И.Н.Панчишин
И.Н.Панчишин
По пряв»
закона о
совести
Очерки о милиции
ЛЕНИЗДАТ-1991
34С65
П16
Рецензент — член Союза писателей СССР
И. Н. ГРИГОРЬЕВ
Редактор Ж. С. ЖУРИБЕДА
_ 1203020200—128
П М17Ц03]—91 77—9<
ISBN 5-289-00966-3
© И. Н. Панчишин, 1991
Конец «лесного братства»
В конце августа 1944 года капитана Бекренева выз-
вали в Великолукское областное управление внутренних
дел.
Принял его тучный, с нездоровым цветом лица май-
ор. Он долго выспрашивал Бекренева о прежней его
работе, то и дело заглядывая в листы его личного де-
ла, словно сверяя сказанное капитаном с записями в
анкете.
•— Поступил в школу НКВД в 1939 году,— рассказы-
вал Бекренев.— С июля 1940 года — на самостоятельной
работе. В декабре сорок второго принят в партию. Опе-
ративной работой занимался в Кудеверском и Себеж-
ском районах Великолукской области. Что еще? В пер-
вые два года войны в составе специальной группы был
направлен на обезвреживание вражеских диверсантов
и лазутчиков на территории Калининской области...
— Теперь вряд ли вам придется вылавливать дивер-
сантов,— перебил Бекренева майор и, чуть помедлив,
заявил:—Есть предложение назначить вас начальни-
ком Пустошкинского райотдела внутренних дел.
Майор встал из-за стола, открыл металлический
ящик, положил туда личное дело Бекренева, закрыл
ящик на ключ и снова уселся за стол. Бекренев молчал.
То, что его личное дело перекочевало со стола на покой
в несгораемый шкаф, убедительнее любых слов свиде-
тельствовало о том, что вопрос о его назначении уже
3
решен и согласия капитана вовсе не требуется. Это под-
твердили и следующие слова майора:
— Ваши задачи на новом месте работы будут нес-
колько иными, нежели те, которые вы выполняли до
сих пор: установление правопорядка в освобожденном
от оккупации районе, борьба с хищениями колхозной
собственности, ну и все остальное, что касается нашей
службы. Считаем, что справитесь. А сейчас пройдите по
отделам, представьтесь. Через час вас примет началь-
ник управления.— И майор протянул через стол пухлую
Руку.
Начальник отдела по борьбе с бандитизмом, сокра-
щенно ОББ, подполковник Серебряков встретил Бекре-
нева с улыбкой.
— Повезло тебе, Александр Сергеевич,— сказал
он.— В Пустошкинском районе по нашей линии — тишь
и благодать. Будешь самогонщиков гонять, вот и вся
твоя работа. Но глядеть в оба надо, капитан,— улыбка
сошла с лица подполковника,— еще немало всякой
мрази по лесочкам да овражкам затаилось. Чуть что —
немедля ставь в известность.
В первых числах сентября Бекренев уже приступил
к исполнению своих новых обязанностей. Через пару дней
ранним погожим утром он выехал верхом на лошади
в самый отдаленный сельсовет, надо было успеть до
осенней распутицы познакомиться с вверенным ему
районом. Где бы ни проезжал Бекренев, все напомина-
ло о недавней безжалостной поступи войны. Многие де-
ревни были сожжены дотла, и только одиноко торча-
щие черные печные трубы напоминали о некогда нахо-
дившемся здесь жилище людей. Израненная окопами и
траншеями земля, заброшенная пахота — повсюду запу-
стение, одичание. И многие люди, оставшиеся от насиль-
ственного угона в Германию, казались Бекреневу тоже
отмеченными войной и оккупацией; какие-то насторо-
женные, скрытные, угрюмо-молчаливые и недоверчивые.
4
В первой же деревне Бекренев увидел двух мужчин, си-
девших на бревне возле уцелевшего дома и о чем-то
мирно говоривших между собой. Но стоило им увйдеть
приближающегося верхового, как один из мужчин встал
с бревна и поспешно скрылся за углом дома.
— Добрый день, хозяин,— спешившись, поздоровал-
ся Бекренев с оставшимся.
— Добрый,— нехотя отозвался тот и поднялся, наме-
реваясь тоже уйти.
— Погодите, куда же вы? Расскажите, что у вас тут
нового.— Бекренев устроился рядом на бревне.
— Никаких новостей не знаю,— буркнул мужчина,
все порываясь уйти.— Сижу вот тут, откуда они, ново-
сти-то?
— Почему же «сижу»? — удивился Бекренев.— Ми-
нуту назад вдвоем ведь сидели...
— Мало ли кому что померещится... Бывайте...— до-
бавил угрюмо мужчина и скрылся в сенях дома.
— Вот те на: померещилось, вишь, мне,— растерян-
но пробормотал Бекренев, глядя на плотно закрытую
дверь дома.— Житье под немцами, видать, приучило
людей осторожничать: где друг, а где недруг — сразу
не разберешь.
Но зато в следующей деревне колхозники сами по-
дошли к Бекреневу, стали расспрашивать о делах в рай-
оне, положении на фронте. Деревенскую сходку неожи-
данно прервал примчавшийся старшина милиции Иванов.
— Нашел-таки я вас, товарищ капитан,— обрадован-
но заявил он, соскакивая с брички.
— Как это тебе удалось? — Бекренев сам выбирал
маршрут своей поездки и за эти три дня не раз и не
два неожиданно менял его.
— А деревенский «телеграф» на что? — рассмеялся
Иванов. — Будьте спокойны: самое надежное средство
связи. Доведись неизвестному оказаться в деревне —
уже и пошел стучать «телеграф» по всему его маршру-
5
ту. За вами я, товарищ капитан,— переходя на серьез-
ный лад, тихо произнес старшина.— Ждут вас в отделе.
Срочное дело...
Привязав своего коня к бричке, Бекренев подсел к
Иванову.
— Что там стряслось? — спросил он, когда бричка
тронулась в сторону Пустошки.
Из рассказа Иванова выходило, что в прошедшую ночь
в районе произошло сразу три ограбления. Были взло-
маны сельский магазин и колхозный амбар, из амбара
унесли всего ничего — пуда три ржи, а вот магазин об-
чистили основательно, одной денежной выручки нес-
колько тысяч рублей утащили. Жертвой третьего ог-
рабления стал старик, которого остановили на дороге
неизвестные — стащили с него сапоги и отобрали кисет
с табаком-самосадом. Но это еще не все: грабители
были вооружены огнестрельным оружием, стреляли в
людей. Подробностей ночных происшествий Иванов не
знал.
Несмотря на поздний час, оперативные работники
отдела находились на местах.
— Ну рассказывай! — нетерпеливо потребовал Бек-
ренев, едва переступив порог кабинета оперуполномо-
ченного уголовного розыска Петра Жмакина.
— Бандиты, выходит, у нас объявились, Александр
Сергеевич.— По веселому голосу и блестевшим глазам
Жмакина можно было подумать, что он несказанно
обрадован появлением незваных гостей в районе. И,
словно оправдываясь за столь неуместный тон доклада,
Жмакин присовокупил: — По всему видать — отчаянные:
вооружены, стреляли. Так что и нам, может быть, по-
стрелять придется.
— Давай ближе к делу,— хмуро потребовал Бекре-
нев.
Жмакин подошел к висевшей на стене карте, ткнул
пальцем в южную оконечность территории района.
6
— Ограблены вот в этих деревнях два магазина (вы-
ходит, уже два, отметил про себя Бекренев), в колхоз-
ном амбаре побывали. Одна женщина видела бандитов,
уходивших в лес. Двое их было, один вооружен авто-
матом, другой — винтовкой. За плечами — мешки, види-
мо, с награбленным. Женщина божится, что опознала
одного из бандитов...
— Ну-ну?
— Свидетельница утверждает, что опознала в гра-
бителе жителя деревни Скробы Ивана Никифорова, де-
ревенское прозвище — Афанасенок. Навел я тут кое-
какие справки.— Жмакин порылся на столе в бумагах,
вытащил одну, прочитал: — «Иван Никифоров в сорок
первом был призван в Красную Армию. С приходом
немцев неожиданно объявился в этих краях, жил на не-
легальном положении, ни в партизанах, ни в числе не-
мецких пособников не состоял. В Скробах не появлял-
ся, хотя, по слухам, никуда не уходил из этих мест».
— Родные, близкие Афанасенка?
— В Скробах живут его отец Афанасий Никифоров,
мать и с ними женщина; говорят, что Афанасенок ее в
дом привел.
— А тот старик, с которого сняли сапоги, что пока-
зал?
— Старик не из местных, беженец из-под Старой
Руссы. Афанасенка он, естественно, не знал. Был напу-
ган, внешность бандитов не запомнил. Чует мое серд-
це, Александр Сергеевич, Афанасенка рук это дело, —
убежденно добавил Жмакин.— Сам он местный, знает
округу, сколько времени прятался, опыт в этом деле
приобрел...
— А второй бандит? — спросил Бекренев, уже на-
чавший склоняться к версии Жмакина.
— Кто его знает... Тоже дезертир какой-нибудь, со-
шелся с Афанасенком...
7
— Ладно,— Бекренев потер ладонью свой лоб,—
попробуем проверить твои догадки. Скажи Кузьминско-
му: завтра поедет со мной в Скробы.
Чуть свет следующего дня Бекренев и оперуполно-
моченный Кузьминский были в Скробах. Семью Ники-
форовых они нашли в старой риге, приспособленной для
жилья. Когда Бекренев и Кузьминский вошли в большое
полутемное помещение, они застали всех в сборе. Хо-
зяин сидел за столом, неторопливо что-то жевал, у рас-
каленной докрасна чугунки возилась старуха. В углу,
перебирая какое-то тряпье, склонилась молодая жен-
щина.
Поздоровавшись, Бекренев и Кузьминский без при-
глашения подсели к столу, сколоченному из наспех вы-
струганных досок.
— Погорельцы мы,— словно извиняясь за некази-
стый вид жилья, проговорил старик, ощупывая гостей
острым взглядом из-под лохматых бровей.
— А что, некому подсобить избу-то построить? —
спросил Бекренев, решив сразу навести разговор на
нужную тему.
— Да был вот сын.— Афанасий отвел от Бекренева
глаза и стал нарочито старательно сметать со стола в
ладонь хлебные крошки.— Забрали сынка на войну, а с
бабами, известное дело, путного ничего не сделаешь.
— Пишет сын-то? Как там воюет? — как можно рав-
нодушнее спросил Бекренев и глянул на женщин.
От его взгляда не укрылось, как молодуха метнула
взгляд из-под низко повязанного платка и снова согну-
лась над узлом с тряпками. Старуха же, намеревавша-
яся подбросить в чугунку дров, так и застыла с поленом
в руке.
— Нету от сына писем. Одному богу известно, жив
ли он еще,— помедлив, глухо ответил старик.— Женя,—
обратился он к молодухе,— налей-ка гостям чайку.
— Спасибо, пили уже,— отказался за себя и своего
8
спутника Бекренев и, чтобы усыпить возможное подо-
зрение хозяев об истинной цели визита, доверительно
спросил у старика:
— У вас в деревне, часом, самогонкой не балу-
ются?
— Да какая она ноне, самогонка? — оживился тот.—
Жрать ведь иной раз нечего, а вы... простите, не знаю,
кто будете, о самогонке толкуете. Нету у нас в дерев-
не такого баловства... А вы никак по этому делу?
— По этому, по этому.— Бекренев встал из-за сто-
ла.— Из милиции мы. Так вот и познакомились. Ну
что ж, бывайте.— И пошел к низким, черным от копоти
дверям.
Некоторое время они ехали в бричке молча. Нако-
нец Бекренев тронул своего попутчика локтем:
— Ну, что уяснил для себя, тезка?
— Похоже, прав Жмакин: скрывается где-то сын
старика. И все трое знают об этом: видел, как затихли
бабы, когда ты про письма спросил. Значит, тот граби-
тель с автоматом, которого опознала женщина, и есть
Афанасенок...
— Что делать будем?—спросил Бекренев.
— Засаду бы возле дома? — неуверенно произнес
Кузьминский.— Так опять же — леший его знает, когда
он надумает домой завернуть, можно до морковкиного
заговенья просидеть... Прижать на допросе стариков?
Так не выдадут же ни за что, будут свое талдычить:
«Ничего не знаем, ничего не ведаем...»
— Это уж точно,— улыбнулся Бекренев, вспомнив
недавнюю свою встречу с мужчиной, который поклял-
ся, что один сидел на бревне.
— Остается та молодуха,— продолжал Кузьмин-
ский,— как ее там — Евгения, что ли? Кстати, кем она
приходится Никифоровым? Наверняка та, что привел в
дом Афанасенок.
— Ты прав, остается молодуха,— раздумчиво про-
9
изнес Бекренев и подхлестнул вожжами перешедшего
было на шаг коня.
Встал вопрос: как встретиться с молодухой, чтобы
не узнали об этом старики Никифоровы? Помог случай.
В Пустошку частенько вызывали жителей деревень на
разгрузочные работы на железнодорожной станции, та-
кое в то время широко практиковалось. Бекренев по-
просил в райисполкоме, чтобы в группу рабочих вклю-
чили работоспособных и из деревни Скробы. Когда Ев-
гения в числе других появилась в Пустошке, ее пригла-
сили в милицию и провели в кабинет Бекренева.
— Как ладите со стариками, не обижают? — мягко
спросил Бекренев, стараясь интонацией голоса успоко-
ить явно напуганную вызовом в милицию женщину.
— Не обижают,— коротко ответила та, не поднимая
глаз от своих сложенных на коленях рук.
— За мужем не скучаете? Его Иваном, кажется, зо-
вут? — решил действовать напрямик Бекренев.
Евгения вздрогнула, еще ниже опустила глаза и еле
слышно ответила:
— Какая же баба по мужику не скучает?
— Да-а,— протянул Бекренев, несколько озадачен-
ный тем, что Евгения и не пытается отрицать свою
связь с сыном старика.— Да-а,— снова протянул он,—
Вот скоро война должна кончиться, мужики, которых
пуля пощадит, домой вернутся.— Евгения подняла глаза
и уже выжидательно-напряженно смотрела на капита-
на.— А иным мужикам и возвращаться не надо, потому
как они и не уходили никуда, есть ведь такие, а,
Женя?
— Вы про кого это? — тихо спросила Евгения, и лег-
кий румянец пробился на ее щеках.
— Да хотя бы про вашего мужа Ивана,— бросил
Бекренев, решив, что пора кончать играть в прятки.
— Иван же воюет,— с натугой проговорила Евге-
ния.— На фронте он,— добавила она, словно рассчиты-
10
вая, что эта ее вторая фраза должна окончательно убе-
дить капитана в правдивости сказанных слов.
— Воюет...— передразнил Бекренев.— Вопрос толь-
ко, с кем воюет. Нет его на фронте,— жестко отрезал
он.— Скажи-ка лучше, откуда ты родом?
— Беженка я, немцы выслали нас из-под Старой
Руссы...
— А когда познакомились с Иваном?
— В январе сорок второго,— не задумываясь отве-
тила Евгения.
— Ну вот видишь, голубушка, не сходится одно с
другим,— переходя на снисходительно-доверительный
тон, улыбнулся Бекренев.— Иван-то твой в июне сорок
первого был призван в армию, это мы точно знаем, и
сразу на фронт отправлен. Где же вы тогда нашли друг
друга, а?
Евгения снова низко склонила голову и, закрыв лицо
руками, разрыдалась.
Битый час Бекренев пытался успокоить женщину,
убеждал в необходимости отвечать на вопросы, та же
только плакала и изредка выдавливала одно и то же:
«Иван воюет, другого я ничего не знаю».
Отведя Евгению в комнату дежурного по отделу,
Бекренев отправился домой обедать.
— Ты чего сегодня такой хмурый? — спросила Бек-
ренева жена, когда они сели за стол.
— Да с бабенкой одной проваландался полдня и
все напрасно: ревет в два ручья, а по делу — ни слова,
хотя сказать ей есть что.
— Эх вы, казенные души,— улыбнулась Надежда
Ивановна,— вам бы только вопросы да ответы.
Неожиданно ему пришла в голову мысль.
— Надюш! — Бекренев даже отложил ложку.—
А что если тебе поговорить с ней, а?
— Ну вот, и меня в милицейский штат! — засмея-
лась Надежда Ивановна.
И
— Да нет, поговори с ней неофициально, просто
так, как женщина с женщиной, может быть, она тебе и
откроется. Она, по всему видать, покрывает своего му-
женька-бандита. Наверняка запугали бабенку... Жаль ее.
— Уговорил,— вздохнув, согласилась Надежда Ива-
новна.
Проводив обеих женщин в свой кабинет, Бекренев
вышел, плотно прикрыл дверь.
Часа через полтора вышла Надежда Ивановна, и,
проходя через комнату дежурного, где все это время
поджидал ее Бекренев, кивнула ему головой.
Теперь перед Бекреневым сидела совершенно дру-
гая женщина. Выпрямившись на стуле, она спокойно и
сосредоточенно смотрела на капитана, ожидая вопро-
сов.
Евгения рассказала, что действительно познакоми-
лась с Иваном Никифоровым в начале сорок второго,
когда он невесть откуда появился в их деревне. Внача-
ле врал, что отстал от своей части при отступлении, а
потом признался, что дезертировал из армии. В сорок
третьем привез ее в Скробы к своим родителям, сам же
куда-то надолго исчез. До прихода Красной Армии
несколько раз наведывался домой, последний раз зая-
вился ночью, примерно месяц назад, и пробыл до утра.
На ее робкую просьбу повиниться перед Советской
властью злобно выругался и чуть не прибил. Старики
взяли с нее слово молчать и ни под каким видом не
выдавать сына.
— Старик знает, где скрывается сын? — спросил Бек-
ренев, готовясь записать очередной ответ.
— Знает,— тихо ответила Евгения.
— Встречается с сыном?
— Ходит к нему изредка.
— Когда собирается идти снова?
— Не знаю... Свекровь вчера напекла хлеба и лепе-
шек. Может быть, и сегодня в ночь...
12
Взглянув на капитана умоляющими глазами, спроси-
ла сама:
— Что будет-то ему? Неужто расстрел?
— Судить будут обязательно. Там уж как суд ре-
шит. Но чем скорее он предстанет перед судом, тем
легче будет для него,— убежденно закончил Бекренев.
О тех ночных ограблениях магазинов и амбара Ев-
гения ничего не знала, Иван из награбленного ничего
домой не приносил.
Взяв с Евгении слово забыть их разговор, Бекренев
отпустил женщину. Оставшись один, надолго заду-
мался.
Так... Значит, старик Афанасий связан с бандитами,
ходит к ним, носит продукты — оснований для его за-
держания предостаточно. Но что это даст? Как поведет
себя на допросах? Скорее всего, замкнется, и попробуй
тогда узнать, где логово бандитов. Надо брать старика
с поличным — самое верное.
По-осеннему ранние сумерки быстро наползали на
землю, затушевывая и поглощая окружающие предме-
ты. Дул сильный холодный ветер, холод шел и от мок-
рой после недавно прошедшего дождя земли.
Окончательно окоченевший Бекренев тронул за ру-
кав оперуполномоченного Смирнова:
— Продвинемся вперед, а то ни черта уже не видно.
Медленно ступая непослушными от долгого стояния
и холода ногами, они вышли из кустарника, в котором
скрывались все это бремя. Впереди, в какой-нибудь
сотне метров, чернело приземистое строение, в кото-
ром обитала семья Никифоровых. «Пойдет ли сегодня
старик?» — эта мысль не оставляла обоих чекистов з
течение всех часов их утомительного ожидания. Афа-
насия они увидели оба сразу. Наклонившись вперед от
тяжести заплечного мешка, опираясь на палку, старик
преодолевал открытое место, приближаясь к опушке
леса.
13
— Упустим... темно... Давай вперед! — вполголоса
приказал Бекренев, устремляясь за стариком.
Настигли они Афанасия за первыми же деревьями.
Два ярких луча карманных фонариков раздвинули ноч-
ную тьму и высветили неподвижно застывшую согбен-
ную фигуру с заросшим окладистой бородой лицом.
— По каким таким срочным делам, Афанасий Яков-
левич, на ночь глядя путь держите? — Голос Бекренева
срывался от волнения и быстрой ходьбы.
— А, это ты, начальник,— хрипло произнес старик и
широко расставил ноги, словно готовясь к драке.— Иду
куда мне надо.
— Сейчас мы узнаем, куда тебе надо,— весело про-
изнес Смирнов и приказал: — А ну-ка скидывай свой
мешок — живо!
В мешке оказались печеный хлеб, ржаные лепешки,
вареная картошка.
— Птичек кормить идешь аль других каких лесных
зверюшек? — насмешливо спросил Бекренев, ощупывая
карманы овчинного полушубка старика.
— Куда надо, туда и иду,— зло отрезал Афанасий.
Бекренев приблизил свое лицо к бородатому лицу
Афанасия и, чеканя каждое слово, произнес:
— Идешь ты к своему сыну Ивану и нас тоже пове-
дешь к нему.
Старик наконец-то сдвинул ноги, обутые в валенки с
клееными галошами, переступил несколько раз с ноги
на ногу и глухо выдавил:
— А ежели не поведу?
— Кончай баловать, Афанасий! — Смирнов передви-
нул ближе к пряжке ремня кобуру и вплотную при-
близился к старику: — По военному времени за пособ-
ничество вооруженным бандитам знаешь что полага-
ется?
Старик снова переступил ногами и вдруг по-бабьи
запричитал:
14
— Да какой же мой Иван бандит? От воинской по-
винности уклонился... По молодости это у него, по недо-
разумению... А ежель оружьишко какое у него заве-
лось, дык у кого его нонче нету...
— От чего твой Иван уклоняется — потом разберем-
ся,— прервал стариковские причитания Бекренев.— А
сейчас веди нас к нему, да не вздумай шутки шутить.—
Бекренев вытащил из кобуры пистолет. Его примеру
последовал Смирнов.
— Давай, давай, Афанасий, топай, выхода у тебя
другого нету.— Бекренев поднял с земли мешок и су-
нул его Афанасию.
Старик завязал мешок, вскинул его на плечи, про-
сунул в лямки руки и, снова сгорбившись, направился в
лес. Шли они долго, так долго, что Бекренев уже по-
думывал о коротком отдыхе. Впереди, то скрываясь за
стволами деревьев, то снова появляясь, маячила горба-
тая от мешка фигура Афанасия.
«Легок на ногу, старый хрыч»,— с завистью подумал
Бекренев. Но вот старик замедлил шаг, закрутил голо-
вой.
«Где-то здесь, рядом»,—догадался Бекренев.
Спустились к ручью, перешли его вброд, стали под-
ниматься на высокий песчаный берег. Выглянувшая из-
за туч луна залила бледным светом крутой откос, и
внезапно прямо перед собой Бекренев и Смирнов уви-
дели обложенную дерном крышу землянки. Возле низ-
кой двери стояли две пары лыж.
«Зимовать собрались»,— мелькнула у Бекренева до-
гадка.
Старик в это время подошел к двери землянки.
— Стучи,— тихо приказал приблизившийся Бекренев.
Смирнов занял место тут же, за спиной старика.
Афанасий стукнул раз-другой кулаком в дверь и тут
же позвал:
— Иван, это я, открой!
15
В землянке послышалось движение, кашель, дверь
скрипнула и зловеще зачернел провал куда-то вниз,
под землю.
И тут неожиданно старик запричитал:
— Иван, я не один! Энкавэдэшники здесь!
Резко оттолкнув Афанасия, Бекренев и Смирнов
скатились в зияющий провал и в тусклом свете сальной
свечи успели увидеть двух мужчин в исподнем, метнув-
шихся в угол землянки, где на жердяных нарах тускло
поблескивало оружие.
— Назад! Перестреляем как собак! — приказал Бек-
ренев, выпустив пулю куда-то вниз, под ноги бандитов.
Через пять минут все было кончено^ Трясущимися
от волнения руками Бекренев и Смирнов связали руки
бандитов, поочередно вытащили их наружу. Афанасий
стоял на том же месте у входа в землянку, не снимая
с плеч мешка, и тихо, по-звериному, скулил.
Один из бандитов, высокий, горбоносый, повернул-
ся к Афанасию и злобно прошипел:
— Притащил-таки за собой легавых!
— Да рази это я, Ваня! Они сами нас выследили,—
уже совсем по-детски захныкал старик.
Когда Ивана Никифорова привели на первый доп-
рос, Бекренев невольно залюбовался арестованным.
Высокий, стройный, темные густые волосы, небольшая
бородка, голубые, несколько навыкате, глаза, нос с не-
большой горбинкой,— при виде такого парня редкая
девка не потеряет голову, где уж там было устоять Ев-
гении.
Держался на допросе Никифоров спокойно, на воп-
росы отвечал уверенно. Лет ему от роду двадцать семь,
призван в армию в конце июня сорок первого. Под Ма-
доной, что в Латвии, в начале июля того же сорок пер-
вого года во время сильной бомбежки отстал от своей
части. Стал уходить на восток, нарвался на немецкий
десант, удалось скрыться в лесу. Долго потом плутал
16
по хуторам, добрался до дома — а там уже тоже нем-
цы. Все годы оккупации прятался, жил вначале в лесу,
потом прибился на хутор к вдовушке-солдатке. Там и
перезимовал. Не поладив с хозяйкой, снова ушел в лес.
Случайно встретил такого же, как он, окруженца, пере-
брались вместе в леса поближе к Скробам, здесь и вы-
строили землянку, решили переждать в этом убежище
до лучших времен. Еще раньше он познакомился в од-
ной из деревень с беженкой Евгенией, привел ее к ста-
рикам в Скробы. Покушались ли они с напарником на
государственное имущество? Да, был такой грех, об-
чистили пару-тройку магазинов да колхозную амбаруш-
ку: есть-пить ведь надо было. Готов отвечать за это
по закону. Оружие? Так его сейчас кругом понакидано-
понабросано, вон сопливые мальчишки с немецкими
«шмайсерами» в казаки-разбойники играют. Автомат но-
сил так, для острастки, ни разу не применил его в деле.
Почему не выходил из леса? Да боязно было как-то: чем
оправдаться, что ни в армии, ни в партизанах? Война
кончится, вот тогда уж...
На следующем допросе Никифорову было офици-
ально предъявлено обвинение в дезертирстве из рядов
Красной Армии. Это было посерьезнее, чем ограбление
тех же магазинов: еще шла война и действовали суро-
вые законы военного времени. Арестованный заметно
сник. Расписавшись в предъявленном ему постановле-
нии, он горестно повздыхал, потом вскинул на Бекрене-
ва свои голубые с поволокой, на сей раз грустные, гла-
за и тихо начал:
— Виноват я, чего уж там говорить, очень винова-
тый перед Советской властью и готов любой ценой ис-
купить эту свою вину. Но все ж я был и остаюсь со-
ветским человеком,— Никифоров при этом даже посту-
чал себя кулаком в грудь,— а вот заклятые враги Со-
ветской власти, изменщики — рядом с вами, а вы их не
видите.
17
— Кто же такие эти изменщики? — Бекренев недо-
верчиво сощурился.
Никифоров резко встал с табурета, перегнулся через
стол и, округлив глаза, быстро и горячо заговорил:
— Святую правду говорю, гражданин начальник:
прячется в лесу целый отряд, человек сорок, вооруже-
ны до зубов. Готов всей душой помочь...
Из дальнейшего рассказа Никифорова выходило, что
в дремучем Рясинском лесу, ближе к райцентру Опоч-
ке, затаилась большая вооруженная группа людей, со-
стоящая из бывших полицейских и карателей. Команду-
ет отрядом власовский офицер по. фамилии не то Дят-
лов, не то Дитлов. Люди в отряде кроме автоматов
имеют несколько тяжелых и ручных пулеметов, поле-
вую рацию. Никифоров уверял, что во время своих не-
давних скитаний по лесам дважды встречался с людьми
из отряда, знает примерно место его дислокации.
— Почему же отряд до сих пор ничем не проявил
себя? — перебил арестованного все это время молча
слушавший Бекренев.
— У них какое-то особое задание, ждут приказа по
радио.
— А может быть, они уже ушли оттуда? — Бекренев
иронически усмехнулся.
— Да нет, не ушли: недели две назад я встретил
двоих. Да и проверить можно, гражданин начальник,
ушли они или нет, дорогу я туда знаю.— Никифоров не
отвел своих немигающих глаз от пристального взгляда
Бекренева.
...Когда арестованного увели, Бекренев долго ходил
по кабинету, мял руками свое широкое лицо, тер боль-
шой лоб, думал.
Сообщение Никифорова о затаившейся в лесу банде
не на шутку его встревожило. Хотя оперативная работа
научила капитана критически относиться к показаниям
своих «подопечных» — каких только небылиц не расска-
18
жут, только слушай!—в полученной информации было
что-то. Бекренев знал, что в некоторых освобожденных
Красной Армией районах, в малодоступных местах,
скрываются бывшие пособники оккупантов и просто
уголовники. Рядом — Прибалтика, дает о себе знать вы-
лазками националистическое подполье, эта нечисть мог-
ла просочиться и сюда. От полученной информации про-
сто так отмахнуться нельзя.
Бекренев решительно снял трубку телефона.
На другой день из Великих Лук прибыл сам началь-
ник ОББ подполковник Серебряков. Он долго читал, а
потом перечитывал протоколы допросов Никифорова.
Оторвавшись наконец от бумаг, устало откинулся на
спинку стула.
— Здорово все это смахивает на «липу»!—сказал он
находившемуся все это время здесь же Бекреневу.—
Сорок вооруженных до зубов бандитов сидят у нас под
боком — и ни одного сигнала об этом. Ведь хоть чем-то
и как-то должны были себя проявить...
— Но Никифоров утверждает, что у отряда особое
задание и до получения приказа по радио он ничем не
должен себя выдавать.
— Гм-м, такая строгая конспирация — и какой-то Ни-
кифоров свободно входит в контакт с людьми этого от-
ряда, не кажется тебе это странным, капитан? — насмеш-
ливо произнес подполковник.
— Здесь, конечно, слабое место в показаниях Ники-
форова, я об этом уже думал. Но...— Бекренев быстро
заходил по кабинету,— весь отряд, по словам Никифо-
рова, состоит из власовцев, бывших полицаев, всякого
другого отребья. В Никифорове они распознали своего
по духу и по убеждениям, чего им от него таиться: во-
рон ворону глаз не выклюет. А смысл? Какой смысл
Никифорову преподносить нам эту «липу»?
— Смысл есть, капитан,— хитро сощурился Серебря-
ков,— вот читай в его показаниях: — «Я готов проник-
19
нуть в расположение отряда и выполнить ваше зада-
ние», то есть, попросту говоря: «Выпустите меня, граж-
дане начальники, на волю, я вам помашу ручкой изда-
лека— и был таков, ищи-свищи ветра в поле...»
— Но вы читайте дальше, товарищ подполковник:
Никифоров готов провести нас к месту дислокации от-
ряда. Он же прекрасно понимает, что будет находиться
в прорези прицела. Это во-первых. Во-вторых, вся его
семья, уже повинная перед законом за сокрытие сына-
бандита, у нас в руках, в этом Никифоров тоже должен
отдавать себе отчет...
— М-да...— протянул Серебряков.— Говоришь, Ни-
кифоров готов сам провести нас к месту расположения
банды? — задумчиво продолжал подполковник.— Как
раз этого допустить нельзя: один неосторожный шаг —
и спугнем бандитов, растекутся, растворятся по болотам
и топям, вон,— Серебряков кивнул на висевшую на сте-
не карту,— сквозняком, транзитом, не покидая лесов,
в белорусские пущи, прибалтийские лесные дебри вы-
ход есть. Да и узнать нам надлежит вначале: какое та-
кое особое задание имеет отряд? Чем быстрее узнаем,
тем лучше. Давай зови своего Афанасенка.
Рано утром следующего дня во дворе райотдела ми-
лиции хлопнул выстрел, другой. В коридорах затопали
сапогами, послышались возбужденные голоса. К выбе-
жавшему во двор Бекреневу подбежал дежурный:
— Товарищ капитан! Сбежал опасный преступник
Никифоров!
— Как сбежал? Откуда? — Бекренев грозно подсту-
пил к вконец растерявшемуся дежурному.
— Из уборной... Выдавил доски в задней стене и...—
Не дослушав дежурного, Бекренев направился в конец
двора.
Возле дощатой уборной толпились сотрудники отде-
ла, что-то осматривая в стене. С потерянным видом
здесь же топтался сержант-конвоир.
20
— Как же ты, растяпа, упустил его? — напустился на
него Бекренев.
— Виноват, товарищ капитан, недоглядел. Зашел он,
значит, туда, а я здесь остался.— Сержант подвинулся
на несколько шагов в сторону.— А его нет и нет, не вы-
ходит, значит. Я дверь открыл, глядь, атам — дырка...—
запнулся караульный.
— Дырка! — передразнил Бекренев.— В мозгах у те-
бя дырка! Смотреть надо было в оба. Накажу — и са-
мым строгим образом накажу! Дырка, видишь ли...—
Бекренев еще раз в сердцах чертыхнулся и повернулся
к сбившимся в кучку сотрудникам.— Быстро прочесать
весь поселок, искать бандита!
Через час-другой в Пустошке только и было разго-
воров, что о дерзком побеге арестованного. Строились
догадки: поймают — не поймают? К вечеру сержанта-
конвоира, допустившего побег Афанасенка, отправили
на гауптвахту. Бежавшего найти не удалось.
Через неделю Бекренев и Жмакин верхами выехали
в деревню Щукино, что в четырех километрах от Скроб.
Не доезжая до деревни, спешились, вошли в густой
ельник, присыпанный первым выпавшим снегом. Тут же
из-за ближайшей раскидистой ели вышел мужчина в
белом полушубке, заячьей шапке-треухе, добротных са-
погах. Это был Иван Никифоров — собственной персо-
ной. Еще издали он приветливо заулыбался поджидаю-
щим его чекистам.
— Ну как добрался? — спросил Бекренев.
— Все в порядке, товарищ капитан. («Уверенно себя
держит, уже и товарищ»,— отметил про себя Бекренев.)
Выбрался я, это, из сортира, уже до леса добежал, а
конвоир-то мой только тогда пулять и начал,—хохотнул
Никифоров.— Нашел я «голубчиков»,— переходя на
серьезный тон, стал докладывать Никифоров.— Все в
том же месте обретаются.
— А что у тебя на лице? — спросил Бекренев, заме-
21
тивший, еще когда только подошел Никифоров, багро-
вые царапины на его лбу и щеке.
— Не о гвозди ли в досках, что я тайком в сортире
отдирал, поцарапался? — хмыкнув, спросил Жмакин.
— Не, не о гвозди.— На лице Никифорова появилось
страдальческое выражение.— Это мне пришлось немно-
го пострадать,— виновато улыбнулся он.— Заподозрили
меня попервости-то в отряде агентом НКВД, ну и пытать
начали, помяли бока изрядно. Не знаю, чем бы дело
кончилось, да тут получили они известие о моем побеге,
ну и отстали, опять за своего принимают...
— От кого же они получили известие, что ты бе-
жал?— быстро спросил Бекренев.
— А Зинка им доложила. Из беженок она, не мест-
ная, так в ихнем отряде вроде как разведчица.
«Еще нелегкая: какая-то Зинка появилась»,— с тре-
вогой подумал Бекренев и спросил:
— Как ты объяснил в отряде свою сегодняшнюю от-
лучку?
— Сами меня послали раздобыть вот этого.— Никифо-
ров расстегнул полушубок и показал две немецкие
фляжки в суконных чехлах, пристегнутые к брючному
ремню.— Хотите спробовать, товарищи начальники? Пер-
вач, высший класс!
Жмакин смахнул снег с поваленного ствола ели, все
трое уселись на него.
— Рассказывай все по порядку,— потребовал Бекре-
нев.
По словам Никифорова, банда расположилась в че-
тырнадцати — шестнадцати километрах от деревни
Скробы, живут бандиты в двух больших землянках. Пи-
таются преимущественно консервами, пробавляются и
дичиной, благо лосей кругом полно. Лагерь тщательно
охраняется сторожевыми постами. Никифоров перечис-
лял имена бандитов, приводил особые приметы каж-
дого.
22
— Планы, планы какие у банды, какое задание они
должны выполнить? — нетерпеливо перебил Бекренев
нескончаемый рассказ Никифорова.
— Этого мне не удалось пока узнать,— вздохнул
тот.— Вы же тогда с подполковником советовали мне
не торопиться с этим, чтоб бандиты чего не заподо-
зрили...
— Помню я наши советы, Иван, но и тянуть с этим
долго тоже нельзя. Голова у тебя варит хорошо, так
что, примеряясь к обстановке, действуй!
Бекренев встал, подал руку Никифорову.
— Через неделю ждем тебя здесь же. За это время
ты должен все разузнать о делах банды.
— Будет исполнено, товарищ капитан.— Никифоров,
вскочив на ноги, по-военному сдвинул каблуки сапог.
Вечером того же дня в отдел ББ пошла шифровка:
«Известный вам лесник сторожит штабель из сорока
бревен. Вывоза бревен пока не предвидится. Возмож-
ное новое место складирования бревен будет известно
нам через неделю. Бекренев».
Когда до следующей встречи с Никифоровым оста-
валось два дня, девушка-почтальон принесла Бекреневу
записку.
— Мужчина какой-то встретил меня возле Скроб,
просил самолично передать вам,— сообщила она, пере-
давая записку.
На клочке бумаги было нацарапано всего несколько
слов: «Приезжайте срочно в Скробы. Иван».
«Что у него там стряслось?» — Недоброе предчувст-
вие ворохнулось в груди Бекренева.
Часа через три грузовик, в кузове которого разме-
стилось восемь чекистов, вооруженных автоматами,
уже подъезжал к Скробам.
Никифоров поджидал на краю деревни. От вышед-
шего из кабины машины Бекренева не укрылось, как
тревожно, настороженно зыркнул своими обычно
23
нахальными глазами Никифоров в сторону покидавших
один за другим машину вооруженных оперативников.
— Зачем столько народу, товарищ капитан? — Ники-
форов был явно растерян.— Я же вас одного просил
приехать. Не нужны они вовсе, ваши люди... потому как
я уже порешил бандитов, не всех, правда, но многих
порешил...— Голос Никифорова внезапно стал хрип-
лым.
— Как —порешил? — Смысл сказанного еще не до-
шел до сознания Бекренева, но почему-то сразу вспо-
тели лицо и ладони рук.
— Убил, значит.— Глаза Никифорова приняли свое
обычное наглое выражение.— Один вот управился...
Торопясь, глотая слова, Никифоров стал рассказы-
вать, как вчера вечером главарь банды — власовский
офицер Дятлов неожиданно получил по радио приказ
увести людей куда-то в прибалтийские леса. Часть бан-
ды сразу же снялась с места, а двенадцать человек, в
том числе и он, Никифоров, задержались, упаковывая
оставшееся имущество. Перед дальней дорогой банди-
ты распили добытую накануне самогонку и легли в од-
ной из землянок отдохнуть. Решив, что другого такого
случая не представится, Никифоров заложил у входа в
землянку три противотанковые мины и взорвал ее. Все
находившиеся в ней бандиты погибли.
«Ловушка! Тянет в западню!» — одна и та же мысль
лихорадочно билась в мозгу Бекренева, пока он слушал
рассказ Никифорова.
Казалось, что голос Никифорова доносится откуда-
то издалека:
— Можно ведь и проверить, товарищ капитан. Су-
щую правду говорю.
— Веди, Иван! — зловеще выдавил наконец Бекре-
нев и, повернувшись к своим людям, скомандовал:
— В цепь! Приготовить оружие!
Ткнул стволом автомата Никифорова в живот:
24
— Становись, Иван, впереди цепи. Если удумал что
против нас — прошью очередью, пикнуть не успеешь!
— Зря вы мне не верите, товарищ капитан,— оби-
женно пробормотал Никифоров, послушно занимая ме-
сто впереди развернувшейся цепи оперативников.
Шли они больше часа, пока наконец лесная чаща не
расступилась и чекисты не оказались на поляне, в самом
центре которой из-под снега торчали черные, словно
обугленные, бревна. Снег вокруг был засыпан глыбами
и комьями свежей земли. Подойдя ближе, Бекренев и
его спутники увидели землянку, вернее то, что осталось
от нее: осклизлые бревна с размочаленными взрывом
разломами. Тут же в хаотичном беспорядке валялись
жерди, пласты полусгнившей соломы, какое-то тряпье.
Тяжкий смрад исходил от взорванной землянки. Пригля-
девшись, Бекренев заметил большую голую мужскую
ступню с желтыми ногтями, придавленную бревном, под
другим бревном угадывалась человеческая голова с се-
дыми волосами.
— Ну вот, убедились, товарищ капитан? Капут я им
сделал,— вырос перед Бекреневым Никифоров.— Теперь
нам надо подумать, как настичь остальных бандитов и
как их это...— не унимался Никифоров, и Бекреневу по-
казалось, что, говоря все это, Никифоров норовит от-
влечь его внимание от землянки, закрыть своим телом
вид на нее.
Не осмыслив еще всего происходящего, Бекренев
увидел, как старшина Петров встал коленями на обло-
мок бревна, светя перед собой карманным фонариком,
заглянул в черный провал между бревнами и резко
вскочил на ноги. У старшины лицо было белее снега,
глаза вытаращены.
— Товарищ капитан... там... там...— У старшины за-
плетался язык.— Там убитый ребенок лежит...
Страшная догадка молнией пронзила мозг Бекрене-
ва: «Чтобы оправдаться — убил невинных людей!»
25
Уже не помня себя, вобрав голову в плечи, спружи-
нив коренастое тело, одним прыжком Бекренев подско-
чил к Никифорову, схватил его за гррло:
— У-у, гад! Ублюдок! — Голос Бекренева сорвался
на крик:—Говори, гадина, откуда здесь убитый ребе-
нок?
Уперев дуло автомата в живот Никифорова, Бекре-
нев продолжал кричать:
— Сейчас, здесь же, сам застрелюсь от такого позо-
ра, но и тебе, гаду, не жить!
Подскочил Жмакин, резким движением отвел ствол
автомата в сторону.
— Нельзя так, Александр Сергеевич, возьми себя в
руки,— успокаивал он Бекренева, одновременно отди-
рая от него Никифорова. Никифоров, хватая ртом воз-
дух, с перекошенным от страха, серым лицом, пятился
назад, пока не рухнул, зацепившись за невидимый под
снегом пень, на землю.
«Позор! Позор-то какой!» — Бекренев не находил се-
бе места. Как после случившегося смотреть подчинен-
ным в глаза? Кому поверил? Дезертиру, бандиту, прохо-
димцу с не выясненным до конца прошлым? Спал, сво-
лочь/ где-то на печке, жрал самогонку и столько вре-
мени морочил голову — и кому? — опытному оператив-
нику, каковым считал себя до сих пор Бекренев. И по-
бег ему, гаду, тогда так красиво устроил. И все ради че-
го? Чтобы надул, мерзавец, самым наглым образом.
Всякий раз, когда Бекренев вспоминал первый доп-
рос вновь арестованного Никифорова, невольно начи-
нали дрожать руки, не унять их было никак.
— Не было никакого отряда, гражданин началь-
ник,— выпучив свои наглые глаза и поводя хищным но-
сом, признался Никифоров.— Захотелось на волю «по
чистой», вот и выдумал такое... Ну а потом, чтобы об-
ман до конца довести, я и провел эту самую «опера-
цию»...
26
Теперь Бекренев знал во всех подробностях прове-
денную Никифоровым «операцию».
За две ночи разрыл тот несколько свежих могил на
деревенском погосте, перетащил на санках покойников
в заброшенную лесную землянку, а потом взорвал ее.
Рассчитывал, что Бекренев поверит в уничтожение части
банды, взглянув лишь на развороченные взрывом брев-
на и подложенные под них трупы. С ребенком вот об-
мишурился, а так, может быть, и сошло бы.
«Ух подлец!» — У Бекренева все кипело внутри.
Наказания от начальства — это ясно — не избежать,
но страшнее всего, если начнут высмеивать свои же
товарищи: «Ловчил, вишь, Бекренев, всю банду голыми
руками захватить, а подсунули ему покойничков!» Про-
ходу ведь не будет.
Но и наказания от начальства не последовало, и на-
смешек Бекренев не услышал.
— Чего только в нашей работе не случается!—ус-
покоил Бекренева при очередной встрече подполков-
ник Серебряков.— Да и опростоволосился не ты один,
я же тоже разделяю эту неудачу: вместе ведь готовили
«заброс» Афанасенка в «банду». Не горюй, капитан,
главное — стараться не повторять ошибок.
Не сразу наступило душевное успокоение, забылась
та история с Афанасенком.
Помогло забыться и личное: родилась дочурка, наз-
вали ее Ритой.
Вскоре Бекренева назначили начальником отдела
внутренних дел соседнего, более крупного, Опочецкого
района.
На псковскую землю пришла первая мирная весна.
То было безмерно трудное время. Еще не смыли веш-
ние воды пепел сожженных городов и деревень, но уже
плуг, в который подчас впрягались женщины и подрост-
ки, поднимал землю, готовую принять семена жизни, и
шла в полуразрушенные цехи первая рабочая смена.
27
Снова — который раз за свою многовековую исто-
рию!— поднимался, залечивал раны, расправлял плечи
древний Псковский край. Казалось, ничто не должно те-
перь потревожить мирный труд людей.
Но все еще стреляли бандитские обрезы на хуторах
Качановского, Печорского и Пыталовского районов.
Продолжало напоминать о себе вооруженными вылаз-
ками и националистическое подполье в граничащих с
Псковщиной районах Прибалтики.
Лесная глухомань — больше трети территории Псков-
ской области (включая и бывшую Великолукскую об-
ласть) занимают леса, болота, перелески — помогала
бандитам долгое время скрываться и наносить неожи-
данные удары.
Только через двадцать с лишним лет после оконча-
ния войны были обнаружены и схвачены в лесной зем-
лянке недалеко от поселка Усмынь вооруженные бан-
диты— бывший в период немецкой оккупации старо-
стой Иванов и его сын, дезертировавший из Красной
Армии.
Вот почему вплоть до пятидесятых годов существо-
вали при управлениях внутренних дел Псковской и быв-
шей Великолукской областей отделы по борьбе с бан-
дитизмом, которые направляли и координировали опе-
ративные мероприятия по ликвидации злобного и ко-
варного врага. Борьба с бандитизмом велась с пере-
менным успехом. В ней полно было драматических со-
бытий, кровавых сцен, примеров подлинного героизма
и людской подлости.
Опочецкому району суждено было стать ареной
двухлетней смертельной схватки чекистов с немного-
численной, но кровавой, хитрой, увертливой и злобной
бандой.
В камере под номером двадцать четыре опочецкой
тюрьмы содержались самые опасные преступники: и
28
те, кто был уже осужден, и те, что ждали суда. Верхо-
водил в камере Егор Борисов — низкорослый, рыжий, с
мясистым красным лицом, уже осужденный военным
трибуналом к двадцати годам лишения свободы.
— Мне теперь на все наплевать: суд позади,— це-
дил слова Борисов, лежа на нарах.— А вот тебе, Иван,
могут и «вышку» дать: как-никак двух партизан убил.—
Борисов глянул на Боброва — небольшого крепыша с
круглым лицом и приплюснутым носом, елозившего
мокрой тряпкой по полу камеры.
Тот молча продолжал свое занятие.
— А когда тебя будут судить, пойду я по твоему де-
лу свидетелем.— Хохотнув, Борисов лягнул ногой высо-
кого костлявого детину, прикорнувшего на краю нар, ко-
торого все заключенные за его неистребимую тягу к чу-
жому добру называли не по имени и фамилии, а Уркой.
— Пойду обязательно свидетелем,— продолжал Бо-
рисов,— и расскажу гражданам судьям, как ты, меня,
собака, бил прикладом винтовки, когда я с другими
пленными строил дорогу. И как ты, пес поганый, согнав
нас за колючую проволоку, дожирал объедки после
немецких солдат и вылизывал их котелки,— продолжал
издеваться Борисов.
— Ты бы лучше поведал гражданам судьям, чем сам
занимался после своего, плена,— несмело огрызнулся
Урка, опасливо косясь на Борисова.
— Судьи про то уже знают.— Борисов свесил с нар
ноги, злобно уставился на Урку.— Но они еще того не
знают, как ты пристрелил моего дружка, который по-
бежал за нуждой в кусты, и как тебе за это, пес, нем-
цы лишний котелок супа дали.
— Хватит, мужики, лаяться,— примирительно произ-
нес Никифоров, встав между Борисовым и Уркой, гото-
выми вцепиться друг в друга.— Давай лучше, Егор, по-
мозгуем о главном.— Никифоров сел на нары рядом с
Борисовым.
29
Уже много дней и ночей они обдумывали план по-
бега. Урка предлагал наброситься на надзирателя, ко-
гда тот войдет в камеру, завладеть его ключами и по-
пытаться выйти из тюрьмы. Этот план и другие, похо-
жие, были отвергнуты.
Сегодня свое предложение внес Бобров.
— А что если оторвать дужку от параши и поковы-
рять вот здесь? — Бобров указал на угол вымытой им
камеры.— Кладка тут рыхлая, пробовал гвоздем. Кро-
шево будем выносить в карманах во время про-
гулок...
Глубокой ночью 22 апреля 1946 года Бекренева под-
няли с постели. Вызвал его по срочному делу начальник
местной тюрьмы Пустохин. Через полчаса Бекренев уже
был в кабинете начальника и выслушивал сообщение о
чрезвычайном происшествии: из тюрьмы совершила по-
бег группа особо опасных преступников. Воспользовав-
шись ветхостью здания, заключенные пробили лаз в
стене, выбрались через него во внутренний двор и, не
замеченные охраной, скрылись. Только через несколько
часов надзиратель, удивленный необычной тишиной в
одной из камер, заглянул туда и нашел ее пустой.
— Раззявы! Спали вы все, что ли, черт бы вас по-
брал!— разносил Пустохин стоявшего понуро у стола
надзирателя Морозова, в секторе наблюдения которого
произошел побег.
— Так кто же знал, что стена там такая хлипкая? —
пытался робко оправдаться Морозов.
— Не стена, а ты и остальные охранники оказались
хлипкими,— продолжал бушевать Пустохин.
Бекренев уже принял необходимые меры. Поднятые
по тревоге сотрудники милиции были распределены в
несколько поисковых групп и устремились по всем до-
рогам, отходящим от Опочки. Шанс наткнуться на бег-
лецов сводился при этом, конечно, к нулю.
Бекренев просмотрел принесенные в кабинет Пусто-
30
хина арестантские личные дела на каждого из бежав-
ших.
...Борисов Егор. В 1926 году уехал из Опочецкого
района в Ленинград. Вернулся в колхоз в 1934 году.
Вскоре перебрался в Опочку, устроился на спиртзавод.
В конце июня 1941 года мобилизован, в бою под Смо-
ленском сдался немцам. Находился в лагере военно-
пленных в Пскове, бежал оттуда и до января сорок вто-
рого скрывался в деревнях Опочецкого района. Потом
сам явился к начальнику опочецкой полиции и предло-
жил тому свое сотрудничество. Был тщательно допро-
шен офицером из гестапо... Через два дня начальник
района предложил Борисову пост бургомистра Лоску-
товской волости. Тот охотно согласился, получил винтов-
ку, лошадь, корову и квартиру в Опочке.
Бекренев пробежал глазами длинный перечень злоде-
яний Борисова. По доносу Борисова сожжены деревни
Котино, Шикули, Ячевицы, жители которых предостав-
ляли кров и продукты партизанам. Избил колхозницу
Зайцеву за отказ ехать на работу в Германию. В начале
сорок четвертого бежал с немцами в Латвию, впослед-
ствии был разоблачен, схвачен и осужден...
...Александров Николай. С сорок третьего до отступ-
ления немцев — полицейский Болыхновской волости. В
деревне Кондрашово и других населенных пунктах отби-
рал у населения хлеб, скот, одежду. Приговорен воен-
ным трибуналом к 15 годам лишения свободы.
Под стать этим двум были и остальные: Соколов
Иван, Григорьев Алексей. И вдруг — знакомая фамилия.
Бекренев вздрогнул и снова перечитал: «Никифоров
Иван Афанасьевич, житель деревни Скробы Пустошкин-
ского района, осужден за дезертирство и грабежи». С
тюремной фотографии на Бекренева в упор смотрели
наглые, слегка выпуклые глаза. Сомнений не остава-
лось: он, старый знакомый Афанасенок! Бекренева аж
пот прошиб от такого открытия. Отложив в сторону
31
стопку папок, капитан задумался: «Да, компания подо-
бралась еще та... Один Никифоров чего стоит! Один-
надцать человек, и все как один озлобленные, отчаян-
ные, которым после побега терять нечего. Теперь, ока-
завшись на свободе, не остановятся ни перед чем».
При воспоминании о Никифорове, этом наглом и
хитром преступнике, причинившем лично ему столько
хлопот и неприятностей, Бекренева передернуло...
Рано утром Бекренев позвонил секретарю райкома
партии Ромашову.
— Да-а, худо дело,— выслушав доклад ©случившем-
ся, проговорил Ромашов.— Этого еще нам не хватало.
Что думаешь делать?
— Рыщут мои люди повсюду, Михаил Миронович.
Не уйдут они от нас!—ответил Бекренев и тут же пой-
мал себя на мысли, что совсем не уверен в этом.
Словно угадав мысли Бекренева, Ромашов хмыкнул
в трубку:
— Вы уж постарайтесь. Сам говоришь, что народец
отпетый. Что ни говори — дерзкий побег устроили. Так
просто их не возьмешь.
И вдруг Бекреневу пришла одна мысль, которой, не
успев ее сам как следует осмыслить, он тут же поде-
лился с Ромашовым:
— А может, они уйдут от нас... В другие районы, в
Прибалтику, скажем.— Сказал и спохватился: нехоро-
шая, подленькая родилась у него мыслишка — получа-
лось, что чуть ли не спровадить собирается бандитов
из своего района: бегайте, ищите другие, а мы погля-
дим со стороны, что у вас получится.
И Ромашов, словно снова разгадав и оценив эту мыс-
лишку, сухо отрезал:
— Ты брось гадать на кофейной гуще. От нас убе-
жали— нам и ловить,— и повесил трубку...
32
Никифоров отстал от остальных еще в тот момент,
когда они, пригибаясь, ежесекундно ожидая выстрелов
в спину, бегом достигли опушки леса к юго-западу от
Опочки. Разом остановившись, обхватив ствол сосны и
сдерживая загнанное дыхание, он вслушивался в посте-
пенно затихающее потрескивание сучьев под ногами
убегавших в глубь леса сокамерников. На миг почуди-
лось, что кто-то приглушенно окликнул его издалека:
«Иван! А, Иван!»
Немного отдышавшись, Никифоров отвалился от сос-
ны и, по-кошачьи мягко ступая, метнулся в сторону и
затрусил между деревьями, угадывая одному ему из-
вестное направление.
— Нет уж, к чертовой матери вас всех! Пропади вы
все пропадом... Я уж лучше один, как и раньше,— бор-
мотал он, пробираясь между густо растущими деревья-
ми, отводя от лица выставленными вперед руками неви-
димые в темноте ветки. Сейчас, когда он остался один
и чувствовал себя уже в относительной безопасности,
отчетливо вспомнились последние дни.
Разговор о побеге начался у них с первого же дня,
когда судьба свела их в одной камере. И идею подал
он, Иван Никифоров.
— Только бы заманить надзирателя за порог,—
хрипло шептал в ночной темноте Урка.— Я бы его за
яблочко — и готов!
— А дальше что? — послышался с верхних нар нас-
мешливый голос Борисова.
— Ключи в лапу и — к Дверям,— продолжал убеж-
дать Урка.
— Тогда уж лучше прикончить часового на прогул-
ке,— подал голос из дальнего угла камеры Бобров.—
Оттуда и до колючки недалеко, а, Егор?
Никифоров сразу приметил, что сокамерники безро-
потно подчиняются Егору Борисову, а тот понукает ими
как хочет. Может и ногой пнуть ради развлечения, и
2
Зак. № 685
33
пайку отобрать. Вот и сейчас камера ждала его авто-
ритетного слова.
— Напролом нельзя, — помолчав, рассудительно ото-
звался Борисов.— В обоих случаях пулю в затылок схло-
потать можно. Тут надо с умом, наверняка.
По очереди, скрадывая шум под наброшенными на
руки фуфайками, все ночи напролет, сменяя друг дру-
га, крошили они дужкой от ведра нижнюю часть стены.
Тщательно выбирали мусор, рассовывали его по карма-
нам. Размягченным хлебным мякишем от недоеденных
паек заделывали к утру все увеличивающийся пролом в
стене, присыпали хлебную заплату известковой пылью.
Сгрудившись у лаза, перешептывались:
— Только бы за колючку скакнуть,— сипел просту-
женным голосом Никифоров.
— А потом что? — спросил Борисов.
— Вначале в деревню к сестре Ольге, отоспаться,
отожраться надо. К фатеру и мутеру дорога мне зака-
зана: наверняка легавые поджидать меня там будут.
Перекантуюсь неделю-другую, а там видно будет.
— А стволы найдутся? — снова спросил Борисов.
— Ха, этого добра сколько угодно,— разоткровенни-
чался Никифоров.— У меня даже «дегтярь» припрятан.
— Так возьми и нас с собой.— Борисов положил Ни-
кифорову на плечо руку, сильно сжал его своими паль-
цами-клешнями.
— А чего ж, можно и вместе...— неуверенно произ-
нес Никифоров, поняв с опозданием, что сболтнул лиш-
ку.
— Вот и договорились,— подытожил разговор Бори-
сов.— Создадим «лесное братство» — и нам сам черт
нипочем будет.
Когда в проделанный лаз стала обильно сыпаться
откуда-то сверху земля, Борисов скомандовал:
— Хватит! Теперича только пхнуть пошибче — и бу-
дем на воле!
34
С вечера всех обуяла жгучая подозрительность друг
к другу. Легли на нары, но Никифоров чувствовал, что
никто в камере не спит, даже обычно храпящий в это
время Бобров притаился где-то в своем углу. Когда Ур-
ка, шаркая в темноте ногами по цементному полу, на-
правился к двери, Борисов по-рысьи прыгнул на него
с верхних нар, сбил с ног.
— Куда, сука? — злобно зашипел Борисов, навалив-
шись всем телом на Урку.— Продать нас вздумал?
Повскакивали с нар и остальные.
— Ты что, сдурел? — беспомощно трепыхался Урка,
пытаясь вырваться из цепких рук Борисова.— До пара-
ши я шел...
Сидели после этого друг подле друга, насторожен-
но следя за каждым движением соседа. Когда смолкли
все шумы в тюремном коридоре и, по их расчетам, пере-
валило за полночь, Борисов встал с нар:
— Пора!
Толкаясь у лаза, стремясь опередить друг друга, на-
чали поочередно протискиваться в пролом, уже ощущая
ноздрями густой и терпкий весенний воздух.
Вспоминая сейчас озлобленно-настороженные лица
сокамерников, готовых в любую минуту вцепиться в
глотку соседа, Никифоров совсем не раскаивался в том,
что решил отделиться от бывшей компании.
«Исчезнуть, потеряться для всех, один я не пропа-
ду»,— думал он, углубляясь все дальше в лес.
Так и матерый волк в минуту смертельной опасно-
сти, умудренный разбойным промыслом и чувствую-
щий еще свою силу, внезапно покидает стаю и уходит
один в только ему известное логово, разумно рассчи-
тав, что гончие пойдут по пятам стаи, а не по теряюще-
муся в глухомани одиночному звериному следу.
Отшумели теплые весенние дожди, вогнав поглубже
в землю накопившуюся за зиму стынь, все вокруг зазе-
35
ленело, зацвело. Первозданный покой, разлившийся
окрест, нарушался лишь неумолчным пением жаворон-
ков в бездонной небесной синеве. Тихий майский вечер
опустился и на деревню Мялово. Завершив свои днев-
ные дела, вышли люди часок-другой посидеть на зава-
линке, посудачить перед сном, поглазеть на молодежь,
кружившуюся под однотонное пиликанье гармони.
Дед Федот стоял недалеко от пятачка, на котором
плясали девки и парни-подростки, притаптывал в такт
музыке непослушными от старости ногами, обутыми в
стоптанные валенки.
— Чего топчешься на месте, Федот? Иди в круг, мо-
жа кака молодка в темноте-то за парня и примет,— по-
шутил над стариком кто-то из женщин.
— А что,— принял шутку Федот,—по нонешним
временам и я за молодца сойду, глядишь, и на меня
спрос выйдет.
Может, впервые после стольких сумрачных лет в
людских душах было так легко и покойно.
Внезапно вечернюю тишину разорвали выстрелы.
Несколько вооруженных автоматами и винтовками муж-
чин, одетых в одинаковые темно-синие робы, выскочи-
ли на лужайку.
— Хальт! Хенде хох! — заорал один из вооружен-
ных— высокий, с впалыми щеками, направив дуло вин-
товки на сбившихся в кучу людей.— Сымай пиджак,
шнель! — повел он стволом в сторону одного из пар-
ней.
Пока двое из пришельцев держали людей под при-
целом, остальные отбирали у сельчан самое ценное. У
одной молодухи сорвали с руки часы, с другой стащили
платок, у парней отобрали пиджаки, у деда Федота
вырвали кисет с табаком.
До поздней ночи бандиты — а это были люди Бори-
сова— ходили по избам, забирали муку, мясо, яйца,
одежду. Когда наконец они оставили деревню, дед Фе-
36
дот доплелся до дома, сел на лавку и, закрыв лицо ру-
ками, глухо застонал:
— У-у, изверги! Знают, что в деревне нет мужиков.
Нешто те дали бы так над людьми изгаляться?
После набега на деревню Борисов увел своих лю-
дей на Семеновское болото — место, облюбованное
ими несколько дней назад. Расположились на бугре, ок-
руженном со всех сторон топью. Бобров и Федоров
развели костер, стали варить в притащенном из деревни
чугунке мясо. Остальные лежали, развалясь в траве,
отдыхали. Чуть в стороне, положив рядом автомат, при-
корнул у куста Никифоров. Тяжкие думы одолевали
его. Еще каких-то два дня назад он был вольной пти-
цей, сам себе голова. Оторвавшись тогда ночью от со-
камерников, он добрался до деревни, гдё жила сестра
Ольга, сутки отсыпался и, нагрузившись продуктами,
ушел в лес, где отыскал землянку — одно из своих
прежних пристанищ. Черт же его дернул заявиться по-
завчера к Ольге: захотелось попариться в баньке. И там,
на околице деревни, он столкнулся лицом к лицу с Бо-
рисовым. Тот вышел из-под овина, широко расставил
ноги, растянул в улыбке щербатый рот. Краем глаза
Никифоров увидел, как из ближних кустов выбрались
Бобров, Александров, Федоров, Урка и остальные его
недавние соседи по тюремной камере.
— Ну вот, браток, и свиделись снова,— весело про-
говорил Борисов, все так же не двигаясь с места.— Ку-
да ж ты запропал, браток, а? Аль нечистая сила увела
тебя тогда от нас в другую сторону?
— Ногу я тогда повредил, а звать вас побоялся:
вдруг погоня, услышат...— буркнул Никифоров, косясь
на дробовик, который держал на изготовку Урка.
«Нет, не успеть сдернуть с плеча «шмайсер», изре-
шетит дробью Урка»,-—подумалось тоскливо.
— Ногу, говоришь, повредил? — спросил насмешли-
вым голосом Борисов.— А мы уж крест хотели на тебе
37
поставить. Да вот зашли на всякий случай к твоей сес-
тренке, спрашиваем тебя. Нету, говорит, Ивана, и знать
не знаю, где он, говорит. Хотели было подаваться от-
сюда, ан, вишь, какая встреча вышла,— все больше ве-
селился Борисов.
«Еще бы полчаса — разминулись,— чертыхнулся про
себя Никифоров.— И откуда они узнали про Ольгу?
Черт, да я же сам проболтался в камере, и деревню,
кажется, называл»,— вспомнил он тогдашний разговор
и свою дурацкую откровенность.
— Ну вот что, Ваня,— продолжал Борисов, уже по-
дойдя вплотную к Никифорову и снимая с его плеча
автомат,— побегал ты в одиночку — и будя! Ребятами
моими брезгуешь, што ли? — Борисов кивнул на ухмы-
лявшихся в стороне бывших сокамерников.— Убегли
вместях, вместях и держаться надоть. Так что извиняй,
браток, забираем мы тебя с собой, а то, неровен час,
опять к энкавэдэшникам подашься, тебе это не впер-
вой,— уже под хохот остальных добавил Борисов, наме-
кая на «сделку» Никифорова с начальником Пустошкин-
ского отдела МВД Бекреневым, о которой, от нечего
делать, тоже поведал сокамерникам сам Никифоров.
— Так что, образуем мы «лесное братство», как и
порешили,— продолжал Борисов.— Веди нас теперича
к своему ружейному складу, сам ведь хвастал, что есть
у тебя такой,— закончил Борисов, забрасывая за спину
автомат Никифорова.
Аппетитный запах мясной похлебки, тянувшейся от
костра, прервал мрачные мысли» Никифорова.
— Попугали мы колхозников сегодня здорово,— ус-
лышал он довольный голос Борисова.— Будут теперича
знать наше «лесное братство»: заходи опосля этого в
любую деревню и спокойно бери все, что хочешь, го-
лыми руками, сами вынесут на порог. Я ж говорил:
страху побольше нагнать на народ, тогда будут все как
шелковые. Вот как наш Урка: гаркнул свое «Хальт!» —
38
дед в валенцах аж присел с перепугу, небось в штаны
напустил,— под гогот остальных веселился Борисов.
— Я еще в лагере пленных заметил,— продолжал
он,— как Урка под немцев подделывался: «Шнель! Фор-
верст! Битте шейне». Вот вишь, и пригодилось это счас.
А как Урка ту старуху-то заставлял за упокой души фю-
рера молиться! — заржал Борисов, схватившись за
бока.
Хохотали и остальные бандиты, вспоминая сцену, ко-
гда Урка, не найдя в избе ничего из съестного, поста-
вил на колени согбенную старуху и орал на нее, тыча
стволом винтовки в иссохшую грудь женщины: «Мо-
лись, старая курва, за светлой памяти фюрера!»
Слушая разглагольствования Борисова, Никифоров
морщился. Нет, не такую он представлял себе жизнь на
воле. Переждал бы,, пока о нем забудет милиция, и —
иди куда-нибудь подальше от этих мест, документы вот
только какие-нибудь раздобыть бы. Может быть, и но-
вую жизнь со временем начал бы Ваня Никифоров... А
с Борисовым, Уркой и другими, которые, по всему ви-
дать, не остановятся и перед «мокрым» делом, ему не
с руки, может все и «вышкой» кончиться.
— Вань, иди есть! — услышал Никифоров женский
голос.
Он повел головой в ту сторону и увидел фигуру
Зинки Ильиной, прибившейся к банде еще до появления
в ней Никифорова. Плосколицая, на оба глаза косая, с
неприятным голосом, одетая во все мужское, даже кеп-
ка на коротко остриженной голове, эта бесстыжая дев-
ка, невесть откуда появившаяся в их краях, вызывала у
красавца Никифорова глубокое отвращение. Иван знал
ее еще раньше, до своего ареста, это ее он имел в ви-
ду, когда говорил Бекреневу про разведчицу в том,
несуществующем, бандитском отряде. Еще тогда, во
время своих редких визитов в деревню, куда прибилась
Зинка, Никифорова бесило, когда она бесстыже приста-
39
вала к нему. И сейчас Зинка униженно искала с ним уе-
динения, старалась положить ему лучший кусок.
— Гы-ы-ык! — сытно рыгнул объевшийся мясом Бо-
рисов. — Значитца этак: всем спать после удачного по-
хода, а ты, Зинка, собери все кости и зарой в землю.
— Зачем это? — недовольно отозвалась она.
— А затем, мать твою так и перетак,— вскипел Бо-
рисов,— чтоб воронье на кости косяком не слеталось
и мильтоны по этой примете нас не застукали, поняла,
дубина стоеросовая?
В течение мая бандиты совершили нападения на де-
ревни Запеклево, Макушино, Орлово, Кресты, Сидоро-
во. Выходила банда грабить и на шоссейные дороги
Опочка — Себеж, Опочка — Красногородск. 17 мая бан-
диты остановили у деревни Кожино колхозника Ивано-
ва и сняли с него солдатскую шинель. На следующий
день у деревни Заверняйка люди Борисова отобрали 80
килограммов муки у колхозницы Николаевой, в самой
же этой деревне у вдовы Степановой забрали шесть
кур, две рубашки, керосиновую лампу. «Лесные братья»
находили колхозное зерно, приготовленное к посеву, и
топили в мочилах, болотах, втаптывали в грязь.
Закрывшись в своем кабинете, Бекренев читал опе-
ративные сводки за последние дни, протоколы допро-
сов потерпевших и очевидцев грабежей.
«Ночью ко мне в дом заявились двое,— записал сле-
дователь показания жительницы деревни Погорелово
Федоровой Валентины.— Один из бандитов — высокий,
лицо корявое — вооружен автоматом, на ремне две гра-
наты. Второй— низкорослый, с винтовкой. Они загнали
меня в горницу, перерыли сундук, все самое хорошее
забрали, а потом направились за поросенком, которого
тоже взяли».
Устинов Денис из деревни Ермолово рассказывал:
40
«Ночью постучали в окно. Я выглянул и увидел трех
мужчин с автоматами. Один из них заорал: «Открывай
дверь, а то стрелять будем!» Пришлось открыть. Они
забрали у меня весь табак-самосад, патефон с пластин-
ками...»
Бекренев собрал работников отдела.
— Бандиты день ото дня наглеют,— начал он.— На
сегодняшний день ими совершено двадцать семь ограб-
лений. Вчера они заявились на сельское кладбище, где
люди поминали на могилах усопших, и глумились над
стариками и старухами. По каждому поступившему сиг-
налу мы мчимся к месту события, но застаем только
ограбленные колхозные амбары, магазины и обобран-
ных до нитки людей, бандитов же — поминай как звали.
Что будем делать, товарищи?
Все долго молчали, наконец поднялся лейтенант
Лукин.
— Слишком поздно узнаем о появлении бандитов,—
заявил он.— Налетят, натворят дел, а нам сообщают об
этом, в лучшем случае, на другой день...
— Обязать главаря банды Борисова звонить нам на-
кануне своих вылазок,— сострил кто-то в заднем
ряду.
По кабинету прошелестел сдержанный смешок.
— Нет, я серьезно,— продолжал Лукин.— Мы — все
сами, а к помощи народа не прибегаем. Люди же люто
ненавидят бандитов, и каждый готов помочь нам. Вон
в деревне Бабишино, когда бандиты стали выходить с
награбленным из избы, один парень напал на послед-
него, по приметам — на Александрова, пытался вырвать
у него винтовку, но неудачно, подоспели к тому на по-
мощь бандиты. Парню удалось бежать, хотя и стреляли
по нему залпом. В деревне Аюхново сторож-старик не
побоялся стрелять из берданки в бандитов, когда те
срывали замок с колхозного амбара. Надо только пого-
ворить с людьми в каждой деревне...
41
— Дельный совет Лукин подает.— Бекренев поднялся
со своего места.— Надо действительно поговорить с
людьми, попросить их помощи, чтобы в каждой дерев-
не у нас свои глаза и уши были. И еще: в деревнях сле-
дует организовать ночные дежурства из мужиков. У
кого есть охотничьи ружья — пусть не боятся применять
их против вооруженных непрошеных гостей. Наша зада-
ча— поднять народ против этих выродков, да так, что-
бы у них земля под ногами горела, как у их бывших
хозяев — фашистов.
Рано утром 14 июня после очередного успешного
набега бандиты возвращались на свою базу в Труханов-
ском лесу. Тяжелые мешки с награбленным и оружием
оттягивали плечи, пот заливал глаза. Когда миновали де-
ревню Матюшино и стали приближаться к лесу, Борисов
бросил взгляд на дорогу и встал как вкопанный.
— Ты чего? — Шедший сзади Никифоров ткнулся го-
ловой в заплечный мешок Борисова.
— Погодь... Вроде знакомую узрел.— Борисов при-
стально вглядывался во что-то на дороге.
Заинтересованные сообщением своего главаря, «лес-
ные братья» побросали поклажу на землю и тоже стали
смотреть на дорогу.
— Так и есть, Нинка идет, женка моя, едрит твою
налево. Точно она.— Борисов, сняв с плеча автомат и
сбросив мешок, побежал, пригнувшись к дороге.
— Брось ты! Вернись назад! — пытался остановить
Никифоров Борисова, но тот уже выбегал из кустов на
большак. Шедшая по нему с корзиной за плечами мо-
лодая женщина, увидев Борисова, остановилась.
— Егор, ты? — Женщина испуганно глядела на об-
росшего рыжей щетиной, в грязной солдатской шинели
мужа.
— Свиделись наконец-таки.— Борисов ощерил в
42
улыбке желтые от самосада зубы.— Теперь уж не рас-
станемся, пойдешь со мной.
— Оставь меня, Егор,— тихо проговорила женщина,
невольно отступая назад.— Иди своей дорогой, бог те-
бе судья, а меня оставь.— Женщина шагнула в сторону,
намереваясь обойти Борисова.
— Нет, пойдешь со мной.— Борисов уже не улыбал-
ся и зло сверлил глазами жену.— Никто нас с тобой не
разводил.— Борисов крепко схватил женщину за руку.
— Пусти меня, ирод! — истошно закричала женщина.
— Егор, а Егор! Может, подсобить тебе, а то, видать,
с бабой не совладаешь один! — раздался из-за кустов
чей-то голос, сопровождаемый гоготом.
— Шлепни ты ее, стерву! — подал голос Урка.
Закинув за плечи автомат, Борисов оторвал жену от
земли и, сильно сжав ее в охапку, не обращая внима-
ния на слезы и мольбы женщины, ринулся в кусты.
Так банда пополнилась еще одним, уже последним,
человеком.
Удачи, сопутствующие каждой их вылазке, придали
еще большую уверенность Борисову и его стае. «Надо
почаще нагонять страху на деревни, тогда нас хлебом-
солью скоро встречать начнут,— твердил он своим
«братьям».— Убедится народ, что энкавэдэшникам не
совладать с нами,— валом повалит к нам пополне-
ние».
В ночь с 26 на 27 июня 1946 года банда в полном
составе снялась с места своей стоянки и двинулась к
деревне Звоны, расположенной на большаке Опочка —
Пустошка. Подходили к деревне не таясь: недавно по-
бывали тут, никто в деревне и слова поперек не сказал.
Когда приблизились к первым постройкам, ночную ти-
шину разорвал окрик: «Стой! Кто идет?»
От неожиданности бандиты оцепенели, замерли на
месте, первым пришел в себя Борисов. Перетянув авто-
мат на живот, он пустил наугад в темноту длинную оче-
43
редь. В ту же секунду от темневших на взгорке постро-
ек часто захлопали выстрелы, над головами бандитов
протяжно запела картечь.
«Из охотничьих бьют»,— только и успел подумать
Никифоров. Что-то резко ударило его в шею. Уже па-
дая на землю, он заметил, как Урка, приготовившись
стрелять с колена, вдруг дернулся всем своим длинным
телом и, захрипев, повалился на бок. Где-то сзади дико
закричала Нинка Борисова. Не отрывая от земли голо-
ву и чувствуя, как что-то липкое и горячее течет по
спине, Никифоров стал отползать назад. Потом вскочил
и под грохот продолжающейся перестрелки кинулся в
сторону спасительного леса.
Добравшись к землянке, бандиты недосчитались Ур-
ки, Иванова, Боброва.
— Урка остался там... наповал... сам видел,— сооб-
щил Никифоров, меняя на своей раненой шее окровав-
ленный бинт.
На нарах лежал полуголый Александров, которому
Зинка перевязывала простреленное плечо.
— У-у, подлюги,— злобно выругался Александров,
морщась от боли.— Это же по нас не легавые садили,
это ж ясно: из дробовиков палили, значит — местные,
колхознички.
— Ты и от колхозничков пёр, дай бог ноги,—пре-
зрительно бросил Борисов.— Вон портки мокрые, видать,
со страху напустил.
— А ты чего ж не остался там оборону держать? —
ощетинился на вожака Александров.— Видали храбре-
цам раньше нас тут очутился.
— Кто видел Боброва с Ивановым? — отвернувшись
от Александрова, спросил Борисов.
— Приползут ишо, куды ж им деться,— равнодушно
отозвалась Зинка.
Но ни в тот, ни в последующие дни эти двое в лес-
ной землянке не появились.
44
Убитого в перестрелке с колхозниками бандита при-
везли на телеге в Опочку. Бекренев отдернул рогожку,
прикрывавшую труп, и, увидев лицо мертвеца с глубоко
запавшими щеками, сразу признал: Урка, Зимин по
списку бежавших из тюрьмы. За четыре месяца поис-
ков, погонь, засад — всего один ликвидированный бан<
дит — не густо. А сообщения о грабежах поступали од-
но за другим.
Уже через сутки, словно мстя за убийство своего
дружка, бандиты ворвались глубокой ночью в деревню
Пыжики, обстреляли и подожгли дом колхозника Ива-
нова, который до этого имел смелость не пустить на
порог Александрова и Федорова. Когда жители дерев-
ни бросились тушить пожар, бандиты открыли огонь и
по ним, крича во всю глотку: «Так будет с каждым, кто
против нас!»
При отходе из деревни бандиты напоролись на опе-
ративную группу чекистов, случайно оказавшихся в этом
районе. Короткая перестрелка — и банда растворилась в
лесу. Бекренев распекал и без того удрученных неуда-
чей подчиненных:
— Отсекать огнем надо было их от леса, гнать в
поле! — шумел капитан.
— Так они же сразу наутек пустились,— оправдывал-
ся старший группы.
— Наутек!—передразнил Бекренев.— А ты, что ж,
ожидал, когда они на вас в штыковую пойдут или кру-
говую оборону займут? Такой случай был!
Но через два дня чекистам представился другой
случай. В райотдел прискакал верхом на лошади маль-
чонка, вручил Бекреневу клочок бумажки, где было на-
царапано: «Приезжайте скорее. У нас — бандиты. Коль-
цов». Бекренев знал старика Кольцова как колхозного
активиста, рассудительного человека, потому сразу пом-
чался с группой оперативников на хутор Каменка, где
жил старик.
45
— Двое их,— без предисловия сообщил Кольцов,
указывая на далеко вынесенный от хутора полуразва-
лившийся сарай.— Сегодня утром заметил я, как они ту-
да зашли, еле ноги волокли...
По команде Бекренева работники милиции рассыпа-
лись цепью и стали окружать сарай. Оттуда грянули
выстрелы. Помощник Бекренева Ховрич, подобравший-
ся ближе других к сараю, швырнул в полураскрытую
дверь гранату. Сквозь клубы поднятой взрывом пыли
оперативники ринулись вперед. Сразу за дверью, утк-
нувшись бородатыми лицами в землю и закрыв голову
руками, лежали двое, рядом валялись их винтовки.
Взрыв гранаты только оглушил бандитов, и они долго
не могли прийти в себя, трясли головами. Наконец один
из них, с широким лицом и приплюснутым носом, запи-
наясь, выдавил:
— Мы сами ушли от Борисова, шли к вам сдаваться.
— А чего ж стреляли?
— По привычке...— не нашел другого оправдания
бандит.
Задержанными оказались Бобров и Иванов.
Через несколько дней исчез участковый уполномо-
ченный Токарев. Он уехал верхом на лошади в дерев-
ню Звоны, но ни в отдел, ни домой не вернулся. Почув-
ствовав неладное, Бекренев поспешил с группой своих
работников в Звоны. Напросилась с ними и жена Тока-
рева Катя. За два дня молодая женщина осунулась, по-
старела. Покрасневшими от слез глазами она неотрыв-
но смотрела на несущуюся навстречу машине дорогу,
словно ожидая увидеть за очередным поворотом
мужа
В Звонах Бекренев узнал, что еще позавчера, завер-
шив свои дела, Токарев выехал из деревни в сторону
Опочки. Больше его никто из жителей не видел. Работ-
ники милиции двинулись по пути Токарева, внимательно
46
обследуя местность. Пройдя километра три, они встре-
тили мальчишку-пастушка.
Мальчишка рассказал, что видел третьего дня мили-
ционера на лошади. Когда милиционер заехал вон за
тот бугор,— указал пастушок,— «там начали шибко стре-
лять». Он испугался и угнал коров домой.
— Быстро туда! — скомандовал Бекренев, устремля-
ясь в указанном мальчиком направлении.
В каких-нибудь ста метрах от дороги, на самой опуш-
ке леса, стоял одинокий дом. Другого жилья поблизо-
сти не было.
— Кто там живет? — спросил Бекренев у участково-
го уполномоченного Семенова.
— Кузнец с женой. Нелюдимый человек, формен-
ный бирюк,— ответил тот.
Хозяева были дома. Кузнец со сплошь заросшим
черными волосами лицом сидел на лавке, угрюмо ог-
лядывая вошедших. У печки с горшками возилась жен-
щина в грязном домашнем платье.
— Кто стрелял позавчера возле твоего хутора? —
Бекренев вплотную подошел к кузнецу.
— Не слыхали мы ничего,— глухо отозвался тот.
— Ничего не знаем,— подтвердила слова мужа ис-
пуганная женщина.
Кузнец исподлобья наблюдал за милиционерами,
производившими обыск. Женщина ушла за занавеску,
отделявшую угол избы, и затихла там, словно ее и не
было.
Когда лейтенант Гадашкин полез в подполье, кузнец
начал нервно теребить бороду, покашливать. Вскоре Га-
дашкин выбросил наверх ворох какой-то одежды. По-
верх лежала запятнанная кровью мужская нательная
рубашка.
— Это его, его рубашка! — запричитала Катя.
— Где наш товарищ? — подступил Бекренев к куз-
нецу.
47
Того затрясло как в лихорадке.
Через несколько минут работники милиции стояли
с обнаженными головами на краю большой ямы, в ко-
торой кузнец выжигал" уголь. Под слоем угля было об-
наружено тело Токарева. Семенов и Гадашкин долго не
могли привести в чувство Катю, впавшую в глубокий
обморок.
На допросе арестованный кузнец рассказал, что То-
карева убили из засады бандиты, когда тот проезжал
мимо хутора. Двое вооруженных притащили убитого на
хутор и приказали кузнецу сжечь его. За эту «услугу»
они подарили кузнецу одежду убитого и его коня. Коня
кузнец прятал в лесу, намереваясь впоследствии про-
дать цыганам.
Через несколько дней после похорон Токарева, ут-
ром, едва Бекренев переступил порог своего кабинета,
за ним следом стремительно вошел Степанов.
— Опять банда,— сообщил он и, не дожидаясь воп-
росов, продолжил:—Сегодня ночью бандиты, было их
трое, зашли в дом Ивана Семеновича Изотова в дерев-
не Бахарево, перетряхнули все, забрали костюм, четыре
платья, гимнастерку, искали оружие...
— Кто из бандитов приходил? — Бекренев почувство-
вал внезапно усталость, словно и не отдыхал этой ночью.
— Похоже, Александров, Борисов и еще кто-то. Бо-
рисов угрожал хозяину, что если тот расскажет нам о
том, что они приходили, то его убьют.
— Откуда известно об этом разговоре?
Степанов удивленно поднял брови:
— Сам Изотов и рассказал.
— Не испугался?
— Не тот это мужик. На фронте воевал, в плену у
немцев был... В общем, повидал многое. Злой на бан-
дитов. «Винтовку бы мне,— говорит,— я бы их встретил
как следует».
— А что! Идея! — Карие живые глаза Бекренева
48
мгновенно загорелись, усталости как не бывало.— И
надо встретить их.
— Понял, Александр Сергеевич! Пошлем к Изотову
Михайлова и Бойкова, давно рвутся ребята на опасное
дело.
— А где Изотов?
— У меня в кабинете.
— Зови его сюда. Да, вот еще что... Надо по бли-
жайшим от Бахарева деревням слух пошире распустить,
что Изотов был в милиции и все рассказал.
Михайлова и Бойкова Изотов привез в телеге, закры-
той рядном. Телегу завел прямо во двор. Появление
двух работников милиции в деревне вроде осталось не-
замеченным.
Днем чекисты прятались в чулане. До одурения ды-
мили хозяйским самосадом. Три раза в день хозяйка
приносила им горячую пищу. На ночь они заходили в
избу. Спали по очереди.
В середине третьей ночи Михайлов тронул за плечо
спавшего Бойкова, прошептал:
— Кажись, явились, буди хозяев.
За темным окном мелькали какие-то тени, слыша-
лись приглушенные голоса. Бойков с автоматом в руках
прокрался в темноте к двери, затаился в углу. Михай-
лов, тоже с автоматом, присел за кроватью. Скрипнула
наружная дверь (предусмотрительно не запертая хозя-
ином), и гулкие шаги замерли у дверей в избу. Изотов,
в одном исподнем, с зажженной лампой-коптилкой, по-
дошел к двери.
— Кто здесь?—глухо спросил он.
— Открывай! Гости пришли,— раздался за дверью
грубый голос.
Изотов откинул массивный крюк и попятился в сто-
рону, прикрывая собой притаившегося Бойкова. Дверь
распахнулась, и, освещенный жидким светом лампы, на
пороге вырос здоровенный детина с зажатой под мыш-
49
кой винтовкой. За его плечом смутно угадывался силу-
эт второго человека. Сделав шаг от порога, детина по-
вернулся к Изотову, простуженно захрипел:
— Ну что, донес все же мильтонам? Мы же тебя
предупреждали.
Из своего укрытия Михайлов увидел, как бандит
перебросил винтовку в левую руку и навел ствол на
Изотова. Медлить было нельзя. Не целясь, прямо от
согнутого бедра, Михайлов послал длинную очередь в
дверь. В грохоте выстрелов он успел увидеть, как бан-
дит, выронив винтовку, во весь свой высокий рост рух-
нул головой за порог, и тут же Бойков, метнувшись из
своего угла, перепрыгнул через сраженного бандита и
ринулся в темноту сеней.
— Володя, назад! — что есть мочи крикнул Михай-
лов и не услышал своего крика, потонувшего в новом
грохоте выстрелов.
К полудню в Бахарево примчался Бекренев. Еще из-
дали он увидел возле дома Изотова толпу людей. Лю-
ди молча расступились, пропуская капитана в дом. На
полу в сенях с застывшим оскалом крупных желтых зу-
бов валялся убитый бандит — Федоров. В горнице на
лавке лежал Бойков. В избе толпились, скорбно взды-
хая, женщины, некоторые из них плакали. Бледный, осу-
нувшийся Михайлов глухо докладывал:
— Мы рассчитывали, что они в избу войдут... А
этот,— и он кивнул в сторону двери,— прямо с порога
хотел Изотова пристрелить... Бойков бросился в сени за
вторым, а там их двое оказалось...
В Опочку возвращались угрюмые, подавленные ги-
белью товарища. «Семь тварей, не считая двух баб, еще
осталось, — думал Бекренев. — Кого из нас еще утянут
они за собой в могилу?» Мрачные мысли не оставляли
капитана всю дорогу.
19 сентября 1946 года поредевшая за последнее
время банда на исходе ночи вошла в деревню Запек-
50
лево. Впереди шествовал Борисов, держа в руке опу-
щенный стволом вниз автомат. Группу замыкали Зинка
и Нинка, одетые во все мужское, с карабинами за пле-
чами. Последние дни Борисов брал во все набеги и
женщин. «Для кумплекту»,— пояснял он, ощериваясь в
улыбке.
На стук прикладов в дверь в доме Макарова никто
не отзывался.
— А ну отойдите! — Григорьев выстрелил в дверь. В
доме заголосила женщина, мужской голос спросил:
— Чего надо?
— Открывай, мать твою разэтак! — заорал Бори-
сов.— Не откроешь — избу подпалим!
Хозяин открыл дверь, пропустил незваных гостей в
избу.
— Чего долго не открывал? — зло спросил Борисов,
переводя взгляд с Макарова на жавшихся к стене ис-
пуганных жену и дочь.
— Спали крепко,— буркнул Макаров.
— Так мы тебя теперь кажинный раз пальбой будить
будем,— хохотнул Борисов, подходя к сундуку, накры-
тому рядном.
— Нету там ничего, все уже забрали ваши.— Злые
нотки пробивались в голосе Макарова.
— Но-но! Ты поласковей с нами-то! — прикрикнул
Борисов на хозяина, почувствовав в его голосе зата-
енную угрозу. — А то неровен час... С нами шутки
плохи.
Борисов открыл сундук, вытряхнул из него на пол
тряпье. Остальные бандиты тем временем уселись за
стол. Зинка, даже не взглянув на хозяйку, полезла в
печь искать еду для всех.
— А что это за лапсердак такой? — Борисов выта-
щил со дна сундука какой-то черного цвета длиннопо-
лый сюртук.
— Фрак это называется,— нехотя отозвался Мака-
51
ров.— Отец мой в семнадцатом году из горящего барс-
кого дома вытащил...
— Из барского, говоришь? — Борисов прикидывал к
своей фигуре фрак, потом скинул фуфайку и прямо на
грязную рубаху напялил старомодный наряд.
— Зачем это тебе? — насмешливо спросил Никифо-
ров.
— А можа, я на барина походить намерен.— Бори-
сов важно выпятил грудь, прошелся по комнате. Даже
бандиты заулыбались при виде нелепой фигуры своего
вожака. Не найдя в доме ничего больше стоящего для
себя, «братья» удалились.
В тот же день поздним вечером в деревне Карпово
проходило собрание колхозников. В разгар его дверь
правления широко распахнулась и резкий окрик «Хальт!»
(Борисов перенял эту манеру от Урки) заставил вздрог-
нуть и оцепенеть людей. Борисов, зажав под мышкой
автомат, прошествовал к столу президиума, уселся ря-
дом с председателем собрания. Остальные бандиты,
согнав людей с задних скамеек, устроились там.
— Ну что, товарищи колхознички, замолкли? — още-
рился Борисов и расстегнул фуфайку, выставляя напо-
каз черный фрак, фалды которого смешно свисали со
стула.— Гутарьте, гутарьте, а мы послухаем.
Гнетущую тишину, воцарившуюся в помещении, на-
рушали лишь тихие тоскливые вздохи женщин да на-
тужное сопение двух-трех мужиков, прятавших глаза
друг от друга.
— Ну, что слыхать в мире? — Борисов, потянувшись,
взял со стола газету, повертел ее перед глазами, швыр-
нул на пол.— Так и будем в молчанку играть? — Злоб-
ным взглядом Борисов обвел лица людей.— Нам сегод-
ня от вас ничего не надо, пришли просто так, погово-
рить по душам, земляки мы ведь с вами. Можа, претен-
зии какие есть, аль кто пожелает в наше «лесное брат-
ство» вступить, а?
52
Гробовое молчание было ему ответом. Даже такой
серый, одичавший человек, закоренелый изверг, как Бо-
рисов, нутром чувствовал глухую стену, которой отгоро-
дились от него люди, собравшиеся здесь решать свои
артельные дела.
Закипела в нем злоба на сидевших перед ними без-
молвных сельчан, имевших свои дома, семьи, будущее.
Им не было никакого дела до него и его банды, и каж-
дый из них жаждал в душе скорейшей гибели «лесному
братству». Эта мысль тугой пружиной подбросила Бо-
рисова со стула. Подскочив к сидевшей в первом ряду
молодой женщине, он схватил ее за руку и, выворачи-
вая запястье, стал срывать дешевенькие часики. Женщи-
на дико закричала от боли и страха. По рядам колхоз-
ников прокатился глухой ропот, один из мужчин вско-
чил и охрипшим от волнения и ненависти голосом за-
кричал:
— Что же ты делаешь, нехристь! Бабу-то за что?
Сунув в карман фуфайки часы и выставив перед со-
бой ствол автомата, Борисов стал пробираться к выхо-
ду. У дверей столпились остальные бандиты, держа под
прицелом автоматов и винтовок помещение. Дойдя до
двери и повернувшись к людям, Борисов остервенело
стукнул кулаком по лацкану фрака:
— Мы еще возвернемся к вам хозяевами. Тогда и
поговорим.
По пути на базу Борисов долго и злобно матерился,
на привале пнул ногой не угодившую чем-то жену.
— Егор, а может быть, медком нам побаловаться? —
угодливо предложила Зинка.— Я заметила в саду Мака-
рова в Запеклеве два улья.
— Пошли!—сразу согласился Борисов.
Не дойдя до калитки сада Макарова, бандиты пова-
лили забор и, подойдя к ульям, сбили с них приклада-
ми крышки. Никифоров притащил кадушку воды из-под
водосточной трубы и облил тревожно загудевших пчел.
53
Бандиты стали выхватывать из ульев соты с медом, за-
пихивать их в мешки. Никто из них не слышал, как при-
открылось окно в доме и черный ствол ружья закачал-
ся над подоконником. Ахнул выстрел, другой. Борисова
сильно ударило в плечо, опрокинуло на спину. Бандиты
упали за ульями и открыли по дому беспорядочный
огонь. Александров подполз к стене хлева, примыкав-
шего к дому, сыпанул на крышу несколько пригорошней
пороха, который он всегда носил в карманах, чтобы при-
сыпать им свои следы, чиркнул спичкой. Блики огня за-
плясали в стеклах окон, из распахнувшейся двери в од-
ной рубашке выскочила девочка-подросток. Александ-
ров выстрелил. У девочки подкосились ноги, и она по-
катилась с высокого крыльца. Тут же в дверях показа-
лась полураздетая женщина. Александров выстрелил
еще раз, и женщина ткнулась в порог. К горящему до-
му уже бежали люди, слышались тревожные крики.
— Уходим! — Никифоров опрометью ринулся к изго-
роди.
Выстрелив несколько раз в набегавшую толпу сель-
чан, следом побежал и Александров...
Последним притащился в землянку Борисов. Злобно
оглядев сразу притихших при его появлении бандитов,
он зашипел:
— Бросили, падлы, раненого, свою шкуру спасали..*
А ты, стерва,— кинулся он на Нинку,— еще женой чис-
лишься, змея подколодная!
— Егорушка, я ж не видала, когда тебя ранило, ду-
мала, что ты побежал со всеми,— боязливо оправдыва-
лась Нинка.
— Не видела... Жена должна все время при муже
быть, все видеть. Помоги раздеться и перевяжи рану,—
повелел он.
Рана от заряда картечи, угодившей в предплечье,
была довольно глубокой и обильно кровоточила.
— Налей-ка стакан, может, болеть не так будет,—
54
приказал Борисов жене, когда та закончила пере-
вязку.
Нинка принесла с улицы большую бутыль мутного
самогона, налила в стакан.
— Налей и остальным,—распорядился Борисов. От
выпитого самогона и большой потери крови он быстро
захмелел.
— Вернется еще наше времечко,— начал он излюб-
ленную тему.— Вот в газетах пишут: мировая обстанов-
ка накаляется, может, теперь Англия иль ишо кто вой-
ну России навяжет. Так что выждать надобно, братцы
мои лесные.
— Брось трепаться, Егор.— Зинка, босая, уже хмель-
ная, вплотную подошла к Борисову.— Не будет того
времечка, о котором ты мечтаешь... Гоняют нас и бьют
как зверей лесных. Чей черед завтра, а, Егор? А я жить
еще хочу, ребеночка иметь хочу...— Зинка отошла от
Борисова, села на нары, уткнулась своим некрасивым
лицом в грязные ладони, запричитала:—Уйду я от вас,
псов вонючих! Много мне не дадут, отсижу свое и уеду
куда глаза глядят. А вас всех,— она подняла голову и
оглядела сидевших мутными от слез и выпитого глаза-
ми,— все равно к стенке поставят,— и снова уронила
лицо в ладони.
Александров медленно поднялся с нар, подошел к
Зинке и долго стоял возле нее, убтавившись ей в заты-
лок. Потом резко выдернул из кармана брюк парабел-
лум и два раза выстрелил Зинке в спину. Все, кроме
Борисова, повскакивали с мест, дико закричала Нинка.
— Ты что, своих уже? — захрипел Павлов, хватаясь
за автомат.
— Оставь его,— спокойно произнес Борисов, повер-
нувшись к Павлову.— Правильно он сделал: все равно
она продала бы нас, стерва. Вынесите ее вон,— кивнул
он на распростертую на земляном полу Зинку и отвер-
нулся к стене.
55
Никифоров переглянулся с Павловым и Григорье-
вым, с которыми он в последние дни близко сошелся,
и незаметно кивнул на дверь. Поодиночке все трое
вышли из землянки.
Той же ночью Никифоров, Павлов и Григорьев, при-
хватив оружие и запас патронов, исчезли с места рас-
положения банды. «Лесное братство» еще больше по-
редело.
Жена и дочь Семена Макарова долго не могли опра-
виться от ран и психологического потрясения. А банди-
ты на какое-то время затихли.
В первых числах сентября 1946 года к Бекреневу
неожиданно заявилась сестра Никифорова Ольга. Бек-
ренев знал, что у Афанасенка есть сестра, за ней дол-
гое время вели наблюдение, но связь ее с братом ус-
тановить не удалось. К тому же Ольга жила своей семь-
ей в отдаленной от родительского дома деревне. И во г
ее неожиданный визит в милицию.
— Весточку вам Иван пересылает,— робко заявила
Ольга, передавая Бекреневу сложенный вчетверо листок
бумаги.
«Начальник,— без всякого предисловия начиналось
письмо,— нам надо с тобой свидеться, Есть срочный
разговор. Остальное все скажет Ольга. Иван».
Бекренев поднял глаза на Ольгу.
— Я отведу вас на место, которое указал Иван,—
торопливо заявила та.— Брат просил передать, что с
вами ничего плохого не приключится, просто ему край
как поговорить надо. И еще Иван предупредил, чтобы
вы один пришли на встречу, иначе он не подойдет,—
добавила Ольга и испуганно уставилась на Бекренева.
«Арестовать! Немедленно ее арестовать! — было
первой мыслью.— Связана с бандитами, знает место их
логова».
Но тут же заговорил другой внутренний голос: «А
если она не знает, где бандиты? Да и Никифоров не
56
дурак: тут же ему станет известно об аресте, и он глуб-
же уйдет в подполье».
— Согласен! Когда встреча? — Бекренев заставил се-
бя даже улыбнуться настороженно ожидавшей ответа
Ольге.
— Приезжайте завтра к вечеру в Скробы к отцу. Я
буду там и поведу вас дальше,— сказала Ольга.
Оставшись один, Бекренев надолго задумался. «Что
опять затеял Афанасенок? Очередная его афера? Неу-
жели так примитивно Никифоров тянет его в ловушку?»
На память пришли показания схваченного бандита
Боброва: «Ванька Никифоров грозится посчитаться с
Бекреневым». И тут же отогнал эту мысль. Нет, здесь
что-то не то. Ведь в банде верховодит Борисов, почему
же тогда Никифоров обращается от своего имени? Мо-
жет быть, у них что-то произошло? Заманить его, Бек-
ренева, одного в лес и убить? Нет, вряд ли: не будет
даже ради этого Никифоров рисковать жизнью сестры,
мог бы передать записку другим способом. Не доверил-
ся никому чужому, а послал родную сестру с письмом,
значит, эту встречу Никифоров связывает с чем-то сугу-
бо личным и ожидает от нее собственных выгод. Каких?
А если решил сдаться? Тогда почему в письме ни наме-
ка об этом? Бекренев ходил по кабинету и безостано-
вочно тер ладонями свою большую голову, словно вы-
зывая искры тех единственно правильных мыслей, кото-
рые должны были решить успех дела.
Как же в самом деле поступить? В ту минуту, когда
он дал столь решительное согласие на встречу, Бекре-
нев руководствовался только одним соображением: не
упустить неожиданно открывшуюся возможность войти в
контакт с бандой. Но сейчас, когда он зримо предста-
вил себе варианты этого контакта, его одолевали мучи-
тельные сомнения. Куда поведет его Ольга? Наверня-
ка— в лес. Но куда именно? Брать ли с собой оружие?
Если брать, то какое: автомат, пистолет, гранаты? Идти
57
придется одному, иначе Никифоров уклонится от встре-
чи. Ну, а сам Афанасенок? Явится один или приведет
дружков? И как вообще вести себя на встрече, к чему
быть готовым? Позвонить в управление? Наверняка сра-
зу запретят рисковать собой и примутся разрабатывать
сложную операцию по захвату Никифорова, а время
идет и уже завтра его ждут в Скробах. Нет, будь что
будет.
На следующий день Бекренев выехал в Скробы. В
самый последний момент он пригласил к себе старшего
лейтенанта Черняева и, оставшись с ним наедине, дове-
рительно, не в тоне приказа, попросил:
— Вот что, Иван, подбери пять-шесть человек и —
завтра с утра, только имей в виду: добираться пооди-
ночке! Схоронитесь в лесу километрах в трех от
Скроб — не ближе! Одеться во все гражданское. Взять
топоры, пилы, там еще что, словом, чтобы никто ниче-
го милицейского в вас не распознал. Услышите стрель-
бу— летите туда, где стрелять будут. Вечером явитесь
в Скробы к Афанасию Никифорову. Не застанете меня
там — арестуйте его и дочь его Ольгу. Ну а потом...
— Все понял, Александр Сергеевич.— Черняев встал
со стула.— Может быть, и мы с вами...
— Нет! — решительно отрезал Бекренев.
Всю дорогу до деревни Скробы Бекренева не остав-
ляли тревожные мысли. Он представлял себя в самых
немыслимых ситуациях, когда все будут решать доли
секунды. Может случиться и так, что он останется без
оружия. Тогда потребуются мгновенная реакция и хит-
рость. Все предусмотреть невозможно, но перед отъез-
дом Бекренев привязал ремешком прямо на голое те-
ло к бедру крошечный браунинг — на самую послед-
нюю крайность. Нет, живым он им не дастся, пальнуть
раз-другой всяко успеет, а там, глядишь, и ребята на
выстрелы примчатся, только вот живого или мертвого
своего начальника они застанут? С женой он даже не
58
попрощался: по его глазам Сразу бы угадала тревогу.
К чему^лишнее волнение?
Но почему все же позвали его в Скробы не утром,
а вечером? Может быть, Никифоров ждет его прямо в
избе, а предполагаемый поход с Ольгой куда-то — это
так, для отвода глаз? Если это произойдет так, то уже
сегодня, через несколько часов, все решится, а Черня-
ев с ребятами будут на месте только завтра утром.
Тогда это будет для него, Бекренева, слишком поздно.
Выходит, он неправильно рассчитал время?
И все же Бекренев почему-то был уверен, что его
приезд в Скробы именно вечером такая хитрая и осто-
рожная бестия, как Никифоров, запланировал неспро-
ста. Как бы поступил на его месте сам Бекренев? Толь-
ко так: вызвать на встречу заранее и до момента самой
встречи оглядеться — не привел ли гость «хвоста»? То-
гда все правильно: Черняев с группой не должны по-
пасть в поле зрения наблюдателей, а таковые будут на-
верняка, сомневаться не приходилось.
Подъехав к дому Афанасия Никифорова (старика
тогда пощадили — не привлекли к ответственности за
связь с сыном-бандитом), Бекренев спешился, привязал
коня к изгороди, закинул за плечо автомат и нетороп-
ливо направился к крыльцу. Тотчас же открылась дверь,
и навстречу вышел сам Афанасий. С той былой встречи
в лесу Бекренев видел старика раза два, когда того вы-
зывали на допросы по делу сына. За это время внешне
старик изменился мало, но зато сейчас вместо обычной
нелюдимости и угрюмости перед Бекреневым предста-
ла сама подобострастность и угодливость.
— Проходите, проходите, гостем будете,— бубнил
старик, уступая дорогу приезжему и изображая на во-
лосатом лице подобие улыбки.
Бекренев вошел в новый дом Никифоровых, куда
родители Афанасенка переехали недавно из старой риги.
У печи хлопотала хозяйка.
59
Капитан окинул взглядом избу: кроме стариков, в
ней никого не было. Евгения еще в прошлом году оста-
вила Скробы и уехала к себе на родину. Вроде бы ни-
чего опасного для себя Бекренев пока не заметил. А
хозяйка меж тем накрыла на стол, пригласила;
— Садитесь, в дороге небось проголодались. Чем
бог послал, не взыщите.
Ели молча и сосредоточенно.
— А где же Ольга? — покончив с едой, спросил
Бекренев.
— Будет, будет Олюшка,— все тем же угодливым
тоном заверил старик.— Завтра утречком прибежит. А
вам наказывала переночевать у нас. Постели гостю, чай,
с дороги притомились,— обратился он к жене.
— А за коня своего не беспокойтесь,— снова повер-
нулся Афанасий к Бекреневу,— напою и сенца дам. Так
что почивайте себе с богом.
«Надо спать!» — приказал себе Бекренев, едва лег в
постель, приготовленную ему хозяйкой. Все пока спо-
койно, рядом у изголовья автомат, на табуретке, под
брюками, пистолет. И под покряхтывание старика, улег-
шегося на полатях, и шуршащие шаги старухи, возив-
шейся у печки, Бекренев провалился в блаженный сон.
Поутру они пошли в лес: Ольга впереди, в двух ша-
гах за ней — Бекренев. Шумели кроны деревьев, сквозь
тучи иногда пробивалось солнце, золотило своими лу-
чами по-осеннему торжественное убранство леса. Ход-
ко шагавшая впереди, Ольга приостановилась, закрути-
ла головой, свернула на другую тропинку. И тут Бекре-
нев увидел небольшую поляну и в конце ее — Ивана
Никифорова. На нем была стеганая фуфайка, кепка ко-
зырьком назад, высокие яловые сапоги. С правого пле-
ча свисал на ремне «шмайсер».
— Ольга! Возьми у него оружие! — крикнул Никифо-
ров сестре.
Бекренев снял с плеча автомат, отстегнул ремень с
60
пистолетом, все это передал Ольге. Та тут же уселась
на замшелый камень, кинула у ног оружие. Бекренев
направился к Никифорову.
— Ну вот и свиделись снова, гражданин начальник,—
поблескивая своими наглыми глазами, протянул руку
Никифоров.— Садись.— Он кивнул на расстеленный по
траве кусок рядна, уселся сам.
— Не на равных разговор-то вести будем: я ведь
безоружен.— Бекренев указал на автомат, с которым
не расстался Никифоров.
Тот засмеялся, заговорщицки подмигнул:
— А ты меня не бойся. Тебя же охранять буду,—
но автомат все же отложил в сторону. Развязав увесис-
тый заплечный мешок, лежавший здесь же на рядне,
Никифоров вытащил бутылку самогонки, две жестяные
кружки, ломоть хлеба, нарезанное сало. Налил из бу-
тылки в кружки, протянул одну из них Бекреневу.
— За встречу.— Никифоров запрокинул голову и
стал пить, на открытой смуглой шее заходил кадык. По-
медлив, Бекренев тоже отпил полкружки, потянулся за
хлебом.
— Ну что, начальник,—жуя краюху, начал Никифо-
ров,— небось мы тебе всю плешь проели, а? — Он за-
смеялся и озорно подмигнул. Не дождавшись ответа,
продолжал:—Так вот, докладываю: трое со мной вме-
сте ушли от Борисова, ну их к... — Никифоров выругал-
ся, снова налил себе в кружку, долил Бекреневу.
— На «вышку» напрашиваются,— выпив, продолжал
Никифоров,— а мне это ни к чему...
— Ну и что же решил для себя? — спросил Бекре-
нев.
— А порешил я уйти отсюда,— ответил Никифоров
и уставился выжидательно на капитана. Тот молчал, и
Никифоров быстро заговорил:
— Передай мне три паспорта, я сам запишу в них
кого надо, и по рукам: тебе ж хлопот станет меньше.
61
«Вон куда гнет: значит, отбегался, исчезнуть заду-
мал»,— отметил про себя Бекренев.
— Ну так что, начальник?—Никифоров заметно за-
хмелел, его большие глазищи заблестели еще больше.
— Брось валять дурака, Иван.— Хмель ударил и
Бекреневу в голову.— Ты ж позвал меня сюда на бесе-
ду. Так вот слушай, что я тебе скажу: ты и кто там с
тобой — сдавайтесь на милость правосудия. Только так.
Никифоров скривил рот в ухмылке:
— Ну а если не сдадимся, что тогда?
— А тогда... Ты же и сам понимаешь, чем все это
для вас кончится...
— Когда это еще кончится...— У Никифорова начал
заплетаться язык. Подтянувшись на локте вплотную к
Бекреневу, он жарко задышал ему в лицо:—Тогда хоть
один паспорт сделай, на меня одного. Сгину из этих
краев — не услышишь, не увидишь больше...
— Паспорт оформить не могу.— Бекренев старался
говорить спокойно, дружески-назидательно.— Послу-
шайся хоть раз в жизни доброго совета, Иван: выходи
с повинной. Все равно ж, рано или поздно, твоя песня
оборвется.
От взгляда Бекренева не ускользнуло, как Никифо-
ров, перетягиваясь на руках на прежнее место, уселся
поближе к «шмайсеру» — теперь в полруки тот от него.
И еще уловил в этот миг Бекренев неясный шум, пере-
мещающийся по кустам вдоль прогалины. Так и есть —
засада!
— Ладно... значит, не договорились,— угрожающе
произнес Никифоров и придвинул «шмайсер» к бедру.—
Только как бы твоим мильтонам теперь уж без тебя не
пришлось воевать...
Как ни готовил себя Бекренев к самому худшему, но
от этой недвусмысленной угрозы он невольно вздрог-
нул. «Вот они, эти решающие секунды.— Мозг Бекрене-
ва лихорадочно работал.— Опередить, убить немедля!»
62
Стараясь не выдать своего волнения, Бекренев кивнул
на сидящую в стороне Ольгу:
— Скажи ей, чтоб отвернулась: по нужде бы надо.
И сказать тебе еще кое-что нужно...
— Ольга! Отвернись-ка! А то начальник от страха
еще в штаны напустит,— зашелся в пьяном смехе Ники-
форов.
Бекренев медленно встал, отошел на два шага за спи-
ну Никифорова, отвернувшись, согнулся, нащупал хо-
лодную рукоятку браунинга, осторожно потянул его из-
под ремешка и, резко крутанувшись на каблуках, нав-
скидку выстрелил раз за разом в затылок бандита. Ни-
кифоров ткнулся лицом в землю, засучив ногами. Дико
закричала Ольга. Пригнувшись, выставив вперед голову,
Бекренев ринулся к ней, одним ударом кулака повалил
на землю, подхватил автомат и, так и не увидев кобуру
с пистолетом, упал на мох, обдирая грудь и руки о кор-
ни и сучья. В ту же секунду, а может быть мгновением
раньше, с противоположной стороны прогалины, там,
где остался лежать Никифоров, застегали выстрелы,
срезанные пулями ветки посыпались на голову и спину
Бекренева. «Только бы успеть оторваться!» — торопил
себя капитан, продираясь сквозь заросли к тропинке, по
которой час назад его привели сюда.
Выстрелы позади еще продолжали разрывать засто-
явшуюся лесную тишину, когда Бекренев вдруг услышал
впереди себя короткие автоматные очереди, лай собаки.
«Свои!» — обожгла радостная мысль, и Бекренев по-
вернул на выстрелы. И вскоре он увидел торопившихся
ему навстречу Черняева и старшину Сковороду с овчар-
кой Джеком.
— Жив? — обрадованно заулыбался, подбегая, Чер-
няев.— Как зашел ты с девкой в лес, так мы вас и
потеряли, рыскаем вокруг, с ног сбились. Хоть бы сиг-
нал какой подал...
— По-петушиному пропеть, что ли? — нарочито гру-
63
бовато бросил Бекренев, который еще не пришел в се-
бя от только что пережитого, но уже каждой своей
клеточкой ликуя от мысли, что все обошлось и он жи-
вым выскочил из этакой-то передряги.
...Когда через полчаса Бекренев со своими спутни-
ками вернулся на ту же лесную поляну, он увидел толь-
ко неподвижное тело Афанасенка, открытые глаза ко-
торого остекленело уставились в небо.
— Ну вот и отбегал свое, оборвалась твоя песня,
Иван,— глухо произнес Бекренев, и в этот миг в его гру-
ди шевельнулось что-то похожее на жалость к этому
красивому непутевому парню, жизнь которого могла бы
сложиться совершенно иначе.
С первым выпавшим снегом вооруженные грабежи
в районе прекратились. Месяц-другой — о бандитах ни
слуху. Не зная во что верить: в уход банды из района
или в медвежью спячку «лесных братьев», Бекренев и
его люди в постоянной тревоге провели зиму 1946/47
года. Но стоило лишь сойти снегу, как все сызнова: на-
падения на людей, ограбления магазинов, складских по-
мещений. Из магазина в деревне Карпово бандиты унес-
ли на четыре тысячи рублей товаров, в деревне Вдови-
шино отняли верхнюю одежду и обувь у восьми чело-
век, на большаке Опочка — Мозель только за два дня
раздели и разули 46 человек, из деревни Шкилево уве-
ли двух коров и трех телок. Когда уводили телку кол-
хозницы Наумовой, женщина бежала следом и умоляла:
«Пожалейте хоть деток моих, ведь, кроме телочки, у
меня ни одной головы скотины!» Руководивший налетом
Борисов осклабился: «Говоришь, не остается у тебя ни
одной головы? Это дело поправимое, головушку мы те-
бе оставим». Раз! —обухом топора Борисов оглушил
телку. Два! — отрубил голову телки и бросил ее жен-
щине под ноги: «Вот тебе и голова. Свари из нее холо-
дец своим деткам»,— и поволок обезглавленную тушу
дальше.
64
Поступали тревожные сообщения и из соседнего
Себежского района, где банда также совершала свои
волчьи набеги. В шести километрах от Опочки из заса-
ды был обстрелян и ранен в ногу лейтенант милиции
Лукин. Выручил от большой беды конь, на котором воз-
вращался из командировки Лукин. При первом же выст-
реле из кустов конь галопом унес своего седока из
опасного места и доставил истекающего кровью лейте-
нанта прямо во двор отдела внутренних дел.
На следующий день Бекренева вызвал первый сек-
ретарь райкома партии Ромашов. В кабинете кроме не-
го находился секретарь обкома партии Разумовский.
Ромашов, обычно приветливый и обходительный, сухо
поздоровался с капитаном, Разумовский едва кивнул го-
ловой. Такой холодный прием не предвещал ничего хо-
рошего.
— До каких пор, товарищ Бекренев, в нашем районе
будет существовать банда? — В голосе Ромашова звуча-
ло нескрываемое раздражение.— Я вчера объехал три
колхоза, и везде мне задавали один и тот же вопрос:
когда наконец покончат с бандитами? А что я могу от-
ветить народу? Что ваш секретарь райкома партии сам
в поездки берет с собой «пушку»? — Ромашов вырази-
тельно похлопал себя по. правому карману.— Или по-
слушайте, что пишут нам колхозники.— Ромашов вынул
из папки листок бумаги.— Вот: «...бандиты все сожгли у
нас и ограбили... Мы ходим голые и босые, в то время
как Борисов и его подручные носят нашу одежду, едят
наш хлеб...» Или вот еще: «Бандиты в каждой деревне
хвастают, что они вездесущие и неуловимые...» И таких
жалоб поступает много. Злые языки даже такое выда-
ют: где ж, мол, Бекреневу с бандой справиться, если в
Пустошке проходимец Никифороьв не один день его за
нос водил! Было ведь такое?
Ромашов, может того и не ведая, попал в самое
больное место. Кровь прилила к лицу Бекренева.
3 Зак. № 685
65
— Мы делаем все возможное, чтобы ликвидировать
бандитов, некоторые из них уже обезврежены, но если
находите, что я не подхожу...— Голос Бекренева дро-
жал от обиды.
— Ты не горячись, Александр Сергеевич.— Голос Ро-
машова помягчел.— Мы тебе до сих пор доверяли и до-
веряем. А упрек в твой адрес справедлив. Подумай
сам: люди все силы напрягают, чтобы хозяйство под-
нять, а тут эти мерзавцы путаются. Да и постоянную уг-
розу они представляют: жгут дома, грабят, убивают.
Обнаглели до предела: в активистов, в работников ми-
лиции стреляют! Вчера в твоего же Лукина стреляли...
Мы не вмешиваемся в вашу оперативную работу — вам
лучше знать, как это делается. Но мне кажется, что на-
до все же искать основную базу бандитов. Наверняка
она у них есть. И брать их надо, что называется, теп-
леньких, расслабленных...
Над последними словами Ромашова следовало по-
думать. Но есть ли у Борисова основная база? Ведь каж-
дый раз после набегов бандиты уходили по разным на-
правлениям: то в Белоглазовские леса, то в Шумихин-
ские, то в Трухановские... А может быть, для отвода
глаз они так петляют? Стоп! Бекренев вспомнил, что в
один из последних налетов бандиты отобрали у жите-
ля деревни Михейково Илларионова жернова и утащи-
ли их с собой. Значит, натаскали в логово колхозного
зерна и собираются и в следующую зиму молоть его,
лепешки печь? Жернова долго на себе не потаскаешь,
выходит, есть у них основная база. Только бы сесть им
на «хвост», и тогда — гнать, гнать без передыху, не от-
ставая ни на шаг.
— Вышли... в Лоскутовском...— только и успел услы-
шать Бекренев в трубке телефона утром следующего
дня, как связь прервалась.
«Значит, в Лоскутовском сельсовете, Семеновское
болото».— Застегивая на ходу шинель, Бекренев уже
66
спешил к машине, куда грузилась оперативная
группа.
Бандиты успели побывать в ближайшей от Семенов-
ского болота деревне, взломать заготпункт сельпо. За-
метили они опасность для себя поздно, и сейчас чекис-
ты наступали буквально на пятки «лесным братьям». На
подмороженной утренником земле беглецы следов не
оставляли. Но что это? — лейтенант Степанов поднял с
земли пучок пакли, испачканный яичным желтком.
— С заготпункта это,— внимательно рассмотрев пак-
лю, определил он.— Яички там были, в паклю заверну-
тые. Раздавлено одно и уронено, правильный путь дер-
жим.
Еще сто метров... Вот и Семеновское болото, раски-
нувшееся на десятки километров. Джек бестолково ме-
тался взад-вперед по топкому, как озерные закраины,
берегу болота, скулил. Неужели опять утеряли след?
Хоть плачь с досады.
— Сюда, товарищ капитан! — Старшина Сковорода,
стоя по колено в воде и раздвинув руками камыши, по-
казывал на кладку из жердей, уложенную на толстые
рогатины.
Балансируя на скользких жердинах, чекисты цепоч-
кой двинулись вперед. Двадцать метров, десять, и вот
оно, логово, основная база «лесных братьев!»
На небольшой возвышенности — островке — землян-
ка, крытая дерном, и рядом — шалаш. Сдерживая ды-
хание, подошли вплотную к землянке, из-за низкой
двери — приглушенные землей голоса и патефон — кру-
тилось какое-то старинное танго.
— Вышибить дверь! — приказал Бекренев.
Дневной свет хлынул в подземелье, и перед чеки-
стами разом предстали серые, замершие в испуге лица
последних «лесных братьев».
Вечером того же дня в отдел ББ ушло спецдонесе-
ние: «Банда Борисова полностью ликвидирована. Изъя-
67
то 2 автомата, 3 немецких винтовки, 2 охотничьих
ружья, 13 гранат, 584 патрона, патефон с пластинками,
123 других предмета обихода. Капитан Бекренев».
«За умелую организацию мероприятий по ликвида-
ции вооруженной банды и проявленную при этом лич-
ную отвагу наградить начальника Опочецкого РОМВД
Великолукской области капитана милиции Бекрене-
ва А. С. именным оружием».
(Приказ министра внутренних дел СССР от 5.10.48 г.)
Сотрудник ОББ Александр Данилов, принимавший
непосредственное участие в операции по ликвидаций
банды, был награжден именными часами. Поощрены
были капитан Георгий Степанов, капитан Илья Григорь-
ев, лейтенант Виктор Иванов и ряд других работников
райотдела.
Сыщик
Сколько раз смотрел многосерийный фильм «Место
встречи изменить нельзя», и неизменно в образе сыщи-
ка, великолепно сыгранного В. Высоцким, находил зна-
комые черты характера, поступки, образ мышления опе-
ративных работников милиции тех, уже далеких, сороко-
вых— пятидесятых годов.
Сыщик... Старший сыщик... Так некогда официально
звучали должности оперативных работников уголовного
розыска. Потом кому-то это слово показалось несозвуч-
ным* времени и его заменили на другое. Но как бы ни
называли этих людей, суть их работы оставалась преж-
ней: разыскать, найти, обезвредить.
В уголовном розыске тех лет мало было людей с
институтской и академической подготовкой. В основном
это были люди, пришедшие в милицию из армии, от
станка, и постигали они премудрости своего нового ре-
месла непосредственно в деле. Осваивали «науку сыс-
ка» быстро и надежно. Понимали: или они победят зло,
порой даже ценой собственной жизни, или зло возьмет
верх. Третьего не дано...
Василий Сергеевич Копылов — ровесник Великого
Октября.
— Родился я между двумя революциями: Февраль-
ской и Октябрьской,— щурит по обыкновению левый
глаз Василий Сергеевич.
Сколько я знаю Копылова, а это, пожалуй, больше
69
трех десятилетии, у него это неизменно — сильно при-
щуренный левый глаз. Говорит ли с кем, улыбается или
смеется, гневается ли — левый глаз тут же смыкается
бороздками морщин. Не утерпел я как-то и спросил:
— Отчего это у тебя глаз словно в постоянном при-
целивании?
— А так оно, наверное, и есть,— улыбаясь ответил
он. — Вся моя молодость прошла на западной границе.
Тогда, до войны, в пограничные войска брали отменных
стрелков. Стрелял я до призыва в армию неплохо, а на
границе — не было дня, чтобы не водили в тир. Да и не
только по мишеням приходилось стрелять: на то она и
граница, тем более — западная. С тех пор, видать, и
«заклинило» мой левый глаз,— смеется Копылов.
Все, кто знавал Копылова по Псковскому «угро», бы-
ли единодушны в своем мнении: пойдет на любое рис-
кованное дело. Еще тогда, на границе, уяснил он для
себя главную заповедь чекиста: от опасности не укро-
ешься, хладнокровие и выдержка — только эти качества
могут помочь победить. И еще — настойчивость, настыр-
ность в поиске. Все это пригодилось Копылову на протя-
жении всей его оперативной работы — с 1944 года по
день ухода на пенсию в 1971 году.
Ночные бдения
Весна 1944 года принесла Псковщине долгожданное
освобождение. Хотя еще шли ожесточенные бои в юго-
западных районах области, в восточных районах уже на-
лаживалась мирная жизнь.
Василий Сергеевич Копылов был направлен из Ле-
нинграда в только что созданный отдел милиции Поже-
ревицкого района.
— Вот что, старший лейтенант,— ознакомившись с
личным делом Копылова, сказал начальник отдела Ти-
70
мофеев,— будешь пока помогать мобилизации в армию.
Из числа призываемых надо отобрать механизаторов,
кузнецов, связистов — словом, тех, без кого район не
поднять. Могут оказаться и недобитые полицаи, так что
гляди в оба...
Вместе с другими членами призывной комиссии Ко-
пылов объехал деревни, а точнее то, что осталось от
них после военного лихолетья. В короткий срок, бук-
вально за три-четыре дня, на сборный пункт пришло
свыше двух тысяч мужчин призывных возрастов. Тща-
тельно «просветить» каждого не было времени, поэто-
му уже через день колонна, теперь уже солдат, ушла к
линии фронта. А через пару недель из-под Новоржева
прибыл сотрудник особого отдела и сообщил, что с пе-
редовой, прихватив оружие, сбежали двое местных. Из
двух тысяч все же нашлись два шкурника! Кто же они?
Теперь у Копылова было время «просветить» каждого
из дезертиров.
Как оказалось, один из них, некий Иванов, был по-
ставлен немцами деревенским старостой. Не по принуж-
дению пошел на эту должность, сам напросился. И с
первого же дня начал выслуживаться перед своими хо-
зяевами. Выдал гестапо семерых коммунистов, не по-
щадил даже родного брата. С этим мерзавцем все бы-
ло ясно. Но вот второй... Трудная загадка встала перед
Копыловым. Дело в том, что тот, второй, Савелий Обо-
дов, воевал в партизанском отряде. Партизан и... дезер-
тир? Непостижимо! Но чем больше Копылов опрашивал
людей, тем больше проглядывалось второе лицо этого
человека. Действительно, в 1942 году Ободов ушел в
отряд, но уже через полгода вернулся в родные места.
Выяснилось также, что партизаны после этого ходили
по деревням и выспрашивали о нем. Окончательную
ясность в эту загадочную историю внес Владимир Алек-
сеев, или, как его называли в округе, Володя-партизан.
Алексеев храбро сражался с фашистами, был награж-
71
ден орденом Ленина. По болезни не попал в армию,
поэтому его разыскали быстро.
— Сволочь он, а не партизан,— сразу заявил Воло-
дя, едва Копылов назвал фамилию Ободова.— В сорок
третьем немцы решили покончить с нами. Стянули к
Партизанскому краю регулярные войска. Начали проче-
сывать леса. С танками, минометами, овчарками. Туго
пришлось некоторым партизанским соединениям. И то-
гда командир отряда, в котором служил Ободов, при-
казал разойтись мелкими группами, затаиться, переж-
дать. Ободов пришел в свою деревню, привел с собой
еще двух партизан. Вырыли неподалеку от деревни зем-
лянку, в ней и скрывались. Что произошло дальше, не-
известно. То ли жадность одолела Ободова, как-никак
его жене приходилось кормить трех мужиков, то ли ре-
шил переметнуться к немцам, но в одну из ночей он
застрелил товарища. Стрелял и в другого, но тому уда-
лось убежать. Вот после этого партизаны и искали Обо-
дова...
Теперь и со вторым дезертиром было все ясно. Но
где их искать? Вернулись ли они в родные места или по-
дались куда-нибудь дальше? Если вернулись, то вместе
или порознь?
И Копылов начал налаживать связи с колхозниками,
людьми, знавшими дезертиров. Он рассудил так: если
Иванов и Ободов вернулись, то обязательно выйдут на
связь с родными. За теми в свою очередь и следует ус-
тановить наблюдение. У Ободова в деревне — жена, де-
ти, родственники. Хуже с Ивановым: жил бобылем, дру-
зей не имел. Правда, в глухой деревушке у озера жил
его отец, но уж больно дряхлый старик, какая от него
помощь дезертиру? И тогда Копылов вспомнил о жене
брата Иванова, которого по указке Иванова расстреля-
ли немцы. К ней и направился Копылов. Женщину не
пришлось долго убеждать.
— Помогу, если что узнаю,— просто сказала она и
72
добавила:—Такому ироду не должно быть житья нигде.
И сдержала слово, помогла. Через несколько дней
она пришла к Копылову и рассказала, что кто-то из де-
ревенских наткнулся в Горомулинском лесу на подозри-
тельную кучу хвороста.
Часа через четыре Копылов был на указанном месте,
С ним и его новый помощник Володя-партизан.
— Все понятно,— покрутившись вокруг хвороста,
объяснил бывший партизан.— Смотри сюда.— И он по-
тянул из кучи плетеный пук сухих сучьев. На его месте
обнажился узкий лаз, а под ним — яма.— В таких норах
и мы, партизаны, бывало, хоронились.
Обследовав яму-бункер, Копылов и его спутник ус-
тановили, что здесь недавно кто-то скрывался: валялись
окурки самокруток, картофельная кожура.
Устроили засаду. Но ни в тот день, ни в последую-
щие никто в бункер не наведывался.
Обнаруженная в лесу яма (подобные тайники мест-
ные жители называли «схоронами») давала основание
предполагать, что дезертиры рыскают где-то рядом.
И тут заявился к Копылову пожилой колхозник.
— Чертовщина какая-то, начальник,— начал он ис-
пуганно.— Сметал я стог на берегу озера. Поехал се-
годня за сеном, а стог-то метров на десять в сторону
скакнул, решил вот сразу вам заявить...
— Может, померещилось?
— Да ну что вы! — даже обиделся старик.— Хоро-
шо приметил место, где стоговал. А стог перекочевал,
и главное — ни травинки на старом месте.
Не медля ни минуты, Копылов с Володей-партизаном
и хозяином стога выехали на место. Крадучись, прибли-
зились они к стогу сена. Володя внимательно обследо-
вал его и знаком подозвал Копылова. Повторилась ис-
тория с кучей хвороста: и здесь был чей-то «схрон».
Копылов, отступив на пару шагов, вскинул на изготовку
автомат. Володя стал ворошить сено.
73
Под стогом оказался шалаш. В нем валялось старое
солдатское одеяло, в уголке сложены сухари, вареная
картошка.
— Заявятся картошку доедать,— высказал предполо-
жение Володя.
Залегли они недалеко от стога, под раскидистым
кустом боярышника. Ночь уже близилась к концу, когда
из предутреннего тумана вынырнула фигура человека,
быстро направлявшегося к стогу. За плечами у незна-
комца торчал ствол винтовки. Иванов или Ободов? По-
чему один, а где второй? На размышления времени не
было. Пропустив ночного путника мимо куста, Копылов
пальнул вверх и гаркнул:
— Стой! Винтовку на землю! Стреляю без преду-
преждения!
Незнакомец безропотно подчинился. Вдвоем с Во-
лодей они мигом скрутили ночного гостя. Всмотревшись
в его лицо, помощник Копылова признал:
— Ободов, точно, он! Здорово, дезертир парши-
вый,— и прибавил крепкое словечко.
При допросе Ободов вдруг спросил Копылова:
— Не ты ли, начальник, случаем, в моем огороде
по картофельным бороздам шастал?
Копылов вспомнил: точно, как-то августовской тем-
ной ночью забрел он в огород Ободова и обследовал
картофельную ботву: не копали ли бандиты картошку?
— Эх-ма,— огорчился, узнав об этом, Ободов.— Ле-
жал я тогда в огороде, слышал и видел тебя, да вот
личность разглядеть не мог, думал, кто из местных, а
то остался бы ты, начальник, в той борозде.
Двое конвоиров повезли Ободова на станцию. По
дороге упросил Ободов своих охранников завернуть к
нему домой: попрощаться, мол, с детками да женуш-
кой перед дальней дорогой, да и харчишек забрать... А
жена Ободова на стол — самогон и закуску. В общем,
случился конфуз: то ли самогон был крепок, или подсы-
74
пали в него чего, только по дороге конвой заснул, а
Ободов — был таков! Хорошо еще, что хоть оружие не
прихватил. Разразился скандал. Областное управление
и его отдел борьбы с бандитизмом даже вникать не
пожелали во всю эту историю: тебе, Копылов, поручено
изловить бандитов, ты упустил одного из них, так что
будь добр — приведи его куда приказано, иначе несдо-
бровать.
Чертыхался и клял старший лейтенант растяп-конвои-
ров на чем свет стоит, но .ругайся не ругайся, а приказ
выполнять надо. И снова — по деревням. Казалось, что
не осталось в районе ни одного человека, с которым он
не поговорил, не заручился согласием в помощи. И она
пришла: колхозники в одной из отдаленных деревень
сами задержали Ободова, залезшего ночью в амбар
за общественным горохом. Скрутили бандита и привез-
ли в райцентр. Не желая искушать еще раз судьбу, Ко-
пылов сам отвез арестованного в областной центр. Но
оставался на свободе еще один бандит — Иванов.
Незаметно подкралась зима. Застыли реки и озера,
замер в снежном убранстве лес. А Василий все мотался
по району, разыскивая бандита. И не осталось, навер-
ное, ни одной кучи хвороста и стога сена, под которые
не заглянул бы неутомимый старший лейтенант. И все-
таки он нашел второго бандита. Однажды Копылов уз-
нал, что отец Иванова ходит в заново подшитых вален-
ках. Казалось бы, эка невидаль: подшитые валенки. Ну
и что из того!
— А то,— рассуждал старший лейтенант,— сам ста-
рик себе валенки не подшивал. Это точно: в избе у не-
го никаких приспособлений для этого не видели. Зна-
чит, подшил кто-то другой.
В деревеньке — ни одного мужика, за любой пустя-
ковой поделкой бабы в другую деревню отправляются,
а там старика Иванова не видели. Вот тебе и подшитые
валенки! Ай да молодец вдовушка-солдатка, что при-
75
несла эту весточку Копылову! До чего наблюдательный
деревенский народ, ничего, даже самый пустяк, от него
не укроется. От той же вдовушки узнал Копылов, что у
старика Иванова есть недалеко от деревни, на берегу
озера, строеньице: не то сарай, не то банька.
Поздним зимним вечером Копылов и Володя-парти-
зан разыскали эту баньку. На низкой ее двери висел
ржавый амбарный замок. Копылов пошарил по стене
баньки, нащупал гвоздь, подвигал им, вытащил его из
стены и поковырял в замке. Дужка замка сразу же от-
пала. Открыв скрипучую дверь и держа наготове ору-
жие, они ступили за порог. Потянув носом, Копылов
мог поклясться, что ощущает еще не выстуженный мо-
розом теплый воздух. Посветив фонариком, он увидел
широкую лавку и на ней куски войлока, дратву, шило.
«Вот она где, мастерская-то по подшивке валенок»,—
мысленно поздравил он себя. Здесь же на лавке лежа-
ло стеганое одеяло, подушка, еще какое-то тряпье. На
печке-каменке стоял горшок, жестяная кружка. Наконец
Копылов и Володя выбрались наружу. Что предпринять?
Ехать за помощью, оцепить всю местность? А где гаран-
тия, что за это время вернувшийся Иванов не учует сле-
ды непрошеных гостей? Коротко посовещавшись, реши-
ли остаться. В бане нельзя — никакого обзора, словно в
мешке. Выбрали заросли ольшаника сразу за баней.
Прежде чем сесть в засаду, Копылов решил осмотреть
окрестности. Он прижался к стене бани и осторожно
выглянул из-за угла. Перед ним простирался в скудном
свете звездного ночного неба ледяной панцирь озера.
Дул пронизывающий холодный ветер. Копылов уже со-
брался оторваться от стены, как вдруг заметил крохот-
ную черную точку на ледяной глади озера. Копылов
всмотрелся пристальнее и заметил, что точка передви-
галась. Вскоре можно было уже разглядеть, что по
льду озера, направляясь к баньке, двигался человек с
каким-то грузом на плечах.
76
— Володя! Сюда! — тихо позвал Копылов своего
спутника.
Лучше бы он этого не делал! Володя вынырнул из
куста и вырос на открытом месте у бани.
— Назад! — крикнул было Копылов, но было уже
поздно. Человек на льду остановился как вкопанный.
Копылов и Володя словно по команде бросились с
обрыва вниз, оба не удержались на скользком насте и
кувыркались, ослепленные и оглушенные, до тех пор,
пока не скатились до самого льда.
«Только бы не упустить!» — подстегивала Копылова
одна-единственная мысль, когда он, очутившись на но-
гах и сбивая с автомата налипший снег, кинулся туда,
где еще маячила, уменьшаясь в размерах, темная фи-
гура. Рядом топал Володя.
И когда Копылову показалось, что в ночной мгле
уже ничего не разглядеть, из темноты полыхнуло яр-
кое пламя — и грохнул выстрел. Пуля, ударившись о
лед, просвистела где-то сбоку.
— Отстреливается, гад! — почему-то обрадовался
Копылов и поддал ходу. Он не раз бывал на этом озе-
ре и теперь отчетливо представлял себе густой ельник,
спускавшийся к самому берегу, куда уходил бандит. Ес-
ли Иванов успеет достичь берега — пиши пропало, уй-
дет!
— Отсекай ему путь! — крикнул он Володе и тут же
услышал, как тот, плюхнувшись на лед, заклацал затво-
ром винтовки. Одна за другой, осветив все вокруг, про-
чертили огненные линии мрак над озером, углубляясь
туда, куда бежал бандит.
«Молодец, трассирующими бьет!» — мысленно похва-
лил Копылов друга и теперь отчетливо уже видел чело-
века, который, словно наткнувшись на какую-то прегра-
ду, стал уходить вправо, к пологому берегу, поросше-
му камышом. А трассирующие жгуты из винтовки Воло-
ди все дальше отсекали беглеца от спасительного для
77
Него ельника. Копылов уже слышал сухой треск трост-
ника, через который продирался бандит, когда оттуда
рванули воздух один за другим два выстрела.
— Стой, Иванов! Сдавайся! — все еще надеясь взять
бандита живым, крикнул Копылов. В ответ — снова выст-
релы. Тогда Копылов, поставив автомат на короткие
очереди, нажал гашетку. В тот же миг рядом бабахну-
ла винтовка Володи. И наступила звонкая тишина.
Когда они осторожно подошли к черневшему в ка-
мыше телу, Володя наклонился над ним и тихо произ-
нес:
— Вот и отлетела твоя бандитская душа, Иванов.
Днем на озеро для официального опознания убито-
го привезли старика Иванова. Опустившись на колени
возле бездыханного тела и сняв с седой головы шапку,
старих глухо простонал:
— Сын это, мой сын... Один я теперь остался...
Копылов постоял рядом, потом устало побрел к бе-
регу, где, застыв на ледяном ветру, уже давно поджи-
дал его Володя-партизан.
Сорок пятый — победный
Вскоре Копылова перевели на работу в уголовный
розыск Псковского областного управления внутренних
дел. Пожеревицы по сравнению со Псковом вспомина-
лись тихой обителью. В Пскове что ни ночь — грабежи,
драки, а то и почище что. И когда только успела раз-
ная мразь в областной центр собраться?! Отсыпались
оперативники большей частью днем, а с вечера — на
ногах: того и жди, что последует срочный вызов.
...Тусклый электрический свет едва освещал вход в
единственный тогда в городе ресторан. Время для де-
журивших здесь сотрудников уголовного розыска тяну-
лось медленно.
78
Наконец из распахнувшихся дверей вывалилась шум-
ная компания подвыпивших мужчин, по приметам — они.
Копылов отделился от стены и не торопясь приблизил-
ся к одному из них — низкорослому, с квадратными
плечами.
— Не найдется закурить? — небрежно спросил он, и
когда незнакомец вытащил из кармана брюк мятую
пачку «Казбека», Копылов мертвой хваткой зажал его
руку. Мгновение — и, выхватив из кармана пиджака за-
держанного «вальтер», он заставил остальных бандитов
поднять руки. Оперативники быстро обыскали и обезо-
ружили опешивших дружков задержанного, затем до-
ставили всех в управление.
В ту снежную зиму псковский угрозыск буквально
лихорадило. Не проходило недели, чтобы где-то не
вскрыли сейф с деньгами, а то и просто не стащили
металлический ящик с денежной выручкой, зарплатой
рабочих. Пятая, шестая, десятая, двенадцатая кража, и
всё — в разных местах Псковского, Печорского, Остров-
ского районов. Налетчики вели себя смело и нагло: ог-
лушали и связывали сторожей или случайных очевидцев
и, угрожая оружием, исчезали бесследно, прихватив
очередной сейф. Начальник областного угрозыска пол-
ковник Зингер собрал работников своего отдела. Был
он мрачнее тучи.
— Четырнадцать краж на сегодняшний день,— поды-
тожил он оперативные сводки последних недель,— и ни
одной раскрытой...
Вернувшись после совещания в свой кабинет, Копы-
лов вновь стал внимательно изучать оперативные свод-
ки. И вдруг... Черт возьми, как раньше он не обратил
на это внимание? Все 14 ограблений совершены в ночь
с пятницы на субботу! Значит, орудует одна и та же
группа, и в ее действиях существует какая-то законо-
мерность. Какая? Может быть, преступники связаны од-
ной и той же работой? На память пришли показания
79
подвергшихся нападению сторожей: в руках у одного из
грабителей был железнодорожный фонарь. Железнодо-
рожники? Вместе кончают смену и отправляются на «де-
ло»? 14 ограбленных объектов расположены недалеко
от железной дороги. Сегодня — как раз пятница, только
бы успеть...
План Копылова полковник Зингер одобрил. Работни-
ки сели за телефоны. Дозвонились до каждого сельсо-
вета, предприятия, торговой точки. И потребовали в эту
ночь организовать усиленную охрану, посадить у теле-
фонов дежурных. Особое внимание уделить объектам
у железной дороги.
Наступила ночь. Угрозыск в полном составе сидел у
аппаратов и терпеливо ждал. Наконец, около трех ча-
сов ночи, задребезжал телефон. Взволнованный женский
голос на другом конце провода сообщил, что только
что трое мужчин пытались взломать дверь в контору
Крипецкого торфопредприятия, но, увидев двух сторо-
жей, скрылись в лесу. Группа захвата немедленно пом-
чалась на место происшествия.
В дальнем свете фар показались трое мужчин, иду-
щих навстречу по обочине дороги. Еще ближе, ближе,
и Копылов вдруг заметил в руке у одного из них че-
тырехугольный железнодорожный фонарь. Сомнений не
оставалось: они, те самые!
— Загоняй их в канаву, в снег!—скомандовал Копы-
лов шоферу.
Машина резко свернула с дороги и устремилась на
идущих. Те инстинктивно отпрянули в сторону, попадали
в глубокий снег. Выскочившие из машины сотрудники
милиции уже по одному вытащили из канавы барахтав-
шихся в снегу ночных «путешественников».
— Докладываю: трое грабителей задержаны,— пол-
часа спустя позвонил по телефону из Крипецкого Копы-
лов.
— Это теперь, на пенсии, времени свободного хоть
80
отбавляй,— улыбается мой собеседник.— И спишь по-
человечески, и с женой домашние хлопоты делишь. А
тогда месяцами редким гостем дома был. Вот, помню,
уж помотался я по делу Скобаря...
Скобарь
Чуть свет за ним домой пришла дежурная машина.
«К полковнику»,— коротко сообщил причину столь ран-
него визита шофер. Начальник управления Василий Пет-
рович Тур уже поджидал Копылова.
— Надо ехать в Плюссу,— озабоченно сказал он.—
Ночью ограбили поселковый промтоварный магазин.
Тысяч на тридцать утащили.
Беглый осмотр места происшествия помог воссоз-
дать картину ограбления. Преступники по пожарной
лестнице добрались до чердака, разобрали потолочины
и спустились в торговый зал. Этим же путем выбрались
обратно. Завмаг перечислила похищенное: два мужских
костюма, отрезы шерстяных тканей, несколько десятков
наручных часов, дорогие изделия из золота. Сразу же
были обнаружены следы на снегу возле магазина: круп-
ные отпечатки валенок. Кто их оставил: преступник или
кто-то из зевак, обступивших магазин,— поди узнай.
Больше повезло при осмотре чердака: возле разобран-
ных потолочин валялась скомканная половина газеты
«Ленинградская правда» с позавчерашней датой.
— Бегом на почту: есть ли местные подписчики на
эту газету? — приказал Копылов одному из сотрудников.
Спустя час стали известны шесть имен, но... все вне
подозрений. Значит, «залетные птички» из Ленинграда.
Копылов позвонил коллегам в уголовный розыск Ле-
нинграда, перечислил предметы похищенного и стал
терпеливо ждать в райотделе милиции. Лишь на вто-
рые сутки поступило сообщение: в скупочный магазин
81
по улице Рубинштейна мужчина и женщина сдавали не-
сколько пар часов. Мужчине удалось убежать. Копылов
тут же выехал в Ленинград.
В камере задержанных он увидел симпатичную жгу-
чую брюнетку. Да, она заходила в скупочный магазин
с парнем, с которым перед этим познакомилась на ули-
це, кто такой, не знает, откуда у него часы — ей неве-
домо. Двое суток девица упорно запиралась. На
третьи — заговорила. По ее словам, у сбежавшего из
магазина парня в той среде, где она вращалась, была
кличка «Скобарь», поговаривали, что за ним — побег
из колонии. Обут был Скобарь в новые валенки-чесан-
ки. Затеплилась надежда: вроде бы вышли на след гра-
бителя. Там, у магазина,— следы от валенок, да и часы...
И вдруг словно обухом по голове... Заключение экспер-
тизы: сданные Скобарем в магазин наручные часы не из
плюсского магазина. Все разом рушилось. И все же ка-
кое-то чутье остановило Копылова. Не выходили из го-
ловы валенки-чесанки и следы возле плюсского магази-
на. Да и кличка «Скобарь», видимо, имеет какое-то от-
ношение к псковским местам. Тогда и было принято ре-
шение: задержанную выпустить, но глаз с нее не спус-
кать. На шестые сутки она-то и навела на дом в приго-
роде Ленинграда. Нагрянувшие на «малину» работники
милиции подняли с постели троих мужчин и трех жен-
щин. Среди прочих была и та самая жгучая брюнетка.
Того, кого так усиленно искал Копылов, в доме не ока-
залось. Зато ленинградский угрозыск ликовал: удалось
«застукать» давно разыскиваемого убийцу по кличке
«Каблук».
И снова — поиски реальной возможности выхода на
Скобаря. Ведь он был где-то рядом, ходил, спал, ел.
Стоп! Копылов внезапно вспомнил: чернявка говорила,
что Скобарь не любит ресторанов и столовых, ест на
ходу, питается в основном пирожками у павильонов,
лотков.
82
Его взяли у рынка, когда он не успел надкусить и
первого пирожка. По дороге в Плюссу Копылов шепнул
шоферу милицейской машины, чтобы тот проехал мимо
обворованного магазина.
Когда машина въехала в Плюссу, сидевший угрюмо
до этого Скобарь вдруг заерзал на сиденье, а возле
магазина весь как-то подобрался и не удержался —
зыркнул в его сторону. Но раскололся Скобарь на кра-
жу... из новгородского магазина. Копылов тут же по-
звонил в Новгород.
— У нас по этой краже уже сидят четверо своих ре-
цидивистов,— сообщили новгородские сыщики.
— Приезжайте, настоящий вор у нас,— заверил кол-
лег Копылов.
Скобарь признался только в новгородском ограбле-
нии. Но почему так быстро он пошел на это признание?
Копылов приступил к официальному следствию.
И вот первая удача: продавец плюсского магазина
сразу же признала — одетый на Скобаре костюм из ее
магазина.
— Значит, плюсский магазин не твоя работа? — Ко-
пылов сощурил в улыбке левый глаз.
— Да ну тебя к черту, начальник! — взъярился Ско-
барь.— Признаёшься, говоришь правду, как на духу, а
тебе не верят!
— Откуда костюмчик-то?
— Откуда, откуда... Купил в Ленинграде.
— Как же ты сумел наследить своими валеночками
в Плюссе, да еще и у магазина? — не выдержав, рас-
смеялся Копылов.
Скобарь глянул на свои чесанки, на майора и отвер-
нулся к окну.
— Ладно, начальник, пиши,— глухо пробубнил он.
— «Пиши-то пиши», а где украденные вещи?
Вот тут-то Скобарь упорствовал долго. Не хотелось
ему подводить мать и тетку, живших в одной из дере-
83
вень под Псковом, у которых были спрятаны вещи. Ко-
гда Копылов записывал очередные показания Скобаря,
дежурный принес поступивший в райотдел ответ на пос-
ланный накануне запрос: по приметам Скобарь — про-
фессиональный вор Николай С., бежавший из колонии,
где отбывал длительный срок.
...Осмотрев изъятые в деревне вещи, Копылов разо-
чарованно присвистнул:
— Это ведь не все. Под «дурочку» сыграть хочешь.
Где остальное?
— Чего тебе еще от меня надо? — не сдавался Ни-
колай.
— Так не пойдет,— протянул Копылов.— Все надо
вернуть. Где остальное? Закопал? Вон тетка-то говорит,
что все штаны у тебя в опилках были, когда к ней зая-
вился. Так где же опилки-то те?
— Да что б тебе... — побагровел Скобарь и сам
полез в машину.
Через пару часов, пыхтя и ругаясь на чем свет стоит,
рецидивист откапывал в куче опилок у пивзавода два
чемодана, набитых золотыми изделиями и часами.
— Ну теперь все, доволен? — буркнул он, когда они
с Копыловым снова сидели в кабинете.
— Не совсем.— Копылов притворно вздохнул.
— Чего еще? — настороженно уставился арестован-
ный на сыщика.
— Беглый ты, Коля,— просто и спокойно ответил Ко-
пылов.
— Я— беглый? — Арестованный пытался даже рас-
смеяться.— Хе, скажи тогда, откуда и как я убежал?
— Могу, могу сказать, Коля, даже в подробностях.—
Голос Копылова был спокойным и скучным.— Ты в тот
день на кухне картошку чистил. Началась пурга. Ты —
под проволоку, и был таков. Могу даже сказать, кто
стрелял по тебе вдогонку с караульной вышки.
Тут уж Скобарь вышел из себя:
84
— Не будь я Скобарь, если не пришью тебя, началь-
ник! Пусть хоть двадцать лет дадут, выйду — и тогда
берегись!
— Пока ты будешь сидеть, много воды утечет,—
спокойно заметил Копылов.— Да и ты, надеюсь, за ум
возьмешься.
И они действительно встретились двадцать лет спу-
стя... в больничной палате. С тяжелым сердечным при-
ступом машина скорой помощи привезла Копылова в
областную больницу. Лежал Василий Сергеевич непод-
вижно на спине и тоскливо смотрел в потолок, и тут в
палату поступил новый больной. Скосив глаза, Копылов
сумел разглядеть соседа. Профессиональная память
мгновенно воскресила заснеженную Плюссу, ограблен-
ный магазин и возле него под конвоем мужчину в ва-
ленках-чесанках...
И дивились больные: отчего это новенький все норо-
вит услужить Копылову: то за чайком сбегает, то по-
душку подобьет. А в долгую бессонную ночь молча
слушал Копылов исповедь своего нового соседа по па-
лате, который, примостившись рядом, приглушенно рас-
сказывал:
— С того раза больше к старому не возвращался...
А знаешь, что подействовало? Не воспитательные бесе-
ды: совесть давно потерял. Убедился; при таких сыщи-
ках, как ты, долго на воле не погуляешь, все равно за-
ловите. Вон тогда в Плюссе: все чисто вроде бы срабо-
тал, один ведь орудовал, выдать было некому. Так нет
же, нашли. Отсидел свое, в Псков вернулся, двое сыно-
вей у меня сейчас, на стройке работают. Только сы-
новья бы не узнали о моем прошлом... Даже не верится
теперь, что было со мной раньше. Вот ведь жизнь шту-
ка какая...
— Жизнь она такая, Коля,— улыбнулся в темноте
Копылов.— А сыновья... Зачем им знать? У них должна
быть другая жизнь. Хорошая...
85
«Усмынские духи»
Эту историю до сих пор помнят псковичи. Писала об
этом местная и центральная печать.
В среде работников милиции неуловимых лесных
бродяг окрестили тогда «усмынскими духами». В поис-
ках «духов» принимали участие десятки оперативных
работников. Но самая трудная часть поисков и заверше-
ние их выпали все же на долю В. С. Копылова.
Все началось со следующего донесения:
«Начальнику Псковского УВД полковнику Кузьмину.
3 октября 1960 г. от лесника Усмынского лесничества
поступило сообщение, что в 78-м квартале им обнару-
жен бункер, в котором проживают неизвестные лица.
Для проверки сообщения мною была направлена опер-
группа в составе 8 человек, которая в упомянутом уро-
чище обнаружила бункер. Неизвестные, проживающие
там, не менее двух человек, при попытке задержания
открыли стрельбу и скрылись в лесу. Предположитель-
но в бункере могли скрываться бывший волостной стар-
шина из д. Дубровки Терентий Михайлович Иванов, по
деревенской кличке «Терех», 1898 г. рождения, и его
сын Владимир Иванов, 1924 г. рождения, дезертир из
Советской Армии.— Поселок Кунья. 23.00. Начальник
РОМ Ильин».
К донесению был приложен протокол осмотра ме-
ста происшествия:
«...Я, оперуполномоченный Куньинского РОМ стар-
ший лейтенант Сапогов, осмотрев обнаруженный в лесу
бункер, установил: бункер расположен в 78-м квартале
лесничества, в 4,5 км от д. Комасы Крестовского сель-
совета Куньинского района. Бункер вырыт на возвышен-
ности среди обширного болота, имеет размеры 4X3 м,
обнаружена плита, нары. В двух бочках с раствором
квасцов замочены 4 овчины. Среди предметов обихода
86
обнаружена красноармейская книжка на имя Владимира
Терентьевича Иванова, 1924 г. рождения».
В тот же день было заведено уголовно-розыскное
дело № 2196 с грифом — «Усмынские нелегалы», куда
легли эти первые два документа. Возглавить проведе-
ние мероприятий по обнаружению и задержанию пре-
ступников было поручено старшему оперуполномочен-
ному ОУРа УВД капитану Ивану Петровичу Логонскому,
который немедля выехал в Кунью.
На месте удалось установить немногое. Обнаружен-
ная в бункере красноармейская книжка позволяла пред-
полагать, что один из скрывающихся мог быть местный
житель Владимир Иванов, разыскиваемый с 1942 года
как дезертир. Вторым мог быть его отец Терентий —
Терех, пособник оккупантов. Было известно, что после
своего назначения волостным старшиной Терех создал
отряд полицейских из восьми человек, вооружил их,
принимал вместе с ними участие в облавах на партизан,
в сельхоззаготовках для немецкой армии. С приближе-
нием Красной Армии исчез.
После освобождения Псковщины от оккупации Тере-
ха, а заодно и его сына, долго искали. Но никаких приз-
наков их существования в Куньинском и других районах
области не обнаружили. К тому же близких родствен-
ников Ивановых в районе не осталось, жена Тереха в
начале пятидесятых годов уехала на постоянное место-
жительство к дочери, в город Ригу.
И вот спустя пятнадцать лет после окончания войны
Ивановы, если это были они, дали о себе знать.
Если уж быть точным, «нелегалы» давали о себе
знать и раньше, стоило только повнимательнее отнес-
тись к некоторым заявлениям. Вот сейчас Логонский
дотошно изучал милицейские сводки о происшествиях
в районе за последние годы и не мог отрешиться от
мысли, что некоторые из происшедших событий теперь
можно было объяснить.
87
Вот, скажем, со скотного двора колхоза «Искра»
пропали сразу две овцы и теленок. И еще десятки по-
добных краж скота, оставшихся темными. Обращало на
себя внимание то обстоятельство, что почти все эти
кражи ежегодно совершались в позднее осеннее вре-
мя,— не похоже ли это на заготовку мяса на зиму? Кол-
хозники отнесли пропажу скота на разбой волков, благо
тех в районе за годы войны развелось множество, да и
в милиции склонялись к этому. Но почему тогда не было
обнаружено ни одной приметы волчьего пиршества: ни
кровинки, ни шерстинки, ни рогов, ни копыт?
Но если скот еще можно как-то, с натяжкой, списать
на волков, то как объяснить другие случаи? Так, у жите-
ля деревни Гришино было украдено несколько пудов
меда. Тоже волки? А кража из библиотеки восьмидесяти
книг — тоже нераскрытое преступление. Или соль, таин-
ственно исчезавшая из животноводческих ферм. Про-
падали на фермах и молочные бидоны. Скот, мед, соль,
бидоны — тут было о чем поразмышлять.
Искать преступников в лесу казалось безнадежным
делом. Только в одном Барановском лесничестве сем-
надцать тысяч гектаров леса, сплошные леса по всему
району, местность сильно заболочена — попробуй отыс-
кать иголку в стогу сена.
Логонский решил выяснить, с кем из местных жите-
лей в первую очередь могли встречаться отец и сын
Ивановы. Несколько недель было потрачено на выявле-
ние тех, кого следовало проверить. Одних только даль-
них родственников Тереха набралось девятнадцать че-
ловек.
Теперь следовало установить: входил ли кто из них
в контакт со скрывающимися.
Сотрудники Куньинского райотдела милиции присту-
пили к выполнению разработанного плана. Оперативни-
ки действовали осмотрительно, крайне осторожно, да-
бы, с одной стороны, не обидеть ненароком людей не-
88
заслуженным подозрением и не спугнуть преступников,
если те выходят на связь — с другой стороны.
Логонский вместе с начальником РОМ Ильиным на-
правили в другие районы Псковской и соседние Кали-
нинскую и Смоленскую области ориентировки о воз-
можном появлении нелегалов. Сообщались и приметы
разыскиваемых: отец — среднего роста, плотного тело-
сложения, носит седую бороду, имеет привычку скре-
сти затылок. Сын — высокого роста, костляв, лицо смуг-
лое, широкое, с выпирающими скулами, волосы темные.
Хотя, признаться, все эти приметы — по меньшей мере
пятнадцатилетней давности.
Уголовно-розыскное дело стало пополняться донесе-
ниями: проверен Д-ев, данных о его контактах с лесны-
ми обитателями не имеется, проведено наблюдение за
Р-вой, связи с разыскиваемыми не установлено, пррве-
дена беседа в В-вым, жители его деревни общений с
преступниками не имеют.
Одновременно велось негласное наблюдение за тре-
мя родственниками Тереха, часто отлучавшимися из
своих деревень.
Два года, не считая коротких наездов в Псков, про-
вел Логонский в Куньинском районе. А потом он серь-
езно заболел и был отозван областным управлением.
15 мая 1963 года поиск «усмынских духов» возгла-
вил майор Копылов. Начал он с изучения розыскного
дела, которое к тому времени изрядно-таки распухло —
более 300 документов! И чего только там не было!
Спецдонесения, справки, отчеты и — сводки о продол-
жающихся в Куньинском районе таинственных кражах:
в деревне Тетеревни пропал ягненок, в деревне Дымо-
во исчез бычок, из библиотеки в деревне Лигово укра-
дено 26 книг, географическая карта, патефон и 36 пла-
стинок к нему. Но не в меньшей мере внимание Копы-
лова привлекли сообщения иного характера. Как бы
осторожно ни действовали оперативники, местному на-
89
селению стало известно об интересе милиции к Тереху
и его сыну и появились такие донесения.
«Жительница д. Сутеки Д. выбирала из стога сено и
наступила на ногу спавшему в стоге неизвестному муж-
чине. Тот выматерил женщину и убежал в лес».
«Жительница д. Войлово М. пять лет назад возвра-
щалась с сенокоса и у озера Турсы встретила мужчину,
похожего по приметам на Терентия Иванова. Тот побе-
седовал с ней и ушел в лес».
«Возле урочища Волчья Гора в районе Страшнов-
ского Мха к пастуху В. А. Володченко подошел и попро-
сил спичек обросший большой бородой мужчина».
А вот еще довольно-таки любопытная информация.
«10 ноября 1962 года в 14.00 со стороны дер. Страш-
ные в сторону д. Войлово прошла подозрительная жен-
щина, одетая в телогрейку, черную юбку, повязанная
темным платком так, что были видны только нос и гла-
за. За плечами женщина несла корзину. Через 10 минут
в том же направлении прошла вторая женщина в таком
же одеянии. По фигурам обеих женщин пастух К. оп-
ределил Терентия Иванова и его сына».
Попадались и более захватывающие воображение
донесения.
«Жителя д. Комасы Р., собиравшего в лесу орехи,
схватили 8 вооруженных мужчин, продержали в качест-
ве заложника трое суток и отпустили».
Были сообщения и из других районов области.
«В деревне Перелазы Невельского района ночью в
бане жителя В. мылись двое неизвестных».
«На большаке Глубокое — Опочка двое мужчин, вы-
шедших из леса, гнались за колхозницей П., но той уда-
лось убежать».
По каждому из этих сообщений была организована
тщательная проверка. В результате — блеф, досужие
домыслы деревенских сплетниц. Да и трудно было пове-
рить в то, что лесные бродяги, так тщательно маскиро-
90
вавшиеся более полутора десятка лет, просили бы спи-
чек или вступали в разговор с первым встречным. Тем
не менее Логонский не оставлял без проверки ни один
поступивший сигнал.
Но среди потока «шелухи» попадались и похожие на
достоверность свидетельства. По одному из таких сооб-
щений Копылов еще раз сам передопросил двух маль-
чишек-второклассников. Те чуть свет направились за
ягодами и когда подходили к лесу, то на опушке в
стлавшихся космах тумана вдруг увидели...
По словам ребят, вновь переживших сейчас давниш-
ний свой испуг, в тумане проплыли два призрака, у кото-
рых вместо голов возвышались остроконечные колпа-
ки. И еще успели заметить мальчишки, что над колпа-
ками торчали стволы не то ружей, не то винтовок.
Вот это уже похоже на правду, несмотря на внешний
мистицизм: если уж и попали в поле зрения лесные зат-
ворники, приобретшие за долгие годы звериные повад-
ки, то вот именно так — бесшумно проплыть, просколь-
знуть, словно призраки, а не спать в стогах и не про-
сить спичек у встречных. А что касается остроконечных
колпаков, так напугавших ребят, то это наверняка капю-
шоны брезентовых плащей, что носят лесники и рабочие
леспромхозов.
В том, что нелегалы продолжают скрываться на тер-
ритории Куньинского района^ Копылов теперь был уве-
рен абсолютно. Об этом свидетельствовали и продол-
жающиеся, правда не так часто, как осенью, уже после
начала розыскных мероприятий, кражи: со свинофермы
в деревне Ольховатка пропал поросенок, со склада мо-
локофермы в деревне Прихабы исчезло два молочных
бидона, из библиотеки при долговицкой школе — книги.
Да, нелегалы продолжали ночные набеги из своего
логова, запасались продуктами, вели свое немудреное
хозяйство (молочные бидоны, выделанные овчины в
том, покинутом ими, бункере), даже заботились о сво-
91
ем досуге (книги из библиотеки, патефон с пластинка-
ми).
Оставался неясным до конца вопрос: имелся ли у
них хоть какой-то контакт с местными жителями?
Копылов видел по документам розыскного дела, что
Логонский хорошо поработал в этом направлении.
Еще в январе 1961 года Логонский заслал в Усмын-
скмй сельсовет под видом столяра-шабашника сотруд-
ника милиции из другого района, благо тот умел и плот-
ничать, и столярничать. Копылов читал подробные пись-
менные указания: в каких именно деревнях «столяр»
должен особенно долго застрять, кого особо необхо-
димо разговорить на нужную тему, каким образом при-
сылать свои отчеты.
Несколько месяцев «столяр» «шабашил» в дерев-
нях, прислушивался к разговорам, сам заводил с оче-
редными своими хозяевами беседы — и тщетно: ни еди-
ной зацепки на нелегальную связь с лесными затворни-
ками.
Выходило, что те сами избегают каких бы то ни бы-
ло контактов и встреч с населением, полагаются только
на себя.
Но так затаиться, ничем не выдать себя, не остав-
лять никаких следов на местах краж и ни разу не по-
пасться «на деле»! Это было немыслимо.
Не мог тогда представить себе Копылов результа-
тов «лесной школы», которую прошли скрывавшиеся.
Они настолько натренировали свой слух, зрение и дру-
гие органы чувств, что могли находиться под землей и
безошибочно отличить: заяц или лисица пробежали над
землянкой; перед тем как пересечь ночью дорогу, на-
долго затаивались в придорожных кустах и, если вдали
появлялась фигура человека, наверняка опознавали,
мужчина или женщина приближаются (мужчин выдавал
табачный запах); уходили на промысел с вечера и кра-
жи совершали не менее как за 15—20 километров от
92
своего логова. Потом целый день по очереди стояли
возле землянки и напряженно слушали: нет ли погони?
В один из августовских дней 1963 года Копылов был
вызван в Псков в управление.
Начальник управления полковник В. Ф. Дягилев, сме-
нивший на этом посту В. Ф. Кузьмина,, собрал у себя
сотрудников ОУРа.
Он, с присущим ему юмором, открыл совещание
словами:
— Породнился, видать, наш Копылов с «усмынскими
духами»: и они его не трогают, и он их. Шучу, конеч-
но,— продолжал полковник,— ты не обижайся, Василий
Сергеевич, но наш розыск слишком затянулся: три го-
да ищем — и никакого толка! Министерство наседает, в
обкоме партии постоянно спрашивают, а что я могу
сказать: что, дескать, Терех с сыном в болотных духов
обернулись? А мне говорят: до каких пор бандиты бу-
дут вести разбой, обкрадывать государство и честных
советских граждан, вызывать у людей страх и неуве-
ренность?
Совещание было бурным и длилось несколько ча-
сов. Утвердили предложенный Копыловым план методи-
ческого повального прочесывания территорий Баранов-
ского, Критивлянского и Усмынского лесничества. Об-
щее руководство операцией возлагалось на заместителя
Дягилева полковника С. М. Бадаева. Но перед началом
операции решили попытаться войти самим в контакт с
«духами». Для этой цели в типографии отпечатали нес-
колько сотен листовок, текст которых гласил:
«Терентий и Владимир Ивановы! До Великой Отече-
ственной войны вы занимались добросовестным и сози-
дательным трудом в своем родном колхозе. По мало-
душию вы, Терентий, стали сотрудничать с немецкими
властями, а вы, Владимир, оставили ряды Красной Ар-
мии. Испугавшись наказания, вы оба перешли на неле-
гальное положение. Победоносно закончилась Великая
93
Отечественная война, и народ трудится во имя дости-
жений своей Родины. Вам сейчас нет необходимости
скрываться, по-звериному пугаться каждого шороха, об-
ходить стороной человека.
Советское государство, руководствуясь принципами
гуманизма, предоставило возможность вернуться и жить
нормальной жизнью провинившимся перед ним.
7 сентября 1955 года издан Указ Президиума Вер-
ховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан,
сотрудничавших с оккупантами во время войны 1941 —
1945 гг.».
Преступные действия Владимира Иванова также под-
падают под Указ об амнистии от 27 марта 1953 года.
Вам обоим один выход — немедленно добровольно
явиться в ближайший сельсовет или милицию и сдать
оружие, после чего вам будет предоставлено право вы-
бора местожительства и работы.
Продолжая оставаться с оружием в лесу, вы пред-
ставляете опасность, и к вам будут вынуждены приме-
нить меры как к вооруженной банде.
Одумайтесь! Вам предоставлена последняя возмож-
ность стать равноправными членами советского общест-
ва!»
Все экземпляры листовок были заверены гербовой
печатью.
Самолет Як-12 два дня кружил над лесными масси-
вами Куньинского района, разбрасывая листовки в са-
мых глухоманных местах, на лесные дороги.
В этом же самолете находился и Копылов, до боли в
глазах всматривавшийся в лесные дебри. Ни дымка, ни
другого какого признака человеческого обитания!
Где было знать работникам милиции, что Ивановы
топили печь в землянке всего лишь раз в сутки, глубо-
кой ночью, готовя себе пищу загодя!
С первым снегом полковник Бадаев сформировал
из сотрудников милиции отряд численностью 80 чело-
94
век, поставил его на лыжи и, разделив людей на пять
групп, приказал прочесать несколько лесных массивов.
Лыжники изо дня в день углублялись в лес, продира-
лись сквозь сплошные заросли подлеска, внимательно
оглядывали все вокруг. Тщетно! Хоть бы малейший при-
знак человеческого существования! Опять-таки неведо-
мо было искавшим, что с наступлением зимы нелегалы
не покидали своего логова, питаясь запасенным загодя
и коротая время за чтением книг из обворованных ими
библиотек.
В конце декабря поиски прекратились и лыжный от-
ряд был расформирован.
Не успокоившись, полковник Бадаев еще несколько
раз облетел на вертолете весь район. Внизу, на непо-
рочной снежной белизне, отчетливо были видны даже
цепочки заячьих следов и — ни одного человеческого
следа. Ни дымка, ни какого-либо предмета, свидетель-
ствующего о присутствии человека!
В начале января 1964 года розыск был приостанов-
лен.
Едва снег сошел, Копылов снова выехал в Кунью.
За зимние месяцы он многое обдумал и теперь ехал
с конкретным планом действий.
На следующий день Усмынское лесничество офор-
мило на работу трех новых помощников лесников. Но-
вичкам выдали форменную одежду лесников, удостове-
рения личности, ружья, нехитрый инструмент. Ничто
теперь не отличало этих трех от работников лесничест-
ва. Никому и в голову не могло прийти, что у новых
«лесников» под брезентовыми плащами висели на рем-
нях автоматы.
Метр за метром Копылов и два его помощника об-
следовали заранее намеченные кварталы лесных уго-
дий, осмотрели каждый подозрительный завал, бугорок,
для создания видимости своей «основной» работы де-
лали зарубки на деревьях, помечали стволы, подрубали
95
сушняк. Ночевали на лесных кордонах или просто в ша-
лашах.
И буквально в первые же дни Копылов каким-то
шестым чувством уловил близость преступников. Ну
вот, скажем, наткнулся он на заросли орешника. Ореш-
ник как орешник. Но вот к одной из орешин прислоне-
на палка-рогулина. Назначение ее одно — пригибать
ветки с плодами. Если зайдет в орешник любой добыт-
чик со стороны, зачем ему рогулина? Подпрыгнул, ухва-
тил ветку, гни ее донизу, сломалась — и черт с ней —
еще даже легче орехи обобрать. А здесь — ни одной
поломанной веточки и — эта самая рогулина. Последний
болван не догадается, что тут промышляли люди с рас-
четом не на один ореховый сезон: какой резон бездум-
но губить плодовые деревца?
Или вот вышли как-то к штабелю бревен. Всяк дру-
гой может прошел бы мимо: штабель как штабель, ма-
ло ли таких в лесу, но только не Копылов — служба на
границе научила осматривать все подряд. Копылов ос-
тановился, огляделся, присел с торцовой стороны бре-
вен и давай вглядываться в просвет между ними. Если
между бревнами нет ничего постороннего, то весь шта-
бель просматривается насквозь. Так и есть: что-то за-
чернело на другом конце штабеля: не пропускает свет!
Прошел Копылов к тому концу штабеля, пошевелил
несколько комлей и — на тебе! — две не выделанные до
конца овчины! Тайничок небольшенький, ясно чей. Ко-
пылов овчины не тронул, а между ними две листовки
из той пачки, что с собой носил, аккуратненько так по-
ложил, и бревна на место сдвинул, и подался себе даль-
ше, хорошо приметив место.
А когда через три дня, сделав по лесу изрядный
крюк, вернулся Копылов со своими помощниками к
тому же самому штабелю, то ни овчин, ни листовок на
месте не обнаружили. Сработала «лесная почта»: ведь
те, что забрали овчины и прихватили листовки, прек-
96
расно поняли, для какой цели оказались здесь листовки
и кто их мог оставить, Прошло две недели. Копылов
добрался до лесничества, позвонил в райотдел мили-
ции: нет, из леса никто не вышел. Ну что ж, вам же,
лесным «духам», будет хуже, а мы пойдем искать даль-
ше.
Сколько сотен лесных верст исходил в это лето Ко-
пылов со своими помощниками — одному богу извест-
но. В каких только таежных уголках они не побывали!
Уже потом, после завершения операции, Копылова по-
настоящему развеселило одно донесение, поступившее
в Куньинское РОМ:
«Две женщины, собиравшие в лесу ягоды, заметили
издали трех мужчин с ружьями, которые вели себя по-
дозрительно и что-то высматривали».
Вот поди же ты: выходит, не только они высматрива-
ли свое, был глаз и за ними! Вот тебе и усмынская глу-
хомань...
Может, и «духи» не раз видели их на переходах, на-
блюдали за ними, а потом, петляя, уходили еще даль-
ше или возвращались в не замеченное и пропущенное
оперативниками логово? Не мог тогда знать Копылов,
что в своих догадках он недалек рт истины. Только зна-
чительно позже узнает он, как однажды группа женщин,
собирая чернику, набрела на одну из землянок нелега-
лов, а те, затаившись под землей, слышали, как одна из
женщин, бренча ведром и окликая подружек, прошла
прямо над их головами, так и не заметив никакого изъ-
яна в пласте сизого мха, что плотно прикрывал лаз в
землянку. Вот какую маскировку неукоснительно соблю-
дали «усмынские духи»!
Наступило предзимнее время. Обновился состав по-
исковой группы, но Копылов по-прежнему возглавлял
ее.
День 2 ноября 1964 года выдался пасмурный, из низ-
ких туч того и гляди повалит снег. Пятый час группа
4 Зак. № 685
97
оперативников, на этот раз из шести человек, растянув-
шись в цепочку, ведет прочесывание очередного лесно-
го квартала.
Одетый, как всегда, в брезентовый плащ, колоколом
торчавший на его поджарой фигуре, болотные сапоги,
под плащом — автомат, Копылов медленно брел по гу-
стому осиннику, зорко осматривая все вокруг. Время
шло к вечеру, хотелось есть. Надо, видимо, кончать на
сегодня эту волынку, сзывать товарищей, уходить из
леса,— едва подумал Копылов, как вдруг увидел впере-
ди: медленно, словно в немом кино, приподнялся пласт
мха и что-то лйхматое, бесформенное полезло Наружу...
А минутой раньше, метром ниже, в подземелье, ста-
рик говорил молодому:
— Вроде бы шаги какие-то наверху.
— Да ну батя, мерещится тебе, какие там шаги! Зай-
цы бегают.
— Не, дай-ка гляну,— сказал старик и полез по де-
ревянным ступенькам наверх.
«Лаз! Землянка!» — молнией обожгла мысль, и Ко-
пылов, распахнув плащ, резким движением перетянул
автомат на живот. Короткая очередь разорвала лесную
тишину. То бесформенное, лохматое провалилось куда-
то вниз, под землю. На выстрелы, ломая кусты, сбега-
лись товарищи Копылова.
— Окружайте! Берите шире, может быть еще запас-
ной выход! — командовал Копылов.
Еще несколько автоматных очередей — и из лаза по-
казался клочок газеты, нанизанный на дуло винтовки.
«Сдаются»,— понял Копылов и закричал:
— По одному, без оружия — наверх, быстро!
«Начальнику ОУРа майору Куличкову. Докладываю,
что 2 ноября 1964 года в 90-м квартале Усмынского
лесничества мною, лейтенантом Никифоровым, старшим
лейтенантом Михайловым, капитаном Яковенко, стар-
шим лейтенантом Тюриным и лейтенантом Кузьминым
98
задержаны Терентий и Владимир Ивановы. У них изъя-
то две заряженные на 4 боевых патрона винтовки, по
одному патрону — в патронниках. В момент задержания
ранен Терентий Иванов. Раненому оказана первая ме-
дицинская помощь. Землянка взята под охрану, задер-
жанные доставлены в Великие Луки. Прошу сообщить
всем райотделам о прекращении розыска. Майор Ко-
пылов».
А неделю спустя Владимир Иванов водил по лесу
работников милиции и показывал их многочисленные
тайники с награбленным добром.
Целые тракторные сани потребовались, чтобы вывез-
ти содержимое тайников: 532 кг ржи, 126 кг пшеницы,
65 кг гороха, 20 кг овса, 83 кг льносемян, 150 кг карто-
феля, 55 кг свеклы, 75 кг меда, 50 кг баранины, 10 кг
топленого сала, 16 бутылок вина «Вермут».
Показал младший Иванов и могилу, в которой был
захоронен убитый им и отцом некий Жаворонков, как
и Владимир,— дезертир, примкнувший к Ивановым и за-
явивший однажды, на свою погибель, что намерен вый-
ти из леса и сдаться властям.
Во время следствия Владимир Иванов пытался пере-
дать на волю для пересылки в Ригу письмо сестре:
«Дорогая-сестричка! С нами случилось то, что и дол-
жно было случиться рано или поздно. Тебе, наверно,
скажут или напишут про нас, и ты захочешь приехать.
Не надо сейчас, будет суд, тогда и приезжай. О нас не
беспокойся, мы просто как в рай попали. Володя».
За эту операцию В. С. Копылов был награжден ор-
деном Красной Звезды...
Дело о пропавшем студенте
В этой розыскной операции не было погонь, отчаян-
ной стрельбы и мертвых схваток. Но по захватывающе-
му драматизму событий, напряженности поиска этот
99
эпизод в оперативной работе Василия Сергеевича Ко-
пылова не уступал другим.
Все началось с сообщения Ленинградского уголовно-
го розыска. При загадочных обстоятельствах исчез сту-
дент 4-го курса Ленинградского института железнодо-
рожного транспорта — ЛИИЖТа — Игорь Ипатов. Учился
парень, ходил на танцы, дружил с сокурсниками, был
общителен, жизнерадостен. И вдруг в один из февраль-
ских дней 1966 года пропал.
Ленинградская милиция опросила друзей студента и
установила, что тот перед своим исчезновением соби-
рался ехать в Великие Луки.
А раз так — впрягайся, ищи пропавшего псковская
милиция.
— Ничего не поделаешь, придется нам искать,— ска-
зал, вздохнув, начальник областного отдела уголовного
розыска подполковник В. С. Куличков, передавая Копы-
лову скудную папочку с материалами, поступившими из
Ленинграда.
Копылов углубился в чтение бумаг. Начал с харак-
теристики на Ипатова. Способный студент, активист,
серьезных проступков не совершал. Отмечалась не-
уравновешенность, повышенная возбудимость парня.
Имел друзей, последний год постоянно встречался со
студенткой этого же института Галей Гультяевой. Соби-
рался ехать в Великие Луки. К материалу приобщена
записка, выданная милиции студентом Янисом Биверсом.
Она написана торопливым, растекающимся почерком
самого Ипатова: «Еду в Великие Луки. Если поездка бу-
дет безрезультатной, то Галя расскажет, в чем дело».
И внизу приписка: «Писал в здравом уме и памяти (это
на всякий случай — для врачей)». На отдельном листке
приметы Ипатова: высокий рост, худощав, серые глаза,
нос с горбинкой, русые волосы. На верхней челюсти от-
сутствует передний зуб. Был одет в светло-серый ко-
стюм и темно-коричневое пальто, темную шапку.
100
Оторвавшись от бумаг, Копылов задумался.
Может быть, разгадка в этой записке?.. Довольно
странная записка. О каком «деле» может рассказать Га-
ля? Галя — это, видимо, та, с которой встречался Ипатов.
Копылов решил начать поиск с Ленинграда,
В студенческом общежитии ему удалось встретиться
с Янисом Биверсом.
— Странно все это,— начал тот рассказ,— накануне
Игорь сильно выпил. Заявился ко мне, сказал, что едет
в Великие Луки, и оставил мне запечатанный конверт.
Предупредил и взял с меня слово, что вскрывать пакет
я могу только через четыре дня. Потом подумал и до-
бавил: «Нет, не торопись вскрывать, мало ли где я мо-
гу задержаться».
На следующий день Игорь на занятия не явился, не
появился он и в последующие дни. Мы вначале не при-
давали этому значения: у Игоря и раньше были пропус-
ки занятий, да и поступки у него иногда бывают непред-
сказуемые. Потом я все же вскрыл пакет — и вот это
странное письмо... Тут же заявили в милицию.
Галину Гультяеву опросить не удалось: уехала на по-
бывку домой.
Из Ленинграда Копылов выехал на станцию Березай-
ка Калининской области, где проживали родители Ипа-
това. В дороге нет-нет и закрадывалась мысль: а что
если эта поездка — напрасный труд, сидит Игорь Ипа-
тов в это время и чаи гоняет? Но когда Копылов пере-
ступил порог старого станционного домика и увидел
печальные, словно застывшие в немом вопросе, глаза
старшего Ипатова, встретившего гостя, сразу понял:
младшего Ипатова дома нет. Стараясь не напугать ста-
рика, Копылов начал осторожно расспрашивать.
Последний раз Игорь приезжал домой в январе. По-
был всего два дня и засобирался в дорогу.
— Видать, зазноба призывает,— пошутил обиженный
в душе скорым отъездом сына Егор Ипатович.
101
— Да, есть у меня подруга, отец,— признался Игорь.
И рассказал, что дружит с девушкой по имени Гали-
на. Решили с ней пожениться.
— Ну что же, дело житейское,— одобрил отец.—
Привози невесту на показ.
— Да кто его знает,— как-то неопределенно обро-
нил Игорь и с этим уехал.
А потом написали из Ленинграда, что сын исчез.
— А .может такое статься, что Игорь где-то гостит? —
на всякий случай спросил Копылов.
— Да нет, мы уже всех родных и близких оповести-
ли,— горестно вздохнул старик и протянул Копылову
пачку телеграмм.
«Игоря у нас нет»,— гласила одна телеграмма.
«Об Игоре нам неизвестно»,— оповещала другая.
«Игорь не появлялся»,— было в третьей. И так — во
всех телеграммах.
Старик сжал голову руками:
— Господи, неужели Игоря уже нет в живых? — и
глухо застонал.
Из Березайки Копылов направился снова в Ленин-
град.
Галя Гультяева уже вернулась из дома. Перед майо-
ром сидела небольшого роста чернявенькая девушка с
большими карими глазами. Глаза у девушки были пе-
чальны и, казалось, вот-вот исторгнут слезы. Так и есть:
при первых же словах Копылова Галя заплакала и в про-
должение всего разговора всхлипывала и беспрестанно
вытирала платком глаза.
С Игорем Ипатовым она знакома с 1964 года, когда
тот начинал учиться в Великолукском филиале ЛИИЖТа.
Потом и она поступила в этот же институт. Со второго
курса Игорь перевелся в Ленинград, год они переписы-
вались, пока и она не стала учиться в Ленинграде. Они
очень любили друг друга и твердо решили создать
семью. Накануне исчезновения Игоря у них произошла
102
ссора. Игорь был нетрезв, все приставал к ней с рас-
спросами о какой-то ее тайне. А что она могла скрывать
от любимого? Да, он собирался съездить в Великие Лу-
ки к ее родителям и переговорить о женитьбе. Уехал
ли он туда в тот день, она не знает. Игорь был очень
неуравновешенный, от него можно было ожидать чего
угодно. Вначале она думала, что это его очередной фо-
кус: уехал куда-нибудь к знакомым, чтобы позлить ее.
У Копылова на языке вертелся еще один вопрос: о
каком «деле» упоминал Игорь в своей записке, о кото-
ром должна была знать Галина? Но потом решил повре-
менить с этим вопросом.
Не заезжая в Псков, Копылов выехал в Великие Лу-
ки. Уже на следующий день он беседовал с Галиным
отцом.
Михаил Гультяев держался спокойно, уверенно. Не-
большого роста, плотный, смуглый, не по годам моло-
жавый.
Да, он знал Игоря Ипатова еще по Великим Лукам.
Дочь встречалась с ним, в Ленинграде они продолжали
дружить.
— Дело, видать, к свадьбе шло,— улыбаясь закон-
чил Гультяев.
— Не за этим ли Игорь и приезжал к вам? — само
по себе вырвалось у Копылова.
Он отметил, что его вопрос нисколько не смутил со-
беседника. Лишь чуточку сдвинув густые брови, словно
припоминая, Гультяев ответил:
— За этим. Зашел к нам домой и—с порога: «Хо-
тим с Галей пожениться!» Ну а я что? «Садись, дорогой
зятек, гостем будешь». У Игоря с собой бутылка была,
у меня тоже нашлась, ну и посидели, поговорили по ду-
шам. Только я ему окончательного согласия не дал, же-
на на работе была. Игорь сказал, что вечером зайдет,
с тем и ушел, но больше не появился.
— Куда он направился от вас?
103
— А кто его знает. У него полгорода знакомых, де-
ло молодое, куда-нибудь, видать, зашел... Дочка приез-
жала, говорила, что Игорь куда-то пропал. Задурил дев-
ке голову, а сам в бега пустился,— осуждающе заметил
Гультяев.
Жена Гультяева подтвердила слова мужа: вечером
Михаил рассказал ей, что заходил Игорь, просил руки
дочери, муж особо не возражал. Игорь обещал еще
раз зайти, но так и не пришел. Никто из опрошенных
соседей даже не видел постороннего мужчину в их до-
ме в феврале.
Копылов выехал в Псков.
— Да, наш розыск пока на нуле,— выслушав доклад
Копылова, подытожил начальник УРа Куличков.— Куда
же мог подеваться студент?
— Всякое могло произойти,— задумчиво ответил Ко-
пылов.— Несчастный случай с неопознанным трупом.
Могли прикончить в какой-нибудь драке и спрятать те-
ло. И наконец, Ипатов сам мог покончить с собой. Ведь
накануне была ссора с Галиной, а парень он очень са-
молюбивый, экспансивный, все о нем так говорят,
— Но зачем тогда поездка к родителям Галины? —
возразил Куличков.— Ведь, если верить Гультяеву, Игорь
приехал к ним за .согласием на брак. Отец не возражал,
чего же тогда кончать жизнь самоубийством? Гультяев
утверждает, что Игорь обещал зайти вечером и не за-
шел, почему, а?
— Вот-вот,— подхватил Копылов.— В самом деле: по-
чему не пришел? А может, не мог прийти? Не идет у
меня из головы этот Гультяев, Василий Степанович. Хоть
тресни, не идет...
— А какие улики? — насторожился Куличков.
— А никаких! — весело ответил Копылов.— Улик нет,
и все же что-то тянется к этому человеку. Вспомните
хотя бы записку Ипатова. О каком «деле» знает Гали-
на?
104
— Выходит, Галина чего-то недоговаривает, скрыва-
ет...
— Похоже, что так... Вот Гультяев утверждает, что
он был не против брака дочери с Ипатовым. Но ведь
это только слова. А может быть, за этим намечавшим-
ся браком что-то кроется?
— Пожалуй, ты прав: рано мы отстали от Гультяева.
В Великих Луках он сравнительно недавно. А где был
раньше, что за человек?
Через два дня Копылов уже вышагивал под палящи-
ми лучами южного солнца по пыльным улицам станицы
Рыздвянная Ставропольского края. Здесь в течение двух
лет Гультяев жил со своей семьей у родственников же-
ны.
Копылов разыскал родную сестру жены Гультяева.
Та ничего интересного не сообщила, только в конце бе-
седы вдруг обмолвилась, что, переехав на строительст-
во Каракумского канала в город Байрам-Али, Гультяев
через год приезжал в их станицу проводить свой от-
пуск. Приезжал с дочерью Галей.
— А жена? — спросил машинально Копылов.
—Да кто ж его знает? — вдруг почему-то смутилась
загорелая толстушка украинка.
— Вы чего-то недоговариваете,— не отступал Копы-
лов.
— Да кто же его знает,— начала было снова женщи-
на и вдруг, словно решившись высказать давно наболев-
шее, возбужденно заговорила:—Мне самой, тогда не
понравилось, что он приехал без Марии. А сам все с
Галей и Галей... Да если бы просто так... А то и купается
и загорает с ней, а потом на загривке Несет ее с пляжа
домой. Я однажды не выдержала и говорю: что ж ты
делаешь, девке уже четырнадцать лет, скоро невестить-
ся будет, а ты ее на руках таскаешь. Неприлично
это...
— А он что?
105
— Обнял Галю и засмеялся: «Никому не отдам мою
красавицу».
Сдерживая охватившее его волнение, Копылов спро-
сил:
— Приезжал ли еще к вам Михаил с дочерью?
— Нет, больше не приезжал. Сестра потом писала,
что Галя болела чем-то, лежала в больнице,— оборвала
свой рассказ, словно запнулась, собеседница Копылова.
Через день Копылова жарило туркменское солнце...
Прямо с поезда Копылов помчался в больницу Байрам-
Али. Главврач-туркмен тут же разыскал медицинскую
карту.
— «Прерывание беременности»,— прочел он.— А-а,
вспомнил,— вдруг заявил главврач.— Да, да, девочка,
привез ее к нам отец, потом носил дочери конфеты,
апельсины, цветы.
Взяв из больницы официальную справку, Копылов
поспешил на поезд. Всю дорогу до Ленинграда его не
отпускала страшная догадка: необычные отношения от-
ца с дочерью, больница, конфеты, цветы. У кого-нибудь
иного подобное могло вызвать недоумение и протест,
только не у Копылова: со всяким приходилось сталки-
ваться в своей работе.
Приехав в Ленинград, Копылов направился в обще-
житие ЛИИЖТа. Теперь он следовал продуманному в
дальней дороге плану. Прежде всего — осмотр опеча-
танных вещей Игоря Ипатова, которые он так и не удо-
сужился просмотреть раньше. И вот в руках майора
десятки девичьих писем.
«Дорогой мой Игорек,— читал Копылов слова чужой
исповеди.— Если бы ты знал, как я тебя люблю...»,
«...боже мой, как мне тяжело бороться одной...», «...отец
опять ругался, что я не нужна тебе, что ты меня обяза-
тельно бросишь...», «...он не человек, а зверь, бабушку
и ту ударил...>>, «...лучше вообще не иметь отца, чем
такого...»
106
«Черт побери, почему мне раньше не пришло в го-
лову произвести осмотр вещей?—мысленно клял себя
Копылов.— Не было бы этих поездок на край света. Вот
она, зацепка к разгадке!» — Копылов не мог унять
дрожь в руках, державших письма.
После окончания занятий Галина была приглашена в
ближайший отдел милиции. Стоило Копылову упомянуть,
что он побывал в Байрам-Али, как Галина залилась сле-
зами. Дав ей успокоиться, Копылов стал тактично вы-
спрашивать некоторые детали. Не дававшая ему эти два
дня покоя догадка подтвердилась.
...Повзрослев, Галина старалась забыть ту страшную
страницу своей жизни. Но отец продолжал ее пресле-
довать. Его бесило, когда он видел дочь с Игорем Ипа-
товым. Он слышать не хотел об их браке. Узнал ли об
этом Игорь? Да, она как-то призналась ему во всем.
Игорь не отказался от своего слова, но хотел погово-
рить с отцом, а однажды пообещал разоблачить его.
Она умоляла Игоря не делать этого, боялась мести
отца.
,— Где же Игорь? — в упор спросил Копылов.
— Не знаю, ничего не знаю,— твердила девушка, ку-
сая мокрый от слез платок.
16 мая 1967 года, спустя 9 месяцев после прекраще-
ния дела, следствие было возобновлено.
Расследование дела было поручено старшему следо-
вателю областной прокуратуры Г. Д. Балдину. Опера-
тивная группа, возглавляемая начальником УРа Кулич-
ковым, срочно выехала в Великие Луки.
Очередной допрос Гультяева. Он держится так же
степенно и уверенно. Что, следствию стало известно,
что он был против дружбы дочери и Ипатова? Правиль-
но, раньше он об этом не хотел говорить, а сейчас скажет.
Да ведь эта любовь настолько вскружила дочери голо-
ву, что она совсем забросила учебу. Какой отец не воз-
мутится? Вот он и ругал ее: вначале институт закончи, а
107
потом женихайся. Да, он поместил дочь в больницу в
Байрам-Али, навещал ее, чтобы утешить: над ней надру-
гались какие-то хулиганы. Где Игорь? Да вам же, това-
рищи следователи, известно, какой он был задиристый.
Его не раз били в драках. Сам рассказывал как-то, что
его давно преследует один местный тип за какие-то
старые дела, вот, может быть, и нарвался в тот приезд
в Великие Луки...
— Обыск в доме и арест Гультяева? — переспросил
прокурор прибывших к нему Куличкова и Копылова.—
Где гарантия, что вы на верном пути? А если произой-
дет осечка? С меня первого спросят за необоснованный
арест.
— Мы располагаем данными: Гультяев продает дом
и уезжает. Вещи уже распродал. Неспроста это: почув-
ствовал для себя угрозу и удирает,— горячо убеждал
Копылов.
— Это меняет дело,— решился прокурор.
В тот же день оперативная группа нагрянула в дом
Гультяева.
— Я в жизни так тщательно не искал,— вспоминает
Копылов.— Мы буквально все перевернули в доме. Ис-
кали и на подворье. Сразу за домом — болотина. Воору-
жившись баграми, облазили все болото. Тщетно: ни од-
ного предмета, наводящего на след. Полезли в подвал,
перекопали там землю метра на полтора. И всю выко-
панную яму пропустили через пальцы.— (В розыскном
деле сохранилась фотография, сделанная экспертом-
криминалистом: Копылов в подвале на карточках пере-
сыпает из руки в руку землю.) — И вот в руках — не то
камушек, не то какая-то косточка. Осторожно очистили
от. земли. Точно — кость! Быстро — на судмедэкспер-
тизу.
Заключение эксперта; «Предъявленный предмет яв-
ляется фрагментом кости человека, возраст равен 18—
25 годам». Гультяев был тут же арестован.
108
— Я сам все расскажу, только обязательно отметь-
те, что делаю я это добровольно,— сразу же заявил
Гультяев, когда его доставили в прокуратуру.
Из приговора суда:
«...Боясь разоблачения своих прошлых преступных
действий, Гультяев умышленно убил Ипатова и, заме-
тая следы убийства, учинил жестокое глумление над
трупом».
Когда Гультяева в наручниках выводили из зала суда
после оглашения приговора, он, увидев дочь, бросил на
нее полный лютой ненависти взгляд.
«Да, у такого не дрогнула бы рука расправиться и с
родным человеком»,— подумал Копылов, наблюдавший
эту сцену. Из толпы людей, покидавших судебный зал,
к Копылову протиснулся высокий старик. Это был Егор
Ипатович Ипатов. Сжав обеими руками ладонь Копыло-
ва, старик затрясся в сдавленном рыдании и тихо про-
изнес:
— Спасибо вам... за сына... за память о нем...
— Поощрение за это раскрытое преступление?— пе-
респросил меня Копылов и улыбнулся.— Не было нам
никакого поощрения за то дело. Обычная наша работа.
6 августа 1968 года приговор в отношении Гультяева
М. И. был приведен в исполнение.
— Почему я больше всего участвовал в раскрытии
убийств? — повторяет мой вопрос Копылов.— Просто в
последние годы перед моей пенсией у нас в отделе на-
метилась определенная специализация: кто больше по
кражам опыта имел, кто — по мошенническим делам.
Вот Иван Петрович Лагонский: тот так и считался глав-
ным специалистом по раскручиванию «цыганских дел»,
цыгане его уже за своего человека считали, скольких
из них он на скамью подсудимых посадил, а чтут и ува-
жают его до сих пор. А я больше по убийствам специа-
109
лизировался. Да и было у нас за правило: случись что
серьезное в районах — немедля едем на помощь мест-
ным коллегам. Как и в тот раз — к работникам уголов-
ного розыска Дновского района.
«Мы вас ждем, Граф!»
В седьмом часу утра к стоявшему несколько на от-
шибе деревянному дому на улице Калинина города Дно
уверенной походкой подошел статный майор милиции.
Мельком взглянув на номер дома, он поднялся на
крыльцо и постучал в дверь. Ему пришлось повторить
это несколько раз, прежде чем за дверью послышался
глухой старческий голос:
— Кого вам надо?
— Я из милиции! Откройте! — потребовал майор.
Дверь приоткрылась, за порогом стояла старуха в
плюшевой жакетке и цветастом платке. Майор реши-
тельно надавил дверь и, отстранив женщину, вошел в
дом.
— Кто в доме кроме вас? — повернулся он к остано-
вившейся в выжидательной позе хозяйке.
— Да кому быть-то кроме меня? — ответила та.—
Хозяин помер, вот одна и живу.
— Ваша фамилия Васильева, Анна Ивановна? — стро-
го спросил майор.
— Васильева,— подтвердила старуха, и у нее начал
мелко подрагивать подбородок.
Майор отогнул борт шинели и, вытащив красную
книжечку, поднес ее к лицу женщины.
— Я из милиции,— снова повторил пришедший,—
Прибыл произвести у вас обыск.
— Обыск? — прошамкала хозяйка, и подбородок
задрожал у нее сильнее.— А чего у меня обыски-
вать-то?
110
— Сейчас все и объясним,— усмехнулся майор и,
подойдя к окну, сделал едва уловимое движение ру-
кой.
Тотчас отворилась входная дверь и вошел коре-
настый мужчина в штатском.
— Это наш сотрудник,— небрежно бросил майор и
вплотную подошел к старухе.— Ну так как, Анна Ива-
новна, добровольно выдадите драгоценности или нам
приступать к обыску?
— Какие еще у меня драгоценности?—попяти-
лась та.
— А митра протоиерея Голодковского, золотой крест
и кое-что еще, что вы утаили от государства? — Майор
снова приблизился к ней.
— Митра? — протянула старуха, и ее блеклые мор-
щинистые щеки порозовели.— Митра, говоришь? Так
ведь про нее у меня уже спрашивали. Внук моего хо-
зяина, когда приезжал, спрашивал. Погодь, погодь.—
Женщина стала пристально вглядываться в лицо майо-
ра.— Так кто же вы будете? Уж не внук ли вас подо-
слал?
— Ну, старая! — угрожающе произнес майор и об-
менялся быстрым взглядом со штатским. Васильева
обернулась к тому и обомлела: вместо лица на нее ус-
тавилась страшная черная маска...
На другой день, ближе к обеденному времени, жен-
щина-почтальон поднялась на крыльцо дома Васильевой
и постучала в дверь. Дверь не открыли. Машинально на-
давив ручку, почтальон, к своему удивлению, обнару-
жила, что дверь не заперта. «Чего это Анна Ивановна
сегодня не закрылась?» — удивилась она, входя в тем-
ные сени. Через минуту женщина выскочила наружу, и
улица огласилась ее истошными криками:
— Люди! Убили! Убили!
Из ближайших домов выбегали встревоженные со-
седи.
111
— Убили! Анну Ивановну убили! — продолжала исте-
рично выкрикивать почтальон...
Майор Копылов, не заезжая в Дновский райотдел
милиции, направился прямо на улицу Калинина. Еще из-
дали по толпе людей он определил нужный дом. В до-
ме Копылов застал следователя райпрокуратуры Е. И.
Кураго и нескольких оперативников.
— К осмотру еще не приступали, Василий Сергее-
вич,— поздоровался Кураго с Копыловым.
Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы до-
гадаться о цели визита в этот дом неизвестных визите-
ров. Матрацы и подушки были вспороты и грудой валя-
лись на полу. Карманы верхней одежды вывернуты,
обои со стен сорваны. Даже четыре пчелиных улья бы-
ли разбиты на мелкие части. И среди этого хаоса лежа-
ло бездыханное тело хозяйки дома.
— Что могли здесь взять? — спросил Копылов, под-
саживаясь к столу, на котором одиноко маячил метал-
лический рубль.
— Трудно сказать,— задумчиво ответил Кураго.—
Здесь жил до своей смерти протоиерей Голодковский.
Старуха прислуживала ему. Соседи говорят, что в доме
было много старинных икон, а теперь вот...— И Кураго
повел рукой в сторону голых стен.
— Кто бывал у хозяйки дома, с кем она общалась?
— Пока не знаем, надо выяснять.
Копылов Поднялся со стула, подошел к убитой, скло-
нился над телом.
— Чем-то тяжелым ее по голове, зверский удар,—
проговорил подошедший Кураго.— Вот нашли здесь.—
Он протянул массивный разводной ключ.— Вряд ли этим
предметом пользовалась потерпевшая, но окончатель-
но прояснит вопрос экспертиза.
Следствие началось по обычному в таких случаях
плану: установление круга знакомых, выявление подо-
зрительных лиц из числа местных, а также очевидцев
112
преступления. В течение трех дней следственная брига-
да опросила десятки людей. Прояснилось, что Василье-
ва ни с кем особо дружбу не водила. Хотя и не на все
сто процентов, но версия об убийстве кем-то из мест-
ных подтверждения не находила. Тогда кто же? И тут
объявился свидетель, давший любопытные показания.
— Сижу я, это, утром у окна,— рассказывал он,— и
вижу: идет по улице милиционер. Пригляделся я — вро-
де бы знакомый капитан из райотдела. А когда тот про-
шел мимо окна, я гляжу, а это майор. Я еще удивился:
когда это он майора успел получить?
— Кто этот капитан или майор? — без особого инте-
реса уточнил Копылов.
Свидетель назвал фамилию. Проверили; знакомый
свидетеля пребывал в прежнем звании, майоров в рай-
отделе не было.
— А ты говорил «майор», обознался, видать? — под-
задорил свидетеля Копылов, а сам уже почувствовал,
что что-то сдвинулось, забрезжило, замаячило вдали.
— Да что вы, точно, майор милиции шел, погоны на
шинели я хорошо разглядел,— обиделся свидетель.—»
Только вот личность рассмотреть не успел, быстро
тот прошел и темно еще было, показалось, что зна-
комый...
Этот разговор, возможно, и остался бы без послед-
ствий, не раздайся на следующий день звонок из тран-
спортной милиции станции Дно.
— Майор! Приходи-ка к нам, тут для тебя кое-что
есть,— сообщил начальник этого учреждения.
— Вот послушай, что рассказывает товарищ,— пред-
ставил он Копылову железнодорожного рабочего.
— Аккурат в тот день, когда убили старуху, я дежу-
рил,— начал рассказ путеец.— В пять часов утра с ми-
нутами прибыл в Дно пассажирский из Ленинграда. На-
роду сошло мало, и я как-то сразу обратил внимание
на двух мужчин с чемоданами, прибывших этим поез-
5 Зак. № 685
113
дом. Один — высокий, второй — пониже, коренастый.
Зашли они в вокзал, и я потерял их из вида. А минут
через тридцать гляжу: выходят те двое, тот, что высо-
кий,— в милицейской шинели, на погонах майорские
звезды. Маленько удивило меня это, а потом подумал,
что сотрудники милиции какое-то задание выполняют,
отсюда и переодевание это.
— Куда те двое направлялись? — спросил Копылов.
— В город пошли. А куда именно — не видел.
— Ну, что вы об этом скажете? — спросил Копылов
у Кураго, когда они встретились. — Кто этот майор ми-
лиции?
— Старуха — все знавшие об этом говорят — чужо-
му человеку ни за что бы не открыла,— задумчиво про-
изнес Кураго.— Выходит, что впустить в дом она могла
или хорошо знакомого, или...
— Милиционера? — подсказал Копылов.
— Точно! Наверняка так! — улыбнулся Кураго.
— Ну что ж, будем искать милиционера.
Одна из соседок убитой Васильевой вдруг вспомни-
ла, что года за два перед этим к той приезжал из Ле-
нинграда внук протоирея. Узнав о смерти деда, он при-
катил в Дно на черной «Волге». Со слов Васильевой,
внук претендовал на часть наследства. Получил ли он
что-нибудь — Васильева об этом умолчала. Приезжав-
шего внука никто не видел.
«А может быть, внук? — размышлял Копылов.— Сре-
ди тех двоих его не было: старуха ведь знала его в ли-
цо, да и зачем был нужен тот маскарад с милицейской
шинелью? Но не исключено, что внук навел на дело сво-
их дружков».
Первым же поездом Копылов выехал в Ленинград.
В прошлые свои поездки он перезнакомился здесь с
половиной сотрудников ОУРа и поэтому сразу же полу-
чил себе двух помощников.
— Фамилия умершего священника была Голодков-
114
ский, а вдруг и внук носит эту же фамилию? Что если
поискать? — предложил Копылов.
— А это мы сейчас проверим по картотеке,— согла-
сился один из его помощников.
Вернулся он быстро и принес целую папку подши-
тых документов.
— Есть такой — Голодковский.— Сотрудник положил
перед Копыловым папку.
Тот быстро стал перелистывать документы.
«Голодковский Вячеслав Васильевич, 1937 года рож-
дения, трижды судимый,— читал Копылов,— отец — Ва-
силий Михайлович».
Он оторвался от бумаг: все совпадает, ведь умер-
шего протоирея звали Михаил Иванович, выходит, что
Вячеслав — действительно внук священника.
— Мне знаком этот Голодковский,— глянув в доку-
менты, сказал один из помощников Копылова.— Вячес-
лав— первостатейный мошенник, каких только жульни-
ческих операций он не проворачивал! Занимался даже
подпольной штамповкой звезды Сиона и пытался сбы-
вать эти значки еврейским религиозным общинам.
— Как его найти? — спросил Копылов.
— Мы бы сами с удовольствием на него глянули,—
засмеялся помощник Василия Сергеевича.
Теперь все усилия оперативной группы были направ-
лены на розыск внука протоирея. Голодковский где-то
гулял по Ленинграду, но постоянного пристанища не
имел.
— Двух ночей подряд он в одном месте не спит,—
обронил в разговоре с оперативниками один из бывших
дружков Голодковского.
— Мы забыли про французскую поговорку: в таких
случаях надо искать женщину,— полушутливо предло-
жил один из помощников Копылова...
Вера Р. давно порвала с Голодковским, но рассказа-
ла много интересного про своего бывшего знакомого.
115
— Жулик он законченный,— убежденно заявила
она,— но на «мокрое» дело вряд ли пойдет, Строит из
себя интеллигента, подчеркивает свое чистоплюйство.
Среди своих имеет кличку «Граф». Любит чуть ли не
каждый день менять сорочки, постельное белье, даже
сам сдает его в прачечную.
— А что если нам прачечные проверить? — неуве-
ренно предложил Копылов своим помощникам.
— Да ты что! — взмолились те.— Ты знаешь, сколь-
ко в Ленинграде прачечных? Миллионы квитанций!
И все же пришли к соглашению: проверить прачеч-
ные. В седьмой по счету наткнулись на квитанцию «Го-
лодковский В. В. Срок получения белья — 26 мая
1970 г.». Копылов записал адрес сдатчика белья, хотя и
понимал, что тот вымышленный. На всякий случай про-
верили: и дома такого, какой значился на указанной в
квитанции улице, не оказалось.
26 мая с раннего утра возле прачечной устроили за-
саду. Голодковский появился перед самым обедом. Опе-
ративники сверились с фотографиями: тот же широкий
лоб, утолщенный книзу нос. Голодковский сложил в при-
несенную с собой сумку белье, поцеловал руку смутив-
шейся молоденькой приемщице и двинулся к выходу.
— А мы вас ждем, Граф,— тихо проговорил Копы-
лов, выходя навстречу.
На вторые сутки после задержания Голодковский
пытался передать на волю две записки. В одной он про-
сил некую Родионову уничтожить милицейскую шинель,
в другой умолял А. И. Мельцера побыстрее сбыть ико-
ны. 31 мая 1970 года на квартире Мельцера было обна-
ружено 26 древних икон. В тот же день из квартиры Ро-
дионовой была изъята милицейская шинель с погонами
майора. Узнав об этом, Голодковский заговорил и вы-
дал своих соучастников: неоднократно судимых Ю. М.
116
Воронова, 1929 года рождения, и Г. А. Майорова, 1934
года рождения. Двух последних удалось быстро найти
и арестовать.
— Як «мокрухе» непричастен!—без конца твердил
на допросах Голодковский.
По его показаниям все выглядело следующим обра-
зом.
Узнав о смерти деда, Голодковский поехал в Дно и,
встретившись со старушкой, прислуживавшей священни-
ку, потребовал свою долю наследства. Та заявила об
отсутствии такового. Голодковскому пришлось уехать
ни с чем, но в доме деда он увидел множество икон.
В один из дней своего безденежья он вспомнил об ико-
нах и предложил Майорову и Воронову «потрясти» ста-
руху. Разработав план ограбления, они выкрали из ми-
лицейского общежития шинель, купили в магазине Во-
енторга майорские погоны. Голодковский набросал
план расположения дедовского дома и остался ждать в
Ленинграде. Воронов и Майоров выехали в Дно.
— В мои планы не входило убийство,— убеждал Го-
лодковский.— На худой конец Воронов, надев на лицо
маску из чулка, должен был напугать хозяйку.
Вернувшиеся из Дно Майоров и Воронов сообщили,
что старуха их разоблачила и они ее убили. В доме на-
шли 46 рублей и иконы. Предполагаемых драгоценно-
стей не оказалось.
— Кто был в милицейской шинели?
— Майоров,— ответил арестованный.— В туалете на
станции Дно он переоделся в милицейское обмундиро-
вание и первым вошел в дом к старушке. За ним сле-
довал Воронов.
— А удостоверение личности работника милиции
где взяли?
— Не было никакого удостоверения,— хмыкнул Го-
лодковский.— Для старухи сошло и зеркальце в красной
обложке.
117
Всех троих арестованных под усиленным конвоем
доставили в Псков для предания суду.
Интуиция
До сих пор хранятся у Василия Сергеевича Копылова
дневники его оперативной работы. Изо дня в день, из
года в год велись эти записи. Короткие, лаконичные,
предельно будничные, они в то же время фиксировали
бурные, зачастую трагические события, сложнейшие пе-
реплетения человеческих судеб, страстей.
Вот, например, такая запись.
«С 2 по 22.12.68 г.— выезды в Ленинград по делу
Торбенка». Больше ничего. Но за этой короткой фра-
зой— длительная и кропотливая розыскная работа.
В один из дней июля, ранним утром, на окраине Пу-
стошки, на самом въезде в город, был обнаружен труп
молодого мужчины. Сбежавшись к месту трагедии, жи-
тели ближайших домов без труда опознали его. Уби-
тым оказался студент последнего курса института Тор-
бенок, приехавший на каникулы к матери. Был вечером
на танцах, возвращался домой и не дошел до него ка-
ких-то десяток метров. Когда Копылов прибыл в Пу-
стошку, работники местного уголовного розыска закан-
чивали опрос соседей, друзей, посетителей танцеваль-
ного вечера: нет, не было у парня врагов среди мест-
ных. Тогда кто? Чья же тогда жестокая рука выпустила
в парня заряд картечи?
Ознакомившись с протоколом места обнаружения
трупа, Копылов обратил внимание на одну деталь, ос-
тавшуюся не замеченной другими: невдалеке от убито-
го на асфальте шоссе были обнаружены осколки авто-
мобильного стекла. Откуда они? Аварий на этом участ-
ке дороги не зафиксировано. «Какое отношение имеют
битые стекла к ружейному выстрелу?» — отмахивались
118
местные оперативники. А у Копылова эти стекла — гвоз-
дем в голове. Дорога — стекла — и рядом труп! Нет,
рассуждал Копылов, здесь что-то есть. Но даже если
допустить, что между всем этим нет никакой причинной
связи, то возникает и напрашивается другое: труп-то у
самой дороги Ленинград — Киев, днем и ночью следу-
ют по ней десятки машин. А вдруг кто из проезжих был
очевидцем разыгравшейся здесь драмы?
И полетели во все стороны телефонные запросы:
установить шоферов, проезжавших той ночью Пустош-
ку. И надо же быть такому везению, в самое короткое
время удалось разыскать шофера из Великих Лук, кото-
рый в тот злополучный вечер проезжал через Пус-
тошку.
Копылов сам его допросил.
— Подъезжаю я, это, к Пустошке,— рассказывал сви-
детель,— и вижу стоящую на дороге «Волгу», а ря-
дом— какие-то люди. Руками машут, о чем-то промеж
собой спорят. Притормозил я, высунулся в окошко. Ви-
жу— ничего серьезного, и поехал дальше.
— Какого цвета была «Волга»? Ее номер? — спросил
Копылов, отметив про себя, что названное свидетелем
место остановки «Волги» — как раз там, где оказались
труп, битые стекла.
— Цвет вроде бы белый,-—не очень уверенно отве-
тил шофер. — А вот номер не помню. На номерном зна-
ке была буква «М». Точно — «М», попал номерной знак
на миг в свет моих фар, и эта буква застряла у меня в
памяти, а номер не успел разглядеть.
— Буква «М», говорите... А где, в начале или в кон-
це сочетания букв: «МИ», «МН» или «ЛЕМ», «ЛОМ»?
— А черт его знает,— смущенно хмыкнул свиде-
тель.— Помню, что была буква «М», а где: спереди или
сзади — не скажу...
— Лиц людей возле «Волги» не разглядели?
— Да нет, где там... Темно уже было, да я же не
119
останавливался, притормозил только. Лиц не разглядел,
только вот,— внезапно оживился шофер,— мельком за-
метил, что в салоне «Волги», за задним сиденьем, на
полке, яблоки были навалены. Много яблок, и все —
крупные. Я еще подумал: не иначе, как с юга везут, у
нас в эту пору таких яблок не сыщешь.
Других подробностей свидетель не привел.
— Вот что, ребятки,— собрав оперативников, начал
Копылов,— побежали-ка все по домам: надо искать
свидетелей. Сомнений нет: стрелял кто-то из той «Вол-
ги». Не может быть такого, чтобы выстрел не был кем-
то услышан...
К вечеру молоденький лейтенант милиции привел в
райотдел двух зареванных, перепуганных мальчишек.
— Вот они, «стрелки»,— довольно доложил он.—
Это они разбили стекло у «Волги» на том самом
месте.
Успокоив ребят, Копылов приступил к допросу.
В тот день мальчишки решили поупражняться в
стрельбе из рогаток. Пуляли вначале по воробьям и во-
ронам, а потом залегли в придорожных кустах и стали
выцеливать проносившиеся мимо машины. Стреляли
камнями по бортам грузовиков, а когда стемнело, пуль-
нули и по легковушке. Камень угодил в боковое стекло.
Раздался звон разбитого стекла, и машина остановилась.
— Мы уже хотели бежать, как вдруг увидели, что
мимо машины прошел тот дяденька, которого убили,—
размазывая по щекам грязные потеки от слез, расска-
зывал один из сорванцов.— Из машины выскочили два
дяденьки, схватили того дяденьку и стали кричать, что
он разбил им стекло. Тот дяденька отпирался и хотел
бежать. Тогда один дяденька полез в машину, что-то
вытащил, и сразу бабахнуло... Мы с Витькой побежали
в разные стороны...
Ребята смогли только добавить, что машина была
«Волга» белого цвета.
120
Копылов мысленно набросал такую схему проис-
шествия: мальчишки разбили стекло, рядом случайно
оказался Торбенок, его заподозрили ехавшие в «Волге»,
Торбенок пустился бежать, и вслед — выстрел! «Неуже-
ли из-за разбитого стекла они могли пойти на такое?» —
задавал себе вопрос Копылов и не находил ответа.
Вернувшись в Псков, Василий Сергеевич представил
руководству УВД собранный материал.
— Мне кажется, что нам следует «танцевать» от яб-
лок,— убеждал он своих собеседников.— Свидетель-шо-
фер отметил, что яблоки в салоне «Волги» были круп-
ные, таких у нас в июле не сыщешь... Выходит, что вез-
ли с юга. Вопрос — куда? «Волга» шла в сторону Пско-
ва, но номерной знак на ней не псковский. Свидетель
запомнил лишь только букву «М». К сожалению, он не
помнит места расположения буквы. К какой же области
приписана машина: Московской, Мурманской, какой
другой? «МОС», «МЕН», а может быть: «ЛОМ», «ЛИМ»,
«ЛЕМ»? Последние — ленинградские номера. У меня по-
чему-то ощущение, что «Волга» из Ленинграда. Ленин-
градцы в большинстве своем и едут по этой трассе с
юга. Начинать надо с Ленинграда...
— Кроме твоей интуиции, Сергеич, не густо,— задум-
чиво произнес полковник, начальник управления.— Ин-
туиция, говоришь... Что ж, интуиция оперативника, да
еще такого, как майор Копылов, вещь немаловажная,—
улыбнулся полковник.— Не возражаю, Василий Сергее-
вич, начинай с Ленинграда. Однако вначале надо прове-
рить: не ремонтировали ли стекло «Волги» в псковских
мастерских?
Три дня, потраченных на проверку автопарков Пско-
ва и ближайших районов, ничего не дали: «Волгу» с
разбитым стеклом не видели. Неожиданно в управление
заявился свидетель — тот самый великолукский шофер.
— Не дает мне покоя то убийство в Пустошке,—
смущенно объяснил он цель своего визита.— Вроде и я
121
причастен к делу. Нет дня, чтобы я не вспоминал ту
встречу с «Волгой». И знаете, что у меня всплыло в па-
мяти: когда я, проезжая мимо «Волги», осветил ее фа-
рами, в салоне вроде бы мелькнули головы женщины
и ребенка, похоже — девочки. Ручаться не могу — за ра-
бочую смену столько всего мелькает перед глазами, но
в «Волге» еще кто-то сидел...
По дороге в Ленинград Копылов размышлял: если
прав свидетель, то убийство произошло на глазах по
крайней мере трех человек, а это уже обнадеживает:
чем больше очевидцев, тем большая вероятность утеч-
ки информации от них. Но вот только как эту утечку
«запеленговать».
В Ленинградском уголовном розыске Копылову вы-
делили в помощь двух сотрудников. Втроем они засели
за картотеку ГАИ: предстояло отобрать все «Волги»
светлого цвета. Одновременно было дано задание про-
верить мастерские и автохозяйства на предмет выявле-
ния случаев ремонта стекол или перекраски легковых
машин.
Картотека дала... 10 тысяч «Волг» светлого цвета. К
проверке машин подключился весь аппарат ГАИ. Сам
Копылов обошел более ста владельцев. Каких только
не было встреч! Но результатов они не дали...
И тогда решено было обратиться к жителям Ленин-
града через газету. Объявление составили так, чтобы
уйти от казенных милицейских фраз. Теперь оставалось
только ждать... Прошла неделя, и вдруг звонок: «Май-
ор, к тебе посетительница!» Знакомый холодок в груди:
«А вдруг удача?»
Пришедшая — средних лет женщина — удобно рас-
положилась на стуле, вынула из сумочки и положила на
стол газету «Смена».
— Я вот по этой заметке в газете,— спокойно глядя
Копылову в глаза, сказала она.
122
— Слушаю вас внимательно,— внутренне подобрался
майор.
— Понимаете, какое дело,— продолжала посетитель-
ница.— Я, может быть, и не пришла бы к вам, тем бо-
лее что и муж меня ругал: чего ты, мол, не в свое дело
встреваешь? Но вот как прочитала, что несчастная мать
того паренька слезами обливается,— места себе не на-
хожу. Ведь мы, женщины, душевнее вас, мужчин. Уж
больно меня горе той матери тронуло.
Помолчав, словно собираясь с мыслями, женщина
продолжала:
— Когда я вычитала в сообщении о яблоках в маши-
не и о женщине с ребенком, меня будто током удари-
ло: а не те ли самые эти люди?
Копылов почувствовал, как холодок достиг пальцев
рук и те мелко задрожали в нетерпеливом ожидании и
предчувствии.
— Я живу в коммунальной квартире,— продолжала
рассказывать женщина,— и к соседям аккурат в июле
приехали гости из Минска. Прикатили на своей «Волге»...
«Минск»! «Волга»! «М», буква «М» — вот она отку-
да!»— запульсировало у Копылова в мозгу. «Цвет «Вол-
ги», номерной знак?» — уже срывался у него нетерпели-
вый вопрос, но он сдержал себя.
— Прикатили они, значит, на своей «Волге»,— про-
должала посетительница,— первые три дня ходили по
квартире какие-то расстроенные. А потом — ничего, по-
веселели. Ну ладно, это к делу не относится. Не понра-
вились мне соседские гости почему-то сразу. Привезли
с собой уйму яблок, спелые такие, а дочке моей хоть
бы яблочко дали. Ну да ладно, это к делу не относится.
«Относится, относится, дорогая ты моя свидетельни-
ца!»— хотелось крикнуть Копылову.
— Уж потом, когда они уехали в свой Минск и поя-
вилась ваша заметка в газете, вспомнила: делаю я убор-
ку в квартире, стала мыть в чулане, он у нас общий,
123
гляжу — под старыми половиками, в углу, что-то завер-
нутое лежит. Развернула, а там — ружье! Раньше у нас
в квартире никакого ружья не было.
— Сколько гостей было? — перебил, не выдержав,
Копылов.
— Четверо: двое мужчин, женщина и девочка...
«Они! Сомнений никаких: те самые, с «Волги»!»-—
мысленно поздравлял себя Копылов.
Все остальное: выезд в Минск, закрепление доказа-
тельств— было уже, как говорится, делом техники.
— Интуиция твоя, что потянула в Ленинград, не под-
вела, оказывается,— пожимая руку Копылову и позд-
равляя с раскрытием преступления, улыбнулся началь-
ник УВД.
Вот что стояло за той короткой и лаконичной за-
писью в дневнике майора Копылова.
Операция «Павел Буре»
В вагон скорого поезда «Москва — Таллинн» они
вошли порознь: об этом договорились еще час назад,
встретившись у входа в Ленинградский вокзал. Собст-
венно, Славке было наплевать на конспирацию, кото-
рую закрутил с самого начала задуманной операции
Бобер. Ну к чему, в самом деле, эти предосторожно-
сти, на которых настоял Бобер, если в толпище, что
валит по перрону, родное лицо не успеешь разгля-
деть, не то что чью-то чужую «вывеску» запомнить?
Славка так и брякнул Бобру, а тот зло оборвал: «Кон-
чай базарить!» — и Славка целый час до отхода поез-
да ошивался один по перрону.
Купе вагона было еще не занято, и Славка при-
строился у окна, вытащил из «дипломата» две бутыл-
ки пива, открыл их и поставил на столик. В коридоре
вагона толпились люди, хлопали двери, доносились
отдельные возгласы, смех. В купе больше никто не
заходил, и Славка не на шутку встревожился: не раз-
думал ли Бобер в последнюю минуту, уж так он не
хотел этой поездки в Псков? Неужели сорвется заду-
манная операция? Славка уже собирался бежать на
перрон, когда вдруг неслышно отошла дверь и вошел
Бобер. Молча снял куртку, пыжиковую шапку, акку-
ратно повесил их на крючок, подсел к столику. Слав-
ка услужливо пододвинул ему бутылку пива, себе
взял другую. Бобер с брезгливой миной на лице вы-
125
тер носовым платком горлышко (это он проделывал
даже с чистыми рюмками и фужерами в ресторанах)
и стал пить большими глотками. Славка смотрел на
запрокинутую крупную голову с большими залысина-
ми над высоким лбом, круглое, мясистое лицо попут-
чика, и ликующая струнка зазвенела в груди: впервые
он вот так, доверительно, один на один, со столич-
ным «королем» бильярда и картежного очка! Все же
удалось ему уговорить «короля» ехать в Псков! Опо-
рожнив бутылку, Бобер вытер рот платком и только
тогда взглянул на Славку.
— Если кто еще зайдет сюда, мы друг друга не
знаем, учти,— глухо обронил он.
— Ну чего ты все страху нагоняешь? — деланно
рассмеялся Славка.— Кому в голову-то может прий-
ти: кто мы и зачем...
— Ты эти смешки брось! — Глубоко сидящие гла-
за Бобра нехорошо засветились.— Не битый еще, те-
лок.
Славка обиженно замолчал. «Вот так-то, стара-
ешься для других, солидную поживу «наколол», на-
вел на нее, а благодарности дождешься, как же». Но
вслух сказать такое не посмел.
С первого же знакомства с Бобром Славка враз
покорился его авторитету в той среде, где Бобер без-
гранично «королевствовал». Бобер, как и Славка, ра-
ботающим не числился, жил без паспорта, квартиро-
вал в разных районах Москвы, днями отсыпался,
появлялся в час закрытия столичных ресторанов. По-
кидавшая ресторанное застолье богема, не до конца
насытившись развлечениями, искала продолжения ус-
лады души и тела, острых ощущений. И вот тут возни-
кал Бобер. Через сообщников-зазывал, к числу которых
был приставлен и Славка, Бобер подбирал нужную
клиентуру и до зари гонял бильярдные шары или та-
совал карты. Среди клиентов Бобра попадались такие,
126
что считали за счастье продуть «королю» сотню-дру-
гую. Поговаривали, что Бобер иной раз за ночь брал
полкуска, а то и весь кусок. Жил Бобер припеваючи,
имел хороший стол, девочек. И хотя его ночные бде-
ния было трудно подогнать под статью Уголовного
кодекса, Бобер старался не «засвечиваться», держать-
ся в тени. На то были у него веские причины
Глухая темень плыла за окном вагона, на стыках
рельсов колеса выстукивали свое: «Куда вы, куда вы?»
— Только бы верняком дело обернулось,— заго-
ворил Бобер. — А вдруг набаламутила твоя баруха*,
бесогона * нам пустила?
— Да ты что, верняком дело пойдет,— убежденно
ответил Славка, подлаживаясь под блатной жаргон
попутчика.— Она ведь сама на меня буром поперла,
видать алтушки * им с подружкой тоже позарез нуж-
ны, побалдеть * хотят. Про баки * говорила: фирмы
«Павел Буре», золотые, кусок за них оторвать
можно.
— Может, и правда: верняк дело,— раздумчиво
произнес Бобер.— Не по духу мне только, что город
небольшой. Знаешь, как в провинции: Манька в дан-
ный момент знает, с чем Нинка горшок в печку пиха-
ет, а Мишке ведомо, в каком кармане у Федьки ам-
пула * с водярой схована. Все там у них на виду, за-
светимся, а потом — аквариум* и... именем РСФСР,—
монотонно, подражая чьему-то официально-торжест-
венному голосу, Бобер продолжал: — Бобриное Юрий
Макарович, рождения одна тысяча... и так далее, уро-
женец города Донецка, образование... и так далее,
находившийся во всесоюзном розыске, а попросту —
* Баруха — женщина; бесогон — говорить неправду; а л-
тушки — деньги; балдеть — развлекаться, наслаждаться; б а-
к и — часы; ампула — бутылка; аквариум — камера; а т м а с —
сигнал тревоги; барыга — спекулянт; блат — знакомство, пере-
купка (жаргонные слова).
127
в бегах от суда и следствия, вместе со своим сооб-
щником...
— Да кончай ты,— оборвал попутчика Славка,
впервые обозлившись.— Я же тебе говорил, будет все
тихо. Не станут барухи атмас * поднимать: сами не-
бось барыги *, иначе не искали бы покупателя через
блат *.
— Расскажи-ка еще раз, как ты с той барухой ба-
зар завел,— уже примирительно попросил Бобер.
В город Калинин к своей бабушке Вячеслава при-
вело отнюдь не желание повидать родного человека.
Просто Славка находился в данный момент на мели.
Те две сотни, что кинул Бобер, подходили к концу,
наживы пока не светило, и Славка вспомнил о своей
калининской бабуле. Если к ней отнестись поласко-
вее,— а Славка умел сыграть роль любящего внука,—
несколько сотен обеспечено.
В Калинине его ждал неприятный сюрприз: бабуля
угодила в больницу. Пришлось навестить ее там, да
еще на передачку истратиться. Не заводить же сразу
разговор о деньгах, надо выждать, и Славка застрял
в городе. Жить одному в пустой комнате не захоте-
лось, и он поселился в гостинице «Кдлос». Через до-
рогу— ресторан «Теремок», где он столовался.
Вечером, сидя в одиночестве за столиком и растя-
гивая стограммовую рюмку коньяка, Славка увидел
входившую в ресторан девушку. По тому, как она от-
чужденно-деловито искала глазами свободное место,
Славка определил: приезжая, зашла просто поесть. И
потерял к ней интерес. Поднял он на нее глаза толь-
ко тогда, когда она, пройдя полойину зала, робко при-
близилась к его столику, спросила; «Простите, не за-
нято?» Славка небрежно кивнул. Он вприщур оглядел
соседку: простушка, не на чем глаз остановить.
— Приезжая? — спросил, лишь бы что-то спросить.
— Да, на несколько дней,— охотно ответила де-
128
вушка.— На экскурсии, нас здесь из Пскова несколько
человек.
— Псков...— задумчиво проговорил Славка и отки-
нулся на спинку стула.— Древний русский город, купе-
ческие палаты, церквушки, иконы старого письма...—
Славка знал, что он красив. Когда же напускал на се-
бя рассеянно-меланхолическую истому, его благород-
ный лик, окаймленный густой темно-русой шевелюрой
и аккуратной бородкой, был вообще неотразим. И
сейчас он чувствовал на себе заинтересованный взгляд
соседки.
— Обожаю древнюю историю и все, что связано с
ней,— продолжал Славка.— В меру своих сил и скром-
ных возможностей скупаю древние книги, иконы. И
еще собираю самовары всех веков и видов. Не пове-
рите,— он улыбнулся,— вся моя московская трехком-
натная квартира завалена самоварами, заграничные
гости валом валят полюбоваться.— Славка врал напро-
палую.
Девушка, отложив вилку, зачарованно слушала
дальнейший рассказ своего сотрапезника о тех анти-
кварных вещах, которым за их уникальность цены нет
и которые прошли через его руки.
— Моя подружка в Пскове тоже имеет любопыт-
ные вещицы,— неожиданно сказала девушка.— Ста-
ринная, очень древняя икона, золотые часы «Павел
Буре» и хрустальная ваза из самого что ни на есть
царского дворца.
Славка вида не подал, что заинтересован сказан-
ным соседкой, а внутри у него все напряглось: неуж-
то эта встреча сулит нечто большее, нежели мимолет-
ное знакомство?
В зале заиграл оркестр. Славка поднялся из-за сто-
ла, протянул девушке руку. Та мило улыбнулась, по-
дошла к нему, и они закружились в танце. Уже тан-
цуя, наконец познакомились. Девушка развеселилась,
129
доверчиво льнула к партнеру, говорила о чем-то сво-
ем. Славка рассеянно улыбался, слушал вполуха.
«Только бы выведать все и не спугнуть»,— билась од-
на и та же мысль. На последнюю десятку он заказал
вина, шоколад, угостил девушку. В конце вечера в оче-
редном танце шепнул: «Может быть, заглянем ко мне,
я один в номере, недалеко — через дорогу». Девуш-
ка вежливо, но твердо отказалась. Тогда очень осто-
рожно, словно вспомнив их разговор за столом толь-
ко сейчас, Славка спросил: не думает ли ее подруж-
ка сбыть за приличные деньги свой антиквариат?
— Очень даже может быть,— ответила девушка.—
Я поговорю с ней.
Расставаясь со Славкой, она дала ему свой псков-
ский адрес, служебный телефон...
— Наследил ты, кореш,— мрачно заключил Бобер,
выслушав рассказ.— Ну кто ж из нашего брата первой
встречной барухе открывается? Зачем звал ее к себе
в гостиницу, своим именем назвался? В гостинице был
прописан? Усвой на будущее: десятку — коридорной
и спи себе без милицейских снов.
— Фамилию-то я ей свою не называл,— неуверен-
но заявил Славка, сам невольно заражаясь опасения-
ми Бобра.
— Эх ты, сосунок, фамилией, вишь, своей не на-
звался. А ментам и не нужна твоя фамилия, они боль-
ше по кличкам да приметам вынюхивают, нашего бра-
та ищут.
— Но упустить такое барахлишко... кусков пять бу-
дем иметь за него, не меньше...
— Ладно, чего уж теперь,— уже спокойно протя-
нул Бобер.— Операцию «Павел Буре» раз начали, бу-
дем и кончать.
В то мартовское утро у Ларисы Дубок было при-
поднятое настроение. На обходе заведующий отделе-
130
нием похвалили ее за стерильную чистоту в палатах,
за соблюдение пациентами больничного режима. Ее
двое подопечных — оба после тяжелых операций —
захотели есть, а это — верный признак, что дело по-
шло на поправку. Все испортил телефонный звонок.
Позвонила на сестринский пост ее знакомая Нина Ча-
щина.
— Ларик, привет! — раздался в трубке ее голос.—
Как самочувствие, гражданка «миллионерша»? Радуй-
ся, рыбонька: прибыл покупатель на твои сокровища!
Неделю назад Нина вернулась из Калинина и рас-
сказала ей, что познакомилась там с интересным мо-
лодым человеком. Он несказанно богат, скупает ан-
тиквариат, готов купить и Ларисины вещички.
— Зачем ты первому встречному об этом? Кто тебя
просил? — взорвалась тогда Лариса.
— Да ты что, сама же говорила как-то, что хочешь
повыгоднее продать,— обиделась Нина.— И человек
этот очень интеллигентный, порядочный.
Лариса смутилась: действительно, был между ними
разговор о продаже. Нина успокоила ее: может быть,
только пообещал и ехать не собирается.
И вот этот звонок.
— Покупатель что надо,— продолжала тараторить
в трубку Нина.— Богатый — за ценой не постоит. Ко-
роче: отпрашивайся с работы, собирай свои сокрови-
ща и жди, мы к тебе через часок заедем.
Лариса медленно подошла к шкафу, открыла двер-
цу. Вот они — ее сокровища! Она осторожно взяла в
руки тяжелую хрустальную вазу и невольно залюбова-
лась ею. Свет из окна причудливо заиграл на полиро-
ванных гранях стекла, золотой окантовке, отчетливо
высветил замысловатый орнамент. Работники музея,
которым несколько лет назад Лариса показала вазу,
откровенно восхищались работой старых мастеров,
подтверждали антикварную ценность вещи, называли
131
даже ее примерную стоимость — весьма значитель-
ную. Ларисина бабушка рассказывала, что ваза нахо-
дилась в наборе царской столовой, в семнадцатом го-
ду была куплена с рук за 500 рублей — деньги по тем
временам немалые.
Лариса вытащила вторую вещь: массивные кар-
манные часы с тремя крышками, на одной из которых
имелась четкая гравировка: «Поставщик двора Его
Императорского Величества Павел Буре». Часы очень
древние, а отсчитывали время так, будто только вче-
ра первый раз завел их мастер. Одного только чисто-
го золота в корпусе — 80 граммов. Эту вещь она еще
никому, кроме Нины, не показывала. Лариса почувст-
вовала на своей ладони тяжесть часов. «Пусть тебе
все это — на долгую память обо мне»,— вспомнились
слова бабушки. От мысли о предстоящем расставании
с дорогими вещами защемило сердце. Но тут же при-
шли на память слова подруги: «Хороший покупатель...
За ценой не постоит!»
Быстро сложив в хозяйственную сумку вазу, часы и
икону, Лариса вышла из дома. К подъезду лихо под-
катило такси. Из машины резво выскочил молодой
мужчина в модной куртке, простоволосый, отвесил Ла-
рисе полупоклон.
— Счастлив с вами познакомиться, Лариса Петров-
на,— белозубо улыбнулся мужчина.— Называйте меня
просто Славиком,— представился он.
«А верно ведь сказала Нина: обходительный, куль-
турный»,— отметила про себя Лариса, невольно попа-
дая под обаяние нового знакомого. Увидев через ок-
но такси улыбающееся лицо Нины, Лариса подсела к
ней на заднее сиденье. Славик, предупредительно за-
крыв за Ларисой дверцу, сел рядом с шофером. Нина
тронула Ларису за рукав, кивнула на Славика: ну как?
Лариса улыбнулась одними глазами: «Начало хоро-
шее». Славик ей решительно понравился.
132
Но куда они едут? Словно прочитав ее мысли, Сла-
вик перегнулся через спинку сиденья, доверительно
зашептал:
— Тут у вас в Пскове есть великий знаток старин-
ных вещей. Покажем ему наш антиквариат: его авто-
ритетное слово будет окончательным.
И то, что покупатель не накинулся сразу на ее ве-
щи, не стал их лапать и бесцеремонно разглядывать,
и то, что он решил вместе с нею услышать авторитет-
ное мнение специалиста,— все это еще больше распо-
лагало к мужчине, укрепляло к нему доверие. Такси
остановилось у многоэтажного здания территориаль-
ного строительного управления на Горной улице. Сла-
вик так же стремительно выскочил из машины, открыл
дверцу, помог выйти Ларисе и Нине.
— Ну, я пойду, мне на работу, вы уж тут сами,—
заторопилась Нина, прощаясь с Ларисой и лучезарно
улыбаясь Славику.
Лариса, держа в руке сумку со своими сокрови-
щами, несколько нерешительно последовала за сво-
им спутником к зданию управления. Видимо, снова по-
чувствовав неуверенность Ларисы, Славик наклонился
к ней и зашептал:
— Удивлены, что я привез вас сюда, а не в музей?
Но ведь, согласитесь, нашу с вами предстоящую сдел-
ку афишировать нежелательно. А здесь работает за-
мечательный знаток старины. Мне и свою одну вещи-
цу надо ему показать.
Они поднялись на третий этаж, Славик подвел Ла-
рису к коридорному окну, поставил на подоконник
свой «дипломат», улыбнулся.
— Присмотрите, пожалуйста, за моим имуще-
ством,— указал на «дипломат». — Там большие деньги
и ценности. Сейчас я приведу эксперта. — И быстро дви-
нулся по длинному коридору. Дойдя до его конца,
завернул за угол.
133
Лариса поставила сумку рядом с «дипломатом»,
прислонилась к подоконнику.
Через несколько минут Славик вернулся вместе с
мужчиной, старше его по возрасту, плотного телосло-
жения, одетым в безукоризненно сидящий на нем ко-
стюм. Почти половину его лица закрывали темные оч-
ки. Еще издали Лариса услышала их громкий разго-
вор.
— Рад, очень рад тебя видеть, Славик,— улыбаясь
говорил мужчина.— Так ты в Псков на своей тачке?
— Не рискнул — гололед, на поезде приехал, — от-
ветил Славик.
В двух шагах от Ларисы мужчины остановились и,
не обращая на нее внимания, продолжали оживленно
беседовать.
— Какими же судьбами в наш древний град за-
несло?— спросил мужчина.
— Все та же неуемная страсть влечет своего жал-
кого раба в дальние странствия,— театрально развел
руками Славик и скромно потупился.
— A-а, понимаю, понимаю,— положив Славику на
плечо руку, улыбнулся мужчина,— что-нибудь нагля-
дел для своей коллекции?
— Да вот тут,— Славик подошел к окну, легонько
отстранил Ларису, открыл «дипломат» и, вытащив от-
туда маленькую — в ладонь — иконку, протянул ее
мужчине.— Да, кстати,— спохватился Славик,— позна-
комьтесь: Лариса Петровна — Генрих Осипович Зуев,
непревзойденный ценитель и знаток антиквариата.
— Ну-ну, Славик, ты уж слишком о моей скромной
персоне,— развел руками Зуев, кланяясь Ларисе.— В
пределах своих познаний готов помочь. Ну-ка, ну-ка,
посмотрим.— Он стал пристально разглядывать икон-
ку, зачем-то колупнул ногтем оправу, послюнявил па-
лец и потер им заднюю стенку оклада. Возвращая
иконку Славику, завистливо вздохнул:
134
— Везет тебе, Славик, бесценная вещица. Сколько
просят за икону?
— Три куск... ой, простите, три тысячи запросили.
— Ну что ж, вещь того стоит,— задумчиво протя-
нул Зуев.
— Генрих Осипович, не посмотрите ли у Ларисы
Петровны вещицы? — пряча иконку в «дипломат», по-
просил Славик.
— Рад буду услужить. Конечно, в пределах моих
скромных познаний.— Зуев уставился на Ларису тем-
ными кругами очков.
Лариса стала торопливо открывать замок сумки.
— Только не здесь,— с легкой укоризной в голосе
остановил Ларису Зуев.— Тут же постоянно ходят лю-
ди, сами понимаете: нездоровое любопытство и тому
подобное. Давайте поступим так...— Секунду-две Зуев
раздумывал.— Вы, уважаемая Лариса Петровна, по-
будьте минут десяток здесь, а мы со Славиком зай-
дем в мой кабинет и осмотрим ваши вещи и, кстати,
покажем их моему коллеге, тоже опытному антиква-
ру. И тогда уж не обессудьте: приговор наш будет
окончательным и не подлежащим обжалованию,— за-
разительно рассмеялся своей шутке Зуев и доба-
вил:— А может быть, вы боитесь, что мы удерем с
вашими вещами, ну, скажем, на парашюте с третьего
этажа, а?
— Ну что вы, что вы...— засмущалась Лариса.— Ра-
ди бога, пожалуйста.
Забрав у нее сумку, Зуев и Славик ушли за пово-
рот коридора.
«Какие хорошие люди! — подумала Лариса.— И ка-
кие авторитетные: кто-то ведь доверил Славику вещь
за три тысячи рублей». Зуев ей понравился особенно,
хотя из-за темных очков она так и не смогла рассмот-
реть его лица. «И, боже мой, сколько, оказывается, у
нас в Пскове знатоков антиквариата, а я и не знала...»
135
Мимо Ларисы по коридору сновали какие-то заня-
тые люди с бумагами в руках, из-за дверей кабине-
тов доносилась дробь пишущих машинок.
«И такие крупные специалисты — знатоки старины,
работают здесь рядовыми служащими,— продолжала
размышлять Лариса.— Интересно, сколько же предло-
жит мне Славик? Уж если за такую махонькую икон-
ку— три тысячи, то меньше чем за пять тысяч я свою
икону не отдам. А за часы, вазу?» Лариса взглянула
на наручные часы. Прошло уже десять минут. «Види-
мо, спорят о достоинствах и ценности вещей»,— реши-
ла она. «Почему же они так долго?» — спустя еще де-
сять минут подумала Лариса. Смутное чувство трево-
ги стало заползать ей в душу. «Нет-нет! — гнала она
вкравшееся подозрение.— Быть того не может: такие
представительные дядечки. И к тому же они — в ка-
бинете. Зуев вышел в одном костюме. «С парашю-
том, что ли, с третьего этажа?» — вспоминала она шут-
ку Зуева. Да вот же и «дипломат» свой с деньгами и
иконой Славик оставил на мое попечение.— Лариса
обернулась и увидела... пустой подоконник! «Когда же
успел забрать, почему я не видела?» — чуть не закри-
чала Лариса, и ноги сами понесли ее в конец коридо-
ра. За поворотом начинался другой, маленький кори-
дор, никаких кабинетов здесь не было и в помине, ко-
ридор обрывался лестничной площадкой. Еще не осоз-
нав весь ужас случившегося, Лариса стремглав сбежа-
ла по этой лестнице вниз и очутилась у главного входа,
через который полчаса назад она вошла со Славиком.
— Здесь не проходили сейчас двое... с хозяйствен-
ной сумкой и «дипломатом»? — заплетающимся язы-
ком спросила Лариса у старика вахтера, читавшего
газету.
— Многие здесь ходят, может, и дипломаты ка-
кие проходили, шут их знает,— недослушав, ответил
вахтер и снова уткнулся в газету.
136
Лариса стремительно кинулась назад, стала наугад
проверять кабинеты учреждения. Нет, никто не знал
Зуева, не видели и двоих мужчин, описываемых Ла-
рисой. Громко рыдая, Лариса выбежала вон из
здания.
Окончился обеденный перерыв, и сотрудники
Псковского городского отдела внутренних дел груп-
пами и в одиночку растекались по своим кабинетам.
Еще в коридоре инспектор уголовного розыска капи-
тан Васильев услышал, как зазвонил его телефон.
— Виктор Петрович,— сняв трубку, услышал Ва-
сильев голос своего начальника майора Маслова,—
зайди-ка сразу ко мне.
Не снимая пальто, Васильев направился по вызову.
За девять лет работы в УГРО он научился даже по те-
лефонным вызовам начальства улавливать степень
срочности дела: обычной, средней и повышенной сроч-
ности, несрочных дел в их «конторе» вообще быть не
могло. Хотя и на этот раз голос майора прозвучал по-
обычному спокойно (инспектора попервости даже раз-
дражало это спокойствие Маслова: тут им «мокруху»
темную подкинули, а начальник, не поднимая головы,
знай себе потихоньку катает-перекатывает словечки),
Васильев уловил-таки в нем нотку нетерпеливого бес-
покойства.
У кабинета Маслова сидела, примостившись на
краешек стула, молодая женщина. Машинально для
себя Васильев отметил заплаканное лицо, потерянный
взгляд, устремленный на дверь кабинета.
Маслов кивнул на затворенную за собой Василье-
вым дверь:
— «Лопухнулась» маленько бабенка, обчистили ее
красиво, артистически, ничего не скажешь. Почерк
профессионалов, за нашими местными такого не во-
137
дилось. Давай-ка ее сюда и подключайся к делу, по-
могать тебе пока некому.
Опрашивая вместе с Масловым женщину, а это
была Лариса Дубок, Васильев вычертил для себя в
уме примерную схему событий сегодняшнего дня, в
круговерть которых затянуло потерпевшую. Выпадало
одно звено: каким образом мошенники пронюхали о
ее ценностях, кто мог навести преступников на Ла-
рису?
— Моя подруга Нина,— прояснила этот пробел са-
ма потерпевшая.— Поделилась я как-то с ней, что хо-
чу продать подороже бабушкино наследство. Нина не-
давно была в Калинине, там познакомилась с покупа-
телем, сегодня он и нагрянул.
Забрав с собой Ларису, Васильев поехал на Гор-
ную улицу. Хотя после опроса пострадавшей стал как
божий день ясен трюк аферистов (с двойным выхо-
дом из помещения), инспектор все же решил осмот-
реть здание. Ну конечно же: с каждого этажа можно
опуститься по двум лестницам и выйти в один и тот
же подъезд! Поднялся человек по одной лестнице,
потолкался по коридорам, завернул за угол — и ушел
по другой лестнице, целый день прождешь его в ко-
ридоре, но так и не увидишь. Задумано было у тех
двоих неплохо.
Васильев прошел по кабинетам, поспрашивал со-
трудников управления. Да, кто-то видел, как прямо с
улицы заходил мужчина без верхней одежды, в од-
ном костюме. Долго стоял в коридоре, читал стенга-
зету. На второго мужчину, с «дипломатом», никто не
обратил внимания.
Стоп! Работавший на полную нагрузку мозг инспек-
тора забуксовал на месте: откуда появился мужчина
в одном костюме, ведь на улице — ледяная стужа?
Значит, он где-то оставлял свою верхнюю одежду?
138
— Вспомните, Лариса Петровна! Славик, выйдя с
вами из такси, отпустил машину?
— Постойте... Он ничего не сказал таксисту, не
рассчитался с ним и пошел сразу со мной. Да, да, те-
перь я точно припоминаю: шума отъезжающей маши-
ны я за собой не слышала.
«Ну вот, еще одна деталь продуманного теми дву-
мя плана,— отметил про себя Васильев.— «Эксперт»
Зуев еще раньше, прежде чем войти в здание, раз-
делся и оставил свою одежду. Где? Конечно же в так-
си! А потом предстал перед Ларисой как сотрудник
этого учреждения. Лихо сработали, мерзавцы, как по
нотам расписали, ничего не скажешь!» Глянув еще раз
на пролет лестницы, по которой улизнули преступни-
ки, словно надеясь еще увидеть их там, Васильев
быстро пошел к выходу. За ним все так же потерян-
но двинулась Лариса.
В диспетчерской таксопарка было шумно от мно-
гочисленных телефонных звонков и переговоров по
рации.
— Внимание! Всем слушать сюда! — кричала в ми-
крофон диспетчер-толстушка.— Кто возил пассажи-
ров на Горную к строителям?
В ответ — треск разрядов, какой-то писк, и вдруг
отдаленный голос:
— Я, 13-44, возил!
— Давай немедля сюда, тебя ждут! — чересчур
строго, явно стараясь угодить инспектору угрр, при-
казала диспетчер.
Таксист подкатил через пять минут.
— Белов,— представился он.
Да, таксист хорошо запомнил по представленным
ему приметам двух мужчин, что сели к нему в маши-
ну. Он подвез их на Горную, здесь один из них снял
куртку и меховую шапку и вместе с портфелем засу-
нул в багажник машины, а сам зашел в здание. Со
139
вторым пассажиром Белов заехал за одной женщи-
ной, потом за другой, привез их снова на Горную,
Минут тридцать ждал. Из здания вышли только двое
мужчин, попросили доставить их на станцию Дно, что
он и сделал. Клиенты очень торопились доехать до
места. Второй, что раздевался, так в костюме и ехал,
оделся только в Дно. Пассажиры как пассажиры, ма-
ло ли таких за день перевозишь.
— Послушай, Белов.— Голос Васильева был вкрад-
чив и вроде бы доброжелателен.— Годков пятнадцать,
кажись, ты на такси мотаешься, а пассажиров разли-
чать не сподобился, а? Это что же за такие обыкно-
венные пассажиры, как ты говоришь, если они разде-
ваются на улице, куда-то уходят, потом галопом за
сто километров драпают, а? — Темные глаза инспек-
тора блеснули недобро. — Уж о бдительности я не го-
ворю, простая осмотрительность должна была заста-
вить насторожиться: для чего разделся и вещи спря-
тал? Заметь — не в кабине оставил, а именно спрятал
в багажнике. Уходил в здание пустой, а вышел оттуда
с вещичками, так ведь? — продолжал допытываться
Васильев.
— Точно так: сумку с чем-то притащил,— виновато
подтвердил таксист.
— Вот-вот, сумку, а еще что добавишь?
— Забыл сказать: когда они ехали на Горную, то
попросили остановиться у магазина «Оптика», тот, что
постарше, сходил в магазин и вышел оттуда с черными
очками, сразу их надел.
— Во, видал? Целый детективчик перед твоим но-
сом прокрутили, даже с темными очками кадр был, а
ты — обыкновенные пассажиры? Сколько мы вас, такси-
стов, просим: увидел, что не так, — подскажи нам, про-
верим, ошибка выйдет — не взыщем, стоящее что — спа-
сибо скажем. Так и поступает большинство таксистов,
за что им великое спасибо. А ты что ж?
140
Белов подавленно молчал.
— О чем хоть по дороге разговор был? — уже более
миролюбиво спросил Васильев.
— Да так... особого разговора не было... Только вот
словечки иногда у них в разговоре проскакивали та-
кие... ну, как его... необыкновенные...
— Какие же?
— Вокзал баном называли. И еще тот, что постар-
ше, вдруг ни с того ни с сего материться стал, какую-то
«анбарку» нечаянно в кармане раздавил, стекла потом
все выбрасывал...
«„Алберка"— медицинский шприц, — отметил про се-
бя Васильев.— Не иначе — наркоман тот, что постарше,
раз шприц при себе держит»,— мелькнула догадка.
— Устал за смену, не до того было,— все еще оп-
равдывался таксист и неожиданно оживился:—Так я же
не один катал их по городу. Их мне напарник передал.
Второй таксист, тут же разысканный диспетчером,
мало что добавил к тому, что уже знал инспектор.
— Рано утром двое пассажиров, у одного из них
был портфель, у другого — «дипломат», сели в такси у
железнодорожного вокзала. Они сразу попросили про-
катить по городу: полюбоваться псковской стариной ре-
шили,— рассказывал таксист.
— Сколько времени ездили? — перебил инспектор.
— Часа два, не меньше,— ответил таксист.
Но его пассажиры интересовались почему-то не ста-
риной Пскова, а многоэтажными зданиями, в * которых
размещались различные учреждения. По очереди захо-
дили в них, быстро возвращались.
«Искали лифт или двойные выходы,— отметил снова
для себя Васильев.— Нет, чтобы выбрать наше мили-
цейское здание, оно ведь тоже многоэтажное»,— при-
шла неожиданно веселая мысль.
— Куда дальше собрались ехать ваши пассажиры,
когда вы доставили их на станцию Дно? — спросил Ва-
141
сильев у еще находившегося в диспетчерской таксиста
Белова.
— Нет, ничего они об этом не говорили,— последо-
вал ответ.
Уже по дороге в Дно, трясясь в милицейском гази-
ке, Васильев клял себя: «Надо было сразу начинать с
таксистов! На кой ляд потянуло меня осматривать зда-
ние на Горной? Только время упустил. О таксисте же
можно было сразу узнать у потерпевшей. Черт бы их
побрал,— теперь это уже о беглецах,— нет, чтобы уе-
хать в Новоржев или Опочку,— там бы их сразу пере-
хватили. А Дно — это же большая узловая станция: на
все четыре стороны света магистрали разбегаются, ищи-
свищи в поле!»
Предупрежденные звонком из Пскова сотрудники
Дновского уголовного розыска уже поджидали Василь-
ева.
Нет, двое разыскиваемых мужчин не попадали в по-
ле их зрения. Бегло посмотрев график движения пасса-
жирских поездов через станцию и убедившись, что за
последние несколько часов их прошло четыре, Василь-
ев все же распорядился осматривать отходящие из Дно
составы. Конечно, надежды, что преступники еще здесь
и будут садиться в поезд, почти никакой, но и прене-
брегать этим розыскным мероприятием нельзя.
Работники милиции входили в поезда, шли по ваго-
нам, осматривали каждый закуток. Все тщетно! Прово-
жая глазами отходившие от станции поездные составы,
Васильев различал за окнами вагонов лица пассажиров
и думал о том, что, может быть, в это же самое время
едут где-то с таким же комфортом те двое и, доволь-
ные удачно сработанной аферой, даже в расчет не бе-
рут, что какая-то там псковская милиция может сесть
им на «хвост». От подступившего чувства своего бесси-
142
лия сами собой сжимались кулаки. К Васильеву подо-
шел сержант транспортного отдела милиции.
— Улетели, видать, наши «птички»,— мрачно пошу-
тил он.
Васильев понимал и сам, что, доехав до большой
узловой станции, матерые и хитрые преступники,— а что
те двое представляют собой наглых и расчетливых афе-
ристов, сомневаться не приходилось,— должны были
предпринять все возможные меры, чтобы тут же исчез-
нуть с пункта доставки их таксистом. Могли запросто
вскочить в проходящий через станцию товарняк, спо-
койно сесть в любую машину, наконец — уйти в бли-
жайшую деревню и затаиться там, переждать.
— Наблюдение пока продолжайте, а я возвращаюсь
в Псков,— объявил Васильев, направляясь к своей ма-
шине.
Глубокой ночью в вагон проходившего на Москву
поезда вошли двое. Тихо ступая по ковровой дорожке,
они заглядывали в сонное царство каждого купе, пока
не нашли свободные места. В вагоне все крепко спали,
не видно было и проводника.
— Ну вот и оторвались,— весело проговорил Слав-
ка, расстегивая куртку и ставя поудобнее «дипломат»,—
операция «Павел Буре» проведена, можно сказать, бле-
стяще!
Бобер, запихнув сумку и портфель под лавку, сидел
нахохленный, сумрачный.
— Представляю, как сейчас в своей квартире лома-
ет свои белые ручки Лариса,— прыснул Славка, стара-
ясь развеселить напарника.— А может быть, еще ждет
в коридоре заключение «эксперта», а?
— Тихо, ты! — цыкнул на него Бобер и повел глаза-
ми на соседнюю полку, где спала какая-то женщина.—
Еще не известно, оторвались ли? — глухо добавил он.
143
— Ты что, в самом деле сомневаешься? — вроде бы
неподдельно удивился Славка.— Все чисто сработано,
о’кей!
— Я ж тебе уже говорил: «наследил» ты в Калини-
не,— зло выдавил Бобер.
— Что Славиком-то назвался? Ха, тысяча Славиков в
Союзе, К тому же мы провернули дельце не в поле
зрения МУРа, где уж там псковским ментам до нас до-
браться! Представляю, как они сейчас трясут местную
малину и хазы, аж пыль столбом! Не один мальчонка
сопли по морде размазывает, буксует *, открещивается
от «Павла Буре». Это все в том случае, если баруха за-
явит. Сильно сомневаюсь в этом, не в ее интересах ат-
мас подавать. Видел, как она в коридоре головой вер-
тела, по сторонам зыркала? Думаешь, честно ей барах-
лишко досталось? Так что мы с тобой, может, доброе
дело сделали, произвели — как это? — экс-про-при-
ацию,— по слогам протянул Славка.
— Экспроприатор тоже мне нашелся,— презритель-
но фыркнул Бобер. — Загремишь за баркас*, баланды
похлебаешь, бузу позвонишь* — погляжу я тогда на тебя.
— Чего ж тогда согласился, поехал? — огрызнулся
Славка.
— Согласился... Не хотел я ехать, да ты пристал со
своим «Буре». Обещал я тут одному иностранцу,
англичанин вроде, такие золотые баки достать, хорошие
башли * за них сулит.
«Давай, гони бесогона,— хмыкнул про себя Славка.—
Знаем, для чего с иностранцем хоровод завел: беляш-
ка * выменять, давно этим делом балуешь, Бобер. Зато
вон — как быдло * стал после того, как шприц разда-
вил».
* Буксовать — заикаться; баркас — забор колонии; бузу
звонить — отбывать срок до конца; башли — деньги; беляш-
ка — морфий; быдло — человек с нарушенной психикой (жаргон-
ные слова),
144
— Сразу спустим с рук барахлишко — и в засек! —
продолжал между тем Бобер.— Пару месяцев пере-
ждать надо, мало ль что...
Вагон раскачивало на перегонах, дробно стучали ко-
леса: «Кто ты? Кто ты?»
Вперив взгляды в черный проем вагонного окна, оба
надолго замолчали.
Васильев вернулся в Псков под утро. Стараясь не
разбудить домочадцев, тихонько открыл квартиру, раз-
делся в прихожей и прошел на кухню. На столе, под
старенькой ватной душегрейкой (чтобы сохранить теп-
ло— так было не раз), стоял ужин. «Давненько меня
дожидается»,— хмыкнул Васильев и стал торопливо есть.
Спать уже расхотелось, благо удалось вздремнуть по
дороге в машине. Побрившись и наскоро умывшись, вы-
шел в прихожую. «Написать записку? Зачем? Жена и так
догадается, что заходил». Надел пальто, нахлобучил
шапку: «С богом, новый день сыщика Васильева начал-
ся!»
Невзирая на ранний час, Маслов уже был у себя.
— Ну, что у тебя? — буднично спросил он, поздоро-
вавшись.— Про Дно знаю, можешь не докладывать.
— По дороге сюда заехал к Нине Чащиной,— усажи-
ваясь в кресло, начал Васильев.— Всего неделю назад
состоялось ее знакомство в Калинине. В разговоре с
ней жулик обмолвился о своем ночлеге в местной го-
стинице.
— Гм, это уже кое-что,— протянул Маслов.— Может,
соврал или по чужому «виду» проживал? Все равно про-
верять надо, а вдруг там зацепка? Так что давай, Петро-
вич, отчаливай в Калинин, доводи дело до конца.
— А может, взять с собой Чащину?
— Поедет?
— За милую душу, хоть на край света,— улыбнулся
6 Зак. № 685
145
Васильев.— У нее сейчас такое положение: и перед по-
другой стыдно, и от нас неприятностей остерегается.
— Наводку с ее стороны исключаешь?
— Да ну, какая там наводка... Все это у нее настоль-
ко явно, открыто... Просто доверчивой дурехой оказа-
лась. Теперь, когда обожглась, на холодную воду дуть
будет.
— Да-а, вот как в жизни получается, Петрович,—
неожиданно оживился Маслов,— пока человек не набьет
шишек на своей башке-’—ни один совет не сможет пре-
достеречь от беды. Сколько мы сами с тобой шишек
набили, а, Петрович?
— Не столько шишек на голове, сколько мозолей
на ногах,— весело отозвался Васильев.
— Сыщика ноги кормят, никуда не денешься!
— Вот именно: никуда не денешься,— вздохнул Ва-
сильев и направился оформлять командировку в Кали-
нин.
— Да, вот еще что,— зашел он перед самым отъез-
дом к Маслову.— Отбей-ка, Анатолий Михайлович, в
МУР: не проходит ли у них по наркоманам тип с боль-
шими залысинами, в пыжиковой шапке? Мало? А я и сам
еще ничего о нем не знаю.
Попутчиками в вагоне оказались молодые веселые
ребята. Парни и девушки шутили, смеялись, шумно бро-
дили по вагону. Все они были одеты в зеленую унифор-
му, расцвеченную многочисленными штампами-этикет-
ками. «Молодежный строительный отряд куда-то пере-
бирается»,— решил Васильев. О сне нечего было и ду-
мать в такой беспокойной компании. Васильев с за-
вистью покосился на соседнюю полку, где уже сладко
спала Нина Чащина,— поехала с ним в Калинин охотно.
Поглядывая на снующих мимо ребят, на их приятные,
оживленные лица, Виктор Васильев вспомнил себя в
146
кругу такой же молодежи в ГПТУ, где он вел производ-
ственную практику и откуда его направили на работу з
милицию. Хорошее было время, и все люди казались
чистыми, порядочными. Мысли пошли дальше и пере-
ключились на тех двоих. «Может быть, в это же время
они тоже весело смеются, радуются своей воровской
удаче, возможности прокутить в ресторане солидный
куш, что им прямо с неба свалился в руки. И думать
не думают о том, что кого-то обидели, сделали несчаст-
ными. Ну, поймаем их,— думал Васильев,— посадим. А
ущерб? Как его возместить потерпевшей, если они на-
верняка сбыли с рук увезенное из Пскова?»
Вспомнился один случай, и инспектор невольно улыб-
нулся. Попалась ему с поличным воровка. «Расколо-
лась» еще на несколько краж. Вызванные потерпевшие
подтвердили: их обокрали, но об этом не заявляли ни-
куда, смирились. Суд обязал воровку возместить причи-
ненный ущерб. И вот спустя некоторое время пришла к
Васильеву одна из потерпевших и сразу — скандалить.
— Это же издевательство, ни больше ни меньше,—
заявила она.— Лучше бы не признавали меня потерпев-
шей.— И протянула пачку почтовых переводов, а на
них — суммы: 1 рубль 33 копейки, 1 рубль 27 копеек,
82 копейки — ни в одном из переводов больше двух
рублей. Оказывается, такими суммами ежемесячно «рас-
считывается» с ней воровка из колонии, и каждый раз
надо идти на почту получать эти копейки. Кончилось
тем, что потерпевшая отказалась вообще от своего
иска.
И сколько еще таких жуликов, которых разыскивают
десятки исполнительных листов, освободили из коло-
нии— и на все четыре стороны, ищи потом должников
по всему Советскому Союзу! Наглеют люди, безнака-
занность им только на руку. А что если «долговую яму»
для таких: пока не отработаешь, не выплатишь долг до
копейки — сиди хоть до морковкиного заговенья. Тогда
147
Ьы задумались: стоит ли воровать, если все равно вы-
тряхнут, что взял?
Так и пролежал инспектор всю дорогу с открытыми
глазами.
Город Калинин встретил Васильева и его спутницу
основательным морозом, и инспектор пожалел, что впо-
пыхах не оделся потеплее. Хорошо еще, что Нина не
замерзнет в своей шубке. Прямо с вокзала они поеха-
ли в ресторан «Теремок». И сразу — удача! Миловид-
ная барменша наконец тихонько ойкнула:
— Вспомнила, крутился у нас несколько дней этот
молодец, чернявый, с густыми бровями. Подходил ко
мне, выпивал рюмку-другую, разговорчивый такой. Сла-
виком его кто-то называл. Жил в гостинице, но говорил,
что у него в Калинине есть бабущка. Мужчину с залыси-
нами рядом с ним не видела.
В гостинице — снова удача! В марте регистрировался
только один Славик — Вячеслав Игоревич Гасилов, 1955
года рождения, постоянная прописка — г. Таллинн.
Васильев проводил Нину до вокзала, теперь она уже
не нужна, а сам помчался в Управление внутренних дел.
Коллеги из УГРО взяли на заметку таллиннского жите-
ля, обещали навести справки о его бабушке, тут же со-
единили его по телефону с Псковом. Выслушав Василь-
ева, Маслов заверил, что постановление на арест Гаси-
лова он получит.
— Ну а сам давай мимо Пскова — на Таллинн,—ска-
зал в конце разговора майор. — Жене позвоню, что му-
женек ее уже переселился на Запад,— весело добавил
он.
Лежа снова на вагонной полке и отгоняя подступаю-
щую дремоту, Васильев перебирал в памяти события
истекших суток. Все ли он сделал? На верном ли пути?
А может, еще раз повезет и ему, инспектору Васильеву,
уже завтра удастся задержать одного из преступников?
148
Это только в кинофильмах да в детективных романах
так: звонок в дверь — «Ни с места! Вы арестованы!» В
жизни, во всяком случае у Васильева, все не так — вот
оно, гнездышко самое, а птичка — тю-тю, и близко к
гнезду не подлетает.
Васильев уже третий час сидит в квартире Гасиловых
на одной из центральных улиц Таллинна и слушает ис-
поведь— отчет о своем беспутном сыне родителей Вя-
чеслава. Собственно говоря, инспектору было бы до-
статочно и нескольких минут, чтобы уяснить для себя:
Вячеслава здесь нет и искать его надо в другом месте.
Но как уйти, если тебе доверяют сердечную боль эти
несчастные люди, потерявшие живого сына?
Узнав о цели визита Васильева, отец и мать Вячес-
лава сразу как-то поникли и, казалось, постарели на
глазах.
— Нам надо было ждать этого,— судорожно сцепив
пальцы рук, глухо проговорил Гасилов-старший.— И ка-
ково мне: я — журналист, пишу о нетерпимости к по-
добным «сорнякам» в нашем обществе, а у самого...
В школе Вячеслав учился неплохо, окончил мореход-
ку, до середины 1978 года ходил в загранплавания, по-
бывал в Африке, Америке, прекрасно зарабатывал. Воз-
вращаясь из плавания, привозил подарки отцу, матери,
сестренке. Потом как-то незаметно пристрастился на бе-
регу проводить вечера в ресторанах, завел сомнитель-
ные знакомства. Кончилось тем, что из Таллиннского
морского пароходства его «попросили», два месяца во-
обще не работал, а в октябре исчез из города. Ни за-
писки, ни телефонного звонка, как в воду канул. Как-то
перед Новым годом прислал поздравительную открыт-
ку, обратный адрес — Баку. За последние два года Га-
силов-младший прислал 3—4 открытки: обычные по-
здравления, о себе ж, на какие средства существует —
ни полслова. Месяца два назад позвонила какая-то де-
вушка из Москвы, назвалась Верой. Сославшись на Вя-
149
чеслава, попросила приютить ее на несколько дней в
период предстоящего в июле отпуска. Получив согла-
сие, пригласила.при случае зайти к ней в московский
ГУМ. На расспросы о Вячеславе ответила что-то невра-
зумительное, неопределенное.
Расставаясь с инспектором, Гасилов-старший охотно
отдал фотокарточку сына, горестно развел руками: что
заслужил, то пусть и получает.
Из телетайпной МВД республики Васильев отстучал
в Псков; «Гасилов в Таллинне не появлялся более двух
лет. Высылаю фотографию. Принимаю меры к установ-
лению личности сообщника Гасилова. За дополнитель-
ными сведениями вылетаю в Москву».
А потом дело застопорилось. Так все хорошо шло
вначале — и пробуксовка. Правда, поездку в Москву все
же следовало бы считать удачной. Васильев сразу же
нашел в ГУМе Веру — молоденькую смешливую про-
давщицу. Девчонка охотно рассказала, что встречалась
с Гасиловым, бывала с ним в кино, ресторанах. Где про-
живал Вячеслав — понятия не имеет. Два раза в ресто-
ране к столику подходил плешивый угрюмый мужчина.
Вячеслав сказал ей, что плешивый — «король» бильярд-
ной игры, называл его не по имени, а по кличке, не то
Крот, не то Барсук. За последние два месяца Вячеслав
ни разу не позвонил ей, не навещал в магазине.
Сведения полезные, да только на место нынешнего
пребывания преступников и они не вывели.
В МУРе Васильеву здорово помогли: удалось уста-
новить, что плешивый, «король» бильярда,— Бобер —
Бобриное Юрий Макарович, неоднократно судимый,—
прописанным в Москве не значится, но в столице посто-
янно околачивается. Три вечера подряд Васильев с ре-
бятами из МУРа ездил по ресторанам, кафе, и везде
им говорили: Бобра с его «оруженосцем» Славкой в по-
150
следнее время не видели. Сомнений не оставалось: пос-
ле поездки в Псков мошенники на время затаились или
покинули столицу. О приметах жуликов оповещены все
районные управления внутренних дел Москвы, места
возможного появления преступников взяты под наблю-
дение.
На этом и застопорилось дело. Оставалось только
ждать. Васильев выехал в Псков.
Ждать пришлось изрядное время. Только 10 июля
поступило первое сообщение: Бобриное и Гасилов поя-
вились в Калинине, замечены на квартире бабушки Га-
силова. Захватив постановления на арест обоих преступ-
ников, Васильев помчался в Калинин.
— Ваши подопечные — под наблюдением,— сообщил
Васильеву работник местного угро.— Но как-то странно
они себя ведут: два дня колесят по городу на машинах,
сменили несколько машин.
— Может быть, заметили за собой хвост? — с трево-
гой спросил Васильев.
— Вряд ли... Тут что-то другое...
Две автомашины, одна с инспектором ГАИ впереди,
другая — с оперативниками сзади, настигли оранже-
вый «Москвич» на выезде из города, прижали его к
обочине.
— Чего мы нарушили, товарищ инспектор? — открыв
дверцу «Москвича», беспечно спросил водитель.
Подошедший вместе с инспектором ГАИ Васильев
узнал в сидевших на заднем сиденье Бобринова и Гаси-
лова— приметы точные!
— По одному — из машины! И без шума! — спокой-
но приказал Васильев.
Первым из машины выбрался Бобриное.
— С кем имеем честь? — натужно улыбаясь, обра-
тился он к Васильеву.
151
— Инспектор Псковского угро, а вы, если не ошиба-
юсь, Бобриное?
— Ну что я тебе талдычил, сосунок? — Бобриное по-
вернул искаженное злобой лицо к вылезшему следом
Гасилову.— Все из-за тебя, телок недоношенный.— Боб-
риное завел руку для удара, но щелчок наручников опе-
редил его.
Когда задержанных доставили в местный отдел ми-
лиции, кто-то из оперативников поинтересовался у Га-
силова:
— Чего это вы два дня по городу носились, машины
меняли? Не от нас, случаем, бегали?
— Да нет, если бы знали...— нехотя ответил тот.—
Хотели мы тут одно дело провернуть,— добавил он.
— Как в Пскове: операцию типа «Павел Буре»?
— При чем тут «Павел Буре»? Мы стараемся не по-
вторяться. Накололи мы тут одного пентюха с деньгой,
подходы к нему искали, да вот вы помешали...
В тот же день Васильев телеграфировал в Псков:
«Оба преступника задержаны. Высылайте конвой —
10.VII.80 г.».
Необходимое послесловие
В приведенной здесь истории розыск мошенников от
начала до конца вел инспектор ОУРа Псковского горот-
дела внутренних дел Виктор Петрович Васильев. В су-
дебном заседании потерпевшая с чувством искренней
признательности заявила: «Только Васильеву я обязана
тем, что возмещен нанесенный мне преступниками
ущерб».
И действительно, можно только удивляться тому
упорству, с которым В. П. Васильев шел к поставленной
цели: во что бы то ни стало разыскать, обезвредить
преступников, принять все меры к тому, чтобы возме-
стить потерпевшей ущерб. Последнее тоже удалось Ва-
152
сильеву. Хотя к моменту задержания мошенники успели
сбыть имущество Дубок, беседы капитана Васильева и с
самими преступниками и с их родственниками не оказа-
лись безрезультатными: потерпевшая получила около
трех тысяч рублей.
Преступники схвачены, порок наказан, справедли-
вость восторжествовала. Но закономерно возникает
вопрос: почему до сих пор в нашем обществе творят
зло лица, подобные Бобринову и Гасилову? Почему пре-
ступники находят все же благоприятную почву для сво-
их черных дел? Бобриное и Гасилов — отнюдь не воры в
прямом смысле этого слова. Они ведь никого не граби-
ли, не вырывали из рук своей жертвы ценности. Потер-
певшая сама добровольно, как в этом смогли убедиться
читатели, передала в руки жуликов принадлежащие ей
ценности. Преступникам потребовалось только приме-
нить большую хитрость, изобретательность, выдумку,
чтобы обмануть, ввести в заблуждение намеченную ими
жертву.
Лариса Дубок серьезно поплатилась за свою довер-
чивость. Имея в своем личном распоряжении ценные
вещи и желая их продать, она избегала законного пути
их реализации. Дубок искала обходные пути, стремясь
сбыть вещи как можно подороже. Вот этим самым ко-
рыстолюбием и воспользовались преступники.
И еще одну нравственную проблему затрагивает рас-
сказанная история. Вячеслав Гасилов внешне даже отда-
ленно не похож на злодея. Это красивый, рослый па-
рень, не утративший веселого нрава даже в камере.
Потерпевшая и ее подруга рассказали в суде, как
очаровал их Славик за время короткого знакомства ма-
нерой общения, эрудицией, начитанностью.
Судьба Вячеслава, действительно, складывалась на
редкость удачно. Интеллигентные и в высшей степени
порядочные родители окружили сына вниманием и за-
ботой. И на первых порах Вячеслав оправдывал возла-
153
гаемые на него надежды. Вот рассказ Гасилова-старше-
го в суде: «В школе он учился прилежно, любил много
читать, увлекался филателией, мечтал стать моряком».
Мечта его сбылась. На всю жизнь запомнили родители
возвращение сына из первого рейса: музыка, цветы на
пирсе и загорелый Славик — веселый, бодрый и доволь-
ный.
А потом пошло: рестораны, кутежи, мимолетные
знакомства. В своей записной книжке В. Гасилов «уве-
ковечил» около тридцати женских имен. А потом он
вообще покинул родительский дом.
В последнем слове на суде Вячеслав сказал;
— Вам, граждане судьи, довольно часто приходится
слышать заверения преступников в своем раскаянии,
просьбы о снисхождении. Насколько искренни подобные
слова — показывает будущее, желание или нежелание
встать на честный жизненный путь. Скажу только одно:
я наконец-то понял, что так жить, как я жил последнее
время, нельзя...
Ну что ж, будем надеяться, что наступившее прозре-
ние вернет парня на правильный путь. Ради этого в по-
вести не названа настоящая фамилия Вячеслава. По на-
стоятельной просьбе потерпевшей изменена и ее фами-
лия.
Часом раньше...
Был понедельник, 19 июля 1982 года.
Заместитель начальника отделения угро Псковского
УВД Г. М. Алексеев и по прошествии нескольких лет
расписывает тот день чуть ли не по минутам.
Сообщение об исчезновении двух девочек поступи-
ло в их отделение около полудня. Спустя полчаса он и
начальник отделения П. П. Ваганов уже беседовали с
матерями девочек. Обе женщины, подавленные случив-
шимся, едва сдерживая слезы, поведали следующее.
Их дочери, двенадцатилетние Вера и Ира в субботу,
17 июля, ушли купаться на озеро, что в пригороде Пско-
ва, и домой не вернулись. Охваченные паникой, родите-
ли обошли заросли вокруг водоема, наткнулись на ста-
рое одеяло, на котором загорали девочки, но их самих
не обнаружили. Оставалось предполагать самое страш-
ное. С тем и пришли в милицию.
— Может быть, уехали к кому-нибудь из родствен-
ников?— со слабой надеждой поинтересовался Петр
Петрович.
Посетительницы в один голос заверили, что такое
исключается. Да и оставленное на берегу озера одея-
ло,— девочки занесли бы его прежде домой. Не могли
девочки и утонуть, убеждали матери. Озеро неглубо-
кое, девчонки хорошо плавают, кругом всегда люди,
и чтобы вот так, сразу, утонули Двое — нет, нет, это не-
возможно. Да и к тому же в пять вечера, проходя ми-
155
мо озера, отец Веры видел обеих девочек живыми и
невредимыми, Вера обещала быть скоро дома.
— Искать пропавших, что же нам еще остается,—
заявил Алексееву Ваганов, отпустив женщин.
Петр Петрович Ваганов, 1935 года рождения, в орга-
нах милиции с 1960 года, с этого же времени в уголов-
ном розыске, женат, имеет сына.
В третьем часу дня была создана оперативная груп-
па, которая тут же выехала на поиск. Неподалеку от
озера располагалась небольшая военная хозяйственная
команда. С согласия начальника команды в поиск вклю-
чилась и группа солдат. Растянувшись цепочкой, поиско-
вая группа начала прочесывать лес вокруг водоема.
Около четырех часов дня из зарослей раздался крик:
— Сюда! Ко мне! Нашел!
Через несколько минут сбежавшиеся на крик работ-
ники милиции и солдаты столпились на краю оврага, на
дне которого друг подле друга лежали обе девочки,
Алексеев сбежал вниз, опустился на колени, взял одну
из девочек за кисть руки. Ощутив пальцами ледяной
холод, он опустил руку девочки, взял за руку другую
девочку и почувствовал слабые толчки.
— Эта жива! — срывающимся голосом крикнул Алек-
сеев.— Давайте сюда два пиджака!
Спрыгнувший в овраг солдат бережно укутал в один
из пиджаков тельце девочки и, осторожно держа ее на
вытянутых руках, выбрался наверх и направился со сво-
ей ношей к стоявшей неподалеку милицейской машине.
Девочка вдруг зашевелилась и, открыв глаза, устави-
лась на несшего ее солдата. Сдавленный, полный боли
и ужаса детский крик повис в воздухе.
— Быстрей! В больницу! — Алексеев рванул дверцу
машины, вскочил в салон и бережно принял из рук сол-
дата вновь потерявшую сознание девочку.
156
Геннадий Михайлович Алексеев, 1940 года рождения,
в органах милиции с 1970 года, женат, имеет двоих де-
тей.
Даже беглого взгляда на оставшееся лежать в овра-
ге мертвое тело было достаточно, чтобы убедиться, что
девочку зверски задушили. Какой-то изверг сорвал со
своей жертвы всю одежду и еще надругался над ней.
В двух шагах от трупа валялась консервная банка из-под
селедки. Оперуполномоченный Трудолюбов поднял бан-
ку, осмотрел ее со всех сторон. Странное дело: хотя
банка и проржавела основательно, но создавалось впе-
чатление, что кто-то ее недавно тщательно вымыл. От-
куда эта банка, для чего? Банка была внесена в прото-
кол.
Александр Александрович Трудолюбов, 1957 года
рождения, в органах милиции с 1977 года, женат, на иж-
дивении дочь.
Метр за метром продолжалось обследование приле-
гающей территории. Метрах в тридцати от трупа на
влажной, болотистой земле была обнаружена цепочка
относительно свежих следов.
— Сапоги, похоже — солдатские,— рассматривая сле-
ды, заключил оперуполномоченный Гусаков.
— А вот смотрите, что еще,—Гусаков поднял с зем-
ли какую-то тряпку, развернул ее.— Портянка, солдат-
ская портянка. Солдатские сапоги, портянка, а, Петр Пет-
рович?— Гусаков выжидательно уставился на Ваганова.
— Да, здесь есть над чем помозговать,— задумчиво
ответил тот.
Анатолий Александрович Гусаков, 1942 года рожде-
ния, в органах милиции с 1965 года, в уголовном розыс-
ке с 1969 года, женат, имеет дочь.
Шел первый день следствия. Из протокола следст-
венного эксперимента:
157
«19 июля 1982 года овчарка Рубин, обнюхав обнару-
женную на месте преступления портянку, уверенно по-
вела по тропинке, на которой видны отпечатки следов
сапог, вывела к строению, где расположена военная хо-
зяйственная команда. Тут же по указанию военного сле-
дователя Калинина были выстроены все военнослужа-
щие. Рубин, пройдя вдоль шеренги солдат, остановился
у ног рядового Килиса, обнюхал его сапоги и залаял».
Из протокола допроса Килиса:
«Вопрос: Где вы находились 17 июля между 17 и
23 часами?
Ответ: Я находился в расположении команды.
Вопрос: Как вы можете объяснить, показания дру-
гих солдат, что в это время, вплоть до отбоя, вас никто
не видел?
Ответ: Объяснить этого не могу, но я все время
был в казарме.
Вопрос: Поясните, почему ваше обмундирование и
сапоги оказались запачканными болотной жижей?
Ответ: Кто-то из солдат, дурачась, толкнул меня, и
я упал в грязь.
Вопрос: Находились ли вы 17 июля на озере, виде-
ли ли там двух девочек?
Ответ: Да, днем, в обеденное время, я купался на
озере, видел там каких-то детей.
Вопрос: Опознаете ли вы предъявленную вам пор-
тянку, теряли ли вы ее?
Ответ: Да, это моя портянка, я ее выбросил после
купания на озере».
20 июля. Второй день следствия. Рано утром Ваганов
и Алексеев побывали в отделении реанимации област-
ной больницы.
— Больная очень тяжелая,— заявила лечащий врач на
вопрос о состоянии Иры.— Без конца бредит, что-то го-
ворит, выкрикивает.
158
— Вы сказали, что девочка в бреду разговаривает,
кричит, а нельзя ли у ее изголовья пристроить включен-
ный магнитофон? — ухватился за появившуюся у него
мысль Ваганов.
— Почему же, можно,— согласилась врач.
В тот же день поздно вечером Ваганов провел сове-
щание работников своего отдела.
— Многие улики изобличают солдата Килиса,— начал
Ваганов и стал перечислять:—отсутствие его в казарме
во второй половине дня семнадцатого июля — это раз,
перепачканное болотной грязью обмундирование — два,
портянка — три, овчарка по портянке и следам на тро-
пинке сразу кинулась к нему — четыре, на теле Килиса
обнаружены многочисленные повреждения, что могло
быть результатом сопротивления потерпевших,— пять и,
наконец,— Ваганов вытащил из ящика стола две магни-
тофонные кассеты, повертел их в руках,— мы только
что с Алексеевым прослушали их, и знаете, что выкри-
кивает Ира? «Мама, мамочка, дядя-военный, у него зве-
здочки, звездочки, мамочка, спаси меня!» Военный...
звездочки...— протянул раздумчиво Ваганов.— Видимо,
у Иры крепко засел в сознании облик преступника. Так
что с Килисом продолжаем работать. Хотя,— запнулся
Ваганов,— трудно укладывается в сознании, чтобы та-
кое... Проверял Алексеев Килиса по месту призыва в
армию: хороший парень, по нашей линии никакой.«ком-
пры». И сам Килис клянется, что он девочек в глаза не
видел. Так что,— снова задумчиво протянул Ваганов,—
продолжая эту версию, будем отрабатывать и другие.
Проверь-ка всех наших «крестников», которые сейчас
на свободе, конечно,— обратился Ваганов к Алексееву.
Среди прочих был вызван на допрос и Николай Ро-
кин, 1953 года рождения, трижды судимый, две суди-
мости— за изнасилование.
Небольшого роста, с косой челкой на лбу, густая та-
туировка на руках, на трех пальцах левой руки отсутст-
159
вует по две фаланги,— Рокин держался спокойно и да-
же вызывающе-насмешливо: не первый раз понапрасну
дергают его на допросы, что ни стрясется в городе, тя-
нут и его, раз судимый — то уж постоянно под подозре-
нием.
Где он находился с 17 часов 17 июля? Пожалуйста,
вызывайте таких-то, вместе с ними был до поздней ночи.
Не отпуская Рокина, разыскали названных им людей.
Три человека в совпадающих даже в мелочах деталях
подтвердили, что встретились с Рокиным около 17 ча-
сов, время они точно помнят, так как возвращались с
рабочей смены, и до 12 часов ночи с ним не расстава-
лись.
— М-да,— протянул Ваганов, перечитав показания Ро-
кина и его знакомых. — Рокин, как видно, отпадает —
чистейшей воды алиби. Отец убитой Веры твердо стоит
на показаниях, что в семнадцать часов видел дочь и ее
подружку живыми и невредимыми. А с семнадцати ча-
сов и до глубокой ночи Рокин был на глазах людей.
Так что отпускаем Рокина с миром.
Четвертый день следствия.
Около десяти часов утра в кабинет Ваганова букваль-
но ворвался Алексеев.
— Новость, Петр Петрович! — возбужденно сообщил
он,—«Раскололся» солдат Килис.
— Как, признался? — Ваганову почему-то вдруг не
захотелось столь нежданной удачи.
— Признался,— Алексеев безнадежно махнул ру-
кой,— признался, только в другом. «Раскололся» он в
том, что семнадцатого июля находился попросту в «са-
моволке» и просидел с обеда до отбоя у знакомого
дедка, что живет неподалеку от их казармы. Гусаков и
Трудолюбов уже смотались к тому дедку: все точно со-
впадает.
— Тьфу ты, дьявол! — вроде бы в сердцах чертых-
нулся Ваганов, а самого вдруг охватило неизъяснимо-
го
радостное чувство от мысли, что солдат оказался непри-
частен к кошмарному преступлению.
— Чего же он сразу не сказал об этом?
— Так ведь «самоволка», Петр Петрович, боялся, что
накажут, да и свою команду подводить не хотел.
— А как же тогда магнитофонная запись: «Дядя во-
енный, звездочки»? — продолжал Алексеев.— Знаешь,
что мне в голову пришло? Помнишь, как Иру со дна ов-
рага нес на руках солдат? Она как раз в это время оч-
нулась, глянула на солдата и дико закричала. Не могло
ли у нее это видение солдата, его Погон, звездочек на
пуговицах сместиться к тому кошмару, что она пережи-
ла перед этим? Ведь психика у ребенка была нарушена,
очнулась, увидела солдата — и кошмар в ее сознании
снова ожил, ну а потом, в больнице, это видение ее все
время преследовало.
— А что...— оживился Ваганов.— Это тебя идея стоя-
щая осенила, стоящая идея, ничего не скажешь... По-
ехали-ка в больницу. Ира уже пришла в себя, контакти-
рует с окружающими.
— Ирочка,— Ваганов наклонился к самому лицу де-
вочки, бледному, с багровыми ссадинами на щеках,—
вспомни, кто обидел вас с Верой? Один был дядя или
не один? Ты не отвечай, а только кивни или покачай го-
ловкой, когда я буду спрашивать, договорились?
Подбородок девочки чуть качнулся вниз.
— Ну вот и хорошо, умница,— улыбнулся Ваганов.—
Ну так, дядя был один?
Подбородок девочки снова опустился вниз.
— А дядёнька был военный?
Головка качнулась в сторону.
— Ну а как выглядел тот дядя?—спросил Ваганов и
смешался: чем же таким убедительным и доступным
для детского понимания побудить ребенка вспомнить
что-то характерное, броское в облике убийцы? И Вага-
нов Тут же нашелся:
161
— Ирочка, у того дяди на руках все пальцы были?
Вот посмотри сюда.— Ваганов поднял вверх левую ру-
ку, растопырил пальцы и медленно прижал три пальца
кладони, оставив торчать лишь большой палец и мизи-
нец:— Или вот так?
Девочка внимательно следила за манипуляциями Ва-
ганова и, когда увидела «козу рогатую» из двух паль-
цев, вдруг жалобно захныкала, болезненно сморщилась
и часто-часто задвигала подбородком вниз-вверх.
— Хватит, достаточно! — энергично запротестовала
врач, все это время стоявшая рядом.— Ребенку это тя-
жело, воспринимать.
— Спасибо, доктор! — Ваганов готов был расцело-
вать врача.
— Рокин? — только и спросил Алексеев, когда они
садились в машину.
— А кому ж еще быть, он — скотина беспалая,—
уверенно отрезал Ваганов.
— Тогда как же с его алиби?
— A-а, алиби... Такая сволочь позаботится и о сво-
ем алиби. Впрочем, мы сейчас это перепроверим.
— Вы утверждаете, что видели свою дочь и ее по-
дружку на озере около семнадцати часов? — Ваганов
сам начал допрос отца убитой девочки.
— Да, я уже давал показания об этом, именно око-
ло семнадцати часов,— подтвердил свидетель.
— Вы смотрели тогда на часы?
— Да нет, часов со мной тогда вообще не было. Это
я уже потом, когда нашли Верочку, вспомнил, в кото-
ром часу я видел ее в последний раз.
— А как же вы тогда определили время?
— А очень просто: когда я шел от озера, сторожи-
ха ПМК, что неподалеку находится, как раз на смену в
проходную заступила. А она всегда аккурат в семнад-
цать часов смену принимает, можно и на часы не смот-
реть.
162
Ваганов выскочил из-за стола, бегом домчался до
кабинета Гусакова.
— Бросай все, разыщи сторожиху ПМК и немедля
вези ее сюда,— приказал он Гусакову.
Часа через полтора Ваганов и Алексеев уже допра-
шивали пожилую женщину.
— Так-то я всегда в пять вечера заступаю на дежур-
ство,— рассказывала сторожиха,— а в ту субботу на-
чальство попросило пораньше прийти. Я и пришла ча-
сом раньше...
«Часом раньше!» — Ваганов ликующе взглянул на Гу-
сакова, тот, улыбнувшись, понимающе кивнул...
Рокир — запястья рук в наручниках — остановился на
берегу озера: вот здесь девочки загорали, он им ска-
зал, что знает место, где много земляники, те обрадо-
вались, вымыли консервную банку (вот откуда та банка
из-под иваси!) и пошли с ним. Вот и то страшное место
в овраге! Потом Рокин привел сотрудников милиции к
ручью и вытащил из воды кофточку одной из его жертв.
Из ходатайства Рокина о помиловании:
«Я осужден к смертной казни и понимаю, что других
слов обо мне, как мразь, подонок, не заслуживаю. Но
все равно я хочу жить и убедительно прошу меня поми-
ловать».
И последний документ в уголовном деле № 3565:
«Приговор в отношении Н. В. Рокина приведен в ис-
полнение 20.10.83 г. Родственники за свидетельством о
смерти Рокина не обращались».
Забвению не подлежит
Имя этого человека навечно занесено в списки псков-
ской милиции, выбито на мраморной Доске почета, по-
смертно занесено в Книгу почета ЦК ВЛКСМ, Каждый
год в день его гибели в областном комитете ВЛКСМ
проходят встречи молодых сотрудников УВД, где по-
бедителям социалистического соревнования среди пер-
вичных комсомольских организаций органов внутренних
дел вручают переходящий приз, названный его именем.
Все больше отстраивается новый микрорайон Пскова,
на стенах домов которого висят скромные таблички —
«улица Алексея Алехина».
Все, кто знал Алексея Алехина, нынешние молодые
сотрудники органов внутренних дел не перестают снова
и снова возвращаться к истории его короткой, но яркой
жизни, подвигу, чтобы понять наше настоящее, то, ра-
ди чего живет человек. Скажем честно, до сих пор кое-
кто считает действия Алехина опрометчивыми, не пони-
мая главного: выбора у комсомольца не было. Как в
бою, в том смертельном бою, когда противостоят друг
ДРУГУ Две полярные, антагонистические силы: добро и
зло.
Этот рассказ — о той декабрьской ночи 1974 года,
когда Алексей Алехин сделал свой последний шаг. В
бессмертие.
...Дежурство в тот день можно было считать спо-
койным. Несколько выездов на домашние скандалы,
164
привезли вора-карманника да трех мелких хулиганов —
вот, пожалуй, и все события.
Собственно, для него, дежурного следователя Псков-
ского РОВД Алехина, работы вообще не было: «мело-
чью» занималась оперативная группа. К концу смены в
отделе вообще наступило затишье, и Алексей поднялся
к себе в кабинет на второй этаж. Сложил в папку напи-
санные за день листки обвинительного заключения уго-
ловного дела — последнего, надо думать, в этом году.
Послезавтра — канун Нового, 1975 года, вряд ли под-
бросят что-нибудь «свежее», зато потом — пошло-пое-
хало: допросы, очные ставки, обыски...
Из характеристики на следователя Псковского РОВД
лейтенанта милиции Алексея Алехина, 1950 года рожде-
ния, члена ВЛКСМ:
«После окончания в августе 1973 года юридического
факультета Ленинградского университета назначен сле-
дователем. К исполнению служебных обязанностей от-
носится добросовестно, расследует уголовные дела гра-
мотно и в установленные законом сроки. На работе и в
быту вежлив и тактичен.— Полковник УВД Н. Я. Богда-
нов».
Алексей прошелся по кабинету, остановился у окна.
Семь вечера, на улице уже темно. Редкие хлопья снега
медленно кружились в воздухе. Невольно подумалось о
приближающемся празднике. Что-то принесет ему, его
родным и близким этот новый год?
Алехин глянул на часы: истекали последние минуты
дежурства. Надел шинель, шапку, закрыл кабинет и
спустился на первый этаж. Направился было к выходу:
смена кончилась, можно ехать домой, но в последний
момент решил заглянуть в дежурную комнату. Опера-
165
тивная группа уже сменилась, только что заступивший
на дежурство лейтенант выслушивал рассказ какого-то
мужчины в теплой куртке, который нервно мял шапку,
сидя у стола.
— Послушай-ка, что рассказывает товарищ,— пре-
;реав мужчину, обратился дежурный к Алехину.
Из показаний Валентина Тимофеева, 24 лет, шофе-
ра завода «Севкабель»:
«В 16.20 29 декабря на шоссе возле деревни Ари-
стова Гора Псковского района мою автомашину «ЗИЛ»
остановили двое мужчин. Оба были пьяные. Один из
них, одноглазый, заглянул в кузов и, увидев срубленные
елочки, наставил на меня стволы ружья и скомандовал:
«Разгружай!» Я предъявил ему разрешение на порубку
елочек и квитанцию на их оплату, но одноглазый, ото-
брав у меня документы и тыча мне в живот стволами
ружья, заорал: «Сказано: сгружай! А то я тебя в мо-
мент...» Пришлось сбросить елочки, и я поехал заявлять
в милицию. Я все время боялся, что одноглазый выстре-
лит в меня. Похоже, что он чего-то добивался от меня,
может быть, денег...»
— Постой, постой, одноглазый, говоришь? — пере-
спросил дежурный.— Так это лесник Павлов. Точно! Жи-
вет в Аристовой Горе. Темная личность...
Из материалов уголовного дела:
«Павлов Николай Павлович, лесник Пригородного
лесничества. 27.09.1939 г. призван в ряды РККА. При не-
установленных обстоятельствах оказался нё временно
оккупированной территории, утверждает, что попал в
плен и бежал из лагеря, проживал всю войну в Псков-
ском районе. По его словам, в 1944 году от несчастного
случая (взрыв гранаты), а по рассказам местных жите-
166
лей — при глушении рыбы, поставляемой немцам, по-
терял глаз и 3 пальца правой руки. 22.05.1947 г. аресто-
ван за кражу и осужден на 2 года лишения свободы.
14.01.1951 г. арестован и осужден за убийство, освобож-
ден по амнистии. Работал объездчиком КЭУ Псковского
района, уволен как не соответствующий занимаемой
должности. Неоднократно обсуждался за пьянку и нару-
шение трудовой дисциплины».
...Когда Тимофеев закончил свой рассказ, дежурный
сразу решил: «Надо ехать!» — и повернулся к лейтенан-
ту Никифорову из оперативной группы:
— На выезд!
Из показаний Сергея Никифорова, 23 лет, члена
ВЛКСМ, участкового инспектора Псковского РОВД:
«29 декабря я дежурил в опергруппе. Получил при-
каз выехать в деревню Аристова Гора. С нами, на сво-
ей машине «ЗИЛ», поехал и заявитель Тимофеев. Сле-
дователь Алехин уже закончил свое дежурство и решил
подъехать с нами до дома, но по пути передумал и ска-
зал, что поедет с нами, чтобы побыстрее разобраться
на месте, так как считает дело серьезным: пьяный с
оружием, тут недалеко до уголовщины. У Алехина при
себе оружия не было».
...В 19.40 оперативная группа прибыла на место. От
пустынного к тому времени шоссе протоптанная в сне-
гу тропинка вела к видневшемуся неподалеку на при-
горке дому, к которому и двинулись работники мили-
ции. Они уже знали, что в этом доме живет Павлов, тот,
одноглазый. Поднявшись на крыльцо и войдя в темный
коридор, Алехин высветил фонариком дверь, постучал.
167
Изнутри никто не ответил, хотя за дверью явственно
слышался шум голосов. Потянув дверь, Алехин загля-
нул в комнату. За столом, заставленным бутылками и
тарелками, сидели мужчина и женщина. Мужчина не был
похож по приметам на Павлова.
Из показаний в суде лесника В. П. Федорова:
«Мы с Павловым в тот день выпили и пошли на до-
рогу останавливать машины с елками. Павлов отбирал
елки и грозился ружьем. Потом я зашел в дом к Пав-
лову и стал выпивать с его женой Татьяной, а Павлов с
ружьем зачем-то вышел на улицу...»
«А где же хозяин?» — успел подумать Алехин, зано-
ся ногу через порог, как с улицы, с той стороны, откуда
они пришли, грохнул выстрел, за ним другой. Выхватив
из кобуры пистолет, Никифоров кинулся назад, за поро-
гом коридора его обогнал Алехин. «Куда? Без ору-
жия!»— успел крикнуть лейтенант и увидел, как сбежав-
ший с крыльца Алехин подскочил к низкорослому муж-
чине в черном ватнике, который лихорадочно защелкал
замком двустволки. Алехин схватил рукой стволы
ружья,, отвернул их в сторону и резко дернул на себя.
Не выпуская из рук ружья, мужчина от толчка с про-
клятьями рухнул в снег; не удержавшись на ногах, ря-
дом упал и Алехин. В два прыжка Никифоров оказался
рядом, ударом ноги вышиб ружье из рук мужчины и
упал коленями ему на грудь. Прямо перед собой он
увидел заросшее щетиной лицо и единственный глаз по-
верженного.
«Павлов!» — вспомнил примету Никифоров. Встав на
ноги, он повернулся, чтобы забрать ружье, но того уже
не было на снегу. Прижав ружье к груди, к дому торо-
пливо уходила женщина, та самая, что сидела за сто-
лом.
168
Отряхиваясь от снега, Алехин кивнул на выбиравше-
гося из сугроба Павлова:
— Что будем делать с ним?
— Иди домой,— шагнул Никифоров к Павлову,— не
дури больше! Завтра разберемся...— И, повернувшись к
Алехину, добавил: — Ружье его жена забрала, небось не
допустит больше.
Павлов молча выбрался на тропинку, двинулся к до-
му, а когда подошел к крыльцу, неожиданно заорал:
— Танька! Неси ружье, сейчас всех уложу тут.
Из Указа Президиума Верховного Совета СССР:
«Работникам милиции предоставляется право приме-
нять оружие — для отражения нападения на работника
милиции, когда его жизнь подвергается непосредствен-
ной опасности...»
— Ах, черт! — выругался Никифоров и кинулся к
крыльцу. Он уже ухватил рукой податливую ткань ват-
ника Павлова, когда тот кинулся в сторону и—хрясь! —
отломив в изгороди кол, на развороте сделал им силь-
ный замах. Никифоров едва успел увернуться, и кол с
треском впечатался в стену дома.
— Ни с места! — Никифоров, пригнув голову, ринул-
ся на Павлова и тут же получил сильный удар.
— Ушел, гад!—сплюнув с досады, держась рукой
за глаз, сообщил Никифоров подбежавшему Алехину.
— Надо брать, пока он...— не успел договорить Але-
хин, направившийся уже к дому, когда входная дверь
с шумом распахнулась и на крыльцо выскочил Павлов,
держа в руках ружье. Тотчас же два выстрела подряд
разорвали ночную тишину.
— Бей красные штаны! — визгливо закричал Павлов,
загоняя новый патрон в ствол. Пятясь и пригибаясь, Ни-
169
кифоров и Алехин выбрались к шоссе, где все это
время находился возле своей машины Тимофеев.
Алехин еще издали замахал ему рукой:
— Быстрей уезжай отсюда!
— А вы? Давайте вместе,— предложил Тимофеев,
опасливо озираясь на мрачно темневший невдалеке
дом, откуда только что прогремели выстрелы.
— Нам нельзя, мы должны остаться здесь: видел,
что вытворяет, а ты давай быстро! — снова повторил
приказ Алехин.
«ЗИЛ» еще только начал набирать скорость, когда
ему вдогонку от дома хлестнули два выстрела. В мо-
розном воздухе тонко пропела картечь. Алехин и Ни-
кифоров разом попадали в придорожные кустики. Ни-
кифоров подул на окоченевшие пальцы и потянул из ко-
буры пистолет.
— Срезать его, подлеца, а? — приноравливаясь к
стрельбе по черневшей на крыльце фигуре, обернулся
он к Алехину.
— Возьмем и так,— возразил Алехин.— Подмога
только нужна. Здесь недалеко есть телефон. Обложим
дом — сразу пощады запросит.
Из спецдонесения прокурору области:
«В 21.40 поступила телеграмма: неизвестный при по-
пытке его задержания стрелял в работников милиции.
В 21.50 вооруженная группа в составе старшего лейте-
нанта Смирнова, сержанта Овчинникова, младшего лей-
тенанта Трофимова и шофера-милиционера Михайлова
выехала на место».
Из показаний оперативного дежурного по УВД А. А.
Сергеева:
«Позвонил из деревни Моглино Никифоров и сооб-
щил, что он применил оружие (стрелял вверх), но пре-
ступника задержать не удалось, и попросил помощи.
170
Когда на место уехала оперативная группа, я неодно-
кратно пытался вызвать ее по рации, но связи не было.
Я передал Никифорову приказ начальника УВД не всту-
пать в бой до прибытия подкрепления. В 22.40 поступи-
ло сообщение, что кто-то из наших работников тяжело
ранен. Я вызвал и послал на место событий пожарную
автомашину...»
Увы! Как часто приходит к нам трезвая оценка экст-
ремальной ситуации уже после случившейся беды: ес-
ли б пожарную машину да сразу туда, к дому, когда
только раздались первые выстрелы, и с брандспойтов —
по окнам, залить все, устроить потоп до захлеба, чтобы
те, обезумевшие пьянчуги, как дождевые черви, выполз-
ли бы из своего укрытия.
...Алехин встретил оперативную группу в деревне
Моглино. Пересев в машину старшего лейтенанта Смир-
нова, он возбужденно рассказывал:
— Чуть не убил нас, стреляет прицельно. В доме и же-
на Павлова, пьяна, как и он, подзуживает мужа сопро-
тивляться и не выходить из дома.
Оставив машины с потушенными фарами на шоссе,
группа в составе 6 человек скрытно подобралась к до-
му. В доме стояла тишина, света в окнах не видно. Но
стоило Алехину подойти к окну, как из дома раздался
крик:
— Не подходи! Перестреляю, как куропаток!
Алехин отпрянул от окна и быстро проскользнул че-
рез калитку во двор. Смирнов дал короткую очередь
из автомата вверх. Тут же Овчинников через мегафон
потребовал:
— Павлов! Выходи без оружия. Не дури, Павлов,
брось ружье и выходи к нам!
Через секунду-две в ответ из дома донеслась гряз-
ная брань.
171
Алехин и Смирнов крадучись прошли через двор к
тыльной стороне дома и обнаружили еще одну дверь в
коридор дома. Алехин наддал ее плечом, но дверь не
поддавалась. Навалились на дверь вдвоем, и она с шу-
мом распахнулась. И в ту же секунду откуда-то из глу-
бины сеней ахнул выстрел. В ответ Смирнов открыл
огонь из автомата.
Из показаний А. А. Смирнова:
«Произведя эти выстрелы, я не желал убить Павло-
ва, а только хотел предупредить, чтобы он больше не
стрелял, а сдался».
Из Указа Президиума Верховного Совета СССР:
«Работникам милиции предоставляется право приме-
нять оружие:
для защиты граждан от нападения, угрожающего их
жизни и здоровью;
для задержания преступника, оказывающего воору-
женное сопротивление».
Алехин высветил фонариком массивную дверь.
— Я открою — и оба броском вперед, постараемся
сбить его с ног,— тихо прошептал он Смирнову и потя-
нул дверь на себя. И в тот же миг грохнул выстрел,
словно горный обвал, заполнил собой все пространство
вокруг. Нажимая спусковой крючок автомата одной ру-
кой, Смирнов другой рукой успел подхватить внезапно
зашатавшегося Алехина.
— Алеша, Алексей, что с тобой? — закричал Смир-
нов, обняв обмякшее тело Алехина, уже поняв, что слу-
чилось непоправимое, но еще не веря в самое страш-
ное.
Алехину уже не суждено было слышать, как сдер-
жанно рыдали столпившиеся вокруг него его боевые
172
товарищи, только что увидевшие страшную кровоточа-
щую рану в груди, где еще пять минут назад билось его
горячее сердце; не слышал он и трусливых причитаний
убийцы, которого только что выволокли из подвала, где
он пытался спрятаться, трясясь от страха.
Глухая декабрьская ночь обступила все вокруг. Лег-
кая поземка курилась на шоссе, на тропинке, ведущей
к нему, по которой в скорбном молчании двигалась пе-
чальная процессия. Четверо мужчин, забросив за плечи
автоматы, бережно несли на простреленной милицей-
ской шинели неподвижное тело своего товарища, и бу-
синки еще теплой крови, застывая на снегу, отмечали
этот скорбный путь. Не так ли выносили на солдатских
шинелях с поля боя бездыханные тела тех, кто отдал
свою жизнь во имя победы добра над злом?
СОДЕРЖАНИЕ
Конец «лесного	братства»	•	•	•	•	.	।	।	в	3
Сыщик................................ 	.	1	।	69
Операция «Павел Буре» ...................  •	125
Часом раньше.................... •	•	в	я	•		155
Забвению не подлежит		в	«	।	t	t	<	t	i		164
ПАНЧИШИН
Игорь Николаевич
ПО ПРАВУ ЗАКОНА
И СОВЕСТИ
Зав. редакцией Л. И. М а л я ко в
Художник А. Е. Нечаев
Художественный редактор А. А. Власов
Технический редактор И. В. Бу з да л е в а
Корректор О. А. Иванова
ИБ № 5417
Сдано в набор 12.02.91. Подписано к печа-
ти 26.07.91. Формат 70ХЮ81/з2« Бумага тип.
№ 2. Гарн. журн. рубл. Печать высокая.
Усл. печ. л. 7,70. Усл. кр.-отт. 8,05. Уч.-изд.
л. 7,74. Тираж 50 000 экз. Заказ № 685.
Цена 1 р. 50 к.
Лениздат, 191023, Ленинград, Фонтанка, 59.
Типография им. Володарского Лениздатас
191023, Ленинград, Фонтанка, 57.
Scan, DJVU: Tiger, 2019
Панчишин И. Н.
П16 По праву закона и совести. Л.: Лениздат,
1991.— 174 с.
ISBN 5-289-00966-3
Автор — юрист — в документальных очерках рассказывает
о работе органов милиции Псковской области на период с
1944 по 1980 годы. В книге поднимаются проблемы честного
отношения к своему служебному долгу, подчеркивается необ-
ходимость бороться за моральную чистоту каждого работника
милиции.
1203020200—128
М171(03)—91 77“91
34С65
И.Н.Панчишин
По ПРОВУ
закопай
усовести
И.Н.Панчишин
По праву
закопай
усовести