Author: Пушкарева Н.Л.
Tags: общественная жизнь высшего общества жизнь народа повседневная жизнь придворная жизнь жизнь улицы биологические науки в целом социальная стратификация социальная дифференциация социология философия политика издательство новое литературное обозрение
ISBN: 978-5-444-80064-5
Year: 2013
Text
РОССИЙСКАЯ Сборник статей
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
В ЗЕРКАЛЕ
ГЕНДЕРНЫХ
ОТНОШЕНИЙ
Как менялись отношения между мужчинами и женщинами от древности к совре-
менности, российская специфика «нормального» и привычного, типические
эмоциональные реакции на жизненные события, мотивы поведения мужчин
и женщин разных социальных страт - это лишь малая часть вопросов, поднятых
в этом сборнике. Книга дает представление о динамике развития исследований
мужской и женской повседневности в такой огромной, многокультурной, разно-
конфессиональной стране, как Россия. Обращение к отдаленному прошлому,
изучение изменений в структурах тогдашней и сегодняшней обыденности в ее
гендерном измерении имеет значение не только для науки, но и для более глу-
бокого понимания процессов, происходящих в современном обществе.
АНТРОПОЛОГИЯ ФИЛОСОФИЯ ПОЛИТОЛОГИЯ ИСТОРИЯ
ISBN 978-5-444-80064-5
9 785444 800645
Новое
Литературное
Обозрение
БИБЛИОТЕКА ЖУРНАЛА
НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ ЗАПАС
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
В ЗЕРКАЛЕ
ГЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Сборник статей
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
МОСКВА* 2013
УДК 394(47+571):316.346.2
ББК 60.542.2-26(2)
Р76
Редактор серии И. Калинин
Y16 Российская повседневность в зеркале гендер-
ных отношений: Сборник статей / Ответ, ред. и
сост. Н. Л. Пушкарева. — М.: Новое литературное обо-
зрение, 2013. — 864 с.
ISBN 978-5-4448-0064-5
Как менялись отношения между мужчинами и женщинами от
древности к современности, россий-ская специфика «нормального»
и привычного, типиче-ские эмоциональные реакции на жизненные
события, мотивы поведения мужчин и женщин разных социальных
страт — это лишь малая часть во-просов, поднятых в этом сборни-
ке. Книга дает представление о динамике развития исследований
мужской и женской повседневности в такой огромной, многокуль-
турной, разноконфессиональной стране, как Россия. Обращение к
отдаленному прошлому, изучение изменений в структурах тогдаш-
ней и сегодняшней обыденности в ее гендерном измерении имеет
значение не только для науки, но и для более глубокого понимания
процессов, происходящих в современном обществе.
УДК 394(47+571):316.346.2
ББК 60.542.2-26(2)
© Авторы, 2013 7J,
© Оформление. ООО «Новое литературное обозрение», 2013
'.ОТО
Зад:
Н.Л. Пушкарева
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ
ГЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ:
ТЕНДЕНЦИИ, ДИНАМИКА,
ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗМЕНЕНИЙ
(X — НАЧАЛО XXI В.)
Постановка вопроса о гендерных аспектах повседнев-
ности, связанных с различиями в женской и мужской мен-
тальности, женском и мужском образе мира и аксиосферах
мужского и женского, актуальна и правомерна. Не секрет, что
классическая антропология (как и философия) рассматрива-
ла «человека вообще», лишенного каких-либо индивидуаль-
ных, в том числе половых, качеств. Абстрактным объектом
изучения являлся среднестатистический индивид, все кон-
кретные свойства человека игнорировались как второстепен-
ные. В центре внимания оказывалась некоторая само собой
разумеющаяся Норма, все отклонения от которой признава-
лись патологией и выталкивались за границу упорядоченной
социальной реальности. Сюда попадали не только дети и ста-
рики, дураки и сумасшедшие, но и алкоголики и наркоманы,
инвалиды и преступники, нищие и прокаженные... К ним ока-
зывались отнесенными вообще все непонятные, неприятные
и опасные, в том числе и не похожие на среднестатистиче-
ского мужчину... женщины1.
Что касается досоветского периода, то в классической рус-
ской историографии повседневность (как и сфера частной
жизни) женщин изучалась очень неравномерно и, главным
1 [урин СЛ. Маргинальная антропология. Саратов, 2000. С. 7.
5
Н.Л. ПУШКАРЕВА
образом, этнографами в рамках изучения традиционного (си-
речь — крестьянского) быта2.
Лишь в самое последнее время, со второй половины
1990-х гг., предметом рассмотрения стала не столько факти-
ческая обстановка женской повседневности современных
города либо деревни, какой она видится наблюдателю-иссле-
дователю, сколько самоощущения их обитателей, их субъек-
тивные представления о себе самих и о мире вокруг, в том
числе об отдельных вещах, формах общения, институтах
культуры1. Правда, сами же российские историки-повседнев-
новеды предостерегают: нельзя допустить сужения истории
2 См.: Пушкарева НЛ. Частная жизнь женщины в доиндустриальной
России. X — начало XIX в. Невеста, жена, любовница. М., 1997. Библио-
графию см.: Пушкарева НЛ. Русская женщина-, история и современ-
ность. М.:, 2002.
1 См., например: Безгин ВБ. Крестьянская повседневность (Тради-
ции конца XIX — начала XX века). Тамбов, 2004; Богданов КА Повсе-
дневность и мифология: Исследования по семиотике фольклорной
действительности. СПб., 2001; Доронина МВ. Культура повседневности
русской разночинной интеллигенции во второй половине XIX века:
соотношение «идеального» и «реального»: Автореф. дис.... канд. ист.
наук. М., 2004; Журавлев СВ. «Маленькие люди» и «большая история»:
иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920—
1930-х гг. М., 2000; Зубкова ЕЮ. Послевоенное советское общество:
политика и повседневность. 1945—1953- М., 1999; Ионин ЛК Антропо-
логии повседневности ЦИонинЛ. Свобода в СССР / Статьи и эссе. СПб.,
1997. С. 37—38; Каменский АБ. Повседневность русских городских обы-
вателей. Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII века.
М., 2006; Козлова НН. Горизонты повседневности советской эпохи:
голоса из хора. М., 1996; Крам ММ. Повседневность как предмет ис-
торического исследования // История повседневности. СПб., 2003.
С. 11—17; Лебина НБ. Повседневная жизнь советского города: Нормы
и аномалии. 1920—1930 годы. СПб., 1999; Лебина НБ., Чистиков АН.
Обыватель и реформы. Картины повседневной жизни горожан в годы
нэпа и хрущевского десятилетия. СПб., 2003; Лившин АЯ., Орлов ИБ.
Власть и общество: диалог в письмах М., 2002; Пушкарева НЛ. Частная
жизнь женщины в доиндустриальной России. М., 1997; Рожков АЮ.
В кругу сверстников. Жизненный мир молодого человека в советской
России 1920-х годов. Краснодар, 2002; Российская повседневность
1921 — 1941 гг.: Новые подходы. СПб., 1995-
6
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
\
повседневности до картинок из быта маленьких людей. Толь-
ко комплексный подход к повседневной жизни как целостно-
му феномену может дать принципиально новое историче-
ское знание4.
Как достичь этой комплексности? Отвечая на вопрос, мож-
но как раз и поставить задачу изучения гендерных аспектов
повседневной жизни5. История российской повседневности в
этом аспекте, казалось бы, отчасти отражена в работах социо-
логов, отчасти — «этнографов города»... Но именно отчасти:
вышедшие ранее сборники, отдельные статьи и монографии
не позволяют создать представление об исторической динами-
ке и смене форм гендерных контрактов на протяжении раз-
личных исторических периодов.
Между тем именно допущение плюральности в оценках раз-
ных сторон жизни, в том числе и жизни повседневной, которое
отличает гендерные исследования в целом, заставило многих
социологов, историков, лингвистов, культурологов обратиться
к теме. Тем, кто занимается повседневностью теоретически (и
кто исходит из восприятия повседневной жизни человека как
ценности), никогда не придет в голову приравнять теорию к
реальности, в том числе патерналистски отнестись к чужой или
своей собственной обыденной жизни.
Нет повседневности, общей для всех.
Нет, к счастью, нормативной, модельной повседневно-
сти...
4 Каменский АБ. Повседневная жизнь русского города XVIII в. как
источниковедческая проблема // Источниковедение и историография
в мире гуманитарного знания. М., 2002. См. также: КаменскийАБ. Исто-
рия повседневности // Онлайн-энциклопедия «Фонд знаний ЛОМО-
НОСОВ». Код доступа: http://www.lomonosov-fund.ru/enc/ru/encyclope
dia:0129506
5 Новый быт в современной России: гендерные исследования по-
вседневности / Отв. ред. Е. Здравомыслова, А. Роткирх, А Темкина. СПб.:
Изд-во ЕУСПб (Труды факультета политических наук и социологии.
Вып. 17), 2009.
7
Н.Л. ПУШКАРЕВА
Мужчины и женщины активно участвуют в постоянном
процессе создания и переустройства структур повседневности,
они пытаются «присвоить» и приспособить к себе тот жизнен-
ный мир, который их окружает6. И как нет общей для всех ис-
тины, «последней и завершающей», так немыслима для спе-
циалиста-гендеролога и ситуация разделения мира н? «мы» и
«они», где «мы» значительны, сильны и правы, а «они» — нет.
Вооруженные феминистской методологией, современные ген-
дерологи и феминологи всего лишь подчеркивают различия,
в том числе различия, образующие неравенства и иерархии —
и среди них различия между повседневностью мужской (ее со-
держанием, ценностями, ритмом развития) и повседневно-
стью женской.
Ставшее трюизмом соотнесение представительниц и пред-
ставителей двух полов с функционально «разделенными» част-
ной и публичной сферами7 дало авторам этой книги проекта
основание полагать, что многообразные жизненные опыты
индивидов, в том числе и ежедневные, в каждой из этих сфер
отличались. Точно так же и практики женщин и мужчин в од-
ной и той же сфере не были схожими. При этом женская по-
вседневность, формально сопряженная в истории со сферой
приватного, как минимум не менее релевантна для интерпре-
тации общего социокультурного контекста, чем «противопо-
ложная» ей мужская. Она составляла особое измерение в куль-
туре и по-особому функционировала.
* * *
Небезынтересно, что само слово «повседневность» — жен-
ского рода и в русском, и в немецком (die AUtaglichkeit) языках
6 Людке А. Что такое история повседневности? Ее достижения и
перспективы в Германии // Социальная история. Ежегодник. 1998/99-
М., 1999- С. 117—126.
7 Подробнее о концепции «разделенных сфер» см.-. РепинаЛЛ. Ген-
дер, власть и «теория разделенных сфер» // Репина Л.П. «Новая исто-
рическая наука» и социальная история. М., 1998. С. 194—208.
8
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
(то есть языках, в которых для обозначения этого понятия есть
особая, отдельная лексема)”, что, в известном смысле, показы-
вает увязанность всего повседневно-бытового в этих языках
и культурах именно с женской сферой. При определенной
осмотрительности можно задаться вопросом: сказывается ли
это на содержании и коннотациях данного понятия? Известно,
что грамматический род наименования способен задавать об-
раз восприятия самого феномена9 и что историография10
обращает внимание на особенности такого рода11.
Наработки по теме «женской повседневности» в западной
науке разнообразны и зависят от того, насколько тем или
иным ученым близка или далека феминистская методология.
В зависимости от этого анализ женской повседневности либо
является теснейшим образом связанным с темой распределе-
ния властных полномочий в обществе и гендерным аспектом
такого распределения, либо пополняет общую картину жизни
8 В английском и французском языках — в отсутствие отдельной
лексемы — «повседневность» передается выражением «повседневная
жизнь» (everyday life, la vie quotidienne'). В немецком, как и в русском,
выражение «повседневная жизнь» — dasAlltagsleben — сосуществует со
словом «повседневность» (die Alltaglichkeit). Есть в немецком языке и
слово «будний день», «будни», — оно мужского рода: der Alltag.
9 Грамматический женский род названия «Россия» не только опре-
деляет персонифицированный образ страны, но и используется в сим-
волическом конструировании русской истории посредством гендер-
ного кодирования. Подробнее см..- Зверева Г. Формы репрезентации
русской истории в учебной литературе 1990-х годов: опыт гендерно-
го анализа // Пол. Гендер. Культура. М., 1999. Вып. 1. С. 155—180.
10 В русском — как и немецком, французском, многих славянских
языках — слово «история» — женского рода: die Gescbicbte, I’bistoire (f).
11 «Уже громоздкое словосочетание <das Posthistoire>, по-француз-
ски звучащий неологизм, чуждо французскому языку и дополнитель-
но выделяется в немецком артиклем среднего рода, так как такого (ни
слова, ни артикля) французский язык не знает. История (коллективное
единственное число!) на обоих языках так же женственна, как и ее муза
Клио...» (Niethammer L Einladung zur Spurensuche im Zeitgeist // Nietham-
mer L. Unter Mitarbeit von D. van Laak. Posthistoire: 1st die Geschichte zu
Ende? Hamburg, 1989. S. 8).
9
Н.Л. ПУШКАРЕВА
женщин (прежде всего в семье) фактическим материалом, без
ясного критического анализа (впрочем, в англо-американской
историографии таких работ становится все меньше).
О том, что изучение истории повседневности должно изна-
чально быть и оставаться гендерно чувствительным, говорили
не только сторонницы «женских исследований». Виднейший
теоретик немецкой истории повседневности А. Людтке давно
убедил оппонентов в том, что «история повседневности наце-
лена на постепенную реконструкцию поступков и образа дей-
ствий, объяснений и чувствований людей», причем в любом
факте или явлении «можно различить специфические способы
переживания опыта, характерные для мужчин и женщин»12.
Тема взаимосвязи истории повседневности с женскими
и гендерными исследованиями нашла особое решение в ра-
ботах женщин — историков и этнографов, — представитель-
ниц немецкой и английской историографий. В частности,
Карола Липп, специалист в области культуры повседневности
в эмпирических культурных исследованиях и этнографии,
настаивает на тесном соединении этих синхронно развивав-
шихся исследовательских полей. С ее точки зрения, женские
и гендерные исследования часто относят к исследованиям
повседневности ввиду того, что будни «как место прямой
коммуникации и удовлетворения непосредственных потреб-
ностей аналогичны господствующей дефиниции гендерного
характера жизненного пространства» (мужчины и женщины).
Она утверждает, что именно в женских исследованиях с их
«микроскопическим взглядом» возникло большое число ра-
бот под заглавием «женская повседневность», посвященных
«жизненным и рабочим отношениям женщин всех слоев» (от
12 LudtkeA. Stofflichkeit, Macht-Lust und Reiz der Oberflachen: Zu den
Perspektiven von Alltagsgeschichte // Sozialgeschichte, Alltagsgeschichte,
Mikro-Historie: Eine Diskussion / Hrsg. von W. Schulze. Gottingen, 1994.
S. 7 5 , Людтке А. Что такое история повседневности?: Ее достижения и
перспективы в Германии // Социальная история. Ежегодник. 1998/99.
М„ 1999. С. 95.
10
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
работниц и служащих, крестьянок, портних или водительниц
речных судов до супруг профессоров). К. Липп делает чрез-
вычайно важный вывод о том, что методы и подходы ген-
дерных исследований форсировали развитие исследований
повседневности^. По ее мнению, начавшееся в ранних
60-х гг. XX в. развитие этнографических женских исследова-
ний было также в значительной степени инспирировано дис-
куссиями женщин-историков и культурно-антропологически-
ми начинаниями американских феминисток13 14. «Аналогично
изменялись и постановки вопросов: от описаний материаль-
ной повседневности к символическим аспектам повседнев-
ных поступков»15.
Таким образом, проблематизация женской повседневности
стала предметом сближения этнологии не только с женскими и
гендерными исследованиями, но и с историей повседневности.
Обоюдность процесса провоцировалась тем, что история в
последней трети XX в. явно ощущала на себе «очаровывающее
воздействие опыта этнологии»16. Так, Э. Дэвин (активная участ-
ница английского движения исторических мастерских, из-
вестная своими трудами по женской рабочей истории17) еще в
13 Lipp С. Alltagskulturforschung in der empirischen Kulturwissenschaft
und Volkskunde // Alltagskultur, Snbjektivitiit und Geschichte. Zur Theorie
und Praxis von Alltagsgeschichte. Munster, 1994. S. 85—86.
14 Lipp C. Uberlegungen zur Methodendiskussion. Kulturanthropolo-
gische, sozialwissenschaftliche und historische Ansatze zur Erforschung
der Geschlechterbeziehung // Frauenalltag. Beitrage zur 2. Tagung der
Kommission Frauenforschung in der DGV. Frankfurt; Bern; New York,
1988. S. 29-46.
15 Lipp C. Alltagskulturforschung... S. 86. См. также: Schimpfende Weiber
und patriotische Jungfrauen. Frauen im Vormarz und in der Revolution
1848 / Hrsg. von C. Lipp. Buhl-Moos, 1986.
16 Ревель Ж. Микроисторический анализ и конструирование соци-
ального... // Одисей. Человек в истории. М., 1996. С. 112.
17 History Workshops, Geschichtswerkstdtten — исторические мастер-
ские, или семинары — конференции по истории и историографии,
доступные широким кругам, а также долгосрочные рабочие группы по
11
Н.Л. ПУШКАРЕВА
начале 1990-х гг. вынуждена была констатировать, что «мужчи-
ны, которые пишут этнически ориентированную историю, до
сих пор мало занимались женскими и гендерными темами».
Напротив, женщины-исследователи, затронутые феминист-
ским влиянием, доказывают каждой своей работой, что вопро-
сы социального пола, история сексуальности, социального
опыта мужчин и женщин являются существенными, поскольку
не только обогащают видение прошлого, но и преобразуют его.
Исследование исторической субъективности, идентично-
сти и сознания подчинено задаче «выяснения контекстов,
внутри которых формируются многообразные и часто на-
слаивающиеся идентичности (мужчин и женщин, работа-
ющих и безработных, гетеросексуально и/или гомосексуально
ориентированных, имеющих опыт родительства и не име-
ющих такового, замужних или безбрачных, представителей
того или иного класса), и обнаружения комплексных отноше-
ний между идеологией и практикой в этих областях». Очевид-
но, углубленное понимание различий в повседневных привыч-
ках подтверждает то, что общества меняются, а вместе с ними
меняются и способы, которыми обычные люди ведут свою
жизнь и оформляют свои отношения. Это противостоит фата-
листическому признанию сложившегося порядка вещей как
«естественного» и актуально для критического осмысления
распределения гендерных ролей и функциональных сфер в
обществе. История женщин и история повседневности откры-
вают новые возможности для общения между женщинами-ис-
ториками разного профиля и женщинами-авторами и чита-
тельницами18.
Любопытным ответом на вызов второй волны феминизма
(1970-х гг.) — той самой, что заставила увидеть в удаленности
истории, объединяющие как профессионалов, так и интересующихся
дилетантов. Подробнее см.: Davin A. Frauen und Alltagsgeschichte //
Alltagskultur, Subjektivitat und Geschichte. Zur Theorie und Praxis von
Alltagsgeschichte. Munster, 1994. S. 37—58.
18 Davin A Frauen... S. 56.
12
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
женщин от новейших технологий серьезную помеху для ра-
венства и неблагоприятное условие для достижительной
жизненной стратегии женщин, — было одно любопытное ис-
следование начала 1990-х гг. В нем анализировались проис-
шедшие изменения и результаты направленной политики вов-
лечения женщин в круг новейших технологических практик19.
Речь шла не только о том, чтобы предоставить женщинам осо-
бые возможности при поступлении на технические факульте-
ты университетов, при получении мест врачей (а не медсестер)
в больницах, но и изменить женскую повседневность дома, в
семье, включив в нее технических помощников, заставив жен-
щин почувствовать свое превосходство, перестроить повсе-
дневный бюджет времени, освободив именно женщин. Смена
гендерных ролей и роль в этом процессе технологических
новшеств, врывающихся в повседневную жизнь, — типичная
проблема современной западной социологии20.
Поставив в центр изучения «устную историю» семьи в XX в.,
Э. Робертс провела грандиозное исследование истории по-
вседневности в том ее виде и ракурсе, в каком ее запоминают
женщины. Взяв автобиографии нескольких поколений — с
1890 по 1970 г, — она заставила источники и живых информа-
торов из трех северо-западных индустриальных английских
городов говорить именно о том, что в обычных воспомина-
19 StratbemM. (ed.) Consuming technologies: media and information in
domestic spaces. Padstow, Cornwall, 1992.
20 Csikszentmibalyi M., Rochberg-Halton E. The Meaning of Things;
Domestic Symbols and the Self. Cambridge, 1981; Reiss D. The Family’s
Construction of Reality, Cambridge (Mass.), 1981; McDowell L. Urban hou-
sing and the sexual division of labor // Evans M, Ungerson C. (eds.) Sexual
Divisions: Patterns and Processes. L., 1983- P. 142—163; Henwood M., Rim-
mer I... Wicks M. Inside the Family: The Changing Roles of Men an London,
1987 (Family Policy Studies Centre, occasional paper no. 6); Cowan RS. More
Work for Mother: The Ironies of Household Technology from the Open
Hearth to the Microwave. London, 1989; Livingstone S. Living The meaning
of domestic technologies: a personal construct analysis of familial gender
relations // Strathern M. (ed.) Consuming technologies... P. 113—131.
13
Н.Л. ПУШКАРЕВА
ниях является фоном21. Это деторождение и уход за детьми,
сексуальные отношения, брак, домохозяйствование, гендерные
роли, родственные связи и многое другое, что конструирует
прежде всего женские жизни. Изучение повседневности жен-
щин в период протяженностью более века показало ей, во-пер-
вых, смену приоритетов в системе повседневных обязанно-
стей: вместо шитья, обшивания себя, детей и родственников,
вязания и иных традиционных женских умений, вместо уме-
ния вкусно готовить и экономно расходовать продукты к кон-
цу XX в. пришло умение следить за собой, точно рассчитывать
рацион всех близких с точки зрения его полезности/вредно-
сти. Во-вторых, к концу XX в. она увидела в рассказах о повсе-
дневном явную «революцию» в отношениях между мужем-же-
ной и отцом-детьми: мужчины стали более креативными в
делах обустройства дома, стирки и готовки, стали больше по-
свящать времени занятиям с детьми — от спорта до интеллек-
туального воспитания. При этом исследовательница заметила
нелинейность этого процесса: отцы 1950-х занимались с деть-
ми много меньше, чем в начале XX в., зато к концу столетия
произошло рождение «нового отцовства», предполагающего
даже умение молодых отцов заботиться о младенцах. В-треть-
их, исследование «женской повседневности» показало, что за
столетие изменился вес (в затратах времени и сил) проблемы
ухода за детьми и стариками. В начале столетия задачей жен-
щины было прежде всего «поднять детей» до совершеннолетия,
поскольку заболеваемость и смертность до взросления были
очень высоки. К концу столетия куда более значимой пробле-
мой стала не «детская», а «родительская», хотя сфера соци-
21 Впоследствии автора критиковали за то, что свое изучение иссле-
довательница проводила в таких английских городах, где активная
профессиональная занятость женщин (это прежде всего Престон —
«хлопковая столица» Великобритании) является традиционной для
нескольких поколений. См.: Roberts Е. Women and Families: An Oral
History, 1940—1970. Oxford, 1995. Рецензия: Leydesdorf S, Passerini Z,
Thompson P. International Yearbook of Oral History and Life Stories V. IV.
Oxford, 1996. P 202-203.
14
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
ального обеспечения развивалась быстро, и многое стало в
этом смысле проще. Важно подчеркнуть, считает Э. Робертс,
что мужчины также оказались вовлечены в уход за стариками,
чего не было в начале XX столетия.
В известном смысле наблюдения над женскими автобио-
графическими текстами XX в., проведенные литературоведами,
также привели некоторых из них к выводу о том, что «образ
домашней матери, матери, сидящей дома с детьми, стал в на-
стоящее время культурной аномалией», которая существовала
только в конце 1950— 19б0-х гг, и то очень непродолжитель-
ное время22. Раз так, рассуждают аналитики, повседневность
женщины вне дома была схожей с повседневностью мужчин?
Или же все-таки была отличной от нее? Почему и как сложи-
лась ситуация, когда материальный вклад женщины в повсе-
дневность семьи очевидно вырос, а «домашняя мама» все-таки
остается идеалом. И чьим идеалом, для кого, почему образ вла-
стной, «фаллической матери» так непригляден?
Пытаясь философски осмыслить различия мужской и
женской повседневности через понятия мужской и женской
субъективности, современная германская гуманитаристика23
(впрочем, как и историописание24) старается подчеркнуть
подчиненный характер и женской субъективности, который
диктует (или, по крайней мере, диктовал) своеобразное от-
ношение к женской повседневности как теме не слишком
значительной и по возможности сводимой к «повседневно-
сти вообще»25. Признание значимости изучения женской
22 Siegel К. Women’s Autobiographies, Culture, Feminism. N.Y., 1999- P. 5.
23 Seidel G. Sind Menschenrechte Frauenrechte? // Frohlich K., Riisen J.
(Hrsg.): Menschenrechte im Prozess der Geschichte. Historische Inter-
pretationen, didaktische Konzepte, Unterrichtsmaterialien. Pfaffenweiler,
1990. P. 137-161.
2AHufton O. Weiblicher Alltag // Honegger C., Heintz B. (Hrsg.): Listen der
Ohnmacht. Zur Sozialgeschichte weiblicher Widerstandsformen. Frankfurt
a.M., 1981. 138-159.
25 Ostner I. Beruf und Hausarbeit. Die Arbeit der Frau in unserer Gesell-
schaft. Frankfurt a.M.; N.Y., 1978.
15
Н.Л. ПУШКАРЕВА
повседневности идет рука об руку с признанием ценности
женской субъективности, преодолением патриархатных
воззрений, критикой андроцентризма в науке. Так что пробле-
матизация гендерных аспектов в истории повседневности
важна не только гендерологам, но прежде всего историкам
повседневности, так как ориентирует их на изучение сим-
волизма в повседневном26, на исследование исторической
субъективности, идентичности и сознания, на выяснение
контекстов, внутри которых формируются многообразные и
часто наслаивающиеся гендерные идентичности. Как и ког-
да действующие акторы истории «воспоминают» о том, что
они мужчины или женщины? Почему в повседневном обще-
нии гендерные различия то затушевываются, то выступают
ярче? Для чего нужно это знание?
Ответ есть, и он прост, чтобы изучить различия в повседнев-
ных привычках и противодействовать фаталистическому
признанию сложившегося порядка вещей как «естественного*
и вечного. Это актуально прежде всего для критического пере-
осмысления системы распределения гендерных ролей и функ-
циональных сфер, для отрицания идеи, будто «то, что создано
Природой, неизбывно».
В обыденности и повседневности люди думают, чувствуют,
взаимодействуют при регулярном исполнении своих обязан-
ностей дома, во время работы или находясь в своем привыч-
ном материальном окружении. И семья потому оказывается не
просто совокупностью совместно проживающих старых и
молодых мужчин и женщин. Она охватывает не только хозяй-
ственные и родственные, но (что изучалось историками рань-
ше куда реже) эмоциональные и властные отношения. И иссле-
дование их вариаций и изменений столь же необходимо для
изучения таких понятий, как народность и традиция (которые
имеют свою собственную историю), сколь и для нации, хозяй-
ства или государства27.
26 Ревель Ж. Микроанализ и воссоздание социального... С. 21.
V 21 Davin A. Frauen... S. 41, 53, 55—56.
16
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
Женский травматический опыт, запечатленный в воспоми-
наниях, позволяет поставить темы, которые специально не
освещались в прежнем историописании. Такова задача, постав-
ленная германскими исследователями, — задача реконструк-
ции женской лагерной повседневности в том ее виде, в каком
она сохранилась в памяти переживших заключение в совет-
ских лагерях. Эта тема была поднята М. Штарк, автором очень
эмоционально написанного исследования 2003 г.28 Автор не
ставил задачи сопоставить мужской и женский тип запомина-
ния. Аналогично, она не ставила перед собой задачи задумать-
ся, какие основные различия заставляют «развести» мужские и
женские лагерные воспоминания, в чем они в особенности
очевидно не совпадают. Однако сама по себе публикация мно-
жества устных рассказов, обобщенных по темам, связанным с
повседневностью (транспорт, жилье, питание, одежда, досуг,
сексуальность, болезни и смерть), оказалась важнейшим эта-
пом в осмыслении проблемы в целом и во введении в оборот
записей, собранных множеством архивов (архивов ФСБ, обще-
ства «Мемориал», Народного архива и ряда провинциальных
документохранилищ).
Параллельное изучение женской/мужской повседневно-
сти — еще более сложная задача, чем воссоздание повседнев-
ности социального слоя, группы, этноса вообще. Если сама по-
вседневность подчас неразличима для «замыленного» глаза,
неспособного видеть то, что постоянно находится перед изу-
чающим, то женская повседневность еще более обыденна,- она
не склонна себя выговаривать, озвучивать, обозначать, как и
отдельная женщина никогда не была склонна проговаривать
(особенно письменно) и опредмечивать свои бессознательные
женские мании и фобии. И если мужская повседневность всег-
да была готова продемонстрировать себя в парадном зале
дворца или на поле битвы, то обстановка кухни, детской, све-
28 Stark М. Frauen im Gulag. Alltag und Oberleben. 1936 bis 1956 Miin-
chen; Wien, 2003.
Н.Л. ПУШКАРЕВА
телки, а тем более чулана или чердака, то есть пространства
женской повседневности, запросто изглаживается из истори-
ческой памяти. Десятилетиями эта сторона жизни и быта вол-
новала лишь этнографов, да и то «на равных» с изучением по-
вседневности мужской.
Осваивая изучение повседневности в гендерном аспекте,
стоит помнить об опасности воспроизведения в конечном
счете лишь ее внешних, расплывающихся границ вместо по-
стижения ее подлинной внутренней природы — что так часто
случается с попытками интерпретаций в этой области29. То, что
в мужской духовной сфере и в так называемой «общечелове-
ческой системе ценностей» может рассматриваться с позитив-
ным знаком, в системе женской может оказаться поводом для
депрессий и разочарований. Попытки индивида взбунтовать-
ся против унылости повседневности, бежать от лицемерия
нормальной обыденности, введя в число действующих лиц
новых знакомых, изменив строй жизни, разнообразив события
каждого дня, часто оборачиваются против близких ему людей.
Стремление освободиться от опостылевшей привычности за-
канчивается общим поражением участников подобного «экс-
перимента», в том числе самого бунтаря и беглеца. Попытки
обоснования мужского превосходства (маскулинного супре-
матизма) слишком часто оказываются обреченными. Напро-
тив, то, что в мужской и привычной системе ценностей может
выглядеть как обездушивание собственного существования,
вызывающее тоску и скуку (монотонность, ритмизирован-
ноть), то в аксиосфере женской — может предстать как разум-
ная попытка спасти от гибели налаженный быт и сложившие-
ся отношения, а следовательно — сохранить здоровье близким,
продлить их жизнь. Следовательно, оценки одного и того же
зафиксированного явления истории повседневности очень
зависят от позиции аналитика, от того, например, насколь-
29 Krone-Schimalz G. «In Wahrheit sind wir starker». Frauen-Alltag in der
Sovjet-Union. Dusseldorf, 1999- <_
18
•n.
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
ко он/она разделяет идеи феминистской этики (ответственно-
сти, участия, эмпатии). Не стоит забывать и того, что границы
повседневного и не-повседневного, как и границы «быта», при-
ватной сферы, оказывается очень трудно определить — она
является переговорной, проницаемой для внешнего мира, ген-
дерно вариативной.
Не претендуя на релевантность мощных обобщений, исто-
рия повседневности (в гендерном аспекте в том числе) может
довольствоваться указанием на то, что такое бывало, случалось,
при этом не пытаясь определить степень встречаемости и по-
вторяемости, оставляя ее для квантитативных исследований.
Тем самым история мужчин и женщин в их повседневных за-
ботах и радостях, несмотря на вышеозначенные оговорки, все
же способна выполнить сразу три задачи, сумев послужить и
опровержению стереотипов, и постановке новых проблем ис-
следования, а в чем-то — просто удовлетворению любопытства
читателей.
Полагаю, что главное в отношении понятия «повседнев-
ность в ее гендерном аспекте» — это усиленностъ эмоцио-
нального момента. Если повседневность — это жизненный
континуум, непрерывность опытов, практик, восприятий, а
главное — переживаний, реализующих субъективность, если
история повседневности (в отличие от прочих направлений и
методологических подходов, в отличие от обычной этногра-
фической истории быта) — это именно «пережитая» история50,
то к гендерному аспекту этого понятия (особенно «женской
повседневности») данное утверждение применимо даже боль-
ше, чем к генерализирующей лексеме «повседневье».
• * *
Российская повседневность в зеркале гендерных отноше-
ний предстает в случае рассмотрения ее в гендерном аспекте 30 *
30 Bausinger Н. Erlebte Geschichte — Wege zur Alltagsgeschichte //
Saeculum 43- 1992. S. 95—107.
19
Н.Л. ПУШКАРЕВА
постоянно изменяющей свои структуры. Часто и крепко эти
перемены оказывались связанными с трансформациями в эко-
номике и политике, но, так или иначе, обращение к этой сто-
роне нашего прошлого показывает нам другую историю оте-
чества, не сводимую ни к политической, ни к экономической,
ни даже к социально-культурной. Она выразительна и своеоб-
разна и по источниковой базе (особая роль эго-документаль-
ных источников, которые традиционно именуют источника-
ми личного происхождения). Она имеет свою специфику и по
методам (на первом плане среди них — устно-исторические,
включенное наблюдение, феминистская рефлексия), и по на-
правленности исследовательского интереса.
Представленная сторона российской истории — это исто-
рия групп, сообществ, социальных слоев, классов, — то есть, с
известным допущением, как раз не отдельных индивидов, а
«народа». Мужчины и женщины из этого «народа» — не толь-
ко «простые люди», но и представители элит. Но в отличие от
советской историографии, все время пытавшейся (под ло-
зунгом историко-материалистического подхода) вывести
всеобщие закономерности развития, повседневноведческое ис-
следование в его гендерном аспекте имеет очевидно идеогра-
фический характер, поскольку ориентирует на размышления
об истории наполнения, содержания различных понятий. Что
значило быть гувернером или гувернанткой, монахом или
«черничкой» в далекие времена, как конструировали ненависть
к «мещанкам» и «бездуховным обывателям» во времена совсем
не столь отдаленные, скажем, в «брежневские времена застоя»?
Сложный вопрос о тенденциях в обнаруженной динамике
перемен в повседневности мужчин и женщин в России за
десять веков, их направленности и перспективах заставил ис-
следователей (а следом и читателей их размышлений) про-
рваться сквозь вкусы, цвета и запахи былых эпох к людям тех
времен, соотнести (а в чем-то и идентифицировать себя) с
ними самими. Поэтому задуманный проект о гендерных аспек-
тах российской повседневности выступил каналом связи вре-
20
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
мен, а не только отчетом о прошлом. Яснее становилась специ-
фика культурных контекстов, по-иному, более объемно пред-
ставало измерение общесоциальных процессов.
Достаточно напомнить, что в традиционной историогра-
фии обращение, скажем, к истории сталинского тоталитариз-
ма или фронта и тыла в годы Великой Отечественной войны
предполагало известную поляризацию между «властью», «дик-
татом», «завоевателями» и т.д. и сопротивлением в широком
понимании этого слова31. Пассивное сопротивление, социаль-
ное неповиновение и способы выживания в лиминальные пе-
риоды (подобные указанным выше), став предметом изучения
специалиста-гендеролога, заставляют размышлять о своеобра-
зии реакций мужчин и женщин на идущую сверху политику и
особости толкования ими окружающего мира. Как это уже до-
казывалось германскими повседневноведами, такое «социаль-
ное своенравие» может под держивать Власть, а может ее огра-
ничивать. Оно стоит между «властью» и «сопротивлением»,
которые в истории повседневности долго рассматривались как
взаимоисключающие полюсы32.
Не секрет, что критики повседневноведческих подходов
подчас отмечают ограниченность методологических, концеп-
туальных и аналитических возможностей повседневноведе-
ния, ссылаясь на то, что оно игнорирует крупные проблемы,
отрицает понятие «тотальной истории» и подчас не в силах
справиться с выделением методики сочетания результатов
разнотематических исследований. Собственно анализ, пред-
упреждают критики подходов повседневноведов, грозит заме-
ниться пониманием и толкованием, а доминирование описа-
31 Подробнее см.: Осокина ЕА. О социальном иммунитете или Кри-
тический взгляд на концепцию пассивного (повседневного) сопротив-
ления // Социальная история. 2010. СПб., 2011. С. 284—302.
32 Обертрайс Ю. Введение // Эпоха. Культуры. Люди (история по-
вседневности и культурная история Германии и Советского Союза.
1920—1950-е годы). Материалы межд. научн. конф. (Харьков, сентябрь
2003 г.): Сб. докладов. Харьков, 2004. С. 5—7.
21
Н.Л. ПУШКАРЕВА
ний множества различных практик — увести от выработки
теоретико-методологических основ к созданию «сторонника-
ми этого направления перегруженных мелкими деталями по-
лулюбительских работ»33.
Сопоставление результатов разноплановых, касающихся
разных эпох и разных социальных слоев повседневных прак-
тик в их гендерном измерении позволяет избежать всех этих
опасностей. Оно дает возможность выявить те общие тенден-
ции, тренды, которые позволяют дать характеристику процес-
су в целом.
Обобщение результатов исследования повседневных прак-
тик разных времен позволяет отойти от описательности «от-
дельных судеб» и провести типизацию паттернов (образцов
действий), схем соотнесения (выстраивающих координат, по-
зволявших ориентироваться в социальном пространстве), оп-
ределить знания, позволявшие представителям (-цам) разных
социальных групп достигать при наименьших усилиях наи-
лучших результатов, понимать типические для времени и
класса социальные ожидания, «системы уместностей», рамки
взаимодействия. Обращение к небольшим социальным ген-
дерно-сегрегированным общностям (воспитанницы закрытых
женских заведений в XIX в. или подростки в мальчишеских
компаниях второй половины XX в.) выявляет то «неявное зна-
ние», которое складывалось на основе интериоризации вне-
шних социальных структур и формировало ментальные и те-
лесные предрасположенности понимания и действия. Все эти
модели взаимодополнительны и углубляют общую констелля-
цию множества повседневностей своего времени.
И если касательно давно ушедших столетий факты посто-
янного нарушения границ между частной и публичной сфе-
рой, показав историческую обусловленность этих границ, го-
33 История повседневности // Википедия. Код доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/ %D0%98%D 1 %81 %D 1 %8 2%D0%BE%D 1 %80%D0%B8%D
1 %8F_%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D 1 %81 %D0%B5%D0%B4%D0%BD%D
O%B5%DO%B2%DO%BD%DO%BE%D 1 %81 %D 1 %82%D0%B8
22
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЗЕРКАЛЕ...
ворят о невозможности однозначно определить направление,
в котором развивалось их взаимодействие, то в отношении
современности это направление как раз просматривается.
Описывая и анализируя частное пространство и потребитель-
ские практики, формирование новых идентичностей и страте-
гий репродуктивного и сексуального поведения мужчин и
женщин, участники проекта показали перемены в гендерном
устройстве частной жизни на фоне социального расслоения,
формирования новых идентичностей, коммерциализации
повседневности (всего того, что характеризует наш постсоци-
алистический быт). В этом контексте авторы размышляли и о
тенденции к модернизации патриархатного сознания и/или
(в другой формулировке) — тенденции к поиску культурных
корней, которая в ряде случаев могла принимать форму дис-
курсивного возвращения традиционных половых ролей.
В идеале гендерный подход к анализу истории повседневно-
сти должен содержать (ибо предполагает по определению)
анализ социального неравенства, встроенный в понимание
сферы бытового, рутинного, приватного, повседневного. Реа-
лизовать эту задачу — провести гендерный анализ (гендерную
экспертизу) собранного материала по истории российской по-
вседневности удавалось не всегда... Ведь сами исследователи
гендерных аспектов истории российской обыденной жизни
являются и носителями (-цами) новых бытовых практик, и на-
следия советских образов социального взаимодействия. Это
означает, что отношения с прошлым у некоторых из них пред-
полагают не разрыв и отречение, а его невольное воспроизвод-
ство в новых условиях. Однако благодаря общей работе (и это
тоже результат объединительной стратегии в рамках проекта)
различия в интерпретациях содержания гендерного подхода
подчас способствовали поискам консенсуса, а в дальнейшем
и консолидации единомышленников в рамках сообщества,
в иных случаях — формированию мирного диссенсуса.
Завершенный проект позволил подготовить к печати не-
сколько коллективных публикаций, объединенных общей иде-
23
Н.Л. ПУШКАРЕВА
ей. Это и данная книга, и вышедшая в 2012 г. в Издательстве Ев-
ропейского университета в Санкт-Петербурге коллективная
монография «Бытовое насилие в России». Статьи, собранные в
перечисленных изданиях, касаются всех трех основных сфер
изучения повседневности: ее антропологического измерения
(тем, касающихся рождения и сексуальности, болезней, смер-
тей, детства, старости), стратегий, необходимых для суще-
ствования отдельных мужчин и женщин и их групп (речь о
питании, одежде, жилье, работе, досуге), а также способов вы-
живания в экстремальных ситуациях34.
Хочется надеяться, что работа, проделанная почти четырь-
мя десятками историков, культурологов, филологов, привле-
ченных к проекту из различных городов Российской Федера-
ции и из-за рубежа (многие аспиранты и докторанты ИЭА РАН
собирают материалы вдалеке от столицы), внесет должный
вклад в изучение темы и в укрепление научного направления.
34 Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI—
XXI вв.) / Под ред. Н.Л. Пушкаревой, М.Г. Муравьевой. СПб.: Издательство
Европейского Университета, 2012. Пандель Г.-Ю. Повседневная исто-
рия как новый жанр историографии / Г-Ю. Пандель // Псторыя штод-
зеннасщ 1 правы чалавека- матэрыялы м!жнароднай канферэнцьп.
Мшск, 1—5 снеж 1999 г М1нск Изд. Белорусской комиссии по делам
ЮНЕСКО, 2000. С. 78-87.
АВ. Белова
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ
ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ:
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ
И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
«Что придет после истории повседневности?» — этому не-
сколько шокирующему вопросу уже двадцать лет. Именно так
звучала провокационная тема подиумной дискуссии, состояв-
шейся 26 сентября 1992 г. в рамках 39-го Дня историка в Ган-
новере (Германия) в присутствии около 800 слушателей1 2. Ее
участники, видные представители немецкой исторической
науки — Уте Даниэль (Ute Daniel, Siegen), Вольфганг Хардтвиг
(Wolfgang Hardtwig, Berlin), Юрген Кокка (Jurgen Kocka, Berlin),
Ханс Медик (Hans Medick, Gottingen) и Альф Людтке (AlfLiidtke,
Gottingen) под руководством Винфрида Шульце (Winfried Schul-
ze, Munchen), — обсуждали тогда центральные проблемы акту-
альной историографии на «поле» истории повседневности.
Тем самым они констатировали значение этого направления
не только как новой парадигмы истории, но и как одной из
доминантных перспектив обширной постистории, Posthis-
toire1. Более того, заглавный вопрос ганноверской дискуссии
свидетельствовал об истории повседневности как об уже со-
1 Расширенные статьи по материалам этой дискуссии, вызвавшей
повышенный интерес участников Дня историка, опубликованы от-
дельным изданием: Sozialgeschichte, Alltagsgeschichte, Mikro-Historie:
Eine Diskussion / Hrsg. von Winfried Schulze. Gottingen: Vandenhoeck und
Ruprecht, 1994. (Kleine Vandenhoeck-Reihe; 1569).
2 О понятии «постистория» и о том, «закончилась ли история», см.:
Niethammer Lutz unter Mitarbeit von Dirk van Laak. Posthistoire: 1st die
Geschichte zu Ende? Hamburg: Rowohlt Taschenbuch Verlag, 1989- (Ro-
wohlts Enzyklopadie).
25
А.В. БЕЛОВА
стоявшемся историографическом факте, маркированном мас-
сой прикладных исследований и концептуально осмысленном
в целом ряде общетеоретических работ3.
В отличие от немецкоязычного пространства4 в россий-
ской исторической науке даже по прошествии вышеупомяну-
того довольно продолжительного времени говорить о подоб-
ной состоятельности истории повседневности не приходится.
К сожалению, ситуацию кардинально не меняют ни пришед-
шее, наконец, академическое признание направления5, ни име-
ющиеся полновесные образцы конкретно-исторических и
интерпретирующих исследований6. Вопросов по-прежнему
больше, чем ответов, а главный — почему история повседнев-
ности с таким трудом приживается на российской историо-
графической почве — остается открытым. Разобраться же в
этой неоднозначной ситуации представляется особенно важ-
ным ввиду того, что применительно к отечественной исто-
риографии речь идет о неоправданном, на мой взгляд, манки-
ровании одним из ракурсов в исторической перспективе,
связанным с ним эвристическим потенциалом и, как след-
ствие, еще одной из многих возможных интерпретаций про-
шлого. Сразу поясню, что я исхожу отнюдь не из универсали-
зации истории повседневности или придания ей особого
3 Выборочно историографию истории повседневности и понятия
«повседневность» см.: Schulze W. Einleitung // Sozialgeschichte, Alltagsges-
chichte, Mikro-Historic: Eine Diskussion... S. 15—16.
4 Имеется в виду историография не только Германии, но и Австрии.
См. предыдущую сноску.
5 В 2003 г. «история повседневности» была включена в перечень
основных направлений фундаментальных исследований РАН в разде-
ле «Историко-филологические науки» (Приложение к постановлению
Президиума РАН от 1 июля 2003 г. № 233 «Основные направления фун-
даментальных исследований» // Поиск Еженедельная газета научного
сообщества. 2003. № 35 (745). С. 6).
6 Выборочно историографию российской истории повседневно-
сти см.: Белова АВ. «Четыре возраста женщины»: Повседневная жизнь
русской провинциальной дворянки XVIII — середины XIX в. СПб.: Але-
тейя, 2010.
26
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
статуса среди других субдисциплин, а именно из множествен-
ности интерпретаций истории, из плюральности направлений
и дискурсов, ставшей приметой историографической ситуа-
ции последней трети XX в.7
Из разных предметных полей истории повседневности я
сосредоточу свое внимание на одном, менее других «обихо-
женном» и, осмелюсь предположить, более других в этом
нуждающемся, — женской повседневности. По вполне понят-
ным причинам женская повседневность не стала предметом
специального анализа в российской историографии истории
повседневности (притом, что и собственно историографи-
ческих и методологических работ в этой области не так мно-
го8). Те, кто выступили с интерпретирующими исследова-
7 Об историографической ситуации, направлениях и ракурсах в
историографии конца XX в. см., ianp-BruguiereA.,BurkeP., ChartierR,Le
GoffJ, Hutton IHI, Meier Ch., SprandelR., VovelleM. Mentalitiiten — Geschich-
te: Zur historischen Rekonstruktion geistiger Prozesse / Hrsg. von Ulrich
Raulff. Berlin: Verlag Klaus Wagenbach, \S>S7; Burke P., GeertzC, Ginzburg C,
IsaacR., Sablins M., Turner V. DasSchwein des Hiiuptlings: Sechs Aufsiitze zur
Historischen Anthropologic / Hrsg. von Rebekka Habermas und Nils Mink-
mar. Aus dem Amerikanischen von Robin Cackett. Berlin: Verlag Klaus Wa-
genbach, 1992; Gebauer G., Kamper D., Lenzen D., Mattenklott G., Wulf Ch.,
Wiinsche K. Historische Anthropologic: Zum Problem der Humanwissen-
schaften heute Oder Versuche einer Neubegriindung. Hamburg: Rowohlt
Taschenbuch Verlag, 1989. (Rowohlts Enzyklopadie); Geschichtswissen-
schaften: Eine Einftihrung / Hrsg. von Christoph Cornelifien. Originalausga-
be. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag GmbH, 2000; GrohD.
Anthropologische Dimensionen der Geschichte. 1. Aufl. Frankfurt am Main:
Suhrkamp, 1992. (Suhrkamp-Taschenbuch Wissenschaft; 992); Iggers
Georg G. Geschichtswissenschaft im 20. Jahrhundert: ein kritischer Uberblick
im internationalen Zusammenhang. 2., durchges. Aufl. Gdttingen: Vanden-
hoeck und Ruprecht, 1996. (Kleine Vandenhoeck-Reihe; 1565).
8 См., напр.: Козлова НН Горизонты современности советской эпо-
хи: Голоса из хора. М., 1996; Журавлев СВ., Соколов АК. Повседневная
жизнь советских людей в 1920-е гг. // Социальная история: Ежегодник.
1997. М, 1998. С. 287—ЪЪ2, Журавлев СВ. «Микроскоп» и «скальпель» в
руках исследователя: новые подходы и инструментарий социальной
истории // Он же. «Маленькие люди» и «большая история»: иностран-
27
А.В. БЕЛОВА
ниями9, справедливо видели свою задачу в том, чтобы, по
крайней мере, заявить о существовании в западной историо-
графии целого многоликого направления, представленного
часто сопоставляемыми немецкой «историей повседневно-
сти», итальянской «микроисторией» и французской «истори-
ей ментальностей», обозначить сферу занятий и методы исто-
риков повседневности.
Не секрет, что проблема гендерной чувствительности исто-
рии неизбежно коррелирует с выбором исследовательской
цы московского Электрозавода в советском обществе 1920—1930-х гг.
М., 2000. С. 5—25; Поляков ЮА Человек в повседневности (историче-
ские аспекты) // Вопросы истории. 2000. № 3. С. 125—132; Сеняв-
скийАС. Повседневность как методологическая проблема микро- и
макроисторических исследований (на материалах российской исто-
рии XX в.) // История в XXI в. Историко-антропологический подход
в преподавании и изучении истории человечества. М., 2001.
9 В этом ряду особенно выделяются, на мой взгляд, работы С.В. Обо-
ленской и Н.Л. Пушкаревой. См.: Оболенская СВ. «История повседнев-
ности» в современной историографии ФРГ // Одиссей. Человек в ис-
тории. М., 1990. С. 182—198; Она же. Некто Йозеф Шефер, солдат
гитлеровского вермахта. Индивидуальная биография как опыт иссле-
дования «истории повседневности» // Одиссей. Человек в истории.
1996. М.: Coda, 1996. С. 128—147; ПушкареваНЛ. Частная жизнь и проб-
лемы повседневности глазами историка // Социальная история. 2003.
М., 2003. С. 15—32; Она же. Предмет и методы изучения «истории
повседневности» // ЭО. 2003. № 4. Работы названных авторов, сущест-
венно отстоящие друг от друга по времени, отражают важную с точки
зрения институционализации истории повседневности методологи-
ческую динамику. Новаторское для российской историографии вы-
ступление С.В. Оболенской на первый взгляд, вероятно, воспринима-
лось как исследование специальных вопросов именно немецкой
исторической науки. Можно ли и нужно ли применять обозначенные
подходы истории повседневности в другом историографическом про-
странстве и к изучению иной проблематики — для многих историков
не было очевидным. «Повседневность» как предмет анализа часто не
«ухватывалась», и сохранялись вопросы: что же «она» такое, как опре-
делить — «где история повседневности, а где нет». Думается, именно
неясности в отношении более широкой применимости методологи-
ческих аспектов и конкретных методов данного направления, а под-
час и самого предмета исследования спровоцировали Н.Л. Пушкареву
обнажить «лабораторию» историка повседневности.
28
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРВДМЕТ ИСТОРИИ...
парадигмы. В этой связи, говоря о трудностях или преградах на
пути к обсуждаемой и реализуемой на протяжении последне-
го десятилетия интеграции гендерного подхода в историче-
ские исследования, стоит задуматься: а правомочно ли вообще
само ожидание усвоения гендерной методологии от тради-
ционной, зачастую по-прежнему событийно-политизирован-
ной истории или истории, оперирующей процессами и струк-
турами (а именно такую историю до сих пор по преимуществу
преподают в российских вузах, и она же определяет менталь-
ность многих историков)? Ответ, вероятно, будет отрицатель-
ным. Неантропологизированное историческое знание, в кото-
ром якобы бесполый человек являет собой не субъекта, не
действующее лицо, не актора (actor) истории, имеющего опре-
деленные жизненные практики и ежедневные опыты, а некую
абстракцию, не нуждается и в категории «гендер». Для такого
знания гендер не станет, цитируя Джоан Скотт (Joan Scott), «по-
лезной категорией исторического анализа»10.
Очевидна прямая зависимость самой постановки вопроса
о женской повседневности от позиции историка, в частности
от владения гендерной методологией. Действительно, трудно
инкорпорировать гендерный подход в исследование, если он
не является внутренней методологической установкой той или
того, кто исследует. Сложно изучать повседневность, если не
видеть в этом способ исторической интерпретации человече-
ской субъективности во всех многообразных («возможных и
невозможных») ее проявлениях, не признавать ее значимости
в реализации истории (каждый момент, в который действуют
или бездействуют, думают или не думают, чувствуют или не
чувствуют, рефлексируют или не рефлексируют над собой
множество субъектов, причем обязательно каким-то образом
осознающих свою половую идентичность, есть история не в
высокопарном смысле как особо значимое, то, что «останется
10 СкоттДж, Гендер: полезная категория исторического анализа //
Введение в гендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред.
С.В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С. 405-436.
29
А.В. БЕЛОВА
в веках» и будет запечатлено на страницах учебников, а исто-
рия в исконном понимании как «прошлое: то, что уже было,
что происходило во времени и уже прошло»11)- Другое дело,
что любой историк имеет право решать для себя — интересо-
ваться человеческой субъективностью или предпочитать «не
видеть» ее за флёром процессов, тенденций, структур. История
повседневности предоставляет шанс «всем желающим» попы-
таться увидеть, услышать, понять людей прошлого и, вместе с
тем, убедиться, что это историческое прошлое — не абстракт-
ное, а «живое» — сплетается из множества отдельных жизнен-
ных реальностей конкретных женщин и мужчин12.
Ставшее трюизмом соотнесение представительниц и пред-
ставителей двух полов с функционально «разделенными» част-
ной и публичной сферами13 дает основание полагать, что мно-
гообразные опыты индивидов, в том числе и ежедневные, в
каждой из этих сфер отличались. Равно как и опыты женщин
и мужчин в одной и той же сфере не были схожими. При этом
женская повседневность, формально сопряженная в истории
со сферой приватного, как минимум не менее релевантна для
интерпретации социокультурного контекста, чем «противопо-
ложная» ей мужская. Вместе с тем предстоит выяснить, оправ-
дан ли вопрос о субстанциональности женской повседневно-
11 Серебряный СД. Введение // История мировой культуры: Насле-
дие Запада-. Античность. Средневековье. Возрождение: Курс лекций /
Под ред. СД. Серебряного. М.: РГГУ, 1998. С. 21.
12 Объективируется же историческое прошлое, если говорить не об
абстракции, а о реальности, в неразрывной сети исчисляемых челове-
ческих поколений. С культурологической точки зрения наиболее на-
глядное сопоставление — пример того, как в библейском повествова-
нии история мира разворачивается через называние непрерывной
преемственности поколений. По одной из других версий, «история в
ее объективированном состоянии» — это вещи, нормы, институты...
(см.: Козлова НН. Социально-историческая антропология. М.: Ключ-С,
1998. С. 25).
13 Подробнее о концепции «разделенных сфер» см:. Репина Л Л Ген-
дер, власть и «теория разделенных сфер» // Репина Л.П. «Новая исто-
рическая наука» и социальная история. М.: ИВИ РАН, 1998. С. 194—208.
30
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
ста ввиду того, что она составляла особое измерение в культу-
ре и по-особому функционировала.
И еще примечательный нюанс. Слово «повседневность» —
женского рода и в русском, и в немецком (dieAlltaglicbkeit) язы-
ках, в которых есть эта отдельная лексема14. При определенной
осмотрительности можно задаться вопросом: сказывается ли
это на содержании и определениях данного понятия. Извест-
но, что грамматический род наименования способен задавать
образ восприятия самого феномена15 и что историография об-
ращает внимание на особенности такого рода. В частности,
Лутц Нитхаммер (Lutz Niethammer), противопоставляя исто-
рию (die Geschichte) постастории (das Posthistoire), признавал,
что в немецком и французском языках «история»16 столь же
«женственна», сколь и ее муза Клио17.
14 В английском и французском языках — в отсутствии отдельной
лексемы — «повседневность» передается выражением «повседневная
жизнь» (everyday life, la vie quotidienne). В немецком, как и в русском,
выражение «повседневная жизнь» — dasAlltagsleben — сосуществует со
словом «повседневность» (die Alltaglicbkeit). Есть в немецком языке и
слово «будний день», «будни», — оно мужского рода; der Alltag.
15 Напр., о том, как грамматический женский род названия Россия
не только определяет персонифицированный образ страны, но и
используется в символическом конструировании русской истории
посредством гендерного кодирования, см.: Зверева Г. Формы репрезен-
тации русской истории в учебной литературе 1990-х годов: опыт ген-
дерного анализа // Пол. Гендер. Культура: Немецкие и русские исследо-
вания: Сб. ст. / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. М.: РГГУ, 1999. Вып. 1.
С. 155-180.
16 В немецком и французском языках слово «история» (также и в
русском) — женского рода: die Geschichte, Nristoire (f).
17 «Уже громоздкое словосочетание <das Posthistoire>, по-француз-
ски звучащий неологизм, чуждо французскому языку и дополнитель-
но выделяется (в немецком. —АВ) артиклем среднего рода, так как его
французский язык также не знает. История (как коллективное един-
ственное число) на обоих языках так же женственна, как и ее муза
Клио...» (NiethammerL. Einladung zur Spurensuche im Zeitgeist // Nietham-
mer L. Posthistoire: 1st die Geschichte zu Ende?.. S. 8).
31
А.В. БЕЛОВА
Цель данной статьи — приблизиться к пониманию того,
что такое женская повседневность, через уточнение предмета,
задач и подходов истории повседневности, прояснение поня-
тия «повседневность» и его влияния на статус дисциплины. Чем
женская повседневность отличалась от мужской? На основе
анализа каких источников можно изучать проблемы женской
повседневности? В чем причины маргинализации истории
женской повседневности как научного направления? Каково
место этого направления в современном историко-этноло-
гическом и культурологическом знании? Без ответов на эти
общетеоретические вопросы сложно реализовывать приклад-
ные исследования по истории повседневности. Разрешить их,
хотя бы отчасти, я надеюсь в контексте анализа нескольких
специальных проблем, из которых первая — собственно «ис-
тория повседневности» как одно из направлений в историог-
рафии последней трети XX в. и ее интерес к женскому опыту;
вторая — проблема дефиниций «повседневность» и «женская
повседневность» и, в связи с этим, источников по истории жен-
ской повседневности; третья — место в современном рос-
сийском научном дискурсе исследований женской повсе-
дневности.
I. В западной историографии «история повседневности»
существует как направление с конца 60-х гг. XX в. Сразу заме-
чу, что время и обстоятельства возникновения на волне бурных
общественно-политических изменений и связанного с ними
методологического бума в историографии 19б0-х, а также
пройденный путь от маргинализации к академическому при-
знанию роднят ее с предшественницей — гендерной женской
историей18. Непосредственно же появление истории повсе-
дневности было обусловлено общезначимым методологиче-
18 О возникновении истории женщин, или исторической фемино-
логии, см.: Corbin Alain, Farge Arlette, Perrot Michelle u.a. Geschlecht und
Geschichte: 1st eine weibliche Geschichtsschreibung moglich? / Hrsg. von
Michelle Perrot. Aus dem Franzdsischen von Wolfgang Kaiser. Mit einem
Vorwort zur deutschen Ausgabe von Ute Habermas-Wesselhoeft. Frankfurt
32
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
ским поворотом в исторической науке, который был ознаме-
нован признанием инновационного потенциала социальной
истории по отношению к политической, и последовавшей за-
тем дифференциацией самих представителей социальной ис-
тории на тех, кто занимался макроисторией классов, слоев и
общественных изменений, и «микроисториков», интересовав-
шихся повседневной жизнью нижних слоев19. Отсюда другое
название истории повседневности — «история снизу»20.
Это предопределило ее начало как демократического, науч-
но-критического и политического (как это ни парадоксально)
проекта21. Она исходила из намерения показать якобы безы-
мянным «простым людям» их историю, а точнее, сделать ее
отчетливой для других22. Основная интенция состояла в том,
am Main: S. Fischer Verlag GmbH, 1989- Die franzdsische Originalausgabe
mit dem Titel «Une histoire des femmes est-elle possible?» erschien 1984 bei
Editions Rivages, Marseille-Paris; Пушкарева НЛ. От «his-story» к «her-
story»: рождение исторической феминологии // Адам и Ева. Альманах
гендерной истории / Под ред. Л.П.Репиной. М.: ИВИ РАН, 2001. № 1.
С. 20—45; Она же. Историческая феминология // Словарь гендерных
терминов / Под ред. А.А. Денисовой / Региональная общественная ор-
ганизация «Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты». М.: Ин-
формация — XXI век, 2002. С. 119—121; Репина ЛП. История женщин
и гендерные исследования: от социальной к социокультурной исто-
рии // Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история...
С. 153-223.
19 Schulze W. Op. cit. S. 8.
20 Geschichte von unten: Fragestellungen, Methoden und Projekte einer
Geschichte des Alltags / Hubert Ch. Ehalt (Hg.). Wien; Koln; Graz: Bohlau,
1984. (Kulturstudien bei Bohlau; Bd. 1); Groh D. «Geschichte von unten —
Geschichte von innen». Blick liber die Grenzen // Groh D. Anthropologische
Dimensionen der Geschichte... S. 175—181.
21 Davin A. Frauen und Alltagsgeschichte // Alltagskultur, Subjektivitiit
und Geschichte: Zur Theorie und Praxis von Alltagsgeschichte / Berliner
Geschichtswerkstatt (Hrsg.). [Red.: Heike Diekwisch et al.]. 1. Aufl. Munster:
Westfalisches Dampfboot, 1994. S. 37—5&,LiidtkeA. Stofflichkeit, Macht-Lust
und Reiz der Oberfliichen: Zu den Perspektiven von Alltagsgeschichte //
Sozialgeschichte, Alltagsgeschichte, Mikro-Historie: Eine Diskussion... S. 75.
22 LildtkeA. Op. cit. S. 75.
33
А.В. БЕЛОВА
чтобы обнажить скрытое, озвучить, в том числе используя по-
тенциал oral history, тех, кто, в отличие от элиты, не оставил
собственных письменных свидетельств. И в этом заключалось
еще одно сходство с историей женщин, которых также пред-
стояло «сделать видимыми»23, которым следовало дать шанс
заговорить24. Правда, в отношении последних замечу, чТо зача-
стую в безмолвии продолжали пребывать даже те из них, кто
оставили после себя письменные тексты, ввиду того что эти
тексты попросту игнорировались, иногда сознательно замал-
чивались или неадекватно, а то и вовсе никак не интерпрети-
ровались традиционной историографией.
Вскоре стало ясно, что «не только рабочий, — как пишет
один из немецких теоретиков истории повседневности Петер
Боршайд (PeterBorscheid, Marburg), — знает повседневность, но
и политик, дворянин и священнослужитель»25. Аргументируя
эту точку зрения, П. Боршайд проводит аналогию с понятием
«popular culture», подразумевающим не только культуру подчи-
ненной части общества, но и всеобщие привычки, обычаи26.
«Если бы, — резюмирует он, — история повседневности огра-
ничивалась только жизненными мирами бессильных и дви-
галась бы только по “следам побежденных”, — такая новая
книжная серия — она бы осталась историографическим от-
ветвлением, которое вскоре запуталось бы в своих собствен-
ных паутинах»27. Несмотря на то что употребляемый П. Бор-
23 Becoming Visible: Women in European History. Boston, 1977.
24 M. Перро пишет об окутывающем женщин в истории «покрове
молчания» (Перро М. История под знаком гендера // Социальная ис-
тория. Ежегодник, 2003. Женская и гендерная история / Под ред.
Н.Л. Пушкаревой. М.: Российская политическая энциклопедия
(РОССПЭН), 2003. С. 45).
25 Borscheid Р. Alltagsgeschichte — Modetorheit oder neues Tor zur
Vergangenheit? // Uber das Studium der Geschichte / Hrsg. von Wolfgang
Hardtwig. Orig.ausg. Miinchen: Dt. Taschenbuch-Verl., 1990. (dtv; 4546: dtv-
Wissenschaft). S. 400.
26 Ibid.
27 Ibid.
34
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
шайдом мужской род обращает на себя внимание, в целом ис-
тория повседневности априори была обречена на гендерную
чувствительность, ведь среди депривированных и лишенных
исторического голоса были люди разного пола и по-разному
осознававшие свою половую идентичность. А уж в том, что
касается женщин, их социальное подчинение и «бессилие»
определялись не только и не столько социальной позицией
(которая могла быть и высокой), сколько именно принадлеж-
ностью к полу.
В 80—90-х гг. XX в. в национальных историографиях Ав-
стрии и Германии (в которых направление Alltagsgeschichte
является одним из доминантных) развернулись дискуссии со-
циальных историков разного профиля относительно содер-
жания понятия «повседневность» и предмета «истории по-
вседневности». Отражая процесс институционализации на-
правления, эти дискуссии были спровоцированы тем, что в
немецкоязычном мире исследования повседневности в извест-
ной мере все-таки были взяты у французской школы «Анна-
лов»28. (Последнее не исключало, однако, точки зрения, пред-
ставленной критическим отношением к «истории ментально-
стей» в свете изучения повседневности29.) В ходе дискуссий
указывалось, что в центре изучения «истории повседневности»
стоят «формы восприятия и сознания прежде всего “маленьких
людей”, но также их материальные условия» (Хуберт X. Эхальт
(Hubert Ch.Ehalt), Хельмут Конрад (Helmut Konrad))4', «жизнен-
28 См., напр.: EhaltH.Ch. Geschichte von unten: Umgang mit Geschichte
zwischen Wissenschaft, politischer Bildung und politischer Aktivierung //
Geschichte von unten: Fragestellungen, Methoden und Projekte einer
Geschichte des Alltags... S. 14. Хотя Н.Л. Пушкарева справедливо разводит
французский и немецкий подходы к изучению истории повседневно-
сти. См.: Пушкарева НЛ. Предмет и методы изучения «истории повс-
едневности» // ЭО. 2003. № 4.
14 Burkardt A. «Am Leben gescheitert?» Die Kritik der Mentalitiitsge-
schichte in Frankreich und der Alltag // Alltagskultur, Subjektivitat und
Geschichte: Zur Theorie und Praxis von Alltagsgeschichte... S. 59—77.
35
А.В. БЕЛОВА
ные миры» (вслед за Альфредом Шютцем30 31 32 (Alfred Schutz))^,
«повторы человеческих поступков и мыслей, таким образом
как это выражается, прежде всего, в проживании, одевании и
еде, в частной жизни и при исполнении служебных обязанно-
стей, в удовольствии и общительности, а также в “культуре” в
широком смысле» (Петер Боршайд)33 Как видно, П. Боршайд,
признающий наличие повседневности у представителей раз-
ных социальных слоев, не исключает и публичную сферу из
ареала реализации повседневного и отнюдь не соотносит его
только с частным пространством жизни. По мнению Альфа
Людтке, «история повседневности нацелена на постепенную
реконструкцию поступков и образа действий, объяснений и
чувствований людей»34.
При этом история повседневности соотносится определен-
ным образом и с историей структур. П. Боршайд, например,
считает, что «субъективные опыты и восприятия, пережива-
ния и образы жизни будут передвинуты в поле зрения намно-
го сильнее (однако, не исключительно), чем в истории струк-
тур, которая хочет исследовать главным образом, структуры и
процессы, “которые полностью не были известны решающим
30 Ehalt H.Ch., Konrad Н. Vorwort der Herausgeber // Geschichte von
unten: Fragestellungen, Methoden und Projekte einer Geschichte des
Alltags... S. 7.
31 Альфред Шютц (1899—1959) — австрийский философ и социо-
лог, последователь немецкого философа, основателя феноменологии
Эдмунда Гуссерля (1859—1938), автора термина die «Lebenswelt» —
«жизненный мир». У Гуссерля термин «жизненный мир» обозначает
взаимосвязь дорефлексивных очевидностей и уверенностей, у Шют-
ца — мир повседневности. См.: Философский энциклопедический сло-
варь / Редкол.: С.С. Аверинцев, ЭА. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др. 2-е изд.
М.: Сов. энциклопедия, 1989. С. 141—142, 753, 791. Н.Л. Пушкарева от-
носит идеи и Э. Гуссерля и А Шютца к общетеоретическим источни-
кам истории повседневности. См.: Пушкарева НЛ. Предмет и методы
изучения «истории повседневности» // ЭО. 2003. № 4.
32 См.: Borscheid Р. Op. cit. S. 390.
33 Ibid.
34 LiidtkeA. Op. cit. S. 75.
36
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
и действующим лицам, узнававшим о них или совсем ничего
или только частично или искаженно”. Структуры должны до-
полнительно рассматриваться таким образом, как они появля-
ются в повседневной жизни и там воспринимаются или нет»35.
Американский историограф Джордж Иггерс (Georg G. Ig-
gers), анализировавший историю повседневности в интерна-
циональном историографическом контексте, подчеркивает
взаимосвязь «между всеобъемлющими структурами и практи-
кой субъектов», а также акцентирует внимание на изучении
«субъективности многих людей», что, по его мнению, ведет
к новому пониманию истории, преодолению центристского и
однолинейного ее видения36 37. Самое важное, — что «очеловече-
ние истории» трактуется им как переход в историописании от
больших процессов к истории на ограниченном пространстве
с анализом переживаний и жизненных опытов конкретных
людей или маленьких групп людей, но всегда в рамках этих
более больших процессов*1.
Дж Иггерс особо отмечает, что, история повседневности,
дистанцировавшись от таких макроисторических категорий,
как «рынок» и «государство», имеющих решающее значение
для марксизма и различных форм социально-исторического
знания, напротив, приняла идею того, что господство и со-
циальное неравенство являются основными факторами исто-
рии. Только теперь эти факторы исследуются через повседнев-
ные опыты людей38. Вслед за М. Фуко39, речь идет о том, как
отношения господства (власти, le pouvoir) сказываются на от-
ношениях между людьми. Наряду, например, с рабочей истори-
ей, исследующейся «не только на макроуровне государства и
рыночной экономики, но на очень личном уровне отношений
35 Borscheid Р Op. cit. S. 390.
36 Iggers Georg G. Op. cit. S. 7 5-
37 Ibid. S. 78.
38 Ibid. S. 81.
39 Мишель Поль Фуко (Michel Foucault) (1926—1984) — француз-
ский философ, историк и теоретик культуры, один из представителей
французского структурализма.
37
А.В. БЕЛОВА
людей на рабочем месте»40, подобная переориентация за-
тронула и историю женщин, которая, по утверждению Дж. Иг-
герса, отвернувшись от женского движения — первоначально
центральной темы женских исследований, стала двигаться
в направлении «критической истории женской повседнев-
мости»41.
Без введения категории пола, например, с точки зрения
марксистского представления о классах, женщина невидима
как женщина, о чем хорошо известно, в частности, по индиф-
ферентной к полу советской историографии. Можно даже
предположить, что история повседневности изначально со-
держит гендерное измерение внутри себя. При этом отноше-
ния мужчины и женщины видятся как существенно неравные42.
Однако то, что для марксизма является «классовой борьбой»,
определяется многими историками повседневности и микро-
историками как «сопротивление». Оно выражается не столько
в привлекающем всеобщее внимание бунте, сколько в «изо-
щренных формах ежедневного поведения»43.
Тема взаимосвязи истории повседневности с женскими и
гендерными исследованиями нашла особое решение в рабо-
тах женщин — историков и этнографов, — представительниц
немецкой и английской историографий. В частности, Карола
Липп (Carola Lipp, Gottingen), специалист в области культуры
повседневности в эмпирических культурных исследованиях и
этнографии, настаивает на тесном соединении этих синх-
ронно развивавшихся исследовательских полей. С ее точки
зрения, женские и гендерные исследования часто относят к
исследованиям повседневности ввиду того, что будни (der
Alltag) «как место прямой коммуникации и удовлетворения
непосредственных потребностей аналогичны господству-
40 Iggers Georg G. Op. cit. S. 82.
41 Ibid.
42 Ibid.
43 Ibid.
38
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
ющей дефиниции гендерного характера жизненного про-
странства женщины (der Lebensraum der Frau)»44. Она утвер-
ждает, что именно в женских исследованиях с их «микро-
скопическим взглядом» возникло большое число работ под
заглавием «женская повседневность» (Frauenalltag), посвя-
щенных «жизненным и рабочим отношениям женщин всех
слоев» (от работниц и служащих, крестьянок, портних или
водительниц речных судов до супруг профессоров). К. Липп
делает чрезвычайно важный вывод о том, что женские иссле-
дования форсировали развитие исследований повседневно-
сти45. По ее мнению, начавшееся в 60-х гг. XX в. развитие
этнографических женских исследований было также очень
сильно инспирировано дискуссиями женщин-историков
и культурно-антропологическими начинаниями американ-
ских феминисток46. «Аналогично изменялись и постановки
вопросов: от описаний материальной повседневности к сим-
волическим аспектам повседневных поступков»47.
Таким образом, проблематизация женской повседневности
стала предметом сближения этнологии не только с женскими
и гендерными исследованиями, но и с историей повседневно-
сти. Обоюдность процесса провоцировалась тем, что история
в последней трети XX в. явно ощущала на себе, по выражению
44 Lipp С. Alltagskulturforschung in der empirischen Kulturwissenschaft
und Volkskunde // Alltagskultur, Subjektivitiit und Geschichte: Zur Theorie
und Praxis von Alltagsgeschichte... S. 85.
44 Ibid. S. 86.
46 Lipp C. Oberlegungen zur Methodendiskussion. Kulturanthropolo-
gische, sozialwissenschaftliche und historische Ansiitze zur Erforschung der
Geschlechterbeziehung // Frauenalltag. Beitrage zur 2. Tagung der Kommis-
sion Frauenforschung in der DGV. Frankfurt und Bern und New York, 1988.
S. 29-46.
47 Lipp C. Alltagskulturforschung in der empirischen Kulturwissenschaft
und Volkskunde // Alltagskultur, Subjektivitat und Geschichte: Zur Theorie
und Praxis von Alltagsgeschichte... S. 86. См. также: Schimpfende Weiber und
patriotische Jungfrauen. Frauen im Vormarz und in der Revolution 1848 /
Carola Lipp (Hg.). Biihl-Moos, 1986.
39
А.В. БЕЛОВА
Жака Ревеля, «очаровывающее воздействие опыта этноло-
гии»48. Вместе с тем Энн Дэвин (Ann Davin), активная участни-
ца английского движения исторических мастерских (History
Workshop movement)49 50, известная своими трудами по женской
рабочей истории, еще в начале 1990-х гг. вынуждена была
констатировать, что «мужчины, которые пишут этнически
ориентированную историю, до сих пор мало занимались жен-
скими и гендерными темами»™. Напротив, феминистские ис-
торики, по ее убеждению, аргументируют то, что вопросы со-
циального пола, или гендера, сексуальности, места и опыта
женщин являются существенными для видения прошлого, не
только обогащая, но и преобразовывая его51. Исследование
исторической субъективности, идентичности и сознания под-
чинено задаче «выяснения контекстов, внутри которых фор-
мируются многообразные и часто наслаивающиеся идентич-
ности женщин (как женщины, но также как работницы и/или
“не имеющей занятия”, гетеросексуальной и/или гомосек-
суальной, матери или нет, замужней или свободной, англи-
чанки и/или ирландки, еврейки, африканки, индианки, за-
падноиндианки, члена того или иного класса), и обнаружения
комплексных отношений между идеологией и практикой в
этих областях»52.
Э. Дэвин, как и К Липп, принадлежит к числу тех женщин-
историков, которые напрямую соотносят развитие истории
женщин й истории повседневности. Не случайно одна из ее
48 Ревель Ж. Микроанализ и воссоздание социального: Лекция, про-
читанная в центре М. Блока 9 сентября 1994 г. М.: РГГУ, 1995. С. 21.
49 History Workshops, Geschichtswerkstatten — исторические мастер-
ские, или семинары — конференции по истории и историографии,
доступные широким кругам, а также долгосрочные рабочие группы по
истории, объединяющие как профессионалов, так и интересующихся
дилетантов. Подробнее см.: Davin A Op. cit. S. 37—58.
50 Ibid. S. 47.
51 Ibid. S. 48.
52 Ibid.
40
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
специальных статей посвящена этой взаимосвязи и носит ха-
рактерное название «Женщины и история повседневности»55.
В этой статье, в частности, утверждается, что в Англии история
повседневной жизни родилась из инициированных в конце
1960-х студентками и феминистками ежегодных конференций
исторических мастерских, на которых, правда, еще не упо-
треблялся сам термин «история повседневности»51 * * 54. Э. Дэвин
указывает на значительную социальную востребованность и
истории женщин, и истории повседневности. По ее мнению,
«вызывающие всеобщий интерес книги о женской жизни и
биографиях женщин процветают»55, а «богато иллюстрирован-
ные книги (без сносок) об истории одежды, воспитании детей,
истории мебели, инструмента, транспорта или различных по-
вседневных вещей»56 не уступают им в популярности. Дэвин
подчеркивает одно чрезвычайно важное обстоятельство: более
глубокое понимание различий в повседневных привычках, под-
тверждающее то, что общества меняются, а вместе с ними ме-
няются и способы, которыми обычные люди ведут свою жизнь
и оформляют свои отношения, должно также противодей-
ствовать фаталистическому признанию сложившегося по-
рядка вещей как «естественного»57. Это актуально, на мой
взгляд, прежде всего в плане критического осмысления рас-
пределения гендерных ролей и функциональных сфер в обще-
стве. История женщин и история повседневности открывают,
с точки зрения Э. Дэвин, новые возможности до тех пор, пока
осуществляется коммуникация между женщинами-историка-
ми разного профиля и женщинами-авторами и читательница-
ми. Это всегда было целью исторических мастерских, не все-
гда, однако, достигаемой58.
51 Ibid. S. 37-58.
54 Ibid. S. 41.
55 Ibid. S. 53.
56 Ibid.
57 Ibid. S. 55.
58 Ibid.
41
А.В. БЕЛОВА
В методологическом плане «узкий угол зрения на локальное
или специфическое» может действовать столь же ограничива-
юще, сколь и «широкий обзор или слишком теоретический
анализ»59. Поэтому историком повседневности, по мнению
Дэвин, будут востребованы разные инструменты анализа: и
«микроскоп» и «телескоп»™. Важно видеть историю вещей как
историю их проектирования, производства, продажи и ис-
пользования. Другое, теперь уже общее для большинства ген-
дерологов место — положение о том, что «история женщин
должна пониматься относительно мужчин»61. Это же относит-
ся и к истории старых и молодых, рабочего класса и других
классов, традиционного и нового. Тем не менее Э. Дэвин осо-
бо отмечает, что «специализированные истории структур или
внешних знаков повседневной жизни ни в коем случае не до-
статочны»62. Повседневность для нее связана с тем, как люди
думают, чувствуют, взаимодействуют при регулярном ис-
полнении своих обязанностей дома и во время работы или
находясь в своем привычном, материальном окружении. При
этом семья — не просто совокупность старых и молодых, муж-
чин и женщин. Она охватывает также хозяйственные, эмоцио-
нальные и властные отношения, которые обнаруживают ва-
риации как при сравнении разных периодов времени и раз-
ных мест, так и в течение одного и того же периода и на одном
месте. «Значения домашнего очага, национальной идентично-
сти, сексуальности, возраста, материнства, работы, этнической
идентичности и религии варьируют и изменяются. И исследо-
вание вариаций и изменений столь же необходимо для таких
понятий, как народность и традиция, которые имеют свою
собственную историю, сколь и для нации, хозяйства или го-
сударства»63.
Davin A Op. cit. S. 55.
60 Ibid.
61 Ibid.
62 Ibid.
63 Ibid. S. 55—56. J-
42
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
Своим окончательным выводом Энн Дэвин как бы солида-
ризируется с Каролой Липп, утверждая, что «история женщин
имела важное влияние на историю повседневности»64. Это
влияние заключалось прежде всего в том, что она способство-
вала установлению связи между повседневными подробно-
стями и общественными структурами пола, власти, сексу-
альности и культуры. Одновременно постоянное увеличение
исследований по практическим аспектам повседневной жизни
помогло, с точки зрения Э. Дэвин, документировать то, как
люди жили в таких структурах. Более того, она убеждена, что
исследования по истории повседневности и истории женщин,
плодотворно влияющие друг на друга, могут воздействовать на
общее понимание истории в академическом мире и за его пре-
делами65.
Вместе с тем в предисловии к широко известной и уже став-
шей классической во французской историографии пятитом-
ной «Истории женщин» Ж. Дюби (Georges Duby) и М. Перро
(Michelle Perrot) отмечали, что выведению женщин из «тени
истории» во многом способствовала, наряду с подъемом ант-
ропологии, история ментальностей, которая как раз «уделяла
большее внимание повседневной жизни, приватному и инди-
видуальному»66. Реализация фундаментального труда по «исто-
рии женщин» изначально корреспондировала с изучением
«женской повседневности», поскольку имела целью исследо-
вать «их жизненные миры, их роли и власть, образы действий,
их молчание и говорение»67.
В отдельных национальных историографиях причины
маргинализации истории повседневности как научного на-
64 Ibid. S. 56.
65 Ibid.
66 Duby G., Perrot M. Vorwort. Eine Geschichte der Frauenschreiben //
Geschichte der Frauen / Georges Duby; Michelle Perrot. Ed. Frankfurt/Main;
New York: Campus Verlag. 1994. Bd. 4. 19- Jahrhundert / Hrsg. von Gene-
vieve Fraisse und Michelle Perrot. S. 9-
67 Ibid.
43
А.В. БЕЛОВА
правления могли пониматься по-разному. Например, та же
Э. Дэвин связывала их с тем, что «господствующая сегодня
культура презирает практическое: только теоретическое це-
нится высоко»68. По ее мнению, «история повседневности ви-
дится как прикладная история, как скорее “мягкая”, чем “жест-
кая”, и как «подходящая скорее для музеев и школ, чем для
университетов»69. В конечном счете элитарность академиче-
ской среды, негласно отторгающей изучение «народных»
практик, стала причиной неприятия нового направления в ан-
глийской историографии. Единственное допущение для ре-
конструкции повседневных активностей обществ прошлого
делалось в рамках археологии из-за давно сложившихся связей
последней с классическим образованием английских высших
кругов.
Ситуация в российской историографии качественно иная
ввиду отличий в самой структуре академической научной сре-
ды. Если в английской историографии оппозиция «академи-
ческий мир — внеакадемический мир» истолковывается как
«университетский — внеуниверситетский», отождествляемый
соответственно с элитой профессионалов и интересующими-
ся дилетантами, то в российской науке эта грань визуализует-
ся между ведущими научными учреждениями, начиная от ин-
ститутов и подразделений РАН, «брендовыми» столичными
университетами и основной массой провинциальных универ-
ситетов, к которым примыкают общества краеведов-энтузиа-
стов. При этом импульс к изучению истории повседневности
исходит отнюдь не из внеакадемических кругов и нацелен не
на легитимизацию ее академическим сообществом, как было в
Англии, а, наоборот, отдельные представители академической
науки пытаются «достучаться» до внеакадемического мира, в
котором наряду с некоторым числом воодушевившихся сохра-
няется много не имеющих четкого видения предмета исследо-
№ Davin A Op. cit. S. 37.
69 Ibid.
44
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
вания, но вместе с тем неодобрительно к нему относящихся, а
также достаточное количество пребывающих относительно
его в полном неведении.
II. Вопрос о содержании понятия «повседневность» носит
принципиальный характер, ввиду связи даже не столько с не-
обходимостью уточнения предмета истории повседневности,
сколько с определением статуса данного направления в исто-
риографии. Закрепившись в новоевропейском сознании как
оценочное понятие, оно парадоксальным образом стало пре-
градой на пути утверждения одноименной истории. Вместе с
тем в работах российских ученых «повседневность» часто
фигурирует как нечто интуитивно ясное и для всех очевид-
ное70. На самом же деле это понятие относится, скорее, к раз-
ряду «лжеочевидностей» (термин Р. Барта71)- Важно постарать-
ся определить его содержание, приписываемые ему смыслы и,
по возможности, «очистить» от оценочности.
В современном русском языке существует не менее четырех
близких по смыслу терминов, часто употребляемых как сино-
нимы, выяснить соотношение между которыми представляет-
ся необходимым, — «повседневность»/«повседневная жизнь»,
«каждодневность»/«каждодневная жизнь», «обыденность»/
«обыденная жизнь», «будни». Подчеркну, что все они имеют
выраженную в большей или меньшей степени негативную кон-
нотацию. Их можно отнести к долгое время (как минимум с
культуры романтизма) обесценивавшимся понятиям, посколь-
ку реалии, которые в них отражались, постулировались как
несущественные, вторичные, незначимые.
Как показывает анализ исторического содержания
терминов, в русском языке XI—XVII вв. бытовало несколько
70 Подробнее см.: Пушкарева НЛ. Предмет и методы изучения «ис-
тории повседневности» // ЭО. 2003. № 4.
71 БартР. Из книги «Мифологии». Предисловие / Пер. с фр. Г.К. Ко-
сикова // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр.
Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М..- Прогресс, 1989- С. 46.
45
А.В. БЕЛОВА
вариантов современного слова «повседневный»: повседенный/
повсъднъный (ежедневный, повседневный), повседневный/
повсядневный (ежедневный; обычный, повседневный, буд-
ничный, непраздничный), повсякоденный (ежедневный; по-
стоянный)72. При определенных смысловых нюансах все они
обозначали то, что происходит или востребуется ежедневно.
Собственно «повседневный/повсядневный» — это противопо-
ложный праздничному, а праздниками в то время считались
религиозные праздники. Значит, повседневность следует по-
нимать как время и пространство между православными
праздничными днями73. (В этой связи небезынтересно вспом-
нить суждения одного из теоретиков игровой концепции куль-
туры Й. Хейзинги, выносившего за скобки повседневной жиз-
ни «сферу праздника и культа, сферу священного»74.) В субстан-
циональном смысле природа повседневного кроется в сфере
богослужения. «Словарь русского языка XI—XVII вв.» знает «по-
вседневие» как «один из видов богослужения — вечерни, кото-
рый служится в будничные, непраздничные дни»75. Не стоит
забывать и того, что ежедневное существование христиан
(мужчин формально в большей степени, чем женщин76) было
72 См.: Словарь русского языка XI—XVII вв. (Далее СлРЯ XI—XVII вв.)
Вып. 15. М.: Наука, 1989- С. 175—176.
73 Собственно дню праздника предшествует один или несколько
дней предпразднства, а за ним следует несколько дней попразднства.
См. об этом: Настольная книга священнослужителя. Т. 1. 2-е изд. Издат.
отдел Моск Патриархата, 1992. С. 444.
74 Хейзинга Й. Homo ludens. Опыт определения игрового элемента
культуры // Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с
нидерл. / Общ. ред. и послесл. Г.М. Тавризян. М.: Издательская группа
«Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992. С. 19.
75 СлРЯ XI-XVII вв. Вып. 15. М., 1989- С. 175.
76 По Домострою, женщина в ряде случаев могла пропустить бого-
служение, в то время как мужчина обязательно должен был присут-
ствовать в церкви. «А мужем однюд не погрешити по вся дни црьков-
наго пения, вечерни и заутрени, и обедни, а женам и домочядцом, как
вместимо, по разсуждению, в неделю и в праздники и во святыя дни» /
46
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
«вписано» в суточный, седмичный и годичный богослужебные
круги77. При ведении домашнего хозяйства Домострой ориен-
тировал мужа и жену на завершенность каждого дня, для кото-
рого определялись свои конкретные задачи78. Вместе с тем это
означало принципиальную возобновляемость каждодневного
хозяйственного цикла, как и доминировавшего над ним суточ-
ного богослужебного круга.
Кроме того, определение «повседневный/повсядневный»
в русском языке XI—XVII вв. стояло в одном ряду с такими,
как «повсегдашний» (повседневный, будничный79; постоян-
«Мужьям же нельзя пропускать ни дня церковного пения: ни вечерни,
ни заутрени, ни обедни, а женам и домочадцам — как уж получится, как
решат: в воскресенье и в праздники, и в святые праздничные дни»;
«А женам к церкви Божии ходить как вместимо на произволении, по
совету с мужем»/«А женам в церковь Божью ходить как удастся — и по
желанию и советуясь с мужем» (Домострой. Древнерусский текст. Пе-
ревод. Гл. 12, 13 //Домострой / Сост., вступ. ст., пер. и коммент. В.В. Ко-
лесова; подгот. текстов В.В. Рождественской, В.В. Колесова и М.В. Пиме-
новой; худож. АТ. Тюрин. М.: Сов. Россия, 1990. С. 40/125, 41/125).
77 Ср..- Хайдеггер М. О тайне башни со звоном // Хайдеггер М. Рабо-
ты и размышления разных лет. Пер. с нем. / Составл., переводы, вступ.
ст., примеч. А.В. Михайлова. М.: Изд-во «Гнозис», 1993- (Серия «Феноме-
нология. Герменевтика. Философия языка»). С. 261.
78 «По вся дни, и по вся вечеры исправя сии долг душевный, во утри
воставати к позвону, и после пения мужу з женою советовати о устро-
ении домовнем, на ком что положено, и кому которое дело приказа-
но ведати, и тому наказати, что коли устроити, ести и пити про гость
или про себя» / «Каждый день и каждый вечер, исправив духовные обя-
занности, и утром, по колокольному звону встав, и после молитвы,
мужу с женою советоваться о домашнем хозяйстве, а на ком какая обя-
занность и кому какое дело велено вести, всем тем наказать, когда и что
из еды и питья приготовить для гостей и для себя» (Домострой. Древ-
нерусский текст. Перевод. Гл. 16 //Домострой... С. 46/131).
79 Приводимый авторами словарной статьи пример употребления
слова в данном значении также имеет явно выраженную церковную
коннотацию: «Два антиминса, одинъ праздничной, другой повсегдаш-
неи. Опис. Холмог. ц., 18. 1696 г.» (СлРЯ XI—XVII вв. Вып. 15. М., 1989
С. 175). Напомню, антиминс — это «“вместопрестолие”, четырехуголь-
47
А.В. БЕЛОВА
ный, часто бывающий), «повсегодный» (ежегодный), «повсе-
лътный» (ежегодный), «повсенощный» (продолжающийся всю
ночь или повторяющийся каждую ночь), «повсяконе&клъный»
(еженедельный)80. Все эти определения указывали на извест-
ное постоянство, повторяемость, регулярность в масштабе
той или иной хронологической категории. Таким образом,
буквальное содержание термина «повседневный», связанное
происхождением с богослужебной практикой, служило для
обозначения временных промежутков между церковными
праздниками в составе седмичного и годичного кругов бого-
служения и потому было не оценочным, а функциональным.
Этимология слова «повседневный/повсядневный», восходящая
к выражению «по вся дни», свидетельствует о том, что речь
шла о чем-то происходившем или имевшем место «во все
дни, кроме праздничных»81. Негативные ценностные опреде-
ления, привнесенные позднее просветительским проектом в
восприятие повседневного, были следствием и одним из про-
явлений «встроенных» в него оппозиций «высокого»/«низ-
кого», «творческого»/«дилетантского», «выдающегося»/«за-
урядного», «гениального/посредственного». Живучесть про-
свещенческих мифов доказывается бытующим вплоть до
сегодняшнего времени противопоставлением «обыденности»
«творчеству». Не случайно пересмотр господствовавшей цен-
ностной иерархии в постмодернистской культуре, постмо-
дернистский вызов гуманитарному знанию, в том числе ис-
ный, из льняной или шелковой материи плат, на котором изображает-
ся положение Христа во гроб; по углам помещаются изображения че-
тырех евангелистов, а на верхней стороне вшиваются частицы мощей»
(Христианство: Энциклопедический словарь: В 3 т. / Ред. кол.: С.С. Аве-
ринцев (гл. ред.) и др. М.: Большая Российская энциклопедия, 1993. Т. 1:
А—К. С. 88).
80 См.: СлРЯ XI—XVII вв. Вып. 15. М., 1989. С. 175—176.
81 Аналогичное значение слов «повседневность», «повседневный»,
«будни» именно как «вседневность», «вседневный», «все дни», звучит и
в немецком языке: die Alltaglicbkeit, alltaglich, der Alltag.
48
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
торической науке82, повлек за собой открытие повседневного
опыта как темы исследования и предмета научного анализа83,
придание значимости повседневности как объекту научного
интереса.
В XIX в. слово «повседневный» продолжало выполнять фун-
кцию «каталогизации», дифференцируя непраздничную часть
календарной недели или календарного года. В Словаре В.И. Да-
ля слова «повсякденъ», «повсядни» сохраняли оттенок повторя-
емости и имели значение — все-, еже-, каждодневно/денно,
82 См.: Гуревич АЯ. Историк конца XX века в поисках метода. Всту-
пительные замечания // Одиссей. Человек в истории. 1996. М.: Coda,
1996. С. 5— 10; Он же. «Территория историка» // Там же. С. 81 — 109; Зве-
рева ГИ. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлек-
сии новой интеллектуальной истории // Там же. С. 11 —24; Репина ЛЛ.
Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллек-
туальной истории // Там же. С. 25—38; Она же. «Постмодернистский
вызов» и перспективы новой культурной и интеллектуальной исто-
рии // Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история...
С. 224—247; Визгин ВЛ. Постструктуралистская методология истории:
достижения и пределы // Одиссей. Человек в истории. М., 1996... С. 39—
59; Лонов ИЛ. Судьба генерализирующего подхода к истории в эпоху
постструктурализма (попытка осмысления опыта Мишеля Фуко) // Там
же. С. 60—80; Пушкарева Н. Между «тюрьмой» и «хаосом». Феминист-
ская эпистемология, постмодернизм и историческое знание // Пол.
Гендер. Культура: Немецкие и русские исследования. Сб. ст. / Под ред.
Э. Шоре, К Хайдер. М.: РГГУ, 2000. Вып. 2. С. 22\—229;ЯстребицкаяАЛ.
О кулыур-диалогической природе историографического // Выбор ме-
тода: изучение культуры в России 1990-х годов: Сборник научных ста-
тей / Сост. и отв. ред. ГИ. Зверева. М.: РГГУ, 2001. С. 37—59-
83 См., напр.-. Будде Г.-Ф. Пол истории // Пол. Гендер. Культура... Вып. 1.
С. 140; Козлова НН. Новые черты сегодняшней ситуации человека //
Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология... С. 170—185;
Оноприенко НВ. Семиотика культуры повседневности: семантическое
поле российского интерьера на рубеже XX—XXI веков // Выбор мето-
да: изучение культуры в России 1990-х... С. 177—188; Николаева ЕВ.
Исторические традиции в культуре повседневности: Россия на рубеже
XX—XXI веков // Там же. С. 189—198.
49
А.В. БЕЛОВА
«‘изодня въ день»84. Слово «каждоденный/каждодневный»85 обо-
значало наряду с «ежедневный» еще и «обиходный»88, т.е. «не-
праздничный, будничный»81. Будни же, или «буденъ/обыденъ» —
это «непраздник,рабочий день, непраздничный, простой; один
из недельных дней, кроме воскресенья, и если на такой день не
придется праздника»88. Употребление слов «обиходный» й «буд-
ничный/буднишний/буденный» в значении «непраздничный»
было связано прежде всего с одеждой89. Существовало даже обо-
значение «будничник/будник» для особой разновидности муж-
ской и женской повседневной одежды90. Вероятно, перво-
начальный смысл оценочного выражения «серые будни»91 не
был уничижительным и лишь фиксировал отсутствие празд-
ничной яркости, в том числе и в одежде. Наконец, имеющее
наибольший негативный резонанс определение «обыденный»
восходит к слову «обы’денки», т.е. «сутки, день и ночь»92, и, вмес-
ыД алъ ВИ. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1 —
4. М.: Рус. яз„ 1980. Т. 3. С. 147.
85 Воспроизводится В.И. Далем в ряду однотипных слов: «Также го-
ворят-. каждомесячный, каждогодний или каждолетний» (Там же. М.,
1981. Т. 2. С. 72).
86 Там же. М., 1981. Т. 2. С. IP, Даль ВИ. Толковый словарь русского
языка. Современная версия. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 303.
81 Даль ВИ. Толковый словарь живого великорусского языка... Т. 2.
С. 585; Он же. Толковый словарь русского языка. Современная версия...
С. 424.
88 Даль ВИ. Толковый словарь русского языка. Современная версия...
С. 86.
89 См.: Даль ВИ. Толковый словарь живого великорусского языка...
Т. 2. С. 585; Он же. Толковый словарь русского языка. Современная вер-
сия... С. 87, 424.
90 В.И. Даль определяет ее так- «буденная одежда, мужская и жен-
ская, рабочая сермяга, тяжелко, гунишка, сарафан» (Даль ВИ. Толко-
вый словарь русского языка. Современная версия... С. 87).
91 В немецком языке существует аналогичное выражение: dergraue
Alltag — серые будни, житейская проза.
92 Даль ВИ. Толковый словарь живого великорусского языка... Т 2.
С. 637; Он же. Толковый словарь русского языка. Современная версия...
С. 429.
50
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
то современного негативного значения «обыкновенный, за-
урядный»93 94, в XIX в. обозначало «однодневный, одноденный,
суточный, об один день сделанный, одни сутки длящийся»99.
Этимологически «обыденность» имела отношение не к каче-
ству, а к продолжительности. По В.И. Далю, «обыденно, обыден-
кой, -денками, -денком, обыденьем» — «в один день, за один день,
одним днем, или в сутки, сутками, в 24 часа»95. Таким образом,
по своему исходному смыслу слова «повседневный» и «обыден-
ный»96 выражали не сниженную оценку качества жизни, а кон-
кретную временную длительность, определенную часть недели
и года.
В трактовках философов и культурологов (прежде всего в
ряде идей и положений философии жизни, концепции иг-
ровой культуры, феноменологии, экзистенциализма, постмо-
дернизма и связанных с ним «культурных исследований», у
представителей франкфуртской школы), для которых «повсе-
дневность» была аналитической и одновременно оценочной
категорией, в ее восприятии различимы как минимум два под-
хода- 1) повседневность как непрерывность, сплошная среда,
континуум и 2) повседневность как сфера жизни или условная
совокупность нескольких разрозненных сфер. Для историка
повседневности первый подход, безусловно, является более
продуктивным, поскольку позволяет увидеть в повседневности
особое измерение человеческой жизни, многомерное «дляще-
93 Ожегов СИ. Словарь русского языка: Ок 57 000 слов / Под ред.
Н.Ю. Шведовой. 16-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1984. С. 377.
94 Даль ВИ. Толковый словарь живого великорусского языка... Т. 2.
С. 637; Он же. Толковый словарь русского языка. Современная версия...
С. 429-
95 Там же.
96 Характерно, что в немецком, французском, английском языках
слова «обыденный», отличного от «повседневный», не существует. Это
значения одного и того же слова: alltaglich — 1. ежедневный; повседнев-
ный; 2. обыкновенный, обыденный; заурядный; quotidien, -пе — ежед-
невный, повседневный, обыденный, будничный; everyday — ежеднев-
ный; повседневный; обычный; обыденный.
51
А.В. БЕЛОВА
еся» пространство жизненных практик и восприятий. Отож-
дествление же повседневности с одной из конкретных сфер
жизни, в соответствии с другим подходом, таит в себе опас-
ность сужения предмета исследования вплоть до сведения его
к анализу исключительно бытовых аспектов культуры.
Очевидно, понятия «повседневность» и «женская повседнев-
ность» нуждаются в дополнительной теоретической разработ-
ке. В качестве одной из версий попробую предложить свое
определение «повседневности» и объяснить феномен женской
повседневности. Речь, в данном случае, может идти о так назы-
ваемом «рабочем» определении, не претендующем на исклю-
чительность.
На мой взгляд, повседневность — это жизненный конти-
нуум, непрерывность опытов, практик, восприятий, а главное,
переживаний, реализующих субъективность. Неслучайно ис-
тория повседневности, в отличие от прочих направлений и
методологических подходов, — именно «пережитая* исто-
рия. Повседневность имеет формальную длительность, опреде-
ляемую суточным, годичным, жизненным циклами индивида.
Вместе с тем время повседневности — это субъективное время,
дифференцируемое собственными вехами в зависимости от
значимости того или иного индивидуального переживания и
последующего воспоминания о нем. Эти вехи — структурооб-
разующие ретроспективы повседневности — результат умно-
жения определенного субъективного опыта на поле культур-
ных смыслов.
Объяснение феномена женской повседневности не исчер-
пывается простой применимостью вышеизложенного опреде-
ления к субъектам-женщинам. Речь идет о качественной спе-
цифике именно женских опытов и переживаний, жизненных
практик и восприятий, поведенческих стратегий и отношений.
Под женской повседневностью (Frauenalltag) я понимаю спо-
собы проживания и переживания всех разновидностей, форм,
сфер и проявлений неинституционализированного женского
опыта (как отрефлексированного, так и ментального, вер-
52
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
бального и телесного, эмоционального, культурно-символи-
ческого, хозяйственного, религиозного, сексуального и др.).
Важно подчеркнуть, что даже в рамках таких значимых в этно-
логическом и социологическом дискурсах институтов, как,
например, родство, брак, семья и др., собственно женский опыт
отличался разнообразием реакций, часто выходил за рамки
предписываемых практик и «нормативных» поведенческих
стратегий. «Неинституиронализированный опыт» только и
был специфически женским, ввиду того что опыт женщин в
рамках того или иного социального института, конституи-
руемого мужчинами, в чистом виде таковым не являлся. Ин-
ституциональный женский опыт включался и адаптировался
«мужскими» институтами. Причем адаптация через унифика-
цию, а не через плюральность — принадлежность мужского
опыта. Опыт женского — это опыт плюрального, неуловимого
в прямом и символическом смыслах, не фиксируемого или с
трудом фиксируемого мужчинами97 98 99 100.
Своеобразным дисплеем женской субъективности явля-
ются так называемые «субъективные источники» (subjektive
Quellen'p* (иначе называемые «частными источниками»00 во
французской традиции, или «источниками личного проис-
хождения»10^ в русской) — важнейшие по истории повсе-
97 Данный аспект применительно к вербальному дискурсу и жен-
скому письму давно разрабатывается феминистской литературной
критикой. См., напр.: ИригарэЛ. Пол, который не единичен // Введение
в гендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия... С. 132; КолодныА. Танцы
на минном поле. Некоторые наблюдения относительно теории, прак-
тики и политики феминистской литературной критики // Там же.
С. 836.
98 Diekwisch Н. Einleitung // Alltagskultur, Subjektivitat und Geschichte:
Zur Theorie und Praxis von Alltagsgeschichte... S. 10.
99 Перро M. История под знаком гендера... С. 50.
100 Румянцева М.Ф. Исторические источники XVIII — начала XX ве-
ка // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники россий-
ской истории: Учеб, пособие / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Ме-
душевская, М.Ф. Румянцева. М.: РГГУ, 1998. С. 466.
53
А.В. БЕЛОВА
дневности: письма, дневниковые записи, автобиографические
тексты, мемуары, частные альбомы и журналы, книги домаш-
них расходов101. Существенно, что они не только служат источ-
никами типичного для своего времени восприятия внешних
событий, но прежде всего выражают грань внутрипсихическо-
го переживания, сокровенные мечты и страхи, сознательйые и
бессознательные стратегии действия и вытеснения102. Следует
заметить, что письменные источники личного происхождения
могут содержать записи устной коммуникации, дающей пред-
ставление о повседневном дискурсе, его содержании, функ-
циях и свойствах. Также к источникам по истории повседнев-
ности относятся предметы обихода, визуальные свидетель-
ства, такие как частные семейные фотографии, которые могут
оказаться своеобразным «резервуаром воспоминаний»103. Важ-
ное значение имеют и источники, на которых базируется уст-
ная история (oral history), а именно: интервью-воспоминания.
Последние позволяют выявить плюральность культур и жиз-
ненных укладов, сделать акцент на различиях ценностных
ориентаций и мотиваций человеческих действий, отказаться
от монолитной картины мира, якобы присущей людям разно-
го пола, находящимся на разных уровнях властных иерархий.
С учетом специфики источников по изучению женской
повседневности еще более отчетливыми становятся отличия
ее от мужской повседневности. Мужчины — авторы «воспоми-
наний» или «записок» — в большинстве своем преследовали
цель вписать себя, какие-то вехи своей индивидуальной био-
графии в общественный, точнее, государственный и, шире,
исторический контекст. Даже при видении образа жизни част-
ного лица позиционирование себя в «мужских» текстах корре-
лировало со сферой публичного. Это непосредственно отра-
зилось на жанровом своеобразии этих текстов, относимых с
источниковедческой точки зрения к мемуарам, в отличие от
101 Diekwisch Н. Op. cit. S. 9—11; Davin A Op. cit. S. 39.
102 Diekwisch H. Op. cit. S. 10.
103 Ibid.
54
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
женских, которые, вне зависимости от формальных названий,
писались как автобиографии104. Интересно, что в «мужских»
автобиографиях, подчас представляющих собой расширен-
ную версию послужного списка, можно вообще не встретить
той самой «пережитой» истории, с которой и отождествляет-
ся повседневность. Нередко доминировавшие конструкты му-
жественности ориентировали мужчин на табуирование описа-
ний собственных переживаний, внутренних эмоциональных
опытов, избегание в текстах подробностей того, что происхо-
дило с ними изо дня в день в пределах частного пространства
жизни и не добавляло им, в их же глазах, большей значимости
с точки зрения публичной репрезентации.
В женских письмах105 реже, чем в мужских, можно встретить
упоминания о фактах общественно-политической значимости,
принадлежащих событийной истории, а чаще — описание по-
вседневных реалий и личных переживаний. По этой причине
письма женщин занимают маргинальную позицию в иерархии
104 О специфике женских автобиографий см.: Пушкарева НЛ. У ис-
токов женской автобиографии в России // Филологические науки.
2000. № 3. С. 62—69; Она же. Гендерная лингвистика и исторические
науки // ЭО. 2001. № 2. С. 31—40; Савкина ИЛ. «Пишу себя...»: Автодо-
кументальные женские тексты в русской литературе первой половины
XIX века. Tampere: University of Tampere, 2001.
105 О разных аспектах отличий женских писем от мужских в рос-
сийской дворянской культуре доиндустриального времени см.: Бело-
ва АВ. Женская эпистолярная культура и дворянская повседневность
в России конца XVIII — первой половины XIX века // Российские
женщины и европейская культура: Материалы V конференции, поев,
теории и истории женского движения (Санкт-Петербург, 7—9 июня
2001 г.) / Сост. и отв. ред. Г.А. Тишкин. СПб.: Изд-во С.-Петерб. об-ва,
2001. С. 49—55; Она же. «Женское письмо» в дворянской культуре Рос-
сии конца XVIII — первой половины XIX века // Выбор метода: изуче-
ние культуры в России 1990-х.. С. 260—273; Она же (Belova Anna).
Women’s Letters and Russian Noble Culture of the Late 18th and Early 19th
Centuries // Women and Gender in 18th-Century Russia / Edited by Wendy
Rosslyn. Aidershot, Hampshire GUI 1 3HR, England: Ashgate Publishing Ltd,
Gower House, Croft Road, 2003- P. 147—161.
55
А.В. БЕЛОВА
исторических источников, основанной на критерии узко по-
нимаемой документальности. Акцент в мужских письмах почти
всегда делается на описании очевидно-событийного, причем
эта внешняя по отношению к мужчине как к субъекту событий-
ность практически никогда не связана с внутренним миром его
собственной эмоциональности. В мужском дискурсе запечатле-
ваются некие условно общезначимые с точки зрения этого дис-
курса факты и события, характеризующие мир вокругмужско-
го субъекта. Письма мужчин либо отражают уже существую-
щую включенность их в иерархию, либо как раз выстраивают
такую иерархию. В мужских письмах прочитывается суборди-
нированность по отношению к адресату вне зависимости от
пола последнего. Для женщин же характерно и, следовательно,
более значимо установление горизонтальных связей106, вмес-
то акцентирования властной вертикали. Искренняя привя-
занность предпочитается ими маркированию статусов. Для
женщины написание писем — постоянно возобновляющееся
переживание собственной субъективности; для мужчины, как
правило, вынужденная необходимость передачи конкретной
информации или поиска защиты, протекции, покровительства.
III. В российском научном пространстве женская повсе-
дневность как область исследования находится в позиции как
минимум двойной маргинальности из-за неоднозначности
статусов тех субдисциплин, с которыми она непосредственно
соотносится, а именно: истории повседневности и историче-
ской феминологии. Во-первых, как уже отмечалось выше, в от-
личие от западных национальных историографий, процесс
институционализации истории повседневности как одного из
106 К. Гиллиган, теоретик «женской этики», одного из авторитетных
направлений этической мысли последней трети XX в., писала о созда-
нии женщинами «сети отношений» (Гиллиган К. Иным голосом //
Феминизм и гендерные исследования: Хрестоматия / Под общ. ред.
В.И. Успенской. Тверь: ЦЖИГИ, 1999. С. 152. Оригинал: Gilligan С. In
Different Voice: Psychological Theory and Women Development. Cam-
bridge, 1982).
56
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
направлений в российской исторической науке сегодня нельзя
считать завершенным. Во-вторых, несмотря на двадцати-
летнее существование российской истории женщин107, ей по-
прежнему необходимо доказывать свою эвристическую значи-
мость для корректировки объяснительных концептов прошло-
го. Историческая феминология, представленная полновесной
традицией конкретно-исторических и интерпретирующих
исследований, продолжает тем не менее нести реноме экзо-
тичности и дополнительности.
Определенным парадоксом российской историографии, в
сравнении с западной, можно считать то, что при отсутствии
оформившегося научного направления уже в 80—90-х гг. XX в.
существовало исследовательское поле истории повседневно-
сти и изучение самой проблематики повседневного с разных
методологических позиций. Рецепция западных концепций
истории повседневности в большей степени нашла отражение
в трудах антиковедов (Г.С. Кнабе108) и медиевистов — привер-
женцев исторической антропологии, идущей вслед за школой
«Анналов» (А.Я. Гуревич109, А.Л. Ястребицкая110, ЮЛ. Бессмерт-
107 См..- Пушкарева НЛ Новейшие разработки в области «женской
истории» в России: направления и методы научного поиска (1986—
2000 гг.) // Пушкарева Н.Л. Русская женщина: история и современность:
История изучения «женской темы» русской и зарубежной наукой.
1800—2000: Материалы к библиографии. М.: Ладомир, 2002. С. 34—45.
108 Кнабе Г.С. Древний Рим — история и повседневность. М., 1986; Он
же. Диалектика повседневности // Он же. Материалы к лекциям по
общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1994- С. 29—56.
109 Гуревич АЯ. Категории средневековой культуры. М., 1972.
(2-е изд. — 1984); Он же. Проблемы средневековой народной культуры.
М, 1981; Он же. Женщина, семья, секс, или Цивилизация мужчин // Он
же. Культура и общество средневековой Европы глазами современни-
ков: Exempla XIII в. М., 1989; Он же. К читателю // Одиссей. Человек в
истории. 1989- М., 1989; Он же. Средневековый мир: Культура безмолв-
ствующего большинства. М., 1990.
'1а Ястребицкая АЛ. Западная Европа XI—XIII веков: Эпоха. Быт.
Костюм. М., 1978; Она же. Женщина в повседневной жизни позднего
57
А.В. БЕЛОВА
ный111). Теоретические аспекты этих исследований касались в
основном интерпретации сложившегося во французской ис-
ториографии концепта «структур повседневности» (Ф. Бро-
дель), а также проблемы выделения истории повседневности
как истории «обычных» людей во взаимодействии материалы
ных и ментальных структур их жизни в самостоятельную суб-
дисциплину из новой социальной истории112.
На материалах российских исторических реалий анализ
проблематики повседневной жизни и женской повседнев-
средневековья // Культура и общество в средние века в зарубежных
исследованиях. М., 1990; Она же. Повседневность и материальная
культура Средневековья в отечественной медиевистике // Одиссей.
Человек в истории. М„ 1991. С. 84—102; Она же. Материальная куль-
тура и образ жизни в Европе на исходе средневековья // История
Европы в 8 т. с древнейших времен до наших дней. М., 1993. Т. 3:
От средневековья к новому времени (конец XV — первая половина
XVII в.). Ч. 1. Гл. 1. С. 16—40; Она же. Европейский мир XVI — середи-
ны XVII в. Материальная культура и повседневная жизнь // Средневе-
ковая Европа глазами современников и историков: Книга для чтения:
В 5 ч. / Отв. ред. А.Л. Ястребицкая. М., 1995. Ч. 5: Человек в меняющем-
ся мире. С. 64— 129; Она же. Средневековая культура и город в новой
исторической науке: Учебное пособие. М., 1995. Очерк V: Город в
системе повседневной культуры средневековья: костюм и мода.
С. 341-403.
111 Бессмертный ЮЛ. К изучению матримониального поведения во
Франции XII—XIII вв. // Одиссей, 1989. М., 1989. С. 98— 113; Он же. Брак,
семья, любовь в средневековой Франции // Пятнадцать радостей бра-
ка. М., 1991; Он же. Жизнь и смерть в средние века. Очерки демографи-
ческой истории Франции. М., 1991; Он же. Новая демографическая
история // Одиссей, 1994. М., 1994. С. 239—256; Он же. Брак, семья и
любовь // Средневековая Европа глазами современников и историков:
Кн. для чтения. М, 1995. Ч. 3. С. 315—325; Он же (ред.) Человек в кругу
семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового
времени. М., 1996.
112 См. об этом: Ястребицкая АЛ. Средневековая культура и город...
С. 343- Также см.: Пушкарева НЛ. Гендерные исследования: рождение,
становление, методы и перспективы // Вопросы истории. 1998. № 6.
58
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
ности отличался известной нестандартностью исследователь-
ских подходов по отношению к западным концепциям
и реализовывался специалистами в «пограничных» областях
литературоведения и семиотики (работы Ю.М. Лотмана113
о символике бытового поведения русской дворянской элиты
XVIII — начала XIX в.), искусствоведения и истории мате-
риальной культуры (работы Р.М. Кирсановой114 о русском
костюме и повседневном быте XVIII—XIX вв.), в области эт-
нологии и истории женщин (работы Н.Л. Пушкаревой115 о
частной жизни и повседневном быте русских женщин X —
начала XIX в.). Это подтверждает, что проблематика истории
повседневности может быть выявлена с наибольшей оче-
видностью на стыке научных направлений и изначально
характеризуется как междисциплинарная. Женская дворянс-
кая повседневность, чаще столичная, чем провинциальная,
стала предметом научного внимания как трех последних
авторов, так и создателей разнообразных эссе, относимых
С. 77. О социальной истории как о направлении современной исто-
риографии см.: Репина ЛЛ. «Новая историческая наука» и социальная
история... С. 8—72.
113 Лотман ЮМ. Роман АС. Пушкина «Евгений Онегин»: Коммента-
рий: Пособие для учителя. Л., 1980; Он же. Декабрист в повседневной
жизни // Он же. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Го-
голь: Кн. для учителя. М, 1988. С. 158—205; Он же. Беседы о русской
культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX ве-
ка). СПб, 1994.
114 Кирсанова РМ. Розовая ксандрейка и драдедамовый платок ко-
стюм — вещь и образ в русской литературе XIX века. М, 1989; Она же.
Костюм в русской художественной культуре XVIII — первой половины
XX в. Опыт энциклопедии. М, 1995; Она же. Сценический костюм и
театральная публика в России XIX века. Калининград, 2001; Она же.
Русский костюм и быт XVIII—XIX веков. М.: СЛОВО/SLOVO, 2002.
115 Пушкарева НЛ. Женщины Древней Руси. М, 1989; Она же. Жен-
щины России и Европы на пороге Нового времени. М, 1996; Она же.
Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X — на-
чало XIX в.). М, 1997.
59
А.В. БЕЛОВА
к жанру «очерков быта» — литературного, театрального, уса-
дебного116.
Свидетельствами повышенного интереса к истории повсе-
дневности и ее жизнеспособности служат как растущее число
научных публикаций, исследующих разные аспекты повсе-
дневного опыта женщин, представительниц различных*слоев
российского или советского общества117, так и проведение
научных конференций или отдельных секций, на которых
обсуждаются с позиций многих дисциплин (правда, чаще фи-
лософии, филологии, культурологии, чем истории и этноло-
гии) феномен повседневности, в том числе женской, пробле-
116 Старикова ЛМ. Театральная жизнь старинной Москвы: Эпоха.
Быт. Нравы. М., 1988; Вацуро ВЭ. СДП. Из истории литературного быта
пушкинской поры. М., 1989; Соловьев КА. «Во вкусе умной старины...»:
Усадебный быт российского дворянства II пол. XVIII — I пол. XIX в.
СПб., 2000; Марченко Н. Приметы милой старины: Нравы и быт пуш-
кинской эпохи. М., 2001.
117 См., напр.: Градскова ЮВ. «Обычная советская женщина»: Иден-
тичность и повседневные практики // Гендерные отношения в России:
история, современное состояние, перспективы: Материалы междуна-
родной научной конференции (Иваново, 27—28 мая 1999 г.) / Отв. ред.
О.А Хасбулатова. Иваново, 1999. С. 26—28; Она же. «Обычная» совет-
ская женщина — обзор описаний идентичности. М.: Компания Спутник
+, 1999; Котлова ТБ. Социокультурная среда в российском провин-
циальном городе в конце XIX — начале XX века: гендерный аспект.
Иваново: ИвГУ, 2001; Найденова ЛП. Мир русского человека XVI—
XVII вв. (по Домострою и памятникам права). М., 2003; Пушкарева НЛ.
«Живя и труждаясь в подивление окольным людям» (Женский труд и
женские занятия в российской повседневности X—XVII вв.) // Женщи-
на в российском обществе. 199б.№2.С. 18—27; ЩербининПП. Повсе-
дневность солдатских жен в России в XIX в. // От мужских и женских
к гендерным исследованиям: Материалы международной научной кон-
ференции 20 апреля 2001 г. / Отв. ред. П.П. Щербинин. Тамбов: Изд-во
ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001. С. 95—98; Он же. Как жилось российской
солдатке в годы Первой мировой войны (1914—1918 гг.) // Женщина
в российском обществе: Российский научный журнал / Гл. ред. О А Хас-
булатова. Иваново: ИвГУ, 2004. № 1/2 (30—31). С. 57—71.
60
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
матика и подходы истории повседневности118. Определенный
вклад в популяризацию темы «женской повседневности» вно-
сит постоянная рубрика «Повседневность» в имеющем широ-
кий публичный резонанс историческом журнале «Родина»119.
Изучение повседневной жизни провинциальных дворянок,
казалось бы, должно было заинтересовать в первую очередь
представителей исторического краеведения. Однако как раз
среди них, в особенности среди внеакадемического научного
сообщества, «история повседневности» остается до конца не
признанной, не «легитимизированной» дисциплиной. Что ин-
тересно, в английской историографии ситуация была с точно-
стью до наоборот. История повседневности разрабатывалась,
как отмечает Энн Дэвин, «женщинами и дилетантами», в чем,
по ее мнению, заключалось еще одно сходство с женской ис-
118 Мифология и повседневность: Гендерный подход в антрополо-
гических дисциплинах: Материалы научной конференции (Санкт-
Петербург, 19—21 февраля 2001 г.) / Составители: КА. Богданов,
А.А. Панченко. СПб.: Алетейя, 2001; Ин-т русской литературы (Пушкин-
ский Дом) РАН, 2001; Города Европейской России конца XV — первой
половины XIX века: Материалы международной научной конферен-
ции 25—28 апреля 2002 г., Тверь — Кашин — Калязин: В 2 ч. Тверь: Твер.
гос. ун-т, 2002; Демографическая модернизация, частная жизнь и иден-
тичность в России: Тезисы докладов научной конференции (Москва,
27—28 февраля 2002 г.) / Отв. ред. А.Г. Вишневский. М., 2002; Феномен
повседневности: гуманитарные исследования. Философия. Культуроло-
гия. История. Филология. Искусствоведение: Материалы междунар.
науч. конф. «Пушкинские чтения — 2005». Санкт-Петербург, 6—7 июня
2005 года / Ред,-сост. ИА Манкевич. СПб.: Астерион, 2005; VI Конгресс
этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня —
2 июля 2005 г.: Тезисы докладов / Отв. ред. ЮК Чистов. СПб.: МАЭ РАН,
2005.
119 См. статьи рубрики «Российская повседневность» («Повседнев-
ность») с 1996 г., в т.ч.: Пушкарева НЛ. (под псевдонимом Львова Н.)
Государыня дома: день из жизни женщины допетровского времени //
Родина. 1996. № 3. С. 40—44; Белова АВ. Без родительского попечения:
провинциальные дворянки в столичных институтах // Родина. 2001.
№ 9. С. 29—31 и др.
61
А.В. БЕЛОВА
торией, и долгое время не признавалась академическим ми-
ром120. Российская же ситуация объясняется, с одной стороны,
неразличением предмета исследования истории повседнев-
ности и традиционной этнографии или исторического описа-
ния быта121, с другой стороны, сложившимися стереотипами,
ориентирующими ученых-краеведов на подробное изучение
жизненных перипетий лишь сколько-нибудь известных, пусть
даже на местном уровне, людей либо выдающихся личностей
главным образом мужского пола, связанных в определенный
период жизни с той или иной местностью, и выяснение ока-
занного ими влияния на макропроцессы. Подобные представ-
ления очень устойчивы, несмотря на то что факт придания
«все большего значения выявлению и изучению “повседневно-
го” в жизни прежде всего “обычных” людей»122 был еще деся-
тилетие назад констатирован возглавляющим Всероссийский
союз краеведов С.О. Шмидтом применительно к «историко-
культурному краеведению».
Вопрос о соотношении «истории повседневности» и этно-
графического исследования быта стал предметом новейших
дискуссий и размышлений российских историков и этногра-
фюв. В частности, Н.Л. Пушкарева полагает, что «историка по-
вседневности» — в отличие от историков в чистом виде и эт-
нографов — интересует все — и история быта, и событийная
история (влияние тех или иных событий на повседневный быт
людей), и- история ментальностей и ментальных стереотипов,
т.е. историческая психология, а вместе с ней — история лич-
ных переживаний человека. «Иными словами, подходы ис-
120 См.-. Davin A Op. cit. S. 37.
121 Об этих отличиях см.: Ястребицкая АЛ. Средневековая культура
и город... С. 343—345; Оболенская СВ. Некто Йозеф Шефер... С. 129;
Пушкарева НЛ. Гендерные исследования... С. 77.
122 Шмидт С.О. Вступительное слово // Российская провинция
XVIII—XX веков: реалии культурной жизни,- Материалы III Всероссий-
ской научной конференции (Пенза, 25—29 июня 1995 г): В 2 кн. / Отв.
ред. С.О. Шмидт. Пенза, 1996. Кн. 1. С. 12.
62
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
торика повседневности интегративны»123. Также и А.Л. Яс-
требицкая особо подчеркивает осмысление в европейских ис-
ториографиях истории повседневности именно «как интегра-
тивного метода познания человека в истории» и отмечает, что
наибольшее признание изучение ее получило «у медиевистов
и специалистов по истории раннего Нового времени»124.
Согласно такой трактовке, история повседневности рас-
сматривается как вариант социальной истории, как своего
рода видение «всей истории» сквозь призму повседневного
опыта, а точнее, повседневных опытов человека. Причем в рас-
чет принимается целостное восприятие жизни человека — от
рождения до смерти и с утра до вечера. Важно выяснить соот-
ношение неизменного и «нового» в повседневном опыте лю-
дей. При этом специальному анализу подлежат как женские,
так и мужские «сценарии» и стратегии жизни.
Возвращаясь к исходному тезису о незавершенности ин-
ституционализации истории повседневности как самостоя-
тельного направления в современной российской историогра-
фии, можно наметить наиболее желательные перспективы ее
развития: 1) окончательная легитимизация в пространстве
исторического знания, 2) преодоление изолированности тео-
ретических концептов и прикладных исследований, 3) ин-
ституционализация истории повседневности как учебной
дисциплины в системе университетского исторического обра-
зования125, 4) признание за историей повседневности потен-
123 Пушкарева НЛ. Частная жизнь и повседневность: глазами исто-
рика // Демографическая модернизация, частная жизнь и идентич-
ность в России: Тезисы докладов научной конференции (Москва, 27—
28 февраля 2002 г.) / Отв. ред. А.Г. Вишневский. М., 2002. С. 44—46.
124 ЯстребицкаяАЛ. О культур-диалогической природе историогра-
фического... С. 44.
125 Сейчас ситуация выглядит более благоприятной в преподавании
не собственно исторических, а культурологических и антропологиче-
ских дисциплин. В РГГУ в Москве и его филиалах в других городах Рос-
сии «история культуры повседневности» официально входит в учеб-
63
А.В. БЕЛОВА
циала эффективной познавательной стратегии, реализующей
возможность не только нового написания, но и толкования
социальной истории, причем истории по определению ген-
дерно чувствительной.
Относительно же исследований по истории повседневно-
сти российского дворянства нужно подчеркнуть, опираясь на
вышеприведенный историографический обзор, что это проб-
лемное поле намного лучше других насыщено работами кон-
цептуального характера. Тем не менее история повседневной
жизни провинциальных дворянок, лишь отчасти затрагива-
емая в этих работах, представляет серьезную исследователь-
скую проблему126 и нуждается в специальной дальнейшей ин-
терпретации.
Проблематизация женской повседневности позволяет сде-
лать объектами этнологического'27 изучения те культуры,
ный план по специальности 020600 — Культурология. В институте ев-
ропейских культур по той же специальности ведется ряд курсов, вклю-
чающих в себя проблематику «повседневности». См., напр.: Гавриши-
на ОВ. Подходы к изучению культуры повседневности: Программа
семинарских занятий // Программы учебных курсов / Ин-т европей-
ских культур; Отв. ред. Д.П. Бак. М.: РГГУ, 2000. С. 153—164; Она же. Куль-
тура повседневности. XX век: Программа курса // Там же. С. 177—186;
ЧесновЯВ. Социальная (культурная) антропология // Там же. С. 354—
369- Существуют уже и учебные пособия: КозъяковаМИ. История. Куль-
тура. Повседневность. Западная Европа: от античности до 20 века: Учеб,
пособие по культурологии для высших учебных заведений. М.: Изд-во
«Весь мир», 2002;Арутюнов СА. Культурная антропология / С.А. Арутю-
нов, С.И. Рыжакова. М.: Изд-во «Весь мир», 2004. (Серия «Аудитория»),
126 Подробнее см.: Белова АВ. Повседневность русской провин-
циальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX в. (к поста-
новке проблемы) // Социальная история. Ежегодник, 2003. Женская и
гендерная история... С. 269—284; Она же. Повседневная жизнь русской
провинциальной дворянки конца XVIII — первой половины XIX века
как проблема исследования // Женщина в российском обществе: Рос-
сийский научный журнал / Гл. ред. О.А. Хасбулатова. Иваново: ИвГУ,
2004. № 1/2 (30-31). С. 72-82.
127 О связи истории женской повседневности с этнологией см.: Бе-
лова АВ. Женская повседневность как предмет этнологического изуче-
64
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
которые никогда не маркировались как традиционные и, сле-
довательно, не привлекали внимания этнологов. Например,
этнологи практически не занимались (за исключением выше-
упомянутых работ Н.Л. Пушкаревой) систематическим изуче-
нием традиционно-бытовых компонентов дворянской куль-
туры, т.е. обычаев, традиций, верований, искусств, обрядов,
праздников, с учетом гендерной дифференциации и связан-
ных с ними жизненных циклов женщин и мужчин.
При этом важно подчеркнуть, что в российской этнологии
носителем национальной культурной традиции считалось и
считается крестьянство с его специфическим жизненным и
культурным укладом, приверженностью общинному началу и
православному вероисповеданию. В то же время дворянство,
особенно провинциальное, никогда не изучалось с точки зре-
ния сохранения традиционного русского быта, хотя именно
укорененность в нем, несмотря на внешнюю европеизирован-
ность и наряду с ней, составляет, на мой взгляд, важную социо-
культурную характеристику дворянской общности. При этом
этнологический интерес к дворянской культуре представля-
ется оправданным не только с точки зрения истории повсе-
дневности, но и в рамках общей тенденции в развитии антро-
пологического знания последней трети XX в., отмеченной
переходом от изучения «незападных, дописьменных культур»
к «изучению культур всех типов, включая постиндустриальное
общество»128.
Материалы частных архивов провинциальных дворян и
дворянок129, мемуарные свидетельства позволяют сделать вы-
ния // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петер-
бург, 28 июня — 2 июля 2005 г.: Тезисы докладов / Отв. ред. ЮК Чис-
тов. СПб.: МАЭ РАН, 2005. С. 284—285.
128 Мостова ЛА. Парадигмы антропологической теории на рубеже
XIX—XX и XX—XXI вв. или парадоксы научной динамики // Выбор
метода: изучение культуры в России 1990-х... С. 23—24.
129 Особенно подробно были исследованы материалы частных ар-
хивов провинциального дворянства, сохранившиеся в фондах Госу-
65
А.В. БЕЛОВА
вод о непосредственном участии женщин в трансляции и ре-
продуцировании различных форм социокультурного опыта,
включая хозяйственный, религиозно-нравственный, коммуни-
кативный, об их решающей роли в социализации детей обоего
пола. Это, наряду с другими характеристиками, позволяет ин-
терпретировать дворянскую культуру конца XVIII — первой
половины XIX в. как традиционный тип культуры. Не менее
важна при этом и гендерная специфика провинциальной по-
вседневности, обусловленная фактором неизменного и преоб-
ладающего присутствия женщин.
Изучение женской повседневности исходит из того, что
историю повседневности интересуют (по одной из версий,
вещи-обычаи-язык), во-первых, «обычные люди» в их ежеднев-
ных взаимоотношениях и взаимосвязях, их опыты ежедневной
жизни, во-вторых, особенности организации и восприятия
ими того «вещного мира», в котором протекала их обыденная
жизнь, и, в-третьих, ментальный склад, проявлявшаяся изо дня
в день эмоциональность как выражение их индивидуальности,
разнообразие женской субъективности, отношение субъектив-
ных опытов к общественному контексту. Причем эти три ас-
пекта особым образом детерминированы как исторической
ситуацией, так и сложным напластованием идентичностей —
этнической, конфессиональной, социокультурной, половозра-
стной130. Особую роль играет локальная идентичность, ведь
сгчена «локуса» — это не просто перемещение в пространстве,
дарственного архива Тверской области (ГАТО). Перечень фондов см.:
Белова АВ. Повседневность русской провинциальной дворянки конца
XVIII — первой половины XIX в. (к постановке проблемы)... С. 269.
130 Подробнее см.: Belova А. Национальная и гендерная идентич-
ность русской дворянки конца XVIII — первой половины XIX в. (Die
nationale und geschlechtliche Identitat der russischen adligen Frau am Ende
des 18. und in der ersten Halfte des 19Jahrhunderts) // Vater Rhein und
Mutter Wblga: Diskurse um Nation und Gender in Deutschland und Russ-
land / Hrsg. von Elisabeth Cheaure, Regine Nohejl und Antonia Napp.
Wurzburg: ERGON Verlag, 2005. (Identitaten und Alteritaten, Bd. 20).
S. 375-386.
66
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ...
а изменение всей повседневной жизни, включая такие ее эле-
менты, как устройство жилища, виды занятий и одежды, ра-
цион и режим питания, речевая и письменная практика. Имен-
но локальный аспект был подвержен действию совокупности
факторов, таких как климатические условия, социальное окру-
жение, культурно-бытовые традиции, политические события131.
Значение анализа женской повседневности на примере
повседневной жизни российских дворянок доиндустриально-
го времени (как одного из вариантов прикладных изысканий)
для современных этнологических исследований определяется
возможностью на его основе изучить дворянство «изнутри»,
проследить динамику этнокультурного развития дворянской
общности в зависимости не столько от внешних макроизмене-
ний в социально-экономической и идейно-политической сфе-
рах, сколько от внутренних трансформаций ментальности и
этоса, по-разному проявлявшихся у представителей обоих по-
лов. Одна из перспектив в изучении женской повседневности
заключается в сопоставлении материальных форм существо-
вания, эмоциональности и социальной жизни представитель-
ниц разных слоев русского дворянства (внутренне сложно
дифференцированного), а также женщин-дворянок и мужчин-
дворян с их специфическим осознанием собственных этно-
культурной, локальной и половой идентичностей.
Подводя итоги, хочется подчеркнуть, что изучение женской
повседневности как способа исторической интерпретации
человеческой субъективности во всех многообразных ее про-
явлениях может стать в российской историографии основани-
ем для обновления этого направления развития исторического
знания.
131 Об особенностях восприятия дворянкой вынужденной смены
столичной повседневности провинциальной см.: Белова АВ. «Вот каков
прекрасный пол в Тамбове!»: гендерная дифференциация тамбовско-
го дворянского общества в письмах московской барышни // От муж-
ских и женских к гендерным исследованиям,- Материалы международ-
ной научной конференции 20 апреля 2001 г. / Отв. ред. П.П. Щербинин.
Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р Державина, 2001. С. 13—18.
ИЮ. Мартианова
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА:
ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ И ДЕТЕЙ
В ЦАРСКОЙ СЕМЬЕ НИКОЛАЯ ПАВЛОВИЧА
И АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ РОМАНОВЫХ,
ПО ВОСПОМИНАНИЯМ ИХ ДЕТЕЙ
И СОВРЕМЕННИКОВ
В потоке исторического существования человечества мате-
ринство как явление присутствует всегда, но оно меняет свои
формы и содержание. Формы и содержание материнства наи-
лучшим образом раскрываются в ракурсе повседневности.
Обыденная жизнь женщин, живших в XIX в. и имевших де-
тей, вызывает в наше время большой интерес, так как многие
проблемы, стоящие перед современными матерями, имели
прецедент уже тогда и тогда уже каким-то образом решались.
Для исторической науки эта тема также весьма актуальна, так
как исследования повседневности материнства расширяет
наши представления и об обществе того времени, о человеке
вообще, и о женщине как влиятельном члене общества в част-
ности. Материнство в равной степени касалось и крепостной
крестьянки, и императрицы. В данной работе в центре наше-
го внимания — материнство и его реализация в повседневной
жизни Александры Федоровны Романовой — русской импе-
ратрицы, жены императора Николая I.
В отечественной историографии существует немалый ком-
плекс исследований, посвященный истории династии Романо-
вых и ее отдельным представителям1. Круг работ о женщинах,
1 Перечислим некоторые из них: Российский великокняжеский и
царский дом. М., 2006; Российский императорский дом. М., 2006; Голов-
кин Ф. Двор и царствование Павла I. М., 1912; Буганов ВИ. Петр Вели-
кий и его время. М„ 1989; Анисимов ЕВ. Петр II // Вопросы истории.
68
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
принадлежавших к ней, не меньше2. Все эти работы так или
иначе характеризуют повседневную жизнь женщин, принадле-
жавших к династии Романовых, так как именно через описа-
ние повседневных структур наиболее полно можно восстано-
вить исторический портрет многих из них.
Сама по себе проблема материнства и женской повседнев-
ности давно и прочно утвердилась в отечественной историо-
графии. Наиболее полно историография данного направления
описана в книге Н.Л. Пушкаревой3. Не так давно появившееся
в нашей стране гендерное направление в гуманитарных науках
также способствовало изучению данного круга проблем4. Од-
нако среди работ указанных историографических направле-
ний проблема материнства русских императриц первой поло-
вины XIX в. остается малоизученной.
1994. № 8. С. 61—74; Он же. Иван VI Антонович. М., 2008; ВыскочковЛВ.
Император Николай I: Человек и государь. СПб., 2001; Боханов АН.
Император Александр III. М., 2001.
2 Шумигорский Е.С. Императрица Мария Федоровна (1759—1828).
Ее биография. СПб., 1892; Иконникова АЛ. Царицы и царевны из дома
Романовых. М., 1996; Жены русских царей / Сост. Р. Козаченко. М., 1995;
Костин БА. Царевна Софья. М., 1996; Каменский АБ. Жизнь и судьба
императрицы Екатерины Великой. М., 1997; Русские императоры, не-
мецкие принцессы. М., 2007; Дмитриева О. Княгини, царицы, импера-
трицы и другие знаменитые женщины России. Ростов н/Д.; Краснодар,
2008.
' Пушкарева НЛ. Русская женщина: история и современность: Ис-
тория изучения «женской темы» русской и зарубежной наукой. 1800—
2000: Материалы к библиографии. М., 2002.
4 Репина ЛИ. Женщины и мужчины в истории: новая картина евро-
пейского прошлого. М., 2002; Рамих ВА Материнство как феномен
культуры // Проблемы. Поиски. Решения. Ростов н/Д., 1995. С. 38—46;
Ященко О. Повседневная жизнь гомельчанок в начале XX в. // Гендер-
ные истории Восточной Европы / Под ред Е. Гаповой, А. Усмановой,
А Пето. М., 2002. С. КП— \97, Иваницкий ВБ. Русская женщина и эпоха
«Домостроя» // Женщина в обществе: мифы и реальность / Под ред.
Л.С. Круминг. М., 2000. С. 290—303; Солодянкина OJO. Гувернантки в ху-
дожественной литературе // Адам и Ева. Альманах гендерной истории.
2008. № 15. С. 211-242.
69
И.Ю. МАРТИАНОВА
Маргинальность проблем женской повседневности в исто-
риографии не является результатом отсутствия источников
или того, что «эти тексты попросту игнорировались, иногда
сознательно замалчивались или неадекватно, а то и вовсе ни-
как не интерпретировались традиционной историографией»5.
Для каждого исторического времени существуют свои вопро-
сы и проблемы, которые и получают отображение в истори-
ческих исследованиях. В современном мире проблемы жен-
щин, детей и других «невидимых» актуализировались, пришло
время для их исследования, появились соответствующие воз-
можности у исследователей. Ранее тоже существовали работы
и о женской и детской повседневности, и о материнстве6, но
они не рассматривались как самостоятельное направление в
исторической науке.
Целью исследования является характеристика повседнев-
ного общения императрицы со своими детьми в XIX в. в их
публичной и приватной жизни. Для достижения цели необхо-
димо охарактеризовать микроклимат в семье через анализ
повседневных взаимоотношений между Николаем Павлови-
чем и Александрой Федоровной перед лицом детей; объяснить
роль бабушки, вдовствующей императрицы Марии Федоров-
ны, в развитии отношений матери и детей; восстановить кар-
тину общения императрицы-матери с дочерьми и сыновьями
в частной и публичной повседневной жизни, отраженную в
воспоминаниях великой княгини Ольги Николаевны, короле-
вы Вюртембергской; воссоздать восприятие материнства им-
ператрицы Александры Федоровны по мемуарам светской
знати.
В ходе исследования был использован ряд источников ме-
муарного характера. В первую очередь, это воспоминания са-
5 Белова АВ. Женская повседневность как предмет истории повсе-
дневности // Этнографическое обозрение. 2006. № 4- С. 86.
6 Каптерев П.Ф. Матери великих людей // Воспитание и обучение.
1893- № 9- С. 281—290; Ксттерева О. Из жизни детей. День двухлетней
девочки // Воспитание и обучение. 1893- № 1. С. 29—36.
70
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
мой жены Николая I Александры Федоровны, которые охваты-
вают первые три года замужества7. Ее воспоминания содержат
ценные сведения о собственных взаимоотношениях с мужем
в это время, в них высказана и общая оценка ее браку. Другим
необходимым источником сведений об отношениях импе-
ратрицы-матери с детьми в приватной и публичной жизни
стали воспоминания великой княгини Ольги Николаевны, ко-
ролевы Вюртембергской, средней дочери Николая I и Алексан-
дры Федоровны8. Они более обширны по временным рамкам,
чем мемуары ее матери, и содержат массу обыденных подроб-
ностей о материнско-детских взаимоотношениях в их семье.
В качестве свидетельств со стороны в статье приведены
воспоминания современников, бывавших при дворе и хорошо
знавших семью сперва великого князя, а позднее императора
Николая Павловича: графа В. Соллогуба, графини С.М. Солло-
губ9, фрейлины А.И. Смирновой-Россет10, княгини Л.И. Сайн-
Витгенштейн-Бермбург (ее воспоминания в виде огромных
цитат составляют 95% текста статьи некоего В.Т.)11, маркиза
А. де Кюстина12, а также воспоминания любителей собирать
сведения о современности, которые считались достоверны-
ми — это записки Ф.Ф. Вигеля13, Л.М. Жемчужникова14 и
7 Романова АФ. Воспоминания императрицы Александры Федоров-
ны // Русская старина. 1896. № 10. С. 13—60.
8 Романова ОН. Сон юности // Боханов АН. Николай I. М.: Вече,
2008. С. 310-441.
9 Соллогуб СМ. Из воспоминаний // Лямина Е.Э., Самовер Н.В. «Бед-
ный Жозеф»: Жизнь и смерть Иосифа Виельгорского: Опыт биографии
человека 1830-х годов. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 48—73.
10 Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М.: Наука, 1989.
789 с.
11 В.Т. Из воспоминаний княгини Витгенштейн // Русская старина.
1908. № 12. С. 735-742.
12 КюстинА де. Николаевская Россия. М.: Терра, 1990. 288 с.
13 Вигепъ Ф.Ф. Записки. М., 2000. 590 с.
14ЖемчужниковЛМ. Мои воспоминания из прошлого. 1852—1857.
Л.: Изд-ние М. и С. Сабашниковых, 1927. 238 с.
71
И.Ю. МАРТИАНОВА
П.К. Мартьянова15. В работе использована также переписка Ни-
колая I со своим старшим сыном и наследником престола
Александром Николаевичем, сохранившаяся после путеше-
ствия цесаревича за границу16. Письма императора к сыну со-
держат немало подробностей повседневной жизни всей семьи,
о чем прямо говорится в одном из писем: «...я знаю, что вЯ'с эти
подробности о нашем быте для тебя занимательны, именно
своею единообразностию, перенося тебя мысленно в наш
круг...» — писал Николай Павлович17. Корреспонденты регу-
лярно отвечали друг другу, стремясь отразить каждый день
своего существования, поэтому их письма часто похожи на
дневники и содержат немало разнообразной информации о
повседневности общения императрицы со своими детьми.
Некоторые сведения о повседневной жизни императрицы и ее
детей взяты из воспоминаний Николая Павловича18 о его дет-
стве для замечаний сравнительного характера. Все эти источ-
ники не только позволяют установить разнообразные факты
повседневной жизни Александры Федоровны, но и составить
себе представление о тех мнениях и оценках, которые сложи-
лись как у самой императрицы, так и у ее близких родственни-
ков и современников.
В 1817 г. прусская принцесса Фредерика-Луиза-Шарлотта-
Вильгельмина, дочь короля Фридриха-Вильгельма III и короле-
вы Луизы, прибыла в Петербург, чтобы выйти замуж за младше-
го брата императора Александра I великого князя Николая
Павловича. Жених и невеста были прежде знакомы и успели
полюбить друг друга еще до того, как было принято решение
15 Мартьянов ПК. Дела и люди века. Т. 1. СПб., 1893.
16 Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором
Николаем I. 1838—1839 / Под ред. Л.Г. Захаровой, С.В. Мироненко. М.:
РОССПЭН, 2008. 744 с.
17 Письмо Николая I от 24 декабря 1838 г. // Переписка... С. 245.
18 Романов НЛ. Воспоминания о младенческих годах императора
Николая Павловича // Детство и юность российских императоров /
Сост. И.В. Ереминой. М., 1997. С. 298—311.
72
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
об их свадьбе. Их знакомство произошло в феврале 1814 г.,
когда великий князь Николай Павлович с младшим братом
Михаилом ехали в Париж, к которому уже приближалась раз-
бившая Наполеона русская армия. Шестнадцатилетняя прин-
цесса так понравилась Николаю при первом же знакомстве,
что на обратном пути 23 октября 1815 г. было объявлено об их
помолвке. Этот брак отвечал направленности внешней поли-
тики России на союзнические отношения с Пруссией. За вре-
мя, прошедшее со дня помолвки до приезда в Россию, принцес-
са Шарлотта должна была подготовиться к своей будущей роли
жены русского великого князя. Она стала учить русский язык,
основы православия, русскую историю. В православном кре-
щении в России она получила имя Александры Федоровны.
В историографии существуют различные взгляды на брак
Николая I и Александры Федоровны. Одни считают, что Нико-
лай I изменял своей супруге и не любил ее19, другие, напротив,
доказывают, что это была идеальная супружеская пара20. Со-
мнений в верности Александры Федоровны своему мужу нет
никаких. В рамках поставленной проблемы нет необходимо-
сти выяснять этот вопрос. Достаточно будет отметить, что и
своей женой, и своими детьми он воспринимался как верный
супруг и заботливый отец, что они вполне ясно высказали в
своих воспоминаниях. Для нас это очень важный момент. Вза-
имоотношения отца и матери в семье имеют большое влияние
на формирование их отношений с детьми и на отношение
детей к родителям.
С момента приезда принцессы Шарлотты в Россию Нико-
лай Павлович неизменно оказывал ей знаки своей любви и
уважения. Он встретил ее на самой границе и тут же провел
перед строем войск, стоявших на границе, и представил свою
невесту офицерскому корпусу. Принцесса Шарлотта, воспи-
танная в сентиментально-романтическом духе, была растрога-
19 Рахматуллин МА. Император Николай I глазами современни-
ков // Отечественная история. 2004. № 6. С. 87.
20 Боханов АН. Николай I. М.: Вече, 2008. С. 61.
73
И.Ю. МАРТИАНОВА
на таким вниманием и личным присутствием жениха на гра-
нице (что было необычной практикой, так как жених, как пра-
вило, ожидал невесту уже в столице или поблизости от нее)21.
Воспоминания о своих первых днях в России Александра Фе-
доровна связывала в первую очередь со своими впечатления-
ми от общения с Николаем Павловичем, который, по ее словам,
«...становился все нежнее и с нетерпением ожидал дня, когда
назовет меня своей женой»22. Он не изменился и после свадь-
бы, и это было заметно и ей, и окружающим. А.О. Смирнова-
Россет вспоминала, как впервые увидела великого князя и Алек-
сандру Федоровну на своем экзамене в Екатерининском ин-
ституте благородных девиц: «В залу порхнуло прелестное
существо. Эта молодая дама была одета в голубое платье и по
бокам приколоты маленькими букетами мелкие красные розы,
такие же розы украшали ее маленькую головку. Она не шла, а
как будто плыла, или скользила по паркету. За ней почти бежал
высокий веселый молодой человек, который держал в руках
соболью палантину и говорил: “Шарлотта, Шарлотта, ваша па-
лантина!” За решеткой она поцеловала руку государыне, кото-
рая ее нежно обняла. Мы все сказали: “Какая прелесть! Кто эта
такая? Мы будем ее обожать”»23. И на глазах у публики, и когда
они оставались вдвоем, Николай Павлович постоянно прояв-
лял свою любовь к невесте, а позднее к жене, что, несомненно,
облегчило ее адаптацию в новой семье, где царили далеко не
идиллические отношения. Чувствуя под держку любимого че-
ловека, Александра Федоровна вела себя естественно, непо-
средственно и искренне, что в культуре поведения того време-
ни весьма ценилось. Такая манера поведения снискала юной
великой княгине расположение вдовствующей императрицы
Марии Федоровны, которой принцессу Шарлотту путали еще
дома24. Александра Федоровна писала в своих воспоминаниях,
21 Романова АФ. Указ. соч. С. 14-
22 Романова АФ. Указ. соч. С. 18.
23 Смирнова-Россет АО. Указ. соч. С. 154.
24 Романова АФ. Указ. соч. С. 23.
74
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
что «Матап очень забавлялась, глядя, как я похищаю вишни,
чего не простила бы прежде своим дочерям, но меня она бало-
вала снисходительностью»25. Строгая княгиня Д.Х. Ливен, вос-
питывавшая дочерей императора Павла Петровича, не преми-
нула заметить Александре Федоровне-. «Вы любимица вдовству-
ющей государыни!»26
Следует отметить, что ни А.О. Смирнова-Россет, ни княги-
ня Ливен не подстраивались в своих мнениях под суждения
царствующих особ. Воспитательница царских детей вообще
славилась своей прямолинейностью27, а А.О. Смирнова-Россет
любила блеснуть независимостью своих суждений. Много лет
спустя в свете широко стало известно, что она недолюблива-
ла Марию Александровну, жену наследника Александра Нико-
лаевича.
Люди, не стоявшие близко ко двору, но иногда бывавшие
при дворе, тоже успевали заметить, что отношения Николая
Павловича с женой отличаются теплотой. Так, Л.М. Жемчужни-
ков, неприязненно относившийся к Николаю I, вспоминал, что
император стремился всегда порадовать свою жену каким-ни-
будь приятным сюрпризом: «Однажды, катаясь в коляске по
английскому парку, императрица подъехала к новому, неожи-
данно для нее появившемуся домику. Навстречу ей подошел с
рапортом бравый солдат, который оказался самим императо-
ром. Как много было смеха, сколько радости. Этот неожидан-
ный случай тронул до слез императрицу, всех присутствующих
и сторожа нового дворца»28. Этот случай относился ко време-
ни, когда Николай I и Александра Федоровна много лет уже
состояли в браке.
Взаимоотношения супругов укреплялись и в периоды бере-
менности Александры Федоровны. Николай I всегда находил
25 Там же. С. 24.
26 Там же.
27 'Ганьшина НЛ. Княгиня Ливен. Любовь, политика, дипломатия. М.,
2009; Она же. Княгиня Д.Х. Ливен и император Николай I // Новая и
новейшая история. 2009. № 4. С. 130—149.
28 Жемчужников ЛМ. Указ. соч. С. 111.
75
И.Ю. МАРТИАНОВА
время, чтобы проявить внимание к своей жене. Она родила
девятерых детей, двое из которых умерли. В данном случае
императрица была в том же положении, что и любая другая
женщина в России — от крепостной крестьянки до знатной
дамы. Так, Н.Л. Пушкарева отмечала, что «материнство как био-
социальное явление меньше зависит от сословно-правовой
стратификации общества, хотя, разумеется, традиции и нормы
отношения женщин к детям, материнского поведения, особен-
ности воспитания у разных социальных групп и слоев обще-
ства всегда заметно варьировались»29. Беременность наступа-
ла часто, не каждая заканчивалась благополучно, подтачивая
здоровье и силы женщины. Несмотря на более хороший уход
в этот период, чем в семьях простолюдинов, общее состояние
в деле врачебного сопровождения беременности и родовспо-
можения было таково, что риск лишиться и ребенка, и матери
был огромен. Сестры Николая I великая княгиня Александра
Павловна (в замужестве палатина Венгерская) и великая княги-
ня Елена Павловна (в замужестве герцогиня Мекленбургская)
умерли вскоре после родов, а у Александры умер и ребенок.
Жена Александра I Елизавета Алексеевна теряла детей одного
за другим, так и не оставив наследников. Александра Федоров-
на в своем материнстве была счастливее своих родственниц и
многих современниц — она только дважды родила мертвых
детей, а остальные семеро выжили, несмотря на ее слабое здо-
ровье.
Благополучное рождение ребенка, особенно первого, было
для великокняжеской четы настолько радостным событием,
что супруги даже не сразу заинтересовались вопросом, кто у
них родился — мальчик или девочка. Александра Федоровна
вспоминала: «Никс целовал меня и плакал, и мы поблагодари-
ли Бога вместе, не зная даже еще, послал ли Он нам сына или
дочь, но тут подошла к нам maman и сказала.- “это сын”. Мы
29 Пушкарева НЛ. Мать и дитя в русской семье XVIII — начала
XIX века // Социальная история. Ежегодник 1997. М., 1998. С. 226.
76
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
почувствовали себя еще более счастливыми при этом извес-
тии...»30. Вполне в соответствии с традиционным отношением
к полу новорожденного, спустя год Николай Павлович огор-
чился, узнав, что его второй ребенок — девочка. Однако в гла-
зах своей жены супруг вполне искупил этот грех: «Впослед-
ствии он часто упрекал себя за это и, конечно, горячо полюбил
дочь»31. О том, что великая княжна Мария Николаевна — лю-
бимица отца, знала не только императрица, но и вся семья, и
весь двор.
Частое рождение детей в этой семье сближало их родите-
лей. По молодости лет супруги, конечно, больше внимания
уделяли друг другу, нежели своим новорожденным, к которым
сразу назначался целый штат придворных. Молодые родители
охотно бывали в свете, часто были заняты в придворных цере-
мониях. Александра Федоровна, видимо, сожалела, что не
может больше уделять внимания своим малышам. Она вспо-
минала о том, с какой гордостью и счастьем переживался ею
момент, когда ей самой пришлось публично нести своего пер-
венца: «Я пережила чудную минуту, когда понесла новорожден-
ного на руках в Чудовскую церковь, к гробнице св. Алексея»32.
Спустя некоторое время Александра Федоровна была разлуче-
на со своим сыном на несколько дней, что ее, видимо, расстра-
ивало. Причиной разлуки с малышом стал приезд ее отца,
прусского короля в 1818 г., который сопровождался большим
числом празднеств. Великая княгиня должна была принимать
в них участие по этикетным нормам. В своих воспоминаниях
она называла эти праздники «сном»33, а сына своего считала
реальностью, но не могла по своей воле «проснуться» и уделить
время этой маленькой реальности. От осознания, что она ли-
шена такой элементарной для других матерей возможности
быть со своим ребенком когда угодно, «глаза... наполнились
30 Романова АФ. Указ. соч. С. 38.
31 Там же. С. 55.
32 Там же. С. 39.
33 Там же. С. 40.
77
И.Ю. МАРТИАНОВА
слезами» в тот момент, когда она, «...проезжая мимо Аничкова
дворца, увидела в одном из окон на руках у няни маленького
Сашу»34. Александра Федоровна пыталась скрыть свои слезы и
расстройство от посторонних, боясь осуждения. На ее состо-
яние обратил внимание император Александр I и неожиданно
поддержал ее: «Этих душевных волнений не следует стыдить-
ся, они приятны Господу»35.
Встреча с ребенком оказалась после череды празднеств
недолгой — вскоре Николай Павлович заболел корью, и верная
жена осталась ухаживать за ним. Великого князя Александра
немедленно разлучили с родителями. Только выздоровел отец,
та же болезнь настигла мать, которая оказалась надолго разлу-
чена с сыном: «Нашего маленького Сашу удалили, он жил в Тав-
рическом дворце под покровительством вдовствующей госуда-
рыни»36. Таким образом, в великокняжеской семье на долю
маленьких детей доставалось немного материнского внима-
ния: их приходилось беречь от болезней, а потому нельзя было
взять с собой при переездах или при исполнении светских
обязанностей. Для молодой матери такое положение дел было
особенно тягостно, но что-либо изменить было не в ее власти.
Детская смертность не часто посещала семью Николая Пав-
ловича и Александры Федоровны. Рождение мертвых детей им
пришлось пережить лишь дважды. В моменты такого семейно-
го горя (а во второй трети XIX в. уже многие родители воспри-
нимали смерть новорожденного как горестное событие) эта
семейная пара стремилась быть вместе. Посреди государствен-
ных забот Николай Павлович умел находить и в юные годы, и
позже время для своей жены. Третьи роды Александры Федо-
ровны завершились рождением мертвого мальчика и чуть не
убили двадцатишестилетнюю мать. Когда она стала выздорав-
ливать, «обычные шесть недель в деревянном Константинов-
ском дворце» тянулись «довольно тоскливо», но и на склоне
34 Романова АФ. Указ. соч. С. 41.
35 Там же.
36 Там же. С. 42.
78
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
дней Александра Федоровна вспоминала, что в это тяжелое для
нее время она пользовалась «...самым заботливым уходом со
стороны мужа и вдовствующей императрицы»’7. Николай Пав-
лович почти не отходил от нее, сам давал ей выписанные док-
торами лекарства, готовил питье и, желая развлечь, читал вслух
ставшие модными в свете исторические романы Вальтера
Скотта. Эти интимные сцены переживания семейного горя
вспоминались Александрой Федоровной со светлой грустью,
которой проникнуто окончание ее записок. Скорбь по поте-
рянному младенцу и следы болезни, остававшиеся на лице
Александры Федоровны, во время ее первых выходов в свет
после долгого отсутствия были встречены «...косыми взглядами
и минами» некоторых светских дам’8. Это вполне понятно: эти-
кет того времени требовал от светской дамы скрывать свое
эмоциональное и физическое состояние или «отыгрывать» его
в принятых символах. Возможно, дело обошлось не без завис-
ти: немногие женщины, даже весьма высокопоставленные,
могли похвастаться заботой своих мужей.
АО. Смирнова-Россет описывала свои вторые роды и пос-
леродовой период, вспоминая о поведении своего мужа. Во
время этого семейного события он проявлял равнодушие к ее
страданиям, а после упрека повел себя бестактно: уселся обе-
дать в комнате роженицы, куря при этом и не обращая внима-
ния, что хождение многочисленной прислуги, стук посуды и
разговоры раздражают ее. На протяжении всего рассказа ясно
чувствуется это раздражение мемуаристки, прямо высказанное
в конце: «По моему мнению, все мужья — свиньи; сделав детей
своим женам, они полагают, что сделали все»’9. Единственный
мужчина, которого Александра Осиповна признает исключе-
нием из этого правила, называется ею тут же: «Все, за исключе-
нием императора Николая, идеального мужа и отца. Этот вели-
кий человек находил возможности делать все, несмотря на
37 Там же. С. 59.
38 Там же. С. 60.
39 Смирнова-Россет А.О. Указ. соч. С. 485.
79
И.Ю. МАРТИАНОВА
свои многочисленные занятия...»40. Значимость императора
связана для нее не только с его государственный деятельно-
стью, но и с тем, что он «идеальный муж и отец», который «на-
ходит возможности делать все» — и вершить историю, и ис-
кренне заботиться о жене с детьми.
В немалой степени отношение Александры Федоровны к
детям было обусловлено присутствием Марии Федоровны,
вдовствующей императрицы, свекрови и бабушки, которая
пользовалась бесспорным авторитетом у всех членов динас-
тии. Она была первой бабушкой в императорской семье Рома-
новых, которая нарушила сложившуюся в XVIII в. традицию
отнимать новорожденных детей у невестки и воспитывать их
без участия родителей. Сама немало вытерпевшая от своей
свекрови Екатерины II, Мария Федоровна предоставила своим
сыновьям и невесткам возможность самим определить ход
воспитания детей и не мешала их тесному общению с родите-
лями. Тем более, что, по мнению некоторых ее современников,
Мария Федоровна явно не справилась с воспитанием младших
сыновей: «Все старания благочестивой, просвещенной матери,
для России вечно памятной императрицы Марии Федоровны,
которая часть времени своего посвящала воспитанию млад-
ших детей своих, остались тщетны»41.
Несомненно, мемуарист донес до нашего времени расхо-
жее представление определенных светских кругов и их оцен-
ку материнским усилиям императрицы Марии Федоровны.
Вероятно, и сама она знала о таком мнении светских завсегда-
таев, поэтому и не пыталась активно влиять на младшее по-
коление Романовых, предоставив все лавры и колючки резуль-
татов воспитания родителям своих внуков. Вдовствующая
императрица вела себя по отношению к маленьким Романо-
вым именно как бабушка — часто навещала их или приглаша-
ла к себе, забирала детей, если родителям надо было отлучить-
40 Смирнова-Россет АО. Указ. соч. С. 485.
41 Вигелъ Ф.Ф. Указ. соч. С. 419.
80
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
ся или они тяжело болели, иногда брала кого-либо из детей на
прогулку, но возвращала, когда такая необходимость исчезала.
Не пытаясь заменить внукам мать, Мария Федоровна посто-
янно подчеркивала свое материнство по отношению к своим
уже взрослым детям. Великая княжна Ольга Николаевна вспо-
минала, что, когда ее отец узнал о болезни вдовствующей им-
ператрицы, он бросил все свои дела в Одессе и прибыл со всей
поспешностью ко дню ее рождения. Мемуаристка на склоне
лет вспоминала о той трогательной картине встречи Николая I
с Марией Федоровной: «Мы были у обедни в маленькой часов-
не Зимнего дворца, когда раздался его голос в передней. Мы
бросились ему навстречу. Мама за нами, через несколько ми-
нут мы все вместе опустились на колени вокруг кресла боль-
ной. “Николай, Николай, неужели это ты?” — воскликнула госу-
дарыня, схватила его руки и притянула его к себе на колени...
Такой осталась в моем сердце эта картина. Папа на коленях
своей матери, старающийся сделать себя маленьким и неве-
сомым»42.
Мария Федоровна поддерживала свой материнский автори-
тет более тонкими приемами, чем Екатерина II. Она не напря-
мую распоряжалась жизнью детей и внуков, а задавала тон,
действуя более на их воображение, чем на нервы. Судя по вос-
поминаниям внучки Марии Федоровны, это удалось ей замеча-
тельно: идиллическая и трогательная сцена с отцом на коленях
у матери стала для мемуаристки как «картина сплоченной се-
мейной жизни» из тех, которые «...запечатлеваются в детском
сердце» и «...захватывают его»43, И хотя «подробности эти ка-
жутся незначительными», но зато «как они сильны и негаси-
мы!»44. Поскольку Мария Федоровна не вмешивалась грубо в
семейную жизнь Николая Павловича и Александры Федоров-
ны, то и невестка питала к ней полное доверие и поддержива-
ла в детях любовь к бабушке. Ольга Николаевна вспоминала,
42 Романова ОН. Указ. соч. С. 319.
43 Там же.
44 Там же.
81
И.Ю. МАРТИАНОВА
что в 1828 г., когда ее родители отбыли на юг во время Русско-
турецкой войны, взяв с собой только старшую дочь, наследни-
ка и младших они оставили бабушке. В отсутствие родителей
Мария Федоровна «...приходила уже с утра со своей гобелено-
вой вышивкой в маленький деревянный дворец, садилась в дет-
ской и принимала там доклады, в то время как мы вовсю рез-
вились»45. Она не ломала заведенный порядок в детской, но
«...изучала наши склонности и способности», — вспоминала
Ольга Николаевна о бабушке. В ее памяти остались ласковые
прозвища, которые Мария Федоровна давала детям, зная их
характеры. Ее любимцем был наследник, но, уделяя ему внима-
ние, бабушка не забывала и других детей: например, покатав
Сашу в своей золоченой карете, она «...никогда не забывала...
привезти с собой гостинец» для остальных детей46. Видимо,
благодаря такому ненавязчивому участию Марии Федоровны
в жизни внуков воспоминания Ольги Николаевны демонстри-
руют удивительную гармонию образов матери и бабушки, ос-
тавшихся в ее памяти. Один образ не заслоняет другой, а сло-
ва об этих, несомненно, значимых для нее лицах наполнены
восхищением, преклонением и благодарностью за детское сча-
стье. Такие теплые воспоминания не сохранились бы, если бы
обе императрицы лишь иногда были благосклонны друг к дру-
гу — в данном случае чувствуется повседневное обыкновенное
в этой семье между женщинами дружелюбие.
Общение Александры Федоровны со своими детьми впол-
не вписывалось в характерную для того времени парадигму
родительско-детских отношений, которые определялись нор-
мами этикета и патриархально приниженным положением
детей47. Приниженность положения ребенка в императорской
45 Романова ОН. Указ. соч. С. 318.
46 Там же.
47 Подробнее о положении детей в дворянских семьях см.: Мартиа-
нова ИЮ. Место ребенка из дворянской семьи в российском обществе
XVIII — первой половины XIX в. // Опыт историке-антропологических
исследований: Сборник научных работ студентов, аспирантов и моло-
дых ученых 2008. М., 2008. С. 110—116.
82
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
семье маркировалась не в уничижительном отношении к нему,
а через его безгласность (дети не могли предъявлять своих
требований родителям), практику отселения, удовлетворение
нуовд детей только после удовлетворения нужд родителей. Мать
навещала их в детских комнатах (которые были достаточно
удалены друг от друга), но и часто приглашала детей к себе в
комнату по отдельности. Возможно, она находила, что таким
образом она больше уделит внимания тому ребенку, которого
в данный момент вызвала. То же касалось и поездок Отправля-
ясь в путешествие, Александра Федоровна брала не всех детей,
а только одного или двоих. Дети могли путешествовать и без
родителей, в сопровождении придворных. Во время путеше-
ствия они переписывались с матерью и отцом, письма кото-
рым писались по отдельности. Ко дню рождения матери дети
обязательно возвращались домой.
И по воспоминаниям Ольги Николаевны, и по воспомина-
ниям современников заметно, что Александра Федоровна зна-
чительно больше внимания уделяла своим дочерям по сравне-
нию с сыновьями. Это вполне объяснимо — патриархальные
склонности Николая I и его стремление везде распоряжаться
приводили к тому, что участие его жены в воспитании сыновей
и общение с ними были сведены к минимуму. Княгиня Леони-
ла Ивановна Сайн-Витгенштейн-Бермбург (урожденная княж-
на Барятинская) и Александра Осиповна Смирнова-Россет
неоднократно упоминают об интимных собраниях у импера-
трицы, куда приглашалось не более шести человек. В их ме-
муарах почти всегда говорится о присутствии дочерей (всех
троих или по отдельности), но крайне редко упоминается об
участии сыновей. Чаще общение Александры Федоровны с
мальчиками происходит в присутствии отца (например, при
посещении классной комнаты или во время прогулки). Описа-
ния присутствия обоих родителей при своих сыновьях выгля-
дят одинаково — мать чаще наблюдает за игрой мальчиков или
разговаривает с ними, отец почти всегда представлен во вре-
мя игры — то ли он играл с ними в солдатиков, то ли просто
83
И.Ю. МАРТИАНОВА'
«возился»48 с малышами на полу. Николай I вообще, видимо,
любил шумные игры с детьми, причем не только со своими.
П.К. Мартьянов в своих записках упоминал о посещении им
одной из петербургских гимназий, которое закончилось весе-
лой детской свалкой, устроенной самим императором. Из
кучи-малы он выбрался без единой пуговицы на мундире —
мальчишки растащили на сувениры, в чем охотно сознались,
посоветовав Николаю добираться до дворца, просто закутав-
шись в шинель49.
С девочками у Александры Федоровны были более частые
и более близкие отношения. Ольга Николаевна, вспоминая о
взаимоотношениях дочерей с матерью, писала.- «Мы просто
делили с ней жизнь, и это было так легко, как воздух, который
вдыхаешь, как будто иначе и не могло быть. Если Мама уезжа-
ла, мы становились как потерянные»50. В письмах Николая
Павловича к сыну чаще всего Александра Федоровна представ-
лена в окружении взрослых дочерей Марии и Ольги, реже
Александры, которая тогда была еще подростком. «Маленькие
братья», то есть Николай и Михаил, а также Константин Нико-
лаевич, бывший в то время подростком, редко присутствовали
на застольях в покоях императрицы. К младшим сыновьям
Александра Федоровна приходила вместе с другими членами
семьи по какому-нибудь случаю, например, «смотреть малень-
ких, которых всех одели в мундиры»51. В своих воспоминани-
ях Ольга Николаевна, упоминая о своем младшем брате Кон-
стантине Николаевиче, писала, что он был способен вывести
из равновесия свою мать: «Живой и веселый, он один произво-
дил больше шума, чем целая компания детей. Очень развитой
для своего возраста, он сейчас же схватывал нить разговора и
никогда не скучал в обществе взрослых. Но незанятый он мог
48 Письмо императора Николая I от 18 декабря 1838 г. // Перепис-
ка... С. 241.
49 Мартьянов ПК Указ. соч. С. 93—94.
50 Романова ОН. Указ. соч. С. 333—334.
51 Письмо Николая I от б января 1839 г. // Переписка... С. 253.
84
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
быть невозможен. На все у него всегда был ответ, и его смеш-
ные гримасы выводили часто Мама из терпения, и ей приходи-
лось бранить его»52 *.
Воспитательно-образовательную политику в отношении
всех детей определял Николай Павлович. Александра Федо-
ровна имела, видимо, лишь совещательный голос, решения
же принимал ее властный муж. Наблюдательная фрейлина
А.О. Смирнова-Россет писала в своих автобиографических за-
писках: «Надобно сказать, что императрица никогда не была
довольна обстановкой своих детей...»55, но сделать ничего не
могла. Ответственным за воспитание детей в императорской
семье был назначен поэт В.А. Жуковский. Ольга Николаевна
вспоминала, что Александра Федоровна не понимала и не раз-
деляла педагогических взглядов поэта54. Дочь усвоила от мате-
ри отношение к Василию Андреевичу: «Я склонна признать за
ним красоту чистой души, воображение поэта, человеколюби-
вые чувства и трогательную веру. Но в детях он ничего не по-
нимал», а «на его долю выпала незаслуженная слава составле-
ния плана воспитания Наследника Престола»55. Александра
Федоровна не могла отстранить поэта от воспитания своих
детей, но ее симпатии были на стороне К.К. Мердера. Спустя
годы, основываясь на своих воспоминаниях о воспитательных
коллизиях в их семье, Ольга Николаевна заключала: «Благода-
ря прекрасным преподавателям и Мердеру с его практическим
умом, влияние Жуковского не принесло нам вреда» (!)56. Ме-
муаристка, говоря о Карле Карловиче и своей матери, подчер-
кивала их практичность и отсутствие склонности к «мудреным
идеям» в воспитании детей.
Личность Александры Федоровны, ее женская судьба, ее
взгляды стали для дочери идеалом на всю жизнь. «Может быть,
52 Романова ОН. Указ. соч. С. 362.
55 Смирнова-Россет АО. Указ. соч. С. 199.
54 Романова ОН. Указ. соч. С. 321.
55 Там же.
56 Там же. С. 322.
85
И.Ю. МАРТИАНОВА
сильное впечатление производил пример ее жизни. Только
когда сама я была уже замужем, я поняла, что значит иметь та-
кой пример перед глазами. Выезжала ли она, навещала ли ин-
ституты или принимала дам у себя, всегда что-то от ее существа
захватывало и нас, и в те вечера, когда мы стояли у рояля и слу-
шали игру и песни, мы учились глазами и ушами, без длинных
тирад, тому, как надо себя вести с людьми»57. «Получение юны-
ми дворянками необходимого уровня знаний было частью
того стиля жизни, который внедрялся матерями сознательно,
но усваивался, скорее бессознательно — через привычки и
подражания старшим детям и самой матери, через традицию,
которую не столько обсуждали, сколько соблюдали иной раз
иррационально, просто потому, что так было принято»58. В сво-
ем отношении к детям, в особенности к дочерям, Александра
Федоровна, как и большинство матерей-дворянок, рассчитыва-
ла на свое повседневное влияние и общение с ними, которое
она усиливала в то время, когда дети переживали какое-нибудь
значительное событие в своей жизни. Так, например, Ольга
Николаевна вспоминала, что для нее было страшным потрясе-
нием разлука с гувернанткой Шарлоттой Дункер, которую уда-
лили от нее за неумение ладить с другими воспитателями и
придворными59 60. Императрица видела привязанность средней
дочери к гувернантке и поняла, насколько тяжела для нее эта
первая в жизни потеря. Удаление Дункер назревало давно, и,
как узнала Ольга Николаевна позднее, «Мама хотела подгото-
вить меня постепенно»®, но Николай Павлович, верный своим
привычкам, приказал немедленно рассчитать гувернантку пос-
ле ее очередной ничтожной ссоры с любимицей отца великой
княжной Марией Николаевной61. Александра Федоровна веле-
57 Романова ОН. Указ, соч. С. 334.
58 Пушкарева НЛ. Домашнее образование российских дворянок (по
мемуарной литературе конца XVIII — начала XIX века) // Вестник уни-
верситета Российской академии образования. 1999- № 2. С. 67.
59 Романова ОН. Указ. соч. С. 351.
60 Там же. С. 352.
61 Там же. С. 351.
86
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
ла привести к ней среднюю дочь, когда ей доложили о слезах
и отчаянии девочки, не нашедшей своей гувернантки утром.
Она не стала уговаривать плачущую дочь, но, как вспоминала
Ольга Николаевна, «...оставила меня у себя, окружила внима-
нием и лаской и ждала, пока я заговорю, чтобы все разъяснить
мне». Зная, что дочери не удастся попрощаться с Шарлоттой
Дункер до ее отъезда из России, императрица разрешила гувер-
нантке написать прощальное письмо к воспитаннице и взя-
лась сама его передать62. Мемуаристка писала, что в дни после
ухода Шарлотты «Мама была очень мила ко мне и посвящала
мне ввиду отсутствия Папа все свое время». Для Ольги Никола-
евны, не избалованной родительским вниманием (она чувство-
вала себя нелюбимой дочерью и даже подозревала, что ее под-
менила в детстве кормилица63), наступило блаженное время:
«Я могла спать с ней, мы вместе гуляли, и в туалетной комнате
Папа проходили мои занятия. Мама подарила мне собаку Дэн-
ди, неразлучного со мной вплоть до моего замужества»64. Од-
нако так долго продолжаться не могло, и Александра Федоров-
на нашла дочери другую гувернантку — мадам Дудину. Ввиду
отсутствия мужа императрица не решилась оформить пребы-
вание Дудиной, «начальницы одного приюта», при дворе, но
«взяла на пробу»65. Ольге гувернантка не понравилась: «Ослеп-
ленная жизнью при дворе, до сих пор ей непривычной, она
спрашивала всех и вся, что это или то обозначает. Ее мещан-
ская манера и неразвитость давили меня...» Вернувшийся Нико-
лай Павлович немедленно уволил Дудину, не одобрив выбора
жены. Новую гувернантку тринадцатилетней дочери он нашел
сам. Ею стала Анна Алексеевна Окулова, так как «Папа помнил
ее веселое открытое лицо»66. АА. Окулова была выпускницей
Екатерининского института и пользовалась вниманием и бла-
62 Там же. С. 352.
63 Там же. С. 337.
64 Там же. С. 352.
65 Там же.
66 Там же.
87
И.Ю. МАРТИАНОВА
госклонностью еще Марии Федоровны. Назначению Анны
Алексеевны не помешали ни бедность, ни многочисленность
ее семейства, ни тот факт, что она уже много лет жила в поме-
стье. Николай I, видимо, лучше разбираясь в людях, чем его
жена, сделал удачный выбор для дочери. Ольга Николаевна,
вспоминая о назначении А.А. Окуловой к ней в гувернантки,
писала: «С ней началась моя новая эра жизни»67. Новая гу-
вернантка была оценена по достоинству своей вдумчивой и
серьезной воспитанницей за «энергию и предприимчивость».
Окулова, по признанию Ольги, «совершенно изменила» ее ха-
рактер в лучшую сторону, устранив такие отрицательные каче-
ства девочки, как замкнутость, скованность в общении, излиш-
няя застенчивость68. Появление новой гувернантки принесло
пользу и самой императрице, и другим великим княжнам.
В императорской семье, казавшейся благополучной, Анна
Алексеевна заметила существенный недостаток — «непонима-
ние между сестрами», дочерьми императора, и сумела преодо-
леть эту неприязнь. Не выделяя своей воспитанницы, по словам
Ольги Николаевны, «она всегда называла нас вместе и стара-
лась в свободные часы занимать нас всех общими занятиями»,
.интересными «рассказами из времени своей юности», «застав-
ляла нас рисовать по оригиналам и читала при этом вслух по-
русски»69. Александра Федоровна была так довольна наступив-
шим благополучием и миром в комнатах великих княжон, что
после неудачных родов не уединилась, как прежде, а, по воспо-
минаниям Ольги Николаевны, «много бывала у нас», хотя «была
еще очень слаба». У них чаще стал бывать и обожаемый стар-
ший брат Саша, — «впрочем, тот больше из-за молодых фрей-
лин». Своим умением и тактичным поведением А.А. Окулова
сблизила еще больше мать с детьми, а детей между собой: «Мы
играли, пели и жили беззаботной жизнью веселой компании»70.
67 Романова ОН. Указ. соч. С. 352.
68 Там же. С. 353.
64 Там же.
70 Там же.
88
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
Впрочем, Александра Федоровна, если не была больна или
беременна, тоже умела создать благоприятный микроклимат в
своей семье. Ольга Николаевна вспоминала, как она сумела
объединить всех придворных дам и своих девочек за общим
интересным делом — декорированием одной из зал Алексан-
дровского дворца: «...опять входило в моду все китайское. Некто
мадмуазель Флейшман учила нас рисованию в китайской ма-
нере, а также изготовлению лакированных работ и вышивке
золотом по черному шелку. Многие дамы Двора собирались у
Мама, чтобы украшать таким образом столики, стулья и шир-
мы»71. Привлекли даже мужчин. «Целый зал в Александровском
дворце был декорирован в этом новом вкусе...»72
В 1832 г. Александра Федоровна родила своего последнего
ребенка (последующие роды были неудачны) — великого кня-
зя Михаила Николаевича. Он и «Низи» (великий князь Николай
Николаевич-старший) получили прозвище «маленьких брать-
ев» и стали предметом обожания всей семьи73. Александра Фе-
доровна ввела новую семейную традицию, пока младшие дети
были младенцами: «Каждый вечер, в час их купанья, вся семья
собиралась в их детской». Именно с этого момента Ольга
Николаевна, видя, как ее мать занимается малышами, конста-
тирует в себе появление склонности к материнству: младшие
братья, «эти маленькие Беньямины... были первыми, пробудив-
шими во мне материнские чувства, кроме того, как крестная
мать Михаила, я чувствовала себя в свои десять лет ответствен-
ной за них обоих»74.
В воспоминаниях самой Александры Федоровны нет опи-
сания повседневных занятий с детьми. Скорее всего, они не
получили отражения потому, что охватывают лишь первые три
года ее семейной жизни, когда она была больше сосредоточе-
на на своем муже. Размышляя и вспоминая о своей матери,
Ольга Николаевна считала, что из двух ролей — матери и су-
71 Там же. С. 337.
72 Там же.
73 Там же.
74 Там же.
89
И.Ю. МАРТИАНОВА
пруги — Александра Федоровна была все же совершеннее как
супруга: «Главное ее назначение — быть любящей женой,
уступчивой и довольной своей второстепенной ролью. Ее муж
был ее водитель и защитник, пользовался ее абсолютным до-
верием, и единственное, что утоляло ее тщеславие, это созна-
ние, что он счастлив»75. Александра Федоровна была настоль-
ко зависима от мнения своего мужа, что даже выбор платья на
вечер и тот делала с оглядкой на мнение супруга.
Ольга Николаевна, видимо не раз наблюдавшая подобные
сцены, так писала об этих мелочах их семейной жизни: «Папа,
после шестнадцатилетнего брака все еще влюбленный в Мама,
любил видеть ее нарядно одетой и заботился даже о мелочах
ее туалета. Бывали случаи, что, несмотря на все ее протесты, ей
приходилось сменить наряд, потому что он ему не нравился.
Это, правда, вызывало слезы, но никогда не переходило в сце-
ну, так как Мама сейчас же соглашалась с ним, и Папа, немно-
го смущенный и сконфуженный, усиливал свою нежность к
ней»76. Весь смысл жизни императрицы был сосредоточен в ее
муже, и поэтому дети находились для нее всегда на втором
плане, хотя это и не означало пренебрежения к ним. В конце
концов, Александру Федоровну по степени ее заботливости
можно было считать «именно матерью», с которой дети «...чув-
ствовали себя дома, как в раю»77.
В сознании людей XIX в. женщина-мать ассоциировалась
в первую очередь с ролью хранительницы домашнего очага
и лица, определяющего нравственный облик семьи вообще
и детей в частности. Именно эти женские роли имела в виду
Т.А. Шанская, говоря об «отцовской» и «материнской» линиях
в деле контроля и руководства в домашнем воспитании детей
в семье Муравьевых78. Ольга Николаевна, вспоминая о своей
75 Романова ОН. Указ. соч. С. 333.
~>6 Там же. С. 334.
77 Там же. С. 332.
78 Шанская ТА Семейное воспитание в России на рубеже XVIII—
XIX вв. и мир ребенка: семья Муравьевых // Диалог со временем. Аль-
манах интеллектуальной истории. Вып. 16. М., 2006. С. 222.
90
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
матери, писала, что в детстве «...каждую свободную минутку...
бежала к ней, зная, что никогда...» не помешает. Зная, что она
как мать мало времени из-за своих светских и общественных
обязанностей может уделить своим детям, Александра Федо-
ровна пыталась как-то соединять две сферы своей жизни —
«брала работу на дом», выражаясь современным языком: время
работы со своим секретарем по Благотворительному обществу
императрица совмещала с визитом своих детей. Слушая докла-
ды и наблюдая игры детей в своей комнате, она совмещала в
повседневности сферы своей приватной и публичной жизни.
В такой обстановке Александра Федоровна не могла не казать-
ся идеальной матерью, когда на шум детей реагировала сдер-
жанными замечаниями: «Будьте чуточку спокойнее»79.
Сферы приватного и публичного могли не только совме-
щаться, но и соседствовать друг с другом в повседневной жиз-
ни императрицы и ее детей. Ольга Николаевна вспоминала об
одном из любимых в их семье своеобразном развлечении, до-
ставлявшим огромное удовольствие и детям, и родителям. По
воскресеньям Александра Федоровна проводила официаль-
ный прием. В это время ее дети и муж стояли за дверью при-
емной залы — им очень нравилось наблюдать свою мать «на
работе», а Николай Павлович иногда, выглядывая в приоткры-
тую дверь, делал знаки тем, к кому благоволил, «некоторым
хорошим знакомым»80. Конечно, императрица знала об этом
столпотворении любопытствующих детей за дверью. Такое
соседство частного и публичного в жизни детей и матери в
рамках императорской семьи существовало и во времена дет-
ства Николая Павловича. В своих воспоминаниях о детстве он
однажды описывал подобную «закулисную» сценку: «Припоми-
наю свадьбу моей сестры Александры в Гатчине с Эрц-Герцо-
гом Австрийским, ожидавшим начала церемонии в спальне
моей матушки», и в той же комнате рядом с женихом была
79 Романова ОН Указ. соч. С. 332.
80 Там же. С. 334.
91
И.Ю. МАРТИАНОВА
«Императрица, в то время еще Великая Княгиня Елисавета, во-
зила меня на шлейфе своего платья»81.
В жизни всех членов императорской семьи постоянно про-
исходят переходы из приватной сферы в публичную. Человек,
приспосабливаясь к таким переходам, должен либо резко ме-
нять тактику своего поведения, либо сочетать разнородные
стили поведения, согласовывая их между собой. Время в дан-
ном случае играет значительную роль в соотношении приват-
ной и публичной сфер. Чем меньше промежуток времени меж-
ду присутствием человека в той или иной сфере, тем менее
заметна и ощутима для него граница между этими двумя сто-
ронами его повседневной жизни. Постоянно согласуя раз-
личные линии своего поведения, и взрослые, и дети импера-
торской семьи (и вообще люди с подобным образом жизни)
приобретают своеобразную манеру поведения, которая замет-
но выделяет их среди людского окружения. Меняется при этом
и статус их приватной жизни — традиционно менее значимая
частная составляющая повседневности приобретает черты
более значимой — публичной сферы, как бы «подтягиваясь» к
ней. Поэтому малейшие свидетельства о, казалось бы, незначи-
тельных словах, поступках, элементарных движениях всех чле-
нов императорской семьи фиксировались мемуаристами как
нечто весьма ценное, повышающее значимость авторов как
свидетелей чего-то уникального. Детей, принадлежащих к ди-
настии, это касалось в той же мере, что и взрослых, так как они
разделяли со взрослыми их повседневность с ее неизбежными
скорыми переходами от частного к публичному. Частая и бы-
страя смена приватного и публичного была особенностью
повседневной жизни всех членов императорской фамилии.
Например, по воскресеньям во время пребывания в Ревеле
на прогулку дочери Николая I и Александры Федоровны долж-
ны были выходить в нарядной одежде и проходить «...через
публику, собравшуюся, чтобы видеть царских детей. ...Такие
81 Раманов НЛ. Указ. соч. С. 301.
92
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
прогулки были обязанностью»82. Но, пройдя на глазах собрав-
шихся часть парка, они приходили в «верхний сад», где публи-
ки уже не было. Там они могли резвиться в свое удовольствие,
не заботясь уже о внимании окружающих. Ведь их игры все
равно оставались детскими и не всегда могли понравиться
строгому наблюдателю. Родители, и особенно Николай I, по-
ощряли «...удовольствия, свойственные нашему детскому возра-
сту... — вспоминала Ольга Николаевна, — мы играли на своих
детских площадках, прыгали через веревку, лазили по веревоч-
ным лестницам трапеции или же прыгали через заборы»83.
Далеко не всем могло понравиться подобное поведение цар-
ских детей, особенно девочек, и не всегда удавалось избежать
зрителей. Однажды графиня Л.К. Виельгорская стала свидете-
лем того, как они «...бежали на сеновал, прыгали там с балки на
балку и играли в прятки в сене», а также «свободное обращение
с мальчиками», которым великие княжны «...говорили “ты”».
Луиза Карловна высказала свое осуждение подобным забавам,
не подобающим их сану и полу, но император ответил ей:
«Предоставьте детям забавы их возраста, достаточно рано им
придется научиться обособленности от всех остальных»84. Он
понимал, что при их положении дети неизбежно рано долж-
ны будут приобщиться к светской жизни и представительским
обязанностям, умея владеть и своим поведением, и душевным
состоянием.
Так, количество светских обязанностей девочек резко воз-
растало с 11 лет. Ольга Николаевна писала об этой сфере сво-
ей детской жизни: «По обычаю в одиннадцать лет я получила
русское придворное платье из розового бархата, вышитого
лебедями, без трена»85. Придворное платье было символом
того, что ребенок несет придворную службу. В то время в Рос-
сии по Табели о рангах было три рода службы — статская,
82 Там же. С. 331.
83 Там же. С. 327.
84 Там же.
85 Там же. С. 338.
93
И.Ю. МАРТИАНОВА
военная и придворная. Можно вспомнить и о том, что фор-
мально не были отменены законы, введенные Петром I, пред-
усматривавшие начало службы дворян с 10 лет86. Николай
Павлович как раз завершил кодификацию и упорядочение рос-
сийского законодательства. В то время многие дворянские
дети состояли на службе, и такое содержание детства (эыло
привычно людям первой половины XIX в. Дети были в боль-
шом числе и на придворной службе, куда их брали, чтобы обес-
печить великих князей и великих княжон товарищами соот-
ветствующего возраста. Сын той же графини Л.К. Виельгорской
Иосиф был товарищем великого князя Александра с 10 лет. Как
установили Е.Э. Лямина и Н.В. Самовер, десятилетний Иосиф
хорошо понимал, что великий князь хоть и товарищ в играх,
но он сам скорее занимает по отношению к Александру Нико-
лаевичу положение подчиненного, чем равного. Хотя Иосиф
был и возрастом старше, и учился лучше, и в играх был успеш-
нее, но воспитатели постоянно напоминали ему о превосход-
стве статуса Александра Николаевича87.
Великие княжны, получив придворные платья, начинали
часто сопровождать свою мать при выполнении ею светских
обязанностей. Посещение благотворительных и учебно-вос-
питательных заведений, балов, театра было знакомо им с дет-
ства, но теперь на них ложились определенные обязанности и
заранее определялось место девочек в церемониях и их парт-
неры. Ольга Николаевна спустя годы вспоминала первое «свет-
ское поручение» родителей: со своим кавалером графом Лит-
том одиннадцатилетняя княжна должна была вести разговор
на тему строительства церквей, «...что я грехом пополам и вы-
полнила». Далеко не все придворные понимали обстоятельства
86 Анализ законодательных актов XVIII — начала XIX в., составив-
ших законодательную базу службы дворянских детей, см.: Мартиано-
ва ИЮ. Дворянское детство в отечественной истории XVIII в. // «Под
сенью Святого Георгия». Материалы V Международных Дворянских
чтений. Краснодар: Кубанькино, 2009. С. 166—172.
87 Лямина ЕЭ., Самовер НВ. Указ. соч. С. 100.
94
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
жизни и служебные обязанности детей. Мемуаристка вспоми-
нала случайно услышанные ею слова барона Геккерена в тот
момент, когда она по этикету прощалась с Александрой Федо-
ровной (в начале придворного бала в 9 часов), удаляясь в со-
провождении своего двенадцатилетнего пажа Жерве. Барон,
желая сказать императрице приятное, воскликнул: «Как они
прелестны оба! Держу пари, что перед сном они еще поигра-
ют в куклы»88. Ольга Николаевна помнила свою детскую реак-
цию на эти слова — она ужаснулась: «Я с моим пажом! Эта
мысль показалась мне невероятной, стоявшей вне моих пред-
ставлений»89. Барон совершенно упускал из виду то обстоя-
тельство, что между пажом и дочерью императора были сугу-
бо официальные, служебные отношения.
Иногда великие княжны могли заменять свою мать в выпол-
нении светских обязанностей. Например, существовала тра-
диция вручения шифров лучшим выпускницам Смольного мо-
настыря лично императрицей с последующим приглашением
их на обед в покои Александры Федоровны. Однако 1 марта
1839 г, когда происходила эта церемония, императрица почув-
ствовала себя не совсем здоровой и после вручения наград по
приезде домой удалилась в свой кабинет, но не отменила обед,
зная, как ждали его смолянки. Героинь дня принимали все три
вместе великие княжны в своих покоях, замещая таким обра-
зом свою мать90.
С началом появления дочерей на придворных балах, а позд-
нее и в великосветских гостиных у императрицы прибавилось
забот. И хотя великие княжны были прекрасно воспитаны и
хорошо знали этикет, императрица все же беспокоилась о них.
Ольга, более спокойная и предсказуемая, не вызывала у мате-
ри опасений, но любимица отца Мария все время держала ее
в напряжении. Пятнадцатилетняя Мэри, как звали в кругу семьи
старшую великую княжну, была «...переменчивая в своих чув-
88 Романова ОН. Указ. соч. С. 338.
89 Там же.
90 Письмо Николая I от 1 марта 1939 г. // Переписка... С. 336.
95
И.Ю. МАРТИАНОВА
ствах, жесткая, но сейчас же могущая стать необыкновенно
мягкой, безрассудно следуя порыву... могла флиртовать до по-
тери сознания и доставляла своим поведением часто страх и
заботы Мама», которая, будучи «...сама еще молодая... радовалась
успеху дочери»91. Княгиня Л. Сайн-Витгенштейн-Бермбург пи-
сала в своих мемуарах, что однажды застала Александру Федо-
ровну в минуту сильного переживания по поводу поведения
великой княжны в свете. Княгиня писала: «Она рассказала мне
о костюмированном бале, бывшем накануне... на котором ее
дочь, великая княжна Мария Николаевна имела изумительный
успех своей несравненной красотой. Мне казалось, что в то
время, как государыня говорила это, в ее сердце происходила
борьба: она как будто гордилась красотою своей дочери и в то
же время волновалась за ее судьбу»92. Беспокойство о судьбе
дочери было, конечно, связано вовсе не с красотой. Старшая
дочь заявила, что «...никогда не покинет Отечество»93. Это озна-
чало только одно — она не желала участвовать в династиче-
ской политике. У матери закономерно возникал вопрос, за
кого же она выйдет замуж.
Выдать императорских дочерей замуж при господстве мен-
тальных установок феодального времени, которые все еще
были сильны в русском сознании XIX в., было делом непрос-
тым. Дополнительную сложность составляло и то обстоятель-
ство, что августейшие родители решили, что их дети не будут
разменной картой в европейской династической политике.
Николай I еще хранил в памяти яркий пример судеб своих
старших сестер94. Особенно памятна и трагична была история
замужества Александры Павловны95. У братьев императора, и
91 Романова ОН. Указ. соч. С. 341.
92 Цит. по: В.Т. Указ. соч. С. 739-
93 Романова ОН. Указ. соч. С. 341.
94 Подробнее о них ал:. Данилова А Пять принцесс. Дочери импе-
ратора Павла I. Биографические хроники. М.: Изографус; Эксмо-Пресс,
2002.
95 Подробно о ней ал:. Дризен НВ. Густав IV и великая княжна Алек-
сандра Павловна. 1794—1796 // Русская старина. 1896. № 9- С. 627—645.
96
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
старшего и младшего, женатых на немецких принцессах по
приказу родителей и из политических соображений, семейная
жизнь тоже не ладилась.
Александра Федоровна разделяла взгляды мужа на будущее
детей. Особенно беспокоили ее дочери — ведь, чтобы выйти
замуж равным браком, им надо было покинуть родину и при-
лаживаться к жизни в чужой стране. Ей было прекрасно ведо-
мо, какую роль при этом играет поддержка мужа. Воспомина-
ния Ольги Николаевны содержат немало сведений о том, что
и мать и отец каждый раз, когда появлялся претендент на руку
одной из дочерей, учитывали симпатии и чувства великих кня-
жон, немедленно отказывались, как только дочери высказыва-
ли свое неприятие очередному принцу. И их дети знали это.
Так, Ольга Николаевна заметила, что приехавший погостить
принц Фридрих Вюртембергский, брат жены Михаила Павло-
вича, стал очень внимателен к ней, и княжна с ужасом поняла
его намерения. Поддержки она кинулась искать в первую оче-
редь у матери96. Александра Федоровна сообщила о реакции
дочери мужу, и принцу «...было окончательно в любезной фор-
ме отказано»97. Но как только кто-то из детей находил свою
«половинку», счастью не было пределов. Александра Федоров-
на, часто болевшая, быстро шла на поправку от таких сообще-
ний. Николай Павлович знал это и немедленно сообщал о ра-
достном событии98, переживание которого и всевозможные
большие и маленькие заботы по его осуществлению составля-
ли содержание повседневной жизни императрицы в течение
нескольких последующих месяцев.
Александра Федоровна проявляла материнскую заботу об
избраннице сына — принцессе Марии Гессен-Дармштадтской.
Она с волнением готовилась ко встрече с ней и ее семьей99. Во
время пребывания в Эмсе императрица не отпускала от себя
96 Романова ОН. Указ. соч. С. 391-
97 Там же.
98 Там же. С. 390.
99 Там же. С. 395.
97
И.Ю. МАРТИАНОВА
принцессу Марию и даже велела поставить ее кровать в спаль-
не рядом со своей кроватью и кроватью Ольги Николаевны100.
По словам мемуаристки, сближение между императрицей и ее
будущей невесткой происходило в совершенно семейной буд-
ничной обстановке, вдали от любопытной публики: «Мы совер-
шали прогулки в горах на осликах, оттуда мы спускались к реке
Лаан и даже ездили по ней на пароходе. Мы всегда завтракали
все вместе. Мама и тетя Луиза писали в своих альбомах, дядя
Вильгельм читал газеты и по большей части рисовал. В обеден-
ную пору, когда Мама брала ванну, Мари с Сашей приходили ко
мне. Мы ели землянику, и мой преподаватель немецкого язы-
ка Оёртль читал нам...»101. Александре Федоровне, весьма ценив-
шей мир в семье, именно в такой обстановке легче было сбли-
зиться с будущей женой Наследника (и будущей российской
императрицей!). Ведь Германия была для русской императри-
цы родиной, которая возвращала ее ко временам юности, ког-
да она тоже была невестой русского великого князя. Алексан-
дра Федоровна в это время часто выбирала предметом своих
разговоров с дочерью и невестой сына то, что было близко и
понятно немецкой принцессе, — восхищалась «...нивами зем-
ли Нассаусской» и «...берегами Рейна с его замками, развалина-
ми и сказаниями, которые, — по словам дочери, — Мама уме-
ла так хорошо рассказывать»102.
Александра Федоровна возвращалась в Россию поздоровев-
шей, довольной выбором сына и с самой принцессой Гессен-
Дармштадтской, которая уже вживалась в роль великой княги-
ни. Ее настроение даже не портил очередной отказ Ольги,
которая не согласилась выйти замуж за очередного поклонни-
ка — баварского принца, «великолепного Макса», не сумевше-
го внушить никаких чувств императорской дочери103.
100 Романова ОН. Указ. соч. С. 395.
101 Там же.
1<12 Там же. С. 396.
103 Там же. С. 397.
98
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
В России императрица увлеченно готовилась к свадьбе
сына. Приготовления закончились официальным обрядом
«одевания невесты к венцу в присутствии всей Семьи, вновь
назначенных придворных дам и трех фрейлин». Александра
Федоровна привлекла к участию в обряде и своих дочерей,
которые должны были, как простые фрейлины, подавать своей
матери булавки, когда она, завершая туалет невесты, прикреп-
ляла вуаль и цветы104. В этом обряде заметны и символические
проявления материнства императрицы ко вновь обретенной
дочери, и смиренное положение ее собственных дочерей пе-
ред Марией Александровной, будущей императрицей.
Александра Федоровна, в соответствии со своим статусом в
глазах общества и народа и в рамках ментальных установок
XIX в., должна была воплощать в реальность идеал материн-
ства. Светская публика не всегда доброжелательно восприни-
мала материнство императрицы, и оно вызывало порой иро-
нию в светской среде, особенно у иностранных наблюдателей.
Маркиз де Кюстин в своих воспоминаниях зафиксировал на-
смешливое высказывание одной польской дамы, с которой он
был полностью согласен: «Исчерпать себя всю в новых великих
князьях — какая горькая участь!»105 106. В глазах европейцев мате-
ринство — «горькая участь», которая выглядела странно и без-
надежно патриархально, одиозно — какой смысл рожать но-
вых детей, ведь наследник уже есть! Для самого французского
мемуариста это повод ужаснуться: «Она дала слишком многих
идолов России, слишком много детей императору»1'16.
Рассматривая данный эпизод, следует подумать вот о чем. У
Александры Федоровны были личные причины не отказывать-
ся от детей — она любила мужа, и, соответственно, его дети
были ей желанны. Контрацепции, конечно, тогда не существо-
вало, но была возможность прекратить супружеские отноше-
ния. Так, например, поступила графиня Л.К. Виельгорская: она
104 Там же. С. 401.
105 Кюстин А де. Указ. соч. С. 73-
106 Там же.
99
И.Ю. МАРТИАНОВА
и ее муж после рождения пятерых детей жили на разных поло-
винах дома и, по словам ее дочери С.М. Соллогуб, мать «спала
в одной комнате с нами (с детьми. — ИМ) с тех пор, как роди-
лась Анолита». В материнско-детской спальне в графском доме
«посреди... громадного помещения располагались наши пять
кроваток, окружавшие ее (Луизы Карловны. — ИМ) посТель»1"7.
Были у Александры Федоровны и иные причины, культур-
но-исторические, которых она не могла осознавать. Жена Ни-
колая I, как и он сам, была человеком долга. Она понимала, что
их брак имеет целью в первую очередь расширить династию,
которая до них была весьма немногочисленной и включала
малое количество мужчин. Александра Федоровна была немец-
кой принцессой, а должна была стать русской императрицей,
укрепляя престиж своего мужа в глазах народа. Не обладая спо-
собностями к языкам, Александра Федоровна так и не выучи-
ла в совершенстве русский: «Я в продолжении многих лет не
имела духу произносить на нем (на русском языке. — ИМ)
цельных фраз», — признавалась императрица107 108. Оставалось
только вести себя «по-русски» — она охотно носила придвор-
ное платье в виде «офранцуженного сарафана» и кокошник,
находя, что они ей к лицу109, рожала детей (ведь в традицион-
ном русском сознании дети — это благо), всегда сопровожда-
ла своего мужа и в поездках по стране и во время маневров, как
это делали в то время офицерские жены. Эта обязанность не
тяготила ее даже во время первых беременностей, хотя она при
этом чувствовала себя не лучшим образом. Она считала, что
это путешествие совершалось приятно, «так как ехала с мужем,
и мы с ним немало ребячились...»110.
Так как очень немногие могли наблюдать Александру Федо-
ровну в домашней повседневной жизни и далеко не все прони-
кали на те светские мероприятия, где императрица бывала со
107 Соллогуб СМ. Указ, соч С.52.
108 Романова А.Ф. Указ. соч. С. 33.
109 Там же. С. 19.
110 Там же. С. 31.
100
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
своими детьми, то большое значение для реализации образа
матери приобретало активное занятие благотворительностью
с акцентом на благотворение именно детям. В этой сфере сво-
ей деятельности, которая была неотъемлемой частью ее по-
вседневности, Александра Федоровна унаследовала приемы
работы и стиль общения с детьми от своей предшественницы
Марии Федоровны, собственно, и заложившей благотвори-
тельную деятельность как системное повседневное поле дея-
тельности российской императрицы. Оно получило выраже-
ние в специальной государственной структуре, названной
Ведомством императрицы Марии, которое просуществовало
вплоть до гибели империи в начале XX в. По словам княгини
Л. Сайн-Витгенштейн-Бермбург, Александра Федоровна истово
предавалась исполнению этих обязанностей, что заставляло
воспринимать императрицу именно как идеал женской само-
реализации в образе жены и матери: «Она исполняла обязан-
ности, сопряженные с ее саном, нередко через силу или даже
в ущерб своему здоровью. Поэтому я видела в ней трогатель-
ный тип супруги и матери и часто задавала себе вопрос, мно-
гие могли бы с такой кротостью и самоотвержением испол-
нять тяжелые обязанности, выпавшие на ее долю»111. Слова
«с кротостью», «самоотверженно исполнять», «тяжелые обязан-
ности» говорят о том, что княгиня воспринимала материнство
Александры Федоровны как подвиг, предопределенный жен-
ской «долей».
Княгиня хорошо знала императрицу, но таким же образом
ее стремление воспринимал и П.К. Мартьянов, не состоявший
в близких отношениях ни с императрицей, ни с двором вооб-
ще. Он записывал все, что слышал примечательного о своем
времени и чему был свидетель, копировал попадавшие ему в
руки документы. В его записках есть небольшой очерк, посвя-
щенный Александре Федоровне, большую часть которого со-
ставляет копия письма императрицы к выпускницам-смолян-
111 Цит. по: В.Т. Указ. соч. С. 737.
101
И.Ю. МАРТИАНОВА
кам, которое она направила им во время своей болезни, не
имея сил присутствовать на их выпускных экзаменах. Мартья-
нов считал, что это письмо может «...служить самым наглядным
доказательством тех материнских отношений, которые суще-
ствовали между русской царицей и детьми ее подданных»112.
Образ Александры Федоровны как матери существовал в
паре с образом Николая Павловича как отца народа. Он тоже
сделал общение с «детьми подданных» непременной состав-
ляющей своей повседневной жизни, каждый день посещая ка-
кое-нибудь учебное заведение113. Однако в этих образах пат-
риархальной идиллии есть существенная разница — Николай
Павлович олицетворял действенное начало, не желая делить
его ни с наследником, ни тем более с женой, которая воспри-
нималась в обществе как олицетворение жертвенности. Княги-
ня Сайн-Витгенштейн-Бермбург прямо говорила, что забота о
«счастье своих ближних» сопряжена была с большими трудно-
стями, так как императрица «...не имела возможности вмеши-
ваться в дела своего самодержавного супруга»114. «Самодержав-
ный супруг» Александры Федоровны считал своим делом все,
что происходит в империи от подвала городского бедняка и
крестьянской избушки до личных покоев императрицы вкупе
с уездными присутственными местами и всеми министерства-
ми. На Александру Федоровну работал лишь ее духовный образ,
известный современникам, и благодарность тех многих, кому
она сумела протянуть по-матерински руку помощи (сейчас бы
сказали — имидж матери). Это было немало, так как заставля-
ло «самодержавного супруга» все-таки считаться с императри-
цей и создавало ее авторитет, не лишая при этом Николая Пав-
ловича абсолютной власти. Император умел, по словам дочери,
поддерживать этот образ: «Папа умел придать нужную раму <
общественному почитанию своей супруги, которую он обо-
жал»115. Этот баланс образов, которого достигла Александра
112 Мартьянов ПК Указ. соч. С. 93.
113 Романова ОН. Указ. соч. С. ЗЗб.
114 Цит. по: В.Т. Указ. соч. С. 737.
115 Романова ОН. Указ. соч. С. 317.
102
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ МАТЕРИНСТВА: ОБЩЕНИЕ МАТЕРИ...
Федоровна, был основанием ее авторитета матери и для своих
детей, и для всех под данных.
Материалы изученных мемуаров позволяют сделать следу-
ющие выводы. Материнство императрицы Александры Федо-
ровны и ее взаимоотношения с детьми во времена царствова-
ния Николая I определялось сочетанием и переплетением
приватной и публичной жизни членов императорской семьи.
С рождения дети не принадлежали всецело матери, так как она
не могла пренебречь своими светскими обязанностями. И все
же для своих детей (в первую очередь для дочерей) и людей
придворного круга Александра Федоровна стала эталоном
материнства, которое, несмотря на ее представительские обя-
занности императрицы, было существенной частью ее повсе-
дневной жизни. Она при помощи и непосредственном участии
своего мужа нашла удачный баланс между образом светской
дамы (не интересующейся своими детьми) и образом патриар-
хальной Матери, заботящейся не только о своих, но и о чужих
детях. Этот баланс образов соответствовал по сути своей в той
исторической обстановке патриархальному мировосприятию
россиянина, для которого немецкая принцесса Шарлотта
стала русской императрицей Александрой Федоровной Ро-
мановой.
НВ. Середа )
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ '
БЛИНОВЫХ - ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ <
ПАМЯТНИК ЖЕНСКОЙ ЭМАНСИПАЦИИ >
Воспроизводство гендерных отношений поддерживается
социальными институтами и культурными традициями, одна-
ко они воспроизводятся не абсолютно идентично прежде су-
ществовавшим. Изменения в системе этих отношений связаны
с переменами в религиозных представлениях, в производ-
ственных отношениях, в системе права. Обладая на каждом из
этапов истории некими общими чертами, характер гендерных
отношений имел специфику в каждой семье, и она нашла от-
ражение в источниках личного происхождения, в том числе на
страницах купеческих дневников и мемуаров. Отражение этой
специфики видно из частоты упоминаний женских и мужских
имен на страницах этих источников, из характера сведений,
касающихся мужчин и женщин, и даже из лингвистических
особенностей записей, связанных с фиксацией брачных отно-
шений и с деторождением.
В архивохранилищах Тверской области сохранилось не-
сколько текстов дневниково-мемуарного жанра, созданных в
среде купечества1. Недавно были опубликованы наиболее зна-
1 Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. 103- On. 1.
Д. 1135 — Летопись Михаила Тюльпина; Д. 1137 — дневник Блиновых;
Д. 1618 — Дневник Морозовых; Д. 1916 — Рассказ старушки о Твери.
Ф. 1409. On. 1. Д. 338 — Памятная книга купцов Томиловых. Книга запи-
сей погоды и сообщений по Торжку, составленная И.Н. Масленнико-
вым, состоит из двух частей, одна из которых хранится в ГАТО (Ф. 103.
On. 1. Д 2621), другая в Тверском государственном объединенном му-
зее (Ф. 1. On. 1. Д. 62).
104
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ БЛИНОВЫХ...
чительные из числа тех, где начало записей относится к кон-
цу XVIII — первой половине XIX в.2 Среди них — хроника,
составленная в семье Блиновых. Она является подлинным до-
кументальным памятником процессу женской эмансипации в
условиях русского губернского города конца XVIII — XIX в.
Блиновы переселились в Тверь из Углича в конце XVII в. «по
скудости для прокормления». Известно, что Гаврила Блинов по
приезде в Тверь кормился Христовым именем, жил в богадель-
не3. В городской переписной книге 1709 г. содержатся све-
дения о семье Федора Ивановича Блинова, проживавшего в
первой сотне Затьмацкого посада. Там ему принадлежала по-
ловина двора. Другая половина принадлежала бездетному Ва-
силию Ивановичу Крашенинникову. Писцы, фиксируя факт
принадлежности разных половин дома разным владельцам, в
одном случае, при описании двора В.И. Крашенинникова, ука-
зывают иную фамилию его соседа Федора, не Блинов, а Пиро-
гов, однако проведенные исследования не выявили родствен-
ных связей Федора ни с одной из проживавших в Твери семей
Пироговых. Сказка самого Федора сообщает, что он перешел
в первую сотню Затьмацкого посада из второй. У Федора было
четверо сыновей: Конон, Трифон, Игнатий, Василий. Им было
соответственно 12, 10, 8 и 6 лет4. Материальное положение
семьи постепенно улучшалось: если дед Федора, Гавриил, ни-
щенствовал, то Федор уже был причислен к Тверскому посаду
по торгам и промыслам5. В 1709 г он за бедностью не платил
податей и не не с тягла, но он кормился черною работою и «по-
чинивал руковиченки». Дела его сыновей и внуков шли еще
лучше, во всяком случае, улучшалось положение потомков Ко-
нона. По сведениям первой ревизии, Конон торговал овсом на
15 руб.6 Внук Конона Иов в конце XVIII — начале XIX в. вел тор-
2 См.: Тверское купечество // Купеческие дневники и мемуары кон-
ца XVIII — первой половины XIX в. М., 2007. С. 215—440.
3 РГАДА Ф. 350. Оп. 2. Д 3531. Л. 593—593 об.
4 ГАТО. Ф. 1409. On. 1. Д. 1734.
5 РГАДА Ф. 350. Оп. 2. Д. 3531. Л. 593-593 об.
6 Там же. Д. 3530. Л. 696—696 об.
105
Н.В. СЕРЕДА
говлю рыбой, в обывательских книгах он значится как владе-
лец двух лавок в рыбном ряду, двух деревянных домов в За-
тьмацком посаде7. Позднее он приобрел каменный дом. Для
старшего сына Ивана был построен отдельный дом, и в 1796 г.
он был отделен от отца8. Иов и его дети были грамотными
людьми, в отличие от их деда и прадеда Федора Ивановича, и,
возможно, именно это обстоятельство позволило Иову укре-
пить материальное положение своей семьи.
Впрочем, в лице Иова мы наблюдаем взлет рода Блиновых,
его потомки уже не могли вести дело с его размахом. Блиновы
выбыли в мещанство еще в 1823 г., за два года до смерти Иова.
Однако и в обывательской книге 1830—1832 гг. за внуком Иова
Якимом Петровичем значится каменная лавка в рыбном ряду.
Видимо, лавку, как и часть дома, завещал Якиму дед Иов. Соглас-
но сведениям той же обывательской книги, отец Якима Петр вел
рыбный торг, но при этом лавки за ним не значилось. Скорее
всего, они вели дела вместе и, торговля осуществлялась из лавки
Якима. Старший сын Иова Иван занимался черной работой9.
После смерти Петра лавку сдавали внаем. Внуки Иова не
избежали рекрутчины, некоторые из внучек остались незамуж-
ними, скорее всего потому, что были бесприданницами. Эти и
многие другие сведения о частной жизни семьи Блиновых
можно почерпнуть из памятника, созданного представителя-
ми рода. Опубликованные справочники называют его дневни-
ком10. Это — рукопись на 158 листах формата 8 градусов, напи-
7 ГАТО. Ф. 312. Оп. 4. Д. 14570. Л. 23-
8 Иван заявлял составителям обывательской книги на 1830—
1832 гг., что дом его, расположенный во втором квартале 2-й Затьмац-
кой части, под № 248, построен им самим (Там же. Д. 14575). Однако
из более ранних обывательских книг известно, что Иову принадлежал
дом под № 247 (Там же. Д. 14570. Л. 23). Скорее всего, речь идет об од-
ном и том же доме. И кроме того, о постройке двора для Ивана пишет
Иов в дневнике (С. 236).
9 Там же. Д. 14575. Л. 22—22 об.
10 Голубев И.Ф. Коллекция рукописей. Краткий обзор. Калинин, I960.
С. 34.
106
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ БЛИНОВЫХ...
сана полууставом, местами переходящим в скоропись11. Блино-
вы еще в начале 70-х гг. XVIII в. завели тетрадь небольшого
формата. Она имеет вид книги в деревянном, обтянутом кожей
переплете, с тиснением по периметру. Сохранились металли-
ческие стеньки круглой формы — следы застежки, но ремеш-
ки ее утрачены. Начинатели записей явно рассчитывали на
длительное их сохранение. Для Блиновых эта тетрадь стала
неким символом, чем-то сродни родовой иконе. На протяже-
нии последующего столетия она являлась неотъемлемой час-
тью дома, где проживал глава рода и один из его сыновей.
Рукопись содержит сведения о событиях за 1762—1865 гг.,
с единичными вкраплениями записей, относящихся к 70—
90-м гг. XIX в. В ней нашли отражения сведения о погоде, о со-
стоянии реки Волги, о семейных событиях, о молебне 18 янва-
ря 1776 г. по поводу «установления губернии» и городском
празднике по этому поводу (28 января 1776 г.). В рукописи со-
держится описание Пугачевского бунта, изложение событий
некоторых войн, где участвовала Россия, передан текст мани-
феста 17 марта 1775 г. о разделении горожан на купечество и
мещанство. Дневник сообщает о строительстве и ремонте цер-
квей, о датах их освящения, о начале и завершении росписей
стен храмов, установки в них иконостасов, о службах, прово-
димых епископами, о смене епископов и др.
Ведение дневника в семье Блиновых было делом семейным,
поэтому почерк записей неоднократно меняется. Прослежива-
ется попытка разбить сведения по тематическим разделам.
Сведения о семейных событиях сгруппированы на страницах
90—97, 120—121 об., 147—147 об. рукописи, они встречаются
также в начале текста, но при этом оказываются вкрапленны-
ми между записями о жизни города, погоде и др.12 Самая ран-
“ ГАТО. Ф. 1409. On. 1. Д. 1137.
12 Подробнее см.: Середа НВ. Дневник купцов Блиновых и его авто-
ры // Очерки феодальной России. М., 2003. Вып. 7. С. 256—277; Он же.
Пространство и время в дневнике купцов Блиновых // Проблемы ис-
точниковедения. М.: Наука, 2006. Вып. 1 (12). С. 400—412.
107
Н.В. СЕРЕДА
няя из записей, отражающих частную жизнь семьи, датирова-
на 1772 г. и фиксирует факт женитьбы Иова — основного ав-
тора хроники. В ней сообщается следующее: «1772 году нояб-
ря 11 дня Иов Блинов женился. А женился 20 лет. Сын родился
Иван 1773 году...»15 — как видим, имя жены Иова и матери его
*
сына остается неизвестным. Точно в таком же ключе выстрое-
на через 18 лет запись о женитьбе сына Ивана, а затем и о же-
нитьбе второго сына — Петра. Хроника Блиновых зафиксиро-
вала рождение у Иова лишь двоих сыновей, других детей,
видимо, действительно не было, поскольку нам не удалось об-
наружить упоминания о них и в других документах.
Фиксируя рождение внуков, Иов, кажется, не упускает слу-
чаи появления на свет представительниц женского пола, во
всяком случае в семействе младшего сына Петра, который все
время вместе со своей семьей жил при Иове. Что касается се-
мьи Ивана, то дневник сообщает нам факты рождения сыно-
вей, но ничего не пишет о девочках, а они были в семье стар-
шего сына14.
Женское имя впервые появляется в хронике Блиновых в
горестном контексте. «1796 года, ноября 21 дня у Петра Бли-
нова родилась дочь. Житя ее было 40 ден», — сообщает Иов
(С. 236). Сообщает он и имя девочки, умершей в младенчестве.
Кроме того, Иов зафиксировал еще несколько фактов рожде-
ния детей у Петра, в том числе девочек, и смерти почти всех из
них в младенчестве.
Что касается жизни взрослых женщин семейства, то их
имена становятся известными читателю из записей на рубеже
XVIII—XIX вв. в связи с их упокоением. В этих случаях Иов, как
правило, называет имена и отчества покойных, имя и фами-
лию мужа, сообщает некоторые факты биографии покойной
или обстоятельства смерти. Кроме того, констатируя факты
15 Купеческие дневники и мемуары конца XVIII — первой полови-
ны XIX в. С. 227. Далее ссылки на текст публикации дневников будут
даваться в основном тексте в круглых скобках.
14 ГАТО. Ф. 175. On. 1. Д. 1306.
108
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ БЛИНОВЫХ...
смертей женщин из своего рода, Иов Блинов часто указывает
продолжительность их супружеской жизни; так, он отмечает,
что жена старшего сына, умершая «от родов», «жила в замуже-
стве 9 лет», а его собственная супруга — Анна Архиповна — «в
супружестве жила 39 лет и шесть месяцев» (С. 237, 240).
Умерла Анна Архиповна в 1812 г., и собственно только из
записи о ее смерти становится известным имя женщины, ко-
торая почти 40 лет жила с Иовом бок о бок, растила, воспи-
тывала и, вероятно, даже обучала своих детей грамоте. Более
того, есть основание полагать, что часть дневниковых записей
сделана ее рукой. И эта неординарная по меркам времени жен-
щина лишь единожды, в связи со смертью, упомянута по име-
ни и отчеству. Из записи о ней известно лишь следующее:
«1812-го года майя с 10 на 11 число в 3-м часу по полуночи
преставилась раба божия Анна Архиповна, жена тверскова куп-
ца Иова Карпова сына Блинова от рождения на 60-м году; в су-
пружестве жила 39 лет и шесть месяцев». Девичья фамилия
Анны так и остается неизвестной, в дневнике Блиновых на се-
годняшний день не удалось вычленить хотя бы косвенных убе-
дительных данных на этот счет. Аналогичным образом по-
строена запись о смерти жены второго сына — Петра: «1819-го
года апреля 29 дня преставися раба божия Надежда Михайлов-
на, жена тверского купецкого сына Петра Иовлевича Блинова.
В замужестве жила 23 года 6 месяцев и 19 дней» (С. 243). Что ка-
сается жены старшего сына Ивана, то, записав дату и причину
смерти, время, которое она прожила, будучи его невесткой,
Иов так и не назвал нам даже ее имени.
Фиксируя факт смерти своей матери в 1797 г, Иов обращает
внимание на другие детали: «Преставися раба божия тверско-
го купца Карпа Кононова сына Блинова жена Параскева Пет-
рова15. Жила в девичьем монастыре 8 лет и 5 месяцев, 20 дней.
А всего жития ея было 71 год. Погребена в Рождественском
девичьем монастыре» (С. 237).
15 Прасковья Петровна Блинова — урожденная Кругова — дочь ста-
рицкого купца (ГАТО. Ф. 312. Оп. 6. Д. 23. Л. 133—133 об.).
109
Н.В. СЕРЕДА
Бросается в глаза, что в записях, датированных позднее
1812 г., сведений о женщинах становится больше, но как дей-
ствующие лица событий они предстают в более поздних запи-
сях. Впервые имя первой жены Петра упомянуто за три года до
записи о ее смерти, в 1816 г. в сообщении о переезде Иова, а
вместе с ним и семьи его младшего сына в новый, каменный
дом. Дневник перечисляет по именам всех, кто поселился в
нем; среди них наряду с внуками Арсением и Якимом названы
и «сожительница Петрова, Надежда Михайловна» и его дочь
Любовь16.
Среди записей 1819г помимо сообщения о смерти Надеж-
ды Михайловны есть также запись о свадьбе внука — Арсения
Петровича. Эта запись знаменательна: впервые дневник обо-
значает складывающиеся по женской линии родственные свя-
зи, сообщая имя невесты, а также сведения о ее отце. При этом
на первом месте оказалось имя жениха, затем идут сведения об
отце невесты, и лишь в конце, как-то между прочим, упомянуто
женское имя. Упомянуто так, что даже нет полной уверенности
в том, что это — имя невесты. «1819-го года генваря 16-го дня
сын Арсений зговорен у Ивана Ивановича Кирилова и Бухова.
Свадьба была сего генваря 30-го числа. Евгению», — сообщает
запись в дневнике (С. 243). В контексте этой записи не только
Евгения, но и Арсений выглядят как пассивные участники со-
глашения родственников, но приниженное положение жен-
щины даже по сравнению с Арсением очевидно. Важно под-
черкнуть, что эта запись сделана рукой Петра Иовича, а не
самого Иова.
Однако же и Иов не избежал влияния времени, и в этом же
году, сообщая о втором браке Петра, после смерти Надежды
Михайловны, он зафиксировал в дневнике имя невесты и даже
некоторые подробности ее биографии. «1810-го года декабря
24-го дня зговор был Петра Иевлева — второй брак на вдове
16 Вся совокупность сведений дневника, а также дополнительные
исследования по другим источникам позволяют утверждать, что она
относилась к роду Никифоровых.
110
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ БЛИНОВЫХ...
Ксении Ивановой дочери Куровой. А по первом муже Крупини-
ковой; жила с первым мужем 4 года», — сообщает Иов (С. 244).
Молодая жена Петра почти ежегодно рожала, и практически
все дети от этого брака, в отличие от первого, выжили. Иов
тщательно фиксирует факты рождения и девочек и мальчиков,
сообщая, как и в более ранних записях о появлении внуков,
дату рождения и имена и пол новорожденных, а также имя их
отца. Вот пример записи: «1821-го года февраля 23-го дня ро-
дилась у Петра Блинова Мария дочь» (С. 244). Как видим, жен-
щина — мать детей остается без малейшего внимания.
После смерти Иова (1825 г.) некоторое время дневник вел
Петр Иевлевич. В доме проживало большое количество наро-
да; кроме множества еще малолетних детей Петра, здесь нахо-
дился по крайней мере сын Яким от первого брака Петра. Стар-
ший сын Арсений, видимо, проживал в доме своего тестя; что
стало с дочерью Петра Любовью, из записей хроники не из-
вестно, последняя запись о ней связана с переездом семьи в но-
вый каменный дом. При жизни Петра рукой Якима было сде-
лано в памятнике несколько записей. Одна из них фиксирует
его собственную женитьбу. Она выглядит таю «1829 года ок-
тября 1-го числа сговорил Яким Петров Блинов у тверского
второй гильдии купца Ильи Никитича Назарова Марфу Ильи-
ничну. А свадьба была ноября 3 числа» (С. 251). Структура и со-
держание записи аналогичны записям хроники о браке стар-
шего брата Якима — Арсения и о втором браке Петра — их
отца. Из них читателям становятся известны в первую очередь
фамилии новых родственников, имена отцов невест, а иногда
и их отчества, и только затем — имена невест. Отличительной
чертой анализируемой записи является указание на принад-
лежность отца невесты ко второй гильдии тверского купече-
ства. Это обстоятельство свидетельствует о гордости Якима по-
ложением тестя.
За женитьбой Якима последовал раздел дома Петра на две
половины: видимо, обе женщины были властными хозяйками.
Петр засвидетельствовал это событие в семейной хронике:
111
Н.В. СЕРЕДА
«1830 года сентября 7-го разделился с сыном Якимом. Ему —
половина к Селезневу: вверху два покоя и внизу два покоя и
низовая стряпущая. А Аксиньи — зала в 3 окна, и стряпущая, и
кладовая, и передний два анбара, и клев передний. Задний
клев — Якиму и амбар задний — Якиму двор и огород владеть
пополам» (С. 251). По сути, недвижимое имущество еще при
жизни Петра оказалось поделенным между Якимом — сыном
от первого брака и Ксенией — второй женой Петра. Об Арсе-
нии с момента его женитьбы сведений в дневнике практически
не встречается, как участник раздела он также не упоминает-
ся. Это дает основание думать о его переходе на жительство в
дом тестя. И в связи с этим фраза в записи 1819 г. о том, что
«сын Арсений зговорен у Ивана Ивановича Кирилова и Бухо-
ва», приобретает дополнительный смысл.
После смерти Петра в 1835 г. следующие 13 лет полновласт-
ной хозяйкой дома, вернее, одной его половины, была его вдо-
ва, Ксения (Оксинья) Ивановна. Дневник, вероятно, перешел ей
в наследство вместе с недвижимостью. Именно она после
смерти мужа являлась основным его автором17 и изменила кон-
цепцию его ведения18. Введенные ею новшества еще больше,
чем предшествующие изменения в содержании отдельных за-
писей, свидетельствуют о процессе эмансипации женщин в
России. Если раньше из записей дневника невозможно было
узнать, из какой семьи была женщина, взятая в жены кем-либо
из Блиновых, то после 1835 г жизнь родственников Ксении —
семейства Куровых — является почти столь же равноправным
предметом описания, как и жизнь потомков Иова Блинова.
Видимо, одной из первых записей, сделанных Ксений, явилась
запись о смерти отца, она имеет явно ретроспективный харак-
тер: «1814-го года преставился батюшка Иван Иванов Куров», —
17 Подробности см.: Середа НВ. Дневниковая традиция купеческих
семей Тверского края // Традиции династий Верхневолжья. Тверь,
2004. С. 207.
18 Подробности см.: Середа НВ. Дневник купцов Блиновых и его
авторы.
112
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ БЛИНОВЫХ...
пишет Ксения (С. 255). Несомненно, что запись не могла быть
сделана в 1814 г., так как брак между Петром и Ксенией заклю-
чен в 1819 г. Едва ли эта запись могла быть сделана ранее смер-
ти Петра. В любом случае ее следует рассматривать как пока-
затель серьезных перемен в положении женщины в семье
Блиновых. Анна Архиповна, жена Иова, также участвовала в ве-
дении дневника, но факт ее участия абсолютно анонимен, и ни
она, ни сам Иов ничем не выдали принадлежность Анны по
рождению к той или иной тверской семье.
Ксения умерла в 1848 г, после этого дневник вели и ее
дети, и потомки Петра от первого брака. Авторами части из
них, по всей вероятности, являются женщины. Предметом их
внимания являются в равной мере как мужчины, так и жен-
щины семейства Блиновых, а также мужчины из семейства
Куровых. Исчезает трафаретность в построении записей, они
становятся более эмоциональными, наполняются деталями.
«1854-го года февраля 4-го числа сосватал Илья Петрович
зубцовку Анну Ивановну Некрасову, лет ея 24 года. За нею взя-
то денег 475. 1854-го года февраля 10-го числа в среду на
Пестрой неделе была свадьба Ильи Петровича во Ржеве в ста-
роверской Екатерины Мученицы церкви», — сообщает хрони-
ка (С. 255). Грамматические особенности данной записи и
еще ряда сообщений позволяют предположить, что они сде-
ланы А.И. Некрасовой: никто, кроме нее, не писал отчество
мужа через букву «ц» — «Петровиц», а фамилию Блиновых че-
рез «и десятеричную».
Этот брак был не по душе сестрам Ильи. Возможно, это
было связано с вопросами религии, ведь сами Блиновы были
ортодоксальными православными. Можно предположить и
другую причину неприязни. В 1854 г в доме проживало по
крайней мере 5 молодых женщин. Среди них было две дочери
Якима: Анна восемнадцати лет и Пелагея — пятнадцати. Кроме
того, здесь проживали сестры Якима: Марья, Александра и Ели-
завета. Им было соответственно 28, 22 и 19 лет. По понятиям
времени все они, кроме Пелагеи, вполне могли быть замужем
из
Н.В. СЕРЕДА
и, судя по всему, стремились к этому. В последующем, насколь-
ко известно, все они, кроме Анны, так и остались незамужними.
Браки родственников, рождение у них детей могли вызывать у
этих женщин чувство сожаления по поводу своей неудавшей-
ся женской судьбы. Вполне вероятно, что кто-то из них испы-
тывал отнюдь не только родственные чувства к Козьме Ти-
товичу Курову — племяннику Ксении Куровой — Блиновой.
Дневник на особой странице фиксирует факты рождения у
него детей. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что
дневник дважды фиксирует и случаи рождения детей у его бра-
та, Ивана Титовича.
Неприязнь к Анне Ивановне Некрасовой (1830—1894),
ставшей женой Ильи, возможно, стала следствием неоправдав-
шихся материальных расчетов семьи Блиновых. Жизнь семьи
после смерти Петра была сложной. Яким, судя по всему, не на-
следовал деловых качеств предков: каменная лавка, располо-
женная в Рыбном ряду, доставшаяся ему от Петра19, сразу была
сдана в аренду родственникам Якима по материнской линии20.
Когда младшие сыновья, Илья (1826—1891) и Николай (1828—
1872), рожденные от второго брака Петра, подросли, их отда-
ли для работы и обучения в семьи тверских купцов. После
смерти матери сыновья должны были заботиться о своих не-
замужних сестрах. Женитьба Ильи с перспективой последую-
щего увеличения числа иждивенцев не могла радовать их. Кро-
ме того, не оправдались надежды на приданое. За Анной «было
выговорено 700 асигнацую, а одана за нию 475 руб. ассигна-
цию, а приданная казали многа, а дали немнога, а литнива шу-
баку не дали ни одной», — с раздражением фиксирует автор
записи 1854 г., вскоре после женитьбы Ильи. Малое приданое,
видимо, стало одной из причин громкой ссоры, слух о которой
прошел по городу. В связи с этим в дневнике сделана едва ли
19 ГАТО. Ф. 312. Оп. 4. Д 14575. Л. 22.
20 Надежда Михайловна — мать Якима и первая жена Петра Иови-
ча — принадлежала по рождению к фамилии Никифоровых. Судя по
тексту дневника, лавкой пользовались ее братья Петр и Арсений.
114
ДНЕВНИК ТВЕРСКИХ ЖИТЕЛЕЙ БЛИНОВЫХ...
не самая открытая и эмоциональная запись: «Илья уехачи был
Карцеву с лесам на нидилю. Анна без нево сделала сору: ниди-
лю бисилась и сказала, что били по шие ее, пустила чул по симу
городу» (С. 255).
Сразу после этой ссоры молодые перебрались из каменно-
го дома в «спалину на дворе», строительство которой началось
еще до отъезда Ильи в Карцеву. Видимо, именно там они и про-
жили последующие одиннадцать лет. Только в конце 1865 г. уже
немолодой Яким продал им свою половину дома. Это случи-
лось вскоре после смерти единственного сына Якима — Арсе-
ния в мае 1865 г.
Если не равноправие полов, то повышение статуса женщи-
ны отчетливо прослеживается в записях хроники Блиновых за
вторую половину XIX в. Одна из дочерей Якима, Елизавета,
вышла замуж в 1851 г., и запись о ее замужестве ярко свиде-
тельствует об изменении отношения мужчин рода Блиновых
к женщинам. В связи с ее замужеством кто-то из мужчин семей-
ства Блиновых, скорее всего Арсений Петрович, пишет: «У бра-
та Якима Петрова отдавал дочь замуж, Елизавету Якимовну. Был
сговор октября 22-го числа, а свадьба — ноября 11-го дня. От-
роду лет 21 год». Как видим, для автора важен сам факт замуже-
ства Елизаветы, и даже не указано, за кого Елизавета вышла за-
муж. Изменения в отношениях к женщине видны и в том, что
теперь в сообщениях о рождении детей делается акцент на
роли женщин в детородном процессе: «Родилась дочь Палагия
у Елизаветы Боговой», — сообщает дневник Блиновых. Только
благодаря этой записи мы узнаем, что Елизавета вышла замуж
за Богова, но важнее другое: отмечается факт появления ребен-
ка у женщины, а не у ее мужа. Постепенно и в некоторых дру-
гих записях на первый план выступает родство между матерью
и ребенком. «1865-го года декабря 26 дня у тетинки Анни уто-
нула дочь Татьяна в пролуп болшой, что полощут платия», —
читаем в дневнике.
В эти же годы в дневнике есть множество записей о рож-
дениях детей, которые выстроены по аналогии с записями
115
Н.В. СЕРЕДА
XVIII — начала XIX в. Напомним, что в конце 20-х гг., при
появлении детей в браке Петра с Ксенией, записи имели
следующую структуру: «...у Петра Блинова родился сын Нико-
лай в вечеру в 10 часу», — сообщал дневник в записи, датиро-
ванной 3 декабря 1828 г. Именно по такому типу выстроены
все записи рубежа 50—60-х гг. о рождении детей у Ивана Тито-
вича и Козьмы Титовича Куровых, а также у Ильи Блинова.
«1859-го года у Козьмы Титовича Курова родилась дочь Анна
июня 9-го дня», — читаем мы (С. 257). Однако если в записях
XVIII — начала XIX в. подобное построение фразы свидетель-
ствует о достаточно патриархальном характере семейных от-
ношений, то в записях середины XIX в. они в таком ключе рас-
сматриваться не могут, во всяком случае в контексте дневника
Блиновых. В качестве родителя теперь указывается тот человек,
который состоит в кровнородственной связи с делающим за-
пись человеком. Другой родитель новорожденного снова в
тени, но теперь в тени может быть не только женщина, но и
мужчина.
Как видим, памятник семейного происхождения отражает
изменения в представлениях Иова Блинова и его потомков
о взаимоотношении полов, о роли мужчин и женщин в семье
и обществе. Этот источник личного происхождения является
подлинным документальным памятником процессу женской
эмансипации в условиях русского губернского города конца
XVIII—XIX в. И последняя по хронологии запись дневника по
сути есть воплощение женского триумфа,- «1893-го года июня...
дня у Ильи Блинова вышла Авдотья замуж за подлекаря», —
читаем мы (С. 256).
ПЛ. Щербинин
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК
В РОССИИ В ГОДЫ
ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1914-1918 ГГ
Первая мировая война оказала мощное воздействие на по-
вседневную жизнь миллионов людей. Формируя собственный
опыт войны у целых поколений, внося тотальные изменения в
быт, образ мыслей, поведение, социально-правовое положение
населения Российской империи, война способствовала вы-
работке особой стратегии выживания большинства ее участ-
ников и участниц не только на театре военных действий, но и
в тылу.
Внимание к проблеме детства в контексте событий Первой
мировой войны 19И—1918 гг. исследователи демонстриро-
вали уже в собственно военные годы1, но затем внимание
историков переключилось на политически «значимые» и «пат-
риотические» сюжеты военного детства Гражданской 1917—
1921 гг. и Великой Отечественной 1941 — 1945 гг. войн. Замечу,
что традиционным направлением в историографии детства
военной поры было изучение жизни, подвигов, поведения и
настроения мальчиков. Выходили и специальные работы о
«мужественности» детства в военные годы2. Девочка и ее повсе-
1 Рубинштейн ММ. Война и дети //Вестник воспитания. 1915.№ 2;
Звягинцев Е. Отношение детей к войне // Вестник воспитания. 1915.
№4; Чуковский К Дети и война // Нива. 1915. № 51; Горный В. Война и
дети // Народный учитель. 1916. № 14; Ярошевич Ю. Сельская школа
о войне // Вестник воспитания. 1916. № 2 и др.
2 Щербинин ПЛ. Мужские стратегии поведения: дети в период войн
России начала XX в. // Мужской сборник Вып. 2. «Мужское» в тради-
117
П.П. ЩЕРБИНИН
дневно-бытовые заботы оставались в тени внимания истори-
ков, этнографов и краеведов. По совершенно справедливому
замечанию Н. Л. Пушкаревой, в данном контексте современные
перспективы гендерных исследований истории детства пред-
ставляются куда более радужными3.
Данная статья посвящена изучению феномена повседнев-
ной жизни девочек в Российской империи периода Первой
мировой войны 19 И—1918 гг. сквозь призму реконструкции
факторов, оказавших тотальное влияние на настроения, будни
и праздники, трудовые, воспитательные и образовательные
практики, правовое и социальное положение юных россиянок,
их вовлеченность в водоворот социокультурных, этносоциаль-
ных и межличностных катаклизмов военной поры. Замечу, что
мой личный интерес к данной проблематике вполне объяс-
ним. Обе мои бабушки (1906 и 1910 гг. рождения) как раз яв-
лялись девочками той Второй Отечественной войны 1914—
1918 гг., как ее называли современники. К сожалению, я не
догадался расспросить их и записать воспоминания о детских
впечатлениях, но, реконструируя детскую повседневность во-
енной поры, я неизбежно восстанавливаю общую и частную
картину той грозной военной эпохи. Другим побудительным
мотивом обращения к гендерным аспектам военного опыта
детей является продолжение изучения повседневной жизни
семей призванных на войну солдат, которому я посвятил более
пятнадцати лет научного поиска4.
Оценивая и реконструируя повседневную жизнь дево-
чек в период Первой мировой войны, можно сформулиро-
ционном и современном обществе. Сост. И.А. Морозов, отв. ред.
ДВ. Громов. М., 2004. С. 12—23.
3 Пушкарева НЯ. Гендерная теория и историческое знание. СПб,
2007. С. 234.
4 Женщина и война в поэзии и повседневности Первой мировой
войны 1914—1918 гг. Авторы-сост. АИ. Иванов, П.П. Щербинин. Тамбов,
2001; Щербинин ПЛ. Военный фактор в повседневной жизни русской
женщины в XVIII — начале XX в Монография. Тамбов, 2004.
118
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
вать несколько исследовательских полей и постановочных
проблем:
1) Что представлял собой собственно быт и повседневная
жизнь девочки ребенка и подростка? Возможно ли уточнить,
что могла слышать, видеть и чувствовать «маленькая» совре-
менница военной поры? Как изменялось питание ребенка и
его распорядок дня? Что происходило с настроениями девочек
и девушек, как менялось их представление о войне, ее героях
и жертвах?
2) Как трансформировались воспитательные практики во-
енной поры? Каким образом отсутствие традиционного муж-
ского воспитания изменяло семейную иерархию (ребенок не-
редко становился кормильцем, пополнял семейный бюджет и
др.)? Каковы были последствия беспризорности, безотцовщи-
ны, безнадзорности, почти полной самостоятельности с малых
лет? Понятно, что девочки, как, впрочем, и мальчики военной
поры, рано взрослели и сами привыкали обслуживать себя и
соучаствовать в домашних делах.
3) Каким образом можно позиционировать возраст ребен-
ка и подростка в военные годы? Требуют своего уточнения
такие определения и понятия, как «ребенок», «подросток», «уче-
ница», «юная работница» и др. Заметим, что между гимна-
зисткой и девочкой из крестьянской семьи, дочерью купца и
священника, рабочего и военного существовала огромная раз-
ница и различия. Так, дети крестьян или рабочих нередко на-
чинали работать уже с возраста 5—8 лет, как прислуга, нянька,
ученица в цехе, как пастушка в деревне, как помощница на
фабрике.
4) Необходимо уточнить, насколько военная повседнев-
ность формировала девиантное поведение девочек? Вполне
очевидно, что Первая мировая война создавала условия для
криминальной эксплуатации детей: вовлечения в преступные
отношения, расцвета детской проституции.
5) Что происходило с сознанием, в том числе с религиозны-
ми чувствами девочек? Почему современники активно ис-
119
П.П. ЩЕРБИНИН
пользовали образы детского патриотизма: от фактического по-
ощрения бегства детей на войну до активной эксплуатации де-
тей для сбора пожертвований?
Кроме того, важно учитывать демографический фактор на-
чала XX в., когда резко увеличивалось влияние детей, подрост-
ков и вообще молодежи в социальной структуре российского
социума. Население России резко увеличивалось: если в 1890 г.
оно составляло меньше 100 млн, то накануне войны почти
достигло 150 млн человек. В годы, непосредственно пред-
шествующие 1914 г, ежегодный прирост достигал цифры
2 млн. Дети заполняли улицы городов, их крики и игры сопро-
вождали сельский быт. Фактически дети и подростки составля-
ли более трети населения страны. Формировалась особая дет-
ская субкультура и детские социально-групповые интересы.
Каковы же источники существуют для изучения повседнев-
ной жизни девочек в России в период Первой мировой войны
1914-1918 гг.?
Вопрос об источниках военного детства в России специаль-
но рассмотрен в работах казанского историка А.А. Сальнико-
вой5. По ее словам, интерес представляет в первую очередь
анализ «детских» текстов. Это — детские сочинения, письма де-
тей отцам-солдатам на фронт, детские анкеты, собственно дет-
ские воспоминания, детские рукописные журналы, другие эго-
документы, отразившие детский опыт военной поры.
Выделим несколько особо приметных и ярких групп исто-
рических свидетельств.
Прежде всего, необходимо обратить внимание на семейные
архивы и другие источники, способные восстановить историю
семей, а вместе с ней и историю детства начала XX в. В неко-
торых семьях велась родословная, книга которая может спо-
собствовать восстановлению семейных традиций и демогра-
фической истории семьи.
5 Сальникова АА. «Детский» текст и детская память в эпоху ката-
строф // Век памяти, память века. Опыт обращения с прошлым в
XX столетии: Сб. статей. Челябинск, 2004. С. 421.
120
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
Для воссоздания домашнего обихода, одежды, настроений
девочек в годы военного лихолетья вполне очевидна необхо-
димость использования фотоматериалов (бытовых снимков,
семейных портретов, фотографий с документов и т.п.), в том
числе из частных коллекций. Заметим, что в Советской России
«неудобно» и опасно было сохранять «фотопамять» о «старом
режиме», «ненавистном царизме».- в 20—30-х гг. XX в. были со-
знательно уничтожены многие семейные коллекции фотогра-
фий, так как наличие таких материалов могло быть поводом
для высылки или расстрела.
Другим источником о повседневной жизни девочек в воен-
ные годы является переписка (письма с фронта и на фронт),
а также дневники и семейные воспоминания о событиях про-
шлого. В некоторых случаях представляют интерес и опосре-
дованные, вторичные воспоминания, когда уже пожилые род-
ственники могут вспомнить о том, что им рассказывали о
своем детстве их родители или их дедушки и бабушки.
Важнейшим источником о жизни девочек в годы войны
является периодическая печать. Здесь уместно использование
как светских изданий (губернских ведомостей, провинциаль-
ных газет и журналов), так и церковных газет и журналов
(епархиальных ведомостей). Периодические издания военной
поры активно освещали особенности детского восприятия
военной действительности. В местной хронике региональных
изданий часто публиковались статьи и заметки с названиями:
«Пожертвования учащихся», «Юные добровольцы», «Лепта уча-
щихся» и другие, в которых рассказывалось о помощи учащих-
ся фронту в виде сбора пожертвований, заготовки вещей для
нуяод армии и т.д. В журналах военных лет также велась ожив-
ленная дискуссия о детском восприятии военных событий, о
воздействии войны на детские настроения, и изучалось отно-
шение детей к войне. Данные материалы представляют особую
ценность ввиду того, что детская повседневность изучалась по
горячим следам, и в работах современников сохранились яр-
кие наблюдения над внутренним миром ребенка и его социо-
культурным обликом.
121
П.П. ЩЕРБИНИН
Большой объем информации о детской повседневности
содержится и в архивных коллекциях региональных архивов.
Так, в фондах губернаторских канцелярий сохранились доку-
менты и отчеты о проведенных патриотических мероприяти-
ях учащихся (манифестациях, участии в сборе пожертвований,
бегстве детей на фронт, помощи семьям призванных начюйну
нижних чинов). В фондах учебных заведений (гимназий, ре-
альных и духовных училищ и др.) находятся материалы об уче-
бе детей, а также оказании ими помощи семьям призванным на
войну и раненым. Весьма полезными являются и материалы
обследований семей учащихся, а также отчеты об их деятель-
ности в составе сельскохозяйственных дружин. Незаслуженно
забытыми оказались и фонды бывших партийных архивов,
а ныне Центров новейшей истории в регионах России. Так,
фонд Истпарта, в котором сосредоточены воспоминания
участников революционного движения, содержит немало ин-
формации о детских впечатлениях будущих революционеров
и революционерок.
Различные стороны истории детства исследователи могут
реконструировать на основе спектра источников, чьи жан-
ровые особенности часто влияют на создаваемую картину.
Основными группами таких источников можно считать следу-
ющие: законодательство и нормативные акты о детях и роди-
телях; материальная культура детства (игрушки, мебель, одеж-
да и пр.); литература для детей; художественная литература о
детях; этнологические материалы (описания детских игр, за-
писи детского фольклора и пр.); переписи, метрические и ре-
гистрационные книги и иные демографические и социологи-
ческие (опросы, анкеты и пр.) источники6. Заметим, впрочем,
что почти все эти источники являются результатом творчества
взрослых и отражают их мнения и действия по отношению к
детям и детству.
6 Память детства. Западноевропейские воспоминания о детстве от
поздней античности до раннего Нового времени (III—XVI вв.): Учебное
пособие по педагогической антропологии / Сост. и отв. ред. В.Г. Безро-
гое. М, 2001. С. 10.
122
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
Весьма полезным является привлечение изобразительных
«отражений» эпохи — детских рисунков. Они ярко и образно
отражали эмоциональный мир девочек и их настроения.
Все виды источников необходимо структурировать по вре-
мени их создания, гендерным ролям, социальному статусу де-
вочки. В этой связи одним из самых важных факторов являет-
ся место создания источника и собственно его автор. Так,
сельские или городские дети «запомнили» часто совершенно
противоположные проявления военной поры. Для городского
ребенка война — это романтика, нередко игра. Его привлека-
ли военные ритуалы — парады, тренировки войск, патриоти-
ческие демонстрации, военная реклама и всеобщее возбужде-
ние. Деревенские дети, как и их родители, не были охвачены
патриотической риторикой. Они четко осознавали тяжелые
последствия для крестьянских хозяйств, рано начинали тру-
диться, были природными пацифистами.
Необходим также учет сословно-правового и социального
статуса девочки (воспоминания детей из дворянской, купече-
ской, рабочей, крестьянской, казачьей семьи, семьи священ-
ника сильно отличались). Некоторые дети из дворянских за-
житочных семей указывали в своих записках, что они мало
ощущали на себе последствия войны и что их жизнь в военные
годы почти не отличалась от довоенной. Напротив, дочери
рабочих с первых дней ощущали тяжесть потери отца-кор-
мильца и тяжелый быт.
Довольно резкое различие в оценках девочек о своей по-
вседневной жизни определяется и хронологическими этапами
ведения военных действий (от патриотических чувств — в на-
чале войны — до желания ее скорого завершения в 1916—
1917 гг.).
Весьма разнятся тыловые и фронтовые источники (фрон-
товые записки резко контрастируют с тыловыми размышлени-
ями; особенно эмоциональны письма беженцев или воспоми-
нания депортированных).
123
П.П. ЩЕРБИНИН
Национальная принадлежность автора источника нередко
определяла его тональность (сравним письма ребенка-немца
в России и мусульманские образы войны).
Гендерные аспекты военной поры четко дифференцируют-
ся (начиная от гендерной принадлежности автора — мальчи-
ка или девочки — и заканчивая описанием бытовых или йгро-
вых гендерных ролей).
Вот лишь некоторые черты взросления девочек военной
поры: «...в возрасте 7 лет отдана в няньки и семь лет была нянь-
кой в чужих семьях. В 14 лет ее свезли на текстильную фабри-
ку, где работали и другие деревенские девушки»; «..до 8 лет жила
в деревне у тетки, потом переехала к родителям в Москву и
поступила в школу. В школе она училась всего год и, едва на-
учившись читать, в девять с половиной лет поступила на фаб-
рику подручной девочкой, где и работала 9 лет»7. «Женская
трудовая школа начиналась еще раньше и протекала в тяжелых
бытовых условиях. С 9— 11, а иногда с 7 лет приступали к наем-
ному труду в деревне и в городе без ограничения времени,
прислугой, нянькой, на огородах у крестьян, на скотном дво-
ре у помещика...»8
В воспоминаниях современников отмечается, что детей
рано приобщали к труду. Девочки с малолетства включались в
посильные для них домашние работы. Их учили шить, вязать,
приучали к хозяйству, старались дать им профессию: отдавали
в швейные мастерские. Мальчики помогали отцам в мужских
работах по дому. Крайняя необеспеченность рабочих семей
заставляла их рано определять детей на производство, и соб-
ственно детства ребята не знали. Девочек было принято отда-
вать в услужение (в няньки, прислуги), и образование получа-
ли немногие из них. Многих девочек отдавали в воскресные
школы, что устраивало родителей, так как не отвлекало дево-
чек от повседневных забот.
7 Кабо Е.О. Очерки рабочего быта, Опыт монографического иссле-
дования домашнего рабочего быта. Т. 1. М., 1928. С. 27, 124.
8 Там же. С. 126.
124
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
Питание было однообразным. Обед состоял из двух блюд:
на первое капустные щи или картофельный суп (иногда борщ,
суп гороховый) и на второе — жареный картофель или каша
(пшенная, гречневая), иногда поджаренная колбаса дешевых
сортов. В семьях с низким заработком мясо покупалось не
чаще одного раза в неделю, а во многих семьях и раз в месяц9.
Реконструкция собственно повседневной жизни девочек
военной поры может быть рассмотрена на нескольких иссле-
довательских уровнях: статус девочки в семье и возраст дет-
ства, образование девочки в военные годы, девиантное и пат-
риотическое поведение девочек в период войны и пр.
Возраст девочки и его составляющие.
Терминология
Определение границ детства является сложной проблемой,
так как у разных категорий населения в начале XX в. эти гра-
ницы были весьма различными, часто зависели от уровня жиз-
ни, традиций, образования и других факторов.
Известный этнограф и демограф И.С. Кон посвятил проб-
леме определения возраста ребенка вторую главу своей книги
«Ребенок и общество*. По его оценкам, возраст развития
многомерен и включает в себя биологический возраст, со-
циальный возраст, психологический возраст, а также воз-
растное самосознание10. Другая система отчета — это социаль-
но-возрастные процессы и социально-возрастная структура
общества, описываемая в таких терминах, как «возрастная
стратификация», «возрастное разделение труда», «поколение»
и пр. В демографии возрастными группами называют 1) фор-
мальные группировки по хронологическому ряду (например,
«15—19-летние»); 2) возрастные слои населения, сочетающие
9 Борисов М. Наше прошлое. Казань, 1923. С. 280.
10 Кон И.С. Ребенок и общество (историко-этнографическая пер-
спектива). М., 1988. С. 66.
125
П.П. ЩЕРБИНИН
возраст с общественным положением поколения («дети», «ста-
рики»)11.
Возрастная стратификация общества достаточно сложна.
Понятие возрастного слоя (страты) по объему совпадает с по-
нятием когорты, обозначая совокупность индивидов данного
возраста. Возрастные слои различаются и по характеру съоей
общественно-производительной деятельности. Даже в их вы-
делении (например, при переписи населения) формально-
хронологический признак (люди от такого до такого-то воз-
раста) обычно соотносится с биопсихологическим (дети,
подростки, взрослые) и социальным (лица дошкольного воз-
раста, школьного, рабочего или пенсионного возраста). Кроме
юридического и фактического разделения социальных функ-
ций возрастная стратификация предполагает систему со-
циально-психологических санкций, предъявляющих разные
требования к ребенку и взрослому. Варьируется и характер
юридических и моральных санкций за те или иные про-
ступки12 *.
В дореволюционной России нередкой была фальсифика-
ция возраста ребенка с целью его скорейшего трудоустрой-
ства. Для того чтобы попасть на завод, детям нередко покупа-
ли года. За три рубля священник или пристав достаточно легко
прибавляли 10—11 -летнему ребенку в метрическом свидетель-
стве три года, и тогда его принимали на работу11. Некоторые
девочки сами не знали точно свой возраст и дату рождения.
Если возраст мальчика тщательно контролировался с учетом
его последующего призыва в армию, то для девочки определе-
ние возраста не имело принципиального значения ни в семье,
ни в социальном окружении. Данная дискриминация в опреде-
лении возрастных характеристик девочек вполне отражала
гендерные противоречия российского социума начала XX в.
11 Кон И.С. Ребенок и общество (историко-этнографическая пер-
спектива). С. 68.
12 Там же. С. 82.
Лилина 3. Дети-революционеры. Л., 1926. С. 30.
126
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
Примечательно, что законодательство более четко рег-
ламентировало возраст юных работниц. Так, Устав о промыш-
ленности регулировал труд малолетних рабочих на фабриках,
заводах и мануфактурах в ст. 107—121. Если в России было ус-
тановлено правило, что к работам можно допускать детей с
12 лет, то в Италии к работам допускались дети с 9 лет, в Испа-
нии и Дании — с 10, Англии — с 11, в Швеции, Бельгии, Голлан-
дии — с 12, во Франции и Германии — с 13, в Швейцарии и Ав-
стрии — с 14 лет. По фабричному законодательству лица в
возрасте от 15 до 17 лет признавались подростками14.
В некоторых губерниях усиленной эксплуатацией детей и
подростков заменялся недостаток мужского труда. Детский
труд, особенно труд девочек, довольно широко применялся на
предприятиях Пензенской (5,3%) и Симбирской (9,3%) губер-
ний, что объяснялось спецификой работы на расположенных
там суконных и спичечных фабриках15. Кроме того, 9 марта
1915 г был издан закон о допущении малолетних к ночным и
подземным работам, ввиду острого недостатка рабочих рук
Сибирский историк В.А Зверев, рассматривая возрастную
структуру населения Сибири по данным переписи 1897 г, при-
водит следующую возрастную группировку: младшие дети —
до 7 лет; старшие дети — мальчики 7—13 лет и девочки 7—
11 лет; подростки мужского пола — от 14 до 17 лет, женского
от 12 до 15 лет16. С другой стороны, пособие Алексеевского ко-
митета определяло возраст, когда ребенок не нуждался уже в
социальной поддержке, шестнадцатью годами.
В энциклопедическом издании «Русские дети. Основы
народной педагогики» указывается, что в русской деревне в
14 Литвинов-Фалинский ВЛ. Фабричное законодательство и фаб-
ричная инспекция в России. СПб., 1904. С. 182.
15 Румянцев ЕД. Рабочий класс Поволжья в годы Первой мировой
войны и Февральской революции (1914—1917 гг.). Казань, 1989.
С. 86—87.
16 Зверев В А Региональные условия воспроизводства крестьянских
поколений в Сибири (1861 — 1917 гг). Новосибирск, 1998. С. 35.
127
П.П. ЩЕРБИНИН
XIX — начале XX в. жизненный путь делился на три этапа: дет-
ство, взрослость, старость. Детство рассматривалось как время
роста и подготовки к выполнению своих жизненных задач.
Детство начиналось с момента рождения человека, или, как
говорили крестьяне, с момента «прихода в этот мир», и закан-
чивалось в 14—16 лет. Критерии принадлежности к опеду-
ющей, взрослой, возрастной группе были довольно условны:
при этом учитывалось физиологическое состояние, готов-
ность к выполнению главных жизненных функций — де-
торождению и труду, также принимались во внимание не-
которые субъективные признаки, например такие, как тип
поведения. Если замечали, что девочка «заневестилась», а маль-
чик стал «женихаться», то это считалось признаком их взрос-
лости17. В русской традиции первые полтора-два года жизни
ребенка называли младенчеством. Младенчество заканчива-
лось, когда по крестьянским понятиям ребенок «вошел в пер-
вый разум», те. научился ходить, произносить первые осмыс-
ленные слова, есть ложкой и пить из чашки. Жизнь детей до 7
лет проходила в игре. Вольная жизнь заканчивалась в 7—8 лет,
когда они вступали в пору отрочества18.
Мне симпатична трактовка детского возраста, предложен-
ная казанским историком А.А. Сальниковой. В связи с тем, что
основным объектом ее исследования, по существу, стал дет-
ский вербальный текст, автора интересовали «дети» разных
возрастных групп — от дошкольников до 16—17-летних юно-
шей и девушек, но лишь те, кто мог создать — письменно или
устно — документы самоописания и вербальной саморепре-
зентации. Поэтому в ее книге практически нет упоминания о
совсем маленьких, еще только начинающих говорить детях.
С другой стороны, АА. Сальникова сознательно не ограничи-
валась понятием «школьник», поскольку далеко не все дети
17 Русские дети: основы народной педагогики. Иллюстрированная
энциклопедия / Авт.: ДА Баранов, О.Г. Баранова, ТА Зимина и др. СПб.,
2006. С. 6.
18 Там же. С. 8.
128
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
соответствующего возраста оказывались в то или иное время
за школьной партой. Рассмотрение источников, созданных
детьми разных возрастных групп, позволило выявить их отли-
чия, показать эволюцию их воззрений на мир и себя в этом
мире, процесс их взросления и постепенного (а иногда и чрез-
вычайно быстрого — в силу специфики времени) «встраива-
ния» ребенка во взрослое «бытие»19.
Таким образом, из длинного вышеприведенного перечня
понятий и учета возраста ребенка следует вывод о том, что этот
«детский возраст» чрезвычайно трудно дифференцировать, он
во многом зависел от сословно-правового статуса семьи, про-
фессионально-бытового уклада сельской или городской жиз-
ни, варьировался и менялся в зависимости от социально-эко-
номических и политических обстоятельств мирного и военно-
го времени.
Детские будни и семейный уклад
в мирные и военные годы
В начале XX в. семьи в России в основном имели 5—7 детей
всех возрастов. Число детей в семье было обусловлено взаимо-
действием различных социально-экономических, демографи-
ческих, национальных, психологических факторов. Существо-
вала зависимость между числом детей в семье и характером
экономического развития региона, а также социальным поло-
жением семьи. Отношения в семье в основном оставались пат-
риархально-авторитарными. Огромное влияние на это оказы-
вали социально-экономические факторы. В России численно
преобладало сельское население с патриархальными устоями
брачно-семейных отношений20.
19 Сальникова АА Российское детство в XX веке: История, теория и
практика исследования. Казань, 2007. С. 9-
20 Араловец НА Городская семья в России 1897—1926 гг. Историко-
демографический аспект. М., 2003. С. 95.
129
П.П. ЩЕРБИНИН
Широкое использование в семье детского труда помогало
малообеспеченным семьям выжить экономически. В семьях
рабочих, например, матери включали девочек в дела по дому,
они убирались, стирали, готовили. Обучали их также прясть,
вязать, вышивать. Мальчики помогали отцам в сельскохо-
зяйственных работах. К тому же дети должны были .забсУгить-
ся о младших братьях и сестрах, престарелых членах семьи, о
больных.
Дети начинали работать с 12 лет; мальчики на производ-
стве, а девочки шли в няньки, в прислуги. Тяжелый труд с
ранних лет негативно отражался на формировании детского
организма и приводил к высокому уровню детской заболевае-
мости и смертности. Первая мировая война оказала существен-
ное влияние на сокращение числа детей в семье. Это было свя-
зано с изменениями в репродуктивном поведении населения,
а также с детской смертностью21.
Заметим, что и довоенная повседневная жизнь девочек про-
текала в нелегких условиях. Так, почти все крестьянские де-
вочки учились в школе по 2—3 зимы, этим кончали и затем
оставались дома. «Скот, прялка и зыбка — удел девочки уже с
6—7 лет. В 10 лет они уже выглядят настоящими маленькими
женщинами: озабоченными, расторопными, деловыми. Мать
передает ей немудреную школу рожка, качания и пеленок, а об-
щий труд в хозяйстве ставит ее на равную ногу с остальными
членами семьи. Сама еще ребенок, а мастерски и любовно
справляется она с 2—3 малышами. Самостоятельное существо-
вание этих пестуний начиналось в 6—7 лет. Обычно это сирот-
ки или дети бобылок и бедняков вдовцов. На первых порах
берут их какие-либо родственники или добрые соседи в по-
мощь бабушке или мальчику-болыиачку “водить за ручку” бу-
туза 3—4 лет. Так определяют ее якобы основное занятие. И все
как бы замалчивают об очень большом труде: в шесть лет за-
21 Араловец НА Городская семья в России 1897—1926 гг. Историко-
демографический аспект. С. 113.
130
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
быть себя в играх и отвечать за другого. «Живет она из хлеба,
т.е. за то, что ее кормят... Приведут этих нянь по весне матери
наниматься, да сами тайком и исчезнут. А дорогой предвари-
тельно все тропинки спутают»22. НА. Рыбников проводил изу-
чение автобиографий рабочих и отмечал, что 53% мужчин и
27% женщин начали свою трудовую жизнь до 15 лет. Девочки
уже до 10 лет работали по найму в няньках, ходили на поден-
ную домашнюю работу23. В данном контексте вполне очевид-
но раннее трудовое взросление девочек и их участие в трудо-
вой деятельности ради пополнения семейного бюджета.
В годы войны резко ухудшились структура питания и по-
вседневно-бытовые показатели семейного положения. Мате-
риалы периодической печати свидетельствовали о страшной
нужде и критическом положении семей призванных на войну
солдат: «Из 600 семей, обследованных в Тамбове, всюду цари-
ла беспросветная нужда. Вырванный из семьи кормилец пере-
вернул вверх дном весь уклад жизни семьи, оставшейся бук-
вально без всяких средств, даже без надежды на что-нибудь
лучшее. Вот семья, жившая хорошо, так как запасной получал
45 рублей в месяц. Теперь мебели нет, вещи заложены в лом-
барде. Трое детей, один из которых грудной, а денег нет ни
копейки, и неоткуда больше взять их. Вот семья плотника, по-
лучавшего до 40 рублей в месяц. Осталась мать с четырьмя
детьми... Начали продавать вещи. Должны за квартиру 8 рублей.
Помощи ждать неоткуда. Сама мать больна. Дети полураздеты.
Просит одежды... Семья служащего в банке, получавшего
25 рублей в месяц, очутилась в ужасном положении: мать разу-
та, раздета, горячего не варит, нет дров. Ребенку надо молоко,
а достать неоткуда»24.
22 Ломанченкова ТМ. Девочки-няни (Бывш. Тверская губ. Весегон.
уезда Сандовская и Лукинская волости) // Детский быт и фольклор. Сб.
первый. Под ред О.И. Капицы. Л., 1930. С. 29—30.
23 Рыбников НА. Автобиографии рабочих и их изучение. Материа-
лы к истории автобиографии как психологического документа. М.; Л.,
1930. С. 50.
24 Тамбовский край. 1914. 29 августа.
131
П.П. ЩЕРБИНИН
В других данных, которые собрали обследователи, была не
менее удручающая картина: «Это почти сплошь матери, обре-
мененные многочисленным семейством. Есть матери, у ко-
торых осталось на руках 9 детей, а средств никаких». Из опрос-
ных листов: «Я застал на квартире, — пишет один из обследо-
вателей, — самую полную нужду. Жена и четверо детей. Вещей
никаких, детишки разуты... Ей уже нигде не верят в долг и на-
стоятельно требуют уплаты. Скоро будут сидеть без хлеба».
«Положение самое отчаянное, — пишет другой обследова-
тель. — Маленькая грязная комната, в которой размещаются
10 человек, из которых 8 детей. Здесь же стирают. Обстановки
никакой. Квартира в подвале. Воздух спертый... Заложить нече-
го. Едят постные щи, пьют чай с черным хлебом... Пособий,
кроме получаемых из городской управы 5 рублей 50 копеек, и
не ждут ниоткуда. Это семья сторожа, получавшего 18 рублей
в месяц и жившего раньше, так или иначе, сносно. Семья желез-
нодорожного слесаря, очутившаяся без средств, состоящая из
жены, пятерых детей и матери-старухи, переселилась в сарай,
кое-как приспособив его к жилью. Выбитые из колеи, остав-
шиеся без кормильцев семьи бедняков в первую голову спешат
добыть несколько рублей закладом вещей в ломбард. Иму-
щество убогое, половина вещей уже заложена, остались неза-
ложенными только кровать и самовар, должны за квартиру
10 рублей и т.п.»25.
В годы войны серьезным изменениям подверглась и струк-
тура питания жителей России26. Многие стали ограничивать
себя в выборе продуктов и их количестве. Так, в Орле типичны-
ми блюдами во время обеда были постный суп и гречневая
каша с подсолнечным маслом. Мясо многие видели только по
воскресеньям27. В семьях нередко из пищевого рациона совер-
шенно исключались мясо и сливочное масло, которые явля-
лись своеобразным мерилом благосостояния. Общей тенден-
25 Тамбовский край. 1914. 29 августа.
26 Полонский Г. Регулирующие мероприятия правительства и обще-
ства в хозяйственной жизни за время войны. Пг., 1917. С. 15—49-
27 Орловские епархиальные ведомости. 1916. № 36—37. С. 737.
132
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
цией в годы войны являлась замена мяса рыбой, а затем —
дешевыми сортами картофеля и бобами. Хлеб вытеснялся
крупами. Появились сушеные овощи и картофель, различные
консервы. Уже со второго года войны в городах усиливалась
фальсификация продуктов. Хлеб, масло, молоко, по многочис-
ленным сообщениям, стали появляться на рынках худшего ка-
чества, с примесью посторонних веществ28. Происходило и не-
уклонное снижение калорийности питания. К концу 1915 г. в
некоторых городах России суточное потребление в среднем
составляло 1644 калории29. В целом за годы войны количество
и качество потребляемых продуктов изменилось настолько,
что в городах к середине 1917 г. возникла проблема физиче-
ского выживания людей. Вне всякого сомнения, ухудшение пи-
тания и условий жизни детей наносило серьезный удар по их
состоянию здоровья, физиологическим циклам, физическому
состоянию. Постоянное недоедание становилось нормой, а
ухудшение здоровья и болезни являлись вполне типичной чер-
той военного детства девочек
Детская проституция как составная часть
повседневной жизни детей в период войны
Резкий рост детской проституции встревожил современни-
ков: первые работы о детях-проститутках и развитии венери-
ческих заболеваний среди подростков появились уже в воен-
ные годы30. Врачи, журналисты, педагоги били тревогу по
28 Биншток В.И., Каминский Л.С. Народное питание и народное
здравие. М.; Л., 1929. С. 12, 22, 25.
29 Араловец НА. Указ. соч. С. 110.
50 Проституция, война, половые болезни // Русский журнал кожных
и венерических болезней. 1915. № А—(г,ШеперовичМВ. Какие следует
бороться с проституцией // Медицинский современник 1915. № 16;
Левитский В. Из камеры судьи малолетних. Очерки // Призрение и
благотворительность в России. 1916. № 1—2; Он же. Дети-проститут-
ки в дни войны // Вестник воспитания. 1917. № 2.
133
П.П. ЩЕРБИНИН
поводу раннего вовлечения девочек в сексуальные отношения,
пытались объяснить причины и результаты детской проститу-
ции. Исследователи признавали, что бедность и скученность
расселения семей способствовали раннему половому «просве-
щению» детей. Так, в деревнях часто в единственной комнате
избы жила не только вся большая семья, но в зимнее время и
домашние животные. Еще хуже были повседневные реалии в
городских квартирах, ночлежках и трущобах. «В углах совер-
шенно разные, чужие друг другу люди. Дети и подростки тут
знают все и видят все. Отношения полов иллюстрируются пе-
ред ними часто и откровенно. Самые несдержанные бесчин-
ства разврата проходят как нечто привычное и нормальное»31.
Девочки привыкали к такой обстановке и скоро теряли стесни-
тельность и стыдливость.
Очевидно, что проституирование детей в годы Первой ми-
ровой войны 1914—1918 гг. не было явлением уникальным и
неожиданным в жизни российского социума. Оно отражало
черты развития Российского государства и общества, слабость
социальной защиты малообеспеченных слоев населения, а
также рост мобильности, разрыв традиционных семейных,
профессиональных, социокультурных связей, люмпенизацию
и маргинализацию населения Российской империи.
Именно мировая бойня выявила значительный резерв про-
ституции, как со стороны беженцев и вынужденных пересе-
ленцев, перемещенных из западных районов страны, так и
взрыв малолетней проституции. Одной из причин вовлечения
детей в торговлю своим телом являлось ослабление в семье
мужского контроля, так как многие отцы и братья были при-
званы в армию. Необходимо иметь в виду и то обстоятельство,
что материнский надзор над детьми также резко ослабевал из-
за необходимости для женщин-солдаток искать средства к
жизни и наниматься на работу. Таким образом, нарушившие-
ся внутрисемейные связи и резкое ухудшение экономическо-
31 Бентповин Б. Торгующие телом // Русское богатство. 1904. № 11.
С. 99.
134
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
го положения солдатских семей приводили к росту сексуаль-
ной эксплуатации детей.
Учитывая, что города являлись центрами мобилизации
мужчин на войну и местом расположения запасных частей
армии, можно констатировать значительный рост и потен-
циальных «потребителей» услуг продажных женщин. Факти-
чески военный быт способствовал развитию внебрачных по-
ловых связей, росту венерических заболеваний и возрастанию
рядов проституировавших женщин. Девочки-подростки охот-
но расхватывались «мадамами» из публичных домов и при-
тонов, а также вливались в ряды преступных группировок.
Часто занятия проституцией сопровождались для девочек-под-
ростков кражами, игрой в карты, пьянством. В скверах и садах,
около театров и кинематографа, просто в уличной толпе рос-
сийских городов были заметны девочки-подростки, предлагав-
шие свое тело первому встречному. В кафе, ресторанах и гос-
тиницах было полно предложений малолетних проституток
со стороны сутенеров, а нередко и администрации заведений.
Криминалитет охотно использовал возможность продажи
детского тела; существовала целая сеть притонов бездомных
подростков, промышлявших проституцией. Такие бездомные
дети ночевали по кладбищам, постоялым дворам и ночлежкам.
Примечательно, что прибыльность сексуальной эксплуатации
малолетних породила и особый вид фальсификации — под-
делку совершеннолетних проституток под малолетних.
Важнейшим потоком, пополнявшим ряды детской прости-
туции, были беженцы. В работе П. Гетрелла указывается, что
нужда и отчаяние вынуждали многих женщин-беженок и даже
детей 7—8 лет заниматься проституцией32. В работе Ф. Шусте-
ра «Дай мне кусочек хлеба, и я дам тебе девушку» справедливо
отмечается, что проституция являлась для беженцев одним из
способов обеспечить свое собственное выживание и сохране-
32 Гетрелл П. Беженцы и проблемы пола в России во время Первой
мировой войны // Россия и Первая мировая война (материалы между-
народного коллоквиума). СПб., 1999- С. 126.
135
П.П. ЩЕРБИНИН
ние жизни членов семьи в военное время33. Не случайно дети
беженцев были одной из самых уязвимых в смысле сексуаль-
ной эксплуатации категорий населения Российской империи
в военные годы.
С другой стороны, по оценкам В. Левитского, абсолютное
большинство бездомных девочек торговали собой не из-за
голода, а скорее под влиянием беспомощности и беззащитно-
сти в профессиональном и правовом положении, а также из-
за отношения к ним как возможным объектам сексуальной
эксплуатации. Военная повседневность приводила к тому, что
на промышленных предприятиях игнорировалось нормиро-
вание рабочего дня, постановления о нормальном отдыхе ма-
лолетних работниц. Детей заставляли работать, сколько хотел
работодатель. Заработная плата устанавливалась произвольно
при «добровольном соглашении» самими малолетними девоч-
ками. Всякое улучшение положения малолетних работниц
обуславливалось обязательным предоставлением ими своего
тела мастеру. В «модных» мастерских все было организовано в
расчете на «побочный заработок» несчастных учениц. В столо-
вых, кафе, гостиницах, а нередко и в частных домах девочка-
прислуга должна была быть в то же время и проституткой.
Серьезные нарушения психики и нервные заболевания
были распространены среди малолетних проституток, кото-
рые отличались повышенной впечатлительностью, нередко
мечтали о самоубийстве. Иногда пробовали выпить ядовитые
вещества, чаще в несмертельных дозах. Такие девочки часто
теряли и вновь приобретали привязанности, хотели, но не
могли довести до конца начатую работу. У них часто менялось
настроение, и они очень любили общество, развлечения, игры,
33 Шустер Ф. «Дай мне хлеба, и я дам тебе девушку». Бедность, кон-
трабанда, шпионаж и проституция во время Первой мировой войны в
еврейском контексте // Мировой кризис 1914—1920 годов и судьбы
восточноевропейского еврейства / Отв. ред. О.В. Будницкий. М, 2005.
С. 16.
136
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
были тщеславными и самолюбивыми. Большую роль в жизни
малолетних проституток играла внешность и наряды. Многие
из них часто совершали опрометчивые поступки, а потом ча-
сами плакали и раскаивались в этом.
Соседи и близкие нередко говорили о таких детях,- «Это
маленькая девочка с большим кошельком». И этот ее кошелек
они стремились у нее выманить, выкрасть или отнять34. Оче-
видно, что деньги были важной козырной картой юных курти-
занок. Не случайно таких «барышень» очень любили в гости-
ницах, с ними всегда были почтительны лакеи и извозчики.
Многие матери не противились занятиям проституцией из-за
хороших заработков дочерей. Деньги порой определяли и пра-
вовое положение проститутки. Ей был не нужен паспорт, так
как всегда можно было подкупить полицию. Ей не обязатель-
но было прописываться, потому что она всегда могла уехать.
Порой ее даже уважали за ее деньги и возможность удовлетво-
рять капризы, быть первой среди подруг.
Стоит признать, что отмечавший рост детской прости-
туции был не только российским явлением, а носил общеевро-
пейский характер. Подобные явления отмечались практически
во всех воюющих государствах. Но все же, в отличие от России,
на Западе была достаточно отлажена система помощи бездом-
ным детям и девочкам-подросткам, занимавшимся торговлей
своим телом, существовали многочисленные приюты и коло-
нии для малолетних преступников, была развита обществен-
ная помощь и благотворительность. В России же в условиях
войны система реабилитации детей-проституток фактически
отсутствовала. Если полиция и задерживала девочку-прости-
тутку, то после допроса ее часто возвращали под надзор роди-
телей, которые нередко и провоцировали детей на занятие
проституцией35.
34Левитский В. Дети-проститутки в дни войны. С. 172—175.
35 Князькин ИВ. История Петербургской проституции. СПб, 2003.
С. 240.
137
П.П. ЩЕРБИНИН
И хотя в печати часто писали о важности борьбы «с ранней
испорченностью», но до реальных дел дело почти не доходи-
ло. Лишь в Петрограде, Москве, Киеве и еще нескольких круп-
ных городах силами общественных организаций и отдельных
благотворителей были устроены дома милосердия, убежища и
детские колонии. В ряде городов империи возникли Особые
суды по делам малолетних. Свои отделения стремилось развер-
нуть и общество Защиты женщин, однако в целом это не вли-
яло на ситуацию с девиантным поведением малолетних про-
ституток. Все так же по городам раздавались крики уличных
девочек, которых тащили городовые. Детей продолжали гонять
по этапам, содержать в общих камерах при полиции, в тюрь-
мах и арестных домах. Государство фактически ограничива-
лось мерами пресечения преступлений, но не их профилакти-
кой и предотвращением.
Провинциальные газеты 1917 г. отмечали чрезвычайное
развитие по городам детской проституции. В Одессе только за
март 1917 г. прошло через камеру более 200 девочек-прости-
туток в возрасте от 10 до 16 лет. Из них половина оказались
больны венерическими заболеваниями. Однако в Одессе не
было ни общежития, ни приюта, куда эти дети улицы могли бы
быть помещены36. Власти и общество с тревогой констатиро-
вали, наряду с ростом детской проституции, увеличение чис-
ла кокаинисток и т.п. Все же конкретных шагов и продуманной
государственной политики, общественной инициативы по
данным проблемам не было. Военно-мобилизационная дея-
тельность определяла вектор взаимоотношений человека и го-
сударства, не оставляя шансов для решения злободневных и
острых общественных противоречий. Революционные потря-
сения 1917 г. и Гражданская война лишь обострили состояние
детской проституции, с которой пришлось уже бороться но-
вой власти в Советской России.
36 Новое время. 1917. 27 августа.
138
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
Девочки как символ жертвенности
и патриотических починов
Важным направлением участия девочек в патриотических
акциях был сбор пожертвований на военные нужды. Наиболее
активными сборщиками пожертвований были ученицы низ-
ших и средних учебных заведений. Сам сбор пожертвований
проводился обычно различными способами: с помощью под-
писных листов, сбора в кружки на улицах, обхода квартир и
домов, проведения благотворительных мероприятий, отказа от
завтраков, проведения праздников, в частности новогодних
елок, с передачей освободившихся средств на нужды войны.
Наибольшие результаты давал нередко кружечный сбор, когда
дети ходили по улицам и пожертвования текли к ним в круж-
ки довольно обильно. Жизнерадостность молодежи невольно
подкупала всех и заставляла раскошелиться.
В Петрограде, во время сентябрьской недели белья, десяти-
двенадцатилетние девочки, дети зажиточных родителей, на-
учились обращаться со швейными машинками и шили кисеты
для табака. В одной белошвейной мастерской двенадцатилет-
няя девочка в течение нескольких дней не завтракала и истра-
тила деньги на покупку материала для белья раненым солдатам.
Две девочки принесли на пункт 15 копеек, объяснив, что они
вместо того, чтобы идти в кинематограф, отдают их солда-
тикам37.
Одна из девочек написала в своем письме, которое сопро-
вождало подарки на фронт: «Дорогие солдатики, дай Бог Вам
здоровья, и перебить наших врагов, и взять много городов, и
возвратиться опять здоровыми». Другая сообщала: «Здравствуй-
те дорогие воины, я посылаю вам письмо, мы сидим, а вы стра-
даете за нас, и проливаете кровь свою за нас. До свидания, до-
рогие солдатики». Когда в Петербурге производился сбор в
пользу разоренной Польши, то дети несли на сборные пункты
37 Кайский А Дети на войне. Пг., 1915. С. 58.
139
П.П. ЩЕРБИНИН
свои игрушки. В дни сбора табака маленькая девочка Даша
писала: «Мой милый папочка тоже на войне, но только он не
курит, так я прошу вас купите ему шоколаду от меня и моей
сестрички Любы»38. В дни всевозможных сборов дети жертво-
вали — правда, полученные от родителей — деньги и вещи.
Гимназистки нередко оказывались от «сладкого», отправляя
суммы на устройство лазарета39.
Сами пожертвования складывались в зависимости от по-
требностей фронта. Так, вначале пожертвования от учениц
церковных школ состояли в основном из холста, денег и белья
для раненых. Потом, с наступлением зимних холодов, стали
жертвоваться теплые чулки, варежки, перчатки, платки. Как
только ученицы узнавали из писем с фронта от своих отцов и
родственников, а также и из газет, что солдаты очень нуждают-
ся в табаке, спичках, мыле, то из школ стала поступать махор-
ка, курительная бумага, спички, кисеты и мыло40.
На кисетах ученицами вышивались приветствия, например:
«От Верочки — маленькой девочки русскому солдату за храб-
рость и отвагу посылаю табак и бумагу». Дети очень часто к
посылаемым в действующую армию подаркам обязательно
прилагали записки или письма. Их писали и мальчики, и девоч-
ки, но писали по-разному. Мальчики обычно сочиняли более
свободные и творческие послания (нередко даже в стихах),
содержание и формуляр девичьих писем отличались однооб-
разием и трафаретностью (от которых девочки, по наблюде-
нию педагогов-современников, избавлялись не ранее достиже-
ния возраста 15—16 лет). Вначале шло стандартное обращение
(«дорогой солдатик, защитник родины, доблестный воин» и
т.п.), затем — пожелания («защищайте нашу золотую родину»,
«дай вам Господи вернуться со славою на родину святую, по-
бедить врагов», «хотя бы кончилась эта противная война!»,
38 Кайский А Дети на войне. С. 58.
39 Фрсммет Б. Борьба с «военной» психологией // Свободное вос-
питание. 1916—1917. № 6. С. 41.
40 Тамбовский листок 1915. 23 марта.
140
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
«желаю каждый день побеждать сильного и злого врага», «не
сдавайтесь в плен... Бейтесь до капли крови, стойте за Русь пра-
вославную, за веру христианскую»), следом перечислялись по-
сылаемые подарки, в конце неизменно стояла просьба о при-
сылке ответа («пиши ответ поскорее», «как получишь, прямо
пиши», «прошу вас сердечно, напишите мне письмо»), заверша-
ли послания адрес и подпись. В некоторых письмах содержа-
лась информация о последних событиях на фронте, явно по-
черпнутая из газет, и почти никогда — информация о себе
(девочки обычно лишь кратко констатировали, что у них «все
хорошо», хотя встречались и редкие исключения — «а у нас
живется плохо, говядина очень дорога стала»). Элементы лич-
ной презентации в этих письмах были весьма и весьма огра-
ниченны41.
Вполне очевидно, что в период войны изменился уровень
информированности и самореализации девочек, а также про-
явлений индивидуального и коллективного патриотического
поведения детского социума.
Религиозные настроения девочек
в период войны
Война вызвала подъем религиозных настроений в русском
обществе. Повсеместно епархиальные архиереи отмечали в
своих отчетах оживление религиозных чувств взрослых и осо-
бенно детей. Это проявлялось и в усердном посещении бого-
служений, молитвах о здравии и упокоении близких им людей.
Число продаваемых просфор увеличилось в два и более раз.
Усилилось усердие к заказным молебнам с акафистами и поми-
новением ушедших на войну, панихидам по погибшим на
фронте. В церквах стало появляться небывалое количество
молящихся. В окнах изб в деревнях стали видны теплящиеся
41 Сальникова АЛ Российское детство в XX веке. С. 149-
141
П.П. ЩЕРБИНИН
перед иконами лампадки. Другим свидетельством роста рели-
гиозных настроений было резкое увеличение продажи свечей
в храмах.
Детские религиозные настроения чаще всего проявлялись
в домашней обстановке, когда они со своими родными и близ-
кими молились, просили Бога защитить их отцов и даровать
России победу над врагом. Некоторые девочки сами сочиняли
молитвы: «Помилуй нас, Бог родимый. Будем мы тебе молить-
ся, пока не закончится война!» Родители замечали, что неред-
ко дети, которые были достаточно равнодушны к религиозной
обрядовости до войны, теперь стали усердно посещать бого-
служения и часто обращались со своими молитвами к Богу.
Девочки-беженки в условиях
военного лихолетья
Беженцы являлись одной из самых наиболее уязвимых ка-
тегорий населения России военной поры, а дети-беженцы под-
верглись не только губительному влиянию военной повседнев-
ности, но и сполна испытали горести и тяготы, лишения и
страдания Первой мировой войны. Из всей массы детей-бе-
женцев можно выделить несколько категорий: 1) те, кто уми-
рали, не выдерживая тягот и трудностей после ухода из дома;
2) те, кто заболевали и имели позже значительные проблемы
со здоровьем; 3) дети, потерявшие в дороге своих близких и
осиротевшие.
Современники признавали, что самой хрупкой группой
беженцев являлись дети, многие из которых затерялись в суто-
локе беженского движения и еще больше осиротели. Тяжелые,
часто губительные даже для взрослых, условия жизни бежен-
цев представляли особенно благоприятную почву для развития
детской заболеваемости и смертности. Ночевки в поле в холод-
ные осенние ночи, непригодная для детского организма гру-
бая пища, выдаваемая на питательных пунктах, изнурительная
142
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
жизнь в продолжение месяцев в повозке и, наконец, грязь, как
необходимое следствие кочевой жизни, — все это способство-
вало развитию эпидемий и болезней среди детей. Росла дет-
ская смертность42.
При спешной эвакуации, при том беспорядке, который ца-
рил на железных дорогах, при стихийности движения и при
скоплении населения стали наблюдаться многочисленные слу-
чаи разъединения семьи, потери отцом или матерью детей и
т.п. В 1917 г. Отдел по устройству беженцев опубликовал спи-
сок более 1000 детей, которые были потеряны родителями. Эти
сведения были взяты со слов беженцев, разыскивавших своих
детей43. Наиболее типичными причинами потери детей были:
«отстал на станции», «взят сестрой милосердия», «остался на
попечение односельчан», «попал в солдатский обоз», «сдана в
приют для беженцев» и др. В списках публиковались и имена
детей, которые не знали своих фамилий. Так, например: «Вера
Наумовна, 6 лет, Гродненской губ., Слонимского уезда, села
Долгое. Находится в Переяславле-Залесском, Владимирской
губ., Федоровском женском монастыре»44.
Эвакуированные из западных губерний учащиеся размеща-
лись на базе действующих учебных заведений, что сразу же
привело к скученности, переполнению классов, занятиям в две
смены и т.п45 Проблема повседневных реалий детей-беженцев
может быть изучена лишь при внимательном учете правового
положения, демографического и социального поведения бе-
42 ВК. Заботы о детях беженцев на Юго-Западном фронте // При-
зрение и благотворительность в России. 1916. № 4. С. 276.
43 Список детей беженцев, разыскиваемых родными через посред-
ство Отдела по устройству беженцев Всероссийских Земского и город-
ского Союзов. М., 1917. С. 2.
44 Список детей беженцев: сирот и потерявших родителей. Всерос-
сийский Земский и городской союзы. Отдел по устройству беженцев.
1916. Вып. 1. Январь. С. 45.
45 Ватник Н.С. Учащаяся молодежь в годы Первой мировой вой-
ны // Homo belli — человек войны в микроистории и истории повсе-
дневности: Россия и Европа XVIII—XX вв. Н. Новгород, 2000. С. 115.
143
П.П. ЩЕРБИНИН
женского сообщества, уровней взаимоотношений «коренного»
местного населения и массы людей, как писали о беженцах
современники, «пострадавших от войны».
Образование девочек в военные годы
Военные будни внесли серьезные изменения в образова-
тельные процессы и стандарты женского образования. Так,
несмотря на военное время, наблюдался необычайный наплыв
детей в начальные школы. Солдаты в своих письмах с позиций
настоятельно советовали женам отдавать детей в школы пости-
гать грамоту. По отзывам печати, крестьянки хотели учить
детей, так как сами часто были неграмотными и не могли про-
читать письмо с фронта и написать ответ. Им приходилось ис-
кать грамотного соседа и платить ему по 50—60 коп. за пись-
мо в несколько строк46. Кроме того, на увеличение общего
числа учащихся немалое влияние оказывал и приток беженцев,
дети которых поступали в школы в местах проживания. Так, в
тамбовскую женскую гимназию было принято в 1915/16 учеб-
ном году 203 ученицы, из которых: детей жителей Тамбова —
65, Тамбовского уезда — 19, других уездов — 13, других губер-
ний — 13, мест, занятых военными действиями, — 93. Отказа-
но в приеме было 64 ученицам47.
Однако в некоторых городах наблюдался недобор учащих-
ся, и школы оказались на одну четверть свободны. Это объяс-
нялось как удорожанием жизни, так и уходом на войну отцов
семейств и необходимостью учащихся бросить учебу и искать
заработки для содержания своих родных и близких. Многим
девочкам пришлось заменять матерей в домашнем хозяйстве
и при уходе за младшими членами семьи.
Примечательно, что за время войны цены на все школьные
принадлежности подскочили в несколько раз. Многие семьи
46 Тамбовский земский вестник 1916. 26 октября.
47 ГАТО. Ф. 17. On. 1. Д. 5427. Л. 5.
144
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
уже не могли обеспечить детей всем необходимым для посе-
щения школы. Так, например, школьные принадлежности в
среднем поднялись в цене на 200—300 процентов, а обувь
и одежда подорожали в 4—5 раз. Тетрадь, стоившая до войны
3—4 коп., стоила в военные годы 10—12 коп., карандаш вмес-
то 5 коп. стал стоить 17 коп. Кроме того, выросла и плата за
проживание, наем квартиры для учащегося — с 6 до 25 руб.
В связи с трудным военным временем и повышением цен Ми-
нистерство народного просвещения было вынуждено издать
циркуляр об отмене формы для учащихся. По этому циркуля-
ру учащиеся могли ходить в школу в домашнем платье, лишь
бы оно было у них скромно и опрятно. Для многих матерей
рост цен на предметы первой необходимости и школьные
принадлежности был непосильным и оказался одной из при-
чин невозможности для дочерей посещать школу.
Военные госпитали повсеместно занимали помещения луч-
ших учебных заведений, так как во многих тыловых провинци-
альных городах именно мужские и женские гимназии были
просторными и светлыми, имели водопровод и освещение48.
Нередко учебные заведения отдавались и для размещения сол-
дат. Это приводило к «революционным» переменам в образо-
вании: нередко девочки стали обучаться вместе с мальчиками,
активизировались контакты между детьми разных социальных
групп.
Девочки на трудовом фронте
Понятно, что детский патриотизм не мог ограничиться
только сбором пожертвований и отправкой посылок на фронт.
Общественная самореализация и опыт старших поколений
(наличие широкого спектра дамских комитетов, организаций
помощи беженцам, комитетов по поддержке солдатских семей
48 Василевский ЛМ. По следам войны. Впечатления военного врача.
Пг„ 1916. С 37.
145
П.П. ЩЕРБИНИН
и т.п.) были заразительны для детей и подростков, вызывая и у
них стремление к общественной инициативе и самореали-
зации. Ученицы старших классов охотно сотрудничали с ор-
ганизациями общеземского союза и союза города, других
общественных организаций, участвуя в помощи раненым, бе-
женцам, проведении переписей нуждающихся в помощи се-
мей и т.п. Учащиеся до 15 лет, как правило, в дружины не при-
нимались, но родители, педагоги, да нередко и сами крестьяне
считали их «детьми», которые вздумали поиграть во взрослую
жизнь трудового крестьянина.
Одним из направлений патриотической деятельности уча-
щихся в период Первой мировой войны явилась трудовая по-
мощь семьям призванных на войну. На селе особенно остро
ощущалась нехватка рабочих рук, и одним из источников по-
полнения трудовых ресурсов, помощи семьям солдаток яви-
лась организация ученических дружин. Конечно, от многих
учащихся, не знавших прежде сельскохозяйственного труда,
сложно было ожидать больших успехов в этом деле, но все же
помощь солдатским семьям, оставшимся без кормильца, была
весьма ощутимой.
Трудовые артели организовывались не только из учеников,
но в некоторых местах и из учениц средних учебных заведе-
ний49. Так, некоторые женские дружины ухаживали за деть-
ми50, работали в деревнях и детских садах51. Данное явление
было новым и впервые в российской истории давало возмож-
49 См., к примеру: ИК. Отчет об организации и работе дружины уча-
щихся Миргородской художественно-промышленной школы имени
Н.В. ГЬголя в помощь семьям воинов в уборке полей // Педагогический
журнал для учащих народных школ Полтавской губернии. 1915. № 8.
С. 9-18.
''' Лебедев С. Трудовые дружины учащейся молодежи в деревне //
Русская школа. 1916. № 1. С. 5.
51 Отряды женских средне-учебных заведений для заведывания дет-
скими яслями // Призрение и благотворительность в России. 1915.
№ 5. С. 377.
146
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
ность представителям разных полов реализовывать свои пат-
риотические почины и проявлять общественную деятель-
ность.
Необходимо учитывать, что иногда инициатива работы в
деревне в составе трудовых дружин исходила и от самих уча-
щихся. Так, по воспоминаниям петроградских гимназисток,
когда они в 1915 г. изучали историю общественных движений
в России, у одной из учениц зародилась идея об организации
дружины, которая затем охватила и ее подруг. В 1916 г. девуш-
ки записались в формирующиеся дружины общества «Народ-
ная помощь». Однако отношение к женскому труду в дружинах
было предвзятое и недоброжелательное. Гимназисткам объяс-
няли, что никакой существенной пользы они принести не смо-
гут, что они физически бессильны и не подготовлены к фи-
зическому труду и общественной работе. Но все же девушки-
общественницы решили не отступать и стали сами искать
возможность применения своего труда. Вскоре они получили
приглашение поехать в качестве трудовой дружины в Костром-
скую губернию в рамках программы костромского сельскохо-
зяйственного общества52.
Первая реакция сельских жителей на появление учениче-
ских дружин была скептически-подозрительная.
В воспоминаниях гимназисток саметской дружины отмеча-
ется, что крестьяне их вначале принимали за австрийских
пленных, присланных на принудительные работы, потом — за
Божьих людей, работающих для спасения души, и даже подо-
зревали, что среди гимназисток есть царская дочь, которая
приехала посмотреть, как живут крестьяне53.
Заметим, что опыт ученических дружин получил свое про-
должение в Советском Союзе, при развитии тимуровского дви-
жения и студенческих строительных отрядов.
52 Работы и впечатления Саметской сельской трудовой дружины.
Записки дружинниц. Предисл. В.Н. Фигнер. Пг, 1917. С. 1—3.
53 Там же. С. 35.
147
П.П. ЩЕРБИНИН
Психологическое восприятие
военной поры девочками
Первая мировая война положила начало общей трансфор-
мации детского сознания. Она открыла для юного поколения
цену человеческой жизни и смерти, ввела в обиход такйе по-
нятия, как «героизм воинов» и «зверства врага». Война ярко и
остро обозначила в детских представлениях образ «чужих»,
которых следует ненавидеть и презирать. В воспоминаниях о
своей детской повседневности Екатерина Мещерская отмеча-
ла, что, когда началась война, «я стояла в парке, прижав к серд-
цу свою любимую куклу, а передо мной на высокой насыпи
железной дороги тянулись длинные составы с русскими солда-
тами. Я смотрела на них, и на душе становилось очень тоск-
ливо»54.
На детскую психологию с первых дней войны оказывали
воздействие патриотические шествия, которыми сопровожда-
лись проводы на войну запасных солдат. По наблюдениям
современников, эти манифестации заряжали детей нравствен-
ным подъемом, жутким восторгом от того необычного, важ-
ного и страшного, чему они являлись свидетелями и участ-
никами.
С другой стороны, для многих детей из привилегированных
классов война не принесла серьезных изменений в жизни.
В воспоминаниях Т.Г. Морозовой о пребывании в Институте
благородных девиц в период Первой мировой войны также
практически не отражено влияние военных будней. Автор ука-
зывает, что лишь в послефевральский период 1917 г. девочки
стали ощущать недостаток продовольствия и другие проявле-
ния революционного времени55.
Зинаида Шаховская вспоминает, что, когда объявили войну,
ее, восьмилетнюю девочку, не тревожили предчувствия и она
54 Мещерская ЕВ. Жизнь некрасивой женщины. М., 2007. С. 148.
^Морозова ТГ. В институте благородных девиц // Институтки: вос-
поминания воспитанниц институтов благородных девиц. М., 2003.
148
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
не понимала происходящего56. «Лицо войны представлялось
мне скорее благодушным. Я продавала программки на благо-
творительных праздниках, устраиваемых матерью, собирала
пожертвования для раненых, протягивая прохожим свой ящи-
чек; давали щедро, без колебаний, золотые монетки вперемеж-
ку с медными копейками сыпались в ящик, и я радовалась, чув-
ствуя, как он тяжелеет. Разумеется, мы с Наташей вязали в
огромном количестве шерстяные шлемы и шарфы, шили ме-
шочки, куда затем складывали трутовые зажигалки, табак, плит-
ки шоколада и дружеские записки. Иногда приходили ответы,
написанные неуверенным почерком, в некоторых письмах нас
просили уточнить, замужем ли мы или девицы, что нас очень
забавляло»57.
Традиционное описание страданий детей в условиях воен-
ной повседневности является глубоким и устоявшимся сте-
реотипом. Понятно, что для детей разных социальных и со-
словных групп военный быт и настроения военных лет были
разными. Так, в воспоминаниях С. Зерновой о своих гимнази-
ческих впечатлениях (девочке было 14 лет) отмечается, что
«война 14-го года вначале мало отразилась на нас. Она была да-
леко. Первой встречей с ней был приезд в верхний этаж наше-
го дома “беженцев” из Польши. Я в первый раз услышала это
новое для меня слово. Мне представилась широкая, пыльная
дорога и бегущие по ней люди с мешками за спиной58.
Вскоре мои родители, вместе с районным попечительством
на Арбате, открыли в одной из квартир в нашем доме неболь-
шой лазарет для легко раненных и выздоравливающих солдат.
Моя мать посылала меня два раза в неделю читать солдатам
вслух. Читала я им, большей частью, или газеты или рассказы
Чехова. Я мучительно стеснялась, не знала, куда сесть, о чем их
спросить и как к ним подойти. Было их обычно человек 6,7, от
56 Шаховская 3. Таков мой век М., 2006. С. 61.
57 Там же. С. 65.
58 Зернова С. Отрочество // На переломе. Три поколения одной
московской семьи (семейная хроника Зерновых). Париж, 1970. С. 207.
149
П.П. ЩЕРБИНИН
них пахло махоркой и байковыми халатами, иногда они о чем-
то переговаривались друг с другом и тихо смеялись, это еще
больше смущало меня, и я с нетерпением ожидала, когда прой-
дет час и я смогу уйти... Шла война, а дома у нас продолжалась
беззаботная и счастливая жизнь. По субботам у нас были уро-
ки танцев; они были одновременно и танцевальные вечера...
Позднее, кроме концертов, мы ставили спектакли, устраивали
кружки, диспуты, рефераты, увлекались поэзией, ходили вме-
сте на концерты, на вечера, где выступали русские поэты»59.
Вполне очевидно, что детские настроения и детский опыт
войны был различным для разных детей и нес на себе серьез-
ный отпечаток их социально-правового и сословного по-
ложения.
Игровые практики и роли девочек
в детских играх
В жизни детей в период войны частым явлением станови-
лись совместные игры мальчиков и девочек. Девочкам в об-
щих играх поручалась роль сестры милосердия, а иногда,
в качестве враждующей партии, они изображали австрийцев
или немцев: мальчики считали позором играть «неприятеля».
Девочки же, как народ более уступчивый, мирились со своей
долей, лишь бы принять участие в общем веселье. Играя от-
дельно от мальчиков, девочки уже не воевали, но их игры
вполне отражали влияние переживаемого момента. Из их
любимейших игр следует назвать игру в «сестер милосердия»,
в «лазарет». Куклы превращались в раненых, которым ма-
ленькие сестры осторожно перевязывали раны, давали лекар-
ство, измеряли температуру. Роль доктора охотно поручалась
братьям60.
59 Зернова С. Отрочество. С. 210.
60 Там же. С. 99-
150
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
По анкетам детей, в 1915 г. мальчиков играло в войну 79%,
а девочек — 52%. В военных играх детей отражались современ-
ные события: врагами оказывались всегда немцы, турки и т.п.,
а численное превосходство всегда на стороне русских, в плен
попадали главным образом немцы и австрийцы. Есть дети, ко-
торые всегда играют русских: «Играю в войну, — заявила одна
девочка, — и бываю всегда Россия»61.
Даже в детских рисунках военной поры вполне четко про-
сматривалась военная тема. Так, когда девочкам предложили
нарисовать что-либо «из рождественских воспоминаний»,
дети изображали свои излюбленные темы, и у них появились
«елка в лазарете», «встреча Рождества на позициях» и т.п.62
Конечно же, Первая мировая война не прошла для детей
бесследно. Она расширила их мир, она вызвала не только
трансформацию их сознания, но и самого стиля их жизни. Да,
среди них были «жертвы войны», однако они в большинстве
своем не надели на себя «жертвенные» маски — с такой роле-
вой установкой в то сложнейшее время было просто не вы-
жить. Эти дети учились бороться, быть самостоятельными и
инициативными, независимыми, нужными и многопланово
необходимыми обществу, что уже в годы войны вызвало пере-
смотр и изменения в применяемых по отношению к ним об-
разовательных и воспитательных практиках Еще более акти-
визировались эти процессы после февральско-октябрьских
событий 1917 г. и последовавшей за ними Гражданской войны.
В результате в России выросло особое поколение мужчин и
женщин, сформировавшееся в специфических «военно-рево-
люционных условиях». Это поколение было во многом «мили-
таризированным», чему в немалой степени способствовало
создание пионерской организации с ее военно-политической
идеологией, атрибутами и ритуалами63.
61 Зеньковский ВВ. О влиянии войны на детскую психику (по дан-
ным анкеты) // Дети и война: Сб. статей. Киев, 1915. С. 52.
62 СМ.-Н.Г Война в рисунках детей //Дети и война: Сб. статей. Киев,
1915. С. 98.
63 Сальникова АА. Российское детство в XX веке. С. 167.
151
П.П. ЩЕРБИНИН
Война внесла глубокие и серьезные изменения в повседнев-
ность детей, причем восприятие военных событий в городе и
селе отличалось и зависело от той социокультурной среды, тех
взаимоотношений, которые складывались в окружении ма-
леньких россиян и россиянок Города, с их ежедневными и
более частыми выпусками газет, с лазаретами, с железнодорож-
ными поездами, полными раненых, с пленными на улицах,
крайне нервировали детей всех возрастов. В деревнях же мощ-
ное воздействие войны проявлялось прежде всего в период
мобилизации, а потом все становилось спокойнее, информа-
ция о тревожных событиях поступала реже, не было того по-
вышенного ритма жизни, как в городах. Для сельских детей
характерно было не обсуждение стратегических аспектов во-
енных известий; мысли их направлялись прежде всего на те
перемены, которые происходили в родной деревне. Таким об-
разом, сельский и городской менталитет девочки рассматри-
ваемого периода сильно отличались друг от друга, что должно
учитываться при изучении данных аспектов повседневной
жизни российского социума.
Наиболее уязвимой, слабой и страдающей в годы военного
лихолетья категорией российского социума были дети. Не
имевшие подчас жизненного опыта, лишенные родительско-
го внимания, оказавшиеся в водовороте военной повседневно-
сти дети и подростки вынесли из военного опыта все его
отрицательные последствия: милитаризацию сознания, право-
вой нигилизм, санитарно-гигиенические неурядицы, ухудше-
ние структуры питания, снижение уровня образования и мно-
гое другое.
Изучение патриотической деятельности девочек в периоды
войны позволяет оценить не только мотивы и следствия их
поведения и настроений, но и выявить существенные стороны
военной повседневности. Вне всякого сомнения, детский пат-
риотизм военной поры отражал важнейшие проявления раз-
вития гражданственности и самореализации юных россиянок,
свидетельствовал о модернизации общественного сознания в
152
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ДЕВОЧЕК В РОССИИ...
России начала XX в. В данном контексте весьма перспектив-
ным представляется проведение компаративистских исследо-
ваний по проблеме военного детства военных лет, специаль-
ное изучение ювенологии как особого исследовательского
направления, привлечение методик микроистории и истории
повседневности, методологического опыта историков, психо-
логов, культурологов, демографов, этнографов, что позволит
выявить новые страницы «детской» составляющей повседнев-
ной жизни российского социума в периоды войн России на-
чала XX в.
Подводя итоги, следует заметить, что поколение девочек,
переживших военные годы, имело особые черты и структур-
ные факторы взросления:
1) они продемонстрировали удивительную живучесть
«военного» поколения, сумевшего выдержать все тяготы и
лишения;
2) как и ветераны самой войны, дети оказывались тем «по-
терянным» поколением, о котором писали современники;
3) в годы революции, Гражданской войны, социально-поли-
тических «переломов» 20-х гг. XX в. дети сполна ощутили по-
следствия Первой мировой войны: безотцовщину, беспризор-
ность, отсутствие правосознания и семейного воспитания,
ожесточение и криминальные наклонности;
4) по сути, девочки военного времени были вовсе лишены
детства в традиционном его понимании, но обладали само-
стоятельностью и инициативностью, привыкали решать свои
проблемы силой или обманом, умели хорошо приспосаб-
ливаться к жизненным ситуациям, выносить лишения и го-
лодовки;
5) являясь детьми Первой мировой войны, девочки-подро-
стки росли в годы войны Гражданской, их взросление при-
шлось на период коллективизации и политических репрессий
20—30-х гг. — периода сталинизма в СССР. В известной степе-
ни война (мировая, Гражданская, война с внутренним врагом)
для этого поколения не прекращалась;
153
П.П. ЩЕРБИНИН
6) заметим, что дети 1930-х гг., рожденные «бывшим» воен-
ным поколением, также обрекались на участь иметь «военное»
детство, но уже Второй мировой войны 1939—1945 гг. Таким
образом, в Советском Союзе вполне сохранялась «преемствен-
ность» матерей и детей в плане постижения ими опыта войны,
а также выживания в неимоверно тяжелых и опасных, крити-
ческих условиях военной повседневности.
К сожалению, приходится констатировать: проблема воен-
ного опыта детей, феномен «воюющего» ребенка или подрост-
ка остаются актуальными явлениями современности. В Чечне
и Афганистане, Ираке и Израиле, Пакистане и Сомали, других
странах проливается кровь не только профессиональных сол-
дат и повстанцев, но и мирного гражданского населения.
В этом смысле условия непрекращающихся военных конфлик-
тов продолжают наносить удар по детству, а тысячи детей
погибают, становятся инвалидами, теряют родителей, живут в
нищете и антисанитарных условиях. Современные дети обре-
тают собственный военный опыт.
33. Мухина
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ
ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ
Семья и община представляли два важнейших института в
крестьянском социуме, определявшие весь уклад жизни, они
являлись ближайшим социальным окружением человека и
выполняли главные социализирующие функции. В данной
работе делается попытка проследить, каким образом проис-
ходило обретение некоторых аспектов социокультурного
опыта русской девушкой-крестьянкой в конце XIX — начале
XX в., на основе современного понимания истории повсе-
дневности, основные подходы к которой даны в работах
известного исследователя гендерной и «женской истории»
Н.Л. Пушкаревой1.
Все, что касается жизни женщины, все точки соприкосно-
вения с внешним миром, все аспекты ее внутреннего мира
отнесем к женскому пространству. Оно имеет множество ком-
понентов: функциональные, структурные, символические,
предметные, генетические, познавательные, эмоционально-
психологические, морально-правовые, мировоззренческие и
др. Соответственно, имеется мужское пространство, которое
по своему устройству подобно женскому, но существенно от-
1 Пушкарева НЛ. Историческая феминология в России: состояние
и перспективы // Общественные науки и современность. 2003. № 6;
Она же. Предмет и методы изучения истории повседневности // Эт-
нографическое обозрение. 2004. № 5; Она же. История повседневно-
сти: Социальная история. Ежегодник. 2007. М., 2008. С. 9—54.
155
3.3. МУХИНА
личается от него по содержанию составляющих его компонен-
тов. Именно в повседневной жизни формируются различные
аспекты каждого пространства. Можно сказать, что эти про-
странства представляют своего рода экстракт, квинтэссенцию
повседневной жизни, в них происходит «материализация»
повседневности.
Каждое пространство, в том числе женское, само облада-
ло сложной структурой. В него входили пространства дево-
чек, девушек-невест, молодых замужних женщин, зрелых
женщин с детьми, свекровей, невесток, золовок, вдов, бабу-
шек, солдаток2 и др. Переход из пространства девочек-под-
ростков в пространство девушек-невест был обусловлен био-
логическим взрослением и предопределен течением време-
ни. А вот следующий переход, в пространство замужних
женщин, такой определенностью не обладал и представлял
лишь одну из альтернатив, к тому же имевшую широкую ва-
риативность.
Сначала рассмотрим устройство той сферы мужского про-
странства, в которой были воплощены представления о мес-
те и роли женщины, исходя из материалов источников о ее
повседневной жизни. Другими словами, как расценивали жен-
щину мужчины-крестьяне? Ответ на этот вопрос, в общем, из-
вестен, но все же приведем свидетельства, тем более что они
имеют эмоционально-личностную окраску. Положение жен-
щины было объективно обусловлено особенностями кресть-
янского способа хозяйствования. В крестьянском хозяйстве
ее деятельность имела жизненно важное значение. Вот какой
разговор состоялся у корреспондента Этнографического
бюро князя В.Н. Тенишева из Калужской губ. В.И. Зориной с
2 Пушкарева НЛ. Русская женщина: история и современность: Ис-
тория изучения «женской темы» русской и зарубежной наукой. 1800—
2000: Материалы к библиографии. М., 2002. С. 39; Малоголова ИМ. Кре-
стьянка в русской пореформенной деревне // Вестник МГУ. Серия 8.
История. 1998. № 2. С. 63.
156
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
крестьянином из Жиздринского уезда А. Терентьевым. Мужчи-
ны ушли на промыслы, оставив Терентьева хозяйничать в че-
тырех дворах, включая его собственный. Он считал женщин,
оставшихся без мужчин, сиротами. Как сироту, так и женщи-
ну, по мнению А. Терентьева, грех обидеть, поэтому ей нужен
защитник, хозяин. «Хорошая хозяйка дом соберет, а нажить
не наживет», это дело мужчины. По утвердившемуся среди
крестьян представлению, женщина одна не могла хорошо
вести хозяйство. В то же время в крестьянском социуме выде-
ляли и хорошую, умную женщину, которую ставили высоко3.
Хорошая хозяйка пользовалась глубоким уважением, конечно,
в рамках отведенного женщине места в традиционном об-
ществе4.
Мужчины считали женщину ниже себя не только по силе,
но и по уму, смотрели на нее свысока5. Значительный пласт
фольклорного материала отражает женскую обыденность:
«Жена без мужа — всегда сирота»6; «Бабу не бить — толку не
быть»; «Люби жену, как душу, а тряси, как грушу» (Псковская
губ.); «Бей бабу обухом, припади да послушай: дышит, — лука-
вит, еще надо прибавить»; «До смерти не бей, а учи, пока не
устанешь» (Санкт-Петербургская губ.)7. Побои, наносимые
женщинам, рассматривались как имеющие «педагогическое
значение» — исправить взбалмошную, не желающую слушать-
ся мужа жену, «направить ее на путь»8 . Причем такого рода
«педагогика» считалась внутренним семейным делом, в кото-
рое не следует вмешиваться. Вот случай, по современным по-
3 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. (Далее — РКЖБН). Т. 3: Ка-
лужская губ. СПб., 2005. С. 53—54-
4 Милоголова ИМ. Указ. соч. С. 6$).
5 РКЖБН. Т. 3. С. 53.
6 Даль ВИ. Пословицы русского народа: Сборник: В 2 т. Т. 1. М., 1984.
С. 288, 291, 339, 365-
7 РКЖБН. Т. 6: Курская, Московская, Олонецкая, Псковская, Санкт-
Петербургская и Тульская губернии. СПб., 2008. С. 219-
8 Там же. С. 245-
157
3.3. МУХИНА
нятиям, представляющий крайнюю степень жестокости, но с
точки зрения крестьян того времени таковым отнюдь не счи-
тавшийся: «В д. Гутове (Иссадской вол.) (Санкт-Петербургской
губ. — ЗЛГ.) крестьянин Федор Сорока за разные провинки
жену свою запряг в борону и боронил на ней вместо лошади;
работавшие рядом соседи только посмеивались, а никто не
решился отговорить мужа от такой проделки. Стегал он свою
бабу кнутом, словно ленивую клячу, пока она, выбившись из
сил, не упала в обморок»9.
Описанный случай в д. ГУтово относится к крайностям, его
нельзя считать типичным, встречался редко. Но такая ред-
кость весьма показательна. Она демонстрирует, как низко
могла опускаться планка, позволявшая судить о положении
женщины. Даже без таких крайностей в укладе жизни кресть-
янского социума во всем, что касалось женщины, подчерки-
валось, выделялось надлежащее ей место. Причем каждое по-
коление впитывало такие представления с самого раннего
возраста. Об этом можно судить по следующим ситуациям
повседневной жизни, описанным корреспондентами Этног-
рафического бюро. Перед свадьбой и на свадьбе девушек,
включая и близких родственниц жениха и невесты, считали
недостойными сажать за общий стол. В то же время их бра-
тья, если им было даже по 10 лет, сидели наравне со взрослы-
ми за общим столом10. При отсутствии домохозяина в семье
распоряжался его сын, даже несовершеннолетний, заставляя
и мать исполнять его приказания11. Считалось величайшим
бесчестьем для мужа, если его хоть раз побила жена. В с. Пав-
ловском Ростовского уезда Ярославской губ. в одной семье
жена нередко била своего мужа. Однажды она при людях уда-
рила его железным аршином по голове за то, что он не при-
вез ей из Петербурга ротонды. На ее мужа смотрели как на
9 РКЖБН. Т. 6. С. 365.
10 РКЖБН. Т. 1: Костромская и Тверская губернии. СПб., 2004. С. 196.
11 Там же. С. 68.
158
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
дурачка, несмотря на его хорошие заработки: «Уж какой он
человек, коли бабе поддался, прямое дело, что дурачок»12 * *. Ко-
нечно, описанный случай скорее исключение, чем правило.
Крестьянка не позволяла себе ударить мужа, каким бы физи-
чески слабым он ни был. Любопытно, какими мотивами она
при этом руководствовалась: в этом случае пойдут дурные
слухи про нее саму и весь ее род, ее сестер и будущих доче-
рей будут обходить женихи. Можно было видеть, как малень-
кий, слабосильный мужичок бил здоровую, высокую женщи-
ну и та совершенно не защищалась, хотя могла свалить его
одним ударом.
Однако мужья часто получали словесный отпор: «У меня
хозяйка как заговорит, так поневоле замолчишь — не знаешь,
что и ответить супротив ее: словно по книжке читает. Слу-
шаешь, слушаешь даже раза, да и уйдешь, потому иначе с ней
не сговоришь»15.
Во взаимодействии мужского и женского пространств важ-
нейшее место занимало то, как понималась крестьянами честь.
Владелица имения при д. Высокой Жиздринского уезда Калуж-
ской губ. Е.И. Мансурова, урожденная Вадбольская, подарила
своим бывшим крестьянам 120 десятин земли с тем, чтобы зем-
ля была поделена поровну между всеми без различия пола и
возраста. Тогда на каждого приходилось по 4 десятины. Это
вызвало оживленные толки между крестьянами: «Баба во всем
видна, вот и княжна (их бывшая госпожа) доброе дело задума-
ла, наградила общество землей, кто другой это сделает? А му-
жиков страсть обидела, с бабами сравняла: ведь исстари ведет-
ся, что у мужика душа, а у бабы нет ничего, а она бабу к мужику
приравняла. Ну, да она сама баба, сама хочет с мужиком срав-
няться». Мужики даже поговаривали, что не стоит даже брать
12 РКЖБН. Т. 2: Ярославская губ. Ч. 2: Даниловский, Любимский, Ро-
маново-Борисоглебский, Ростовский и Ярославский уезды. СПб., 2006.
С. 364.
15 Там же.
159
3.3. МУХИНА
землю на таких условиях, но, хорошенько обдумав, отказались
от этой идеи14. Можно привести массу других примеров, каса-
ющихся разных сторон жизни, но при всей их вариативности
непреложным остается общий вывод: в крестьянском созна-
нии глубоко укоренилось представление, что мужчина выше
женщины. *
Как виделось самой крестьянской женщине ее положение?
Однозначного ответа дать нельзя. Жена, которую муж бьет
мало и редко, считалась счастливой, и ей завидовали все кре-
стьянки села. Побои переносились женщиной без ропота и
жалоб, в крайнем случае она уходила к своим родителям. Те
принимали дочь неохотно, говоря: «Верно проштрафилась
(провинилась), коли муж сердце на тебе срывает» (с. Красное
Глининской вол. Тульской губ.). Заметим, что в описанном
выше случае в д. тугово, когда крестьянин Ф. Сорока жестоко
истязал свою жену, они через некоторое время помирились15.
Вот о каких разговорах сообщал корреспондент Этногра-
фического бюро из с. Адуево Адуевской вол. Тульской губ.
Н.П. Авраамов: «“А что, девонька, — спрашивает молодая жен-
щина другую, — любит тебя муж-то?” — “Как не любить... Бьет
больно — значит любит”. — “А меня вот не бьет. Ругать — ру-
гает, а не бьет”, — уныло отвечала соседка»16. Встречались слу-
чаи, когда жена полновластно распоряжалась мужем17.
Обратимся еще к одной стороне повседневной жизни —
умению считать и мерить. «В пределе сотни мужики вообще
считать не затрудняются... Бабы считают ужасно медленно,
осторожно и часто путаются, а за поверкой всегда обращают-
ся к мужикам» (Исаевское сельское общество Чернослобод-
ской вол. Олонецкой губ.)18. При всей дисперсности оценок
” РКЖБН. Т. 3. С. 114.
15 РКЖБН. Т. 6. С. 437.
16 РКЖБН. Т. 3. С. 433.
17 РКЖБН. Т. 2: Ярославская губ. Ч. 1: Пошехонский уезд. СПб., 2006.
С. 456.
18 РКЖБН. Т. 6. С. 143.
160
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
самими женщинами их положения и места главный вывод
остается прежним: мужчина стоит выше женщины.
Представляли ли девушки, какая жизнь их ожидает после
выхода замуж? Обратимся к источникам. По народным поня-
тиям муж приобретал себе рабу в лице жены19. Очень немного
имеется письменных источников самих девушек-крестьянок
об их мыслях и чувствах, ощущениях их обыденной жизни.
Представление могут дать получившие распространение в то
время пословицы: «Не тужи, замуж идучи: как муж бить станет,
тогда наплачешься», «Жена мужу — петый кус. Жена — кабаль-
ный батрак»20 и частушки:
' Надоела в девках воля —
Пойду замуж терпеть горя,
Передамся, бабы, вам,
" Ко горючим [ко] слезам
(Пошехонский уезд Ярославской губ.)21.
Тяжелая жизнь крестьянки после замужества ни для кого не
была секретом. Даже беременность не служила основанием для
освобождения от работы. Женщины рожали на поле и тут же
через несколько часов принимались за работу. Привлека-
тельную невесту уже через 2—3 года трудно бывало узнать, а
40-летние крестьянки выглядели 60-летними22. Об участи кре-
стьянских девушек имеются свидетельства современниц. Вот
одно из них, точное и пронзительное, приведенное коррес-
понденткой Этнографического бюро В.И. Зориной из Жизд-
ринского уезда Калужской губ.: «Лет до 12 ты будешь качать
детей, тогда твое место займет другая девочка, а тебя заставят
прясть, скородить, учиться жать. Лет до 17, самое большее до
20, ты будешь избавлена от детей, это время для тебя будет са-
19 РКЖБН. Т. 1. С. 24.
-'Даль ВИ. Указ. соч. С. 283, 286.
21 РКЖБН. Т. 2. Ч. 1. С. 82.
22 РКЖБН. Т. 2. Ч. 2. С. 435.
161
3.3. МУХИНА
мое хорошее время... Потом выйдешь замуж, пойдут у тебя дети,
которых опять ты будешь укачивать, которые не дадут тебе ве-
селиться, будут тебе мешать работать и спать. А под старость
будешь качать своих внуков»23. Далее В.И. Зорина сопоставля-
ет обыденную жизнь девочки-девушки и мальчика-парня: «Луч-
ше бы тебе родиться мальчиком: ребенком ты была б& со сво-
ими товарищами на улице, если бы захотела учиться, пошла бы
в школу, выучилась бы читать, писать, знала бы молитвы и, хотя
далеко стояла бы в церкви, поняла бы, что там поют и читают.
А теперь ты если захочешь учиться, тебя посадят нянчить сес-
тер и братьев; ни мать, ни бабка не научат тебя читать правиль-
но молитвы, а ты в свою очередь не научишь этому своих де-
тей, а по-настоящему это обязанность матери, почти от одной
матери зависит весь строй семейной жизни. Была бы ты маль-
чик, то, если бы захотела, с помощью школы и училищных
книжек ты могла бы развить себя хоть немного, теперь же ты
этого сделать не можешь. Ты не виновата будешь, что невеже-
ственна, а тебя за твое невежество будут осуждать. Грамоту ты,
верно, будешь ценить, потому что твои тетки хвалятся, что их
сыновья грамотные, твои старшие сестры гордятся, что их му-
жья любят читать книги и им иногда их читают. А ведь бабка
твоя грамоте не придавала значения»24. В этих словах прекрас-
но переданы умонастроения, которые владели девушкой или
женщиной, размышлявшей о своей обыденной жизни, о жен-
ской доле. По словам этой крестьянки, если бы «бабе тогда
умереть, когда она все дела поделает, то для смерти время не
было бы»25.
В глубине сознания каждого человека заложено стремление
к лучшей жизни. С ней резонировала также глубоко проник-
шая в крестьянское сознание идея об установленном миро-
порядке, касавшаяся как настоящего, так и будущего. По на-
родным убеждениям, огромное значение в жизни каждого
23 РКЖБН. Т. 3. С. 70.
24 Там же..
25 Там же. С. 72.
162
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
человека имела судьба, в том числе и в браке: «Сужена ряжена
не обойдешь и на коне не объедешь», «Судьба придет — по ру-
кам свяжет»26. Считалось, что завесу будущего можно было при-
открыть только с помощью потусторонних сил, отсюда по-
стоянно практиковавшиеся обращения к колдунам, гадания.
В сознании девушки удивительным образом переплетались
рациональное и иррациональное. Причем иррациональные
действия, ритуалы могли представляться как материализация
того или другого явления. Мы можем только представить со-
стояние девушки, обуреваемой противоречивыми мыслями и
чувствами, где все сплелось в один клубок: совершенно ес-
тественное для каждой женщины иметь семью и детей, подо-
греваемое традиционными установками крестьянского со-
циума и религией; страх перед будущей жизнью в чужой семье,
безрадостные примеры которой были постоянно перед глаза-
ми; неуверенность в отношениях с будущим мужем; тоска рас-
ставания с родительским домом, подругами и с лучшей порой
жизни. «Плохо и тревожно провела невеста эту последнюю
ночь в родительском доме; много беспокойных снов, вероят-
но, она видела, размышляя о неизвестной будущей жизни и
прощаясь мысленно со своим родным гнездом, где каждая без-
делица ей дорога и с младенчества облелеяна; да и подружки
ее, как потом мне признались, проплакали всю ночь, предви-
дя скорую разлуку» (с. Ильинское Галичского уезда Костром-
ской губ.)27.
Были ли другие альтернативы у девушки? Были, но немно-
го — остаться старой девой, вековушей или же иметь интим-
ные связи не выходя замуж и завести внебрачных детей. Из-
вестно, что последняя альтернатива помимо экономических
затруднений вызывала резкое осуждение в крестьянской сре-
де. Стремление к переходу из пространства девушек-невест в
пространство замужних женщин являлось абсолютно доми-
26 Даль ВИ. Указ. соч. С. 40.
27 РКЖБН. Т. 1. С. 204.
163
3.3. МУХИНА
нирующим. Посмотрим, чем определялась направленность та-
кого вектора.
Во-первых, имелись ценностные ориентации. Какой же-
них или невеста считались наиболее завидными, желанными
помимо любви, личных предпочтений и симпатий? Отметим
амбивалентное положение жениха и невесты. С одной сторо-
ны, если говорить о женихе, он был суженый, ниспослан
судьбой, против которой не пойдешь. С другой же — жениха
можно было выбрать и надо было постараться сделать так,
чтобы он тоже выбрал ее. Этот массив «постараться сделать»
имеет чрезвычайно сложное строение, и ниже попытаемся
в определенной степени его описать. К традиционным пред-
ставлениям о хорошем женихе относились богатство и
изобилие крестьянского двора, здоровье и способность к тру-
ду, внешняя привлекательность, сила, ловкость, «молодцева-
тость», веселый нрав. Вариативность ценностной шкалы про-
исходила главным образом по горизонтали, по вертикали она
была выражена слабо. При преобладании уравнительных
тенденций в крестьянском социуме средне зажиточное хо-
зяйство не очень сильно отличалось от богатого. Скажем, в
первом было 2 коровы, в богатом 4—6. Иная картина предста-
ла в пореформенное время в связи с имущественным и со-
циальным расслоением крестьянства. Такой аспект, как «бо-
гатство», получил вертикальную мобильность, и диапазон его
вариативности значительно расширился. В пореформенное
время значительно ускорилось разрушение экономической и
культурной замкнутости крестьянского социума; усилилось
потребление материальных и духовных ценностей, создан-
ных за пределами деревни; изменилась ориентация шкалы
ценностей, вектор которой склонялся по направлению к го-
роду. Все эти изменения материализовывались посредством
явлений повседневной жизни. В результате в крестьянском
социуме появились новые стимулы для внутреннего развития,
возникла особая атмосфера восприимчивости к новациям.
164
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
Если такие новации резонировали с тенденциями внутренне-
го развития, то они приживались, впитывались крестьянским
социумом28.
Известно, что отхожие промыслы развивались в России за-
долго до Манифеста 19 февраля 1861 г., однако городская мода,
одежда, привычки не находили подходящей почвы в деревне
и слабо приживались. Но в атмосфере обновления всей жизни
для этого возникли благоприятные условия.
Можно выделить следующие пути проникновения новаций
в деревню: 1) вследствие жизни на отхожих промыслах в круп-
ных городах, 2) вследствие всеобщей воинской повинности,
3) от сельской интеллигенции, 4) вследствие роста грамотно-
сти, чтения книг, журналов и газет. Наиболее значимым для нас
является первый канал — отхожие промыслы, хотя бы в силу
того, что о них имеются многочисленные свидетельства и со-
ответствующие исследования29.
Одной из главных новаций, непосредственно связанной с
предметом нашего рассмотрения — повседневностью — и на
которую корреспонденты Этнографического бюро неоднок-
ратно указывали, была повсеместно распространяющаяся
страсть к щегольству. Она стала приметой повседневной жиз-
ни и поглощала значительную часть крестьянских доходов. На
заработанные в столицах деньги отходники старались приоб-
рести городскую одежду, сапоги с калошами, часы и тд. Все это
приобреталось втридорога, часто, даже когда в хозяйстве была
неотложная нужда в деньгах. Сильнее всего эта страсть за-
хватывала женщин. В самых глухих деревнях встречались в
курных избах девушки, одетые в шелковые платья. Модная
одежда стала заветной мечтой каждой крестьянской девушки.
Девушки из зажиточных семей шили шелковые платья по по-
28 Арутюнов С А. Процессы и закономерности вхождения иннова-
ций в культуру этноса // Советская этнография. 1982. № 1. С. 13.
29 ВесинЛП. Значение отхожих промыслов в жизни русского крес-
тьянства //Дело. 1887. № 2. С. 102—124.
165
3.3. МУХИНА
следней моде у портних от 40 до 80 р., что составляло замет-
ную часть годового оборота даже богатой крестьянской семьи.
Им стремились подражать и бедные30. Таких свидетельств мож-
но привести огромное количество31.
Обратимся к А.В. Балову, этнографу и журналисту, предос-
тавившему по Ярославской губ. много материалов в Этногра-
фическое бюро и периодические издания. Он сообщал, что
уже редко можно встретить крестьян, которые бы искренне
придерживались старины, а если находились такие, то только
потому, что лично им тогда жилось лучше. Далее он писал
про крестьянина из д. Денисовка Пошехонского уезда П. Вла-
сова. Этот крестьянин был человеком старинного закала, но
его дочь одевалась по-модному, иначе стало нельзя, замуж
никто не возьмет. Сын его служил в галантерейном магазине
в Петербурге. Механизм проникновения новаций часто бывал
следующий.
Поначалу целая деревня придерживалась традиционного
уклада жизни. Но вот в деревню возвращался состоятельный
питерец, проживший там десятки лет. Он из-за своего богат-
ства вызывал большое уважение и вместе со своим семей-
ством задавал тон в деревне. Все старались ему подражать,
чтобы «не ударить в грязь лицом». Чаще всего подражание
начиналось с внешнего вида — с одежды, а затем постепенно
распространялось и на другие стороны обыденной жизни.
Наиболее консервативными оказывались женщины старшего
поколения, ревниво державшиеся за старые обряды, обычаи и
предрассудки32.
« РКЖБН. Т. 2. Ч. 1. С. 41, 386.
31 РКЖБН. Т. 1. С. 179; Т. 5; Вологодская губ. Ч. 1: Вельский и Вологод-
ский уезды. СПб., 2007. С. 510; РКЖБН. Т. 5: Вологодская губ. Ч. 2: Грязо-
вецкий и Кадниковский уезды. СПб., 2007. С. 297, 363; Быт великорус-
ских крестьян-землепашцев. Описание материалов Этнографического
бюро князя В.Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии). СПб.,
1993. С. 217.
» РКЖБН. Т. 2. Ч. 1. С. 333-334.
166
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
Показательно следующее высказывание.- «Вишь ты, Захар
сшил жилетку дочери, мне надо, не бедней же я его»33. Или: «То
ли дело, как есть в чем показать себя народу! Деньги-то в кар-
мане, их не увидишь, в науку, в ученье тоже не вырядишься, а
одежду-то всякий увидит и всякий полюбуется» (с. Пречистое
Ростовского уезда Ярославской губ.)34. Приведем еще одно сви-
детельство; девочка 10— 11 лет случайно попадала в горничные
или няньки к сельскому священнику, учителю или помещику-
чиновнику — «первая ее проба жизни»; дальше ее из усадьбы
помещик-чиновник (барин) перевозит в город, конечно, боль-
шей частью уездный, редко губернский. В городе она живет
год, два и уже, «придя домой на побывку, старается разыгрывать
из себя горожанку среди своих бывших подруг; ее уж и тут
можно заметить по костюму и манерам. Проходит так еще года
два, она уже помышляет о том, как бы было хорошо попасть в
губернию, и, случается, попадает. А уж из губернии не так-то
мудрено попасть и в столицу. В губернии заводит она знаком-
ство с подругами, у них учится “жить по-городски” в полном
смысле слова, тут уж заводит себе и модные платья, тут учится
она жизни и вкушает жизнь; теперь она полированная, серь
деревенская оставлена дома, сарафаны и лапти тоже, все это
почти позабыто (не говорю — забыто), и язык-то свой деревен-
ский она переделала, говорит также мудрено. Если такая “горо-
жанка” приедет погостить домой, то, батюшки, какую она иг-
рает роль между своими деревенскими!»35
Таким образом, пореформенное время изменило вариатив-
ность ценностных оценок и по горизонтали. В местах распро-
странения отхожих промыслов происходила смена идеала
жениха. «Качества, которые требуются и восхваляются как у
молодца, так и у девушки, — это чтобы был (или была) “моден”
и “благороден”»36. Предпочтение при выборе жениха отдава-
33 РКЖБН. Т. 2.4. 2. С. 321.
34 Там же. С. 278.
35 РКЖБН. Т. 1. С. 223.
36 Там же. С. 177.
167
3.3. МУХИНА
лось крестьянину-отходнику. «В летнее время вся мужская мо-
лодежь у нас “до выгребу” в Питере, а если кое-кто из парней
и останется, то девушками за женихов не признается, потому
что он не питерщик Питерщики чисто одеваются, носят пид-
жаки, калоши, щегольское пальто, развязны в обращении, лов-
ки и вообще, как здесь говорят, ребята “фартовые”, не чета
деревенским пням. Питерщики здесь — законодатели мод, по-
сылают в дом деньги, привозят хорошие гостинцы, словом
считаются здесь первыми людьми, и мода на них у девушек ве-
ликая»37. Об этом писал и А.Н. Соловьев в очерке «Питерщики-
галичане»38.
Рассмотрим подробнее изменение диапазона вариативно-
сти ценностной шкалы невесты по горизонтали и по верти-
кали. Традиционно при заключении брака руководствовались,
во-первых, экономическими соображениями, когда хотели
получить в хозяйство работницу, и, во-вторых, внутренними,
считавшимися предопределенными свыше и издавна культи-
вировавшимися воззрениями о необходимости женитьбы.
Отсюда такие качества хорошей, предпочтительной невесты,
как здоровье, физическая сила, способность к работе, хоро-
шее приданое, хозяйственный практический ум, крестьянское
представление о красоте — дородность, гладкое лицо, румя-
ные щеки, белые зубы, длинные косы39. Представления об
изменениях, принесенных новыми веяниями, дают факты
повседневной жизни. Вот что рассказала крестьянка Марья
Петровна из с. Медведиха Варнавинского уезда Костромской
губ. На вопрос «Что лучше, чтобы невеста была красивая или
работящая?» она ответила: «Да для кого как Вон Карамай же-
нился, так про Душку Пальцеву говорил: “Что за баба будет?
И выйти на народ не с чем. Мне надо такую, чтобы показать
было что”. Да чего, уж какой Федька Зенин, так и тот из-за
37 РКЖБН. Т. 1. С. 174.
38 Соловьев АЛ. Питерщики-галичане (Этнографический очерк) //
Труды Галичского отделения КНОИМК. Вып. 3. Галич, 1923. С. 2.
39 РКЖБН. Т. 3. С. 204; Т. 2. Ч. 2. С. 348-349; Т. 5. Ч. 1. С. 407.
168
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
этого не взял: “Ну что от нее: ни песен, ни басен”. А вот Вась-
ка Полянский тот говорит: “Мне нужно хозяйку: красоту-то не
лизать, с хорошей наживешь, а с плохой что и есть прожи-
вешь”»40. Еще два свидетельства корреспондентов с мест. Пар-
ням нравились «славенки», то есть завидные невесты, прежде
всего богатые и затем уже красивые девушки, ловкие в разго-
ворах, обращении, пляске и в забавах молодежи. Хоть в ста-
рину и считали, что «с лица не воду пить», но в рассматрива-
емый период красивая наружность девушки при заключении
брака играла значительную роль. Очень часто богатый па-
рень брал девушку только за ее красоту, не спрашивая с ее
родителей никакого приданого (Пошехонский уезд Ярослав-
ской губ.)41.
В женихе главным образом учитывалась хозяйственная са-
мостоятельность. К концу XIX в. все больше ценился размер его
заработка, «пьянство, курение табака и разгульный образ жиз-
ни в расчет не принимались»42. Относительно женихов суще-
ствовали следующие пословицы: «Не ищи паханого, а ищи па-
харя», «Хоть в щеку бы бил, да щеголь бы был»43. Неравные
браки по имущественному положению встречались довольно
часто. С одной стороны, богатые парни весьма часто брали за-
муж бедных, но красивых девушек, которые «им пришлись по
сердцу». С другой стороны, было и так, что бедный молодой па-
рень женился на богатой некрасивой девушке нередко старше
его по возрасту. В последнем случае в выборе невесты главную
роль играла, «конечно, любовь к деньгам, которые, по народ-
ному выражению, хотя “Не бог, а полбога будут”»44.
О восприятии «вещного мира», в котором протекала обы-
денная жизнь девушки, свидетельствуют следующие примеры.
•4 40 РКЖБН. Т. 1. С. 57.
41 РКЖБН. Т. 2. Ч. 1. С. 404.
42 Крюкова С.С. Русская крестьянская семья во второй половине
XIX в. М„ 1994. С. 107.
‘ 41 РКЖБН. Т. 1. С. 57.
44 РКЖБН. Т. 2. Ч. 1. С. 409.
169
3.3. МУХИНА
Девушки-крестьянки, как и представительницы других сосло-
вий, для придания себе большей красоты стремились исполь-
зовать косметику: пудру, которая была в большом употребле-
нии у деревенских красавиц, румяна, помаду и т.п. Указанная
косметика у всех девушек была одинаковая; разница состояла
только в их стоимости, то есть в качестве. Например, пудра
заменялась какими-нибудь дешевыми белилами, жестяная бан-
ка помады заменялась более простой и т.д. «Румяны и белила —
непременная принадлежность наших девушек и молодых жен-
щин, — отмечает корреспондент из д. Бревнова Калужского
уезда Тверской губ. — Никакие отговаривания и советы по по-
воду отменения этой моды не помогут»45. В начале 1860-х гг.
Н.С. Преображенский, описывая, как девушки готовились к
смотринам невест, отмечал, хотя «здоровье и румянец брызжут
со щек почти каждой тамошней девушки, они все, без исклю-
чения, штукатурят свое лицо и красят так толсто, что этого
нельзя не заметить, и сами девушки не скрывают этого»46. Даже
маленькие девочки при всяком торжественном случае натира-
ли себе щеки белилами. Девушки обычно покупали коробку
пудры в складчину, так как для одной она оказывалась дорога;
вместо пудры и румян иногда использовали «стеариновые све-
чи... и сандал, и фуксин и т.п.»47. Румянами также служили кон-
фетные бумажки, лоскутки линючей материи, которыми нати-
рались до тех пор, пока не сойдет с них краска. «Из предметов
косметики покупают только помаду, которую и употребляют в
праздники: чем больше праздник, тем сильнее напомажи-
ваются»48.
Выше отмечалось, что новации, навеянные внешними воз-
действиями, имеют шансы прижиться при условии, если эти
новации совпадают или, по меньшей мере, не противоречат
45 РКЖБН. Т. 1. С. 491.
46 Цит.: по: Шангина ИИ. Русские девушки. СПб., 2008. С. 58.
47 РКЖБН. Т. 1. С. 491.
48 Там же. С. 339—340.
170
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
тенденциям внутреннего развития. Что касается моды и одеж-
ды, благоприятную почву для их приживания создавало крес-
тьянское тщеславие. Тщеславие — качество, присущее челове-
ку вообще. Но оно вместе с такими чертами крестьянского
социума, как изолированность и уравнительные тенденции в
сочетании со склонной к крайностям широтой русской нату-
ры, приобрело своеобразную форму. Выставление напоказ
богатства, благополучия в крестьянском социуме имело высо-
кий семантический статус. Сказанное в наибольшей степени
относилось к женщинам, имела место резкая поляризация:
крайний консерватизм женщин старшего поколения и прямо
противоположное восприятие новой моды и одежды у мо-
лодого.
Возникшая мобильность по вертикали сужала вариатив-
ность по горизонтали (в некоторой степени стали терять пре-
жнюю значимость наличие приданого, физическая сила и др.).
Одновременно появились новые факторы по горизонтали,
такие как городская одежда, манеры, косметика, украшения,
часы и т.п. Причем вертикальная вариативность по фактору
«богатство» индуцировала соответствующую вертикальную
вариативность новых горизонтальных факторов, в первую
очередь одежды. Новые факторы шкалы ценностей были при-
званы способствовать переходу в пространство замужних жен-
щин. В этом, наверное, главная причина быстрого утверждения
новаций в пространстве девушек-невест, отражающихся в по-
вседневной жизни.
В пореформенное время модная одежда заняла значитель-
ное место в крестьянской повседневной жизни, влияя не
только на хозяйственные интересы, но и вмешиваясь в такие
отношения, как налоги и повинности. В с. Мостище Галичско-
го уезда Костромской губ. состоялся такой разговор старосты
с одной крестьянкой: «Я слышал, ты получила от самого при-
сыл (из Петербурга. — Давай оброк!» — «Ничего я не по-
лучала, врут все!» После непродолжительных пререканий хо-
171
3.3. МУХИНА
зяйка усадила старосту за стол, достала бутылку водки. Далее
выяснилось, что хозяйка получила от мужа 30 р., но уже все
потратила. Староста продолжал увещевать, говоря, что расход
по дому, конечно, имеется, но и оброк надо платить, ведь
23 Р- недоимки. — «Ох, знаю, желанный, да девка-то ведь на
выросте: надо обуть, одеть, голую замуж-то не возьмут; а нон-
че гляди-ко, как наряжаются все, ну, и моя просит наряду. Што
поделаешь?» Пришли к согласию, что крестьянка заплатит
страховку за дом. Староста после угощения ушел, получив
70 к. вместо 23 р.49
Ярким примером того, как были восприняты новые вея-
ния, может служить описание масленичных катаний в с. Ку-
бенском Вологодского уезда Вологодской губ.: «Женщины ка-
таются с загнутыми сзади шубами, [чтобы] показать мех своей
дорогой шубы — это богатая; бедные же выставляют напоказ
не мех шубы, иногда овчинный, а свою коленкоровую ниж-
нюю юбку, хотя до черноты загрязненную». А чтобы видны
были кольца, «которых одеваются на все пальцы обеих рук»,
не надевали и перчатки. Катались девушки на санях «в шляп-
ках давнишней моды и без платков», а те, которые не имели
шляпок, надевали на голову несколько платков, «наилучших и
разноцветных». Чтобы было видно, что у них по несколько
платков, девушки выставляли на вид кончик каждого платка
«синего или голубого, красного и поверх белого, вязаного»50.
О «моде» среди деревенских девушек свидетельствует следую-
щее описание празднования Масленицы в г. Кадникове Воло-
годской губ.: «В местный наш уездный город съезжается очень
много нарядной молодежи из подгородных деревень. При
этом стоит упомянуть про безвкусие и бестолковость девичь-
их костюмов: девицы, одеваясь в шубы, на голову надевают
соломенную шляпку, густо усаженную разноцветными цвета-
ми ярких цветов, а поверх шубы надевают бусы. Лица их бы-
49 РКЖБН. Т. 1. С. 236.
5° РКЖБН. Т. 5. Ч. 1. С. 257.
172
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
вают так густо и смачно накрашены и набелены, что поло-
жительно цвет румянца не уступает кумачу!»51 Подобные при-
меры новых явлений в повседневной жизни крестьянских
девушек подробно описывает и корреспондент Этнографи-
ческого бюро из д. Печеньга Солигаличского уезда Костром-
ской губ. Н. Колосов52 53 *.
Первоначально появление модной одежды у какой-либо
крестьянской девушки символизировало, с одной стороны, ее
индивидуальность, ее выделение из среды сверстниц, с дру-
гой — означало ее приобщение, в определенной степени во-
влеченность в городской стиль жизни. Выделение из среды
сверстниц предполагало усиление перспективы перехода в
пространство замужних женщин. По мере увеличения числа
реципиентов накапливались дифференцирующие признаки
(все большее число девушек обзаводилось модной одеждой),
которые на определенном этапе приобретали интегрирую-
щий характер. Единичные поначалу новации со временем
переходили в ранг потребности, модная одежда перестала
восприниматься как новация и в трансформированном виде
органично вошла в интегральную часть женского простран-
ства.
Все это прямо или косвенно затрагивало различные компо-
ненты женского пространства, отражающиеся в ее повседнев-
ной жизни. В первую очередь это относилось к эмоционально-
психологической и семиотической сферам55. Вариативность
по вертикали вследствие различий в материальном благосо-
стоянии позволяла осуществить селекцию и сформировать
шкалу уровней по отношению к одежде, украшениям, космети-
ке и т.д. Здесь сложным образом интерферировали подспудное
желание выделиться из ряда своих сверстниц и стремление
51 РКЖБН. Т. 5. Ч. 2. С. 581.
' 52 См.: РКЖБН. Т. 1. С. 339—340.
53 Байбурин АК Ритуал в традиционной культуре. Структурно-се-
мантический анализ восточнославянских обрядов. СПб., 1993. С. 10.
173
3.3. МУХИНА
быть отмеченной потенциальным женихом. Большую роль
играли престижно-символические факторы, которые могли
приобрести самодовлеющий характер и занять доминирую-
щее место. Понятие престижа резонировало с эмоционально-
психологическим состоянием, характерным для крестьянско-
го социума. Вспомним крестьянские свадьбы и праздники на
широкую ногу, приводившие к значительным экономическим
трудностям крестьянской семьи. Праздничная одежда издавна
имела престижно-символический характер, служила предме-
том соперничества, в которое были вовлечены и девушки из
самых бедных крестьянских семей. Теперь одежда еще приоб-
рела значение маркера, указывающего место ее обладателя на
социальной лестнице.
Итак, одежда стала способом утверждения девушкой свое-
го положения не только в собственных глазах, но и в глазах
ближайшего социального окружения — родственных и поло-
возрастных групп, территориальной общины. В связи с новы-
ми веяниями, новыми отношениями, расширением взгляда на
мир появилась потребность утвердить себя в новом, вновь
открывшемся мире. Однако не было глубокой генетической
связи между традиционным миром и новым миром города.
Между ними существовал разрыв, новации приходили в стол-
кновение с отдельными элементами пространства крестьянки,
что приводило к нарушению существовавших структурных
связей. Отметим эстетические нормы, чувство меры, пони-
мание гигиены. В результате столкновений новации адапти-
ровались и трансформировались, прежде чем войти в инте-
гральную часть пространства крестьянской женщины, в ее
повседневную жизнь. Вследствие трансформаций заимство-
ванные элементы могли приобрести гротескный характер, что
мы видим из приведенных выше выдержек. Применение кос-
метики — по принципу «чем больше, тем лучше». В одежде —
выпячивание ее наличия и количества, и все это в соответствии
с крестьянскими эстетическими нормами. Странное, должно
быть, впечатление производили в городе описанные наряды
174
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ РУССКОЙ ДЕВУШКИ-КРЕСТЬЯНКИ...
крестьянских девушек. Они могли нарядиться в сшитые по
последней моде платья вместе со шляпками, которые были в
моде несколько лет или десятилетий назад, соломенные шляп-
ки носили зимой вместе с шубами и т.д. Вспомним здесь слова
Агаты Кристи, что нет ничего более нелепого, чем вчерашняя
мода54.
Вхождение новации в интегральную часть женского про-
странства и утрата ею своего значения как новации имели еще
одну сторону. Собственно, это относится к механизму внедре-
ния новации,- первоначально она имеет престижно-символи-
ческий характер, а затем приобретает утилитарные черты55.
В качестве примера можно привести ситцевые платья, которые
в условиях резкого сокращения производства домотканых
материалов быстро потеряли престижно-символическое зна-
чение и прочно вошли в обиход.
Таким образом, нацеленность девушки-крестьянки на заму-
жество и переход в новую социально-возрастную группу жен-
щин определяли и соответствующую направленность всех
компонент женского пространства: функциональных — быть
женой и матерью, воспитывать детей, трудиться на благо сво-
ей семьи; генетических — понимание своей роли и места
начинало усваиваться с самых ранних лет и передавалось из
поколения в поколение; мировоззренческих — понимание не-
обходимости семьи согласно традиционным установкам кре-
стьянского социума и религиозным предписаниям; эмоцио-
нально-психологических — только находясь в пространстве
замужних женщин, она могла себя чувствовать на своем мес-
те. Указанная направленность относилась и к оставшимся ком-
понентам — религиозным, нравственно-правовым, семиоти-
ческим и др., все было взаимосвязано и взаимообусловлено.
Новации, в частности в одежде, воспринимались от донора (го-
54 Кристи А Миссис Макгинти с жизнью рассталась... // Детективы
Агаты Кристи. Т. 13. Рига, 1995. С. 61.
55 Арутюнов С А Указ. соч. С. 18.
175
3,3. МУХИНА
рода) посредством пространственно-временной передачи
(с помощью явлений обыденной жизни), адаптировались,
трансформировались и аккумулировались крестьянским жен-
ским пространством, изменив содержание его компонент.
В добавление к изложенному отметим изменения в функцио-
нальной сфере (новая одежда отчасти стала повседне*вной,
вошла в приданое невесты), мировоззрении и мировосприя-
тии, в структурной компоненте и т.д. Мы показали, как шло ста-
новление женского пространства, как оно изменялось в зерка-
ле повседневной жизни русской девушки-крестьянки. Следует
заметить, что нами описан лишь один из фрагментов этого из-
менения.
ОЮ. Солодянкина
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ
В ИХ ПОВСВДНЕВЬЕ:
СОЦИАЛЬНОЕ VS ГЕНДЕРНОЕ
Повседневная жизнь иностранных гувернеров
и гувернанток в российских дворянских семьях
Гувернеры и гувернантки — надзиратели за детьми1, вос-
питатели детей, живущие в доме и потому «вписанные» в по-
вседневную жизнь дворянской семьи. Сравнивая положение
гувернера и гувернантки, отметим, что гувернантки были мно-
гочисленнее2, поскольку именно они начинали заниматься
воспитанием как девочек, так и мальчиков. Воспитание детей,
хотя и имело гендерные черты, еще не затрагивало обучения,
так что мальчиков до определенного возраста традиционно
воспитывали женщины. В среднем в возрасте 5—9 лет мальчик
переходил в руки гувернеров, а девочкой гувернантка занима-
лась вплоть до выхода ее замуж. Обязанности гувернера и гу-
вернантки, хотя и весьма похожие, имели определенные отли-
чия. Гувернантка К. Клермонт писала:
«Наставник в десять тысяч раз более счастлив, чем гувернан-
тка, потому что мальчики могут прыгать и играть, но девоч-
ки должны всегда быть в бесконечном царстве этикета, и
это ограничение портит их расположение, канализуя избы-
ток веселости, столь характерный для детства, который дол-
жен исчезнуть или испариться...»3
1 Определение словаря В.И. Даля.
1 См. статистику в «Общих отчетах, представленных Его Импера-
торскому Величеству по Министерству Народного Просвещения» за
1834-1853 годы.
3 Letter of Claire Clairmont to Mary Shelly, 29 04.1825 // The Clairmont
correspondence: letters of Claire Clairmont, Charles Clairmont, and Fanny
177
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Гувернер должен был научить мужским практикам поведе-
ния и дать знания. Обязанности наставников в разных семьях
различались. Если контроль за обучением брали на себя мать
или отец семейства, можно было ограничиться гувернанткой-
надсмотрщицей за детьми, не требуя от нее слишком больших
познаний в науках; если же родители освобождали себя от
функций постоянного контроля, требовались знающие настав-
ники, способные сами учить большинству предметов и осуще-
ствлять контроль за приходящими учителями. Для разочаро-
ванной в муже или овдовевшей женщины гувернантка могла
стать другом, гувернер — утешителем. Иностранные гувернеры
и гувернантки ценились выше, чем отечественные, при этом
была своеобразная иерархия воспитателей — представителей
разных национальностей4.
Итак, посмотрим, каков был механизм повседневного суще-
ствования иностранных гувернера и гувернантки в россий-
ских дворянских семьях второй половины XVIII — первой по-
ловины XIX в. Сразу оговорюсь, что мы не берем историю
оформления статуса и выбора места работы наставниками,
историю их появления в России — это отдельная тема. Конеч-
но, можно рассматривать особенности повседневной жизни
гувернера и гувернантки в «простое», когда они в поисках мес-
та работы или когда они едут в Россию — на пароходе, в дили-
жансе etc., когда они уже закончили службу и доживают свой
век, но это слишком «утяжелит» наш материал. Обращаю вни-
Imlay Godwin / Ed. by Marion Kingston Stocking. Vol. 1. 1808—1834.
Baltimore & London, 1995. P. 215.
4 См. подробнее в: Солодянкина OJO. Стереотипы восприятия ино-
странных воспитательниц в имперской России // Вестник Московско-
го государственного областного университета. Серия «История и
политические науки». 2006. № 1. С. 73—83; Она же. Социальное поло-
жение иностранных наставников в России (вторая половина XVIII —
первая половина XIX в.) // Вестник Московского государственного
областного университета. Серия «История и политические науки».
2008. № 2. С. 10—24.
178
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСВДНЕВЬЕ...
мание и на специфику источниковой базы: у нас есть минимум
текстов, созданных самими наставниками5, и в основном при-
ходится опираться на материалы, принадлежащие их воспи-
танникам, работодателям, свидетелям процесса воспитания.
Приглашая в свою семью наставника, хозяева должны были
решить, где разместят гувернантку или гувернера (и сопровож-
дающих лиц, если наставники приехали с детьми или / и с су-
пругом / супругой), какой прислугой обеспечат, сколько вы-
ходных дней будут давать, предоставят ли в пользование эки-
паж, где будут питаться гувернер, гувернантка и дети — за
общим столом или отдельно, какие комнаты будут отведены
под классное помещение. Все эти обстоятельства являлись сво-
его рода «структурной решеткой», вокруг которой «нарастала»
материя повседневного существования иностранных воспи-
тателей.
Природно-географическая среда .
Русские природно-климатические условия были сложными
для иностранцев. Летняя жара была мучительна для голланд-
ского гувернера Чичериных Тенката, из-за собственной тол-
щины все время задыхавшегося летом (имение Чичериных
было в Тамбовской губернии, где лето в силу континентально-
сти климата было сухим и жарким). Тенкат
«уверял, что в России все дома нарочно так устроены, что
нельзя нигде найти сквозного ветра. В жаркие дни он с утра
до вечера только и делал, что искал ветра; ночью же он ста-
вил свою кровать посреди комнаты, между открытыми
5 Сообщения немецкого гувернера А. Шлецера, письма и дневники
английской гувернантки К Клермонт, воспоминания немецкого гувер-
нера Ф. Боденштедта, записи рассказов гувернантки Ф. Дюрбах о дет-
стве П.И. Чайковского, записи английской гувернантки Ш. Боурн, со-
общения о приключениях в плену у Шамиля французской гувернантки
А. Дрансе.
179
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
дверями и окном, или же перетаскивал по двору свой надув-
ной матрас, стараясь где-нибудь уловить дуновение ночно-
го воздуха. Зато когда шел дождь, он предавался полному
удовольствию: надевал нарочно купленную для этого жен-
скую рубашку, которая нисходила до его пят, и, не скрыва-
ясь от посторонних взоров, выходил на крыльцо и наслаж-
дался ниспадающею на него прохладительною влагою»6.
Но гораздо хуже переносили иностранцы русские холода.
Гувернантка Н.П. Семеновой m-lle Haldy,
«в первый раз приехавшая в Россию и страшно боявшаяся
русских морозов, сделала себе на лицо маску из шелковой
материи, пробитую ватой, с прорезами для глаз»7.
У швейцарской гувернантки Вульфов мадемуазель Бенуа
«зябли ноги, а она очень тепло обувалась и держала их
зимою на мешочке с разогретыми косточками из черно-
слива»8.
Британская гувернантка К. Клермонт считала, что попала
в страну стереотипных медведей, как тогда воспринималась
Россия:
«Я предпочитаю мою ледяную пещеру и моих медведей
здесь»9.
6 Чичерин БН. Воспоминания Б.Н. Чичерина / Публ., [вступ. ст. и
примеч.] А. Шаханова, Г. Щетининой // Российский Архив: История
Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах.
[Т.] IX. М., 1999. С. 143.
7 Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского: В 4 т. Т. 1. Детство
и юность (1827—1855 гг.). Пг, 1917. С. 106.
8 Керн (Маркова-Виноградская) АП. Из воспоминаний о моем дет-
стве // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания. Дневники.
Переписка / Сост., вступ. ст. и прим. AM. Гордина. М., 1989. С. 121.
9 Letter of Claire Clairmont to Jane Williams, 11.09.1824 // The Clair-
mont correspondence: letters of Claire Clairmont, Charles Clairmont, and
180
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Имея опыт жизни в Европе, Клер сравнивала российские
климат, флору и фауну, переменчивость погоды с тем, что она
привыкла видеть особенно в милой ее сердцу Италии. Привык-
шая к относительно теплым английским и еще более теплым
швейцарским и итальянским зимам, Клер с трудом переноси-
ла тяготы московской непогоды. Особенно угнетала ее продол-
жительность зимы. 16 мая 1825 г. она писала подруге:
«Снег наконец-то растаял, но холодные пронизывающие
ветра вернули если не саму зиму, то по крайней мере ощу-
щение Зимы»10.
.4
Вид города, планировка улиц, качество дорог также были
предметом ее внимания, так как, когда она начала давать уро-
ки английского в разных дворянских семьях Москвы, ей при-
шлось много ходить пешком, и она узнала Москву с «изнанки».
Обширность Москвы и плохие дороги, не позволявшие совер-
шать прогулки, редкая растительность, почти отсутствующие
цветы (после нескольких лет жизни в Италии это было особен-
но заметно), минимум фруктов (за исключением яблок, груш
и редких вишен) также были предметом жалоб Клер в письмах.
Для всех остальных плодов нужны были оранжереи, и фрукты
превращались в несбыточную мечту. Если тебе дадут 10 или
12 вишенок, надо радоваться, горестно восклицала Клер, вспо-
миная итальянское плодовое изобилие. Кроме этого, ее неска-
занно мучили насекомые, из-за которых она не могла спать
нормально:
«Целые полчища черных тараканов, клопов и уховерток,
которые роятся в каждом российском доме <...> нигде еще
Fanny Imlay Godwin / Ed. by Marion Kingston Stocking. Vol. 1.1808—1834.
Baltimore & London, 1995. P. 211.
10 Letter of Claire Clairmont to Jane Williams, 16.05.1825 // The Clair-
mont correspondence. P. 224.
181
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
я не спала так мало. Я не замечаю ничего, кроме этих не-
приятных животных, ползающих весь день, и мне уже мере-
щится, будто моя кровать вся покрыта полчищем черных
насекомых»11.
В послеобеденные часы, переваривая пищу за приятной
книгой, как смертельную обиду воспринимал насекомых стра-
дающий излишней полнотой Тенкат. Его воспитанник Б.Н. Чи-
черин вспоминал:
«В деревне мы из соседней классной комнаты слушали
стук чашек и тарелок, сопровождаемый чтением и хохотом;
и вдруг все это прерывалось сердитыми возгласами; он бе-
гал, топал, кричал. Мы бросались, чтобы узнать причину его
гнева.- оказывалось, что его укусила муха и тем нарушила эти
минуты блаженства. Он отмахивался от нее платком, кидал-
ся за нею в досаде. “Ces diables de mouches, — кричал он, —
je leur mets la toute espdce de bonnes choses pour qu’elles
manget et me laissent tranquille, non, il faut qu’elles viennent se
mettre sur mon nez!”12 Мухи и комары были его смертельны-
ми врагами, и он никогда не стеснялся в выражениях своей
досады. Случалось, что мы летом обедали в саду в большом
обществе; вдруг он взвизгивал, вскакивал и покрывал плат-
ком свой плетеный стул, чтоб оградить себя от покушений
этих докучливых насекомых. Все, разумеется, глядели на
него с удивлением»13.
11 Letter of Claire Clairmont to Jane Williams, 29.04.1825 // The Clair-
mont correspondence: letters of Claire Clairmont, Charles Clairmont, and
Fanny Imlay Godwin / Ed. by Marion Kingston Stocking. Vol. 1.1808—1834.
Baltimore & London, 1995. P. 222.
12 «Эти проклятые мухи... я им оставляю для еды всякой всячины,
чтобы они оставили меня в покое, так нет же, они садятся мне на нос!»
(Пер. с франц}
13 Чичерин БН. Воспоминания. С. 144.
182
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Спортивного типа мужчины легче справлялись как с холо-
дами, находя в них положительную сторону — зимнюю охоту,
катание на санях (ИА Раевский вспоминал, как они с француз-
ским гувернером сбились с дороги и вернулись целы, только
благодаря силе и энергии лошадей14), так и с насекомыми,
организуя свое жизненное пространство так, чтобы они там не
появлялись. Немецкий гувернер Чичериных Федор Иванович
Дюмулен решил проблему таким образом:
«Летом не допускалось даже присутствие мух. С этой
целью у него и днем и ночью окна были затянуты сетками,
а дверь завешана пологом, и, если случалось, что какая-ни-
будь легкомысленная муха проникала в это святилище, не-
умолимая хлопушка преследовала ее до тех пор, пока она
падала жертвою своего дерзновения»15.
Пространственная локализация
Во второй половине XVIII в быт значительной части дворян
был непритязательным. Е.П. Янькова вспоминала, что в детстве
жили они в деревне, и
«когда для братьев приняли в дом мусье, Француза»,
то ему отвели комнату в подклетях, то есть в нижнем ярусе,
между кладовых16.
«Двойных рам у него в комнате не было, стекла были еще
очень дороги, так он и придумал во вторые рамы вставить
14 Из воспоминаний И.А. Раевского (1815—1830 гг.) // Историче-
ский вестник 1905. Т. 101. №. 8. С. 396.
15 Чичерин БН. Воспоминания. С. 141.
16 Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записан-
ные и собранные ее внуком Д Благово. Л., 1989. С. 22.
183
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
бумагу, промазанную маслом; можно себе вообразить, какая
там была темь и среди бела дня»17.
Такими были условия в доме, где
«батюшка был богат»18,
но для XVIII в. это смотрелось естественным.
Столичные аристократы могли позволить себе другие ва-
рианты размещения гувернеров. Как только появлялась воз-
можность, дети отделялись от родителей и помещались вмес-
те с воспитателями. Для сыновей графа К.Г. Разумовского даже
сняли отдельный дом на 10-й линии Васильевского острова,
чтобы мать не мешала процессу воспитания:
«Два экипажа были всегда на-готове, парадная карета для
молодых графов и другая для учителей, которые должны
были, однако, для пользования ею обращаться с просьбою
к гувернеру. <...> во всем доме не было ни одной дамы, ни-
кто не стеснял нас в исполнении обязанностей, а со всем
тем строго соблюдалось во всем приличие и достоинство»19.
Главный гувернер, месье Бурбье, был в этой ситуации хо-
зяином положения и распоряжался всем домом, как и надзирал
за прочими учителями. Каждому воспитателю полагалась от-
дельная комната.
Отдельную комнату (с возможностью принятия в ней горя-
чительных напитков) требовал себе и потенциальный гувер-
нер в семье В.С. Шереметева. Этого наставника нашел для сво-
их родственников граф Н.П. Шереметев и аттестовал его так:
17 Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записан-
ные и собранные ее внуком Д. Благово. Л., 1989. С. 22.
18 Там же. С. 23-
ю Васильчиков АА. Семейство Разумовских: В 5 т. Т. 2. СПб., 1880. С. 2.
184
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«Человек уже пожилой, лет 50-ти и с немалыми познани-
ями, но есть одно препятствие, что он по окончании учеб-
ных часов, т.е. часу с 7-го вечера привык уже быть один на
свободе, и ни чем около детей не заниматься, сидя в своей
комнате с книгами и газетами и придавая пылкость раз-
мышлениям своим теплыми напитками, однако ж умеренно.
Но в прочее время всегда трезв и иначе ни на какия конди-
ции идти не соглашается. Человек-же с отменными та-
лантами»20.
Это назначение не состоялось, но требование гувернера об
отдельной комнате с ежевечерними напитками рассматрива-
лось как естественное. Могли ли пойти навстречу аналогичной
просьбе от гувернантки? Мы знаем, что, скажем, в начале XIX в.
в имении графов Бутурлиных дети с гувернантками были от-
делены от взрослых, но находились внизу, изредка, в качестве
награды, поднимаясь вверх к матери21. Граф ВА. Соллогуб вспо-
минал, что у них детские комнаты были наверху.
«Жизнь наша шла отдельно от жизни родителей. Нас во-
дили здороваться и прощаться, благодарить за обед, при чем
мы целовали руки родителей, держались почтительно и
никогда не смели говорить “ты” ни отцу, ни матери»22 23 *.
Гувернеры размещались наверху с детьми25. Часто комнаты
детям с наставниками отводились где-нибудь в мезонине,
20 Письмо графа Н.П. Шереметева В.С. Шереметеву от 23 марта
1800 г. // Шереметев П.С. Василий Сергеевич Шереметев. 1752—1831.
СПб., 19Ю. С. 150-151.
21 Записки графа Михаила Дмитриевича Бутурлина // Русский ар-
хив. 1897. Кн. 1. № 3. С. 398.
22 Отрывки из воспоминаний графа В.А. Соллогуба // Помещичья
Россия по запискам современников / Сост. Н.Н. Русов. М., 1911. С. 88.
23 Теплое В. Князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский // Рус-
ский архив. 1896. Кн. 3. №. 12. С. 594.
185
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
плохонькие. В «Руководстве для гувернеров и гувернанток»
1870 г. А. Лесгилье сказано:
«Спальня вашего воспитанника должна быть просторна,
высока, хорошо проветриваема и, если можно, обращена на
восток. Поэтому, вооружитесь всеми доводами против tex
родителей, которые помещают своих детей в тесных и ни-
зеньких комнатах или комнатах антресоля, куда едва прони-
кает свет, а еще меньше чистый воздух, так что атмосфера
там никогда не освежается и до того становится удушливою
и вредною, что чрезвычайно пагубно отзывается на здоро-
вьи тех, которые дышат ею. Температура не должна быть
сырою или жаркою, никогда не должна быть выше 14°, — и в
этом я только повторяю мнение всех докторов, которые со-
ветуют дышать более свежим воздухом, — а если холодно,
то укрываться другим одеялом. Если помещение просторно,
то похлопочите, чтобы дети были помещены в одном покое,
а вы в другом, смежном с первым и соединенном дверью, ко-
торую советую оставлять на всю ночь отворенною. Это луч-
ше, чем спать с ними в одной комнате. Если родители не
будут соглашаться, то пусть переговорят с доктором, тот ко-
нечно всегда подтвердит ваши слова и найдет их вполне от-
вечающими требованиям гигиены»24.
В отличие от гувернеров отдельная комната гувернанткам
предоставлялась редко, и они довольствовались ширмочками
в том же помещении. В случае малолетства ребенка рядом с его
кроватью мог быть диванчик для бонны, а в отдельной комна-
те у нее было еще одно спальное место, скажем, как в семье
Капнистов, где гувернантку поместили в одной комнате с вос-
питательницей
24 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток. На рус-
ском, немецком и французском языках. Необходимая настольная кни-
га для каждого семейства, с прибавлением законов, относящихся к
правам и пенсиям лиц, посвятивших себя воспитанию и образованию
детей в России. СПб., 1870. С. 55.
186
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«для больших упражнений во французском языке»25.
В семье Россет, при одинокой жизни детей на хуторе под
надзором гувернантки, юная Александра
«спала в ее комнате у ног ее кровати, а Клеминька (брат
Александры. — О.С.) в другом углу»26.
У князя Н.Г. Репнина-Волконского, вице-губернатора Саксо-
нии, а затем малороссийского генерал-губернатора, обе доче-
ри спали в одной комнате с гувернанткой мамзель Вильдер-
мет27. Примеры можно умножить28.
Предполагалось, что постоянный присмотр гувернантки
полезен детям, так что и в императорской семье гувернантка
размещалась вместе с воспитанницей. Для мальчика отводи-
лась соседняя комната (поселять в одном помещении разнопо-
лых существ считалось неподходящим). И даже когда у шести-
летнего Дмитрия Скалона старушку-няню заменили красивой
гувернанткой-немкой, он
«дичился и по утрам, просыпаясь в ея отсутствие, запирал
двери и одевался один»29.
25 Капнист-Скалон СВ. Воспоминания // Записки русских женщин
XVIII — первой половины XIX века. М., 1990. С. 295.
26 Смирнова-Россет АО. Дневник Воспоминания. М., 1989. С. 85.
27 Из автобиографических записок княжны В.Н. Репниной // Рус-
ский архив. 1897. Кн. 2. № 7. С. 486.
28 Воспоминания графа М.В. Толстого // Русский архив. 1881. Кн. 1.
Вып. 1—2. С. 264; Ростопчина Л. Семейная хроника (1812 г). М., 1912.
С. 239; Желиховская ВЛ. Как я была маленькой. Из воспоминаний ран-
него детства В.П. Желиховской. СПб., 1908. С 199; Керн (Маркова-Ви-
ноградская) АЛ. Из воспоминаний о моем детстве. С. 120; Шереме-
тев СД. Воспоминания детства. СПб., 1896. С. 16.
29 Воспоминания ДА Скалон // Русская старина. 1907. Т. 131. № 9-
С. 519.
187
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Если гувернер / гувернантка приезжали с семьей, они одно-
значно получали отдельное помещение, подальше от ребенка,
чтобы он не слышал шума супружеской жизни. Иначе возни-
кали такие трудные с педагогической точки зрения моменты,
как в доме князя П.Н. Оболенского:
«когда мы подросли и перешли в возраст сознания того, что
вокруг нас делается, то стали замечать между супругами
Стадлерами частые ссоры, не раз слыхали между ними со-
всем не миролюбивые разговоры. После всякой такой сце-
ны мы видели, что m-me Stadler огорчена, но она была так
добросовестна, что признавалась нам, как сильно порица-
ла себя за то, что при нас не умела сдержать своего раздра-
жения и гнева, и кончала свою исповедь словами: “Mes
enfants, faites се que je dis, mais ne faites pas ce que je fais”30»31.
Интересно, что для воспитанницы это несовпадение пове-
денческих и педагогических практик не меняло общего поло-
жительного отношения к строгой гувернантке. В имении было
много помещений — флигели, мезонины и пр., — где и можно
было разместить гувернерскую семью. Так, первый гувернер
братьев Милютиных, швейцарец Валэ, прибывший с женой и
маленькой дочерью, получил флигель над оранжереей32.
Условия размещения для гувернера и гувернантки могли
ухудшаться при форс-мажорных обстоятельствах. В связи со
строительством нового дома в Муранове на зиму 1841 г. семья
ЕА Боратынского сняла старый дом в усадьбе Артемово, и при-
шлось размещаться в комнатах неудобной планировки. К об-
слуге, как писал Боратынский матери, добавились французская
гувернантка, которая
30 «Дети, делайте так, как я вам говорю, но не делайте так, как я это
делаю». (Пер. с франц.)
31 СабанееваЕА. Воспоминания о бьиом. 1770—1828 гг. // История
жизни благородной женщины. М., 1996. С. 386.
32 Милютин ДА. Воспоминания. 1816—1843- М., 1997. С. 65.
188
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«дает также уроки музыки и рисования, и преподаватель
латыни, русского языка и математики». При этом «в прихо-
жей, дверь которой, выходящая на крыльцо, закрыта наглу-
хо, нашла себе приют француженка»33.
За отдельное помещение для себя обычно отчаянно сража-
лись англичанки, изнемогавшие психически и физически от
невозможности уединения. Марта Вильмот записала в 1807 г.
в своем дневнике историю, случившуюся на почве гувернер-
ской работы с некой англичанкой, миссис Т., в российском гу-
бернском городе:
«Не стану входить во все подробности ее ужасного суще-
ствования: комната была сырая, в ней постоянно толклись
слуги или ябедники, ей не позволяли гулять, что необходи-
мо для ее здоровья, кормили плохо и т.д. <...> Между тем здо-
ровье миссис Т. так расстроилось, что у нее открылся тубер-
кулез, и она начала кашлять кровью, но ей невозможно было
ни получить, ни отправить письма, то есть она стала самой
настоящей пленницей»34.
В семье Михаила Николаевича Семенова, как вспоминала
его племянница Н.П. Грот, восьмилетнюю дочь Марию воспи-
тывала англичанка mistress Johnson, которая
! «чуть не уехала в тот же день обратно, когда по прибытии
на место увидела, что комната ея не запирается, что дверной
ключ испорчен. Напрасно успокаивали ее, что пошлют за
слесарем в город, но нельзя его получить ранее следующе-
33 Письмо Е.А. Боратынского А.Ф. Боратынской, начало зимы
1841 г.// Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания
современников / Сост. С.Г Бочарова; вступ. ст. Л.В. Дерюгиной; прим.
Л.В. Дерюгиной и С.Г Бочарова. М., 1987. С. 285—286.
34 Записки княгини Дашковой. Письма сестер Вильмот из России /
Под общ. ред. С.С. Дмитриева. М., 1991. С. 413—414-
189
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
го дня, так как город за 40 верст, а местный кузнец, которо-
го уже призывали, не умел поправить замка. Ее отчаяние
было невыразимо, и она все твердила, что за ночь ее непре-
менно обокрадут»15.
Клер Клермонт, воспитанная в уважении к обязательному
‘privacy’, недоумевала по поводу самой системы организации
российского дома (и загородного, и московского, с удаленной
кухней, отсутствием стабильных спальных мест, когда хозяева
могли улечься спать то в кабинете, то в гостиной, то еще где-
то; путающимися под ногами бесчисленными слугами, раскла-
дывающими свои матрасы-подушки на полу вблизи хозяйских
кроватей) и стиля поведения в нем: русские готовы ссориться
бесконечно, ведь для них это так же нормально, как есть хлеб,
но британка, приученная к тихому образу жизни, делалась
больной от этих постоянных свар. Молчать в ответ на упреки
не получалось, потому что это молчание, «которое в других
странах было бы признаком вашей образованности» и обеспе-
чивало вам уважение, здесь воспринимается как раболепное
молчание, и на вас смотрят как на раба, не осмеливающегося
возражать.
«Знаком вашего достоинства здесь является то, что Вы
смеете обсуждать и бранить хозяев»16.
К чистоте и опрятности комнаты наставника предъявля-
лись особые требования. Лесгилье писал,- эта комната должна
быть щепетильно-опрятна и никогда не походить на простую
избу. Гувернантка и гувернер должны помнить, что нельзя раз-
брасывать вещи (иначе к этому приучатся и воспитанники),
надо убирать за собой, не надеясь на прислугу17. У немецкого
55 Из семейной хроники. Воспоминания для детей и внуков Ната-
лии Грот. СПб., 1900. С. 88—89-
16 Letter of Claire Clairmont to Jane Williams, 20.06.1825 // The Clair-
mont correspondence. P. 227.
Лесгилъе А. Руководство для гувернеров и гувернанток. С. 9—10.
190
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
прлугувернера-полудядьки Чичериных Ф.И. Дюмулена так и
было:
«В комнате у него все было прибрано и расставлено в не-
изменном порядке и в безукоризненной чистоте»38.
Режим дня
В педагогической литературе наставникам рекомендова-
лось вставать самим в 7 часов утра и приучать к тому же вос-
питанников; ложиться спать в 11 вечера39.
Следившая за своей красотой гувернантка княжон Голицы-
ных madam de Laveau придумала себе еще более интересный
режим:
g,, «Пила одно молоко, ложилась на стол выпрямлять горб,
' спала в шляпе под вуалью и ходила постоянно в перчатках;
прыгала каждый день 100 раз через веревочку, а летом купа-
(> лась три раза в день, до глубокой осени. Вставала аккурат-
но в 7 часов утра, ложилась в 9 вечера и в какую бы то ни
было погоду ходила гулять»40.
.т
Как вспоминала ее воспитанница Елена Хвощинская,
£ * •
«она аккуратно приходила сама будить нас в 7 часов, при-
говаривая обычные фразы: “Reveillez - vous, mes petits
enfant”41; подходя то к одной, то к другой, говорила: “Re-
38 Чичерин БН. Воспоминания Б.Н. Чичерина / Публ., [вступ. ст. и
примеч.] А Шаханова, Г. Щетининой // Российский Архив: История
Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах.
[ТГ.] IX. М„ 1999. с. 141.
Лесгилъе А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 55—56.
40 Воспоминания Елены Юрьевны Хвощинской (урожденной княж-
ны Голицыной). СПб, 1898. С. 55—56.
41 «Просыпайтесь, деточки!» (Пер. с франц.}
191
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
veille — toi, belle endormie”42 43. Всегда присутствовала при оде-
вании и не позволяла нам разговаривать, а еще менее вор-
чать на горничных»41.
По утрам летом ходила плавать воспитательница в семье
Толстых: *
«При дочери графини Толстой была англичанка, до стра-
сти любившая речные купанья. Мы устроили плавучую ку-
пальню, и она в нее часто ходила. Мой муж велел запустить
туда пескарей, наловленных в пруду, чтобы очистить их в
проточной воде. Мисс Эмри, ничего не подозревая, спокой-
но вошла в купальню и оказалась вся облеплена рыбой.
Ее чрезмерное изумление подало повод к разного рода
шуткам»44.
M-me Pecqoeur, гувернантка в семье Фадеевых, начинала
утро
«зимой и летом, в семьдесят лет, каждый день моясь с голо-
« вы до ног ледяной водою»45.
Ежедневно длительное время приводила себя в порядок,
чтобы появиться с необыкновенной прической, гувернантка
Чичериных мадам Манзони:
«Это была особа средних лет, весьма неглупая, очень
бойкая, с светскими формами и привычками, лихая наезд-
ница, притом очень занята собой, несмотря на довольно
толстый нос, безобразивший ее лицо. Красуясь своими
42 «Проснись, спящая красавица!» (Пер. с франц}
43 Воспоминания Елены Юрьевны Хвощинской. С. 55.
44 Головина ВЛ. Мемуары // История жизни благородной женщи-
ны / Сост., вступ. ст. и примеч. В.М. Боковой. М., 1996. С. 214.
45 Желиховская ВЛ. Мое отрочество. СПб., [б.г.]. С 97.
192
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
длинными белокурыми волосами, она всегда носила не-
обыкновенные прически; утром она являлась к уроку вся в
папильотках, а свою косу она громоздила в виде высокого
конуса или башни, на что употреблялось довольно много
времени и что приводило в отчаяние служившую ей гор-
, ничную, которая никак не умела ей угодить»46.
Занимался собой, но иначе, гувернер И.А. Раевского:
«Один гувернер, Майер, швейцарец, никогда с нами не
бывал, но спал невероятно много»47.
Совершенно другой была ситуация гувернантки А.О. Россет
А.И. Шрёдер, которая
. «была всё в доме: и нянька, и учительница, и ключница, и
друг маменьки, и вторая мать нам, даже доктор. Ее глаз и
присмотр были везде. Она любила чистоту и порядок В пять
часов она уже просыпалась, тотчас надевала корсет, кофточ-
ку, юбку и тотчас отправлялась в буфет, где выдавала прови-
зию повару и буфетчику»48.
Кроме того, ей приходилось быть и торговкой:
«В саду было такое обилие ягод, черной, красной и
белой смородины, вишен и груш, что их продавали рус-
ским купцам, и Амалья Ивановна сама стояла с безменом в
руке»49.
46 Чичерин БЛ. Воспоминания. С. 136—-137.
47 Из воспоминаний И.А. Раевского (1815—1830 гг.) // Историче-
ский вестник 1905. Т. 101. № 8. С. 394.
48 Смирнова АО. Записки, дневники, воспоминания, письма / Под
ред. М.А Цявловского. М., 1929- С. 171.
49 Смирнова-Россет АО. Дневник Воспоминания / Издание подгот.
С.В. Житомирской. М., 1989- С. 85.
193
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Амалия Ивановна
«была мастерица на все, везде и во всем успевала, чистила
клетку моей канарейки, чистила и моего серого попугая, су-
шила яблоки (es ist gut fur Husten)50, учила меня вязать чулок
и читать по-немецки и по-французски, кроила платья и за-
ставляла меня подрубать»51.
Когда гувернантка, как это было в случае Шрёдер, была за-
гружена обязанностями и няньки, и экономки, и торговки, и
медработника, не было времени для вычурных причесок, как
у мадам Манзони, или для десятичасового сна, как у madam de
Laveau.
Граф МД. Бутурлин вспоминал, какой режим дня был вско-
ре после событий 1812 г..- вставали в восемь и завтракали, обед
в час дня, в четыре — одно сладкое блюдо, в восемь вечера —
ужин, в девять ложились спать. Все это происходило отдельно
от взрослых;
«Обедать с большими я допущен был, когда мне минуло
18 лет»52.
В семье князя П.Н. Оболенского детей воспитывала m-me
Stadler.
«Рано утром мы просыпались под звуки голоса m-me
Stadler, которая кликала Парашу (горничную); затем го-
ворила: “Enfants, levez-vous!”53 Как не хотелось иной раз
покидать постель! — однако надо вставать, одеваться; в
50 «Это хорошо против кашля». (Пер. с нем}
51 Смирнова-Россет АО. Дневник. Воспоминания. С. 86.
52 Записки графа Михаила Дмитриевича Бутурлина // Русский ар-
хив. 1897. Кн. 1. Вып. 3. С. 399-
55 «Дети, вставайте!» (Пер. с франц}
194
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
половине восьмого мы пьем чай, в 8 часов сидим за уро-
ками»54.
В семье князей Мещерских уроки также начинались в 8 утра
и продолжались только до обеда55. У Чичериных на гувернера
Ф.И. Дюмулена смотрели как
«на какую-то машину, роковым образом управляющую на-
шими действиями. Урок он давал нам с тою же неизменной
аккуратностью, всякий день с восьми часов утра до десяти.
Один день был перевод, другой диктовка; и это продолжа-
лось безостановочно в течение шести лет»56.
Е.П. Глебова-Стрешнева, помня, как ее баловали в детстве, и
считая, что чрезмерное баловство вредит детям, воспитывала
внуков в строгости. День в ее доме начинался следующим об-
разом:
«Утром они (внучата. — О. С) с нею здоровались и затем
должны были стоять около стола, за которым она пила
< кофе, приготовляемое тремя особами. Дядя их Дмитрий (он
так никогда и не женился. — О.С.), гувернантка, воспитатель
молодого Федора Петровича (внука. — О.С.), управляющий,
главный конторщик также присутствовали, стоя, при этом
завтраке»57.
Х.И. Мут, гувернер Ф.Ф. Вигеля, действовал так:
54 Сабанеева ЕА. Воспоминания о былом. 1770—1828 гг. // История
жизни благородной женщины / Сост., вступ. ст. и примеч. В.М. Боковой.
М., 1996. С. 385.
55 Воспоминания князя АВ. Мещерского. 1822—1900. М., 1901. С. 30.
56 Чичерин БН. Воспоминания. С. 142.
57 Баронесса В. Лепепь. Елисавета Петровна Глебова-Стрешнева. По
воспоминаниям внучки ея Натальи Петровны Бреверн // Русский ар-
хив. 1895. Кн.1. № 1. С. 96.
195
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
«Поутру задавал он нам уроки, которые мы твердили и
должны были сказывать ему перед обедом; а он между тем
читал про себя что-нибудь из истории и географии с тем,
чтобы после обеда в виде повести нам это пересказывать»58.
Один из домашних учителей описывал типичную ситуацию
в помещичьем доме:
«И так мы двое с гувернанткой учили детей без милосер-
дия, не давая им днем ни получаса уснуть»59.
Постоянно следить за режимом дня воспитанника и само-
му иметь напряженный график полагалось тому гувернеру, что
воспитывал детей по системе аббата Николя (мы представляем
ее по сохранившемуся плану воспитания князя А.Н. Волкон-
ского60, см. Приложение 1). Прежде всего, Николь заботился о
здоровье воспитанника, ведь напряженно учить можно было
только здорового ребенка. Для этого мальчику полагалось
спать 9 часов в день и придерживаться строгого распорядка:
вставать в 6 утра, ложиться в 9 вечера; есть простую пищу (жа-
реное или вареное в воде мясо, без приправ и пряностей) по
3 раза в день — в 8, 12и 17 часов. По утрам принимать холод-
ную ванну, спать с открытой головой, не одеваться слишком
тепло, как можно чаще бывать на свежем воздухе. Сразу же
после занятий предполагалось выходить в сад, гулять, зани-
маться различными телесными упражнениями. В течение дня
отдыху отводились четыре временных интервала — с 8 до 9,
с 12 до 14, с 18 до 19, с 20 до 21 часа. Такой график был 6 дней
в неделю, а по воскресеньям после обеда предполагалась про-
должительная прогулка пешком либо верхом.
58 Вигелъ Ф.Ф. Записки. М., 2000. С. 15.
59 3-н А. Деревенское дворянское воспитание // Журнал землевла-
дельцев. 1859. Т. 4. № 13. С. 69.
60 Записка аббата Николя о воспитании молодого князя А.Н. Вол-
конского // Русский архив. 1895. Кн. 1. № 4. С. 486—493.
196
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Закалив тело воспитанника, можно было подумать о его
духе. Религиозное воспитание следовало за физическим. Утром
и вечером мальчик должен был читать молитвы, а в первые
годы, пока это не стало естественной потребностью, учебным
занятиям должны были предшествовать религиозные наставле-
ния, изучение выборных мест из Священного Писания, а затем
и чтение трудов религиозных проповедников. Краткая молит-
ва обрамляла и каждую трапезу. По пятницам полагалось есть
постную пищу, по воскресеньям и большим праздникам ходить
в церковь. Хотя бы один раз в год ученик должен был говеть.
Для формирования надлежащих нравственных качеств по
воскресеньям в течение двух часов полагалось писать письма
своим родным, а во время послеобеденной прогулки посещать
бедных и по возможности помогать им. Половину карманных
денег ученик должен привыкнуть тратить на цели благотвори-
тельности.
Физически крепкий, нравственно здоровый человек может
заниматься напряженной умственной деятельностью. Здесь
Николь предлагал преподавать широкий круг предметов: Закон
Божий, русский, латинский, греческий, французский, итальян-
ский, английский и немецкий языки, риторику, географию,
историю, науки нравственные и политические, физику и мате-
матику, основы фортификации и артиллерии, рисование и
снятие планов, музыку. Примечательно, что латыни и геогра-
фии надо было обучать по-французски, арифметике, Закону
Божьему и греческому — по-русски. Николь расписал и по-
следовательность уроков на все периоды (12-летний цикл обу-
чения) на каждый день. Характерно, что большое значение
придавалось увязке предметов друг с другом. Так, осваивая гре-
ческие и латинские стихотворения, ученик каждый день дол-
жен был выучивать наизусть русские и французские стихи,
аналогичные изучаемым античным, потом речи русских и
французских ораторов, соответственные текстам выдающих-
ся мыслителей Античности, и писать сочинения по-латыни,
по-гречески, по-русски и по-французски. Курс истории также
тесно связывался с изучением древнегреческих и латинских
197
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
текстов. На стадии «научного образования» предполагалось два
раза в неделю писать сочинения на философские темы, темы
относительно естественного и народного права и по полити-
ческой экономии61.
Прибывший в Россию по рекомендации Николя Степан
Иванович Пако выработал план домашней школы Самариных,
рассчитанный на воспитание и обучение детей с пятилетнего
возраста вплоть до поступления в Московский университет.
Физическое, моральное и интеллектуальное развитие, совер-
шенно в духе концепции Николя, должны были соединяться
гармонично, формируя «добродетельного ребенка»62. Пако вел
журнал занятий со старшим учеником, Ю.Ф. Самариным, с
марта 1824 по 1831 г Судя по этим записям, даже в порядке
преподавания предметов Пако следовал плану обучения Нико-
ля. Как и рекомендовал Николь, обучение шло в соответствии
со строгой «сеткой» занятий. Ю.Ф. Самарин, первый ученик
этой своеобразной домашней школы, вспоминал:
«Таблица, в которой моя жизнь была рассчитана по дням,
часам и минутам, была прибита над моей кроватью, и с это-
го времени до 18-летнего возраста я жил постоянно, не ис-
ключая ни одного дня, по таблице»63.
По такой же таблице годами изо дня в день жил и гувернер.
Практически все время посвящал воспитаннику и Ж. Ромм,
гувернер графа П.А. Строганова. Но его преподавательская ма-
нера характеризовалась словами «учить, прогуливаясь»:
«С г-ном Роммом ни одного мгновения не пропадает без
пользы. По вечерам, перед сном, он играет с нами в игры,
61 Записка аббата Николя о воспитании молодого князя АН. Вол-
конского // Русский архив. 1895. Кн. 1. № 4. С. 486—493.
62 ИвановаЛВ. Домашняя школа Самариных // Мир русской усадь-
бы. Очерки / Отв. ред. Л.В. Иванова. М., 1995. С. 26.
63 Там же. С. 28.
198
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
требующие математических расчетов. Развлекаясь, мы
учимся считать, что показалось бы нам очень скучным, если
бы нас заставляли заниматься этим по обязанности»64.
Английская гувернантка Клер Клермонт несколько раз опи-
сывала обычный день в тех семействах, где она трудилась. Так,
в семье Посниковых в 1825 г. уроки с 8 утра до двух дня, затем
обед и снова уроки до 5, затем прогулка, в 9 ужин или просто
чай, затем сон65. В семействе Голицыных в Москве в 1826 г. все
было сдвинуто: она дает уроки с 11 до 4, затем обед, который
заканчивается в 5, но дети проводят еще полчаса, балуясь в
гостиной, затем двухчасовая серия вечерних уроков, чай в 8 и
приготовления ко сну, которые из-за непослушных кудрей вос-
питанников завершаются не раньше II66.
Другая англичанка, Шарлотта Боурн, гувернантка в доме
князей Долгоруких в 1845—1847 гг, так описывала типичный
день в имении: она встает рано, а в 6 часов к Наташе, княжне
Долгорукой, спящей в той же комнате, приходит служанка,
чтобы одеть ее; с 7 начинаются уроки, потом часовая прогул-
ка к реке, где следует купаться, но все никак не могут органи-
зовать купание, утренний чай, чтение, в час завтрак (или
ланч), уроки до четверти четвертого. Затем следовало пере-
одеться к обеду и идти в другой дом, где никогда не могут
приготовить обед вовремя, так что можно поучить англий-
скому очаровательного мальчика лет семи. После обеда также
не разрешено сразу покидать большой дом, и приходится
полчаса побыть на балконе. Затем возобновляются занятия до
полвосьмого, и, пока Наташа готовит свои уроки, гувернант-
64 Цит. по: Чудинов АВ. Французская революция: история и мифы. М.,
2007. С. 241.
65 Letter of Claire Clairmont to Jane Williams, 20.06.1825 // The Clair-
mont correspondence. P. 225.
66 The Journals of Claire Clairmont 1814—1827. / Ed. by Marion King-
ston Stocking. Cambridge, 1968. P. 401.
199
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
ка через день занимается английским с родным и сводным
братьями девочки67.
В то же время трудившаяся гувернанткой в доме Чайковских
в Воткинске Фанни Дюрбах так описывала жизнь многодетной
семьи:
«Мы жили <...> совершенно отдельною от взрослых
жизнью; только во время еды были с ними. Не только заня-
тия, но и забавы у нас были свои. Вечера под праздник мы
проводили у себя, наверху, в чтении, в беседах. Летом в на-
шем распоряжении был экипаж, и мы совершали поездки
по прелестным окрестностям Воткинска. В будни, с 6 часов
утра, все время было строго распределено, и программа
исполнялась пунктуально. Так как свободные часы, когда
дети могли делать, что хотели, были очень ограничены, то
я настаивала, чтобы они проходили в телесных упражне-
ниях, и по этому поводу у меня всегда были препиратель-
ства с Пьером, которого постоянно после урока тянуло к
фортепиано. Впрочем, слушался он всегда легко и с удо-
вольствием бегал и резвился с другими. Но постоянно надо
было наводить его на это. Предоставленный сам себе, он
охотнее шел к музыке, принимался за чтение или за сочи-
нение стихов»68.
Обратим внимание, насколько рано начиналось утро для
гувернеров и гувернанток: с 6 (и даже раньше), в крайнем слу-
чае с 7 утра.
67 Cross, Anthony G. Early Miss Emmies: British Nannies, Governesses and
Companions in Pre-Emancipation Russia // Anglo-Russica. Aspects of
Cultural Relations between Great Britain and Russia in the Eighteenth and
Early Nineteenth Centuries. Selected Essays by Anthony Cross. Oxford/
Providence, 1993. P. 233-
68 Чайковский M. Жизнь П.И. Чайковского (По документам, хранив-
шимся в архиве в Клину): В 3 т. Т. 1. М., 1997. С. 27.
200
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
В структуре ежедневных занятий предусматривалась мини-
мум одна прогулка. Гувернантка княжон Голицыных, madam de
Laveau,
«несмотря на свои годы, вне класса, <.„> превращалась в то-
варища: играла, бегала с нами»69.
Английская гувернантка дочери Николая I Александры,
«поставившая себе задачей закалить Адини, выходила с ней
во всякую погоду»70.
Н.П. Грот писала об английской гувернантке своей кузины
Марии Семеновой mistress Johnson:
«Летом... ровно в 12 часов дня она неизменно шла гулять
со своей ученицей в открытое поле, по межам, в сопровож-
дении огромной собаки и с муфтой в руках. <...> гуляла она
не менее двух часов вплоть до обеда ровным, крупным ша-
гом, а бедная девочка следовала за ней почти бегом и воз-
вращалась до того усталой и испекшейся на солнце, что
редко была в силах участвовать в нашей общей большой
прогулке после обеда. Зимою Mistress Johnson заменяла эти
прогулки хождением мерным шагом по зале в скрипучих
сапогах два раза в день, при чем положено было делать со-
рок туров каждый раз, ни более, ни менее, и громко считая
их»71. «К воспитаннице своей она была вовсе не сурова и не
слишком взыскательна на уроках, только замучивала ее сво-
ей неумолимой систематичностью в прогулках, которых
69 Воспоминания Елены Юрьевны Хвощинской. С. 55.
70 Сон юности. Записки дочери императора Николая I Великой
Княжны Ольги Николаевны, королевы Вюртембергской. Париж, 1963.
С. 107,
71 Из семейной хроники. С. 88.
201
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
пунктуальность ничто не могло отвратить, разве разразив-
шаяся вдруг гроза с ливнем или громом»72.
Неизменно отправлялась с воспитанницами на прогулки и
английская гувернантка в семье Ган:
«Мы отправлялись почти всегда в одном порядке: впере-
ди шла наша англичанка, за нею Аннушка везла Лиду (млад-
ший брат мемуаристки. — О.С.) в деревянной повозочке,
потом шла Маша, а мы бегали во все стороны, то опережая
их, то отставая. В этих прогулках я часто засматривалась на
высокую фигуру нашей некрасивой мисс Джефферс. Меня
удивляли ея вечное спокойствие и неподвижность!.. Как
прямо шла она, уткнувшись носом и устремив свои косые
глаза в английскую книгу, которую держала высоко перед
собою, потому что была очень близорука. Изредка обраща-
лась она к нам, в особенности к Елене, с каким-нибудь во-
просом или замечанием, которого сестра никогда не слуша-
лась, на что, в свою очередь, и мисс не обращала ровно
никакого внимания и продолжала важно шагать перед на-
ми, как какая-нибудь длинноногая цапля на болоте»73.
Неангличанка по происхождению, но двадцать лет прожив-
шая в Англии, m-lle Benoit также отправлялась с воспитанни-
цами после завтрака
«гулять в сад или парк, несмотря ни на какую погоду»74.
Русским авторам оставалось только вздыхать по поводу
английской манеры оставлять детей полуодетыми и полу-
ОбуТЫМИ:
72 Из семейной хроники. С. 90.
73 Желиховская ВЛ. Как я была маленькой. С. 200.
74 Керн (Маркова-Виноградская) АЛ. Из воспоминаний. С. 121.
202
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЕН..
«Что во Франции и Англии хорошо, то может быть в се-
верной России вредно для детей»75.
Некоторые французы были близки по поведению к англи-
чанам: m-r Gerard, французский гувернер Сухотиных, «боль-
шой невежда» по части педагогики,
«был хорош тем, что приучил нас братьев к Спартанской
дисциплине, к перенесению усталости, к прогулке во всякую
погоду, к раннему и быстрому вставанью, к холодной
спальне»76.
Прогулки были важны для поддержания хорошей физиче-
ской формы как ребенка, так и его воспитателей. По свидетель-
ству Н.В. Гоголя, жившие в столице гувернеры и гувернантки
выводили своих питомцев на Невский проспект от 12 до 2 ча-
сов дня:
«В двенадцать часов на Невский проспект делают набе-
ги гувернеры всех наций с своими питомцами в батистовых
воротничках. Английские Джонсы и французские Коки идут
под руку с вверенными их родительскому попечению пи-
томцами и с приличною солидностию изъясняют им, что
вывески над магазинами делаются для того, чтобы можно
было посредством их узнать, что находится в самих магази-
нах. Гувернантки, бледные миссы и розовые славянки, идут
величаво позади своих легеньких, вертлявых девчонок, при-
казывая им поднимать несколько выше плечо и держаться
1 прямее; короче сказать, в это время Невский проспект —
педагогический Невский проспект»77,
75 О неблагоразумном и превратном домашнем воспитании детей.
В примерах, по способу Сальцмана. Книга для родителей и наставни-
ков. Ч. 1.СП6., 1831. С. 17.
76 Автобиографическая записка С.М. Сухотина // Русский архив.
1894. Кн. 3. Вып. 9- С. 69.
77 Гоголь НВ. Невский проспект // Гоголь Н.В. Избранные сочинения:
В 2 т. М„ 1978. Т. 1. С. 404—405.
203
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
В Москве аналогичную роль играли Тверской бульвар
и Александровский сад. Именно поэтому необычным выгля-
дело поведение m-me Stadler, гувернантки княжон Оболен-
ских:
«По ее мнению, дети должны иметь вокруг себя спокой-
ную атмосферу и не мешаться с большими. Она не любит
водить нас в Александровский сад или на Тверской бульвар.
“Там дети выставляются напоказ, — говорила она, — в них
возбуждается тщеславие — это совсем лишнее. Je suis bonne
marcheuse!” — “Идем лучше подальше от городского шума”.
И мы, весной или осенью, в хорошую погоду, ходили с ней
или под Девичье поле, или даже на Ваганьковское кладби-
ще. Там мы могли бегать, сколько хотели, нам позволяли
снимать шляпы, там мы были свободны от городских тре-
бований. Летом мы жили в Рождествене, и там жизнь текла
для нас очень правильно: уроки, прогулки в лес и поля — это
отлично было для нашего здоровья»78.
А вот в семье Замятиных в 1830-х гг. немецкий дядька Иван
Иванович Кестнер выгуливал своих воспитанников по всем
правилам, о чем позднее вспоминал П.П. Семенов-Тян-Шан-
ский, одно время вместе со своим кузеном воспитывавшийся
под руководством немца:
«В определенные часы гулял с нами обоими по москов-
ским улицам и бульварам»79.
Прогулки, как советовала педагогическая литература, долж-
ны были быть обязательной частью ежедневных мероприятий
гувернантки и гувернера с ребенком.
78 Сабанеева ЕА. Воспоминания. С. 386.
79 Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. С. 106.
204
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«Гуляйте каждый день <...> по крайней мере час, несмот-
ря ни на какую погоду, и не показывайте вида, что вам это
не нравится, что это вам в тягость»80.
Во время прогулки воспитателям советовали разговаривать
с ребенком как можно больше, причем считалось, что именно
отношение воспитателя к прогулке формирует любовь / нелю-
бовь воспитанника к ней. Если,
«спеша скорее вернуться домой, вы, обежав Невский и Мор-
скую, не обращая ни на что внимания и не отвечая на во-
просы вашего воспитанника, который не раз обращался к
вам с ними, только и думали, как бы поскорее покончить с
ненавистным вам гуляньем»81,
то и дитя под любыми предлогами будет отлынивать от прогул-
ки. Если уж гувернантка и гувернер совершенно не желали гу-
лять с воспитанниками, надо было обговорить это с родителя-
ми сразу: в таких случаях на прогулку с ребенком отправлялся
лакей, а у гувернантки / гувернера появлялось свободное время.
Вот как должен был выглядеть идеальный процесс прогулки:
«Совершайте ваши прогулки всегда ровным шагом, не
спеша и не торопясь, притом держа за руку своего воспи-
танника. Если же он пожелает идти один, то идите рядом, не
опережая и не отставая от него. Во все время прогулки раз-
говаривайте с ним о том, что встретится на пути достопри-
мечательного. Если вы остановитесь у какого-нибудь мага-
зина, то обратите внимание вашего ученика на все то, что
стоит внимания, объясните то, что покажется ему мало по-
нятным, одним словом, во все время прогулки занимайте
80 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 63-
81 Там же.
205
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
его, пусть прогулка ему будет полезна в научном отноше-
нии, насколько это возможно, и не надоедала бы ему своим
однообразием. Поэтому, чаще меняйте тему разговора, так
же как и место прогулки; на все вопросы отвечайте тотчас
же, как бы они пусты ни были. Покажите ему, в несколько
раз, все замечательные здания города: церкви, монастыри,
музеи, библиотеки, арсеналы, дворцы, парки, больницы,
обсерваторию, монетный двор, инженерный замок и т.п.
Показывая ему эти здания, вы можете найти много пищи
для разговора; эта тема и обширна и назидательна»82.
Для неправильного поведения во время прогулки тоже был
свой образец:
«Не позволяйте вашему воспитаннику, открывая рот, заг-
лядываться по верхам и бессмысленно перебегать глазами
с одного предмета на другой, скажите ему, что это глупо,
внушите ему, что он должен избегать всего того, что может
навлечь на него неприятность, например: толкать прохо-
жих, задевать локтями дам или ронять детей, падать самому,
рискуя быть раздавленным, или терять свою шляпу, и тому
подобное, что обращает прогулку в испытание и порожда-
ет много неприятностей; ученика же вашего делает просто
наказанием для прохожих. Приучите его всегда смотреть
вперед и наблюдать, не идет ли кто-нибудь из знакомых,
которых таким образом можно или толкнуть или, не заме-
тя, не поклониться»83.
Проказы также были составной частью прогулки. Два сред-
них брата Милютиных, Николай и Алексей, доставляли массу
беспокойства гувернеру Валэ. Старший брат Д.А. Милютин
вспоминал:
82 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 64—65-
83 Там же. С. 65.
206
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«Раз на прогулке в Титове шли мы вдоль берега пруда;
младшие двое впереди, а в нескольких шагах за ними — я с
гувернером. Завязался между нашими передовыми какой-то
горячий спор: младший, Алексей, прихвастнул, что он пере-
плывет пруд не хуже полоскавшихся в нем гусей; другой,
Николай, недолго думая, сталкивает брата в воду приговари-
вая: “Ну, так и покажи!” М-r Валэ, конечно, в страшном испу-
ге бросается сам в воду и вытаскивает маленького хвастуна
всего мокрого. Подобные проделки повторялись чуть не
ежедневно»84.
Во время утренней прогулки в Петербурге можно было
встретить императора, совершающего свой моцион. Маршрут
Александра I был неизменен, и регулярно во время прогулок по
Петербургу с ним встречались юный граф В.А. Соллогуб и его
гувернер. Император
«останавливался с улыбкой и говорил нам несколько слов»85.
Прогулка была поводом и для других встреч. Графиня
АД. Блудова вспоминала обычное утро 1825 г. в Петербурге:
«Осень уже перешла в зиму; мы, по обыкновению, всякий
день, позавтракав, отправлялись гулять, всё прямо через
Аничкин мост на Адмиралтейскую площадь и назад, с нашей
гувернанткой m-lle du Tour; а против Аничкина дворца, в
доме Меншикова, жила Александра Андреевна Воейкова.
Ея дочери с их гувернанткой miss Parrish в те же часы гуля-
ли и обыкновенно встречали нас у Аничкина моста, и мы гу-
ляли вместе, — я с Катей; моя сестра с ея младшей сестрой
Сашей; а наши гувернантки шли за нами»86.
Милютин ДА. Воспоминания. 1816—1843- М., 1997. С. 66.
85 Соллогуб ВА. Воспоминания. М.;Л., 1931. С. 157.
86 Воспоминания графини Антонины Дмитриевны Блудовой // Рус-
ский архив. 1875. Кн. 1. С. 193.
207
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Во время прогулок в Петербурге гувернер графа ВА Солло-
губа старался зайти к своим родственникам. Сестра его гувер-
нера m-r Charriere была замужем за гувернером Е.П. Штерича
m-r Ferry de Pigny:
«Оба сходились на Фонтанке в квартире старухи m-me
Charriere, вышедшей замуж за старого m-r Brandt, и водили
к ним своих воспитанников»87.
Именно там, на квартире у Брандтов, произошло приобще-
ние Соллогуба к литературе-, в домашнем спектакле по траге-
дии Расина все гувернеры, их родственники и воспитанники
исполняли свои роли. Литература, писательское дело стало
затем любимым занятием Соллогуба.
Пешие прогулки слишком зависели от погоды, и лишь ан-
гличане готовы были совершать моцион при любых условиях.
В случае отсутствия английских наставников нужно было по-
мещение для физических упражнений. Для рекреационных
занятий Лесгилье советовал отвести особую комнату, простор-
ную, со свежим и чистым воздухом, чтобы ребенок мог бегать
и резвиться в ней, не рискуя вспотеть.
«В такой комнате необходимо устроить: несколько мачт,
чтобы лазить по ним, деревянную и веревочную лестницы,
разного рода канаты, гладкие и с узлами, прямые и наклон-
ные, разного рода шесты и другие тому подобные гимнас-
тические игры. Если все это устроено, то заставляйте воспи-
танника вашего каждый день заниматься гимнастикой и
сами наблюдайте за ним, чтобы вовремя умерить его или
предотвратить его от ушибов и опасности»88.
Полезным представлялись Лесгилье и занятие верховой ез-
дой, и плавание — но тут он советовал взять специального учи-
теля, поскольку надо было чтобы ребенок
87 Соллогуб ВА. Воспоминания. С. 203.
88 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 57.
208
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«умел плавать разными способами, мог бы долго держаться
на воде и оставаться под водою, плавать при помощи одной
лишь руки, держа другую над водой»89.
Прогулки могли быть не только пешими, но и верхом. Гувер-
нантка при этом была обязана сопровождать девушек, но дале-
ко не все гувернантки умели ездить верхом. Чтобы выйти из
положения, гувернантка юных графинь Чернышевых в 1828 г.
брала уроки верховой езды у их кузена МД. Бутурлина90. Конеч-
но, проще было поехать на прогулку в коляске. Сопровождала
на прогулки пешком и в коляске за город свою 16-летнюю вос-
питанницу Теофилу Крогер в Пензе немецкая гувернантка; уха-
живающий за Теофилой Ф.Ф. Вигель присоединялся к ним, но
наедине прогулки не дозволялись91. Николай I вспоминал, как
в детстве они с братом Михаилом выезжали кататься в позоло-
ченной шестиместной карете, и две няни-британки с детьми
на коленях занимали заднее сиденье, а две дежурные дамы по-
мещались против них92.
Гувернантки и гувернеры могли обговаривать пользование
каретой в своих собственных интересах. В семье бригадира
Ивана Михайловича Игнатьева в 1765 г. француз Дезессар за
свои труды гувернера получал для выезда двух лошадей и сани
(зимой) или коляску93. Гувернер Юрия Нелединского-Мелецко-
го де Пексонь по договору 1761 г. получал от бабушки воспи-
танника в свое распоряжение экипаж94.
89 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 58.
90 Записки графа Михаила Дмитриевича Бутурлина // Русский ар-
хив. 1897. Кн. 2. № 6. С. 216.
91 Вигель Ф.Ф. Записки: В 2 кн. М., 2003- Кн. 2. С. 709.
92 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Пав-
ловича, записанные им собственноручно / Пер. с франц. СПб., 1906.
С. 8.
93 Ржеуцкий В.С, Самое ВА Шевалье Дезессар, московский гувернер
и писатель (из французских контактов И.И. Шувалова) // Философский
век. Альманах. Вып. 8 / Отв. ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб.,
1998. С. 225.
94 ЮА. Нелединский-Мелецкий. Очерки его жизни, бумаги и пере-
писка его // Русский архив. 1867. № 1 — 12. Стб. 106—107.
209
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Е.П. Янькова наняла гувернантку-француженку мадам Рено
за две тысячи рублей ассигнациями жалованья в год и,
«кроме того, она выговорила, чтобы чрез воскресенье я да-
вала ей карету и непременно четверней, чтобы съездить к
обедне в католическую церковь, которая где-то за Басман-
ной, на краю света»95.
Леди Блумфильд, жена британского посланника, приехав-
шая в Россию в 1845 г., воспроизводила рассказ одной дамы:
«Няня англичанка, жившая у нее несколько лет, перешла
от нея к княгине Б..., которая платила ей 70 фунтов стерлин-
гов в год, кроме множества подарков; однажды, когда эта
дама зашла к княгине, няня пришла сказать, что желает ка-
реты и четырех слуг, чтобы выехать кататься с ребенком.
Это требование было тотчас же исполнено, и няню вскоре
увидели сходящую по парадной лестнице в сопровождении
выездных лакеев!»96
Для иностранок поездка в карете с гербом, а тем более в
императорском позолоченном экипаже была признанием их
высокого статуса, и самооценка росла, когда из просто удобно-
го экипажа нетитулованных хозяев гувернантка при переходе
на новую службу к аристократам получала возможность выез-
да в карете с гербом. Может, для поддержания физической
формы (своей и воспитанника) полезней было пройтись пеш-
ком, но гораздо статусней — проехаться в карете.
Как правило, часть дня гувернеры старались отвести под
писание писем. Почтовый день и писание письма к опреде-
ленному времени — характерная особенность тогдашнего
существования. Для иностранцев, находящихся в инокультур-
95 Рассказы бабушки. С. 203.
96 Из воспоминаний леди Блумфильд // Русский архив 1899- № 6.
С. 224.
210
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
ной среде, письма от соотечественников, родных и знакомых
были жизненно важны. Мы располагаем массой свидетельств
о том, как много писали, особенно гувернантки: ведь во мно-
гих семьях гувернантки выполняли обязанности своего рода
«связующего звена» между разбросанными по городам и весям
родственниками. Именно им занятые прочими делами хозяй-
ки поручали вести регулярную переписку со своими родными,
сообщая все детали семейного быта и подробности воспита-
ния детей. В письмах же своим собственным адресатам гувер-
нантки писали о впечатлениях от службы, об особенностях
российской жизни и прочих интересных сюжетах. Но здесь
довольно быстро иностранцы узнавали о перлюстрации пи-
сем. В случае Клер Клермонт, где мы располагаем целым ком-
плексом ее писем, написанных во время службы в России, мы
можем видеть, что обычно британская гувернантка не могла
писать свободно, зная, что ее письмо подруге или сестре будет
читать по долгу службы кто-то еще. Боясь цензуры, Клер все
время жестко контролировала тексты своих писем и, хотя, судя
по дневниковым записям, была в курсе событий, связанных с
междуцарствием и восстанием декабристов, позволила себе
выплеск эмоций только в письме от 14 мая 1826 г, передава-
емом через соотечественников, минуя почтовую службу:
«Наш политический горизонт был очень бурным; не
было никакого конца паническому террору, который пра-
' вил бал в течение шести месяцев. Арестам и тюремному за-
ключению подвергся цвет российской молодежи; выкоси-
ли всех, кто имел таланты и выделялся на фоне остальных;
остались худшие»97.
Без сомнения, если бы такой текст стал известен ведомству
А.Х. Бенкендорфа, Клермонт ждало бы повторение участи, по-
стигшей ее в Вене: оттуда ее выслали как подозрительную осо-
97 Letter of Claire Clairmont to Mary Shelly, 14.05.182611 The Clairmont
correspondence. P. 236.
211
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
бу. Наученная печальным «венским опытом», Клер не рискова-
ла в Москве. Она считала, что и для хозяев слишком часто пи-
шущая гувернантка была подозрительной: писание писем
«не может быть для развлечения, потому что они сами не
находят удовольствия в этом; поэтому это должно бЬгть для
чего-то вредного»98.
Редкие из наставников пытались выучить русский язык Гу-
вернантка ЕЮ. Хвощинской, madame de Laveau, почти ничего
не понимала по-русски,
«несмотря на тридцать лет, проведенные в России»99, «рус-
ский язык ей не давался, но она об этом не сокрушалась,
хотя училась читать по-русски, я думаю, больше в угоду
мама; учителем ее был наш старый лакей Василий Кузьмич,
мы, девочки, помирали со смеху, слушая эти уроки»100.
В принципе, русский язык был иностранным наставникам
не нужен. Родители даже приветствовали ситуации, когда вос-
питатели их чад не знали никаких других языков и не говори-
ли по-русски: лучше научат своему языку.
В режиме повседневного существования еще какое-то вре-
мя уходило на медицинские процедуры, связанные с воспитан-
никами. Дети болеют часто, а в то время постельный режим
прописывался врачами при многих заболеваниях, и ребенок
«поступал» под круглосуточный надзор воспитателя, а тот
«приковывался» к постели больного ребенка.
Клер Клермонт, гувернантка заболевшей Дуняши Поснико-
вой, сидела у кровати умирающей девочки 23 сентября 1825 г.
98 Letter of Claire Clairmont to Mary Shelly, 29-04.1825 // The Clairmont
correspondence. P. 215.
99 Воспоминания Елены Юрьевны Хвощинской. С. 48.
11)0 Там же. С. 58.
212
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
всю ночь напролет101. Та же Клер так описывала в письмах
Мери Шелли свои досуги с болезненной воспитанницей Ната-
шей Кайсаровой:
«Мы сидим друг против друга в самом жалком состоя-
нии, я — потому, что должна весь день умолять ее делать
то, что ей не нравится, она — потому, что ее об этом умо-
ляют», «из-за вечных недомоганий Кайсаровых, матери и
дочери, я провела относительно неприятную зиму. Дома
я занималась растираниями, массажем, прилаживанием
бандажей, перевязкой язв, прикладыванием пиявок, бинто-
ванием распухших шейных железок. За пределами дома
наши развлечения составляли ванны — ванны из воловьей
крови, грязевые ванны, паровые ванны, мыльные ванны —
и электролечение. Если бы я служила в больнице, я не
была бы столь постоянно занята болезнями и всем, что к
ним относится»102.
В доме врача Ф.И. Иноземцева гувернантке мисс Кларе так-
же приходилось выполнять некоторые функции медицинско-
го характера: сестра профессора, Евдокия Ивановна, страдала
падучей, и припадки случались в самые разные моменты, од-
нажды за столом, во время совместной с детьми трапезы. Вос-
питанник Иноземцевых вспоминал:
«По знаку Ф.И. (Иноземцева. — О. С), мисс Клара и Мар-
гарита Петровна (сестра покойной жены Иноземцева. —
0.6.) схватили ее под руки и увели»103.
101 The Journals of Claire Clairmont 1814—1827. P. 364.
102 Цит. по: Алексеев МЛ. Московские дневники и письма Клер
Клермонт // Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи
(XVIII век — первая половина XIX века) // Литературное наследство.
Т.91.М, 1982. С. 547.
103 Губерта НЛ. Воспоминания о Ф.И. Иноземцеве // Русский архив.
1898. Кн. 1. № 2. С. 236.
213
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
В случае легкого недомогания ребенка гувернантки предла-
гали свои методы лечения. Так, А.О. Смирнова-Россет вспоми-
нала, как А.И. Шредер сушила яблоки, собранные в саду, как
хорошее средство от кашля104.
Весьма распространенной проблемой детей были глисты,
от этой заразы не удавалось избавиться даже в императорской
семье. Известный своим крепким здоровьем Николай Павлович
в детстве изредка страдал лишь от желчи и глистов, которые от
лекарств выходили горлом. Его няня мисс Лайон, девушка неве-
роятно смелая, решительная, прямая и благородная, несмотря
на свой юный возраст (ей не было еще тридцати лет),
«во время болезни своего питомца, когда ее пугал какой-
нибудь неожиданный поворот недуга, <...> вдруг решалась
изменить предписания докторов и, взяв на одну себя всю от-
ветственность, не предваряя о том ни одной из приставлен-
ных дам, смело действовать по внушению своего инстинк-
та и некоторых медицинских познаний. Последствия ни
разу не вышли дурные, и хотя вначале Лайон получала вы-
говоры за отважность ея поступков, но она не теряла дове-
ренности Императрицы, потому что сделанное или пред-
принятое ею оказывалось всегда хорошо и полезно»105.
Дочь Николая I Ольга вспоминала, как болела в восьмилет-
ием возрасте коклюшем, и это был как раз год трагических
событий в Польше, отзвук которых лишь едва проникал «в наш
детский мирок». Девочку изолировали в ее комнате, вместе с
ней была ее гувернантка Шарлотта Дункер106. Великая княжна
104 Смирнова-Россет АО. Дневник Воспоминания / Издание подгот.
С.В. Житомирской. М., 1989. С. 86.
105 Корф М. Материалы и черты к биографии императора Николая I
и к истории его царствования. Рождение и первые двадцать лет жиз-
ни (1796—1817 гг.) // Сборник императорского российского истори-
ческого общества. Т. 98. СПб., 1896. С. 14—15.
106 Сон юности. Записки дочери императора Николая I Великой
Княжны Ольги Николаевны, королевы Вюртембергской. Париж, 1963.
С. 20.
214
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Мария Александровна, дочь Александра II, страдала от глистов.
А.О. Смирнова-Россет вспоминала, что
«ее вылечил Обломиевский омеопатией (гомеопатией. —
О.С.); Анна (А.Ф. Тютчева, гувернантка Марии Александров-
ны. — O.G) с помощью английской няни Кити вытаскивала
клубки зловредного червяка солитера, который всю пищу
отравлял»107.
Гувернантки помогали в осуществлении лечебных проце-
дур, прописанных доктором-профессионалом. В 1802 г, во
время переезда в Париж из Петербурга, тяжело заболела стар-
шая дочь графини В.Н. Головиной. Пришлось остановиться в
Берлине, и, по совету врача, гувернантка и обе горничные го-
товили для больной ванну108.
Подведение итогов, поощрение и наказания также были
частью ежедневной деятельности воспитателей. В семье Чай-
ковских гувернантка Фанни Дюрбах давала отличившемуся
красный бант на грудь в воскресенье. Довольно часто его по-
лучал Петя Чайковский109. В семье Шестаковых
«в немецком упражнялась с нами коварная фрау Вернер,
узкая щепетильная Немка, будто не замечавшая наших про-
каз и дивившая нас своим терпением. На другой день толь-
ко, в час обеда, мы познавали ея коварство, облекаясь в кол-
пак с надписью “грубиян”, “лентяй” и т.п., и садясь в угол за
особый стол»110.
Mademoiselle Ле-Pya, гувернантка княжны Елены Мещер-
ской, каждый вечер исповедовала свою воспитанницу
107 Смирнова-Россет АО. Дневник Воспоминания. С. 216.
108 Головина ВИ. Мемуары // История жизни благородной женщи-
ны / Сост., вступ. ст. и примеч. В.М. Боковой. М., 1996. С. 247.
109 Кунин И.Ф. Петр Ильич Чайковский. М., 1958. С. 27.
110 Воспоминания И.А. Шестакова // Русский архив. 1873. Кн. 1.
№ 1—6. Стб. 190.
215
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
«во всех ее грехах, записывая их в нарочно разграфленную
книгу»111.
А Дюбуа, швейцарский гувернер кн. Мещерских, при жизни
в деревне практиковал такой вариант поощрения: ученики
получали отметки по четырехбалльной системе, затем все бал-
лы суммировались, и, смотря сколько их получалось, столько
выстрелов из пистолета в цель имел право сделать ученик при
ежедневном посещении стрельбища. А.В. Мещерский вспо-
минал:
«Этот способ поощрения нас очень забавлял, а вместе с
тем шутя мы выучились отлично стрелять»112.
Как видим, в этой семье обязательным пунктом ежедневно-
го существования было посещение стрельбища.
Общение с родителями / опекунами, разными домочадцами
также было частью повседневного существования иностран-
ных воспитателей. Хорошо, если принципиальные вопросы
образования и воспитания были обговорены заранее, при най-
ме гувернера, иначе приходилось постоянно возвращаться к
обсуждению этих проблем. К. Клермонт в 1825 г. жаловалась
своей сводной сестре Мери Шелли, как трудно выстроить до-
брожелательные отношения с русскими родителями:
«Если Вы не вмешиваетесь в жизнь воспитанницы еже-
минутно, запрещая ей наиболее невинные вещи; если Вы не
распрямляете ее плечи, не укрепляете шею по сто раз в час,
Вас на весь город ославят как самую небрежную и невыно-
симую гувернантку, и вот именно такой считают меня!»113
111 Воспоминания князя АВ. Мещерского. 1822—1900. М., 1901. С. 31.
112 Там же. С. 30.
113 Letter of Claire Clairmont to Mary Shelly, 29.041825 //The Clairmont
correspondence. P. 215.
216
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Клермонт считала, что нужно развивать внутренний мир
девочки, а внешние формы — лишь обезьянничанье, и не схо-
дилась в этом вопросе с матерью своей ученицы, М.И. Посни-
ковой. А поскольку Клер не желала в вопросах воспитания ру-
ководствоваться ничьими мнениями, кроме как собственным,
она была обречена оказываться в ситуации непонимания и
вечных споров:
«Беседа московских леди такая же, как у жен двух владель-
цев магазинов в провинциальном городке: первый вопрос,
после обсуждения городских скандалов, это: довольны ли
они своей гувернанткой? Они никогда не ответят утверди-
тельно, и Вы услышите целый список обид, нанесенных не-
счастными гувернантками так что можно подумать, что
это— рой саранчи, которая прибыла, чтобы обосноваться,
на некую несчастную территорию, и изничтожила после-
дние остатки изобилия; гувернантки настолько капризны,
настолько дерзки, они поедают и выпивают все, что только
найдут в доме; они загоняют лошадей до смерти, они разру-
шают всю мебель, и докторские счета на них самые дорогие,
и у каждой гувернантки не меньше тысячи любовников»114.
Клер называла все эти домыслы
«ужасной клеветой на несчастных гувернанток»115.
Ее душили негативные эмоции, и процесс обучения тоже
приобретал негативные оттенки:
«Все, что я пытаюсь, это — вжаться в угол, чтобы избе-
жать оглупляющего состояния моих ушей, из-за криков и
выговоров, которые сопровождают каждый урок — затем —
114 Ibid. Р. 216-217.
115 Ibid. Р. 217.
217
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
еще хуже чем дети, их матери и няни, которые окружают
их, — их грубые, вульгарные манеры годны только для того,
чтобы сформировать варваров по своему подобию; и рос-
сийские дети так приучены к угрозам и порке, что это
напоминает больше исправительный дом, чем что-либо
еще; я стойко сопротивляюсь всему этому, но с ужасающи-
ми потерями духа — это утомляет до последней степени,
ведь в каждое усилие, в каждый шаг примешиваются неве-
жество и предубеждения; а самое печальное, что если бы не
это вмешательство, если бы детьми занимались иначе, они
были бы не предметом мучения, а маленькими приятными
существами, достойными восхищения»116.
Наставники выезжали с детьми на балы, в театры, на кон-
церты. При жизни в столице это было частью повседневного
существования. Такие посещения тоже были частью педагоги-
ческой деятельности для гувернеров: надо было объяснить ре-
бенку сюжет пьесы, обратить внимание на игру актеров, под-
черкнуть исполнение сложных музыкальных пассажей и т.п.
Антонина Блудова размышляла:
«Наши учителя петербургские однако мало приучали нас
к классической музыке. Первыя понятия о ней мы получили
в Дрездене, когда были очень маленькими детьми, от т-11е
du Tour, с которой ходили на инструментальные концерты
Брюлевского дворца и в придворную церковь короля Сак-
сонского»117.
А на детском балу гувернеры должны были смотреть, не
слишком ли разгорячились воспитанники, и контролировать
116 Letter of Claire Clairmont to Jane Williams, 20.06.1825 // The Clair-
mont correspondence. P. 225.
117 Записки графини Антонины Дмитриевны Блудовой // Русский
архив. 1872. Вып. 7—12. С. 1226.
218
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
их поведение. Граф Н.Е. Комаровский вспоминал о типичном
детском бале:
«В 7 часов вечера вся обширная зала в доме Гр. Протасо-
вой блистала огнями, и детвора обоего пола съезжалась в
сопровождении своей педагогии, представляющей боль-
шинство стран Европы, за исключением России. Моих сес-
тер сопровождала живущая у нас лет двадцать чистокровная
англичанка»118.
' В 11 вечера тапер смолкал, гувернантки усаживали разгоря-
ченных танцами детей остыть, а в дом начинали съезжаться
взрослые. Когда из дома гувернеры развозили последних полу-
сонных детей, начинался настоящий бал.
Гувернеры пресекали эксцессы на балах. М.А. Паткуль вспо-
минала, как в Ревеле, на детском балу в доме ее знаменитого
дедушки — моряка Л.В. Спафарьева, демонстративно отстра-
ненно вел себя Бенкендорф, 15-летний сын губернатора.
«Считая себя слишком взрослым, чтоб танцевать с нами,
прислоняясь к двери, долго смотрел свысока на нас. Спустя
некоторое время он исчез. Оказалось, что он отправился гу-
лять по саду; было темно, и не рассмотрев, что шла широкая
поперечная канава, покрытая тиной или цветом, он прямо
окунулся в нее. гувернер подоспел к нему на помощь, выта-
щил и увез его мокрого, покрытого зеленью, домой. Когда
мы узнали об этом, то решили, что это было наказание за то,
что он важничал и пренебрегал танцовать с нами»119.
А что было бы с молодым человеком без наблюдательного
гувернера?
118 Записки графа Николая Егоровича Комаровского. М., 1912. С. 74.
119 Воспоминания Марии Александровны Паткуль рожденной мар-
кизы де Траверсе за три четверти XIX столетия. СПб., 1903. С. 16.
219
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
В ежедневное существование гувернера, если его воспи-
танник поступал в учебное заведение, добавлялись новые обя-
занности. Гувернер ходил на лекции, а потом дома материал
прорабатывался еще раз. И.М. Долгоруков посещал лекции в
Московском университете вместе с гувернером Севере:
«Мы вместе туда езжали, и, воротясь домой, он проходил
опять снова со мной те же лекции и протолковывал мне
их»120.
А.С. Грибоедова, вольнослушателя, посылали в университет
в сопровождении гувернера12'. М.Ю. Лермонтов, поступив по-
лупансионером в университетский благородный пансион в
Москве, продолжал заниматься со своим гувернером, англича-
нином Wmson’oM'22. П.Д. Боборыкин вспоминал, как обиден
ему, гимназисту, был надзор гувернера. Он учился в шестом
классе — практически выпускном, а при нем все еще был гувер-
нер, и он не мог ходить один по улицам121 122 *.
И поступление на службу не освобождало от присмотра гу-
вернера. Граф Захар Чернышев поступил в кавалергардский
полк, а за ним по-прежнему присматривал гувернер Жоайе.
Когда за дуэль молодого графа отправили в каземат, вместе с
ним сел Жоайе, обещавший старому графу Г.И. Чернышеву раз-
делить заключение своего воспитанника124. А юнкер Конно-
гвардейского полка граф Егор Комаровский посещал петер-
бургские рестораны только в сообществе своего бывшего
120 Долгоруков ИМ. Капище моего сердца или Словарь всех тех лиц,
с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. М., 1997.
С. 97.
121 Веселовский А. Очерк первоначальной истории Горя от ума //
Русский архив. 1874. Кн. 1. С. 1520.
122ШанДйрейАк. М.Ю. Лермонтов // Русское обозрение. 1890. Т. IV.
№ 8. С. 728.
125 Боборыкин ПД. За полвека. Мои воспоминания // Боборы-
кин ПД. Воспоминания: В 2 т. М., 1965. С. 46—47.
124 Граф Е.Е. Комаровский // Русский архив. 1896. Кн. 2. № 7. С. 408.
220
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
гувернера Барона'25. Эти особенности повседневного суще-
ствования были характерны только для гувернеров, которые
занимались дворянскими отпрысками мужского пола. У гувер-
нанток были свои особенности повседневной жизни, но в уни-
верситет на прослушивание лекций или в каземат Петропав-
ловской крепости для отсидки за дуэль им отправляться не
приходилось.
Оказавшись в инокультурной среде, гувернантки и гуверне-
ры для социальной поддержки искали своих соотечественни-
ков, и, как результат, завязывались особые связи и взаимоотно-
шения. Насколько частыми были такие контакты, зависело от
размеров иностранной колонии в том месте, где жили настав-
ники. Особенно большие возможности были в Петербурге и
Москве. По воскресеньям гувернеры и гувернантки отправля-
лись в свои церкви, часто — в компании соотечественников-
единоверцев.
Клер Клермонт в 1825 г., находясь в подмосковном имении
Иславское, регулярно получала от учителя английского языка
Бакстера британские газеты и журналы126, а также письма со-
отечественниц — мисс Weston из Пензы'27, миссис Сеймур из
Одессы'28 и от других. Оживленно обсуждались политические
новости — свои, международные (в частности, борьба греков
за независимость) и российские. 29 ноября 1825 г. в Москве
Клер Клермонт навестила англичанку мисс Тривин, а к той
пришла мисс Готтмен, чтобы вместе отправиться в церковь.
Обсуждался слух о кончине Александра I в Таганроге:
«Конечно, каждого эта новость повергала в печаль и
удивление»'29.
125 Там же. С. 409-
126 The Journals of Claire Clairmont 1814—1827 / Ed. by Marion King-
ston Stocking. Cambridge, 1968. P. 327, 357, 363, 369, 373.
127 Ibid. P. 363.
128 Ibid. P. 319.
129 Ibid. P 385.
221
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Общение с соотечественниками давало отдушину в тяже-
лой гувернерской работе и приносило свои дивиденды,- они
могли отвезти на родину письмо, посылку, при возвращении
передать новости и посылки от родных и знакомых из Евро-
пы; они помогали друг другу советами, деньгами, пускали в ход
связи своих работодателей.
Вечерами у гувернеров было больше возможностей свобод-
ного времени, чем у гувернанток Гувернантка шла укладывать
детей спать, а гувернер, «сдав» воспитанника на руки гувер-
нантке, няне, дядьке, служанке или другой персоне из вспомо-
гательного персонала, отправлялся отдыхать. Эти свободные
вечера гувернеры проводили по-разному. Чем раньше заканчи-
вались занятия с детьми, тем раньше начинался «свой вечер» у
наставника, вот почему они так сердились, когда дети задержи-
вали их своим непослушанием, вопросами, дополнительными
уроками. Гувернер Чичериных Ф.И. Дюмулен любил вечером
«поиграть с приятелями в карты, причем почти всегда вы-
игрывал, и был также большой поклонник женского пола.
Но об этом мы в то время ничего не знали, и это отражалось
на нас лишь тем, что иногда, против своего обыкновения,
он сердился, когда мы засиживались за положенный час»'30.
гувернер графа В.А. Соллогуб m-r Masson был
«совершенный тип французского гувернера»,- «Во-первых,
он беспрестанно нас наказывал и зачастую бил-, во-вторых,
в неклассные часы он пел во все горло более или менее
остроумные chansons из Chef du Caveau и был падок на гор-
ничных»'31.
К совершенно другому человеческому типу относился Ла-
гарп, воспитатель великого князя Александра Павловича. Он в
130 Чичерин БН. Воспоминания. С. 141.
131 Соллогуб ВА. Воспоминания. С. 536.
222
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
свободное время предпочитал чтение. Лагарп признавался, что
в трудные минуты, которые случались при его столь близкой
ко двору службе, начинал перечитывать Тацита и Плутарха, и
примеры древних о том, как даже в судьбе великих удачи пе-
ремежаются с невзгодами, примиряли его с действительно-
стью132. Этот рецепт он рекомендовал и всем читателям своих
«Записок».
Чтение в свободное время, чтение той литературы, что ин-
тересна и ученику, и воспитателю, практиковали некоторые
гувернеры. П.П. Семенова-Тян-Шанского его гувернер Крейме
приохотил к чтению литературы политического характера,
заодно доведя до блеска знание немецкого языка:
«Приглашал он меня читать вслух тех же любимых и
хорошо знакомых мне авторов, которые много раз были
мною прочитаны, поправляя только мою дикцию и спраши-
вая меня, как я понял те и другие трудные места, требующие
некоторых комментариев. Затем он пригласил меня писать
на немецком языке пересказы, поправляя их не орфографи-
чески, так как моя орфография была уже почти безупречна,
а синтаксически и стилистически, с надлежащими объяс-
нениями; читали мы также вместе и немецкие газеты, кото-
рые он выписывал, так как любил политику, и рассуждали
мы с большим интересом о современных событиях тогдаш-
ней войны'33 египетского паши Мехмет-Али с союзника-
ми — англичанами и французами, помогавшими туркам»134.
В семье Дмитриевых сирота Михаил Дмитриев выступал
посредником в совместном чтении французских газет гувер-
132 Ф.Ц. Лагарп в России (Из его Записок) // Русский архив. 1866.
№ 1.Стб. 81.
133 Имеется в виду второй турецко-египетский конфликт (1840—
1841), связанный с выступлением египетского хедива Мухаммеда Али
против турецкого султана.
134 Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского-. В 4 т. Т. 1. Детство и
юность (1827-1855 гг.). Пг„ 1917. С. 142.
223
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
нером и дедом, знавшим только немецкий язык: когда приво-
зили номер «EAbeille du Nord»135,
«дед и учитель садились у стола друг против друга, а я стоял
подле них и весь вечер читал им французскую газету и пе-
реводил ее на словах по-русски. Эта практика посл\5кила
мне и к большему знанию французского языка, и ввела меня
в тогдашнюю политику»136 137 138.
Чтение политических текстов давало гувернеру возмож-
ность проанализировать политическую ситуацию в России и
мире. Декабрист И.А. Анненков однозначно заявил на след-
ствии, что
«первые свободные мысли внушил мне мой наставник, ибо
он всегда выставлял свое правительство как единственное,
не унижающее человечество, а про все прочие говорил с
презрением, наше же особенно было предметом его шу-
ток»1 я.
Стоит отметить, что столь свободолюбивым был уроженец
Швейцарии, Дюбуа, и организация политической власти
в Швейцарии действительно имела существенные отличия.
О том же на допросах говорил и АН. Муравьев:
«Уже в детстве внушал мне свободный образ мыслей мой
тогда бывший дядька — швейцарец Бидо»1зв.
135 Газета, издававшаяся в 1803—1822 гг. в Альтоне (Шлезвиг-Голь-
штейн).
136 Дмитриев МА. Главы из воспоминаний моей жизни / Подготов-
ка текста и примеч. КГ. Боленко, Е.Э. Ляминой и Т.Ф. Нешумовой. Вступ.
статья КГ Боленко и Е.Э. Ляминой. М, 1998. С. 41.
137 Восстание декабристов. Документы / Под ред. ак М.В. Нечкиной.
Т. XIV. Дела Верховного уголовного суда и следственной комиссии.
М„ 1976. С. 366.
138 Там же. С. 395.
224
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
гувернантки, как правило, политических бесед не вели и
газетами не увлекались. От них, скорее, можно было ждать та-
ких вечерних рассказов, как в семье Блудовых: там шведская
няня, уложив воспитанницу в постель и думая, что юная Анто-
нина уснула, начинала рассказывать «страшилки» другим слу-
гам. Но девочка тайком слушала эти истории с ужасом и инте-
ресом, а в старости писала, что
: «Швеция, как Дания и Шотландия полны легендами про
чертей, привидения и пророческие миражи — в туманах
этих северных стран Фингалов и Гамлетов»139.
Под рассказы о чертях и привидениях засыпала дочь
Д.Н. Блудова, крупного чиновника, занимавшегося на службе
сугубо рациональными вещами. А мировоззрение его дочери
все время отличал мистицизм, и одним из истоков его стали
эти ежевечерние фантазии шведской няни.
Еда. Режим питания
Еда — это неизменная составляющая жизни человека. По
сохранившимся документам видно, что закладывалось в обес-
печение, и в том числе питание гувернера XVIII в. В распо-
ряжении по шереметевскому дому от 9 сентября 1759 г. сказа-
но, что
«учителю отпускать 8 блюд кушаньев на обед и ужин»140.
139 Воспоминания и записки графини АД. Блудовой // Заря. 1871.
№ 3. С. 6.
140 Сапрунова И. Николай Петрович Шереметев. Детские годы
(1751 — 1769). Материалы к жизнеописанию // Граф Николай Петро-
вич Шереметев. Личность. Деятельность. Судьба / Сост. и предисл.
Г.В. Вдовин. М„ 2001. С. 22.
225
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Вдобавок к этому шли чай, кофе, сахар, водка, вино. Запись
условий найма учителя Вильнева от 17б4 г. дает подробнейшую
информацию о том, на что мог рассчитывать гувернер, воспи-
тывавший сына графа П.Б. Шереметева:
«Учителю г-ну Вильневу: денег 600 руб., сахар пуд 2, чай
фунтов 4, кофе фунтов 20, мыла пуд 2. Платья две пары
на каждую неделю. Водки сладкой графин 1, а в год ведер
1:3/8й; одинарной [водки] бутылок 1, а в год ведер 4%. На
каждый день вина белого или красного бутыля 2, а в год
ведер 60%; полпива бутылок 3, а в год ведер 91%, свеч
сальных маканых на указные вечера (неразб.), а пуд 2%0;
меду бутылок 3, а в год ведер 30%; на кушанье в Петербур-
ге по 2 руб., а в год 730 руб.»141
Для XVIII в. такое изобилие пищи было нормой, а в XIX по-
казалось бы чрезмерной тяжестью: так поменялись представ-
ления о пище.
В семье бригадира Ивана Михайловича Игнатьева в 1765 г.
француз Дезессар за свои труды гувернера получал каждую
неделю
«вотки слаткой бутылку»142.
По письменным условиям договора от 5 мая 1761 г. между
французом де Пексонем, наставником девятилетнего Юрия
Нелединского-Мелецкого, и бабушкой воспитанника, гуверне-
ру полагалось получать ежегодно
141 Граф Николай Петрович Шереметев. Личность. Деятельность.
Судьба / Сост. и предисл. ГВ. Вдовин. М., 2001. С. 26.
142 Ржеуцкий В.С.. Сомов В А Шевалье Дезессар, московский гувернер
и писатель (из французских контактов ИИ Шувалова) // Философский
век. Альманах. Вып. 8 / Отв. ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб.,
1998. С. 225.
226
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«в мою волю чай, сахар, кофе натурою»14’.
В семьях могли быть два варианта организации питания для
детей: или вместе с родителями, или отдельно. Для XVIII в.
более характерным было отделение детей. Гувернеры и гувер-
нантки становились тогда наиболее значимыми персонами за
детским столом. Мог практиковаться и вариант отдельного
стола для гувернера / гувернантки. Швейцарка m-lle Бенуа,
много лет проведшая в Англии, привыкла к английскому ва-
рианту завтрака:
, «Нам подавали кофе, чай, яйца, хлеб с маслом и мед. За
обедом она всегда пила рюмку белого вина после супа и в
конце обеда. Любила очень черный хлеб»'44.
( Швейцарская гувернантка А.О. Россет представляла себе
завтрак совсем по-другому: дети получали молоко с булкой,
сама Амалия Ивановна пила кофе со сливками145. Кофе со слив-
ками любила и няня П.П. Семенова Марья Крестьяновна146.
Способ, когда в знатных семьях дети обедали отдельно, а не
за одним столом с родителями, в педагогической литературе
находили
«весьма полезным-, так, дети не слышат разговора взрослых,
который часто бывает им вреден; кроме того, в больших до-
11 мах самый обед, большею частью, длинен и сытен, что да-
леко не полезно детям, которыя всегда расположены к жад-
1 ности. Пользуясь сравнительно большей потребностью в
* питании, они, действительно, едят много, жадно; но этим
й
143 Ю.А Нелединский-Мелецкий. Очерки его жизни, бумаги и пере-
писка его // Русский архив. 1867. № 1 — 12. Стб. 106—107.
144 Керн (Маркова-Виноградская) АЛ. Из воспоминаний. С. 121.
145 Смирнова А.О. Записки, дневники, воспоминания, письма / Под
ред. МА Цявловского. М, 1929. С. 172.
146 Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. С. 50.
227
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
расстраивают себе желудок: головные боли, спазмы и тому
подобные болезни, вот последствия их неумеренности; при
частом же повторении это ведет к ослаблению пищеваре-
ния и расстройству всего организма»'47.
Лесгилье советовал гувернерам:
«Не позволяйте давать вашему воспитаннику более пяти
блюд, которые должны состоять из супа, пирожков к нему,
жаркого, овощей и десерта. Все остальное совершенно лиш-
нее и верный шаг к болезни. Да и эти кушанья должны быть
просты, без пряностей и особенных подливок. Во время
обеда наблюдайте, чтобы воспитанник ваш не старался есть
за четверых, и если он берет себе слишком большие пор-
ции, то пристыдите его в жадности; когда же это не помо-
жет, то попросите самих родителей обратить на это внима-
ние. Время для еды вашего воспитанника должно быть
регулярно и не более четырех раз в сутки, так, чтобы меж-
ду каждым из них был промежуток часа в четыре. Так, на-
пример, в 8 часов утра чай, в 12 завтрак, в 4 обед, а в 8 часов
вечера опять чай, который никогда не должен быть тяжел.
<...> Кроме этих часов, ваш воспитанник не должен кушать,
а тем более ходить на кухню или в буфет»148.
Почти по этой схеме, у маленького Михаила Бутурлина на
завтрак в 8 утра был габер-суп (овсяный) с белым хлебом, в
час дня — обед, в 4 — гуте (одно сладкое блюдо), в 8 вечера —
ужин. В будни чаю детям не давали, и кушали они отдельно
от взрослых149. Общение со взрослыми воспринималось как
награда:
Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 53-
148 Там же. С. 53—54.
149 Записки графа Михаила Дмитриевича Бутурлина // Русский ар-
хив. 1897. Кн. 1. № 3. С. 398.
228
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«Если аттестация поведения была хорошая в течение
всей недели, то по воскресеньям мы хаживали наверх (дет-
ская в их доме в Белкине была внизу. — О.С.) пить чай вмес-
те с матерью и старшими сестрами. В будни чаю нам не да-
вали»150.
• Н.В. Давыдов вспоминал:
«В столовой накрывался стол для утреннего чая или
кофе, к которому подавались горячие филипповские кала-
ч чи и соленые бублики. К 8h часам вся младшая часть семьи
в сопровождении педагогического персонала обязательно
собиралась за чайным столом, и тут происходили пререка-
, ния и раздоры из-за права на ручку калача и пенки от сли-
j вок В 12 часов дня подавался завтрак, опаздывать к которо-
, му, так же, как к обеду, никому не дозволялось; после чего
детей вели гулять, а старшие проводили время тоже в про-
гулке или выездах за покупками, с визитами и т.п. Обедали
У 5 обычно в 5 часов. К этому времени, кроме живущих в доме,
приходили несколько полу-гостей, то есть хотя и не при-
надлежащих к семье лиц, но так или иначе близких ей и
пользовавшихся постоянно ее гостеприимством. <...> В 9 ча-
сов вечера сервировался в столовой же общий чай, затем
дети шли спать, а кроме того, часов в 11 подавался чай уже
в гостиную или кабинет для взрослых и гостей. Ужина не
полагалось. Кушанья были не особенно изысканные, но пи-
тательные и вкусные»151.
В семье Николая I питание детей определялось в соответ-
ствии со строгими рекомендациями самого императора:
«Папа положил, чтобы на наш стол употреблялись 25 се-
ребряных рублей: одно блюдо на завтрак, четыре блюда в
150 Там же.
151 Давыдов НВ. Из прошлого. М., 1914. С. 68—69-
229
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
обед в три часа и два на ужин в восемь часов. По воскресе-
ньям на одно блюдо больше, но ни конфет, ни мороже-
ного»152.
Если гувернеры держали отдельный стол, то приглашали в
гости своих соотечественников. Еда сопровождалась приятной
беседой. Гувернантка в семье графа А.С. Строганова madame de
La Ville aux Cleres
«имела право приглашать учителей и нескольких иноземцев
лучшего поведения; тут бывали всегда все французские
остряки Петербурга»153.
А. Шлецер, один из наставников в семье графа К.Г. Разумов-
ского, будущий профессор Геттингенского университета, сви-
детельствовал о таких встречах за столом в доме на 10-й линии
Васильевского острова:
«У нас часто бывали гости, и так как гувернеры наши
были все французы, то и гости тоже большею частью при-
надлежали к этой нации. Все они были совершенные не-
вежды. Можно было еще им простить их национальную гор-
дость, хотя она выражалась часто весьма обидным для рус-
ских и немцев образом. Но как они гордились своим языком,
не имея ни малейшего понятия о своей литературе!»154
Шлецер приводил типичный пример поведения француз-
ского гувернера de 1’Isle: за столом он пускался в споры с Шле-
цером, а
152 Сон юности. С. 89.
Долгоруков ИМ. Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц,
с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. Ковров,
1997. С. 73.
w Васильчиков АА. Семейство Разумовских: В 5 т. Т. 2. С. 8.
230
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«когда перевес оставался на стороне ученого историка, от-
делывался аргументом, что с иностранцем (un etranger) не-
чего говорить»155.
Такие обеды для соотечественников устраивали и бывшие
наставники, гувернантка двух дочерей овдовевшего Всеволож-
ского вышла замуж за отца своих воспитанниц. Как писала по
этому поводу другая иностранка, пробовавшая себя и на вос-
питательном поприще, Луиза Фюзиль,
«Всеволожский скоро оценил милый характер второй мате-
ри своих детей и женился на ней», а новоиспеченная госпо-
жа Всеволожская любила устраивать в Москве приемы толь-
! ко для членов иностранной колонии, куда не допускались
русские156.
В XIX в. все более популярным становится второй вари-
ант — общего стола с родителями. Имевшие более высокий
статус, чем русские слуги, гувернантка и гувернер сидели за
одним столом со всей семьей и продолжали выполнять свои
обязанности (а именно — следить за поведением детей) даже
во время приема пищи:
«Вы сами должны быть примером своему воспитаннику
; и быть всегда и во всем воздержны. Наблюдайте за его ма-
нерами, не позволяйте класть локтей на стол, пальцев в рот
или нос, рук в волоса, плевать и вообще делать какие-нибудь
неблагопристойности, свойственные невоспитанным лю-
дям, о которых мне совестно даже вспомнить. Не позволяй-
те отвечать с полным ртом, чмокать губами или прищелки-
вать языком; пусть он воду пьет не вдруг, пусть он будет
155 Там же. С. 9.
156 Записки актрисы Луизы Фюзиль // Русский архив. 1910. Кн. 1.
№ 2. С. 185.
231
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
опрятен возле своего прибора, не пачкает скатерть и не
брызжет в соседа»157.
Пособие «Жизнь в свете, дома и при дворе» рекомендовало
считать гувернантку и гувернера членом семьи, а значит, са-
жать за общий стол, на почетное место справа от хозяина или
хозяйки дома, конечно, если не было более почетных гостей158.
При этом было важно, кому поднесут кушанье первому; Лес-
гилье рекомендовал родителям давать указание слугам, чтобы
новое блюдо они подносили сначала наставникам, а потом уже
хозяевам, а потом детям — это подчеркнет высокий статус гу-
вернера и гувернантки159. На практике, однако, чаще блюдо
сначала предлагали почетным гостям (а не иностранным на-
ставникам), хозяевам, а затем уже всем остальным домочадцам.
Описывая обед за П-образным столом (так называемым поко-
ем), Ю. Арнольд указывал:
«У середины “покоя” помещались матушка с наружной,
а отец — напротив ее, с внутренней стороны, и от них на-
право и налево размещались гости по рангу. Молодые же
люди, не осчастливленные честью вести дам к столу, зани-
мали места у “подножья покоя”, где сидели также и мы, дети,
с гувернером и гувернанткой»160.
Вряд ли такое расположение наставников за столом можно
было назвать почетным.
Для многих воспитателей время приема пищи давало воз-
можность представить родителям результаты педагогического
процесса. В семье овдовевшего врача Ф.И. Иноземцева, очень
популярного московского диагноста, в 1850-х гг. домочадцы
157 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 54.
158 Жизнь в свете, дома и при дворе. СПб., 1890. С. 94-
159 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 17.
160 Воспоминания Юрия Арнольда: В 3 вып. Вып. 1. М., 1892. С. 18.
232
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
собирались за столом только утром: в мезонине пили чай, и
гувернантка мисс Клара
«показывала ему наши отметки за вчерашние уроки и, смот-
ря по обстоятельствам, он выражал свое одобрение или по-
рицание: “хорошо, братец, порадовал меня”, а если балы
(баллы. — О.С.) плохи, то продолжительно свиснет и укориз-
ненно покачает головой. Помню, что мы очень ценили по-
хвалу, а этот свист и покачивание головой повергали нас в
крайнее смущение»161.
Жесткий режим питания, который предназначали для де-
тей, мог быть тягостным для наставника. И.В. Киреевский, же-
лавший описать, как он изголодался в начале заграничного
путешествия, сравнивал свой аппетит с «эталоном голода» —
бывшим наставником Карлом Ивановичем Вагнером:
«Я был голоден и как Карл Иванович бывал в старые годы
перед чаем»162.
Голодным из-за скупости хозяев был в 1812 г. и гувернер в
доме Хрущовых. О нем написала М.С. Николева: спасавшиеся
от французского нашествия Николевы уехали к своим род-
ственникам. Погостив сначала у одной тетки в Тульской гу-
бернии, семья в разгар зимы поехала к другой тетушке, в Там-
бовскую губернию. Заблудившись по дороге, они попали в
усадьбу Хрущовых. Замерзшие дети, привыкшие к условиям
жизни своего небогатого, но хлебосольного дома, сразу же
отметили отличия быта Хрущовых: в доме была натоплена
только одна комната — спальня только что разродившейся
хозяйки дома,
161 [убертиНН. Воспоминания о Ф.И. Иноземцеве // Русский архив.
1898. Кн. 1. № 2. С. 236.
162 Письмо И.В. Киреевского домой от 12 янв. 1830 г. // Русский ар-
хив. 1906. Т. III. № 12. С. 581.
233
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
«весь же остальной дом экономный хозяин нашел лишним
нагревать, рассчитывая, что дети его, которых было четве-
ро (старшему 10 лет. — О.С.), нагреются играя и танцуя, а
учитель их удовольствуется своим тулупом»163.
Для неожиданных гостей был специально приготовлен
ужин (считалось, что домочадцы уже сыты), и мемуаристка
проницательно заметила, что
«хотя нам всем хотелось чего-либо теплого, но более всех
ужину по-видимому был рад учитель, который так плотно
принялся за него, что с достоверностью можно было пред-
положить о скудости обеда бывшего у Хрущевых в тот
день. Этот учитель, увидя себя в таком большом обществе
девиц, счел нужным украсить себя огромным белым гал-
стухом, крепко накрахмаленным, доходившим до верхней
части уха. Эта мода называлась a 1’anglaise. Галстух должен
был подвязываться весьма слабо, служа ящиком для ниж-
ней части лица; волосы сзади выстригались в гладь, спере-
ди же оставлялся кок, похожий на петуший гребень и вы-
соко зачесанный от лба к маковке. Несмотря на наши
злоключения, мы очень забавлялись видом этой головы,
когда, голодная, она начала усердно работать верхней ча-
стью, опуская ее на нижнюю, лежавшую неподвижно в бе-
лом футляре»164.
В семьях, где гувернанток и гувернеров ценили, питание
самих наставников подчинялось иным установлениям. В тяже-
лой, полной рутины работе воспитателя еда могла стать одним
из отраднейших моментов.
Шарлотта Ивановна Рутланд, английская гувернантка графа
С.Д. Шереметева,
1бз Черты старинного дворянского быта. Воспоминания Марьи Сер-
геевны Николевой //Русский архив. 1893. Кн. 3. № 10. С. 137—138.
164 Там же. С. 138.
234
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
«была охотница покушать, но любила, конечно, более все-
го английские блюда. Сама она по утрам готовила тосты
(“toast”) из поджаренного хлеба с маслом»165.
По вечерам употребляла тосты английская гувернантка Ма-
рии Семеновой mistress Johnson:
«Не только зимою, но и летом приказывала она каждый
вечер затопить свою печку, чтоб <...> поджаривать в ней су-
харики, намазанные маслом, которые она называла “ту
toasts”. Это наполняло ее комнату чадом, но вовсе ее не бес-
покоило»166.
Сибаритом и гурманом был Тенкат, гувернер Чичериных:
«Старый холостяк и эгоист, он непомерно дорожил вся-
кими материальными наслаждениями и удобствами и, не
стесняясь ничем, в самых причудливых формах выражал
свое неудовольствие, когда что-нибудь было не по нем. Пер-
вая его страсть была хорошо покушать. Он с неизъяснимым
наслаждением и намеренною расстановкою смаковал каж-
дое вкусное блюдо, хвастаясь тем, что он, как следует обра-
зованному человеку, ест медленно и с вниманием, а не
глотает просто куски, как делают варвары. “Вот видите, —
говорил он иногда, — я еще наслаждаюсь, а они уже все кон-
чили”. <...> И так как он кушать любил со всеми удобствами,
то он не довольствовался обыкновенными столовыми сту-
льями, которые к тому были несколько высоки для его ко-
ротеньких ножек, а всегда к своему месту ставил низенький,
мягкий стул, на который клал еще надувную подушку. За
обедом он зорко следил за обносимым блюдом, заранее
отмечая самые лакомые кусочки, и бесился, когда кто-ни-
165 Шереметев СД. Воспоминания детства. СПб., 1896. С. 20.
166 Из семейной хроники. Воспоминания для детей и внуков Ната-
лии Грот. СПб, 1900. С. 88.
235
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
будь брал то, что он мысленно для себя готовил. В этом от-
ношении он особенно ненавидел Якова Ивановича Сабуро-
ва, который, не стесняясь, клал себе на тарелку огромные
порции и всегда выбирал самые лучшие куски. Был один
трюфель, которого Тенкат не мог забыть в течение несколь-
ких лет. “Представьте, — говорил он, — подают великолеп-
ные трюфели... Он, разумеется, берет самый большой, и что
же? Даже не доел его, а сдал половину”. <.„> Едою он любил
наслаждаться и в воображении. Иногда перед обедом он
приносил разные собранные во время путешествия меню,
выбирал в своей фантазии тончайшие кушанья и с умиль-
ною улыбкою говорил: “Вот что у меня сегодня будет за сто-
лом”. Зато всякое блюдо, которое было не по нем, всякий
соус, который, по его мнению, был сделан вопреки прави-
лам гастрономии, вызывал в нем выражение нетерпения.
Сам он во флигеле, где помещался, постоянно производил
всякую стряпню, приготовлял всевозможные маленькие
блюда, en cas, как он выражался, на случаи, если он, напри-
мер, проснется ночью и вдруг почувствует пустоту в желуд-
ке (un creux d’estomac). С этой целью, когда за обедом пода-
вали что-нибудь, что ему было по вкусу, он накладывал себе
полную тарелку и тут же отправлялся к себе в комнату. За-
ботливость о будущей еде простиралась и на хозяйскую
провизию. На зиму нам обыкновенно присылали из дерев-
ни множество живой птицы, кур, индеек, которые бродили
по двору. Тенкат внимательно их осматривал и приходил в
ужас, когда ему казалось, что они недостаточно накормле-
ны. “Comment! Nous devons manger ces maigres animaux! —
восклицал он с негодованием. — Mais ce sera le combat des
Voraces et de Coriaces”167. И всякий день после обеда он со-
бирал крохи хлеба, накладывал глубокую тарелку верхом и
отправлялся кормить индеек. Будучи отличным пловцом, он
всякий день по целым часам купался, но, как истинный
167 «Как! Мы должны есть этих тощих животных!.. Да это же будет
битва прожорливых и жестоких!» (Пер. с франц.)
236
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
1- сибарит, любил при этом соединять различные удоволь-
ствия. Одним из любимых его кушаний были раки, особен-
но пандинские, которые славились своим вкусом; он гово-
рил даже, что в Россию стоит приехать единственно для
того, чтобы поесть пандинских раков. Летом, всякий раз как
за обедом подавали раков, он откладывал себе большую
порцию, тщательно их приготовлял, и, когда он после того
отправлялся купаться, камердинер сопровождал его с зон-
тиком и с тарелкою раков. Выехав на лодке посереди реки,
( он бросался в воду, плавал досыта, затем выкарабкивался на
лодку и, сидя в натуральном костюме под зонтиком, кото-
рый держал над ним камердинер, наслаждался своим люби-
мым кушанием. После этого опять он кидался в воду, попла-
вавши, опять ел раков, и это повторялось по несколько
приемов сряду»168.
Л,
• Много, правда, не столь изысканно, как Тенкат, ела mistress
Johnson, гувернантка Семеновых:
«Она за столом и даже при гостях обставляла себя целой
батареей тарелок и накладывала всякого кушанья вдвойне,
с тем, что одну порцию употребляла тотчас, а другую отно-
сила в свою комнату “for my supper”»169,
гувернантка Софьи Капнист, m-me du Faye, как вспоминала
ее воспитанница,
«любила выпить и <„> штофик с водочкой стоял всегда под
ее кроватью. А чтобы не слышно было запаха водки, она все-
гда, к большому моему удивлению, ела со вкусом, во всякое
время, печеный лук, при запахе которого я и теперь неволь-
но вспоминаю мою бывшую гувернантку»170.
168 Чичерин БН. Воспоминания. С. 142—144.
169 Из семейной хроники. С. 88—89.
170 Капнист-Скалон СВ. Воспоминания //Записки русских женщин
XVIII — первой половины XIX века / Сост., автор вступ. ст. и коммент.
Г.Н. Моисеева. М., 1990. С. 295.
237
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Итак, еда также была важной частью профессиональной
деятельности — у воспитанников надо было выработать хоро-
шие манеры, научив их правильно вести себя за столом.
Досуг. Каникулярное время
В педагогической литературе указывалось, что надо давать
еженедельный выходной день, лучше всего по воскресеньям,
когда родители должны взять на себя попечение над ребенком,
или же нанять специального заместителя воспитателя. От на-
ставников требовалось не выказывать слишком большой радо-
сти по поводу выходного, не уходить из дома рано утром и не
возвращаться глубокой ночью, демонстрируя, как утомила тру-
довая неделя. В праздники рекомендовалось продолжать заня-
тия с учениками, но по «облегченной» программе, разбирать
интересные вопросы, читать. Главная задача — уберечь ребенка
от скуки бездействия171. Отпуска Лесгилье не предусматривал-.
«Ни гувернер ни гувернантка не должны допускать мыс-
ли, что могут отлучаться от своих воспитанников на месяц
и более, не принеся им этим вреда в деле воспитания. Пока
они вверены вам, вы не должны рассчитывать на вакацион-
ное время, лучше кончите свое дело, тогда и отдохнете»172.
Свободное время в течение дня, если получалось, использо-
валось по-разному: от активной светской жизни до углублен-
ных занятий самообразованием. Свидетельства мемуаристов
неоднозначны:
«гувернантка же очень рада, избавившись от дневного
детского шума и возни. Теперь она вечер посидит с гостями,
171 Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 33—35.
172 Там же. С. 67.
238
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
или на досуге что-нибудь почитает, или поработает»173.
«Обыкновенно гувернантки любят принимать участие в
светской и суетной жизни своих патронов, но m-me Stadler,
напротив того, избегала гостиной и неохотно отпускала нас
на фрейлинскую половину. Она говорила: “Je n’aime pas
quand les enfants baque-naudent”174».
У Клер Клермонт, гувернантки дочери Посниковых, судя по
ее дневнику, оставалось достаточно много свободного време-
ни: она читала, занималась музыкой, вела серьезные философ-
ские беседы с гувернером Гамбсом, встречалась со многими
людьми175, постоянно наполнявшими гостеприимный дом
Посниковых176. В ежедневных записях дневника фигурируют
многочисленные книги, чаще всего французские и немецкие,
разучивание фортепианных концертов (например, Фильда),
посещение оперы в Большом театре в компании двух русских
дам и гувернера Гамбса177. Лето в подмосковном имении Ислав-
ское предоставляло гувернантке еще больше возможностей
для отдыха. Тихими вечерами гувернер Гамбс читал вслух —
чаще всего вещи собственного сочинения. Буквально ежеднев-
но Клер делала записи в дневнике о таком времяпрепровожде-
нии178. Кроме того, ставились спектакли в домашнем театре
Посниковых, и, видимо, под впечатлением этой театральной
атмосферы Клер задумала написать комедию — конечно же,
под названием «Гувернантка», однако работа не была законче-
на и ничего о содержании не известно179. Потом, живя гувер-
173 3-н А. Деревенское дворянское воспитание // Журнал землевла-
дельцев. 1859. Т. 4. № 13. С. 66—67.
174 «Я не люблю, когда дети занимаются пустяками». (Пер. с франц}
175 Сабанеева ЕА. Воспоминания. С. 386.
176 Алексеев МЛ. Русско-английские литературные связи (XVIII век —
первая половина XIX века) // Литературное наследство. Т. 91 . М., 1982.
С. 498.
. 177 Там же.
178 Там же. С. 499.
179 Там же. С. 506.
239
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
нанткой в семье Кайсаровых в Дрездене, Клер находила время
ходить по дрезденским музеям и театрам:
«Чем более я знакомлюсь с Дрезденом и убеждаюсь в его
небольших размерах, тем более удивляюсь я необычному
богатству собранных в нем произведений литературы е 1е
belli arti180».
Летнее каникулярное время было свободно от классных
занятий и создавало большие возможности по организации
досуга181. Лесгилье советовал использовать его с пользой:
«Каникулы не для того, чтобы только пить, есть, спать и
сидеть сложа руки, ничего не делая. Если это и отдых для
ума, то должно быть вдвое полезно для тела»182.
Для гувернера и воспитанника-мальчика Лесгилье рекомен-
довал прогулки «по полям, лугам, пешком или верхом, как слу-
чится», можно даже на телеге.
«Пусть ваш воспитанник поближе взглянет на полевые
работы, это будут первые уроки для него из агрономии, он
должен знать, как пашут, сеют и садят. Если есть свой садик,
то обделывайте его вместе с вашим воспитанником, разво-
дите цветы и ягоды. Водите его купаться каждый день, учи-
те плавать, приучайте переносить самую холодную воду,
разве погода будет очень дурна. Заставляйте его побольше
быть на открытом воздухе, пусть организм его укрепляется
и приучится переносить трудности сельской жизни»183.
180 «И изящных искусств». (Пер. с ит.)
Алексеев МЛ. Московские дневники и письма Клер Клермонт //
Алексеев МП. Русско-английские литературные связи (XVIII век — пер-
вая половина XIX века) // Литературное наследство. Т. 91. М., 1982.
С. 547.
Лесгилье А. Руководство для гувернеров и гувернанток С. 67.
183 Там же. С. 68.
240
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Для гувернантки и ее воспитанницы Лесгилье рекомендо-
вал облегченную программу:
«уметь развести небольшой садик; гуляя по полю собрать
• коллекцию трав, познакомиться с ботаникой, фермами, вет-
< ряной и водяной мельницами и т.п. <...>, не пренебрегать
’ разговором с крестьянами, пусть полюбопытствуют, как раз-
’* водятся куры, утки, индейки и другие птицы; пусть научатся
срисовывать небольшие пейзажи, занимаются музыкой, вы-
•' бирая пьесы легкие, но приятные для слуха. После долгой
1 прогулки, в жаркий день, сядьте с вашей ученицей отдохнуть
на час или два под какое-нибудь густое дерево; отдых вам
будет приятен и дорог; сделайте его еще дороже беседой с
вашей воспитанницей или читая ей что-нибудь полезное и
; ‘ занимательное. Если это вечер, когда солнце светит, но не
*. жгет, тогда сядьте на какое-нибудь возвышенное место и от-
туда любуйтесь небом с его далеким горизонтом; деревнею с
1' тысячами переливов, свежими лугами, зелеными пастбища-
ми с их нежными колерами красок; полями, усеянными дро-
ком и другими травами; речкою, то похожею на небольшой
ручей, то обращающеюся в бурный поток. Там пастух воз-
вращается с своим стадом-, там группа косарей: они поют, а
ветер доносит мелодичные звуки их пения, полные грусти;
как все полно гармонии и прелести. Пусть ваша воспитанни-
ца взглянет на все глазами участия и научится понимать всю
прелесть окружающего, пусть она больше полюбит и благо-
словит Творца и преклонится пред Его величием»184.
Такие вакации разовьют воспитанников физически и мо-
рально; накопленной энергии хватит на ближайшие девять
месяцев учебы.
Гувернеры семьи Посниковых летом 1825 г. в подмосковном
имении Иславское примерно так и пытались организовывать
отдых детей: девятилетний Иван и шестилетняя Дуня в сопро-
184 Там же. С. 68—69-
241
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
вождении гувернера Гамбса и гувернантки Клермонт соверша-
ли прогулки по берегу Москвы-реки, в соседние поля и рощи:
«Но жизнь, хотя она проходила наполовину на чистом
воздухе, в общем мало изменилась. На веранде летнего дома
устраивались чтения вслух, музыки даже прибавилось, а для
театральных забав здесь была даже оборудована специаль-
ная сцена. Гостей также не стало меньше; напротив, они
приезжали сюда на более долгое время, поселялись во фли-
гелях, принимали участие в прогулках и развлечениях.
Иногда молодежь, дети, а с ними Клер и Гамбс, отправлялись
в экипажах в соседние имения»185.
Братья Милютины в имении Титово отправлялись в еже-
дневные пешие прогулки с гувернером,
«который, несмотря на свои почтенные лета, был хороший
ходок, как настоящий швейцарский поселянин. С ним часто
мы пускались вдаль, в соседние деревни или в леса. Благода-
ря этим пешеходным прогулкам, мы привыкли замечать
подробности местности и так изучили окрестности, что
черты ее до сих пор живо сохранились в моей памяти»186.
Кроме того, под руководством гувернера мальчики Милю-
тины копали грядки, сажали овощи187.
Б.Н. Чичерин вспоминал лето 1836 г., когда отдых для него
в тамбовском имении Замятчина был организован примерно
таким образом:
«Это было приятное лесистое местечко с многочислен-
ными березовыми рощами и с небольшим прудом, через
135 Алексеев МЛ. Русско-английские литературные связи (XVIII век —
первая половина XIX века). С. 499-
186 Милютин ДА Воспоминания. 1816—1843- М., 1997. С. 68.
187 Там же. С. 69.
242
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
который перекинут был ручной плотик Мне памятно, как
мы с гувернанткой, а иногда и с матерью, ежедневно пере-
правлялись на этом плотике в лежащую на том берегу ро-
щицу и со страстью предавались собиранию растущих там
в бесчисленном количестве грибов. Помню и множество
находящихся на этом низменном месте светящихся червяч-
ков, впервые привлекших мое внимание, а также восхитив-
шего меня павлина, который горделиво расхаживал на лугу
перед домом, раскидывая свой великолепный хвост, и кото-
рого дикий ночной крик доселе остался для меня поэтиче-
ским воспоминанием детства»188.
Гувернантка маленькой графини Е.Ф. Толстой мадам Левель
обожала природу и животных, подбирая брошенных щенков,
котят, выпавших из гнезда птенчиков, и уже ранней весной
Екатерина и ее воспитательница
«заранее радовались мысли, как мы с ней будем собирать
“les petits fruits rouges” (бруснику) в наших густых сосновых
лесах»189
на даче под Выборгом.
Юного П.П. Семенова, будущего Тян-Шанского, его гувер-
нер Крейме приобщил к научным занятиям ботаникой, и
«мы отправлялись ежедневно на дальние экскурсии и до
конца июня собрали с замечательной полнотою всю мест-
ную флору весны и начала лета, высушивая ее тщательно, в
прекрасный гербарий, снабженный этикетками названий
растений, которые я с успехом определял под его руковод-
ством, и названия которых навсегда себе усвоил»190.
188 Чичерин БЛ. Воспоминания. С. 114.
189 Юнге Бк. Из моих воспоминаний // Вестник Европы. 1905.
Т. 1 (231). Кн. 2. С. 779.
190 Мемуары П.П. Семенова-Тян-Шанского. С. 143—144.
243
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Интерес к природе мог быть совсем не научным: И.А. Раев-
ский вспоминал, что
«осенью мы хаживали с гувернером стрелять дроздов в саду
на рябине и березах»191.
Забавляться могли и наставники между собой. В семье Пос-
никовых в 1825 г. служили и гувернер, и гувернантка, у которых
оставалось достаточно много свободного времени после уро-
ков, и сначала в московском доме, потом в подмосковном име-
нии Иславское они проводили позднюю весну и лето весьма и
весьма насыщенно. Дневники английской гувернантки Клер
Клермонт192 позволяют представить себе процесс летних вака-
ций следующим образом:
12 мая. С утра Клер читает книжку мемуаров мадам де Ролан,
а после уроков гуляет по саду и читает книгу снова. Затем длин-
ная дискуссия о философии с несколькими собеседниками, в
том числе с гувернером Гамбсом, с серьезными математиче-
скими и физическими выкладками. После обеда поездка с деть-
ми в город, а вечером — снова беседы, теперь с учителем ан-
глийского языка Бакстером, снова на философские темы, а
затем на политические с историческими экскурсами. Вечер за-
канчивается тем, что гувернер читает вслух произведения
ГА Бюргера и ГЛ. Пфефеля.
13 мая. Клер продолжает читать мемуары мадам де Ролан.
После обеда — большая поездка с детьми на Девичье поле. Ве-
чер заканчивается чтением книги.
14 мая. 1увернантка учит свою роль в комедии, сочиненной
гувернером Гамбсом, которую они ставят в домашнем театре.
После уроков — чтение книги. Обед заканчивается музыкой, и
сама Клер играет в четыре руки с профессиональным компо-
зитором и пианистом Фердинандом Ризом. Потом — первая
191 Из воспоминаний И.А. Раевского. С. 398.
192 The Journals of Claire Clairmont 1814—1827.
244
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
репетиция комедии Гамбса. Приятные разговоры: Гамбс вспо-
минает свою юность в Страсбурге и всякие приключения сту-
денческой поры.
15 мая. Прогулка по саду, заучивание роли для домашней
пьесы. После обеда чтение книги барона де ла Мотт Фуке.
Опять прогулка по саду, поскольку погода чудесная.
16 мая. Заучивание роли и прогулка по саду. Гувернер Гамбс
принес ноты, и Клер играет. Вечером — посещение оперы
Дж. Мейербера в Большом театре в компании гувернера и еще
одной дамы.
17 мая. Воскресный день — видимо, выходной. Визиты к
«московским англичанам». Вечером — репетиция пьесы, над
которой трудятся все домочадцы; репетиция проходит очень
весело.
18 мая. Клер играет на фортепиано. Приходит Бакстер, и с
ним — прогулка по саду, где с цветущих акаций на плечи им
опадают цветы. После обеда гувернер Гамбс читает вслух свои
сочинения, которые весьма импонируют Клер.
19 мая. Весь день проходит в поездках — то с визитами, то
с воспитанницей, вечером — переезд в Иславское, прогулка по
живописным окрестностям.
20 мая. После завтрака — прогулка по окрестностям. День
был дождливый, поэтому долго гулять не удалось, а после рас-
паковывания вещей Клер читала книгу В. Майстера. По окон-
чании обеда Гамбс, как обычно, читал вслух свою поэму о Мо-
исее, которую Клер, как большой знаток поэзии, разбирала
весьма предметно (по тематике, духу, философским идеям,
обрисовке характеров действующих лиц и т.п.).
21 мая. Клер продолжает чтение книги В. Майстера, а пос-
ле завтрака отправляется на прогулку с домочадцами по живо-
писным окрестностям. Подмосковная природа столь хороша,
что напоминает ей лучшие дни в Швейцарии и Италии, в кру-
гу семьи Шелли. После питья простокваши на ланч все разучи-
вали песни, написанные учителем музыки Геништой к пьесе
Гамбса «Экспромт в Иславском», репитиции которой шли уже
некоторое время. После обеда воспитанница Клер Дуня копа-
245
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
ла грядку в своем садике, а гувернантка читала книгу. Потом
приехали гости, наслаждались музицированием с активным
участием Клер и Гамбса, потом отправились на прогулку по
берегу Москвы-реки, а после ужина был длинный разговор с
хозяйкой М.И. Посниковой и Гамбсом об астрономии. Гамбс
знакомил дам с новейшими гипотезами астрономов, при это^г
Клер находила параллели с философскими концепциями Пас-
каля и Платона.
22 мая. Клер продолжает читать книгу Майстера. По окон-
чании уроков, перед обедом гуляет по парку с детьми, их мате-
рью и Гамбсом. После обеда — беседа с Гамбсом о женщинах,
потом пение. После чая — прогулка по берегу Москвы-реки.
23 мая. Большая прогулка с воспитанницей Дуней. После
обеда дети копаются в саду, а Гамбс читает ей Шиллера. После
чая катание вместе с детьми на лодке.
24 мая, воскресенье. Ранняя прогулка. Гувернер приводит
детей, и прогулка продолжается в расширенном составе. Гамбс
описывает нравы Веймарского двора и дикую жизнь, которую
он вел в Саратове в течение четырех лет, когда единственным
развлечением была время от времени охота в безграничных
степных пространствах. Гамбс называл эти дни «счастливей-
шим временем своей жизни». Во время рассказа зазвучали
колокола церквей всех соседних деревушек, и наполнивший
воздух звон добавил прелести этому утру. По возвращении с
прогулки взрослые разместились на балконе, и Гамбс продол-
жил чтение шиллеровского «Валленштейна». К обеду пришли
гости, затем пение, музицирование с Гамбсом, потом репети-
ция домашнего спектакля, в беседке — чтение Гамбсом его по-
эмы, снова прогулка.
25 мая. С самого утра — прогулки. После уроков Клер рабо-
тала в саду вместе с воспитанницей Дуней. После обеда прово-
дили время в парке с детьми. Потом прогулка со всеми домо-
чадцами по берегу реки, чтобы полюбоваться закатом.
26 мая. Ранняя прогулка в тумане. После завтрака — чтение
«Валленштейна». Пришло письмо от мистера Бакстера. Гамбс
занимается обустройством их садика, а после обеда читает в нем
246
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЕН...
вслух «Валленштейна». Затем прогулка с Дуней. Гамбс читает еще
раз одно из своих поэтических творений, «Оду кУрании».
27 мая. Рано утром Гамбс уехал в Москву, а Клер читает «Вал-
ленштейна» и дает уроки. После обеда — прогулка с детьми
вдоль реки.
28 мая. Продолжается чтение «Валленштейна». В два часа
возвращается Гамбс. М.И. Посникова вместе с детьми едет в
гости, и освободившиеся гувернер с гувернанткой репетируют
пьесу для домашнего спектакля, музицируют, а потом Гамбс
читает «Валленштейна» вслух. После возвращения хозяйки —
беседа с ней на балконе.
29 мая. Клер пишет письма, дает уроки, репетирует для до-
машнего спектакля. Вечером на балконе Гамбс читает вслух
свою «Оду к Урании».
30 мая. Стирка и глажка, уроки, репетиции до и после обе-
да. Гамбс читает вслух предисловие Charles Villers к его пере-
воду произведений Канта, что вызывает размышления на фи-
лософские темы. Затем начинается дискуссия о немецком и
французском театре. М.И. Посникова была поклонницей клас-
сических французских трагедий, Клер сравнивала произведе-
ния английских, немецких и французских драматургов, Гамбс
опирался на античную традицию, и вечер прошел в оживлен-
ной беседе.
31 мая, воскресенье. Прогулка по парку с Дуней, посещение
церкви. Гамбс читал вслух из «Валленштейна», затем все репе-
тировали пьесу для домашнего спектакля. После обеда — про-
гулка по парку с Дуней. Еще одна репетиция.
1 июня. Уроки, после них — чтение «Валленштейна». Боль-
шая прогулка с Гамбсом. После обеда распаковали присланное
из города пианино и пели. Репетиция.
2 июня. Прогулка ранним утром, на рассвете. Уроки, затем
прослушивание речи Гамбса о возвышенном и прекрасном.
После обеда репетиция и прогулка. Вечером, за чаем на балко-
не, возникает разговор о княгине Дашковой. Клер рассказыва-
ют о ее роли в приходе Екатерины II к власти. Поздняя вечер-
няя прогулка (без детей).
247
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
3 июня. Чтение «Валленштейна», уроки. Разговоры и пение
с Гамбсом. В час — баня. После обеда репетиция, потом прогул-
ка с Дуней. Приезд учителя музыки Геништы.
4 июня. Музицирование с Геништой. Репетиция. Потом
Гамбс читает вслух из «Валленштейна». После обеда прибыли
музыканты, и новая репетиция. Музицирование с ГеништогТ—
и в четыре руки, и по очереди. Он исполнил новые пьесы сво-
его сочинения.
5 июня. Это был день рождения хозяйки, Марии Ивановны
Посниковой. С утра Клер читала «Валленштейна», потом по-
следовала генеральная репетиция. Приехала масса гостей. Пос-
ле обеда, наконец, была представлена столь долго подготавли-
вавшаяся пьеса «Экспромт в Иславском», сочинение Гамбса.
Чай был сервирован в оранжерее, и весь вечер продолжались
танцы, в которых принимали участие и наставники.
6 июня. Гости разъезжаются, надо давать уроки, но после
обеда — музицирование. Выходит первый номер «Иславского
журнала», подготовленного, видимо, Гамбсом.
7 июня, воскресенье. Клер с Гамбсом читают «Восстание
ислама» П.Б. Шелли. Во вторую половину дня большая прогул-
ка. Музицирование из «Севильского цирюльника».
8 июня. Уроки, потом чтение с Гамбсом произведений Шел-
ли. После обеда чтение «Валленштейна» и длинная прогулка.
9 июня. Гамбс читает лекцию. После обеда длинная прогул-
ка под дождем с Гамбсом, а вечером с домочадцами — игра в
прятки.
10 июня. Уроки почти весь день, после обеда диспут на бал-
коне о женщинах, и от этой беседы Клер делается почти боль-
ной. Вечер испорчен.
11 июня. Уроки, в 13.30 Гамбс читает лекцию по истории.
После обеда прогулка по полям с хозяйкой и детьми, затем на
балконе сатиры Вольтера и Жильбера вслух читает М.И. Пос-
никова.
12 июня. Бакстер прислал Клер английский журнал и
несколько газет, поэтому чтение их заняло весь день, кроме
уроков.
248
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
13 июня. Клер сочиняет статью для местного рукописного
журнала, дает уроки. После обеда Гамбс читает вслух доморо-
щенный журнал, который Клер находит забавным. Потом про-
гулка по лесу по направлению к Звенигороду.
14 июня, воскресенье. Чтение «Валленштейна» Шиллера и
«Восстание ислама» Шелли совместно с Гамбсом. Затем прогул-
ка с ним и детьми по парку. После обеда — большая прогулка
по территории имения с Гамбсом и детьми.
15 июня. Клер, наконец, закончила чтение «Валленштейна».
Уроки, потом — лекция Гамбса по истории, «очень интерес-
ная». После обеда еще урок. Катание на шарабане. После чая —
игра в шарады. Гамбс заболел.
16 июня. Весь день — уроки. С 6 до 9 вечера прогулка по
окрестностям Москвы-реки.
17 июня. Прогулка по парку. Клер начала читать мендель-
соновский перевод Платона и мемуары Мармонтеля. После
утренних уроков — лекция Гамбса о том, в какой манере следу-
ет рассматривать историю, и снова уроки. Затем прогулка
с детьми. Вечером Гамбс читает вслух «Вильгельма Телля»
Шиллера.
18 июня. Прогулка по берегу реки ранним утром в полном
одиночестве. Уроки. Гамбс читает «Вильгельма Телля».
19 июня. Уроки. Чтение мемуаров Мармонтеля. Вечерняя
прогулка.
20 июня. Чтение Мармонтеля. Уроки. Баня. После обеда —
копирование материалов журнала для одного знакомого. Затем
Гамбс читает вслух материалы рукописного журнала. Длинная
вечерняя беседа.
21 июня. Воскресенье. После завтрака Гамбс читает вслух
произведения Шелли. После обеда гуляли по парку, много
смеялись. По возвращении домой спели дуэт из «Фигаро».
Гамбс читал вслух французские произведения.
22 июня. Уроки, потом игра на пианино, за обедом дискус-
сия по поводу статьи из прошлого журнала — в основном меж-
ду гувернерами. После обеда — уроки, а вечером — музициро-
вание с Гамбсом.
249
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
23 июня. Уроки, ближе к вечеру играли с детьми в мяч на
лужайке, затем слушали рассказы Гамбса и музицировали.
24 июня. Все русские поехали на службу в церковь, а ино-
странные наставники читали Шелли. По поводу церковного
праздника у детей был выходной, и можно было музицировать,
а Гамбс прочитал лекцию по эстетике. Вечером Гамбс деклами-
ровал стихи Шиллера, а Клер читала известия в иностранных
газетах.
25 июня. Уроки, чтение произведений Шелли, прогулка по
парку с детьми. После обеда снова прогулка по парку. Гамбс чи-
тал вслух свои немецкие композиции — в стихах и прозе. Затем
обсуждались планы постановки в домашнем театре пьесы Раси-
на «Эсфирь», где Гамбс должен был играть две роли сразу.
26 июня. С утра собственное творчество, потом уроки, лек-
ция Гамбса по истории — описание азиатской торговли, при
этом Гамбс по карте показывал маршруты торговых караванов
сирийцев. После обеда вплоть до семи вечера бездельничали
с детьми и Гамбсом — собирали землянику, сидели на балконе,
переходили с одного балкона на другой, любуясь открыва-
ющимися видами. Вечером с Гамбсом сочиняли материал для
выпуска местного журнала.
27 июня. Уроки, потом сочинение вместе с Гамбсом матери-
алов для журнала, снова уроки. С пяти часов — чтение «Ислав-
ского журнала», затем музицирование и игры.
28 июня, воскресенье. Ранняя прогулка с несколькими до-
машними, в том числе Гамбсом. Дети пошли в церковь, а на-
ставники читали Шелли и срезали розы в саду. После ланча
была большая прогулка во владения Щербачевых, где нашли
много земляники и полевых цветов. После обеда снова прогул-
ка, теперь по парку, потом развлечения с детьми.
29 июня. Прогулка по парку с детьми. Клер немного почи-
тала Шелли, потом все отправились гулять в лес, сидели на тра-
ве, а дети собирали землянику. Клер читала Шубарта. После
обеда все гуляли по парку.
30 июня. Гамбс уехал в Москву, а Клер давала уроки, после
обеда гуляла с Дуней по парку.
250
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
1 июля. Утренняя прогулка по берегу Москвы-реки. Уроки.
В два вернулся Гамбс, и после обеда все отправились на боль-
шую прогулку к реке.
2 июля. Уроки, а после обеда поездка в соседнее поместье
князя Голицына.
3 июля. Уроки, потом прогулка с Дуней. Гамбс продолжает
свою лекцию об азиатской торговле. После обеда — музициро-
вание, поездка на остров на пикник. По дороге домой Гамбс
читал письма своих бывших учеников и друзей и продеклами-
ровал кусок из своего «Гймна интеллектуальной красоте».
4 июля. Клер сочиняла статью для рукописного журнала,
давала уроки. После обеда читали вслух новый выпуск журна-
ла и много смеялись. Затем играли в шарады.
5 июля, воскресенье. После завтрака разговор, в том числе
с Гамбсом, о греках. Затем читали Шелли. После обеда Клер
разучивала на фортепиано пьесу Вебера и слушала чтение
«Федры» Расина. Вечером начались репетиции «Эсфири».
9 июля. Уроки, а после обеда прогулка по окрестностям —
по полям и лугам. Затем музицирование.
10 июля. Уроки, а потом лекция Гамбса — об Ассирийской
империи. После обеда прогулка с детьми по дороге в сторону
Москвы, а вечером — репетиция «Эсфири».
11 июля. Уроки, после обеда — чтение газет. Репетиция «Эс-
фири».
12 июля, воскресенье. Разговоры и репетиции целый день.
Клер немножко почитала Шелли, сидя на балконе. Вечером
репетиция и танцы.
13 июля. Поездка в Москву на встречу с бывшей воспитан-
ницей Бетси Зотовой. Весь день провела с ней, вечером гуляла
по Москве.
14 июля. Прогулки с Бетси. Вечером Клер возвратилась в
Иславское.
15 июля. Уроки и репетиции весь день. Лекция Гамбса по
эстетике.
16 июля. Уроки, а после обеда пение, музицирование, сно-
ва уроки. Вечером танцы.
251
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
17 июля. С утра Клер писала для местного журнала. Читала
книгу «Путешествие в Германию». Уроки. После обеда все пошли
репетировать, а Клер играла с Дуней и на пианино. Вечером
Гамбс представлял некоторые математические рассуждения.
18 июля. Уроки весь день. Затем пошли в сад собирать чер-
ную смородину. Затем баня. Вечером публичное чтение здеш-
него журнала; очень забавно.
19 июля, воскресенье. Клер гуляла практически весь день,
радуясь возвращению хорошей погоды. С утра начала писать
комедию «гувернантка». После утреннего посещения церкви
все домочадцы отправились на большую прогулку по окрест-
ным холмам. После обеда гуляли по саду и собирали черную
смородину, а вечером репетировали.
20 июля. Заниматься было невозможно, так шумели на ре-
петициях домашнего спектакля, поэтому до обеда и после Клер
гуляла по парку с детьми.
21 июля. Уроки и репетиции весь день.
22 июля. Именины М.И. Посниковой. Многочисленным го-
стям представлены пьеса Расина «Эсфирь» и произведение
князя Шаховского. Танцы допоздна.
23 июля. Длинная прогулка во владения Шербачевых. Пос-
ле обеда совместное с Гамбсом чтение Шелли. Игры и развле-
чения.
24 июля. Уроки, чтение жизнеописания Гете, лекция Гамбса
по современной истории. После обеда прогулка с переправой
через речку. Вечером музицирование.
26 июля, воскресенье. Прогулка по парку, чтение Шелли.
Гамбс представляет две главы из русских сказок его собствен-
ного сочинения. После обеда игры и развлечения, вечером
танцы.
27 июля. Прогулка по перелескам и лугам с Гамбсом и дру-
гими домочадцами во владениях одного из соседей. Нашли
землянику. В целом это была восхитительная экскурсия.
28 июля. Уроки, а после обеда чтение жизнеописания Гете.
252
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСВДНЕВЬЕ...
29 июля. Уроки, после обеда поездка в Звенигород. Посеще-
ние женского монастыря в двух милях от города, окруженно-
го массивной стеной с башнями.
30 июля. Уроки, сочинение текста для местного журнала.
31 июля. Уроки, опять текст для журнала. Прослушивание
лекции по новой истории — о Реконкисте, становлении инк-
визиции, Фердинанде и Изабелле, Хуане Безумной, Карле V.
После обеда — прогулка по большой аллее с Гамбсом и детьми.
Вечером пение.
1 августа. Все утро сочинение текста для местного журнала.
Вечером презентация нового номера журнала, видимо, вызвав-
шего неоднозначную реакцию. Гамбс объявил, что больше во-
обще ничего писать не будет. Завершился вечер пением.
2 августа, воскресенье. Прогулка по большой аллее. Чтение
Шелли. Вечером танцы.
3 августа. Уроки, лекция Гамбса по древней истории — Ва-
вилон, «висячие сады», Троя, Фригия и Лидия. Исторические
основания Греко-троянского противостояния. Греческие коло-
нии в Малой Азии. После обеда прогулка, сидели на траве, а
Гамбс декламировал произведение Шубарта.
4 августа. День рождения Гамбса. Уроки. Длинная прогулка
на Николину гору. Гамбс декламировал поэмы Шиллера.
5 августа. Уроки. Лекция по эстетике. После вчерашнего
путешествия никто не ходил гулять, несмотря на чудесную
погоду.
6 августа. Большой праздник. Утренняя прогулка. Клер чи-
тала Шелли и до, и после обеда, а вечером пели так много, что
все певцы охрипли.
7 августа. Уроки, чтение комедии Ж.Ф. Реньяра. Лекция
Гамбса по современной истории — история Франции при Кар-
ле VII, Людовике XI, о противостоянии короля и герцогов бур-
гундского и бретонского.
Из дневника К. Клермонт 1825 г видно, что именно гувер-
нер Гамбс был душой общества, организовывал развлечения,
помогал узнавать новое, самообразовываться.
253
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Надо сказать, что столь вольготной была жизнь настав-
ников только в доме Посниковых. Когда в следующем году
К. Клермонт оказалась гувернанткой в доме князя Павла Голи-
цына, где на ее попечении было трое детей, все изменилось:
с восьми утра до пол-одиннадцатого вечера Клер была занята
с детьми, и ее досуги исчезли полностью193. •
Заключение
Домашнее воспитание дворянского отпрыска с гуверне-
ром / гувернанткой предполагало постоянный контакт, круг-
лосуточный ритм образовательных и воспитательных меро-
приятий. Повседневная жизнь наставника была рутиной, она
состояла из контроля за гигиеническими процедурами учени-
ка / ученицы, контроля за его / ее поведением за столом, часов
занятий (и подготовки к ним), прогулок с воспитанниками,
продумывания и организации проведения досуга, общения с
членами семьи воспитанника, укладывания спать, надзора как
за физической, так и духовной, и умственной жизнью учеников
на фоне обеспечения собственного умственного, нравственно-
го и физического существования. Характер профессии опреде-
лял практически весь ритм жизни гувернантки и гувернера,
и даже во время сна по соседству с ребенком они должны были
быть готовыми отреагировать на ночной кошмар воспитанни-
ка. Профессия наставника — одна из немногих, предъявляю-
щих столь высокие требования к человеку, когда ежеминутно
нужно быть на высоте возложенных обязанностей, и повсе-
дневная жизнь — это и вся служебная, профессиональная дея-
тельность. Как желчно написал о француженке, бывшей гувер-
нантке в доме княгини М.А. Хованской, А.И. Герцен.-
«Она говорила с улыбкой, отборным слогом и никогда
не употребляла ни одного сильного выражения. Она вся со-
193 Letter of Claire Clairmont to Mary Shelly, 2.05.1826 //The Clairmont
correspondence. P. 236.
254
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
стояла из хороших манер и никогда ни на минуту не забы-
валась. Я уверен, что она ночью в постеле больше препода-
вала, как следует спать, нежели спала»194.
Многие так и считали гувернеров и особенно гувернанток
ходячим воплощением преподаваемых ими правил поведения,
но ведь это были живые люди, а не роботы-педагоги. Образо-
вательная и воспитательная деятельность осуществлялась
живым человеком со всеми его особенностями — личными
пристрастиями, взаимоотношениями с домочадцами, соб-
ственными интересами, физическим, психическим и нрав-
ственным состоянием. И далеко не все воспитатели соот-
ветствовали идеалу поведения гувернантки / гувернера, ведь
иначе бы не было случаев увольнения, скандалов, прочих экс-
цессов. Они были живыми, а потому и не были идеальными.
Они мучились от ежедневного повторения одного и того же,
круговорота воспитательной и образовательной деятельности.
В силу разных причин они обрекали себя на такую профессию,
которая была круглосуточной, с редкими паузами и возможно-
стью отдыха, требовавшую умений и навыков в разных сферах
деятельности. Для женщин это была одна из немногих доступ-
ных их полу профессий; поэтому обычно они трудились гувер-
нантками всю жизнь; у мужчин возможности выбора были
гораздо шире, поэтому они в основном некоторое время слу-
жили гувернерами, а потом меняли занятие, гувернеры и гувер-
нантки постоянно присутствовали в доме, знали особенности
повседневной жизни своих хозяев. Их повседневная жизнь
тесно переплеталась с повседневной жизнью дворянских от-
прысков, но при этой близости структур повседневности на-
ставники имели более низкий статус. На примере повседнев-
ной жизни гувернеров и гувернанток мы видим, что похожесть
повседневной жизни не означает равенства положения.
194 Герцен ЛИ. Былое и думы: В 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 239-
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
План обучения графа А.Н. Волконского
Подготовительное обучение Классическое обучение •
Время занятий 1-й год 2-й год 1-й год 2-й год 3-й год 4-й год
6.30- 8.00 Изучение Священ- ной исто- рии с кар- тинками. В форме вопросов- ответов. Ученик пишет под диктовку Урок кате- хизиса с должными пояснени- ями Ученье наизусть выборных мест из Св. Писа- ния до Книги Притчей Ученье наизусть выборных мест из Св. Писа- ния от Книги Притчей до проро- чества Исайи Ученье наизусть выборных мест из Св. Писания от проро- чества Исайи до конца Вет- хого За- вета Учение наизусть выборных мест из четырех Евангелий
9-12 Русская граммати- ка. Ученик пишет на доске как можно больше примеров Граммати- ческий разбор. Письмо под дик- товку Латин, яз. Заучива- ние на- изусть тек- стов и пе- реводов Латин, яз. Толкова- ние вы- борных мест из рим. исто- риков Латин, яз. 6 меся- цев — тол- кование выборных мест из рим. исто- риков, 6 меся- цев — из- бранные места про- изведений Федра, Вергилия, Овидия Латин, яз. Толкова- ние из- бранных произве- дений Го- рация, Ювенала
256
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Приложение
(по записке аббата Николя)
Научное образование Путешествия
5-й год 1-й год 2-й год 3-й год 1-й год 2-й год
Учение на- изусть из- бранных мест из Но- вого Завета Чтение избр. про- изведений св. Василия, Иоанна Зла- тоуста и др. Чтение избр. мест из Бурдалу и Массиль- она Чтение избр. мест из сочине- ний Боссю- ета и Фене- лона 4 месяца — изучение главных го- родов Ита- лии 4 месяца — посещение главных го- родов Герма- нии
Латин, ри- торика. Тол- кование Энеиды и речей Ци- церона Математи- ка — ариф- метика, ал- гебра, геометрия, тригоно- метрия, ко- нические сечения Математи- ка — описа- тельная гео- метрия, основания дифференц. и интеграл, счислений, основания механики 6 мес. — физические науки, 6 мес. — основания артиллерии и фортифи- кации 8 месяцев — изучение немец, яз. в одном из немецких универси- тетов 8 месяцев — изучение англ. яз. в од- ном из уни- верситетов Англии и по- сещение главных го- родов Ан- глии
257
О.Ю. СОЛОДЯНКИНА
Подготовительное обучение ’ Классическое обучение
Время занятий 1-й год 2-й год 1-й год 2-й год 3-й год • 4-й год
12-14 Рекреация Рекреация • Рекреация Рекреа- ция — урок танцев или му- зыки Рекреа- ция — урок танцев или му- зыки Рекреа- ция — уроки фехтова- ния, вер- ховой езды или музыки
14-17 Франц, граммати- ка, потом урок древ- ней гео- графии в вопросах и ответах. Ученик пишет под диктовку География, запись под диктовку Греч. язык. Заучива- ние на- изусть тек- стов и пе- реводов Рисование Греч. яз. Толкова- ние вы- борных мест из греч. исто- риков Рисование. Греч. яз. 6 меся- цев — тол- кование выборных мест из греч. исто- риков, 6 меся- цев — тол- кование избранных мест из Феокрита и Гесиода Рисова- ние. Греч, словес- ность. Тол- кование избр. мест греч. ли- рич. поэ- тов
19-20 Урок арифмети- ки (четыре действия) Урок арифмети- ки — дро- би и про- порции Древняя история, увязанная с уроками латин, и греч. язы- ков Древняя история, увязанная с уроками латин, и греч. язы- ков История Средних веков
258
МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ В ИХ ПОВСЕДНЕВЬЕ...
Окончание приложения
Научное образование Путешествия
5-й год 1-й год 2-й год 3-й год 1-й год 2-й год
Рекреа- ция — уро- ки фехтова- ния, верховой езды или музыки Рекреа- ция — фех- тование, верховая езда или му- зыка Рекреа- ция — фех- тование, верховая езда или му- зыка Рекреа- ция — фех- тование, верховая езда или му- зыка
Рисование. Греч, рито- рика. Тол- кование избр. мест из Гомера, Софокла, Еврипида, Демосфена Военное черчение. Логика или метафизика Снятие пла- нов. Есте- ственное и народное право Снятие пла- нов. Курс политиче- ской эконо- мии
Урок новой истории Чтение лат. или греч. авторов Чтение греч. или лат. авторов Итальян. яз.
259
ОД. Попова
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ
С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
Повседневная жизнь воспитанниц закрытых
учебных заведений во второй половине XIX —
начале XX в.: традиции и новации
Преобразования в обществе, обусловленные эпохой Вели-
ких реформ, привели не только к изменению социально-эко-
номической жизни общества, но и к формированию нового
уклада жизни и новых форм общественной деятельности, а
также к изменению повседневности российского обывателя.
Вторая половина XIX в. стала очередным рубежом в динамике
социокультурных изменений, связанных со статусом женщи-
ны. Процесс реформ привел не только к развитию системы
женского образования, но и к модернизации повседневных
норм и привычек, а также к психологической ломке представ-
лений о том, что должна и не должна делать женщина.
Представляется актуальным проследить процесс изменения
образа жизни девушки — воспитанницы института благород-
ных девиц или женского епархиального училища — под влия-
нием общественных и социальных процессов. Особый инте-
рес представляет эволюция повседневной жизни воспитанниц
закрытых учебных заведений в новых исторических условиях,
поскольку становление женских гимназий происходило в про-
цессе нарождающейся новой реальности и, так или иначе, ак-
кумулировало в себе достижения эпохи. А вот закрытым учеб-
ным заведениям, коими были институты благородных девиц и
женские епархиальные училища, приходилось менять тради-
ционный уклад жизни. В учебных заведениях данной катего-
рии в силу их закрытого характера образ жизни девушки в
260
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
наибольшей степени диктовался сверху. Воспитанницы оказы-
вались в очень тесных рамках предписанных норм и правил
поведения и общественных представлений о том, что должна
или не должна делать женщина. В условиях стремительно раз-
вивающегося общества, когда появились альтернативные моде-
ли поведения, эти девушки оказывались в ситуации сложного
психологического выбора. Изучение поставленной проблемы
позволяет глубже осознать процесс ломки патриархальной
культуры и модернизации повседневной жизни в образова-
тельных учреждениях в соответствии с потребностям социо-
культурного развития общества. Кроме того, анализ процессов
в повседневной жизни дает возможность шире раскрыть проб-
лему борьбы консерватизма и новаций в культуре.
Раскрытие проблем повседневности в рамках функциони-
рования учебных заведений предполагает поиск ответов на
вопросы: «Как жили воспитанницы?», «Как строился их день?»,
«Каково было их питание?», «Каковы были нравы в училище
(институте)?», «Какова была специфика психологического вос-
приятия указанных аспектов жизни?». Именно через решение
этих, казалось бы, довольно обыденных вещей происходило
формирование стереотипов поведения у девочки во время
шестилетнего пребывания в стенах учебного заведения, скла-
дывалось представление о нормах женской нравственности, о
том, что и как должна делать женщина.
Историография и источники. В дореволюционной и
советской историографии проблема эволюции повседневной
жизни воспитанниц закрытых учебных заведений практиче-
ски не рассматривалась. В дореволюционных работах по исто-
рии как отдельных учебных заведений, так и в обобщающих
работах произошло накопление отдельных фактов, которые
раскрывают содержание повседневной жизни воспитанниц.
В контексте истории развития темы повседневности большин-
ство работ второй половины XIX — начала XX в. приближает-
ся к источникам, которые содержат различные документы и
сведения о жизни воспитанниц в закрытых учебных заведе-
261
ОД. ПОПОВА
ниях1. В частности, в этом плане следует особо выделить труд
А. Преображенского, посвященный истории Владимирского
епархиального училища, который по методологическому под-
ходу больше всего приближается к истории повседневности,
хотя автор придерживается его скорее на интуитивном уров-
не, чем осознанно2. К таким же работам можно отнести труды
по истории Рязанского епархиального училища3. Эти работы
содержат обширный материал о разных сторонах внутренней
жизни воспитанниц: распорядке дня, питании, одежде. А Пре-
ображенский касается даже такой редкой темы, которая прак-
тически не рассматривалась в большинстве официальных за-
писок, как система наказаний и поощрений воспитанниц.
Проблема повседневности стала активно разрабатываться
в 80-х гг. XX в. в зарубежной историографии и немного позже
в российской историографии. В настоящий момент наблю-
1 См., например: Лебедев ВИ. Историческая записка о Тамбовском
епархиальном женском училище за 50 лет (1863—1913). Тамбов, 1914;
Сперанский СВ. Московское Филаретовское женское епархиальное
училище. Историческое изложение его судьбы в 50-летний период
(1832—1882), М., 1883; Преображенский Г. Исторический очерк Яро-
славского женского училища духовного ведомства. К 50-летию этого
училища (1846—1896). Ярославль, 1896-, Жебылев И Краткий истори-
ческий очерк деятельности Харьковского института благородных
девиц за 100 лет его существования (1812—1912). Харьков, 1912; За-
харченко ММ. История Киевского института благородных девиц,
1838—1888, Киев, 1889; Теодорович НИ. История Саратовского Ма-
риинского Института благородных девиц. 1854—1916 гг. Саратов,
1916; Мазанов П. Полтавский институт благородных девиц. 1818— 1898.
Архивные справки. Полтава, 1899; История возникновения Патриче-
ского Св. Марии Магдалины училища духовного ведомства. СПб., 1885,
приложения.
2 Преображенский А История Владимирского женского епархиаль-
ного училища за первый период его существования. Владимир, 1902.
3 См., например: Краснов М. Рязанское училище девиц духовного
звания. Рязань, \99\\Лучинский А Материалы для истории Рязанского
епархиального училища // Рязанские епархиальные ведомости. Отд.
неофиц. 1908. № 22; 1909. № 1—13, 15—17, 24; 1910. № 2-5, 7, 11, 12;
1913. № 10-17, 19, 22-24.
262
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
дается всплеск интереса к исторической феминологии. Как в
отечественной, так и в зарубежной историографии данная
проблематика широко рассматривается через различные сю-
жеты истории женской повседневности: быт курсисток и гим-
назисток, интеграция женщин в общественную жизнь, мно-
гообразные проблемы женского быта4. Система женского
образования в настоящий момент стала объектом исследо-
вания в ряде работ по истории педагогики5. Существенным
вкладом в исследование процесса динамики образа жизни и
становления женщины новой культуры под влиянием социаль-
но-экономических преобразований второй половины XIX —
начала XX в. внесли труды В.В. Пономаревой и Л.Б. Хорошило-
вой6. Интересными являются наблюдения о влиянии новых
условий социализации девушки во второй половине XIX в. на
ее психологическое состояние и видение женщиной своей
роли в общественной жизни. Однако следует отметить, что
данные работы практически не рассматривают проблему эво-
люции внутренней жизни воспитанниц закрытых институтов
благородных девиц во второй половине XIX в. Женские
4 См., например: Котлова Т£. Российская женщина в провинциаль-
ном городе на рубеже XIX — начале XX века. Иваново, 2003; Ruane
Christine. Gender, Class and the Professionalization of Russian City Tfeachers.
I860—1914. Pittsburgh, 1994-,Eadem. Divergent Discountres: Images of the
Russian Woman Schoolteachers in Post-Reform Russia // Russian History.
Vol. 20. 1993. № 1—4.P. 109— \24-, Щербинин ПП. О чем плакала солдат-
ка? (Повседневная жизнь солдатских жён в России в XVIII — начале
XX в.) // Социальная история: Ежегодник. 2004. М., 2005. С. 113—140;
Вахромеева О£. Духовное пространство университета. Высшие жен-
ские Бестужевские курсы. СПб., 2003; Пушкарева НЛ. Женщина в рус-
ской семье X — нач. XIX в. Динамика социокультурных изменений. Ав-
тореф. дис.... д-ра ист. наук М, 1997.
5 Зотова ЛМ. Педагогика женского образования середины XIX —
начала XX века: Запад-Россия. Исторические параллели. Киров, 2006.
6 Пономарева ВВ, Хорошилова Л£. Мир русской женщины: воспи-
тание, образование, судьба. XVIII — нач. XX в. М., 2006; Они же. Мир рус-
ской женщины: семья, профессия, домашний уклад. XVIII — нач. XX в.
М, 2009.
263
ОД. ПОПОВА
епархиальные училища в обобщающих работах по истории
женского образования также не нашли должного отражения7.
Таким образом, проблема эволюции внутренней жизни закры-
тых учебных заведений под влиянием процессов модерниза-
ции общественной жизни пока еще остается малоизученной.
Важнейшим источником по истории повседневности яв-
ляются воспоминания воспитанниц, которые позволяют про-
никнуть за ширму официальных сведений, почувствовать
жизнь воспитанниц изнутри, воссоздать образы определенных
личностей: начальниц, воспитательниц, преподавателей. В ме-
муарах содержатся сюжеты о различных сторонах повседнев-
ной жизни воспитанниц: режим дня, питание, требования к
одежде, свободное время, учебные занятия и др. Наиболее из-
вестными и широко введенными в исторический оборот явля-
ются записки бывшей воспитанницы Смольного института
Е.Н. Водовозовой8. Публикация издательством «Новый хроно-
граф» сборника «Институтки: Воспоминая воспитанниц ин-
ститута благородных девиц» (М., 2003) ввела в широкий исто-
рический оборот свидетельства воспитанниц о жизни Смоль-
ного, Московского Екатерининского, Санкт-Петербургского
Екатерининского и Харьковского институтов благородных
девиц. Следует отметить, что массив воспоминаний бывших
институток достаточно широк и пока еще не является полно-
стью изученным и введенным в исторический оборот9. Ме-
7 Примером тому может быть факт, что в фундаментальном труде
«Очерки истории культуры XIX века» в весьма интересном и содержа-
тельном очерке, отражающем историю женского образования в Рос-
сии, женским епархиальным училищам отведена всего одна странич-
ка. См.: Хорошилова JIJ5. Женское образование и воспитание // Очерки
русской культуры XIX века. Т. 3. Культурный потенциал общества. М.,
2001. С. 334.
8 Водовозова ЕЛ. На заре жизни. Т. 1—2. М., 1987.
9 См., например: Аникиева С. Воспоминания бывшей институтки о
Санкт-Петербургском Екатерининском институте. СПб., 1899; Углича-
нинова М.С. Воспоминания воспитанницы Смольного монастыря со-
роковых годов. М., 1901; Соколова А.Т Из воспоминаний смолянки //
264
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
муарный комплекс выпускниц женских епархиальных училищ
не так велик Некоторые из них до недавнего времени вообще
не были введены в исторический оборот10 (их публикация
была осуществлена издательством «Новое литературное обо-
зрение» в 2011 г.11). Непосредственно внутреннюю жизнь епар-
хиалок раскрывают воспоминания воспитанниц Ярославско-
го, Царскосельского, Тобольского, Рязанского и Калужского
училищ12. Именно воспоминания позволяют увидеть неповто-
римые черты в повседневной жизни каждого конкретного
учебного заведения. Уникальность данных документов состоит
в том, что восприятие действительности происходит через
индивидуальную психологическую призму. Именно этот
источник позволяет глубже увидеть механизм реализации лич-
ностного начала в рамках предписанных норм поведения.
Однако для более глубокого понимания личности и психо-
логии автора необходим сопоставительный анализ субъектив-
ного восприятия действительности с объективной историче-
Вестник всемирной истории. 1901. № 5—8; ФЛ. [Левицкая Ф.]Из воспо-
минаний о Московском Александровском институте // Исторический
вестник 1900. № 9.
10 Воспоминания Л. Худзинской, Е. Вяземской, А Звуковой // Науч-
ный архив Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника.
Д. 965; Воспоминания М.С. Преображенской // Фонды музея школы-
гимназии № 9 г. Калуги.
11 Епархиалки: воспоминания воспитанниц женских епархиальных
училищ / Сост., предисл., подгот. текста и коммент. О.Д. Поповой.
М.: Новое литературное обозрение, 2011.
12 Разумовская Е. Воспоминания об учении в Ярославском училище
девиц духовного звания в 1855 — 60 годы. СПб., 1899. 43 с.; ЕД. Воспо-
минания о Царскосельском женском церковном училище конца пер-
вого — начала второго 25-летия жизни его // Прибавления к Церков-
ным ведомостям. 1894.№44.С. 1573—1585; ХИ. [Харитина Игнатова]
Воспоминания // Тобольские епархиальные ведомости (в приложение
к журналу «Школьный листок»), 1914.№ 10, 11, 13, 14, 17; Научный ар-
хив Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника. Д. 965;
Воспоминания М.С. Преображенской //Фонды музея школы-гимназии
№ 9 г. Калуги.
265
О.Д. ПОПОВА
ской реальностью, которая отражается в официальных доку-
ментах.
Комплексный анализ документов делопроизводства (отчет-
ная документация, приходные и расходные книги, материалы
ревизий) позволяет получить сведения о правилах внутренне-
го распорядка, занятиях воспитанниц, расходах на питание и
одежду. В контексте изучения проблемы повседневности эти
источники более скупы на информацию, многое «оставляют за
кадром», однако, будучи лишены эмоциональной окраски, по-
зволяют проверить и уточнить сведения, содержащиеся в не-
официальных источниках, которые нередко «страдают скле-
розом» или представляют уникальную ситуацию, характерную
только для отдельного учебного заведения.
Воспитанницы и внешний мир. Отличительной чер-
той женских институтов благородных девиц и женских епар-
хиальных училищ был их закрытый или полузакрытый харак-
тер — сообщение с внешним миром было очень ограниченно.
Традиция закрытого характера института благородных девиц
шла со времен Екатерины II с первого в России женского учеб-
ного заведения — Смольного института благородных девиц13.
В закрытых «воспитательных училищах» дети должны были
находиться до 18—20 лет, даже с ближайшими родственни-
ками они могли встречаться только в определенные дни и
в присутствии воспитателей. Так, например, Е.Н. Водовозова,
обучавшаяся в Смольном институте благородных девиц в
1855—1861 гг, и А.Н. Энгельгардт, получившая образование в
1848—1855 гг. в Московском институте Св. Екатерины, едино-
душно вспоминают о каникулах, проведенных в стенах инсти-
тута, во время которых воспитанницы повторяли уроки или
маялись от безделья. За пределы учебного заведения воспитан-
ницы выходили очень редко, изредка начальство устраивало
для девочек прогулку по улицам или в ближайший парк, стро-
13 Краснобаев БИ. Очерки истории русской культуры XVIII века. М.,
1987. С. 68.
266
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
го следя при этом, чтобы все контакты с посторонними были
исключены.
Представляется, что система воспитания «новой породы
людей» европейского типа, которая предполагала изоляцию
воспитанниц от любого внешнего влияния, в России перепле-
лась с психологическими особенностями восприятия норм
женской нравственности, которая формировалась со времен
Домостроя XVI в. Строгие ограничения регламентировали круг
общения женщины, контролируя тем самым ее поведение.
Любые контакты девушек и женщин с посторонними мужчи-
нами были запрещены, для замужней женщины такое общение
могло закончиться обвинением в измене и разводом. Кроме
того, не следует упускать из виду, что в России традиции кол-
лективизма оказывали значительное влияние на все стороны
общественной жизни, а в системе воспитания учитывать инди-
видуальные качества личности было вообще не принято. По-
этому и в XIX в. формирование покорности и терпения были
основной задачей воспитания для женщин из любых соци-
альных слоев России. Строгий надзор за нравственностью вос-
питанниц был нормой для всех женских учебных заведений.
Смолянки один раз в год под присмотром воспитательниц
совершали прогулку в Таврический сад, из которого в этот
момент изгонялись все посторонние. Событием для девушек
Московского института Св. Екатерины было посещение сосед-
него института. Как отмечает автор воспоминаний:
«Здесь более всего занимало то, что приходилось выйти
за институтскую ограду и пройтись по улицам, правда, пус-
тынным, малонаселенным, но все же улицам»14.
Такая же практика сохранялась в первые годы существова-
ния учебных заведений для дочерей духовенства — училищ для
14 Энгельгардт АН. Очерки институтской жизни былого времени //
Институтки: Воспоминания воспитанниц института благородных де-
виц. М„ 2003. С. 204.
267
ОД. ПОПОВА
девиц духовного звания. Так, А. Преображенский, говоря об
истории Владимирского училища, отмечает:
«Жизнь воспитанниц в первые годы училища отличалась
строгой замкнутостью... В стенах училищного здания, в чер-
те его усадьбы — двора, огорода и сада — проходила почти
вся школьная жизнь воспитанниц...»15 16
Воспитанница Царскосельского училища, описывая первые
годы его существования, также отмечает, что каникулы девоч-
ки проводили в стенах училища. В это время воспитательницы
занимали детей различными играми: играли в шарады и в по-
движные игры, разучивали песни"’.
Во второй половине XIX в. на улицах городов появились
гимназистки и курсистки, приоткрылись наглухо закрытые
стены женских институтов и женских епархиальных училищ.
С 1864 г. воспитанниц институтов благородных девиц стали
отпускать домой вначале на летние каникулы, а затем на Рож-
дество и Пасху. В ряде институтов появились приходящие вос-
питанницы17. Такая же практика была установлена и в женских
епархиальных училищах. Однако закрытый характер учебных
заведений продолжал сохраняться — девушки по-прежнему
находились в стенах училища на полном пансионе под бди-
тельным контролем воспитательниц. Домой воспитанниц от-
пускали только в сопровождении родителей или близких
родственников. Посторонних девушки могли видеть только в
церкви или в приемных залах во время свиданий со своими
родными. Они не могли даже перемолвиться словом с незна-
комцами, особенно с молодыми людьми, порой девочки не
могли даже просто побеседовать с представителями другого
пола в присутствии воспитательницы и других девочек Когда
15 Преображенский А Указ. соч. С. 469.
16 ВД. Указ. соч. С. 1585.
17 Захарченко ММ. История Киевского института благородных де-
виц. 1838—1888. Киев, 1889. С. 50, 52.
268
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
воспитанницы Рязанского епархиального училища были при-
глашены на торжественный вечер, посвященный юбилею го-
рода Рязани в 1895 г., то начальница строго-настрого запрети-
ла своим воспитанницам общаться или танцевать с кем-либо:
«Если будете гулять и к вам подойдет кто-нибудь из гим-
назистов, стараться не отвечать, а если нельзя без этого, то
отвечать только “да” или “нет”. Не сметь танцевать, ослуш-
ницы будут строго наказаны»18.
Сохранение пансиона имело две стороны. С одной сторо-
ны, пансион давал возможность учиться девушкам из мест, от-
даленных от епархиальных и губернских центров. Родители
были избавлены от поиска квартиры для своей дочери и пере-
живаний за ее благополучие. С другой стороны, воспитатель-
ный персонал, осуществляя уход и заботу за воспитанницами,
ни на минуту не оставлял их без надзора, требуя от воспитан-
ниц поведения в соответствии с представлениями о нравствен-
ности того времени, которые во второй половине XIX в. меня-
лись очень медленно. Девушка не могла оставаться наедине с
незнакомыми, одна выходить на улицу, свободно вести пере-
писку19.
И только в начале XX в. в отдельных учебных заведениях
воспитанницам стало разрешаться самостоятельно в опреде-
ленные часы покидать стены училища и выходить в город.
Например, в Тверском епархиальном училище в 1903 г. совет
училища принял решение разрешить увольнения девушек в
город «в праздничные и воскресные дни по причинам уважи-
тельным от 12 до 2 й часа дня, в будни от 4 до 5 вечера»20. Если
в жизни гимназистки, особенно в столице, посещение театра
18 Научный архив Рязанского историко-архитектурного музея-за-
поведника (НА РИАМЗ). Д. 965. Л. 50.
19 Пономарева ВВ., Хорошилова ЛБ. Мир русской женщины: семья,
профессия, домашний уклад. XVIII — нач. XX в. С. 93.
20 Тверские епархиальные ведомости. 1903- № 24. Отд офиц. С. 730.
269
О.Д. ПОПОВА
и вечеров становится привычным мероприятием21, то воспи-
танницы епархиальных училищ могли посещать театр только
с разрешения начальства и только определенные пьесы. Отлуч-
ка в театр без разрешения начальства каралась как нарушение
дисциплины, за которое следовало наказание — обычно сни-
жали оценку за поведение22. Как следствие замкнутой жизни
передовые идеи за стены закрытых учебных заведений прони-
кали крайне медленно, а их воспитанницы включились в об-
щественное движение только в начале XX в. и были избавлены
от многих душевных переживаний, которыми была занята
часть передовой молодежи второй половины XIX в.
Содержание воспитанниц. Одежда воспитанниц.
Поскольку девушки находились в закрытых учебных заведе-
ниях на полном пансионе, то важным вопросом является со-
держание воспитанниц, которое подразумевает питание и
снабжение воспитанниц одеждою и всем необходимым. Если
говорить об одежде, то общим для всех учебных заведений
были строгие требования к внешнему виду воспитанниц, кото-
рые исходили из представления о скромности и благовоспи-
танности. Именно в институтах благородных девиц возник тот
тип формы для девочек, который сохранялся в российской
школе более двух веков, — форменное платье и фартук Одна-
ко в комплект одежды институтки или епархиалки могли
входить пелеринки, рукава, которые подвязывались к основно-
му платью, банты, а цвет платья зависел от внутренних правил
учебного заведения. Например, в Московском институте
Св. Екатерины цвет форменной одежды был зеленым, а в Алек-
21 Котлова ТБ. «...Много хороших воспоминаний осталось от гим-
назии» (женское образование в России сто лет назад) // Социальная
история: Ежегодник 2004. М., 2005. С. 271.
22 Например, журналы Совета Орловского женского епархиально-
го училища свидетельствуют, что Совет училища в начале XX в. не-
однократно рассматривал как факт нарушения дисциплины случаи
посещения воспитанницами театра без разрешения начальства. Госу-
дарственный архив Орловской области (ГАОО). Ф. 83. On. 1. Д. 61.
Л. 417.
270
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
сандровском Московском институте девочки были облачены в
темно-красные платья. Такое же разнообразие было и в епар-
хиальных училищах. В Тверском епархиальном училище цвет
платья был бордовый, в Рязанском — коричневый, к нему
полагались белые рукава, которые подвязывались к платью.
Санкт-Петербургское епархиальное училище позаимствовало
традицию Смольного института: цвет платья соответствовал
классу воспитанниц. В 1—2-м классе платья были темно-крас-
ного цвета (бордо), в 3—4-м — зеленые, в 5—6-м — лиловые, в
7—8-м — серые23. Такая же традиция была и в Царскосельском
училище24.
Анализ воспоминаний бывших институток и епархиалок
показывает, что иногда форменная одежда доставляла девуш-
кам немало страданий, порой она была неудобной, не отвеча-
ла эстетическим чувствам девушек, казалась вышедшей из
моды и устаревшей. Так, например, предметом отчаяния воспи-
танниц Екатерининского института были башмаки, от кото-
рых постоянно отрывались ленточки, и летние белые шляпы,
а зимний выходной костюм, состоявший из синих суконных
бурнусов на вате, допотопного фасона с капюшоном, «могли
действительно обезобразить хоть кого»25. В Смольном инсти-
туте в середине XIX в. верхняя одежда выдавалась без учета
фигуры:
«Нередко девочке весьма полной доставался салоп от ху-
денькой, и она еле натягивала его на себя»26.
Интересно, что подобная традиция продолжала сохранять-
ся в конце XIX в. в некоторых епархиальных училищах, напри-
мер, в Рязанском. Л. Худзинская, обучавшаяся в этом учебном
23 Лебедева А. В Исидоровском училище // hhp://www.gzt.ru/rubri
cator.gzt?id=1005000000003214
24 ЦГИА СПб. Ф. 730. On. 1. Д. 12. Л. 58.
25 Энгельгардт АЛ. Указ. соч. С. 203.
26 Там же. С. 227.
271
О.Д. ПОПОВА
заведении в конце XIX в., пишет, что пальто драповое халатом,
платок шерстяной и высокие галоши надевали «на кого попа-
ло» и поэтому наружность получалась «не из красивых — пря-
мо какие-то арестантки»27.
Любые неполадки в костюме — оторванная ленточка, пят-
но на фартуке — считались нарушением дисциплины, за кото-
рым могло последовать наказание или выговор. Несмотря на
строгие требования, предъявляемые к внешнему виду, девочки
нередко стремились украсить или изменить что-то в своем
костюме. А.Н. Энгельгардт вспоминает об институтских кокет-
ках, которые отличались нарушением костюма28. В женских
епархиальных училищах кокетство каралось еще более суро-
во, чем в институтах благородных девиц, особенно в середине
XIX в. Из ученического костюма изгонялось все, что имело
намек на украшение: бархотки, ленточки и т.д.29 например, во
Владимирском епархиальном училище как нарушение дисцип-
лины было воспринято приметанное к вороту платья кружево.
Эта невинная вольность в одежде вызвала со стороны началь-
ницы целую бурю негодования. Замечаний и внушений было
множество30. Представления о необходимости более скромно-
го внешнего вида для дочерей духовенства объяснялись еще и
тем, что воспитательная система в женских епархиальных учи-
лищах ставила задачу приучить девушек к жизни в условиях
бедной сельской местности, а не к балам и светской жизни. Эти
требования в целом не были подвержены времени и веяниям
эпохи, и в начале XX в. строгости в одежде продолжают сохра-
няться.
Более того, гонениям подвергались не только те элементы,
которые были признаками кокетства и моды, но и принадлеж-
ностью к прогрессивному лагерю. В 1906 г. вятская газета
27 НА РИАМЗ, Д. 965. Л. 23.
28 Энгельгардт АЛ. Указ. соч. С. 170.
29 Преображенский А Указ. соч. С. 61.
30 Там же. С. 467.
272
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
«Епархиальные отголоски» как о примечательном событии в
жизни Вятского епархиального училища сообщила о том, что
несколько воспитанниц старшего класса остриглись. Это вы-
звало негативную реакцию среди училищного начальства и
даже у Владыки, который предложил «стриженых» в 7-й класс
не принимать31. (Хотя ради справедливости следует отметить,
что в ряде учебных заведений существовало правило коротко
стричь волосы младшим воспитанницам из гигиенических
соображений.) На рубеже XIX—XX вв. в орбиту гонений вошли
очки, поскольку они, так же как и короткая стрижка, являлись
приметой эмансипированных девушек, поэтому в некоторых
женских учебных заведениях даже близоруким носить очки не
разрешалось, это тоже считалось признаком нигилизма. Одна-
ко к началу XX в. проблема удобства одежды становится менее
острой. Например, в Тверском епархиальном училище родите-
ли могли заказать одежду для своей дочери в училище или
сшить самим, приобретя материал в училище32.
Интересно, что именно форменная одежда могла стать
причиной возникновения каких-либо насмешливых прозвищ,
которые были настолько крепки, что передавались из поколе-
ния в поколение. Например, студенты училища правоведения
в Санкт-Петербурге назывались «чижиками-пыжиками» за
специфический цвет мундира33. Воспитанницы Московского
института Св. Екатерины получили прозвище — «лягушки» за
зеленый цвет платья, а красные платья воспитанниц Алексан-
дровского Московского института стали основанием для воз-
никновения другого прозвища — «вареныераки». В Смольном
институте воспитанниц первого класса называли «кофейны-
ми» или «кофульками», средний был «голубой» за соответ-
31 Пэре стриженым! // Епархиальные отголоски. 1906. № 9 С. 14.
32 От Совета Тверского епархиального училища // Тверские епар-
хиальные ведомости. Отдел офиц. 1910. № 29. С. 422.
33 Именно студентам училища правоведения посвящена знамени-
тая песенка выпускника данного учебного заведения П.И. Чайковско-
го — «Чижик-пыжик, где ты был?».
273
О.Д. ПОПОВА
ствующий цвет платья, а старшие считались «белыми», хотя и
носили темно-зеленые платья34.
Питание. Еще одним из ключевых вопросов внутреннего
быта девушек является проблема питания. От решения этого
вопроса зависело, насколько комфортно было пребывание
девочек в учебном заведении. Скудный стол и плохое качество
пищи способны испортить даже самый высокий уровень учеб-
но-воспитательного процесса и высокие идеалы и оставить в
памяти воспитанниц мрачные воспоминания о своей юности
в целом. Анализ воспоминаний показывает, что вопросы пита-
ния в различных учебных заведениях зависели от традиций
каждого конкретного учебного заведения и определялись эпо-
хой. Сословное происхождение воспитанниц в этом вопросе
играло меньшую роль. В воспоминаниях институток, которые
относятся к середине XIX в., довольно прочно сохранилось
мнение о полуголодном существовании. Например, из воспо-
минаний Е. Водовозовой следует, что высокие цели Смольно-
го института благородных девиц не мешали держать будущих
светских барышень на голодном пайке, особенно в посты:
«В это время воспитанницы чувствовали такой голод,
что ложились спать со слезами, долго стонали и плакали в
постелях, не будучи в состоянии уснуть... И в других инсти-
тутах того времени, сколько мне приходилось слышать,
тоже кормили плохо, но, по крайней мере, давали вволю
черного хлеба...»35
В учебных заведениях для дочерей духовенства предпола-
галось, что питание должно отражать будущее назначение де-
вушек — стать «матушками». Ряд документов особенно подчер-
кивал, что пища девушек должна быть простой и скромной, а
34 Перова Н. Смолянки, мариинки, павлушки... бестужевки. Из исто-
рии женского образования в Санкт-Петербурге. СПб., 2007. С. 118.
35 Водовозова Е. Указ. соч. С. 143-
274
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
в целях воспитания христианского благонравия обязательным
было соблюдение всех постов. Так, «Правилами» Тульского учи-
лища девиц духовного звания предполагалось, что пища долж-
на готовиться из доступных для сельского быта продуктов, а
меню состоять из простых блюд36. Однако одновременно под-
черкивалось, что количество самой пищи «должно быть доста-
точным». На практике само понятие «простой и скромный
стол» понималось по-разному. Так, во Владимирском епархи-
альном училище обед и ужин в основном состояли из щей или
картофельного супа и каши. Щи готовились в основном из
кислой капусты, летом суп вообще варили из молодой крапи-
вы. Завтрак в будни состоял только из куска черного хлеба и
кваса. В праздники и воскресные дни праздничное блюдо
иногда могло состоять просто из жареного картофеля37. Одна-
ко интересно, что, несмотря на более скромное сословное
происхождение воспитанниц учебных заведений духовного
ведомства, образ полуголодного существования в воспомина-
ниях воспитанниц не закрепился. Напротив, воспитанница
Царскосельского училища, отмечая простоту пищи, пишет:
«Но с каким аппетитом воспитанницы съедали этот зав-
трак! Какое количество вкусного ароматного черного хле-
ба они уничтожали при этом! Из столовой выходили сыты-
ми и бодрыми»38.
Бывшая воспитанница Ярославского училища девиц духов-
ного звания Шубина в своих воспоминаниях писала:
«В училище нас кормили хотя и скромно, но сытно... Мы
всегда были сыты и, кажется, не знали, что ели»39.
36 Государственный архив Рязанской области (ГАРО). Ф. 625. Оп. 2.
Д 1. Л. 37.
37 Преображенский А. Указ. соч. С. 421.
38 ЕД. Указ соч. С. 1579-
i 59 Преображенский Г. Указ. соч. С. 132.
275
О.Д. ПОПОВА
В то же время в воспоминаниях Разумовской об этом учи-
лище в одной из сценок упоминается меню одного из обедов:
суп перловый и картофель с маслом, а название супа «перляти-
ной» устами одной из девочек заставляет задуматься о качестве
обеда40.
Немного к лучшему ситуация меняется во второй половине
XIX в. Постепенно растут расходы на содержание воспитан-
ниц. Например, документы Саратовского Мариинского ин-
ститута благородных девиц свидетельствуют, что сумма, выде-
ляемая на питание одной воспитанницы, в начале XX в. по
сравнению с 1854 г. выросла почти в четыре раза (с 10 коп. до
41 коп. на одну воспитанницу)41. Безусловно, следует отдавать
себе отчет, что инфляция значительно обесценила эту сумму,
однако чиновник казенной палаты из Тобольска Владимир
Михайлович Попов, посетивший в конце XIX в. ряд женских
институтов в Санкт-Петербурге, писал:
«Стол у них (у воспитанниц Николаевского сиротского
института. — 077.) очень сытный, вкусный, заслуживает по-
хвалы»42.
Делопроизводственные документы епархиальных училищ
также позволяют сделать определенные выводы о питании
воспитанниц системы женского духовного образования. На-
пример, по данным экономических журналов Совета Рязан-
ского женского епархиального училища, в мае 1881 г. на база-
ре для стола воспитанниц было приобретено более 14 пудов
говядины, более 3 пудов баранины, более 3 пудов рыбы43. Если
учитывать, что в данный период в училище обучалось около
40 Разумовская Е. Указ. соч. С. 18.
41 Теодорович НИ. История Саратовского Мариинского Института
благородных девиц. 1854—1916 гг. Саратов, 1916. С. 91.
42 Попов ВМ. Похвальные особенности девичьих светских институ-
тов. СПб., 1887. С. 23.
43 ГАРО. Ф. 625. Оп. 4. Д- 14. Л. 64 об.
276
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
120 воспитанниц, то на каждую в месяц приходилось около
2 килограммов мяса. Качество пищи и расход продуктов в
епархиальных училищах контролировался во время ревизий
Учебного комитета и ревизионного комитета епархиального
съезда, который ежегодно контролировал ведение финансо-
вых и хозяйственных дел. Например, ревизионный комитет о
питании в Рязанском епархиальном училище в 1907 г. писал:
«Говядина и другие материалы употреблены в кушанья
свежие, хорошего качества, и самые кушанья изготовлены
со вкусом: кушать их можно с удовольствием. Порции мяса
и пироги, подаваемые воспитанницам, были в достаточном
количестве: некоторые воспитанницы даже не съели своих
порций. Пироги с яблоками напечены мастерски, вкусны, и
воспитанницы кушают их с удовольствием. Во время обеда
черный хлеб подавали к столу хорошо пропеченный, из
муки хорошего качества, мягкий и вкусный, но квас оказал-
ся нехорошим: жидок и безвкусен»44.
Косвенным свидетельством нормального питания является
и тот факт, что в воспоминаниях воспитанниц Тобольского и
Калужского епархиального училища проблема еды вообще не
упоминается45. Т.Г. Морозова, обучавшаяся в Харьковском ин-
ституте благородных девиц, также отмечает, что «совершенно
не помню, в чем состояли наши завтраки, обеды, ужины — при-
знак нормального питания»46.
Представляется, что проблема питания во многом зависела
от конкретного учебного заведения и от мастерства кухарки.
Поэтому, даже констатируя довольно благоприятную картину,
44 Там же. On. 1. Д. 12ба. Л. 29.
45 См.: ХИ. Указ, соч.; Воспоминания М.С. Преображенской // Фон-
ды музея школы-гимназии № 9 г. Калуги.
^Морозова ТГ. В институте благородных девиц // Институтки: Вос-
поминания воспитанниц институтов благородных девиц. М., 2003.
С. 399.
ТП
О.Д. ПОПОВА
в ней можно найти и темные пятна. Так, в памяти Т.Г. Морозо-
вой отпечатались котлеты, которые постоянно подавались
непрожаренными47. Л. Худзинская, которая училась в Рязан-
ском епархиальном училище в конце XIX в., пишет, что перед
обедом воспитанницам постоянно хотелось есть и самые сме-
лые бегали на кухню за хлебом, а во время обеда старалйсь из
столовой вынести остатки киселя48. Также ревизии Полтавско-
го института благородных девиц конца XIX в. фиксировали
недостаточность рациона-.
«Пища воспитанниц неудовлетворительна, тем, что мясо
и молоко даются в количестве, недостаточном для питания,
а отсюда малокровие и бледность воспитанниц, что в куша-
ньях не соблюдается разнообразия, чай подается в неболь-
ших чашках, а не в стаканах»49.
На рубеже веков проблема питания становится объектом
отдельного внимания и контроля. В решении данного вопро-
са важную роль сыграл не столько рост благосостояния насе-
ления, сколько развитие санитарно-гигиенических знаний,
формирование школьной гигиены, изменившиеся в обществе
представления о необходимом уровне жизни. Духовенство во
второй половине XIX в. по-прежнему было бедным сословием,
однако съезды духовенства тщательно следили за рационом
воспитанниц и поддерживали его на должном уровне. Весьма
показательным является Высочайше утвержденное 3 августа
1913 г. Положение Опекунского совета об «Основах пищевого
довольствия воспитанниц», изданное особой книгой в 1913 г.,
в котором подчеркивалось, что с учетом роста и умственных
занятий ребенка «пищевой режим по количеству белков и жи-
ров никоим образом не должен быть ниже нормы, требуемой
47 Морозова ТГ. Указ. соч. С. 400.
48 НА РИАМЗ. Д. 965. Л. 77.
49 Мазанов П. Полтавский институт благородных девиц. 1818—1898.
Архивные справки. Полтава, 1899. С. 336.
278
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
для взрослого работающего человека»50. Примечательно, что
расчет в документе был сделан не по количеству денежных
средств, а по количеству жиров, белков и углеводов, и предла-
галось, что в среднем дневной рацион должен был составить
2980 калорий.
Занятия воспитанниц. Специфика повседневной жизни
закрытых учебных заведений состояла в том, что круглосуточ-
ное пребывание воспитанницы в стенах учебного заведения
создавало условия для контроля и жесткой регламентации всех
занятий девушек. В контексте исследования проблемы повсе-
дневности большой интерес представляет анализ учебных за-
нятий воспитанниц. При этом целью данной работы не явля-
ется подробное рассмотрение учебных планов и программ,
оно составляет тему для отдельного исследования. Проблема
эволюции учебного курса воспитанниц отражает обществен-
ные представления о том, чем должна и может заниматься жен-
щина в жизни, и тесно связана с возможностью ее профес-
сиональной реализации, а в середине XIX в. отражала также и
сословное предназначение женщины.
Общей целью для всех женских учебных заведений было
воспитание в девушках скромности, послушания и христиан-
ского благонравия. Много времени занимали христианские
обязанности — присутствие в храме на службе, говение были
обязательными для всех. Поскольку выпускницы институтов
благородных девиц готовились к общению в высшем обще-
стве, то много времени уделялось музыке, танцам, изучению
иностранных языков, общеобразовательным дисциплинам:
истории, географии, литературы. Язык преподавали носители
языка — как правило, воспитательницами в институтах были
француженки или немки, правила внутреннего распорядка
устанавливали «французские», «немецкие», «русские» дни, во
время которых девушки могли общаться только на соответ-
ствующем языке. Однако следует отметить, что в середине
50 Цит. по: Теодорович HJT. История Саратовского Мариинского
Института благородных девиц. 1854—1916 гг. Саратов, 1916. С. 93.
279
О.Д. ПОПОВА
XIX в. изучение различных наук не ставило задачу формирова-
ния научного кругозора, а рассматривалось как средство раз-
вития моральных качеств. Например, учебные инструкции
Киевского института благородных девиц предписывали в пер-
вую очередь в изучении наук уделять внимание тем аспектам,
которые воспитывают. Например, при изучении истории реко-
мендовалось «ограничиться только фактами, важнейшими или
разительными в нравственном отношении, подробности же
хронологии и происшествий лучше опускать»51.
Учебный курс училищ для девиц духовного звания отвечал
сословному предназначению выпускниц — быть «матушкой»,
т.е. спутницей сельского священника, которая разделяла бы все
его заботы. Учебные планы предусматривали изучение только
элементарных сведений, необходимых для жизни в условиях
сельской местности. Поэтому преподавание иностранных язы-
ков, музыки, танцев в этих учебных заведениях вообще было не
предусмотрено. Например, первая начальница Ярославского
училища Елизавета Павловна Шипова (сестра автора устава
Царскосельского училища) сама была противницей введения
французского языка и музыки для воспитанниц:
«Знания музыки и языков будут ей (воспитаннице. —
ОЛ.) только смешны или станут только сбивать с толку, ста-
нут внушать ей самомнение неуместное, несообразное с ее
положением...»52
Однако следует отметить, что в курс преподавания было
включено обязательное изучение истории и литературы, ко-
торые также рассматривались как важнейшее средство пат-
риотического и христианского воспитания. Как вспоминает
51 Захарченко ММ. История Киевского института благородных де-
виц. 1838—1888. Киев, 1889. С. 12.
52 Воспоминания о Елизавете Павловне Шиповой — первой началь-
нице Ярославского женского училища духовного ведомства (1843—
1883). Ярославль, 1884. С. 54.
280
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
воспитанница Царскосельского училища, девочек в первую
очередь знакомили с произведениями религиозно-нравствен-
ного характера: Феофана Прокоповича, Георгия Конисского,
Иннокентия и др.53 Поскольку книги были дорогими и в биб-
лиотеку поступали в малом количестве, в училище большое
внимание уделялось чтению вслух.
Трудовое воспитание было также обязательным для всех
женских учебных заведений. Воспитанниц стремились воспи-
тать как будущих матерей и хозяек дома. Поэтому изучение
рукоделий было обязательно как в женских институтах, так и
в женских училищах для дочерей духовенства. Девочек учили
довольно сложным искусствам: вышиванию золотом, шелками,
бисером, вязанию, нередко работы воспитанниц преподноси-
лись в дар высоким гостям и, следовательно, отличались осо-
бым изяществом. Выпускница Виленского училища девиц ду-
ховного звания, окончившая училище в 1869 г, вспоминает,
что руками воспитанниц в дар государыне императрице Ма-
рии Александровне было изготовлено покрывало, украшенное
вышивкой рельефной гладью, гарусом и шелками54. Такие про-
изведения были предметом гордости начальства, своего рода
демонстрацией, и их изготовление выходило за рамки про-
стой цели обучить девочек азам рукоделия. Разумовская, опи-
сывая жизнь воспитанниц Ярославского женского училища
девиц духовного звания, пишет об особой категории воспитан-
ниц — «пялешниц», в которую входили наиболее способные к
вышиванию девочки. Их труд использовали наиболее широ-
ко — в случае срочной работы они освобождались от уроков и
полностью занимались вышиванием55. Подобная практика
была широко распространена и в институтах благородных де-
53 ЕД. Указ. соч. С. 1583.
54 Белявская ММ. Воспоминания из жизни в Виленском училище
девиц духовного звания за 1863—1869 годов // Вестник Виленского
св. православного духовного братства. 1912. № 11. С. 189-
55 Разумовская Е. Указ. соч. С. 22.
281
О.Д. ПОПОВА
виц. Так, например, Е.Н. Водовозова свидетельствует, что неред-
ки были случаи, когда девочки, занятые изготовлением выши-
тых ковров, неделями не появлялись в учебных классах56.
В женских училищах девиц духовного звания под флагом
приучения воспитанниц к ведению домашнего хозяйства де-
вочек использовали как даровую рабочую силу. В Царско-
сельском училище в первый период его существования учеб-
ные занятия начинались во второй половине дня. До обеда
воспитанницы работали на кухне, перебирали ягоды, сушеные
фрукты, в конце лета ходили солить огурцы, рубить и шин-
ковать капусту, трудились на огороде, учились стирать и пере-
катывать белье57. В Рязанском училище труд девочек вообще
превращался в бессовестную эксплуатацию детского труда.
В 1868 г. преосвященный Алексий, который смотрел на учили-
ще только как на приют для сирот, предложил сократить при-
слугу и разделить все хозяйственные заботы между воспитан-
ницами: более легкий должны были взять на себя младшие, а
более тяжелый — старшие девочки, готовить и стирать себе
воспитанницы должны были сами58.
Изменения, произошедшие в системе образования во вто-
рой половине XIX в. под влиянием эпохи Великих реформ,
привели к появлению совершенно нового типа женских учеб-
ных заведений — женских гимназий, где главным становится
усвоение наук. Социализация девушек стала теперь связана не
только с замужеством, но и с получением профессиональных ;
навыков. Выпускницы женских гимназий, окончившие 8-й пе-
дагогический класс, получили право на звание домашних учи-
тельниц. Все эти изменения не могли не сказаться на занятиях
воспитанниц женских епархиальных училищ и институтов
благородных девиц. В литературе наиболее подробно описа-
56 Водовозова ЕН. На заре жизни // Институтки: Воспоминания вос-
питанниц институтов благородных девиц. М., 2004. С. 305.
57 ЕД. Указ. соч. С. 1580.
58 Кратов М. Рязанское училище девиц духовного звания (1850—
1877). Рязань, 1901. С. 52.
282
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
на реформа, проведенная КД. Ушинским в Смольном институ-
те благородных девиц, целью которой было совершенствова-
ние системы преподавания59. При этом преобразования затро-
нули все женские институты. В 1860-х гг. во всех институтах
устанавливается семилетний курс обучения, с 7 классами, вмес-
то трехклассного с двухгодичным курсом в каждом классе, уве-
личено общее число уроков по общеобразовательным пред-
метам (с 164 до 172), введено преподавание педагогики60.
Выпускницы женских епархиальных училищ и институтов
благородных девиц стали получать право на звание домашних
учительниц.
С утверждением Устава женских епархиальных училищ
преобразуются учебные занятия дочерей духовенства, для них
освоение наук также становится основным времяпрепровож-
дением. Постепенно за закрытые стены женских учебных заве-
дений проникают и более совершенные методики преподава-
ния и воспитания. Большое внимание уделяется таким формам
работы, которые требуют более вдумчивого освоения матери-
ала, а не просто зубрежки текста. Например, в практику препо-
давания всех учебных заведений входит написание сочинений
на различные темы. Постепенно создаются и расширяются
библиотеки, уходит в прошлое переписка воспитанницами
лекций преподавателей, которая занимала очень много сил и
времени, их заменяют учебники и самостоятельное чтение, во
многих учебных заведениях появляются физические кабине-
ты. Таким образом, с изменением представлений о роли жен-
щины в общественной жизни и с развитием женского профес-
сионального образования меняются и каждодневные занятия
воспитанниц закрытых учебных заведений.
59 См.: Пономарева ВБ., Хорошилова ЛБ. Мир русской женщины:
воспитание, образование, судьба. XVIII — нач. XX в.
60 См.: Мазанов П. Указ. соч. С. 134; Теодорович НИ. История Саратов-
ского Мариинского Института благородных девиц. 1854—1916 гг. Са-
ратов, 1916. С. 70; Захарченко ММ. История Киевского института бла-
городных девиц. 1838—1888. Киев, 1889. С. 46.
283
О.Д. ПОПОВА
Обычаи и традиции. Как следствие замкнутой жизни в
закрытых учебных заведениях процветали обычаи и традиции,
лишенные здравого смысла и иногда имевшие даже довольно
дикий характер. Девушки, фактически лишенные нормально-
го общения с внешним миром, семьей, с противоположным
полом, находясь на этапе гормональной перестройки, оказы-
вались в довольно сложном психологическом капкане и, не
имея возможности направить свои чувства, переживания и
даже любовь в нужное русло, создавали совершенно уродливые
прообразы любви. Именно к такой традиции можно отнести
«обожание», которое получило всяческое порицание и осужде-
ние в общественной мысли начала XX в., однако было очень
крепким. «Обожание» получило широкое распространение во
многих женских институтах благородных девиц, о чем доста-
точно ярко сказано в воспоминаниях Е. Водовозовой61. Как пи-
шет Е. Водовозова:
«Постепенно утрачивая естественные чувства, институт-
ки сочиняли любовь искусственную, пародию, карикатуру
на настоящую любовь, в которой не было ни крупицы ис-
’ тинного чувства... Институтки “обожали” учителей, священ-
ников, дьяконов, а в младших классах и воспитанниц стар-
шего возраста. Наиболее смелые из обожательниц бегали в
нижний коридор, обливали шляпы и верхние платья своих
“предметов” духами, одеколоном, отрезали клочья шерсти
от шубы...»62
Зная о подобном обычае, государь Александр II сам отдавал
свой платок институткам.
«Со мной делайте, что хотите, — говорил Александр II
воспитанницам московского Александровского институ-
61 См.: Водовозова Е. На заре жизни. М., 1987.
62 Там же. С. 145.
284
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
та, — но Милорда моего (собаку. — ОЛ.) не трогайте, не взду-
майте стричь у него шерсть на память»63.
Однако были случаи, когда воспитанницы ухитрялись вы-
резать дорогой мех и из шубы государя. В Петербургском ин-
ституте ордена Св. Екатерины о расположении учениц к учи-
телю можно было судить по перу и чернильнице, которое
воспитанницы ставили на учительский стол: когда любили
учителя, ставили изящное и дорогое, в противном случае — ка-
зенную оловянную чернильницу и казенное гусиное перо или
с простой деревянной ручкой64.
Как свидетельствуют воспоминания воспитанницы Рязан-
ского епархиального училища Людмилы Худзинской, обожа-
ние процветало и в епархиальных училищах:
«О существовании обожания я только слышала из рас-
сказов старших. Но тут мне пришлось самой наблюдать это
ненормальное проявление любви»65.
Младшие девочки обожали старших из последних классов,
и наоборот. Старшие приходили ночью к кроватям младших —
крестили их, раздевали, укладывали спать и, стоя на коленях
перед кроватками, прощались, целуя много раз маленьких, и
нашептывали ласкательные слова. Автор воспоминаний сама
стала предметом такого обожания. Воспитанница 6-го класса
Лиза Галахова, проявляя свое «обожание», гуляла с Людмилой,
приносила ей книги для чтения и постоянно интересовалась
ее судьбой. Обожание также простиралось на учителей, при-
чем оно проявлялось иногда в весьма странных формах. На-
пример, одна ученица, обожавшая учителя пения, залила ему
все глаза духами (!). Такие выходки со стороны учениц вызы-
63 Цит. по: Белоусов А.Ф. Институтки // Институтки: Воспоминания
воспитанниц институтов благородных девиц. М., 2003. С. 19.
64 Стерлигова AJ3. Воспоминания // Институтки: Воспоминания
воспитанниц институтов благородных девиц. М., 2003. С. 90.
65 НА РИАМЗ. Д. 965. Л. 19.
285
О.Д. ПОПОВА
вали у учителей скорее обратный эффект,- они злились, ругали
девочек, но сделать ничего не могли. В Архангельском учили-
ще обожание получило название как игра в «любимки»66. В ор-
биту обожания попал даже великий русский ученый К.Э. Циол-
ковский, который преподавал в Калужском епархиальном
училище физику. Несколько девочек купили три хороших Сме-
лых носовых платка, вышили его инициалы и на перемене по-
ложили платки в карман его пальто. В записке написали:
«Многоуважаемый Константин Эдуардович, не серди-
тесь на нас, мы Вас любим»67.
В начале XX в. обычай «обожания» стал постепенно сходить
на нет. Так, Анастасия Лебедева, которая училась в Исидоров-
ском Петербургском женском епархиальном училище, в своих
воспоминаниях отмечает, что среди воспитанниц существо-
вала традиция «иметь симпатию». Однако, когда автор этих
воспоминаний училась в старших классах (примерно 1914—
1915 гг.), эта традиция изжила себя. Более того, если кто из вос-
питанниц начинал выражать чувства обожания, то над ней так
начинали насмехаться, что всякое желание иметь «симпатию»
проходило68. Т.Г. Морозова, описывая свое пребывание в Харь-
ковском институте благородных девиц в 1915—1918 гг., также
отмечает, что «обожание» в институте было «явлением почти
незаметным» и сводилось к дружбе между подругами или меж-
ду старшими и младшими69.
К другим явлениям можно отнести распространенный в
ряде институтов обычай испытывать новеньких, которым за-
давали абсурдные или шуточные вопросы: «Ели вы физику с
молоком?»; «Подавали у вас геологию под соусом?»70. Безуслов-
66Лидина НД. Указ. соч. С. 255—257.
67 Циолковский в воспоминаниях современников. Тула, 1971. С. 138.
68 Лебедева А. В Исидоровском училище // hhp-.//,www.gzt.ru/rubri
cator.gzt?id=1005000000003214
69 Морозова ТГ. Указ. соч. С. 451.
70 Белоусов А.Ф. Указ. соч. С. 21.
286
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
но, такой обычай в женских институтах носил довольно безо-
бидный характер и был попыткой как-то разнообразить серые
будни замкнутого учебного цикла.
А.Н. Энгельгардт, описывая свое пребывание в Московском
институте Св. Екатерины в середине XIX в., говорит еще об од-
ном глупом обычае — ничем не объяснимой и никем не объяв-
ленной войне между двумя институтами — институтом Св. Ека-
терины и Александровским институтом. По традиции раз в год
воспитанницы совершали взаимные визиты друг к другу в го-
сти. Для воспитательного персонала, особенно для начальства,
это превращалось в соревнование по уровню приема и пред-
ставленного гостям угощения, а воспитанницы соревновались
между собой в колкостях и насмешках. Начальство, зная об
этой борьбе, увещевало воспитанниц не ругаться и не бранить-
ся. На что воспитанницы отвечали: «Лягушки не могут танце-
вать с вареными раками»7'. И лишь только в последний год
пребывания А.Н. Энгельгардт в институте (1855 г.) лягушки и
вареные раки заключили между собой мир и перестали враж-
довать. В Смольном институте необъяснимая вражда существо-
вала между старшими и младшими воспитанницами. Как вспо-
минает бывшая смолянка А.Т. Соколова, источником этой
вражды был средний «голубой класс», который бранился со
старшими, дразнил маленьких и даже дерзил классным дамам.
«Кофульки» в ответ на нападки «голубого класса» обзывали их
«звери голубые». Эта вражда передавалась из поколения в по-
коление, младшие, становясь средним классом, перенимали
манеру поведения «голубых». Вражду эту даже один раз попы-
тался урезонить Николай I, который как-то сказал, переводя
взгляд с младшего класса на средний:
«Ну охота, Mesdames, связываться с “кофульками”! Fi
: done!»72
71 Энгельгардт АН. Указ. соч. С. 204-
72 Перова Н. Смолянки, мариинки, павлушки... бестужевки. Из исто-
рии женского образования в Санкт-Петербурге. СПб., 2007. С. 120.
287
О.Д. ПОПОВА
Такая вражда была совершенно глупой, не имела никаких
под собой оснований и служила своеобразной формой раз-
влечения в замкнутом пространстве закрытого учебного заве-
дения.
Конечно, такие явления в закрытых учебных заведениях
были прямым следствием замкнутого образа жизни и бедности
эмоциональной и духовной жизни. Исчезновение или ослаб-
ление «обожания» в начале XX в. было закономерным, потому
что с появлением более разнообразных форм проведения до-
суга, расширением круга чтения, возможностью посещать
театр потребность эмоционального выражения подростков
переводится в другое, более привычное для современного дня
русло.
Например, Т.Б. Котлова, говоря о посещении театра как
форме проведения досуга гимназистками, отмечает, что в сре-
де девочек нередко встречались, выражаясь современным язы-
ком, фанатки, которые не только посещали все спектакли
своего кумира, но пытались всеми правдами и неправдами по-
лучить автограф любимого певца или артиста73.
Оценивая психологическое состояние воспитанниц закры-
тых учебных заведений, следует отметить, что навязываемые
воспитанницам представления о женской нравственности,
которые зародились еще во времена Домостроя, фактически
калечили детские души, создавая весьма превратное представ-
ление о реальной жизни. Под флагом нравственности, рели-
гиозности и благонравия фактически навязывалась модель
поведения чрезмерной покорности и смирения. Не зря в обще-
ственном сознании XIX в. закрепился образ «институтки» как
девушки наивной и доверчивой. Во второй половине XIX в.
многие девушки очутились в состоянии сложного духовного
поиска, поскольку перед ними предстала проблема выбора
между предписываемыми нормами поведения и новыми ва-
75 Котлова ТБ. «...Много хороших воспоминаний осталось от гим-
назии» (женское образование в России сто лет назад) // Социальная
история: Ежегодник 2004- М., 2005. С. 271.
288
ПОЧЕМУ «ЛЯГУШКИ» НЕ ТАНЦУЮТ С «ВАРЕНЫМИ РАКАМИ»?
риантами социальной действительности. Сложность психоло-
гического выбора усиливалась еще и тем, что патриархальные
нормы поведения оберегались Русской православной цер-
ковью, которая на тот момент была одним из важнейших фак-
торов формирования общественного сознания. Идти против
устоявшихся норм поведения — это означало идти и против
Православия, что было равнозначно преступлению, как в пря-
мом, так и в переносном смысле.
Таким образом, повседневная жизнь закрытых учебных за-
ведений во второй половине XIX — начале XX в. неизбежно
оказалась под влиянием времени. Происходил взаимосвязан-
ный процесс — изменения в социальной сфере меняли пред-
ставления о допустимых занятиях для женщины, создавали
новые модели поведения, а это, в свою очередь, открывало до-
рогу к изменениям социальной действительности — женщины
стали входить в сферу общественной деятельности. Труд как
основа нравственности девушки, ее занятость трудом про-
должают сохраняться в общественном сознании, однако проб-
лема труда перестает восприниматься обществом через со-
словную призму. Содержание повседневных занятий девушек
меняется, появляются новые формы деятельности, которые за-
полняют день воспитанниц в стенах закрытых учебных заве-
дений. Интеллектуальная деятельность девушки воспринима-
ется не только как средство воспитания, но и как деятельность,
направленная на освоение научных знаний. С изменением со-
держания интеллектуального труда меняется эмоциональное
восприятие действительности, начинают отходить в прошлое
наиболее одиозные традиции закрытых учебных заведений,
такие как «обожание».
Однако процесс формирования стереотипов нового пове-
дения девушки в стенах закрытого учебного заведения прохо-
дил значительно медленнее, чем в женских гимназиях: жесткая
регламентация жизни продолжала сохраняться, консерватизм
с трудом уступал место новациям. Женская нравственность и
кротость как цель воспитания продолжали формироваться
289
О.Д. ПОПОВА
через различные элементы быта, поэтому требования к внеш-
нему виду девочки и строгие правила ношения форменной
одежды оставались практически неизменными. Однако девуш-
ка, идущая в гимназию или в университет, уже стала воспри-
ниматься обществом без ужаса, что позволило приоткрыть
закрытые двери институтов благородных девиц и женских
епархиальных училищ. Наиболее податливыми влиянию вре-
мени оказались такие аспекты повседневной жизни, которые
в меньшей степени были связаны с моделью поведения и нрав-
ственным образом девушки. К таким аспектам относится проб-
лема содержания воспитанниц в женских закрытых учебных
заведениях. Изменение представлений об уровне жизни, раз-
витие санитарно-гигиенических знаний привели к отказу от
сословных представлений в вопросах организации питания
девушек, образ полуголодного существования начинает посте-
пенно исчезать из памяти воспитанниц. В целом же процесс
модернизации повседневных традиций закрытых учебных за-
ведений в полной мере отразил на себе весь драматизм ломки
патриархальных норм поведения женщины под влиянием но-
вой культуры.
ИВ. Зубков
ЧЕРТЫ
ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ повседневности
В РЕАЛИЯХ РОССИЙСКОЙ ГРАМОТНОСТИ
И ОБРАЗОВАНИЯ
Повседневность учительниц земских школ
(конец XIX — начало XX в.)
Такой новый в истории модернизации российского обще-
ства феномен, как женщина, занимавшаяся самостоятельным
«интеллигентным» трудом, начал формироваться в сфере об-
разования. Это стало возможным благодаря созданию демо-
кратической системы начального обучения в I860—1870-х гг.,
в рамках которой женщины получили право на службу, а так-
же в результате последующего расширения государством до-
ступа женщин к работе в средней общеобразовательной шко-
ле — сначала в женской, затем в мужской. Ниже мы попытаемся
рассмотреть основные особенности повседневной жизни са-
мой крупной группы учительниц в конце XIX — начале XX в. —
преподавательниц земских школ, доля которых в составе педа-
гогического персонала непрерывно возрастала: с 1890-х гг.
женщины уже численно преобладали, составив 57,6% от общей
численности педагогов земских школ в 1898 г.1 2, затем их доля
продолжала расти и к 1917 г. составила почти W.
Повседневность женщин-учительниц не была еще предме-
том изучения. Вместе с тем тему настоящей статьи нельзя при-
1 Обзор деятельности земств по народному образованию, по дан-
ным за 1898 год. СПб., 1902. С. 28—29.
2 Начальные училища ведомства б. Министерства народного про-
свещения в 1915 году Пг„ 1919 С XXIII, XXV.
291
И.В. ЗУБКОВ
знать первооткрывательной — она вполне укладывается в об-
щее направление развития историографии, которое находит-
ся на пересечении социальной истории и истории народного
образования в пореформенной России. Хотя и поныне пре-
обладают исследования, в которых изучается в основном вся
совокупность «учительства», то есть учителя всех типов на-
чальной и средней школы (или преподаватели всех типов
школ одной из ступеней образования) как единый объект, и
предметом работ остается социоструктурная характеристика3,
в 1990—2000-х гг. в связи с общим интересом к истории земств
утвердилась тенденция к выделению земских школ в качестве
особого объекта исследования — первоначально также в рам-
ках традиционного социострукгурного анализа4. В 2000-х гг.
рамки изучения учительской интеллигенции стали расши-
ряться: многие аспекты положения и деятельности учителей
земских школ уже исследованы на материалах Казанской гу-
бернии5, северных уездов Владимирской и южных уездов Кос-
3 Крупнейшими из них являются следующие: Сучков ИВ. Со-
циальный и духовный облик учительства России на рубеже XIX—
XX в. // Отечественная история. 1995. № 1; Он же. Учительство в Рос-
сии в конце XIX — начале XX в.: [Спецкурс]. М., 1998; Гошуляк Н.Д.
Народные школы Пензенского края во второй половине XIX — нача-
ле XX веков. М., 2000; Сулимов В.С. Светское школьное образование
Тобольской губернии конца XIX — начала XX вв. / Автореф. дис.... канд.
ист. наук. Барнаул, 2006; Калинина Е.А. Организация и деятельность
народных школ в XIX — начале XX века (на материалах Сямозерской
волости Петрозаводского уезда Олонецкой губернии) / Автореф. дис....
канд. ист. наук Петрозаводск 2007; и др.
4 Прокофьев Ю.А. Социальный облик учителя земских школ Новго-
родской губернии // Интеллигенция Новгородской земли: Проблемы
и судьбы. Великий Новгород, 1998; Волконская АН. Земские школы
Саратовской губернии (1890—1917 гг.). Саратов, 1999; Еремин А.С. Зем-
ская школа Ирбитского уезда // Ирбитский край в истории России. •:
Екатеринбург, 2000; Бережная ЕА. Земская школа Воронежского уезда / '
Автореф. дис.... канд. ист. наук Воронеж, 2005.
5 Железнякова ЕЮ. Земская школа Казанской губернии. Казань,
2005.
292
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
тромской губерний6, осуществлены первые опыты изучения
профессиональной этики учителей начальных школ7, их по-
вседневной жизни8.
Почему, как нам кажется, избранная тема имеет право на то,
чтобы быть исследованной? Известно, что школа — это преж-
де всего преподаватели; от уровня их подготовки, характера
мотивации и условий их деятельности прямо зависит эффек-
тивность обучения. В отношении земской начальной школы
это утверждение нужно переформулировать следующим обра-
зом: школа — это учитель или учительница. Вся обстановка и
устройство земской одноклассной (3—4 года обучения), то
есть наиболее распространенной, школы с современной точ-
ки зрения были настолько элементарны, что как учреждение
практически вся она воплощалась в педагоге. Узнать, как жили
эти люди, в каких условиях работали, — значит, с одной сто-
роны, приблизиться к пониманию того, что давала земская
школа народу, а с другой — сделать еще один шаг к решению
проблемы сути отечественной интеллигенции как социокуль-
турного феномена.
Бытовые условия жизни сельской учительницы
Поступая на службу, учительницы впервые должны были
начать самостоятельно вести свое хозяйство — в подавляющем
большинстве случаев вдали от родных, не имея никаких зна-
комств и поддержки, почти при полном отсутствии жизненно-
го опыта — педагогическая служба для учительниц земской
6 Балдин КБ., Иванов ВВ. Земские школы Ивановского края (конец
XIX — начало XX века). Иваново, 2000.
7 Змеев МВ. Народное учительство в Пермской губернии рубежа
XIX—XX веков: Профессиональная этика и повседневность // I Ас-
тафьевские чтения. Пермь, 2003.
8 Илюха ОП. Сельский учитель в Олонецкой губернии: труд и со-
циальный облик //Из истории русской интеллигенции. СПб., 2003.
293
И.В. ЗУБКОВ
школы, за единичными исключениями, была первым самосто-
ятельным занятием, к которому они приступали сразу по до-
стижении требовавшихся законом 16 лет (девушки с началь-
ным и неполным средним образованием) или сразу после
окончания среднего учебного заведения, то есть в любом слу-
чае в очень молодом возрасте (16—19 лет), еще до наступления
социальной зрелости и гражданского совершеннолетия. Мно-
гие из учительниц впервые попадали в сельскую среду, так как
среди них, в отличие от учителей, было много выходцев из дво-
рянских семей, семей чиновников и мещан. Но для значитель-
ной части учительниц (дочерей священно- и церковнослу-
жителей и крестьян) сельская среда была привычной и не
требовала адаптации.
Средства, которыми располагали учительницы, были очень
скромными. В середине 1890-х гг. среднегодовое жалованье
учительниц составляло 252 руб. Размер жалованья сильно раз-
личался в зависимости от состоятельности земств и их прио-
ритетов9. После начала реализации государственного проекта
введения всеобщего начального обучения (1907—1908 гг),
когда с каждым годом все большая часть преподавателей зем-
ских школ фактически переходила на государственное со-
держание (к середине 1915 г. учительский персонал получал
основную часть своего содержания из казны в 414 уездах, то
есть почти повсеместно10), уровень материального обеспече-
ния учителей и учительниц земских школ в целом возрос, со-
кратился разрыв в доходах педагогов разных местностей. Ба-
зовым окладом стало содержание в размере 360 руб. в год, к
которому в большинстве уездов доплачивались «прибавки» за
выслугу лет. В 1911 г. основной оклад земских учителей и учи-
тельниц в среднем составлял 344 руб., жалованье преподава-
телей со стажем свыше 5 лет — 399 руб., со стажем свыше
9 Фомин П. Начальное народное образование в Харьковской губер-
нии. Харьков, 1899. С. 222—225.
10 Объяснительная записка к смете Министерства народного про-
свещения на 1916 г. Пг., 1915. С. 30.
294
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
10 лет — 441 руб.11 (для сравнения, доходы штатных препода-
вателей мужских гимназий и реальных училищ в 1910 г. состав-
ляли в среднем 2327 руб. в год12). В 1913—1914 гг. педагогам со
стажем 15—20 лет введены доплаты за выслугу лет и от государ-
ства — по 60 руб. в год за каждые 5 лет службы. В 1916 г., уже в
условиях военной инфляции, такие же доплаты стали отпус-
каться учителям и учительницам, прослужившим не менее
10 лет13 * 15. Важно отметить, что учительницы на службе в земской
и других типах начальной школы имели равное с мужчинами
материальное обеспечение; однако в среднем учительницы по-
лучали меньше, так как средний срок продолжительности их
службы был короче срока службы учителей-мужчин, и они в
меньшем объеме были обеспечены прибавками к жалованью
за выслугу лет. Очень редко, в отличие от учителей, учительни-
цы имели стабильные подсобные заработки — держали огород
или даже занимались хлебопашеством, пчеловодством и тд.
Учительницы и учителя земских школ считали, что их до-
ходы, будучи наименьшими в группе интеллигентных профес-
сий, если и позволяли более или менее сносно существовать
одинокому человеку (считая при этом каждую копейку), то
были явно недостаточны для семейных людей. «Постоянная
материальная необеспеченность, грозящая, под влиянием не-
благоприятной обстановки службы и жизни, ежеминутно обо-
стриться до степени безысходной нужды — вследствие ли по-
тери или понижения способности к труду, или несчастных
11 Первый Общеземский съезд по народному образованию 1911 го-
да. Сводка сведений, доставленных губернскими земствами по про-
грамме, разосланной Бюро Съезда. М., 1911. Отдел VII. С. 3—4.
12 Титов И. Бюджет служащих в мужских гимназиях и реальных
училищах по данным анкеты Прогрессивной группы // Русская шко-
ла (РШ). 1910. № 7/8. С. 185.
15 Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3- Пг., 1916.
Т. 33. № 39762; Доклады Бюджетной комиссии по рассмотрению про-
екта Государственной росписи доходов и расходов на 1916 год, с при-
ложениями. Четвертый созыв. Сессия четвертая. 1915—1916 гг.
Пг., 1916. Вып. 2. № 18. Справка № 9-
295
И.В. ЗУБКОВ
семейных осложнений, или же служебных неудач»14, — в раз-
ных вариантах это утверждение многократно повторялось в
коллективных обращениях учителей и учительниц земских
школ. В их отзывах об уровне оплаты своего труда часто
подчеркивалась тревога перед необеспеченной старостью (по-
давляющее большинство педагогов земской школы до конца
1900-х гг. не имели права на пенсию) или временем, когда по-
требуется нести расходы на образование детей15. «Эта крайняя
материальная недостаточность, — писал инспектор народных
училищ, — действует угнетающим образом на всю человече-
скую природу учащих, подавляя их дух, расстраивая здо-
ровье»14 15 16.
В этом отношении учительницы земских школ находились
в более выгодном положении, чем учителя: во-первых, лишь
незначительная часть учительниц имела семью (об этом ни-
же), да и при этом в семье они очень редко были единственны-
ми кормильцами — обыкновенно основу семейных доходов
составлял заработок мужа. Во-вторых, учительницам в силу их
социального происхождения гораздо реже, чем учителям, при-
ходилось отдавать родным часть заработка; напротив, многие
. из них пользовались помощью семьи. Но в случае, если они все
же были вынуждены помогать родным, положение их было
14 Обращение Зубцовского общества взаимопомощи учащим
и учившим к Зубцовскому очередному уездному земскому собранию
1905 года // Научный архив Российской академии образования
(НА РАО). Ф. 21 (Личный фонд Н.В. Чехова). On. 1. Д. 28. Л. 81.
15 Вахтеров В. Заметки о народной школе // Журнал Министерства
народного просвещения (ЖМНП). 1891. № 8. С. 91; Петров ВВ. Вопро-
сы народного образования в Московской губернии. М., 1897. Вып. 1.
С. 176; Положение учителей сельских народных школ в Симбирской
губернии // Вестник воспитания. 1898. № 2. С. 104—105; Сборник ма-
териалов и статистических сведений по народному образованию в
Тамбовской губернии. Тамбов, 1901. С. 209.
16 Отчет инспектора народных училищ Карачевского уезда Орлов-
ской губернии за 1902/03 учебный год // Центральный исторический
архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 459 (Канцелярия попечителя Московского
учебного округа). Оп. 4. Д. 2980. Л. 54 об.
296
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
очень тяжелым. Так, молодая учительница, отдававшая подав-
ляющую часть своего жалованья (240 руб. в год) на содержание
оставшихся сиротами младших братьев и сестер, писала в
своем дневнике: «Истощилась я ужасно. Слепну, и эта мысль
приводит в ужас. Что будет, если я вконец потеряю зрение?
Начнешь тетрадки поправлять, голова кружится, буквы пры-
гают перед глазами, застилаясь бессильными слезами от-
чаяния»17.
В отличие от интеллигенции, рассматривавшей педагога
сельской школы как профессионального мученика, крестьяне
считали заработок учительницы, превосходивший средний
заработок крестьянина-отходника, очень значительным и не
желали признавать ее нуждающимся человеком. Одна из учи-
тельниц, указав в анкете Московского губернского земства, что
крестьяне относились к ней с «доверием и уважением», далее
писала: «Они никак не могут согласиться с тем, что я человек
бедный, живущий только своим трудом и в будущем не име-
ющий ничего. Благодаря такому воззрению они позволяют
себе эксплуатировать меня в очень широких размерах. Каждая
услуга с их стороны должна мной оплачиваться вдвое или
втрое дороже по сравнению с другими: “С кого же и взять, как
не с учительницы” — вот ответ, который слышишь, когда взду-
маешь протестовать против их эксплуатации»18. Крестьяне во-
обще не понимали до конца ценности учительского труда, не
видя непосредственных физических усилий в педагогической
работе и конкретных материальных благ в качестве ее резуль-
тата; они считали, что «учительская работа легкая», что учи-
тельница или учитель «ничего не делает»19.
17 Пухлякова КА Одна из многих (Из дневника сельской учительни-
цы) // РШ. 1905. № 7/8. С. 73.
18 Петров ВВ. Указ. соч. С. 187.
19 Записка директора народных училищ Орловской губернии по
вопросу о мерах к ограждению учительниц от тяжких нравственных и
бытовых условий жизни [1904 г.] // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4 Д. 3233. Л. 30 об.;
Петров ВВ. Указ. соч. С. 186—187; Константинов С. Два года в земской
Школе // РШ. 1913. № 4. С. 62; Железнякова ЕЮ. Указ. соч. С. 68, 74.
297
И.В. ЗУБКОВ
По установившейся почти повсеместно практике, закреп-
ленной законодательно в ходе 1908 г., преподаватели земских
школ получали по месту службы от содержателей школы бес-
платные квартиры или, при неимении свободных помещений,
«квартирные» деньги. Первоначально обязанность предостав-
ления жилья преподавателю лежала на сельском обществе.
Отводившиеся крестьянами помещения, как правило, оказыва-
лись совершенно неудовлетворительными — земские статис-
тические исследования, инспекторы народных училищ по-
стоянно отмечали, что учительские квартиры от сельских об-
ществ были тесными, душными, холодными, нередко печи в
них отравляли своих хозяев угаром. Сами педагоги оставили
много ярких и горьких описаний своих квартир. За редкими
исключениями, они находились в том же доме, что и училище
(а училищное помещение обычно представляло собой кресть-
янскую избу со сломанными перегородками), и зачастую были
отделены от класса только дощатой перегородкой, неспо-
собной в полной мере обеспечить тайну личной жизни препо-
давателей. На своем съезде педагоги Мещовского уезда Ка-
лужской губернии в начале 1905 г. признали этот распростра-
ненный недостаток их квартир наиболее существенным среди
прочих20. «Квартирный вопрос» вызывал «всевозможные недо-
разумения» между педагогами и сельскими властями, которые
приводили к тому, что отношения между ними принимали
«крайне нежелательный характер»21.
К 1890-м гг. большинство земств (к концу 1900-х гг. — все)
стали самостоятельно нанимать или строить помещения для
учителей, что повлекло за собой заметное улучшение качества
жизни преподавателей. Так, здания, строившиеся в 1890-х гг. по
планам Московского губернского земства, имели квартиру для
преподавателя площадью 43,6 м2 (из них площадь кухни —
20,6 м2), что было вполне достаточным для одинокого учите-
20 Съезды народных учителей // ЖМНП. 1905. № 2. С. 141.
21 Доклад Бежецкой уездной земской управы по народному образо-
ванию за 1904/05 учебный год // НА РАО. Ф. 21. On. 1. Д. 28. Л. 21.
298
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
ля или учительницы22. Земское школьное строительство, не-
отъемлемой частью которого было сооружение благоустроен-
ных квартир для преподавателей, приняло особенно большой
масштаб в конце 1900-х гг. — 1910-х гг., после того как государ-
ство начало субсидировать деятельность земств в области об-
разования. С 1912 г. к проектам школ и квартир для препода-
вателей предъявлялись специальные санитарно-технические
требования, разработанные МНП. Установив, что число квар-
тир при школе должно соответствовать числу педагогов, осо-
бо оговорив необходимость отделения квартиры от других
школьных помещений капитальными стенами, требуя наличия
у квартиры отдельного выхода на улицу, правила закрепили
право сельских учителей на относительно комфортное бес-
платное жилье23. Только в 1912—1915 гг. на средства школьно-
строительного фонда были построены или находились в про-
цессе строительства училищные здания на 20,1 тыс. школьных
«комплектов», каждый из которых предусматривал квартиру
для одного «учащего»24. Однако открытие новых школ в конце
1900-х— начале 19Ю-х гг. было таким массовым, что по
прежнему часть педагогов была вынуждена жить в наемных
крестьянских избах.
Педагоги, не получавшие квартиры «натурой», оказывались,
как правило, в трудном положении, так как в большинстве се-
лений было очень трудно найти помещение, удовлетворявшее
22 [Планы земских школ] // ЦИАМ. Ф. 184 (Московская губернская
земская управа). Оп. 6. Д. 416. Л. 12.
23 В школе с 3-мя и большим числом комплектов квартиры для
семейных учителей должны быть в пределах 48—68 м2, для одиноких
учителей и учительниц — в пределах 27—32 м2, или до 41 м2 с кухней.
Заведующему многокомплектной школой полагалась квартира из
3-х комнат и кухни, одному учителю в этой школе — квартиру из
2 комнат и кухни, двум учителям — по 2 комнаты при общей кухне
(Всеобщее обучение. Сборник законов и правительственных распоря-
жений / Сост. К. Денисов. СПб., 1913- Вып. 1: 1907—1913 гг. С. 95—99).
24 Объяснительная записка к смете Министерства народного про-
свещения на 1916 г. Пг, 1915. С. 30.
299
И.В. ЗУБКОВ
«обычным условиям культурной жизни». Один из инспекторов
народных училищ называл «отсутствие квартиры при училище
и заботы о приискании ее в деревне» «первым злом» для работ-
ников сельской школы и приводил в пример учительницу, ко-
торая была вынуждена 4 года жить в «квартире», где «всякий
приплод» домашней скотины помещался вместе с хозяевами и
учительницей в единственной комнате25.
Большинство учительских квартир состояли из одной не-
большой или очень маленькой комнаты, реже встречались
учительские квартиры двух-, трех- и четырехкомнатные.
Например, в Псковской губернии в 1899 г. менее принятой там
нормы (8,1 м2) имели 26,4% учительских квартир, площадь
8,1 — 16,5 м2 имели 48,4% квартир, свыше 16,5 м2 имели
25,2% квартир. В Новгородской губернии в 1906 г. однокомнат-
ными были 52% учительских квартир, двухкомнатными — 27%,
остальные 21% квартир имели 3—4 комнаты; из числа всех
квартир имели площадь не менее принятой там нормы (30 м2)
45% жилых помещений для преподавателей земских школ. Кух-
ни имелись при немногих квартирах и, как правило, были об-
щими для двух квартир26.
Преподаватели по-разному относились к неудобствам квар-
тир, в которых они были вынуждены жить. Учителя и учитель-
ницы, имевшие только начальное образование, «выйдя из до
крайности скудной обстановки», довольствовались, как писал
Н.В. Чехов, «самыми примитивными удобствами или даже пол-
ным отсутствием их», называли удобным такое жилище, в ко-
тором отказывался жить человек, «вышедший из несколько
лучшей обстановки сельского духовенства или мелкого чи-
25 Докладная записка инспектора народных училищ Касимовского
уезда Рязанской губернии 35-му очередному Касимовскому уездному
земскому собранию // ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д. 2986. Л. 86—86 об.
26 Сборник материалов и статистических сведений по народному
образованию в Тамбовской губернии. Тамбов, 1901. С. 178; Быт учащих
в Новгородской губернии // Вестник Новгородского земства. 1906.
№ 16. С. 22—23.
зоо
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
новничества», выросший «хотя и в скромной, но здоровой и до
известной степени гигиенической обстановке». Жалобы на
неудобства помещений исходили главным образом от учитель-
ниц со средним образованием. В земских управах эти жалобы
нередко объясняли «избалованностью или привередливостью
“барышень”»: «жили же раньше в этой школе учителя и не толь-
ко не жаловались, но даже хвалили помещение». Тем не менее
«постоянные и настойчивые жалобы на неудобства школьных
зданий» со стороны учительниц способствовали их улучше-
нию и активизации земского школьного строительства27.
Обстановка учительской квартиры была скромна и обыкно-
венно состояла из кровати, нескольких стульев или табуреток,
одного или двух столов, зеркала, часов и полки с книгами, а
также самовара. В квартире учительницы или учителя, так же
как и у крестьян, был красный угол с иконой и зажженной под
ней лампадкой. Учительницы из состоятельных семей, приез-
жавшие в деревню для «культурной работы», привозили и не-
которые несвойственные для деревенской жизни предметы.
Так, среди вещей учительницы, прибывшей на службу в 1884 г.,
был рояль28. Инспекторы народных училищ и мемуаристы от-
мечали, что квартиры учительниц отличались от квартир хо-
лостых учителей чистотой и опрятностью.
Одежда учительниц была в целом городской: они носили
платья, имели пальто или шубу; традиционный для села голов-
ной платок учительницы старались заменять шляпками. Из
обуви учительницы располагали валенками, галошами, сапо-
27 Чехов НВ. Материальное положение учащих Тульской губер-
нии // ЦИАМ. Ф. 459. On. 1. Д. 2341. Л. 94 об. — 95.
28 Круглов АВ. Из быта сельских учительниц. (Заметки из записной
книжки) //Женское образование. 1879- № ЕС. 43—44; Кившенко НД.
Дневник сельской учительницы. СПб., 1887. С. 5; ВотрюмовА. Съезды
народных учителей как общественно-педагогическая мера //РШ. 1894.
№ 5/6. С. 163; Кушнерев А Из воспоминаний сельского учителя // Пе-
дагогический вестник Московского учебного округа. 1914. № 5/6. С 69;
Балдин КД Иванов ВВ. Указ. соч. С. 346.
301
И.В. ЗУБКОВ
гами и туфлями. Молодые учительницы при всей ограни-
ченности своих средств стремились следовать за модой, о чем
свидетельствуют и фотографии, и, в частности, следующее на-
ставление директора народных училищ Тульской губернии:
«Учительницы также должны одеваться скромно, без претен-
зий на моду; лифа и юбки гладкие, без модных отделок; шляп-
ки без птиц, цветов и перьев и т.п., так как смешно видеть их в
глуши селений, на простой сельской учительнице. Все это ско-
ро полиняет, сомнется и повиснет, как старая, линючая тряп-
ка». Из этого же наставления можно заключить, что учительни-
цы часто не довольствовались просто уложенными волосами,
но и завивали их и подрезали «с напуском на лоб»29. Качество
учительской одежды и обуви с точки зрения городской интел-
лигенции оставляло желать лучшего; как это следует из резо-
люции I общеземского съезда по народному образованию
(19И г.), сельский педагог часто не мог появиться «в городе
или в обществе людей, равных ему по образованию, не привле-
кая к себе общего внимания и не вызывая насмешливых или
соболезнующих замечаний»30.
Несмотря на свою бедность, практически все учительницы,
как и учителя, имели свою наемную прислугу или пользовались
услужением училищных сторожей. В некоторых уездах в обя-
занности последних входило услужение преподавателям, в
других местах последние сами доплачивали сторожам неболь-
шую сумму31. В 19И г. учительницы и учителя земских училищ
73% уездов (от обследованных 279) в той или иной степени
29 Яблочков М.Т. Русская школа. Наставления директора народных
училищ. Тула, 1895. С. 71.
30 Ежегодник народного образования. Пг, 1915. Вып. 1. С. 108.
31 Дмитриев В. Школьные будни (Из записок сельского учителя) //
Мир Божий. 1896. № 2. С. 45—46; Начальное образование в Ярослав-
ской губернии по сведениям за 1896/7 учебный год. М., 1902. С. 301;
Материалы по вопросу о современном состоянии начального образо-
вания в Рязанской губернии. Рязань, 1911. С. 7 5; Железнякова ЕЮ. Указ,
соч. С. 108.
302
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
пользовались «даровой» училищной прислугой или получали
специальные деньги для найма прислуги32.
Рацион учительниц был более разнообразным, чем пища
крестьян, и обычно включал такие, например, продукты, как
лимоны, рис, конфеты, сливки. Однако некоторым препо-
давателям, воспитанным в городских семьях, приходилось
иногда мириться с крестьянской пищей: как утверждал один
учитель, «в деревнях едят плохо, а готовить “по-городскому”
совсем не умеют». «Для умственного труженика, — считал
он, — крестьянская пища не подходит». Вновь назначенная
учительница, ранее воспитывавшаяся в доме помещицы, на-
зывала крестьянскую пищу «бурдой» и отказывалась прини-
мать ее. Поэтому учителя и учительницы часто прибегали к
«чаю с кренделями», подменявшему им полноценное питание.
Учительницы иногда находили время готовить самостоятель-
но такие блюда, которые удовлетворяли их «городскому» вку-
су. Однако не везде можно было найти необходимые для это-
го продукты: зачастую за ними нужно было отправляться
в город или крупное торговое село. Многие учительницы, как
и учителя, недоедали или во всяком случае питались недоста-
точно разнообразно (об этом, в частности, свидетельствует
то, что с повышением жалованья в структуре учительских
расходов увеличивались главным образом затраты на пита-
ние). В постные дни часть преподавателей позволяла себе
есть скоромную пищу, что, если это делалось известным, вы-
зывало осуждение со стороны крестьян33.
32 Первый Общеземский съезд по народному образованию 1911 го-
да. Сводка сведений, доставленных губернскими земствами по про-
грамме, разосланной Бюро Съезда. М., 1911. С. 10.
33 Круглов АВ. Указ. соч. 1878. № 1. С. 38- 39. 1879. № 1. С. 49;/Ыо.
Заметки и наблюдения (Из заметок бывшего сельского учителя) // РШ.
1899. № 7/8. С. 239;Анастасиев AJ4. Народные учительницы //ЖМНП.
1905. № 10. С. 122; Саламатин П. Как живет и работает народный учи-
тель. (Личные впечатления). СПб., 1913. С. 55—56.
зоз
И.В. ЗУБКОВ
Учительницы на службе
Начинающие учительницы в первый же день занятий убеж-
дались в огромной трудности вести занятия сразу с тремя или
двумя отделениями детей. В таких условиях находилось абсо-
лютное большинство преподавателей на всем протяжении су-
ществования земской школы.
Во многом эти трудности были следствием отсутствия спе-
циальной подготовки или ее недостаточностью у начинающих
учительниц, что иногда дополнялось и их слабым общим раз-
витием. Уровень общего образования учительниц значитель-
но превосходил уровень образования учителей — основная
часть учительниц уже в 1880-х гг. имела среднее образование.
К началу XX в. во многих уездах девушки с образованием ниже
четырех классов среднего учебного заведения определялись на
должности учительниц только по чьей-либо протекции. Но с
началом реализации проекта введения всеобщего начального
образования вновь в массовом порядке к педагогической служ-
бе земства стали привлекать девушек с образованием ниже
среднего (в 1911 г. таких было около 35,2%). По уровню обра-
зования учительницы уступали учителям как социальной груп-
пе только в одном — доле лиц со специально-педагогическим
образованием, которая среди учительниц в 1911 г составляла
лишь около 4,9% (против 38,1% среди учителей)34.
Педагогическая подготовка выпускниц гимназий и епархи-
альных училищ в условиях сельской школы была во многом
бесполезна и могла лишь служить основой для приобретения
практических навыков. Педагогический курс в этих учебных
заведениях был краток, пробные занятия с тремя отделениями
велись только в учительских семинариях, при которых су-
ществовали так называемые образцовые начальные школы; в
женских гимназиях и епархиальных училищах будущие учи-
тельницы практиковались в обычных городских школах, где
34 Материалы к Съезду по народному образованию. М., 191 С Т. 5.
С. 16.
304
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
разделение классов на отделения отсутствовало. К тому же ска-
зывалось различие между городскими и сельскими детьми, для
работы с которыми требовались разные подходы. Положение
усугублялось тем, что в однокомплектных школах молодой
учительнице не у кого было спросить совета и не с кем было
поделиться своими переживаниями. Инспектор народных учи-
лищ успевал посещать подведомственные ему учебные заведе-
ния один или, что было гораздо реже, два раза в году, иногда и
вовсе не имел возможности заглянуть в школу за весь учебный
год35. К тому же визиты инспекторов были очень короткими и
не все инспектора были способны дать педагогический совет,
а преподаватели нередко боялись обращаться за ним, воспри-
нимая инспекторов прежде всего как ревизоров.
Выпускница епархиального училища писала о начале своей
педагогической деятельности: «И теперь еще живо, точно это
было вчера, впечатление страшной беспомощности, угнетен-
ности духа при сознании полной неумелости взяться за ответ-
ственное дело... ровно никакого представления я не имела в то
время о ведении занятий в сельской школе. Можно себе пред-
ставить, как при таких обстоятельствах могла справиться со
своей серьезной работой девочка в 16 лет, одна с сотней не-
обузданных ребят»36. Учительницы из числа городских уро-
женцев сталкивались с тем, что крестьянские дети не понима-
ли городской речи и на их вопросы отвечали либо молчанием,
либо смехом, либо невпопад. Затем учительницы обнаружи-
вали свою неспособность установить порядок и тишину на
уроке, без которых учение невозможно: пока они работала с
одной группой учеников, дети из двух других групп начинали
35 Например, в 1890 г. в Московском учебном округе инспекторы не
успели посетить 21% подведомственных им начальных училищ, и
попечитель округа сетовал, что некоторые училища находились «в та-
кой глуши, куда бывает очень трудно проехать даже в зимнее время»
(ЦИАМ. Ф. 459. On. 11. Д. 427. Л. 261 об., 263 об.).
36 Материалы к Съезду по народному образованию. М., 191Е Т. 5.
С. 35-36.
305
Н.В. ЗУБКОВ
шуметь и шалить37. Работать сразу с тремя отделениями уче-
ников было очень трудно и опытному педагогу. Учительница
земской школы с 14-летним стажем писала, что «в сельских
школах трудно заниматься с тремя отделениями; вообще эта
тяжелая обязанность совсем разбивает нервы от продолжи-
тельных занятий»38.
Помимо того, что работать учительницам приходилось од-
новременно с детьми разной подготовки и возраста (в мемуа-
ристике имеются упоминания о том, что в некоторых школах
отдельные ученики были ровесниками начинающих учитель-
ниц), зачастую они вели занятия сразу с очень большим чис-
лом учащихся — от 40 до 70 человек, а в исключительных слу-
чаях даже более. Из-за кратковременности учебного года в
сельских училищах, а также высоких экзаменационных требо-
ваний рабочий день учительницы в классе, не считая перемен
между уроками, длился в среднем 5—6 часов (педагоги Яро-
славской губернии преподавали в 1896/97 учебном году в сред-
нем 29 часов в неделю, Псковской губернии в 1899 г. — 30 ча-
сов в неделю, Казанской губернии в 1911 г — 28 часов в неделю
и т.д.39). Рабочий день увеличивался весной, когда приближа-
лись экзамены и световой день становился длиннее. Препода-
ватели земских школ начинали занятия в разное время по соб-
ственному усмотрению (как правило, в 8—9 часов утра) и
оканчивали их с таким расчетом, чтобы дети из соседних де-
ревень смогли засветло прийти домой (как правило, в 14:00—
37 АнастасиевАИ. Указ. соч. С. 114—115.
38 Серополко С.О. Положение учащих в земских школах Тульской
губернии (Доклад, читанный 23 мая 1904 г. в заседании Тульского об-
щества взаимного вспомоществования учащим и учившим). Тула, 1904.
С. 10—11.
39 Положение народных учителей Псковской губернии // Началь-
ное народное образование в Псковской губернии. Псков, 1899- С. 13;
Начальное образование в Ярославской губернии по сведениям за
1896/7 учебный год. М., 1902. С. 302; Акимов ВВ. Деятельность Казан-
ского земства по народному образованию //ЖМНП. 1911. № 10. С. 168;
и др.
306
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
15:30). После окончания занятий учительницы и учителя про-
веряли тетради учеников, многие были вынуждены вести с уче-
никами старшего отделения дополнительные вечерние заня-
тия (они, конечно, были бесплатными, как и все для детей в
абсолютном большинстве пореформенных сельских школ),
особенно накануне экзаменов. Например, в Московском уезде
в 1910 г. учителя и учительницы земских школ еженедельно
тратили на проверку тетрадей в среднем 8,5 часа, многие из пе-
дагогов занимались после уроков с отстающими учениками и
тратили на это в среднем 3 часа 50 минут в неделю. Кроме это-
го, раздача ученикам книг для внеклассного чтения еженедель-
но занимала у них в среднем 1 час 50 минут в неделю. Таким
образом, полный рабочий день учительницы или учителя до-
стигал 9 часов40.
В отношении продолжительности учебного года учитель-
ницы и учителя земских школ были поставлены в двоякие
условия: с одной стороны, рабочими для них было меньше по-
ловины всех дней в году (обычно 140—150), с другой — за
большие летние каникулы и многочисленные праздничные
дни на протяжении учебного года преподавателям приходи-
лось платить перенапряжением своих сил в будни. За 3—4 года
преподать крестьянским детям даже те элементарные сведе-
ния, которые предусматривались задачами сельской началь-
ной школы, было очень непросто, если учесть уровень разви-
тия детей, поступавших в школу, условия работы в ней и слабую
педагогическую подготовку учащих.
Большие осложнения в работу преподавателей вносила су-
ществовавшая вплоть до конца 1900-х — начала 1910-х гг. сис-
тема хозяйственного обслуживания земских школ, при кото-
рой обеспечение училищ дровами, освещением, ремонтом, а
также наем училищных сторожей относились к обязанностям
крестьян — сельских обществ или волостных правлений.
40 Из учительского быта. Продолжительность рабочего дня на-
родного учителя // Вопросы и нужды учительства. М., 19Ю. Вып. 6.
С. 90, 91.
307
И.В. ЗУБКОВ
Преподаватели, инспекторы народных училищ, предводители
дворянства (они являлись по должности председателями учи-
лищных советов) единодушно отмечали, что крестьяне выпол-
няли принятые на себя обязательства по «училищной части»
небрежно и стремились к всемерному сокращению расходов
на школы41. Поэтому они доставляли дрова с опозданием или
в недостаточном количестве42, нанимали училищного сторожа
«за цену неимоверно дешевую», и тот, соответственно, выпол-
нял свои несложные обязанности — вымести пол, вытопить
печь и принести утром ведро воды для питья детям — «насколь-
ко возможно небрежно»43. Сторожа нередко игнорировали за-
конные требования педагогов еще и потому, что получали свое
скромное вознаграждение из общественных сумм от сельских
старост или волостных старшин и никак не зависели от учи-
телей44. «Грубость и нередко нетрезвое состояние сторожа от-
равляют и без того нелегкую жизнь особенно учительницы,
заброшенной в глухую деревню»45, — констатировала Макарь-
евская уездная земская управа (1903). Некоторые сельские об-
щества предоставляли педагогам самостоятельно заботиться
об отоплении, освещении и уборке помещений; в таком случае
эти обязанности выполняли либо сами учителя и учительни-
41 Доклад Зубцовской уездной земской управы Зубцовскому уездно-
му земскому собранию [1905] //НА РАО. Ф. 21. On. 1. Д 28. Л. 84.
42 Сборник материалов и статистических сведений по народному
образованию в Тамбовской губернии. Тамбов, 1901. С. 215.
43 Отчет инспектора народных училищ Касимовского уезда Рязан-
ской губернии за 1902/03 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4. Д. 2986.
Л. 86 об. — 87.
44 Отчет инспектора народных училищ Покровского уезда Влади-
мирской губернии за 1903/04 учебный год // Государственный архив
Владимирской области (ГАВО). Ф. 449 (Дирекция народных училищ
Владимирской губернии). Оп. 1.Д 321. Л. 51 об. — 52; Отчет инспекто-
ра народных училищ Юрьевского уезда Владимирской губернии за
1903/04 учебный год // Там же. Д 382. Л. 103—103 об.
45 Материалы по введению всеобщего обучения в Московском учеб-
ном округе // ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д. 3617. Л. 255 об.
308
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
цы, либо дети под их присмотром46. «Разные обиды и утесне-
ния» со стороны «отрицательных элементов сельской среды»
учительницы терпели, прося крестьян о своевременном снаб-
жении школ дровами, о предоставлении подводы для поездки
в город по служебным делам и тд.47 Инспектор народных учи-
лищ писал:
«На заявления учащих о тех или других недостатках, на
просьбы о необходимости ремонта к попечителям училищ
и сельским обществам обращается весьма мало внимания,
а жалобами в Училищный совет или инспектору учащие
рискуют навлечь на себя серьезные неприятности от лиц,
на которых они принесли жалобу. В виду этого иные безро-
потно мирятся и с тем, что в школе мерзнут чернила и при-
ходится сидеть в шубе, и с тем, что самим приходится по-
ставить самовар и вымести пол, и даже принести дров для
печки, и с тем, что за дощатой переборкой живет вечно пья-
ный и сквернословящий сторож, что попечитель, разбога-
тевший мужик, говорит учительнице “ты” и обращается с
ней хуже, чем со своей прислугой»48.
Следствием небрежных отношений крестьян к своим обя-
занностям по содержанию школ была грязь в помещениях учи-
лищ, которая постороннему человеку казалась невыносимой.
Так, недавно назначенный на должность инспектор народных
училищ писал:
46 Очерк о развитии народного образования в Бежецком уезде за
50 лет существования земства // Государственный архив Тверской об-
ласти (ГАТО). Ф. 800 (Тверская губернская земская управа). On. 1.
Д.7694. Л. 31.
47 Анастасиев AJ4. Указ. соч. С. 123.
48 Отчет инспектора народных училищ Ростовского уезда Ярослав-
ской губернии за 1902/03 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4. Д. 2991.
Л. 144 об.
309
И.В. ЗУБКОВ
«Пробудешь в школе на ревизии 2—3 часа, откашляешь-
ся — мокрота черная, как сажа, в ушах, в носу грязь, начнешь
руки мыть, с них течет грязь, как будто перед этим копался
в земле. Грязь в школах объясняется полным невниманием
к чистоте: полы в училищах моются обыкновенно один или
два раза в год; видел училище, где полы не были мыты в те-
чение года ни разу, и на немытых полах начали учение в
следующем учебном году; пыль не везде стирается со столов;
есть училища, которые не каждый день метутся. Поддержи-
вать чистоту некому: сторожа, вполне завися от общества,
совершенно игнорируют всякие требования в этом отноше-
нии со стороны учащих. Из 104 начальных училищ уезда
могу назвать не более 5, где чистота поддерживается в долж-
ной степени»49.
Один из учителей писал об условиях работы в земской шко-
ле следующее:
«Классная пыль просто делается невозможной для всяко-
го свежего человека, но для нашего брата она уже привыч-
* ная, хотя надо сказать правду — плохая эта привычка. Пыль
лезет в рот, в нос, в глаза и в уши, забирается во все поры
тела и прямо-таки затрудняет дыхание... Это пыль какая-то
особенная, мельчайшая, одежная и тельная, с особенным
специфическим запахом... На губах у ребят и даже у учитель-
ницы черные полосы от пыли. Она и свет в классе превра-
щает в какой-то серый»50.
Вот почему различные легочные заболевания, по свидетель-
ству земских врачей, к началу XX в. стали профессиональны-
ми недугами сельских педагогов.
49 Отчет инспектора народных училищ Ливенского уезда Орлов-
ской губернии за 1902/03 учебный год // Там же. Д. 2984. Л. 57—57 об.
50 Дмитриев В. Школьные будни (Из записок сельского учителя) //
Мир Божий. 1896. № 2. С. 65.
зю
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
Все это, писал инспектор народных училищ, «нарушало
спокойствие духа учащих и понижало в нелегком их труде не-
обходимую энергию»51.
Учительницы особенно нелегко переживали свою зависи-
мость от сельских обществ. Если учителя могли «сойтись с кем
нужно» и тем самым обеспечить «радение» к школе сельских
властей, выпив водки с волостным старшиной, сельским ста-
ростой или попечителем школы, то учительницам это сред-
ство было совершенно недоступно52. Директор народных учи-
лищ Тульской губернии в 1904 г. писал, что они редко обладали
должной настойчивостью, чтобы добиться выполнения
крестьянами своих обязательств по отношению к школе. Как
отмечал тогда же директор народных училищ Смоленской гу-
бернии, должностные лица крестьянского самоуправления,
«разделяя взгляд крестьянского сословия на женский труд в об-
щественных делах» (об этом ниже) и «не будучи знакомы с са-
мыми примитивными потребностями образованного челове-
ка», с насмешкой выслушивали жалобы учительниц на холод,
угар, сквозняки, немытые полы и другие недостатки школьных
помещений, а «в случае настойчивости со стороны учитель-
ниц» доходили до препирательств, которые, в свою очередь,
«при нетрезвой жизни нашего сельского населения» часто пе-
реходили в брань, оскорблявшую «не только достоинство, но
даже и женственность учительниц»53.
Один из инспекторов народных училищ полагал, что гру-
бость по отношению к учительницам и игнорирование их
справедливых требований происходили от отсутствия «твер-
дой власти» в деревне: «Нет никакой силы, которая могла бы
обуздать этот грубый произвол: исполнительных органов по-
рядка и права нет совсем (один урядник на волость что может
51 Отчет инспектора народных училищ Переяславского уезда Вла-
димирской губернии за 1911 — 1913 гг. // ГАВО. Ф. 449- On. 1. Д. 321.
Л. 353.
Новиков А. Записки о сельской школе. СПб., 1902. С. 75-
53 ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4. Д 3233. Л. 35, 40.
311
И.В. ЗУБКОВ
сделать?), суд далеко и когда еще будет, простор для мщения
полный, начиная от каменьев, кидаемых в окна, и кончая обма-
зыванием дегтем и пусканием красных петухов»54.
Когда в соответствии с условиями получения казенных суб-
сидий на начальное образование земские управы стали прини-
мать хозяйственное обеспечение школ на себя, положение
сельских педагогов, особенно учительниц, значительно улуч-
шилось. Конечно, и земские управы далеко не всегда с должной
внимательностью относились к просьбам учителей и учитель-
ниц, касавшихся нужд начальных училищ и условий работы в
них. Все же, в целом, обслуживание земствами школьного хо-
зяйства носило принципиально иной, чем у сельских обществ,
характер: оно было планомерным, гораздо реже нарушалось
нехваткой средств, почти не зависело от личных взаимоотно-
шений, было направлено прежде всего на соблюдение сани-
тарно-гигиенических норм. Улучшились взаимоотношения
сельских педагогов и крестьян.
«Обычное недовольство [сельских] обществ на учителей,
нередко вызываемое жалобами последних на заброшен-
ность вверенных им школ, — говорилось в отчете инспек-
тора народных училищ Корочанского уезда Курской гу-
бернии, — с переходом содержания последних в ведение
земства отходит в область преданий, и между преподающи-
ми и обществами устанавливаются лучшие отношения,
между тем как в училищах, содержимых самими общества-
ми, эта неприязнь к преподавателям, по крайней мере —
сельских властей, остается в силе»55.
Несмотря на то что учительницы оказались более уязвимы
перед лицом «нестроений» сельской школы и равнодушия
54 Отчет инспектора народных училищ Бельского уезда Смолен-
ской губернии // Там же. Д. 2990. Л. 35—35 об.
55 Акимов ВВ. Деятельность Курского земства по народному обра-
зованию //ЖМНП. 19Ю. № 11. С. 147.
312
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
крестьян к училищным нуждам, их воспитательное влияние на
детей было сильнее, чем влияние учителей-мужчин. Инспекто-
ры народных училищ отмечали, что «в деле воспитывающего
влияния на детей учительниц в большинстве случаев нужно
поставить выше учителей»56, что «хотя у мужчин школьное дело
ведется серьезнее и основательнее, чем у женщин», зато учи-
тельницы «вселяют элемент нежности и сердечности в детях»57.
«Сравнивая воспитательное воздействие на учащихся учителей
и учительниц, — писал инспектор народных училищ, — нужно
отдать полнейшее преимущество в этом отношении послед-
ним». Инспектор объяснял это
«прирожденным естественным свойством женской натуры
понимать ближе детей, особенно в младшем возрасте, и
1 свойственной женщине... домовитостью. Чистота в школах
у учительниц весьма часто бывает поразительная, дети всег-
да причесаны, грязных рубах на них не видно и прочее.
Здесь мне невольно вспоминается учительница Верхополь-
ского училища Бурцева (подчеркнуто в документе. — Лет.),
у которой составитель отчета был удивлен, увидев в классе
у стены графин с водой и стакан, стоящими на маленьком
круглом столике, какие обыкновенно ставятся в углах ком-
нат; на замечание составителя отчета, что, вероятно, учи-
тельнице приходится приобретать графин и стакан еже-
дневно, получился ответ, что графин куплен уже два года
назад. Очевидно, это можно отнести только к особой вос-
питательной способности учительницы, что действительно
подтверждалось дальнейшими наблюдениями за учащими-
ся и дисциплиной. При этом, нужно заметить, дети отлича-
) лись веселым видом, любознательностью и прочее»58.
56 Отчет инспектора народных училищ Рязанского уезда за
1902/03 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д 2986. Л. 24 об.
57 Отчет инспектора народных училищ Смоленского уезда за
1903/04 учебный год // Там же. Д. 2987. Л. 104 об.
58 Отчет инспектора народных училищ Карачевского уезда Орлов-
ской губернии за 1902/03 учебный год // Там же. Д. 2980. Л. 59—59 об.
313
И.В. ЗУБКОВ
Учительницы и крестьянство
В зависимости от своего воспитания и социального про-
исхождения учительницы по-разному приспосабливались к
окружавшей их сельской среде. Воспитанницы епархиальных
училищ хорошо знали крестьян, «их нужды, запросы, характер»
и легко уживались с ними, входя в их интересы, пользовались
«полным доверием и уважением» крестьян благодаря своему
«житейскому такту». Учительницы из гимназий, происходя по
преимуществу из семей мелких чиновников, купцов и зажиточ-
ных мещан и вообще являясь городскими уроженцами, пона-
чалу с трудом переносили всякого рода материальные лише-
ния и болезненно воспринимали погружение в новую для них
сельскую среду с ее традиционными ценностями, властью
«мира» и выборных должностных лиц, долго не могли свык-
нуться с характером крестьян, а потому нередко (несмотря на
желание искренне и честно трудиться) через некоторое время
стремились перебраться поближе к городу или в город59. Тем
не менее, как подчеркивал директор народных училищ Смо-
ленской губернии, учительницы-гимназистки старались «сбли-
зиться» с крестьянами, преимущественно с матерями и сестра-
ми учащихся, и таким путем часто приобретали «любовь и
доверие со стороны женского населения и уважение со сторо-
ны мужского». Этот же чиновник утверждал, что учительницы,
окончившие прогимназию или имевшие еще более скромное
образование, «в решительном большинстве выходящие из
беднейших семейств городского населения», сохраняли «ме-
щанские воззрения и предрассудки своих невежественных
родителей и родственников», с презрением относились к де-
59 Отчет инспектора народных училищ Владимирского и Судогод-
ского уездов за 1908/09учебный год//ГАВО.Ф.449 Оп. 1.Д.321.Л. 342
об. — 343; Отчет инспектора народных училищ Богородского уезда
Московской губернии за 1912/13 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4.
Д. 6624. Л. 94—94 об.; Материалы к Съезду по народному образованию.
М„ 19U.T. 5. С. 30.
314
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
ревенским жителям, которые, в свою очередь, платили им
тем же60.
Стремление учительниц «сблизиться» с крестьянством не-
редко наталкивалось на их недоверчивое или прямо враждеб-
ное отношение, так как крестьяне считали учительство сферой
мужского труда. Так, остёрский уездный предводитель дворян-
ства писал: «Крестьяне предпочитают учителей учительницам,
хотя в сущности учительницы лучше учителей, но народ нахо-
дит оскорбительным в чем бы то ни было подчиняться бабе»61.
Инспектор народных училищ, спросив крестьянина о том, как
идут дела в школе, получил такой ответ: «Та ничого... Тильки
учителька у нас, а не настоящий учитель». «И это почти повсе-
местное явление», — добавлял инспектор (1890-е гг.)62. В 1903 г
другие инспекторы народных училищ сообщали, что «между
крестьянами господствует взгляд о значительных преимуще-
ствах учителя в школе»63; «симпатии крестьянских масс, несо-
мненно, но, думается, незаслуженно, идут на сторону учите-
лей», «симпатии населения редко где на стороне учительниц»64.
Эти примеры можно долго продолжать.
Такое положение было вызвано несколькими факторами.
Во-первых, в настороженном или прямо негативном отноше-
нии крестьян к учительницам проявлялась одна из доминант
крестьянского сознания — большая патриархальная семья, где
женщина занимала подчиненное положение.
60 Записка директора народных училищ Смоленской губернии по
вопросу о мерах к ограждению учительниц от тяжких нравственных
и бытовых условий жизни [1904] // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4. Д- 3233- Л. 36—
36 об.
61 Материалы, относящиеся до земских учреждений Черниговской
губернии. Б. м., б. г. С. 257.
62 Щукин ПН. Из дорожного дневника инспектора народных учи-
лищ // РШ. 1914. № 9/Ю. С. 61—62.
63 Отчет инспектора народных училищ Касимовского уезда Рязан-
ской губернии за 1902/03 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459 Оп. 4- Д. 2986.
Л. 85 об.
64 Отчеты инспекторов народных училищ Ржевского и Корчевско-
го уездов Тверской губернии // Там же. Д. 2989- Л. 57, 82.
315
ИВ. ЗУБКОВ
Во-вторых, учительницы редко могли выступить регентами
церковных хоров, устройству которых под руководством педа-
гогов как крестьянами, так и учебной администрацией прида-
валось очень большое значение. В женских учебных заведени-
ях пение почти не преподавалось. Учительницы не могли
брать всех мужских нот, а между тем крестьяне ценили имен-
но «партесное пение с возможностью всем, в особенности ба-
сам, кое-где дернуть на всю на верхах — иначе певчие не толь-
ко на спевку не придут, но и вовсе на клирос не станут»65.
«Преимущественно этим обстоятельством объясняется неиз-
менное, часто включаемое в приговоры сельских сходов жела-
ние крестьян, чтобы в содержимые ими училища обязательно
были назначаемы учителя, а не учительницы», — утверждал ин-
спектор народных училищ66.
В-третьих, крестьяне вполне обоснованно считали женщин
неспособными самостоятельно вести надлежащий «хозяй-
ственный призор за школой». В-четвертых, они настаивали на
применении педагогами телесных наказаний к их детям и час-
то ставили в вину учительницам «их доброе, сердечное отно-
шение к ученикам, их стремление основать свое воспитатель-
ное влияние не на страхе и наказании, а на любви и доверии»67.
В 1870-х гг. крестьяне рассказывали об учительнице, не ис-
пользовавшей телесные наказания, как о диковинке: «Право
слово, не дерет! Совсем не дерет! И розги выкинула... Тоже роп-
тали... да и теперь ропщут иные, да поменьше как будто... видят,
65 Новиков А. Записки о сельской школе. СПб., 1902. С. 88.
66 КишкоД.О. К вопросу о допущении женщин на должность ин-
спектора народных училищ (о законопроекте о допущении лиц жен-
ского пола к занятию должности инспектора народных училищ)
[1909] // Российский государственный исторический архив (РГИА),
Ф. 733 (Департамент народного просвещения). Оп. 176. Д. 156. Л. 3.
67 Записка директора народных училищ Тульской губернии по во-
просу о мерах к ограждению учительниц от тяжких нравственных
и бытовых условий жизни [1904] // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4. Д. 3233-
Л. 39 об. - 40.
316
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
что ничего... А диво!., сам посуди — рази можно без дранья...»68
Учительница писала: «Без наказаний, по мнению крестьян, не-
мыслимо учение. Они говорили: “Что это за учительница: ни
потаскает за волосы, ни поругает, должно быть, ничему и не
научит”»69. Другая учительница свидетельствовала о том, что
родители перед началом учебного года следующим образом
«дружно» напутствовали ее: «Будь ты, кормилица, с ними по-
строже, не давай поблажки, повесь вот тут на стенку плеточку,
да почаще их ею и стегай! Сторож у тебя сильный, зови его дер-
жать»70. Такое же часто встречавшееся «наставление» крестьян
молодым учительницам цитировал инспектор народных учи-
лищ: «А ты, родимая, коли что, так нужды нет, и поучи их — и
потрепли коли за дело». На возражения учительниц, что «у нас
бить не полагается», родители учеников недоумевали: «Ну как
это? У меня вон их четверо только в избе-то: и то ину пору сла-
ду нет. А это вон ведь какая орава... да как тут..? Нет, ты им воли-
то не давай»71.
Со всеми этими причинами были связаны, как писал учи-
тель, преподававший в 1904—1911 гг. в ряде земских школ Епи-
фанского уезда Тульской губернии, факты грубого отношения
к учительницам (особенно к «тщедушным», а также к сменив-
шим учителя), издевательств, отказов продавать продукты и тд,
что в целом подчас создавало невыносимые условия и вынуж-
дало учительниц увольняться72. Директор народных училищ
Смоленской губернии сообщал, что крестьяне часто обраща-
лись к училищным советам, директорам и инспекторам народ-
ных училищ с просьбами о замене учительниц учителями73.
№ Круглов АВ. Указ. соч. 1878. № 1. С. 531.
69 Кившенко НД. Указ. соч. С. 22.
70 Год в сельской школе. (Из воспоминаний учительницы) // РШ.
1905. № 5/6. С. 63.
71 Отчет инспектора народных училищ Арзамасского уезда Ниже-
городской губернии за 1902/03 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4-
Д 2983. Л. 166.
72 Саламатин П. Указ. соч. С. 61, 67—68, 88.
73 ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д 3233. Л. 35.
317
И.В. ЗУБКОВ
Инспектор народных училищ, служивший в Киевском учебном
округе, утверждал, что бывали случаи, когда «крестьяне изго-
няли и всячески выживали учительниц, назначенных вопреки
их желаниям и просьбам»74.
По мере замещения преподавателей-мужчин в сельской
начальной школе женщинами-учительницами убеждение кре-
стьян в том, что женщина не может работать в школе, по-
степенно разрушалось. Более того, некоторым сельским учи-
тельницам удавалось заслужить уважение у населения, и
постепенно доля таких учительниц росла. Чаще всего они до-
бивались этого при хороших успехах учеников или, что быва-
ло значительно реже, если сами были способны организовать
детский хор. Крестьяне Малышевской волости Меленковского
уезда Владимирской губернии в 1904 г. в своем приговоре тре-
бовали от директора народных училищ вернуть в Малышев-
скую женскую школу учительницу Соколовскую, переведенную
оттуда в другую школу «по какой-то черной жалобе». Обосно-
вывая свое заявление, крестьяне писали:
«Она за свое недолгое пребывание в нашей школе сде-
лала много отрадных нововведений, как то: под ее управ-
лением девочки всей школой стали петь и читать в церкви,
во-вторых, она сама неопустительно присутствовала при
службе, вставала на клиросе и пела с певчими. За все это мы
ее ценили и радовались, что пение стало лучше, что дети
наши стали более близки к храму и за это кроме благодар-
ности ничего к ней не имели»75.
Крестьяне деревни Моногарово Ливенского уезда Орлов-
ской губернии в конце 1904 — 1905 г. энергично защищали пе-
74 КишкоД.О. К вопросу о допущении женщин... // РГИА. Ф. 733.
Оп. 176. Д 156. Л. 3.
75 Обращение крестьян Малышевской волости к директору народ-
ных училищ Владимирской губернии [1904] // ГАВО. Ф. 449, On. 1.
Д. 382. Л. 173.
318
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
ред уездным училищным советом учительницу, переведенную
по инициативе инспектора народных училищ в школу с худ-
шими условиями. Крестьяне заявили, что «кроме г. Кузнецовой
другой учительницы или учителя не желаем». При предыдущем
учителе, доказывали они, «требовалось 2—3 года для того, что-
бы наши дети кое-как научились разбирать по складам, теперь
же Ю.А. Кузнецова в каких-либо три месяца научила их пра-
вильно читать и писать»76.
О том, каким авторитетом могла пользоваться учительница
среди крестьян, писал инспектор народных училищ Елецкого
уезда Орловской губернии в отчете за 1902/03 учебный год:
учительница (и вместе с тем попечительница) Сапрычинско-
го училища Евдокия Николаевна Игнатова
«почти буквально отдает школе все, что имеет: силы, здо-
ровье и материальные средства. Небогатая женщина, она на
собственные средства выстроила здание школы; на свой
счет покупает учебные пособия и одевает бедных детей.
В обращении с учениками от нее веет безграничной мате-
ринской лаской и теплой любовью. В школе у нее чисто,
опрятно и уютно. Ученики у нее скромны, благовоспитан-
ны и обладают хорошими познаниями по всем предметам.
К ней идут за советом и поделиться своим горем и взрослые
обыватели деревни. Молодые деревенские парни, сделав-
шие какой-нибудь проступок, стыдятся и беспокоятся, что-
то подумает о них Евдокия Николаевна»77.
Большинство учительниц в окружении сельской среды
вольно или невольно выступали в роли носителей культурных
новшеств. При этом поведение учительниц нередко вступало
в противоречие с крестьянским традиционализмом. Так, в
76 Обращение крестьян деревни Моногаровой Черкасской воло-
сти Ливенского уезда в Училищный совет Ливенского уезда [1905] //
ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д. 3975. Л. 9-Ю об.
77 Там же. Л. 39—39 об.
319
И.В. ЗУБКОВ
отличие от семейных учителей, которым было крайне трудно,
подчас непосильно отказаться от добровольных приношений
крестьян, одинокие учительницы не принимали их: если за-
житочные родители могли подносить их без всякого ущерба
для своего благосостояния, для бедных родителей, чьи дети по
занятости в крестьянском хозяйстве, как правило, учиЯись
хуже, это было затруднительно. Выпускник одного из земских
училищ Серпуховского уезда Московской губернии (конец
1870-х гг.) вспоминал, как перед Рождеством родители отпра-
вили его с куском шерстяной материи на платье к учительни-
це, но она подарок принять отказалась и велела прислать отца.
Отец также вернулся вместе с подарком. Бабушка мальчика
предположила, что подарок мал, а работник — что подарок
надо заменить деньгами. «Что деньгами, — сердито ответил на
это отец, — я было предложил, а она страсть как рассердилась,
вспыхнула вся до ушей... “Как вам, говорит, не стыдно! Я го-
ворю — это подкуп, а вы опять свое!” Повернулась, хлопнула
дверью и ушла». Этот случай удивил и озадачил всех крестьян,
привыкших к тому, что «все в округе брали»78.
Практически все стороны жизни крестьян — их жилища,
пища, уход за детьми и их воспитание, приемы ведения хозяй-
ства и т.д. — вызывали у учительниц недоумение, отвращение,
негодование и желание преобразовать жизнь крестьян на ра-
циональных основаниях. Борьба с «непроглядной» «темнотой»,
суевериями крестьян и т.д. отнимала у учительниц немало здо-
ровья, надолго нарушала их душевное спокойствие79. Учитель-
ниц отталкивали многочисленные деревенские праздники, во
время которых деревня наполнялась пьяной руганью и крика-
ми, непристойными песнями, между деревенскими парнями
случались жестокие драки80. Современники с тревогой отмеча-
ли развитие хулиганства в пореформенной деревне, особенно
7Я Курнин С. Две школы. (Из воспоминаний бывшего ученика) //
Вестник воспитания. 1896. № 5- С. 127—128.
79 Пухлякова КА Указ. соч. С. 73.
80 Шмелева Е. Из дневника учительницы. Хулиганство в деревне //
Педагогический вестник Московского учебного округа. 1914. № 2. С. 58.
320
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
в начале XX в. «Нередко можно наблюдать среди деревенской
молодежи какое-то как будто враждебное отношение прежде
всего к школе, курс которой только что они прошли, и к уча-
щим, которые тратят свои силы и здоровье, трудясь над ее об-
разованием, — утверждалось в докладе Владимирской уездной
земской управы. — Непристойные выкрикивания, пение не-
приличных песен, разухабистая пляска прямо перед окнами
школы и квартиры учительниц — явления заурядные в дерев-
не, и все это делается ради того, чтобы показать свою удаль и
“свободу”»81.
Поиски образованного общества
и досуг учительниц
Даже если между учительницами и крестьянством устанав-
ливались благожелательные отношения, учительницы по раз-
личным причинам, прежде всего из-за разницы в образовании,
не могли найти в крестьянах полноценных собеседников, еди-
номышленников и т.д. Естественно, что они искали близкого
им по духу общества. Попробуем рассмотреть, с кем они мог-
ли разделить свой досуг.
Если школа помещалась недалеко от помещичьей усадьбы,
а помещик (или управляющий) жил в имении круглый год и не
избегал общения с «третьим элементом» или даже был попе-
чителем школы, то учительница могла быть вхожа в дом поме-
щика. На практике это встречалось редко. Напротив, учитель-
ницы и учителя подчеркивали, что обычным отношением
поместного дворянства к ним было снисходительное или без-
различное. Другие «интеллигентные силы» в деревне были
представлены земскими служащими, прежде всего сельскими
врачами, а в начале XX в. и агрономами. Однако и общение
81 Доклады и журналы чрезвычайных и очередного Владимирских
уездных земских собраний 1912 года. Владимир на Клязьме, 1913.
С. 307—308.
321
И.В. ЗУБКОВ
с ними было затруднено уже в силу того, что местопребывание
участковых земских врачей и участковых агрономов могло
находиться далеко от школы, так как земские медицинские
участки и участки агрономов охватывали несколько волостей.
Редким было и регулярное общение сельских педагогов
друг с другом. К нему не располагала уже сама разбросанность
сельских начальных школ, особенно во второй половине
XIX в., когда во многих волостях, охватывавших полтора-два
десятка селений, школы имелись лишь в двух-трех селах. Пос-
ле «хождения в народ» в первой половине 1870-х гг. и особен-
но после революционных событий 1905—1906 гг. на общение
учителей друг с другом были наложены определенные неглас-
ные ограничения, вызванные подозрительным отношением со
стороны администрации к любым «сборищам» представителей
сельской интеллигенции. Князь Павел Д. Долгоруков на Все-
российском съезде обществ вспомоществования лицам учи-
тельского звания (конец 1902 — начало 1903 г.) утверждал, что
учителя настолько разобщены, что «часто даже не знают в лицо
своих товарищей по уезду»82. «Правовое или, вернее, бесправ-
ное положение учителя таково, что он зачастую поставлен в
необходимость отказаться от всех знакомств, от посещения
своих сотоварищей и жить отшельником: с сельской бур-
жуазией не всякий учитель решится вести дружбу», — считал
И.П. Белоконский83. «Мы, учителя окрестных сел и деревень, —
писала учительница Никольского училища Московского уезда
(1907—1914 гг.), — встречались только один раз в месяц в Зем-
ской] управе при получении жалованья»84. «Всякое случайное
82 Отчет Московского охранного отделения о съезде представите-
лей обществ взаимного вспомоществования лицам учительского зва-
ния [1903] // Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ).
Ф. 102 (Особый отдел Департамента полиции). Оп. 231. Д. 75. Л. 14.
83 Белоконский ИЛ. Учительский вопрос в народной школе // РШ.
1899. № 1. С. 135.
84 Илюхина ИГ. Автобиография // НА РАО. Ф. 28 (Коллекция до-
кументов о жизни и деятельности видных педагогов, собранная
ИМ. Диомидовым). On. 1. Д. 6. Л. 62.
322
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
собрание учащих в школе или созыв учащим своих товарищей
в гости, — писал учитель, — служит поводом к доносу на уча-
щих в том, что они устраивают незаконные собрания. Особен-
но опасны для учащих те собрания, на которых нет водки и
карт, здесь уже обязательно отыщется неблагонадежность»85.
В 1890-х гг. учительница из Московской губернии сообщала,
что «попытки собраний в 4 и 5 человек с целью чтения и об-
суждения школьных вопросов вызывали недоразумения»86.
Субэлитный слой деревни — деревенские лавочники, си-
дельцы казенных винных лавок, волостные старшины и писа-
ри и др. — если иногда и привлекал учителей как возможная
среда для общения, то для учительниц он был совершенно чуж-
дым. В целом эта общественная группа отталкивала педагогов
отсутствием «живых интересов и участливого отношения друг
к другу», безнравственностью, неумеренным употреблением
спиртного87.
Зачастую единственным человеком, с которым учительни-
ца могла разделить свой досуг, был священник — тем более что
приходские священники являлись учителями Закона Божьего
(законоучителями) в сельских училищах88. Однако учительская
мемуаристика и отчеты инспекторов народных училищ свиде-
тельствуют о том, что приятельские или дружественные отно-
шения между педагогами и священниками складывались не
столь часто, как это можно было ожидать. Рассмотрим причи-
ны этого явления.
85 Правовое положение народного учителя // РШ. 1908. № 5/6.
С. 140.
86 Петров ВВ. Указ. соч. С. 188—189-
87 Шестернин ПА Указ. соч. С. 113— 114; Народный учитель — его
значение и положение // РШ. 1907. № 7/8. Отд. 1. С. 135; Из жизни рус-
ского народного учителя // РШ. 1911. № 11. С. 58,65—66; СохнышевВЕ.
Полвека в сельской школе. Записки учителя-общественника. Воронеж,
2003. С. 9-Ю.
88 Преподавание этого предмета лицами без богословского обра-
зования в начальных школах, кроме церковно-приходских, было за-
прещено.
323
И.В. ЗУБКОВ
Приходские священники в силу своего положения выступа-
ли в роли своеобразных блюстителей «нравственной и поли-
тической благонадежности» преподавателей и считали себя
вправе (и крестьяне, в отличие от педагогов, признавали за
ними это право) вникать и «в жизнь своей паствы, и в жизнь
отдельных лиц, быть судьею и слов и дел своих пасомых»89.
Нередко надзор со стороны священников задевал самолюбие
учительниц и учителей, а иногда приводил к их необоснован-
ному увольнению или переводу.
Об этом, в частности, свидетельствует инцидент, произо-
шедший в д. Красная Грива Ковровского уезда Владимирской
губернии. Крестьяне Красногривского общества составили
15 ноября 1905 г. приговор, в котором они просили уездную
земскую управу «отменить нашу учительницу» Александров-
скую и заявили, что до тех пор, пока их просьба не будет выпол-
нена, они не будут пускать детей в школу. Далее крестьяне сооб-
щили, что 8 ноября у учительницы состоялось «собрание учи-
телей и других лиц духовенства», которое они, напуганные
слухами об антирелигиозной и революционной пропаганде
учителей, приняли за сходку революционеров. Инспектор на-
родных училищ, посетивший 17 ноября Красногривское учи-
лище, застал учительницу в «крайне подавленном состоянии
духа», а на уроке в школе обнаружил только 7 учеников. Выясни-
лось, что 8 ноября учительница принимала гостей; крестьяне
же оклеветали учительницу под давлением приходского свя-
щенника, по словам которого учительница «неаккуратно» посе-
щала церковь с учениками. Однако в действительности учащи-
еся под ее руководством исправно посещали храм (в 4 верстах
от д. Красная Грива), пропуская лишь те дни, когда сделать это-
го было невозможно из-за распутицы. Что послужило причи-
ной вражды священника к учительнице, понять из документов
невозможно, но важен тот факт, что, хотя после визита инспек-
89 Шавельский Г, протопресвитер. Русская Церковь перед револю-
цией. М, 2005. С. 204.
324
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
тора народных училищ все дети стали посещать школу, он на-
шел нужным перевести учительницу в другое училище90 91.
«Учитель редко в церковь ходит, постов не соблюдает, не
оказывает должного уважения батюшке, — и вот донос уже го-
тов; а в результате учителя лишают места безо всякого суда, ча-
сто даже без объяснения причин»; «пропустит, например, учи-
тель воскресную службу, священник, если учитель почему либо
неугоден ему, сделает ему замечание, может дискредитировать
его в глазах крестьян, пожаловаться инспектору и т.д.»; «при
столкновении священника с учителем все дело сейчас же пере-
носится на нравственную благонадежность учителя»; «очень
много ослабляют продуктивность занятий батюшки, вторгаясь
вдело преподавания и даже в личную жизньучащих, предписы-
вая свои правила и навязывая свои взгляды и убеждения. Учаще-
го, который не захочет повиноваться отцу-законоучителю, по-
стигает гонение, как со стороны начальства, так и со стороны
крестьян», — писали педагоги, имея в виду, конечно, и учителей
и учительниц41. «Фактически нередко складывающуюся зави-
симость» их от священников («по большей доверчивости к
жалобам последних») директора народных училищ Санкт-Пе-
тербургского учебного округа отнесли в 1905 г. к «хроническим
затруднениям» в жизни сельских педагогов92. В то же время учи-
тельницы и учителя обыкновенно не позволяли себе «каких-
либо жалоб и заявлений относительно законоучителей»93.
90 Рапорт инспектора народных училищ Ковровского уезда дирек-
тору народных училищ Владимирской губернии // ГАВО. Ф. 449- On. 1.
Д. 382. Л. 389-390.
91 Барсов К. Сельская школа и учитель (Воспоминания и заметки) //
РШ. 1896. № 7/8. С. 29—30; Народный учитель — его значение и поло-
жение // РШ. 1907. № 7/8. С. 135; Правовое положение народного учи-
теля // РШ. 1908. № 5/6. С. 139; НА РАО. Ф. 19 (Личный фонд В.И. Чарно-
луского). On. 1. Д. 189. Л. 25.
92 О съезде директоров народных училищ С.-Петербургского учеб-
ного округа // РНУ. 1905- № 10. С. 393.
93 Отчет инспектора народных училищ Карачевского уезда Орлов-
ской губернии за 1902/03 учебный год // ЦИАМ. Ф. 459- Оп. 4- Д. 2980.
Л. 57.
325
Н.В. ЗУБКОВ
Другой причиной конфликтов или натянутых отношений
между земскими учительницами и священниками была неуре-
гулированность вопроса о преподавании Закона Божьего. По
ряду причин священники часто пропускали свои уроки или не
посещали школы вообще, что вынуждало учительниц нару-
шать закон и преподавать Закон Божий самостоятельней — и
зачастую безвозмездно. Об этом свидетельствуют учительские
мемуары, отчеты инспекторов народных училищ, заявления
председателей училищных советов, являвшихся по должности
председателями училищных советов.
Впрочем, учительницы реже учителей конфликтовали со
священниками — как в силу своей большей религиозности, так
и в силу того, что по сравнению с учителями они значительно
реже выступали в качестве активных общественных или же
политических деятелей, проявляли большую покладистость.
В частности, они в силу законодательных ограничений не мог-
ли руководить кооперативными организациями (в начале XX в.
кооперация являлась главной сферой приложения обществен-
ной активности учителей). В списках педагогов, уволенных от
службы за политическую неблагонадежность, женские имена
находятся в явном меньшинстве при численном преобладании
женщин в составе преподавательского корпуса начальной
школы. Земские обследования показывают, что при постепен-
ном расширении доступности сельским педагогам перио-
дических изданий (единственного источника информации
об общественно-политической жизни страны) учительницы
меньше учителей интересовались ими. Так, в Московской гу-
бернии в начале 1880-х гг. расходы на периодические издания
делали 13,9% учителей и 10,5% учительниц94, в Ярославской
губернии в 1896/97 учебном году газеты или журналы выписы-
вали 35% учителей и только 19,3% учительниц земских школ95.
Реже, чем учителя, учительницы входили в состав и тем более
94 Народное образование в Московской губернии. М., 1884. С. 77.
95 Начальное образование в Ярославской губернии по сведениям за
1896/7 учебный год. М., 1902. Ч. 1. С. 293—294.
326
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
играли активную роль в деятельности различных обществ,
прежде всего уездных и губернских профсоюзных объедине-
ний учительства начальной школы — обществ взаимного вспо-
моществования учащим и учившим96. Характерно и то, что все
«примерные бюджеты», составлявшиеся этими обществами для
обоснования своих требований о повышении заработной пла-
ты, выполнены в применении к учителям-мужчинам. В учи-
тельской мемуаристике, развитие которой на рубеже XIX —
начала XX в. отражало складывание профессиональной учи-
тельской общности, также абсолютно преобладает мужское
начало, а все крупные и наиболее значительные опубликован-
ные воспоминания педагогов земских школ принадлежат ис-
ключительно мужчинам.
Все указанные выше условия приводили к тому, что важней-
шей чертой повседневной жизни подавляющего большинства
учительниц было чувство одиночества. Вместе с тем учитель-
ницы лучше учителей переносили отсутствие близкого им об-
щества. Так, среди них совершенно не было распространено
пьянство, и этим они разительно отличались от учителей. Не
имея семьи, не занимаясь подсобным хозяйством, они чаще
учителей находили нравственное удовлетворение в попечи-
тельстве над учениками, вольно или невольно отдавая им свое
свободное время97.
«Я очень любила крестьянских ребят и зимой каталась с
ними по полям и лугам на лыжах, радуясь вместе с ними», —
писала учительница Никольского училища Московского уезда
(1907—1914 гг.)98. «Если бы не ученики утешали меня, то очень
неприглядна была бы моя жизнь в селе зимою... Я была счаст-
96 Быт учащих в Новгородской губернии // Вестник Новгородско-
го земства. 1906. № 17. С. 39-
47 Барсов К. Сельская школа и учитель (Воспоминания и заметки) //
РШ. 1896. № 5/6. С. 28; Шестернин П. Из воспоминаний сельского
учителя // Образование. 1898. № 9- С. 114; Отчет инспектора народных
училищ Севского уезда Орловской губернии за 1902/03 год // ЦИАМ.
Ф. 459. Оп. 4. Д. 2984. Л. 118.
98 Илюхина НГ. Автобиография // НА РАО. Ф. 28. On. 1. Д. 6. Л. 61.
327
И.В. ЗУБКОВ
лива, когда занималась с учениками, потому что нашла в них
все, даже больше, чем ожидала», — писала другая мемуарист-
ка". Очень часто учительницы оказывали своим ученикам раз-
нообразную помощь, далеко выходившую за пределы их обя-
занностей. «В глухих заброшенных деревушках приходилось
встречать таких учительниц, которые на свой счет, например,
покупают машинку для стрижки волос и сами стригут учени-
ков, зашивают их рваное платье, лечат доступными для них
средствами и т.п.», — свидетельствовал инспектор народных
училищ Елецкого уезда Орловской губернии в 1903 г.1()0
Совершенно иной была повседневная жизнь учительниц
земских школ во время длительных летних каникул, когда
большинство из них уезжали «на сторону» — к родным или же
в поисках дополнительного заработка. Например, в Москов-
ской губернии в 1883 г. в каникулярное время на местах свое-
го служения оставалось 32,6% учительниц (учителей — 41%)99 100 101.
Наиболее удачливые поступали на лето домашними учитель-
ницами, другие занимались шитьем, третьи работали боннами
или даже горничными. Значительной части учительниц при-
ходилось летом жить если не всецело на иждивении своих
родственников, то при значительной помощи с их стороны102.
Со Всероссийской художественно-промышленной выстав-
ки 1896 г, когда Общество взаимного вспомоществования учи-
телям и учительницам Нижегородской губернии организова-
ло в Нижнем Новгороде фактически первый съезд учителей
начальной школы, началось развитие летних учительских экс-
курсий — первоначально по России, а в 1908—1914 гг. также и
99 Воспоминания сельской учительницы //РШ. 1902. № 5/6. С. 35, 36.
100 Отчет инспектора народных училищ Елецкого уезда Орловской
губернии за 1902/03 год // ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 4- Д. 2984. Л. 39 об.
101 Народное образование в Московской губернии. М., 1884.С. 73—74.
102 Чехов HJ3. Материальное положение учащих Тульской губер-
нии// ЦИАМ. Ф. 459. On. 1. Д. 2341. Л. 99 об.; ГАТО. Ф. 20. On. 1.
Д. 6723. Л. 16; Народное образование в Московской губернии. М.,
1884. С. 73-74.
328
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
по зарубежным странам. Экскурсии резко расширяли кругозор
сельских педагогов. Основная часть учительских экскурсий
устраивалась на льготных условиях московскими обществен-
ными организациями — Учебным отделом Общества распро-
странения технических знаний и Комиссией по организации
экскурсий при Московском отделении Российского общества
туристов (некоторые земства выдавали учителям специальные
ссуды для заграничных поездок). О масштабе экскурсий мож-
но судить по тому, что первой из названных организаций в
1909 г. были организованы поездки 1089 человек, а в дальней-
шем интерес народных учителей к экскурсиям только воз-
растал103.
Большое оживление в жизнь преподавателей вносили и
устраивавшиеся летом уездными и губернскими земствами
краткосрочные педагогические курсы и съезды. Несмотря на
то что учеба на них была необязательной и иногда требовала
от педагогов больших расходов, курсы, по отзыву Н.В. Чехова,
«всегда были праздником» для преподавателей: для них было
«огромным лишением не попасть на них, и они охотно отда-
вали и часть своих сбережений (не все получали пособия на
поездку на курсы) и значительную часть летнего отдыха на эту
работу»104. Просьбы ежегодно организовывать курсы или съез-
ды содержались практически во всех коллективных обраще-
ниях учителей и учительниц.
«Брачный вопрос» в жизни сельских учительниц
Одним из главных отрицательных последствий одиноче-
ства учительниц в деревне была трудность поиска супруга.
103 Записка Московского охранного отделения о заграничных экс-
курсиях народных учителей // ГА РФ. Ф. 102. Оп. 241. Д. 31 . Л. 6; То же //
Оп. 242. Д. 31. Л. 1,82 об.
104 Чехов НВ. Работа среди учителей прежде и теперь // НА РАО.
Ф. 21. Оп. 1.Д. 484. Л. 22.
329
И.В. ЗУБКОВ
Между тем значительная часть учительниц находилась как раз
в том возрасте, когда девушка должна была выйти замуж (доля
учительниц младше 25 лет в 1911 г. составляла около 6О%105).
Большинство молодых девушек на учительской службе тяжело
переживали свою отрезанность от «общества», опасаясь
остаться в девицах, — что с некоторыми и происходило. О та-
ких учительницах инспектор народных училищ Киевского
учебного округа писал: «Но проходит первый возраст возмужа-
лости, у девицы начинают зарождаться сомнения, опасения;
еще два, три года, наступает тоска, за нею разочарование в
жизни, в людях. Стукнуло девице 30—35 лет, и она уже вполне
разочарована, озлоблена, она уже перестала любить ближнего,
ибо ее прежняя, горячая, быть может, святая любовь к Божье-
му миру и людям не поддержана, не нашла своего оправдания
и постепенно застыла. Теперь все для нее чужие, и она всем
чужая: никто не достоин ее ласки, милости, сочувствия. Како-
го воспитательного влияния можно ожидать от этой злой, раз-
драженной, небрежной, опустившейся девицы? У таких девиц-
учительниц класс всегда бывает чрезвычайно рассеянным,
небрежным в высшей степени, ленивым, несообразительным
и совершенно недисциплинированным»106. Инспектору вто-
рил один из учителей земской школы: «В первые годы учитель-
ства безбрачное состояние мало отзывается как на самом уча-
щем, так и на его деятельности... Но... с приближением зрелого
возраста безбрачие ярко и обще сказывается на учащих, что
как будто даже и не стоит приводить примеры, — можно пря-
мо сделать общее заключение. Влияние это, по весьма понят-
ным причинам, определяется особенно заметно на учительни-
цах. Женщина становится более расслабленной или желчной,
жесткой, раздражительной, даже злой... Есть, конечно, исклю-
105 Однодневная перепись начальных школ Российской империи,
произведенная 18 января 1911 года. Пг., 1916. Вып. 16. С. 86.
106 Кишко Д.О. К вопросу о допущении женщин... // РГИА. Ф. 733.
Оп. 176. Д. 156. Л. 3 об.
ззо
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
чения, но они так редки, что почти никому не случается их на-
блюдать»107.
Отчасти из-за трудности найти супруга в «деревенской глу-
ши» замужних среди учительниц было очень мало, в некоторых
губерниях ничтожно мало. В 1911 г. лишь около 17% от всех
учительниц земских школ108. Определенную роль в «безбра-
чии» учительниц играло и то, что, как уже указывалось, была
велика доля учительниц в столь молодом возрасте, для которо-
го брачное состояние было нетипичным. Но главной причи-
ной было то, что учительницы, как правило, прекращали служ-
бу с выходом замуж и рождением детей: беременность и роды
требовали от них прервать работу по меньшей мере на не-
сколько недель, однако отпуск в связи с рождением ребенка не
был предусмотрен законодательством на всем протяжении су-
ществования земской школы и зависел от доброй воли училищ-
ного совета, а сохранение содержания на этот период — от
позиции земской управы. К тому же земства и дирекции народ-
ных училищ редко имели временных заместительниц на слу-
чай беременности учительницы. До введения института «запас-
ных» преподавателей (конец 1900-х — 1910-е гг.) учительниц
могли заменить на этот период только их мужья, преподавав-
шие в той же школе.
В некоторых местах учительницы после выхода замуж были
обязаны покинуть службу, так как рождение ребенка зачастую
делало невозможным нормальную работу. «Мать-учительница,
начиная школьные занятия, буквально рвется на части: едва за
стеной раздастся плач, она уже не в состоянии работать, если
нет няньки, нужно бежать самой, обрывать занятия на неопре-
деленный срок, чтобы из своей комнаты слышать затем немед-
ленно поднимающуюся бурю шума, драк, возни учеников», —
107 Говоров СК Брачный вопрос в быту учащих начальной школы.
М, 1903. С. 28-29.
108 Однодневная перепись начальных школ Российской империи,
произведенная 18 января 1911 года. Пг., 1916. Вып. 16. С. 86.
331
Н.В. ЗУБКОВ
писал деятель учительского движения П. Саломатин109. К нача-
лу 1900-х гг. дискриминация выходивших замуж учительниц
была нормативно закреплена только в Олонецкой губернии; во
всех губерниях Московского учебного округа и в Вологодской
и Новгородской губерниях замужние учительницы служили,
пока могли «точно исполнять свои служебные обязанности».
В остальных местностях вопрос о дальнейшей службе вышед-
ших замуж учительниц официально не регламентировался.
Однако и там они были нередко вынуждены покидать службу,
подчиняясь устным распоряжениям «правящих в школьном
миру учреждений и лиц»; в частности, одна из учительниц со-
общала, что положение замужних учительниц «довольно не-
определенно, так как их только терпят»110. На съезде директо-
ров Санкт-Петербургского учебного округа отмечалось, что «в
большинстве случаев замужество влечет за собой если и не
непосредственно, то в очень скором времени оставление шко-
лы учительницами, особенно часто из-за необходимости по
делам мужа переменить место жительства»111.
Во многом поэтому женщины оставались на службе в
начальной школе недолго. Так, в Тульской губернии в
1896/97 учебном году педагогический стаж учительниц со-
ставлял в среднем 6,2 года, в Тамбовской губернии в 1899 г. —
5,1 года, в Саратовской губернии в 1915/16 учебном году —
6 лет112.
Любовь между учителем и учительницей могла и не быть
оформлена браком, оставаясь секретом Полишинеля для ок-
109 НА РАО. Ф. 19. On. 1. Д. 189 Л. 42.
110 ГЬворов СК Указ. соч. С. 10—12.
111 О съезде директоров народных училищ С.-Петербургского учеб-
ного округа // Русский начальный учитель. 1905. № 10. С. 391.
112 Начальное народное образование в Тульской губернии за 1896—
1897 учебный год. Тула, 1898. С. 31, 33; Сборник материалов и ста-
тистических сведений по народному образованию в Тамбовской
губернии. Тамбов, 1901. С. 175; Обзор начального образования в Сара-
товской губернии за 1915—16 учебный год. Саратов, 1917. С. 58.
332
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
ружающих, ибо в сельской среде такие отношения скрыть
было очень трудно — тем более что поведение педагогов нахо-
дилось под пристальным вниманием односельчан, осуждав-
ших любовные связи вне брака. Такие отношения иногда пре-
кращались вмешательством начальства, переводившего одного
из педагогов в другой угол уезда (переводы учителей и учитель-
ниц земских школ делались без их согласия, «для пользы служ-
бы», и были средством как наказания, так и поощрения). Столь
же часто причинами таких переводов служили необоснован-
ные слухи о связи между учительницей и учителем, которые
легко возникали и поддерживались кем-нибудь из враждебно
настроенных к одному из педагогов крестьян, сельских долж-
ностных лиц. Мемуаристика и публицистика начала XX в. со-
хранила множество примеров подобного рода: бросить тень
на репутацию интеллигентной женщины было очень легко.
Указывая на вредные последствия в «нравственном отноше-
нии» от внебрачных связей между преподавателями, губерна-
тор Тверской губернии П.Д. Ахлестышев в 1892 г. предложил
запретить совместное служение учителей и учительниц, но, к
счастью, не был поддержан Министерством народного просве-
щения, указавшим, что «от подлежащего учебного начальства
зависит принять соответствующие меры по сему предмету»113.
* * *
В целом условия жизни и профессиональной деятельности
сельской учительницы с точки зрения интеллигентного че-
ловека имели мало привлекательного. Однако учительницы
дорожили своей работой, так как для женщин учительство в
начальной школе было наиболее доступным поприщем для са-
мостоятельной деятельности, «единственным средством для
добывания насущного куска хлеба путем благородного честно-
го труда»114, а устроиться на должность хотя бы сельской учи-
113 РГИА. Ф. 733. Оп. 172. Д. 335. Л. 1-2.
114 Синицын НА Из воспоминаний бывшего инспектора народных
училищ // Педагогический листок 1907. Кн. 8. С. 528.
333
И.В. ЗУБКОВ
тельницы вплоть до конца 1900-х гг., когда число школ и спрос
на учительский труд стали стремительно расти, было сложно.
Выпускница Ярославского епархиального училища, учившая-
ся в нем в 1897—1904 гг., вспоминала, что среди воспитанниц,
готовившихся к работе в начальной школе, бытовал характер-
ный СТИШОК:
Ой, гнетут дела печальные.
Посуди, народ честной:
У меня епархиальное
Дочка кончила весной.
Все четверочки, пятерочки,
Поведенье — с плюсом пять,
А ведь дома-то ни корочки,
Надо б место поискать...
Да поди-ка, не валяется,
Нет у нас в округе мест,
Вон их сколько нынче мается,
Голодающих невест.
Собралися до Овчинного,
Верст семнадцать — не беда.
Хвать, Клавдюшку благочинного
Уж назначили туда...
Вслед за теми, кто наблюдал деятельность учительниц зем-
ских школ в конце XIX — начале XX в., нам остается только
удивляться и восхищаться тем, как много было сделано этими
«культурными одиночками» при скудном жалованье, спар-
танском быте, зачастую при полном отсутствии какой-либо
поддержки, в окружении чуждого общества и в условиях со-
вершенной незащищенности перед «темными элементами»
сельского мира. И все же сельские учительницы показывали,
что женщины вполне успешно могут заниматься самостоя-
тельным трудом, не связанным с традиционными сферами
приложения женского труда — семьей и усадебным хозяй-
334
ЧЕРТЫ ЖЕНСКОЙ И МУЖСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ...
ством. Смиренно переносившие многочисленные трудности,
одинокие, более послушные начальству, более религиозные,
чем учителя, женщины-учительницы стали основным про-
водником «образовательной революции» в российской де-
ревне; зачастую учительница была единственным примером
«интеллигентного» образа жизни для нескольких окрестных
селений, и ее деятельность исподволь меняла массовое созна-
ние крестьянства и общества в целом. Проблемы, с которыми
сталкивались учительницы, наглядно свидетельствуют о том, с
каким трудом происходил этот процесс, как сильна была тра-
диция.
л
АП. Романов
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ:
БУДНИ УЧИТЕЛЯ В РУССКОМ СЕЛЕ
(КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX В.,
ГЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ) *
Занимаясь изучением традиционной культуры русского
крестьянства, любой исследователь неизбежно сталкивается с
проблемой поиска наиболее адекватных источников. Кресть-
янство не оставило после себя архивов, большинство свиде-
тельств об их жизни получено из вторых рук. Разного рода
наблюдатели деревенской жизни оставили много материалов,
но мне хотелось бы обратиться к фигуре сельского учителя. На
ней, в последней четверти XIX — начале XX в., фокусируются
большие надежды, связанные с глобальными проектами преоб-
разования жизни крестьян. Учитель становится посредником
между городской культурой и крестьянами, а сельская школа —
контактной зоной традиции и модернизации. Судьба сель-
ского учителя, его жизнь, работа и проблемы становились
объектом внимания публицистов, литераторов и прочих пред-
ставителей общественности, но голос самих учителей реже
доходил до современной публики, а впоследствии практиче-
ски не рассматривался в отечественной историографии. По-
этому вполне уместно обратиться к воспоминаниям самих
учителей, к тому, что их волновало и тревожило в их нелегкой
работе. Учитель — одна из немногих фигур русского «интелли-
гентного общества», непосредственно контактировавшая с
крестьянами. Учителя жили в одной среде с крестьянами, в
одной деревне, а часто и в одних домах с ними, поэтому вос-
поминания учителей являются неоценимым свидетельством о
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
традиционной культуре и быте сельского населения России
конца XIX — начала XX в.
Вспоминающий учитель
Учителя, оставившие нам свои воспоминания, являлись
выходцами из разных слоев русского общества. Встречались
среди авторов и дворяне, которых среди сельских учителей
было ничтожно мало. В.Н. Назарьев, «помещик и дворянин»,
счел нужным обозначить этот факт своей биографии, осуждая
своих соседей, которые «спускали имения и выкупные деньги»,
вместо того чтобы заниматься каким-либо полезным делом1.
Следующий автор, мещанин, окончивший гимназию, с не-
годованием вспоминал о гимназических порядках, отрицание
которых привело его в деревню2. Еще один был выходцем из
«глухого уездного города» и, не закончив университета, стал
жить и учительствовать в деревне. Преподавание не было для
него главным источником дохода, и это обстоятельство обес-
печивало, по его мнению, относительную независимость от
крестьян и местных волостных властей3.
Помимо авторов — представителей некрестьянских сосло-
вий, которых среди деревенских учителей-мужчин было мень-
шинство, однако они оставили большинство воспоминаний,
были и авторы-крестьяне. «Долг народу не мог разделить, так
как сам выходец из народа, но хотелось помочь, внести искру
сознания и облегчить тем самым ему жизнь. Сделан этот выбор
под влиянием народников и писателей: Г. Успенского, Зла-
1 Назарьев ВН. Из воспоминаний встреч и переписки 70-х годов //
Вестник Европы. 1898. Т. 2. Кн. 4. С. 661—712.
1Дидо. Заметки и наблюдения // Русская школа (РШ). 1899. № 5—6.
С. 179-189.
3 Максимов НЕ. Полтора года учительства // Русский начальный
учитель (РНУ). 1909. № 1. Отдел IV. С. 24—30.
337
А.П. РОМАНОВ
товратского» — писал педагог Барсов4. Учитель-крестьянин
И.Е. Максимов был третьим сыном в семье — при наделе на
двух наследников, — и потому его отдали в двухклассное учи-
лище Министерства народного просвещения, а затем в учи-
тельскую семинарию. В данном случае учительский труд давал
бывшему крестьянину стабильный заработок и вычеркивал его
из числа претендентов на отцовское имущество. Можно пред-
положить, что крестьянская семья, избравшая подобную стра-
тегию, предупреждала излишнее дробление хозяйства, предот-
вращая обнищание наследников. Младший сын выталкивался
в сферу альтернативного, некрестьянского труда, и это сохра-
няло стабильность семейного хозяйства.
Несостоявшемуся крестьянину с трудом приходилось при-
спосабливаться к жизни в общежитии и пятичасовым ежеднев-
ным урокам по классной системе (с разными преподавате-
лями); спустя годы автор не забыл об этом, подчеркивая труд-
ность процесса адаптации5. Вересов, также крестьянин по
происхождению, сперва учился в школе грамоты и вспоминал
о «традиционной» дореформенной крестьянской школе. В ней
учитель-старичок во время занятий сидел, плел лапти на про-
дажу, рядом с ним была розга для устрашения и наказания уче-
ников, которые тем временем зубрили букварь. Такое учение
помогло научиться читать, но не смогло привить навыки пись-
ма; писать Вересов выучился у своего отца, да и то «по печат-
ному», а гражданскую скоропись пришлось перенимать у сель-
ского писаря6. Подобная технология обучения была сложной,
громоздкой и создавала у крестьян впечатление о письме как
о сложной науке, вследствие чего статус грамотного и уме-
ющего писать человека, в глазах крестьян, был очень высок.
В 1868 г. в деревне открылась земская школа, но в ней он так и
не научился умножению и делению. Более или менее сносное
образование получил лишь в известной в свое время Новгород-
4 Барсов КА. Сельская школа и учитель // РШ. 1896. № 5—6. С. 45—55.
5 Максимов ЕД. Школа жизни // РШ. 1893. № 7. С. 74.
6 Вересов // РШ. 1904. № 5—6. Отдел II. С. 51—74.
338
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
ской Александровской учительской семинарии, где пришлось
заново учиться «учиться чуть ли не всему — от литературного
языка до арифметических действий».
В русской деревне активно происходила феминизация учи-
тельского персонала. Большинство сельских учителей к нача-
лу XX в. уже составляли женщины, однако среди авторов вос-
поминаний женщины в явном меньшинстве (их четыре, в то
время как мужчин более двадцати). В социальном смысле авто-
ров-женщин можно считать представительницами образа
средней деревенской учительницы. Это, как правило, мещан-
ки из небогатых городских слоев, считавшие необходимым
воплощать свои идеалистические народнические взгляды и
знавшие о деревенской жизни, до начала учительской карьеры,
лишь понаслышке7. Например, учительница Филатова проис-
ходила из семьи наемного управляющего имением, в пять лет
от роду выучилась читать, благодаря тому, что посещала город-
скую школу, принадлежавшую ее родной тетке. Однако про-
должить образование в гимназии не могла, потому что отец не
мог платить за обучение. Дети хозяина имения — студенты —
учили ее по гимназическим программам, но диплома о сред-
нем образовании она так и не получила. Довольно рано за-
хотела быть учительницей в деревне, которую, по ее словам,
«окружала беспросветная тьма и невежество»8. Очень часто де-
ревенские учительницы имели гимназическое образование.
У одной из девушек умер отец, когда она училась в пятом клас-
се гимназии; ей пришлось поступить в учительскую семина-
рию и после ее окончания работать в сельской школе, содер-
жа семью9.
Вот как о мотивах, побудивших ее к работе в селе, писала
Е.С.: «Я не боялась скуки в селе, потому что все, что видела в
7 Е.С. Воспоминания сельской учительницы // РШ. 1902. № 5—6.
Отдел I. С. 30—41, Круглов АВ. Из быта сельских учительниц //Женское
образование. 1879. № 1. С. 43—46.
8 Филатова АВ. Воспоминания учительницы. М, 1929. С. 7—8.
9 ОН. Год в сельской школе // РШ. 1905. № 5—6. Отдел I. С. 51—76.
339
А.П. РОМАНОВ
городе, было далеко невесело, да и надоело уже смотреть на
людей образованных, говорящих о труде, но ничего не дела-
ющих Было скучно и в обществе девушек, занятых исключи-
тельно мыслью о том, как бы нарядиться, понравиться и вый-
ти замуж, и в обществе дам, интересы которых не шли дальше
перемывания косточек своих знакомых»10. Образ уединенно-
го труженика, делающего важное, но незаметное до поры дело,
человека, несущего, подобно Прометею, свет в темные массы,
становится важным средством оправдания собственного при-
сутствия в деревне как для мужчин, так и для женщин. Однако,
несмотря на идеалистические установки, предъявленные пуб-
лике, подавляющее большинство авторов воспоминаний к
моменту их написания покидали село. Женщины дольше дер-
жались в деревне как для того, чтобы у малолетних или преста-
релых родственников, находившихся в городе, появились
средства к существованию, так и для того, чтобы обеспечивать
себя самостоятельно ввиду отсутствия капитала в семье или
перспективы обеспеченного замужества.
Однако учитель, писавший воспоминания, не был типич-
ной фигурой русского учителя, поскольку в итоге благодаря
образованию и способностям оказывался в состоянии поки-
нуть деревню. Тот, кто в ней оставался и представлял безмолв-
ствующее учительское большинство, часто имел тяжелую судь-
бу. Особенно это было характерно для семейного и имеющего
детей учителя (таких было большинство среди мужчин — вы-
ходцев из крестьян). Так, один из них, имевший пятерых детей,
ходил на Рождество «хвалить» и использовал подарки кресть-
ян для прокормления семьи11. Он также использовал крестьян-
ские приношения, но весьма оригинальным способом, выго-
нял детей из школы за неуспеваемость, за возвращение детей
в школу брал с родителей «дары», уваживая их просьбы. Автор
воспоминаний, относясь с пониманием к его нужде, осуждала
10 Е.С. С. 30.
11 Там же. С. 38.
340
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
коллегу, потому что крестьяне, давая приношения, получали
моральное право вмешиваться в учебные дела школы, чем они
и пользовались. Для крестьян приношение было привычной
формой демонстрации социальной солидарности, и учителей,
отказывавшихся брать приношения, обвиняли в гордыне и
пренебрежении к скромным дарам — плодам их тяжкого тру-
да12. Поэтому даже строгое соблюдение правил профессио-
нальной этики могло привести к конфликту с крестьянами,
хотя при целенаправленной работе учителей с сельским обще-
ством крестьяне соглашались со справедливостью учительско-
го отказа от приношений.
Значительное число учителей не могло найти себе в де-
ревне подходящего для брака партнера (в большинстве своем
это были женщины-мещанки, не сумевшие вернуться в го-
род); такие представлены образом неудачника, сломленного
изоляцией от «культурного общества» и разочарованного в
своей работе. Это, к примеру, учитель Елисеев, который хотя
и был развит, занимался самообразованием, но стал замкнут
и злобен оттого, что не было у него семьи и не с кем было
общаться в деревне. Учительница Карпова, которой «перева-
лило за второй десяток лет» и также не имела семьи (по дере-
венским понятиям она «перестарок»), — объект насмешек
крестьян и обуза для родителей. От этого она отличалась
«странной озлобленностью» против своих питомцев, отбира-
ла у детей хлеб за малейшие провинности и расстраивала тем
самым здоровье учеников13.
Сельское пространство учительской жизни
Учителя почти всегда писали о том, в какой местности они
работали, в каких географических условиях. Однако при этом
12 Шуйский BE. Указ. соч. С. 333-
15Дидо. Указ. соч. С. 239.
341
А.П. РОМАНОВ
редко кто из них сообщал о конкретной деревне, которую лег-
ко можно было найти на карте. Скорее, авторы относились к
географическому пространству как к некоей условной, но в то
же время типичной реальности. Для них важно было предста-
вить публике свои воспоминания как часть некоей литератур-
но-публицистической традиции, оперировавшей идеальными
мифологическими образами14. По крайней мере, об этом мож-
но говорить применительно к тем воспоминаниям, которые
публиковались в либеральной «Русской школе». Локализация
места педагогической деятельности в этих сочинениях произ-
водилась при помощи эпитетов: «где-то в Черноземной поло-
се»15, «в Северо-восточном крае, где много вотяков»16 либо «в
50-ти или 60-ти верстах от города», которые в данном случае
являлись символом покинутости и заброшенности среди «гру-
бой окружающей среды, убийственной скуки и отсутствия об-
щества»17. Использовались и более подробные описания мест-
ности, хотя такие же абстрактные и слабо привязанные к
конкретной точке на карте. Место, где находится школа, — по-
гост, ученики ходят до школы 3—4 версты. Волки в этих путе-
шествиях являлись реальной угрозой для детей, вокруг погос-
та много лесов и болот, во время распутицы единственное
средство передвижения — лодка. В этих текстах русская дерев-
ня предстает далекой, загадочной и почти сказочной страной,
легендарным местом, созданным «великой» литературой и
ориентированной на нее публицистической традицией.
Нотки конкретизации появлялись, лишь когда необходимо
было указать на отличие описываемой местности от типичной
картины «русской деревни». Тогда автор мог рассуждать о том,
что сельскохозяйственных занятий почти нет, а жители зани-
маются отхожими промыслами. Либо «местность фабричная»,
14 Могильнер М. Мифология «подпольного человека». М., 1999.
15 Максимов ЕД. Указ. соч. С. 76.
'‘Дидо. Указ. соч. С. 179-
17 Е.С. Указ, соч.; Максимов ИЕ. Полтора года учительства // РНУ.
1909. № 1.
342
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
поэтому, с точки зрения учителя, общество к школе равнодуш-
но18. Другой образец индивидуализированного представления
местности: «Село в 80 дворов, центр куста сельскохозяйствен-
ных поселений, центр волости, есть церковь, кладбище, мини-
стерское 2-х классное училище, школа, волостное правление с
арестантскою, лавка, 2 постоялых двора, харчевня с продажей
“разных питий”. Здание школы 2-х этажное вдали от всех этих
учреждений, в нем имеется приют для мальчиков и девочек.
В нем 45 кроватей для мальчиков и 8 для девочек Полное про-
довольствие, постельное белье, баня и бесплатные учебники»19.
Притом губернское земство выдавало стипендии для 10 маль-
чиков и 20 девочек. Этот пример приводится явно для того,
чтобы показать исключительность подобного состояния
школьного хозяйства.
В дореволюционной периодике можно обнаружить исклю-
чения с достаточно подробным описанием мест учительской
деятельности, но их нельзя отнести к жанру беллетризованных
воспоминаний; это скорее отчеты о недавно проделанной ра-
боте, с элементами этнографических наблюдений. В разделе
«Педагогическая хроника» журнала «Русская школа» учитель-
инкогнито сообщает о своих занятиях в повторительных клас-
сах (они организовывались для тех, кто давно закончил шко-
лу, с целью активизации полученных в ней навыков)20. Два села,
в которых проходили уроки, существенно отличались друг от
друга. Первое село располагалось на берегу Камы, общинная
земля была неплодородной, к тому же изрезанной оврагами.
Поила и кормила крестьян река. Многие деревенские мужики
летом нанимались матросами на речные суда и только зимой
жили в деревне. Крестьяне жили «ни бедно, ни богато». Позна-
ния «великовозрастных» учеников были плохи, писали они
медленно и безграмотно, видно, что после школы делать это-
18 Барсов КА Указ. соч. С. 50.
19 КарасьЯ. Школьное товарищество. Из записок народного учите-
ля // РШ. 1897. № 3- С. 100-103-
20 Хроника воскресных школ // РШ. 1899. № 5—6. Педагогическая
хроника. С. 396—409.
343
А.П. РОМАНОВ
го им не приходилось. Самые старшие по возрасту забывали
таблицу умножения. Лучше сохранились навыки чтения, ви-
димо, как более востребованные. Учитель отмечал, что по при-
чине частых поездок по стране у крестьян развилось критиче-
ское мышление, в том числе и по отношению к его словам.
Второе село имело более выгодное с точки зрения ведения
сельского хозяйства положение, чем первое. Оно находилось
в овраге на южном склоне камского берега, что давало воз-
можность разводить яблоневые сады, приносившие неплохие
доходы своим владельцам, в некоторых случаях до 300—
500 рублей в год. Крестьяне весь год жили дома, не занимаясь
отхожими промыслами, и были простодушны, доверяя авто-
ритету учителя. Автор, в данном случае, «расколдовывает» ме-
сто и образ жизни крестьян, используя теоретическую схему
легального марксизма. Нравы, культурные привычки и миро-
воззрение крестьян ставятся в зависимость от рода их эконо-
мической деятельности. Сугубо сельские занятия ведут к сохра-
нению у деревенских жителей идиллического, простодушного
и наивного образа мышления, в то время как отхожие промыс-
лы и работа по найму содействуют развитию скептицизма и
критического мировосприятия.
В журнал «Русский начальный учитель» (РНУ) поступало
много писем от учителей, в которых совмещались элементы
публицистического памфлета, отчета о проделанной работе и
воспоминаний о прошлом. В своих сочинениях на страницах
РНУ сельские педагоги достаточно часто указывали точное
место своей работы, при этом не уделяя внимания подробно-
му описанию условий жизни в тех местностях, где им прихо-
дилось работать. Учитель Н. Судаков работал в начальных сель-
ских школах 7-й год, вначале в селе Сакма Николаевского уезда
Самарской губернии, потом перевелся в Корнеевское училище
того же уезда, через год переехал в село Теликовку, где было
новое, специально построенное для школы помещение21. Хотя
21 Судаков Н. Заметки: о курсе школы в глуши // РНУ. 1902. № 8—9.
Отдел Приложения. С. 51—59.
344
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
здание школы новое, в нем не было библиотеки, а школьная
мебель почти развалилась. Другой автор, И. Воробьев, за 10 лет
деятельности в деревне сменил 4 школы, в Екатеринбургском,
Камышловском и Верхотурском уездах Пермской губернии, и
лишь одна из них имела собственное здание22. Остальные рас-
полагались в наемных помещениях. Это мог быть дом умерше-
го священника, которым владел его сумасшедший сын, живший
за счет сдачи части дома сельскому обществу под школу и ра-
ботая сторожем при школе. Бывшее здание волостного прав-
ления или помещение, которое снял для школы сам учитель,
потому что в волостном правлении было тесно. Частая смена
мест работы учителем и не приспособленные для работы шко-
лы помещения рассматривались автором как типичные для
сельской школы.
Учительница Филатова в воспоминаниях точно указала
места своей работы и достаточно подробно описала местно-
сти. Она начала деятельность в селе Черкизово Московского
уезда, потом переехала в Елецкий уезд, деревню Казеево, где
была кирпичная школа, хорошо обустроенная, о чем упомина-
ется также для того, чтобы указать на необычность такого фак-
та. Поступить на должность в «образцовую» школу ей удалось
только благодаря «московским знакомствам». Школьное кир-
пичное здание построил один из благотворителей, весьма бо-
гатый купец, тративший приличные суммы на обустройство
начальных училищ. Следуя сложившейся традиции описания,
учительница сообщала и некоторые подробности о деревне,-
в ней было 80 дворов, владевших по четверти десятины на
1 душу, и 10 семей, владевших по 100 десятин. Она была обес-
покоена таким резким социальным расслоением и недоволь-
на деревенскими «богатеями». Помимо того, ей не нравились
«ужасающие» социально-бытовые условия существования в
данной местности, которые, с ее точки зрения, были следстви-
ем нищеты.
22 Воробьев И. Из жизни народной школы // РНУ. 1911. № 6—8.
С. 99-114.
345
А.П. РОМАНОВ
го им не приходилось. Самые старшие по возрасту забывали
таблицу умножения. Лучше сохранились навыки чтения, ви-
димо, как более востребованные. Учитель отмечал, что по при-
чине частых поездок по стране у крестьян развилось критиче-
ское мышление, в том числе и по отношению к его словам.
Второе село имело более выгодное с точки зрения ведения
сельского хозяйства положение, чем первое. Оно находилось
в овраге на южном склоне камского берега, что давало воз-
можность разводить яблоневые сады, приносившие неплохие
доходы своим владельцам, в некоторых случаях до 300—
500 рублей в год. Крестьяне весь год жили дома, не занимаясь
отхожими промыслами, и были простодушны, доверяя авто-
ритету учителя. Автор, в данном случае, «расколдовывает» ме-
сто и образ жизни крестьян, используя теоретическую схему
легального марксизма. Нравы, культурные привычки и миро-
воззрение крестьян ставятся в зависимость от рода их эконо-
мической деятельности. Сугубо сельские занятия ведут к сохра-
нению у деревенских жителей идиллического, простодушного
и наивного образа мышления, в то время как отхожие промыс-
лы и работа по найму содействуют развитию скептицизма и
критического мировосприятия.
В журнал «Русский начальный учитель» (РНУ) поступало
много писем от учителей, в которых совмещались элементы
публицистического памфлета, отчета о проделанной работе и
воспоминаний о прошлом. В своих сочинениях на страницах
РНУ сельские педагоги достаточно часто указывали точное
место своей работы, при этом не уделяя внимания подробно-
му описанию условий жизни в тех местностях, где им прихо-
дилось работать. Учитель Н. Судаков работал в начальных сель-
ских школах 7-й год, вначале в селе Сакма Николаевского уезда
Самарской губернии, потом перевелся в Корнеевское училище
того же уезда, через год переехал в село Теликовку, где было
новое, специально построенное для школы помещение21. Хотя
21 Судаков Н. Заметки: о курсе школы в глуши // РНУ. 1902. № 8—9.
Отдел Приложения. С. 51—59.
344
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ,- БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
здание школы новое, в нем не было библиотеки, а школьная
мебель почти развалилась. Другой автор, И. Воробьев, за 10 лет
деятельности в деревне сменил 4 школы, в Екатеринбургском,
Камышловском и Верхотурском уездах Пермской губернии, и
лишь одна из них имела собственное здание22. Остальные рас-
полагались в наемных помещениях. Это мог быть дом умерше-
го священника, которым владел его сумасшедший сын, живший
за счет сдачи части дома сельскому обществу под школу и ра-
ботая сторожем при школе. Бывшее здание волостного прав-
ления или помещение, которое снял для школы сам учитель,
потому что в волостном правлении было тесно. Частая смена
мест работы учителем и не приспособленные для работы шко-
лы помещения рассматривались автором как типичные для
сельской школы.
Учительница Филатова в воспоминаниях точно указала
места своей работы и достаточно подробно описала местно-
сти. Она начала деятельность в селе Черкизово Московского
уезда, потом переехала в Елецкий уезд, деревню Казеево, где
была кирпичная школа, хорошо обустроенная, о чем упомина-
ется также для того, чтобы указать на необычность такого фак-
та. Поступить на должность в «образцовую» школу ей удалось
только благодаря «московским знакомствам». Школьное кир-
пичное здание построил один из благотворителей, весьма бо-
гатый купец, тративший приличные суммы на обустройство
начальных училищ. Следуя сложившейся традиции описания,
учительница сообщала и некоторые подробности о деревне,-
в ней было 80 дворов, владевших по четверти десятины на
1 душу, и 10 семей, владевших по 100 десятин. Она была обес-
покоена таким резким социальным расслоением и недоволь-
на деревенскими «богатеями». Помимо того, ей не нравились
«ужасающие» социально-бытовые условия существования в
данной местности, которые, с ее точки зрения, были следстви-
ем нищеты.
22 Воробьев И. Из жизни народной школы // РНУ. 1911. № 6—8.
С. 99-114.
345
А.П. РОМАНОВ
Место обитания самого учителя — другая немаловажная
характеристика физического пространства, о которой надо
было сказать для того, чтобы создать у читателя образ типич-
ного учительского жилья,- «Маленькая комната, в одно оконце,
стены голые, потолок оклеен белой бумагой, видно, что очень
недавно. В углу висит образ Казанской Божьей матери и перед
ним лампадка — стеклянная, на медной, только что вычищен-
ной цепочке. У печки два стула, один о трех ножках и при-
двинут к печке близко, столик белый со шкафиком, какие
обыкновенно бывают в кухнях Более ничего, кроме узенькой
кроватки, покрытой ситцевым одеялом»25. Важно понимать,
что параметры обстановки дома были ориентированы не толь-
ко на потребности самой учительницы, но и призваны были
производить впечатление на приходящих по делам крестьян.
По крайней мере, в тех случаях, когда учительница хотела уста-
новить нормальные контакты с крестьянами, в культурных тра-
дициях которых женщине отводилась вполне определенная
роль хозяйки в доме и работницы, обслуживающей потребно-
сти семейного хозяйства. К учителю-женщине они относились
с большим подозрением, опираясь при этом на свои тради-
ционные представления о роли женщины в обществе. Поэто-
му важно было создать в глазах крестьян образ аккуратной хо-
зяйки, уважающей религиозные традиции.
Вопиющий пример пренебрежения к условиям учительско-
го существования со стороны сельской общины мы найдем в
воспоминаниях уже упоминавшегося учителя Максимова, вы-
ходца из крестьян, который, не выдержав условий жизни в
одной из деревень, бежал оттуда. Его школа, где находилась
квартира, сгорела, и он зимой вынужден был жить в камере,
предназначавшейся для содержания арестантов. Там не было
хорошего отопления, и находиться в ней без валенок и пальто
не было возможности. Учительница, которая работала с ним в
одной школе (окончила епархиальное училище в городе), не
25 Круглов АВ. Из быта сельских учительниц // Женское образова-
ние. 1879. № 1. С. 43.
346
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
могла жить на квартире вдовы-крестьянки, которую регулярно
посещал сожитель, а вдова привечала его выпивкой. Для благо-
воспитанной девушки наблюдать сцены их встреч было невы-
носимо, к тому же в доме крестьянки не было санитарно-бы-
товых условий, к которым привычны городские жители. Вновь
родившихся телят, к примеру, помещали в избу, в те же поме-
щения, в каких проживала жилица с хозяйкой. Для крестьян
подобная практика была обычной, чего не скажешь о мещанах.
Уже упоминавшаяся госпожа Филатова работала в земском
училище села Черкизова. Здесь, вблизи большого культурного
центра, была сильна связь с городской публикой; студенты,
курсистки из Москвы по праздникам наведывались в уезд, где
собирались в дружеских компаниях с педагогами. Уныния от
культурной изоляции не возникало, однако крестьянские тра-
диции питания оказались непривычными для городской жи-
тельницы. Учительница жаловалась, что от школьной кулина-
рии, находившейся в руках крестьянки, она начинала страдать
малокровием24. Врач прописал ей от малокровия есть ростбиф.
Даже в этих условиях ей не удалось создать семью, что повлек-
ло за собой продолжение карьеры сельской учительницы.
Вообще необходимо отметить то, что учителя — выходцы
из города не могли приспособиться к потребительским стан-
дартам сельских жителей, отчего возникали и проблемы с
питанием (а отнюдь не от бедности учителей). Педагог, скрыв-
шийся под псевдонимом Дидо, сетовал на то, что есть кресть-
янскую еду он не мог. Мяса в деревне было достаточно, но «...ни-
чего путного из этого мяса не сделают. Сварят разве щи, но
такие, что нужно долго голодать, чтобы быть в состоянии
съесть это кушанье»25. Можно было бы нанять кухарку (автор
имеет в виду городскую кухарку), но это оказывается трудным
делом не по материальным причинам, а потому, что негде ее
поместить. Отсюда делался вывод о том, что недоедание — удел
русского начального учителя. На самом деле за подобными
24 Филатова АВ. Указ. соч. С. 12.
25 Дидо. Указ. соч. С. 239.
347
А.П. РОМАНОВ
суждениями можно обнаружить городской, ориентированный
на дворянство потребительский стандарт, предусматрива-
ющий, что нанятая со стороны кухарка должна жить при доме,
а также отсутствие навыков самообслуживания и наличие сфе-
ры домашней работы, которой не пристало самостоятельно
заниматься образованному человеку, тем более мужчине. Под-
тверждением этому могут служить слова его коллеги Елисеева:
«Я, брат, сегодня ничего не ел. Переваренное мясо надоело, щи
в рот не возьмешь. Разве позовем Иваныча (местного псалом-
щика) приготовить яичницу». Появлялся Иваныч, «мастер кули-
нарного дела» (автор без иронии употребляет это определе-
ние), и готовил свое нехитрое блюдо. Учитель Дмитриев также
вспоминает о своих завтраках, которые готовил его сторож —
крестьянин. Жаренный на свином сале картофель, изо дня в
день, отчего он ужасно надоел педагогу, также щи, сделанные
по-деревенски без особых изысков26.
Стоит заметить, что вышеприведенные свидетельства быто-
вой беспомощности отсутствуют в воспоминаниях учитель-
ниц. Бедная мещанка, не имея другой социальной альтернати-
вы, без психологического надлома могла, работая учителем,
исполнять, в то же время, традиционную гендерную роль —
хозяйки дома. Крестьяне, в первую очередь, готовы были оце-
нить ее именно в этом качестве и, лишь присмотревшись, че-
рез некоторое время, могли составить мнение о ее професси-
онализме. Для горожанина-мужчины с образованием карьера
сельского учителя уже была катастрофическим исключением,
он не мог себе позволить опуститься до выполнения женской
роли домохозяйки.
Учитель среди крестьян и начальства
Анализируя опыт общения учителей с крестьянами и на-
чальством, можно вполне определенно выделить женскую и
26Дмитриев В. Школьные будни // Мир Божий. 1896. № 2. С. 45—72.
348
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
мужскую стратегию адаптации чужаков-педагогов в сельской
среде. Мужчина мог в большей степени опираться на страте-
гию публичного действия: обращаясь по инстанциям с жало-
бами (в случае конфликтов), присутствуя на крестьянских
сходках, принося дары обществу вином либо выпивая с кресть-
янами.
Дворянин Назарьев, бывший студент, столкнулся с тем, что
инспектор народных училищ категорически отказался при-
нять его на работу. Претенденту пришлось заручиться под-
держкой уездного предводителя дворянства, заявив, что хочет
купить землю (что давало ему право голоса при выборе глас-
ных в уездное земское собрание и при выборе уездного пред-
водителя дворянства). Тот, поняв, что перед ним потенциаль-
ный избиратель, подтвердил в личном разговоре с инспекто-
ром благонадежность претендента. И только после этого,
выдержав экзамен в уездном училище на право преподавания
в народном училище, Назарьев стал деревенским учителем27.
Учитель из Мышкинского уезда Ярославской губернии как-
то осенью долго упрашивал сельское общество построить
в школе печь и утеплить здание28. Крестьяне отказывались это
делать. Тогда он отправился в волостное правление и заявил,
что прекратит занятия ввиду холода в классе и пошлет в
училищный совет докладную о том, что занятия сорваны по
вине сельского общества, не позаботившегося об отоплении.
Крестьяне испугались возможного расследования инцидента
и недовольства «начальства», срочно построили печь в школе,
а также утеплили ее помещение. Тот же учитель решил устро-
ить при школе огород и использовать его продукцию для соб-
ственных нужд. Крестьяне противились этому, требуя полвед-
ра водки обществу за разрешение схода использовать землю
общины под огород. (Эта традиция принесения дара обществу
спиртным была частью обычного права.) Учитель отказался
27 Назарьев ВИ. Указ. соч. С. 663—664.
28 Ч-нъ. А. Письмо из Мышкинского уезда Ярославской губернии //
РНУ. 1894. № 8—9. Отдел Приложения. С. 99—101.
349
А.П. РОМАНОВ
ставить водку обществу, говоря о том, что в письменном при-
говоре общества нет ни слова о ней. В доказательство своей
правоты он предъявил крестьянам инструкцию МНП, где гово-
рилось, что огород, предоставленный сельским обществом
училищу, находится в пользовании учителя, и пригрозил пожа-
ловаться земскому начальнику на то, что сельское обществ^ не
желает принимать во внимание эту инструкцию. Крестьяне,
предполагая, что последний отдаст предпочтение писаному
государственному закону, каким в их представлении была ин-
струкция, отказались от своих требований.
Решая какие-либо проблемы, связанные с учебными и хо-
зяйственными делами школы, учителю приходилось посещать
дома крестьян, причем в основном в праздничные дни, в буд-
ни учитель был занят в школе. Крестьянские праздничные дни
очень часто сопровождались выпивкой и хождением в гости.
Учителю на таких праздниках появляться было не очень удоб-
но: «Пить неудобно учителю, но если он не пьет, то неудобно
пить другим гостям, и нет у крестьян веселья», — резюмировал
свой опыт общения с сельскими жителями педагог Кузнецов29.
Крестьяне, приходившие по делам к учителю, по сельской тра-
диции могли в виде гостинцев приносить «вино». Однако учи-
тель, который начинал пить с крестьянами, рисковал потерять
в зарплате, поскольку крестьяне с охотой убавляли жалованье
пьющим учителям30.
Забота о школьном хозяйстве была законом возложена на
попечителя начальных народных училищ, который представ-
лял местное крестьянское общество31. Отношения с попечите-
лями часто складывались весьма непросто. Даже одно и то же
сельское общество могло назначать совершенно разных по-
Кузнецов. Взаимные отношения крестьян и учителя // РНУ. 1881.
№ 2. Отдел Приложения. С. 129.
30 Токарев Н. Письмо в редакцию // РНУ. 1882. № 3. Одел Приложе-
ния. С. 187—192.
31 Н.С. Попечители моей школы // РНУ. 1906. № 7—8. Отдел II.
С. 167-179-
350
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
печителей от таких, которые заботились о школе, до совершен-
но безразличных к ее нуждам. В результате для учителя оказа-
лось удобно иметь в качестве попечителя местного помещика,
так как он избавлялся от необходимости контактировать с
сельским обществом и обладать искусством лада с кресть-
янами, которое зачастую сопрягалось с обычаем пить вместе
с ними.
Учительницам сложнее было завоевать доверие крестьян на
начальном этапе пребывания в деревне именно в связи с тем,
что женщинам в качестве педагогов те не доверяли. Та же де-
вушка, которая с тревожными ожиданиями прибыла в деревню,
тепло вспоминала о своем попечителе. Он был местным стано-
вым приставом и строил уже третью по счету школу, тратил
много своих личных средств, «вкладывал свою душу» и следил
за ходом преподавания. Но он был недоволен тем, что учи-
тель — женщина. Следуя традиционным крестьянским пред-
ставлениям, он считал, что лучший педагог — мужчина32.
«Крестьяне были, во-первых, сильно против школы и, за-
метьте, не против ученья, но против школы», — вспоминала
одна из учительниц, которая приняла деревенскую школу пос-
ле изгнания крестьянами с учительской должности волостно-
го писаря33. В результате ей пришлось почувствовать на себе
все последствия работы предшественника, не имевшего спе-
циального педагогического образования. Она «дрогла и голо-
дала» по дням, а попечитель-крестьянин заявил ей, что не бу-
дет делать в школе улучшений, «пока толка не увидит». И в
обращении с ней был груб и заносчив. Все это приходилось
терпеть до первых экзаменов на получение свидетельства об
окончании начальной школы. Только после экзаменов, когда
крестьяне увидели, что «начальство» осталось довольно рабо-
той учительницы, их отношение к ней заметно переменилось.
Теперь с ней стали советоваться, деревенские бабы стали хо-
дить к ней «рассудиться» и ее словами «давали друг другу цену».
32 Год в сельской школе // РШ. 1905. № 5—6. С. 57.
33 Круглов АВ. Указ, соч, С. 45.
351
А.П. РОМАНОВ
Попечитель стал очень душевным и с удовольствием принимал
у себя дома. Во многом это было следствием ее тактики пове-
дения с крестьянами, когда она старалась приспосабливаться
к крестьянским понятиям о жизни, в чем-то им уступать, со
старостой общалась почтительно, учитывая его возраст и при-
вычный для него статус в деревне, играя на его самолюбии,
добивалась поддержки школы.
Другая педагогичка окончила гимназию, владела немецким
и французским, прочла много книг по педагогике, являя собой
типичный образец профессионала. Однако она не смогла най-
ти общего языка с крестьянами, не желая приспосабливать
свои привычки, образ жизни и способ общения для того, что-
бы обеспечить себе их доверие. Поругалась с деревенскими
мужиками, со старшиной, который оказался в глазах началь-
ства прав. Она писала жалобы по различным инстанциям.
В итоге ее перевели в другую школу, но и там история повто-
рилась. Разместившись на жительство в крестьянской избе, она
начала учить хозяев все делать по-разумному: вести хозяйство
и дом содержать в чистоте. Из этого ничего не вышло; тогда
она перешла жить в училище, но крестьяне все равно были
недовольны: «Басурманка, веры — немецкой, в пост мясо жрет,
словно нехристь какая!» Ей пришлось переезжать в новое ме-
сто, оттуда она вскоре вернулась в город, заявив, что не хочет
жить в «тупой среде дикарей». «Ну и народ! Да тут только и
может быть учителем, кто вырос в их диких понятиях!»34 Жен-
щина была меньшим авторитетом не только для крестьян, но
и для начальства, поэтому более успешными оказывались учи-
тельницы, выбиравшие стратегию приспособления и психоло-
гического «вживания» в среду. Сельское общество вынуждало
учительниц согласиться со своим более низким «женским»
социальным статусом, и только после этого у них появлялся
шанс поднять его, заручившись доверием крестьян. Мужчинам-
учителям было проще адаптироваться еще и потому, что боль-
34 Круглов АВ. Указ. соч. С. 45.
352
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
шинство из них сами были выходцами из крестьян, что по-
зволяло им активно использовать публичную стратегию учас-
тия в делах сельского схода и посещать дома крестьян по
праздникам.
В то же время педагогу вне зависимости от пола важно было
продемонстрировать свои профессиональные умения кресть-
янам, сообразуясь с их понятиями об успешности и полез-
ности учения. Учитель Баракшин поначалу столкнулся с недо-
верием крестьян и вспоминал о том, что отношение народа
переменилось тогда, когда все 9 учеников, занимавшихся в
старшем отделении школы, «сдали экзамен на льготу по воин-
ской повинности» (свидетельство о начальном образовании
давало права на сокращение срока службы), а 6 из них получи-
ли похвальные листы. Кроме экзаменационных успехов на от-
ношение крестьян повлияло и то, что учителю удалось устро-
ить небольшой хор из учеников и «...мы пели в местной церкви,
а это, как известно, крестьяне очень любят»35. О роли церков-
ного хора для успеха школы убедительно рассуждал С.А. Рачин-
ский, говоря, что церковное пение — единственный предмет
преподавания, о результатах которого могут судить безграмот-
ные родители, и он важен для того, чтобы учитель мог служить
делу веры36. По наблюдениям Н. Судакова, «учителю-регенту
(церковного хора) крестьяне охотно прощают и небрежное
отношение к школе и даже нетрезвое поведение», — учитель-
регент быстрее сближается с населением, и крестьяне охотнее
откликаются на его просьбы о дополнительных средствах для
школы37. Помимо организации церковного хора, некоторым
из своих выпускников Б. Баракшин подыскал место в разных
учреждениях, магазинах и тем самым снискал их доверие. А на-
чиналось все с того, что он принял школу, в которой часто
35 Баракшин Б. Из записок сельского учителя // Народное образо-
вание (НО). 1902. № 3. С. 251.
36 Танаевский С. Татевская школа С.А. Рачинского // НО. 1902. № 9.
С. 138.
37 Судаков Н. Указ. соч. С. 53.
353
А.П. РОМАНОВ
менялись учителя, от предшественников не осталось никаких
бумаг, говоривших о ходе учебного процесса; небрежность
предшественников приводила к тому, что народ изверился в
школе и с недоверием относился к новому учителю. Но, поняв,
что новый учитель делает полезное дело, крестьяне построи-
ли школьное здание, организовали библиотеку стоимостью
500 рублей (огромная для деревенской библиотеки сумма).
Народные болезни и школьные рецепты
Попадая в непривычную среду, учителя стремились расска-
зать о деревенских обычаях. Первое, с чем сталкивались они,
принимая детей в школу, — это крестьянские подношения.
Богатые несли чай, бедные — пироги и яйца, «задабривая» учи-
телей, для того чтобы обеспечить попадание своих детей в
школу (в условиях недостатка мест в школах это казалось
крестьянам эффективной тактикой). Богатые крестьяне жало-
вали деньги на училищные нужды, подчеркивая тем самым
свой социальный статус в деревне и претендуя на особенное
отношение к своим детям в школе, что, как правило, не нрави-
лось педагогам^8.
Образ жизни крестьян, востребованные типом хозяйства
культурные навыки не казались многим учителям цивилизо-
ванйыми. Учителя удивлялись тому, что дети, принимавшиеся
в школу, не знали самых элементарных вещей: по крайней мере
две трети вновь поступивших учеников могли сообщить толь-
ко свое уменьшительное имя, а не крещеное, фамилий не знал
почти никто, а многие не знали имен своих отцов, не знали
правой и левой руки, не определяли, где верх, а где низ. Бог для
них был равнозначен иконе, вместо молитв «бессмысленно
бормотали господи сусе»39. На вопрос: «Какой веры твои ро- 38 *
38 Максимов ЕД. Школа жизни // РШ. 1893. № 10. С. 278—ЗЮ.
19 Сельская воскресная школа // НО. 1902. № 7—8. С. 29.
354
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
дители?» — большинство отвечали: «Не знаю»40. Наиболее яр-
кий пример подобного отношения к крестьянским навыкам
всплывает в воспоминаниях Н.С. Он задается вопросом: поче-
му родители не могут научить детей ничему «полезному»?41
Дети, при поступлении в его школу, также не знали, какая пра-
вая, какая левая рука, не умели перекреститься, не могли сосчи-
тать количество пальцев на руке. Многие не знали, как звали
отца, мать, а дедушку и бабушку почти все поголовно. При этом
учитель не спрашивает себя, зачем в деревне это знать: в повсе-
дневной сельской жизни, очевидно, можно было обходиться и
брз таких «полезных знаний». Г. Мечева волновало то, что в его
школе крестьянские дети не умели правильно креститься, не
знали правил перстосложения и самых общеупотребительных
молитв42.
Приводя детей в школу, крестьяне очень часто говорили:
«Ты уж его плеткой стегай почаще, али за волоски трепи, что-
бы он лучше в толк брал ученье; мы ему дома-то не потакаем,
их так-то без битья-то не выучишь»43. Обучение было связано
в их сознании с телесными наказаниями, которые были обыч-
ными в крестьянской практике воспитания детей, но оказыва-
лись неприемлемыми для педагогов земских школ.
В деревне попадались крестьяне, одержимые страстным
желанием выучиться грамоте. Учитель Дмитриев рассказывал
о своем школьном стороже Дмитрии, который хотел стать учи-
телем и поэтому пошел в школу сторожем, чтобы быть «при
книге»44. В деревне над ним посмеивались; отец Дмитрия был
человеком «старой закалки», попрекал сына грамотностью,
40 Беляев В. Наблюдения и заметки // РНУ. 1892. № 3. Отдел Прило-
жения. С. 20.
41 Н.С. Указ. соч. С. 175.
42 Мечев Г. Прежде и теперь // НО. 1902. № 10. С. 286—290.
43 Токарев Н. Указ. соч. С. 190. О требованиях крестьян к учителю
применять физические наказания к детям писали учителя Кузнецов и
А. Мощанский. См.: Кузнецов. Указ. соч. С. 127; Мощанский А Из школь-
ной практики // РНУ. 1892. № 8—9. Отдел Приложения. С. 96—106.
^Дмитриев В. Указ. соч. С. 45—72.
355
А.П. РОМАНОВ
возможно усматривая в грамотности угрозу для будущего се-
мейного хозяйства, женил, не спросив его согласия, для того
чтобы в доме была работница, и надеясь, что семейная жизнь
«образумит» его. Если принимать во внимание желание Дмит-
рия учительствовать, попреки его отца не кажутся такими уж
безосновательными. Ясно, что, став учителем, Дмитрий н^смог
бы полностью посвятить себя хозяйству.
Крестьянские сетования о недобрых переменах, происхо-
дивших в повседневной практике общения молодежи, опреде-
ленно показывают наличие конфликта поколений в деревне:
«Парни спинжаки какие-то надели, а что на девках, и назвать
то не умею»45. Старики говорили о том, что настало время мно-
гих соблазнов, народ измельчал, силы против прежнего втрое
не стало. Парень, выучившись грамоте, первым делом берется
за песенник, а не за божественную книгу. Сельскохозяйствен-
ные нововведения, вносимые в обиход крестьянской жизни, —
«плужок да железная борона, клевер для корма скоту», — осуж-
дались: «Что ты нам своими плужками в нос тычешь? От твоих
новшеств скоро земля родить перестанет, от них ведь она, ма-
тушка, холодеет». Эти перемены прямо связывались в кресть-
янском сознании со школой, поэтому ожидаемый от них нега-
тивный эффект также переносился и на школу.
Можно привести и другие примеры подозрительного и
неодобрительного отношения крестьян к новому для них яв-
лению — стационарной школе и учителю-профессионалу.
Бывший педагог Вересов вспоминал о том, как в родной дерев-
не его провожали в учительскую семинарию: «Соседки нанес-
ли мне вареных яиц, пирогов, плакали, как будто бы меня от-
правляют в солдаты или навеки расставались со мной. Соседи
замечали, что зря уходит из деревни, парень смышленый, в
деревне есть у чего жить, а что в чужих краях (54 версты) слу-
чится — неизвестно»46.
45 Дубовенко Г. Воскресные чтения в сельской школе // Мир Божий.
1895. № 2. С. 167.
Вересов. Указ. соч. С. 55.
356
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
Особенно скептическим было отношение к деревенским
бабам, которые пытались учиться в школе. Как вспоминала
жена сельского священника, организовавшая воскресную шко-
лу, которую посещали две взрослые крестьянки, одна из них,
боясь насмешек односельчан, ходила на занятия задними дво-
рами да переулками, другая, более смелая, ходила улицей и
получая свою порцию насмешек сполна47.
Многие действия крестьян в сознании учителей попадали
под определение «падение нравов»: учительское недовольство
вызывало то обстоятельство, что деревенская молодежь шко-
ле предпочитала «беседы» и «посиделки» с водкой, блинами,
гуляньем по деревне в шальной компании48. Традиционные
формы общения, какими являлись подобные посиделки, под
воздействием городской моды претерпевали изменения, но их
социальная функция, важная для воспроизводства деревенско-
го мира, оставалась прежней. Учителям-горожанам подобные
мероприятия представлялись чем-то весьма опасным, отвлека-
ющим молодежь от светлых идеалов просвещения, частью де-
ревенской «беспробудной тьмы».
Вообще организация школы в деревне предполагала экс-
пансию городских представлений о времени, пространстве и
воспитании. Этот процесс прослеживается в том, как учителя
видят недостатки жизни крестьян. Уже цитировавшийся выше
автор рассуждает о том, что крестьяне не умеют правильно
распределять время, чтобы его хватало на чтение книг и заня-
тия детей в школе, особенно зимой, когда крестьянам «нечего
делать». Городское время предстает как разбитое на четко обо-
значенные отрезки и требует от человека умения ими манипу-
лировать. Неумение использовать время связывается с кресть-
янским воспитанием детей. «Спросишь мать, — где твой сын
или дочь? Ответ, — а кто его знает. Есть захочет, так и сам при-
дет, не до света же он будет носиться». «Кому случалось наблю-
дать жизнь крестьянских детей, тот не может не заметить, что,
47 Сельская воскресная школа // НО. 1902. № 7—8. С. 25—29.
48 ЯС Указ. соч. С. 174—179.
357
А.П. РОМАНОВ
как только ребенок стал на ноги, о нем уже никто больше не
заботится, только оденут его, да обуют кое-как, а зачастую и об
этом даже не заботятся», — рассуждал один из сельских учите-
лей49. Из этих наблюдений, а также столкновения с повсемест-
ной распространенностью подобной практики в деревне де-
лался вывод о том, что крестьянские дети «пропадают^ для
воспитания, живут бесконтрольно, с возрастом приобретая все
новые дурные привычки. Авторы часто даже не задаются во-
просом о смысле крестьянского обучения, подозревая, что та-
ковой отсутствует в силу дикости и неразумности крестьян.
Крестьянское воспитание к тому же определялось как жесто-
косердное по отношению к детям. Поводом к такой оценке
было не только использование телесных наказаний, но и не-
брежение по отношению к детям, которые посещали школу,
выражавшееся, к примеру, в отсутствии обедов для школьни-
ков. Не все дети приносили из дома даже хлеб, притом что за-
нятия зимой продолжались весь световой день.
Когда учительницы Шохор-Троцкая и Унковская решили
организовать горячие обеды в своей школе, собирая по 20 ко-
пеек с одного ученика в месяц, то поначалу столкнулись с не-
пониманием крестьян. Когда дело было еще на стадии обсуж-
дения, матери учеников говорили учительницам о других
родителях той же деревни: «Захотят?! Разве такая темень пони-
мает хорошее обращение, да и очень уж вы об них жалитесь.
Разве на таких озорников напасешься. Им ведь сколько ни да-
вай, все сожрут»50. Столовую все-таки открыли, крестьяне даже
начали соревноваться по части взносов в кассу столовой для
того, чтобы подтвердить свой хозяйственный и социальный
статус в деревне. Родители были удивлены действием горячих
обедов на состояние их детей, которые стали возвращаться из
49 С-в ТЛ. К статье учителя Кузнецова «Условия жизни сельской
школы и ее учителя» // РНУ. 1882. № 4. Отдел Приложения. С. 183.
50 Шохор-Троцкая Н.С. Столовая для детей при сельской школе име-
ни А.М. Унковского // РШ. 1905. № 5—6. Педагогическая хроника.
С. 76-79.
358
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
школы бодрыми. Раньше было иначе: «Придут ребята домой
словно осоловелые, и дохнуть у них силушки нету, а мы-то
рады — думаем, ученье в голову идет». Очевидно, что главным
критерием тяжести работы для крестьян, по аналогии с физи-
ческим трудом на пашне, считалась усталость; когда же оказа-
лось, что в физическом смысле работа ученика не так утоми-
тельна, у крестьян появлялись основания задумываться над тем,
что лучше для будущего их детей: упорный физический труд
или городская работа?
Помимо школьной столовой учительницы организовали
приют для детей из дальних деревень, и они жили в нем в тече-
ние учебной недели; в приюте также дети питались, помимо
этого учительницы стремились организовать «разумный»
(с точки зрения либеральной педагогики) досуг. В результате в
приюте достаточно эффективно вытеснялись крестьянские
детские забавы, разучивались игры и песни, рекомендованные
различными педагогическими пособиями, стирались междере-
венские границы, привычные для крестьянского мира. Учи-
тельницы считали, что все эти традиции являются пережитком
прошлого и мешают созданию новых, более широких общно-
стей людей, нежели община, свойственных индустриальному
гражданскому обществу. Крестьяне, по их словам, также отме-
тили перемены, происшедшие с детьми: «Ишь вы какие гладкие
стали. Как вас в школе-то в вашей нежуть!» Матери говорили:
«Очень вы уж ночлежников бережете. Митрюнька просто по-
здоровел здесь от вашей еды. Я бы его и все держала в ночлеж-
никах». А вся жизнь «ночлежников» казалась детям, ежедневно
приходящим в школу, раем.
Естественно, что «райская жизнь» противостояла крестьян-
ской повседневности, и в таком случае у крестьян могли возни-
кать сомнения в пользе обучения, если оно отвратит их детей
от крестьянской жизни и работы. И тогда школа без обедов, где
дети уставали от недоедания, либо традиционная школа с
утомляющей зубрежкой и телесными наказаниями представля-
лись более адекватными средствами сохранения прежних
359
А.П. РОМАНОВ
трудовых предпочтений, крестьянской трудовой этики. В этом
смысле показательно отношение крестьян к труду учителя.
У педагога И.П. Мордвинова завязалась переписка со своими
учениками: на переменах или после занятий дети писали ему
письма, а он на них отвечал, задавая вопросы, желая развить
навыки изложения учениками своих мыслей5'. На вопрос: «Кто
кем хочет быть после школы?» — многие ученики ответили,
что хотят быть учителем, потому что «без работы жить лучше».
Они подразумевали под «работой» крестьянский труд, считая
деятельность учителей и городских «больших чинов» легкой,
веселой и беззаботной. «Что ему (учителю): покажет ребятиш-
кам в день-то крючка три, и ему жалованье идет!» — приводил
слова крестьян-родителей Н. Токарев. Отсюда и их требования
к учителям держать детей в школе «построже», учить «с утра до
ночи» без перемен между уроками, которые они считали сви-
детельством лени учителя51 52 53.
Подсознательный страх перед возможными вредными по-
следствиями новых педагогических техник обучения выра-
жался крестьянами в их неприятии. «Население сначала от-
носилось с недоверием к звуковому методу обучения», — вспо-
минает учитель В.Е. Шуйский55. Неодобрительно крестьяне
относились и к учебнику со сказками и рассказами о живот-
ных, предпочитая религиозные тексты54. Непристойным нахо-
дили и пение детских песен в классе, игры, прогулки учеников
с учителем по окрестностям. Смеялись над экскурсиями в дру-
гие местности, считая их бесполезным баловством, которое ни
к чему их детям, поскольку не способствует обретению навы-
ков необходимых при ведении хозяйства.
51 Мордвинов ИЛ. Из жизни сельской школы // РНУ. 1894. № 6—7.
Отдел приложения. С. 59—67.
52 Токарев Н. Указ. соч. С. 190.
53 Шуйский BE. Двухклассное училище в селе Устье Кадниковского
уезда Вологодской губернии // РНУ. 1906. № 10. С. 318—333.
54 Косов И. По поводу несочувствия народа к школе // РНУ. 1882.
№ 6—7. Отдел Приложения. С. 302—307.
360
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
Учитель «новый» и учитель «старый»
Воспоминания женщин-учительниц демонстрируют их
большую увлеченность идеалами просвещения и желание ра-
дикально изменить крестьянскую жизнь. Женщина-педагог,
находясь в положении подозрительного маргинала, исключен-
ная из системы общинных институтов, часто оказывалась куда
более упорной в своих стремлениях преобразовать деревен-
скую жизнь. Уже упоминавшиеся учительницы Шохор-Троцкая
и Унковская считали себя обязанными помочь способным де-
тям, раздобыть деньги на их дальнейшую учебу. Один из их
учеников, «наиболее способный», свои учебные деньги проиг-
рал в карты, а потом уехал «в люди» в Санкт-Петербург, поки-
нув учительскую семинарию и не захотев стать таким же сель-
ским учителем, как и его покровительницы. Другой способный
ученик, о котором позаботились учительницы, поступил в
реальное училище, ему выхлопотали стипендию от земства не
только для обучения в реальном училище, но и для получения
высшего образования, если он пожелает. Вдобавок ко всем
заботам его устроили жить в городскую «интеллигентную»
семью. И он пропал не только для сельского общества, но и для
своих родителей.
Учительницы не думали о конкретных хозяйственных
проблемах крестьянского общества, для них было важно раз-
вивать человеческие качества в личности детей, они, к приме-
ру, задавались вопросом о причинах лжи среди детей: «Эти
дети всосали в себя только то, что могла дать им жизнь: заби-
тость, трусость, несамостоятельность, недоверчивость, перехо-
дящие в твердую уверенность во всем неутешительном»55. Эти
нравственные недуги и предопределяли облик среды взрослых
крестьян, служившей препятствием для всеобщей счастливой
жизни. Недаром учительницы организовали ночлежный
55 Шохор-Троцкая Н.С. Записки учительницы // РШ. 1907. № 4. От-
дед1 с. 102.
361
А.П. РОМАНОВ
приют для учеников — в нем они сознательно стремились вы-
рвать ребенка из условий жизни, привычных ему. Об этом мож-
но судить по тому, как они сокрушались о дурном влиянии
прислуги приюта, состоявшей из местных крестьянок, не по-
нимавших идеалов учительниц. «Следовательно, пока надо
смотреть на прислугу, так же как на детей, то есть стараться ей
давать не меньше, чем детям. Это нужно и для прислуги и для
детей»56. Дальше логика их суждений ведет к выводу о том, что
нужна школа для взрослых, которая делала бы так, «чтобы вли-
яние школы было шире и глубже, чтобы оно проникало в сре-
ду, окружающую школу». Авторы признают, что их общение со
средой взрослых невелико, и это обстоятельство печалит
молодых профессионалок-идеалисток Возможно, отсюда и за-
бота о том, чтобы лучших учеников отделить от деревенской
среды, так как идеальный разрыв с крестьянской традицией
обеспечивал только интернат или семья «интеллигентов».
Учительница Филатова, следуя широким представлениям о
миссии педагога, решила приучать крестьян пользоваться мо-
лотилкой для быстрой и эффективной уборки урожая. Сначала
пробовала «подговорить» крестьян купить сообща молотилку,
но знающие люди ей отсоветовали: мол, крестьяне «общее»
имущество быстро сломают57. Тогда она купила молотилку на
свои деньги и дала ее двум семьям в порядке соседской помо-
щи, но поставив условие работать сообща; она желала того,
чтобы крестьяне привыкали к кооперированию своих усилий.
Свой надел, который ей достался в наследство от отца, она об-
рабатывала упомянутой молотилкой совместно с одним из зна-
комых крестьян. Во второе лето сдавала молотилку в аренду
крестьянам за деньги. В третье лето крестьяне при ее помощи в
рассрочку купили новую. Впоследствии учительница, восполь-
зовавшись авторитетом, приобретенным в процессе механиза-
ции, убедила крестьян перейти на многопольный севооборот.
56 Шохор-Троцкая И.С. Записки учительницы // РШ. 1907. № 4. От-
дел I. С. 104.
57 Филатова АВ. Указ. соч. С. 66—67.
362
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
Рассмотрим свидетельства о том, как педагоги-мужчины
пытались реализовать задачи перевоспитания крестьянских
детей, привнося навыки «общественной жизни» в деревню.
Учитель Я. Карась организовал школьное товарищество с
целью «развить неустрашимое мужество, правдивый взгляд на
вещи и способность разбираться в собственных ощущениях»58,
для того чтобы внушить крестьянам, что школа учит хорошим
вещам, а не только умению писать матерные слова на заборах,
которые появлялись ежегодно на втором месяце обучения.
Только устроенный при товариществе «самосуд», где школьни-
ки обсуждали поступки друг друга, руководствуясь идеей под-
держания чести школы в глазах сельского общества, смог по-
ложить конец этому обычаю школьников.
Учителя занимались не только воспитанием детей, но и
пытались воздействовать на сознание взрослых крестьян. Для
этого подходило такое средство, как воскресные чтения. Цикл
подобных мероприятий подробно описывается в воспомина-
ниях учителя Г. Дубовенко59. Началось все зимой с того, что
один из грамотных мужиков пришел в школу «от домашней
скуки», заглянул на урок, потом попросил книжку у учителя.
Тогда тому и пришла в голову мысль устраивать воскресные
чтения; первые были по книге Л.Н. Толстого «Бог правду любит,
да не скоро скажет». На занятии учитель пытался заставить слу-
шателей высказаться по поводу прочитанного, но эта попыт-
ка не удалась. На все его разъяснения они отвечали: «Это точ-
но», когда же он спрашивал их мнение, то они уклонялись от
ответа: «Куда нам, мы люди темные, вам виднее». Учитель объяс-
нил это тем, что большинство слушателей не только не умело
читать, но и чтения не слыхало. Несмотря на это, по его наблю-
дениям, в следующую неделю в деревне только и было разго-
воров, что о чтении. Через некоторое время определился и
58 КарасъЯ. Школьное товарищество. Из записок народного учите-
ля // РШ. 1897. № 3. С. 100—116.
59Дубовенко Г Воскресные чтения в сельской школе // Мир Божий.
1895. № 2. С. 161 — 174.
363
А.П. РОМАНОВ
постоянный состав слушателей — 20—25 человек, которые
приходили каждое воскресенье. Изменился и характер бесед.
Крестьяне осмелели и высказывались достаточно откровенно,
а учитель стал записывать их слова.
Воскресные чтения произвели неожиданный эффект. Од-
нажды к учителю пришел кабатчик спросить совета о том, ка-
кую газету выписать для заведения. Потом он начал упраши-
вать учителя перенести чтения в кабак: «Вам ведь все равно, где
читать, — лишь бы слушали, а мы перед вами в долгу не оста-
лись бы, прилично вознаградили бы». Учитель отказался, не
желая принижать просветительное значение мероприятия.
Из прочитанного крестьянам больше всего понравились
стихи Некрасова, и в особенности поэма «Мороз Красный
Нос». Мужики пошли после чтения в кабак и там чуть не по-
дрались за спорами о Некрасове. Староста попросил почитать
ему книжку и сокрушался, что Некрасов ничего о сельском
хозяйстве не писал. Мужикам нравилось: «Как это он только
про нас все так доподлинно узнал?» А староста рассуждал: «Не-
красов, батюшка, тем и хорош, что нас любил, не брезговал
нашим братом и компанию водил с нами, да наше горе описы-
вал!» Поэтому он и мог претендовать на роль авторитета в сель-
ском хозяйстве.
Мужчины, как мы видим, пытаются воздействовать на об-
щественное сознание крестьян, подчеркивая важность органи-
зации полезных коллективных мероприятий. Женщины, ис-
пользуя личные связи, стараются изменить судьбу отдельных
«способных» учеников и своих соседей, также имея в виду об-
щие задачи просвещения. Модель женского самопредъявления
также отлична от мужской. Мужской текст более мифологичен
в том смысле, что в нем больше места отводится географии,
представленной в контексте мифа о крестьянине, распростра-
ненного среди русской интеллигенции. В женских воспоми-
наниях больше различных конкретных «историй» и психо-
логически детализированных сюжетов. Несмотря на то что
большинство учителей в русской деревне составляли женщи-
364
ДОН КИХОТ В РУССКОЙ ГЛУШИ: БУДНИ УЧИТЕЛЯ...
ны, публицистика оперировала нормативным сценарием жиз-
ни сельского учителя, созданным мужчинами. От имени жен-
ского большинства учительского корпуса сельской России го-
ворили мужчины, их мифологизированный стиль построения
повествования стал образцом, на который ориентировались и
общественность, и сами авторы воспоминаний.
В то же время процесс организации обучения зависел от
условий крестьянского быта, финансовой состоятельности
сельских обществ, поскольку именно они долгое время за-
нимались обслуживанием помещений школ. Крестьяне, опре-
деляя свое отношение к учителю, исходили из гендерных сте-
реотипов, сформированных в их традиционной культуре.
Женщина имела худшие стартовые условия, в случае неудачи
педагогической деятельности она также могла пострадать
больше, поскольку учительство в деревне было наиболее мас-
совым женским занятием, единственно доступным для значи-
тельной части небогатых мещанок.
Однако подлинными создателями подобного сценария
жизни учителей можно признать крестьян и сельские обще-
ства, с которыми им приходилось контактировать. Столк-
нувшись с крестьянской традицией обучения грамоте, пред-
полагавшей особый статус учителя как человека, временно
включенного в жизнь крестьянского мира, они вынуждены
были приспосабливаться к требованиям крестьянского сооб-
щества, лишь надеясь со временем изменить их. Первые учите-
ля нового образца перенимали этот статус — временного че-
ловека, не участвовавшего непосредственно в крестьянской
общественной жизни. Образовательные кондиции, необхо-
димые для учителя, могли быть обеспечены лишь в рамках
«городского» образования, а существовать ему приходилось в
среде непривычных для него крестьянских потребительских
стандартов. Поэтому учитель зачастую выпадал из установив-
шихся связей сельского мира и системы его социальных ролей.
Отсюда и осознание своей беспомощности, бесполезности
школьного обучения и ощущение культурного конфликта, воз-
365
А.П. РОМАНОВ
никавшее в сознании народных учителей и обнаруживаемое
на страницах воспоминаний. «Наши школьники не научились
извлекать из книг полезных знаний, иногда не верят даже в
возможность извлечь что-нибудь практически полезное из
книги. Иллюстрацией тому может служить следующее: в народ-
ных библиотеках наибольший спрос имеют книги для так на-
зываемого легкого чтения, а наименее популярные сочинения
по гигиене, сельскохозяйственной технологии, и тому подоб-
ное. При таких условиях о влиянии школы на улучшение куль-
туры народа почти не стоит говорить», — сетовал учитель
А. Трескин6". Оказывалось, что крестьяне по-своему использу-
ют полученные в школе навыки и делают это не так, как на то
рассчитывали учителя.
Сельские учителя вырабатывали гендерно-дифференци-
рованные техники существования. Статистические данные
о среднем сроке службы учителей и текучести кадров говорят
об этом60 61. Женщины оказывались в более уязвимом положе-
нии, подавляющее большинство их были горожанками и не
имели возможности заработать в городе. Мужчины, особенно
с гимназическим образованием, могли продолжить карьеру в
городе. Учителя — выходцы из крестьян, как правило, остава-
лись в деревне, которая была для них привычной стихией. В то
время как для более «продвинутых» — авторов воспоминаний
обоих полов — учительство становилось вариантом времен-
ной карьеры, к моменту написания воспоминаний большин-
ство из них уже не занимались учительством.
60 Трескин А Чему учит наша школа // РНУ. 1906. № 4. С. 65—66.
61 EklofB. Russian peasant school. Officialdom, village culture, and
popular pedagogy. Berkeley, 1987. P. 192—215.
ОВ. Морева
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX В.
Читающая женщина всегда играла специфическую роль в
жизни общества. Во второй половине XIX в. чтение стало сред-
ством борьбы «за женскую эмансипацию, за новую женскую
судьбу». Кроме того, в этот период особенно драматично обна-
жается «противоречие между невозможностью продолжать
мириться с уготовленной женщинам участью и опасностями
чтения, дававшего “умственное образование”, открывавшего
новые варианты судьбы»1. Психологи считают, что мужчины и
женщины могут читать одни и те же книги, но женщина чита-
ет по-другому, так как «женщина всегда читает в тексте свой
собственный реальный жизненный эксперимент»2 *. Стереоти-
пы мужского восприятия строятся на модели рационального,
а женское чтение всегда имеет эмоционально-эмпатический
оттенок5.
Во второй половине XIX — начале XX в. женщина начала
играть непривычные роли — это означало гораздо больше,
чем просто изменение ее статуса в обществе: это говорило об
изменении самого общества. «Какова женщина, такова есть или
очень скоро станет вся культура», — писал В.В. Розанов4. Как
1 РавинскийД. Барышня с книжкой: портрет в историческом ин-
терьере // Родина. 2000. № 9. С. 102, 106.
гЖеребкинаИ. «Прочти мое желание...»: Постмодернизм. Психоана-
лиз. Феминизм. М., 2000. С. 151.
5 Жеребкина И. Женское чтение // Словарь гендерных понятий.
М., 2002. С. 113.
4 Розанов ВВ. Религия. Философия. Культура. М., 1992. С. 179-
367
О.В. МОРЕВА
связывали образованность матерей и деятельность их сыно-
вей-декабристов5, так можно связать и эмансипацию женщин
рубежа XIX—XX вв. с революционными изменениями в рос-
сийском обществе. Женщина играла «решающую роль в со-
циализации детей обоего пола», ее активное участие «в пере-
даче и репродуцировании различных форм социокультурного
опыта, включая хозяйственный, религиозно-нравственный,
коммуникативный»6 не вызывает сомнения. Культурный по-
тенциал женщины особенно был востребован на уральских
заводах. Так, главный уполномоченный Нижнетагильских за-
водов А.О. Жонес де Спонвиль, назначая управляющим Верхне-
салдинским заводом В.Е. Грум-Гржимайло, просил его жену7
«заняться поднятием культурного уровня населения как служа-
щих, так и рабочих, а особенно женского пола»8. Софья Герма-
новна справилась с поставленной перед ней задачей, несмот-
ря на свою молодость (в 1896 г. ей было 23 года) и частые роды
(у нее было 7 детей). В Верхней Салде она организовала лите-
ратурно-музыкально-драматический кружок За активное уча-
стие в попечении церковно-приходской школы была награж-
дена похвальным листом и Евангелием9.
5 Хорошилова ЛБ. Женское образование и воспитание // Очерки
русской культуры XIX в. Культурный потенциал общества. М., 2001. Т. 3.
С. 309.
6 БеловаАБ. Повседневная жизнь русской провинциальной дворян-
ки кон. XVIII.— пер. пол. XIX. в. как проблема исследования [Электрон-
ный ресурс] // Гендерные исследования. URL: http://www.genderst
udies.info/social/s04.php (дата обращения: 17.01.2006).
7 Софья Германовна Тиме (1873—1949) — дочь главного лесничего
Тагильского округа. В 1891 г. окончила частную гимназию Субботиной
в Петербурге и до 1894 г. занималась в Петербургской консерватории.
В 1895 г. вышла замуж за горного инженера В.Е. Грум-Гржимайло {Грум-
Гржимайло В. и С. Секрет счастливой жизни: кн. для семейного чтения /
В. и С. Грум-Гржимайло; под ред. М. Е. Главацкого; Союз предпринимате-
лей металлург, комплекса Сверд. обл., УрГУ, Лаборатория «История ме-
таллургии Урала в биографиях». Екатеринбург, 2001. С. 142).
8 Грум-Гржимайло В. и С. Указ. соч. С. 180.
9 Там же. С. 142.
368
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
Культуру чтения женщин из семьи инженеров мы рассмот-
рим на примере В.А. Ерофеевой. По нашим предположениям,
она относилась к известному в Тагиле семейству заводских
служащих10 11. Реконструированный по «Журналу на выдачу книг
из Нижнетагильской заводской библиотеки» за 1864 г. чита-
тельский билет В.А Ерофеевой позволяет судить о ее культуре
чтения (Приложение 1). За 9 месяцев читательница приходи-
ла в библиотеку 16 раз (2 раза в месяц, в июне — 3). Она взяла
всего 22 книги и 116 журналов, отдавая предпочтение «Оте-
чественным запискам» (21 номер), «Современнику» (15 номе-
ров) и «Русскому вестнику» (9 номеров). АИ. Рейтблат в своих
очерках по истории чтения второй половины XIX в. отмечает,
что журналы читали в основном «представительницы молодо-
го поколения, страстно стремившиеся получить знания, но не
имевшие возможности поступить в высшие учебные заведе-
ния»”. Любопытно, что тагильчанка начала свое чтение с
номеров «Современника», где был опубликован роман Н.Г. Чер-
нышевского «Что делать?». Из всех читателей заводской биб-
лиотеки в этот год кроме Ерофеевой оба номера прочитали
только еще двое: П. Петров и X. Копылов. В сентябре 1864 г.
В.А. Ерофеева познакомилась с 30 номерами газеты «Голос»,
что было явно не случайно. Эта ежедневная политическая и ли-
тературная газета была в I860—1870-х гг. одной из самых по-
пулярных и влиятельных. Она субсидировалась на средства
Министерства просвещения и, благодаря связи с правитель-
10 Александр Петрович Ерофеев, выпускник Выйской школы, в
1830— 1840-х гг. был помощником у Мирона Черепанова. Алексей Пет-
рович Ерофеев вместе с Мироном Черепановым ездил в Англию, в
1830-х гг. работал под руководством Ф. Швецова приказчиком (Вир-
гинский В. Фотий Ильич Швецов. М., 1977. С. 39; Он же. С.Е. и М.Е. Че-
репановы. М., 1986. С. 71, 134). Владимир Андреевич Ерофеев, сын слу-
жителя Висимоуткинского завода, известен тем, что его крестной
матерью была Аврора Карловна Демидова-Карамзина (ГАСО. Ф. 643.
Оп. 1.Д. 1061. Л. 55).
11 Рейтблат А От Бовы к Бальмонту: очерки по истории чтения в
России во второй половине XIX века. М., 1991. С. 43.
369
О.В. МОРЕВА
ственными кругами, имела доступ к самой свежей и достовер-
ной информации. Возможно, обращение читательницы к но-
мерам за июль—август 1864 г. было связано с возвращением
эскадры С.С. Лесовского и АА Попова с берегов Америки, где
шла война между Севером и Югом. Возможно, кто-то из ее
родных или знакомых участвовал в этой военной акции помо-
щи северным штатам. А может быть, она по заданию Ю.Ф. Бек-
ман, председательницы Красного Креста в Нижнетагильском
округе, разыскивала информацию о «Конвенции об улучшении
участи раненых на поле боя», которая была принята 22 авгус-
та 1864 г, чтобы на очередном заседании общества познако-
мить всех с этим документом. По воспоминаниям С.Г. Грум-
Гржимайло, женское общество заводского поселка активно
участвовало в деятельности этой международной организа-
ции12. Читала В.А. Ерофеева и исторические сочинения Н.М. Ка-
рамзина, и критические статьи В.Г. Белинского, и, конечно же,
романы В. Скотта, Ф. Купера, А.А. Бестужева-Марлинского,
И.И. Панаева, Е.П. Гребенки, В.Ф. Одоевского, М.Н. Загоскина. За
16 посещений она лишь 5 раз брала ноты (с марта по июнь)
и однажды 2 журнала мод (в июне). Читательские пристрастия
тагильчанки свидетельствуют о том, что она читала в большей
степени для «умственного развития», нежели для развлечения,
и очень интенсивно (в ее «читательском» за 1864 г. было запи-
сано 138 изданий).
Конечно, не только заводская библиотека была источником
для чтения тагильчанки. Наверняка она читала и книги из до-
машней библиотеки. Книги в доме героев «Омута» (первого
варианта «Горного гнезда») Д.Н. Мамин-Сибиряк описывает
так: «Обстановка обоих кабинетов была совершенно различна:
в первом стоял шкаф с книгами двух разрядов: или ученых, или
шансонетками, сценами... с полным отсутствием какой-нибудь
писаной бумаги; в другом только и были что книги и бумаги,
книги детские, учебники, журналы, путешествия, классики рус-
ские и английские, несколько альбомов с фотографиями не-
12 Грум-Гржимайло В. и С. Указ. соч. С. 142, 145, 202.
370
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
мецких композиторов и поэтов»13. Какие-то журналы В.А. Еро-
феева могла выписывать. Как правило, женщинами выписыва-
лись педагогические и детские журналы, издания, которые
были связаны с хобби (музыка, театр, мода). Так, С.Г. Грум-Гржи-
майло вспоминала, что для организации театральных поста-
новок она выписывала «Русскую старину» и «Театральный
журнал»14. Книгами принято было делиться и обсуждать про-
читанное, так можно было разнообразить свой круг чтения.
В воспоминаниях племянника Д.Н. Мамина-Сибиряка со-
держатся сведения о чтении его матери — учительницы, ба-
бушки — вдовы священника Анны Семеновны Маминой и дру-
га семьи Клеопатры Николаевны Виноградовой — дочери
учителя Эйгера, жены владельца Ницинского винокуренного
завода под Ирбитом. Все они принадлежали к образованному
обществу, но круг чтения их зависел от возраста и социально-
го положения. Глубоко религиозная Анна Семеновна читала
«духовные книги», благодаря сыну-писателю следила за совре-
менным литературным процессом, читала «толстые» журналы,
ежедневные газеты15. Елизавета Наркисовна Мамина-Удинцева
больше читала художественную и педагогическую литературу,
а также периодические издания. Романтически настроенная,
«исповедующая идеалы освободительного движения» Клеопат-
ра Николаевна любила стихи (И. Тургенева, А Некрасова, А. Фе-
та) и революционные брошюры, читала зарубежную прессу16.
Имея широкий диапазон читательских интересов, все женщи-
ны читали очень интенсивно. Для провинциалок, не имеющих
13 Роман интересен биографическим материалом — отражением в
жизни главной героини судьбы гражданской жены писателя — Марии
Якимовны Колмогоровой-Алексеевой (Мамин-Сибиряк ДМ. Омут //
Поли. собр. соч.: В 12 т. Екатеринбург, 2002. Т. 1: Художественные про-
изведения 1875—1882 гг. С. 742).
14 Грум-Гржимайло В. и С. Указ. соч. С. 197.
15 Удинцев БД. «Образы прошлого теснятся предо мною...» (Воспо-
минания о Д.Н. Мамине-Сибиряке, родственных семьях, «о времени и
о себе»). Нижний Тагил, 2002. С. 11, 28, 47.
16 Там же. С. 11, 20, 23-24, 40-42.
371
О.В. МОРЕВА
возможности получить высшее образование, лишенных порой
умных собеседников, чтение воплощало в себе и «общение», и
«образование».
В гендерно-исторических исследованиях ученые отмечают,
что женщины, вытесненные из сферы власти, имели «специ-
фические женские сети влияния»17. Приведем пример эффек-
тивного канала влияния на читателей женщиной-журналист-
кой. Н. Остроумова в 1889—1891 гг. на страницах городской
газеты «Екатеринбургская неделя» в рубрике «Библиография»
и «Журнальные заметки» печатала свои обзоры-рецензии «тол-
стых» журналов и новых книг, формируя общественное мне-
ние уральских читателей, направляя их внимание и влияя на их
читательские интересы. Анализ современных литературных
событий дан в ее рецензиях с позиции женщины и граждани-
на. В 1889 г. за 10 месяцев (с января по октябрь) ею было на-
писано 19 обзоров, в которых она отрецензировала 5 новинок
художественной и педагогической литературы, первый номер
журнала «Артист», а также по 9 номеров «Северного вестника»
и «Русской мысли», представляя по одной или две книжки жур-
налов в одной статье. Интенсивность ее чтения была высока.
В апреле, например, она прочитала 2 номера «Русской мысли»,
1 — «Северного вестника» и 2 тома «Дон Жуана» Д. Байрона в
переводе П.А Козлова (СПб., 1889). В своих текстах она обра-
щала внимание не только на содержание, но и на внешний вид
издания. Так, рецензируя сборник памяти В. Гаршина, она пи-
сала, что книга «представляет издание в высшей степени изящ-
ное по внешности и богатое по содержанию, как в литератур-
ном, так и в художественном отношении: симпатичнейшие
беллетристы и наиболее уважаемые художники»18. Только жен-
щина могла написать о «Щедрине, Успенском, Михайловском,
17 Репина ЛЛ. Пол, власть и концепция «разделенных сфер»: от ис-
тории женщин к гендерной истории // Общественные науки и совре-
менность. 2000. № 4. С. 123—137.
18 Остроумова Н. Библиография // Екатеринбургская неделя (да-
лее — ЕН). 1889. 8 янв. С. 40—41.
372
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
Короленко, Абрамове, Чехове и других» как о «симпатичней-
ших беллетристах». Только женщина могла отметить, что глав-
ное в творчестве В. Гаршина — это его любовь к детям, что его
произведения — «чистые, как слеза ребенка, глубокие, как
мысль философа, одухотворенные страданием»19. В своих суж-
дениях она не была стеснена авторитетами, свободно выража-
ла свое мнение. Так, о повести «Доброе старое время» своего
земляка Д.Н. Мамина-Сибиряка она писала: «Повесть Мамина
оригинальна по мысли, строго выдержана по обстановке и
написана живым слогом, но... в сущности имеет лишь местный
интерес и того “доброго старого времени” <...> Как ни говори,
а настоящая, современная жизнь интересует читателя более,
чем самые удачные экскурсии в область прошлого»20. Библио-
течная статистика опровергает это мнение журналистки, де-
монстрируя высокие показатели выдачи исторических со-
чинений в библиотеках разного типа и вида. Представляя
публицистический очерк Шелгунова, Остроумова сама себе
противоречит. Здесь ей, наоборот, не нравится «анализ совре-
менных условий», так как и она, и читатели, по ее мнению, «без
того, на самих себе, так живо и так реально чувствуем давление
этих [условий], мы жаждем утешительных фактов, рисующих
явления более светлые, более отрадные, чем окружающая дей-
ствительность». Яснее ее позиция как журналиста и как чита-
теля-гражданина становится после слов: «Мы устали, пытаясь
рассеять мрак, навеваемый и реальной жизнью, и нашей пе-
чатью»21. Действительно, в своих статьях она направляла взгляд
читателя на положительные факты, эмоции, которые она уме-
ла видеть. Она твердо была убеждена, что меняться к лучшему
нужно, не разрушая, а созидая. Обзоры Н. Остроумовой печа-
тались продолжительное время. Это означает, что читатель-
ские оценки екатеринбургской журналистки совпадали с мне-
нием ее земляков.
19 Там же.
20 О-вой. Журнальные заметки // ЕН. 1889- 2 апр. С. 302.
21 Там же.
373
О.В. МОРЕВА
Чтение девушек хотя и определялось школьной програм-
мой, но знание произведений классиков и современников рус-
ской литературы было важным для них не столько по обязан-
ности, сколько по велению времени и души. «Мы считали себя
умными, судили и спорили обо всем на свете, брались за все
проклятые вопросы, читали книги о чем угодно», — писала
АВ. Тыркова-Вильямс о своих гимназических годах, которые
пришлись на конец XIX в.22 Тагильские гимназистки тоже мно-
го читали («следы», оставленные ими в библиотечных книгах,
тому подтверждение). Книги из гимназической библиотеки,
сохранившиеся в НБ НТГСПА, позволили нам определить круг
чтения тагильских гимназисток, связанный в большей степе-
ни с их учебной деятельностью, нежели с собственными чита-
тельскими вкусами и интересами23.
Личный дневник ученицы Анатольевского училища Веры
Печаталыциковой восстанавливает читательские пристрастия,
не ограниченные школьной программой, и представляет ее
читательскую культуру.
Дневник Веры Печаталыциковой, 16-летней тагильчанки из
семьи нижнетагильского мастерового, представляет собой
небольшую записную книжку с листами в линейку (10,5 на
17 см) в коричневом картонном переплете с коленкоровым ко-
решком. Первые 10 листов исписаны чернилами — школь-
ными домашними заданиями по литературе («Мертвые души»
Н.В. Гоголя, рассказы И.С. Тургенева), датированными ноябрем
1896 г. Далее следуют собственно дневниковые записи, начи-
нающиеся 1 июня 1897 г. и заканчивающиеся 3 сентября того
22 Тыркова-Вильямс АВ. То, чего больше не будет: воспоминания
известной писательницы и общественной деятельницы АВ. Тырковой-
Вильямс (1869—1962) / АВ. Тыркова-Вильямс; предисл. В.В. Шелохае-
ва; коммент. С.В. Шелохаева. М., 1998. С. 128.
23 Об этом см.: Шабаршина О. Круг чтения тагильских гимназисток
в нач. XX в. (по книгам из библиотеки Нижнетагильской Павло-Анато-
льевской женской гимназии) // Тагильский вестник. Нижний Тагил,
2004. Вып. 3. С. 28-47.
374
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
же года, которые сделаны карандашом24. С 1 -й по 159-ю стра-
ницы в Дневнике от руки пронумерованы, последние — около
50 — без нумерации. В конце книжки — таблица: «“Сравнение
времени” в городах: С.-Петербурге, Юшале, Екатеринбурге,
Нижнем Тагиле, Перми и Тюмени», расписание поезда, отходя-
щего из Тюмени, а также памятная записка: «Что взять» (два пе-
речня — книг и носильных вещей). Сохранность Дневника
плохая. Почти совсем истлел корешок, рассыпаются страницы,
четыре из них утеряны (один развернутый лист) из середины,
некоторые листы частью оторваны, частью — исписаны позд-
нейшими надписями детским почерком и просто каракулями,
в некоторых местах карандашные записи стерты и почти не
читаются. Дневник был обнаружен в 1928 г. в Нижнем Тагиле
на чердаке дома по улице Верхней Ерзовке 11 -летней Татьяной
Заварицкой, дочерью академика Заварицкого. Все эти годы он
хранился в ее семье. В 2007 г. Дневник был опубликован в 5 эк-
земплярах25. При подготовке к публикации он был прочтен (за
исключением нескольких строк) и приведен в соответствие с
современным правописанием.
Об авторе Дневника, Вере Михайловне Печаталыциковой
(1880—1903), известно, что ее семья принадлежала к роду
тагильских мастеровых. Основоположник рода, крепостной
крестьянин Сидор Егоров, был переведен на Урал не позднее
17бЗ г.26 По воспоминаниям родственников, Вера с золотой ме-
далью окончила Нижнетагильское Анатольевское женское
училище, сочиняла стихи и очень удачно играла в любитель-
ских спектаклях, мечтала о продолжении образования. Судьба
распорядилась иначе. Ее избранник был осужден за револю-
ционную деятельность и сослан. Вера хотела уехать к нему, но
24 Из текста следует, что Дневник велся Верой на протяжении мно-
гих лет, однако тетрадь для его записей летом 1897 г. была утеряна, а
затем вновь найдена, поэтому записи велись три месяца в тетради для
сочинений.
25 Печаталъщикова В. Дневник ученицы. Лето 1897 года / Автор-
сост. А Заварицкий; подгот. к публ. Т.С. Павлухиной. СПб., 2007. 115 с.
26 ГАСО. Ф. 643. On. 1. Д. 102. Л. 390.
375
О.В. МОРЕВА
послушалась мать, осталась и вышла замуж за Николая Соловь-
ева — сына потомственного почетного гражданина. Он обе-
щал Вере, что они уедут из Тагила и она сможет учиться «на
высших курсах», но обещания эти не осуществились. Рождение
дочери Милицы, профессиональная деятельность мужа задер-
жали семью на Урале. Вскоре Вера заболела и умерла от скоро-
течной чахотки, спустя некоторое время скончался и ее муж.
Милица после смерти родителей воспитывалась в семье брата
Веры — Семена Михайловича Печаталыцикова (Прило-
жение 2). В своем Дневнике Вера писала о личной жизни, взаи-
моотношениях с друзьями, учителями, будучи ученицей
предпоследнего класса во второразрядном трехклассном с
шестилетним курсом обучения Анатольевском женском учи-
лище27.
Вера была страстной читательницей. Дневник Веры не
только восстанавливает ее круг чтения, демонстрирует его
интенсивность, но и характеризует ее высокую читательскую
культуру. В дневниковых записях встречаются полные библио-
графические описания прочитанных книг28, это позволяет сде-
лать вывод, что она была знакома с каталогами библиотек и
книготорговых предприятий. Выписывая книги по почте, она
смогла собрать достаточно большую библиотеку. Собираясь в
летнее путешествие, Вера взяла с собой часть книг, которые
заняли целый чемодан (Приложение 3).
Летом своего 16-летия Вера была влюблена. «Я люблю
его, — пишет она, — но не той любовью, которую описывают
в романах, а совсем по-другому»29. Сравнивать свои чувства с
чувствами книжных героинь для девушек не было чем-то
27 О школьных сочинениях, написанных в 1896/97 учебном году,
подробнее см.: Шабаршина ОБ. Как изучали «Мертвые души» Н.В. Гого-
ля в кон. XIX в. (по школьной тетради тагильской ученицы) // Творче-
ство Н.В. Гоголя в контексте современности (к 200-летию со дня рож-
дения писателя): материалы регион, науч.-практ. конф. Нижний Тагил,
18 мар. 2009 г Нижний Тагил, 2009. С. 1 $>6—202.
28 Печаталыцикова В. Указ. соч. С. 46.
29 Там же. С. 16.
376
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
исключительным30. Судя по дневниковым записям, Вера с
7 июня по 21 августа прочитала 8 книг (Приложение 4). Она
читала больше для образовательных целей, развлекательных
книг в ее круге чтения не было. По ее словам, в чтении она
искала сначала «новое», а затем «занимательное». Для лучше-
го понимания прочитанного Вера обращалась к литератур-
ной критике. Это характеризует ее как читателя серьезного.
В ее планах было самостоятельно заняться «хронологией ис-
тории и словесностью», так как в этих предметах у нее «не
малые пробелы», и она «должна все пополнить»31. Идеи само-
образования были популярны не только среди юношей, но и
девушек, которые часто обращались в Московскую комиссию
по организации домашнего чтения32.
Интенсивное чтение Веры было связано с поиском себя.
Определение своих чувств к влюбленному в нее Б. Т. она нахо-
дит в диалоге Ольги и Обломова. Эта книга произвела большое
впечатление на Веру. Она удивлялась поразительному сходству
событий, происходящих с ней и с героями Гончарова. Крити-
ки отмечали, что «Гончаров проследил <„> историю женского
вопроса в нашей общественности, от еле заметных признаков
пробуждения сознания личности в себе и самостоятельного
права на жизнь до первых попыток решить этот вопрос ком-
промиссом между “старой” и “новой” правдой»33. Современные
исследователи в текстах И.А. Гончарова видят не только об-
30 Так же проверяет свое чувство к любимому героиня М. Алданова
(Алданов МА Ключ: роман //Дружба народов. 1989- № 4. С. 89). М. Цве-
таева писала, что «Татьяна не только на всю мою жизнь повлияла, но
и на самой факт моей жизни... Ибо женщины так читают поэтов, а не
иначе» (Цветаева М. Мой Пушкин // Собр. соч.: В 7 т. М., 1994. Т 5: Ав-
тобиографическая проза. Статьи. Эссе. Переводы. С. 72).
31 Печатальщикова В. Указ. соч. С. 77.
32 TUmoe А К истории самообразования в России (опыт разработки
архива Московской комиссии по организации домашнего чтения) //
Русская мысль. 1908. № 7. С. 91—92.
33 Ляцкий Е. Гончаров. Жизнь, личность, творчество: критико-био-
графические очерки. СПб., 1912. С. 264—265.
377
О.В. МОРЕВА
суждение «женского вопроса», но и феминистский дискурс34.
Видимо, поэтому женские образы И.А. Гончарова были столь
притягательны, а романы так популярны у молодежи35.
Страницы Дневника Вера часто перечитывает, анализиру-
ет свои записи спустя некоторое время. Ее Дневник — это днев-
ник самонаблюдения для самосовершенствования. «Мне хо-
чется, я стремлюсь всей душой сделаться человеком хорошим,
полезным, — пишет она, — чтоб не приносить несчастья дру-
гим, чтоб не заставлять из-за меня страдать других. Я желаю как
можно меньше походить на тех пустеньких, ветреных и глупых
барышень, которыми даже и наш Тагил может похвастаться...
Что они? Какие-то мельницы, восхищающиеся походкой и уси-
ками здешних кавалеров — и только... К чему они стремятся,
что они думают, как будут жить? Выйти замуж — вот мечта
большинства из них — да повыгоднее. А как они будут коротать
жизнь — долгую, долгую для подобных личностей, чем они
займутся полезным — до этого им нет дела». Ее думы о будущем
полны жаждой деятельности. Она пишет: «А как хочется жить!
Какая жажда жизни, истинной жизни живет во мне постоянно,
несмотря на мои молодые годы! Я, положительно, места не
могу найти, где бы не мучили меня вопросы и сомнения, на
которые я не в силах ответить сама, и другие мне в этом не
помогут: я не в состоянии выразить словами свои мысли, мне
не облечь их в форму понятных предложений!» В конце лета
она с нетерпением ждет начала занятий, ей кажется, что она
стала серьезней: «Все это я передумала, перебрала со всех сто-
34 Михайлова М. И.А. Гончаров и идеи феминизма (роман «Обло-
мов») [Электронный ресурс] // Женский дискурс в литературном про-
цессе России конца XX века. URL http://www.a-z.ru/women_cdl/html/
mihailova_a.htm (дата обращения: 01.05.2008).
35 У нижнетагильских гимназисток, согласно подсчетам читатель-
ских помет, самым популярным был роман И.А Гончарова «Обломов»
(Шабаршина ОБ. Круг чтения тагильских гимназисток в нач. XX в. (по
книгам из библиотеки Нижнетагильской Павло-Анатольевской жен-
ской гимназии) // Тагильский вестник. Нижний Тагил, 2004. Вып. 3.
С. 42).
378
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
рон в лето — времени было куда как довольно, чтоб укрепить-
ся в записанном сюда. Только бы помог Бог, а силы, точно, хва-
тит — много ее, много! Но учиться, учиться, прежде всего,
а потом прибавить к этому “учиться и учить”». Она мечтала о
продолжении образования, сетовала, что в училище ей оста-
лось пробыть только год. С другой стороны, ей хотелось, что-
бы младший брат тоже учился («не дураком же ему оставаться,
не чернорабочим же быть!»), поэтому ей казалось правильней
«быть уже помощью маме, а не с нее на себя требовать! А ведь
можно и трудясь учиться; даже лучше: на свои трудовые день-
ги дороже будет приобретенное всякое знание...»36.
Круг чтения девушек в первую очередь формировала школь-
ная программа, в которую в результате реформ образования
вошли как русские писатели, ставшие классиками, так и совре-
менные авторы. По новым методическим указаниям, учащиеся
«не должны были заниматься критикой в духе литературной
критики гоголевского периода, увлекавшей молодежь своей
“пылкостью”, но придававшей школьным работам напускной
гражданский пафос и неуместный апломб». Перед учителями
ставилась задача предложить авторскую идею так, чтобы она
«вызвала наиболее самостоятельную, логически правильную и
живую умственную работу учащихся по уразумению читаемого
произведения»37. Сборник «Русские писатели» в чемодане Веры,
скорее всего, связан с выполнением задания «Чтение летом».
Интерес к историческим сочинениям и драмам И.Ф. Шил-
лера, путешествиям XVIII в., как нам кажется, объясняется ее
желанием пополнить свои знания по истории. Также можно
предположить, что чтение о путешествиях в прошлое или в
экзотические страны «размыкало временные и пространствен-
ные границы» мира провинциалов, так как их жизнь «протека-
ла в двух пространствах одновременно,- реальном — уютном,
36 Печатальщикова В. Указ. соч. С. 26, 29, 75, 76.
37 Цит. ио-.Бренчугина-РомановаАН. Учебные пособия по теории и
истории словесности на рубеже XIX—XX вв. // Образование в совре-
менной школе. 2003. № 6. С. 51.
379
О.В. МОРЕВА
обжитом, однако обыденном, тесном и оторванном от боль-
шого мира, и воображаемом — «безграничном, притягатель-
ном»58, но доступном только через книги.
Прочтение Верой произведений современных авторов —
Ф.М. Достоевского, В. Соловьева, Б. Зутнер — связано с жела-
нием разобраться в быстро меняющейся действительное?™.
«Бесы» Ф. Достоевского не взволновали ее, более того, она
пишет, что все заранее угадывала в сюжете. Роман Берты Зут-
нер «Долой оружие!» вдохновил ее на рассуждения о войне,
государствах, правителях: «Пора бы, точно, в нашем, почти
20-м веке, постигнуть весь ужас, весь вред этого бича как для
человечества вообще, так и для развития и для благосостояния
государств! Но... не доросли еще умы, чтоб единогласно вос-
кликнуть: “Не надо войн! Долой оружие!”»39
Хотя в Дневнике нет прямых указаний, но с большой долей
вероятности можно утверждать, что Вера читала брошюры
революционного содержания. Напомним, она была знакома со
студентами, «зараженными» оппозиционными настроениями,
хотела связать с одним из них свою судьбу и поехать в Сибирь
на поселение, когда он был осужден, но не сделала этого, по-
слушавшись матери40. Даже дочь городского главы Екатерин-
бурга в конце XIX в. «обыкновенно» читала две книги, одна
была «запретная» (ими ее снабжал двоюродный брат), при по-
явлении родителей она меняла ее на книгу из домашней или
гимназической библиотеки41.0 том, как происходило знаком-
ство с нелегальной литературой, можно судить по ответам на
допросе выпускницы Красноуфимской женской гимназии
Елизаветы Разумковой. В 1902 г. она как свидетель проходила
по делу о нелегальном кружке. «По тогдашнему моему положе-
38 Головина TH. Из круга чтения помещиков средней руки (по доку-
ментам 1830—1840-х гг. из усадебного архива) // Новое литературное
обозрение. 2008. № 5. С. 393.
39 Печатальщикова В. Указ. соч. С. 60—61, 63.
ЗаварицкийА Примечания // Печаталыцикова В. Указ. соч. С. 102.
41 Пешкова И., Симонова 3. Отец — Дочь: К 280-летию Екатеринбур-
га и Урал. 2003. № 8. С. 222.
380
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
нию учащейся гимназистки, — отвечала Елизавета Николаевна
на вопросы следователя, — и по незнакомству моему со степе-
нью свободы печати в России вообще — я вряд ли могла судить
тогда о том, что даваемая мне лишь для прочтения брошюра
или листки есть издания, запрещенные вообще, а не запре-
щенный плод (который в ученические годы всегда кажется за-
манчив) лишь для ученицы». Следствие заинтересовалось ее
перепиской с организатором кружка, и ей пришлось давать
комментарии и разъяснения к своим письмам. Так, на вопрос:
«Кто и где познакомил [ее] с рабочим вопросом и кто развивал
ее в этом направлении?» — она отвечала, что была «под впе-
чатлением прочтенной в “Мире Божьем” статьи Туган-Ба-
рановского под заглавием: “Очерки истории политической
экономии”»; «никто [ею] не руководил в желании познакомить-
ся с этим вопросом», так как «жизнь рабочих она видела с дет-
ства, живя с родителями в заводах». Она «дочь канцелярского
служителя», родилась в Нязе-Петровском заводе, потом семья
переехала в Артинский завод, после окончания Красноуфим-
ской гимназии она некоторое время жила в Симском, а в нача-
ле 1900-х гг. переехала в Нижнетагильский завод и работала
«классной надзирательницей в Павло-Анатольевской Нижне-
тагильской женской прогимназии»42.
Круг чтения девушек в первую очередь формировала школь-
ная программа. Новые требования к школьным сочинениям
побуждали к расширению круга чтения. Домашних и учениче-
ских библиотек не хватало, и девушки были активными чи-
тательницами библиотек. Так, в Нижнетагильской заводской
библиотеке по билету старших членов семьи часто брали кни-
ги девочки-подростки и девушки43. Так же как юноши, зани-
маясь самообразованием, они читали книги из домашних биб-
лиотек, покупали и заказывали по почте, брали у знакомых. Их
42 ГАСО. Ф. 519. On. 1. Д. 32. Л. 15—17 об.
43 Напр., по читательскому билету М.В. Рябовой довольно часто бра-
ла книги А Рябова (НТМЗ. Оп. 2. Д. 2. Л. 3 об, 4, 7 об., 10 об., 11 об., 12,
15 об., 18 об., 27, 29, 30 об, 34, 38,46, 52, 62 об, 63 об, 111, 121, 135 об,
156 об).
381
О.В. МОРЕВА
чтение носило образовательный, досуговый и компенсатор-
ный характер.
В изучаемый период женская читательская аудитория уве-
личилась за счет читательниц из народа. Этому способствова-
ло образование. Несмотря на то, что мальчиков по-прежнему
обучалось больше, чем девочек, все же доля девочек среди де-
тей школьного возраста, обучающихся в школе, возрастала.
Заметим, что эта читательская категория имела меньше всего
свободного времени для чтения44; кроме того, женщина-работ-
ница с книгой воспринималась окружающими как бездельни-
ца45. «Баба не человек.. Баба — струмент для производства рода
человеческого», — слова главного героя повести А.П. Бондина
характеризуют отношение к обучению девочек в малограмот-
ной среде уральского населения46. «Сестре Полине отец просто
сказал, — вспоминал рабочий из Нязе-Петровского завода, —
девкам грамота вовсе необязательна, в солдаты им не идти»47.
Медленно, но такое отношение менялось. Умение читать для
девочки означало изменение судьбы, т.е. возможность избе-
жать участи ее матери (до замужества, если семья нуждалась —
работа на заводе или руднике, если нет — то помощь по хозяй-
ству и ожидание 15-летнего возраста, когда придут сваты)48.
44 Крупянская BJOV Полищук Н.С. Культура и быт рабочих горноза-
водского Урала (кон. XIX — нач. XX в.). М., 1971. С. 169—170, 179-
45 Трофимова Антонина Михайловна (1894 г. р. Нижний Тагил) //
Рассказы уральцев о старой и новой жизни / Зап. Е. Богданова и [др.]
Свердловск 1957. С. 40.
46 Бондин АЛ. Уходящее // Бондин А.П. Избранное. Свердловск,
1982. С. 7.
47 Мухаркин Дмитрий Петрович (1898 г.р. Серов) //Рассказы ураль-
цев... С. 96.
48 Были горы Высокой: Рассказы рабочих Высокогорского железно-
го рудника о старой и новой жизни // Под. ред. М. Горького, Д. Мирс-
кого. М., 1935. С. 78—83; Кутемова Таисья Ивановна (1904 г.р. Нижний
Тагил) // Рассказы уральцев... С. 91; Веретенов Н.Ф. Для нас, молодых,
улицы стали как будто шире // Комсомольская рать идет: Сб. воспоми-
наний комсомольцев первого поколения / Ред. и сост. А. Фахретдено-
ва. Нижний Тагил, 2005. С. 15.
382
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
После обучения она могла стать учительницей, библиоте-
карем49 или служащей в магазине, конторе50, пойти «в услу-
жение»51. В воспоминаниях первых тагильских комсомолок
встречаются упоминания о прочитанных книгах: «Помню себя
в школьные годы (в 1913—1915 гг. училась в 3-классном при-
готовительном училище, а в 1915—1920 гг. — в бывшей Павло-
Анатольевской гимназии, куда была зачислена как имевшая
круглые пятерки, в счет 1% для рабочих), не было такой книж-
ки, которую бы я не прочитала в школьной библиотеке, и осо-
бенно увлекалась историческими материалами»52. В начале
XX в. жены рабочих вместе с мужьями ходили на маевки, слу-
шали революционеров-агитаторов и читали нелегальную ли-
тературу53. Большинство же женщин из народа оставались но-
сительницами традиционной культуры, поэтому чаще, чем
другие представители читательских групп, обращались к рели-
гиозной и духовно-нравственной литературе.
49 Так, Екатеринбургская уездная управа ходатайствовала перед Гу-
бернским правлением о назначении Ф.И. Середкиной заведующей
в Нейво-Рудянскую библиотеку-читальню. Крестьянка Невьянской во-
лости после окончания Невьянской земской женской прогимназии
и «специальных испытаний» на звание учительницы работала в
Невьянском заводе, после получения разрешения от губернских влас-
тей стала библиотекарем в соседнем заводе (ГАПО. Ф. 36. Оп. 2. Д. 16.
Л. 24-25).
50 Вороненко Е.С. Когда было голодно, мы проводили «неделю суха-
ря» // Комсомольская рать идет... С. 24.
51 Были горы Высокой. С. 148—152; Каурина НА. Не было такого
вечера, чтобы комсомольцы не пришли в комитет // Комсомольская
рать идет... С. 48.
52 Меньшикова ГВ. Жизнь — не те дни, что прошли, а те, что запом-
нишь // Комсомольская рать идет... С. 56, 63—64.
53 Коротаев ФИ. Большевистские библиотеки в Кунгуре (по архив-
ным материалам и личным воспоминаниям) // Из истории неле-
гальных библиотек революционных организаций в царской России:
Сб. материалов / Под ред. Е.Д. Стасовой. М., 1956. С. 108—109; Были
горы Высокой. С. 135.
383
О.В. МОРЕВА
Представительницы этой читательской группы могли при-
обретать книги у офеней, в лавках, где они продавались как со-
путствующий товар. Могли быть читательницами бесплатных
народных библиотек, пользоваться книгами из домашних биб-
лиотек и брать книги у своих знакомых. В силу объективных
обстоятельств (семья, хозяйство, огород) читали они немного,
чтение для них являлось развлечением, отдыхом или «душепо-
лезным занятием», если речь шла о религиозной литературе.
Хотя чтение во второй половине XIX — начале XX в. стало
привычным занятием для всех слоев уральского населения и
не было ограничено жесткими социальными, возрастными
или гендерными рамками, все же наблюдались диспропорции
в приобщении к книге городского, сельского и заводского
населения из-за влияния общественного движения, экономи-
ческих факторов и, конечно, довольно низкого уровня гра-
мотности. По данным Первой всеобщей переписи (1897),
в Оренбургской губернии грамотные составляли 20,4%
(25-е место из 50 губерний Европейской России), в Перм-
ской — 19,2% (28-е место), в Уфимской — 16,7% (40-е место),
в Вятской — 16% (44-е место)54. Эти диспропорции создавали
дополнительную социальную напряженность в обществе, что
было характерно для периода модернизации.
В чтении образованных мужчин и женщин диспропорции
касались характера и интенсивности чтения. В мужской чита-
тельской аудитории преобладало досуговое чтение периоди-
ческих изданий. Образованные инженеры, служившие на отда-
ленных уральских заводах, читали с целью компенсировать
недостаток информации. Мужчины из разных социальных
слоев, которые не имели возможности продолжить образова-
ние, активно читали для образовательных целей.
Среди уральских читательниц, не имеющих возможности
получить высшее образование, преобладало образовательное
54 Рашин АГ. Население России за 100 лет (1811 — 1913 гг.): статис-
тические очерки / Под ред. С.Г. Струмилина. М., 1956. С. 308—309.
384
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
чтение. Читательская активность у женщин была выше, чем у
мужчин. В изучаемый период чтение стало даже средством
борьбы «за женскую эмансипацию». Женщина из народной
среды меньше всего имела свободного времени для чтения.
Хотя и в этой читательской группе в конце изучаемого пери-
ода появились активные читательницы, которым чтение помо-
гало менять жизненные стратегии. В юношеском возрасте эти
диспропорции нивелировались, и девушки и юноши читали
одинаково интенсивно. Чтение учащихся носило образова-
тельный, досуговый и компенсаторный характер. Для удовлет-
ворения своих читательских потребностей они активнее, чем
взрослые, пользовались почтово-посылочной книжной тор-
говлей, обменом друг с другом.
Приложение 1
Читательский билет В.А. Ерофеевой в 18б4 г.’
№ п/п Дата выдачи Выданные издания Кол-во книговыдач
1 19.01.1864 Иллюстрация. 1863. № 251—260 10
Современник. 1863- № 3 1
2 02.02.1864 Современник 1863- № 4; 1858. № 2 2
Иллюстрация. 1863- № 261—267 7
Купер Д.Ф. Мисс Анна 1
Одоевский В.Ф. Сочинения. Т. 1—2 2
3 4 11.02.1864 08.03.1864 Современник 1853- № 5; 1858. № 3—6 5
Иллюстративная газета. 1859- № 273—274; 1864 (?). № 1—3 5
Белинский ВГ. Сочинения. Т. 1—4 4
Современник 1860. № 2—4 4
Ноты 2
5 27.03.1864 Гребенка ЕЛ. Сочинения. Т. 3—5 3
Русский вестник 1862. № 3—5 3
6 22.04.1864 Русский вестник 1864. № 1 1
Современник 1856. № 11—12 2
Ноты 2
Отечественные записки. 1863- № 9—12 * 4
Продолжение npun. 1
387
№ п/п Дата выдачи Выданные издания Кол-во книговыдач
7 05.05.1864 Отечественные записки. I860. № 4—5 2
Ноты 2
Русский вестник 1862. № 11 — 12 2
8 11.05.1864 Русский вестник 1862. № 11 1
Пантеон. 1854. № 2—3 2
Панаев ИИ. Львы в провинции 1
9 05.06.1864 Отечественные записки. I860. № 4—5 2
Русский вестник 1862. № 11 — 12 2
Ноты 2
10 14.06.1864 Современник 1854. № 10; 1864. № 1 2
Отечественные записки. I860. № 5—6 2
Ноты 2
Моды. 1863- № 16, 21; 1861. № 13 3
И 22.06.1864 Отечественные записки. 1855. № 2—3; 1862. № 1—3 5
12 04.07.1864 Библиотека для чтения. 1851. № 12; 1859- № 2, 5, 7, И 5
13 26.07.1864 Отечественные записки. 1859- № 9; 1862. № 4 2
Библиотека для чтения 1858. № 11; 1862. № 7—8 3
О.В. МОРЕВА УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
Окончание прил. 1
388
№ п/п Дата выдачи Выданные издания Кол-во книговыдач
14 26.08.1864 Карамзин НМ. Сочинения. Т. 3 1
Бестужев-Марлинский АА Собр. соч. Т. 3—4 2
Загоскин МН. Тоска по родине 1
15 13.09.1864 Голос. 1864. № 170-200 30
Скотт В. Карл смелый. Т. 1—2 1
Загоскин МН. Брынский лес 2
16 27.09.1864 Отечественные записки. 1855. № 9; 1861. № 9—11 4
Итого: 16 посещений, 139 книговыдач
‘ Журнал Нижнетагильской заводской библиотеки на выдачу книг. 1864 г. (НТМЗ. On. 1. Д. 1).
О.В. МОРЕВА
УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
Приложение 2
Краткая биографическая справка о С. Печаталыцикове*
Семен Михайлович Печаталыциков (1886—1938) в 1904 г. окон-
чил Нижнетагильское горнозаводское училище. В 1904—1906 гг.
работал помощником смотрителя Высокогорского рудника.
В 1905 г. за участие в революционном движении был арестован и
выслан из Пермской области. С 1907 по 19Ю г. учился в Высшем ин-
женерном училище в Маннгейме (Германия). После получения дип-
лома инженера-механика вернулся на родину. С 1911 по 1924 г. ра-
ботал в должности главного механика Златоустовских казенных
заводов, с 1917 г. был главным механиком Златоустовского горного
округа. Семен Михайлович внес существенный вклад в развитие
промышленности Урала и заводов Златоуста. С 1924 г. работал в
Екатеринбурге, занимал ряд ответственных должностей в трестах
Уралцветмет, Уралплатина, Уралмедь, был доцентом Энергетиче-
ского института. В 1934 г. арестован и осужден по статье 58-7-11.
В качестве заключенного принимал участие в строительстве канала
Москва—Волга. С 1937 г. находился в Севвостлаге Магаданской об-
ласти. В 1938 г. расстрелян по решению тройки УНКВД. Полностью
реабилитирован в 1961 г. В настоящее время ему посвящен раздел в
экспозиции Златоустовского городского краеведческого музея.
’ Составлено А.Н. Пятницким по семейным воспоминаниям, архив-
ным документам и публикациям: ГАСО. Ф. 1439. Оп. 2. Д 3. Л. 249; Окун-
цов Ю. Инженер Печаталыциков. След в истории // Златоустовский
рабочий. 21 сент. 2000. С. 2.
Приложение 3
Список книг из личной библиотеки
Веры Печаталыциковой,
взятых ею в путешествие летом 1897 г.*
1) русские писатели
2) путешествия XVIII века
3) 4) 5) 6) Сочинения Шиллера
7) «Долой оружие»
8) Сочинения Крылова
9) Ю) История
11) 12) 13) 14) 15) 16) 17) Сочинения Достоевского
18) Обломов
19) Сочинения Соловьева
‘ Запись на последней странице дневника: «Что взять [в дорогу].
1-ый чемодан» (Личный архив А.Н. Пятницкого).
389
390
Приложение 4
Читательские впечатления В. Печаталыциковой в июне—августе 1897 г/
Дата Автор, название книги Записи в Дневнике
7 июня Не указаны Книгу дочитала — заняться нечем
12 июня «Поэт горькой правды» [статья из журнала] Вчера кончила статейку. Узнала из нее много нового. Разбирается Никитин, его стихотворения и причины, почему он стал именно таким «поэтом горь- кой правды». Ничего подобного о нем мне не приходилось читать, да тут же еще затронуты Некрасов, Тургенев, Пушкин и Лермонтов. Написано почти все новое для меня и изложено занимательно.
26 июня Не указаны Читала
29 июня И. Гончаров «Обломов» Дочитываю... читаю часа 2—3
2 июля И. Гончаров «Обломов» Да, много, много эта книга помогла мне, принесла мне нового, неизвестно- го раньше. Наконец-то, наконец, я определила и уверилась в своих чувствах к В. Т.... и, кажется, безошибочно. Выписываю несколько метких, верных и подходящих для меня мыслей, сказанных Ольгой Обломову.
3 июля В. Соловьев «Наваждение» —
5 июля Ф. Достоевский «Бесы» Сегодня примусь за Достоевского
И июля Ф. Достоевский «Бесы» Факты замечательные, и язык тоже. Руководящая мысль — достойна одобре- ния полного. Так-то всегда бывает подобный конец со всеми неверующими; это видно и в других книгах — напр. «Свет и тьма». «Ничего нет тайного, что не сделалось бы явным» — вот что забыли все эти «бесь! и бесенята» Дос-
Окончание прил. 4
Дата Автор, название книги Записи в Дневнике
тоевского и за это поплатились все жестоко... В общем, эта книга не произ- вела на меня особенно потрясающего впечатления: или я еще не доросла, чтоб понимать всю глубину ее истин, или уже привыкла ничему не удивлять- ся особенно, — не знаю... Когда читала какое-нибудь новое вступление к новой «истории», то как будто заранее предвидела, к чему клонится речь, и... всегда почти верно; так, смерть Ник Всеволодовича Ставрогина я угадыва- ла с первых строк его письма и — правда вышла...
11 июля Б. Зутнер «Долой оружие!» Писан против войны — этого ужасного бича всего человечества, который, однако ж, они сами для себя выдумали и не прекратят, верно, никогда: слиш- ком нужно быть образованным и гуманным каждому’ государству, чтоб по- нять весь ужас, чтоб понять вред войн. Выписываю подходящую к этому элегию...
21 августа Ф. Достоевского «Идиот» (II часть) «Ne mentez jamais. Napoleon, votre ami sincere» [«Никогда не лгите. Напо- леон, ваш искренний друг» (франц.)].
* Печатальщикова В. Дневник ученицы. Лето 1897 года / Автор-сост. А. Заварицкий; подгот. к публ. Т.С. Павлу-
хиной. СПб., 2007. С. 32—82.
О.В. МОРЕВА УРАЛЬСКИЕ ЧИТАТЕЛЬНИЦЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ...
МВ. Пулъкин
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ
В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ:
БУДНИ И ПРАЗДНИКИ
(КОНЕЦ XVIII - НАЧАЛО XX В.)
Проблема, вынесенная в заголовок данной работы, рассмат-
ривается на карельских материалах впервые. Но одновременно
это — проблема, чрезвычайно подробно изученная, неодно-
кратно привлекавшая внимание специалистов разных облас-
тей знаний. Разгадка парадокса проста. На протяжении всего
XX в. гендерная проблематика затрагивалась в связи с историей
народного образования; серьезное внимание этой проблеме
уделили этнографы. Ими были созданы труды, посвященные
обрядности, материальной культуре, магии и прочим и поныне
актуальным темам1, тесно связанным с гендерной проблемати-
кой и традиционной культурой. В настоящее время проблемы
социальной реализации и адаптации мужчин и женщин посте-
пенно становятся предметом все более пристального внима-
ния специалистов2. Это не случайно. Повсюду в мире растет
социальная роль женщин, существенным образом меняются
критерии маскулинности, и исследовательские приоритеты
закономерно отражают эти современные тенденции.
1 Винокурова ИЮ. Традиционные праздники вепсов Прионежья
(конец XIX — начало XX в). Петрозаводск, 1996; Илюха ОП. Школа и
детство в карельской деревне в конце XIX — начале XX в. СПб., 2006;
Сурхаско ЮЮ. Карельская свадебная обрядность (конец XIX — нача-
ло XX в). Л, 1977.
2 См. подробнее: Пушкарева НЛ. Гендерная теория и историческое
знание. СПб., 2007.
392
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
Выявление необходимых для изучения гендерной пробле-
матики источников по этой проблеме остается непростым
делом. Исследователь мужского поведения сталкивается с
огромным массивом документов, которые непросто интерпре-
тировать, исходя из гендерных исследовательских приорите-
тов. В то же время исключение подавляющего большинства
женщин из общественной жизни, их слабое участие в кресть-
янском и городском самоуправлении, полное отсутствие их в
сфере государственного администрирования привели к тому,
что архивные фонды разных ведомств содержат лишь от-
рывочные, случайные упоминания о тех ситуациях общест-
венной и частной жизни, в которых женщины сыграли опре-
деленную роль. Так легко и предсказуемо вне поля зрения
историков осталась значительная (судя по материалам стати-
стики — большая) часть населения Карелии. Цель данной ста-
тьи заключается в изучении гендерных аспектов истории,
статуса женщин в обществе, путей и способов их адаптации
к реалиям провинциальной жизни XIX — начала XX в. с опорой
на материалы, связанные с северной окраиной России. Нема-
ловажный аспект изучаемой проблемы состоит в исследова-
нии тех сил, факторов, стечений обстоятельств, которые актив-
но противостояли консервации традиционной роли женщины
и в конце-концов привели к коренному изменению ее статуса
в российском обществе. Ответы на эти вопросы в конечном
счете дадут возможность восполнить существующие пробелы,
сохраняющиеся в истории Карелии, которая всегда была и
остается до настоящего времени преимущественно историей
мужских деяний.
Статусы мужчин и женщин:
факторы и тенденции
Гендерная идентичность, как и любая другая, представляет
собой «текучее сочетание значений и типов поведения, како-
393
М.В. ПУЛЬКИН
вые мы конструируем, исходя из ценностей, образов и предпи-
саний, которые находим в окружающем мире»3. Эта универ-
сальная формулировка применима и к традиционной культу-
ре. Существующая в ней система ценностей в значительной
мере предопределяла типичные черты поведения женщин и
мужчин. Очевидно, что социальный статус женщин в значи-
тельной мере предопределялся сословной принадлежностью
семейства отца, а после замужества — общественным положе-
нием мужа. По данным А.Я. Ефименко, согласно карельским
обычаям «муж обязан содержать свою жену... между карелами,
несмотря на их крайнюю бедность, очень редки нарушения
этой обязанности»4. Попытки самостоятельно добиваться со-
циальной реализации для женщин чаще всего представлялись
просто невозможными, а препятствия — непреодолимыми.
Права женщин ограничивались законом, который лишь иног-
да вступал в противоречие с существующими нормами. По-
следние действовали значительно более эффективно, охваты-
вая большее количество сфер жизни, чем законодательство,
решительно не позволяя женщинам играть сколько-нибудь
значимые общественные роли.
Важно попытаться оценить события с позиций современ-
ников: субъективного ощущения приниженности, задавленно-
сти у женщин XVIII—XIX вв., скорее всего, не возникало. Они
расценивали свое положение как обычное, освященное века-
ми состояние дел, и вряд ли могли представить себе иную си-
туацию. Такие воззрения сами по себе служили механизмом
подавления инициативы и социального творчества женщин.
Ведь какой-либо иной общественный порядок, кроме суще-
ствующего, просто не был известен. Современникам событий
рисовалась незамысловатая картина взаимоотношений полов.
С одной стороны, «многовековая борьба северного человека с
природой выработала в мужчине энергию, силу воли и любовь 5
5 КиммелМ. Гендерное общество. М., 2006. С. 146.
4 Ефименко АЛ. Народные юридические обычаи лопарей, корелов
и самоедов Архангельской губернии. СПб., 1877. С. 111.
394
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
к труду, там, где это обещало увенчаться успехом». С другой
стороны, «вечная неволя, при невозможности открытой борь-
бы, выработала в женщине те неприглядные привычки и хит-
рости к действительной или притворной робости, к всевоз-
можным видам кокетства и лицемерия, которые так или иначе
облегчали ее незавидную судьбу»5. На протяжении столетий
выработалась сложная система поддержания приниженного
статуса женщин. Суть ее состояла во власти мужа и вообще во
внутрисемейных взаимоотношениях, заключающихся в разно-
образных практиках подчинения, заметная роль в которых
отводилась насилию. В конце XVIII в. олонецкий губернатор
Г.Р. Державин застал этот порядок в полном расцвете. В своих
путевых записках он зафиксировал следующую примечатель-
ную и красноречивую сцену из свадебной обрядности. Тесть,
обращаясь к жениху, предлагал ему наказывать жену «за первую
вину одногодной вицею, за другую —- двугодовою, за третью —
трехгодовой», а затем и вовсе не ограничивать себя в выборе
наказания5 6. По материалам XIX в. молодая жена «не должна
была ни оправдываться, ни возражать в ответ на попреки со
стороны родственников мужа». Обычай требовал от нее демон-
страции смирения «поклонами по самым разным поводам»7.
У Калевальских карел она должна была «подолгу кланяться, ког-
да семья садилась есть»8.
Приниженный статус женщин поддерживался на бытовом
уровне, в повседневной жизни. Пространство дома четко дели-
лось на мужское и женское. Так, хлев был «владением» женщин,
5 Анзимирова МН. Причины нравственной физиономии женщины:
Исторический очерк с приложением статей по женскому вопросу.
СПб., 1901. С. 1.
‘^Державин ГР. Поденная записка, учиненная во время обозрения
губернии правителем Олонецкого наместничества Державиным //
Пименов В.В., Эпштейн Е.М. Русские исследователи Карелии (XVIII в.).
Петрозаводск, 1958. С. 180 (Приложение).
7 Сурхаско ЮЮ. Карельская свадебная обрядность (конец XIX —
начало XX в.). С. 195.
8 Там же.
395
М.В. ПУЛЬКИН
«мужчины заходили туда лишь весной, когда после выгона ско-
та очищали хлев от навоза»9. Вообще хлев оставался важным
местом в жизни женщины, ее стихией. Здесь она могла укрыть-
ся от побоев мужа или ругани свекрови; там же обычно прохо-
дили роды10. В крестьянском доме «женское и детское место»
строго определялось. Это пространство между печью и «зад-
ним углом» избы11, подальше от почетного «красного угла»,
предназначенного для хозяина дома и гостей. Как правило,
женщины не допускались на сходки, а их появление на столь
важном общественном мероприятии расценивалось совре-
менниками как курьезное событие. Так, в декабре 1895 г. кре-
стьяне Святозерской волости собрались для решения важных
дел, связанных со сбором недоимок. Внезапно среди них по-
явилась крестьянка Лукерья Журавлева. Местный староста «при
виде бабы, которые, как известно, некомпетентны в мирских
делах, лишь поднял ее на смех и приказал ей убираться во-
свояси»12.
Итак, на протяжении столетий сформировался мощный и
безукоризненно отлаженный механизм подавления женской
инициативы. Изучение «передачи стереотипных представле-
ний о распределении социальных и семейных ролей из по-
коления в поколение» является сложнейшей задачей, к реше-
нию которой приступают современные специалисты13. Ясно,
что грубое насилие стало лишь одним, не самым существен-
ным проявлением. Значительно более мощным орудием по-
давления стали ментальные структуры: привычные, освя-
щенные традицией стереотипы поведения, существующие и
постоянно воспроизводимые в сознании личности, активно
9 Тароева Р.Ф. Материальная культура карел: Этнографический
очерк М.; Л., 1965. С. 27.
10 Там же. С. 111.
11 Там же. С. 101.
12 Национальный архив Республики Карелия (далее — НА РК).
Ф. 324. On. 1. Д 36/80. Л. 2.
13 Пушкарева НЛ. Тендерная теория и историческое знание. С. 120.
396
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
блокирующие самостоятельные попытки пересмотра (даже
на уровне воображения) привычных норм поведения. Выда-
ющуюся роль в процессе сохранения традиционных гендер-
ных ролей играло так называемое нормативное давление.
Этот термин описывает механизм того, как и почему человек
вынужден подстраиваться под общественные или групповые
ожидания (социальные нормы), чтобы общество его не от-
вергло. Нормативное давление очень важно для понимания
причин приверженности тех или иных индивидов своим ген-
дерным ролям. Этот термин имеет самое прямое отношение
и к положению женщин в рассматриваемый период. Разделе-
ние труда в семье и за ее пределами четко фиксировало при-
ниженный статус женщин. Так, «кормщиками чаще всего бы-
ли мужчины, а женщины гребли»14.
Общественный прогресс на первых порах не внес суще-
ственных корректив. Приниженный статус женщин проявился
и в организации начального образования в северных губер-
ниях России. По данным за 1870 г, «многие поступают в учи-
лища не в определенное для приема время, а когда позволяют
домашние обстоятельства, учатся не постоянно, но с переры-
вами, оставляют училища прежде времени, обучение девочек
считается делом излишним (курсив мой. — МП.)»15. Значи-
тельно более тонко, но не менее эффективно действовали раз-
личные половозрастные сообщества. В частности, речь идет о
парнях-сверстниках, потенциальных женихах. Поведение
сельской девушки «регламентировалось более строго, чем по-
ведение парня». Она «не должна была вести себя слишком
весело и раскованно, так как парни “браковали слишком бой-
ких”»16. У односельчан, судя по олонецким материалам, име-
14 Тароева Р.Ф. Материальная культура карел. С. 68.
15 Российский государственный исторический архив (далее —
РГИА). Ф. 796. Оп. 442. Д. 383. Л. 25.
16 Морозов ИА., Слепцова И.С. Круг игры. Праздник и игра в жизни
севернорусского крестьянина (XIX—XX вв.). М, 2004. С. 102.
397
М.В. ПУЛЬКИН
лись значительно более строгие требования к поведению
девушки. В XIX в. рождение внебрачного ребенка рассматри-
валось карелами как «отступление от одобренного традицией
жизненного сценария», которое «обязывало женщину всю по-
следующую жизнь раскаиваться в содеянном»17. Давление со
стороны крестьянского сообщества проявлялось и на бытовом
уровне, в типичных жизненных ситуациях. Так, «в вопросе о
смертной одежде наиболее консервативными хранителями
традиции, по крайней мере, уже с конца XIX в. выступают жен-
щины <.„>. Мужчины, даже пожилые, судя по источникам, ока-
зывались, видимо, довольно безразличными к требованиям
обычаев»18. В то же время нормативное давление оставляло
женщине значительные возможности доя творчества, достиже-
ния более высокого социального статуса в рамках и при усло-
вии соблюдения существующих гендерных норм. В частности,
особый статус в крестьянском коллективе имели плачеи, вы-
ступавшие в роли знатоков обрядов, связанных с погребе-
нием19. Они хорошо знали «ритуал и традиционную основу
причитаний»20.
Семья и односельчане являлись двумя важнейшими сообще-
ствами, в которых осуществлялась повседневная практика жен-
щин, но именно эти сферы наиболее жестко поддерживали их
приниженный статус. Им же отводилась существенная роль в
оценке девушки/женщины. Все это не исключало индивиду-
ального подхода к выдающимся качествам отдельной лично-
сти. Напротив, традиционная культура располагала собствен-
ными возможностями для оценки конкретной женщины, ее
актуальных достижений и будущих успехов, которая осуществ-
лялась рядом способов. Главное внимание всего общества
17 Илюха ОЛ. Школа и детство в карельской деревне в конце XIX —
начале XX в, С. 40.
18 Сурхаско ЮЮ. Семейные обряды и верования карел. Конец
XIX — начало XX в. Л., 1985. С. 59-
19 Там же. С 65.
20 Там же. С. 80.
398
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
приковывали к себе девушки, достигшие брачного возраста.
Наиболее существенным моментом контроля и сопоставления
отдельных индивидов стали публичные смотрины, участие
потенциальных невест в сельских праздниках. Любая девушка,
не участвующая в играх и плясках, «рисковала остаться старой
девой»21. Но столь же внимательно отслеживалось наличие
трудовых навыков, работоспособность. В трудах И.Ю. Виноку-
ровой можно обнаружить замечательный пример таких, впол-
не утилитарных, оценок, прозвучавших когда-то из уст совре-
менника событий: «Вот красивая-то; вот румяная-то; уже может
работать сохой, работница боевая»22 * *.
В тех сферах, где традиционные нормы явно не могли дей-
ствовать, возникало более свободное пространство для про-
явления женской инициативы. Такой сферой, начиная с по-
следних десятилетий XVII в., стало старообрядчество, а с конца
XIX в. появились многочисленные женщины (предпринима-
тельницы и учительницы), для которых традиционные нормы
и вовсе стали пустым звуком. Таким образом, важнейшими
факторами эмансипации стали перемены в религиозной жиз-
ни, рост образованности и экономическое расслоение обще-
ства. В традиционной культуре отсутствовали готовые сцена-
рии поведения в этих новых сферах, и поведение индивидов
строилось здесь по иным, более свободным принципам. Сла-
бая сторона нормативного давления заключалась и в другом.
Традиционное сообщество и семья иногда противопоставля-
лись друг другу, а некоторые нормы поведения явным образом
фиксировали приоритет интересов семьи перед обществен-
ными, в том числе и гендерными, запросами. Так, «летом хозяй-
ка старалась ни давать взаймы, ни продавать молока соседям,
иначе якобы коровы не будут доиться»25. Во время жатвы жни-
21 Морозов ИА, Слепцова И.С. Круг игры. Праздник и игра в жизни
севернорусского крестьянина (XIX—XX вв.). С. 102.
22 Винокурова ИЮ. Традиционные праздники вепсов Прионежья
(конец XIX — начало XX в.). С. 52.
25 Тароева Р.Ф. Материальная культура карел. С. 33.
399
М.В. ПУЛЬКИН
цы «не позволяли другим женщинам переходить через сжатую
полосу, они не могли подменять соседок по работе до конца
рабочего дня»24. В целом можно сказать, что труд являлся той
сферой, где гендерные стереотипы могли как поддерживаться,
так и подвергаться заметному изменению.
Мужской и женский труд
Традиционная культура рассматривает трудовые навыки,
работоспособность как важнейший фактор оценки мужчин и
женщин. При этом наиболее распространенная точка зрения
вполне предсказуема и в определенной мере сохраняется и
в наши дни: «Мужчина не должен делать женской работы,
а женщина — мужской»25. Особенно внимательно присматри-
вались к девушкам на выданье. Для последних этот критерий
становился наиболее важным: «Мнение односельчан о девуш-
ке как работнице, непременно учитывавшееся при выборе
невесты, складывалось и при наблюдении ее работы, и опо-
средованно, по продукции — у всех на виду была ее одежда
собственного изготовления»26. Записки современников собы-
тий показывают, что система гендерного разделения присут-
ствовала и во время полевых работ. Так, в страде «принимает
участие все рабочее население» обоего пола, но по оконча-
нии полевых работ «труд населения разделяется». Женщины
приступают к уборке картофеля и огородных овощей, зани-
маются обработкой льна и конопли, собиранием ягод и гри-
бов, заготовлением и доставкой хвои, вывозкой навоза. В на-
чале зимы наступает черед домашних рукоделий: вязания
24 Тароева Р.Ф. Материальная культура карел. С. 27.
25 Миронов БМ. Социальная история России периода империи
(XVIII — начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи и
правового государства. СПб., 1999- Т. 1. С. 162.
26 Громыко ММ. Традиционные нормы поведения и формы обще-
ния русских крестьян XIX в. М., 1986. С. 108.
400
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
чулок, шитья белья и т.д. В некоторых местностях Олонецкой
губернии «предметы рукоделия идут не только для себя, но и
в продажу, как, например, в Каргопольском уезде». При этом
соблюдается следующая любопытная закономерность: «Вся
выручка от продажи этих вещей составляет неотъемлемую
собственность женщин, ограждаемую обычаем от всяких по-
сторонних посягательств»27.
Женский труд на пахоте расценивался современниками как
крайне неэффективный, а его вынужденное применение зара-
нее обрекало крестьянские семейства на полуголодное суще-
ствование. «Посмотрите весною на поля наших сел, — писал
очевидец, — и увидите за сохой добрую половину женщин,
которые кой-как ковыряют землю. Само собой понятно, что
женщина обработать и удобрить землю не в силах. <...> Бурла-
ки сдали землю в руки своих жен и часто плачут из-за плохо-
го урожая и жалуются на свое положение»28. Наиболее сложной
стала участь тех женщин, которые нанимались в работницы.
Биография одной из них, Агафьи, представлена в губернской
прессе как обобщенный пример скрытых от постороннего
наблюдателя драм сельской жизни. Бедность заставила Агафью
покинуть родную деревню и уйти за 60 верст от родного дома.
Но «что за жизнь работницы у угрюмого обитателя Корелы?».
Автор статьи поясняет городским жителям: «Нет той черной
работы, которой бы она не исполняла. Это слепое орудие в
руках кремневого по характеру хозяина, который вытягивает
все соки и доводит жертву до истощения», Каждодневный тяж-
кий труд заканчивается мучительной гибелью работницы29.
Лишь изредка источники фиксируют эффективный труд
женщин, которые в этом случае во всем уподобляются мужчи-
27 Работы крестьянского населения Олонецкой губернии в осенне-
зимний период 1901 гг. // Олонецкие губернские ведомости (далее —
ОГВ). 1902. № 64. С. 2.
28 Канакшанин. Незавидный промысел // Вестник Олонецкого гу-
бернского земства (далее — ВОГЗ). 1911. № 1. С. 23.
29 В пасхальную ночь // ОГВ. 1901. № 38. С. 2.
401
М.В. ПУЛЬКИН
нам. Так, особого упоминания земской прессы удостоилась
работа женщин в самой тяжелой сфере — на вывозке бревен.
Здесь, по свидетельству современника, «много работает деву-
шек и женщин, и последние так привычны к этой работе, что
работают не хуже мужчины». «Во время вывозки бревен они
одеваются в короткую суконную кацавейку, на ноги надевают
штаны, юбку подберет высоко, топор за кушаком, и только ее
от мужчины отличишь тем, что на голове не шапка, а платок».
Но работа и для них оказалась выполнимой. «Всегда они доб-
рые, веселые и не тяготятся тем, что исполняют непосильную
для себя мужскую работу. И они даже гордятся тем, что рабо-
тают наравне с мужчинами, и даже приговаривают, “мы не
желаем сидеть на мужниной шее и даром хлебы есть”»30.
Государственная служба, где женщины из привилегирован-
ных слоев общества начали в конце XIX — начале XX в. все
активнее заявлять о себе, согласно законам, оставалась мало-
доступной для прекрасного пола. Действующие на начало
XX в. правовые нормы предписывали «допускать» женщин
на ряд должностей. Во-первых, «к занятиям по счетной или
письменной части в женских заведениях ведомства учрежде-
ний императрицы Марии»; во-вторых, «к занятию должно-
стей акушерских, фельдшерских и аптекарских в женских
лечебных учреждениях». Третьим важным полем занятий для
женщин стало участие в деятельности образовательных
учреждений. Их разрешалось привлекать «к занятиям на по-
прище воспитательном, на основании правил, изложенных в
уставах учебных заведений». Некоторые женщины могли на-
ходиться на должностях телеграфистов, «по счетной и пись-
менной части» и даже стать врачами, но «без права государ-
ственной службы»31.
30МатросовЕ. Деревня Кодозеро, Повенецкогоуезда //ВОГЗ. 1911-
№ 4. С. 27.
31 Полянский А. (сост.) Русская женщина на государственной и об-
щественной службе. Сборник постановлений и распоряжений прави-
тельства, определяющих права и обязанности русских женщин по
402
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
Трудовая деятельность в целом стала существенной сферой,
которая лишь потенциально, в перспективе могла открыть для
женщин дорогу к самореализации. Но в изучаемый период
ситуация здесь оставалась иной. Общество в целом, от тра-
диционных крестьянских сообществ до имперского зако-
нодательства, активно сопротивлялось связанной с трудовой
деятельностью вертикальной мобильности женщин. Необхо-
димы были существенные трансформации в устоявшихся об-
щественных стереотипах для того, чтобы ситуация начала
меняться. Новшества могли в первую очередь затронуть те сфе-
ры, которые в России традиционно не считаются престиж-
ными. Конкуренция со стороны мужчин здесь ощущалась
значительно слабее. Речь идет, в частности, об учреждениях об-
разования.
Мужчины и женщины в системе образования
Народное просвещение стало наиболее важной сферой, в
которой женская инициатива могла проявиться в полной мере,
быстро и навсегда меняя устоявшийся традиционный уклад
жизни. Более того, школьное образование коренным образом
модифицировало схему взаимоотношений полов. Во-первых,
в школе девочки впервые конкурировали с мальчиками, при-
чем исход конкуренции определялся интеллектом, а не был
заранее предписан традиционным деревенским обиходом. Во-
вторых, школьная жизнь протекала под контролем женщин-
учительниц, считаться с которым были обязаны все учащиеся.
Для мальчиков подчинение женскому руководству и контролю
стало фактором, неизбежно влияющим на мировоззрение и
заметным образом трансформирующим привычные гендер-
ные роли. Наконец, педагогический коллектив, в значительной
службе, с приложением уставов и положений казенных и частных
вспомогательных касс и обществ, услугами которых может пользовать-
ся женщина. М., 1901. С. V.
403
М.В. ПУЛЬКИН
мере состоящий из женщин, формировал иные нормы поведе-
ния, отличающиеся от существующих в окрестных деревнях, а
входящие в его состав представительницы слабого пола впол-
не свободно могли преступать устоявшиеся обычаи. Все это
создавало возможность появления альтернативных гендерных
норм поведения, которые формировались и успешно суще-
ствовали на глазах у подрастающего поколения.
В конце XIX в. в Карелии началось становление женского
образования. Наиболее заметным, профессиональным и пер-
спективным учреждением здесь стала Мариинская женская
гимназия, которая была создана на базе действовавшего в Пет-
розаводске с 1861 г. женского училища первого разряда в
составе четырех классов. Сравнение числа учебных часов по
некоторым предметам приводило современницу событий к
грустным аналогиям: «В отношении учебных часов русского
языка в неделю мужская гимназия обставлена любящей рукой
родного отца, а наша — суровой рукой мачехи»32. Низовой уро-
вень образования также претерпевал серьезные изменения.
В 1901/02 учебном году в курс наук, преподаваемых в петроза-
водских церковно-приходских школах, добавилось обучение
девочек рукоделию. Комментируя этот факт, современник со-
бытий отмечал два важных обстоятельства. Во-первых, «общее
число учащихся мальчиков и девочек располагается в этих
школах так, что девочки составляют всего числа учащихся в
той или другой городской церковно-приходской школе, а в
инойТпколе число девочек и более этого количества»33. Во-вто-
рых, «карьера большинства девочек без всякого сомнения —
замужество. И с уверенностью можно сказать, что немногие из
32 Полянский А. (сост.) Русская женщина на государственной и об-
щественной службе. Сборник постановлений и распоряжений прави-
тельства, определяющих права и обязанности русских женщин по
службе, с приложением уставов и положений казенных и частных
вспомогательных касс и обществ, услугами которых может пользовать-
ся женщина. С. 3.
33 ПД. Из жизни церковной школы (обучение рукоделию) // ОГВ.
1902. № 81. С. 3.
404
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
них, по выходе замуж, будут располагать такими средствами,
чтобы потребности домашнего обихода удовлетворять путем
найма портних и белошвеек. Большинству из них этот труд
придется нести самим»54. Совсем иная картина содержится в
описании села Остречины Петрозаводского уезда: «Мальчики
в нашей волости обучаются почти все без исключения, а девоч-
ки только более состоятельных крестьян»55. Всего, по данным
на 1901 г, в Олонецкой губернии работало 631 учебное заве-
дение, в которых обучалось 14 938 мальчиков и 6470 девочек56.
Иногда в прессе встречаются суждения о намерениях родите-
лей, посылающих своих дочерей в школу. В 19Ю г. местный
педагог П. Успенский писал, что мальчиков посылают учиться
для того, чтобы они стали «лицами, получающими определен-
ное содержание независимо от приносимой ими пользы». Но
есть и другой факт: «Село посылает в школу кроме мальчиков
еще и 30—40 девочек без указанных выше надежд». Это гово-
рит о том, «что школа здесь нужна и еще для чего-то»57. По сви-
детельству другого учителя, отсутствие большинства девочек в
школе вполне объяснимо: «Они и няньки маленьким членам
семьи, они и пол метут, и куделю прядут, и чулки или рукавич-
ки вяжут, и за скотиной следят». Поэтому «помощницу такую
крестьянин ценит и лишиться ее не пожелает»58.
Педагогический коллектив, как говорилось выше, включал
заметный процент женщин. Как утверждала в 1915 г. земская
печать, число учащих женщин вообще, независимо от ценза,
преобладает над числом учителей и по общероссийскому под-
счету, но по Олонецкой губернии это преобладание женщин
выше общей средней цифры. Однако в распределении мужчин
и женщин по разным учебным заведениям «сказывается обыч-
54 Там же. С. 3-
55 Село Остречины // ОГВ. 1902. № 82. С. 3-
56 N. Из области местной статистики // ОГВ. 1902. № 105. С. 2.
57 Успенский П. Несколько слов об отношении крестьян к школе //
ВОГЗ. 19Ю. № 11. С. 21.
58 Забивкин И. Народ и школа (Из наблюдений учителя) // ВОГЗ.
1910. № 23. С. 5.
405
М.В. ПУЛЬКИН
ный закон распределения мужского и женского труда, те. то
обстоятельство, что женский труд оплачивается дешевле муж-
ского». Так, в «министерских» школах, где преобладают мужчи-
ны, годовой оклад 468 руб., а в земских школах, где оклад
411 руб., женщин значительно больше. Наконец, в церковно-
приходских школах, где годовой оклад 384 руб., процент жен-
щин оказался рекордным (б9%)39.
Образование позволило заметным, революционным обра-
зом изменить сложившуюся на протяжении столетий систему
гендерного разделения труда. Другой сферой, где участие жен-
щин в силу непреодолимых ограничений не могло быть столь
же полноценным, но которая все же нуждалась в привлечении
многообразных усилий обоих полов, стала религиозная жизнь.
Гендерные аспекты поведения
в конфессиональной сфере
Приобщение женщин к православной религии оказалось
значительно более трудным делом, чем аналогичная работа с
прихожанами-мужчинами. Причиной этого стал значительно
более ощутимый языковой барьер, разделяющий духовенство
и прихожанок. Как говорилось в рапорте епископа олонецко-
го и петрозаводского Игнатия, адресованном Синоду, среди
карелов Олонецкой епархии «из женского пола, по крайней
мере, две трети не умеют говорить иначе, как по-карельски. <...>
Дети обоего пола говорят языком матерей»40. Это положение
не было спецификой лишь Олонецкой губернии. В Яренском
уезде Вологодской губернии местные власти в начале XX в.
констатировали то же самое: «Часть мужского населения (зы-
рян. — МЛ?) понимает русскую речь <...> женщины же пони-
39 ИД. Учительский персонал деревни и повышение его культурно-
сти И ВОГЗ. 1915. № 8. С. 15.
40 НА РК Ф. 25. Оп. 20. Д. 78/906. Л. 37.
406
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
мают ее слабо и по-русски вовсе не говорят»41. В начале XX в.
ситуация сохранялась. Так, духовенство Селецкого прихода
Повенецкого уезда в своем обращении к епископу в 1914 г. под-
черкивало особую значимость карельского языка для нужд
богослужения: «Приход наш карельский, в нем 900 с неболь-
шим человек, из коих мужчины все, за очень редкими исклю-
чениями, понимают русскую речь и сами говорят по-русски,
зато женщины <...> в полном смысле слова карелки (курсив
мой. — Mlty42 *.
Подбирая ключи к женским сердцам, духовенство, в то же
время, оказывало ощутимое воздействие на статус женщин,
контролируя разные сферы их жизни. Так, в 1871 г. Олонецкая
духовная консистория рассмотрела дело о блудодеянии кре-
стьянки А. Моисеевой. За рождение ребенка вне брака ей было
отказано в причастии, четыре раза в год предписано испове-
доваться и т.д.41 Те инициативы женщин, которые соответство-
вали христианским представлениям, всячески поощрялись.
Церковь предоставляла женщинам возможности проявить ак-
тивность в служении общему делу. Некоторые сферы религи-
озной жизни открывали перед прихожанками возможность
проявить свои деловые качества или просто принять посиль-
ное участие в обрядах. Олонецкая епархиальная пресса рапор-
товала о первых успехах: «Вот робко подходят к благочинно-
муженщины и просят дозволения и им в несении святых икон.
Радости их не было границ, когда они получили желаемое раз-
решение»44. В церкви возникали возможности для реализации
41 Освящение здания двухклассной церковно-приходской школы в
селе Онежье Яренского уезда // Вологодские епархиальные ведомости.
1903. № 2. С. 50.
42 А П-ий. Посещение преосвященнейшим Варсонофием Селецко-
го прихода Повенецкого уезда // Олонецкие епархиальные ведомости
(далее — ОЕВ). 1914. № 18. С. 409-
41 НА РК Ф. 25. Оп. 7. Д. 68/12. Л. 2.
44 Волокославский А. Соединенный крестный ход 8 приходов
17-го благочиннического округа Олонецкой епархии к Параскевин-
ской приписной церкви Тудозерского прихода Вытегорского уезда
17 и 18 июля // ОЕВ. 1914. № 26. С. 603.
407
М.В. ПУЛЬКИН
талантов совсем юных представительниц прекрасного пола.
Так, по данным за 1870 г., в Контушском приходе Вытегорско-
го уезда «учащиеся под руководством местного священника
девочки настолько успели в искусстве пения, что могли петь на
левом клиросе во время совершения архиепископом в приход-
ском их храме всенощного богослужения»45. В начале XX в.
в епархиальной прессе появлялись и более откровенные выс-
казывания на эту же тему: «Радости женщин не было конца, что
даже баб заставил Владыка петь в церкви»46. Паломничество к
святым местам, судя по современным исследованиям, в значи-
тельной мере, невзирая на опасности дальнего пути, остава-
лось уделом женщин. «Ходили большей частью женщины и
девушки, мужчины — реже». В числе причин, побуждающих к
посещению святых мест, называют неудачное замужество или
желание выйти замуж, болезни детей, бесплодие, болезни род-
ственников или собственные, неурядицы со скотиной47. Неко-
торые женщины проявляли значительно большую активность
в решении насущных духовных вопросов. Так, в конце XIX в.
церковный староста из Имоченского прихода Лодейнополь-
ского уезда решил вопрос о сборе денег необычным для свое-
го времени образом. Он нашел «сборщицу бывалую, усердную
<...> женщину умную, просвещенную и благочестивую», кото-
рая успешно собрала недостающую для завершения строитель-
ства местного храма сумму48.
45 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Л. 7—7 об.
46 Преосвященнейший Никанор, епископ Олонецкий и Петроза-
водский, его назначение, прибытие и начало служения в Петрозавод-
ске // ОЕВ. 1909. № 3. С. 65.
47 Алексеева НВ. Обетная практика русского крестьянства в системе
сакральной географии и топографии православных объектов Евро-
пейского Севера России XVIII—XIX вв. // Сакральная география и тра-
диционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севе-
ра. Архангельск, 2008. С. 156.
48 М.С. Алексей Тимофеевич Смекалов (Некролог) // ОЕВ. 1906.
№ 13. С. 517.
408
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
Получая всестороннюю поддержку от женщин, священно-
служители выступали против обычаев, нарушающих права
прихожанок. Священник Кимасозерского прихода в своем ра-
порте епископу в 1857 г. утверждал: «Служа пять месяцев в хра-
ме Божием, не видел ни одного человека женска пола». Одна из
прихожанок, осмелившаяся посетить церковь и исповедаться,
вызвала негодование своего свекра, который «едва ли не при-
бил свою невестку»49. Иногда клирики акцентировали вни-
мание на более серьезных нарушениях. Так, в 1900 г. съезд
благочинных Олонецкой епархии обращал внимание на недо-
пустимые нарушения при исполнении таинства брака. Во-пер-
вых, благочинные обращали внимание на «древне-языческий,
противный церковным канонам и законам гражданским обы-
чай», в соответствии с которым осуществлялись похищения
невест прямо на улицах городов. При этом не всегда похити-
тели действовали с согласия невесты и с ведома ее родителей.
Во-вторых, нередко браки заключались без родительского бла-
гословения. Съезд предписывал священникам «таких браков
решительно не венчать и всею силою пастырского слова убеж-
дать прихожан оставить такой дикий и совершенно не соглас-
ный с духом Святой православной веры и законом граждан-
ским обычай»50.
Духовная сфера стала еще одной составляющей обществен-
ной жизни, в которой женская инициатива могла проявиться
в полной мере. Эти новые проявления легкообъяснимы. Во-
первых, сама основа организации церкви состоит в приорите-
те мужчин, которые заведомо обладают здесь доминирующи-
ми позициями и могут не опасаться их утратить. Во-вторых, и
это не менее важно, усложняющаяся церковная жизнь требо-
вала все больших усилий, в то время как возможности мужчин,
активно участвующих в религиозной жизни, оставались преж-
49 НА РК Ф. 25. Оп. 8. Д. 5/16. Л. 1.
50 Из постановления благочиннического съезда Олонецкой епар-
хии, бывшего в г. Каргополе // ОЕВ. 1900. № 7. С. 257—258.
409
М.В. ПУЛЬКИН
ними. Тем самым возникла и стала привычной еще одна сфе-
ра проявления женской активности. Однако далеко не всегда
инициативы женщин, поиск новых сфер деятельности, в кото-
рых они могли бы активно конкурировать с мужчинами, доби-
ваться успехов в материальном плане и становиться более вли-
ятельными, соответствовали требованиям закона. Сохранялись
и даже возрастали многочисленные соблазны, связанные с де-
виантным поведением как формой преодоления запретов, на-
ложенных обществом.
Норма и отклонение
в мужском и женском поведении
Проблема преодоления отработанных за длительное время
сценариев мужского и женского поведения является одной из
наименее изученных. Известно, что преступность всегда «име-
ет динамичный, инициативный, творческий характер <...>
Самозащита общества от преступности по своему происхож-
дению вторична. Первые ходы делает преступность»51. В ген-
дерной сфере эта закономерность проявилась вполне. Воз-
можности преодоления сложившегося гендерного порядка
поведения и системы оценок по мере роста преступности
постепенно возрастали. Но этот рост сдерживался традицион-
ными нормами. Даже во время регулярных деревенских празд-
ничных драк, когда исчезали все запреты, женщины руковод-
ствовались определенными нормами поведения. Их участие в
сельских побоищах «не допускалось этикетом, однако счита-
лось вполне допустимым, что женщины разводят дерущихся
по сторонам, разнимают или даже защищают “своих” мужчин
от нападения “чужих”»52. Иногда в источниках встречаются
51 Лунеев ВВ. Преступность XX века. Мировые, региональные и рос-
сийские Тенденции. М., 1997. С. 31.
52 Морозов ИА., Слепцова И.С. Круг игры. Праздник и игра в жизни
севернорусского крестьянина (XIX—XX вв.). С. 207.
410
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
данные об отклоняющемся поведении женщин во время празд-
ников, и в частности о пьянстве. Так, по данным начала XX в.,
в праздники «молодые девушки не пьют <...> надо угощать гос-
тей». Зато в первое воскресенье после праздника «девицы
возьмут свое: иная так “налижется”, что побледнеет вся, как
береста, и где-либо на задворках исправно очищает свой пере-
полненный желудок»53.
Радикальные формы нарушения устоявшегося порядка
оставались в изучаемое время уделом мужчин. Известно, что на
рубеже XIX и XX вв. женская преступность в Олонецкой губер-
нии оказалась «развитой в гораздо меньшей степени, чем пре-
ступность мужская»54. Наиболее часто встречающаяся форма
насилия в отношении женщин связана с крестьянским бытом.
Дела о домашнем насилии легко найти в материалах делопро-
изводства. Так, в 1892 г. пристав первого стана Петрозаводско-
го уезда рассматривал дело о постоянных избиениях крестья-
нином Патракеем Устиновым своей жены. Как утверждали
очевидцы, ночью в деревне Каскес-наволок раздался сильный
шум: какая-то женщина, разбив окно, выскочила из второго
этажа дома Устинова с криком: «Спасите, убивают!» Вслед за
женщиной вылетел какой-то предмет (впоследствии оказалось,
что это был топор). Выбросившаяся из окна женщина «с тру-
дом поднялась и побежала к дому десятского Антона Иванова».
Начавшееся расследование дела оказалось безрезультатным.
Выяснилось, что Устинов «и ранее этого сильно бил и истязал
свою жену и пасынка мальчика 11 лет». Но дело, как нередко
бывает и сегодня, прекратилось «за отсутствием жалобы потер-
певшей»55. В целом проблема насилия в отношении женщин
подробно отражена в источниках. В них содержатся сведения
о самых разных посягательствах на здоровье и имущество жен-
щин, а также о сексуальной агрессии в отношении их. Так, в
53 Роев ВЛ. Из учительских воспоминаний // ВОГЗ. 1911- № 3. С. 22.
54 Копяткевич ВА. Преступность в Олонецкой губернии за пятна-
дцатилетие. 1897-—1911 гг. Петрозаводск, 1914. С. 16.
53 НА РК. Ф. 324. On. 1. Д. 31/Ю. Л. 4—6.
411
М.В. ПУЛЬКИН
рапорте священника Ведлозерского прихода содержатся све-
дения о событиях января 1877 г. Местный крестьянин Прохор
Алексеев затащил к себе в дом девицу Пелагею Иванову, «хотел
взять ее в замужество, обманул, обесчестил ее и, прожив как с
женою до 29 января, затем прогнал и обвенчался с другою кре-
стьянкою»56. Иногда насилие принимало менее серьезные, но
распространенные и не осуждаемые большинством населения
формы. «Есть деревушки, — писал он, — где на беседе не позво-
ляется ругаться матерно, где нельзя слишком вольно обходить-
ся с девушками <...> К сожалению, это единичные случаи»57.
Повсюду в мире всегда «несопоставимо большее количе-
ство преступлений совершают мужчины»58. Женская преступ-
ность полностью отсутствовала в сфере должностных пре-
ступлений (взятки, превышение полномочий), что вполне
объяснимо, поскольку женщины, по сути дела, были отстране-
ны от участия в деятельности органов власти. «Крайне ничтож-
ным» оставалось участие женщин в политических преступле-
ниях. С 1897 по 1911 г., в том числе в бурные годы первой
русской революции, к ответственности по этой разновидности
деяний привлечено 2 женщины и 232 мужчины. Несколько
большее число женщин предстало перед судом за преступле-
ния против жизни, здоровья, свободы частных лиц, а также
против прав собственности. Зато в преступлениях против
«прав семейственных» (родительские права, обязанности суп-
ругов) число подсудимых женщин оказалось «лишь немного
ниже числа мужчин». Впрочем, по соответствующим статьям
закона в рассматриваемый период было осуждено небольшое
число граждан обоего пола59. По общероссийской статистике,
56 НА РК Ф. 25. Оп. 7. Д. 74/6. Л. 5-5 об.
57 Роев В. Деревенская тьма и школьные чтения // ВОГЗ. 19Ю. № 17.
С. 6.
58 БрэйтуэйтДж. Преступление, стыд и воссоединение. М., 2002.
С. 79.
59 Копяткевич ВА. Указ. соч. С. 12.
412
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
в 1889—1993 гг. женщины составляли 12,3% от общего числа
осужденных60. Однако имеются сферы, где женская преступ-
ность проявлялась предельно отчетливо, занимала лидирую-
щее положение. Так, в числе осужденных за детоубийство жен-
щины составляли 98,3%61. Имелись и другие сферы преступной
деятельности, в которых участие женщин оказалось весьма за-
метным. В 1915 г. в земской печати появилась серия статей
о преодолении пьянства, в одной из которых говорилось о «не-
которых бабах», отбывающих наказание за тайную торговлю
спиртным в условиях действия сухого закона. Их «только в ло-
дейнопольской тюрьме сидит свыше полусотни». Многие из
них «получали ежедневно не меньше рубля в бойких дерев-
нюшках, расположенных на почтовых трактах». В месяц их
доход составлял 30 рублей, что равнялось жалованью народно-
го учителя62 *.
Особой формой проявления женской девиантности стал
«бордельный промысел». На первых порах, в XVIII в., с прости-
туцией, существовавшей на Петровском заводе, боролись с
помощью репрессивных мер. Заводская канцелярия в 1775 г.
обнаружила, что в слободе живут девки, которые «подвергают
как себя, так и других <...> венерическим болезням». Девок ре-
шили «отослать на прежние жительства», а чтобы они больше
не появились при заводах, «выдать в замужество»61’. В дальней-
шем, в XIX — начале XX в., попытки искоренить проституцию
не предпринимались. Здесь срабатывала общероссийская за-
кономерность: «Наряду с довольно скромными масштабами
привлечения к уголовной ответственности за сводничество
значительно большее количество проституток привлекалось к
судебной ответственности за неисполнение правил врачебно-
60 Остроумов С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной
России. М., 1980. С. 44.
61 Там же. С. 44.
62 А П-ий. По поводу отмены продажи спиртных напитков // ВОГЗ.
1915. №4. С. 14.
НА РК. Ф. 445. On. 1. Д. 279. Л. 327—328.
413
М.В. ПУЛЬКИН
полицейского надзора»64. На основании циркуляра Министер-
ства внутренних дел, разосланного в ноябре 1877 г, олонецкий
губернатор был обязан организовать «тщательнейшее разыс-
кание всех явных и тайных притонов разврата», но не с целью
их ликвидации, а для «подчинения их установленному надзо-
ру». В этом же циркуляре содержалось требование об «обяза-
тельном медицинском освидетельствовании как женщин воль-
ного поведения, так и <...> всех лиц низшего класса». Лечение
женщин, торгующих собственным телом, возлагалось на со-
держательниц домов терпимости65.
Итак, результаты исследования гендерных аспектов деви-
антной сферы оказались вполне предсказуемыми. Девиантное
поведение стало фактором, стимулирующим существенные
гендерные изменения. С одной стороны, насилие в отношении
женщин оставалось мощным, значимым фактором, препят-
ствующим женскому равноправию. Но, с другой стороны, жен-
ская преступность становилась той сферой, в которой появля-
лись и становились все более значимыми возможности для
гендерного упавнения. Эти возможности заключались как в
росте материальных возможностей и увеличении числа источ-
ников самостоятельного заработка, так и в статусных изме-
нениях: покорность и пассивность как главные стереотипы
женского поведения постепенно становились достоянием
прошлого.
Подводя итоги, отметим, что на рубеже XIX—XX вв. ограни-
чению прав женщин способствовал ряд тенденций. Во-первых,
устоявшиеся традиции, нацеленные на вытеснение женщин из
общественной жизни в разных слоях общества, включая низо-
вой уровень крестьянского самоуправления. Во-вторых, закон
активно препятствовал вертикальной мобильности женщин,
позволяя им занимать лишь второстепенные должности, необ-
ходимые для функционирования растущего государственного
64 Девиантность и социальный контроль в России (XIX—XX вв.):
тенденции и социологическое осмысление. СПб., 2000. С. 325.
65 НА РК. Ф. 324. On. 1. Д 10/2. Л. 1.
414
ЖИЗНЬ ЖЕНЩИНЫ В ОЛОНЕЦКОЙ ЕПАРХИИ...
аппарата Российской империи. Но самым мощным препят-
ствием на пути эмансипации стало мировоззрение самих жен-
щин, сформировавшиеся у них устойчивые представления,
согласно которым у так называемого слабого пола отсутство-
вали любые иные жизненные перспективы, кроме замужества
и ведения домашнего хозяйства. Эта позиция активно поддер-
живалась большинством мужчин. Большинством, но не всеми:
определенная часть приходского духовенства, руководство
учебных заведений имело иной взгляд на данную проблему.
Пробуждение женской активности в определенной мере про-
изошло по мужской инициативе, устоявшиеся стереотипы ста-
ли стремительно разрушаться, и вскоре этот процесс стал не-
обратимым.
Список сокращений
ВЕВ — «Вологодские епархиальные ведомости»;
ВОГЗ — «Вестник Олонецкого губернского земства»;
НА РК — Национальный архив Республики Карелии;
ОГВ — «Олонецкие губернские ведомости»;
ОЕВ — «Олонецкие епархиальные ведомости»;
РГИА — Российский государственный исторический архив.
ОИ. Курто
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ
ЖЕЛТУГИНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
(КОНЕЦ XIX - НАЧАЛО XX В.)
Одним из уникальных примеров сосуществования на одной
территории русских и китайских граждан является опыт созда-
ния на российско-китайском приграничье незаконных госу-
дарственных образований в конце XIX — начале XX в., основой
для которых послужила золотодобыча. Автору представляется
необычайно интересным тот факт, что на отдельно взятых
компактных территориях стихийно и без каких-либо посылов
извне, основываясь исключительно на внутреннем стремлении
людей к упорядочиванию собственных межличностных отно-
шений, возникали своего рода «протогосударства», многона-
циональные, разноязыкие, с самостоятельно разработанным
законодательством и системой самообеспечения.
После того как в конце XIX в. Забайкалье, Приамурье и севе-
ро-восток Маньчжурии привлекли внимание общественности
своими многочисленными золотоносными реками, в регион
со всех концов России и Китая хлынули потоки авантюристов
и охотников за быстрой наживой, породив сибирско-мань-
чжурский вариант золотой лихорадки. Стремление людей
к дисциплине, порядку и безопасности нашло воплощение в
многочисленных попытках создания «народных республик»,
базирующихся на демократических принципах и самоуправ-
лении. Наиболее успешной из таких республик была так назы-
ваемая Желлугинская республика, просуществовавшая около
трех лет и стремительно эволюционировавшая от сообщества
беглых каторжников до некоего демократического образова-
416
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
ния и культурно-промышленного центра. В рамках данного
исследования попытаемся установить, можно ли считать Жел-
тугу прообразом демократического государства? Каковы были
ее население и территория? На каком языке говорили ее «граж-
дане»? Кем она управлялась? Что составляло основу ее эко-
номики? Существовало ли разделение властей? Имела ли она
собственную армию? Объединяла ли жителей республики ка-
кая-либо «национальная» идея?
Для ответа на поставленные вопросы мною были изучены
архивные материалы РГБ и Института востоковедения РАН, а
также проведены самостоятельные исследования на северо-
востоке АР Внутренняя Монголия. Кроме того, в поисках мате-
риала мною были изучены коллекции геологических музеев
Москвы.
Анализ имеющихся сведений позволяет утверждать, что
данная тема практически не изучена, хотя и представляет боль-
шой интерес. Наиболее полную картину происходившего в
Желтугинской республике можно получить в таких работах,
как «Амурская Калифорния»1 и «Описание Маньчжурии»2. При
этом первая работа, безусловно, легла в основу второй. Работы
интересны комплексным подходом к исследуемому вопросу и
временной близостью к описываемым событиям. Незакон-
ность осуществляемой желтугинцами деятельности, вероятнее
всего, является основной причиной, по которой русские иссле-
дователи оставили без должного внимания данную страницу
истории. А потому даже непосредственно в момент существо-
вания этих золотопромышленных республик информацию о
них можно было получить главным образом из публикуемых
в прессе свидетельств очевидцев. Среди таких изданий наибо-
лее значимыми являлись газета «Сибирь» и журналы «Вос-
точное Обозрение», «Вестник Императорского Русского Гео-
1 Амурская Калифорния / Сибирские рассказы из жизни прииско-
вого люда. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1888. С. 273—322, 275.
2 Описание Маньчжурии (с картой) / Под ред. Дм. Позднеева. Т. 1.
СПб.: Типография Ю.Н. Эрлих, 1897. С. 476—478.
417
О.И. КУРТО
графического Общества», «Жизнь на Восточной окраине».
Любопытную, но чрезвычайно краткую информацию по инте-
ресующей нас теме можно найти в художественном произве-
дении Н.В. Латкина «На сибирских золотых приисках», напи-
санном по воспоминаниям очевидцев3.
Скудость имеющихся сведений вынудила автора в хоДе
своей работы обращаться к материалам, описывающим иные,
нежели Желтугинская республика, незаконные образования4.
Автор считает, что один временной промежуток, общность
целей и мотивов, единство деятельности и существовавших
условий позволяет предполагать, что сформированный быт и
особенности жизнеобеспечения за некоторыми различиями
были схожи как у золотоискателей Забайкалья, так и у тех, кто
трудился в Приамурье. Обрывочные сведения можно также
найти в популярных в то время дневниках путешественников5.
3 Латкин НВ. На сибирских золотых приисках (из таежных воспо-
минаний). СПб.: Типография Высочайше утвержденного Товарищества
«Общественная Польза», 1898.
4 УманьскийА. Очерки золотопромышленности в Енисейской тай-
ге. СПб.: [без изд.], 1886; Завитков. В тайге // Сибирские рассказы из
жизни приискового люда. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1888.
С 1—91; Сретенский. Сибирские мученики // Сибирские рассказы.
1888. С 92-— 2УТ,Н.Г-в. Олекминская Калифорния // Сибирские расска-
зы из жизни приискового люда. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича,
1888. С. 238—272; Васильев ЕИ. Миллионный ключ // Горный журнал.
1897. Т. 1.С. 109— И 2\Латкин НВ. На сибирских золотых приисках (из
таежных воспоминаний). СПб.: Типография Высочайше утвержден-
ного Товарищества «Общественная Польза», 1898; Садовников И.Ф. Сис-
тематический указатель к карте золотопромышленного района Олек-
минского горного округа. СПб.: [без изд.], 1909; Арсеньев BJC. Дереу
Узала. Сквозь тайгу. М.: Мысль, 1972.
5 Очерки Амурского края, южной части приморской области и ост-
рова Сахалина в геологическом и горно-промышленном отношении.
Смельчаки проникали в Маньчжурию, Покумар, Сунгари и Уссури. СПб.:
[без изд.], 1876; Тереш М.С. На Дальний Восток. Путевые очерки от Мос-
квы до Маньчжурии и Сахалину до Японии. М.: Типография АП. Поплав-
ского, 1904; Грулёв МВ. Записки генерала-еврея // Интернет-сайт «Рус-
ская императорская армия» (http://www.regiment.rU/Lib/B/6/8.htm).
418
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
Некоторые факты можно почерпнуть из художественных про-
изведений, сюжеты которых были основаны на реальных со-
бытиях0. Ценные, но крайне ограниченные сведения можно
найти в трудах крупнейшего исследователя Маньчжурии, гео-
лога Э.Э. Анерта7. Полезны также статьи общенаучного харак-
тера8. Познавательный фотоматериал можно найти в коллек-
6 Очерки Амурского края, южной части приморской области и
острова Сахалина в геологическом и горно-промышленном отноше-
нии. Смельчаки проникали в Маньчжурию, Покумар, Сунгари и Уссу-
ри. СПб.; [без изд.], 1876-, Немирович-Данченко ВИ. Забытый рудник.
М.: Посредник, 1893; Васильев ЕМ. Миллионный ключ // Горный жур-
нал. 1897. Т. 1. С. 109— \12-, Наумов НИ. Собрание сочинений Н.П. Нау-
мова в 2-х томах. СПб.: О.Н. Попова, 1897; Игнаткин ЮА. По диким
степям Забайкалья. Очерки золота Забайкалья. Чита: Центр, научн. и
образоват. программ, 1994; Русанов АЛ. Старательская вольница («Зо-
лото Желтуги»). Чита: Читинское книжное издательство, 1995; Руса-
нов АЛ. Чалдоны. Чита: Читинское книжное издательство, 2002; Бари-
нов ОА. Золотые тайны Забайкалья. Чита: Экспресс-издательство, 1999;
Пикуль В.С. Желтухинская республика. М.: ACT, 2007; Сурков АВ. Пира-
ты сибирского золота. М.: Волшебный фонарь, 2009-
7 Анерт ЭЭ. Поиски и разведки на каменный уголь и другие иско-
паемые в восточной Маньчжурии в 1896/8 годах горн, инж Э. Анерта.
СПб.: Тип. П.П. Сойкина, 1900; Он же. Путешествие по Маньчжурии.
СПб.: Тип. Имп. Ак наук, 1904; Он же. Топографические съемки в золо-
тоносных областях Сибири горн. инж. Э.Э. Анерта. Б. м.: Тип. Тов-ва
«Народная польза», 1907; Он же. Топографические съемки в Приамурье
и участие в них разных ведомств (Доклад в Соединенном заседании
секций техн, и юрид. 2-го янв. 1912 г.). СПб.: Типо-лит. Биркенфельда,
1913; Ом же. Вопрос о топографических работах в золотоносных рай-
онах (во Второй Съезд Золотопромышленников). Пг.: [без изд], 1915;
Анерт ЭЭ., Яворский ПК Полезные ископаемые Приамурья. Доклад
П.К Яворского и Э.Э. Анерта (в изложении Э.Э. Анерта). СПб.: Типо-лит.
К. Биркенфельда, 1913.
л Мухин АА Рабочие Сибири в эпоху капитализма. М.: Наука, 1972;
Экономические организации рабочих Сибири во второй половине
XIX — первые годы XX века // Сибирь капиталистическая (http://
history.nsc.ru/kapital/project/zinoviev/4—6.html); КарсаковЛЛ. Золотая
промышленность в Северной Маньчжурии (конец XIX — начало
XX в.) // http://www.dvbook.ru/book_dalvostok_x2.htm.
419
О.И. КУРТО
тивном труде «Тайга дальневосточная»9.
История золотой лихорадки на Дальнем Востоке началась
с открытия вольными старателями во второй половине XIX —
начале XX в. богатейших золотых месторождений на Среднем
Витиме, Зее, Охотском побережье, в Олекминском округе, на
Чукотке и в Северном Китае. Наиболее известными золоШми
приисками были прииски на реках Бом и Селемжа в Амурской
области, «Миллионный ключик» на реке Гилюй, <Королопекая
республика» (р. Королон) близ Баргузина, прииск на р. Жуя в
Олекминском районе10. На территории Китая это прииски на
р. Урге (приток Гана), р. Желтуге, р. Фа-бир, прииск Гуань-и-
сань, прииск в верховьях р. Мурэнь, в бассейнах р. Суйфун,
р. Тумэнь-ула, р. Сунгари и др.11
Формирующиеся в местах добычи золота общины, сти-
хийные по природе, со временем стали приобретать вид ко-
лоний, административных единиц и даже республик. Наиболее
известной и успешной среди них стала так называемая Жел-
тугинская республика. Желтугой, Желтухой или Желтой (ки-
тайское название — Мохэ) называлась небольшая речка, впа-
давшая в М. Албазиху и относящаяся к правой части Амурского
бассейна. Жители самопровозглашенной республики, прово-
дя параллели с золотой лихорадкой в Калифорнии, также на-
зывали свое сообщество «Амурской Калифорнией», а себя —
«калифорнийцами».
История Желтуги началась ранней весной 1883 г., когда
орочен Ванька, копая могилу для погребения своей матери,
случайно наткнулся на несколько золотых самородков и пока-
9 Шибнев ЮБ, Росляков ГЕ,Дунский ЮЛ, Шлотгауэр СД. Тайга даль-
невосточная. Фоторассказ о неповторимом творении природы — ле-
сах Дальнего Востока и их обитателях. Хабаровск Книжное издатель-
ство, 1986.
111 Экономические организации рабочих Сибири во второй поло-
вине XIX — первые годы XX века / Сибирь капиталистическая / http.//
history.nsc.ru/kapital/project/zinoviev/4-6.html
11 Описание Маньчжурии (с картой). / Составлено в канцелярии
министра финансов под редакцией Дм. Позднеева. СПб., 1897. I.
С. 476-478.
420
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
зал их некоему мелкому золотопромышленнику Серёдкину из
станицы Игнашиной. Посланный Серёдкиным на Желтугу спе-
циалист Лебёдкин подтвердил богатство золотоносных слоев
Желтуги, и, собственно, с этого момента весть о прииске со
скоростью молнии разлетелась во все концы. Любопытно, что
Желтуга находилась на китайской территории, однако внима-
ние к ней было приковано прежде всего со стороны русских.
А ближайшими населенными пунктами были русские станицы
Игнашино, Покровка и Амазар12.
С июня по июль слухи о богатстве прииска расползлись по
всему Амуру и Забайкалью, спровоцировав огромный приток
населения. Сотни ремесленников и мелких служащих, побро-
сав работу, устремились на прииск. Уже в сентябре 1883 г. на
пароходах в Благовещенск прибыло несколько тысяч работни-
ков Ниманской, Бутинской, Верхне-Зейской и других золото-
промышленных компаний с целью дальнейшей переправки на
Желтугу. Вслед за ними потянулся мелкий торговый люд13.
К началу 1884 г. численность населения на прииске достигла
5—7 тыс., а в начале 1885 г уже превышала 10 тыс. Газета «Си-
бирь» утверждала, что весной 1885 г. в Желтуге проживало око-
ло 12 тыс. русских и 500 китайцев. Revue francjaise de 1’etranger
et des colonies (1885, VII) считала, что численность русских со-
ставляла 9 тыс., а китайцев — 6 тыс. Летом численность рабо-
чих на прииске сокращалась в связи с невозможностью осуще-
ствления работ в период разлива рек, однако к осени вновь
возрастала. В конце 1885 г. на прииске насчитывалось поряд-
ка 5 тыс. человек14.
Численность населения на приисках постоянно менялась.
Однако преодолеть путь до Желтуги было крайне тяжело. По-
чтовые лошади были в большом дефиците. На каждой из поч-
товых станций можно было встретить по 30—40 человек, ко-
торые порой по 5 суток ждали лошадей. Вольные ямщики
12 Амурская Калифорния... С. 275.
13 Описание Маньчжурии (с картой)... С. 278.
14 Там же. С. 487.
421
О. И. КУРТО
брали с проезжающих по 15 руб. за одну станцию, что было
огромной суммой. С целью исправить ситуацию и положить
конец незаконной миграции российские власти приказали не
выдавать подорожные до Игнашина и Покровки. Но находчи-
вые приискатели стали получать подорожные до близлежащих
городов, что давало им право на получение почтовых лЛшадей.
Некоторые старатели сообща покупали лошадь и на ней доби-
рались до приисков. Самые бедные шли пешком. Таким обра-
зом, ежедневно на прииске появлялось от 100 до 150 человек15.
Национальный состав не ограничивался исключительно
русскими и китайцами. По словам очевидцев, это была «меж-
дународная Калифорния»16. Здесь проживали «корейцы, орочо-
ны, евреи, немцы, французы, поляки, американцы, сибирские
инородцы и много разных авантюристов, прибывших в боль-
шинстве из Америки и сделавшихся руководителями массы»17.
Поскольку о национальном составе общины не удалось
найти иных сведений, обратимся к описанию населения ана-
логичной золотопромышленной общины, сформированной
чуть севернее рассматриваемого нами региона в бассейне
р. Олекмы:
«Тут и плечистая, высокая фигура поселенца, приземис-
тая фигура сибиряка, и широкое, скуластое, с маленькими
глазками, блестящими белыми зубами, безусое и безборо-
дое лицо тунгуса или якута, и красивый кавказский профиль
черкеса, обрамленный черной бородой, с его черными вы-
разительными, хотя и суровыми глазами, и татарин в своей
мурмолке на бритой, вспотевшей голове и длинный, сухо-
щавый, простоватый белорус...»18
'’Сибирские рассказы из жизни приискового люда. СПб.: Типогра-
фия М.М. Стасюлевича, 1888. Вас. Остр., 2 л., 7. С. 487.
16 Амурская Калифорния... С. 273.
17 Описание Маньчжурии (с картой)... С. 487.
18 Н. Г-в. Олекминская Калифорния // Сибирские рассказы из жиз-
ни приискового люда. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1888.
С. 238—272, 253.
422
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
Социальный состав Желтуги был не менее пестрым. Инте-
ресное высказывание о том, как становятся золотоискателями,
можно найти у некоего Завиткова: «Как делаются сибирскими
приискателями и откуда они вылезают — трудно сказать. Нет
определенного цветника в Сибири, где произрастают эти цве-
ты местного финансового мира. Они являются случайно, час-
то из сфер и из куч, о которых не подозреваем. Жалкий при-
казчик, разведчик, материальный на приисках, даже мальчик,
подававший чай, делается золотопромышленником... Счаст-
ливыми золотопромышленниками являлись прасолы, контор-
щики и даже писцы губернских канцелярий, а уже чего далее
канцелярия от тайги и сибирских лесов. На поприще золото-
промышленности выступали и миллионеры, и нищие, арис-
тократы, отставные кавалеристы, приезжавшие в Сибирь ис-
кать счастья, техники и прямо безграмотные люди низкого
происхождения. Белая перчатка с грязной лапой одинаково тя-
нулась к завидному металлу»19.
Так или иначе, основную массу населения Желтуги форми-
ровали все-таки беглые каторжники, приисковые рабочие, си-
бирские ремесленники, казаки, бывшие исправники, отстав-
ные чиновники и пр.20 Весьма скоро на приисках появилось
большое число аферистов, игроков, шулеров и «вообще всяко-
го пошиба туристов, пришедших сюда ловить рыбу в мутной
воде»21.
Характерной чертой Желтуги было ее исключительно муж-
ское население, так как женщины на прииск не допускались.
А нарушившие этот закон подвергались телесным наказаниям
в виде 400 ударов палкой22. Занимательно также, что за муже-
ложество и половое сношение с животными, принадлежавши-
ми к женскому роду, наказывали 500 ударами терновника, что
19 Завитков. Указ. соч. С. 8.
20 Амурская Калифорния... С. 273.
21 Там же. С. 288.
22 Описание Маньчжурии (с картой)... С. 494-
423
О.И. КУРТО
было равносильно смертной казни23. Позднее на прииск ста-
ли допускаться и женщины.
Многонациональное население порождало проблему язы-
ка. Поскольку основная масса приискателей имела русское
подданство, то главным языком был русский. Вторым по рас-
пространенности был китайский. Поскольку китайцы жили на
приисках обособленно, то и общение у них чаще всего огра-
ничивалось своей артелью. Впрочем, друг с другом жители
Желтуги говорили на смешанном языке, состоявшем из рус-
ских и национальных слов. Вероятней всего, в ходу был рас-
пространенный в русско-китайском приграничье «кяхтинский
пиджин». Кроме того, была развита система условных знаков и
зарубок, что было крайне важно в условиях тайги. В ходе иссле-
дования автором был составлен небольшой словарик исполь-
зовавшихся в Желтуге слов и выражений, диалектальных, уста-
ревших и профессиональных, которые могут быть непонятны
современным исследователям.
Все приисковое население делилось по роду своей деятель-
ности на ряд категорий. Самой распространенной из них были
«приискатели», или «хищники». В Желтугу они попадали
либо по собственной инициативе, либо вербовались агентами
золотопромышленных компаний. В поисках подходящего
контингента вербовщики нередко уезжали в Западную Сибирь,
где рассказами о разгульной желтугинской жизни и задатками
завлекали измученных нуждой крестьян. По дороге на прииск
будущие работники, одурманенные мечтами о самородках,
пропивали выданные им агентами новые тулупы, зимние сапо-
ги и вещи, взятые из дома. В тайгу они входили спившиеся,
изможденные, в драных зипунах и с опорками на босу ногу.
Труд на прииске, тяжелый и беспросветный, осуществлялся
в нечеловеческих условиях от рассвета до заката. Единствен-
ной радостью рабочего была редкая рюмка сильно разбавлен-
ной водки, купленная по баснословной цене у дежурившего в
23 Описание Маньчжурии (с картой)... С. 493.
424
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
тайге спиртоноса. Месяцы и годы каторжного труда так иссу-
шали людей, что их единственной мечтой было вернуться на
Родину и загулять так, чтобы слава о них пошла по всей стра-
не. Потихоньку воруя золото и пряча намытые самородки от
приисковой администрации, хищники перед тем, как покинуть
прииск, работали с удвоенной силой. Получив расчет и найдя
припрятанное в разное время золото, приискатель покидал
Желтугу.
Однако пройти через тайгу удавалось далеко не всем. Зная
о том, что работники будут возвращаться с приисков с добы-
тым золотом, в тайге их поджидали варнаки, хунхузы, полуди-
кие жители тайги (гиляки, гольды) и жители близлежащих де-
ревень. Тружеников убивали по одному и группами в надежде
получить имевшееся у них золото. Примечательно, что таеж-
ные жители проявляли больше порядочности и чувства спра-
ведливости, нежели русские, выработав своего рода кодекс
чести. Выследив приискателя, представитель этих народов не
убивал работника на авось, а долго следил за ним, убеждаясь,
что в его котомке действительно есть золото. После чего он
опережал путника и на едва заметной тропе у реки или на гор-
ном перевале расстилал платок или тряпочку, удерживаемую
на земле положенными по краям камнями. Встретив на пути
такой знак, хищник понимал, что где-то поблизости бродит
«хозяин тайги» и требует выкупа. Необходимо было отсыпать
немного добытого золота, в противном случае меткий выстрел
«хозяина» укладывал приискателя, и тогда уже все золото до-
ставалось «охотникам»24.
В.К. Арсеньев в своем произведении «Дереу Узала» описыва-
ет и другой случай. В ходе одного из путешествий по тайге их
группа наткнулась на шесть человеческих скелетов. По тому,
что ни один из черепов не был проломлен, было установлено,
что люди умерли не насильственной смертью. То, что все шесть
24 Грулев МВ. Записки генерала-еврея / Сайт «Русская император-
ская армия» / http://www.regiment.rU/Lib/B/6/8.htm
425
О.И. КУРТО
скелетов находились рядом, свидетельствовало о том, что при-
чиной смерти не была болезнь, в противном случае люди уми-
рали бы по одному, продолжая свой путь. Дереу Узала сумел
найти во мху железный котелок, топор, заржавленный нож,
шило, ручка которого была сделана из ружейной гильзы, огни-
во, трубку, жестяную баночку и серебряное кольцо, по которьйч
удалось установить, что погибшие были корейцами-золотоис-
кателями, которые, по-видимому, пробирались к морю, но за-
блудились и умерли от голода25.
Очень интересными обитателями Желтуги были спирто-
носы. Как уже говорилось ранее, одной из немногих радостей
приискателей была редкая возможность выпить. Однако со-
гласно законам республики было запрещено открывать какие-
либо питейные заведения на расстоянии ближе чем 50 верст от
ЗОЛОТЫХ приисков26:
«Заниматься продажею спиртных напитков всем приез-
жающим для временной торговли на приисковой базар бе-
зусловно воспрещается под ответственностью наложения
на означенный предмет тройной пошлины или же, в случае
несостоятельности, конфискации его. За продажу спиртных
напитков кем-либо из постоянно торгующих на прииске
без особо установленного разрешения на то, виновный под-
вергается за каждую проданную бутылку водки в первый раз
штрафу в 25 руб., во второй — 50 и в 3-й — 100 рублей»27.
•
Кроме того, за открытое пьянство назначалось наказание в
виде 100 розог28. Позднее расстояние между кабаками и при-
исками сократили до 25 верст, что привело к росту торговли
спиртными напитками. Товар выменивался на наличные день-
ги или украденное рабочими золото.
^Арсеньев BJC Указ. соч. 350 с.
2''Паткин НВ. На сибирских золотых приисках (из таежных воспо-
минаний). СПб., 1898. С. 169.
27 Амурская Калифорния... С. 299.
28 Описание Маньчжурии... С. 494.
426
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
Среди спиртоносов также существовала своеобразная
иерархия. Весьма часто они объединялись в особые разбой-
ничьи группы — так называемую «летучку». Это явление заро-
дилось на приисках Витимской системы и очень скоро рас-
пространилось по всей Сибири. «Летучкой» называли мелкие
группы бродяг, выгнанных с приисков за буйный нрав, из-за
отсутствия паспорта и пр. Они добывали золото на открытых
рабочими, но еще не начавших разрабатываться приисках; на-
падали на прииски, принадлежавшие крупным золотопро-
мышленным компаниям Сибирякова, Базанова, Немчинова.
Особенно славились своей дерзостью и организованностью
спиртоносы Олекмы и Приамурья. Автору не удалось найти
прямых свидетельств нападения на Желтугу, но, поскольку та-
кие случаи были повсеместны, исключать Желтугу из этого
списка вряд ли возможно. Одним из громких дел было осу-
ществленное приблизительно в 1890—1892 гг. ограбление ка-
равана Ниманской компании, везшего 17 пудов золота. В июле
1894 г. спиртоносы предприняли неудачную попытку нападе-
ния на плывший по р. Аргуни пароход золотопромышленной
компании Ельцова. Команде удалось дать шайке отпор29. Поми-
мо приисков шайки спиртоносов наносили удары и по груп-
пам рабочих, возвращавшихся домой.
Поскольку довольно длительное время пьянство на приис-
ках было строжайше запрещено, спиртоносы шли на разные
ухищрения, чтобы все-таки продать водку хищникам. Спрятав
в глубине своей котомки бутылку со спиртом, они бродили по
таежным тропам, оповещая доверенных лиц о своем прибытии
при помощи специальных условных знаков. Узнав о прибытии
спиртоноса, рабочий, скрываясь от приисковой администра-
ции и милицейских казаков, выменивал спирт на припрятан-
ное золото30. Занимавшиеся таким видом торговли спиртоно-
сы стояли на самой низшей ступени иерархии среди своих
коллег.
29 Латкин НВ. Указ. соч. С. 169—170.
30 Грулев МВ. Указ. соч.
427
О.И. КУРТО
Когда удавалось заработать немного денег, тактика торгов-
ли менялась. Спиртонос делал заявку на участок, расположен-
ный неподалеку от крупного прииска с населением от 5 до
10 тыс. На выделенном участке хозяин выставлял под видом ра-
бочих несколько своих людей, которые начинали тайно выме-
нивать разбавленную водку на золото. Среди своих коллег та-
кие торговцы считались наиболее успешными.
После того как были сделаны некоторые послабления для
торговли алкоголем, ситуация изменилась еще сильней. Рас-
торговавшиеся спиртоносы приобретали несколько приисков,
на которых вели работы по добыче золота, заводили хозяйство
и торговали. «Казармишку, амбаришку, домишко, если готовых
построек нет, выстроит, завезет побольше водки в сорокове-
дерных боченках, благо ноне насчет этого добра свободно,
рому, настоек, наливок разных, размадеристых Енисейских
мадер, товару краснаго, табаку, чаю, сахару, да и моет себе зо-
лото, в большинстве не свое, конечно, а чужое, соседское. У со-
седа-то товар в амбаре дорогой, а у него дешевле, водка у него
и всякое другое питье тоже сравнительно недорогое, благо он
его всячески сыропит, да стрючковым перцем сдабривает, а то
и другим чем, ну и несут ему золотую крупку — пшеничку с
соседского прииска, а он на этот товар что хочешь из своего
склада променяет»51. Получая по 200% прибыли с торговли,
такой зажиточный спиртонос мог выплачивать рабочим за
золотник 3 и даже 4 руб. против 2—2,5 руб., выдаваемых стара-
телям хозяевами, тогда как расходов на добычу у него не было
практически никаких. Как не было у него ни резиденции, ни
конторы, ни конторщика, ни расходов на приисковую админи-
страцию. «Приходит он в тайгу в мае с 10—15 рабочими, при-
пасы конечно еще зимой завезет, для того у него на стану два,
три человека живут, да лошадей с десяток пригонит, ну и пошла
работа: торф снимает, бутару, а то и кулибинку поставит для
видимости и моет себе, да моет что ни попало. А золото и свое, 31
31 Латкин НВ. Указ. соч. С. 175.
428
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
и чужое в книгу казенную записывает»52 *. Приисковая админи-
страция же не представляла для такого торговца никакой опас-
ности, так как при своевременной выплате всех установлен-
ных взносов и сборов проверок не проводилось («Ноне у нас
тут благородно и обходительно, по-европейски»55).
К третьей категории следует отнести торговцев. После
того как население республики приняло ряд строгих законов,
упорядочивавших уклад на приисках, они стали смелее приез-
жать в Желтугу, и численность постоянных торговцев вскоре
достигла 300. «Торгующий элемент нес пошлину в размере 10%
на все товары, за исключением мяса и сухарей; с торгующих же
спиртными напитками оптом взималось 25%; трактирные же
содержатели, кабатчики, а также и все торгующие этим пред-
метом в розницу, совместно с увеселительными заведениями,
платили 20% с общей валовой ежемесячной торговли»54. На
первых порах торговцами были в основном молокане, кото-
рые за неимением конкуренции назначали цену произвольно.
Однако вскоре активно торговать на приисках стали и евреи,
привлекая покупателей низкими ценами. Главным поставщи-
ком как молокан, так и евреев был торговый дом «Диксон и К°»,
чьи пароходы доходили до Игнашина, привозя из Гамбурга
предметы роскоши, вино, одежду, инструменты, оружие, порох
и т.д.55 Однако самыми первыми поставщиками в Желтугу были
все-таки казаки, жившие в приграничных станицах. Они вез-
ли на прииск сухари, мясо, хлеб, водку и инструменты.
Калифорнийцы жили в зимовьях, расположенных по скло-
нам двух гор. Каждое зимовье было около 4 саженей в шири-
ну и около 3 аршин в вышину. Его строительство обходилось
в целом в 200 руб. Для строительства было выбрано так назы-
ваемое Орлово поле, получившее название в честь любимой на
приисках игры орлянки, на которую в выстроенном на поле
52 Там же. С. 175-176.
55 Там же. С. 176.
54 Амурская Калифорния... С. 304.
55 Описание Маньчжурии... С. 488—489.
429
О.И. КУРТО
первом кабаке собирались рабочие. Зимовья располагались в
два ряда, тянущиеся вдоль разреза, и образовывали большую
улицу, названную Миллионной. Некоторые зимовья были раз-
бросаны по всей территории приисков. Чуть поодаль от Орло-
ва поля находились фанзы китайских приискателей, живших
обособленно. Жить на Миллионной улице было и престижно,
и выгодно, так как тянувшиеся вдоль нее шурфы обладали рав-
номерно распределенной по ним золотой россыпью, тогда как
в низовьях золото было гнездовым.
С первых дней формирования поселения на прииск неиз-
менно везли определенный набор товаров, своего рода това-
ры первой необходимости, перечень которых весьма специ-
фичен: провизия, спирт, китайская водка (ханшин), опиум и
карты36. Прииск сразу же делится на пайки, и каждый прибыв-
ший имеет право на свой участок. Документов ни у кого не
спрашивают, более того, это считается оскорблением. Так что
первое время все живут как хотят.
Богатство Калифорнии влекло людей самого разного толка,
в результате чего жизнь на прииске менялась стремительно.
Весьма скоро здесь открылись гостиницы, многочисленные
кабаки и игорные дома, «появился зверинец и целая труппа
жонглеров, фокусников, гимнастов, наездников, два оркестра
музыки и несколько органов»37. Более того, здесь открыли свое,
как называли его желтугинцы, «Монте-Карло», в реальности
носившее название «Чита». «Это было одно из обширнейших
и не в пример прочим приличное здание, в котором находи-
лось три комнаты. В первой из них был буфет с яствами и ор-
кестр, во второй — столовая для желающих поужинать (здесь
задавали ужины по цене, которой и сам Борель позавидовал
бы); третья же, которая была более двух первых комнат, пред-
ставляла из себя арену, где состязались игроки. В этой комнате
игра производилась на двух столах; на одном из них царство-
36 Грулев МВ. Указ. соч.
37 Амурская Калифорния... С. 288.
430
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
вал сам “штос”, а на другом — прекрасная рулетка»38. Проигры-
ваемые здесь суммы были огромны. И тем диковинней была
ситуация, ведь за столом сидели простые крестьяне, а сумма
4 тыс. руб., которую он ставил на карту и с легкостью проигры-
вал, была для него столь огромна, что он смог бы прожить на
нее безбедно всю свою жизнь. Свидетели этих событий писа-
ли, что здесь под несмолкаемую музыку и в атмосфере нескон-
чаемого пира люди бросались в омут разгула и безрассудства,
забывая обо всем, что было для них дорого и свято.
В Желтуге были выстроены гостиницы, предоставлявшие
почти европейский уровень комфорта. Гостиницы «Марсель»,
«Беседа, «Тайга», «Калифорния» стояли там, где совсем недавно
был пустырь. Кроме них калифорнийцы возвели две бани (об-
щую и номерную), несколько пекарен. Все они находились в
рубленых домах, отличавшихся друг от друга по размеру39.
В субботу был день привоза. И на обширной ледяной пло-
щади, украшенной флагами, выставлялись возы и палатки с
товарами. Между ними бродили шарманщики, наигрывая ста-
ринные арии; в балагане показывали фокусы и производили
розыгрыши разных предметов; «недалеко от этого места, огра-
див канатом небольшое пространство, какой-то татарин, на
серой лошади, показывал зрителям высшую школу верховой
езды; около него же приютилась довольно солидная по объему
железная клетка на колесах, в которой помещалась пойманная
в Приморской области тигрица, завезенная сюда по дороге в
Россию; тут же расположилась на ковре, под открытым небом,
труппа странствующих гимнастов, которые, несмотря на силь-
ные морозы, проделывали разные эволюции; одетые в легкое
трико, они только во время антрактов позволяли себе закуты-
ваться в бараньи шубы»40. Забавно смотрелись свободно бро-
дившие среди снующей между возами толпы десятки верблю-
дов, на которых торговцы привозили в Желтугу мясо.
38 Там же.
39 Описание Маньчжурии... С. 489.
40 Амурская Калифорния... С. 304.
431
О.И. КУРТО
Уже в декабре 1884 г. в Амурской Калифорнии было около
30 лавок, позднее их число достигло 150. И доход некоторых
из них составлял 200—400 руб. в день. Самую большую при-
быль давала продажа алкоголя. Наибольшей популярностью
пользовались спиртные напитки, произведенные амурской
фирмой Хлебникова: коньяк, херес, мадера, шампанское.'На
приисках ощущался острый дефицит кредитных денег, а пото-
му наиболее распространенной платой было золото. Однако
его цена не была фиксированной и устанавливалась произ-
вольно. Так, за 7 золотников можно было приобрести пуд мяса,
пуд сухарей или ведро водки. Со временем в Калифорнии вы-
работали удобную расчетную единицу — «штуку», равную од-
ному золотнику шлихового золота. А дробный вес штуки ста-
ли выражать спичками и игральными картами: 1 золотник
= 4 карты = 96 спичек41.
Золото также выступало в качестве товара. На приисках его
покупали по разной стоимости от 2 до 4 руб. В русских горо-
дах, в частности в Айгуне, его продавали с наценкой, равной
как минимум 50 коп.
Все прочие товары были на приисках необычайно дороги,
сильно отличаясь от цен в русских городах. Так, например,
мясо в Благовещенске стоило 4 руб., в Желтуге — 12 руб.; суха-
ри соответственно 3 руб. 20 коп. и 10—11 руб.; топор — 5 руб.
и 10 руб.; лист кровельного железа — 1 руб. 10 коп. и 10 руб.,
бугорного (котельного) — 80 руб.; бочка из-под вина (для пе-
ревозки воды) — 20 руб.; бутылка ланинской шипучей воды
(«шампанское») — 12 руб.; свечи — до 4 руб. за фунт; бутылка
водки — 1 руб. 50 коп.; бутылка коньяка, хереса или мадеры —
не меньше 5 руб.
Весьма быстро Желтуга наладила почтовое сообщение с
русской стороной, так что корреспонденция в Россию посту-
пала регулярно.
Также в Калифорнии был открыт лазарет, размещавшийся
в одном из зимовий и примечательный своим скромным вне-
41 Описание Маньчжурии... С. 488.
432
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
шним видом. Площадь лазарета была довольно большой. Внут-
ри помещение разделялось толстыми бревенчатыми перего-
родками на четыре комнаты. Самой большой комнатой была
палата для больных, в которой находилось 15 деревянных не-
подвижных коек Каждую койку вместо матраса застилали дву-
мя рядами мягкого войлока, покрытого сверху белой просты-
ней. Постельный комплект дополняли парусиновые подушки,
набитые соломой, с надетыми поверх ситцевыми чехлами
и байковое одеяло. Во второй комнате располагалась аптека, в
третьей — приемная для больных, в четвертой находились
больничная прислуга и кухня. «Больные, поступавшие в лаза-
рет, пользовались безвозмездно, на общественный счет, при-
смотром за ними лазаретного врача, принадлежащею госпита-
лю аптекою, уходом и попечением больничной прислуги и, с
разрешения врача, полным продовольствием, состоящим из
утреннего чая, завтрака, обеда, не более как из трех блюд, и
вечернего чая (к чаю полагался белый хлеб). Такое содержание
каждого больного пансионера обходилось лазарету в сложно-
сти до 5 рублей в день, что при полном комплекте на 15 чело-
век (а он был с первого дня открытия полным) составляло в
месяц 2250 рублей»42. Все связанные с содержанием лазарета
расходы несла приисковая администрация, а так как это было
весьма затратно, увеличить лазарет до необходимых размеров
не представлялось возможным, а потому места в нем раздали
самым бедным желтугинцам и наиболее тяжело больным. Са-
мыми страшными болезнями Калифорнии были тиф и цинга.
Очевидцы утверждали, что жизнь на приисках менялась
очень быстро. И от диких каторжных нравов люди в короткий
срок переходили на цивилизованный европейский уровень
(«Ныне рабочему не дашь, как прежде, в зубы или там тумака по
шее, а о порке-то и совсем забыли, разве уже исправник кого-
нибудь накажет, да и то не по-прежнему, слегка»43). Сами рабо-
чие настолько втягивались в желтугинский уклад, что не рабо-
42 Амурская Калифорния... С. 305—306.
'•‘Латкин НВ. Указ. соч. С. 176.
433
О.И. КУРТО
тать уже не могли, скучая без дела и без прибыли. Работа дава-
ла ощутимые доходы: неискушенный рабочий, промывая пе-
сок самым примитивным способом, в день добывал 5—6 золот-
ников44.
Разрез, в котором шла добыча золота, тянулся вдоль русла
реки на 6 верст. По нему на расстоянии 6 саженей друг от Дру-
га размещалось, согласно сохранившимся свидетельствам, не
менее 400 ям. Каждая яма имела в глубину от 24 до 30 четвер-
тей и была шириною до 20 сажен. Шурф считался выработан-
ным, когда со всех четырех сторон он встречался коридорами
с соседями. После этого артель начинала разрабатывать следу-
ющий. При этом прибыли зависели не столько от количества
ям, сколько от их богатства. Многие и без того бедные стара-
тели впадали в крайнюю нужду, разрабатывая шурфы с крайне
низким содержанием золота. При нехватке рабочих рук лиш-
ние ямы продавали. Так, например, шурф площадью 4 кв. саже-
ни мог стоить 2000—2500 руб.45
Возможность быстрого обогащения, большое количество
неучтенного золота породили высокий уровень преступности.
В. Пикуль посвятил этому такие строки: «Старая истина: где
золото, там и кровища. Нравы были таковы, что, ложась спать,
никогда не знаешь — проснешься ли завтра? Вокруг лагеря ста-
рателей бродили подозрительные искатели женьшеня, больше
смахивающие на хунхузов, шныряли в тайге неутомимые спир-
тоносы, таскавшие на спинах громадные бидоны с рисовой
самогонкой. По вечерам, напившись этой ханжи, желтухинцы
озверело убивали друг друга — в одиночку и скопом. Все ужа-
сы американского Клондайка казались детской игрой по срав-
нению с теми нравами, что процветали на этой речушке...»46
С первых же дней существования прииска на Желтуге начались
кражи, грабежи с насилием, а затем и убийства. Трупы убитых
прятали в лесах, бросая без погребения на растерзание диким
44 Грулёв МВ. Указ. соч.
45 Амурская Калифорния... С. 285.
46 Пикуль В.С. Желтухинская республика.
434
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
зверям либо сжигая. Число преступлений росло стремительно,
но поворотным моментом в жизни калифорнийцев стало
убийство повара из артели ссыльнокаторжных карийцев. Его
убили с целью грабежа, так как у покойного было припрятано
около 50 золотников золота. Холодящей кровь оказалась жес-
токость, с которой он был убит. Преступник набросился на
свою жертву с небольшим четырехфунтовым молотком и на-
нес им около 40 ударов по голове. В результате нападения че-
реп убитого был как бы вдавлен внутрь, и из него сочился
мозг47.
Это событие всколыхнуло всех приискателей, атмосфера
накалилась до предела. Состоявшие на тот момент старостами
поселенец Шадрин и отставной солдат Федоров, будучи ули-
ченными в лихоимстве, сбежали. Труп повара шесть дней оста-
вался непогребенным. Все жители прииска пришли к выводу,
что необходимо выбрать руководителя и навести порядок в
Желтуге. Было решено предоставить избранному лицу широ-
кие права в деле наведения порядка на прииске, а также было
обещано оказывать полное содействие в исполнении приказа-
ний как самого правителя, так и тех, кого он сочтет достойны-
ми звания своих помощников. Вся команда старателей вы-
брала себе руководителя, а по его настоятельной просьбе и
помощников. Также было принято решение сделать эти выбор-
ные должности оплачиваемыми, а средства для этого взимать
с купеческого сословия, работавшего на приисках. Для того
чтобы принятое решение имело официальный характер, все
приискатели принесли присягу и подписали документ, что
признают над собой власть избранных руководителей и
учрежденных ими законов. Примечательной особенностью
данного решения было отсутствие сухого законодательного
характера. В основе желтугинских законов (что крайне любо-
пытно!) было «доброе слово», «которое многим калифорний-
цам памятно разве только из воспоминаний их детства, про-
47 Амурская Калифорния... С. 290.
435
О.И. КУРТО
веденного в колыбели, быть может, на глазах любящих мате-
рей, во всю же их долгую последующую жизнь, по разным ос-
трогам и рудникам, этим несчастным, кроме ругани тюремно-
го смотрителя и пинков конвойных, не приходилось ничего
слышать»48. Свою готовность следовать букве желтугинского
закона калифорнийцы зафиксировали подписанием следу-
ющего документа: «Такого-то года, месяца и числа мы, артели
и собственники вольных промыслов в Амурской Калифорнии,
памятуя слово, заповеданное нам нашим великим учителем
Сыном Божиим и Господом Богом: “Люби ближняго своего, как
самого себя”, и, следуя этому христианскому учению, оставлен-
ному нам в святом Евангелии, ведущем нас к миру и благостям
жизни земной, спасению и вечности в царствии небесном, дер-
заем помощью Всевышнего неотступно трудиться на пользу
ближнего нашего, дабы совратившихся наставить на путь ис-
тинный и устранить этим самым неугодные Богу дела, совер-
шаемые многими из среды нашей, заблудившимися во мраке
прегрешений и забывшими слова заповедей: “не убей” и “не
укради”. Обратившись с теплою молитвою к Господу нашему о
неоставлении нас, слабых, на трудном пути, предначертанном
нам, мы беспрекословно верим и отдаемся в руки не как влас-
толюбивым начальникам, а как достойнейшим из среды нашей
и помнящим слово Божие, учившее нас правде и справедливо-
сти, нашим выбранным, что мы подписями и мысленно прися-
гой подтвердили, такие-то»49.
На общем сходе было решено разделить прииск по числу
зимовьев на пять участков, которые получили название штатов.
В каждом штате жители должны были выбрать из своей среды
двух старост сроком на 4 месяца. При выборе рекомендовалось
оценивать нравственность и порядочность каждого кандидата,
поскольку в дальнейшем от него могла зависеть судьба каждо-
го отдельного приискателя. Для документального подтвержде-
48 Амурская Калифорния... С. 293.
49 Там же. С. 294—295.
436
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
ния своего выбора все жители штата должны были подписать
бумагу со следующим текстом: «Мы, люди разных званий, по-
селившиеся самовольно на китайской стороне для добычи зо-
лота, общим сходом от такого-то числа решили установить на
прииске нашем, в обеспечение безопасности, порядок и дис-
циплину, для чего и выбрали, на том сходе, большинством
голосов, в правители такого-то, отдав ему полную власть на
расправу с теми из среды нашей, которые за проступки свои
заслужат какое бы то ни было наказание. Такой-то участок
промышленников Амурской Калифорнии, подтверждая свои-
ми подписями означенный выбор, просит не отказать принять
эту обязанность и признать предъявителей сего таких-то на
4-х-месячную общественную службу нашими старшинами»50.
После принятия такого решения было сформировано правле-
ние из десяти человек, двое из которых были китайцами, пред-
ставлявшими интересы живших обособленно китайских при-
искателей.
На сходе также было окончательно закреплено за желтугин-
скими приисками название Желтугинская республика, либо
Амурская Калифорния. Как уже упоминалось выше, республи-
ка делилась на штаты. Ее жителей называли желтугинцами или
калифорнийцами. Во главе республики находился «старшина»,
или «президент». Представителей штатов называли «старшина-
ми» либо «старостами». В целом сходом были установлены три
основных принципа существования Калифорнии: выборность
органов самоуправления, товарищество артелей и суровые
наказания за нарушение общественного порядка. Интересную
интерпретацию выбора в пользу республиканского строя мож-
но найти в повести «Желтухинская республика»: «Если Желтуха
возникла между Россией и Китаем, неподвластная ни династии
Романовых, ни пекинским Цинам, то она... является независи-
мым государством, в котором должен царить дух той самой
паршивой демократии, что возведет нашу Желтуху в ранг са-
50 Там же. С. 293.
437
О.И. КУРТО
мостоятельной республики... Республика нуждается в законах,
чтобы никакая гнида не вырастала в гигантскую вошь, алчущую
чужой крови. Таких — давить... Гляньте: как мы живем? Так жить
нельзя. Надо выработать конституцию и законы, неукоснитель-
ное соблюдение коих обеспечит всем нам личную безопас-
ность и процветание...»51
Существует несколько версий того, кто же был первым пра-
вителем Желтуги. Справедливости ради следует отметить, что
ясности не было и в годы, когда разворачивались эти события.
В отчете, составленном Канцелярией Министерства финансов
в 1897 г, можно найти такие сведения: «Выбор пал на лицо,
выделявшееся из толпы своим образованием, разносторонни-
ми практическими сведениями, честностью и трезвостью и
одаренное в высшей степени энергическим характером. Это
был Карл Карлович Фоссе, итальянский подданный; по другим
известиям — Адольф Карлович Фасс; по Revue fran^aise — Карл
Карлович Иванович, словак, австро-венгерский подданный.
В самое последнее время существования прииска во главе об-
щины стоял отставной горный исправник Сахаров52. «Жизнь
на Восточной окраине» (1896. № 135) сообщала, что в Благо-
вещенске, в июле этого года, скончался НА Прокунин, стояв-
ший одно время также во главе Желтугинских приисков. Одна-
ко нигде больше имени Прокунина не встречается»53.
Общим решением оклад президента республики составлял
400 руб. в месяц, то есть 12 тыс. руб. в год, а старосты — 200 руб.
На левом рукаве верхнего платья президент носил знак из жел-
той меди с соответствующей надписью, а староста — знак из
белой меди. Десять избранных старост образовывали Правле-
ние Желтугинских приисков. В руках президента и Правления
находилась вся административная и судебная власть. Старосты
решали дела гражданского характера и мелкие уголовные дела,
наказание за которые не превышало 100 ударов. О каждом слу-
51 Пикуль В.С. Указ. соч.
52 Сибирь. 1885. № 5.
53 Описание Маньчжурии... С. 492.
438
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
чае наказания староста обязан был докладывать президенту.
Все вместе старосты формировали первую инстанцию суда.
Все остальные серьезные дела решал президент, выступая в
качестве второй инстанции. К разряду самых тяжких преступ-
лений относилось убийство. Суд по нему вершил обществен-
ный сход. Сигналом к общему сходу был выстрел из двух пу-
шек, расположенных на Орловом поле. Выстрел из одной
пушки созывал на совет старост. Желтугинский суд относился
к числу беспристрастных54.
Кроме формирования органов власти желтугинцы также
разработали собственное законодательство, упорядочивавшее
жизнь в республике. Существовало несколько основных на-
правлений, которые охватывали своим вниманием законы
Калифорнии: 1) взимаемые на нужды республики пошлины,
взносы и платежи; 2) правила получения в пользование золо-
тоносного участка; технические и организационные требова-
ния к проведению работ; 3) правила осуществления торговой
и других видов деятельности как на самих приисках, так и на
территориях к ним прилегающих; 4) нормы, регулирующие
отправление судебной и административной власти; 5) нака-
зания за нарушение общественного порядка и законов рес-
публики. Законы формировали своего рода «конституцию»
Желтугинской республики. Следование ее законам было обя-
зательным для всех, проживавших на территории Калифор-
нии. Конституция была записана в пяти экземплярах и была
разослана по штатам, где после прочтения ее вслух старшиной
все старатели обязаны были ее подписать.
Уголовное право Желтуги было весьма специфично и соот-
ветствовало нравам того общества. Вот некоторые из его пунк-
тов: «500 ударов терновником за воровство; 500 — за мужело-
жество и другие противоестественные пороки и преступления;
500 — за ношение оружия в пьяном виде; 500 — за фальсифи-
кацию золотого песка; 500 — за выстрелы в пределах Желтуги
54 Там же. С. 493.
439
О.И. КУРТО
без уважительной причины... 300 ударов палки за отдачу под
залог рабочих инструментов; 400 ударов палки за привод на
прииск женщин; 200 ударов за ночной шум; 100 розог за от-
крытое пьянство»55. Следует пояснить, что наказание тернов-
ником (т.е. кнутом, набитым острыми гвоздями) было равно-
сильно смертной казни. Убийство наказывалось «по закону
Моисееву», то есть «око за око», при этом виновного казнили
тем же способом, которым была умерщвлена его жертва.
Работы на приисках осуществлялись на основе русских
принципов артельной и индивидуальной собственности. Все
важные решения (такие, например, как принятие в артель но-
вого работника) принимались членами артели совместно.
Каждый приискатель нес перед артелью ответственность за тот
фронт работ, который ему был поручен. Поэтому в случае
невыхода на работу он должен был компенсировать свое от-
сутствие наймом временного работника. Умевшие грамотно
организовывать работы артели быстро богатели. Самыми бо-
гатыми артелями республики были Гармановская, Нелюбин-
ская и Зыковская, Семейская и Благовещенская56.
Важнейшим событием в жизни приискателей был день рас-
чета. Конечно, на разных приисках и в разных условиях он был
разным, но все-таки общие тенденции наблюдались. Весьма
часто расчет производили 10 сентября — в день трех мучениц
Митродоры, Минодоры и Нимфодоры. Позднее эту дату изме-
нили, и срок действия контракта, заключенного с рабочим,
истекал 1 октября, а расчет производился накануне Покрова.
Вербовка рабочих на следующий сезон также начиналась осе-
нью и оканчивалась порой лишь в ноябре—декабре57. Наем
работников на приисках был существенно проще, нежели в
близлежащих деревнях, потому как полученные новыми «ста-
рателями» задатки кружили голову и, как следствие, приводили
к беспробудному пьянству вплоть до тех пор, пока от задатков
55 Описание Маньчжурии... С. 494-
56 Там же. С. 495.
57 Латкин НВ. Указ. соч. С. 205—206.
440
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
ничего не оставалось. Уходя на прииски, крестьяне пропива-
ли все: шапки, шубы, рукавицы, бродни, рубашки и пр. От при-
казчика требовалось большое терпение, энергия и умение
общаться с самыми разнохарактерными сильно пьяными
людьми, чтобы доставить их на прииск На сборный пункт кре-
стьяне являлись «яко наг, яко благ» и получали в счет будущих
заработков новую одежду, правда, большинство из них успева-
ли пропить и это еще до того, как дойдут до тайги58.
Отдельно хотелось бы рассказать про нравы, царившие не
только в Желтуге, но на всех золотых приисках Сибири и се-
вера Маньчжурии. Как уже говорилось выше, в Калифорнии
было все, что только могло доставить удовольствие испытав-
шим все тяготы старательского труда желтугинцам, — и орган,
и оркестры, и казино, и тигрица в клетке. Однако церкви при-
искатели так и не построили. Любопытно, что многие золото-
промышленники возводили храмы в городах, однако на при-
исках они были лишними. Здесь единственным богом было
золото, а царящая атмосфера стремилась окончательно раз-
вратить старателя59. Опьяненные в буквальном смысле рассы-
панным под ногами богатством старатели пускались в дикий
разгул, старались перещеголять друг друга своей разнузданно-
стью. Во время обычного получасового полдника в котел с
кипящей водой кидали фунты очень дорогого чая и огромные
головы сахара. Дорогую привозную одежду и обувь носили
один день, после чего все выбрасывалось, заменяясь новым.
Рабочий бился с конторщиком за каждый недоплаченный ему
рубль, а затем покупал на огромную сумму абсолютно ненуж-
ные ему бубенчики для лошадиной упряжи60.
Причин такого поведения было несколько. Прежде всего,
оно объяснялось отсутствием семьи у хищников. Их родные
либо умерли, либо отреклись от них, либо находились там,
куда проход им был закрыт («и крылья связаны, и пути все за-
58 Сретенский С А. Указ. соч. С. 164.
59 Завитков. Указ. соч. С. 54-
60 Олекминская Калифорния... С. 266.
441
О.И. КУРТО
казаны»), А потому они были, что называется, «бобылями». Во-
вторых, постоянное ощущение возможной внезапной смерти
(ведь в любой момент могла обрушиться шахта или под покро-
вом ночи мог напасть завидующий твоим заработкам сосед)
заставляло их жить одним днем. Даже оставшись в живых, ста-
ратель мог получить сильнейший ревматизм, а его тело могли
разъесть вызванные цингой язвы. Кроме того, разброшенные
в тайге вокруг приисков и позабытые всеми могилы хищников
постоянно напоминали о скоротечности жизни.
Впрочем, не все приискатели были такими, встречались и
исключения. Некоторые артели, сформированные чаще всего
из жителей одного села, волости или губернии, приезжали на
прииски, чтобы «сколотить деньгу», и для достижения этой
цели не брезговали никакими средствами. Обычно они держа-
лись особняком и носили какое-нибудь собирательное имя
(например, «вологжане», «тобольцы», «пермяки»), В их среде не
допускались пьянство и азартные игры, а остальные жители
прииска их недолюбливали и при возможности конфликтова-
ли с ними. После нескольких лет работы такие приискатели
получали расчет и дружно возвращались к своим семьям.
В целом же после расчета хищники устремлялись в близле-
жащие села и станицы. Свидетели рассказывали, что ближай-
шая к Калифорнии станица Игнашино полностью изменила
свой облик после того, как был создан золотой прииск. В ней
открылось бесчисленное множество кабаков и гостиниц. При
этом даже за большую плату в станице было крайне сложно
найти место для ночлега, так как все гостиницы были перепол-
нены. В самом начале существования Желтуги в Игнашино
очень возвысился начальник местной телеграфной станции,
получивший прозвище «горный исправник». Так как существо-
вание республики было незаконным, равно как и пересечение
границы, калифорнийцы очень боялись, что русские власти
примут какие-либо меры к их задержанию, а это не могло не
стать известным начальнику, и потому его всячески умаслива-
442
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
ли, чтобы при первых признаках грядущих перемен он опове-
стил об этом хищников61.
Попадая в такую станицу, старатель оказывался в атмосфе-
ре дикого разгула, когда его вмиг окружали кабатчики, пропой-
цы и продажные женщины. Из Васьки Мордасова приискатель
превращается в Базиля де Мордена62. «Все в эту минуту кажет-
ся для него возможным, исполнимым: то он валяется в грязи,
обновя армяк, рубаху, сапоги; то закупает десятки аршин сит-
цу, кумачу и, постилая ими дорогу к кабаку, идет по этому ков-
ру; то нанимает двух, трех оборванных музыкантов и шеству-
ет по улицам села, увеличивая с каждым шагом толпу пьяных
прихлебателей; то бесчинствует, разбивая в лавке какую-ни-
будь посуду и щедро расплачиваясь за нее, словом — известное
русское “ндраву не препятствуй” царит в полном блеске; раз-
гул идет широкий, могучий, без воли, без удержу, пока послед-
няя трудовая, облитая потом и кровью, добытая путем прини-
жения, холода и голода, копейка не станет вверх ребром!..»63
Стремительно промотав все заработанные таким тяжелым тру-
дом деньги, приискатель скатывался до уровня еще более бед-
ственного, нежели тот, который был у него до найма на при-
иск. Бывшие друзья по бутылке и хозяева кабаков мгновенно
отворачиваются от хищника, выгоняя даже со двора. А трупы
тех, кто удержался от соблазнов кабацкой жизни, вылавливали
по многочисленным сибирским рекам. Мало кто из прииска-
телей благополучно вырывался из царившей атмосферы золо-
той лихорадки.
По Сибири во множестве бродили легенды о судьбах жите-
лей золотых приисков. Примечательно, что практически ни-
кто из них так и не разбогател. Одна из историй рассказывала
о том, как спиртонос случайно наткнулся на богатейшее мес-
торождение жильного золота. Судьба в мгновение ока превра-
тила его в богатого миллионера-домовладельца. Он стал выез-
61 Амурская Калифорния... С. 280.
62 Пикуль В.С. Указ. соч.
63 Олекминская Калифорния... С. 270.
443
О.И. КУРТО
жать в Иркутск на тысячных рысаках и не знал счета деньгам.
На стремительное возвышение и еще более стремительное
падение до уровня продавца-старьевщика ушло шесть месяцев.
Ослепленный блеском роскоши, спиртонос так и не смог вер-
нуться к своему былому занятию, упав на самое дно64.
Такие нравы, тем не менее, не заглушили в душах эти^ по-
своему ужасно одиноких и выброшенных за границы цивили-
зованного общества людей чувства любви к Родине. И это ка-
жется просто фантастическим! Желтутинцы вдруг осознали,
что могут быть полезными России, повторив подвиги Муравь-
ева-Амурского, и сделаться первыми русскими колонизато-
рами на новых российских (!) землях. Старатели решили за-
крепиться на территории, чтобы в дальнейшем с легкостью
присоединить ее к России. На общем сходе было решено от-
править за общественный счет поисковую команду для изуче-
ния примыкающих к прииску падей, а в случае нахождения
новых золотых месторождений снарядить по две тысячи чело-
век, чтобы, тем самым, занять как можно большую территорию.
«Для большего успеха в этом деле было объявлено приисковым
капиталистам, что если они захотят на свой собственный счет
и риск отправить, помимо партии от вольных промышленни-
ков Амурской Калифорнии, еще и свои собственные, и если
таковыми партиями будут найдены золотосодержащие россы-
пи, то открывателям таковых предоставляется временное пра-
во на владение поземельной собственностью, что даст им воз-
можность начать работы правильным открытым разрезом, для
скорейшего возвращения тех расходов, которые они понесут
при сооружении партии»65. Примечательно, что независимо от
того, кем будут открыты новые территории, земли будут под-
чиняться законам Амурской Калифорнии и управляться одним
руководителем через посредство своих наместников, избран-
ных большинством голосов из числа осевших на новом месте
жителей.
64 Грулёв МВ. Указ. соч.
65 Амурская Калифорния... С. 312.
444
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАРАТЕЛЕЙ...
Поскольку существование Желтугинской республики на
китайской земле было незаконным, постольку оно не могло
быть долгим. В январе 1886 г. она закончила свое существова-
ние: объединенное русско-китайское войско разогнало неза-
конное поселение. Однако в истории такой традиционной для
нашей земли (и очень мужской) «профессии», как землепро-
ходчество, освоение новых земель, она осталась особой и важ-
ной страницей. Как особое поселение значительного числа
мужчин — разных как по своему социальному происхожде-
нию, так и по национальной принадлежности — она уникаль-
на и для истории Азии, и для истории России. Многотысячное
стихийное мужское поселение за короткий срок сумело пре-
вратиться в организованное сообщество, имеющее основания
назвать себя «республикой». Вдали от семей, от женщин, от
полноценного досуга, они создали в своем поселении казино,
рестораны, обеспечили себя музыкой и иными развлечениями.
Возникла хотя довольно демократическая система управления,
наличествовала своя законодательная, исполнительная и су-
дебная власть. Удивительно, но факт: вдали от обычной жизни
мужчины-старатели не чувствовали потребности в строитель-
стве храма, не приглашали туда православных священников,
ни один из них до этого места сам (с миссионерскими целями)
не дошел. Жившим на прииске рабочим и рудознатцам виде-
лись иные жизненные ориентиры.
Смогли бы что-то подобное организовать в то время жен-
щины, если бы вынужденно создали аналогичное гендерно-
сегрегированное поселение? Ответа нет, поскольку нет преце-
дента. Гендерный анализ повседневности жителей Желтугин-
ской республики убеждает в том, что все в ней носило чисто
мужской характер. Наказания были более жестокими, беспо-
щадными, не знающими снисхождения; развлечения — буйны-
ми, безудержными; труд — до изнеможения, порой — до смер-
ти. Вероятно, женщины с их внутренне подчас неосознанной
жизненной миссией (родить и выносить, воспитать ребенка)
на такое бы никогда по доброй воле не пошли.
МА Текуева
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
В XIX — НАЧАЛЕ XX В.
(ДОМАШНИЙ БЫТ
КАК ЖЕНСКОЕ ПРОСТРАНСТВО
В КУЛЬТУРЕ АДЫГОВ)
Степей глухих народ счастливый
И нравы тихой простоты!
М. Лермонтов. «Черкешенка»
«Нравы тихой простоты...» Русский офицер, сосланный на
усмирение непокорных черкесов, что увидел он на Кавказе?
Крестьянский быт, повседневные заботы, мирный труд, пре-
красных девушек: «...где Терек протекает, черкешенку я уви-
дал, — взор девы сердце приковал». Соответствовала ли эта
пасторальная идиллия реальной картине повседневности? Где
здесь истина, а где поэтическое увлечение кавказской экзоти-
кой? Был ли быт женщин в традиционном черкесском обще-
стве «тихим и простым»?
Круг повседневных обязанностей адыгской женщины со-
ставляет всю ее жизнь, ее смысл. От него зависит и ее значение
в экономике домашнего хозяйства. В научной литературе дано
описание женских ремесел и определено их место в эконо-
мике феодального хозяйства адыгов1. Но это не дает представ-
ления о том, какое значение придавалось в сознании самого
народа вкладу женщин и мужчин в благосостояние семьи. За-
1 Мамбетов ГХ. Крестьянские промыслы в Кабарде и Балкарии.
Нальчик, 1962; Он же. Материальная культура сельского населения
Кабардино-Балкарии (Вторая половина XIX — вторая половина XX в.).
Нальчик 1971.
446
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
полнить этот пробел позволит реконструкция трудового дня
адыгской женщины. В традициях адыгов, даже в период рас-
пространения грамотности, отсутствовало правило вести ка-
кие-либо расчетные, домовые книги или иные хозяйственные
записи. Поэтому при реконструкции трудового распорядка
женского дня мы не располагали письменными источниками,
а опирались на полевой материал, относящийся к концу XIX —
первой трети XX в., что позволяет нам восстановить в основ-
ных деталях традиционные занятия женщины в семье.
Хозяйство адыгов вплоть до начала коллективизации сель-
ского хозяйства, т.е. до 1930-х гг., носило натуральный и полу-
натуральный характер. Основу экономики составляли ското-
водство и земледелие. В предгорных районах Кабарды и в
верховьях Кубани животноводство превалировало в силу боль-
шей товарности производства, в то время как в благоприятных
природно-климатических условиях Западного Кавказа упор в
хозяйственной деятельности населения Прикубанья делался
на земледелие. Адыги северо-восточного побережья Черного
моря (натухаевцы) имели возможность торговать с турками
через Анапский и Новороссийский порты, что поднимало зна-
чение земледелия в их экономике. Литература, письменные и
устные источники — все говорит об исключительной значи-
мости семьи и родственных отношений в этом регионе, у это-
го этноса, и любопытно проследить, как же жил традиционно
тот союз «домашних», совместно проживающих под одной
крышей и каково было место женщин в нем2.
Повседневность — это стереотипный набор действий, по-
вторяющихся изо дня в день3, один обыденный день — удобное
исследовательское поле для определения места и роли каждой
женщины в семейном коллективе с его традиционным, патри-
архатным укладом. Напомню, что вся «внешняя» деятельность
2Ле РуаЛадюри Э. Монтайю, окситанская деревня. (1294—1324).
Екатеринбург, 2001. С. 37.
3 Арутюнов СА^ Рыжакова СИ. Культурная антропология. М, 2004.
С. 126. <
447
М.А. ТЕКУЕВА
семьи, работа за пределами усадьбы, составляла круг мужских
занятий; женские же занятия носили характер внутриусадеб-
ной деятельности, что и повлекло за собой укоренившееся в
науке заблуждение об ущербном, малозначимом характере
женского домашнего труда в силу его «невидимости» для боль-
шой, общерегиональной и общегосударственной экономики.
Реконструкция трудового дня черкешенки: гендер-
ный анализ традиционной повседневности. Трудовой
день женщины начинался с рассветом. Первое, что делает хо-
зяйка дома после умывания и утренней молитвы (намаза), —
это разгребание золы в очаге и разжигание огня. По воду, счи-
талось, нужно идти, «пока в реку не ступила скотина» и вода с
ночи особенно чистая. Если семья была многопоколенной,
состоящей из родителей и женатого сына, за водой отправля-
ется невестка. По тому, насколько рано выходит женщина за
водой, округа судит о ее расторопности {«нысаиДэм и жыджэ-
рагъэр»\ Забота о воде — обычно удел младшей невестки. Од-
ним из важнейших ритуалов приобщения ее к домашнему хо-
зяйству является обряд ее первого выхода за водой: как идет,
насколько аккуратно несет. В том, чтобы все донести, как по-
ложено, невестке помогают мальчики — девери-подростки,
сыновья или племянники.
Следующая на очереди забота — о домашней птице (джэд-
къаз): насыпать корм, дать воды, выпустить из курятника. Тем
временем мужчина занимается скотом. Если это зима — зада-
ет им корм, если лето — отправляет на выгон. И в том, и в дру-
гом случае женщина доит коров до выхода скотины на пастби-
ще. Это совместное занятие с мужем или взрослым сыном. Он
помогает женщине, придерживает теленка. В средней семье
было две—четыре головы крупного рогатого скота и десяток-
полтора мелкого.
Время до завтрака было посвящено переработке молока:
сбивание его в масло, заквашивание, снятие сливок и тд. Замет-
ные изменения в повседневную жизнь сельских хозяек внесло
448
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
появление в конце XIX в. сепараторных машин, перегонявших
молоко. За сравнительно короткий период утренняя сходка
женщин — «шэщ1эху» — стала одним из центральных событий
дня для сельской женщины, приобретя характер многоцелево-
го общения, обмена информацией и впечатлениями. Облада-
ние сепараторной установкой, что само по себе уже свидетель-
ствовало о некотором материальном достатке, ставило хозяйку
на особое место среди прочих. Плата за использование сепа-
ратора была символической: стакан сметаны или немного пар-
ного молока со своего надоя. Характерно отметить, что такая
обладательница машины не имела морального права отказы-
вать своим соседкам не только в использовании техники, но и
в предоставлении помещения и времени для неформального
общения. Причем в данном случае речь идет не только об
обычном гостеприимстве, а о некоей общественной нагрузке.
Утреннюю женскую сходку на <-шэщ!эху-> можно считать наи-
более явной формой женской социализации на селе, а также
важным каналом информационной системы и пунктом фор-
мирования общественного мнения. В отличие от других мест
массового общения женщин — похорон или свадеб, совмест-
ных работ в рамках взаимопомощи, <шэщ1эху-> — это ежеднев-
ный ритуал.
Затем женщина приступает к приготовлению завтрака и
кормлению семьи. Первым завтракает отец, в неразделенной
семье взрослые мужчины едят вместе, дети едят отдельно пос-
ле отца. Обычный завтрак состоял из калмыцкого чая с хлебом
из кукурузной муки (хъэлу) вчерашней выпечки и сыром. Ле-
том подавался чаще белый свежий сыр, зимой — копченый.
Приготовление пищи, распределение действий по обработке
различных ее видов, ритуальное значение некоторых видов
пищи и порядок кормления семьи позволяют с большей дос-
товерностью восстановить схему традиционных гендерных
ролей в адыгском обществе, поэтому логично уделить этому
вопросу специальный раздел.
449
М.А. ТЕКУЕВА
Пища: гендерный анализ элемента повседневности.
"Традиционно пища рассматривается этнологами как элемент
материальной культуры, несущий в себе определенные сведе-
ния а) о хозяйственных занятиях и связанных с ними привыч-
ках питания, б) о социальном значении способов распределе-
ния пищи, в) о ее месте в религиозно-обрядовой сфере жизни
определенных этносов. Однако именно функциональное мно-
гообразие ролевых нагрузок, выполняемых этой культурной
категорией, приводит к необходимости расширения смысла
этого понятия. Так, в частности, профессор Бгажноков подроб-
но и аргументированно осветил значение пищи в контексте
игровой культуры адыгов. Соглашаясь с его мнением о том, что
«пища — слишком большой и сложный комплекс, чтобы пол-
ностью охватить ее в таких узких рамках», что «она является...
сквозной темой всех компонентов культуры» и «всевозможные
операции с различными видами пищи становятся в итоге важ-
ной составной частью активности, направленной на утвержде-
ние гармонии жизненных связей и отношений»4, попытаемся
рассмотреть данный вопрос в гендерном аспекте.
Приготовление пищи является одной из наиболее универ-
сальных обязанностей женщин, превратившись в транскуль-
турное явление. Это занятие характерно не только для женщин
разных культур, но и для женщин, живших в разные истори-
ческие эпохи; некоторые коррективы только подтверждают
общее положение. Став основным элементом женской повсе-
дневности, процесс приготовления пищи более всего предоп-
ределил «одомашнивание» женщины. Это один из факторов,
под держивающих бытовое закрепощение женщин, привязыва-
ющий их к дому, к сфере обслуживания мужского сообщества.
Однако изучение адыгского этнографического материала за-
ставляет задуматься над проблемой распределения ролей в
приготовлении жертвенной пищи, будь то поминальная трапе-
за по покойнику, свадебное застолье или религиозное празд-
4 Бгажноков БХ. Основания гуманистической этнологии. М., 2003.
С. 211.
450
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
несгво. Все они сопровождаются забоем жертвенного живот-
ного, приготовлением мучных ритуальных блюд и сладостей;
молитвами, обращенными к богам, и ритуалами раздачи пищи
между членами общества: семьи, клана или селения. Б. Бгажно-
ков показал, что пища включается человеком в сложный про-
цесс поиска гармонии с внешним миром и с самим собой5, она
является «посредником между человеком и силами, управля-
ющими судьбой, к которым относят богов, демонов, идолов, а
также в определенном смысле приравненных к ним предков
или духов предков»6. При этом следует отметить, что все опе-
рации, связанные с забоем скота и приготовлением мясной
пищи, изначально были прерогативой мужчин. Замешивание
теста для разнообразных пирогов и их приготовление — заня-
тие только для женщин. То есть те жертвоприношения, кото-
рые связаны с кровью, — тхьэш (букв, «заклание для Бога»),
приносятся от имени всего общества мужчинами, а бескров-
ные пищевые приношения — тхъэпщ7 — женщинами. Возни-
кает вопрос о причине подобного распределения. Чей путь к
Богу короче? Или это связано с этическими предписаниями?
Легче всего объяснить это причинами хозяйственно-экономи-
ческого плана. Действительно, охота и скотоводство у адыгов
не включали женщин в производственный процесс, и все дей-
ствия, связанные с уходом за скотом, как и с его приготовле-
нием в пищу, были достаточно трудоемкими и требовали муж-
ской физической силы. Земледелие, выросшее из собиратель-
ства, исторически складывалось как сфера женского труда.
Адыги, как мы видели выше, и в этой отрасли хозяйственной
деятельности ограниченно использовали женский труд, но
традиции приготовления пищи из злаков, очевидно, развива-
лись женщинами с неолитических времен. С другой стороны,
архетипическое сознание должно было предохранять женщи-
ну, основное предназначение которой — рождение новой жиз-
5 Там же. С. 202.
6 Там же.
7 Там же. С. 205.
451
М.А. ТЕКУЕВА
ни, — от всяческого убийства и пролития крови; а архетип зла-
ка — колоса, — который ассоциируется с изобилием и возрож-
дением, более соответствует женской ипостаси. Расспросы ка-
бардинцев-старожилов показали, что даже курицу резать жен-
щине не пристало. Как утверждает знаток адыгской традиции
•
Сараби Мафедзев, «адыгские женщины никогда и ни при каких
условиях не пускали крови не только крупных животных, но и
никакой другой живности. Это полностью было обязанностью
взрослых мужчин, а с принятием ислама — только подверг-
шихся обрезанию»8. Мы располагаем только одним свидетель-
ством, относящимся к первой половине XX века, о женщине,
которая резала кур9. Пример показательный, так как перед про-
цедурой она «превращалась в мужчину», располагая на земле
между ног прутик.
Жизнь пищи как блюда очень коротка — от приготовления
до потребления, но пища как категория культуры — историче-
ски самая долговременная константа, сопровождающая жизнь
человека и формирующая его отношения с другими людьми:
человека и божества, кормильца и потребителя, хозяина и го-
стя, старшего и младшего, мужчины и женщины. Статус чело-
века в семье и обществе по большому счету определяется тем,
кто кого кормит и чем кормит. Противопоставление ролей
мужчины и женщины по отношению к первейшей жизненной
необходимости — питанию семьи — зримо делает роль муж-
чины как добытчика более значимой и престижной, нежели
роль женщины, эту пищу приготовляющей. Родители кормят
детей, хозяин — гостей, старшие получают пищу в первую оче-
редь, и есть понимание почетных и непочетных (детских и
женских) порций. Кто из них стоит выше по иерархии? Ответ
в первом случае кажется очевидным — родители обладают вла-
стью над детьми, старшие над младшими; во втором случае
8 Мафедзев СХ. Адыги. Обычаи, традиции (Адыгэ хабзэ). Нальчик,
2000. С. 185.
9 Информатор — Текуев Кужби Татуевич, 1904 г.р., сел. Псыгансу Ур-
ванского района КБР.
452
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
ответ не столь прямолинеен, но определенно можно сказать,
что гость при всем почтении к нему хозяина все же находится
в его власти, положение хозяина стабильнее положения гостя.
Но если продолжить аналогию и рассматривать дихотомию
«человек — божество, дух», становится ясно, что не обязатель-
но статус кормильца (в данном случае человека) стоит выше
статуса потребителя пищи, которому человек посвящает при-
ношение. Тогда напрашивается корректировка понимания
властно-подчиненных отношений между родителями и деть-
ми, старшими и младшими, хозяевами и гостями. В общем-то,
в этнографии Кавказа вопрос отношения к гостю давно решен.
Гость — это посредник между реальным миром и миром духов,
либо само божество, либо посланник богов, оставляющий лю-
дям свою благодать10. А отношение к детям в народной педаго-
гике адыгов дает повод поразмышлять о статусе ребенка, кото-
рого никогда не наказывали действием, не унижали его чувство
собственного достоинства, давали ему как бы адаптироваться
в мире. Отношение к маленьким детям по степени толерантно-
сти к ним можно сравнить с отношением к гостю, которому
простительны бестактность или нарушение обычаев, с кото-
рыми он не знаком как чужестранец, капризы которого до
поры до времени беспрекословно выполняются, которому без-
заветно служат, защищают. Как спрос с ребенка увеличивался
по мере его приближения к взрослости, так и гость терял свою
значимость по мере обживания в доме. Если по той же логике
расценивать бинарную оппозицию «мужчина — женщина», то
следует отметить уважительное отношение общества (читай —
мужчин) к женским кулинарным занятиям. Это проявлялось в
первую очередь в том, что приготовление пищи было преро-
гативой самой старшей (из трудоспособных) женщин семьи —
матери или старшей невестки. Только она обладала правом
распределения съестных припасов семьи, замешивала тесто,
готовила еду. Это знаменовало ее символическую связь с куль-
10 ЧесновЯВ. Лекции по исторической этнологии. М., 1998. С. 289.
453
М.А. ТЕКУЕВА
тами плодородия, огня и домашнего очага. Молодая невестка,
раньше времени беря на себя инициативу в приготовлении
пищи и лишая таким образом свекровь ее прерогативы, оскор-
бляла устои семьи. Про такую свекровь говорила: «Шыуаныр
с1эщиудаЩ’> — «Она вырвала у меня из рук котел». Муж гордился
женой, которая может легко, быстро и вкусно накормить гос-
тя. Усилия мужчины, направленные на достойную встречу гос-
тя, пропадали втуне без достойного угощения. Несчастьем и
позором для семьи было нежелание женщины отметить свое
гостеприимство хорошим угощением, и считалось, что ника-
кая сила не сможет заставить ее выполнить свои обязанности,
кроме доброй воли.
Мужское и женское застолье были изолированы друг от
друга. Это не было уникальным адыгским ритуалом. Юрий
Лотман в статье о семиотике бытового поведения русских от-
мечал со ссылкой на книгу английского автора J.P. Агоп’а «Ис-
кусство еды во Франции: Манеры и меню в девятнадцатом сто-
летии»: «В целом женщина была исключена из числа носителей
обеденного культа. Она... никогда не принадлежала к числу
немногих посвященных в таинства обеденного стола»11.
Блюда, подаваемые на мужской и женский гостевые столы,
различались. Считалось неприличным заставлять гостя долго
ждать обеда, поэтому в ожидании более сложного угощения в
первоочередном порядке готовились и подавались блюда, наи-
более скорые в приготовлении. Однако при этом для мужчин
обязательным являлось мясное угощение, в то время как для
женщин блюда были проще — из молочных продуктов, яиц,
муки. Так, для мужчин резалась домашняя птица и готовилось
джэдлыбжьэ — курица с подливой, млмлыгъур гъэжьа — вяле-
ное мясо, а для женщин готовилось кхъуейжъапхъэ и п1астэ
млммрамысэ (блюдо из сметаны, кукурузной муки, яиц и тер-
того сыра с круто сваренной пшенкой) или жэмыкуэрэ шхурэ
11 Лотман ЮМ. История и типология русской культуры. СПб., 2002.
С. 303.
454
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
(густое блюдо из сметаны, яиц и муки, запиваемое кефиром),
на десерт подавался чай с лакумами.
В повседневном быту гендерная иерархия за столом под-
держивалась очередностью кормления младших после стар-
ших, женщин после мужчин. Лучшие куски мяса приберега-
лись для главы семьи и старших сыновей. Но в первую очередь
кормили уже нетрудоспособных стариков. Затем садились за
стол мужчины, за ними — дети, женщины — в последнюю оче-
редь и не засиживались за столом. В традиционной нуклеар-
ной семье возможна была и совместная трапеза всех членов
семьи, но статус каждого ненавязчиво определялся и в этом
случае. Так, по сведениям Р.К. Хежевой из селения Нижний Кур-
кужин, относящимся к довоенному времени, их семья из семи
человек (отец, мать, пятеро детей) садилась за стол одновре-
менно. Мать ставила на круглый столик-трехножку большую
сковородку, из которой ели все вместе, но каким-то образом в
сковороде со стороны отца всегда оказывалось под верхним
слоем что-то еще: кусок мяса под картошкой или сыра под
кхъуейжъэпхъэ. При этом он всегда предлагал самому младше-
му полакомиться его долей.
В семье, где совместно проживали родители с женатым сы-
ном, невестка никогда не садилась за стол со старшими и
мужем. Мафедзев отмечает, что, «имея даже несколько детей,
прожив в семье несколько лет, ей не полагалось показывать
старшим, как она ест. Крайне неприличным считалось есть во
дворе, на улице, на ходу. Разговаривать во время еды, с пищей
во рту»12. В связи раздельным приемом пищи мужчинами и
женщинами представляет интерес иллюстративный пример
влияния этого обычая на восприятие женщин детским/под-
ростковым сознанием. Профессор языкознания Б.Х. Балкаров
рассказывал, что в детстве для него было потрясением увидеть
женщину за едой: «Так как я никогда не видел ни маму, ни ба-
бушку, ни других женщин нашей семьи за едой, лет до пят-
12 Мафедзев СХ. Указ. соч. С. 203.
455
М.А. ТЕКУЕВА
надцати я думал, что они питаются воздухом. Я воспринимал
их как существ другого — высшего порядка. Когда я увидел, что
они едят, как все земные люди, мир рухнул для меня»15. Вдова
участника Великой Отечественной войны Ворокова Хуж из сел.
Чегем рассказывала, что она прожила с мужем до войны четы-
•
ре года, родила ему двоих детей, но он так и ушел на фронт, ни
разу не разделив с ней застолья. Она гордилась тем, что сохра-
нила в отношениях с мужем определенную дистанцию, возвы-
шавшую их отношения: «Псы стак1ан кьудей сефэу езгъэлъэгъ-
уакъым» («Даже стакана воды в его присутствии никогда не
выпила»)14. Подобное же отношение к совместному приему
пищи с мужчинами было зафиксировано со слов другого ин-
форматора, которая с большим достоинством сообщала, что
никогда в жизни ее зять не видел, как она ела: «Балэ сыкьилъ-
агъуу игъащ!эм 1эрэ жьэрэ зыхуэсхьакьым!» («Боля [зять] нико-
гда не видел меня, подносящей руку ко рту» (т.е. принимавшей
пищу. — 7И.Г.))15.
Статус женщины в различных пищевых ритуалах заставля-
ет задуматься о неоднозначности ее положения. Тенденция
расценивать его как унизительную роль рабыни своего мужа и
других членов семьи может явиться совершенно некоррект-
ным и однобоким взглядом на научную проблему.
Во-первых, этот вопрос можно рассмотреть с точки зрения
обычаев избегания, которые требуют изоляции старших от
младших, а женщин от мужчин во время еды. Все обычаи избе-
гания оберегают различные проявления интимных процессов
во взаимоотношениях людей от посторонних глаз, к ним от-
носят и прием пищи. В обыденном сознании пищевое избега-
ние объясняется деликатностью и скромностью. По образно-
15 Записано со слов Шогенцуковой Нины Адамовны, 1954 г.р.,
г. Нальчик.
14 Информатор — Ворокова Хуж, 1920 г.р., с. Чегем КБР.
15 Информатор — Лиева Фатимат (1923—1987), с. Куба, Баксанско-
го района КБР.
456
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
му выражению Ю. Лотмана, «если женщина ест, она разрушает
свои чары, если она не ест, она разрушает ваш обед»16.
Во-вторых, пищевая сегрегация есть проявление самой
простейшей формы изоляции полов, в основе которой лежит
древнее половозрастное разделение труда на группу женщин
и детей и группу мужчин. С разделением примитивных об-
ществ на группы по занятиям, характерным для мужчин и для
женщин, связана половая табуация, господствовавшая в раз-
личных первобытных племенах, наглядно наблюдаемая в раз-
дельном приеме пищи людьми разного пола и возраста. «Муж-
чины приготовляют и затем съедают охотничью добычу у
“священного огня" в центре лагеря. Женщины и дети доволь-
ствуются тем, что им удастся собрать в течение дня в лесу»17.
В виде пережитков она сохранилась в пищевых ритуалах мно-
гих народов.
Третья точка зрения на этот вопрос вытекает из размыш-
лений о посреднической роли пищи между миром людей и
миром богов, о связи женщины в приобщении ее к сакраль-
ному значению очага и всего, что с ним связано: огню, над-
очажной цепи, котлу, приготовлению еды. Роль женщины как
хранительницы очага ставит ее в центре дома и семьи. Это по-
ложение хозяйки отмечалось неоднократно путешественника-
ми прошлого и современными этнографами. Ограниченность
женского пространства рамками усадьбы ставит ее в исключи-
тельное положение по отношению к мужчине, который по
большому счету всегда бездомен, несмотря на то что «ему при-
надлежит весь мир». Мужчина дома получает почести гостя со
всеми сопутствующими его положению атрибутами подчерк-
нутого уважения к его потребностям и желаниям.
Таким образом, можно с уверенностью констатировать, что
гендерная иерархия соблюдалась за любой трапезой, как
16 Лотман ЮМ. Указ. соч. С. 303.
17 Андреев ЮВ. Мужские союзы в дорийских городах-государствах.
СПб., 2004. С. 48.
457
М.А. ТЕКУЕВА
праздничной и ритуальной, так и повседневной. Соблюдался
порядок приема пищи в зависимости от пола и возраста: муж-
чины — дети — женщины. Пища распределялась на ту, что бо-
лее приличествовала женскому столу, и ту, что подавалась на
мужской. Это показательно подчеркивалось прежде всегс^ в
связи с приемом гостей. В первом случае это обязательно была
какая-нибудь крахмалистая пища с добавлением молочных,
молочнокислых продуктов и яиц. Во втором случае обязатель-
ным было мясное блюдо. Так же распределялся порядок при-
готовления блюд в качестве жертвоприношений: женщины го-
товили мучные жертвенные кушанья, но не допускались к тем,
что требовали кровопролития. Ритуалы приготовления и по-
требления еды в адыгском обществе подчеркивают дихотомию
публичной — мужской, и приватной — женской сфер деятель-
ности, но их социальная значимость теряет прежние ролевые
акценты. Это противоречит привычным патриархатным и ев-
ропоцентристским взглядам на проблемы распределения ген-
дерных ролей.
Распорядок трудового дня женщины: уход за жили-
щем. После завтрака мужчина занимался уборкой хлева и за-
гона, заготовкой дров — это или колка дров во дворе, или по-
ездка в лес за новым запасом. Наличие мальчиков в семье
обеспечивало мужчине помощников. Лет с восьми—десяти сы-
новья помогали старшим мужчинам в домашнем труде.
В перерывах между этими основными занятиями женщина
убирала постели, мыла посуду, мела глиняный пол. Если в семье
подрастали дочери, это было их обязанностями. Анри де ла
Мотре в 1711 г. во время путешествия по Черкесии особо отме-
чал в своих записках: «Едва я успел встать, как постель уже ра-
зобрали и шкуры [которые использовали в качестве постели]
развесили на нечто вроде палисадника у красильщиков. Эта
чистота и общая практика черкесов ежедневно проветривать
свои кровати такова, что после их вставания не видно ни од-
458
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
ной разостланной»18. Собранные постели складывали в нишу,
закрывая ее занавеской.
Для поддержания уюта в жилом помещении полы необхо-
димо было постоянно обновлять. По мере снятия верхнего
желтого слоя глины, не менее одного раза в неделю—десять
дней, пол надо было перемазывать. Из глины же формирова-
лись плинтуса вдоль всех стен. Всю эту работу женщина выпол-
няла руками, и важно было, не оставляя отпечатков на глине,
равномерно, тонко и гладко распределять глину. Несколько раз
в течение года необходимо было производить побелку стен
внутренних покоев, еще чаще обмазывалась глиной и белилась
печь. Ухоженность этих элементов интерьера жилища состав-
ляла гордость хозяйки, была ее визитной карточкой. Именно
по ним каждый входящий составлял первое впечатление о до-
мохозяйстве и о ведущей его женщине. Вообще чистоплот-
ности жилища и личной гигиене уделялось повышенное вни-
мание, граничащее с культом чистоты. Броневский отмечал,
что «опрятность их одежды и чистота домов» выгодно отлича-
ют кабардинцев от их соседей19. У Теофила Лапинского чита-
ем: «Несмотря на более чем скромный вид, эти сакли доволь-
но уютны, так как содержатся очень чисто... В общем такой
двор напоминает крестьянскую усадьбу в странах Восточной
Европы с той только разницей, что дома в последних содер-
жатся не так чисто»20. Чистота и порядок в доме были одним из
основных параметров, по которым оценивали невестку как бу-
дущую хозяйку дома. Всему остальному — приготовлению
пищи и другим хозяйственным навыкам (кроме шитья, искус-
ством которого девушка овладевала в родном доме) она могла
научиться у свекрови и старших невесток
18 А делаМотрэ. Путешествие А. де ла Мотрэ в Европу, Азию и Аф-
рику // Адыги (черкесы, балкарцы, карачаевцы в известиях европейс-
ких авторов в ХШ—XIX вв.). Нальчик 1974. С. 133- (Далее — АБКИЕА).
19 Броневский С. Новейшие географические и исторические извес-
тия о Кавказе. Нальчик- Эль-Фа, 1999- С. 158.
20 Лапинский Теофил. Горцы Кавказа и их освободительная борьба
против русских. Нальчик 1995. С. 110—111.
459
М.А. ТЕКУЕВА
Можно с уверенностью констатировать, что все, что касает-
ся дома, — это сфера влияния женщины. Это видно из того, что
она определяет основные потребности и нужды домохозяй-
ства, а их обеспечение распределяется между членами семьи.
Иными словами, женщина является тем фактором, который
стимулирует мужчину на созидание материального — вещно-
го — пространства. Важнейшей частью этого пространства
является само жилище. При его строительстве просматрива-
лась гендерная семантика, восходящая к древней традиции и
архетипическому сознанию. Остов дома поднимал мужчина,
возводя стены вокруг пространства, предназначенного для
жизни его женщины, его ребенка. Это его вклад в репродуктив-
ный процесс создания дама. Традиционное адыгское жилище
имеет свои типологические особенности21, состоящие в том,
что оно строится из плетеных стен, крепящихся к забитым в
землю бревнам и кольям. Постройка покрывается крышей из
камыша. Стены с наружной и внутренней стороны, очаг, ды-
марь (также плетенный из хвороста), пол и потолок обмазыва-
лись глиной. Готовили глину для обмазки мужчины, так как это
считалось трудоемкой работой, но сама обмазка была обязан-
ностью женщины. Важность этого этапа строительства фикси-
руется в обычаях и их торжественном оформлении. Б. Тлехас
на адыгейском материале подробно описывает ритуал по орга-
низации взаимопомощи при строительстве дома. Хозяева
объявляли «ет1э ш1ыхъэф» — на обмазку нового дома пригла-
шались женщины, родственницы и соседки. На крышу дома
водружалось несколько ярких полотнищ на древках — «бы-
ракъ», приглашалась гармонистка, и «под музыку все женщины
приступают к мазке, причем мазка начинается с крыши, и на
крышу поднимаются не все, а наиболее почетные пожилые
женщины, пользующиеся уважением аульчан»22. Мазать следу-
ет сразу с четырех углов. Более молодые женщины и мужчины
подают глину на крышу. В конце процесса все женщины спус-
21 Тлехас ВТ. Традиция взаимопомощи «ш1ыхьаф» в соционор-
мативной культуре адыгов // Культура и быт адыгов. Майкоп, 199Е
С. 50-54.
22 Там же. С. 54.
460
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
каются с крыши, за исключением одной, которой специально
оставляют небольшой кусок потолка для завершения обмазки.
Это «главная мазальщица», и спуск ее с крыши — особый об-
ряд23. Каждый шаг ее по лестнице вниз сопровождается благо-
пожеланиями новому дому и его владельцам, на что хозяева
отвечают подарками и подношениями. После чего органи-
зуются танцы для всех женщин и праздничное угощение.
Если дом делался из самана, то материал для саманных бло-
ков готовили тоже женщины. Они не использовали для этого
никаких вспомогательных инструментов, месили глину с наво-
зом и соломой только ногами.
Ю.Ю. Карпов называет это «символически выразительными
операциями по строительству и обустройству дома»24. Дей-
ствительно, заготовку самана и отделочные работы по обмаз-
ке стеновых поверхностей можно рассматривать как внесение
женщиной животворящего начала, смыслового содержания в
приготовленную мужчиной форму. Я. Чеснов рассматривает
жилище как «перестройку природных материалов, их пере-
компоновку», видя в традиционном народном жилище знак
примирения человека с природой25. Смысл этого высказыва-
ния становится глубже при семантическом прочтении матери-
алов и орудий, используемых в строительстве. Работа мужчи-
ны при строительстве дома связана с твердыми материалами:
деревом, камнем, позже — кирпичом. Он пользуется при этом
гендерно маркированными инструментами: топором, ломом,
рубанком, молотком и проч., имеющими, благодаря материа-
лу, из которого изготовлены, несколько важных параметров:
особую крепость, режуще-колющие свойства и способность
удлинять руку мастера. Женщина же работает с мягким мате-
риалом — глиной: в ней прочитывается его архетипическое
значение первородной грязи, из которой возникает жизнь.
23 Там же. С. 5 5.
24 КарповЮЮ. Женское пространство в культуре народов Кавказа.
СПб., 2001. С. 227.
25 Чеснов Я. Указ. соч. С. 178.
461
М.А. ТЕКУЕВА
При этом женщина не пользуется никакими инструментами,
кроме собственных рук/ног, замешивая материал или разгла-
живая обрабатываемую поверхность. Она с ним как бы заодно,
сливаясь с природой. Только после внесения женщиной свое-
го вклада в строительство жилище приобретает в сознании его
обитателей то значение, которое отличает просто сооружение
как «крышу над головой» от дома как «домашнего очага».
В отношении домашнего очага роль женщины исключи-
тельна. Начиная с его сооружения и поддержания в надлежа-
щем виде, в функциональном использовании и, особенно, в его
сакрализации женщина — главное действующее лицо. Пример-
но с середины XIX в. в интерьере адыгского дома произошли
существенные изменения: вместо открытого пристенного оча-
га с дымарем для обогрева помещения и приготовления пищи
стала использоваться печь с плитой. Это явилось культурным
заимствованием у соседствующего с адыгами русского казачь-
его населения, и для кладки печей адыгами приглашались рус-
ские печники, исключительно мужчины. Женский уход за пе-
чью заключался в очистке от копоти и периодической побелке.
Но нам известен единственный случай, когда кабардинская
женщина стала печником. Это Ивазова Таго из селения Урвань,
1900 г.р. Она рассказывала о драматическом повороте в своей
судьбе, случившемся после ареста ее мужа в 1937 г. Как семью
репрессированного «врага народа», сельские власти отселили
ее на окраину села в развалившуюся лачугу с дырявой крышей.
Дети болели от голода и холода. Это заставило Таго самой сло-
жить печь, что спасло ее семью в ту зиму и послужило началом
ее новой, хоть и временной профессии печника: «Я научилась
делать печи так быстро, ловко и красиво, что все село меня на-
нимало, а русским печникам работы не стало»26.
Место женщины в экономике сельского хозяйства.
В круг женских обязанностей входили сезонные работы на
приусадебном участке. Вскопать землю, посеять огородные
26 Из аудиоархива Р.Т. Афауновой.
462
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
культуры, прополоть, собрать урожай — повсеместно женское
занятие, возможно, восходящее к традициям мотыжного зем-
леделия. Ухоженный, с ровными рядами грядок огород, умение
выращивать разные овощи было предметом особого рода
агрономического щегольства хозяйки. Так, Техажева Шира из
селения Верхний Акбаш, 1900 г.р., до глубокой старости горди-
лась тем, что первой в своем селе стала выращивать помидоры,
чем вызывала удивление и уважение соседей. А в селении Куба
в 1994 г мы слышали в воспоминаниях группы женщин о стар-
шем поколении своих односельчанок упоминания о порядке,
урожайности или особой планировке в их огородах как весо-
мом критерии их женских хозяйственных качеств. Огородни-
чество традиционно было женским занятием, однако в трудо-
емких процессах по вскапыванию и прополке могли помогать
мужчины и мальчики.
В полевых же земледельческих работах женщина почти не
принимала участия. Традиционное для адыгов, подобное поло-
вое распределение трудовых обязанностей не было общекав-
казским явлением. В Восточно-Кавказском регионе и горной
Грузии (Сванетии, Рачи, Хевсуретии) женщины выполняют все
мужские работы: жнут, пашут, убирают сено, молотят пшени-
цу и ухаживают за скотом»27. Мужское дело «вспахать и засеять
поле, а уберет его жена; она же перенесет в дом на своих пле-
чах половину собранного хлеба, другую половину перевезет
осел»28. В Ингушетии «из всех полевых работ только пахота и
покосы производятся мужчинами, все же остальные лежат на
обязанности женщин, хотя многие из этих работ почти не по
силам им»29. Общим и обязательным для всех культур является
27 КереселидзеД. Гебское сельское общество Кутаисской губ., Рачин-
ского уезда // СМОМПК. 1897. Вып. 22. С. 211. Цит. по: КарповЮЮ.
Женское пространство... С. 222.
28 СвечинДИ. Очерк народонаселения, нравов и обычаев дагестан-
цев //ЗКОИРГО. 1853. Кн. 2. С. 63- Цит. по:КарповЮЮ. Указ. соч. С. 219.
29 Ахриев Ч. Заметки об ингушах // СОТО. Вып. 1. 1879- С. 286. Цит.
по: Картов ЮЮ. Женское пространство... С. 220.
463
М.А. ТЕКУЕВА
вспашка земли мужскими силами. Ряд магических обрядов и
календарных праздников, связанных с пахотой и севом, рас-
крывают семантический смысл подобного распределения ген-
дерных ролей в полеводстве. Например, Р.А. Хашба на абхаз-
ском этнографическом материале показывает, что, по поверь-
ям абхазов, потенция мужчины могла влиять на плодородие
земли, о чем свидетельствовали различные специфические ри-
туальные действия мужчин перед проведением первой бо-
розды30.
Из всех полевых работ адыгская женщина принимала учас-
тие только в жатве нового урожая, что также имеет символи-
ческий смысл. На поле отправлялись всей семьей, кроме ма-
леньких детей и девушек на выданье. Жали серпами. Если поле
находилось далеко от села, оставались там с ночевкой до окон-
чания работ. По свидетельству Хан-Гирея, «сверх всех работ по
управлению домом и воспитанию детей жена простого земле-
дельца помогает мужу и при уборке хлеба: она ходит с ним
вместе жать серпом, помогает складывать стоги хлеба, скирды
сена и т.п.»31 Следует отметить, что участие женщин в сеноко-
се ограничивалось формированием стогов сена, но никогда
они не пользовались косой. Известный радиожурналист Ка-
бардино-Балкарии Р. Афаунова пополнила наш фонд полевых
материалов интересным фактом. Она рассказывала, что за
свою полувековую журналистскую практику она лишь однаж-
ды интервьюировала женщину, Ворокову Жан из селения Ка-
рагач, которая для того, чтобы подчеркнуть, насколько тяжело
приходилось женщинам в военные и послевоенные годы, со-
общила, что она «во время войны даже косила'.». Она говорила
об этом как о событии, из ряда вон выходящем. Ни одно из
несвойственных традиционному разделению труда занятий
(«я и пахала, и копала, и кукурузу ломала») не расценивалось
30 Хашба РА Связь имени героя нартского эпоса «Хважарыпыса» с
культом плодородия // Вестник Кабардино-Балкарского научно-иссле-
довательского института. Вып. 9. Нальчик, 2002. С. 189—190.
31 Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978. С. 239.
464
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
респонденткой настолько категорично. Это единственный
нарратив подобного рода. С этим коррелируется замечание,
сделанное относительно ближайших соседей кабардинцев —
осетин: «У осетин та женщина считается почетною, которая
может сказать про себя безукоризненно: я не ходила за плугом
и не косила траву»32. Знаменательно, что на долю той же Жан
Вороковой во время войны пришлось работать колхозным
табунщиком — «шибзухъуо» — пасти табун кобылиц, что совер-
шенно несовместимо с существовавшим в обыденном созна-
нии народа женским статусом. Отсутствие мужчин вынуждало
женщин брать в свои руки и успешно справляться с непривыч-
ными и, более того, неприемлемыми для адыгской гендерной
ментальности занятиями.
Скотоводство, как и полевое земледелие, — отрасль муж-
ской хозяйственной деятельности. Уход за скотом, отгон мел-
кого и крупного рогатого скота на пастбища, стрижка шерсти
и тд. целиком находились в ведении мужчины. Женщина до-
пускалась лишь к молочной составляющей животноводства:
дойке, обработке молока и производству молочных продуктов.
Но это справедливо только в пределах усадьбы. В то же время
естественно приемлемым считалось, что на летних отгонных
пастбищах мужчины брали на себя всю работу по надою и пе-
реработке молока, производству масла, сыра, закваске кисло-
го молока.
В перерывах между полевыми работами и зимой значитель-
ную часть времени в повседневном домашнем труде мужчины
занимает ремонт и изготовление нового сельскохозяйственно-
го инвентаря; в зимний период мужчины занимаются еще за-
готовкой дров впрок На арбе или по санному пути они отправ-
ляются в лес на рубку дров и сбор хвороста. Им помогают
подростки: сыновья и племянники. Привлечение к этому делу
женщин подрывало авторитет мужчин семьи и соседской об-
щины, поэтому благодаря обычаю взаимопомощи даже одино-
кие вдовы никогда не брали в руки топор. Наш информатор Те-
32 КарповЮЮ. Указ. соч. С. 220.
465
М.А. ТЕКУЕВА
хажева Шира после смерти мужа и гибели сына на фронте
осталась одна с малолетней дочерью. Она вспоминала, что ей
никогда не приходилось заботиться о заготовке дров, так как
все окружающие ее соседи и близкие родственники ненавязчи-
вым образом снимали с нее эту проблему. На вопрос о том,
приходилось ли ей специально просить об этой услуге, она от-
ветила, что в редких случаях, когда запас дров иссякал, ей до-
статочно было сымитировать рубку, чтобы немедленно полу-
чить помощь.
Этнографический и исторический материал дает возмож-
ность утверждать, что в большом количестве традиционных
обществ и еще более в индустриальных социумах на женщину
возлагался неподъемный груз трудовых обязанностей. В связи
с этим представляет интерес сравнительный этнографический
материал по другим народам Северного Кавказа. Например, в
Верхней Сванетии, граничащей по Кавказскому хребту с Ка-
бардино-Балкарией, женщины «мужьям в пахоте помогают,
навоз возят, землю мотыжат. Конечно — жнут хлеб, молотят и
веют вместе с мужчинами, заготавливают дрова на зиму»33.
В Куртатинском ущелье наблюдатель записала в конце XIX в.,
как встретила «женщину, уже не молодую... которая, будучи бе-
ременной, тащила на спине с мельницы в гору мешок муки.
Впереди, заложив руки за спину, шел ее муж»34. С этими данны-
ми коррелируются сведения Дуаровой Софият (1930 г.р.), ко-
торая делилась с нами своими наблюдениями за чеченцами,
жившими по соседству в ссылке в Казахстане в годы сталин-
ских репрессий в 1943—1957 гг.: «У них мужчины заготавлива-
ли дрова и нагружали ими женщину. Она таскала, а он налегке
впереди шел». Ю. Карпов, исследовавший вопросы распределе-
ния обязанностей у разных народов Северного Кавказа и ма-
33 Гольцев ВВ. Саванэ. Записки о Верхней Сванетии. М., 1933. С. 133.
Цит. по: КарповЮК>. Указ. соч. С. 222.
34 Россикова АЕ. В горах и ущельях Куртатии и истоков реки Тере-
ка // ЗКОИРГО. 1894. Кн. 16. С 319- Цит. по: КарповЮЮ. Указ. соч.
С. 226.
466
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
териалы которого широко использованы нами для сравни-
тельного анализа, объясняет подобное положение дел тем, что
распределение обязанностей в некоторых регионах осуществ-
лялось не по принципу пола, а между семьями, которые пери-
одически менялись функциями55.
Локальное отстранение у адыгов женщины от трудоемких
работ в животноводстве и земледелии, а также оберегание жен-
щин от тяжелой физической нагрузки можно рассматривать
как достижение в системе социальных отношений и отметить
высокий уровень общественного сознания народа, делавшего
упор на поддержание репродуктивной деятельности женщин,
включая в понятие репродуктивности не только вынашивание
и кормление ребенка, но и его воспитание в широком смысле
слова, заботу обо всех членах семьи.
Распорядок дня: шитье, рукоделие, обработка шер-
сти. Возвращаясь к собственно хозяйственной деятельности
женщин, следует отметить, что самым гендерно маркирован-
ным из всех трудовых и хозяйственных занятий у адыгов было
шитье и рукоделие. Авторы начала XIX в. особо отмечали, что
«мужчине почитается за стыд сшить что-нибудь иголкою, рав-
но кроить одежду, почему в Черкесии нет ни одного портного
и мастерство это предоставлено там прекрасному полу: жен-
щина, не владеющая этим искусством, у черкес остается в пре-
небрежении, хотя бы она имела многие блестящие качества»56.
Разрушение традиционных стереотипов в эпоху строитель-
ства социализма проявилось в инновационных прецедентах в
этой наиболее консервативной сфере женской занятости. Так,
в Кабарде до Великой Отечественной войны был широко из-
вестен сочинитель и исполнитель собственных песен Индрис
Кажаров. Популярность его творчества находилась в диссонан-
се с несколько снисходительным отношением к нему одно-
сельчан по селению Алтуд за нехарактерное для мужчины
55 Карпов ЮЮ. Указ. соч. С. 222—223.
36 Хан-Гирей. Указ. соч. С. 333.
467
М.А. ТЕКУЕВА
увлечение — шитье. Причем Индрис Кажаров не просто «бало-
вался» шитьем, а выполнял заказы. Правда, шил он только муж-
скую одежду: модные в то время у кабардинцев галифе, кители
полувоенного образца и рубахи. С точки зрения европейской
культуры, портной — мужская профессия, но в восприятии
адыгов шитье одежды — дело, неприемлемое для мужского
пола. И, несмотря на то что он был призван в армию и погиб
на фронте в 1942 г, в воспоминаниях знавших его людей иног-
да еще мелькнет усмешка по поводу его немужественного за-
нятия.
В «Портретных зарисовках» Сефербея Сиюхова есть упоми-
нание об аналогичном пристрастии известного в Адыгее еще
до революции коммерсанта Бахчерия Ду: «Бахчерий Ду умел
прекрасно вышивать и вообще рукодельничать. Он научился
этому искусству от покойной матери Хамтаж (записанное рас-
сказала Хао Ханосовна Хул)»37. Однако по контексту очерка
можно сделать вывод, что это несвойственное адыгскому муж-
чине занятие объясняется официальным принятием отцом
Бахчерия православия, что приписывает ему маргинальную
ментальность и извиняет странности в поведении.
Итак, шитье и связанные с ним вышивание, обработка шер-
сти и ткачество были главной обязанностью адыгских жен-
щин. «Остальные для домашнего быта нужные ремесла отправ-
ляют женщины: ткут сукно и ковры, валяют войлоки и бурки,
шьют женское и мужское платье, шапки, башмаки, делают шел-
ковые с серебром и золотом тесьмы для обшивки кафтанов и
шапок, из дикой конопли выделывают толстые нитки»38. «Жена
[черкеса] шьет мужу всю одежду с ног до головы»39. «Черкешен-
ки отличаются замечательным искусством в женских работах:
скорее изорвется материя, чем шов, сделанный их рукой; се-
37 Сиюхов С. Портретные зарисовки // Сиюхов С. Избранное. С. 142.
38 Бларамберг С. Новейшие географические и исторические изве-
стия о Кавказе. Нальчик, 1999- С. 198.
39 Хан-Пфей. Указ. соч. С.239.
468
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
ребряный галун их работы неподражаем»40 41. Почти все извест-
ные тексты благопожеланий новобрачной, носящие магиче-
ский смысл, содержат обязательный элемент:
Уэредэ махуэ, ди нысэ!
Жыр лэныстэшхуэр уогъабзэ,
Жырмастэ ц1ык1умурод.У'
Пусть твой день достоин песни, наша невестка!
Железные ножницы большие ты заставляешь кроить,
Железной маленькой иголкой ты шьешь.
Есть несколько причин тому, чтобы назвать рукоделие глав-
ной женской заботой.
Первая причина уже указана — это единственное занятие,
как ремесленное производство и как элемент натурального
хозяйства, выполняемое только женщинами. «Черкешенки ткут
серебряные и золотые галуны с отличным искусством и не-
подражаемым вкусом... Сукна везде ткутся для собственного
употребления, и они иногда бывают довольно тонки... Этим ма-
стерством занимаются исключительно женщины; они же с ве-
личайшим искусством вышивают серебром и золотом»42 * *.
Здесь следует особо отметить, что экспорт сукна являлся
очень важной статьей торговли черкесов по крайней мере с
X в. На это указывают сведения, сообщенные арабским авто-
ром Масуди. Он писал, что адыгские женщины «одеваются в
белое, в римскую парчу, в ярко-алую ткань (сиклатун) и в раз-
личные парчовые ткани, затканные золотом»45. Адыги-кашаки
не только покупали дорогие западные ткани, но и сами актив-
40 Секретная миссия в Черкесию русского разведчика барона
Ф.Ф. Торнау. Нальчик, 1999. С. 282.
41 «Ди нысэ» // Адыгэ псалъэ. 21.01.2006. № 9.
42 Хан-Гирей. Указ. соч. С. 249.
45 Цит. по: Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента. М., 1963-
С. 206.
469
М.А. ТЕКУЕВА
но торговали с другими государствами. «Товары к ним идут на
кораблях из 7|эапезонда, и с их стороны также направляются
корабли», — замечает Масуди. По его словам, они вывозили
льняные ткани собственного производства «...того сорта, кото-
рый именуется “тала” — золото и который более тонок и но-
сок, чем сорт “дабика”, один отрез его стоит 10 динаров. Такие
же ткани вывозятся и смежными народами, но славится сорт,
вывозимый кашаками»44. В.Ф. Минорский отмечает, что в бу-
лахском издании «Мурудж ад-дахаб» Масуди пишется не «лен»
и «льняные ткани», а «кань» — конопля, о которой с древности
известно, что она во множестве произрастает в Северном При-
черноморье45. Возможно, ткани, изготовлявшиеся кашаками,
делались из пенькового полотна46. Таким образом, со времени
раннего Средневековья продукция адыгского ткачества имела
рыночную цену. Это придавало особое значение ткачеству как
ремеслу и включало женщину в общественное производство.
Во-вторых, это занятие было обязательным для женщин
любого сословия. Подтверждением тому служат среди прочих
сведения о воспитании княжон у аталыков: «Женский пол кня-
жеского рода отдается в чужой дом на воспитание узденским
женам, которые содержат своих воспитанниц в строгом пови-
новении, обучают их шить золотом и серебром и другим руко-
делиям»47. «В этом, равно как и в тканье галунов, само по себе
разумеется, отличаются женщины высшего класса»48. «Женщи-
ны и девицы высшего класса беспрестанно занимаются руко-
делием»49.
В-третьих, рукоделие и шитье — основное времяпрепро-
вождение молодых девушек, которые освобождались от мно-
44 Минорский В.Ф. Указ. соч. С. 206.
45 Геродот. Кн. IV, 74.
46 Равдоникас Т. Очерки по истории одежды народов Северо-Запад-
ного Кавказа. СПб., 1989- С. 69—70.
47 Бларамберг С. Указ. соч. С. 174.
48 Хан-Гйрей. Указ. соч. С. 249-
49 Там же. С. 239-
470
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
гих других женских дел и даже оберегались от монотонного и
тяжелого домашнего труда. «Главное мастерство, которому
училась девушка-горянка,— это искусное умение шить всякую
мужскую и женскую одежду, вышивать орнаменты на празд-
ничной женской одежде»50. Все, что касалось навыков по ши-
тью, вышиванию, плетению различных шнуров, ткачеству, об-
работке шерсти и войлока, девочке прививалось с малолетства.
Наш информатор вспоминала: «Мама поучала нас с детства: вот
войдете в семью и будете с отрезом материи под мышкой хо-
дить по соседям: “покрои”, “сшей”. Сразу пойдет о вас по селу
дурная слава: “къаша нысащ!эр 1эгуахьуэщ”. (“У новой невест-
ки руки как грабли”)»51. Практически все приданое: платья, по-
стельные принадлежности, обувь, мелкие подарки для будущей
родни в виде вышитых платочков, кисетов, шнуров для писто-
летов и пр. — готовилось самой девушкой в девичестве. То есть
это был единственный вид занятий, универсальный для жен-
щин всех сословий, независимо от их возраста, семейного ста-
туса и сословной принадлежности, и совершенно неприемле-
мый для представителей противоположного пола.
Княжеские дочери и жены, дворянки посвящали золото-
швейному искусству и шитью почти все свое время. А в трудо-
вом распорядке женщины крестьянских сословий шитью и
другим, связанным с ним работам (обработке шерсти, ткаче-
ству, войлочному ремеслу), посвящались вечера — осенние и
зимние. Данные, содержащиеся в монографии Г.Х. Мамбетова,
позволяют сделать выводы о масштабах суконного и бурочно-
го производств в Кабарде и Балкарии в конце XIX — начале
XX в. Кабардинки делали сукна определенными кусками
11,5 метра в длину и 30—40 сантиметров в ширину, что было
достаточно для пошива одной черкески. В отличие от балка-
рок, рассчитывавших на продажу самого материала (поэтому
длина куска балкарского сукна доходила до 60—100 метров),
кабардинские мастерицы выносили на рынок готовые черкес-
511 Сиюхов С. Указ. соч. С. 125.
51 Информатор — Афаунова Тамара Туловна, 1922 г.р., с. Куба.
471
М.А. ТЕКУЕВА
ки и башлыки. Но наибольшим рыночным спросом пользова-
лись кабардинские бурки. Производство бурок на продажу
превышало их изготовление для нужд своей семьи в 4—6 раз52 53.
Наиболее трудоемким производством была обработка шер-
сти, включавшая множество операций: вымачивание шерсти,
«выколачивание ее до чистой воды», отжим и сушка, разрыхле-
ние, расчесывание, взбивание и сортировка на пряжу и вой-
лок55. Ко всем этим работам привлекались девочки с 10— 12 лет.
В производстве бурок, сукна и черкесок четко просматривает-
ся разделение труда среди разных возрастных категорий.
Девочки с десяти лет разбирали шерсть руками под наблюде-
нием и с помощью пожилых женщин; чесали шерсть женщи-
ны среднего и молодого возраста; укладывали на циновку —
щ!ак1уэ зэтелъхъэ — мастерицы специальной квалификации;
уваливали наиболее сильные молодые женщины54.
Для расчесывания шерсти организовывались «цыпх щ!ыхь-
эху» — созывались опытные чесальщицы для помощи какой-то
одной хозяйке. Это могли быть девушки и молодые невестки,
компенсировавшие с помощью подобных актов взаимопомо-
щи дефицит социальной активности. На этих сходках они об-
щались, сплетничали, соревновались в остроумии, пели, пре-
вращая тем самым работу в развлечение. При этом работа не
останавливалась ни на минуту. Шерсть чесалась с помощью
приспособления, сооруженного из трех дощечек в виде тре-
угольника, вершину которого венчал частокол стальных игл.
Неловкость в деле могла обернуться разодранными в кровь
руками. С полушутливого сетования на острые зубцы чесал-
ки — «цыпх» начинаются все песни, посвященные этому про-
цессу. Об этом пели на «цыпх ифыхъэху» и бжедугские, и кабар-
динские, и бесленеевские, и натухайские чесальщицы: «Цыпхэ,
52 Мамбетов ГХ. Крестьянские промыслы... С. 22—33.
53 Мафедзев СХ Межпоколенная трансмиссия традиционной куль-
туры адыгов. Нальчик, 1999- С. 131 — 132.
54 МамбетовГХ. Указ. соч. С. 32—33.
472
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
цыпхэ, чэтао!» — «Чесалка, чесалка — меч острый!»55 56 или «Уа,
дыди цыпхыдзэм, Си гум и ныкьуэр хегъэщ!»5Ь — «Уа, подобные
шилу иглы чесалки Мое сердце заставляют вдвое сжиматься»
(перевод автора).
Здесь, кстати, мы подошли к вопросу о гендерно некор-
ректном толковании (в нашем случае — переводе) некоторых
явлений, связанных с женской сферой жизнедеятельности и
сознания. Это происходит повсеместно в историко-этногра-
фической литературе и связано с тем, что по понятным при-
чинам исследователи прошлого, как наблюдатели, так и ком-
ментаторы, в подавляющем большинстве были мужчинами.
В соответствии с собственными культурными ожиданиями ин-
формация, полученная в ходе полевых исследований, тракту-
ется ими в рамках мужского опыта. В раскрытие данного тези-
са иллюстративна информация, приводимая антропологом
Еленой Гаповой со ссылкой на зарубежные научные исследо-
вания. Археологи описывают найденную на раскопках перво-
бытного стойбища палку, отмеченную тридцатью зарубками.
По поводу этих знаков высказываются два мнения. Первое:
палка — это своеобразный календарь, обозначающий дни лун-
ного месяца (существование другого календаря в эпоху камня
предположить невозможно, как, впрочем, не существует и
тридцатидневного лунного месяца). Второе: на палке зафикси-
ровано количество охотничьих трофеев. И хотя для женщины-
исследователя наиболее очевидным объяснением смысла дан-
ного артефакта может служить третья гипотеза — зарубки
использовались доя подсчета менструального цикла, — она
даже не предлагается для обсуждения57.
Интересно отметить, что и современные переводчики и
фольклористы находятся в шорах патриархатно-центрист-
55 Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов. Т. 1.
М, 1980. С. 58.
56 Там же. С. 59-
57 Гапова Е. Гендерная проблематика в антропологии // Введение в
гендерные исследования. Ч. 1. Харьков; СПб., 2001. С. 375-
473
М.А. ТЕКУЕВА
ских представлений, трактуя материал в рамках мужского опы-
та. Используем для иллюстрации процитированные выше
фольклорные источники. Адыгские песни имеют особую фор-
му стихосложения, предполагающую связь слов не по рифме,
а по созвучию последнего слова в предыдущей строке с пер-
вым словом последующей строки. И эти словосочетания могут
содержать необычные эпитеты и метафоры, усиливающие
смысл или вызывающие эмоциональный всплеск, хотя для не-
посвященного они требуют специального пояснения. Возмож-
но, поэтому почти каждое героическое сказание сопровожда-
ется комментирующим или вводным повествованием. Жанр
шуточных песенок или трудовых обрядовых песен в силу
своей очевидности для их исполнителей-современников не
требовал пояснений, и они остались без комментариев. Но ес-
ли смысл песен аробщика или погонщика, пахаря или пчело-
вода оставался открытым для собирателей-мужчин, песни
утратившего (на сегодняшний день) значение женского ремес-
ла, в нашем случае «Песня чесальщиц», непонятны толкующе-
му их фольклористу. Поэтому ему кажется, что сравнение че-
салки с острым мечом — это похвала своему инструменту58,
что выказывает истинно мужское (фаллоцентристское) пие-
тетное отношение к оружию — его использование в качестве
метафоры изначально не может носить негативной коннота-
ции. При этом игнорируется связь этой фразы с последующи-
ми сетованиями на причиняемые зубьями чесалки раны. Одно
неосторожное движение чесальщицы, неопытность молодых
девушек были чреваты кровоточащими порезами пальцев и
кистей рук. Мужчине-исследователю настолько неясен смысл
женской песенки, что он относит непонятную ему связь мета-
форы «чесалка — меч острый» с «сжимающимся от боли серд-
цем» за счет того, что «незамкнутая как у аробщиков и пахарей,
композиция поэтических текстов песен расчесывания шерсти
позволяла девушкам свободно их варьировать, импровизиро-
58 Народные песни и инструментальные наигрыши... С. 8.
474
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
вать на любую тему. Поэтому тексты песен чесальщиц шерсти
не имели единого движения мысли, единых мотивов и единых
сюжетов»59 60. На самом деле трудно понять незнакомому с про-
цессом производства стороннему человеку смысл фразы:
Уа, дэ ди гухъэиДхэр
Нани дади ямыщ1э.
Ямыщ1эми щ1эпык!э,
Ди 1ур дыгмэ — бэгынэр0
Уа, о наших горестях
Ни нана, ни дада не знают.
Хоть и не знают — [подобно тому, как от] конопляной пыльцы
Горечь во рту — заесть бы баджиной!61 (Перевод автора)
Жалоба старикам — отцу-матери (дедушке-бабушке) — на
боль, обозначенную в первом куплете, объясняется исполни-
тельницами горечью во рту или горле, вызванной пыльцой от
обрабатываемой шерсти, засевшей в горле подобно пыльце с
конопляного стебля. Дальше по тексту становится ясно, что эти
жалобы — шуточная форма выпрашивания перерыва в работе
на угощение от хозяев дома. Сравнение с коноплей приводится
потому, что конопля традиционно употреблялась в домашнем
хозяйстве для изготовления толстых ниток и грубого полотна,
что, к слову заметить, также являлось женским производством.
(«Женщины приготовляют из дикой конопли очень красивую
нить», — констатирует автор XVIII в.62) А по поводу шерстяной
пыли наш информатор Дахалина Текуева из селения Псыган-
су (1906 г.р.) сообщала, что в тяжелые послевоенные годы она
59 Там же.
60 Там же. С. 59.
61 Баджина — каша, сваренная из просяной или кукурузной муки на
сыворотке и сметане при очень долгом помешивании.
62 Паллас П.С. Заметки о путешествиях в южные наместничества
Российского государства в 1793 и 1794 гг. // АБКИЕА С. 223.
475
М.А. ТЕКУЕВА
зимние сезоны посвящала обработке шерсти на бурки и вой-
локи и их изготовлению, а затем всю весну плевала черной
«шерстяной» мокротой. Но эти женские нюансы ремесла не
могут учитываться мужчинами, и они переводят этот отрывок
следующим образом:
Уа, о наших печалях
Ни нана, ни дада не знают.
Не сеют коноплю поздно,
Во рту горько у нас — [ешь] баджину!6’
То есть действительно о женских печалях не знает никто.
Для определения необъяснимой связи жалобы в первых стро-
ках с коноплей, упоминаемой в следующих сточках, предлага-
ется следующий комментарий: «Типичная для текстов этого
вида песен структура — варьируемый традиционный зачин,
несколько клишированных мотивов <...>, несколько хозяй-
ственно-бытовых истин: “Не сеют коноплю поздно, во рту
горько — ешь баджину”м<...> и т.д. Дальше текст песен чесаль-
щиц содержит в разных вариантах ряд шуточных выпадов про-
тив тех, для кого они собрались или кому предназначается
конечный продукт их труда, а также элементы вербальной ма-
гии»63 64 65. То есть исследователь не видит связи начала песни с
логическим смыслом ее продолжения. Несмотря на деликат-
ность комментатора, создается мнение о специфической (жен-
ской?) бестолковости чесальщиц шерсти.
Гендерный же подход к интерпретации различных аспектов
повседневности, в частности лирического восприятия отдель-
ного трудового цикла женского ремесла, позволяет реабилити-
ровать исполнительниц «странных» текстов, непонятность и
смысловая бессвязность которых «извинялась» монотонно-
стью производства. Главным же результатом нашего анализа
63 Народные песни и инструментальные наигрыши... С. 61.
64 Там же. С. 8—9.
63 Там же. С. 8—9, 56—62.
476
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
стоит признать возможность сделать видимой женщину с ее
ощущениями боли и усталости, их преодоления с помощью
чувства юмора и коллективного общения. Перспективность
такого исследования не вызывает сомнений и обусловлена в
первую очередь тем, что историю повседневности интересуют
«обычные люди» в их ежедневных взаимоотношениях и взаи-
мосвязях, особенности организации и восприятия того «вещ-
ного мира», в котором протекает их обыденная жизнь, их про-
являющаяся изо дня в день эмоциональность как выражение
их индивидуальности, и все это детерминировано не только
этнической, социальной, культурной, но и половой принад-
лежностью.
Социальный аспект женской трудовой деятельно-
сти. Как было отмечено выше, шитье было видом трудовой
деятельности, общим для женщин всех сословий. Главное от-
личие занятий женщин высокого происхождения от аналогич-
ного труда крестьянок состояло в том, что они сосредотачива-
лись на декоративных деталях и тонкой работе, тогда как
ремесло простолюдинок было разнообразнее и грубее. В изло-
жении большинства авторов хозяйственные обязанности же-
ны черкесского дворянина сводились к управлению домом:
«Вся тягость домашнего управления лежит на ней: пища и пи-
тье, приготовляемые для ее мужа и гостей, должны быть ей из-
вестны; равномерно она наблюдает за чистотою и прочее. За-
метим здесь для любопытства, что когда все кушанья готовы
уже на столах к отнесению в гостиный дом, то хозяйке в выс-
шем классе дают о том знать, и она идет в кухню осматривать
чистоту и порядок, а потом снова возвращается в свое отделе-
ние. По окончании обеда или ужина ей обыкновенно сказыва-
ют, был ли доволен ее супруг и гости. Заметить должно, что это
всегда делают близкие домашние»66. Внимание многих авторов
обращалось на чистоплотность адыгов в быту и готовке пищи,
Хан-Гирей. Указ, соч С. 239.
477
М.А. ТЕКУЕВА
что свидетельствует об особой значимости этого аспекта чер-
кесской повседневности: «Пища абазов лучше и обильнее, чем
у крестьян большей части Европы, и ее главное достоинство —
это чистота, с которой ее приготовляют»67. Помимо этого, хо-
зяйка «ткет с помощью женской прислуги сукно, холст и оде-
вает детей и мужа с ног до головы... во всем, что они [черкешен-
ки] приготовляют, обнаруживается хороший вкус и отличное
практическое приспособление», приглядывает за работой жен
своих крепостных, которые прислуживают в хозяйском доме,
выполняя женскую часть черной работы на скотном дворе68.
Как видно, существовала заметная разница между трудовы-
ми обязанностями простолюдинки и женщины высшего со-
словия. Последняя не выполняла сама никаких работ по дому,
но именно ей в заслугу ставились чистота и порядок в доме,
вкусная и своевременно поданная еда, опрятность внешнего
вида домочадцев. Ее функции по управлению домом носили
характер и идеологического руководства семьей. Единствен-
ным видом трудовой деятельности, который не считался зазор-
ным для высокого княжеского звания, было рукоделие. Но и в
этом можно видеть социальные особенности разделения тру-
да. Дворянки и княжны занимались шитьем и вышиванием ско-
рее как видом искусства, нежели как ремеслом, используя для
этого подготовленное прислугой сырье. Их изделия: черкески
изысканного покроя из тонкого дорогого сукна, искусная вы-
шивка золотой или серебрянной нитью, красивые галуны —
это как бы продукция от-кутюр, рассчитанная на узкий круг
потребителей.
Для анализа статуса адыгской женщины здесь следует сде-
лать отступление и обратить внимание на важную деталь,
определяющую разделение женских видов работ на престиж-
ные и непрестижные, а также по-современному грамотное
понимание адыгами этой классификации. В этом вопросе
67 Лапинский Теофил. Указ. соч. С. 111,
68 Секретная миссия... С. 282.
478
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
позволяет разобраться докладная записка от 8 августа 1866 г.,
переданная депутатами от кабардинских владельцев начальни-
ку Терской области М.Т. Лорис-Меликову. В ней высказывается
беспокойство кабардинских феодалов перед возможными по-
следствиями предстоящей реформы по отмене крепостного
права. Среди прочего там подчеркивается, что «все женское
хозяйство поручается надзору дворовых прислужниц, состав-
ляющих особое сословие безобрядных или бесправных холо-
пок унаут... Лишить нас внезапно услуг холопов, а в особенно-
сти домашних прислужниц, значит повергнуть нас в крайнее
положение... ибо вследствие наших нравов ни одна свободная
женщина ни за какую плату не согласится взять на себя обязан-
ность унаут, считая ее несвойственною свободной женщине.
Мужчину-работника нанять между нами еще можно, но работ-
ницы-женщины нельзя найти за самую высокую плату, ибо
понятия платы за женский труд у нас не существует»69. Важней-
шая социально-политическая проблема практически свелась к
частному вопросу о том, кто будет мыть полы и мести двор. Са-
мая простая, казалось бы, домашняя работа по уборке дома,
стирке и приготовлению пищи исполнялась женщинами кре-
стьянского сословия только в собственном хозяйстве. Созна-
ние собственного достоинства самой женщиной и экстрапо-
ляция его на авторитет ее мужа или отца не позволяли ей
прислуживать дворянам и князьям, жены которых пренебрега-
ли этой сферой домохозяйства, в состоянии свободного кре-
стьянского сословия или вольноотпущенников, даже в случае
материальной нужды.
Процитированный документ уникален тем, что здесь впер-
вые из известных нам официальных источников открыто при-
знается социальная непрестижность женского домашнего тру-
да и обозначена паника по поводу последствий реформы.
Причем, и это еще более примечательно, данное признание
69 Исторические сведения о кабардинском народе. Репринтное вос-
произведение с киевского издания 1913 г. Нальчик, 1990. С. 136.
479
М.А. ТЕКУЕВА
приводилось как основной серьезный аргумент для убеждения
колониальной администрации в необходимости поэтапного
освобождения крепостных крестьян, с выплатой ими компен-
сации или отработок князьям за свое освобождение. Таким
образом, мы получили редкую возможность документального
и наглядного подтверждения значимости женской составля-
ющей в социально-политических процессах этноса и целого
региона с помощью выявления значения ее скромных обязан-
ностей по домохозяйству. Важнейшая государственная рефор-
ма, коей казалась отмена крепостничества, уперлась в своей
реализации в совершенно незамечаемую и не ценимую ранее
домашнюю работу прислуги. Гендерный аспект этой проблемы
настолько превосходил и тяготел над этническим, что был
понят и принят администрацией.
Разделение трудовых обязанностей в семье. Глава се-
мьи руководил работой мужской половины семейного коллек-
тива. Он возглавлял полевые работы, распределял обязанности
во время отгона скота на летние пастбища, санкционировал
торговые операции, планировал необходимые хозяйственные
мероприятия по починке инструментария, заготовке топлива,
строительству и ремонту дома и хозяйственных построек.
В неразделенных семьях в делах, связанных с ведением до-
машнего хозяйства, все женщины семьи подчинялись старшей
женщине — матери или жене главы семьи. Она обладала не-
пререкаемым авторитетом по отношению к женской части
семьи. Как уже было отмечено, главной обязанностью домохо-
зяйки было управление домом, распределение работ между
невестками и контроль за их исполнением. Обязанности рас-
пределялись в соответствии с возрастом, навыками и статусом
женщин в семье. Так, приготовлением пищи, например, зани-
малась свекровь или старшая невестка при ее участии. Другие
женщины занимались переработкой продуктов животновод-
ства, заготовкой и хранением впрок продуктов мужской хозяй-
ственной деятельности. Молодые невестки занимались огоро-
480
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
дом, стиркой, обработкой шерсти, ткачеством, поддержанием
порядка в усадьбе, уходом за детьми. Уборка помещений, дру-
гие несложные работы возлагались на незамужних дочерей.
Хозяйство адыгов, носившее в доиндустриальный период
(вплоть до начала XX в.) натуральный и полунатуральный ха-
рактер, требовало больших затрат времени и труда на изготов-
ление и ремонт одежды.
При том, что в неразделенной семье замужние женщины
сочетали работы по хозяйству в целом с удовлетворением нужд
своей малой семьи, следует отметить роль фактора взаимопо-
мощи внутри женского коллектива. Каждая из женщин при
занятости в каком-то трудоемком процессе могла рассчиты-
вать на других в исполнении необходимых обязанностей по
присмотру за детьми, заботе о внешнем виде своих домочад-
цев или их своевременном кормлении. Совместный коллек-
тивный труд и взаимопомощь, четкое возрастное разделение
обязанностей между женщинами, подчинение младших стар-
шим, преемственность навыков и умений в домашнем произ-
водстве вели к формированию корпоративных отношений в
семейном коллективе и облегчению трудовых и физических
нагрузок, возлагавшихся на женские плечи.
Исследование традиционной роли женщины в хозяйстве
позволяет сделать выводы, что степень занятости женщин в
экономической сфере отражает строгое разграничение сфер
деятельности по гендерному принципу и приводит к опреде-
ленному обособлению полов в хозяйственной деятельности.
Все занятия мужчин ориентированы на внешнюю деятель-
ность по обеспечению безопасности семьи, ее связи с рынком,
снабжении жизненно важными продуктами земледелия и жи-
вотноводства. Поле, пастбище, торговые связи, выезды (дво-
рян) в военные лагеря — это мужской мир, очерчивающий
внешний круг связей семьи и сельской общины. Женские же
занятия сконцентрированы на внутриусадебной деятельности
по обеспечению нормального функционирования семейного
коллектива, включая сюда воспитание детей, уход за всеми чле-
481
М.А. ТЕКУЕВА
нами семьи (забота об их одежде, пище и жилище), работу во
дворе и огороде. Проще говоря, если мужчина занимается во-
просами пропитания семьи, женщина заботится о ее пи-
тании.
Обособление полов проявляется в оформлении многих
разделенных по половому признаку хозяйственных меро-
приятий своими обрядами, магическими ритуалами, существо-
ванием тайных языков охотников и пр. — и в гендерном мар-
кировании орудий труда. Помимо того, что они разделяются
по форме (округлое и утлое — женское, удлиненное и прони-
кающее — мужское) и по материалу изготовления (твердый ме-
талл употреблялся преимущественно для изготовления оружия
и мужских орудий труда, мягкая глина и теплое дерево — для
женской утвари), существуют также важные ограничения в
разрешении пользоваться женщинам мужскими инструмента-
ми, а мужчинам — женскими. Возможно, это атавизм архаиче-
ских представлений периода первого крупного разделения
труда при выделении пастушеского скотоводства из экономи-
ческой системы первобытного общества.
Кроме того, в экономике адыгов имела место узкая профес-
сиональная специализация или табуизация некоторых заня-
тий по признаку половой принадлежности. Например, мужчи-
на не может заниматься ткачеством, шитьем, вязанием и тому
подобными занятиями, так же как и женщине не пристало
пасти скот, сеять, воевать, работать в кузне и прочее. Все нару-
шения принятых в обществе моделей и норм поведения, при-
своение женщинами права заниматься традиционно несвой-
ственной ей хозяйственной деятельностью (иногда, наоборот,
мужчинам — женскими занятиями) были вызваны не протес-
том против экономического неравноправия, а исключитель-
ными обстоятельствами. Это подтверждается приведенными
выше примерами. Потеря главы семьи в результате политиче-
ских репрессий, сокращение мужского населения во время
войны, процессы социальных преобразований в обществе
могли привести к частным случаям несоответствия традици-
482
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НА ЮЖНЫХ ОКРАИНАХ...
онным хозяйственным ролям или вызвать коренную ломку
гендерных стереотипов в экономике, раскалывающую моно-
лит мужского господства70.
Объективно существовавшее неравноправие между полами
не являлось конфликтогенным фактором в гендерных отноше-
ниях, так как, несмотря на ярко выраженный общественно
полезный характер мужского труда, женский вклад в домохо-
зяйство имел свою ценность — как необходимая репродуктив-
ная деятельность в широком смысле этого понятия. В ходе ис-
торического развития гендерная специфика различных сфер
хозяйственной деятельности привела с одной стороны к явно-
му обособлению полов и закреплению разграничения публич-
ной и частной сфер в экономике, а с другой — к длительному
сохранению в адыгском обществе традиций отстранения жен-
щин от тяжелых физических нагрузок Семейная деятельность
совпадала с общественной, и доля произведенных продуктов,
предназначенных для обмена, была невелика, а социальное
неравенство не носило остро выраженного антагонистическо-
го характера. В таком обществе «роли женщин также разнооб-
разны, как и роли мужчин, хотя полоролевые различия все же
существуют; власть скорее разделена между мужчинами и жен-
щинами, нежели отдана полностью мужчинам, женщины вы-
соко ценятся культурой»71.
70 Репина ЛН. Женщины и мужчины в истории, м, 2^02. С. 39.
71 Келли Дж. Социальные отношения полов и методологическое
значение истории женщин //Женщины. История. Общество: Сборник
научных статей под редакцией В.И. Успенской. Вып. 2. Тверь, 2002.
С. 34-35.
ЕЛ Шабатура (Кабакова)
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА:
ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
Повседневность «новой женщины»
и ее понимание
в советской массовой культуре 1917—1929 гг.
Период с 1917 по 1929 г. характеризовался повышенным
вниманием партийных идеологов и деятелей культуры к про-
ецированию образа «нового человека», в том числе и «новой
женщины» в общественное сознание. Социальная функция
женского образа после революции была гиперболизирована,
имела декларативный характер. «Новая женщина» качественно
отличалась от своих предшественниц — дореволюционных
тружениц, и от своих последовательниц — «советских жен-
щин», образы которых также канонизировались, но в совер-
шенно ином ключе. Прежде всего, отсутствовала роль мате-
ри — доминанта традиционной составляющей любого жен-
ского образа в культуре, а также начали распространяться
политические роли, не свойственные традиционному статусу
женщины.
Главной задачей данной статьи является рассмотрение
практик приспособления новой риторики (под которой в дан-
ном случае понимается совокупность визуальных и литератур-
ных текстов) к действительности. Таким образом, процессы
изменения общественного сознания под воздействием массо-
вой агитации и пропаганды предстают более рельефно. Идео-
484
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
логия и массовое сознание взаимно влияли друг на друга, что
привело к их взаимному качественному изменению. Марк-
систское теоретизирование большевистских лидеров, пришед-
ших к власти, характеризовалось изобилием утопических мо-
ментов и радикализмом предлагаемых мер по переустройству
мира. Для стабилизации нового общественного порядка необ-
ходим был период времени, в течение которого происходило
бы взаимодействие идеологии и массовой культуры. Приспо-
собление массового сознания к новому порядку продолжалось
более десятка лет и получило свое завершение и переход на
следующий этап развития только на рубеже 20—30-х гг.
Визуализация идеологии: способы создания
зрительного образа быта и повседневности
«новой женщины»
Визуализация идеологии была одним из основных спосо-
бов трансляции новых идей среди широких народных масс,
эффективным средством политической рекламы. Новые не-
вербальные коды поведения, способствующие социальной
адаптации, эффективно транслировались визуальными носи-
телями. Визуальное отображение идеологии играет две роли:
конструирует новую общественную мифологию и дает образ-
цы для подражания в повседневном поведении.
Вопрос, который возникает при изучении генезиса новых
образов, касается первичности предметов. Что было причи-
ной, а что следствием: возникновение в обществе новых форм
поведения, новых социальных типов и их последующее ото-
бражение в образцах революционной культуры или идеологи-
ческое конструирование, предполагавшее создание социаль-
ных образцов? Данное соотношение зависит от многих фак-
торов: целей и задач правящего режима, экономических
предпосылок, таланта художников, осуществлявших эти зада-
чи, степени психологической готовности людей изменить
485
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
привычные рамки своего существования и многих других.
В случае преобладания одного из двух вариантов возникает две
версии маргинальных социальных групп. В случае, когда ис-
кусство выступает лишь зеркалом реальных процессов в обще-
стве, маргинальными становятся группы, придерживающиеся
традиционных образцов поведения. Если же в роли создателя
нового социума выступает идеология, чей заказ выполняют
деятели культуры, поведение адептов конструируемого нового
общественного строя выходит за рамки социально одобря-
емых образцов.
Данные процессы характерны лишь для начала переходных
периодов. В дальнейшем происходит постепенная ассимиля-
ция двух социальных групп: «новаторов» и «традиционалис-
тов». Они перенимают друг у друга коды поведения, некоторые
образные признаки принадлежности к противоположному ла-
герю и, таким образом, сглаживают острые углы социальных
конфликтов. Необходимым условием выживания для лиц, не
вписывающихся в рамки нового общественного устройства,
становится социальная «мимикрия», основу которой составля-
ет «экзис — новая манера держаться, говорить и ходить, то есть
новое положение тела»1. Иными словами, экзис — это социаль-
ная маска, «примерив» которую индивид способен вписаться в
рамки нового общества. На рассматриваемом этапе речь идет
именно о внешних образцах для подражания, конструируемых
культурными текстами. Под ними понимаются не только худо-
жественные образы, но и примеры социально одобряемого
поведения.
Существование образа «новой советской женщины» на всем
протяжении советской истории привело к превращению его в
один из стереотипов массового сознания. Это нельзя объяс-
нить только идеологическим манипулированием и «тактиками
выживания»2, заставлявшими людей скрываться под маской
1 Козлова HJH. Горизонты повседневности советской эпохи. Голоса
из хора. М., 1996. С. 138.
2 Там же. С. 139-
486
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
образа. Причиной являлись модернизационные процессы, со-
циально-экономические условия. Массовая миграция кресть-
янского населения в города с началом индустриализации при-
вела к коренным изменениям в сознании людей. У крестьянс-
ких женщин, переселившихся в город и получивших статус
работниц, появилось чувство освобождения. События мировой
и гражданской войн и голод стали причиной значительного
гендерного дисбаланса. Женщины вынуждены были исполнять
социальные функции, обычно свойственные мужчинам. Образ
«новой женщины» являлся комфортной социально-психологи-
ческой конструкцией, позволяющей успешно социализиро-
ваться.
Методика прочтения визуальных источников заключается
в процессе рассмотрения и выделения типичного и характер-
ного для некоторого множества изображений, подпадающих
под единую классификацию, например «изображения труда»,
«изображения досуга», «декларативные образы». Изображения,
не вписывающиеся в принятые схемы, дают возможность для
рассмотрения этапов становления канона, характеристики
процессов идеологических поисков и динамики статуса, не
превратившегося еще в «застывшую данность». Необходимо
рассматривать визуальные исторические источники как раз-
новидность коммуникационной системы, с помощью которой
их создатели «говорят» с реципиентами: в этом качестве вы-
ступают, в данном случае, зрители.
Процесс характеристики визуальных источников описан в
работе В.Г. Рыженко, В.Ш. Назимовой, Д.А. Алисова3 и разделен
на несколько этапов. Первый из них состоит в толковании
видимого слоя изображения, имеющего узнаваемые детали и
сопоставление увиденного с информацией из других источни-
ков. Следующим этапом выступает фиксация ассоциаций, свя-
занных с изображением как частью историко-культурного
3 Рыженко ВГ, Назимова ШИ. Алисов ДА Пространство советского
города (1920— 1950-е гг.): теоретические представления, региональные
социокультурные и историко-культурологические характеристики (на
материалах Западной Сибири). Омск, 2004. С. 269—270.
487
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
пространства. Наконец, на заключительном этапе полученный
результат истолковывается с учетом его включенности в про-
цесс исторической трансформации. Таким образом, визуаль-
ный материал предстает как сконструированный культурный
текст. Характерные и особенные черты, способы формирова-
ния и особенности функционирования идеологизированного
изображения в культурном пространстве выявляются в сопо-
ставлении его с художественным текстом, также кодирующим
набор знаков и смыслов, но уже в вербальном выражении.
Визуальные носители, представлявшие идеологические
«послания», включали в первую очередь,плакаты — как опера-
тивно реагирующий вид искусства революционной эпохи,
наиболее подверженный политическому влиянию. Их содер-
жание являлось концентрированным «текстом», доступным для
«прочтения» даже неграмотным адресатам.
Следующим по массовости восприятия визуальным носите-
лем выступает иллюстративный материал периодической пе-
чати. Данный источник являлся чрезвычайно действенным
средством внедрения новых стереотипов в массовое сознание.
Изучение его особенностей и исторический анализ дают ма-
териал для реконструкции «непроговариваемых» мотивов по-
литики государства в области «женского вопроса» и новой кон-
струируемой картины гендерных различий.
Еще одним носителем идеологии являлась официальная
советская живопись. Советские художники работали над обра-
зом «нового советского человека», создавали неиндивидуали-
зированные типажи, «образы без лица», как когда-то писал
В. Белинский. Некоторые художники (Г. Ряжский, А. Самохва-
лов, А. Дейнека) специализировались на образах «новых совет-
ских женщин», содействуя созданию новой мифологии, насе-
ляя ее своими персонажами. «Новые люди» обретали зримое
воплощение в их картинах. Эти художественные образы явля-
лись следствием воплощения как идеологического заказа, от-
раженного в программных речах и статьях политиков, так и
современной им повседневности, визуальное воплощение
488
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
которой художники ходили искать «на фабрики и заводы, в
красноармейские казармы, чтобы там наблюдать жизнь и быт
своих героев»4.
Женские образы периода Гражданской войны характеризу-
ются недооформленностью, следованием старым канонам. Так,
образ «Первого Мая» (на плакате С.И. Иванова «Да здравствует
праздник всех трудящихся!», 1920 г.) олицетворяется летящей
женской фигурой в тунике, напоминающей традиционный
образ музы. Крестьянка на плакате И.И. Нивинского 1918 г.
«Женщины, идите в кооперацию!» также не похожа на деревен-
скую труженицу. Стройная фигура, тонкие черты лица скорее
напоминают модель дореволюционных киноафиш, реклам-
ных плакатов. «Если в первые годы Советской власти общие
политические лозунги раскрывались в плакатах при помощи
аллегорического рисунка, то в последующие годы этот рису-
нок становится конкретным. Это свидетельствует о том, что
советские художники-плакатисты научились показывать об-
щее в частном»5.
Когда гражданская война близилась к завершению, худож-
ники и адепты пропагандистского направления устремились
от классических тем к конкретным визуальным образам соци-
альных категорий и концепций. Уходят в прошлое образы,
имеющие классический, религиозный, литературный или ми-
фический контекст. Новые образы транслировались через спе-
цифические классовые атрибуты социальных групп. Герои и
враги отныне имели различные визуальные маркеры.- рабо-
чий — молот и фартук, крестьянин — серп и лапти, капита-
лист — дымящаяся сигара, пенсне и цилиндр. Насаждение
столь простых и узнаваемых знаков-символов в массовом
сознании упрощало задачи идейной риторики. Ее функциони-
рование в виде нарратива подкреплялось существованием по-
добных символов и знаков, позволявших не просто визуали-
4 Каменский АЛ Романтический монтаж. М., 1989. С. 105.
5 Бутник-Сиверский Б.С. Советский плакат эпохи Гражданской вой-
ны. М., I960. С. 96.
489
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
зировать идеи, но и типологизировать все явления социально-
го порядка, четко разделяя их со знаком «плюс» или «минус».
«Понимание знака-“сообщения” зависит от той или иной
степени культуры... Чем культурнее зритель, тем более тонкие
сообщения ему можно передавать; но знак еще и следует зри-
тельской эволюции — одни знаки выходят из моды, другие
зарождаются вновь, жадно ловятся молодой зрительской ауди-
торией, чей возраст образует особую культуру»6. Данное выска-
зывание Р. Барта применимо к послереволюционным визуаль-
ным идеологическим текстам Советской России. Власть, а
также и художники, являвшиеся ее своеобразным орудием, ру-
ководствовались следующим принципом — чем проще, экс-
прессивнее сообщение, тем более вероятно оно будет воспри-
нято массовой аудиторией.
При идеологическом моделировании учитывалась и такая
особенность человеческой психики, как ассоциативная па-
мять. В исследовании, проведенном британским психологом
Фредериком Чарльзом Бартлеттом7, было выявлено, что испы-
туемые лучше всего удерживали в памяти изображения людей,
когда обращали внимание на особые детали как на «ведущие
идеи» — вроде шляп, бород, курительных трубок и тому подоб-
ного, распространяемые на все изображение. Эти характерные
особенности были не только средством к запоминанию рисун-
ка, но и в последующем воспроизведении становились ведущи-
ми элементами его трансформации в нечто совершенно от-
личное от оригинала.
В начале 20-х гг. XX в. образ революционерки-строитель-
ницы нового мира в плакатных изображениях стал связы-
ваться с определенной атрибутикой, чертами характера и сю-
жетами. Выделяются типичные черты подобных образов, как,
например, физическое сходство с мужскими фигурами (ино-
6 Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М., 2003.
С. 358.
7 Цит. по: Гйри П. История в роли памяти? // Диалог со временем:
Альманах интеллектуальной истории. М., 2005. Вып. 14. С. 115.
490
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
гда женская фигура отличается только наличием прически и
юбки), или изображение женщины в качестве «помощника»
мужчины. Таковы, например, изображения на плакатах 1920 г.
«1-ое Мая — Всероссийский субботник» Д. Моора и «Что дала
Октябрьская революция работнице и крестьянке» неизвест-
ного художника. Первый плакат изображает мужчину и жен-
щину, работающих в кузнице: она держит щипцами кусок
раскаленного железа, он занес молот для удара. За ними —
фигуры других рабочих, паровоз и фабричные здания. Два
главных героя обладают одинаковой физической мощью, но
их роли безошибочно маркируются в плане раскрытия ген-
дерных ролей, иллюстрируя явное мужское доминирование
(женщина допущена в мужской мир, олицетворяемый кузни-
цей, но только в качестве помощника). Количество копий
этого плаката составило 30 тыс., что было очень значитель-
ным тиражом для того времени8. Второй плакат изображает
фигуру работницы в фартуке, с кузнечным молотом в руке и
серпом, лежащим у ног. Правой рукой она указывает на зда-
ния с надписями: «Дом матери», «Дом ребенка», «Детский сад»,
«Школа для взрослых», «Клуб работниц», «Столовая», «Библио-
тека», «Совет рабочих и крестьянских депутатов», куда на-
правляется группа женщин с детьми. Знаменательно наличие
у героини в руках молота — семиотической принадлежности
мужского мира, тогда как серп — символ крестьянки, деревни,
отброшен в сторону. Тираж данного плаката составлял 25 тыс.
копий.
Наиболее растиражированные изображения (включая бо-
лее поздних «Рабочего и колхозницу» В. Мухиной) имели
гендерное разделение хозяйственных сфер деятельности и ат-
рибутики. Если изображение было парным, то, как правило,
олицетворяло союз рабочих и крестьян. В этом смысле инте-
ресен плакат «Да здравствует международная пролетарская
революция!» 1925 г., объединивший и женские и мужские ипо-
8 Бутник-СиверскийБ.С. Советский плакат эпохи гражданской вой-
ны. С. 184.
491
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
стаей пролетариата и крестьянства. На нем изображено шест-
вие трудящихся, возглавляемое двумя парами: рабочим и кре-
стьянкой, работницей и крестьянином. Атрибуты крестьянки:
сноп пшеницы, сарафан; работницы: фартук, книга. Общей
деталью является красный платок на голове. Крестьянин опо-
знается по длинной рубахе и косе-литовке, рабочий — по мо-
лоту и рабочей робе. За этими двумя парами следует огромное
шествие, возглавляемое оркестром, что символизирует празд-
ничность происходящего. Как достижение пролетарской рево-
люции, на заднем плане помещены изображения трамвая,
самолетов, фабрики. Над всем шествием возвышается мону-
ментальная скульптура Ленина, под указующим жестом кото-
рой происходит все действие. В плане гендерного содержания
плаката знаменательным является социальный контекст союза
мужчины и женщины как союза города и деревни.
Идея равенства работниц и крестьянок нашла воплощение
в плакате Н. Валерианова 1925 г. «Работницы и крестьянки!
Все на выборы!». Ряды чередующихся работниц и крестьянок
в одинаковой одежде (работницы в юбках и кофтах, кресть-
янки в сарафанах и лаптях) под красными транспарантами
надвигаются на буржуя. Плакат позже подвергся разгромной
критике как «агитационно-бездейственный, глубоко оши-
бочный», при этом указывалось, что «важная политическая
идея о равноправии женщин в Советском Союзе искажена,
доведена до абсурда, а советские женщины изображены ли-
шенными индивидуальности манекенами»9. Представляется,
что данное изображение кодирует все основные требования
советской идеологии в отношении женщины: коллективизм,
равенство, общественную активность, союз пролетариата и
крестьянства. Формально все условия были соблюдены, но
потерялась индивидуальность отдельных женщин, женская
масса превратилась в изображение «орнаментального» ха-
9 Демосфенова Г, НурокА, Шантыко Н. Советский политический
плакат / Под общ. ред. Ф. Калюшина. М., 1962. С. 73.
492
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
рактера. Столь «прикладное» использование идеологии вызва-
ло критику.
Основными чертами, выявляемыми при первоначальном
рассмотрении женского изображения, являются внешность,
возраст, детали одежды, характер. Детализирующими чертами,
выделяемыми при характеристике образа, являются род заня-
тий женщины и ее социальный статус. Также на основании
изображений можно определить семейное положение, круг
интересов, бытовые составляющие женской повседневности10.
Как уже говорилось, в функционировании стереотипов,
связанных с гендерным порядком, важную роль играло ассо-
циативное мышление. Так, например, красная косынка, став-
шая непременным атрибутом новой женщины, приобрела
свое символическое значение путем сложной трансформации.
(Впервые ее роль как маркера женского изображения в пла-
катах 20-х гг. была обозначена в статье Н. Бабуриной и С. Ар-
тамоновой11.) Исторически роль «красной косынки» просле-
живается от традиционных образцов поведения — женщины
обязаны были прикрывать волосы, потому что ходить с непо-
крытой головой считалось неприличным. Таким образом,
косынка — отличительный женский признак, «гендерный мар-
кер». Наличие платка, даже если женщина была одета в муж-
скую одежду, четко говорило об ее гендерной принадлежности.
Для того чтобы обозначить женщин и выделить среди них
«новых», идеология воспользовалась этим же гендерным мар-
кером, но придала ему новую жизнь посредством цвета. «Крас-
ный платок» с начала 20-х гг. становится безошибочным
10 О понятии женской повседневности см.: Пушкарева НЛ. Предмет
и методы изучения «истории повседневности» // Женская повседнев-
ность в России в XVIII—XX вв.: Материалы международной научной
конференции 25 сентября 2003 г. / Отв. ред. П.П. Щербинин. Тамбов:
Изд-во ТГУ им. ГР Державина, 2003. С. 3—11.
11 Бабурина Н, Артамонова С. Женщины в русском плакате //Жен-
щины в русском плакате / Сост. Л. Снопков, П. Снопков, А. Шклярук.
М„ 2001. С. 6—14.
493
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
признаком «новой женщины». Так, название литературного
сборника «Красные платочки»12 позволяет четко определить и
тематику включенных в него произведений, и читательскую
аудиторию.
Символические возможности знака этим не ограничива-
ются. С его помощью также проходило разделение на город-
ских и сельских жительниц. Пролетарки завязывали косынку
узлом сзади, крестьянки — под подбородком, как это показано
на плакате Л. Емельянова «Знания и труд новый быт нам дадут.
В деревнях и полях, у станков и полей будем строить мы сча-
стье детей». Красная косынка, по мнению некоторых иссле-
дователей-искусствоведов, «напоминала интеллигентной
публике красный фригийский колпак времен французской ре-
волюции»13, что возвращает нас к упомянутому ранее высказы-
ванию Р. Барта о различии смыслов знака в восприятии людей
с разными уровнями культуры.
В плакатах и в журнальных иллюстрациях распространены
сюжеты просвещения, освобождения крестьянки ее «старшей
сестрой» — работницей14. Эта идея шла в курсе государствен-
ной политики «союза пролетариата и крестьянства» и отмеча-
ла новые роли женщин — «просветительницы» (как правило,
городской жительницы) и «ученицы» (крестьянки).
Полное прекращение функционирования символа «крас-
ной косынки» относится к середине 30-х гг. XX в., но изобра-
жения простоволосых женщин начинают появляться уже во
второй половине 20-х гг. Само по себе это было и вызовом
традиции, и данью моде на короткие стрижки, продемонстри-
ровать которые можно было, только сняв платок. Женщины
стриглись, чтобы показать свою причастность к новому быту,
нетребовательность. В то же время за короткой стрижкой
12 Красные платочки: Литературный сборник Ч. 3. На пути к ново-
му. М.; Л., 1925.
13 Бабурина Н, Артамонова С. Женщины в русском плакате. С. 8.
14 См.: Приложение 10.
494
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
требовался еще более тщательный уход, следовательно, более
частые визиты к парикмахеру.
Новым признаком женской прогрессивности, читаемым
визуально, становится минимализм: в одежде, в украшениях, в
косметике, в быту, символизирующий сближение женских и
мужских образов15. Изменилась функция одежды — она уже
была призвана не столько украшать, но, как пишет известный
историк моды Р.М. Кирсанова, «подчеркивать лояльность сво-
его владельца новой власти»16. Идеология не могла пройти
мимо такого ресурса для своего воплощения. «Мода, форма и
стиль одежды — это одно из звеньев сложной цепи идеологи-
ческих надстроек. Стиль не только характеризует, но и воздей-
ствует на человека. Новый костюм нередко меняет и манеру
держаться, и самочувствие обладателя его. Поэтому создание
“советского” стиля в одежде есть до некоторой степени одно из
условий советской психики»17.
Такое осознание относится к началу рассматриваемого пе-
риода, когда идеологические соображения подкреплялись эко-
номической необходимостью, связанной с кризисным состо-
янием страны в целом. Несоответствие традиционного облика
женщины новым требованиям времени ощущалось и совет-
скими художниками. Женская мода периода НЭПа характери-
зовалась, прежде всего, влиянием европейских моделей и си-
луэтов. «Женщины стремились придать себе контуры фигур с
египетских фресок квадратные острые плечи, плоская грудь,
узкий таз, прямые, подстриженные по ровной линии волосы.
Отсюда — узкие платья с низкой талией и короткой юбкой,
15 Подробнее см.: Пушкарева НЛ., Пушкарев AM. Ранняя советская
идеология 1918—1928 годов и «половой вопрос» (о попытках регули-
рования социальной политики в области сексуальности) // Советская
социальная политика 1920— 1930-х годов: идеология и повседневность
/ Под ред. Е.Р. Ярской-Смирновой и П.В. Романова. М., 2007. С. 199—228.
16 Кирсанова РМ. Мода и время (образ красивого человека в русской
литературе 1920—1930-х годов) // Славяноведение. 1993- № 3. С. 50.
17 О стиле советского костюма // Женский журнал. 1928. № 3-
495
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
светлые чулки, туфли на низком каблуке, цветные бусы на
шее...»18
Необходимость создания советской моды, соответствовав-
шей как реалиям социально-экономического развития, так и
тенденциям развития советской художественной культуры,
была очевидна. Особо следует отметить прагматичность, пред-
писываемую моделям женской одежды. Так, «в одном платье
может комбинироваться до трех костюмов: 1 — для работы,
2 — для улицы, 3 — для гимнастики. Блуза остается одна и та же,
меняется только низ платья»19.
Регламентации подвергались и такие мелочи повседнев-
ного быта, как, например, рисунок ткани. На проходившей в
Москве в 1928 г. выставке «Бытовой советский текстиль» была
выставлена продукция советских трестов с целью «выявить
слабые места и продемонстрировать те изменения и нововве-
дения, которые появились под влиянием живой революцион-
ной мысли»20. Правильными признавались беспредметные,
бессюжетные, конструктивные рисунки; мещанские же «цве-
точки, веночки или полосочки» нужно было изживать. Даже
сюжеты, связанные с советской атрибутикой, не должны были
привлекать к себе излишнее внимание: «Серп и молот, поме-
щенные среди старых веночков и букетов, вовсе не означают
перехода к чему-либо новому. К тому же, эти рисунки никогда
не привьются в быту. Подумайте, кто же наденет платье с фи-
гурками пионеров? Или обобьет свою мебель материей с ри-
сунками церкви?»21 Это характеризует тенденции культурного
развития конца 20-х гг.: идеология стремилась к более опосре-
дованным формам своего воплощения, к уходу от методов «ре-
волюционного натиска», к взаимодействию с традиционными
формами культуры. Необходимо отметить еще одну важную
18 Цит. по: Кирсанова РМ. «Гимнастерка», «Джимми» и «полпред» //
Родина. 1997. № 11. С. 49.
19 Женский журнал. 1929. № 29. С. 37.
20 Там же. 1928. № 5. С. 33-
21 Там же. С. 33.
496
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
тенденцию — существование революционно-авангардной
стратегии в творчестве крупнейших деятелей в различных
областях советской культуры и искусства 1917—1929 гг.: в
кино, театре, живописи, литературе. «Страстная вера в народ,
в коллектив, в строительство нового мира на развалинах ста-
рого обусловила мощный взрыв творческой потенции... Язык
левого искусства был ярким, выразительным, убедительным и
притягательным. Простые яркие цвета без полутонов, плоские
заливки одной краской, контрасты черного и белого, красно-
го и черного кричали со стен и заборов, останавливали вни-
мание, заставляли отбросить интеллигентские колебания, по-
могали дышать глубже, шагать шире и рубить сплеча»22. Об
эффективности подобной цветопередачи для трансляции
«призыва» свидетельствует не только стилистика советских
плакатов, но и сохранившаяся до нашего времени тенденция
ее использования в современных рекламных изображениях.
Это свидетельствует об укорененности данного идеологиче-
ского дискурса в массовом сознании.
В 1923 г. вышел первый и единственный номер журнала
«Ателье», в редакционную коллегию которого входили Б. Кус-
тодиев, А. Головин, И. Грабарь, В. Мухина, К. Петров-Водкин,
А Экстер, К. Юон, А. Ахматова, О. Форш. Этот состав говорит о
важности, которую придавали созданию нового советского
стиля костюма государственные руководители. Цель проекта
описывается в более поздний период в «Женском журнале»:
«Наши читательницы находят, что заимствование модных ри-
сунков из заграничных журналов нас удовлетворять не может,
ибо у нас совершенно иные бытовые условия. Наконец, у нас
даже ассортимент тканей иной, чем на Западе, и это уже одно
делает неудобной и неприемлемой для нас западноевропей-
скую моду в той части, где она отклоняется от спортивного
стиля... Спортивный стиль, как самый простой и удобный, при-
жился у нас наиболее прочно, но даже при том условии, что он
22 Штейнер Е. Авангард и построение нового человека. Искусство
советской детской книги 1920-х годов. М., 2002. С. 14.
497
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
у нас основной, все же назрела потребность в женском кос-
тюме своеобразном, вполне соответствующем нашему совре-
менному укладу, и, в то же время, изящном и красивом»25. Пуб-
ликуемые в «Женском журнале» образцы творений советских
художников (так как именно они выступали первыми модель-
ерами) под рубрикой «Наши модели» были основаны на про-
стейших геометрических формах — прямоугольниках, кругах
и квадратах. Также характерно было увлечение одноцветно-
стью, чистыми цветами с незначительными по пропорциям
орнаментальными мотивами. Орнамент был представлен рус-
скими мотивами и подчеркивал «возвращение к истокам», к
традиционной культуре. Простейшие модели способствовали
быстрому производству различных видов одежды и отвечали
практическим задачам времени. Привлечение художников к
созданию моделей советской одежды говорит о важности
проекта для пропагандистских целей государства и о значимо-
сти визуального, «наглядного» компонента идеологического
образа «новой женщины».
Следование модным тенденциям и забота о своем внешнем
виде и красоте является в гендерно традиционной схеме пре-
рогативой женского пола, поэтому внимание идеологии к этой
сфере свидетельствует о стремлении государства к социально-
му конструированию пола. В прессе (как молодежной, так и
женской направленности) и на различных собраниях возни-
кают диспуты на темы: «Преступно ли думать о красивой жиз-
ни?», «В чем красота?», «Как мы должны одеваться и может ли
девушка краситься?». Официальный дискурс рассматривает
само понятие «красота» с классовой точки зрения — красота
пролетарская и буржуазная. Так, в 1927 г. в журнале «Работни-
ца» было опубликовано письмо комсомолки со следующим
вопросом: «Вы говорите, что мы боремся за красоту? Если это
так, то почему же вы презираете накрашенных женщин? Ведь
красные губы (конечно, слегка и умело) гораздо приятней, чем 23
23 Женский журнал. 1929. № 2. С. 37.
498
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
желто-синие, потрескавшиеся»24. Редакция ответила, что Совет-
ское государство не имеет писаных законов о нравственности,
но нравственно то, что в интересах революции и рабочего
класса, а краски и украшения никак не помогают рабочему
классу. Рядовая участница этих дискуссий вспоминает: «Я была
согласна, что кокетство — это пережиток, оно нарушает равен-
ство мужчины и женщины, но от красивой одежды мне труд-
но было отказаться, тем более что дома осталось от тетушек
много платьев, журналов мод... В итоге я дважды заслужила
порицание на комсомольских собраниях»25.
Буржуазный канон красоты представал как искусственный,
показной. Пролетарская красота заключалась в естественно-
сти: «Девушки, занимающиеся физкультурой, — они без всяких
подтяжек и без подпруг хороши — любо на них посмотреть.
И фигура красива, и щеки румяны, и губы красные. Отчего это?
Оттого, что их организм здоров и не нуждается в косметике»26.
Интересно дальнейшее развитие дискуссии по вопросу о про-
летарской красоте. На вопрос: какая же разница между физ-
культурницей с оголенными руками и ногами и любой ме-
щанкой, которая пытается короткими юбками и ажурными
чулками разжечь в мужчине «самцовские чувства», редакция от-
ветила следующим образом: «Между нашей физкультурницей
и щеголихой — пропасть. Мы знаем, что наша девушка, сегодня
радующая нас мускулами хорошо развитых своих ног, завтра
станет у станка, послезавтра склонит голову над книгою, и все-
гда готова она вскинуть на плечи свои винтовку против врагов,
против тех, кто весь смысл жизни свел для женщины к зазыва-
нию самца, к ежедневной заботе о тряпках, помадах, пудре
и т.п.»27
Аскетизм внешних проявлений свелся к почти полному от-
сутствию красивых в традиционалистском понимании жен-
24 Работница. 1927. № 26. С. 15.
25 ТаммЛИ. Записки иркутянки (1920—1949) / Под ред. И.И. Терно-
вой. Иркутск, 2002. С. 110.
26 Работница. 1927. № 26. С. 16.
27 Там же. 1927. № 37. С. 15.
499
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
ских лиц на плакатах, живописных полотнах, журнальных об-
ложках. «Красота» не должна была отвлекать от человеческих
качеств, которые подчеркивались у «новых людей» независимо
от пола. Серьезное, неулыбчивое выражение лица, отсутствие
косметики, строгие и довольно закрытые блузки, юбки ниже
колена (но не длинные — так как «длинное платье стеснит дви-
жение работницы, тогда как она занимает известное положе-
ние на трудовом фронте»28), отсутствие украшений — таковы
основные внешние признаки, которыми обладают изображе-
ния и фотографии женщин, позиционируемые как «новый
образ». Естественность и прагматизм — его основные черты.
В 1923 г, как пишет газета «Кино», специальная научная
комиссия проводила изучение словаря большого крестьян-
ского коллектива. «На вопрос, что означает слово “нежный”,
многие отвечали: буржуйка, барыня, мадам, барышня. Таким
образом нежность признавалась свойством женщин эксплуа-
таторских классов»29. Распространение буржуазной моды, по
мнению идеологов нового строя, могло привести к «перерож-
дению», а затем и к проституции. «Как жаль, что мы мало разоб-
лачаем через врачей тайны всех мод и красок Врач скорей и
подробней может указать, насколько все эти короткие юбки,
еле достигающие колен, рассчитаны на жеребячьи чувства
мужчины». Плакат «Стой!» неизвестного художника, выпущен-
ный в 1926 г.30, посвящен именно этому сюжету отрицания
«буржуазного перерождения». Напротив друг друга стоят две
женские фигуры — пролетарка и «буржуазка». Девушка в крас-
ной косынке, строгой блузе и юбке предупреждающе поднима-
ет левую руку, а правую сжимает в кулак Напротив нее распо-
ложен силуэт девушки из европейского журнала мод — в белом
открытом платье с заниженной талией и в шляпке. На заднем
плане представлены фигуры отрицательных типажей — нэп-
28 Работница. 1927. № 37. С. 16.
29 Цит. по: Червонный А Покажите нам красивого человека! // Кино.
1933- Ю апреля.
30 См.: Приложение 12.
500
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
манов, проституток, пьяниц. Образность плаката была усиле-
на стихами Демьяна Бедного «Ночная панель»:
Вот чему должна быть крышка,
Вот вести с чем надо бой:
Строя старого отрыжка
На панели пред тобой.
Перья, пудра, краски, мушки,
Блеск поддельной красоты, '
Продающиеся «душки»,
Безобразные «коты»...
Надо кончить с этой свалкой,
Оздоровить города
Пролетарскою закалкой
Женской воли и труда.
Время выхода этого плаката (1926 г.) связано с принятием
нового Семейного кодекса и широкими общественными дис-
куссиями, развернувшимися на этой почве. Предложение уза-
конить фактические браки наряду с зарегистрированными
вызвало целую бурю эмоций. Главным последствием этих дис-
куссий было поднятие тем, прежде закрытых для широкого
общественного обсуждения, — свободы брачного и репро-
дуктивного поведения, коммунистической морали и нрав-
ственности.
Понятие красоты в традиционном сознании включало в
себя не только внешние показатели, но и набор внутренних
душевных качеств, положительных черт характера. В тради-
ционном российском сознании понятия «внутренней» красо-
ты гендерно дифференцировались. Если женщине был присущ
набор характеристик, определяемый ее главными ролями
жены и матери, — мягкость, заботливость, естественность, то у
мужчины его основные роли связывались с общественной
сферой и, соответственно, одобряемыми чертами характера
были: сила, настойчивость, трудолюбие. После революции
501
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
внутренний мир женщины наполняется другим содержанием:
«Красота в наши дни для нас в том, чтобы наша женщина
обладала знаниями, имела бы крепкий, не отступающий перед
невзгодами жизни характер и сильные, умелые руки для ра-
боты»51. Таким образом, общность признаков, сближающих
«одобряемые» характеристики женщин и мужчин, была прямо
связана с занятостью в общественном производстве. О внеш-
нем виде и нормативности красоты высказывался деятель но-
вого искусства и творец образов «новых женщин» в советском
изобразительном искусстве А. Дейнека: «Там, где раньше на
красоте подчас кончалось ваше знакомство с героем (даже у
“Незнакомки” Крамского), здесь оно только начинается. Перед
вами не просто красивая женщина, вы с нею разговариваете,
как с человеком глубокой душевной красоты, хорошим товари-
щем, который знает, что такое здоровый полезный труд, знает
цену окружающему»52 * *. Художник также подчеркивает значи-
мость идеала здоровья для конструирования облика красиво-
го человека и, прежде всего, женщины: «Потребность в культу-
ре, в красоте (в широчайшем смысле) есть не обязанность, а
органическая потребность человека. Нельзя кремом и помада-
ми навести на рыхлое тело здоровье или в институте красоты
сделать омоложение. Это достигается здоровой жизнью, трудо-
вой жизнью»55.
На основе рассмотрения и сравнительного анализа работ
художников XIX в. (К. Брюллова, И. Репина, В. Серова, В. Сури-
кова), и мастеров 20-х гг. XX в. (А. Самохвалова, Ю. Пименова,
Г. Ряжского, А Дейнеки) можно выделить следующие различия
в изображениях. На картинах, написанных в XIX в., чаще все-
го запечатлены девушки и молодые женщины в возрасте не
старше 30 лет. Характерными чертами этих образов являются
51 Работница. 1927. № 35. С. 16.
52 Дейнека А. Жизнь, искусство, время. Литературно-художествен-
ное наследие. Л., 1974. С. 141.
” Там же. С. 147.
502
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
спокойствие, естественность, мягкость; женские силуэты тяго-
теют к округлым геометрическим формам.
В картинах советских художников молодость героинь оста-
ется доминирующим признаком, но традиционная женствен-
ность сменяется напряжением и угловатостью, руки убраны в
карманы или скрещены на груди, лицо выражает задумчивость
или печаль, улыбка готова перейти в насмешку или озабочен-
ность.
Вот что пишет об одном из таких женских портретов его
создатель А. Самохвалов: «“Молодая работница”34 (1928 г.) —
образ трагический и в то же время утверждающий. Навеян
молодой женщиной, приехавшей в Ленинград из мест, где жес-
токие бои с белыми оставили только пепел от ее мирного дома.
Вероятно, поэтому ее юное лицо исполнено ритмами траги-
ческого строя, и где-то, в какой-то радио- или телепередаче,
она получила название “Комсомольской мадонны”»35.
Геометрические формы, в которые можно вписать совет-
ский женский портрет 1917—1929 гг, в большинстве своем —
многоугольники. Цветовая гамма также изменяется в сторону
агрессивности и беспокойства. Различные оттенки голубого и
синего цветов в одежде и аксессуарах сменяются красным и
различными его вариантами. Чаще наблюдается использова-
ние коричневого и серого цветов. Таким образом, основные
характеристики женских образов в портретной живописи
XIX в. — спокойствие и уверенность. Это символические при-
знаки традиционных женских ролей — материнства и су-
пружества. Характеристики, определяющие женские образы на
портретах XX в., — труд, активность, умственная деятель-
ность — связаны, как правило, с внесемейными ролями и цен-
ностями.
Чрезмерная забота о внешнем виде осуждалась, но неряш-
ливость и «презрение» к своему внешнему виду уже к середи-
34 См.: Приложение 13. Рис. 1.
35 Самохвалов А Мой творческий путь. Л., 1977. С. 120.
503
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
не 20-х гг. становились девиантными признаками. «Когда нуж-
ны были кожаные куртки на фронте — были куртки. Теперь
фронта нет, заработок же приличный, можно подумать и о
себе. На девчатах наших увидишь и модный клетчатый кар-
тузик, и желтый кокетливый башмачок, и чулки цвета беж.
На работе все в простеньких и изящных светлых блузках. Са-
мые бедные — подростки (получают 28 рублей в месяц) — и те
одеты опрятно-, платьице сшито по фигуре и всегда заботли-
во отглажено. На вечерах же фабричных девчонок и не узна-
ешь —разряжены в пух и прах-, шелковые блузки-джерсе (про-
изводство нашей фабрики) всех цветов и с модной отделкой,
модные туфельки и загвоздистые прически. Отсутствует, ко-
нечно, только косметика»36. В данном тексте приведен пример
«советской женственности» — официально одобренной, вклю-
чающей в себя взаимодействие двух начал — нового образа и
традиционной женственности. Так появляются «шелковые
блузки», но с обязательным примечанием: «производства на-
шей фабрики», «загвоздистые прически», но при полном отсут-
ствии косметики. Таким образом, происходит усложнение
образа «новой женщины» за счет его взаимодействия с реаль-
ными типами людей, привносящих свою лепту в «идеологиче-
ский портрет».
Понятие «нового быта» в конце рассматриваемого периода
стало включать в себя борьбу за «красивую жизнь» — комфор-
табельность в быту, развлечения, красивую одежду. Материаль-
ные стимулы становились более действенным способом увели-
чить производительность труда. Квалифицированные рабочие
получали большие зарплаты и могли позволить себе траты на
«предметы роскоши». Понятие «красивой жизни» идеологами
также подразделялось на «буржуазное» и «пролетарское». «Бур-
жуазное» включало в себя мир вещей, принадлежавших мате-
риальной культуре прошлого. «Эти старые вещи ведут за собою
те бытовые привычки, из которых они в свое время возникли.
36 Строгова Е. Бабы (фабричные очерки) // Перевал: Сборник М.,
1927. Сб. 5. С. 183.
504
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
Изящный письменный столик, роскошный маленький диван,
обитый розовой тканью, хрупкий столик с сотней баночек и
флаконов...»57
Пролетарское понятие «красивой жизни» было неодно-
значным: с одной стороны, «“красивая жизнь” не свалится го-
товой с неба, когда наступит социализм. Мы уже сегодня дол-
жны начать ее подготовку и осуществление там, где на это
имеются воля, сила и средства. Без пионеров, без примера, без
смелых опытов мы и при социализме не достигнем бытовой
культуры»58. С другой стороны, путь к «красивой жизни» чреват
«перерождением, мещанством, уходом от борьбы, от трудно-
стей социалистического строительства»59. Иными словами, под
«новым бытом» понималась возможность окружить себя хоро-
шими вещами, но они должны были быть новыми, полезными
и, желательно, технологичными. Очевидно вызревание кон-
фликта между идеологией «нового быта» и благосостоянием
работников-ударников, которые не хотели вести аскетичный
образ жизни, стремились приобрести доступные им мате-
риальные блага. Советская массовая повседневность демон-
стрирует нам те же закономерности, что проявлялись и в
массовой культуре, — движение от революционной аскезы
к «обществу процветания».
Образ «новой женщины» в послереволюционном массовом
сознании вызывал и отрицательные реакции — в связи с де-
монстративным отказом сторонниц нового образа жизни от
традиционных образцов поведения.
Протест у большинства населения вызывали «крайности»
гендерного поведения женщин, которые мы условно обозна-
чим как «фемина» и «свой парень». В статье наркома здраво-
охранения Н. Семашко «Нужна ли женственность?» выведены
57 КуреллаА. Преступно ли думать о красивой жизни? // Молодая
гвардия. 1926. № 11. С. 69—72.
58 Там же. С. 70.
w Строгова Е. Бутафорские громы и молнии // Молодая гвардия.
1926. № 11. С. 72.
505
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
оба этих образа: «Первая крайность — женщина или девушка,
подыгрывающаяся под благородную, с талией в рюмочку, на-
крашенными губами, подведенными глазами и т.д., точь-в-точь
как паразитки былого строя — дворянские и купеческие ба-
рышни. Другой тип: взлохмаченная (чаще грязная) голова, па-
пироска в зубах (как у мужчины), нарочито угловатые манеры
(как у мужчины), нарочито-грубый голос и т.д.»4<) Данные обра-
зы в изобразительном плане прослеживаются только на ма-
териалах карикатурного характера, что подчеркивает неодоб-
рительное отношение к ним идеологии. Эти карикатурные
образы противопоставлялись образу «новой женщины», «кото-
рая унаследует лучшие черты женского и мужского характера,
без вульгарного уравнения полов»40 41. Равенство легче всего до-
стигалось демонстрацией внешних образцов поведения: мо-
лодые девушки (как правило, городские жительницы — сту-
дентки и работницы), чтобы доказать свое равноправие с
мужчинами, начинали курить, материться. «Мои соседки неуяз-
вимы. Они, чтобы сравняться с мужчинами, — послушайте, ка-
кое убогое подлинное мещанство, — закупили папирос “Север-
ная Пальмира”, поначалу давились, кашляли и чихали, теперь
курят более организованно. Даже умеют в углу губ сжимать
папироску и сплевывать наземь, прищурив глаз»42.
Характерные визуальные черты «новой женщины» форми-
ровались не только официальной пропагандой, но и демокра-
тическими путями, отражая традиционное понимание одобря-
емых женских черт характера — скромности, пассивности,
хозяйственности (в противовес вульгарности, неаккуратности,
развязности). Огромную роль в формировании культурного и
общественного статуса новой женщины сыграли журналисты
и художники. Такие поведенческие проявления, как работа в
мужских сферах деятельности, учеба, сидение над книгой,
40 Семашко Н. Нужна ли «женственность»? // Молодая гвардия. 1924.
№ 6. С. 205—206.
41 Там же. С. 206.
42 Погодин Н. Бравада грубостью // Работница. 1926. № 10.
506
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
распространение агитационной печати, ношение мужской
одежды, формировали иконографию и культурный стереотип
«новой женщины», сразу западали в память.
Идеологический конструкт «новая женщина» затрагивал не
только женские роли, но и мужские, предусматривая новые
образцы поведения, не свойственные традиционному обще-
ству. Мужчины, привыкшие смотреть на женщин как на объект
подчинения, ныне вынуждены были мириться с их представ-
ленностью в общественных сферах бытия, их репрезентацией
в качестве самостоятельных субъектов политики, экономики,
частной жизни.
Государством был взят курс на участие женщин в руковод-
стве. Во второй половине 20-х гг. проводились специальные
исследования, посвященные участию женщин в органах влас-
ти РСФСР, неизменно показывавшие увеличение их количества
в городских и сельских Советах, исполкомах разных уровней.
Это увеличение было довольно показательным в относитель-
ных цифрах — от четырехкратного до пятидесятикратного
увеличения — и практически незаметным в абсолютных43. По
линии Народного комиссариата юстиции в 1930 г. работало
1,7% женщин. В абсолютных цифрах это составляло 24 женщи-
ны по всему РСФСР44. Фактическое участие не могло быть зна-
чимым также из-за искусственности достижения этих цифр,
«спускаемых сверху». Психологические стереотипы не могли
измениться посредством одного силового воздействия. Пред-
ставленность женщин в традиционных мужских сферах дея-
тельности зачастую вызывала фрустрационные реакции у
«сильного пола», получившего над собой начальником женщи-
ну или вынужденного принимать ее присутствие в областях,
ранее для нее закрытых, — политике, производстве, обще-
ственной деятельности, учебе.
На эту тему на XII съезде РКП(б) выступила С.Н. Смидович,
заведовавшая в то время отделом работниц и крестьянок ЦК.
43 ГАРФ. Ф. 6983. On. 1. Д 74. Л. 23-24.
44 Там же. Л. 119
507
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
В своей речи она критиковала партийные комитеты за несерь-
езное отношение к работникам женотделов, за создание небла-
гоприятной атмосферы вокруг их работы. Также было упомя-
нуто о периодически совершающихся убийствах делегаток,
женорганизаторов, существовании угроз со стороны «реак-
ционных элементов»45. В те годы (1918—1923) в журнале «К<ж-
мунистка» существовала рубрика «Наши жертвы», посвященная
женщинам-активисткам и участницам революции, погибшим
от рук «контрреволюции». Под «контрреволюцией» могли по-
ниматься мужья и отцы, решившиеся на такой шаг под влияни-
ем традиции, предписывающей полный контроль над членами
семьи, прежде всего женщинами.
Одной из отличительных черт художественного изображе-
ния «новой женщины» была ее молодость. Достаточно лишь
перечислить работы: К. Петров-Водкин «Работница» (1925),
Н. Касаткин «Комсомолка-пионервожатая» (1925), К. Юон
«Подмосковная молодежь» (1926), Г. Ряжский «За книгой»,
«Делегатка» (1927), «Председательница» (1928), А Самохвалов
«Молодая работница» (1927), Б. Иогансон «Рабфак идет»
(1928), А. Дейнека «На стройке новых цехов» (1926), «Текстиль-
щицы» (1927). Характерные черты «новой женщины», дела-
ющие ее образцом для подражания, необходимо было пере-
дать художественными средствами. Психологические и мо-
рально-этические качества, свойственные героине нового
советского искусства, — «горячая увлеченность общественной
деятельностью, вера в идеалы Октября, ясность ее жизненно-
го пути, способность отдать себя служению народу, простота,
открытость людям и времени»46 — были образцами для подра-
жания и целями, к которым необходимо было стремиться. Вос-
питать эти черты, возвести их в ранг обязательных женских
45 Опыт КПСС в решении женского вопроса / Ред. кол. Н.И. Конда-
кова (отв. ред) и др. М., 1981. С. 24.
46 Давыдова НА Женские образы в советском искусстве (концеп-
ция личности) // Труды Академии художеств СССР. Вып. 5. М., 1988.
С. 52—72.
508
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
добродетелей, было пропагандистской задачей искусства рас-
сматриваемого периода.
Вплоть до конца 20-х гг. в изображениях «новых женщин»,
в частности в киноискусстве, характерной чертой является
отсутствие «личности». Актрисы, исполнявшие роли, как пра-
вило, не привносили в них никаких персональных черт, они
были «типажно-монтажными символами», по выражению из-
вестного историка немого кино Н.А. Лебедева47. У героинь не
было тех ярких характеров, лиц, какие в 1930-х гг. будут пред-
ставлены М. Ладыниной, Л. Орловой, В. Марецкой в кино, М. Ба-
бановой и Ю. Глизер в театре. Актрисы, сыгравшие в 20-х гг.
довольно большое количество ролей «новых женщин», как,
например, Эмма Цесарская, Анель Судакевич, в своих воспоми-
наниях жаловались на невозможность проявления инициати-
вы, на типологическую заданность, на отсутствие творчества48.
Чтобы определить количественное соотношение различ-
ных видов женских изображений, нами был проведен подсчет,
за единицу которого были взяты обложки журнала «Делегатка»
за три года (1926—1928). Анализу подвергся именно этот пе-
риод, так как именно тогда окончательно оформилась иконог-
рафия образа «новой женщины», а выбор журнала связан с его
идеологической «благонадежностью»: «за истекший год “Деле-
гатка” достаточно полно и идеологически выдержанно освети-
ла все основные задачи партии»49.
В ходе анализа были выделены изображения следующих
видов: портрет рядовой работницы (с подписью или без) —
23%; групповой портрет без подписи — 4%; сюжетная фото-
графия (взаимодействие с людьми или предметами) — 32%;
монтажный сюжет (или сюжет с подписью) — 24%; портрет ис-
торического персонажа — 5%; изображения детей — 12%. Пре-
обладают изображения сюжетного плана, из чего можно за-
ключить, что идеологический конструкт «новая женщина»
47 Лебедев НА Очерк истории кино СССР. Немое кино. М., 1965.
48 РГАЛИ. Ф. 2356. On. 1. Д 47. Л. 1.
49 Коммунистка. 1927. № 6. С. 78-79.
509
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
определялся социальным взаимодействием. Наиболее рас-
пространенные сюжеты: учеба, чтение, оборона, шествие, про-
изводство, спорт, общественная работа, собрание. Изображе-
ния женщин с детьми занимают незначительную часть на
иллюстрациях, где представлены дети. Присутствие детей на
обложке женского журнала означало их включенность в сфе-
ру женского, но позиционировались они во многих случаях
как самостоятельные персонажи.
«Женский вопрос» являлся лишь частью грандиозного пла-
на по созданию «нового общества», жить в котором будут ан-
дрогинные люди (неразличимые по полу), одинаково по-
лезные обществу и способные заменить друг друга во всех
отраслях общественного бытия. Только деторождение в усло-
виях тогдашнего развития науки оставалось безусловной пре-
рогативой женщины. Если бы идеология могла предвидеть се-
годняшний научный потенциал, то, безусловно, клонирование
стало бы в ней еще одним залогом «раскрепощения» женщины.
Пока же самые пламенные теоретики вынуждены были при-
знать необходимость различия полов.
В качестве типичной иллюстрации к сюжету о материнстве
в начале 20-х гг. может быть приведена картина В. Пшенични-
кова «Женщина в гражданской войне» (1929 г). Прежде всего,
взгляд отмечает утрированность изображения тела. Фигура
изображена в кубистическом стиле, по сравнению с хрупким
торсом ноги выглядят очень мощными. Одета в платье в алых
складках, на плече висит ружье. Взгляд решительный, «сталь-
ной» — еще один признак нового человека. Самая главная де-
таль в облике женщины — младенец, завернутый в красную
ткань, которого она держит высоко, как своеобразное оружие.
Женщина и война — понятия до той поры несовместимые, тем
более женщина-мать и война. «Новая женщина» выступала
прежде всего как участница политического созидания и толь-
ко потом как исполнительница биологических функций.
Итак, на государственном уровне была предпринята попыт-
ка создания агитационно-пропагандистской системы, способ-
510
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
ной снабдить отдельную личность инструментами освоения
идеологического пространства. Происходит формирование
нормативного визуального образа, трансляция черт которого
декларировалась как инструмент социализации. Риторика
государства была воспринята, частично ее успешность про-
слеживается в изменении повседневных практик той части
женского населения, которая стремилась к вертикальной со-
циальной мобильности (учащаяся молодежь, общественные
деятельницы, переезжавшие в город крестьянки).
“ ’ Передача предписываемых моделей
'‘/повседневного поведения «новой женщины»
Л в литературных и кинематографических
описаниях
U
Модели социально одобряемого поведения женщин вне-
дряются в повседневные практики множеством способов.
В рассматриваемый период на ведущую роль в конструирова-
нии новых моделей поведения и воспитания характера пре-
тендовала идеология. Воздействие идеологии на такие инерци-
онные сферы социума, как взаимоотношение полов, способы
социального позиционирования женщин, социальная одобря-
емость их поступков, не могло быть достаточно эффективным
без обращения к общечеловеческим ценностям и нормам. Они
уже затем корректировались под потребности нового полити-
ческого момента дня, но условием эффективности пропаган-
ды является ее возможность вписаться в заданную традицион-
ным сознанием социальную канву.
Уже в первое послереволюционное десятилетие важной
сферой функционирования одобряемых идеологией моделей
женского поведения и способом трансляции становится лите-
ратура, как художественная, так и публицистическая. Тиражи,
которыми издавалась специальная «литература для женщин»,
были огромны. На XIII съезде была подчеркнута роль печати в
511
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
качестве организующей и воспитательной силы, обращалось
внимание партийных организаций на издание литературы для
работниц и крестьянок50. При Женотделе ЦК еще в конце
1924 г. был выработан не только план, но и одобрены темы из-
дания массовой литературы для работниц и крестьянок и вы-
делен специальный работник по печати. «С июня 1925 Г. по
октябрь 1926 г. удалось издать 84 названия, 213 печатных лис-
тов, 1895 тыс. тиража, что составляет не менее половины всех
изданий подобного рода на рынке»51.
В 1926 г. по инициативе Женотдела ЦК при Госиздате был
организован отдел по изданию литературы для работниц и
крестьянок. Задачами этого отдела провозглашались следу-
ющие: «Осветить героический период участия женщин в рево-
люционном движении, издать руководящую литературу для
работы женорганизаторов, издать дешевую книгу для масс
женщин, популяризовать работы по строительству социализ-
ма и участию в этом женщин, сравнить положение женщин в
СССР с зарубежным»52 53. Были определены основные темы не
только для политической, просветительской литературы, но
и для литературы художественной; выходить за рамки этих
определений означало идти вразрез с линией партии. «Прихо-
дится часто сталкиваться с такими, например, мнениями до-
вольно ответственных товарищей, что подходящими для жен-
щин темами являются вопросы: о свободе любви, о яслях, но
отнюдь не режим экономии и другие очередные задачи партии
и советской власти»55.
Как показал анализ сводных сведений о литературе, изда-
вавшейся отделом литературы для работниц и крестьянок,
книги были рассчитаны на несколько слоев читательниц:
50 Постановление XIII Съезда РКП(б) О работе среди работниц и
крестьянок (23—31 мая 1924 г.). // КПСС в резолюциях и решениях
съездов, конференций и пленумов ЦК М., 1984. Т. 3.
51 СталъЛ. О литературе для работниц и крестьянок // Коммунист-
ка. 1927. № 1.С.48.
52 ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 49. Д. 90. Л. 3.
53 Там же. Д. 71. Л. 4.
512
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
— на организаторов женотдельской работы и пропаган-
дистов;
— на делегаток: работниц и крестьянок;
— на массового читателя среди рабочих и крестьянок;
— на домашнюю хозяйку;
— на малограмотных женщин.
Таким образом, наблюдается несколько основ для клас-
сификации читательниц: работницы-крестьянки, грамотные-
неграмотные, агитаторы-агитируемые, активистки-«отстав-
шие». Для каждой из групп был выделен свой особый вид ли-
тературы: политическая, просветительская, практическая
(советы по хозяйству и общественной деятельности), художе-
ственная. Характерным для литературы, выпускаемой отделом
работниц и крестьянок, является стремление объединить в
одном издании несколько типов литературы. Практические
книги транслировали знания о том, как домашней хозяйке
грамотно вести хозяйство, воспитывать детей, приготовить
полезный обед или вырастить хороший урожай. Советы со-
провождались пояснениями, что на данном этапе развития
общественного производства государство не может позво-
лить себе взять на себя полную организацию общественного
быта, но в дальнейшем это, безусловно, произойдет.
Особое внимание на себя обращает художественная серия,
состоявшая из брошюр, в которых были описаны сюжеты
Гражданской войны, бытовые сцены, рассказы о производстве.
Часть художественной литературы выходила в рамках «узор-
ной серии», дешевыми книгами стоимостью от 5 до 9 коп. Об-
ложки этих книг оформлялись как серия орнаментов, которые
можно было вышивать по канве. Сделано было это с целью
«привлечь работницу и крестьянку к покупке книги <...> Она
приобретет ее с целью вышивки, а потом и заинтересуется
содержанием»54. В этой серии вышло три книги: Горкина «Как
Марья стала членом Совета», Дмитриева «Кому живется лучше
(сравнение работницы и крестьянки)», Божинской «Свободная
54 Там же. Д. 92.
513
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
любовь». В 1927 г. в этой же серии, по-видимому, в связи с ее
успехом у читательниц, выходят книги, освещающие текущие
задачи партии, а также вопросы об обороне страны и угрозе
войны: Нюриной «Женщина и оборона республики», Лапшина
«Как Мазаиха ответила Чемберлену», Петрякова «Снижаем
цены», Фогеля «О рационализации». *
Способы, которыми у женщин формировались соответ-
ствующие идеологическим установкам стереотипы восприя-
тия действительности, базировались на внедрении в традици-
онные сферы женского мира. Так, например, в № 4 «Красной
Сибирячки» за 1928 г. был дан в качестве узора для вышивки
портрет Ленина55.
Важная роль в создании литературы для новых женщин
предписывалась «новым пролетарским писателям и писатель-
ницам»56. Журналы призывали читательниц активнее участво-
вать в «рабселькоровском движении». Почти во всех женских
журналах помещались статьи-рекомендации «Как писать ста-
тьи», «Как писать стихи» и др. Редакции рекомендовали начи-
нать с хорошо знакомого, с того, что авторы сами пережили и
перенесли. Следовало писать о работнице за станком, про жен-
отдельницу и делегатку, как они работали, про то, как менялся
быт работниц при организации его на коммунистических на-
чалах, — про то, что изо дня в день окружало каждого. При
этом требовались яркие образы, а не простые отчеты, нужно
было указывать, что говорили работницы, как они отреагиро-
вали на то или иное событие, каковы были их переживания.
Редакции ожидали также воспоминания старых работниц об
их прежней жизни и работе. В одном из ответов рабкорке (ра-
бочей корреспондентке) редакция указывает: «Ваше стихотво-
рение “Ткачиха” было бы интересно для нашего журнала в том
случае, если бы в нем отразили хотя бы кусочки нового быта
работницы. А у вас по концу — новый быт, а поначалу скучная
55 Красная Сибирячка. 1927. № 2. С. 10.
56 СталъЛ. О литературе для работниц и крестьянок // Коммунист-
ка. 1927. № 1. С. 51.
514
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
домашняя идиллия: дрова, печка, кастрюли... Нудно, скучно.
Дайте что-нибудь яркое, современное в быте работницы»57. Не
подходили стихи, в которых непонятно, кто героиня — работ-
ница или интеллигентка. Редакциям было важно получать с
мест «картинки» того, что действительно происходит: как ра-
ботают делегатки, есть ли связь с деревней, с пионерами, с дет-
скими учреждениями.
Вместе с отделом работниц и крестьянок Московского ко-
митета ВКП(б) Госиздат организовал группу пролетарских
писательниц «Восьмое марта», члены которой набирались из
столичных рабкоровских кружков58. Печатание статей раб-
селькорок было дополнительным средством привлечения жен-
щин к чтению. Декларировалось, что любая женщина могла
написать в журнал и быть напечатанной. Только писать нужно
было слогом, одобренным редакцией, и на темы, продиктован-
ные ею же. На просьбы дать «инструкции», как писать статьи,
редакции советовали внимательнее знакомиться с передовица-
ми в этих журналах, с заметками, напечатанными ранее, и с
ответами редакции корреспондентам («из них научитесь, как
и что надо писать в журнал»), «Среди женских трудящихся масс
мы имеем среду, которая совершенно не привыкла к книге.
Работница и крестьянка не привыкли еще читать, не привык-
ли покупать книгу. Пропаганда книги — вот одна из наших
насущных задач»59. Массовость проекта вовлечения женщин в
чтение и огромные тиражи литературы, посвященной форми-
рованию у них азбучных основ политических знаний, рано
или поздно должны были дать свои результаты и оказать серь-
езное влияние на общественное сознание.
Чтение преподносилось как еще один ресурс раскрепоще-
ния женщин. «Воспитание привычки читать — поможет вовле-
чению женщины в политику, в коммунистическое строитель-
ство, превращению ее из рабыни пеленок и кухни в подлинно
57 Работница и крестьянка. 1925. № 18. С. 26.
58 ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 49. Д. 9. Л. 2.
59 Коммунистка. 1927. № 1. С. 53-
515
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
равноправного человека»60. Иными словами, став грамотной,
женщина сможет воспринимать информацию из первоисточ-
ников и формировать собственный взгляд на мир. Огромное
количество пропагандистской литературы должно было спо-
собствовать развитию женского самосознания, воспитывать
сознательность в коммунистическом духе и прививать ценно-
сти социалистического образа жизни.
В реальности дело обстояло несколько иным образом. Ста-
тистика посещения библиотек и учет «репертуара» женского
чтения дают результаты, не подтверждающие эти ожидания
партийных идеологов. Так, например, в 1927 г, в Ленинграде,
в библиотеке при клубе имени Сталина было записано
1900 рабочих (что составляло 63% всех рабочих предприятия,
которое этот клуб обслуживал). Из общего количества читате-
лей было записано всего 50 женщин61. Из литературы, которую
они запрашивали, больше всего пользовалась популярностью
беллетристика — 69,9% «Из современников читают Фурмано-
ва, Гладкова, Либединского, Серафимовича, Горького, из доре-
волюционных писателей — Толстого, Тургенева, Короленко,
Вересаева»62.
Библиотекари отметили широкую востребованность ска-
зок. Этому можно дать несколько предположительных объяс-
нений: во-первых, матери могли брать их для чтения детям,
во-вторых, малограмотные женщины могли учиться читать
по сказкам, .так как шрифт, как правило, был более крупным,
в-третьих, у сказок был занимательный сюжет и небольшой
объем, что тоже было немаловажно для только что научив-
шихся читать. Подводя анализ этой статистики, авторы отме-
чают нежелательность этого чтения: «Сказки обычно прово-
дят в голову работницы буржуазную мещанско-сентименталь-
ную мораль» — и советуют женотделам обратить внимание на
60 Бек А. Книга и женщина-работница // Рабочий читатель. 1925.
№7. С. 12—17.
61 На литературном посту. 1927. № 17—18. С. 97.
62 Там же. С. 99.
516
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
это явление — «у нас в области издания сказок происходят
вопиющие глупости, полный разрыв книги с практикой
жизни»63.
Еще одной проблемой, отмечаемой политически ангажиро-
ванными библиотечными работниками, являлось внимание
читательниц к сюжетным линиям, связанным с романтически-
ми отношениями: «Слишком много отдается внимания любви:
любовные переживания и приключения затмевают в глазах
женского молодняка социальную суть произведения»64.
В новой послереволюционной литературе отмечается ис-
пользование идеологией сюжетных линий, связанных с взаи-
моотношениями полов. Это было связано со стремлением при-
близить идейную риторику к рядовому ее адресату — молодым
женщинам. Появляется несколько типичных сюжетов судьбы
«новой женщины», в основе которых лежат любовные взаимо-
отношения. Прежде всего, это сюжет, связанный с борьбой
между долгом и любовью. Как правило, женщина-большевич-
ка влюбляется в чуждого ей по классовому происхождению
или сознанию мужчину и борется со своим чувством. Но клас-
совое неизменно оказывается сильнее, гражданка побеждает
женщину, и это иногда приводит к трагическому финалу для
мужчины. (Данный сюжет наиболее ярко воплощен в повести
К. Лавренева «Сорок первый» и в снятом по ней в 1927 г. одно-
именном фильме режиссера Я. Протазанова, а также в пьесе
К. Тренева «Любовь Яровая» (1926).)
В противоположном сюжете (но также являющемся идео-
логически верным) главные действующие лица любовной ли-
нии меняются местами — темная, безыдейная девушка встре-
чает большевика, коммуниста, влюбляется в него и, движимая
своей любовью, превращается в «новую женщину» — револю-
ционерку, большевичку, товарища («Виринея» Л. Сейфулли-
63 Бек А. Книга и женщина-работница. С. 12—17.
64 Там же. С. 15.
517
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
ной). В данном сюжете задействована тема мезальянса — с
классовой точки зрения. Но если мужчина может поднять свою
спутницу до своего уровня, то у женщины повлиять на миро-
воззрение своего любимого не получается. Если рассматривать
гендерные отношения с позиций объектности и субъектности,
можно говорить о традиционности женского брачного пове-
дения, т.е. женщина является той, на кого оказывается воздей-
ствие. Стать субъектом и оказывать прямое, а не опосредован-
ное влияние на мужчину в рамках литературных сюжетов
1920-х гг. у героини пока не получается.
Под женским влиянием на мужчину в литературе могло
пониматься и отрицательное воздействие тех черт, которые
были принадлежностью «старого быта»: например, превраще-
ние коммуниста в «мещанина» под воздействием домашнего
уюта, женской заботы, стремления обустроить свой быт. Сюжет
о «разложении» коммуниста-хозяйственника под влиянием
жены — легкомысленной светской дамы описывается в сцена-
рии первой части кинофильма «Две женщины» 1928 г. режис-
сера Г. Рошаля65. Вторая часть сценария, по сюжету не связан-
ная с первой, показывает неоднозначный женский характер,
нетипичный для своего времени. Сценаристом В. Строевым
были выведены муж и жена — оба честные коммунисты. Жена-
коммунистка отдает своего мужа в руки советского правосудия
за взяточничество. Таким образом, завязка сюжета выглядит
идеологически выверенной. Женщина рисуется как идеальный
характер. Она вспоминает, как во время Гражданской войны
вместе стояли под дулами белогвардейских винтовок. Идеоло-
гически выверенным было бы развитие сюжета, где большое
чувство было бы пожертвовано в пользу общественного дела.
Но развязка фильма оказывается неожиданной. Героиня, вы-
ступавшая в роли «новой женщины», предстает отрицательным
персонажем. Она отдала мужа под суд из-за банальной ревно-
сти, найдя в кармане чужие фотографии. Подобный финал
65 Алперс Б. Две женщины // Кинофронт. 1930. № 7. С. 6—7.
518
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
нетипичен, так как героине оказались близки простые челове-
ческие чувства. Фильм вызвал разгромную критику: «Советская
действительность искажается в угоду мещанскому зрителю...
Новые сегодняшние люди оказываются удивительно похожи-
ми на персонажей салонной мелодекламации»®’.
Следующий сюжет, описанный в литературе, является пря-
мым следствием социального переворота, произошедшего
после революции 1917 г. В качестве основы использована идея
о «браке по расчету». В советском варианте матримониальная
ценность героя возрастает в связи с его пролетарским проис-
хождением и идейной благонадежностью. Сюжет прописан в
романе К. Горбунова «Ледолом»66 67. Комсомолец-«перевертыш»
Яшка Силаев, беспринципный и хитрый приспособленец,
соблазняет влюбленную в него комсомолку Анку и бросает ее.
Затем он решает жениться на ней, преследуя корыстные це-
ли — «комсомольская» жена послужит ему пропуском в Совет,
в ячейку, из которой его выгнали за моральное разложение.
Подобный мотив возникает и в фельетоне «Выгадал», опубли-
кованном в «Красной Сибирячке». Монолог кулака: «Женюсь,
думаю, на самой что ни на есть перебатрачке, заведу трудовой
элемент в семье, и — крышка. Спросит потом какой шкет с
портфелем, дескать, кто ты такой есть на селе, а я ему в ответ:
мол, я муж трудящегося элемента, потому как жена у меня бат-
рачка, самая настоящая»68. Таким образом, можно предполо-
жить, что одной из предпосылок вертикальной социальной
мобильности и социальной защищенности для мужчины «не-
правильного» происхождения становится брак с «классово
благонадежной» женщиной.
Возникает и противоположный сюжет.- женщина (как пра-
вило, буржуазного происхождения) ищет покровительства у
мужчины-большевика, нового хозяина жизни. Фильм режиссе-
66 Там же. С. 7.
67 Горбунов К. Ледолом //Горбунов К. Избр. произв.: В 2 т. М., 1978. Т. 1.
68 Красная Сибирячка. № 2. 1929. С. 14—15.
519
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
ра К. Эггерта «Чужая» 1927 г.® описывает следующую ситуацию:
госпожа фон Вальц и ее дочь Алиса живут в старом московском
особняке. В их квартиру вселяется матрос-большевик Иванов.
Узнав, что жилец занимает видное служебное положение и
получает хороший паек, женщины меняют свое к нему отно-
шение, и вскоре Алиса становится его женой. Но буржуазное
происхождение не позволяет ей стать «правильной» женой для
большевика. В годы НЭПа молодая жена открывает свое дело,
и вскоре дом начинают посещать чуждые матросу люди. Тот не
может смириться и уходит из дома.
В подобных сюжетах «проступают» реакции людей на вне-
дрение идеологии в повседневные практики. Особенность ли-
тературных текстов 20-х гг. — отсутствие четкого канона, под
которым понимается «корпус текстов, легитимированный су-
ществовавшей культурой»69 70. Благодаря его размытости, нечет-
кости в рассматриваемый период можно проследить, какие
культурные варианты существовали, какие из них актуализиро-
вались, какие подвергались забвению. Благодаря своей «недо-
оформленное™» текст становится источником не только для
реконструкции идеологического образа, но восприятая образа
в массах.
Идеология использовала и такие элементы традиционной
культуры для своего воплощения, как жанр русского словесно-
музыкального народного творчества — частушки. Основная их
тематика — любовно-бытовая (чаще с сатирической окрас-
кой) — оказалась востребованной идеологией для нормирова-
ния черт образа «новой женщины», связанных с этой сферой
жизни.
Можно отметить схожесть частушки с лозунгом — в неболь-
шой форме воплощено объемное содержание, что позволяет
69 Землянухин С., Сегида М. Домашняя синематека. Отечественное
кино 1918—1996 гг. М., 1996. С. 48.
70Дашкова Т. Идеология в лицах. Формирование визуального кано-
на в советских женских журналах 1920—1930-х годов // Культура и
власть в условиях коммуникационной революции XX века; Форум не-
мецких и российских культурологов. М., 2002. С. 104.
520
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
четко и немногословно передать мысль. «Частушка, будучи от-
кликом на события дня, обычно рождается как поэтическая
импровизация. Ей свойственны обращения к определенному
лицу или слушателям, прямота высказывания, реалистичность,
экспрессия. Частушки создаются преимущественно сельской
молодежью, исполняются на одну мелодию целыми сериями
во время гуляний под гармонь, балалайку или без музыкально-
го сопровождения. Основной эмоциональный тон — мажор-
ный»71. Отбор частушек для публикации в официальных совет-
ских журналах представляет особый интерес, демонстрируя
понимание власти, в каком направлении должно идти обще-
ственное восприятие ее идеологических посылов и нормали-
зующих суждений. В качестве действительных образцов народ-
ного творчества публиковавшиеся частушки не позволяют
воспринимать их хороший литературный слог, применение
стихотворных размеров, отличных от частушечного. Возмож-
но, некоторые частушки действительно были результатом на-
родного творчества, но факт публикации говорит об их идей-
ной благонадежности (смеяться можно было только над тем,
что разрешено, несанкционированный смех, касающийся не
«советских» сюжетов, редко мог найти место на страницах
журналов).
Авторами и, соответственно, героинями частушек (так как
они поются от первого лица) чаще всего выступают девушки,
как правило, незамужние. На материалах «идеологически одоб-
ренных» и напечатанных в журналах частушек72, прежде всего,
описываются идеалы правды, равенства, коммуны, переустрой-
ства всей жизни на новых началах. Метафоры, которыми оп-
ределяются «новые девушки», достаточно поэтичны. Прежде
всего, это идеологический штамп «красный платочек», но упо-
минаются и «первые ласточки весны», «красные сестрицы», «го-
рошенька», «звездочка», «серебриночка», «Ильича цветочки»
"‘Лазутин СГ. Русская частушка: Вопросы происхождения и фор-
мирования жанра. Воронеж, I960. С. 14.
72 См.; Приложение 15.
521
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
и др.73 Взаимоотношения революционно настроенных деву-
шек с родными и односельчанами рисуются чаще всего в кон-
фликтных тонах. Как правило, они идут наперекор «старому
миру». Если мировоззрение девушки сталкивается с застарелы-
ми обычаями и требованиями, она проявляет свою волю и на-
стойчивость. Большое внимание уделяется в частушках сердеч-
ным переживаниям, но они либо связаны с переживаниями за
общественные дела, либо намеренно игнорируются, либо свя-
заны с недостаточной классовой благонадежностью любимо-
го. Четко выделяется тема культурно-общественной работы.
«Новые женщины» рады отдать свои силы на благо обществен-
ного просвещения, на ликвидацию неграмотности, на дело
агитации и пропаганды. Девушки стремятся увидеть «новую
жизнь», в строительстве которой принимают непосредствен-
ное участие. Важной темой является борьба со старым бытом:
религиозным дурманом, традиционализмом родителей, отста-
лостью односельчан. Таким образом, конструируются одобря-
емые модели поведения, взаимодействие традиции и новации
в моделях женского поведения.
Для реконструкции образа важным является рассмотрение
эволюции государственной политики в отношении женщин
на материале советской литературы. Каждый отдельно взятый
этап создавал новых героинь и актуализировал те характери-
стики, которые скрыто диктовались политикой государства.
Советская литература призвана была служить отражением ре-
альности, но являлась не столько правдивой картиной отраже-
ния действительности, сколько средством привить людям ту
или иную доктрину, «способом социальной инженерии, при-
менявшимся советским режимом»74. Как представляется, офи-
циальная доктрина модифицировалась в соответствии с эко-
номическими, политическими требованиями момента, что
73 Молодая гвардия. 1925. № 6. С. 166—177.
74 Кларк К. Положительный герой как вербальная икона // Соцреа-
листический канон / Под ред. X. Гюнтера, Е. Добренко. СПб., 2000.
С. 569.
522
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
хорошо прослеживается на примере трансформации идеаль-
ного образа советской женщины в разные периоды Советско-
го государства.
В начале рассматриваемого периода идеалом «новой совет-
ской женщины» становится героиня, прошедшая революции и
гражданские войны и всецело преданная новому обществен-
но-политическому устройству. Как отмечает Барбара Клеменс,
известная американская исследовательница гендерных обра-
зов в раннем советском периоде, «советская героиня сначала
появилась на страницах периодических изданий как медсес-
тра, комиссар в армии, даже как боец. Она была скромна, твер-
да, преданна, отважна, смела, трудолюбива, энергична и часто
молода. Она не задумывалась о своем личном благополучии.
Если она была нужна на фронте, она могла, хотя и с сожалени-
ем, оставить своих детей; она могла мириться с физическими
трудностями, не дрогнув принять бой, а в случае пленения —
пытку и даже смерть, веря, что ее жертва стала вкладом в по-
строение лучшего мира»75. «Женщина-героиня» должна была
подвергнуться идеализации и своеобразной сакрализации.
Истинные революционерки, фанатично преданные коммуни-
стическим идеалам, изображены в произведениях Ф. Гладкова
(Даша в романе «Цемент»), В. Вишневского (Комиссар в «Опти-
мистической трагедии»), К. Тренева (Любовь Яровая в одно-
именной пьесе) и многих других произведениях большей или
меньшей степени художественной силы. Первые героини —
часто жертвы революции, отдавшие свою жизнь в борьбе за
новый мир. Такова героиня В. Вишневского, женщина-Комис -
сар, своей смертью утверждающая торжество революционно-
го дела. Финал своей пьесы драматург называет «оптимисти-
ческим», так как гибель не напрасна — она ведет к рождению
нового мира. Если героиня не погибала на войне, то в мирной
жизни ей предстояло пережить кризис самоидентификации.
75 Цит. по: Бородина А, Бородин Д. Баба или товарищ? Идеал новой
советской женщины в 20—30-х годах [Электронный ресурс]. Режим
доступа: http://www.a-z.ru/women_cdl/html/borodini.htm
523
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
После героических подвигов и ощущения важности револю-
ционных дел требовалось прийти к мирному существованию
и налаживанию быта. Подобный сюжет фрустрационных ре-
акций революционеров (как мужчин, так и женщин) на необ-
ходимость перестраивать жизнь на мирные рельсы отражен во
многих художественных произведениях этого периода.
Говорят, покой для сердца нужен,
И вокруг меня работа и покой.
Отчего же, отчего так дружен
Мой покой с мучительной тоской?
Помнишь, радостные пели пули,
Ты готов ударить и убить.
Ах, могу ли я, могу ли
Эти радостные дни забыть?..
Если б только снова загремели
Боевые трубы трубачей,
Радостные песни бы запели,
Мы, изъеденные ржавчиной ночей76.
Неприспособленность женских героических персонажей к
послевоенным реалиям была вызвана смещением их гендер-
ных ролей. На войне были востребованы качества, близкие к
мужским, и именно благодаря этим качествам женщина могла
актуализироваться, почувствовать свою социальную значи-
мость. В мирное время оказались востребованы традиционные
качества женщины-, хозяйственная деятельность, врачевание,
уход за детьми. Идеология это также объясняла потребностя-
ми нового государства, и социализироваться можно было,
лишь приобретая эти качества заново, т.е. феминизировав-
шись. Иными словами, сначала требовался «братишка» или «ко-
миссар» вроде Ларисы Рейснер, а через несколько лет нужны
стали «совбарышни», «красные платочки», подруги и жены.
76 Киршон В., Успенский А. Кореньковщина: Пьеса // Молодая гвар-
дия. 1926. № 10. С. 36-78.
524
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
Трагедия героини Гражданской войны в ситуации мирных
будней отражена в повести А. Толстого «Гадюка»77. Ольга Зото-
ва, не сумевшая приспособиться к мирному существованию,
не смогла социализироваться, демонстрируя фемининные
качества вместо усвоенного на войне маскулинного поведе-
ния. «Ей было очень трудно примириться с ситуацией, когда
провозглашаемое равноправие полов сочеталось с бытовой
репрессией женщин»78. Внутренний разлад приводит к тра-
гедии: она убивает молодую жену мужчины, в которого влюб-
лена. В своих решительных действиях она действует по муж-
скому образцу, и подобный конец является своеобразной
развязкой конфликта гендерных ролей, который ей не уда-
лось разрешить.
Подобный Ольге Зотовой типаж описывается Верой Инбер
в ее воспоминаниях «Место под солнцем», в виде «товарища
Клавдии». «Ей были подвластны автомобили... Кроме автомоби-
лей у товарища Клавдии находились в подчинении две лоша-
ди... Смазывала баранье-глицериновой смесью (используемой
жиличками как крем) составные части своего браунинга... Дви-
гаясь стремительно и быстро, Клавдия часто сокрушала на сво-
ем пути мелкие предметы и разрывала одежду. Загнанная в угол
автомобилями, лошадями и прорехами, товарищ Клавдия теря-
ла спокойствие. Клавдия была резка в обращении, и самый го-
рячий ее почитатель не назвал бы ее приятной собеседницей.
Если говорили о хорошо выполненном задании, об удаче в
деле, тогда ее суровые глаза светлели до самой своей глубины.
Она... расшвыривала препятствия. Она не знала усталости, эта
женщина трудной эпохи. У нее не было ни книги, ни иголки.
У нее был конь и револьвер. И революция, которая ее породи-
ла» 79. Героиня перенесла свою энергию в мирное русло, но не
77 Толстой А. Гадюка // Толстой АН. Собр. соч.: В 10 т. М., 1958. Т. 4.
С. 125-163.
78 Трофимова ЕИ. Еще раз о «Гадюке» Алексея Толстого (попытка
гендерного анализа) // Филологические науки. 2000. № 3- С. 73-
79 Инбер ВМ. Место под солнцем. М., 1927. С. 68.
525
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
сумела найти компромисс в вопросе о соотношении приобре-
тенных и предписываемых социальных ролей.
Дальнейшая эволюция образа «новой женщины» в лите-
ратуре связана с появлением сюжетов об ее участии в мирном
советском строительстве: в общественной жизни и на про-
изводстве. Характерным примером является Даша — герои-
ня романа «Цемент» Ф. Гладкова80 (написанного в 1923—
1924 гг.) — «революционерка» в области общественной ак-
тивности, производства, нового быта, новой семьи. Муж —
герой-красноармеец Глеб приезжает домой, после трехлетней
разлуки. Его встречает на пороге жена Даша в красном платке,
которая уезжает в командировку. Дочь — в детдоме, «гнездо
пусто». Даша уже не та, не прежняя: «Та Даша умерла», — как она
сама объясняет Глебу. «Эта — иная, с загоревшим лицом, с уп-
рямым подбородком. От красной повязки — голова большая и
огнистая. Лицо — суровое и утомленное». Будучи одна, она
научилась выживать и в этой своей борьбе за выживание по-
чувствовала способность жить самостоятельно: «“Ты бросил
меня одну на произвол судьбы... Я научилась чувствовать теп-
ло даже зимой в нетопленой комнате. И обедать привыкла в
столовой нарпита”. И пошутила с улыбкой: “Видишь, и я — сво-
бодная советская гражданка”». Чтобы смягчить пафос речи,
дана авторская ремарка «пошутила». Определение «гражданка»
как нового социального статуса пока непривычно.
О своих материнских обязанностях Даша говорит следу-
ющим образом: «Ухаживать за дочкой я не могу. Если хочешь
быть нянькой — сиди с ней». Идея равенства материнских и
отцовских обязанностей (и возможности воспитания ребенка
отцом) революционна для своего времени. Если женщине даны
равные права с мужчиной, то должны быть даны и равные воз-
можности. «Долг матери — старое ложное понятие! Почему
долг отца не признан самым высоким, самым святым? Кто кри-
чит о материнском долге, который должен быть единственным
80 Гладков Ф. Цемент. М., 1958.
526
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
обязательством закрепощенной женщины мужчине, тот себе
выговаривает неограниченную свободу, независимость от се-
мейных и других родственных связей»81. Но данная идея не
могла найти себе воплощения на практике — слишком тради-
ционно и инертно было общественное сознание. Мужчина мог
дать объявление в газету с нижеследующим содержанием: «Же-
лательно отдать на воспитание детей: мальчика 1 год 2 мес. и
девочку 5 лет...»82 Социальная функция «одинокого отцовства»»
(либо доминирующего отцовского воспитания) не являлась
нормой и одобряемой моделью поведения, скорее результатом
форс-мажорных обстоятельств и социальной аномалией. Дан-
ное наблюдение является дополнительным подтверждением
формальности равноправия полов в советском варианте.
Более соответствует духу времени идея «социального мате-
ринства» — общественного воспитания ребенка как пути к рас-
крепощению женщины. Борьба женщины между долгом перед
революцией и долгом по отношению к ребенку в литератур-
ных текстах 20-х гг. не имеет разрешения. Ребенок Даши уми-
рает в детдоме, и она начинает сомневаться в правильности
своего выбора. По ее словам, «мать готова была предать рево-
люционерку», она начала понимать, что социальная роль ма-
тери неотделима от женщины. Знаменательна характеристика
Даши, данная ей самим Ф. Гладковым: «Я люблю свою Дашу и
готов поклониться ей в пояс за душевную ее красоту, за муже-
ство в революционной борьбе. Даша всем существом своим —
и умом, и сердцем, и волей — участвует в строительстве ново-
го мира, но я предупреждаю свою героиню, а вместе с ней и
других дорогих моему сердцу женщин — строительниц ново-
го мира — о тех опасностях, которые таятся в отречении от
благ жизни, в том числе и от радостей любви, семьи и мате-
ринства»83.
81 Коммунистка. 1920. № 5. С. 34.
82 Советская Сибирь. 1928. 23 октября.
83 Цит. по.ХмелюкНД. Образ героини в советской литературе. Киев,
1983. С. 34.
527
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
Совмещением роли матери и общественницы не исчерпы-
вается круг вопросов, встающих перед Дашей. Еще один во-
прос — совмещение роли революционерки и супруги. Но эта
ситуация автором разрешается следующим образом: Даша для
Глеба «стала дороже и больше жены, и сердце его волновалось
•
нежностью к ней, как к новому другу, которого он не имел
раньше никогда». Брак превращается в союз дружеский, союз
двух равноправных партнеров. Этот финал, безусловно, явля-
ется отражением многочисленных дискуссий начала 20-х гг,
активной участницей которых была А. Коллонтай. Описанная
ею «новая женщина» Василиса Малыгина84 также оказывается
в ситуации выбора между общественной деятельностью и лич-
ной жизнью. Василиса выбирает себе мужчину, который разде-
ляет ее большевистскую идеологию: любовь и революционный
порыв переплетаются. Когда муж «перерождается» и превраща-
ется в обывателя и мещанина, она порывает с ним, не «изменяя
себе». Таким образом, подчеркивается еще одно качество «но-
вой женщины» — она самодостаточна, и если любит, то не за-
висит в своем чувстве и сама определяет границы отношений.
Тем более не является помехой ее выбору ребенок «Пусть рас-
тет ребеночек. А муж что? Одна слава, что отцы. Организация
вырастит. Ясли устроим».
Совмещение роли матери и общественницы в образе «но-
вой крестьянки» представлено в романе К. Горбунова «Ледо-
лом»85. Скоротечный любовный роман комсомолки Анки за-
канчивается беременностью и общественным порицанием
односельчан. Но она решает рожать и воспитывать ребенка
самостоятельно, несмотря на то что отец ребенка, уже ею не
любимый, предлагает жениться: «Дите мытарить не буду, оно
неповинное, сама воспитаю. Горем да злобой на бабью старую
проклятую жизнь, пополам с молоком, свое дате вспою». Не-
смотря на свою беременность, она занимается общественной
84 Коллонтай AM. Василиса Малыгина. М., 1927.
85 Горбунов К. Ледолом // Горбунов К. Избранные произведения:
В 2 т. М., 1978. Т. 1.
528
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
деятельностью, «бунтует» баб против тиранства мужей, едет в
город на делегатское собрание, активно выступает в комсо-
мольской ячейке. Осознание ею своей новой роли происходит
через разрыв с патриархальными обычаями. В финале романа
она решает ехать учиться, несмотря на заботу о ребенке.
Постепенно, к середине 20-х гг. тема «нового человека» в
целом и «новой женщины» в частности уходит в бытовую плос-
кость, в проблемы «новой морали». Это образует довольно
большой пласт художественных явлений в литературе, кино,
театре — от шедевров до «бульварного чтива». К подобным
произведениям, репрезентирующим бытовую сторону образа
«новой женщины» и поиски новых форм семьи и брака, отно-
сятся такие произведения, как: «Третья Мещанская» — кино-
фильм режиссера А. Роома (1927), произведение П. Романова
«Без черемухи» (1926), пьеса А. Глебова «Инга» (1928). Все эти
художественные произведения находили широкий обществен-
ный резонанс и обсуждались в многочисленных обществен-
ных дискуссиях и диспутах. Во всех подобных сценариях запе-
чатлен разрыв между идеями и постулатами революции и
реальностью послереволюционных лет. Описывается конф-
ликт между идеалом и действительностью, замыслами и вопло-
щением.
Фильм А Роома «Третья Мещанская» (первоначальное на-
звание, запрещенное цензурой, — «Любовь втроем») 1927 г.,
может лишь довольно условно быть назван фильмом о «новой
женщине». Новой его героиня становится лишь в конце, когда,
запутавшись в отношениях с двоими мужчинами, уходит от
них обоих и решает начать жить самостоятельно. В данном
сюжете метафорой перерождения женщины в новую жизнь
выступает материнство. Альтернативой семейному воспита-
нию и здесь выступает воспитание общественное, которое
даже является предпочтительным, так как замкнутая мещан-
ская семья не может дать ребенку нормальных условий для
превращения в полноценного члена коммунистического об-
щества. Фильм вызвал поток критики за «искажение действи-
529
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
тельности»: «любовная проблема советской женщины в филь-
ме разрешается в мещанско-порнографическом разрезе»86,
или, как выразился другой критик, в «комнатно-семейно-лю-
бовном»87. Визуальный образ героини был растиражирован
рекламными плакатами фильма (авторы В. Стейнберг, Г. Стейн-
берг, 1927)88. Ее внешний облик (как и внутренний «до пе-
рерождения») совершенно не соответствовал «советской
женщине». Правильные черты лица, мечтательный взгляд,
нетипичный для пролетарки головной убор — берет, зага-
дочность, придаваемая полускрытостью за занавеской, вызы-
вающей аналогию с вуалью, — содержание этого плаката. Оп-
ределение этого типа женщины однозначно — мещанка. Но
рождение ребенка дает толчок к ее внутреннему развитию и
подталкивает к выбору правильного пути — бегству от мещан-
ского быта, к проявлению самостоятельности и характера.
Режиссеры, ставя фильмы о «новых женщинах», исполняли
идеологический заказ, а не стремились к адекватному изобра-
жению своих современниц. Любая попытка отойти в сторону
от заданных идеологией тем и приблизиться к изображению
реальности, актуальных общественных проблем, объявлялась
«искажением советской действительности». Первая в мире
женщина-режиссер О. Преображенская, снявшая в 20-х гг.
известный фильм «Бабы рязанские», попыталась в картине, на-
ряду с изображением типов женщин, дать этнографическое
описание сельского быта, осветить остатки патриархального
общества, довольно сильные в послереволюционной деревне89 90.
За что критиками фильму были даны эпитеты: «лубочный»,
«мелодрама», авторы обвинялись в эксплуатации кассовых
тем9'1. Сюжет был основан на идее «показать старую семью на
86 Новый зритель. 1929. № 10. С. 4—5.
87 Там же. № И.С. 2-3.
88 Женщина в русском плакате / Сост. Л. Снопков, П. Снопков,
А.Шклярук М., 2001. С. 41.
89 РГАЛИ. Ф. 2356. Преображенская Ольга Ивановна. On. 1. Д. 45.
90 Вечерние известия. 1928.19 апреля // РГАЛИ. Ф. 2356. On. 1. Л. 57.
530
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
переломе, женщину в этой семье». В Анну — бедную девушку-
батрачку — влюбляется сын кулака. Он женится на ней и при-
водит в свой дом, главой которого является его отец. Вскоре
молодой муж уходит на войну, беззащитная Анна становится
жертвой насилия со стороны свекра («снохачества»), от этой
связи у нее рождается ребенок. Муж Анны возвращается из
плена, видит у жены ребенка и выгоняет ее из дома. С отчаяния
она бросается в прорубь. Это характерный пример изобра-
жения «старой женщины» — узнаваемый по утрированию
тяжелых обстоятельств жизни, ореолу «жертвы», пассивности
поведения. В качестве «новой женщины» выведен образ Васи-
лисы — дочери того самого кулака, в семью которого попада-
ет Анна. По замыслу сценаристов Василиса и Анна должны
были быть подругами одинакового социального происхожде-
ния, Василиса — «из бедной крестьянской семьи», Анна — си-
рота. Но затем сценарий был переделан. Вероятно, для того,
чтобы показать трудности, возникающие перед Василисой при
превращении ее в «новую женщину». Она без венца и без бла-
гословения идет жить с любимым — кузнецом, который впо-
следствии становится главой сельсовета. Василиса создает в де-
ревне ясли и помещает туда осиротевшего ребенка Анны.
В фильме «Бабы рязанские» противопоставлены две жен-
щины — «старая» Анна и «новая» Василиса. Их внешний облик
позволяет четко маркировать их идеологический портрет.
Невыразительные черты лица Анны, ее усталый вид и смирен-
ность — принадлежность иконического облика «дореволю-
ционной крестьянки». Жизнерадостность Василисы, сыгран-
ной красивой актрисой Эммой Цесарской, с ее голливудской
улыбкой, энергичностью, — знак причастности образа к «но-
вым людям». Индивидуально-портретное начало оттеснялось
идеологическим каноном,- обаятельность юности, «советские»
Детали в одежде, широкое простонародное лицо, короткая
стрижка или платок. Как писали сами авторы фильма Ольга
Преображенская и Иван Правов, «Анна — светлый поэтиче-
ский образ уходящей женщины, пассивной и кроткой, а Ва-
531
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
силиса — новый рождающийся образ, уже ломающий сейчас
старые формы — женщина-борец за свое право на жизнь»91.
В фильме были выведены еще два женских образа — Матвеев-
на — свекровь Анны, темная, забитая мужем и сгорбленная
непосильной работой старуха, и Лукерья — еще одна сноха в
семье, беспринципная и развращенная женщина, которая*на-
говаривает на Анну и становится одной из причин, побудив-
ших ту к самоубийству.
Недооформленность канона, характерная для рассматри-
ваемого периода, в фильме выражается «неправильным» со-
циальным происхождением героинь. Анна, представительни-
ца старого мира — беднячка, выданная замуж за кулака. Васи-
лиса — «новая женщина» — дочь кулака, порвавшая со своей
семьей и выбравшая себе мужа пролетарского происхождения.
Свой идеологический образ пока еще можно было подтвер-
дить общественной деятельностью.
Характеры «новых женщин», появляющиеся в конце 20-х гг.,
стали давать возможность для вариативного толкования. К «но-
вым» стали причисляться разные социально-психологические
типы, в том числе и новая рабочая интеллигенция. Таковы ге-
роини пьесы А Глебова «Инга», представляющие сразу несколь-
ко образов «новых женщин»: директора фабрики Ингу, работ-
ницу Глафиру и женотделку Мэру92. По характеристике одного
из критиков, «это первая пьеса, посвященная “новой женщине”,
появившаяся на театральных подмостках»93. Сюжет пьесы ти-
пичен для своего времени: муж уходит от своей отсталой жены
и надоевшего быта к другой. Оставленная жена возрождается
к жизни, найдя новый смысл существования в общественной
работе. Типичность заключается в отражении характерных для
рассматриваемого времени свободных норм мужского брач-
ного поведения, а также в наличии героини, которая пере-
91 РГАЛИ. Ф. 2356. On. 1. Д 45, 49.
92 Глебов А. Инга. М., 1928.
93 Ашмарин В. «Инга» // Новый зритель. 1929. № 14.
532
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
рождается из «отсталой» женщины в «новую», реализуя сцена-
рий советской Золушки, идущей по пути от кастрюль и горш-
ков к управлению государством.
Героиней начала 20-х гг. могла бы стать Мэра — коммунист-
ка, председатель женкомиссии на фабрике, женщина, сумевшая
поставить любовь на второй план, упрощенно смотрящая на
взаимоотношения мужчины и женщины, не терпящая ничего,
что могло бы помешать ее политической работе. Она груба по
сравнению с другими женскими персонажами, ее маскулин-
ность почти карикатурна. Героини, подобные Мэре, безвоз-
вратно уходили в прошлое, на смену им приходила новая ге-
нерация женщин, обладавшая женскими качествами в той
мере, чтобы они не мешали ее общественной деятельности.
Первоначально А. Глебовым в качестве главной героини, как
видно из названия, была задумана Инга. Она — директор круп-
ного швейного предприятия, большевичка с большим партий-
ным стажем, происходящая из среды дореволюционной ин-
теллигенции, активно участвовавшей в революции. «Женщина
с повышенными интеллектуальными и этическими требовани-
ями» — характеристика, данная ей критиками тех лет94. Эта
«новая женщина» интеллигентского, дореволюционного про-
исхождения. Первоначально именно такие женщины зани-
мали руководящие посты в качестве спецов, отдавали свои зна-
ния и умения на службу советской власти. Работа для них была
главным делом, но они не отказывались ради нее от личной
жизни. Энергичная, проникнутая пафосом строительства,
Инга стоит во главе государственного предприятия, которым
неплохо управляет. У нее был непродолжительный роман со
спецом фабрики, беспартийным интеллигентом. Она порвала
с ним, потому что почувствовала в нем черты, от которых
хотела избавиться сама. Эта героиня уже пережила процесс ре-
волюционного становления и борьбы и пыталась найти ком-
промисс между общественной и приватной сферами жизни.
94 Новый зритель. 1929. № 8.
533
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
Конфликт ролей приводит к внутреннему дискомфорту. У нее
завязывается роман с председателем завкома Гречаннико-
вым — рабочим, коммунистом. Но «основные переживания
человека труда должны находиться в общественной и произ-
водственной областях. Установка на приоритет личных и се-
мейных ценностей чревата классовым отчуждением, внутрен-
ней неблагонадежностью» — об этом говорится на заседаниях
Художественного совета и художественной коллегии Театра
революции, посвященных обсуждению пьесы Глебова95.
«Новая женщина» с интеллигентскими корнями начинает
свой поиск с семьи. Эта традиция уходит корнями в XIX в., ког-
да основной задачей женщины было получить свободу в сфе-
ре семейной, стать независимой от мужчины, получить обра-
зование, а потом уж «пойти в народ»96
На смену героиням, подобным Инге, приходило поколение
«новых женщин», выращенных в условиях советской системы,
обязанных своей социализацией произошедшей революции,
квотированию женского представительства на руководящих
постах и в партийных органах, программе ликвидации безгра-
мотности, системе женского ученичества на производстве.
В действительности главной героиней пьесы стала Глафира —
покинутая жена Гречанникова. Она была верной подругой в те-
чение десяти лет. Он дрался на фронтах, приходил к ней в ра-
нах, в тифу — она выхаживала его, и он снова уходил на борь-
бу. Он рос, шел вперед, развивался, на нее была свалена тягость
забот о детях, о кухне, о домашнем хозяйстве. Она уже не удов-
летворяла мужа, ушедшего далеко вперед, и он легко бы порвал
с ней, если бы не ребенок
После ухода мужа она теряет смысл жизни и пытается по-
кончить с собой. В социальном смысле она умирает — и про-
исходит рождение «новой женщины». Ее возрождение опи-
сывается следующим образом: «Вместо робкого взгляда пе-
чальных, обиженных, страдающих глаз — ясные, удивленно
« РГАЛИ. Ф. 2758. On. 1. Д 1925.
96 Там же. Л. 3-
534
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
воспринимающие новый мир радостные глаза. Она неузнава-
емо посвежела, даже остригла волосы»97. «Она вся светилась в
своей голубой прозодежде, в красном платочке на белокурых
волосах, с огнем румянца на лице» — образ здоровья, физиче-
ского и душевного. Необходимо отметить вклад в этот образ
актрисы, сыгравшей Глафиру, — Юдифь Глизер. Именно она
сделала роль центральной в пьесе, некоторые критики отмеча-
ли даже, что нужно было дать пьесе название «Глафира»98 99 100. Без-
условно, это произошло также из-за созвучности образа эпо-
хе и его идеологической «правильности». Актриса уловила ти-
пичность героини, идеологический запрос на создание такого
характера, с которым могли бы себя ассоциировать простые
рабочие зрительницы, образа, который был бы моделью пове-
дения, сценарием удачного превращения, и одновременно
зрительницы могли бы его примерить на себя в качестве ком-
фортной «социальной маски». В рукописи статьи, которую
Юдифь Глизер готовила для газетной публикации, она отмеча-
ла: «При работе над ролью Глафиры я исходила из того, что я
не играю определенный человеческий образ, а играю явление.
Я играла обобщение всех этих глафир»". Один из компонен-
тов подготовки актрисы к роли — подборка иллюстраций, со-
храненная в ее фонде в Российском архиве литературы и ис-
кусства1 <)0. Данная подборка представляет обобщенный образ
«новой женщины». На примере этих иллюстраций возможно
проследить ассоциативный ряд, связанный у современников
эпохи с понятием «новая женщина».
Почти все изображения женщин, собранные в этом фон-
де, — ситуативные, т.е. женщина не рассматривается как от-
дельный знак, она определяется в основном во взаимодей-
ствии с социумом или материальным, овеществленным миром.
97 Цит. по: Новицкий П. Юдифь Глизер // Юдифь Глизер: Сборник
статей / Сост. БЛ. Медведев. М., 1969.
98 Новый зритель. 1929. № 11. С. 13.
99 РГАЛИ. Ф. 2758. On. 1. Д. 801. Л. 44.
100 Там же. Д. 1993. Л. 37.
535
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
Конфликт ролей приводит к внутреннему дискомфорту. У нее
завязывается роман с председателем завкома Гречаннико-
вым — рабочим, коммунистом. Но «основные переживания
человека труда должны находиться в общественной и произ-
водственной областях. Установка на приоритет личных и се-
мейных ценностей чревата классовым отчуждением, внутрен-
ней неблагонадежностью» — об этом говорится на заседаниях
Художественного совета и художественной коллегии Театра
революции, посвященных обсуждению пьесы Глебова95.
«Новая женщина» с интеллигентскими корнями начинает
свой поиск с семьи. Эта традиция уходит корнями в XIX в., ког-
да основной задачей женщины было получить свободу в сфе-
ре семейной, стать независимой от мужчины, получить обра-
зование, а потом уж «пойти в народ»96
На смену героиням, подобным Инге, приходило поколение
«новых женщин», выращенных в условиях советской системы,
обязанных своей социализацией произошедшей революции,
квотированию женского представительства на руководящих
постах и в партийных органах, программе ликвидации безгра-
мотности, системе женского ученичества на производстве.
В действительности главной героиней пьесы стала Глафира —
покинутая жена Гречанникова. Она была верной подругой в те-
чение десяти лет. Он дрался на фронтах, приходил к ней в ра-
нах, в тифу — она выхаживала его, и он снова уходил на борь-
бу. Он рос, шел вперед, развивался, на нее была свалена тягость
забот о детях, о кухне, о домашнем хозяйстве. Она уже не удов-
летворяла мужа, ушедшего далеко вперед, и он легко бы порвал
с ней, если бы не ребенок
После ухода мужа она теряет смысл жизни и пытается по-
кончить с собой. В социальном смысле она умирает — и про-
исходит рождение «новой женщины». Ее возрождение опи-
сывается следующим образом: «Вместо робкого взгляда пе-
чальных, обиженных, страдающих глаз — ясные, удивленно
95 РГАЛИ. Ф. 2758. On. 1. Д. 1925.
96 Там же. Л. 3-
534
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
воспринимающие новый мир радостные глаза. Она неузнава-
емо посвежела, даже остригла волосы»97. «Она вся светилась в
своей голубой прозодежде, в красном платочке на белокурых
волосах, с огнем румянца на лице» — образ здоровья, физиче-
ского и душевного. Необходимо отметить вклад в этот образ
актрисы, сыгравшей Глафиру, — Юдифь Глизер. Именно она
сделала роль центральной в пьесе, некоторые критики отмеча-
ли даже, что нужно было дать пьесе название «Глафира»98 99. Без-
условно, это произошло также из-за созвучности образа эпо-
хе и его идеологической «правильности». Актриса уловила ти-
пичность героини, идеологический запрос на создание такого
характера, с которым могли бы себя ассоциировать простые
рабочие зрительницы, образа, который был бы моделью пове-
дения, сценарием удачного превращения, и одновременно
зрительницы могли бы его примерить на себя в качестве ком-
фортной «социальной маски». В рукописи статьи, которую
Юдифь Глизер готовила для газетной публикации, она отмеча-
ла: «При работе над ролью Глафиры я исходила из того, что я
не играю определенный человеческий образ, а играю явление.
Я играла обобщение всех этих глафир»". Один из компонен-
тов подготовки актрисы к роли — подборка иллюстраций, со-
храненная в ее фонде в Российском архиве литературы и ис-
кусства1(,(). Данная подборка представляет обобщенный образ
«новой женщины». На примере этих иллюстраций возможно
проследить ассоциативный ряд, связанный у современников
эпохи с понятием «новая женщина».
Почти все изображения женщин, собранные в этом фон-
де, — ситуативные, т.е. женщина не рассматривается как от-
дельный знак, она определяется в основном во взаимодей-
ствии с социумом или материальным, овеществленным миром.
97 Цит. по: Новицкий П. Юдифь Глизер // Юдифь Глизер: Сборник
статей / Сост. Б Л. Медведев. М., 1969.
98 Новый зритель. 1929. № 11. С. 13.
99 РГАЛИ. Ф. 2758. On. 1. Д. 801. Л. 44.
1,,(> Там же. Д. 1993. Л. 37.
535
Е.А. ШАБАТУРА (КАБАКОВА)
Если отсутствует действие, как, например, в картине Н. Касат-
кина «Ткачиха», где представлен портрет красивой девушки, ее
благонадежность выражена вербально — в названии. Этим
рассматриваемые изображения отличаются от современных,
предполагающих следование именно внешним образцам, со-
здание подобности во внешности, одежде. Сближение ген-
дерных дисплеев в период послереволюционного времени
происходит через их социальную востребованность. Пред-
писываемые женские и мужские роли вписываются в рамки
определения «строитель нового общества». Ситуации традици-
онно женские — материнство, домашние хлопоты — представ-
лены девиантными образцами: одинокая девушка с ребенком
на руках, в растерянности прислонившаяся к стене; женщина
с маленькими детьми, прячущимися за ее спиной, наблюда-
ющая за пьяным мужем (эти две иллюстрации — вырезки из
журналов)
Еще одной важной деталью изображения новой женщины
была ее внешняя непривлекательность. Глизер в начале упре-
кали за ее «уродливое» изображение Глафиры101. Красивая вне-
шность как мещанско-буржуазный стандарт женщины резко
критиковался актрисой. Непривлекательность была способом
сделать характер жизненнее, выделить его из общего потока
женских образов.
Таким образом, в пьесе проведено сопоставление двух об-
разов «новых женщин»: культурной интеллигентки и растущей
работницы. Их борьба за мужчину и противостояние кончает-
ся разрывом обеих с этим мужчиной, товарищеским объятием
и примирением.
Шло постепенное, отложенное во времени перерождение
«старых» людей в «новых»102. У теоретиков нового общества
11,1 Глизер Ю. Глафира // Юдифь Глизер: Сборник статей / Сост.
БЛ. Медведев. М., 1969. С. 202—204.
102 Пушкарева НЛ., Пушкарев AM. Ранняя советская идеология
1918—1928 годов и «половой вопрос» (о попытках регулирования со-
циальной политики в области сексуальности). С. 228.
536
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ НОВОГО ОБЩЕСТВА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
было понимание того, что в одночасье нельзя получить новое
поколение людей с «правильным» идеологическим багажом:
коммунистической моралью, советским сознанием и подходя-
щим социальным происхождением. Но к концу 20-х гг. уже
выросло поколение истинно советских, новых людей. Не знав-
шие иного государства, чем Советская Россия, и не жившие
при другом общественном порядке, образованные в советской
школе и перенявшие все внешние коды советской идеологии,
диктуемые агитационно-пропагандистским искусством, они
по праву назывались «новыми людьми». Они были молоды — в
конце 20-х гг. им было около двадцати лет, их изображения
становятся символами следующего десятилетия и примерами
для будущих поколений.
АЛ. Скорик, МА Гадицкая
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ
И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН
В КОЛХОЗНОЙ ДЕРЕВНЕ 1930-Х ГГ.
(на материалах Дона, Кубани, Ставрополья)
Одной из актуальных тем научного анализа в российской
исторической феминологии является «гендерная революция»,
чей пик пришелся на конец 1920-х — 1930-е гг, те. на период
«сталинской» модернизации. Пожалуй, именно термин «рево-
люция» (по аналогии с «культурной революцией») с наиболь-
шей полнотой и точностью передает масштабность, глубину и
радикализм целенаправленных трансформаций гендерной
структуры в 1930-х гг. Особенно это было заметно в россий-
ской деревне, традиционализм которой вызывал резкое не-
приятие большевиков и подвергся их яростной рефор-
маторской деятельности в годы коллективизации. Осущест-
вленное в период «колхозного строительства» коренное пе-
реустройство (а зачастую — ломка) системы социально-эко-
номических отношений российской деревни не могло не от-
разиться на укладе крестьянской жизни в целом, и в том числе
на взаимоотношениях полов, на расстановке гендерных ролей.
Тем более что большевики уделяли отнюдь не последнее вни-
мание социальным (а значит, и гендерным) вопросам сельской
жизни; вовсе не случайно специалисты в области крестьянове-
дения и аграрной истории определяют коллективизацию как
«попытку широкомасштабной социальной инженерии»1.
1 Данилов ВЛ., Маннинг Р., Виола Л. Трагедия советской деревни.
Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 томах
(Редакторское вводное слово) // Трагедия советской деревни. Коллек-
538
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
Актуальность исследования гендерных трансформаций в
российской колхозной деревне 1930-х гг. обусловлена не толь-
ко их масштабностью и глубиной, но также многомерностью
и противоречивостью, свойственной и указанным трансфор-
мациям, и коллективизации вообще. В советской историогра-
фии освещение изменений в жизнедеятельности женщин кол-
лективизированной деревни осуществлялось с позиций двух
доминировавших концептуальных подходов, которые можно
обозначить как историко-экономический и историко-полито-
логический. Поэтому в работах П.Ф. Абрамовой, ИА. Акинина,
ВЛ. Бильшай, К.И. Кирсановой, Э.В. Лукашенковой, В.В. Михай-
люк и других исследователей рассматривались такие вопросы,
как мероприятия партийных органов по привлечению жен-
ских масс к «колхозному строительству», производственная
деятельность колхозниц и методы ее стимулирования, пози-
тивные изменения в быту и повседневной жизни сельских
женщин 1930-х гг. и т.п.2 При этом коллективизация оценива-
лась исключительно позитивно, и внимание акцентировалось
на положительных сдвигах в жизнедеятельности сельских
тивизация и раскулачивание. Документы и материалы в 5 томах. 1927—
1939. Т. 1. Май 1927 — ноябрь 1929. М., 1999. С. 7.
2 Акинин ИА Женский труд в колхозах. М., 1930; ЧинаринН. Не баба,
а колхозница. Ростов н/Д., 1930; Карпова У. За новый труд и быт кол-
хозницы. М., 1931; Кирсанова КИ. Полное равноправие женщин в СССР.
М„ 1936; Кравченко К Крестьянка при советской власти. М., 1932;7/ук«-
шенкова ЭВ. Роль женского труда в колхозном производстве // Со-
циалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1932. № 11 — 12;
Серебренников Г. Женский труд в СССР. М., 1934; Абакумова В. Октябрь-
ская революция и раскрепощение женщины. Л., 1958; Бильшай ВЛ. Ре-
шение женского вопроса в СССР. М., 1956; КарасеваЛ. Советская жен-
щина в борьбе за построение коммунизма. М., 1954; Татаринова НИ.
Строительство коммунизма и труд женщин. М., А.964-, Михайлюк ВВ.
Использование женского труда в народном хозяйстве. М., 1970;Лбр«-
мова П.Ф. Деятельность партийных организаций Северного Кавказа по
вовлечению трудящихся женщин в социалистическое строительство
в период построения фундамента социализма (1926—1932 гг.). Дис....
канд. ист. наук М., 1976.
539
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
женщин, произошедших во время «колхозного строительства»:
в частности, на том, что колхозницы получили возможность
обрести определенную самостоятельность и независимость от
мужа или отца.
Лишь в постсоветский период исследователи смогли, опи-
раясь на ранее недоступные им источники, приступить к осу-
ществлению всестороннего и объективного анализа неодно-
значных, противоречивых изменений в гендерной структуре
колхозной деревни. Так, В.Б. Жиромская, Р.Т. Маннинг, Ш. Фиц-
патрик убедительно доказывали, что результаты коллективиза-
ции в гендерной сфере оказались далеко не столь однозначны,
как утверждалось ранее, и что декларации большевиков об
«освобождении крестьянки» зачастую резко контрастировали
с социальным статусом колхозниц и тем положением, которое
они занимали в колхозах. Коллективизация способствовала
некоторому гендерному выравниванию и повышению со-
циальной мобильности сельских женщин, но в то же время
привела к увеличению трудовременных затрат женского насе-
ления деревни вследствие обусловленной ею феминизации
аграрного производства5.
Важно отметить, что в постсоветский период, в связи с лик-
видацией примата марксистской методологии и появлением
новых для отечественной исторической науки подходов к
исследованию минувших эпох (цивилизационная теория, ис-
торическая антропология, историческая феминология, исто-
рия повседневности и др.), неизмеримо возросло внимание
ученых к ментальности и повседневной жизни колхозниц
1930-х гг. в свете аграрной, социальной, семейной политики
' Жиромская ВБ. Демографическая история России в 1930-е годы.
Взгляд в неизвестное. М., 2001; Маннинг Р.Т. Женщины советской дерев-
ни накануне Второй мировой войны. 1935—1940 годы // Отечествен-
ная история. 2001. № 5; Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. М., 2001;
Она же. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской
России в 30-е годы: город. 2-е изд. М., 2008.
540
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
сталинского режима4. Подчеркивая факт повышения исследо-
вательского интереса к сфере женской ментальности и повсе-
дневности, Н.Л. Пушкарева образно выразилась, что «историче-
ская феминология вернула женщин истории»5.
В целом анализ историографии позволяет утверждать, что,
несмотря на десятилетия научных исследований, ряд аспектов
проблемы гендерных трансформаций в колхозной деревне
1930-х гг. не получил детального и всестороннего освещения.
В частности, вопросы трансформации повседневности и мен-
тальности колхозниц, изменения гендерных ролей в деревне
в конце 1920-х — начале 1940-х гг. требуют дальнейшего углуб-
ленного изучения.
В настоящей публикации предпринята попытка осветить
степень и характер изменений в расстановке гендерных ролей
и ментальности женщин колхозной деревни 1930-х гг. Ис-
следование осуществлено на материалах ведущих аграрных
регионов Юга России — Дона, Кубани и Ставрополья, объеди-
нявшихся в рассматриваемый период сначала в границах Севе-
ро-Кавказского края (1924—1933 гг), затем Азово-Черномор-
ского и Северо-Кавказского краев (1934—1937 гг), а в 1937 г.
получивших административную самостоятельность в резуль-
тате создания Ростовской области, Краснодарского и Орджо-
никидзевского (с 1943 г. — Ставропольского) краев. Южно-
4 См., например: Вишневский АГ. Консервативная модернизация в
СССР М., 1998; Фицпатрик Ш. Указ, соч.; Боннелл В. Крестьянка в поли-
тическом искусстве сталинской эпохи // Советская социальная по-
литика 1920—1930-х годов: идеология и повседневность / Под ред.
П. Романова и Е. Ярской-Смирновой. М., 2КП , Лебина Н. «Навстречу
многочисленным заявлениям трудящихся женщин...» Абортная по-
литика как зеркало советской социальной заботы // Советская со-
циальная политика 1920—1930-х годов. М., 2007; Лебина Н, Раманов И.
Ярская-Смирнова Е. Забота и контроль: социальная политика совет-
ской действительности, 1917—1930-е годы // Советская социальная
политика 1920—1930-х годов. М., 2007.
5 Пушкарева Н. Зачем он нужен, этот «гендер»? К анализу прошло-
го // Социальная история. Ежегодник 1998/99- М., 1999- С. 159-
541
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
российские регионы предоставляют массу интереснейшей ин-
формации о положении, жизни и деятельности сельских жен-
щин эпохи «великого перелома», что объясняется в первую
очередь их социально-экономической спецификой. Отли-
чаясь доминированием сельского хозяйства, Дон, Кубань и
Ставрополье в числе первых стали объектами сплошной кол-
лективизации. Соответственно, и гендерные трансформации в
местных селах и станицах в конце 1920-х — начале 1940-х гг.
выражались наиболее ярко и отчетливо.
Коллективизация, сопровождавшаяся «раскулачиванием»,
репрессиями, массовым бегством крестьян из деревни в горо-
да и промышленные центры, еще более усилила гендерные
диспропорции, обусловленные войнами и революциями двух
первых десятилетий XX в. (по итогам которых в Северо-Кав-
казском крае даже к 1927 г. 70 тыс. крестьянских и казачьих
хозяйств возглавляли женщины6). Мужчин в коллективизиро-
ванной деревне становилось все меньше, в то время как чис-
ленность женщин снижалась гораздо более медленными тем-
пами, ибо «слабый пол» был в меньшей мере востребован на
великих стройках 1930-х гг. В частности, по данным специаль-
ных исследований, уже в 1931 г. в колхозах Северо-Кавказско-
го края на каждых 100 мужчин приходилось 117 женщин7.
Представители советско-партийного руководства, разу-
меется, не могли не понимать, что усиленные коллективизаци-
ей гендерные диспропорции в составе сельского населения
крайне негативно отразятся на перспективах развития аграр-
ного производства. Дабы этого не произошло, было решено
восполнить недостаток мужских рабочих рук в колхозах мак-
симально возможным привлечением к сельхозработам жен-
щин-колхозниц. Со всей определенностью об этом высказал-
6 Осколков ЕЛ. Победа колхозного строя в зерновых районах Се-
верного Кавказа. Ростов н/Д., 1973. С. 62.
7 Лукашенкова ЭВ. Роль женского труда в колхозном производ-
стве // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1932.
№ 11 — 12. С. 199.
542
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
ся И.В. Сталин на I Всесоюзном съезде колхозников-ударников
в феврале 1933 г. Выступая на съезде, генсек расценил как
«большую ошибку» то, что многие колхозники и представите-
ли колхозной администрации «недооценивают женщин и даже
посмеиваются над ними». Далее вождь произнес свои, ставшие
знаменитыми, слова: «Женщины в колхозах — большая сила.
Держать эту силу под спудом, значит допустить преступление.
Наша обязанность состоит в том, чтобы выдвигать вперед жен-
щин в колхозах и пустить эту силу в дело»8. Да и впоследствии
И.В. Сталин подчеркивал необходимость «выдвигать вперед
женщин в колхозах». Так, на совещании знатных льноводов
и коноплеводов в марте 1936 г. Сталин, услышав, что среди
206 делегатов насчитывается лишь 55 женщин, осуждающе за-
метил: «Женщин мало»9.
Учитывая нарастание гендерных диспропорций на селе
в период коллективизации и стремление правительства при-
влечь как можно больше женщин к колхозному производству,
В.Б. Жиромская отметила, что в это время «было положено
начало феминизации деревни»10. Обратившись к анализу
гендерного состава работников, занятых выполнением тех
или иных производственных операций в сельском хозяйстве
1930-х гг, нельзя не признать справедливость этого утвержде-
ния. Даже во второй половине рассматриваемого десятиле-
тия, когда численность мужчин в СССР (в том числе и в де-
ревне) несколько возросла, женщины все равно составляли
65,5% среди работников колхозов и совхозов11. В 1940 г. в со-
ветских коллективных хозяйствах насчитывалось 31,3 млн
женщин-колхозниц, и, по подсчетам Р.Т. Маннинг, по крайней
мере две трети из них были заняты ручным неквалифици-
8 Сталин ИВ. Речь на первом Всесоюзном съезде колхозников-
ударников. 19 февраля 1933 г. // Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. С. 251.
9 Российский государственный архив социально-политической
истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 120. Д. 220. Л. 6.
10 Жирсмская ВБ. Указ. соч. С. 170.
11 Там же. С. 170.
543
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
рованным трудом12. На Юге России большинство колхозниц
также относилось к рядовому составу коллективных хозяйств
и было занято физическим трудом (нередко неквалифициро-
ванным) в различных отраслях колхозного производства.
Иными словами, в 1930-х гг. женщины были вынуждены на-
прягать свои силы, заменяя в аграрном производстве мужчин,
численность которых заметно сократилась.
Однако, когда речь идет о трансформациях гендерных ро-
лей в коллективизированной советской деревне или о мен-
тальности женщин-колхозниц 1930-х гг., рассуждать о феми-
низации можно с очень и очень существенными оговорками.
Источники позволяют утверждать, что в данных областях фе-
минизация проявлялась гораздо менее отчетливо по сравне-
нию с производственными отношениями, а то и не проявля-
лась вообще. Причем подобная ситуация была обусловлена
объективными обстоятельствами и прямо противоречила по-
литике Советского государства.
Говоря о произошедших во время «колхозного строитель-
ства» изменениях в расстановке гендерных ролей и менталь-
ности сельских женщин, следует подчеркнуть, что в значитель-
ной мере это были закономерные итоги целенаправленной
государственной политики. Во время «великого перелома»
большевики, помимо прочего, намеревались завершить нача-
тое в 1920-х гг. и окончательно уравнять в правах (как, впро-
чем, и в обязанностях) женщин и мужчин; выполнение данной
задачи рассматривалось как одно из необходимых условий по
пути к установлению всеобщего равенства и социальной гар-
монии. Утверждения о том, что эта задача была выполнена
в ходе «колхозного строительства», неоднократно звучали и в
речах советских вождей, и в советской литературе, и в публи-
цистике. Пожалуй, наиболее четко по этому поводу высказал-
ся И.В. Сталин на встрече с «колхозницами-ударницами свек-
ловичных полей» в конце 1935 г.: «В самом деле, если подумать,
12 Маннинг Р.Т. Указ. соч. С. 92.
544
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
что представляли собой женщины раньше, в старое время.
Пока женщина была в девушках, она считалась, так сказать,
последней из трудящихся. Работала она на отца, работала, не
покладая рук, и отец еще попрекал: “Я тебя кормлю”. Когда она
становилась замужней, она работала на мужа, работала так, как
ее заставлял работать муж, и муж же ее опять попрекал: “Я тебя
кормлю...” Только колхозная жизнь могла уничтожить нера-
венство и поставить женщину на ноги. Это вы сами хорошо
знаете. Колхоз ввел трудодень. А что такое трудодень? Перед
трудоднем все равны — и мужчины и женщины. Кто больше
трудодней выработал, тот больше и заработал. Тут уж ни отец,
ни муж попрекать женщину не может, что он ее кормит. Теперь
женщина, если она трудится и у нее есть трудодни, она сама
себе хозяйка»1-’.
В определенной степени И.В. Сталин был прав. Во время
коллективизации на самом деле произошли определенные
сдвиги в сфере взаимоотношения полов, что отразилось и в
сознании сельских женщин. В условиях колхозной системы
женщины, действительно, могли с большей полнотой исполь-
зовать возможность выхода из-под плотной опеки отца, свек-
ра или мужа (при том, что такая возможность появилась у них
еще до 1930-х гг, вместе с укреплением советской власти).
В данном случае сказывались особенности коллективных хо-
зяйств, в которых женщина рассматривалась (хотя чаще всего
лишь теоретически) таким же полноценным работником, как
мужчина, и могла рассчитывать на помощь колхозного прав-
ления, оставшись без мужа или в случае возникновения тяже-
лых жизненных ситуаций.
При условии активной производственной деятельности
(а тем более при условии овладения «мужскими» профессиями,
например, профессией механизатора) колхозница могла об-
рести определенную экономическую самостоятельность, вы-
1' Цит. по: Котов Г, Стуков М., Горбатенко Г. Советская деревня к
третьей пятилетке // Социалистическое сельское хозяйство. 1939. № 4.
С. 150.
545
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
работав необходимое количество трудодней и получив на них
продовольствие и деньги. Правда, как справедливо отмечает
В.А. Бондарев, в 1930-х гг. количество выработанных трудодней
само по себе ничего не означало, поскольку многие колхозы
зачастую не могли эти трудодни оплатить14. Зато представи-
тели власти постоянно подчеркивали, что в труде женщина
вполне равна мужчине. Дабы укрепить в обществе подобное
мнение, практиковалось награждение женщин-стахановок и
передовиков производства. Так, в 1937 г. в целом по СССР удо-
стоились правительственных наград 1305 советских женщин,
и среди них «колхозницы-стахановки» Ростовской области
Е.В. Зубцова, А.П. Нефедова, У.И. Кириченко, С.Е. Неграмотнова,
М.И. Подолякина и др.15
Одинокие или овдовевшие женщины могли надеяться на
помощь колхоза, выражавшуюся в обеспечении продоволь-
ствием, фуражом, топливом, во вспашке огорода, в постройке
дома и т.п. Так, колхоз «13 лет Октября» Красно-Сулинского
района Азово-Черноморского края в 1935 г. выделил колхозни-
це Наталье Тарановой лесоматериалы на постройку хаты, а
Надежде Хахулиной оборудовал квартиру16. В 1939 г. несколь-
ким женам колхозников, проходивших службу в Красной ар-
мии, колхозы им. Ильича, им. Шевченко, «Красный Октябрь»
станицы Старо-Титаровской (Краснодарский край) построи-
ли дома17. Подобная практика также способствовала усилению
независимости сельских женщин от мужчин, поскольку кол-
хоз, по существу, брал на себя те функции материального снаб-
14 Бондарев ВА. Крестьянство и коллективизация: многоукладность
социально-экономических отношений деревни в районах Дона, Куба-
ни и Ставрополья в конце 20-х — 30-х годах XX века. Ростов н/Д., 2006.
С. 267—270.
15 Великая и полная победа // Колхозница. 1937. № 12. С. 10.
16 Малютин, Марфунцев, Волченко. По сталинскому уставу работа-
ем и распределяем доходы // Колхозный путь. 1935. № 9- С. 20.
17 Центр документации новейшей истории Краснодарского края
(ЦДНИ КК). Ф. 1774а. On. 1. Д. 988. Л. 30.
546
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
жения семьи, которые должен был выполнять муж (другое
дело, что отнюдь не все коллективные хозяйства на должном
уровне реализовывали указанные задачи).
Более того, стремясь к установлению некоего гендерного
равноправия, большевики не были намерены ограничиваться
лишь сферой производства. В 1930-х гг. усилиями государства
женщины-колхозницы, наравне с мужчинами, активно вовле-
кались и в процесс военной подготовки и военного обучения
(как было принято тогда говорить, «в оборонную работу»).
Колхозницы, особенно девушки, учились владеть огнестрель-
ным и холодным оружием, пользоваться противогазом (на
одной из фотографий, например, мы видим колхозниц, рабо-
тающих в поле в противогазах18). Учитывая специфику Юга
России, где значительную часть населения составляли казаки,
славившиеся как превосходные кавалеристы, донские, кубан-
ские, ставропольские, терские девушки-колхозницы обучались
навыкам верховой езды в колхозных и межколхозных кружках
«ворошиловских кавалеристов». Как отмечалось в одной из
газетных публикаций в 1938 г., в колхозе «Политотделец» Кон-
стантиновской МТС Орджоникидзевского края «молодые кол-
хозники регулярно занимаются в кружке ворошиловских всад-
ников, в числе курсантов и женщины»19.
Многие колхозницы Юга России приветствовали идею фе-
минизации военного обучения и с энтузиазмом учились воен-
ному делу. Терские казачки из Александрийско-Обиленского
района Северо-Кавказского края ничуть не преувеличивали,
когда обещали Сталину в марте 1936 г.: «В случае, если враг
посмеет напасть на Советский Союз, мы, вместе с нашими му-
жьями и сыновьями, мы, советские казачки, не щадя сил и жиз-
ни, пойдем на защиту родины. Мы умеем оседлать коня, мы
учимся метко стрелять, а понадобится — справимся и с клин-
18 Учет и финансы в колхозах. 1937. № 6. С. 40.
19 Попелко М. Колхозные конники // Орджоникидзевская правда.
1938. 29 июля.
547
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
ком»20. В том же году многодетные матери Тарасовского райо-
на Азово-Черноморского края обещали лидеру страны «вклю-
читься в оборонную работу в своих колхозах, научиться мет-
ко стрелять, хорошо владеть конем, как наша Вера Куркина из
колхоза «Донской скакун»21. Разумеется, проявляемая женщи-
нами-колхозницами готовность активно учиться военгТОму
делу представляла собой выражение патриотических настро-
ений; но, вместе с тем, это был лишний повод доказать мужчи-
нам, что женщины в СССР вполне могут обеспечить гендерное
равенство. На Всесоюзном совещании передовиков животно-
водства, проходившем в Москве в феврале 1936 г., колхозница
из Кабардино-Балкарии говорила о занятиях военным делом
именно как о возможности доказать мужчинам, что женщина
ничуть не хуже их: «[Раньше] презирали нас, женщин, вообще,
если мы ездили на конях, и некоторые парни отказывались
жениться. А теперь мы лучше их ездим, и они сами просят, что-
бы мы вышли за них замуж, а мы отказываемся»22.
В 1930-х гг. приобрела более широкие масштабы и практи-
ка вовлечения горожанок и крестьянок (теперь уже колхоз-
ниц) в органы власти разных уровней. Если в 1926 г. в целом по
стране на каждую тысячу членов сельсоветов приходилось
только 99 женщин, то в 1934 г — уже 262 женщины23. При этом
сельсовет не являлся пределом общественной или админи-
стративной карьеры колхозниц-активисток. У них были впол-
не реальные шансы попасть в состав райисполкомов или край-
исполкома (облисполкома) и даже стать депутатом высшего
органа государственной власти в Советском Союзе — Цен-
трального исполнительного комитета (ЦИК). В частности, в
20 Родной, любимый Сталин! Письмо 385 казачек Александрийско-
Обиленского района Северо-Кавказского края И.В. Сталину // Северо-
Кавказский большевик. 1936. 8 марта.
21 Великому Сталину — слава! Письмо многодетных матерей Тара-
совского района ко всем многодетным матерям // Колхозница. 1937-
№ 6. С. 15.
22 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д 219. Л. 29.
23 Великая и полная победа // Колхозница. 1937. № 12. С. 10.
548
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
1936 г. среди членов ЦИК насчитывалась 101 женщина, и сре-
ди них — «донская казачка» Д.И. Сахно, до этого работавшая
председателем Волченского сельсовета Азово-Черноморского
края24. После 1936 г, когда согласно новой Конституции струк-
тура органов власти СССР видоизменилась, женщины могли
быть избранными в высший орган власти — Верховный Совет
СССР и участвовать в деятельности Президиума Верховного
Совета. В 1937 г. одним из депутатов Верховного Совета СССР
от Краснодарского края была выдвинута трактористка Ка-
неловской МТС П.И. Ковардак, которой на тот момент испол-
нилось 24 года25. Кстати сказать, депутатка столь молодого
возраста не очень-то выделялась на общем фоне сельских ак-
тивисток: большинство из них составляли девушки и молодые
женщины, воспитывавшиеся уже при советской власти и стре-
мившиеся содействовать скорейшему построению в Совет-
ском Союзе счастливого социалистического общества.
Вышеприведенные примеры, число которых можно без
труда многократно умножить, позволяют утверждать, что в
колхозной деревне Юга России 1930-х гг. была отчетливо вы-
ражена тенденция изменения расстановки гендерных ролей в
сторону равноправия женщин и мужчин. В это время увеличи-
вается численность «новых женщин» — такое определение мы
считаем возможным применить по аналогии с утверждениями
о том, что на протяжении 1930-х гг. в СССР появилась генера-
ция «новых людей», которые «не чувствовали себя рабскими
«винтиками» тоталитарной машины, а ощущали себя созна-
тельными творцами, двигателями эпохи, защитниками «всего
угнетенного человечества»26.
«Новые женщины» искренне полагали, что в условиях кол-
хозной системы гендерное равенство стало фактом, и утверж-
дали, что «колхозы дали нам полную экономическую незави-
24 Там же.
25 Прасковья Ивановна Ковардак // Колхозница. 1937. № 12. С. 16.
26 Советская литература в канун Великой Отечественной войны.
Научно-аналитический обзор. М., 1991. С. 3.
549
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
симость от мужчины — отца, мужа, свекра»27. Очень характер-
но в данном случае содержание письма 26 колхозниц-ударниц
Троицкой МТС Славянского района Азово-Черноморского
края в адрес Всесоюзного съезда писателей, опубликованное в
краевой газете «Молот» в августе 1934 г. (характерен и возраст
ударниц, фотографии которых были помещены в газете* над
текстом письма, — практически все они являлись ровесница-
ми вышеупомянутой Паши Ковардак). Ударницы писали, что
советские литераторы мало внимания обращают на женщину-
колхозницу или изображают ее по старинке: «Взять хоть Шо-
лохова. Хорошая книга “Поднятая целина”. И народ в этой кни-
ге для нас знакомый, и читаем мы ее с удовольствием. А какие
там женщины показаны? — Мещанки, у которых любовь, во-
просы пола, семья составляют их основное содержание. Толь-
ко и дело у Марины, как ждать Разметного к ночи. Других у нее
интересов нет... [Но,] по нашему пониманию — [это] глубоко
неправильно... [так как] женщина-колхозница сама на свои тру-
додни получает доход. Женщина теперь по всем линиям само-
стоятельный человек»28.
«Новые женщины» решительно отторгали гендерное
устройство прежней, доколхозной деревни. Тому есть масса
свидетельств, из которых наиболее любопытным нам пред-
ставляется модернизация женского именослова, произошед-
шая в колхозной деревне (в том числе на Дону, Кубани и
Ставрополье) на протяжении 1920—1930-х гг. Модернизация
эта выразилась в постепенном сведении к минимуму архаич-
ных антропонимов, на смену которым пришли имена, либо
сконструированные непосредственно в 1920—1930-х гг, либо
существовавшие и ранее, но широко распространившиеся в
27 Вождю, учителю и другу колхозниц! Письмо колхозниц колхоза
«12-й Октябрь» Тарасовского района Ростовской области // Колхозни-
ца. 1937. № 11. С. 10.
2Я Запишите нашу заявку! Письмо 26 колхозниц-ударниц Троицкой
МТС Славянского района Азово-Черноморского края Всесоюзному
съезду писателей (август 1934 г.) // Молот. 1934. 28 августа.
550
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
советский период в связи с тем, что общество восприняло их
в качестве более соответствующих современной эпохе.
По данным Л.М. Щетинина, проанализировавшего архив-
ные фонды донских церквей и загсов, в 1930-х гг. изменения в
женской антропонимике были вполне заметны. В частности,
во второй половине XIX — начальных десятилетиях XX в.
(вплоть до конца 1920-х гг.) на Дону существовали такие жен-
ские имена, как Агата (Агафья, Аграфена), Аглая (Аглаида),
Александра, Анна, Василиса, Глафира, Домна, Евдокия, Ефроси-
нья (Евфросинья), Елизавета, Зинаида и тд.29 * Однако эпоха «ве-
ликого перелома» внесла свои коррективы в женский имено-
слов. В 1930-х гг. исчезли из употребления такие женские
имена, как Агата, Аглая, Агафья, Домна, и ряд других, подобных
им своей архаичной формой и звучанием. Напротив, имена,
воспринятые населением Дона как более современные (Алев-
тина, Александра, Анастасия, Анна, Антонина, Вера и пр.), со-
хранились; в ряде случаев численность их носителей (точнее,
носительниц) даже возросла. Кроме того, в 1930-х гг. среди
женских имен на Дону были зафиксированы такие, ранее прак-
тически не встречавшиеся, как Аделла, Аделина, Аида, Алла,
Альбина, Белла, Жанна и др.*’
Те же тенденции отмечались и в колхозной деревне. Об
этом свидетельствуют, например, материалы рассмотрения
органами власти заявлений многодетных матерей о начис-
лении государственного пособия, полагавшегося им по по-
становлению ЦИК и СНК СССР от 27 июля 1936 г.31 В частно-
29 Щетинин ЛМ. Русские имена (Очерки по донской антропоними-
ке). Ростов н/Д, 1972. С. 183—197.
«Тамже. С. 183—197.
31 Согласно постановлению, многодетные матери, имевшие 6 детей,
при рождении седьмого и каждого последующего ребенка стали полу-
чать по 2 тыс. руб. ежегодно в течение 5 лет после родов. Многодетные
матери, имевшие 10 детей, стали получать при рождении одиннадца-
того и каждого последующего ребенка по 5 тыс. руб. в первый год пос-
ле рождения и по 3 тыс. руб. — в течение четырех лет с момента рож-
дения (Постановление ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов,
551
А.П. СКОРИК, М.А, ГАДИЦКАЯ
сти, в фонде Ростовского облисполкома за май, июль, ноябрь
1938 г. и за февраль 1939 г. нами были обнаружены подобные
материалы32.
Анализ этих материалов позволяет утверждать, что матери
(большинству из которых, учитывая численность их детей,
было уже 30—40 лет, и, значит, они родились в конце Х& —
начале XX в.) не столь уже редко носили такие имена, как Ага-
фья, Евдокия, Дарья, Капитолина, Мавра, Макрида, Матрена,
Меланья (Мелания), Пелагея, Прасковья, Федора (Феодора),
Фекла, Улита, Ульяна и т.п. А вот своим дочерям они давали уже
не столь архаичные, «устаревшие», а вполне современные име-
на. Чаще всего, если судить по указанным материалам, девоч-
ки, родившиеся в колхозной деревне 1930-х гг, получали такие
имена, как Лидия, Зинаида, Раиса, Любовь, Нина, Валентина,
Мария, Анна. Несколько менее распространены были Алексан-
дра, Алла, Антонина, Вера, Елена, Людмила, Надежда, Татьяна.
Иногда встречаются и прежние, «устаревшие» имена (Анисия,
Евдокия, Клавдия, Неонила, Прасковья), но — как исключение
из правила. Причем, что показательно, женщина, назвавшая
увеличении материальной помощи роженицам, установлении госу-
дарственной помощи многосемейным, расширении сети родильных
домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания
за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве
о разводах» от 27 июля 1936 г. // Сокращенное собрание законов СССР
и РСФСР для сельских советов. 1936. Вып. 13. С. 362—368). Надо сказать,
что, хотя пособие полагалось исключительно матерям, бывали исклю-
чения из этого правила. Так, в феврале 1939 г. Ростовский облис-
полком, рассмотрев заявление колхозника И.К. Ляшенко, постановил,-
«Учитывая, что многодетная мать гр-ка Ляшенко погибла от грозы,
гр-н Ляшенко является колхозником, хозяйства в личном пользовании
у него нет и, имея большую семью, он находится в тяжелых материаль-
ных условиях. Просить Наркомфин СССР, в виде исключения, выдать
государственное пособие по многодетности гр-ну Ляшенко И.К.» (Го-
сударственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. р—3737. Оп. 2.
Д. 94. Л. 69).
32 ГАРО. Ф. р-3737. Оп. 2. Д. 35. Л. 18-20, 38-40, 50-54; Д. 47.
Л. 22-25; Д 77. Л. 39-43; Д. 94. Л. 69, 78, 79, 87-90.
552
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
свою дочь Неонилой, проживала в Целинском районе Ростов-
ской области. Здесь, как отмечали представители власти, были
сильны позиции сектантов — молокан и духоборов33, которые
твердо придерживались традиций, в том числе и при именова-
нии своих детей.
Вместе с тем надо отметить, что на селе девочкам крайне
редко давали и такие новые, экзотические для российской де-
ревни имена, как Аза, Виля (женская форма Виль — аббревиа-
тура от Владимир Ильич Ленин), Роза (нередко — в честь Розы
Люксембург) и т.п. Этим колхозная деревня отличалась от го-
рода, где энтузиасты и романтики «революционной эпохи»
иной раз называли своих дочерей Леназа (Ленинизм наше
знамя), Медера (Международный день работницы), Одвара
(в честь Особой Дальневосточной армии), Лагшмивара (лагерь
Шмидта в Арктике)34 и т.д. и т.п.
Столь заметные трансформации женского именослова
объяснялись не только существенными социальными и куль-
турными переменами, произошедшими в 1920—1930-х гг. в
российской деревне (в частности, тем, что крушение сельской
церковной организации позволило родителям самостоятель-
но именовать своих детей, без обращения к святцам). На наш
взгляд, эти трансформации являлись очередным (и весьма
интересным) свидетельством гендерного выравнивания в кол-
хозной деревне, свидетельством того, что многие сельские
женщины с радостью воспринимали перемены в их статусе и
образе жизни, не сожалея о прошлом.
Однако, хотя масштабы и глубину гендерных изменений,
произошедших на протяжении 1930-х гг. в коллективизиро-
ванной деревне (в том числе в селах и станицах Юга России),
невозможно оспорить, следует все же признать, что ради-
кального, коренного изменения системы гендерных ролей не
произошло. Задача установления равноправных отношений
33 Центр документации новейшей истории Ростовской области
(ЦДНИРО). Ф. 8. Оп. 1.Д. 155. Л. 2—2 об.;Д. 282. Л. 33-
34 Нехамкин С. Медера и Одвара // Известия. 2002. 17 октября.
553
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
между сельскими женщинами и мужчинами так и не была реа-
лизована; по крайней мере, ее так и не удалось выполнить до
конца. Этому воспрепятствовали, прежде всего, устойчивые
патриархальные стереотипы и традиции крестьянства (прису-
щие, впрочем, и другим социальным группам советского обще-
ства) и специфика колхозной системы, превратившая сельских
жителей обоих полов в одинаково бесправных «подданных»
сталинского режима. В последнем случае нельзя не указать на
очевидное расхождение между благими декларациями боль-
шевиков о всеобщем равенстве, братстве, социальной справед-
ливости и созданной ими в ходе «сталинской» модернизации
социально-экономической и общественно-политической сис-
темой, сильно напоминавшей традиционное российское само-
державно-крепостническое государство.
Даже коллективизированное сельское сообщество, и в том
числе представители местного руководства, не было готово
признать женщин равными мужчинам. Справедливости ради
надо сказать, что такое признание и не могло появиться в силу
ускоренности, некоей преобладающей «поверхностности»
осуществленных в деревне в 1920—1930-х гг. преобразований,
которые не были способны за столь короткий период време-
ни полностью разрушить традиционные гендерные порядки
крестьянства. В сфере профессионально-трудовых отношений
это выражалось, прежде всего, в крайней слабой вовлеченно-
сти женщин в состав административно-управленческого аппа-
рата колхозов.
Выше мы уже отмечали, что женщины преобладали среди
рядовых работников аграрного производства. Однако в кол-
хозном административно-управленческом аппарате женщины
не составляли большинства, а в границах отдельных категорий
управленцев их удельный вес вообще недалеко ушел от ну-
левой отметки. По итогам коллективизации в колхозах Юга
России (как и всей страны) сложилась любопытная ситуация,
анализ которой позволяет говорить о наличии двойных стан-
дартов в отношении женщин-колхозниц. В колхозном произ-
554
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
водстве, на колхозных полях, фермах, огородах господствовал
явный феминизм: женщина вовлекалась буквально во все от-
расли колхозной экономики, даже те, которые считались ти-
пично «мужскими» (например, в сферы коневодства, механи-
зации и пр.). Напротив, в сфере управления коллективными
хозяйствами в 1930-х гг. (да и позже) наличествовало ярко
выраженное гендерное неравенство, некий «колхозный патри-
архат».
В силу приверженности патриархальным традициям
колхозники Дона, Кубани и Ставрополья не считали воз-
можным, чтобы в руководстве более-менее значительный про-
цент составляли женщины. Колхозники-мужчины попросту не
желали, чтобы их действия контролировали и направляли
представительницы «слабого пола». Заведующий сельскохо-
зяйственным отделом Северо-Кавказского крайкома ВКП(б)
В.Ф. Дятлов рассказывал участникам пленума крайкома в мар-
те 1934 г.: «Я видел, что мужчины не хотят, чтобы ими коман-
довали женщины. Например, ударница стоит возле свинофер-
мы и требует от мужчины, чтобы он вытер ноги о тряпку. — Да
что ты, баба, командовать мною будешь?»35 Это весьма показа-
тельный и далеко не единичный пример прочности патриар-
хальных стереотипов. Были исключения из этого правила: так,
в то же время в колхозе им. Сталина Прикумского района Се-
веро-Кавказского края бригадиром работала женщина, под на-
чалом которой трудились 74 мужчины и только 16 женщин, но,
несмотря на это, ее бригада добивалась отличных производ-
ственных показателей36. Однако, несмотря на все подобные
исключения, правило оставалось правилом: сложившиеся тра-
диции мощно противодействовали вовлечению женщин в
сферу руководства коллективными хозяйствами.
Добавим, что массовому вовлечению женщин в ряды кол-
хозного руководства препятствовала и социально-психологи-
35 Государственный архив новейшей истории Ставропольского
края (ГАНИ СК). Ф. 1. On. 1. Д. 42. Л. 142.
36 Там же. Д. 69. Л. 11.
555
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
ческая обстановка 1930-х гг. — сурового времени, когда «мяг-
кость считалась признаком слабости»37 *. Поскольку же мягкость
расценивается (и справедливо) как одна из характернейших
черт женской психологии, то крестьянки в большинстве сво-
ем не могли рассчитывать на получение руководящих постов
9
в колхозной иерархии: ведь от лиц, занимавших эти посты,
требовались прямо противоположные качества — жесткость и
даже жестокость.
На Юге России, как и по всей стране, наименьшее предста-
вительство женщин в административно-управленческом аппа-
рате коллективных хозяйств отмечалось в первой половине
1930-х гг., когда колхозная система находилась в стадии ста-
новления. По данным, предоставленным коллективными хо-
зяйствами 51 района Северо-Кавказского края к осени 1931 г,
женщины составляли лишь 7,9% председательского корпуса
(48 женщин — председателей колхозов), 19,5% членов кол-
хозных правлений (2873), 18,7% членов ревизионных комис-
сий (970), 6,1% заведующих свинотоварными фермами (СТФ)
(6 женщин), 3,1% заведующих птицеводческими фермами
(ПТФ) (40); только среди заведующих молочно-товарными
колхозными фермами (МТФ) женщины составляли большин-
ство — 1106 человек, или 60,2%зя. В том же году власти Крым-
ского района Северо-Кавказского края сетовали, что «недоста-
точно привлекается женщина к непосредственному управле-
нию колхозом. Колхозницы — члены правления есть, но в
большинстве случаев это — “приходящие” члены правления,
деятельность которых ограничивается только посещением
заседаний правления, а иногда выполнением незначительных
поручений. Если раньше думали: “курица не птица, женщина —
не человек”, то и теперь немало имеется колхозных работни-
ков, которые думают: “женщина — не член правления”. Поэто-
му колхозниц — членов правления, несущих определенную хо-
зяйственную нагрузку, очень и очень мало; их стараются дер-
37 Грегори П. Политическая экономия сталинизма. М, 2006. С. 32.
^Абрамова П.Ф. Указ. соч. С. 198.
556
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
жать около общественной печки. Точно так же редко можно
встретить женщину-бригадира, колхозницу, ведающую опре-
деленной отраслью хозяйства (например, скотным двором,
огородом и т.д.). И тут женщине нет доверия; боязнь, что “она
не справится”, еще не изжита»39.
В ряде коллективных хозяйств Юга России, где ощущался
острейший дефицит мужского населения (как из-за тяжелых
последствий Гражданской войны, так и в результате репрессий
периода коллективизации), гендерные диспропорции в со-
ставе колхозного руководства приобретали прямо-таки гро-
тескные формы. В таких колхозах руководство традиционно
формировалось почти исключительно за счет мужчин; но в
условиях сокращения мужского населения такой подход вел к
тому, что большинство работников в производственных бри-
гадах составляли женщины. Последних подобная несправедли-
вость никак не радовала, и они бурно выражали свое негодо-
вание. М.А. Шолохов писал, что в одном из колхозов Верхнего
Дона, где «почти не осталось после гражданской войны муж-
чин», казачки отказались работать и на уговоры секретаря ок-
ружного комитета ВКП(б) возмущенно кричали: «У нас казаков
нет! С нами спать некому, а ты приехал нас уговаривать сеять.
Оставайся с нами, тогда и сеять поедем!.. [У нас] как казак — так
либо бригадир, либо десятник. Они, кобели, воткнут за уши
карандаши и ходят начальниками, а бабы и плугатари, и пого-
нычи, и кашевары! Не желаем таких порядков! Советская власть
не так диктует!»40
Определенные сдвиги в гендерной структуре колхозного
руководства произошли во второй половине 1930-х гг, вслед-
ствие дальнейших целенаправленных мероприятий советско-
партийного руководства по феминизации труда и управления
в коллективных хозяйствах. Показательно, что в «Примерном
39 Слобухов П. Колхозница стоит в стороне от управления колхо-
зом // Коллективист. 1931. № 4. С. 10.
40 Шолохов МА По правобережью Дона // Шолохов М.А. Собрание
сочинений в восьми томах. Т. 8. М., 1975. С. 17.
557
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
уставе сельхозартели» 1935 г. в качестве одной из обязанностей
колхозного руководства и самих колхозников объявлялось
выдвижение «способных и опытных колхозниц на руководя-
щую работу»41. В «Примерном уставе сельхозартели» 1930 г.
такого категоричного требования не содержалось42 43. Появле-
ние указанного требования в тексте «Примерного устава сель-
хозартели» 1935 г. свидетельствовало как о наличии гендерных
диспропорций в составе колхозной администрации, так и о
намерении руководства страны исправить это неудовлетвори-
тельное положение.
В целом по СССР в период с 1935 по 1939 г. включительно
удельный вес женщин в составе колхозного руководства вы-
рос, но несущественно. В наибольшей мере женщины попол-
нили ряды представителей низших и средних управленческих
звеньев колхозной администрации. По сравнению с 1935 г. в
1939 г. удельный вес женщин-колхозниц среди заведующих
животноводческими фермами вырос с 14,4 до 25,6%, среди
бригадиров-животноводов — с 8,9 до 14%, бригадиров-расте-
ниеводов — с 2,4 до 6,4%. Среди звеньевых (должность, распро-
странившаяся в колхозах ближе к исходу третьего десятилетия
XX в.) женщины доминировали, составляя 95 %. Зато в составе
председательского корпуса, среди заместителей председателей
колхозов, председателей ревизионных комиссий женщины
почти не были заметны. Если в 1935 г. среди председателей
колхозов женщин было 1,7%, то в 1939 г. — лишь 3%4'. Не слу-
чайно в середине 1930-х гг. представители высшего партийно-
советского руководства констатировали, что «женщина[-]кол-
хозница выдвинулась преимущественно на средние команд-
ные посты — на должность бригадиров, заведующих фермами
41 Примерный устав сельхозартели от 17 февраля 1935 г. // История
колхозного права. Т. I. М., 1959- С. 429.
42 См.: Примерный устав сельхозартели от 1 марта 1930 г. // Исто-
рия колхозного права. Т. I. С. 172—175,
43 История советского крестьянства. Т. 2. С. 301, 344; Жирсмская ВБ.
Указ. соч. С 172, 174.
558
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
и т.п. На руководящей работе в колхозах женщин-колхозниц
все еще немного»44.
Даже в начале 1940-х гг. советские специалисты признава-
ли, что, несмотря на общую тенденцию раздувания колхозно-
го административно-управленческого аппарата, женщины на
управленческую работу «весьма слабо привлекаются»45 46. В ито-
ге в 1940 г. в коллективных хозяйствах Ростовской области
среди 8622 председателей колхозов, заведующих животновод-
ческими фермами, бухгалтеров и счетоводов насчитывалось
всего лишь 789 женщин (9, Г%)4<’.
Устойчивость патриархальных стереотипов выражалась и в
том, что рядовые колхозницы, несмотря на активные попытки
властей вовлечь их во все (даже традиционно «мужские») от-
расли аграрного производства, по-прежнему рассматривались
как менее ценные работники, нежели мужчины. В определен-
ной степени такое отношение являлось причиной более час-
того по сравнению с мужчинами исключения женщин из кол-
лективных хозяйств (хотя, конечно, зачастую женщин чаще
исключали из колхозов вследствие их большей вовлеченности
в домашнее хозяйство и пренебрежения общественным про-
изводством). Так, в колхозе им. Ковтюха Анапского района Азо-
во-Черноморского края к весне 1934 г было исключено 13 кол-
хозников, среди которых было 9 женщин и лишь 4 мужчин47.
Колхозники были настолько уверены в своем превосходстве
над колхозницами, что производственные достижения послед-
них иной раз вызывали у них по меньшей мере ревность, а то
и озлобление. М.А Шолохов в одном из своих очерков описал
такую ситуацию, относящуюся к началу Великой Отечествен-
ной войны. В это время писатель, объезжая казачьи колхозы
44 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 139- Л. 2.
45 Чувиков В., Сафрошкин Ф. О сокращении раздутого управленче-
ского и обслуживающего аппарата в колхозах // Социалистическое
сельское хозяйство. 1941. № 2. С. 33.
46 Рассчитано по: ГАРО. Ф. р—4034. Оп. 8. Д. 1. Л. 95.
47 ГАРО. Ф. р-1390. Оп. 7. Д 462. Л. 6.
559
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
Верхнего Дона, встретился в одном из хозяйств с комбайнером
Петром Зеленковым. На вопрос Шолохова, будет ли кому заме-
нить Зеленкова в случае ухода его на фронт, последний отве-
тил, что заменой ему будет жена. Жена, присутствовавшая при
разговоре, гордо сказала Шолохову, что «в прошлом году рабо-
тала комбайнером и заработала больше, чем муж». И далее
Шолохов, описывая реакцию Зеленкова на эти слова, тонко
подметил: «Слова жены Зеленкову явно не по душе...»48
В сельском быту стремление мужчин подчеркнуть свое
превосходство над женщинами и нежелание признать их рав-
ными себе проявлялось не менее отчетливо. Показателен сле-
дующий пример: на совещании старших агрономов райкол-
хозсоюзов Северо-Кавказского края в феврале 1931 г. один из
выступавших сказал «бабы» («послать баб на прополку»), и ког-
да председательствующий его поправил («женщина, а не ба-
ба»), то в зале раздался смех49. Грубость, как выражение муж-
ского превосходства над женщинами, была нередким явлени-
ем в быту, причем этим грешили даже представители власти,
которые (теоретически) должны были подавать пример «не-
сознательным» крестьянам демонстрацией подчеркнуто ува-
жительного отношения к колхозницам и единоличницам. Ре-
агируя на многочисленные факты подобного рода, в феврале
1930 г. Северо-Кавказский крайком ВКП(б) был вынужден рас-
критиковать представителей власти за грубое (даже демон-
стративно грубое) отношение к сельским женщинам50.
В колхозной деревне, как и ранее, одинокие женщины, не
имевшие опеки мужа (этой «каменной стены», за которой мож-
но спрятаться от напастей), зачастую не пользовались уваже-
48 Шолохов МА. В казачьих колхозах // Шолохов М.А. Они сражались
за Родину. Рассказы. Очерки. Ростов н/Д., 1974. С. 243-
44 ГАРО. Ф. р-2399. On. 1. Д. 341. Л. 70.
50 Из циркулярного письма Северо-Кавказского крайкома ВКП(б)
всем обкомам, окружкомам, райкомам и сельским ячейкам края об
исправлении ошибок, допущенных при коллективизации. 18 февраля
1930 г. // Коллективизация сельского хозяйства на Северном Кавказе
(1927-1937 гг.). С. 262.
560
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
нием. Выше мы отмечали, что колхозы оказывали одиноким
или овдовевшим колхозницам необходимую помощь, вплоть
до постройки дома. Но данная тенденция соседствовала с дру-
гой, совершенно противоположной, выражавшейся в пре-
небрежительном отношении к безмужним колхозницам и их
нуждам. Сложно сказать, какая из этих двух тенденций пре-
обладала. Можно предположить, что в первой половине
1930-х гг., когда российская (и в том числе южнороссийская)
деревня переживала массу трудностей, одинокие колхозницы
чаще всего не могли рассчитывать на поддержку колхозных
правлений, которые не имели средств даже для оплаты выра-
ботанных колхозниками трудодней; во второй же половине
десятилетия коллективные хозяйства с большей эффективно-
стью выполняли свои функции помощи и поддержки одино-
ких женщин. Но даже к исходу 1930-х гг. колхозницы, не имев-
шие мужа, нередко сталкивались с откровенно пренебрежи-
тельным (а то и хамским) отношением к себе со стороны
колхозного начальства и односельчан.
В частности, в 1936 г. одна из колхозниц («колхозница-вдо-
ва полуголодная») направила представителям власти письмо,
представлявшее собой буквально «вопль о помощи»: «Я часто
вспоминаю Ленина, какой он был добрый для нас, для кресть-
ян, отобрал землю от помещиков, отдал крестьянам, приказал
поделить на едока. В те годы были сыты все, не было голодных.
Рано помер Ленин. Теперь нам, бедным вдовам, хуже того по-
рядка, что было до революции. В то время управляли капита-
листы и с нас не просили ни шерсти, ни мяса и ни молока. Те-
перь управляют коммунисты и просят все дочиста. Хлеба нет.
Молоко велят сдавать, да еще мясо-поставки требуют. Мясо
надо купить и сдать. Почему коммунисты поступают с нами так
плохо, как не делали капиталисты, не морили голодом бедных
крестьян?»51 Как видим, хозяйство одинокой женщины облага-
лось налогами и поставками без каких-либо льгот, а колхозное
51 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 232. Л. 81.
561
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
руководство не делало ничего, чтобы облегчить ей налоговое
бремя.
В феврале 1937 г. красноармеецЯ.Е. Кулешов, проходивший
военную службу в роте охраны в г. Краснодаре, написал пись-
мо в редакцию районной газеты Ванновского района Азово-
Черноморского края «Коллективфане». В письме он жаловался,
что его мать, работающая в колхозе «Новая дружба» Ваннов-
ского района, находится в тяжелых жизненных условиях и не
может добиться помощи от колхозного правления: «...у нее кон-
чилась топка и сено, бедствует с хлебом. Она обращалась в
правление колхоза, чтобы ей дали помощь — привезти соломы
на топливо и сена для коровы. Но правление колхоза — пред,
[седатель] колхоза Шаткий А и бригадир Савченко И. — кате-
горически отказали ей в помощи, говорят: “Мы таким красно-
армейским семьям не даем, только своим родичам...” Мать вер-
нулась со слезами и пошла собирать корм для коровы и жать
негодный камыш. Бригадир т.[оварищ] Савченко забрал у нее
это, обругал матом и назвал воровкой»52. Если верить изложен-
ным в письме фактам, то нежелание колхозных управленцев
помочь одинокой колхознице сочеталось с откровенно хамс-
ким к ней отношением.
Правда, сам Кулешов, по всей видимости, дал повод колхоз-
ному начальству так поступать с его матерью. В письме он
объяснял хамское отношение к матери со стороны колхозных
администраторов тем, что «они не любят семей красноармей-
цев». Но, скорее всего, причина была в другом. В начале пись-
ма Кулешов, обращаясь к редакции «Коллективфане», назвал
себя «бывший ваш селькор»53. Скорее всего, будучи до службы
селькором (сельским корреспондентом) газеты, Кулешов не
единожды критиковал деятельность и бездеятельность руко-
водства колхоза «Новая дружба». Поэтому, когда он стал крас-
ноармейцем, колхозные чиновники нашли способ ему ото-
мстить, унижая его мать. Вместе с тем данное обстоятельство
52 ОДНИ РО. ф. 8. On. 1. Д. 335в. Л. 56.
53 Там же. Л. 56.
562
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
никоим образом не опровергает того факта, что одиноким
женщинам в колхозной деревне зачастую жилось очень не-
легко: ведь, будь Кулешов дома, он нашел бы управу на зарвав-
шихся председателя и бригадира колхоза «Новая дружба» (на-
пример, с помощью редакции районной газеты Ванновского
района).
Свидетельством прочности патриархальных стереотипов в
колхозной деревне являлось и то, что женщина рассматрива-
лась чаще всего как работница-домохозяйка и объект удовлет-
ворения сексуальных желаний мужчины, некая «постельная
принадлежность»54. Немало колхозных администраторов, об-
ладая властью над колхозницами, возводили такое понимание
женщин в абсолют, постоянно занимаясь, как принято сегодня
говорить, сексуальными домогательствами. Причем немало
сельских женщин и девушек, стремясь облегчить себе жизнь,
отвечали начальству взаимностью. Так, некий информатор
сообщал представителям власти в 1934 г, что в станице Пет-
ровской Славянского района Азово-Черноморского края пред-
седатель колхоза «Красный орел» Богданов, подобно самцу в
брачный сезон, «все лето гонял девушек по хлебам», и «те де-
вушки, которые шли навстречу желанию Богданова[,] получа-
ли трудодни с выполнением и перевыполнением нормы»55.
Данное сообщение очень напоминает нелицеприятное за-
ключение знатока российской досоветской деревни А.Н. Эн-
гельгардта, утверждавшего, что «за деньги баба продаст любую
девку в деревне, сестру, даже и дочь, о самой же и говорить не-
чего... Нравы деревенских баб и девок до невероятности прос-
ты: деньги, какой-нибудь платок, при известных обстоятель-
ствах, лишь бы только никто не знал, лишь бы шито-крыто,
делают все»56. «Да и сами посудите», рассуждал А.Н. Энгельгардт,
ведь за поденную работу баба получает 15—30 копеек в день,
54 Панферов ФИ. Бруски. Кн. 2. М., 1950. С. 379-
55 ГАРО. Ф. р— 1390. Оп. 7. Д. 470. Л. 15.
56 Энгельгардт АН. Из деревни. Письмо седьмое // Письма из дерев-
ни. С. 185.
563
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
а «что же значит для наезжающего из Петербурга господина
какая-нибудь пятерка, даже четвертной, даже сотенный билет
в редких случаях. Посудите сами! Сотенный билет за то, что “не
смылится”, и 15 копеек — за поденщину. Поставленные в такие
условия, многие ли чиновницы устоят?»57
Думается, что и в доколхозной, и в колхозной деревне не-
мало женщин, действительно, использовали свою сексуальную
привлекательность для достижения тех или иных выгод. Это,
конечно, не значит, что буквально вся женская часть сельско-
го социума отличалась моральной нечистоплотностью или
неразборчивостью в связях (ведь тот же Энгельгардт писал:
«Что же касается настоящего чувства (курсив издания. —
Авт.'), любви, то и баба не только ни в чем не уступит чиновни-
це, но даже превзойдет ее»58). На наш взгляд, такое поведение
сельских женщин в 1930-х гг. нередко было обусловлено мо-
ральной травмой, нанесенной населению российской деревни
в период коллективизации.
Здесь мы переходим к рассмотрению еще одного мощ-
ного фактора, препятствовавшего в 1930-х гг. (наряду с пат-
риархальными традициями и стереотипами) изменениям в
расстановке гендерных ролей, направленных по пути феми-
низации. Речь идет о том, что в условиях колхозной системы,
наряду с попытками установить гендерное равноправие, на-
блюдалась и отчетливо выраженная тенденция буквально
вбить в колхозников и колхозниц чувство покорности, пре-
клонения перед властью (в том числе и перед колхозным
начальством, не говоря уж о представителях вышестоящих
властных структур). Можно привести немало примеров, сви-
детельствующих, что в условиях колхозной системы женщи-
ны (как, впрочем, и мужчины) превратились в бесправный
объект начальственной спеси и безнаказанного чиновничье-
администраторского самодурства.
57 Энгельгардт АН. Из деревни. Письмо седьмое. С. 185.
58 Там же. С. 185.
564
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
Так, в мае 1932 г. в Прохладненском районе Северо-Кавказ-
ского края уполномоченный райкома ВКП(б) Шевцов широко
применял по отношению к колхозникам и колхозницам мето-
ды административного давления. В частности, им «была арес-
тована колхозница Каменскова, которая работала в степи про-
должительное время с трехмесячным грудным ребенком и
возвратилась домой с целью вымыть ребенка и сходить в ам-
булаторию. По распоряжению Шевцова Каменскова была арес-
тована, посажена под арест при стансовете, а затем направле-
на для работы в степь. Туда ее отправили без ребенка. После
пребывания в степи в течение трех суток у Каменсковой забо-
лели груди, и она вынуждена была вновь возвратиться домой.
Через самое короткое время ее ребенок умер, причем в смер-
ти ребенка Каменскова обвиняет исключительно уполномо-
ченного райкома Шевцова»59.
В конце 1935 г. представители краевого руководства Азово-
Черноморского края с осуждением указывали, что в станице
Преградной Удобненского района «в конце октября в колхозе
“им. Димитрова” ударницу-колхозницу Заборенко, имеющую
300 трудодней, больную, на 6-м м-[еся]це беременности, завхоз
и бригадир с применением физической силы стаскивали с
печи, понуждая, чтобы она вышла на работу. Очевидно, стаски-
вали крепко, потому что через пару дней колхозница Заборен-
ко скончалась. А после ее смерти продолжали издеваться над
ее детьми, заставляя их голодать, не выдавая им натуры за от-
работанные матерью трудодни»60.
Эти примеры не нуждаются в комментариях: они убеди-
тельно свидетельствуют, что в ходе «колхозного строитель-
ства» (являвшегося якобы делом добровольным и поддержива-
емого, согласно официальным декларациям, подавляющим
большинством крестьянства) деревней нередко правили мо-
59 Из информации Наркомюста СССР в ЦК ВКП(б) о нарушениях
законности в ходе хлебозаготовок 29 мая 1932 г. //Трагедия советской
деревни. Т. 2. С. 379.
60 ЦДНИ РО. Ф. 8. On. 1. Д 252. Л. 48.
565
АЛ. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
ральные уроды, в которых, как в капле воды, отражалась вся ан-
тигуманная сущность сталинского режима и построенной им
в СССР социально-политической системы.
Административно-репрессивное давление в равной мере
было направлено и против женщин, и против мужчин совет-
ской колхозной деревни. Но если говорить исключительно о
женщинах-колхозницах, то очевиден вывод: постоянные из-
девательства и унижения, практиковавшиеся колхозным и
вышестоящим начальством (особенно в первой половине
1930-х гг.), никоим образом не способствовали укреплению
гендерного равноправия. В колхозной деревне 1930-х гг., как
и во времена крепостничества, множество женщин ощущали
свою забитость, приниженность перед властью. В этих услови-
ях, разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы колхозницы
действительно стали свободными, а численность «новых жен-
щин» (самостоятельных, инициативных, не чувствующих себя
«второсортными» по сравнению с мужчинами) превысила чис-
ленность женщин «старых», т.е. покорных перед властью и му-
жем, примирившихся с гендерным неравноправием.
Таким образом, в советской колхозной деревне (в том чис-
ле в селах и станицах Юга России), вопреки планам больше-
вистских теоретиков об установлении равенства мужчин и
женщин, гендерного равноправия достичь не удалось. На всем
протяжении 1930-х гг., в силу особенностей колхозной систе-
мы, тенденция феминизации соседствовала с тенденцией со-
хранения и, более того, укрепления гендерного неравенства.
Такая же двойственность отличала и сферу ментальности
женщин-колхозниц, в которой сочетались устойчивые архети-
пы сознания и ряд новаций, порожденных советской эпохой.
Впрочем, в данном случае сельские женщины не являлись ис-
ключением, поскольку те же тенденции распространялись и на
все население коллективизированной деревни. Причем необ-
ходимо подчеркнуть, что процесс трансформации ментально-
сти крестьянства не был завершен не только в 1930-х гг. (что
вполне естественно, поскольку за одно лишь десятилетие
566
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
практически невозможно полностью изменить сознание це-
лой социальной страты), но и вообще на протяжении всей со-
ветской эпохи. Нам кажется вполне справедливым мнение,
высказанное в 1996 г. Е.И. Козновой, что «сознание современ-
ных крестьян представляет синтез традиционной крестьян-
ской “этики выживания” с коллективизированным сознанием,
сформированным советской эпохой»61.
Акцентируя внимание на ментальности женщин-колхоз-
ниц, следует отметить широкий спектр ее изменений, произо-
шедших на протяжении 1930-х гг. (хотя, как мы уже отмечали,
завершения эти трансформации в большинстве своем не по-
лучили). Всесторонний и комплексный их анализ не представ-
ляется возможным осуществить в рамках настоящей работы, в
связи с чем мы намерены ограничиться освещением лишь наи-
более важных, на наш взгляд, компонентов ментальности сель-
ских женщин Юга России. Выделяя такие компоненты, мы в
полной мере поддерживаем мнение Л.Н. Денисовой, которая
полагает, что «сельские женщины не мыслили себя без работы,
но главными жизненными ценностями определяли семью, де-
тей и веру (курсив издания. — Авт.)»62. Иными словами, речь
будет идти о таких доминатах сознания крестьянок (и одно-
временно об их социальных ролях), как «женщина-мать» и
«женщина — хранительница домашнего очага», а также о рели-
гиозности как характерной черте мировоззрения сельских
женщин.
В мировоззренческой системе сельских женщин одной из
важнейших ценностей (если не самой важной) являлись дети.
В рождении и воспитании детей крестьянки видели свой жиз-
ненный долг, выполнение которого обеспечивало обществен-
61 Кознова ЕЛ. Историческая память российского крестьянства о
попытках преобразования деревни в XX веке // Менталитет и аграрное
развитие России (XIX—XX вв). Материалы Междунар. конф. М., 1996.
С. 241.
62 Денисова ЛЛ. Судьба русской крестьянки в XX веке: брак, семья,
быт. М„ 2007. С. 5.
567
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
ный почет и уважение (хотя в силу того, что система медицин-
ского обслуживания на селе даже в 1920-х гг. находилась в за-
чаточном состоянии, деторождение превращалось в болезнен-
ный и нередко смертельно опасный процесс). В конце XIX в.
новгородский священник Ф.В. Гиляровский, указывая на осо-
бенности отношения крестьянок к деторождению, с долей
иронии писал.- «Крестьяне смотрят на зачатия и рождения по
аналогии с животными и растениями, а последние для того и
существуют, чтобы плодоносить»63. В итоге рождаемость на
селе «вплотную подходила к физиологическому пределу», так
как «репродуктивные ориентации сельского населения были
нацелены на многодетность, на большее число сыновей, кото-
рые по достижении совершеннолетия получали надел земли»64.
Так было на протяжении веков, но в 1930-х гг. ситуация в сфе-
ре деторождения изменилась.
Основываясь на данных статистики, специалисты конста-
тируют, что если в России в 1896—1900 гг. итоговая рожда-
емость реальных поколений составляла 5,23 живорождения на
одну среднестатистическую женщину, то в 1926—1930 гг. уже
только 2,20 живорождения, в 1931 — 1935 гг. лишь 2,15 живо-
рождения и в 1936—1940 гг. еще меньше — 2,01 живорожде-
ния65. Как видим, на всем протяжении 1930-х гг. в СССР сниже-
ние рождаемости представляло собой устойчивую тенденцию.
Указанная негативная тенденция порождалась тяжелыми
демографическими последствиями как Гражданской войны,
так и коллективизации вкупе со сталинскими репрессиями.
В определенной степени на снижение рождаемости в деревне
повлияли и такие, в целом положительные, изменения, как
63 Цит. по: Морозов СД. Демографическое поведение сельского на-
селения Европейской России (конец XIX — начало XX в.) // Социс.
1999. №7. С. 101.
64 Морозов СД. Демографическое поведение... // Социс. 1999. № 7.
С. 99.
65 Захаров С. Модернизация рождаемости в России за 100 лет //
Россия и ее регионы в XX веке: территория — расселение — мигра-
ции / Под ред. О. Глезер и П. Поляна. М., 2005. С. 115—116.
568
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
повышение социальной мобильности и грамотности сельских
жителей. Немало девушек-колхозниц стремились получить
образование или сделать профессиональную карьеру; ребенок
при этом рассматривался как помеха на пути к намеченной
цели. В марте 1930 г. на Ставропольском окружном съезде,
посвященном вопросам коллективизации, одна из присутство-
вавших женщин высказала мнение: «Для того, чтобы раскрепо-
стить женщину, чтобы не голодать — не надо родить сына, доч-
ку...»66 Показательный обмен мнениями между колхозницами
старшего возраста и девушками привела в своей монографии
Ш. Фицпатрик В ответ на высказывания женщин о необходи-
мости деторождения («Наши матери рожали, мы рожали, и вы,
молодые, должны рожать») одна из девушек-колхозниц возра-
зила: «А как учиться с ребятами?»67 Такой же вопрос могли за-
дать сельские девушки, стремившиеся овладеть профессией
комбайнера, тракториста, бухгалтера и т.п.: а ведь их в колхоз-
ной деревне 1930-х гг. (в том числе в селах и станицах Дона,
Кубани и Ставрополья) было вовсе немало.
Снижение рождаемости на селе в какой-то мере объясня-
лось и спецификой колхозной системы, влиявшей на сознание
крестьянок и крестьян. Так, в доколхозной деревне высокая
рождаемость объяснялась, помимо прочего, еще и «наличием
собственного хозяйства как единственного источника суще-
ствования»; естественно, что индивидуальное хозяйство по-
рождало у крестьян «заинтересованность в большом числе
работников», которыми становились дети по мере взросления.
Но во время коллективизации индивидуальные крестьянские
хозяйства были ликвидированы, и, поскольку семья среднеста-
тистического колхозника «часть продукции получала от кол-
лективного труда в общественном хозяйстве»68, потребность в
66 Булгакова НИ. Сельское население Ставрополья во второй поло-
вине 1920-х — начале 30-х годов XX века: изменения в демографиче-
ском, хозяйственном и культурном облике. Дис.... канд. ист. наук Став-
рополь, 2003. С. 109.
67 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне... С. 250.
68ДенисоваЛН. Указ. соч. С. 72—73.
569
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
рождении как можно большего числа детей (которые ранее
рассматривались в качестве помощников по хозяйству) стала
уже не такой острой.
Конечно, снижение рождаемости не могло приветствовать-
ся советским правительством, так как в конечном счете оно
влекло за собой очевидные экономические и военно-поли-
тические проблемы: снижение уровня производства из-за не-
хватки рабочих рук и ослабление обороноспособности стра-
ны из-за недостатка юношей-призывников. Поэтому на всем
протяжении 1930-х гг. власти пытались стимулировать рожда-
емость и снизить детскую смертность (а также и материн-
скую — при родах и в результате родов). Особенно активно эта
борьба развернулась после принятия в июне 1936 г. специаль-
ного закона с несуразно длинным названием69. Закон этот
(точнее, постановление ЦИК и СНК СССР), который «был во
многом наивной попыткой тоталитарного государства пере-
ломить тенденцию к снижению рождаемости»70, предусматри-
вал запрещение абортов (помимо экстренных случаев, таких
как угроза здоровью и жизни матери) и уголовное наказание
за их проведение, увеличение материальной помощи рожени-
цам и матерям, расширение сети родильных домов и детских
дошкольных учреждений, усложнение процедуры развода и
увеличение алиментов71. Одновременно с принятием данного
69 Постановление ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов, увели-
чении материальной помощи роженицам, установлении государ-
ственной помощи многосемейным, расширении сети родильных до-
мов, детских ясель и детских садов, усилении уголовного наказания за
неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о
разводах» от 27 июня 1936 г. // Сокращенное собрание законов СССР
и РСФСР доя сельских советов. 1936. Вып. 13. С. 362—368.
70 Захаров С. Указ. соч. С. 119.
71 Любопытно, что с колхозников, в отличие от горожан, алимен-
ты взыскивались не деньгами, но трудоднями (РГАЭ. Ф. 396. Оп. 10.
Д. 117. Л. 27). В этом нет ничего удивительного: ведь оплата трудодней
не была фиксированной, и к тому же денег колхозники получали срав-
570
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
закона в прессе появился целый ряд призывов и обращений
матерей (в том числе и колхозниц) ко всем советским женщи-
нам проходить во время беременности медицинские обследо-
вания, рожать только в роддомах, «вести с повитухами беспо-
щадную борьбу»72, то есть предпринимать те меры, которые
должны были гарантировать здоровье и жизнь рожениц и рож-
дение здорового потомства.
Июньское (1936 г.) постановление может рассматриваться
в двух аспектах: как мера по стимулированию рождаемости
(это, так сказать, явный, очевидный смысл данного документа)
и как мероприятие по укреплению в общественном сознании
образа «женщины-матери». Специалисты справедливо отме-
чают, что данное постановление имело целью не столько из-
бавить женщин от опасностей, связанных с абортами, или по-
высить ответственность отцов за детей путем увеличения
алиментов, сколько именно стимулировать рождаемость. Ведь,
при прямом запрещении абортов, «отношение к контрацеп-
ции в Советском государстве не изменилось. Оно было срод-
ни позиции католической церкви, отрицавшей любые формы
регулирования рождаемости»73. То есть, по замыслам творцов
постановления, после запрещения абортов советским женщи-
нам оставалось только рожать детей, пусть даже нежеланных.
Что касается укрепления в сознании советских граждан обра-
за «женщины-матери», то эта задача неявно, но, тем не менее,
существовала, хотя бы в перспективе. Мы полностью согласны
нительно немного. Поэтому государство и установило меру ответ-
ственности отцов-колхозников за рожденных, но покинутых ими де-
тей, в трудоднях.
72 Великому Сталину — слава! Письмо многодетных матерей Тара-
совского района ко всем многодетным матерям // Колхозница. 1937.
№ 6. С. 15; Поливара З.Ф. С радостью жду шестого ребенка // Там же.
С. \7-,Мандрик ОТ. У меня растет прекрасная дочурка // Там же. С. 117.
73 Лебина Н. «Навстречу многочисленным заявлениям трудящихся
женщин...» // Советская социальная политика 1920—1930-х годов.
С. 236.
571
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
с исследователями, полагающими, что «в 1930-е годы государ-
ство делает ставку на институт семьи, и вся мощь идеологиче-
ской машины в условиях дефицита соответствующих мате-
риальных условий направляется на придание священного
статуса как семейным узам, так и их смысловому центру — об-
разу матери»74. *
Июньское (1936 г.) постановление, ввиду его социальной
важности, не осталось на бумаге. Многодетные матери дей-
ствительно стали получать государственные пособия на вновь
родившихся детей. Одна из южнороссийских колхозниц, по-
лучив такое пособие, обратилась в прессу с восторженным
письмом: «Получила я от государства помощь на детей, и мож-
но просто сказать: ожили и обновились мы всей семьей. Ку-
пили себе хорошую хату, десяток кур бегает во дворе, одели,
обули всех детей»75. Кассы общественной взаимопомощи кол-
хозников и колхозниц (КОВК) усилили заботу о матерях. Так,
в первом полугодии 1939 г. КОВК Орджоникидзевского края
выдали колхозницам пособий на предмет ухода за новорож-
денными на 519 тыс. руб.76 Это, впрочем, было не удивительно,
поскольку еще с 1935 г. край держал переходящее красное зна-
мя за отличную работу КОВК77.
Возросли темпы строительства колхозных78 и государ-
ственных родильных домов. Если в Азово-Черноморском крае
74 Лебина Н, Романов П,Ярская-СмирноваЕ. Забота и контроль... //
Советская социальная политика 1920—1930-х годов. С. 50.
75 Ефименко ЕЛ Письмо в редакцию // Колхозница. 1937. № 5. С. 19.
76 Демьяненко Л. Социальное обеспечение в Орджоникидзевском
крае // Социальное обеспечение. 1940. № 1. С. 23.
77 Платонов П. Поднять работу касс взаимопомощи колхозов на
уровень требований Сталинской Конституции // Социальное обеспе-
чение. 1938. № 2. С. 51.
78 Колхозные родильные дома сначала создавались по инициативе
самих колхозников и колхозного руководства. Но в марте 1936 г. было
принято правительственное постановление об усилении строитель-
ства и обеспечения специалистами колхозных родильных домов, до-
казавших свое важное значение в деле борьбы за увеличение рождае-
572
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
в 1935 г. насчитывалось только 12 акушерских пунктов и
75 роддомов на 208 коек, то в 1937 г. — 207 акушерских пунк-
тов и 275 роддомов на 806 коек79. Правда, для этих заведений
не хватало квалифицированного персонала, ибо далеко не все
медработники испытывали желание связать свою профессио-
нальную карьеру с деревней из-за неудовлетворительных ма-
териально-бытовых условий жизни и работы (об этом, в част-
ности, с тревогой говорили члены Ростовского облисполкома
в мае 1938 г.8'1). В итоге наблюдались иногда анекдотические, с
печатью трагизма, случаи. Например, в роддоме Чернышевско-
го района Ростовской области, по данным на лето 1937 г, не
было акушеров, и роды был вынужден принимать... зубной
врач. Соответствующим опытом стоматолог, естественно, не
обладал, и поэтому, когда в роддом привезли жену местного
тракториста, несчастный эскулап «сбежал из палаты, нервы не
выдержали. Оставшись одна, женщина вынуждена была сама
вытащить ребенка*81.
Несмотря на все недочеты, реализация правительственных
постановлений о стимулировании и повышении рождаемости,
принятых во второй половине 1930-х гг., дала определенный
положительный эффект. Он выразился, прежде всего, в сокра-
щении смертности рожениц в результате улучшения условий
родов и послеродового содержания матерей. Но в целом по
стране заметного повышения рождаемости не произошло.
Напротив, участились случаи женских смертей из-за того, что
забеременевшие горожанки и крестьянки от безысходности
шли на подпольные аборты, нередко заканчивавшиеся их
мости на селе. Причем в данном постановлении отмечалось, что по
количеству открытых колхозных роддомов впереди идут Азово-Черно-
морский и Северо-Кавказский края, наравне с Воронежской областью
и Куйбышевским краем (Постановление СНК РСФСР «О колхозных
родильных домах» от 26 марта 1936 г. // Сокращенное собрание зако-
нов СССР и РСФСР для сельских советов. 1936. Вып. 8. С. 214—215).
79 Колхозница. 1937. № 6. С. 12.
80 ГАРО. Ф. р-3737. Оп. 2. Д. 35. Л. 1-2.
81 ОДНИ РО. Ф. 9. On. 1. Д. 14. Л- 207.
573
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
смертью (не говоря уже о том, что после таких абортов мно-
гие выжившие женщины уже больше не могли иметь детей)82.
Однако при этом следует указать, что и во второй полови-
не 1930-х гг. сельские женщины, несмотря на общее сокраще-
ние рождаемости, рожали чаще, чем горожанки. Так, в мае,
июле, ноябре 1938 г. и феврале 1939 г. Ростовский облиспол-
ком рассмотрел дела о начислении государственного пособия
многодетным матерям (у большинства из которых было по 7—
8 детей). Из них 14 женщин были зарегистрированы в городах
Ростовской области, а 79 — в сельских населенных пунктах83.
В данном случае, без сомнения, сказывались крестьянские тра-
диции максимального демографического воспроизводства,
которые были серьезно поколеблены коллективизацией, но не
уничтожены. Учитывая такие факты, можно утверждать, что
такая черта ментальности сельских женщин, как стремление
(и готовность) иметь максимальное количество детей, сохра-
нялась и в колхозной деревне.
Коллективизация и, в особенности, «раскулачивание» на-
несли сильнейший удар и по крестьянским семьям, разрушив
их и сократив численность молодых мужчин — потенциаль-
ных мужей и отцов. Распад семей продолжался и в колхозах,
хотя в масштабах несоизмеримо меньших, чем во время кол-
лективизации. При исключении колхозников из их коллектив-
ных хозяйств случалось так, что мужья уходили из деревни,
оставляя жен на произвол судьбы. Так, в январе 1934 г. из кол-
хоза им. Ковтюха Анапского района Азово-Черноморского
края были исключены 15 хозяйств. Среди исключенных оказа-
лись и две жены красноармейцев, мужья которых остались в
колхозе. Одна из исключенных женщин, М. Киевская, не поже-
лала больше оставаться в деревне и, как сообщали колхозные
администраторы, «взяла корову и живет в городе Анапе»84.
82 Жиромская ВБ. Указ. соч. С. 29—31.
83 ГАРО. Ф. р-3737. Оп. 2. Д. 35. Л. 18-20, 38-40, 50-54; Д. 47.
Л. 22-25; Д. 77. Л. 39-43; Д. 94. Л. 78-79, 87-90.
84 ГАРО. Ф. р-1390. Оп. 7. Д 462. Л. 3 об.
574
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
Массовая миграция мужчин в города поставила под вопрос бу-
дущее семейное счастье многих сельских девушек: ведь не-
хватка женихов стала весьма ощутимой. Не случайно в коллек-
тивизированной деревне в возрастных группах 25—29 лет
гендерные диспропорции (превышение численности женщин
над мужчинами) были весьма заметны и превышали средний
показатель по РСФСР. И также не случайно, что в конце 1939 г.
на селе резко сократилось число заключенных браков (причем
среди крестьян браков было заключено на 20% меньше, чем
среди горожан, хотя и город не отличался в данное время чрез-
мерно высокой брачностью)85.
Соответственно, пострадал и такой базовый компонент
ментальности сельских женщин, как семейственность, стрем-
ление иметь семью, быть хранительницей домашнего очага.
Однако, опять-таки, указанный элемент не был ни разрушен,
ни серьезно поколеблен. Конечно, определенное количество
женщин-колхозниц, занятых постоянной работой (или по-
глощенных профессиональной карьерой), не только не жела-
ли заводить детей, но также не хотели или не могли создать
семью. Об одной из таких сельских женщин — кубанской кол-
хознице Прасковье по прозвищу Глухарка — повествует публи-
кация в южнороссийской газете «Крестьянин» за январь 2007
г. Паша-Глухарка была трактористкой (даже прозвище она по-
лучила потому, что ее как-то раз ударил по уху рычаг для запус-
ка двигателя трактора, вырвавшийся у нее из рук). Она вечно
пропадала на работе и, хотя родила двоих детей, замуж так и
не вышла. За детьми присматривала не она, а бабушка, так что
они не испытывали практически никаких родственных чувств
к матери. Состарившись, Глухарка осталась без присмотра и
попала в дом престарелых86.
Но подавляющее большинство селянок твердо придержива-
лось традиционного жизненного пути, на котором брак и се-
85 Жирамская ВБ. Указ. соч. С. 31—32, 103.
Деревянко С. Старая хата // Крестьянин. 2007. № 2. С. 19-
575
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
мья выступали наиболее заметными и желанными вехами.
Приверженность семейно-брачным традициям была тем силь-
нее, что «государственная политика советского времени не
подвергала сомнению тот факт, что дом, быт и дети — исклю-
чительно женская обязанность»87. В итоге, как отмечают спе-
циалисты, «невзирая на все трагические события, демогра-
фическую катастрофу 1930-х гг., в обществе продолжало
господствовать традиционное отношение к семье. Семья про-
должала существовать и даже укрепляться, охватывая семейны-
ми отношениями и связями подавляющую часть населения»88.
К советской (в том числе и южнороссийской) колхозной де-
ревне этот вывод применим в наибольшей степени.
Наконец, коснемся такого вопроса, как религиозность сель-
ских женщин, являвшаяся одной из характерных черт их кол-
лективного сознания. Если Советское государство в 1930-х гг.
стремилось стимулировать рождаемость и сохранить проч-
ность семейных уз (что способствовало укреплению соответ-
ствующих компонентов ментальности сельских женщин), то в
отношении религии большевики заняли резко отрицательную,
непримиримо-враждебную позицию. Религия, объявленная
«опиумом для народа», представляла собой серьезный проти-
вовес большевистскому учению, которое само претендовало
на роль религиозной догмы. Поэтому, хотя советско-пар-
тийное руководство и объявило о свободе вероисповедания
(такой пункт содержался и в Конституции 1936 г), борьба с
церковной организацией и религиозными воззрениями была
последовательной и непрерывной.
Арсенал методов борьбы с религией и религиозностью был
достаточно обширен, включая в себя антирелигиозную пропа-
ганду (зачастую весьма агрессивную), ликвидацию безграмот-
ности на селе, различного рода просветительные лекции и пр.
Особенно высока была эффективность ликбеза, который по-
зволял сформировать у крестьян широкий взгляд на мир и в то
87 Денисова ЛН. Указ. соч. С. 65.
88 Жиромская ВБ. Указ. соч. С. 33-
576
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
же время не отталкивал их так, как грубо-напористые антире-
лигиозные акций (нередко сопровождаемые хулиганскими
выходками комсомольцев) или те же лекции, зачастую насы-
щенные научными терминами и поэтому воспринимавшиеся
сельским населением как сплошная заумь. Ликбез был тем бо-
лее популярен на селе, что масса крестьян, особенно сельской
молодежи, желала повысить свой образовательный уровень и,
помимо прочего, стремилась как можно больше узнать об
окружающем мире. Так, колхозница Е.С. Кабан из Штейнгар-
товского района Азово-Черноморского края писала в редак-
цию издававшегося в крае журнала «Колхозница» в начале
1936 г, что «наши девушки и женщины, даже пожилые, очень
хотят учиться, читать разные книжки»89. А колхозница Е. Мазе-
вич из Успенского района того же края тогда же интересова-
лась: «Достигла ли наша наука своим глазом до Луны и Марса
и других звезд и что на этих звездах творится?»90
Показательно, что ликвидация неграмотности и малогра-
мотности зачастую расценивалась самими колхозницами как
способ борьбы с религиозными воззрениями. Об этом свиде-
тельствует одно из писем, отправленное в редакцию того же
журнала «Колхозница» молодой кубанской крестьянкой Верой
Ус. Вера писала, что у нее есть бабушка, которая не доверяет ан-
тирелигиозной пропаганде и продолжает верить в Бога (хотя
«в церковь лет двадцать как не ходит и икон в доме не держит»),
«Однажды, — повествовала далее Вера, — бабушка меня поста-
вила в тупик и заставила покраснеть.
— Скажи, — говорит, — если нет бога, то откуда же взялся
человек? Почему по небу плавают облака и не падают на зем-
лю? Почему солнышко восходит и заходит — само по себе?
Вопросов десять задала мне бабушка, а под конец ехидно
заявляет:
89 Кабан Е.С. Все женщины хотят учиться // Колхозница. 1936.
№ 1—2. С. 6.
90 МазевичЕ. Если бы мне крылья! // Колхозница. 1936. № 1—2. С. 10.
577
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
— Ежели растолкуешь мне об этом, докажешь, — может я и
верить в бога перестану...
А я, к стыду, не смогла бабке ни на один вопрос ответить.
Вот надо журналу “Колхозница” подумать об этом серьез-
нее. Надо почаще печатать в журнале простые рассказы: как
произошел мир, животные, растения, человек Отчего бывают
ветер, дождь, гроза»41.
Не подлежит сомнению тот факт, что в период коллекти-
визации большевикам удалось в значительной мере подорвать
позиции религии и церкви на селе, не допуская их восста-
новления: достаточно лишь вспомнить о повсеместном закры-
тии церквей и репрессиях против сельских священников в
1930-х гг. Вместе с тем представляется возможным утверждать,
что религиозность оставалась характерной чертой сознания
жителей коллективизированной деревни. Тому есть немало до-
казательств. Прежде чем привести некоторые из них, остано-
вимся на причинах, препятствовавших коллективизаторам до-
вести до логического завершения свои меры по искоренению
религии.
Как нам представляется, можно указать ряд таких причин.
Прежде всего, сохранению религиозных воззрений даже в кол-
хозной деревне в сильнейшей степени способствовала специ-
фика сельского хозяйства и сельского быта. Дело в том, что
крестьянин гораздо сильнее, чем горожанин, ощущает свою
зависимость от капризов природы, что и предопределяет его
устойчивую веру в существование и могучие возможности раз-
личных потусторонних сил. Правда, в российской деревне эти
религиозные воззрения в основе своей являются языческими
верованиями, лишь слегка видоизмененными православной
обрядностью (боязнь сглаза, вера в различные приметы и пр.).
Но творцам коллективизации такие нюансы представлялись
несущественными: важен был сам факт сохранения религиоз-
ности в массе сельского населения, несмотря на все антирели-
гиозные мероприятия 1930-х гг.
91 Ус В. Как произошел мир? // Колхозница. 1937. № 5. С. 5.
578
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
Далее, следует указать на характерную для крестьянства
приверженность традициям, обычаям предков. Колхозное кре-
стьянство 1930-х гг. в данном случае не являлось исключени-
ем, несмотря на поистине революционные перемены в его
жизнедеятельности. Лишь в послевоенный период ускоряется
и усиливается отрыв крестьянской молодежи от своих корней,
стремление ее в города, запустение и гибель российских де-
ревень, в том числе множества хуторов Дона, Кубани и Став-
рополья.
Не способствовала искоренению религиозных воззрений в
массе сельского населения (и в первую очередь среди женщин,
особенно матерей) относительная слабость образовательной
и просветительной деятельности на селе, обусловленная как
неразвитостью системы соответствующих учреждений, так и
образом жизни колхозниц. Последние были настолько заняты
общественным производством и домашним хозяйством, что в
массе своей не испытывали никакого желания (и, уж во всяком
случае, не имели возможности) повышать свой образователь-
ный уровень. Представитель Величковской МТС Северо-Кав-
казского края Околелов хорошо сказал об этом на краевом
совещании передовых бригадиров в ноябре 1933 г.: «Днем
учиться невозможно, а вечером она (то есть женщина-мать. —
Лет.) не может бросить свое дитя... Она бы хотела учиться, но
выхода нет, потому что некуда девать детей»92.
Да и, в конечном счете, в период коллективизации населе-
ние российской деревни, подвергнутое «великому перелому»,
пребывало в состоянии постоянного стресса. С трудом преодо-
левая тяготы жизни в условиях «колхозного строительства»,
множество крестьян и крестьянок искали утешения в вере.
Причем села и станицы Юга России в данном случае не толь-
ко не представляли собой никакого исключения, но даже с
наибольшей полнотой подтверждали вышеприведенное суж-
дение. Ведь южнороссийские регионы являлись одними из
первоочередных объектов коллективизации, и все негативные
92 ОДНИ РО. Ф. 7. On. 1. Д. 1400. Л. 20.
579
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
акции и результаты данной политики проявлялись здесь осо-
бенно сильно: достаточно указать лишь на депортацию жите-
лей «чернодосочных« станиц по обвинению в «кулацком сабо-
таже хлебозаготовок», осуществленную сталинским режимом
в конце 1932 г. Соответственно, в первой половине 1930-х гг.
депрессия была непременным спутником жизни многих и
многих колхозников и колхозниц, а также единоличников и
единоличниц Дона, Кубани и Ставрополья. Даже во второй
половине рассматриваемого десятилетия, несмотря на пози-
тивные тенденции в функционировании колхозной системы,
немало крестьян имели все основания мрачно оценить и окру-
жающую их действительность, и ожидающее их будущее.
Поэтому множество сельских жителей упорно придержива-
лись веры отцов и дедов. В селах, станицах, хуторах Юга Рос-
сии продолжали существовать общины единоверцев (мы име-
ем в виду не только сектантов, но и приверженцев Русской
православной церкви). Поскольку священников почти не оста-
валось, их обязанности выполняли наиболее сведущие в Свя-
щенном Писании колхозники. Так, представители власти со-
общали в 1936 г., что в селе Прохладном (точнее, в колхозе
им. Сталина) Азово-Черноморского края колхозник В. Полевой
«занимает должность попа. Ежели кто-где умрет или еще что-
либо, он ходит читает книгу и сопровождает мертвых на клад-
бище»93. Сохранялась практика крещения детей, причем это
делали иной раз даже члены компартии. Работники полит-
отдела Красногвардейской МТС Азово-Черноморского края
указывали в одном из отчетов летом 1934 г., что в местном кол-
хозе «Гигант» бывший член ВКП(б) Кравцов и его жена окрес-
тили своих детей дошкольного возраста, «спровоцировав на
это так же колхозника Гейко». Характерно, что составители от-
чета расценили этот поступок как «деятельность к[онтр]-р[ево-
люционного] элемента»94.
93 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 232. Л. 73.
94 ОДНИ РО. Ф. 166. On. 1. Д. 112. Л. 170.
580
НОВЫЕ ГЕНДЕРНЫЕ РОЛИ И ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ЖЕНЩИН...
В быту жителей коллективизированных сел и станиц Юга
России 1930-х Гг. сохранялись элементы православной обряд-
ности. В июне 1935 г. в Кущевском зерносовхозе Азово-Черно-
морского края у многих рабочих в домах висели иконы, так
как, по свидетельствам местных руководителей, «старухи не
хотят убирать иконы, хотя члены семьи их и против этого»95.
Иной раз элементы православной обрядности комическим
образом сочетались с характерными приметами новой, «соци-
алистической» деревни. Один из современников эпохи свиде-
тельствовал в 1934 г.: «Зашел я к одному красному партизану
[, живущему в станице Леушковской Азово-Черноморского
края, и увидел]... в углу икону божьей матери, под потолком
ниже портрет Ленина, ниже Ворошилова и ниже т. Сталина».
Хозяин дома ответил на расспросы своего гостя буквально сле-
дующее: «Хозяин этой декорации моя жена, и я с ней ничего не
поделаю»96. Причем, на наш взгляд, в данном случае можно го-
ворить не только о комическом сочетании несочетаемых,
казалось бы, образов, но и о некоей подмене объектов рели-
гиозных чувств сельских женщин России. Проще говоря, в де-
ревне В.И. Ленин занял место в святцах, а то и стал приравни-
ваться к Господу Богу. Не случайно российские крестьяне
говорили в 1927 г.: «Верили в Бога, а теперь в Ленина»97.
Более того, даже во второй половине 1930-х гг. масса кол-
хозников демонстрировала приверженность религии. Так, в
1940 г. сотрудники НКВД по Воронцово-Александровскому
району Орджоникидзевского края признавали: «У некоторой[,]
хотя и незначительной^] части населения, но все же имеют
место пережитки религиозного прошлого — стремление к
проведению празднеств, в религиозно-праздничные дни, хотя
бы наиболее, по их мнению, выдающиеся», такие как Пасха,
Троица и т.д.98
95 Там же. Ф. 167. On. 1. Д. 32. Л. 49.
96 Там же. Ф. 166. On. 1. Д. 100. Л. 56.
97 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 95. Л. 4.
98 ГАНИ СК. Ф. 1. Оп.1. Д 753- Л. 84.
581
А.П. СКОРИК, М.А. ГАДИЦКАЯ
Приведенные примеры свидетельствуют, что сельские жен-
щины в большей степени, чем мужчины, придерживались ре-
лигиозных воззрений или хотя бы православной обрядности.
Этот вывод подтверждается и проведенной в 1937 г. Всесоюз-
ной переписью населения. Перепись показала, что «две трети
женщин не изменили ВЕРЕ, тогда как среди мужчин атеистами
стали свыше половины»99. Как видим, такой существенный
компонент ментальности сельских женщин Юга России (как
и всего СССР), как религиозность, был ослаблен в годы «кол-
хозного строительства», но не уничтожен.
Итак, в 1930-х гг. в коллективизированной деревне Дона,
Кубани и Ставрополья произошли определенные изменения в
системе гендерных взаимоотношений и ментальности жен-
щин-колхозниц. Изменения эти выражались в некотором вы-
равнивании гендерного статуса сельских женщин и мужчин,
ослаблении жестко патриархальной модели устройства дере-
венской жизни, в частичном освобождении крестьянок (выра-
жаясь языком 1930-х гг.) от «пут семьи и быта». Соответствен-
но, в коллективной психологии сельских женщин Юга России
усиливалось осознание себя как равноправных партнеров
мужчин. Вместе с тем, в силу ускоренное™ коллективизации,
перечисленные изменения по большей мере носили частный
характер и не затрагивали основ сельской жизни и гендерной
структуры деревни. По-прежнему сельские женщины уступали
мужчинам главенствующие позиции на селе, сохраняли веру в
Бога, а в их менталитете доминировали такие базисные компо-
ненты, как осознание себя матерью и хранительницей домаш-
него очага. Коллективизации, несмотря на весь радикализм и
жесткость данной политики, не удалось коренным образом
изменить жизненный уклад и менталитет сельских женщин
Юга России.
99 Денисова ЛН. Указ. соч. С. 317.
Л.В. Лебедева
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ,
ТЕПЕРЬ МЫ, БАБЫ, ТАКИЕ XtE ЛЮДИ...»
В последнее десятилетие в гуманитарных науках активно
обсуждаются проблемы гендерного равенства. Внимание ис-
следователей стали привлекать социальные аспекты полов,
дискриминация, стереотипы гендерного поведения. Изучение
этих явлений позволяет воспроизвести представления обще-
ства, на разных этапах его развития, об обязанности и ответ-
ственности полов, формировании права, как меры свободы
мужчины и женщины.
Формирование юридического равенства связано с нововве-
дениями Советского государства, предусматривающими пере-
осмысление общественных ролей мужчины и женщины. Новая
власть конституционными нормами провозглашала равно-
правие обоих полов. Женщины наделялись правом избирать
и быть избранными в органы власти. Равные права вводились
в сферу семейно-брачных отношений, труда и т.д. Но реализа-
ция законодательства, нормативные предписания и ожидания,
предъявляемые мужскому и женскому поведению, наталки-
вались на традиции, которые сохранялись в обществе. Изме-
нение социального стереотипа требовало изменения поведе-
ния и определения своей новой гендерной роли. Представ-
ляется интересным анализ реализации провозглашенного
стандарта. С этой целью рассмотрим социальные отношения
и нормы повседневной жизни российского общества в первое
десятилетие советской власти, акцентировав внимание на
583
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
крестьянском социуме, правах и положении женщины, и их
реакции на различные модели взаимоотношений.
Уже в 1917 г. были проведены две важнейшие реформы в
сфере семейного законодательства. Были приняты 18 декабря
Декрет о гражданском браке, о детях и ведении книг актов
гражданского состояния и 19 декабря Декрет о расторженйи
брака1. В связи с отделением церкви от государства отменялся
церковный брак и устанавливался гражданский, регистриру-
емый в органах записи актов гражданского состояния. Брак,
заключенный по религиозному обряду, не порождал правовых
последствий. Наряду с обязательным гражданским он являлся
частным делом брачующихся. В то же время если обряд венча-
ния происходил до принятия Декрета, то за такими союзами
сохранялась юридическая сила, и они не нуждались в пе-
реоформлении. Оговаривался возраст вступления в брак —
16 лет для женщины и 18 лет для мужчины. За женой призна-
вались равные права с мужем при решении вопроса о выборе
семейной фамилии. Супругам предоставлялось право сохра-
нять свои добрачные фамилии, что разрушало традиции гла-
венствующего положения мужчины в семье. Необходимым
условием для вступления в брак стала добровольность. В свя-
зи с этим специальная инструкция Наркомюста РСФСР пред-
писывала, чтобы отделы загса выясняли: добровольно ли, без
принуждения и угроз, вступают стороны в брак2. Закон уравни-
вал в правах и обязанностях внебрачных детей и рожденных
в браке как родителей к детям, так и детей к родителям. В спор-
ных случаях отец внебрачного ребенка устанавливался судеб-
ным порядком.
Отменялись и ранее установленные препятствия для рас-
торжения брака. Теперь развод осуществлялся под контролем
государства, а не духовных консисторий. Действие закона
' Декреты советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 237—240, 247—249-
2 Наценка Л А. Реформирование российского семейного права в
1917—1926 гг. // Право и права человека: Сборник научных трудов
юридического факультета МГПУ. Кн. 6. М., 2003. С. 212.
584
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...»
распространялось независимо от принадлежности к тому или
иному вероисповеданию. Одинаковые возможности развода
обеспечивали независимое положение женщины в семье. При
обоюдном согласии супругов расторжение брака оформля-
лось на основе их заявления в органы загса и в судебном по-
рядке, если инициатором был один из супругов — как муж, так
и жена. Судом разрешались вопросы о судьбе несовершенно-
летних детей. Определялось, у кого из родителей они остава-
лись, кто платил алименты на их содержание. Также решался
вопрос: «Обязан ли муж и в каком размере доставлять пропи-
тание и содержание своей бракоразведенной жене»3. При этом
право на содержание, при отсутствии достаточных средств,
признавалось только за женой, как за экономически более сла-
бой стороной.
Принятый позднее Кодекс законов об актах гражданского
состояния, брачном, семейном и опекунском праве 22 октяб-
ря 1918 г. закрепил и развил первые декреты, обеспечив более
полное регулирование семейных отношений4. Устранялись
такие препятствия для вступления в брак, как принадлежность
к разным конфессиям, монашество. Был отменен верхний пре-
дел брачного возраста, сняты запреты на вступление в брак со
свойственниками и дальними родственниками. В отличие от
церковных правил гражданский брак мог заключаться после-
довательно любое количество раз. В случае неявки обоих су-
пругов при разводе в органах загса дело слушалось заочно. Ко-
декс расширял равенство в семье. Перемена места жительства
супруга не влекла за собой обязанности другого следовать за
ним. С целью защитить интересы замужних женщин и под-
черкнуть, что они являются полностью независимыми, закон
вводил режим раздельности имущества супругов. Однако эта
мера являлась дискриминационной, т.к. лишала прав на иму-
щество семьи женщин, не работающих вне дома. Устанавлива-
3 Декреты советской власти. С. 238.
4 Собрание узаконений и распоряжений РСФСР (далее СУР РСФСР).
М, 1918. № 76.
585
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
лись равные права матери и отца по отношению к их детям.
Вводилось равенство в предоставлении содержания нуждаю-
щегося супруга.
Кодекс законов о браке, семье и опеке 1926 г. также имел
революционный характер5. Он признавал социальную цен-
ность работы женщины на дому, вводя равное право на семей-
ное имущество независимо от заработка. Нововведением было
и признание так называемого фактического брака, т.е. при-
равнивание брака незарегистрированного к зарегистриро-
ванному. Брак расторгался не судебным порядком, а в органах
загса, причем без вызова второго супруга, которому только со-
общалось о факте развода. Авторы этой идеи полагали, что
такой порядок уменьшит вмешательство государства в частную
жизнь, расширит свободу личности6.
Брачный возраст женщин повышался до 18 лет. Это мо-
тивировалось тем, что ранние браки препятствовали завер-
шению образования и профессиональному росту женщины.
Вступающие в брак обязаны были дать подписку об осведом-
ленности о состоянии здоровья друг друга, количестве детей и
том, в какой по счету брак они вступали.
Запись об отце внебрачного ребенка производилась по за-
явлению матери, без предъявления доказательств. Отцу лишь
сообщалось о такой записи и предоставлялось право обжало-
вать ее в суде.
На практике внутрисемейные отношения крестьян на про-
тяжении 1920-х гг. в целом оставались прежними. Их поведе-
ние определялось взглядами на брак, семью и детей, которые
отражали нормы обычного права, этические нормы. Своим
происхождением и существованием они были обязаны ком-
плексу социально-экономических факторов, в числе которых
важное место занимала невозможность существования крес-
5 СУР РСФСР М., 1926. № 82.
6 Пушкарева НЛ, Казьмина О£. Российская система законов о бра-
ке в XX в. и традиционные установки // Этнографическое обозрение.
2003. №4. С. 69-71.
586
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...
тьянского хозяйства в традиционном обществе вне семьи. Ору-
дия труда и приемы землепользования в период НЭПа оста-
вались в основном традиционными. Сельскохозяйственное
производство держалось в первую очередь на физической силе
семейного коллектива, что исключало самостоятельное значе-
ние женщины. Мужские работы она выполняла только в связи
с объективной необходимостью — с отлучкой мужчин на от-
хожие промыслы или призванием на военную службу.
Полноценное хозяйство могло нормально функциониро-
вать лишь при наличии в нем и мужских и женских рук, а так-
же лиц старших и младших возрастов, так как базировалось на
возрастно-половом разделении труда. В хозяйственном меха-
низме крестьянской семьи женщина участвовала в полевых
работах, ухаживала за скотом, готовила пищу, одевала всю
семью. По мнению многих исследователей, крестьянский брак
можно считать своеобразной хозяйственной сделкой, в осно-
ве которого лежала не столько привязанность, сколько эконо-
мический расчет7.
Доминирование традиционных устоев в повседневной жиз-
ни крестьян этого периода подтверждается анализом ан-
кетных данных обследования пензенской деревни в 1923—
1925 гг. Этнологическим отделением Российской академии ис-
тории материальной культуры8. Подавляющее большинство
7 Морозов СД. Брачность и рождаемость крестьян Европейской Рос-
сии (конец XIX в. — 1917 г.) // Крестьяноведение. Теория. История.
Современность. Ученые записки. 1999 / Под ред. В. Данилова, Т. Шани-
на. М., 1999- Вып. 3. С. 100.
8 В 1923—1925 гг. Этнологическое отделение Российской академии
истории материальной культуры провело анкетное обследование кре-
стьян по теме: «О влиянии войны на быт населения». Вопросные лис-
ты предполагали сбор материалов о последствиях Первой мировой и
Гражданской войн на культуру и быт населения России. В научном
архиве (далее — Н.а.) Пензенского государственного краеведческого
музея (далее — ПГКМ) хранятся данные 66 обследованных сел и дере-
вень Пензенской губернии. Все обследованные населенные пункты
старые, со сформировавшимися традициями. Анкеты заполняли сель-
ские учителя.
587
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
опрошенных крестьян (71,2%), отвечая на вопрос анкеты «Про-
должают ли строго придерживаться старых привычек или нет?
Следует ли молодое поколение в быту примеру стариков?», ука-
зали на приверженность традициям своих отцов и дедов9. Од-
нако значительный процент (44%) из них считали, что уже не
строго. Лишь незначительная часть (9%) отнесла себя к тем, кто
перестал придерживаться «старых устоев». Стремление к нов-
шествам проявлялось в первую очередь среди молодого поко-
ления. Как выразился один из респондентов, «продолжают
придерживаться старых привычек только старики, молодежь
относится с презрением, молодое поколение примеру ста-
риков не следует»10. Изменению крестьянского сознания спо-
собствовали высокая подвижность сельского населения, про-
паганда и популяризация советского законодательства совет-
скими органами, ликвидация безграмотности и т.п.
В этот период времени в крестьянском социуме браки оста-
вались ранними и всеобщими. При этом простое сожительство
без регистрации порицалось, так как наличие семьи было глав-
ным условием общественной значимости с точки зрения кре-
стьянина. До брака парень в деревне никем всерьез не воспри-
нимался, он не имел голоса ни в семье, ни на сельском сходе.
Не имела самостоятельной ценности и незамужняя женщина.
Ранние браки были связаны с заинтересованностью в рабо-
чей силе. Крестьяне считали, что самый подходящий возраст
для вступления в брак для мужчины — 18 лет, для женщины —
16. В то же время новое законодательство постепенно меняло
крестьянское сознание: «Прежде очень девушки стыдились,
если ей клонит к 20, а за нее никто не сватается, таких называ-
ли вековухами, и они очень стеснялись за себя, а теперь и
22 лет никто не стесняется»11.
9 ПГКМ. Н.а. № 88. Подсчеты автора.
10 Там же. Л. 166.
11 Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах
и документах / Сост. С.С. Крюкова. М., 2001. С. 189.
588
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...
Несмотря на нововведения в семейное законодательство,
межнациональных браков было мало. Брачный выбор татар
ограничивался лицами своей национальности. Коран катего-
рически запрещал браки мужчин-мусульман с женщинами не-
мусульманского вероисповедования12. Патриархальное и ша-
риатское неравенство внутри семьи сохранялось в обычае
избегания13. Так, на просьбу «посмотреть девиц» в татарском
селе исследователи деревенского быта в середине 1920-х гг. по-
лучили отказ14, а в ходе обследования культуры и быта пензен-
ской деревни периода НЭПа сотрудниками краеведческого му-
зея отмечалось, что «в чисто мордовских селах мордва ревниво
оберегает свою национальную чистоту, в селах смешанных
наблюдаются и смешанные браки: мордва женится на русских
девушках, русские же не женятся на мордовках»15.
Продолжали существовать насильственные браки. Кресть-
яне эту тему обсуждали в прессе, спрашивая, может ли сель-
совет их предотвратить16. Развод в крестьянской среде
рассматривался как тяжкий грех. В то же время наиболее про-
грессивные крестьянки начали рассуждать о семейной жизни,
в основе которой «новая свободная любовь должна сплотить
мужа с женой, должна вселить в них братство»17, воспринимая
равенство следующим образом: «Хорошо живет с мужем, не
хорошо разводится, это есть свобода женщин»1*.
Порицалось и многоженство — второй брак вдовых не
осуждался, а уже к третьему относились негативно19: «Нашел
бабу, жить стали, да беда вся в том, что поп на четвертой не
венчает, а соседи над неженатыми смеются, да и бабе и мне
12 Уразманова РК, Четко СВ. Татары. М., 2001. С. 331, 327, 329.
Мухамедова РГ. Татары-мишари. М., 1972. С. 143.
13 ГАПО. Ф. п. - 36. On. 1. Д. 828. Л. 4.
15 ППСМ. О.ф. № 129690/4. Л. 1.
16 Крестьянские истории. С. 185.
17 РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 477. Л. 110.
18 Крестьянские истории. С. 178, 180, 181, 186.
19 Морозов СД. Указ. соч. С. 104.
589
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
самому жизнь узаконить хочется»20. Аналогичное отношение к
большому количеству браков было и в татарских деревнях.
Допускавшаяся по мусульманским законам полигамия среди
них была распространена слабо. В обследованиях губкома
ВКП(б) зафиксирован следующий пример из жизни с. Криво-
зерье Саранского уезда Пензенской губернии:
«Многоженство есть и сейчас. Один татарин за год женил-
ся пять раз. Всех жен прогнал. Встретился с 16-ти летней деви-
цей, понравилась. Он к ее отцу:
— Отдай мне свою дочь.
— Ты ее прогонишь?
— Нет, я подписку дам, если прогоню, корову возьмешь.
Согласились. Прожил татарин с молодой женой две недели,
избил, прогнал. Корову отдал. Смеются над ним. А он отвечает:
— На Кавказе за ночь сотнями платят, почему мне за две
недели корову не отдать!»21
Атеистическая пропаганда и культурная работа в деревне
меняли мировоззрение крестьян. Антирелигиозная политика
государства и гонения на церковь привели к тому, что священ-
нослужители без волостной регистрации не венчали, и поэто-
му некоторые крестьяне стали ограничиваться только загсом
или устраивать свадьбы в пост, нарушая церковные каноны22 23.
Другим новшеством 1920-х гг. стали «красные свадьбы», на ко-
торых в роли «священников» с напутствиями и благословени-
ями выступали секретари комсомольских и партийных орга-
низаций25, читали доклады «О старом и новом быте», а жених
давал обещание «быть примером новой равноправной и созна-
тельной супружеской жизни»24.
20 РосницкийНА. Лицо деревни. По материалам обследования 28 во-
лостей и 32 730 крестьянских хозяйств Пензенской губернии. М.; Л.,
1926. С. 31.
21 ГАПО. Ф.п. - 36. On. 1. Д. 828. Л. 5.
22 Крестьянские истории. С. 178, 189-
23 Пушкарева НЛ, Казьмина О£. Указ. соч. С. 71.
24 МалязевВ£. «Красная свадьба» // Пензенские епархиальные ведо-
мости. Пенза, 1999. № 3- С. 118.
590
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...»
Пытаясь сохранить устойчивость религиозного мировоз-
зрения, церковь предпринимала меры морального воздей-
ствия, противодействующие реформе брачно-семейных отно-
шений. Она призывала «не вступать на путь греха» и строго
хранить церковные правила о браке. В резолюциях Священ-
ного собора РПЦ осуждалась широкая свобода разводов,
гражданский брак расценивался как прелюбодеяние и много-
женство25.
В целом в период НЭПа религиозное мировоззрение про-
должало оставаться господствующим среди большей части
сельского населения. Крестьяне, открыто порвавшие с рели-
гией, в этот период времени составляли пока еще меньшин-
ство. И хотя безразличие и равнодушие к вере проявлялось в
первую очередь среди мужчин молодого и зрелого возраста, а
религиозными оставались старики и женщины26, крестьянская
корреспонденция свидетельствует, что основная часть сель-
ских жителей «запись брака без венчания не признают»27 28.
Кроме этого, несмотря на нововведения — роспись в сель-
совете, а не венчание, доклады партийных работников во вре-
мя торжеств2”, все другие элементы традиционной свадебной
обрядности продолжали соблюдаться. Интересно описание
свадьбы, состоявшейся в 1922 г, содержащееся в воспоминани-
ях уроженки Пензенской губернии: «Свадебный поезд, не до-
езжая церкви, остановился. Я и Петя слезли и направились в
сельский совет. <...> Мы вышли из сельсовета, и в это время сва-
дебный поезд, объехав три раза вокруг церкви, подкатил к нам,
и мы уселись оба на одну тройку, а следующую заняли гости.
Мы приехали не в женихов дом, его у него не было, а к нам. Там
девушки встретили сватов, стали выкупать косу. Девушки по-
давали сватам вполовину налитые вином стаканы, а первые
25 Цыпин В. История русской церкви. Кн. 9: 1917—1997. М„ 1997.
С. 44.
26 См.:ЛебедеваЛВ. К вопросу о религиозности крестьян в 1920-е го-
ды //V Кирилле-Мефодиевские чтения. Пенза, 2005. С. 55—58.
27 Крестьянские истории. С. 185.
28 ГАРФ. Ф. р. - 5407. Оп. 2. Д. 32. Л. 15.
591
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
опускали в них серебряные деньги до тех пор, пока не будет
полный. Бумажные деньги клали на тарелку. Девушки пели
песни...»29
Гендерное равенство вводилось и в регулирование земель-
ных отношений. Земельный кодекс, принятый ВЦИКом 30 ок-
тября 1922 г, подтверждал государственную собственность'на
землю. Право ее использования для ведения сельского хозяй-
ства вводилось для всех граждан, без различия пола, вероиспо-
ведания и национальности, желающих обрабатывать своим
трудом. Кодекс повторял принцип свободы выбора форм зем-
лепользования, провозглашенный еще Декретом о земле в
1917 г. Для осуществления регулирования крестьянского зем-
лепользования документ включал в себя развернутую право-
вую регламентацию «земельного общества», членами которого
считались все лица, независимо от пола и возраста, входящие
в состав дворов. Кодекс уменьшал традиционные функции
общины — отделял земельно-хозяйственные вопросы от адми-
нистративных. Он определял ее назначение только регулиро-
ванием крестьянского землепользования, исключая админи-
стративно-фискальные функции. Община решала управление
земельными делами на «мирском сходе», который включал
всех совершеннолетних землепользователей30.
Но на практике вопросы деревенского мира продолжали
решаться исключительно мужчинами. По наблюдениям членов
комиссии Пензенского губкома ВКП(б) по обследованию де-
ревни, «к женщине относятся по-старому, на сходы не пускают,
а если они приходят, то ругают их матершиной и смеются над
ними».
Крестьянки оставались под полной властью мужа и в реше-
нии земельно-хозяйственных вопросов. Исследователь пен-
зенской деревни периода нэпа Б.Н. Гвоздев писал о своих на-
блюдениях в мордовских деревнях-. «Общественная жизнь в
большинстве сел выражается в общих собраниях граждан од-
29 ГАПО. Ф. р. - 2835. On. 1. Д. 12. Л. 91.
30 СУР РСФСР. М„ 1922. № 68.
592
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...»
носельчан, на которых бывают одни мужчины, женщины же
вовсе не бывают. Даже в тех случаях, когда дело идет о наделе
землею вдов и красноармеек, заинтересованные в этом вопро-
се женщины мордовки доверяют защиту дела своим родствен-
никам: отцам, братьям и др.»31 Такое поведение женщин про-
слеживалось повсеместно: незначительным было и их участие
в политической жизни деревни.
Порядок выборов в органы сельской власти основывался на
нормах избирательного права Конституции РСФСР 1918 г.
Избирать и быть избранными в Советы могли граждане РСФСР
обоего пола старше 18 лет независимо от вероисповедания,
национальности, оседлости, не эксплуатирующие чужой
труд32. С переходом к нэпу партия РКП(б) старалась усилить
роль низовых органов власти. В 1922 г. были приняты положе-
ния о сельских Советах, о волостных, уездных, губернских со-
ветских органах, которые определяли их функцию и компе-
тенцию. Но выборы в Советы 1922 г. показали, что в целом
основная масса крестьян была пассивна. В них приняло учас-
тие лишь 22% избирателей, а в следующем, 1923 г. — 37,2%33.
Крестьяне не стремились к участию в работе волостных
исполкомов и сельсоветов. Сказывался материальный и хозяй-
ственный факторы: низкое жалованье низовых советских
работников и отрыв от работы в своем хозяйстве. Помимо это-
го, статбюро НКВД отмечало самоустранение женщин от изби-
рательных прав, отсутствие привычки к избирательным делам
и недовольство сельского населения работой Советов, чья де-
ятельность сводилась главным образом к фискальным функ-
циям34. На политическую активность крестьян влияла также
слабая агитационно-массовая и организационная работа, не-
довольство случаями незаконного лишения середняков из-
31 ПГКМ. О.ф. № 12960/4. Л. 20.
32 Декреты советской власти. Т. 2. М., 1959. С. 550—564.
33 История крестьянства СССР С. 234—235.
34 Советы, съезды советов и исполкомы. М., 1924. С. 6.
593
Л. В. ЛЕБЕДЕВА
бирательных прав, администрированием при выдвижении
кандидатов в Советы и другие нарушения демократии.
Переломными стали перевыборы в сельсоветы в 1924 г.
(прежние были признаны незаконными вследствие отсутствия
большинства). Для улучшения деятельности местных Советов
16 октября 1924 г. ВЦИКом были утверждены Положения об
уездных и волостных съездах Советов и их исполкомах и По-
ложения о сельских Советах, расширяющие их права и уточня-
ющие задачи. Положения нацеливали усилить участие кресть-
янок в общественной жизни35.
С этого времени — под нажимом государства — начинает
прослеживаться рост женской активности. Крестьянская кор-
респонденция свидетельствует, что, наряду с единичным посе-
щением женщинами собраний36, появились случаи их массо-
вого участия в общественной жизни: «На сей раз отношение к
перевыборам было совершенно другое, чем раньше. На собра-
ние явилось абсолютное большинство, а самое главное, мож-
но отметить, что женщины на ранее происходивших перевы-
борах совершенно отсутствовали, а на этот раз явилось около
6О»-37. Интересны наблюдения комиссий Пензенского губкома
партии, проводивших обследование деревни в 1924—1925 гг.:
«...Во время весенних перевыборов женщин “пригласили” си-
лой, и у выхода стояла милиция, которой был дан наказ сле-
дить, чтобы женщины не ушли из помещения. А рядом с этим
в другой волости крестьянки живут и чувствуют себя как 20 лет
тому назад и до сих пор не знают, что они имеют право уча-
ствовать на сходах, разрешать общественные вопросы и выби-
рать в советы!»38
Постепенно женщины стали вести себя активнее при об-
суждении кандидатов, смело выступали с критикой. Иногда
35 История крестьянства СССР. С. 311—313-
36 РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 472. Л. 29.
33 Там же. Л. 42.
38 Росницкий НА. Указ. соч. С. 112.
594
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...»
криком срывали доклады39 или проявляли организованность,
проходя ночью «все дома с агитацией — выйти завтра всем и
не допустить провала женских кандидатов». Осаждали «на-
смешников мужчин»40. В результате избирательной кампании
1924 г. количество крестьянок — членов сельсоветов в целом
по стране выросло до 40 тыс., что составляло 7,9%. Около 100
были избраны председателями сельсоветов, около тысячи яв-
лялись членами волисполкомов41.
Еще большая политическая активность крестьянок про-
явилась в перевыборах сельских Советов в 1925 г, что было
связано с совершенствованием организации перевыборных
кампаний. По данным 54 губерний РСФСР, членами сельских
Советов было избрано 42 449 женщин, в том числе 171 — пред-
седателями сельских Советов; членами волостных исполко-
мов — 1125 женщин, в том числе 6 — председателями волис-
полкомов. Общее число крестьянок в низовом аппарате в
сельских Советах составляло примерно 60 тыс., в волисполко-
мах — 1200 человек42. Так же тщательно проводилась и избира-
тельная кампания 1927 г. Например, по Пензенской губернии
в этом году было 2335 женщин — членов сельсоветов, 107 чле-
нов волисполкомов, 24 членов уисполкомов43.
Источники свидетельствуют, что крестьяне-мужчины к рав-
ноправию относились иронично — поддерживали обществен-
ную деятельность женщины, если это не касалось собственной
семьи, и высказывались резко против, когда это относилось к
их женам. Такое новшество расценивалось крестьянином как
нарушение его собственных прав. Наблюдения членов комис-
сий Пензенского губкома партии по обследованию деревни
показательны: «За самым редким исключением, к обществен-
ной работе крестьянок почти все относятся отрицательно, го-
39 Там же. Л. 36.
40 Крестьянские истории. С. 193.
41 История крестьянства СССР. С. 242.
42 Там же. С. 313.
43 Новая деревня. Пенза. 1927. 7 ноября (№ 80).
595
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
воря, что “баба — она баба и есть, она себя не подымет, не то
что хозяйство всей волости”»; «Крестьяне, за немногим исклю-
чением, относятся к женщине как общественной работнице с
большой иронией»44. Такое отношение крестьяне мотивирова-
ли просто: «Если бабы по собраниям будут шляться, то мы без
штанов находимся». Отсюда известная солидарность: если мою
бабу выбирают в Совет — это плохо, если моя баба ходит на
собрание — это сплошной разор, но если все это относится к
соседской бабе, то ничего в этом плохого нет, пожалеешь лишь
соседа за такое «несчастье»45.
Еще более резким было отношение к равноправию в татар-
ских селах. Посещение комиссиями губкома ВКП(б) с. Алтары
Кривозерьевской волости Пензенской губернии совпало с ве-
сенними перевыборами Советов. Волостной уполномоченный
стал призывать сход привлечь к перевыборам женщин, на что
один из крестьян заявил, что «по шариату женщине ходить
вместе с мужчиной не полагается» и что «бабы на сходку не
придут, мы этого не допустим». Старшее поколение на увеще-
вание уполномоченного реагировало более эмоционально —
требовало удалить с собрания всех, кто стоит за женщин, вы-
крикивая: «Баб не нужно водить на сходку. Умрем за религию!»
Получасовой спор закончился единогласной резолюцией
«Женщин на сходку не водить». По предложению губ комиссии
было принято дополнение, что «если женщины сами придут на
сход, то не препятствовать и со схода не прогонять»46.
С другой стороны, на мировоззрении крестьян сказывались
различные мероприятия советской власти, идеологическое
давление и пропаганда. Комиссии губкома ВКП(б), обследовав-
шие Пензенскую губернию, отмечали рост интереса крестьян
к международным и внутриполитическим событиям, стремле-
ние обсудить новую для них информацию: «Через полчаса
кружковой беседы или после каждого политического доклада
44 Росницкий НА Указ. соч. С. 112.
45 Там же. С. 112.
46 Там же. С. 119.
596
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...»
крестьяне сначала как будто присматриваются, а затем сейчас
же развязываются языки, сыплются вопросы, выступают с кри-
тикой и т.п. Чувствуется, что деревня значительно политически
развилась, причем чем развитие деревня, тем все больше и
шире вопросы, затрагиваемые крестьянством, выходят из ра-
мок самой деревни»47. Политическая агитация, газеты, устрой-
ство литературных вечеров и спектаклей способствовали рас-
ширению мировоззрения крестьянок, осознанию ими своих
новых возможностей. Некоторые из них вели себя достаточно
активно. Например, селькор сообщал в газету, что комсомолки
8 марта выступили с докладами: «Международное положение.
Женщина и кооперация, и история женского движения». Пос-
ле чего отвечали на злободневные вопросы48.
В начале восстановительного периода местные парторга-
низации состояли преимущественно из крестьян. Например, в
Пензенской губернии после чистки 1921 г., сократившись на
26,7%, она насчитывала 3704 члена и кандидата в члены пар-
тии, 61,2% которых были крестьянами. На 1 января 1922 г. в
губернии было 320 ячеек, из которых сельскохозяйственных
(в совхозах и коммунах) было 22, деревенских 228. В каждом
уезде создавались крупные опорные партийные ячейки, секре-
тари которых освобождались от других служебных обязан-
ностей49. Женщин в рядах коммунистической партии было
очень мало. В 1922 г. в целом по России крестьянки составля-
ли 4,8% членов и кандидатов партии. Мало их было и в комсо-
мольских рядах. В январе 1924 г. они составляли в целом по
стране 15,7% от всех членов Союза50. В Пензенской губернии
девушек членов и кандидатов РКСМ в сельских школах I ступе-
ни из 186 человек было 11%; в школах ликвидации неграмот-
47 ГАПО. Ф. п. - 36. On. 1. Д. 828. Л. 138.
48 Крестьянские истории. С. 184.
49 Очерки истории Пензенской организации КПСС. Саратов, 1983.
С. 142-143.
50 История крестьянства СССР. С. 240—241.
597
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
ности из 91 человека — 18%; в школах крестьянской молодежи
из 155 человек — 23%51.
Отношение крестьян к партии большевиков и комсомоль-
цам определялось непосредственно их деятельностью на мест-
ном уровне. В большинстве сел и деревень ячейки не только
никак себя не проявили, но и не пользовались авторитетом.
К такому выводу пришли члены комиссий ВКП(б), обследо-
вавшие Пензенскую губернию в середине 1920-х гг. Коммуни-
сты и комсомольцы в большинстве случаев не принимали уча-
стия в сходе крестьян или отдавали распоряжения, руководя
крестьянским органом издалека, собираясь одновременно со
сходом, но в разных помещениях52. Комиссиями отмечалось,
что «на собраниях ячейки занимаются болтовней, навязывают
<...> несбыточные и малосбыточные планы, не давая ничего су-
щественного, практического»53. Соответственно, и отношение
крестьян было или безразличное, где ячейка не работала («она
нам не мешает, и мы ей не мешаем»54), или негативное, когда
члены ячейки занимались советской работой, использовали
свое положение для устройства личных дел, злоупотребляли
алкоголем. В целом была непонятна надобность самой ячейки.
К комсомольцам крестьяне относились как к людям, отка-
завшимся от работ на земле, «готовящим себя в чиновники»
и занимающимся бесполезной деятельностью: «Что там делать,
в комсомоле-то, на кольцах-то болтаться, да в ногу ходить? Это
и без комсомола сумеем»55. Как отмечалось очевидцами, в ком-
сомол вступали «с одной стороны наивные, чистые, а с другой
стороны, наиболее прожженные, буйные, те самые, которые
когда-то мазали дегтем ворота неласковым девицам. Первые
устраивают комсомольскую пасху или рождество в закрытом
51 Сборник статистических сведений по Пензенской губернии.
1920—1926 гг. Пенза, 1927. С. 152.
52 Росницкий НА Указ. соч. С. 78.
55 Там же. С. 81.
54 Там же. С. 77.
55 Там же. С. 87.
598
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ.,/
помещении — лекция, диспут, спектакль. Другие выносят ком-
сомольское рождество на улицу, с уханьем, свистом и бродя-
чими масками...»56. Нередко родители подавали заявления с
просьбой исключить их детей из ячейки57. Комсомолка в селе
почти повсеместно считалась «последней девкой». Девушек,
вступивших в комсомол, нередко выгоняли из дома58. Роди-
тельское неприятие выразилось в бытовавших частушках того
времени:
Думала-подумала...
А потом решила,
Не послушала отца,
В комсомол вступила59.
С целью активизации женщин и достижения фактического
равенства в системе партийных органов еще в 1919 г. были
созданы женотделы. Однако в большинстве губерний они су-
ществовали только на бумаге. С переходом к нэпу ЦК РКП (б)
ставил задачу их восстановления, укрепления квалифициро-
ванными кадрами и проведения агитационной работы среди
крестьянок60. Женотделы организовывались в губкомах и уко-
мах. В волостях назначались организаторы по работе среди
женщин. Там, где женорганизации возникали, крестьянки по-
сещали их с большим интересом61. Так, Б.Н. Гвоздев, исследу-
ющий жизнь крестьян в Пензенской губернии в 1923 г., отме-
чал «два начальных факта едва заметной революционной
эмансипации мордовок»: посещение спектаклей и собраний,
56 Революция в деревне. М.; Л., 1924. С. 12.
57 Там же. С. 84.
58 Там же. С. 87.
59 Цит. по: Морев Н. Старое и новое // Старый и новый быт. М., 1924.
С. 107.
60 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и плену-
мов ЦК Изд. 9-е. Т. 2. С. 477.
61 РГАЭ. Ф. 396. Оп. 3. Д. 477. Л. 111, 114.
599
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
устраиваемых представителями женотделов, притом что мор-
довки не принимали участия в сельских сходах62. Те же настро-
ения находим в крестьянской корреспонденции: «7-го марта
1925 года в 6 часов вечера наши женщины собрались в клубе
на торжественное воспоминательное заседание. На этом засе-
дании женщины вспоминали, как проводился их праздник в
прошедшие годы. С какими потугами пришлось достичь орга-
низации женщин. Выступали все, кто только мог. Зал был бит-
ком набит. Были даже сгорбившиеся старушки. <...> И бабы все
радовались, что они такие же люди, как и их мужики»63.
Важной формой вовлечения женщин в общественно-по-
литическую жизнь были делегатские собрания. Делегатки
избирались на общих собраниях на 6 месяцев, проходили
политико-просветительный курс, практически знакомились с
работой советских, хозяйственных, профсоюзных организа-
ций. Постепенно делегатское движение набирало силу. Если в
1921 г. в стране насчитывалось 29 тыс. делегаток, в 1922 г. —
55 688, в 1923-1924 гг - 121 511, в 1924-1925 гг. - 246 702,
а после выборов осенью 1925 г — 311 699, т.е. за два года их
число увеличилось более чем в 2,5 раза64.
Политическая активность сельских женщин наталкивалась
на непонимание в обществе. Например, в письме в редакцию
журнала «Крестьянка» организатор женотдела делилась опы-
том отстаивания своих прав: «Первое время мои делегатки бо-
ялись пересудов и крались в темноте... Но теперь, кажется,
определенно свыклись со всем и идут вперед». В результате
1 мая 1923 г. им удалось организовать почти всех женщин села
на демонстрацию и митинг, где «делегатки женотдела высказы-
вали речи и приветственное слово празднику». Но в то же вре-
мя она жаловалась: «Как мне нелегко достается вся моя работа
от своего мужа, сколько оскорблений и чуть не колотков при-
ходится принимать. Он не хочет, чтобы я работала, хочет, что-
62 ППСМ. О.ф. № 12960/4. Л. 20.
63 Крестьянские истории. С. 184.
64 История крестьянства СССР. С. 242, 313.
600
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ...’
бы сидела не печке, но я ни перед чем не останавливаясь, иду
вперед и хочу быть работницей великой октябрьской револю-
ции, мне надоело быть бабой, хочу быть человеком»65. Мужчи-
ны-крестьяне нередко «подсмеивались», находясь на женском
собрании, или «присылали разгонщика», избивали, грозили
разводом, в результате чего делегатки посещали собрания в от-
сутствие мужа66.
Новым явлением в общественной жизни крестьян 1920-х гг.
было активное развитие селькоровского движения, которое
стало массовым и популярным в деревне. С одной стороны,
оно было гибким средством воздействия власти на крестьян,
информационным основанием для принятия решений, а с дру-
гой — выступало проводником крестьянских интересов. От-
правляя письма в редакции газет, крестьяне надеялись разре-
шить проблемы деревни и улучшить положение, отстаивая
свои интересы, не имея возможности и привычки их осущест-
влять в рамках демократических процедур67. Письма в газеты
в основном направлялись от отдельных авторов. В них кресть-
яне проявляли себя более индивидуально, не прикрываясь мне-
нием общества, как это было до революции, когда роль общи-
ны была значительнее и преобладало коллективное сознание.
Тематика писем содержала наиболее важные насущные
проблемы и изменения крестьянской жизни. Это безработица
в деревне, развитие кооперации, создание совхозов и колхо-
зов, деятельность партийных и комсомольских ячеек, совет-
ских органов, культурно-просветительная работа в деревне, со-
отношение старого и нового в жизни деревни, торжества по
случаю советских праздников, политическая активность кре-
стьян, отношение к религии, изменения в жизни женщин. Наи-
более остро выражалось недовольство местной властью, пове-
65 Крестьянские истории. С. 175.
«’Тамже. С. 176, 179, 180, 184.
67 Лившиц АЯ. Гражданское конституционное сознание: обладало
ли им советское общество в годы гражданской войны и НЭПа? // Оте-
чественная история. 2001. № 4. С. 94.
601
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
дением комсомольцев и коммунистов, чрезмерным употребле-
нием самогона, земельными спорами. На страницах газет про-
являлось негативное отношение крестьян к общественной ак-
тивности женщин, к алиментам на содержание детей, к рабо-
чим, описывался голод в деревне, поднимались проблемы
экономического «выживания» крестьянского двора. Тональ-
ность крестьянской корреспонденции была различна-, жалобы,
кляузы, размышления, просьбы, рекомендации, советы68.
Женщины писали в газеты крайне редко. Это было связано
не только с сохранностью традиционно второстепенной роли
в решении экономических и политических вопросов деревен-
ской жизни, но и с их необразованностью. Результативность
политики государства по ликвидации неграмотности среди
женщин была скромной. Всесоюзная перепись населения, про-
веденная 17 декабря 1926 г., показала, что в РСФСР грамотных
в возрасте от 9 лет и старше среди мужчин стало 72,0%, а жен-
щин —- 40,2%69 70. Причем умеющими читать считались разбира-
ющие печатные слова, хотя бы по слогам, а умеющие писать —
кто может подписывать свою фамилию. В Пензенской губер-
нии состояние грамотности сельского населения было намно-
го ниже, чем в целом по республике: оно составляло всего
27,5%, причем процент грамотности мужского населения оп-
ределялся в 42,4%, а женщин — 14,2%7<).
Ликвидации неграмотности в деревне мешал ряд объектив-
ных и субъективных факторов: перевод содержания школ на
средства населения; маломощность крестьянских хозяйств и
слабость экономики в целом; отвлечение от учебы в связи с
необходимостью заниматься своим хозяйством; дефицит учи-
тельских кадров; неприятие атеистического обучения; тради-
68 РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 150; Оп. 3- Д 6, 7,467-477; ГАРФ. Ф. р. - 5407.
Оп. 2.Д. 1-35.
69 Грамотность // Большая советская энциклопедия. Т. 12. 2-е изд.
М, 1952. С. 434.
70 Перепись населения 1926 г. Поволостные и алфавитный списки
населенных мест Пензенской губернии. Пенза, 1928. С. XVII.
602
«ТЕПЕРЬ МЫ РАВНОПРАВНЫЕ ГРАЖДАНЕ..?
ционно-пренебрежительное отношение сельских жителей к
образованию девочек В отношении к женскому обучению ска-
зывалась вековая традиция. Сельские жители рассуждали сле-
дующим образом: «Крестьянство стремится в первую очередь
справить одежонку и пустить в школу сына, потому что ему и
в солдаты идти, да и неудобно мужчине быть неграмотным,
а “баба” подождет, а если и останется неграмотной, то и в этом
беда невелика. На обучение девочек смотрят как на дело вто-
ростепенное. Чаще препятствует мать. Крестьянин хочет по-
слать девочку в школу, а жена ругается — без рубашки нахо-
дишься»71. Сложившийся стереотип поведения женщины был
вызван привязанностью их к дому, большим кругом обязанно-
стей, отстраненностью от общественной жизни.
Активность в качестве селькоров проявляли только образо-
ванные лидеры среди крестьянок — делегатки и организаторы
женотделов. Из перечисленных злободневных тем их волнова-
ло в первую очередь равноправие и «женские проблемы». Они
просили осветить в прессе большую смертность «ввиду массо-
вого производства абортов крестьянками самыми варварски-
ми способами», жаловались, что «жена до сих пор раба своего
мужа» («не могут наши мужчины привыкнуть, чтобы была жен-
щина на собраниях или где-нибудь служила, все смеются...»).
Женщины, осознавшие свои возможности, высоко ценили
данное государством равенство. Они писали: «До этого я люби-
ла Советскую власть, а теперь люблю пуще потому, что она для
нас, баб, все хорошо устраивает»; «Советская власть сделала для
женщины справедлива, и женщине стало жить свободнее, чем
тогда, сейчас она вольна»72.
Таким образом, первое десятилетие советской власти стало
поворотным в гендерных отношениях. Государство опреде-
лило новое место женщин в обществе, предоставив им рав-
ноправие в семейной, трудовой и политической жизни. Соот-
ветственно, происходило новое моделирование отношений,
Й Росницкий НА. Указ. соч. С. 92.
У2 Крестьянские истории. С. 178, 180, 181, 186.
603
Л.В. ЛЕБЕДЕВА
коррекция поведения в связи с нормативными предписания-
ми и ожиданиями, которые предъявляло общество. Постепен-
но менялись правила и нормы поведения между мужчинами
и женщинами. Однако переосмысление социальных ролей,
осознание своих новых возможностей женщиной и принятие
равноправия мужчинами происходило очень медленно. •
Трансформация гендерных отношений в течение 1920-х гг.
не привела к формированию новых ценностных систем. Орга-
ничного включения женщины в равноправные гендерные от-
ношения не произошло. Социальной самореализации женщи-
ны и воплощению законодательства мешали стереотипы о
женском предназначении, а также отсутствие равенства прав
и возможностей. Политическая активность крестьянок прямо
зависела от располагаемых ими ресурсов участия: уровня об-
разованности, информированности, заинтересованности и
ценностных ориентаций. В основе семейных отношений про-
должала оставаться экономическая модель, доминирующая в
предшествующую эпоху. По-прежнему семья являлась един-
ственно возможной формой полнокровного функционирова-
ния крестьянского хозяйства и считалась большой ценностью,
а потому в системе межличностного взаимодействия супругов
продолжал существовать патриархальный тип гендерных от-
ношений, когда мужчина оставался главой семьи и женщина
находилась в его подчинении. Партнерские отношения, т.е.
равноправные и принимающие во внимание цели и интересы
друг друга, были заявлены только как возможная форма взаи-
моотношений. Семья оставалась организующим началом в
различных сферах жизни крестьянства — и как социально-
хозяйственная ячейка, и как основной носитель традиций.
ИВ. Реброва
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ:
ПО МАТЕРИАЛАМ УСТНЫХ И ПИСЬМЕННЫХ
ВОСПОМИНАНИЙ ЖЕНЩИН
О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Участию женщин в Великой Отечественной войне посвя-
щено немало обобщающих и специальных исследований, в
большинстве из которых прославляется патриотизм советских
женщин в военное время, доказывается, что они проявляли
мужество, отвагу и героизм в борьбе с врагом наравне с муж-
чинами1. Значительно меньше внимания уделялось особен-
ностям женского восприятия событий военного времени,
специфике положения и поведения женщины, их военной по-
вседневности. Анализ эго-документов существенно расширяет
сложившиеся представления об участии женщин на войне, их
внутреннем мире, ставит новые исследовательские вопросы.
Война нарушает привычный уклад жизни населения любо-
го государства вне зависимости от того, на чьей территории
1 Николаева КИ, Карасева ЛМ. Великая Отечественная война и со-
ветская женщина. М., 1941; Мурманцева В.С. Советские женщины в Ве-
ликой Отечественной войне. М., 1974; Кондакова НИ. Трудовой подвиг
советских женщин в годы Великой Отечественной войны // Великая
победа советского народа. 1941 — 1945. М., 1976. С. 75—89; Сеняв-
ская Е.С. Женщина на войне глазами мужчин (Психологический экс-
курс в историю России) // Российская ментальность: Методы и проб-
лемы изучения. Вып. 3. Мировосприятие и самосознание российского
общества. М., 1999. С. 203—216; Непочатая НИ. Женщина в армии: со-
циально-статистический обзор / Герценовские чтения. Актуальные
проблемы политологии и социологии. СПб., 2000. С. 192—197; Ива-
нова ЮН. Храбрейшие из прекрасных. Женщины России в войнах.
М, 2002.
605
И.В. РЕБРОВА
ведутся боевые действия. Особенно это проявляется в стране,
которая становится ареной боевых действий. Во время Вели-
кой Отечественной войны мирная жизнь людей была нару-
шена военными действиями со стороны Германии. С продви-
жением противника в глубь Советского Союза в тылу врага
формировались партизанские отряды, главной задачей кото-
рых стала организация сопротивления на временно оккупиро-
ванной территории. Менялся образ жизни еще недавних горо-
жан и селян. Люди непризывного возраста, среди которых
большинство — старики и подростки, а также женщины — ухо-
дили в леса и горы, где им приходилось осваивать новое про-
странство, искать способы выжить и при этом вести активную
борьбу с захватчиками. Многие женщины оставались на окку-
пированной территории, продолжали «мирную» жизнь в усло-
виях «нового порядка» или эвакуировались с детьми в восточ-
ные районы страны. Молодые девушки уходили на фронт,
осваивая традиционно мужскую роль воина или становясь ме-
дицинскими сестрами. Война вела к далеко не безболезненной
трансформации прежних гендерных представлений и норм
поведения, а самим женщинам изменения в системе соци-
альных статусов и ролей порой казались крушением самой
жизни.
Наряду с повышенным вниманием современных исследова-
телей к проблеме соотношения индивидуальной и коллектив-
ной памяти о событиях прошлого все чаще изучается вопрос
о гендерных особенностях практик запоминания и передачи
опыта. Харьковская исследовательница Е.Ф. Иванова на осно-
ве анализа сочинений современных школьников о Холокосте
выявила различия в механизме запоминания и фиксации тех
или иных событий прошлого2. Н.Л. Пушкарева в статье «Андр-
2 Иванова Е. Память об исторических событиях (на материале Хо-
локоста): гендерный аспект // Социальная история. Ежегодник 2003-
Женская и гендерная история / Под ред. Н.Л. Пушкаревой. М., 2003-
С. 217-237.
боб
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
огинна или Мнемозина? (гендерные особенности запомина-
ния и исторической памяти)»3 выделила основные отличия
мужского и женского образа исторического прошлого. Срав-
нение практик запоминания проводилось исследовательницей
по линии метода и сюжетного контекста повествования, про-
странственного и временного заполнения нарратива и иным
параметрам. Например, было выявлено, что «мужчины чаще
обозначают героем повествования государство, страну, а жен-
щины — людей, народ и себя как часть его... У мужчин “поло-
жительные герои” — активны, “отрицательные” — пассивны
(то есть мужчины переносят внушенный им гендерный сте-
реотип маскулинности на оценку “героев” рассказа). У женщин
все герои так или иначе проявляют активность, просто эта ак-
тивность разноокрашенная — все их герои страдают, воюют,
сопротивляются (скажем, если речь идет о войне — женщины
много говорят о том, как тыл ковал военные победы или как ее
конкретная семья переживала дни войны)4». Выявленные осо-
бенности фиксации событий прошлого ставят перед иссле-
дователями задачу гендерного анализа ego-документов в целом
и посвященных истории Великой Отечественной войны в
частности.
В данной статье остановимся на изучении гендерной спе-
цифики женских устных и письменных воспоминаний о вой-
не, которые отложились в Краснодарском крае и Республике
Адыгея, с целью анализа женской повседневности в экстре-
мальных условиях.
Письменный комплекс воспоминаний об участии в войне в
целом по стране стал формироваться с 1942 г, когда постанов-
лением ЦК ВКП(б) была создана Комиссия по истории Вели-
кой Отечественной войны5. Успех работы комиссии по сбору и
3 Пушкарева НЛ. Андрогинна или Мнемозина? (гендерные особен-
ности запоминания и исторической памяти) // Сотворение истории:
Человек. Память. Текст: Цикл лекций. Казань, 2001. С. 241—274.
4 Там же. С. 268.
607
И.В. РЕБРОВА
накоплению военных воспоминаний был обусловлен широко-
масштабной помощью со стороны партийных, государствен-
ных, военных органов, научных, культурных и общественных
организаций5 6. Бывшие фронтовики, партизаны, работники
тыла также проявили заинтересованность в сохранности
своего опыта, осознании исторического значения событий, в
которых они участвовали. Среди авторов воспоминаний, отло-
жившихся в Краснодарском крае, были и женщины — участни-
цы партизанского движения на Кубани. Эти источники хранят-
ся в Центре документации новейшей истории Краснодарского
края (далее — ЦДНИКК). Основная часть регионального ком-
плекса воспоминаний о Великой Отечественной войне была
накоплена в I960—1970-х гг. Собирательным литературным
портретом женщин, ставших авторами воспоминаний изучен-
ного регионального комплекса, стал образ Искры Поляковой
из повести Б. Васильева «Завтра была война». Ее последующая
экранизация тиражировала данный образ и закрепила его в
массовом историческом сознании. Среди мемуаристов — люди
разных возрастов, некоторым — далеко за 70. Женщины писа-
ли воспоминания в основном в предпенсионном возрасте. Сре-
ди авторов комплекса, отложившегося в ЦДНИКК, мемуарист-
ки, как правило, были моложе авторов-мужчин. Женщины,
оставившие воспоминания о событиях Великой Отечествен-
ной войны, это бывшие комсомолки, жительницы оккупиро-
ванной территории, подпольщицы, партизанки7.
5 Российский государственный архив социально-политической
истории (далее — РГАСПИ). Ф. 5. Оп. 6. Д. 204. Л. 1.
6 Курносов АЛ Воспоминания-интервью в фонде комиссии по ис-
тории р .дикой Отечественной войны Академии наук СССР: (Органи-
зация и методика собирания) // Археографический ежегодник за
1973 г. М, 1974. С. 120.
7 Подробнее об анализе регионального комплекса неопубликован-
ных воспоминаний и его гендерной специфике см.: Минц С.С., Ребро-
ва ИВ. «Женское» в региональных воспоминаниях о Великой Отече-
ственной войне // Клио. Журнал для ученых. 2006. № 3 (34). С. 46—50.
608
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
Устноисторические исследования о Великой Отечествен-
ной войне в России — явление достаточно новое. Большинство
из таких работ стало появляться с конца 1990-х гг. и особенно в
связи с празднованием шестидесятилетия Великой Победы.
Практически в каждом регионе России ведется работа по сбору
интервью ветеранов войны. Уровень исследований и профес-
сионализм интервьюеров в каждом регионе различный и зави-
сит от уровня подготовленности исследователя в области ис-
пользования метода устной истории. Зачастую инициатором
сбора устных свидетельств становятся общественные органи-
зации, советы ветеранов, а не профессиональные историки8.
Большую роль в сборе воспоминаний о Великой Отече-
ственной войне играет научно-информационный и просвети-
тельский центр «Мемориал». Сотрудники центра разрабатыва-
ют программы и выделяют средства для изучения войны на
основе личных свидетельств. Ежегодный школьный конкурс
«Россия. XX век» призван привлекать молодое поколение буду-
щих исследователей к работе с устными источниками. Изуче-
ние войны через индивидуальный опыт родственников — не-
изменная тема проектов школьников.
Сбором устных воспоминаний занимаются и профессио-
нальные историки в Санкт-Петербурге, Ставрополе, Петро-
заводске, других региональных центрах9. Подобный опыт
работы имеется и в Краснодарском крае. В Кубанском государ-
ственном технологическом университете еще в 1986 г. был
создан Совет ветеранов. Используя свой жизненный опыт, ве-
тераны Великой Отечественной войны и ветераны труда пере-
дают и закрепляют лучшие традиции, накопленные и сложив-
8 См., напр.: http://www.pobeda—60.ru/main.php?trid=5587.
9 Память о блокаде: Свидетельства очевидцев и историческое со-
знание общества: Материалы и исследования / Под ред. М.В. Лоскуто-
вой. М., 2006; Стрекалова EJ1. Возможности «устной истории»: к поста-
новке проблемы // Новые исследовательские практики изучения
местной истории. Интернет-конференция. 20.10.2005 — http.//new
localhistory.com.
609
И.В. РЕБРОВА
шиеся в вузе на протяжении всей его истории. Одним из на-
правлений работы Совета стало издание воспоминаний участ-
ников Великой Отечественной войны10. С 2006 г. на кафедре
истории и социальных коммуникаций работает студенческое
научное общество (далее СНО) по устной истории, члены
которого под руководством И.В. Ребровой участвовали в не-
скольких устноисторических проектах РГНФ11. Результатом
деятельности СНО стало создание интернет-ресурса12, где
представлены собранные устные воспоминания с жителями
оккупированной территории Краснодарского и Ставрополь-
ского краев, издание совместно со ставропольскими колле-
гами (руководитель проекта — Е.Н. Стрекалова) сборника
материалов и исследований «Память о Великой Отечественной
войне в социокультурном пространстве современной Рос-
сии»13.
За время работы в проектах было проведено более 30 ин-
тервью с женщинами. Большинство наших информанток —
женщины пенсионного возраста. Всю свою жизнь они прожи-
ли в сельской местности, имеют большие семьи и ведут домаш-
нее хозяйство. Многим из них с детства пришлось работать и
помогать родителям, поэтому высшим образованием похвас-
таться они не могут. Несколько классов начальной или средней
школы — вот все, что у них за плечами. Война их застала мо-
лодыми девушками или подростками. Только одна информант-
10 Кучеренко ВМ. Великая Отечественная война глазами инженера-
дорожника. Краснодар, 2005; Кулъневич ВГ. О времени, о людях, о себе.
Краснодар, 2006 и др.
11 Реброва ИВ. Создание информационного ресурса по устной ис-
тории Величи Отечественной войны «Повседневная жизнь за линией
фронта». 08—01 —12143в. КубГТУ, 2008; Стрекалова ВИ. Архив устной
истории Великой Отечественной войны (на материалах Северного
Кавказа). 08—01 —180б2е. СтавГАУ и др.
12 http://oralhistory.kubstu.ru/
13 Память о Великой Отечественной войне в социокультурном про-
странстве современной России. Материалы и исследования / Сост
И.В. Реброва, С.С. Сачук, Е.Н. Стрекалова. СПб., 2008. 292 с.
610
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
ка была к тому времени замужем и имела маленького ребенка.
Все рассказчицы пережили оккупацию своего родного посел-
ка или станицы. С уходом мужчин на фронт на плечи женщин
и подростков легли обязанности по работе в колхозе, прину-
дительной работе на оккупантов и ведению домашнего хозяй-
ства. В архиве СНО имеются несколько воспоминаний с участ-
ницами военных действий, медицинскими работницами.
Зачастую женские воспоминания полны эмоциональным по-
вествованием о тяжелых буднях военного времени.
Согласимся с Е.С. Сенявской, подчеркивающей, что фе-
номен участия женщины в войне сложен уже в силу особен-
ностей женской психологии, а значит, и восприятия ею фрон-
товой действительности14. «Женская память охватывает тот
материк человеческих чувств на войне, который обычно
ускользает от мужского внимания, — подчеркивает автор кни-
ги «У войны — не женское лицо» С. Алексиевич. — Если мужчи-
ну война захватывала как действие, то женщина чувствовала и
переносила ее иначе в силу своей женской психологии: бом-
бежка, смерть, страдание — для нее еще не вся война. Женщи-
на сильнее ощущала, опять-таки в силу своих психологических
и физиологических особенностей, перегрузки войны — физи-
ческие и моральные, она труднее переносила “мужской” быт
войны»15. Светлана Алексиевич убедительно показала, что то,
что пришлось увидеть, пережить и делать на войне женщине,
было чудовищным противоречием ее женскому естеству. Об-
разная проза писательницы заставила массовое сознание осо-
знать противоестественность войны в жизни женщины. Но и
для мужчины война — не самая благоприятная социокультур-
ная среда. Защитные способности мужской психологии и
14 Сенявская Е.С. Женщина на войне глазами мужчин (Психологи-
ческий экскурс в историю России) // Российская ментальность: Мето-
ды и проблемы изучения. Вып. 3- Мировосприятие и самосознание
российского общества. М., 1999. С. 216.
15 Алексиевич С. У войны не женское лицо. Повести. М., 1988.
С. 61-62.
611
И.В. РЕБРОВА
многовековая социокультурная практика заставили мужчин
превратить войну в работу. Женская психика искала иные пути
адаптации к нечеловеческим условиям войны. Бывший коман-
дир партизанского отряда «Шторм» В.В. Петренко вспоминал:
«Ежедневный рейс по 18—20 км... Такая работа кажется
по плечу только физически сильным мужчинам, но с ней с
честью справлялись женщины. Это были стойкие, муже-
ственные женщины, переносившие все тяготы суровой жиз-
ни в партизанском отряде с начала его организации и до
последнего дня его существования, участвовавшие во мно-
гих боевых операциях»16.
И все же мемуаристы подчеркивали, что женщина не мог-
ла приспособиться к этой работе, несмотря на свою выносли-
вость, во много раз превосходящую мужскую, несмотря на
свою способность к адаптации, более гибкую по утверждению
психологов, чем у мужчин. Она не могла привыкнуть к войне.
Даже молодые, выносливые девочки чувствовали тяжесть вы-
павших на их долю испытаний:
«В марте [1943 г.] еще холодно, в апреле нас всех, вот
этих взрослых, которые уже могут держать в руках кирку и
лопату на стройбат, на окопы, и вот за 30 или 40 км в строй-
бат увезли нас, и мы противотанковые рвы копали, окопы.
Уже немца погнали, а мы все рыли, потому что он уже отсту-
пил там [Нижегородская область]. За 60 км, но, видимо, с той
же целью, что он может опять вернуться. Работали в строй-
бате, а потом каким-то образом, что комбат, командир ба-
тальона, или указание ему такое было, или я не знаю, кто,
может, что и там норма у нас была — вот столько окопов,
16 Петренко ВБ. Воспоминания бывшего командира партизанско-
го отряда «Шторм» о боевых действиях партизанского отряда в пери-
од оккупации Кубани немецко-фашистскими захватчиками. Машино-
пись. 1980. 177 Л. // ПДНИКК Ф. 1774-R Оп. 2. Д. 1128. Л. 158.
612
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
или противотанковые рвы. Кормили, конечно, неважно, но
молодые были, выдерживали все17».
Перед войной в провинциальной жизни продолжали гос-
подствовать нормы традиционного натурального хозяйства, от
которого зависело даже городское население. Женщинам нару-
шение устойчивых социальных ролей казалось крушением са-
мой жизни. Ощущение катастрофы пронизывает весь строй
женских воспоминаний, преобладает в их тональности. Армей-
ская дисциплина, солдатская форма на много размеров боль-
ше, мужское окружение, тяжелые физические нагрузки — все
это явилось нелегким испытанием. Потом был и сам фронт —
со смертью и кровью, с ежеминутной опасностью и «вечно пре-
следующим, но скрываемым страхом»18.
«Трудно выразить словами, и тем более описать ощуще-
ние первого похода и участия в боевой операции. Первая
лицом к лицу встреча с заклятым врагом. Это мне запомни-
лось на всю жизнь»19, —
вспоминала С.Я. Тюринова, до войны заведовавшая отделом
детской литературы в районной библиотеке, а в 1942 г. ставшая
бойцом Курганинского отряда «Кубанец». Не случайно боль-
шинство женщин-мемуаристов основное внимание уделили
описанию своего «боевого крещения», новой роли, которую им
пришлось исполнять на войне. Но как бы ни воспринимались
17 Интервью с Комаревой КВ. // Архив Устной истории СНО
КубГТУ. Ф. СКК—09. Д. № КК04.
м Рыжих МД. Воспоминания бывшего командира группы разведки
l-oro Нефтегорского партизанского отряда в период оккупации Куба-
ни немецко-фашистскими захватчиками. Машинопись. 1979- 50 л. //
ЦДНИКК Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 1126. Л. 2.
19 Тюринова СЯ. Воспоминания о боевых действиях партизанско-
го отряда «Кубанец» Курганинского района в период оккупации Куба-
ни немецко-фашистскими захватчиками. Машинопись. 1971. 7 л. //
ЦДНИКК Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 936. Л. 3-
613
И.В. РЕБРОВА
такие изменения, они имели место в реальности и были более
глубокими, чем казались индивидуальному сознанию.
Как было сказано выше, большинство наших информан-
ток — люди, жившие в сельской местности. Их можно отнести
к типу рассказчиц, которые всю свою жизнь оставались в гра-
ницах традиционных патриархальных представлений о жен-
ских ролях (для них окончание войны означало возвращение
к «прежней» жизни). Они могли выполнять мужскую работу,
замещать мужчин в поле, на производстве. Р.А. Баркова, пере-
жившая оккупацию в станице Даховской, вспоминает о том,
какую работу ей, молодой девушке, приходилось выполнять:
«Вот гоняли нас на работу, копали. Там окопы копали, а
тут траншеи. [Окопы копали по приказу Советского руко-
водства в начале войны, а траншеи — с приходом оккупан-
тов.] И траншеи прямо это... Ну как вам сказать? От кварти-
ры <нрзб.> пройдешь третий дом. Прямо во дворы копали
[показывает расстояние траншеи, примерно метров 70]. Там
копали, а потом гоняли [немцы] за станицу в лес. Ну лес был
такой высокий, рубали. Вырубали, чтоб видать им было,
когда партизаны идут»20.
Рассказчицы подробно описывают свою ежедневную тяже-
лую, традиционно «мужскую» работу, которую им пришлось
выполнять в отсутствие мужчин. Однако в таком замещении не
прослеживается равенство полов, а, наоборот, подчеркиваются
патриархальные отношения. Дело в том, война — это, прежде
всего, сражения на передовой. И это — удел мужчин. Освобо-
дившиеся рабочие места в тылу и на временно оккупирован-
ной территории вынужденно занимают женщины, работая на
передовую, но оставаясь в тени славы.
Более активное изменение ролей наблюдаются в послево-
енной жизни. Бытовали представления о том, что женщина
20 Интервью с Барковой РА // Архив Устной истории СНО КубГГУ.
Ф. СКК— 07. Д. № КК08.
614
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
заменила мужчину в быту, в поле и на производстве во время
войны, но в послевоенной жизни женщина не смогла заменить
квалифицированного мужчину. Война ускорила массовое во-
влечение женщин в низкоквалифицированный труд, женщи-
нам приходилось осваивать чисто «мужские» профессии. Вспо-
минает информантка:
«Ой, работали, и на табаке работала, и сажали, и убира-
ли. Я удивляюсь, как сейчас работают, и как мы работали.
Встанешь еще тёмно, печку натопишь, чуреков напечешь,
тогда же хлеба не было. Чуреков из кукурузной муки напе-
чешь, каши наваришь, бутылку молока нальешь, яйца сва-
ришь, все в корзину положишь и пойдешь в поле, а сестра
дома останется... Утром встала в пять часов, печку затопила,
побежала корову подоила, корову отогнала, все понавори-
ла и пошла на работу. А вечером на плече дровину несешь
домой, ее ж никто не привезет, а мы в центре жили, а надо
ее еще порубать, в печку положить»21.
В восстановительный период, когда остро ощущалась не-
хватка мужских рук, женщины самоотверженно брались за
любую работу. С постепенным возвращением мужчин жен-
щины выполняли традиционно закрепленную за ними в об-
щественном патриархальном сознании домашнюю работу.
Создание своих семей и рождение детей сводило на нет воз-
можную эмансипацию женщин на уровне освоения тради-
ционно «мужских» профессий. На уровне сознания у сельских
жительниц, переживших оккупацию, никаких изменений не
происходило, что наглядно показывают материалы воспо-
минаний. Информантки в массе своей (равно как и авторы
воспоминаний из числа бывших партизанок и подпольщиц) в
повествование о своем военном опыте зачастую вплетают рас-
сказ о близких мужчинах, сражавшихся на передовой или ру-
21 Интервью с Колосовой М.Ф. // Архив Устной истории СНО
КубГТУ. Ф. СКК—07. Д. № КК10.
615
И.В. РЕБРОВА
ководивших партизанскими отрядами. Это они завоевывали
Победу, их дела достойны быть сохраненными в обществен-
ной памяти. Поэтому часто женские воспоминания содержат
рассказ о фронтовых друзьях-мужчинах, их ратных подвигах
в большей степени, чем описание своей роли в борьбе с вра-
гом. С.Я. Тюрикова писала: *
«Очень тяжело было терять своих друзей, однополчан,
но еще больше разгоралась ярость и жажда мести фашистам
за гибель боевых друзей, еще чаще мы стали ходить на бое-
вые операции»22 *.
Материалы письменных воспоминаний не убеждают иссле-
дователей в психологическом росте женщин в послевоенное
время. Участие в войне для них — это долг, который они вы-
полняли перед Родиной. С наступлением мирной жизни жен-
щина заняла традиционно приписываемые ей второстепен-
ные роли.
Женщины же сами себе отводят второстепенные позиции
в рассказе о военных событиях. Показателен случай, расска-
занный информанткой о своей работе в госпитале в районе
Днепропетровска:
«Поступил генерал, это третий украинский фронт, я
была на третьем украинском фронте. Поступил генерал,
старый уже с адъютантом. Ну начальник отделения, Марья-
на Васильевна, говорит: “Меряй ему через три часа темпера-
туру”. Какой там через три часа, когда мне некогда <смеет-
ся>. Ну она свой кабинет ему оставила, а адъютант его, на
этом, на диване. Прихожу, поставила ему градусник и ушла,
а он говорит “Тебе что сказано? Что через три часа мне ме-
22 Норикова СЯ. Воспоминания о боевых действиях партизанско-
го отряда «Кубанец» Курганинского района в период оккупации Куба-
ни немецко-фашистскими захватчиками. Машинопись. 1971. 7 л. //
ЦДНИКК. Ф. 1774-Р Оп. 2. Д. 936. Л. 1.
616
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
рить температуру”. А я говорю: “Мне некогда!” <смеется>
“...нате, вот вам градусник, меряйте!” А одна рука у него ни-
чего, а вторая — раненая. Ну вот, потом он опять зовет меня,
я не иду, некогда. Прихожу: “Ну что?”, посмотрела, что поме-
рил температуру, да говорит: “Садись со мной кушать”, а я:
“Да не буду — мне некогда!” — “Ну и я не буду! Умру, ты ви-
новатой будешь!” <смеется>. Ему хочется поговорить, а мне
некогда, а мне бы надо с ним поговорить, я-то молодая, дур-
ная, еще не понимала ничего, а ведь война! Теперь только
соображаю, с каким человекам я не могла поговорить» (кур-
сив мой. — ИРу\
Реальным побудительным мотивом участия в боевых дей-
ствиях многие женщины называли отнюдь «не женское» чув-
ство — месть за погибших. Мемуаристки и в послевоенное вре-
мя считали, что месть за родных и близких, за свою Родину
была главным мотивом участия женщин в Великой Отече-
ственной войне.
«Разве бывает на войне без потерь? Утром плачут дев-
чонки, убиваются: жалко наших погибших подруг. А к вече-
ру мрачнеют от гнева, пишут на фюзеляжах самолетов:
“Смерть фашистам!”»24 —
вспоминали «ночные ведьмы», отважные летчицы По-2, о сво-
их однополчанках. Т.П. Подыма вспоминала, что, «когда при-
шли фашисты, нас никто не агитировал идти на борьбу с ок-
купантами. Мы сами решили отомстить за то, что фашисты
топтали нашу землю, запрещали учиться по нашим книгам,
отняли их у нас, за то, что везде и всюду, на каждом заборе, углу,
доме висели жестокие листовки»25.
24 Интервью с Кирилловой П.А. // Архив Устной истории СНО
КубГГУ. Ф. СКК—09. Д. № КК05.
24 ГАКК Ф. Р-807. On. 1. Д. 94. Л. 154.
25 ЦДНИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 1099. Л. 23-
617
И.В. РЕБРОВА
Происходит своего рода субъектно-объектное замещение,
когда говорящий Субъект-женщина отводит себе роль пассив-
ного Объекта в повествовании. Таким образом, провозглашен-
ное равенство полов в Советском государстве даже спустя годы
обнаруживает свою утопичность. Объектные позиции жен-
щины прослеживаются и во время Великой Отечественной
войны в период распределения и выполнения трудовых обя-
занностей советского человека, и в послевоенное время, ког-
да женщины писали воспоминания, а также в настоящее вре-
мя — момент проведения интервью.
Для женских воспоминаний характерно смещение акцен-
тов с личного восприятия в публичную сферу. Много внимания
они уделяют описанию событий, которые, по их мнению, име-
ют более важное значение, нежели их собственный военный
опыт. Так, бывшая узница Л.И. Авас описывает город Краснодар
периода оккупации-.
«Все заводы были взорваны, все крупные дома, все... вот
театр, например, драматический, это ж старейший театр у
нас в городе, красивый театр был, это где сейчас филармо-
ния находится, это был драмтеатр. Он был тоже и взорван,
и сожжен. Потом, завод Седина горел, долго горел. Нефте-
перегонный завод горел, вся Кубань горела, казалось Пото-
му что горящая нефть плывет. Неба не видно было. Это же
летом было, в августе. Солнце такое, жара. Солнца и неба не
видно было. Стоял такой дым, черно было все. Ну что, все
горело, все горело. МЖК тоже очень долго горел. Да вооб-
ще большие заводы, измерительных приборов, потом, ком-
прессорный, “Октябрь” завод, Темзаприбор. Все заводы
были взорваны, и все горело. Крупные дома горели»26.
В настоящее время ветераны — частые почетные гости
школьных классных часов. Ежегодно 12 февраля в школах
26 Интервью с Авас Л.И. // Архив Устной истории СНО КубГТУ.
Ф. СКК—07. Д. № КК01.
618
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
г. Краснодара проводится урок памяти, посвященный очеред-
ной годовщине освобождения города от оккупантов. Поэтому
информантка пересказывает то, что ей неоднократно прихо-
дилось говорить на людях. Ее рассказ содержит не только лич-
но пережитые впечатления, но и информацию, почерпнутую
из других источников. Знание о войне, которое было сформи-
ровано общественной пропагандой и средствами массовой
информации, в рассказе подкрепляется личным опытом.
Женские воспоминания показывают механизмы адаптации
женской психики в экстремальных условиях — это переключе-
ние внимания на, казалось бы, неважные детали (вокруг гибель,
а она переживает, что у нее форма не того размера), слезы,
которые помогают вынести переживания наружу и перенести
их, забота о других. Мемуаристки подчеркивают, что преодо-
ление трудностей закаляло женский характер, делало женщи-
ну, как и других партизан, более выносливой и сильной.
«У нас были такие тяжелые условия, что у всех партизан,
в том числе и у меня, была зависть к убитым, но уйти из лесу,
бросить уничтожать фашистов никто не думал. Также никто
не сомневался в том, что мы победим»27.
Можно представить, насколько велики были трудности и
эмоциональная нагрузка, которая ложилась на женские плечи,
если спустя много десятилетий в воспоминаниях появляется
страшная фраза «была зависть к убитым».
В связи с этим воспоминания женщин более эмоциональ-
ны и менее событийны по сравнению с мужскими: в них в
изобилии присутствуют эпитеты, сравнения, лирические от-
ступления, метафоры. Большая фактографичность мужских
воспоминаний навредила им как источнику, поскольку они
неоднократно редактировались архивными работниками.
т?7 Белянская НА Воспоминания о подпольной работе в г. Красно-
даре в 1942 г. Рукопись. Машинопись. 1977. 16 л. // ЦДНИКК Ф. 1774-Р.
ОП>2.Д. 1348. Л. 16.
619
И.В. РЕБРОВА
Женские воспоминания оказались более аутентичными, чем
мужские, хотя и в них прослеживается влияние социального
заказа на героизацию прошлого. Подчеркнутая эмоциональ-
ность женщин выделяется не только учеными, но и самими
мемуаристками, потому что это соответствует наиболее рас-
пространенным представлениям о женщине.
В женских воспоминаниях присутствует описание бытовых
подробностей: условий жизни, быта, трудностей (отсутствие
продовольствия вообще и память о нехватке привычных про-
дуктов, например, компонентов для горячих блюд).
«Вместо хлеба пекла на всех партизан лепешки, причем
не было сковороды — готовила на какой-нибудь железке; и
все же все были сыты»28.
М.Н. Колобова спустя много лет с горечью писала об отсут-
ствии возможности сварить первое, хотя тут же рядом расска-
зывала, как готовила похлебки из собранных в лесу корений.
Такая, казалось бы, алогичность делает женские воспоминания
ценным источником по истории довоенной повседневности.
Они косвенным образом свидетельствуют, что в представле-
нии жительницы сельской местности основу пищевого раци-
она работоспособного мужчины составляло «первое» (борщи,
густые супы) — те самые типичные блюда, об отсутствии кото-
рых в военном быту мемуаристки жалели.
Женщины в партизанских отрядах особенно остро пережи-
вали трудности, связанные с бытовым хаосом.
«После зачисления в партизанский отряд, я с разреше-
ния командира, стала готовить питание для всех партизан.
Сперва было очень трудно: не было то ложек, то посуды, то
соли, то еще чего-нибудь»29.
28 Колобова МЛ. Воспоминания о боевых действиях партизанско-
го отряда «Кубанец». 1977. Машинопись // ОД НИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2.
Д. 938. Л. 2..
29 Там же. Л. 3.
620
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
Ежедневная борьба с такими «мелочами», как отсутствие
провизии, посуды и других необходимых в хозяйстве вещей,
надолго осела в памяти женщин, столкнувшихся с подобными
трудностями. И снова можно заметить, что организация жиз-
ни в партизанском отряде зачастую напоминала Домострой, в
котором воином, защитником Родины был мужчина, а женщи-
на продолжала оставаться домохозяйкой. Условия жизни меня-
лись, генденые роли оставались традиционными.
Жительницы временно оккупированной территории Куба-
ни подробно описывают трудности, с которыми им пришлось
столкнуться во время войны. Для многих отсутствие красивой
одежды стало главным испытанием и предметом переживаний.
«Еще когда здесь воинская часть зимой была, а мы уже и
на женихов поглядывали, там и танцы какие-то. А не в чем
идти. У меня отец шил башмаки какие-то, кожу выделывал
сам и резал же, и хозяйство держал. Вот это, в каких-то баш-
маках, в каких-то страшных.., в общем, в не в чем идти, было
страшно. Это мое страшное воспоминание, что не в чем
[идти]. И одеться не во что, и одеть нечего, ну там какие-то
сандалии были, помню, когда война кончилась это 9 мая, да?
Уже же лето, да? [Имеется в виду теплая погода.] А мне ну не
в чем, идут все, наряжаются. А у нас тут эвакуированных ве-
щей сколько, да мы вот такой капельки у них не брали, У не-
го [знакомого, хозяина вещей] 2 дочки, и все же барахло у
нас было. Они уже, когда пришли с гузерипля, все отдали
нам, да так они меня одарили вещами, дочки [знакомых]
такие же, как и я, были. Так они столько поотдавали нам
одежды, столько они надавали одежды ихней, девчачьей вот
уже ношеной и хорошей»30.
Как видим, личные переживания лишь косвенно связаны с
ощущением войны. Даже в самые суровые годы испытаний
30 Интервью с Беловицкой Н.Г. // Архив Устной истории СНО
КубГГУ. Ф. СКК—07. Д. № КК09.
621
И.В. РЕБРОВА
женщина оставалась женщиной с традиционно приписыва-
емым ей поведением. Красивая одежда, безупречный внешний
вид являлись для девушки главной роскошью, которой она об-
ладала и которой ее лишила война.
«У мамы пооставались платья, да еще матерьяльчик она
покупала, а так юбки поналатаем, какие пооставались, и их
с собой на работу берешь, а в чистеньком идешь на работу,
косыночку какую выкроишь и идешь в чистеньком. А там
уже переодеваешься. Штаны какие были или нет не помню,
а босяка ходили. Сестра идет в школу босяка. Вши были,
чешешь их чешешь, моешь, моешь, а они все равно откуда-
то берутся. Мылись щелоком. Стирала сама в деревянном
корыте, а тетя пришла и говорит, что я не так стираю. Ма-
руся, не так, а вот так надо. А когда еще бабушка и дедушка
были живы, так я тогда подметала, а пыль до потолка летит,
а дедушка взял и показал, как надо мести»31.
Особая ценность женских воспоминаний, связанная с боль-
шой детализированностью второстепенных событий войны,
важна для воссоздания истории и антропологии повседневно-
сти. Довоенный сельский быт в мемуарных источниках прак-
тически не отражен. Но региональные женские воспоминания
дают сведения о нем через воспоминания участниц партизан-
ских отрядов и рассказы жительниц станиц и хуторов.
Следует отметить важную проблему, прежде практически не
рассматривавшуюся в отечественной историографии, — опас-
ность подвергнуться сексуальному насилию. Уже ни для кого
не секрет тот факт, что «погибающие на войне мужчины удо-
стаиваются чести героев... а изнасилованные и убитые женщи-
ны не числятся в героях, им не ставят памятников. Те, кто вы-
жил, носят свое унижение в себе»32. В 1990-х гг. феминистски
31 Интервью с Колосовой М.Ф. // Архив Устной истории СНО
КубГТУ. Ф. СКК—07. Д. № КК10.
32 Мещеркина Е. Массовые изнасилования как часть военного эпо-
са // ГЬндерные исследования. 2001. № 6. С. 255.
622
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
ориентированные исследовательницы смогли приоткрыть за-
весу табуированности травматического женского опыта во
время военных кампаний благодаря появлению отдельных
сообщений в средствах массовой информации, возможности
поговорить с самими женщинами. Изучение истории Великой
Отечественной войны в российской историографии во мно-
гом осуществляется в рамках официальной государственной
идеологии. Изучение женского опыта осложняется поиском
информантов, которые предпочитают забыть и никогда не
вспоминать свой опыт унижения. Статья Н. Тэк «У партизан:
судьба женщины»33 одна из первых, в которой сделана попыт-
ка прояснить «покрытую мраком» тайну женского опыта жиз-
ни в лесу среди мужчин. В настоящее время использование
командирами своего служебного положения для сексуального
домогательства к подчиненным военнослужащим-женщинам
в годы войны подтверждается отдельными, весьма фрагмен-
тарными свидетельствами. Так, связистка В.С. Ерохина указы-
вает на доведение такими преследованиями отдельных жен-
щин до самоубийства34. Фронтовик Ю.П. Крымский отмечает
факты, когда «за изнасилования военнослужащих-женщин
офицеров отдавали под суд, отправляли в штрафные роты, а
иногда даже расстреливали». Этой проблеме было посвящено
специальное совещание командно-политического состава
РККА в 1943 г.35 Согласно приказу Наркомата Военно-морско-
го флота № 0365 от 6 мая 1942 г. из 21 292 женщин, призван-
ных на флот в 1942 г., 1878 чел., или 8,8%, были уволены за «рас-
пущенность в поведении» и «по беременности»36. В мемуарах
об этом прежде было не принято писать, что объясняется рас-
33 Тэк Н. У партизан: судьба женщины // Женщины на краю Евро-
пы / Под ред. Е.И. Гаповой. Мн.: ЕГУ, 2003. С. 168—188.
34 Не женское это дело — война // Комсомольская правда. 2000.
14 апреля. С.6.
35 Ключников А. Любовь на фронте // Аргументы и факты. 2000.
№ 19.
36 Кащенко ЕА. Сексуальная культура военнослужащих. Дис.... канд.
филос. наук М., 1994. С. 124.
623
И.В. РЕБРОВА
хождением с официальной политикой памяти о войне. В нас-
тоящее время большинство рассказчиц отказываются гово-
рить на тему сексуальности на войне.
На войне обостряются все отношения социального поряд-
ка. Люди жили последним днем, потому что каждого смерть
могла настигнуть уже в следующую секунду. Сексуальные отно-
шения могли происходить и по взаимному согласию. Для жен-
щин секс мог стать поводом для появления покровительствен-
ных отношений и, соответственно, малейшей возможностью
выжить на войне.
«Были такие девчата, которые поддавались им, все что
хочешь. Немцам, конечно, если они там чем-то там угоща-
ют, они там с ними бывают, и все потом их наказывают за
это дело»’7.
Искали покровительства у лиц, которые обладали властным
ресурсом: советские офицеры, которые могли оставить жен-
щину «при себе», в тылу (как, видимо, в случае с информант-
кой), противники, которые имели как минимум провиант.
Властью обладали не только генералы и старший офицер-
ский состав. Над женщиной власть имел любой мужчина в ча-
сти согласно патриархальной модели поведения. Наказать
провинившуюся женщину, извлекая при этом выгоды для себя,
мог каждый мужчина в корпусе.
«В памяти, ну как вам сказать, что было самое неприят-
ное, наши предатели были такие дешевые, что они могли и
тебя продать, и скажут: а чего ты не идешь с немцем? А чего
ты не погуляешь с ним? Так скажут тебе, а ты ему дулю скру-
тишь, а он тебе по морде тебе за это даст, или штрафные,
или даст трое суток дежурить, и так бывало»37 38.
37 Интервью с Разумной Н.С. // Архив Устной истории СНО КубГГУ.
Ф. СКК— 07. Д. № КК13.
38 Там же.
624
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
Информантка подчеркивает, что «были такие девчата, кото-
рые легко поддавались им [немцам], а им потом наши давали
прикурить»39. Секс, таким образом, являлся товаром для «своих»
и «чужих»40.
Жизнь девушек на войне осложнялась ввиду зависимости от
биологии и сексизма. Существуют особые точки напряжения,
такие как циклы менструации, беременность, аборты, рядом с
которыми находятся другие стороны напряжения, порожден-
ные сексизмом, такие как унижение, приставание, надругатель-
ство, сексуальный обмен. За сношения с немцами девушек в
корпусе информантки наказывали, «заставляли работать в на-
шем корпусе, где мы жили. Они уборкой занимались, они что-
то еще делали, а потом их посылали в разведку, а потом их по-
сылали на передовую»41.
На вопрос «Какое отношение было у солдат к женщинам в
части?» информант ответил: «У нас медсестра одна была, и все.
Отношение было к ней как к солдату. Вообще запрещалось это
все»42. Отвечая на вопрос об отношении к противоположному
полу, информант сразу пресек попытки исследователя узнать
подробности межличностных отношений. Следуя логики ана-
лиза вербального текста, смеем предположить, что сексуаль-
ные отношения между мужчинами и медсестрой были налицо
в данной части (зачем же тогда запрещать то, чего не было в
действительности?). Информант не хочет говорить об этом,
во-первых, чтобы не скомпрометировать себя в глазах на-
стоящей жены, присутствовавшей на интервью, а во-вторых,
открыто говорить ему мешает созданная государственной
идеологией официальная память о войне, в которой нет мес-
та подобным сюжетам. Наоборот, в советское время постоян-
39 Интервью с Разумной Н.С. // Там же.
40 См.: Рингельхайм Дж. Женщины и Холокост: переосмысление
исследований // Антология гендерной теории / Сост., коммент. Е. Га-
повой, А. Усмановой. Минск, 2000. С. 254—280.
41 Интервью с Разумной Н.С. // Там же. (См. примеч. 38.)
42 Интервью с Парковыми С.И. и Е.М. // Архив Устной истории СНО
КубГТУ. Ф. СКК—07. Д. № КК04.
625
И.В. РЕБРОВА
но тиражировался миф о дружбе между представителями раз-
личных национальностей, равно как и между мужчинами и
женщинами, ковавшими Победу.
Официальная политика памяти о Великой Отечественной
войне не могла включать женский опыт сексуального насилия
ввиду его дискредитирующего характера концепта героизации
участников войны. Женщины, столкнувшиеся с проявлением
сексизма и насилия, в мирное время становились заложница-
ми официальной политики памяти и, соответственно, вынуж-
дены были «проработать свое прошлое». Идеологические уста-
новки советского времени глубоко врезались в коллективную
память и нашли отражение в памяти индивидуальной. Благо-
даря рассказам участников и очевидцев Великой Отечествен-
ной войны о своем опыте создаются образы и представления,
которые включаются в состав культурной памяти. По ним мож-
но рассматривать проблемы динамики взаимоотношения за-
фиксированных в коллективной памяти представлений о про-
шлом, сохраняемых в силу традиции или востребованных
меняющейся общественно-политической реальностью.
В устных воспоминаниях настоящего времени все меньше
можно встретить официальные штампы прошлых лет. Тем не
менее нарратив остается в массе своей политизированным.
Коммунистическая идеология стала частью их индивидуально-
го сознания. Поэтому они вспоминают советское прошлое с но-
стальгией. В их сознании не наблюдается внутреннего противо-
речия между заветами коммунизма и реальной обстановкой.
Своеобразным способом адаптации к фронтовым услови-
ям, продиктованным как стремлением избежать насилия, так и
найти «легкие» возможности для удовлетворения тех или иных
потребностей, можно считать появление «походно-полевых
жен» («ППЖ»), В обмен на сексуальные услуги, оказываемые
вышестоящим офицерам, нередко имевшим семьи в прежней,
гражданской жизни, такие женщины получали покровитель-
ство и защиту, более калорийную пищу, для них снижался риск
погибнуть в бою. Впрочем, положение «ППЖ» было нестабиль-
626
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
ным, их могли «отставить» по тем или иным обстоятельствам,
и тогда они чаще всего лишались всех благ43.
Сексуальные отношения на войне могут быть отнесены к
проблеме существования проституции. Естественно, что мно-
гие женщины оказывали интимные услуги в силу определен-
ных обстоятельств и в мирное время не могли быть отнесены
в разряд проституток Экстремальная ситуация, жизнь послед-
ним днем, трагические события личной и семейной жизни
могли способствовать падению морали. Однако не были ис-
ключением и такие женщины, которые специально заводили
любовные отношения для сохранения своей жизни. Удовлетво-
рение маскулинного субъекта состоит в подтверждении своей
власти, а феминного — в получении социальных или матери-
альных благ и т.п.
«Ну так мало кто об этом говорит, конечно было, что
найдешь себе офицера и с ним, потом в часть другую пере-
кинут и там уже с полковником каким-нибудь. Некоторые
поженились»44.
Проституция, порожденная патриархатом, в экстремальных
условиях ведения войны продолжала легитимировать неравен-
ство субъектов в поле сексуального Желания и Наслаждения45.
Указание информанта на невысокий процент женитьбы в пос-
левоенное время указывает на властный характер интимных
отношений в военное время. В мирное время женщине не нуж-
43 Более подробно см.: Кринко Е.Ф., Реброва ИВ., Тажидинова ИГ.
Проблемы адаптации женщин-военнослужащих к боевым условиям в
годы Великой Отечественной войны // Взаимодействие народов и
культур на Юге России: история и современность: Сборник научных
статей. Ростов н/Д., 2008. С. 257—265.
44 Интервью с Гарковыми С.И. и Е.М. // Архив Устной истории СНО
КубГТУ Ф. СКК—07. Д. № КК04.
45 Суковатая В. Сакральная проституция и Власть: феминистский
анализ дискурсов // Иной взгляд. № 2 / http://envila.iatb.by/g-center/
another2 /index/html
627
И.В. РЕБРОВА
но было искать покровителя среди командного и офицерского
состава, поэтому такие отношения прекращались.
Тема сексуальности была табуирована идеологией совет-
ского времени, остается нежелательной в настоящее время.
Информантки сами редко затрагивают тему отношений с нем-
цами и советскими офицерами во время войны. Показателен
пример одного устного интервью с участницей войны. Инфор-
мантка ни разу не говорила прямо о своем личном опыте.
Озвучивая опыт других девушек в корпусе, она сама сразу пе-
реключает разговор в иное русло (предлагает перекусить) или
долго молчит. Если в случае с доказательством своего участия
в войне информантка просит проверить ее слова непосред-
ственно в военкомате и ветеранских организациях, то, когда
она рассказывает об опыте падших женщин и своей незапят-
нанной репутации, ее слова мы проверить не можем. О своих
однополчанках она говорит во множественном числе и обез-
личенно. Постоянно в рассказе присутствует противопостав-
ление «я — они».
«Да Боже сохрани, чтоб я к немцам пошла, нет. Но раз-
говаривать с ними могла. Если они придут и начинают, а у
нас же девчонки были такие дешевые, что могли пойти. Ты
их выругаешь, если я старшиной была, так они еще ему до-
ложат, а он тебе грубить начинает, а ты ему по-немецки, что
нельзя так делать, нельзя. Она ж приедет и домой, и что она
скажет дома родителям, как она себя вела там. Тяжело»46.
Когда люди стоят на грани жизни и смерти, они меньше
всего будут думать о морали и о том, «что скажут родители».
Информантка говорит о своих наставлениях девушек, чтобы в
который раз подчеркнуть свое превосходство над ними, пред-
стать в образе невинной девушки, которая даже во время вой-
ны думала о нравственности. Позже она оговорится, что ее муж
46 Интервью с Разумной Н.С. //Архив Устной истории СНО КубГГУ.
Ф. СКК—07. Д. № КК13-
628
ЖЕНСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ...
упрекал, когда она ходила в театр. Возможно, он ревновал к ее
военному прошлому, не доверял ей. В молодости она была при-
влекательна и даже красива (о чем свидетельствуют многочис-
ленные фотографии в семейном альбоме), интерьер квартиры
с вырезанными из журналов и наклеенными на стены кухни и
коридора иллюстрациями девушек наглядно доказывает вни-
мание информантки к внешности, телу. У информантки не
было детей. Не потому, что она не хотела иметь их: объяснение
тому — в ее военной молодости. Известно, что женщины на
войне прибегали к различным способам народной медицины,
чтобы избавиться от нежелательных последствий отношений
с мужчинами. В результате «народных экспериментов» над сво-
им телом, а также различного рода венерических заболеваний
женщина в лучшем случае становилась бесплодна. Нередки
случаи смертельного исхода у девушек
Война прежде всего направлена против женщин. Женщина
на войне умирает не единожды. Она умирает каждый раз, ког-
да погибают ее дети, когда в одночасье рушится ее дом, ее
семья, будущее, когда ее сопровождает постоянный страх быть
изнасилованной. Женщины действительно боятся, боятся
своих и чужих мужчин, поскольку мужчины не оставили свою
агрессивную маскулинность на поле боя или у порога своего
дома. Эта маскулинность вошла в их дом, вторглась в сферу их
личной жизни47.
Долгое время в отечественной историографии господство-
вал «героический» взгляд на участие женщин в Великой Оте-
чественной войне, влияние которого продолжает сказываться
и в настоящее время. Параллельно ему в последние годы сфор-
мировалось «трагическое» направление, акцентирующее вни-
мание на трудностях и проблемах, которые пришлось пере-
жить женщинам во время войны. Сложившиеся шаблоны в
изображении событий военного времени не отражают всей
специфики рассматриваемой проблемы, а в воспоминаниях
47 Папич Ж. Национализм, война, гендер. Экс-феминизм и экс-мас-
кулинность экс-граждан экс-Югославии // Гендерные исследования.
1999. № 2. С. 17.
629
И.В. РЕБРОВА
женщин — участниц войны тесно переплетаются элементы
официального и личного.
Образ женщины на войне стереотипизирован современ-
ным сознанием. Общеизвестно, что женщина в Великой Оте-
чественной войне проявляла мужество, отвагу, силу духа в
борьбе с врагом наравне с мужчиной4”. Женщина, равная муж-
чине, — стереотип советского времени, глубоко укорененный
на уровне рационализированного мышления, но полностью
опровергаемый текстами воспоминаний и устных интервью.
Анализируя эти источники, можно выявить закономерности
восприятия женщинами самих себя на войне, изучить вопро-
сы женской повседневности в экстремальной ситуации.
Материалы ego-документов показывают, что реального ра-
венства в жизни мужчин и женщин не было ни на войне, ни в
тылу и на временно оккупированной территории. Его не при-
нимали ни мужчины, ни женщины. По-видимому расхождения
рационально сконструированных образов и реальных быто-
вых практик были связаны с традицией ролевого разделения
повседневной жизни провинциального общества.
48 См.: Иванова ЮН. Храбрейшие из прекрасных. Женщины России
в войнах. М., 2002.
НК. Радина
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»:
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ НОРМАЛЬНОЕ
И ГЕНДЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
СОВЛАДАНИЯ С КАТАСТРОФИЧЕСКИМ
Современные исследования повседневности, касаются ли
они истории, социологии, культуры, литературы, снимают
противоречие между «высоким научным» и «приземленным
обыденным»: исследователь повседневности уж точно не ока-
жется в ситуации философа Фалеса, свалившегося в колодец
из-за того, что наблюдал звезды1.
В традиционное понимание повседневности катаклизмы и
катастрофы как бы не вписываются, поскольку сфера повсе-
дневного — сфера привычного, общеизвестного, самоочевид-
ного, рутинизированного2. Тем не менее катастрофы «не впи-
сываются» только в том случае, если исследователь игнориру-
ет темпоральную составляющую повседневности. И дело даже
не в том, что сам человек как «нефиксированное» животное су-
ществует не только в порядке повседневности, но как бы на по-
роге между обыденным и необычным, соотносящимися друг с
другом как передний и задний планы, как лицевая и обратная
стороны3. Некоторые социокультурные пространства органи-
зованы таким образом, что повторяющаяся столь часто «экс-
тремальность» становится в них рутинизированной характе-
1 Платон. Диалог «Теэтет» // Платон. Соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2.
2 Ионин ЛГ. Повседневность // Культурология XX век. Энциклопе-
дия. СПб., 1998. Т. 2. С. 122—123.
3 Валъденфелъс Б. Повседневность как плавильный тигль рацио-
нальности // Социо-Логос: Пер. с англ., нем., фр. М., 1991.
631
Н.К. РАДИНА
ристикой, а условная «норма» некатастрофического — напро-
тив, исключением и особенным4.
В анналах русской фольклорной мудрости эта особенность
существования некоторых уникальных по своей «ненормаль-
ности» социокультурных пространств метко отражена в пого-
ворке «то понос, то золотуха» — в русской жизни нет ме£та
«норме», покою, одна беда сменяется другой. Экстремальное в
этом логическом построении (катастрофы, катаклизмы) ста-
новится повседневностью, а спокойная, размеренная жизнь —
испытанием.
Совладание с катастрофическим, как любая социальная
практика, может быть рассмотрена как гендерно маркирован-
ная. В данной статье мы попытаемся это обосновать, рассмот-
рев реальность типичных российских природных катаклиз-
мов — зимних стуж и летней жары, сопровождаемой лесными
пожарами. Данная реконструкция будет осуществлена на ма-
териале документальных фильмов 2010 г. (документальные
фильмы «Унесенные пеплом» (цикл «Профессия — репортер»;
автор — Ю. Варенцова, руководитель программы — Н. Карто-
зия, шеф-редактор — Т. Молева, режиссер К Баранов, телеком-
пания НТВ, 2010 год; 23 минуты) и «Холодная зима 2010» (цикл
«Профессия — репортер», автор — А. Бахарев, руководитель
программы — Н. Картозия, шеф-редактор Т. Молева, режиссер
И. Белов, телекомпания НТВ, 2010 год; 20 минут). Анализ по-
вседневности катастрофического будет произведен на основе
записанных и тематизированных нарративов документальных
фильмов (то есть на основе всех закадровых реплик и интер-
вью в кадре), а анализ видеоряда будет использован как вспо-
могательный материал.
Использование нарративов документальных фильмов как
условных исторических материалов, адекватных исследова-
тельским задачам в изучении повседневности, обусловлено
4 Михайленко СБ. В поисках микроуровня повседневности: «мо-
мент» А Лефевра, «исключительное нормальное» Э. Гренди и «казус»
ЮЛ. Бессмертного // Научные проблемы гуманитарных исследова-
ний. Пятигорск, 2010. Вып. 5. С. 64—69.
632
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
рядом причин. Оба фильма о российских климатических ка-
таклизмах созданы с привлечением аутентичных материалов,
собранных участниками событий: любительских киносъемок
(в том числе с видеокамер мобильных телефонов), сетевых
дневников (блогов). Оба фильма содержат выдержки интервью
героев событий и комментарии Нарратора. «Я-сообщения» ге-
роев фильма воссоздают необходимый эмоциональный кон-
текст событий, реконструируют интенциональность любой
интерпретации повседневности5. Закадровый текст рассказчи-
ка указывает на героя событий, создает магию «повествователь-
ной идентичности», работающей с идентичностью и над иден-
тичностью зрителей фильмов6. Видеоряд с места событий
реконструирует и третьего персонажа — саму «повседнев-
ность», которая в виде деталей фона неотвратимо, но ненавяз-
чиво проявляется в кадре. Не декартовское «я мыслю», а «оно
мыслит» Лихтенберга открывает путь к пониманию культуры
повседневности7, которая получает стилистическое разнооб-
разие и в бытовых деталях, и в особенностях пейзажа и архи-
тектуры, одежды, в социальных знаках власти, элементарных
материальных орудиях. Это путь к пониманию культуры по-
вседневности, которая изначально исходит из требований
простого выживания.
В свете такого понимания российский мороз — почти на-
циональный герой, климатический фактор, сыгравший в исто-
рии страны заметную роль. Заслуги российского «генерала
Мороза» наиболее известны и ярко представлены текстах о
прошлых военных кампаниях8. Однако на протяжении всей
5 Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: очерки по
феноменологической социологии / Сост. А.Я. Алхасов; пер. с англ.
А.Я. Алхасова, Н.Я. Мазлумяновой; научн. ред. перевода Г.С. Батыгин.
М., 2003.
6 Рикер П. Повествовательная идентичность // Вопросы филосо-
фии. 1998. № 7. С. 3—15.
7 Валъденфелъс Б. Указ. соч. С. 46.
8 Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска
Германии во Второй мировой войне, 1939—1945. М., 2007.
633
Н.К. РАДИНА
российской истории морозы, российская зима поражали ино-
странцев — дипломатов или тех, кто находился в России по
торговым делам, — своим суровым нравом9. Мороз, суровая
зима — важная фольклорная тема, отраженная в народных
песнях (см., например: «Ой, мороз, мороз» и др.), пословицах
и поговорках (см., например: «Мороз не велик, да стоять не
велит» и др.), а также классических произведений русской ли-
тературы (см., например, НА Некрасов «Мороз, Красный нос»
и др.). Летняя жара и летние лесные пожары, напротив, в ряду
климатических катаклизмов в России не столь популярная
тема и, как правило, обсуждаются в контексте настоящего и
будущего — глобальных изменений климата10.
Слияние экстремальных морозов и экстремальной жары в
2010 г. обнажило и абсолютизировало исключительное нор-
мальное (экстремальную повседневность) жителей россий-
ских территорий, о которой пойдет речь в данной статье.
Рассказчик (за кадром): Это кадры 2006 года. Традици-
онное совещание МЧС, спасатели привыкли, что зимой где-
нибудь да придется спасать людей от холода. Так было
всегда. Вот съемки девятилетней давности. Замерзает
приморский городок Артем. Ситуация катастрофическая.
Шойгу, кричит (вырезка из селекторного совещания
2006 года): Слушайте, кончайте дурака валять, я вас умо-
ляю. Вы — заместитель главы администрации, стоите —
взрослый серьезный человек...
Рассказчик (за кадрам): Министр зол. Это поразитель-
но: здесь не было ни стихийных бедствий, ни техногенных
катастроф, ни терактов. Но пришлось вызывать спаса-
телей. Ведь местные чиновники к зиме вообще не готови-
лись. (...) Сюжеты в новостях повторяются из года в год.
4 Борисенков ЕЛ, Пасецкий ВМ. Экстремальные природные явления
в русских летописях XI—XVII вв. Л., 1983.
10 Рамсторф Ш, Шельнхубер ХЛ. Глобальное изменение климата:
диагноз, прогноз, терапия / Пер. с нем. ДК. Трубчанинова. М., 2009.
634
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
" 1999 год: мерзнет Дальний Восток. 2000 год: снова мерз-
нет Дальний Восток. В 2001 году опять мерзнет Дальний
Восток. Тогда в ситуацию вмешался лично Владимир
Путин. (...) Идут годы. Меняются президенты, премьеры,
губернаторы и мэры. И вот уже Дмитрий Медведев ре-
шает традиционную российскую проблему («Холодная
зима 2010»).
Оставим пока в стороне тему мужского раздражения в си-
туации экстремальности, хотя комментарии в связи с пережи-
ванием экстремальной ситуации российским чиновником
высшего уровня просто напрашиваются. Обратим внимание
на иное: документальные кадры, обнажающие экстремаль-
ность российской жизни, как правило, включают описания
«регионов» — российской провинции, небольших городов
областного значения и сельских территорий. Повествуя о при-
родных катаклизмах, авторы исследуемых материалов как бы
невзначай реконструируют перманентность абсурда «россий-
ской глубинки» и, походя, переживание этого абсурда обычны-
ми мужчинами и женщинами.
Абсурдность экстремальной повседневности воссоздается
авторами документальных фильмов при помощи разных при-
емов организации материала (и нарочито, и полутонами —
путем выбора предпочитаемых фактов для обсуждения). По-
скольку сама тема преодоления нештатной ситуации по идее
должна быть темой, прославляющей мужские стратегии совла-
дания/спасения (а женщины должны быть представлены ожи-
дающими от мужчин помощи), постольку в видеоряде авторы
фильмов обращаются к теме мужских профессий — спасате-
лей и пожарников. Доходило до комичного: в момент, когда
Нижегородская область была охвачена лесными пожарами и
не хватало именно пожарных, в Нижегородской области про-
ходила подготовка спортсменов-пожарников к чемпионату
мира по тушению пожаров.
635
Н.К. РАДИНА
Рассказчик (за кадрам): Битву с лесными пожарами
Россия проиграла со счетом 0:1. Огонь прошел через полто-
ры сотни деревень, больше 4 тысяч человек осталось без
крова. (...) Кажется, этим летом не тушили пожары толь-
ко они — чемпионы мира по пожаротушению. Когда вокруг
все полыхало, на полигоне в Дзержинске Нижегородской
области каждый день — сутра до вечера — спортсмены-
пожарники тренировались гасить пламя на скорость
(«Унесенные пеплом»).
Формально пафос критики обращен к безликой Власти, но
в реальности — против тех самых мужчин-чиновников, чье
жизненное призвание в связи с предписанной социальной
ролью именно защищать и кто защитить не в состоянии даже
от Генерала Мороза, веками удивлявшего иностранцев и так и
не ставшего побежденным соперником для российских мужей
во власти:
Рассказчик (за кадром): Вот одна из главных новостей
недели: в Бурятии из-за аварии на теплотрассе замерзает
поселок Северомуйск, где стоят сорокаградусные морозы.
Об этом много раз писали, но ни разу не показали. Репор-
теры просто не смогли попасть в поселок: дороги замело.
Эти кадры сняли двое отчаянных жителей соседнего го-
родка — Иван Панов и Дмитрий Таланкин, которые чудом
добрались до погибающего от холода поселка. Ситуация
здесь действительно жуткая: без тепла 27 жилых домов,
285 человек, включая 80 детей. (...) По официальной версии,
главная причина ЧП в поселке — неготовность местной
котельной к отопительному сезону. Это даже звучит
смешно. Зима здесь, видимо, как-то совсем не планирова-
лась («Холодная зима 2010»),
Постоянное воспроизводство абсурдного особенно оче-
видно при анализе повседневных, привычных коммуникаций,
636
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
объективно вписанных в проблематику катастрофического.
Дихотомия «профессионализм — непрофессионализм» как
стратегия спасения территорий и людей от пожара переозву-
чивается; помощь оказывается не просто непрофессиональ-
ной, а угрожающей с точки зрения безопасности людей. И в
кадре мы вновь и вновь видим не традиционное распределе-
ние гендерных ролей, а безвольных или непрофессиональных
мужчин и справедливо возмущенных женщин.
(Кадры лесного пожара и волонтеров, пытающихся его
'г ‘ тушить)
'' Татьяна Арнольдовна, зам. главы района: Разгорится од-
нозначно. Зачем стволы вот вы сейчас их пилите и не рас-
таскиваете? Вы их сейчас дополнительно на очаг горячий
наваливаете. Что здесь происходит? Кто этим руководит?
Николай: Вот здесь остановили пожары — посыпали
дорожку песком. Чтобы не распространялся. Что вы тут
голову морочите!
, Рассказчик (за кадром): Рязанская область — вот ру-
беж этой горячей партизанской войны. Хозяин лесопилки
и бывший лесничий Николай с командой волонтеров из
Москвы пытается тушить лес недалеко от родной дерев-
ни Картоносово. Татьяна Арнольдовна — в мирное время
зам. главы района — на пожаре представляет МЧС.
Татьяна Арнольдовна: Почему в штаб людей не от-
везли?
Волонтеры: Какой штаб?
Татьяна Арнольдовна: Оперативный штаб МЧС!
Волонтеры: Зачем?
Татьяна Арнольдовна: Затем, чтобы их проинструкти-
ровали, дали старшего сюда.
Волонтеры: Вы знаете, между прочим, в штабе мы бы-
ли, мы туда заезжали. Только там все спали. Полпятого
утра («Унесенные пеплом»).
6У1
Н.К. РАДИНА
Итак, добровольцы, приехавшие спасать лес и деревни от
пожара, делают это неумело и нескоординированно с регио-
нальным штабом МЧС, от которого они не получили должной
консультации, приехав в штаб МЧС в половине пятого утром,
когда сотрудники еще спали. Складывается впечатление, что
рациональность и социальные навыки у волонтеров-спасате-
лей не соответствуют возрасту: самодеятельные спасатели без-
раздельно захвачены процессом, «чисты помыслами», но ситу-
ативны, неумелы, иррациональны, следовательно, неуспешны.
В контексте традиционного разделения на приватное и
публичное мужская социализация (ориентированная на пуб-
личное, в том числе физическое, преуспевание мужчины)
предполагает, что возмужавший мальчик оказывается и со-
стоявшимся спасателем. По факту поведения добровольцев-
спасателей в постсоветских катастрофах обнаруживаются
установки и готовность у мужчин к подвигу при организа-
ционной беспомощности и психологической незрелости
(желают спасать, но не всегда знают как — не становятся
«профессионалами»).
Вообще организация помощи при российских катаклиз-
мах — особая тема. Данная помощь может быть организована
как типичный симулякр11.
Представитель рязанского МЧС: Стоят как раз вот
тульские. Я говорю: вот вы написали на этом (показыва-
ет рукой на пожарные машины) «Рязанцам от Тулы», а вы
сидите и жрете тушенку в больнице в тенечке. Вы сидите,
а надо — ехать. А они: мы без приказа не можем. Нам зачем
такая помощь нужна? («Унесенные пеплом»).
«Мужское пространство» спасателей в данных случаях как
бы разделяется на «настоящих» и псевдоспасателей, имити-
11 Симулякр (в работах Батая, Бодрийяра; от лат. simulatio — види-
мость, притворство) — явление, поведение, предмет, имитирующие с
какой-либо целью другое явление, поведение, предмет.
638
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
рующих помощь, и отношения между разными группами спа-
сателей (настоящих — профессиональных или нет — и имита-
торов) — враждебные. Кроме того, помощь может принимать
фантасмагорические конфигурации, граничащие с историче-
скими казусами.
Рассказчик (за кадром): В Твери в этом году — типич-
ная история. В городе зимы не ждали, а она пришла. Ко-
тельная вышла из строя — замерзал целый район. Чи-
новники решили проблему оригинальным способом. Из
Санкт-Петербурга пригнали отопительный паровоз.
Начальник ремонтно-отопительного бюро: Значит,
данный паровоз был выпущен на венгерском паровозостро-
ительном паровозе Маваг в 49 году.
Рассказчик (за кадром): Раритетный локомотив те-
перь единственный источник тепла в домах Пролетарско-
го района.
Начальник: Техника, может быть, и выпуска прошлого
века, но принцип работы остается прежний. (...) Просто
мы вспомнили старые свои методы и методики.
Рассказчик (за кадром): Кто и когда вспомнил, как со-
гревались отцы и деды, теперь уже не так важно. Куда ин-
тереснее, почему оборудование в городской котельной на-
чали ремонтировать только в декабре.
Начальник: XXI век — понятие растяжимое. У нас люди
еще в чумах живут. И в космос летают. Так что паровоз —
это что-то среднее получается («Холодная зима 2010»),
Если проанализировать постоянство абсурда повседневно-
сти периода российских катаклизмов, определенно угадыва-
ются особенности социальной организации, поддержива-
ющей «ненормальность» происходящего.
Подлинная сложность российских катаклизмов заключает-
ся не столько в том, что никогда не выполняются инструкции
и правила, тем более что жители «проблемных территорий»,
639
Н.К. РАДИНА
оказавшиеся в сложной ситуации, привыкли надеяться только
на себя (либо ориентируются лишь на «свои» правила).
Лесник Захар Иванович: Если на себя не рассчитывать,
тогда на кого рассчитывать? Возможно, помощь подой-
дет. Но пока подойдет — такое может наворочать («Уне-
сенные пеплом»).
Главная же проблема в том, что правила на российских тер-
риториях время от времени выполняются, однако доподлинно
не известно, какова география и временной режим существо-
вания «правильных территорий», где все соответствует норме,
и «территорий абсурда», на которых повседневность экстре-
мального выпуклее в силу разгильдяйства властей.
Рассказчик (за кадром): Не успел угаснуть пожар, как
между жителями правой и левой половины Свеженькой
(название деревни. — HP) разгорелись страсти.
Погорельцы «правильных территорий»: Щи были, кот-
леты вон с гречневой кашей. Все, для нас — нормально.
Рассказчик (за кадром): Мордовских погорельцев — ле-
вых местные власти сразу же обогрели и накормили.
Погорельцы: Вот, получилимы комплекты, получилимы,
значит... крупу получили, масло получили.
Рассказчик (за кадром): Пострадавшие справа — на ря-
занской линии огня — еще долго ждали помощи.
Погорельцы с «территорий абсурда»: Я два дня была на
вокзале, мы ночевали. Только водой снабжала нас Майя Ва-
сильевна, начальник станции.
Погорельцы: В Мордовии просто сказали: что — голод-
ные? Идите, мы вас накормим. (,.)Да, там даже рязанская
милиция... туда ездила есть («Унесенные пеплом»),
В кадре репортажей в качестве жителей пострадавших тер-
риторий фигурируют преимущественно женщины, отсут-
640
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
ствующие мужчины возвращаются в кадр лишь в качестве по-
жарников, ремонтников или лесников.
Так, в приведенном примере жительницы одной деревни
оказались разделенными «территориальной межой» и, объеди-
ненные одной трагедией (погорельцы), были разобщены
вследствие разницы в подходе региональной власти к оказа-
нию помощи. Пострадавшие территории на уровне «сельских
советов» управляются женщинами, женщины распределяют
гуманитарную помощь, заведуют железнодорожными стан-
циями и даже представляют интересы МЧС в координации сил
спасателей. Однако женские властные функции, представлен-
ные в фильмах, оказываются вторичными, женщины правят
как бы «по доверенности», а носители ключевых решений ока-
зываются за кадром.
Соответственно, неизвестность, неопределенность соци-
ального пространства: ждать помощи? предпринимать срочно
самостоятельные действия, возможно, в нарушение инструк-
ций? — вот главные вопросы, на которые нет точного ответа у
жителей пострадавших территорий. И они выработали свои
стереотипы, С одной стороны, люди готовы жить в режиме «во-
енного времени».
Пенсионерка: Мне пришлось, ребятки мои дорогие, даже
начать дневник по отоплению моей квартиры и всего на-
шего дома. Я писала дневник, как Таня Савичева в блокад-
ном Ленинграде («•Холодная зима 2010»),
При этом «военное положение» прочитывается и в сводках
МВД с пострадавших территорий.
Руководитель следственного отдела: За новогодние
праздники в Златоусте произошло три пожара, в которых
погибло 10 человек. Вообще-то эта цифра — страшная.
Я сейчас могу ошибиться, но, по-моему, за весь прошлый год
погибло чуть меньше людей, чем за 10 дней празднования
нового года в Златоусте («Холодная зима 2010»),
641
Н.К. РАДИНА
С другой стороны, «пострадавшие» выработали формы реа-
гирования на катастрофическое, граничащие с безумием, од-
нако именно эти стратегии, как выясняется по факту спасения,
помогают им выжить.
Александра Ивановна, из семьи погорельцев: Она — шус-
трая (про мать) и выглядит неплохо, но рассудка — нет.
Она даже не знает, что сын ее сгорел. И хорошо. И к сча-
стью. Потому что она — мать («Унесенные пеплом»).
Рассказчик (за кадром): Итак, в России наступила зима.
И это всегда — чрезвычайная ситуация. В поселке Вещевое
в ночь со 2 на 3 января случилась авария: лопнула труба
отопления. С тех пор Анна Федоровна греет ноги в духов-
ке («Холодная зима 2010->).
Другая форма приспособления — искренняя вера в высшие
силы, которые только и могут помочь в ситуации хаоса и не-
разберихи.
Рассказчик (за кадром): До деревни Култуки еще ни разу
не доехала ни гуманитарная помощь, ни местные власти,
только любопытные глазеют (...) Здесь сгорело 80 домов, а
три —уцелело.
Погорельцы — баба Ира: А ветер такой сильный был —
он вот так вота (показывает руками). И мы до дома до-
летели — аж три дома сгорело. Пока до дома долетели.
Погорельцы — баба Маня: Иконка спасла. Вы ничего не
знаете, а мы иконку носили («Унесенные пеплом»).
Верить в Бога, быть сумасшедшей, представлять себя в бло-
кадном Ленинграде и сопротивляться — достаточно типичные
«абсурдные» женские стратегии совладания с экстремальными
обстоятельствами.
Тем не менее экстремальные ситуации, как было уже пока-
зано ранее, становятся не только испытаниями для пострадав-
642
КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
щих, но из-за неопределенности в правилах и социальных га-
рантиях проблематизируют не-солидарность.
Соседи погорельцев (о своем доме): Да лучше б сгорел бы!
Если бы я знала, что такое будет приволье — лучше сгорел
бы! Какую компенсацию дают! Да неужели я к своим род-
, ным не могла бы уехать? А теперь некуда. Остаемся здесь
в гнилушках доживать. Конечно, теперь завидовать оста-
ется... А там вот в лесу я на отшибе, до сих пор у нас торф
горит в сосняке. А зима придет — нас завьюжит. Кто мне
будет помощь создавать? («Унесенные пеплом»).
Обида на власть, расхищение государственных средств,
коррупция — характеристики измерения повседневного по-
литического пострадавших территорий (подчас связанные и
с гендерным измерением, а подчас гендерно-нейтральные).
Поскольку документальные кадры дают зрителю и видеоряд
пострадавших территорий — «замерзающих» или «сгорев-
ших», — бросается в глаза крайняя бедность жителей про-
винциальной России. Похоже, эта часть России нуждается
буквально во всем — в новых пожарных машинах, в обновле-
нии бытовых коммуникаций (когда не было бы счастья, да
несчастье помогает — после природных катаклизмов жите-
лям наконец-то обновляют то, что должны были обновить
ранее).
Работник котельной: Мы все вспоминаем про котель-
ную только зимой. Все... теплотрасса эта — прогнило, и мы
топим — землю («Холодная зима 2010»).
Рассказчик (за кадром): Деревенскому пожлесу гумани-
тарная помощь тоже не помешала бы. Одна старая ма-
шина стоит на базе сломанная, другая — не заводится у
Зоткина в лесу. Как раз когда надо спешить на пожар
(«Унесенные пеплом»).
643
Н.К. РАДИНА
Впечатление крайней бедности территорий дополняют
диалоги пострадавших, мечтающих о еде: тушенке, молоке,
пряниках. И жалуются, конечно же, женщины:
Юля, дочь пострадавшей на пожаре: Привозили, гово-
рят, на тракторе новье и на «газели». Только мы этого ни-
чего не видели. Еду не выделяют, тушенку — пожарникам,
консервы — пожарникам. А есть, которые погорельцы, —
они не хотят кушать. Должны святым духом питаться.
Вы почему моей матери не предложили. Она три дня...
Татьяна Петровна: Предложили, предложили, я принес-
ла туда, зачем так говорить? (...)
Рассказчик (за кадром): Председатель Татьяна Петров-
на ведет скандалистку в закрома. Вот сарай, где якобы
прячут богатства от народа.
Татьяна Петровна: На, смотри, чего раздавали...
Юля: Правильно, отсюда уже все вывезли. (...) Молоко где?
Колбаса? Пряники? (...) («Унесенные пеплом»).
Региональную власть авторы и герои фильмов обвиняют в
злоупотреблениях, в плохой организации, бездействии.
Рассказчик (за кадром): У многих в городке терпение на
исходе. Перед входом в продуктовый магазин собирается
стихийный митинг.
Житель на митинге: Хочу обратиться непосредствен-
но к нашему президенту. Будьте добры прислать сюда
независимую экспертизу финансовую и прокуратуру. Гене-
ральную прокуратуру. Потому что по обращениям в Чи-
тинскую прокуратуру и нашу местную — действий ника-
ких не производится (.) («Холодная зима 2010»),
За тяжелые последствия новых климатических катастроф —
лесные пожары, по мнению жителей пострадавших регионов,
ответственна и законодательная власть, принявшая несколько
644
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
лет назад разрушительные для лесного хозяйства законы
(«здесь, в Рязанской области, как и по всей стране, лесников
стало в 5 раз меньше; беречь лес теперь просто некому»).
Обвинения звучат как риторические вопросы. Доказывая,
что «вертикаль власти» не работает, авторы фильмов рисуют
грустную картину бедной, если не сказать нищей обыденности
современной провинциальной России и не обещают никакого
спасения. Тележурналисты же, воспроизводя повседневность
катастрофического, настойчиво регенерируют традиционные
матрицы гендерного порядка, где женщина — как правило
и наиболее очевидно — жертва, нуждающаяся в помощи и
защите12.
Повседневность катастрофы неизбежно делит мир на спа-
сателей и жертв (пострадавших), использование же теоре-
тического конструкта приватное/публичное буквально вос-
производит логику «женского» (жертвенного) — «мужского»
(защищающего). Жертвы — женщины в документальных мате-
риалах — стоически переносят климатические невзгоды, в не-
которых интервью сетуя лишь на власть.
Рассказчик (за кадром): Надежда Семеновна и Нина
Григорьевна до пожара были соседками. Обе погорели и по-
селились вместе — в чужой избе.
Погорельцы (в чужом доме): Вот это — ихо все. Вот эта
вот вся — иха посуда, пользуемся ихой посудой. И постелью
пользуемся ихой. Боишься притронуться к чему-то. Они
хотя и разрешают, но ведь совесть есть. Совесть есть. Мы
картошечки вот накопали — в подпол сложили. Две бан-
ки огурцов я накрутила («Унесенные пеплом»),
Ольга: Обидно, что люди служат родине, защищают, а
в квартиры не могут даже тепло дать.
12 Пушкарева НЛ. Сексуальность в частной жизни русской жен-
щины X—XX века: влияние православного и этакратического ген-
дерного порядков // Женщина в российском обществе. 2008. № 2 (47).
С. 3-17.
645
Н.К. РАДИНА
Рассказчик (за кадром): Ольга — жена офицера. Вместе
с мужем она приехала сюда из Краснодара. О тем, что бы-
вают такие холода, она раньше и не подозревала («Холод-
ная зима 2010»),
Если в роли жертвы авторы документальных фильмов пред-
ставляют мужчин, это всегда мужчины в приватном про-
странстве, отцы с детьми на руках. Они могут оказаться более
удачливыми — выжившими, хоть и потерявшими свои дома, а
также погибшими, не сумевшими сберечь своих детей. В видео-
материалах как бы реконструируется единственное оправда-
ние мужской жертвенности: страдающая семья и дети могут
быть «естественной причиной», других просто нет.
Сергей: Здесь столько горя вокруг — это невозможно,
второй Чернобыль.
Рассказчик (за кадром): Дом, в котором жила его бабуш-
ка и в котором вырос сам Сергей, сгорел у него на глазах.
Сергей: Я потерял все в тот момент. Я это понял, осо-
знал. Единственная мысль в тот момент, которая меня
хоть как-то держала: что маленький ребенок, они не были
в доме (в кадре — отец купает маленького сына) («Холод-
ная зима 201О»),
(Кадр перемещается в город Златоуст)
Рассказчик (за кадром): Обогреватель хозяин этого
дома соорудил из трамвайной печки. Рискуя погибнуть от
пожара, они спасались от холодной смерти. Иначе им было
просто не выжить. Хоронили семью всем поселкам. В общей
могиле, под одним крестом.
Соседи (на кладбище): Каждое лето — визги, пискиУних
тут, считайте, детей у них было много, а сейчас вот ка-
кой-то пустой угол на улице: их нет, все («Холодная зима
2010»),
646
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
Роль жертвы, согласно авторам документальных филь-
мов, — не подходящая роль для мужчины. Особенно очевидно
это становится, когда в фокусе климатических катаклизмов
оказываются военные.
Рассказчик (за кадром): Стратегический военный гар-
низон оказался в ледяной блокаде. Костры во дворах стали
единственным способом выжить холодной зимой 2010. (...)
Степь в Забайкалье. 14 пятиэтажек и секретное число
жителей. Чужих, особенно с видеокамерами, здесь не любят.
Военный: Без разрешения я вам никаких комментариев
давать не буду («Холодная зима 201 ()>).
Женщины в контексте помощи фигурируют только в том
случае, если представляют местную власть, «публичное про-
странство» (скорее «координируют», не спасают). В роли
реальных спасателей выступают мужчины.
Рассказчик (за кадрам): Семья Зоткиных — пожарная
команда. Сергей уже 15 лет за баранкой пожарки. Его
брат — лесник, а жена — комендант на раздаче гумани-
тарной помощи («Унесенные пеплом»).
Мужчины-спасатели могут быть профессионалами-пожар-
никами, могут быть защитниками собственных домов и дере-
вень (выступать «пограничниками» публичного — приватно-
го), добровольцами, а также наблюдателями — активистами,
которые, будучи включенными в обсуждение «катастрофиче-
ских тем», приобретают «символический капитал» узнаваемо-
сти, известности.
Саша, дачник (закадровый голос читает записи в бло-
ге): На (нецензурная лексика. — HP) нам какой-то экспе-
рименталъный инновационный центр в Сколково, если у
1! нас пожарных машин элементарных нет? Верните мне,
647
Н.К. РАДИНА
(нецензурная лексика — НР.) рынду и выкопайте пруд: я за
ним сам следить буду и наполнять, если администрации
района в падлу этим заниматься.
Рассказчик (за кадрам)-. Неожиданно на пост в ЖЖ от-
кликнулся человек со второго поста в государстве.
ГолосВ. Путина: Вы, конечно,удивительно откровенный
и прямой человек. Просто молодец. При наличии вашего
адреса рынду получите у губернатора незамедлительно.
Искренне Ваш, В. Путин («Унесенные пеплом»),
В приведенном примере дачник и блогер Саша добивается
внимания премьер-министра и далее, сопровождаемый теле-
визионными камерами репортеров, пытается получить рынду
в областной администрации. Борьба за символический капи-
тал, фактически переозначивание блогером Сашей проблемы,
перенесение ее из трагической плоскости в область борьбы за
социальные иерархии («мужские игры») выхолащивает смысл,
превращая героев в очередные симулякры. Так, публичное
(областная власть) не подчиняется приватному (дачнику,
требующему рынду) даже в контексте внимания «властной вер-
тикали».
Приведенные примеры заставляют сделать некоторые вы-
воды и подвести итоги анализа нарративов документальных
фильмов, посвященных российским климатическим катаклиз-
мам, гендерным особенностям стратегий совладания с ка-
тастрофическим. В реконструкции повседневности ката-
строфического (климатические катаклизмы, морозы и жара с
лесными пожарами) авторы подбора видеоматериалов вос-
производят традиционные дихотомии приватного — жерт-
венного (преимущественно женского) и публичного — защи-
щающего (преимущественно мужского). В исключительных
случаях жертвами представлены мужчины на приватных (жен-
ских) территориях, обремененные семьей и детьми.
Профессионализм как отраженное публичное в контексте
безопасности оказывается менее значим, чем общая установ-
648
«КАК ЖИВЕМ, ТАК И УМИРАЕМ»...
ка на защиту. Мужчины — непрофессиональные спасатели —
явлены «пограничниками» между приватным и публичным,
защищающими интересы своей семьи, деревни, поселка, тер-
ритории. Рефлексия нарративов фильмов проблематизирует
столкновение между «мужественностями». Одна из них — клас-
сическая, публичная, доказанная (профессионализм), другая —
неклассическая, мужественность как интенция (неумелые, но
не сдающиеся мужчины) без очевидного преимущества с чьей-
либо стороны.
Специфика организации публичного, отраженная в филь-
мах, такова, что традиционные социальные нормы предстают
плохо работающими (правила и инструкции выполняются
редко, рациональность и планирование не являются ценно-
стями, власть заинтересована в обогащении, а не в эффектив-
ном управлении). В анализируемых документальных фильмах
публичная сфера время от времени представлена как неперсо-
нифицированная стихия, ведь все «отрицательные герои» ис-
торий находятся именно в сфере публичного. Организация
частного пространства подчинена, как можно понять, иным
правилам: каждый ориентирован на собственные силы, пре-
тензий к жизни — минимум, креативность граничит с сума-
сшествием. Положительные герои фильмов — объекты для
идентификации зрителя — локализованы в сфере приватного
или на границе с ней («замерзающая пенсионерка», сопротив-
ляющаяся произволу чиновников, самодеятельная команда
пожарников — местных жителей, не дождавшихся профес-
сионалов в защите своей деревни).
Акцент на значимости самоорганизации людей в процессе
защиты и спасения не снимает самой проблемы катастрофи-
ческого, поскольку бездействие в сфере публичного, бездей-
ствие власти, может спровоцировать новые катастрофы.
ЕВ. Стяжкина
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
В УСЛОВИЯХ СМЕНЫ
ГЕНДЕРНЫХ КОНТРАКТОВ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX в.
«Мещанка» и «бездуховный обыватель»:
гендерные аспекты истории
советской повседневности
(середина 1960-х — середина 1980-х гг.)
Многие знали ее лично. Ту женщину, что стояла в очередях
советских магазинов. Ту, что «добывала пищу» из-под прилав-
ков, ту, у которой везде были «свои люди». Ту, которая хотела
красоты, уюта — и время от времени объявлялась «мещанкой».
Многие знали ее лично. Другие — видели в кино, узнавая ее в
«плохих» героинях «Женщин» (П. Любимов, 1966), «Сладкой
женщины» (В. Фетин, 1976), «Времени желаний» (Ю. Райзман,
1984). Многие читали о ней — о той самой, что хотела уюта, а
не высоких целей. И этим она была противна, как Лена из пове-
сти Ю. Трифонова «Обмен» и как многие героини И. Грековой,
Г. Щербаковой, В. Шукшина, Л. Улицкой, В. Зеленогорского.
Она была «мещанка». А Он? По логике вещей, в идеолого-
герменевтической реальности1 советского общества должен
был существовать и Он, «плохой герой», поменявший «дум вы-
сокое стремленье» на низкое удовлетворение личных потреб-
ностей.
1 Термин В. Барулина // Барулин В.С. Российский человек в XX веке:
Потери и обретения себя / Монография. СПб., 2000. С. 52.
650
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
,<:И по той же самой логике Он должен был бы называться
«мещанин». Однако — нет. Это название-ярлык не применя-
лось (или практически не применялось) по отношению к муж-
чине. Он мог быть тем, кто променял настоящую жизнь «на
мещанский быт», он мог быть трагически погрязшим «в ме-
щанском болоте», он мог выбрать «мещанство и вещизм». Но
при этом Он не становился мещанином. Его имя в простран-
стве советского идеологического клиширования было другим.
Чаще всего «нехороший Он» назывался «бездуховным обыва-
телем».
«Язык может не только конструировать крайне абстрагиро-
ванные от повседневного опыта символы, но и “превращать”
их в объективно существующие элементы повседневной жиз-
ни», — заметили П. Бергер и Т. Лукман2. «Мещанка» и «безду-
ховный обыватель» были объективно существующими элемен-
тами повседневной жизни не только в контексте «нашего
советского новояза»3, но и в контексте реальных, прагматиче-
ских практик.
Но, во-первых, идеологический язык зафиксировал разни-
цу этих практик Обозначая женщину-мещанку как активное
начало, как организатора и регулятора повседневности, он
определял «бездуховного обывателя» как пассивного (как пра-
вило) потребителя, равнодушного к способам и механизмам
«неправедного создания мещанского уюта».
Во-вторых, идеологический язык опосредованно сделал
женщину ответственной не только за повседневные практики
организации домашней жизни, но и за «соразмерность» этой
жизни «высоким общественным идеалам». Образ мещанки в
советском символическом мире был не только декларирован,
но и прочитан как причина глубоких изменений частной жиз-
2 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
Проблема социологии знания. М., 1995. С. 18.
3 Название работы Б. Сарнова (Сарнов Б. Наш советский новояз.
М, 2005).
651
Е.В. СТЯЖКИНА
ни советских граждан. И, наконец, в-третьих, язык акцентиро-
вал женское, а не мужское4 место в городской жизни и, ве-
роятно, отвел кому? ключевую роль как в практиках освоения
городской жизни5, так и в практиках модернизации.
Означает ли вышеизложенное, что «мещанка» и «бездухов-
ный обыватель» были основными акторами повседневной
жизни советского общества? Нет, потому что ни одно обще-
ство, равно как и ни одна личность, не сводимы до четко обо-
значенных, раз и навсегда при(про)писанных ролей6. Тогда
зачем мы акцентируем внимание на этих образах, на этих язы-
ковых клише эпохи?
4 Это заявление, разумеется, требует более детального изучения
методами семиотики и структурной лингвистики. Но в первом при-
ближении мы видим, что слово «мещанка» определялось советскими
словарями как «1. Полноправная горожанка, принадлежащая к мещан-
скому сословию (до революции). 2. В переносном смысле — женщина
с простоватыми представлениями о жизни и невысокими устремле-
ниями, слишком ценящая уют и достаток». А слово «обыватель», имея
«мещанскую коннотацию», все же обозначало более широкую, не толь-
ко городскую географию проживания: «1. Постоянный житель какой-
нибудь местности (сельские обыватели (крестьяне; дорев,). 2. перен.
Человек, лишенный общественного кругозора, с косными, мещански-
ми взглядами; человек, уклонившийся от классовых позиций пролета-
риата (презр.)» (Толковый словарь Ушакова) или «1. В царской России:
городской житель (купец, мещанин, ремесленник), а также вообще
житель, относящийся к податным сословиям. Городской о. Сельский о.
2. Человек, лишенный общественного кругозора, живущий только мел-
кими личными интересами, мещанин (во 2 знач.) (Толковый словарь
Ожегова).
5 Городское население СССР в I960— 1980-х г. продолжало увеличи-
ваться. Так, в 1959 г. оно составляло 99,78 млн чел. (48%), в 1970 г. —
135,99 млн чел. (56%), в 1979 г. — 162,44 (63%), в 1984 г. — 177,5 (65%).
Подсчитано по материалам переписей.
6 М. Бахтин в работе «Эпос и роман» так писал о романном герое:
«Человек всегда больше своей судьбы или меньше своей человечности...
В нем всегда остаются нереализованные потенции и неосуществлен-
ные требования». Это определение мы, вероятно, можем отнести не
только к романному герою, но и к человеку вообще (Бахтин М. Вопро-
сы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. С. 479).
652
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Дело в том, что выбор наиболее ярких символов советской
повседневности позволяет нам сформулировать некоторые
исследовательские задачи, связанные с изучением гендерных
аспектов обыденной жизни эпохи «застоя». Период этот для
историков коварный. С одной стороны, его практики еще ка-
жутся самоочевидными, для многих (в том числе и для автора)
они являются частью личного опыта. Эти практики продол-
жают транслироваться в мемуарной литературе, средствами
визуального искусства, материалами периодической печати,
«живыми журналами» и т.п.
Самоочевидность порождает определенную субъектив-
ность и мешает «держать научную дистанцию», многие сюже-
ты кажутся мелкими, незначительными, негодными и невоз-
можными для широких обобщений. Но они же, эти сюжеты,
с учетом личностной вовлеченности в них ныне живущих,
оказываются «горячими», иногда болезненными. Такими, ка-
кой всегда является прожитая, но не пережитая память о про-
шлом.
С другой стороны, как справедливо отметила Н. Козлова,
«помнят не все, помнят ли те, кому “за сорок”. Уже произошла
смена поколений»7. Но и те, которые помнят, оказываются не-
надежными свидетелями, не только потому, что детали сти-
раются, но и потому, что прошлое, сталкиваясь с настоящим,
романтизируется, кажется более правильным и понятным.
Какие характеристики этого периода являются существен-
ными для нашего исследования?
Ответ на этот вопрос зависит от того, что именно здесь и
сейчас мы определяем как «советскую повседневность середи-
ны 1960-х — середины 1980-х годов» и какие именно компо-
ненты повседневности мы хотим поместить в фокус нашего
анализа. «...Универсального, на все случаи пригодного понятия
“повседневность” просто не существует, — заметил М. Кром. —
Это условная конструкция, и она возникает в тот момент и
7 Козлова Н. Советские люди. Сцены из истории. М„ 2005. С. 407.
653
E..D,
1 ЛЛХМ'ШЛ
приобретает такие очертания, когда и какие разграничения мы
проводим между сферами общественной жизни»8.
В данной статье (sic!) мы, вслед за Ю. Лотманом, попытаем-
ся определить наше пространство повседневности как «обыч-
ное, каждодневное, бытовое, которое всеми самими членами
коллектива воспринимается как “естественное”, единственно
возможное, нормальное»9, и, вслед за Н. Элиасом, отграничить
его от сферы официальной и профессиональной жизни, от
праздничной жизни и от «великих людей и великих событий».
Мы сосредоточимся на понимании советской повседневности
как определенного каркаса, который обеспечивал жизнеспо-
собность общества, и сконцентрируем внимание на тех прак-
тиках, которые были направлены на поддержание биологиче-
ских потребностей человека — потребностях в еде и одежде10.
Именно в этом поле мы будем искать ответы на вопросы о раз-
нице между женским и мужским опытом «добычи» пищи, одеж-
ды, предметов быта: была ли эта разница существенной и мож-
но ли констатировать типичные отличительные черты этого
опыта; как осмысливались мужские и женские практики в го-
сударственном идеологическом символизме, в художествен-
ной и Смеховой культуре. Признавая правоту Н. Козловой в
том, что в процессе советской повседневности вынашивались
перемены11, мы попробуем проблематизировать характер этих
перемен и их гендерную составляющую. Мы попытаемся ра-
зобраться, почему все-таки Она была названа «мещанкой», а
Он — всего лишь «бездуховным обывателем», и были ли другие
8 Крам М. Повседневность как предмет исторического исследова-
ния // История повседневности: Сборник научных работ. СПб., 2003.
С. 12.
9 Лотман ЮМ. Поэтика бытового поведения в русской культуре
XVIII века // Избранные статьи. Таллин, 1992. Т. 1. С. 249.
10 Логично было бы включить в эту цепочку потребностей и по-
требность в жилище, однако гендерные аспекты решения «квартирно-
го вопроса» достойны отдельного аналитического материала.
11 Козлова Н. Указ. соч. С. 407.
654
варианты проявления Ее и Его в стратегиях выживания и прак-
тиках обеспечения жизнедеятельности семьи.
Источниковая база наших рассуждений включает докумен-
ты и материалы как официального, так и личного происхож-
дения. И именно на последних будет сделан основной иссле-
довательский акцент. Документы личного происхождения
были не слишком «жалованы» в советской практике хранения
сбора и хранения документов; если, конечно, эго-документы не
были созданы какой-либо «выдающейся личностью». Тем более
мимо «официальных единиц» хранения проходили те матери-
алы, которые были связаны с фиксацией «не выдающегося», а
повседневного опыта. Между тем уникальный советский по-
вседневный опыт был частью жизни разных людей: и тех,
кто был достоин стать «фондообразователем», и тех, кто был
для этой чести слишком обычным. Степени значимости людей
для истории были определены как разные, а вот опыт их ока-
зался одинаковым. Часть наших материалов об обыденной
жизни сохраняется в Центральном государственном архиве
литературы и искусства Украины (г. Киев) и представляет со-
бой переписку, дневники, черновики писателей, художников,
музыкантов. Также центральные украинские архивы хранят
массивы документов под названием «письма и заявления тру-
дящихся и материалы к ним». Это «письма во власть», пример-
но треть которых посвящена описанию разнообразных быто-
вых проблем. Авторами этих писем были разные по возрасту,
полу, национальности и месту проживания люди. Некоторые
письма были анонимными, другие — нет. «Письма трудящих-
ся» фиксируют картины быта эпохи, ее язык, стратегии и так-
тики выживания.
Еще одной важной составляющей частью источниковой
базы являются тексты, созданные в рамках художественно-
интуитивного способа познания мира. Речь идет о произведе-
ниях художественной литературы, кино, живописи, созданных
как в середине 60-х — середине 80-х гг., так и в последующие
десятилетия. Анализ способов создания этих документов, их
655
Е.В. СТЯЖКИНА
соответствие/несоответствие прагматической реальности,
механизмы изо(ото)бражения обыденного опыта, равно как и
механизмы его прочтения в разные периоды, — все это вопро-
сы отдельного исследовательского проекта12. Мы ограничим-
ся только иллюстративными, информативными и, отчасти,
символическими или символообразующими возможностями
этих документов.
Этот же подход мы применим к процессу введения в статью
и материалов устной истории13. Еще одной составляющей на-
шей источниковой базы являются материалы смеховой куль-
туры, созданные как в русле государственной идеологии и
транслируемые от имени общества в юмористических журна-
лах, так и рожденные фольклором (преимущественно город-
ским) и бытовавшие изустно14.
12 И этот проект успешно реализуется в поле гендерных исследова-
ний. Например: Ткач О. Патриархат по-советски, или Большая семья на
большом экране // Гендерные отношения в современной России: ис-
следования 1990-х годов / Под ред. Л.Н. Попковой и И.Н. Тартаковской.
Самара, 2003. С. 294—316.
13 Коллекция материалов устной истории стала результатом препо-
давания курса «-Устная история» для студентов исторического факуль-
тета Донецкого национального университета. Итоговой работой маги-
стров-исследователей является подготовка интервью со старшими
членами семьи. Тема этого интервью формулируется максимально
широко и предполагает фиксацию самоочевидного, обыденного, бы-
тового опыта жизни советских людей. Полагая важным понимание
гендерной разницы как в процессе меморизации, так и в процессе
трансляции персональной истории, мы стараемся учиться «слышать»
прошлое как в женских, так и в мужских голосах. Коллекция насчи-
тывает 138 историй, из которых две трети рассказаны людьми 30—
60-х гг. рождения. Несмотря на то что локальный фокус историй скон-
центрирован на Украине, география историй в целом является более
широкой и включает различные республики СССР, различные населен-
ные пункты (большие и малые города, поселки городского типа, села).
14 Следует уточнить, что смеховая культура фиксировала частную
жизнь общества в логике патриархального дискурса. Подробнее
об этом: Стяжкина Е. Женщина в пространстве смеховой культуры
Украины во второй половине XX века // Иной взгляд. Междисципли-
656
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Период онтологической безопасности15
Историки, что занимаются изучением советского общества
середины 60-х — середины 80-х гг., называют его обществом
городским, имея в виду прежде всего рост городов и городско-
го населения, повсеместное распространение городской куль-
туры и охват ею широких слоев населения страны, кардиналь-
ные сдвиги в занятости и изменение социальной структуры
общества16. Социальные параметры жизни в этот период тра-
диционно задавались директивами и планами пятилеток17.
И, как отмечают Е. Ярская-Смирнова, П. Романов и Н. Лебина,
«основной вектор социально политического развития, направ-
ленный на создание универсальной системы доступа к обще-
ственным благам был не только сохранен, но и упрочен»18.
Исследователи делают вывод о том, что в первое десятилетие
этого периода наблюдался подъем жизненного уровня, рост
нарный альманах гендерных исследований / Гл. ред. И.Р. Чикалова.
Минск, 2002. С. 29-35.
15 Термин Н.Н. Козловой.
16 Так, в 1939 г. руководители различных уровней и рангов состав-
ляли 2,5%, в 1979 г. — 6,2%; служащие и интеллигенция в 1939 г. — 14,1%,
в 1979 — 19%; рабочие в 1939 г. — 32,1%, в 1979 г. — 60%; колхозники в
1939 г. - 46,2%, в 1979 г. - 15%.
17 «...Известно, что высшей целью экономической политики Комму-
нистической партии является наиболее полное удовлетворение мате-
риальных и культурных потребностей народа. Эта ленинская линия,
которую наша партия последовательно проводит, получила свое яркое
выражение в утвержденных съездом Директивах по девятому пятилет-
нему плану» // Претворим в жизнь исторические решения XXIV съез-
да КПСС. Встреча избирателей с А.Н. Косыгиным // Комсомольская
правда. 1971. 10 июня. С. 1. «Полное удовлетворение» — обязательная
фраза, которая кочевала из выступлений в выступление и со временем
превратилась в прецедентную фразу советского языка.
18Ярская-СмирноваЕ,Романов П,ЛебинаН. Стабильность или стаг-
нация, 1964—1985 // Советская социальная политика. Сцена и действу-
ющие лица 1940—1985 гг. М., 2008. С. 20.
657
Е.В. СТЯЖКИНА
доходов населения, чему в немалой степени способствовали
высокие цены на энергоносители19.
«К гарантированным доходам и ценам советские люди
1970-х привыкли настолько, что даже не задумывались о них
как о завоевании социализма, — пишет И. Утехин в работе
«Особенности неуклонного роста в условиях зрелости*. —
Установленные государством цены не менялись, действитель-
но, многие годы: килограмм замороженной говядины стоил
2 рубля, буханка ржаного хлеба — 14 копеек, килограмм саха-
ра — 90 копеек (равно как и десяток яиц; впрочем, “диетиче-
ские” яйца обошлись бы в 1 рубль 30 копеек), килограмм сли-
вочного масла — 3 рубля 60 копеек, литр молока — 28 копеек,
килограмм вареной колбасы “Докторская” — 2 рубля 30 копеек,
пол-литровая бутылка водки — 4 рубля 12 копеек, кружка пи-
ва — 22 копейки (по некоторым данным, на алкогольные на-
питки в среднем в СССР уходило порядка 6—7% семейного
бюджета), поездка на метро — 5 копеек (на трамвае — 3 ко-
пейки), пачка болгарских сигарет — 35 копеек, килограмм кар-
тофеля — 10 копеек, газета “Известия” — 3 копейки, тонкая
школьная тетрадка (12 листов) — 2 копейки, 1 киловатт-час
электроэнергии — 2 копейки, коробок спичек или стакан гази-
рованной воды без сиропа из автомата — 1 копейку. Школьный
завтрак для нескольких поколений стоил 16 копеек, а мороже-
ное — 11 копеек. Билет в кино — от 20 до 40 копеек»20.
'ч Ярская^Смиргнова Е^ Романов П,Лебина Н. Стабильность или стаг-
нация, 1964—1985 //Советская социальная политика. Сцена и действу-
ющие лица 1940—1985 гг. М., 2008. С. 20.
20 Утехин И. Особенности неуклонного роста в условиях зрело-
сти // Неприкосновенный запас. 2007. № 4 (54). Здесь цит. по элект-
ронной версии: http://magazines.russ.ru/nz/2007/54/ut7.html. О ценах,
приведенных И. Утехиным, можно поспорить. Несмотря на стабиль-
ность, цены, вероятно, разнились в зависимости от регионов. Так,
респонденты, жившие в этот период на Украине, называют несколь-
ко иные (хотя и абсолютно сопоставимые цены на указанные про-
дукты и услуги: литр молока 44 коп., колбаса вареная — 2 р. 60 коп. —
2 р. 80 коп., мороженое фруктовое (на развес) — 7 коп., самый деше-
вый (детский) билет в кино — 10 коп.).
658
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Однако, как замечают А. Соколов и В. Тяжельникова, «забота
о “повышении благосостояния народа” с середины 1960-х го-
дов приобрела весьма уродливую форму, которая выражалась
в повышении денежных доходов населения, достижении “со-
циальной однородности общества” через искусственное “под-
тягивание” низкооплачиваемых слоев к среднему уровню зара-
ботной платы»21. В результате довольно значительные слои
населения обрели некоторый достаток. Но достаток этот было
трудно конвертировать в необходимые товары и продукты. Их
попросту не было в системе государственной торговли. Уже в
конце 1960-х гг. в большинстве городов были введены карточ-
ки на мясо, масло, колбасные изделия. Внешнее товарное бла-
гополучие сопровождало жизнь столиц и тех городов, которые
снабжались по первой категории. Но и здесь с прилавков ма-
газинов постепенно исчезали продукты питания и промыш-
ленные товары, перешедшие в раздел так называемых «дефи-
цитов». «В большинстве городов СССР, в отличие от Москвы и
Ленинграда, мясо и колбаса практически не появлялись на
прилавках магазинов. Ели что-то другое. Почти половину кало-
рий рациона позднесоветских граждан давали хлеб и карто-
фель, а мясо и рыба — около 8%. При этом около 60% семейно-
го бюджета уходило на питание, а еще на питание уходило
немало жизни и здоровья граждан, стоявших за продуктами в
очередях», — отмечает И. Утехин22.
Отсутствие продуктов питания в магазинах приводило
к росту цены на них в системе рыночной торговли. В 1970 г.
они превышали государственные цены примерно на 70%, а в
21 Соколов АК, Тяжельников В.С. Курс советской истории, 1941 —
1991. М.: Высш, шк., 1999. 415 с. Здесь цит. по электронной версии:
http.-//window.edu.ru/window_catalog/files/г42 219/glava4_3.htm. Пока-
зательный пример «подтягивания»: если в конце 50-х гг. инженерно-
технические работники в конце 50-х гг. в целом получали на 70%
больше, чем рабочие, то к середине 80-х гг. разрыв составил лишь
10% // Барсенков АС., Вдовин АИ. История России. 1917—2004: Учеб-
ное пособие для студентов вузов. М., 2005. С. 535.
22 Утехин И. Указ. соч.
659
Е.В. СТЯЖКИНА
1985 г. — более чем на 16О%2'. Следует признать, что проблемы
с продовольствием были частью «жалобного потока» писем в
центральные органы власти и центральные газеты. Так, среди
писем и заявлений трудящихся Украины, направленных в ад-
рес ЦК КПСС, ЦК КПУ, газету «Правда» в 50-х гг., жалобы на
проблемы с продовольствием и снабжением составляли При-
мерно 12,1% от общего числа писем, в 60-х гг. — таких писем
было 3,4%, в 70-х — 0,02%, в 80-х — 0, 8%23 24.
Уменьшение числа жалоб на проблемы с продовольствием
свидетельствует не о том, что эти проблемы исчезли и государ-
ство наладило снабжение. Напротив, проблемы нарастали,
приобретая системный характер. Просто население «исключи-
ло» государство из «решения задачи». Абсолютному большин-
ству граждан стало ясно, что в «боях за еду и одежду» нужно
полагаться на иные механизмы и формы, на те системы, кото-
рые не зависят от государства и/или не контролируются им25.
Организация добычи пищи и промышленных товаров сдви-
нулась «в тень», туда, где создавались новые «структуры до-
верия»26.- «блат», «знакомства», «натуральный обмен», «черные
деньги», система репетиторских, врачебных, маклерских,
коммунальных, иных услуг. По различным оценкам, к середи-
не 80-х гг. в теневой экономике было занято 15 млн чел., ее
23 Новейшая история России. 1914—2008: Учебное пособие / Под
ред. М.В. Ходякова. М., 2008. С. 422.
24 Стяжкта ОВ. «Продовольч! скарги» ж!нок Укра1ни як гальгасний
вим!р повсякденного буття у 50—90-Ti рр. XX ст. / Гол. ред. П.В. Доб-
ров // 1сторичн1 i полполопчн! дослщження. Донецьк. 2004. № 1 (19).
С. 97.
25 Те сферы, где роль государства в решении проблемы призна-
валась обществом определяющей, оставались пространствами «жа-
лобных потоков». Так, количество жалоб трудящихся на жилищные
условия на протяжении всего изучаемого периода оставалось су-
щественным: в 60-х гг. их количество составляло 34,1%, в 70-х — 33%,
в 80-х — 25,9% (Стяжкта ОВ. Указ. соч. С. 98).
26 ХоскингДж. Структуры доверия в последние десятилетия Совет-
ского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. Режим доступа:
http://magazines.russ.ru/nz/2007/54/ho5.html
660
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
объемы оценивались в 80 млрд руб.27 Создание этих новых
структур, как и участие в них, не было простой вещью: ситуа-
ция с самоснабжением развивалась в сценариях моральной
травмы, опасного приключения и даже преступления. Несмот-
ря на это, наиболее характерной чертой повседневной жизни
данного периода историки называют «потребительскуюрево-
люцию». Причины ее лежали не только в плоскости постоян-
ного роста заработной платы, быстрых темпов урбанизации и
«провозглашения курса на удовлетворение растущих потреб-
ностей». Причины ее носили, в том числе, и антропологиче-
ские характеристики. Изменялись не только исторические об-
стоятельства и государственные лозунги, менялись люди.
«Впервые за послевоенные годы жизнь складывалась спо-
койно и уже не так бедно, как прежде», — отмечают А Соколов
и В. Тяжельникова28. Н. Козлова рассматривает это «спокой-
ствие» через призму более высокой степени онтологической
безопасности29. С. Кара-Мурза обращает внимание на тот факт,
что основную активную часть общества в исследуемый пери-
од «стали составлять те, кто родился в 30—40-е годы. Это было
принципиально новое для СССР поколение, во многих смыс-
лах уникальное для всего мира. Это были люди, не только не
испытавшие сами, но даже не видевшие зрелища массовых
социальных страданий. Капиталистический Запад — “обще-
ство двух третей”. Страдания бедной трети очень наглядны и
сплачивают “средний класс”. В этом смысле Запад поддержи-
вает коллективную память о социальных страданиях, а СССР
70-х годов эту память утратил. Молодежь уже не верила, что
такие страдания вообще существуют»30.
27 Барсенков АС., Вдовин АИ. Указ. соч. С. 535.
28 Соколов АН, Тяжелъникова В.С. Указ. соч.
29 Козлова НН. Указ. соч. С. 407.
30 Кара-Мурза СК. Советский проект и крах СССР // Альманах «Во-
сток». 2004. № 11. Режим доступа: http://www.sltuation.ru/app/j_art_
672.htm
661
Е.В. СТЯЖКИНА
Период, именуемый застоем, стал временем появления и
проявления личного, персонального. «Большие лозунги» и кол-
лективные походы за «счастьем для всех» сменились попыткой
создать если не счастье, то хотя бы уют, комфорт и безопас-
ность для себя.
Не мировая революция, не победа добра над злом, а продо-
вольственное снабжение, цены и жилищный вопрос стали
главным источником беспокойства и основным простран-
ством побед и свершений.
О. Гурова в работе «Идеология потребления в советском
обществе» оценивает «потребительскую революцию» в терми-
нах «сделки»: «С конца 1960-х по 1970-е годы, в период прав-
ления Л. Брежнева, государство заключило со средним классом
так называемую “маленькую сделку”. “Маленькой” сделка была
названа в противопоставление “большой сделке”, под которой
Вера Данэм понимала соглашение власти и среднего класса в
1930-е годы. В 1970-е годы суть соглашения состояла в том,
чтобы сохранять стабильность и устойчивость режима за счет
поддержки среднего класса и номенклатуры. Это касалось
дифференциации заработной платы, легитимации элиты и
терпимости по отношению к теневой экономике и нефор-
мальным экономическим практикам. В контексте данной сдел-
ки и стабилизации жизни существовали двойные стандарты по
отношению к вещам. С одной стороны, в официальном дис-
курсе функционировала идея “развеществления”... С другой
стороны, в речи на XXV съезде партии Брежнев констатировал
рост производства потребительских товаров и соответству-
ющий рост идеологического, этического и культурного созна-
ния людей. Это заявление стало свидетельством легитимации
вещей, поскольку снимало с них негативные коннотации»31.
Повседневные практики добычи еды, одежды, организации
быта, без всякого сомнения, были частью легитимации этой
сделки.
31 Гурова ОЮ. Идеология потребления в советском обществе //
Социологический журнал. 2005. № 4 // Режим доступа: http://www.
socjournal.ru/article/669
662
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Гендерные особенности «маленькой сделки»
Участниками «маленькой сделки» были и женщины и муж-
чины. Но по неписаному соглашению они получили разные
полномочия и разные функции в пространстве ее, сделки, ре-
ализации. Государство, выступавшее «инициатором» соглаше-
ния, в качестве «исполнителя» выбрало женщин,- мужчины же
получили в свое распоряжение целый ряд «секретных прото-
колов»32, и иногда — функции субподрядчиков. «Советская
гендерная политика была направлена именно на женщин, как
на особую категорию граждан, гораздо реже как особая кате-
гория рассматривались мужчины», — отмечают А. Темкина и
А. Роткирх33.
Истоки такого распределения ролей лежали в социальной
политике Советского государства и особенностях демографи-
ческого развития страны. Ощутимый дефицит мужчин был
следствием и политических репрессий, и человеческих потерь
в годы Великой Отечественной войны. Фундамент гендерных
особенностей «маленькой сделки», вероятно, был заложен еще
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г.
Этот законодательный акт, с одной стороны, содержал широ-
кие социальные гарантии матерям: с другой — жестко регла-
ментировал брачное поведение, процедуру разводов и вводил
статус «внебрачных детей». Указ аннулировал какую-либо пра-
32 Это отразилось, например, в особенностях восприятия и воспо-
минаний о советской повседневности. Так, в целом мужчины вспоми-
нают советскую повседневность как «хорошее время, когда в магази-
нах все было. И на столах все было. Особенно в праздники. И продукты
были качественнее, и одежда была такая, что ее носишь-носишь, уже
пять лет туфли носишь, а они все целые, все как новые»: Олег Б., 57 лет,
водитель, образование среднее техническое, г. Доброполье // Запись
сделана Ириной Григорьевой 03.05.2008. Беседа длилась 58 мин. — Из
коллекции автора.
33 Темкина А., Роткирх А. Советские гендерные контракты и их
трансформация в современной России // Социологические исследо-
вания. 2002. № 11. С. 14.
663
Е.В. СТЯЖКИНА
вовую связь внебрачного ребенка с отцом и отменил правило,
по которому мать могла обращаться в суд для установления
отцовства и назначения алиментов. Желание отца признать
ребенка не рассматривалось как достаточное основание для
узаконивания новорожденного. При этом государство брало
на себя функцию выплат алиментов, и одинокие матери полу-
чали такую же помощь, как и те, что состояли в браке.
Законодательство 1944—1945 гг. продолжило стратегию
переноса ответственности за семью и детей с мужчин-отцов на
женщин-матерей и государство. Мужчина и женщина все боль-
ше связывались семейными узами не столько друг с другом,
сколько с государством, которое выполняло роль патриарха;
при этом связь женщины с государством оказывалась и более
прочной и более прогнозируемой, чем семейные узы с мужчи-
ной. Указ 1944 г. в определенной мере легитимировал усиление
женской власти в семье и в повседневных практиках. Исклю-
чительная ответственность за внебрачных детей имела обрат-
ную сторону — право. Право на внебрачных детей. Право на
внебрачные сексуальные связи. Получая колоссальную тяжесть
сложного морального и жизненного выбора, женщины СССР
получили искривленное, гендерно не сбалансированное, но
право. И это право было подкреплено значительными соци-
альными гарантиями. С одной стороны, женщина как будто
вступала в брак с государством, которое обязывалось содер-
жать ее и ее детей. С другой — женщина получала суррогатную,
но чрезвычайную (в историческом сравнении) семейную сво-
боду; такую, которая раньше принадлежала исключительно
мужчинам и которую женщина почти никогда не могла реали-
зовать или использовать себе во благо. Разумеется, такой шаг
относительно женщин государство сделало, не имея в виду все
перечисленные выше последствия. Предполагался иной ре-
зультат: повышение рождаемости, выравнивание демогра-
фического баланса. Легитимация женской власти была «по-
бочным эффектом», скорее навязанной, чем завоеванной прак-
тикой, но женщины использовали ее механизмы в полной
664
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
мере. Так, по данным А. Харчева, в 1945 г. количество одиноких
матерей составляло 281,7 тыс. человек, в 1957 г. их было
3312 тыс., в I960 г. — 2688 тыс.34
Несмотря на то что постепенно и поэтапно в течение
1954—1968 гг. происходила отмена норм Указа 1944 г. в час-
ти узаконенной безотцовщины, упрощения процедуры разво-
да, разрешения вписывать в метрику имя внебрачного отца
и т.п., контроль над социальным полем рождения детей
и семейных практик оставался делегированным женщине.
П. Романов, Е. Цыглакова, Е. Ярская-Смирнова отмечают «Для
российской семьи 1960—1980-х гг. уже были характерны вы-
сокий уровень разводов, внебрачная рождаемость и ухудше-
ние условий социализации детей... Сильная модель кормиль-
ца была давно утрачена, и государство стремилось создать
условия для распространения слабой модели семьи, когда ее
благополучие не зависит от числа супругов, а женщина может
вести автономное домохозяйство»35.
Эта модель активно поддерживалась средствами худо-
жественной литературы и киноискусства. Так, в 1966 г. 35,6 млн
зрителей посмотрели в кинотеатрах СССР фильм «Женщины»
(реж. П. Любимов). Сюжет картины — очень показательный.
Это история трех женщин, судьбы которых разрушила война.
У старшей, Екатерины, директора фабрики, война забрала
мужа, сделав ее молодой вдовой с маленьким сыном на руках,
у двух других, младших героинь война забрала отцов. Млад-
шие — Дуська и Аля — сельские девушки, которые приехали в
город искать лучшей жизни. Дуська пытается стать «городской»
и удачно выйти замуж. Ее путь — это путь реализации соб-
ственного представления о красивостях и вольностях город-
ской жизни. Подчиняясь воле любовника, Дуся избавляется от
34 Харчев АГ. Брак и семья в СССР. М., 1979- С. 169.
35 Раманов П., Цыглакова Е, Ярская-Смирнова Е. Мать, работница,
клиентка: социальное гражданство одиноких матерей в России / Под
ред. И. Чикаловой //Женщины в истории: возможность быть увиден-
ными. Минск, 2004. Вып. 3. С. 91.
665
Е В. СТЯЖКИНА
будущего ребенка (и от возможностей иметь детей вообще), но
мужчина не берет ее в жены. Аля в подобной ситуации решает
оставить ребенка, она не стыдится собственного выбора. Судь-
ба Али складывается успешно: она работает на фабрике, опека-
емая старшей героиней — Екатериной, заботится о собствен-
ной матери и ребенке, оставленном на ее попечении. В нее
и влюбляется выросший сын старшей героини Екатерины.
(Сыновья — единственные проявленные мужчины в картине,
они — редкость, ценность и женского, и производственного, и
личностного бытия. Но ценность не самостоятельная, а, напро-
тив, управляемая, вторичная.) Основное напряжение сюжета —
это суровый запрет Екатерины на брак сына с Алей. Это чис-
тое проявление женской власти, которая в фильме неявно обо-
значена и в организации быта и производства, и в решении
трудовых конфликтов36.
Модель семьи со слабым кормильцем была частью гендер-
ного контракта работающей матери37, который, сложившись в
целом в 30-х гг.38, сохранялся на протяжении всего советского
периода. Женская занятость составляла 92% в 1970—1980-х гг,
причем у женщин по сравнению с мужчинами уровень образо-
36 Сюжеты, в которых пространство женской власти начинается с
решения о рождении ребенка и часто не ограничивается только им.
ярко прописаны в значительном количестве картин: «Жизнь прошла
мимо» (1958, реж В. Басов), «Безотцовщина» (1970, реж В. Шамшурин).
«Вылет задерживается» (1974, реж. Л. Марягин), «Сладкая женщина»
(1976, реж В. Фетин), «Москва слезам не верит» (1979, реж. В. Мень-
шов).
37 Здравамыслова Е., Темкина А Гендерная система / Под ред. АА Де-
нисовой // Словарь гендерных терминов. М., 2002.
38 Lapidus G. Sexual Equality in Soviet Policy: A Developmental Per-
spective / Ed. by D. Atkinson, A Dallin and G. Lapidus // Women in Russia
Stanford, Calif, 1977. P. 115—138; Айвазова С. Русские женщины в лаби-
ринте равноправия. Очерки политической теории и истории. Доку-
ментальные материалы. РИК Русанова, 1998; Здравамыслова Е., Тем-
кина А. Советский этакратический гендерный порядок / Отв. ред.
Н.Л. Пушкарева // Социальная история — 2002. Специальный выпуск,
посвященный гендерной истории. М., 2002.
666
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
вания был значительно выше, а заработная плата почти на
треть меньше39. «Опросы показывали», отмечает Дж. Хоскинг
(а для носителей исторической памяти этот факт является са-
моочевидным), что «60—70% работы по дому выполнялось
женщинами. <„.> Типичный день женщины состоял из постоян-
ной беготни из детского сада к переполненному троллейбусу,
затем к метро, потом к месту работы, потом беготни в поисках
продуктов, и вечером — опять к метро, троллейбус, детский сад.
Наконец, вечером она готовила, стирала, штопала, гладила,
укладывала детей в постель»40. Гендерный контракт повседнев-
ной жизни советских женщин А. Темкина и А. Роткирх назы-
вают «теневым». «Данная метафора позволяет подчеркнуть не-
избежное наличие “тени” у работающей матери, а также связь с
частично скрытыми, не запрещенными и не разрешенными
гендерными идентичностями и нормами поведения. Они были
скрыты от репрезентаций или появлялись в недоминирующих
дискурсах позднесоветского времени (кино, художественная
литература)»41, — отмечают исследовательницы42.
39 Айвазова С. Русские женщины в лабиринте равноправия. М., 1998.
С. 82-83.
40 Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917—1991- М., 1991.
С. 409.
41 Эти практики действительно были скрыты в формате домини-
рующего дискурса. Так, на страницах массовых общественно-полити-
ческих изданий повседневные практики как будто и вовсе не существо-
вали: ни для женщин, ни для мужчин. Хотя количество упоминаний
женщин в контексте выполнения семейных обязанностей было значи-
тельно выше, чем упоминаний мужчин. Например, на страницах газе-
ты «Радянська Украша» проявление образа женщины в повседневных
практиках в 1957 г. составляло 4%, в 1967 г. — 7%, в 1977 г. — 9%, в
1987 г. — 14,6%. Для мужчин этот показатель составлял соответствен-
но: 0%, 1%, 2%, 1%. Моделирование пространства повседневности для
женщин осуществлялось посредством участия в «тайных клубах» чита-
тельниц специализированных женских журналов. Подробнее обо всех
этих сюжетах: Стяжкта ОБ. Жшки в icTopii украшсько! культури дру-
ге! половини XX столптя. Донецьк, 2003- С. 173—174.
42 Темкина А, Роткирх А Указ. соч. С. 9-
66 7
Е В. СТЯЖКИНА
«Маленькая сделка» на уровне повседневной жизни форми-
ровала тенденцию исключения мужской ответственности не
только за рождение ребенка, но и за весь спектр проблем, свя-
занных с организацией повседневности. Права и обязанности
женщины распространялись на процессы «добычи пищи и
одежды», на формирование «вкуса», стиля у детей (и у мужа/
мужчины)43), на организацию здорового способа жизни, пра-
вильного поведения, на выбор книг, кино, спектаклей. Со стра-
ниц журналов «Работница», «Крестьянка», «Радяньска жша»,
газет, особенно «Вечерок», настенных календарей44 с женщи-
нами задушевно разговаривали о том, как нужно одеваться,
«украшать жилище», сохранять продукты, готовить; как целесо-
образно расставлять мебель, как «хозяйственно» использовать
предметы, которые отжили свой век (например, как сушить
полиэтиленовые пакеты или хранить лук в порванных ней-
лоновых чулках). Только женщинам адресовались советы
по организации домашней аптечки, сбору и использованию
полезных растений. Согласно системе «дружеских советов»,
пространство женской ответственности расширялось за счет
осуществления «хозяйками» ремонта в квартире, создания
(и длительного хранения) запасов продуктов и т.п45
Одним из последствий «сделки» государства и женщин была
разрешенная бытовая пассивность, одобряемая инфантиль-
ность для мужчин, трактуемая как правильное распределение
43 Сцена выбора галстука из фильма «Любовь и голуби»: «Я бы по-
советовала этот. Хорошо подойдет и к рубашке и к глазам».
44 Настольные календари были ориентированы на человека без
половых отличий.
45 Все эти процессы интересно проанализированы в ряде работ.
Например: ГрадсковаЮ. «Обычная» советская женщина: обзор описа-
ний идентичности. М., 1999; Она же. Дискурс «социального материн-
ства» и повседневные практики социальной работы в 1930— 1950-е го-
ды // Нужда и порядок: история социальной работы в России, XX в.:
Сб. науч. ст. / Под ред. П.В. Романова, ЕР Ярской-Смирновой. Саратов,
2005. С. 298—313; Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека.
М., 1998.
668
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
семейных ролей. Вот как выглядят советы «дочери, которая
только что вышла замуж», опубликованные в журнале «Радянсь-
ка ж!нка»: «Часто мужу бывает безразлично, как решится
тот или иной бытовой вопрос, но сам факт, что с ним сове-
туются, без сомнения, вызовет благодарные чувства. Конеч-
но, и тебе придется, как любой женщине, выполнять домаш-
нюю работу Ты должна быть деликатной и внимательной.
Перед любым поступком подумай: хорошо ли, приятно ли бу-
дет ему, а уже потом — тебеР6.
Еще одним результатом «сделки» стали уже названные «се-
кретные протоколы», в которых хранилась тайна «советской
бытовой неустроенности». В советской и постсоветской худо-
жественной литературе сюжет о мужчине, который не имеет
понятия, откуда в семье берется еда, одежда, даже мебель, явля-
ется вполне обычным. Интересно, что мужчины и женщины
по-разному жаловались в центральные органы власти на недо-
статки снабжения, проблемы с «квартирным вопросом». Общая
интонация женских писем — усталость, отчаяние, желание с
кем-то поделиться трудностями в надежде, что они будут раз-
решены. Женские письма — детальны, в них — цены, названия
продуктов и магазинов, из которых они исчезли. Общая инто-
нация мужских писем — удивление. Не исключено, что речь
идет о «языковых играх» и мужчины точнее, лучше знают, как
правильно «разговаривать с государством». Но удивление и
возмущение все-таки кажутся неподдельными: «В городе
наблюдаются (!!! — Лет.) очереди. Нет сомнений, что это —
результат действий вражеской руки, которую необходимо
найти и отсечь!» (1975 г.)46 47; «Погодныеусловия в этом году со-
здали много трудностей в сельском хозяйстве, и в этой связи
46 Купрш О. Доньщ, яка щойно вийшла зам!ж // Радянська ж!нка.
1985. № 1. С. 24. (Перевод автора^
47 Сводки писем, поступивших в МИД СССР и редакцию газеты
«Правда» в 1975 г.: Письмо Рахманина С.Г Днепропетровск //Централь-
ный государственный архив общественных организаций Украины (да-
лее — ЦГАОО Украины). Ф. 1. Оп. 41. Д 337. Л. 7.
669
Е.В. СТЯЖКИНА
распространяется паника. Все это не без вражеской пропа-
ганды. Некоторые, особенно женщины (!!! — Авт.) поддаются
этой пропаганде и скуповывают в магазинах все, что попа-
ло, особенно мучные изделия и крупы, а также мясные консер-
вы и овощи и т.п.» (1976г.)48. В результате «сделки» мужчина как
будто перестает быть субъектом повседневной жизни. »
Квинтэссенция отсутствия мужчины как субъекта повсе-
дневной жизни — это сюжет романа О. Славниковой «Бес-
смертный»49. Советский Союз развалился, социалистическое
общество ушло в историю, а вокруг послеинсультного лежаче-
го больного — ветерана войны Алексея Афанасьевича Харито-
нова — его домашние во главе с женой разыгрывают спектакль.
Цель его — не дать главному герою узнать, что страны больше
нет. И спектакль удается именно потому, что мужчина (и герой
книги, и тот, без которого заключались «маленькие сделки»)
был ориентирован на глобальное присутствие в социуме и на
полное (часто, но не всегда) отсутствие в подробностях по-
вседневной жизни.
Кризис позднесоветской маскулинности рассматривается
многими исследователями как результат повседневного ген-
дерного контракта: «Рядом с советской Женщиной советский
мужчина оказывался зависимым, подавленным и манипулиру-
емым, те. депривированным. Советские матери и жены — это
представители сильной позиции... Власть женщины рассмат-
ривалась как угроза истинной мужественности. Женщины-
матери и жены — объявлялись ответственными за неосуще-
ствленную маскулинность», — отмечают Е. Здравомыслова и
А. Темкина50.
48 Докладные записки общего отдела ЦК КПУ о письмах трудящих-
ся, поступивших в ЦК КПУ, Президиум Верховного Совета Украины,
Совет Министров, Укрсовпроф в 1976 году и по другим вопросам //
ЦГАОО Украины. Ф. 1. Оп. 25. Д. 1387. Л. 1.38.
49 Славникова О. Бессмертный. М.: Вагриус, 2007. 272 с.
50 Здравомыслова £, Темкина А. Кризис маскулинности в позднесо-
ветском дискурсе // Режим доступа: http://www.owl.ru/win/books/
articles/tz_m.htm
670
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Однако следует отметить, что гендерная идеология на про-
тяжении изучаемого периода менялась, а разрыв между ней и
реальными практиками повседневной жизни становился все
более ощутимым. Кроме того, всегда существовали такие стра-
тегии и тактики выживания, которые противоречили не толь-
ко государственной идеологии, но и всем форматам «контрак-
тов» и «сделок». «Его жена работала, и потихоньку он стал
заниматься домашним хозяйством: сначала просто ходил в
магазин, потом начал стирать, дальше — больше... Потом
дядя Миша начал мыть окна и стирать шторы, его жопа
красовалась на подоконнике, имужики во дворе показывали на
него пальцем...^1 «Люди едут оттуда, где нет, туда, где есть.
Закупают, везут. Берут в огромных количествах. Меня пора-
зил, например, старик в валенках, обшарпанной шапке, явно
не миллионер, но весь обвешанный кольцами колбасР1. «Совет-
ская медицина была бесплатной, пришлось заняться частной
практикой. После работы ездил по вызовам. Рабочий день кон-
чался не в четыре, как раньше, а в восемь или в десять. Кова-
лев входил в дом ватный от усталости...»^ «А строился я всю
жизнь. Сначала построил дом, где родители были, потом уже
себе — отдельный. Все сам, все строил сам. Жена своими де-
лами занималась. И детям построил... еще успел до этого
всего...»51 52 53 54
Невсеобщность теневого гендерного контракта представ-
ляется очевидной. Так, иные формы повседневности проду-
цировались в сельской жизни (хотя и сельская повседнев-
ность тяготела к созданию «городского стиля). Иной способ
освоения бытовых проблем репрезентировался в практиках
51 Зеленогорский В. Дядя Миша Левин // Шгагрин: маленькие пове-
сти для мобильных телефонов. М., 2010. С. 238.
52 Грекова И. Перелом. М., 2002. С. 181.
53 Токарева В. Можно и нельзя // Дерево на крыше: Сб. М., 2009-
С. 206.
54 Григорий И., 76 лет, шахтер, ныне пенсионер // Запись сделана
21.10.2009. Беседа длилась 2 часа 15 мин. — Из коллекции автора.
671
Е.В. СТЯЖКИНА
жизни номенклатуры55. Можно констатировать, что женщины
(жёны и матери высокооплачиваемых рабочих-шахтеров, хо-
рошо оплачиваемых специалистов, представителей научной
и художественной элиты) реализовывали несколько иные, от-
личные от классической «сделки» сценарии бытия. Кроме
того, не все женщины и мужчины состояли в браке, иг/ели
детей. Теневой гендерный контракт по-разному действовал
для разных возрастных групп. Неодинаковость, невсеобщ-
ность житейских практик задавалась и национальными пара-
метрами56.
Теневой контракт работающей матери сосуществовал, по
меткому замечанию И. Тартаковской57, с нелегитимным муж-
ским контрактом «шикарного мужчины с деньгами неясного
происхождения».
Теневой гендерный контракт повседневных практик все
больше и больше отдалялся от государственного дискурса, об-
ретая непреднамеренные социальные последствия. Но именно
он был как пространством «сделки», так и полем трансформа-
ции повседневных практик, полем появления «пилотных со-
циальных групп», которые сыграли значительную роль в пере-
смотре условий «маленького договора».
55 «После смерти отца (секретаря райкома. — Авт?) мама совер-
шенно потерялась в жизни. Она даже не знала, где покупают колба-
су, которую мы все время ели» // Ирина П., 45 лет, менеджер банка,
г. Харьков. Запись сделана 11.11.2008. Беседа длилась 1 час 23 мин. — Из
коллекции автора.
56 «У нас папа — грузин. У нас в доме всегда все было только с рын-
ка, всякая еда. И одевались мы хорошо, богато одевались. Папа еще
маму сильно ревновал, чтобы она лишний раз одна из дома не выхо-
дила. Все привозил, приносил сам» // Екатерина, 42 года, домохозяйка,
г. Днепропетровск. Запись сделана 12.07.2002. Беседа длилась 1 час
25 мин. — Из коллекции автора.
57 Тартаковская И. Социология пола и семьи. Самара: Международ-
ный институт «Открытое общество». 1997. С. 59—61. Здесь цит. по: Тем-
кина А., Роткирх А. Указ. соч. С. 15.
672
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
«„.Особенно замечательно ей удавались
нужные знакомства»58
Проблема «где и как достать» продукты — ключевая, но со-
вершенно обыденная в истории женской повседневности.
«Недостаток продуктов питания, — обращает внимание Н. Коз-
лова, — превращается в риторическую фигуру». В женских жа-
лобах во власть этот недостаток болезненно фиксируется, но
не ведет к конструктивным или деструктивным требованиям.
Женщины пишут во власть так, как пишут друг другу, как пишут
родственникам или знакомым. Гражданка Иванова из Севасто-
поля сообщает в ЦК КПУ(1975 г): <-В магазинах из продажи
исчезли рис, гречка, мука белая, молоко сгущенное, кофе, какое,
некоторые сорта колбасы, рыба. Нет яблок Картошка, какая
в прошлом, году была 12 коп., теперь 25- Народ берет все на-
расхват, запасается^9. Гражданка Литвинчук из Ужгорода
(1976 г.).- «В магазинах нет сахара, горожане давно не видели
селедки, особенно плохо с торговлей овощами. Уже второй
месяц в продаже отсутствуют лук, морковь, чеснок, не всегда
бывает картофель*60. А вот что пишут в личной переписке
героини книги Н.Н. Козловой «Советские люди: сцены из исто-
рии»: из Липецка в Смоленск «тут даже паника была: рас-
хватали в магазинах крупу, сахар, макароны и даже соль и
спички. Плохо было несколько дней с хлебом, но сейчас нала-
живается все* (1972 г); из Смоленска в Новороссийск «снаб-
58 Трифонов Ю. Обмен. Режим доступа: http://www.libbooks.ru/
bookbox_91347.html
59 Докладные записки общего отдела ЦК КПУ о письмах трудящих-
ся, поступивших в ЦК КПУ, Президиум Верховного Совета Украины,
Совет Министров, Укрсовпроф в 1975 году и по другим вопросам //
ЦГАОО Украины. Ф. 1. Оп. 25. Д. 1315. Л. 138.
60 Докладные записки общего отдела ЦК КПУ о письмах трудящих-
ся, поступивших в ЦК КПУ, Президиум Верховного Совета Украины,
Совет Министров, Укрсовпроф в 1976 году и по другим вопросам //
ЦГАОО Украины. Ф. 1. Оп. 25. Д. 1387. Л. 111.
673
Е.В. СТЯЖКИНА
женив по-прежнему плохое. Кроме молочных продуктов ниче-
го нет... Днем еще что-то бывает в продаже, вечером пусто»
(1982 г.)61.
«Заботообязанные» советские женщины в целом получали
одинаковые условия задачи: купить, добыть, принести, приго-
товить, подать...
Решения ее кажутся ситуативными и очень вариативными.
В каждом конкретном случае они наполнены разными челове-
ческими отношениями, но опыт освоения повседневности
оказывается повторяющимся, схожим, типичным. И это озна-
чает, что в пространстве обыденной жизни формировались
правила и нормы, не регулируемые государством и функцио-
нирующие вне правового и вне идеологического поля совет-
ской системы. Вероятно, не будет преувеличением предполо-
жить, что в возникновении этих новых правил, иных способов
гражданской активности, «компенсирующих действий со-
циальных агентов (действий, повторяемых миллионы раз!)»62
ключевую роль сыграли женщины — работающие матери.
Самая простая (на первый взгляд) практика добычи еды и
одежды — это купить необходимое в магазине. Сегодняшний
взгляд на проблему подсказывает вариант: купить продукты на
неделю, купить необходимую одежду на сезон. В советских
реалиях купить необходимое было непросто. По мановению
некоей обезличенной и малологичной силы из продажи про-
падали одни товары и появлялись (ненадолго, неожиданно, а
потому для этого появления был придуман глагол «выбрасыва-
лись») другие. Поход в магазин с четким списком продуктов/
товаров был невозможен. И. Утехин называет процесс закупок
«эвристическим приключением»: покупалось не то, что нужно
было, а то, что дают.
Еще один немаловажный фактор, который делал поход в
магазин ежедневной (а не еженедельной) практикой, заклю-
чался в традициях питания, способах хранения продуктов, а
61 Козлова НН. Указ. соч. С. 412—413.
62 Там же. С. 414-
674
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
также в нормировании «отпуска» товаров в одни руки. С одной
стороны, «хорошей хозяйке» не к лицу было хранить неделя-
ми замороженное мясо, да и собственно морозильные камеры
в холодильниках были небольшими. С другой стороны, в со-
ветских магазинах существовала практика «два комплекта в
одни руки не давать». Эти «два комплекта» — фигура речи, ко-
торая в процессе покупки приобретала разнообразные реаль-
ные очертания. В одни руки можно было «не давать» больше
двух (одного, двухсот граммов — вариантов было много) кило-
граммов мяса, колбасы, сосисок, масла.
«Нормы отпуска» варьировались в зависимости от спроса
на товар, длины очереди, возможностей его хранения. Эта
практика считалась в целом одобряемой, потому что «препят-
ствовала спекуляциям». Но она же препятствовала и возможно-
сти ограничить время пребывания в магазине, скажем, одним
походом в неделю.
«Брать, что дают», а не то, что нужно6’, можно было в обе-
денный перерыв: (сцена из «Служебного романа»: лифт, со-
трудники возвращаются с обеденного перерыва: «Шурочка из
бухгалтерии: “А где гуся брали?” / Ольга Рыжова: “Там уже их
нет...”»63 64 65), а также после работы: «Занимательную картину
можно было наблюдать в начале шестого вечера. У проходной
в фойе клубилась огромная толпа сотрудников, сотни чело-
век, преимущественно советские женщины. Они ждали, когда
начнут выпускать и можно будет бежать по магазинам»66.
Следует признать, что для сотрудниц некоторых советских
учреждений поход в магазин был возможен и в рабочее время.
Кроме того, собственно рабочее время женщины-служащие
старались использовать с максимальной выгодой «для дома,
63 Варианты описания этой практики: «напасть на товар», «взять по
случаю», «схватить».
64 Служебный роман (реж. Э. Рязанов, 1977 г.) // Русские субтитры
http://subtitry.ru/subtitles/49285396/
65 ЖЖ «Пионер» // http://pioneer-lj.livejournal.com/545506.html.
2004.11.24.
675
Е.В. СТЯЖКИНА
для семьи»: на рисунке в журнале «Перець»66 изображен боль-
шой кабинет, в котором за столами сидят разные женщины,
они разговаривают по телефону, читают романы, разгадывают
кроссворды, но большинство из них — вяжет. Подпись к рисун-
ку; <-А Клава совсем совесть потеряла: гляди, приперла на ра-
боту вязальную машину». Профессиональная деятельность
женщин высмеивалась и в неофициальной смеховой культуре:
«Американец побывал в советском НИИ, посмотрел на то, чем
там занимаются страдалицы, и сказал — “Леди, я не знал,
что у вас сегодня забастовка”».
«Правила повседневности предполагали и то, что женщина
“приватизирует” профессиональную занятость, используя ее
как ресурс решения домашних проблем», — отмечают А. Тем-
кина и А. Роткирх67. По условиям «сделки» правила стояния в
очереди были важнее больших достижений на работе.
Очередь — это феномен Советской эпохи и предмет от-
дельного анализа. По замечанию В. Николаева, «регулярность
и продолжительность участия в очередях на протяжении не-
> скольких поколений привела к тому, что очередь, по сути, ин-
ституциализировалась, наполнилась устойчивыми правилами
и практиками, в том числе устойчивыми практиками наруше-
ния и обхода правил. Эти правила и практики усваивались со-
ветскими людьми с самого детства как часть оснащения, необ-
ходимого для выживания и успешного функционирования в
советской социальной среде, — усваивались как нечто непроб-
лематичное, само собой разумеющееся, неизбежное»68.
«В магазинах было покупать неудобно. Становиться надо
было сразу в две или даже в три очереди: в кассу и сразу же в
молочный отдел, в хлебный, если очереди были очень длинные,
то можно было успеть и в колбасный. Если что покупать на
66 Гончаров В. Малюнок // Перець. 1978. № 18. С. 4.
67 Темкина А, Роткирх А Указ. соч. С. 10.
68 Николаев В. Советская очередь: прошлое как настоящее // Непри-
косновенный запас. 2005. № 5. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/
nz/2OO5 /43/ni 11 .html
676
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
развес, то получалось неудобно: продавщица могла и не отре-
зать ровно двести граммов, а чек уже не перебьешь. Не поня-
ла, что ли? В кассе выбивался чек, с этим чекам надо идти в
отдел, там даешь чек, берешь молоко или хлеб. Лучше всего
было ходить в магазин с кем-то. Мы с тетей Галей вместе
работали, вместе и ходили. С детьми было тоже удобно. Од-
ного поставишь в кассу, другого — в бакалею, а сама еще в две
очереди. Подходишь к очереди, надо спросить, кто крайний.
И не уходить, пока не займут за тобой. А потом тому, кто за
тобой, уже можно сказать: “Я отойду в молочный на мину-
точку”. Плохо, конечно, было, что иногда и не услышишь... про-
давщица кричит: “за маслом не занимайте”, а ты не знаешь,
тебе это она или тому, кто после подошел... Ветераны, конеч-
но, все брали без очереди. Матери многодетные, ну как в филь-
ме, там, где Гундарева... И Герои Советского Союза. Но вечером
после работы ветеранов было мало, а когда дефицит выбра-
сывали, то много. Мы своего деда тоже в магазин везли, если
дефицит. Но это больших покупок касалось. Не еды... А дед оче-
редей стеснялся. И муж мой тоже не любил стоять...»69 70 Муж-
чины в очереди чувствовали себя неловко, униженно: «Очере-
ди, очереди. Большинство женщин, но немало и мужчин. Те все
норовили протиснуться вперед...»'19
Существовали ситуативные правила «обхода» очереди. Они
были похожи на мини-спектакли, осуществлялись по случаю:
в качестве острой необходимости, а иногда и из «молодецко-
го задора». В определенном смысле «игры с очередью» были
протестными забавами молодых людей и к повседневным, упо-
рядоченным практиками отношения не имели. Системные
правила «обхода» очереди складывались из системы знакомств.
Это могли быть длительные истории личного знакомства про-
давца и покупательницы, долгое время живущих и работа-
ющих «на одной территории». «В ближайшем к домумагази-
69 Наталья Ш., 63 г., техник-чертежник, пенсионерка, г. Донецк //
Запись сделана 09.01.2009. — Из коллекции автора.
70 Грекова И. Перелом. С. 182.
677
Е.В. СТЯЖКИНА
не все были свои. Мы и здоровались с продавщицами, потому
что знали их по сто лет. Тетя Марина в хлебном, тетя Ира,
она не любила быть тетей, просила, чтобы по имени и отче-
ству, но уже не помню... Ира была в молочном отделе. А Рим-
ма стояла на бакалее. Эти все тети мои ровесницы были,
может, и моложе даже... Под настроение могли сказать, что
завезли там сосиски, мол, надо тебе? Если мне было надо, то
я всегда немного переплачивала. Когда стала переплачивать
постоянно, то мне уже все и оставляли. Не спрашивали: надо
или не надо. Предлагали, а я еще выбирала. Такое было...»71 72 Дол-
го поддерживаемые знакомства — способ пассивный, не точ-
ный, а потому не всегда действующий. Активные способы
предполагали умение «найти» своего продавца, в «своем», пусть
даже и не близком к дому / к работе магазине. «Специальное
знакомство» позволяло не стоять в очереди, а брать «из-под
полы», «из-под прилавка», «с черного хода», причем брать не
только товары, но и получать услуги слабенького, но в некото-
рых случаях необходимого советского сервиса: <Я сама прохо-
дила к Виталию без очереди, а кто-то сзади стоял и волно-
вался и иногда требовал жалобную книгу. Тогда я смотрела на
проходящих без очереди снизу вверх, теперь на стоящих в оче-
реди — сверху вниз. Совсем другой ракурс. Вечная история»71.
«Свой продавец», «своя портниха», «свой парикмахер» мог
быть родственником, соседом, но чаще оказывался человеком,
включенным в систему «ты — мне, я — тебе». «Ямногие дефи-
цитные продукты для семьи приобретала по блату. В те годы
существовало такое понятие, и оно было распространено, но
лучше сказать, что это было нормой жизни. У меня была воз-
можность, так как я работала маляром, достать дефицит-
ные стройматериалы: краска, цветная побелка, шпаклевка и
другие. Я договаривалась с продавцами магазинов, и в обмен на
дефицитные продукты я доставала им стройматериалы.
Иногда люди просили, я делала им ремонты квартир, за это
71 Грекова И. Перелом. С. 182.
72 Грекова И. Дамский мастер // Такая жизнь: Сб. М.: ACT, 2009- С. 347.
678
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
я тоже получала оплату и нужные дефицитные связи. Мои
дефицитные нужные связи помогали мне и в вещевом вопро-
се, одеваться самой и одевать детей»7 \
Д. Хоскинг считает, что «блат можно было рассматривать
как своеобразную регрессию к натуральному обмену, вопло-
щавшемуся в форму подарков или бартера, как это было опи-
сано социологом Марселем Моссом»7 * * 74. Но на систему связей,
поддерживающих и нормирующих повседневную жизнь, мож-
но взглянуть и с точки зрения формирования сетей граж-
данской активности, которые смещали акцент значимости со
сферы публичного в сферу приватного. Границы приватной
сферы раздвигались, и она, собственно, становилась уже не
частной историей, но по-настоящему общественной жизнью,
включающей массу социальных агентов, социальных групп.
В этой новой «общественной приватности» формировались
мнения, отношения и новые практики, которые меняли совет-
ское общество. Здесь повышался уровень обыденной компе-
тентности и широко использовались коммуникационные тех-
нологии. Распространение информации о «выброшенных»
товарах, равно как и о «хороших врачах», «профессиональных
репетиторах», «чудесных малярах», происходило мгновенно.
Эффективность технологии «у моей знакомой есть знакомая,
у которой есть подруга, сестра которой....» возросла многократ-
но с появлением телефона. Многие проблемы, связанные с
дефицитом, можно было решать, не выходя из дома: «У нее
(у матери главного героя. — Авт.) было удивительное каче-
ство —решать все вопросы жизни по телефону... По телефо-
ну она добывала лекарства, помидоры, места в детском саду
и так далее»75.
7i Нина К., 70 лет, г. Донецк пенсионерка, маляр // Запись сделана
04.01.2010. М. Сабининой. — Из коллекции автора.
74 Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Совет-
ского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4- Режим доступа:
http://magazines.russ.ru/nz/2007/54/ho5.html
75 Зеленогорский В. Вельветовые штаны // Там же. С. 175.
679
Е.В. СТЯЖКИНА
Организовывая свою и чужую (родственную, дружескую)
повседневную жизнь, женщины «взяли почты и телеграфы»,
расширяя географию горизонтальных сетей. Благодаря невы-
сокой цене на почтовые услуги можно было достаточно сво-
бодно обмениваться «дефицитом», «доставать» и посылать не-
обходимые товары. «Я, может быть, вышлю тебе денег на
некоторые покупки. Вообще мне нужна копирка, этак пачки
четыре-пять. Вообще надо о многом подумать: я дошла до
такого, что кроме летних платьев у меня нет ни одного при-
личного платья»™, «Дорогая Маня! С моим шитьем ты недопо-
няла: ты мне прислала в прошлом году 2 материи. Одну, серую,
шерстяную, я сразу же пошила...»''1 — это письма писательниц
3. Тулуб и Н. Забилы. «Насобирала я денег, насобирала барах-
ла, купила гостинцев всем домой, сложила в посылку, хотела
отправить. А тут переехали на другую станцию. Неизвест-
но, где почта, где что. И задержалась эта посылка. С работы
пришла, а ее нет, ни посылки, ни в посылке... Уже я купила себе
пальто, материала набрала на гостинцы. И пришли с рабо-
ты, а вагон голый» — это устная история девушки из Воронеж-
ской области, что поехала на заработки, на строительство же-
лезной дороги.
«Дефицит» отправляли не только родственникам, но и дру-
зьям и знакомым, бывшим коллегам и соседям.
Городские пространства наполнялись не только чужими,
незнакомыми, враждебными, но и «нужными», хорошими, доб-
рыми людьми, отличными специалистами («которые много не
возьмут), «честными продавцами — не хапугами». Простран-
ство коммуникаций обыденной жизни было женским. «Мещан-
ка» становилась настоящей горожанкой, каковой, собственно,
ей и предписывал быть этот самый обидный ярлык
76 Письма 3. Тулуб брату // Центральный государственный архив
литературы и искусства Украины (ЦГАМЛИ Украины). Ф. 128. Оп. 1.Д. 5.
Л. 31.
77 Письма Н. Забилы к сестре // ЦГАМЛИ Украины. Ф. 702. On. 1.
Д. 220. Л. 457.
680
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
«Женское лицо» повседневных боев за пищу и одежду, за
устройство детей в сады, родственников в больницу определя-
лось не только нормативными предписаниями, но и структу-
рой женской занятости на рынке труда. Наибольший процент
женщин в общей численности рабочих и служащих в середи-
не 80-х гг. был зафиксирован в торговле и общественном пи-
тании — 82%, в охране здоровья, физкультуре и социальном
обеспечении — 81%, в народном образовании — 75%, в культу-
ре — 73%, женщины-инженеры составляли 58%, врачи — 67%,
экономисты — 87%, бухгалтеры — 89%, библиотекари и биб-
лиографы — 91 %78. На этом фоне «знакомства», которые уста-
навливались между женщинами, были вполне логичными.
Однако ставить памятник женщинам, «создавшим город-
скую повседневность», — это поспешное решение и не вполне
точный вывод. Анализ обыденных женских практик фиксиру-
ет тот факт, что многие из них были практиками традицион-
ного общества, практиками крестьянскими и даже архаичны-
ми. «Между голодом, этим фундаментальным, архаичным и
болезненным ощущением отсутствия, и беззаботной, самодо-
вольной сытостью находится “гастрономическая мать” с ее
кулинарным ритуалом, ее пространством власти79, — отмеча-
ет С. Вальчевска. — Убийственная серьезность, с которой жен-
щины относятся к кормлению себя и семьи, возможно, адре-
сует нас к другому, не эмансипационному, а матриархальному
дискурсу, доисторическому или доцивилизационному, в кото-
ром устойчивое поддержание жизни и направленные на до-
стижение этой цели усилия представляются приоритетной
ценностью»80.
Традиционные механизмы крестьянского выживания про-
являлись, например, в создании «запасов». Запасы можно было
78 Женщины в СССР в 1988. Статистические материалы: Москва,
Финансы и Статистика, 1988. С. 14, 16, 19.
79 Валъчевська С. Особиста свобода. Домашшй матр!архат // Неза-
лежний культуролопчний часопис «I». Льв1в, 2000. № 17. С. 38.
80 Там же. С. 41.
681
Е.В. СТЯЖКИНА
сделать из купленных продуктов: «В кулинарном репертуаре
советских низов и не вполне низов почетное место занимают
те продукты, которые можно долго хранить, — пресловутые
тушенка, сгущенка и колбаса-сервелат. В религии повседневно-
сти это предметы культовые»81 82 83. К «культовым», несомненно,
можно отнести спички (они, как правило, не исчезали из про-
дажи, но спичками все равно запасались), мыло (обычное, хо-
зяйственное); крупы (и дефицитная гречка, и доступная в про-
даже манная), макароны, горох, мука, соль, сахар. «Бабушка
всегда готовилась к войне. Запасов питания в виде круп и ма-
карон у нее хватало на два месяца, чтобы вообще не вы-
ходить из дому»*1-. Особые техники — это запасы овощей, в
основном картофеля, на зиму. Счастливые обладатели квартир
с подвалами могли позволить себе привезти из села (от род-
ственников или в качестве натуральной оплаты за «помощь
города селу») или купить несколько мешков картошки на всю
зиму. В подвалах также запасали лук, морковь, свеклу. «Отец
очень ругался, когда мать заставляла его покупать картош-
ку на зиму. Он кричал, что “что-то, а это добро всегда мож-
но купить”.Мать говорила, что в магазине картошка гнилая,
а она знает, где можно взять, чтобы “один в один и розовая”.
Хранили в подвале, часто не съедали, и она там “зацвета-
ла”*^. Если подвалов не было, то все равно — запасали: держа-
ли запасы на балконах, в специальных ящиках, просто в меш-
ке ца кухне.
Иные запасы можно (и хорошей хозяйке — должно!) было
делать в виде «консервации»: соленья, варенья, компотов. Про-
цесс заготовки продуктов был целой серией акций, ориенти-
рованной на природный цикл. Он начинался в июне — с ва-
ренья из клубники — и, не останавливаясь, продолжался до
81 Козлова Н. Указ. соч. С. 415-
82 Елена К., 42 г., учитель, г. Николаев // Запись сделана 23.06.08. —
Из коллекции автора.
83 Игорь Г., 51 год, технолог, г. Мариуполь // Запись сделана
12.10.08. — Из коллекции автора.
682
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
сентября (а в южных районах и до октября), завершаясь кон-
сервацией помидоров и баклажанов. Считалось, что консерва-
ция — это «способ обеспечения витаминами на зиму». Опреде-
ленной «нормы консервации», вероятно, никогда не су-
ществовало, количество тех или иных солений, варений, ком-
потов было ориентировано на уровень урожайности тех или
иных овощей и фруктов. Не только сельские, но и городские
хозяйки компетентно рассуждали о том, что «не уродила виш-
ня, не будет варенья». За зиму семья могла съесть, а могла и не
съесть заготовленные запасы. «Банки» и их содержимое требо-
вали внимания и контроля: «солка» могла «взрываться», ва-
ренье — «засахариться», компоты — забродить.
Секреты «солки» и «консервации» были семейными, рецеп-
ты — разнились. Ими принято было делиться, о вкусовых каче-
ствах новых (не маминых) рецептов принято было беспоко-
иться: «Очень волнуюсь, не оказалось ли варенье из клубники
плохим. Я по ошибке дала тебе банку с прошлогодним. Оно
могло засахариться, так как я варила его не по маминому
рецепту, а по рецепту Панченко, которая мне потом звони-
ла, что ошиблась в рецепте и что я положила больше сахару,
чем надо. Если засахарилось, вылейте варенье в кастрюлю и
добавьте две столовых ложки воды на каждую пол-литровую
банку варенья, поставьте на малый огонь и, помешивая, дай-
те закипеть. И оно снова станет как свежее. За абрикосы и
айву я не беспокоюсь. Они удачные>>м.
Городские практики консервации мало чем отличались от
сельских, но, разумеется, ассортимент заготавливаемых това-
ров в селе (в поселках городского типа, в семьях, что прожи-
вали в «частном секторе») был шире. «В погребе было три де-
ревянные бочки, в которых засаливали помидоры, огурцы и
капусту-пелюстку. В керамической бочке-крынке засаливали
шинкованную капусту. Уже в конце 70-х научились засали-
вать в бочки арбузы и яблоки... Летом спелые фрукты суши-
84 Письма Тулуб З.П. брату // ЦГАМЛИ Украины. Ф. 128. On. 1. Д. 5.
Л. 29.
683
Е.В. СТЯЖКИНА
ли на металлических листах на солнце. Зимой из сушки гото-
вили узвары и кисели. Вишни засыпали в бутылки с узким гор-
лышком, добавляли сироп и закрывали деревянными пробками,
которые замазывали пластилином. Из этого готовили компо-
ты, а вишни использовали для начинки пирожков. Из мелкого
картофеля изготавливали крахмал. Осенью в балках собира-
ли терен, который закрывали и сушили... На огороде выращи-
вали тыкву, и лучшие плоды хранили дома под кроватью. Из
нее зимой готовили кашу, запекали в духовке, пекли пироги»*5.
Впрочем, и городские жители, «вернувшиеся на землю» благо-
даря повсеместной практике выделения шести соток (дачи),
год от года совершенствовали навыки и способы выращива-
ния, заготовки и хранения овощей и фруктов. Горожанки, вне
зависимости от профессии и возраста, «возвращались к нату-
ральному хозяйству»85 86 87. «Помидоры еще не все посажены, — со-
общает в 1973 г. своей сестре писательница Н. Забила, — сего-
дня я привезла “сливки” для посадки»*1.
В этом пространстве псевдонатурального хозяйства дей-
ствовали, по мнению Н. Козловой, принципы моральной эко-
. номики — не эквивалентного обмена, но дара, основанного на
привязанностях и нравственных основаниях. Следует при-
знать, что эти принципы не были «регрессией»88, откатом в
архаику. Они сохранялись как непрерванная традиция. При
этом старшие члены семей обеспечивали младших продукта-
85 Вера В., 71 год, пенсионерка, доярка, зоотехник, пос. Калинов-
ка Попаснянского района Луганской области // Запись сделана
21.12.2009. — Из коллекции автора.
86 В 1985 г. личные подсобные хозяйства давали до 19% картофеля,
8% овощей, 23% фруктов и ягод, до 6% мяса //ВупльнийДонбасудрупй
половин! XX столптя / П1д ред. З.Г. Лихолобово!. Донецьк, 2001. С. 206.
87 Письма Н.Л. Забилы сестре // ЦГАМЛИ Украины. Ф. 702. On. 1.
Д. 208. Л. 441.
88 ХоскингДж. Структуры доверия в последние десятилетия Совет-
ского Союза Ц Неприкосновенный запас. 2007. № 4. Режим доступа:
http://magazines.russ.ru/nz/2007/54/ho5.html
684
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
ми, а младшие — «городским дефицитом». Помощь старших
младшим была, вероятно, системнее и ощутимее, чем обрат-
ный процесс. Можно констатировать также, что в этих новых-
старых практиках проявлялась и традиционная гендерная спе-
циализация. Мужчина (при его наличии) использовался как
источник силы. Особенно важна его роль была в «закатывании
банок» крышками — физически очень трудном процессе,
практически все остальные заботы считались женскими.
Традиционные практики обеспечивали девушкам и женщи-
нам возможность одеваться самим и одевать семью. Было при-
нято «делиться вещами», «брать напрокат» (и в общежитиях, и
в семьях, и даже среди соседей по квартире или по лестничной
площадке это были очень распространенные практики); одеж-
ду принято было передавать от старших к младшим (особенно
детскую). И, главное, одежду принято было шить. Шить из тка-
ней («простые изделия я шила дома сама... Штапельные, на-
пример, или сатиновые»89) или переделывать готовую («преж-
де, чем купить вещь, думали, как ее можно переделать, чтобы
получилось что-то стоящре. Как-то я купила два платья: из
одного сделала кофту под брюки, отрезала большую часть
подола, а другое платье сделала коротким, потом еще раз его
укоротила и стала носить с брюками»90). Шить самим — или
заказывать «у знакомой портнихи» («Основной материально
несущей балкой была Мара. В ней открылся талант: она
шила и брала за шитье большие деньги»91), или в ателье — но
без «знакомства» этот вариант был не очень надежным. 9 * * * * * * * *
S9 Вера В., 71 год, пенсионерка, доярка, зоотехник, пос. Калинов-
ка Попаснянского района Луганской области // Запись сделана
21.12.2009. — Из коллекции автора.
90 Вера К., 57 лет, воспитательница детского сада, г. Доброполье
Донецкой области // Запись сделана К. Кузиной 21.10.05. — Из коллек-
ции автора.
91 ТокареваВ. Первая попытка. Режим доступа: http://lib.aldebaran.ru/
author/tokareva_viktoriya/tokareva_viktoriya_ pervaya_popytka_sbornik/
tokareva_viktoriya_pervaya_popy tka_sbornik_1 .html
685
Е.В. СТЯЖКИНА
Устойчивые традиционные практики продолжали трансли-
роваться на протяжении всего изучаемого периода, но с кон-
ца 70-х гг. их эффективность стала снижаться. Подчеркнем:
стада снижаться эффективность целого ряда женских тра-
диционных практик. «Приблизительно ко второй половине
1970-х годов “участники потребительской революции” обзаве-
лись заветным дефицитом “в первом приближении”: обстави-
ли квартиры “стенками”, холодильниками, телевизорами, укра-
сили коврами и хрусталем. Но жизнь, в отличие от советских
промышленных предприятий группы “Б”, производивших это
“добро”, не стояла на месте»92. Престижное символическое
потребление было переориентировано на «качество», на «лиш-
нее»; началась настоящая охота за всем импортным. Космети-
ка, духи, джинсы, кроссовки, темные очки, кассетные, а затем
и видеомагнитофоны стали определять пространство мечты
советского человека, особенного — молодого.
Пошить, заготовить, переслать «престижное» было трудно.
Находясь внутри паттерна «работающей матери» — практиче-
ски невозможно. «Поле лишнего» требовало от людей не
только широких сетевых коммуникаций, но серьезной мо-
бильности, свободного времени, денежных ресурсов, умения
ориентироваться в тенденциях потребительского рынка, спо-
собности к иному способу жизни, где не традиция и не «счаст-
ливый случай», но целерационадьность, целесообразность и
денежный расчет играли ключевую роль. Женщины продолжа-
ли играть решающую роль в удовлетворении первичных, базо-
вых потребностей семьи. Но иные практики организации
повседневности, осуждаемые и/или недосягаемые сценарии
жизни «других» женщин (жен и дочерей номенклатурных ра-
ботников, дипломатов, управленцев высокого ранга, руководи-
телей из системы торговли и распределения, «женщин боге-
мы», «любовниц» и даже «валютных проституток») обретали
92 Соколов АК, Тяжельников В.С. Курс советской истории, 1941 —
1991- М., 1999- 415 с. Режим доступа: http://window.edu.ru/window_
catalog/files/r42219/glava4_3.htm
686
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
черты притягательности, успешности. Это были сценарии дру-
гой повседневности, в которых «крутящимся элементом» был
мужчина-кормилец.
В сценах и структурах советской повседневности конца
70-х — середины 80-х гг. беззастенчиво и неприкрыто прояв-
ляются новые игроки: привычный образ «спекулянтки» усту-
пает место юному, наглому, проворному «фарцовщику». «Дам-
ский мастер» приходит на смену «своей парикмахерше», а
директор магазина «замыкает» на себе распределение «дефи-
цитных продуктов». Экстенсивные, хрупкие, бережно взращи-
ваемые механизмы освоения городского пространства тради-
ционными методами начали сосуществование с иными —
динамичными, более прагматичными (и циничными) меха-
низмами создания новой потребительской среды. «Гастроно-
мическая мать» вступила в неявную борьбу с женщиной, что
«удачно пристроилась». Никто не проиграл, но повседневная
жизнь и способы удовлетворения повседневных запросов
оказались не только ресурсом новых экономических отно-
шений, но и базовым элементом реконфигурации контракта
работающей матери и изменения модели «слабого кор-
мильца».
«Уж послала, так послала» и Другие
Мужья, отцы, сыновья, мужчины вообще по условиям «кон-
тракта работающей матери» были условно исключены из сфе-
ры ответственности за организацию повседневной жизни.
«Хороший муж» — это не слишком большой набор требова-
ний, сводимых к тезисам из модного некогда шлягера Кати
Семеновой: «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил, /
В дам зарплату отдавал, тещу мамой называл. /Был к фут-
болу равнодушен, а в кампании нескучен,/И к тому же, что-
бы он и красив был, иумен^.
93 Авторы песни О. Сорокин, М. Шабров.
687
Е.В. СТЯЖКИНА
По мнению ряда исследователей, среди которых — Е. Здра-
вомыслова, А. Темкина, И. Кон, Ю. Левада, Е. Мещеркина, А. Кле-
цин, Т. Гурко94, — депривированное положение мужчин в
советской семье было вызвано рядом причин. Среди них — не-
возможность реализации права монопольного кормильца и
невозможность в целом исполнения традиционных мучкских
ролей из-за ограничения либеральных прав; доминирование
женщин в приватной сфере, нарушение прав отцовства, «сдел-
ка с дьяволом-государством», что привела не только к разруше-
нию мужественности, но и самой структуры личности; невы-
носимое давление иных, успешных нормативных моделей
мужественности и женственности. В философском и социо-
логическом дискурсе типичные практики жизни позднесо-
ветского мужчины рассматриваются в терминах «кризиса
маскулинности»95. В советском идеологическом языке средне-
статистическая бытовая и (часто) профессиональная никчем-
ность мужчины рассматривалась в уже названных рамках «без-
духовного обывателя».
«Экономическая неэффективность советской системы в
сочетании с политическим деспотизмом и бюрократизацией
общественной жизни оставляли мало места для индивидуаль-
ной инициативы и независимости. Чтобы добиться экономи-
94 Здравамыслова £, Темкина А. Кризис маскулинности в позднесо-
ветском дискурсе / О муже(М)ственности: Сб. статей / Сост. С. Уша-
кин. М..- НЛО, 2002. С. 432—351; Кон И. Российский мужчина и его
проблемы // Меняющиеся мужчины в изменяющемся мире. Режим
доступа: http://sexology.narod.ru/publ018_4.html; Советский простой
человек: Опыт социального портрета на рубеже 90-х / АА. Голов,
А.И. Гражданкин, ЛД. Гудков и др.; отв. ред. ЮА Левада. М.: Мировой
океан, 1993. 300 с.; Мещеркина Е. Введение в антологию мужской жиз-
ни // Судьбы людей: Россия XX век М.: ИС РАН, 1996. С. 298—325; Кпе-
цинА Социология семьи // Социология в России / Под ред В. Ядова.
М: ИС РАН, 1998. С. 415—435; Гурко Т. Социология пола и гендерных
отношений // Социология в России / Под ред. В. Ядова. М: ИС РАН,
1998. С. 173-195 и др.
95 Здравамыслова Е, Темкина А Кризис маскулинности. С. 432—351.
688
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
ческого и социального успеха, нужно было быть не смелым, а
хитрым, не гордым, а сервильным, не самостоятельным, а кон-
формным. С раннего детства и до самой смерти советский
мужчина чувствовал себя социально и сексуально зависимым
и ущемленным», — замечает И. Кон96. В этом контексте совет-
ские мужчины скорее были не «обывателями», а «о/ибывателя-
ми». «Ошбывателями» определенных номеров (норм), которые
исполнялись не по зову сердца, по призванию, по личной ини-
циативе, а по требованию. Часто — по требованию женщин —
носительниц точного и правильного знания о правильной
повседневной жизни.
Типичный набор мужских повседневных практик, пред-
ставленных в образной культуре середины 1960-х — 1980-х гг.,
равно как и в воспоминаниях об этом времени, обычно сво-
дился к нескольким позициям. Во-первых, к констатации от-
сутствия и/или невключенности мужчины в освоении про-
странства «добычи» пищи, организации жилища, покупки
одежды.
Включение мужчины в практики, маркированные в совет-
ском обществе как женские, определялось официальной и не-
официальной культурой как отклонение от нормы. Мужчина-
покупатель в советском магазине — объект анекдотический.
Его роль — пассивна, и трикстерская функция «закреплена» за
женщиной-продавцом: «Мужчина заходит в магазин и спра-
шивает: “У вас мяса нет?" Продавщица отвечает: ‘У нас нет
рыбы, а мяса нет в магазине напротив”» или «Мужчина зво-
нит (!) в магазин-. “Скажите, пожалуйста, у вас есть веселень-
кий ситчик?” Продавщица отвечает,- “Приезжайте. Обхохо-
четесь!”»
Нелепым и оттого смешным представлялся зрителям и, ве-
роятно, создателям фильма «Бриллиантовая рука» поход Семе-
на Семеновича Горбунькова по комиссионным магазинам, а
фраза «у вас нет точно такого же, но с перламутровыми
96 Кон И. Российский мужчина и его проблемы.
689
Е.В. СТЯЖКИНА
пуговицами? Будем искать!» стала частью советского преце-
дентного текста.
Советский кино- и литературный герой не ходил в продук-
товые и промтоварные магазины или попадал в них по случаю,
ведомый зачастую не собственными желаниями, а желаниями
своей «половины». Поведение героя романа Ю. Трифонова
«Обмен» (1969) в этом контексте типично: Дмитриев приехал
в крематорий прямо с работы и выглядел глупо со своим тол-
стым желтым портфелем, в котором лежало несколько ба-
нок сайры, купленных случайно на улице. Лена очень любила
сайру»4'1. «Волей жены» оказывается в очереди и герой повести
Г. Щербаковой (1979): «На проспекте Мира, на углу возле ма-
газина, стояла очередь. — “Дарью” дают, — лениво сказала
шофер, остановившись у светофора. — От нее белье хорошо
пахнет. — Я сойду, — вдруг сказал Кузьменко. — Постою в оче-
реди. Меня жена просила»96.
Вторая позиция, продуцированная официальной и неофи-
циальной культурой, «позволяла» мужчине «женские повсе-
дневные практики» в том случае, если он не был женат (был
холост, вдов, разведен, брошен).
«Несемейный мужчина» в символическом советском поле
был иногда трогателен, часто слегка нелеп, иногда смешон,
но — достоин сочувствия и сопереживания. С совершенным
достоинством несет свою «магазинную ношу» учитель Мель-
ников, герой кинофильма «Доживем до понедельника» (1968,
реж. С. Ростоцкий): «Они встретились в булочной — учитель
и ученик. — Пять восемьдесят — в кондитерский, — сказал
ученик кассирше. Он был интеллигентный, симпатичный — и
почти совсем сухой, в то время как на улице наяривал ливень,
отвесный, как стена. — Двадцать две — хлеб, — сказал Мелъ-
97 Трифонов Ю. Обмен. Режим доступа: http://www.libbooks.ru/
bookbox_91347.html
98 Щербакова Г. Случай Кузьменко (1979) // Мандариновый год.
М„ 2009. С. 267.
690
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
никоей. А неженатый учитель Нестор Петрович Северов из
«Большой перемены» (1973, реж. А Коренев) требует всяческо-
го сочувствия, потому что он одинокий и, вероятно, поэтому —
голодный. Счастливый двоечник Ганжа — сытый, но в магази-
ны ходит его жена, учительница русского языка и литературы.
В то же время брошенный женой Новосельцев, герой «Служеб-
ного романа» (1977, реж. Э. Рязанов), очень хорошо разбира-
ется в том, что нужно покупать детям и сколько денег на это
потребуется (реплика Новосельцева: «Вовка опять ботинки
порвал. Где бы добыть 20 рублей до получки?»).
Способность ориентироваться в продовольственных и
промтоварных магазинах представляется в символическом
поле эквивалентом мужского одиночества и неприкаянности:
ситуации, которую следует изменить, улучшить.
Третий вариант (как разновидность первого): мужчина
может быть послан в магазин. (Мультфильм «Падал прошлогод-
ний снег (1983, реж. А. Татарский) делает этот вариант со-
вершенно отдельным.) Посланный в магазин мужчина — это
средоточие инфантильности, безответственности, с одной
стороны, и творческого подхода, шалости, стремления к сво-
боде — с другой.
Типичный мужчина в типичном советском магазине (на
рынке) и смешон, и свободен. Модель поведения разных муж-
чин, разных по социальному статусу, возрасту, месту прожива-
ния, образованию, представляется очень похожей и в сущно-
стных характеристиках — одинаковой: «Бабушка (респондент
так называет свою жену. — Авт.) послала на базар индюка ку-
пить, я йога купыв, и так на веревочку привязав и як пэсика
езду. Вин шось там “галды-галды”, однак йдэ. Проходылимимо
пивной, думаю, дай зайду. Прывязав индюка на вулыци, зайшов,
выпыв кружечку, пшилы дальше Г'”'. «Мама написала папе спи-
99 Полонский Г. Доживем до понедельника // http://www.ruthenia.ru/
polonsky/text/prose/school/monday.html
100 Василий К., 82 г., шахтер г. Торез Донецкой области // Запись
сделана 08.01.2010. — Из коллекции автора.
691
Е.В. СТЯЖКИНА
сок под цифрами 1,2,3 и папа принес один хлеб, два батона,
3 капусты, 4 пакетамолока — вотумора!*»101 102 103-, «Однажды папа
пошел в магазин со списком, который дала мама. А там было
написано “дедерон".Под капустой и картошкой как раз. А “де-
дерон” — это были такие немецкие чупки. Так папа в овощном
вызвал директора, когда ему не продали “дедерон”. А тетка-
директор очень смеялась и объяснила ему, что это такое.
Папа не разговаривал с мамой неделю, потому что она его
опозорила*»™-, «Отправила жена мужа в магазин со словами —
Купи пол-литра масла. Через час мужик приходит пьяный и
говорит: — На пол-литра хватило, а на масло нет*»™. По-
ведение мужчины в магазине (или по приходе из магазина)
можно расценивать как бунт, как акт неповиновения или
(не)специально спланированные действия, направленные на
то, чтобы укрепить женщину в осознании его, мужской, неспо-
собности делать покупки.
«Посланным» мужчина мог быть не только в магазин, но и
в самый центр системы связей и знакомств. Такой поход вос-
принимался как неприятное приключение, негативный опыт,
которого впоследствии хотелось бы избежать и который, в
силу яркости впечатлений, запоминался надолго. То, что для
женщин было скорее рутиной, для мужчин (не всех!) оказыва-
лось чем-то сродни акции подпольщика.
Вот как вспоминается «внедрение в среду» жителем Днепро-
петровска: «Вообще дефицитные товары тогда можно было
доставать только по знакомству, как говорили, по блату.
Я однажды принимал участие в такой операции. Опишу это
немного подробнее. У тети Клары был пациент по фамилии
101 Виктория Г., 35 лет, менеджер страховой компании, образование
высшее, г. Запорожье, Украина // Запись сделана 23.06.2006. Беседа
длилась 1 час 40 мин. — Из коллекции автора.
102 Татьяна А., 43 г., медсестра, образование среднее специальное,
г. Киев, Украина // Запись сделана 13.03.2009. Беседа длилась 2 ч.
5 мин. — Из коллекции автора.
103 Советский анекдот.
692
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Митрыкин, который работал директорам рыбного магазина.
Однажды тетя Клара сказала мне, что ей звонил Митрыкин
и попросил кого-нибудь подойти в магазин со стороны слу-
жебного входа. В магазин поступила хорошая рыба, и он про-
даст нам несколько килограмм. Любая рыба в то время была
в продаже редко, чтобы обычный человек ее мог купить, он
должен был очень долго стоять в очереди. Я не очень стремил-
ся выполнять такое поручение, но пришлось идти. Я прошел
в служебное помещение и сказал, что мне нужен директор.
Меня попросили подождать. В это время туда же зашли два
милицейских офицера и стали рядом со мной. Я почувствовал
себя неуютно, мне показалось, что сейчас меня арестуют. Но
милиционеры так же хотели получить дефицитный товар,
как и я. Через несколько минут появился сотрудник магазина
и вручил каждому из ожидавших по большому, тщательно
упакованному пакету. Мы дружно поблагодарили, прошли в
магазин и в кассе уплатили за рыбу»104. Обращает на себя
внимание военно-принудительная лексика описания событий
«однажды», «принимал участие в операции», «не очень стре-
мился выполнять такое поручение», «показалось, что сейчас
арестуют».
Совсем другое дело быть посланным (или здесь точнее бу-
дет сформулировать «снаряженным») в поход за дефицитом
«за три девять земель»: в столицу, в областной центр, в сосед-
ний город. Это могла быть «специальная поездка», а могла быть
и командировка по случаю или путешествие на отдых. Это
иная практика, практика покорения расстояний и «чужих зе-
мель». Она воспринимается как исконно мужская. В этой си-
туации поход в магазин не унижает; напротив, проявляя
«мужскую специализацию» (мужчина-воин — не меньше), она
способствует утверждению почти забытой роли кормильца и
добытчика. Снаряжение мужчины в такой поход осуществля-
104 МарголиусАЛ. Торговля и бытовое обслуживание в Советском
Союзе // Мемуары на «Самиздате»: http://zhurnal.lib.ru/rn/margolius_
а_р/thandel.shtml
693
Е.В. СТЯЖКИНА
лось по сценарию сказки «Аленький цветочек»: кроме необхо-
димого могло заказываться и «лишнее» (такова сцена из кино-
фильма «Любовь и голуби», в которой Василий собирается на
отдых). «Мужики специально ездили в город — привозили ли-
верную колбасу по два восемьдесят, еще московскую ng три
восемьдесят и конфеты “подушечки”. В 60-е были только “по-
душечки”, а к концу 60-х привозили еще и шоколадные»1"5. «Хо-
рошую одежду и обувь, материалы для ремонта квартиры
можно было купить только в нескольких крупных городах.
Многие вещи я привозил из командировок. Когда мы затеяли
ремонт, то я из Москвы в течение трех поездок привез не-
сколько рулонов обоев, кафельные плитки, большой рулон ли-
нолеума. Я переправил из Москвы даже газовую плиту. Мне
пришлось изрядно потрудиться. Из Риги я привез Бэле краси-
вую трикотажную кофточку, из Лиепаи — несколько банок
шпрот, из Белгорода — складную алюминиевую лестницу, из
Волжского — алмазные сверла. Все это в Днепропетровске ку-
пить было невозможно»105 106.
Вояж за продуктами и товарами был частью повседневно-
го опыта и женщин, и мужчин, но в нем отчетливо выражалась
гендерная специализация. Правильным считалось, чтобы за
продуктами и «тяжелыми вещами» ехал муж, отец семейства.
Специфика мужского опыта заключалась в том, что «отцы»
часто привозили «баловство», не угадывали с размерами, по-
этому цели их визитов в большие города определялись на
семейных советах и носили в большей степени сугубо продо-
вольственный или ремонтно-технический характер. Идеаль-
ный вариант заключался в том, чтобы мужчина отправлялся
в «поход» в сопровождении женщины: она лучше разбиралась
в том, что и где купить. Следует отметить, что сферой повсе-
105 Галина Б., 64 года, пенсионерка, домохозяйка, г. Донецк, прожи-
вала в частном секторе на окраине города //Запись сделана 14.01.2010.
А Дерябиной. — Из коллекции автора.
106 Марголиус АЛ. Торговля и бытовое обслуживание в Советском
Союзе.
694
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
дневной (но, разумеется, не ежедневной) ответственности
мужчины были пространства, связанные с техникой, навыка-
ми строительных и столярных работ. Считалось, что мужчина
обязан уметь «вбить гвоздь», починить технику или мебель,
достать и «оживить батарейки», знать особенности примене-
ния паяльной лампы, клея, рубанка. Городским семейным муж-
чинам эти знания, если они и были, пригождались не часто.
Сельские жители пользовались ими широко и часто.
Семейного мужчину (и мужа, и сына) принято было одевать.
Исходя из анализа художественной литературы и кино, совет-
ский мужчина был трагически неспособен ни выбрать себе
галстук, ни завязать его. Впрочем, беспомощным он был не
только в отношениях с галстуком: «Мама всегда одевала его
(отца. — Авт.) с иголочки, себе ничего не покупала, все ему: ко-
стюмы, рубашки, шляпы->1!у «Мама нам купила в кредит два
финских костюма из нейлона: мне синий, а ему терракото-
вый...»1^.
Мужчине принято было проявлять неприхотливость в одеж-
де. Это помнится представителями старшего поколения так:
«Нам ничего не надо было. Туфли жена покупала такие хоро-
шие, качественные... Носил их и пять лет, и десять, а они все
как новые... A'f> Желание купить (сшить) себе что-то восприни-
малось как опасный сигнал, как знак неповиновения или, того
хуже, знак возможности иной жизни: в фильме «Вам и не сни-
лось» (1980 г, реж. И. Фрэз) отец главного героя Костя сам (!)
заговаривает о том, а не пошить ли ему костюм. Жена Вера
воспринимает это как намерение к супружеской измене, и
шире — кразрушению всех жизненныхустоев107 108 * 110. «Экспрессив-
ные формы протеста против стандартизации внешнего обли-
107 Зеленогорский В. Жид пархатый. С. 170.
108 Зеленогорский В. Мой брат Саша. С. 179-
1(19 Григорий Ш., 71 год, пенсионер, водитель троллейбуса, г. Одес-
са // Запись сделана 03.06.2007. — Из коллекции автора.
110 Интересно, что в повести Г. Щербаковой «Вам и не снилось»,
которая стала основой экранизации, такой сцены нет.
695
Е.В. СТЯЖКИНА
ка, отсутствия стиля и асексуальности, — отмечают Е. Здраво-
мыслова и А. Темкина, — были претензиями на свободу саморе-
ализации мужского (т.е. имели явный гендерный модус)»111.
Явный гендерный модус имели и иные протестные практи-
ки, к которым, вероятно, следует отнести «выпивки с друзьями»,
«рыбалки», походы «на пиво с друзьями». Следует признать, что
исторические документы дают огромный фактический мате-
риал, подтверждающий колоссальные эвристические спо-
собности, проявляемые мужчинами в процессе «добывания»
алкоголя. «Продуктовая беспомощность» уступала место твор-
ческому и системному подходу в выстраивании механизмов
нахождения, распития спиртного и вариантов сокрытия это-
го факта от своей «половины».
Гендерные особенности советской повседневности опреде-
лялись и разницей в наличии свободного времени. Так, напри-
мер, жены шахтеров в конце 70-х — середине 80-х гг. проводи-
ли в очередях за продуктами 600 часов в год, в очередях за
промышленными товарами 522112, в среднем выходило около
3 часов в день. Мужья и сыновья были практически лишены
этого «удовольствия». У мужчин было свободное время, кото-
рое проводили по-разному. «Лежат на диване, пялятся в теле-
визор» — это основной женский упрек.
Свободное время, вероятно, было для многих мужчин фак-
том скорее трагическим, чем полезным. Некоторые из них
мысленно «улучшали» общественную жизнь, другие — со-
вершенствовали прищепки, чайники113. И те и другие — ду-
111 Здравамыслова £, Темкина А. Указ. соч.
112 Вупльний Донбас у друпй половин! XX столптя / Пщ ред. З.Г. Ли-
холобовог Донецьк, 2001. С. 206. s
1И «Письма во власть» содержат огромное количество предложе- j
ний по улучшению всего на свете. Большое количество писем от до-)
машних рационализаторов и изобретателей приходило и в редакции
журналов. «Мысли были неспешные и мудрые. Вот глупо же, глупо вы-
строили именно здесь скоростную дорюгу. Надо было на сто метрюв
левее. Он доставал блокнот и легко, небрежно высчитывал экономию.
Очевидность найденной ошибки веселила сердце, но огоргчала граж-
696
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
мали. И те, и иные, и третьи — видели. Именно в практиках
мужской повседневности ярко проявлялись Другие. Другие
мужчины — одноклассники, однополчане, сокурсники и кол-
леги, другие женщины — бывшие возлюбленные, сослуживи-
цы, родственницы.
Женщины, разумеется, тоже видели Других, но не успевали
реагировать на них, фиксировать их, в том числе и художест-
венными (литература, театр, кино) и нехудожественными
средствами (анонимки).
У Других были иные сценарии жизни, механизмы заработ-
ка денег: «В 75 он уезжал... Он уже успел жениться на чудной
девушке с очень небедным папой, директором центрального
универмага. Это непонятно сегодняшним гражданам, а тог-
да... Он обладал правом дать или не дать купить; шкаф или
“Жигули” хотели все, а вот получится ли это, решал тесть
Вадика»"4 или «Существовала служба, за которую он получал
зарплату, имел машину и прочие блага. Была и другая. Своя
работа... И были его меченые люди, к которым и был настоя-
щий интерес. Именно они ткали ему ковры, именно они дела-
ли высокие тонкогорлые кувшины»"5.
У Других — были Другие женщины, им положены были Дру-
гие женщины: «Есть два типа женщин. Женщины для хорошей
жизни и женщины для всякой, точнее, плохой. Кто-то ей это
говорил»"6.
Вероятно, мужчины острее, чем женщины, реагировали на
все сферы проявления «компенсирующей маскулинности».
«К этой сфере относятся сфера теневой экономики, дисси-
дентского движения, культурных и элитных сред. Гендерная
дански настроенный ум. И он садился писать письмо, куда надо, хоть
по неправильной дороге уже давно мчались машины, выгрызались под
ними переходы, дорога обрастала завтрашним задуманным пейза-
жем. Но Костя истово писал...» // Щербакова Г. Вам и не снилось.
114 Зеленогорский В. Повесил свой сюртук С. 199-
115 Щербакова Г. Реалисты и жлобы // Провинциалы в Москве.
М., 2009. С. 424.
116 Там же. С. 400.
697
Е.В. СТЯЖКИНА
конструкция в этой сфере была гораздо более патриархатной,
чем в советской квазиэгалитарной... Женщины в квазипублич-
ной сфере становились подругами, музами, домашними хозяй-
ками, обеспечивающими инфраструктуру для действий мужчи-
ны»117, — отмечают Е. Здравомыслова и А. Темкина. .
Эти Другие мужчины не были «бездуховными отбывателя-
ми». Напротив, у части из них ресурсом жизненных стратегий
был дух: творческий, бунтарский. У иной части ресурсом ста-
новилось формирование целерациональности и активности
нового, несоветского типа. Они не отбывали номер, но, выхо-
дя за пределы правовых и нормативных легитимаций, создава-
ли новую реальность. Эти Другие мужчины и Другие женщины,
осмысливаемые, в том числе и в пространстве повседневного
опыта, становились источником новой образности, нового
символического поля. Другие оказывались в фокусе сюжетных
коллизий позднесоветских литературных и кинотекстов: ге-
рои Л. Куравлева из картины «Ты — мне, я — тебе» (1976, реж,-
А Серый), О. Басилашвили из «Служебного романа» (1977, реж
Э. Рязанов), А. Калягина из кинофильма «Прохиндиада, или Бег
на месте» (1984, реж В. Трегубович). Прецедентные тексты по-
зднесоветской эпохи наполнялись формулами нового успеха/
неуспеха: «чтоб ты жил на одну зарплату» («Бриллиантовая
рука», 1968, реж. Л. Гайдай), «средства всегда найдутся! Была бы
цель» («Ты — мне, я — тебе», 1976, реж А. Серый), «коли доктор
сыт, так и больному легче» («Формула любви», 1984, реж. М. За-
харов), «к правительству лететь — гравицапу надо иметь. Пра-
вительство на другой планете живет, родной!» («Кин-дза-дза»,
1986, реж. Г. Данелия). И появление этих «крылатых фраз»
означало, что уже не власть, но люди стали участниками «игры
номинаций».
117 Здравамыслова Е., Темкина А. Кризис маскулинности в позднесо-
ветском дискурсе / О муже(М)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин.
М.: НЛО. 2002. С. 432—351 // Режим доступа: http://www.owl.ru/win/
books/articles/tz_m.htm
698
ЖЕНСКАЯ И МУЖСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ...
Эти всевозможные и немногочисленные Другие превраща-
лись в пилотную социальную группу, которая, в условиях запаз-
дывающей модернизации, формировала новые правила, изме-
няя собственную повседневность и обнаруживая возможность
повторения этих сценариев для всех. Другие нанесли послед-
ний, сокрушительный удар по псевдоэмансипационному про-
екту советской власти. С гендерной точки зрения сценарии
складывания новой идентичности оказывались акцентирован-
но патриархатными.
Вместо заключения: «напрасные слова»
Советская повседневность середины 19б0-х — середины
80-х гг. была уникальным проектом, «доступным миром иного
опыта»118, опыта не тоталитарного, а, скорее, опыта некоторой
свободы, предприимчивости, опыта освоения городского про-
странства, опыта модернизации. Гендерные аспекты этого
опыта были проявление различимыми. Ответственные за сфе-
ру повседневного женщины транслировали архаические, тра-
диционные практики формирования социальных навыков и
социальных связей, ориентированных на добычу пищи, одеж-
ды, предметов быта. Причудливым образом эта архаичность,
основанная на принципах моральной экономики, способство-
вала созданию городских пространств и сетей гражданской
активности. Приватное при этом становилось настоящим, а не
декларируемым, публичным. Исключенный и исключаемый из
повседневных практик «простой советский мужчина» оказы-
вался, с одной стороны, депривированным своей обыденной
беспомощностью, с другой — способным видеть и проговари-
вать ее критически: смеяться, шалить, протестовать («пить вод-
ку» — это тоже означало протестовать).
Анализируемые материалы свидетельствуют о разнице
повседневного опыта, которая зависела от множества со-
118 ИонинЛГ Свобода в СССР. Статьи и эссе. СПб., 1997. С. 14.
699
Е.В. СТЯЖКИНА
циальных, географических, демографических, национальных,
возрастных факторов. Следует отметить, что мужские сцена-
рии организации/участия в повседневной жизни, вероятно,
имели больше отличий между собой, чем женские.
Язык государственной идеологии не поспевал за временем
в своих оценках «низовых практик». Мир государственного
языка воспринимал их как нечто неповоротливое, малопо-
движное и малозначимое. «Мещанка» и «бездуховный обы-
ватель» оказывались «напрасными словами», «напрасными»
ярлыками, которые не отражали и не могли отражать все мно-
гообразие повседневной жизни и тех новых социальных изо-
бретений, которые рождались в ее пространствах. Другие
мужчины и Другие женщины, те, что в силу разных причин
отрицали легитимные социальные контракты, предлагаемые
властью, становились источниками новых практик и новых
сценариев жизни. И пока «мещанка» билась в очередях, а «без-
духовный обыватель» лежал на диване, в их мыслях рождались
пространства мечты о «другой жизни». Не политической дру-
гой, а обычной, ежедневной. Другие женщины были готовы
уступить позицию «гастрономической матери», Другие мужчи-
ны оказывались готовыми к возвращению модели патриархат-
ной семьи с сильным кормильцем. Справедливости ради, надо
отметить, что воплотить эти намерения удалось не всем.
Р.С. Черепанова
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ
В ОБРЕТЕНИИ ПОЛА, ВОЗРАСТА
И ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ
По целому ряду причин настоящему интеллигенту в нашей
стране традиционно не полагалось иметь ничего из перечис-
ленного в названии — ни быта, ни пола, ни возраста (выраже-
ния: «молодой интеллигент» и «старый интеллигент», напри-
мер, меньше всего коррелировали с возрастом и означали
скорее идеологическую принадлежность), ни личной жизни1.
Винить в этом одну советскую власть было бы несправедливо.
Этос русской интеллигенции складывался и из юродству-
ющего аскетизма Суворова, и из демонстративного мотовства
разоренного Чаадаева, и из экзальтированного дворянского
бессребреничества (декабристки, бросающие дом и детей и
исходящие в Сибирскую пустынь; князь Трубецкой и граф Тол-
стой, шьющие сапоги), и из тяготеющего к православной аске-
зе мученичества Рахметова, и из модных в пореформенной
России браков не по любви, а по убеждению. Все это было
усвоено, переварено, отполировано советской идеологией и
вошло в плоть и кровь нашего интеллигента. Интеллигенция,
как группа, с необходимостью должна была особым этическим
кодексом противопоставлять себя всем иным стратам, дабы
оправдать свое существование, сплотить ряды, отделить «сво-
их» от «чужих» и в конечном итоге укрепить свое непрочное
1 Подробнее специфический интеллигентский дискурс был рас-
смотрен мной в отдельной статье. См.: Черепанова Р.С. Интеллигенция
и «тайное знание» // Неприкосновенный запас. 2010. № 1 (69).
701
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
социальное положение. В интеллигентском кругу моих роди-
телей всегда легко тратились деньги на путешествия, музеи,
театры и ноты почтой, но не водилось ни «стенки», ни пре-
стижной техники. Из собственного позднесоветского детства
я помню, как немалое время была абсолютно уверена в том, что
все мои учителя, перед одним именем которых, как цзвестно,
предписывалось «смиренно преклонять колени», равно как и
суровые врачи в районной поликлинике, а также благородные
ученые из советских кинофильмов, — это абсолютные небо-
жители, думающие только о высоком и начисто лишенные,
например, потребности ходить в туалет. Я помню и то, как
ужасно стеснялись нас, учеников, наши учительницы, когда им
случалось бывать беременными, — и нам, и им одинаково ка-
залось постыдным это простое доказательство того, что они
тоже делают некие известные вещи. Поэтому, когда несколько
лет назад я начала проект по записи устных биографических
интервью с пожилыми представителями сферы «умственного
труда», мною не в последнюю очередь двигало старое табуиро-
ванное детское любопытство: увидеть в советском «интел-
лигенте» живого человека во всей его текущей реальности,
который как-то же сочетал в себе возвышенное и земное (ин-
тересно, как и с какими рационализациями?), женился, рожал
детей, разводился, делил имущество, преодолевал интимные
женские неприятности, стоял в очередях и, может быть, в них
даже ругался. К тому же, на мой взгляд, многочисленные иссле-
дования последних лет, посвященные советской повседнев-
ности, недостаточно касались специфики именно интелли-
гентского пребывания в быту (интеллигентских брачных или
карьерных стратегий и т.п.).
Интеллигенция «в быту» рассматривалась историками и
социологами или исключительно в женской своей части (по-
скольку быт — преимущественно «женская» сфера), или толь-
ко через призму художественных произведений, либо вообще
не воспринималась как группа, наделенная специфическими
характеристиками и установками по отношению к «повседнев-
ности», так что ей автоматически приписывались общие про-
702
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
цессы и практики советского общества. В других случаях в
фокус исследования помещалась какая-либо довольно узкая
прослойка интеллектуалов, к тому же нередко взятая с точки
зрения ее общественно-политической активности2. Что каса-
ется общей советской повседневности мужчин и женщин, то ее
обычно описывают через выражавшуюся в разных проявле-
ниях и, со временем, все более нараставшую феминизацию
мужчин и маскулинизацию женщин1 (справедливости ради,
2 См.: Козлова НН. Горизонты повседневности советской эпохи,-
Голоса из хора / РАН. Ин-т философии. М., 1996; Лейбович ОЛ. В го-
роде М. Очерки социальной повседневности советской провинции
в 40—50-х гг. 2-е изд, испр. М.: Российская политическая энциклопедия
(РОССПЭН), 2008; Пушкарева НЛ. Женщина и семья в 1917—1990 гг. //
Русские: народная культура (история и современность) / Отв. ред.
И.В. Власова. М., 2000. С. 101—109; Она же. Русская женщина: история и
современность. М.: Ладомир, 2002; Она же. «Умные, но бедные» (Фольк-
лор о женщинах-ученых как скрытая форма гендерной дискримина-
ции) // Гендерная дискриминация: проблема, подходы, решения / Отв.
ред. О.В. Шнырова. Иваново, 2008. С. 232—263; Она же. Память о повсе-
дневном женщин из среды научных работников // Актуальные пробле-
мы из исторического прошлого и современности в общественно-гума-
нитарных и социо-религиеведческих науках Беларуси, ближнего и
дальнего зарубежья / Отв, ред, В А. Космач, Ч. 2. Витебск, 2007; Темкина А
Половая жизнь в позднесоветском браке // Семейные узы: модели для
сборки / Под ред. С. Ушакина. М.: НЛО, 2003. С. 515—547; Утехин ИВ.
Очерки коммунального быта. М.: ОГИ, 2001; Чистиков АН. Обыватель и
реформы: Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хру-
щевского десятилетия. СПб., 2003; Чуйкина С. Участие женщин в дис-
сидентском движении (1956—1986). Случай Ленинграда // Гендерное
измерение социальной и политической активности в переходный пе-
риод: Сб. научных статей / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной.
СПб.: ЦНСИ, I996. Труды. Вып. 4. С. 61—81; Она же. «Быт неотделим от
политики»: официальные и неофициальные нормы «половой» морали
в советском обществе 1930—1980-х годов // В поисках сексуальности /
Под ред. Е. Здравомысловой и А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин,
2002. С. 99-127.
3См., напр.: Здравомыслова Е, Темкина А Кризис маскулинности в
познесоветском дискурсе. http://genderstudies.info/sbornik/muzhest/
22.htm
703
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
нужно сказать, что эту тенденцию отмечали еще советские со-
циологи4); в этом же ключе говорят и об эволюции гендерных
взаимоотношений, и о мужской и женской позиции в латент-
но протекавшей, но неоспоримой для позднесоветского горо-
да сексуальной революции5.
Приступая к собственному проекту, я прекрасно отдавала
себе отчет в том, насколько сильно и неизбежно на любые рас-
сказы о прошлом влияют дискурсы и практики настоящего.
Вспоминая, человек конструирует собственную жизнь, исходя
из позиций сегодняшнего дня и с учетом предполагаемых ожи-
даний своего собеседника {«Вообще, я правильно говорю? Мо-
жет, вам надо в каком-то другом стиле?» — прямо спросила
у меня одна из рассказчиц). Зависимость воспоминаний от
неизбежно присутствующего социального запроса, обращен-
ного к памяти и воплощенного уже в самой фигуре интервью-
ера, становится еще заметнее, если респондента фокусируют
4См., напр.: ХарчевА.Г Брак и семья в СССР. М., 1979. С. 209.
5 RotkirchA. «What kind of sex can you talk about?» Acquiring Sexual
Knowledge in Three Soviet Generation // On living through Soviet Russia /
Ed. by Daniel Bertaux. London: Routledge, 2004; Герасимова К. Вербали-
зация сексуальности: разговоры о сексе с партнерами // Биографиче-
ский метод в изучении постсоциалистических обществ / Под ред.
В. Воронкова, Е. Здравомысловой. СПб.: ЦНСИ, 1997. Вып. 5. С. 104—110;
Голод С. Российские сексуальные стандарты и их трансформации (вто-
рая половина XX столетия) // Журнал социологии и социальной ан-
тропологии. 2000. № 2. С. 105—1 \ А. Роткирх А. «Беспутная жизнь»: секс,
семья и социальная мобильность в мужских автобиографиях // Семей-
ные узы: Модели для сборки: Сборник статей. Кн. 1 / Сост. и ред С. Уша-
кин. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 548—575; Тартаков-
скаяИ. Мужчины и женщины в легитимном дискурсе // Гендерные ис-
следования. 2000. № 4. С. 246—265; Темкина А. Динамика сценариев
сексуальности в автобиографиях современных российских жен-
щин: опыт конструктивистского исследования сексуального удоволь-
ствия // Гендерные тетради / Под ред. А Клецина. 1999. Вып. 2. С. 20—
54; Она же. К вопросу о женском удовольствии: сексуальность и иден-
тичность // Мишель Фуко и Россия: Сб. статей / Под ред. О. Хархорди-
на. СПб.; М.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад,
2001. С. 316-344.
704
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
на какой-то определенной проблеме (брак, половая жизнь,
социальные или экономические трудности), тем более что с
экранов телевизоров и с печатных страниц так навязчиво под-
сказывают, как оно выглядело — советское прошлое. Призна-
юсь, многие «устные рассказы» «простых людей», обильно ци-
тируемые сегодня вполне уважаемыми исследователями и
положенные в основу масштабных заключений о сексуальном
поведении и гендерных сценариях советских людей, нередко
казались мне подозрительно похожими на пересказ популяр-
ных кинофильмов или изложение заветных сексуальных фан-
тазий. Название же моего проекта — «XX век в оценках и вос-
поминаниях провинциальной интеллигенции» — формально
ставило акцент на событиях так называемой «большой исто-
рии», увиденной глазами «маленького человека»; нарративный
импульс также выглядел классически нейтрально: «Расскажи-
те о том, как сложилась ваша жизнь, желательно, если вы
начнете с самого детства»-, в результате о повседневности, как
о «фоне», мои рассказчики «проговаривались» вскользь, мимо-
ходом, сквозь многозначительные умолчания. Но именно та-
кая позиция вселяла в меня надежду (основанную на том, что
Г Барт в свое время писал о «примечаниях», а К. Гинзбург — об
«уликах») уловить, может быть, более скромную, но зато отно-
сительно корректную версию интеллигентской советской по-
вседневности.
Говорящей стороной в моем исследовании выступала, глав-
ным образом, южноуральская интеллигенция, не только по
практическом соображениям (поскольку я сама живу на Юж-
ном Урале), но и по причине своих качественных особенно-
стей6. За три года работы было записано (мною или моими по-
мощниками — коллегой Салаватом Баязитовым и студентами
6 Полиэтничная, сформировавшаяся достаточно поздно уральская
интеллигенция впитала в себя разные источники, от эвакуированной
столичной профессуры до выходцев из окрестных деревень. Активное
культуртрегерство государства в 1930-х и 19б0-х гг. значительно повы-
сило традиционно невысокий на Урале процент «деятелей искусств»,
в том числе за счет переливания кадров из центра.
705
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
Южно-Уральского государственного университета) и расшиф-
ровано 132 интервью, из них 97 женских и 35 мужских. В про-
фессиональном плане это были врачи (7 женщин, 2 мужчин),
школьные учителя (49 женщин, 9 мужчин), инженеры (6 жен-
щин, 12 мужчин), преподаватели средних специальных учеб-
ных заведений (5 женщин, 1 мужчина), преподавателе вузов
(7 женщин, 4 мужчин), литераторы (2 мужчины), музыканты
(5 женщин), экономисты (7 женщин, 1 мужчина), библиотека-
ри (4 женщины), юристы (1 женщина, 1 мужчина), актеры
(2 мужчины) и представители отдельных иных профессий
(6 женщин, 1 мужчина). Все они были зашифрованы под на-
меренно условными псевдонимами. Самый пожилой участ-
ник проекта родился в 1917 г., самая молодая участница — в
1973-м.
Как и следовало ожидать, собранные рассказы так или ина-
че строились в традиции советских автобиографий с их обя-
зательной графой о социальном происхождении, но нельзя
было не отметить, сколь старательно до сих пор интеллиген-
ция позиционировала свои трудовые и классово правильные,
бедняцкие истоки7. Даже если некоторые рассказчики сообща-
7 См., напр.: «Отец, Яков Матвеевич, будучи еще совсем молодым, в
двадцать лет, был выбран председателем колхоза. Время было очень
трудное, смутное, коллективизация. Проработав несколько лет, вес-
ной 1931 года отец попал под руку1 пьяных озлобленных односельчан.
Они его жестоко избили, и, проболев несколько месяцев, он летом скон-
чался. Мать, понимая, что одна она не сможет поднять семью из
трех детей, написала письмо своему брату в Екатеринбург с прось-
бой помочь с жильем и работой. Брат ответил согласием, и, собрав
все свои вещи и деньги, мы отправились в Екатеринбург. Но по дороге
нас постигло еще одно несчастье: весь наш багаж, все вещи и все день-
ги украли мошенники. В Екатеринбург семья приехала буквально ни-
щей. Дядя, когда об этом узнал, сказал, что не в состоянии содержать
еще одну семью, и посоветовал нам ехать обратно в деревню, пото-
му что тому нас оставался хотя бы дам. По дороге назад мы так го-
лодали, что приходилось просить милостыню на еду, чтобы не уме-
реть с голоду. Я был старший, мы с сестрой Тосей зарабатывали
деньги как могли, а младший братишка грудным умер, не пережив
706
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
ли о наличии в своей родословной дворянского или буржуаз-
ного элемента, они обязательно сопровождали это признание
упоминанием о трудолюбии и добродетели как условии полу-
чения своим предком знатности и благосостояния8.
При этом можно было отчетливо проследить, насколько
легче — даже у бедных слоев — выглядела городская жизнь по
сравнению с деревенской. Сравним, к примеру, воспоминания
о 1930-х гг. двух девочек-ровесниц, живших в это время на
расстоянии нескольких километров друг от друга. Деревенская
девочка: «Я только помню один голод. Страшный голод
1933 года. Сколько было нищих, ходило по деревне. Ни кусочка
хлебушка, ни картошечки, ничего. Мать работала в колхозе
секретарем партийной ячейки, дома ее никогда не бывало, мы,
маленькие дети, всегда были одни. Из всех детей нас выжило
трое — старшие брат с сестрой и я. Я как раз тогда болела
тяжелым воспалением легких; ни врачей, ни лекарств, как
выжила, неизвестно; так — просто выжила, и все. Утром
таких лишений. Когда мы вернулись, один односельчанин, вдовец с дву-
мя детьми, сделал маме предложение, и они поженились. Но при родах
их совместного ребенка мама умерла. Ребенок, мальчик, остался жив,
а отчим нас с сестрой, как неродных, отдал двоюродной бабушке на
воспитание. Так что детство мое проходило в бедности и лишениях»
(рассказчик У7, 1925 г.р.).
‘'•«После Полтавской битвы, когда один из пленных шведов, а имен-
но Магду с Адольфус Окерблам, женился на русской дворянке и остал-
ся жить в ее имении в Черниговской губернии в городе Батурине, из-
вестном своими замками графа Разумовского и гетмана Мазепы.
Магдус Окерблам присягнул на верность Петру Первому и, вероятно,
очень добросовестно выполнял свои служебные обязанности, посколь-
ку ему впоследствии было пожаловано столбовое дворянство. <...> Мой
дедушка, Леонид Митрофанович Окерблам, был земским врачом, че-
ловеком большого благородства, потому что лечил людей не из ко-
рыстных побуждений — в этом не было необходимости — а исключи-
тельно из гуманных. <...> Умер же он, как чеховский доктор Дымов,
заразившись от пациентки» (рассказчица Фб, 1940 г.р.); «...дедушка и
бабушка — это были купцы, московские купцы <...> Были очень та-
лантливые, трудолюбивые, очень порядочные люди» (рассказчица Э4,
1945 г.р.).
707
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
проведут у носа перышком, если оно шевелится, значит, я еще
жива; и все уходят на целый день; мать работала, а тогда
ведь за пять минут опоздания срок давали, она даже не мог-
ла отпроситься, что больной ребенок <...> Когда я в 1957 году
пошла в первый класс, у меня не было не то что портфеля или
букваря, у меня не было валенок, и я ходила зимой в гйколу в
галошах, в которые были вставлены валенки без подошвы.
Я так простыла, что оглохла» (рассказчица Д1, 1928 г.р.).
Городская девочка: «...если сборы друзей, то обязательно кон-
церт какой-то, какое-то веселье, если выезжали за город, то
в волейбол играли, на лодках катались; но, может быть, это
мои детские впечатления о той жизни... А потом, когда нача-
лась война, мне было одиннадцать, вся наша хорошая жизнь
закончилась» (рассказчица А1, 1928 г.р.). В общем, почти как в
известном лозунге советской пропаганды: два мира — два
детства.
Картины претерпевания репрессий (весьма нередкие) пе-
редавались с той лаконичностью и образностью, которая
позволяла предположить многочисленную (еще до момента
записи интервью) передачу этих историй из уст в уста9.
9 См., напр.: «...в 1952 году отец был репрессирован по статье
58-1 “б”, как враг народа. Для нас это было очень тяжело, очень труд-
но^ нас даже конфисковали его часть имущества. Поскольку конфис-
ковывать было нечего, у нас увели двух овечек из пяти, которые были.
Я очень хорошо помню обыск, который проводили у нас, когда аресто-
вали отца. Такой у нас сундук стоял, где наши вещички всякие были, и
маму заставили выкладывать из этого сундука, папа стоял, папа
высокий у нас, а рядом стояли два энкавэдэшника, и он им был толь-
ко до плеча, такие здоровые, черные. Я как раз собиралась в школу,
мама там перебирала вещички, а они спокойно стояли. И вдруг у
мамы в сундуке что-то стукнуло, жесткий такой, твердый предмет,
так они бросились к сундуку, видимо, они думали, там пистолет или
что-то, а мама из тряпочки достала вот такой большой початок
кукурузы, видимо, от нас она убрала подальше, чтобы мы не съели, на
семена она это оставила, и для них это было, наверно, настолько
неловко, что они сразу сказали: “Больше ничего не надо” — и увезли
отца от нас. Ну, вот отец в 1955 году уже был освобожден со снятием
708
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Претерпевание и страдание, как известно, всегда были важней-
шей стороной интеллигентского дискурса, и в записанных
мной воспоминаниях такого рода истории занимают большое
место.
Рассказы о репрессиях, помимо прочего, позволяли под-
черкнуть — с намеком на их генетическую преемственность —
и такие важные элементы интеллигентского этоса, как правдо-
искательство и принципиальность10.
Спастись от репрессий, судя по всему, можно было двумя
способами: или убежать и радикально затеряться в огромной
судимости, но вот эта трагедия, которая произошла с нашей семьей,
она осталась с нами. Когда отец вернулся, он был всегда подавленным,
угрюмым, часто пил, плохо относился к семье, особенно к маме» (рас-
сказчица К1, 1937 г.р.).
10 «Когда пошло раскулачивание, то кматеримоей стали предъяв-
лять претензии: ты, вроде, секретарь партячейки, а отец у тебя
кулак; и его лишили прав. Так дедушка поехал в Москву к Калинину.
Дошел до Калинина, и его полностью во всем восстановили. Он потом
так и прожил единоличникам, в колхоз не вступил, когда отобрали
землю — рыбачил, распродавал потихоньку свое добро, говорил: на
мой векмне хватит, но в колхоз не пошел. Ну, а мать — с нее, как с сек-
ретаря, требовали кулаков представить на раскулачивание, а она
написала, что таких, мол, больше никого у меня нет. С нее требова-
ли больше кулаков. Произошел скандал с уполномоченным, который
приехал на собрание. До стрельбы дело дошло. Ночью не отпускали ее
домой, пока не написала характеристики на всех. Она несколько раз
переписывала эти характеристики. <> а люди думали, что она всех
подставляет. Когда этот уполномоченный на нее давил, он даже вы-
стрелил, а в правлении был один только сторож безногий, который
спал на печке и с печки упал, со страху. Ну, и мама тогда бросила все
и сказала: все, больше я вам не слуга. Собрали собрание, колхозников,
ее исключать из партии. Приняли решение исключать, все, вроде,
были против нее, она встала и сказала: “Спасибо вам большое”, покло-
нилась всем, а представитель района говорит: “Мы ее исключили за
то, что она вас покрывала”. И тогда народ поднялся: давайте вос-
станавливать ее. Написали письмо отцу, что ваша жена не желает
апеллировать в партию. Ну, он, конечно, на нее нажимал, вызывали ее,
уговаривали, но она так больше и не согласилась» (рассказчица Д1,
1928 г.р.).
709
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
стране, или положиться на корпоративную солидарность11.
Причем корпоративная (практически общинная) солидар-
ность представала в рассказах вполне надежной защитой, и
дружные деревни, дескать, избегали репрессий по той причи-
не, что их «деревня была очень хорошая, порядочная» (рассказ-
чица Е1, 1929 гр.). С удивлением констатировав отсутствие к
11 «Отец вынужден был сбежать из деревни, потому что его тоже
могли сослать вместе с [его] отцом <...> Мой муж — он коренной ле-
нинградец, петербуржец <„> он был подающим большие надежды
молодым режиссером, но в 57-м году его старшие друзья, которые
были связаны с культурой Ленинграда, они, спасая его от репрессий,
отправили его в творческую командировку в Читу» (рассказчица Б10,
1929 г.р.); «Дед с бабушкой, Марией Абрамовной,уехали сами, самоволь-
но, в Сибирь-Амоего отца посадили в тюрьму. Они перепутали: дума-
ли забрать деда, а, так как он выехал, забрали моего отца <...> сча-
стье, что отца через несколько месяцев выпустили, так как он не
имел причастия к этому состоянию деда, и он тоже выехал в Сибирь.
<...> Родители часто рассказывали, как они жили в тайге. Буквально
было — на выживание жили» (рассказчица А8, 1935 г.р.).; «-семью де-
душки раскулачили и сослали куда-то в Сибирь, я точно не знаю, куда,
и по дороге, когда их везли в теплушках таких, не приспособленных
для пассажиров, на одной из станций под Москвой бабушка с дедуш-
кой решили, что одной их дочери, младшей — а это моя мама буду-
щая, — надо остаться, и они ее высадили, и она как бы отстала от
поезда, сделала вид, что отстала от поезда. Мама пришла в один из
совхозов, недалеко от станции Узловая, и нанялась — это была осень,
сбор урожая, рабочих рук не хватало, и ее взяли сезонной рабочей, сви-
детельство о рождении или, там, паспорт с ней были. И туда же
приехал и мой отец будущий. Он в Астрахани учился в сельскохозяй-
ственном техникуме по специальности: овощеводство, и, когда уже
оставалось ему только сдать государственные экзамены и диплом,
защитить, поступил сигнал, кто-то написал, что он сын муллы и
скрыл это в своей анкете. Да, при поступлении студенты заполняли
анкеты, и, так как отец знал, что за это преследуют, он действи-
тельно скрыл. И его лишили права защищать диплом, но выдали ему
справку — специалистов было мало в Советской России — выдали ему
справку, что он прослушал курс сельскохозяйственного техникума. Он
уехал в Подмосковье, там устроился на работу, встретил маму, они
полюбили друг друга и поженились» (рассказчица А4, 1937 г.р.).
710
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
своей семье (угнанной с оккупированной территории в Герма-
нию) каких бы то ни было карательных мероприятий, рассказ-
чица Ml, научный работник (1932 г.р.), резюмировала: «От
чего зависели репрессии, трудно сказать. Наверное, мне ка-
жется, что-то было местное».
Тенденция списывать все на «непорядочность местных
властей» сквозит даже в упоминании убежденного антикомму-
ниста, доктора физических наук, о том, как он в молодости, по
совету друзей репрессированного отца, написал письмо Ста-
лину с просьбой разрешить ему прохождение практики, не-
смотря на то что его отец был осужден как «враг народа»:
«И ответ пришел, ответило министерство, которому под-
чинялся техникум, что в ответ на ваше письмо товарищу
Сталину сообщаем, что это все были какие-то технические
недоработки и вопрос о вашем направлении на практику раз-
решен положительно. У меня даже до сих пор есть это писъ-
мо.Этобыл 1951 год» (Г1,1927 г.р.). Любопытно свидетельство
одного из рассказчиков о том, как между комбедовцами и рас-
кулаченной их стараниями семьей еще долгое время продол-
жались «нормальные», «соседские» отношения (а как еще жить
в деревне соседям — долго враждовать там просто невозмож-
но): «К нам приехала в гости из Баку тетя Маша, наша сосед-
ка, это бывший комитет бедноты, я даже помню, как они
у нас корову отнимали, лошадей, я помню, когда кулачили, и
потом все эти комитетчики разбежались, только курили да
пили, да гуляли. Вот она перед войной приехала в гости, и при-
ехала в гости к нам же» (Б1, 1928 г.р.).
Правда, в городской среде проявления солидарности не
столько не спасали от наказаний, сколько могли усугубить си-
туацию: «От репрессий пострадал только младший брат
папин, он был инженер на фарфоровом заводе московском.
В 1946 году у них какого-то товарища забрали, и они все кол-
лективно собрались и написали письмо в его защиту; их всех
взяли и всех в Карлаг отправили. И он вышел только после
смерти Сталина, в 1954 году. Вышел без единого зуба, дядя
711
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
Лева, но удивительный совершенно, очаровательный, немного
похож на Хачатуряна. Он всегда с таким почему-то юмором
об этом рассказывал; ни злости у него не было, ни ненависти
не было; он все говорил: вот, книга “Один день Ивана Денисо-
вича” — это прямо про меня; посадили, говорил, меня вместе
с уголовниками, которые дрались, которые выбивали'зубы.
У него было шесть инфарктов. Но оптимист необыкновен-
ный» (рассказчица М4, 1936 г.р.).
Старшее поколение: война как личный опыт
Война, явление совершенно антиинтеллигентское, пере-
жить которое возможно было только ценой отказа от многих
культурных практик, выступала главным разделительным рубе-
жом между разными поколениями рассказчиков.
Из четверых мужчин, побывавших на фронте, только
один — Е2, 1926 г.р., актер по специальности, долгие годы по-
том возглавлявший факультет актерского мастерства, — вспо-
минал войну, и вспоминал ее как захватывающий, мужской,
.приключенческий опыт. Его рассказ, выдержанный почти в
веселой, бравирующей манере, дает основание предполагать,
что именно в ходе войны, через приобщение к «мужскому
военному братству», этот сын спецпереселенцев впервые ощу-
тил себя полноправным, полноценным игроком, ведущим за-
хватывающую игру на выживание: «...пришла повестка, и
привезли нас в Челябинск Напротив Оперного театра, там
сейчас Клуб офицеров, во дворе был пересыльный пункт. Я по-
мню, мы еще сумели сходить с одним солдатом, он был ране-
ный и ждал распределения, и сагитировал меня сходить в
кинотеатр Пушкина. <...> Посмотрел я впервые цветной ху-
дожественный фильм “Багдадский вор”. Ну, думаю, теперь и
помирать не страшно. Такое прекрасное зрелище посмотрел.
Вскоре нас направили по разным учебным полкам. Я попал, с
другими ребятами из Пласта, в Чебаркуль, город хлебный, так
712
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
мы его иронично называли... Потому что солдат тоже был
голоден, особенно в запасных полках... Ходили мы строевым, ос-
ваивали оружие... А потом приехали к нам так называемые
покупатели — они и сейчас приезжают, только не в запасные
полки, а в военкоматы. Они приезжают для того, чтобы как
бы прикупить для своего рода войск новобранцев. Приехали
сразу танкисты и десантники, ну и я уговорил своих ребят —
давайте в воздушно-десантные войска, это романтично, это
воздух... <...> На Балатоне началось наше крещение. Ну, первый
бой, я расскажу, тоже интересен... Пушка зенитная 30-милли-
метровая, полуавтоматическая, большая платформа, кото-
рая вращается вокруг своей оси, два наводчика, я был первым
наводчиком, по горизонтали двигал орудие, второй навод-
чик — по вертикали, а за спиной у нас еще стояли два навод-
чика, у них, значит, такие стрелки, которые указывали на-
правление движения самолета вверх или вниз, вот: четыре
человека, и пятый, замыкающий, стоит и заряжает орудие
пятиснарядными кассетами. Так Самолеты, воздух, бой. Впер-
вые. Нажимаю. Огонь, огонь, огонь — и вдруг прекратился. Жму,
жму на педаль. Самолет в перекресте, надо его сбивать, а у
нас пушка не стреляет. Командир кричит: “Е... Огонь!” Ая дерг,
дерг, жду, жму, ничего не получается. Он подбегает, думает, я
не так нажимаю, тоже жмет, — ничего не получается. А за-
ряжающий стоит, задрав голову, на небо смотрит, что там
в небе происходит; там бой идет — заинтриговало его. А пуш-
ка без снарядов — она не стреляет! Вот такие казусы слу-
чались, потому что необстрелянные, новички... Ну вот, в
общем, Венгрию — освободили. Следующее направление — Ав-
стрия, Вена».
Во всем длинном рассказе этого респондента только опи-
сание войны имеет отчетливо выраженную мужскую интона-
цию. Война означала для этого человека преодоление соб-
ственного отчуждения от Родины. Для большинства других
участников войны она, наверное, означала все-таки что-то
другое,- «Уменя дедушка прошел войну, — вспоминает рассказ-
713
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
чица Ф14, 1964 г.р., — и сказки, которые он рассказывал, были
про войну —этояуже потом поняла. Онмне все время расска-
зывал про марсиан, но на самом деле, когда уже выросла, по-
няла, что это была война: какие-то вспышки, какие-то пого-
ни. Война отразилась на его здоровье, но так войну никто не
вспоминал...»
В тылу во время войны по-прежнему город жил лучше де-
ревни, особенно если это был стратегически важный инду-
стриальный город, вроде Магнитогорска, о котором его жите-
ли и сейчас с гордостью вспоминают, что «Сталин-то очень
нас любил»12. К населению деревень и даже городов, не попав-
ших в число правительственных «любимчиков», государство
оборачивалось скорее своей карательной стороной: «Мы паха-
ли в паре с Юсуповым, он пахал, я водила быков; так мы как —
пашем пале и находим, бывало, гнездо мышиное, там овес, имы
делим запасы эти мышиные: одна нора ему, другая мне. Дома
мать этот овес перемоет, пересушит, на жерновах переме-
лет — и кисели. Ни денег, ни продукции, ничего нам не давали.
А работали мы с темна до темна. Только солнце поднимает-
ся — мы уже на ногах. И до осени, дожди идут — мы сено ко-
сим, сено возим, в любую погоду, телогрейка на тебе вся мо-
края, к телу прилипает, холодно уже, одетые плохо. Не знали
мы выходных. Я только отдохнула десять дней — у меня на
левой руке от тяжкой работы пошли фурункулы, руку у меня
свело, я пошла в сельскую больницу за десять километров, и
мне там фельдшер назначил десять сеансов переливания кро-
ви, и я каждый день туда ходила — десять километров туда
и десять обратно. Вот это был мой отпуск» (рассказчица Д1,
1928 г.р.).
12 «Почему-то соленую горбушу давали постоянно. И вот эта со-
леная горбуша и вот эта картошка в мундире. <...> на карточки да-
вали камбалу, и люди выбрасывали ее; они говорили, что это рыба,
которую наказал бог, потому что у нее два глаза с одной стороны; и
вся, вся дорога на левом берегу была усыпана этой самой камбалой. Не
ели. Камбала никак не проходила у нас» (рассказчица М3, 1936 г.р.).
714
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Интеллигентские манеры, отсутствие выносливости и при-
вычки к физическому труду в годы войны означали беспо-
мощность и вели к гибели. Интеллигентная мать рассказчицы
А1 мыла полы в офицерском доме за картофельные очистки;
работать на производстве она не могла по слабости здоровья.
Рабочая семья рассказчицы А8 (1935 г.р.) и крестьянская се-
мья рассказчицы К1 (1937 г.р.) выживали гораздо более уме-
ло: <В шкапе нам давали булочки в обед, и я вот эту булочку
все время никогда даже не могла ее есть. Я знала, что дома
есть ребенок грудной, я приносила эту булочку домой, мама
заливала ее либо теплой водичкой, либо, когда было молоко,
молоком, и кормили вот эту маленькую девочку. В шкапе —
когда мы после шкапы приходили домой, у нас электриче-
ства вообще не было — и как мы делали уроки — мы сади-
лись втроем за стол, свечек тоже не было, и либо зажигали
лучину, горела лучина, или иногда делали так: сало мама
коптила, с осени если резали скотину, и вставляла туда
обыкновенную тряпочку. Было, конечно, очень темно, а на
утро оставлять уроки нельзя было, потому что наутро
надо было идти стоять в очереди за хлебом. <...> Иногда, ког-
да появлялись огурцы или морковка первая, мама шла на ба-
зар, продавала или обменивала на что-то, иногда на кру-
пу — на стакан крупы, иногда скопит денег и кому-то из
нас обувь покупалась. Мы с братом учились в разные смены и,
только он приходит, снимает фуфайку или пальтишко ка-
кое-то — одевала я и шла. Потом у нас отец научился кле-
ить резиновые сапоги. Резина эта была — это были камеры
самолетные, или от больших машин, и в основном они были
розового цвета. И вот, он клеил сапоги, и, как только начи-
нал таять снег, мы эти сапоги надевали и были спасепы от
этой непогоды. <...> С осени ходили в лес, чтобы собрать гри-
бы в зиму. С питанием было очень плохо, у нас работал один
отец, а нас семья была 7 человек. Я помню, как однажды
отец после работы ремонтировал детский садик, после ра-
715
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
боты, в ночь, он шел. в садик и перестилал палы, и ему за это
однажды выдали хлеб, черствый, очень черствый хлеб.
Столько радости у нас было, когда отец принес, и мы увиде-
ли эти 10 булок хлеба! Это был такой праздник! Потом
отец ушел работать на мельзавод. На мельзаводе им за
работу выписывали отходы, то есть отруби, и — мы тогда
ее называли, — лузга, — то есть все, что оставалось от пе-
ремола муки. И вот это мы замачивали в воде, отстаивали
и варили кисель. Сейчас бы, наверно, этот кисель <никто>
даже в рот не брал, а тогда мы на этом киселе и выживали.
Утром кисель, днем кисель, вечером то же самое. Маму,
опять же, очень хорошо спасала швейная машина. Она шила
для этого мельзавода, шила мешки, с соседкой они шили,
мешки для муки, и им за это тоже платили этими отхода-
ми, поэтому жить становилось как-то полегче»-, <...> «Мама
умела все. Четыре девочки нас осталось, когда отца взяли на
фронт. Она умела шить нам и платьишки, и пальтишки,
вязала нам кофточки, и свитеры, и шапочки, она валяла
валенки, а это такой адский труд, причем не только для
семьи, но и для всей деревни они с бабушкой валяли валенки,
« и даже из других деревень приезжали. <...> Мама умела ко-
сить косой траву для кормилицы-коровушки, жала, вязала
снопы в колхозе, ухаживала за телятами, чистила проруби
для водопоя всего колхозного стада, содержала в чистоте
дом и хозяйство. Она была одной из немногих, кто разводил
пчел у нас в деревне. Она могла ткать не просто дорожки,
которые в деревне все делали, а ткала цветные ковры, с ро-
зами, пряла сама шерсть. Она могла сделать сама печку. Для
женщины иначе нельзя было, наверно. Мы всегда говорили:
когда мама спала — не знаем. Она все время была в деле, все
время работала. Когда мы делали уроки с этой коптилоч-
кой — нас четверо сразу училось — и вот перевернешь если
листок, коптилка может погаснуть, а разжигать ее нечем,
спичек нет, и вот не дыша мы все это делали, а мама сиде-
ла пряла».
716
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Почти полное равнодушие государства заставляло людей
бороться за выживание всеми возможными средствами15, не
исключая и мародерства, в том числе со стороны своей же ар-
мии. Самое потрясающее, что мародерство и своих, и чужих
воспринималось с покорностью, как неизбежное сопутствие
войны: «...в нашей местности, там небольшой отряд под руко-
водством бургомистра, Беленький была его фамилия, — его
боялись, как черт ладана. Так они просто провоцировали лю-
дей. Они могли прийти ночью, под видом партизан попросить
хлеба, соли, если им давали, то этих людей арестовывали и
потом убивали. <...> А немцы — что? Забрали весь скот и что
можно, из еды забирали, но это как-то — война и война. Поче-
му-то все люди считали, что это так и должно быть: прячь.
А не спрятал, так что же делать. <...> Вообще, все старались
спрятать теплые вещи, хорошие. Прятали, не выходили на
улицу в хороших вещах, но отбирали и плохие. Один раз разде-
13 «..мама заболела, она то работает, то нет; однажды у нее пря-
мо на улице вырвали из рук буханку хлеба, она купила на рынке за
800рублей эту булку хлеба, иу нее начался приступ, она упала, ее по-
добрали, думали, что пьяная, потом в больницу положили. <._> Потом
меня однажды послали на подсобное хозяйство, мы собирали кар-
тошку, так нам там даже не разрешали, знаете что, с собой эту кар-
тошку брать, варить; мы брали ведро без дна, туда складывали кар-
тошку и вокруг разводили костер — ну и что вы думаете? Бригадир
приходит — все растопчет, и огонь, и картошку, нам не даст. <_> Од-
нажды приехала машина с ЧТЗ, там приехал кто-то из итээровцев,
и для них они нагрузили полную машину моркови и картошки в меш-
ках. А у меня поднялась температура, высоченная температура, и ме-
ня отправили дамой с этой машиной, я сидела между мешками в ку-
зове, а они сидели там, в кабине, и вот как остановились посреди
дороги, и там раскладывают кушать себе, понимаете, там у них
сало, тому них все; я смотрю — иуменя слюнки бегут, не могу; и они
хоть что-нибудь бы предложили — даже-даже нет; я сижу, моржовь
грызу... Я уж не говорю о том, что этот — мне было уже шестнад-
цать, по-моему, лет — этот инженер стал ко мне там приставать,
прямо среди мешков, он меня оттуда не вытащил, я закричала, тут
шли косари, что ли, деревенские, он вышел, чертыхнулся, сел в кабину
и поехал...» (рассказчица А1, 1928 г.р.).
717
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
ли — у нас был дед такой, больше сталет ему было, дед Мико-
ла, как его все звали, он ходил, бодрый был, его раздели, можно
сказать, догола — он полушубок надел нормальный, хороший,
валенки. Себе забирали, одевались, потому что они мерзли
хуже, чем наши.А так — война есть война» (рассказчица Ml,
1932 г.р.); «...передНовым годам, во время войны давали тмуго-
щения, гостинцы. Мать пошла на рынок, в магазин, купила гос-
тинцы эти — пряников, по 100 граммов давали на человека.
Как раз воинский эшелон шел, и ребятишек-солдат на фронт
везли. Ониувидели, что бабушка там что-то сладенькое до-
стала, и отобрали у нее этот кулек Она пришла домой, ревет.
“Ребятишки, — говорит,— пряники выкупила, отобралиуменя
их”. И так мы оказались без гостинцев на Новый год. Ну, а что
сделаешь. Война есть война» (рассказчик Ж1,1932 г.р.). О том,
что красноармейцы порою отнимали продовольствие у граж-
данских, свидетельствует и рассказчик Б1.
Война не только не смягчила — скорее, даже обострила со-
ветское социальное неравенство: «Вы знаете, нам выписыва-
ли молочное какое-то суфле, но я никогда, мы, малолетки,
ничего не имели. Наши начальники забирали все себе. Абсо-
лютно.Мы голодали страшно» (рассказчица А1,1928 г.р.); «Мы
же голодом жили. Страшный голод был во время войны. Зар-
платы никакой, никто ничего не получал, только смотрим:
о, я сегодня палочку заработал. Ия однажды сижу, так тос-
ка какая-то взяла, смотрю —машина едет в поле, новая, кра-
сивая такая, генеральская машина едет в поле к нам. Я сижу,
думаю, меня не касается. Слышу, кричат: меня ишут. Оказы-
вается —у моей мамы сестра была замужем за полковникам,
от НКВД полковник, и мама ей написала письмо, что мы с го-
лоду пухнем, — на этой машине из Горького мамина сестра
приехала к нам дамой, привезла нам сухарей, а мы все в поле,
дама пусто, дамане запирались, пошли по соседям, давай меня
кричать. Приехали за мной: “Ямогу эту девочку забрать?” А у
них такая машина, меня отпустили. Так они меня не узнали,
я стриженая, в портянках, лапти на ногах. А мне надо было
еще траву набирать в мешок, у нас коза была, так я каждый
718
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
день после работы несла козе траву на зиму, 7 километров. Ия
говорю тете Оле: “Пока я травы не набрала, я не поеду”. На-
брали мне, помогли, мешок травы и на этой машине поехали.
Вот, тетя спасла нас от голода, возила нам еду, а так мы все
умерли бы с голода, а муж ее никогда к нам не приезжал» (рас-
сказчица Е1, 1929 г.р.).
Вместе с тем война означала для провинциальной интелли-
генции важную возможность повышения своего качественно-
го уровня, соприкосновения со столичным кругом ученых и
деятелей искусств, осознания своего корпоративного един-
ства, установления более высокой планки требований к себе и
к жизни.- «...в Копейск приехал Малый театр, в эвакуацию, и
они занимались в там же дворце, что и наша самодеятель-
ность, куда я ходила. И там был Тарханов, великий актер.
Узнав, что меня зовут Блондина, он сказал: “Нет, так не пой-
дет. Будете Дина”, так он придумал мне имя, и я его считаю
своим крестным. Он меня так полюбил, просто как дочку, и он,
и жена его были замечательные люди, я и дамой к ним прихо-
дила» (Д1, 1928 г.р.); <Я клянусь, вот в войну, хоть мы и мало
учились, но нас еще в нашей школе, в селе, учили эвакуирован-
ные преподаватели МГУ. Вот!Я помню» (рассказчик Б1, 1928
г.р.); «...весь пединститут — это весъЛенинград сюда приехал.
Потам, эвакуированный Театр Сатиры, они очень долго у нас
здесь жили, и к маме все время приходил Любезное — мама все
их снабжала шиповником, всякими сиропами. Потом, пре-
красные специалисты приехали в области металлургии —
очень хорошие. И, конечно, оказали очень большое влияние, я
считаю, очень большое. Мучителя были, у нас в школе препо-
давали. Великолепные специалисты, интеллигенты необыкно-
венные. Напротив нас жил такой Сергей Михалыч Ш. — он
граф бывший был, жена у него была замечательный врач,
Софья Михайловна; такая интеллигентная семья, он знал
шесть языков, он работал в институте, у него рояль стоял
огромный — они всю квартиру занимали, он всегда приглашал
нас — моих подружек, с кем я училась, — у него клавиры были
опер, он их выставлял и играл на рояле; он дружил с Шаля-
719
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
пиным, у него стоял портрет Шаляпина с личной подписью.
А какая у него библиотека была — и коридор, и все было в кни-
гах. У него было то, чего я никогда больше не видела: у него
были ежегодники императорских театров, огромные тол-
стые книги с такими фотографиями» (рассказчица М4,
1936 г.р.).
Ближе к концу войны в тылу стали ощущать «прерогативы
победителей»: «Американская тушенка, яичный порошок.
А еще в 1944 году брат стал иногда присылать из Германии
кое-какие вещи. Сестре ничего не подошло, а мне подошло. Он
прислал, помню, пальто котиковое, такое модное, платье
бальное со шлейфам, еще пару платьев, простых, кофточку,
ботики... <.„> Многим присылали, когда уже наша армия в Ев-
ропе воевала. Мне муж рассказывал, как он, простой военврач,
пригнал из Германии вагон с вещами. Вагон! Чего там только
не было, и мебель, и ковры, и золото. А что уж про офицеров
говорить» (рассказчица Д1, 1928 г.р.).
Окончание войны для интеллигентской семьи рассказчицы
К2 (1940 г.р.) определенно означало возвращение права быть
счастливым, беспечным и снова, по-интеллигентски, не дро-
жать над хлебом насущным: «...был день Победы, было как-то
очень солнечно на улице, очень радостно, и родители поехали
на базар купить что-нибудь поесть, платьице мне новое ку-
пили, я его надела, и вот стали открывать то, что купили,
чтобы поесть. Они купили булку хлеба, это было очень доро-
го тогда. Открыли консервы, а там оказались картофельные
очистки. Вот, представляете, как продавали на базаре. И, не
знаю, почему: потому, что они были молоды, или потому, что
был день Победы, но они ужасно хохотали над этим».
«Не карьеристы»
При всей ненадежности в (1930—1950-х) и малооплачива-
емое™ (в 1960—1980-х) положения советского интеллигента
молодежь охотно избирала «непыльные» интеллигентские
720
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
профессии. Сначала из классовой сознательности: «..л посту-
пила в медицинское училище в Троицке, перед войной. И, знае-
те, я вам так, что я думала, я матери-то ничего не сказала, —
проучилась я уже там год, что ли, нам винтовки дали, мы
были военнообязанные, я ее не боялась, я винтовку и разбира-
ла и собирала, хорошо у меня было военное дело, — потом я
думаю: я буду работать фельдшером, вдруг ко мне мужчина
придет с сифилисом, что же я буду делать'1 Позор! Как я буду
его смотреть? Пришла дамой, своей матери говорю: “Мама, я
там учиться не буду!” — “Почему?” — “Ну, не буду, да и все”. —
“А что будешь делать?” — мать меня спрашивает. — Ну что,
вон в школу учительниц берут. И меня взяли в школу учитель-
ницей» (рассказчица К4, 1921 г.р.). Потом из стремления обре-
сти «личностное качество» и вырваться из состояния «никто
и ничто» (рассказчик Б1, 1928 г.р.), иметь востребованную
профессию: «Особой тяги именно к этой специальности у
меня не было, но в то время были нужны специалисты в этой
области, врачей не хватало...» (рассказчица Г2, 1930 г.р.) или
избрать меньшее из возможных зол: «...школу закончила в
1958 году, 7 классов, и потам встал вопрос, куда идти. Что-то
мне не очень хотелось дальше продолжать, меня пугала ма-
тематика, с которой я не очень была в ладах. Увидела объяв-
ление, что училище набирает набор на музыкальное отделе-
ние. <...> пошла, поступила, отучилась в училище <...> Мне
посчастливилось попасть к человеку, который смог влюбить
меня в профессию, в полном смысле этого слова. Мне все это
нравилось, было любимым делам, и получалось» (рассказчица
КЗ, 1943 г.р.). Иногда выбор профессии осуществлялся почти
по инерции, в силу семейной традиции: «Моиродители —учи-
тели начальных классов в селеД. <...> У отца было две сестры,
обе учительницы. У мамы сестра — учительница начальных
классов» (рассказчик Ф9, 1917 гр., учитель математики); «Ска-
залась наследственность- папа — литератор, мама — учи-
тель, дядя — учитель Вообще среди родственников — семь-
восемь учителей. Мне ничего не оставалось» (рассказчица Уб,
1943 гр.).
721
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
Добавим, что в послевоенном СССР, где женщины в силу
своей занятости почти не занимались собственно воспита-
нием детей («нас никак не воспитывали» — очень распростра-
ненное признание14), нередко именно учительница оставалась
для ребенка на всю жизнь образцом женственности и мате-
ринской заботы, предопределяя в последующем его профес-
сиональный выбор-. «Роза Александровна, красивая молодая
учительница, обаятельная. Она вообще-то была татарка, не
русская, но она настолько красивая татарка была. У нее все
время были какие-то пышные платья в цветочек, мы это так
хорошо запомнили, она была молодая и везде с нами: и на лы-
жах, и с горки, и какие-то хороводы, и все с ней. Вот, четыре
года это все было прямо как детский сад, настолько красиво.
И хорошо учила нас. Подходила очень творчески, прямо ста-
ралась. Почерк выводила у каждого, насколько я помню <...>
Танюше, своей дочери, я потам так же трудилась над почер-
ком» (рассказчица ПЗ, учительница, 1948 г.р.).
Постоянная ориентация на завтрашний день, на то, чтобы
«дети жили лучше нас», также толкала молодое поколение на
освоение престижных профессий: «Умоих родителей высшего
образования не было, но и в театр мы ходили, и альбомы жи-
вописи с мамой рассматривали. Когда мне было лет десять,
наш школьный учитель музыки пришел к моим родителям и
стал их уговаривать купить мне пианино, потому что, гово-
рит^ девочки такой талант. А года за три до этого мы как
раз купили корову, потому что дети — блокадники, надо их
выхаживать. И вот родители продали эту корову и купили
мне пианино» (рассказчица Н1, музыкант, 1937 г.р.). Сказыва-
лась и постоянная культуртрегерская работа государства, на-
14 «Мать с отцом работали, не до нас им было» (рассказчик У10,
1924 г.р.). На прямой вопрос интервьюера: «Как вас воспитывали?» —
респондентки отвечали: «Никак На улице. Я никогда никого не видела:
все работали до умопомрачения» (Уб, 1943 г.р.); «Даже не знаю. Ка-
жется, вовсе не воспитывали» (У20,1945 г.р.); «...посколькумама и папа
постоянно работали, мы были, ну, не сказать, что предоставлены
сами себе, но старались все делать сами» (Ф20, 1947 г.р.).
722
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
саждавшего культ знаний и книги: «Отец работал на заводе
мастерам в электроцехе, раньше это было престижно. Ма-
ма — повар в детском саду <...> У нас была простая семья.
Единственное, мы любили читать вслух и довольно часто это
делали. Почему-то запомнился только Шекспир, читали либо
брат, либо сестра. Я помню, для меня приезд брата, он служил
в Белоруссии, был настоящий праздник. Он как-то приезжа-
ет с ОГРОМНЫМ таким тюком, а в нем — книги. Мы потам их
все читали вслух» (рассказчица У20, 1945 г.р.).
Были как те, кто ощущал с самого рождения в себе призва-
ние актера (Е2, 1926 г.р.) или учительницы (Б4, 1934 г.р., У16,
1941 гр.), так и те, кто рассматривал интеллектуальный труд
как привычный, приятный и свободный образ жизни: «Тогда
профессора получали рублей 600 — по сравнению со 120-ю,
это средняя зарплата <...> я, вот, даже профессию-то выбра-
ла под влиянием, конечно, родителей, потому что я видела,
что они в обществе уважаемые люди, и они хорошо получа-
ют, и они могут позволить себе, там, отдохнуть хорошо, ку-
пить себе какие-то необходимые вещи» (рассказчица Б19,
профессор медицины, 1948 г.р.); «Из детства мне запомни-
лось, что я всегда очень выделялась. Во-первых, потому что я
была красиво одета. Я не испытывала ни в чем потребности,
я с детства понимала, что я особенная не только внешне, но
и внутренне. Запомнилось, что папа — начальник, его маши-
на. В баню ездим на машине: все пешком, а мы на машине»
(рассказчица У14, учительница, 1941 г.р.). Даже семьи учителей
(именно такую профессию имели родители рассказчиц Б4,
1934 г.р., и К2, 1940 г.р.), пользуясь общим низким уровнем
жизни и специфическим положением отдельных групп насе-
ления, могли держать домработниц и не «опускаться» до физи-
ческого труда15.
15 «Нанимали домработниц — вот, эти, вот ссыльные здесь за уг-
лом жили, они дешевые после посылки-то, дети — как оттуда: шли в
ФЗУ, сначала 4-классная школа, потом ФЗУ заканчивали и, как пра-
вило, шли к кому-нибудь из чиновников, уже советских, работать, к
723
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
В 1960-х и начале 1970-х гг. страну захлестнула технокра-
тическая романтика: «Решила почему-то на приборострои-
тельный, потому что тогда это было модно» (рассказчица
П2, 1948 г.р.); «...поначалу я не хотела быть экономистом, не
хотела быть бухгалтерам, мы всем классом хотели уехать
куда-нибудь на молодежную стройку. Хотели ехать ни БАМ,
строить Байкало-Амурскую магистраль. Но мои родители
настолько были несчастны, когда я им объявила о такам вы-
боре, что мне просто стало их жаль. Столько они сил, средств
в меня вложили, и надо чем-то их порадовать. Ия согласилась
поступить в какое-нибудь высшее учебное заведение» (рас-
сказчица Г5, 1957 г.р.).
Образец замечательного нравственного выбора при опре-
делении будущей профессии (совершенно интеллигентского,
в стиле философии «малых дел») демонстрирует рассказ учи-
тельницы В4, 1952 г.р.: «Почему я пошла в учительницы: это,
наверное, неосознанно, но когда я еще училась в начальных
классах, у нас была учительница, которая била ребят на уро-
ках. Я всегда с замиранием сердца сидела. Я знала, что меня
она бить не будет, я, в общем, неплохо училась, но я ее страш-
но боялась, и лишний раз ответить боялась. И когда она сво-
ими наманикюренными ногтями какого-нибудь двоечника
вот так вот — ой, у меня было чувство, что это меня бьют,
мне каждый раз так было его жалко; думала — ну как ему
больно. Как она вот это ему ногтями-то вдавливает. И у меня
такая была мысль: буду учительницей, но бить не буду. Когда
я училась в 94-й школе <...>, там такая была учительница по
физике, симпатичная, но вот она объясняла — сижу, слушаю,
прислушиваюсь, ну ничего не понимаю; как она так объясня-
врачам, например, к учителям, нянчились и, там, влажную уборку де-
лали, ну, домработники, и доживали до 18 лет — им хозяева справля-
ли паспорта, потому что им паспортов там не давали, вот, они ФЗУ
закончили, туда бы вернулись — так бы они там и жили, ну, а так —
18 лет стало, он уже мог остаться домработником, там, мог пойти
куда-то работать. У нас была одна нянечка, еще моя мама была
жива, они потом встретились, расцеловались...» (Б4).
724
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
ла? и я думала: буду учительницей — буду объяснять так,
чтоб все меня понимали».
Наконец, мужчины-рассказчики всех поколений чаще, чем
женщины, называли главным мотивом при выборе профессии
познавательный интерес («нравилось», «хотелось изучать»)-.
«Это действительно был выбор от сердца и последующая
работа в радость» (У7, 1925 г.р., энергетик); «Люблю технику,
машины, механизмы» (Ш8, 1938 г.р.); «..меня очень интересо-
вала физика и все, что с ней связано» (Ф15, 1938 г.р.).
Однако реалии жизни в сфере «умственного труда» были
далеко не солнечными. Прежде всего, в советском обществе
все-таки совсем не так легко было получить высшее образова-
ние, как об этом сегодня принято говорить: «Когда я пришла
работать в школу, у меня было 2 кофты и 1 сарафан. Одна
кофта была белая — парадная, другая синяя. В последней я
ходила на работу каждый день. Представляете, постоянно в
одной кофте! А сарафанчик такой коротенький был, колени
было видно. <...> Мне замечания часто делали по этому пово-
ду. Ну, а что я могла сказать? Мама рано умерла, отец уехал
на юг.Денег особых не было» (рассказчица У20, 1945 г.р.); «Нас
трое было, мама у меня нянечкой в садике работала — день-
ги небольшие. <...> Поэтому мама сказала: “Мне еще двоих надо
воспитывать и поднимать на ноги, Галочка, поэтому ты пой-
дешь после школы на завод и будешь мне помогать”. Я сказа-
ла- “Мам, нет, я пойду только учиться, я у тебя ни копейки не
возьму”. Как сказала, так и сделала. Я вот первый курс закре-
пилась еле-еле: работала, правда,мама иногда хоть пять руб-
лей подкидывала. Но я закончила на повышенную стипендию,
а повышенная была 48 или 45 рублей. <...>Я потам устроилась
работать, приехала в областную больницу и сказала: “Мне
хоть нянечкой, хоть куда”. Меня отправили в урологию, очень
тяжелое отделение. Меня там настолько полюбили, честное
слово. Может, какой-то ангел-хранитель надо мной есть.
Может, я сама к людям хорошо отношусь. И старшая медсес-
тра, когда составляла мне график, сказала: “Так, Галочка, ка-
725
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
кие дни тебе нужно?” Я отмечала себе праздники, и так да-
лее. Но иногда попадало так, что приходилось с ночи бежать
учиться. Я могла брать только ночные дежурства, ну и вос-
кресенье полностью. Старшая медсестра приходила в пол-
восъмого утра и проверяла все, чтобы везде был порядок. Там
убраться надо было: мочу, баночки всякие. Первые дни мне и
плохо было, и рвало. Потам ничего, как-то попривыкла. Захо-
дила, как бравая, к ним. С кем шутила, кого гладила. Я сани-
таркой работала, а ходила, как врач. Любила, чтобы на мне
все было так, прибрано. Красивая, чистенькая, беленькая за-
ходила. <„.> С полпятого начинала уборку, все промывала, с
хлоркой, все быстренько, тщательно, а ночью переводила,
учила французский. Я вела дневник, что, сколько и за какой год
прочитала» (рассказчица ПЗ, 1948 г.р.).
Иногда к исполнению заветного желания (например, рабо-
тать в обсерватории, как в случае рассказчицы Ml) приходи-
лось идти долгим кружным путем — чтобы в итоге так до него
и не дойти.- «..Поступила в педучилище. Связано это было с
тем, что, во-первых, все кругам учителя у меня, во-вторых,
обучение там было бесплатное, а тогда было введено плат-
ное обучение, не только в вузе, и в средней школе после седьмого
класса. Тогда было довольно трудно же после войны, поэтому
все было ощутимо. Я кончила педучилище в Гатчине, а потам
поступила в пединститут в Ленинграде. <...> Мы поступать
хотели в Герценовский институт, Покровского, был такой,
заурядный институтик Поступила туда почему: <...>у Герце-
новского нет общежитий. <...> Мы поступили в Покровского,
но вскоре его объединили с Герценовским, таким образам, я в
1957 году уже кончала Герценовский. <...> я отработала четы-
ре года, а потам поступила в аспирантуру. <...> Тогда были не
только целевые аспирантуры, но и свободные, конкурсные.
Я посмотрела: конкурс был объявлен в Новгородском педин-
ституте. Но опыта-то не было, я не понимала, что если я в
институт поступлю, то я в этой системе и останусь. Кончи-
ла я аспирантуру, сделала диссертацию, а меня не отпуска-
726
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
ют в обсерваторию работать, потому что обсерватория
относится к Министерству народного образования, а пед-
институты — к Министерству просвещения. Три раза Пул-
ковская обсерватория посылала на меня запрос — через
Академию наук, как угодно: просим отпустить. Нет, меня рас-
пределили в Магнитогорск, и ты хоть помри. <...> В 1965 году
приехала в пединститут, начала преподавать, что-то мне
понравилось работать со студентами. Меня подкупило, по
сравнению с Герценовкой, такое добросовестное отношение к
работе, бюрократии здесь было меньше. Да и, в общем, уже и
возраст. Вроде бы никуда и не надо ничего. Вышла замуж, доч-
ка родилась. Ну все, осела. Потам, с 1974 года, десять лет была
деканам физико-математического факультета» (рассказчи-
ца Ml, 1932 г.р.).
Желание учиться нередко наталкивалось на сопротивление
родных: «..мать была против, чтобы я училась, никуда не хо-
тела меня отпускать. А уж театр она вообще не считала
серьезной профессией» (рассказчица Д1,1928 г.р.); «Мамаждет,
когда я пойду работать, и помощи от меня; младшие еще
учатся. А мне страшно хотелосъучиться. Ия даже маму обма-
нула немножко. Поехала, в этом же, пятьдесят шестом, году
сдала документы; раз уж на математику не получилось, сдала
на географию: думала, буду путешествовать; а маме сказала:
“мама, не принимают на заочное, я поучусь, а потом перейду
на заочное”. Так я поступила в Новозыбковский, Брянский ныне,
педагогический институт» (рассказчица Т1,1938 г.р.).
Многим пришлось преодолевать препятствия в учебе и
карьере, связанные с «опальным» происхождением или «не-
правильной» национальностью: «Меня не взяли в судострои-
тельный техникум по той причине, что я сын врага народа.
И в том техникуме, где я все-таки учился, меня не допускали
к производственной практике <...>. Я окончил техникум с от-
личием и имел право поступать без экзаменов в институт,
но когда я попытался это сделать, мне сказали: нет, у нас уже
слишком много отличников,мы не будем брать у вас докумен-
727
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
ты, хотя тут же у подошедшего молодого человека с русской
фамилией, тоже отличника, документы взяли» (рассказчик
Г1, 1927 г.р.); «..я увлекался радиотехникой и хотел было
поступить в Московский энергетический институт на ра-
диотехнический факультет, но мне объяснили, что этот фа-
культет на особом положении, что вся наша радиотеЛшче-
ская промышленность является практически секретной, и
мне, как сыну врага народа, туда соваться не следует» (рас-
сказчик А2, 1928 г.р.); «Нас притесняли очень после войны сра-
зу — за то, что мы были в оккупации, за то, что папа был в
плену» (рассказчица Гб, 1932 г.р.).
Певицы и музыканты жаловались на пристрастность на-
чальства, на необходимость работать в местах, где не было
приличных жилищных и бытовых условий, и на саму специ-
фику профессии, где «..надо было драться, доказывать, инт-
риговать» (рассказчица К2, 1940 г.р.)16.
16Более развернутая картина того, как приходилось «драться» и «ин-
триговать» в интеллигентской профессии, выглядит следующим обра-
зом: «Распределение у меня было в Тамбов, в филармонию, но что-то
тому меня не получилось с квартирой. Но мне никто ничего не ска-
зал, чтоб я туда не поехала. В институте культуры вакансии, со-
ответствующей моему образованию, не было, я пошла работать
концертмейстерам <...>, и через год <...> я поехала работать в Орен-
бургский театр. <...> Достаточно успешно я там работала, подняла
там хоровое дело. У меня есть и афиши, и отзывы газетные. Но я там
тоже всего лишь год проработала, и я оттуда сбежала со скандалам,
у меня здоровья не хватило. Я там некоторое время жила в гостини-
це — квартиры мне не обещали, но меня бы устроила и гостиница. Но
случилось так, что в какой-то момент гостиницы вдруг не было. <...>
Мне предлагали и в театре жить, кто-то там жил и в театре пря-
мо, но там зимой в гримертых вода застывала, там остаться — это
совсем здоровье потерять — я сбежала. Ну, а потам, я не люблю зави-
сеть ни от кого, а уж тем более — чтобы там кто-то из поклонни-
ков бы меня к себе взял. <...> Главный дирижер мне говорил: ‘Вот по-
ставишь этот спектакль, дам тебе заслуженную”. Ну, конечно, он
врал, навергное, и так не бывает, но я почему-то подумала, что дей-
ствительно так будет, сделали мы этот спектакль, а он очень хоро-
вой был, причем там действительно были какие-то свои ноу-хау,
728
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Учителя с горечью упоминали об обильной, внеурочной и
совершенно бесплатной нагрузке: «...дали мне очень трудную
параллель, и уже накануне декретного отпуска я ездила в по-
селок Каштак домой к одному мальчику, его разыскивала —
Исаак Яковлевич заставлял ходить, и вот я хожу по домам,
что-то там выясняю. Ой, как гоняли нас, учителей. И туда, и
сюда, и во время выборов — как это? — агитаторами, и вот
эти вот списки, все это разношу. Потам ты по всем кварти-
рам в микрорайоне должен пройти, записать, все ли обуча-
ются ученики. Потом мы дежурили в каком-то там — там
какой-то подвал был — я не помню, какое-то дежурство.
Плюс к этому, в воскресные дни надо было проводить с ребя-
тами какие-то мероприятия — то есть все, все. И все это
закончилось тем, что муж мой говорит: или я, или твоя шко-
ла» (рассказчица В4, 1952 г.р.).
Мешали такие формальности, как прописка, отсутствие
нужных знакомств или проблемы на рынке труда. «Когда я уже
закончила институт, муж решил уехать с севера к родным в
интересная была творческая работа, но почему-то этот самый
главный дирижер сам слинял из этого театра. <...> Какие-то обиды,
конечно, были. Во-первых, какой-то дурацкий максимализм: а что это
мне не дают заслуженного? Потом, у меня очень хорошие отношения
сложились с московской комиссией, они очень хорошо обо мне отзы-
вались, видели мою работу, видели меня в спектаклях, и мне даже го-
ворили: “Ну, вот ты работай, работай, мы тебя возьмем в управление
культуры”. А потом приходит мне вызов туда на какие-то курсы, и
меня не отпустили, потому что была сдача спектакля. Я им говори-
ла: “я все сделаю за два дня”, и я сделала, я достаточно хорошо владе-
ла профессией; я говорила: “я приеду с курсов и все вам доделаю как раз
к выпуску” — не отпустили. Ну, вот эти мелкие обиды, плюс отсут-
ствие жилья, меня отвратили. И потом, с другой стороны, просто не
хватило здоровья, эта работа требует очень большого здоровья и
душевных сил, здоровье должно быть богатырское. Работа ненорми-
рованная, сутра до ночи, и ты постоянно должен подвиги совершать
какие-то, и театр — это ведь вообще пороховая бочка. Там каждый
день какое-то событие. Все время какой-то цейтнот, из которого
нужно выходить. Это изматывает- (рассказчица К2, 1940 г.р.).
729
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
Киев; мы и приехали; прописывать меня в их квартиру они не
хотели, а заставляли, чтобы я искала себе работу. Я говори-
ла; да никто меня без прописки никуда не примет! Тем более
я только после института, у меня ни практики, ничего
нет. — “Иди ищи работу!” Я ходила по всему Киеву, а мне отве-
чали: “У нас своих специалистов хватает”» (Д1 1928).
Пресловутое «распределение» также многим отравило
жизнь, мешало реализовывать планы и желания.- «Послеунивер-
ситета меня направили на Дальний Восток. Когда распре-
деление было, мое назначение было — Находка. Романтика.
А приехала — такое захолустье дали. Я написала согласие, а
потом — ну, пока еще, сразу не поехала, нас же было много,
собрались вместе, узнать, как, кто, куда; оказалась девочка
оттуда, она сказала, что это место — она там три года
работала, приехала, и вот ей сказали: вот, если замену най-
дешь, то отпустим — место, где живут староверы, которые
в избу не пустят, воды напиться не дадут, в баню не пригла-
сят, это место в 20 верстах от районного центра, а, в свою
очередь, районный иентр от железной дороги в 20 километ-
рах, место болотистое, доехать можно только зимой, когда
.установится дорога, нет радио, нет электричества, нет
медпункта, директор школы с 7 классами, и они очень боят-
ся тех, кто приезжает с дипломом» (рассказчица БЗ, 1934 г.р.);
«После четвертого курса нам пообещали, что нам не выдадут
дипломы, пока мы не отработаем по распределению. Я долж-
на была ехать в город Юрюзань. Мне сказали- Олечка, вам по-
везло очень, потому что Юрюзань — это вторая Швейцария.
Это была характеристика от нашей директрисы. Но Олеч-
ка заболела Питером за год до окончания училища. Я приез-
жала сюда в гости к своей тетушке и увидела город совсем
другого плана, нежели Челябинск, да еще Челябинск того
времени <...> я увидела на углу Марсова поля будущее здание
моего института — это был Библиотечный институт име-
ни НК Крупской <...>. Желание учиться было очень сильным, и
я подумала, что если не на очное, то хотя бы на заочное.
730
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
А тут еще в выпускной вечер нам выдали дипломы на руки!До
этого говорили полгода, что не выдадут, пока мы не отрабо-
таем год, поэтому у всех ушки завяли, лапки скрестились,
а тут — выдали. Так ура. И я со своей подружкой пошла к сек-
ретарю, просить, чтоб нам дали направления хотя бы на
заочное. И секретарь нам напечатала. Но то ли у нее не было
бланка со словом “заочное”, толи она просто сделала опечат-
ки, но и Ларисе и мне, получилось, что направление звучало
совсем как на дневное. И когда мы вышли, я это все прочита-
ла и не поверила своим глазам. Боже ж ты мой, так это ж то,
что нужно. <...> Наши документы благополучно взяли, нам
дали общежитие, мы поехали устраиваться, сдали экзамены,
нас зачислили, через собеседование с ректором, и так далее,
и отправили весь курс, из дирижеров, театралов, танцоров,
отправили на картошку. Там мы начали благополучно помо-
гать нашему сельскому хозяйству, как вдруг приезжает наш
куратор и говорит нам сЛарисой: девочки, что-то у вас там
не в порядке, что-то Челябинск вас беспокоит, надо подойти
в деканат к Надежде Ивановне, сразу, как приедете. Надежда
Ивановна <...> нас сразу спросила: в чем дело. Мы ей, как на духу,
все рассказали: мал, так и так, да, виноваты, хотим учить-
ся. И она послала официальный отказ: ничего не знаю, все в
порядке, документы. Но в Челябинске в училище нас еще долго
вспоминали недобрым словом...» (рассказчица КЗ, 1943 г.р.); «На
третий год я решила уехать, а они меня не отпускали, много
же лет школа без учителя простояла, так я свою трудовую
книжку забирала через прокуратуру. После этого в 1964 г. я
приехала в гости в Челябинск, к старшей сестре, и здесь оста-
лась. Я не могла уже оставаться в деревне, где ни поесть, ни
перспективы никакой, ни жилья, ничего. <...> Директор моей
шкалы на Брянщине долго меня не хотел отпускать, но по-
том все-таки дал мне такую замечательную характеристи-
ку, хороший был человек, порядочный, московский вуз закончил
с отличием, четверо детей, жена тоже учительница... В Че-
лябинске пошла в гороно, в облоно — ну кто меня мог взять,
731
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
прописки нет. Показала характеристику, почитали: да,
конечно, но у вас же прописки нет, кто вы такая, все, до сви-
данья. Пришлось выходить срочно замуж» (рассказчица Т1,
1938 г.р.).
Особенно сложно приходилось женщинам, для профес-
сионального и статусного продвижения которых всегда су-
ществовал негласный «потолок»: «Я пользовалась большим
успехом на этом заводе. Поскольку у меня было лучшее обра-
зование, чем у большинства рабочих, которые часто и двух
слов связать не могли, меня начали всюду выдвигать. Я была
зампредседателя партийной организации, председателем
профсоюзного комитета, председателем товарищеского
суда, я была членам горкома партии. <...> Тогда как раз
XXII съезд партии намечался, меня хотели туда послать де-
легатом. <...> И перед самым отъездом на съезд из Сыктывка-
ра пришло указание: вместо женщины на съезд мужчину по-
слать, и переиграли все, так что я не поехала на съезд. <...>
Я проработала шесть лет помощником прокурора в район-
ной прокуратуре. Регулярно бывала исполняющим обязанно-
сти прокурора, — тем более, что он в последние годы много
пил, — но тогда считалось, что женщина не может быть
прокурором, в крайнем случае — помощником или заместите-
лем» (рассказчица Д1, 1928 г.р.)17.
Важным барьером на пути профессионального продви-
жения для интеллигентов выступала «партийность», приоб-
17 При этом отдельные энергичные женщины считали необходи-
мым потратить свои силы прежде всего на «пробивание» карьеры мужа
(иногда при этом выполняя за него его же работу): «У меня муж по-
житейски-то был не... вот пришел и мне давай передо мной плакать-
ся; я говорю: сейчас я к секретарю райкома пойду; прихожу, говорю:
“В чем, дело, у меня муж плачет, фронтовик, хнычет!Задание там ка -
кое надо, забывают его”.Я ни райкома, никого не боялась <...> приехали
когда в Троицк, а я все думала — зря, надо было ехать, куда меня на-
правляли,меня, а не мужа. <...>я пошла смужем ветеринарным врачом,
и практикантов принимала. А муж — видите, какой муж у меня — он
взял, бросил это все и уехал в село А. Вот, спрашивается, чего человек
думал, меня оставил там!Я все брала на себя!» (К4,1921 г.р.).
732
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
рести которую было не так-то легко1”, и их общая «невпи-
санность» в правила игры, установленные советской но-
менклатурой. Очень показательный рассказ об этом приводит
бывший «сын врага народа», инженер А2 (1928 г.р.): «..Я каж-
дый год подавал по 5—6 крупных рационализаторских пред-
ложений с очень большой экономией. То есть если пересчи-
тать, например, на доллары, то получалось так, что каждое
предложение давало экономии на десятки тысяч долларов.
IT таким образом, за счет моих предложений монтажные
организации даже выполняли план по достижению экономии.
Это вот во-первых. А с организационной стороны характе-
рен такой случай. В феврале 53-го года на заводе синтетиче-
ского каучука в Красноярске случился пожар: сгорел один из
цехов. А технологическая цепочка на заводе последователь-
18 Приведу следующие «крики души» по этому поводу: «..меня в
партию не брали! Когда я подавала документы в аспирантуру, мне
ректор горного института сказал: “Ты поступишь и так, без партии,
тебя и так возьмут”, и в партию меня опять не приняли. А приняли
меня в партию, когда она уже разваливалась. Я вступила в партию за
полгода до ее развала <...> мне это было так непонятно — знаете,
у меня муж был беспартийный, и я ему говорю: “Ну как же так, я не
могу пробиться/” А мне нужно было в партию, чтобы пробить свое эс-
тетическое воспитание, чтобы меня слышали на парткоме и так
далее.Амнемуж говорит: “А чего ты переживаешь, я захочу —завтра
вступлю”. Понимаете, на спор. Я говорю: “Как завтра?” — “Да хоть
завтра”. “Да не может быть”. “Как не может быть: завтра”. И на
другой день он приходит и говорит: все, написал заявление, и меня
приняли в кандидаты. Действительно, завтра <...> это где-то
1975 год. И все, на спор, он становится партийным. Но он был рабо-
чим. Рабочим можно было все. Я относилась к интеллигенции, и меня
в первый раз вообще не приняли — я рыдала, я это переживала, по-
верьте мне» (рассказчица М5, 1948 г.р.); «...так как я происходила из
семьи интеллигентов, поэтому, навертое, я не всегда, по мнению
профкома, выполняла линии партии. А делала я это потому, что у
меня был свой взгляд, отличный от их взглядов. Поэтому меня очень
долго не принимали в партию. А когда меня все-таки решили при-
нять, это было уже буквально перед запрещением деятельности ком-
мунистической партии..» (рассказчица Ф18, 1949 г.р.).
733
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
ная: если встает один из цехов, то останавливается весь за-
вод. То есть все цеха остановились. Весь завод остановился, и
это приносило, конечно, большие убытки. Мой монтажный
участок срочно, буквально на следующий же день, перевези на
восстановление этого цеха, сгоревшего. И еще один монтаж-
ный участок, уже другого начальника участка, перевели в мое
подчинение, и в результате в моем подчинении было 2 участ-
ка по 120 человек, в общей сложности почти 250 человек. Ра-
ботали в 2 смены. В одну смену — рабочие одного участка, в
другую — рабочие другого участка, но руководство обоими
участками поручили мне, поэтому я работал в 2 смены. И, в
общем, надо сказать, что работы были организованы очень
хорошо, по-ударному. <...>Наш генподрядчик запрашивал 2 ме-
сяца для восстановительных работ, но правительство в Мос-
кве не могло согласиться с этой цифрой и установило нам
срок — 40 дней. Ну, а поскольку на моих участках работы
были организованы действительно очень хорошо, мы смогли
восстановить цех за 25 дней. Это было огромным достиже-
нием всего коллектива. Завод заработал, быстро пустили, и
тут посыпались награды и премии. Управляющий трестом
получил звание заслуженного строителя, главный инженер
генподрядчика получил орден Красного Знамени, денежные
премии были, машины там, и прочее, прочее. Но мне лично из
этих премий не дали ничего. Ничего не дали То есть все пре-
мии, все награды расхватало начальство. Главный инженер
нашего монтажного управления был так возмущен этим и
при мне бегал по кабинету своему, как тигр в клетке, и кри-
чал: это что ж такое, такая несправедливость, я пойду в
прокуратуру, жаловаться на самоуправство. — И пошел, дей-
ствительно, в прокуратуру. А в прокуратуре ему ответили:
вопрос о премиях прокуратура не рассматривает, это дело
партийных организаций. И, таким образом, ему изменить
ничего не удалось. Но самое главное началось еще потом. Че-
рез полтора месяца после всей этой истории меня вызывают
на бюро райкома комсомола и рассматривают мое персо-
734
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
налъное дело. Мне предъявляют обвинения в там, что я рвач,
что я требовал какие-то премии, вот, по восстановлению
этого цеха. А я был секретарем комсомольской организации,
в монтажном управлении — что у меня дела плохие, ну и про-
чее, прочее. Обвиняли даже в том, что я пьянствую с рабочи-
ми, и так далее. В общем, были собраны какие-то совершенно
надуманные обвинения, без всяких оснований. А дело в том,
что сверху, видимо, от партийных организаций поступила
такая команда, чтобы меня здесь как-то наказать. И был
поставлен вопрос об исключении меня из комсомола. И бюро
райкома большинством приняло постановление исключить
меня из комсомола. Ну, к сожалению — ой, то есть, к сча-
стью, — горкам комсомола, Красноярский горком это решение
не утвердил. И меня в комсомоле оставили. Но, тем не менее,
попытка исключить меня из комсомола не за какие-то грехи,
а именно, может быть, за то, что я так успешно работал».
Идеализм и правдоискательство, свойственные интеллиген-
ции в силу ее корпоративной этики, выливались в то, что при-
нято было называть «неуживчивым характером» и приводило
к частым и болезненным конфликтам, значительно тормозив-
шим карьерный рост: «Я же всю жизнь правду искала <...>
Я очень резка была. <...> даже директор на педсовете поднял
этот вопрос — резкость моя, и то, что не согласовываю ино-
гда. <...> Я же всю жизнь правду искала. У меня получилась кон-
фликтная ситуация с директорам. За два месяца до оконча-
ния десятых классов, в которых я вела химию, я положила
заявление на педсовете. С вызывающим видом. Очень некраси-
во, конечно. Ну, и дальше я встала уже в позу... Конфликт про-
изошел из-за того, что моя девочка шла на золотую медаль,
а директор, он же тогда был и математик, подсказал ей не-
правильно проверку, медаль погорела. А потом, там обнару-
жились и финансовые махинации, я кое-что обнаружила, а
молчать я никогда неумела. Потом еще мы дружили семьями,
и там начались нечистоплотные всякие приставания. В об-
щем, тогда за лето я чуть не попала в психушку. Все это до-
735
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
шло до завгороно. В общем, классы я довела и выпустила. При-
хожу на новое место, а тамошней директрисе уже передали,
что у меня ужасный характер, и только потому, что в той
же школе работала моя знакомая и она сказала новой ди-
ректрисе, что им со мной повезло, все как-то улеглось, и доку-
менты мне мои на старом месте отдали. С тех пор я покля-
лась, что больше принципиальной такой не буду, буду кое-где
обходить острые углы» (рассказчица Т1, 1938 г.р.); «В начале
70-х годов в техникуме началась кампания показухи, то есть
начали выдвигать техникум как самый передовой, по физ-
культурным достижениям, по моделированию, ну и так далее
и так далее. Эту кампанию поддерживал тогдашний Цен-
тральный Комитет комсомола во главе с Тяжельниковым.
Вот Тяжелъников как раз был выдвиженцем из Челябинска, ну
и он был тогда назначен секретарем Центрального Комите-
та комсомола, а его тесть продолжал работать в нашем
монтажном техникуме, и сообща с руководством техникума
была задумана такая вот показушная кампания. И все это
было в ущерб качеству подготовки техников. Я стал сопро-
тивляться таким мероприятиям, ну ив результате против
меня устроили травлю. Я перенес инфаркт» (А2, инженер,
1928 г.р.).
В результате большая часть интеллигенции вольно или не-
вольно приходила к выводу, что жизнь по принципу «не высо-
вывайся» оказывается более простой и здоровьесберегающей,
а старые интеллигентские клише вроде «малых дел», «опроще-
ния», «непротивления злу» предоставляли красивые оправда-
ния для этой жизненной позиции,- «Не карьеристы!» (рассказ-
чик Ф9, 1917 г.р.); «Я не карьеристка, я на своем месте, и меня
это устраивает» (рассказчица У20, 1945 г.р.); «В начальство
не лезла» (рассказчица Б4,1934 г.р.); «.мы бессребреники» (рас-
сказчица Г8, 1950 г.р.); «Ну, не платят — ну, значит, и надо
так» (рассказчица Г8, 1950 г.р.); «Я привыкла укладываться в
терамки, которые были отведены» (рассказчица Э4,1945 г.р.);
«м считаю все эти политические движения пустой тратой
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
времени и сил» (рассказчица Ф20, 1947 г.р.); «Я вообще некон-
фликтный человек, маленький человек, если хотите» (рас-
сказчица Ф8, 1950 г.р.); «...карьера меня никогда не заботила»
(рассказчица У11, 1961 г.р.).
«В общем, жили хорошо, потому что не знали,
как мы живем»: брак, семья, нравы в среде
советской интеллигенции
При формальном равенстве мужчин и женщин СССР был
страной и гендерного неравенства, и хронического гендерно-
го дисбаланса19. Советская государственная политика в сфере
брака и семьи, основанная на традиционной морали, а также
генеральный дискурс «Родины» предписывали советской жен-
щине исполнять, прежде всего, роль матери20. Все воспитание
девочек строилось так, чтобы в будущем они могли иметь и
обслуживать здоровых детей. Выполнением этой миссии в зна-
чительной степени измерялась женская состоятельность; ак-
трисы или танцовщицы, из соображений карьеры не заводив-
шие детей, оставались в общественном мнении ущербными,
несмотря на всю их внешнюю «успешность». Свою роль в этих
представлениях играл, по-видимому, сам образ жизни в СССР,
постоянно ориентированный на жертвенность и ограничение
потребностей в пользу «завтрашнего дня», единственный шанс
19«На папу потам пришла какая-то бумажка, похоронка, что ли,
но мама была не техустоев. Она была красивая женщина, и былмуж-
чина, который потерял семью, и вроде бы попытался, но она не могла
даже допустить мысли; даже когда, помню, разговор завели, она ска-
зала: ну как тебе не стыдно, ну зачем ты такие вещи говоришь! Еще,
помню, осталась вдовой тетя Вера, ей было двадцать с небольшим, у
нее были подруги, им тоже было двадцать два, двадцать три, вот
такие молодые все остались; и у тети Веры, я помню, сильные голов-
ные боли были; но они все были одиноки» (рассказчица Т1, 1938 г.р.).
20 См. об этом, напр.: Градскова ЮВ. «Обычная» советская женщи-
на — обзор описаний идентичности. М., 1999.
737
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
дожить до которого был — кровно «остаться» в своих детях.
Необходимо также учитывать, что жизнь без мужа в СССР не
считалась для женщины знаком несостоятельности, а жизнь
без ребенка — считалась21. Показательно, что у более молодого
поколения респонденток понятие «семьи», напротив, связыва-
ется скорее с брачными отношениями: «Семья у меня подложи-
лась, — констатирует рассказчица Б19, 1948 г.р., подразумевая
развод, и тут же добавляет с интонацией противопоставле-
ния: —Дети у меня тоже с высшим образованием. Они по духу
мне близки, и это меня радует...» (то есть с детьми все хорошо,
но не с «семьей»).
На щекотливом моменте «семьи и брака» по крайней мере
четыре школьные учительницы в маленьких городках или се-
лах, одна из старшего «поколения», три из среднего, рискова-
ли выглядеть явными неудачницами, поскольку так и не созда-
ли собственной семьи, не вышли замуж и не родили детей. Эти
женщины охотно рассказывали о работе, о политике, о друзь-
ях, о своем детстве или о семье своих родителей, но о своей
личной жизни (которая, конечно же, в любом случае имела
место) они категорически молчали22.
21 RotkirchA The Man’s Question. Loves and Lives in Late 20th Century
Russia. University of Helsinki — Dep. of Social Policy. Research Report. № 1.
P. Ill; Чуйкина С. «Быт неотделим от политики»: официальные и не-
официальные нормы «половой» морали в советском обществе 1930—
1980-х годов // В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой
и А Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 119- См. также отрывок
из воспоминаний респондентки М5, 1948 г.р.: «Яродилась в 1948 году
в семье матери-одиночки, которая была калека с одной рукой — вто-
рую ей в войну отняли чуть повыше локтя, всю свою жизнь она рабо-
тала уборщицей. Вся родня у нас полегла во время войны. Мама гово-
рила, что у нее было два выхода: либо спиться, либо родить ребенка».
22 Людмила Мягкая приводит случай из своей исследовательской
практики, когда одна пожилая женщина отказалась давать биографи-
ческое интервью по той причине, что не имела детей, и этот факт вос-
принимался ею как знак собственной «отверженности». См.: Мягкая Л.
Устные истории пожилых русскоязычных женщин Таджикистана.
http://www.genderstudies.info/hist/histl l.php. См. также: Шакирова С.,
738
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Из «женских» мотивов вступления в брак было названо и
давление родственников, и желание защититься от домога-
тельств со стороны администрации, и желание иметь ребенка
(Л 1, 1928 г.р.; К2, 1940 г.р.), и дружеские отношения, привычка
(П2, 1948 г.р.), и страх одиночества (Д1,1928 г.р.), и стремление
закрепиться в городе и получить прописку (Т1,1938 г.р.), нако-
нец, просто желание быть «нормальной» женщиной,- «Помню,
было мне двадцать три года.Я приехала домой.Мама и дедуш-
ка, тот, который в партию вступал, на меня смотрят, си-
дят, выпили по стопочке, и дед говорит: “Тань, да уж она у нас
ненормальная”. Я говорю: “Дедушка, почему?” — “Так как же,
двадцать три года, а ты все еще не замужем У нас девки боль-
ше восемнадцати не задерживались”. Я говорю: “Дедушка, я
работаю и учусь, вот как закончу институт, так выйду за-
муж”. — Он: “Да не зна-аю”. Вернулась я в общежитие и гово-
рю: “Ну, девчонки, пора замуж выходить, даже дедушка сказал:
ненормальная”. Ну, а потом, когда дедушка уже больным был,
я приехала уже с мужем, и он спокойно умер, что я нормаль-
ная» (К1, преподаватель колледжа, 1937 г.р.); «Он был интерес-
ный, симпатичный, амнеуже было годков-то много. Хотелось,
раз я уже в театре работаю, добилась, что я хочу, довольная
работой, надо семью, я очень хотела ребенка. Думала: семья
будет, все. И потом, это какая-то преграда от того, что...
если можно сказать сейчас, в этом интервью... в театре, вы
знаете, обстановка какая... дирижеры, все... а мы хорошенькие,
молоденькие... каждый, так сказать, смотрит на... хороший
предмет, как говорится... Я сказала: пока голос звучит у меня,
никаких предметов не может быть у меня. Я очень любила
работу. Думаю: надо выходить срочно замуж, иметь семью.
Мне уже тридцать лет было. Ну и вот, начал ухаживать и
два года ухаживал. Он предложил в первый год мне замуж; я:
“Нет, нет, нет, нет, нет”, что-то нет. А потом уже, думаю,
годы идут, идут, он опять ухаживает, и очень красиво ухажи-
Токтыбаева К. Материнство как фактор женской состоятельности,
http:// www.genderstudies.info/hist/hist4 php
739
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
вает, домой приходит, фотографирует, все у нас так это
было... Никакой свадьбы у нас не было. Мы расписались, пришли
к его родителям, посидели, там, гости собрались, вот и отме-
тили..» (Л1, певица, преподаватель, 1928 г.р.).
В большинстве своем представительницы более молодого
поколения выходили замуж раньше, чем их старшие*подруги
(в 18—22 года и в 22—26 лет соответственно), и в их рассказах
о замужестве впервые появляется тема любви. Приведу не-
сколько рассказов о сватовстве и замужестве, принадлежащих
женщинам из разных поколений:
«Мы в одной деревне жили. Он такой был бойкий. Как-то
раз забежал к нам... а я никогда с ним никуда раньше не ходи-
ла... деревенские девчонки ночами бегают, гуляют, а я никуда,
а кудая пойду,учительница, ночами бегать по деревне, чтоли,
это же ученики мои! Когда они пришли меня сватать, я гово-
рю: “Я не пойду за него, он хулиган!” А мама малограмотная у
меня была, говорит: “Да она не пойдет, она в старых девках
останется, она не ходит никуда!”Я говорю: “Не пойду замуж!”
Не хотела я замуж <...>. Я говорю: “Не пойду, не пойду”, а мать
силом меня, давай направлять, что вот: она никуда не ходит,
сидит дома; мне стыдно за нее стало, ну ладно, так уж я и
пошла, с горем пополам» (рассказчица К4, 1921 г.р.);
«..Меня с ним знакомили еще на 1 -м курсе в политехниче-
ском, тогда не состоялось знакомство. Я знала всех его одно-
классников в Минъяре, со всеми из его класса была знакома,
кроме него. Говорили, что это — запечный таракан, который
сидит дома и решает задачи или читает книжки. А потом
сюда приехала — ну, я сразу, меня устраивали секретарем
комсомольской организации в шкале, у нас там была сводная
комсомольская организация — школьники, учителя и лесору-
бы, работы было вот так вот. И вот попали на какое-то со-
вещание в горком, я села, и рядом свободное место было. А он
опоздал и идет по коридору. Говорит: “Свободно?” Я говорю:
“Свободно”. Сели, отсидели, пошли, я не знаю, кто он, и он не
знает, кто я. Идем так по улице, а один знакомый говорит:
740
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ..
“Ульянова, ты куда Славика повела?” — “Никуда я его не пове-
ла, он сам по себе идет”. — “Ты, Славик, не ходи, а то женит, и
не заметишь, как”. — А они вместе на заводе работали. Ну, я
услышала, что он Славик, он услышал, что я Ульянова. До сле-
дующего квартала дошли, я говорю: “Мне сюда”. Он говорит?
“А дальше нельзя?” Я говорю? “Нельзя”. — “А почему?” — “Там все
бабы в окна выставятся, будут маму расспрашивать, с кем
Люся шла, а мама что скажет?” Ну, вот так вот. Ну, а в июне
у меня был день рождения, у меня девочки знакомые пошли
меня поздравлять, и его взяли с собой; ну, там, чаю попили, он
говорит: “Я без подарка, подарок за мной”. Вот так вот. Ну, а
потам я уехала в Сочи отдыхать, девчонки сказали, когда
я приезжаю, он встретил на вокзале. Потом в Минъяр пригла-
сил. Ну, а потом? там, съездили, поплавали на лодке, а потом,
как-то погуляли по острову, идем, он меня проводил и гово-
рит: “Директор сказал: принесешь свидетельство о браке,
сразу ордер получаешь”. Я стою, стою, он молчит, я молчу,
амама — сидит, окошко открытое, и, значит, пока я не при-
ду домой, она сидит; я говорю: “Ну и что, предложение ты мне,
что ли, делаешь?” Он говорит: “Ну, наверное. Ну, что ска-
жешь?” Я говорю: “Ничего не скажу”. Он говорит: “Ну, пойдем
в ЗАГС-то?” — “Ну, пойдем”. Потом еще месяц искали дверь в
ЗАГС. Оказалось: вывеска с той стороны, а вход со двора. В вос-
кресенье он как придет, так мы идем, посмотрим, подергаем
дверь, написано: “Прием в среду”. Потом он в перерыв сбегает,
подергает, говорит: “И в среду там дверь не работает”. За-
крыто. А потом идем, рассуждаем, а женщины говорят: “Вы
что, ребята, здесь все время ходите?” — “Так дверь в ЗАГС
ищем”. Они говорят: “Такздесь вот, со двора”. Мы пошли в сре-
ду, подали заявление, нам через неделю сказали приходить. Ну,
вот» (рассказчица Б4, 1934 г.р.);
о...Он сразу влюбился и просто вцепился в меня, честное сло-
во. <...> Я не сказать, чтобы без ума была, но я поняла, что он
очень порядочный человек, что, в общем-то, мне уже много
лет, откровенно говоря, ну, и нравился он —он красивый был,
741
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
приходил всегда такой отутюженный, наглаженный, очень
смущался. Мы зарегистрировались. Свадьбы пышной у нас не
было, просто вечер. Пришла моя подруга с мужем, посидели,
покричали “горько”, все» (Т1, 1938 г.р.);
«Как мы стали с ним встречаться? Он пригласил меня на
вечер — на вечера ходили — к ним в институт, Эту было под
Новый год, в шестьдесят третьем году. Я туда пришла, мне
еще там было все странно, пару раз мы с ним потанцевали,
там в фойе была музыка... Нет, не живая, проигрыватель, на-
верное, какой-то. Вообще, году в пятьдесят седьмом я помню,
мы еще танцевали во дворе под патефон. А в шестьдесят
четвертом году, когда я выходила замуж, уже был магнито-
фон. Ну вот, а после новогоднего вечера, уже в феврале, он из
командировки приехал и меня куда-то пригласил. Тогда я по-
няла, что он за мной ухаживает. Потом я его на свой день
рожденья пригласила. Он ужасно понравился родителям, они
меня даже ставили в неловкое положение, настолько он им
нравился. Аяк нему относилась совершенно спокойно. И дру-
гие были тоже, и как-то ни к кому особенного не было, не вы-
деляла я его своим вниманием А вот он мной заинтересовал-
ся, и заинтересовала я его больше всего, как я думаю, именно
пением, потому что пела я тогда, говорят, хорошо. Год про-
шел, и свадьба у нас состоялась в феврале. Мне было двадцать
три года. Ничего особенного не было, как-то все было просто,
я даже не запомнила, как, даже свидетелей не помню, было ли
шампанское или цветы — тоже не помню. Ничего не помню.
Только помню, когда мы уже поехали в ЗАГС, мы заехали в ма-
газин, и он сказал: “Выбери себе колечко”. Это было не у всех,
не было так обязательно принято, обручальные кольца. На
другой день нас заставили пойти в фотоателье, сфотогра-
фироваться, а на самой свадьбе ни одной фотографии не
было. На застолье поставили столы в этоймаленъкой комна-
те, и там было человек сорок, родственники, с работы, папи-
ной, моей, Юриной. Директор Дворца, где я работала, а Юра
пел, выделил нам десять килограммов яблок и десять кило-
742
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
граммов апельсинов, тогда же нигде ничего нельзя было до-
стать...» (К2, 1940 г.р.);
о~Я влюбилась в своего будущего мужа, встретилась, влюби-
лась раз и навсегда. И заставила его — в меня влюбиться. За-
ставила. Я его. Первой я влюбилась — это я так думаю. Прав-
да, он говорит: “Это ты так думаешь”. Но тем не менее.
В институте мы поженились. Поженились мы на третьем
курсе, я училась на третьем, а он на втором. Когда мы учились
на последнем курсе, у нас появился малыш, Сережа. Вот, ему
было шесть месяцев, а мы сдавали госэкзамены — в общем, вы
представляете, какая это, как это было все трудно, конечно.
Ну, в общежитии мы жили, его кто-то у нас забирал, мы по-
том после экзаменов приходили, где он, искали: где же наш
сын» (рассказчица У15, 1947 г.р.);
«Со своим спутником жизни я познакомилась, когда была
еще очень молода. В первый раз я его увидела в 16 лет, ему
тогда было 19- Он тогда учился в военном училище. Любовь у
меня была с первого взгляда. <...> У меня была очень сильная
взаимная любовь» (рассказчица У8, 1954 г.р.).
Возможно, причина этого знакового массового «появления
любви» в автобиографиях заключается в том, что более моло-
дое поколение наших собеседниц воспитывалось в те годы
(1950— 19б0-е), когда государство позволило советскому чело-
веку иметь «счастье» и даже, практически, предписало ему быть
счастливым (в отличие от 1930-х — начала 1940-х гг., когда
предписанной, «правильной» ситуацией оказывалась скорее
«борьба», «преодоление» и «отказ отличного»). В официальную
концепцию «счастья» советских граждан 1950— 19б0-х годов
(будь это позднесталинская модель народа-победителя или
хрущевская модель народа, готовящегося жить при коммуниз-
ме) оказалась включенной не только общественная, но и част-
ная жизнь; так что совершенно неудивительно, в этом свете,
что более молодые респондентки в нашем проекте демонстри-
ровали большее сосредоточение на интересах семьи, более
высокую ценность чувств и личных отношений и, в конечном
743
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
итоге, большую «счастливость». Одно из таких счастливых
описаний частной жизни выдержано совершенно в стиле дам-
ских романов и сериалов, заполонивших в последние годы
культурное пространство, хотя принадлежит успешному науч-
ному работнику шестидесяти лет: «...третьего мужа мне бог
послал <...> он сидел напротив, такой большой, у негЬрост
метр девяносто, прошел мимо меня, я его взяла за руку, и вот
тут мне тюкнуло, и кто-то мне сказал: “вот это твой”...
С этого момента мы с ним ни на день не расставались...» (П2,
1948 г.р.). Формально это — декларация счастья; но на самом
деле это всего лишь декларация о своей достойности быть
счастливой (и как измерить, не таится ли большее женское сча-
стье в скупой фразе, принадлежащей рассказчице А1, 1929 г.р.:
«Поженились. Расписались, посидели с родителями, и все»?).
Большинство женщин знакомились с будущими мужьями
либо в процессе учебы (работы), либо в ситуации свободного
времяпрепровождения (танцы, отдых в санаториях, участие в
самодеятельности, занятие в клубах по интересам), но присут-
ствовала и практика целенаправленного брачного знакомства
«интеллигентных молодых людей» через родителей и третьих
лиц (Ф6, экономист, родилась в 1940 г. в Ленинграде; показа-
тельно, что этот брак вскоре распался и во второе супружество
женщина вступала уже по любви).
Разумеется, все рассказчицы занижали количество негатив-
ной или просто интимной информации о себе; показательно,
например, что они совершенно не упоминали об абортах —
практике ограничения рождаемости, знакомой абсолютному
большинству советских женщин. Иногда табуированной ока-
зывалась тема развода, который оставался на всю жизнь болез-
ненным шрамом и знаком жизненной ошибки или неудачи.
Рассказчица Т1, например, на всем протяжении интервью
(растянувшемся на три полуторачасовые беседы) упорно гово-
рила о своем браке как о продолжающемся, хотя при нефор-
мальном общении интервьюера с ней выяснилось, что она раз-
ведена.
744
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
За мужчин боролись до последнего шанса, даже за непуте-
вых: «Когда приехали туда, а там была Рахель Михайловна,
такая женщина, врач, она такая, погуливать любила, уез-
жать уже собралась, а тут такой молодец явился, и все: “Не
поеду я никуда! Будет пахать тут на меня!” <...> Однажды
в Башкирию приехала, а там врач женщина. Она говорит:
“А чего врач не приехал?”, муж то есть. Я говорю: “Нету, — го-
ворю, — врача, я приехала, заболел он”. А я его специально —
он гулящий у меня еще, с бабами гулял, а там врач — женщи-
на... Я и свиней привезу — надо в изолятор ставить, и привив-
ки все; амужукатилуже куда-то...» (рассказчица К4,1921 г.р.).
К процессу женской борьбы за мужа и брак активно под-
ключалось и государство: «Я его бросила, молодого, бедного,
одного совсем, и он начал встречаться.. <„.> А когда начались
все эти шатания, я же хотела сохранить семью, и это его
ужасно разозлило, и по этому поводу он мне выговаривал, что
я такая-сякая. Потом, ему надоела опека моей мамы в этой
квартире, и он очень быстро получил квартиру от ЧМЗ, там
он был прописан один. Это я уже восприняла как оскорбление
и стала из принципа бороться за ту квартиру, чтоб туда
прописаться, он ни в какую, а я через суд прописалась и ска-
зала, что я тут буду жить и не дам тебе... Насчет этой квар-
тиры я ему, конечно, мстила. У меня даже родители у дивились,
что я схватилась за эту квартиру. И я несколько раз перево-
зила вот это фортепиано, из этой квартиры в ту и обрат-
но. Вот, таким образом я отрабатывала свои переживания,
свое унижение. А как получилось, что закончился мой брак, —
я приехала на летние каникулы домой в ту квартиру и нашла
в шкафу чужую кофточку. До этого уже и туфельки, бывало,
находила, и помаду. Не знаю, случайно он это делал или специ-
ально, но с тех пор все, я закрылась, я закрылась для интим-
ной жизни. Я не смогла больше с ним. А для него это было очень
важно, он мне даже как-то потом бросил фразу: ‘У нас с то-
бой ничего, кроме секса, не было”, так он мне сказал, хотя это
было далеко не правда, потому что у нас были очень гармо-
745
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
ничные отношения, со всех сторон. Аяне смогла. Не потому,
что я хотела отомстить, а просто что-то закрылось во мне.
Ну, а после того, каку нас с ним два месяца не было интимной
жизни, он начал разводиться, начал скандалить. Мы в это же
лето должны были ехать отдыхать вместе по путевке в
Крым, а поскольку у нас отношения испортились, я не поеха-
ла, но я очень металась до последнего, и мама мне говорила:
беги, поезжай; я бежала на вокзал и не успевала. А он там,
в Крыму, познакомился со своей будущей женой. И, когда вер-
нулся, привел ее в эту же квартиру, я их прогнала, он ушел
жить к сестре, потом я ему все-таки эту квартиру отдала
за какие-то смешные деньги, двести рублей, по-моему, попро-
сила, и отдала уже эту квартиру, и мы расстались. Но я по-
том еще десять лет болела. Я болела десять лет. <...> А по
поводу кляуз на мужа я хотела рассказать без записи, но уж
расскажу. Когда мне было девять или десять лет, тогда по-
являлись сообщения в газете, что разводятся такие-то и та-
кие-то, и появилось сообщение в газете о моих родителях.
Это официально, из ЗАГСа подавали о тех, кто пошел разво-
диться. В школе на меня смотрели как-то странно, и за моей
спиной шептались. Чувствовала я себя неловко, это был та-
кой позор на мою голову. Мама в слезах, мама переживает.
И помню момент суда. Пошли на суд. Мама писала в партор-
ганизацию института, где папа работал, и на папиной ра-
боте все поддерживали маму и потом даже на суде выступа-
ли на ее стороне. И вот был суд, на котором <...> она так
аргументированно, четко все изложила, что их не развели.
Они продолжали жить вместе, но уже как-то так, не очень,
и деньги он маме уже отдавал только на детей, процентов
тридцать от своей зарплаты...» (рассказчица К2, 1940 г.р.).
Помимо супружеской неверности мужей, большой бедой в
семейной жизни называлось мужское пьянство. «Он был боц-
ман корабля, — говорит о муже рассказчица Е1 (преподаватель
колледжа, 1929 г.р.). — Потом пропился и стал никем. Не надо
о нем вспоминать, не хочу, не хочу вспоминать о нем».
746
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Две женщины — К1, в прошлом преподавательница коллед-
жа, и Ml, бывший научный работник, — построили рассказ
о своей жизни, умудрившись вообще ни разу не упомянуть о
мужьях. После прямых вопросов интервьюера они согласи-
лись по крайней мере признать сам факт их существования.
Другая рассказчица — Л1 — «позабыла» назвать имя супруга,
даже когда ее специально попросили об этом. В качестве се-
мейных проблем А1, концертирующая певица, назвала рев-
ность супруга, Д1, вступившая в межнациональный брак, про-
тиводействие родственников с обеих сторон, П2 обозначила
главной проблемой двух своих браков отсутствие любви.- «Люб-
ви не было».
Упомянуты были и другие сложности в отношениях наших
героинь с мужчинами.
«Мужчин ведь не хватало в наше время, всех наших жени-
хов, и каких мальчиков, поубивало на фронте. Сестра почему
еще на север-то поехала: там мужчин было больше. У ней
здесь был роман с одним женатым инженерам с шахты, она
родила ребенка, но ребенок умер, и она поехала на север, там
нашла себе мужа. Ия туда приехала —- но таммужчин-то
много, но все работяги, все не моего круга. Один человек за
мной ухаживал, и он мне очень нравился, но его мама ему ска-
зала: “Зачем тебе жена без образования, крановщица, ты
такую делаешь карьеру, тебе нужна образованная жена”.
И он ее послушался. Все у нас разорвалось. Потом, уже через не-
сколько лет, я его случайно встретила. Ну как, говорю, жи-
вешь? — Все хорошо, женат. А ты? — Ия, говорю, замужем. —
А где работаешь? — Я говорю: заканчиваю юридический ин-
ститут, пока в академическом отпуске с ребенком. — Так его
аж передернуло» (Д1).
Общие демографические процессы в стране, повышенные
требования, предъявляемые к потенциальным партнерам, вы-
сокий уровень индивидуализма и потребность в профессио-
нальной самореализации нередко обрекали образованных
женщин на одиночество или побуждали соединять судьбу
747
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
с мужчинами, стоящими на более низкой социальной ступени.
Из тридцати трех рассказчиц, состоявших в браке, девять вы-
шли замуж за мужчин с более низким социальным статусом и
уровнем образования. В некоторых случаях этот мезальянс
сгладить так и не удалось.
Бывший декан физмата университета в ответ на просьбу
назвать профессию ее мужа скупо отвечает: «Муж рабочий».
«Вы познакомились — через знакомых, через общие увлече-
ния?» — уточняет интервьюер и получает уклончивое: «Нет,
так, случайно. Так, случайно». — «Муж как относился к вашей
научной и административной карьере, с пониманием? Хва-
тало времени на семью?» — «Да... как обычно, средне» (М1,
1932 г.р.).
Гордость, амбиции, максимализм, жесткость, негибкость
(«комплекс отличницы», как этот набор качеств с осуждением
называет применительно к себе рассказчица Т1) часто меша-
ли советским интеллигенткам строить длительные и счастли-
вые отношения с мужчинами. «Были какие-то моменты, ког-
да я понимала, что могу повернуть, — признается рассказчица
К2, — но гордость моя мне не давала».
Вопреки своим мужчинам, вопреки собственной природе и
государственному заказу, советские интеллигентки не только
не были настроены на «семейное счастье» — они были совер-
шенно не готовы к нему, не обладали нужными умениями и,
главное, желанием вести быт и тихо растить детей. «Он очень
меня Любил, любил меня очень, — вспоминает К2 о муже. —
Через год родилась дочка. Он очень хорошо ко мне относился,
и очень это было все красиво, хорошо... и поговорить с ним
было интересно, и дома он был на все руки мастер, все делал
дама <...>. А причины расставания —мне надоели стены... Я ро-
дила ребенка и семь месяцев сидела в стенах. Я не смогла этого
пережить, я просто не знала, куда мне бежать, куда девать-
ся, и вообще у меня было чувство, что все так хорошо, что аж
противно. Ия сбежала».
От сельской учительницы до выпускницы Гнесинки, все они
твердили о работе, грезили интересной работой, интересными
748
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
знакомствами, путешествиями, некоторые даже о рождении
ребенка проговаривались в этой круговерти почти случайно.
«Мы дружили, нам было весело. Но выйти замуж — это не
было главной целью», — уверяет КЗ, преподавательница музы-
кального института. Ее поддерживает бывшая сельская учи-
тельница- «Не хотела я замуж. Мы тогда рвалися знаете как
на фронт! У меня бы не было ребенка, этой дочери, я бы обя-
зательно пошла на фронт, добровольцем бы» (рассказчица К4,
учитель начальных классов, 1921 г.р.). «Я очень любила рабо-
ту», — признается Л1, певица.
«Я жила работой, мы с учителями всё свободное время
отдавали школе, — заявляет У4. <...> Всего добивалась сама».
«Главное было —учиться,развиваться как-то, совершенство-
ваться», — определила свои жизненные приоритеты К2. Но
иногда работа сама, помимо воли и желания человека, выдви-
галась на первый план, оттесняя все остальное. Рассказчица А9,
учительница, 1959 г.р., грустно констатировала в своем интер-
вью: «...семья разбилась омою работу. И получилось, чтоуменя
все время работа, работа, а семья уже сама по себе <...> По
молодости, когда пришла в школу, коллеги встретили: “Уходи
из школы, пока не завязла, пока не привыкла, уходи”. Ну, мо-
жет, и прислушалась бы, но дочка была маленькая, и надо
было получить путевку в детский сад, а давали ее только в
школе. То есть через районо, только в школе. Я хотела пойти
работать в профтехучилище, но мне сказали: “Тогда путевки
в детский сад не будет”. И вот так я в школе зацепилась».
Мать рассказчицы К2, учительница с университетским об-
разованием, все силы отдававшая работе и духовному разви-
тию, так и не научилась варить суп, и ее муж-интеллектуал в
итоге ушел к простой, но домовитой женщине. На вопрос:
«Хватало ли вам времени заниматься домашним хозяйством?
Как вы распределяли приоритеты во времени?» — КЗ, препода-
вательница музыки, признается: «Не хватало. Не хватало.
В этом я ущербна. Я не умею стряпать пироги, до сих пор...
Вот моя сестра умеет, она печет великолепные пироги. Она
749
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
не училась в двух школах, и, когда я уехала в институт, мама
имела возможность в отроческом возрасте ее научить необ-
ходимым навыкам, женским. Я не умею шить. Конечно, я при-
шью пуговицу, а все остальное для меня — не привито. Не то,
что это лень... Просто не привито это все».
«В отношениях с мужем, конечно, долго сказывалось то,
что я была учитель, а он ученик, — признается Н., музыкант,
1937 пр. — ..Я планировала, а потом уже он. И до сих пору нас
так Хотя дети уже выросли, но завтраки до сих пор на нем.
Я встаю, когда завтрак уже готов... всю неделю в квартире
хозяйничает он: пылесос, посуда, стирка — ну что там, кноп-
ку в машине нажать. Зато в выходные уже я пашу по дому, а
он, например, может на весь день куда-то уйти, мальчишни-
ки у него бывают с друзьями или просто свои планы — это
пожалуйста. Надо давать друг другу свободу... Вообще, мы в
последнее время живем как два свободных равных человека».
«Уменя просто изумительный муж, — с гордостью конста-
тирует другая рассказчица и поясняет: — Он понимает меня,
как учителя. Хотя сам он всю жизнь занимает руководящие
посты, но на первом месте у него моя работа, мои дети, мои
ученики. Я помню, когда у нас рос сын, он всегда говорил: “Тихо,
мама работает”. <...>Я думаю, что в семье я особенно счаст-
лива. Потому что я не помню случая, чтобы в чем-то муж
отказал мне, в моих делах он всегда помощник, и многие забо-
ты по семье он взваливает на себя» (Б7, 1945 г.р.).
Понятно, что немногие мужчины могли принять такие пра-
вила игры. Некоторые из наших респонденток пытались какое-
то время честно исполнять обязанности «верной супруги и
добродетельной матери»: отступать на второй план и держать-
ся в тени мужа, погрузиться в мир домашних забот. Однако
такое насилие над собой не могло продолжаться долго. Отсут-
ствие личностной свободы и самореализации быстро делало
их несчастными, Д1 признается, что после тяжелого развода
испытала, тем не менее, огромную радость «быть сама себе
хозяйкой».
750
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
В итоге для многих моих собеседниц воспоминания о лю-
бовных историях оказывались тягостными и болезненными.
Так, на предложение рассказать о своей первой любви Д1
решительно заявляет: «Нет, нет, не хочу об этом говорить...
Неудачно сложилась моя любовь, поэтому я не хочу вспоми-
нать». Ей вторит другая собеседница: «Я бы не хотела об этом
говорить... Мне мама сказала: знаешь что, ты как-то все
время с одним человеком, не знаешь никого других, проверьте
себя, разъедитесь на год. Мы разъехались. Ну, и, значит, он не
выдержал первый, так получилось, что он нашел уже еще себе
половинку, ну, и поэтому... я нашла себе половинку. Его сестра
у нас заканчивала курс, и он как-то приехал к сестре в Пуш-
кинские горы, мы познакомились. Короче говоря, вот так и
сбежались» (КЗ). «Муж был, но давайте не будем вспоминать
об этом, — рассказчица У2, 1945 г.р. — Дети, конечно: две до-
чери...»
Рассказчица Т1, казалось бы, напротив, упомянула о своем
первом девическом увлечении так легко, вскользь, что трудно
было предположить под этим глубокую душевную драму: «Была
такая наивная любовь. Он писал, какая я верная. Он приезжал
ко мне в отпуск, в нашу комнату, устроили встречу, принес-
ли какое-то вино, дешевое, он красивый был, рослый. Ну, мы
целовались, да и все, потому что как-то немоглимы пересту-
пить. А потом, я заканчивала институт, он прислал мне
письмо, нашла зараза на него: оказалось, он в какой-то за-
претной зоне служил... в Мордовии, что ли, и облучился».
И только в третьей беседе женщина осмелилась открыть более
полную версию этой истории. Оказалось, что «переступить»-то
по крайней мере пытались: «...помню, на четвертом курсе я
училась и ко мне приехал мой парень, так мне прямо на заня-
тия девочки принесли одежду, туфли. Мы организовали вече-
ринку, вино какое-то нашли, пригласили и наших мальчиков,
которые с нами учились <...> Ну, и потом нам выделили эту
комнату — это кухня; самое интересное, что он остановил-
ся в гостинице; но поскольку мы там сидели, целовались в
751
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
этой комнате, Дуся, уборщица, нам сказала, я помню: “Вот
здесь, в этой комнате, можете свидание проводить”. Правда,
ничего у нас тогда не получилось. Потом уже он мне написал,
что это, видимо, от его службы на той подлодке».
Виновата ли была подлодка или слишком «высокая», пере-
горевшая любовь, судить, конечно, нет никакой возможности,
но показательно, что ханжами наши героини не были, ни в
одежде, ни в нравах: «.я любила одеться так, современно. Как-
то иду в школу, еще в начальных классах работала, на мне
курточка в крупную клетку, модный широкий воротник, чер-
ные перчатки, какая-то немыслимая шапочка, и слышу, сза-
ди ребятишки говорят: “Смотри, стиляга идет”. А другой
говорит: “Тише ты, это не стиляга, это наша Мария Петров-
на”» (К 1, учительница, 1937 г.р.).
Многие, будучи уже глубоко пожилыми женщинами, сетуют
на свой «дурацкий максимализм» (К2), который часто мешал
им добиться счастья, но если возникали чувства, строились
отношения, то ничего принципиально не удерживало наших
респонденток от добрачных и внебрачных связей.
«Мне было удобно тем, чтоуменя была отдельная кварти-
ра имоямама была не против — она считала, что, раз у меня
нет мужа, я должна иметь друзей. Ну, а многие, я знаю, мая-
лись, это всегда была проблема, и меня иногда просили дать
ключи», — вспоминает К2.
Общительные, свободолюбивые, яркие, энергичные, наши
собеседницы представали женщинами безусловно привлека-
тельными, эмоциональными и эротически отзывчивыми.
«За мной всегда ухаживали...» — признается Д1; «В меня
влюблялись многие, я была уверенная в себе, у меня был парень,
у меня были поклонники... Просто я была избалована внима-
нием. Я могла поехать на поезде или пойти на танцы — тут
же познакомиться» (рассказчица 1); «Увлечений и связей было
очень много. Но таких мужчин, с которыми у меня были дол-
гие отношения, их четыре-пять. Были короткие, но очень яр-
кие отношения, вспышки, когда было очень красиво, когда
было очень интересно» (рассказчица К2, 1940 г.р.).
752
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
При всей своей свободе и кокетливости границы «хороше-
го тона» интеллигентные дамы хорошо помнили и не должны
были переступать: «Ну,моды, конечно,менялись. Помню, в семи-
десятые годы, поляки, которые к нам приезжали, туристы,
ввели моду на мини-юбки, ну совсем коротенькие, почти и нет
ничего, и чтобы носить их без белья. И наши это подхвати-
ли, молодежь в основном. Мы еще тогда обсуждали: ну негиги-
енично же. Садится на стул без белья, да еще в коротенькой
юбочке; и ей самой негигиенично, и после нее тоже неприят-
но. Когда я жила в гостинице на юге, в той же гостинице
остановилась группа каких-то артистов столичных, и я по-
мню, как все шептались, что артистки ходят без белья и со-
вершенно без всякого стеснения. Идет по лестнице, никого не
стесняясь Но это молодежь, артистическая среда, мало кто,
не все» (рассказчица Д1).
Трогательное и по-настоящему эротическое переживание
рассказчицы Е1 (1929 г.р.) оказалось связано с ее выходом в
«иной мир», иную ценностную систему, иное смысловое и ме-
тафорическое пространство — в «заграницу», в Польшу. О том,
что во время туристических поездок они не смогли устоять
против соблазна близко познакомиться с иностранцами, хотя
бы и «социалистическими», сдержанно упомянули еще не-
сколько рассказчиц.
Е1 рассказывает о своей польской «истории» как бы к сло-
ву, переходя от фотографии к фотографии, но впервые за все
интервью интонации ее оживляются, меняется лексика. Стрип-
тиз-шоу, свидетельницей которого она стала в Польше, — это
то, что для нее, прежде всего, «красиво». Слово, ни разу не упо-
требленное ею ни до, ни после этого эпизода, здесь повторя-
ется как некий семантический ключ. Красивая девушка, бело-
курая, как и сама наша героиня, в красивой одежде невероятно
красивого какого-то цвета красиво танцует под красивую му-
зыку и красивый сияющий свет, какого рассказчица никогда
прежде не видела. Сорокадевятилетняя женщина и ее близкие
по возрасту подруги получают на этом фоне совершенно но-
753
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
вую оценку как женщины, они именуют себя «девчонки» и
ведут себя соответственно.- «И вот, значит, мы с ним танцева-
ли-танцевали, мне уж надоело; ну еще третий танец-то бу-
дете танцевать? — ну давайте, станцуем. Ну, в то время мо-
лодая, господи; танцевали».
Бестрепетный руководитель и член партии превращается в
послушную девочку, в роли сурового отца-хранителя нрав-
ственности которой выступает гид: «И потом, значит, закон-
чились танцы — они бросились нас провожать; он меня как
схватил, норвежец, говорит: “Я иду вас провожать”. Я говорю:
“У нас там гид, он вас не допустит ни до кого”».
Правда, закончилось это приключение тривиально и «пра-
вильно»: пришедшие на следующий день в гостиницу к дамам
заграничные кавалеры были запуганы «длинной лапой» КГБ и
растворились. Казалось бы, эпизод закончен; но женщина еще
некоторое время продолжает говорить о Польше, которая ей
«очень понравилась», оставаясь в этом же, приятном для нее,
эмоциональном состоянии.
Жизнь «здесь» была для советских женщин далеко не столь
красивой.
Идеализм, максимализм, гордость, честолюбие, эгоизм, сво-
бодолюбие, индивидуализм и тому подобные качества «клас-
сической» интеллигентской саморепрезентации отнюдь не
облегчали женщинам жизнь и в семье, и в обществе. Опыт на-
бивания шишек обо все эти вещи — конечно, не самое прият-
ное воспоминание для стареющего человека. Да и сам по себе
общий эмоциональный фон пожилого возраста неизбежно
снижен. Может быть, поэтому автобиографические рассказы
более молодых женщин в целом звучат более мажорно и ка-
жутся более счастливыми. О впечатлении «несчастливое™»,
складывающемся из устных рассказов самых пожилых совет-
ских женщин, пишут многие исследователи, объясняя это вли-
янием патриархального наследия, гендерными установками
господствующей «мужской» культуры и воздействием офици-
ально закрепленных «жертвеннических» женских идеологем
754
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
(вроде самоотречения и асексуальности советской женщины-
матери)23.
И так же однозначно все нормы и дискурсы, в том числе
корпоративный интеллигентский, предписывают мужчинам
быть сдержанными в выражении чувств и отдавать приоритет
общественному перед личным и не быть «неудачниками»
(в том числе и в личной жизни). Поэтому единственная «семей-
ная жизнь», о которой рассказчики-мужчины говорили охот-
но и подробно, была семейная жизнь их родителей. Своя же
собственная обрисовывалась скупыми штрихами. По этой же,
очевидно, причине никто из мужчин ни разу не пожаловался
на какие-то проблемы в отношениях со спутницами жизни, не
сказал в адрес своих женщин никаких слов укоризны. Счастли-
вое супружество выступало для них важным показателем обще-
го жизненного успеха. Показательно, что рассказ респонден-
та, пребывающего в разводе на момент интервью, выдержан в
довольно депрессивных тонах, и его признание на этот счет:
«Мечтал о нормальной семье, не получилось. И только об этом
в своей жизни сожалею» — звучит непривычно (едва не ска-
зала-. неприлично) откровенно (У25, 1968 г.р.). По-видимому,
создать семью для интеллигентного мужчины в некоторых слу-
чаях было не меньшей проблемой, чем для женщины: «...по-
скольку, когда человек... Ну, я считал, что мне надо обязатель-
но образование. Пока с работой определился — все, другое,
23 Мягкая Л. Указ, соч,; Тартаковская И. «Сильная женщина плачет
у окна»: Гендерные репрезентации в советской и постсоветской массо-
вой культуре // Аспекты социальной теории и современного обще-
ства / Под ред. С.Е. Кухтерина и А.Ю. Согомонова. М., 2000; Шакирова С,
Сеитова М. История страны как контекст автобиографии / Пол жен-
щины: Сборник статей по гендерным исследованиям. Алматы, 2000.
Елена Мещеркина в проекте, посвященном анализу женских био-
графий, насчитывает лишь 24 случая удовлетворенности респонден-
ток своей сложившейся жизнью против 108 случаев неудовлетворен-
ности. См.: Мещеркина Е. Структура женской биографии в отличие от
мужской Ц Устная история и биография: женский взгляд / Ред. и сост.
Е.Ю. Мещеркина. М., 2004. С. 228.
755
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
третье. Была одна попытка, такая еще, умозрительного по-
рядка, но меня вовремя притормозили, своевременно... Я всегда
говорю, когда встречаюсь с аудиторией, особенно женской,
повторяю слова, не помню только, каму они принадлежат:
женщина должна быть доброй. Добрая женщина — уже со-
стоявшаяся женщина. Поэтому, конечно... И потом — с жиль-
ем. Я же в бараке проживал, пока мне не дали комнатку. Вот
тогда возникла возможность, тем более что назначили ди-
ректорам —уже и с этой позиции надо было» (рассказчик Е2,
1926 г.р.). Подобное «сдерживание» себя могло быть вызвано
осознанием собственной ответственности за семейное благо-
получие, а может быть рассмотрено и как проявление интел-
лигентского индивидуализма, выражение собственного права
на комфорт, профессиональную самореализацию и частную
жизнь. Во всяком случае, похожее настроение и в воспоми-
наниях инженера А2,1928 г.р.: «Жена моя училась в пединсти-
туте, сразу как школу закончила, но мы считали, что детей
еще заводить рано до окончания института, женились мы в
5б-м году, а, наконец, в 65-м году у нас родилась дочь».
Однако из тех, кто состоял в браке, ни один мужчина откры-
то не назвал иного мотива вступления в брак, кроме взаимной
любви. Большинство женилось на девушках также интелли-
гентских профессий, но никто из жен наших героев не поднял-
ся выше их самих по статусу или квалификации. Может быть,
поэтому рассказчики с достаточной гордостью отмечали карь-
ерные успехи и профессиональные достижения своих жен-
щин: «Жена, получив образование в Челябинском педагогиче-
ском институте, преподавала английский язык в школах. Но
большую часть своей трудовой деятельности провела в Челя-
бинской государственной академии культуры и искусства,
работая старшим преподавателем кафедры иностранных
языков, выполняя одно время обязанности заведующей учеб-
ной частью, декана заочного обучения» (Ф24, инженер-кон-
структор, к.т.н., 1933 г.р.); «Моя супруга <везде> принимала
активное участие, где бы ни работала. Работала пионерво-
756
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
жатой в школе — там была секретарем комсомольской орга-
низации учителей, была бессменным профоргом коллектива
детского сада, более восемнадцати лет — вряд ли кто рабо-
тал столько лет — исполняла обязанности заведующего дет-
ским садом. Как я говорил, она подарила мне двух прекрасных
дочерей» (Л2, 1942 г.р.).
Вообще, интонации, с которыми мужчины говорили о сво-
их спутницах, колебались от нейтральной (исключительно
редко) до нежной и благодарной. По-видимому, мужчинам,
подходя к жизненному итогу, было важно завершать жизнь
именно так «Что бы вы назвали самой большой своей удачей,
достижением? — спрашивает интервьюер у пожилого рассказ-
чика и получает в ответ: — Я от всего сердца благодарю жену,
Нелли Дмитриевну, за участие во всем. Взаимная любовь помо-
гает жить и работать» (Ф24); «Я живу с прекрасным челове-
ком..» (Л2, инженер, преподаватель, 1942 г.р.); «..Вот уже боль-
ше сорока лет живем рука обруку и душа в душу. Обязанности
по дому выполняем совместно. Нелли отлично готовит, от
нее и я научился готовить, так что никаких проблем не воз-
никает по ведению хозяйства» (Ш8, инженер, 1938 г.р.).
Эти реверансы супругам повторялись так стабильно, что у
меня, как у недоверчивой женщины, имеющей свой счет к муж-
чинам, возникла крамольная мысль: а уж не оплачивают ли
наши рассказчики такими проявлениями нежности какие-то
давние вины и обиды, нанесенные своим женам? Иначе скла-
дывалось просто абсурдное впечатление, что женщины и муж-
чины из моего проекта жили на разных планетах и никогда не
пересекались (такая трудная «личная жизнь» у женщин и такая
незамутненная — у мужчин). Во всяком случае, лично мое серд-
це тронуло только одно из подобных признаний, принадлежа-
щее самому старому рассказчику, учителю по профессии (при-
знание, которым он и завершил свое интервью): «Главное, мы
с женой всю жизнь вместе. Сейчас мы еще больше друг друга
любим. Счастье» (Ф9, 1917 г.р.).
Единственная семейная боль, в которой мужчины решались
признаться, — это боль от безотцовного детства: «Я по нацио-
757
PC. ЧЕРЕПАНОВА
налъности эстонец. <...> Мои родители — отец, Лаас Август,
мать, Парминг Елена, — жили на соседних хуторах, где и по-
знакомились. Занимались сельским хозяйством. Отец был вы-
сокого роста, красивый, физически сильный. Мама — спокой-
ная, доброжелательная, рассудительная женщина. Вмесще им
пришлось прожить очень мало времени, так как в Зб~м году
отца призвали в армию, в военно-морской флот — морской
десантник. Был ростом метр 98 сантиметров. Физически
сильный: крестился двухпудовой гирей. В 41-м году отправил-
ся на фронт, так и не побывав дома. В 44-м год)’, в октябре,
при освобождении Прибалтики геройски погиб. <...> Мы с же-
ной посещали братскую могилу, где на обелиске высечены име-
на и фамилии погибших морских десантников. Я родился уже
без него...» (Ш8, 1937 г.р.); <В войну наша семья потеряла отца,
а мама —мужа, бабушка — сына. Как мне, мальчишке, не хва-
тало в жизни отцовского совета, мужской заботы, поддерж-
ки- С какой завистью я смотрел на своих друзей, у которых
были отцы, шли с ними по жизни, помогали им пережить то
или иное значимое событие» (Б15, 1938 г.р.); «О своих родите-
лях я всегда вспоминаю с радостью и с болью. Почему — пото-
му что отца своего я так и не увидел. И он меня также не
увидел. Так как, когда я родился, он был на фронте. Когда при-
слали ему фотографию, он уже был мертв» (Л2, 1942 г.р.).
Последний рассказчик в собственной судьбе вполне осознан-
но воспроизвел одну из линий судьбы своего отца: »Когда бу-
дущий мой папа предложил руку и сердце моей будущей маме,
родственники папы, его сестры и брат, были против, так как
это был 1935-й год, и они были коммунистами, а мой отец
просил руку у дочери врага народа: разве это сопостижимо,
тем более в то время? Но, несмотря на все отговоры, мой бу-
дущий папа настоял на своем. <...> Свою спутницу жизни,
Светлану, я знаю с детства, так как наши родители дружи-
ли. Причем моя мама была крестной Светланы. Моя бабуся
была верующая, и она говорила всегда, что мы церковные
брат и сестра, и, когда узнала, что мы собираемся женитъ-
758
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
ся, она была очень и очень против. Даже до того, что прята-
ла мой паспорт. Но я настоял на своем, как и мой отец, и в
19б7 году 1 ноября мы зарегистрировались».
«Из детства, — признается рассказчик Ф10,1962 г.р., — мне
запомнилась смерть отца. Нам сразу стало тяжело жить».
О детях мужчины говорили меньше, чем женщины, одна-
ко — говорили. Из семнадцати рассказчиков, принадлежащих
к старшему поколению, посчитали нужным по собственной
инициативе, без нажима интервьюера, включить детей в свою
саморепрезентацию (упомянув о них с нежностью и гордо-
стью) — семеро, из тринадцати представителей средней воз-
растной группы — пятеро, из пяти представителей младшей
возрастной группы — четверо. Как видим, смягчение государ-
ственной политики по отношению к «частной жизни», само
«разрешение» иметь частную жизнь и быть в ней счастливым
отразилось и на мужчинах.
Зато мужчины неожиданно пожаловались на то, как меша-
ли им в жизни материальные и особенно жилищные пробле-
мы. У женщин эти темы получили заметно менее выраженное
звучание, акцентировать внимание на бытовых проблемах
они, очевидно, считали дурным тоном; фразу рассказчицы У11,
1961 г.р., простой учительницы — «Особых бытовых проблем
не было» — можно в этом отношении считать женским интел-
лигентским рефреном. По-видимому, положение «кормильца»,
ответственного за благополучие семьи, давалось мужчинам
нелегко. Сравним, во всяком случае, как по-разному звучат рас-
сказы о скудном быте советского интеллигента из уст препо-
давательницы вуза и сельского учителя:
«.Мои первые декретные деньги мы с мужем целиком ис-
тратили на покупку книг. Целикам, представляете? При там,
что зарплата у него тогда вообще была очень маленькая. <...>
Диван нам дал один райкам комсомола, шкаф у нас был кан-
целярский вместо шифоньера, который нам дали в другом
райкоме комсомола, и ничего, и мы чувствовали себя нормаль-
но. Зато мы купили сразу уйму классики. Муж сделал стеллаж.
759
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
А вторые деньги, за второго ребенка, мы потратили, но уже
не все, на покупку шкафа для этих книг. Когда родилась дочь,
мы купили шкаф для этих книг» (рассказчица М3, 1935 г.р.);
Когда я приехал работать вАгарзю, я жил на частной
квартире у Юсупова Максима. У Юсупова Максима жил и же-
нился. Жили мы совместно с хозяевами, у нас была маленькая
комнатка: одна кровать и стол. Пожили мы там, от них пе-
решли на другую квартгиру. Тоже на частную. Жили мы в зем-
лянке: из досок сколочен дом, в стенах между досками земля
набросана. Вот в такой землянке и жили. Холодина была та-
кая, вот. А другого жилья не было. Потам нам дали комнату в
станции. На железнодорожном вокзале были комнаты, и там
железнодорожники жили. Комната была большая, но холод-
ная. А была еще маленькая комнатушка, в ней печка стояла,
там мы и жили. Спасались в ней от холода. А потам железно-
дорожники стали уезжать из поселка, и нам дали квартиру
в щитовом доме. Правда, места-то порядочно было, но все
равно холодно. Игорашка маленький был, рыбачить любил.
Утром встанет рано — ина пруд. Утром уйдет, вечером при-
дет — сорожек принесет. Вот такое у него пристрастие
было к рыбной ловле. Мы-то целый день на работе, а он на
пруду целыми днями. Из-за нашей неблагоустроенности мы
хотели найти место получше, поэтому мы старались из
этой школы уехать в другое место. Чертушка была поближе,
мы и хотели туда уехать. А там сразу тоже не устроишься,
места-то нет. Мы обращались в райисполком. Я уже к тому
времени в шкале поработал и преподавателем, и завучем, в
рано инспектором проработал. Меня уже начальство знало,
и меня пригласили директором. В то время районы объединя-
ли, школы объединяли и назначали новых директоров. Вот
меня заведующий РОНО вызывает и говорит: “Давай, поезжай
в деревню директором”. А я отвечаю: “Я, Федор Иванович, ни-
куда не поеду”. И остался преподавателем в Чернушенской
школе. Работа-то есть, а жить негде. В Чернушке мы жили у
одной старушки, а она такая вредная была, такая жадная.
760
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
Все жалела, все жалела, все жалела. У нас из вещей шифоньер
был, диван и стол. Она говорила, что стены гниют, и застав-
ляла нас передвигать все с места наместо. Таммы прожили
года два. Потом, раз она на нас грызется, нам же это не нра-
вится, мы переехали к учительнице знакомой. У нее муж, и они
одни занимали квартиру недалеко от школы. Она работала
в садике, а муж нефтяникам. Вот им и дали квартиру в дере-
вянном доме, сейчас эти дама уже снесли. Она жила одна и
попросила нас пожить с ней. Тяжело одной-то, скучно. У нее
ребенок был. Ну, мы ее и пожалели, переехали к ней. Мы дума-
ли, она поживет, поживет иуедет кмужу, амы на этой квар-
тире останемся. Она никуда не уезжает. Нам квартиру из-за
этого не дают, и мы ничего не имеем, ничего не можем полу-
чить. Пожили мы там года полтора и переехали. Сначала
вещей-mo у нас порядочно было, а потом остался у нас один
сундук и шифоньер. Потом я познакомился с председателем
райисполкома, он пообещал нам квартиру. Но кто его знает,
выполнит он или не выполнит. Ждали, а он квартиру не дает.
Потам все-таки дали нам двухкомнатную квартиру в трех-
этажнам даме. Квартира была палублагоустроенная: плит-
ка у нас была, отопление было, воды не было, туалета не было.
Там у нас и появился второй сын, Сашка. Потам нам заведу-
ющий РОНО пообещал квартиру в пятиэтажном даме,
полностью благоустроенную. Выполнил обещание, дали нам
квартиру трехкамнатную, там мы долго жили. Там и бабуш-
ка померла...» (рассказчик Ж1, 1932 г.р.).
К комфортному жилью и наличию приватного простран-
ства советские люди вообще привыкали трудно:
«Папа имама познакомились в госпитале. Папа был тяже-
ло ранен, у него был костный туберкулез, он долго лежал в гос-
питале, а мама там работала медсестрой. Там они познако-
мились. У них не было жилья, и им вначале дали там какую-то
комнатенку в бараке. Я помню, у них была любимая сказка
рассказывать: когда я родилась, я спала в коробке из-под па-
пирос, потому что у них не было средств и возможности ку-
761
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
пить даже кровать. Потам они получили там большую ком-
нату, только благодаря тому, что у папы сводный брат был
каким-то там начальником строительства. Поэтому нам
помогли получить жилье.Я оченъхорошо помню, какмы жили
в коммунальной квартире. Там было три комнаты, в каждой
комнате по семье. Потом одна семья уехала, и нам втдали
вторую комнату, а поскольку мы никогда не жили в кварти-
рах, то, я помню, мама пригласила рабочих, чтобы прорубить
дверь из одной комнаты в другую: даже не понимали, как это
можно жить в раздельных комнатах. К счастью, рабочие ока-
зались мудрыми людьми: спирт они честно выпили, а потам
стали говорить — а зачем прорубатъ-то, ну и пусть у них
будет отдельный вход-то. Потом, конечно, мы оценили их,
это действительно было оченъумно имудро» (рассказчица Э2,
1948 г.р.).
Интеллигенция же в общем неустроенном советском быту
чувствовала себя особенно неуютно: <-Вот у нас в квартире,
когда еще была коммунальная у нас квартира, жила семья,
тетя Катя и дядя Ваня, они взяли на воспитание девочку, она
потерялась в годы войны, Нину. Так вот тетя Катя — это был
для меня пример, как вести домашнее хозяйство, как вести
семью. У нее всегда был обед из трех блюд, у нее всегда был суп-
чик, обязательно что-то второе, а она тоже работала учи-
телем физики, как моя мама. Перед праздником она пекла
массу пирогов, которые потам ели целую неделю. Все белье у
нее было постирано, поглажено и стопочкой красиво сложе-
но, чего у нас не было. Мама как-то не придавала этому зна-
чения, не увлекалась этим. Ия всегда с завистью смотрела, и
очень много я взяла из того, как делала тетя Катя. И муж у
нее, дядя Ваня, все время что-то мастерил, в отличие от на-
шего папы, который гвоздь не мог вбить и вообще ничего дама
не делал. У нас и Толя таким вырос, не умеющий ничего <...>
нужно было очередь за ним стоять, занимать, ходить отме-
чаться, а мы страх как не любили заниматься этим всем.
Поэтому у нас не было нормального телевизора. И нормаль-
162
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
ных вещей не было, потому что тоже надо было за ними хо-
дить, стоять в очереди или блат какой-то иметь. Занимать-
ся этим было неохота, жалко на это тратить время. Вот
только за холодильником стояли где-то в очереди, стояли,
отмечались. А вот у папы с мамой холодильника долго так и
не было» (рассказчица К2).
Холодильникам и прочему материальному добру интелли-
гентские семьи предпочитали другие ценности: «.мы с мужем
очень любили театр, любили искусство, он имел вторую спе-
циальность и был артистом, поэтому в пятницу мы садились
на самолет, летели в Москву — такая была возможность,
билеты были дешевые — у нас была семья, с которой мы дру-
жили, это моя подруга, и вот мы прилетали в Москву, они уже
покупали билеты, и мы шли на спектакли» (рассказчица Э4,
1945 г.р.).
Перестройка нанесла этому интеллигентскому идеализму
сокрушительный удар. Кто-то ушел торговать на рынок (как
учительница — дочь рассказчицы Ml, бывшего декана физма-
та университета). Кто-то открыл собственный бизнес («В пере-
стройку лично я сам открывал кооператив, работал в нем» —
Л2, 1942 г.р.). Кто-то остался работать в маленьких сельских
школах и библиотеках за скудную зарплату: эти горестные
подсчеты приводит Б5, 1955 г.р., сельский библиотекарь: «Вот,
представьте, как жить сельской интеллигенции, когда у нас
мизерная зарплата, жить в сельском хозяйстве, если тонна
сена стоит 2 тыщи, 3 тыщи, а у нас зарплата — 4 тыщи.
Муж ушел на пенсию, и, проработав всю жизнь, он получил
3900, это очень мало». Кто-то радикально сменил профессию:
«Я воспитывала детей. Муж тащил на себе всю ношу по зара-
батыванию денег. Когда дети пошли в детский сад, на рабо-
те была очень тяжелая ситуация — приходилась искать
пути для выживания. Мне предложили написать заявление на
отпуск без сохранения заработной платы. Но вскоре появи-
лась возможность преподавать технологию швейных изде-
лий в техникуме — учить взрослых детей тому, что я сама
ЕС. ЧЕРЕПАНОВА
отлично знаю. Я долго не раздумывала: во-первых, надо было
зарабатывать деньги, чтобы хоть как-то помочь мужу обес-
печивать семью, а во-вторых, мне было любопытно попробо-
вать себя на педагогическом поприще, ведь все-таки — дочь
преподавателя. Вдруг получится? И ведь получилось. До сих
пор испытываю гордость от этого <...>. Некоторые май уче-
ницы, поступив в институт, с благодарностью говорили, что
мои лекции помогли им и в вузовской учебе <...>. И в 1995 году
мне предложили пойти в Лабораторию испытания тканей
для освоения новой специальности, а через два года я была
назначена ее руководителем. Эта работа была нелегкой,
очень ответственной, но и не менее интересной. Единствен-
ное: зарплата обескураживала своей символичностью. По-
этому после девяти лет работы пришлось решиться опять
поменять что-то в своей жизни. Меня ждала должность
финансового директора на новом предприятии под названи-
ем “Интерстайл”. После двух лет различных экспериментов
на этом поприще — оптовая торговля натуральными про-
дуктами, туристическое агентство и даже служба зна-
комств —у директора не хватило терпения дождаться при-
были от нашей деятельности. Она вышла замуж за болгари-
на и отчалила покорять Болгарию. А я получила предложение
работы в аудиторской фирме заместителем директора. Те-
перь в моей компетенции решение юридических, кадровых,
рекламных вопросов» (рассказчица Ф4, 1963 г.р.).
Кому-то сменить профессию не удалось: «...десять лет от-
работал в достаточно слабенькой школе в рабочем поселке,
где дети мало чем интересуются. Поэтому особой карьеры не
было, тем более это были 90-е года, где по 4—5 месяцев задер-
живали зарплату. Поэтому было непросто. Многие уходили,
но, понимая свое предназначение^ оставался. Хотя из школы
уходил на 3 месяца. Только на 3 месяца меня хватило. Потом-
уже вернулся в эту школу, где, по сути, моя карьера и началась.
То есть десять лет это было такое непонятное существова-
ние, поиски выходов из ситуации, попытка заниматься бизне-
764
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
сом и так далее» (рассказчик У25, 1968 г.р.). Кто-то смог впол-
не благополучно устроиться за границей — так, учительница
В4,1952 г.р., рассказывает о своем сыне, наполовину немце (по
отцу), которого воспитывала одна и который в настоящее вре-
мя живет в Германии: «Миша у меня приветливый, коммуни-
кабельный. Он работатъ-то начал с четырнадцати лет в
больнице. Чтобы узнать, кем ты хочешь быть, я говорю: боль-
ница — это такое дело серьезное, у нас в институте была
медицина, я вот не смогла; ты тоже попробуй — вдруг ты не
сможешь. И вот мы с моим знакомым врачом устроили его
санитаром в отделение реанимации, где тяжелобольные ле-
жат, и вот он за ними ухаживал, судно убирал, все мыл, туа-
леты мыл — то есть я сразу попросила, чтобы в грязь его:
медицина — это же грязь, это все неприятное. Он поработал
год — я смотрю: ничего. И больные к нему очень тянулись, при-
чем пожилые, вот пожилым он почему-то очень нравился. То
в шахматы поиграть, то о книге побеседовать, то по газе-
там у них политические разговоры. Я говорю: деньги я у тебя
брать не буду, это тебе на расходы, на музыку, мало ли на что
молодому человеку. Второй год ему уже доверили палаты
мыть, на третий год он уже вообще ничего не мыл, на чистую
работу. До института он уже три года работал. А потом
Фриц там, в Германии, стал его дело всячески пробивать: мо-
лодая семья, высшее образование, он врач, он интересен Герма-
нии, он нужен — вот вам блат еще. Наверное, он как-то посо-
действовал, я предполагаю, потому что срок был: от трех до
шести лет ждать. Ровно три года прошло — и приходит вы-
зов. Потому что как раз получилась такая ситуация, что
три года не приходит вызов <...> здесь он работал рентгено-
логом на северо-западе <...> как-то я приехала к Мише на ра-
боту, смотрю, а он в таких брюках обтреханных ходит, я
говорю: Миша, ты что это в таком виде на работу ходишь,
давай я тебе на китайском рынке брюки куплю. Он говорит:
нет, говорит, пусть все видят, сколько советские врачи зара-
батывают, а я работаю честно, с больных денег не беру, ша-
165
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
хер-махер не делаю, вот, я живу на зарплату. Но зарплата
жуткая была, даже я больше зарабатывала, а жена сидела с
ребенком — в общем, время суровое во всех отношениях было.
К бабушке заскакивал — она ему борща, он поест и счастлив.
Она его вспоминает сейчас и говорит то, что он сейчас жи-
вет спокойно, это он все заработал». •
Самое печальное, однако, заключалось в том, что нарушил-
ся механизм корпоративного самовоспроизводства интел-
лигенции — ее нравственных и интеллектуальных позиций.
Чтобы почувствовать разницу в поколениях, вслушайтесь в ин-
тервью самой младшей рассказчицы в проекте — Г17, 1973 г.р.,
преподавательницы спепдисциплин в техникуме: «Дедушка у
меня один до сих пор живой, он ветеран войны, 89 лет ему
исполнилось в марте. Он инвалид какой-то группы. Ну, он мо-
лодец, вообще. Как он рассказывал про свою там, это самое,
про войну. Это без слез, там, не послушаешь <...>. Я закончила
8 классов, потом сразу хотела идти на продавца, но у меня
что-то не получилось. Я поступила в Шумиху, на швею, от-
училась три года, получила диплом, стала, как бы, швея.
Потом у меня была практика. Я практиковала на швейной
фабрике. Потому нас в деревне открыли швейный цех, и за хо-
рошую работу меня поставили мастерам. А потам я посту-
пила — ну, как бы, у нас в деревне такое пошло, ну, как оно
называется... ну, короче, падать начала деревня. Швейный цех
закрыли. Директора уволили. Все позакрывали. И я пошла
учиться в другую деревню. Отучилась на продавца, как в дет-
стве имечтала, и там же отучилась на официантку. То есть
у меня две профессии было. Вот, хорошие специальности. Ия
официанткой проработала в Челябинске в ресторане 5 лет.
<...> Замуж я вышла в первый раз в — 15 лет мне было, 15 лет.
У нас была первая любовь с моим мужем. Мы познакомились —
мне было 12 лет, ему 13 лет, мы познакомились в пионерском
лагере, вот мы, как бы, познакомились там. Ну, сидитмалъчик
на дереве и кидает в нас шишки — ну, мне сильно, видать, по-
пало в лоб, сильно большая шишка там была, я, видимо, ему —
166
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
не помню, что я показала, может, даже каким-то матом об-
материла его <...>. Вот, мы с ним познакомились, продружили,
ив 15 лет я за него замуж вышла, была свадьба у нас, все как
положено. Ну, там дальше — неважно, не буду, вкратце буду
рассказывать, армия там, туда-сюда, свои разногласия у нас
были. Я встретила второго своего мужа, родила от него сына
Артема, в 17 лет, родила сына, прожили мы с ним, конечно, не
ахти, четыре с половиной года — ну, как бы, не судьба. И при-
шлось мне приехать сюда, в Челябинск. Ну, так как деревня у
нас уже распалась, я же не буду у матери на шее сидеть, сына
оставила на месяц, приехала сюда искать работу. Я приеха-
ла сюда — у меня никого здесь не было, абсолютно. Нашлась,
правда, одна тетка — ну так, не ах, но я остановилась у нее,
и целый месяц искала работу. Ну, тяжело, конечно, было, не
зная города. Я вставала в 6 утра и 8 вечера — тетка у меня
приходила в 8 вечера, она только мне двери открывала, а так
я по городу ходила, я голодала иной раз. А деньги с собой много
не возьмешь — на пирожок да на чай. Бывало, что ходила пла-
кала,люди смотрели, кто-то где-то че-то поможет: “Что вы
плачете?” — “Да вот, работу не могу найти”. Тяжело было,
очень тяжело. Потом нашла работу. Ровно месяц прошел, уже
думала, плюну, поеду домой, а дождик идет, вот, ливень, села
на крылечко, где магазин, на лавочку, сижу, плачу, дождь идет,
одна сумка у меня, я ей вот так прикрылась, и все, один муж-
чина говорит: “Что вы плачете? Идите сюда, там дождь
идет”. А мне наплевать уже. Думаю, сейчас у тетки вещи за-
беру, поеду дамой, буду коров доить. А он: “Че случилось? Че
такое?”Я говорю: “Работу ищу”. А он, оказывается, ищет про-
давца. Ну, вот так получилось, что я устроилась к нему на
работу, а жилье — насчет жилья, у меня тетка, ну, она такая
тетка уже, старенькая, ну не любит; я уж ей предложила:
я, говорю, ребенка хочу привезти — она ни в какую. Ну, хозяин
пожалел меня, снял для меня квартиру. Это был 93-й год,
94-й уже пошел. Снял квартиру, я сама все выплачивала,
700рублей, что ли, в месяц. А в день я получала 30 рублей. От-
761
Р.С. ЧЕРЕПАНОВА
торговала, все — пошла дамой, 30 рублей уже в кармане. Вот.
И тут же у меня день рождения. И тут же у меня такое по-
лучилось, что справили день рождения, все сестры ко мне при-
ехали, денег надарили, что-то я аж за квартиру за полгода
сразу заплатила. Я привезла сына, привезла сестренку, чтобы
с сынам она сидела, пока я работала. Но денег все равАо не
хватало, сестренка у меня стряпала пирожки, с карто-
шечкой, с яйцами, я приходила домой — она выходила на ули-
цу и продавала пирожки. Потихонечку вот так вот подня-
лись. А сюда я устроилась — с жильем у меня проблематично
было. <... > И тут как раз я подругу встретила на рынке. Ну, как
подругу — мы уж потом подружились, а сначала так просто
на рынке разговорились. Что да как, я говорю: вот, квартиру
нужно искать, дорого,может, знаете, где комнату сдают, по-
дешевле. Она говорит: о, у нас как раз в общежитии при тех-
никуме есть места, если туда устроиться, то очень дешево
это, вообще копейки. Ия пошла туда на полставки, препода-
вать швейное дело. И с 94-го года по сей день я живу в этом об-
щежитии, я его обожаю, свое общежитие, это мой дом, здесь
я пустила свои корни, и свою общагу, родной свой дам, янина
что не променяю. И своих студентов я очень люблю, и все сде-
лаю для них, чтобы им было хорошо здесь <...>. Вы знаете, ре-
бята, я хочу еще отучиться в ЮУрГУ. Хоть на кого. Я хочу на
юриста, вот именно на юриста я хочу. Неважно, сколько мне
лет будет, неважно, сколько это будет стоить. Я знаю, что,
если я чего-то хочу, это сбывается, я добьюсь своего. И все у
меня будет хорошо. Выше пойду».
Правда и вымысел в устной истории
Дописав статью до этого момента, я вдруг испытала некото-
рое разочарование. И что, столь скромные зарисовки — это
все, что можно сказать о «частной жизни» советского интелли-
гента? Где же откровения, признания, где возраст «потери не-
7б8
БЫТ И БЫТИЕ. СОВЕТСКИЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ...
винности», элементы сексуальной культуры и детали взаимоот-
ношений между полами? Увы, большинство этих сюжетов — не
для устной истории. Обретение «частной жизни» было одно-
временно обретением права на ее тайну, на приватность. Со-
ветское поколение интеллигенции не говорит о сексе не пото-
му, что у нее его не было, а именно потому, что относит его к
сфере «частной жизни», куда, как известно, посторонним вход
воспрещен24.
Не будем сбрасывать со счетов и еще одно важное обстоя-
тельство. Расставляя в автобиографических рассказах содер-
жательные акценты, определяя мораль своего жизненного
нарратива, интеллигенция отчетливо воплощает верность кор-
поративному этическому кодексу, утверждающему, в частно-
сти, что не хлебом единым жив человек и не в быту и не в част-
ной сфере, а в чем-то высоком и вечном кроется смысл жизни.
И даже если «в реальности» у наших рассказчиков все было
не всегда и не совсем так, исследователю следует отдавать себе
отчет в том, что на уровне биографической саморепрезен-
тации любая авторская версия событий заслуживает доверия,
потому что представляет собой не только внешнюю «ил-
люзию» смысла25, но и особую — внутреннюю — смысловую
правду.
24 Без учета этого обстоятельства оставалось бы, действительно,
только с удивлением констатировать (как это делает Анна Роткирх,
анализируя биографические рассказы советских людей 1920—
1940-х гг. рождения), что репрессивная политика государства по от-
ношению к сексу не означала скудость сексуальных событий в жиз-
ни этого поколения. См.: Rotkirch A. «What kind of sex can you talk
about?» Acquiring Sexual Knowledge in Three Soviet Generation // On
living through Soviet Russia / Ed. by Daniel Bertaux. London: Routledge,
2004. P. 99.
25 См.-. Бурдъе П Биографическая иллюзия // Интер. 2002. № 1.
ДВ. Грамов
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК:
ОРГАНИЗАЦИЯ МУЖСКОГО ПРОСТРАНСТВА
НА ПРИМЕРЕ ЛЮБЕРЕЦКИХ КАЧАЛОК
1980-Х ГГ
Уличная среда — это сфера, с которой в большей или мень-
шей степени соприкасались, пожалуй, все, чьи детство, отроче-
ство и юность прошли в городах Советского Союза и позже —
России и стран постсоветского пространства. Это среда пре-
имущественно мужская, и особенно заметно преобладание и
доминирование молодых мужчин в ней в старшем подростко-
вом и раннем юношеском возрасте, когда различия между по-
лами уже не являются условностью, которой можно пренеб-
речь в процессе детских игр. В этом возрасте разыгрываются
уже «недетские» спектакли маскулинности и фемининности.
В этом возрасте (примерно начиная с 14 лет, а может быть,
и раньше, в зависимости от социальной атмосферы двора, ули-
цы, города) из детской среды выкристаллизовываются со-
циальные структуры, которые мы называем уличными па-
цанскими группировками'. Это подростки и молодежь преиму-
щественно мужского пола, проводящие время «на улице» — во
дворах домов и на прилегающих территориях. Такие объеди-
нения варьируются по степени своей криминализации, агрес-
сивности, организованности и прочим параметрам. Но при
этом есть определенный набор констант, которые с большой
степенью вероятности можно встретить в разных уличных
1 См.: ГромовДВ. Пацанские группировки как объект этнографиче-
ского исследования: постановка проблемы //Уличные пацанские груп-
пировки: постановка проблемы. М.: ИЭА РАН, 2009. (В печати).
770
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
сообществах, даже значительно удаленных друг от друга во
времени и пространстве.
Одна из таких констант — способы организации уличного
пространства. Как правило, молодыми людьми формируется
«своя» территория, на которой выстраивается система опор-
ных точек — мест коммуникации. Выбор таких мест диктует-
ся двумя порой противоречащими друг другу факторами —
удобством для времяпровождения и укромностью. Вследствие
этого местами для встреч становятся места, где можно ком-
фортно общаться (скамейки, столики, навесы, автобусные ос-
тановки), заниматься спортом (спортплощадки), и при этом
такие места легко достижимы для всех участников компании.
При этом кроме «открытого» места коммуникации полезным
представляется иметь еще и место укромное (пустырь, лес,
пространство за гаражами или хотя бы тенистый угол, загоро-
женный кустами). В укромных местах осуществляются дей-
ствия, которые могут быть расценены со стороны «взрослого»
общества как предосудительные (например, драки, распитие
алкогольных напитков). Предположительно, чем менее крими-
нальна группа, тем более открыто место ее коммуникации.
Одним из наиболее часто встречающихся мест общения яв-
ляется подвал. Подвалы отвечают перечисленным выше тре-
бованиям — с одной стороны, они удобны и близки для всех,
с другой — представляют собой пространство, спрятанное от
посторонних глаз. Одним из важных качеств подвала являет-
ся то, что он теплый, что в прохладном климате весьма важно.
Подвал многими информантами расценивается как место для
коммуникации в холодное время года. Если провести крупно-
масштабное исследование, то предположительно получится,
что чем севернее, тем большее значение имеют подвалы для
пацанских группировок. Так, специально оборудованному под-
валу-качалке уделяется большое внимание в Воркуте2, но ин-
:' 2 См. фильм, снятый сотрудниками «Регион» на основании иссле-
дования, проведенного в 2003—2007 гг.
771
Д.В. ГРОМОВ
форманты из Астрахани, Одессы, Новочеркасска о каком-либо
времяпровождении в подвалах не упоминают.
В рамках данной статьи мы рассмотрим частный случай
данной традиции — подвал-качалку, в том виде, в котором он
существовал в 1980-х гг. в городе Люберцы Московской об-
ласти. *
Необходимо вкратце отметить, что рассмотренный нами
материал вписывается в контекст существования в Люберцах
так называемого движения люберов, для которого культуризм
был одним из основных организующих факторов. Вкратце
отметим, что это движение прошло несколько этапов — с кон-
ца 1970-х до декабря 1986 г. это были группы люберецкой мо-
лодежи, увлекающейся спортом и поездками в Москву; с декаб-
ря 1986 по конец 1988 г. численность люберов резко выросла,
к движению присоединилось большое количество молодежи
из Подмосковья и Москвы; после 1988 г. движение резко пошло
на спад3. В данной статье мы выносим тему люберов за рамки
описания, обращаясь в истории движения только в отдельных
случаях, когда нужно проиллюстрировать те или иные момен-
ты бытования люберецких качалок и культуризма. Отметим
также, что бывшие любера, при просьбах рассказать что-ни-
будь о своей юности, вспоминают именно о занятиях спортом,
а потом уже — о выездах в Москву и прочей «люберской» дея-
тельности. Это неудивительно, если учесть, что выезды проис-
ходили один-два раза в неделю, а занятия спортом были еже-
дневными.
Контингент посещавших качалку — преимущественно мо-
лодежь из рабочих семей. Возраст — начиная примерно с
14 лет; после службы в армии, как правило, в уличные компа-
нии мужчины уже не входили, но качалки могли посещать еще
3 Подробнее см.: Громов,ДВ. Люберецкие уличные молодежные ком-
пании 1980-х годов: субкультура на перепутье истории // Этнографи-
ческое обозрение. 2006. № 4. С. 23—38; Белановский СА. Субкультура
люберов. [Отчет по научному исследованию] // http://sbelan.ru/node/
47796.
772
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
долго с целью не потусоваться, но конкретно позаниматься
спортом.
* • *
Слово качалка происходит от жаргонного слова «качать-
ся», то есть накачивать объем мышц с помощью физических
упражнений. Таким образом, качалка — это место для занятия
силовыми видами спорта, в первую очередь — атлетической
гимнастикой. Накачанный, качок — человек, обладающий раз-
витой мускулатурой, активно занимающийся атлетической
гимнастикой. Качалка (практически всегда она располагается
в подвале) совмещает в себе функции места для коммуникации
и спортзала.
Прежде чем приступить к этнографическому рассмотре-
нию качалок как таковых, отметим, что данное место, где со-
бираются молодые мужчины, является территорией муж-
ского. Поясним это на двух примерах.
Алексей А., рассказывая о своем постепенном отходе от за-
нятий в самодеятельной секции, объяснил свой выбор так:
«Вообще, было правило, например, в качалках не пить.
Женщин в качалки не пускали. Потом появились женщины.
Потом появилась водка. Потом я оттуда ушел» (курсив наш).
Светлана П., жительница подмосковного Троицка, расска-
зывая про своего младшего брата, который в начале 1990-х
посещал местную качалку, отметила негласный запрет на на-
хождение в качалках женщин:
‘ «Если про Сергея сказали, что он в качалке, значит, его
*' искать не надо. И взрослые мужики туда ходили, сколько я
себя помню, и, кстати, если нужно было найти мужа или
жениха, ждали, когда кто-то оттуда выйдет или будет захо-
дить, просили позвать кого надо, да, женщины и девушки
773
Д.В. ГРОМОВ
туда как-то не заходили, стеснялись. Я и сама, если кто-то
нужен был из ребят, так же делала»4.
Сразу оговоримся,- в большинстве известных нам случаев
строгого запрета на нахождение в качалке женщин не было —
они могли приходить сюда, особенно в случаях, когда имели
высокую степень допущения (были сестрами, подругами за-
всегдатаев качалки). Однако это не отменяет сказанного вы-
ше — качалка была территорией мужского, и девушки были
здесь гостями, вынужденными подчиняться правилам мужско-
го коллектива.
* * «
Трудно сказать, появилось ли само слово «качалка» непо-
средственно в Люберцах или нет, однако широкую извест-
ность оно получило именно после появления движения любе-
ров, одним из важнейших факторов возникновения которого
стал всплеск интереса к культуризму в Люберецком районе5.
Первые известные нам секции по занятиям культуризмом
появились в Люберцах еще в 19б0-х гг.
Нам довелось взять интервью у Анатолия Клюйкова, одно-
го из первых люберецких культуристов, он начал свой атлети-
ческий путь в 1965 г, в возрасте 15 лет:
«Сначала я с три года — с 63-го по 65-й — занимался бок-
сом. Потом начал качаться. На “Монтажавтоматику” пошел
работать. Там Юра Сапожников — такой высокий, метр де-
вяносто пять рост. Вот я к нему подошел, говорю: “Можно я
к вам качаться приду?” Он: “Ну, пошли”. Так мы начали ка-
чаться. И вот, до армии я уже пожал где-то 95 килограмм. Вес
у меня был 60 килограмм — а я 95 пожал лежа. Ну, и в армии
4 Инф.: С.П.; г. Троицк Московской обл. Нач. 1990-х гг.
5 См.: ГромовДВ. Любера: как становились пацанами // Теория моды.
Одежда. Тело. Культура. Вып. 10. М., 2009. С. 177—200.
774
КАЧАЛКА — МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
продолжал качаться. Тоже всех затравил качкой. Найдешь
гирю какую, еще чего-нибудь — и...» [КА., 1950 г.р.].
Со временем занятия культуризмом приобретали все боль-
шую популярность. На первых порах для них оборудовались
обычные спортивные залы или помещения, вовсе не приспо-
собленные для занятий спортом:
«Вот завод “Монтажавтоматика” знаете в Панках? <...>
С завода выделяются всегда средства на спортинвентарь —
вот в конце года купили... Две штанги купили, гири, гантели.
Помост сделали там, в актовом зале. Вот уголок себе отде-
лили — там начинали качаться» [КА, 1950 г.р.].
Позже появились специальные помещения — собственно
качалки:
,-jjj «Потом чего — в актовом зале не очень. Мы стали искать
.j,j подвал. Дом 7а по улице Мира — вот первый подвал. Это дом
ш ведомственный, от “Монтажавтоматики”. Перенесли туда
)г- спортинвентарь — там уже качались. Вот так.
> (। Эта качалка, пожалуй, была первой, и переехали мы туда
в 68-м году» [К.А., 1950 г.р.].
f Организация первого подвала для занятий культуризмом —
момент исторический. Если бы возникла необходимость вы-
числить дату возникновения будущего движения люберов —
этой датой стоило бы считать именно день обустройства пер-
вой качалки.
«Основа-то люберов — это все началось с наших кача-
лок, с маленьких. Это основа, это зарождение люберов. Вот
как эта качалка на улице Мира началась — и все, потом куль-
туризм стал распространяться как эпидемия. В 65—67-м го-
дах это еще начиналось, а когда я в 70-м году пришел из
775
Д.В. ГРОМОВ
армии, было уже семь-восемь качалок, даже побольше... Вот
за два года, пока я служил...» [КА., 1950 г.р.].
Именно качалки впоследствии стали основными местами,
в которых собиралась люберская молодежь. Неудивительно,
что наши информанты неоднократно, услышав вопрбс о лю-
берах, переводили разговор именно на качалки:
«Давай вспомним... если уж начинать, так начинать...
Помнишь вот эти первые качалки в каждом доме...» [А.Е.,
1967 г.р.].
Нам доводилось слышать мнение, что культуризм в Любер-
цах развился благодаря активному руководству «сверху» — со
стороны государства, коммунистической партии и комсомола.
Конечно, во многом это верно: занятия спортом на различных
властных уровнях воспринимались как общественно полезная
деятельность. Но сводить всплеск атлетизма к официальному
организационному творчеству было бы неправильно — меха-
низм деятельности данной группы был сложнее, эта деятель-
ность не всегда встречала понимание у окружающих. Мало
того, были периоды, когда культуризм подвергался нападкам и
гонениям. Так,
«в марте 1966 года Ученый совет Всесоюзного научно-
исследовательского института физической культуры дал
принципиальную оценку культуризму как течению, не соот-
ветствующему “идейным принципам советской системы
физического воспитания”»6.
В 1969 г. появилась серия критических статей в газете «Со-
ветский спорт», где культуризм рассматривался как явление
6 Иванов Д. Троянский конь культуризма // Советский спорт.
29.08.1969. С. 3.
776
КАЧАЛКА — МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
вредное и чуждое7; заслуженный мастер спорта тяжелоатлет
Д. Иванов писал, что «культуризм (...) не является средством
укрепления здоровья*. Как из-за подобных публикаций, так и
по другим поводам культуристские секции неоднократно за-
крывались. Вот отрывок об истории культуризма в Ленин-
граде:
«В начале 1973 года комитет по физкультуре и спорту из-
‘‘ дал постановление, запрещавшее ряд нетрадиционных ви-
дов спорта, в том числе и культуризм. Некоторые секции ат-
, летизма в Ленинграде были закрыты, другие перешли на
полулегальное положение, маскировались под секции об-
щефизической подготовки и т.п. Культуристам пришлось
уйти в подполье, не только в переносном, но и в прямом
смысле. Многие секции были расположены в подвальных и
полуподвальных помещениях. Кто-то метко окрестил куль-
туристов “детьми подземелья”. Тем не менее культуризм в
Ленинграде продолжал существовать»8.
Случались гонения и в Люберцах:
«Вот начали по подвалам ходить, закрывать. “Чем здесь за-
нимаетесь”, туда-сюда, контроль. Вот так-то» [К.А., 1950 г.р.]9.
7 Репей в конфетной обертке // Советский спорт. 15.04.1969; Ива-
нов Д. Троянский конь культуризма. С. 3.
8 Как это было (История становления атлетизма — культуризма в
городе на Неве) // http://www.cbb.ru. (Сайт Колледжа бодибилдинга
им. Бена Вейдера).
9 Одним из поводов для гонений было убийство, совершенное в
одной из качалок «И еще в “Муромце” один одного убил гирей. Я про-
сто качался тоже в этом подвале, я знаю... У него Уникум кличка была.
Он какой-то такой [был], сдвинутый. Тоже на химии сидел. Ну, один
утром пришел заниматься, а он спал в этом зале, ночевал. А тот штан-
гой звенит-, дрынь, дрынь, дрынь. Тот: “Не звени”. А тот: “Да пошел ты...”
Тот на голову гирю опустил — и прибил его. Сначала гриф на шею...
И вот после того начались гонения» [КА., 1950 г.р.].
777
Д.В. ГРОМОВ
В такой атмосфере вряд ли можно говорить о безусловной
поддержке культуризма и качалок «сверху».
Как мы видим из рассказа Анатолия Клюйкова, первые шаги
его секции были сделаны под крышей завода «Монтажавтома-
тика» (видимо, по линии профсоюзов). Первые занятия проис-
ходили в заводском актовом зале, первая подвальная качалка
возникла в ведомственном доме. Однако основной движущей
силой развивающейся атлетической гимнастики были все-
таки «инициативы снизу», энтузиазм юных самодеятельных
спортсменов.
«Первые качалки были организованы самостоятельно.
Мы сами варили, сами деревом обделывали. Ходили на
ДОК10, брали вагонку. Сами все делали. Есть свободный под-
вал — дверь вешали, занимали этот подвал. И все там обору-
довали» [КА., 1950 г.р.].
Как уже говорилось выше, почти всегда это был подвал.
Создавая собственное пространство, подростки осваивали тер-
ритории пустующие, не занятые ни под жилье, ни под произ-
водственные цели. В современном городском доме таких тер-
риторий две — подвал и чердак. Чердак, однако, малопригоден
для занятий культуризмом — он в меньшей степени звукоизо-
лирован, к тому же там значительно холоднее (да и не во всех
домах есть чердаки). Разрешение на пользование подвалом
бралось в местном жилищно-коммунальном отделе. Организа-
торы получали ключи от подвала. Часто обустроенная качал-
ка отделялась от прочей подвальной территории еще одной
дверью. Комплект ключей предоставлялся работникам ЖКО.
Разрешение на пользование подвалом бралось в местном
жилищно-коммунальном отделе.
Организаторы получали ключи от подвала. Часто обустро-
енная качалка отделялась от прочей подвальной территории
10 ДОК — деревообрабатывающий комбинат. Здесь — люберецкий
ДОК № 13.
778
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
еще одной дверью. Комплект ключей предоставлялся работни-
кам ЖКО: «Разрешение: ключи слесарям, где трубы если прохо-
дят, и все такое» [Ш.А., 1967 г.р.].
Организаторы брали на себя все заботы по благоустройству
помещения? расчищали его, приносили или изготовляли обо-
рудование и т.д.
При выборе подвала для качалки большое внимание уделя-
лось звукоизоляции. Удары штанг и гирь об пол и станок были
отлично слышны на первых этажах, что вызывало неудоволь-
ствие жильцов дома. Поэтому особо востребованы были под-
валы, где эта проблема решалась сама собой:
4 «У нас обычно подвалы где делаются... Обычно ищешь
1 ‘ такое помещение, чтобы наверху не было жильцов. Вот у
..jf ,
нашего подвала — там на первом этаже какое-то управле-
' ние. В 373-м доме, в “Титане” — там на первом этаже был
детский сад. И в семь-восемь часов из детского сада уже все
уходили. Ведь в качалке раздается очень громкий звук. По-
’ любому там — брын, брын, брын — железо гремит. Ведь
в раньше резиновых штанг не было, только железные. И по-
этому звон колокольный: бум-бум, бум-бум...» [КА., 1950 г.р.].
Также мог проводиться специальный ремонт — стены и
потолки обделывались звукоизолирующими материалами.
Осенью 2004 г. мы присутствовали при характерном разго-
воре. Несколько жителей подъезда, где ныне располагается
качалка, обсуждали, не стоит ли ее закрыть из-за шума. Бывший
любер, присутствовавший при разговоре, уверенно сказал, что
если уж молодые собралась качаться — то самостоятельно
должны позаботиться о звукоизоляции; иначе — гнать их.
Вспомнил он и случай из своей юности, когда жильцы одного
из домов также были против качалки. Конфликт был устранен
тем, что качки звукоизолировали подвал: «обшили потолок ре-
зиной» [А.Е., 1967 г.р.].
779
Д.В. ГРОМОВ
Потолки в подвалах невысоки и не позволяют делать упраж-
нения, предполагающие вытягивания рук вверх в положении
стоя. Поэтому еще одним характерным элементом интерьера
качалки были ямы, выкопанные в полу. Стоя на дне этих ям, и
делали упражнения с гантелями, гирями или штангой. Иногда
ямы выкапывали, чтобы установить турник — как сказал’один
из информантов, «чтобы чуть ли не “солнышко” на нем кру-
тить» [А.Е., 1967 г.р.]. Конечно, яма для «кручения солнышка»
(вращения на вытянутых руках при выпрямленном корпусе) —
это преувеличение, выкопать ее практически нереально (да и
ЖЭК не разрешил бы), но высоту более трех метров с учетом
ямы люберецкие культуристы получали.
Степень обустроенности качалок была различной. Так, уча-
стники рейда по качалкам, отчет о котором был опубликован
в «Люберецкой правде», отмечали наличие как вполне обустро-
енных подвалов (некоторые из них находятся под куратор-
ством ЖЭКов), так и «неофициальных», плохо обустроенных:
«Подходим к дому № 30 по улице Побратимов. Здесь с
разрешения ЖЭУ оборудовано подвальное помещение для
секции тяжелой атлетики. Входим в него. Потолки высокие.
Наверху мастерская по ремонту мебели, значит, подростки
своим “металлом” мешать жильцам не будут. (...)
Константин Лямин, учащийся Дзержинского СПТУ № 50,
добавляет
— Пришлось немало потрудиться, приводили в порядок
полы, стены, делали приспособления (...).
Еще один адрес — дом № 20 по улице Побратимов.
В подвале устроено “пристанище”. Здесь мы увидели старую
мебель — шкаф, диван, сделано освещение. Условия антиса-
нитарные. Оголенные провода грозят бедой. Ну и, конечно,
подвалы не закрыты, никем не контролируются»11.
11/рзенко 7) Прокофьев А, Михайлов Г. Чем они там занимаются? //
Люберецкая правда. 21.02.1987. С. 3.
780
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
Самодеятельная качалка наполнялась вещами, которые до-
бывались самыми разными путями.
Как уже упоминалось выше, иногда на покупку оборудова-
ния для занятий культуризмом раскошеливалась организация,
поощрявшая спортивные увлечения своих сотрудников. Но это
редко — как правило, приходилось «доставать» все нужное са-
мостоятельно. Некоторые вещи покупались (индивидуально
или в складчину), но большей частью они имели иное проис-
хождение.
Многое из оборудования качалки — самодельное, сделанное
собственными руками. Молодые люди самостоятельно обши-
вали стены и потолок, клали кирпич и даже производили сва-
рочные работы.
Иногда при обустройстве использовались подручные мате-
риалы, найденные на улице, на помойке — где угодно. Напри-
мер, нам известен случай, когда для звукоизоляции потолок
качалки был обклеен картонными коробками из-под яиц [ША].
Конечно, в интерьере качалок можно было обнаружить и
вещи, принесенные из дому, — мебель, посуду, настенные укра-
шения и т.д.
Еще одна категория предметов, нашедших свое место в ка-
чалке, — предметы краденые.
«Вторичность» предметов, приносимых в качалку, обуслов-
лена, помимо прочего, здешним микроклиматом. В большин-
стве подвалов, оборудованных под качалки, достаточно влаж-
но и пыльно — поэтому предметы, сохраняющиеся здесь, быс-
тро пачкаются; уже хотя бы из-за этого новые и дорогие вещи
здесь не уместны.
Основным элементом качалки были спортивные снаряды,
их набор довольно стандартен и не изменялся на протяжении
десятилетий:
' «Люберецкие подвальные залы... не поражали взгляд тре-
,,, нирующегося обилием тренажеров. В лучшем случае, при-
сутствовал верхний блок и станок для сгибания-разгибания
781
Д.В. ГРОМОВ
ног. Обычно — скамья для жима лежа, стойки для приседа-
ний, турник, брусья, наклонная скамья для пресса и штанги
с гантелями — вот и вся экипировка»12.
За исключением редких случаев, спортивные снаряды, как
и вообще оборудование, приобретались или добывались Под-
ростками самостоятельно. Денег у энтузиастов было мало, де-
фицит в стране был большой — и поэтому оборудование для
качалки делали сами, приносили из дому воровали.
«А еще был прикол, когда из школы утащили маты. Это
для качалки. Сперли маты — десять штук Но самое интерес-
ное, что мы забрали старые маты. Мы не стали брать новые.
Мы через окно скидывали их, через трубу влезли. Через тре-
тий этаж, по пожарной лестнице, через чердак, туда-сюда.
Потом скинули их... Потом милиция нашла, назад в школу
вернула. Комсомольские выговоры были, всё это там. [Уго-
ловных дел не заводили,] еще несовершеннолетние были»
[ЛЕ, 1967 г.р.].
Одним из популярных мест изготовления (или воровства)
снарядов был Завод сельскохозяйственного машиностроения
им. Ухтомского.
«В итоге кто-то договорился с Завода Ухтомского, там бли-
ны сварили. Вот организовалась качалка» [Н.А.].
«На завод Ухтомского (ГЛЗ) лазили за дисками-противо-
весами и лазили за мигалками (мигалки вот эти желтые —
для дискотеки — уходили тоже влёт, стоила десять рублей
одна штука, если хорошую достанешь — двадцать пять),
Я живу — квартира и сейчас осталась — до ГЛЗ линию пе-
рейти и сразу забор начинается. Была лазейка, и всё, и от-
туда тащили — дай боже» [А.Е, 1967 г.р.].
12ДокторЛюбер. Секреты качалки // Качай мускулы. 2001. № 3. Цит.
ПО: www.isi.ru/muscle/3_2OOl/kach.htm.
782
КАЧАЛКА — МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
Иногда в создании снарядов помогали родственники (отцы,
братья) или старшие друзья, работавшие на заводах.
«Вот просто незнакомые люди на Заводе Ухтомского вы-
ливали блины для штанги, выливали грифы. У меня там отец
I работал. Там [оборудования для] этого не было изначально.
Изначально даже вот по моей просьбе было тяжело сделать,
потому что не было штампа. Понимаешь, он сам делал из
глины этот штамп, и достаточно коряво получалось. Если бы
это делали на профессиональной [основе], как потом стали
делать — делали опалубку нормальную, и уже нормальные
блины шли. А первые — они вообще были чугунные. Не
стальные, а именно чугунные. А гриф уже выплавляли как-то
так, где-то. Но, в любом случае, там печи не предназначены
для этого, они сталь не могут там варить» [Н.А.].
В некоторые периоды (особенно с появлением производ-
ственных кооперативов) оборудование производилось мелко-
серийным способом на предприятиях. Производственники
шли навстречу потребностям спортсменов, организовывая (не
всегда удачно) производство инвентаря.
«Железо в качалку — на Заводе Ухтомского или ворова-
ли, или покупали. Потом, уже после 85-го года, я знаю ре-
бят, — там уже специально типа цех был. На заказ делали.
Там железо, на заводе Ухтомского» [ША].
«Изначально они были все самодельные. Потом где-то
стали появляться нормальные, хорошие. [...]. Завод Ухтом-
ского одно время делал гантели, уже нормальные штанги.
Это недолго, это было вот уже после армии. Спортинвен-
тарь там был» [НА.].
«Штанги на заводах точили, делали. [Одно время на за-
воде Ухтомского] был небольшой цех, как бы эксперимен-
783
Д.В. ГРОМОВ
тальный. Сделали для [спортивных] станков. Они всё рекла-
мировали на продажу — но у них он чё-то так в серию и не
пошел. Они какие-то, грубоватые, станки были, недоделан-
ные, недоработанные. А потом цех стал работать от, вот,
клуба “Титан”» [КА.].
Здесь мы видим интересный момент расширения про-
странства маскулинности — в условиях дефицита старшие
мужчины приходят на помощь юным — они снабжают их
спортинвентарем. Причем часто эта помощь бескорыстна.
Проявление мужской солидарности хорошо видно на следу-
ющем примере:
«Помню, мы с Васькой пошли воровать штанги с Завода
Ухтомского. Это год, наверно, 82-й. На заводе делали — ты,
наверно, помнишь, были раньше такие — стационарные
комплексы с закрепленными штангами, их устанавливали
на спортивных площадках. Так вот, залезли мы со стороны
железной дороги, нашли цех, вытащили блины. Тут мужик
вышел, рабочий: “Что вы, — говорит, — ребята, здесь некра-
шеные берете? Возьмите вон там, покрашенные”» [Н.В.].
Встречались и снаряды, сделанные из подручных средств.
Так, сохранилась память о штангах, представлявших собой лом
с загнутыми концами, на который были надеты колеса от же-
лезнодорожных вагонов.
Несмотря на отношения товарищества между качками, слу-
чалось воровство и из качалок:
«Да, друг к другу лазили. Чтобы не воровали — специаль-
но делали толстые стены, вваривали двойные двери — но
всё равно ломали [усмехается]» [Ш.А.].
«...Четверо ребят, которых мы увидели, сидели грустные.
На наш вопрос ответил Андрей Одинцов.
— [...] У нас кто-то взломал дверь и похитил все штанги,
гантели, диски, “качалки”. Думаю, куда-то в “неофициаль-
784
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
ный” подвал отнесли и будут заниматься, чтобы никто не
знал»13.
Обокраденные искали свое имущество, и если находили —
старались его вернуть:
«Ходили, искали свое железо. Если найдут — разбира-
лись... Если по-хорошему отдадут — давай по-хорошему.
Если не по-хорошему...» [ША].
Добыча снаряжения как экстремальное приключение впол-
не укладывается в логику существования молодежной уличной
кампании, склонной к экстремальности.
Качалки находились под наблюдением милиции:
« «Периодически приходила милиция — все знали, где
есть качалки, они же делались с разрешением. Допустим, мы
занимаемся — раз, заходит. Ну, посмотрел так, чтобы ника-
ких бутылок из-под спиртных напитков, ничего такого не
’ было. Всё нормально? Нормально. Ну и уходил» [ША.].
> Организаторы качалки были заинтересованы в том, чтобы
создать о себе благоприятное впечатление, не входить в кон-
фликт с милицией, ЖЭКом, жильцами. Как мы уже говорили, в
целях тишины для занятий выбирались подвалы домов, на пер-
вых этажах которых не было жилых квартир.
В уже цитированном выше отчете о рейде по качалкам при-
водится точка зрения «ответственного лица» на то, каким кри-
териям должна соответствовать хорошая качалка.
«Однако не везде к молодежи отношение отрицательное.
Есть факты “мирного” сосуществования. На каких правилах
они основаны? Видимо, подростки там дисциплинирован-
нее, и взрослые подходят к проблеме с пониманием.
13 1рзенко Г, Прокофьев А, Михайлов Г. Чем они там занимаются? С. 3.
785
Д.В. ГРОМОВ
Дом № 5 по Комсомольскому проспекту. Беседуем со
старшим по дому К.И. Верещагиным.
— Мы не возражаем против того, чтобы ребята занима-
лись спортом. У нас в подвале собираются 12 человек. “Ме-
талл”, как они говорят, достали на свалках. Ну, а различные
приспособления придумали сами. У них там порядок. А если
кто пожелает прийти из соседних домов, то их пускают.
Беспокоюсь за ребят, регулярно интересуюсь, как они там.
Условия для занятий нормальные.
К членам этой секции нет замечаний у работников ин-
спекции по делам несовершеннолетних. Они не курят, не
пьют. В подвале находятся обычно до 20 часов. Если и вклю-
чен магнитофон, то негромко»14.
Для обеспечения безопасности качалки существовало не-
гласное правило — во дворе дома, где занимались, вести себя
подчеркнуто примерно — не сорить, не шуметь.
«Насколько я помню, если вот на Красной горке, на По-
братимов изначально качалки приветствовались, потому
что там, в этом дворе, всегда порядок был. Потом — да, по-
том это все сколотилось в бардак Может быть, и жители
жаловались. Но я помню — в самом начале жители даже
помогали» [Н.А.].
В самой качалке также осуществлялись меры предосторож-
ности.
«Любера пили пиво, но существовало правило — в качал-
ке не оставлять пробок. Если ходили комсомольцы и нахо-
дили пробки — могли быть проблемы. Впрочем, такова
была советская традиция в целом: если пили, то прятали
бутылки. Если проверяющий находил початую (недопитую)
бутылку — это грозило неприятностями» [А.Е., 19б7 г.р.].
14 Гузенко Г,Чем они там занимаются? С. 3.
786
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
Украшением качалок были портреты тех, кто служил для
собирающихся здесь идеалом мужественности, — спортсме-
нов, особенно — выдающихся культуристов. К числу таковых,
например, относился пользовавшийся особым уважением
Щварц — Арнольд Шварценеггер (не случайно существовала
легенда, что знаменитый культурист и артист во время приез-
да в Москву посетил одну из люберецких качалок). Своеобраз-
ной ценностью данного круга были фотографии культуристов,
переснятые из зарубежных изданий; некоторые из них пере-
снимались по нескольку раз, их качество оставляло желать луч-
шего, «не поймешь, кто это» [Ш.А.].
Пространство качалки было невелико, и это было одним из
факторов, предполагающих отсев тех, кто собирался в ней за-
ниматься. Значимыми факторами были: участие в организации
качалки, дружеские отношения с завсегдатаями, проживание в
доме, где находится качалка, успехи в спорте:
«Одно время, когда я в техникуме уже учился на средних
курсах, мы ходили в нашу красногорскую качалку. Потому
что я знал: это свой дом. Если кто-то меня знает — я могу
зайти. Если нет; а вообще, что ты тут делаешь» [НА].
Одного из наших информантов в качалку привел одно-
классник, но «в его тусовку меня не пустили, не вязался я с
ними, я был слишком примерный» [Д.П.].
Впоследствии, когда Д.П. уже достиг определенных успехов
в культуризме, он ходил в подвал в соседнем доме. У него был
собственный ключ, он посещал качалку, когда хотел, не осо-
бенно общаясь с прочими завсегдатаями, большинство из
которых было младше его по возрасту. Обычная схема вос-
производства традиций — обучение младших старшими. На
такую схему воспроизводства в люберецких качалках указыва-
ет С.А. Белановский15, справедливо это правило и для совре-
15 Белановский С А. Субкультура люберов. [Отчет по научному иссле-
дованию] // http://sbelan.ni/node/47796.
787
Д.В. ГРОМОВ
менных секций. Однако мы в ходе нашего исследования такой
зависимости не обнаружили, видимо, потому, что в 1980-х гг.
все прочие факторы перекрывал фактор моды, идея занятия
культуризмом «витала в воздухе», и поэтому качалки создава-
лись чаще всего самостоятельно, без влияния старших по воз-
расту. В люберецких качалках не существовало единой методи-
ческой системы для занятий культуризмом. Скорее, можно
говорить о многих «школах», возникавших в тех или иных ком-
паниях, вокруг тех или иных лидеров.
Так, в 2000-х гг. получила известность система, описанная
лыткаринским спортсменом, пишущим под псевдонимом Док-
тор Любер. В частности, он писал:
«Культуризм в Люберцах 80-х традиционно носил сезон-
ный характер, и тренировочные нагрузки увязывались со
временами года (хотя на первом году занятий это было не
столь явно выражено).
Тренинг начинался, как правило, в сентябре. На первых
порах догмой было выполнение каждого комплекса в тече-
ние 3 месяцев, то есть первый — осенью, второй — зимой и
, третий — весной. Летом нагрузки носили, скорее, поддер-
живающий характер»16.
В компании Алексея Н. считались недопустимыми занятия
атлетизмом после девяти вечера:
«Железо тягали, но не по вечерам... Есть определенные
правила — после девяти нельзя железо тягать, нельзя вооб-
ще организм нагружать. Если ты это правило нарушаешь —
срываешь сердце... Тебе это надо? Нет» [А.Н., 1968 г.р.].
Другие информанты (как «спортсмены», так и «любители»)
говорили об отсутствии какого-либо режима или о привязан-
ности режима к потребностям работы, учебы, личной жизни:
16 Доктор Любер. Секреты качалки.
788
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
«Не то чтобы в качалки ходили в такие-то конкретные
дни, со стольких-то до стольких-то, нет. Так, хочется — по-
шел, не хочется — нет» [ША, 1967 г.р.].
Вопрос со спортивным питанием в качалках начала 1980-х
решался также стихийно; и так же, как вопрос с оборудованием,
он был обусловлен ситуацией дефицита. В качестве спортив-
ного питания использовалось то, что можно было достать, на-
пример, ели детские молочные смеси и каши. Известно также
об употреблении соевого изолята для откорма свиней (прино-
сился с местного совхоза «Белая дача»). Единственным алко-
гольным напитком, который принимался спортсменами, было
пиво — поскольку считалось, что пиво способствует росту мы-
шечной массы. Наконец, сохранился рецепт специфического
напитка — малоприятного «люберецкого коктейля»
«Протеин, яйцо, пиво. Пиво присутствовало всегда. По-
тому что пиво наращивает массу. И добавляли что — на
кружку пива три яйца били, били пакет протеина и нагоня-
ли массу. Такая бурда!.. Пить невозможно. Через нос — ну не
то что оно воняет — оно не воняет, ну просто вот зажима-
ешься, выпиваешь — всё, потом чувствуешь себя каким-то
сытым непонятно. А еще надо пообедать, в себя всё это за-
пихнуть. Это тяжко было» [А.Е., 1967 г.р.].
Перечень специальных продуктов постепенно повышался,
интенсивность их использования повысилась. Наряду с ростом
популярности культуризма в середине 1980-х увеличивался и
интерес к химическим способам стимуляции роста мышечной
массы. Именно благодаря интенсивному использованию хи-
мических стимуляторов достигли успехов некоторые извест-
ные культуристы:
«Результат у них отчего рос — не оттого, что много тре-
’];. нировались. Мы тренировались тоже на таком уровне, так
789
Д.В. ГРОМОВ
же интенсивно, с такими же нагрузками. <...> А они с помо-
щью химии наращивали мышцы буквально за несколько
лет» [КА., 1950 г.р.].
Увлечение стимуляторами разрушительно влияло на здоро-
вье юных культуристов:
«Говорили, что протеин вреден — для сердца, печени.
Особенно если сам занимаешься, без тренера — а что там
пацаны: быстрей, быстрей, хочу там мышцу накачать. По-
нимаешь, начинали заниматься этим просто бесшабашно.
А нагрузка ведь большая. А потом, организм молодой — за-
нимаются в тринадцать, четырнадцать лет — и дальше, до
восемнадцати. Организм молодой, растущий, еще не раз-
витый — а ты уже даешь на себя такие нагрузки» [Ш.А.,
1967 гр.].
Мы не считаем себя компетентными в вопросах культуриз-
ма, но приведем мнение Анатолия Клюйкова — спортсмена,
многие годы последовательно выступающего за «чистый» куль-
туризм без использования химических стимуляторов. По мне-
нию Анатолия, употребление «химии» не только изнашивает
организм, но и разрушительно влияет на психику. В частности,
происходит снижение интеллекта при повышении агрессив-
ности:
«Когда при помощи стимуляторов идет мгновенный
прирост мышечной массы, то одновременно происходит и
ущемление головного мозга. Тупеют немножко. <...>
Когда происходит накачивание мышц, особенно с помо-
щью определенных препаратов, то быстрый рост мышц
происходит, в частности, за счет введения в организм воды.
Из-за этого же заметно повышается самоуверенность. Так-
же такое быстрое увеличение мышц путем введения химии
ведет к повышению агрессивности. И спортсменов, которые
790
КАЧАЛКА — МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
таким образом накачиваются, сразу видно по бессмыслен-
ному выражению глаз, по неадекватности поведения. Они
будто “не в себе”, даже гантели на место забывают положить.
Вот такие накачают себя препаратами да и едут куда-ни-
будь драться» [КА., 1950 г.р.].
• * •
Качалки 1980-х гг. — это «ушедшая натура», однако общее
впечатление о них можно составить по качалкам совре-
менным. По сравнению с 1980-ми интерес к силовым видам
спорта в молодежной среде значительно снизился, однако
можно найти довольно много как подвальных секций, обору-
дованных в современных традициях, так и «любительских»
качалок — подвальных помещений, оборудованных для вре-
мяпровождения (последние наиболее близки по оформлению
«люберским» качалкам 1980-х гг.). В качестве примера опишем
подвал в одном из домов на Поселке Калинина (район Любе-
рец). Территория качалки отгорожена от прочего подвально-
го пространства специально возведенной металлической сте-
ной с врезанной дверью. Правда, дверь редко закрывается, даже
когда в качалке никого нет. На двери — эмблема люберов (долг
традиции) и надпись: «Цех экстрима» (это уже современная
лексика). Часть зала занимают спортивные станки, скамьи для
жима лежа; на полу гири, штанги, при входе специальная пи-
рамида для гантелей. Есть зеркало-трюмо. Посередине зала —
теннисный стол; вместо ножек он установлен на автомобиль-
ные покрышки. К одной из стен прислонен стенд с некоего
обменного пункта — вложенные в него цифры показывают
курс доллара на момент похищения стенда. В углу помещения
расположено место для отдыха — диваны и между ними сто-
лик Здесь же висят старый календарь с изображением группы
«Любэ» и выцветшая иконка в окладе. На стенах подвала — не-
затейливые украшения, среди них, как привет из 1970-х, об-
ложка популярной тогда пластинки Аллы Пугачевой «Зеркало
791
Д.В. ГРОМОВ
души». Книжный шкаф преимущественно с учебной литерату-
рой. За территорией качалки, в отдельном закутке, диван, ви-
димо для желающих уединения. В качалке опрятно (конечно,
с поправкой на неистребимую подвальную пыль). Видно, что
здесь регулярно и аккуратно убирают. Организаторы приходят
в подвал вечерами. Бывают случаи, когда тот или иной завсег-
датай (это молодые люди 14—16 лет) из-за конфликтов в семье
«зависает» в подвале на ночь или на несколько ночей. В опи-
санной нами качалке сохраняются основные черты качалок
«старых». Здесь реализуются потребности подростков в обще-
нии, времяпровождении, занятиях спортом; соответственно и
разделено пространство помещения — разные зоны обслужи-
вают разные функции (занятия спортом, отдых и др.). Здесь
собраны предметы, принесенные из дому, найденные на ули-
це, украденные. Присутствуют традиционные субкультурные
символы: эмблема люберов, портрет группы «Любэ». Устроите-
ли качалки подчеркивают свою лояльность по отношению к
жильцам подъезда (двери не закрываются, поддерживается
чистота). Как и «в старые добрые времена», подростками унич-
тожаются следы распития в подвале алкогольных напитков.
* * *
Рассматривая качалку как пространство бытования сооб-
ществ молодых мужчин, необходимо отдавать себе отчет в том,
что формирование этого пространства обусловлено систе-
мой ценностей, принятой в рассматриваемом нами социаль-
ном слое. Эта система ценностей предполагала конструирова-
ние некоего маскулинного образца, основанного, прежде
всего, на понятиях силы, спортивности, физического совер-
шенства. Следование данной неформальной системе ценно-
стей и породило энтузиазм молодежи, проявившийся, в част-
ности, в создании сети самодеятельных качалок Многие из тех,
кто помнит времена увлечения атлетизмом, отмечают особый
дух азарта и соревновательности, присутствовавший тогда при
занятиях спортом.
792
КАЧАЛКА — МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
«А что там пацаны: быстрей, быстрей, хочу там мышцу
накачать. Постоянно висел метр, мерили — у кого больше
там, у кого меньше» [ША].
В этом коротком высказывании просматривается система
ценностей, стимулировавшая занятия спортом — в подрост-
ковых уличных компаниях ценной считалась физическая сила,
а в «нашем» случае ценились еще и телесные параметры —
объем и форма мышц. Достижение высоких показателей на
этом поприще вело к увеличению авторитета в уличной ком-
пании, к повышению внутригруппового статуса.
Как мы уже говорили, физическая сила воспринималась как
ценность в уличных компаниях повсеместно. Подростки и
юноши, достигшие успехов в спорте, повсюду имели высокий
статус и пользовались авторитетом. Данная ценность выстра-
ивала перед каждым подростком своеобразную «лестницу ста-
тусного роста», позволявшую самосовершенствоваться и само-
утверждаться в глазах сверстников:
«А когда занялся парашютным спортом — то вообще, ко
мне, знаешь, отношение какое-то другое началось. Когда
раньше футболом занимался — ну, футбол и футбол, бокс и
бокс. А когда занимаешься парашютным спортом... Спра-
шивают: “Ты с какой высоты прыгал?” — “Тысячу метров”.
Встречают спустя какое-то время-. “А с какой высоты сейчас
прыгаешь?” — “Полторы тысячи метров”. Потом: “А сей-
час?” — “Две тысячи метров”» [АЕ., 1967 г.р.].
«Старые» люберецкие культуристы отмечают в этом отно-
шении различие между временами их юности и нынешним
днем. На настоящий момент физическая культура как ценность
утратила свою роль:
«Сейчас физически все слабые стали, сейчас все лени-
вые. Им всё пивка бы попить. Нет сейчас волны такой, что-
793
Д.В. ГРОМОВ
бы спортом заниматься, чтобы бегать, в футбол играть.
Мало таких. Ну, разве что в футбол играют. А раньше — фут-
бол, потом в бокс побежал, бороться, штангу поднимать,
плавать. Все какие-то вот были... было соперничество друг
перед другом. Старались больше поднять, больше пробе-
жать, попозировать, у кого фигура лучше. А сейчас rite ка-
кие-то... нет у него — и не надо...» [КА., 1950 г.р.].
Одним из факторов, влияющих на развитие спорта в Лю-
берцах, было наличие базы общества «Спартак» и секции
«Олимпийского резерва» по тяжелой атлетике. Многие подро-
стки и юноши, прошедшие через секции, несли в «массы» сис-
тему ценностей спорта; здесь вырабатывались навыки коллек-
тивизма, взаимопомощи, групповой деятельности:
«Там вот этот дух, коллективизма, воспитывался, и воспи-
тывался хорошо. <...> Сильные команды были, и причем та-
кие, которые групповые, которые воспитывали все. Даже вот
борьба-то: на татами один выходишь, или бокс — но в лю-
бом случае ты чувствуешь поддержку, ты тренируешься.
И без этого ты никогда не победишь. Если ты идешь один —
ты проиграл, это было понятно» [НА, 1968 г.р.].
В рассказах о занятии культуризмом неоднократно встре-
чается мотив «делания себя»: отмечается, что первоначаль-
но тот или иной человек был хилым, слабым, но потом «сделал
себя», накачал мышцу.
«Я очень рад, что в Люберцах был культ физической
силы, это подтолкнуло меня к занятиям культуризмом. А мне
это было необходимо, меня обижали все, кому не лень. Ре-
шил, что хватит, надо становиться сильным. Ну, тогда я был
ребенком, мне казалось, что этим решатся все проблемы.
Все проблемы, конечно, ни в коем случае не решаются, но
я доволен, что это случилось» [Д.П., 1967 г.р.].
794
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
Как «сделавшего себя» характеризуют и наиболее автори-
тетного люберецкого культуриста — Сергея Зайцева (чемпио-
на СССР в силовом троеборье и позировании):
«Обижали его в школе, хиленький был... Сначала в дет-
стве его обижали, потом начал заниматься. Он занимался
так по-серьезному в Люберецком ДК» [ША, 1967 г.р.].
Напротив, о парнях, обладавших хорошими физическими
данными, но не развивавшими их в занятиях спортом, отзыва-
лись с неодобрительным удивлением:
«Я его как человека не понимаю. Он же был одним из
сильнейших в классе, он ведь в детстве серьезно занимался
борьбой. А потом вообще спортом перестал заниматься.
Наверно, ему это было не нужно...» ]Д.П„ 196 7 г.р.].
Иными словами, любер — «человек такой здоровый, может
подраться, чего-то из себя представляет, не то что алкаш, блин»
[ША, 1967 г.р.].
Система ценностей, включающая спортивность и силу, про-
являлась не только в формировании качалок как основного
места бытования субкультуры, но и во многих других аспектах
бытования данных сообществ. Перечислим некоторые из них.
1. «Моральный кодекс», включающий установку на взаимо-
помощь, ограничения на насилие, запреты на использование
в драке оружия, сформировался явно под влиянием морально-
го кодекса советского спорта, подразумевающего установку на
командное взаимодействие и честную состязательность.
2. Сила и спортивность были основным критерием для по-
вышения авторитета и выдвижения в неформальные лидеры.
: 3. Безусловной ценностью являлась служба в армии; занятия
спортом совершенно искренне расценивались как подготовка
к службе.
795
Д.В. ГРОМОВ
4. Наряду с качалками одним из значимых мест для данных
сообществ стали люберецкие пляжи, где происходила своеоб-
разная демонстрация достижений в накачивании тела.
5. Стиль одежды предполагал удобство в драке; в первой
половине 1980-х наблюдалось увлечение спортивной одеждой.
6. Формировался определенный стиль пластики — Тюз и
моторики. Так, один из наших информантов, художник Ми-
хаил У., отмечал, что люберецкие качки держали корпус прямо,
развернув плечи, «как будто несли себя». Такая манера была
обусловлена установкой на демонстрацию своего тела, атлети-
ческой силы мышц, спортивной осанки.
Было бы преувеличением считать, что вся молодежь, вхо-
дившая в люберецкие компании, состояла исключительно из
убежденных спортсменов. С самого начала сформировались
две группы, которые условно можно обозначить как «спортс-
менов» и «хулиганов». Первые занимались спортом серьезно,
стремились к высоким результатам и при этом зачастую не
интересовались уличной жизнью. Другие воспринимали спорт
значительно менее серьезно:
«Они грушу повесили, подкачаются, туда-сюда, и едут
' куда-нибудь в Москву кого-нибудь побить» [КА, 1950 г.р.].
«Спортсмены», при кажущейся отстраненности от жизни
улицы, оказывали сильнейшее влияние на массы — они были
авторитетами и символами субкультуры, придавая деятельно-
сти молодежи «высокий» смысл.
Совершенствование в культуризме предполагало возмож-
ность повышения авторитета через систему соревнований,
которые были организованы спортсменами самостоятельно:
«В 83-м году мы уже проводили соревнования. По два
раза в год проводили — по атлетизму, по бодибилдингу. Еще
по силовому двоеборью — приседание, жим лежа. Никем
официально это не организовывалось — самостоятельно
все проводили. Покупали грамоты, медали...» [КА, 1950 г.р.].
796
КАЧАЛКА - МЕСТО НЕ ДЛЯ ДЕВЧОНОК...
Во второй половине 1980-х гг. производились попытки сор-
ганизовать местных спортсменов в единую структуру17. Совме-
стное занятие культуризмом еще в начале 1980-х стало одной
из основных причиной объединения люберецких пацанских
группировок, прекращения типичных для уличной среды меж-
групповых конфликтов.
«Здесь драк группировка на группировку [раньше] хвата-
ло. Все было разрознено, все дрались.
А у нас — у меня и моих друзей — был уклон на заня-
тия спортом. Когда мы начали проводить соревнования по
атлетизму, в Лыткарино, на Силикат ездить, в Дзержинку —
то стали уже как-то объединяться, драк между собой стало
меньше. Потому что все уже между собой познакомились,
начали общаться, появились общие интересы — спортив-
ные. Кто посильнее — тем надо стремиться к соревно-
ваниям, кто послабее — драться ездят. И здесь начали не
столько драться, сколько конкретно заниматься спортом»
[К.А., 1950 г.р.].
Итоги всплеска интереса к атлетическим видам спорта под-
водятся в следующей цитате:
«Именно Люберцы в 80-е годы были одним из центров
столь не любимого советской властью культуризма. В те
годы увлечение им, нигде, за исключением, пожалуй, При-
балтики, не принимало столь массовый характер. Количе-
ство подвальных “качалок” не поддавалось никакому уче-
ту — они были почти в каждом дворе. И занимались там не
только подростки. Несмотря на запрет, на сценах лучших
ДК района регулярно проводились соревнования, на кото-
рые приезжали атлеты со всей страны, а в зале было не про-
толкнуться среди фанатов “железа”. Лучшие люберецкие
I
17 Маслов В., Чулков В. Стремитесь доблестью Отечество просла-
'вить // Люберецкая правда. 28.02.1987. С. 2.
797
Д.В. ГРОМОВ
атлеты, такие как Сергей Зайцев, Андрей Шульц, Михаил
Рыбаков, Айвар Грейжа, были всеобщими кумирами.
Первый отечественный профи Николай Ясиновский начи-
нал свое восхождение в бодибилдинге тоже, кстати, в Лю-
берцах...»18
* * *
Подводя итоги статьи, еще раз отметим, что люберецкие
качалки 1980-х гг. представляют собой «территорию мужско-
го», предполагающую функционирование согласно специфи-
чески мужской системе ценностей. Ключевым моментом для
формирования качалок было конструирование определенно-
го маскулинного образца, предполагающего спортивность,
физическую силу и специфическую мужскую красоту (красо-
ту совершенного сильного тела), здоровый образ жизни, пат-
риотизм, следование определенному «спортивному» мораль-
ному кодексу. В реальности данный набор ценностей имел и
издержки, что первоначально выражалось в агрессивности
части завсегдатаев качалок по отношению к инакомыслящим,
а в дальнейшем — в развитии так называемого движения лю-
беров.
Выстраивание мужского пространства предполагает опре-
деленную отстраненность от женщин (что в максимальном
выражении связано с неодобрительным отношением к нахож-
дению женщин в качалке).
Организация пространства качалки предполагает выполне-
ние ряда функций, консолидирующих мужское сообщество, —
совместное занятие атлетическими видами спорта, общение,
усвоение моральных норм.
18 Доктор Любер. Секреты качалки.
И.С. Слепцова
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ
САМООЦЕНКИ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ
ПОДРОСТКОВ И МОЛОДЫХ МУЖЧИН
(КОНЕЦ XIX - XX в.)
Самооценка — важнейший компонент самосознания, кото-
рый включает в себя суждение человека о своих качествах, спо-
собностях и возможностях, сравнение себя с другими людьми,
а также адекватность или неадекватность представлений о
себе. Высокая самооценка относится к базовым потребностям
личности. Данная потребность универсальна для всех культур,
однако ее конкретные поведенческие проявления различают-
ся в зависимости от культурного контекста1, который являет-
ся, по сути, пространством повседневности, ведь и отношение
человека к самому себе, и оценка своего места в социуме скла-
дываются в каждодневных практиках, в результате проживания
различных ситуаций и накопления жизненного опыта.
Хотя специальных работ, посвященных феномену само-
оценки, в отечественной этнологии нам не известно, существу-
ет немало трудов, в которых проблемы, связанные с само-
оцениванием, затрагиваются косвенно. Это, прежде всего,
исследования ментальных установок (в том числе понятий о
престижном), форм поведения, социальных ролей и т.п., в ко-
торых акцент делается на анализе внешних, «персональных»
характеристик личности, ее социальных репрезентаций2. От-
дельные аспекты освещаются в работах по этнопедагогике,
1 Мацумото Д. Человек, культура, психология. Удивительные загад-
ки, исследования и открытия. СПб., 2008. С. 496—497.
2 Бернштам ТА. Молодежь в обрядовой жизни общины. Л., 1988
(параграф «Возрастной символизм»); Громыко ММ. Мир русской дерев-
799
И.С. СЛЕПЦОВА
а также при изучении особенностей национального самосоз-
нания и мировоззрения.
В современной этнологии личность и ее свойства рассмат-
риваются в рамках таких направлений, как этнопсихология,
а также история повседневности. В последние десятилетия
особенное развитие получили междисциплинарные исследо-
вания личности, которые анализируют этот сложнейший фе-
номен с различных точек зрения3. Согласно сложившемуся
мнению, формирование личности происходит в процессе ак-
тивного взаимодействия индивида с социальной средой. Дан-
ное положение предполагает необходимость пристального
исследования не только врожденных, биологических качеств
индивида, но и всего его жизненного пути, начиная с рожде-
ния. И если первая составляющая изучается психологами4, то
ни. М., 1991 (гл. «Совесть»); Байбурин ЛК. Ритуал в традиционной куль-
туре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов.
СПб., 1993 (гл. «Жизненный путь: между биологическим и социаль-
ным»); Мужской сборник, Вып. 2. «Мужское» в традиционном и совре-
менном обществе. М., 2004; Мужской сборник Вып. 3. Мужчина в экс-
тремальной ситуации. М., 2007.
’ Назовем несколько работ, не исчерпывающих ни в коей мере все-
го многообразия литературы, которые наиболее близки к нашей теме:
Кон И.С. В поисках себя. Личность и ее самопознание. М., 1984; Он же.
Психология ранней юности. М., 1989; Он же. Мальчик — отец мужчи-
ны. М., 2010; Пушкарева НЛ. Частная жизнь русской женщины в доин-
дустриальной России. X — начало XIX в.: невеста, жена, любовница. М.,
\997\Щепанская ТБ. Молодежные сообщества // Современный город-
ской фольклор. М., 2003. С. 34—85; Мальчики и девочки: реалии соци-
ализации. Екатеринбург, 2004; Мужской сборник. Вып. 2; Мужской
сборник Вып. 3; Молодые москвичи: Кросскультурное исследование /
Под ред. М.Ю. Мартыновой, Н.М. Лебедевой. М., 2008.
4 О психологических концепциях личности см.: ХъеллЛ., Зиглер Д.
Теории личности. СПб., 1997; Клонингер С. Теории личности. СПб.,
2002; Мадди СР. Теории личности: сравнительный анализ. СПб, 2002;
Психология личности в трудах отечественных психологов: Хрестома-
тия. СПб, 2000; Мухина В.С. Личность: Мифы и Реальность (Альтерна-
тивный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). Екате-
ринбург, 2007.
800
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
вторая может и должна изучаться также и историками и этно-
графами (культурными антропологами)5. Принципиальное
значение при этом имеет методология, то есть совокупность
подходов и способов «препарирования» источников. Несом-
ненно, при изучении личности методы традиционной этно-
графии малоэффективны. В данном случае перспективнее вос-
пользоваться инструментарием истории повседневности,
придающей первоочередное значение изучению контекста
того или иного явления и его субъективной значимости для
индивида6. Это позволяет выявить более тонкие и сложные за-
кономерности развития сознания, складывания ментальных и
ценностных установок, достовернее объяснить мотивы пове-
дения и тд.
В процессе становления личности игра занимает особое
место. Формирование самосознания и самооценки как ее эле-
мента наиболее активно происходит в подростковом и юно-
шеском возрасте, для которого характерны многообразные
игровые способы самопознания и освоения мира. Данные сю-
жеты практически не рассматриваются в этнологических тру-
дах, хотя в них и затрагиваются отдельные близкие темы, преж-
де всего в работах, посвященных детскому быту и фольклору.
Среди них наиболее широко представлены исследования, рас-
крывающие воспитательный потенциал игры7, которые про-
должают традицию, заложенную публикациями педагогов бо-
5 Белик АА. Культура и личность. Психологическая антропология.
Этнопсихология. Психология религии. М., 2001, Лебедева НМ. Этноло-
гия и психология о личности // Междисциплинарные исследования в
контексте социально-культурной антропологии. М., 2004.
6 Пушкарева НЛ. Предмет и методы изучения «истории повседнев-
ности» // Этнографическое обозрение. 2004. № 5. С. 12— 15.
7 См. серию «Этнография детства». М., 1983; М., 1988; М., 1992; а так-
же: Традиционное воспитание детей у народов Сибири. Л., 1988; Народ-
ные игры и игрушки. СПб., 2000; Шангина ИМ. Русские дети и их игры.
СПб., 2000; Черная АВ. Традиционные игры Дона: этнопсихологиче-
ский феномен. Ростов-на-Дону, 2003 и др.
801
И.С. СЛЕПЦОВА
лее раннего периода8. Значительное место уделяется роли
игры в онтогенезе9, в том числе с учетом гендерной специфи-
ки игровых форм10. Однако, несмотря на большое число работ,
игра в аспекте ее влияния на самооценку до настоящего време-
ни не стала предметом специального рассмотрения, хотя важ-
ность игры как особого вида деятельности в детском, подрост-
ковом и юношеском возрасте очевидна и признается всеми
исследователями.
Высказанные соображения позволяют обозначить задачу
статьи: проанализировать различные формы игрового поведе-
ния, которые индивид осознанно и целенаправленно приме-
няет для завоевания уважения в своем сообществе, а следова-
тельно, и для повышения самооценки. Наряду с этим важно
рассмотреть игровые методы и приемы, которые практикуют-
ся в социуме с целью выразить общественное одобрение ее
членам, что также является одним из эффективных средств ее
8 Укажем лишь несколько из них, так как число публикаций по этой
теме огромно: Игры для всех возрастов. СПб., 1844; Герд ИЯ. Сборник
игр и полезных занятий для детей всех возрастов. М., 1880; Домашнее
воспитание. Руководство для родителей и воспитателей к воспитанию
и обучению детей. Составлено по сочинениям Ушинского, Водовозо-
ва и других педагогов. СПб, 1883; Покровский ЕА Детские игры, пре-
имущественно русские (в связи с историей, этнографией, педагогикой
и гигиеной). М., 1895 (репринт СПб., 1994); Сборник игры с указания-
ми, относящимися к постановке и воспитательному значению их /
Сост. под ред. Я.И. Душечкина, М. Алямовой и др. СПб., 1903; Виногра-
дов Г.С. Этнография детства и русская народная культура в Сибири.
М., 2009 (первые публикации трудов Г.С. Виноградова по этнографии
детства относятся к 20—30-м гг. XX в.).
9 Из вышедших недавно см., например: Children, Play, and Develop-
ment. Boston-, Lnd.; Toronto, 1999; Спиваковская AC. Психотерапия: игра,
детство, семья. Т. 1. М., 2000; Миллер С. Психология игры. СПб., 1999;
Абраменкова ВБ. Игры и игрушки наших детей: забавы или пагуба?
(Современный ребенок в игровой цивилизации). М., 2001; Развиваю-
ще-воспитательный потенциал игры и праздника на рубеже XXI века /
Отв. ред. С.В. Григорьев. М., 2001 и др.
10 См., например: Борисов СБ. Мир русского девичества: 70—
90-е годы XX века. М., 2002.
802
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
повышения. Нередко такого рода акции инициируются самим
индивидом для подтверждения своего высокого статуса в груп-
пе. Подобный подход дает возможность показать продук-
тивность игровых способов взаимодействия для достижения
высокого уровня самооценки в контексте самых разных си-
туаций повседневного общения (совместной деятельности, со-
перничества, конфликта, ухаживания и др.).
В этой статье мы сосредоточимся на рассмотрении форм
игрового поведения только в молодежных мужских сообще-
ствах (подростковых и юношеских), поскольку как игровые
взаимодействия11, так и формирование самооценки и связан-
ные с этим особенности поведения12 обладают выраженной
гендерной спецификой.
Для анализа нами привлекаются в основном два вида источ-
ников: архивные материалы Тенишевского бюро, хранящиеся
в архиве Российского этнографического музея, которые от-
носятся к рубежу XIX—XX вв., и материалы полевых исследо-
ваний, собранные автором за последние два десятилетия в ре-
гионах России (в первую очередь — в сельских местностях
Ульяновской, Костромской и Вологодской областей) и относя-
щиеся к 40—60-м гг. прошлого века13. Сопоставление этих двух
исторических периодов позволяет увидеть наиболее общие и
устойчивые черты изучаемого явления, показать единый меха-
низм его функционирования в мужских группах.
Не рассматривая подробно феномена самооценки, укажем
несколько аспектов, которые важны для нашей темы.
11 Морозов ИА., Слепцова И.С. Мужские игры и развлечения на Рус-
ском Севере // Мужской сборник. Вып. 1. Мужчина в традиционной
культуре. М., 2001. С. 209—210; Слепцова И.С. Гендерные механизмы
регуляции поведения у молодежи в традиционной русской деревне //
Гендерные проблемы в общественных науках М., 2001. С. 123—141.
12 См. обзор психологической литературы,- Куненков СА. Исследова-
ния самооценки и Я-концепции подростков в психологии. М., 2004.
13 В статье принята следующая система сносок на полевые мате-
риалы: место хранения (ЛА — личный архив), год записи, указание
пола, даты рождения, места рождения и проживания информатора.
803
И.С. СЛЕПЦОВА
Элементы самооценки. Каждый индивид обладает общей
самооценкой, которая складывается из многих частных или
локальных: телесной, интеллектуальной, нравственной, статус-
ной и др., в зависимости от конкретных сфер жизнедеятельно-
сти. В различные периоды развития личности и в различных
ситуациях та или иная частная самооценка может играть глав-
ную роль и обусловливать общую. Общая, «глобальная» само-
оценка рассматривается как синоним самоуважения14.
Динамичность самооценки. Самооценка, особенно в пе-
риод взросления, характеризуется неустойчивостью, она в зна-
чительной степени ситуативна, подвержена колебаниям в
зависимости от успехов или неудач в повседневной практиче-
ской деятельности. Со временем индивид приобретает опреде-
ленный профессиональный и социальный статус, который он
считает приемлемым для себя, тогда уровень самооценки ста-
билизируется, хотя процесс самооценивания с различной ин-
тенсивностью продолжается всю жизнь15.
Гендерная специфика. Уже начиная с раннего подростково-
го возраста пол определяет формирование самооценки. Суще-
ствуют приоритетные области, в которых мужчины и женщи-
ны должны чувствовать себя уверенно, чтобы ощущать свою
компетентность и состоятельность. Для мужчин такой домини-
рующей областью чаще всего является деятельность, связанная
с достижением успеха в социуме, для женщин — сфера личных
взаимоотношений16. Проблемы, возникающие в доминирую-
щей области самооценивания, воспринимаются индивидом
наиболее тяжело и негативно воздействуют на его самооценку.
14 Молчанова ОВ. Самооценка: стабильность или изменчи-
вость? // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2006. Т. 3-
№ 2. С. 23-51.
15 Бороздина ЛВ, Молчанова ОН. Самооценка в разных возрастных
группах: от подростков до престарелых. М., 2001.
16 Ильин ЕЛ. Дифференциальная психофизиология. СПб., 2001 (па-
раграф «Самооценки лиц мужского и женского пола»); Кон И.С. Мужчи-
на в меняющемся мире. М., 2009. С. 273—283.
804
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
1 Значение игры для самооценки. Для молодежи одним из
Наиболее действенных способов завоевания уважения среди
сверстников и повышения самооценки является игра, так как
в остальных областях жизни молодой человек в меньшей сте-
пени может проявить себя и добиться признания со стороны
общества. Как в социальной, так и в трудовой сфере он оста-
ется на вторых ролях: зависит от родительской семьи, не обла-
дает всей полнотой трудовых навыков и опыта и не считается
полноценным членом социума. Иными словами, социальная
некомпетентность становится стимулом для использования
других, в том числе игровых, форм самоутверждения. Свойства
игры как особого вида деятельности оптимально отвечают
потребности подростка и юноши в успехе и самореализации,
желанию утвердить свою самоценность. Игра дает ему возмож-
ность продемонстрировать свою состоятельность «здесь и сей-
час», испытать чувство победы, контроля над событиями и уве-
ренности в своих силах. Пережитый в игре успех может стать
источником уважения к себе и веры в себя, стимулирующей
активность личности и поиск жизненных стратегий и тактик
в новой сложной ситуации17. В отличие от реальной жизни
игровое поражение воспринимается как случайная, временная
неудача, проигрыш в игре не фатален и оставляет надежду на
выигрыш в следующий раз.
Адекватно понять самооценку возможно только при учете
реальных условий жизни и восприятия их индивидом. Измене-
ние жизненных обстоятельств, повседневного окружения и
возникновение в связи с этим нового коммуникативного про-
странства (например, при переезде из деревни в город и на-
оборот; при переходе в другое сословие, смене места работы
и т.п.) обусловливают повышение или снижение уровня само-
оценки. Даже простое расширение круга общения в рамках
своего социального слоя может оказать значительное влияние.
Так, вполне успешный, играющий первые роли в сравнитель-
17 Ротенберг В.С. Сновидения, гипноз и деятельность мозга. М, 2001.
С. 42.
805
И.С. СЛЕПЦОВА
но небольшой группе (например, в своей деревне) молодой
человек, попав в большее сообщество (например, на собрание
молодежи со всей округи), может быть отодвинутым на вто-
рые-третьи роли, что, несомненно, скажется на его самооценке
и заставит его принимать необходимые меры, чтобы выпра-
вить положение. Отсюда следует, что изменение уровня само-
оценки определяет повседневное поведение.
Самооценка играет очень важную роль также и при выборе
индивидом жизненных стратегий. Так, высокая оценка своих
способностей является причиной активной позиции, стремле-
ния организовать свою деятельность согласно собственной
воле и уверенности в достижении поставленных целей. И на-
против, пониженное самоуважение и установка на заведомый
неуспех снижает социальную активность личности, заставляя
ее отдавать предпочтение тактикам, не предполагающим со-
ревнование18. Позитивное отношение к самому себе во многом
определяет стиль жизни индивида, в частности открытый и
дружелюбный характер отношений с другими людьми, а так-
же радостный эмоциональный настрой и связанную с этим
общую удовлетворенность жизнью.
Прежде чем перейти собственно к предмету исследования,
укажем еще на один существенный феномен, который харак-
терен для мужских сообществ, как детских и подростковых, так
и взрослых. Это — гомосоциальность, то есть предпочтение
лиц своего пола при различных видах деятельности. У молоде-
жи это выражается в стремлении образовывать закрытые для
других группы и союзы, важной чертой которых является
сплоченность и довольно строгая иерархия19. Причем влияние
группы на индивида может быть настолько велико, что он за-
частую отказывается от собственных поведенческих норм и
18 Кон И.С. В поисках себя. С. 235—237, 287—295; Он же. Мальчик —
отец мужчины. С. 366—379 (Раздел «Самоуважение и синдром само-
званца»).
19 Волков ЮГ. Социология. М.; Ростов-на-Дону, 2004. С. 490; Кон И.С.
Мальчик — отец мужчины. С. 420—428, 434—445.
806
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
идеалов и ведет себя так, как принято в его окружении. Это
явление — сознательное соблюдение стандартов своей со-
циальной среды — неоднократно отмечалось исследователя-
ми2(). Оно хорошо осознается также и конкретными людьми
при описании ими взаимоотношений со своими знакомыми и
друзьями. «Друг у меня был на год постарше меня, да. И мы с
ним вот дружили ну как начали, с детства, учились вместе (он
дальше не учился, конечно). Вот. И он выпивал, а я не выпивал,
особенность такая была. И мы дружили. Говорят: “Друга ищи,
а нашел — храни”. Дак вот я хранил его. Я всегда поминаю это-
го друга, вот, так пока жив, все вспоминаю его. Он выпивал
и был заядлый затеять драку. А я не принимал вот это дело. Дак
мне приходилось, значит, чтобы дружить с ним — а друг он хо-
роший был, можно довериться, положиться — так мне прихо-
дилось притворяться пьяным, хотя я трезвый совершенно. <...>
Д если не притворяться, значит, можешь от группы отстать.
Значит, как же? Ребята выпивают, а ты не пьешь, значит, не бу-
дешь поддерживать компанию. Вот надо в компании, как гово-
рят: “Попал в стаю волчью, по-волчьи и выть”. У меня получа-
лось это, так лавировал я»20 21.
Вхождение в состав какого-либо сообщества позволяет ин-
дивиду ощутить эмоциональную общность с другими людьми,
компенсирует неуверенность в своих силах, что в итоге фор-
мирует у него чувство защищенности. При этом группа вы-
ступает как консолидированная личность, направляемая ее ли-
дером («атаманом», «вожаком», «заводилой» и др.), который
определяет отношения в «ватаге». Самооценка отдельного чле-
20 Гуггенбюлъ А. Зловещее очарование насилия. Профилактика дет-
ской агрессивности и жестокости и борьба с ними. СПб., 2000. С. 20—
24; Толстых АВ. Опыт конкретно-исторической психологии личности.
СПб., 2000. С. 220, 225—226, 236; ГрамовДВ, Стивенсон СА. Пацанские
правила: нормирование поведения в уличных группировках // Моло-
дые москвичи. Кросскультурные исследования / Под ред. М.Ю. Марты-
новой, Н.М. Лебедевой. М., 2008. С. 427—457.
21 ЛА 2000. М., 1923, род. из д. Викторово, прож. в д. Палема Велико-
устюгского р-на Вологодской обл.
807
И.С. СЛЕПЦОВА
на сообщества непосредственно связана с авторитетом атама-
на и всей группы в глазах окружающих. Даже индивид с низким
статусом в своем сообществе и с низкой самооценкой может
чувствовать себя вполне довольным жизнью, осознавая свою
принадлежность к престижной группе. Идентификация себя с
лидером группы особенно актуализируется при столкновении
с другими аналогичными сообществами и заключается в раз-
ного рода групповых акциях, демонстрирующих единство
(см. ниже).
Для мужской самооценки первостепенное значение имеет
понятие «силы». Это верно практически для всех исторических
периодов, хотя смысловое наполнение данного понятия име-
ет свои нюансы. В традиционной деревне всеобщим уваже-
нием пользовался физически сильный человек, он входил в
число первых лиц общества. «Сила физическая для деревенс-
кого парня необходима виду того, что ему часто приходится
участвовать в рукопашных боях и победивший, разумеется,
провожается с триумфом своими товарищами и пользуется
уважением среди посторонних, как известный силач»22. Поэто-
му неудивительно, что способы демонстрации силы в народ-
> ной культуре были многообразны. К ним принадлежали игры
и развлечения спортивного типа с определенными правила-
ми23 и спонтанно возникающие состязания, часто состоящие
в поднятии различных тяжестей, бросании предметов, борьбе,
перетягивании и т.п. «Крестьяне гордятся многим: физической
силой, нарядной одеждой, знанием и т.п., кто чем может. Где
много народа, силач всегда ищет себе противника побороть-
ся, если же никто не выступает с ним в бой, то он называет всех
трусами и часто случается, что прямо схватит кого-нибудь за
22 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Тенишевско-
го бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 5. Вологодская губерния. Ч. 1. Вельский
и Вологодский уезды. СПб., 2007. С. 244. (Городецкий П.С. Фетиньинская
и Кубенская вол. Спасо-Преображенского прих. и Несвойская вол.
Христорождественского прих. Вологодского у.) (далее — РК).
23 Морозов ИА^ Слепцова И.С. Мужские игры... С. 209—219-
808
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
ворот и подымет кверху. Другие, чтобы показать свою сйлу,
поднимают при народе различные тяжести: камни, бревна
и т.п.»24. «Сила и ловкость тоже представляют для крестьянина
предмет гордости особенно во время какого-нибудь сборища
или пирушки, когда нередко делаются состязания в силе, за-
ключающиеся в том, что два противника берут палку и садят-
ся на землю, затем, ухватясь за эту палку и упираясь ногами
друг в друга, тянут палку, кто перетянет другого, тот, значит,
сильнее»25.
Для парней наиболее привлекательный способ проявления
силы заключался в противоборстве со старшими соперниками,
которые к тому же часто обладали еще и более высоким стату-
сом, поэтому они нередко провоцировали взрослых мужчин
на борьбу. «К числу развлечений должно отнести борьбу, кото-
рую затевают парни с мужиками. Сами мужики борьбу затева-
ют очень редко. Обыкновенно парни начинают подтрунивать
над мужиками, желая их вызвать на борьбу...»26
В силовом противоборстве кроме собственно физической
силы важную роль играл характер — «дух». «Сильных уважали.
Но знаешь что? Есть такая поговорка: “Не имей силенки, а имей
душок!” А что твоя сила? Если у меня духу хватит на твою силу,
да я разорву тебя! Вот так. Сила — это по хер! Душок иметь
надо. Ох! [В драке побеждал] у кого натуры больше. А сила ни
при чем»27. Именно это личностное качество вызывало уваже-
ние, а порой и страх и часто выдвигало его обладателя на роль
лидера («атамана») в молодежном сообществе.
24 Журавлев Н. [Этнографические сведения о крестьянах Покров-
ской Перевесьевской церкви прихода Вологодского у. Вологод-
ской губ.] Ц РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 134. Л. 16.
25 Шустиков АА. Вологодская губ. Кадниковский у. 1898 г. // РЭМ.
Ф. 7. On. 1. Д. 277. Л. 5 об.
26 Крупнов П. [Этнографические сведения о крестьянах Лапшинской
вол. Вохомско-Тихоновского прих. Никольского у. Вологодской
губ.] И РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 295. Л. 23-24.
27 ЛА 2002. М, 1926, род. из д. Новое Иванцево, прож. в д. Расторо-
пово Устюженского р-на Вологодской обл.
809
И.С. СЛЕПЦОВА
Характерной чертой мужской коммуникации является
стремление к самоутверждению, к демонстрации своих высо-
ких качеств, достижений и успехов через провоцирование сос-
тязаний, что вносит в повседневный быт элементы азарта,
непредсказуемости и игры. Это желание часто приводит к
предложению выполнить какие-либо действия «на спор», при-
чем в большинстве случаев важен не столько материальный
выигрыш, как получение морального удовлетворения от са-
мого факта победы и связанной с ней «славы». Обязательное
условие подобных соревнований — присутствие зрителей, от
которых ожидается выражение одобрения и восхищения. Соб-
ственно, именно ради этого и ради переживания чувства сво-
его превосходства над другими и затеваются эти пари. Победа
в споре, безусловно, повышает самооценку, и одновременно
высокая самооценка толкает индивида на заключение все но-
вых и новых пари для подтверждения статуса.
Характер действий, выполняемых на спор, крайне разнооб-
разен, он зависит от конкретных жизненных обстоятельств и
личностных качеств, участвующих и присутствующих при
этом людей. Довольно часто это «трудные задачи», решение
которых предполагает применение нетривиального подхода и
остроумия; это могут быть акции, требующие от спорщиков
недюжинной силы, ловкости, смелости или специальных зна-
ний и умений; иногда нужно обладать особыми физическими
качествами, например, суметь много съесть или выпить и т.п.
Приведем лишь два примера различных пари, которые позво-
ляли победителю получить не только материальный выигрыш,
но и уважение зрителей благодаря проявленной силе и смет-
ливости.
«Ну, в молодом возрасте вот наблюдал. Вот, значит, ну, сой-
дутся там в праздничный день, бутылку поставят, выпьют, ну и
разговор у них. Вот, допустим, семидесятикилограммовый ме-
шок зубами вот от пола отделить — на спор за бутылку. Вот
такие вот шутки. Вот он выиграл бутылку-то, а тот, значит,
810
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
проиграл, да. Это я помню»28. На спор кто-нибудь из мужиков
предлагал другому съесть без воды четверть печенья. Кто-то, не
заметивший подвоха и решивший, что надо съесть всего лишь
четверть фунта печенья, соглашался. Намеривали куб печенья
четвертью (четверть — расстояние между большим и средним
пальцем), получалось очень много. Спорщик обычно не мог
осилить такого количества и вынужден был заплатить за него29.
В мужской компании, особенно в среде молодежи, само-
оценка в значительной степени зависит от соответствия стан-
дартам, принятым в данной гендерной группе. Недостаточное
соответствие идеалу мужественности болезненней всего вос-
принимается индивидом и негативно сказывается на его отно-
шении к себе. В традиционном сельском социуме нормативная
маскулинность предписывала демонстрацию удали, силы и да-
же агрессии, которые связывались с понятиями доблести и сла-
вы. Обычно такое поведение практиковалось при наличии
зрителей: на праздничных гуляньях, ярмарках, перед группо-
выми силовыми столкновениями (драками, кулачными боями)
и т.п. Главную роль при этом играли девушки, именно на них
во всех своих молодецких выходках ориентировались парни.
«Замечательно то, что парни, если находятся, хотя и в пьяном
виде, не в присутствии девушек, почти никогда не дерутся, тог-
да как на глазах у игровых, можно сказать, обязательно разде-
рутся, все для того, чтобы выказать свое мужицкое “я”, и во 2-е,
чтобы покуражиться над девками, которые должны “оберегать”
парней, уговаривать и укладывать спать. Все это для нашего
парня, чтобы быть “парнем”, обязательно необходимо соблю-
дать»30. «Наш крестьянин гордится, по преимуществу, силой.
28 ЛА 2004. М, 1930, род. и прож. в с. Сухой Карсун Карсунского
р-на Ульяновской обл
29 ЛА 1992. М, 1912, род. и прож. в д. Кубинская Вожегодского р-на
Вологодской обл. (зап. С.Н. Смольниковым).
зо рк т. 5. Вологодская губерния. Ч. 1. Вельский и Вологодский уез-
ды. СПб., 2007. С. 223 (Голубев ИИ. Фетиньинская и Кубенская вол., Спа-
со-Преображенский прих. Вологодского у).
811
И.С. СЛЕПЦОВА
Сильный парень нарочно придирается ко всем, как бы этим
вызывая на бой, и искоса поглядывает на девиц — глядите, вот,
мол, я какой»31.
Данный тип поведения, как правило, включал в себя прово-
кацию, заключавшуюся в унижении соперника и превозноше-
нии собственных достоинств. При этом исполняли частушки
с самовосхвалением, плясали «с гонором» друг перед другом, а
также использовали другие способы задирания32. Очень часто
целью подобных акций было стремление первыми развязать
драку, что отвечало идеалу мужественности. «Ну, приходим гу-
лять, видим, что на нас что-то наступают. Мы особе с корелой
вот дрались, ну, с Новгородской области. Всю жизнь дрались.
Меня сразу просят: «Коля, запевай!» А под драку песни пели.
Я запеваю,-
Ты расти и прививайся
К огороду, вересок,
Неужели на гулянке
Не раздастся голосок?
И все! Меня уже поняли.
Ты играй, гармонь, под драку,
Скоро будем начинать,
Мы, иванцевски ребята,
Будем головы ломать!
А нас все боялись! Натура такая была»33.
Такое же намеренно агрессивное поведение практикова-
лось и на вечеринках, на которых собиралась молодежь из
31 РК. Т. 1. Костромская и Тверская губернии. СПб., 2004. С. 129 (Куз-
нецов ЯП. Павинская вол. Никольского у. Вологодской губ.).
32 Морозов ИА., Слепцова И.С. Круг игры: Праздник и игра в жизни
севернорусского крестьянина (XIX—XX вв.). М., 2004. С. 192—207.
33 ЛА 2002. М, 1926, род. из д. Новое Иванцево, прож. в д. Расторо-
пово Успоженского р-на Вологодской обл.
812
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
нескольких деревень. В Великоустюжском р-не Вологодской
обл. у парней существовал обычай заходить на посиделки «бур-
лом», то есть вваливаться в дом группой с шумом, криком, раз-
махивая ножами, чтобы устрашить присутствующих. «Значит,
ну как “бурлом”? Значит, хозяйка сдает дом, ей там сколько-то
платят, девчонки у нее собираются, значит, сидят у нее на пе-
редних лавках, ребята там ко дверям сидят. Пляска потом пой-
дет. И вот когда приходишь на игрища, а было в моде “зайти
бурлом” называлось: дверь раскрываешь, и пошел, значит, это
дело с шумом, с гамом! Вот. Лампу, допустим, если надо, дак ее
загасят все»34. «Ак иногда еще ребята “бурлом залетят”, дак ду-
маешь, сейчас попадет. Как пьяные да похорохориться захотят:
кто мы!»35
Своим приходом парни старались нарушить обычный по-
рядок вечеринки, привлечь к себе всеобщее внимание, напу-
гать. Иногда их поведение было довольно безобидно. «Так для
смеха только — жжить! — на ногах это прокатятся [по избе]»36.
В с. Воскресенское Ярославской обл. устрашающе скрипели
зубами. «Только вот заходят [парни], начинают зубами скыр-
кать, зубами вот скырчут, скрипят зубами. А чего они скрипят
зубами, не знаю. Уж это так»37. Но гораздо чаще их действия
были опасны для окружающих, как, например, битье ламп,
освещающих посиделки. «Тогда ведь свету [= электричества] не
было, лампы были, с лампами. Который какой дурак как даст по
лампе, только лампа летит, стекло разобьют. Вот. <...> Как дадут
по лампе, лампа висит тут вот возле стены, как дадут, только
керосин куда летит, и лампу, стекло разобьют. Все бегом, как
дождь на улицу. Начинают тут выгонять всех. Все выскочат,
34 ЛА 2000. М, 1923, род. из д. Викторово, прож в д. Паяема Велико-
устюгского р-на Вологодской обл.
35 ЛА 2000. Ж, 1918, род. и прож. в д. Мартищево Великоустюгского
р-на Вологодской обл.
36 ЛА 2000. Ж, 1932, род. из д. Сидоровка Великоустюгского р-на
Вологодской обл., прож. в г. Ухта.
37 ЛА 1998. Ж, 1940, род. из с. Воскресенское Владычинского р-на,
прож в г. Пошехонье Ярославской обл.
813
И.С. СЛЕПЦОВА
в туфлях! Все выскочат на улицу. Не знаю, чего вот такие дура-
ки придут. Напьются, вот так вот придут дурачиться начинают,
не знаю над кем и чего»38.
Такой стереотип мужского поведения отразился и в моло-
дежных частушках:
В посиденке было тихо,
Вдруг явился атаман,
Убирай, хозяйка, лампу,
Расколю напополам39.
Среди других приемов, направленных на демонстрацию
удали, укажем на использование ножей: их втыкали в стены,
потолочную балку, размахивали ими во время пляски. «Тут хо-
дили мы когда на посиденку, играл игрок, а тут плясали. А бой-
кие-те придут (полавочники раньше были вот эдакие, полавоч-
ники), придут бойкие, воткнут по ножу, ежели никто эдак не
заденет их, так ножи и простоят до конца вечера, а кто заде-
нет...»40 «То с ножиком прибегут. Как замахались в кругу, так все
бежать опять обратно [на улицу]. Это мода у их такая была
у всех»41.
Не менее важна в мужской среде демонстрация своей сек-
суальной привлекательности, заключавшейся в успехе у деву-
шек или женщин. Для самоуважения и завоевания уважения
окружающих парню было важно не уступить в борьбе за бла-
госклонность девушки. «Измена» же девушки роняла его в гла-
зах других, вызвала насмешки, поэтому стремление подруги
38 ЛА 1998. Ж, 1940, род. из с. Воскресенское Владычинского р-на,
прож. в г. Пошехонье Ярославской обл.
39 ЛА 1997. Ж, 1918, род. из д. Верхняя Пустынь, прож. в пос. Вохто-
га Грязовецкого р-на Вологодской обл.
40 ЛА 1997. Ж, 1918, род. из д. Починок, прож вд. Глубокое Грязовец-
кого р-на Вологодской обл.
41 ЛА 1998. Ж, 1940, род. из с. Воскресенское Владычинского р-на,
прож в г. Пошехонье Ярославской обл.
814
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
завести другого кавалера часто вызывало драки между парня-
ми, в которых они «делили» невесту. Стычки «на почве девок»
происходили обычно во время гуляний или на посиделках.
«Взрослые больше всего, как припоминаю, что они с песнями,
так это чинно, благородно гуляют. А потом парни, который
видит, что невеста у него изменяет, конечно уже делили с со-
перником невесту. Как делят? Балалайкой по лбу. “Что ты, ли-
ходей, у меня отбил!” Сначала пляшут, танцуют и частушки та-
кие заковыристые да все.
Ты играй повеселее,
Веселее, веселей,
А мы видали и гоняли
Эдаких гонастырей!
Конечно, дележ был. Невесты были независимы. Они что
же? Почему вдруг один жених? Подходит [парень] — идут па-
рой с другим. А что же путный, который думал серьезно, что
это моя, а зачем уступать? Нет, не уступлю! Они в борьбе доби-
вались любви своей невесты»42.
К гендерно подобающему поведению относится также обы-
чай «оберегать» девушек своей деревни от притязаний чужих
парней. При этом, несмотря на наличие конфликтов и сопер-
ничества внутри группы, все молодежное мужское сообщество
объединялось и выступало единым фронтом, так как в этой
ситуации под угрозу ставились престиж всей группы и коллек-
тивная самооценка. Поэтому ухаживание чужого парня за де-
вушкой воспринималось местными парнями как личный вы-
зов, что нередко приводило к дракам, которые приобретали
характер затяжных войн между селами. «Придут [чужие парни]
да свои, они начинают ревновать к чужим парням своих девок.
Особенно если которая нравится или гуляет с которой или там
42 ЛА 1998. Ж, 1928, род. из д. Мыдьево Череповецкого р-на Вологод-
ской обл, прож. в г. Пошехонье Ярославской обл
815
И.С. СЛЕПЦОВА
что-то. Ой, всяко было! Ой, драки были. И ножами, и лампы
летели — все было. <...> Ну, на каждой беседе как-то есть свой
хозяин в деревне. Если чужой парень придет и начинает он из
себя представляться, есть свой “завода” такой, пошустрей та-
кой, на беседе. Он предупреждал. Если он есть, дак он не даст
воли на беседе на своей, в деревне своей, чужому парню»43.
«Была вроде как злоба из-за девушек. Раньше парней было
больше, чем девушек. Девчонки там, ну, кто-то там с другим, не
со своим с деревенским, или из соседней деревни или что. А то-
му вроде жалко то, что девушку его отбивают. Все, и вот начи-
нают. А уж тут пойдут уж целая свалка. Там колья начинают
выламывать, с кольями...»44
Этим же обстоятельством, то есть необходимостью соблю-
дать нормы, диктуемые принадлежностью к мужскому сообще-
ству, объясняется стремление парней главенствовать над де-
вушками. Если парень от парня в каких-то случаях мог снести
обиду (не чувствовал себя достаточно сильным или остроум-
ным, чтобы ответить на насмешку, или находился на более
низкой ступени социальной лестницы), то девушке оскорбле-
ние парня, как правило, не сходило с рук. Напротив, для парня
насмешка над девушкой часто являлась способом самоутверж-
дения и повышения самооценки45. Такое поведение практико-
валось парнями при наличии значимых наблюдателей, от мне-
ния которых зависел его статус в группе, в частности, от его
друзей. «Вот я, значит, это про себя скажу. А гуляла я, у нас сплав
[леса] был. А парней-то нагонят много. Вот. А которые поже-
нившие может год, может два — так все за парня гуляли. И вот,
значит, один ко мне подошел, гляжу, ничего парень. Я с ним
вечер провела. А потом мы, значит, пошли окатывать — это с
43 ЛА 1998. Ж, 1916, род. и прож. в д. Маслово; Ж, 1939, род. из д. Гора,
прож. в д. Маслово Пошехонского р-на Ярославской обл.
44 ЛА 1996. Ж, 1923, род. изд. Челпаново Нерехтского р-на Костром-
ской обл,, прож в г. Нерехта Костромской обл.
45 См. еще: СлепцоваИ.С. Гендерные механизмы регуляции... С. 123—
141.
816
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
берегов скатывать лес — стала вода-то убывать. А мне и гово-
рят: “Зинка, вон твой парень-то”. А я как посмотрела, я говорю:
“Ой!” [= с пренебрежением] А вечером-то стали вот девчонки
за парня в кадриль, вот я и запела, что:
Чей-то парень незнакомый
Полюбился с вечера,
Рассветало набело,
Не смотрела бы на него.
А потом он стал, мне отвечает:
Дураком меня считаешь,
Ты, милаша, не взыщи,
Дураку найдется дура,
А ты умного ищи.
Это мне уж»46.
Оговор парня или распускаемые о нем сплетни вызывали с
его стороны немедленное наказание девушки. «Дак вот я и го-
ворю, что у нас назаровская девушка — Таня, а наш деревен-
ский парень Ваня. Ну и вот. Он с ей гулял, и вот стал с моей дво-
юродной сестрой, с Лидой, гулять. Ну вот, а там спрашивают,
что: “Таня, что отстал-то?” А она и говорит: “Попросил да”.
И все. Ну, эти вести до парня до этого дошли. Ну вот, взял его
дружок в ланчика [= в танец] Таню, а он другую взял. И вот ста-
ли подводить “длинного ланчика”. Напротив ее подошел да и
поет песню.-
На столе стоит бутылка,
Не вино, а керосин,
Моя милка натрепала,
Будто я у ёй просил.
46 ЛА 1998. Ж, 1912, род. из д. Леушино Пошехонского р-на Ярослав-
ской обл., прож в г. Пошехонье Ярославской обл.
817
И.С. СЛЕПЦОВА
Вот. <...> Нет, не отвечала она, ушла»47.
Парень не принимал на свой счет никаких выражений не-
довольства, даже если он был виновником неприятной ситуа-
ции и упреки девушки были обоснованны. «Одна была девка, на
беседу ходила, она была в положении. Она пошла плясать, за-
пела песни [с упреком парню]. А он пошел ей на ответ (аГово-
рят, ну, она от его в положении-то), а он пошел да и запел:
Говорят про нас, про пару,
Что лежали у анбару,
Милушка, не рассердись
Дак у анбару не ложись»48.
Пренебрежительное отношение девушки к парню воспри-
нималось последним особенно болезненно, если другими ста-
вилась под сомнение его способность добиться у нее успеха.
В этом случае его реакция на поведение девушки могла быть
очень жесткой, нередко дело доходило до физического воздей-
ствия. «Который парень ведь какой, который и наподдает тебе
вечером за это, что ты не пошла. Мне вон дедко свой [= муж] как
затрещину дал! Прям по глазу. Я раз сплясала с ним, лансье
плясали четыре пары: так две и так две [= крестом]. Он, как ска-
зать, бегал за мной. Еще до армии это. А я его — так себе. Он
такой небольшой был. Какое-то ему прозвище было озорное
такое, озоровал все. Смеялся да вот озоровал над девчонками.
Я раз сплясала с ним, и второй раз [он]: “Танька, пошли пля-
сать”. А я дружила с другим парнем. Я говорю: “Да ну тебя!”
Я вострая была. Ну, я была одна дочка у папы с мамой, дак ко-
нечно, у меня снаряда [= нарядов] хватало. Я говорю: “Да ну
тебя, Тюринька!" — “Ух ты, крыса!” — говорит. Раз мне! При
всех. Я хвать это так, за глаз, и убежала к дядюшке, тут рядом
47 ЛА 1999. Ж, 1923, род. из д. Дыроватое Белозерского р-на, прож.
в г. Белозерске Вологодской обл.
48 ЛА 1998. Ж, 1916, род. и прож. в д. Маслово Пошехонского р-на
Ярославской обл.
818
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
дядюшка живет. Дядюшка схватил ружье.- “Я сейчас его застре-
лю!” Я заревела: “Дядя, не надо, не надо!” Говорят.- “Беги в боль-
ницу”. Я в больницу. А он [= глаз] у меня закрылся, попал удар-
то, большой кулак у парня молодого. Ну, ничего, потом прошло.
А вот жить пришлось. <...> Это уж меж собой [парни], наверно,
его поддразнили: “Все равно она с тобой не пойдет!” Вот он
и...»49
Общение молодежи не только праздничное, но и повсе-
дневное содержало значительное количество игровых форм,
которые позволяли выразить как одобрение, так и порицание
партнеру и тем самым влияли на его репутацию среди сверст-
ников и самооценку. Например, во время игры парень мог
представить девушку как с выгодной, так и с невыгодной сто-
роны и таким образом продемонстрировать свое превосход-
ство и показать свою власть над ней. Так, в игре «Сосед, чем
соседку кормишь?» парень должен был назвать какой-то про-
дукт, которым он «угощает» свою соседку (перед этим все рас-
саживались по парам). Если девушка ему нравилась, он называл
какое-либо лакомство, а если нет, то что-нибудь несъедобное
или невкусное. Затем девушка должна была выйти в круг и
сплясать, причем характер ее пляски зависел от того, чем ее
«угостил» кавалер: лакомство означало, что она плясала краси-
во, хорошо, а получив несъедобное, она должна была вести
себя нелепо, представлять пародию на пляску, чем вызывала
смех всех присутствующих. «Спрашивает: “Сосед, ты чем сосед-
ку-то кормишь?” Он говорит.- “Колоколиной!” — ну, это вот ото
льна головки. Да, соседка должна выходить плясать. Ну-ка с
колоколины-то попляши-ко! Вот. Иной человек скажет, хоро-
шо чем-нибудь кормит. Ну, пойдет плясать-то, дак ловко, хоро-
шо! А с колоколины не будешь плясать, пойдет в развалку. А за-
хохочет да и все»50.
49 ЛА 2002. Ж, 1921, род. из д. Мегрино, прож. в пос. Чагода Чагодо-
щенского р-на Вологодской обл.
50 ЛА 1999. Ж, 1927, род. из д. Арсеньево, прож. в д. Старое Вологод-
ского р-на и обл.
819
И.С. СЛЕПЦОВА
Подобную функцию выполняли и многие другие посиде-
лочные игры51, например, широко распространенная игра
«в ремень», при которой водящий бросал в круг сидящих игро-
ков ремень, а кто-нибудь из них должен был его поднять. При-
чем если «тонул» парень, то тащили ремень девушки, и, если он
пользовался успехом, старались опередить друг друга*И, на-
против, если парень не считался завидным кавалером, никто
не хотел вытащить ремень. Естественно, и то и другое заверше-
ние игры оказывало большое влияние на престиж молодого
человека и его самооценку.
Выражение порицания могло принимать в игре самые раз-
ные формы, даже довольно жесткие, которые больше похо-
дили на наказание или месть и в действительности часто яв-
лялись ими. «А потом еще игра была. Это “овес” назывался. Вот
сидит человек, хоть я сижу, ко мне подходит, утыкается сюда
[= головой в колени], а руки вот так [= за спину] делает. Вот, хле-
щут. И ты встанешь, угадываешь, кто тебе стукнул. Вот. Значит,
не отгадаешь, еще становись, пока не отгадаешь. А отгадаешь,
значит, он становится, а ты садишься. Это было на этом, на
Конгоре, со мной. Вот он [= кавалер] мне так-то и хвоснул. Так
у меня в руке как будто тысяча иголок воткнули! Верно, рука
[у него] такая хлесткая, сухая, верно. У меня сразу руки так опу-
стились, встала, хотела зареветь, а стыдно — беседа. Я встала
и больше играть не стала. Не стала и отгадывать. Ну, мне гово-
рят: “Давай отгадывай”. Ну, я показала. Ничего не сказала, толь-
ко вот так вот сделала [= указала]. Отгадала. Ой, дак у меня на
другой день она опухлая была рука. А аккурат-от наверху-то
была правая»52.
Нередко обиженный парень зажимал меха у гармони и вы-
нуждал девушку сойти с круга, в то время когда она выходила
плясать: «Будешь петь, дак парень подойдет, тебе и гармошку
зажмет. Ты пляшешь, а он подойдет у тебя и гармошку заж-
51 Примеры см.: Морозов ИА, Слепцова И.С. Круг игры. С. 391—413,
515—533 и др.
52 ЛА 1998. Ж, 1912, род. из д. Леушино Пошехонского р-на Ярослав-
ской обл., прож. в г. Пошехонье Ярославской обл.
820
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
мет»53. Или же выводил ее в круг для пляски, а сам затем уходил.
Все эти действия совершались с расчетом на внешнего наблю-
дателя и на создание соответствующего коллективного мнения
о том или ином индивиде. То обстоятельство, что парень в по-
добных ситуациях выступал «вершителем судьбы» девушки,
безусловно, оказывало положительное влияние на его само-
оценку.
Данный способ повышения самооценки, то есть за счет
принижения достоинств другого, практиковался достаточно
широко и имел различные формы. Существовали особые ком-
муникативные практики, которые использовались для демон-
страции собственного превосходства, — розыгрыши54. Объек-
том розыгрышей и подшучиваний часто становились слабые,
слишком доверчивые, иногда наделенные какими-либо изъ-
янами люди, которые не могли соответствующим образом
ответить насмешнику и тем самым давали тому возможность
оказаться в более выигрышной позиции, выглядеть более ос-
троумным, ловким, находчивым. Нередко также в этой роли
выступали младшие по возрасту или новички и чужаки, не-
знакомые с местной традицией. Несмотря на то что многие ро-
зыгрыши, практиковавшиеся в мужской компании, были до-
вольно незамысловаты, они, тем не менее, находили своих
жертв. Например, в компании такому человеку предлагали:
«Сходи-ко ты за проходнями». — «А к кому?» — спрашивал тот,
думая, что его просят принести какую-то вещь. Его посылали
к одному из соседей. Тот приходил и просил «проходни». Со-
сед отсылал его к другому: «У меня нет, я тому-то отдал», этот в
свою очередь отправлял его еще к кому-нибудь и т.д., пока тот,
наконец, не догадывался, что над ним смеются55.
53 ЛА 1999- Ж, 1923, род. из д. Дыроватое Белозерского р-на Воло-
годской обл., прож. в г. Белозерске.
54 Слепцова И.С. Подшкунивать // Традиционная культура Ульянов-
ского Присурья: Этнодиалектный словарь. М., 2012. Т. 2. С. 300—315.
55 ЛА 2000. М, 1930, род. из д. Юрьевская, прож. в д. Мартищево Ве-
ликоустюгского р-на Вологодской обл.
821
И.С. СЛЕПЦОВА
Результатом многих розыгрышей было наказание недогад-
ливого и слишком доверчивого человека, иногда сравнитель-
но безобидное, как, например, обливание водой или измазыва-
ние сажей. «Находятся такие, которые проделывают разные
фокусы, кончающиеся чем-нибудь недобрым, над одним или
несколькими присутствующими. Например, фокусник запаса-
ет незаметно для других ковш воды на печке, а потом предла-
гает проглотить стекло, лежа на печке. Находятся простаки,
желающие поглазеть, как человек проглотит стекло, и будут с
печки облиты водой»56. Но нередко подобного рода шутки
имели довольно жесткий характер и требовали от человека
физической выносливости и силы воли. Начинались они с
несложной на первый взгляд задачи, которую предлагали вы-
полнить новичку. Так, в компании парней, если там находился
кто-то незнакомый с этой забавой, один из постоянных учас-
тников ложился на пол и предлагал: «Кто вытащит меня на
сени?» Кто-нибудь неосмотрительно вызывался это сделать.
Лежащему парню связывали ступни ремнем или веревкой,
а другой брался за ремень, сцепив руки в замок. В этот момент
лежащий переворачивался на бок, при этом руки второго пар-
ня оказывались перекрученными, он не мог расцепить их и
освободиться и должен был терпеть сильную боль57.
У некоторых индивидов использование розыгрышей и
других аналогичных форм игрового поведения становилось
стилем жизни и обусловливало их практику повседневного об-
щения. Они не упускали случая, чтобы лишний раз не проде-
монстрировать свое остроумие, опытность, знания и под-
черкнуть недогадливость и глупость своего собеседника. При-
чем здесь можно наблюдать разные стратегии поведения,
выстраиваемые в зависимости от личных качеств. Некоторые
56 Власов А [Этнографические сведения о крестьянах Новгородской
губ. Череповецкого у. с. Покровское] // РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д 836. Л. 8.
Морозов ИА, Слепцова И.С. Подшучивания и розыгрыши // Моро-
зов И.А. Слепцова И.С, Смольников СИ. и др. Духовная культура Север-
ного Белозерья: Этнодиалектный словарь. М., 1997. С. 288.
822
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
употребляли готовые фольклорные формы, которые были
пока не известны их адресатам. Корреспондент Тенишевского
бюро Ф. Костин приводит именно такую ситуацию, описывая
«знамен» (экзамен), который устроил в кабаке местный «загад-
чик и хвалебщик» Павел Якухин шестнадцатилетнему парню,
окончившему сельское училище. «Што под “землей” стоит?” —
“Должно быть, глина!” — “Дурак! А исшо знамен сдал! Не знает,
что под “землей” стоит “ижа”, а не глина! А что бывает после
“чаю””? — “Водка и закуска!” — “Болван! После “чаю” бывает
“воскресения”. Идь ты чихаешь: “Чаю воскресения мертвым!”
Ну а отчего гусь плавает?» И тд.»58.
Другие обладали чутьем на смешное, мгновенной реакцией
и умением превратить ту или иную повседневную ситуацию в
розыгрыш. Тем самым они приобретали репутацию «шутни-
ков», от которых в любой момент можно было ждать подвоха.
Вот меморат о том, как один из жителей с. Русские Горенки
Карсунского р-на Ульяновской обл., известный по прозвищу
«барин», которое он получил также в результате удачного ро-
зыгрыша, «заговаривал зубы». «Один мужик больно уж был го-
рячий, и у него заболели зубы. Ну, где-то в поле были. Заболели
зубы. Вот он: “Ой, ой, ой”, — больно уж болят сильно. А “барин”
говорит: “Давай, — говорит, — я тебя сейчас вылечу”. — “Как,
дядь? Пожалуйста, помоги!” — “Повторяй за мной: “Зубы, зубы”.
Тот повторяет. “Что болите?” И этот повторяет. “X... ли вы, губы,
глядите?” Он, говорит, как вскочил! Как схватил его! Ему боль-
но, уж у него терпения нет никакого, он думает, он правду ему
поможет, а тот вот так вот Вот, говорит, его схватил и начал его
трепать»59.
Для демонстрации своего интеллектуального превосход-
ства, социального статуса, силы и других одобряемых качеств
нередко практиковалось дразнение. Наиболее распростра-
58 Костин Ф. [Этнографические сведения о крестьянах Орловской
губ. Волховского у] // РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 911. Л. 15—16.
59 ЛА 2004. Ж, 1931, род. и прож. в с. Русские Горенки Карсунского
р-на Ульяновской обл.
823
И.С. СЛЕПЦОВА
нены были его вербальные формы, которые могли варьиро-
ваться от презрительно-насмешливых кличек и кратких фор-
мульных приговоров и припевок до развернутых текстов в ра-
ешном стиле или песен-перечней с описанием недостатков и
проступков адресатов60. Основная функция поддразнивания —
высмеивание (добродушное или злое) более низких по стату-
су лиц, в мужской среде, в частности, эта роль часто отводилась
девушкам и женщинам. «Желая тонко посмеяться над девуш-
кой, парень ласкает ее.- “Милая моя, чернобровая с крапинкой”,
“Милая моя, лесной херувимчик”, “Милая моя, подзаходное
вишенье”»61. На посиделках и летних гуляньях обычным было
взаимное поддразнивание девушек и парней-соперников в
ходе частушечного перепева62.
Высмеивание соперников входило в обязательный ритуал,
предварявший силовые противоборства (кулачные бои, драки,
борьбу), для вовлечения в силовые состязания, командные
игры спортивного типа63. Для многих дразнилок характерно
разграничение на «своих» и «чужих», причем первые наделя-
лись всеми положительными качествами, а вторые — соответ-
ственно отрицательными. В качестве антагонистов могли вы-
ступать жители соседних населенных пунктов, люди другой
национальности и вероисповедания, чьи особенности внеш-
60 Иванова АА., Мороз АБ., Слепцова И.С. «Географические песни» в
локальном песенном репертуаре // Сб. ст. «Актуальные проблемы поле-
вой фольклористики». М., 2003. С. 122—171 , Дронникова НВ. Локально-
групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. Архан-
гельск, 2004. С. 135—206 (гл. «Корильные мотивы в песенном фолькло-
ре»); Слепцова И.С. Дразнить // Традиционная культура Ульяновского
Присурья: Этнодиалектный словарь. М., 2012. Т. 1. С. Зб5—379.
61 Власов А [Этнографические сведения о крестьянах Новгородской
губ. Череповецкого у. с. Покровское] // РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 839. Л. 8.
62 Морозов ИА.. Слепцова И.С. Круг игры. С 526— Дронникова НВ.
Локально-групповые прозвища... С. 157—175; Слепцова И.С. Играть в
кельях // Традиционная культура... Т. 1. С. 477—487.
63 Морозов ИА. Драки // Морозов И.А, Слепцова И.С., Смольников
СН. и др. Духовная культура... С. 108—116.
824
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
ности, языка, культуры осмеивались64. Используемые в ситуа-
циях межгрупповой коммуникации, эти формы игрового
поведения способствовали повышению коллективной само-
оценки, а при межличностном контакте — индивидуальной.
Еще одна игровая стратегия повышения самооценки заклю-
чалась в инициировании индивидом разнообразных акций,
направленных на его прославление. Так, в молодежной среде
были широко распространены различные типы игровых вели-
чаний, которые исполнялись девушками и были адресованы в
первую очередь парням65. К примеру, на посиделках в д. Дяги-
леве Сямженского р-на Вологодской обл. во время прядения
девушка просила одного из парней принести ей воды напить-
ся. Это было знаком к началу своеобразной забавы: поднося
ковшик, кавалер говорил:
«Ковшичек красненький,
Черешок атласненький,
Хочется знать,
Как вашего дролюшку звать?
Дак вот назови, да взвеличай. А когда стыдно взвеличать, дак
скажешь: “А и тут нечего, тут вода!” —“А кто любит тебя?” —
“Всяк доходя” [= все любят]. — “Неправда”. Опять не даст
попить. А тут, когда поднесут уж в третий-то раз, скажешь:
“Овес”. — “А кто поднес?” Вот уж кто поднес, дак того-то и взве-
личаешь, того-то тут-то уж не стыдно. А если [парня] с которым
гуляешь, да при такой артели взвеличать надо вот эдак по-на-
стоящему, не шепотком — стыдно ведь»66.
Такую же функцию выполняли некоторые виды плясок,
одна из них известна под названием «почетного чижика пля-
64 Слепцова И.С. Некоторые формы игрового поведения в контексте
этноконфессионального самосознания русских крестьян // Очерки
русской народной культуры. М., 2009. С. 720—736.
65 Морозов ИА, Слепцова И.С. Крут игры. С. 352—366.
66 ЛА 1991. Ж, 1912, род. из д. Дягилеве, прож. в с. Сямжа Сямжен-
ского р-на Вологодской обл.
825
И.С. СЛЕПЦОВА
сать» (или «почетного чижика водить»). Во время пляски под
пение частушек один из парней выкрикивал: «Почетного!» —
после чего несколько девушек, взявшись за руки, образовыва-
ли вокруг него хоровод, а парень, идя против движения хоро-
вода, по очереди подходил к девушкам и «вывертывал» их. Счи-
талось, что «это почетно, если парень посреди круга»67*
Чествование было весьма действенным приемом повыше-
ния самооценки в силу того, что оно являлось выражением
устойчивого коллективного мнения, но, безусловно, к описан-
ным приемам могли прибегать только индивиды, осознающие
свое достаточно высокое положение в социуме и не боящие-
ся получить взамен величания насмешку.
Эффективным приемом, позволявшим добиться авторите-
та в своем окружении, было балагурство, умение оживить
повседневную речь шутками и остроумными выражениями.
Владение широким арсеналом готовых словесных формул и
удачное применение их в различных обстоятельствах позволя-
ло первенствовать в разговоре и служило средством для само-
утверждения. Кроме того, нередко эта жизненная стратегия
приводила и к выигрышу во вполне прагматических ситуа-
• циях, помогала индивиду добиться успеха в повседневных де-
лах, что также оказывало влияние на его самооценку. В каче-
стве примера приведем описание зафиксированных только в
одном селе разнообразных коммуникативных ситуаций, в ко-
торых употреблялась языковая игра, что свидетельствует об
эффективности данной стратегии.
Широко было распространено употребление в разговоре
рифмованных ответов-отговорок на типичные вопросы или
реплики, например, на традиционные приветствия. В зависи-
мости от обстоятельств они могли расцениваться собеседни-
ком как шутка или как оскорбление. «Если вошедший в дом
застает хозяев за обедом или ужином, то приветствует: “Хлеб да
соль!” — “Хлеба есть, да негде сесть”, — отвечают знакомому,
67 Морозов ИА, Слепцова И.С. Круг игры. С. 189.
826
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
надеясь, что он не обидится,- “Садись под стол, грызи кости”,
“Хлеб да свой, а ты подальше стой”, “Не хлеб косой, глаза та-
кие”. <...> Занятому работой, подойдя, желают- “Бог на помочь!”
Обыкновенно отвечают “Спасибо”, но шутники говорят: “Х-р
на палец!”, “Поди г-на толочь”, “Сам сволочь, чего ругаешь-
ся!”»68. Могли облечь в шутку выражение благодарности за ка-
кую-либо услугу. «Шутники, будучи уверены, что одолживший
их человек не обидится, желают ему: “Дай тебе Господи 100 лет
ходить, 200 лет на карачках ползать, 300 бзд-ть да 400 головой
вертеть”»69.
Существовало большое количество рифмованных ответов-
отговорок на вопросы, на которые не желали отвечать. «У на-
ших крестьян есть привычка спрашивать почти каждого
встречного: “Чей?”, “Откуда?”, “Где был?”. Если спрашиваемый
недоволен почему-либо таким любопытством, то на первый
вопрос отвечает: “Из п-ды казначей, их голода Кукуя, а кто
спросит, тому х-я”. На второй,- “Из тех ворот, откуда весь на-
род”, “Из тех мест, откуда и ты лез”, “С Малого Подъелова,
Ваньки стох-енка сын”. На третий: “Был в Китае, был и дале,
был в Париже, был и ближе, был в Питере и Одесте и в п-е
верст на двести”. “Был где?” — “У кобылы в п-е, на правой сто-
роне, на кривой повертке”. На вопрос “ай?” говорят: “Ворона
грай, полетай в тот край” <...> “Сколько платил?” — спрашива-
ют у купившего вещь. — “Сорокнадцать!”, “Полтора шесть гри-
вен”»70. «Если кто не дослышит сказанного и переспросит,-
“Что?” или “Чего?”, обиженный невнимательностью рассказ-
чик на первый вопрос отвечает: “Х-ров сто да маленьких де-
вяносто, поцелуй с-рут во что”. А на второй — “Нас-ла баба на
чело да и теперь черно”»71.
№ Власов А. [Этнографические сведения о крестьянах Новгородской
губ. Череповецкого у. с. Покровское] // Архив Российского этнографи-
ческого музея (далее — РЭМ). Ф. 7. On. 1. Д 839- Л. 7 об. — 8.
69 Там же. Л. 3-
70 Там жеЛ. 8 об. — 9, 10 об.
71 Там же. Л. 8 об.
827
И.С. СЛЕПЦОВА
В мужской компании было особенно важно суметь быстро
среагировать на реплику собеседника в перебранке. Знаток
готовых формул получал явное преимущество. «Во время бра-
ни один сулит: “Х-й тебе в рот”. — “Х-й береги матке в пироги
да сестре в косу, чтоб е-ли без спросу”, — отгрызается другой.
<.„> “Ах ты, г-но!” — ругается один. “И г-но да ходит ровно, а ты
и сахар да спотыкаешься”, — отвечает другой»72 73. То же самое
можно сказать и по поводу использования угроз. «“Я те ужо
дам”, “Я те припомню на узенькой дорожке”, “Погоди, от моих
рук не уйдешь”, — грозит поколоченный поколотившему. “Я за-
дам, так не ахнешь”, “Я те ужо подсыплю жару”, “Я те утру нос”,
“Разобью нос и рыло да скажу, что так и было”, “Ночь матка —
все гладко”, — грозит один другому, когда имеет намерение
[подкараулить] его из-за угла ночью или поджечь сеновал, стог
сена и т.п., что в нашей местности не редкость. “Не грози, Кузь-
ма, не дрожит п...а”, — отвечают обыкновенно на угрозы»75.
Вот еще ряд коммуникативных ситуаций, в которых актуа-
лизировалась языковая игра. «Кто не терпит посторонних ука-
заний в своем деле, говорит,- “Не учи ученого есть хлеба пече-
ного”, “Не указывай Лазарю портки подвязывать: сам подвяжет
и тебе укажет”. <.„> Если кто уверят, что “знаю”, а другие сомне-
ваются в его знании, то говорят: “Знал твой дед, да с килой
умер”; а если утверждает, что “так было” “Был Карп, да свиньи
съели”, “Был дед, да и тот стал сед”. <...> “Хер с ложкам не ме-
шай”, — замечают сделавшему неудачное сравнение. Когда
желают уклониться от вмешательства в чужое дело, говорят:
“Не наше дело попов судить, на то черти есть”. Если молодой
человек вступает в спор со стариком, последний останавлива-
ет его поговорками: “Молод! У зайца в гузне не был”. “Молод! Не
знаешь, в которую сторону п...а комлем лежит”, “Ты еще слаб-
ко опоясан”, “Маткино молоко на губах не обсохло”. “Где тебе
в п...е кисельничать!” — укоряют взявшегося за такое дело, ко-
72 Там же. Л. 9, 7-7 об.
73 Там же. Л. 6.
828
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
торого не знает. <...> Нечистого на руку человека в насмешку
хвалят: “Ты парень простой: рядом постой, будет карман пус-
той”. <...> Женщине, которая приписывает кому-нибудь нехо-
роший поступок, горячо говоря: “Это сделал ты, ты!”, отвечают.
“Тебя тыкали коты, потыкали кошки, прямо промеж ножки”.
Вариация: “Тебя тыкали коты, потыкали кошки, поп Ермошка,
да я немножко”. <...> Есть еще шуточная божба, распространен-
ная между молодыми людьми: “Вот те еловая шишка!”, “Вот те
душа из порток”, “Вот те Елесина старуха”, “Вылопни твои гла-
за”, “Вылопни у пня глаза”»74.
Нередко с целью самоутверждения практиковалась языко-
вая игра, смысл которой заключался в том, что один из собе-
седников выстраивал диалог, вынуждая другого отвечать зара-
нее известными для первого репликами. Рифмованные ответы,
которые произносил затем инициатор разговора, всегда име-
ли обидный смысл и давали возможность поднять на смех не-
догадливого партнера. Такая забава была более характерна для
подростков, но и взрослые иногда развлекались так «“Зачем ты
у меня картинку унес?” — приступает шутник к товарищу. Тот
недоумевает: “Какую?” — “Кошечку слепую”. Скажи: “Мутов-
ка!” — “Мутовка”. — “Твоя матка плутовка!” — “Сегодня ел?” —
“Ел”. — “Что ж ты не околел?”»75
Многие игровые стратегии, направленные на повышение
самооценки, заключались в демонстрации собственных до-
стоинств. Это и упоминавшиеся многочисленные игры спор-
тивного типа, и разного рода состязания в силе, и языковые
игры, а также особая форма мужского поведения, называвша-
яся «ломаться», «куражиться», целью которой было привлечь к
себе внимание и показать свою значимость. Оно заключалось
в преувеличенном выражении обид, претензий к окружающим,
в капризах и т.п. Такое поведение можно считать разновидно-
стью игрового, так как в нем присутствует определенная услов-
74 Там же. Л. 7—7 об., 5 об.
75 Там же. Л. 12.
829
И.С. СЛЕПЦОВА
ность: индивид как бы обижается или сердится, его выходки
утрированы, он играет роль отчаянного парня. При этом ярко
выражена ориентация на зрителя, ожидание с их стороны вос-
хищения и сочувствия. Обычно этим отличались парни, имев-
шие высокий статус в группе, — «славники». «Заносятся, дак вот
это звали “ломается”, ишь “славник”разломался! Чтобы его ува-
жали»76. «Говорили-. “Видишь, как закуражился, что-то хочет,
видно”. Да вот, начнет эти номера выставлять. Ну, это когда уж
в голове-то закрутится, как хватит, видно, лишка дак То ведь
нормальные люди это не сделают ведь. <...> Может, перед дев-
кой он куражится, или там чтобы невестка какая гуляет, дак
чтобы ухаживала за им, чтобы за руки взяла да повела домой
спать»77.
Как правило, такое поведение было рассчитано на соответ-
ствующую реакцию девушек (уговаривает, утешает), но наибо-
лее сильные парни, которые не опасались ответных действий
со стороны других парней, позволяли себе выходки, оскорб-
лявшие и унижавшие их, чем приравнивали тех к девушкам.
Могли, например, разогнать пляшущих на вечеринке, усевшись
или улегшись на пол посредине избы. «Парень Ваня был, “на
славе” парень был, хороший. <„> Его все боялись, ну, он без
ножа ходил, он здоровый парень. Он если парня возьмет, дак
швырнет, дак у его... Да. Он могутный был, ну, как атаманом. <...>
Ак он придет на игрище, вот пляшут, девок, ребят — отовсюду
наехало. Он придет ляжет на пол, лежит. Никакой пляски нет»78.
«Славники», обладавшие нередко завышенной самооценкой,
чаще других применяли агрессию для возвышения над члена-
ми своей группы, особенно в ситуациях, потенциально опас-
ных для их статуса, например, при собрании большого коли-
76 ЛА 1997. Ж, 1918, род из д. Починок прож. в д. Глубокое Грязовец-
кого р-на Вологодской обл.
77 ЛА 1997. М, 1921, род. из д. Мухино, прож на ст. Лежа Грязовец-
кого р-на Вологодской обл.
78 ЛА 2000. Ж, 1912, род. из д. Старый Починок, прож в д. Слобод-
чиково Великоустюгского р-на Вологодской обл.
830
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
чества молодежи, когда можно было встретить достойных со-
перников.
«Ломанье» в некоторых ситуациях, например при пиро-
ваньях, входило в застольный этикет,- «Пить да не шататься,
гостить да не ломаться — общее правило»79. К такому поведе-
нию прибегали индивиды, стоящие в социальном плане выше
остальных для подтверждения своего статуса. «У нас дядюшка
ломался, что он был секретарем в сельсовете. Было, придет к
нам и начинает выкобенивать. “Не хочу”, — отодвинет. “Да что
ты тут поставила, да мало да. Уж поставила, дак ставь еще”. А ма-
ма была строгая, дак скажет: “Нечего выламываться, хочешь
пей, не хочешь — иди домой!”»80
«Ломанье» практиковалось мужчинами для самоутвержде-
ния и подтверждения своего статуса и в повседневной жизни.
«У нас такой случай, это вот где Кичуга, на Поддуванкове там
была деревня, тоже там такие были, ну как сказать? Жестокость
тоже была вот такая, как лесные дикари. Дак заходит, скажем,
мужчина домой — ну семья там — пьяный, в двенадцать ночи:
“Кто хозяин в доме?” А откликнулся в шестке петух. Он выта-
щил этого петуха, отрубил голову. [Нужно] чтобы молчали все.
Или сказать, что: “Ты хозяин в доме”. Или молчать. Вот петух
скукарекал и — готово дело»81.
В отдельные периоды жизни индивида самооценка подвер-
галась особенному испытанию. Это переломные, переходные
моменты, когда отброшен старый статус со сложившейся са-
мооценкой и надо приобретать другой, утверждать себя в
новом качестве. Такие ситуации характерны при изменении
семейного положения. В воспоминаниях крепостного кресть-
янина из с. Великое Ярославской губ. очень ярко описывается
79 Шайтанов А. Верховажский посад. Рукопись. 1849—1849 г. //
Архив Русского географического общества. Ф. 7. On. 1. Д. 62. Л. 67.
80 ЛА 2002. Ж, 1921 г.р., род. из д. Мегрино, прож. в пос. Чагода Ча-
годощенского р-на Вологодской обл.
81 ЛА 2000. Ж, 1928, род. из д. Чернянино Великоустюгского р-на,
прож. в г. Великий Устюг Вологодской обл.
831
И.С. СЛЕПЦОВА
тот переворот в сознании молодого человека, которое оказа-
ла на него женитьба. «Женитьба в восемнадцать лет по местно-
му тогда нашему обычаю была ничуть не диво, но странным
кажется мне теперь то, что, с малолетства быв скромным и
покорным мальчиком, вдруг я почувствовал в себе противопо-
ложную перемену, точно получил какое-то особое право. «Го ли
было причиной, что я имел в своих руках тысячу рублей, а под
боком богатого тестя, или так уж это в порядке вещей, что ког-
да человек женился, значит, сам стал на ноги, — только я очу-
тился совсем в другой колее, и началась в моей голове ра-
бота»82.
Женитьба изменяла все поведение молодого человека, став-
шего теперь формально вровень с остальными взрослыми чле-
нами общины. Он должен был заявить о своей зрелости и ук-
репить в сознании окружающих совершившееся изменение
своего статуса. Зятю, вчерашнему парню, полностью находив-
шемуся под властью родителей, необходимо было утвердить
себя в роли главы семьи. В народной культуре существовало
немало обычаев и обрядов (как игровых, так и «серьезных»),
фиксировавших подобный переход83, к их числу относится и
обычай известный под названием «ездить к теще на блины» на
Масленицу. Во время гощения у родителей жены «ломанье»
было способом, которым зять заставлял окружающих (прежде
всего женщин) демонстрировать по отношению к себе под-
черкнутое уважение. «Вот женился, пришел в гости к теще, вот
он “ломался”. <...> Просто такие были, выставлялись, что пускай
за ними ухаживают. Чтобы теща ходила за ним, ухаживала:
агПурлевский СД. Воспоминания крепостного (1800—1868) // Вос-
поминания русских крестьян XVIII — первой половины XIX. М., 2006.
С. 132.
83 Бернштам ТА. Молодежь в обрядовой жизни...; Она же. Моло-
дость в символизме переходных обрядов восточных славян: Учение и
опыт Церкви в народном христианстве. СПб., 2000; Морозов ИА.,
Слепцова И.С. Круг игры; Балушок ВТ. Древнеславянские молодежные
союзы и обряды инициации // Этнографическое обозрение. 1996.
№ 3. С. 92-98.
832
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
посадить на хорошее место, да его напоить. На одной ноге что-
бы ходила»84. «А было, бывали всякие. Которые ломливые, дак
ни к чему придерется. То стопку не так поставили, нет — пиво
не так сварили. Всего было. Ежели бойкой тесть, дак: “Убирай-
ся, не нравится, дак убирайся домой!” А не бойкой, дак невест-
ка уж уговаривает своего мужа»85.
Правда, иногда «ломанье» можно рассматривать и как сви-
детельство внутренней неуверенности индивида, боязни пока-
зать себя неловким, смешным и тем самым поставить под удар
свою самооценку. Этим, видимо, объясняется нередко упоми-
наемое нежелание парней принимать участие в играх и тан-
цах, то есть избегание ситуаций, в которых они попадали под
пристальное внимание окружающих. «Девушки говорят: “Ребя-
та, поиграйте”, но они гордятся и говорят: “У нас гармоника
хворает”. Тогда девки начинают их упрашивать и кто-нибудь из
них согласится. Ломанье молодых людей, видимо, считается у
них “хорошим тоном”. В этом я убедилась в школе на своих
учениках. На всех вечеринках в школе стоило большого труда
убедить молодых людей принять участие в играх, танцах, пе-
нии и т.д.»86.
Еще одним способом повышения самооценки можно счи-
тать обретение каких-либо ценимых в данном сообществе
умений, например, играть на гармони, плясать, петь. Чтобы
добиться благосклонности девушки, «парень старается казать-
ся бойким, ловким на словах и на деле, в плясках хорошим
плясуном, песенником, музыкантом и бывалым, светским»87.
84 ЛА 1997. М, 1921, род. из д. Мухино, прож. на ст. Лежа; Ж, 1921 г.р.,
из д. Жорноково, прож на ст. Лежа Грязовецкого р-на Вологодской обл.
85 ЛА 1997. Ж, 1918, род. из д. Починок, прож в д. Глубокое Грязовец-
кого р-на Вологодской обл.
86 Янковская-Байдина А. Как гуляет сельская молодежь. («Избушка»
или «квартера» Московской губ., по описаниям учеников Высшей кре-
стьянской школы) // Очерки быта деревенской молодежи. М., 1924.
С. 66.
87 РК. Т. 5. Вологодская губерния. Ч. 1. Вельский и Вологодский уез-
ды. СПб., 2007. С. 574 (Шадрин ИГ. Успенский Песоченский прих. Бо-
гословской вол. Вологодского у.).
833
И.С. СЛЕПЦОВА
Игровые успехи становились мерилом успехов социаль-
ных88.
На социальный статус молодого человека особенно влияла
победа в игре, где требовались сила и ловкость. Например, на
Русском Севере были широко распространены различные ко-
мандные игры с мячом и деревянным шаром, приуроченные
обычно к Масленице, которые служили своего рода смотрами
молодого мужского населения. Выиграть в такой игре значи-
ло занять престижное положение среди односельчан, о чем
неоднократно упоминалось при их описании. Вот два свиде-
тельства из Вытегорского уезда Вологодской губ. «В некоторых
волостях Вытегорского уезда и поныне устраиваются настоя-
щие сражения, известные под невинным названием “игры в
мяч”. <...> Еще 20—30 саженей — и ловкий парень будет побе-
дителем; его будут прославлять все окольные деревни, им будут
гордиться все девушки родного села!.. <...> Побежденных целый
год высмеивают и дразнят, называя их “киловниками” (очень
обидная и унизительная кличка, обозначающая верх презре-
ния). Наоборот, победители пользуются общим почетом, а па-
рень, унесший мяч, положительно становится героем дня, с
.которым всякая девушка считает за честь посидеть на вечор-
ках»89. «С последнего дня масляной начиналась “игра в мяч”.
<...> Пять лет тому назад, случалось, что в ней участвовали все
мужчины прихода, холостые и женатые. В таких случаях обык-
новенно состязался северный конец прихода с полуденным.
<...> Были игроки, которые славились своею ловкостью и быс-
тротой во всем приходе»90. При описании игры «в шар» в Ни-
88 Морозов ИА, Слепцова И.С. «Пространство личности» и простран-
ство игры-, ситуативный анализ // Ситуативная адекватность. Интер-
претация культурных кодов: 2009 / Сост. и общ. ред. В.Ю. Михайлина.
Саратов; СПб., 2009. С 108—139-
№) Максимов СВ. Нечистая, неведомая и крестная сила. М., 1993.
С. 365-367.
90 [Минорский И] Материалы по этнографии Вытегорской Конду-
жи // Олонецкие губ. ведомости. 1874. № 27. С. 339.
834
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
Кольском уезде Вологодской губ. автор также подчеркивал:
«Особенно почетным считается стрекнуть шар дальше всех»91.
Важность игровых побед для мужской самооценки приво-
дила к тому что рассказы об удаче в кулачных боях и драках,
о везении в игре в орла или карты, о выигранных пари стано-
вились частыми сюжетами мужских бесед, при этом собствен-
ные достижения без стеснения преувеличивались. Хвастовство
подвигами, отражающими мужественность рассказчика, было
одним из способов демонстрации доблести и завоевания ува-
жения окружающих.
* * *
В заключение отметим некоторые изменения в способах
повышения самооценки, обусловленные происшедшими в
последние десятилетия сдвигами в общественном сознании и
ментальных установках молодежи. С уверенностью можно го-
ворить об уменьшении роли игровых практик в реализации
потребности в признании, в достижении положительной со-
циальной оценки и уважения, то есть того, что является осно-
вой высокой самооценки личности. Проведенные в 2008—
2009 гг. анкетирование и опрос старшеклассников и студентов
(всего более пятисот человек) в г. Ульяновске, Тольятти Самар-
ской обл. и Нерехте Костромской обл. показали, что в струк-
туре досуга молодежи свободная игра занимает одно из по-
следних мест. Практически ушли из повседневной жизни мо-
лодых людей командные игры спортивного типа, которые еще
в 70-х гг. прошлого века были важным фактором, влияющим на
формирование личности. Если ограничиться только сферой
игры, то видно, что симпатии окружающих и социальный ста-
тус больше зависят от достижений в области профессиональ-
ного или любительского спорта (призовые места в школьных,
университетских, городских и прочих соревнованиях), а не от
91 Ивонинский И. [Этнографические сведения о крестьянах Халез-
ского Старо-ГЬоргиевского прих. Байдаровской вол. Никольского уез-
да Вологодской губ.] // РЭМ. Ф. 7. On. 1. Д. 291. Л- 36—37.
835
И.С. СЛЕПЦОВА
успехов в дворовых играх Вместе с тем использование в обще-
нии различных форм игрового поведения (розыгрышей, под-
колок, насмешек, шуток и т.п.) оценивается положительно, как
правило, эти качества считаются необходимыми для приобре-
тения уважения со стороны сверстников.
Значительные изменения претерпели гендерные стереоти-
пы и связанные с этим формы поведения. Хотя по-прежнему
соответствие нормам маскулинности во многом обусловлива-
ет самооценку современного подростка и юноши, такие спо-
собы ее повышения, как принижение девушки, существовав-
шие в традиционной деревне, скорее будут негативно влиять
на его образ. Напротив, в настоящее время проявление муже-
ственности предполагает «рыцарское» отношение к женщине,
которое в более раннюю историческую эпоху было отличи-
тельной чертой дворянства. Следует оговориться, что суще-
ствование в современной молодежной среде самых разных
социальных групп с очень разными ценностными установка-
ми объясняет вариативность наблюдаемых поведенческих
практик, которые могут включать в себя и формы, характерные
для сельского социума в прошлом. Это относится к групповым
• и индивидуальным силовым противоборствам (дракам), учас-
тие в которых по-прежнему значимо для самооценки подрост-
ка и юноши.
В современной культуре, в отличие от традиционной, боль-
шое значение придается «образу тела»92, то есть важнее не
реальная демонстрация силы, а ее визуальные образы (муску-
листость). Можно утверждать, что аспекты мужской самооцен-
ки, связанные с презентацией силы, приобретают в некоторой
степени черты виртуальности, они не обязательно связаны с
реальными качествами. Наряду с этим в отдельных мужских
сообществах (прежде всего, с агрессивной направленностью)
сила продолжает сохранять доминирующее значение как важ-
ная составляющая мужской самооценки.
92 Кон И.С. Мужчина в меняющемся мире. С 247—256.
836
ИГРОВЫЕ СТРАТЕГИИ ПОВЫШЕНИЯ САМООЦЕНКИ...
Данные наблюдения еще раз свидетельствуют о том, что
самооценка человека может быть рассмотрена и понята толь-
ко в контексте его конкретной деятельности и постоянно
меняющихся условий существования. Высокое самоуважение
и переживаемое при этом чувство субъективного благополу-
чия во многом определяют удовлетворенность повседневной
жизнью.
НЛ. Пушкарева
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
(почему российские женщины-ученые не «рвутся
спесиво» к научной славе)
Женщина к славе не рвется спесиво,
Робко срывает, хранит бережливо
Быстротекущих мгновений цветы;
Много свободней, хоть связаны руки,
Много богаче мужчин, и в науке
Ищет познаний, свершений мечты.
Ф. Шиллер. «Достоинства женщины»
Имеющему — дастся и приумножится,
а у не имеющего — отнимется.
Из Законов Роберта Мертона
Изучая историю женщин-ученых в России, трудно не заме-
тить удивительных парадоксов. Большинство рутинных опера-
ций, подготавливающих научные открытия, выполняют в на-
ших НИИ женщины, а число женщин на высших, ключевых
постах в РАО, РАН, РАМН — ничтожно... С каждым годом число
лабораторий женских и гендерных разных НИИ и универси-
тетах растет — а работающие в них женщины будто и не заме-
чают дискриминаций в отношении их самих... И на вопрос,
довольны ли они своей работой, отвечают из года в год утвер-
дительно...
Почему же сотрудницы российских НИИ в целом были и
остаются согласными со своим статусом?
Ответить на этот вопрос можно, анализируя бытующий в
академическом сообществе фольклор: он подвергает осмея-
838
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
нию амбициозных российских интеллектуалок1. А понять ис-
токи такого конформизма можно, описывая повседневность
современных женщин-ученых2, анализируя конфликт поколе-
ний женщин—научных работников и особенности современ-
ной социализации и аксиосферы образованных женщин в
нашей стране3.
Очевидными эвристическими возможностями обладает и
обычная генерализация фактов по истории «женского присут-
ствия» на отечественном научном поле, и анализ подробных
биографических интервью, в которых тема «устремленности к
результату», к победе может быть выделена в качестве лейтмо-
тивной. Целью создания данного текста является как раз по-
пытка через биографические повествования российских жен-
щин-ученых понять, почему же они не «рвутся спесиво» к
научной славе и равнодушно смотрят на то, что их коллегам-
мужчинам и «дается», и «приумножается» (зарплаты, посты,
звания), а у них самих еще и «отнимается»...
Прежде всего — вместо вступления — повторю баналь-
ность: научное поле — поле конкурентной борьбы. После тру-
дов французского социолога и культуролога Пьера Бурдье всем
социологам науки это очевидно, равно как и то, что специфи-
ческая «ставка» в ней — научный авторитет. Он определяется
как техническая способность и, одновременно, как социальная
власть — и им определяется борьба за монополию на научную
компетентность. Последняя рассматривается как социально
закрепленная за определенным индивидом способность леги-
тимно (т.е. полномочно и авторитетно) говорить и действо-
1 Пушкарева НЛ. Женщины-ученые в постсоветском фольклоре //
Вестник РГНФ. № 1 (46). 2007. С. 30—40.
2 Pushkareva N. Female Academics in Soviet and Post-Soviet Russia:
Everyday Discriminatory Practices //Aspasia. 2011. V. 3 (in print).
5 Пушкарева НЛ. Libido academica (гендерный аспект просопо-
графии академической жизни) // Антропологический форум. 2011.
Вып. 14. С. 168—192 (Далее: Libido academica).
839
Н.Л. ПУШКАРЕВА
вать от имени науки (утверждая, что то, что произносится и
пишется, уже и есть научная истина)4.
Насколько последовательны успешные женщины-ученые в
своей борьбе за научный авторитет, за признание? В чем, по их
мнению, они могут быть выражены? Очевидно, что в рамках и
понятиях традиционной, «мужской» науки, помимо автсТрите-
та неформального (признание коллег, их согласие с важно-
стью проделанной работы), есть еще и выражение авторитета
в терминах научной бюрократии: это успешность в получении
грантов, в распоряжении кредитами на развитие направления,
наличие мощного технического оборудования, многочислен-
ной рабочей силы (численность сотрудников подразделения)5.
Женщины-ученые вынуждены следовать этим стандартам: ак-
тивно бороться за получение влияния на фонды, распределя-
ющие подобные средства, искать хороших студентов, вербо-
вать аспирантов, обеспечивать себя субсидиями, а «своих»
сотрудников — стипендиями, приглашениями для чтения лек-
ций и консультациями, различными знаками отличия, награда-
ми. Все это определяет актуальную профессиональную «замет-
ность» (или, как любят выражаться феминистки, «видимость»,
visibility). Моя рабочая гипотеза состоит в том, что лишь те, кто
‘с самого начала был ориентирован на «достижительность» —
пусть с усмешкой, пусть с иронией к самим себе, — в итоге спо-
собен выстроить эту карьеру, увидеть в ней путь наверх, понять
его как необходимость освоения новых вершин. И напротив:
те, кто не стремится, тот и не получает ничего, кто рассуждает
больше о высоких материях, нежели о зарплатах, те мало и
зарабатывают.
Для обоснования гипотезы использованы устные глубин-
ные направленные (лейтмотивные) интервью, проводившие-
4 Bourdieu Р. Division du travail, rapports sociaux de sexe et de pou-
voir // Cahiers du GEDISST 1994. Vol. 11. P. 94. Ср. «Предисловие к
английскому изданию» книги Бурдье «Homo acadimicus» (Bourdieu Р.
Homo acadimicus. Cambridge, 1988).
5 Бурдьё П. О производстве и воспроизводстве легитимного язы-
ка // Отечественные записки. 2005. № 2 (http://bourdieu.name).
840
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!
ся на основе заранее созданных «путеводителей» (опросников,
гайдов). Таких разговоров с женщинами-учеными было собра-
но около двух десятков, каждый «рассказ о жизни» длился от
2 до 3,5 часа. Рассказывавшие относятся к разным возрастным
когортам (от 1920-х до 19б0-х гг. рождения), но все судьбы
отмечены профессиональной успешностью (как правило,
это — женщины, защитившие вторые, докторские диссертации
в возрасте до 40 лет). Помимо этого эмпирического материа-
ла, использованы также краткие автобиографии респондентов,
интервью, опубликованные в СМИ, иногда также функцио-
нальные личные документы (планы работы, расписания дел на
определенные отрезки времени, отложившиеся в личных ар-
хивах женщин-академиков).
Что касается методов работы с биографическим материа-
лом, то по возможности использовались типические для гума-
нитарных наук методы включенного наблюдения, триангуля-
ции, а также возведенный феминистской антропологией в
абсолют метод референцирования с личным опытом. Речь о
таком малоизученном ресурсе, который имеет сопоставление
своего опыта с опытом респондента, он занимает такое же
место в исследовании, как людская молва, очищенная от ин-
формационного «шума». В ней (или: в них), как и в любом био-
графическом рассказе, содержится огромный ресурс обмена
индивидуальной субъективностью, которая в случае референ-
цирования (т.е. сравнения) превращается в продукт, могущий
быть учтенным другими, а этот учет — уже коллективное дей-
ствие, именуемое краудсорсинг (crowd-sourcing).
Изучая детство и юность женщин, успешных в науке6, труд-
но было не заметить, насколько многие из них были низко
мотивированы к карьерному росту вообще и в науке в част-
ности. Их ориентировали на «интересную профессию», «твор-
ческую работу», а не на высокий уровень жизни и научные
6 Пушкарева НЛ. Libido academica (гендерный аспект просопо-
графии академической жизни).
841
Н.Л. ПУШКАРЕВА
«погоны». Анализируя и выявляя типику в особенностях со-
циализации опрошенных, мне не удалось найти вообще ни од-
ного воспоминания о том, что (допустим) матери или иные
значимые другие обучали дочек умению «держать удар», вы-
стаивать в конкурентной борьбе за высокий жизненный статус.
Даже более: заметно как раз обратное, и связано оно ^особен-
ностями и гендерными стереотипами их воспитания.
«Я с большим трудом продвигалась на должность завка-
федрой, мне очень трудно было. Мне кажется, что женщи-
не нужно просто огромное усилие приложить, самой что-
то организовать новое, иначе никуда не пропустят, хотя до
определенного уровня это возможно, но дальше — все. Со
мной даже такой случай был: я пришла устраиваться на
работу, и мне сказали, что вакантна должность старшего
преподавателя; я стала работать, через некоторое время
освободилась должность декана факультета, из 2 претенден-
тов: меня и моего коллеги-мужчины с одинаковым стажем
и опытом работы выбрали моего коллегу. Я не стала доис-
киваться до принципов отбора, ректор сказал, мол, вы мень-
ше работаете и т.п., но мне-то было все понятно... Нет, я не
говорю, что он был менее достоин, но просто даже в другой
ситуации все равно выбрали бы его»7.
Очень похожую ситуацию рассказала ее коллега-профес-
сор того же возраста. В 1970-х гг, когда решался вопрос о том,
кого предпочесть — ее (с защищенной диссертацией и готовя-
7 Проект «Гендерные аспекты воспроизводства научно-педаго-
гических кадров высшей школы в регионе» (Минобр РФ). Подпро-
грамма: «Научно-организационные основы реализации региональной
научно-технической политики высшей школы». Раздел: Гендерные ис-
следования. Научный руководитель — д.ин., профессор Саралиева З.Х.
Проведен опрос 157 преподавателей-кандидатов наук 9 вузов в евро-
пейской части России в 2001/02 учебном году (далее — Гендерные ас-
пекты воспроизводства).
842
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?'»
щейся монографией) или ее однокурсника (только что при-
шедшего в НИИ из музея), предпочли «мальчика»,-
«Тогда нас, знаете, ориентировали не на профессиональ-
, ный рост, а на самоотверженность во всем. В данном слу-
чае — во имя науки. Мол, “жила бы страна родная — и нету
других забот”. Я тогда не очень понимала, почему мне мама
все время говорила, что и дома с мужем “надо потерпеть”, и
в институте почему-то тоже... ну, как бы... смириться...»8
В приведенной секвенции важно отметить референцирова-
ние с опытом матери,- «девочки» куда больше «мальчиков» свя-
заны внутренними обязательствами исполнять волю старших.
Но, тем не менее, женщин, ориентированных не просто на
освоение нового, но именно на достижение признанного дру-
гими успеха, в поколении послевоенных детей найти можно,
как и в поколении их матерей 1930—1940-х гг. рождения, и, как
можно понять, таковых все-таки немало. Так, об одной из
них — своей научной руководительнице — ее ученица вспо-
минает:
«В 1960 году она ушла из МГУ организовывать Универ-
ситет Дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Ее провожа-
ли словами,- “Была Колумбом. Ушла в Лумумбу. Зря”. Через
два или три года пришел ответ,- “Но и в Лумумбе была Колум-
бом. Да!”»9
Много ли было таковых — остроумных, успешных, реши-
тельных и добившихся признания? Да мало, конечно. Причем
в «те времена» романтического отношения к науке и научной
жизни таковых было как раз больше. Романтизм вел за собой
всех, вспоминает (опираясь на чувства, которые когда-то вы-
8 Историк. 47 лет. Москва // Архив автора. Запись 01.09.2005.
9 Брызгунова Е. Востребованность лингвиста // http://www.philol.
msu.ru /yalumni /memories/bryzgunova
843
Н.Л. ПУШКАРЕВА
звал у нее фильм «Девять дней одного года») нынешний декан
филфака МГУ МЛ. Ремнева — первая женщина-декан в Москов-
ском государственном университете10. Старшее поколение
успешных женщин-ученых всё — «из того времени»11. Коллега
и современница мемуаристки рассказывает о своей второй,
докторской защите: *
«Защищаться было трудно — вылезла неожиданно, неза-
планированно, многие были шокированы, что не соблюде-
ны правила (хотя со времени защиты кандидатской прошло
более 20 лет, а сама защита была в 1989. — НЛ). Возражали,
голосовали против. Но... Словом, стала доктором наук. Кста-
ти, диссертацию потом издали, и книга вызвала большой
резонанс в ученом мире...»12
Возможно, именно страхом попытаться получить звание,
степень, пост, а потом не суметь, растеряться, потерпеть фиас-
ко часто объясняется активное нежелание женщин добивать-
ся того, чего они достойны. Этот страх часто камуфлируется в
биографических рассказах, превращаясь в «принципиальный
отказ от администрирования во имя Высокой Науки»:
«Я всегда старалась делать то, что было интересно мне и
приносило пользу окружающим, попутно я всячески пы-
талась уклоняться от руководящих постов, что не всегда
получалось. Скажу, что я прошла все ступени научной лест-
10 Ремнева МЛ. «Мы были романтиками и любили читать»// http://
www.philol.msu.ru/yalumni/memories/remniova/
11 Е. Брызгунова (в студенчестве именуемая Ёлка Попова) произнес-
ла фразу, ставшую крылатой для ее поколения: «Я — вся оттуда, из того
времени». Так ответила она и на вопросы В.Е. Елистратова в интервью,
опубликованном в «Вопросах русского языкознания», выпуск XI, 2004 г.
(Попова (Брызгунова) Е. Я вся из того времени // http://www.philol.
msu.ru/yalumni/memories/popova/).
12 Ремнева МЛ. «Мы были романтиками и любили читать».
844
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
ницы — от аспиранта до директора академического инсти-
тута...»15 •
В этом резюмировании, думается, есть и доля рисовки, и
доля честного принадлежания Науке, нет лишь выраженного
честолюбия, которое столь откровенно прописано обычно в
«мужских» мемуарах. Между тем, как и мужчинам, научным
сотрудницам (успешным в особенности) необходимо научное
признание в любых формах, ведь оно — главное средство
обеспечения мотивации. Однако в нашей стране (будем чест-
ны: как и в других странах ЕС и Америки14) женщинам такого
признания в виде членства в ученых советах, награждения зва-
ниями и материального поощрения приходится ждать не го-
дами — десятилетиями.
В случае агрессивной реакции на научные достижения
(хотя бы в форме зависти) у многих женщин часто возникает
стремление избегать успеха. Риски и внутренние барьеры
многообразны. Тут и страх самого лидерства как такового (бо-
язнь не справиться, «слишком много на себя взять»), и от-
сутствие примера, и опасение обнаружить пробелы в обра-
зовании, и низкая самооценка в силу исполнительской психо-
логии. И вот результат: карьера занимает лишь пятую позицию
в шкале представлений россиянок о счастье, лишь 11,9% жен-
щин хотели бы занимать руководящую должность, тогда как
70% высказались категорически против15.
15 Воспоминания Т. Константиновой — заслуженного деятеля на-
уки, почетного доктора в области географии, директора Института
экологии и географии. Т.К. Константинова — профессор, препода-
ватель Молдавского госуниверситета. Первая женщина—действи-
тельный член Академии наук Молдовы. Почетный член Русского гео-
графического общества. Автор более чем 200 научных работ. См.:
www.aquarelle.md/news/131.html
14 Aisenberg N., Harrington М. Women of Academe Outsiders in the
Sacred Grove. Amherst (Mass.), 1988.
15 Тюрина И.О. Гендерные аспекты занятости и управления //Социс.
2002. № И.С. 139.
845
Н.Л. ПУШКАРЕВА
Сравним ситуацию с западноевропейской.
Так, шведские исследовательницы проанализировали, поче-
му мужчины получили вдвое больше грантов совета медицин-
ских исследований, нежели женщины. Оказалось, что успех не
зависел от базового образования, национальности, сферы на-
уки, а определялся тремя факторами — научной производи-
тельностью (количество публикаций и престижность журна-
ла), гендером (при равной производительности мужчины
получали более высокую оценку) и связью с одним из членов
экспертного комитета (в РФ третий признак вообще опреде-
ляющий16). Кроме того, подчеркнули шведы, по сравнению
с претендентом-мужчиной женщина-ученый должна иметь
в 2,6 раза большую производительность, дабы быть оцененной
как «равнокомпетентная»17.
Сравним с ситуацией, сложившейся на постсоветском про-
странстве.
«Женщинам, обладающим лидерскими качествами,
стать руководителем мешает заниженная самооценка» и
неумение противостоять бюрократической махине, пола-
гают исследователи из украинских исследовательских цен-
тров. «Стеклянный потолок» создавался и раньше — и со-
здавался институционально — подтверждает киевский ге-
нетик, директор Института молекулярной биологии НАН
Украины, Гана Ельская. Она вспоминает, как ее пригласил
на работу действительный член Французской АН профес-
сор Ж.П. Эбель, а УВС НАН Украины отказал в командиро-
вании («Мене так i не пустили, сказали в наппй академп:
16Дежина ИГ. Влияние грантового финансирования на положение
женщин в российской науке // Социологический журнал. 2003. № 4
(http://www.socjournal.ru/article/567).
17 Wenneras С., Wold A. Nepotism and sexism in peer-review 11 Nature.
1997. Vol. 387. № 6631. P. 341-343.
846
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
«Немаф квоти. Ганно, ви ж!нка i ви не член партн. Вас шко-
ли не випустять»18).
Подобные вопиющие факты дискриминаций женщин-уче-
ных при отправке в командировки, при выдвижении на долж-
ность, при отборе работ для публикаций и т.п. отпугивает
женщин от участия в научных исследованиях и тормозит их
творческий рост. Этот вывод касается и российских женщин-
ученых, и зарубежных.
«И до тех пор пока достаточно большое число женщин не
получат доступа к тем научным должностям, которые с лег-
костью получают мужчины, пока они не будут пользовать-
ся той же автономией и интеллектуальной независимостью
и их труд не будет получать такое же признание, что и труд
ученых-мужчин, у нас не будет научной основы для сопо-
ставления творческих способностей и вклада в развитие на-
учных представлений мужчин и женщин»19.
Анализ результатов интервью позволил сделать вывод, что
противодействие научному росту женщин начинается с опре-
деленного уровня, когда они хотят стать докторами наук или
претендуют на позиции заведующих лабораториями или вы-
ше. Самым же безнадежным положение оказывается, если жен-
щина пытается получить звание члена-корреспондента РАН.
Среди участниц интервью было несколько человек, которые
предпринимали такую попытку, но она оказалась настолько
безуспешной, что больше ее решили не повторять20.
18 Романец Д. VIP-xiHKa украшсько! науки // Украша Молода. №121.
04.07.2008 (http.7/www.umoloda.kiev.ua/number/l 195/169/42466). Об
авторе: Женщины-ученые Киева. Киев, 2003.
19 HomigA. Equal rights // Science. Wash., 1979. V. 19. № 2. P. 14—15.
20 Дежина И. Ищите, женщины! // http://maryxmas.livejournal.com/
156950.html
847
Н.Л. ПУШКАРЕВА
В последнее время, когда (в отличие от советских времен)
собственно занятия научной работой и борьба за получение
наград, премий, званий за нее и грантов на нее еще более отда-
лились, как разные сферы деятельности (пока, правда, соб-
ственно научный менеджмент не сформировался, но дело идет
к тому), женщины стали обосновывать свое «нестрем^ение»
получить по заслугам своим «неумением» бороться за призна-
ние. Так, потенциально нобелевская лауреатка (которой не хва-
тило именно лоббирования ее интересов со стороны научных
менеджеров из РФ), Лидия Галль, заведующая лабораторией в
Институте аналитического приборостроения РАН в Санкт-Пе-
тербурге (а могла бы стать первой женщиной из России, полу-
чившей Нобелевскую премию), в свое «оправдание» сказала:
«Мне обидно... Я знаю, что наша работа сделана очень хо-
рошо (информация о придуманном ею методе была опуб-
ликована на 5 месяцев раньше, чем данные американского
ученого, ставшего нобелевским лауреатом, более того,
именно сама ученая и обратила внимание американского
коллеги на сделанное ею во время научной конференции,
и он этим воспользовался. — НЛ.) и лежит “в нобелевском
измерении”. Получение премии — это совсем другая дея-
тельность. Мы ею не занимались и потому эту премию не
получили. А Фенн занимался. Всё по заслугам. А мне и так
хорошо...»21
Нежелание добиваться результата, достигать новых вершин
часто связано с тем, что — и респондентки это понимают —
нужно, по сути, действовать по-мужски, быть похожей в своем
стиле жизни и работы на мужчин22 * *. Явный, неприкрытый отказ
21 Старобинский А. и др. Мимо премии: типовые варианты // Рус-
ский репортер. 2009. № 39 (118). 15—22 октября. С. 21.
22 Фетисова ЕН. Изучение мужского подхода к работе как одна из
ключевых гендерных стратегий женщины-ученого. Хабаровск, 2002
(Ден. в ИНИОН РАН 13.11.02, № 57579); Хербст Ю. Назад, к школе для
девочек? // Гутен таг. 1990. № 1.
848
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
от женственности (мягкости, незлобивости, спокойствия), и
это тоже понимают многие, очень часто и есть залог успеха, но
именно на эту жертву не все способны. А те, что способны, —
достижительны. Они — хорошие исследователи-аналитики, ге-
нераторы идей и менеджеры своих проектов. По сути: они ра-
ботают много, описывают свой вклад в развитие научных на-
правлений в мужском стиле, ставя работу (и воспоминания о
том, как удалось ее выполнить) на первый план. Опираясь на
тексты опубликованных воспоминаний, можно понять, что
многие из них уже в советские времена имели все формальные
атрибуты научной карьеры (степень, звание, должность)..?5
Здесь еще раз придется вспомнить «эффект Матфея», сформу-
лированный Р. Мертоном: «Имеющему — дастся и приумножит-
ся, а у не имеющего — отнимется». Сформулированный в Еван-
гелии от Матфея, он действует в науке как эффект
накопляемого преимущества24. Доказательство? Женщины, от-
казавшиеся ставить семью на первый план и приспособившие-
ся тем самым к мужским правилам игры, добиваются успеха:
«Лучше всего вообще не говорить о семье, делать вид, что
ее не существует, и работать больше других, чтобы не давать
повода для критики. Что значит стараться отсутствовать
еще меньше, чем коллеги, потому что самый большой
грех — заболевшие дети» — так сказала о себе чешская ис-
следовательница25. Но многие российские респондентки
готовы буквально подписаться под этими словами.
При этом преданность самой науке как таковой (а не жела-
ние получить бонусы от занятий научной деятельностью)
25 Мирская ЕЗ., Мартынова ЕЛ. Женщины-ученые: проблемы и пер-
спективы // Социальная динамика современной науки. М., 1995. С. 66.
24 Мертон РК. Эффект Матфея в науке: накопление преимуществ и
символизм интеллектуальной собственности //THESIS. 1993. Вып. 3-
С. 256-276.
25 Интервью с Председателем Чешской Академии наук Геленой Ил-
неровой // Радио Прага. 12.08.2003 (http://www.radio.cz/ru/statja/
44025).
849
Н.Л. ПУШКАРЕВА
очень часто выступает как дополнительная мотивация к отка-
зу от формальностей признания своего вклада. Вот текст вос-
поминаний, прямо указывающий это:
«По-моему, наука — это страстное занятие. Если вы
чем-то увлечены, то это замечательно. Если же вы расписа-
ли заранее, что из того-то должна получиться диссертация,
а из этого монография, то это скучно и уж точно никому
не нужно»26.
Если отбросить апломб, с которым это утверждается (кстати,
типичный для любых лидеров), а также определенную рисовку
и преувеличения, тут стоит акцентировать внимание именно
на высокой мотивации. «Женщины больше вложили в науку,
чем наши мужчины могли бы подумать!» — в шутливых стихах,
размещенных в блоге, автор — назвавшаяся Девушкой без ком-
плексов (Ирина) — размышляла о том, почему современные
женщины-ученые остаются в этой профессиональной сфере,
чем же они так мотивируют себя, что не дают себе сказать «нет»
низким зарплатам и непризнанности, почему даже (и хотя бы)
на второстепенных, обслуживающих ролях и не стремятся за-
получить то, чего они достойны27. Поддерживая ее, посетители
ее странички (более 300) — причем немалое число мужчин —
подтвердили наличие несправедливости в отношении женщин,
которых удерживает в этой области применения их интеллекта
«непонятно что». Обсуждение, быстро очутившееся на грани
фола в силу тезауруса стихов (глагол «вложить» имеет разные
значения и может быть эвфемизмом в зависимости от контек-
ста)28, тем не менее, подтвердило изначальный message автора:
26 Демина Н. Интервью с Ревекой Фрумкиной 24 июля 2006 // По-
литру. 24 июля 2006 г. http://www.polit.ru/science/2006/07/24/frumkina.
html
27 Женские ученые (Все мальчишки дураки, а девчонки умницы) //
Девушка без комплексов. 16 мая 2008 г. http://www.hohmodrom.ru/
project.php?prid=49200:
28 «Излишен спор, кто больше или меньше, пока мужчины вклады-
вают в женщин!» (Павел, 2008—05—16 2344:57) — «Как будто, Павел,
850
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
дискриминация очевидна, но есть «что-то», что удерживает
женщин-ученых, мотивирует их труд29.
«Поездив по разным странам, побывав в США, поработав
в Европе, могу сказать, что нигде мне так хорошо не рабо-
талось, как в родном Петербурге, несмотря на отсутствие
денег. Научный энтузиазм, компетентность, глубокий инте-
рес к науке — этого у нас пока не смогли отнять...»3"
На прямой вопрос, стремились ли респондентки к получе-
нию формальных знаков научного признания, большинство
сразу отрицало саму возможность такой постановки вопроса:
«“Погоны", что ли? Да зачем мне это нужно?»31 Ни одна из рес-
понденток не вспомнила, чтобы родители или научный руко-
водитель когда-либо ставили вопрос об умении добиваться
формального признания. И если мальчиков само семейное
воспитание традиционно ориентирует на достижительность,
то в отношении дочерей это было бы необходимо именно в
силу преодоления сложившихся стереотипов. Достаточно
было бы обратить внимание, что женщины-ученые в наших
учебниках практически не представлены, учебная литература
пишется мужчинами и для мужчин32. Ожидания возможных
правды вы не знаете, что, чуть вложив, поспешно вынимаете?» (Девуш-
ка без комплексов, 2008—05—17 08:17:52) http://www.hohmodrom.ru/
project.php?prid=49200
29 Та же тема в размышлениях американского социолога, проана-
лизировавшего различные ситуации депривации женщин в науке:
Bagilhole В. How to keep a good woman down.- an investigation of the role
of institutional factors in the process of discrimination against women
academics // British Journal of Sociology of Education. 1993. V/14: 261 —
274.
30 Ланских E. Какие трудности возникают у женщины-ученого //
Образовательный портал Минобр и науки Республики Татарстан.
18.05.2006 http://edu.ksu.ru/russian/note/Interesting/page=4/id=932/
31 Математик, 60 лет. Запись 18.04.2005; Историк. 34 года. Запись
23.12.2004; Физик 54 года. Запись 14 01.2005)
32 Sjoberg S. Girls need science — science needs girls // Ethics and social
responsibility in science education. Oxford, etc., 1986. P. 231—238.
851
Н.Л. ПУШКАРЕВА
достижений максимально высоки, когда занятие восприни-
мается как соответствующее полу индивида, и низки, когда оно
воспринимается как соответствующее противоположному
полу. В результате мужчины ожидают успеха в научной дея-
тельности, где женщины не рассчитывают на серьезные ре-
зультаты33. •
Здесь стоит напомнить, что уже много веков основная цель
науки видится в том, чтобы подчинить природу человеку. На-
учная деятельность рисуется в изоляции от политики, религии,
идеологии и других человеческих проблем. В отличие от муж-
чин, которым достаточно, чтобы им нравилось и вызывало
интерес то, что они делают, женщинам важно знать, что их
работа полезна обществу, что она имеет определенное соци-
альное значение34. Они лучше обосновывают цели и далеко-
идущие задачи своей научной деятельности, и если «типичный
физик умнее, трудолюбивее и мыслит более логично, чем сред-
ний человек, то одновременно он менее артистичен и эмоцио-
нален, меньше интересуется людьми и обществом, его окружа-
ющими» — в то время как женщина-ученый в этом как раз
преуспевает35. Воспринимаемый образ науки и типичного уче-
ного — сильнейший детерминирующий фактор в выборе карь-
еры, но, как видно из экспериментов, соответствующий образ
оказывается малопривлекательным для женщин.
Стоит ли принимать в этом контексте во внимание вывод,
который сделали наши коллеги за рубежом? Он, между тем,
достаточно тривиален. Чтобы успешно конкурировать в науке,
женщинам нужно принимать мужские ориентации и систему
ценностей. Женщины-профессора отличаются от контроль-
ной группы женщин по тем самым параметрам, по которым
они сближаются с преуспевающими университетскими учены-
33 Weinreich-Haste Н. What sex is science? // Harnett О. et al. (eds.) Sex-
role stereotyping: Coil, papers. N.Y., 1979- В 168—180.
34 Женщины в науке: Реф. сб. / Под ред. Л.Н. Кулькина. М, 1989-
35 Sjoberg S. Girls need science — science needs girls // Ethics and social
responsibility in science education. Oxford, etc., 1986. P. 236.
852
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
ми-мужчинами56. Есть грустная ирония в высказывании: «Во-
прос о том, как сделать женщину творчески продуктивной, сво-
дится к вопросу о том, как сделать женщину мужчиной»57.
Практически все респондентки, стремившиеся добиться
успеха в науке, подтвердили, что столкнулись с серьезными
проблемами: их стремление к достижениям, поглощенность
исследовательской работой многие расценивали как утрату
женственности или как способ компенсировать неудачи в лич-
ной жизни:
«Обо мне говорили: “А эта-то? Смотри, прет, как танк!”
Было обидно... Вообще все мы приходим в науку ангелами,
но — как обломают крылья — так уже говорят, что мы —
ведьмы, что ли. А мы — обычнее. Просто если у сосны вет-
ви обрубить, выходит телеграфный столб, если не учиты-
вать наши интеллектуальные изгибы, если над ними все
время издеваться — получаются те самые прямолинейные,
несгибаемые, упертые, от которых потом сами научные
коллективы и страдают. Казалось бы: прошедшие через не-
понимание должны быть особенно чуткими, когда не пони-
мают потом других. Ан нет! Делается совсем другой вывод
мне было трудно, пусть будет трудно и молодым. Научная
дедовщина какая-то!»58
О том, что женщинам в НИИ РАН труднее вписаться в науч-
ное общество, говорит и тот факт, что им — по словам респон-
денток — лишь во вторую очередь дают сложную современную
аппаратуру, а с ней и возможность использовать новейшие
методы исследования. В обществе, где главенствуют мужчины
56 Bach told LM, Werner ЕЕ. Personality profiles of gifted women psycho-
logists // Science as a career choice: Theor. and empirical studies. N.Y., 1973.
P. 551-569.
37 Helson R. Women and creativity // Greenberg J. (ed.) Question of
creativity. Durham, 1976. P. 242—249-
38 Историк 47 лет. Москва // Архив автора. Запись 01.09.2005.
853
Н.Л. ПУШКАРЕВА
и где господствуют чисто мужские установки и эталоны, жен-
щина должна приложить особые усилия (иногда как раз опи-
раясь на свои гендерные преимущества — сексуальность, вне-
шние данные), чтобы добиться своего.
Чем мотивируют женщины-ученые неудачи в своем стрем-
лении к научным вершинам? Здесь, как убеждают данные био-
графических интервью, у женщин есть множество замещений,
позволяющих успокоить саму себя в случае неудачи. Они нахо-
дят поддержку в размышлениях о том, что у них «есть помимо
науки», — и в этом случае наличие семьи и детей является ком-
пенсацией огромной значимости. К детям и внукам на страни-
цах воспоминаний проявляется материнское, покровитель-
ственное отношение — и аналогичное — к выпестованным
ученикам:
«Разве я не вырастила целую плеяду хороших ученых, ко-
торые... могут двигать сегодня вперед нашу науку?»39
Те, кто отрицает факт дискриминации женщин-ученых и в
то же время числит себя среди либерально мыслящих исследо-
вателей, любят повторять, что успех в науке зависит не от пола,
а от личностных черт40. Не отрицая этого в целом верного
утверждения, трудно не оговориться: в мальчике стремление к
успеху воспитать проще и родителям, и школе, и научному
руководителю. Подводя итоги приведенным выше выводам,
трудно отказаться от возможности лишний раз напомнить о
законодательно закрепленном у нас равноправии. Но вместо
того чтобы говорить о нем, закончу словами одной из респон-
39 Гутнова ЕВ. Пережитое. М., 2001. С. 427.
40 Carter D. Relationship between cognitive flexibility and sex-role
orientation in young adults // Psychological Reports. 1985. Vol. 57. № 3;
Selkow P. Male/female differences in mathematical ability: A function of
biological sex or perceived gender // Psychological Reports. 1985. Vol. 57.
№ 2; Gender and culture of science. Women in science — 1993 // Science.
1993. Vol. 260.
854
«ДА ЗАЧЕМ МНЕ ЭТО НУЖНО?!»
денток 1927 г.р., известного ученого-латиноамериканиста: «Ду-
маю, что умные женщины все-таки могут быть счастливы. Хотя
бы иногда и ненадолго...»41
И они счастливы «иногда и ненадолго», поскольку ищут в
науке не богатства, а — как два с лишним века тому назад заме-
тил великий немецкий поэт-романтик Ф. Шиллер — ищут в на-
уке только «познаний» и «свершений мечты». Не больше. Но и
не меньше.
41 БылинкинаМ. Всего один век Хроника моей жизни. М., 2006.
СОДЕРЖАНИЕ
НЛ. Пушкарева. Российская повседневность в зеркале
гендерных отношений-, тенденции, динамика, пер-
спективы изменений (X — начало XXI в.).............5
АВ. Белова. Женская повседневность как предмет исто-
рии повседневности: историографический и методо-
логический аспекты................................25
ИЮ. Мартианова. Повседневность материнства: обще-
ние матери и детей в царской семье Николая Павло-
вича и Александры Федоровны Романовых, по воспо-
минаниям их детей и современников.................68
НВ. Середа. Дневник тверских жителей Блиновых — до-
кументальный памятник женской эмансипации......104
ПИ. Щербинин. Повседневная жизнь девочек в России в
годы Первой мировой войны 1914—1918 гг.........117
33. Мухина. Повседневность русской девушки-крестьян-
ки в пореформенной России......................155
ОЮ. Солодянкина. Мужчины и женщины в их повсе-
дневье: социальное vs гендерное................177
ОД. Попова. Почему «лягушки» не танцуют с «вареными
раками»?.......................................260
ИВ. Зубков. Черты женской и мужской повседневности в
реалиях российскойграмотности и образования....291
АЛ. Романов. Дон Кихот в русской глуши: будни учителя
в русском селе (конец XIX — начало XX в., гендерные
аспекты проблемы)..............................336
ОВ. Морева. Уральские читательницы во второй полови-
не XIX — начале XX в...........................367
МВ. Пулъкин. Жизнь женщины в Олонецкой епархии:
будни и праздники (конец XVIII — начало XX в.).392
856
СОДЕРЖАНИЕ
ОИ Курто. Повседневная жизнь старателей Желтугин-
ской республики (конец XIX — начало XX в.).....416
МА. Текуева. Женская повседневность на южных окраи-
нах Российской империи в XIX — начале XX в.....446
ЕА. Шабатура (Кабакова). Повседневность нового об-
щества: гендерный аспект.......................484
АЛ. Скорик, МА. Гадицкая. Новые гендерные роли и
повседневность женщин в колхозной деревне
1930-х гг......................................538
ЛВ. Лебедева. «Теперь мы равноправные граждане, те-
перь мы, бабы, такие же люди...»...............583
ИВ. Реброва. Женская повседневность в экстремальной
ситуации: по материалам устных и письменных
воспоминаний женщин о Великой Отечественной
войне............................................605
НК Радина. «Как живем, так и умираем»: исключительное
нормальное и гендерные особенности совладания с
катастрофическим...............................631
ЕВ. Стяжкина. Женская и мужская повседневность в
условиях смены гендерных контрактов второй поло-
вины XX в......................................650
Р.С. Черепанова. Быт и бытие. Советский интеллигент
в обретении пола, возраста и личной жизни......701
ДВ. Громов. Качалка — место не для девчонок: организа-
ция мужского пространства на примере люберецких
качалок 1980-х гг..............................770
И.С. Слепцова. Драки и иные способы повышения муж-
ской самооценки в прошлом и настоящем..........799
НЛ. Пушкарева. «Да зачем мне это нужно?!».........838
РОССИЙСКАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
В ЗЕРКАЛЕ ГЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Сборник статей
Дизайнер
А Рыбаков
Редактор
Н. Плунгян, Ю. Старыгина
Корректор
М. Смирнова
Компьютерная верстка
С. Пчелинцев
Налоговая льгота —
общероссийский классификатор продукции
ОК-005-93,том2;
953000 — книги, брошюры
ООО РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА
«НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ»
Адрес издательства:
129626, Москва,
абонентский ящик 55
тел./факс: (495) 229-91-03
e-mail: real@nlo.magazine.ru
Интернет: http://www.nlobooks.ru
Формат 60х90716
Бумага офсетная № 1
Печ. л. 54. Тираж 1000. Заказ №1468
Отпечатано с готовых файлов заказчика
в ОАО «Первая Образцовая типография»,
филиал «УЛЬЯНОВСКИЙ ДОМ ПЕЧАТИ»
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
Неприкосновенный запас
Дебаты о политике и культуре
Периодичность: 6 раз в год.
«Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре» - жур-
нал споров, информации и наблюдений о политике, культуре, эконо-
мике и обществе.
На страницах «НЗ» ученые, эксперты и публицисты всех поко-
лений обсуждают темы, актуальные для России, Европы и всего мира.
Задача журнала - обеспечить доступность интеллектуальных деба-
тов нашему читателю, не снижая при этом уровня дискуссии: в каж-
дом номере подробно рассматриваются актуальные темы из обла-
сти политики или общества, экономики и культуры.
Не менее важное место занимают постоянные рубрики. Наши
колумнисты - социолог Алексей Левинсон, философ Александр Кус-
тарев, филолог Илья Калинин - делятся с читателем своими наблю-
дениями и мыслями о происходящем. В рубриках «Культура полити-
ки», «Политика культуры», «Очерки нравов», «События и комментарии»
представлены полемические статьи на злободневные темы. В рецен-
зионном блоке из номера в номер публикуются рецензии на новые
русско- и иноязычные книги, а также дайджест ключевых россий-
ских интеллектуальных журналов.
«НЗ» - международный
журнал: иностранные авторы
пишут статьи специально по
заказу редакции, вместе с рос-
сийскими коллегами участвуют
в дебатах и тематических обзо-
рах. «НЗ» - входит в общеевро-
пейскую сеть eurozine-, избран-
ные статьи каждого номера
переводятся на основные евро-
пейские языки, становясь дос-
тупными десяткам тысяч чита-
телей во всем мире.
Подписка по России:
«Роспечать»:
45683 (полугодовой)
81917 (годовой)
«Пресса России»:
42756 (полугодовой)
Издательство
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
2012 г.
Серия «Библиотека НЗ»
В.В. Баранова, Т.О. Гаврилова,
Панова Е.А., К.С. Федорова
ЯЗЫК, ОБЩЕСТВО И ШКОЛА
Книга «Язык, общество и школа» по-
священа социолингвистике школьно-
го образования. В ней на материале
различных стран и языков рассмат-
риваются такие проблемы, как выбор
языка образования, языковая социа-
лизация, обучение второму языку,
распространенные в школе дискур-
сивные практики. Важнейшие вопро-
сы, на которые пытаются ответить
авторы, можно сформулировать так
каким образом можно применить
методы исследования, выработанные
социолингвистикой, к тому богатому
материалу, который предоставляет в
наше распоряжение школа? Что ново-
го может сообщить нам социолингви-
стика о происходящем в школьных
стенах? Что дает анализ языковых
процессов на материале школы для
понимания фракционирования языка
в обществе и общества посредством
языка? Где в конечном счете те точки
пересечения между языковыми и со-
циальными процессами, для которых
принципиально значимым оказывает-
ся анализ происходящего в пределах
школы?
ЯЗЫК,
ОБЩЕСТВО
И ШКОЛА
Книги и журналы
«Нового литературного обозрения»
можно приобрести в интернет-магазине издательства
www.nlobooks.mags.ru
। и в следующих книжных магазинах:
в МОСКВЕ:
й • «Библио-Глобус» — ул. Мясницкая, б, (495) 924-46-80
। • Галерея книги «Нина» — ул. Бахрушина, 28, (495) 959-20-94
• «Гараж» — ул. Образцова, 19-А (магазин в центре современной культуры
«Гараж»), (495) 645-05-21
• Книготорговая компания «Берроунз» — (495) 971-47-92
• «Книги в Билингве» — Кривоколенный пер., 10, стр. 5, (495) 623-66-83
• «Культ-парк» — Крымский вал, 10 (магазин в ЦДХ)
• «Молодая гвардия» — ул. Большая Полянка, 28, (499) 238-50-01,
(495) 780-33-70
• «Москва» — ул. Тверская, 8, (495) 629-64-83, (495) 797-87-17
• «Московский Дом Книги» — ул. Новый Арбат, 8, (495) 789-35-91
• «Мир Кино»'—ул. Маросейка, 8, (495) 628-51-45
• «Новое Искусство» — Цветной бульвар, 3, (495) 625-44-85
• «Проект ОГИ» — Потаповский пер., 8/12, стр. 2, (495) 627-56-09
• «Старый свет» — Тверской бульвар, 25 (книжная лавка при
Литинституте, вход с М. Бронной), (495) 202-86-08
• «У Кентавра» — ул. Чаянова, д.15 (магазин в РГГУ), (495) 250-65-46
• «Фаланстер» — Малый Гнездниковский пер., 12/27, (495) 629-88-21
• «Фаланстер» (На Винзаводе) — 4-й Сыромятнический пр., 1, стр. 6
(территория ЦСИ Винзавод), (495) 926-30-42
• «Циолковский» — Новая пл., 3/4, подъезд 7Д (в здании
Политехнического Музея), (495) 628-64-42, 628-62-48
• «Dodo Magic Bookroom» — Рождественский бульвар, 10/7,
(495) 628-67-38
• «Jabberwocky Magic Bookroom» — ул. Покровка, 47/24 (в здании
Центрального дома предпринимателя), (495) 917-59-44
• Книжные лавки издательства «РОССПЭН»:
• Киоск № 1 в здании Института истории РАН —
ул. Дм. Ульянова, 19, (499) 126-94-18
• «Книжная лавка историка» в РГАСПИ —
Б. Дмитровка, 15, (495) 694-50-07
• «Книжная лавка обществоведа» в ИНИОН РАН —
Нахимовский пр., 51/21, (499) (495) 120-30-81
• Киоск в кафе «АртАкадемия» — Берсеневская набережная, 6, стр. 1
• Книжный магазин в кафе «МАРТ» — ул. Петровка, 25 (здание
Московского музея современного искусства)