/
Tags: социология религия философия в памятниках мировое религиоведение
ISBN: 5-88373-036-1
Year: 1996
Text
КЛАССИКИ
МИРОВОГО
РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ
МОСКВА
КАНСН
1996
ББК 60.5
К 97
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ В ПАМЯТНИКАХ
-V
Серия, основана в 1993 г.
Редакционная коллегия:
В. М. Бакусев (зам. председателя), Ю. В. Божко,
А. Б. Гофман, И. Т. Касавин, Н. Лобковиц,
Т. И. Ойзерман, В. Н. Порус, В. В, Сапов,
К. Хюбнер, Л. С. Чибисенков (председатель)
Книга подготовлена Центром по изучению немецкой
философии и социологии (Москва) при финансовой
поддержке фонда «Фольксваген» (Ганновер)
Художник Ю. В. Сенин
ISBN 5-88373-036-1
©Центр по изучению немецкой
философии и социологии, 1996
©Издательство «Канон+», 1996
5
ПРЕДИСЛОВИЕ
Интерес к исследованию религии возникает достаточ-
но давно. Уже Отцы церкви, полемизируя с язычниками,
невольно вынуждены были вникать в религиозные пред-
ставления своих современников, часто казавшиеся им
лишенными всякого смысла. Благодаря их трудам нам
стали известны важные моменты в религиозных пред-
ставлениях Римской империи1. Позднее, особенно начи-
ная с XVII в., христианские миссионеры стали занимать-
ся описанием особенностей культа тех религий, с кото-
рыми им приходилось вступать в борьбу, главным об-
разом для того, чтобы облегчить задачу тем, кто шел
следом за ними2. В эпоху Возрождения к этому добави-
лось стремление отыскать критерии, которые позволяли
бы решить, какие религиозные убеждения и действия
достойны человека разумного.
В Германии с начала XIX в. этот интерес все более
отчетливо облекался в научные формы, и немецкие авто-
ры долгое время считались ведущими авторитетами в
области религиоведения, истоки чего следует искать в
особенностях немецкой философии на рубеже XVIII-
XIX вв. Философы обратились к вопросу о том, возможно
ли — а если возможно, то до какой степени — подверг-
нуть научной рефлексии историю3. Как только были
найдены пути, позволявшие рассматривать философию
истории как науку, взгляды ученых немедленно обрати-
лись к истории религии. Решающее значение при этом
имело воззрение Гегеля, что религия не может быть
редуцирована к проблеме «нравственности», в противо-
1 Классическим тому примером являются многочисленные -к <:-ты
по этой проблеме в августиновском труде De civil ate Dei.
2 Один из наиболее значительных католических богословов на его
времени, французский иезуит Генри де Люба к. описал это в увлека-
тельной брошюре об исследовании буддизма. См.: La rencontre du
buddhisme et de V accident. Paris, 1952.
3 По этому вопросу см. статью -История* в Historisches W brier-
buck der Philosophic. Darmstadt, 1971. T. 111. C. 361.
6
Предисловие
положность мнению, которого придерживался Кант, раз-
деляя в этом вопросе взгляды эпохи Возрождения.
Именно углубленные дискуссии вокруг наследия геге-
левской философии стали тем обстоятельством, которое
привело научное исследование религии на ложные пути,
последствия чего сказываются до сего дня. Как известно,
Гегель представил религию чем-то вроде формы, предва-
ряющей философию, которая сама в то же время понима-
лась как действительность, развертывающая себя в исто-
рии. Всеобъемлющее самосознание идентичного с миром
Абсолюта находит в религии свое выражение пока еще в
образах и символах, а не в понятиях, как в философии4.
Поэтому самые ранние дискуссии в среде учеников и
последователей Гегеля были посвящены прежде всего
вопросу о том, означает ли, по Гегелю, что философия,
которую сам он считал окончательной и абсолютной, пре-
одолела религию, оставив ее тем самым позади, или ге-
гельянец все-таки может быть приверженцем некоторой
религии, не ставя в то же время под сомнения свою при-
частность к философии5. Разделение гегельянцев на пра-
вых, левых и центр совершилось задолго до того, как
речь зашла о политике; если правогегельянцы, предста-
вители преимущественно старшего поколения, видели в
гегелевской философии, в этом якобы заключительном
этапе философии, новый образ теологии, то молодые ра-
дикалы из рядов левогегельянцев становились критика-
ми религии и атеистами.
Наиболее ярко это проявилось у Маркса и Энгельса6,
которые считали, что религия более или менее однознач-
но предстает как суеверие, обязанное своим существова-
4 Классическое исследование по вопросу о том, был ли Гегель в
действительности верующим лютеранином, как он сам утверждал, а
не атеистом, можно найти в книге Gregoire F. Etudes Hegeliennes.
Louvain-Paris, 1958. См. также статью К. Барта о Гегеле (Barth К. Die
protestantische Theologie im 19. Jahrhundert. 2. Aufl. Zurich, 1952).
Великий протестантский теолог обращается здесь к вопросу о том,
почему Гегель не мог стать для протестантов тем, чем стал для
католиков Фома Аквинский.
* См.: революционную для своего времени диссертацию И. Гебхар-
та Politik und Eshatologie. Studien zur Geschichte der Hegelischen
Schule in den Jahren 1830-1840. МйпсЬеп, 1963.
6 См.: Wackenheim Ch. La faillite de la religion d'apres Karl Marx.
Paris, 1963; Lobkowicz N. K. Marx’s attitude towards religion. The
Review of Politics (Notre Dame). XXVI (1964), 319-352.
Предисловие
7
нием некоторому несовершенству, а именно — тому об-
стоятельству, что человеку еще никогда не удавалось
адекватно понять обстоятельства своей жизни и, самое
главное, подчинить их себе.
Нам представляется важным указать читателям на
эти заблуждения, возникшие не без содействия со сто-
роны наследников Гегеля, точнее, их левого крыла, по-
скольку в них содержится напоминание о важном реше-
нии, которое неизбежно должен сделать рано или позд-
но каждый, кто пытался углубиться в научное исследо-
вание религии. Речь идет о решении, которое само по
себе едва ли может быть обосновано научными метода-
ми, а именно: следует ли исходить из того, что религия,
в противоположность науке, в принципе не может быть
истинной (во всяком случае, в том смысле, в котором
она сама себя считает истинной), или же следует, по
крайней мере, оставить открытым вопрос о том, суще-
ствуют ли такие воззрения, истинность которых остает-
ся вне компетенции науки, как она сама себя понимает
сегодня.
Причина, вызывающая необходимость такого реше-
ния, очень проста: в зависимости от того, понимается ли
религия как возможно оправданный или же принципи-
ально не подлежащий оправданию подход к действи-
тельности, она будет различно истолкована. Если я при-
держиваюсь убеждения, что трансцендентная реальность
не может существовать, поскольку все действительное
пребывает в пределах мира, посюсторонне и доступно
эмпирии, то для объяснения существования, точнее —
происхождения и конкретных форм религии, а потом и
религии вообще, придется искать такие причины, кото-
рые сами по себе не имеют ничего общего с религиоз-
ностью. Такими причинами могут считаться, например,
страх или неприспособленность к действительности, а
также потребность общества, точнее его властителей, в
том, чтобы привить людям ценностные представления,
оказывающие стабилизирующее воздействие на систему.
И поскольку — в силу того, что такова природа языко-
вых средств науки, использующей язык повседневной
жизни — наши возможности описания действительности
в свободных от оценок суждениях весьма ограничены, то
и простое описание некоторой религии, а в конечном
8
Предисловие
итоге и религии вообще, будет различаться в зависимо-
сти от того, какое решение мы примем7.
Макс Вебер был лишь отчасти прав, когда считал, что
ценностные суждения должны быть устранены из науки,
так как они ничего не решают в научном отношении. Он
прав в том случае, когда речь идет о дисциплине, ре-
зультаты которой могут быть зафиксированы в матема-
тических уравнениях; он прав также в том отношении,
что ценностные предпосылки — особенно неотрефлекти-
рованные — могут нанести ущерб научной объективно-
сти. Он, однако, (многие сказали бы: не он, а его ученики)
не прав, когда считает, что предметы наук о духе и
обществе можно «охватить» таким образом, что каждый
мог бы согласиться с их описанием, независимо от того,
каких убеждений он сам придерживается. Наше мышле-
ние и речь никогда не бывают свободны от предпосылок,
а к таковым предпосылкам относится также и то, какую
позицию мы хотим занять по отношению к действитель-
ности.
Можно спорить о том, следует ли из этого следующий
вывод: «знать, что такое религия, человек может лишь
тогда, когда он сам сделал выбор в пользу религии и тем
самым уяснил для себя вытекающие из этого жизненно
важные решения и обрел экзистенциальные...»8 Разуме-
ется, понятие «религии» в глазах атеиста имеет иную
«окраску», нежели для приверженца какой-либо религи-
озной веры; представляется, однако, вполне мыслимым и
то, что атеист способен проникнуть в сущность религиоз-
ной веры, ни в малой степени не разделяя ее. Когда
христианин изучает анимистическую религию, он делает
практически то же самое: описывает и анализирует
убеждения, которых не разделяет, и говорит о ритуалах,
которые сам считает безосновательными и неэффектив-
ными.
Иная ситуация имеет место лишь тогда, когда догма-
7 Размышления о том, какие трудности возникают при попытках
дать свободное от предрассудков описание исторических процессов,
можно найти, например, в книге Danto A. Analytische Philosophic der
Geschichte. Frankfurt, 1974. См. также: Meran J. Theorien der Geschicht-
swissenschaft. Gottingen, 1985.
8 Cm.: Religion in Geschichte und Gegenwurt. 3. Aufl. Tiibingen, 1957.
Bd. V, Spalte 970.
Предисловие
9
тически отвергают претензию на истинность любой ре-
лигии и поэтому считают невозможным, чтобы представ-
ленные в них мнения соответствовали действительности
в том виде, в каком они представлены, поскольку-де по
ту сторону эмпирически данной и потому доступной для
науки действительности нет и не может быть ничего. В
этом случае свои собственные усилия проникнуть в сущ-
ность религии можно интерпретировать лишь по анало-
гии с попытками понять духовный мир обитателей пси-
хиатрической клиники: такой исследователь постоянно
имеет ввиду, что то, что заблуждающийся, он же верую-
щий, сообщает о своих переживаниях и убеждениях, не
соответствует действительности, поскольку никогда не
может ей соответствовать.
В связи с этим мне представляется необходимым
привести следующее общее соображение: объяснения
требуют только такие утверждения, истинность которых
нельзя доказать. Если кто-то прибавляет к двум два и
получает в результате четыре, я не стану задаваться
вопросом о том, как ему пришла в голову такая идея; и
когда кто-то проводит обобщения в такой области, кото-
рая известна и мне, я не стану искать объяснения его
представлениям, если они не будут радикально противо-
речить моим знаниям. Однако когда кто-то утверждает,
что этот платок желтый, в то время как я вижу, что он
красный, или если кто-то отрицает холокост, в то время
как все мы знаем, что он был, мы начинаем искать
объяснения: платок представляется оппоненту желтым,
потому что он видит его в неправильном освещении, а
другой оппонент отрицает холокост потому, что он —
нацист. Подозрение в идеологичности, и вообще пред-
положение, что некоторое утверждение обязано своим
происхождением идеологии, имеет смысл только каса-
тельно тех утверждений, относительно которых мы удо-
стоверились, что они ложны; в последнем случае, однако,
такое предположение оказывается необходимым, если
вообще предполагается продолжать дискуссию.
Объяснять религию — например, генетически выво-
дить ее из некоторых до-религиозных данных или ин-
терпретировать ее как выражение определенного мента-
литета, или толковать ее чисто функционально, к приме-
ру, как стабилизатор общественной жизни,— все это
10
Предисловие
имеет смысл только тогда, когда ей отказывают во вся-
кой объективности. Разумеется, относительно религии, к
которой сам принадлежишь, можно сказать, что она
оказывает стабилизирующее влияние на общество; или
христианин может доискиваться исторических и психо-
логических причин того, почему в области «икс» христи-
анская вера прижилась лучше, чем в области «игрек»;
или для убеждения общины своих единоверцев можно
толковать значение страха перед неизведанным или по-
давляющим своим могуществом. Но это не означает «объ-
яснять религию» — в крайнем случае, речь идет о выяв-
лении причин определенных особенностей некоторой дан-
ной религии.
Одно из наиболее нейтральных и потому особенно
пригодных к использованию определений религии мы
находим в «Аналитической философии религии» Шреде-
ра: она представляет собой «совокупность явлений, в
которых люди выражают сознание радикальной конеч-
ности своего существования и ее реальное преодоление
(религиозность)»9.
Кажется, это определение охватывает все, что мы
могли бы назвать религией, и при этом не пытается
объяснить религию чем-то иным. Однако оно имплицитно
содержит в себе и такое истолкование, с которым люди
религиозных убеждений не могли бы согласиться безого-
ворочно. Член религиозной общности, вероучение кото-
рой основано на Откровении,— а тем более, если речь
идет о самооткровении Бога, как у иудеев и христиан —
выдвинет справедливые возражения. Хотя ему и извест-
но о радикальной, непреодолимой в этом мире конечно-
сти существования,— как его собственного, так и других
людей,— и он может согласиться с тем, что религия
взрывает эту конечность, однако религия, по его мнению,
ни в коем случае не является выражением этого обстоя-
тельства, но именно результатом Откровения, т. е. того,
что оно было принято10. Многие авторы, в том числе Карл
9 См.: Schrader. Analytische Religionsphylosophie. Freiburg, 1979.
S. 298.
10 В этом состоит и мое глазное возражение против тезиса Г. Люббе
(Lubbe Н. Religion nah der Aufklerung. Hraz, 1986), что религия пере-
жила возрождение потому, что она обеспечивает преодоление, кото-
рое наука обеспечить не смогла. Парадоксальным образом, религия
Предисловие
11
Барт11, видели в подобных размышлениях повод к тому,
чтобы вообще отрицать, что христианство — это рели-
гия; но в таком случае, во-первых, возникает вопрос, что
же онб тогда такое, и во-вторых, это отрицание религи-
озного характера христианства поставило бы под сомне-
ние его собственное исконное воззрение на другие рели-
гии, высшим исполнением которых оно само себя пони-
мает12.
Таким образом, высказанное Рихтером положение,
что для того, чтобы знать и понимать, что такое религия,
необходимо сделать свой выбор в пользу одной из них,
представляется верным по крайней мере отчасти. Неко-
торую религию, а потому и религию вообще, можно
исследовать, соответственно, либо изнутри, в качестве ее
приверженца, либо снаружи, как неучаствующий (но
неизбежно либо симпатизирующий, либо критически
настроенный) наблюдатель — и обе перспективы порож-
дают методологические проблемы. Для верующего его
позиция наблюдения изнутри препятствует тому, чтобы,
начиная с некоторого пункта, установить критическую
дистанцию, как того требует стремление к объективно-
сти (происходит это по чисто логическим причинам)13;
позиция внешнего наблюдателя либо приближается к
предыдущей позиции и оказывается перед теми же труд-
ностями, или же оказывается в полном смысле слова
внешней позицией, которая описывает эту сомнитель-
ную религию иначе, чем она описала бы себя сама. Иначе
говоря, дилемма гласит: либо объективность страдает
из-за субъективности позиции, либо возникает опас-
ность фальсификации.
Избежать этой дилеммы удастся, пожалуй, лишь в
одном случае — если вопрос о том, может ли быть
истинной некоторая религия, окажется за скобками. Ее
претензии на истинность не проверяются, а описываются
якобы должна исчезнуть сразу же, как только приверженцы религии
станут воспринимать ее как обоснование своих убеждений; ибо по-
лезность некоторых утверждений отнюдь не является разумным
основанием того, чтобы признавать их оправданными.
11 См.: Barth К. Die kirchliche Dogmatik. Zurich, 1932 ft Bd. I. S. 327.
12 Об этом говорит уже начало Послания к Евреям, которое совер-
шенно очевидно имеет ввиду не одну только иудейскую традицию.
13 Если критическая дистанция выходит за пределы определенных
границ, то она превращается в полицию внешнего наблюдателя.
12
Предисловие
вместе со всеми своими взаимосвязями, т. е., действуя с
позиции верующего, вопрос об истинности в то же время
как бы отодвигают от себя. Однако это часто оказывается
делом непростым, поскольку большинство религий несет
в себе нечто вызывающее. Кажется, они будто бы хотят
сказать нам: «Если ты хочешь присоединиться ко мне, то
веди себя так-то, делай то-то; до тех пор, пока ты не
смог достичь этого делания, ты еще не понял на самом
деле, о чем я говорю, ты еще не готов». Если хотя бы
отчасти верно то, что необходимо решиться в пользу
какой-то религии, чтобы вообще понимать, что такое
религия,— то это может быть связано именно с этим
вызывающим характером религии. Как невозможно сле-
пому представить свет, так и тому, кто никогда не был
приверженцем никакой религии, трудно будет понять ее
субъективные, взывающие к совести аспекты. Для рели-
гии ведь существенно, что в рамках ее можно заблуж-
даться, и такое заблуждение значит больше, чем просто
нарушение этической нормы (которое человек хотя и
признает за собой, но не может сделать из этого никакого
иного вывода, кроме того, что следует постараться в
следующий раз вести себя приличнее). Поскольку рели-
гии направлены на такую — почти всегда личностно
понимаемую — реальность, которая «величием превос-
ходит человека», то нарушения заповедей почти неиз-
бежно принимают в них характер «греха»: речь идет об
оскорблении Всевышнего, которое — в противополож-
ность к этическим отклонениям — требует искупления.
Поэтому все еще сохраняет свое значение классиче-
ская формулировка Фомы Аквинского: религия есть ordo
ad Deum, подчинение Богу14. Религия отличается от фи-
лософии прежде всего тем, что она артикулирует зави-
симость человека от трансцендентного и выводит из нее
следствия — зависимость, которая, с точки зрения веру-
ющего, распространяется на всех людей, и которой сам
он добровольно идет навстречу15. Она может вызывать
14 Summa theologiae, II, а — II, ае, 81,— 1 с. В голландском языке и
сегодня слово, обозначающее религию, звучит как «Godsdienst», что
буквально означает «богослужение».
15 Поэтому вновь и вновь высказывалось сомнение, следует ли в
конфуцианстве и в хинаяна-буддизме видеть действительно рели-
гию, а не «мировоззрение» или этически направленную жизненную
Предисловие
13
страх16, однако в неменьшей степени — любовь и восхи-
щение, доверие и чувство защищенности, чувство погру-
жения в единственно-значимое и окончательно досто-
верное. Если Бога нет, то это «да», сказанное зависимо-
сти,— смертельное заблуждение; человек доверяется
кому-то, кто вовсе не существует, и тем самым, возмож-
но, упускает жизненный шанс, который уже никогда не
вернется. Если же Он есть, то, в конце концов, быть
может, не так уж и важно, правильно ли были поняты Он
Сам и ожидаемые Им действия. Поклоняется ли человек
фетишу, пытается умилостивить духа природы, стре-
мится ли к совершенству в понимании такой религии,
которая не обладает полной истиной,— Он всегда тот,
Кого достигают религиозные молитвы.
Такова, во всяком случае, всегда была точка зрения
христиан, по крайней мере, наиболее «просвещенных»
среди них17, и эта точка зрения значима для наук о
религии постольку, поскольку уже само понятие «рели-
гия» является наследием иудео-христианской культуры.
Не случайно религиоведение и философия религии воз-
никли не где-то за пределами иудео-христианской куль-
туры, это обстоятельство повлекло за собой то, что эти
дисциплины с большей или меньшей отчетливостью вос-
приняли христианскую перспективу (это проявляется
даже у тех авторов, которые были атеистами). Об этом
мудрость. Аналогичным образом, однако в иных, гораздо менее ува-
жительных тонах, то же самое говорится и о многочисленных сектах,
приходящих отчасти из Америки, отчасти с Дальнего Востока; мно-
гие из них — такие, например, как сайентология, общество Транс-
цендентальной медитации, «церковь» Муна представляют собой ни
что иное, как действующие по всему миру организации, которые
выуживают деньги из карманов беспомощных людей.
16 Гегель, который в «страхе Божием» видел особую мудрость
иудейской религии (см.: Werke, ed. Н. Glockner. XVI, 79 ft), в проти-
воположность Марксу, очень точно видел взаимосвязь между стра-
хом и почитанием.
17 Конечно, в христианстве существует традиция, в соответствии с
которой почитатели «ложных богов» в действительности почитают
сатану, врага Господа; именно поэтому, например, испанцы под руко-
водством Кортеса, узнав о практике человеческих жертвоприноше-
ний, сравняли с землей город ацтеков Тенохтитлан, хотя они сами
находили его прекраснейшим из всего, что доводилось им видеть.
Представление о том, что все чистосердечные помыслы и действия,
направленные в «потустороннее», достигают «истинного Бога», пред-
полагает относительно сложную семантику и теорию познавательно-
го акта, которая была развита, например, у Фомы Аквинского.
14
Предисловие
свидетельствует уже одно только различение между
религиями высшего типа и всеми прочими.
Поэтому, в конце концов, приходится спросить себя:
не является ли истинным сердцем религиоведения некая
теология (почти неизбежно христианская)? Если религия
не суеверие (и не механизм психологической защиты и
компенсации), а христианство — это самая развернутая
религия, то, в конце концов, поиск идеальных моделей,
которые позволяли бы всем религиям, даже по видимо-
сти примитивным, оказать ту меру уважения, которой
они заслуживают,— это задача христиан. Такое почте-
ние по отношению к религиям, которые при этом не
признаются за истину в полном своем объеме, предпола-
гает представление, что в каждой религии можно обна-
ружить, по крайней мере, «осколки истины» — и даже та
религия, которая основывается на правильно восприня-
том самооткровении Бога, может заблуждаться. Подсту-
пы к подобной идеальной модели содержатся в докумен-
те Второго Ватиканского собора Nostra aetate — заявле-
нии католической церкви об отношении к нехристиан-
ским религиям; там говорится, что «не будет отклонено
ничто из того, что в. этих религиях есть истинного и
священного»18.
Искать исконное ядро всех наук о религии в некой
теологии представляется правильным уже потому, что
компетентное религиоведение весьма продолжительное
время осуществлялось преимущественно христианскими
теологами, сначала главным образом протестантскими, а
позднее также и католическими. Долгое время в ней
присутствовал даже отчетливый миссионерский компо-
нент. Считалось, что следует компетентно разбираться в
религиях далеких стран, чтобы проповедовать христиан-
скую весть для их жителей. С 20-х годов к этому добави-
лась, конечно, и еще одна забота: появилось впечатле-
ние, что прогрессирующая секуляризация высокоинду-
стриализированного мира «перекрывает кислород» той
религии, с которой все это началось. Для сегодняшних
христиан и Европа стала одной из областей миссионер-
ской деятельности...
18 Rahner К., Vorgrimmler Н. Kleines Konzilskompendium. Samtliche
Texte des Zweiten Vatikanum. 20. Aufl. 1987. 356.
Предисловие
15
Однако в конечном итоге речь идет о куда более
глубоких вещах. Религии имеют дело с персонифициро-
ванным Потусторонним19. Поэтому не лишне было бы
задаться вопросом о том, а как сам Бог рассматривает
религию? Думается, что на этот вопрос не сможет дать
ответ и самая лучшая теология, однако это не означает,
что она может отказаться от постановки такого вопроса.
Ибо если Бог существует, и он хотя бы приблизительно
таков, каким нам его представляет иудео-христианская
традиция, то его-представление о вещах — насколько мы
в состоянии это расшифровать — должно быть в конеч-
ном итоге решающим.
* ♦ ♦
Предлагаемое издание содержит фрагменты из работ
авторов, которые занимались вопросами изучения рели-
гии во второй половине XIX в. и в первые десятилетия
XX в. В центре внимания при этом оказывались размы-
шления о методе религиоведческого исследования. Ду-
ховные истоки этих авторов очень различны, но всех их
объединяет то, что они ищут пути, которые позволяли бы
говорить о религии научно; при этом следует обратить
внимание на то, что различия между отдельными дис-
циплинами религиоведения — историей, философией,
социологией и психологией религии — были тогда в
стадии формирования. Да и понятие науки не было тогда
столь жестким, как сегодня, так что оправдать научность
подобных исследований было не слишком трудно.
Уже в силу одного этого не следует рассматривать
последовательность текстов как отражение прогресса
науки; кроме того, следует обратить внимание на то, что
многие из представленных авторами размышлений мо-
гут рассматриваться как устаревшие. Сегодня исследо-
19 То, что «потусторонние реальности» могут быть меньше, чем
личности, есть открытие философов (прежде всего Нового времени),
сделанное вне религии, см. об этом мою статью «От субстанции к
рефлексии» // Вопросы философии. 1995, 1, 95-105. У религиозно
мыслящих философов (например, у Плотина) можно встретить, в
крайнем случае, представление о том, что Абсолют — это больше,
чем личность, это идея. По-своему представлено это воззрение и в
христианстве (Троица). Относительно понятия личности см. мой текст
в праздничном издании, посвященном Б. Сутору (Sozialethik und ро-
litische Bildung. hrsg. v. К. G. Ballestrem u. a. Munchen, 1995. S. 39-52].
16
Предисловие
вания с позиции теории развития не находятся в центре
внимания, как это было в XIX в. Они были вытеснены, с
одной стороны, идеями оказавшего большое влияние
произведения Рудольфа Отто об опыте «священного»,
которое способствовало освобождению религиоведения
от необходимости ссылаться на исторические, этнологи-
ческие и психологические подходы и зависеть от них, с
другой стороны — применением феноменологического
подхода Эдмунда Гуссерля. Но и эти значительные про-
грессивные сдвиги в религиоведении рассматриваются
сегодня как не то чтобы устаревшие, но как нуждающие-
ся в дополнении; например, совершенно новые перспек-
тивы были открыты аналитической философией и струк-
турализмом.
Углубляясь в чтение последующих текстов, стоит, с
одной стороны, не терять из поля зрения религиоведче-
ские перспективы, а с другой — воспринимать от того
или иного фрагмента творческие импульсы к собственно-
му исследованию, не считая при этом, что все сказанное
соответствует действительности или содержит в себе
последнее слово методологии религиоведения.
Профессор Университета г. Айхштет (Германия),
директор Института исследований Восточной
и Средней Европы
Николаус Лобковиц
17
У ИСТОКОВ СОВРЕМЕННОГО
РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ
Отношение людей к религии является одним из кри-
териев их духовного развития. Речь в данном случае
идет не о формальной принадлежности к той или иной
религиозной конфессии и даже не об отношении, которое
описывается терминами «религиозность» — «нерелиги-
озность», а о повышенном интересе к религии и серьез-
ности попыток ее осмысления. Все более или менее при-
знанные «властители дум человеческих» — пророки и
святые, писатели и художники, философы и ученые,
законодатели и главы государств — уделяли огромное
внимание религиозным вопросам, осознавая или интуи-
тивно чувствуя, какую роль играет религия в жизни
индивида и общества. Вокруг этих вопросов на протяже-
нии столетий шла ожесточенная полемика, которая иног-
да перерастала в кровавые столкновения и заканчива-
лась для одной из конфликтующих сторон тюрьмами,
изощренными пытками и казнями.
Однако было бы заблуждением акцентировать внима-
ние только на отрицательных последствиях этой полеми-
ки. Ее главным результатом было удивительное «при-
ключение идей», возникновение и развитие многочис-
ленных концепций религии, которые, вступая в борьбу
между собой, вынуждены были, с одной стороны, отка-
зываться от несостоятельных в свете рациональной кри-
тики представлений, а с другой стороны, совершенство-
вать аргументацию для обоснования того, что признава-
лось в их рамках жизненно важным и непреходящим. В
этой многовековой «борьбе за существование» происхо-
дил отбор наиболее плодотворных идей, а самое глав-
ное — постепенно накапливался фактический материал,
без которого была бы невозможна современная наука о
религии.
Особенно быстро процесс накопления теоретического
и эмпирического материала происходил в последние три
18
У истоков современного религиоведения
столетия в Европе, что было связано с философской
ревизией многих традиционных взглядов, в том числе с
пересмотром теологической трактовки религии как бо-
жественного откровения. Данная трактовка религии гос-
подствовала в средневековой Европе, была достаточно
широко распространена в Новое время и до сих пор
имеет многочисленных сторонников. Ее распространен-
ность и живучесть объясняются тем, что она находит
свое подтверждение в текстах Священного Писания, ав-
торитет которых не подлежит сомнению среди верую-
щих людей. Кроме того, ее главные положения (прежде
всего тезис о существовании Бога) не поддаются верифи-
кации или фальсификации, а потому с легкостью и без
потерь выводятся из-под огня философской и научной
критики.
Что же касается ее роли в изучении религии, то она
значительно ограничивала предмет исследования. В силу
исходных установок христианские теологи и философы
провозглашали истинной только одну религию, осталь-
ные же рассматривались ими как недостойные внимания
заблуждения или суеверия. Даже незначительный отход
от христианской ортодоксии квалифицировался как
ересь, а полемика с еретиками велась чаще всего сило-
выми методами. В этих условиях изучение религии в
Европе было сведено главным образом к изучению Биб-
лии, трудов Отцов церкви, постановлений церковных
Соборов и т. п. Другими словами, вместо исследования
религии как таковой европейские мыслители на протя-
жении многих веков занимались углубленным изучением
христианской религии1.
Ситуация изменилась в эпоху Просвещения, когда
именно христианство в его католическом варианте под-
верглось нападкам со стороны европейской философской
элиты. В это время в Англии, Франции и в других
странах Европы активизируются поиски «естественной
1 В связи с этим следует оговориться, что иногда христианские
теологи и философы обращались к изучению других религий, но это
происходило лишь в кризисные для христианства периоды, когда на
первый план выдвигались апологетические задачи. Если же эти зада-
чи оказывались решенными, то интерес к «сравнительному религио-
ведению» сразу исчезал. Поэтому христианских мыслителей подоб-
ного рода называют не религиоведами и даже не теологами-компара-
тивистами, а апологетами.
У истоков современного религиоведения
19
религии», основные постулаты которой можно было бы
вывести из человеческой природы. Философы, стремя-
щиеся сформулировать эти постулаты, вынуждены были
обращаться помимо христианства к другим религиям,
надеясь обнаружить в ходе их сравнительного анализа
общие для всего человечества верования. Результатом
подобных изысканий был бурный рост знаний о таких
религиях, как конфуцианство, даосизм, буддизм, инду-
изм, ислам и т. п. Пробудившийся в Европе интерес к
религиям неевропейских народов и формирование более
толерантного к ним отношения значительно расширили
предмет исследования, что явилось одной из важнейших
предпосылок становления современной науки о религии.
Другим недостатком традиционной теологической
трактовки религии был ее аисторизм. Божественное от-
кровение, данное однажды людям, считалось не только
безусловно истинным, но и неизменным. Поэтому задача
христианских теологов и философов состояла в том,
чтобы передать современникам и потомкам божествен-
ное откровение в его незамутненном и неизвращенном
виде. Их мысль была ретроспективна, более того, она
постоянно вращалась вокруг библейских текстов, считая
их альфой и омегой религиозной истории. «Старая дог-
матическая теология не понимала истории... она мысли-
ла не в понятиях эволюции и развития, а в понятиях
универсальности и неизменности»2,— пишет по этому
поводу современный католический философ Б. Лонерган.
Аисторизм теологической трактовки религии был пре-
одолен немецкой философией. Во второй половине XVIII
и первой половине XIX в. многие немецкие философы
разрабатывали концепции всеобщей истории, в рамках
которых различные цивилизации и религии располага-
лись в определенной временной и логической последова-
тельности. Сама религия понималась ими по-разному,
однако крупнейшие представители немецкой философии
и либеральной теологии (Гердер, Шлегель, Гегель, Шлей-
ермахер) настойчиво проводили мысль об историческом
развитии религии, а также мысль о том, что изучение
религии невозможно в отрыве от изучения истории об-
2 A Second Collection: Papers by Bernard Lonergan. Philadelphia.
1975. P. 59.
20
У истоков современного религиоведения
щества. В дальнейшем эти положения стали аксиомами
для подавляющего большинства исследователей рели-
гии.
Следует отметить, что философские предпосылки ста-
новления науки о религии, о которых шла речь выше,
вряд ли могли быть сформулированы и превратились бы
в дальнейшем в оторванные от жизни абстракции, если
бы они не были подкреплены солидным эмпирическим
материалом и выводами специальных отраслей знания.
Большую роль в формировании современных представ-
лений о религии сыграли свидетельства миссионеров и
путешественников о религиозных верованиях и обрядах
малознакомых европейской общественности народов.
Первопроходцами в этом деле можно считать иезу-
итских миссионеров Маттео Рикки (1552—1610), Жозефа
Лафито (1681-1746), а также французского просветите-
ля-энциклопедиста Шарля де Бросса (1709-1777). Пер-
вый из них проповедовал в Китае и, изучая религии этой
страны, обнаружил, что учение Конфуция о природе
божества очень близко к христианскому. Он утверждал,
что Конфуций учил своих последователей поклоняться
не Небу, а невидимому Богу, находящемуся на небесах.
Такая, мягко говоря, не совсем адекватная интерпрета-
ция конфуцианства вызвала неподдельный интерес в
европейских научных кругах и породила массив литера-
туры, посвященной Китаю и китайским религиям, вклю-
чивший в себя переводы классических китайских текс-
тов с обширными комментариями к ним3. Отзвуки этого
интереса можно обнаружить у Вольтера и Гёте, которые
восхищались Конфуцием и считали конфуцианство чуть
ли не образцом «естественной религии».
Не меньший интерес у научной общественности вы-
звала книга Ж. Лафито «Нравы диких американцев,
сравненные с нравами первобытных времен» (1723). При
написании этой книги автор опирался не только на свои
собственные наблюдения, но и на свидетельства иезуит-
ских миссионеров о жизни ирокезов и алгонкинов, кото-
рые были собраны в 71-томном «Jesuit Relations». Таким
3 О беспрецедентном развитии европейской синологии после Мат-
тео Рикки см.: Trigautius. Literae Soc. Jesu e regno Sinarum. 1615;
Kircher. China monumentis qua sacris qua profanis. 1667.
У истоков современного религиоведения
21
образом, работа Ж. Лафито в концентрированной форме
подвела итог многолетним коллективным исследованиям
и позволила европейцам составить более или менее це-
лостное представление о религиозных верованиях и обы-
чаях индейцев Северной Америки.
Наконец, Ш. де Бросс представил научному сообщест-
ву данные о фетишистских верованиях Западной Афри-
ки. В своем «Трактате о богах-фетишах» (1760) он вы-
двинул положение о том, что фетишизм является изна-
чальной формой религии, и указал на существование
модификаций фетишизма в религиях Египта и Греции.
Эта мысль была подхвачена и развита Христофом Мей-
нерсом (1747 — 1810) и многими другими исследователями
религии. Тезис о том, что поклонение фетишам является
основой всех религий, господствовал в европейском со-
знании вплоть до выхода в свет тайлоровской «Перво-
бытной культуры» (1871), в которой была сформулирова-
на знаменитая теория анимизма.
Бесценный материал о религиозных верованиях и об-
рядах отсталых народов был собран миссионерами, путе-
шественниками, антропологами и этнографами в XIX в.
Со всех концов света до европейских научных кругов
доходили сведения о существовании диких племен, кото-
рые одухотворяли грозные силы природы, верили в та-
инственную связь между людьми и животными, поклоня-
лись умершим предкам, совершали магические обряды и
т. п. Другими словами, в XVIII-XIX вв. европейцы от-
крыли полный чудес и загадок мир примитивного чело-
века, что оказало огромное влияние на представления о
происхождении религии и ее сущности.
Еще одной предпосылкой возникновения современно-
го религиоведения следует считать изучение восточных
языков, и прежде всего изучение санскрита. Здесь важно
упомянуть Уильяма Джонса (1746—1794), который, срав-
нивая санскрит с классическими европейскими языками,
обнаружил у них сходство и сделал вывод, что они
принадлежат к одной языковой семье. Затем его вывод
был расширен и общие черты были обнаружены в ин-
дийской, греческой и римской мифологиях. Это послужи-
ло импульсом для развития сравнительной мифологии.
Дело У. Джонса было продолжено немецким санскрито-
логом Францем Боппом (1791 — 1867), автором первой
22
У истоков современного религиоведения
сравнительной грамматики индоевропейских языков, ко-
торая оказала решающее влияние на последующее раз-
витие филологии, мифологии, а также на становление
современного религиоведения.
Во Франции бесспорным лидером востоковедения был
Эжен Бюрнуф (1801-1852), известный переводами древ-
неиндийских текстов, исследованиями по палийскому и
зендскому языкам, индийской и иранской мифологии.
Под влиянием быстро растущего интереса к Востоку в
1814 г. в Париже была открыта кафедра санскритологии,
а в 1822 г. основано Азиатское общество.
Сенсацию в европейских научных кругах вызвала
расшифровка египетских иероглифов, осуществленная в
1822 г. Жаном Франсуа Шампольоном (1790-1832). Про-
никновение в тайну египетского письма открыло широ-
кие перспективы для изучения древнеегипетской рели-
гии и для проверки некоторых фактов, изложенных в
Библии. Однако наибольшее влияние на библиистику
XIX в. оказали археологические раскопки в Месопота-
мии, знакомство европейских ученых с ассиро-вавилон-
ской культурой и успехи в изучении клинописи. Все это
дало возможность по-новому взглянуть на библейские
тексты и проследить их органическую связь с более
древними религиозно-мифологическими пластами.
В первой половине XIX в. внимание многих европей-
ских ученых сосредоточилось на изучении мифологии, а
их усилия были направлены главным образом на выяв-
ление глубинного смысла, содержащегося в мифах древ-
них народов. Одним из наиболее известных исследовате-
лей в этой области был Георг Фридрих Крейцер (1771-
1858). Изучая греческую мифологию, Крейцер пришел к
выводу, что в ее основе лежит «изначальная мудрость»,
которая была занесена жрецами и магами с Востока, а
затем ассимилирована исконным населением Греции. Эта
мудрость может быть постигнута только опосредованно,
через знаки, содержащиеся в мифах, а, следовательно,
ключом к ее раскрытию является изучение древнего
символизма. В этом же направлении работал Готфрид
Герман (1772-1848), правда, он стремился отыскать сле-
ды восточного разума не в официальной мифологии и
религии, а в мистических культах Древней Греции. Точ-
ку в этой цепи аргументации поставил Жозеф фон Гер-
У истоков современного религиоведения
23
рес (1776-1848), который под влиянием открытых в его
время древнеиндийских текстов выдвинул тезис о том,
что Индия является колыбелью европейской цивилиза-
ции и что именно там можно обнаружить корни всех
мифологических и религиозных традиций.
Оппонентами этой^ школы сравнительной мифологии
выступили Кристиан Готлоб Гейне (1729-1812) и Карл
Отфрид Мюллер (1797-1840). Гейне подчеркивал, что
мифы изменялись во времени и что они неоднократно
подвергались поэтической обработке. Следовательно,
нельзя с уверенностью говорить об их изначальной фор-
ме, а тем более об изначальном разуме, содержащемся в
них. Согласно Гейне, главная задача ученого состоит не в
том, чтобы заниматься поисками сокрытого в мифах
разума, а в том, чтобы реконструировать процесс фор-
мирования мифов, проследить их развитие в истории
человеческого общества, выявить в них не только общие
элементы, но и различия, которые во многом определя-
ются различиями социокультурных условий их функ-
ционирования.
Такой же точки зрения придерживался Мюллер, счи-
тающий, что все известные нам мифы имели длительное
историческое развитие и дошли до нас значительно ви-
доизмененными. Поэтому предпочтение нужно отдать
историческому изучению разных мифологических тра-
диций, а не интуитивному выявлению базовых идей,
присущих любому мифу. Он также утверждал, что ми-
фология не есть творение жреческого класса, а продукт
деятельности народных масс, выражение их отношений
к общественной жизни и к природе. Наконец, Мюллер
отрицал тезис о том, что все мифы имеют религиозную
природу, и это было новым словом в сравнительной
мифологии4.
Среди многочисленных исследователей древних ми-
фов необходимо выделить Адальберта Куна (1812-1881),
Вильгельма Шварца (1821-1899) и Фридриха Уэлкера
(1784-1868). Их взгляды во многом не совпадали друг с
другом, зачастую они решали одни и те же проблемы в
4 Подробно взгляды Крейцера, Германа, Гейне и Мюллера рас-
сматриваются в шеллинговских лекциях «Введение в философию
мифологии». (Шеллинг Ф. В. Й. Сочинения в 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 159-
386.)
24
У истоков современного религиоведения
разном ключе, но это не помешало им сформулировать
очень важные положения, которые были признаны всеми
специалистами. Во-первых, они вычленили так называе-
мую «высшую мифологию», содержащую общепринятые
представления о богах и их деяниях. Она понималась по-
разному — либо как проявление надмирного разума,
либо как своеобразное отражение в сознании людей
природных явлений и исторических событий, либо как
выражение человеком своего внутреннего мира,— одна-
ко вышеупомянутые ученые сходились в том, что этим
не исчерпывается структура мифа. Во-вторых, был вы-
делен уровень «низшей мифологии», содержащий веро-
вания и обычаи народных масс, которые понимались
либо как вырождение «высшей мифологии», либо как ее
базис. При этом подчеркивалось, что «низшая мифоло-
гия» заслуживает такого же внимания, как и «высшая
мифология», несмотря на то что проблема их взаимоот-
ношений остается открытой для дискуссий.
Вывод о существовании «низшей мифологии» и иссле-
дование этого уровня дали толчок для развития фольк-
лористики, в связи с чем следует упомянуть братьев
Якоба (1785-1863) и Вильгельма (1786-1859) Гримм. Под
влиянием романтического движения в Европе братья
Гримм считали, что в устном народном творчестве, в
волшебных сказках и сагах можно обнаружить следы
древних мифов и представлений о языческих богах. Они
собрали богатейший фольклорный материал и, изучая
его, обнаружили множество параллелей в устных тради-
циях разных народов. Это относилось прежде всего к
индоевропейским народам, в силу чего братья Гримм
вынуждены были признать общий источник этих тради-
ций.
Еще одним выдающимся исследователем фольклора
был Вильгельм Майнхардт (1831-1880), который уделил
главное внимание изучению земледельческих обрядов.
Сведения, получаемые им от корреспондентов из разных
стран Европы, позволили ему обнаружить у сельских
жителей XIX в. сохранившиеся в неприкосновенности
архаические верования, в том числе веру в духов плодо-
родия. Выясняя вопрос о происхождении аграрных куль-
тов, В. Майнхардт пошел гораздо дальше своих предше-
ственников, которые ограничивались сравнением совре-
У истоков современного религиоведения
25
менных им верований с мифологией индоевропейских
народов. Он выдвинул положение о том, что некоторые
мифы, обряды и обычаи имеют более древний источник,
чем предполагалось ранее. Они, по мнению В. Майнхард-
та, уходят своими корнями в так называемую «поэзию
природы», которая возникла в первобытную эпоху и
аналоги которой можно обнаружить у отсталых народов,
не имеющих письменности. Значение В. Майнхардта со-
стояло не только в том, что он заложил основы для
изучения аграрных культов, но и в том, что он подчерк-
нул важность фольклористики для решения сложней-
ших вопросов истории религии. В этом плане он оказал
влияние на многих ученых, и прежде всего на Джеймса
Фрэзера (1854-1941)5.
Собранный в XVIII — первой половине XIX в. факти-
ческий материал и поставленные исследователями тео-
ретические проблемы способствовали формированию но-
вой отрасли гуманитарного знания, которая получила
название «религиоведение»6 * 8. Возникнув во второй поло-
вине XIX в. на стыке философии, антропологии, этногра-
фии, археологии, языкознания, сравнительной мифоло-
гии и фольклористики, религиоведение с самого начала
поставило своей задачей не апологию тех или иных ре-
лигиозных догматов, а беспристрастное исследование
религий мира. В соответствии с принятыми в то время
нормами научного исследования специалисты, разраба-
тывающие эту отрасль знания, стремились опираться на
прошедшие тщательную проверку эмпирические данные,
использовать рациональные методы их интерпретации и
генерализации, а в конечном счете сформулировать об-
щие законы развития и функционирования религии.
Попытка создания науки о религии вызвала отрица-
тельную реакцию у европейских клерикалов и целый
шквал критических замечаний. «Теологи, как правило,
5 В предисловии к первому изданию «Золотой ветви», написанном
в 1890 г., Дж. Фрэзер счел необходимым подчеркнуть, что, исследуя
проблему происхождения арицийского жречества, он использовал
методологию и многие идеи В. Майнхардта. См.: Frazer J. G. The
Golden Bough. A Study in Magic and Religion. Vol. 1. London. 1922.
P. ХП-ХШ.
8 В англоязычной литературе эта отрасль знания стала называть-
ся «The Science of Religion», во франкоязычной — «La Science de
Religion», в немецкоязычной — «Religionswissenschaft».
26
У истоков современного религиоведения
не выказывали дружественного отношения к новой на-
уке, напротив, официальные представители религии —
это можно сказать о представителях всех религий —
были самыми непримиримыми оппонентами данной от-
расли знания. Укрепившись в традиционных мнениях и
достигнув высоких постов благодаря защите своих веро-
учений, они считали само собой разумеющимся, что до-
лжны находиться в оппозиции к новой науке»7. Можно
привести много высказываний теологов и церковных де-
ятелей конца XIX — начала XX в., демонстрирующих их
негативное отношение к религиоведению.
Теоретические возражения сводились главным обра-
зом к тому, что нельзя изучать религию при помощи
рациональных методов, так как она содержит в себе
иррациональные или, говоря теологическим языком,
«сверхразумные» элементы. Существовали и возраже-
ния практического характера, согласно которым сравни-
тельный анализ разных религий неизбежно приведет к
размыванию христианских значений и ценностей, а сле-
довательно, к упадку морали и подрыву сложившихся
общественных устоев.
Однако, несмотря на сопротивление теологов и кон-
сервативных научных кругов, интерес европейской об-
щественности к религиоведению постоянно возрастал.
Начиная с 70-х годов XIX в. лекции по истории и фило-
софии религии читаются в крупнейших университетах
Англии, Голландии, Германии, Франции, Италии и дру-
гих стран Европы. Изучением религии с разных точек
зрения занимаются также антропологи, филологи, исто-
рики, правоведы, социологи, психологи и философы, вно-
ся значительный вклад в развитие новой науки. В целях
более эффективного сотрудничества религиоведов начи-
нают издаваться научные журналы, публикуются боль-
шими по тем временам тиражами монографии наиболее
выдающихся ученых, созываются международные кон-
грессы и конференции. На рубеже XIX-XX вв. в рели-
гиоведении складывается ряд относительно самостоя-
тельных дисциплин, к которым принято относить фило-
софию религии, историю религии, психологию религии и
‘ Jordan L. Н. Comparative Religion. A Survey of its Recent Litera-
ture. Vol. 1. London, 1920. P. 135.
У истоков современного религиоведения
27
социологию религии, окончательно определяется круг
проблем, специфических для этих дисциплин и для ре-
лигиоведения в целом.
Таким образом, менее чем за полвека своего сущест-
вования религиоведение превращается в официально
признанную науку, которая в дальнейшем переживала
периоды подъемов и кризисов, совершала беспрецедент-
ные прорывы в сферу непознанного и заходила в теоре-
тические тупики, обогащалась за счет смежных отраслей
знания и щедро делилась с ними своими идеями, метода-
ми, категориями и понятиями. В XX в. результаты, полу-
ченные религиоведами, стали использоваться не только
светскими учеными и либеральными теологами, но и
религиозными ортодоксами. Сегодня без них не может
обходиться ни один представитель гуманитарных наук,
ни один верующий или неверующий человек, размышля-
ющий о судьбах своей страны и мировой цивилизации.
Включенные в настоящее издание тексты относятся к
периоду возникновения современного религиоведения и
формирования его основных дисциплин. При их отборе и
структурной организации материала были реализованы
следующие принципы. Во-первых, авторы представлен-
ных текстов являются классиками мирового религиове-
дения в самом высоком смысле этого слова. Их работы
оказали влияние на несколько поколений ученых и не
утратили своей актуальности в конце XX столетия. Во-
вторых, предлагаемые фрагменты знакомят читателя
главным образом с методологическими подходами к изу-
чению религии, ибо именно они наиболее важны в наше
время. Теоретические положения и выводы, сформули-
рованные несколько десятков лет назад, могут оказаться
устаревшими и вызвать только исторический интерес,
методология же исследования более долговечна и до сих
пор представляет научную ценность. В-третьих, порядок
подачи материала основывается не столько на хроноло-
гии написания того или иного текста (хотя и этот фактор
учитывался составителем), сколько на смысловом един-
стве отобранных фрагментов.
В ходе реализации перечисленных принципов изда-
ние приобрело характер антологии, первый том которой
открывается текстами Макса Мюллера, Корнелиса Тиле
и Шантепи де ла Соссе. Эти ученые считаются основате-
28
У истоков современного религиоведения
лями религиоведения как самостоятельной отрасли зна-
ния. Они рассуждают о предмете новой науки, ее зада-
чах, методах и возможных классификациях религий
мира. В 1-й том включены также фрагменты из работ
Иоганна Бахофена, Эрнеста Ренана, Фюстеля де Кулан-
жа, Юлиуса Велльгаузена, Уильяма Робертсона Смита,
Фридриха Делича и Альберта Швейцера. Столь разных
на первый взгляд авторов объединяет глубочайший ин-
терес к истории религии. Можно сказать, что они стояли
у истоков этой дисциплины и одними из первых стали
использовать методы исторического и критического ис-
следования применительно к религии.
Многие тексты, включенные в настоящее издание,
впервые переведены на русский язык. Часть текстов
была переведена до Октябрьской революции 1917 г.,
однако, вопреки расхожему мнению, дореволюционные
переводы не соответствуют тем требованиям, которые
предъявляются к работе подобного рода в наше время.
Чаще всего они представляют собой литературно оформ-
ленные пересказы оригинальных текстов с пропусками
предложений и абзацев, не понравившихся по той или
иной причине переводчику. Поэтому данные тексты были
переведены заново.
Каждый переводной текст предваряется небольшой
справкой, содержащей биографические сведения об ав-
торах, перечисление их основных работ и общую харак-
теристику их взглядов. Учитывая, что читатель может
знакомиться с текстами не в той последовательности,
которая ему предложена, а также то, что имена и терми-
ны, требующие разъяснений, постоянно повторяются в
разных текстах, мы сочли целесообразным вместо по-
страничных примечаний составить религиоведческий
словарь. В него вошли встречающиеся на страницах
антологии религиозные и религиоведческие термины,
имена богов, мифологических и библейских персонажей,
основателей религий, религиозных реформаторов, наи-
более известных исследователей религии, выдающихся
политических деятелей и деятелей культуры. Этот сло-
варь включен в 1-й том в качестве приложения ко всем
текстам антологии.
А. Н. Красников
АНТОЛОГИЯ
Макс МЮЛЛЕР
Корнелис ТИЛЕ
Пьер ШАНТЕПИ де ла СОССЕ
Иоганн БАХОФЕН
Эрнест РЕНАН
Юлиус ВЕЛЛЬГАУЗЕН
Уильям РОБЕРТСОН СМИТ
Нюма ФЮСТЕЛЬ де КУЛАНЖ
Фридрих ДЕЛИЧ
Альберт ШВЕЙЦЕР
31
Макс Мюллер
Фридрих Макс Мюллер (Friedrich Max Muller) родился в 1823 г. в
Дессау (Германия). Начальное и среднее образование получил в
родном городе и в Лейпциге. В 1841 г. поступил в Лейпцигский
университет, где изучал классические языки, психологию и антропо-
логию. В 1843 г. М. Мюллер получил степень доктора философии, но
счел необходимым продолжить свое образование. 1844 и 1845 гг. он
проводит в Берлине и в Париже, изучая филологию, философию,
санскрит и религии Востока. В 1846 г. М. Мюллер переезжает в
Лондон, а затем в 1848 г.— в Оксфорд. Здесь он становится профес-
сором современных европейских языков. А 1875 г. М. Мюллер оставил
преподавательскую деятельность, всецело посвятив себя изданий
Священных книг Востока. Умер М. Мюллер в 1900 г. в Оксфорде.
Основные религиоведческие работы М. Мюллера: «Сравнительная
мифология» (1856), «Стружки из немецкой мастерской» (1867-1875),
«Введение в науку о религии» (1873), «Естественная религия» (1889),
«Физическая религия» (1891), «Антропологическая религия» (1892),
«Теософия, или психологическая религия» (1897), «Шесть систем
индийской философии» (1899).
М. Мюллер по праву считается одним из основателей современно-
го религиоведения. Он пытался использовать уже достаточно разра-
ботанные методы сравнительной филологии в области изучения ми-
фологии и религии. М. Мюллер был убежден, что знание древних
языков дает возможность исследователю проникнуть в тайники чело-
веческой души и обнаружить истинный смысл религиозной веры
древних людей, воспроизвести те ощущения и впечатления, которые
связывались в их сознании с именами богов, с мифами и легендами о
них.
В антологию включены три лекции из работы М. Мюллера «Вве-
дение в науку о религии», в которых представлен методологический
подход автора к изучению религии, его трактовка взаимосвязи языка
и религии, а также его классификация религий.
Перевод выполнен Е. С. Элбакян по изданию: Introduction to the
Science of Religion.— Four lectures delivered at the Royal Institution in
February and May, 1870 by F. Max Miiller. New Delhi, 1972.
0
pl • • fl ' ‘ ’•HMU
32
М. Мюллер. Введение в науку о религии
ВВЕДЕНИЕ В НАУКУ О РЕЛИГИИ
ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ,
прочитанная в Королевском Институте
19 февраля 1870 г.
Когда я впервые предпринял чтение курса лекций в
этом Институте, я избрал их предметом науку о языке.
Тогда моим намерением было показать вам и всем осталь-
ным, что сравнительное изучение основных языков чело-
вечества базировалось на точных и верных научных
принципах и что оно привело к результатам, которые
заслуживают гораздо большего общественного внимания.
Я пытался убедить не только филологов^профессиона-
лов, но и историков, теологов, философов, более того,
каждого, кто хоть однажды испытал прелесть присталь-
ного вглядывания в скрытую работу собственного разу-
ма, тайную и явную, в том виде, как она обнаруживает
себя в плавном течении языка, что открытия, сделанные
филологами-компаративистами, больше не могут безна-
казанно игнорироваться; и я смею утверждать, что вслед
за успехом, достигнутым в научном изучении основных
ветвей обширной сферы человеческой речи, наша новая
наука, наука о языке, может по праву занять место за
круглым столом интеллектуального рыцарства нашей
эпохи.
Правота дела, которое я тогда защищал, была на-
столько очевидной, что, несмотря на несовершенство
моей защиты, общественное одобрение последовало сра-
зу и было почти единодушным. За годы, которые прошли
со времени чтения моего первого курса лекций, наука о
языке получила полное общественное признание. Мы
можем быть вполне удовлетворенными, если посмотрим
на количество опубликованных книг, в которых развива-
ется и разъясняется наша наука, или на блестящие
статьи в ежедневных, еженедельных, двухнедельных,
ежемесячных и квартальных обозрениях, или на част-
ные упоминания результатов лингвистики, разбросан-
ные в работах по философии, теологии и древней исто-
рии Примеру Франции и Германии в открытии кафедр
санскрита и сравнительной филологии недавно последо-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
33
вали почти все университеты Англии, Ирландии и Шот-
ландии. Мы можем не бояться за будущее науки о языке.
Ее изначальный успех, несмотря на все предрассудки, с
которыми она сталкивалась, свидетельствует О' том, что
и в дальнейшем она будет одерживать блестящие побе-
ды. Наши лучшие общественные школы, если они еще
этого не сделали, вскоре последуют примеру универси-
тетов. Это прекрасно, что ученики, которые ежедневно
посвящают так много часов напряженному изучению
языков, и сейчас, и потом смогут при помощи надежного
руководства наслаждаться созерцанием с высоты пти-
чьего полета живой панорамы человеческой речи, кото-
рая изучалась и тщательно наносилась на карту терпе-
ливыми исследователями и смелыми первооткрывателя-
ми; и с сего дня даже на самых простых уроках, более
того, я сказал бы, в особенности на этих простых уроках
должны освещаться электрическим светом сравнитель-
ной филологии темные и непонятные места греческой и
латинской, французской и немецкой грамматик.
Во время моего прошлогоднего путешествия по Гер-
мании я обнаружил, что в университетах почти все те,
кто изучает греческий и латинский языки, одновременно
посещают лекции по сравнительной филологии. В Лейп-
циге сотни студентов до отказа заполнили аудиторию, в
которой читал лекцию профессор сравнительной фило-
логии, а на занятиях профессора санскритского языка
насчитывалось более пятидесяти студентов последнего
курса, большинство из которых хотело овладеть таким
знанием санскрита, которое абсолютно необходимо для
того, чтобы приступить к изучению сравнительной грам-
матики.
Введение греческого языка в университетах Европы в
XV в. едва ли смогло вызвать более значительный пере-
ворот, чем открытие санскрита и изучение сравнитель-
ной филологии — в XIX в. В самом деле, сейчас в Гер-
мании лишь очень немногие получают докторскую сте-
пень или допускаются к преподаванию в общественных
школах без экзамена по основам сравнительной филоло-
гии и даже по элементам санскритской грамматики. По-
чему же в Англии должно быть по-другому? Я знаю, что
умственные способности молодежи Англии и молодежи
Германии не различаются, а если это так, то я убежден,
2 Зак. J885
34
М. Мюллер. Введение в науку о религии
что и в Англии тоже сравнительная фИЛОЛогия вскоре
займет то место, которое она должна занять в каждой
общественной школе, в КаЖДОм университете и на каж-
дом экзамене по классической филологии1.
Начиная сегодня курс лекций, посвященных науке о
религии, или, точнее говОря, лекций о некоторых пред-
варительных принципах, основываясь на которых мы
сможем приступить к подлинно научному изучению ре-
лигий мира, я чувству^ себя так Же, как чувствовал,
когда впервые защищал ца этом же самом месте науку о
языке.
Я знаю, что должен встретить ярых противников,
которые будут отрицать СцМу возможность научного под-
хода к религиям, как пре>Кде они отрицали возможность
научного подхода к язьц£ам я также предвижу много
серьезных конфликтов Между новыми взглядами и из-
вестными предубеждениями, а также глубоко укоренив-
шимися предрассудками; но в то же Время я чувствую,
что готов к встрече с проТивниками^ я верЮ в их чест_
ность и любовь к истице и не сомневаюсь, что они
терпеливо и беспристрастно выслушают меня и ничто не
повлияет на их мнение, Кроме очевидных фактов, кото-
рые я предъявлю им.
В наши дни почти невозможно говорить о религии, не
обидев кого-нибудь. НекоторЫМ религия кажется слиш-‘
ком священным предметов для научного изучения; дру-
гие ставят ее в один ряд с алхимией и астрологией,
считая, что она сплетена из ошибок и галлюцинаций,
недостойных внимания ученого
В некотором смысле я согласен с этими двумя мнени-
ями. Религия есть священный предмет, и в ее самой
совершенной или самой Несовершенной форме она за-
служивает наивысшего уважения. В этом отношении мы
можем научиться кое-чему у тех> кого всеГда готовы
поучать. Я сошлюсь на «Декларацию принципов», кото-
’ КаК ЭТО написано, сравнительной филоло-
Н» ” ЛТ к 3аНЯТЬ законное *есто в Оксфордском университете..
бличном?кзамене от кандидатов на ученую степень по
ТД ™™нскои литерат>ре б требоваться знание основ
скпгп и филологии * ИСП«^ьзования их при изучении грече-
*ЗЫК0Ъ' 3^ключительном публичном экзамене
сравнительная филология стане-*. СПепиальным поелметом нэпялу с
историей древней литературы. специальным предметом наряду с
М. Мюллер. Введение в науку о религии
35
рой руководствуется церковь, основанная Кешабчондро
Сеном. После утверждения, что нельзя поклоняться ни
одному сотворенному объекту, ни одному человеку, или
более низшему существу, или материальному объекту,
который идентифицируется с Богом, или уподобляется
Богу, или трактуется как воплощение Бога, и что ни одна
молитва или гимн не могут быть произнесены в чьей-
либо адрес, кроме Бога, декларация продолжает:
«Ни одно сотворенное существо или объект, которым
поклоняется или может поклоняться какая-либо секта,
не будут подвергнуты осмеянию или осуждению в ходе
богослужения, совершаемого здесь»;
«ни одна книга не должна быть признана или истол-
кована как непогрешимое Божественное Слово: однако
ни одна книга, которая признается или будет призна-
ваться какой-нибудь сектой непогрешимой, не подлежит
осмеянию или осуждению»;
«ни одна секта не будет подвергнута очернению, осме-
янию или ненависти».
Можно подумать, что эти открытые чувства религиоз-
ной терпимости были заимствованы Кешабчондро Сеном,
а также Раммоханом Раем, основателем Брахмо самадж,
у христианских авторов. Может, это и так. Но у них не
было необходимости ехать в Европу для того, чтобы
узнать эти подлинно христианские принципы. Они могли
обнаружить их высеченными на скалах Индии более
двух тысяч лет назад Ашокой, который правил с 259 по
222 г. до н. э. Ашока, который отверг старую ведическую
религию и принял основные принципы учения Будды,
утверждает в одном из своих эдиктов: «Царь Пиядаси
желает, чтобы повсеместно существовали всевозможные
секты, потому что каждая из них способствует воздер-
жанности чувств и очищению души». И затем: «Царь
Пиядаси почитает все секты, монахов и мирян; он чтит
ИХ, предоставляя им свободу и оказывая различные
виды покровительства... Но для каждой секты существу-
ет основополагающий закон, а именно — сдержанность в
Речи, которая предполагает, что нельзя превозносить
свою собственную секту, порицая другие, осуждать их
легкомысленно, напротив, следует всегда оказывать над-
лежащее почтение другим сектам. Действуя таким обра-
зом, человек превозносит собственную секту и вместе с.
36
М. Мюллер. Введение в науку о религии
тем приносит пользу другим, действуя же иным спосо-
бом, он наносит вред своей секте, и другим сектам также
от этого нет пользы. Тот, кто превозносит свою секту и
осуждает другие, руководствуется преданностью своей
секте и желает прославить ее, но в действительности он
только вредит ей. Следовательно, единственным благом
является мир, при котором бы все люди проявляли го-
товность не только выслушать, но и понять мнение дру-
гих»2.
Студентам, изучающим религию, безусловно, не сле-
дует быть менее беспристрастными, чем этот древний
царь. Что касается меня, то я обещаю, что никто из
присутствующих на этих лекциях, будь то христианин
или иудей, индуист или магометанин, не услышит из
моих уст непочтительных слов по поводу его пути слу-
жения Богу3. Но подлинное почтение состоит не в том,
чтобы объявить дорогой для нас предмет недоступным
для свободного и честного исследования: отнюдь нет!
Подлинное почтение к предмету, каким бы священным,
каким бы дорогим для нас он ни был, проявляется в
подходе к нему с полным уважением; без страха и без
предубеждения; безусловно, с нежностью и любовью, но
прежде всего с неуклонным и бескомпромиссным стрем-
лением к истине.
С другой стороны, я вполне допускаю, что религия,
если посмотреть шире, и в прежние времена, и в нашу
эпоху находилась иногда на высшем уровне, а иногда
нисходила на уровень алхимии и астрологии. В религии
можно обнаружить предрассудки, остатки фетишизма;
и, что еще хуже, в ней можно найти нечто напоминаю-
щее лицемерие римских авгуров.
В практической жизни было бы неверным занимать
нейтральную позицию между этими противоречивыми
2 «Les Inscriptions de Piyadasi», par E. Senart, 1881, p. 174; Sep-
tieme Edit; p. 249, Douzi£me Edit.
3 Я хочу обратить ваше внимание на любопытный пример подоб-
ного подхода. Мой великий дед Базедов, основатель филантропиче-
ской школы в Дессау, писал почти totidem verbis (теми же самыми
словами — лат.), «что в ходе богослужения в его школе никогда не
должно случиться ни на словах, ни в поступках того, что не могло бы
быть одобрено каждым верующим, будь он христианин, иудей, маго-
метанин или деист». См.: «Archiv fur Lebensbeschreibung», р. 63;
Raumer, «Geschichte der Padagogik», II, p. 274.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
37
точками зрения. Как только мы видим, что теряется'
уважение к религии, мы обязаны выразить свой протест;
как только мы видим, что предрассудки иссушают корни
веры, а лицемерие отравляет источники морали, мы
должны занять определенную позицию. Но как специа-
листы, изучающие религию, мы поднимаемся выше, в
более спокойную атмосферу. Мы изучаем заблуждение,
подобно тому как физиолог изучает болезнь, выявляя ее
причины, прослеживая ее влияние, размышляя о воз-
можных лекарствах от этой iepd(; VOVGO^4, но право при-
менения лекарств мы предоставляем другим людям, на-
пример хирургу или практикующему врачу. Выражение
«Diversos diverse juvant»5 имеет всеобщее значение, и
разделение труда в соответствии со способностями и
вкусами различных индивидов будет всегда обеспечи-
вать наилучшие результаты. Студент, изучающий исто-
рию естествознания, не вступает в полемику с алхими-
ками и не спорит с астрологами; скорее он пытается
проникнуть в их понимание вещей и открыть в ошибках
алхимии зародыши химии, а в фантазиях астрологии
жажду и поиски истинного знания о небесных телах.
Аналогичным образом поступает и студент, изучающий
науку о религии. Он желает выяснить, что такое рели-'
гия, какую основу она имеет в душе человека и каким
законам следует в своем историческом развитии. В дан-
ном случае изучение заблуждений для него более поучи-
тельно, чем изучение той религии, которую он считает
единственно истинной; и улыбающийся авгур является
таким же интересным предметом, как римский верую-
щий, который, закрывая свое лицо во время молитвы,
думает, что он остается наедине со своим богом.
Я уверен, что само название «наука о религии» будет
многим резать слух и сравнение всех религий мира,
которое подразумевает, что ни одна из них не будет
занимать привилегированное положение, несомненно
покажется большинству опасным и достойным осужде-
ния6, так как в данном случае игнорируется особое пред-
4 Священная болезнь, эпилепсия (греч.).— Примеч. перев.
5 О вкусах не спорят (лат.).— Примеч. перев.
6 «Так называемая современная “наука о религии”, с ее попытка-
ми сопоставить священные книги Индии и Библию, заслуживает
самых резких возражений».— Епископ Глостерский.
38
М. Мюллер. Введение в науку о религии
почтение, которое каждый, даже простой фетишист, от-
дает своей собственной религии и своему собственному
богу. Позвольте мне сказать, что когда-то я и сам разде-
лял эти опасения, но я попытался преодолеть их, потому
что я не хотел и не мог позволить себе отказаться ни от
того, что я считал истиной, ни от того, что для меня
дороже истины, а именно — от права проверки истины.
И я не сожалею об этом. Я не утверждаю, что наука о
религии уже всего достигла. Но она не ведет к утрате тех
многих вещей, которые дороги нам. По моему скромному
мнению, она не ведет к утрате того, что является суще-
ственным для истинной религии, и, если мы честно взве-
сим все «за» и «против», выигрыш будет неизмеримо
больше, чем потери.
Одним из первых вопросов, заданных филологами-
классиками, когда их попросили оценить науку о языке,
был: «Какова будет польза от сравнительного изучения
языков?» Ими было высказано мнение, что языки имеют
практическое значение, что они предназначены для раз-
говора и чтения, а изучая одновременно многие языки,
мы рискуем утратить четкость их восприятия, которая
является более важной, чем все остальное. Им казалось,
что, расширяясь, наше знание с неизбежностью стано-
вится менее глубоким, и если можно извлечь какую-
нибудь пользу, изучая структуру тех диалектов, на ко-
торых не было создано никакой литературы, то эта
польза, конечно, не сможет компенсировать потерь в
точности и практичности филологии.
Если такое говорилось о сравнительном изучении язы-
ков, то можно представить себе, с какой силой будут
возражать против сравнительного изучения религий!
Хотя я не думаю, что те, кто изучает религиозные книги
брахманов, буддистов, Конфуция и Лао-цзы, Мухаммеда
и Панака, могут быть обвинены в том, что они в глубине
души восхищаются учениями этих древних наставников,
или в том, что они утрачивают свои собственные религи-
озные убеждения, я все же сомневаюсь, что профессио-
нальные теологи признают практическую пользу более
полного изучения широкой сферы религий мира с боль-
шей готовностью, чем наиболее выдающиеся профессора
и учителя признавали и признают даже теперь ценность
знания санскрита, языка Авесты, готского или кельтского
М. Мюллер. Введение в науку о религии
39
языков для полного совершенствования в греческом или
латинском и для реального понимания природы, цели,
законов, роста и упадка языка в целом.
Нас спрашивают, в чем польза сравнения? — Как в "<
чем? Ведь всякое высшее знание достигается путем срав-j..
нения и основывается на сравнении. Когда говорится, что- ;
характер научного исследования в нашу эпоху является
преимущественно сравнительным, то это реально озна-
чает, что сейчас наши исследования основываются на
большом массиве очевидных данных, на ясных выводах,
которые могут быть получены человеческим умом.
Какую пользу может принести сравнение? — Взгля-
ните на изучение языков. Если вы вернетесь на столетие
назад и просмотрите фолианты самых известных авто-
ров по вопросам, связанным с языком, а затем откроете
книгу, написанную начинающим специалистом в области
сравнительной филологии, вы увидите, в чем может
быть польза и в чем есть польза сравнительного метода.
Несколько столетий назад казалось очевидным, и в этом
все были убеждены, что древнееврейский язык был из-
начальным языком человечества; проблема состояла
лишь в том, чтобы проследить, каким путем из древнеев-
рейского возникли греческий, латинский и другие языки.
Общепризнанной была также идея о том, что язык явля-
ется откровением в схоластическом смысле этого слова,
несмотря на то что уже в IV в. епископ. Григорий Нис-
ский резко протестовал против нее7. Грамматическая
структура языка либо рассматривалась как результат
добровольного соглашения, либо предполагалось, что
окончания существительных и глаголов, подобно буто-
нам, произрастают из корней и стеблей языка; а малей-
ший намек на сходство в звучании и значении слов
считался достаточным критерием для выявления их об-
щего происхождения и связи между ними. Следов этого
филологического сомнамбулизма мы почти не находим в
работах Гумбольдта, Боппа и братьев Гримм.
Нанесло ли это какой-нибудь урон? Разве это не
принесло только пользу? Разве язык меньше волнует
наше воображение лишь потому, что мы знаем, что дар
речи есть творение Того, кто создал все вещи, а изобре-
7 «Lectures on the Science of Language», vol. I, p. 32.
40
М. Мюллер. Введение в науку о религии
тение слов для наименования каждого объекта было
предоставлено человеку и было осуществлено при помо-
щи человеческого разума? Следует ли менее тщательно
изучать древнееврейский язык лишь потому, что мы
больше не верим в то, что это язык Откровения, ниспо-
сланный с небес, но что он является языком, тесно
связанным с арабским, сирийским и древневавилонским,
и можем извлекать пользу из их родства с более прими-
тивными языками, для объяснения многих грамматиче-
ских форм и для более точного перевода многих непонят-
ных и сложных слов? Разве грамматическая артикуля-
ция греческого и латинского языков становится менее
поучительной от того, что вместо усмотрения в оконча-
ниях существительных и глаголов просто произвольных
знаков для отличия множественного числа от единствен-
ного или будущего времени от настоящего мы можем
теперь сформулировать умопостигаемый принцип посто-
янного продуцирования и формирования материальных
элементов языка? И становятся ли менее важными наши
этимологические рассуждения лишь потому, что они ос-
новываются не на поисках поверхностных сходств, а на
честном историческом и филологическом исследовании?
Наконец, утратил ли наш язык принадлежащее ему
место? Ослабла ли от этого наша любовь к родному
языку? Говорят ли люди менее свободно или молятся не
так пылко на своем родном языке лишь потому, что они
знают его истинное происхождение и его неприукрашен-
ную историю, или потому, что они знают, что все в
языке, относящееся к внечувственным объектам, явля-
ется и должно быть чистой метафорой? Можно ли сожа-
леть о том, что во всех языках, даже в примитивных
языках низших народов, существуют порядок и муд-
рость, более того, нечто общее для всех языков?
Почему же мы должны сомневаться в возможности
применения сравнительного метода, давшего такие
огромные результаты в других областях знания, к изу-
чению религии? Я уверен, что применение этого метода
изменит многие устоявшиеся взгляды на происхожде-
ние, характер, развитие и упадок религий мира; и если
мы не согласимся с тем, что бесстрашное исследование
новых явлений, которое является нашим долгом и пред-
метом нашей гордости во всех других областях знания,
М. Мюллер. Введение в науку о религии
41
опасно при изучении религий, если мы не позволим себе
испугаться известного изречения о том, что все новое в
теологии является ложным, то благодаря этому сравни-
тельное изучение религий не будет в дальнейшем игно-
рироваться и откладываться.
Когда студенты, изучающие сравнительную филоло-
гию, стали щеголять парадоксом Гёте «Кто знает один
язык, не знает ни одного», многие люди были шокирова-
ны этим, но вскоре они начали осознавать истину, сокры-
тую в этом парадоксе. Неужели Гёте считал, что Гомер
не знал греческого или что Шекспир не знал английского
языка лишь потому, что как тот, так и другой владели
только своим родным языком? Конечно, нет! Подразуме-
валось, что ни Гомер, ни Шекспир не знали, чем в
действительности был язык, которым они владели с
такой великой силой и искусством. К сожалению, старый
глагол «to сап», от которого происходят «саппу» (умение)
и «cunning» (искусность), затерялся в английском языке,
в противном случае мы могли бы в двух словах выразить
то, о чем мы говорим, и отделить друг от друга два вида
знания. Так же как мы можем сказать по-немецки, что
кдппеп (мочь) не есть кеппеп (знать), мы могли бы ска-
зать по-английски, что to сап (мочь) не есть to ken
(знать); и сразу же станет ясно, что самый красноречи-
вый оратор и самый талантливый поэт, несмотря на все
их умение пользоваться словами и мастерство выраже-
ния, не смогли бы внятно ответить на вопрос: чем в
действительности является язык? То же самое относится
и к религии. Кто знает одну, не знает ни одной.
Существуют тысячи людей, чья вера может двигать
горы, и все же, если спросить их, чем в действительности
является религия, они будут хранить молчание или гово-
рить скорее о внешних признаках религии, чем о ее
внутренней природе и сущности веры.
Легко заметить, что понятие религии имеет по край-
ней мере два различных значения. Когда мы говорим, об
иудаизме, о христианстве или об индуизме, мы имеем в
виду совокупность учений, передаваемых благодаря уст-
ной традиции или каноническим книгам и содержащих в
себе все то, что определяет веру иудея, христианина или
индуиста. Используя понятие религии в этом смысле, мы
можем сказать, что человек изменяет свою религию в
42
М. Мюллер. Введение в науку о религии
том случае, если он принимает христианские религиоз-
ные учения вместо брахманистских, точно так же как
человек может научиться говорить на английском языке
вместо индийского.
Но понятие религии используется и в другом смысле.
Так же как человек обладает даром речи независимо от
всех исторических форм языка, он обладает способно-
стью верить независимо от всех исторических религий.
Говоря о том, что религия отличает человека от живот-
ного, мы не имеем в виду христианскую или иудейскую
религию; мы не имеем в виду какую-нибудь отдельную
религию; но мы имеем в виду способность ума или
предрасположенность, которая независимо от чувства и
разума, а иногда даже вопреки им дает возможность
человеку постигать Бесконечное под различными имена-
ми и в разнообразных формах. Без этой способности
были бы невозможны ни религия, ни даже низшее покло-
нение идолам и фетишам; и, если мы будем вниматель-
ны, мы сможем почувствовать во всех религиях томле-
ние духа, стремление постичь непостижимое, выразить
невыразимое, жажду Бесконечного, любовь к Богу. Вер-
ной или неверной является этимология древнегреческого
слова avOpconog, человек (греки выводили его от о avco
a0pd)V, смотрящий вверх), несомненно, что только чело-
век может обратить свое лицо к небу, что он один ищет
чего-то за пределами чувств и разума, более того, ищет
то, что отрицается чувствами и разумом.
Если существует философская дисциплина, изучаю-
щая условия чувственного или интуитивного знания, и
если существует другая философская дисциплина, кото-
рая изучает условия рационального или концептуально-
го знания, то, очевидно, имеет право на существование
философская дисциплина, которая должна изучать су-
ществование и условия третьей способности человека,
согласованной с чувством и разумом, но тем не менее
независимой от них способности постижения Бесконеч-
ного8, которая является корнем всех религий. В немец-
ком языке эта третья способность обозначается словом
8 Я употребляю слово Бесконечное, потому что его легче понять,
чем Абсолютное, или Безусловное, или Непознаваемое. Различие
между Бесконечным и Неопределенным рассматривается Кантом в
«Критике чистого разума».
М. Мюллер. Введение в науку о религии
43
Vernunft, которое противопоставляется словам Verstand,
разум, и Sinn, чувство. В английском языке я не знаю
лучшего названия для нее, чем способность верить, прав-
да, ей должно быть дано точное определение, чтобы
ограничиться только теми объектами, которые находят-
ся за пределами наших чувств и доказательств разума и
существование которых постулируется чем-то вне нас,
чему мы не можем противостоять. Простой исторический
факт находится вне компетенции веры, в нашем смысле
слова.
Если мы обратимся к истории современной мысли, мы
обнаружим, что до Канта в философии господствовали
взгляды, сводящие всю интеллектуальную деятельность
к одной способности, к чувствам, «Nihil in intellectu quod
non ante fuerit in sensu» — «Ничего не существует в
интеллекте, что прежде не существовало в чувствах» —
было их лозунгом. Лейбниц ответил на это кратко, но
исчерпывающе: «Nihil — nisi intellectus», «Ничего, кроме
интеллекта». Следующим был Кант, который девяносто
лет назад доказал в до сих пор не устаревшей «Критике
чистого разума», что наше знание, кроме чувственных
данных, требует допущения интуиции пространства и
времени, категорий, или, как мы могли бы их назвать,
законов, а также необходимых условий понимания. Удов-
летворившись установлением априорного характера ка-
тегорий и интуиции пространства и времени, или, если
использовать его собственный технический язык, удо-
вольствовавшись доказательством возможности синте-
тических суждений a priori, Кант отказался пойти даль-
ше и решительно отрицал способность человеческого
разума выходить за пределы конечного и приближаться
к Бесконечному. Он закрыл ворота, через которые древ-
ние пристально вглядывались в Бесконечное, но, вопре-
ки себе, в «Критике практического разума» он отворил
боковую дверь, через которую впустил чувство долга и
вместе с ним ощущение Божественного. Это всегда каза-
лось мне уязвимым пунктом философии Канта; если
философия должна объяснять что есть, а не что должно
быть, то не будет и не может быть покоя до тех пор, пока
мы не признаем в человеке третьей способности, кото-
рую я называю способностью постижения Бесконечного,
не только в религии, но и во всех других областях, силой,
44
М. Мюллер. Введение в науку о религии
независимой от чувства и разума, силой, в определенном
смысле, противоречащей чувству и разуму, но все-таки
самой реальной силой, которая существует с начала
мира, и ни чувство, ни разум не способны победить ее, в
то время как во многих случаях она единственная может
победить и разум, и чувство9.
В соответствии с двумя значениями слова «религия»
наука о религии делится на две части; первая, которая
рассматривает исторические формы религии, называет-
ся сравнительной теологией; вторая, объясняющая усло-
вия, при которых возможна религия, либо в ее высшей,
либо в ее низшей форме, называется теоретической
теологией.
Сейчас мы будем говорить только о сравнительной
теологии. Более того, я хочу показать, что проблемы, с
которыми сталкивается теоретическая теология, не мо-
гут быть успешно решены до тех пор, пока не будут
собраны, классифицированы и проанализированы дан-
ные, полученные в ходе сравнительного изучения рели-
9 Так как этот отрывок может вызвать некоторые недопонимания,
я приведу цитату из другой моей лекции, которая пока не опублико-
вана: «В настоящее время трудно говорить о человеческом разуме на
любом языке, не используя терминов того или иного философа.
Согласно некоторым, разум един и неделим и представляет собой
содержание только нашего сознания, которое приписывает деятель-
ности разума различные проявления чувств, воспоминаний, вообра-
жения, знания, воли или веры. Согласно другим, разум как таковой
не существует вообще и говорить можно только о состояниях созна-
ния, иногда пассивных, иногда активных, иногда смешанных. Я беру
на себя большую ответственность, рискуя рассуждать в наш просве-
щенный XIX в. о различных способностях разума, способностях,
являющихся плодами чистого воображения, незаконнорожденными
потомками средневековой схоластики. Теперь я признаюсь, что меня
скорее забавляет, чем пугает, такая педантичность. Способность,
facultas, кажется мне таким хорошим словом, что, если бы оно не
существовало, оно должно было быть выдумано, чтобы выражать
различные способы деятельности того, что мы пока еще можем
позволить себе называть нашим разумом. Мы не скомпрометируем
себя больше, если скажем о способностях или живости разума, и
только тот, кто заменяет силы природы богами или демонами, испу-
гается способностей как зеленоглазых чудовищ, находящихся в мрач-
ных тайниках нашего “я”. Поэтому я продолжаю использовать тер-
мин “способность”» и т. д.
Более подробно о необходимости допущения способности воспри-
ятия Бесконечного я говорю в «Lectures on the Science of Language»,
vol. II, p. 625-632. Этот вопрос подробно рассмотрен в книге: Nicotra
Sangiacomo «L’Infinito di Max Muller», Catania, 1882.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
45
гий. Я предвижу время, когда все то, что сейчас написано
по теологии, с церковной или с философской точки зре-
ния будет казаться таким же устарелым, таким же
странным, таким же недостойным внимания, как работы
фосса, Гемстергейса, Фалькенера и Леннепа с точки
зрения сравнительной грамматики Боппа.
Может показаться удивительным, что в то время, как
теоретической теологией или анализом внутренних и
внешних условий, при которых возможна вера, занима-
лось так много мыслителей, серьезные.шту^^по срав-
нительной теологии пока еще не предпринимались. Но
объяснение этому самое простое. Материалы, на которых
только и могло основываться сравнительное изучение
религий человечества, прежде не были доступными, тог-
да как в наши дни они появились в таком изобилии, что
ими невозможно овладеть одному человеку.
Хорошо известно, что император Акбар (1542-1605)
был страстно увлечен изучением религий и что он при-
глашал к своему двору иудеев, христиан, магометан,
брахманов, зороастрийцев и имел все доступные ему
Священные книги, которые были переведены для того,
чтобы он мог их читать10. И все же как мала была
коллекция Священных книг, которой располагал даже
император Индии чуть более 300 лет назад, в сравнении
с тем, что сегодня можно найти в библиотеке самого
заурядного ученого! Мы имеем оригинальный текст Вед,
который Акбар не смог выпросить у брахманов ни с
помощью взяток, ни с помощью угроз. Перевод Вед,
который, судя по его словам, ему удалось добыть, был
лишь переводом так называемой Атхар^аведы и, скорее
всего, включал только Упанишады, мистические и фило-
софские трактаты, очень интересные, очень важные сами
по себе, но такие же далекие от древней поэтики Вед,
как Талмуд от Ветхого Завета или учение суфиев от
Корана. Мы имеем Зенд-Авесту, священные писания
огнепоклонников, и мы обладаем их переводами, более
полными и более корректными, чем те, которые импера-
тор Акбар получил от Ардашира, мудрого зороастрийца,
которого он пригласил в Индию из Кермана11. Религия
10 Elphinstone’s «History of India», ed. Cowell, book IX, cap. 3.
11 Cm.: «Journal of the Asiatic Society of Bengal», 1868, p. 14.
46
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Будды, определенно во многих отношениях более важ-
ная, чем брахманизм, или зороастризм, или магометан-
ство, никогда не упоминалась на религиозных дискусси-
ях, которые проводились по вечерам каждый вторник
при императорском дворе в Дели12. Говорят, что министр
Акбара Абу-л-Фазл не мог найти никого, кто помог бы
ему в исследованиях буддизма. Мы располагаем полным
каноном Священных книг буддистов на разных языках,
на языке пали, на бирманском и сиамском, на санскрите,
тибетском, монгольском и китайском языках, и нам мо-
жет быть поставлено в вину только то, что до сих пор не
существует полного перевода этого важного собрания
Священных книг на каком-нибудь европейском языке. С
другой стороны, древние религии Китая, основателями
которых были Конфуций и Лао-цзы, теперь могут изу-
чаться в превосходных переводах их Священных книг
каждым, кто интересуется древними верованиями чело-
вечества.
Но это еще не все. Мы в долгу перед миссионерами,
особенно за точные отчеты о религиозной вере и культе
племен, находящихся на лестнице цивилизации значи-
тельно ниже, чем поэты ведических гимнов или последо-
ватели Конфуция. Хотя вера африканских и меланезий-
ских дикарей относится к более позднему времени, впол-
не вероятно, что она может представлять более раннюю
и более примитивную фазу развития, и, следовательно,
она столь же важна для специалистов, изучающих рели-
гию, как исследование неразвитых диалектов для линг-
вистов13.
Наконец, по моему убеждению, наиболее важным до-
стижением для специалистов по истории религий явля-
ется то, что они владеют правилами критического иссле-
дования. Сегодня никто не рискнул бы приводить цитаты
из какой-нибудь книги, сакральной или профанной, без
того, чтобы сначала не задать себе такие простые, но
все-таки важные вопросы: Когда это было написано? Где
и кем? Был ли автор очевидцем или он описывает только
то, что слышал от других? И если последнее, то являют-
12 См.: «Aini Akbari», transl. by Blochmann, p. 171, note 3.
13 Cm.: Tiele «De Plaats van de Godsdiensten der Naturvolken in de
Godsdienstgeschiedenis», Amsterdam, 1873. E. B. Tylor, «Fortnightly
Review», 1866, p. 71. .
М. Мюллер. Введение в науку о религии
47
ся ли его свидетели по крайней мере современниками
событий, о которых они повествуют, и не наложили ли на
их свидетельства отпечаток личные чувства или другие
неблагоприятные влияния? Написана ли вся книга сразу,
или она содержит в себе части, написанные раньше; и,
если это так, возможно ли для нас отделить эти более
ранние документы от основного содержания книги?
Изучение оригинальных документов, на которых ба-
зируются основные религии мира, проводившееся в этом
духе, дало возможность некоторым из лучших ныне жи-
вущих ученых выявить то, что действительно является
древним, и то, что сравнительно ново в каждой религии;
выявить также различия между учением основополож-
ников и их непосредственных учеников и позднейшими
наслоениями, являющимися по большей части искажени-
ями последующих веков. Изучение таких изменений,
этих позднейших искажений, а может быть усовершен-
ствований, не лишено своей прелести и полезно для
практических занятий, но подобно тому, как было бы
важно для нас изучить наиболее древние формы каждого
языка, прежде чем приступить к их сравнениям, точно
так же необходимо, чтобы мы имели ясное понятие о
наиболее примитивной форме каждой религии, прежде
чем мы приступим к определению ее собственной ценно-
сти и к ее сравнению с другими формами религиозной
веры. Например, многие правоверные магометане будут
рассказывать о чудесах, совершенных Мухаммедом; од-
нако в Коране Мухаммед прямо говорит, что он просто
человек, подобный другим людям. Он пренебрегает чуде-
сами и взывает к великим деяниям^ Аллаха, восходу и
заходу солнца, дождю, который оплодотворяет землю,
растениям, которые растут, и живым душам, которые
рождаются в мире (кто может поведать об их источни-
ке?), к великим знамениям и чудесам в глазах истинно
верующего. «Я только посредник,— говорит он.— Я не
могу показать вам знамение, или чудо, кроме тех, кото-
рые вы видите каждые день и ночь. Знамение дает Бог»14.
Буддистские легенды полны чудес, которые приписы-
ваются Будде и его ученикам,— чудес более удивитель-
14 «The Speeches and Table-talk of the Prophet Mohammad» by
Stanley Lane-Poole, 1882, Introd. p. XXXVI and XLI.
48
М. Мюллер. Введение в науку о религии
ных, чем чудеса любой другой религии; однако в их
Священном каноне говорится о том, что Будда запрещал
своим ученикам творить чудеса, даже если бы этого
желала толпа, требующая для своей веры знамения.
Какое же чудо приказывает Будда совершить своим
ученикам? «Скрывайте ваши добрые дела,— говорит
он,— и исповедуйте перед миром грехи, которые вы
совершили». Это и есть истинное чудо Будды.
Современный индуизм основывается на кастовой си-
стеме, как на фундаменте, который не может быть поко-
леблен ни одним аргументом; но в Ведах, высшем авто-
ритете религиозной веры индусов, не упоминается о
сложной кастовой системе, которую мы находим в кни-
гах Ману; более того, в одном месте, где речь идет об
обычных классах индийского или любого другого общест-
ва, упоминается, что жрецы, воины, свободные граждане
и рабы — все одинаково произошли от Брахмана, источ-
ника всего сущего.
Было бы большим преувеличением сказать, что тща-
тельный критический анализ свидетельств, необходи-
мых для изучения каждой религии, уже закончен. Пред-
стоит еще много работы. Однако начало, и очень успеш-
ное начало, положено, и для каждого, кто занимается
изучением религий, эти результаты будут чрезвычайно
полезны. Так, приступая к изучению древней ведической
религии, мы должны провести самое строгое различие не
только между гимнами Ригведы, с одной стороны, и
гимнами, собранными в Самаведе, Яджурведе и Атхар-
ваведе — с другой, более тщательное ее изучение потре-
бует от нас точно такого же различения между более
древними и более современными гимнами самой Ригве-
ды, так как даже незначительные особенности языка,
грамматики или ритма позволяют нам сделать это.
Для того чтобы достичь ясного понимания мотивов и
импульсов основателя культа Ахурамазды, мы должны
главным образом, если не всецело, опираться на те части
Зенд-Авесты, которые написаны на диалекте гатха, наи-
более древнем диалекте языка священного кодекса зоро-
астрийцев.
Чтобы справедливо судить о Будде, мы не должны
смешивать практические части Трипитаки, так называ-
емую Дхарму, с метафизическими частями, Абхидхар-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
49
мой. Правда, обе части относятся к Священному канону
буддистов, но их первоначальные источники лежат в
самых различных плоскостях религиозной мысли.
История буддизма предоставляет нам прекрасную
возможность проследить процесс формирования канона
Священных книг. Здесь, как и в других случаях, мы
видим, что при жизни учителя не велась запись его
деяний и не было необходимости в Священном Писании,
содержащем его изречения. Его присутствия было доста-
точно, а мысли о будущем, особенно о будущем величии
редко возникали в умах тех, кто следовал за ним. Только
после того, как Будда покинул мир, его ученики попыта-
лись восстановить изречения и деяния ушедшего от них
друга и учителя. В то время страстно приветствовалось
все, что могло послужить славе Будды, как бы оно ни
было необыкновенно и невероятно; и, кроме того, совре-
менники, которые рискнули бы критиковать или отри-
цать необоснованные утверждения или каким-то другим
способом порочить священную личность Будды, не име-
ли шансов быть выслушанными15. А когда, вопреки это-
му, возникли различия в толкованиях, их не стали под-
вергать тщательной проверке; в Индии, так же как и
везде, быстро возникли термины «неверующий» (nastika)
и «еретик» (p&shanda), которыми пользовались соперни-
чающие партии до тех пор, пока знатоки учения, расхо-
дившиеся во мнениях, не обратились за помощью к
светской власти, а цари и императоры не созвали Собо-
^ры для преодоления раскола, для решения вопроса о
Символе веры и для завершения работы над Священньпи
каноном/Мы знаем, что современник Селевка царь Ашо-
ка посылал царскую грамоту собранию старейшин, пред-
писывая им, что нужно делать и чего следует избегать,
также предостерегая их от своего имени воздерживаться
от чтения книг апокрифического или еретического ха-
рактера, которые, как он полагал, не должны быть вклю-
чены в Священный канон**.
15 «Mah&vansa», р. 12, Nlnnehi tatha vatthabbam iti, «нельзя допус-
кать существования других жрецов».
1в Профессор Керн дает такой перевод второй части наскальной
надписи, содержащей рескрипт, который Ашока адресовал собору в
Магадхе: «Царь Магадхи Приядарси приветствует собрание духов-
ных лиц и желает им благоденствия и счастья. Вы знаете, достопо-
50
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Таким образом, мы приходим к выводу, который под-
тверждается изучением других религий, что канониче-
ские книги, хотя они и предоставляют нам в большинстве
случаев наиболее древнюю и наиболее достоверную ин-
формацию, доступную специалистам, изучающим рели-
гию, не являются безоговорочно истинными; кроме того,
они должны быть подвергнуты более полной критике и
более строгой проверке, чем другие исторические книги.
Для этой цели наука о языке в большинстве случаев
оказывалась неоценимым помощником. Можно допус-
тить имитацию древних мыслей, которая обманет совре-
менного историка, но крайне трудно имитировать древ-
ний язык и ввести в заблуждение опытного лингвиста.
Поддельная книга Эзурведа, которая ввела в заблужде-
ние даже Вольтера, и была оценена им как «драгоцен-
нейший дар, которым Запад обязан Востоку», вряд ли
удовлетворит в наши дни специалиста в области сан-
скрита. Этот драгоценнейший дар Востока Западу есть
едва ли не самая бессмысленная книга, которую может
прочитать специалист, изучающий религию, и единствен-
ным ее оправданием может быть то, что подлинный
автор этой книги никогда не желал сознательно сделать
из нее подделку и никогда не претендовал на ту оценку,
которую ей дал Вольтер.
Я могу добавить, что книга Жаколлио, которая в
последнее время привлекает большое внимание и назы-
вается «La Bible dans Tlnde», относится к тому же раз-
ряду книг. Несмотря на то что выдержки из Священных *
чтенные, как велико наше уважение и привязанность к триаде,
которая называется Будда (Учитель), Дхарма и Сангха. Все, что
говорил наш Повелитель Будда, достопочтенные, является истинным.
Поэтому, достопочтенные, его высказывания должны рассматривать-
ся как обладающие бесспорным авторитетом, поэтому истинная вера
пребудет во веки веков. Итак, достопочтенные, я почитаю в первую
очередь следующие религиозные работы: “Основы учения”, “Сверхъ-
естественные силы Учителя (или Учителей)”, “Страх перед буду-
щим”, “Песня Отшельника”, “Сутра об аскетизме”, “Вопрос Упати-
шья и наставления Рахулы”, в которых содержатся речи нашего
Учителя Будды. Я хочу, достопочтенные, чтобы эти религиозные
работы постоянно изучали и помнили для поддержания своего добро-
го имени как монахи и монахини, так и миряне, мужчины и женщи-
ны. Именно для этого, достопочтенные, я пишу вам и тем самым со
всей очевидностью выражаю свое желание». См.: Indian Antiquary,
vol. V, р. 257; Cunningham, «Corpus Inscript. Indic.», p. 132; Oldenberg,
«Vinaya-pitaka», vol. I, Introd. p. XL<40>.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
52
книг брахманов приводятся в ней не в оригинале, а в
очень поэтическом французском переводе, ученый, зна-
ющий санскрит, не колеблясь ни минуты, скажет, что
они являются подделками и что Жакрллио, президент
суда в Чандернагоре, был обманут своим учителем-ту-
земцем. Можно найти много ребяческого и наивного в
Ведах, но когда мы читаем следующую строку:
Le femme c’est Fame de I’humanite17,
то мы легко догадываемся, что это наивность XIX столе-
тия, а не детства человеческого рода. Выводы и теории
Жаколлио таковы, какими они и должны быть, будучи
основаны на подобном материале18.
Сравнительное изучение религий стало необходимым
с открытием ранее неизвестных подлинных документов,
важных для изучения истории религий человечества, и с
огромными возможностями в исследовании глубочайших
истоков религиозной мысли во всем мире, которые дало,
ученым обширное изучение восточных языков. Если бы.
мы отказались от этой работы, то за нее взялись бы»
другие народы и представители других вероисповеда-(
ний. Недавно в Калькутте была прочитана лекция главой
Ади самадж (т. е. Старой Церкви) «О превосходстве ин-
дуизма над всеми остальными религиями». Лектор счи-
тает, что индуизм превосходит другие религии, «потому
что он обязан своим названием не человеку; потому что
он не признает посредника между Богом и человеком;
потому что индуист в своем сильном религиозном чувст-
ве поклоняется Богу как душе души; потому что только
индуист поклоняется Богу все время, в делах и в на-
слаждении, во всем; потому что тогда, как другие Писа-
ния призывают к пиетету и добродетели ради вечного
блаженства, индуистские Писания единственные утвер-
ждают, что Богу должны поклоняться только ради Бога,
а добрые дела творить во имя добродетели; потому что
индуизм проповедует всеобщую благожелательность, в
то время как другие вероисповедания апеллируют про-
сто к человеку; потому что индуизм не является сектан-
тской религией (утверждая, что все вероисповедания
11 «Женщина — душа человечества» (фр.).— Примеч. перев.
18 См.: Selected Essays, vol. И, р. 468 sq.
52
М. Мюллер. Введение в науку о религии
хороши, если их придерживаются добрые люди), не тре-
бует обращения в свою веру; он наиболее толерантен по
сравнению с-другими религиями, он призывает к полно-
му абстрагированию разума от временного и чувственно-
го и концентрации его на божественном, потому что с
самого раннего детства человечества и до наших дней он
оказывает влияние на государственные дела величай-
шей важности и на самые мелкие события семейной
жизни»19.
Наука о религии, основанная на беспристрастном и
подлинно научном сравнении всех или по крайней мере
наиболее важных религий человечества, является те-
перь лишь вопросом времени. Это требование было вы-
двинуто теми, чьи решения не могут игнорироваться.
Название этой науки, содержащее в себе скорее пожела-
ния, чем нечто осуществленное, стало более или менее
признанным в Германии, Франции и Америке; ее важ-
нейшие проблемы привлекают внимание многих иссле-
дователей и ее результатов ожидают либо со страхом,
либо с восхищением. Принять во владение эту новую
территорию, именуемую истинной наукой, и оградить ее
священные границы от набегов тех, кто думает, что они
имеют право говорить о древних религиях человечества,
никогда не затруднив себя изучением языков, на кото-
рых написаны их Священные книги, будь то последова-
тели брахманизма, зороастризма или буддизма, иудеи
или христиане,— становится долгом тех, кто посвятил
свою жизнь изучению основных религий мира в их пер-
воисточниках и кто ценит религию и почитает ее в любой
из тех форм, в которых она существует. Что можно
думать о философах, изучающих религию Гомера, без
знания греческого языка, или пишущих о религии Мои-
сея, не зная древнееврейского?
Меня не удивляют презрительные высказывания м-ра
Арнольда20 о La Science des Religions, и я полностью
согласен с ним, что цитируемые им суждения шокируют
пишущую братию. Но подтверждаются ли эти суждения
авторитетными учеными? Считают ли те, кто может
прочитать Веды или Ветхий и Новый Заветы в подлин-
19 См.: «Times», Oct. 27, 1872.
20 «Literature and Dogma», p. 117.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
53
нике, что священная теория арийцев привнесена в Пале-
стину из Персии и Индии и получила развитие в учении
основателя христианства и его величайших апостолов
св. Павла и св. Иоанна, становясь все более совершенной
и все более возвращаясь к своему истинному характеру
«трансцендентной метафизики» в трудах отцов христи-
анской церкви? Считали ли когда-нибудь Колебрук, или
Лассен, или Бюрнуф, «что мы, христиане, являясь арий-
цами, можем быть удовлетворены, думая, что религия
Христа пришла к нам не от семитов и что в гимнах Вед,
а не в Библии мы можем увидеть изначальный источник
любой религии; что теория Христа — это теория веди-
ческого Агни, или огня; что Воплощение представляет
ведическое торжество сотворения огня, символ огня лю-
бого вида, во всяком движении жизни и мысли; что
Троица Отца, Сына и Духа есть ведическая Триада
Солнца, Огня и Ветра; а Бог в конечном счете есть
космическое единство». М-р Арнольд ссылается на имя
Бюрнуфа, но он должен знать, что у Эжена Бюрнуфа не
было ни сына, ни однофамильца.
Те, кто намерен использовать сравнительное изуче-
ние религий как средство для принижения христианства
и возвышения других религий человечества, являются,
по моему мнению, союзниками столь же опасными, как и
те, кто считает необходимым принизить другие религии,
чтобы возвеличить христианство. Науке не нужны фана-
тики. Не буду скрывать, что для меня подлинное христи-
анство, я имею в виду религию Христа, становится более
и более возвышенным по мере того, как мы все больше
узнаем и все беспристрастнее оцениваем сокровища ис-
тины, скрываемые в презираемых религиях мира. Но
никто не сможет придти к этому убеждению до тех пор,
пока не будет честно пользоваться одним и тем же
критерием по отношению ко всем религиям. Для любой
религии, а более всего для христианства было бы губи-
тельным претендовать на исключительное Положение.
Христианство не пользовалось никакими привилегиями
и не выпрашивало права неприкосновенности, когда бес-
страшно противостояло наиболее древним и наиболее
могущественным религиям мира и побеждало их. И даже
теперь оно не просит милости у тех, с кем встречаются
лицом к лицу наши миссионеры во всех частях света. И
54
М. Мюллер. Введение в науку о религии
если христианство не перестанет быть тем, чем оно было,
его защитники не отступят перед этим новым испытани-
ем на прочность и скорее одобрят, чем недооценят, заня-
тие сравнительной теологией.
И позвольте мне с самого начала заметить, что ни одна
религия, за исключением, пожалуй, раннего буддизма, не
была благосклонна к идее беспристрастного сравнения
основных религий мира — никогда не относилась тер-
пимо к нашей науке. По-видимому, почти все религии
используют язык фарисеев, а не язык мытарей. Одно
лишь христианство, которое как религия общечеловече-
ская, а не религия привилегированного класса или из-
бранного народа, научило нас исследовать историю чело-
вечества как нашу собственную, открывать следы боже-
ственной мудрости и любви в развитии всех народов
мира и показывать, если это возможно, даже в низших и
грубейших формах религиозной веры не дела дьявола, а
нечто указывающее на божественное руководство, нечто
делающее нас восприимчивыми к словам св. Петра о том,
«что Бог не благоволит к отдельным лицам, и из всего
народа тот, кто Его боится и исполняет свою обязанность,
будет Им выслушан по справедливости».
Ни в одной религии нет столь благоприятной почвы
для развития сравнительаой.хеолргии, как в нашей соб-
ственной. Позиция, которую с самого начала заняло хри-
стианство по отношению к иудаизму, может быть пер-
вым уроком сравнительной теологии и направляет вни-
мание даже неграмотных людей на сравнение этих двух
религий, различающихся в их понимании Божества, в их
оценке человечества, в их мотивации морали и в их
надежде на ^бессмертие и все же имеющих так много
общего, что даже современные христиане искренне при-
соединяются почти ко всем псалмам и молитвам Ветхого
Завета и следуют большинству его моральных запове-
дей. Если нам удастся однажды увидеть в претендующей
на исключительность религии иудеев готовность к тому,
чтобы стать общечеловеческой религией, мы ощутим
гораздо меньшую трудность в выявлении цели, сокрытой
в хитросплетениях других религий, почувствуем, что
странствие в пустыне, быть может, является подготов-
кой к жизни в земле обетованной.
Изучение этих двух религий, иудаизма и христианст-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
55
ва, проводящееся некоторыми нашими наиболее образо-
ванными теологами параллельно с изучением греческой
и римской мифологии, фактически было наиболее полез-
ной подготовкой для более обширных исследований. Даже
ошибки, которые были допущены предтечами нашей на-
уки, оказали помощь тем, кто следовал за ними; и,
однажды исправленные, они никогда не будут допущены
снова. Например, мнение о том, что языческие религии
были лишь искажением Ветхого Завета, когда-то под-
держанное очень авторитетными и высокообразованны-
ми людьми, теперь полностью отвергнуто подобно по-
пыткам объяснения греческого и латинского языков как
искажений древнееврейского21.
С другой стороны, теория, которая допускает перво-
бытное сверхъестественное откровение, дарованное от-
цам человеческой расы, и которая утверждает, что мы
можем обнаружить крупинки истины при изучении свя-
тилищ языческих идолов, представляющих собой рассе-
янные фрагменты этого священного наследия,— семена,
которые упали на обочину или на каменистые места,—
сейчас эта теория находит немногих сторонников, фак-
тически не больше, чем теория, согласно которой в нача-
ле существовал один законченный и совершенный пер-
вобытный язык, который позднее распался на бесчислен-
ные языки мира.
В рамках этой ограниченной сферы благодаря сравне-г\
нию иудаизма и христианства с религиями Греции и\
Рима было установлено еще несколько принципов, кото- \
рые окажутся чрезвычайно полезными в наших даль- \
нейших изысканиях. Доказано, например, что язык древ- '
ности не похож на современный язык, что восточный
язык не похож на язык Запада и что, если мы не примем
все это в расчет, мы не сможем правильно интерпрети-
ровать изречения древнейших учителей и поэтов чело-
вечества. Одними и теми же словами обозначаются раз-
ные вещи в англосаксонском и английском языках, на
латыни и на французском; еще меньше мы можем рас- i
21 Tertullian, «Apolog.», XLVII: «Unde haec, oro vos, philosophis aut
poetis tam consimilia? Nonnisi de nostris sacramentis: si de nostris
sacramentis, ut de prioribus, ergo fideliora sunt nostra magisque cre-
denda, quorum imagines quoque fidem inveniunt». Cm.: Hardwick,
«Christ and other Masters», vol. I, p. 17.
56
М. Мюллер. Введение в науку о религии
считывать на то, что слова любого современного языка
будут точными эквивалентами слов, относящихся к древ-
нему семитскому языку, такому, как древнееврейский
язык Ветхого Завета.
Древние слова и древние мысли, слитые воедино, еще
не достигли в Ветхом Завете той ступени абстрагирова-
ния, на которой действующие силы, как естественные,
так и сверхъестественные, могут представляться в ка-
кой-либо иной форме, кроме персонифицированной и
более или менее антропоморфной. В тех случаях, когда
мы говорим о внутреннем или внешнем искушении, для
древних более естественным было бы говорить об иску-
сителе, либо в антропоморфной, либо в зооморфной фор-
ме; когда мы говорим о вездесущей благости Бога, они
говорили о том, что Господь — их скала, их крепость, их
щит, их высокая башня. Они даже утверждали, что
произошли от скалы, хотя в несколько ином смысле, чем
Гомер, который упоминал о происхождении человека из
камня. В тех случаях, когда мы употребляем выражение
«небесное послание» или «божественный знак», они гово-
рили о крылатом вестнике; то, что мы называли божест-
венным провидением, для них было движущимся обла-
ком, указывающим им путь, и лучом озаряющего их
света, убежищем от бури и тенью, спасающей от паля-
щего солнца. Несомненно, они имели в виду то же самое,
что и мы, и не их, а наша вина, если мы упрямо не хотим
понять язык древних пророков, если мы настаиваем на
понимании их слов только с внешней и материальной
стороны и забываем, что прежде, чем в языке было
установлено различие между конкретным и абстракт-
ным, между чисто духовным и грубо материальным,
стремлением говорящих было охватить и конкретное, и
абстрактное и материальное, и духовное тем способом,
который стал совершенно чуждым для нас, хотя он
живет в языке каждого истинного поэта. До тех пор, пока
мы не совершим этот ментальный параллакс, наше стран-
ствие по древним небесам будет неизбежно направлено
по ложному пути. Кроме того, я уверен, можно доказать,
что более половины трудностей при изучении истории
религий имеют свой источник в этом постепенном иска-
жении древнего языка при переводе его на современный,
в модернизированной интерпретации древних мыслей,
М. Мюллер. Введение в науку о религии
57
особенно в тех случаяхх когда слово становится более
сакральным, чем дух.
Исследования в области сравнительной мифологии
позволяют говорить, что многое из кажущегося нам и
казавшегося лучшим представителям древних иррацио-
нальным и недостойным уважения в мифологии Индии,
Греции и Италии может быть пересмотрено, и большин-
ство сюжетов, которые были отнесены к разряду детских
сказок, следует вновь прочитать в их изначальном смы-
сле. Мы можем сказать, что этап в развитии языка,
который с неизбежностью породил эти заблуждения,
является более ранним, чем самые ранние литературные
документы. В арийских языках это прослеживается еще
до появления Вед и до времени Гомера, хотя его влияние
ощущается и в более поздний период.
Можно ли утверждать, что семитские языки, и осо-
бенно древнееврейский, чудом избежали влияния про-
цесса, присущего самой природе и развитию языка и
называемого вполне правомерно детской болезнью, про-
тив которой нет лекарств?
Я действительно считаю, что семитские языки по_
причинам, о которых я говорил выше, пострадали мень-
"Ше от мифологии, чем арийские языки: достаточно про-
считать первые главы книги Бытия для того, чтобы осо-
знать, что мы никогда правильно не поймем этот древний
язык, если не будем учитывать влияние древнего языка
на древнюю мысль. Например, если мы читаем, что после
сотворения первого человека у него было взято одно
ребро и из него была создана женщина, то каждый
изучающий древний язык сразу же увидит, что этот
текст нельзя рассматривать в его, простом, буквальном
смысле. У нас нет необходимости подробно останавли-
ваться на том, что в 1-й главе Бытия дается менее
впечатляющее описание сотворения мужчины и женщи-
ны. Что может быть проще, а потому истиннее, чем: «И
сотворил Бог человека по образу Своему, по образу
Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил! их.
И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и
размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею...»
В связи с этим возникает вопрос: как после такого
описания творения мужчины и женщины могла появить-
ся вторая версия сотворения человека, его одинокой
58
М. Мюллер. Введение в науку о религии
жизни в райском саду, изъятия у него ребра, из которого
в помощь ему была создана женщина.
Те, кто хорошо знает древнееврейский язык, вряд ли
будут сомневаться в подлинных источниках этих преда-
ний. Позвольте напомнить, что, когда на нашем совре-
менном языке мы говорим о той же самой вещи, евреи
говорят о кости, арабы — о глазе вещи. Это хорошо
известная семитская идиома, и аналогии ей можно обна-
ружить в других языках. «Кость» является разговорным
выражением того, что мы называем глубочайшей сущно-
стью, «глаз» — того, что мы называем душой или само-
стью вещи. В древних ведических гимнах поэт также
спрашивает: «Кто, увидев перворожденного, когда у него
еще не было костей, т. е. не было формы, сделал так,
чтобы у него появились кости?», т. е. когда то, что было
бесформенным, получило форму или, может быть, когда
то, что не имело сущности, получило сущность? И он
продолжает спрашивать: «Где была жизнь, кровь, душа
мира? Кто был ниспослан спросить об этом у того, кто
знал это?» В древнем языке Вед кость, кровь, дыхание
означают больше, чем нечто материальное; но с течением
времени санскритский «атман», первоначально означаю-
щий дыхание, превращается в простое местоимение,
означающее индивидуальное начало. То же самое отно-
сится и к древнееврейскому «этзем». Первоначально,
означая кость, оно в дальнейшем начинает использо-
ваться как простое местоименное прилагательное, в зна-
чении «сам» или «тот же самый».
После этих предварительных объяснений становится
ясно, что, думая и говоря на современном языке, Адам
мог бы сказать Еве: [«Ты сотворена таким же образом,
икак и я», а на древнееврейском языке он выразил бы
свою мысль следующим образом: «Ты кость от кости
моей, и плоть от плоти моей»лЭто выражение повторя-
лось на протяжении всего нескольких поколений, и вско-
ре появилась буквальная, если так можно выразиться,
материальная и вводящая в заблуждение интерпрета-
ция, в дальнейшем люди начинают верить, что первая
женщина была создана из кости первого мужчины или
из его ребра, по той простой причине, что, по всей
видимости, без ребра он мог чувствовать себя лучше, чем
без любой другой кости. Такое однажды возникшее недо-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
59
разумение сохранялось несмотря на всю свою стран-
ность, ибо с его помощью можно было совершить переход
к необъяснимым истокам самого раннего происхождения,
но в то же время оно создавало угрозу разрушения той
силы, которая высоко ценилась среди древних народов,
потому что она была простой, естественной и благотвор-
ной. Только благодаря этому можно объяснить данное во
2-й главе книги Бытия описание сотворения женщины,
хотя оно находится в полном противоречии с тем, что
говорится в первой главе22.
Далеко не всегда возможно разгадать эти древние
загадки и далеко не все интерпретации, которые даются
различными учеными, являются правильными. Единст-
венный принцип, которого я придерживаюсь, состоит в
том, что недоразумения подобного рода неизбежны при
изучении древних языков и что мы должны быть готовы
к встрече с ними при изучении религий как семитских,
так и арийских народов.
Позвольте обратиться к другой семитской религии —
религии Древнего Вавилона, описанной во фрагментах
Бероса. Сходства между этой религией и религией евре-
ев не вызывают сомнения, но существует контраст меж-
ду простотой библейского языка и неистовой экстра-
вагантностью вавилонских теогоний, требующих от ис-
следователя изрядной смелости для того, чтобы за иска-
женными чертами и ужасными карикатурами угадать
первоначальные контуры23.
У нас нет причин сомневаться в точности описания
вавилонской религии Беросом, по крайней мере в том
виде, как она существовала при его жизни. Он был
вавилонянином по происхождению, жрецом храма Бэла,
современником Александра Великого. Он написал исто-
рию халдеев на греческом языке, очевидно предполагая,
что она будет прочитана греческими завоевателями, и он
утверждал в своей первой книге, что написал эту исто-
рию халдеев, используя метрические, астрономические и
хронологические данные, которые сохранились в Вави-
лоне и которые охватывают период около 200 тыс. лет
(150 тыс. согласно Синкеллу). История халдеев, написан-
22 См.: «Selected Essays», vol. II, р. 456.
23 Bunsen «Egypt», IV, p. 364.
60
М. Мюллер. Введение в науку о религии
ная Беросом, утеряна. Выдержки из нее были сделаны
Александром Полигистером в I в. до н. э., но его работа
также не сохранилась. Она еще существовала в то время,
когда Евсевий (270-340) писал свою Хронику, и исполь-
зовалась им при написании древней истории Вавилона.
Но Хроника Евсевия также не сохранилась, по крайней
мере на греческом языке, и только в армянском переводе
Евсевия до нас дошли многие части, относящиеся к
истории Вавилона в том виде, как она была первоначаль-
но написана Беросом. Этот армянский перевод был издан
в 1818 г., и на его значение впервые указал Нибур24. Мы
имеем большие выдержки из Евсевия, сохраненные Ге-
оргием Синкеллом, который был соседом по келье быв-
шего патриарха Константинополя, написавшего Хроно-
графию около 800 г., благодаря чему стало возможным
сравнить в некоторых местах первоначальный греческий
текст с армянским и таким образом установить досто-
верность армянского перевода.
Берос так описывает вавилонские представления о
сотворении мира25.
«Было время, когда всюду были только мрак и вода и
в них обитали огромные чудовища разнообразных форм;
люди рождались с двумя, а некоторые с четырьмя крыль-
ями, с двумя лицами, имели одно тело, но две головы —
мужскую и женскую и несли на себе отпечатки мужской
и женской природы; а другие люди были с копытами и
рогами козлов, некоторые — с ногами лошадей и имели
нижнюю часть тела — от лошади, а верхнюю — от чело-
века, наподобие Гиппоцентавра. Быки также были сотво-
рены с человеческими головами, а собаки — с четырьмя
телами, имеющими рыбьи хвосты; и лошади с собачьими
головами, и люди, и другие твари имели головы и тела
лошадей, а хвосты рыб; а некоторые твари имели формы
всех видов животных. Кроме того, рыбы, рептилии, змеи
и многие другие удивительные и необыкновенные суще-
ства имели внешний вид других, изображения которых
можно увидеть в храме Бэла. Во главе всех была женщи-
24 Eusebii Pamphili Caesariensis Episcopi Chronicon. Bipartitum nunc
primum ex Armeniaco textu in Latinum conversum, opera P. Jo. B.
Aucher; Ventetiis, 1818.
25 Eusebii Chronicon, vol. I, p. 22; «Fragmenta Historicorum», vol. II,
p. 497.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
61
на Оморка26 (армянск. Марсия), которую по-халдейски
звали Талаттх21, а по-гречески Таласса (или море). Та-
ким образом, когда все это было собрано вместе, пришел
Бэл и рассек женщину на две части: из одной ее полови-
ны он сделал землю, из другой половины — небо, и он
уничтожил всех тварей, которые были в ней. Но это опи-
сание природы нужно понимать аллегорически. Ибо ког-
да еще все вокруг было влажным и твари рождались в
этой среде, тогда бог (Бэл) отсек свою собственную голо-
ву, и боги смешали истекающую из него кровь с землей
и создали людей, поэтому человек является разумным и
имеет нечто общее с божественным интеллектом».
«И Бэл, которого они называли Зевсом (а по-армянски
Арамаздом) разделил темноту на две части и отделил
землю от неба и упорядочил мир. И животные, которые
не выносили силы света, погибли. И Бэл, когда он увидел
сушу и плодородную землю, приказал богам отсечь его
голову, смешать землю с истекающей из него кровью и
создать людей и животных, которые могли бы дышать
воздухом. И Бэл создал также и солнце, и луну, и пять
планет».
Нельзя представить себе ничего более бессмысленно-
го и запутанного, чем эта вавилонская версия возникно-
вения земли и человека, но все же, если мы рассмотрим
ее более внимательно, мы сможем выделить следующие
элементы:
1. В начале были мрак и вода.
В древнееврейском варианте: Был мрак над бездною. * 27
2в Согласно Ленорманту («Deluge», р. 30) Betit Um-Uruk. В совре-
менном армянском языке Am-arga используется для обозначения
матери-земли. Проф. Дитрих объясняет это слово как homer-kai,
содержимое яйца. См.: Bunsen's «Egypt», IV, р. 150.
27 М-р Сейс пишет мне: «Возможно, Ленормант прав, исправляя
ОаХатО (когда сравнивает с ТаиОё или ТаиОт| Дамаскина) в OavaxG,
что является ассирийским Tihamtu или Tamtu и соответствует еврей-
скому слову “море”. В этом случае аналогия между вавилонским
вариантом и книгой “Бытие” (1,2) будет еще сильнее». Бунзен объяс-
нял TalSdeth исходя из еврейского yalad, означающего «откладываю-
щий яйца» (Bunsen’s «Egypt», vol. IV, р. 150). Д-р Хаупт («Die Sumeri-
sche-akkadische Sprache», p. 276) указывает, что m в шумеро-аккад-
ском преобразуется в v и что такое изменение может наблюдаться и в
ассирийском языке. Таким образом, ассирийское Tamdu, море (= tah-
matu, или ti’amdu, ti’amtu, устойч. констр. t’amat, ср. еврейск. tehom)
представляется как ТаиОе у Дамаскина (см.: «Questions de primis
principiis», ed. Kopp., p. 384), и Дамкина, жена Эа — как ДаихТ|-
62
М. Мюллер. Введение в науку о религии
2. Небо было отделено от земли.
В древнееврейском: Да будет твердь посреди воды и
да отделяет она воду от воды... И назвал Бог твердь
небом... и назвал Бог сушу землею.
3. Были созданы звезды, солнце, луна и пять планет.
В древнееврейском варианте: И создал Бог два свети-
ла великие: светило большее для управления днем, и
светило меньшее для управления ночью, и звезды.
4. Были сотворены различные виды животных.
5. Были созданы люди.
Безудержная фантазия вавилонян находит свой ши-
рочайший простор особенно при описании сотворения
животных. Говорят, что изображения этих тварей можно
увидеть в храме Бэла, и их описание определенно соот-
ветствует некоторым образам богов и героев, которые
сегодня мы можем увидеть в Британском музее, но мало-
вероятно, чтобы вавилонская история сотворения этих
чудовищ могла возникнуть из созерцания древних идо-
лов в храмах Вавилона. И до сих пор изначальное проис-
хождение этих чудовищ не поддается объяснению.
Наиболее важным, однако, является то, что вавилоня-
не представляли человека как существо, приобщенное к
божественному разуму. Символический язык, при помо-
щи которого они выражали эту идею, несомненно, ужа-
сен и отвратителен, но позвольте напомнить, что древне-
еврейский символ «Бог вдунул в лице его дыхание жиз-
ни» представляет собой в конечном счете еще одну сла-
бую попытку выражения той же самой идеи — идеи
настолько возвышенной, что ни один язык никогда не
сможет адекватно выразить ее.
Для того чтобы была надежда на успех в понимании
изначального смысла древних преданий, абсолютно не-
обходимо быть знакомым с характером языка, который
является источником этих традиций. Например, языки, в
\ которых отсутствует грамматический род, будут свобод-
ны от многих мифологических историй, которые неиз-
$ бежны для санскрита, греческого или латинского языков.
Д-р Блик, неутомимый исследователь африканских язы-
ков, обращал внимание на этот факт. Во введении к
«Сравнительной грамматике южно-африканских язы-
ков», опубликованной в 1862 г., он пишет:
«Можно сказать, что формы языка в некоторой степе-,
М. Мюллер. Введение в науку о религии
63
ни составляют каркас человеческого разума, мысли ко-
торого они выражают... Как, например, зависят высшие
продукты человеческого разума, религиозные идеи и
понятия даже высокоцивилизованных народов от их ма-
неры говорить, показано Максом Мюллером в его очерке
по сравнительной мифологии (Оксфордские очерки,
1856)28. Это становится еще более очевидным в ходе
наших африканских исследований. Первоначальная при-
чина культа предков у какой-либо определенной расы
(кафров, негров и полинезийцев) и поклонения звездам
или тех форм религии, которые произошли из почитания
небесных тел, у других рас (готтентотов, североафри-
канских, семитских и арийских народов) кроется в самих
формах их языков. Народы, говорящие на языках, в
которых различаются женский и мужской род, отлича-
ются поэтическим восприятием мира, благодаря которо-
му человеческие признаки приписываются другим суще-
ствам и даже неодушевленным предметам, в результате
чего имеет место персонификация, являющаяся источни-
ком почти всех мифических рассказов. Эта способность
не развита в сознании кафров, потому что она не подска-
зана им формой их языка, в котором имена собственные
(как в языках, различающих женский и мужской род) не
объединены вместе с неодушевленными предметами в
одни и те же классы или роды, но существуют как
отдельные классы без какого-либо грамматического раз-
деления на мужской и женский роды»29.
Если я осмеливаюсь без знания зулусского языка
28 «Chips from a German Workshop», vol. II, pp. 1 — 146.
29 См. также его введение ко второму тому «Сравнительной грам-
матики», опубликованному в 1869 г. М-р Э. Б. Тайлор сделал некото-
рые ценные замечания по тому же самому предмету в своей статье о
«религии дикарей» (Fortnightly Review, 1866, р. 80). Конечно, если
посмотреть с высшей точки зрения, не язык как таковой определяет
разум, а мышление и язык являются двумя взаимоопределяющими
друг друга проявлениями одной и той же энергии. Непонимание этого
заставляет искать убежище, как это делал Тейлор, в так называемом
старом антропоморфизме, который объявляется очевидным источни-
ком всей мифологии. Но это дает нам только тавтологическое, а не
генетическое объяснение мифологии. Существует значительная раз-
ница между постоянными и изменяющимися характеристиками язы-
ка. Глубочайшие корни мифологии находятся в неизменных характе-
ристиках, и они должны быть тщательно отделены от позднейших
спорадических искажений языка.
64
М. Мюллер. Введение в науку о религии
интерпретировать их концепцию творения, истоки кото-
рой находятся в мышлении и языке зулусов, я присту-
плю к этому с большой нерешительностью и лишь для
того, чтобы показать, по крайней мере на одном примере,
что религия дикарей должна будет изучаться таким же
образом, как священные традиции семитских и арийских
народов. Я совсем не буду удивлен, если интерпретация,
которую я рискну предложить, покажется несостоятель-
ной в глазах тех, кто изучает зулусские диалекты, но я
скорее готов признать несостоятельной мою интерпрета-
цию, чем отказаться от убеждения, что единственным
надежным основанием для исследования религий дика-
рей является изучение их языков.
О невозможности приближения к более или менее пра-
вильному пониманию религиозных чувств диких племен
без точного и подобающего ученому знания их диалектов
лучше всего свидетельствует старая полемика о том, су-
ществуют ли племена диких людей, совершенно лишен-
ных религиозных чувств. Для тех, кто по той или иной
причине считает, что религиозные чувства не являются
существенными для человеческой природы, не составля-
ет больших трудностей собрать высказывания путеше-
ственников и миссионеров в поддержку своей теории. Те,
кто придерживается противоположного мнения, с не-
меньшей легкостью опровергают такие высказывания30.
Теперь, прежде чем мы примем ту или иную точку зре-
ния, мы должны выяснить, насколько авторитетны те
люди, на чьи мнения мы опираемся; действительно ли
они знают язык и знают ли они его достаточно хорошо не
только для того, чтобы беседовать о простейших вещах,
но для того, чтобы вступать в дружеский и откровенный
разговор на такие темы, которые вызывают затруднения
даже у высокообразованных людей. Нам бы хотелось
иметь информацию наподобие той, которую дают нам д-р
Коллеуэй и д-р Блик, являющиеся одновременно учены-
ми и философами. Дикари пугливы и молчаливы в при-
сутствии белых людей, и они имеют предубеждение даже
против упоминания имен их богов и героев; на основании
этого еще совсем недавно считалось, и эти мнения каза-
30 См.: Schelling, Werke, vol. I, p. 72; и ответ Э. Б. Тайлора сэру
Джону Лёббоку, «Primitive Culture», vol. I, p. 381.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
65
лись весьма авторитетными, что у зулусов совсем нет
религиозных понятий; но ведь даже наши епископы пред-
почитают отмалчиваться по теологическим вопросам.
Капитан Гардинер в своем описании путешествия в
страну зулусов, предпринятом в 1835 г., приводит следу-
ющий диалог:
«Знаете ли вы что-нибудь о силе, которая сотворила
мир? Когда вы видите восходящее и заходящее солнце и
растущие деревья, знаете ли вы, кто их создал и кто
управляет ими?»
Тпай, зулус (после небольшой паузы, во время кото-
рой он, очевидно, глубоко задумался). «Нет; мы видим
их, но не можем сказать, как они произошли; мы допус-
каем, что они произошли сами по себе».
А. «От кого зависит ваш успех или неудача на войне?»
Тпай. «Когда мы не имеем успеха и не захватываем
рогатый скот, мы допускаем, что отец наш Итонго не
благоволит нам».
А. «Думаете ли вы, что духи вашего отца Аматонго
создали мир?»
Тпай. «Нет».
А. «Куда, по вашему мнению, отправляется дух чело-
века после того, как он покидает тело?»
Тпай. «Мы не можем ничего сказать об этом».
А. «Думаете ли вы, что он живет вечно?»
Тпай. «Этого мы не можем сказать; мы верим, что дух
наших предков смотрит на нас, когда мы идем воевать,
но в любое другое время мы не знаем об этом».
А. «Вы допускаете, что вы не можете контролировать
солнце или луну, и даже заставить расти волосы на
вашей голове. Есть ли у вас понятие о какой-то силе,
которая способна делать это?»
Тпай. «Нет; мы ничего не знаем о ней: мы знаем, что
мы не можем делать эти вещи, и мы допускаем, что они
происходят сами по себе».
Может показаться, что найти глубочайшие нюансы
религиозной тайны труднее, чем это описывается в дан-
ном диалоге. Теперь давайте выслушаем оценку, кото-
рую дал преп. д-р Коллеуэй31 основным религиозным
понятиям, о которых он сумел узнать от старых мужчин
31 Dr. Callaway «Unkulunkulu», р. 54.
3 Зак. 1885
66
-М. Мюллер. Введение в науку о религии
и женщин после долгого пребывания в различных кланах
зулусов, после глубокого овладения их языком; и что
^ТЦе-более важно, после завоевания их доверия. Все они
верят прежде всего в прародителя каждой отдельной
семьи и клана, а также в общего предка всего человече-
ства. Этого прародителя обычно называют Ункулункулу,
что означает великий прадедушка32. Когда же спрашива-
ли, кто отец этого великого прадедушки, зусулы обычно
отвечали, что, по-видимому, он «произошел от тростни-
чка» или что он «вышел из тростниковой кочки».
В данном случае трудно проследить связь между язы-
ком и мифологией. На санскрите слово «парван», которое
первоначально означает узы или связку тростника, по-
лучает значение связующего звена, члена, а затем транс-
формируется в семью, обозначая различные ростки и
побеги, произрастающие на одном стволе. Название для
ствола или расы и родословной в санскрите — вамша,
которое первоначально означало тростник, бамбуковую
трость. На языке зулусов тростник называется утланга,
строго говоря, это тростник, который имеет боковые вет-
ви33. Таким образом, он метафорически называет источ-
ник бытия. Отец есть Утланга его детей, который допус-
кает ответвления от себя. Самые невежественные тузем-
цы наших дней могут понять значение этой традиции,
поскольку она имеет очень широкое распространение
32 Ibid., р. 48. Ункулункулу, слово, при помощи которого зулусы
представляют Бога, получается, согласно Блику, благодаря удвоению
(и произнесению в нос) девятой грамматической формы от прилага-
тельного стем-кулу (великий, огромный, древний), у-ку-кула (расти
и т. д.) и, по-видимому, первоначально означало великий прадедушка
или первый прародитель семьи или племени; оно происходит от
у-кулукулу, хотя, возможно, без произнесения в нос, и сейчас ис-
пользуется больше в этом значении. Следовательно, это понятие
метафорически описывает то существо, от которого все произошло и
которое, согласно зулусской традиции, сотворило всех людей, живот-
ных и другие вещи, которому все обязаны жизнью и смертью и т. д.
В ингамбанском языке слово Бог происходит из того же самого корня
мулунгулу; в диалектах ки-хиау, ки-камба и киника — это мулунгу;
на ки-суахили — млунгу; на диалекте маку — мулинго или мулуко;
на софальском диалекте — му руту; на титтском диалекте — мурун-
го; на ки-суахильском диалекте момбов — мунгу; на ки-покомо —
мунго; на оти-гереро — мукуру. См.: Bleek, «Comparative Grammar»,
§ 389“394. На языке гереро тайт Мукуру означает «наш отец Муку-
ру», см.: Kolbe’s «English-Негего Dictionary», s. v. God.
33 Dr. Callaway «Unkulunkulu», p. 2, note.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
67
даже среди зулусов, которые с самого начала не собира-
лись утверждать, что человек действительно произошел
от тростника34. «Не может быть сомнений,— пишет д-р
Коллеуэй, что в данном случае у людей оставалось толь-
ко слово, в то время как его значение было утеряно».
Истолкование этого зулусского мифа, которое я осме-
ливаюсь предложить, таково: первоначально зулусы мог-
ли говорить, что они являются боковыми ветвями одного
тростника, используя слово «тростник» в том же самом
смысле, в котором в санскрите используется слово «вам-
ша», и имея в виду лишь то, что все они были детьми
одного отца, представителями одной расы. Точно так же
слово «утланга», которое затем стало обозначать расу,
сохранило свой первоначальный смысл, а именно трост-
ник; люди, не привыкшие к метафорическому языку и
мышлению, вскоре смогли бы сказать, что они произо-
шли от тростника или из тростниковой кочки, в то время
как другие употребляют Утланга как собственное имя и
называют им прародителя человеческой расы. Среди
некоторых зулусских племен мы действительно обнару-
живаем, что в то время, как Ункулункулу является
первым мужчиной, Утланга представляется как первая
женщина35. Среди других племен, где Ункулункулу был
первым мужчиной, Утланга стала первой женщиной.
Рано или поздно каждому народу, каждому клану,
каждой семье требуется прародитель. Даже в сравни-
тельно недавние времена британцы или жители Вели-
кобритании были убеждены в том, что нехорошо жить
без прародителя, и Годфрид из Монмоута уверял их в
том, что они ведут происхождение от Брута. Таким же
образом эллины или древние жители Эллады ведут свое
происхождение от Эллина. Название эллинов, первона-
чально ограниченное племенем, живущим в Фессалии36,
со временем становится названием целого народа37, от-
34 На языке repepo «tua memua i Mukuru* означает «мы сотворе-
ны», т. е. произошли от Омумборомбонда (древа творения), которому
на языке гереро придается форма Мукуру; см.: «English-Негего Dic-
tionary», s. v. God.
35 Dr. Callaway «Unkulunkulu», p. 58. Согласно их представлениям,
первая женщина была сотворена из стебля тростника; см.: «Selected
Essays», II, р. 394.
38 Hom, II, 2, 684.
37 Thucyd, 1,3. .
68
М. Мюллер. Введение в науку о религии
сюда было естественным, что Эол, прародитель эолий-
цев, Д9Р, прародитель дорийцев, и Ксуф, отец ахейцев и
ионийцев,— все они представляются сыновьями Эллина.
До сих пор все понятно, если только мы вспомним, что ?
это_ технический язык, исполняющий геральдическую^
функцию вДревней Греции. ””
Но очень скоро возник вопрос, кто был отцом Эллина,
прародителя греков или, согласно представлениям древ-
них греков, всего человечества? Если он был прародите-
лем всего человечества или первым человеком, он мог
быть только сыном Зевса, верховного божества, и дей-
ствительно мы обнаруживаем в некоторых источниках,
что Эллин называется сыном Зевса. Однако есть и дру-
гие свидетельства. В Греции, как и во многих странах,
существовали традиционные представления о всемир-
ном потопе, в результате которого были уничтожены все
живые существа, за исключением тех немногих, которые
спаслись в лодке и которые, после того как наводнение
утихло, населили землю. Согласно греческой традиции,
спасшегося таким путем человека звали Девкалионом,
который был правителем Фессалии, сыном Прометея.
Прометей рассказал ему, как построить корабль и запас-
тись провизией, а когда началось наводнение, спаслись
только он и его жена Пирра.
Таким образом, видно, что греки в действительности
имели двух прародителей человеческого рода, Эллина и
Девкалиона; и чтобы устранить эту трудность, ничего
другого не оставалось, как сделать Эллина сыном Девка-
лиона. Все это совершенно естественно и понятно лишь в
том случае, если мы научимся не только говорить, но и
мыслить на языке древнего мира.
Эта история объясняет, как Девкалион стал отцом
всех людей на земле; рассказывают, что он и его жена
Пирра бросали камни (или кости земли) позади себя и
что эти камни становились мужчинами и женщинами. В
данном случае ясно, что перед нами миф или чудо —
чудо без какого-либо оправдания, ведь если Пирра была
женой Девкалиона, почему Эллин не был ее сыном? Все
становится понятным, если мы обратимся к языку, на
котором рассказана эта история. Пирра означает «крас-
ный», и первоначально это слово было названием для
красной земли. Так как эллины претендовали на то, что
68
М. Мюллер. Введение в науку о религии
сюда было естественным, что Эол, прародитель эолий-
цев, Д9Р, прародитель дорийцев, и Ксуф, отец ахейцев и
ионийцев,— все они представляются сыновьями Эллина.
До сих пор все понятно, если только мы вспомним, что
это технический^.лаык,. исполняющий геральдическую
функцию в Древней Греции. ~
Но очень скоро возник вопрос, кто был отцом Эллина,
прародителя греков или, согласно представлениям древ-
них греков, всего человечества? Если он был прародите-
лем всего человечества или первым человеком, он мог
быть только сыном Зевса, верховного божества, и дей-
ствительно мы обнаруживаем в некоторых источниках,
что Эллин называется сыном Зевса. Однако есть и дру-
гие свидетельства. В Греции, как и во многих странах,
существовали традиционные представления о всемир-
ном потопе, в результате которого были уничтожены все
живые существа, за исключением тех немногих, которые
спаслись в лодке и которые, после того как наводнение
утихло, населили землю. Согласно греческой традиции,
спасшегося таким путем человека звали Девкалионом,
который был правителем Фессалии, сыном Прометея.
Прометей рассказал ему, как построить корабль и запас-
тись провизией, а когда началось наводнение, спаслись
только он и его жена Пирра.
Таким образом, видно, что греки в действительности
имели двух прародителей человеческого рода, Эллина и
Девкалиона; и чтобы устранить эту трудность, ничего
другого не оставалось, как сделать Эллина сыном Девка-
лиона. Все это совершенно естественно и понятно лишь в
том случае, если мы научимся не только говорить, но и
мыслить на языке древнего мира.
Эта история объясняет, как Девкалион стал отцом
всех людей на земле; рассказывают, что он и его жена
Пирра бросали камни (или кости земли) позади себя и
что эти камни становились мужчинами и женщинами. В
данном случае ясно, что перед нами миф или чудо —
чудо без какого-либо оправдания, ведь если Пирра была
женой Девкалиона, почему Эллин не был ее сыном? Все
становится понятным, если мы обратимся к языку, на
котором рассказана эта история. Пирра означает «крас-
ный», и первоначально это слово было названием для
красной земли. Так как эллины претендовали на то, что
М. Мюллер. Введение в науку о религии
69
они являются местными и коренными жителями земли,
на которой они родились, Пирра, красная земля, естест-
венно была названа их матерью, и, будучи матерью
эллинов, она с необходимостью должна была сделаться
женой Девкалиона, отца эллинов. Первоначально, одна-
ко, Девкалион, подобно Ману в Индии, представлялся
как единственный, кто спасся от потопа, но тогда возни-
кла новая проблема, как без жены он смог стать отцом
людей? Несомненно, миф о том, как он бросал камни
позади себя и как эти камни становились новыми жите-
лями земли, возник из этого затруднения. Греческим
словом для обозначения людей было Хаб^, а для обозна-
чения камней Хае<;; — когда дети спрашивали, откуда
произошли Хабд или люди Девкалиона, самым естест-
венным было ответить, что они произошли от Ха£<; или от
камней38.
Можно привести множество примеров такого рода, /
показывающих, что в самых бессмысленных традициях ;
древности был смысл и, что еще важнее, многие из этих f •
традиций, кажущихся абсурдными и отталкивающими^
для современных людей, являются простыми, понятны- (
ми и даже прекрасными, если мы представим их в \
облачении того языка, на котором они создавались и =
который теперь пришел в упадок. *
Мы не проигрываем, напротив, мы всегда выигрыва-
ем, мы обнаруживаем самые древние истоки священных
традиций, вместо того, чтобы довольствоваться рассмо-
трением позднейших напластований и их современными
интерпретациями. Потеряем ли мы что-нибудь, если,
читая миф о Гефесте, раскалывающем топором голову
Зевса, и об Афине, выходящей из нее в полном вооруже-
нии, мы обнаруживаем за этими страшными образами
Зевса, олицетворяющего ясное небо, его лоб — Восток,
Гефеста в виде восходящего Солнца и Афину в виде
Утренней зари, дочери Неба, появляющейся в лучах
света?
38 Роджер Вильямс рассказывает о североамериканских индейцах,
что «они знали от своих отцов о Каунтантоввите, который создал
мужчину и женщину из камня, но они не понравились ему и он
разбил их на куски, а затем создал из дерева других мужчину и
женщину, которые стояли у истоков всего человечества». «Publica-
tions of Narragansett Club», vol. 1, p. 158.
70
М Мюллер. Введение в науку о религии
ГХаъхболи;, совоокая (глаза у совы прекрасны);
TlapOevo^, целомудренная как дева;
Xpwea, золотистая;
’Axpia, освещающая вершины гор и славный Парфе-
нон в своем любимом городе Афины;
ПаЛЛад, излучающая стрелы света;
АХёа, источающая мягкое тепло утра;
Прораход, не знающая поражений в битве между
ночью и днем;
ndvonXog, вооруженная с ног до головы, в блестящих
доспехах, разгоняющая мрак ночи и пробуждающая лю-
дей к светлой жизни, к ясным мыслям и славным делам?
Утратят ли греческие боги что-то в наших глазах,
если вместо представления о том, что Аполлон и Арте-
мида убили двенадцать детей Ниобы, мы осознаем, что в
ранний период развития греческого языка Ниоба была
названием снега и зимы, и античный поэт стремился
выразить не более, чем то, что Аполлон и Артемида,
весенние божества, каждый год должны убивать своими
стрелами сияющих и прекрасных, но обреченных на
гибель детей снега? Разве нет ничего ценного в знании,
ценного даже для нас после четырех или пяти тысячеле-
тий заблуждений, что до разделения арийской расы, до
возникновения санскрита, греческого или латинского
языков, до того, как стали поклоняться ведическим бо-
гам, и до появления святилища Зевса среди священных
дубов Додоны наши далекие предки провозглашали су-
ществование одного высшего Божества, взывали к нему,
называли его именем, которое никогда не могли превзой-
ти имена других богов — Дьяуса, Зевса, Юпитера, Тора,
каждое из которых первоначально означало свет и блеск,
понятие, с одной стороны, материлизовавшееся в виде
неба, утра и дня, а с другой — получившее имя светлых
небесных существ Дэвов, служащее одним из первых
выражений божественного?
Если критическое изучение древнего языка нашей
собственной религии не привело нас к худшим результа-
там, чем те, которые мы получили в ходе тщательного
изучения мертвых языков Древней Индии и Греции, нам
нечего бояться, ибо мы больше приобретем, чем потеря-
ем. Подобно старому драгоценному металлу, древняя
религия, после того как она будет очищена от ржавчины
М. Мюллер. Введение в науку о религии
71
веков, предстанет перед нами во всей своей чистоте и
ослепительном блеске, и образ, который она явит нам,
будет образом Отца, Отца всех народов Земли; а над-
пись, которую мы сможем заново прочитать не только на
древнееврейском языке, но на языках всех народов мира,
будет Божественным Словом, откровением, которое мо-
жет быть открыто в единственном месте — в душе
человека.
ВТОРАЯ ЛЕКЦИЯ,
прочитанная в Королевском Институте
26 февраля 1870 г.
Для изучающих науку о религии нет недостатка в
материалах. Правда, в сравнении с количеством языков,
с которыми имеет дело филолог-компаративист, количе-
ство религий не так велико. При сравнительном изуче-
нии языков большинство из наших материалов мы обна-
руживаем в готовом для работы виде: мы располагаем
грамматиками и словарями, однако трудно сказать, где
бы мы могли найти грамматики и словари основных
религий мира. Мы не найдем такого материала ни в
катехизисах или статьях, ни в так называемых символах
веры39 или вероучениях, которые в том случае, если они
не ведут к серьезному искажению учений, исповедуемых
в сокращенном виде, всегда представляют лишь внеш-
нюю оболочку и никогда — душу или сущность религий.
Но как редко мы находим даже такую помощь!
Среди народов Востока существует обыкновение про-
водить различия между религиями, имеющими в своей
основе письменные источники, и религиями, которые не
могут предоставить оправдательные документы. Пер-
вые считаются более респектабельными, и, хотя они
могут содержать в себе ложное учение, на них смотрят
39 «Что такое символы веры? Основы, леденящие абстракции, ме-
тафизические выражения непонятных догматов; и это я должен
рассматривать как описание свежей, живой, безграничной истины,
носителем которой является Иисус! С равным правом от меня могли
бы потребовать, чтобы я слушал детский лепет и признавал его
выражением мудрости. Символы веры столь же похожи на Священ-
ные Писания, как свечи — на Солнце».— Dr. Channing «On Creeds».
72
М. Мюллер. Введение в науку о религии
$ак на высшую аристократию среди вульгарной и не-
поддающейся описанию толпы религий, которые не име-
ют книг40.
Для человека, изучающего религию, канонические
книги, несомненно, имеют самое большое значение, но он
никогда не должен забывать, что канонические книги
дают лишь слабый образ действительных учений основа-
теля новой религии, образ всегда искаженный и дефор-
мированный посредником, через руки которого он дол-
жен был пройти. И как мало религий, которые имеют
Священное Писание! Как узок круг аристократических
религий, опирающихся на Священные Писания, в исто-
рии мира!
Давайте присмотримся к двум расам^ являющимся
главными актерами в той великой драме, которую мы
называем мировой историей^арийской йосемитской, и
мы обнаружим, что в каждой из этих рас только по два
представителя могут утверждать, что они обладают свя-
щенными книгами. Среди арийцев — индусы и персы,
среди семитов — евреи и арабы. В арийском семействе
индусы, а в семитском семействе евреи создали по две
религии, основанные на священных книгах: индусы дали
миру брахманизм и буддизм, евреи — мозаизм и христи-
анство. Более того, важно отметить, что в каждом семей-
стве существует третья религия, основанная на Священ-
ном Писании, которая может громко заявлять о своем
независимом происхождении, но на самом деле является
лишь слабым повторением первой. Зороастризм имеет
свои корни в той же почве, которая питает глубочайшее
и широчайшее течение ведической религии; магометан-
ство, если рассматривать его наиболее жизненные уче-
ния, возникает из религии Авраама, почитателя и сто-
ронника единого истинного Бога.
Если вы бросите взгляд на следующую простую схе-
му, то увидите, как развивалась религиозная мысль
арийских и семитских народов на протяжении многих
столетий, по крайней мере, тех народов, которые облада-
ют священными каноническими книгами.
40 Еще до Мухаммеда люди, имеющие Писания (ahi i kit&b), отли-
чались у арабов от ummiyun, язычников. Название ahi i kit&b упо-
треблялось в отношении иудеев, христиан и магометан.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
73
В то время как буддизм является прямым продолже-
нием и вместе с тем врагом брахманизма, зороастризм
скорее представляет собой отклонение от основной ли-
нии древней ведической веры, несмотря на то что он,
подобно буддизму, содержит в себе протест против неко-
торых учений древнейших почитателей ведических бо-
гов. Те же самые или почти те же самые отношения
наблюдаются между тремя основными религиями семит-
ского семейства, за исключением того, что хронологиче-
ски магометанство появилось позднее, чем христианство,
а зороастризм возник раньше буддизма.
АРИЙСКОЕ СЕМЕЙСТВО
СЕМИТСКОЕ СЕМЕЙСТВО
Веды
Брахманизм
Ветхий Завет
Мозаизм
Зенд-Авеста
Зороастризм
Трипитака
Буддизм
Новый Завет
Христианство
Коран
Магометанство
ТУРАНЦЫ -— АРИЙЦЫ -—
Обозревая другие религии, мы, несомненно, увидим
случайное совпадение в параллельных ответвлениях этих
религиозных течений.
Буддизм, представляющий собой, с одной стороны,
порождение брахманизма, а с другой стороны, реакцию
против него, через некоторое время увял на той почве,
которая его питала, и приобрел свое действительное
значение только после того, когда был перенесен из
Индии и укоренился среди туранских народов, в самом
центре Азиатского континента. Буддизм, возникший как
арийская религия, кончил тем, что стал основной рели-
гией туранского мира.
Аналогичные изменения происходили и во втором
религиозном течении. Христианство, возникшее из моза-
изма, было отвергнуто евреями, так же как буддизм —
74
М. Мюллер. Введение в науку о религии
брахманами. Христианству не удалось достичь своей
цели — осуществить простую реформу древней еврей-
ской веры, и только после того, как оно было перенесено
с семитской на арийскую почву, от евреев — к язычни-
кам, оно развило свою действительную природу и полу-
чило всемирное значение. Возникнув как семитская ре-
лигия, оно стало основной религией арийского мира.
Вне арийского и семитского семейств существует еще
один народ, который может утверждать, что он имеет
свои собственные религиозные книги. Китай является ро-
диной двух религий, каждая из которых основывается на
Священном Писании,— религии Конфуция (Кун-фу-цзы,
что означает учитель Кун), содержащейся в пятикнижии
«У-цзин» и четверокнижии «Сы-шу», и-религии Лао-цзы,
имеющей священную книгу «Дао дэ цзин».
Библиотека Священных книг исчерпывается Писани-
ями этих восьми религий, и тщательное изучение этих
книг, написанных на санскрите, пали и пехлеви, на
еврейском, греческом и арабском языках, наконец, на
китайском, не представляет большой трудности для од-
ного ученого. Но давайте начнем с себя и посмотрим на
огромное количество литературы, посвященной толкова-
нию Ветхого Завета, и на число издаваемых каждый год
книг по спорным вопросам евангельского учения или его
истории, и тогда мы сможем представить себе библиоте-
ку теологической литературы, содержащую в себе все
необходимые материалы для тщательного и научного
изучения восьми Священных Писаний. Только «Дао дэ
цзин», каноническая книга последователей Лао-цзы, со-
держит около 5 320 слов и бесконечные комментарии,
написанные для того, чтобы объяснить их смысл4]. Даже
в столь молодой и имеющей, по крайней мере на первых
этапах своего развития, мало письменных источников
религии, как религия Мухаммеда, литература, относя-
щаяся к истории вероучения периода первых веков ее
существования, столь обильна, что лишь немногие кри-
тически мыслящие ученые смогли бы полностью изу-
чить ее41 42.
Если мы обратимся к арийским религиям, то увидим,
41 Julien «Тао-te-king», р. XXXV; см. infra, р. 62.
42 Sprenger «Das Leben des Mohammed», vol. 1, p. 9: «Источники,
М. Мюллер. Введение в науку о религии
75
что Священные Писания брахманов, в самом узком смы-
сле слова, кажутся легкими для изучения лишь с перво-
го взгляда. Только 1 028 гимнов Ригведы, которая явля-
ется подлинной Библией древней ведической веры, со-
держат в себе около 10 580 стихов43. Однако комментарии
к этим гимнам, которые я издал в шести толстых томах,
размерами в четверть листа, имеют 100 000 строк, каж-
дая из которых включает 32 слога, что вместе составляет
3 200 000 слогов. Кроме того, существуют еще три Веды
второстепенного значения, Яджурведа, Самаведа и Ат-
харваведа, которые, хотя и менее важны для религиоз-
ных учений, являются необходимыми для правильной
оценки системы церемоний и жертвоприношений почи-
тателей древних ведических богов.
К каждой из этих четырех Вед примыкают сочинения
так называемых брахманов, схоластические трактаты,
правда, более позднего времени, но тем не менее напи-
санные на древнем санскритском языке и считающиеся
каждым верующим индусом частью его откровенной ли-
тературы. Их объем намного больше объема древних
книг ведических гимнов.
Все это состоит из текстов бесконечных трактатов,
очерков, руководств, толкований и т. д., образующих не-
прерывную цепь теологической литературы, создавав-
шуюся более трех тысячелетий, цепь, к которой присо-
единяются новые звенья даже в наше время. Кроме того,
с неизбежностью возникает литература, паразитирую-
щая на теологических проблемах, появляются ведущие
между собой полемику работы различных школ и кон-
фессий, каждая из которых провозглашает себя орто-
доксальной, отличаясь в то же время одна от другой как
день от ночи, и, наконец, сочинения писателей, вступаю-
щих в открытые разногласия с мнением большинства,
которые я использовал, так многочисленны, да и состояние научно-
сти во времена зарождения ислама настолько отличалось от нашего,
что материалы, собранные мною в качестве источников, составили
довольно толстый том. Поэтому появилась необходимость описать
историю исламской литературы первых двух веков ее существования
на понятном для чтения уровне и использовать при этом весь собран-
ный критический аппарат. Я намерен опубликовать результаты сво-
их исследований в отдельной работе после выхода биографии проро-
ков».
43 Max Muller «History of Ancient Sanscrit Literature», p. 220.
. 76
М. Мюллер. Введение в науку о религии
провозглашающих себя врагами вероучения брахманов и
брахманского жречества, чьи обвинения и инсинуации,
чьи сокрушительные аргументы и ядовитые стрелы кри-
тики гораздо страшнее по сравнению с тем оружием,
которым ведутся теологические битвы в любой другой
стране.
Мы также не можем исключить ни Священные книги
законов, ни древние эпические поэмы Махабхарату и
Рамаяну, ни более современную, но все-таки Священную
литературу Индии — Пураны и Тантры, если мы хотим
осуществить проникновение в религиозную жизнь лю-
дей, которые, хотя и признают Веды высшим авторите-
том, тем не менее не могут понять ни одной строки из
них и в своей повседневной жизни полностью зависят в
потреблении духовной пищи от этих более современных
и более популярных книг.
И даже тогда наш взор не достигнет многих отдален-
ных уголков, в которых разум индуса находит убежище,
размышляет ли он над великими проблемами жизни или
освобождает себя от соблазнов и пут мирского существо-
вания путем покаяния и смирения с самой изысканной
жестокостью. Индия всегда изобиловала религиозными
сектами, и если мы оглянемся на историю этой удиви-
тельной страны, то увидим, что ее религиозная жизнь
была сосредоточена в бесчисленных местных центрах, от
которых изобретательная и последовательная в своих
действиях каста жрецов требовала придерживаться ви-
димости догматического единства. Некоторые из этих
сект могли претендовать на статус независимых рели-
гий, как, например, известная секта сикхов, имеющая
свое собственное Священное Писание и своих священ-
нослужителей и усилившаяся настолько, что стала опас-
ным соперником брахманизма и магометанства в Индии.
Политические обстоятельства придали секте Нанака ее
историческое значение и более позднюю известность.
Для изучающего религию она — одна из многих, возник-
ших в XV и XVI вв. сект, которые пытались преодолеть
искажения индуизма и магометанства, заменив их более
чистым и более духовным культом. Грантх, т. е. сборник
священных книг сикхов, хотя в целом и утомителен,
содержит в себе сокровища действительно глубокой и
поэтической мысли; и мы можем надеяться, что вскоре
М. Мюллер. Введение в науку о религии
77
будем иметь его полный перевод, сделанный д-ром
Трамппом44. Но существуют и другие собрания религиоз-
ной поэзии, более древней и более оригинальной, чем
строфы Панака; кроме того, многие из самых прекрас-
ных стихов Грантха были заимствованы у более ранних
писателей, особенно у Кабира, последователя Раману-
джи. Здесь можно обнаружить все, интересующее иссле-
дователя религии: интеллектуальная флора значительно
разнообразнее и богаче даже, чем естественная флора
этой плодородной страны.
Но мы еще не сказали ни слова о второй религии
Индии, основанной на Священном Писании,— о религии
Будды, которая первоначально была лишь одной из бес-
численных сект, но, обладая жизненной силой, она опу-
тала своими ветвями значительную часть обитаемого
мира. Кто может сказать — я имею в виду не только
европейских ученых, а наиболее образованных членов
буддистских общин,— кто может сказать, что он прочи-
тал все канонические книги буддизма, не говоря уже о
комментариях к ним или о более поздних трактатах?
В соответствии с традицией, сохраненной буддийски-
ми учеными юга и севера, Священное Писание первона-
чально содержало 80 000 или 84 000 трактатов, но боль-
шинство из них было утеряно, так что осталось только
6 00045. Согласно утверждению, сделанному в Саддхар-
маланкаре, текст буддистского канона и комментарии
содержат 29 368 000 букв, в то время как английский
перевод Библии, по некоторым сведениям, содержит
3 567 180 букв; гласные буквы здесь подсчитываются
отдельно от согласных.
До нас дошли два канона буддистских Писаний —
южный, написанный на языке пали, и северный — на
санскрите. Буддистский канон на пали по объему в два
раза больше, чем Библия, хотя, вероятно, в английском
переводе он будет больше в 4 раза46. Спенс Харди приво-
дит количество строф в каноне на языке пали 275 250 и
44 Этот перевод существует со времени издания книги «The Adi
Granth, or the Holy Scriptures of the Sikhs» (London. 1877), переве-
денной д-ром Трамппом.
45 См.: Burnouf «Introduction a Thistoire du Buddhisme indien»,
p. 37; «Selected Essays», II, p. 170.
46 «Selected Essays», II, p. 179.
78
М. Мюллер. Введение в. науку о религии
361 550 в комментарии к нему, а строфа включает в себя
32 слога.
Буддийский канон на санскрите состоит из того, что
называется «Девять дхарм»47. В тибетском переводе этот
канон разделяется на два сборника — Ганжур и Данжур,
вмещающих 325 томов, каждый из которых, в том виде,
как они изданы в Пекине, весит от четырех до пяти
фунтов.
Кроме этих двух канонов существует другая второ-
степенная ве^вь, канон джайнизма. Религия джайнизма
была основана Махавирой, которому, согласно веровани-
ям, предшествовали 23 тиртханкара, двадцать третий
был Паршва (за 250 лет до Махавиры). Махавира назы-
вался также Джнятапутрой48, или Джнятрипутрой, или
Джнятипутрой как сторонниками джайнизма, так и буд-
дизма, Натапуттой — на языке пали, Наяпуттой — на
языке джайнистского пракрита и, как сообщают обе сек-
ты, умер в Папа. Дата его смерти, согласно книгам джай-
низма, 527 г. до н. э., что делает его старше Будды. Од-
нако истинное отношение между сторонниками джайниз-
ма и буддистами или последователями Шакья-Муни до
сих пор остается неясным. Их священные книги, напи-
санные на пракрите, обычно называли Ардхамагадхи, в
то время как Писания на языке пали назывались Мага-
дхи. Согласно Сидханта-дхарма-сара, эти джайнистские
Писания обобщенно назывались Сутрами или Сиддхан-
тами и подразделялись, во-первых, на две части: Калпа-
сутра и Агама, первая из них включала в себя пять
работ, а вторая — сорок пять; и, во-вторых, на восемь
различных глав, а именно: 1) 11 Ангас; 2) 12 Упангас;
3) 4 Мула-сутры; 4) 5 Калпа-сутры; 5) 6 Кхедас; 6) 10 Пи-
яннас; 7) Нанди-сутра; 8) Аниегадвара-сутра. Общий объ-
ем этих шестидесяти работ вместе с комментариями,
согласно утверждениям сторонников джайнизма, состав-
ляет 600 000 строк49. В той форме, в которой мы имеем их
сегодня, джайнистские сутры написаны не раньше чем в
XV в. (См. «Indian Antiquary», IX, Р. 161.)
47 «Selected Essays», II, р. 183.
48 См.: Buhler «Indian Antiquary», VII, р. 143; Н. Jacobi «On Mahavi-
ra and his predecessors», «Indian Antiquary», IX, 158; также его
введение к «KalpasOtra of Bhadrab&hu», 1379.
49 Rajendra la la Mitra, «Notices of Sanskrit MSS», vol. Ill, p. 67.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
79
Священная литература третьей арийской религии,
имеющей своим источником так называемую Зенд-Аве-
сту, значительно меньше по объему. Но ограниченность
объема древних текстов увеличивает трудность их пра-
вильной интерпретации, а отсутствие комментариев, бо-
лее или менее современных им, требует терпеливости и
изобретательности от европейских ученых для их рас-
шифровки.
Наконец, если мы обратимся к Китаю, то увидим, что
религия Конфуция опирается на 5 Цзин и 4 Шу — книги
весьма значительного объема, окруженные к тому же
многотомными комментариями, без которых даже знаю-
щие ученые не рискнут погрузиться в глубины их Свя-
щенного канона50.
Лао-цзы, современник, хотя и считающийся старше
Конфуция, признается автором огромного количества
книг51: не менее 930 по различным вопросам веры, мора-
ли и культа и 70 книг, посвященных магии. Однако его
основная работа «Дао дэ цзин», которая представляет
действительное Священное Писание для его последова-
телей, даосов, содержит только около 5 000 слов52 и зани-
мает не более 30 страниц. Но здесь мы снова обнаружи-
ваем, что сам текст столь непонятен без комментариев к
нему, что Жюльен, переводя этот текст, вынужден был
обращаться за помощью более чем к 60 комментаторам,
самый ранний из которых жил примерно в 163 г. до н. э.
Существует третья религия, распространенная в Ки-
тае, религия Фо; но Фо является лишь китайским вари-
антом имени Будды, и, хотя религия Будды в том виде,
в котором она получила распространение в Китае, имеет
свои особенности и породила огромное количество своей
собственной литературы, все же китайский буддизм не
может быть назван независимой религией. Мы должны
различать, с одной стороны, цейлонский, бирманский и
сиамский буддизм, а с другой — непальский, тибетский,
50 «The Chinese Classics with a Translation, Notes, Prolegomena, and
Indexes». By James Legge, D. D. 7 vols. См. также: «Sacred Books of
the East», vols. Ill, XVI.
31 Stan. Julien, «Тао-te-king», p. XXVII.
32 Ibid., p. XXXI, XXXV. Разные переводы этого трактата содержат
в себе от 5 610, 5 630, 5 688 до 5 722 слов. Текст, изданный Жюльеном,
содержит 5 320 слов. Новый перевод «Дао дэ цзин» опубликован в
Лейпциге д-ром Виктором фон Штраусом в 1870 г.
80
М. Мюллер. Введение в науку о религии
монгольский, китайский, корейский и японский буддизм.
Однако в Китае, несмотря на то что господствующая
здесь форма буддизма основывается на санскритском
каноне, обычно называемом северным каноном, были
переведены и некоторые книги, относящиеся к палий-
скому, или южному, канону, которые почитаются опре-
деленными школами.
Но даже после того, как мы собрали эту огромную
библиотеку Священных книг с необходимыми для них
комментариями, мы не имеем в своем распоряжении
всех материалов для изучения развития и упадка рели-
гиозных верований человечества в целом. В нашей тео-
логической библиотеке не представлена большая часть
человечества, более того, в ней не представлены самые
доблестные народы, прославившие себя в религиозных и
интеллектуальных сражениях. Подумайте только о гре-
ках и римлянах! Подумайте о тевтонских, кельтских и
славянских народах! Как же нам проникнуть в то, что мы
можем назвать их исконными религиозными убеждения-
ми, предшествующими сравнительно недавнему перио-
ду, кода их древние святилища были разрушены до
основания, чтобы освободить место для новых храмов, а
из их священных дубов были сделаны кресты, насажда-
емые на каждом горном перевале и лесной тропе? Ни
Гомер, ни Гесиод не рассказали нам, чем была религия
греков, в чем состояла ее сущность, их поэмы никогда не
считались священными или даже авторитетными и к
чему-либо обязывающими среди лучших умов Греции. В
Риме мы не находим следов Илиады или Одиссеи; а
когда мы спрашиваем о религиозном культе тевтонских,
кельтских или славянских племен, то обнаруживаем, что
даже имена многих божеств, в которых они верили,
забыты и утеряны навсегда, и мы должны собирать и
складывать воедино разрозненные остатки их веры, по-
добно маленьким камушкам разбитой мозаики, которы-
ми когда-то был выложен пол в разрушенных римских
храмах.
Такие же пробелы, то же самое отсутствие представи-
тельных авторитетов, которые мы встречаем у арийцев,
мы находим среди семитских народов, как только выхо-
дим за рамки их религий, основанных на Священных
книгах. Вавилоняне, ассирийцы, финикийцы, карфагеня-
М. Мюллер, Введение е науку о религ^
81
не, арабы не имели канонических книг до вращения в
магометанство, и знание об их религиях ^сновывается,
насколько это возможно, на исторически^ памятниках,
надписях, традициях, на пословицах, на пР^клятиях и на
других случайных свидетельствах, которы^ требуют ве-
личайшего усердия для того, чтобы они соответ-
ствующим образом исследованы и успешн^ уедены во-
едино58.
Теперь давайте пойдем дальше. Два РУсла, по кото-
рым веками устремлялись потоки арийско^ семитской
мысли с юго-востока на северо-запад, от а к Темзе,
от Евфрата к Иордану и Средиземному ^орю, заняли
небольшую площадь по сравнению с велих^^# земного
шара. Чем выше мы поднимаемся, тем ши^е с?ановится
наш горизонт, и там, где мы обнаруживав^ сдвды чело-
веческой жизни, мы также можем обнар. ^ть следы
религии. Мы видим, что на берегах Древ^г0 Нила все
еще высятся пирамиды, руины храмов и лаь ^нтов, чьи
стены покрыты иероглифическими надписцм£ и необыч-
ными изображениями богов и богинь. На ^и1.ках папи-
русов, которые издеваются над всеразруш^^м време-
нем, мы находим фрагменты того, что в ^деленном
смысле может быть названо Священными \н^ами егип-
тян. И хотя уже многое расшифровано в ^ЬеВних пись-
менах этого загадочного народа, главный и^оЧЙик рели-
гии Египта и изначальный смысл ее культ^вь1Х обрядов
окончательно еще не доступны нам.
Идя вдоль священного потока к его и^то^нику, мы
увидим перед собой целый африканский ^^тинент, и
где бы мы ни встретили лачуги пастухо^ крупный
рогатый скот, мы знаем, что когда-то, а, в^-тно, даже
и сейчас, здесь можно увидеть дым жертвоприношений,
поднимающийся от земли к небесам. древней
африканской веры быстро исчезают, но то, чт0 сохрани- 53
53 Как было отмечено профессором Нёльдеке, не эКо великие
религии, но иногда и простые секты имели Свяще^З0^ книги. Так,
существуют мандеи (представляющие арамейскую Н^^цость), дру-
зы, езиды, назареи, а может быть, и другие попу^Р°^ые секты в
рамках магометанства. Даже некоторые из маних^Р писаний,
фрагменты которых дошли до нас, могут быть к этому
классу и могут пролить свет на вопрос о незавц?ес ом развитии
гностицизма, который не может быть полностью об^имеВ лишь как
простой синтез христианских и иранских идей. *сн
82 М. Мюллер. Введение в науку 0 религии
лось, представляет большой интерес для исследователя
этой религии с ее необычным культом змей и предков> с
ее смутной надеждой на будущую жизнь, с ее Ие совсем
исчезнувшими воспоминаниями о Высшем БоГе> Отце
черных и белых людей54.
С восточного берега Африки перед НашиМ взором
предстает море, в котором от Мадагаскара Гавай
видны бесчисленные острова, напоминающие оП°РЬ1 по-
груженного в воду моста, когда-то связывавшего Индий-
ский и Тихий океаны. Везде, среди темных папуасов,
среди желтых малайцев или среди смуглых полинезий-
ских народов, обитающих на этих островах да?ке среди
самых низших из низших на шкале человечества, если
мы внимательно прислушаемся, то услышим 1Лепот о
божественных существах, об образах будущей я”131”1; У
них есть жрецы и жертвы, которые пусть в этой самой
низшей и деградирующей форме, но 6се же опираются
на свидетельства древней и неискоренимой веры в то>
что вездесущий Бог слышит наши молитвы еСЛИ мы
взываем к нему и приносим наши Жертвы, признаются
ли они как искупление греха или воздаюТСя от всего
сердца.
Еще дальше на восток мы видим американский конти-
нент, на котором, несмотря на антихристианскую жесто-
кость его первооткрывателей и завоевателей М&1 можем
обнаружить материалы для изучения древней и, по-
видимому, независимой веры. К сожалению, религиоз-
ные и мифологические предания, собранные первыми
европейцами, вступившими в контакт £ народа»”1 Аме-
рики, существовали гораздо раньше, Чем они были опи-
саны, и, кажется, в некоторых случаях в большей степе-
ни отражают мысли испанских слущателей чем мысли
местных рассказчиков. Причудливые Иероглиф,1ческие
манускрипты Мексики и Гватемалы Пока рассказали нам
очень немного, и сообщения, написанные местными жи-
телями на их туземном языке, должны использ<эваться с
большой осторожностью. До сих пор древние религии
ацтеков Мексики и инков Перу таят в себе очень инте-
54 Dr. Callaway «Unkulunkulu», р. 45: «Хотв мы про11вошлп от
Утланги, мы не знаем, где мы были сотворейЬ1 ч^рНые люди,
произошли из того же источника, что и вы, бедые люди»
М. Мюллер. Введение в науку о религии
83
ресные проблемы. По мере того как мы продвигаемся к
северу с его краснокожими обитателями, наша информа-
ция становится еще более скудной, поскольку мы не
имеем сколь-либо подробного описания жизни дикарей.
Даже в наше время можно изучать проявления перво-
бытных религиозных верований среди угасающих и по-
стоянно вымирающих племен индейцев, и в их языках,
так же как и в их религиях, все еще можно обнаружить
следы доисторической миграции людей с азиатского на
американский континент, которые использовали в этих
целях в качестве моста Алеутские острова на севере,
либо отправлялись южным путем по морю, переплывая с
попутным ветром от острова к острову до тех пор, пока
их смелая лодка не достигала берегов Америки и никог-
да уже не возвращалась на азиатский материк, с которо-
го она отплыла.
Когда, завершая обзор религий, мы снова возвратим-
ся на азиатский континент, мы повсеместно обнаружим
тесно соседствующие друг с другом восемь религий,
основанных на священных книгах: мозаизм, христианст-
во, магометанство, брахманизм, буддизм и зороастризм,
а в Китае — религии Конфуция и Лао-цзы; и во всех них
можно найти, иногда на поверхности, а иногда в глубин-
ных пластах, все еще сохранившиеся примитивные фор-
мы культа. Я имею в виду шаманство монголов и пре-
красную, почти гомеровскую мифологию финских и эс-
тонских племен.
Теперь, когда я развернул перед вашими глазами
столь обширную панораму, я думаю, вы разделите чув-
ство смятения, с которым человек, изучающий науку о
религии, смотрит вокруг и спрашивает себя — с чего
начать и в каком направлении идти дальше? Никто не
осмелится отрицать, что мы располагаем обилием мате-
риалов, поддающихся научной обработке. Но как их со-
брать воедино? Как нам выявить, что общего во всех
этих религиях? Чем они отличаются друг от друга? Как
они зарождаются и приходят в упадок? Что они пред-
ставляют собой и в чем их смысл?
Позвольте мне воспользоваться старой поговоркой
Divide et impera55, перефразировав ее следующим обра-
33 Разделяй и властвуй (лат.).— Примеч. перев.
84
М. Мюллер. Введение в науку о религии
зом: «Классифицируй и овладевай», и я уверен, нам
' удастся схватить ту древнюю нить Ариадны, которая
вела исследователей в разных областях знания через
более запутанные лабиринты, чем лабиринт науки о
религиях мира. Любая наука основывается на класси-
фикации, и, если мы не сможем составить удовлетвори-
тельную классификацию различных диалектов веры,
мы должны признать, что наука о религии действитель-
но невозможна. Если данная нам во владение террито-
рия будет тщательно осмотрена и правильно поделена,
то каждый ученый сможет возделывать на ней свой
собственный участок, не растрачивая впустую своих
сил и не теряя из виду конечных целей, достижению
которых должны быть подчинены все частные исследо-
вания.
J Каким образом можно поделить огромное царство ре-
* лигий? Как могут быть классифицированы религии? А
может быть, для начала нам поинтересоваться, как они
классифицировались до сих пор? Простейшая классифи-
кация, которую мы обнаруживаем почти в каждой стра-
не, делит религии на истинные и ложные. Она очень
похожа на первую классификацию языков, согласно ко-
торой есть собственный язык и языки остального мира,
или, как сказали бы греки, язык греков и языки варва-
ров, евреи — древнееврейский и языческие, индусы —
языки арийцев и млеччхов, китайцы — языки срединно-
го царства и языки окружающих его варваров. Нет необ-
ходимости доказывать, что такая классификация бес-
полезна в научном исследовании.
Существует другая классификация, носящая на пер-
вый взгляд более научный характер, но если вниматель-
но приглядеться к ней, то она окажется такой же ни-
кчемной для исследователя религии. Я имею в виду
хорошо известное деление на-откровенные и естест-
венные религии.
Прежде всего я должен сказать несколько слов о
понятии «естественная религия». Это понятие зачастую
используется в самых различных значениях. Некоторые
авторы обозначали им определенные исторические фор-
мы религии, которые, как считалось, не основывались на
! авторитете откровения, какую бы интерпретацию этому
, слову ни давали в дальнейшем. Так, буддизм был бы
М. Мюллер. Введение в науку о религии
85 .
естественной религией в глазах брахманов, брахманизм/^
был бы естественной религией в глазах магометан. Мы'
можем отнести все религии, кроме христианства и, в
несколько меньшей степени, мозаизма, к естественным
религиям; и хотя слово «естественные» не значит «лож-
ные», все же оно подразумевает отсутствие какой-либо
иной санкции, кроме внутреннего ощущения истины или
существующего в нас голоса совести.
Но понятие «естественная религия» используется и в^
другом смысле, особенно философами последнего столе-
тия. Когда люди стали подвергать критическому анализу
основные исторические религии, они обнаружили, что
после рассмотрения особенностей каждой из них остают-
ся общие для всех религий принципы. Считалось, что этот
и есть принципы естественной религии.
В другой раз, когда из Нового Завета было удалено
все, что казалось сверхъестественным, чудесным и ир-
рациональным, там все же остался, если так можно
выразиться, скелет религии, который назвали естест-
венной религией.
В прошлом веке философы, которые противостояли
распространению скептицизма и безверия, думали, что
этот вид естественной, или, как еще ее называли, рацио-
нальной религии может сыграть роль волнореза против
хлынувшего потока безверия; но их надеждам не сужде-
но было сбыться. Когда Дидро утверждал, что все откро-
венные религии были не чем иным, как ересями в рамках
естественной религии, он подразумевал под естествен-
ной религией совокупность врожденных истин, доступ-
ных только взгляду разума и независимых от каких-
либо исторических или местных влияний, которые при-
дают каждой религии особенный характер и индивиду-
альный облик. Существование Божества, природа таких
его атрибутов, как Всемогущество, Всеведение, Везде-
сущность, Вечность, Самодостаточность, Духовность,
Доброта, и также связанное с этим допущение абсолют-
ного различия между добром и злом, между доброде-
телью и пороком — все это, а кроме того, согласно
некоторым авторам, Единство и Персонификация Бога,
было включено в сферу естественной религии. Научное
исследование этой так называемой естественной религии
получило название естественной теологии, ставшее из-
86
М. Мюллер. Введение в науку о религии
вестным в начале нашего столетия благодаря работе
Палея, которая восхвалялась с неменьшим рвением, чем
третировалась.
Понятие естественной религии, используемое в науке
о религии, соответствует понятию Grammaire generale56
в языкознании, которое означает совокупность фунда-
ментальных правил, считающихся самоочевидными и
обязательными для каждой грамматики, но, как ни стран-
но, эти правила не существуют ни в одном языке в
, чистом и завершенном виде. То же самое можно сказать
* и о религии. Действительно, никогда не существовало
религии, основанной исключительно на ясных и простых
догматах естественной религии, хотя некоторые филосо-
фы были уверены в том, что их религия является вполне
рациональной и фактически представляет собой чистый
и простой деизм.
Следовательно, когда мы говорим о разделении всех
исторических религий на откровенные и естественные,
подразумевая при этом, что естественное является про-
стым отрицанием откровенного, то, реализуя эту класси-
фикацию на практике, мы получим тот же результат, о
котором шла речь выше. Мы имели бы, с одной стороны,
только христианство или, согласно некоторым теологам,
христианство и иудаизм, а с другой — все остальные
религии мира.
Следовательно, эта классификация, хотя она и может
иметь практическую ценность, совершенно бесполезна
для научных целей. Более обширное исследование тот-
час покажет нам, что претензии на откровение высказы-
вались основателями большинства религий, а если не
ими самими, то их последователями и защитниками; и,
следовательно, откровение, как отличительная черта
христианства и иудаизма, не признается никем, кроме
нас самих. Впоследствии мы увидим, что на требованиях
авторитета откровения почитатели Вед настаивают с
большей силой и более продуманно, чем теологи-аполо-
геты среди иудеев и христиан. Даже Будда, первона-
чально наиболее человечный и независимый среди осно-
вателей религии, в более поздних полемических работах
предстает перед нами в весьма странном виде обладате- 58
58 Общая грамматика (фр.).— Примеч. перев.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
87
ля откровенной истины57. Он сам не мог, как Нума,
Заратустра или Мухаммед58, претендовать на общение с
высшими духами, еще меньше мог он, подобно поэтам
Вед, говорить о божественном вдохновении и о божест-
венном характере своих высказываний: по его мнению,
никто из духов не был более велик и мудр, чем он сам, а
боги Вед превратились в его слуг и почитателей. Сам
Будда апеллировал только к тому, что мы называем
внутренним светом59. Когда он впервые произнес четыре
основополагающих принципа своего учения, он сказал:
«Для постижения этой ранее неизвестной доктрины, о,
монахи, я развил в себе наблюдательность, знание, муд-
рость, ясное понимание и свет». Первые ученики назы-
вали его Sarvagna, или всезнающим,) но когда позднее
было замечено, что по некоторым вопросам Будда гово-
рил языком своей эпохи и разделял заблуждения своих
современников относительно формы земли и движения
небесных тел, тогда буддийские теологи пошли на зна-
чительные уступки. Они ограничили значение слова
«всезнающий», относящегося к Будде, знанием основных
положений его системы, и в отношении этого, только
этого, они провозглашали его непогрешимым. Может по-
казаться, что такая точка зрения относится к более
позднему времени, что она вполне современна, но, неза-
висимо от того, является ли она современной или древ-
ней, такой взгляд на вещи вызывает большое доверие к
буддийским теологам. Однако в книге «Милиндапаньха»,
признанной канонической, мы находим ту же самую
идею, которая уже зарождалась в уме великого Нагасе-
ны. На вопрос царя Милинды, является ли Будда все-
знающим, он отвечает: «Да, великий царь, благословен-
ный Будда всезнающ. Но Будда не всегда обнаруживает
свое всезнание. Путем медитации он познает все вещи;
медитируя, он познает все, что желает узнать». В этом
ответе проводится различие между предметами, кото-
рые познаются при помощи чувств и разума, и предме-
тами, которые могут быть познаны только путем меди-
тации. Нагасена не признает всезнания или непогреши-
57 «History of Ancient Sanskrit Literature», by Max Miiller, p. 83.
58 Sprenger «Mohammad», vol. П, P 426.
59 Gogerly, «The Evidences and Doctrines of Christian Religion».
Colombo, 1862. Part I.
88
М. Мюллер. Введение в науку о религии
мости Будды в сфере чувств и разума, но он провозгла-
шает и всезнание, и непогрешимость Будды во всем, что
постигается только путем медитации, или, как мы могли
бы сказать, в делах веры.
В дальнейшем я покажу вам хитроумные выдумки,
путем которых брахманы пытались исключить все чело-
веческое из гимнов Вед и обосновать не только откровен-
ный, но внеисторический и даже неземной характер этих
Писаний. Ни один писатель-апологет не сделал больше
них в развитии теории откровения.
В настоящий момент я хочу подчеркнуть, что основа-
тели или защитники почти всех религий мира ссылаются
в том или ином виде на откровение для обоснования
истинности своих учений; я же полагаю, что построение
любой классификации на такой шаткой почве не прине-
сет пользы. Насколько хорошо обоснована идея естест-
венного или сверхъестественного откровения, которую
выдвигают почти все религии,— не является вопросом
сегодняшнего дня. Объяснение истинного смысла откро-
вения относится к области теоретической теологии, ибо
трудно найти слова столь же туманные и многозначи-
тельные, как слово «откровение». Здесь мы встречаемся
с объяснениями не только того, как была сдернута заве-
са, долгое время скрывающая от нас лучи божественной
истины, а, что является более трудной проблемой, как
могла когда-то существовать завеса между истиной и
ищущим истину, между любящим сердцем и объектом
наивысшей любви, между Отцом и его детьми.
В сравнительной теологии у нас другая задача: мы
рассматриваем факты такими, каковы они есть. Если
люди считают свою религию откровенной, значит, имен-
но эта религия является для них откровенной, и с этим
должен считаться каждый беспристрастный историк.
Но принцип деления религий на откровенные и есте-
ственные оказывается еще более несовершенным, когда
мы посмотрим на него с другой точки зрения. Если даже
мы признаем, что все религии, кроме христианства и
мозаизма, имеют своим источником те способности разу-
ма, которые, согласно Палею, являются самодостаточны-
ми для того, чтобы вызвать к жизни основополагающие
догмы так называемой естественной религии, то проти-
вопоставление христианства и иудаизма как откровен-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
89
ных, всем остальным религиям, как естественным, было
бы еще более ошибочным по той простой причине, что ни
одна религия, основанная на откровении, никогда не
может быть полностью отделена от естественной рели-
гии. Принципы естественной религии, хотя и не могли
сами по себе создать действительно историческую рели-
гию, являлись единственной основой, на которой могли
утвердиться откровенные религии, единственной поч-
вой, в которой они могли пустить корни и из которой они
получали питание и жизнь. Если же мы уберем эту
основу или если мы предположим, что она тоже дана нам
в виде откровения, мы не только пойдем против буквы и
духа Ветхого и Нового Заветов, но и подвергнем униже-
нию откровенную религию, превращая ее в простую
формулу, дарованную людям, не способным вопрошать,
взвешивать и оценивать ее истинность; даже если мы
действительно имеем семя, то мы будем лишены той
благоприятной почвы, единственно на которой только и
могут произрастать семена истинной религии.
Христианство, обращаясь не только к евреям, но и к
язычникам, не только к простолюдинам, но и к образо-
ванным слоям общества, не только к верующим, но в
первую очередь к неверующим, предлагало всем им
элементы естественной религии, а вместе с ними воз-
можность выбора между истиной и ложью. Так мог ска-
зать только св. Павел: «Все испытывайте, хорошего дер-
житесь» (1 Фес. 5, 21).
Это высказывание приложимо и к Ветхому Завету.
Здесь вера в Божество или по крайней мере в некоторые
его неотъемлемые атрибуты дается как дар, и пророки,
которые призывают заблудших евреев вернуться к куль-
ту Иеговы, взывают к ним, как к людям, обладающим
внутренней силой, благодаря которой они могут выби-
рать между Иеговой и богами язычников, между истиной
и ложью. Так, Иисус Навин собрал все колена Израиле-
вы в Сихем и призвал старейшин Израиля, и начальни-
ков его, и судей его, и надзирателей его, и они предстали
перед Богом:
«И сказал Иисус всему народу: Так говорит Господь
Бог Израилев: “За рекою отцы жили ваши издревле,
Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным
Богам”.
90
М. Мюллер. Введение в науку о религии
И потом, напомнив им о том, что Бог сделал для них,
он сказал:
“Итак, бойтесь Господа и служите Ему в чистоте и
искренности; отвергните богов, которым служили отцы
ваши за рекою и в Египте, а служите Господу”.
“Если же не угодно вам служить Господу, то изберите
себе ныне, кому служить, богам ли, которым служили
отцы ваши, бывшие за рекою, или богам Аморреев, в
земле которых живете, а я и дом мой будем служить
Господу”».
Чтобы выбирать между разными богами и различны-
ми формами веры, человек должен обладать способно-
стью выбирать, уметь отличать истину от лжи, будь эта
истина откровенной или нет; он должен знать, что неко-
торые основополагающие догматы не могут быть отверг-
нуты ни в одной истинной религии, и в то же время
существуют учения, против которых восстает его разум
и нравственное сознание, как против несовместимых с
истиной. Короче, должно быть основание религии, долж- .
на быть твердая скала, на которой возможно воздвиг-
нуть алтарь, храм или церковь; и если мы называем это
основание естественной религией, то ясно, что ни одна
откровенная религия немыслима без того, чтобы она в .
большей или меньшей степени не опиралась на естест-
венную религию.
С этими трудностями в той или иной степени столкну-
лись некоторые из наших самых образованных теологов,
которые попытались со своих позиций создать различ-
ные классификации религий. Чтобы избежать частичных
совпадений двух определений естественной и откровен-
ной религий60, были предложены новые определения ес-
тественной религии. Например, естественная религия
трактовалась как религия природы, существовавшая
предположительно в том виде, в каком она имела рас-"
пространение среди патриархов или в котором она все
еще существует у первобытных народов, пока не озарен-
ных христианством, но и не испорченных идолопоклон-
ством.
В соответствии с этой точкой зрения m^i должны
будем различать не два, а три класса религий:^первобыт-
См.: Professor Jowett’s «Essay on Natural Religion», p. 458.
М. Мюллер. Введение в науку о религии 91
—
ную, или естественнуй/испорченную, или идолопоклон-
ство, ^Откровенную. Нб, как уже отмечалось выше, так
называемая первобытная, или естественная, религия ско-
рее существует в умах современных философов, чем в
писаниях древних поэтов и пророков. История не повест-
вует нам о народах, у которых простое чувство почита-
ния высших сил не было бы сокрыто под мифологической
оболочкой. Но даже если бы было возможно провести
четкие и определенные демаркационные линии между
тремя классами религий, то и испорченная религия, или
идолопоклонство, и чистая, или откровенная, религии с
необходимостью включали бы в себя элементы естест-
венной религии.
Мы также не уменьшим эти трудности на стадии
классификации в нашей науке, если вместо простой
естественной религии мы, согласившись с другими тео-
логами и философами, допустим всеобщее первобытное
откровение. Это всеобщее первобытное откровение есть
только другое название естественной религии, и оно
основывается не на авторитете, а на спекуляциях фило-
софов. Подобного рода философы, считающие язык столь
чудесным, что он не может быть продуктом человеческо-
го разума, настаивали на необходимости признания все-
общего первобытного языка, непосредственно открытого
Богом людям или, вернее, немым существам; в то время
как наиболее вдумчивые и наиболее почитаемые среди
Отцов церкви, а также среди основателей современной
философии указывали, что с общей работой Всемудрого
и Всемогущего Творца гораздо больше согласуется по-
ложение о том, что он создал в. человеке необходимые
предпосылки для возникновения речи, чем то, что он
одарил немые существа готовыми словарями и грамма-
тиками. Разве ребенок вызывает меньшее удивление,
чем взрослый человек? Или куст менее удивителен, чем
дерево дуба? И разве клетка, потенциально содержащая
в себе все то, что в дальнейшем получает развитие,
менее удивительна, чем все движущиеся существа, кото-
рые наделены жизнью? Все вышеизложенное можно от-
нести и к религии. Всеобщая первобытная религия, по-
нимаемая как непосредственное откровение Бога челове-
ку или, точнее, толпе атеистов, может показаться, с
позиций человеческого разума, лучшим разрешением
92
М. Мюллер. Введение в науку о религии
всех трудностей; но высшая мудрость, основанная на
действительной истории, говорит нам и учит нас, если
мы захотим учиться, что мы все ищем Господа, и мы
сможем случайно ощутить его и обнаружить его, потому
что он недалеко от каждого из нас.
Мы еще поговорим о гипотезе всеобщего первобытного
откровения и о всех трудностях, связанных с ней; в
настоящий момент будет достаточно показать, что про-
блема научной классификации религий не приблизится к
своему решению, если мы допустим существование еще
одного чисто гипотетического класса религий.
Другая, явно более научная классификация предпо-
лагает деление на национальные и индивидуальные ре-
лигии; под первыми из них подразумевались религии,
основатели которых, так же как и их последователи, нам
не известны^ Иод вторыми понимались религиозные си-
стемы, которые носят имена тех, кто предположительно
стоял у их истоков. К первому классу, говоря о тех
религиях, которые известны нам лучше всех, относятся
религии древних брахманов, греков, римлян, тевтонцев,
славян и кельтов; ко второму — религии Моисея, Зара-
тустры, Будды, Конфуция, Лао-цзы, Христа и Мухам-
меда.
Это деление, хотя и может быть легко использовано в
качестве общего метода и ведет к достижению опреде-
ленных целей, обманывает наши ожидания вскоре после
того, как мы попытаемся применить его в более крити-
ческом духе. Совершенно верно то, что ни брахман, ни
грек, ни римлянин не знал бы, что ответить на вопрос —
кто был основателем их религии, кто первым провозгла-
сил существование Индры, Зевса или Юпитера; но чело-
век, изучающий древнюю историю, может еще открыть в
различных формах, которые были заимствованы древ-
ним арийским культом из Индии, Греции и Италии,
влияние идей отдельных индивидов или школ. Если, с
другой стороны, мы спросим основателей так называе-
мых индивидуальных религий, является ли их учение
новым, проповедуют ли они существование нового Бога,
мы почти всегда получим отрицательный ответ. Конфу-
ций решительно заявлял, что он был посредником, а не
творцом; Будда довольствовался тем, что представлял
себя звеном в длинной цепи просвещенных учителей;
М. Мюллер. Введение в науку о религии
93
Христос провозглашал, что он пришел не нарушить, а
исполнить Закон и Пророков; и даже Мухаммед настаи-
вал на том, что у истоков его веры стоял Ибрагим, т. е.
Авраам, друг бога, которого он называл мусульманином,
а не иудеем или христианином (Коран, III, 60) и который, .
по мнению Мухаммеда, основал храм в Мекке61. Почти
невозможно определить, что нового привнес предполага-
емый основатель религии, что он заимствовал у своих .
предшественников, что было дополнено его учениками;
совершенно верно лишь то, что ни одна религия никогда
не смогла бы пустить корни и расцвести, если бы она не
нашла подходящей почвы, на которой произрастала бы и
получала реальную силу. Если они находят такую почву,
то индивидуальные религии имеют тенденцию к разви-! ।
тию во всеобщие религии, в то время как национальные^
вероучения остаются более замкнутыми, а во многих-
случаях даже противостоят всей миссионерской дея-1
тельности62.
Но мы еще не закончили. Очень важная и очень
полезная для достижения определенных целей класси-
фикация выделяет политеистические, дуалистические I
и монотеистические религии. Если религия опирается |
главным образом на веру в Высшую Силу, то наиболее
характерной чертой, по которой классифицируются ре-
лигии мира, по-видимому, является природа этой Выс-
шей Силы. Я не отрицаю, что для определенных целей
такая классификация весьма полезна; я утверждаю
лишь, что, идя этим путем, мы должны будем включить
в один класс религии, которые имеют одинаковое число
богов, но очень разнородны в других отношениях. Кроме л
того, было бы необходимо добавить и два других класса
религий — генотеистические и атеистические. Гено-
теистические религии отличаются от политеистических
тем, что, признавая существование различных божеств
или названий божеств, они представляют каждое боже-
ство как независимое от всех остальных, как единствен-
ное божество, присутствующее в сознании верующего во
время культовых действий и молитвы. Эта черта отчет-
ei Sprenger «Mohammad», vol. Ill, pp. 49, 489.
62 Cm.: «Hibbert Lectures» by Professor Kuenen, 1882. «National
Religions and Universal Religions».
94
М. Мюллер. Введение в науку о религии
ливо прослеживается в религии ведических поэтов. Хотя
в различных гимнах, а иногда в одном гимне упоминает-
ся несколько богов, однако здесь нет иерархии богов, и в
соответствии с различными обстоятельствами и побуж-
дениями человеческого сердца обращаются то к Индре,
богу голубого неба, то к Агни, богу огня, то к Варуне,
древнему богу небесного свода, и каждый из них почита-
ется как высший, и невозможно обнаружить намеков на
соперничество между ними или какое-либо представле-
ние о подчинении одного бога другому. Эта особая фаза
религии, этот культ отдельных богов, вероятно, везде
является первой стадией в развитии политеизма, кото-
рая заслуживает отдельного названия63.
Что касается атеистических религий, они могут пока-
заться совершенно невозможными, но пока фактически
мы не можем отрицать того, что религия Будды первона-
чально была чисто атеистической. Идея Божества, после
того как она была искажена бесконечными нелепостями,
которые возмущали сердце Будды и отвергались им,
была, по крайней мере временно, совершенно изгнана из
святилища человеческого разума; вместе с тем высшая
форма морали, существовавшая до возникновения хри-
стианства, была дана людям, для которых боги превра-
тились в фантомы, людям, отвергшим алтари и даже
алтарь непознаваемого Бога.
Задача моей следующей лекции состоит в том, чтобы
показать, что единственно научная и подлинно генети-
ческая классификация религий аналогична классифика-
ции языков и что существует самая тесная связь между
языком, религией и народностью, особенно на ранних
этапах истории человеческого интеллекта,— связь, кото-
рая совершенно не зависит от тех физических элемен-
тов, крови, кожи или волос, основываясь на которых
этнологи пытаются построить свою классификацию че-
ловеческих рас.
•’ «History of Ancient Sanskrit Literature» by Max Muller, second
edition, p. 532. «Hibbert Lectures», p. 286.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
95
ТРЕТЬЯ ЛЕКЦИЯ,
прочитанная в Королевском Институте
5 марта 1870 г.
Если мы приступаем к изучению религий человечества
без предрассудков или предубеждений, с тем настроем,
который присущ любителю истины или человеку науки
при рассмотрении любого предмета, то я уверен, что мы
будем близки к признанию естественных демаркацион-?
ных линий, которые разделяют весь религиозный мир на
несколько больших континентов. В данном случае, конеч-
но, речь идет только о древних религиях или о самом
раннем периоде в истории религиозной мысли. В этот
первобытный период, который может быть назван если не
доисторическим, то по крайней мере чисто этническим,
поскольку мы знаем, что его главным содержанием было
общее движение народов, а не индивидов, партий или
государств,— я утверждаю, что в этот первобытный пе-
риод название народа соответствовало названию языка^ и
в наших лучших работах по древней истории человече-
ства карта языков сегодня используется вместо карты
народов. Но в тот же самый первобытный период назва-
ния народов с равным правом могло соответствовать
названиям религий, поскольку в то время связь между
религией и народностью была не менее, а зачастую и
более тесной, чем связь между языком и народностью.
Чтобы пояснить мою мысль, я сошлюсь, по возмож-
ности кратко, на размышления некоторых немецких фи-
лософов по поводу истинного отношения между языком,
религией и народностью — на размышления, которые
заслуживают большего внимания, чем им уделяет часть
современных этнологов.
Шеллинг, один из самых глубоких мыслителей Герма-
нии, первым задался вопросом: Что такое этнос? Что
является подлинным источником народа? Как отдельные
человеческие существа стали народом? Ответ, который
он дал в 1845 г., когда я слушал лекции старого филосо-
фа в Берлине, весьма поразил меня, но в дальнейшем он
находил все больше и больше подтверждений в исследо-
ваниях по истории языка и религии.
Сказать, что человек — это стадное животное и что,
подобно пчелам или диким слонам, люди инстинктивно
96
М. Мюллер. Введение в науку о религии
держатся вместе и таким образом формируют народ —
значит почти ничего не сказать. Так можно объяснить
объединение людей в одну огромную толпу, но невоз-
можно объяснить образование народов, обладающих со-
знанием их национальной индивидуальности.
Мы не приблизимся к решению этой проблемы, если
скажем, что люди разделились на народы, как пчелы на
улья, следуя за различными матками или выражая пре-
данность различным формам правления. Преданность
той или иной форме правления, особенно в древние
времена, является скорее результатом, чем причиной
существования народности; тогда как в исторические
времена все смешалось под влиянием внешних факто-
ров, грубой силы или династических амбиций, которые
полностью задерживали естественное развитие народов,
и мы часто находим один и тот же народ, разделенный
различными формами правления, и разные народы, объ-
единенные одним правителем.
Рассматривая наш вопрос — что создает народ,— мы
должны обратиться к самым древним временам. Каким
образом отдельные люди объединились в народ в то
время, когда не было ни царей, ни «пастырей» людей?
Быть может, благодаря общности крови? Я сомневаюсь в
этом. Общность крови создает семьи, кланы, возможно,
расы, но она не может создать то высшее и чистое
моральное чувство, которое связывает людей вместе и
превращает их в народ.
Язык и религия создают народ, при этом религия
является даже более могущественным фактором, чем
язык. Языки многих аборигенов Северной Америки пред-
ставляют собой различные диалекты одного типа, но те,
кто говорит на этих диалектах, по всей видимости, ни-
когда не объединялись в один народ, они оставались
лишь кланами или кочующими племенами, и даже их
вражда к иноземным захватчикам не вызывала чувства
национальной общности и единства среди них, потому
что они не обладали более высоким чувством единства,
которое порождалось или, во всяком случае, усилива-
лось благодаря поклонению одному и тому же богу или
богам. Греки64, напротив, хотя и говорили на столь раз-
84 Herodotus, VIII, 144: Айтц 5ё то 'EXXtjvikov edv ogaigov те xai
М. Мюллер. Введение в науку о религии
97
ных диалектах, что я сомневаюсь в том, понимали ли они
друг друга, тем не менее эолийцы, дорийцы, ионийцы
чувствовали себя во все времена одним великим эллин-
ским народом, даже когда ими правили разные тираны
или когда они были разделены на многочисленные рес-
публики. Что же сохранило в их сердцах глубокое чувст-
во того идеального единства, которое создает народ,
несмотря на различие в диалектах, несмотря на правле-
ние разных династий, несмотря на вражду племен и
соперничество государств? Это была их первобытная
религия; это было смутное воспоминание об общем по-
клонении великому Отцу богов и людей, которое они
обязаны были осуществлять с незапамятных времен; это
была их вера в древнего Зевса Додонского, Зевса всех
эллинов.
Возможно, самое замечательное подтверждение той
точки зрения, согласно которой религия, даже в большей
степени, чем язык, составляет основу народности, обна-
руживается в истории евреев, богоизбранного народа.
Язык евреев отличается от языков финикийцев, маови-
тов и других соседних племен гораздо меньше, чем раз-
личаются между собой греческие диалекты. Но культ
Иеговы сделал евреев особенным народом, народом Иего-
вы, отделенным благодаря их Богу, а не языку от народа
Хамоса (моавитов)65 и от поклонников Ваала и Астарты.
Именно их вера в Иегову превратила кочевые племена
Израиля в народ.
«Народ, — как говорит Шеллинг,— появляется лишь
тогда, когда он определился и решился на что-то каса-
тельно своей мифологии. Таковая, следовательно, не
может возникать для него в эпоху уже совершившегося
отделения и после того, как он стал народом, а посколь-
ку она не могла возникнуть для него и тогда, когда он,
как пока еще незримая часть целого, обнимался целым
человечеством, то, следовательно, начало мифологии дол-
жно прийтись на самый переход, когда он не наличе-
ствовал еще как определенный народ, но как раз гото-
opdyXojaGov, xai Oeaiv iSpvpaTd те xoiva xai Ovoiai i]Oed те оцотрола,
to>v лроЗбта^ yeveaOai ’AOTjvaiovc; qw av ей exoi. Cm.: «Edinb. Re-
view», 1874, p. 433.
63 Числ. 21, 29; Иер. 48, 7. «И Хамос пойдет в плен вместе со своими
священниками и со своими князьями».
4 Зак. 1885
98
М. Мюллер. Введение в науку о религии
вился к тому, чтобы отделиться от целого и замкнуться
в себе.
Это же будет верно сказать и о языке любого народа:
язык определяется тогда, когда народ решает стать на-
родом»66.
Гегель, великий соперник Шеллинга, пришел к тако-
му же заключению. В своей «Философии истории» он
говорит: «...Представление о Боге составляет общую ос-
нову народа. (...) Поэтому природа государства и его
конституция таковы же, как и природа религии; госу-
дарство действительно произошло из религии и притом
так, что Афинское или Римское государство было воз-
можно лишь при специфической форме языческой рели-
гии этих народов так же, как католическому государству
свойственны иной дух и иная конституция, чем проте-
стантскому. (...) ...Определенный дух народа сам являет-
ся лишь отдельным индивидуумом в ходе всемирной
истории. Ведь всемирная история есть... выражение...
ряда ступеней... Эти ступени находят свое выражение во
всемирноисторических духах, в определенности их нрав-
ственной жизни, их конституции, их искусства, религии
и науки»67.
Но эта идея принадлежит не только философам. Ис-
торики, и в особенности специалисты в области истории
права, пришли к тому же самому выводу. Хотя многим
из них право кажется естественным фундаментом обще-
ства и тем, что связывает народ воедино, однако иссле-
дователи, смотрящие глубже, довольно быстро обнару-
живают, что само право, по крайней мере древнее право,
черпает свой авторитет, свою силу, саму свою жизнь из
религии. Сэр Майн, несомненно, прав, когда, рассматри-
вая так называемые Законы Ману, отрицает идею Бо-
66 Шеллинг Ф. Соч. в 2-х тт. М., 1989. Т. 2. С. 250-251.
87 Гегель Г. Соч. М.; Л., 1935. Т. VIII. С. 48, 49, 51. Хотя эти слова
Гегеля были опубликованы задолго до лекций Шеллинга, мне кажет-
ся, они проникнуты духом Шеллинга больше, чем духом самого
Гегеля, и, следовательно, было бы справедливым утверждать, что
лекции Шеллинга, хотя и неопубликованные, были отпечатаны и
имели хождение среди его друзей за двадцать лет до того, как они
были прочитаны в Берлине. Вопрос о том, кто был первым, не имеет
большого значения в делах такого рода, и все же в замечании
Шеллинга очень верно то, что философия преуспевает не в том, что
решает сложные проблемы, а в том, что ставит новые проблемы и
задает те вопросы, которые никто даже не подумал бы задать.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
99
жества, диктующего полный кодекс или свод законов как
идею, имеющую явно современное происхождение. Вме-
сте с тем верой в то, что законодатель находился в более
тесной связи с Божеством, чем простые смертные, про-
никнуты древние традиции многих народов. Так, Диодор
Сицилийский (L. I, с. 94) рассказывает нам, что египтяне
верили, будто бы их законы сообщил Мневису Гермес;
жители Крита считали, что Минос получил законы от
Зевса; лакедемоняне — что Ликург получил законы от
Аполлона. Согласно арийцам, их законодатель Зарату-
стра получил законы от Доброго Духа; согласно гетам,
Замолксис получил законы от богини Гестии; и, согласно
евреям, Моисей получил законы от бога Яхве.
Никто не показал более убедительно, чем сэр Майн,
что в древние времена религия, имеющая божественную
природу, лежала в основе и поддерживала житейские
отношения и все социальные институты. «Почитание
сверхъестественного,— пишет он,— освящало и соеди-
няло вместе все основные институты древнейших вре-
мен — государство, расу и семью... Элементарной груп-
пой является семья; соединение семей образует род или
дом. Соединение домов создает племя. Соединение пле-
мен составляет общину... Теперь семью удерживает вме-
сте ее семейный обычай; ...то же самое было и с кланами,
племенем и общиной; и чужестранец мог быть допущен к
их братству только в том случае, если он признавал их
обычаи68. Позднее право отделяется от религии... но даже
тогда остается множество следов, которые показывают,
что домашний очаг был первым алтарем, отец — первым
жрецом, его жена, дети и рабы — первым религиозным
сообществом, объединившимся вокруг священного огня
Гестии, богини дома, и в конечном итоге богини всего
народа. В наши дни вступление в брак, один из самых
важных гражданских актов, основа гражданской жизни,
сохранило религиозный характер, который был присущ
ему на начальных этапах истории».
68 Совершенно отличного мнения придерживался Варрон. «Varro
propterea se prius de rebus humanis. de divinis autem postea scripsisse
testatur, quod prius extiterint civitates, deinde ab eis haec instituta
sint... sicut prior est, inquit, pictor quam tabula picta, prior faber quam
aedificium: ita priores sunt civitates quam ea quae a civitatibus instituta
sunt». (August. «Civ. Dei», 6. 4.)
100
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Давайте теперь посмотрим, чем в действительности
являлась религия в те далекие времена, о которых идет
речь: я не имею в виду религию как безмолвную силу,
совершающую свою работу в душе человека, я имею в
виду внешнее проявление религии, религию искренне
говорящую, осязаемую и определенную, которая может
быть описана и о которой можно сообщить другим лю-
дям. Мы обнаруживаем, что в этом смысле религия
ограничена очень узкими рамками. Несколько слов, обо-
значающие имена богов, несколько эпитетов, которые
изначально имели материальное значение, но были под-
няты на более высокую и более духовную стадию,— я
имею в виду слова, которые вначале выражали телесную
мощь, блеск или чистоту, и которые постепенно обрели
значение величия, добродетели и святости; наконец, не-
которые более или менее технические термины, выража-
ющие такие понятия, как жертва, алтарь, молитва,
может быть, добродетель и грех, тело и дух,— вот то,
что составляет внешний каркас зарождающейся древней
религии. Если мы посмотрим на эти простые проявления
религии, мы сразу же увидим, почему религия в те
далекие времена, о которых мы здесь говорим, может
доподлинно быть названа священным диалектом челове-
ческой речи, так как ранняя религия и ранний язык
были теснейшим образом связаны между собой во мно-
гих моментах, ибо религия в своем внешнем выражении
всецело зависела от более или менее адекватных воз-
можностей языка.
Как только мы ясно осознаем эту зависимость ранней
религии от языка, мы с неизбежностью придем к выводу,
что та классификация, которая считается полезной в
науке о языке, с равной степенью должна быть признана
полезной в науке о религии. Если существует подлинная
генетическая связь языков, то существует точно такая
же связь между религиями мира, по крайней мере меж-
ду самыми древними религиями.
Следовательно, прежде чем мы приступим к класси-
фикации религий, нам необходимо, опираясь на уровень
достигнутого в наше время знания, сказать несколько
слов о генетической связи языков.
Если мы ограничимся азиатским континентом и
примыкающим к нему европейским полуостровом, мы
М. Мюллер. Введение в науку о религии
101
обнаружим, что в обширной пустыне развивающейся
человеческой речи сформировались три, и только три,
оазиса, в которых еще до начала всякой истории язык
стал устойчивым и традиционным, получив, по сути
дела, новый характер, абсолютно отличный от первона-
чального характера подвижной и изменчивой речи чело-
веческих существ. Эти три оазиса известны под названи4
ями туранский, семитский и арийский. В этих трех /
центрах, особенно в арийском и семитском, язык пере-)
стал быть естественным языком; его развитие было за-
держано, и он стал неподвижным, твердым, окаменелым
или, если хотите, историческим языком. Я всегда утвер-
ждал, что эта централизация и традиционная консерва-
ция языка могли произойти только в результате религи-
озных и политических влияний, а теперь я намерен
показать, что со всей очевидностью можно говорить о
трех независимых семействах религии: туранской, се-
митской и арийской, которым соответствуют три вели-
ких семейства языка.
Взявшись за изучение китайского языка, который,
несомненно, является древнейшим представителем ту-
ранского семейства, мы обнаруживаем древнюю рели-
гию, лишенную красок и поэзии, религию, которую мы*
рискнем назвать односложной, состоящей из почитания 1
множества отдельных духов, олицетворяющих небо,
солнце, бури и молнии, горы и реки; стоящих отдельно
друг от друга, без какой-либо взаимосвязи, без какого-
то высшего принципа, объединяющего их вместе. В до-
полнение к этому мы встречаемся в Китае с культом
предков, духов умерших, которые, как предполагалось,
остаются осведомленными о человеческих делах и обла-
дают особыми силами, с помощью которых они творят
добро или зло. Это двойное поклонение человеческим и
природным духам составило ядро древней народной ре-
лигии Китая, которая жива и в наши дни, по крайней
мере среди низших слоев общества, хотя над нею воз-
вышается ряд полурелигиозных и полуфилософских ве-
рований, вера в две высшие Силы, которые на языке
философии могут быть названы формой и материей, на
языке этики — добром ~й злом* но-которые на языке •
древней религии и мифологии называются^неболс и зем*-±-
лей. — ---- .
102
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Правда, мы знаем об этой народной религии Китая
только из работ Конфуция или даже из более современ-
ных источников. Но Конфуций, хотя его и называют
основателем новой религии, в действительности был но-
вым проповедником старой религии. Он был главным
образом тем, кто воспроизводил, а не творил69. Он гово-
рил о себе: «Я передаю, но не создаю. Я верю в древность
и люблю ее»70.
Во-вторых, мы обнаруживаем древний культ семит-
ских народов, четко обозначенный именами Бога, кото-
рые возникают в политеистических религиях вавилонян,
финикийцев и карфагенян, так же как в монотеистиче-
ских вероучениях иудаистов, христиан и магометан. Поч-
ти невозможно дать общую характеристику религии
народов, столь отличных друг от друга в языке, в лите-
ратуре и в других областях общественной жизни, наро-
дов, претерпевавших значительные изменения на раз-
ных этапах своей истории; но если бы я рискнул охарак-
теризовать культ всех семитских народов одним словом,
я сказал бы, что это было главным образом почитание
Бога в истории, Бога, определяющего судьбы индиви-
дов, рас и народов, скорее, чем Бога, повелевающего
силами природы. Названия семитских божеств выража-
ют в основном моральные качества; среди них встреча-
ются Сильный, Почтенный, Господин, Царь; и они редко
дорастают до божественных персонификаций, опреде-
ленных в своих внешних проявлениях или без труда
узнаваемых по ярко выраженным чертам их реального
драматического характера. Благодаря этому многие древ-
ние семитские боги имели тенденцию к объединению, и
переход от поклонения отдельным богам к культу едино-
го Бога произошел без больших затруднений. Особенно
плавно произошел переход от почитания отдельных бо-
гов к культу единого Бога в однообразных условиях
жизни в пустыне. К этому можно добавить с некоторыми
оговорками, что семитские религии не использовали име-
на женского рода для обозначения своих божеств или
что все их женские божества были лишь олицетворени-
ем активных сил древних и бесполых богов; также тре-
•’ См.: Dr. Legge, «Life of Confucius», p. 96.
70 Liin-yii (§ l.a); Schott «Chinesische Literature», p. 7.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
103
бует многих оговорок и утверждение Ренана о том, что
семитские религии были инстинктивно-монотеистиче-
скими71.
Наконец, мы находим древнеарийский_ культ, рассе-
янный по всем уголкам земли усилиями его смелых
почитателей и легко узнаваемый в долинах Индии и
лесах Германии благодаря общим названиям божеств,
изначально олицетворяющих силы природы. Этот культ
не является, как часто утверждают, культом природы.
Но если охарактеризовать его одним словом, я рискнул
бы назвать его культом Бога в природе,Бога, завуалиро-
ванного великолепием природы, а не скрытого в тайни-
ках человеческого сердца. Боги арийского пантеона обла-
дали такой ярко выраженной индивидуальностью и были
столь неизменны, что переход к монотеизму у арийцев
потребовал ожесточенной борьбы и редко происходил
без иконоборческих революций или без приступов фило-
софского отчаяния.
Эти три класса религий можно безошибочно отличить
друг от друга, так же как три класса языков: туранский,
семитский и арийский. Они были тремя факторами древ-
нейшей истории, которые определили судьбу всего чело-
вечества и влияния которых мы до сих пор ощущаем в
нашем языке, в наших мыслях и в нашей религии.
Но хаос, который эти три фактора оставили позади
себя в языках, мышлении и религиях туранских, семит-
ских и арийских народов,— не всегда был хаосом. Поток
языка, разделившись на эти три части, продолжил свое
течение; священный огонь религии, от которого зажглись
эти три алтаря, не погас, хотя и стал менее заметен в
дыму и пепле. Повсеместно существовали язык и рели-
гия, но это были естественные и дикорастущие язык и
религия; они не имели истории, они не оставили своей
истории, и поэтому они ускользали от тех научных мето-
дов, которые применялись при изучении языков и рели-
гий китайского, семитских и арийских народов.
Вызывает удивление, почему лингвисты установили
только три языковые семейства — или, вернее, два,
потому что туранские языки едва ли могут быть названы
71 Смотри мой очерк по семитскому монотеизму в работе «Chips
from a German Workshop», vol. I, pp. 342, 380.
104
М. Мюллер. Введение в науку о религии
семейством в строгом смысле этого слова до тех пор,
пока не будет окончательно доказано, что китайский
язык образует основу двух туранских ветвей, северной
туранской — с одной стороны, и южной туранской — с
другой, что фактически китайский язык72 формирует
самый ранний слой того подвижного массива речи, кото-
рый позднее становится более неподвижным и традици-
онным, преобразуясь на севере в тунгузский, монголь-
ский, татарский и финский языки, а на юге — в
тайский, малайский, ботийский и тамильский языки.
Причина, по которой ученые не открыли больше, чем
эти два или три великих языковых семейства, очень
проста. Мы не можем открыть больше, потому что их
больше не существует. Семейства языков — это очень
специфические образования; они — исключение (они и
должны быть исключением), а не правило в развитии
языка. Всегда была возможность, но, насколько я могу
судить, никогда не было необходимости для того, чтобы
человеческая речь вышла за рамки первобытной стадии
своего стихийного развития и столь же стихийного упад-
ка. Я считаю, что если бы предшественники семитских,
арийских и туранских народов чисто спонтанно не реа-
лизовали эту возможность, то все языки остались бы
эфемерными, отвечающими целям сменяющих друг дру-
га поколений людей; они боролись бы, приобретая и
теряя, иногда достигая определенной стабильности, но
после этого снова разрушались бы и уносились бы, по-
добно ледяным глыбам, подхваченным потоками вешних
вод. Само наше понятие о языке было бы тогда совер-
шенно отличным от того, которое мы имеем теперь.
Как мы приходим к этому понятию?
Сначала мы формируем наше понятие о том, чем
должен быть язык, основываясь на тех немногих языках,
естественное развитие которых было приостановлено
социальными, религиозными, политическими или други-
ми внешними влияниями, а затем мы смотрим вокруг и
удивляемся, почему все языки не похожи на эти два или
три выделяющихся языковых семейства. Но мы могли бы
с равным основанием удивляться тому, почему не все
животные являются домашними или почему кроме садо-
72 См.: Мах МйПег «Lecture on the Stratification of Language», p. 4.
М. Мюллер, Введение в науку о религии
105
вого анемона на лугах и в лесах растет много разновид-
ностей того же самого, но дикорастущего цветка.
В туранских языках, в которых первоначальная кон-
центрация не была такой мощной, как в арийском и
семитском семействах, мы еще можем уловить проблеск
естественного развития языка, хотя и ограниченный
определенными рамками. Различные слои этой огромной
подвижной массы однородной речи не предоставляют
нам определенных свидетельств родства между еврей-
ским и арабским, между греческим и санскритом, а
только спорадические совпадения и сходства в общей
структуре, которые могут быть объяснены признанием
первобытной концентрации, после которой последовал
новый период независимого развития. Было бы предна-
меренным заблуждением не признавать определенные и
специфические черты, присущие северо-туранским язы-
кам: невозможно объяснить сходства между венгерским,
лапландским, эстонским и финским языками без пред-
положения о том, что существовала очень ранняя кон-
центрация речи, на основе которой возникли эти диалек-
ты. Менее отчетливо мы наблюдаем это в южно-туран-
ской группе, хотя, сознаюсь, меня всегда удивляло не
столько то, что существует мало свидетельств о прежнем
единстве этих разошедшихся потоков языка, сколько то,
что эти свидетельства вообще сохранились. Точку сопри-
косновения южно-туранских и северо-туранских языков
мы находим в китайском языке, потому что китайский
язык является корнем маньчжурского и монгольского
языков, так же как сиамского и тибетского, и с каждым
днем это становится все более очевидным благодаря
трудам м-ра Эдкинса и других исследователей Китая.
Я готов признать, что не стоит спешить с категорич-
ными заявлениями по этим проблемам, и я хорошо знаю,
что может быть сказано против этих широких обобще-
ний, затрагивающих «происхождение видов» в языке. В
моих публикациях двадцатилетней давности, в моем
письме к Бунзену «О туранских языках» впервые были
изложены эти взгляды и предупреждение против опас-
ностей догматического скептицизма, который в то время
угрожал свободе исследований и всякому прогрессу в
науке о языке. Ни один метод не считался тогда верным
для сравнительного анализа языков, кроме метода изу-
106 М. Мюллер. Введение в науку о религии
чения романских языков, но и он не считался единствен-
но возможным методом для научного изучения всех дру-
гих языков. Не признавались и доказательства связи
между языками, находящимися за пределами арийского
и семитского семейств, за исключением тех, которые
использовались для установления родства между раз-
личными членами этих двух великих языковых семейств.
Моей задачей было показать, что при рассмотрении
более ранних этапов развития языка мы не вправе тре-
бовать таких доказательств, ибо в то время они не могли
существовать, а их отсутствие ни в коей мере не отрица-
ет возможности более отдаленного родства. Сегодня в
науке о языке происходят значительные изменения, как
и во многих отраслях естествознания. Благодаря влия-
нию идей, которые Дарвин снова выдвинул на передний
план естественной философии, специалисты в разных
областях уделяют гораздо больше внимания общему, чем
частному. Каждый вид изменения, называемый развити-
ем, теперь кажется постижимым и допустимым, и когда
все человеческие расы будут сведены к одному общему
источнику, когда их следы будут обнаружены в период
времени, в который еще не существовало человеческое
сообщество, то устранятся трудности при выявлении
родства между всеми так называемыми туранскими язы-
ками, более того, будет выявлена общая основа всего
многообразия человеческой речи. Эта фаза мышления в
ее крайней форме, несомненно, будет отходом от пред-
шествующей, но подобные колебания научат нас на этом
примере, что диктаторский авторитет никогда не сможет
остановить прогресс науки и ничто не является таким
опасным, как вера в собственную непогрешимость.
Если мы покинем азиатский континент, исконный дом
арийских, семитских и туранских языков, мы обнару-
жим, что и в Африке сравнительное изучение диалектов
ясно доказывает концентрацию африканской речи, ре-
зультаты которой можно видеть в сходстве диалектов
банту (кафра, сейтчуана, дамара, отигереро, анголь-
ский, конго, ки-суахили и др.), на которых говорят от
экватора до Кейскама73. Севернее языка банту или ка-
фра мы находим независимые образования семитской
'3 Bleek «Comparative Grammar of the South African Languages»,
М. Мюллер. Введение в науку о религии
107
речи в берберском и галла диалектах; южнее мы видим
только языки готтентотов и бушменов, которые, как
считают д-р Хан, очень близки друг другу. Существует
ли реальная лингвистическая связь между этими языка-
ми в южной Африке и нубийским и даже древнеегипет-
ским языками, были ли эти языки отделены друг от
друга из-за вторжения кафрских племен — это пробле-
ма, разрешение которой возможно в будущем. Опреде-
ленно лишь то, что Древний Египет представляет нам
независимую первобытную концентрацию интеллекту-
альной работы в стране Нила, независимую постольку,
поскольку мы знаем сейчас о древней арийской и семит-
ской концентрации языка и религии.
Но если разговорные языки африканского континента
позволяют нам проследить общий путь артикуляции пер-
вобытных народов Африки — ибо существует неизмен-
ное ядро в языке, которое никогда не может быть унич-
тожено,— мы все же очень мало знаем, и в дальнейшем
сможем узнать очень немного, о развитии и упадке
африканской религии. Во многих местах магометанство и
христианство полностью вытеснили воспоминания о
древних богах; и даже тогда, когда миссионеры или
путешественники пытались описать состояние религиоз-
ности зулусов и готтентотов, они могли наблюдать лишь
самые поздние формы африканских верований, а их
изображение носило скорее карикатурный, чем серьез-
ный характер. Большую роль в ошибках при изучении
африканских верований сыграла теория первобытного
фетишизма, которая ослепляла наиболее внимательных
исследователей и уводила их от всего, что лежало за
пределами культа фетиша.
Существует только одна африканская религия, лите-
ратурными памятниками которой мы располагаем,— это
религия Египта, являющаяся для нас такой же загадкой,
какой она была для греков и римлян. Благодаря пись-
менным источникам освещаются по крайней мере самые
мрачные уголки египетских храмов и глубочайшие тай-
ники человеческого сердца, из которого берут свое нача-
ло вера в древних богов и поклонение им. На первый
р. 2. См. также: Dr. Bleek’s «Report concerning his Researches into the
Bushman Language», 1873.
108
М. Мюллер. Введение в науку о религии
взгляд нет ничего более запутанного, сбивающего с толку
и малообещающего, чем религия Египта, в которой обна-
руживаются, с одной стороны, приземленный культ жи-
вотных, а с другой стороны — высший полет таинствен-
ной мудрости. Можно смело сказать, что даже сейчас,
после расшифровки древнего египетского языка, этот
странный контраст совершенно необъясним. До сих пор,
после тщательного прочтения превосходных «Гиббертов-
ских лекций» Ренуфа невозможно отделаться от чувст-
ва, что в религии Египта есть нечто разумное, более того,
что развитие религиозных идей в Египте осуществля-
лось таким же замечательным образом, как и развитие
религиозных идей у арийских народов.
Религия египтян возникла не из простого поклонения
животным. Египетская зоолатрия относилась к периоду
упадка и была основана на символах, взятых из мифоло-
гии. Подобно арийской, египетская мифология первона-
чально рассматривала те явления природы, которые но-
сят закономерный характер, такие, как восход и заход
Солнца, движение Луны и звезд; признание закономер-
ности и порядка, существующих во Вселенной, лежало в
основе всей системы египетской религии. Подобно сан-
скритскому Рите, египетская Маат, выведенная из про-
стых чувственных впечатлений, становится в конце кон-
цов названием нравственного порядка и справедливости.
Но, кроме нескольких сил, представленных в их ми-
фологии, большинство из которых в настоящее время
может быть сведено к единому источнику, египтяне с
самого начала говорили о Единой Силе, которая управ-
ляет всеми физическими и моральными процессами во
Вселенной, от которой зависит каждый человек и перед
которой он несет ответственность. И наконец, они оказы-
вали почести умершим, потому что смерть считалась
началом новой жизни, жизни, не имеющей конца.
Вместе с тем мифология, как неизбежная болезнь
языка, ужасно ухудшала раннее развитие искусства и
тех форм, которые оно принимало в Египте. Сила, кото-
рую египтяне признавали без всяких мифологических
дополнений, в честь которой не было возведено ни одного
храма (в противоположность тому, что было в Индии, где
существовало святилище, посвященное Пара Брахману,
Высшему Брахману), «имя которой никогда не высека-
М, Мюллер. Введение в науку о религии
109
лось на камне», «чей лик не может быть найден среди
нарисованных фигур», «кто не требовал ни мистерий, ни
жертвоприношений» и «чья обитель была неизвестна», в
особенности должна была ускользать от внимания почи-
тателей великолепных храмов Мемфиса, Гелиополя, Аби-
доса, Фив или Дендеры, в которых обитали другие бо-
жества, и люди молились им, восхваляли их и приносили
им жертвы. Видимо, поэтому, как в Египте, так и в
Индии, с трудом находит признание понятие единого
Бога. Самосуществование или самостановление Одного,
Одного Его, Одного-Единственного, Одного без кого-либо
другого (как в санскрите, svayambhu, Ekam advitiyam),
«стоящего у истоков всего сущего, сотворившего все
вещи, но Которого Самого никто не сотворил» — подоб-
ные высказывания постоянно встречаются в религиоз-
ных текстах и относятся к тому или иному богу (генотеи-
стически), каждый из которых считается высшим из
богов, Создателем и Творцом всех вещей. Так, Ра, изна-
чально богу солнца, происходящему от Нун — «отца
богов», и самому являющемуся отцом Шу (воздуха) и
Тефнут (росы), поклонялись как высшему небесному
божеству. Осирис, самый старший из пяти детей Геб
(земли) и Нут (неба) — «более великий, чем его отец,
более могущественный, чем его мать», муж Исиды, отец
Гора, был другим олицетворением солнца, понимаемый
главным образом как победитель темноты. Мы читаем,
что Ра — «душа Осириса и Осирис — душа Ра». Гор
также является именем солнца, первоначально утренне-
го солнца, «чьи глаза возвращают день». Тот олицетво-
ряет луну, является «измеряющим землю», «распреде-
ляющим время» и, наконец, изобретателем письменности
и искусств. Ренуф правильно отмечает, что специалисты
в области санскрита, которые не знают ни слова на
египетском языке, и специалисты в области египетского
языка, которые не знают ни слова на санскрите, будут
давать различные имена одним и тем же персонажам. Но
ученый, занимающийся сравнительной мифологией, едва
ли будет колебаться в определении действительных имен
каждого из этих арийских или египетских персонажей.
Мы можем подвести итоги вышесказанному словами
Мариета: «На вершине египетского пантеона находится
единственный Бог, бессмертный, несотворенный, неви-
110
М. Мюллер. Введение в науку о религии
димый и скрытый в недосягаемых глубинах его собствен-
ной сущности. Он является творцом неба и земли; он
создал все то, что существует, и ничего не может быть
создано без него. Это Бог, познание которого было недо-
ступно непосвященным. Но египетский разум не мог или
не хотел остаться на этой величественной высоте. Он
рассматривал мир, его формирование, принципы, кото-
рые управляют им, человека и его земную судьбу как
великую драму, действующим лицом которой является
только одно Бытие. Все происходит из него и все возвра-
щается к нему. Но оно имеет посланников, наделенных
персонифицированными чертами и принимающих форму
видимых божеств, ограниченных в своей деятельности,
но все же проявляющих свои силы и качества в этой
драме»74.
Если мы обратим свои взоры от Африки к Америке,
мы обнаружим там на севере множество языков, которые
свидетельствуют о древних миграциях, но почти ничего
не говорят нам о древних религиях. На юге мы знаем два
языковых и политических центра; там в Мексике и в
Перу мы встречаемся с любопытными, хотя не всегда
заслуживающими доверия традициями древней и проч-
но установившейся системы религиозной веры и культа.
Наконец, если возможно реконструировать первона-
чальный полинезийский язык, который является общим
для диалектов островов, расположенных от Америки до
Африки (Мадагаскар), фрагменты первоначальной поли-
незийской религии, которые заслуживают трудов нового
Гумбольдта, будут мало-помалу появляться на свет.
Наука о религии имеет то преимущество перед на-
укой о языке, если это может быть названо преимущест-
вом, что в некоторых случаях последняя располагает
материалами, достаточными для постановки проблем
наивысшей важности, но недостаточными для их успеш-
ного разрешения, а первая не имеет всех материалов,
которые могли бы подтверждать даже простые гипотезы.
Во многих частях света, где диалекты, хотя и искажен-
74 В этом описании египетской религии я использовал главным
образом М. Le Page Renouf’s «Hibbert Lectures», 1879, «Lectures on
the Origin and Growth of Religion», иллюстрирующие религию Древ-
него Египта; также De Rouge «Sur la Religion des anciens Egyptiens»
в «Annales de Philosophie Chretienne», Nov. 1869.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Ш
ные, все же до сих пор доносят до нас отблески далекого
прошлого, древние храмы окончательно исчезли, а имена
древних богов преданы забвению. Мы ничего не знаем, и
мы должны довольствоваться нашим незнанием, поэтому
истинный ученый вынужден покинуть область деятель-
ности, которая оказывается все более привлекательной
для любителей априорных теорий.
Но даже если дело обстоит иначе, я думаю, что люди,
изучающие религию, поступят правильно, последовав
примеру лингвистов, и займутся сравнительным иссле-
дованием арийских и семитских религий. Если может
быть доказано, что религии арийских народов объедине-
ны теми же узами действительного родства, которые
дают нам возможность трактовать их языки как множе-
ство видов одного семейства, и если такой же факт
может быть установлен при изучении семитского мира,
то перед нами открывается достаточно широкое поле
исследования, тщательной расчисткой и культивацией
которого будут заняты несколько поколений ученых. И
это первоначальное родство, я уверен, может быть дока-
зано. Имена основных божеств, а также слова, выража-
ющие наиболее существенные элементы религии, такие,
как молитва, жертва, алтарь, дух и вера, сохранились
среди арийских и среди семитских народов, и эти релик-
ты допускают только одно объяснение. После этого мож-
но с большой надеждой на успех приступить к сравни-
тельному изучению туранских религий; я уверен и сей-
час практически не сомневаюсь в своей правоте, что
существовали не только первобытная арийская и перво-
бытная семитская религии, но также и первобытная
туранская религия еще до того, как каждая из этих
первобытных рас раскололась и стала независимой в
языке, культе и народном чувстве.
Давайте начнем с наших собственных предков —
арийцев. В лекции, прочитанной мною здесь же несколь-
ко лет назад, я набросал схему жизни арийцев до их
первого разделения, т. е. до того времени, когда в Индии
начали говорить на санскрите, а в Малой Азии и Евро-
пе — на греческом языке. Контур этой схемы и краски,
которыми она была нарисована, были просто заимство-
ваны из языка. Мы пришли к выводу, что если взять все
слова, которые существуют в одной и той же форме во
112
М. Мюллер. Введение в науку о религии
французском, итальянском и испанском языках, то мож-
но показать, какие слова, а следовательно, и какие пред-
меты должны быть известны народу, который пока не
говорит ни на французском, ни на итальянском, ни на
испанском языке, но который говорил на языке, предше-
ствовавшем этим романским диалектам. Мы знаем, что
этим языком был латинский; но, если бы мы не знали ни
слова по-латински или ни одной главы римской истории,
мы все же смогли бы, используя наиболее очевидные
слова, которые являются общими для всех романских
языков, нарисовать картину основополагающих мыслей
и занятий того народа, который должен был жить в
Италии по крайней мере за тысячу лет до Карла Вели-
кого. Мы смогли легко доказать, что у этого народа
должны были быть короли и законы, храмы и дворцы,
корабли и экипажи, прямые дороги и мосты и почти все
элементы высокоцивилизованной жизни. Как я утверж-
дал, мы можем доказать это, просто взяв названия всех
этих предметов, существующие во французском, италь-
янском и испанском языках, и показав, что в том случае,
если испанский язык не заимствовал их из французского
или итальянский из испанского, они должны были су-
ществовать в более раннем языковом слое, от которого
берут свое происхождение эти три современных роман-
ских диалекта.
Точно такая же аргументация дает нам возможность
выложить мозаичную картину древнейшей цивилизации
арийского народа до времени его разделения. Поскольку
мы находим в греческом, латинском и санскрите, а так-
же в славянском, кельтском и тевтонском языках одно и
то же слово «дом», то мы имеем все основания заклю-
чить, что еще до того, как каждый из этих языков
получил самостоятельное существование по крайней
мере за тысячу лет до Агамемнона и Ману, прародители
арийских народов уже не обитали в палатках, а строили
дома для постоянного проживания75. Поскольку мы нахо-
дим одно и то же название для обозначения города в
санскрите и греческом языке76, мы можем вполне опре-
75 Санек, dajna, Sopog, domus; готск. timrjan, «to build»; слав, dom;
санск. vesa, oixoq, vicus; готск. veih-s.
76 Санск. pur, puri или puri, грен. rcdXtg; санск. vastu, «house», грен,
aaiv.
М. Мюлдер. Введение в науку о религии
ИЗ
деленно заключить, что арийцам были знакомы если не
города в прямом смысле слова, то во всяком случае
цитадели или лагеря до того, как они стали говорить на
греческом и санскрите. Поскольку «царь» на санскрите,
латинском, тевтонском и кельтском77 языках обозначает-
ся одним и тем же словом, мы снова можем утверждать,
что некоторые виды царского правления были устано-
влены и признаны арийцами в тот же самый доистори-
ческий период.
Я не должен соблазнять себя тем, чтобы нарисовать
картину этой первобытной цивилизации в целом78. Я
желаю лишь напомнить вам факт, как, разбирая вместе
с вами древние архивы, мы обнаружили, что Высшее\
Божество называлось одним и тем же именем в древней
мифологии Индии, Греции, Италии и Германии и сохра- .
няло это имя, поклонялись ли ему в горах Гималаев или i
среди дубов Додоны, на Капитолийском холме или в
лесах Германии. Я указал, что его именем было Дьяус —
на санскрите, Зевс — на греческом языке, Ювис — на
латинском, Тиу — на немецком; но я уделил недостаточ-
но внимания поразительной природе этого открытия. Эти
имена не являются просто именами; они — исторические
факты, поистине факты более непосредственные, более
надежные, чем многие факты средневековой истории.
Эти слова не просто слова, они доносят до нас всю
яркость события, свидетелями которого были прародите-
ли целой арийской расы, жившие, возможно, за тысяче-
летия до Гомера и Вед, поклоняющиеся невидимому
Существу, нареченному тем же самым именем, наилуч-
шим, самым возвышенным именем, которое они могли
найти в своем словаре,— именем Света и Неба.
И давайте не будем забывать об этом и говорить, что
это был всего лишь культ природы и идолопоклонство.
Нет, их верования не сводились к культу природы и
идолопоклонству, хотя они и могли развиться в этом
направлении в более поздние времена. Дъяус не означал
«голубое небо» и даже не был простой персонификацией
неба: он означал нечто большее. В Ведах мы находим.;
воззвание к Дъяусу-питару, у греков — к Зевсу-патеру, I
77 Санек. R5g, rSgan, гех; готск. reiks, ирланд. riogh.
78 См.: «Selected Essays», vol. I, p. 317 seq.
114
М. Мюллер. Введение в науку о религии
у римлян — к Юпитеру; что означает на всех трех
языках и означало еще до того, пока они не были разде-
лены,— Небесный Отец! Эти два слова не просто слова;
по-моему, они являются древнейшей поэмой, древней-
шей молитвой человечества или по крайней мере его
благородной части, к которой принадлежим и мы,— и я
твердо убежден, что эта молитва была произнесена, что
это имя было дано неизвестному Богу до того, как сан-
скрит стал санскритом и греческий язык — греческим
языком, а когда я слышу молитву «Отче йаш» на языках
Полинезии и Меланезии, я чувствую, что она впервые
была произнесена на языке Иерусалима. Когда мы слы-
шим имя Юпитера, который, возможно, был низведен
Гомером или Овидием до положения сварливого мужа
или неверного любовника, мы редко задумываемся о том,
что скрывается за этим далеким от святости именем. В
науке о религии мы должны будем вновь и вновь повто-
рять, что место, на котором мы стоим, может быть назва-
но святой землей. Тысячи лет минуло с тех пор, как
арийские народы разделились, чтобы отправиться путе-
шествовать на север и на юг, на запад и на восток.
Каждый из этих народов формировал свой язык, осно-
вывал империи и философские системы, строил храмы и
разрушал их; все они старились и, может быть, делались
мудрее и лучше; но, когда они искали имя для того, кто
является самым возвышенным и все еще самым близким
и самым дорогим для каждого из нас, когда они хотели
выразить и благоговение и любовь, бесконечное и конеч-
ное, они могли делать и делали то, что делали их предки,
когда, взирая на вечное небо и чувствуя присутствие
Существа, одновременно отдаленного и близкого, они
подыскивали те же самые слова и вновь произносили
древнюю арийскую молитву «Отцу Небесному» в той
форме, которая будет существовать всегда: «Отче наш,
сущий на небесах!»
Теперь давайте обратимся к древней религии семит-
ских народов. Хорошо известно, что семитские языки
.связаны между собой еще теснее, чем арийские языки,
связаны столь тесно, что сравнительная грамматика се-
митских языков кажется менее привлекательной, чем
сравнительное изучение санскрита, греческого и латин-
ского языков. Ученые, изучающие семитские языки, вы-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
115
ражают недовольство тем, что сравнение грамматик ев-
рейского, сирийского, арабскогЬ и эфиопского языков не
представляет большого интереса, потому что при самом
поверхностном сопоставлении их родство становится оче-
видным79. Я не думаю, что подобные суждения являются
истиной в последней инстанции, и я до сих пор надеюсь,
что Ренан осуществит свой первоначальный проект и
создаст сравнительную грамматику семитских языков,
включающую в себя не только литературные ветви се-
митского семейства, но также и древние диалекты Фини-
кии, Аравии, Вавилона и Ниневии, которая сможет за-
нять свое место рядом с великой работой Боппа по
сравнительной грамматике арийских языков.
Но меня еще больше удивляет то, что ни один иссле-
дователь семитских языков не последовал примеру спе-
циалистов в области арийских языков и не выделил из
различных семитских диалектов те общие слова, кото-
рые должны были существовать еще до того, как еврей-
ский язык стал еврейским, сирийский — сирийским и
арабский — арабским, и исходя из которых можно соста-
вить представление об основных мыслях и занятиях
семитской расы в период до разделения ее на народы.
Материалы для этой работы кажутся весьма обширными
и легкодоступными80. И хотя могут возникнуть значи-
тельные трудности из-за тесных контактов между не-
сколькими ветвями семитского семейства, у нас, несо-
мненно, есть возможность посредством фонетических
правил провести различие между общими семитскими
словами и словами, заимствованными арабами из ара-
мейских источников. Например, основные степени род-
ства имеют общие названия как среди семитских, так и
среди арийских народов, и если было важно показать,
что арийцы называли и признавали не только естествен-
ных членов семьи, таких, как отец и мать, сын и дочь,
брат и сестра, но также и более отдаленных, отчима и
мачеху, зятя и невестку, шурина и золовку, то разве не
менее интересно было бы показать, что и семитские
народы достигли той же самой ступени цивилизации
задолго до времени законов Моисея?
См.: Bunsen’s «Christianity and Mankind», vol. Ill, p. 246 seq.
B0 Cm.: Bunsen’s «Christianity and Mankind», vol. 1П. p. 246, iv.
116
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Ограничив себя более непосредственным объектом
наших'исследований, мы б‘ез труда увидим, что в семит-
ских языках, подобно арийским, есть ряд общих имен
Божества, которые должны были существовать до того,
как выделились южная, или арабская, северная, или
арамейская, центральная, или еврейская ветви, и кото-
рые, следовательно, позволяют нам проникнуть в рели-
гиозные понятия когда-то единой семитской расы, задол-
го до того, как Авраам стал поклоняться Иегове, в Фини-
кии стали взывать к Ваалу, а в Вавилоне — к Элу.
Верно и то, как я уже отмечал, что значение многих
семитских имен является более общим, чем первона-
чальное значение имен арийских богов. Многие из них
означают могущественный, уважаемый, возвышенный,
царь, господин; в силу этого может показаться, что они,
подобно почетным титулам, давались различными ветвя-
ми семитского семейства, независимо друг от друга, тем
богам, которым каждая из них поклонялась в своем
собственном святилище. Но если мы учтем, как много
слов использовалось в семитских языках для выражения
величия, силы или господства, то факт, что одни и те же
нарицательные имена встречаются как собственные име-
на божества в Сирии, в Карфагене, в Вавилоне и в
Палестине, имеет только одно историческое объяснение.
Несомненно существовал исторический период, когда
семитские, так же как и арийские, народы давали имена
своим божествам; и этот период должен был предшест-
вовать образованию их отдельных языков и отдельных
религий.
Одним из древнейших имен божества среди прароди-
телей семитских народов было Эл. Оно означало Силь-
ный. Оно встречается в вавилонских надписях как Илу,
Бог81, и в самом названии Баб-ил,ворота или храм Ила. В
еврейском оно используется и в общем смысле сильного
или героя, и как имя Бога. Мы встречаем его в названии
Бет-эл, дом Бога, и во многих других названиях. Если
оно используется с артиклем, как, например, ha-El —
Сильный или Бог, то в Ветхом Завете это всегда означа-
ет Иегову, истинного Бога. Однако Эл сохраняет свою
81 Schrader in the «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Ge-
sellschaft», vol. XXIII. p. 350; XXVI. p. 180.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
117
нарицательную силу, и мы видим, что в отдельных час-
тях Ветхого Завета это слово допускается также и в
отношении языческих богов.
Эл почитался также финикийцами в Вавилоне и на-
зывался там сыном Неба и Земли82. Его отец был сыном
Элиуна, величайшего бога, который был растерзан дики-
ми зверями. Сын Элиуна, который занял его место, был
свергнут с престола и позднее убит своим собственным
сыном Элом, которого Филон отождествляет с греческим
Хроносом и представляет божеством, обитающим на пла-
нете Сатурн83. В химъяритских надписях также было
обнаружено имя Эл84, и значительно позже оно было
найдено во многих арабских собственных именах85 86, но
как божество Эл был забыт среди арабов с самых ранних
времен.
С именем Эл Филон связывал имя Элохим, множест-
венное число от Элоах. В битве между Элом и его отцом,
говорит он, союзники Эла назывались Элохим, так же
как те, кто был с Хроносом назывались Хрониды36. Несо-
мненно, это очень привлекательная этимология, но, по-
скольку первостепенные знатоки семитских языков, и в
частности профессор Флейшер, выступили против этой
этимологии, мы вынуждены, хотя и с большой неохотой,
отказаться от нее.
Элоах — это то же самое слово, которое на арабском
языке пишется как Илах, Бог. В единственном числе
Элоах используется в Библии как синоним Эл; во мно-
жественном числе оно может означать богов вообще или
ложных богов, но в Ветхом Завете оно становится назва-
82 Bunsen, «Egypt», IV. 187. «Fragmenta Hist. Graec.», vol. Ill, p. 567.
83 «Fragmenta Hist. Graec.», vol. Ill, p. 567-571. To что согласно
халдеям, Эл представляется божеством планеты Сатурн, подтвер-
ждает также Диодор Сицилийский (Diodorus Siculus, II, рр. 30“33.).
См. также: Eusebius «Ргаер. evang.». I. с. х., р. 90, ed. Gaisford; xpovog
xoivvv, ov oi Фомхц ’HXov npoaayopevovcn, и Bernay's notes «Zu
Sanchunialhon» в Rhein Mus., 1884, p. 632, который исправляет THXov
в THX.
84 Osiander «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesell-
schaft», vol. X, p. 61.
85 Noldeke, «Monatsberichte der Berl. Akademie», 1880, p. 768.
86 «Fragmenta Hist. Graec.», vol. JII, p. 568, 18: oi 5e ovppaxot ”HXov
xoy Kpovov ’EXoeip enexXi]0Tioav, cog av Kpoviot ovtoi fjaav oi Xeyopevot
EJU Kpovov. Множественное число от Эл, т. е. Элохим, боги, встречает-
ся в Полинезии; Noldeke, 1. с., р. 775.
118
М. Мюллер, Введение в науку о религии
иием истинного Бога, множественного — по форме выра-
жения, но единственного — по смыслу. На арабском
языке Илах, без артикля, означает Бога вообще; с арти-
клем Ал-Илах или Аллах87 становится именем Бога Му-
хаммеда, подобно тому как существовало имя Бога Авра-
ама и Моисея.
Происхождение слова Элоах или Илах неоднократно
обсуждалось как европейскими, так и арабскими учены-
ми. Камю говорит, что существовало двадцать, Мухам-
мед аль Фаси, что было тридцать различных точек зре-
ния. Профессор Флейшер88, чьим суждениям в данном
вопросе мы можем полностью доверять, выводит Эл,
сильный из корня ал (с созвучными vav, aval), означаю-
щего широкий и плотный, телесный и сильный89. Но он
берет Элоах или Илах в качестве абстрактного суще-
ствительного, означающего страх90 и выведенного из со-
вершенно другого корня алах — быть в волнении, в
смущении, сбитым с толку. От восклицания, выражаю-
щего страх, слово Элоах переносится на объект, вызыва-
ющий чувство страха или почтения, и, таким образом,
становится именем Бога. Тем же самым способом мы
обнаруживаем пашад, что означает страх, употребляе-
мый в смысле Бога; Быт. 31, 42: «Если бы не был со мною
Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака». И далее,
Быт. 31, 53: «Иаков поклялся страхом отца своего Исаа-
ка». В арамейском языке дахла, страх признается назва-
нием Бога или идола, на санскрите Брахман также назы-
вается «великим страхом»91.
То же самое древнее имя встречается в форме жен-
в7 О первоначальном значении слова Аллах см.: Sprenger, «Moham-
mad», I, р. 286.
88 См. примечание профессора Флейшера в Delitzsch, «Commentar
iiber die Genesis», 3 rd ed., 1860, p. 64; также «Zeitschrift der Deut-
schen Morgenlandischen Gesellschaft», vol. X, p. 60; и «Sitzungsberichte
der Konigl. Sachsischen Gesellschaft der Wissenschaften Philosoph.
Hist. Classe», vol. XVIII (1866), pp. 290-292. Д-р В. Врихт заимствует
словообразование профессора Флейшера, так же как и профессор
Кюэнен в своей работе «De Godsdienst van Israel», p. 45.
89 Профессор Нёльдеке (Noldeke, 1. с., p. 774) приписывает этому
корню значение «находящегося впереди, ведущего».
90 Kuenen «Religion of Israel», I, p. 41. Элоах используется только
поэтами, и его первоначальное значение — это «страх», следователь-
но, «тот, кто вызывает страх».
91 Kat ha — Upanishad, VI. 2, mohad Bhayam vagram udyatam yah.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
119
ского рода — Аллат92. Знаменитый храм этой богини в
Таифе, в Аравии был вторым по значению после святи-
лища Мекки и был уничтожен по приказу Мухаммеда.
Однако культ Аллат был распространен и в других
местах; и, несомненно, могло быть так, что арабская
богиня Алилат, упоминаемая Геродотом93, та же самая,
что и Аллат, упоминаемая в Коране.
Другое известное название божества, следы которого
можно встретить среди многих семитских народов,— это
Ваал или Бэл. Ассирийцы и вавилоняне94, финикийцы и
карфагеняне, моавиты и филистимляне, впрочем, так же
как и евреи, все знали Бэла или Ваала как великого или
даже как высшего Бога. Ваал едва ли являлся чуждым и
иноземным богом в глазах евреев, которые, несмотря на
протесты библейских пророков, не переставали покло-
няться ему в лесах, окружающих Иерусалим95. Они счи-
тали его почти домашним божеством, или, во всяком
случае, семитским божеством, и среди богов, которым
служили отцы на другой стороне реки, Ваал или Бэл,
похоже, занимал самое выдающееся место. Несмотря на
это, первоначально единый96 Ваал стал делиться на мно-
жество божественных персонажей благодаря влиянию
местного культа. Мы слышали о Ваале-тсуре, Ваале-
тсидоне, Ваале-тарсе, первоначально это был Валл Тира,
Сидона и Тарса. На двух канделябрах, найденных на
92 Osiander, «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesell-
schaft», VII, 479-482, Аллат — богиня, противостоящая Ал-Илахт.
93 Herod, III, 8: 'Ovopa^ouat (oi Apafhot) tov pev Aiovvaov ’OpotaX,
ttjv 5e OvpayiTjv ’AXtXdx. У Геродота (1, 131, 138) это имя было
искажено в ’'А^игта. См.: Osiander, «Zeitschrift der Deutschen Mor-
genlandishen Gesellschaft», vol. II, pp. 482, 483. Шпренгер в книге
«Мухаммед» (Sprenger «Mohammad», I, p. 292) говорит: «Я не реша-
юсь отождествить Алилат, о которой упоминает Геродот, и Ал-лат
из Таифа, даже если бы могло быть доказано, что этой богине
поклонялись в то время, он (Геродот) мог слышать о ней. Арабский
культ получил в то время широкое распространение на севере, и в
силу этого можно было сравнить значение Пальмиры со значением
Таифа. Во-вторых, форма лат есть чисто арабская и она древнее,
чем Плат, и только подтверждает, что ее корнем является лах, а не
алат». См. также его «Remarks on Arabian idols», 1. с., p. 361. Оротал
объяснялся как «свет» или «огонь» Эла. Kuenen «Religion of Israel»,
vol. I, p. 228.
94 «Fragmenta Hist. Graec.», vol. II, p. 498, 2.
95 Ibid., vol. Ill, p. 568, 21.
96 M. de Vogii4, «Journal Asiatique», 1867, p. 135.
120
М. Мюллер. Введение в науку о религии
острове Мальта, мы читаем финикийское посвящение
«Мелькарту, Ваалу Тира». В Сихеме Ваалу поклонялись
как Ваалверифу97, полагая, что он является богом пере-
мирий; в Аккароне филистимляне поклонялись Ваалу-
Зебубе98 *, господину летающих насекомых, в то время как
моавиты, а также евреи знали его под именем Ваал-
Фегор". На финикийских монетах Ваал назывался Ваал-
Шамаям, а в надписях из Пальмиры (de VogQe, № 73) —
Ваал шамем, Ваал неба, который у Филона называется
Бэлшамем и отождествляется им с солнцем100. «Когда
жара становилась невыносимой,— говорит он,— древние
народы Финикии простирали свои руки к солнцу. Только
его они считали Богом, господином неба, названным
Бэлшамем101, что у финикийцев означает господин неба,
а у греков — Зевс». Мы также знаем о Ваалтим, о
множестве ваалов или богов. Подобно тому как рядом с
мужским Илах или Аллах мы находим женское божество
Аллат, мы обнаруживаем рядом с мужским Ваал жен-
ское божество Ваалт, Билту — у ассирийцев102, Ваал-
тис — у финикийцев. Возможно, первоначальное пони-
мание женских божеств было различным у семитских и
арийских народов и женские формы Аллаха и Ваала в
первое время выражали только энергию и активность,
или совокупность сил божества, а не его отдельное су-
ществование и менее всего — жену. Это мнение103 опре-
деленно подтверждается, когда мы видим, что во многих
карфагенских надписях богиня Танит называется ликом
Ваала, а в надписи Эшмуназара сидонская Астарта зо-
вется именем Ваала. С течением времени, однако, это
абстрактное понятие было вытеснено понятием женского
37 Суд. 8, 33; 9, 4.
98 4 Цар. 1, 2; 3, 16.
39 Числ. 25, 3.
100 «Fragments Hist. Graec.», vol. Ill, p. 565, 5. Невозможно изменить
qXtov в t]Xov, потому что Эл или Хронос упоминались раньше.
101 Является ли он Барсамусом, упоминаемым Моисеем из Хорена
(His. Arm. vol. I, p. 13), обожествляемым героем, которому поклоня-
лись сирийцы? Или Барсамус Сын Неба? См.: Rawlinson, «Ancient
Monarchies», vol. I, p. 116.
102 Cm.: Schrader «Zeitschrift der Deutschen Morgenl. Gesellschaft»,
XXVI, p. 193. Профессор Нёльдеке склонен считать «Авраама и
Сару», «Высшего Отца и Принцессу» аналогом первой божественной
пары.
103 De Vogue, «Journal Asiatique», 1867, p. 138.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
121
могущества и даже жены, и мы находим уже в таком
виде Баалтис, которой поклонялись финикийцы104, вави-
лоняне и ассирийцы105, поскольку имя Милитта у Геро-
дота106 является, согласно д-ру Опперту, простым иска-
жением Баалтис.
Другим женским божеством является Асират или
Ашерту (множественное число), чье имя предполагает
наличие мужского божества Астар. Следы этого бога
или богини были обнаружены в имени Иштар в вави-
лонских надписях, где Иштар — всегда женского рода,
Царица неба и земли107. Согласно некоторым авторите-
там, в надписи из Пальмиры и на моавитском камне
говорится о том же самом божестве. Однако в этом
случае женский характер становится преобладающим,
так как ей поклонялись не только карфагеняне, фини-
кийцы и филистимляне, но также евреи108, когда они
отказывались от Господа и служили Ваалу и Астартам109.
Сирийцы называли ее Азаразах, Атаргатис у Страбо-
на110. Финикийцы звали ее Астарта, и благодаря этому
зловещему имени она стала известна грекам и римлянам.
Она могла быть лунной богиней, как предполагает Кюэ-
нен («Религия Израиля», т. I, с. 90), и до того, как
поклонение ей дошло до диких эксцессов, она была дев-
ственным божеством. Когда Иеремия говорит о Царице
Неба111, возможно, он имеет в виду Астарту или Баалтис.
Даже в Южной Аравии сохранились остатки культа этой
древней богини. Потому что в Сана, древней столице
Химъяритского царства, были великолепный дворец и
храм, посвященный Венере (Байт Гхумдан), и имя Ас-
тар прочитывается в химъяритских надписях; более
того, в одном месте ему предшествует глагол в мужском
роде112.
104 «Fragmenta Hist. Graec.», vol. Ill, p. 569, 25.
105 Ibid., vol. IV, p. 283, 9.
106 TJprnd T 141 1QQ
107 Cm.: Schrader, <Z. d. D. M. G.». XXVI, p. 169.
108 3 Цар. 9, 5; также Быт. 14, 5.
109 Суд. 2, 13.
"° См.: Noldeke, «Z. d. D. M. G.» XXIV, 92, 109; Strabo, p. 667, 42;
636, 48.
111 Иер. 7, 18.
1,2 Osiander, «Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesell-
schaft», VII, p. 472; Gildemeister, «Zeitsch. der D. M. G.», vol. XXIV,
122
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Другое слово, первоначально означающее «царь», ко-
торое использовалось как имя Божества в доисториче-
ские времена,— это еврейское Мелех. Мы находим его в
имени Молох, которому поклонялись не только в Карфа-
гене, на островах Крит и Родос, но также в долине
Гинном. Мы находим то же самое слово в имени Миль-
ком, боге аммонитян, которые имели свое святилище на
Масличной горе113; и боги Адрамелех и Анамелех, в честь
которых сепарваимцы сжигали своих детей114 *, по всей
видимости, являются местными разновидностями того
же самого древнесемитского идола.
Адонай, что на еврейском языке означает «мой Гос-
подь», а в Ветхом Завете употребляется исключительно
в отношении Иеговы, появляется в Финикии как назва-
ние Высшего Божества и претерпевает затем множество
мифологических превращений, становясь знакомым нам
благодаря греческой легенде о красивом юном Адонисе,
которого любила Афродита и который был убит диким
кабаном Ареса.
Имя Элион, означающее на еврейском языке Высший,
используется в Ветхом Завете как предикат Бога. Оно
встречается также как одно из названий Иеговы. Мель-
хиседек многозначительно называется жрецом Элъ-Эли-
она, жрецом Наивысшего Бога.
И опять это имя выходит за рамки еврейского языка.
Оно встречается в финикийской космогонии как Элиун,
Высший Бог, Отец Неба, который был отцом Эла. Д-р
Опперт отождествил этого Элиуна с Илинус, упоминае-
мым Дамаскином.
Другое слово, встречающееся в Библии иногда в соче-
тании с Эл, но чаще всего отдельно как имя высшего
божества,— это Шаддай, неистовый или могуществен-
ный. Оно происходит от того же самого корня, что и слово
Шед, означающее на сирийском языке и на языке Тал-
муда «демон»; множественное число от него — Шедим,
рр. 180, 181; Lenormant «Comptes-rendus des seances de Г Acad, des
Anscriptions et Belles-lettres de Гаппёе 1867»; Levy, «Zeitschrift der
D. M. G.», vol. XXIV, p. 189.
113 4 Цар. 23, 13.
114 4 Цар. 17, 31. В Ассирии также существовал бог Адар, см.:
Schrader «Z. d. D. М. G.», XXIV, р. 140, 149, и другой бог Ану см.:
Schrader, 1. с., р. 141.
b-
M. Мюллер. Введение в науку о религии
123
название для ложных богов или идолов в Ветхом Завете.
Де Вогюэ115 предполагает, что то же самое имя в форме
Сет или Сед встречается в иероглифических надписях.
Здесь оно встречается как имя бога, почитаемого пасту-
хами, и Ваал является одним из его эпитетов. Лепсиус116,
однако, против этого отождествления. То же самое бо-
жество Шаддай, могущественный, благодаря случайной
догадке, считается одним из божеств, которому поклоня-
лись древние финикийцы117.
Поскольку имена этих и некоторых других божеств
являются общими для всех или для наиболее важных
ветвей семитского семейства, они должны были суще-
ствовать до первого разделения семитских народов; но
есть и другие божества, которые обычно считаются спе-
цифическими для той или иной ветви. Они либо возник-
ли после первого разделения семитских народов, или, по
крайней мере со временем, превратились в специфиче-
ских богов отдельных народов, таких, как Хамос у моа-
витов, Мильком у аммонитян, Астарта у сидонцев118.
Таким образом, имя Иегова, или как, кажется, оно
первоначально произносилось Яхве119, считалось боже-
ственным именем исключительно у евреев120. Правда,
в хорошо известном тексте Лида говорится, что IAO121
было именем Бога у халдеев. Но, может быть, Лид подра-
зумевал под халдеями евреев, утверждая, что IAO было
тем же самым словом, что и Яхве, или Иегова, или Ях.
Мы бы пришли к другому выводу, если бы Яху действи-
тельно использовался как божественное имя в ассирий-
1,5 «Journal Asiatique», 1867, р. 160.
ne Lepsius, «Der erste Aeg. Gotterkreis», p. 48. См. также: Noldeke,
«Zur Kritik des A. T.», p. 160, примеч.; и Cheyne, in the academy; 1875,
p. 653.
117 Bunsen, «Egypt», IV, 221; De Vogii£, «M£langes d’Arch£ologie»,
p. 77. См. также: Noldeke, 1. c., p. 775.
”8 3 Цар. 11, 5, 7; 4 Цар. 23, 13; Суд. 11, 23, 24.
119 Theodoret «Quaest. XV. ad Exodum» (420 A. D.): xaXovoi 5e avxo
Zapapevcai IABE, TovSaioi 8e IAQ. Diod. Sic. i. 94 (59 В. C.): rcapa 8e
тоц Tov6aioiq Mwvafjv xov Tad) EnixaXovpevov 0e6v, x. x. X.
120 Cm.: Kuenen «Hibbert Lectures», p. 308.
121 Lydus, «De Mensibus», IV, 38, 14: Oi XaXSaioi xov 0edv IAQ
XEyovoi, avxi xov voqxov’ xq <t>oivix(ov уХаюсщ xai EABAD0 6e
TtoAAaxov XfiyExai, oiov 6 ияёр xov^ ekxcx noXovq, xovxegxiv о бтщю-
vpyo^. Bunsen, «Egypt», IV, 193; Henan, «Sanchoniathon», p. 44, при-
меч. И см.: Diodor Siculus, I, 94, 2.
124
М. Мюллер. Введение в науку о религии
ских надписях. Однако сэр Генри Роулинсон, к которому
я обращался за информацией, заявил, что он сам сомне-
вается, яй’ляется ли Яху, о котором упоминается в асси-
рийских надписях, действительно ассирийским именем..
Он думает, что это, быть может, сирийское слово, кото-
рое было заимствовано ассирийцами, подобно некоторым
другим иностранным словам. Другие ученые, так же как
профессор Шредер, напротив, не выражают сомнений по
этому вопросу и считают Яху одним из древних ассирий-
ских богов. Более того, сегодня они делают еще один шаг
и обнаруживают следы имени Яху в Аккаде. Так, про-
фессор Делич утверждает, что простой звук «я» означа-
ет на аккадском языке «бог» и «высший бог», подобно
словам или, ила (еврейск. эл); что ассирийцы произносят
это «я» в именительном падеже йа-у, что в соответствии
с характером «я» ассирийцами называлось йа-у; и лишь
случайностью можно объяснить, что Йа-у как имя боже-
ства не обнаружено в каких-нибудь ассирийских надпи-
сях122.
Трудно принимать или отвергать столь авторитетные
утверждения, основанные на фактах, и мне кажется, что
самая благоразумная позиция, которую мы можем за-
нять при рассмотрении новых данных, предоставляемых
нам учеными, изучающими историю Ассирии и Аккада,
будет состоять в том, чтобы сейчас сохранять определен-
ную дистанцию и ожидать окончательного пересмотра
наших взглядов на семитскую религию. Я никогда не
имел основания сомневаться в том, вавилонские и асси-
рийские документы расшифровываются в подлинно на-
учном духе со времени публикации вавилонской версии
Бехистунских надписей. Я ничуть не удивлен частыми
изменениями в прочтении некоторых имен и в толкова-
нии некоторых предложений. Даже если мы не способны
последовать примеру исследователей этих семитских
документов, то тем не менее для нас не составит труда
познакомиться с историей расшифровки персидских кли-
нописных надписей и понять, почему сначала было так
много неопределенностей в прочтении алфавита, похо-
жего на алфавит семитских клинописных текстов. Что
касается расшифровки шумерских надписей, я не впра-
122 См.: Kuenen, «Hibbert Lectures», р. 311.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
125
ве говорить больше того, что сказал о персидской клино-
писи, но в то же время я чувствую, что мы должны
научиться ждать и не мешать неутомимым исследовате-
лям, пытающимся понять язык, о котором мы знаем
лишь то, что он не является ни семитским, ни арийским.
Я могу только сказать, что если их попытки когда-
нибудь увенчаются успехом, то их достижение будет
более замечательным, чем расшифровка всех других
надписей.
Приняв эту точку зрения, я всегда был вынужден
при изучении семитских религий воздерживаться от
рассмотрения вавилонской и ассирийской, а еще больше
аккадской и шумерской ветвей. Я предпочел заполнять
пробел материалом, который по своей природе был та-
ким же мягким, как и хрупким. Я очень восхищаюсь
смелостью других исследователей древних религий, и
особенно смелостью профессора Тиле, который в своей
«Сравнительной истории древних религий» так пре-
восходно использовал тот же самый материал. Но я не
могу игнорировать предостерегающие голоса других
ученых, таких, например, как Гийар, который утвер-
ждает, что боги шумерских и аккадских религий, на-
зываемые Moulge, Silik-moulon-chi, являются в дейст-
вительности неправильно расшифрованными именами
Бэл и Мардук123. Можно сказать, что Гийар не является
вполне беспристрастным авторитетом в таких вопросах.
Но он ссылается на м-ра Пинчеса, чей авторитет едва
ли будет поставлен под сомнение и который отмечает,
что такие имена аккадских царей, как Хаммурапи и
Бурнабуриаш, в действительности читаются как Кимту
рапасти и Кидин-белматати.
Я повторяю, что даже таких предостережений недо-
статочно для того, чтобы пошатнуть мою веру в метод
расшифровки вавилонских и даже аккадских текстов,
которому в течение долгого времени следовало так много
именитых ученых, но я думаю, что можно оправдать
выжидательную позицию историка древних религий,
пока он не примет или решительно не отвергнет новые
интерпретации клинописных надписей, которые проли-
вают свет на наиболее отдаленные периоды семитской
123 См.: «Athenaeum», 17 June, 1882.
126
М. Мюллер. Введение в науку о религии
мысли. То, что некоторые из наших лучших семитологов
будут недостаточно терпеливы и будут указывать на
выводы, которые представляются им невозможными в
ходе изучения вавилонских и аккадских текстов, со-
вершенно естественно. На эту критику нельзя обижать-
ся, ее можно только приветствовать. Так, профессор
Кюэнен, известный историк религии Израиля, возража-
ет против аккадского происхождения Иеговы или Яхве,
потому что он видит ряд трудностей, которые должны
быть устранены прежде, чем эта точка зрения будет
принята. Он отмечает, что в то время, к которому отно-
сится надпись Меша, датируемая 900 г. до н. э., имя Яхве
встречается в форме слова из четырех букв Y(a)hw(e)h и
что такая форма никогда не могла произойти от IAO; с
другой стороны IAO, как он показывает, может быть
удовлетворительно объяснено как вторичное образова-
ние Y(a)hw(e)h. «В VIII в.,— как добавляет тот же самый
ученый124,— имя Яхве многими рассматривалось как про-
изводное от глагола “быть”. Оно объяснялось как “он
есть”, и в нем видели выражение неизменности и истин-
ности Бога, чьей сущности соответствует это имя». Про-
фессор Кюэнен считает, что фактически Моисей был
первым, кто назвал Бога сынов Израилевых Яхве125 вме-
сто его старого имени Эль-Шаддай, и можно только
удивляться, что он не замечает имени Яхве в имени
матери Моисея Яхобед «та, чья слава есть Яхве». Он
оставляет в стороне следующее объяснение имени Яхве:
«тот, что есть» или «тот, кто есть единственный», так как
других богов не существует; он предпочитает трактовать
корень этого слова в каузальном смысле и рассматрива-
ет имя Яхве как означающее «тот, кто дает жизнь, кто
есть причина всего существующего, творец». Такой ход
мыслей делает похожим Яхве на древневедического Асу-
ру, дающего жизнь, происходящего от ас — дышать,
быть, асу — дыхание, асура — живой и оживляющий
бог; Ахура Авесты еще раз показывает, как те же самые
представления и те же самые имена могут возникать на
арийской и семитской почве без необходимости дальней-
124 Kuenen «Hibbert Lectures», р. 311; Kuenen «Religion of Israel»,
vol. I, p. 42.
125 Kuenen «Religion of Israel», vol. I, p. 278.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
127
шего признания реальных контактов в доисторический
период жизни арийцев и семитов в Иране126.
Независимо от того, включим ли мы имя Яхве в
список общесемитских божественных имен или исклю-
чим из этого списка, сейчас, я думаю, мы имеем доста-
точно свидетельств, чтобы утверждать, что был период,
во время которого прародители семитской семьи еще не
были разделены ни в языке, ни в религии. Этот период
не сохранился в памяти семитских народов, точно так
же, как ни индусы, ни греки, ни римляне не имеют
воспоминаний о том времени, когда они говорили на
общем языке и поклонялись Небесному Отцу, имени
которого еще не было ни на санскрите, ни на греческом,
ни на латинском языках. Я без колебаний называю этот
доисторический период историческим в лучшем смысле
этого слова. Это был реальный период, а если бы он не
был таковым, то все реалии семитских языков и семит-
ских религий в том виде, в каком мы находим их после
разделения семитских народов, были бы непонятны. Ев-
рейский, сирийский и арабский языки имеют общий
источник, так же как санскрит, греческий и латинский; и
если мы не сомневаемся в том, что культ главных бо-
жеств индусов, греков, римлян и тевтонцев происходит
из общеарийского святилища, то мы не должны отри-
цать, что, подобно этому, существовала первобытная
религия всей семитской расы и что богу Элу, Сильному
на небесах, поклонялись прародители всех семитских
народов, еще до появления вавилонян в Вавилоне, фини-
кийцев в Сидоне и Тире, перед тем как евреи появились
в Месопотамии или Иерусалиме. Свидетельства семит-
ских языков похожи на свидетельства арийских языков,
и выводы из них не могут быть различными.
Теперь мы подошли к третьему центру языка и, как я
надеюсь показать, религии, которые образуют фунда-
мент туранского мира. Предмет рассмотрения крайне
труден, и я сомневаюсь, сумею ли я завоевать вашу
симпатию и вызвать интерес к религиозным воззрениям
народов, столь чуждых и таких отдаленных от нас, как
китайцы, монголы, самоеды, финны и лапландцы. Есте-
ственно, нам интересна древняя история арийских и
12« Ibid., р. 254.
128
М. Мюллер, Введение в науку о религии
семитских народов, так как мы сами арийцы — в отно-
шении языка и семиты, по крайней мере в определенной
степени,— в отношении религии. Что нас связывает с
туранцами, китайцами и самоедами? Может показаться,
что очень немногое; но желтый цвет кожи и широкие
скулы еще не составляют сущности человека. Более того,
пристально всмотревшись в черные китайские глаза, мы
обнаружим, что китайцы имеют такую же душу, как и
мы, и что Бог, которого они имеют в виду, есть тот же
самый Бог, которого имеем в виду и мы, хотя и беспо-
мощно их словесное выражение, хотя и несовершенен их
культ.
То, что языки финнов, лапландцев, самоедов, турков,
монголов и тунгусов предполагают древнюю, хотя, воз-
можно, не очень прочную, основу, теперь признается
всеми компетентными исследователями. То, что тамиль-
ский, лохитский, гангетский, малайский и тайский языки
предполагают похожую концентрацию — до сих пор
является только гипотезой, в то время как слияние этих
двух ветвей, северотуранской и южнотуранской, с наи-
более древней, китайской, как с их общим центром, хотя
и может быть названо правдоподобным, имеет опреде-
ленное, но пока еще недостаточно установленное научное
доказательство. Следовательно, если мы пытаемся обна-
ружить среди религий этих народов фрагменты, в том
числе лингвистические фрагменты, которые указывают
нам на общее происхождение и которые исходят из
одного и того же источника, мы никогда не должны,
забывать, что пока мы лишь строим гипотезу на гипотезе
и что наше предположение о существовании общетуран-
ских понятий о Божестве не располагает столь убеди-
тельными аргументами, как те, что выдвигаются в поль-
зу общесемитских и общеарийских понятий о Боге. С
другой стороны, это породило бы в нашем сознании
представление о том, что если мы добьемся успеха,
установив существование имен Божества, общих, по
крайней мере, для некоторых туранских народов, то это
обеспечит новую и очень важную поддержку теории,
согласно которой туранские языки в самом деле имеют
общее доисторическое начало и общее историческое про-
должение.
При рассмотрении религии Китая — наиболее древ-
М. Мюллер. Введение в науку о религии
129
него представителя туранского культа — возникает во-
прос, можем ли мы найти в китайском языке какие-
нибудь названия Божества, которые встречаются в ре-
лигиях и мифах туранских племен, таких, как маньчжу-
ры, монголы, татары или финны. Признаюсь, что, видя
изменчивый и подвижный характер туранских языков, а
также длительный период времени, который должен был
существовать между первыми лингвистическими и ре-
лигиозными образованиями в Китае и более поздней
постепенной и несовершенной консолидацией других
туранских народов, я был не очень оптимистичен в своей
надежде на то, что в религиозных традициях огромного
туранского мира смогли бы уцелеть имена, аналогичные
Дъяус-питар у арийцев или Эл и Ваал у семитов. Такие
предвзятые мнения, однако, не должны препятствовать
дальнейшим исследованиям, и если мы обнаружим хотя
бы немногое, то мы не должны забывать, что мы были не
вправе ожидать даже этого. В исследованиях такого рода
существуют разные уровни достоверности, и я — един-
ственный человек, умалчивающий о них и представляю-
щий все наши результаты одинаково важными. Но, если
мы хотим достигнуть terra firma127, мы не должны ду-
мать о стремительном продвижении во всех направлени-
ях; и, если мы желаем подняться по лестнице, мы не
должны бояться сделать первый шаг. Совпадения между
религиозной фразеологией китайского и других туран-
ских языков определенно не похожи на совпадения меж-
ду греческим и санскритом или между древнееврейским
и финикийским языками; но они существуют, и пионеры
новой науки не должны обходить их молчанием.
Вы помните, что народным культом в Древнем Китае
был культ отдельных духов, сил или, мы можем даже
сказать, имен, имен наиболее выдающихся сил природы,
которые, как считалось, оказывали доброе или злое вли-
яние на жизнь человека. Мы находим веру в духов неба,
солнца, луны, звезд, земли, гор, рек, не говоря уже о
духах умерших.
В Китае, где всегда существовала сильная тенденция
к порядку и регламентации, была дополнительно введе-
на система представлений о двух силах, одной активной,
127 Твердая земля (лат.).— Примеч. перев.
5 Зак. 1885
130
М. Мюллер. Введение в науку о религии
а другой пассивной, одной мужской, другой женской,
которые охватывали собою все и которые в сознании
наиболее образованных людей возвышались над огром-
ной толпой второстепенных духов. Эти две силы нахо-
дятся в основе всех вещей и вовне их, потому что в
природе все двойственно; и их часто отождествляли с
небом и землей.
Однако для нас очевидно, что дух Неба с самого
начала занимает более высокое положение, чем дух Зем-
ли. Только исторические книги Шу-цзин128, повествуют
нам, что Небо и Земля вместе являются отцом и матерью
всех вещей. В древнейшей поэзии только Небо является
отцом и матерью129. Этот дух Неба известен в Китае под
именем Тянь, и в тех случаях, когда в других религиях
мы обнаруживаем имя высшего божества, будь то Юпи-
тер или Аллах, в Китае мы находим имя Тянь или Небо.
Этот Тянь, согласно словарю императора Канг-Хи, озна-
чает «Великий», «тот, кто обитает на Небе и управляет
всем на Земле». Фактически мы видим, что Тянь, перво-
начальное название неба, проходит в Китае те же фазы
от низшей к высшей, которые прошло в своем развитии
арийское название неба — Дьяус, в поэзии, религии,
мифологии и философии Индии и Греции. В китайском
языке знак, изображающий Тянь, он состоит из двух
частей, означающих великий и один. Следовательно, Небо
считалось Единственным, Несравненным, Великим, Вы-
соким и Благородным. Помнится, я читал в китайской
книге: «Если существует одно Небо, как же может су-
ществовать много богов?» Фактически их вера в Тянь,
дух Неба, лежит в основе религиозного словаря китай-
цев. «Славное Небо,— читаем мы,— называется ярким,
оно сопровождает тебя, куда бы ты ни шел; славное Небо
называется блистающим, оно простирается над тобой в
твоих странствиях». Тянь называют праотцом всех ве-
щей, наивысшим. Он называется великим мастером, ко-
128 В Шу-цзин (3, 11) Тянь называется Шан-тянь или высокое Небо,
что является синонимом другого самого общего названия высшего
Божества — Шан-ди, Высший дух. Конфуцианцы никогда не напол-
няли Шан-ди чувственным содержанием, но даосы представляли
своего Шан-ди в человеческом образе.— Medhurst «Inquiry», р. 46.
128 Chalmers «Origin of the Chinese», p. 14; Medhurst, 1. c., p. 124,
различие между Шэнь и Шан-ди.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
131
торый создал вещи, как гончар создает глиняные сосуды.
Китайцы также говорят о предопределении и воле Неба,
о шагах Неба или Провидения. Мудрецы, которые учат
людей, посланы Небом, и о самом Конфуции говорили,
что он использовался Небом как «будильник» для мира.
Тот же самый Конфуций, когда он впал в отчаяние от
того, что никто не верил в него, знал только одно утеше-
ние — и этим утешением было: «Небо знает меня». Из
многих отрывков ясно, что для Конфуция Тянъ или дух
неба, был высшим божеством и что он смотрел на других
богов, духов воздуха, гор и рек, а также на духов умер-
ших точно с тем же чувством, с каким Сократ рассма-
тривал мифологические божества Греции. Так, когда
однажды его спросили, как нужно почитать духов, он
ответил: «Если мы не способны почитать людей, как же
мы можем почитать духов?» — ив другой раз он сказал
в своей краткой и выразительной манере: «Почитайте
богов, но держитесь от них подальше»130.
Теперь мы должны посмотреть, сможем ли мы найти
какие-нибудь следы этой веры в высший дух Неба среди
других ветвей туранской группы, среди маньчжуров,
монголов, татар, финнов или лапландцев. Поскольку для
неба существует много названий в туранских диалектах,
постольку нет абсолютной необходимости в том, чтобы
мы искали в них то же самое название, которое нашли в
китайском языке; однако, если бы можно было обнару-
жить следы этого имени у монголов и татар, мы, несо-
мненно, усилили бы нашу аргументацию. Такой же метод
используется во всех исследованиях по сравнительной
мифологии. Если мы обнаруживаем одинаковые понятия,
одни и те же мифы и легенды в Индии, Греции, Италии
и Германии, то, несомненно, появляется предположение
в защиту их общего происхождения, но не более. Но если
мы встречаемся с богами или героями, имеющими одина-
ковые имена в мифологии Вед и в мифологии Греции,
Рима и Германии, мы становимся на более твердую
почву. Таким образом, мы имеем дело с реальными фак-
тами, которые нельзя опровергнуть, и нам остается толь-
ко объяснить их.
В туранской мифологии, однако, такие факты нелегко
130 Medhurst, «Reply to Dr. Boone», p. 32.
132
М. Мюллер. Введение в науку о религии
собрать вместе. За исключением Китая, мы знаем очень
немного, о древней истории туранских народов, а то, что
мы знаем об их современном состоянии, часто исходит из
сомнительных источников. Кроме того, их древнее язы-
чество быстро исчезает под натиском буддизма, магоме-
танства и христианства. И все же, если мы возьмем
отчеты заслуживающих большого доверия путешествен-
ников по средней и северной Азии, в особенности добро-
совестные наблюдения Кастрена, мы можем обнаружить
несколько поразительных совпадений в скромных заме-
чаниях о религии тунгусских, монгольских, татарских и
финских племен. Везде мы находим культ духов приро-
ды, духов умерших, хотя вне и над этим существует вера
в какую-то высшую силу, известную под различными
именами; иногда называемую Отцом, Стариком, который
есть Творец и Попечитель мира и который всегда пребы-
вает на небесах131.
Китайские историки являются единственными писа-
телями, которые дают нам сведения о древнейшей исто-
рии некоторых из этих туранских племен, в частности о
гуннах, которых они называют Hiongnu, и о турках,
которых они называют Tukiu. Они указывали, что гунны
поклонялись солнцу, луне, духам неба и земли и духам
умерших и что их жрецы, шаманы имели власть над
облаками и были способны вызывать снег, град, дождь и
ветер132.
Византийский историк Менандр считает, что турки в
свое время поклонялись огню, воде и земле, но в то же
время они верили в Бога, Творца мира и приносили ему
в жертву верблюдов, волов и баранов.
Еще позднее мы получили некоторую информацию от
средневековых путешественников, таких, как Плано Кар-
пини133 и Марко Поло134, которые говорят, что монголь-
ские племена оказывали великое почтение солнцу, огню
131 Caston, «Vorlesungen Ober Finnische Mythologies, p. 2.
132 Castren, «Vorlesungen uber Finnische Mythologies, p. 36.
133 «Они верили в единого Бога, Творца всех вещей, видимого и
невидимого, отделившего добро от зла в этом мире, но они поклоня-
лись ему без молитв, прославлений или каких-нибудь других видов
службы. Тем не менее они имеют войлочных идолов, имитирующих
человеческое лицо и имеющих ниже лица что-то напоминающее
соски; этих идолов они помещают на одной или на другой стороне
двери. Они верят, что эти идолы являются попечителями людей, от
М. Мюллер. Введение в науку о религии
133
и воде, но что они также верили в великого и могущест-
венного Бога, которого они называли Натагаи (Натигай)
или Итога.
В наше время мы во многом зависим от Кастрена,
который имел глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слы-
шать то, что другие путешественники не видели, не
слышали или не понимали. Повествуя о тунгусских пле-
менах, он говорит: «Они поклоняются солнцу, луне, звез-
дам, земле, огню, духам лесов, рек и определенным
священным местам; они поклоняются даже образам и
фетишам, но вместе с тем они сохраняют веру в высшее
существо, которое они называют Буга»134 135. «Самоеды,—
говорит он,— поклоняются идолам и различным природ-
ным объектам, но они всегда исповедуют веру в высшую
божественную силу, которую они называют Нум».
Это божество, которое зовется Нум, самоеды называ-
ют также Юлса136, и фактически оно является тем же
самым божеством, которое в финской мифологии извест-
но под именем Юмала. Финская мифология сохранилась
лучше, чем мифология всех алтайских народов, и в ее
древних эпических поэмах, которые в течение веков
передавались благодаря устной традиции и были запи-
которых они получают благотворное молоко и рост. Другие из этих
идолов сделаны из кусочков шелка и высоко почитаются... И если
они начинают есть и пить, они в первую очередь приносят порцию
пищи и питья этим идолам». См.: « Marko Polo», ed. Yule, vol. I, p. 249.
134 «Вот образец их религии. Они говорят, что существует Самый
Высший Бог Неба, которому они поклоняются ежедневно с кадилом и
благовониями, но они молят Его только о здоровье души и тела.
Однако они имеют и несколько других богов, которых называют
Натигай; они говорят, например, о боге Земли, который охраняет их
детей, рогатый скот и урожай. Они поклоняются ему, оказывают
великое почтение, и каждый человек имеет в своем доме его фигур-
ку, сделанную из войлока и сукна; и таким же образом они делают
фигурки своей жены и детей. Фигурку жены они кладут по левую
руку, а фигурки детей — напротив. И когда они едят, они кладут
жирное мясо и сало в рот богу, а затем — в рты своей жены и детям.
Они берут хлеб и разбрасывают его перед дверью дома; и, делая так,
они считают, что их бог и их семья принимают участие в их обеде».
«Магсо Polo», ed. Yule, vol. I, p. 248. Полковник Юле отмечает, что
следы этого Нагатай ведут к Оногот тунгусов и Ногат бурятов. Сам
Марко Поло приписывает тот же культ Нагатай Cathayans, т. е.
китайцам (том I, стр. 437), но полковник Юле думает, что это может
привести к смешению китайцев с татарами. См. также vol. II, р. 478.
135 Не соответствует ли это русскому слову «Бог»?
136 Castren, «Vorlesungen fiber Finnische Mythologie», p. 13.
134
М. Мюллер. Введение в науку о религии
саны достаточно поздно, мы имеем великолепные описа-
ния Юмалы, божества неба.
Юмала первоначально означал небо. Это имя, как
показывает Кастрен, происходит от Юма — гром и ла —
место, означающее, следовательно, место грома или небо.
Прежде всего, оно использовалось для обозначения неба,
во-вторых, для названия бога неба и, в-третьих, для
обозначения богов вообще. То же самое слово, только
модифицированное в соответствии с фонетическими пра-
вилами каждого языка, встречается у лапландцев, эс-
тонцев, зырян, черемиссов и вотяков. Мы можем наблю-
дать развитие и изменения этого небесного божества,
поскольку то здесь, то там мы улавливаем отблески
религиозных мыслей алтайских племен. Одна старая
самоедская женщина, которую Кастрен спросил, молит-
ся ли она, ответила: «Каждое утро я выхожу из моего
жилища, кланяюсь солнцу и говорю: “Когда ты встаешь,
я тоже встаю с моей постели”. И каждый вечер я говорю:
“Когда ты закатываешься, я тоже ложусь отдыхать”». То
была ее молитва, быть может, все ее религиозное служе-
ние — нам эта молитва может показаться простой, но не
ей; ибо она заставляет старую женщину по крайней мере
дважды в день отрывать свой взор от земли и смотреть
на небо; эта молитва напоминала старухе, что ее жизнь
связана с высшей жизнью; она озаряла повседневную
рутину ее земного существования каким-то божествен-
ным светом. Очевидно, она гордилась своей молитвой,
потому что с выражением полного достоинства добавила:
«Есть дикие люди, которые не молятся ни утром, ни
вечером».
Если в данном случае божество неба представляется в
виде солнца, то Юмала при некоторых обстоятельствах
понимается как божество моря. Когда однажды вечером
Кастрен прогуливался с самоедским моряком по берегу
Северного моря, Кастрен спросил его: «Скажите мне, где
находится Нум?» (т. е. Юмала). Ни минуты не колеблясь,
старый моряк указал на морскую пучину и сказал: «Он
здесь».
В другом месте, в эпической поэме «Калевала», хо-
зяйка из Похъелы, трудясь, взывает к Юмале и говорит:
«Снизойди теперь в воду, Юмала, в тепло, о, владыка
воздуха».
М. Мюллер. Введение в науку о религии
135
В другой раз Юмала — бог воздуха, и к нему взывают
в следующих строках:
О, владыка воздуха, Юмала,
Ты легко управляешь конями
И блистающими санями.
И упряжка, что ярко искрится,
Пусть над нами стремительно мчится.
Пусть летит по костям нашим бренным,
По разорванным жилам, по телам нашим тленным.
Укрепи наше тело скорей,
Серебром наши кости отлей,
Жилы с жилами соедини,
Волнами злата пусть блещут они.
Золото пусть в них дивно струится,
Словно упряжка твоя, искрится137.
Во всех этих случаях божество, к которому взывают,
является одним и тем же богом неба, Юмалой; но его
характер столь неопределенен, что нам трудно сказать,
является ли он богом неба или солнца, или моря)} или
воздуха или он является Высшим Божеством, которое
присутствует во всех этих сторонах природы.
Однако вы, естественно, спросите, где находится сход-
ство между именами этого божества и китайским боже-
ством неба Тянъ? Общее почитание Юмалы может дока-
зать существование определенного вида религиозной
концентрации среди различных алтайских народов на
севере Азии, но оно не доказывает какой-либо доистори-
ческой связи культа этих народов и древних жителей
Китая. Верно, что китайский Тянъ, с его тремя значени-
ями Неба, Бога неба и Бога вообще, является точной
копией северотуранского Юмалы; но мы хотим большего;
мы хотим по возможности найти похожее имя божества
в Китае, в Монголии и Татарии, точно так же, как мы
обнаружили имя Юпитера в Индии и Италии и имя Эла
в Вавилоне и Палестине.
137 Перевод стихотворного текста Е. С. Элбакян. Дословный перевод:
Один теперь ты с упряжкою своих лошадей, о Юмала, ты,
который господин воздуха. Пусти быстрых коней. Блистающая крас-
ками упряжка пусть быстро мчится по нашим костям, по нашему
дрожащему телу, по нашим разорванным жилам. Укрепи сразу тело
и кости, соедини теснее жилы с жилами. Сделай так, чтобы кости
наполнились серебром и чтобы золото текло волнами в наших жилах.
136
М. Мюллер. Введение в науку о религии
Давайте вспомним, что китайский язык является од-
носложным языком и что позднейшие туранские диа-
лекты вступили в агглютинативную стадию, т. е. стали
использовать производные суффиксы, и тогда мы без
труда откроем следы китайского слова Тянъ во всех его
значениях у некоторых, по крайней мере наиболее важ-
ных, туранских народов. В монгольском языке мы нахо-
дим Тэнгэр'38, и это означает, во-первых, Небо, затем
Бога неба, затем Бога вообще и, наконец, духа или
демона, либо доброго, либо злого.
Таким образом, мы достигли твердой почвы и мы
можем теперь сделать следующий шаг. Наше счастье,
что слово тэнгэр является одним из немногих слов,
современные формы которых могут быть исторически
выведены из более древних языковых форм. Когда ки-
тайские писатели говорят о древней истории гуннов, они
рассказывают нам, что название, которое гунны давали
своим вождям, было тангли-куту (или техен-ю)13 139. Это
название говорит о том, что на их языках оно означает
«сын неба», что напоминает нам до сих пор сохранив-
шийся титул императора Китая, т. е. «Сына Неба»140,
тянъ-цзы, означающий не «Сын Бога», как это обычно
предполагают, а «Сын Неба», или, как сказали бы мы,
«Император милостью Божьей». Следовательно, рассма-
тривая тянъ-цзы как соответствующее тангли-куту,
мы получаем следующее соотношение:
Гуннский язык Монгольский язык Китайский язык
танг-ли тэнгэр тянь
13В По-турецки «тангри», или «тенгри», по-якутски «тангара». У
бурятов Дзайагачи или «Главный Творец судьбы» находится в цен-
тре их хижины, на почетном месте. У двери находится Эмелгелий,
охраняющий стада и молодой рогатый скот, из которого выделывают
овчину. С внешней стороны хижины находится Чандагхату, имя,
показывающее, что этот идол сделан из шкуры белого зайца; он
покровитель охоты и, возможно, войны. Все это было вытеснено
буддизмом, кроме Дзайагачи, которого они называли Тенгри и ввели
в пантеон буддистских божеств. См.: «Магсо Polo», ed. Yule, vol. I,
p. 250. «Появляется Верховный Добрый Дух, которого Монголы назы-
вают Тэнгэр (небо) и Кхормузда, а Шмидт отождествляет его с
персидским Ормуздом. Во времена буддизма он отождествляется с
Индрой».
119 См.: Schott, «Uber das Altaische Sprachegeschlecht», p. 9.
140 Cm.: Schott «Chinesische Literatur», p. 63.
М. Мюллер. Введение в нруку о религии
137
С другой стороны, в исторических документах, кото-
рые дали нам китайцы относительно Тугю, предков тур-
ков, говорится, что они поклонялись духам Земли и
называли их пу-тенг-и~ли. Здесь первый слог должен
означать землю, в то время как в тенг-и-ли мы опять
имеем такое же слово, как монгольское тенгри, упо-
требляемое даже раньше, но только не в смысле Неба
или Бога неба, а как название для богов или духов
вообще. Мы находим подобное же изменение значения в
современном якутском слове тангара. Оно означает небо,
и оно означает Бога; но среди новообращенных христи-
ан в Сибири тангара также использовалась в значении
«святые». Дикий северный олень называется по-якутски
«божий олень», потому что он живет под открытым
небом и потому что Бог единственный, кто заботится
о нем.
Здесь мы имеем свидетельства такого же рода, кото-
рые помогли нам выявить первобытную арийскую и пер-
вобытную семитскую религии: мы имеем общее имя, и
это имя, данное высшему божеству, сохранилось в од-
носложном языке Китая и в родственных, хотя и агглю-
тинативных, диалектах некоторых из основных северо-
туранских племен. Мы находим в этих словах не просто
неопределенное сходство звучания и значения, но, на-
блюдая за их развитием в китайском, монгольском и
турецком языках, мы можем открыть в них следы орга-
нического тождества. Везде они начинаются с обозначе-
ния неба, затем они поднимаются до обозначения Бога и
снова опускаются к обозначению богов и духов. Измене-
ния в значении этих слов происходят параллельно’ТСТ
изменениями, имеющими место в религиях этих народов,
которые содержат в себе первые указания на божество
под именем неба и таким образом сами формируют поня-
тие бога неба. Благодаря его различным проявлениям,
этот бог неба становится все более и более мифологиче-
ски индивидуализированным, превращаясь во многих
богов, и эти многие боги вновь приводят к понятию Бога
вообще. Только так, исторически, т. е. фонетически и
этимологически, мы можем объяснить связь между фран-
цузским divinitd14' и ведическим Дъяус, небо; то же самое *
141 Божество (фр.).— Примеч. перев.
138
М. Мюллер. Введение в науку о религии
применимо к якутскому тангара, святой, в его истори-
ческом отношении к китайскому тянъ, Небо.
Если мы позволим себе руководствоваться простым
сходством звучания и значения, то нам будет легко
сделать следующий шаг и попытаться сравнить боже-
ственные имена, встречающиеся в северных и южных
ветвях туранских языков. Мы видим, например, имя
высшего божества самоедов Нум, теперь же известно,
что у тибетцев Нам означает божество. По своему зву-
чанию Нам, несомненно, намного ближе к Нум, чем
Нум — к финскому Юмале. В то время как безоговороч-
но признается реальное родство самоедского Нум и
финского Юмала, было бы необоснованным связывать
самоедское Нум и тибетское Нам142 до тех пор, пока не
были бы открыты фонетические правила, которые мог-
ли бы объяснить изменение «у» в «а» и не был бы
открыт общий источник, от которого произошли оба
этих слова.
Если мы теперь на минуту обратимся к второстепен-
ным духам, в которых верит большинство китайцев, мы
без труда увидим, что эти духи по своему характеру
поразительно похожи на духов, которым поклоняются
северо-туранские племена. Эти духи в Китае называют-
ся шэнь143, именем, которое в действительности дается
каждой невидимой силе или влиянию, проявляющему
себя во Вселенной. Некоторые шэнь, или духи, действи-
тельно почитались согласно их достоинству; на других
смотрели со страхом. Духов, приносящих несчастье, из-
гоняли заклинаниями; и многие из них упоминаются
только в связи с этим. Существует так много духов, что
представляется невозможным определить их точное чи-
сло. Основные классы144 — это небесные духи (тянъ,
шэнъ), духи земли (ту, ки) и духи предков (ю-ин-квей),
и таков порядок145, в котором они занимают место соглас-
142 На это, возможно, указывает слово, которое Яшке в своем «Ти-
бетско-английском словаре» (Tibetan-English Dictionary, р. 309) пи-
шет, упаш. Это означает облака, небо. Он добавляет что ynam-t-el-
dkar-po, говорят, является божеством хорпов или монголов. Нам-мка
есть «пространство над ними, где летают птицы и парят святые, где
сверкают молнии и гремит гром» и т. д.
143 Medhurst, «Reply», р. 11.
144 Ibid., р. 21.
145 Medhurst, «Reply», р. 22. «Духи неба называются шэнь; духи
М. Мюллер. Введение в науку о религии
139
но их достоинству. Среди небесных духов (тянъ, шэнъ)
мы находим духов солнца, луны, звезд, облаков, ветра,
грома и дождя; среди духов земли — духов гор, полей,
пашен, рек, деревьев, духов года. Среди духов умерших
есть духи императоров, мудрецов и других благодетелей
человечества, которые почитаются всем народом, в то
время как каждая семья имеет своих собственных манов,
к которым относится с особым почтением и уважением,
совершая множество обрядов146 147.
Такое же выражение религиозных чувств можно най-
ти у северотуранских племен, только без этих мелочных
различий и регламентаций, которыми так восхищается
китайский разум. Самоеды, как мы видим, верили в
Высшего Бога неба, называемого Нум; но Кастрен, кото-
рый так долго жил среди них, говорит: «Главные боже-
ства, к которым взывают их жрецы или колдуны, шама-
ны,— это так называемые Тадекюос1*1, невидимые духи,
обитающие в воздухе, на земле, в воде и везде в природе.
Я слышал много раз, как самоеды говорили, что они
являются всего-навсего духами умерших, но другие от-
носили их к классу второстепенных божеств».
Тот же самый ученый рассказывает нам, что «мифо-
логия финнов наполнена большим количеством боже-
ственных имен. Каждый объект природы имеет своего
гения, называемого халтиа, который считается его со-
здателем и покровителем. Эти духи не были привязаны
к строго определенным объектам, а свободно странство-
вали вокруг и имели тело и душу и ярко выраженную
индивидуальность. Их существование не зависело от
существования единичных объектов; поскольку в при-
роде не существовало объекта без гения, а гений не
ограничивался каким-либо единичным объектом, он
охватывал целый класс или род. Этот ясень, этот ка-
мень, этот дом имеют своих собственных гениев, но те
земли называются ки; когда люди умирают, их скитающиеся и пре-
образованные души и духи называются квей*.
146 Ibid., р. 43. «Великие жертвы приносятся только Ди или Шан-ди,
такие же жертвы приносятся Тянъ. Пять ди, которые присоединя-
лись к Шан-ди во время великих жертвоприношений, были только
пятью персонифицированными силами или качествами Шан-ди. С
1369 г. поклонение этим пяти ди было упразднено».
147 Castr£n, «Finnische Mythologie», р. 122.
140
М. Мюллер. Введение в науку о религии
же самые гении охраняют все остальные ясени, камни и
дома».
Мы тоЛько пытаемся перевести это на язык логики, но
однажды мы поймем, что произошло здесь, как, впрочем,
и у других народов, в развитии религиозных понятий и
мифологических имен. То, что мы называем общим поня-
тием и что мы используем под названием essentia gene-
ralise, «дерево вообще», «камень вообще», «дом вообще»,
фактически род дерева, камня и дома, финны и самоеды
называют гениями, халтия, тадекюос, а китайцы назы-
вают шэнъ. Мы очень охотно говорим об essentia genera-
Us, но для необразованного ума это очень трудно. Нечто
субстанциональное и индивидуальное должно сохранять-
ся, когда о деревьях говорят как о лесе или о днях как о
годе; и во время такого перехода от индивидуальных к
общим понятиям, от интуитивного к концептуальному, от
конкретного к абстрактному в сознании человека возни-
кают неясные очертания, призрак, мощь или дух леса,
года, облаков и молний; и вызывается к жизни класс
существ, который предстает перед нами в виде так
называемых божеств религий и мифов древнего мира.
Культ духов предков также является общим для
северотуранских племен и китайцев. Я не придаю боль-
шого значения этому факту, потому что культ духов
умерших, возможно, является наиболее распространен-
ной формой естественных предрассудков во всем мире.
Тем не менее некоторый интерес вызывает то, что этот
предрассудок получил наибольшее развитие в Китае и
во всей северной Азии. Большинство финских и алтай-
ских племен, говорит Кастрен, сохраняют веру в то, что
смерть, на которую они смотрят с ужасом, не есть
полное разрушение индивидуального существования. И
даже те, которые не верят в будущую жизнь, соблюдают
определенные церемонии, которые показывают, что они
думают об умерших как о все еще существующих. Они
берут пищу, одежду, топор, ножи, огнива, котлы и сани
и кладут их на гробы; кроме того, если их настойчиво
расспрашивать, они признаются, что это делается для
того, чтобы дать возможность умершим охотиться, ло-
вить рыбу и сражаться, так же как они это делали, когда
148 Общая сущность (лат.).— Примеч. персе.
М. Мюллер. Введение в науку о религии
141
были живы. Лапландцы и финны признают, что тело _
уничтожается, но они воображают,- что умершему, дается
новое тело в низшем мире.._Другие говорят об умерших
как о призраках или духах, которые либо пребывают в
могиле и в царстве смерти, либо скитаются по земле,
особенно глухой ночью и во время бури и дождя. Они
дают знать о себе в завывании ветра, шелесте листьев,
пламени огня и тысячью других способов. Они невидимы
простым смертным, но колдуны или шаманы могут ви-
деть их и могут даже угадать их мысли. Любопытно, что
в общем эти духи считаются злыми; а наиболее злыми
из всех являются духи умерших жрецов. Они не дают
спать, они ниспосылают болезнь и несчастья, и они
тревожат покой своих родных. Поэтому делается все,
чтобы держаться от них подальше. Когда тело вынесено
из дома, за умершим бросают раскаленный докрасна
камень, как заклятье, препятствующее его возвраще-
нию. Приношения пищи и других предметов, которые
раскладываются на могиле, по мнению некоторых, ли-
шают умершего всякого повода для того, чтобы вернуть-
ся домой за этими вещами. У чувашей сын использует
следующее заклинание, когда приносит жертву духу
своего отца: «Мы почитаем тебя, устраивая это праздне-
ство; смотри, вот хлеб для тебя и разные виды мяса;
здесь все, что ты можешь пожелать; но не беспокой нас
и не приближайся к нам».
Это, безусловно, общая вера в то, что, если умершие
не получают таких приношений, они мстят, ниспосылая
болезни и несчастья. Древние Hiongnu, или гунны, уби-
вали военнопленных над захоронениями своих вождей,
потому что шаманы уверяли их, что гнев духов нельзя
умиротворить по-другому. Те же самые гунны регулярно
совершали жертвоприношения в честь духов предков.
Одно племя Топов, которое переселилось из Сибири в
Среднюю Азию, отправляло своих представителей с под-
ношениями на могилы своих предков. Эти могилы были
обнесены высоким забором, чтобы преградить вход жи-
вым и выход мертвым. Некоторые из этих могил были
великолепно украшены149, а в Китае150 они повсеместно
Н9 Castren, «Finnische Mythologies, р. 122.
130 Когда умирал император и люди воздвигали в его честь храм,
142
М. Мюллер. Введение в науку о религии
превратились в храмы, где поклонялись духам умерших.
Все это происходит постепенно; начинается с посаженно-
го на могиле цветка, а заканчивается поклонением духам
умерших и императоров* 151, как равным Высшему Духу,
Шан-ди или Тянъ, и обладающим той степенью божест-
венности, которая ставит их высоко над другими духами
или шэнъ.
На первый взгляд различие между мелочным цере-
мониалом Китая и домашним культом финнов и лап-
ландцев может показаться огромным; но, если мы за-
глянем в их историю настолько далеко, насколько это
возможно, мы увидим, что ранние стадии их религиоз-
ной веры удивительно схожи. Первое, что мы увидим,—
это культ Неба, как выражение наиболее возвышенного
понятия, которое наивный разум человека мог прини-
мать, развивать, расширяя кругозор его почитателей, а
затем вести и поднимать душу от горизонта к горизон-
ту, к вере в то, что находится за всеми горизонтами, к
вере в то, что является бесконечным. Второе, что мы
обнаруживаем,— это вера в бессмертие духов или сил
природы, которые восполняют самые непосредственные
и каждодневные потребности религиозного интеллекта
человека, удовлетворяют воображение и служат возвы-
шенным предметом самой ранней поэзии. Наконец, мы
находим веру в существование предков, которая вклю-
чает в себя сознательное или бессознательное, в духов-
ной или в материальной форме, то, что является одним
из источников жизни всех религий,— веру в бессмер-
тие.
Позвольте мне в заключение кратко подвести итоги
этой лекции.
Прежде всего, мы показали, что существует естест-
венная связь между языком и религией и что,’ следовав
тельно, классификация языков применима также и к
древним религиям мира.
Во-вторых, мы обнаружили, что существовали общая
арийская религия еще до разделения арийской расы, и
общая семитская религия до разделения семитской ра-
помещая там табличку чжу, (как место отдыха для «шэнь» или духа
умершего) они называли его Ди.— Medhurst, «Inquiry», р. 7; из the
Le-ke, vol. I, p. 49.
151 Medhurst, «Inquiry», p. 45.
М. Мюллер. Введение в науку о религии 143
сы, и общая туранская религия до разделения китайцев
и других племен, принадлежащих к туранской группе.
Фактически мы нашли, что существовало три древних
центра религии, так же как существовало три древних
центра языка, и, таким образом, я уверен, что мы уста-
новили подлинно историческую основу для научного ис-
следования главных религий мира.
144
Корнелис Тиле
Корнелис Петер Тиле (Cornells Petrus Tiele) родился в 1830 г. в
Лейдене (Голландия), где получил начальное и среднее образование.
Затем он изучал теологию в Амстердамском университете и в семи-
нарии, основанной при университете во время его учебы. В 1853 г.
К. Тиле становится священником и добросовестно трудится на этом
поприще на протяжении 20 лет. Одновременно он самостоятельно
изучает древние религии, язык Авесты, ассирийский, вавилонский и
египетский языки. В 1872 г. он был удостоен звания почетного доктора
Лейденского университета. С 1873 г. К. Тиле преподавал историю
религий в протестантской семинарии г. Лейдена, а с 1877 г. возглавил
кафедру истории и философии религии на теологическом факультете
Лейденского университета. Умер К. Тиле в 1902 г. в Лейдене.
Для исследователей религии важны следующие работы К. Тиле:
«Религия зороастризма» (1864), «Сравнительная история египетской
и месопотамской религий» (1869), «Очерки по истории религии. К
вопросу о распространении мировых религий» (1876), «Основные прин-
ципы науки о религии» (1897-1899).
К. Тиле был одним из тех, кто стоял у истоков современного
религиоведения. В его работах исторический подход к изучению
религий сочетается с глубокими философскими обобщениями и стрем-
лением решить методологические проблемы, с которыми сталкива-
лись религиоведы на первых этапах становления новой науки. Благо-
даря усилиям К. Тиле история и философия религии получили при-
знание на теологических факультетах Голландии.
В антологию вошла в сокращенном для немецкого издания вариан-
те работа К. Тиле «Основные принципы науки о религии», позволяю-
щая составить общее представление о религиоведческой концепции
выдающегося голландского ученого.
Перевод выполнен Е. В. Рязановой по изданию: Tiele С. Crundziige
der Religionswissenschaft. Tubingen und Leipzig, 1904.
ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ НАУКИ
О РЕЛИГИИ
ПРОЛЕГОМЕНЫ. МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ
1. Философия религии как наука
Философия религии не является ни философским ве-
роучением, ни верой, исповедуемой тем или иным рели-
гиозным мыслителем, ни исповеданием так называемой
К. Тиле, Основные принципы науки о религии
145
естественной религии (отличаемой от религии Открове-
ния), ни той частью всеобщей философии, что устремле-
на к первоначалу всех вещей. Она представляет собой
философское исследование некоторого всеобщего чело-
веческого проявления, называемого религией. Как тако-
вая она есть наука о религии в узком смысле слова, ибо
наука — это философская обработка собранного, упоря-
доченного и классифицированного знания. Она не при-
звана предлагать вероучение и не уполномочена на то;
это — дело теологов и знатоков догматики. Столь же
мало предназначена она защищать от враждебных напа-
док определенную религию или ее учение — это мы
предоставляем апологетам. Она должна попытаться по-
стичь и объяснить религиозное начало в человеке и,
таким образом, определить сущность религии и исследо-
вать ее причины. Результаты этих исследований она
передает далее общей философии в качестве материала
к решению более обширных задач.
2. Метод исследования
Отсюда следует, что для науки о религии не подходит
односторонний эмпирический метод, который удовлетво-
ряется исключительно упорядочиванием и собиранием
фактов и находит последовательное воплощение в пози-
тивистском подходе; но столь же мало подходит и метод
спекулятивный, который сооружает априорную систему,
игнорируя не вписывающиеся в эту систему факты, и
тем самым лишает себя какого-либо надежного основа-
ния. Не рекомендуется для этой науки и так называемый
генетически-спекулятивный метод: будучи гибридным
соединением исторического исследования и догматиче-
ской спекуляции, он страдает отсутствием подлинного
единства. Истинный метод может быть обозначен как
чисто исторический, поскольку он исходит из того, что
установлено историческим исследованием; однако наука
о религии должна также принимать во внимание резуль-
таты антропологии, психологии, социологии и в особен-
ности сравнительного исследования религий. Короче, в
науке о религии нельзя следовать иному методу, чем тот,
что действителен для всех так называемых наук о духе
(как, по существу, и для остальных наук), а именно —
методу, восходящему от частного к общему, достигающе-
146
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
му такого понимания явлений, которое проясняет их
причины и раскрывает управляющие ими законы, т. е.
позволяет увидеть сохраняющееся и неизменное в из-
менчивом и преходящем.
3. Предмет исследования
Предметом настоящего исследования является рели-
гия. Было бы ошибкой начинать его с идеального понятия
религии, так как дальнейшее рассмотрение стало бы по-
сле этого движением по кругу. Под религией мы понима-
ем все те явления, которые от других (этических, эстети-
ческих, политических и им подобных) отличаются имен-
но как религиозные, т. е. все то, в чем человек выражает
свою веру в сверхчеловеческую силу и что он делает,
чтобы поддержать свою связь с ней. Практика колдов-
ства и заклинаний, призванная служить тому, чтобы ото-
гнать или обезвредить злых духов, сюда, строго говоря,
не относится, так как она не является призывом к помо-
щи сверхчеловеческих сил, несмотря на то что ее часто
путают с религией и причисляют к ней.
В ответ на то, что сверхчеловеческое лежит за преде-
лами сферы человеческого восприятия и поэтому не
может быть предметом науки, мы возразим, что объект
нашего исследования — не само сверхчеловеческое, а то,
что возникает из веры в сверхчеловеческое. Религия —
/это явление психологическое, историческое и социаль-
' ное, и философия религии, понимаемая как наука о
религии, является просто учением о человеке как рели-
гиозном существе.
4. Философия религии (наука о религии) и догматика
Часто встречающееся в последние годы мнение, что
философия религии заменит догматику, так как послед-
няя не может называться наукой, основано на недоразу-
мении. Догматика — это систематически упорядоченное
вероучение (им может быть и учение о спасении) опреде-
ленной церкви или секты, и для тех, кто к этой церкви
или секте не принадлежит, она имеет исключительно
историческую ценность. Догматикой можно назвать так-
же философское вероучение тех теологов, которые, хотя
и исходят из господствующей доктрины, все же освобо-
дились от всякого церковного авторитета и не связаны
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
147
им в своих спекуляциях. Для них и их сторонников эта
свободная догматика оттесняет церковную. Однако фи-
лософия религии, понимаемая как наука о религии, не
заменяет собой догматики, будь то церковная или инди-
видуальная, но стоит рядом с ней и охватывает более
широкую сферу. Ее цель в отличие от обеих форм догма-
тики состоит не в том, чтобы систематически описать
истинную религию, показать путь спасения и оправдать
это учение перед мышлением, но в том, чтобы изучить
религию во всех ее формах, чтобы на этом пути понять
ее сущность и подойти к истокам ее в человеческой
душе. И догматика и теология стоят к науке о религии в
таком же отношении, как отдельные языковедческие
дисциплины и грамматика вообще — к языкознанию.
Они дополняют друг друга и должны сохранять постоян-
ную взаимосвязь.
5. Ход исследования
Ход исследования предписан нам тем методом, кото-
рому мы следуем.
Историческое исследование рассматривает религию
как жизнь человеческой души, как постоянное становле-
ние. Поэтому мы должны прежде всего обратиться к
развитию религии и при этом рассмотреть и'>его ход, и
его различные направления, и условия, или законы,
действию которых оно подвержено, чтобы, таким обра-
зом, быть в состоянии ответить на вопросы: лежит ли в
основе его постоянно обновляющихся и изменяющихся с
течением времени форм (цорфоп) непрерывный прогресс?
В чем он по существу состоит?. Этот раздел мы назовем
морфологическим.
Антропология не только показала универсальность
религии как человеческого проявления, но и обнаружи-
ла, что способ, каким она проявляется, и элементы, из
которых она состоит, везде и во все времена по существу
одни и те же. Чтобы рассмотреть эти постоянно возрож-4)
дающиеся явления, мы должны расчленить религию, *
иными словами, сначала прибегнуть к феноменолого-
аналитическому ее рассмотрению. Увенчает исследова-
ние психолого-синтетический раздел, где мы рассма-
триваем религию как поведение, предопределяемое не-
которым состоянием духа, т. е. как психологическое яв-
148
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
ление — в его характерных отличиях от эстетической,
моральной, социальной и политической жизни,— и, та-
ким образом, преследуем цель раскрыть ее сущность и
ее исток в человеке. Принимая во внимание цели, к
которым направлено это двойное исследование, оно мо-
жет быть названо онтологическим.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
1. Развитие религии
Под развитием вообще понимают не замену одной
вещи на другую, отличную от первой, но процессы воз-
растания, подобные тем, что происходят при превраще-
нии ребенка в юношу и далее — в мужчину, желудя —
в дуб, бутона — в цветок. В сформировавшемся явлении
нет ничего такого, что не было бы заключено уже в
зародыше, хотя последний и достигает зрелости исклю-
чительно путем ассимиляции. Если мы приложим это
рассуждение к религии, то под развитием будет пони-
маться не постоянное изменение религиозных представ-
лений и обрядов, а смена одной религиозной формы
другой. Ибо даже там, где религии остаются внешне
неизменными, им может придаваться совсем иной смысл;
изменение их есть лишь доказательство того, что разви-
тие произошло, и поэтому старые формы уже более не
соответствуют потребностям. Религиозное развитие, осо-
бенно развитие религиозного сознания и религиозного
чувства,— это внутренний процесс. Оно есть работа
человеческого духа, стремящегося найти подходящее и
совершенное выражение для все более и более проясняю-
щейся религиозной идеи. Фактически оно есть развитие
религиозного человека или, иначе говоря, человечества,
религиозного по своей природе.
2. Необходимость этого исследования и его ход
Если, как было сказано, цель науки о религии состоит
в том, чтобы объяснить сущность религии и ее проис-
хождение из духовной жизни человека, то, чтобы до-
стичь эту цель, наука должна прежде всего стремиться
понять религию в ее развитии, т. е. как жизнь духа. Хотя
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
149
сущность религии яснее всего проявляется в высокораз-
витых формах, эти последние все же невозможно оце-
нить без сравнения их с низшими. Поэтому наука не
может удовлетвориться тем, чтобы изучать высшие фор-
мы, она должна также исследовать, как они сложились,
из каких начал они возникли, а это доступно для нее
только в случае, если она постигает религию в ее раз-
витии.
Преследуя эти цели, мы должны сначала показать,
что так называемые ступени развития являются, соб-
ственно, развивающимися одна из другой формами; по-
том выяснить, какие факторы и в каком направлении
определяют это развитие; далее, какие свидетельства о
постоянном прогрессивном развитии религии предостав-
ляет история человечества; наконец, как всеобщие зако-
ны развития определяют развитие религии.
Только после этого можно установить, в чем в дей-
ствительности состоит это развитие.
3. Ступени развития религии
Развитие религии просматривается не только в том,
что в течение столетий вновь и вновь возникают новые
религиозные типы, отличные от предыдущих, но и в
прояснении, очищении, углублении и возвышении рели-
гиозного сознания, которыми, как правило, ознаменовано
появление этих новообразований; по этой причине там,
где они вступают в жизнь, они постепенно вытесняют
или по меньшей мере продолжительное время дополня-
ют низшие формы религии. История — насколько хвата-
ет наших познаний — обнаруживает развитие от низше-
го к высшему. Для религий, возникших в доисторические
времена, свидетельствовать об этом могут продолжаю-
щие жить в них или воскресающие вновь представления
и обряды относительно низшего порядка; например, те
зачастую грубые мифы, которые греки рассказывали о
своих богах, или антропопатические представления о
Яхве — и то и другое очень мало соответствовало возвы-
шенным атрибутам, признаваемым греками за своими
благородными богами, а иудеями — за своим националь-
ным богом.
Упорядочить типы религии по степени их развития
достаточно трудно, так как при этом остается много
150
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
места для субъективного произвола и потому, что грани-
цы между ними часто очень нечетки. Весьма распростра-
нено разделение религий на две главные категории,
которые получают название натуральных и супранату-
ральных (Гартман), естественно сформировавшихся и
основанных отдельным человеком (Уитни) или еще как-
то иначе. Другие разделяют религии на объективные,
субъективные и объективно-субъективные (Эдв. Кэрд)
или на религии естественные, религии моральные и
религии искупления (Зибек). Мне все же представляется
наилучшим деление религий на естественные и этиче-
ские, по существу соответствующее вышеобозначенным
категориям, но не исключающее при этом возможность
существования религии, в которой естественное и эти-
ческое мирно бы сочеталось, хотя до сих пор такого не
наблюдалось ни в одной из существующих религий.
4. Естественные религии
Мы называем так определенные религии не с целью
противопоставить их религиям Откровения, а также не
потому, что их божества якобы были персонифицирован-
ными силами природы (что ни в коем случае не соответ-
ствует действительности), но в связи с тем, что они
возникли в качестве религий племени или народа и,
следовательно, сформировались, так сказать, в ходе ес-
тественного роста, никогда не отрицали этого своего
происхождения, если даже они и были модифицированы
в ходе дальнейшего развития или в результате творче-
ской активности индивидов. Они, однако, не все стоят на
одинаковом уровне развития, и поэтому их можно под-
разделить на те, что еще полностью подчинены анимиз-
му и где, в соответствии с этим, почитаемые божества
являются высшими и низшими духами (полидемонизм),—
и те, что уже поднялись над этим и в которых почитают-
ся боги, т. е. существа сверхчеловеческие, но представ-
ляемые как более или менее идеальные люди, воплоща-
ющие и силы природы, и всевозможные абстрактные
понятия, в том числе и нравственные идеи (политеизм).
5. Низшие естественные религии
Низшими из известных нам форм религии являются
так называемые анимистические религии. Сам анимизм
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
151
не является ни религией, ни источником, из которого
возникает религия, но представляет собой разновид-
ность примитивного мировоззрения, влияющего, в част-
ности, и на религию. Он принадлежит к той ступени
развития, на которой человек еще не в состоянии делать
различие между объективным и субъективным, и поэто-
му всем вещам, что ему встречаются и от которых, по его
мнению, исходит некоторая сила, приписывает те же
самые душевные свойства, что он ощущает в себе самом.
Древнейшей формой анимизма — насколько мы можем
судить по следам, им оставленным в более поздних,
особенно мифологических религиозных учениях,— пред-
ставляется неупорядоченный натурализм, вернее всего
описываемый термином полизоизм, так как он во всех
явлениях и предметах усматривает одушевленные су-
щества — Zoa. Те из них, от которых человек чувствует
себя зависимым, почитаются как сверхчеловеческие су-
щества.
Более высокой формой анимизма является спири-
тизм; он, как кажется, развивается из предыдущей
формы, отчасти как реакция, отчасти под влиянием по-
читания мертвых, т. е. душ умерших родственников и
предков.
6. Низшие естественные религии (продолжение).
Спиритизм и фетишизм
Спиритизм — это следствие прогресса в самосозна-
нии. Все еще смешивая объективное и субъективное и
исходя из таких явлений, как сны, видения, временная
потеря сознания, мнимая смерть и тому подобное, при-
ходят к заключению, что дух в известной мере незави-
сим от тела. Так возникает вера в свободно передвигаю-
щихся, всюду блуждающих и время от времени заявля-
ющих о себе духов, в души, которые по желанию могут
обитать во всевозможных предметах и из которых наи-
более могущественные, живущие в приносящих пользу
или пугающих предметах природы рассматриваются и
почитаются как сверхчеловеческие силы. Много спорят о
том, является ли фетишизм естественным следствием
или деградацией спиритизма, с которым он часто, но не
всегда связан. Возможно, в обоих утверждениях есть
Доля истины. Строго говоря, фетишизм означает только
152
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
почитание и использование известных вещей, которым
из-за живущих в них духов приписывается волшебная
сила. Эта форма культа сама по себе есть мать идолола-
трии. Она вызвала к жизни все религиозное пластиче-
ское искусство — если брать ее в широком понимании и
соотносить с попытками представить высшее существо и
держаться поблизости от него посредством символиче-
ского предмета или изображения. Своеобразной формой
анимизма является так называемый тотемизм — соб-
ственно, вариация фетишизма, но более развитая и не-
сущая в себе зародыш учения об ангелах-хранителях и о
святых-заступниках. Нельзя с уверенностью утверждать,
что все вышестоящие исторические религии, прежде
чем достичь пункта развития, занимаемого ими в исто-
рии, прошли в доисторическое время стадию анимизма,
как это сегодня происходит у нецивилизованных наро-
дов. Следы анимистических представлений и обрядов, до
сих пор обнаруживаемые в них, могли бы быть объясне-
ны ассимиляцией с низшими расами. Однако можно ска-
зать вполне определенно, что в анимистической форме
религии в зародышевом виде уже присутствуют призна-
ки высшей ступени развития как в том, что касается
представлений, так и в отношении действий. (Ср. мою
«Историю религии в древности». Готха, 1896-1903, т. I,
с. 6-11.)
7. Высшие естественные религии.
Переход к политеизму
Спиритизм соответствует тому социальному состоя-
нию, в котором пребывают только более или менее са-
мостоятельные племена, живущие рядом и постоянно
враждующие друг с другом, но не упорядоченные в
государства. Как только эти последние образуются, про-
являются соответствующие религиозные потребности.
Подходившее для охотничьих племен и кочевников по-
читание духов, свободно блуждающих всюду, уже не
устраивало крестьян и горожан, ведущих упорядочен-
ную жизнь. Мир богов должен быть зеркальной карти-
ной человеческого общества, и поэтому для него тоже
была создана определенная организация. Как покрови-
тели спокойного труда, высшие боги природы получают
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
153
вновь преимущество и составляют в совокупности госу-
дарство по типу земного. Появляются сообщества и шко-
лы священников, становящихся хранителями и толкова-
телями традиции (ее материал тут же заимствуют поэ-
ты). В ходе развития самосознания неопределенные и по
существу мало отличающиеся один от другого духи
превращаются в богов, наделенных отчетливым, опреде-
ленным характером. Полидемонизм становится полите-
измом.
Переход от первого ко второму выражен нерезко и /
совершается постепенно. Он представлен в объединени- J
ях племен и в примитивных, варварских государствах,
типа тех, что существуют в Мексике и Перу. Патриар-
хальные и матриархальные формы религии, где во главе
пантеона ставили супружескую пару или материнское
божество, отступают на задний план, освобождая место
более аристократическому или монархическому устрой-
ству мира богов.
8. Высшие естественные религии (продолжение).
Териантропико-магические религии
Политеистические религии можно разделить на два
типа, из которых териантропико-магические являются
менее развитыми. Эти религии еще довольно близки к
анимистическим, во всяком случае по сравнению с рели-
гиями более высокого типа. Териантропическими они
должны быть названы потому, что представляют богов то
как зверей, то как людей, а по большей части в получе-
ловеческом-полузверином облике и с соответствующими
свойствами. Культ еще сильно перемешан с элементами
магии, и варварские или непристойные ритуалы отправ-
ляются как религиозные.
Этическое все еще существует скорее наряду с рели-
гиозным, чем в связи с ним. На этой ступени развития
находились, насколько мы теперь можем судить, китай-
ская религия до реформ Конфуция, возможно, религия
шумеров или аккадов, религия дравидов, древнейшая
египетская, древневавилонская и большинство семит-
ских религий Передней Азии. Также должны быть при-
числены сюда древнеэллинская, так называемая пелас-
гическая, и первоначальная римская религии.
154
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
9. Высшие естественные религии.
Антропические, или полуэтические, религии
Наиболее развитыми естественными религиями явля-
ются антропические, или полуэтические, религии, кото-
рые полностью переработали анимистические элементы
в поэтическую или полуфилософскую мифологию. Ан-
тропическими они называются потому, что представля-
ют богов преимущественно или исключительно как иде-
альных людей, хотя и приписывают им сверхчеловече-
ские качества. Их прежние звериные образы стоят ря-
дом с богами как символы или рассматриваются как
временная метаморфоза. Полуэтическими мы называем
их потому, что, с точки зрения нашего понятия о морали,
боги присутствуют и действуют в них еще не как мо-
ральные существа, однако безнравственное в мифах яв-
ляется по большей части пережитком предшествовав-
ших ступеней развития, и, во всяком случае, боги пред-
ставляют добро, побеждают власть злых духов и высту-
пают за право и порядок.
Магическое и анимистское в культе, всегда остаю-
щемся более верным наследию, чем учение, является
следствием прежних времен или заимствовано у низших
рас; оно, однако, частично претерпевает модификацию и
получает символическое объяснение, а частично стано-
вится объектом преследования и постепенно изживается.
К этому типу религий принадлежат египетская и
вавилоно-ассирийская в их позднейшем развитии, веди-
ческая, древнегерманская и, возможно, уже древнеарий-
ская (подобная той, что предшествовала зороастризму
в Иране). Моисеев закон в VIII в. до н. э. и эллинская
религия, от которой римляне привили росток к своей
религии, знаменуют кульминацию этой формы и одно-
временно означают границу следующей, чисто этической
ступени.
10. Этические религии
С развитием человечества возрастает самосознание
индивида, или личности, и тем самым возникает потреб-
ность заменить унаследованную национальную религию
на какую-то собственную, особенную. Эта потребность
иногда заявляет о себе в попытках реформировать на-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
155
циональную религию внезапно и насильственно — по-
пытках, преимущественно безуспешных, так как боль-
шинство людей еще не созрело для этого (Чжуан-цзы,
Набу в Ассирии, Езекия, Акбар, Иосиф И). Когда же они
удаются, появляется лишь организованное воплощение
уже живущего в народе настроения, однако при этом
потребность в реформе всегда оказывается неудовлетво-
ренной, а новообразования несут в себе зародыш реак-
ции (англиканская и галликанская церкви). Эта потреб-
ность может проявиться и в формировании замкнутых
общин (пифагорейцы, последователи Гераклита, неопла-
тоники, участники элевсинских мистерий и пр.) или по-
луфилософских священнических и проповеднических
школ (старая Веданта, общины адептов культуры, слу-
жение Аполлону, школы проповедников в Израиле, ма-
гометанские и христианские секты), из которых новые
формы религии возникают только при благоприятных
условиях. Для этого необходимо, чтобы «время приспе-
ло» и особенно чтобы новое мировоззрение сконцентри-
ровалось в великой религиозной личности. Эти религии,
удобства ради несколько прямолинейно названные эти-
ческими, могут быть в полной мере охарактеризованы
как этико-индивидуалистские, и в силу этого они пре-
имущественно представлены спиритуалистическими ре-
лигиями откровения. Их называют этическими, ибо они
возникают из некоего этического возрождения, и инди-
видуалистическими, в силу того что подобные движения
всегда направлялись личностью или замкнутым кругом
единомышленников, а еще более потому, что они возни-
кают благодаря прояснению личного сознания; спириту-
алистическими они являются постольку, поскольку вы-
растают из реакции против господствующего натуррели-
гиозного служения, религиями откровения — так как
они почитают в основателе реформы глашатая нового
откровения, является ли он восторженным проповедни-
ком, Сыном Божиим или Богочеловеком. Древнейшие
документы этого откровения впоследствии бережно хра-
нятся и, как правило, облекаются божественным автори-
тетом. Присущий им монотеизм или пантеизм, выражен-
ный с большей или меньшей отчетливостью, вытекает
сам собой из их этико-индивидуалистического харак-
тера.
156
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
11. Классификация этических религий
Не все этические религии стоят на одинаковой ступе-
ни развития. Здесь можно ясно различить две ступени, а
именно: партикуляристские (или номистические) ре-
лигии и религии универсалистские (или мессианские) —
последние называются также мировыми религиями. К
партикуляристским относятся те, что задуманы перво-
начально только как реформация определенной нацио-
нальной религии и остаются с последней в теснейшей
взаимосвязи, так же как и с национальной культурой,
языком, соответствующими институтами, а вне этих
условий не распространяются. Они называются номисти-
ческими, так как их приверженцы связывают их с дета-
лизированным религиозным нравственным законом. На
этой ступени стоят обе религии, возникшие из китайской
имперской религии, а именно морализирующее конфу-
цианство и более спекулятивный даосизм, брахманизм
во всех своих разветвлениях, зороастризм и Моисеев
закон VIII в. до н. э., который вместе с вышедшим из него
иудаизмом образует переход к последующей ступени. В
какой мере в качестве этической религии может рас-
сматриваться Моисеев закон до VIII в. до н. э., еще пред-
стоит выяснить в ходе критического исследования его
происхождения и первоначального развития.
К универсалистским относятся религии, не ограничи-
вающиеся отдельной нацией или группой народов, но
обращающиеся ко всем, вне зависимости от происхож-
дения и социального состояния, и тем самым преследу-
ющие цель стать мировыми религиями. Вместо резко
очерченного закона они имеют учение о спасении, рас-
пространяемое посредством проповеди,— поэтому они
могут называться мессианскими религиями. Их универ-
сализм не просто внешний или формальный признак: он
связан со ступенью развития этих религий. К этой раз-
новидности относятся раннее христианство и индийский
буддизм, который, однако, потом снова распался на раз-
личные — с известной точки зрения партикулярист-
ские — этические религии. Их партикуляризм являет-
ся, однако, не столько этическим, сколько вероучитель-
ным и ритуальным, и они постоянно сохраняют созна-
ние общности своего происхождения, называя себя по
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
157
имени одного и того же спасителя и обращаясь к одним
и тем же или однотипным священным документам. Сюда
должен быть причислен также ислам, несмотря на то
что он заимствует свой универсализм у христианства и
наряду с ним сохраняет многие элементы партикуля-
ризма. Этим вызвана его большая централизация, кото-
рой и следует приписать то, что он разделился на раз-
личные секты, но не на самостоятельные религии и
церкви.
12. Направления, или течения, в развитии
семейств религий
Религии различаются в своем развитии не только по
степени, но и качественно. Другими словами: при иссле-
довании развития религии следует обращать внимание
не только на более низкую или более высокую ступень
прогресса, но также и на различные направления, по
которым происходит развитие. Под направлением разви-
тия мы понимаем духовное течение, которое одну сторо-
ну религии или одну основополагающую религиозную
идею развивает и совершенствует до логического преде-
ла при большем или меньшем пренебрежении другими
сторонами. Такое течение можно наблюдать и в семьях
религий (т. е. в родственных группах религий), и в от-
дельных религиях, и у индивидов.
Подобные группы, или семейства, возникают двояким
способом. Прежде всего, у тех народов, чьи языки, оче-
видно, произошли от одного языка, бывшего в доистори-
ческие времена общим для них всех, обнаруживаются и
совпадения в сфере религиозной жизни. Отсюда мы вы-
нуждены заключить, что прежде они располагали также
одной общей религией, по отношению к которой их исто-
рические религии являются лишь вариациями. И как бы
сильно эти вариации ни отличались друг от друга те-
перь, нельзя все же отрицать, что, наряду со своим
особенным характером, они демонстрируют и характер
семейственный, другими словами, что они все развива-
ются в одном главном направлении. Такие семейства
религий возникают, следовательно, при расщеплении
первоначального народа на различные нации.
Другие семейства возникли при расщеплении универ-
салистских религий на секты, из которых иные разви-
158
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
лись в самостоятельные религии. Родственность их носит
не этнический характер, а выражается в общей им ос-
новной религиозной идее, понимаемой и воплощаемой
ими различным образом.
Такого рода одностороннее развитие, хотя и является
временным и предопределено к тому, чтобы войти в
более высокую общность, тем не менее плодотворно для
всеобщего прогресса религии.
13. Теократические и теантропические религии
Удачным примером первой из упомянутых в преды-
дущем разделе разновидностей являются семьи народов
и семьи религий, названные семитскими и арийскими.
Семитские лучше всего можно охарактеризовать как
теократические, ибо в них преобладает идея превосход-
ства Бога над человеком и миром (трансцендентность),
его неограниченного господства в качестве царя и госпо-
дина, понимаемая в духе восточного, ничем не смягчен-
ного, абсолютного суверенитета, перед которым человек
должен молча склоняться в слепом послушании. В про-
тивоположность этому арийские, или индоевропейские,
религии вернее всего назвать теантропическими, ибо в
этом семействе господствует идея божественного при-
сутствия в мире явлений и родственности человека и
Бога, так что здесь границы видимого и невидимого
миров очерчены не особенно резко и боги могут стано-
виться людьми, а люди — богами. Это различие между
двумя семействами просвечивает в тех именах, которые
каждое из них дает своим богам, а также в том, как в
каждом называют самих почитателей этих богов, и в
различиях культов обоих.
Если в наиболее древних религиях в данных двух
группах эти два принципа еще до некоторой степени
сосуществуют, несмотря на то, что один из них уже
преобладает, то впоследствии доминирующий принцип
выдвигается на передний план все более односторонне, а
другим все более пренебрегают. Один из рядов достигает
своей кульминации в исламе, а другой — в буддизме.
Христианство, при основании которого участвовали как
семиты, так и арийцы, стремится к объединению обоих
течений.
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
159
14. Различные течения в рамках самих религиозных
семейств
Внутри самих религиозных семейств также можно
увидеть различные течения. Это особенно относится к
тем группам религий, что вышли из семьи универсалист-
ских. Буддизм не только раскалывается на различные
секты в первые же столетия своего существования, но и
расходится вскоре по двум большим направлениям раз-
вития: хинаяна, или узкий путь, и махаяна, или широкий
путь спасения. Магометанство, которое гораздо энергич-
нее поддерживает свое единство благодаря священному
языку, авторитету халифов и центральной святыне в
Мекке, тем не менее имеет три резко выраженных на-
правления в лице строго ортодоксальных ваххабитов,
догматических суннитов и мистически-спекулятивных
шиитов. В христианстве расходятся сначала течения вос-
точной и западной церквей, причем одна из них переме-
щает центр тяжести в ортодоксальное учение и признает
высший духовный авторитет за мирскими владыками,
другая же, более ориентированная на практику, стре-
мится завоевать мир достойной удивления организацией
и подчинить все мирские авторитеты своему собственно-
му владыке. Потом от римско-католической отделяется
протестантская религия с ее многочисленными церквами,
каждая из которых — воплощение односторонне разви-
ваемой фундаментальной религиозной идеи. Речь здесь
идет уже не о споре между теократией и теантропизмом,
ибо последние, как вытекает из сущности христианства,
в них различно перемешаны: католицизм более теокра-
тичен в организации и более теантропичен в учении и
культе, протестантизм как раз наоборот. Но на одной
стороне здесь присутствует единство — ему приносится
в жертву все, и оно поддерживается всеми средствами,
включая в случае необходимости насилие, а на другой
стороне — индивидуализм, что, хотя и ведет к углубля-
ющемуся расколу, все же способствует свободному ис-
следованию и превыше всего ставит истину. Свести эти
два потока в одно русло — великая проблема будущего.
В формирование различных направлений как в исла-
ме, так и в христианстве бесспорно внесли свой вклад
также этнические факторы: там — арийский народный
160
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
характер в противодействии семитскому, здесь — гер-
манский в противодействии романскому. Вопрос о том,
следует ли иметь в виду аналогичные факторы в иссле-
довании раскола буддизма, нуждается в дополнительном
исследовании.
15. Роль отдельных религий в развитии религии
Несмотря на то что отдельные религии никогда не
теряют характера своего семейства, каждая из них име-
ет все-таки и свой собственный характер, иными слова-
ми, каждая представляет своеобразное восприятие ос-
новной идеи, которая объединяет ее с родственниками. В
силу того что в этом определенном направлении отдель-
ные религии также развиваются односторонне, они — по
меньшей мере, важнейшие из них — привносят свой
вклад во всеобщее религиозное развитие. Так, первона-
чально полутеократическая религия Египта (где теокра-
тия воплощалась в царях), оказывается, подвержена
идее вечного и непреходящего в постоянной смене ста-
новления и исчезновения. Для вавилонян, у которых
теократия, первоначально подобным же образом персо-
нифицировавшаяся в князьях, вскоре переходит на бога-
властителя и вместе с тем на священников, божествен-
ная власть теперь лежит в глубокой мудрости богов,
особенно высшего божества (emuku, pdy — глубина,
власть, мудрость). Арамеи и финикийцы вместе с мифа-
ми, воплотившими эту идею, несут ее на Запад. В Изра-
иле теократическая догма приводит к этическому моно-
теизму, и здесь на переднем плане уже стоит идея
святости Бога, первоначально в смысле его недоступно-
сти, позднее в нравственном Значении. Та же самая
догма достигает своей кульминации в исламе, утверждая
абсолютное господство божественной воли. Теократиче-
ские религии Индии и Персии, несмотря на их близкое
родство, так же остро противостоят друг другу, как
религии греков и римлян. Индия доходит до последних
пределов в спиритуалистическом самоотрицании, в то
время как парсам стремится соединить требования при-
роды и практической жизни с религией, идеал кото-
рой — постоянная борьба против нечистоты. Индуса
теократическая идея приводит к устремлению стать рав-
ным богу, вой;, воплотиться в него, или даже путем
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
161
строгой аскезы стать выше самого божества. Последова-
тель парсизма удовлетворяется задачей быть сотрудни-
ком и соратником бога. Эллин, художник и философ,
жаждет прославить в религии непреходящую красоту и
одновременно примирить с ней философское мышление,
теантропическое в его религии проявляется в том, что
мир его богов есть не что иное, как просветленное и
возвышенное человеческое общество. Римлянин в рели-
гиозном отношении проявил мало оригинальности и луч-
шее в религии позаимствовал у греков. В своих собствен-
ных богах он ищет прежде всего персонификации из-
вестных понятий; подверженный идеям права и долга, он
придает своей религии строгую организацию. Теантро-
пическое начало этой религии особенно отчетливо про-
ступает в обожествлении государства в образе его осно-
вателей и правителей.
16. Роль индивида в развитии религии
Учение о развитии ни в коем случае не исключает
деятельности индивида. Нельзя утверждать, что эта дея-
тельность ощутима только на высших ступенях или что
индивидуальное и бессознательное противоречат друг
другу. В присутствии сознания или в отсутствие оного
воля личности является великой движущей силой всяко-
го прогресса в жизни духа.
Защищаемое многими утверждение, что вожди чело-
вечества, герои и гении являются исключительно про-
дуктами своего времени, своего происхождения, воспи-
тания и окружения (по-другому эта мысль выражается
таким образом, что они есть только толкователи идей,
которые на известной ступени развития таятся невыска-
занными в душах их современников), не только является
недоказанным, но и опровергается целым рядом фактов.
Собственно, даже если бы великие представители чело-
веческого рода были не более чем «продуктами среды»,
то они все же отличаются от других тем, что пришли к
осознанию того, что у остальных лишь дремлет в душе,
и уже потому они стоят выше прочих. Однако сколь бы
большое влияние на формирование личности ни оказы-
вало происхождение, воспитание, окружение, господст-
вующие идеи и внешние обстоятельства — сама лич-
ность, индивидуум как таковой, именно то, чем один
6 Зак. 1885
162
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
человек отличается от другого, этим еще не объясняется,
да по сути дела и не поддается исследованию. Наука
может анализировать и описывать человека сколько
угодно, но никогда не объяснит.
Также и в религиозном развитии творческая актив-
ность индивидов всегда была важной движущей силой.
Поэты и художники, ясновидящие и пророки, мудрецы и
законодатели, философы и мыслители, святые, своей
жизнью освещающие путь, и учителя, что наставляли и
проповедовали, реформаторы и основатели новых об-
щин, мужчины и женщины — все они внесли свой вклад.
Пусть история их жизни заглушена прославляющими
сагами и мифами: новое направление, которому они дали
импульс, раскрывает перед нами их души. В историче-
ское время также все реформы исходили от сильных
личностей, и история показывает, что печать их духа
осталась на церквах и общинах, сформировавшихся во-
круг них или по крайней мере исходящих из их учения
и проповеди.
17. О законах развития вообще
Наука о религии не была бы наукой, если бы она
только устанавливала существование религиозного раз-
вития и стремилась исследовать его ход, не исследуя,
подвержено ли оно действию определенных законов, и не
стараясь в них проникнуть. Многие исследователи-исто-
рики подвергают сомнению такую возможность, посколь-
ку они сомневаются в самом существовании таких зако-
нов. Это сомнение основано отчасти на недоразумении.
Речь идет здесь не о законах природы, которые всегда
могут быть проверены в эксперименте и основаны на
чувственном восприятии; также и не о так называемых
исторических законах, якобы открытых теперь (вроде
того, что в пределах определенного промежутка времени
при однородных обстоятельствах должно произойти оди-
наковое число самоубийств или преступлений),— эти
утверждения недостаточно обоснованы и не являются ни
доказанными, ни вероятными. Предполагаемые здесь
законы — это известные условия, при наличии которых
возможно развитие, при отсутствии же их перед ним
возникнут серьезные препятствия, т. е. эти законы есть
просто характеристики, параметры развития.
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
163
С другой стороны, возражения различных историков
против подобных законов есть следствие узости подхода,
неприятия всего, что выходит за пределы их эмпириче-
ского опыта и прагматических оценок, против всякого
философского рассмотрения того, что добыто исследова-
нием. Но эти законы не есть нечто данное, они приняты
нами на основании учений антропологии, психологии и
истории. Это — необходимые рабочие гипотезы, и, если
даже исследование находится в самом начале, все же
есть все основания ожидать, что в науке о религии этот
метод проявит себя не менее плодотворно, чем в род-
ственных науках о духе, например в языкознании.
Мнение о том, что никаких особенных законов религи-
озного развития не существует, верно постольку, по-
скольку, строго говоря, развивается не религия, а рели-
гиозный человек. В соответствии с этим можно говорить
о законах развития человеческого духа, в данном случае
применимых и к религии.
18. Закон единства духа
Что человеческий дух, как бы ни были многообразны
его функции и деятельность, представляет собой нечто
единое — это истина, общепризнанная в науке и в фило-
софии. Центром же человеческого духа, собирающим все
его остальные функции вместе, как лучи в источнике
света, его наиболее индивидуальным и личностным про-
явлением является практическое мировоззрение, назван-
ное нами религиозным убеждением и образующее связь
между интеллектуальной и душевной жизнью. Если же
имеет место развитие, рост одной или нескольких функ-
ций, например увеличение или прояснение знания, фор-
мирование эстетического суждения, связанного с облаго-
раживанием вкуса, с обострением, углублением и рафи-
нированием нравственных понятий (все то, что само по
себе или вместе взятое с необходимостью изменяет тео-
ретическое, иначе говоря — научно-философское миро-
воззрение человека и его отношение к жизни), то в силу
единства духа возникает потребность привести это тео-
ретическое убеждение в соответствие с практической
ориентацией и надлежащим образом модифицировать
последнюю. Если этого не происходит, возникает мучи-
тельный внутренний конфликт, и человек оказывается
164
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
вынужден принести одно в жертву другому. Этот кон-
фликт для религии является роковым и всегда препят-
ствует Нормальному, т. е. гармоничному развитию чело-
века.
19. Закон развития на пути духовного общения
и ассимиляции
Если из истории культуры и из жизни отдельного
человека отчетливо видно, что духовное общение с дру-
гими стимулирует развитие, а замыкание в себе и изоля-
ция, напротив, ему препятствуют и по большей части
приводят к застою, то и для области религии значимо то
же самое. Чем больше иных религиозных представлений,
настроений и форм жизни знает религиозный человек,
чем с большим количеством религиозных общин другого
типа приходит в соприкосновение религиозная община,
тем больше способствует это собственному религиозному
развитию, причем предполагается само собой, что они
обладают также и собственным, самодеятельным рели-
гиозным убеждением. Ибо таким образом они открывают
самих себя. Если они стоят на более высокой ступени
развития, то знакомство и соприкосновение с более низ-
шими позволит им правильнее оценить, выразительнее
представить, старательнее оберегать и очищать, облаго-
раживать в борьбе то, чем они сами владеют. Если они
стоят ниже, то будут учиться лучше использовать дрем-
лющие в них силы, ассимилировать чужое и восполнять
недостающее им. Они научатся, далее, тому, чтобы ви-
деть и чтить истинно религиозное в разнообразнейших
формах, и получат импульс к реализации этого в самих
себе. Поэтому мы называем это законом развития на
пути духовного общения и ассимиляции.
Могут возникнуть патологические состояния, делаю-
щие необходимой временную изоляцию; однако если по-
добная изоляция становится длительной, она причиняет
вред религиозной жизни.
20. Непрерывность религиозного развития.
(Концентрация и экспансия)
Непременным условием всякого развития является
его непрерывность. Если линия однажды прервалась, то
новое начало мыслимо и возможно, но новое образование
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
165
не является в этом случае вышедшим из старого. Конеч-
ные вещи имеют свое время роста и расцвета, но потом
развитие прекращается, они разрушаются и умирают, и
другие заступают на их место. Так же происходит и с
формами религий, и с отдельными религиями. Они име-
ют свой период возникновения, достигают потом верши-
ны самобытного развития, и, наконец, они стареют и
умирают. Однако временные и преходящие формы рели- - г /
гии не могут быть приравнены к самой религии. Распад
отдельных религий и культов есть как раз доказатель- ;
ство никогда не прекращающегося развития религии, i
ибо отсюда очевидно, что она выросла из прежних форм :
и нуждается в новых.
Поэтому периоды, рассматриваемые большей частью
как времена религиозного упадка, являются как раз
кульминацией религиозной жизни, периодами смерти и
возрождения, временами, когда религия сбрасывает ста-
рое, изношенное одеяние, чтобы облачиться в новое,
более прекрасное. Это — переход между двумя периода-
ми развития. Именно тогда религиозные потребности
открываются энергичнее и пробуждают серьезные нату-
ры к глубокому размышлению над великими религиоз-
ными проблемами. Потом в маленьких кружках и в
сознании одного или нескольких религиозно предраспо-
ложенных людей возникает более глубокая и проникно-
венная религиозная жизнь. Они образуют подобие очага,
в котором временно сосредоточена вся теплота этой жиз-
ни в человечестве, чтобы впоследствии вновь воссиять
оттуда с новой силой. Поэтому существует несомненная
непрерывность религиозного развития, что заявляет о
себе как попеременное сосредоточение и распростране-
ние (концентрация и экспансия), и мы имеем основание
усмотреть здесь прочный закон.
21. Закон равновесия, или синтеза
Если непрерывность является прочным законом вся-
кого развития, то из этого следует само собой, что то-
тальный переворот или революция скорее во вред про-
грессу, чем на пользу ему, и что реакция, хотя и являет-
ся сильным средством, чтобы сделать ощутимой необхо-
димость прогресса, сама по себе не способна вызвать к
жизни новый период развития. Поэтому так называемый
166
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
закон развития через реакцию (закон Джонсона), хотя и
содержит некоторую долю истины, нуждается в уточне-
нии. Реакция только тогда благотворна для развития,
когда она сдерживает устремленность в единственном
направлении, препятствует односторонности и приводит,
таким образом, к восстановлению разрушаемого равно-
весия. Заблуждается тот, кто считает, что авторитет
традиции — величайшее препятствие на пути развития
и что достаточно одной свободы, чтобы повлечь за собой
те реформы, которые соответствуют требованиям посто-
янного прогресса. Только те преобразования долговечны,
что исходят из существующего и строят на нем дальней-
шее. По слову Евангелия: не нарушить, но исполнить,
т. е. завершить. Каждое истинное развитие — генетиче-
ское; революция ведет только к контрреволюции. На
этих соображениях, являющихся по сути не чем иным,
как законами истории, покоится закон равновесия, кото-
рый применительно к религии лучше всего может быть
сформулирован следующим образом: религиозное раз-
витие только тогда может создать необходимые ему
новые формы, когда соблюдены и права сообщества,
представляющего авторитет прошлого, и традиции, и
свобода совести индивида в выражении его веры так, что
они составляют равновесие друг с другом, что происхо-
дит примирение противоречивых направлений и одно-
сторонние религиозные течения сливаются воедино.
22. В чем, собственно, состоит развитие религии
а) Критика
Несмотря на то что отдельные религии и формы
религий после времени подъема и расцвета, как прави-
ло, вновь идут на убыль, всеобщее религиозное развитие
человечества продолжается непрерывно, хотя времена-
ми и скрытно, и являет нам восхождение от низшего к
высшему, прогрессивный путь снизу вверх. Между тем
это — лишь суждение восприятия, на его основе еще
ничего нельзя утверждать о сущности этого развития.
Столь же мало характеризуют эту сущность три ни-
жеследующие гипотезы, которые должны быть откло-
нены.
1. Религиозное развитие полностью совпадает с нрав-
ственным и, собственно, в нем только и состоит.
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
167
Сколь бы ни было сильно влияние прогресса нрав-
ственного сознания на прогресс религии и как бы ни
были тесно связаны религия и нравственность (в любом
случае ведь не теснее, чем религия и философия, даже
если их уже и нельзя больше отделить друг от друга),
тем не менее каждая из них имеет свой собственный
исток и свою собственную область.
2. Религиозное развитие есть прогрессивное движение
от чувственного к духовному.
Даже если очевидно присутствие здесь относительной
истины, касающейся многих периодов религиозного раз-
вития, применительно ко всему процессу развития это
положение не верно. Гораздо больше там наблюдается
балансирование, стремление к равновесию между чув-
ственным и духовным и попытки установить между обо-
ими правильное отношение.
3. Развивать религию означает продвигать ее к ис-
ключительному господству в собственной душе и в мире,
так, чтобы она заступила место всякого иного развития.
Господствовать религия может только в том смысле,
что она, в качестве центра человеческой душевной жиз-
ни, будучи тесно переплетенной с личностью ее носите-
ля, дает всем другим проявлениям его духа направление
и освящение, но этим как раз не только не осуждает и не
парализует постоянного развития всего истинно челове-
ческого, но способствует ему.
23- В чем, собственно, состоит развитие религии
б) Позитивный ответ
При определении того, чем, собственно, является ре-
лигиозное развитие, нужно иметь в виду, что оно, как
уже отмечалось выше (раздел I), по сути своей означает
развитие религиозного человека, или человечества, ре-
лигиозного по природе. И хотя возможна аналогия с тем,
как происходит рост в областях, не связанных с челове-
ком, тут все-таки нет полного тождества. Ибо речь идет
о развитии осознающего себя существа, и это самосозна-
ние должно здесь играть роль в полной мере. Во всем
человеческом развитии — следовательно, также и в
религиозном — действуют два типа факторов, бессозна-
тельные и сознательные, и не так, что первые имеют
место вначале, а потом сменяются вторыми или что они
168
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
ч
представляют два периода, следующих один за другим, а
таким образом, что оба постоянно сменяют друг друга.
Факторами, действующими бессознательно, являются:
1. Тенденция к дифференциации, благодаря которой
постоянно возникают новые вариации; в нашем случае
оказывается вызванной к жизни все большая полнота
самобытных религиозных представлений и новых форм,
призванная достойно удовлетворить религиозные потреб-
ности, достигающие между тем ясного осознания.
2. Тенденция к объединению и братству, которая при-
нуждает к поиску принципа единства во все растущем
многообразии. При этом особенно активно действует за-
кон равновесия.
Особым сознательным фактором являются религиоз-
но предрасположенные индивиды, пришедшие путем соб-
ственного действия к осознанию этих тенденций и —
путем самоиспытания и размышления — к осознанию
божественного внутри себя. Они теперь выступают как
учителя философии и теологии, или как проповедники и
пророки, или как реформаторы и основатели религии.
Они одновременно являются воспитателями, которые
способны лучше понять религию в ее сущности, сообща-
ют ее развитию определенное направление и стимулиру-
ют его духовными средствами. Наиболее значительные
из них поднимаются над существующими узкими рели-
гиозными формами и дают тем самым импульс к форми-
рованию нового, менее ограниченного варианта, и этим
подготавливается большая степень единства.
Благодаря совместному действию этих сознательных
и бессознательных факторов происходит то, что религия
все более очищается от нерелигиозных элементов и тем
самым становится одновременно самостоятельнее и вну-
тренне сильнее, что и образует сущность ее развития.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
1. Введение
Если в морфологической части нашего исследования
мы рассматривали религию в ее развитии, то цель онто-
логического исследования состоит в том, чтобы выяс-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
169
нить, что именно является общим для всякой религии и
составляет в ней неизменное и сохраняющееся ядро,
пусть даже и весьма разнообразно проявляющееся в
различных религиях и эпохах,— и таким образом понять
истоки и сущность религии. Для достижения этой цели
мы должны действовать сначала аналитически, расчле-.f
няя религию и изучая ее проявления и составные эле-\
менты как психологические явления. Если во всем этом !/
мы сумеем отличить существенное от преходящего, то
мы сможем и ответить на вопрос о том, в чем, собственно,
заключается исток и сущность всякой религии, чтобы в
конце концов, основываясь на полученных результатах,
определить, какое место занимает религия в духовной
жизни человека. В соответствии с этим онтологическое
исследование распадается на два подраздела: аналити-
ко-феноменологический и собственно психолого-синте-
тический.
Различие между теми явлениями, которые будут рас-
сматриваться теперь, и теми, которые были положены в
основу морфологического исследования, состоит в том,
что первые суть явления исторические и потому прехо-
дящие, вторые же — психологические и потому пребы-
вающие неизменными. г
I. Аналитико-феноменологическое исследование
2, Проявления и составные части религии
Нам следует здесь более резко, чем это делалось до
сих пор, провести различие между способами прояв-
ления и составными частями религии. Как и все, что
заложено в человеке, религия находит проявление в
слове и деле, а поскольку человек является также су-
ществом социальным, то и посредством специфических
сообществ. Там, где религия искренняя и живая, она
всегда и повсюду будет выражаться в словах, проявлять
себя в делах и соединять единомышленников вместе.
Иначе говоря, религию можно узнать по религиозным
учениям в мифах и догматах, по религиозным действиям
и обычаям и по устройству религиозных сообществ. Ибо
те представления, которые составляют себе люди о бо-
жестве и божественном, так же как и те настроения,
170
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
которые они питают по этому поводу, заявляют о себе в
этих трех сферах. Эти представления и настроения (вме-
сте с переживаниями, в которых они коренятся) образу-
ют необходимые компоненты религии. В них и представ-
лены две стороны веры: в представлениях — религиоз-
ные убеждения и в настроениях — религиозные пере-
живания.
А. Религиозные представления
3. Возникновение и значимость религиозных
представлений
Утверждение, что религиозные представления явля-
ются результатом поэтизирующей фантазии (Раувен-
хофф), в целом ошибочно, однако зерно истины тут
несомненно все-таки содержится. Без помощи фантазии
(имагинации, силы воображения) — которую, однако же,
следует отличать от продуктов фантазии (галлюцина-
ции) — человек не может сформировать никаких пред-
ставлений вообще, а следовательно, и религиозных тоже.
Менее всего возможно это при восхождении от чувствен-
но воспринимаемых вещей к тому, что лежит по ту
сторону всякого чувственного опыта.
Представления, сформированные таким образом, име-
ют только относительную ценность; абсолютной значи-
мостью они не обладают и потому преходящи; но они
удовлетворяют благочестивую потребность иметь, по
крайней мере, мысленный образ непостижимого и невы-
разимого. Агностицизм практически не отличается от
атеизма и потому не может выступить основанием ре-
лигии.
Уже в самом словосочетании мысленный образ выра-
жено то обстоятельство, что мышление имеет такое же —
если не большее — участие в возникновении религиоз-
ных представлений, как и сила воображения, которая
придает им только форму. На более высокой ступени
развития, когда мышление становится острее и глубже,
язык образов тут же предпочитают ограничить до самого
необходимого минимума и используют его лишь постоль-
ку, поскольку от этого нельзя отказаться в суждении о
сверхчеловеческом.
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
171
4. Выражение религии в вероучении
Религиозный человек всех времен и народов имел
постоянную потребность исповедовать свою веру в сло-
вах. Форма, в которой он это делал, всегда соответство-
вала уровню развития, на котором он находился. Перво-
начально вероучение было мифологическим и, следова-
тельно, по преимуществу поэтическим; оно развивалось
от монотонных литаний нецивилизованных народов к
ведическим и гомеровским гимнам и к вавилонским хва-
лебным и покаянным псалмам, позже воплощалось в
космологическом или эсхатологическом эпосе или в свя-
щенной истории, в которой старая мифология переплав-
лялась в некоторую стройную целостность; с прогрессом
в мышлении оно оформляется все более догматически,
т. е. все философичнее по форме, и в конце концов кон-
центрируется и обобщается в нескольких принципах, из
которых потом обычно снова выводится целая догматика.
Все это отвечает неотъемлемой потребности человече-
ского духа, в соответствии с теми стадиями развития,
что он проходит. Однако религиозную ценность это имеет
только как свидетельство веры, и только в качестве
такового представляет собой элемент живой религии.
Бессмысленно пытаться посредством внешнего автори-
тета и насилия искусственно оживлять или навязывать
представлениям ту или иную форму, которую они в ходе
своего развития уже переросли; однако ошибочно также
и не признавать благочестивого содержания более ран-
них форм из-за несовершенства способов его выражения.
Вероучение определенного типа появляется в ответ на
потребность мыслящего благочестия; при этом возможно,
что оно будет становиться все проще; каждый истинно
верующий живо ощущает, что любая форма, в которой
он высказывает свою веру, неадекватна. Иными словами,
она несовершенна и отступает от действительности.
5. Вероучение и философия
Следует ответить на вопрос о том, в каком отношении
стоят друг к другу религиозная доктрина и философия.
Часто враждебные друг другу, они тем не менее ближай-
шим образом родственны между собой, ибо обе стреми-
лись проникнуть до самого основания вещей,до principia
172
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
rerum1. Обе существовали задолго до того, как были
обобщены в систему строгих понятий или церковных
догм. Находясь долгое время в тесной внутренней взаи-
мосвязи, они проходят часть пути вместе, чтобы потом
разделиться и следовать самостоятельно каждый своей
дорогой. Даже в своих примитивнейших попытках фило-
софское мышление создает мировоззрение, на котором
религия основывает некоторую концепцию жизни, что в
действительности есть не что иное, как систематизация
религиозной веры.
Взаимосвязь между религией и философией выясня-
ется как раз из спора, часто разгорающегося между
ними и возникающего или из-за того, что первая сопро-
тивляется чисто материалистическому мировоззрению,
игнорирующему потребности человеческого духа и уби-
вающему всякую религиозность, или когда вторая дости-
гает такой ступени развития, с которой не созвучна
господствующая религия, или же, наконец, из-за того,
что недооценивается специфика одной из них.
6. Содержание вероучения
В каждом вероучении заявляют о себе три фундамен-
тальных представления, от которых все остальные явля-
ются только производными. Одно — о сверхчеловеческой
силе или множестве таких сил, от которых человек
чувствует себя зависимым, и обо всем том, что имеет
отношение к их сверхчеловеческому миру; другое — об
отношении между человеком, миром, к которому он при-
надлежит, и сверхчеловеческим миром и его силами;
третье — о способе, каким могут быть восстановлены
отношения между обоими — человеком и его Богом — в
том случае, если они были разрушены, и как поддержи-
вать их должным образом в дальнейшем. В каждом
вероучении обнаруживается более или менее развитая
теология, религиозная антропология и сотериология. Вто-
рая включает в себя религиозную этику, которая венча-
ет целое, так как без нее вероучение потеряло бы свой
характер теоретического руководства в практической
религиозной жизни и, следовательно, свою собственно
религиозную ценность.
Принципы вещей (лат.).— Примеч. перев.
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
173
Хотя полностью развернутыми эти религиозные пред-
ставления оказываются только там, где религиозное раз-
витие достигло известной высоты, их все-таки встреча-
ют уже и в менее развитых и даже в низших религиях.
а. Учение о богах (теология в узком смысле)
7. Нет религии без Бога
В фундаменте каждой религии лежит представление,
называемое теологией в узком смысле,— ни одна рели-
гия немыслима без веры в одну или множество сверхче-
ловеческих сил. Атеистическая религия — это contradic-
tio in terminis2. Здесь, между тем, следует остерегаться,
чтобы не осудить как атеизм то, что является только
другим, может быть, более чистым представлением о
Божестве. По крайней мере, конфуцианство никак не
может быть доказательством обратного, да и в буддиз-
ме — который первоначально и был, возможно, чисто
моральной формой и попыткой добиться освобождения
посредством собственного усилия — Будда вскоре обре-
тает все атрибуты Божества, и вся мифология перено-
сится на него. Во всяком случае, буддистская философия
покоится на метафизической основе. Нравственное уче-
ние, не имеющее метафизической основы, не может быть
названо религией.
8. Политеизм и монотеизм
Учение о Божестве бывает или политеистическим
(имеются в виду различные формы, в том числе полиде-
монизм), или монотеистическим. В действительности тот
и другой образ мыслей не так уж резко противостоят
Друг другу, как обычно думают, и в абсолютно чистом
виде их не находят нигде. Однако не приходится отри-
цать, что вообще монотеизм свидетельствует о более
прогрессивном мышлении и более чистом религиозном
чувстве, чем политеизм. Именно в данном плане эта
проблема подлежит рассмотрению в нашей науке в тео-
рии развития. Во всяком случае, существует монотеизм
мифологический и антропологический, идущий на убыль
и, без сомнения, предопределенный к тому, чтобы од-
2 Противоречие в термине (лат.).— Примеч. перев.
174
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
наждьг исчезнуть. Подобно этому, существует и моноте-
изм, настолько погрязший в партикуляризме и в соб-
ственной ограниченности, что вряд ли он сохранится еще
на долгое время. Различие между обоими является так-
же не только результатом развития, но в неменьшей
степени различием между их духовными предпосылками
или между характерами народов, их создающих.
Основная религиозная мысль политеизма есть при-
знание во всех проявлениях божеств высшего истока; в
монотеизме же она состоит не только в том, что «суще-
ствует только один Бог», и не в том, что «мой Бог —
единственный», но предполагает утверждение, что «Бог,
который заявляет о себе во всех этих проявлениях,—
Единственный, и Ему я поклонюсь». Теологии будущего
предстоит гармонично соединить эти две мысли.
9. Объяснение происхождения зла в обеих системах
В политеистических религиях проблема происхожде-
ния естественного и морального зла не представляет
особой сложности. Зло, как и все другие внешние обсто-
ятельства человеческой жизни, вызвано сверхчеловече-
скими силами. Несчастные случаи, болезни, тяжкие беды
были наказаниями за проступки, совершенные людьми
сознательно или бессознательно, совершенные ими са-
мими (в этом или прежнем воплощении) либо их семьей,
их племенем или народом. Причиной греха могло быть
либо своеволие, либо воздействие злого духа. Божества
бывают как добрые, помогающие, так и злые, или внуша-
ющие страх, и все они почитаются в равной мере. Многие
выступают то хорошими, то плохими, в зависимости от
того, как ведут себя их почитатели. Однако, по мере того
как нравственное сознание достигает более высокого раз-
вития, становится все сложнее приписывать зло почита-
емому существу. Старое учение вытесняется дуализмом,
который получает все более резкое и отчетливое выра-
жение. Энергичнее всего он дает знать о себе в зороас-
трийской религии, в которой Анхра-Майнью постепенно
превращается в творца всего злого. Однако ему не покло-
няются, и потому нельзя сказать, что тут обнаруживает-
ся дитеизм в собственном смысле слова.
Строгий монотеизм видит в своем единственном Боге
источник также и зла. Однако во все времена во многих
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
175
религиозных душах поднималось возмущение против
этого учения, непереносимого для религиозного чувства.
Сложнейшая проблема заключалась уже в том, что при-
ходилось или усомниться в божественной доброте, свя-
тости, справедливости и любви, или ограничить всемогу-
щество Бога. Предлагались всевозможные решения, ко-
торые, однако, не были способны удовлетворить всех,
особенно тех, кто умел мыслить последовательно. Новей-
шая философия религии ищет выход в убеждении, что
дух и природа противостоят друг другу не враждебно,
что зло не абсолютно, что счастье без страдания, как и
святость без греха, не могли бы быть осмыслены челове-
ком, так что оба так же необходимы в нашей земной
жизни, как свет и тьма в природе (Пфлейдерер). Религи-
озным ядром всех этих спекуляций является вера в то,
что в Боге лежит источник как нравственного, так и
естественного миропорядка, что явления, называемые
нами злом, задуманы им в целостной гармонии в соответ-
ствии с некоей мудростью, в суть которой не в состоянии
проникнуть наше ограниченное знание, основанное на
нашем человеческом опыте.
10. Божественный мир — иной и лучший,
чем мир человеческий
Боги являются сверхъестественными существами, и в
соответствии с этим их мир является иным и стоит
выше, чем человеческий. То, что характеризует Бога и
без чего он не мог бы быть Богом, есть власть. Но эта
власть не только больше, чем у человека,— она также
другого рода: сначала это власть магическая, потом —
власть чудесная, наконец, это всемогущество. Как было
справедливо замечено, в представлениях о сверхъесте-
ственном мире в значительной степени отражается мир
человеческий, но при этом всегда делается акцент на их
различии. Ни к одному божеству не применимы челове-
ческие мерки, боги не подвержены законам и ограниче-
ниям человеческого бытия. Ни пространством, ни време-
нем не связаны они, и если понятия о божественном
единстве, вездесущности и всеведении, неизменности и
вечности, святости и совершенстве впервые полностью
раскрываются сознанию в монотеизме, то фактически
присутствие их можно обнаружить уже в мифах и сим-
176
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
волах политезима. Религиозным ядром всех этих пред-
ставлений является вера в реальность бесконечного, в
существование духовного мира, который представляет
собой одновременно и кульминацию, и противополож-
ность мира явлений.
11. Мир явлений в его зависимости от божественного
Для всех вероучений существенно представление о
том, что мир явлений зависит от сверхчеловеческого
мира и имеет в нем свой исток и конечную причину. Это
общее всем религиям убеждение выражается в расска-
занном сначала как миф, а потом сформулированном в
качестве догмата учении о сотворении мира, его бытии и
управлении им. Если при этом трансцендентность, или,
выражаясь религиозно, величие Бога перед миром и
человеком односторонне выдвигается на передний план,
то это порождает деистическую систему. Если же боже-
ство мыслят имманентным миру, т. е. как действующую в
мире causa movens3, пренебрегая понятием трансцен-
дентности, то возникает пантеизм. Деизм — это поверх-
ностно-популярная форма веры, предпочитаемая супра-
натуралистическим рационализмом известного рода. Во
втором учении встречаются друг с другом философские
мыслители и мистики. Однако ни одна позитивная рели-
гия не является чисто деистической или чисто пантеи-
стической, ни один почитаемый Бог — чисто трансцен-
дентным или имманентным. Теизм стремится объеди-
нить вместе истину обеих идей, а религиозный человек
фактически нуждается в таком Боге, который, хотя и
возвеличен над ним самим и над миром, все-таки повсю-
ду близок к нему и живет в нем.
б) Религиозная антропология
12. Отношение человека к своему Богу
Сравнительная история религий учит нас, что рели-
гиозный человек представляет свои отношения с Богом в
различной форме и считает себя либо подданным боже-
ственного вождя той общины, к которой сам принадле-
жит, либо его личным слугой и подопечным, либо приви-
3 Движущая причина (лат.).— Примеч. перев.
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
177
легированным творением и любимым детищем Бога.
Смотря по тому, преобладает в нем то или другое пред-
ставление, он называет своего Бога князем, царем, госпо-
дином, повелителем или соответственно Творцом, Спаси-
телем и Отцом и делает особый акцент либо на божест-
венной справедливости и святости, либо же на его добро-
те, великодушии, милости и любви. Эти представления о
Боге и эти приписываемые ему свойства трудно прими-
рить друг с другом, если мыслить каждое из них как
абсолютное; на самом же деле они соединяются в образе
Всемогущества Святой Любви. Однако не следует забы-
вать, что все это — только лишь образы, которыми
вынужден довольствоваться человек, говоря о сверхче-
ловеческом. Тем не менее все эти образы соответствуют
неизменному религиозному интересу, на который в пред-
шествующих параграфах уже было указано и который, с
человеческой точки зрения, выражается как чувство
нашей ничтожности перед Богом и в равной мере —
нашего родства с ним. Если сегодня одно из двух, как
правило, односторонне выдвигается на первый план, то в
совершенно развитой религии они соединяются гармо-
нично.
13. Откровение
Во все времена и на любой ступени развития религи-
озный человек убежден в том, что Божество раскрывает
себя ему, т. е. возвещает ему свою власть, посылает
предупреждения и просветляет его дух более высоким
знанием. Человек, ограниченный в своем развитии, усма-
тривает такие откровения только в тех из встречаемых
им явлений, что кажутся ему необычными и естествен-
ного объяснения которых он не знает: это оракулы и
голоса, знаки и чудеса, мечты, лица и явления, порож-
денные скорее его воображением, чем реальностью. Ког-
да же он приобрел больше опыта в познании и размыш-
лении, то становится склонен усматривать божественное
созидание и откровение Бога своим земным чадам в
красоте творения, в регулярности и порядке природных
явлений, в великих исторических событиях, в значи-
тельных происшествиях как в своей собственной жизни,
так и в жизни других людей. В первую очередь словом,
посланием, отражением или воплощением Бога будут
178
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
представляться ему речи, судьба и личность особо ода-
ренных религиозных индивидов, и в соответствии с этим
он будет видеть в них особое откровение, что по полноте
и проникновенной силе превосходит все другие. Именно
на этой ступени возникают этические религии, и если
подходить к их оценке с религиозной меркой, каждая из
них относительно справедлива. Все это действительно
является откровением, приходящим к человеку извне.
Однако те, кто обладают особенно острой восприимчи-
востью и пониманием религии, приходят к убеждению,
что и свет внутри них, т. е. религиозно-этические взгля-
ды, которые они так или иначе приобрели (короче го-
воря, то, что объединяется в понятие совесть), также
суть от Бога и поэтому тоже должно быть названо откро-
вением. Подавляющее большинство представляет себе
откровение как нечто лежащее за пределами естествен-
ного порядка вещей и поэтому противопоставляет его
знанию, добытому посредством исследования и размыш-
ления. Меньшинство людей, убежденных, что весь свет
душевный, пребывающий в них, происходит от Бога, не
делают этого различия, однако и они имеют полное право
на то, чтобы говорить о религиозном откровении, по-
скольку в неменьшей степени являются религиозными
людьми. Основная мысль этой веры, которая в своей
более или менее завершенной форме составляет инте-
грирующий элемент религии, состоит в следующем: мы
ограничены в нашем познании, зависимы от высшего
руководства и потому, будучи предоставлены самим себе,
бессильны против окружающего нас мира; но, когда мы
руководимы Богом, преодолеть этот мир в наших силах.
Там, где присутствует эта мысль, там присутствует и
религия.
14. Человек родствен Богу
Среди всех религий, которые мы знаем, не найдется
ни одной, которая тем или иным образом не высказывала
бы веры, что человек с Богом (или с богами) состоит в
некотором родстве. Такое убеждение можно найти даже
в теократических религиях, подчеркивающих несоизме-
римое превосходство Бога перед человеком. В соответст-
вии с этим человека представляют себе или как рожден-
ного Богом, или как созданного по божественному образу
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
179
и подобию, или как одухотворенного Духом Божиим, и
называют божество именем Отца, приобретающем в
христианстве свое высшее религиозное значение. Древ-
нейшее прошлое человечества изображают как время
невинности и счастья, в котором человек общался с
Божеством в некоем раю (или боги с людьми — на
земле); и на основании этого питают надежду, что подоб-
ное блаженное время вновь наступит с окончанием мира
сего. Такая надежда дополняется надеждой на бессмер-
тие, однако не совпадает с ней. Данные представления
могут довольно сильно расходиться по источнику и по
ходу развития, но одно убеждение является неизмен-
ным: та бесконечность, которую мы осознаем в себе, не
так уж существенно отличается от бесконечности над
нами, напротив даже, тут есть неразрывная связь. Такое
убеждение представляет собой необходимую составную
часть религии.
15. Религиозная этика
Если религиозный человек осознал свое родство с
Богом или по крайней мере свою зависимость от него, то
он естественным образом должен ощутить, что отсюда
для него вытекают определенные обязанности по отно-
шению к Богу. Характер этих обязанностей, конечно,
определяется тем, какое представление составляет он
себе о Боге и о своей связи с ним. По отношению к царю
и господину он считает своим долгом почитание, подно-
шения, а также служение. Если же он рассматривает
Бога как творца нравственного миропорядка, то он будет
считать, что связан долгом безусловно уважать этот
миропорядок. На высшей ступени, при чисто этическом
понимании божественной святости (Бога как святого), он
воспринимает завет: «Вы должны быть святы, потому
что Я свят»; там, где представление о Сыне Человече-
ском как Сыне Божием вполне развито, говорится: будь-
те совершенны, как Отец ваш Небесный. Гетерономный
закон становится тем самым автономным, закон, данный
свыше, становится внутренним порывом любящего духа,
прославление, предписанное долгом, становится прослав-
лением от потребности сердца — в словах, в делах и в
жизни — и служение от страха или за вознаграждение
становится спонтанным смирением; то, что человек име-
180
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
ет и чем является, становится приношением тому, кому
он вполне принадлежит. Основание этого ощущения дол-
га на каждой ступени развития одно и то же: теологи-
ческое выражение его состоит в том, что божеству подо-
бает высшая власть, а антропологическое — что рели-
гиозное переживание, будучи всепокоряющим, в первую
очередь определяет судьбу человека и его жизненную
цель.
16. Религиозная и философская этика
В отношениях между религиозной и так называемой
философской этикой еще далеко не все ясно. Многие
считают их противоположными и враждебными друг
Другу и отдают одной безусловное предпочтение, а имен-
но: христианскую мораль как единственно правильную
возвышают над философской, последняя же рассматри-
вается как естественная и потому считается менее цен-
ной. Однако эти системы не вступают в противоречие
друг с другом ни специфическими чертами, ни мерой;
гораздо вернее будет сказать, что они сопутствуют одна
другой, так как каждой из них подобает ее собственное
право. Обычаи и традиции могут разнообразно отличать-
ся друг от друга по исходному установлению, характеру
и ходу развития, мораль же может быть в действитель-
ности только одна — истинно человеческая. Она между
тем выступает в различных формах: 1) как социаль-
ная — поскольку человек является общественным суще-
ством; 2) как философская — поскольку он является
мыслящим существом и ощущает потребность отдавать
себе отчет в ее основаниях и правомерности; 3) как
религиозная — поскольку он является религиозным су-
ществом и поэтому хочет дать всему религиозное освя-
щение. Соединение этического и религиозного часто осу-
ществляется таким образом, что первое в качестве гете-
рономного подчиняют второму, и получается, что делают
добро и избегают зла не по внутреннему побуждению
сердца, а в надежде на божественную милость или из
страха перед наказанием. Это ошибочно и вредно, ибо
таким образом то, что должно быть выражением истинно
человеческого, унижается до продукта эгоистического
расчета. Действительное единство обоих — а оно уже в
Евангелии получает принципиальное выражение — со-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
181
стоит в том, чтобы во всем, в том числе в поведении по
отношению к ближнему своему, стремиться к божест-
венной святости и совершенству, так что истинно чело-
веческая, т. е. сознательно-нравственная, жизнь совпа-
дает с божественной святостью.
17. Вера в бессмертие
Вопрос о конечном предназначении человека занима-
ет важное место в каждом вероучении, и это касается
даже наименее развитых религий. Откуда? Куда? Ответа
на эти тесно связанные между собой вопросы жаждет
религиозный человек. Для народов на «детском» уровне
развития смерть — это только переход в другое бытие,
т. е. в мир духов; но и для нас, христиан, один из
излюбленных образов — это смерть как сон, от которого
просыпаются. Состояние мертвых то изображают мрач-
ными красками — как пребывание бескровных теней в
темном подземном мире, то рисуют в прекраснейшем
свете: как общение покойных со своим Богом в «отцов-
ском» доме с многочисленными «жилищами». Рай про-
шедшего обретает, таким образом, свой эквивалент в
раю будущего на небесах. Даже буддизм (как религия)
или народная религия Древнего Израиля не представля-
ют в этом отношении никакого исключения. Позднее,
когда идея воздаяния связывается с верой в бессмертие,
подземный мир превращается в место страданий, и толь-
ко благочестивые попадают в жилище Бога.
Даже те, кто усматривает во всех этих представлени-
ях исключительно продукты поэтической фантазии, едва
ли совершенно отказались от выраженной в них надеж-
ды. В задачу нашей науки не входит доказательство
истинности этой веры; речь идет лишь о том, является
ли она неотъемлемой составной частью религии. На этот
вопрос следует ответить положительно. Если чувство
единения с Богом, сознание родственности человека и
бесконечности относятся к сущности религии, то человек
и не может быть просто конечным существом, искра
божественного не может быть заглушена в нем. Раз он
предопределен стремиться к высшему совершенству, то
это требует бесконечного бытия. Там, где от этой веры
отказываются, религия может просуществовать еще не-
которое время благодаря счастливой случайности, но в
182
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
действительности именно вместе с ней она либо продол-
жает свое существование, либо разрушается.
с) Учение о спасении (сотериология)
18. Опыт действительности
Высокому идеалу единосущности человека с Богом и
его высшего божественного предназначения, вырастаю-
щему из осознанного однажды чувства бесконечности,
противостоит опыт действительности, который учит его,
что он сам — поскольку он человек — является конеч-
ным, как и все вокруг него. Это означает не только
кратковременность жизни, но и ограниченность во всех
отношениях: как в познании, так и в практических
возможностях. Человек обречен на несовершенство в
осуществлении своего идеального предназначения и осо-
знает себя в постоянном конфликте с последним. Это
сознание конечности, приобретаемое исключительно в
результате опыта, пробуждает в нем чувство призем-
ленности, греховности, бессилия и вины. И это чувство
столь глубоко и проникновенно, поскольку речь идет не
о несоответствии некоторым человеческим законам и
установлениям и не о выполнении добровольно приня-
тых на себя обязательств, а о невыполнимости требова-
ний той силы, которая стоит над человеком, от которой
он совершенно зависим и с которой он чувствует себя
родственным. Грех как несовершенство перед Богом и
несоответствие его воле есть нечто негативное, как пе-
реживание же вины он нечто позитивное, но никогда не
абсолютное. Как осознаваемое состояние это чувство
оформляется относительно поздно и становится вместе с
тем все болезненнее. Однако, даже будучи болезненным,
оно тем не менее действует благотворно, так как для
несовершенного человека это первая предпосылка к со-
вершенствованию; поэтому оно неотделимо от всех ис-
тинных религий.
19. Искупление и примирение
Для всех религий характерна потребность в том, что
на религиозном языке называется искуплением, хотя
само это слово используется только в некоторых из них.
Характеризовать некоторые из религий как религии ис-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
183
лупления par excellence4 было бы ошибочно, особенно
если при этом имеется в виду нечто большее, чем то, что
в них эта потребность особенно отчетливо выходит на
первый план. Различие же между ними состоит исклю-
чительно в том, каковы те средства и пути, которые
должны послужить к осуществлению искупления.
Если в результате опыта человек пришел к осознанию
собственной конечности, т. е. ограниченности своих воз-
можностей и греховности своего состояния, то он ощутит
потребность подняться над этим. Если это состояние
представляется как оковы и плен, прекращение его бу-
дет выражено в картине освобождения или избавления;
если человек мыслит его себе как болезнь или опасность
для жизни, как гибель — он будет говорить об излечении
или спасении; если же существует убеждение, что чело-
век стал чужим своему Богу или удалился от него -— он
будет использовать образ возвращения или примирения.
Однако в этом языке разнородных образов высказывает-
ся одно и то же.
Средства, которые используются, чтобы быть искуп-
ленным или спасенным и примиренным с Богом, разли-
чаются и здесь в зависимости от достигнутой ступени
развития и соответствующих ей представлений о Боге и
отношениях человека к нему. Однако все эти средства —
жертвоприношения и подношения даров, покаяние и
самоистязание, погружение в одинокую медитацию, об-
ращение и возрождение вновь с благочестивым смирени-
ем духа — преследуют одну и ту же цель: восстановле-
ние разрушенной общности с Божеством — и исходят из
одной и той же веры, что это примирение, недостижимое
ни для кого в отдельности, тем не менее может быть
даровано в религии. Эта цель и эта вера пребывают
неизменными во всех изменяющихся формах.
20. Вера в посредника
Произрастающее из опыта убеждение в ограничен-
ности человеческих сил и познания и ничтожности чело-
века перед Богом пробуждают в первом также потреб-
ность в посредниках, представляющих собой связующее
звено между человеческим и сверхчеловеческим миром.
4 По преимуществу (фр.).— Примеч. персе.
184
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
Данных посредников рассматривают как просветлен-
ных духом провозвестников божественной воли, как бле-
стящие образцы религиозности, но в то же время как
лидеров, могущих повлиять на примирение человека и
Бога, как спасителей и искупителей. Там, где это пред-
ставление достигло полной зрелости, они являются выс-
шим воплощением всей религиозной жизни.
Первые зародыши такого представления замечаются
уже в низших религиях. Здесь это или земные священ-
ники и колдуны, или посланники небес, которые под-
держивают отношение между высшим и низшим мира-
ми. В антропически-политеистических религиях это —
помимо уже упомянутых — боги, которые становятся
людьми или действуют на земле в человеческом облике.
Но только в этических религиях вера в посредника
впервые приходит к полному своему раскрытию. Здесь
эта идея соединяется преимущественно с основателем,
и если в теократических религиях посредники никогда
не становятся более чем пророками, общающимися с
Божеством, то в теантропических, напротив, рассматри-
ваются как сыны Божии, или человекобоги, и в качестве
таковых прославляются превыше всего. Наряду с ними
или в их числе почитается в качестве посредников то
сонм ангелов, то отряд святых из числа людей. Конечно,
эта вера соединена также с ожиданием будущего. И
хотя формы, в которых она воплощается, имеют только
преходящую ценность, все-таки идея, лежащая в их
основе, является постоянно пребывающей в религии, а
именно: что истинно благочестивая жизнь является выс-
шим откровением Бога и что созерцание таковой про-
буждает в нас самих новую, высшую жизнь, и вера
укрепляет нас в этом.
21. Значимость и переоценка вероучения
Справедливо было отвергнуто воззрение, будто бы не
имеет значения, во что именно люди верят (Раувен-
хофф); напротив, как раз это-то и оказывает существен-
ное влияние на характер их религиозности, и религиоз-
ное убеждение каждого человека должно быть созвучно
достигнутому им уровню развития, особенно интеллек-
туальному. Но данное мнение является ущербным выра-
жением той истины, что религиозный человек как тако-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
185
вой не может быть подчинен внешней форме, в которой
он выражает свою веру, и что не может удовлетворить
любая форма любого человека или одна форма — всех.
При пренебрежении религиозными действиями и на-
строениями из-за переоценки значимости вероучения
возникают различные патологические явления в рели-
гии, такие, как интеллектуализм, теософия и ортодо-
ксия, которые при беспрепятственном развитии влекут
за собой губительнейшие последствия для религиозной,
нравственной и социальной жизни и в любом случае
превращают религию из объединяющей силы в причину
ненависти и раскола.
В. Религиозные действия
22. Отдельные религиозные действия как составные
части культа
а) Молитвы и жертвоприношения
Под религиозными действиями мы здесь понимаем
исключительно такие, в которых религиозная потреб-
ность выражается непосредственно, а не те нравствен-
ные поступки, что обусловлены религией и благословля-
ются ею (о религиозной жизни смотри выше § 15).
Наиболее всеобщим действием является молитва, от-
носящаяся как к приватному, так и к общественному
богослужению и облекающаяся также в форму псалмов и
песнопений. Ущербное и антропоморфное понятие о Боге
окажет превратное влияние также и на то представле-
ние, которое составится о молитве. Бездумное бормота-
ние молитв имеет ценность только в глазах того, кто
приписывает им магическую силу. Непреходящая же
значимость молитвы состоит в том, что она отвечает
потребности благочестивого верующего войти в соедине-
ние со своим Богом.
Жертвоприношения присутствуют в бесчисленных
многообразных формах во всех естественных религиях,
есть они и в религиях этических, хотя и в ощутимо
модифицированном виде. В общем по ходу прогресса
наблюдается все большее упрощение. Жертвоприноше-
ния нельзя ограничивать исключительно совместными
жертвенными трапезами, которые в гораздо большей
степени являются причащениями. Жертвой является все,
186
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
что посвящают Богу, и посему это понятие относится не
только к публичному культу. Все действия самоотверже-
ния, которые посвящают своему Божеству, например
посты и воздержания, должны быть также причислены
сюда. Движущие причины их могут различаться, как
небо и земля, и по истоку, и по ходу своего развития, но
в основе остается всегда одно: стремление человека вы-
разить то, что он целиком и полностью принадлежит
Богу.
В понятие жертвы как смирения попадают также
некоторые особенные церемонии, такие, как конфирма-
ция детей и взрослых для членства в общине, или посвя-
щение в духовный сан, или освящение брака, как прави-
ло связанные с символическими действиями.
23. Составные части культа
б) Слово Божие к людям
Любой культ имеет две стороны. Коль скоро религиоз-
ный человек ищет в нем общности со своим Богом, то
культ не имел бы для него смысла, если бы он не был
уверен, что и Бог открывает себя в нем ему навстречу.
Находясь на низших ступенях развития, он ищет внеш-
них доказательств этому в голосах или знаках, особенно
в оракулах, или слышит волю своего Бога в жреческом
учении. В этических же религиях обращаются к священ-
ным документам и их толкованиям, и Слово Божие при-
ходит к верующим в пророчестве и проповеди. Наиболее
высокоразвитое благочестие узнает действие Духа Божь-
его в пережитом воодушевлении, в пробуждении и уте-
шении духа.
Во многих религиях различных уровней развития,
как в естественных, так и в этических, божественное
откровение преподносят общине в условно-знаковой фор-
ме вроде драматического представления мифов или со-
бытий из священной истории, мистерий или таинств,
которым на низших этапах приписывается реальный
эффект. Сюда же относятся и трапезы, которые совер-
шаются совместно с богами или на которых бывают
съедаемы они сами. Для этих торжеств лучше всего
подходит выражение, которое несправедливо применя-
лось к культу в целом — «вера, ставшая зримой» (Рау-
венхофф).
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
187
24. Характер и цель культа
Для истинно религиозного духа культ — это потреб-
ность, произрастающая из чувства зависимости челове-
ка от Бога и его родственной связи с ним, а на более
высоком уровне развития — из любви, что есть в то.же
время поклонение, которое обязательно должно быть
выражено. Истинный культ является для человека серь-
езным действием, в котором он участвует всей своей
душой и который по своей сути всегда является жерт-
воприношением, смирением и посвящением, с тем, одна-
ко, чтобы ощутить, напротив, близость и общность со
своим Богом. Культ в узком смысле, отправляемый ин-
дивидуально или совместно, является временным само-
возвышением из конечного к бесконечному, с тем чтобы
посредством этого освятить всю жизнь и превратить ее
тем самым в истинное жертвоприношение. Если культ
преследует эту цель, он должен быть истинным, т. е.
исходить из веры в реальность выражаемой в действии
мысли; ибо там, где отсутствует эта вера (совсем не
совпадающая с определенным «религиозным воззрени-
ем»), там нет больше культа, но есть одно актерство.
Одновременно должно стремиться к тому, чтобы офор-
мить культ по возможности более прекрасно и возвы-
шенно, дабы впечатление, которое он вызывает, было
глубоким и сохранялось.
25. Значимость культа и ее переоценка
Если культ, как личный, так и общественный, отвеча-
ет несомненной потребности религиозного духа, желаю-
щего выразить свое преклонение, то безусловно ложно
мнение, что на более высокой ступени развития он не
нужен и может быть замещен религиозно-нравственной
жизнью. Однако также превратно идентифицировать
культ с религией и учить, что все дело только в религи-
озном действии. Поэтому в Индии против такой пере-
оценки культа выступают уже учителя Веданты, в Изра-
иле — великие пророки, в христианстве — реформато-
ры. Ее печальными последствиями являются ритуализм,
формализм и фарисейство. Если же заходят так далеко,
что тщательным соблюдением внешних обычаев религии
стремятся сгладить искажения нравственной жизни, то в
188
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
этом' случае культ даже вреден и религия подвергается
злоупотреблению.
с) Религиозное сообщество
26. Религия как социальное явление
Несмотря на то что религия по сути своей является
сокровенной жизнью с Богом и набожный человек поэто-
му охотно ищет одиночества, тем не менее он и в качест-
ве религиозного человека остается социальным сущест-
вом и стремится к соединению с теми, кто имеет одина-
ковые с его представлениями взгляды на божественное и
почитает Божество тем же образом, что и он, дабы
лелеять духовную общность с ними. Первоначально, т. е.
в естественных религиях, религиозная общность еще
полностью совпадает с другими большими или малыми
социальными объединениями, с семьей, родом, племе-
нем, организованным государством, народом. Как прави-
ло, большие социальные тела считаются с религией мень-
ших, причем как тех, которые непосредственно включа-
ются в них, так и иностранных, примкнувших после
завоевания или объединения ранее раздельно существо-
вавших племен и государств в большие имперские со-
юзы. Однако откровенно чуждые культы они терпят на
. собственной почве только по необходимости — и всегда
только при известных предпосылках. В ходе прогрессив-
ного развития уже в лоне естественных религий выдви-
гается требование самостоятельности религии и форми-
руются или иерархии священников, или небольшие сооб-
щества, преследующие цель усовершенствовать либо
вытеснить официальную религию. Эти сообщества жи-
вут и умирают вместе с народной религией, из которой
они возникли, если только благоприятные обстоятельст-
ва не приведут к тому, что они преобразуются далее в
этические религии, а это значит — ив определенные
церкви.
27. Церковь
Из этических религий и одновременно с ними возни-
кают более или менее самостоятельные церкви. Даже в
том случае, если они становятся государственными цер-
квами или поддерживаются и защищаются государст-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
189
вом, они не сплавляются с ним, а обладают собственным
управлением и высокой степенью независимости. Как не
существует единственной формы государства, также и
понятие церкви нельзя связывать с единственной цер-
ковной формой, как это, например, постоянно происхо-
дит у противников римско-католической церкви. Цер-
ковь — это органическое целое религиозных сообществ и
общин, единых в вероисповедании и стремящихся к обо-
юдному созиданию в культе и в проповеди, с тем чтобы
тем самым распространить свои религиозные воззрения.
Распустить их на отдельные сообщества означает не что
иное, как ввести коммуну и анархию на религиозной
почве, воспрепятствовать религиозному развитию и об-
речь религию на социальное бессилие. Чем более она
развивается и чем яснее она осознает духовный харак-
тер своих целей, тем больше тенденция к объединению
будет преобладать в ней над тенденцией к разъедине-
нию, тем сильнее будет стремиться она стать независи-
мой от внешних авторитетов и охранять свою независи-
мость от посягательств со стороны государства, науки и
общества, в то же время, однако, уважая свободу послед-
них.
28. Значимость и переоценка церковной жизни
Церковь — не только хозяйка и хранительница рели-
гиозного наследия, ей приходится также заботиться о
дальнейшем его развитии и приводить его в соответст-
вие с потребностями времени. С этой целью она должна
предоставить индивидуальным убеждениям свободу вы-
ражения, не ограничивая себя в праве осудить их и
бороться с ними духовным оружием. Гармоническое вза-
имодействие консервативно-жреческих и прогрессивно-
пророческих элементов в ее внутренней жизни может
быть только благодатно для церкви. Но если забывают,
что церковь существует ради человека, а не человек
ради церкви; если исходят из того, что церковь — это и
есть религия и вне моей церкви нет святыни, тогда
появляются клерикализм, нетерпимость, религиозная не-
нависть и война за веру — характерные симптомы того,
что религиозная жизнь больна. Истинная церковь —
всемирная, общечеловеческая — это универсальное свя-
щенное духовное сообщество всех верующих в Бога, к
190
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
которому различные церковные сообщества относятся
как местные и временные формы проявления. Церковь —
совесть человечества, спасению которого она должна
служить, и она не в праве презирать или проклинать его.
Какую бы форму ни приняло религиозное сообщество в
будущем, оно всегда будет только новой формой того, что
мы сегодня называем церковью; и пока человек будет
оставаться тем, что он есть — существом социальным и
религиозным,— он будет испытывать потребность под-
твердить свою солидарность с единомышленниками при-
надлежностью к своей церкви. В конце концов, чем более
он развивается, тем шире, а не уже будет становиться
его понятие о церкви и он все больше будет стремиться
к тому, чтобы расширить границы своей церкви.
II. Психолого-синтетическое исследование
Религиозность кек состояние духа
1. Религиозная убежденность или благочестие
В основе и религиозных представлений, и соответ-
ствующих им действий лежит религиозность, т. е. опре-
деленное состояние духа. Она же благодаря религиоз-
ным представлениям в свою очередь получает опре-
деленность и раскрывается для сознания, а благодаря
культу и религиозной организации сохраняется и под-
держивает свое существование и пребывает в мире. По
характеру и настроению проявления религиозности мо-
гут демонстрировать большие различия, возникающие
под влиянием внешних обстоятельств жизни, воспита-
ния, примера, темперамента, мировоззрения, а также
особенностей внутреннего развития. Религиозность —
это то почтительно-подобострастный, обращенный к небу
взор, то доверительное сближение, то горячее стремле-
ние к общности с божеством. Она проходит все ступени
лестницы от глубочайшего самоуничижения перед лицом
Всевышнего до дерзновеннейшего, преисполненного эн-
тузиазма взлета к соединению с божественной любовью,
всеобъемлющей и притягивающей к себе все сущее. Это
есть состояние духа, называемое страхом Божиим, или
набожностью, или смирением, но лучше всего — благо-
честием; оно во многом похоже на то чувство, что мы
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
191
питаем по отношению к людям, стоящим над нами, но с
которыми мы одновременно теснейшим образом связаны.
Оно отличается только более глубокой проникновенно-
стью (интенсивностью), так как предмет его одновремен-
но стоит и еще выше, и еще ближе к нам; достигая же
полного развития, он приобретает сверхчувственный,
чисто духовный характер.
2. Компоненты благочестия
Чтобы в действительности изучить благочестие, мы
должны обратиться к проявлениям его, которые не обна-
руживаются все сразу, но выявляются мало-помалу по
ходу прогрессивного развития. Его первое и непосред-
ственное проявление есть послушание; достигши полной
зрелости, оно становится идентичностью воли. Оно свя-
зано с благоговением, страхом Божиим, ничего общего не
имеющим со страхом перед злыми духами, но являю-
щимся своего рода уважением к бесконечному и безмер-
но возвышенному и пробуждающим двойное чувство соб-
ственной ничтожности и греховности, о котором была
речь раньше. Этот страх бывает смягчен доверием, ис-
полненным надежды; следствием осуществленных на-
дежд бывает благодарность. Однако высшим выражени-
ем благочестия является любовь, т. е. стремление к про-
никновеннейшему духовному соединению с Богом. Тако-
вы компоненты благочестия, все вместе открывающиеся
лишь тогда, когда оно достигает высшего пункта своего
развития. И все они получают свою жизнь и свою рели-
гиозную значимость от веры, которая является одновре-
менно и непоколебимым убеждением, и исполненным
доверия смирением духа.
3. Сущность религии
В этом настроении, в этой набожности, которая есть
состояние духа, по праву усматривали сущность религии
(Сабатье). Следует признать истинным утверждение Зи-
бека, что сущность религии в полной мере познаваема
только во взаимном влиянии религии и религиозности,
тем более что отрицать наличие такого взаимодействия
не приходится. Однако религия как оболочка необходима
только ради ядра, а религиозность как раз и является
ядром, в котором пребывает существенное в религии и
192
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
которое мы здесь рассматриваем только как психологи-
ческое явление. По отношению к этой внутренней рели-
гиозной жизни вероучение есть ее описание; культ, т. е.
исповедание посредством слова и дела, есть ее раскры-
тие; церковь — ее организация. Все три компонента,
хотя и являются выражениями благочестивого состояния
духа, неизбежно будут оказывать и обратное влияние;
однако, чем больше возрастает набожность по глубине,
чистоте и проникновенности, тем более насущной будет
необходимость в том, чтобы они пересматривались и
реформировались. Религиозную жизнь вполне можно
обозначить как жизнь в вере и набожность называть
верой; и действительно, без веры немыслима ни одна
живая религия. Но, во-первых, то же самое можно ска-
зать не только о религии, но и о любой другой функции
человеческого духа. И потом, как только эту веру стре-
мятся определить точнее в качестве веры в нравствен-
ный миропорядок, или в превосходство божественного
перед человеческим и одновременно в родство между
ними, или как убеждение в бытии Бога и потустороннего
мира и в возможности спасения — тут же вступают в
область теологической спекуляции, которая не идентич-
на с религией, хотя и является ее плодом и тесно связана
с ней.
4. Сущность религии (продолжение)
Между тем мы не должны останавливаться на опре-
делении «благочестие есть сущность религии». Необхо-
димо точнее определить по крайней мере, каков харак-
тер, какова природа благочестия, раскрывающегося в
слове и деле. И тогда мы придем к выводу, что сущно-
стью его является поклонение всевышнему (adoratio),
обозначающее высшую проникновенность почитающей
любви. Оно охватывает как взгляд, обращенный к Богу,
так и чувство родственности с ним. Точно так же все
проявления религии, по существу, можно объяснить как
преклонение перед Всевышним — и веру во всех ее
откровениях, и культ во всех его образах, и церковное
сообщество, каковым бы оно ни было. Если опасаются,
что таким путем до уровня религии будет поднято обо-
жествление людей, почитание героев и святых — одним
словом, все, что клеймят как идолопоклонство, то мы
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
193
ответим, что идолопоклонство — это относительное по-
нятие и обозначает оно, как правило, такую форму рели-
гии, которую просто уже переросли. Если же утвержда-
ют, что такая дефиниция неприменима к наименее раз-
витым формам религии, то мы противопоставим этому
наше убеждение, что внимательный исследователь от-
кроет эту сущность религии также и там,— хотя бы в
зародыше, в первых слабых начинаниях.
5. Заблуждения и благочестие
Равным образом следует и здесь остерегаться одно-
сторонности и преувеличений. Пусть преклонение есть
сущность религии: эта сущность, как и все духовное в
нашей земной жизни, требует некоторого тела, некото-
рой внешней формы, каковыми мы уже признали веро-
учение, культ и церковное сообщество. Забвение этого
факта ведет к фантазированию, которое устремляется в
основном по двум руслам — мистическому и пиетистско-
му. Мистицизм и пиетизм вообще-то различны по роду и
источнику и представляют взаимные противоположно-
сти, но иногда тем не менее переходят друг в друга.
Мистицизму присущи черты эстетико-фантастического;
он более аристократичен по природе, имеет весьма не-
значительное этическое содержание и потому опускает-
ся иногда до глубокой порочности. Пиетизм же, напро-
тив, более бюргерски-прозаичен, более окрашен этиче-
ски и проявляется в зависимости от характера своих
приверженцев, то как размягчающий избыток чувств, то
как жесткий методизм. В качестве реакции против ин-
теллектуализма, морализма и формализма в религии
они благотворны; однако, будучи односторонним разду-
ванием здоровой мистики и пиетета, присущих рели-
гиозной жизни, они становятся роковыми для нее. Их
находят во всех религиях, но более всего — в этических.
У многих мечтателей и мистиков, перенапряженная эмо-
циональная жизнь которых не находит противовеса в
познаниях и размышлениях, обнаруживаются наруше-
ния нервной системы и истерические явления. Тем не
менее это все же не дает права вслед за некоторыми
врачами делать заключение о том, что религиозная пред-
расположенность неизбежно взаимосвязана с подобными
патологическими явлениями.
7 Зак. 1885
194
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
6. Вопрос об истоке религии
Говоря об истоке религии, необходимо тщательно раз-
вести два вопроса, а именно: о том, как возникла рели-
гия, и о том, из чего она возникает. Первый представляет
собой проблему историческую и рассматриваться может
только после обсуждения второго. Прежде всего нас
интересует не то, посредством каких внешних стимулов
в человеке пробуждается религиозное чувство, но что
именно есть в нем самом, что порождает религию. Такой
причиной не может быть сознательное умозаключение.
Из последнего могут возникнуть некоторые представле-
ния, может — философская система, но не религия.
Столь же неудовлетворительно решается вопрос выве-
дением религии из какого-то определенного чувства: из
чувства зависимости, нужды, из конфликта самосозна-
ния и осознания мира, из неудовлетворенности земным и
т. п. Все эти факторы, хотя и являются конститутивными
элементами при возникновении религии, все же не объ-
ясняют еще ее причины. Объяснение Макса Мюллера,
связывающее источник развития религии с идеей беско-
нечного, также не является удовлетворительным. Источ-
ник религии стоит, однако, поискать в том, что человек
бессознательно несет в себе идею бесконечного, что он
предрасположен к этому и что она составляет его чело-
веческую сущность. Все конечное он познает только че-
рез опыт, бесконечное же он имеет в себе. Только по-
верхностный материализм или рационализм могут назы-
вать это иллюзией. Так как причину религии следует
искать в жизни не только души, но всего человеческого
духа как целостности, придется отнести сюда же ту
врожденную мыслительную форму, которую мы называ-
ем «инстинкт причинности» и которая вынуждает при
всех обстоятельствах тут же ставить вопрос о причине.
Из взаимодействия обоих этих факторов и возникает
религия, т. е. почитание сверхчеловеческой, бесконечной
силы как основы собственного бытия, равно как и бытия
мира, к которому мы принадлежим.
7. Рождение религии
После того как мы постарались показать, какие пред-
посылки для появления религии коренятся в человече-
К. Тиле. Основные принципы науки о религии
195
ской душе, тут же возникает другой вопрос: как именно
она возникает. Возможно, он скорее относится к морфо-
логической, чем к онтологической части нашего исследо-
вания, но так как с предыдущим вопросом он очень тесно
взаимосвязан, то и миновать его в данном месте мы не
можем. Вот тут и попадает в поле нашего зрения именно
то, что действительно объясняет рождение религии, хотя
и не вскрывает ее причины: неудовлетворенность мир-
ским, преходящим, греховным и несовершенным, позна-
ваемым через опыт; неизбежность последовательного
раскрытия для сознания живущего в нас чувства беско-
нечности, которое мало чем отличается от чувства, име-
нуемого совестью. Сюда присоединяется также «инстинкт
причинности», поскольку он стал осознанным; он, подчи-
няя себе как философское, так и религиозное мышление,
не оставляет человека в покое до тех пор, пока не будут
исследованы самые последние основания вещей. Наконец,
это нравственное сознание, не удовлетворенное условия-
ми общественной жизни; оно постулирует более высокий
нравственный миропорядок, восстанавливающий разру-
шенное равновесие.
8. Место религии в духовной жизни
Несмотря на то что в силу целостности человеческого
духа между религией, с одной стороны, и наукой, искус-
ством и нравственностью — с другой, существуют мно-
гие точки соприкосновения, эти области все же нельзя
смешивать друг с другом, и религия столь же мало
может быть ими замещена, сколь мало способна она
заступить на их место. Она отличается от них не столько
по преследуемой цели, сколько по тому, что она более
всеобъемлюща и одна способна дать духу полный покой,
далеко превосходящий и то счастье, которое приносит
научное исследование, художественное творчество, и то,
которое человек получает как дар нравственной жизни.
Правда, едва ли верно рассматривать религию в каче-
стве творческой первопричины всей культуры, как бы
материнской почвы, из которой вырастает все прочее
достояние человечества. Однако она в состоянии дать
всему высшее освящение. Она представляет все конеч-
ное в свете бесконечного. Религия и культура не проти-
востоят друг другу враждебно, если ни та, ни другая не
196
К. Тиле. Основные принципы науки б религии
испорчены. Истинная наука, работающая по правильной
методе и правильно осознающая свои границы, не угро-
жает религии; искусство, которое действительно жаждет
прекрасного и стремится его осуществить, не осквернит
религию. Только в том случае религия наталкивается на
оправданное сопротивление, когда она хочет предписы-
вать результаты и устанавливать законы тому, что мо-
жет притязать на полную самостоятельность в своей
собственной сфере. Представление, что религия унижает
нравственность побочными соображениями или что по-
следняя отступает там, где присутствует религия, явля-
ется ложным. Власть и господство религии должны быть
чисто духовными, но она есть высшее, центральное в
человеческой жизни, так как живет в глубинах челове-
ческой души и знаменует собой духовность человеческой
личности.
197
Пьер Шантепи де ла Соссе
Пьер Даниель Шантепи де ла Соссе (Pierre Daniel Chantepie de la
Saussaye) родился в 1848 г. в Леувардене (Нидерланды). Образование
получил в школах Лейдена и Роттердама, а затем в Утрехтском
университете. Защитив в 1871 г. диссертацию по проблеме происхож-
дения религии, он становится доктором теологии. После непродолжи-
тельного пребывания в Бонне и Тюбингене Шантепи де ла Соссе в
1872 г. возвращается на родину и становится священником Голланд-
ской реформатской церкви. С 1878 по 1899 г. он преподает историю
религий в Амстердамском университете, а с 1899 по 1916 г.— на
теологическом факультете Лейденского университета. Умер Шантепи
де ла Соссе в Билтовене в 1920 г.
Свою главную задачу Шантепи де ла Соссе видел в решении
методологических проблем изучения религии. Он уделял большое
внимание действующим в его время подходам к рассмотрению рели-
гии, ее различным интерпретациям, собирал материал для создания
универсальной классификации религий мира. Его собственные иссле-
дования касались греческой и германской религий. Основные рели-
гиоведческие работы Шантепи де ла Соссе: «Учебник по истории
религий» (1891), «Религия тевтонов» (1902).
Предлагаемый фрагмент содержит первые два параграфа «Учеб-
ника по истории религий», в которых автор рассуждает о теоретиче-
ских источниках современного религиоведения, о предмете и задачах
новой науки, анализирует основные типы классификаций религий.
Следует также обратить внимание на то, что Шантепи де ла Соссе
вводит в научный оборот понятие «феноменология религии», которо-
му в дальнейшем суждено сыграть значительную роль в западном
религиоведении.
Перевод выполнен М. А. Пылаевым по изданию: Lehrbuch der
Religionsgeschichte. Freiburg und Leipzig, 1897.
УЧЕБНИК ПО ИСТОРИИ РЕЛИГИЙ
§ 1. НАУКА О РЕЛИГИИ
Наука о религии является новой дисциплиной, кото-
рая только в последнем десятилетии стала самостоя-
тельно развиваться, все еще находится в становлении и
должна бороться за признание своих прав. Считается,
что индийский царь Акбар или исламский философ
Аверроэс должны рассматриваться, как предшественни-
198
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
ки этой науки, ибо они открыто признавали относитель-
ные достоинства различных религий, однако их сравне-
ние религий было ограниченно, а их чисто научный
интерес был настолько мал, что едва ли его можно
‘признать таковым. Только во второй половине нашего
столетия появились предварительные условия для по-
строения действительной науки о религии. Этих условий
|три. Во-первых, религия как таковая стала предметом
философского познания. Хотя, конечно, работа над дог-
матическими элементами христианской религии уже за-
ключала в себе такое познание и можно в определен-
ном смысле говорить о философии религии, содержа-
щейся, например, в выступлениях реформаторов, однако
лишь новейшая философия сделала религиозные отно-
шения как таковые, уже без ссылки на содержание
христианского откровения, предметом философского изу-
чения. К краеугольным камням философии религии не-
обходимо отнести главным образом основные положения
систем Канта и Шлейермахера. Но ее отцом, которому в
этом отношении нет равных, мы должны назвать Гегеля,
потому что он, во-первых, выполнил грандиозное иссле-
дование, в котором охватил все стороны проблемы рели-
гии (метафизическую, психологическую и историческую)
в их взаимосвязи и привел понятие о религии в соот-
ветствие с ее проявлениями. В результате ему удалось
определить предмет и задачи науки о религии, и в этом
его заслуга, несмотря на многие пробелы и недостатки
лекций по философии религии, которые он читал между
1821 и 1831 гг. и которые имеют не столь уж большое
значение.
Вторым, имеющим для нас значение условием воз-
никновения науки о религии является расширение исто-
рического кругозора. Вместо политической истории или,
точнее, наряду с ней выступила история культуры, в
сферу исследования которой попадают не только судьбы
государств, но и устройство общества, материальный
прогресс народов, развитие искусства и науки, а также
история мнений. Уже в прошлом веке некоторые ученые
обращались к этим темам. В 1725 г. выходит книга италь-
янца Вико «Новая наука», где он пишет приблизительно
о том, что теперь называется этнографической психоло-
гией; в 1756 г. появляются вольтеровские «Опыты о нра-
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
199
вах и духе народов», в 1780 г.— лессинговское «Воспита-
ние человеческого рода», в 1784 г.— гердеровские «Идеи
к философии истории человечества», представляющие
собой важную веху в развитии науки, на которую наше
поколение обращало преувеличенное, почти исключи-
тельное внимание. После появления выдающейся бо-
клевской «Истории цивилизации в Англии» (1858) так
называемые историки культуры впали во многие изли-
шества, и было совершенно справедливо, что выступая
против них, такой корифей историков, как фон Ранке,
наоборот, подчеркивал значение политической истории.
Однако история культуры остается бесценным достиже-
нием; она необходима науке о религии, так как раскры-
вает связь религии с другими сторонами жизни.
Одно такое расширение рамок исторической науки
было бы бесполезно, если не было бы наличного матери-
ала, чтобы их заполнить. В предоставлении и переработ-
ке нового материала, чье богатство ранее едва ли пред-
ставляли, состоит главная заслуга нашего времени. Сво-
ему расцвету наука о религии обязана открытиям и
прогрессу в области лингвистики, филологии, этногра-
фии, мифологии и фольклора. С помощью сравнительно-
го изучения языков было показано родство народов, что
послужило основным средством для выделения разных
групп человечества. Филология расшифровывает лите-
ратурные памятники, написанные на полностью неиз-
вестных до сих пор языках, и имеет в известной мере
успехи в этой области; она представила нам тексты
древних народов Ближнего и Среднего Востока в класси-
ческих изданиях и всегда в достоверных переводах. Как
остатки древних цивилизаций, скрытые под мусором
многие столетия и извлеченные на свет не только на
берегах Нила и в Месопотамии, так и надписи, которые
были повсюду собраны и объяснены, содействовали се-
годняшнему успеху науки о религии. Дикие племена,
которыми политическая история совершенно не занима-
ется и с которыми ее выдающиеся представители были
абсолютно незнакомы, появились в нашем кругозоре бла-
годаря научно-образованным путешественникам и мис-
сионерам. Жизнь древних и современных культурных
народов должна быть исследована не только в своих
высших слоях и литературных проявлениях, но также и
200
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
в Своих народных выражениях, в нравах, обычаях и
суевериях. Все эти исследования предоставляют науке о
религии столь необходимый ей для своего построения
материал.
Никто не имеет больше прав считаться первым ини-
циатором этого созидания, чем Макс Мюллер, признан-
ный лидер одной из отраслей данных исследований,
совместивший в себе многосторонние познания и солид-
ную ученость с блестящей эрудицией писателя. Он пока-
зал в своем «Введении» науку о религии и пути ее
развития и обобщил в Гиффордских лекциях результаты
своей систематизации. Он был первым, кто убедил широ-
кий круг специалистов в значимости этой науки и сумел
объединить лучших востоковедов Европы в осуществле-
нии доступного для широкого круга людей перевода
текстов, собранных в «Священных книгах Востока». При-
глашению посвятить себя науке о религии последовали в
различных странах, но нигде этот процесс не шел так
быстро, как в Голландии, где много сил отдал этому делу
Тиле, опубликовавший наряду с некоторыми другими
своими работами первый компендиум, в котором обоб-
щил результаты историко-религиозных исследований,
благодаря чему в академическом учебном плане этому
курсу было отведено достойное место. Аналогичные со-
бытия происходили в Париже, Брюсселе, с недавних пор
в Риме, где были учреждены университетские учебные
курсы по науке о религии, хотя не везде это обошлось
без возражений, отчасти со стороны узких специалистов
и филологов, которые считали, что такая всеобщая дис-
циплина неизбежно ведет к плоскому дилетантизму; от-
части в интересах христианской веры, так как многие
боялись, что этот предмет мог бы привести к индиффе-
рентизму и скептицизму. Оба возражения могли быть
ослаблены только действительно научной разработкой
материала. В Англии эти исследования достигли наи-
большего расцвета, их результаты проявились преиму-
щественно в ежегодных лекциях, многие из которых
читались в разных местах и получили поддержку у
аудитории. В Германии существовали отдельные дис-
циплины, из которых наука о религии приобретала своих
выдающихся представителей; однако курс лекций по
истории религий до настоящего времени читался только
П. Шантепи де ла'Соссе. Учебник по истории религий
201
в Тюбингенском университете, где с ним в течение ряда
лет выступал Р. Рот.
Наука о религии имеет своей задачей исследование
религии, ее сущности и ее проявлений. Она делится
сообразно своей природе на философию религии и исто-
рию религий. Эти две части находятся во взаимосвязи
друг с другом: философия была бы пуста и необоснован-
на, если бы она исключила фактический материал из
своих попыток абстрактного определения идеи религии,
и так же мало могла бы история, лишившись философии,
потому что не только для классификации и оценки рели-
гиозных феноменов, но и для объяснения того, обладает
ли феномен религиозной природой или нет, уже следует
иметь предварительное представление о сущности рели-
гии. История религии имеет, правда своей задачей так-
же описание религий диких народов, так называемых
естественных народов — той части человечества, кото-
рая не ведет историческую жизнь; но основным предме-
том истории религий все-таки должно стать историче-
ское развитие религий культурных народов. Обобщение
и группирование различных религиозных явлений (фе-
номенология религии) обеспечивают переход истории ре-
лигий к философии религии. Последняя разбивает рели-
гию на ее субъективную и объективную составляющие и
исследует также ее психологическую и метафизическую
стороны. Настоящий учебник посвящен только истори-
ческой половине этой схемы.
Общепризнанно, что в основание рассмотрения рели-
гии необходимо положить ее определение. Но такое опре-
деление без подробного философского обоснования ли-
шено всякой ценности. Было бы необоснованно вменять в
обязанность исследователя всеобщей истории изложение
философских идей и воззрений. То же самое следует
сказать и об историке религии. Для изучения этой сторо-
ны проблемы мы отсылаем вас к прекрасному учебнику
Зибека, в особенности к разделу о месте религии в
культурной жизни.
Мы хотели бы здесь бегло рассмотреть довольно вто-
ростепенный, но часто обсуждаемый вопрос. Он касается
отношения между наукой о религии и христианской
теологией.
Некоторые хотят предоставить всеобщей науке о ре-
202
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
лигии подчиненное место в энциклопедии теологии, в
качестве введения либо в ее историческую, либо в систе-
матическую часть. Но тогда мы придем к тому, что наука
о религии превратится в род Theologie gentilis или долж-
на будет стать модификацией догматического Locus de
religione или же вся наука о религии как наука о ложном
богопочитании будет антитетически противопоставлена
теологии, которая имеет своим объектом истинную рели-
гию. Другие поворачивают это отношение так, что пре-
вращают христианскую теологию в служебную часть
науки о религии. Хотя формально это совершенно верно,
но едва ли теология сможет снизойти до этого, так как,
если бы она даже и не была так реакционна и разраба-
тывалась в протестантской свободе, она все равно не
могла бы без самоуничтожения утратить характер биб-
лейской и церковной дисциплины, которые занимают в
Системе теологического знания важнейшее место. Наука
о религии и наука о христианской религии идут своими
собственными путями и преследуют свои собственные
цели. Хотя, конечно, они должны взаимно содействовать
друг другу. Изучение науки о религии имеет особенно
большое значение для теологов. Известное выражение,
которое М. Мюллер относил также и к религиям, гласит:
j «Кто знает одну, тот не знает ни одной». Может быть,
следовало бы его чуть уточнить: лучше поймет идею
христианства тот, кто в различных исследованиях охва-
v/тит наметанным глазом другие религии; только тот пра-
вильно поймет историю христианства, кто узнает и пой-
мет историю нехристианских религий, из которых оно
так много заимствовало или с которыми оно враждовало.
И наконец, без этого познания невозможна миссионер-
ская деятельность.
§ 2. КЛАССИФИКАЦИЯ И НЕКОТОРЫЕ ОСНОВНЫЕ
ФОРМЫ РЕЛИГИИ
Чрезвычайно сложно хотя бы даже приблизительно
достигнуть удовлетворительной классификации религий.
Классификация может происходить лишь на основании
наиболее существенных признаков, но то, что в одном
случае относится к существенным, для других обладает
только подчиненным значением, и поэтому всегда суще-
И. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
203
ствует опасность разделить однородное и связать разно-
родное. Несмотря на это, всегда будут проводить новые
исследования и новые методические классификации ре-
лигий. Мы должны прежде всего определить значение
подобной схемы в целом.
Здесь нам следует вернуться к Гегелю и посмотреть,
каким образом он разрешал этот вопрос, так как предло-
женный им подход все еще господствует в исследовани-
ях. В предложенной им классификации подчеркивается,
что «она должна проводиться не только и не столько
субъективно, но обязательно в объективном значении
природы духа». Она заключает в себе «основные опреде-
ления, которые являются моментами развития понятия и
одновременно с этим сами составляют конкретное разви-
тие». Это высказывание двойственно. С одной стороны,
такая квалификация ведет к разложению понятия и
выявляет сущность религии в ее единстве и многосто-
ронности. Но одновременно с этим существуют класси-
фикации религии по ступеням развития: религия восхо-
дит от низшего к высшему, по аналогии с взрослением
человека, с различными возрастными периодами которо-
го часто сравнивают те или иные этапы развития рели-
гии. Оба эти подхода либо вместе, либо отдельно были
представлены в схемах классификации религий, начи-
ная от Гегеля и кончая современными исследователями.
Но мнения, что найдена классификация, которая пол-
ностью удовлетворяет всем требованиям, больше почти
никто не придерживается, хотя почти во всех новых
схемах обнаруживается влияние Гегеля, и даже более
того, схемы классификации фон Пфлейдерера и фон
Кэрда едва ли являют собой что-нибудь другое, чем
новые формы гегелевской классификации. Во всяком
случае, вопрос о классификации религий имеет огромное
философское значение. Для достижения желанной ясно-
сти изложения недостаточно просто объединить про-
странственную и временную близость религий; действи-
тельно, научная классификация должна иметь свое осно-
вание в существенных признаках религиозного процесса.
Мы хотим повести свое исследование именно в этом
направлении.
Существуют генеалогические и морфологические
классификации религий. Генеалогические классифика-
204
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
ции основываются на языкознании, которое показывает
в единстве не только индогерманские и семитские семьи
народов, но также и другие. Однако одного этого прин-
ципа классификации для научного познания религий
недостаточно. Внутри одной и той же языковой семьи
соседствуют совершенно разнородные религии, и поэто-
му характерные признаки, которые приписывают род-
ственным религиозным группам, могут быть очень не-
устойчивы и поверхностны. Кроме того, у так называе-
мых низших рас религии настолько однородны, что нет
основания при таком сходстве проводить генеалогиче-
скую классификацию. Только для исторического изло-
жения материала рекомендуется всегда иметь генеалоги-
ческий порядок, потому что благодаря ему историче-
ские влияния и связи поддаются надлежащему учету.
Изложение истории религий иным способом, подчиняю-
щимся морфологическому признаку, неприемлемо, так
как каждая историческая религия проходит в своем
развитии настолько различные фазы, что возможность
твердо определить место такой религии весьма сомни-
тельна.
Каждая морфологическая классификация основыва-
ется на ценностном суждении, так что, пожалуй, спра-
ведливо требовать, как Парет, чтобы в классификации
учитывалось не какое-нибудь сознание, а главным обра-
зом религиозное. Определение именно религиозной сфе-
ры составляет предмет оценочного суждения. Это выте-
кает и из некоторых схем, которые уже были предложе-
ны. М. Мюллер подверг резкой критике некоторые из
наиболее употребляемых способов морфологической
классификации. Вначале предлагалось разделение на
истинные и ложные религии, но едва ли стоит упоминать
об этом. Затем было выдвинуто несколько более научное
деление — на естественную и откровенную религии, к
которому возвращаются многие богословы, но оно не-
устойчиво, потому что «естественная» религия есть пу-
стая абстракция, не основанная ни на какой реальности,
и поэтому сферу откровения довольно трудно отделить
от сферы естественной. Третья причина, по которой
М. Мюллер отвергал морфологическую классификацию,
как бы она ни защищалась А. Уитни, заключалась в
проблеме соотношения народного и личностного в гене-
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
205
зисе религий: между ними никогда нельзя провести
строгую границу. Кто знает, насколько способствовала
образованию религии сила личности, пусть и неизвест-
ной нам, и как много отразилось всеобщего, народного в
деятельности так называемого основателя религии? На-
конец, также несовершенно деление на монотеистиче- >
ские и политеистические религии, отчасти потому, что
оно снова обобщает разнородное, отчасти потому, что из
него выпадают другие религии: дуалистическая, гено- (
теистическая и атеистическая. Однако еще многие уче-
ные, в том числе А. Ривелье, возвращались к этой клас-
сификации на политеистические и монотеистические
религии. Несомненно, что такое понятие, как понятие
Бога, чрезвычайно важно, но все-таки оно не может
рассматриваться в качестве исчерпывающего принципа
классификации.
Кроме вышеперечисленных четырех существует мно-
го других морфологических классификаций религий. Они
производятся с совершенно различных точек зрения: по
идейному содержанию, по форме вероучения, по харак-
теру культа и поклонения, по роду чувственной жизни,
по тому идеалу, к которому стремится та или иная
религия, по отношению религии к государству, к науке,
искусству, нравственности и т. д. Существуют мифологи-
ческие и догматические религии; есть также религии с
преобладанием или рассудка, или чувства, или воли
(рационалистические, эстетические, этические); религии
с подавленным или развитым экстатическим или рассу-
дочным чувством; с частичной или общей моралью; рели-
гии с позитивным или негативным (аскетическим) отно-
шением к миру; религии, приводящие к большему рас-
цвету изобразительных искусств или музыки и т. д. Из
всех вышеперечисленных классификаций наиболее су- /
щественными являются разделения на частные и уни- I
нереальные, а также на естественные и моральные ре- ‘
лигии.
Различие между государственной и мировой религия-
ми было впервые использовано как принцип классифи-
кации Дреем1. В последнее время этот принцип приобрелi
большую популярность. Тот факт, что в большинстве
1 Tubinger Quartalschrift, 1827.
206
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
случаев распространение религии ограничивается из-
вестным народом, тогда как буддизм, христианство и
ислам охватывают различные расы и нации, так важен,
что эта группа мировых религий как бы выделяет сама
себя из всех остальных религий. Кюэненом было обстоя-
тельно изложено все, что касается отношения мировых
религий к национальным и всего вытекающего из этого
отношения. Но, несмотря на указанное, нам надо отно-
ситься к данной классификации с осторожностью. Нач-
нем с того, что она так же неполна, как и другие класси-
фикации; от национальных религий надо четко отличать
родовые религии, которые еще не достигли национально-
го уровня, и религии, которые основываются не на на-
циональном родстве, а на единстве учения или закона. К
тому же в данной классификации совершенно не прини-
мается во внимание довольно важное различие между
национальным и территориальным определениями рели-
гий. Аналогично и у группы так называемых мировых
религий есть свои трудности. Универсализм можно по-
нимать либо фактически, либо качественно. В первом
смысле, с точки зрения широты распространения, все
три названные религии равны, но необходимо вспомнить,
что существуют и иные религиозные общности, которые
более или менее утратили национальный характер и
также занимаются миссионерской деятельностью: брах-
манизм имеет своих приверженцев вне границ Индии и
индийского народа, то же самое можно сказать об иуда-
изме. Но, если универсализм понимать как существен-
ный признак, качество, в таком случае может быть толь-
ко одна действительно мировая религия, она уже есть,
но еще не полностью развита и следовало бы ожидать ее
как нечто образованное из смеси различных имеющихся
религий лишь в будущем. Также не совсем понятно в
трех религиях упомянутой группы, что относится к их
свободе от национальной ограниченности и к их способ-
ности (различной у каждой из них) приспосабливаться к
различным потребностям и положениям. Эта неравно-
мерность вскрыта Кюэненом, который убедительно пока-
зал, при всем его уважении к исламу, что последний
нельзя причислять к мировым религиям. Возражения
против классификации на государственные и мировые
религии были настолько велики, что Тиле, который рань-
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
207
ше всегда пользовался ею, сейчас полностью оставил
применение термина мировая религия и использует раз-
личие национального и универсального в классификации
лишь в качестве подчиненного признака: свою новую
классификацию он строит на принципе противопостав-
ления естественного и морального.
Здесь мы встречаемся с классификацией, которая
имеет самое серьезное значение. Естественно, что она
может проводиться достаточно различными способами.
Но ее внимание будет сосредоточено или на выделении
естественного и духовного, или на вычленении естест-
венного и морального. Первым произвел подобную клас-
сификацию Гегель, создавший учение о религии как о
необходимом этапе процесса познания человеческим ду-
хом самого себя, проходящего через три ступени разви-
тия религии (естественная религия, религия искусства
и абсолютная религия). Человек, данный в своей непо-
средственности, схватывает в единстве естественность и
моральность; затем он поднимается через эти три сферы
и достигает утверждения своей свободной субъективно-
сти; и, наконец, поднимается до своей противоположно-
сти в полной или абсолютной религии, в которой суще-
ствует уже только понятие. У Э. Кэрда это соответству-
ет трем ступеням сознания: мировое сознание, самосо-
знание, божественное сознание. Но как ни тесно эта
схема связана с гегелевской философией, ее основная
мысль, состоящая в различии естественно и духовно
определенной религии воспринята Асмусом, Шарлин-
гом, Гартманом, Тиле в весьма различной форме и пред-
ставлена сейчас в противопоставлении естественной и
этической религии, сообразно с тем, понимается ли Бог
как естественное существо, или в религии господствует
моральная идея. Подобная классификация, проведенная
недавно Зибеком, рассматривает три ступени развития
религии: естественная религия, религия морали, рели-
гия спасения.
Принцип, который мы здесь имеем и который лежит в
основании подобных классификаций, обсужден нами
только в общем виде, поэтому желательно, чтобы некото-
рые важнейшие схемы были бы полностью приведены.
Мы предлагаем вам здесь схемы Гегеля, Гартмана, Тиле
и Зибека.
208
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
Гегель.
I. Естественная религия.
1. Непосредственная религия (колдовство).
2. Раскол сознания в себе. Религии субстанции.
а) Религия меры (Китай).
в) Религия фантазии (брахманизм).
с) Религия «в-себе-бытия» (буддизм).
3. Естественная религия в переходе к религии сво-
боды. Борьба субъективности.
а) Религия добра или света (Персия).
в) Религия страдания (Сирия).
с) Религия загадок (Египет).
II. Религия духовной индивидуальности.
1. Религия величия (иудаизм).
2. Религия прекрасного (Греция).
3. Религия целесообразности или рассудка (Рим).
III. Абсолютная религия (христианство).
фон Гартман.
I. Натурализм.
1. Естественный генотеизм.
2. Антропоодухотворенный генотеизм.
а) Эстетическое совершенство (эллинизм).
в) Утилитарная секуляризация (римская рели-
гия).
с) Трагико-этическая углубленность (германцы).
3. Теологически систематизированный генотеизм.
а) естественный монизм (Египет).
в) Половинчатый натурализм (Персия).
II. Супранатурализм.
1. Религия абстрактного монизма или идеалисти-
ческая религия спасения.
а) Акосмизм (брахманизм).
в) Абсолютный иллюзионизм (буддизм).
2. Теизм.
а) Примитивный монотеизм (пророки).
в) Религия закона или гетерономная религия
(мозаизм, иудаизм, религии реформ, среди ко-
торых ислам).
с) Религия реалистического спасения (христиан-
ство).
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
209
Тиле.
L Естественные религии.
1. Полизоический натурализм (гипотетический).
2. Полидемонически-магические религии при гос-
подстве анимизма (религии дикарей).
3. Естественные или организованные магические
религии. Животно-человеческий политеизм.
а) Неорганизованные (религии Японии, драви-
дов, финнов и эстов, древних арабов, древних
пеласгов, народов Древней Италии, этрусков (?),
древних славян).
в) Организованные (религии полукультурных
народов Америки, государственная религия
древних китайцев, религия египтян).
4. Почитание существ в человеческой форме, но
обладающих сверхчеловеческой силой и полуэти-
ческой сущностью. Антропоморфический полите-
изм (религии ведической Индии, Древней Персии,
позднего Вавилона и Ассирии, народов, принадле-
жащих семитской культуре, кельтов, германцев,
галлов, греков и римлян).
II. Этические религии (религии спиритуалистически-
этического откровения)
1. Национальные законополагающие религиозные
общности (даосизм, конфуцианство, брахманизм,
джайнизм, маздаизм, мозаизм и иудаизм — обе
последние составляют уже переход к пункту 2).
2. Универсалистские религиозные общности (буд-
дизм, христианство, ислам в своих партикулярной
и законополагающей составных частях относится
сюда только наполовину)2.
Зибек.
Естественная религия, религия мирового согласия .без
этического назначения (религии низших культур).
Религия морали, имеющая различные сферы и уровни
(религия мексиканцев, перуанцев, аккадцев, китайцев,
египтян, индийцев, персов, германцев, римлян, высшую
ступень образует здесь греческая религия).
2 Эта классификация исправлена по письменному сообщению Тиле.
210
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
Переход религии морали в религию спасения осуще-
ствлен иудаизмом.
Религия спасения, где спасение достигается путем
одностороннего отказа от мира (буддизм).
Позитивная религия спасения: христианство.
Возврат к религии морали: ислам.
Мы отказываемся дать здесь точную религиозную
статистику из-за того, что она до сих пор оперирует
многими неизвестными величинами. Приблизительно
оценивая численность человечества в 1400 млн. человек,
мы получаем 30% христиан, 8,5% мусульман, 0,5% иуде-
ев, 35% буддистов, 9,5% брахманистов, 16,5% сторонни-
ков фетишизма (при предположении, что все китайцы и
японцы являются буддистами).
Теперь необходимо коротко описать некоторые основ-
ные формы религий, которые мы чаще всего встречали в
приведенных классификациях.
В начале следует объяснить слово анимизм. Через
биологические явления, главным образом сон и смерть,
которые человек наблюдал в самом себе и в других, он
открывал отличную от физической сущности субстан-
цию — душу. Однако он не мог себе ее мыслить иначе
чем материальной, хотя, конечно, не такой материаль-
ной, как тело; душа имела свое местонахождение в пуль-
се, сердце, крови, дыхании, тени, иногда человек мыслил
также, что в его теле могут жить несколько душ. Душа
могла покидать тело, снова возвращаться в него, свобод-
но путешествовать и самостоятельно проникать в другие
тела. Считая одушевленным себя самого, человек пере-
носил это представление и на другие объекты: живот-
ных, цветы, явления природы, на любые вещи. Анимизм,
или учение о душах, приобрел более широкое значение в
вере в духов, души становились духами и больше не
объединялись в самостоятельные субстанции. Ясно, что
анимизм — скорее род философского учения, чем форма
религии; но он тесно связан со многими религиозными
явлениями и воззрениями. Он играет известную роль во
всех религиях и, конечно, преобладает у низших рас. На
большое значение анимизма указывал прежде всего Тай-
лор, который полностью выводил религию и культуру из
начальных культур дикарей и их анимистических воз-
И. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий 211
зрении. У многих исследователей была даже своего рода
аксиома: они всюду чувствовали анимизм, который прин-
ципиально был превзойден только в позитивной филосо-
фии и в буддизме. Против этого приводят доводы, что ни
одна религия не произошла из чистого анимизма и что не
ясно, как объяснить из чистого анимизма, например,
поклонение природе. Анимизм связан с многократным
выполнением ритуалов, из которых вообще исключаются .
моральные мысли и мотивы, и поэтому способен вызы-
вать только страх и будить только эгоистические инте-
ресы.
Родственным анимизму феноменом является фети-
шизм, который раньше, пожалуй, считался учеными пер-
воначальной формой религии, но с выходом работы Тай-
лора должен был уступить свое место более широкому
понятию анимизма. Книгой остроумного французского
юриста де Бросса «Трактат о богах-фетишах» (1760)
было привлечено всеобщее внимание к фетишизму. Это
слово уже было известно столетием раньше (1673) дат-
скому миссионеру В. Ю. Мюллеру, хотя еще ранее оно
упоминалось во многих работах путешественников нача-
ла XVII в. Слово это — португальское Fetico (чары,,
магическая вещь), производное не от лат. Fatum (судь-
ба), а от лат. factitius (chose fee) — магически искусный.
Вначале фетишизм был связан в первую очередь с
действиями, которые можно было наблюдать у негров
западного побережья Африки, но уже де Бросс нашел
нечто подобное в чертах древнеегипетской религии. Та-
ким образом термин фетишизм получил всеобщее значе-
ние, и Конт употреблял его для обозначения самой низ-
кой ступени религиозного развития. Фетиш определяет- f
ся одними специалистами как чувственный предмет —
чурбан или камень, выступающий в качестве объекта
религиозного поклонения. Другие, например, желают
рассматривать фетиш как магическое средство; следова-
тельно, он уже не объект почитания, а «только средство,
благодаря которому человек находится в тесном единст-
ве с божеством, средство, которому присущи божествен-
ные силы»,— такова точка зрения Лёббока, Хаппела и
других. Дело, пожалуй, здесь в том, что понятийно раз-
деляемое нами в сознании дикаря неразделимо; фетиш
есть для него точно так же объект религиозного поклоне-
212
Л. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
ния, как и магическое средство: в пользу обоих опреде-
лений, как и их тесного единства, существует множество
доводов. Конечно, мы не должны использовать неупоря-
доченное состояние сознания дикаря как предлог для
того, чтобы оставить данный предмет необъясненным,
напротив, нам необходимо как можно определеннее ис-
. следовать это понятие. Частое употребление фетиша для
магических целей отличается от использования данного
объекта как чисто магического средства тем, он сам
понимается антропопатически и, как правило, бывает
предметом религиозного поклонения.
j Неопределенно различие между фетишем и идолом.
Оба воплощают дух, чью помощь можно искать и кому
нужно поклоняться, но в то время как фетиш большей
частью бывает случайно найденным предметом, идол
почти всегда претерпевает обработку от человеческих
рук. Маленькая царапина, несколько штрихов краски
превращают фетиш в идол.
Шульце объяснял фетишизм, исходя из четырех от-
личительных черт, которые присущи сознанию дикаря.
Первая состоит в преувеличенной оценке дикарем зна-
чения разных мелких и незначительных предметов и
может быть легко объяснена ограниченностью его круго-
зора; кроме того, этот предмет понимается антропопати-
чески — как живой, чувствующий, волящий; третья
черта — предмет причинно связывают со счастливыми
или трагическими событиями опытом, и, наконец, этот
предмет требует религиозного почитания. Дух, который
присущ фетишу, не относится к душе или жизненной
силе этого предмета, а соединен с ним как воплотивший-
ся дух. Из сказанного видно, что определение фетишиз-
ма как религиозного поклонения чувственным предме-
♦ там требует многих дополнительных замечаний. Не вся-
кое поклонение чувственным предметам можно называть
фетишизмом (иначе к нему надо было бы полностью
отнести естественную религию), а только поклонение тем
предметам, которые обладают магическими свойствами.
Вместе с этим не все видимое воспринимается как фе-
тиш, а только отдельные, можно сказать случайные,
объекты, которые бросаются нам в глаза. Вопреки Шуль-
це мы хотели бы исключить из числа фетишей небесные
тела и признавать за таковые исключительно земные
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
213
объекты, но вместе с Шульце мы считаем, что человек
перестает быть фетишистом, коль скоро он отделяет дух
от материального объекта. И все равно в это понятие
необходимо вместить еще довольно многое: бывают фе-
тиши отдельных лиц, семей, деревень, городов, большие
постоянные фетиши и, напротив, случайные, которые
только короткое время с определенной целью использу-
ются как фетиш. Коротко мы еще скажем об этом позд-
нее, в описании негритянских религий.
Мы не пускаемся здесь в дальнейшие характеристики
политеистических и монотеистических религий культур-
ных народов. Единственно, следует отметить, что эти
системы верований, взятые в религиозном смысле, не
должны смешиваться с философскими учениями. Хотя
политеизм выражает предпосылки то дуалистические,
то пантеистические, а монотеизм — монистические, но
все-таки политеизм и монотеизм не чистые мировоззре-
ния, а формы религий. Политеизм и монотеизм — это не
только характеризующаяся в числовом значении проти-
воположность множественного и единого: поли- и моно-,
указывают в этих терминах не чистые числа, а качества..
Боги политеизма — множество внутримировых существ,
которые персонально олицетворяют силы и деяния в
мире, здесь мы имеем богатое поэтическое развитие
мифологии. Бог монотеизма — духовный и потусторон-
ний. Поэтому отметим также, что появление представле-
ний о жизни богов как организованной по принципу
монархического государства или стремление поклонять-
ся одному Богу, или понимание единства божественной
сущности — склонности, которые многократно встреча-
лись у разных народов, не указывают на появление у
них монотеизма. Истинный монотеизм представляет со-
бой только иудейская религия, с обеими своими дочеря-
ми — христианством и исламом.
Наконец, мы хотели бы рассмотреть значение еще
недавно очень популярного термина — генотеизм. Если
не слово, то по крайней мере понятие это ведет свое
начало от Шеллинга, который рассматривал относитель-
ный монотеизм в качестве принципа изначального един-
ства человечества. Этот относительный монотеизм при-
знает только одного Бога, но это единство случайно, а не
существенно: с одной стороны, рядом с ним мог нахо-
214
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
Яюгься второй бог, с другой стороны, относительный
монотеизм мог развиться в чистый монотеизм. В этой
первой стадии лежит отправной пункт дальнейшего раз-
вития как в политеизм, так и в монотеизм3. Эта система
религиозных верований нигде не была в истории отправ-
ным пунктом, вопреки точке зрения Мюллера, который
прямо использовал название генотеизм (или катеноте-
изм) для определенной исторической формы религии.
Это была религия гимнов Ригведы, которая отличалась
тем, что призывала воздавать отдельному божеству мо-
литву исключительного характера, но не отвергать при
этом существование других богов; молитва должна была
быть обращена только к одному Богу, то к одному, то к
другому по усмотрению молящегося, ему одному он каж-
дый раз приписывал все божественные свойства. Покло-
нение отдельным богам «Worship of single Gods» стало
носить название не политеизма и не монотеизма, а гено-
теизма. Но против этого можно справедливо возразить,
что благочестивое чувство всегда (не только в гимнах
Ригведы) возвышает предмет своего поклонения над всем
прочим и придает ему исключительное значение, из
чего, однако, не следует, чтобы для этого явления требо-
валось устанавливать особую классификацию4. Другие
приписывают понятию генотеизм более широкое значе-
ние и более философское содержание. Так, фон Гартман
хотя и рассматривает генотеизм приблизительно так же,
как и М. Мюллер, но все-таки не признает его особенным
явлением, а представляет начальным пунктом всего ре-
лигиозного развития. Совсем по-другому у Асмуса, кото-
рый описал религию индогерманских народов как гено-
теистическую, которая обнаруживала в многообразии
божественных личностей единство божественных сущно-
стей. Иначе у Пфлейдерера, понимавшего под генотеиз-
мом национальный или относительный монотеизм, кото-
рый, по его мнению, в религии Израиля был первым
шагом к истинному монотеизму. Таким образом оказыва-
ется, что с этим словом не связано никакого определен-
ного явления, да и нет в этом никакой надобности;
3 Schelling. Einleitung in die Philosophic der Mythologie. Vorl. VI.
4 M. Miiller. «History of anc. sanskr». Litterature, P. 352, Chips I, Hb.
Leek. VI dagegen W. D. Whitney «Le pretendu henotheisme du Veda»
(R. H. R.) 1882.
П. Шантепи де ла Соссе. Учебник по истории религий
215
поэтому было бы желательно совершенно устранить тер-
мин генотеизм, так как он ведет только к неясности.
История религий делится в основном, как мы уже
выше заметили, не сообразно с чьими-то точками зре-
ния, а в соответствии с этнографическими и историче-
скими связями народов. Мы рассмотрим сначала низшие
расы, которые еще не ведут исторической жизни и не
•обладают определенными порядками и связанными воз-
зрениями. Мы не должны будем исключить из нашего
рассмотрения дикарей и варваров, так называемые есте-
ственные народы, которые не имеют собственной лите-
ратуры и известны нам только из сообщений путеше-
ственников и миссионеров, так как многие из явлений,
существующих у культурных народов, могут быть пра-
вильно поняты только в сравнении их с явлениями низ-
шей степени культуры. Но мы подчеркиваем, что замет-
ки, содержащие описание религий первобытных наро-
дов, имеют более или менее отрывочный и произвольный
характер. На действительно исторической почве мы ока-
зываемся лишь тогда, когда рассматриваем культурные
народы, чья литература свидетельствует и о развитии
религиозного сознания.
216
Иоганн Бахофен
Иоганн Якоб Бахофен (Johann Jakob Bachofen) родился в 1815 г. в
Базеле (Швейцария), где получил начальное и среднее образование. В
1834 г. поступил в Берлинский университет и начал изучать филоло-
гию и историю, однако затем заинтересовался юриспруденцией и стал
специализироваться по истории римского права. С 1837 г. он продол-
жил учебу в Гёттингенском университете и в 1839 г. получил доктор-
скую степень. После двухлетнего путешествия по странам Европы
И. Бахофен становится профессором римского права в Базельском
университете. Одновременно он занимает должность судьи и являет-
ся членом Высшего Совета г. Базеля. В 1844 г. он отказывается от
преподавательской и общественной деятельности, решив всецело по-
святить себя научным занятиям. Последующие годы он вел жизнь
кабинетного ученого, совершая время от времени поездки в Грецию,
Испанию и Италию. Умер И. Бахофен в 1887 г. в Базеле.
Для исследователей религии наибольший интерес представляют
две работы И. Бахофена: «Опыт исследования похоронной символики
древних» (1860) и «Материнское право» (1861).
Кроме серьезных трудов по юриспруденции, греческой и римской
истории И. Бахофен известен тем, что он выдвинул и тщательно
разработал гипотезу о существовании матриархата как специфиче-
ской стадии развития человеческого общества. Он уделял большое
внимание мифологии и религии, считая, что они могут послужить
ключом для правильного понимания древней истории. И. Бахофен
оказал большое влияние на становление современного религиоведе-
ния, а его работы, содержащие анализ религиозного символизма,
вошли в разряд классических.
В антологию включен фрагмент из книги И. Бахофена «Материн-
ское право», в котором описывается метод исследования, выявляются
характерные черты и религиозные основы матриархата.
Перевод выполнен Е. В. Рязановой по изданию: Bachofen J. Das
Mutterrecht. Stuttgart, 1861.
МАТЕРИНСКОЕ ПРАВО
ПРЕДИСЛОВИЕ И ВВЕДЕНИЕ
Историческое явление, описываемое в данном сочине-
нии, упоминалось лишь немногими, а в полном объеме
оно не исследовалось никогда и никем. До нынешнего
времени история древних времен еще не говорила о
И. Бахофен. Материнское право
217
материнском праве. Сам термин этот является новым, а
то положение в семье, которое он обозначает,— неиз-
вестным. При рассмотрении подобного предмета будут
необычны как трудности, которые встретятся на пути,
так и соблазны. И не только из-за того, что отсутствуют
сколько-нибудь значительные предварительные рабо-
ты — ведь до настоящего времени наука не сделала
ничего существенного для объяснения того периода куль-
туры, к которому относится материнское право. Мы,
таким образом, вступаем как бы на нетронутую целину,
еще ожидающую первого плуга. От тех периодов древ-
ности, которые изучены относительно хорошо, мы обра-
тимся к более ранним временам и из того духовного
мира, который до сих пор один был нам знаком, переме-
стимся в мир совершенно иной, гораздо более древний.
Те народы, с именами которых исключительно связыва-
ют славу античного величия, отступят на задний план.
На их место встанут другие, которые никогда не дости-
гали высот классического образования. Нашему взгляду
откроется неведомый мир. Чем глубже будем мы прони-
кать в него, тем своеобразнее будет выглядеть все вокруг
нас. Повсюду противоречия с идеями более развитой
культуры; бесконечная череда своеобразных форм; ци-
вилизация, судить о которой можно только с позиций ее
собственных фундаментальных законов. Гинекократиче-
ское семейное право представляет непривычную проти-
воположность не только нашему нынешнему, но даже и
античному сознанию. Рядом с эллинистическим еще бо-
лее непривычным и чуждым покажется тот исходный
жизненный закон, с которым материнское право тесно
связано, из которого оно проистекает и на основе которо-
го только и может получить свое объяснение. Высшая
идея последующего исследования состоит в том, чтобы
изложить главный движущий принцип гинекократиче-
ской эпохи и показать ее отношение к более ранним
ступеням жизни, с одной стороны, и к более высоко
развитой культуре — с другой. Таким образом, мое
исследование ставит себе более всеобъемлющие задачи,
чем это подразумевается выбранным для него названи-
ем. Охватывая все элементы гинекократической культу-
ры, оно выявляет ее отдельные черты, а потом стремится
обнаружить фундаментальные идеи, в которых бы они
218
И. Бахофен. Материнское право
объединялись, и, таким образом, восстановить картину
той ступени цивилизации, которая была оттеснена или
полностью преодолена дальнейшим развитием древнего
мира. Цель возвышенна. Но только серьезнейшее расши-
рение поля зрения позволит достигнуть истинного пони-
мания и прийти к той ясности и законченности научной
мысли, которые составляют сущность познания. Я хочу
попытаться наглядно представить круг моих идей и ход
их развития, чтобы тем самым облегчить и подготовить
изучение предлагаемого сочинения.
Из всех сообщений, которые говорят нам о существо-
вании и внутренних принципах материнского права, наи-
более ясными и ценными являются те, которые связаны
с ликийским народом. Как свидетельствует Геродот, ли-
кийцы, в отличие от эллинов, называли своих детей не
по имени отцов, а исключительно по имени матерей, во
всех родословных фиксировали только материнскую ли-
нию и судили о социальном статусе ребенка в зависимо-
сти от положения матери. Николай из Дамаска дополня-
ет эти данные свидетельством об исключительном праве
наследования для дочерей, объяснение которому он вы-
водит из ликийского обычного права — неписанного и, по
определению Сократа, данного самим божеством. Все эти
обычаи есть проявление одного и того же фундаменталь-
ного воззрения. И если Геродот видит в них не более чем
странное отклонение от эллинистических традиций, то
изучение их во внутренней взаимосвязи приведет к ино-
му, более глубокому пониманию. Не беспорядочность, но
система, не произвол, но необходимость предстанут пе-
ред нашими глазами, и поскольку отрицается всякое
воздействие позитивного законодательства, то гипотеза
о случайной аномалии потеряет последнюю видимость
доказательности. Эллинистически-римский отцовский
принципат заставил отступить то семейное право, кото-
рое было совершенно противоположным как по основам,
так и по ходу развития, и путем их сравнения своеобра-
зие каждого этапа выступит в особенно ярком свете. Эта
точка зрения находит свое подтверждение при обнару-
жении родственных воззрений у других народов. Дочер-
нему исключительному праву наследования у ликийцев
соответствует столь же исключительная обязанность со-
держать престарелых родителей (выплачивать им али-
И. Бахофен. Материнское право
219
менты), которую, по свидетельству Диодора, египетский
обычай возлагает также только на дочь. Если уже это
предписание кажется нам пригодным для того, чтобы
поставить его в один ряд с ликийской системой, то
сообщение о кантабрах, предоставляемое Страбоном,
приведет нас к еще более удаленным следствиям этого
принципа: к элокации и выделению приданого от сестер
к братьям. Если все эти черты объединяются общей
идеей, то содержащееся в них поучение приобретает
весьма общее значение. Благодаря им оказывается обос-
нованным утверждение, что материнское право не есть
достояние какого-то определенного народа на некоторой
ступени развития и что, таким образом — поскольку
человеческая природа всюду одинакова и законообусло-
влена,— родственность различных народов не может
быть ни причиной этого принципа, ни его границей; что,
наконец, следует обращать внимание не столько на сход-
ство в отдельных частных проявлениях, сколько на со-
впадение основных воззрений. Рассмотрение сообщения
Полибия о том, что у жителей Локриды около сотни
аристократических родов сформировалось на основе ма-
теринской генеалогии, добавит в ряд исходных идей еще
два аспекта, правильность и значение которых получат
особенное подтверждение в ходе дальнейшего исследо-
вания. Материнское право относится к более ранней
ступени развития, чем система патриархата, и лишь с
победоносным наступлением последней ее полное и ни-
чем не стесненное процветание сменяется упадком. По-
этому гинекократические формы жизни проявляются
преимущественно у тех племён, которые противостоят
эллинистическим народам как старшее поколение. Они
составляют существенный элемент той первоначальной
культуры, своеобразный рисунок которой столь же тесно
связан с принципатом материнства, как эллинизм — с
господством патриархата. Этот фундаментальный тезис
был извлечен из незначительного числа фактов, однако в
ходе исследования он получает неопровержимую досто-
верность благодаря массовому притоку подтверждаю-
щих его явлений. Если от локров мы перейдем к леле-
грам, то вскоре сюда присоединятся карийцы, этолийцы,
пеласги, жители Аркадии и Эпира, минии, телебои и ряд
других и у всех материнское право и основанная на нем
220
И. Бахофен. Материнское право
культура выступят в большом разнообразии конкретных
проявлений. Уже у древних вызывало удивление это
проявление женской власти и величия, которое — как бы
ни был в остальном специфичен колорит картины народ-
ной жизни — всюду сообщает ему сходный характер
древней величавости и первоначальности, совершенно
не свойственный эллинистической культуре. Мы узнаем
все ту же основную идею и в генеалогической системе
Навпакта, и в появлении представлений о соединении
бессмертных матерей и смертных отцов, и в превознесе-
нии материнской доброты, материнского имени, близости
родства по материнской линии, в том, наконец, что роди-
ну называют «материнской страной», что женское жерт-
воприношение имеет большую святость, а в особенности
же в том, что невозможно искупить убийство матери.
Поскольку речь идет не об изложении конкретных вещей,
но о том, чтобы выделить обобщающую точку зрения,
следует подчеркнуть особенное значение мифологиче-
ской традиции для нашего исследования. Преимущест-
венная связь материнского права с древнейшими племе-
нами греческого мира влечет за собой то обстоятельство,
что именно эта первая форма наследования приобретает
особую важность для познания гинекократии, так что с
самого начала следует предположить, что место, которое
занимает материнское право в мифе, отвечает тому вы-
сокому значению, которое имело оно и в жизни в каче-
стве кульминационного момента целой культуры. Тем
настоятельнее встает перед нами вопрос, какое значение
придаем мы в нашей области этой древнейшей форме
человеческого наследования, вправе ли мы каким-либо
образом использовать его свидетельства? Ответ на этот
вопрос должен быть подготовлен анализом отдельного
примера из ликийского эпического цикла. Наряду с впол-
не историчным свидетельством Геродота факт передачи
права наследования по материнской линии представлен
в мифологической истории царей. Право наследования
имеют не сыновья Сарпедона, а дочь, Лаодамия, и она
передает царство своему сыну, который имеет преиму-
щество перед ее братьями. Рассказ, как его приводит
Евстафий, придает этой системе наследования символи-
ческое значение, в котором основная идея материнского
права оказывается лишь выражением взаимоотношения
И. Бахофен. Материнское право
221
полов. Если теперь предположить, что свидетельства
Геродота и Николая из Дамаска оказались бы для нас
потеряны, то в силу господствующего ныне образа мы-
слей были бы прежде всего предприняты попытки ли-
шить рассказ Евстафия доказательной силы, используя
тот довод, что подлинность его не подтверждена более
древними или по крайней мере современными ему источ-
никами; самую загадочность его какой-нибудь ограни-
ченный мифограф признал бы за доказательство вымы-
шленности, и, в конце концов, тот факт, который облека-
ется этим мифом, как ядро скорлупой, предстал бы
абстрагированным из этого мифа, а следовательно, при-
думанным вместе с ним, и в качестве ненужного мусора
он был бы присоединен к тем не подлежащим использо-
ванию запискам, коих ежедневно растущее число знаме-
нует разрушительный прогресс так называемого крити-
ческого отношения к материалу наследия. Сравнение
мифологических и исторических сообщений ясно пока-
зывает всю ошибочность этого подхода. Мифологическая
традиция должна быть признана как достоверное, совер-
шенно независимое от воздействия свободной творче-
ской фантазии свидетельство древнего времени, так как
оно подтверждено и проверено исторически бесспорны-
ми фактами: преимущество Лаодамии перед братьями
само по себе уже должно рассматриваться как достаточ-
ное подтверждение ликийского материнского права. Едва
ли найдется такая черта гинекократической системы,
для которой отсутствовала бы подобная «проба», даже
если она не всегда берется из истории того же самого
народа. Да и сам всеобъемлющий характер, который
носит гинекократическая культура, не отрицает подоб-
ной параллели: то тут, то там — следствия по крайней
мере частичного сохранения материнского права в более
поздние времена. В мифической и строго исторической
традициях мы встречаемся со схожими особенностями
систем, которые совпадают даже по манере изложения.
Явления древности и явления позднейшего, иногда зна-
чительно более позднего периода, выступая вместе, по-
ражают своим смешением и заставляют совсем забыть о
больших промежуточных пространствах, которые их раз-
деляют. Не требует дальнейших пояснений, какое влия-
ние этот параллелизм должен оказывать на весь способ
222
И. Бахофен. Материнское право
рассмотрения мифологической традиции, как он подры-
вает позицию, которую занимает по отношению к ней
сегодняшнее исследование, и как и без того поколеблен-
ное различие исторических и доисторических времен
теряет всякое обоснование как раз для важнейшей части
истории, для познания устоев и воззрений древности.
Мифологическое наследие — так гласит ответ на постав-
ленный выше вопрос — представляется истинным выра-
жением жизненного закона тех времен, в которых исто-
рическое развитие древнего мира обретает свою основу;
оно — манифестация первоначального образа мыслей,
непосредственное историческое откровение и, следова-
тельно, истинный, отмеченный высокой надежностью ис-
торический источник. Преимущество Лаодамии перед ее
братьями заставляет Евстафия заметить, что покрови-
тельство братьям со стороны сестры вообще противоре-
чит эллинистическому воззрению. Это высказывание за-
служивает тем большего внимания, чем древнее источ-
ник, в котором мы его встречаем. В отличие от предста-
вителей сегодняшней критики, ученый византиец не
рассматривает аномалию, которая, по его мнению, обна-
руживается в мифе, ни как повод к подозрению, ни как
основание к тому, чтобы внести изменения в материал
наследия. Доверчивое, ничего не проверяющее преклоне-
ние перед традицией, часто осуждаемое как бездумное
переписывание, является лучшим поручительством на-
дежности даже и для более поздних сообщений. Во всех
областях исследования древности царит такая же точ-
ность и верность в сохранении и распространении насле-
дия, такой же страх посягнуть кощунственной рукой на
остатки древнего мира. Благодаря этому мы имеем воз-
можность с большой степенью достоверности познавать
внутреннее устройство древнего мира, а также историю
человеческой мысли вплоть до ее зарождения и просле-
дить путь, по которому происходило ее дальнейшее раз-
витие. Чем меньше склонности к критике и субъективно-
му комбинированию, тем больше надежность, тем даль-
ше опасность искажения. Особые гарантии подлинности
предоставляет миф в отношении материнского права.
Его противоречия с идеями позднейшего времени столь
глубоки и универсальны, что в условиях господства по-
следних не могло иметь места выдумывание гинекокра-
И. Бахофен. Материнское право
223
тических явлений. Система патриархата признает, что
более раннее право являет собой загадку — она не
способна объяснить происхождение ни одной из черт
системы материнского права. Преимущественное право
Лаодамии представляется невозможным в условиях вли-
яния эллинистических идей, оно противоречит им, и то
же самое относится к неисчислимым следам этой формы
жизни, которые вплетены в древнюю историю всех наро-
дов, не исключая даже Афины и Рим, этих двух реши-
тельнейших представителей патриархата. Каждое время
бессознательно следует закону собственной жизни —
даже в своих фантазиях. Да, сила этого закона столь
велика, что постоянно заявляет о себе естественное
стремление переделать на новый лад все то, что не
соответствовало ему в более раннем периоде. Эта судьба
не обошла и гинекократическую традицию. Мы будем
встречать в многочисленных случаях, как в очень стран-
ных формах обнаруживается и обратное влияние позд-
нейших воззрений на остатки более ранних, и попытки
заменить непонятное понятным по вкусу собственной
культуры. Старые черты оказываются вытесненными
новыми, высокие образы гинекократической древности
интерпретируются современниками в духе их собствен-
ного бытия, жесткие проявления предстают в смягчаю-
щем свете, и право, а также образ мыслей, мотивы,
страсти оцениваются с позиций царящей ныне точки
зрения. Нередко новое и старое непосредственно сосед-
ствуют друг с другом. По-разному представляются одни
и те же факты, одни и те же лица в двойном восприятии
старого и нового миров — там невинное, а здесь преступ-
ное, там исполненное возвышенности и достоинства,
здесь — предмет отвращения, а потом — источник пали-
нодии1. В иных случаях мать уступает отцу, а сестра
брату, который лишь вместо нее или попеременно с ней
вступает в миф, женские названия уступают мужским,
короче говоря, черты материнского воззрения уступают
сформировавшейся теории патриархата. Так что позд-
нейшее время, далекое от того, чтобы творить в духе
преодоленной и поверженной им культуры, скорее стре-
мится распространить господство собственных идей на
1 От греч. JcaXivcoSia — отчаяние, жажда мщения.— Примеч. перев.
224
И. Бахофен. Материнское право
те факты и явления, которые противостоят ему как
чуждые. Здесь и находится высшее подтверждение под-
линности всех мифологических следов гинекократиче-
ской древности. Они имеют силу вполне надежного дока-
зательства. В тех случаях, когда не удалось избежать
преобразующего влияния позднейшего мира, миф как
источник еще более богат и поучителен. Поскольку при-
чиной изменений гораздо чаще бывают бессознательные
уступки идеям времени и лишь изредка и в порядке
исключения — сознательная враждебность против ста-
рого, то миф в своих превращениях становится живым
выражением ступеней развития народа, проходя их шаг
за шагом вместе с ним; для компетентного же наблюда-
теля он — верное отражение всех этих ступеней. Я
надеюсь, что позиция, которую занимает данное иссле-
дование по отношению к мифологической традиции,
представляется теперь столь же ясной, сколь и обосно-
ванной. Она влечет за собой богатейшие результаты,
которые обнаруживаются, однако, только в рассмотре-
нии конкретного материала. Наша современная истори-
ческая наука, односторонне направленная исключитель-
но на установление событий, личностей и обстоятельств
времени, утвердив противоречие между временем исто-
рическим и временем мифологическим и совершенно
неуместным образом расширив границы последнего,
вступила на ложный путь, на котором нельзя достичь
глубокого и взаимосвязанного понимания.
Где бы ни соприкасались мы с историей, всюду рас-
сматриваемые события предполагают в качестве своих
предпосылок более ранние ступени бытия: нигде нет
начала, но всюду — уже продолжение, нигде нет чистой
причины, везде — одновременно и следствие. Истинно
научное понимание состоит не только в том, чтобы отве-
тить на вопрос «что?». В полной мере оно существует
лишь там, где возможно также указать «откуда?» и при
этом еще установить взаимосвязь с «куда?». Знание
лишь тогда возвышается до понимания, когда оно спо-
собно охватить и исток, и процесс, и его завершение.
Однако миф заключает в себе начало всякого развития.
Поэтому любое углубленное исследование древности не-
избежно придет к нему. Он есть то, что несет первопри-
чины внутри себя, он один способен сорвать с них по-
И. Бахофен. Материнское право
225
кров. А первопричины эти как раз и обусловили даль-
нейший прогресс, навсегда предопределив то направле-
ние, которому он будет следовать. Не зная первопричин,
историческое знание никогда не сможет достичь вну-
тренней завершенности. Всякое разделение мифа и ис-
тории правомерно лишь постольку, поскольку необходи-
мо охарактеризовать различия тех способов, какими про-
исходившее в истории воплощается в наследии, но оно не
имеет ни смысла, ни обоснования по отношению к после-
довательности человеческого развития. В нашей области
мы должны полностью отказаться от него, и от этого
существенно зависит успех всего исследования. В уже
изученных периодах древности устои семейного права
не являют собой первоначального состояния, в гораздо
большей степени это следствия предшествовавших, древ-
нейших ступеней жизни. Рассматриваемые сами по себе,
они обнаруживают только свою непосредственную дей-
ствительность, но не свои каузальные связи; они есть
изолированные факты и в качестве таковых представля-
ют предмет в лучшем случае знания, но не понимания.
Уже в самой строгости, с которой выступает римская
система патриархата, есть указание на систему более
раннюю, которая должна была быть побеждена и вытес-
нена. В городе Афины — дочери Зевса, не имевшей
матери — высокий принцип отцовства, облаченный чи-
стотой аполлонической природы, представляется куль-
минационным моментом как раз такого развития, первые
ступени котдрого следует относить к миру совершенно
других устоев и другой духовности. Как могли бы мы
понять итог, если для нас представляют загадку истоки?
А как же их обнаружить? Нет сомнения в том, каков
должен быть ответ. В мифе, в этой верной картине
древнейших времен — или здесь, или нигде. Потреб-
ность во взаимосвязанном знании нередко приводила к
попыткам удовлетворить стремление к открытию перво-
истоков путем построения философской спекуляции, и
те большие пробелы, которые обнаруживаются в истори-
ческой картине, заполнить бесплотными образами аб-
страктной игры рассудка. Странное противоречие: от-
вергать миф из-за его недостоверности и в то же время
так доверчиво полагаться на собственные утопии. После-
дующее исследование старательно избегает всех соблаз-
8 Зак 1885
226
И. Бахофен. Материнское право
нов подобного рода. Осмотрительно, а возможно, и слиш-
ком осторожно держась суши, следуя всем искривлени-
ям и бухтам береговой линии, оно сторонится открытого
моря, его опасностей и случайностей. Там, где нельзя
рассчитывать на познания предшественников и на пред-
шествовавший опыт, следует прежде всего проверять
конкретные детали. Только богатство деталей обеспечи-
вает необходимое сравнение и позволяет отличать суще-
ственное от случайного, а закономерное и всеобщее — от
локального; только оно доставляет средства для восхож-
дения ко все более обобщающему взгляду. Миф упрека-
ли в том, что он подобен подвижному песку и нигде не
позволяет твердо поставить ногу на надежную почву.
Однако этот упрек касается не самой сути мифа, но
способа его использования. Многосторонний и изменчи-
вый в своих внешних проявлениях, миф тем не менее
подчинен определенным законам и не менее щедр на
достоверные и прочные результаты, чем любой другой
источник исторического знания. Будучи продуктом того
культурного периода, когда жизнь народов еще не выпа-
ла из гармонии природы, он разделяет с нею ту бессо-
знательную закономерность, которая отсутствует в про-
дуктах свободной рефлексии. Повсюду — система, по-
всюду — взаимосвязь, во всех деталях — выражение
великого фундаментального закона, который в богатстве
своих манифестаций обретает высшую гарантию вну-
тренней истинности и природной необходимости.
Гинекократическая культура особенно ярко демон-
стрирует единство господствующей мысли. Все ее прояв-
ления отлиты по одной форме, все несут на себе печать
единой, замкнутой в себе ступени развития человеческо-
го духа. Принципат материнства в семье нельзя помы-
слить как обособленное явление. С ним несоединима та
цивилизация, которая включает в себя расцвет эллиниз-
ма. То самое противоречие, в котором находятся прин-
цип патриархата и принцип материнского права, с необ-
ходимостью должно пронизывать все формы жизни, ко-
торые присущи каждой из двух систем. Первое наблюде-
ние, которое подтверждает внутреннюю логичность
гинекократического мира, состоит в преимуществе левой
стороны перед правой. Левое относится к женской, стра-
дающей, правое — к мужской деятельной природной
И. Бахофен. Материнское право
227
потенции. Достаточно отметить ту роль, которую играет
левая рука Исиды в стране Нила, особенно почитающей
материнское право, чтобы сделать очевидной данную
взаимосвязь. Сюда же примыкает и большое количество
других фактов, обеспечивающих исключительную зна-
чимость, универсальность, исходность этой черты и не-
зависимость ее от философской спекуляции. В нравах и
обычаях гражданской и культовой жизни, в своеобразии
одежды и прически, в не меньшей степени — в значении
отдельных высказываний повторяется одна и та же
идея — major honos laevarum partium2,— внутренне
единая с материнским правом. Не меньшее значение
имеет и второе проявление того же самого фундамен-
тального закона: преимущество ночи перед днем, рожда-
ющимся из ее материнского лона. Противоположное от-
ношение полностью противоречило бы гинекократиче-
скому миру. Уже древние ставили в одну линию преиму-
щество ночи и предпочтение левой стороны, связывая и
то и другое с принципатом материнства; именно здесь
древнейшие нравы и обычаи демонстрируют нам, что мы
имеем дело не с абстрактной философской мыслью позд-
нейшего происхождения, а с реальностью первоначаль-
ного образа жизни — это и использование ночи как
единицы исчисления времени, и выбор ночи для битвы,
для переговоров, для правосудия, и предпочтение темно-
ты для культовых действий. Дальнейшее прослеживание
этой идеи позволяет издалека узнать характерную спе-
цифику периода преимущества материнства в жизни
мира в предпочтении луны — солнцу, воспринимающей
земли — оплодотворяющему морю, мрачной стороны
природного бытия, связанной со смертью,— светлой сто-
роне становления, умерших — живущим, печали — ра-
достям. И вот уже встает перед нами духовный мир, в
обрамлении которого материнское право выглядит уже
не как чуждая и непостижимая форма жизни, но скорее
как гомогенное явление. Однако обнаруживаемые на кар-
тине пробелы и затемненные места не являются чем-то
совершенно чуждым ей. В этом-то и состоит собственно
сила хорошо обоснованного допущения, что оно быстро
2 Преимущественное значение периферийных сторон (лат.).—
Примеч. перев.
228
И. Бахофен. Материнское право
втягивает в поле своего зрения все, что ему родственно,
и способно найти путь от того, что лежит на поверхности,
к тому, что сокрыто в глубине. И тогда тихого указующе-
го знака древних часто достаточно, чтобы открыть новую
перспективу вйдения. Выделение отношений с сестрами
и с младшим потомством представляет тут поучитель-
ный пример. Они относятся к материнскому принципу
семейного уклада и служат тому, чтобы представить
основную идею его в новых разветвлениях. Значение
отношения с сестрами раскрывается в замечании Тацита
о том, как понимали последнее у германцев; соответству-
ющее сообщение у Плутарха о римских обычаях доказы-
вает, что и тут мы имеем дело не с случайным и локаль-
ным воззрением, но со следствиями некоторой фунда-
ментальной идеи. В филостратовой «Истории героев» —
произведении хотя и позднем, но в высшей степени
важном для прояснения древнейших идей — преиму-
щества младшего потомства находят самое прямое при-
знание. Оба эти принципа оказываются вскоре окружены
большим количеством фактов, которые, приходя отчасти
из мифологической традиции, а отчасти из историческо-
го состояния древних или еще живущих народов, одно-
временно доказывают и их универсальность, и их перво-
начальность. Нетрудно увидеть, каким образом связаны
с гинекократической идеей и то, и другое явления. Пре-
имущество сестры перед братом есть лишь иное выра-
жение отношения, сказавшегося в предпочтении дочери
перед сыном, а отличение младшего потомства связыва-
ет продолжение жизни с той ветвью материнского древа,
которая, возникнув последней, в последнюю очередь бу-
дет и настигнута смертью. Должен ли я еще пояснять,
какие новые открытия подготовлены этими наблюдения-
ми? Говорить ли о том, что с ликийской притчей о
листьях дерева совпадает идея оценки человека по зако-
нам природы, исходящая из особого приоритета импуль-
сов ранней весны, что само материнское право предстает
перед нами как закон жизни материально-плотской, а не
духовно-возвышенной, что вообще гинекократический
духовный мир есть порождение материнско-теллуриче-
ского воззрения на человеческое бытие, а не отцовско-
уранового? С другой стороны, необходимо обратить вни-
мание на то, сколь многие высказывания древних и сколь
И. Бахофен. Материнское право
229
многочисленные явления в гинекократических общест-
вах благодаря сообщенной Тацитом идеи германцев о
далекоидущей силе семейных уз, связывающих с сест-
рой, становятся доступными для понимания и пригодны-
ми для использования их в построении теории? Большая
любовь по отношению к сестре вводит нас в один из
важнейших аспектов бытия, основанного на материнском
принципиате. Если сначала мы видели только правовую
сторону гинекократии, то теперь мы вступаем в сопри-
косновение с ее моральным значением. Если первая была
для нас неожиданной и мучила своей изначальной непо-
стижимостью, вступая в противоречие с тем, что мы
привыкли считать естественным семейным правом, то
вторая, напротив, находит отзвук в естественном чувст-
ве, которое не чуждо ни одной эпохе и которое само по
себе сразу рождает понимание. На самых глубоких сту-
пенях человеческого бытия единственным светлым мгно-
вением в жизни, единственным наслаждением в пучине
бездонного бедствия была материнская любовь, привя-
зывающая женщину к порождениям ее плоти. Наблюде-
ние над ныне еще живущими народами в других частях
света позволило по-новому осознать этот факт, благода-
ря чему предстало в новом свете и значение той мифоло-
гической традиции, которую называют <р1Лояаторе<;3 и с
появлением которой связывают поворотный пункт чело-
веческой цивилизации. Внутренняя связь ребенка с от-
цом, самопожертвование сына ради своего родителя тре-
буют гораздо более высокой степени морального раз-
вития, чем любовь к матери — эта таинственная сила,
которой в равной степени проникнуто всякое существо
из земной твари. Она проявит себя лишь позже, позже
приобретет свою силу. Тем исходным отношением, с
которым человечество впервые дорастает до цивилиза-
ции, которое составляет исходный пункт для развития
всякой добродетели, для формирования любого благо-
родного проявления жизни, является волшебство мате-
ринства, которое среди исполненной насилия жизни дей-
ствует как божественный принцип любви, единения и
мира. Ухаживая за своим потомством, женщина раньше,
чем мужчина, научается распространять любящую забо-
3 Отцелюбие (греч.).— Примеч. перев.
230
И. Бахофен. Материнское право
ту за пределы своего «я», на другое существо, и направ-
лять на поддержание и улучшение иной жизни всю
изобретательность, которой только располагает ее дух.
Отсюда и начинается рост всякой цивилизации, отсю-
да — все благо жизни, отсюда преданность, забота и
оплакивание умерших. В мифе и в истории это обстоя-
тельство нашло разнообразные выражения. Этому соот-
ветствует и то, что критянин высшую степень любви к
своей родине выражает в словах «материнская страна»,
и то, что общность материнского лона рассматривается
как самая наитеснейшая связь, как истинное, первона-
чальное и исключительное отношение родства; и то, что
заступаться за мать, защищать ее и мстить за нее пред-
ставляется священнейшим долгом, а угрожать ее жизни
означает лишиться всякой надежды на искупление, даже
в том случае, когда цто делается ради ущемленных
отцовских отношений. Должен ли я растрачивать себя на
дальнейшие детали? Достаточно и этих, чтобы возбудить
наше участие к нравственным основам той культуры, к
которой относится материнское право. Сколь значитель-
ными представляются теперь все те примеры, в которых
верность находит опору в матерях и сестрах, в которых
опасность для сестер или ущерб для них воодушевляют
на преодоление великих трудностей, в которых, наконец,
отношения в сестринской паре являются наиболее ти-
пичными и общими. Однако любовь, которая произраста-
ет из материнства, охватывает не только внутренний
круг, но и более широкие, более удаленные сферы. Та-
цит, который толкует эту идею, ограничиваясь отноше-
ниями германцев, едва ли разглядел все ее значение и то
обширное пространство, на котором она исторически
значима. Если в отцовском праве — принцип ограниче-
ния, то в материнском — принцип всеобщности; если
первый предполагает замкнутость в узком кругу, то
второй не знает никаких границ — так же как и жизнь
природы. Из порождающего материнства произрастает
всеобщее братство всех людей, понимание и признание
которого сходит на нет с возникновением патриархата.
Семья, основанная на отцовском праве, замыкается в
себе как индивидуальный организм, материнская же,
напротив, носит тот типично-общий характер, который
стоит в начале всякого развития и который отличает
И. Бахофен. Материнское право
231
плотскую жизнь от возвышенно-духовной. Будучи смерт-
ным образом матери-земли Деметры, одно материнское
лоно будет дарить братьев и сестер для тех, кто рожден
другим, и родина также будет знать только братьев и
сестер; так будет продолжаться до тех пор, пока с рас-
пространением патернитета не растворится единая мас-
са, и то, что прежде было в себе неразличимо, окажется
преодолено принципом разделения. В государствах ма-
триархата эта сторона материнского принципа находит
многогранное выражение и даже юридически сформули-
рованное признание. На этом покоится тот принцип все-
общей свободы и равенства, который мы обнаруживаем
как главную черту всех гинекократических народов; на
этом же — филоксения и решительное отрицание сте-
сняющих ограничений любого рода; на этом же — все-
объемлющее значение известных понятий, которые, как
римский paricidium4, лишь позднее сменили естествен-
но-всеобщий смысл на индивидуалистически-ограничен-
ный; на этом же, наконец, особый статус сознания род-
ства и та ov|inaf>Eia5, которой безо всяких преград рав-
номерно охвачены все представители народа. Особенно
прославлялось в гинекократических государствах отсут-
ствие раздора, отрицание враждебности. Именно у них
раньше всего входят в обычай и получают наиболее
совершенное развитие те великие панегирики, которые
объединяют народ во всех его частях в радостном чувст-
ве братства и общности. Не менее характерной представ-
ляется особая наказуемость телесных повреждений, при-
чиненных как согражданам, так и любому живому суще-
ству, а также все обычаи, подобные тому, что были у
римлянок — молить «великую Мать» не о своих детях,
но о племянниках и заботиться об их супружестве, или у
персов — молить божество только за весь народ в целом,
или у жителей Карии — предпочитать всем добродете-
лям aujutavEia к родственникам — так внутреннее осно-
вание принципа материнства находит прекраснейшее
воплощение в действительной жизни. Черты мягкой гу-
манности, которые проступают даже в выражении лиц
4 Преступление, убийство ближайших родственников (лат.).—
Примеч. перев.
5 Симпатия (греч.).— Примеч. перев.
232
И. Бахофен. Материнское право
на египетских изображениях, пронизывают весь уклад
гинекократической жизни, и это налагает на него отпе-
чаток, в котором вновь сказывается все, что несет в себе
дух благодатного материнства. И всякий древний чело-
веческий род, который в подчинении своего бытия зако-
нам матриархата доставляет позднейшему миру важ-
нейшие штрихи к полотну серебряного века человечест-
ва, предстает перед нами в свете Сатурна — свете
невинности. Как понятно нам теперь исключительное
превознесение матери в картинах, рисуемых Гесиодом,
изображающих ее непрерывную заботу и вечное несо-
вершеннолетие сына, возрастающего более физически,
чем духовно, в покое и полноте, которые представляет
сельская жизнь, наслаждающегося уходом материнских
рук вплоть до зрелого возраста; как отвечает это тем
изображениям ушедшего позже счастья, в центре кото-
рых всегда оказывается господство материнства, отвеча-
ет тому ар%ац ф1)Ха yuvaixcov6, с исчезновением которо-
го исчезает всякий мир на земле. Историчность мифа
находит здесь потрясающее подтверждение. Вся свобода
фантазии, вся полнота поэтического украшения, кото-
рым окружает себя обычно воспоминание, не только не
сделали зерно исторической традиции нераспознавае-
мым, но не отодвинули в тень ни основных черт древнего
бытия, ни их жизненного значения.
Да будет мне позволено в этом месте исследования на
мгновение передохнуть и прервать последовательность
развития идей некоторыми общими соображениями. Си-
стематическое рассмотрение главной гинекократической
идеи открыло для нас возможность понять значительное
число конкретных явлений и свидетельств. Загадочные в
изоляции друг от друга, они приобретают характер вну-
тренней необходимости, будучи увязаны между собой.
Достижение подобного результата существенно зависит
от одной предпосылки. Она предполагает, что исследова-
тель способен полностью отказаться от идей своего вре-
мени и от тех воззрений, которыми современность на-
полняет его дух, и переместиться в мир совершенно
иных мыслей. Без такого самоотвержения немыслим ус-
пех на поприще исследования древности. Тот, кто прини-
6 Исконный древний материнский род (греч.).— Примеч. перев.
И. Бахофен. Материнское право
233
мает в качестве исходного пункта воззрения собственно-
го поколения, будет в силу этого все дальше отклоняться
от понимания поколений более ранних. Пропасть будет
все глубже, противоречия — все резче; когда все средст-
ва объяснения покажутся исчерпанными, надежнейши-
ми способами развязать гордиев узел покажутся подо-
зрительность, сомнение и, наконец, решительное отри-
цание. В этом причина того, почему все исследования,
вся критика наших дней оказались в состоянии дать
лишь очень немного важных и устойчивых результатов.
Истинная критика находит свое обоснование в самой
сути дела, она не знает другого масштаба, кроме объек-
тивного закона, другой цели, кроме понимания чужерод-
ного, другого критерия, кроме количества феноменов,
объясняемых на основе ее фундаментального воззрения.
Где есть потребность в переворачивании, сомнении, от-
рицании, там фальшь всегда на стороне исследователя, а
не на стороне источника или наследия, на которые так
стремятся свалить собственную вину легкомыслие, недо-
понимание и самообожествление. Каждый серьезный ис-
следователь не должен расставаться с мыслью, что мир,
изучением которого он занимается, бесконечно отличен
от того, в духовной ткани которого существует он сам, и
его знания об этом мире — как бы пространны они ни
были — всегда ограниченны, а его личный жизненный
опыт всегда недостаточно зрел, так как основывается на
наблюдениях не столь уж значительного промежутка
времени; материал же, который он имеет в своем распо-
ряжении, являет собой множество осколков и фрагмен-
тов, которые, будучи рассматриваемы односторонне, за-
частую могут показаться неподлинными, но упорядочен-
ные в правильной взаимосвязи, посрамляют прежнее,
опрометчивое и слишком поспешное суждение. С пози-
ций римского отцовского права появление сабинянок на
полях сражения столь же необъяснимо, как и истинно
гинекократическое определение сабинического договора,
без тени сомнения приводимое Плутархом по сообщению
Баррона. Однако сопоставление с похожими сообщения-
ми о таких же событиях у древних и у ныне живущих
народов более ранних ступеней развития, а также пред-
ставленное во взаимосвязи с основной идеей, на которой
покоится материнское право, оно, напротив, теряет вся-
234
И. Бахофен. Материнское право
кую загадочность и перемещается из области поэтиче-
ского вымысла, место в которой опрометчиво указал ему
предрассудок, возникающий из институтов и обычаев
сегодняшнего мира, обратно в область исторической дей-
ствительности, в которой оно и утверждает теперь свои
права как совершенно естественное следствие возвы-
шенности, неприкосновенности и религиозной благодат-
ности материнства. Когда в союзе Ганнибала с галлами
решение спорных вопросов было доверено матронам,
когда в столь многочисленных традициях мифологиче-
ской древности женщины то поодиночке, то объединяясь
в коллегии, то обособленно, то вместе с мужчинами
выступают судьями, голосуют в народных собраниях,
полагают предел враждебным распрям, посредничают
при заключении мира и устанавливают его условия, а
ради спасения страны проливают свою кровь, а то и
самую жизнь свою приносят на жертвенный алтарь —
кто рискнет после этого отстаивать аргументы в пользу
невозможности этого принципа, несоединимости его с
законами человеческой природы, какой она представля-
ется нам сегодня, относительно противоречия его со
всеми прочими известными вещами,— и кто попробует
обратить против его признания тот поэтический блеск,
который окружает воспоминания древнего времени? Это
означало бы пожертвовать древностью ради современ-
ности, или, пользуясь выражением Симонида, посредст-
вом лампы и фитиля переделывать мир. Это означало бы
спорить с тысячелетиями и превращать историю в мяч
для игры мнений — незрелых плодов самоуверенной
мудрости, низводить ее до роли куклы однодневных
идей. Выдвигают в качестве возражения довод относи-
тельно невозможности — однако возможное и невозмож-
ное меняются с течением времени; что несоединимо с
духом одной ступени развития, отвечает духу другой.
То, что невозможно тут, там приобретает вероятность.
Говорят о противоречии ко всему, доселе известному,—
однако субъективный опыт и субъективные законы мы-
шления столь же мало оправданы в области истории,
сколь мало может рассчитывать на признание объясне-
ние всех вещей в узких пропорциях ограниченного пар-
тикуляристского взгляда. Есть ли необходимость отве-
чать также и тем, кто обращает против нас поэтический
И. Бахофен. Материнское право
235
блеск древности? Того, кто попытался бы его отрицать,
заставила бы умолкнуть не только древняя, но даже и
новая поэзия, которая именно у древности заимствует
наиболее прекрасный и проникновенный материал. Ра-
зумеется, поэзия и пластика как бы соревнуются за
приоритет в творческих открытиях, а все старинное,
древность в особенности, в высокой степени обладает
силой будоражить созерцателя и высоко возносить его
мыслй над повседневностью. Однако это свойство выте-
кает из особого качества вещей, составляет элемент их
сущности и потому само по себе годится больше как
предмет для исследования, чем как повод для обжалова-
ния. Гинекократический мировой период фактически есть
поэзия истории. Он становится таковым в силу возвы-
шенности, героического величия, в силу той красоты, до
которой возвышает он женщину, в силу особого подъема
рыцарских настроений и отваги среди мужчин, в силу
целомудрия и порядочности, которых он требует от юно-
шей,— вот тот свод качеств, который представляет древ-
ность в том же освещении, в котором нашему времени
видится рыцарская возвышенность древнегерманского
мира. Подобно нам, и древние вопрошали: где же те
женщины, коих безупречная красота, целомудрие и вы-
сокий дух способны были пробудить бессмертную лю-
бовь? Где те героини, хвалу которым пел Гесиод — поэт
гинекократии? Где женские народные собрания, с кото-
рыми любила доверительно пообщаться Дике? Где, одна-
ко ж, и те рыцари без страха и упрека, которые, подобно
ликийскому Беллерофонту, соединяли величие героев с
безупречной жизнью, а храбрость — с добровольным
признанием женской власти? Аристотель замечает, что
все воинственные народы были послушны женщине, и
изучение более поздних времен свидетельствует о том
же: противостоять опасности, искать всяческих приклю-
чений и служить красоте — вот добродетели, вечно
неразрывные с несокрушимой полнотой молодости и
жизни. Поэзией, да, поэзией представляется это все в
свете сегодняшнего времени. Однако действительность
истории есть высшая поэзия, более волнующая и потря-
сающая, чем та, что порождена фантазией- Путь судьбы,
которым шел человеческий род, был более величествен,
чем может представить себе сила нашего воображения.
236
И. Бахофен. Материнское право
Гинекократическая древность с ее образами, деяниями и
страстями непостижима для поэзии более образованных,
но более слабых времен. Не будем никогда забывать:
парение духа исчезает вместе с иссякающей волей к
подвигу, и тут же во всех областях жизни обнаружива-
ется начинающееся тление.
Я надеюсь, что данные замечания пролили новый свет
на основные принципы, которым я следую, и на те
средства, при помощи которых я пытаюсь извлечь выво-
ды касательно наиболее ранних форм человеческого бы-
тия из той сферы, которую раньше рассматривали толь-
ко как мир поэтических теней. Я вновь восстанавливаю
прервавшиеся идеи гинекократического мира, не с тем,
чтобы потеряться в многообразных, всегда волнующих
конкретных чертах их внутреннего строя, но гораздо
более для того, чтобы сконцентрировать внимание на
важнейших явлениях, в которых находят свое обоснова-
ние и обретают законченность все остальные. Достойней-
шую сторону материнского права демонстрируют нам
религиозные основы гинекократии, связывая его с выс-
шими проявлениями жизни и открывая нам возможность
увидеть всю красоту той древности, которую эллинизм
смог превзойти только по внешнему блеску, но не по
глубине и внутреннему достоинству. Именно здесь я еще
больше, чем раньше, ощущаю сильнейшее противоречие,
которое отделяет мой способ исследования древности от
идей нынешнего времени, т. е. от той современной исто-
рической науки, которая ими руководствуется. Согла-
шаться с глубочайшим влиянием религии на жизнь на-
рода, признавать ее место в ряду творческих сил, опре-
деляющих все бытие, искать в ее идеях объяснения
темных сторон духовного мира древности — все это
представляют теперь как зловещую приверженность тео-
кратическим воззрениям, как признак необразованного,
ограниченного, исполненного предрассудков духа, как
достойное всякого сожаления возвращение в глубокую
ночь мрачных времен. Я уже познал все эти обвинения;
и тем не менее меня по-прежнему одолевает все тот же
дух реакции, по-прежнему предпочитаю я быть в иссле-
довании древности приверженцем древнего, а не нового,
предпочитаю стремиться к истинному познанию, а не
заискивать перед мнениями дня, вымаливая себе мило-
И. Бахофен. Материнское право
237
стыню аплодисментов. Существует только один могуще-
ственный рычаг всякой цивилизации — это религия.
Каждое возвышение или снижение человеческого бытия
возникает из такого движения, которое обретает им-
пульс именно в этой высшей области. Без нее не понятна
любая сторона человеческой жизни, а более ранние вре-
мена оказываются тем более неразрешимой загадкой.
Эти поколения, насквозь проникнутые верой, связывали
с фундаментальной культовой идеей всякую форму бы-
тия, всякую историческую традицию и рассматривали
каждое событие только в религиозном свете, идентифи-
цируя себя с тем, что есть наиболее совершенного в мире
богов. Залогом того, что гинекократическая культура в
первую очередь должна нести на себе этот отпечаток,
являются внутренние основания женской природы, ее
глубокое, полное предчувствий постижение божества,
которое, сплавляясь с чувством любви, и в самые дикие
времена давало женщине, особенно матери, исключи-
тельно действенную религиозную силу. Возвышение жен-
щины перед мужчиной вызывает наше удивление пре-
имущественно потому, что это противоречит распреде-
лению физической силы между полами. Закон природы
передает скипетр власти сильнейшему. И если его выры-
вают более слабые руки, значит, в дело вступили другие
стороны человеческой природы, значит, сыграло свою
роль воздействие более глубоких сил. Едва ли понадо-
бится помощь древних свидетельств, чтобы понять, что
это была за сила,4которая в основном обеспечила эту
победу. Во все времена женщины оказывали большое
влияние как на мужчин, так на образование и культуру
всего народа, благодаря тому что женский дух устрем-
лен к сверхъестественному, божественному, неподвласт-
ному закономерности и чудесному. Пифагор начинает
свое обращение к кротониаткам словами о том, что жен-
щины имеют преимущественное предрасположение к
ewePeia7 и особенно призваны к тому, чтобы охранять
почитание божества. Страбон же вслед за Платоном
подчеркивает в одном из своих замечательных высказы-
ваний, что издавна вся SetGiSaipovia8 исходит от жен-
7 Богобоязненность (греч.).— Примеч. перев.
8 Набожность (греч.).— Примеч. перев.
238
И. Бахофен. Материнское право
щин и распространяется на мужчин и что ими — женщи-
нами — охраняется, питается и укрепляется вера. Во все
времена и у всех народов находим мы исторические
явления, которые подтверждают правильность этих на-
блюдений. Женщине часто бывает доверено и первое
откровение, и в распространении большинства религий
женщины принимали деятельное участие, нередко воин-
ственное, а иногда — усиливаемое их чувственной при-
влекательностью. Женское пророчествование древнее,
чем мужское. Женская душа терпеливее в верности и
тверже в вере. Женщина, хоть и слабее мужчины, спо-
собна по временам высоко возноситься над ним, и при
этом она консервативнее, особенно в области культа и
сохранения церемониала. Всюду обнаруживается склон-
ность женщины к постоянному расширению своего рели-
гиозного влияния и та жажда обращения, которая полу-
чает мощный импульс от чувства собственной слабости и
гордости порабощения сильнейшего. Обладая этими пре-
имуществами, слабый пол смог вступить в борьбу с
сильным полом и победоносно выстоять в ней. Большей
физической силе мужчины женщина противопоставляет
сильнейшее влияние ее религиозности, принципу силы —
принцип мира, кровавой вражде — примирение, ненави-
сти — любовь; именно таким путем ей удается переори-
ентировать дикое бытие первобытных времен, не связан-
ное никакими законами, на путь мягкого и приветливого
благонравия, в центре которого она господствует и царит
теперь как носительница высшего принципа и открове-
ния божественных заповедей. В этом и коренится та
волшебная сила женщины, которая разоружает самые
дикие страсти, разводит борющиеся стороны, обеспечи-
вает высказыванию женщины статус откровения и неру-
шимость законодательства и делает ее волю высшим
законом во всех вопросах. Евстафий рассматривает по-
чти божественное почитание королевы феаков Ареты и
признание священности ее слов как поэтическое укра-
шение волшебной сказки, целиком относимое им к обла-
сти вымысла; и тем не менее это не единичное явление,
а, скорее, законченное выражение гинекократии, кото-
рая целиком покоится на культовой основе, со всей
прелестью и благодатью, которую она способна сообщить
жизни народа. Внутренняя связь гинекократии с рели-
И. Бахофен. Материнское право
239
гиозным характером женщины открывается во многих
частных явлениях. К одному из наиболее важных среди
них подводит нас локрийское определение, в соответст-
вии с которым не мальчик, но только девочка может
быть принесена в жертву. Полибий упоминает этот обы-
чай в числе доказательств эпицефирийского материн-
ского права, признавая тем самым его связь с основной
гинекократической идеей. Локрийский обычай принесе-
ния девочки в жертву во искупление преступления Аяк-
са подтверждает эту взаимосвязь и одновременно пока-
зывает, какой последовательности идей обязано своим
происхождением сакральное определение, что женские
жертвы всегда более приятны для божества. Прослежи-
вание этой точки зрения приведет нас к той стороне
гинекократии, в которой материнское право обретает
одновременно и свое глубочайшее обоснование, и свое
величайшее значение. Следуя примеру Деметры, земная
мать становится смертной представительницей теллури-
ческой праматери, ее служительницей, уполномоченной
в качестве верховной жрицы на управление ее мистери-
ями. Все эти явления — одной природы и являются не
чем иным, как различными выражениями одной и той же
ступени культуры. Религиозный принципат порождаю-
щего материнства переходит соответственно на смерт-
ную женщину, исключительная связь Деметры и Коры —
в не менее исключительное отношение между матерью и
дочерью, наконец, внутренняя связь мистерии с хтони-
чески-женским культом — в верховное жречество мате-
ри, причем здесь ее религиозная сила достигает кульми-
национной высоты. С этой позиции открывается новый
взгляд на истинную природу той культурной ступени, к
которой относятся привилегии материнства. Мы узнаем
внутреннее величие доэллинистической цивилизации,
которая обладала в религии Деметры, в ее мистериях, в
ее одновременно и культовой и гражданской гинекокра-
тии погибшим впоследствии зародышем благороднейше-
го строя, который был оттеснен позднейшим развитием.
Традиционные, ставшие с давних пор каноническими
воззрения, вроде того, что пеласгический мир был груб,
или того, что женское господство несовместимо с силь-
ным и благородным характером народа, особенно во
времена позднего развития мистерии в религии,— ока-
240
И. Бахофен. Материнское право
зываются свергнутыми с их олимпийского трона, и на-
дежды возродить их беспочвенны и самонадеянны. Из-
любленной идеей нашей науки о древности давно уже
стало стремление свести благороднейшие явления исто-
рии к низменным мотивам. И как могла бы она пощадить
область религии? Как могла бы признать, что ее наибо-
лее возвышенная сторона — направленность на сверхъ-
естественное, потустороннее, мистическое — связана с
глубочайшими потребностями человеческой души? Толь-
ко фальшь и лживость иных корыстолюбивых проповед-
ников вздора затмили в их глазах прозрачно ясное небо
эллинистического духовного мира, затянув его столь
мрачной облачностью; только время упадка могло прий-
ти к такому заблуждению. Однако истинную сущность
любой религии составляет именно мистериальное, и там,
где во главе культа, как и во главе вообще жизни, стоит
женщина, как раз мистерия будет окружена особой забо-
той и предпочтением. Залогом того — ее естественная
природа, которая неразрывно соединяет чувственное и
сверхчувственное, и ее тесное родство с природной
жизнью — жизнью живой плоти, вечное умирание кото-
рой пробуждает глубокую боль, а с ней — прежде всего
потребность в утешении и возвышенную надежду; в
особенности же — закон Деметры, закон материнства,
который открывает себя в превращениях посеянного зер-
на, во взаимоотношении между жизнью и смертью, пред-
ставляя гибель как предпосылку более высокого возрож-
дения, как То, что вытекает само
собой из природы материнства, вполне подтверждается
историей. Где бы ни встречалась нам гинекократия, она
всегда сочетается с мистерией хтонических религий,
независимо от того, связана последняя с именем Деме-
тры или же материнство находит воплощение в другом
равнозначном божестве. Особенно отчетливо взаимосвязь
обоих явлений выступает в жизни эпицефирийского и
ликийского народов: два племени, чья исключительно
долгая приверженность материнскому праву находит
свое объяснение именно в богатом развитии мистерии,
обретающей у них такие формы, которые никогда еще не
были осмыслены и в наивысшей степени заслуживают
Обретение совершенств (греч.).— Примеч. перев.
И. Бахофен. Материнское право
241
внимания. Совершенно очевиден вывод, к которому при-
водит этот исторический факт. Если не приходится отри-
цать изначальность материнского права и его связь с
некоторой древнейшей ступенью культуры, то то же
самое должно относиться и к мистерии, ибо оба эти
явления представляют собой лишь две различные сторо-
ны одной и той же цивилизации, они — неразлучные
близнецы. Надежность этого результата подтверждается
тем, что из этих двух проявлений гинекократии, граж-
данского и религиозного, последнее, очевидно, служит
первому основанием. Культовые представления являют-
ся исходной причиной, а формы гражданской жизни —
их следствием и выражением. Преимущество матери
перед отцом, дочери перед сыном вытекает из связи
Коры с Деметрой, но обратной связи не существует. Или,
чтобы более приблизить мои выражения к представле-
ниям древности: из двух значений материнского /тец10
культово-мистериальное является первичным, а граж-
данское, правовое — вторичным, производным. Женское
sporium11 представляется естественно-чувственному вос-
приятию прежде всего воплощением мистерии Деме-
тры — ив низменном, физическом, и в возвышенном
потустороннем значении и лишь в силу этого — вопло-
щением материнского права также в его гражданских
образах, как мы обнаруживаем это в ликийском мифе о
Сарпедоне. Новейшее утверждение, что мистерии при-
надлежат ко временам упадка и позднейшего вырожде-
ния эллинизма, оказывается тем самым опровергнуто.
История принимает как раз противоположное утвержде-
ние: материнская мистерия — это древнейшая, а элли-
низм — позднейшая ступень религиозного развития; не
первая, а вторая предстает в свете вырождения и рели-
гиозного обмельчания, жертвующего потусторонним ради
посюстороннего, мистериальным сумраком высшей на-
дежды ради ясности формы. Если выше мы характеризо-
вали гинекократический век как поэзию истории, То
теперь мы можем добавить еще одно восхваление, по
содержанию близкородственное первому: это был по пре-
имуществу период религиозного углубления и предчув-
10 Строй, уклад (греч.).— Примеч. перев.
п Половой орган, влагалище (лат.).— Примеч. перев.
242
И. Бахофен. Материнское право
ствия, период cnoePeta12, SeiatSatpovia13, oaxppooovri14,
eovopia15 — свойств, которые проистекали в основном из
единого источника и с примечательным единодушием
прославлялись в древности всеми материнскими народа-
ми. Кто не усмотрел бы во всех этих явлениях внутрен-
ней взаимосвязи? Кто не вспомнил бы, что в эпоху по
преимуществу женского господства все, что отличает
женскую природу от мужской, должно было сказаться и
в той гармонии, которую древние обозначали главным
образом как <h)vaix£ia16, и в той религии, в которой
возвышается до сознания собственного тождества с глав-
ным законом Вселенной любовь, высочайшая потреб-
ность женской души, и в той неосознаваемой природной
мудрости, с мгновением и уверенностью постигающей и
выносящей приговор совести, которая заявляет о себе в
говорящих именах — таких, как Аутонойя, Филонойя,
Дононойя17; наконец, и в том постоянстве, в том консер-
ватизме всего бытия, к которому женщина предназначе-
на самой природой. Все эти признаки женской сущности
воплощаются в многочисленных своеобразных свойствах
гинекократического мира, каждому из них отвечает ха-
рактерная историческая черта, за каждым — явления,
которые только теперь выступают в правильной истори-
ческой и психологической взаимосвязи. Этот мир враж-
дебно противостоит эллинизму. Последствия принципа
материнства погибнут вместе с ним. Развитие патриар-
хата выдвинет на передний план совершенно иные чер-
ты человеческой природы. С ними будут соединены иные
формы жизни и совершенно новый духовный мир. Геро-
дот усматривает в египетской цивилизации прямую про-
тивоположность цивилизации греческой, в особенности
аттической. Она представляется ему перевернутым ми-
ром. Однако если бы отец историографии сопоставил два
этапа греческого развития, то различие между ними
вызвало бы у него аналогичные возгласы неожиданности
12 Богобоязненность (греч.).— Примеч. перев.
:з Набожность (греч.).— Примеч. перев.
14 Благоразумие, благонравие (греч.).— Примеч. перев.
15 Справедливость (греч.).— Примеч. перев. *
1К Женственность (греч.).— Примеч. перев.
17 «Познающая себя», «любящая знание», «дарящая знание».— При-
меч. перев.
И. Бахофен. Материнское право 243
И удивления. Потому что Египет — страна стереотипной
гинекократии, весь его строй существенно опирается на
культ материнства, на превосходство Исиды перед Оси-
рисом, в силу чего тут и обнаруживается удивительное
совпадение материнского права с теми чертами, которые
демонстрирует жизнь доэллинских племен. Однако исто-
рия распорядилась так, чтобы еще и на другом примере
представить нам противоречие между двумя цивилиза-
циями. Религия и жизнь Пифагора в самом сердце элли-
нистического мира вновь возвращаются к древним осно-
ваниям, с его попытками придать жизни новое освя-
щение и удовлетворить вновь пробудившуюся, глубоко
религиозную потребность, вернув высоту мистерии хто-
ническо-материнского культа. Сущность пифагорейства
состоит не в развитии, а в преодолении эллинизма; по
характерному выражению одного из наших историков, в
нем веет дух высокой древности. Истоки его восходят по
преимуществу не к греческой мудрости, но к более древ-
ней — восточной, к неподвижному африканскому и ази-
атскому миру, и продолжения себе он также ищет у тех
народов, приверженность которых древнему и традици-
онному, кажется, предоставляет для него больше точек
соприкосновения — в первую очередь в племенах и
городах Гесперид, которые будто призваны были для
сохранения тех ступеней религиозной жизни, что повсю-
ду в других местах оказываются изжиты. Поскольку с
этим столь явно проступающим предпочтением древнего
мировоззрения связывается решительное признание ма-
теринского принципа Деметры, в религии — преимуще-
ственная ориентация на поддержание и развитие мате-
риального, потустороннего и сверхчувственного, а осо-
бенно блистательное возвышение священных и великих
женских образов,— то нельзя не усмотреть внутреннего
единства всех этих явлений и отношения их к доэллин-
ской культуре. Из небытия восстает более ранний мир;
жизнь стремится вернуться к своим началам. Большие
промежутки времени исчезают, и как будто не происхо-
дило превращения мыслей и эпох, позднейшие поколе-
ния соединяются с поколениями древности. Для пифаго-
рейских женщин нет других аналогий, кроме хтониче-
ски-материнских мистерий пеласгической религии: из
идей эллинистического мира невозможно объяснить ни
244
И. Бахофен. Материнское право
их появления, ни направленности их духа. Характер
Феано, дочери пифагорейской мудрости, представляется
феноменом, лишенным взаимосвязей, оторванным от вся-
кого культурного основания, и напрасно пытаться отде-
латься от этой мучительной загадки посредством указа-
ний на мистический характер истоков пифагорейства.
Древние ставили в один ряд Феано, Диотиму и Сафо и
тем самым подтверждали возвышенную связь между
ними. Однако никогда не было дано ответа на вопрос, в
чем же причина сходства трех этих женщин, принадле-
жавших к различным народам и различным временам. Я
отвечаю: в чем же, как не в мистериях материнско-
хтонической религии? Священное призвание пеласгиче-
ских женщин раскрывается в этих трех возвышенных и
блистательных женских образах. Сафо происходила из
крупнейшего центра орфической мистериальной рели-
гии, Диотима — из Мантинейи в Аркадии, особо знаме-
нитой благодаря древности культуры и самофракийско-
му культу Деметры; первая — из эолийского, вторая —
из пеласгического племени, т. е. обе из тех народов,
которые и в жизни и в религии остались верны доэллин-
ской цивилизации. У женщины, имя которой осталось
неизвестным, принадлежавшей к одному из народов, не
тронутых развитием эллинизма и известных как храни-
тели стародавней жизни, величайший мудрец древности
обнаружил такую степень религиозного просветления,
которой он не мог найти у блестяще образованных атти-
ческих племен. То, что я с самого начала старался выде-
лить как ведущую мысль — взаимосвязь всего типично
женского с доэллинистической культурой и религией,—
находит блестящее подтверждение как раз в тех явлени-
ях, которые кажутся свидетельствами совершенно про-
тивоположного, будучи рассматриваемы вне всякой вза-
имозависимости и поверхностно, с позиций только обсто-
ятельств времени. Всюду, где бы ни оказалась сохранен-
ной или пробужденной к новому расцвету старая
серьезная мистериальная религия, всюду женщина с
достоинством и величием древности выступает из со-
крытости, на которую осуждает ее блестящая кабала
ионической жизни, и возвещает, как обрести вновь ис-
точники той благодати, которая распространяется на все
бытие народов, почитающих материнское право и осно-
И. Бахофен. Материнское право
245
вания древней гинекократии. Сократ у ног Диотимы,
лишь прилежно внимающий ее мистическому открове-
нию, не стыдящийся признать, сколь необходимо ему это
женское учение: где нашла бы гинекократия более воз-
вышенное воплощение, более прекрасное свидетельство
породненности между пеласгическо-материнской мисте-
рией и женской природой? Где обрела бы более совер-
шенное и лирически-женственное раскрытие этическая
основа гинекократической цивилизации — любовь, это
благословение материнства? Восхищение, которым во
все времена была окружена эта картина, возрастает еще
более, если мы увидим в ней не только прекрасное
творение сильного духа, но одновременно — связь с
идеей и практикой культовой жизни, увидим изображе-
ние женского высшего жречества. Вновь подтверждается
тут то, что уже было подчеркнуто: поэзия истории выше,
чем поэзия свободного творчества. Я не хочу далее про-
слеживать религиозные основания гинекократии; в при-
звании женщины к посвящению она явлена в своей
величайшей глубине. Станет ли кто-нибудь теперь спра-
шивать, почему благодать, законность и вообще все, что
украшает человеческую жизнь, носит женские названия,
почему земля оказывается персонифицированой в жен-
ском образе? Выбор определен не произволом или слу-
чайностью — гораздо вернее, что в таком восприятии
нашла свое языковое выражение правда истории. Как
могли бы мы отрицать это совпадение, зная, что харак-
терные черты материнских народов — евномия, евсебия
и пайдейя, что женщины выступают строгими храни-
тельницами мистерии, закона и мира? С женщиной свя-
зано первое возвышение человеческого рода, с женщи-
ной — прогрессивное движение к цивилизации, к упоря-
доченному бытию, и первое воспитание, главным обра-
зом религиозное, и познание радости всякого высшего
блага. Раньше, чем в мужчине, просыпается в ней стрем-
ление к облагораживанию бытия, и в более высокой
степени, чем он, обладает она способностью это осуще-
ствить. Вся цивилизация, которая следует за первона-
чальным варварством, есть дело ее рук; и жизнь, и все,
что составляет упоение жизнью,— это ее дар; от нее —
первое познание сил природы, от нее предчувствие и
обещание надежды, побеждающей боль смерти. Рассма-
246
И. Бахофен. Материнское право
триваемая в таком свете, гинекократия представляется
и свидетельством прогресса и культуры и одновременно
источником и гарантом ее благ; она предстает как необ-
ходимый период в воспитании человечества и тем са-
мым — как осуществление того естественного закона,
который заявляет о своей власти и над отдельным чело-
веком, и над целыми народами. Круг развития моих идей
тем самым замыкается. Если я начал с того, что подчерк-
нул независимость материнского права от какого бы то
ни было позитивного договора, то теперь я вправе рас-
смотреть область семейного права с точки зрения свойств
естественной природы, так как стало возможным при-
вести подобный анализ к завершенной форме. Гинеко-
кратия, исходящая из порождающего материнства и
представленная в его физическом образе, полностью под-
чинена плоти, подчинена явлениям природной жизни, у
которых она заимствует всю полноту внутреннего и
внешнего бытия; живее, чем последующие поколения,
ощущает она единство природы, гармонию целого, для
которой человечество еще не стало слишком старо, глуб-
же воспринимает боль смертного жребия и ту неустой-
чивость, шаткость теллурического бытия, оплакивая ко-
торое женщина, особенно мать, стремится найти высшее
утешение; последнее же, обретенное в явлениях природ-
ной жизни, вновь оказывается связанным с порождаю-
щим материнским лоном, с воспринимающей, лелеющей
и питающей материнской любовью. Во всем послушная
законам физического бытия, женщина обращает свой
взор преимущественно к земле, ставит хтонические силы
выше уранового света; мужскую силу она идентифици-
рует преимущественно с теллурическими водами, под-
чиняя Океан — Земле, порождающей влагу — gremium
matris18. Эпоха материального направляет свою заботу и
силу на украшение материального бытия, на npaxTtxT]
аретт|19; совершенства, восхищающего последующие по-
коления, достигает она в сельском хозяйстве (развитию
которого прежде всего благоприятствовала женщина) и в
возведении каменных стен, которое у древних было тес-
но связано с хтоническим культом. Ни одна другая эпоха,
18 Материнское лоно {лат.).— Примеч. перев.
19 Практические добродетели {греч.}.— Примеч. перев.
И. Бахофен. Материнское право
247
кроме этой, не придавала столь большого значения внеш-
ней телесности и ограждению от телесных повреждений
и столь мало внимания внутреннему духовному моменту;
ни одна не провела в законодательстве столь последова-
тельно материального дуализма; ни одна в то же время
не пестовала столь заботливо лирического воодушевле-
ния, этого по преимуществу женского состояния души,
коренящегося в чувстве природы. Одним словом, гинеко-
кратическое бытие — это упорядоченный натурализм,
его идеальный закон — это плотское, его развитие —
преимущественно физическое; эта ступень культуры
столь же необходимо связана с материнским правом,
сколь непостижима и чужда для патриархата.
Приведенных выше замечаний достаточно, чтобы
установить главную задачу предлагаемого исследования
и способы ее разрешения. Теперь возникает вторая за-
дача, ни в коем случае не уступающая первой по важно-
сти и сложности, а по различиям и своеобразию явлений
даже ее превосходящая. Если до сих пор объектом моих
усилий было выяснение внутреннего строя гинекократи-
ческой системы и всей связанной с ним цивилизации, то
теперь ход работы принимает другое направление. За
исследованием сущности материнского права следует
рассмотрение его истории. Первое обнаруживает прин-
цип гинекократии, второе стремится определить его
отношение к другим ступеням культуры, представить, с
одной стороны, более ранние и низшие состояния, а с
другой — более высокие воззрения позднейших времен,
причем и те и другие — в их борьбе с материнским
правом, регулируемым по принципам Деметры. Иссле-
дователю открывается новая сторона человеческого раз-
вития. В поле зрения попадают великие перевороты и
мощные потрясения, которые заставляют увидеть в но-
вом свете подъемы и падения человеческой судьбы. Каж-
дый поворотный пункт в развитии отношений полов
окружен кровавыми событиями, и постепенное мирное
становление здесь куда реже, чем насильственное свер-
жение. Всякий принцип, достигая максимального воз-
вышения, влечет тем самым за собой победу противо-
положного принципа, злоупотребление становится ры-
чагом прогресса, а высший триумф — началом упадка.
Нигде больше не проступает с такой силой стремление
248
И. Бахофен. Материнское право
человеческой души к преодолению меры и неспособность
ее к длительному удержанию противоестественной вы-
соты; нигде также не встречается столь же серьезного
требования к способности исследователя войти в среду
дикого величия грубых, но сильных народов, чтобы при-
мириться с ней и приблизиться к совершенно чуждым
воззрениям и формам жизни. Отдельные явления, в
которых обнаруживается борьба гинекократии с други-
ми формами жизни, столь же разнообразны, сколь уни-
версален в общем и целом принцип развития, которому
они подчиняются. Как за периодом материнского права
следует господство патриархата, так предшественником
его является время беспорядочного гетеризма. Гинеко-
кратия, упорядоченная на принципах Деметры, приоб-
ретает, таким образом, промежуточное положение, в
котором она представляется переходным моментом в
движении человечества от самых низших к более высо-
ким ступеням бытия. С первыми она делит позицию
материнства по плоти, со вторыми — исключительность
брака; отличие ее в одном случае составляет упорядоче-
ние материнства на принципах Деметры, благодаря ко-
торому она возвышается над законами гетеризма, во
втором — преобладающая ценность материнского лона,
которая противопоставляет ее сложившейся отцовской
системе как относительно низшую форму жизни. Эта
ступенчатая последовательность состояний определяет
и порядок дальнейшего изложения. Мы должны иссле-
довать сначала отношение гинекократии к гетеризму, а
потом — прогрессивное движение от материнского права
к отцовской системе. Исключительность брачного союза
представляется настолько неотъемлемым и внутренне
необходимым проявлением благородства человеческой
природы и ее возвышенного предназначения, что утвер-
ждения о существовании более древних, абсолютно не-
отрегулированных взаимоотношений полов выдворяют-
ся в сферу фантазии как бесполезная спекуляция, как
печальное заблуждение относительно начал человече-
ского бытия. И эту точку зрения охотно разделил бы
всякий, ибо для наших поколений болезненно воспоми-
нание о столь недостойном детстве. Однако свидетельст-
ва истории запрещают нам прислушиваться к нашепты-
ванию гордости и себялюбия и сомневаться в том, что
И. Бахофен. Материнское право
249
прогресс человечества к культуре брака был исключи-
тельно медленным. С подавляющим перевесом сил дви-
жется на нас фаланга вполне историчных сообщений, и
всякое сопротивление, всякая оборона становится невоз-
можной. К наблюдениям древних присоединяются сви-
детельства более поздних поколений, и даже в наше
время соприкосновение с народами низших культурных
состояний подтверждает истинность источников опытом
практической жизни. У всех народов, которые предста-
нут перед нами в последующем исследовании, а также
далеко за пределами этого круга, встречаются отчетли-
вые следы первоначальных гетерических форм жизни, и
борьбу последних с более высокими законами Деметры
можно всесторонне рассмотреть на ряде значительных,
глубоко проникающих в жизнь явлений. Нельзя не уви-
деть: повсюду гинекократия формировалась, укрепля-
лась и сохранялась в сознательном и далеко идущем
сопротивлении женщины унижающему ее гетеризму.
Беззащитная перед насилием мужчины и, как свиде-
тельствует сохранившееся благодаря Страбону упоми-
нание арабской традиции, ради его умиротворения тер-
певшая смертельные мучения, она прежде и глубже
ощущает стремление к регулируемому состоянию и к
более чистой культуре, принуждению которой мужчина,
гордый сознанием высшей физической силы, покоряется
лишь неохотно. Не принимая во внимание этой взаимо-
связи, нельзя понять всего значения характернейшей
черты гинекократического бытия — строгой упорядочен-
ности жизни; нельзя оценить супружескую чистоту как
высший закон всякой мистерии и его истинное место
в истории человеческой цивилизации. Построенная на
принципах Деметры гинекократия может быть понята
только на основе более раннего состояния, которое про-
тивоположно ее основному жизненному закону и в борь-
бе с которым она вырастает. Таким образом, историче-
ская достоверность материнского права становится га-
рантией историчности гетеризма. Высшее же доказа-
тельство правильности такого взгляда лежит в том, что
явления, в которых обнаруживается жизненный прин-
цип, противоположный закону Деметры, внутренне тес-
но взаимосвязаны между собой. Более точная проверка
последних всюду вскрывает систему, которая, в свою
250
И. Бахофен. Материнское право
очередь, восходит к единой фундаментальной идее, уко-
рененной в религиозных воззрениях и гарантирующей
от подозрения в произвольности, случайности или мест-
ной ограниченности. Сторонникам воззрения, что брак
как форма отношений между полами существует извеч-
но и является абсолютно необходимым, не удастся избе-
жать неприятного изумления при столкновении с факта-
ми, которые не щадят чувства человеческого достоинст-
ва. Мысль древности не только не совпадает с их идеей,
но представляет ей прямую противоположность. Прин-
цип Деметры являлся тогда ущемлением противополож-
ного, действительно первоначального принципа, а самый
брак выглядел нарушением религиозной заповеди. Сколь
бы ни казалось непостижимым это отношение нашему
сегодняшнему сознанию, в его пользу тем не менее сви-
детельствует история, и лишь с его помощью можно
удовлетворительно объяснить целый ряд явлений, кото-
рые еще никогда не были осмыслены в их истиной
взаимосвязи. Только на его основе может быть понята
мысль о том, что брак требует покаяния перед тем
божеством, заповеди которого нарушаются исключитель-
ностью супружества. Природа не для того наделила жен-
щину всем тем очарованием, которым та располагает,
чтобы она увядала в руках одного: закон плоти отверга-
ет все ограничения, он ненавидит любые оковы и рас-
сматривает всякую исключительность как прегрешение
против своего божества. Отсюда становятся объяснимы
все те обычаи, в которых брак выступает в непременном
сопровождении практики гетеризма. Супружество есть
отклонение от естественного закона плоти, и оно должно
быть искуплено некоторым периодом гетеризма, чтобы
благорасположение божества было восстановлено вновь.
То, что всегда представлялось взаимоисключающим —
гетеризм и строгий закон брака,— теперь выступает в
тесной взаимосвязи; проституция становится гарантией
супружеского целомудрия, священное соблюдение кото-
рого требует от женщины предварительного исполнения
ее природного призвания. Очевидно, что в борьбе против
подобных воззрений, тем более защищаемых самой ре-
лигией, прогресс к более высокой цивилизации происхо-
дил очень медленно и находился под постоянной угрозой.
Обнаруживаемое нами многообразие промежуточных со-
И. Бахофен. Материнское право
251
стояний доказывает фактически, сколь неустойчивой и
переменчивой была борьба, которая велась в этой обла-
сти тысячелетиями. Лишь очень постепенно достигает
принцип Деметры победы. С течением времени мера
покаянной жертвы женщины становится все меньше,
она сводится ко все более легкому действию. Градация
отдельных ступеней заслуживает особого внимания. Еже-
годно повторяемое жертвоприношение отступает перед
разовым, совершение его в период супружества сменя-
ется предшествующим оному, на смену гетеризму за-
мужних женщин приходит гетеризм девушек, которые
не отдаются уже всякому без выбора, но соединяются с
конкретными лицами. К этим ограничениям присоединя-
ется посвящение особых храмовых рабынь: оно имеет
большое значение для возвышения общественных усто-
ев, так как благодаря ему долг, лежащий на всех жен-
щинах, оказывается востребованным с одного опреде-
ленного сословия, и такой ценой матроны оказываются
полностью освобождены от этой обязанности. Наилег-
чайшей формой личного действия представляется при-
несение в жертву волос с головы, которые кое-где рас-
сматривались как эквивалент цветения человеческого
тела, а вообще же в представлениях древности связыва-
лись природным родством с неупорядоченностью гете-
рического размножения, в особенности с болотной рас-
тительностью — их естественным прототипом. Все эти
фазы развития оставили многочисленные следы у совер-
шенно различных народов и сохранили языковое выра-
жение в названиях местностей, богов, племен. Рассмо-
трение их демонстрирует нам борьбу принципа Деметры
с принципом гетеризма в ее абсолютной достоверно-
сти — одновременно и как религиозный, и как историче-
ский факт — и довольно значительному числу мифов
сообщит ту ясность, которой они не могли похвалиться
до сих пор; призвание гинекократии — совершить вос-
питание народов в строгом соблюдении заповедей Деме-
тры и продолжительном сопротивлении всякому возвра-
щению к чисто природным законам — предстанет в
итоге в своем полном и всеобъемлющем значении. Чтобы
не упустить особо важной детали, я хочу обратить вни-
мание на взаимосвязь развиваемых воззрений с выска-
зываниями древних о том, какое значение имеет выделе-
252
И. Бахофен. Материнское право
ние приданого для девочки. Давно уже повторяют вслед
за древними римлянами, что у бесприданницы ценность
не выше, чем у конкубины, но как мало сегодня понима-
ют эту мысль, столь противоречащую нашим нынешним
взглядам. Истинный исторический исток ее — в том
аспекте гетеризма, значимость которого сказывается во
многих отношениях, а именно: практика гетеризма влек-
ла за собой денежный заработок. Что особенно затрудня-
ло победу принципа Деметры, так это необходимость
добывать себе приданое, которое предполагала сохране-
ние принципов чисто природного бытия. Для основатель-
ного искоренения гетеризма становилось совершенно не-
обходимым выделение приданого для девушки со сторо-
ны ее семьи. Отсюда — пренебрежение к бесприданнице
и существовавшее даже в позднейшие времена законо-
дательство, каравшее супружеский союз с бесприданни-
цей. Очевидно, что в борьбе принципа Деметры с гетери-
ческими формами жизни обычай выделять приданое за-
нимал важное место, так что не должна удивлять взаи-
мосвязь последнего с высшими религиозными идеями
гинекократии, с идеей благодатности смерти, закреплен-
ной в мистерии, а также то, что установление закона о
выдаче приданого приписывали одной известной царице
в странном лесбийско-египетском мифе. Теперь с новой
стороны открывается нам та особая роль, которую игра-
ло в гинекократии Деметры исключительное право на-
следования для дочерей, та нравственная идея, которая
нашла в нем свое выражение, наконец, то влияние, кото-
рое должно было оказать оно на нравственное возвыше-
ние народа, на ту oco(ppoai)VT|zo, которая особенно про-
славлялась у ликийцев. Как говорят свидетельства, сын
получает от отца копье и меч, чтобы заложить основания
для своего бытия, а большего ему не нужно; дочь же,
напротив, не наследует этого и располагает только цве-
тением своего тела, так что должна получить имущест-
во, которое защитило бы ее от мужчины. Этим воззре-
ниям и сегодня еще привержены те греческие острова,
население которых некогда признавало гинекократию, и
даже на фоне того высокого развития, которое получил в
их народе патриархат, иные аттические писатели нахо-
20 Целомудренность, благонравие {греч.\— Примеч. перев.
И. Бахофен. Материнское право
253
дят естественным, что все материнское имущество дол-
жно быть определено в приданое дочери, чтобы предо-
хранить ее от вырождения. Ни в одном другом практи-
ческом выражении внутренняя истина и достоинство
гинекократии не выступают прекраснее, чем в рассма-
триваемых теперь; нет другого проявления, в котором
находило бы столь мощную опору не только обществен-
ное положение, но также внутреннее достоинство и чи-
стота женщины. Совокупность затронутых до сих пор
явлений не оставляет сомнений по поводу того, из какой
фундаментальной идеи они все проистекают. Наряду с
принципом Деметры, возвышающим материнство, обна-
руживается более глубокое, более изначальное восприя-
тие последнего,— полная естественность чистого, предо-
ставленного самому себе теллуризма, не подверженного
каким бы то ни было ограничениям. Мы видим противо-
речие между земледельческой культурой и injussa ultro-
nea creatio21, как оно открывается взгляду человека в
дикой растительности матери-земли, а особенно в бога-
той и роскошной жизни болот. С образом последнего
соединяется гетеризм женщины, тогда как с первым —
строгий закон брака на принципах Деметры в сформиро-
вавшейся гинекократии. Обе ступени жизни покоятся на
одном и том же фундаментальном принципе — на гос-
подстве порождающей плоти; различие между ними ле-
жит в степени приверженности природе, которая ска-
зывается в характере восприятия материнства. Низшие
ступени принципа плоти соединяются с древнейшим пе-
риодом теллурической жизни, высшие — с более позд-
ним, сельскохозяйственным; один усматривает воплоще-
ние своей идеи в растениях и животных влажной почвы,
которые по преимуществу и пользуются божественным
почитанием, другой — в колосе и посеянном зерне, кото-
рые возвышаются до священнейшего символа материн-
ской мистерии. Различие между этими двумя ступенями
находит яркое проявление в большом количестве мифов
и культовых действий, и всюду борьба между ними
выступает как факт в равной степени и религиозный и
исторический, а прогресс от одной из них к другой
сопровождается подъемом всей жизни, мощным проры-
21 Самопроизвольное порождение {лат.).— Примеч. перев.
254
И. Бахофен. Материнское право
вом к более высокой цивилизации. Тот вес, который
придается в мифе исходному обоснованию брачной ис-
ключительности, тот блеск, которым ради этого куль-
турного деяния окружается имя Кекропа, а также вся-
ческое превознесение в мифе понятия законнорожден-
ности — в испытании Тезея кольцом, в проверке Гора
его отцом, в связи, существующей между словом ETEOq22
и именами людей, семей, богов и народов — все это
вместе с римским patrem ciere23 возникло не от суетной
склонности легенды к спекуляции, не из поэтической
фантазии, лишенной какой бы то ни было связи с жиз-
нью; в гораздо большей степени это — по-разному вы-
сказанное воспоминание о великом поворотном пункте в
жизни народов, которого не могла миновать человече-
ская история. Полная исключительность материнства,
совершенно не знающего отца, рассматривающего детей
как алаторЕ^24 или — что равнозначно — как лоХилато-
р££25, как £латор!26, семена, а самого родителя — столь
же односторонне — как ovSeig27, sertor28, semen29 — не
менее исторично, чем преимущество материнства перед
отцовством, представленное в принципе Деметры; фор-
мирование этой второй ступени семьи в той же степени
предполагает первую ступень, как завершенная система
патриархата предполагает ее саму. Развитие рода чело-
веческого в общем и целом нигде не знает скачков и
внезапного прогресса; всюду — постепенные переходы,
всюду — множество ступеней, каждая из которых в
известной степени включает в себя и предыдущую и
последующую. Все образы матери-природы, с именем
которой связывали рождающую силу плоти, соединяли в
себе обе ступени материнства: и низшую, чисто природ-
ную, и высшую, с упорядоченным супружеством, и толь-
ко в ходе развития и под влиянием индивидуальных
черт народа приобретали приоритет здесь — одна, а
там — другая сторона. К ряду доказательств историче-
22 Истинный, верный (греч.).— Примеч. перев.
24 Почитание отца (лат.).— Примеч. перев.
24 Происходящий от неизвестного отца (греч.).— Примеч. перев.
25 Имеющих много отцов (греч.).— Примеч. перев.
2Ъ Посеянный (греч.).— Примеч. перев.
27 Ничего не значащий, ничтожный (греч.).— Примеч. перев.
2* Сеятель (лат.).— Примеч. перев.
2!* Семя (лат.).— Примеч. перев.
И. Бахофен. Материнское право
255
ской достоверности досупружеской ступени жизни доба-
вим еще одно, весьма весомое. Облагораживание идеи
божества знаменует собой соответствующее возвышение
жизни и могло происходить только параллельно с ним,
как и наоборот, всякое возвращение в низшее, чувствен-
ное состояние находит соответствующее выражение в
области религии. Что бы ни заключали в себе образы
богов — это всегда подчиняло себе строй жизни и накла-
дывало отпечаток на целый период человеческой куль-
туры. Тут противоречие немыслимо; если религия поко-
ится на созерцании природы, то она с необходимостью
выражает тем самым и соответствующую правду жизни;
таким образом, содержание ее есть одновременно и со-
держание человеческой истории. Ни одна из моих фун-
даментальных идей не находит в ходе дальнейшего ис-
следования более частого и более решительного под-
тверждения, ни одна не прольет больше света на борьбу
гетеризма с супружеской гинекократией, чем эта. Две
ступени жизни противостоят друг другу, и каждая поко-
ится на какой-то религиозной идее, каждая питается
культовыми воззрениями. Больше чем история какого-то
другого народа, подтверждает достоверность излагае-
мых здесь идей история эпицефирийских локров. Побе-
доносное восхождение Деметры через jus naturale30 Аф-
родиты нигде не нашло более замечательных проявле-
ний; нигде не ощущается так явно зависимость расцвета
государства от победы над гетеризмом, и в то же время
ни у кого нет столь же неистребимой власти более
ранних религиозных идей и столь же знаменательного
повторного их пробуждения. Для нынешнего образа мы-
слей покажется чуждым, что тихому и сокрытому кругу
семейной жизни мы приписываем такую значимость со-
бытий и подчеркиваем важность его состояния, т. е. при-
знаем за ним далеко идущее влияние на жизнь всего
государства, на его расцвет или упадок. В исследованиях
процесса развития древнего мира проблема, рассма-
триваемая сейчас нами, не удостоилась ни малейшего
внимания. А она состоит как раз в том, чтобы выяснить,
какая связь существует между отношениями полов — их
более низменным или более возвышенным понимани-
30 Естественное право (лат.).— Примеч. перев.
256
И. Бахофен. Материнское право
ем — и своей судьбою и жизнью народов; в силу этого
исследование наше оказывается в непосредственном со-
прикосновении с высшими вопросами истории. Первая
большая встреча азиатского и греческого миров предста-
ет перед нами как борьба гетерического принципа Афро-
диты и супружеского — Геры; повод для Троянской
войны сводится к нарушению супружеской верности;
как развитие этой же идеи — окончательная и полная
победа матрональной Юноны над матерью энеад Афро-
дитой перемещается во времена второй Пунической вой-
ны, т. е. как раз в тот период, когда внутреннее величие
римского народа достигло высшей точки; взаимосвязь
всех этих явлений слишком очевидна и совершенно ясна.
Востоку — благодаря более чистой и целомудренной
природе его народов — предписала история задачу при-
вести высший принцип Деметры к устойчивой победе и
тем самым освободить человечество от оков низменного
теллуризма, в которых держала его волшебная сила
восточной природы. Рим оказался способен довершить
это развитие человечества, и обязан он этим политиче-
ской идее империи, с которой он вступает в мировую
историю. Первоначально, подобно эпицефирийским ло-
крам, приверженный гетерическому материнству азиат-
ской Афродиты, Рим сохранял — особенно в том, что
касалось религии,— гораздо более тесные взаимосвязи с
далекой родиной, чем мир эллинистический, эмансипи-
ровавшийся гораздо раньше и последовательнее. Благо-
даря царскому роду Тарквиниев он соприкасался с раз-
витой материнской культурой этрусков, а в час бедствия
получил от оракула указание, что ему не хватает как
раз такого материнского божества, которое могла дать
только Азия; этот город, предопределенный служить
связующим звеном между древним и новым миром, ни-
когда не смог бы успешно противостоять идее материн-
ства по плоти в ее азиатско-природном понимании без
опоры на идею своего господства, никогда не освободил-
ся бы от того jus naturale, от которого он сохранит
впоследствии лишь пустые рамки, никогда не праздно-
вал бы триумфа над заблуждениями Египта, получив-
шего наглядное воплощение в гибели этого последнего
оплота афродитийского гетеризма Востока, покинутый
душою труп которого созерцал Август.
И. Бахофен. Материнское право 257
Новый поворот в борьбе гетерического принципа с
принципом Деметры по^лек за собой распространение
дионисийской религии, которое нанесло губительный
ответный удар по всей цивилизации древности. В исто-
рии гинекократии это £°бытие занимает выдающееся
место. Дионис встал во Главе всех серьезных противни-
ков материнского права* особенно громко заявивших о
себе у амазонок. Непри1ДиРимый противник того проти-
воречащего природе вырожДения' которому оказывается
подвержено бытие женШины* он всюду связывает свое
умиротворение и благоволение с исполнением брачного
закона, с исполнением ^енщиной материнского предна-
значения и одновременна с признанием всеподавляюще-
го величия его собстве0ной фаллически-мужественной
природы. В свете этого ^Дожет показаться, что дионисий-
ская религия несет в се^е °пору для брачного закона
Деметры, хотя при этом и занимает одно из первых мест
в ряду причин, способст^овавших успешному утвержде-
нию системы патриарх^та- И действительно, значение
обоих этих обстоятельс^в не приходится отрицать. Тем
не менее роль, которую мы отводим вакхическому куль-
ту как энергичнейшем/ союзнику гетерического строя
жизни, и упоминание последнего в этой взаимосвязи
является весьма обосноРанным и совершенно оправдано
историей его влияния все течение жизни древнего
мира. Та самая религий’ которая предельно возвысила
значение брачного закоНа» более чем какая-либо другая
способствовала возвращению женского бытия к полной
естественности афроди^изма» та самая, которая прида-
вала мужскому принциПУ значение, далеко превосходя-
щее материнство, более всего способствовала бесчестию
мужчины и его падению* Среди причин, которые заметно
содействовали распрос<Ранению нового бога, очень за-
метное место занимает возрождение древней гинекокра-
тии у амазонок и неотДелимое от него одичание всего
бытия. Чем строже пра£ил закон материнства, чем труд-
нее это было для женЩины — длительное время удер-
живать противоестественную высоту строя жизни ама-
зонок, тем более радостный прием должен был встречать
повсюду этот бог _ вцвойне соблазнитель, так как он
соединял в себе и чувственный, и сверхчувственный
блеск. Тем неотразимей был он для женского пола, во-
9 Зак. 1885
258
И. Бахофен. Материнское право
одушевляя на служение себе. Стремительно переводит
строгая гинекократия амазонок от решительного ссхпро_
тивления новому богу к столь же решительной пр^дан_
ности ему; воинственные женщины, прежде в бс^рЬ^е
мерившиеся силами с Дионисом, теперь предстают^ Как
его непобедимая героическая когорта, и в этой стреми_
тельной смене крайностей становится очевидным, как
трудно было во все времена для женщины приде^жи<_
ваться золотой середины и соблюдать меру. Йстор^иче_
ские основы тех традиций, которые повлекли кровевые
события первоначального распространения вакхич^ской
религии и вызванное ими глубокое потрясение все^ си_
стемы отношений, слишком очевидны. Независимо ДруГ
от друга возобновляются они у различных народов од-
нако всюду носят тот же характер и стоят в столь р^зКОМ
противоречии с духом более позднего дионисийств^ на_
правленным на мирные наслаждения и украшение’ gbb
тия, что совершаемое теперь открытие представляется
невероятным. Волшебная власть, с которой фаллич^ский
господин разгульной естественной жизни увлекает мир
женщины на иные пути, выражается в таких явлециях
которые оставляют далеко позади себя не только грани2
цы нашего знания, но и самую силу нашего воображ^ния
и тем не менее отправлять их в область вымышле^НОГд
означало бы обнаружить недостаточное знакомство с
темными глубинами человеческой природы, неумение
считаться с властью религии, которая в равной ст^пени
удовлетворяла и чувственные, и сверхчувственны^ по_
требности, недооценку возбудимости женского чувс^вен_
ного мира, столь неразрывно связанного и с потуст^рон-
ним, и с посюсторонним, и, наконец, невнимание к Поко-
ряющему волшебству изобилия южной природы. На всех
ступенях своего развития дионисийский культ сохраня-
ет тот же характер, с которым он впервые вступ^ет в
историю. Благодаря своей чувственности и тому значе-
нию, которое придает он заповеди половой любви, BHV_
тренне родственный женскому предрасположение
обращается по преимуществу именно к Женщине, преда-
вая ее жизни совершенно новое направление, и именно
здесь находит своих наиболее верных сторонни^ов и
ревностных служителей, основывая всю свою влас^ь на
их воодушевлении. Дионис — в самом полном с^ысле
И. Бахофен. Материнское право 259
слова женский бог, бог женщины, в нем _ источник всех
ее чувственных и сверхчувственных надежд, кульмина-
ция всего ее бытия, и потому именно женщины первыми
познают его великолепие, им он открывается и благода-
ря им получает распространение и одерживает победу,
религия, которая на удовлетворении требований пола
основывает свои высшие надежды и которая блаженство
сверхчувственного бытия ставит в теснейшую связь с
чувственным удовлетворением, в силу того эротического
направления, которое придает она жизни женщины, с
необходимостью должна была все более подтачивать
строгость и чистоту супружеской жизни на принципах
Деметры и в конце концов вновь обратить ее бытие к
тому афродитийскому гетеризму, который усматривает
для себя образец в полной спонтанности природной жиз-
ни. Правильность этих заключений подтверждается ве-
сомыми историческими свидетельствами. Связь Диониса
с Деметрой все более оттесняется на задний план его
связью с Афродитой и с другими, аналогичными ей
образами матери-природы. Символы Цереры (материн-
ства, регулируемого законом) — колос и хлеб — отступа-
ют перед вакхическим виноградом, этим роскошным пло-
дом любвеобильного бога; молоко, мед и вода, целому-
дренные жертвы древнего времени, отступают перед
воодушевляющим, пробуждающим чувственный восторг
вином, и в этом культе сфера низменного теллуризма,
сфера стихийного порождения со всеми его продукта-
ми — животными и растениями в равной мере — приоб-
ретает значительный перевес над более высокой культу-
рой земледелия и его плодами. Сколь глубоко был про-
никнут этим весь образ жизни, в этом убеждает нас
прежде всего взгляд на мир древних захоронений, кото-
рый в силу потрясающей противоположности становится
главным источником нашего познания всего чувственно-
эротического направления дионисийской жизни женщи-
ны. По-новому видим мы теперь Далеко идущее влияние
религии на все развитие нравственности. Дионисийский
культ принес древности высшее воплощение насквозь
афродитической цивилизации и сообщил ей тот блеск,
перед которым меркнет вся утоцченность и все искус-
ство новейшей жизни. Он снял все оковы, отменил все
различия, и в силу того, что он направил дух народа
260
И. Бахофен. Материнское право
преимущественно на материальное, на украшение теле-
сного бытия, он вернул жизнь к законам плоти. Этот
прогресс в погружении всего бытия в чувственность
всюду совпадает с растворением политической организа-
ции и упадком всей государственной жизни. На место
дробной разобщенности становится закон демократии,
неразделимой в себе массы, закон свободы и равенства,
которые отличают природную жизнь от цивилизованно-
упорядоченной и которые имеют отношение к телесно-
плотской стороне человеческого бытия. Для древних эта
взаимосвязь была абсолютно ясна, они подчеркивали ее
в многочисленных высказываниях, а характерные исто-
рические данные показывают нам, что эмансипация пло-
ти и политическая эмансипация — это неизбежные и
неразлучные близнецы. Дионисийская религия есть од-
новременно апофеоз афродизийского наслаждения и все-
общего братства, поэтому она особенно приятна низшим
сословиям и особенно поощряема тиранами — Писистра-
тидами, Птолемеями, Цезарем, основавшими свое гос-
подство на развитии демократии. Все эти явления проис-
ходят из одного и того же источника, они являются лишь
различными сторонами того, что уже в древности назы-
вали эпохой Диониса. Будучи следствиями по существу
женского воспитания, они вновь вкладывают в женскую
руку скипетр, поощряют эмансипаторские устремления,
и, в соединении с реальными обстоятельствами атиче-
ско-ионийской жизни, они образуют новую гинекокра-
тию, которая заявляет о себе не столько в формах права,
сколько во власти покоряющего всю жизнь исподволь
афродитизма. Сравнение этой позднейшей формы жен-
ского господства с его первоначальной формой особенно
удобно для того, чтобы высветить своеобразие каждой из
Них. Если первая окрашена целомудренным характером
Деметры и основывает жизнь на строгой нравственной
Чистоте, то вторая покоится преимущественно на законе
Афродиты — законе эмансипации плоти. Если первая
заявляет о себе как об источнике высокой добродетели и
благоустроенной жизни, которая хотя и ограничена уз-
ким кругом идей, но все же имеет под собой глубокие
основания, то вторая под блеском жизни, богато разви-
той в материальном отношении и подвижной в отноше-
нии духовном, скрывает упадок сил и разложение нра-
И. Бахофен. Материнское право
261
вов, которое более всех прочих причин способствовало
падению древнего мира. Если рука об руку с древней
гинекократией идет мужская отвага, то дионисийская
гинекократия предоставляет в удел мужчине бессилие и
бесчестье, от которого в конце концов в презрении отво-
рачивается даже женщина. Свидетельством внутренней
силы ликийской и элийской народностей не в последнюю
очередь является то, что изо всех первоначально гине-
кократических народов эти два племени особенно долго
сохраняли чистоту принципа материнства Деметры, про-
тивостоящего разрушительным влияниям дионисийской
религии. Орфическое тайное учение, несмотря на то что
фаллический мужской принцип получает в нем особен-
ное развитие, тесно связано также и с древним мистери-
альным принципатом женщины, но чем теснее была эта
связь, тем ближе и опасность его низложения. Особенно
отчетливо мы можем наблюдать этот переход и рассма-
тривать его последствия у эпицефирийских локров и у
эолийцев. Наиболее же характерно это для африканско-
го и азиатского миров, которые направили свою искон-
ную гинекократию по дионисийскому пути развития.
История многократно подтверждала наблюдение, что
древнейшие состояния народов в поздних периодах их
развития вновь прорываются на поверхность. Круговра-
щение жизни вновь заставляет соединить концы и нача-
ла. Последующему исследованию предстоит безрадост-
ная задача — окончательно вывести эту печальную ис-
тину из-под сомнения посредством ряда новых доказа-
тельств. Явления, в которых заявляет о себе этот закон,
хотя и относятся в первую очередь к восточным странам,
тем не менее ни в коем случае не замыкаются в их
границах. Чем сильнее прогрессирует внутреннее разло-
жение духовного мира, тем решительнее выдвигается
вновь на первый план принцип материнства по плоти,
тем больше возвышается над принципами Деметры его
всеобъемлющее, афродито-гетерическое понимание.
Вновь мы видим, как приобретает вес тот jus naturale,
который относился к древнейшей сфере теллурического
бытия, и, хотя возможность его реального существова-
ния в истории некоторые отвергают даже применительно
к низшим ступеням человеческого развития, он заявляет
о себе и на высших, он опять входит в жизнь с создатель-
262
И. Бахофен. Материнское право
ным обожествлением звериной стороны нашей природы,
выступая как идеал всего человеческого совершенства, в
котором достигают кульминации тайные учения. Одно-
временно появляется большое число обстоятельств, в
которых исполненные загадок черты древнейшей тради-
ции обретают вполне отвечающие им параллели. То, что
в начале нашего исследования выступает в мифологиче-
ском облачении, в конце его предстанет уже в качестве
истории — истории более позднего времени, и эта взаи-
мосвязь подтверждает, что историческое движение че-
ловечества протекает исключительно закономерно, не-
смотря на то что действия людей произвольны.
В завершенном теперь изображении различных сту-
пеней принципа материнства я особенно выделяю возвы-
шение гинекократии у амазонок и подчеркиваю ту боль-
шую роль, которую приобретает это явление в истории
взаимоотношений полов. Амазонки фактически тесно
связаны с гетеризмом. Это — два примечательных явле-
ния женской жизни, которые друг друга и объясняют, и
обусловливают. Каким мыслим мы себе отношение меж-
ду ними, следует пояснить здесь в точнейшем соедине-
нии с сохранившимся наследием. Клеарх в связи с появ-
лением Омфалы в образе амазонки делает общее замеча-
ние, что, где бы ни обнаруживалось подобное возвыше-
ние женской власти, всюду предполагает оно исходное
унижение женщины и может быть объяснено только
необходимостью смены крайностей. В качестве подтвер-
ждения сюда могут быть присоединены многие из знаме-
нитейших мифов — деяния лемнийских женщин, данаи-
ды, сама смерть Клитемнестры. Всюду присутствует на-
падение на права женщины, которое вызывает ее сопро-
тивление и вооружает ее руку сперва для защиты, а
потом и для кровавой мести. Поэтому за гетеризмом
необходимо должно следовать появление амазонок, в
соответствии с законом, который имеет свое основание в
фундаменте человеческой, особенно женской природы.
Оскорбленная мужским насилием, женщина чувствует
прежде всего тоску по обеспеченному положению и к
чистоте бытия. Чувство пережитого позора, ярость отча-
яния воодушевляют ее на вооруженное сопротивление и
сообщают ей то воинственное величие, которое, хотя и
выходит за рамки женственности, коренится все-таки в
Г
И. Бахофен. Материнское право
263
потребности возвысить именно последнюю. Из такого
понимания вытекают два следствия, каждое из которых
может опереться на историческое подтверждение. Дви-
жение амазонок представляется в связи с этим как
явление всеобщее. Оно коренится не в особенных физи-
ческих или исторических чертах какого-то народа, но
гораздо вернее — в состояниях и явлениях человеческо-
го бытия вообще. С гетеризмом его роднит универсаль-
ный характер. Одинаковые причины всюду вызывают
одно и то же действие. Явление амазонок присутствует у
истоков всех народов. Его можно проследить от Средней
Азии до Востока, от скифского Севера до Запада Афри-
ки, по ту сторону океана они столь же многочисленны и
несомненны, как и по эту, и даже в новейшие времена
можно наблюдать целый ряд их деяний кровавой мести
против мужской половины человечества. Закономерность
человеческого развития именно ранним ступеням обес-
печивает наиболее типично-всеобщий характер. Второй
факт связан с первым. Хотя движение амазонок и явля-
ется диким вырождением, оно тем не менее знаменует
собой в то же время и существенный подъем человече-
ской цивилизации. Будучи на позднейших ступенях раз-
вития регрессом и перерождением, в своих первых во-
площениях оно есть прогресс жизни к более чистым
формам и не только необходимый, но и благотворный по
своим последствиям этап человеческой истории. В нем
сознание высших прав материнства впервые противо-
стоит чувственным притязаниям большей физической
силы, в нем зародыш той гинекократии, которая основы-
вала на власти женщины государственную культуру
народов. Именно этому предоставляет история поучи-
тельнейшие подтверждения. Хотя и не приходится отри-
цать, что упорядоченная гинекократия постепенно сама
вырождается до амазонских строгостей и амазонских
нравов, все-таки, как правило, имеет место противопо-
ложная последовательность: формы жизни амазонок —
более ранние, чем супружеская гинекократия, и даже
подготавливают последнюю. Именно такое отношение мы
находим в ликийском мифе, который представляет Бел-
лерофонта одновременно и как победителя амазонок, и
как основателя материнского права, в обоих деяниях
усматривая исходный пункт развития цивилизации. Та-
264
И. Бахофен, Материнское право
ким образом, не приходится оспаривать значение амазо-
нок в борьбе с гетеризмом для возвышения женского, а
тем самым — и всего человеческого бытия. Такая же
последовательность ступеней обнаруживается и в куль-
те. Движение амазонок разделяет с супружеской гине-
кократией приверженность луне, в предпочтении кото-
рой солнцу усматривают прототип женской высоты; в то
же время амазонки приписывают этому ночному светилу
более мрачную и строгую природу, чем гинекократия
Деметры. Для последней она есть образ супружеского
союза, высшее космическое выражение той исклю-
чительности, которой подчиняется соединение луны и
солнца; для амазонки же, напротив, луна в своем одино-
ком ночном появлении — строгая девственница, в своем
бегстве от солнца — противница продолжительного со-
юза, в своем насмешливом, вечно меняющемся облике —
ужасная горгона смерти, имя которой использовали для
именования самих амазонок. Отрицать большую древ-
ность этих относительно низменных воззрений по срав-
нению с воззрениями более возвышенными не приходит-
ся, и, таким образом, историческое место амазонок мож-
но считать бесспорным. Во всех традициях проступает
внутренняя взаимосвязь обоих явлений; соответствие
религии и жизни вновь обнаруживает свое значение.
Предпринимаемые женской конницей великие завоева-
тельные походы, историческая обоснованность и воз-
можность которых не может быть поколеблена беспоч-
венными хитросплетениями, представляются теперь в
новом свете. Они предстают по преимуществу как воин-
ственное распространение религиозной системы, а жен-
ское воодушевление возводят к его сильнейшему источ-
нику — к объединенной силе культовой идеи и надежды
укрепить свое собственное господство, укрепляя господ-
ство богини, и демонстрируют культурное значение ама-
зонок в его наиболее мощном проявлении. Судьба госу-
дарств, возникших из женских завоеваний, особенно
пригодна для того, чтобы подтвердить правильность на-
шего воззрения и внести внутреннюю связность в исто-
рию гинекократического мира. Мифическое и историче-
ское наследие выступают в теснейшем единстве, под-
тверждают и дополняют друг друга и позволяют увидеть
целостный ряд состояний, вытекающих одно из другого.
И. Бахофен. Материнское право
265
От берегов Нила до побережья Черного моря, от Средней
Азии до Италии вплетены в историю рождения знамени-
тых впоследствии городов имена и подвиги амазонок.
Если закон человеческого развития с необходимостью
предполагает переход от кочевой жизни к домашнему
поселению, то это в высшей степени отвечает предраспо-
ложенности женской души и с удвоенной скоростью
осуществляется там, где влияние женщины действи-
тельно значимо. Наблюдение над живущими ныне наро-
дами подтвердило факт, что человеческое общество пе-
решло к земледелию преимущественно благодаря усили-
ям женщины, так как мужчина его долгое время отвер-
гает. Многочисленные традиции древности, в которых
женщины полагают предел кочевой жизни сожжением
кораблей, в которых преимущественно женщины дают
свои имена городам, в самой идее, из которой они возни-
кают, несут указание на то, чтобы рассматриваться как
признание одного и того же исторического факта. Жен-
ский пол ощущает свое природное предопределение в
фиксации жизни. Возвышение бытия и всей цивили-
зации зависит преимущественно от обоснования и обу-
стройства домашнего очага. Это — последовательное
проявление того развития, в котором все решительнее
заявляет о себе направленность на мирное обустройство
жизни, а совершенствование военных навыков, которое
прежде составляло единственную заботу, отступает пе-
ред этим отношением на задний план. Хотя упражнения
с оружием никогда не стали совершенно чуждыми жен-
щинам гинекократических государств, хотя это и пред-
ставлялось абсолютно необходимым для защиты их гос-
подствующего положения во главе воинственного наро-
да, хотя особое предпочтение к лошади и ее украшению
еще и позднее отмечается в числе особенно характерных
и даже культовых черт, тем не менее вскоре ведение
войны становится либо чисто мужским занятием, либо
делится между женщинами и мужчинами. В то время
как первоначальный уклад жизни все более отступает на
задний план, женское господство в государстве и в кругу
семьи еще долго остается в тех же пределах. Однако и
здесь неизбежны прогрессирующие ограничения. Тесни-
мая шаг за шагом, гинекократия довольствуется все
более узкой сферой. В протекании этого процесса воз-
266
. И. Бахофен. Материнское право
можно большое разнообразие. То государственное гос-
подство исчезнет первым, то, напротив, господство в
семье. У ликийцев имеет место только последнее, о пер-
вом до нас не дошло никаких известий, хотя мы знаем,
что наследование царствования шло по материнской ли-
нии. Напротив, в других местах сохраняется женское
правление (либо исключительно женское, либо совместно
с мужчинами), в то время как материнское право пре-
кращает господствовать в семье. Дольше всего противо-
стоят духу времени те части системы, которые нераз-
рывно связаны с религией. Высшая санкция, которая
лежит на всем, что относится к культу, защищает его от
упадка. Рядом с этими остатками и обломками системы,
охватывавшей прежде столь многое, приобретают совер-
шенно особый интерес сообщения китайских писателей
о женском государстве в Средней Азии, которое вплоть
до VIII в. сумело сохранить и государственную, и граж-
данскую гинекократию. Они во всех характерных чертах
вполне совпадают с сообщениями древних о внутреннем
устройстве государств амазонок, а также с результатами
моих собственных наблюдений — в том, например, что
превозносят евномию31 и мирную направленность всей
жизни народа. Не насильственное разрушение, которое
повлекло уничтожение большого числа сообществ амазо-
нок и не пощадило даже италийское поселение кляйтов,
но то бесшумное влияние, которое оказывает время и
соприкосновение с могучими соседями, лишило совре-
менный мир возможности увидеть то общественное со-
стояние, которое для европейского человечества отно-
сится к самым древним и темным воспоминаниям и о
котором сегодня еще можно говорить как о забытом
фрагменте мировой истории. В сфере исследования, ко-
торая, подобно лежащей перед нами, похожа на поле
скорбных руин, единственным способом добыть свет ча-
сто является использование сообщений, которые принад-
лежат к временам и народам, далеко отстоящим друг от
друга. Только использовав все указания, можно достичь
того, чтобы упорядочить фрагментарное наследие подо-
бающим образом. Эти различные формы и проявления
31 От греческого evvopia — законность, справедливость.— Примеч.
перев.
И. Бахофен. Материнское право
267
принципата материнства у народов древнего мира явля-
ются нам сегодня в последовательном ряду с другими
многочисленными ступенями великого исторического
процесса, который, начавшись в древнейшие времена,
продолжается и поныне, а у народов африканского мира
находится еще и сегодня на средних этапах развития.
Исходя из материнского права, упорядоченного на прин-
ципах Деметры, мы пришли к возможности понять такие
явления древней жизни женщины, как гетеризм и ама-
зонки. После рассмотрения этих низших ступеней чело-
веческого бытия для нас стало возможным познать в их
истинном значении также и высшие и показать, какое
место в развитии человечества в действительности зани-
мала победа отцовского права над гинекократией. [...]
268
Эрнест Ренан
Жозеф Эрнест Ренан (Joseph Ernest Renan) родился в 1823 г. в
Третье (Франция), где получил начальное и среднее образование.
Затем он обучался в парижских семинариях св. Николая и св. Суль-
пиция. В 1845 г. Э. Ренан прекратил посещать занятия в семинарии и
отказался от духовной карьеры. Работая учителе^ в частной школе,
он самостоятельно изучал семитские языки и в 1848 г. успешно сдал
все университетские экзамены. В 1852 г. он защитил докторскую
диссертацию, посвященную философским воззрениям Аверроэса и
других арабоязычных интерпретаторов Аристотеля. В 1860-1861 гг.
Э. Ренан участвовал в археологических раскопках в Сирии, а в 1864-
1865 гг. вновь совершил путешествие на Ближний Восток. Э. Ренан
преподавал в Коллеж де Франс, был членом Французской академии,
избирался президентом Азиатского общества. Он умер в 1892 г. в
Париже.
Из многочисленных работ Э. Ренана необходимо упомянуть следу-
ющие: «Очерки по истории религии» (1857), «Жизнь Иисуса» (1863),
«История происхождения христианства» (1863-1883), «История наро-
да Израиля» (1893).
Э. Ренан оказал огромное влияние на интеллектуальный климат
Франции и Европы второй половины XIX в. Параллельно исследова-
ниям в области семитской филологии он занимался арабской филосо-
фией и проблемой происхождения ислама. Он также был известным
специалистом в области библиистики и внес свой вклад в изучение
истории Израиля и ранней истории христианства. Популярность
Э. Ренана была обусловлена тем, что ему удалось сочетать в своих
работах эрудицию ученого-востоковеда и незаурядные литературные
способности, позволяющие изображать в художественной форме ис-
торических деятелей и события далекого прошлого.
Включенный в антологию фрагмент взят из предисловия к работе
Э. Ренана «Очерки по истории религии». В нем автор отстаивает право
ученого на исторический и критический подход ко всем религиям, в
том числе к христианству.
Перевод выполнен А. П. Забияко по изданию: Renan Е. Etudes
d’histoire religieuse. Paris, 1864.
ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ РЕЛИГИИ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Части, составившие данную книгу, все без исключе-
ния посвящены истории религии и вместе, без предвзя-
того умысла, охватывают основные формы, в которые в
Э. Ренан. Очерки по истории религии
269
древности, в Средние века и в Новейшее время облача-
лось религиозное чувство. Эти вопросы привлекают меня,
тут мне нечего скрывать и незачем этому противиться.
Религия является, конечно, наиболее высоким и наибо-
лее притягательным проявлением человеческой приро-
ды: между всеми жанрами поэзии религия лучше всего
достигает главной цели искусства, заключающейся в
том, чтобы возвышать человека над обыденностью и
пробуждать в нем чувство его неземного происхождения.
Нигде великие инстинкты человеческого сердца не про-
являются с такой очевидностью, поэтому, даже если кто-
то и стоит в стороне от учения любой из великих рели-
гиозных систем, между которыми поделен или делится
мир, он не может отрицать, что существование совокуп-
ности этих систем образует событие огромного значения,
в моих глазах — событие, являющееся наиболее прочной
гарантией таинственного будущего, где раса и индивиду-
ум восстановят свое сотрудничество и обретут плоды
своих жертв.
Изучение этих вопросов связано, как мне известно, с
одним затруднением — оно-то и побуждает набожных
людей вменять писателям, пишущим по проблемам ре-
лигии, чуждые им устремления и цели. Существенней-
шей стороной религии является требование безусловной
веры, а из него вытекает требование при обсуждении
религиозных тем руководствоваться отличными от об-
щеупотребительных правилами, поэтому подразумева-
ется, что беспристрастный историк попросту некомпе-
тентен, когда дело касается религии. Действительно, ведь
религии, чтобы поддержать свои притязания на непогре-
шимость, приходится иметь особую систему философии
истории, основанную на вере в чудесное вмешательство
Божества в человеческие дела, которые исключительно
благодаря этому поправляются. К тому же религии не
могут спокойно взирать на свое прошлое; последнее дол-
жно подчиняться нуждам настоящего и служить основа-
нием институтам, очевиднейшим образом явившимся
следствием течения времени. Напротив, закон критики —
следовать только правилу и неукоснительной индукции,
чуждой какой бы то ни было политической подоплеки;
для критики основной принцип состоит в утверждении,
что в ткани человеческих дел нет места чудесному, рав-
270
Э. Ренан. Очерки по истории религии
но как нет ему места и в ходе природных явлений; кри-
тика начинает с провозглашения идеи, что все в истории
имеет свое человеческое объяснение, хотя и не всегда
удается обнаружить это объяснение из-за недостаточно-
сти сведений; поэтому вполне понятно, что критика не
может прийти к соглашению с теологическими школами,
которые пользуются совершенно противоположным ме-
тодом и преследует иную цель. Подозрительные, как и
вообще все могущественные образования, приписываю-
щие себе божественное происхождение, религии по при-
роде своей воспринимают всякое, даже уважительное,
выражение разногласия за враждебность и видят врагов
во всех, кто по отношению к ним пытается применить
простейшие права разума.
Должно ли это прискорбное недоразумение, вечно сто-
ящее между критическим разумом и учениями, настаи-
вающими, чтобы их принимали полностью в том виде,
как они есть, должно ли оно препятствовать человеческо-
му уму на пути свободного исследования? Думаем, что
нет. Потому прежде всего, что человеческая природа
никогда не была и не будет согласна сама себя калечить;
больше того, нетрудно, наверное, понять, что если бы
разум обрел наконец единое учение, принятое всем чело-
вечеством, то он был бы согласен удалиться от дел. Но
масса систем приписывает себе обладание абсолютной
истиной, а ведь не могут же они все владеть ею одновре-
менно; ни одна из этих систем не предъявляет таких
прав, которые бы свели на нет притязания остальных,
поэтому самоотречение критики не принесло бы миру
столь желанного покоя и единогласия. Не будь борьбы
между религией и критикой, религии боролись бы между
собой за главенство; если бы все религии сошлись бы в
одну, различные фракции этой религии взаимно прокли-
нали бы одна другую; и даже если предположить, что все
секты пришли бы к признанию некоего согласия, то
внутренние разногласия, в двадцать раз более оживлен-
ные и пылкие, чем те, что разделяют соперничающие
религии и церкви, питали бы вечную потребность инди-
видуальной мысли — размышлять над тем, как на свой
лад создать божественный мир. Что вытекает из всего
этого? Что упразднением критики будет упразднен не
сам процесс, но, может быть, лишь единственный судья,
Э. Ренан. Очерки по истории религии
271
способный осветить его темные стороны; что право каж-
дой религии провозглашать себя абсолютно истинной —
право, достойное уважения, никто не может его оспари-
вать — в то же время не исключает ни аналогичного
права других религий, ни права критики, стоящей вне
отдельных религиозных течений. Долг гражданского об-
щества поддерживать эти противоположные одно друго-
му права, не стараясь привести их к соглашению, что
было бы невозможно, и не позволяя им, чтобы чье-то
право поглощало чужое, ибо такой ход событий нанес бы
ущерб общим интересам цивилизации.
Действительно, важно заметить, что критика, пользу-
ясь применительно к истории религий принадлежащим
ей правом, не совершает никакого преступления, по
поводу которого можно было бы жаловаться,— говоря
это, я имею в виду не только равенство в правах (это
слишком очевидно, раз наши религиозные оппоненты
позволяют себе ежедневные полные непримиримости
нападки на независимую науку),— но она даже делает
возможно более обширные уступки обычаям и величию
установленного культа. Религия в одно и то же время
достигает своей вершиной чистых небес идеала, а осно-
ванием опирается на зыбкую почву человеческих по-
ступков, и ей присуще все, что есть в них непостоянного
и несовершенного. Всякое дело, творящееся из челове-
ческого материала, не может не быть компромиссом
между противоположными потребностями, из которых
складывается преходящая жизнь,— этим и объясняется
необходимость в критике, поэтому мы ничего и не гово-
рим против того или иного института, когда ограничива-
емся тем невинным замечанием, что данное явление не
избежало вполне некоторой неустойчивости, которая во-
обще свойственна всем созданиям здешнего мира. Рели-
гия просто не может быть всегда одной и той же: важ-
нейшее условие любого существования состоит в обла-
дании определенными границами, исключениями, недо-
статками. Разве искусство, стремящееся, как и религия,
передать бесконечное в конечных формах, отрекается от
своей миссии, зная, что никакой образ не может пере-
дать идеал? Разве не растворилось бы оно в неуловимых
очертаниях и неясных образах в тот день, когда возже-
лало бы быть в своих формах столь же бесконечным, как
212
3. Ренан. Очерки по истории религии
и в своих помыслах? Так и религия существует только
при одном условии — быть вполне определенной, вполне
ясной, безоговорочно подчиняться законам времени, и
потому она не может не оставлять места для критики.
Узость и обособленность каждой религии, являющиеся
слабой ее стороной, составляют также и ее силу: ибо
посредством узких мыслей люди смыкаются гораздо тес-
нее, чем посредством широких. Недостаточно показать,
что каждая религиозная форма находится в огромном
несоответствии с ее божественным объектом, если тут
же не прибавить, что иначе и быть не может и что
каждый символ должен показаться неудовлетворитель-
ным и грубым в сравнении с чрезвычайной тонкостью
передаваемых им истин. Слава религий как раз в том и
заключается, что они ставят задачи выше сил человече-
ских, дерзко стремятся к их воплощению и оказываются
благородно побежденными в попытке придать опреде-
ленную форму беспредельным влечениям человеческого
сердца.
Вечные и священные в духе своем религии, стало
быть, не могут быть таковыми и в своих формах, потому
история была бы искажена в лучшей своей части, будь
она обязана считаться с догматическими требованиями,
которые не позволяют сектам признаваться в их слабых
сторонах. Да что я говорю? История была бы вообще
уничтожена: ведь требования различных сект противо-
положны и, чтобы не нанести оскорбления ни одной из
них, следовало бы хранить молчание об основной части
развития человечества. В области политики вполне есте-
ственна ситуация, когда каждое правительство беспре-
кословно утверждает собственное право, но ни одно пра-
вительство не запрещало по этой причине историю: по
крайней мере те государства, которые по отношению к
самим себе доходили до такого суеверия, расплачива-
лись за это наступавшим моральным упадком. Испания
преподносит поразительный пример интеллектуального
вырождения, к которому приводит неизбежно экзальти-
рованная почтительность как в плане политическом, так
и в плане религиозном. Напротив, широта воззрений и
интеллектуальная культура, которые отличают немец-
ких католиков, зависят в первую очередь не столько от
превосходства германской расы во всем, что касается
3. Ренан, Очерки по истории религии
273
умственного труда, сколько от постоянного взаимодей-
ствия с протестантской критикой.
Поэтому я раз и навсегда возражаю против ложного
толкования, которое могут дать моим трудам, если будут
принимать в качестве полемических различные статьи
по истории религий — уже опубликованные или еще нет.
Воспринятые как работы полемические, эти статьи, я
первый с этим соглашусь, оставляют желать много луч-
шего. Полемика требует стратегии, которой я чужд: нуж-
но уметь найти слабую сторону своих противников, дер-
жаться ее, никогда не касаясь спорных вопросов, убе-
регаться всякой уступки, т. е. отказаться от того, что
составляет сущность научного духа. Мой метод иной.
Фундаментального вопроса, вокруг которого должна вра-
щаться религиозная дискуссия,— вопроса об откровении
и сверхъестественном — я не затрагиваю никогда1; не
потому, что этот вопрос не был решен мною вполне
определенно, но потому, что обсуждение такого рода
вопроса ненаучно, или, лучше сказать, потому, что заня-
тие независимой наукой предполагает предварительное
решение этого вопроса. Конечно, начни я с этих позиций
преследовать какие-то полемические цели или обращать
кого-то в свою веру, это было бы большой ошибкой: в
таком случае произошло бы смещение в плоскость тон-
ких и пока не решенных сторон вопроса, который проще
и яснее обсуждать в грубых терминах, обычно употреб-
ляемых полемистами и апологетами. Отнюдь не сожалея
о преимуществах, которые я тем самым даю своим про-
тивникам, я буду даже рад им, если этим удастся убе-
дить теологов, что мои работы иного порядка, чем их
труды, что они относятся к области чисто исследователь-
ского знания, в пределах которого автором делается по-
пытка применить иногда к еврейской и христианской
религиям принципы критики, используемые в других
отраслях истории и филологии,— воспринимая мои рабо-
ты именно в таком качестве, и следует подвергать их
возражениям. Что касается обсуждения вопросов соб-
1 Некоторые места статьи, озаглавленной «Историки — критики
Иисуса», являются исключением из этого правила, поскольку эта
статья была написана в то время, когда моя манера обсуждать
вопросы религиозной истории еще не была столь устоявшейся, как
теперь.
274
Э. Ренан. Очерки по истории религии
ственно теологических, то я никогда не буду вдаваться в
них, точно так же, как Бюрнуф, Крейцер, Гиньо и многие
другие историки и критики религий древности, которые
не считали себя обязанными заниматься опровержением
или оправданием культов, попадавших в поле их науч-
ных интересов. История человечества представляется
мне обширным единым целым, все части которого по
существу своему неравны между собой и неодинаковы,
но где все относится к одному и тому же порядку,
вытекает из одних и тех же причин и подчиняется одним
и тем же законам. Эти законы я и отыскиваю, не имея
другого намерения, кроме желания найти точные нюансы
существующего. Ничто не заставит меня променять неза-
метную, но плодотворную для науки роль на роль спор-
щика, роль легкую тем, что она сообщает писателю заве-
домую благосклонность тех, кто верит, что на войну
нужно отвечать войной. Для этой полемики, как я пони-
маю, необходимой, но не соответствующей ни моим вку-
сам, ни моим склонностям, достаточно Вольтера. Нельзя
быть одновременно и хорошим полемистом, и хорошим
историком. Вольтер, столь слабый в смысле эрудиции,
Вольтер, который нам кажется лишенным ощущения
древности — нам, знакомым с лучшим методом,— Воль-
тер двадцать раз выходит победителем из борьбы с
противниками, еще более лишенными способности к кри-
тике, нежели он сам. Готовящееся новое издание сочине-
ний этого великого человека удовлетворит имеющуюся
сейчас, как кажется, потребность дать ответ на нападки
теологии: ответ сам по себе плохой, но соответствующий
требованиям борьбы; ответ уже несовершенный — на
уровне науки прошлого. Мы, все те, кто отдался любви к
истине и великой любознательности, сделаем лучше.
Оставим эти споры тем, кому они нравятся; будем рабо-
тать для тех немногих, кто идет по основополагающим
путям человеческого ума. Я знаю, что популярность при-
обретают преимущественно те писатели, которые вместо
следования наиболее возвышенной форме истины посвя-
щают себя борьбе против воззрений своих современни-
ков; но они по справедливости утрачивают свое значение,
как только воззрение, с которым они боролись, прекра-
щает существовать. Те, кто опровергал в XVI-XVII вв.
магию и судебную астрологию, оказали разуму огромную
Э. Ренан. Очерки по истории религии
215
услугу; и тем не менее их сочинения сегодня забыты: их
предала забвению сама их победа. Напротив, имена Се-
лигера, Бошара, Бейля, Ришара Симона, хотя их работы
и отстали во многих подробностях, останутся навсегда
среди имен великих подвижников человеческого знания.
Печальное, но неизбежное разногласие, которое всег-
да в истории религии будет существовать между при-
верженцами той или иной религии и беспристрастной
наукой, не должно, следовательно, приводить к обвине-
нию науки в антирелигиозной пропаганде. Если в какие-
то моменты подхваченный мимолетными влечениями
человек, посвятивший себя критическим изысканиям,
испытывает нечто подобное желанию святого Павла:
Cupio omnes fieri qualis et ego sum2, то это чувство
должно уступать место более здравому представлению о
границах и общих пределах человеческого разума. В
религиозной жизни каждый строит себе убежище по
собственным меркам и согласно собственным нуждам.
Осмелиться наложить руку на это внутреннее дело лич-
ных склонностей каждого человека опасно и дерзко; ибо
никто не имеет права так глубоко проникать во внутрен-
ний мир другого человека, чтобы отделить там главное
от второстепенного: стараясь искоренить верования, ко-
торые принимаются за излишние, историк-критик рис-
ковал бы задеть важнейшие органы религиозной жизни
и нравственности. Всякая пропаганда неуместна, когда
речь идет о высокой научной или философской культу-
ре, и даже самое лучшее интеллектуальное занятие не
может дать ничего, кроме отрицательного эффекта, если
его навязывают людям неподготовленным. Стало быть,
долг ученого — откровенно изложить результаты своих
исследований, не пытаясь смутить совесть других лю-
дей, живущих иными принципами, но и не принимая в
расчет ложных приличий и выгод, которые часто пре-
пятствуют изложению истины.
Есть, впрочем, сторона, благодаря которой даже са-
мый строгий критик, если он к тому же немного фило-
соф, может сочувствовать тем, кто не имеет права быть
столь же терпимым. Он знает, что для экзальтированной
2 Хотелось бы мне, чтобы все стали такими, как я (лат.).— Лри-
меч. перев.
276
Э. Ренан, Очерки по истории религии
веры разногласие почти всегда превращается в прокля-
тие; и если проклятие ему претит, то движущая сила,
вызвавшая его, пользуется полным уважением историка
и именно так критика доходит до понимания и почти что
до любви того гнева, который она внушает. В самом деле,
хотя этот гнев и предполагает некоторую узость ума, но
происходит он из превосходного источника — из пылко-
сти религиозного чувства. Наиболее тяжкое из наказа-
ний, которыми человек, дошедший до образа жизни,
проникнутого серьезными размышлениями, расплачива-
ется за свое исключительное положение, состоит, без-
условно, в самоощущении своей отделенности от великой
религиозной семьи, к которой принадлежат лучшие души
мира, а также и в понимании того, что люди, с которыми
ему прежде всего хотелось бы быть в нравственном
единении, неминуемо должны смотреть на него как на
заблудшего. Нужна большая уверенность в себе, чтобы
не смутиться, когда женщины и дети складывают руки,
говоря вам: «Веруйте, как мы!» И вы утешаетесь лишь
мыслью о том, что этот раскол между простой и просве-
щенной частями человечества есть роковой закон пере-
живаемого нами состояния и что есть высшая область
бытия возвышенных душ, где встречаются, часто даже
не подозревая об этом, те, кто предает друг друга про-
клятиям; тот город идеала, который созерцал ясновидец
Апокалипсиса, где теснилась толпа несметная, всех пле-
мен, всех народов, всех языков, провозглашавшая в один
голос символ, объединяющий всех: «Свят, свят, свят
Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет».
Слово «религия» — слово, которым до недавнего вре-
мени в глазах огромного большинства охватывалась вся
духовная жизнь, и потому только грубый материализм
может нападать на сущность этой, к счастью вечной,
потребности нашей природы. Нет ничего более вредного,
чем вошедшие в привычку нормы языка, из-за которых
отсутствие религиозности смешивается с отказом от при-
соединения к тому или иному верованию. Человек, всерь-
ез относящийся к жизни и использующий свою деятель-
ность на достижение какой-либо благородной цели — это
человек религиозный; человек легкомысленный, поверх-
ностный, не обладающий высокой нравственностью —
неверующий. Те, кто поклоняется чему-либо — братья
Э. Ренан. Очерки по истории религии
277
или уж во всяком случае не такие враги, как те, кто
служит одной лишь выгоде и стремится материальные
наслаждения поставить выше божественных инстинктов
человеческого сердца. Самый ложный расчет, к какому
только могут привести религиозные страсти,— это ис-
кать в легкомыслии или равнодушии помощника против
инакомыслящих, искренне идущих к истине тем путем,
который указывают им особые потребности их духа.
Для огромного большинства людей установленная ре-
лигия есть единственная форма сопричастности культу
идеала. Упразднить или ослабить в этих слоях, лишен-
ных других воспитательных средств, это великое и един-
ственное благородное воспоминание — значит понизить
уровень человеческой природы и лишить ее признака,
наиболее существенно отличающего ее от животной. На-
родное сознание, в своей великой и высокой самостоя-
тельности, обращая внимание лишь на дух и не различая
олова, смешанного с чистым золотом, освящает самые
несовершенные символы. Религия всегда истинна в веро-
вании народа: ибо народ не теолог и мало вникает в
частности догматов, беря из них только истинное, т. е.
дух и возвышенное вдохновение. В этом смысле философ
стоит гораздо ближе к взаимопониманию с сердцем про-
стого человека, чем с духовным миром полупросвещен-
ного человека, вносящего в религиозность разного рода
несуразные размышления. Как приятно видеть в лачугах
и домах простых людей, где все подчинено заботе о
насущном, идеальные облики, образы, которые не изо-
бражают ничего реального! Как сладко человеку, согбен-
ному под тяжестью шестидневного труда, на седьмой
день прийти отдохнуть на коленях, созерцая высокие
колонны, арки, престолы, слушая и наслаждаясь пением,
внимая нравственным и утешительным словам! Пищу,
которую просвещенному человеку дают наука, искус-
ство, высшая деятельность всех умственных способно-
стей, человеку необразованному дает одна только рели-
гия. Это начальное воспитание, естественно склонное
считать себя очень высоким, часто приводит к снижению
интеллектуального потенциала умов, оказавшихся в его
власти. Но большинство из тех, кого религия сделала
ограниченными, были ничуть не лучше и до того, как они
отдались ей: узкие и мелочные, но религиозные, без
278
Э. Ренан. Очерки по истории религии
религии они, может быть, стали бы вдобавок еще и
злыми. Высокое умственное развитие останется всегда
уделом немногих: только бы эти немногие могли свободно
развиваться и тогда их мало будет занимать вопрос,
каким образом оставшаяся часть соотносит Бога с его
величием. То, что имеется в установленном догмате ме-
лочного и даже опасного, для народа не существует, ибо
призвание народа — отнюдь не критика; вот поэтому
суеверия, которые не понравились бы нам в просвещен-
ном человеке, очаровывают нас у народа. Простая вера
есть вера истинная, признаться, я был бы в отчаянии,
узнав, что мои сочинения могли когда-нибудь повергнуть
в смущение одну из тех простых душ, которые умеют так
хорошо поклоняться духу. Но их охраняет их неведение;
подверженные всевозможным опровержениям догматы в
их глазах не нуждаются в дополнительных неоспоримых
доказательствах, и в этом плане не возникает никаких
затруднений: преимущество чистого чувства в том и
состоит, что оно неуязвимо, оно играет с ядом сомнений,
но не страдает от него.
То высокомерное обособление, которое иногда вменя-
ют в вину философии, возникающее на почве различной
религиозной способности людей, на самом деле для боль-
шинства не является ни оскорблением, ни проявлением
гордыни. Действительно, наука не общедоступное заня-
тие: она предполагает долгое интеллектуальное воспита-
ние, целые годы исследовательской работы и особые
мыслительные навыки — на все это способно очень мало
людей. Но эти обстоятельства не исключают сопричаст-
ности и других людей идеалу: простой человек находит
в своих естественных инстинктах полное вознагражде-
ние за то, чего ему недостает в смысле рассудочной
деятельности. Даже если полагать, что развитая интел-
лектуальная культура, не исключающая религиозного
чувства, стоит выше наивной веры,— что из этого можно
заключить? Неравенство, более тягостное по сути для
тех, кто пользуется привилегией просвещенности, явля-
ется следствием несовершенства самой природы. У Ма-
рии лучшая участь, но и Марфу не в чем упрекнуть.
Здесь теологическая формула остается безусловно пра-
вильной: у всех достаточно благодати, чтобы быть спа-
сенными; но не всем предначертано блаженство в одина-
Э. Ренан. Очерки по истории религии
279
ковой степени. Каждый человек имеет право на идеал;
однако было бы явно ложным утверждение, что все
могут в равной мере участвовать в культе совершенного.
Такое различие между религией в ее общем смысле и
религией в ее частных формах, которые оставляя после
себя неодинаковые следы, исторически сменяют друг
друга, чрезвычайно существенно. Отнюдь не намерева-
ясь ослабить религиозное чувство, я, наоборот, хотел бы
по мере сил содействовать его возвышению и очищению.
В самом деле, мне кажется, что независимое изучение
религии приводит к утешительному результату, доста-
точному для умиротворения души и устроения основы
счастливой жизни. Этот результат заключается в том,
что религия, будучи неотъемлемой частью человеческой
природы, является в своей сущности истинной и что над
частными формами культа, неизбежно запятнанными
недостатками своего времени и страны, стоит еще и
религия — запечатленный в душе человека явственный
знак его высшего предназначения. Ибо если доказано,
что именно религия всегда внушала и внушает наиболь-
шую ненависть и наибольшую любовь; если доказано,
что человек непобедимым стремлением своим поднима-
ется до осмысления идеи и до культа совершенного, то не
лучшее ли это доказательство сокрытого в нас божест-
венного духа, отвечающего своими устремлениями транс-
цендентному идеалу? Признаюсь, для меня нет более
утешительной мысли и очень к месту здесь будет доба-
вить слова, против которых не может спорить никакая
философская или теологическая формула: бесконечное
нельзя заключить в рамки какой-то системы; как ум
человека может понять, а слова выразить то, сущность
чего невыразима? Но разве само это бессилие языка и
разума исчерпать складывающееся в нас представление
о божественном мире не является наивысшим признаком
поклонения и самым значительным деянием веры? От-
нюдь не приводя к отрицанию, философская история
религий показывает нам неизменную веру человечества
в неземной принцип и в высший порядок, приводя тем
самым к вере; не той вере, которая материализует свой
объект в грубых символах, но к той, которая не нужда-
ется в вере в сверхъестественное, чтобы верить в идеал,
и которая, по мысли св. Августина, лучше прозревает »
280
3. Ренан. Очерки по истории религии
Божество в неизменном ходе вещей, чем в нарушениях
этого вечного порядка.
Происходящие на наших глазах события, которым
суждено войти в историю человеческого духа, убеждают
меня в правильности этого метода, одновременно и по-
чтительного, и свободного, умеющего отличать преходя-
щие формы духовности от вечного духа. Действительно,
сколь бы ни преуменьшать серьезность и глубину воз-
врата религиозного чувства, свидетелями которого мы
являемся, возврата, который, как и все мировоззренче-
ские движения, очень часто служит поводом к низмен-
ным расчетам и отступничеству, нельзя не видеть в нем
истинного события в области нравственного порядка.
Хотя этот возврат и проявился почти повсюду в форме
возврата к католицизму, речь тут скорее идет о возврате
собственно религиозного чувства, чем о расширении вли-
яния католицизма. Католицизм является наиболее ха-
рактерной и, если так можно выразиться, наиболее ре-
лигиозной из религий, поэтому всякое религиозное ожив-
ление действует отчасти и в его пользу. Однако надобно
еще добавить, что католицизм почти для всех возвраща-
ющихся в его лоно есть не столько обширное и скрупу-
лезно мелочное собрание верований, заполнивших тома
какого-нибудь теологического трактата, сколько Религия
в ее общем смысле. Среди неофитов, примкнувших к
нему с наибольшим рвением, немного таких, которые
всерьез задумываются о принимаемых ими догматах;
когда эти догматы излагаются им в строгой форме, они
отклоняют их или упрощают: почти все они бессозна-
тельно еретики. Их влечет к церкви вечный инстинкт,
заставляющий человека примыкать к какому-либо рели-
гиозному верованию, инстинкт настолько сильный, что
человек из нежелания остаться во власти сомнений готов
принять без рассуждения уже имеющуюся веру. XVIII в.,
миссией которого было освобождение поля человеческого
разума от нагромождения препятствий, накопившихся с
течением веков, внес в эту разрушительную работу всю
пылкость, с которой всегда исполняется долг совести.
Скептицизм и неверие (или, скорее, видимость скепти-
цизма и неверия, ибо на самом деле мало веков выполня-
ли свое предназначение с таким убеждением и религиоз-
ным самопожертвованием) нравились ему сами по себе, и
Э. Ренан. Очерки по истории религии
281
он испытывал какое-то удовлетворение, разрешая зада-
чу, которая часто давалась ему не иначе как сквозь
слезы. Но следующее поколение, вернувшись к внутрен-
ней жизни, открыло в себе потребность верить и пребы-
вать в единой вере с другими душами, поэтому оно не
понимало больше наслаждения первоначальным увлече-
нием и вместо того, чтобы оставаться в опостылевшей
системе отрицания, попыталось вернуться к тем самым
учениям, которые опровергались его отцами. Когда не
умеют уже строить новые церкви, реставрируют и копи-
руют старые: ибо можно обойтись без оригинальности в
религии, но нельзя обойтись без самой религии. Кто не
останавливался, осматривая наши древние города, перед
этими гигантскими монументами древней веры, которые
одни только и притягивают взгляд среди равнины совре-
менной пошлости. Все обновилось вокруг них; только
собор остался, немного сникший в окружении поздней-
ших строений рук человеческих, но зато глубоко укоре-
нившийся в земной тверди. Насколько верно то, что в
деле религиозного созидания века склонны отказываться
от приоритета, который они столь щедро отдают пред-
шествующим временам, настолько же правильно и то,
что рациональная наука, будучи по своей природе уде-
лом немногих, не в состоянии в современной обществен-
ной ситуации играть решающую роль в деле мировых
верований.
Понятно теперь, какое расстояние отделяет полеми-
ста, который стремится к изменению существующих ре-
лигиозных форм, от ученого, ставящего перед собой су-
губо исследовательскую цель, без какого бы то ни было
прямого приложения результатов к современному строю
вещей. Не имеющий отношения к причинам, производя-
щим резкие перемены во взглядах,— явлении, вполне
допустимом в кругу светских людей, но крайне непри-
годном для распространения вне этого круга,— ученый
не обязан вовлекать в дело веры разные капризы моды,
он не может и обрекать себя на молчание только потому,
что его исследования не привели его к идеям, которые та
или иная партия считает наиболее соответствующими ее
теперешним конъюнктурным соображениям. Ведь оче-
видно, что управление делами здешнего мира является
прерогативой самых разных сил, но только не науки и
282
Э. Ренан. Очерки по истории религии
разума; мыслитель понимает, сколь невелико его право
руководить делами планеты, на которой он живет, и
потому довольствуется выпавшей на его долю участью
без сожаления мириться с бессилием. Зритель во Все-
ленной, он знает, что мир принадлежит ему только как
объект наблюдения, и роль реформатора почти всегда
предполагает наличие таких достоинств и недостатков,
которыми он не обладает.
Итак, не станем лишать места ни один из элементов,
часто противоположных, без которых развитие челове-
чества было бы неполным. Не будем мешать религиям
объявлять себя неуязвимыми, поскольку без этого они не
пользовались бы у своих приверженцев тем уважением,
в котором нуждаются; но не будем принуждать науку
проходить через цензуру власти, которая не имеет ника-
кого отношения к науке. Не будем смешивать легенду с
историей; но не станем и изгонять легенду, ведь она — та
форма, в которую неизбежно облекается вера человече-
ства. Человечество состоит не из одних ученых и фило-
логов. Оно часто или, лучше сказать, неминуемо ошиба-
ется в вопросах фактов и личностей: зачастую оно не по
заслугам расточает свои симпатии и похвалы; еще чаще
оно преувеличивает роль индивидов, наделяя своих фа-
воритов заслугами целых поколений: чтобы найти исти-
ну в таком тонком деле, необходимо обладать умом и
знанием, которых у него нет. Но оно не ошибается в
отношении объекта своего культа: то, что оно обожает,
действительно достойно поклонения, ибо в идеализиро-
ванных человечеством характерах оно поклоняется до-
бру и красоте, качествам, которые само человечество в
эти характеры и вложило. Можно утверждать, что, если
бы начало складываться новое религиозное явление, миф
нашел бы в нем свое место, хотя бы и в той ограниченной
мере, какая соответствует нашей рассудочной эпохе. И
сколь бы ни стремились в первое время отбрасывать все,
что не вписывалось бы в границы чистого рационализма,
второе поколение было бы уже менее пуританским, чем
первое, а о третьем и говорить не приходится. Так в
ткань рационализма постепенно вкрадывались бы нару-
шающие его однородность явления, в которых великие
инстинкты человеческого воображения давали бы себе
полную свободу, и через несколько веков критике вновь
Э. Ренан. Очерки по истории религии
283
пришлось бы возобновить свою работу по анализу и
отделению одного от другого.
Люди, более склонные к чувству, чем к познанию, и
более одаренные для деятельности, чем для мышления, с
трудом понимают полезность таких исследований и в
целом относятся к ним неприязненно. Это чувство по-
чтенное, и нет нужды порицать его. Тем, кто испытывает
его, я посоветовал бы не читать того, что пишется с
позиций современной критики: эти сочинения могут вы-
звать у них лишь досаду и уже само по себе это неудо-
вольствие доказывает, что такое чтение им явно не
подходит. Благонамеренность (или по крайней мере то,
что этим словом называется), неизбежно приближаю-
щаяся к ограниченности, является основополагающим
правилом существования этого мира: корабль без бал-
ласта, но с прекрасными парусами точно так же непри-
годен к плаванию, как и тяжело нагруженное судно без
парусов. Неспособность Германии к действию не есть ли
следствие ее несравненной одаренности к умственному
труду? Практик не может обладать такой же широтой
мысли, как мыслитель: со своей стороны, если мысли-
тель хочет принять участие в делах этого мира, ему
приходится идти на массу компромиссов, из-за которых
он мельчает и теряет в оригинальности. В этих вопросах,
как и во всех остальных делах, наилучшее управление
человеческой природой заключается в предоставлении
ей свободы. Не стоит мешать мирным и безвредным
исследованиям углубляться в соответствующие мало-
изученные области. Наука проявила бы большую сме-
лость, если бы стремилась к изменению общественного
мнения: ее пути доступны лишь немногим; неброская,
без соблазнов, какими способами может она бороться с
теми силами, которые, конечно, с большим правом власт-
вуют в мире? Она просит только свободы; в условиях
свободы разделение душевных склонностей происходит
само собой и каждый самостоятельно избирает путь,
который, по его мнению, ведет к истине.
Я знаю о недоразумениях, которые возникают всякий
раз, как только дело касается материй, являющихся
предметом веры для большего или меньшего числа лю-
дей. Но ведь никакое, даже самое деликатное занятие
человеческого ума не было бы возможным, если бы тре-
284
Э. Ренан. Очерки по истории религии
бовалось раз за разом предугадывать, какие нелепицы
могут возникнуть в головах людей, читающих то, что не
укладывается в их разумение. Люди, малознакомые с
вещами умственного порядка, склонны часто думать, что
они производят впечатление мудрецов, если перевирают
или преувеличивают взгляды, за счет которых они хотят
присвоить себе заслугу умеренности. Этим людям нуж-
но, чтобы писатели распределялись по резко определен-
ным категориям; по их милости вдруг оказываешься то
пантеистом, то атеистом; они создают школы своей лич-
ной властью, и зачастую вдруг узнаешь от них, что
являешься учеником того, кого и вовсе не знаешь. Свет-
ские люди думают удержать за собой привилегию здра-
вого смысла, выразив в нескольких самих себе противо-
речащих нелепых словах великие положения науки и
человеческой мудрости. Вследствие таких упражнений
Штраус превратился в сумасшедшего, отрицающего су-
ществование Иисуса; Вольф — в безумца, отрицающего
Гомера; Гегель — в экстравагантного чудака, доказыва-
ющего, что «да» равно «нет»; и если бы я позволил себе
сказать здесь, что далекий от отрицания Иисуса Штраус
на каждой странице предполагает и подтверждает факт
его бытия; что Вольф отвергает только искусственное
составление «Илиады» и «Одиссеи»; что Гегель в своих
даже самых смелых заключениях хотел лишь обратить
внимание на относительный и частный характер всех
наших утверждений, скажи я это, тотчас прослыл бы
учеником Штрауса, с которым я был решительно несо-
гласен; учеником Вольфа, к которому мои занятия не
имеют ни малейшего отношения; последователем Гегеля,
перед широтой ума которого я преклоняюсь, но с кото-
рым у меня мало точек соприкосновения. Такие недора-
зумения неизбежны. Умение разобраться в нюансах всег-
да будет доступно немногим; но, когда речь идет о про-
изведениях мысли, к мнению этого меньшинства только
и следует прислушиваться.
Среди возражений, которые я предвижу, есть одно,
требующее предварительного разъяснения. Можно лишь
сожалеть, что, излагая некоторые идеи, противополож-
ные общепринятым во Франции взглядам, я не дополнил
их развернутой системой доказательств. Но этот недо-
статок совершенно неотделим от самой природы статей,
Э. Ренан. 0*£Рки по истории религии
285
составивших эту книгУ- Ведь это не диссертационные
труды, предназначенное для специальных изданий, где
можно дать волю эрудиции и филологии, но литератур-
ные формы, написаннь*е Для журналов и газет и потому
лишенные всякого нау^ного аппарата, кроме полученных
с его помощью результатов* При необходимости следует
обратиться либо к моим более солидным трудам, либо к
сочинениям, на которь*е я ссылаюсь в спорных случаях,
там можно найти доказательства, которые я не мог раз-
вить и к которым, впрочем, я мало что мог бы по суще-
ству добавить. Критические работы, предназначенные
для журналов, были бы невозможны, если, используя
материал какой-либо книги, пришлось бы всякий раз
возводить заново все леса, которые понадобились автору
для сооружения здания книги. В другой, более специаль-
ной серии работ, особ^нно в «Общей истории семитских
наречий», я попытался рассмотреть в строго научной
форме некоторые вопросы» которые представлены здесь
лишь в самом общем виде. Надеюсь, что все то, что в
данной публикации может показаться голословным, ког-
да-нибудь появится в наиболее полном освещении, если,
сообразно плану моих исследований, по завершению ис-
тории семитских наречий мне удастся посодействовать
хотя бы в некоторой м^Ре освещению истории семитских
религий и истоков хрЯстианства. Тогда я постараюсь не
упустить ни одной детали> остановиться на которых мне
сейчас не позволяет природа публикуемых ныне статей.
Первоначально я иМел намерение ответить на появив-
шуюся не так Давно критику, которая, казалось, требо-
вала от меня дополнительных разъяснений прежде всего
из-за примешавшихся к нея искажений фактов и до-
вольно странных рассУжДений. Но, поскольку нападение
определяет защиту, мне трудно было бы ответить на
софизмы и тонкости и избегнуть при этом скучного тона
и разного рода хитросплетений. Поэтому то молчание,
которое я хранил до сИх П0Р> предоставив моим оппонен-
там праздновать этот факт как свою победу, я сохраню и
впредь. Насколько я готов с благодарностью принять,
обсудить и при Необ*оДимости учесть действительно
научные замечания, н^столько же упорно я буду считать
несуществующими наПыЩенные речи, порожденные сек-
тантскими умами, и буду любой ценой избегать этих
286
Э. Ренан. Очерки по истории религии
жалких споров, которые очень часто ставят эрудицию в
смешное положение, подменяя чистое искание истины
вопросами личностного плана. Если надеются дерзостя-
ми, извращенными цитатами, анонимными разоблачени-
ями, авторы которых не смеют открыться, двусмыслен-
ностями, искусно рассчитанными на то, чтобы обмануть
людей, стоящих в стороне от науки, остановить меня на
избранном пути исследований и размышлений, то этот
расчет ошибочен. Эти исследования уже давно служат
объектом моего повышенного интереса; они навсегда
останутся, все более углубляясь и расширяясь, главным
объектом моей любознательности. Будь я, как некоторые
другие, рабом своих желаний, если бы я руководствовал-
ся в моих работах соображениями выгоды или тщесла-
вия, то такими методами меня, конечно, можно было бы
заставить отказаться от исследований, которые возна-
граждаются обычно лишь оскорблениями. Но, не желая
ничего, кроме самой работы, и не думая об ином возна-
граждении, кроме продвижения в изысканиях, я смею
утверждать, что нет такой человеческой силы, которая
заставила бы меня сказать более или менее того, что я
решил сказать. Свобода, которая мне необходима,— это
всего лишь свобода научного поиска, а в ней у меня нет
недостатка; если XVII в. имел свою Голландию, то труд-
но представить, чтобы в наши дни, сколь бы ни усили-
лось измельчание умов, нельзя было бы найти на земле
уголка, где можно думать свободно. Ничто, стало быть,
не заставит меня отклониться от начертанного плана,
который я рассматриваю как путь моего долга: неуклон-
ное искание истины, изо всех сил и всеми законными
способами исследования, которыми располагает челове-
ческий разум; твердое и искреннее изложение тех ре-
зультатов, которые кажутся мне достоверными или воз-
можными, изложение, исключающее какую бы то ни
было конъюнктурную подоплеку и соглашательство;
стремление исправить ошибки, когда критика сведущих
лиц или прогресс науки докажут мне необходимость
этого. Что же касается нападок со стороны невежества и
фанатизма, то они будут огорчать меня, но не поколеб-
лют, даже если я сочту их искренними; если и искрен-
ности в них не будет, то благодаря привычке я надеюсь
и вовсе избежать печали.
287
Юлиус Велльгаузен
Юлиус Велльгаузен (Julius Wellhausen) родился в 1844 г. в Га-
мельне (Германия). Начальное и среднее образование получил в
школах Гамельна и Ганновера. В 1862 г. он поступил на теологический
факультет Гёттингенского университета, где под руководством
Г. Эвальда изучал Ветхий Завет и восточные языки. В 1870 г.
Ю. Велльгаузен защитил докторскую диссертацию и стал приват-
доцентом Гёттингенского университета. В 1872 г. он получил долж-
ность профессора Грайфсвальдского университета. С 1882 по 1885 г.
Ю. Велльгаузен преподавал на философском факультете университе-
та в г. Галле. Затем он был приглашен в Марбургский университет, а
с 1892 г. до конца своей жизни занимал должность профессора
Гёттингенского университета. Умер Ю. Велльгаузен в 1918 г. в Гёт-
тингене.
Основные религиоведческие работы IO. Велльгаузена: ст. «Изра-
иль» — 9 изд. энциклопедии «Британника» (1881), «Пролегомены к
истории Израиля» (1886), «Остатки арабского язычества» (1887), «Из-
раильская и иудейская история» (1894), «Арабская империя и ее
упадок» (1902).
Занимаясь историей Древнего Израиля, Ю. Велльгаузен внес боль-
шой вклад в библиистику, особенно в изучение Ветхого Завета. На
основании текстологического анализа первых шести книг Библии и
сопоставления его результатов с историческими данными он сумел
выявить главные этапы в развитии ветхозаветного законодательства
и определить место так называемого Жреческого кодекса в ряду
источников, которыми пользовались составители Пятикнижия и кни-
ги Иисуса Навина. Это позволило уточнить время написания первых
шести книг Библии, а также пересмотреть традиционные представле-
ния об их авторстве.
В антологию включен фрагмент из работы Ю. Велльгаузена «Про-
легомены к истории Израиля». В нем автор очерчивает круг проблем,
возникающих при изучении Ветхого Завета, и предлагает наиболее
достоверные, с его точки зрения, способы их решения.
Перевод выполнен Е. В. Рязановой по изданию: Wellhausen J.
Prolegomena zur Geschichte Israels. Berlin, 1886.
ПРОЛЕГОМЕНЫ К ИСТОРИИ ИЗРАИЛЯ
Проблема предлагаемой книги состоит в определении
исторического места моисеева Закона, а именно, речь
идет о том, является ли он исходным пунктом только
для истории Древнего Израиля или же вообще для исто-
288
Ю. Велльгаузен. Пролегомены к истории Израиля
рии иудаизма, г. е. той религиозной общности, которая
пережила уничтоженный ассирийцами и халдеями на-
род.
1. Распространено мнение, что в общем и целом книги
Ветхого Завета не только по описываемому содержанию,
но и по времени возникновения относятся к периоду,
предшествовавшему Вавилонскому плену. Считается, что
это — спасенные евреями остатки литературы Древнего
Израиля, наследие прошлого, использовавшееся для вос-
полнения собственной духовной жизни. Даже если иуда-
изм не рассматривают вслед за догматикой просто как
вакуум, минуя который Ветхий Завет непосредственно
вливается в Новый, все же в основном прочно держатся
того, что на выдвижение текстов, включенных в Священ-
ный свод, сам иудаизм повлиял только в порядке исклю-
чения. Однако эти исключения, допускаемые в поздней-
шем и среднем слоях канона, отнюдь не так уж незначи-
тельны. Относительно большей части текстов агиографов
можно доказать, что время их создания приходится на
период после Плена; и, напротив, текстов, возникнове-
ние которых до Плена можно считать доказанным, прак-
тически нет. Так, время создания книги пророка Дании-
ла приближается к периоду Маккавейских войн; книга
Есфирь возникает, возможно, еще позже. И книги проро-
ков отнюдь не все относятся к царской эпохе, но, напро-
тив, в весьма значительной мере выходят за ее рамки.
Исторические книги, которые вошли в Канон под этим
же названием, сформировались в их сегодняшнем виде
после смерти плененного царя Иехонии, который пред-
положительно жил еще некоторое время после 560 г. до
н. э. Если же взять на вооружение более древние источ-
ники, которые многократно используются и большими
фрагментами дословно воспроизводятся в книгах Судей,
Самуила и Царей1, то во всем Ветхом Завете, за исклю-
чением Пятикнижия, литература периода до Плена со-
ставит чуть больше половины объема. Остальные при-
надлежат более позднему времени; и пополнение это
состоит отнюдь не из одних только жалких попыток
поддержать гаснущие импульсы прошлого, но включает
1 В синодальном издании им соответствуют 1, 2, 3 и 4-я книги
Царств.— Примеч. перев.
Ю. Велльгаузен. .Пролегомены к истории Израиля
289
в себя такие ценные и оригинальные произведения, как
Исайя, гл. 40-66, или Псалом 73.
Обратимся к Закону. Определенная информация об
авторе и времени написания, как обычно, отсутствует:
чтобы приблизительно сориентироваться, мы вынужде-
ны извлечь соответствующие данные из анализа содер-
жания и соотнести их с теми представлениями о ходе
истории Израиля, которые мы получаем из других ис-
точников. Однако анализируемый исторический период
обычно при этом ограничивают с самого начала таким
образом, чтобы он целиком уместился в рамках между
исходом из Египта и Вавилонским пленом. Дает ли исто-
рия канона право на это? Может показаться, что основа-
ния к этому есть. Закон был канонизирован раньше
прочих текстов, Ездрой и Неемией. Пророки были присо-
единены к канону гораздо позже, а позже всего — агио-
графы. Это подводит к мысли о том, что последователь-
ность канонизации этих текстов приблизительно совпа-
дает с последовательностью их возникновения, и в соот-
ветствии с этим следует не только датировать пророков
раньше агиографов, но и пять книг Моисеевых — раньше
пророков: если последние были в основном написаны до
Плена, то уж тем более это относится к Пятикнижию! Но
каким бы плодотворным ни казался такой ход рассужде-
ния в применении к среднему и наиболее позднему
слоям канона, он все-таки ненадежен при сопоставлении
древнейшего слоя и двух остальных. Собственно, поня-
тие канона первоначально связывается с Торой и только
отсюда переносится на остальные книги. Ту меру при-
знания, которую Тора получает посредством публичного
и совершенно формального акта, превращающего ее в
Magna charta2 иудейской общины, другие писания при-
обретают постепенно и подспудно (Неемия, 8-10). Кано-
нический, т. е. законный, характер не вытекает из их
сути, но приобретается ими впоследствии; между воз-
никновением и санкционированием тут мог лежать более
продолжительный, возможно очень долгий, период вре-
мени. В Торе же, напротив, ее канонический характер
фактически намного существеннее. Предположение, что
Моисеев Закон возник в древности, предшествовавшей
2 Великая хартия (лат.).— Примеч. перев. .
10 Зак. 1885
290
Ю. Веллъгаузен. Пролегомены к истории Израиля
периоду Плена, и только потом, много столетий позже и
при совершенно изменившихся обстоятельствах, достиг
силы Закона, таит в себе серьезные трудности. По край-
ней мере из того обстоятельства, что публичное призна-
ние в качестве Книги общины, на которое он претендует,
Закон получил раньше, чем те писания, которые для
этого никоим образом не были предназначены, конечно,
не может быть выведено, что он более раннего происхож-
дения, чем остальные.
Вместе с тем возможность того, что иудейский Закон
есть плод самого иудаизма, не удается отмести с порога,
и существуют веские причины привлечь ее для анализа.
Думается, здесь уместно будет предоставить слово лич-
ному опыту. В начале моей учебы я увлекался рассказа-
ми о Сауле и Давиде, об Илии и Ахаве, был захвачен
речами Амоса и Исайи; я вчитывался в пророческие и
исторические книги Ветхого Завета. Опираясь на до-
ступные мне вспомогательные средства, я надеялся бо-
лее или менее сносно их понять. Но при этом меня не
оставляло чувство нечистой совести, как если бы я на-
чинал строительство не с фундамента, а с крыши, ибо я
не изучил Закона, который считался предпосылкой и
основой остальной литературы. Наконец, я собрал все
свое мужество и проработал Исход, Левит и Числа и
даже воспользовался комментарием Кнобеля к ним. Но
напрасно ожидал я света, который должен был излиться
оттуда на исторические и пророческие писания. В гора-
здо большей степени Закон перебил мне вкус к этим
книгам. Он не приблизил меня к ним, но проник в мое
сознание докучливым призраком — лишь слышимым, но
не видимым и не заявляющим о себе в действии. Если
где и обнаруживались точки соприкосновения, они ока-
зывались сопряжены также с различиями и расхожде-
ниями, и я не мог решиться на то, чтобы видеть в
страницах Закона первоисточник; смутно предчувство-
вал я дистанцию между двумя мирами. Во всяком слу-
чае, я не пришел ни к какому ясному воззрению, а
оказался, напротив, в неприятном замешательстве, ко-
торое было еще больше усилено рассуждениями Эваль-
да во втором томе его Истории народа Израиля. В это
время — летом 1867 г. я случайно узнал, что Карл
Генрих Граф указывает историческое место Закона по-
F
Ю. Велльгаузен. Пролегомены к истории Израиля
291
еле Пророков, и, еще почти не зная обоснования этой
гипотезы, я уже был склонен принять ее; я мог при-
знаться себе, что иудейская древность может быть по-
нята без книг Торы.
Гипотеза, которую назвали именем Графа, исходит не
от него, но от его учителя Эдуарда Рейсса. Правильнее
же всего было бы назвать ее в честь Леопольда Георга и
Вильгельма Фатке, ибо они первыми представили ее в
литературе, независимо от Рейсса и независимо друг от
друга. Эти люди, со своей стороны, были последователя-
ми Мартина Лебрехта де Ветте, открытия которого со-
ставили эпоху в области исторической критики3. Ветте,
конечно, не достиг определенности в своей позиции, но
первым отчетливо обнаружил и указал бездну, которая
3 W. М. L. de Wette. Beitrage zur Einleitung in das A. T., Bd. 1:
Kritischer Versuch iiber die Glaubwiirdigkeit der Biicher der Chronik,
Bd. II: Kritik der Mosaischen Geschichte. Halle, 1806, 1807. J. F. L
George die alteren Jiidischen Feste ihit einer Kritik der Gesetzgebung
des Pentateuch. Berlin, 1835 (Vorretie vom 12. Oktob.). W. Vatke, die
biblische Theologie wissenschaftlich dargestellt. Berlin, 1835 (Vorrede
vom 18. Oktob., nur der erste Teil ties ersten Bandes ist erschienen).
К. H. Graf, die geschichtlichen Biicher des Alten Testaments. Leipzig,
1866.
Небезызвестно, что Граф, так &е как и И. Орт (Nouv. Revue de
Theol. III.384 sqq., IV.350 sqq. Paris. 1859, 1860), получил импульс к
критике от своего страсбургского учителя; однако насколько значи-
тельным было участие Рейсса в гипотезе Графа, выяснилось только в
1879 г., с опубликованием известны* тезисов, которые он сформули-
ровал уже в 1833, а по другим данным — в 1834 г., однако воздер-
жался тогда от того, чтобы представить их в напечатанном виде
теологической общественности. В этих тезисах (L’Histoire Sainte et la
Loi. Paris, 1879. S. 23, 24) говорится следующее: 1. Религиозный эле-
мент Пятикнижия может и должен быть исследован отдельно, без
смешения его с законодательным элементом. 2. И тот и другой могли
существовать помимо письменной редакции. Упоминание у древних
авторов некоторых патриархальных моисеевых традиций не доказы-
вает существование Пятикнижия, нация может иметь обычное право,
не обладая письменным кодексом. 3. Национальные традиции изра-
ильтян находились на более высоком уровне, чем законы Пятикни-
жия, и первые записаны были раньше, чем вторые. 4. Главный инте-
рес историка должен сосредоточиться на датировке законов, по-
скольку в этой области он имеет лучшие шансы приблизиться к
некоторым результатам. Нужно, следовательно, приступить к опросу
свидетелей. 5. История, рассказанная в книгах Судей и Самуила и
частично содержащаяся в книгах Царств, находится в противоречии
с законами Моисея. Следовательнс, они были неизвестны в эпоху
написания этих книг; говоря еще более определенно, в это время их
еще не существовало. 6. Пророки VIII и VII вв. ничего не знали о
кодексе Моисея. 7. Иеремия является первым пророком, который
292
Ю. Велльгаузен. Пролегомены к истории Израиля
открывается между мнимым истоком израильской исто-
рии и самой этой историей. Здание религиозной общины,
воздвигнутое в пустыне на столь обширном фундаменте,
со своим священным центром и своей единообразной
организацией, исчезает бесследно, как только Израиль
становится в собственном смысле народом и переходит к
оседлой жизни. Период Судей представляется нам пе-
стрым хаосом, из которого постепенно появляется охва-
тывающий и связывающий порядок,— он возникает под
давлением внешних обстоятельств, но в высшей степени
естественно, без каких-либо реминисценций к единому
священному общественному устройству, которое якобы
существовало прежде. Иерократических устремлений ев-
рейская древность не имеет вовсе; власть у глав семей и
племен, у царей, которые распоряжаются также бого-
служением, назначают и смещают жрецов. Влияние, ко-
торым располагают последние, является только мораль-
ным. Божественная Тора не служит им документом,
который удостоверял бы их собственное положение, но
есть лишь наставление для народа в устах священников;
она, как и слово пророков, имеет только божественный
авторитет и действует лишь постольку, поскольку поль-
зуется добровольным признанием. Что касается, нако-
нец, литературы, которая унаследована от времени Ца-
рей, то даже при самых добросовестных поисках сложно
будет раскопать пару туманных созвучий с Законом,
которые не так много и значили бы, особенно если вспом-
нить, чем был для греков Гомер.
Недоумение переходит, наконец, всякие границы, если
учесть еще и то обстоятельство, что в «послепленном»
иудаизме скрытно существовавший до тех пор Моисеев
Закон неожиданно дает знать о себе сразу повсюду. Тут
знал писаный закон и ссылался на Второзаконие. 8. Второзаконие (4,
45; 28, 69) является книгой, которую жрецы объявляли найденной в
храме во времена царствования Иосии. Этот кодекс является частью
более древнего законодательства, изложенного письменно в Пяти-
книжии. 9. История израильтян, если речь идет о национальном раз-
витии на базе письменно изложенного законодательства, разделяется
на два периода — до и после Иосии. 10. Иезекииль является пред-
шественником написания ритуального кодекса и законов, при помо-
щи которых окончательно сложилась иерархия. 11. Книга Иисуса не
является частью более ранней полной работы. 12. Древний пророк
Моисей явно не был редактором Пятикнижия.
Ю. Веллъгаузен. Пролегомены к истории Израиля
293
уже существует Книга в качестве основания духовной
жизни и существуют, как говорит Коран, «люди писа-
ния»; тут мы имеем святилище, священников и левитов
в центре и народ, сгруппированный в общину вокруг них;
тут есть культ, жертвы всесожжения и жертвы искупи-
тельные, есть очищения и воздержания, праздники и
субботы, точно по предписанию Закона, в качестве глав-
ного дела жизни. Если взять общину Второго храма и
сравнить ее с древним народом Израиля, то очевидна
будет дистанция, отделяющая последний от Моисеева
Закона. Сами евреи ощущали эту дистанцию очень хоро-
шо. Переработка книг Судей, Самуила и Царей, пред-
принятая приблизительно в конце Вавилонского плена и
бывшая гораздо более основательной, чем обычно пред-
полагают, отвергает все время Царей как еретическое.
Позднее, все более и более окружая прошлое известным
ореолом, охотнее прибегали к простому преобразованию
его в легитимное, чем к его осуждению; хроника показы-
вает, как пришлось изменяться истории древности под
давлением той предпосылки, что в ее основании лежала
Моисеева иерократия.
2. Цель этих кратких замечаний состоит лишь в том,
чтобы показать, что проблема, которой мы занимаемся,
не вымышленная, но реальная и насущная. Приступая к
ней, мы должны видеть с самого начала, что решение не
будет простым и легким, а, напротив, будет связано со
значительными трудностями. Так, совершенно некор-
ректно ставить вопрос о том, какое историческое поло-
жение занимает Закон. Ибо Закон — если мы понимаем
под этим понятием все Пятикнижие — не является лите-
ратурным единством, а представляет собой сложную ис-
торическую величину. Со времен Перейры и Спинозы
критика распознала сложную природу этого странного
произведения и начиная с Астрюка успешно старалась
высвободить первоначальные составные части из их пе-
реплетения; она располагает сегодня определенными ре-
зультатами, которые могут считаться надежными. Среди
них наиболее значительными являются следующие. Кни-
га Иисуса Навина вплотную примыкает к пяти книгам
Моисеевым; в качестве действительного завершения ис-
тории патриархов, исхода из Египта и путешествия по
пустыне должна рассматриваться не смерть Моисея, а —
294
Ю. Велльгаузен. Пролегомены к истории Израиля
с гораздо большим основанием — завоевание земли обе-
тованной; таким образом, с точки зрения литературы
следовало бы вести речь не о Пятикнижии, а о Шести-
книжии. От этого целого проще всего отделяется Второ-
законие, как книга законов, самостоятельная с самого
начала. В остальном наиболее явно выделяется так назы-
ваемое Основное писание, прежде называвшееся также
Элохист, по использованию имени бога Элохим; у Эваль-
да из-за устойчивой формы заголовков глав в книге
Бытия эта часть называется еще «Книгой начал». Она
характеризуется своим стремлением к числу и мере,
вообще к схеме, своим сухим педантичным языком, своим
постоянным повторением известных выражений и оборо-
тов, которых нет нигде больше во всем древнееврейском
языке,— она имеет в высшей степени выраженные ха-
рактерные черты, по которым ее можно отличить легко и
с большой степенью уверенности. Ее стержнем является
Левит, наряду с родственными частями соседних книг —
Исход, гл. 25-40 (за исключением глав 32-34), и Числа,
гл. 1-10, 15-19, 25-36, с небольшими исключениями. Со-
ответственно главным содержанием их является законо-
дательство, которое основывается преимущественно на
культе общины и всего, что с этим связано. Исторической
является только форма, она служит материалу Закона
как бы рамкой, чтобы его упорядочить, или маской,
чтобы изменить ее внешность. Нить повествования обыч-
но очень тонка и часто присутствует только затем, чтобы
послужить основой исчисления времени, которое ведется
без прерываний от сотворения мира до исхода из Египта;
она нарастает только там, где вступают в действие инте-
ресы другого рода, как в Бытии в случае с тремя ступе-
нями, предшествовавшими Моисееву союзу и связанны-
ми с именами Адама, Ноя и Авраама. Если теперь вслед
за Второзаконием исключить и это Основное писание,
остается иеговистская историческая книга, которая, в
противоположность первым двум, имеет повествователь-
ную природу и с неподдельным интересом разрабатыва-
ет материал наследия. Лучше всего характеризует это
писание история патриархов, которая принадлежит к
нему почти вся; она появляется здесь не как введение, с
которым коротко разделываются ради скорейшего пере-
хода к последующим, более важным вещам, но как самая
Ю. Веллъгаузен. Пролегомены к истории Израиля
295
суть дела, подлежащая подробнейшей разработке. Зако-
нодательные элементы оказываются включенными толь-
ко в одном месте, там, где они составляют историческую
взаимосвязь, а именно — при провозглашении Закона на
Синае (Исх. 20-23, 34).
Долгое время ученых удовлетворяло это двусоставное
деление Шестикнижия (рассматриваемого без Второза-
кония), до тех пор, пока в известных фрагментах Бытия,
приписывавшихся прежде отчасти Основному писанию,
отчасти Иеговисту, Гупфельд не обнаружил третий вза-
имосвязанный источник, так называемый младший Эло-
хист. Название это было выбрано потому, что и здесь,
как в книге Исход, Бог постоянно именуется Элохим.
Однако, поскольку теперь отказались от самого названия
Элохист как от фактически неподходящего, лучше оста-
вить в стороне этот термин и с добавкой ранний, так как
он содержит неоправданный предрассудок и не является
более необходимым для отличения от Основного писания.
Гупфельд предположил, что эти три источника шли
параллельно один рядом с другим, пока некоторый позд-
нейший не объединил их все вместе в единое целое.
Однако это представление является неосновательным,
Элохист не только по материалу и мировоззрению бли-
жайшим образом родственен Иеговисту, но он и сущест-
вует для нас сегодня только в качестве ингредиента
иеговистского писания, как это впервые обнаружил Нёль-
деке4. Поэтому, несмотря на открытие Гупфельда, оста-
ется все-таки в силе старое разделение на два больших
пласта, и есть все причины прочно держаться этой глав-
ной противоположности как основы исторического ис-
следования, хотя все более и более проясняется, что не
только Иеговист, но и Основное писание являются слож-
ными образованиями, и что, наряду с ними, встречаются
еще и двусоставные или позднейшие дополнительные
элементы, которые не удается просто приписать к тому
или другому слою5.
4 Hermann Hupteld, die Quellen’ der Genesis und die Art ihrer
Zusammensetzung. Berlin, 1853. Theodor Noldeke, die s. g. Grund-
schrift des Pentateuchs (in den Untersuchungen zur Kritik des Alten
Testaments. Kiel, 1869).
5 J. Wellhausen, die Komposition des Hexateuchs, in den Jahrbiichern
fur Deutsche Theologie 1876. 1877, zusammengefasst in den Skizzen
. 296 Ю. Велльгаузен. Пролегомены к истории Израиля
Закон же, историческим положением которого мы
здесь интересуемся, относится к так называемому Ос-
новному писанию; по своему содержанию и происхожде-
нию он заслуживает того, чтобы называться Жреческим
кодексом, и так и будет именоваться в дальнейшем.
Жреческий кодекс превалирует над прочими законо-
установлениями не только по объему, но и по значению,
и во всех существенных вещах он имеет решающее
значение и задает масштаб. По его образцу создали
евреи при Ездре свою священную общину, и наши пред-
ставления о Моисеевой теократии также составлены в
соответствии с ним: в центре — скиния, во главе которой
стоит первосвященник, жрецы и левиты в качестве ее
органов, и узаконенный культ, который осуществляется
как регулярное проявление жизни. В высоком смысле
Закон является как раз тем, что более всего запутано в
трудностях, составляющих нашу проблему; и только
здесь царит столь большое расхождение по поводу вре-
мени возникновения. Относительно иеговистского писа-
ния отрадным образом согласились на том, что оно по
основному составу, по языку, кругу лиц и прочим пред-
посылкам должно принадлежать к «золотому веку» ге-
браистской литературы, из которого происходят пре-
краснейшие отрывки книг Судей, Самуила, книг Царств
и старейшие из дошедших до нас пророческих книг,—
т. е. ко времени царей и пророков, которое предшествует
разрушению обоих израильских государств ассирийца-
und Vorarbeiten II 1885. Я придаю значение частностям; я полагаю,
что указал правильный путь в исследовании того литературного
процесса, в результате которого возникло Пятикнижие. Существен-
ные поправки к своим взглядам я нашел до сих пор только у Кюэнена
(Bijdragen tot de critiek van Pentateuch en Jozua, опубликованных в
Leidener Theologischen Tijdschrift), но эти поправки того приятного
свойства, что очищают мои собственные основные идеи от остатков
старой закваски, от следов механического разделения источников.
Кюэнен конкретно показывает, что известные элементы, которые я
приписывал Элохисту, не являются фрагментами некоторой самосто-
ятельной взаимосвязи, но представляют собой дополнительные вклю-
чения, которые паразитически присоединяются к инородной им вза-
имосвязи. Пока еще не вполне понятно, какое влияние окажет это
указание на оценку самого Элохиста.— Я обозначаю иеговистскую
историческую книгу как JE, ее же элохистский источник — Е,
яхвистский источник — J, Жреческий кодекс — Р, а в остальном
отсылаю к моим Skizzen und Vorarbeiten II, S. 208 и к книге Keunen,
Historisch-kritische Einleitung I S. 61 der deutschen Ausgabe.
Ю. ВелльгаУзен- Пролегомены к истории Израиля
297
ми. Еще меныРе сомнений относительно происхождения
Второзакония: в тех кругах, где вообще можно рассчи-
тывать на признание научных результатов, установлено,
что оно возникло в то самое время, в которое и стало
известно, и было положено в основу реформы царя
Иосии: эта последняя была проведена примерно за одно
поколение до разрушения Иерусалима халдеями. Только
относительно Жреческого кодекса взгляды сильно рас-
ходятся. Старательно пытается он удержать костюм
Моисеева времени насколько это только возможно,
скрыть врем^а своего действительного возникновения.
Второзаконие прибегает к этому в значительно меньшей
степени, давала гораздо лучпую возможность разглядеть
через призму мнимой современности действительную
ситуацию __ период, когда после разрушения Самарии
только одно МУДейское царство продолжало свое суще-
ствование. ИеГ°вист и не претендует вовсе на то, чтобы
быть составной частью Моисеева Закона, но представля-
ется просто исторической книгой; дистанция между на-
стоящим и прошлым, о которой мы говорим, ни в малой
степени не скрывается; здесь-то и обнаруживаются все
те замечания, которые возбудили внимание сначала Ибн-
Эзры, а также Спинозы (например, Быт. 12, 6: В этой
земле тогда я^или Хананеи;Быт. 36, 31: Вот цари, цар-
ствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей
у сынов Израилевых; Числ 12, 6. 7; Втор. 34, 10: И не
было более у Израиля пророка такого, как Моисей). В
противоположность этому Жреческий кодекс остерега-
ется всякого указания на позднейшее время, на оседлую
жизнь в стране Ханаан, которая прямо признается осно-
ванием законодательства как в иеговистской Книге заве-
та (Исх. 21-25), так и во Вгорозаконии. Формально он
строго держимся в рамказ ситуации путешествия по
пустыне и со всей серьезностью хочет выдать себя за
закон пустыни- При помощи различных архаических
декораций — передвижной скинии завета, походного
лагеря и прочего — ему в самом деле удается замаски-
ровать время его действительного сочинения. Многочи-
сленные противоречия с обстоятельствами материаль-
ной жизни «дО-вавилонской» древности, известными нам
из других источников, воспринимаются как признак того,
что истоки егО восходят к незапамятной древности, вы-
298
Ю. Веллъгаузен. Пролегомены к истории Израиля
ходящей далеко за рамки исторически обозримого вре-
мени и лишь едва-едва соприкасающейся с ним. Как
видим, Жреческий кодекс задает нам загадку.
3. Проявлением верного инстинкта оказалось то, что
критика первоначально оставила в стороне историче-
скую проблему, выдвинутую впервые де Ветте и опреде-
леннее понятую Георгом и Фатке, и постаралась прежде
до некоторой степени разобраться с композицией Пяти-
книжия. Однако предполагать, что такой большой исто-
рический вопрос решится между прочим, попутно, од-
новременно с выделением источников (причем главное
внимание уделялось соответственно книге Бытия) —
было, несомненно, заблуждением. В действительности
это имело только убаюкивающий эффект, и пробужде-
нием вновь мы обязаны Графу. При этом Граф, со своей
стороны, просмотрел прогресс в аналитической работе, и
это было определенно не в его пользу; тем самым он
запутался в сложном предположении, которое было со-
вершенно необосновано и к тому же совсем не взаимо-
связано с его гипотезой; оно отпало само собой, как
только критика оказалась на той ступени, на которую
продвинул ее Гупфельд. Собственно, Граф поначалу сле-
довал более старому мнению, особенно ярко предста-
вленному у Фридриха Туха, что Жреческий кодекс, с его
столь обнаженным «скелетом», является основным тек-
стом в книге Бытия, а Иеговист — дополняющим и в
качестве такового, конечно, должен быть более поздним;
так как он, однако, считал при этом культовое законо-
дательство средних книг более поздним, чем Иеговист,
то — худо ли, хорошо ли — ему пришлось исключить их
из своего Введения в книгу Бытия и тем самым раз-
делить тесно взаимосвязанные вещи временным про-
межутком в полтысячелетия. Но Гупфельд давно дока-
зал, что Иеговист не призван что-то дополнить или
завершить, а является совершенно самостоятельным
произведением и что фрагменты, которые, как, на-
пример, Быт. 20, 22, фигурировали в качестве образцов
иеговистской обработки Основного писания, в действи-
тельности принадлежат главным образом к совершенно
другому источнику — к Элохисту. Тем самым был изна-
чально устранен камень преткновения, о который спо-
ткнулся Граф. Неожиданный союзник проторил ему путь.
Ю. Велльгаузен. Пролегомены к истории Израиля
299
Следуя указанию Кюэнена, он не замедлил опровергнуть
насильственное расщепление Жреческого кодекса и те-
перь из результатов, добытых им в анализе законода-
тельной главной части, беспрепятственно извлек после-
довательность также для повествовательной части книги
Бытия6.
Таким образом было заложено основание; в дальней-
шее оформление гипотезы наибольший вклад внес впо-
следствии Кюэнен. Сторонники господствующего мнения
защищались как только могли, однако от слишком про-
должительного обладания истиной они несколько за-
черствели. Они выдвигали против опровергателей ряд
упреков, которые все в большей или меньшей степени
страдали той ошибкой, что основывались именно на по-
трясаемом фундаменте. Приводились места из Амоса и
Иосии, которые должны были изобличить их знакомство
с Жреческим кодексом; однако на того, кто считает, что
Жреческий кодекс моложе этих книг, они не могут про-
извести впечатления. Чуть ли не с яростью выступали
против того, чтобы Второзаконие оттеснило культовое
законодательство; ссылались на то, что в первом якобы
использовано второе. Однако следы эти оказались в выс-
шей степени проблематичны, в то время как полнейшая
зависимость Второзакония от Иеговиста выступила, на-
против, с величайшей ясностью. Указывали на послед-
нюю редакцию Шестикнижия, которая, по всеобщему
признанию, сделана под влиянием Второзакония, однако
выяснилось, что в фрагментах, относящихся к Жрече-
скому кодексу, подобная «второзаконная» редакция ни-
где не ощущается. Также была использована как довод
против Графа и история языка; к сожалению, стало уже
привычным обращаться с ней как с мягким воском. В
6 К. Н. Graf die s. g. Grundschrift des Pentateuchs, in Merx’ Archiv,
1869. S. 466-467. Уже в письме к Кюэнену от 12 ноября 1866 г. (Theol.
Tijdschrift. 1870. S. 412) он высказался так: «Вы мне дали ключ к
решению загадки... это элохистские части книги Бытия, которые в
дальнейшем смешались с иеговистскими. Слабой стороной моей кри-
тики является то, что все внимание, по отношению к не вошедшему в
перечисленные мною выше пункты, я оставляю в наезженной колее
моих предшественников, допуская без дополнительной проверки, что
в Пятикнижии была соединена история Элохиста с историей Иего-
виста, и не отдавал себе отчет в том, каким образом законодательный
элемент, которым я исключительно и занимался, присоединился к
историческому ».
300
Ю. Веллъгаузен. Пролегомены к истории Израиля
целом аргументы, которые были использованы, заим-
ствует свою силу у морального убеждения, что культо-
вое законодательство должно быть древним и не могло
быть составлено в период иудаизма: пусть оно прежде и
не действовало и даже было невыполнимо в «довавилон-
ских» условиях, но все-таки оно могло существовать уже
тогда. Это убеждение было тем непоколебимее, чем мень-
ше оснований имело оно под собой.
Но далековато держалась пожарная команда от того
места, где горел огонь. Я имею в виду область богослу-
жебных древностей и господствующих религиозных идей
в их полном объеме, как рассматривает их Фатке в
своей библейской теологии. Однако только здесь, где
собственно и разгорелась борьба, противоборство может
обрести свой итог. Предпринимая в настоящий момент
попытки к этому, я исхожу из сравнения трех слоев
Шестикнижия: Жреческого кодекса, Второзакония и
Иеговиста. Разумеется — и мы это видели,— в содер-
жании первых двух преобладает законодательство, а
последнего — повествование. Однако, как показывает
Декалог, Закон двух скрижалей и книга Завета, законо-
дательный элемент не вполне отсутствует в Иеговисте,
в то же время в Жреческом кодексе и во Второзаконии
еще более широко представлен повествовательный эле-
мент. Кроме того, в изложении истории всегда отобра-
жается законодательная, а в изложении закона — исто-
рическая точка зрения: таким образом, ни в коем слу-
чае нет недостатка в пунктах прямого и опосредован-
ного сопоставления. Общепризнано, что эти три слоя
значительно удалены друг от друга; вопрос состоит в
том, какова их последовательность. Второзаконие стоит
относительно близко как к Иеговисту, так и к Жрече-
скому кодексу, разница же между двумя последними
очень велика; она столь значительна, что уже в 1831 г.
Эвальд с полным основанием показал невозможность
того, чтобы один был написан для завершения второго.
Если мы к тому же учтем, что Иеговист безусловно
предшествует Второзаконию, то выяснится, что Жре-
ческий кодекс находится в конце этого ряда. Хотя это
наблюдение и исходит, как мне кажется, из общепри-
знанных положений, оно, однако, не имеет ценности до
тех пор, пока остается на уровне общих рассуждений.
Ю. Велльгаузен, Пролегомены к истории Израиля
301
Речь идет о том, чтобы продемонстрировать последова-
тельность трех слоев на конкретных деталях и парал-
лельно проверить и зафиксировать ее посредством не-
зависимой меры, а именно обращаясь к внутреннему
ходу израильской истории, поскольку он известен нам
из других источников.
Литературно-историческое исследование, которое мы
начинаем,— объемное и трудное. Оно распадается на
три части. В первой, основной, собраны данные, относя-
щиеся к сакральным древностям, и, очевидно, они рас-
положены в таком порядке, что слои Пятикнижия, бес-
спорно, следуют один за другим так же, как и ступени
развития в истории. Без предварительного намерения,
хотя и не вопреки ему — это исследование приняло
характер истории культа. Правда, в силу особенностей
материала эта история бесцветна и груба; ибо всегда
речь идет только о двух противопоставлениях: во-пер-
вых, того, что предшествовало Плену, последовавшему
после него, и, во-вторых, что возникло до Второзако-
ния — появившегося позже. Здесь, между прочим, вы-
ступает преимущество рассмотрения продолжительных
периодов: они должны ощутимо отличаться один от дру-
гого; относительно исторических и особенно законода-
тельных произведений должна существовать возмож-
ность распознавания, были ли они написаны до или
после Плена. Вторая часть, во многих отношениях за-
висимая от первой, рассматривает влияние царивших
тогда представлений и тенденций на формирование ис-
торической традиции и прослеживает различные фазы
в восприятии и изложении последней; она содержит, так
сказать, историю наследия. Третья часть резюмирует
критический итог первых двух, добавляя еще и иные
решающие обстоятельства, и заканчивается общим об-
зором.
Гипотезы, которые я выдвигаю, получают все новые
подтверждения. Наиболее важные из них заключаются в
том, что Иеговистское писание, судя по его стержню,
должно приходиться на время, предшествовавшее асси-
рийскому периоду, Второзаконие же возникает в конце
его. Впрочем, как бы уверенно ни связывал я датировку
последнего со второй книгой Царств, я все же не исполь-
зую эту позицию в той мере, как Граф. Второзаконие —
302 Ю. Веллъгаузен. Пролегомены к истории Израиля
исходный пункт не в том смысле, что без него ничего
нельзя было бы поделать, но только в том, что подход к
нему с точки зрения исторических причин влечет за
собой необходимое требование: подходить и к Жреческо-
му кодексу с той же точки зрения. Мое исследование
задумано шире, чем исследование Графа, и по характеру
приближается к исследованию Фатке, который — я счи-
таю своим долгом сказать об этом — во многих сущест-
венных вопросах был моим учтелем.
303
I
Уильям Робертсон Смит
Уильям Робертсон Смит (William Robertson Smith) родился в
1846 г. в семье шотландского пастора. Начальное и среднее образова-
ние получил дома под руководством отца. В 1861 г. он поступил в
Абердинский университет и окончил его в 1865 г. со степенью бака-
лавра искусств. Затем он продолжил свое образование на теологиче-
ском факультете Нового колледжа в Эдинбурге, где специализиро-
вался по Ветхому Завету. С 1870 г. У. Робертсон Смит Преподавал в
колледже Свободной Церкви в Абердине, однако его взгдЯды и науч-
ные публикации не нашли понимания среди коллег. В 1876 г. его
обвиняют в ереси, а в 1880 г. увольняют из колледжа. После этого
У. Робертсон Смит предпринимает длительное путешествие в Европу,
Северную Африку, Египет и Аравию. По возвращению он жил неко-
торое время в Эдинбурге, занимаясь редактированием Девятого изда-
ния энциклопедии «Британника». Вскоре он переезжает в Кембридж
и становится сотрудником Тринити-колледжа, а затем колледжа
Христа. В 1889 г. У. Робертсон Смит получает должность профессора
в Кембридже, где он читал лекции по арабской истории и культуре.
Он вынашивает в это время идею создания энциклопедии ислама, но
ему не удалось воплотить ее в жизнь. Умер У. Робертсон Смит в
1894 г. в Кембридже.
Основные религиоведческие работы У. Робертсона Смита: ст. «Биб-
лия» — 9 изд. энциклопедии «Британника» (1875), «ВетХий Завет в
религиозной организации евреев. Курс лекций по критике Библии»
(1881), «Пророки Израиля и их место в истории к концу УЩ в. до н. э.»
(1882), «Родственные отношения и брак в Древней Ардвии» (1885),
«Лекция о религии семитов» (1889).
Главным предметом своих исследований У. Робертсон Смит счи-
тал Ветхий Завет. Он стремился найти корни ветхозаветных пред-
ставлений в более древних религиях семитских народов. В своих
работах У. Робертсон Смит подчеркивал первичность религиозных
обрядов и ритуалов по отношению к мифологии и Догматике. Он
внимательно изучал тотемизм и практику жертвоприношений у се-
митских народов, считая, что они занимали центральное место в
древних религиях и оказали большое влияние на становление рели-
гиозных систем современности.
В антологию включен фрагмент из «Лекций о религии семитов», в
котором автор обосновывает необходимость изучения Религии древ-
них семитов, определяет предмет и метод своего исследования.
Перевод выполнен Е. Е. Галенко по изданию: Robertson Smith W.
Lectures on the Religion of the Semites. L., 1894.
304
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
ЛЕКЦИИ О РЕЛИГИИ СЕМИТОВ
ЛЕКЦИЯ 1
ВВЕДЕНИЕ: ПРЕДМЕТ И МЕТОД ИССЛЕДОВАНИЯ
Предметом нашего исследования является религия
семитских народов, т. е. группы родственных наций,
включающей арабов, евреев, финикийцев, арамеев, ва-
вилонян и ассирийцев, которые в древние времена на-
селяли обширный Аравийский полуостров с наиболее
плодородными землями в Сирии, Месопотамии и Ираке,
простирающийся от средиземноморского побережья до
подножия гор Ирана и Армении. Среди этих народов
(зародились три великие религии, поэтому семиты всегда
представляют особый интерес для ученого, занимающе-
гося историей религий. Нашим предметом, однако, будет
не история нескольких религий, имеющих семитское
происхождение, а религия семитов как целое, в ее общих
чертах и общем виде. Иудаизм, христианство и ислам
являются позитивными религиями, ибо они развивались
не как система древнего язычества под влиянием неосо-
знанных сил, действующих незаметно на протяжении
веков, но уходят своими корнями в учения великих
новаторов, которые говорили голосом божественного от-
кровения и намеренно отходили от традиций прошлого.
За этими позитивными религиями лежит старая неосо-
знанная религиозная традиция, основные религиозные
обычаи и верования, которые не несут на себе печати
индивидуального сознания и не базируются на авторите-
те личности, но формируют ту часть наследия, в которую
последующие поколения семитской расы как бы ин-
стинктивно врастают, безоговорочно принимая, что они
должны верить и поступать так, как это делали прежде
их отцы. Позитивные семитские религии должны были
утверждать себя на почве, уже занятой этими старыми
верованиями и обычаями; они должны были вытеснить
все, что не могли ассимилировать, и независимо от того,
отвергали они или принимали элементы более старой
религии, в каждом случае позитивные религии вынуж-
дены были считаться с ними и занимать определенную
позицию по отношению к ним. Ни одна позитивная рели-
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
305
гия, способная волновать людей, не может начаться с
tabula rasa1 и претендовать на то, что она ни на чем не
основывается; по форме, если не по существу, новая
система должна иметь дело с более старыми идеями и
обычаями, которые она впитывает в себя. Новое вероуче-
ние может найти отклик, только апеллируя к религиоз-
ным инстинктам и чувствам, уже существующим в наро-
де, и оно не может достичь этого, не принимая во внима-
ние традиционные формы выражения религиозных
чувств и не говоря тем языком, который делает их
понятными для людей. Таким образом, для того чтобы до
конца постичь систему позитивной религии, чтобы по-
нять ее историческое происхождение и форму, равно как
и ее абстрактные принципы, мы должны знать традици-
онную религию, которая предшествовала ей. Именно с
этой точки зрения я призываю вас заинтересоваться
древней религией семитских народов; и речь идет не
просто об исторической любознательности, но о вопросе,
непосредственно и глубоко связанном с важной пробле-
мой происхождения духовной религии Библии. Позволь-
те мне проиллюстрировать это следующим примером. Вы
знаете, сколь значительная часть учения Нового Завета
и всей христианской теологии сосредоточена на идеях
жертвоприношения и священничества. В тех местах, где
авторы Нового Завета говорят на эти темы, они основы-
вают свою аргументацию на понятиях жертвоприноше-
ния и жречества, имеющих хождение среди евреев и
воплощенных в таинствах Иерусалимского Храма. Но
ритуал Храма, в свою очередь, не был чем-то абсолютно
новым, заповеди Пятикнижия не создавали идеи свя-
щенничества и жертвоприношения на полностью незави-
симой основе, они только переделали и придали новую
форму в соответствии с более духовным учением инсти-
тутам старого типа, которые во многих чертах были
общими для евреев и их соседей-язычников. Каждый,
кто внимательно читает Ветхий Завет, бывает поражен
тем фактом, что нигде не объясняется происхождение
обряда жертвоприношения и не дается его рационально-
го объяснения, что жертвоприношение, эта существен- <
ная часть религии, принимается как само собой разуме-
Чистая, неисписанная доска (лат).— Примеч. перев.
306
У. Робертсон Смит, Лекции о религии семитов
ющееся, как нечто, являющееся не только специфиче-
ской доктриной израильтян, но принято повсеместно и
совершается как в кругу избранных, так и вне его. Таким
образом, если мы хотим глубоко изучить новозаветную
доктрину жертвоприношения, нам приходится шаг за
шагом отступать до той точки, когда перед нами встает
вопрос, что же означает жертвоприношение не только
для евреев, но и для родственных им наций. Рассужде-
ния такого рода ведут нас к заключению, что ни одна
религия семитского происхождения, до сих пор оказыва-
ющая огромное влияние на жизнь людей, не может быть
^полностью понята без исследования более древней тра-
диционной религии семитской расы.
; В этой аргументации я принимаю как очевидное, что,
обратившись к наиболее древним религиозным концеп-
циям и обычаям евреев, мы обнаруживаем их общность с
идеями группы родственных народов и что эти концеп-
ции не принадлежат исключительно племенам Израиля.
Более явное доказательство тому появится далее, но на
самом деле это положение вряд ли будет отрицать лю-
бой, кто внимательно прочел Библию. В истории Древне-
го Израиля до его порабощения ничто не проявляется
так отчетливо, как огромные трудности, связанные с
сохранением своей национальной религии, отличной от
религии окружающих наций. Те, кто не был способен
понять духовные принципы и считал религию Иеговы
лишь наследуемым обычаем, не понимали великой раз-
ницы между собой и своими соседями-язычниками и с
величайшей легкостью принимали ханаанские и другие
чужеродные обряды. Значение этого факта очевидно,
если принять во внимание, как глубоко любые новшества
потрясают неискушенные религиозные чувства. Ничто
так сильно не взывает к консервативным инстинктам,
как религия; а консерватизм — естественное качество
восточных народов. История Израиля не будет полностью
ясна, если мы будем полагать, что язычество, с которым
боролись пророки, было абсолютно чуждым религиозным
традициям евреев. В принципе между верой Исайи и
верой идолопоклонников существует огромная разница.
Но это принципиальное различие, которое кажется нам
таким ясным, не было столь очевидным для среднего
иудея, так как оно скрадывалось большим сходством
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
307
религиозных традиций и обрядовой практики во многих
своих чертах. Консерватизм, который отказывается от
рассмотрения принципов и обращает внимание только на
традиции и обычаи, был против пророков и не сочувство-
вал их усилиям провести черту между религией Иеговы
и религиями чуждых богов. Это является доказательст-
вом того факта, что так называемая естественная основа
культа Израиля очень тесно связана с культовой прак-
тикой их соседей.
Такой вывод, основанный на фактах из истории Вет-
хого Завета, может быть сделан с тем большей очевид-
ностью, что он подтверждается также аргументами ино-
го рода. Традиционная религия передается от отца к
сыну и, таким образом, в значительной степени является
понятием расовым. Нации, имеющие общее происхожде-
ние, будут иметь в качестве общего наследия традицион-
ную веру и обычаи как в сфере духовного, так и в сфере
мирского, и, таким образом, свидетельство того, что ев-
реи и их соседи имели общие корни религиозной тради-
ции, совпадает со свидетельством, которое мы имели из
других источников, что народ Израиля был близок язы-
ческим народам Сирии и Аравии. Население всего этого
региона составляло четко выраженную этническую общ-
ность, этот факт обычно подтверждают тем, что ей дает-
ся общее название — семиты. Это название восходит к
10-й главе книги Бытия, в которой большая часть наций
изучаемой нами группы представлена как берущая свое
происхождение от Сима, сына Ноя. Но, хотя современные
историки и этнографы и заимствовали это название из
книги Бытия, необходимо понимать, что они не отожде-
ствляют семитскую группу с теми нациями, которые
считаются детьми Сима. Современные толкователи Биб-
лии склонны рассматривать классификацию человечест-
ва, данную в книге Бытия, как основанную скорее на
принципах географического и политического, нежели эт-
нического характера; например, финикийцы и другие
хананеи считались детьми Хама и близкими родственни-
ками египтянам. Эта классификация соответствует исто-
рическим фактам, поскольку в период, предшествующий
еврейскому завоеванию, Ханаан в течение нескольких
веков был подчинен Египту, и финикийская религия и
культура испытали на себе влияние египтян. Однако
308
• У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
этнически хананеи были родственны арабам и сирийцам
и говорили на языке, который мало отличался от еврей-
ского. С другой стороны, Елам и Луд, основавшие Сузы и
Лидию, названы детьми Сима, хотя нет причин считать,
что в обеих этих странах все население принадлежало к
той же группе, что сирийцы и арабы. Таким образом,
необходимо помнить, что, когда современные ученые
используют термин «семиты», они выступают не как
толкователи Библии, но имеют в виду все народы, чьи
отличительные этнические черты относят их к одной
группе с евреями, сирийцами и арабами.
Научное определение этнической группы зависит от
множества соображений, поскольку прямых историче-
ских свидетельств, безошибочно указывающих на места
исконных поселений и степень родства древних народов,
как правило, не существует. Отсутствие свидетельств об
исторической традиции должно быть, следовательно, вос-
полнено изучением отчасти наследуемых физических
особенностей, отчасти характерных черт мышления, при-
вычек и знаний, которые обычно передаются от родите-
лей к ребенку. Среди косвенных критериев родства на-
ций наиболее очевидным и поэтому наиболее тщательно
изученным является языковый критерий, поскольку за-
мечено, что человеческие языки образуют ряд естест-
венных групп и внутри каждой можно расположить
несколько языков в так называемом генеалогическом
порядке в соответствии со степенью родства. Однако не
всегда верно, что народы, говорящие на родственных
языках, так же тесно связаны узами родственного про-
исхождения, как это кажется при рассмотрении их язы-
ков; какое-нибудь из кельтских племен, например, могло
забыть свой древний язык и научиться говорить на
древнегерманском диалекте, не перестав при этом быть
кельтским по крови. Но в целом большие группы людей
не изменяют так легко свой язык, а продолжают от
поколения к поколению разговаривать на родовом диа-
лекте, постепенно изменяющемся с течением времени.
Поэтому, как правило, классификация человечества по
языкам, по крайней мере, когда она применяется к
большим группам людей, в значительной мере прибли-
жается к естественной классификации; в большинстве
случаев язык смешанной расы оказывается при ближай-
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
309
шем рассмотрении языком того рода, чья кровь домини-
рует в ней. Там же, где это не так, где меньшинство
навязало свой язык большинству, мы можем с уверен-
ностью сказать,» что подобное произошло в силу природ-
ного превосходства, способности преобразовать низко-
развитые расы по образу и подобию этого меньшинства,
что не сводится, кстати, лишь к сфере языка, но рас-
пространяется на все стороны жизни. Там, где мы нахо-
дим единство языка, мы по крайней мере можем с
уверенностью сказать, что имеем дело с группой людей,
подвергнувшейся совместному влиянию самого искусно-
го и многочисленного рода; и там, где единство речи
превалировало на протяжении жизни многих поколений,
мы можем быть уверены, что непрерывное влияние этих
причин породило поразительное однообразие физиче-
ского и ментального типа. Когда же мы беремся рассма-
тривать группы людей, каждая из которых на протяже-
нии длительного времени имела свою собственную исто-
рию и чьи языки вследствие этого не идентичны, но
лишь родственны, в этом случае вопрос представляется
не столь простым; в целом тем не менее остается вер-
ным, что род, который достаточно силен либо численно-
стью, либо способностями, должен подобным же образом
оказывать преобладающее влияние на национальный
тип в других отношениях, и в этом смысле классифика-
цию рас но языку можно назвать естественной, а не
искусственной. В особенности это справедливо по отно-
шению к древним временам, когда отсутствие литерату-
ры, и в частности религиозных книг, делало гораздо
более трудным, чем в последующие времена, распро-
странение языка среди расы, изначально чуждой ему.
Все египтяне сейчас говорят на арабском, т. е. семитском
языке, и тем не менее население Египта не было ассими-
лировано арабским типом. Это не могло бы произойти
без Корана и религии Корана.
Семитские народы считаются единым целым на осно-
ве сходства их языков, но у нас есть веские причины
признать, что их родство по лингвистическому принципу
есть единственное четко выраженное проявление их общ-
ности. Общность эта не всеобъемлющая: было бы не-
оправданно, например, делать обобщения о характере
семитов, рассматривая аравийских кочевников, а затем
310
У, Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
переносить их черты на древних вавилонян. И тому,
вероятно, есть две причины. С одной стороны, семиты
Аравийской пустыни и семиты Древнего Вавилона жили
в совершенно различных географических и социальных
условиях: условия их жизни отличались настолько силь-
но, насколько это вообще возможно. С другой стороны,
точно установлено, что арабы пустыни с незапамятных
времен были практически однородной расой, в то время
как вавилоняне и другие члены этой семитской семьи,
заселившие окраины, по всей вероятности, в большей
степени смешивали свою кровь с кровью окружавших
народов и претерпели соответствующие изменения сво-
его типа.
Но, даже когда допускаются очевидные или возмож-
ные варианты типа в пределах семитской расы, все же
остается верным тот факт, что семиты образуют исклю-
чительно отчетливую и, кстати говоря, очень гармонич-
ную общность. И, поскольку язык является тому доказа-
тельством, эффект получается особенно сильным. Се-
митские диалекты настолько похожи, что их родство
признается даже неискушенным исследователем, а со-
временной науке не представляет большого труда свести
их к единому первобытному языку и определить в общем
виде его черты. С другой стороны, различия между
этими языками и языками, на которых говорят сосед-
ствующие расы, настолько глубоки, что почти ничего
нельзя утверждать по поводу родства семитских языков
с другими лингвистическими группами. Кажущееся их
близкое родство с языками Северной Африки нивелиру-
ется значительными различиями. Свидетельства, предо-
ставляемые нам самим языком, показывают, что период,
в течение которого первоначальный общий семитский
язык существовал отдельно и развивал свои характер-
ные черты вдали от языков других семейств, должен
быть долгим по сравнению с последующим периодом, во
время которого отдельные ветви семитского языкового
древа, такие, как еврейская, арамейская и арабская,
отделились друг от друга и эволюционировали в само-
стоятельные диалекты. Отсюда можно сделать историче-
ское заключение, что перед тем, как евреи, арамейцы и
арабы распространились по местностям, удаленным друг
от друга, и начали этап самостоятельного национального
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
311
развития, прошло, по-видимому, много веков, на протя-
жении которых предки всех этих народов жили вместе и
говорили на одном языке. И, поскольку это был младен-
ческий период в развитии человечества, период, когда
индивидуальность ничего не значила, а любое коллек-
тивное влияние имело такую силу, какую мы, живущие
в современности, с трудом можем себе представить,
различные племена, которые отделились от общего дре-
ва и сформировали известные истории семитские нации,
должны были унести с собой ярко выраженный характер
расы и множество общих обычаев и идей помимо общего
языка.
Далее заметим, что разбросанность поселений семит-
ских наций не была такой значительной, как у арийцев.
Если мы не будем принимать в расчет поселения семитов
за морями — колонии южных арабов в Восточной Афри-
ке и финикийские поселения на побережье и островах
Средиземного моря,— мы увидим, что регион компактно
и плотно заселен семитами. Их крупнейший постоянный
центр — обширный Аравийский полуостров, регион, обо-
собленный природно, и в силу естественных географи-
ческих особенностей почти не знавший миграции и сме-
ны населения. Из этой центральной твердыни, которую
господствующее мнение современных ученых определя-
ет как возможную точку общего семитского расселения,
область семитского языка распространяется за границы
сирийской пустыни до тех пор, пока не встречается со
значительными природными препятствиями — Среди-
земным морем, горами Тавра, Армении и Ирана. На заре
истории все, что лежало между этими пределами, было
полностью заселено племенами, говорящими на семит-
ских диалектах, и компактность этого поселения с не-
обходимостью способствовала сохранению единообразия
типа. Различные семитские нации, если они не могли
непосредственно контактировать друг с другом, были
разделены не чуждыми народами, а лишь природными
препятствиями — горами и пустынями. Эти природные
барьеры были действительно многочисленны и раздели-
ли расу на несколько небольших племен и народностей,
но, подобно горам Греции, они не были столь непреодо-
лимы, чтобы помешать разделенным государствам под-
держивать отношения, которые, будь они мирного или
312
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
враждебного характера, имели тенденцию сохранять са-
мобытную общность расы. В древние времена ходу этого
процесса не препятствовали также значительные имми-
грации иноземцев. За ранним вторжением египтян в
Сирию не последовала ее колонизация, и, поскольку так
называемые хеттейские памятники, породившие столько
предположений, могут послужить доказательством того,
что несемитский народ из Малой Азии некогда проло-
жил себе дорогу в северную Сирию, становится совер-
шенно ясным, что библейские хеттеи, т. е. неарамейские
общины Сирии, были ветвью ханаанского древа, хотя,
возможно, в течение некоторого времени над ними власт-
вовала несемитская аристократия. Некогда было обыч-
ным представлять филистимлян как несемитский народ,
сейчас же общепринято, что аргументов в пользу этого
взгляда недостаточно и что, хотя филистимляне пришли
в Палестину из-за моря, из Кафтора, т. е. по-видимому с
Крита, они были в основном семитской крови или по
крайней мере уже основательно «семитизировались» во
время своей иммиграции, как с точки зрения языка, так
и религии.
Переходя к более поздним временам, мы находим, что
ассирийское, вавилонское и персидские завоевания не
привели к значительным изменениям в общем типе насе-
ления семитских земель. Национальные и племенные
границы были смещены, и произошли значительные пе-
ремещения населения на семитских землях, но сюда не
было крупных вторжений чужеземцев. В греческий и
римский периоды, наоборот, в города Сирии было при-
внесено много иноземного, но, поскольку иммиграция
ограничивалась городами, не затрагивая сельские мест-
ности, результат ее влияния на изменение расового типа
носил временный характер. Поскольку в восточных горо-
дах смертность обычно превышала рождаемость, город-
ское население сохранялось лишь благодаря постоянно-
му притоку из сельской местности, так что в конечном
счете крестьянская кровь определяла национальный тип.
Именно этим можно объяснить, что после арабского за-
воевания Сирии греческий элемент в населении быстро
исчез. Действительно, одним из наиболее вероятных под-
тверждений удивительной однородности населения всех
семитских земель является тот факт, что в нем и не
313
У. Робертсон Смит. Лекции о pejK
-----------------------------------------------------------семцгпов
только в нем арабы и арабское влик
ные корни. Мусульманское завоевац?Ние имели постоян-
далеко за пределы семитских земе^е распространялось
ем древних семитских стран, исл^’ но» исключени-
новые формы, и арабское государе^ быстро принимал
отступить под воздействием масс св<^° вынуждено было
данных.---------------------------**х заРУбежных под-
Таким образом, весь ход истор^
даты, которая нам достоверно изве^*1 от с^мой ранней
ка халифата не зафиксировал про^Гна» вги*оть до упад-
шения баланса населения, которое ^лжите*льного нару-
вие на семитский тип в границах 5х оказало воздейст-
поселения, не считая временной э^Го пеР^оначального
городов, о которой уже говорилось а?инизаЧии больших
состояли отчасти из простых местнц1Ше- Отклонения же
ди оседлых семитов, отчасти, и в гор^ перемещений сре-
ни, в притоке и укоренении на обр^ здо большей степе-
орд семитских кочевников из арав1цатЬ1Ва^МЬ1Х землях
местах своих поселений они окаа^ских постынь, и на
населением, которое было так близ^ись круженными
типу, что полное слияние старых и к их с обственному
исходило без труда и без изменен^0 ВЬ1Х Жителей про-
расы. Если в какой-то момент этог^ общего характера
ключением пограничных районов, Расселения, за ис-
была в значительной мере разбавл^емитск^ая кровь и
должно было иметь место в доистор^а чУж^земной, это
же произошло во время перемешив?еские времена или
можно заселявшими эти земли до П^Я С P°acaMM’ воз“
сколько это действительно было та^хода бемитов. На-
дываться, так как выдвигаемые инок Можно лишь дога-
но которым, например, в финикийц^а гипот езы, соглас-
сутствует значительная доля семиту*14 ха1$1анеях при-
на предположениях, не являющи^0^ кР°^и, основаны
Достоверно известно, что семитское я Убедительными,
уже завершено на заре истории и ЛСелени<е Азии было
постоянно подпитывалась с самых ° семи,*гская кровь
счет притока населения из пустыне ^анних времен за
другой регион, где были бы столь Едва т?1и найдется
ческие основания для утверждение евиднь<1ми истори-
ское родство служит надежным догц что Л1*ингвистиче-
ва расового, родства ментального и ф^ательс,>гвом родст-
это утверждение не опровергается <зическс*ого типов. И
* ходе более тща-
314
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
тельного исследования. Те, кто занимается изучением
истории и литературы семитских народов, единодушно
свидетельствуют о близком родстве, которое пронизыва-
ет их.
Вполне естественно, что эта однородность типа под-
вергалась изменениям на границах расселения семитов.
На западе, если мы не будем учитывать заморские тер-
ритории, природные условия провели четкую границу,
разделяющую семитов и их соседей. Красное море с
пустыней к северу от него сформировали естественный
барьер, который часто преодолевали многочисленные
отряды семитов, но который препятствовал продвиже-
нию африканского населения в Азию. На востоке же
плодородный бассейн рек Евфрата и Тигра в древние
времена, как и сейчас, был местом встречи народов. По
мнению большинства ассириологов, цивилизация Асси-
рии и Вавилона не была чисто семитской, древнее насе-
ление этих мест подвергалось значительному влиянию
досемитской традиции, которая особенно прослеживает-
ся в религии и в клинописной священной литературе.
Учитывая это, мы должны использовать клинописные
материалы в исследовании особенностей традиционных
религий древних семитов с большой осторожностью.
Мнение, что Вавилон является отправным пунктом срав-
нительного изучения религиозных верований и обрядов
семитских народов, стало популярным в последнее вре-
мя и с первого взгляда кажется правомерным ввиду
глубокой древности исторических памятников. Но в дан-
ном случае древнее и примитивное не есть синонимы, и
мы не должны искать самую примитивную форму семит-
ской веры в регионе, где общество не было однородным.
В Вавилоне общество и религия одинаково базировались
на слиянии двух рас и, следовательно, были сложными
по своей структуре. Более того, официальная религиоз-
ная система Вавилона и Ассирии, как она известна нам
из жреческих текстов и государственных документов,
содержит в себе гораздо большее, чем распространенная
в народе традиционная вера; она была искусственно
сформирована жречеством и государственными властя-
ми в основном таким же образом, как официальная
религия Египта, а именно, она представляла собой в
значительной мере искусственную комбинацию — в це-
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
315
лях укрепления власти — элементов, взятых из многих
местных культов. По всей видимости, действительная
религия масс была всегда намного проще, нежели офи-
циальная система, и в более поздние времена религия и
народ Ассирии мало отличались от религий и народов
соседних арамейских государств. Этими замечаниями я
не хотел поставить под сомнение огромную важность
изучения клинописи для истории семитских религий;
исторические свидетельства ценны для сравнения с на-
шими знаниями о верованиях и культах других семит-
ских народов, и особенно важны они потому, что как в
религиозной, так и в других сферах жизни цивилизации
междуречья Евфрата и Тигра оказали огромное истори-
ческое влияние на семитов. Но отправную точку для
общего изучения семитской религии следует искать в
регионах, о которых мы знаем из более поздних источни-
ков, относящихся к достаточно примитивному состоянию
общества и соответственно в которых происхождение
религиозных явлений представляется нам почти досто-
верным, а их характер менее сложным. Во многих отно-
шениях религия языческой Аравии, хотя мы имеем не-
достаточно информации о ней в дохристианский период,
представляет наиболее простой тип религии, соответ-
ствующий примитивному и неизменному характеру жиз-
ни кочевников. Все, что может быть получено из этого
источника, мы должны сравнить прежде всего с бесцен-
ными свидетельствами, сохранившимися в Ветхом Заве-
те, о религии малых палестинских государств до их
завоевания великими восточными империями. Помимо
ассирийских памятников и нескольких очень важных
фрагментарных письменных свидетельств, у нас нет дру-
гих документов, кроме Библии, относящихся к тому пе-
риоду. Мы имеем гораздо больше свидетельств более
позднего времени, и здесь нам начинает оказывать по-
мощь греческая литература; но и в это время мы обнару-
живаем период религиозного синкретизма, когда раз-
личные верования и культы начинают воздействовать
друг на друга и порождать новые сложные формы рели-
гии. Здесь, следовательно, мы должны действовать с
теми же предосторожностями, которые требовались нам
в случае более древних синкретических религий Вавило-
на и Ассирии, только с помощью тщательного исследова-
316
У, Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
ния и сопоставления мы можем отделить древние обычаи
от более поздних нововведений, старое религиозное на-
следие семитов от того, что было привнесено извне.
Я хочу, чтобы с самого начала было ясно, что у нас нет
материалов, которые помогли бы нам воссоздать полную
сравнительную историю семитских религий, и в этих
лекциях я не буду пытаться сделать это. Но тщательного
изучения и сравнения различных источников достаточ-
но, чтобы дать вполне точную картину ряда общих черт,
'^которые с поразительным единообразием проявляются
Гна всей территории расселения семитов и определяют
эволюцию их веры и культа вплоть до последнего време-
ни. Эти широко распространенные и постоянные черты
представляют действительный интерес для ученого-фи-
лософа, занимающегося историей семитской религии. В
них, а не в явлениях, изменяющихся в зависимости от
места и времени, заключена сила семитской религии, и
поэтому именно к ним мы обращаемся за помощью в
наиболее важных вопросах наших исследований, чтобы
пролить свет на вопрос об отношениях позитивных се-
митских религий с более ранними верованиями этой
расы.
Перед тем как перейти к более частным вопросам
данного исследования, я должен все-таки сказать не-
сколько слов о методе и порядке рассмотрения проблем,
которые, как мне кажется, определяются характером
изучаемого предмета. Чтобы получить верное и точное
представление о типе семитской религии, мы должны
изучать не только ее отдельные части, но и отчетливо
видеть место и значение каждой части по отношению к
целому. И здесь мы очень сильно ошибемся, если будем
считать доказанным тот факт, что наиболее важная и
значимая для нас часть религии имела такое же значе-
ние для людей древнего общества. В каждой религии,
древней или современной, мы находим, с одной стороны,
определенные верования, а с другой — институты, обря-
ды и правила поведения. В наши дни стало привычным
смотреть на религию скорее с точки зрения веры, чем
религиозной практики, так как вплоть до сравнительно
недавнего времени почти единственными религиями,
серьезно изучаемыми в Европе, были религии различ-
ных христианских церквей и во всех разновидностях
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
317
христианства считалось, что обряд важен лишь потому,
что в него вложен определенный смысл. Итак, изучение
религии означало прежде всего изучение христианских
верований и обучение религии начиналось, как правило,
с того, что вероучение и религиозные обязанности пре-
подносились ученику как следствие догматических ис-
тин, которые он должен безоговорочно принимать. Все
это кажется нам таким очевидным, что, когда мы при-
ступаем к исследованию какой-либо неизвестной или
древней религии, мы, конечно, полагаем, что и здесь
наша первейшая задача состоит в том, чтобы понять
сначала вероучение, а потом найти в нем ключ к обрядам
и обычаям. Но древние религии не имели в большинстве Г
случаев вероучений, они полностью состояли из инсти- |
тутов и обрядов. Без сомнения, человек не будет посто- '
янно следовать определенным обычаям, не наполнив их
смыслом. Но, как правило, мы находим, что если обряды
были строго установлены, то значение, предписываемое
им, было чрезвычайно расплывчатым, и один и тот же
ритуал объяснялся различными людьми по-разному, при
этом не возникало никакого вопроса о правоверности или
ереси. В Древней Греции, например, определенные обря-
ды совершались в храме, и люди считали, что было бы
нечестиво не соблюдать их. Но если бы этих людей
спросили, почему они так поступают, то, возможно, по-
лучили бы в ответ несколько абсолютно противополож-
ных объяснений от разных людей и никто бы не посчитал
хоть сколько-нибудь важным, с точки зрения религии,
какое из объяснений вы приняли. Действительно, пред-
ложенные объяснения не имели бы существенного значе-
ния, поскольку представляли бы собой разрозненные
рассказы об обстоятельствах, при которых впервые был
совершен обряд, будь то по приказанию Бога или непо-
средственно совершенный им в качестве примера. Коро-
че говоря, обряд был связан не с догмой, а с мифом.
Во всех древних религиях мифология занимает место *
догматики; это означает, что священное знание жрецов и
простых людей не сводится только к правилам исполне-»
ния религиозных обрядов, а принимает форму рассказов
о богах, и эти рассказы допускают единственное толко- \
вание религиозных заповедей и обрядовых предписаний.
Но, строго говоря, такая мифология не была сущностью
318
У. Робертсон Смит. Лекции ° религии семитов
древней религии, поскольку она Не обладала священной
санкцией и не имела силы над верУюи1ими’ Мифы были
связаны с отдельными святилища ми> а церемонии были
лишь частью культовой практик11’ они служили для
возбуждения воображения и поДДеРжания интереса у
верующего, но ему часто предлагались на выбор различ-
ные объяснения одного и того же обряда и, если только
он исполнял обряды с точностью, яикого не заботило, что
он действительно думает об их пРоисхожДении- Вера в
определенную совокупность мифо0 была не обязательна,
и не считалось, что верящий в эт0 мифы человек приоб-
ретает какие-либо религиозные привилегии или заслу-
живает благосклонность богов. Что было обязательным,
так это точно исполнять опредеЛенные священнодейст-
вия, предписанные религиозной траДИ1*иея- Из этого сле-
дует, что мифологии не принадл^жит то место, которое
ей часто приписывается при изучении древних верова-
ний. Поскольку мифы представляют собой объяснения
обрядов, их значение второстепеНно» и можно с уверен-
ностью утверждать, что почти 0 каждом случае миф
произошел из обряда, а не наоборот; так как обряд
оставался неизменным, а миф мог измениться, обряд был
обязательным, а вера в миф бЫла предоставлена на
усмотрение поклонников культа- Сейчас установлено,
что подавляющее большинство мифов древних религий
связано с обрядами отдельных храмов или с ритуальны-
ми обычаями отдельных племен. Вероятно, во всех слу-
чаях, а несомненно в большинстве из них, мифы являют-
ся просто объяснением религиозных обрядов; как прави-
ло, такое объяснение не м: огло появиться, пока первона-
чальный смысл обряда не был основательно забыт. Как
правило, миф не содержим? в себе объяснения происхож-
дения обряда для тех, кгто не верит, что он является
описанием действительных событий, а в это не сможет
поверить даже самый смелый исследователь мифологии.
Но если это описание не ягвляетсЯ истинным, то миф сам
по себе нуждается в объяснении, и все принципы фило-
софии и здравого смысла требуют поисков этого объяс-
нения, но не в форме гароизвоЛьных аллегорических
теорий, а при помощи реаопьных фактов обрядовой прак-
тики или религиозных обьычаев, с которыми связан миф.
Отсюда следует, что в и=зучени0 древних религий мы
У. Робертсон Смит. Л^кции ° Религии
319
должны начинать не с миф»’ а с обРядов и традиционных
обычаев.
Нельзя противопоставь™ ЭТОМУ заключению тот
факт, что некоторые мифь» являются не просто объясне-
ниями традиционных обрядов’ а пРеДставляют собой
отправную точку для боле* П1ИРОКИХ религиозных спеку-
ляций или попытку сисТематизировать и привести в
порядок множество разноРоднь1Х локальных культов и
верований. Но и в этом слУчае вторичный характер
мифов проявляется все е«е отчетливо. Они являются
либо продуктами ранней (?илософии, размышляющей о
природе универсума либо носят политический характер
и создаются, чтобы ’ усил*4ТЬ союз междУ Различными
культами групп, первонаЧ»льно самостоятельных, а за-
тем объединенных в единой социальный или политиче-
ский организм; или накояе«’ они возникли благодаря
свободной игре воображеЬ”- Впрочем, философия, по-
литика и поэзия — это 0ечто большее или же нечто
меньшее, чем чистая и пр°стая Религия.
Несомненно, что на 6oj!ee поздних стадиях развития
древних религий мифолог*1” приобрела большую значи-
мость. В борьбе язычестЬ со скептицизмом, с одной
стороны, и христианство!* ~ с ДРУГОЙ- приверженцы
старой традиционной рел*1ГИИ начали поиски идеи со-
временного типа, которые они могли бы представить в
качестве внутреннего сод*Ржания традиционных обря-
дов. В этих целях они исрользовали старые мифы, при-
менив к ним аллегоричешсУ10 систему толкования. Миф,
интерпретированный с по!*ощью аллегории, стал излюб-
ленным средством для прЬания нового значения древ-
ним религиозным формам* те°рии, развиваемые по-
добным образом, являются наиболее обманчивыми и ис-
кажающими первоначалы*ое значение старых религии.
С другой стороны древЬе МИФЫ- взятые в их естест-
венном смысле без аллегорического лоска- представляют
большую ценность как с0идетельства господствующих
воззрений на природу боГов в период мифотворчества.
Поскольку отдельные час^и миФа н5 имели догматиче-
ской ценности и не требо0али слепоя веры, предполага-
лось, что в миф не могло ^ыть включено то, во что люди
не были готовы поверите Но до тех пор’ пока СТИЛЬ
мышления, выраженный 0 миФе> не был уже выражен в
320
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
самом обряде, он не имел религиозной санкции; миф,
отделенный от обряда, представляет собой весьма со-
мнительное и ненадежное свидетельство. Для того чтобы
мы могли с уверенностью трактовать мифы, мы должны
будем понять идеи, выраженные в ритуальной традиции,
которые воплощают строго установленные и непреходя-
щие элементы религии.
Я надеюсь, что все вышесказанное станет более яс-
ным для нас по мере того, как мы будем продвигаться в
нашем исследовании и увидим на практических приме-
рах, какую пользу могут принести свидетельства, имею-
щиеся в нашем распоряжении. Сейчас же очень важно
уяснить, что обряды и обычаи были, строго говоря, сущ-
ностью древних религий. Религия в первобытные време-
на была не системой верований и практических прило-
жений к ним: это была совокупность строго фиксирован-
ных традиционных обрядов, которые каждый член общи-
ны считал обязательным для себя. Люди не были бы
людьми, если бы они согласились делать что-либо, не
имея для этого оснований в древней религии, таким
основанием была не первоначально сформулированная
доктрина, а практика, предшествующая доктрине. Люди
вырабатывают общие правила поведения до того, как они
начинают выражать общие принципы в словах; поли-
тические институты древнее политических теорий, и,
подобно этому, религиозные институты древнее религи-
озных теорий. Эта аналогия выбрана не случайно, по-
скольку действительно в древнем обществе наблюдаются
поразительные параллели между религиозными и по-
литическими институтами. В обеих упомянутых сферах
жизни огромное значение придавалось форме и обычаю,
но объяснение, почему же этому обычаю продолжают
следовать, заключалось в легенде о его возникновении.
То, что обычай, однажды установленный, необходимо
было соблюдать, казалось, не вызывало сомнений. Зако-
ны общества были основаны на обычаях, и само сущест-
вование общества служило достаточным основанием, что-
бы продолжать следовать установленным обычаям.
Строго говоря, я упрощаю действительное положение
дел, когда утверждаю, что древнейшие религиозные и
политические институты точно соответствовали друг
другу. Здесь следовало бы сказать, что они принадлежа-
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
321
ли одной общей социальной традиции. Религия была
частью организованной общественной жизни, которая
навязывалась человеку с рождения и к которой он при-
спосабливался на протяжении всей жизни так же не-
осознанно, как он соблюдал обычаи, принятые в общест-
ве. Человек принимал богов и поклонение им как само
собой разумеющееся, точно так же, как он принимал
другие обычаи общества, и если он рассуждал или раз-
мышлял о них, то при этом основывался на предложе-
нии, что традиционные обряды — это нечто данное свы-
ше, за пределы которого нельзя проникнуть, и что нико-
му не может быть позволено изменять их. Для нас,
живущих сегодня, религия — это прежде всего личное
убеждение и осознанная вера, но для древних она была
частью общественной жизни и сводилась к установлен-
ным формам, которые им было необязательно понимать
и не разрешалось критиковать или отвергать. Религиоз-
ный нонконформизм считался преступлением против го-
сударства, поскольку нарушение священной традиции
вело к подрыву основ общества и люди теряли право на
благосклонность богов. Но до тех пор, пока предписанные
формы соблюдались должным образом, человек считался
истинно верующим, и никто не спрашивал его, как глу-
боко религия проникла в его сердце или как повлияла
она на его разум. Религию, как и политические обязан-
ности, частью которых она в действительности была,
принимали. исключительно как соблюдение определен-
ных установленных правил поведения.
Вывод из всего сказанного о методе нашего исследо-
вания очевиден. Когда мы изучаем политическую струк-
туру древнего общества, мы начинаем не с выяснения
того, что же оставили нам первые законодатели или
какие теории выдвигались для обоснования обществен-
ных институтов, мы пытаемся понять, что же представ-
ляли из себя эти институты и как они формировали
жизнь людей. Подобным же образом при изучении рели-
гии семитов мы должны начинать не с того, что было
сказано о богах, а с действующих религиозных институ-
тов, с выяснения их влияния на жизнь верующих. Поэто-
му наше исследование будет направлено на религиозные
институты, которые определяли жизнь семитской расы.
Следуя этому плану, мы поступим правильно, если не
11 Зак. 1885
322
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
станем сразу же рассматривать многочисленные детали
обрядов и ритуалов, но сосредоточим наше внимание на
некоторых характерных чертах священных институтов,
достаточно хорошо выраженных, чтобы быть понятыми с
первого взгляда. Если бы нам предложили исследовать
политические институты древности, то мы бы сочли
полезным иметь общее понятие о типах правительств,
при которых устанавливались различные институты
древних государств. Таким же образом при изучении
религиозных институтов семитов нам необходимо полу-
чить общее представление об их божествах, о различных
точках зрения на характер отношений между богами и
человеком, которые лежали в основе обрядов и религи-
озных таинств, совершаемых в разных местах и в раз-
ные времена. Эти сведения мы можем получить, изучив
титулы, которые использовали люди при обращении к
своим богам, и язык, с помощью которого они выражали
свою зависимость от них. Благодаря этому мы сразу же
сможем понять в целом, какое же место занимали боги в
социальной системе древности и каково было общее по-
нимание взаимоотношений богов с теми, кто им покло-
нялся. Достигнутые таким образом результаты необхо-
димо в дальнейшем развивать и в то же время их надо
проверять и уточнять, детально исследуя действующие
религиозные институты. *
Вопрос о метафизической природе богов должен рас-
сматриваться отдельно от их социального статуса и
функций и оставаться на заднем плане до полного завер-
шения исследования. Тщетны будут наши попытки най-
ти ответ на вопрос, что же такое боги сами по себе, пока
мы не изучим то, что я бы назвал их общественной
жизнью, под которой имею в виду установленные взаи-
моотношения между богами и их почитателями, поддер-
живающиеся посредством предписанных форм культа. С
точки зрения древних вопрос о природе богов не религи-
озный, а умозрительный. Для религии важно практиче-
ское знакомство с правилами, в соответствии с которыми
действует божество и в соответствии с которыми долж-
ны действовать его почитатели — именно это в 4-й книге
Царств (17, 26) называется «законом (mishpat) Бога той
земли».
Это верно даже для религии Израиля. Когда пророки
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
323
говорят о знании Бога, они всегда подразумевают прак-
тическое знание законов и принципов божественного
водительства в Израиле2 и кратко определяют религию в
целом как «дух премудрости и разума, дух совести и
крепости, дух ведения и благочестия»3, т. е. знание того,
что предписывает Иегова в сочетании с почтительным
повиновением. Крайний скептицизм по отношению ко
всем религиозным размышлениям в книге Екклесиаста
представлялся как проявление истинного благочестия,
поскольку никакие рассуждения для человека не могут
быть лучше простого правила: «Бойся Бога и заповеди
его соблюдай»4. Этот совет автор вкладывает в уста
Соломона и таким образом представляет его как обобще-
ние взглядов древних на религию, которые в последнее
время, к сожалению, стали изменяться.
Правильность нашей точки зрения, согласно которой
все метафизические вопросы, касающиеся природы бо-
гов, не должны рассматриваться до тех пор, пока мы
детально не изучим религиозную практику, станет более
очевидной, если мы на мгновение вспомним, что постигло
более поздних философов и теософов язычества в их
попытках создать теорию традиционной религии. Нико-
му из этих мыслителей не удалось дать объяснения
сущности богов, из которой можно было бы рационально
вывести культовую практику, а те, кто притязал на
ортодоксальность, прибегали к вольным аллегорическим
интерпретациям, чтобы установленные обряды привести
в соответствие со своими теориями5. Причина этого ясна.
Традиционные религиозные обряды формировались по-
степенно, на протяжении многих веков и отражали осо-
бенности мышления на разных стадиях интеллектуаль-
ного и нравственного развития человека. Ни одно из
объяснений природы богов не могло удовлетворительно
объяснить всего многообразия ритуалов и церемоний,
которые язычество более поздних времен унаследовало
от предшественников начиная со времени, когда общест-
во было диким и жестоким. Летопись религиозной мысли
человечества, воплощенная в религиозных институтах,
2 См. в особенности книгу пророка Осип, глава 4.
3 Ис. 11, 2.
4 Еккл. 12, 13.
3 См., например: Plutarch’s Greek and Roman Questions.
324
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
напоминает геологическую летопись истории Земли, за-
печатлённую в земной коре, где новое и старое сосед-
ствует или скорее наслаиваются друг на друга. Класси-
фикация групп обрядов в их правильной последователь-
ности — это первый шаг к их объяснению, и само это
объяснение должно принять форму не умозрительной
теории, но рациональной истории.
Я уже говорил о том, что, приступая к разъяснению
или изучению, или исследованию религиозных инсти-
тутов, мы должны начинать с формулировки предвари-
тельных идей, затрагивающих практическое отношение
богов и их почитателей. Здесь я должен добавить, что
нам также с самого начала необходимо составить некото-
рое элементарное понятие об отношениях, которые по
представлениям древних рас человечества существова-
ли между богами и людьми, с одной стороны, и матери-
альным миром — с другой. Все действия древнего культа
имеют материальные воплощения, форма которых опре-
деляется тем, что и боги, и люди одинаково состоят в
некоторых постоянных отношениях с отдельными частя-
ми или сторонами физического мира. Определенные ме-
ста, определенные предметы и даже определенные виды
животных считались священными, т. е. состоящими в
близких отношениях с богами и требующими особого
почтения от людей, и эта концепция играет огромную
роль в развитии религиозных институтов. Здесь мы вновь
сталкиваемся с проблемой, которая не может быть реше-
на априорными методами, только продвигаясь шаг за
шагом, подробно анализируя обряды, мы можем наде-
яться глубоко понять отношения богов с физическим
миром. Но в древней концепции мира и отношений его
частей друг к другу есть некоторые общие черты, кото-
рые можно заметить сразу же, и мы считаем, что им
следует уделить внимание на ранних этапах нашего
исследования.
Таким образом, я предлагаю посвятить вторую лек-
цию древним религиозным общинам и отношениям богов
с их почитателями. После этого мы перейдем к рассмо-
трению отношений богов с физическим миром, не в
полной и исчерпывающей мере, а лишь в общих чертах,
лишь в той степени, в какой это необходимо для нашего
понимания материальной основы древнего обряда. После
У. Робертсон Смит. Лекции о религии семитов
325
того как эти предварительные исследования дадут нам
необходимую точку опоры, мы сможем заняться последо-
вательным изучением религиозных институтов и попы-
таться воссоздать их историю. Мы обнаружим, что исто-
рия религиозных институтов — это и есть история древ-
ней религии, как реальной движущей силы развития
человеческого рода, и что отчетливые попытки древнего
интеллекта понять значение религии, природу богов и
принципы, на которых основаны их отношения с людьми,
берут свое начало от невысказанных идей, заключенных
в традиционных формах ритуальной практики. И если
осознанные попытки древних религиозных мыслителей и
принимали форму мифотворчества или умозрительных
конструкций, то исходный материал, с которым они опе-
рировали, брался ими все-таки из традиционного источ-
ника религиозных представлений, которые передава-
лись из поколения в поколение, будучи выраженными не
в словах, а в форме религиозных обычаев. [...]
326
Нюма Фюстель де Куланж
Нюма Дени Фюстель де Куланж (Numa Denis Fustel de Coulanges)
родился в 1830 г. в Париже, где получил начальное и среднее
образование. С 1850 по 1853 г. он был студентом Высшей Нормальной
школы, а затем участвовал в археологических раскопках в Афинах и
на о. Хиос. Избрав предметом своих исследований классическую древ-
ность, он защитил в 1858 г. докторскую диссертацию. С 1860 г. Фю-
стель де Куланж преподает историю в Страсбургском университете,
с 1870 г. он возглавляет кафедру истории в Высшей Нормальной
школе, а в 1875 г. получает должность профессора в Сорбонне. Всю
остальную жизнь, за исключением нескольких лет, когда Фюстель де
Куланж был директором Высшей Нормальной школы (1880~ 1883), он
преподавал в Сорбоннском университете. Умер Фюстель де Куланж в
Масси в 1889 г.
Наибольший интерес для исследователей религии представляет
книга Фюстеля де Куланжа «Древний город: Изучение религии,
законов и институтов Греции и Рима» (1864).
Прекрасный знаток древней истории, Фюстель де Куланж под-
черкивал огромное значение религии в общественной жизни Греции и
Рима и рассматривал ее как «организующий дух древнего общества».
Анализируя взаимоотношения между религией, законами и общест-
венными институтами, Фюстель де Куланж пришел к выводу, что все
более или менее значительные изменения в общественной жизни
Греции и Рима были обусловлены изменениями, происходящими в
сфере религиозных верований.
Предлагаемый фрагмент включает в себя «Введение» и выдержки
из первых двух глав книги Фюстеля де Куланжа «Древний город»,
дающие представление о взглядах автора на религию и ее роль в
древнем обществе.
Перевод выполнен А. П. Забияко по изданию: Fustel de Coulanges.
La cite antique. Paris, 1893.
ДРЕВНИЙ ГОРОД
ВВЕДЕНИЕ
О необходимости изучения наиболее архаичных
верований древних для понимания их общественных
институтов
В этом исследовании предполагается показать, по-
средством каких основоположений и законов управля-
лись греческое и римское общества. Совокупное изуче-
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
327
ние римлян и греков объясняется тем, что эти два наро-
да, являвшиеся ветвями одной и той же расы, говорив-
шие на языках, произошедших из общего праязыка,
имели много одинаковых общественных институтов и в
своем развитии оба народа пережили ряд сходных пере-
воротов.
Особое внимание будет уделено выявлению того ко-
ренного и существенного различия, которое всегда бу-
дет пролегать между этими древними народами и со-
временными обществами. В силу особенностей нашей
системы воспитания, которая уже с детства переносит
нас в среду греков и римлян, мы привыкаем непрестан-
но сравнивать их с нами, судя их историю нашей исто-
рией и объясняя наши перевороты их переворотами. То,
что нами получено от них, и то, что они нам завещали,
заставляет нас поверить в существование большого сход-
ства между ними и нами; нам очень затруднительно
увидеть их инаковость — почти всегда мы видим в них
себя. Отсюда вышло много заблуждений. Мы не замед-
лим ошибиться, как только начнем смотреть на эти
древние народы сквозь мнения и факты нашего вре-
мени.
А между тем ошибки в этом деле небезопасны. Идеи,
берущие начало из бытующих представлений о Греции и
Риме, часто вносили смуту в умы наших поколений. Так,
из плохого понимания институтов древней гражданской
общины родилось помышление об их возрождении в
наших условиях. Из-за одного лишь искаженного пред-
ставления о свободе у древних была поставлена под
угрозу свобода современных народов. Последние восемь-
десят лет ясно показывают, что одна из самых значи-
тельных преград на пути развития современного обще-
ства состоит в привычке всегда иметь перед глазами
греческую и римскую древность.
Чтобы познать истину об этих древних народах, над-
лежит изучать их, не возвращаясь мыслью к себе, изу-
чать, как если бы они были нам совершенно чужды, с тем
же бесстрастием и душевной свободой, с какой мы изу-
чали бы Древнюю Индию или Аравию.
Рассматриваемые под таким углом зрения, Греция и
Рим явят нам свой совершенно неподражаемый облик.
Нечего уподобить им из ныне существующего. Ничего
328
Н. Фюстель де Куланж, Древний город
похожего не возникнет и в будущем. Мы постараемся
показать, на каких законах держались эти общества, и
тогда станет очевидным, что такие законы не могут
более править человечеством.
Отчего это произошло? Почему условия управления
людьми отличаются от тех, что были раньше? Большие
изменения, возникающие время от времени в устройст-
ве общества, не могут быть результатом ни случайно-
сти, ни одного лишь произвола. Породившая их причина
должна быть могущественной и корениться не иначе
как в самом человеке. Если законы человеческой общно-
сти отличаются теперь от античных, так это от того, что
кое-что изменилось в человеке. Действительно, мы об-
ладаем такой частью нашего существа, которая изменя-
ется из века в век — это наше мышление. Оно постоян-
но в движении — почти всегда прогрессирующем,— и
потому наши общественные институты и наши законы
подвержены изменению. Сейчас человек мыслит не так,
как он мыслил двадцать пять веков назад, и по этой
причине законы, которым он подчиняется, иные, чем
прежде.
История Греции и Рима есть свидетельство и пример
тесной связи, существующей всегда между идеями чело-
веческого ума и общественным укладом народов. Взгля-
ните на институты древних, не задумываясь об их веро-
ваниях: вы найдете их темными, странными, необъясни-
мыми. Зачем все эти патриции и плебеи, патроны и
клиенты, эвпатриды и феты? Как возникли те, от рожде-
ния полученные, неизгладимые различия, которые мы
находим у этих классов? Каков смысл институтов лаке-
демонян, кажущихся нам столь противоестественными?
Как объяснить эти странные несправедливости древнего
частного права: в Коринфе, в Фивах — запрет на прода-
жу своей земли; в Афинах, в Риме — неравенство в
наследовании между братом и сестрой? Что подразуме-
вали юристы под термийами агнации и рода? Откуда эти
перевороты в праве и в политике? Что это за странный
патриотизм, затмевающий порой все естественные чув-
ства? В чем заключалась та свобода, о которой так много
говорилось? Как случилось, что институты, столь дале-
кие от того, что мы можем сегодня себе представить,
могли утвердиться и долгое время господствовать? Како-
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
329
во то высшее начало, что дало им власть над человече-
ским умом?
Но поставьте рядом с этими институтами и законами
верования — тотчас факты станут яснее и само собой
обнаружится их объяснение. Если, восходя к первона-
чальной истории этой расы, т. е. ко времени, когда она
закладывала свои институты, обратить внимание на суж-
дения этой этнической общности о человеческом суще-
стве, о жизни, о смерти, о загробном существовании, о
божественном начале,— то в поле зрения окажется та
глубинная взаимосвязь, которая намечается между эти-
ми представлениями и древними нормами частного пра-
ва, между обрядами, вытекающими из этих верований, и
политическими институтами.
Сравнение верований и законов показывает, что пер-
воначальная религия сформировала греческую и рим-
скую семью, установила брак и власть отца, определила
степени родства, освятила право собственности и право
наследования. Эта же религия, расширив границы семьи,
образовала более крупное сообщество — гражданскую
общину, в которой власть религии была столь же сильна,
как и в семье. Из нее вышли все общественные институ-
ты и частное право древних. Именно религии граждан-
ская община обязана своими основоположениями, свои-
ми законами, своими обычаями, своим управлением. Но
со временем эти старые верования изменялись или осла-
бевали; вместе с ними менялись частное право и полити-
ческие институты. Тогда следовала череда переворотов
и общественные преобразования совершались вслед за
переменами в сознании.
Следовательно, прежде всего необходимо изучить ве-
рования этих народов. Знакомство с древнейшими из них
для нас особенно важно. Ибо институты и верования,
которые мы находим в эпохи расцвета Греции и Рима,
суть лишь развитие предшествовавших верований* и ин-
ститутов; их корни нужно искать в далеком прошлом.
Греческие и италийские народы гораздо древнее Ромула
и Гомера. Именно в древнейшей эпохе, теряющейся в
толще времени, находится прародина верований и обще-
ственных институтов.
Но есть ли надежда достичь познания этого далекого
прошлого? Кто скажет нам, о чем думали люди, жившие
330
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
за десять или пятнадцать веков до нашей эры? Можно
ли воссоздать то, что столь текуче и непостоянно —
верования и взгляды? Мы знаем, о чем думали восточ-
ные арии тридцать пять веков назад; нам это известно из
гимнов Вед, несомненно весьма древних, и из законов
Ману, менее древних, но в которых также различимы
места, относящиеся к крайне отдаленной эпохе. Но где
гимны древних эллинов? У них, как и у италийцев, были
древние песни, древние священные книги; но ничего из
всего этого не дошло до нас. Какая память сохранится у
нас об этих поколениях, не оставивших нам ни одного
писаного текста?
К счастью, никогда прошлое не умирает для человека
всецело. Человек может его основательно забыть, но при
этом он всегда носит его в себе самом. Ибо, каков бы он
ни был в ту или иную эпоху, он есть продукт и результат
всех предшествовавших эпох. Если углубиться в его
душу, то по оставленным здесь каждой эпохой следам
можно отыскать и вычленить эти различные историче-
ские пласты.
Посмотрим на греков времен Перикла, на римлян
времен Цицерона; на их внутреннем облике явно запе-
чатлен оттиск самых отдаленных веков. Современник
Цицерона (я говорю преимущественно о человеке из
народа) обладал воображением, полным легенд; эти ле-
генды приходили к нему из эпох более древних, принося
свидетельство об образе мыслей тех веков. Современник
Цицерона пользуется языком, корни слов которого ухо-
дят во тьму архаики; этот язык, выражая мысли древ-
нейших веков, сложился по их образцу и, сохранив их
отпечаток, передает его из века в век. Глубинный смысл
корня может иногда открыть древнее воззрение или
древний обычай; идеи изменились, и воспоминания рас-
сеялись; но остались слова, незыблемые свидетельства
исчезнувших верований. Современник Цицерона при
жертвоприношении, при погребении, при браке совер-
шает обряды; эти обряды древнее его, и доказательство
тому — их несоответствие бытующим верованиям. При
ближайшем рассмотрении заметно, что отправляемые
обряды и произносимые при этом слова несут на себе
следы того, во что верили люди за пятнадцать или
двадцать веков до него.
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
331
ДРЕВНИЕ ВЕРОВАНИЯ
Верования, связанные с душой и смертью
Вплоть до самого конца истории Греции и Рима в
простонародной среде сохранялся целый ряд мыслей и
обычаев, зародившихся, бесспорно, в гораздо более дале-
кую эпоху; по ним мы можем узнать о древнейших
воззрениях человека на собственную природу, душу,
таинство смерти.
Как бы глубоко мы ни погружались в историю индоев-
ропейской расы, ветвями которой являются греческие и
италийские народы, мы не отыщем свидетельств, что
представители этой расы когда-либо верили в то, что по
истечении краткой земной жизни все кончено для чело-
века. Самые древние поколения, задолго до появления
каких-либо философов, веровали, что за гранью жизни
начинается другое существование. Они смотрели на
смерть не как на распад бытия, но как на простую
перемену форм жизни.
Но где и как продолжалось это второе существование?
Может быть, веровали, что бессмертный дух, покинув
однажды одну телесную оболочку, спешил одушевить
другую? Нет; верование в метемпсихоз так никогда и не
смогло укорениться в умах греко-италийских народов;
не было оно и самым древнем воззрением восточных
ариев, поскольку ему противоречат гимны Вед. Быть
может, веровали в то, что дух поднимается к небу, к
области света? Тоже нет; мысль, что души отправляются
в небесное жилище, относительно недавнего происхож-
дения на Западе; пребывание на небесах рассматрива-
лось исключительно в качестве вознаграждения великим
людям и благодетелям человечества. Согласно древней-
шим верованиям италийцев и греков, тот мир, в котором
душа проводила свою вторую жизнь, не чужероден это-
му миру; просто душа оставалась вблизи людей и про-
должала жить под землей* 1.
1 Sub terra censebant reliquam vitam agi mortuorum. Ciceron, Tusc.,
I, 16. Это верование было столь сильным, прибавляет Цицерон, что
даже после того, как установился обычай сжигать трупы, продолжа-
ли верить, что мертвые живут под землей.— Euripide, Alceste, 163;
Hecube, passim.
332
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
Довольно долго господствовало также верование в то,
что в этом втором существовании душа оставалась свя-
занной с телом. Она родилась с ним и даже смерть не
могла разлучить их; вместе с телом душа покоилась в
могиле.
Как ни древни эти верования, о них остались для нас
верные свидетельства. Свидетельства эти — те погре-
бальные обряды, которые, возникнув вместе с веровани-
ями, намного их пережили, предоставив нам возмож-
ность понять древние духовные образования.
Обряды погребения ясно показывают, что, опуская
тело в могилу, верили, что одновременно с телом остав-
ляют там и нечто живое. Вергилий, всегда столь точно и
тщательно описывающий религиозные церемонии, за-
канчивает рассказ о погребении Полидора такими слова-
ми: «Мы заточаем в могилу душу». Такое же выражение
встречается у Овидия и Плиния Младшего; это не озна-
чает, что оно соответствовало идеям этих писателей о
душе, но говорит только о том, что с незапамятных
времен это выражение постоянно присутствовало в язы-
ке, свидетельствуя о древних и общепринятых верова-
ниях2.
Существовал обычай в конце похоронного обряда
трижды призывать душу усопшего, произнося его имя. В
ее адрес высказывалось пожелание счастливой жизни
под землей. Трижды ее напутствовали: «Будь счастли-
ва». И добавляли: «Пусть будет тебе легко под землей»3.
Такова была сила уверенности в том, что существо про-;
должит жить под землею и даже там оно сохранит
ощущение благополучия или страдания. На надгробии
писали, что здесь покоится человек,— выражение пере-
2 Virgile, Ёп., III, 67: animamque sepulcro condimus.— Ovide, Fast.,
V, 451: tumulo fraternas condidit umbras.— Pline, Ер., VII, 27: mones
rite conditi.— Описание Вергилия относится к обычаю использования
кенотафов; в случае невозможности отыскания тела родственника
допускалось отправление церемонии, в точности воспроизводившей
все погребальные обряды; при этом верили, что за отсутствием тела
в могилу таковыми действиями заточается душа. Euripide, Helen,
1061, 1240. Scholiast, ad Pindar. Pyth., IV, 284. Virgile, VI, 505; XII, 214.
3 Iliade, XXIII, 221. Euripide, Alceste, 479: xovcpa Got xGcov euavcoOev
moot. Pausanias, II, 7, 2.— Ave atque vale, Catulle, C. 10. Servius, ad
/Eneid., II, 640; III, 68; XI, 97: Ovide, Fast., IV, 852; Metam., X, 62.— Sit
tibi terra levis; temuem et sine pondere terram; Juvenal, VII, 207;
Martial, I, 89; V, 35; IX, 30.
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
333
жившее эти верования и через века дошедшее до наших
дней. И мы еще употребляем его, хотя, конечно, никто
уже не думает, что в могиле покоится бессмертное суще-
ство. Но во времена античности в это верили так сильно,
что никогда не пренебрегали захоронением вместе с ним
вещей, в которых, как предполагалось, человек может
испытывать нужду: клали одежду, посуду, оружие4. На
могилу возливалось вино, чтобы он мог утолить жажду;
оставляли пищу, чтобы насытить его голод5. Совершали
заклание лошадей и убийство рабов, полагая, что, буду-
чи погребенными вместе с усопшим, они еще послужат
ему, как служили в течение жизни6. После взятия Трои
греки спешат вернуться домой; каждый уводит с собой
по4 прекрасной пленнице; тогда Ахилл, который уже под
землею, тоже требует свою пленницу, и ему отдают
Поликсену7.
Один стих Пиндара сберег для нас любопытный след
этих воззрений древних поколений. Фрике был принуж-
ден покинуть Грецию и убежал в Колхиду. В этой стране
он умер; но даже мертвый он жаждал возвращения в
Грецию. Он явился во сне Пелиасу и повелел ему идти в
Колхиду, чтобы принести оттуда его душу. Без сомне-
ния, эта душа тосковала по родной земле, по семейной
усыпальнице; но, привязанная к плотским останкам, она
не могла без них покинуть Колхиду8.
Из этого первоначального верования возникла необ-
ходимость погребения. Чтобы душа оставалась в подзем-
ном жилище, в котором ей уготовано вести вторую
4 Euripide, Alceste, 637, 638; Orest, 1416-1418. Virgile, En. VI, 221;
XI, 191-196.— Что касается Афин, то для этого города древний
обычай приносить дары усопшим зафиксирован Фукидидом, II, 34;
Eiocpepet тсв ёаитои ё%аото£. Закон Солона запрещает оставлять в
могиле более трех одежд (Plutarque, Solon, 21). Лукиан упоминает о
таком же обряде: «Сколько одежд и убранств сожжено или зарыто
вместе с мертвыми, как будто они ими будут пользоваться под
землей».— При погребении Цезаря, в эпоху расцвета суеверия, древ-
ний обычай был еще соблюден; на костер были возложены munera
(погребальные дары: одежда, оружие, утварь (Suetone, Cesdr, 84));
Tacite, Ann., Ill, 3.
5 Euripide, Iphig. en Tauride, 163. Virgile, en., V, 76-80; VI, 225.
6 Iliade, XXI, 27-28; XXIII, 165-176. Virgile, En., X, 519-520; XI,
80-84, 197.— О том же обычае в Галлии, см.: Сёзаг, В. G., V, 17.
7 Euripide, Hecube, 40-41, 107-113, 637-638.
8 Pindare, Pythiq., IV, 284, издание Гейне, смотри Схоласта.
334
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
жизнь, надлежало связанное с ней тело предать земле.
Душа, не имевшая своей могилы, не имела и жилища.
Она была скиталицей. Напрасно жаждала она покоя,
столь желанного после волнений и трудов жизни; ей
суждено было вечно бродить в образе ларва или призра-
ка, никогда не покидая скитальческой тропы, никогда не
получая необходимых даров и пищи. Несчастная, она
становилась скоро злотворною. Она мучила живых, на-
сылала на них болезни, опустошала их жатвы, пугала их
страшными явлениями — и все это для того, чтобы
склонить их к погребению ее тела и ее самой. Отсюда
произошло верование в привидения8 9. Вся античность
жила убеждением, что без погребения душа несчастна и
что через обряд похорон она навсегда обретает счастье.
Погребальная церемония совершалась не для того, что-
бы выставить напоказ сопровождающую похороны пе-
чаль, но с целью успокоения и обеспечения счастья
усопшего10.
Обратим внимание, что одного предания тела земле
было недостаточно. Нужно было еще соблюсти опреде-
ленные издавна обряды и произнести установленные
заклинания. У Плавта мы находим историю об одном
пришельце из могилы; то была душа, вынужденная по-
неволе скитаться из-за того, что ее тело было предано
земле без соблюдения обрядов. Светоний рассказывает,
что тело Калигулы было захоронено без отправления
погребальной церемонии, поэтому его душа бродила по
свету и являлась живым людям до тех пор, пока не было
решено перезахоронить тело, но уже с соблюдением
надлежащих правил11. Эти два примера ясно показыва-
ют, какое действие приписывалось обрядом и заклина-
ниям погребальной церемонии. Без них души были обре-
чены на бродяжничество, то и дело попадаясь на глаза
живущим; силою же обрядов и заклинаний они прочно
заточались в могилу. Но подобно тому, как существовали
8 Ciceron, Tusculanes, I, 16. Euripide, Troad., 1085. H6rodote, V, 92.
Virgile, VI, 371, 379. Horace, Odes, I, 23. Ovide, Fast., V, 483. Pline.
Epist., VII, 27. Su£tone, Calig., 59. Servius, ad /€n., Ill, 68.
10 Iliade, XXII, 358; Odyss4e, XI, 73.
11 Suetone, Caligula, 59; Satis constat, priusquam id fieret, hortorum
custodes umbris inquietatos... nullam noctem sine aliquo terrore trans-
actam.
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
335
заклинания, обладавшие способностью приковать душу
«с могиле, у древних были и другие, наделенные прямо
противоположной силой — они могли тревожить души и
моментально поднимать их из склепа.
У древних писателей можно заметить, как сильно
мучила человека боязнь, что после его смерти над ним не
эудут выполнены все подобающие случаю обряды. Это
служило источником мучительного беспокойства12. Мень-
ше боялись самой смерти, чем участи быть лишенным
погребения. Ведь тут дело касалось покоя и вечного
гчастья. Мы не должны слишком удивляться на афинян,
казнивших полководцев, которые после победы в мор-
ской битве пренебрегли захоронением павших. Эти пол-
ководцы, ученики философов, быть может, уже видели
существенное различие между душой и телом и, по
неверию, что участь одного как-то связана с участью
другого, им казалось, что для трупа безразлично где
сгнить, в земле или в воде. Им грозил надвигавшийся
шторм и обряд собирания и захоронения мертвых пред-
ставлялся пустой формальностью. Но толпа, которая
даже в Афинах продолжала жить древними верования-
ми, вменила им в вину нечестивость и осудила на смерть.
Своей победой они спасли Афины, но своим пренебреже-
нием они погубили тысячи душ. Родственники погибших,
думая о тех долгих муках, которые предстоит вытерпеть
душам, явились в суд в траурном одеянии и потребовали
Мщения13.
12 В Илиаде, XXII, 338-344, Гектор просит своего победителя не
лишать его погребения:
Жизнью тебя и твоими родными у ног заклинаю.
О! Не давай ты меня на терзание псам Мирмидонским;
Меди, ценного злата, сколько желаешь ты, требуй;
Вышлют тебе в искупленье отец и почтенная матерь;
Тело лишь в дом возврати, чтоб трояне меня и троянки,
Честь воздавая последнюю,
В доме огню приобщили
(перевод Н. Гнедича).
Точно так же у Софокла Антигона пренебрегает смертью, «толь-
ко чтобы ее брат не остался без погребения» (Soph., Antigone, 467).—
То же чувство выражено: Virgile, IX, 213; Horace, Odes, I, 18; V,
24-36; Ovide, H6roides, X, 119-123; Tristes, III, 3, 45.— В проклятии
самое ужасное из того, что можно пожелать врагу,— это умереть без
Погребения (Virgile, Ёп., IV, 620).
13 ХёпорЬоп, Helteniques, I, 7.
336
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
В древних общинах закон поражал выдающихся пре-
ступников наказанием наиболее ужасным — лишением
погребения14. Таким образом каралось не только тело, но
и душа, которая обрекалась на вековечную муку.
Надо заметить, что у древних утвердилось и другое
воззрение на пребывание усопших. Они представляли
себе область хотя и тоже подземную, но бесконечно
более обширную, чем могила, где вдали от своих тел
совместно жили все души и где наказания и воздаяния
были распределены сообразно тому образу жизни, кото-
рый человек вел на земле. Но обряды погребения — так,
как они выше описаны,— находятся в явном разногла-
сии с этими верованиями: несомненное доказательство
того, что в эпоху установления этих обрядов не суще-
ствовало еще веры в Тартар и Элизиум. Изначальное
мнение этих античных поколений состояло в том, что
человеческое существо обитало в могиле, что душа не
покидала тело и что она оставалась прикованной к той
части земли, где зарыты кости. Тут никто не требовал
от человека отчета за прожитую жизнь. Как только
задвигалась могильная плита, ему уже нечего было
ждать ни воздаяния, ни кары. Воззрение, конечно, гру-
бое, но оно лежит у истоков представления о будущей
жизни.
[...] Таковы древнейшие верования, которые кажутся
нам ошибочными и нелепыми. Однако в течение долгого
ряда поколений они оказывали влияние на человека. Они
царили в душах; и вскоре мы увидим, что они правили
также и обществами и что большинство домашних и
социальных институтов древних вышли из этого источ-
ника.
Культ мертвых
Эти верования очень рано дали основание правилам
образа жизни. Поскольку мертвые нуждались в пище и
питье, нетрудно понять, что отсюда вытекала обязан-
14 Eschyle, Sept contre Thebes, 1013. Sophocle, Antigone, 198. Euri-
pide, Ph6n., 1627-1632.— Lysias, Epitaph, 7-9.— Все древние общины
прибавляли к наказанию особо крупных преступников кару лишения
погребения.
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
337
ность живых удовлетворять эту потребность. Забота о
пропитании мертвых не была предоставлена на произвол
и изменчивые чувства человека; она была обязательна.
Так сложилась целая религия смерти, догматы которой
могли давно позабыться, но ее обряды сохранялись
вплоть до полного торжества христианства.
Мертвые считались священными существами15. Древ-
ние наделяли их наиболее почтительными эпитетами,
какие только можно было найти; они называли их до-
брыми, святыми, блаженными16. Они питали к ним все
благоговение, которое только способен испытывать че-
ловек по отношению к божеству, вызывающему в нем.
любовь или страх. По их мысли, каждый мертвый был
богом17.
Такого рода возвеличивание не было привилегией
каких-то особо выдающихся людей; между умершими не
проводилось различия. Цицерон говорит: «Наши предки
хотели, чтобы люди, покинувшие эту жизнь, причисля-
лись к сонму богов»18. Даже не нужно было быть челове-
ком добродетельным; злой точно так же становился бо-
гом, как и добрый; только и в своем втором существова-
нии он сохранял все порочные наклонности, которые ему
были свойственны в первой жизни19.
У греков мертвые легко получали имя подземных
богов. У Эсхила некий сын так призывает своего почив-
шего отца: «О ты, ставший богом под землей». Еврипид
говорит об Альцесте: «У ее могилы прохожий останавли-
вается и говорит: теперь она блаженное божество»20.
15 Ooiov toi)£ цеОеотсптад iepovq vopi^eiv, Plutarque, Solon, 21.
16 XpqoTot, |idxape£, Aristote, цитировано Plutarque, Quest, rom., 52;
grecq., 5.— paxape^ xe°vl01, Eschyle, ChoSph., 475.
17 Euripide, Ph4nic., 1321: xoig Oavovoi ХРЛ xov ой nOvqxdTa тцкхд
5t6ovxa xOoviov ev aefletv Oedv.— Odyssee, X, 526: efynot Xxoq хХита
lOvea vexp&v.— Eschyle, Choeph., 475: «О блаженные, обитающие под
землей, услышьте мой призыв; придите на помощь вашим детям и
дайте им победу». Сообразно этой идее Эней, называет своего умер-
шего отца Sancte parens, divinus parens; Virg. Ёп., V, 80; V, 47.—
Plutarque, Quest, rom., 14: Oedv yeyovevai tov teOvtixotci Xevovch.—
Cornelias Nepos, отрывки, XII: parenrabis mihi et invocabis deum
parentem.
18 Cic6ron, De legibus, II, 22.
19 Saint Augustin, Cite de Dieu, VIII, 26; IX, 11.
20 Euripide, Alceste, 1015: vvv 8’icrri paxaipa Saiptov хаФ’> & kotvx,
eo 8v 8oiq$.
338
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
Римляне именовали своих покойников богами-манами.
«Воздавайте должное богам-манам,— говорит Цицерон,—
это люди, оставившие жизнь; считайте их божественны-
ми существами»21.
Гробницы были храмами этих божеств. Поэтому на
них была начертана священная надпись: Dis Manibus, а
на греческом языке 0еоц x^ovioiq. Ведь тут жил погре-
бенный бог, Manesque sepulti, как говорит Вергилий22.
Перед могилою, как и перед храмами богов, размещался
алтарь для жертвоприношений23.
Этот культ мертвых мы находим у эллинов, у лати-
нян, у сабинян24, у этрусков; его же можно обнаружить и
у ариев Индии. О нем упоминают гимны Ригведы. Книга
законов Ману говорит об этом культе как о древнейшем
среди людей. Уже из этой книги видно, что идея метем-
психоза развилась над этим древним верованием; рань-
ше идеи метемпсихоза утвердилась религия Брахмы, но
и во времена культа Брахмы, как и в эпоху учения о
метемпсихозе, религия душ предков уже существует,
полная жизни и силы, заставляя составителя законов
Ману считаться с собой и вносить ее предписания в
священную книгу. Своеобразие этой необычной книги
как раз и заключается в том, что она закрепила своим
содержанием нормы, касавшиеся этих древних верова-
ний, тогда как составлялась она очевидным образом в
эпоху, когда верх взяли совершенно противоположные
верования. Это доказывает, как много времени нужно,
чтобы изменились человеческие верования, но еще боль-
21 Cic£ron, De leg., II, 9. Варрон у св. Августина, Cite de Dieu,
VIII, 26.
22 Virgile, Ёп., IV, 34.
23 Euripide, Troyennes, 96: гицроъ^ Bhepct tcov хехццхотшу. Electre,
505-510.— Virgile, Ёп., VI, 177: Aramque sepulcri; III, 63: Stant Mani-
bus orase; III, 305: Et geminas, causain lacrymis, sacraverat aras; V, 48:
Divini ossa parentis condidimus terra moestasque sacravimus aras.
Грамматик Ноний Марцелл говорит, что гробница называлась у древ-
них храмом, и действительно Вергилий использует слово templum
для описания могилы или кенотафа, который был возведен Дидоною
в память о ее муже (Eneide, IV, 457).— Plutarque, Quest, rom., 14: ел\
tcdv xdcpcov ЕлкнрЕфОУТса, хаОалЕр Oecov tEpd ttpcovTEg та wv латёрсоу
pvTtyiara. Продолжали называть ага камень, воздвигнутый над моги-
лою (Suetone, Ыёгоп, 50). Это слово использовалось в погребальных
надписях Orelli, nos 4521, 4522, 4826.
24 Varron, De lingua lat., V, 74.
И. Фюстель де Куланж. Древний город
339
ше его требуется, чтобы стали другими внешние дейст-
вия и законы. Даже и теперь, после стольких веков и
переворотов, индусы продолжают одаривать предков. У
индоевропейской расы нет ничего древнее и устойчивее
этих идей и обрядов.
[...] Человеческие души, наделенные смертью стату-
сом божества, назывались у греков также демонами или
героями23 * 25. Латины именовали их ларами, манами2*, гени-
ями, «Наши предки верили,— говорит Апулей,— что
манов, когда они становились зловредными, нужно назы-
вать ларвами, если же маны благотворны и милостивы,
их именуют ларами»27. В другом месте читаем: «Гений и
лар — это одно и то же существо; так верили наши
предки»28; и у Цицерона: «Тех, кого греки именуют демо-
нами, мы называем ларами»29.
Религия мертвых была самой древней из всех веро-
ваний этой человеческой расы. Прежде чем представить
себе и возвеличить Индру или Зевса, человек обоготво-
рил мертвых; они внушали ему страх, к ним он обра-
щался с молитвою. Возможно, что религиозное чувство
началось именно здесь. Быть может, именно при виде
смерти у человека впервые блеснула мысль о сверхъ-
естественном и он возжелал подняться надеждою над
тем, что видели его глаза. Смерть была первой тайною;
она указала человеку путь к другим мистериям. Она
23 Возможно, что первоначально смысл qpco — умерший человек.
Язык надписей есть язык народный, язык, в котором древний смысл
слова сохраняется дольше всего, и в нем иногда qpo> имеет то простое
значение, какое мы вкладываем в слово «покойник»: qpo>£, хРИ^те,
Xaipe, Boeckh, Corp, inscr., n. 1629, 1723, 1781, 1782, 1784, 1786, 1789,
3398; Ph. Lebas, Monum. de Moree, p. 205. Cm. Theognis, 6d. Weicker,
v. 513, и Pausanias, VI, 6, 9. У фиванцев было древнее выражение,
означавшее умереть, fjpaxx yiveo0ai (Aristote, fragments, 6d. Heitz,
t. IV, p. 260; Plutarque, Proverb, quibus Alex, usi sunt, c. 47.— Греки
давали душе умершего также наименование Saipcov. Euripide, Alces-
te, 1140 и Scholaste. Eschyle, Perses, 620: 8aipova Aapeiov. Pausanias,
VI, 6: Saiptov dvOpcbnou
26 Manes Virginix (Tite-Live, III, 58). Manes conjugis (Virgile, VI,
119). Patris Anchisae Manes (Id., X, 534). Manes Hectoris (Id. Ill, 303),
Dis Manibus Martialis, Dis Manibus Acutiae (Orelli n. 4440), 4441, 4447,
4459 и т. д. Valerii deos manes (Tite-Live. Ill, 19).
27 Apul6e, De deo Secratis. Servius, ad Aencid., Ill, 63.
28 Censorinus, De die natali, 3.
28 Ciceron, Tim4e. 11.— Дионисий Галикарнасский переводит Lar
familiaris словами: хат obuav Прсод (Antiq. rom., IV, 2).
340
Я. Фюстелъ де Куланж. Древний город
возвысила его мысль от видимого к невидимому, от
преходящего к вечному, от человеческого к божествен-
ному.
Священный огонь
В доме грека или римлянина находился алтарь; на
этом алтаре необходимо было всегда держать немного
пепла и горячих угольев30. Для хозяина дома поддержа-
ние днем и ночью огня было священной обязанностью.
Горе тому дому, где он угаснет! Каждый вечер уголья
покрывались пеплом, чтобы сохранить их тлеющими до
утра; по пробуждению первая забота — вдохнуть жизнь
в этот огонь и напитать его новыми поленьями. Всполохи
огня потухали на алтаре, только если погибала вся семья;
угасший очаг, угасшая семья — эти выражения у древ-
них были синонимами31.
Ясно, что этот обычай поддержания неугасимого огня
на алтаре соответствовал какому-то античному верова-
нию. Правила и обряды, соблюдавшиеся по этому поводу,
показывают, что этот обычай имел большое значение. Не
допускалось поддержание этого огня каким угодно дере-
вом; религия различала, какие деревья могли быть ис-
пользованы для отправления этой церемонии, а какие
вносили нечестие32. Религия говорила еще, что этот огонь
должен всегда оставаться чистым33; в буквальном смысле
это означало, что в огонь нельзя было бросать ничего
грязного, а в смысле переносном, что в свете этого огня
нельзя было совершить даже малейшее недостойное дело.
Был один день в году, у римлян это было 1 марта, когда
каждая семья должна была потушить свой священный
30 Греки называли этот алтарь различными именами: саха-
ра, сона; последнее имя получило наибольшее употребление и впо-
следствии так стала именоваться богиня Веста. Латины называли
такой алтарь vesta, ага или focus. In primis ingressibus domorum
vestal, id est arae et loci, solent haberi (Nonius Marcellus, dd. Quiche-
rat, 53).
31 Hymnes homdr., XXIX. Hymnes orph., LXXXIV. Hesiode, Opera,
679. Eschyle, Again., 1056. Euripide, Hercul. fur., 503, 599. Thucydide, I,
136, Aristophane, Plut., 795. Caton, De re rust., 143. Cicdron, Pro domo,
40. Tibulle, I, 1, 4; Hovace, Epod., II. 43. Ovide, A. A., I, 637. Virgile, II,
512.
32 Virgile, VII, 71: castis faedis. Festus, v. Felicis. Plutarque, Numa, 9.
13 Euripide, Here, fur., 715. Caton, De re rust., 143. Ovide, Fast., Ill,
698.
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
341
огонь и тотчас возжечь новый34. Но добывание нового
огня было сопряжено со скрупулезным соблюдением дол-
жных обрядов. Особо следовало остерегаться получения
огня путем высечения искры из удара железа о кремень.
Добыть огонь можно было только фокусированием в одну
точку теплоты солнечных лучей или быстрым, по особым
правилам трением двух кусочков дерева друг о друга35.
Эти разнообразные предписания доказывают, что с точ-
ки зрения древних в этом ритуале дело касалось не
просто добывания и сохранения огня, как полезного и
приятного начала; в огне, мерцавшем на их алтарях, эти
люди видели нечто иное.
Этот огонь был чем-то божественным; его возвеличи-
вали> окружали самым настоящим культом. Его одарива-
ли всем тем, что, как полагали, могло быть приятным
богу: цветами, фруктами, благовониями, вином36. Проси-
ли его покровительства, веря в могущество огня. К нему
обращались с горячими молитвами, чтобы обрести с его
помощью вечные объекты человеческих желаний: здоро-
вье, богатство, счастье. Одна из таких молитв, дошедшая
до нас в собрании орфических гимнов, содержит в себе
следующее: «Сделай нас вечно цветущими, вечно счаст-
ливыми, о огонь; о ты, вечный, прекрасный, всегда юный,
ты, питающий нас, ты, богатый, прими благосклонно
наши приношения и воздай нам в ответ счастье и здо-
ровье, что нам столь сладки»37. Таким образом, древние
рассматривали очаг как благодетельного бога, поддер-
живавшего жизнь человека, бога щедрого, питавшего
человека своими дарами, бога сильного, покровитель-
ствовавшего дому и семье. В момент опасности около
него искали убежища. Когда дворец Приама был уже во
власти врагов, Гекуба увлекает старого царя к очагу:
«Твое оружие не может защитить тебя,— говорит она,—
но этот алтарь защитит всех нас»38.
[...] Важным доказательством древности этих верова-
34 Macrobe, Saturn., I, 12.
35 Plutarque, Numa, 9; Festus, ed. Muller., p. 106.
36 Ovide, A. A., I, 637: dentur in antiques thura merumque focos.
Plaute, Captiv., II, 39-40; Mercator, V, 1, 5; Tibulle, I, 3, 34. Horace,
Odes, XXIII, 2, 3-4. Caton, Dererust., 143. Plaute, Aulaire, prologue.
37 Hymnes orph., 84.
38 Virgile, Ёп., II, 523. Horace, Epit., I, 5. Ovide, Trist., IV, 8, 22.
342
Н. Фюстель де Куланж. Древний город
ний и этой практики является тот факт, что они суще-
ствовали у разных народов: и тех, что проживали на
берегах Средиземного моря, и тех, что обитали на полу-
острове Индостан. Конечно, греки не перенимали эту
религию у индусов, как и индусы у греков. Но греки,
италийцы, индусы принадлежали к одной расе; их пред-
ки в очень отдаленную эпоху жили вместе в Средней
Азии. Именно здесь у них впервые зародились эти веро-
вания и установились эти обряды. Следовательно, рели-
гия священного огня относится к эпохе очень отдален-
ной, покрытой тьмой веков, когда еще не существовало
ни греков, ни италийцев, ни индусов, но были только
арии. Когда же племена разделились, каждый народ
унес этот культ с собой, кто-то на берега Ганга, кто-то
на край Средиземного моря. Позднее, среди этих разде-
лившихся племен, не имевших более сношения друг с
другом, они стали поклоняться Брахме, другие — Зевсу,
третьи — Янусу; каждая общность создала себе своих
богов. Но все они, как древний завет, хранили первона-
чальную религию, выпестованную в общей колыбели их
расы.
Если само существование этого культа у всех индо-
европейских народов не доказывало бы его достаточно
глубокой древности, можно было бы найти другие дока-
зательства, обратившись к религиозным обрядам греков
и римлян. Во всех жертвоприношениях, даже в тех, что
совершались в честь Зевса или Афины, никогда дело не
обходилось без очага, к которому было обращено первое
воззвание39. Каждая молитва богу, какому бы божеству
она ни предназначалась, начиналась и заканчивалась
молитвенным обращением к очагу40. В Олимпии первое
жертвоприношение, приносимое от всей Греции, посвя-
щалось очагу, второе — Зевсу41. Подобно этому и в Риме
в первую очередь склонялись перед Вестой, которая
была не чем иным, как очагом42; Овидий говорил, что это
божество занимало первое место в религиозной практике
людей. О том же самом мы читаем в гимнах Ригведы:
39 Porphyre, De abstin., II, р. 106; Plutarque, De frigido, 8.
40 Hymnes hom., 29; Ibid., 3, V, 33. Platon, Cratyle, 18. Hesychins,
aq>’ EOTiaq. Diodore, VI, 2. Aristophane, Oiseaux, 865.
41 Pausanias, V, 14.
42 Cic£ron, De nat. Deor., II, 27. Ovode, Fast., VI, 304.
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
343
«Прежде всех прочих богов надлежит обращаться к Агни.
Мы произносим его истинное имя прежде имен всех
других бессмертных. О Агни, какого бога мы ни чество-
вали бы жертвою, всегда этот дар предназначен тебе».
Таким образом, и в Риме времен Овидия, и в Индии во
времена брахманов огонь очага еще имел первенство
перед всеми другими богами; так было не потому, что
Юпитер и Брахма не приобрели еще большого значения
в религии людей; но это вытекало из того, что люди
помнили о старшинстве огня очага по сравнению с этими
богами. Вот уже много веков он занимал в культе первое
место и боги более новые и более значительные не могли
оттеснить его с этого места.
С веками символы этой религии менялись. Когда на-
роды Греции и Италии усвоили привычку представлять
себе своих богов в личностном качестве, наделяя каждо-
го из них собственным именем и человеческим обликом,
старый культ огня подчинился тому общему закону, по
которому в этот период человеческий разум перекраи-
вал всякую религию. Алтарь священного огня был персо-
нифицирован; ему дали имя EGxia, Vesta — Веста; имя
было одним и тем же в латыни и греческом и этим словом
в общем первоначальном языке обозначался алтарь. До-
вольно обычным образом имя нарицательное перешло в
имя собственное. Мало-помалу сложилась легенда. Это
божество стали представлять в образе женщины, потому
что слово, обозначавшее алтарь, было женского рода.
Дошли и до изображения этой богини в статуях. Но так
никогда и не изгладились следы первоначального веро-
вания, согласно которому это божество было просто ог-
нем алтаря; и сам Овидий был вынужден согласиться,
что Веста есть не что иное, как «живое пламя»43.
Если сопоставить культ священного огня с культом
мертвых, о котором только что шла речь, то между ними
обнаружится тесная взаимосвязь.
Заметим сначала, что тот огонь, который поддержива-
ли на очаге, в сознании людей вовсе не являлся огнем
вещественной природы. В нем видели не физическое
явление, согревающее или сжигающее, изменяющее тела,
плавящее металлы и становящееся могучим орудием
43 Ovide, Fast., VI, 291.
344
Н. Фюстелъ де Куланж. Древний город
человеческой деятельности. Огонь очага — огонь совер-
шенно иной природы. Это огонь чистый, который может
быть получен только при помощи специальных обрядов и
поддержан только особыми сортами дерева. Это огонь
целомудренный; его свет не может быть осквернен зре-
лищем совокупления полов44. У него просят не только
богатства и здоровья; к нему обращаются с молитвенной
просьбой о чистоте сердца, умеренности, мудрости. «Сде-
лай нас богатыми и цветущими,— говорится в одном
орфическом гимне,— сделай нас также мудрыми и цело-
мудренными». Огонь очага, следовательно, является раз-
новидностью нравственного существа. Действительно, он
пылает, он согревает, он доводит до готовности священ-
ную пищу; но одновременно он обладает мышлением и
совестью; ему известны обязанности людей, и он следит
за их выполнением. Можно говорить о том, что он —
человек, ибо, как и у человека, его природа двойственна:
физически он светится, колышется, живет, обеспечивает
изобилие, готовит пищу, питает тело; в аспекте его нрав-
ственной природы он наделен чувствами и привязанно-
стями, он дает человеку чистоту, он правит красотою и
добром, он питает душу. Можно сказать, что он поддер-
живает человеческую жизнь в двух качествах своих
проявлений. В одно и то же время он разом источник и
богатства, и здоровья, и добродетели. Это воистину Бог
человеческой природы. Позднее, когда этот культ был
оттеснен на второй план Брахмой или Зевсом, огонь
очага сохранил в себе те черты, которые наиболее до-
ступны человеку в божестве; он стал посредником между
человеком и богами физической природы; именно на него
было возложено бремя вознесения на небо молитв и
даров людей, принося оттуда божественные милости.
Еще позднее, когда из этого мифа священного огня воз-
никла великая Веста, Веста стала богиней-девственни-
цей; она не олицетворяла собой в мире ни плодородия, ни
могущества; она стала порядком; но не строгим, аб-
страктным, математическим порядком, непреложным и
фатальным законом, dvdyxr|45, который издавна был за-
мечен среди явлений физической природы. Она стала
44 H£siod, Opera, 678-680. Plutarque, Comm, sur H£s., frag. 43.
45 Необходимость (греч.).— Примеч. перев.
Н. Фюстель де Куланж. Древний город 345
порядком нравственным. Ее представляли себе в виде
некой универсальной души, упорядочивающей движе-
ния различных миров, подобно тому как человеческая
душа управляет нашими органами.
За всем этим, таким образом, проглядывается мысли-
тельная деятельность самых ранних поколений. Основа-
ние этого культа находится вне физической природы,
оно кроется в том маленьком таинственном мире, имя
которому — человек.
346
Фридрих Делич
Фридрих Конрад Герхард Делич (Friedrich Conrad Gerhard De-
litzsch) родился в 1850 г. в Эрлангене (Германия), где получил началь-
ное и среднее образование. Поступив в 1870 г. в Лейпцигский универ-
ситет, он изучал индоевропейские и семитские языки, а с 1873 г. под
руководством Э. Шредера специализировался в изучении аккадских
(вавилонского и ассирийского) языков. В 1877 г. Ф. Делич становится
преподавателем семитских языков и ассириологии в Лейпцигском
университете. В 1893 г. он получает должность профессора в универ-
ситете г. Бреслау, а в 1899 г.— должность профессора в Берлинском
университете. Ф. Делич дважды (в 1902 и в 1905 гг.) принимал участие
в археологических раскопках в Месопотамии. В 1920 г. он вышел в
отставку. Умер Ф. Делич в 1922 г. в Лангеншвальбахе.
Основные религиоведческие работы Ф. Делича: «Ассирийские ис-
следования» (1874), «Где находился рай?» (1881), «Вавилонский эпос о
сотворении мира» (1897), «Вавилон и Библия» (1902), «Великое за-
блуждение» (1920).
Ф. Делич был одним из первопроходцев в научном изучении
аккадских языков, а также внес большой вклад в современную ему
библиистику. Он впервые провел сопоставление текстов Ветхого За-
вета с ассиро-вавилонской мифологией и пришел к выводу, что
составители Библии в значительной степени вдохновлялись древне-
вавилонской традицией, а иногда целиком заимствовали вавилонские
мифы и предания.
В антологию включена первая лекция из работы Ф. Делича «Вави-
лон и Библия». В ней автор подчеркивает важность изучения вави-
лонской культуры для более глубокого понимания Ветхого Завета и
выдвигает суждение, «что в будущем Вавилон и Библия навсегда
останутся тесно связанными друг с другом».
Перевод выполнен Е. В. Рязановой по изданию: Delitzsch F. Babel
und Bibel. Leipzig, 1905.
ВАВИЛОН И БИБЛИЯ
К чему все эти усилия в далекой, суровой, полной
опасностей стране? К чему это дорогостоящее перека-
пывание отложений четырех тысячелетий, достигающее
глубины грунтовых вод, но не сулящее, однако, ни золо-
тых, ни серебряных находок? К чему соревнование на-
ций ради того, чтобы обеспечить себе как можно больше
этих бесплодных холмов — поприще для производства
раскопок? И откуда, с другой стороны, этот постоянно
Ф. Делич. Вавилон и Библия
347
возрастающий, готовый на любые жертвы интерес, кото-
рый проявляется к раскопкам в Вавилоне и Ассирии как
по ту, так и по эту сторону океана?
Есть один ответ на оба вопроса, который, хоть и не
является вполне исчерпывающим, все же раскрывает
основную причину и цель указанных действий: это Биб-
лия. Такие названия, как Ниневия и Вавилон, рассказы
о Валтасаре и о трех волхвах окутаны для нас таин-
ственным волшебством с самой нашей юности; какую бы
ценность ни представляли для истории и культуры те
длинные списки правителей, которых мы пробуждаем к
новой жизни, они не возбуждали бы и половины того
участия, если бы среди них не было Амрафела, Сеннахи-
рима и Навуходоносора, которые уже со школьных вре-
мен знакомы нам.
Однако в зрелом возрасте к этим воспоминаниям юно-
сти присоединяется стремление, которому как раз в
наше время мыслящий человек может найти удовлетво-
рение,— стремление выработать мировоззрение, которое
устраивало бы и рассудок, и сердце; а это вновь и вновь
заставляет задаваться вопросом о том, каково происхож-
дение и значение Библии, в первую очередь Ветхого
Завета, с которым Новый Завет связан неразрывной
исторической связью. Удивительно, что именно сейчас в
Германии, Англии и Америке — в этих трех «странах
Библии», как их не без основания называют,— необозри-
мое число христианских ученых исследует вдоль и попе-
рек Ветхий Завет, эту небольшую библиотеку разнооб-
разных книг. Мы все еще мало внимания обращаем на
этих скромных тружеников духа; несомненно, однако,
что, когда все вновь полученные познания, преодолев
пределы кабинета ученого, выйдут в жизнь — в церкви
и в школы,— они, несомненно, вызовут значительные
изменения в духовной жизни и отдельных людей, и
целых народов и будут содействовать прогрессу больше,
чем самые выдающиеся открытия в области естествен-
ных наук. При этом все более широкую дорогу прокла-
дывает себе убеждение, что результаты вавилоно-асси-
рийских раскопок послужат преимущественно тому, что-
бы открыть новую эпоху как в понимании Ветхого Заве-
та, так и в оценке его, и что в будущем Вавилон и Библия
навсегда останутся тесно связанными друг с другом.
348
Ф. Делич. Вавилон и Библия
Как же все-таки изменились времена! Давид и Соло-
мон жили за тысячу лет до Рождества Христова, Мои-
сей — за тысячу четыреста лет, а еще восемью столети-
ями раньше жил Авраам, и о каждом из этих людей
имеются сообщения в Библии, содержащие мельчайшие
подробности! Это казалось столь необычным и столь
сверхъестественным, что люди с доверием относились к
рассказам о происхождении мира и человечества —
даже великие умы, и те находились под обаянием тайны,
которая окружала 1-ю книгу Моисея. Теперь, когда
вскрыты пирамиды и обнаружены ассирийские дворцы,
народ Древнего Израиля и его письменность выглядят
самыми молодыми среди своих соседей. Ветхий Завет
являлся «миром в себе» вплоть до нашего столетия: в
нем говорилось о временах, с которыми едва соприкаса-
ется нижняя граница классической древности, и о наро-
дах, о которых у греков и римлян не говорится ничего
или встречается лишь беглое упоминание. Библия была
единственным источником по истории переднеазиатско-
го мира примерно до 550 г. до н. э., и поскольку в поле ее
зрения находится довольно обширный квадрат от Среди-
земного моря до Персидского залива и от Арарата до
Эфиопии, то она просто переполнена загадками, кото-
рые, возможно, никогда и не удалось бы разрешить.
Теперь наконец рухнули стены, скрывавшие «место дей-
ствия» Ветхого Завета, и свежий, оживляющий ветер с
Востока, соединенный с потоком света, пронизывает и
освещает стародавнюю книгу — тем сильнее, чем более
становится очевидным, что иудейская древность от на-
чала и до конца сопряжена с Вавилонией и Ассирией.
Американские раскопки в Ниппуре извлекли на свет
торговые грамоты некогда крупной купеческой фирмы
«Мурашу и сын», относящиеся ко временам Артаксеркса
(около 450 г. до н. э.). Тут мы можем прочесть имена
многих оставшихся в Вавилоне еврейских изгнанников —
Нафанаил, Вениамин, Аггей — а в связи с городом
Ниппур прочтем и о канале «Кабар», вновь открыв тем
самым знаменитый канал Ховар в земле Халдейской,
известный благодаря свидетельству Иезекииля (Иез. 1,
3). Этот canale grande (великий канал) — ибо именно так
переводится его название,— быть может, существует и
до сегодняшнего дня. Так как вавилонские кирпичи, как
Ф. Делич. ВаЧг,
_____________^он и Библия
349
правило, несут на себе клей*.
указано и название города, £>• в котором среди прочего
в 1849 г. удалось обнаружит! РУ ГеНри РоУлинсонУ Уже
род Ур Халдейский, которь? давно Разыскиваемый го-
как родина Авраама, родо^ многократно упоминается
31; 15, 7) - в обширном Ра>льника Израиля (Быт. И,
джар в южной части Вавил0>е раскопок Эль - Муга-
нижнего течения Евфрата, д*"’ на пРавом бере.гУ самого
туры позволяют очень to41jq н
„ости. Так, если прежде Го° «ориентироваться на мест-
Навуходоносор в 605 г. до ц\°Д Кархемис’ ПРИ котором
над фараоном Нехао (Иер ?йодержал великую победу
повсюду по берегам Евфрат?6’ 2)’ без?спешно искали
ут 1О7й ’ то английским ассириолог
Джордж Смит в марте 1о7о г А г
отправился из Алеппо вниз
по течению Виредшика, г
текстов, должна была леж^’ "° ДаННЫМ
нейшим образом идентифиц?* ХетТСКа* столица, и точ-
дившиеся там развалины >овал с Кархемисом нахо-
чем Ниневия, включающи??еРаби3’ оолее „обширные,
дворцовые курганы, что бЬ1?тены кирпичном кладки и
сеянными по всей террито? тут же подтверждено рас-
развалин надписями на
своеобразном хеттском иероь ,
1 Литическом письме.
Не только многочисленна
л *е знаменитые места, но и
многие личности, упомянуТк ’
т, Че в Библии, обретают те-
перь ПЛОТЬ И кровь. Книга __ w ~
~ пророка Исаии упоминает
однажды ассирииского царя r J
го своего фельдмаршала прЛ и“еНИ СарГ°Н’ п°славше-
ский консул Эмиль Ботта -?Ив Азота- и когда ФРанцуз-
ученого - в 1849 г. начМ По советУ одного немецкого
копать на расположенном
недалеко от Мосула кургак __ - г
че Хорсабад. положив тем
самым начало археологичеСк> н
«______________________ /-Им исследованиям на месо-
потамской земле, то первый ч „ w „
^се найденный ассириискии
дворец оказался дворцом г
Т, '’Того Саргона, завоевателя
Самарии, и на одном из 5 ’
нцекошнеиших алебастровых
рельефов, которыми оыли yt-.
к С крашены стены покоев двор-
ца, этот великии герои воицЬт е w г
’________ °* собственной персоной пред-
стает перед нашими глазам» ~ г
, т- с - *1 — он беседует со своим
фельдмаршалом. Библеис^ книга У
14) рассказывает, что цапк к к ,
„ л н Сеннахирим должен был
получить после взятия южцп. г
дань с иерусалимского царя°далестинского города Лахис
Сеннахирима в Ниневии к*36*001’ & реЛЬе* И3 ДВ°РЦа
Называет ассирииского вла-
350
Ф. Делич. Вавилон и Библия
дыку сидящим на троне возле своего шатра и лицезрею-
щим завоеванный город; сопровождающая надпись гла-
сит: «Сеннахирим, царь Вселенной, владыка Ашура, вос-
седал на своем троне и обозревал трофеи Лахиса». А что
касается вавилонского противника Сеннахирима, Беро-
дах Баладана, который, по Библии (4 Цар. 20, 12), посы-
лал дружественных послов к Езекии, то его нам показы-
вает прекрасный берлинский рельеф из диорита, а перед
царем — городской голова Вавилона, которому милостью
его королевского величества передаются большие поме-
стья в качестве подарка. Даже современник Авраама,
Амрафел (Быт. 14), сам великий царь Хаммурапи, пред-
ставлен теперь на портретах. Так люди, которые оказали
влияние на историю трех тысячелетий, вновь предстают
как живые, и даже их цилиндрические печати сохрани-
лись для нас; вот печать царя Дария, сына Гистаспа:
царь под высоким покровительством Ормузда; он на
львиной охоте, а рядом надпись на трех языках: «Я
Дарий, великий царь» — это истинное сокровище Бри-
танского музея; и здесь же государственная печать одно-
го из древнейших из известных нам доселе вавилонских
правителей — Саргони-шаль-али, или Саргона I, из III,
а, возможно, даже IV тысячелетия до н. э.,— того самого
царя, который оставил о себе следующую легенду: он не
знал своего отца, потому что тот умер до его рождения;
поскольку братья отца не позаботились об овдовевшей
матери, она, произведя его на свет, была в весьма бед-
ственном положении; «в Ашупиране на Евфрате родила
она меня тайно, положила меня в ящичек из тростника,
залепила глиной мою дверь и пустила меня в реку,
которая на волнах своих принесла меня к водоносу Акки.
Он принял меня по доброте своего сердца, воспитал как
своего сына и сделал меня своим садовником — и Иштар,
дочь небесного царя, прониклась благосклонностью ко
мне и возвысила меня царем над людьми».
Даже целые народы как бы оживают вновь. По асси-
рийским памятникам искусства мы можем воссоздать
типы различных народов, находя то изображение иудея
из Лахиса, то израильтянина времен Иисуса, а из других
национальных типов, например, военачальника элами-
тов, арабского всадника, вавилонского купца — всех их
мы можем сегодня изучать и воспроизводить. Особенно
Ф. Делич. Вавилон и Библия
351
интересны ассирийцы, которые, казалось, еще шесть
столетий назад исчезли в потоке времен вместе со своей
культурой и историей, а сегодня они, благодаря раскоп-
кам в Ниневии, известны нам до мелочей, и многие места
из книг пророков оказываются богато иллюстрирован-
ными.
«И поднимет знамя народам дальним, и даст знак
живущему на краю земли,— и вот, он легко и скоро
придет; не будет у него ни усталого, ни изнемогающего;
ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с
чресл его, и не разорвется ремень у обуви его; стрелы его
заострены, и все луки его натянуты; копыта его коней
подобны кремню, и колеса его — как вихрь; рев его —
как рев львицы; он рыкает подобно скимнам, и заревет,
схватит добычу и унесет, и никто не отнимет» (Ис. 5,
26-29). Вот так красноречиво пророк Исайя изображает
ассирийские войска. Теперь мы видим этих ассирийских
солдат, покидающих на заре лагерь и штурмующих вра-
жеские укрепления при помощи таранов, в то время как
в нижнем ряду изображения они уводят в плен несчаст-
ных — и мужчин, и женщин, и детей; мы видим, как
ассирийские лучники и копьеносцы мечут свое оружие
во вражеские укрепления, а с другой стороны ассирий-
ские воины штурмуют холм, защищаемый вражескими
стрелками; они подтягиваются на ветвях деревьев и
карабкаются наверх, опираясь на шесты, в то время как
иные из них с триумфом несут в долину отсеченные
головы врагов. Военная сущность этого первого в мире
милитаристского государства представлена нам во мно-
жестве подобных военных картин на бронзовых воротах
Салманассара II, а также на бронзовых рельефах двор-
цов Саргона и Сеннахирима вплоть до подробностей
вооружения и снаряжения воинов, и даже ступеней в его
развитии. Вот портрет одного ассирийского офицера из
штаба Саргона, борода которого ухожена с таким совер-
шенным искусством, которое едва ли доступно для ны-
нешних наших офицеров; вот пажи царского двора в
торжественной процессии; вот они несут царскую повоз-
ку, а вот — царский трон. Многие прекрасные рельефы
показывают нам царя Сарданапала на охоте, особенно в
его любимом спорте — охоте на львов, наиболее предста-
вительные экземпляры которых постоянно во множестве
352
Ф. Делич. Вавилон и Библия
содержались наготове в специальных диких парках или
в хитроумно сконструированных клетках (ср. Иез. 19, 9).
Когда царь Саул не хотел отпускать Давида на битву с
Голиафом, тот напомнил ему, что, будучи пастухом овец
у своего отца, он порой, когда лев или медведь похищали
кого-то из его стада, преследовал хищника, побеждал его
и возвращал обратно его добычу; и, когда зверь кинулся
на него самого, он взял льва за гриву и убил его. Таким
же точно был обычай и в Ассирии. Поэтому рельефы
показывают нам охоту царя Сарданапала на льва, при-
чем не только верхом или из повозки, но мы видим
также, как царь Ассирии мужественно меряется силами
с царем пустыни в ближнем бою, стоя прямо на земле.
Бросив взгляд на подготовку к королевскому застолью,
увидим слуг с зайцами, куропатками, прутьями, унизан-
ными саранчой, и множеством пирожных и разнообраз-
ных фруктов; в одной руке у них — маленькая свежая
ветка для защиты от мух. И даже на одном рельефе из
гарема мы можем увидеть царя вместе с царицей, на-
слаждающихся драгоценным вином в обвитой виногра-
дом беседке: царя — покоящимся на высоком шезлонге,
царицу — сидящей напротив него на высоком стуле в
богатых одеждах; опахала евнухов создают им прохладу,
в то время как в стороне звучит сладкая музыка. Это
единственная царица, изображение которой сохранилось
до наших дней. Еще раньше ее хорошо сохранившийся
профиль спас для потомков прусский обер-лейтенант,
будущий полковник Биллербек, сделав в 1867 г. с него
зарисовку; вполне возможно, что эта жена Сарданапала
была принцессой арийской крови и имела светлые воло-
сы. И еще многое другое, что может интересовать нас в
ассирийской древности, предстает в изображении перед
нашими глазами. Пророк Исайя (45, 20; 46, 1) упоминает
процессии богов; здесь мы видим нечто подобное: впере-
ди богини, за ними вооруженный молотом и связкой
молний бог грозы; для несения изображений богов ис-
пользуются ассирийские солдаты; мы видим транспор-
тировку быка-колосса и можем получить представление
о технических познаниях ассирийцев; более всего, одна-
ко же, мы вновь и вновь восхищаемся простым и благо-
родным стилем их архитектуры, воплощенным, напри-
мер, в раскопанных Боттой воротах дворца царя Сарго-
Ф. Делич. Вавилон и Библия
353
на; не менее, однако, прекрасны исполненные в духе
захватывающего реализма изображения зверей, выпол-
ненные этими «голландцами древности»,— например,
идиллия мирно пасущихся антилоп или ставшая знаме-
нитой в истории искусства умирающая львица из Нине-
вии. Таким вот образом дополняют раскопки на вави-
лонской земле наши познания по культуре и искусству
этой прародины ассирийской цивилизации, уводя нас на
четыре тысячелетия назад, т. е. в те времена, в которые
вернуться когда-нибудь не могла мечтать даже самая
смелая фантазия. Мы проникаем даже в эпоху такого
древнего народа, как шумеры, не принадлежавшего ни к
индогерманской, ни к семитской группе, народа, который
является творцом и основоположником великой вавилон-
ской культуры; те самые шумеры, которые в системе
счета следующей ступенью после 10 ставили число 60,
а не 100. Шумерский первосвященник, прекрасно сохра-
нившаяся голова которого находится в Берлинском му-
зее, без сомнения, может быть охарактеризован как
благороднейший представитель рода человеческого, по-
явившийся на заре истории.
Однако, как бы ни было все это поучительно и полез-
но, это тем не менее лишь частности, так сказать, внеш-
няя сторона дела, которую с легкостью превзойдут сооб-
щаемые далее факты.
Я имею в виду здесь не только то обстоятельство
(само по себе, во всяком случае, достойное внимания),
что вавилоно-ассирийское исчисление времени, покоив-
шееся на строгом астрономическом обосновании, т. е. на
наблюдении затмений Солнца и так далее, сегодня по-
зволяет научно датировать события, о которых расска-
зывается в библейской книге Царств, что представляет-
ся вдвойне необходимым с тех пор, как Робертсон Смит
и Велльгаузен доказали, что ветхозаветная хронология
приспособлена к системе священных чисел: окончание
Плена происходит 480 лет спустя после основания Соло-
монова храма, а само основание Соломонова храма —
через 480 лет после исхода из Египта (см. 3 Цар. 6, 1).
Можно на одном только примере показать то огромное
значение, которое, благодаря очень близкому родству
вавилонского и еврейского языков и внушительному объ-
ему вавилонской литературы, имеет исследование кли-
12 Зак. 1885
354
Ф. Делич. Вавилон и Библия
нописи для лучшего понимания ветхозаветных текстов.
Бесчисленное количество раз произносится и слышится
благословение: «Да благословит тебя Господь и сохранит
тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем своим
и помилует тебя!» (Числ. 6, 24-25). Но только теперь
осознаем мы его полную глубину, с тех пор как мы знаем
из вавилонского словоупотребления, что выражение
«поднять свой лик, свои глаза на кого-нибудь или к
кому-то» с особым предпочтением употребляется боже-
ством, которое обращает к избранному человеку или к
месту свое благоволение и свою любовь. Это — прекрас-
ное пожелание человеку благоволения и защиты со сто-
роны Бога, радости и милости и, наконец, даже божьей
любви. Потом оно отзовется в истинно прекрасном бла-
гословляющем приветствии Востока: «Да пребудет с то-
бою мир’», которое Фридрих Рюкерт воспевает в таких
стихах, посвященных строкам Корана (24, 27):
Когда вы вступаете в дом,
Говорите: «Да будет мир».
Когда вы выходите из него,
Говорите: «Мир да придет».
Чего бы ни пожелал человек,
Более прекрасных слов до сих пор
Не было придумано, чем
Мир этой земле!
Но даже та большая помощь, которую получает от
Древнего Вавилона филологический анализ Библии, мер-
кнет перед значимостью следующих соображений.
Одним из наиболее примечательных результатов ар-
хеологических исследований на Евфрате и Тигре явля-
ется то, что в этой вавилонской долине, необыкновенно
богатой уже от природы, и преобразованной человече-
скими стараниями в оазис неслыханного плодородия,
занимающей площадь, равную примерно современной
Италии, мы уже в 2250 г. до н. э. находим высокоразви-
тое, основанное на законодательстве государство, при-
мерно сравнимое по уровню культуры с нашим средне-
вековьем. После того как Хаммурапи удалось изгнать
исконных врагов Вавилона, эламитов, и слить север и юг
страны в единое государство с политическим и религи-
озным центром в Вавилоне, он был прежде всего озабо-
чен тем, чтобы утвердить единое право во всей стране, и
Ф. Делич. Вавилон и Библия
355
создал большой свод законов, в котором зафиксированы
все направления гражданского права. Тут четко отрегу-
лированы отношения и господина к рабу или наемному
работнику, и купца к приказчику, и землевладельца к
арендатору: приказчик, который отправляет принципа-
лу деньги за проданный товар, должен получить от него
квитанцию; при убытках, причиненных непогодой и на-
воднением, предусмотрена скидка арендной платы и т. д.
Как следует из письма Хаммурапи к Синидиннаму, царь
сам вникает во все наиболее важные случаи из судебной-
практики и заботится о справедливости и о педантич-
нейшем соблюдении права, равно как о порядке и о
неустанной деятельности во всех сферах управления.
Каждый годный к службе мужчина является военнообя-
занным, хотя многочисленные правовые положения в
законах Хаммурапи предупреждают слишком строгое
проведение мобилизации; закон уважает привилегии
древних жреческих родов и освобождает от воинской
службы пастухов в интересах развития скотоводства.
Право рыбной ловли строго разграничено для различ-
ных местностей, расположенных на одном и том же
канале. Кроме того, исключительно беглый характер
письма свидетельствует о широчайшем распростране-
нии письменности. Так, когда среди частных писем, ко-
торые в достаточном количестве дошли до нас из того
давнего времени, мы находим письмо женщины к ее
мужу, находящемуся в путешествии, и в письме она,
после сообщения, что с детьми все в порядке, спрашива-
ет у него совета по пустяковому делу, или письмо сына
к своему отцу, в котором он сообщает, что такой-то и
такой-то невыносимо оскорбил его и он собирается при-
бить негодяя, но прежде желает справиться о мнении
отца, или другое письмо, в котором сын напоминает отцу
о том, чтобы тот прислал наконец давно обещанные
деньги, с сомнительным обоснованием, что, дескать, по-
сле этого он вновь сможет молиться за своего отца,— то
все это указывает на прекрасно организованное движе-
ние писем и почты; в равной степени свидетельствует об
этом и то, что, судя по всем данным, улицы, мосты и
каналы даже за пределами собственно вавилонских гра-
ниц поддерживались в наилучшем состоянии. Торговля
и промышленность, скотоводство и земледелие находи-
356
Ф. Делич. Вавилон и Библия
лись в полном расцвете, и науки, например геометрия и
математика, а прежде всего астрономия, достигли такой
высоты развития, что даже и у наших нынешних астро-
номов вьрывают восхищенное удивление. В смысле вли-
яния, которое оказывал Вавилон на мир на протяжении
двух тысячелетий, даже Париж не может сравниться с
ним, а только разве что Рим. Ветхозаветные пророки,
преисполняясь негодования, свидетельствуют о всеза-
тмевающем великолепии Вавилона времен Навудоходо-
носора и о его всепобеждающей мощи. «Вавилон был
золотою чашею в руке Господа, опьянявшею всю землю;
народы пили из нее вино и безумствовали»,— восклица-
ет Иеремия (Иер. 51, 7). Вплоть до Откровения Иоанна
дышит ненависть в упоминаниях о великом Вавилоне,
пышном, веселом городе, центре торговли и искусства,
изобилующем богатством, об этом источнике разврата и
всей мерзости земли. А ведь таким «очагом» культуры,
науки и литературы, «мозгом» Передней Азии, силой,
покоряющей себе все вокруг, Вавилон был уже с начала
III тысячелетия до н. э.
Случилось так, что зимой 1887 г. египетские феллахи,
ведшие раскопки в руинах столицы Аменофиса IV в Эль-
Амарна между Фивами и Мемфисом, нашли около трех-
сот глиняных табличек разнообразнейших форматов. Как
выяснилось позже, это были письма вавилонских, асси-
рийских, месопотамских царей фараонам Аменофису III
и Аменофису IV, а больше всего тут было писем от
наместников хананейских городов — таких, как Тир,
Сидон, Акко, Асколон,— к египетскому двору, и наши
Берлинские музеи, по счастью, владеют несколькими из
этих писем из Иерусалима, написанных еще до пересе-
ления в землю обетованую. Находка глиняных табличек
в Эль-Амарна, подобно мощному прожектору, осветила
все ослепительным светом и изгнала глубокую тьму,
которая скрывала страны Средиземноморья (особенно
Ханаан), в том числе их политическое и культурное
состояние в 1500*1400 гг. до н. э. Один тот факт, что вся
знать Ханаана и даже Кипра пользовалась вавилонским
языком и писала, подобно вавилонянам, на глиняных
табличках и что, таким образом, вавилонский язык был
языком официального дипломатического общения от Ев-
фрата до Нила,— свидетельствует о господствующем
Ф. Делич. Вавилон и Библия
357
влиянии вавилонской культуры и литературы в период
1500-1400 гг. до н. э.
Когда 12 колен Израилевых вторглись в Ханаан, они
оказались в стране, которая в полном смысле была доле-
ноле вавилонской культуры. Вот маленький, но харак-
терный штрих: сразу после завоевания и опустошения
первого ханаанского города, Иерихона, предметом жад-
ности Ахана стала именно вавилонская одежда (Нав. 7,
21). Однако не только ремесло, но и торговля, права,
обычаи и наука Вавилона задавали тон в этой стране.
Таким образом, получает объяснение, почему, например,
в Ветхом Завете используется вавилонская система кер.
весов и монет, а также внешняя форма закона: «Если
некто делает то-то и то-то, то пусть он то-то и то-то*. И
так как ветхозаветный храмовый культ, жертвоприно-
шения, жречество не вполне свободны от соприкоснове-
ний с влиянием Вавилона, то стоит задуматься и над
тем, что сама израильская традиция не очень-то хорошо
представляет себе происхождение дня субботнего (ср.
Исх. 20, 11 и Втор. 5, 15). А вавилоняне-ассирийцы также
имели свой день «субботний» (sabattu), который они
называли «День» хат и который служил цели
умилостивления богов и, как показывает его название,
стремился достичь этой цели прекращением некоторых
видов профессиональной деятельности, а в тех календа-
рях, которые специально предназначались для царя, в 7.
14, 21 и 28 число месяца с неизменной подробностью
строго внушаются заповеди, что в эти дни «пастырь
великих народов» не должен есть жареного мяса, пере-
менять своей одежды, приносить жертв, что царь не
должен садиться в колесницу, не должен принимать
решений, что маги не должны пророчествовать и даже
врачу возбраняется возложить свою руку на больного
Поэтому едва ли может оставаться сомнение, что благо-
датью, заключенной в воскресном или субботнем покое,
мы обязаны в последнем итоге этому древнему культур-
ному народу Междуречья. Но более того! Берлинские
музеи хранят одно особенно ценное сокровище. Это гли-
няная табличка, которая содержит легенду о том, как
случилось, что первый человек оказался лишенным бес-
смертия. И место находки этой таблички (Эль-Амарна),и
многочисленные отметки красными египетскими черни-
358
Ф. Делич. Вавилон и Библия
лами, рассеянные по дощечке и показывающие, сколько
усилий прилагали египетские ученые, чтобы облегчить
себе понимание иноязычного текста,— доказывают ad
oculos1, как жадно уже в те времена исследовались про-
изведения вавилонской литературы даже в стране фара-
онов. Теперь уже не покажется невероятным предполо-
жение, что подобное происходило и в Палестине, как в
более ранние, так и в позднейшие времена, и что ряд
библейских рассказов теперь наконец появится на свет
божий из вавилонской ночи в их исходном, первоначаль-
ном виде.
Вавилоняне делили свою историю на две эпохи: «до»
и «после» потопа. И действительно, Вавилон был стра-
ной, расположенной в зоне великих потопов, поскольку
аллювиальные низменности, на которых имеются круп-
ные водные артерии, впадающие в море, подвержены
наводнениям, причем в особых формах — циклонах и
ураганах,— сопровождаемых землетрясениями и обиль-
ными проливными дождями. Если вспомнить, что в 1876 г.
подобного рода стихия, разбушевавшаяся в Бенгальской
бухте, в сопровождении сильной грозы неистовствовала
в устье Ганга с такой силой, что потеряли оснастку
корабли, стоявшие в 300 км от эпицентра, а тем време-
нем циклоническая волна, вобрав в себя воды, отступав-
шие от берега во время отлива, обрушилась огромней-
шим валом на побережье, покрыв собой территорию
площадью в 141 квадратную милю на глубину в 45 фу-
тов, в результате чего погибло 215 тысяч человек, и все
это продолжалось до тех пор, пока штормовой прилив
воды не иссяк, раздробившись о возвышенности местно-
сти, то можно представить себе, какую ужаснейшую
катастрофу являл собой подобный циклон для Вавилон-
ской низменности в те давние времена. Заслугой знаме-
нитого венского геолога Эдуарда Зойсса стало как раз то,
что в вавилонском рассказе о всемирном потопе, который
записан на дощечке из библиотеки Сарданапала в Нине-
вии (т. е. был письменно зафиксирован уже в 2000 г. до
н. э.), он увидел детально точное изображение такого
циклона. Именно море, согласно этому рассказу, играет
главную роль в происшедшей катастрофе: поэтому-то
Наглядно, воочию {лат.).— Примеч. перев.
Ф. Делич. Вавилон и Библия
359
корабль вавилонского Ноя — Ксисутроса и отброшен к
отрогам армяно-мидийских гор. В остальном же это хо-
рошо известный всем рассказ о всемирном потопе. Кси-
сутрос получает от бога водных глубин повеление по-
строить определенных размеров корабль, просмолить его
хорошенько и разместить на нем свою семью и предста-
вителей всего сущего на земле. Корабль принял пасса-
жиров, его трюм был плотно задраен, и он понесся по
волнам, разрушавшим все вокруг, пока не достиг горы
под названием Низир. Здесь следует знаменитая фраза:
«В день седьмой я взял голубя и отпустил его. Голубь
летал тут и там, но, поскольку нигде не было места для
отдыха, вернулся назад». Далее мы читаем о том, как
была пущена ласточка, тоже вернувшаяся назад, а затем
и ворон, не вернувшийся на корабль и тем удостоверив-
ший, что вода наконец спадает. После этого Ксисутрос
сам покидает корабль и на вершине горы совершает
жертвенный обряд во славу богов, до которых доходит
сладкий запах воздаваемого жертвоприношения. Вся эта
история, в том самом виде, как она записана здесь, и
достигла некогда Ханаана. Но там по причине иных
географических условий содержание легенды утрачива-
ет одно существенное обстоятельство, а именно то, что
главным фактором катастрофы было море. Поэтому в
Библии мы сталкиваемся с двумя версиями потопа, кото-
рые уже несостоятельны с точки зрения естественных
наук, да к тому же и противоречат друг другу. Одна из
них приписывает потопу продолжительность в 365 дней,
а адбМу а 61 (40+ 3 х 7). Знанием того, что в Библии в
переработанном виде содержатся два принципиально
различных рассказа о потопе, наука обязана правовер-
ному католику, лейбхирургу Людовика XIV, Жану Ас-
трюку, который в 1751 г., по выражению Гёте, впервые
«применил к Пятикнижию скальпель и зонд» и тем
самым стал родоначальником его исторической критики.
Речь идет об углубленном исследовании разнообразных
источников, из которых составлены пять книг Моисее-
вых. Все это факты в научном отношении непоколебимы,
как бы ни старались закрывать на них глаза по обе
стороны океана. Если мы вспомним, что в свое время
даже такие великие умы, как Лютер и Меланхтон, счи-
тали предосудительной систему Коперника, а сам Ке-
360
Ф. Делич. Вавилон и Библия
плер, открывший истинные законы движения светил,
отдавал (по крайней мере внешне) дань астрологии, то
ясно увидим, насколько трудно и медленно пролагает
себе дорогу новое знание. Признания результатов крити-
ки Пятикнижия также следует ожидать не скоро, но свет
истины со временем воссияет и над этим источником.
Десять царей, правивших в Вавилоне до потопа, отраже-
ны в Библии в образе десяти допотопных патриархов, с
многочисленными совпадениями вплоть до мелочей.
Кроме сказания о Гильгамеше, седьмая табличка ко-
торого содержит рассказ о всемирном потопе, мы распо-
лагаем и другим прекрасным вавилонским сочинением:
сказанием о сотворении мира, записанным на семи таб-
личках. Согласно ему, до начала всех вещей бурлила и
волновалась мрачная, хаотическая водная первостихия
по имени Тиамат. И как только решили боги создать
порядок во Вселенной, поднялась Тиамат во враждебном
противостоянии богам (обычно Тиамат изображают в
виде дракона, но встречаются и представления о ней как
о семиглавой змее). Тиамат породила из своей плоти
всевозможных чудовищ, в основном огромных, разбух-
ших от яда змей, и, объединившись с ними, изготовилась
к битве с богами, полыхая злобой и яростью. Все боги
задрожали от страха, увидев столь грозного противника.
И тут бог света и утренней зари Мардук вызвался
сразиться с Тиамат, выдвинув, однако, условие, что ему
будет присвоено первенство среди богов. Далее следует
колоритная сцена: Мардук, закрепив на Востоке, Юге,
Западе и Севере крепкую сеть, чтобы ни одно из чудо-
вищ, порожденных Тиамат, не ускользнуло от него, во
всем своем царственном великолепии и блеске вооруже-
ния восходит на колесницу, запряженную четверкой ог-
ненных коней, и боги в восхищении взирают на него.
Мардук мчится навстречу врагам и бросает им вызов. В
ответ Тиамат издала дикий оглушительный вопль, та-
кой, что земля под ней содрогнулась до основания и
раскололась пополам.
Тиамат раскрыла свою пасть как можно шире, но до
того, как она вновь сомкнула ее, Мардук успел напра-
вить туда порыв злого ветра, затем он схватил копье,
поразил Тиамат в сердце и встал на ее поверженное
тело. Тем временем были пленены и чудовища, приспеш-
Ф. Делич. Вавилон и Библия
361
ники Тиамат. После этого Мардук аккуратно разрезал
Тиамат, подобно тому как разрезают рыбу, создав из нее
небесный свод, разделяющий верхние воды от нижних,
разместил на небе луну, солнце и звезды, населил землю
растениями и животными и наконец сотворил первого
человека.
Поскольку Мардук был богом — покровителем Вави-
лона, легко понять, почему именно этот рассказ нашел
широкое распространение в Ханаане. Причем ветхоза-
ветные поэты и пророки зашли так далеко, что стали
приписывать подвиги, совершенные Мардуком, непо-
средственно Яхве, почитая последнего тем божеством,
которое в древнейшие времена повергло в прах многого-
ловое морское чудовище и всех его пособников. Такие
места из книги пророка Исайи, как следующее: «Вос-
стань, восстань, облекись крепостью, мышца Господня!
Восстань, как в дни древние, в роды давние! Не ты ли
сразила Раава, поразила крокодила?» (Ис. 51, 9), и из
книги Иова: «Силою Своею волнует море и разумом
Своим сражает его дерзость» (Иов. 26, 12) — восприни-
маются как убедительное подтверждение находки, сде-
ланной нашей немецкой экспедицией. Речь идет о порт-
рете, изображающем бога Мардука на вершине царст-
венной славы: с мощной дланью, с увеличенными в
размерах глазом и ухом — символами его мудрости, а у
ног божества — поверженный дракон первостихии. Ко-
нечно, ученый жрец, составлявший текст 1-й главы кни-
ги Бытия, стремился избежать чисто мифологических
черт в изложении легенды о сотворении мира. В данном
случае, однако, признается существование изначального
водного хаоса, обозначенного именем Теом (ср. с Тиамат).
Далее признаются разделения и мрака от света, и пер-
востихии воды от небесной тверди. Признанием такого
порядка событий, при котором после того, как были
собраны нижние воды, появляется земля, небо украша-
ется солнцем, луной и звездами, на покрытой растения-
ми земле появляются животные и, наконец, возникает
человек как творение Божие, подтверждается очевидная
для нас теснейшая взаимосвязь между вавилонским и
библейским сказаниями о сотворении мира. В то же
время становится ясно, сколь тщетны усилия привести
библейские рассказы о сотворении мира в соответствие с
362
Ф. Делич. Вавилон и Библия
данными естественных наук. Показательно, что мотив
борьбы Мардука с Тиамат продолжает звучать и в От-
кровении Иоанна в битве архангела Михаила со «зверем
бездны», «древним змеем», который здесь уже зовется
чертом и сатаной. Весь этот круг представлений, допол-
няемый рассказом о святом рыцаре Георгии и его сраже-
нии с драконом, привнесенном в историческое знание
крестоносцами, имеет явно вавилонское происхождение,
ибо за много-много столетий до появления Апокалипсиса
в прекрасно выполненном рельефе на стенах ассирий-
ского дворца запечатлено изображение битвы между
властью света и властью тьмы, которая возобновляется с
каждым вновь наступающим днем и с каждой вновь
приходящей весной.
Уяснение этой взаимосвязи имеет и более высокую
значимость. Глубоко отложилась в человеческом сердце
заповедь — не совершать по отношению к ближнему
таких деяний, каких бы человек не желал по отношению
к себе самому. «Не проливай кровь ближнего своего, не
приближайся к жене ближнего своего, не посягай на
одежду ближнего своего» — эти основные требования
человеческого инстинкта самосохранения мы находим у
вавилонян в той же последовательности, что и в 5, 6, 7-й
заповедях Ветхого Завета. Но человек в то же время
является и существом, зависящим от общества, в кото-
ром живет, поэтому основы гуманизма — готовность
прийти на помощь, милосердие, любовь — составляют
неотъемлемую часть человеческой природы. Когда вави-
лонский маг посещал больного и выяснял, какой грех
привел его на одр болезни, он не ограничивался вопросом
о смертных грехах, но спрашивал также: «Может быть,
ты не пощадил противника? Не освободил связанного?
Не дал узнику увидеть солнечный свет?» Самые высокие
нормы человеческой нравственности были знакомы ва-
вилонянам. Говорить правду и исполнять обещанное
представлялось им столь же обязательным, сколь недо-
стойным и заслуживающим наказания считалось гово-
рить устами «да», мысля в сердце «нет». Нет ничего
удивительного в том, что вавилонянину, как и еврею,
нарушение законов и заповедей представлялось грехом,
потому что и для вавилонянина тоже право и религия
составляли нераздельное целое. Примечателен уже тот
Ф. Делич. Вавилон и Библия
'363
факт, что вавилоняне воспринимали сами по себе чело-
веческие страдания и лишения, особенно болезни и даже
смерть как наказание за грехи. В Вавилоне, как это
имело место позднее и в Библии, в понимании природы
греха заключена особая сила. Отсюда становится понят-
но, почему вавилонские мыслители размышляли над
тем, как стало возможным, что человек — творение Бога,
созданное по его образу и подобию, даже несущее в
своих жилах божественную кровь,— может быть под-
вержен греху и смерти. Библия содержит прекрасный,
глубокомысленный рассказ об искушении женщины зме-
ем. Итак, снова змея? Это звучит вполне по-вавилонски.
Почему бы не тот самый змей, стародавний враг богов,
побежденный Мардуком и начавший мстить, восстанав-
ливая против богов их собственное творение? Не тот ли
это самый змей, о котором сказано, что он разрушил
жилище жизни? Истоки библейского рассказа о грехопа-
дении Адама и Евы — вопрос первостепенной важности
для религии. Особое значение он приобретает в новоза-
ветной теологии, которая, как известно, противопостав-
ляет первому Адаму, через которого в мир вошли грех и
смерть, второго Адама. Беру на себя смелость немного
приподнять завесу — я укажу на одну древневавилон-
скую печать. В центре ее изображено дерево с висящими
плодами, справа — мужчина — на это указывают рога,
символ силы и, возможно, божественности происхожде-
ния, слева — женщина. Оба протягивают руки к плодам.
Позади женщины изображена змея. Можно ли не усмо-
треть взаимосвязи между этой древневавилонской пе-
чатью и библейской легендой о грехопадении?
«Человек умирает, и в то время, когда его бренное
тело покоится в гробу, освобожденная от плоти душа
переселяется в страну, из которой не возвращаются». Ее
название Шеол, или Гадес, Аид. Это мрачное пыльное
место, где повсюду, словно птицы, порхают души, влача-
щие угнетенное и безрадостное бытие. Двери и запоры
покрыты пылью. Все, чему некогда радовалось человече-
ское сердце, обращено здесь в пыль и тлен. При таких
неутешительных и безысходных представлениях легко
понять, почему у евреев, как и у вавилонян, долгая
жизнь в этом мире почиталась наивысшим благом. От-
крытая нашей экспедицией улица процессий Мардука
364
Ф. Делич. Вавилон и Библия
вымощена большими каменными плитами, на каждой из
которых высечена молитва Навуходоносора, заканчи-
вающаяся словами: «Господь Мардук, даруй долгую
жизнь!» Удивительно, однако, вавилонские представле-
ния о подземном мире все-таки более оптимистичны, чем
ветхозаветные. На двенадцатой табличке эпоса Гильга-
меша, дошедшей до нас в виде осколков, вавилонский
подземный мир описан весьма подробно. Среди прочего
мы находим здесь представление о некоторых отошед-
ших душах, которые «покоятся па ложах и пьют чистую
воду». Следует отметить, что многие известные вавилон-
ские захоронения были найдены в Варке, Ниппуре и в
самом Вавилоне. Недавно переднеазиатский отдел Бер-
линского музея приобрел небольшой глиняный конус,
обнаруженный, очевидно, в одном из таких захоронений.
На нем сохранилась надпись, в трогательных выражени-
ях просящая нашедшего этот прах не повреждать его,
ибо усопший был праведен при жизни. Скупой по объему
текст заканчивается молитвой об умершем: «В верхнем
мире имя его останется прославленным, в нижнем мире
его отошедший дух пьет прозрачную воду». Следова-
тельно, те, кто на земле творил благие дела, должны
быть после смерти вознаграждены, и Шеол для них —
это место, где их души пьют прозрачную воду. Следова-
тельно, другой Шеол, предназначенный для нечестивых,
не только пыльный, но и безводный или, в лучшем
случае, располагающий «мутной водой»?
В книге Иова (Иов. 24, 18 и далее), имеющий множе-
ство совпадений с вавилонскими представлениями, мы
находим противопоставление между жаркой, безводной
пустыней, уготованной для грешников, и садом со све-
жей, прозрачной водой, предназначенным для благоче-
стивых. И в Новом Завете, который, впрочем, странным
образом переплетает это воззрение со строкой из книги
Исайи, мы читаем об огненной пещере, в которой богач
мучается от жажды, и о райском саде, полном свежей
прозрачной воды для Лазаря. А то, что сделали из
сказаний об этой пещере и о рае поэты и художники,
церковные учителя и священники, да, наконец, и пророк
Мухаммед — это общеизвестно. Представим себе — вот
бедный мусульманин, которого караван бросил в пусты-
не больного и ослабевшего, ибо он не перенес трудностей
Ф. Делич. Вавилон и Библия
365
пути. Поставив рядом кувшинчик с водой, он собствен-
ною рукою роет себе плоскую могилу в песке пустыни,
богобоязненно ожидая смерти. Глаза его горят, ибо еще
несколько шагов — и из широко открывшихся врат рая
выступят ему навстречу ангелы со словами: «Селам
алейкум, ты был благочестив, так вступи же навек сюда,
в этот сад, который Аллах предназначил для правед-
ных». Пространство сада столь же обширно, сколь вели-
ки соединенные вместе небо и земля. Сады с густой
листвой, полные тени, с низко свисающими плодами,
пронизаны текущими отовсюду ручьями, и воздушные
беседки поднимаются по берегам райских потоков. На
лицах блаженных обитателей — райское сияние, они
полны счастья и радости. Они носят зеленые одежды из
тончайшего шелка и парчи, их руки украшены золотыми
и серебряными браслетами. Они покоятся на ложах с
высокой обивкой и мягкими подушками, под ногами у
них — ворсистые ковры. В полном покое сидят они друг
против друга, а перед ними — богато накрытые столы, на
которых есть все, чего бы они ни захотели. По кругу идет
полный бокал, и бессмертные юноши, видом подобные
россыпям жемчуга, обходят всех с серебряными сосуда-
ми и со стеклянными кувшинами, полными прекрасней-
шей прозрачной воды из ручья Тасним, из которого пьют
архангелы, благоухающей камфарой и имбирем, и вода
эта смешана с драгоценным старинным вином, которого
можно пить сколько угодно, ибо оно не опьяняет и не
причиняет головной боли. И к тому же еще райские
девы! Девушки с кожей, гладкой, как страусовое яйцо, с
вздымающейся грудью, с глазами газелей — глазами,
напоминающими жемчужину в раковине, взгляды кото-
рых исполнены целомудрия и все же пленительны. Бла-
женному обитателю рая разрешается выбрать себе из
этих дев семьдесят две и к тому же, если он хочет, взять
тех жен, которые были у него на земле (а хороший
человек постоянно будет испытывать потребность в до-
бре). Всякая ненависть и зависть покидают души бла-
женных, и нет в раю болтовни и фальши, а повсюду
слышно только «Ассаламалейкум! Ваалайкумсалам!», и
всякая речь заканчивается словами: «Хвала Аллаху,
господину всего живущего!» Таковы окончательные след-
ствия скромного вавилонского представления о прозрач-
366
Ф. Делич. Вавилон и Библия
ной воде, которую предложат в Шеоле в награду за
добрые дела. А ведь еще и сегодня во власти этих
представлений об адских мучениях и райской жизни
находятся неисчислимые миллионы!
Известно, наконец, что и представление о посланцах
богов, об ангелах, которого совсем нет у египтян, имеет
также вавилонское происхождение, и особенно это каса-
ется образов херувимов и серафимов, а также ангелов-
хранителей, которые сопровождают человека. Как зем-
ной владыка нуждается в отряде посыльных, чтобы раз-
носить его приказы по всей стране, так и боги должны
иметь к своим услугам легион таких помощников, или
ангелов — посланцев с интеллектом человека и поэтому
имеющих человеческий облик, однако в то же время
обладающих крыльями, чтобы приносить приказы бо-
жества к жителям земли по воздуху. В числе свойств,
приписываемых этим ангельским существам, были так-
же острота зрения и быстрота орла, а у тех ангелов, в
число главных обязанностей которых входило охранять
подступы к самому божеству,— необозримая сила быка
или внушающая почтительный страх величавость льва,
поэтому вавилонско-ассирийские ангелы, подобно анге-
лам из видения Иезекииля, часто имели смешанный
образ, как, например, быкоподобный крылатый херувим
с человеческим лицом и строгим прямым взглядом; одна-
ко мы имеем и изображения, подобные этому из дворца
Ашурназирпала, которое максимально приближаются к
нашему представлению об ангелах. В наших сердцах мы
всегда сохраняем уютный уголок для этих благородных и
светлых образов, которые, благодаря искусству, стали
столь милы и близки нам. Однако с образами демонов и
чертей — представляются ли они нам как недруги чело-
века или как заклятые враги Бога — мы должны навсег-
да расстаться, если мы не признаем себя сторонниками
позднеперсидского дуализма. «Я образую свет и творю
тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь,
делаю все это» — так справедливо учит величайший
пророк Ветхого Завета (Ис. 45, 7). Изображения демонов
(сама картина не лишена интереса для истории едино-
борств), или статуэтка черта с ужасной гримасой помо-
гут погрузиться обратно в ночь вавилонских холмов, из
которой они пришли.
Ф. Делич. Вавилон и Библия
867
Я подхожу к концу. На своих раскопках в Хорсабаде
Виктор Плейс нашел среди прочего также хозяйствен-
ные помещения дворца Саргона: в одном — магазин
глиняной посуды с горшками всех форм и размеров, в
другом — магазин с железными инструментами. Тут в
идеальном порядке лежали большие запасы цепей, гвоз-
дей, стержней, кирок и мотыг, и железо было так отлич-
но обработано и так хорошо сохранилось, что при ударе
звенело, как колокольчик, так что кое-что из этого на-
считывающего 25 столетий инструментария оказалось
тут же вновь в употреблении у арабских рабочих. Столь
грубое вторжение ассирийской древности в наше время,
может быть, неприятно удивит нас, но то же самое
происходит и в духовной сфере. Когда мы различаем
12 знаков Зодиака и говорим об Овне, Тельце, Близнецах
и т. д., когда мы делим круг на 360 градусов, час на
60 минут, а минуту на 60 секунд, когда мы именуем семь
дней недели по названиям семи планет, например вос-
кресенье — в честь бога солнца (Sonntag — Sonnengott),
и еще многое другое,— то во всем этом продолжает жить
до сегодняшнего дня шумерско-вавилонская культура.
Таким образом, мне, возможно, удалось показать, что и
для нашего религиозного мышления, благодаря Библии,
свойственно многое, пришедшее из Вавилона. Избавле-
ние от этих представлений — хотя и возникших в лоне
культуры двух высокоодаренных народов, но все-таки
чисто человеческих — и освобождение от различного
рода предрассудков, глубоко укоренившихся в нашем
сознании, нимало не затронет ни саму религию, которой
учили пророки и поэты Ветхого Завета и в несравненно
более возвышенном смысле Иисус, ни тем более религи-
озность наших сердец; напротив, та и другая выйдут из
этого очистительного процесса еще более истинными и
проникновенными. И потому позвольте мне сказать в
заключение о том, что составляет всемирно-историче-
ское значение Библии: о монотеизме. Здесь наидревней-
шие времена Вавилона также открывают нам новую и
неожиданную картину. Странное дело! Никто не может с
определенностью сказать, что первоначально означало
наше немецкое слово «Gott». Языковеды колеблются
между значениями «возбуждение ужаса» и «совещание».
И напротив, слово, которое отчеканили семиты для обо-
868
Ф. Делич. Вавилон и Библия
значения Божества, не только ясно и прозрачно, но оно
охватывает понятие Божества в такой неземной высоте,
что уже на одном-единственном слове терпит крах ново-
модная теория о том, что религия семитов, в том числе
культ Яхве, появляется из некоторого подобия фетишиз-
ма и анимизма, аналогичных верованиям полинезийских
каннибалов или обитателей Огненной земли.
Есть в Коране одно замечательнейшее место, настоль-
ко прекрасное, что Гёте желал даже видеть его в драма-
тической обработке. Мухаммед воплощается душой в дух
Авраама и проходит с ним путь к монотеизму. Он гово-
рит: когда настала мрачная ночь, Авраам вышел во тьму,
и вот зрит он! Звезда сияет над ним. Тут он радостно
воскликнул: «Вот Господь мой!» Однако, когда свет звез-
ды начал тускнеть, он сказал: «Я не люблю того, что
тускнеет». Когда же на небосклоне взошла блистающая
луна, то в возвышенной радости он вскричал: «Вот мой
Господь!» Но когда луна зашла, он сказал: «Ах, я, долж-
но быть, опять заблуждался!» Когда же утром воссиял
светлый солнечный шар, он закричал: «Вот Господь мой,
который велик!» Но когда и солнце закатилось, он произ-
нес: «О, мой народ, что мне делать с твоим многобожием?
Я обращаю лик свой к Тому, Кто сотворил и небо, и
землю». Это древнесемитское слово, а точнее, словечко
для обозначения Бога, известное нам всем из фразы «ЕП
Eli lama azabtani», звучит как «Эль» и обозначает Цель.
Это Сущность, к Которой обращаются, как к цели, глаза
человека, взирающего на небо, Которая правит там на-
верху, дела Которой «все люди могут видеть... человек
может усматривать их издали» (Иов. 36, 25), та сущ-
ность, к которой человек простирает руки, по которой
тоскует человеческое сердце в пучине непостоянства и
несовершенства земной жизни — эту-то сущность и
называли семитские кочевые племена «Эль», или Бог. И
поскольку божественная сущность представлялась им
единой, то у тех северосемитских племен, которые около
2500 г. до н. э. стали оседлыми в Вавилонии, есть личные
имена типа следующих: «Бог велик» (Irabi-ilum), «Бог
решает» (Imalik-ilum), «Бог обратится вновь» (lasub-
ilum) и так далее. Но более того. Благодаря любезности
директора египетско-сирийского отдела Британского
музея я в состоянии показать вам изображения трех
Ф. Делич-. Вавилон и Библия
369
глиняных табличек. Скажут — что же можно увидеть на
этих табличках? Хрупкая, разрушающаяся глина с вы-
давленными трудночитаемыми письменами! Вполне воз-
можно, но ценны они уж тем, что их можно точно дати-
ровать, а именно временем Хаммурапи, а одну — от-
дельно, временем правления его отца, Син-Мубалита; но
еще большую ценность приобретают они из-за того, что
содержат три имени, которые представляют глубочай-
ший интерес для истории религии:
la- a’- ve- ilu
la- ve- ilu
la- u- um- ilu.
Это — имена «Яхве—есть—Бог». Итак, Яхве, сущий и
неизменный (ибо у нас есть основания утверждать, что
именно таково значение этого имени), который не подле-
жит никакому изменению, который, в отличие от нас,
людей, не станет вчерашним уже назавтра, но который
живет над сияющим в вечной законосообразности звезд-
ным шатром и действует из поколения в поколение,—
именем для этого Бога уже располагало то самое кочевое
племя, из которого тысячу лет спустя должны выйти
сыны Израиля.
Религия переселившихся в Вавилон семитов быстро
пошла на убыль под влиянием укоренившегося здесь
политеизма более древнего и древнейшего населения
этой страны —г собственно, такого политеизма, который
отнюдь не кажется нам несимпатичным во всем, что
касается представления о Божестве: боги Вавилонии —
живые, всеведущие и вездесущие существа, которые
внимают молитвам людей и, если и гневаются иногда за
их грехи, вместе с тем всегда обнаруживают готовность
к милости и примирению. Так же и изображения, кото-
рые посвящены богам в вавилонском искусстве,— как,
например, вот это, на котором бог солнца из Сиппара
восседает на троне в своей «святая святых» — эти
изображения удаляются от всего некрасивого, неблаго-
родного, гротескного. И если пророк Иезекииль (Иез. 1)
видит Бога, как Он прибывает на живой колеснице,
образованной четырьмя крылатыми существами с лица-
ми человека, льва, быка и орла, и над главами этих
херувимов покоится кристаллический свод, а на нем
370
Ф. Делич. Вавилон и Библия
трон как бы из сапфира, на котором в облике человече-
ском восседает Бог, окруженный чудеснейшим ярким
сиянием,— то на одной очень старой вавилонской цилин-
дрической печати мы находим удивительно похожее изо-
бражение Бога. На корабле, нос и корму которого обра-
зуют соответственно сидящие человеческие фигуры (в
виде так называемой фигуры галиона), стоят, повернув-
шись друг к другу спиной, однако обратив вперед чело-
векоподобные лица, два херувима, положение которых
позволяет сделать вывод о наличии двух других на
заднем плане. На их спинах покоится некая площадка, и
на ней стоит трон, на котором восседает божество —
бородатое, в длинных одеждах, с тиарой на голове, дер-
жа в правой руке короткий жезл и кольцо,— за троном
же стоит слуга божества, ожидающий его знака; он
напоминает человека в льняном одеянии (Иез. 9, 3; 10, 2),
который как раз выполнял приказы Яхве. Несмотря на
это и несмотря также на то, что свободные и чистые
духом учили, что Нергал, бог солнца, бог грома Адад и
все другие боги, в том числе боги соседей, есть то же
самое, что Мардук, бог Вавилона, все-таки именно поли-
теизм, причем ярко выраженный политеизм, оставался
государственной религией Вавилона на протяжении
трех тысячелетий — вот серьезный и предостерегаю-
щий пример инертности людей и народов в религиозных
вопросах, составившей основу для чудовищной власти
сплоченного в прочной организации жречества.
Также и вера в Яхве, которую Моисей использовал
как боевое знамя, собирая воедино кочевые племена
Израиля,— она тоже была и остается в плену всевоз-
можных человеческих слабостей: и наивных антропати-
ческих и антропоморфных представлений о Божестве,
которые присущи человеческому роду в пору его юности,
и языческого культа жертвоприношений, и внешней за-
конности, а прежде всего — израильского партикуля-
ризма, который слишком односторонне претендует на то,
что для единого Бога неба и земли Израиль является
избранным народом. Однако, несмотря на все эти ограни-
чения, тут и там прокладывало себе дорогу истинное
религиозное познание, пока не наступила новая, новоза-
ветная эпоха, с Иисусовой проповедью Бога Отца всем
живущим, Которому поклоняются в духе и в истине.
Ф. Делич. Вавилон и Библия
371
* ♦ ♦
Вавилон и Библия — во всем сказанном представлен
лишь небольшой фрагмент того, что дают раскопки в
Вавилонии — Ассирии для истории и прогресса челове-
чества. Все это должно подкрепить убеждение, что и для
Германии сейчас самое время разбить свою палатку на
обрамленном пальмами берегу Евфрата. И сейчас мы
можем найти жилой дом членов экспедиции Немецкого
Ориенталистского общества, которая во имя славы Гер-
мании и немецкой науки неутомимо работает там, на
руинах Вавилона, с утра и до вечера, в жару и в холод.
Мы тоже «причисляем себя к поколению, которое
стремится из тьмы к свету». Немецкое Ориенталистское
общество, только в последние три года появившееся в
планах, поддерживаемое, как и археологические пред-
приятия других наций, растущим участием нашего наро-
да и энергичной помощью нашего правительства, достой-
но занимает свое место под Солнцем — под тем Солнцем,
которое восходит на Востоке над таинственными кур-
ганами,— и вновь и вновь воодушевляется благодарно-
стью за то живое участие и высочайшее личное покрови-
тельство, которое милостиво соизволил оказать нашим
устремлениям Его Величество Кайзер.
372
Альберт Швейцер
Альберт Швейцер (Albert Schweitzer) родился в 1875 г. в Кайзер-
берге (Германия). Начальное образование получил в Гюнсбахе, а
среднее — в Мюльгаузене. В 1893 г. он поступил в Страсбургский
университет, где изучал теологию и философию. В 1899 г. А. Швейцер
защитил докторскую диссертацию, посвященную религиозной фило-
софии И. Канта и стал проповедовать в одной из церквей Страсбурга.
В 1902 г. он получил должность приват-доцента в Страсбургском
университете. Перед ним открывалась перспектива сделать препода-
вательскую карьеру, но уже тогда он запланировал поездку в Афри-
ку и начал серьезную подготовку к ней. С 1906 по 1912 г. он изучал
медицину, совмещая учебу с преподаванием в университете, пропо-
веднической деятельностью и занятиями музыкой. В 1912 г. А. Швей-
цер уехал в Габон (французская экваториальная Африка) и основал
лечебницу в Ламбарене. В 1917 г. он вернулся в Европу, а в 1924 г.
снова уехал в Африку. Через три года А. Швейцер основал еще одну
лечебницу в Ламбарене, которую и возглавлял до конца своей жизни.
Он умер в Ламбарене в 1965 г.
Религиоведческая проблематика затрагивается во многих работах
А. Швейцера, но наиболее важными из них являются «Вопрос об
историчности Иисуса: Критическое изучение его развития от Рейма-
ра до Вреде» (1906) и «Мистика апостола Павла» (1930).
В этих работах автор анализирует результаты, полученные в ходе
критического и исторического исследования текстов Нового Завета.
Он признает многие из этих результатов обоснованными, но в то же
время формулирует предпосылки для дальнейшего прогресса в изу-
чении раннего христианства и в реконструкции исторических образов
Иисуса Христа и апостола Павла.
В антологию включена первая глава из работы А. Швейцера «Во-
прос об историчности Иисуса», в которой автор дает краткий истори-
ческий обзор жизнеописаний Иисуса Христа и формулирует свои
позиции по этому вопросу.
Перевод выполнен Е. С. Элбакян по изданию: Schweitzer A. The
Quest of the Historical Jesus: A Critical Study of its Progress from
Reimarus to Wrede. London, 1936.
ВОПРОС ОБ ИСТОРИЧНОСТИ ИИСУСА
I
ПРОБЛЕМА
Когда-нибудь в будущем, когда наш отрезок истории,
цельный и завершенный, предстанет перед взором по-
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
373
следующих поколений, немецкая теология будет выде-
ляться как выдающееся и уникальное явление в интел-
лектуальной и духовной жизни нашего времени. Нигде
более не найти сохранившееся в немецком темпераменте
такое совершенство соотношения условий и факторов —
философскую мысль, критическую проницательность,
историческую интуицию и религиозные чувства, без ко-
торых невозможна глубокая теология.
Величайшее достижение немецкой теологии — крити-
ческое исследование жизни Иисуса. В этом вопросе она
обозначила условия и предопределила ход развития ре-
лигиозной мысли будущего.
С исторической точки зрения ее работа была негатив-
ной; она, так сказать, расчистила место для нового зда-
ния религиозной мысли. Описывая, как идеи Иисуса
овладели греческим духом, немецкая теология просле-
живает развитие того, что должно казаться нам стран-
ным и действительно кажется таковым.
Ее попытки создать новую догматику вряд ли нужда-
ются в историческом описании; они живы в нас. Несо-
мненно, интересно проследить, каким образом современ-
ное мышление обнаружило способ проникновения в древ-
ние догматические системы и, на основе содержащихся в
них вечных идей, образовало новые конструкции; инте-
ресно проникнуть в сознание мыслителя, в котором про-
исходит подобный процесс, но подлинную истину о том,
что мы в данном случае подразумеваем под историей, мы
постигаем из собственного внутреннего опыта. Как в
монаде Лейбница отражена вся Вселенная, так и мы,
даже независимо от наличия у нас ясного исторического
знания, интуитивно переживаем внутри себя последова-
тельные стадии развития современного учения от рацио-
нализма до Ритчля. Это переживание является истин-
ным знанием и становится все истиннее, поскольку мы
осознаем целое как какое-то неопределенное, медленное
и трудное движение к цели, которая все еще окутана
мраком. Мы еще не достигли полного примирения между
историей и современной мыслью, а находимся только на
полпути к компромиссу между ними. Мы не знаем, какой
будет конечная цель, к которой мы движемся, и что даст
новую жизнь и новые регулятивные принципы грядущим
векам. Мы можем только смутно предчувствовать, что
374
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
это будет огромным делом некоего всесильного самобыт-
ного гения, чья истина и правота будут доказаны тем,
что мы, занимаясь ничтожными вещами, изо всех сил
будем препятствовать ему — мы, воображающие, что
ничего так страстно не желаем, как появления достаточ-
но могущественного гения, который обладает высшей
властью указать миру новый путь, видя, что мы не
преуспели в продвижении по пути, с таким трудом нами
подготовленном.
По этой причине история критического изучения жиз-
ни Иисуса имеет более высокую внутреннюю ценность,
чем история исследования древнего учения или попыток
создания нового. Она должна описать самую ужасную
вещь, на которую когда-либо отважилось религиозное
сознание и претворяло ее в жизнь. В изучении истории
христианской догмы немецкая теология принимала в
расчет прошлое; в своей попытке создать новую догма-
тику она стремилась сохранить место для религиозной
жизни в современном мышлении; изучая жизнь Иисуса,
она работала на будущее, ибо придерживалась чистой
веры в истину, не осознавая, куда может привести ис-
следование.
Более того, в данном случае мы имеем дело с самим
жизненным явлением в мировой истории. Пришел Чело-
век, чтобы управлять миром, Он, как свидетельствует
история, правил не только на благо, но и на погибель; Он
разрушил мир, в котором родился; духовная жизнь на-
шего времени, кажется, как бы гибнет в Его руках,
поскольку Он ведет борьбу против нашего мышления,
содержащего в себе сонм мертвых идей с помощью
духовных сил, над которыми не властна смерть, и Он
сам же вновь уничтожает истину и добро, которые Его
дух создал в нас, так что они уже не могут править
миром. То, что Он продолжает, несмотря ни на что,
править как единственно Великий и единственно Истин-
ный в мире, существование которого Он отрицал, являет
собой главный пример антитезы между духовной и при-
родной истинами, которая лежит в основании всей жиз-
ни и всех событий, а через Него проявляется в области
истории.
Полное безразличие раннего христианства к жизни
исторического Иисуса смущает только на первый взгляд.
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
375
Когда Павел, представляя тех, кто распознавал знаки
времени, не желал ничего знать о Христе после его
телесной смерти, это было первым проявлением импуль-
са самосохранения, которым христианство веками про-
должало руководствоваться. Оно чувствовало, что с вве-
дением исторического Иисуса в свое вероучение в нем
возникло бы нечто новое, нечто не предвиденное самим
Творцом и что в связи с этим обнаружилось бы противо-
речие, разрешение которого стало бы одной из величай-
ших мировых проблем.
Первоначальное христианство поэтому имело право в
будущем всецело жить с Христом, который должен был
явиться и сохранить от исторического Иисуса только
отдельные изречения, несколько чудес, Его смерть и
воскресение. Упразднив и мир, и исторического Иисуса,
оно избежало внутренней раздвоенности, описанной
выше, и последовательно провело свою точку зрения. Мы
со своей стороны должны быть благодарны ранним хри-
стианам за то, что они, отстаивая такую позицию, пере-
дали нам не биографию Иисуса, а только Евангелия и
что вследствие этого мы обладаем Идеей и Личностью с
минимальными историческими и современными ограни-
чениями.
Но мир продолжал существовать, и его существова-
ние положило конец этому одностороннему взгляду. Вне-
земной Христос и исторический Иисус из Назарета дол-
жны были однажды слиться в единую личность, одно-
временно историческую и стоящую вне времени. Это
слияние завершилось благодаря гностицизму и христо-
логическому Логосу. Оба, поскольку они добивались од-
ной и той же цели, хоть и с противоположных точек
зрения, согласились сублимировать исторического Иису-
са во внеземную Идею. Результатом такого развития,
последовавшим за дискредитацией эсхатологии, стало
то, что исторический Иисус снова попал в поле зрения
христианства, но таким образом, что интерес к исследо-
ванию Его жизни и исторической личности и любое их
оправдание были уничтожены.
Греческая теология была так же безразлична к исто-
рическому Иисусу, скрыто присутствовавшему в Еванге-
лиях, как и ранняя эсхатологическая теология. Более
того, это было опасно для Него, поскольку создавалось
376
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
новое сверхъестественно-историческое Евангелие, и мы
можем рассматривать как благоприятное обстоятельство
то, что синоптические тексты уже настолько прочно
вошли в жизнь, что четвертое Евангелие не могло вытес-
нить их; вместо этого Церковь, как бы обладающая вну-
тренней необходимостью в наличии антиномий, которые
теперь стали конструктивными элементами ее мышле-
ния, была вынуждена признать существование двух про-
тивоположных Евангелий одновременно.
Когда в Халкедоне Запад одержал верх над Востоком,
его учение о двух природах разрушило единство Лично-
сти и вследствие этого уничтожило последнюю возмож-
ность возвращения к историческому Иисусу. Само-про-
тиворечие было введено в ранг закона. Но человечество
настолько признает права истории, что стремится сохра-
нить хотя бы ее внешние черты. Так, благодаря хитрости
этой формулы была сохранена жизнь подсудимому, а
ведущие умы Реформации были отвращены от идеи
возвращения к историческому Иисусу.
Эта догма нуждалась в пересмотре для того, чтобы
люди смогли снова вернуться к вопросу об историчности
Иисуса, для того, чтобы у них могла появиться мысль о
Его существовании. То, что исторический Иисус пред-
ставляет собой нечто противоположное описанному в
учении о Его двух природах, кажется нам теперь само-
очевидным. В наши дни мы едва ли можем вообразить
длительные муки, в которых рождался исторический
взгляд на жизнь Иисуса, и, даже когда Он вновь был
возвращен к жизни, Он все еще был, подобно новозавет-
ному Лазарю, опутан по рукам и ногам погребальными
пеленами — погребальными пеленами догмы о двой-
ственной природе. Газе рассказывает в предисловии к
первому изданию «Жизни Иисуса» (1829), что один до-
стопочтенный господин, услышав о его задумке, посове-
товал ему рассмотреть в первой части работы человече-
скую, а во второй — божественную природу. Он проявил
простоту в данном вопросе. Но не скрывается ли за этой
простотой предчувствие революции в мышлении, для
которой расчистил путь исторический метод исследова-
ния,— предчувствие, которое обнаружилось даже у тех,
кто в своей работе не был готов использовать данный
метод? И это было благом для них, ибо в противном
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
377
случае у них не хватило бы мужества продолжить свое
дело.
Историческое исследование жизни Иисуса имело сво-
им источником не просто чисто исторический интерес;
оно обратилось к историческому Иисусу как к союзнику
в борьбе против тирании догмы. Позже, когда оно освобо-
дилось от этого Л(Х0О£1, оно стремилось представить исто-
рического Иисуса в форме, приемлемой для его соб-
ственного времени. Для Бардта и Вентурини Он был
представителем тайного ордена. Они писали под силь-
ным влиянием, которое имел в конце XVIII в. орден
илюминантов. Для Рейнхарда, Гесса, Паулуса и множе-
ства других рационалистически ориентированных авто-
ров Он является замечательным провозвестником под-
линной добродетели, которая совпадает с истинным ра-
зумом. Таким образом, каждая последующая эпоха в
теологии находила что-то свое в Иисусе; и это в действи-
тельности был единственный способ, с помощью которого
Его можно было сделать живым.
Но не только каждая эпоха искала свое отражение в
образе Иисуса; каждый индивид создавал его в соответ-
ствии со своим собственным характером. Нет другой
исторической задачи, которая настолько бы полно выяв-
ляла истинное «я» человека, как описание жизни Иисуса.
Никакой образ не обретет жизненной силы до тех пор,
пока человек не вдохнет в него всю ненависть и всю
любовь, на которые он способен. Чем сильнее любовь или
ненависть, тем жизненнее создаваемый образ. Ибо нена-
висть, так же как и любовь, помогает описать жизнь
Иисуса, и величайшие из таких жизнеописаний созданы
с ненавистью, например труды Реймара, в частности
«Вольфенбюттельские фрагменты», и книга Давида Фри-
дриха Штрауса. Эта ненависть не столько по отношению
к личности самого Иисуса, сколько к сверхъестественно-
му ореолу, которым Его с легкостью окружали и которым
Он окружен по сей день. Они стремились представить.
Его как искреннего и чистого человека, сорвать с Него
пышные одежды, в которые Его наряжали, и вновь одеть
в то грубое платье, в котором Он странствовал по Га-
лилее.
Пафос (греч.).— Примеч. перев.
378
А. Швейцер; Вопрос об историчности Иисуса
1Ах ненависть обострила их историческую интуицию.
Они продвинули изучение этого предмета более чем все
остальные, вместе взятые. Ели бы не прорыв, который
они совершили, наука — историческая теология — не
была бы тем, чем она является на сегодняшний день.
«Существовала необходимость в таком прорыве, но горе
тому, кто на него отважился». Реймар избежал этого
благодаря тому, что хранил молчание до конца своей
жизни — его работа «Цели Иисуса и Его Учеников» была
опубликована Лессингом только после его смерти. Зато
Штраусу, который в возрасте двадцати семи лет откры-
то бросил вызов всему свету, довелось испытать горечь в
полной мере. Его «Жизнь Иисуса» стала его крахом. Но
он не переставал гордиться ею, несмотря на все злоклю-
чения, которые она принесла ему. «Я имею достаточно
оснований быть недовольным моей книгой,— пишет он
четверть века спустя в предисловии к “Диалогам Ульри-
ха фон Гуттена”2,— ибо она принесла мне много несча-
стий (“И поделом!” — воскликнут ханжи). Она лишила
меня преподавательской деятельности, в которой я нахо-
дил наслаждение и к которой, возможно, у меня был
талант; она вырвала меня из моих естественных отноше-
ний и ввергла в неестественные; она даровала мне оди-
ночество. И все же, когда я думаю о том, что было бы,
если бы я отказался от слова, живущего в душе, если бы
я подавил в себе сомнения, когда работал над книгой,—
все равно я благословляю книгу, которая, без сомнений,
доставила мне внешние муки, но которая сохранила мои
ум и сердце в здравии, и я не сомневаюсь, что то же
самое произошло со многими другими людьми».
До него пострадала карьера Бардта, потому что он
обнародовал свои взгляды на жизнь Иисуса; а после
него — Бруно Бауэра.
Они с легкостью решились на это, ибо они были
первопроходцами, даже если их дело казалось богохуль-
ством. Те же, кто пытался «оживить» Иисуса зовом
любви, нашли, что эта жестокая задача не позволяет
быть до конца честными.
Критическое изучение жизни Иисуса стало для тео-
логии школой честности. Никогда до этого мир не видел
2 D. Fr. Strauss, Gesprache von Ulrich von Hutten. Leipzig, 1860.
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
379
и уже не увидит такую борьбу за истину, полную стра-
даний и самоотверженности, как эта, о которой жизне-
описания Иисуса последних столетий свидетельствуют
неявным образом. Исследователь должен опираться на
выходящие одна за другой «Жизни Иисуса», о которых
упоминает Газе в своем курсе, охватывающем период с
20-х до 70-х годов XIX столетия, содержащем намек на
то, сколько должны заплатить люди, жившие в этот
решающий период, за то, чтобы действительно сохра-
нить «мужественную свободу исследования», которую
требует для своих открытий великий йенский профессор
во введении к своей первой «Жизни Иисуса». Исследова-
тель видит в себе самом следы борьбы, в которой он
проигрывает шаг за шагом и отрекается от того, от чего
он никогда не отрекся бы в то время, когда писал это
введение к своей книге. Это было счастьем для тех
людей, что их симпатии иногда мешали их критическому
видению, благодаря чему они, не становясь лицемерами,
были способны достать до белых облаков, покрывающих
далекие горные вершины. Такой благоприятной была
участь Газе и Бейшлага.
Личностный характер изучения связан не только с
тем, что личность может пробудиться к жизни лишь при
соприкосновении с личностью, он обусловлен сущност-
ной природой самой проблемы. Проблема жизни Иисуса
не имеет аналогов в истории. Ни одна историческая
школа не выработала канонов исследования этой про-
блемы, ни один профессиональный историк никогда не
предложил теологии свою помощь в ее решении. Все
обычные методы исторического исследования подтвер-
ждают свою несостоятельность при решении этого слож-
ного вопроса. Обычные стандарты исторической науки в
данном случае неадекватны; ее методы не могут исполь-
зоваться непосредственно. Историческое изучение жиз-
ни Иисуса должно выработать свои собственные методы.
В непрерывной цепи неудачных попыток постепенно
выявляются пять или шесть проблем, которые вместе
образуют фундаментальную проблему. Однако не суще-
ствует прямого метода решения данной проблемы во
всей ее сложности; все, что может быть сделано — это
постоянное экспериментирование, начиная с определен-
ных допущений, и в этом экспериментировании в конеч-
380
А. Швейцер, Вопрос об историчности Иисуса
ном счете руководящим принципом должна быть истори-
ческая интуиция.
Причина этого лежит в природе источников о жизни
Иисуса и в характере нашего знания о современном
религиозном мышлении. Дело не в том, что сами по себе
источники непригодны для исследования. Когда мы осо-
знаем, что у нас нет материалов для реконструкции
полной жизни Иисуса, а есть только сведения о Его
служении людям, мы должны признать, что существует
немного персонажей античности, о которых мы распола-
гаем вполне неопровержимой исторической информа-
цией и достоверными свидетельствами. При рассмотре-
нии интересующего нас вопроса мы находимся в более
благоприятных условиях, чем, например, при рассмотре-
нии случая Сократа, ибо он представлен нам литерато-
рами, которые оттачивали свои творческие способности,
рисуя его образ. Иисус предстает перед нами в более
непосредственном виде, ибо он был изображен простыми
христианами, не обладающими литературным даром.
Но в связи с этим возникает двойная трудность. Во-
первых, вышесказанное относится только к первым трем
Евангелиям, тогда как четвертое, если рассмотреть его
особенности, время создания и содержание, формирует
свой собственный мир. Оно написано с греческой точки
зрения, в то время как первые три — с иудейской. Но
даже в том случае, если кто-то сможет преодолеть эту
трудность и рассматривать, как это часто делается, си-
ноптические и четвертое Евангелия в некотором отноше-
нии друг к другу, подобно тому как Ксенофан использо-
вал в качестве источников при описании жизни Сократа
сочинения Платона, полная несовместимость историче-
ских данных заставила бы критического исследователя с
самого начала решить вопрос о предпочтении одних
источников другим. И снова обнаруживает себя истина,
что «нельзя быть слугой двух господ». Эта строгая ди-
лемма не была осознана с самого начала; ее возникнове-
ние — один из результатов целого ряда проверок.
Вторая трудность в изучении источников заключает-
ся в необходимости какой-то согласованности того мате-
риала, который они нам предлагают. В то время как
синоптические Евангелия являются всего лишь собрани-
ем анекдотов (в лучшем историческом смысле этого ело-
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
381
ва), Евангелие от Иоанна, поскольку оно основывается на
летописи событий — как указывается в его заключи-
тельных словах,— претендует только на то, чтобы пере-
дать избранные события и рассуждения.
Из этих материалов мы можем узнать о жизни Иису-
са только с большими пробелами. Как можно восполнить
эти пробелы? В худшем случае с помощью фраз, в
лучшем — с помощью исторического воображения. В
действительности нет других средств приведения в по-
рядок и восстановления связи между фактами из жизни
Иисуса, кроме выдвижения и проверки гипотез. Если
предание, содержащееся в синоптических Евангелиях,
действительно включает в себя все, что происходило в то
время, когда Иисус был со своими учениками, попытка
обнаружения этой связи должна рано или поздно увен-
чаться успехом. Становится все более и более очевид-
ным, что данное допущение необходимо для исследова-
ния. Если это просто случайный набор эпизодов, который
евангелисты донесли до нас, то мы можем отказаться от
попытки критической реконструкции жизни Иисуса как
от безнадежного занятия.
Но не только события представляются нам историче-
ски несвязанными; у нас нет указаний на связь в дей-
ствиях и высказываниях Иисуса, ибо источники не со-
держат и намека на характер Его самосознания. Они
ограничиваются описанием внешних событий. Мы только
начинаем осознавать это исторически, когда можем мы-
сленно поместить их в доступные нашему пониманию
связи и представить как действия строго определенной
личности. Все наше знание о развитии Иисуса и о Его
мессианском самосознании представляет собой серию
рабочих гипотез. Наши выводы могут рассматриваться
как достоверные лишь постольку, поскольку они совпа-
дают с описанными фактами в целом.
Можно утверждать, приводя аргументы из источни-
ков, что самосознание Иисуса развивалось в ходе Его
служения людям; но с равным основанием это можно и
отрицать. Ибо в обоих случаях аргументы основаны на
незначительных деталях повествования, рассматривая
которые мы не знаем, являются ли они лишь случайны-
ми или относятся к существу фактов. Более того, в
каждом случае экспериментальное подтверждение гипо-
382
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
тезы приводит к заключению, содержащему отрицание
некоторых действительных данных, взятых из евангель-
ских источников. Каждая точка зрения в равной степени
подразумевает насильственное обращение с текстом.
Кроме того, источники обнаруживают — каждый
внутри себя — поразительное противоречие. Они утвер-
ждают, что Иисус ощущал Себя Мессией; и в то же
время из их описания Его жизни не видно, чтобы Он
когда-нибудь публично заявлял об этом. Они приписыва-
ют Ему точку зрения, которая абсолютно не связана с
Его сознанием в том виде, как они Его изображают. Но,
признав однажды, что внешние воздействия не есть
единственное проявление самосознания и что точное ис-
торическое знание имеет свой предел, мы должны опе-
рировать разрозненными фактами, которые не подчиня-
ются никаким законам.
Итак, единственный путь прийти к выводу, имеюще-
му какую-то ценность,— это эксперимент, проверка, раз-
работка двух гипотез, согласно одной из которых Иисус
ощущал себя Мессией, как утверждают источники, со-
гласно другой — Он не ощущал Себя таковым, на что
указывает Его поведение; можно также попытаться пред-
положить, какого рода должно было быть Его мессиан-
ское сознание, если оно не оказывало влияния на Его
поведение и Его суждение. Но одно несомненно: все
свидетельства о Его последних днях в Иерусалиме были
бы непонятны, если мы предположим, что у массы людей
возникла хоть тень подозрения в том, что сам Иисус
считал Себя Мессией, а не являлся таковым на самом
деле.
Кроме того, хотя в целом личность до некоторой сте-
пени определяется образом мыслей, разделяемых ею с
современниками, в случае с Иисусом евангельский ис-
точник информации в качестве документа неудовлетво-
рителен.
Какова в то время была природа иудейского образа
мыслей? На этот вопрос нельзя дать однозначного отве-
та. Мы не знаем, было ли ожидание Мессии всеобщим
или в это верила лишь отдельная секта. Это не имело
ничего общего с религией Моисея. Не было органичной
связи между религией Закона и надеждой на будущее.
Далее, если эсхатологические чаяния были общераспро-
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
383
страненными, проявлялись ли они в пророческой или в
апокалиптической форме? Мы знаем о мессианистских
ожиданиях пророков; нам известна апокалиптическая
картина, нарисованная Даниилом, и вслед за ним Енохом
и Соломоном — в псалмах, до прихода Иисуса, и апока-
липсисы Ездры и Баруха о времени разрушения Иеруса-
лима. Но мы не знаем, каковы были общераспространен-
ные формы этих верований, и не можем предполагать,
каким образом обе они были слиты в единую картину и
что эта картина представляла собой в действительности.
Мы знаем только ту эсхатологическую форму, которую
находим в Евангелиях и посланиях Павла; это, так ска-
зать, форма, которая возникла в христианской общине
вследствие прихода Иисуса. И соединить эти три фор-
мы — пророческую, позднеиудейско-апокалиптическую
и христианскую — не представляется возможным.
Даже предположив, что мы могли бы получить более
точные сведения о народных ожиданиях Мессии во вре-
мена Иисуса, мы все же не знали бы, какие формы
принимали эти ожидания в самосознании Того, кто ощу-
щал себя Мессией, но полагал, что для Него еще не
настало время, чтобы предстать в качестве Мессии. Нам
известны только внешние аспекты этих ожиданий Мес-
сии и мессианской эры, но у нас нет ключа к разгадке
внутренних аспектов мессианского самосознания. Мы
ничего не знаем о психологии Мессии. Евангелисты ниче-
го не сообщают нам об этом, поскольку Иисус, в свою
очередь, ничего не говорил им на эту тему; источники о
духовной жизни того времени повествуют только об
эсхатологическом ожидании. В отношении формы месси-
анского самосознания Иисуса нам остается только дога-
дываться.
Таков характер рассматриваемой проблемы, а следст-
вие из этого состоит в том, что исторический опыт дол-
жен занять место исторического исследования. В резуль-
тате этого легко понять, что, предпринимая обзор работ
о жизни Иисуса, мы с неизбежностью сталкиваемся с
картиной, представляющей собой на первый взгляд без-
граничную путаницу. Повторялись серии опытов с посто-
янно изменяющимися модификациями, которые опира-
лись на результаты, полученные в рамках вспомогатель-
ных наук. Большинство авторов тем не менее подозрева-
384
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
ют, что они всего лишь повторяют опыт, который часто
проводили до них. Некоторые из них, к своему великому
изумлению, обнаруживают это в процессе работы — как
это случилось, например, с Вреде, признающим, что он
разрабатывает идею Бруно Бауэра3, хотя, несомненно,
отчетливо осознает свою собственную цель. Если бы
старый Реймар вновь оказался среди нас, он мог бы с
полным основанием считать себя самым радикальным
модернистом, поскольку его работа основывается на при-
знании исключительной важности эсхатологии, что лишь
повторяется Иоганнесом Вейссом.
Прогресс тоже необычайно прерывистый процесс с
длинными периодами застоя, сменяющими успешное
продвижение. От Штрауса до 90-х годов не было реаль-
ного прогресса, если рассматривать законченные жизне-
описания Иисуса, появившиеся в тот период. Но целый
ряд отдельных проблем принял более определенную
форму, благодаря чему в конечном счете решение общей
проблемы неожиданно продвинулось вперед, и это вы-
глядело как некий скачок.
В действительности, нет единого критерия оценки
работ, с которыми мы имеем дело. Они не являются
самыми упорядоченными повествованиями, повествова-
ниями, которые добросовестно выписывают каждую де-
таль текста и которые достигают успеха в изучении
предмета, напротив, они являются чрезмерно эксцен-
тричными и допускают большую свободу при обращении
с текстом. Они не представляют собой массу фактов,
которыми автор располагает, насколько это возможно, в
определенной последовательности; он пишет легко, по-
скольку ему в данном случае никто не противоречит и
поскольку события, изложенные на бумаге, не приходят
в столкновение в такой острой форме, как это случается
в действительности,— в этом случае он не проявляет
своей способности к реконструкции истории, напротив,
он признает ее невозможность. Построения Реймара и
Бруно Бауэра не основательны; они всего лишь продук-
ты воображения. Но в их ограничении внимания един-
ственной запредельной проблемой, которое сделало для
3 Wrede W. Das Messiasgeheimnisin in den Evangelien. Gottingen,
1901. S. 280-282.
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
385
них все остальное несущественным, заключено гораздо
больше исторической силы, чем в обстоятельных работах
Бейшлага и Бернарда Вейсса.
Но, однажды научившись обращать внимание на опре-
деленные ориентиры среди этого кажущегося сумбура, в
конце концов начинаешь открывать в густом тумане
путь, ведущий к прогрессу посредством критического
изучения жизни Иисуса.
Это критическое изучение сразу же распадается на
два этапа — до Штрауса и после него. Главный интерес
первого этапа сосредоточен на вопросе о чуде. Какие
термины можно использовать, чтобы применить истори-
ческий анализ и признание сверхъестественных собы-
тий? С приходом Штрауса эта проблема нашла решение,
а именно, данные события не имеют законного места в
истории, а просто являются по своей сути мифическими
элементами. Таким образом, путь был открыт. Кроме
того, наряду с проблемой сверхъестественного смутно
угадывались другие проблемы. Реймар обратил внима-
ние на тогдашние эсхатологические воззрения; Газе в
своей первой «Жизни Иисуса» (1829) стремился просле-
дить развитие самосознания Иисуса.
Но вразумительный ответ на этот вопрос был невоз-
можен, так как все исследователи, занимающиеся изуче-
нием данного предмета, все еще основывали свои выводы
на положении о гармонии синоптических и четвертого
Евангелий; а это означает, что они до сих пор не ощути-
ли необходимости исторического понимания общих черт
жизни Иисуса. В этот вопрос внес ясность тот же Штра-
ус. Но этому мимолетному озарению было суждено по-
гаснуть во мраке гипотезы о Евангелии от Марка, кото-
рая теперь вышла на первый план. Необходимость выбо-
ра между Евангелием от Иоанна и синоптиками впервые
была сформулирована Тюбингенской школой; и правиль-
ное отношение этого вопроса к гипотезе о Евангелии от
Марка впоследствии было показано Хольцманом.
В то время как шло успешное развитие споров по
предварительным литературным вопросам, главная ис-
торическая проблема жизни Иисуса медленно появля-
лась в поле зрения. Начал обсуждаться вопрос: каково
значение эсхатологии по мысли самого Иисуса? В силу
внутренней связи, о которой вначале не подозревали, с
13 Зак. 1885
386
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
этой проблемой была связана проблема самосознания
Иисуса. В начале 90-х годов вобщем чувствовалось, что в
решении этой двойной проблемы в какой-то мере было
получено достоверное знание о внешней и внутренней
жизни Иисуса. В связи с этим Иоганнес Вейсс возродил
всеобъемлющее требование Реймара уделить основное
внимание эсхатологии; и едва критицизм упорядочил
свои позиции по данному вопросу, как попытку Бауэра и
Фолькмара повторил Вреде, окончательно исключив мес-
сианский элемент из жизни Иисуса.
Сейчас мы снова пребываем в середине периода повы-
шенной активности в изучении этого предмета. С одной
стороны, нам предлагают его историческое решение, с
другой — литературное. Вопрос по существу стоит так:
возможно ли объяснить противоречие между мессиан-
ским сознанием Иисуса и его немессианскими изречени-
ями и поступками посредством теории о его мессианском
сознании, согласно которой Он не мог действовать иначе,
чем это описывают евангелисты; или же мы должны
стремиться объяснить данное противоречие, взяв за от-
правной пункт Его немессианские изречения и действия,
отрицая реальность Его мессианского самосознания и
рассматривая его как позднее перенесение верований
христианской общины на жизнь Иисуса? В последнем
случае предполагается, что евангелисты приписали эти
мессианские претензии Иисусу, ибо ранняя церковь
представляла Его Мессией, но они противоречили сами
себе, повествуя о Его жизни такой, какой она была, а
именно как о жизни пророка, а не того, кто считал Себя
Мессией. Короче говоря: коренится ли трудность объяс-
нения исторической личности Иисуса в самой истории
или в том, как представлена Его жизнь в источниках?
Эта альтернатива будет обсуждаться во всех крити-
ческих исследованиях последующих лет. Однажды обо-
значенная, она должна будет получить свое разрешение.
Но никто не сможет действительно понять проблему,
если у него нет ясного представления о том, как она
сформировалась в процессе исследования: никто не мо-
жет обоснованно критиковать или превозносить цен-
ность новых разработок в изучении предмета до тех пор,
пока не узнает, каковы были результаты предыдущих
исследований.
А. Швейцер. Вопрос об историчности Иисуса
387
Истории изучения жизни Иисуса до сих пор уделя-
лось поразительно мало внимания. Газе в своей «Жизни
Иисуса» (1829) кратко описал предыдущие попытки рас-
смотрения этого предмета. Фридрих фон Аммон, один из
наиболее выдающихся исследователей этого предмета, в
своей работе «Прогресс христианства»4 приводит неко-
торые сведения о «наиболее значимых биографиях Иису-
са за последние пятьдесят лет». В 1865 г. Ульхорн свел
воедино «Жизни Иисуса» Ренана, Шенкеля и Штрауса; в-
1876 г. Газе в своей «Истории Иисуса» дал полный обзор
литературной истории вопроса5; в 1892 г. Ульхорн рас-
ширил свой прежний курс лекций, включив в него рабо-
ты Кейма, Дельфа, Бейшлага и Вейсса6; в 1898 г. Фран-
цен описал в небольшом эссе прогресс в изучении данной
проблемы во времена Штрауса7; в 1899 и в 1900 гг.
Бальденшпергер в журнале «Теологическое обозрение»
дал обзор недавних публикаций8; книга Вейнеля «Иисус
в девятнадцатом столетии», естественно, содержит ана-
лиз только нескольких классических работ; курс лекций
Отто Шмиделя, посвященных «главным проблемам кри-
тического изучения жизни Иисуса» (1902), содержит в
самом общем виде описание истории изучения пред-
мета9.
Практически вся литература по этому предмету стоит
в стороне от несвязанных между собой обзоров по исто-
рии теологии. Но именно в этой области могут быть
предприняты попытки навести порядок в хаосе жизне-
описаний Иисуса. Газе предпринял оригинальное срав-
нение этих жизнеописаний, но он не смог сгруппировать
их в соответствии с внутренними принципами или верно
4 Dr. Christoph Friedrich von Ammon, Fortbildung des Christen-
tums. Leipzig, 1840, vol. IV, p. 156 ff.
5 Hase, Geschichte Jesu, Leipzig, 1876, pp. 110-162. Второе издание,
опубликованное в 1891 г., содержит обзор, ничего не добавляющий к
тому, что имелось в первом издании.
6 Das Leben Jesu in seinen neueren Darstellungen, 1892, пять лек-
ций.
7 W. Frantzen, Die «Leben-Jesu» Bewegung seit Strauss, Dorpat,
1898
8 Theol. Rundschau, II, 59-67 (1899); III, 9-19 (1900).
9 Работа фон Зодена «Важнейшие вопросы жизни Иисуса» (1904)
не заслуживает особого внимания, ибо она не затрагивает вопроса о
том, как в различных «Жизнях Иисуса» возникали все новые и новые
проблемы.
388 А. Швейцер. Вопрос об историчности
оценить их. Вейсс является для него слабым ц деяте-
лем Штрауса, Бруно Бауэр — жертвой фанТа ДР^^ского
воображения. Для Газе было бы действитедь ТиЧ рУДН0
обнаружить в современных ему научных тру?0 ^хакой-
то принцип классификации. Но теперь, когда х \^атур-
ный и эсхатологический методы исследован^ Д°“
полнительные результаты, когда период да^аний,
начавшийся с работ Штрауса, условно Мо^еД°^1<тать
законченным, а цель, которая была поста^ ° С1Г стала
очевидной, кажется, настало время попытать на’ хЯ?сле“
дить генетически, на примере наиболее УдацЛ п*^рЯ.бот,
формирование проблемы в том виде, как оца Ь1Х ' ПРеД“
ставляется сейчас, и дать систематический Кам^риче-
ский отчет о критическом изучении жизни
будем стремиться составить наглядное всех
попыток рассмотрения данного предмета; но того,
чтобы принизить их, прибегнув к избитым ф дл\/* или
традиционным ярлыкам, а для того, чтобы ясц^ За ^зять,
какой вклад внесли упомянутые авторы в фОр до*5 ровку
проблемы, независимо от того, признавалось со“
временниками или нет. Согласно этому принц^™ J/1*0™6
известные жизнеописания Иисуса, которые
почетное существование благодаря многокра^одо/ ПеРе“
изданиям, в дальнейшем станут неизвестным^ ЫМ 0Ре“
мя как другие, получившие весьма незначи?/ в т от"
клик, проявят свое величие. За успехом идет цЛЬН1^’ И ее
награда при ней. тин
ПРИЛОЖЕНИЕ
391
РЕЛИГИОВЕДЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ*
АБУ-Л-ФАЗЛ (1551-1602) — индийский хронист и философ,
министр (везирь), советник и друг императора Акбара. Знакомый
со многими религиями, пробуждал у Акбара интерес к их изуче-
нию и убеждал его проводить политику веротерпимости.
АБХИДХАРМА (Абхидхарма-питака) — третья часть палий-
ского канона Трипитака, в которой изложены философско-психо-
логические воззрения раннего буддизма.
АВВАКУМ Петрович (1620 или 1621-1682) — протопоп, вид-
ный идеолог русского старообрядчества, один из руководителей
раскола. За отказ признать церковную реформу патриарха Нико-
на был сослан с семьей в 1653 г. в Сибирь. В 1666 г. по постанов-
лению церковного собора Аввакум был расстрижен, предан ана-
феме и вновь сослан в Пустозерский острог, где по царскому
указу вместе с ближайшими сподвижниками был сожжен в срубе.
Основные работы: «Книга бесед», «Книга толкований», «Житие».
АВГУРЫ — римские жрецы, которые улавливали «поданные
богами» знаки и толковали их. Для своих предсказаний они поль-
зовались атмосферными явлениями, полетом и голосами птиц,
кормлением священных кур, встречами с дикими зверями, отго-
лосками звуков и т. п. Особое значение придавалось гаданию по
полету птиц (ауспиция). Постепенно гадание авгуров преврати-
лось в формальную процедуру. Согласно Цицерону, в его время
авгуры не могли без улыбки смотреть друг на друга при соверше-
нии гаданий, ибо сами не верили в них. Отсюда происходит
выражение «улыбка авгура».
АВГУСТИН Аврелий (354-430) — христианский теолог и фи-
лософ, признанный в православии блаженным, а в католицизме
святым и учителем церкви.
АВЕЛЬ — в ветхозаветном повествовании второй сын Адама и
Евы, «пастырь овец», убитый своим старшим братом земледель-
цем Каином.
АВЕРРОЭС, Ибн Рушд (1126-1198) — арабский философ, ком-
ментатор трудов Аристотеля. В его творчестве преобладали
элементы материализма и свободомыслия, за что он был обвинен
блюстителями чистоты ислама в вероотступничестве. В современ-
ной литературе иногда упоминается как один из основателей
сравнительного изучения религий.
* Составители словаря: М. О. Васильева, А. Н. Красников, Е. С. Эл-
бакян.
392
Религиоведческий словарь
АВЕСТА (Зенд-Авеста) — собрание священных книг зороас-
тризма и маздеизма. Древнейшая часть Авесты (Гаты) датирует-
ся VII*-VI вв. до н. э., а ее авторство приписывается Заратустре.
Тексты Авесты содержат в себе дуалистическую трактовку мира,
общества и человека, юридические и нравственные предписания,
молитвенные песнопения и т. п.
АВРААМ — один из ветхозаветных патриархов, родоначаль-
ник евреев (через сына Исаака) и арабов (через сына Измаила),
сын Фарры, генеалогия которого восходит к Симу. Религиозная
традиция связывает с именем Авраама начало веры в единого
Бога.
АГАМЕМНОН — один из центральных персонажей «Илиады»
Гомера, царь Микен, сын Атрея и Аэропы, брат Менелая. Он
возглавлял греков в войне против Трои. После падения Трои
Агамемнон возвратился домой с плененной царевной Кассандрой
и был убит своей женой Клитемнестрой и ее любовником Эги-
сфом. За убийство отца отомстил сын Агамемнона Орест.
АГАПЫ — вечери любви, совместные ужины членов ранне-
христианских общин, которые проводились в подражание тайной
вечери Иисуса Христа с учениками. Позднее агапы были запре-
щены христианской церковью.
АГГЕЙ — один из двенадцати «малых пророков», который,
согласно Ветхому Завету, призывал иудеев к строительству
второго Иерусалимского храма после того, как они вернулись из
Вавилонского плена.
АГИОГРАФЫ (Писания) — часть священной литературы иуда-
изма и христианства, которая включает в себя Псалмы, Притчи,
книгу Иова, Песнь песней, книгу Руфь, Плач Иеремии, Екклеси-
аст, книги Есфирь, Даниила, Ездры, Неемии, I и П книги Хроник
(в синодальном издании Библии I и II книги Хроник называются
I и II Паралипоменон).
АГНИ — важнейшее божество ведизма и индуизма. Олицетво-
ряет священный огонь, имеющий очистительную силу. По числу
упоминаний в «Ригведе» занимает второе место после Индры.
АГНОСТИЦИЗМ — теоретико-гносеологическая установка, со-
гласно которой вопрос об истинности познания не может быть
окончательно решен. Термин «агностицизм» был впервые введен
англичанином Т. Хаксли в 1869 г., хотя формулировку позиций
агностицизма можно обнаружить уже в античной философии.
АДАД (Адду) — в шумеро-аккадской мифологии бог бури,
грома и ветра. Адад олицетворяет как гибельные, так и плодонос-
ные силы природы, по своим функциям тождествен западносемит-
скому Баал-Хаддаду.
АДАМ — в библейских сказаниях первый человек, созданный
Богом по своему образу и подобию из праха земного в шестой день
творения.
АДИ САМАДЖ (Ади Брахмо самадж) — религиозное общест-
во, возникшее в результате раскола Брахмо самадж в 1866 г. Его
Религиоведческий словарь
393
возглавил Дебендранат Тагор, который, в отличие от Кешабчон-
дро Сена, стоял на более умеренных позициях в проведении
религиозных и социальных реформ в Индии.
АДИМАНТ — один из персонажей второй книги трактата
Платона «Государство».
АДОНАЙ — одно из обозначений Бога в иудаизме. С эпохи
эллинизма употребляется как замена (при чтении вслух) «непро-
износимого» имени Яхве.
АДОНИС — умирающий и воскресающий бог растительности в
Финикии и Сирии. С V в. до н. э. культ Адониса распространился
в Греции, позднее в Риме.
АДРАМЕЛЕХ — божество, почитаемое жителями Сепарваима
и олицетворяющее собой солнце. Сепарваимцы приносили в жерт-
ву идолу Адрамелеха своих детей. Предположительно отождест-
вляется с Молохом.
АЗАРА Феликс де (1746-1811) — испанский ученый, прожив-
ший 20 лет в Америке и написавший «Путешествие в Южную
Америку» (1809).
АИД (Гадес) — в греческой мифологии бог царства умерших,
а также само это царство. В Аиде пребывают бесплотные тени,
которые, однако, не полностью утратили свою индивидуальность.
Аид — олимпийское божество, сын Кроноса и Реи, царствует со
своей супругой Персефоной.
АКБАР Джелаль-ад-дин (1542-1605) — правитель Могольской
империи с 1556 г. Прославился не только тем, что при нем
Могольская империя достигла наибольшего могущества, но и тем,
что одним из первых занялся сравнительным изучением религий.
АКИБА бен Джозеф (50-135) — иудейский раввин, знаток
Талмуда, тонкий интерпретатор Торы. Ему принадлежит система-
тизация и кодификация Галахи. За участие в восстании Бар-
Кохбы (132), которого Акиба провозгласил мессией, был заключен
в тюрьму, где подвергся жестоким пыткам и погиб.
АЛАКОК Маргарита Мария (1647—1690) — французская мона-
хиня ордена визитандинок. На основе ее видений в католической
церкви утвердился культ Сердца Иисусова. Канонизирована в
1920 г.
АЛЕКСАНДР Македонский (356-323 до н. э.) — один из вели-
чайших античных полководцев, военные компании которого от-
личались масштабностью, дерзостью и непредсказуемостью для
противников. К концу жизни Александра его владения простира-
лись от Дуная, Адриатики, Египта и Кавказа до Инда. Лишь
внезапная смерть от лихорадки помешала осуществлению его
планов покорения Аравии и Северной Африки.
АЛЛАТ (Алилат, Илат) — древнеарабская богиня неба и дож-
дя. В пантеонах арабов Сирийской пустыни Аллат — женская
параллель Аллаха, его супруга и мать богов, в Центральной
Аравии — дочь Аллаха, в Пальмире она считалась супругой Эла
(Илу).
394
Религиоведческий словарь
АЛЛАХ — единый и неделимый Бог в исламе, творец всего
сущего и управитель мира. Вера в Аллаха — основной догмат
мусульманской религии.
АМАТОНГО — духи предков у зулусов.
АМЕНОФИС — имя древних египетских царей. Из них особен-
но известен Аменофис III из 18 династии, изображенный на так
называемой колонне Мемнона в Фивах.
АМИДА — см. Амитабха.
АМИТАБХА — в мифологии махаяны Будда, считающийся
создателем и владыкой рая Сукхавати, в котором могут возрож-
даться все уверовавшие в могущество Амитабхи существа.
АММОН Христоф Фридрих фон (1766—1855) — немецкий про-
тестантский теолог, университетский проповедник в Эрлангене,
автор «Библейской теологии» в 3 томах (1801-1802).
АМОС — один из двенадцати «малых пророков», который,
согласно Ветхому Завету, пророчествовал в 776-763 гг. до н. э. в
Северном царстве. Он предсказал Иероваалу II, находящемуся в
зените славы, гибель его царства, что и произошло через 50 лет.
АМРАФЕЛ — упоминаемый в Ветхом Завете царь Сеннаар-
ский и Вавилонский, который соединившись с тремя царями,
пошел войною против Содома и других городов, лежащих в долине
Сиддим. Во время одного из набегов в числе пленных они захва-
тили Лота — племянника Авраама.
АНАБАПТИЗМ — религиозное движение, возникшее в XVI в.
в Швейцарии и Германии в ходе Реформации. Анабаптисты тре-
бовали вторичного крещения в сознательном возрасте, отрицали
церковную иерархию, выступили провозвестниками отделения
церкви от государства и религиозной свободы личности. На основе
анабаптизма сложился целый ряд протестантских сект — менно-
ниты, мельхиориты, гуттерские братья и т. п.
АНАКОРВИТ — буддийский храм в Камбодже.
АНАКСАГОР (ок. 500-428 до н. э.) — древнегреческий фило-
соф. За оскорбление богов был изгнан из Афин. Небесные светила,
которые раньше признавались божественными существами, он
объявил материальными образованиями. Наряду с Эмпедоклом и
другими атомистами выдвинул учение о неразрушимых элемен-
тах — гомеомериях (семенах вещей).
АН А ME ЛЕХ — божество, почитаемое жителями Сепарваима и
олицетворяющее собой луну. В честь него верующие сжигали
своих детей.
АНАНДА — двоюродный брат царевича Гаутамы, любимый
ученик Будды, сопровождавший его в течение 45 лет. После
смерти Будды со слов Ананды был составлен свод поучений —
Сутта-питака.
АНГЕЛУС СИЛЕЗИУС (1624-1677) — немецкий религиозный
деятель и писатель, автор духовных стихов и нравоучений, кото-
рые пользовались большой популярностью в Европе.
АНГЕЛЫ — по верованиям иудеев, христиан и мусульман,
Религиоведческий словарь
395
созданные Богом бесплотные сверхъестественные существа, вы-
ступавшие посредниками между Богом и людьми.
АНГЛИКАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ — государственная церковь в
Англии, возникшая в период Реформации в XVI в. Сочетает
католический догмат о спасающей силе церкви с протестантским
учением о спасении личной верой. По культу и организационным
принципам англиканская церковь ближе к католицизму, чем
остальные протестантские церкви.
АНДРЕА Тор (1885-1946) — историк религий, профессор Сток-
гольмского университета, епископ шведской церкви. Основные
сочинения: «Личность Мухаммеда в жизни и в верованиях его
современников» (1918), «Происхождение ислама и христианства»
(1926), «Мухаммед: человек и его вера» (1930).
АНДРЕЙ — в христианстве один из 12 апостолов, который,
согласно Евангелию от Иоанна, был первым призван Иисусом
Христом (Андрей Первозванный). По преданию, проповедовал
христианство балканским и причерноморским народам, в частно-
сти скифам, и был распят по распоряжению римского магистрата
в греческом городе Патры на кресте, имеющем форму буквы «X»
(т. н. Андреевский крест). В русских летописных источниках по-
вествуется о том, что Андрей из Херсонеса (Корсуни) дошел до
мест, где в будущем предстояло возникнуть Киеву и Новгороду, и
благословил их.
АНИМАТИЗМ — представление о безличной силе, действую-
щей в природе и оказывающей влияние на жизнь людей, харак-
терное явление для ранних форм религии. По всей видимости,
аниматизм является одной из первых попыток целостного осмы-
сления мира. В разнообразных трансформациях он присущ рели-
гиям всех континентов и всех стадий в истории религии.
АНИМИЗМ — вера в души и духов. В научный оборот в этом
значении термин «анимизм» был введен английским антрополо-
гом Э. Тайлором для описания первобытных религиозных веро-
ваний.
АНОМИЯ — понятие социологии, введенное в научный оборот
Э. Дюркгеймом и обозначающее любые виды «нарушений» в цен-
ностно-нормативной системе общества.
АНСЕЛЬМ Кентерберийский (1033-1109) — католический тео-
лог, один из первых представителей схоластики, пытавшийся
примирить веру и разум путем подчинения разума вере («верю,
чтобы понимать»). Ему принадлежит знаменитое онтологическое
доказательство бытия Бога.
АНТИГОНА — в греческой мифологии дочь фиванского царя
Эдипа и Иокасты, сестра Этеокла и Полиника, которые соперни-
чали между собой за правление Фивами и оба погибли в сраже-
нии. Антигона погребла тело Полиника, несмотря на запрет своего
дяди, царя Креонта. За это ее замуровали в каменную пещеру, где
"на покончила с собой. Ее жених, сын царя Креонта, Гемон,
ппплпавший спасти Антигону, тож*1 лишил себя жизни. Миф об
396
Религиоведческий словарь
Антигоне нашел свое художественное воплощение в одноименной
трагедии Софокла.
АНТРОПОЛАТРИЯ — наделение выдающихся в той или иной
сфере деятельности людей сверхъестественными способностями и
поклонение им.
АНТРОПОМОРФИЗМ — 1) перенесение на животных, пред-
меты и явления природы присущих человеку качеств и свойств;
2) представление о богах как подобиях человека.
АНТРОПОПАТИЗМ — приписывание свойств человеческой
психики животным, растениям и явлениям природы. Этот термин
был введен в оборот в конце XIX в., однако в научной литературе
не прижился. Обычно используется близкий ему по значению
термин антропоморфизм.
АНУ, Ан — в шумеро-аккадских религиозных представлениях
бог неба, постоянный титул которого «отец богов». Кроме того,
Ану — божество г. У рука. Он нередко враждебен людям, но в
целом для него характерна бездеятельность.
АНХРА-МАЙНЬЮ (Ангра-Майнью) — в зороастризме оли-
цетворение злого начала, всеотрицающий дух, отец лжи, неспра-
ведливости, беззакония, смерти. Анхра-Майнью противостоит до-
брому началу,— Ахурамазде — которое, в конечном счете, должно
победить зло.
АПОКАЛИПСИС (Откровение св. Иоанна Богослова) — одна
из книг Нового Завета, которая, согласно христианской традиции,
была написана Иоанном Богословом на острове Патмос в 68 г.
Состоит из 22 глав, повествующих о пророческих видениях ав-
тора.
АПОКРИФЫ — книги религиозного содержания, которые не
признаются церковью священными.
АПОЛЛОН — греческий бог солнечного света, сын Зевса и
Лето, брат Артемиды. Первоначально считался покровителем
пастухов, позже — изобретателем пчеловодства, маслоделия, бо-
гом яблоневых садов. Его считали также изобретателем лиры,
покровителем поэзии и музыки. В более позднее время Аполлон
становится богом очищающим и исцеляющим.
АПОТРОПЕЙ — в археологии и этнографии название предме-
та или изображения, которому приписывалась способность отго-
нять злых духов и отводить беду. Магические приемы, направлен-
ные на «оберег» человека или группы людей называются в совре-
менной литературе апотропическими.
АПУЛЕЙ (ок. 124) — римский адвокат, писатель и философ. В
его работе «Апология», которая посвящена защите автора от
обвинений в колдовстве, дается подробное описание существую-
щих в то время суеверий. Тема колдовства затрагивается и в
романе Апулея «Золотой осел». Этот роман дает представление о
разных сферах жизни античного общества, в том числе представ-
ление о культе Исиды.
АРАМАЗД — древнеармянское верховное божество, отец бо-
Религиоведческий словарь
397
гов, создатель неба и земли. Восходит своими корнями к иранско-
му Ахурамазде. Его эпитет — «ари» (мужественный).
АРДАШИР (ок. 180-239) — основатель и первый царь иран-
ской династии Сасанидов. Его дед был жрецом главного храма в
столице Фарса и передал своему внуку обширные знания о зоро-
астризме и других религиях.
АРЕС — греческий бог войны, сын Зевса и Геры. Как жестокий
бог разрушительных войн был мало почитаем в народе, и культ
Ареса не получил большого распространения в Греции. В римской
религии ему соответствовал Марс.
АРЕТА — в греческой мифологии племянница и супруга царя
феаков Алкиноя. Пользовалась у своего народа исключительным
почетом и уважением.
АРИАДНА — дочь критского царя Миноса и Пасифаи. Влю-
бившись в Тесея, дала ему клубок ниток для того, чтобы он, убив
Минотавра смог выбраться из лабиринта. Тесей увез Ариадну,
пообещав взять ее в жены. Однако на о. Наксос он покинул
спящую девушку. Дионис проявил заботу об Ариадне и женился
на ней.
АРИСТОТЕЛЬ (384-322 до н. э.) — древнегреческий философ-
энциклопедист, взгляды которого оказали огромное влияние на
развитие духовной культуры Европы, в том числе на католиче-
скую философию и теологию.
АРИЦИЙСКОЕ ЖРЕЧЕСТВО — жрецы Дианы Немийской,
или Лесной. Озеро и роща, посвященные этой богине, назывались
арицийскими (по названию г. Ариция, расположенного недалеко
от них).
АРНОЛЬД Мэтью (1822-1888) — английский поэт и литера-
турный критик, один из оппонентов «науки о религии».
АРТАКСЕРКС — персидские цари из династии Ахеменидов. В
465-424 гг. до н. э. правил Артаксеркс I Долгорукий. Он вступил на
престол после того, как в результате придворного заговора был
убит его отец — Ксеркс I. Несмотря на усиление сепаратистских
тенденций внутри страны и сложную внешнюю обстановку ему
удалось сохранить целостность государства Ахеменидов и не
допустить ослабления центральной власти.
АРТЕМИДА — греческая богиня, дочь Зевса и* Лето, сестра-
близнец Аполлона. Почиталась как богиня охоты и живой приро-
ды. Классическая Артемида — девственница и защитница цело-
мудрия, покровительница супружества и деторождения. Если брат
Артемиды, Аполлон, олицетворял солнечный свет, то она счита-
лась богиней луны и часто отождествлялась с Селеной. В римской
религии Артемида была известна под именем Дианы.
АСИРАТ (Ашерту) — в ’западносемитской мифологии супруга
(дочь) верховного бога Илу, мать богов и людей, владычица всего
сущего. По настоянию Асират Илу передает власть над миром
Астару.
АСКЕЗА — отказ от жизненных благ и удовольствий, посвя-
398
Религиоведческий словарь
щение всей своей жизни служению Богу. Проповедь аскетизма
характерна для многих религий. В то же время не все религии
признают аскезу кратчайшим путем к спасению.
АСТАР (Истар) — древнесемитское астральное божество, оли-
цетворение планеты Венера, мужская параллель Астарты и
Иштар.
АСТАРТА (Аштарта) — в финикийской религии богиня плодо-
родия, материнства и любви; астральное божество, олицетворение
планеты Венера.
АСТРЮК Жан (1684“*1766) — один из основателей критиче-
ского подхода к Библии,автор так называемой «документальной»
гипотезы происхождения Ветхого Завета. Он выделил несколько
источников, вошедших составными частями в первую книгу Биб-
лии, главными из которых являются Элохист и Яхвист.
АСУРА — древнеиндийское божество, возглавляющее класс
демонов, бывших, по-видимому, богами изначального мира-хаоса.
В Ригведе используется как эпитет ряда богов, прежде всего
Варуны.
АТАРГАТИС — в западносемитской мифологии богиня плодо-
родия и благополучия, одна из наиболее почитаемых в эллинисти-
ческое время богинь арамейского пантеона. В греческой религии
ей соответствует Афродита.
АТЕИЗМ — система взглядов, отвергающих религиозные идеи
о существовании Бога, творении Богом мира и человека, бессмер-
тии души и т. п., содержащих материалистическую трактовку
сущности религии, причин ее возникновения и развития.
АТМАН — одно из центральных понятий в индийской религи-
озно-философской традиции. В ведийской литературе употребля-
ется как местоимение «я», затем в значении «тело» и, наконец
(прежде всего в Упанишадах), для обозначения субъективного
психического начала, индивидуального бытия, «души», понимае-
мых в личном и в универсальном планах. Атман противопоставля-
ется Брахману как высшей реальности при одновременном утвер-
ждении об их глубинном тождестве.
АТТИС — фригийский бог природы. Его почитание связано с
оргаистическим культом Великой матери богов Кибелы, которая
полюбила Аттиса. Смертельно раненный на охоте диким кабаном,
Аттис после смерти превратился в сосну, а из его крови стали
вырастать каждую весну цветы и деревья. В Малой Азии, а затем
и в греко-римском мире, воспринявшем культ Аттиса, ежегодно
отмечались его смерть и воскресение.
АТХАРВАВЕДА — сборник Вед, содержащий магические за-
клинания и формулы.
АФИНА — греческая богиня мудрости, справедливых войн и
побед. Считалась покровительницей ремесел и искусств, защит-
ницей общественного порядка, а также целомудрия. Ее атрибу-
ты — змея и сова. В римской религии ей соответствует Минерва.
АФРОДИТА — греческая богиня любви и красоты, возникшая
Религиоведческий словарь
399
из крови оскопленного Кроносом Урана, которая попала в море и
образовала пену. Почиталась также как богиня плодородия, веч-
ной весны и жизни. В римской религии ей соответствует Венера.
АХАВ — царь израильский, который, как повествует Библия,
«делал... неугодное перед очами Господа более всех, бывших
прежде него». Погиб в бою против сириян, истекши кровью от
полученной раны.
АХАН — ветхозаветный персонаж, сын Хармия из колена
Иуды. Вопреки повелению Бога, спрятал в земле ценные вещи,
награбленные при взятии Иерихона, за что гнев Бога обрушился
на весь Израиль.
АХИЛЛ — один из храбрейших греческих героев, осаждавших
Трою, сын Пелея и Фетиды. Согласно легенде, мать Ахилла,
желая сделать сына бессмертным, погрузила его в священные
воды Стикса. Лишь пятка, за которую держала его Фетида, не
коснулась воды и осталась уязвимой. Погиб Ахилл от стрелы
Париса, которую Аполлон направил в его пяту.
АХИМСА — непричинение боли и зла живым существам. Это
требование характерно для индуизма, буддизма и особенно джай-
низма. Оно тесно связано с учением о переселении душ и пере-
рождением одних живых существ в другие.
АХУРАМАЗДА — верховное божество в зороастризме и маз-
деизме, доброе начало, находящееся в постоянной борьбе со злым
богом Анхра-Майнью. Древние греки называли его Оромаз или
Ормузд.
АШВИНЫ (букв, «всадники») — два древнеиндийских бога-
близнеца, олицетворяющих утреннюю зарю и закат солнца. Утром
и вечером они объезжают Вселенную на быстроходной колеснице,
полной всяческих благ. Ашвины считались также врачевателями
богов и людей.
АШОКА (268—232 до н. э.) — индийский царь из династии
Маурья, завершивший объединение Индии. Покровительствовал
буддизму, в котором видел идеологию, способствующую укреп-
лению государственной власти. В конце жизни принял монаше-
ство.
АШШУРНАЗИРПАЛ — царь Ассирии в 883-859 гг. до н. э.
Покорил Северную Месопотамию, Северную Сирию и Финикию.
Известны рельефы из дворца Ашшурназирпала в Кальху (совр.
Нимруд), образцы которых имеются в коллекции Эрмитажа.
АЯКС — в греческой мифологии упоминаются два героя Тро-
янской войны, носящие это имя: 1) Большой Аякс, сын саламин-
ского царя Теламона и Перибеи; после Ахилла самый сильный и
отважный герой Троянской войны. Он отбил у троянцев труп
Ахилла, но был побежден Одиссеем в споре за его доспехи. Из-за
этого Аякс впал в неистовство и истребил стадо овец, приняв их
за врагов. Когда рассудок вернулся к нему, Аякс пронзил себя
мечом; 2) Малый Аякс, сын локридского царя Оилея, выступил с
40 кораблями против Трои. При взятии Трои Аякс оскорбил
400
Религиоведческий словарь
богиню Афину, обесчестив в ее храме Кассандру. За это Афина и
Посейдон вызвали кораблекрушение, и Аякс утонул.
БА — в древнеегипетской религии душа, воплощение жизнен-
ной силы людей. Изображалась в виде птицы с человеческой
головой.
БААЛШАМЕМ, Баалшамин — в западносемитской мифологии
бог неба, в ряде случаев выступает как бог солнца. Почитание
Баалшамема было широко распространено в Сирии с конца II тыс.
до н. э.; в ханаанейско-арамейском пантеоне Баалшамем стал вер-
ховным божеством. В эллинистическую эпоху Баалшамем отожде-
ствлялся с Зевсом и Юпитером.
БАЗЕДОВ Иоганн Бернгард (1723—1790) — немецкий педагог.
Под влиянием Ж. Ж. Руссо внес в немецкое Просвещение теорию
естественного и разумного воспитания, создав тем самым движе-
ние филантропизма — воспитания дружественных отношений
между людьми.
БАЗИЛИКА (греч. царский дом) — прямоугольное здание,
разделенное внутри рядами колонн на продольные части (нефы).
В Афинах базилика была местом заседания первого архонта —
базилея. У римлян базилика — судебное или торговое здание.
Раннехристианская базилика разделялась внутри 2 рядами ко-
лонн на 3 нефа. В дальнейшем появляются другие формы базили-
ки. Одной из них была крестообразная, образованная добавлением
поперечного нефа той же ширины и высоты, как и средний
продольный. Наиболее ярким примером слияния базиликальной
архитектуры с центрально-купольной является храм св. Софии в
Константинополе.
БАЛЬДЕНШПЕНГЕР Фернан (1871-1958) — профессор Сор-
боннского университета, специалист по сравнительному литера-
туроведению. Основная работа — «Этюды по истории литерату-
ры» (1907-1939).
БАНКРОФТ Джордж (1800-1891) — американский государ-
ственный деятель и историк, автор «Истории США» в 10 томах.
БАРА-БУДУР — буддийско-индуистский храм на острове
Ява.
БАРДТ Карл Фридрих (1741-1792) — видный представитель
немецкого Просвещения, автор работ «Вновь открытые боги»
(1772-1775), «Письма о Библии в доступном изложении» (1782).
БАРРЕ Морис (1862-1923) — французский писатель, автор
романов «О крови, страсти и смерти», «День в парламенте» и др.
БАСТИАН Адольф (1826-1905) — немецкий этнолог, автор
трактата «Психологические наблюдения за естественными наро-
дами» (1890).
БАУЭР Бруно (1809-1882) — немецкий философ младогегель-
янского направления, исследователь раннего христианства. Ос-
новные работы: «Критика Евангелия от Иоанна» (1840), «Критика
синоптических Евангелий» в 3 томах (1841-1842).
БАХОФЕН Иоганн Якоб (1815-1887) — швейцарский историк
Религиоведческий словаръ
401
и правовед, выдвинувший гипотезу о существовании матриархата
как специфической стадии развития человеческого общества. В
своих работах уделял большое внимание мифологии и религии,
считая, что они могут послужить ключом для правильного пони-
мания древней истории.
БАХУС — латинская форма имени Вакх (одно из имен Дио-
ниса).
БЕДЬЕ Жозеф Шарль Мари (1864-1938) — французский фи-
лолог-медиевист, автор 4-томного труда «Эпические сказания»
(1908-1913). Ему также принадлежит стилизованный пересказ
средневековой легенды о Тристане и Изольде.
БЕЗАНТ Анни (1874-1933) — английская писательница тео-
софской ориентации, занимавшаяся общественной и политиче-
ской деятельностью в Индии.
БЕЙЛЬ Пьер (1647-1706) — французский философ, предста-
витель свободомыслия и скептицизма.
БЕЙШЛАГ Вилибальд (XIX в.) — немецкий протестантский
теолог, принимавший-активное участие в оппозиции духовенства
либеральному движению в Германии.
БЕКЕР Сэмюэль (XIX в.) — английский исследователь племен,
проживающих на берегах Белого Нила.
БЕЛЛЕРОФОНТ — греческий герой, который с помощью кры-
латого коня Пегаса победил огнедышащую Химеру, одолел амазо-
нок и ликийских воинов. Согласно мифу, Беллерофонт пытался на
Пегасе взлететь на Олимп, но Зевс низверг его на землю.
БЕЛЬФОР Артур Джемс (1848-1930) — шотландский религио-
вед, занимавшийся философией и психологией религии. Главная
работа — «Основы веры» (1895).
БЕНТАМ Иеремия (1748-1832) — английский философ, один из
главных представителей утилитаризма. Согласно Бентаму, высшая
цель социального развития состоит в наибольшем счастье («изме-
ряемом» чувством удовольствия) для наибольшего числа людей.
БЕРГСОН Анри (1859-1941) — французский философ, вид-
нейший представитель интуитивизма и философии жизни. В ре-
лигии видел «оборонительную реакцию природы против разруши-
тельной силы рассудка», основу «открытого общества» и морали
как любви ко всему человечеству.
БЕРГЭНЬ Генри Джозеф — французский ученый, специалист
в области санскритского языка и ведической религии.
БЕРНАР Клервоский (1090-1153) — католический теолог, на-
стоятель основанного им в 1115 г. монастыря в Клёрво. Выступал
против теологического рационализма Абеляра оказал идейное
влияние на Бонавентуру. Был вдохновителем 2-го крестового по-
хода.
БЕРНАР Клюнийский (сер. XII в.) — католический монах, поэт
и философ, чьи этические воззрения были б шзки к неоплатониз-
му. Главное сочинение «Об осуждении мире» (ок. 1140) содержит
характерное для неоплатонизма презрение к материальному миру
402
Религиоведческий словарь
и завершается впечатляющей картиной рая и ада, которая могла
оказать влияние на Данте.
БЕРНУЛЛИ Карл Альбрехт (1868-1937) — немецкий теолог,
поэт и публицист, профессор церковной истории в Базеле. Основ-
ные работы: «Научные и церковные методы в теологии» (1897),
«Овербек и Ницше» (1908), «Бахофен как исследователь религии»
(1924).
БЕРОДАХ БАЛАДАН — упоминаемый в Ветхом Завете сын
вавилонского царя Баладана, с которым иудейский царь Езекия
вступил в дружеские отношения, за что получил строгое обличе-
ние от пророка Исайи.
БЕРОС (III в. до н. э.) — вавилонский жрец, написавший для
царя из династии Селевкидов Антиоха I историю Вавилона на
греческом языке. Позднее Берос проповедовал халдейскую астро-
логию на о. Кос, познакомив греков с ее основными положениями.
БЕТ Карл (1872 — после 1952) — немецкий антрополог и
религиовед, уделявший значительное внимание проблеме соотно-
шения магии и религии.
БЕХИСТУНСКАЯ НАДПИСЬ — надпись персидского царя
Дария I (522-486 до н. э.), которая была высечена на скале Бехи-
стун, находящейся на территории современного Ирана. Является
одним из важнейших документов Древнего Востока.
БЁК Август (1785~1867) — профессор в Берлине, виднейший
представитель филологического направления в изучении истории
древних времен, начало которому положил его учитель Вольф.
Главное сочинение — «Энциклопедия и методология филологиче-
ских наук» (1877).
БЁМЕ Якоб (1575-1624) — немецкий философ-мистик, пред-
ставитель пантеизма. Пытался выявить таинственную связь меж-
ду божественной сущностью и миром вещей. Пантеистически
отождествляя их, рассматривая природу как самораскрытие Бога,
создал своеобразную натурфилософию. Внес вклад в развитие
антропологии, этики, теории знака и языка.
БИБЛИЯ — греческое название книг Ветхого и Нового Заве-
тов, составляющих Священное Писание христианства.
БИЛЛЕРБЕК Пауль — прусский обер-лейтенант, а затем пол-
ковник, принимавший участие в археологических раскопках в
Месопотамии.
БИСТАМИ аль, Абу Йазид (Байазид) Тайфур бен Иса (ум. в
875) — прославленный персидский мистик, эпоним суфийского
направления тайфурийа, родоначальник одного из основных тече-
ний мусульманского мистицизма.
БЛЕЕКЕР Клаас Юко (1898—1983) — голландский историк и
феноменолог религии, автор работ «Рождение бога: изучение еги-
петского бога Мина и посвященного ему праздника» (1956), «Еги-
петские праздники: признаки религиозного возрождения» (1967).
Он был редактором нескольких крупнейших религиоведческих
журналов и 2-томной «Истории религии» (1969-1971).
. Религиоведческий словарь
403
БЛИК — исследователь африканских языков, автор «Сравни-
тельной грамматики южно-африканских языков» (1862).
БЛЮХЕР Гебхард Леберехт (1742—1819) — прусский генерал-
фельдмаршал, князь Вальштатт. За свою энергию и решитель-
ность был прозван «маршал Вперед».
БОДХИ — одно из ключевых понятий буддизма, означающее
духовное просветление. Слово «бодхи» входит составной частью в
ряд имен, терминов, понятий буддийской философии, мифологии
и истории.
БОДХИСАТТВА — в буддизме человек, достигший высшего
совершенства и заслуживший право уйти в нирвану, но отказыва-
ющийся от этого из-за любви и сострадания к живым существам
и стремления помочь им в спасении.
БОКЛЬ Генри Томас (1821 — 1862) — английский историк и
социолог, автор двухтомной «Истории цивилизации в Англии»
(1857-1861).
БОЛЛ АНД Жан (1596-1665) — бельгийский иезуит, возглавив-
ший группу единомышленников, которая занималась подготовкой
и публикацией многотомного издания, посвященного житиям свя-
тых. Первый том этого издания был опубликован в Антверпене в
1643 г. Расцветом деятельности болландистов был период с 1659
по 1793 гг. В 1794 г. французская армия оккупировала Бельгию и
издательская деятельность болландистов прекратилась. В 1837 г.
работа была возобновлена.
БОЛЛАНДИСТЫ — см. Болланд.
БОПП Франц (1791-1867) — немецкий санскритолог, один из
основоположников сравнительно-исторического языкознания, ав-
тор первой сравнительной грамматики индоевропейских языков.
БОТТА Поль Эмиль (1802-1870) — французский консул и
археолог, открывший дворец ассирийского царя Саргона П в Ур-
Шаррукин (совр. Хорсабад, Ирак) в 1843 г., что послужило толч-
ком для широкомасштабных археологических работ на террито-
рии Месопотамии.
БОШАР Самюэль (1599-1667) — французский богослов, автор
«Священной географии».
БРАМА — см. Брахма.
БРАМИН — см. брахман.
БРАХМА (Брама, Брахман) — один из главных богов индуиз-
ма, составляющий вместе с Вишну и Шивой божественную троицу
(тримурти). Первоначально выступал как высшее божество, тво-
рец и управитель мира. В позднем индуизме отступает на второй
план, отдавая первенство другим членам троицы. Считался также
персонификацией абсолюта, которому противостоит индивидуа-
лизированное и субъективное начало — атман.
БРАХМАН (брамин) — представитель высшей Варны и касты
в Индии, профессиональный жрец в брахманизме и индуизме.
БРАХМАНИЗМ — религия Древней Индии, возникшая в пе-
риод становления кастового строя и возвышения института жре-
404
Религиоведческий словарь
чества — брахманов. В то же время брахманизм явился дальней-
шим развитием ведической религии, результатом смешения арий-
ских и доарийских представлений и верований.
БРАХМАНЫ — трактаты, толкующие и комментирующие
Веды. В Брахманах дается теологическое обоснование ведической
практики.
БРАХМО САМАДЖ — религиозно-реформаторское общество
в Индии, организованное в 1828 г. Раммоханом Раем. Члены Брах-
мо самадж вели борьбу против расового, кастового и религиозного
деления общества, за подъем культурного уровня, реформу систе-
мы образования. В XX в. Брахмо самадж распалось на множество
мелких течений и обществ.
БРЕН-РОЛЛЕ — исследователь Африки, автор труда «Белый
Нил и Судан» (1855).
БРИСТИД Джеймс Генри (1865“ 1935) — американский исто-
рик и археолог, автор работ «Становление религии и мышления в
Древнем Египте» (1912), «История древнего мира» (1916). Он так-
же руководил изданием 5-томного труда «Надписи Древнего Егип-
та: исторические документы с древнейших времен до персидского
завоевания» (1906-1907).
БРОСС Шарль де (1709-1777) — президент бургундского пар-
ламента, автор ряда трудов по истории и географии. Им введен
термин фетишизм в анонимно напечатанной в 1760 г. работе
«Трактат о богах-фетишах».
БРУНО Джордано Филиппо (1548-1600) — итальянский фи-
лософ и естествоиспытатель, подвергший критике библейскую
картину мира и многие христианские догматы. За свои философ-
ские и естественнонаучные взгляды был подвергнут преследова-
ниям со стороны инквизиции, а затем арестован и сожжен на
костре.
БУБЕР Мартин (1878-1965) — еврейский философ и теолог, в
творчестве которого получили развитие идеи экзистенциализма,
диалогического персонализма и хасидской мистики. Основные
сочинения — «Даниил» (1913), «Я и Ты» (1923), «Происхождение и
сущность хасидизма» (1960).
БУГА (бува, боа) — в тунгусо-маньчжурской мифологии сила
природы, распространенная вокруг и служащая причиной всех
явлений. Под влиянием шаманских представлений это понятие в
дальнейшем приобрело новое значение — дух-хозяин верхнего
мира.
БУДДА (Просветленный) — основатель буддизма, первона-
чальное имя которого Сиддхартха Гаутама. Согласно преданию,
он был сыном царя небольшого государства на севере Индии.
Повзрослев, добровольно отрекся от роскоши, покинул дворец и
стал вести аскетический образ жизни. После шести лет отшельни-
чества «познал истину» и начал проповедовать ее по городам и
селам Индии. Главные положения своего учения он изложил в
бенаресской проповеди в форме «четырех благородных истин».
Религиоведческий словаръ
405
Умер Будда в 80-летнем возрасте и, как утверждают его последо-
ватели, после смерти ушел в нирвану. В 1954 г. буддисты торже-
ственно оГметили 2500-летие этого события.
БУДДИЗМ — одна из мировых религий, зародившаяся в сере-
дине I тыс. до н. э. на севере Индии и получившая широкое
распространение во многих странах Азии. В основе этой религии
лежит проповедь Будды Шакъя-Муни, который учил, что жизнь
есть страдание, и указал путь избавления от него. Характерной
особенность буддизма является его этико-практическая направ-
ленность.
БУРКХАРДТ Якоб (1818-1897) — швейцарский историк-клас-
сик и культуролог. Основные работы: «Культура Ренессанса в
Италии» (1860), «Рассуждения о всемирной истории» (1905). Из
оставленного им наследия вышли в свет: «История греческой
культуры» в 4 томах (1898-1920), «Собрание сочинений» в 10 то-
мах (1954).
БУНЗЕН Христиан Карл Йозиас (1791-1860) — немецкий ди-
пломат, публицист и исследователь древних религий.
БУРИНЬОН Антуанетта (1616—1680) — мистически настроен-
ная писательница, обладающая задатками религиозного лидера.
Она приобрела много сторонников в Нидерландах, Франции, Ан-
глии и особенно в Шотландии, где учение Буриньон было осужде-
но после ее смерти Пресвитерианскими генеральными ассамблея-
ми 1701, 1709 и 1710 гг. Сочинения Буриньон были собраны и
опубликованы ее учеником Пьером Пуаре в 1679 г. В этом же году
им написана биография Антуанетты Буриньон.
БУРНАБУРИАШ (1404-1379 до н. э.) — вавилонский царь,
представитель так называемой касситской династии, о котором
известно, что он стремился укрепить свое влияние в Северной
Месопотамии и установить дружественные отношения с Египтом.
БХАКТИ — понятие индуизма, означающее личную предан-
ность богу и беспредельную любовь к людям.
БХИКШУ — в джайнизме и буддизме странствующий монах.
Люди, вступающие на этот путь, отказывались от всякой соб-
ственности (бхикшу — буквально «нищий»), обривали голову и
облачались в лохмотья желтого цвета. Большую часть времени
бхикшу проводили в проповедях своего учения, благочестивых
беседах и размышлениях, самосозерцании и самоуглублении.
Жили за счет подаяний.
БЫТИЕ — первая книга Ветхого Завета, повествующая о
творении Богом мира и человека, грехопадении первых людей и
изгнании их из рая, размножении потомков Адама и Евы, всемир-
ном потопе, строительстве вавилонской башни. В ней также со-
держатся жизнеописания патриархов. Главным в этой книге явля-
ется история взаимоотношений Бога с допотопными и послепотоп-
ными людьми.
БЭЙН Александр (1818-1903) — шотландский философ, про-
фессор Абердинского университета. Главные сочинения: «Об изу-
406
Религиоведческий словаръ
чении характера» (1861), «Логика» (1870), «Сознание и тело: тео-
рии их соотношения» (1873).
БЭКОН Фрэнсис (1561-1626) — английский философ, родона-
чальник метода научной индукции. В своих работах утверждал,
что целью науки является познание природы и овладение ее
силами. Выступая против схоластической философии, требовал
очищения разума от предрассудков и заблуждений, которые он
называл «идолами», или «призраками».
БЭЛ, Бел — вавилоно-ассирийский бог Земли. Соответствует
верховному шумерийскому божеству Энлилю, а также еврейско-
финикийскому Ваалу. В честь Бэла проводились мистерии, в
которых в образной форме раскрывался миф об убийстве божест-
ва и его воскресении.
БЮРНУФ Эжен (1801-1852) — французский востоковед, спе-
циалист по индийской и иранской мифологии. Известен перевода-
ми дрёвнеиндийских и древнеиранских текстов, исследованиями
по палийскому и зендскому языкам.
ВААЛ, Баал — древнее общесемитское божество, которое
почиталось в Финикии, Палестине и Сирии. Ваал считался вла-
стителем земли, дождя и грозы, покровителем городов. Его имя
часто упоминается в Библии.
ВААЛВЕРИФ (Ваал союза) — Ваал, которому, как повествует
Библия, поклонялись жители Сихема после смерти Гедеона, счи-
тая, что они вступили с ним в союз.
ВААЛ-ЗЕБУБА — имя упоминаемого в Ветхом Завете бога
филистимлян, которое буквально означает «повелитель мух». В
христианских представлениях — это Вельзевул (Веельзевул),
демоническое существо.
ВААЛ-ФЕГОР — в Библии название моавитской горы и Ваала,
которому поклонялись в Фегоре. Празднества в честь Ваал-Фего-
ра сопровождались культовым совокуплением.
ВАВИЛОНСКИЙ ПЛЕН — в 597 г. до н. э. войска вавилонского
царя Навуходоносора взяли Иерусалим, разграбили его и увели в
плен иудейскую знать, мастеров и ремесленников. В 586 г. до н. э.
Навуходоносор вторично взял Иерусалим и увел в плен зна-
чительную часть населения Иудеи. Плен длился около 50 лет. В
539 г. до н. э. персидский царь Кир завоевал Вавилон и освободил
иудеев из плена. История пленения иудеев и их освобождения
описана в Ветхом Завете.
ВАГНЕР Вильгельм Рихард (1813-1883) — немецкий компози-
тор, автор опер «Кольцо нибелунга», «Золото Рейна», «Вальки-
рия», «Зигфрид», «Гибель богов» и др.
ВАКАН, ваконда — в мифах индейцев сиу мистическая сила,
присущая живым существам, предметам и явлениям природы.
Вакан воплощается в иерархии нескольких классов духов. Персо-
нифицируется в облике четырех божеств: Иньян (камень), Мака
(земля), Скан (небо), Ви (солнце). Термин «вакан» употребляется
иногда в значении «великий дух».
Религиоведческий словарь
407
ВАЛААМСКАЯ ОСЛИЦА — в ветхозаветных преданиях осли-
ца иноплеменного мага и пророка Валаама. Увидев незримого для
Валаама грозящего ангела, который трижды преграждал ей путь,
ослица заупрямилась, а затем обрела дар речи, чтобы предупре-
дить хозяина о воле Бога.
ВАЛЛАБХА (XV в.) — телугский монах из Южной Индии,
переселившийся на север и создавший там теистическую интер-
претацию веданты. Его теория получила название «шуддха-ад-
вайта», или чистый недуализм.
ВАЛЛЕ-ПУССЕН Ла, Луи де (1869-1938) — крупнейший бель-
гийский индолог, переводчик и исследователь буддийских фило-
софских текстов, автор фундаментального труда «Буддизм. Обо-
зрение истории догматики» (1908).
ВАЛТАСАР — последний вавилонский царь, внук Навуходо-
носора. Погиб в 539 г. до н. э. при взятии Вавилона персами. С
именем Валтасара связана библейская легенда о том, что во время
его пиршества на стене дворца появилась огненная надпись, изве-
щающая о падении Вавилона в ту же ночь. Прочитать ее смог
только мудрец Даниил, предсказавший гибель Валтасара. Валта-
саров пир — символ беспечности перед грядущей катастрофой.
ВАН ЯНМИН, Ван Шоужэнь, Ван Боань (1472-1529) — китай-
ский философ, представитель конфуцианства. Развивал мони-
стическое учение, в котором дух провозглашался первопричиной
мира.
ВАРЕ Жан — французский филолог и историк, исследователь
культуры Древней Индии. Основные работы: «Избранные сан-
скритские тексты» (1966), «Словарь санскрита» (1971).
ВАРРОН (116-27 до н. э.) — римский ученый-энциклопедист, в
трудах которого содержатся важные сведения об общественном
устройстве, религии и нравах Римского государства.
ВАРУНА — один из наиболее значительных богов ведической
религии. В Ведах он выступает как создатель и хранитель мира,
грозный бог-судья, карающий грешников и награждающий пра-
ведников. В послеведический период Варуна утрачивает свое
ведущее положение в пантеоне богов и становится божеством
водных стихий.
ВАХ Иоахим (1898-1955) — немецкий религиовед, с 1935 г.
жил и работал в США. Основные работы: «Религиоведение» (1924),
«Социология религии» (1944).
ВАХХАБИЗМ — одно из течений в исламе, возникшее в конце
XVIII в. в Аравии. Его основатель Мухаммед ибн Абд аль Ваххаб
выступил с проповедью возрождения «чистоты ислама» и подлин-
ного единобожия. Ваххабиты отвергают культ святых, паломниче-
ство к мазарам, осуждают роскошь, курение, употребление спирт-
ных напитков, пение, танцы и т. п. Сейчас ваххабизм является
официальной идеологией Саудовской Аравии, а его принципы ис-
пользуются исламскими фундаменталистами во многих странах.
ВАШРО Этьен (1809-1897) — французский философ и психо-
408
Религиоведческий словарь
лог, профессор Парижского университета. Основная работа —
«Метафизика и наука» в 2 томах (1858).
ВЕБЕР Макс (1864-1920) — немецкий историк, философ и
социолог. Религиоведческие работы Вебера были опубликованы
после его смерти в трехтомнике «Сочинения по социологии рели-
гии» (1920-1921).
ВЕДАНТА — в широком смысле совокупность школ в индий-
ской философии, разрабатывающих учение об «освобождении»
индивидуального духовного начала (атмана) и о его изначальном
тождестве с абсолютом-брагжанож. В узком смысле — одна из 6
ортодоксальных (признающих авторитет Вед) систем.
ВЕДИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ, ведизм — религиозные верования и
обрядность населения Древней Индии, получившие письменное
закрепление в Ведах. На основе ведической религии в дальней-
шем сформировались брахманизм и индуизм.
ВЕДЫ — древнейшие памятники индийской религиозной ли-
тературы, складывавшиеся на протяжении многих веков (конец
II — начало I тыс. до н. э.) — Веды состоят из четырех сборников:
Ригведа, Яджурведа, Самаведа, Атхарваведа.
ВЕЙНЕЛЬ Генрих (1874-1936) — немецкий протестантский
теолог, профессор Йенского университета, сторонник историче-
ского подхода к изучению Нового Завета. Основные работы: «Ино-
сказания Христа» (1900), «Иисус в XIX веке» (1903), «Притчи
Иисуса» (1904), «Павел» (1904).
ВЕЙСС Бернард (1827-1918) — немецкий теолог, исследова-
тель Нового Завета, автор работ «Учебник новозаветной теоло-
гии» (1868), «Жизнь Иисуса» (1882) и др.
ВЕЙСС Иоганнес (1863-1914) — немецкий теолог, профессор
Марбургского и Гейдельбергского университетов, автор работ
«Проповедь Иисуса о Царстве Божьем» (1892), «Проблема проис-
хождения христианства» (1913), «Первоначальное христианство»
(1914).
ВЕЛЛЬГАУЗЕН Юлиус (1814-1918) — немецкий востоковед,
крупнейший представитель критического подхода к изучению
Библии. Основная работа — «Пролегомены к истории Израиля»
(1886).
ВЕНЕРА — в римской религии первоначально богиня весны и
садов, которая впоследствии стала почитаться как богиня любви и
красоты. Соответствует греческой богине Афродите.
ВЕНИАМИН — библейский персонаж, младший сын Иакова,
родоначальник одного из «колен Израилевых».
ВЕНТУРИНИ Карл Генрих Георг (1768-1849) — немецкий
протестантский теолог и историк, исследователь жизни Иисуса
Христа.
ВЕНТУРИНО из Бергамо (1304-1346) — известный домини-
канский проповедник и писатель, автор трактата «О духовном
подвижничестве», в котором повествуется о его личном мистиче-
ском опыте и аскетической практике.
Религиоведческий словарь
409
ВЕРГИЛИЙ, Публий Вергилий Марон (70-19 до н. э.) — из-
вестный римский поэт, автор «Буколик», «Георгии» и «Энеиды».
После смерти Вергилия «Энеида» стала национальным эпосом
римлян, заменив собой «Анналы» Энния.
ВЕРНЛЕ Пауль — немецкий теолог и историк религий, проф-
ессор Базельского университета, автор работ «У истоков нашей
религии» (1904), «Введение в изучение теологии» (1921).
ВЕСТА (Гестия) — римская богиня священного огня городской
общины, курии, дома. Жрицы Весты — весталки — поддерживали
в очаге храма постоянный огонь как символ государственной
надежности и устойчивости.
ВЕСТЕРМАРК Эдвард Александр (1862-1939) — финский эт-
нограф и социолог, автор работы «Происхождение и развитие
нравственных идей».
ВЕТТЕ Вильгельм Мартин Леберехт де (1780-1849) — немец-
кий богослов и исследователь Библии. Его работа «Очерки к
введению в Ветхий Завет» способствовала уточнению датировки
основных источников Пятикнижия.
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ — христианское название Священных книг
иудаизма, включенных в Библию. Состоит из 39 книг, которые
признаются христианами каноническими. В православные и като-
лические издания Библии включаются также 11 книг Ветхого
Завета, не являющихся каноническими, протестантские церкви
считают эти книги апокрифическими.
ВИКО Джамбаттиста (1688-1744) — итальянский философ и
историк, сумевший дать в своих работах объяснение искусства,
религии, права, форм социальной и хозяйственной жизни в их
единстве и взаимодействии.
ВИЛАМОВИТЦ-МЁЛЛЕНДОРФ Ульрих фон (1848- 1931) —
немецкий филолог-классик, профессор в Гёттингене и Берлине.
Основные работы: «Исследование творчества Гомера» (1884),
«Аристотель и Афины» в 2 томах (1893), «Платон» в 2 томах
(1919), «Вера древних греков» в 2 томах (1931-1932).
ВИНДЕЛЬБАНД Вильгельм (1848-1915) — немецкий философ,
глава баденской школы неокантианства.
ВИНКЛЕР Паула — немецкая писательница, автор работы
«Феноменология и религия» (1921).
ВИРТРА — в древнеиндийской мифологии демон, противник
Индры. В его распоряжении находятся гром, молния, град, туман,
с помощью которых он препятствует всем благим начинаниям.
Описан в Ригведе и других древнеиндийских текстах.
ВИШНУ — один из высших богов индуистского пантеона.
Вместе с Брахмой и Шивой входит в божественную триаду —
тримурти. Вишну олицетворяет творческую космическую энер-
гию, он периодически появляется на земле в различных воплоще-
ниях (аватарах).
ВОББЕРМИН Георг — современный протестантский теолог,
занимающийся проблемами теории познания и психологии. Он
410
Религиоведческий словарь
резко выступил против идеи Дугласа Макинтоша о создании
«эмпирической теологии», считая, что это выражение содержит
противоречие в термине. Основная работа — «Природа религии»
(1933).
ВОГЮЭ Эжен Мелькиор де (1848-1910) — французский писа-
тель и историк, исследователь египетской религии.
ВОЛЬТЕР Франсуа Мари Аруэ (1694-1778) — французский
философ-просветитель, историк и поэт, критик феодализма и его
институтов, в том числе католической церкви.
ВОЛЬФ Фридрих Август (1759-1824) — немецкий филолог-
классик, выдвинувший гипотезу о принадлежности отдельных
песен «Илиады» и «Одиссеи» различным рапсодам.
ВОЛЬФЕНБЮТТЕЛЬСКИЕ ФРАГМЕНТЫ — тексты, опубли-
кованные Лессингом в 1774-1778 гг. под заголовком «Фрагменты
неизвестного из Вольфенбюттеля». Автором этих текстов, в кото-
рых предпринимались попытки рационалистического осмысления
Библии и реконструкции исторического образа Иисуса Христа,
был Герман Реймар.
ВРЕДЕ Вильям (1859-1906) — немецкий протестантский тео-
лог, специалист по Новому Завету и новозаветной теологии. Ос-
новные работы: «Тайна мессианизма в Евангелиях» (1901), «Па-
вел» (1904).
ВТОРОЙ АДАМ — одно из названий Иисуса Христа, который,
согласно христианской традиции, является прямым потомком Ада-
ма (человеческая ипостась Иисуса Христа), но в то же время
противопоставляется «Ветхому Адаму». Ветхозаветный Адам —
человек, совершивший «первородный грех», «Второй Адам» —
спаситель рода человеческого, который был сделан «жертвою за
грех».
ВУНДТ Вильгельм (1832-1920) — немецкий философ, один из
создателей экспериментальной психологии. В своих работах обобг
щил большой материал по истории мифов и религиозных верова-
ний различных народов.
ГАДЕС — см. Аид.
ГАЗАЛИ, аль, Абу Хамид Мухаммед ибн Мухаммед (1058 или
1059-1111) — мусульманский теолог и философ. Основные труды:
«Воскрешение наук о вере» (в 4 томах), «Цели философов», «Из-
бавляющий от заблуждения», «Опровержение философов» и др.
ГАЗЕ Карл Август (1800-1890) — немецкий теолог и историк
церкви, профессор Йенского университета. Основные работы:
«Жизнь Иисуса» (1829), «Учебник евангелической догматики»
(1870), «Гносис» (1870).
ГАЛАХА — законоположения, содержащиеся в Талмуде и
регламентирующие религиозную, семейную и гражданскую жизнь
сторонников иудаизма.
ГАЛЛИКАНИЗМ (галликанство) — религиозно-политическое
движение католиков за автономию французской церкви от папы
римского, возникшее в XIII в. В первой половине XIX в. галлика-
Религиоведческий словарь
411
низм практически прекратил свое существование, но его идеи до
сих пор проявляются в требованиях французского епископата о
большей самостоятельности в местном церковном самоуправлении.
ГАМАН Иоганн Георг (1730-1788) — немецкий философ-ирра-
ционалист, прозванный «северным магом». В кратких, фрагмен-
тарных и намеренно темных работах Гамана главное внимание
уделяется философии истории и философии языка. В них также
содержится критика европейской культуры.
ГАНЖУР (Ганджур) — собрание канонических буддийских
текстов в 108 томах на тибетском языке. Включает 1161 произве-
дение.
ГАННИБАЛ (247 или 246-183 до н. э.) — карфагенский полко-
водец, нанесший во время 2-ой Пунической войны несколько
поражений римлянам, вторгшийся в Италию и угрожавший Риму.
ГАРДИ Роберт (1803-1868) — миссионер, изучавший религии
Древней Индии.
ГАРНАК Адольф фон (1851-1930) — немецкий протестант-
ский теолог и историк церкви, автор многочисленных трудов, в
том числе «Учебника истории догм» (1886-1887), «Истории древ-
нехристианской литературы до Евсевия» (1893-1904) и др.
ГАРТМАН Эдуард фон (1842-1906) — немецкий философ,
автор работы «Философия бессознательного» (1896), в которой
рассматриваются онтологические, гносеологические, этические и
социальные проблемы.
ГАРУСПИКА — в Древнем Риме гадание по внутренностям
(преимущественно печени) жертвенных животных. Осуществля-
лось членами коллегии жрецов, прошедших посвящение в таинст-
ва этой профессии.
ГАУТАМА — см. Будда,
ГЕБ — древнеегипетский бог земли и растительности. Геба
называли также отцом богов, солнца и луны. Изображался в виде
гуся, или бородатого человека с гусем на голове, или лежащего на
спине человека, над которым склонилась его жена, богиня неба
Нут.
ГЕБИРОЛЬ Соломон ибн (1021-1058 или 1070) — еврейский
поэт и философ, живший в Испании. В его творчестве прослежи-
вается влияние традиционного иудаизма и средневекового хри-
стианского мистицизма. В 1927—1932 гг. в Тель-Авиве были изда-
ны его «Поэмы» в 7 томах.
ГЕГЕЛЬ Георг Вильгельм Фридрих (1700-1831) — крупней-
ший представитель классической немецкой философии, уделяв-
ший в своих работах большое внимание проблемам религии. Счи-
тается одним из основателей исторического подхода к религии.
ГЕДЕОН (Иероваал) — в Ветхом Завете один из «судей
израильских», герой-воитель, сумевший освободить народ Израи-
ля из под гнета царей Мадиамских.
ГЕЙДЕЛЬБЕРГСКИЙ КАТЕХИЗИС — катехизис, одобрен-
ный Гейдельбергским синодом и изданный в 1563 г. Его составле-
412
Религиоведческий словарь
ние было поручено Захарии Урлени и Каспару Олевиану, которые
жили в Женеве и Цюрихе и находились под большим влиянием
швейцарской Реформации. В 1619 г. Дортский синод объявил его
одной из символических книг реформатской церкви.
ГЕКАТА — в греческой религии богиня мрака, ночных виде-
ний и колдовства. Изображалась с факелом в руках и со змеями
в волосах. Она почиталась также как лунная богиня, близкая
Селене и Артемиде.
ГЕКТОР — в греческих легендах первенец и самый выдаю-
щийся из сыновей Приама и Гекубы. Возглавлял троянцев в войне
против греков, погиб в единоборстве с Ахиллом, отомстившим за
убийство своего друга Патрокла.
ГЕКУБА — жена троянского царя Приама. При взятии грека-
ми Трои пережила смерть всех своих близких и стала рабыней у
Одиссея. Погибла при переправе через Геллеспонт.
ГЕЛЛЕРТ Кристиан (1715-1769) — немецкий писатель и поэт,
чьи произведения в Германии некоторое время были на втором
месте по популярности после Библии. Большую известность ему
принесли «Басни и сказки» (1746-1748) и «Духовные оды и песно-
пения» (1757).
ГЕЛЬМГОЛЬЦ Герман (1821-1894) — немецкий физик и пси-
холог, основатель так называемой «психологии чувств». Основные
произведения: «О зрении» (1855), «Учение о слуховых ощущени-
ях» (1863), «Факты в восприятии» (1879).
ГЕМСТЕРГЕЙС Тиберий (1685-1766) — голландский филолог,
популяризатор философских, социально-политических и педаго-
гических воззрений Дж. Локка.
ГЕННЕП Арнольд ван (1873-1957) — французский антрополог
немецкого происхождения. Занимался исследованием рудимен-
тарных форм религии и указал на взаимосвязь между социальной
и религиозной сферами на ранних этапах развития человеческого
общества. Основные работы: «Обряды перехода» (1909), «Актуаль-
ные проблемы исследования тотемизма» (1920).
ГЕНОТЕИЗМ (энотеизм, катенотеизм) — одна из разновидно-
стей политеизма, отличительная черта которой состоит в том,
что, признавая существование многих богов, данное племя или
объединение племен считало своим покровителем лишь одного из
них и поклонялось только ему.
ГЕОРГИЙ Победоносец — христианский святой, воин-муче-
ник, который, согласно преданию, жил в годы правления римского
императора Диоклетиана (284-305) и был казнен за свою привер-
женность вере. С именем Георгия фольклорная традиция связала
реликтовую языческую обрядность и богатую мифологическую
топику, в частности мотив драконоборчества. Этот мотив стано-
вится особенно популярным в христианской Европе после кресто-
вых походов, участники которых рассказывали, что во время
штурма Иерусалима в 1099 г. св. Георгий сражался в рядах
крестоносцев, явившись в образе рыцаря с красным крестом на
Религиоведческий словарь
413
белом плаще. С XIV в. изображение св. Георгия, поражающего
дракона, входит в герб Москвы, а затем оно вошло и в герб
Российской империи.
ГЕРА — 9 греческой религии дочь Кроноса и Реи, сестра и
жена Зевса. Почиталась как царица олимпийских богов, небесная
покровительница городов и героев, брака и семейной жизни.
ГЕРАКЛИТ Эфесский (ок. 554-483 до н. э.) — древнегреческий
философ, получивший прозвище Темный за глубину и загадоч-
ность своих мыслей. В его текстах можно обнаружить, с одной
стороны, развитие материалистической и диалектической тради-
ций ионийской школы, с другой стороны, обожествление первона-
чала-огня и общей закономерности — логоса.
ГЕРДЕР Иоганн Готфрид (1744-1803) — немецкий философ-
просветитель, один из главных вдохновителей движения «Буря и
натиск».
ГЕРМАН Вильгельм (1846-1922) — немецкий теолог, исполь-
зующий для обоснования христианского вероучения некоторые
положения философии Канта.
ГЕРМЕС — в греческой религии сын Зевса и Майи, вестник
олимпийских богов, покровитель пастухов, путников и торговцев,
проводник душ умерших в аид. Он известен также как хитрый бог
воров и обманщиков. Изображался в дорожной шляпе и в крыла-
тых сандалиях. В римской религии ему соответствует Меркурий.
ГЕРНГУТЕРЫ — протестантская секта лютеранского толка,
возникшая в 1772 г. в местечке Гернгут недалеко от Дрездена в
Саксонии. В XVIII-XIX вв. общины гернгутеров распространи-
лись в Латвии, Эстонии, Северной Америке и просуществовали
там до первой половины XX в. В настоящее время гернгутеры
известны под другими названиями: моравские братья, богемские
братья, объединение братьев, континентальные пиетисты.
ГЕРОДОТ (ок. 484-425 до н. э.) — греческий историк, написав-
ший «Изложение событий», где он проследил историю взаимоот-
ношений между древневосточными деспотиями (Азия) и грече-
скими рабовладельческими государствами (Европа), кульминаци-
онным пунктом которых стали греко-персидские войны.
ГЕРХАРДТ Пауль (1607-1676) — немецкий поэт, сочинитель
религиозных гимнов.
ГЕСИОД (ок. 700 до н. э.) — первый исторически достоверно
установленный греческий, а следовательно, и европейский поэт,
автор «Теогонии», которая содержит миф о сотворении мира из
хаоса, излагает генеалогию богов и последовательность трех бо-
жественных династий.
ГЕСПЕРИДЫ — в греческой мифологии нимфы, хранительни-
цы сада на крайнем Западе, в котором произрастают яблоки
вечной молодости.
ГЕСС Вольфганг Фридрих (1819-1891) — немецкий теолог,
автор работ «Учение и личность Христа» (1856), «Личность Хри-
ста и его деяния» в 3 томах (1870-1887) и др.
414
Религиоведческий словарь
ГЕФЕСТ — греческий бог огня и кузнечного дела, сын Зевса и
Геры. Согласно мифологии он был хром и некрасив, что не поме-
шало ему взять в жены прекрасную Афродиту. Гефест обычно
изображался в одежде ремесленника с молотом или клещами в
руке.
ГЁРРЕС Иоганн Йозеф (1776-1848) — немецкий теолог, писа-
тель и публицист, автор многочисленных работ, в том числе
4-томника «Христианская мистика» (1836- 1842).
ГЁТЕ Иоганн Вольфганг (1749-1832) — немецкий поэт и фило-
соф, выдающийся деятель европейского Просвещения. Его отно-
шение к религии характеризовалось, с одной стороны, неприяти-
ем традиционной теологической трактовки природы, общества и
человека, с другой стороны, повышенным интересом к нравствен-
ным принципам христианства.
ГЁФФДИНГ Херальд (1843-1931) — датский философ, пред-
ставитель критического позитивизма. Основная идея его филосо-
фии религии состоит в том, что подлинная жизненная вера может
вырасти только из личного опыта и собственных размышлений.
Для религиоведов наибольший интерес представляет его работа
«Философия религии» (1901).
ГИЛЛЕН Фредерик — исследователь (совместно со Спенсе-
ром) племен Центральной и Северной Австралии, соавтор класси-
ческого труда «Туземные племена Центральной Австралии» (1899).
ГИЛЬГАМЕШ — герой шумеро-аккадского эпоса, пятый пра-
витель I династии г. Урука (кон. XXVII — нач. XXVI вв. до н. э.).
Сказания о Гильгамеше содержат ценные сведения о религиозных
и мифологических представлениях народов Месопотамии.
ГИЛЬДЕНБРАНД Дитрих (род. в 1889) — немецкий философ,
представитель феноменологической школы и этики объективных
материальных ценностей в духе Шелера. Основная религиоведче-
ская работа — «Христианская этика» (1959).
ГИНЕКОКРАТИЯ (женовластие) — термин введенный в на-
учный оборот Бахофеном для обозначения одной из стадий в
развитии человеческого общества. Ее основными признаками он
считал учет родства по материнской линии и главенство женщин
в общественной жизни. В современной литературе вместо терми-
на «гинекократия» чаще всего употребляется термин «матриар-
хат».
ГИНЗА (сокровище) — священные книги мандеизма, состав-
ленные в VII в. Делятся на «правую Гинзу» и «левую Гинзу», в
которых соответственно акцент делается на рассмотрении поту-
сторонней и посюсторонней действительности.
ГИРГЕНСОН Карл (1875-1925) — немецкий религиовед, спе-
циалист в области психологии религии. Основная работа — «Рели-
гия и ее психические формы» (1903).
ГЛОССОЛАЛИЯ — говорение на иноязыках, которое, согласно
Новому Завету, достигается путем сошествия на человека Свято-
го Духа. В настоящее время глоссолалия культивируется пятиде-
Религиоведческий словарь
415
сятниками, считающими ее одним из «видимых даров Бога»,
признаком получения верующим божественной благодати.
ГНОСИС — в широком смысле — познание, знание. В более
узком смысле — религиозное течение поздней античности, в
котором иудейское понимание бытия сочеталось с идеями элли-
нистической философии и персидско-иранскими верованиями.
ГНОСТИЦИЗМ — направление религиозно-философской мы-
сли поздней античности и Средневековья, для которого характер-
ны «мистический рационализм», дуализм доброго и злого начал,
неприятие Ветхого Завета и искупительной миссии Иисуса Хри-
ста. Было представлено различными группами, сектами и цер-
квами.
ГОБХАУС Леонард Трелони (1864-1929) — английский фило-
соф и социолог, профессор Лондонского университета. Основные
работы: «Мораль в развитии» в 2 томах (1906), «Социальное раз-
витие» (1924).
ГОГЕ Антуан (1716-1758) — член парижского суда (парламен-
та), автор труда «О происхождении законов, искусств и наук и о
прогрессе их у древних народов» (1758).
ГОЛЬДЦИХЕР Игнац (1850-1921) — еврейский историк рели-
гии, автор работ «Мухаммед» в 2 томах (1889- 1890), «Лекции по
исламу» (1910). «Течения в исламе. Толкование Корана» (1920).
ГОЛИАФ — ветхозаветный персонаж, великан-филистимля-
нин, уроженец Гефа. Был побежден в неравном единоборстве
иудейским юношей Давидом, после чего войско царя Саула наго-
лову разбило филистимлян.
ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР Александр (1880-1940) — американский
антрополог и религиовед, занимавшийся изучением тотемизма.
ГОМЕР — древнегреческий поэт, которому приписывается
авторство «Илиады» и «Одиссеи».
ГОНДА Ян — современный нидерландский филолог, исследо-
ватель культуры Древней Индии, автор работ «Видения ведиче-
ских поэтов» (1963), «Ведический ритуал» (1980) и др.
ГОР (Хор) — древнеегипетский бог света и солнца, покрови-
тель власти фараонов, которые считались земными воплощения-
ми Гора. Его имя являлось частью царской титулатуры.
ГОРГОНЫ — в греческой мифологии чудовищные дочери Фор-
киса и Кето: Сфено, Эвриала и Медуза. Всякий, кто встречал
страшный взгляд Горгон превращался в камень. Горгоны изобра-
жались с искаженными чертами лица и со змеями в волосах.
ГОТФРИД из Монмоута (ок. 1100 — ок. 1180) — английский
епископ, автор «Происхождения и деяний королей Британии... от
Энея и Брута» (ок. 1147).
ГОФМАН Пауль (1880-1947) — немецкий философ, уделяв-
ший большое внимание анализу смысла понятий. Основные рабо-
ты: «Понимание смысла и его всеобъемлющая действительность»
(1929), «Смысл и история» (1936).
ГРААЛЬ, святой Грааль — в западноевропейских средневеко-
416
Религиоведческий словарь
вых легендах таинственный сосуд, ради приближения к которому
и приобщения к его благим действиям рыцари совершали свои
подвиги. Обычно считалось, что это чаша с кровью Иисуса Хри-
ста, которую собрал Иосиф Аримафейский, снявший с креста
тело Христово.
ГРАБМАН Мартин (1875 —1949) — католический теолог и фи-
лософ, крупнейший представитель неотомизма, автор работ «Ис-
тория схоластического метода» в 2 томах (1909-1911), «Фома Ак-
винский» (1912), «История католической теологии» (1933) и др.
ГРАНЕ Марсель (1884-1940) — французский синолог и этно-
граф, близкий к социологической школе Э. Дюркгейма. Основные
работы: «Празднества и песни Древнего Китая» (1919), «Танцы и
легенды Древнего Китая» (1926).
ГРАНТ Аллен — английский ученый и литератор, автор книги
«Эволюция идеи Бога» (1897), в которой получили развитие основ-
ные идеи Г. Спенсера.
ГРАНТХ САХИБ — собрание священных текстов сикхов, со-
держащее жизнеописания и заповеди сикхских гуру. Эта книга
является не только источником вероучения, но и объектом рели-
гиозного поклонения.
ГРАТРИ Альфонс (1805-1872) — французский, католический
теолог, один из главных оппонентов Э. Ренана.
ГРАФ Карл Генрих (1815-1869) — немецкий исследователь
Библии, который установил, что самым поздним элементом Пя-
тикнижия, созданным и включенным в канон после Вавилонского
плена, является так называемый «старший элохист». Это позво-
лило уточнить порядок написания книг Ветхого Завета.
ГРЕБНЕР Фриц (1877-1934) — немецкий этнолог и культуро-
лог. Его идеи использовались представителями культурно-исто-
рической школы этнологии в Европе и стимулировали многие
частные исследования. Главные работы: «Метод этнологии» (1911),
«Мировоззрение примитивных народов» (1924).
ГРЕГОРИ Огастес (1819-1905), Фрэнсис (1821-1888) — ан-
глийские путешественники, исследователи Австралии.
ГРЁНБЕХ Вильгельм Петер (1873-1918) — датский филолог и
историк религии, профессор в Копенгагене. Основная работа —
«Культура и религия древних германцев» (1909-1912).
ГРИГОРИЙ Нисский (ок. 335 — ок. 394) — церковный писатель,
богослов и философ, виднейший представитель греческой патри-
стики. Участвовал в разработке христианского Символа Веры.
ГРИММ Якоб (1785-1863), Вильгельм (1786-1859) — немецкие
ученые, внесшие значительный вклад в развитие сравнительно-
исторического языкознания и фольклористики.
ГРООТ Дж. Дж. М. де (1854-1921) — голландский синолог и
этнограф, автор 6-томного труда «Религиозная система Китая:
дре>? гие формы, их развитие, история и современное состояние;
нравы, обычаи и социальные институты в их взаимодействии»
(1892-1910).
Религиоведческий словарь
417
ГРОТ Джордж (1794-1871) — английский историк, автор тру-
да «История Греции» в 12 томах (1848-1856).
ГРЮНЕВАЛЬД — условное имя, под которым известен немец-
кий живописец Матис Нитхардт (ок. 1460-1528).
ГРЮЦМАХЕР Рихард Генрих — немецкий теолог, профессор
в университетах Грайфшвальда, Ростока и Эрлангена, автор ра-
бот «Изучение систематической теологии» (1905), «Ницше и мы,
христиане» (1911) и др.
ГУАН-ИНЬ — китайское название бодхисаттвы Авалоки-
тешвары, олицетворяющего сострадание. В китайской секте «Буд-
дизм чистой земли» Гуан-инь — божество женского пола, почита-
емое наравне с Буддой-Амитабхой.
ГУГО Сен-Викторский (ок. 1096-1141) — средневековый фило-
соф и богослов, автор трактата «О таинстве христианской веры».
ГУМБОЛЬДТ Вильгельм (1767-1835) — немецкий филолог,
философ и государственный деятель, сторонник сравнительно-
исторического метода в языкознании.
ГУНДЕРТ Герман (1814-1893) — католический миссионер,
проповедовавший в Индии и внесший большой вклад в языкозна-
ние. Ему принадлежит перевод Нового Завета на язык малаялам.
ГУНДОЛЬФ Ф.— немецкий литературовед, видный представи-
тель «духовно-исторической школы», возникшей в конце XIX в. в
Германии. Главная работа — «Гёте» (1916).
ГУНКЕЛЬ Герман (1862-1932) — немецкий теолог, представи-
тель «религиозно-исторической школы», исследователь Ветхого
Завета. Основные работы: «Книга Бытия» (1901), «Пророки» (1917),
«Псалмы» (1926).
ГУПФЕЛЬД Герман (1796-1866) — немецкий библеист, сумев-
ший выделить один из источников Пятикнижия, который полу-
чил в религиоведении название «Жреческий кодекс».
ГУРУ — духовный учитель, тот, кто может вести людей к
спасению.
ГУССЕРЛЬ Эдмунд (1859-1938) — немецкий философ, идеи
которого оказали влияние на развитие ряда крупнейших течений
западной философии, в том числе на феноменологию религии.
Основные сочинения: «Логические исследования» (1900), «Идеи к
чистой феноменологии и феноменологической философии» (1913),
«Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология»
(1954), «Первая философия» (1956-1959).
ГУТТЕН Ульрих фон (1488-1523) — немецкий гуманист, автор
обличительных сочинений против папства в духе идей Рефор-
мации.
ГЮЙОН Жан-Мари Бовуар де ла Мот (1648-1717) — француз-
ская писательница мистической ориентации, центральная фигура
теологических дебатов XVII в. во Франции. Ее сочинения в 45 то-
мах были опубликованы в период с 1712 по 1720 гг. (повторное
издание — 1767-1790).
ДАВИД (кон. II тыс. до н. э.— ок. 950 до н. э.) — израильско-
14 Зак. 1885
418
Религиоведческий словарь
иудейский царь, создатель централизованного государства со сто-
лицей в Иерусалиме. Ветхозаветное повествование придает ему
черты эпического героя, а последующая иудео-христианская тра-
диция связала с ним и его родом мессианские чаяния.
ДАМПЬЕ Уильям — английский путешественник, издавший
описание своих двух кругосветных путешествий (167.3-1691,
1699-1701).
ДАНАИДЫ — в греческой мифологии 50 дочерей Даная, кото-
рые должны были против своей воли и желания отца выйти замуж
за 50 сыновей своего дяди Египта. После безуспешных попыток
предотвратить эти браки Данай посоветовал дочерям убить своих
мужей в первую брачную ночь. Кроме Гиперместры все остальные
данаиды последовали совету отца. В наказание за это в преиспод-
ней они должны были носить воду в бездонный сосуд (отсюда
выражение «работа данаид» — бессмысленная работа).
ДАНЖУР (Данджур) — комментарий к Ганжуру в 225 томах.
Включает сочинения по языкознанию, стихосложению, риторике,
медицине, архитектуре, художественные произведения.
ДАНИИЛ — легендарный еврейский мудрец и пророк, деяния
и видения которого описаны в библейской книге, носящей его имя.
ДАНТЕ Алигьери (1265-1321) — итальянский поэт и философ.
В своем главном произведении «Божественная комедия» описыва-
ет состояние души в трех царствах потустороннего мира: аду,
чистилище и раю. В этом произведении нашли отражение важней-
шие черты средневекового образа мышления. В нем также просле-
живается влияние идей античности, что позволяет охарактеризо-
вать взгляды Данте как просвещенный христианский гуманизм.
ДАО — одно из центральных понятий в истории китайской
мысли, означающее путь, метод, образ жизни, всеобщий закон,
абсолют и т. п. В силу своей неопределенности и неоднозначности
получало материалистическую, идеалистическую и откровенно
религиозную интерпретации. Наиболее полно разработано в рам-
ках даосизма.
ДАО ДЭ ЦЗИН (каноническая книга о дао и дэ) — основопола-
гающий трактат философии даосизма, автором которого считает-
ся Лао-цзы.
ДАОСИЗМ — древнекитайское философское учение, на основе
которого в первые века н. э. складывается религия, получившая то
же название.
ДАРВИН Чарльз Роберт (1809-1882) — английский естество-
испытатель, основоположник учения об эволюции органического
мира путем естественного отбора. Идеи Дарвина оказали большое
влияние на развитие науки XIX-XX вв.
ДАРИЙ I Гистасп (522-486 до н. э.) — персидский царь, прово-
дивший активную внутреннюю и внешнюю политику и укрепив-
ший основанное Киром государство. Сведения о деяниях Дария 1
даны на трех языках в наскальной надписи в Бехистуне.
ДЕВКА Л ИОН — в греческой мифологии прародитель людей,
Религиоведческий словарь
419
сын Прометея, муж Пирры. Когда Зевс решил наслать на землю
потоп, Девкалион и Пирра были единственными праведниками,
которым он разрешил спастись. Бросая через голову камни, они
возродили человечество. Из камней, брошенных Девкалионом,
возникали мужчины, Пиррой — женщины.
ДЕИЗМ — религиозно-философское учение, согласно которо-
му Бог, сотворив мир, не принимает в нем какого-либо участия и
не вмешивается в закономерное течение событий.
ДЕКАЛОГ — нормы поведения древних евреев, которые, со-
гласно Ветхому Завету, были начертаны Богом Яхве на двух
каменных плитах — «скрижалях завета», и переданы Им Моисею
на горе Синай.
ДЕЛЕЙЭ Ипполит (1859-1941) — бельгийский иезуит, круп-
нейший историк церкви. В своих исследованиях опирался на
данные археологии и письменные источники, применяя по отно-
шению к ним критический метод. Основные работы: «Агиографи-
ческие легенды» (1905), «Происхождение жертвенных культов»
(1912), «Священное» (1927).
ДЕЛИЧ Фридрих (1850-1922) — немецкий историк-ориента-
лист, который впервые провел сравнительный анализ Ветхого
Завета с ассиро-вавилонской мифологией и показал, что Библия
не свободна от влияния более ранних религиозных и мифологиче-
ских традиций.
ДЕЛЬФ Гуго-Генрих — немецкий писатель и философ. Кроме
нескольких работ о Данте, его перу принадлежит книга «Культура
и религия» (1875).
ДЕМЕТРА — греческая богиня плодородия, земледелия и
семейной жизни, дочь Кроноса и Реи, сестра и супруга Зевса, от
которого она родила Персефону. Она — благостная к людям
богиня, помощница в крестьянских трудах. Культ Деметры полу-
чил распространение на всей территории Средиземноморья. В
римской религии ей соответствует Церера.
ДЕНК Ганс (1500—1525) — немецкий теолог и писатель, тяготе-
ющий к спиритуализму и мистицизму. Принимал активное уча-
стие в реформационном движении в Германии. Его сочинения в
3 томах были изданы в Германии в 1955 г.
ДЕРВИШ — мусульманский нищенствующий монах. Пропове-
дуя идеи суфизма, странствующие дервиши нередко отказыва-
лись от брака, вели аскетический образ жизни. Среди дервишей
встречались ученые-суфии, философы, поэты, имена которых
заняли почетное место в истории мировой культуры.
ДЕССУАР Макс (1867-1947) — немецкий философ, эстетик и
психолог, профессор Берлинского университета в 1897-1935 гг. В
своих работах уделял большое внимание проблемам парапсихо-
логии.
ДЖАЙНИЗМ — одна из религий Индии, возникшая в VI в. до
н. э. По преданию основные положения джайнизма были переданы
из глубины веков 24 пророками, последним из которых был
420
Религиоведческий словаръ
Вардхамана Махавира, прозванный Джиной. Центральное место в
джайнизме занимает учение о кармическом переселении душ и
путях ее спасения.
ДЖАМБАТИСТА делла Порта (1535—1615) — итальянский
естествоиспытатель, автор 20-томной работы «Естественная ма-
гия» (1558-1589).
ДЖЕВОНС Фрэнк Байрон (1858-1936) — английский религио-
вед, крупнейший представитель эволюционистско-антропологиче-
ской школы. Основные работы: «Введение в историю религии»
(1896), «Введение в сравнительное религиоведение» (1909), «Идея
Бога в ранних религиях» (1910).
ДЖЕЛАЛ-АД-ДИН (ум. в 1231) — полководец, возглавлявший
борьбу с монголо-татарскими завоевателями на территории Сред-
ней Азии и Хорасана. Совершил походы в Иран и Закавказье,
потерпел поражение от монголо-татар в Азербайджане, а затем
был убит курдами.
ДЖЕМС Уильям (1842-1910) — американский философ-пра-
гматист, один из основателей психологии религии. Основные рабо-
ты: «Зависимость веры от воли» (1896), «Многообразие религиоз-
ного опыта» (1902), «Прагматизм» (1907), «Плюралистическая все-
ленная» (1909).
ДЖИНА (Победитель) — в джайнистской мифологии титул
тиртпханкаров, от которого произведено наименование религии —
джайнизм.
ДЖНЯНА — в индийской религиозно-философской традиции
понятие, означающее совершенное знание, которое мудрец обре-
тает в процессе медитации.
ДЖОРДАН Льюис Генри — английский религиовед, автор
работы «Сравнительное религиоведение, его становление и разви-
тие» (1905).
ДЗЭН — одна из наиболее влиятельных буддийских школ,
возникшая в начале VI в. в Китае. Основная идея дзэн-буддизма
состоит в том, что человек может достичь просветления (сатори)
и подлинного постижения действительности посредством «сосре-
доточенного созерцания», или медитации.
ДЗЁДО-СИНСЮ — японская буддийская школа, основанная в
начале XIII в. монахом Синраном. Выделилась из Дзёдо-сю, акцен-
тирует внимание на том, что спастись могут лишь те, кто совер-
шает благие дела, строго соблюдает буддийские заповеди, а самое
главное — возносит молитвы к будде Амид/t.
ДЗЁДО-СЮ (чистая земля) — японская буддийская школа,
основанная в конце XII в. монахом Хонэном. Главное внимание
школа уделяет проблеме спасения и разработке учения о путях
достижения рая, который именуется «чистой землей».
ДИ — см. Шан-ди.
ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ (теология кризиса) — влия-
тельное направление протестантской теологии, возникшее в
20-е гг. XX в. и получившее широкое распространение в Герма-
Религиоведческий словарь
421
нии, Швейцарии и США. Развивалась в контакте с немецким
экзистенциализмом и была близка к нему по происхождению и
установкам. Главные идеи диалектической теологии сформулиро-
ваны в работах К. Барта, Ф. Гогартена, Р. Бультмана, Э. Бруннера,
П. Тиллиха и др.
ДИАНА — римская богиня растительности и охоты. В качестве
богини женственности и плодородия считалась покровительницей
рожениц. Соответствует греческой Артемиде.
ДИДЕРИКС Евгений (1867-1930) — немецкий издатель, осно-
ватель журнала «Действие», автор работ «Из моей жизни» (1927),
«Избранные письма» (1936).
ДИДОНА (Элисса) — в римской мифологии царица, дочь царя
Тира, основательница Карфагена. Карфагеняне чтили ее как бо-
гиню.
ДИДРО Дени (1713-1784) — французский философ-материа-
лист, основатель и редактор знаменитой «Энциклопедии». Явля-
ясь крупнейшим представителем французского Просвещения, вы-
ступал с критикой феодального строя, абсолютизма, христиан-
ской религии и католической церкви.
ДИКЕ — греческая богиня правосудия и справедливости, дочь
Зевса и Фемиды. Считалось, что «неумолимая» Дике следует по
пятам с мечом в руках за преступником и пронзает его. В Афинах
Дике была олицетворением всеобщего права подачи публичных и
в особенности частных исков.
ДИЛЬТЕЙ Вильгельм (1833-1911) — немецкий философ, кото-
рому принадлежит разработка теории познания «наук о духе», а
также важнейших проблем «учения об истолковании», или герме-
невтики.
ДИОДОР Сицилийский (ок. 90-21 до н. э.) — историк эпохи
эллинизма, автор 40 книг, содержащих украшенное анекдотами,
хронологически не всегда точное, но интересное изложение все-
мирной истории до времени Цезаря.
ДИОНИС (Бахус, Вакх) — греческий бог плодоносящих сил
земли, растительности, виноградарства и виноделия. Культ Дио-
ниса носил экстатический и оргаистический характер. Из религи-
озных обрядов, совершаемых в честь Диониса, возникла древне-
греческая трагедия.
ДИОТИМА — женщина из г. Мантинеи в Аркадии, о которой
упоминается в диалоге Платона «Пир». Согласно Платону, она
просветила Сократа в вопросе о том, что представляет собой Эрот
и каковы его свойства.
ДИТРИХ Альбрехт (1866-1908) — немецкий филолог и рели-
гиовед, специалист по истории греческой, римской и египетской
религий.
ДОБРИЦГОФЕР Мартин (1717-1791) — немецкий миссионер в
Америке, автор «Истории абипонов» (1784).
ДОДОНА — один из центров религиозной жизни Древней
Греции, где находился оракул при храме Зевса в Эпире. Святили-
422
Религиоведческий словаръ
ще обслуживали женщины-жрицы, которые прорицали по шеле-
сту листьев дуба Зевса.
ДОР (Дорос) — в греческой мифологии сын Эллина и нимфы
Орсеиды, брат Ксуфа и Эола. Получил от своего отца землю
«против Пелопоннеса», жители которой были названы дорийцами.
ДОРНЕР И. А.— немецкий лютеранский теолог, занимавшийся
проблемами религиозной философии и историей первоначального
христианства. Основные работы: «Учение о личности Христа»,
«Система христианского вероучения».
ДОРСИ Джеймс Оуэн (1848—1895) — американский этнолог,
автор работ «Социологические исследования племен омаха* (1884),
«Традиции племен озаж» (1888), «Социологические исследования
индейцев сиу» (1897). Им также были изданы учебник языка
дакота и дакота-английский словарь.
ДРЕЙ Иоганн Себастьян — основатель тюбингенского еже-
квартального теологического журнала, первый номер которого
вышел в свет в 1819 г. В своих публикациях, посвященных жизни
Иисуса Христа, проводил принципиальное различие между его
божественной и человеческой природами.
ДРУЗЫ — приверженцы мусульманской секты, возникшей в
начале XI в. Друзы верят в единого Бога, многократно являвшего-
ся в человеческом образе. Конечным воплощением Божества дру-
зы признают фатимского халифа Хакима (правил в 996-1021 гг.)
и ожидают его второго пришествия.
ДУНКМАН Карл (1868-1932) — профессор теологии Грейфс-
вальдского университета, основатель института прикладной со-
циологии в Берлине. Главные сочинения: «Философия религии»
(1917), «Прикладная социология» (1929).
ДХАРМА — одно из важнейших понятий индийской религиоз-
но-философской традиции, имеющее много значений: доктрина,
религия, добродетель, моральное качество, долг, справедливость,
закон, норма, идеал, истина и т. п. В буддизме термином дхарма
обозначаются главным образом: 1) учение Будды; 2) мельчайшие
неделимые духовные частицы, лежащие в основе всех вещей и
явлений.
ДЬЮИ Джон (1859-1952) — американский философ, основа-
тель «чикагской школы» прагматизма. Его труды оказали большое
влияние на развитие философии, социологии, эстетики, педагоги-
ки США в XX в.
ДЬЯУС — древнеиндийский бог неба, отец богов и людей. Имя
Дьяуса-отца находит соответствия в греческом Зевс-патер и в
латинском Юпитер.
ДЭВА — в древнеиндийской мифологии класс светлых богов,
которые противопоставляются асурам (демонам). В иранской ми-
фологии дэвы — злые духи, противостоящие ахурам — благим
духам.
ДЮПЕРОН Анкветил — французский ученый и путешествен-
ник. В 1801-1802 гг. опубликовал латинский перевод Упанишад, с
Религиоведческий словаръ
423
имевшегося в его распоряжении текста на персидском языке. Это
был первый перевод Упанишад, с которым могли познакомиться
европейские читатели.
ДЮРКГЕЙМ Эмиль (1858—1917) — французский философ-
позитивист и социолог, автор работы «Элементарные формы ре-
лигиозной жизни» (1912).
ЕВА (Хавва) — по иудаистским, христианским и мусульман-
ским религиозным представлениям, первая женщина, жена Ада-
ма, праматерь рода человеческого.
ЕВГЕНИЙ Савойский (1663—1736) — принц, австрийский госу-
дарственный деятель и полководец, фельдмаршал (1693), генера-
лиссимус (1697).
ЕВРИПИД (485 или 480-406 до н. э.) — греческий трагедийный
поэт, автор 22 тетралогий. До нас дошли его 17 трагедий и
сатирическая драма «Киклоп».
ЕВСЕВИЙ Кесарийский (ок. 260-339) — римский церковный
писатель и историк. В 313 г. стал епископом в Кесарии. Он написал
мировую хронику, а также первый труд по истории христианской
церкви, охватывающий период от ее основания до 324 г.
ЕВСТАФИЙ (ум. в 1194) — архиепископ в Фессалониках,
автор комментариев к «Илиаде» и «Одиссее» Гомера, в которых
собрал все доступные гомеровские схолии, сохранив для науки
богатейшие античные материалы.
ЕВХАРИСТИЯ (причащение) — одно из 7 христианских та-
инств, совершая которое верующие под видом хлеба и вина
вкушают тело и кровь Господню и тем самым мистически соеди-
няются с Иисусом Христом.
ЕЗДРА (сер. V в. до н. э.) — автор одноименной книги Ветхого
Завета и кодификатор Пятикнижия. Около 444 г. до н. э. Ездра
переселился из Вавилона в Иерусалим, где вместе с Неемией
занялся реставрацией культа Яхве в его полном объеме. В широ-
ком народном собрании он огласил окончательный вариант Пяти-
книжия. Ему приписываются еще две книги не вошедшие в канон
(2 и 3 книги Ездры).
ЕЗЕКИЯ — упоминаемый в Ветхом Завете царь иудейский,
сын и преемник Ахаза. После вступления на престол занялся
преследованием идолопоклонства. Не желая признавать над собой
власть Ассирии, отказался платить дань, наложенную на иудеев,
вследствие чего Сеннахерим пошел на него войной, но Бог пора-
зил ассирийские войска.
ЕЗИДЫ (Йазиды) — последователи религиозной секты, близ-
кой к зороастризму. В вероучении езидов имеются также элемен-
ты христианства (несторианства), иудаизма и ислама. Они со-
блюдают обряды крещения и обрезания, признают единого Бога-
Йаздана.
ЕККЛЕСИАСТ — книга Ветхого Завета, авторство которой
приписывается царю Соломону. Считается одним из самых слож-
ных и философски насыщенных произведений Библии.
424
Религиоведческий словаръ
ЕЛАМ и ЛУД — в Ветхом Завете двое из пяти сыновей Сима,
от которого, согласно иудаистской традиции, произошли семит-
ские племена и народы, распространившиеся по земле после
потопа.
ЕНОХ (Ханох) — в Ветхом Завете: 1) старший сын Каина,
назвавшего его именем город; 2) по другой генеалогии потомок
Адама в седьмом поколении, прадед Ноя, отец Мафусаила. Ветхо-
заветное повествование о Енохе содержит фразу: «и ходил Енох
пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его». Эта фраза
породила множество легенд в позднем иудаизме, а также в рамках
христианской и мусульманской традиций.
ЕРЕСИ — религиозные идеи и течения, отклоняющиеся от
официально признанной точки зрения в вопросах догматики, куль-
та и церковной организации.
ЕСТЕСТВЕННАЯ РЕЛИГИЯ — сумма наиболее общих и отвле-
ченных религиозных представлений, выводимых из человеческой
природы и не нуждающихся в авторитете Священного Писания и
религиозной догматики. Наибольшее распространение идея созда-
ния естественной религии получила в Европе в XVII-XVIII вв.
ЕСТЕСТВЕННАЯ ТЕОЛОГИЯ — сумма тезисов о бытии Бога
и его атрибутах, которые, по мнению католических теологов,
поддаются рациональному обоснованию. Эти тезисы противопо-
ставляются «сверхразумным» истинам откровения.
ЖАКОЛЛИО Луи (1837-1890) — французский писатель и
путешественник, автор путевых заметок и романов «Пожиратели
огня» (1887), «В трущобах Индии» (1888). Он также издал «Индий-
скую Библию», в которую, как он полагал включил наиболее
значимые священные тексты религий Индии.
ЖАНЕ Пьер (1859-1947) — французский психолог, физиолог и
психопатолог. Основой неврозов считал нарушение равновесия
между высшими и низшими психическими функциями (теория
диссоциации). Рассматривая психологию как науку о поведении,
он разработал сложную иерархическую систему форм поведения
от рефлекторных актов до высших интеллектуальных действий.
ЖАННА д’Арк (ок. 1412-1431) — народная героиня Франции,
возглавившая борьбу против англичан во время Столетней войны.
Уверовав, что ей предначертано свыше освободить Родину от
захватчиков, она сумела воодушевить французские войска и одер-
жать ряд побед. Была сожжена англичанами по обвинению в ереси
и колдовстве. В 1920 г. католическая церковь причислила ее к
лику святых.
ЖРЕЧЕСКИЙ КОДЕКС — один из источников Ветхого Заве-
та, написанный в период Вавилонского плена или сразу же после
него. В дальнейшем он был скомпонован с другими источниками
(Яхвист, Элохист, Второзаконие), а результат этого сложного
синтеза был обнародован в 444 г. до н. э. в виде Пятикнижия.
ЖЮЛЬЕН Станислас (1797-1873) — французский синолог,
переводчик и комментатор «Дао дэ цзин».
Религиоведческий словарь
425
ЖЮНО Анри (1863-1934) — швейцарский протестантский
миссионер и этнолог, работавший долгое время в Южной Африке.
Главное сочинение — «Жизнь южноафриканского племени» в 2 то-
мах (1912, 1913).
ЗАКОНЫ МАНУ (Манавадхармашастра) — древнеиндийский
юридический кодекс, создание которого приписывается мифиче-
скому предку людей Ману, сыну Самосущего (Брахмы). Законы
Ману написаны на санскрите, содержат 2650 двустиший, объеди-
ненных в 12 главах.
ЗАМОЛКСИС — легендарный гетский (фракийский) законода-
тель, получивший законы от богини Гестии.
ЗАРАТУСТРА — см. Зороастр.
ЗЕВС (Дий) — верховный греческий бог, имя которого означа-
ет «светлое небо». Сын Кроноса и Реи, отец олимпийских богов и
людей. Принадлежит к третьему поколению богов, свергших вто-
рое поколение — титанов. В римской религии ему соответствует
Юпитер.
ЗЕЛИГМАН Чарльз (1873-1940) — английский антрополог и
этнограф, исследователь верований и обычаев первобытных пле-
мен Азии и Океании.
ЗЕНД-АВЕСТА — см. Авеста.
ЗЁДЕРБЛОМ Натан (1866-1931) — шведский историк религии,
епископ шведской церкви и проканцлер университета в Упсале.
Основные работы: «Религии мира» (1905), «Становление веры в
Бога» (1916), «Единство христианства» (1925).
ЗИБЕК Герман — немецкий философ и религиовед, профессор
в Галле и Гиссене, автор работ «Исследование греческой филосо-
фии» (1873), «Сущность эстетического воззрения» (1875) и др.
ЗИММЕЛЬ Георг (1858-1918) — немецкий философ и социо-
лог, профессор в Страсбурге. Главные работы: «Социология» (1908),
«Основная проблема философии» (1910), «Гёте» (1913).
ЗИУСУДРА (греч. Ксисутрос) — мудрый и набожный прави-
тель г. Шуруппака, герой шумеро-аккадского мифа о потопе. Со-
гласно этому мифу, бог Энки предупредил Зиусудру о потопе и он
построил ковчег, спасший его и его супругу.
•ЗОДЕН Герман Фрейер фон (1852-1914) — немецкий проте-
стантский теолог, профессор Берлинского университета, автор
работы «Важнейшие вопросы жизни Иисуса» (1904).
ЗООЛАТРИЯ — совокупность верований и обрядов, связанных
с религиозным почитанием животных.
ЗОРОАСТР (Заратустра) — основатель религии зороастриз-
ма, в которой он почитается как великий пророк. Ему приписыва-
ется авторство древнейшей части Авесты.
ЗОРОАСТРИЗМ (парсизм) — религия, возникшая на террито-
рии Древнего Ирана в VII-VI вв. до н. э. Представляет собой
маздеизм, реформированный пророком Заратустрой. Основная
идея зороастризма — зависимость миропорядка от борьбы добра
и зла, света и тьмы, жизни и смерти. Главное место в культе
426
Религиоведческий словаръ
отводится почитанию огня. В своих поздних модификациях зоро-
астризм сочетает дуалистические идеи с представлениями о еди-
ном Боге.
ИАКОВ — в Ветхом Завете младший сын Исаака, купившего
за хлеб и чечевичную похлебку первородство у своего брата Исава
и обманом получивший благословение отца. Благодаря этому он
стал наследником «завета» Авраама и Исаака с Богом. Как повест-
вует Библия, однажды ночью Иаков боролся с Богом, и за это
получил имя Израиль (спорящий с Богом). Он считается родона-
чальником 12 «колен израилевых».
ИАФЕТ — ветхозаветный персонаж, сын Ноя, брат Сима и
Хама. Согласно библейской традиции от семи сыновей Иафета
произошли «гои» или язычники.
ИБН ЭЗРА, Авраам бен Меир (1092-1167) — еврейский фило-
соф и поэт, один из первых критиков Библии. Он указывал на
земное происхождение Священного Писания и на то, что Пяти-
книжие не могло быть написано Моисеем.
ИБСЕН Генрик (1828-1906) — норвежский писатель-драма-
тург, автор пьес «Пер Гюнт», «Кукольный дом», «Столпы общест-
ва» и др.
ИДЖМА — в исламе согласие, единодушное мнение автори-
тетных лиц по религиозным и правовым вопросам, не затронутым
в Коране и Сунне. Иджма является одной из основ мусульманско-
го права (фикха).
ИДОЛОЛАТРИЯ — см. идолопоклонство.
ИДОЛОПОКЛОНСТВО — термин, означающий верования и
культовые действия приверженцев политеистических религий,
объектами поклонения в которых являются материальные пред-
меты (идолы), изображающие или «вмещающие» в себя богов.
ИЕГОВА — см. Яхве.
ИЕГОВИСТ — общее название яхвиста и элохиста. Будучи
объединенными эти два источника Пятикнижия стали обозна-
чаться в религиоведении буквами JE.
ИЕЗЕКИИЛЬ — ветхозаветный пророк, автор одноименной
книги, которая была написана во время Вавилонского плена. Его
пророческое служение продолжалось 22 года.
ИЕЗУИТЫ — члены католического монашеского ордена, со-
зданного в 1534 г. И. Лойолой и утвержденного Павлом III в 1540 г.
Главной задачей ордена была борьба с Реформацией и еретиче-
скими течениями в Европе. В настоящее время филиалы ордена
имеются во многих странах, а его представители играют ведущую
роль в аппарате римско-католической церкви.
ИЕРЕМИЯ — один из библейских пророков. Жил в VII-VI вв.
до н. э., его служение длилось 45 лет. Пророчества Иеремии были
собраны и записаны его сподвижником Барухом.
ИЕРЕМИЯ Альфред (1864-1935) — немецкий исследователь
Ветхого Завета и религий Месопотамии, автор работы «Вавило-
но-ассирийские представления о жизни после смерти».
Религиоведческий словаръ 427
ИЕРИНГ Р. фон — немецкий ученый-классик, исследователь
религии Древнего Рима и римского права, автор работы «Предыс-
тория индоевропейцев» (1894).
ИЕФФАЙ — библейский персонаж, один из судей Израиля.
Когда на жителей галаадских напали аммонитяне, старейшины
просили его стать вождем и дать отпор завоевателям. Он согла-
сился и дал обет Яхве в случае победы вознести на всесожжение
первого, кто выйдет из ворот его дома. В результате в жертву
была принесена его единственная дочь.
ИЕХОНИЯ — иудейский царь, который, согласно Ветхому
Завету, царствовал 3 месяца и 10 дней, после чего был уведен в
плен Навуходоносором.
ИИСУС НАВИН — главный персонаж шестой книги Ветхого
Завета, помощник и преемник Моисея, руководивший завоевани-
ем Ханаана «богоизбранным народом».
ИИСУС ХРИСТОС — основатель христианства, живший и
проповедовавший свое учение в I в. в Палестине. Все христиан-
ские церкви, кроме монофизитских, почитают его как богочелове-
ка, вместившего в единстве своей личности всю полноту божест-
венной природы и всю конкретность конечного человеческого
существа. Земная жизнь Иисуса Христа и суть его учения изло-
жены в Новом Завете.
ИЛИЯ — ветхозаветный пророк, ревнитель Яхве, борец за
утверждение его культа. Страстно обличал жрецов и израильских
царей — покровителей Ваала. Был вознесен Богом живым на небо
на огненной колеснице.
ИЛЛЮМИНАТЫ — масонская тайная организация (орден),
основанная в 1776 г. в Баварии Адамом Вейсгауптом. Ее целью
было распространение «рациональной» религии, которая противо-
поставлялась «догматической» (т. е. христианству). В период сво-
его расцвета орден иллюминатов насчитывал более 2 тысяч чле-
нов, среди которых были высокопоставленные лица из нескольких
германских земель.
ИЛУ (Эл). — древнесемитское верховное божество, творец
мироздания, отец богов и людей. Супруга Илу — мать богов
Асират.
ИНДРА — величайшее божество ведийской эпохи, военный
предводитель клана богов, в природном аспекте — божество гро-
зового дождя. В эпосе «Махабхарата» — царь богов, идеальный
правитель, победитель многочисленных демонов.
ИНДУИЗМ — религия, возникшая в середине I тыс. н. э. в
Индии и получившая широкое распространение в этой стране.
Вероучение и культ сложилось в результате многовековой эволю-
ции ведизма и брахманизма.
ИНИЦИАЦИИ — посвятительные церемонии у первобытных
людей, цель которых передать общеплеменные ценности и нормы
жизни поколению, достигшему социального совершеннолетия.
ИНКАРНАЦИЯ — воплощение, вхождение в конкретное фи-
428
Религиоведческий словаръ
зическое тело нефизической сущности (души, духа, божества). В
христианской традиции термин «инкарнация» используется при
объяснении тайны единства божественного и человеческого в
личности Иисуса Христа,
ИНТИЧИУМА — у аборигенов Австралии совокупность обря-
дов, основанных на вере в возможность магически воздействовать
на животных или растения с целью их размножения.
ИОАНН БОГОСЛОВ — согласно христианской традиции, один
из любимых учеников Иисуса Христа, автор четвертого Еванге-
лия, трех посланий и Апокалипсиса.
ИОАНН Дамаскин (ок. 650-753) — византийский богослов и
философ, создавший законченную систему патристики, которая
стала идейной основой для восточной церкви и оказала влияние
на формирование западной схоластики.
ИОАНН Златоуст (ок. 350—407) — византийский церковный
деятель, проповедник, патриарх Константинопольский (398-404).
Отличался выдающимся красноречием, автор трудов по аскети-
ке, экзегетике, а также духовных песен и катехизиса.
ИОАХИМ Флорский (Калабрийский), Джоакино да Фьоре (ок.
1132-1202) — итальянский мыслитель, монах-цистерцианец, ос-
нователь Флорского ордена. Разработал мистико-диалектическую
концепцию мирового развития, состоящую в делении истории
человечества на три эры, соответствующие ипостасям божествен-
ной Троицы — Отцу, Сыну и Святому Духу. Взгляды Иоахима
Флорского были осуждены римско-католической церковью на
Латеранском соборе в 1215 г., но они оказали большое влияние на
идеологию народных еретических движений в Европе.
ИОВ — главный персонаж одноименной книги Ветхого Заве-
та, праведник, испытываемый сатаной с дозволения Бога. Не
понимая, почему на него обрушились страшные несчастья, Иов
бросает вызов Богу, но столкнувшись лицом к лицу с Иеговой, он
осознает свое ничтожество и неуместность претензий к Всевыш-
нему. После этого Иов был оправдан и почтен Богом.
ИОСИФ II (1741 — 1790) — соправитель’ Марии-Терезии (1765-
1780), а затем император Австрии. Пытался преобразовать наибо-
лее устаревшие феодальные институты монархии Габсбургов,
учитывая потребности общественного развития. В религиозной
области он ограничил самостоятельность католической церкви в
австрийских землях, упразднил многие монастыри, способствовал
развитию светской школы, издал «патент о веротерпимости».
ИОСИЯ — иудейский царь, осуществивший в 621 г. до н. э.
религиозную реформу. В основу этой реформы Иосия положил
пятую книгу Моисееву (Второзаконие), которая, согласно Библии,
была найдена в годы его правления в Иерусалимском храме.
Главными требованиями Второзакония были почитание единого
Бога Яхве и восстановление позабытых к тому времени норм и
предписаний иудаизма, в том числе праздника пасхи.
ИСААК — в Ветхом Завете сын Авраама и Сарры, наследник
Религиоведческий словаръ
429
«завета» Авраама с Богом, отец Иакова (через него прародитель
12 колен израилевых) и Исава.
ИСАВ (волосатый) — в ветхозаветном предании сын Исаака и
Ревекки, старший брат-близнец Иакова. Имя Исава объясняется
тем, что он вышел из чрева матери «весь как кожа косматый».
Соперничество Исава (второе имя Едом) с Иаковом началось еще
во чреве матери, продолжалось на протяжении всей жизни брать-
ев и отразилось в дальнейшей судьбе Едома (идумеев) — племени
потомков Исава, враждовавших с Израилем — потомками Иакова.
ИСАЙЯ — первый из так называемых «великих пророков»
Ветхого Завета. В его пророчествах в явном виде присутствует
идея о грядущем мессии и его страданиях. Согласно Библии, за
обличения царя Исайя был казнен.
ИСИДА (Изида) — египетская богиня плодородия, воды и
ветра, охранительница умерших, мать Гора, сестра и супруга
Осириса.
ИСЛАМ (мусульманство, магометанство) — мировая религия,
возникшая в первой половине VII в. на Аравийском полуострове и
получившая распространение во многих странах Азии и Африки.
Главный догмат ислама провозглашает существование единого и
неделимого Бога — Аллаха, который передал свое слово пророку
Мухаммеду через архангела Джебраила. Это «божественное сло-
во» зафиксировано в священной книге мусульман Коране, которая
является основой вероучения, культовой практики и образа жиз-
ни мусульман.
ИСПОВЕДЬ, ПОКАЯНИЕ — христианское таинство, которое,
по мнению верующих, состоит в том, что человек, «открыв грехи
священнику, получает от него прощение невидимо от самого Гос-
пода».
ИСХОД — вторая книга Ветхого Завета, в которой повеству-
ется об избавлении потомков Авраама от египетского рабства.
Центральное место в ней занимает установление завета Бога с
Моисеем и обретение «богоизбранным народом» закона.
ИТОГА — см. Этуген.
ИТОНГО — отец зулусов, глава духов, которых именовали
аматонго.
ИУД,А Маккавей (II в. до н. э.) — ветхозаветный персонаж,
третий из пяти сыновей Маттафии. Возглавил борьбу за освобож-
дение еврейского народа от иноземного ига. Одержал множество
побед над язычниками, погиб в 152 г. до н. э. в неравной битве с
войсками Димитрия.
ИУДАИЗМ (мозаизм) — национально-государственная рели-
гия евреев, возникшая во II тыс. до н. э. Ее особенностями являют-
ся подчеркнутый монотеизм, идея о «богоизбранности» народа
Израиля и идея мессианизма. Иудаизм сыграл огромную роль в
истории религий. Многие его положения вошли составной частью
в вероучения христианства и ислама — двух крупнейших рели-
гий современности.
430
Религиоведческий словаръ
ИФИГЕНИЯ — в греческой мифологии дочь Агамемнона и
Клитемнестры. Так как ее отец убил священную лань Артеми-
ды, богиня не позволяла греческому флоту отплыть из Авлиды в
Трою. Прорицатель Калхас объявил, что Ифигения должна быть
принесена в жертву во искупление проступка отца. Во время
жертвоприношения Артемида заменила девушку ланью и перене-
сла Ифигению в Тавриду, где та стала жрицей богини. Жертво-
приношение Ифигении — излюбленный сюжет европейской лите-
ратуры и живописи.
ИШВАРА (господин) — в индуистской мифологии одно из
имен Шивы. В ряде индуистских сект все боги рассматриваются
как ипостаси Ишвары.
ИШВАРАКРИШНА (V в.) — индийский философ, один из
систематизаторов санкхьи. В кратком стихотворном трактате
«Санкхья-карика» изложил основные идеи предшествующих уче-
ний, подвергнув их самостоятельной интерпретации.
ИШТАР — в аккадской мифологии богиня войны, плодородия
и плотской любви, олицетворение планеты Венера. Соответствует
шумерской Инанне.
ЙОГА — религиозно-философская система Индии, сформиро-
вавшаяся на рубеже IV-III вв. до н. э. Главное внимание уделяет-
ся физическим и психическим упражнениям, ведущим к «осво-
бождению» духа от оков материи.
ЙОМ-КИПУР (судный день) — иудаистский праздник, кото-
рый отмечается через 10 дней после наступления нового года.
Согласно учению раввинов, в течение этих 10 дней («дней покая-
ния») Яхве проверяет дела всех людей и готовит свое решение о
судьбе каждого человека на предстоящий год, которое и объявля-
ет в Йом-Кипур.
КА — согласно верованиям древних египтян, духовный двой-
ник человека, жизненная сила, которая дается ему при рождении
и покидает его после смерти, продолжая при этом заботиться о
покойном.
КАББАЛА (предание) — средневековое религиозно-мистиче-
ское учение, получившее распространение среди приверженцев
иудаизма. Основы каббалы изложены в анонимных сочинениях
«Сефер Иецира» («Книга творения») и «Зогар» («Сияние»), кото-
рые появились соответственно в VIII и XIII вв.
КАБИР (ок. 1440 — ок. 1518) — индийский религиозный ре-
форматор, последователь Рамануджи. Идеи Кабира и его сторон-
ников сыграли большую роль в развитии сикхизма.
КАИН — в Ветхом Завете первый сын Адама и Евы, старший
брат Авеля. Убив своего младшего брата из-за того, что «призрел
Бог на Авеля и на жертву его, а на Каина и на жертву его не
призрел», Каин вынужден был уйти от своих родителей. Он
поселился в земле Нод, где у него родился сын Ханох (Енох).
Затем он построил город и назвал его именем сына.
КАЛЕВАЛА — карело-финский эпос, главный герой которого
Религиоведческий словаръ
431
кузнец Ильмаринин выковал чудесную мельницу Сампо — символ
благополучия и счастья народа. Содержит в себе сведения о
религиозных представлениях и обычаях северных народов.
КАЛИ (черная) — в индуистской мифологии одна из ипостасей
Деви — жены Шивы, олицетворение грозного, губительного аспек-
та его божественной энергии. Культ Кали восходит к неарийским
истокам, связан с кровавыми жертвоприношениями и во многом
чужд ортодоксальному индуизму, но он занял центральное место
в верованиях разного рода тантристских и шактистских сект.
Почитание Кали в качестве истребительницы демонов и могуще-
ственной богини-покровительницы особенно распространено в Бен-
галии, где находится посвященный ей храм Калигхата (англ.
Калькутта, отсюда название бенгальской столицы).
КАЛИГУЛА (12-41) — прозвище Гая Цезаря Германика, став-
шего римским императором в 37 г. Правление Калигулы отли-
чалось деспотическим произволом, разбазариванием государст-
венных средств, притеснениями населения, конфискациями и
ростом налогов. Он был убит участниками 3-го заговора трибунов
преторианской гвардии. Биографию Калигулы изложил Свето-
ний.
КАЛЬВИН Жан (1509-1564) — французский юрист и богослов,
один из лидеров Реформации, основатель кальвинизма.
КАЛЬВИНИЗМ — одно из основных течений протестантиз-
ма, возникшее в первой половине XVI в. в Швейцарии и получив-
шее распространение во многих странах. Центральное место в
вероучении кальвинизма занимают идеи Ж. Кальвина об «абсо-
лютном предопределении», «мирском призвании» и «мирском
аскетизме». В рамках кальвинизма наиболее последовательно про-
ведена работа по упрощению христианского культа и церковной
организации. В настоящее время кальвинизм представлен рефор-
матскими и пресвитерианскими церквями, а также конгрегацио-
нализмом.
КАМПАНЕЛЛА Томмазо (1568-1639) — итальянский фило-
соф, поэт, политический деятель, создатель коммунистической
утопии, которую изложил в своем произведении «Город Солнца»
(1602, опубл, в 1623).
КАНГ-ХИ (XVII в.) — китайский император, составитель эн-
циклопедии, содержащей важные сведения о развитии духовной и
материальной культуры Китая.
КАНТ Иммануил (1724-1804) — немецкий философ и ученый,
основатель классической немецкой философии. Считая, что суще-
ствование Бога нельзя ни доказать, ни опровергнуть, Кант при-
шел к выводу, что вера в Бога необходима, так как без нее
невозможно примирить требования нравственного сознания с не-
опровержимыми фактами зла, царящими в человеческой жизни.
КАППАДОКИЙСКИЕ ОТЦЫ — крупнейшие христианские
теологи IV в.: Василий Великий, Григорий Назианзин, Григорий
Нисский. Они боролись с арианством, выступали за объединение
432
Религиоведческий словаръ
церкви на принципах I Вселенского собора. Другой важной чертой
их воззрений было позитивное отношение к античной культурной
традиции. Название «каппадокийские отцы» связано с тем, что все
они родились в Каппадокии.
КАРДАНО Джероламо (1501 или 1506-1576) — итальянский
философ, математик и врач. Разработал космологическую теорию
во многом схожую с космологическими построениями Б. Телезио,
Дж. Бруно и других мыслителей эпохи Возрождения.
КАРЛ Великий — король франков (768-814), основатель Рим-
ской империи средневековья. Был коронован в Риме в 800 г. папой
Львом Ш, что означало признание его власти над всей Западной
Европой.
КАРЛЕЙЛЬ Томас (1795-1881) — английский философ, исто-
рик и литератор. Не придавая значения внешней стороне религии,
Карлейль видел в ней прежде всего веру, выражающую связь
человека с «таинственной Вселенной», с Богом.
КАРМА — одно из основных понятий индийской религиозно-
философской традиции. Обозначает особую мистическую силу,
непреложный «закон возмездия» за совокупность поступков, на-
мерений, стремлений. Этот закон определяет судьбу живого суще-
ства в последующих перерождениях.
КАРПИНИ Плано (1182 — после 1247) — итальянский монах-
францисканец. Он находился во главе миссии, отправленной па-
пой Иннокентием IV к монгольскому хану. Отчет об этом путеше-
ствии содержит интересные сведения о народонаселении и геогра-
фии южной Руси и Монголии.
КАССИРЕР Эрнест (1874-1945) — немецкий философ, про-
фессор в Гамбурге и Нью-Йорке. Занимался исследованием исто-
рии философских проблем, разрабатывал философию символи-
ческих форм культуры, к которым причислял науку, религию,
мифологию, искусство, язык. Основные работы: «Философия сим-
волических форм» в 3 томах (1923-1929), «Эссе о человеке» (1944).
КАСТРЕН Матиас Александр (1813-1852) — финский этно-
граф и лингвист, исследователь религиозных верований северных
народов.
КАТАРИНА Генуэзская (1447-1510) — католическая святая,
пережившая «обращение» в возрасте 26 лет и описавшая свои
духовные искания в работе «Жизнь и учение» (1551).
КАТЕХИЗИС — книга, содержащая общедоступное изложе-
ние основ вероучения. Составляется в форме вопросов и ответов.
КАТОЛИЦИЗМ — одно из основных направлений в христи-
анстве, противопоставившее себя православию после разделения
церквей в 1054 г. Католицизм имеет ряд особенностей в вероуче-
нии, культе и структуре религиозной организации, в которых
нашла отражение специфика социокультурного развития Запад-
ной Европы.
КАТРЕЙН Виктор (1845-1931) — швейцарско-немецкий нео-
томист, член ордена иезуитов, специалист в области этики. Основ-
Религиоведческий словарь
433
ные работы: «Моральная философия» в 2 томах (1890), «Единство
морального сознания» в 3 томах (1914).
КАУФМАН (XIX в.) — исследователь Центральной Африки.
КАФТАН — немецкий протестантский теолог, ученик Ритч-
ля, автор работ «Сущность христианской религии» (1881), «Исти-
на христианской религии» (1888), «Вера и догма» (1889), «Догма-
тика» (1904).
КВАКЕРЫ — протестантское движение, возникшее в Англии
в XVII в. и получившее распространение в США, Канаде и неко-
торых странах Восточной Африки. Следуя тезису Джорджа Фо-
кса, согласно которому истина веры проявляется в акте «озарения
Святым Духом», квакеры отвергают внешнюю обрядность и ин-
ститут духовенства. Их мораль включает в себя требования без-
условной честности в отношениях друг к другу, обязательного
труда, строгого соблюдения брачных отношений, уважения стар-
ших и т. п.
КЕЙМ Теодор (1825-1873) — немецкий протестантский теолог,
профессор в Цюрихе и Гиссене, исследователь истории реформа-
ционного движения в Германии.
КЕКРОП — в греческой мифологии автохтон (рожденный зем-
лей), прародитель жителей Аттики и их первый царь. Изображал-
ся в виде получеловека-полузмеи. Согласно преданиям, он был
арбитром в споре между Посейдоном и Афиной за обладание
Аттикой и решил его в пользу Афины.
КЕМПФЕР Энгельберт (1651-1716) — немецкий путешествен-
ник, оставивший ценные описания Персии и Японии XVII в. Глав-
ное сочинение «История Японии» (1727).
КЕНОТАФ (греч. пустая могила) — памятник умершим, остан-
ки которых лежат в другом месте или не найдены. Согласно
имеющимся данным, кенотаф архаической эпохи — это могиль-
ный холм, а в более позднее время — каменная гробница.
КЕПЛЕР Иоганн (1571-1630) — немецкий астроном, сторонник
гелиоцентризма. Ему принадлежит формулировка 3 законов дви-
жения планет, которые уточняли теорию Коперника и способство-
вали открытию закона всемирного тяготения.
КЕРН Хендрик (1833-1904) — немецкий буддолог, предста-
витель мифологической школы, утверждавший, что жизнеописа-
ние Будды основывается на легендах, а не на исторических фак-
тах. Главная работа — «Буддизм и его история в Индии» (L882-
1884).
КЕШАБЧОНДРО Сен (1838-1884) — один из лидеров Брахмо
самадж, выступавший за радикальные реформы в культурной и
религиозной жизни Индии. В результате его деятельности про-
изошел раскол Брахмо самадж на два течения: Ади Брахмо
самадж и Индийский Брахмо самадж во главе с Сеном. После
смерти Кешабчондро Сена влияние Индийского Брахмо самадж
ослабло, хотя оно ощущается и в наши дни.
КЁЛЕР Мартин (1835-1912) — немецкий протестантский тео-
15 Зак. 1885
434
Религиоведческий словарь
лог, профессор в Галле, автор работы «Так называемый “истори-
ческий Иисус” и история библейского Христа» (1892).
КИНГСЛИ Мэри (1862-1900) — английская путешественница,
которая прошла через всю Западную и Центральную Африку и
стала первым европейцем, посетившим Габон. Основные сочине-
ния: «Путешествия по Западной Африке» (1897), «Исследования
Западной Африки» (1899).
КЛЕАРХ (V в. до н. э.) — спартанский флотоводец, участник
Пелопоннесской войны.
КЛЕЙТГЕН Йозеф (1811-1883) — немецкий иезуит, которого
папа Лев XIII называл «князем философов». Он стоял у истоков
возрождения томизма в конце XIX в. и предвосхитил многие идеи
неотомизма.
КЛЕРИКАЛИЗМ — социально-политическое течение, требую-
щее усиления роли церкви во всех сферах общественной жизни.
КЛИТЕМНЕСТРА — в греческой мифологии дочь царя Тинда-
рея и Леды, сестра Елены и Диоскуров, жена Агамемнона, мать
Хрисофемиды, Ифигении, Электры и Ореста. Была убита Оре-
стом, отомстившем ей за смерть своего отца Агамемнона.
КЛЮНИЙСКАЯ РЕФОРМА — преобразования в католиче-
ской церкви в конце X и в XI в. Движение за реформу возглавляло
аббатство Клюни. Основными требованиями клюнийцев являлись
суровый режим в монастырях, их независимость от светской
власти и епископов, непосредственное подчинение папе, а также
запрещение симонии и строгое соблюдение целибата. Часть этих
требований была осуществлена.
КНИГА МЕРТВЫХ — древнеегипетские тексты и рисунки,
относящиеся к эпохе Нового царства (XV в. до н. э.) Книга вклю-
чает около 200 глав, содержащих магические формулы, молитвы,
заклинания, благодаря которым умерший может оправдаться пе-
ред Осирисом и попасть в страну вечного блаженства.
КОДРИНГТОН Роберт (1830-1922) — английский миссионер и
исследователь религиозных верований меланезийцев.
КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ — в Ветхом Завете козел, на голову
которого «возлагались грехи» еврейского народа, а затем он изго-
нялся в пустыню.
КОЛЕБРУК Генри Томас (1765-1837) — английский востоко-
вед, первый крупный исследователь санскрита в Европе. Издал
«Свод индийских законов по поводу сделок и права наследования»
(1798), «Учебник санскрита» (1805), «Два трактата об индийском
праве наследования» (1810).
КОЛЛЕУЭЙ (XIX в.) — миссионер, собравший много ценного
материала об обычаях и верованиях народов Африки.
КОН Йонас (1869-1947) — немецкий философ неокантианской
ориентации, эмигрировавший в 1933 г. в Англию. Основные рабо-
ты: «Эстетика» (1901), «Немецкий идеализм» (1923), «Наука о
ценностях» в 2 томах (1932-1933).
КОНКУБИНА — женщина, сожительствующая с мужчиной
Религиоведческий словарь
435
без заключения брака. В Риме в эпоху Империи конкубинат был
достаточно распространенным явлением, т. к. заключению брака
зачастую мешало сословное различие партнеров. Позднее, под
влиянием христианства конкубинат стал осуждаться и даже нака-
зываться.
КОНТ Огюст (1798-1857) — французский философ и социолог,
основатель позитивизма. Выступал против теологии и метафизи-
ки, считая их уже пройденными стадиями интеллектуального
развития человечества. Высшей стадией, по Конту, является «по-
зитивный» стиль мышления. Достижение общественной гармонии
видел в создании «новой религии», культа абстрактного высшего
существа, под которым подразумевалось мистически трактуемое
человечество.
КОНФЕССИЯ — вероисповедание, принадлежность к какой-
либо религии или религиозному объединению, имеющему свое
вероучение, культ, организацию.
КОНФИРМАЦИЯ, миропомазание — одно из 7 христианских
таинств, признаваемых католицизмом и православием. Ритуал
состоит в смазывании определенных частей лица и тела верующе-
го освященным ароматическим веществом — миром. Считается,
что посредством этого таинства человек получает дары Святого
Духа, укрепляющие его в духовной жизни.
КОНФУЦИАНСТВО — философско-этическое учение древне-
китайского мыслителя Конфуция (Кун-цзы) и его последователей,
превратившееся на рубеже н. э. в национально-государственную
религию Китая. Конфуцианство отличается от других религий
отсутствием официального жречества, мистических элементов и
метафизических спекуляций. Оно сводится главным образом к
строгому выполнению установленных обрядов и социально-этиче-
ских предписаний.
КОНФУЦИЙ, Кун-цзы (551-479 до н. э.) — древнекитайский
философ, основоположник конфуцианства, В центре его фило- *
софских и этических построений находились проблемы человека
и общества. Ему принадлежит разработка категории «благород-
ный муж» и теории государственного устройства, в основе кото-
рой лежит идея «упорядочения имен». Идеи Конфуция сыграли
огромную роль в истории Китая и наложили отпечаток на все
стороны жизни этой страны.
КОПЕРНИК Николай (1473-1543) — выдающийся польский
астроном и врач, создатель гелиоцентрической картины мира. Его
главное произведение «Об обращении небесных сфер» представ-
ляло собой радикальный пересмотр господствующей в то время
системы Птолемея и согласующихся с ней библейских представ-
лений.
КОРА — см. Персефона,
КОРАН — священная книга мусульман, написанная на араб-
ском языке и состоящая из 114 глав (сур). Один из догматов
ислама провозглашает вечность и несотворенность Корана.
436
Религиоведческий словаръ
КОСМОЛОГИЯ — учение о Вселенной как едином целом и ее
отдельных частях. Первые космологические представления заро-
дились в глубокой древности (наблюдения и заметки вавилонских
и египетских жрецов). Дальнейшее развитие космологии идет
через Гиппарха и Птолемея к Копернику, Тихо Браге, Кеплеру,
Ньютону и современным знаниям о Космосе. Рассматриваемая
раньше как часть метафизики, в настоящее время космология
стала самостоятельной наукой, которая иногда приравнивается к
астрономии.
КОСЬМА и ДАМИАН — христианские святые мученики, род-
ные братья, жившие близ Рима во второй половине III в. и зани-
мавшиеся врачеванием. За свою работу не требовали никакого
вознаграждения, кроме веры в Иисуса Христа, за что получили
название бессеребреников. За свои убеждения и проповедь хри-
стианских идей были приведены на суд к императору Карину, но
он отпустил их на свободу после того, как они исцелили его. Были
убиты врачом-язычником из зависти к их необыкновенным спо-
собностям.
КРАНЦ (XVIII в.) — миссионер, собравший интересный мате-
риал о жизни и обычаях гренландских эскимосов.
КРЕЙЦЕР Георг Фридрих (1771 — 1858) — профессор в Гей-
дельберге, исследователь мифологии и символизма Древней Гре-
ции.
КРЕЩЕНИЕ — одно их 7 христианских таинств, которое
знаменует принятие человека в лоно церкви. По ее учению, в
результате крещения «человек умирает для жизни плотской,
греховной и возрождается в жизнь духовную, святую». Ритуал
крещения состоит либо в погружении новорожденных в наполнен-
ную водой купель (в православии), либо в окроплении их водой (в
католицизме). В протестантских церквях, как правило, крестят
уже совершеннолетних.
КРИШНА — один из наиболее почитаемых персонажей в
индуистской мифологии, сын Васудевы и Деваки, 8-е воплощение
Вишну. В индуистской литературе представлен в виде мудрого
царя-воина и божественного пастуха. В мифологии джайнов и
буддистов Кришна фигура отрицательная (у буддистов — глава
черных демонов, врагов Будды).
КРОМВЕЛЬ Оливер (1599-1658) — видный деятель англий-
ской буржуазной революции XVII в., вождь индепендентов, лорд-
протектор Англии с 1653 г.
КРОНОС (Хронос, Крон) — в греческой мифологии самый
младший и самый сильный сын Урана и Геи. Оскопив отца, стал
верховным богом и взял в супруги Рею. Позже был побежден
своим сыном Зевсом," который низверг его в Тартар. Римляне
отождествляли Кроноса с Сатурном, который воспринимался как
символ неумолимого времени.
КРОУЛИ Роберт (1518-1588) — английский религиозный дея-
тель и публицист, последовательный сторонник пуританизма.
Религиоведческий словаръ
437
КСЕНОФАН Колофонский (ок. 570-480 до н. э.) — греческий
философ, поэт и рапсод, один из первых критиков религиозного
антропоморфизма.
КСИСУТРОС — см. Зиусудра.
КСУФ (Ксут) — в греческой мифологии сын Эллина и нимфы
Орсеиды, брат Дора и Эола. Ему достался от отца Пелопоннес.
Женой Ксуфа была Креуса, родившая ему сыновей Иона (родона-
чальник ионийцев), и Ахея (родоначальник ахейцев).
КУК Джеймс (1728—1779) — знаменитый английский морепла-
ватель, который совершил три кругосветных путешествия и внес
большой вклад в изучение южной части Тихого океана и западно-
го побережья Северной Америки.
КУН Адальберт (1812—1881) — немецкий ученый, занимав-
шийся исследованием индогерманских языков и сравнительной
мифологией.
КУЩИ — праздник в иудаизме, который, с одной стороны,
напоминает верующим об избавлении сынов Израиля от египет-
ского рабства, а с другой стороны, символизирует будущий отдых
после воссоединения израильского народа. Празднуется в течение
недели, начиная с 15 дня седьмого месяца. Все это время иудеи
живут в кущах и приносят жертвы Богу. Заканчивается праздник
священным собранием и торжественной процессией людей со
свитками Торы в руках. В этот день завершается годичный цикл
публичного чтения Торы и начинается ее повторное годичное
чтение.
КЬЕРКЕГОР Сёрен (1813—1855) — датский религиозный фило-
соф, предтеча экзистенциализма. Основные работы: «Страх и
трепет» (1843), «Понятие страха» (1844), «Или-или» (1845), «За-
ключительное ненаучное послесловие к “Философским крохам”»
(1846), «Болезнь к смерти» (1849).
КЭРД Эдуард (1835-1908) — английский философ, автор исто-
рико-философских трудов о Канте и Гегеле.
КЮЭНЕН Абрахам (1828-1891) — голландский религиовед,
исследователь Ветхого Завета и религий Востока.
ЛАБАДИ Жан (1610-1674) — известный деятель Реформации,
был иезуитом, затем примкнул к янсенистам, а в 1650 г. объявил
себя протестантом. В 1659 г. бежал в Женеву и вскоре организовал
свою церковь, у которой особенно много последователей было в
Амстердаме.
ЛАЕТ Иоанн де (1593-1649) — один из первых миссионеров в
Южной Америке.
ЛАЗАРЬ Убогий — персонаж евангельской притчи о богаче и
Лазаре. Согласно этой притче, «некоторый человек был богат,
одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал бли-
стательно», Лазарь же «лежал у ворот его в струпьях и желал
напитаться крошками, падающими со стола богача; и псы приходя
лизали струпья его». После смерти богач оказался в аду, а нищий
Лазарь был отнесен ангелами на лоно Авраамово. Когда богач
438
Религиоведческий словаръ
попросил Авраама послать Лазаря, чтобы он принес ему хотя бы
каплю воды, Авраам ответил: «Чадо! вспомни, что ты получил уже
доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь
утешается, а ты страдаешь».
ЛАКТАНЦИЙ Люций Целий Фирмиан (ок. 250 — после 325) —
христианский апологет, критик античной культуры. В своем глав-
ном сочинении «Божественные установления» он доказывал, что в
язычестве не может быть ни истинной мудрости, ни истинной
религии, так как в нем они отделены друг от друга. Их объедине-
ние происходит только в рамках христианства.
ЛАМА (Высший) — учитель-наставник в тибетской, монголь-
ской, бурятской, калмыцкой, тувинской разновидностях буддизма.
Отсюда происходит их общее название — ламаизм.
ЛАМАРК Жан Батист (1744“ 1829) — французский естество-
испытатель, создавший первую целостную концепцию эволюции
органического мира.
ЛАМПРЕХТ Карл (1856—1915) — немецкий историк и философ
культуры, профессор университетов в Марбурге и Лейпциге. Ос-
новные работы: «Культурно — исторический метод» (1900), «Вве-
дение в историческое мышление» (1912).
ЛАНГ Джон (1799-1878) — английский ученый, изучавший
полинезийцев и выдвинувший гипотезу об их переселении в Аме-
рику.
ЛАНГЕ Энтони (1861-1929) — польский поэт, переводчик и
литературный критик.
ЛАОДАМИЯ — в греческой мифологии супруга Протесилая;
после его гибели покончила жизнь самоубийством.
ЛАО-ЦЗЫ — древнекитайский философ, живший, согласно
преданию, одновременно с Конфуцием (VI-V вв. до н. э.). Ему при-
писывается философский трактат «Дао дэ цзин», который являет-
ся каноническим сочинением даосизма.
ЛАРВЫ (лемуры) — в римской религии злые духи или души
умерших, которые являются по ночам на землю и преследуют
людей. Поскольку ларвы частично отождествляются с божествами
мертвых, римляне считали, что они мучают грешников в подзем-
ном мире.
ЛАРЫ — в римской религии божества-покровители коллекти-
вов и их земель, а также семьи и домашнего очага. Им приносили
жертвы в ларарии, их наряжали, в их честь был учрежден
праздник — компиталия. Позже император Август пытался со-
единить культ лар с культом своего гения.
ЛАСК Эмиль (1875-1915) — немецкий философ, ученик Вин-
делъбанда. Стремился дать новое обоснование метафизики с помо-
щью своего учения о категориях категорий. Идею об объективном
идеальном бытии связывал с теорией ценностей. Главная рабо-
та — «Логика философии и учение о категориях» (1911).
Л АССЕН Чарльз (1800-1876) — один из первых исследовате-
лей буддизма, уделявший в своих работах главное внимание
Религиоведческий словарь
439
«палийскому канону». Он считал, что язык пали является «свя-
щенным языком» буддистов.
ЛАФИТО Жозеф Франсуа (1670-1740) — французский иезу-
ит, долгое время бывший миссионером в Канаде, автор труда
«Нравы диких американцев, сравненные с нравами первобытных
времен» (1723).
ЛАЦАРУС Мориц (1824-1903) — швейцарский философ, один
из основателей так называемой народной психологии. Требовал
применения точных психологических методов к исследованию
закономерностей, действующих в совместной жизни людей. Им
написаны: «Жизнь души» в 2 томах (1856-1857), «Об идеях в
истории» (1865), «Этика иудаизма» (1898).
ЛЕВ III (ок. 675-741) — византийский император с 717 г., ос-
нователь Исаврийской династии. Положил начало иконоборчест-
ву, запретив в 730 г. культ икон.
ЛЕВИ-БРЮЛЬ Люсьен (1857-1939) — французский философ,
социолог и этнограф, примыкавший к позитивистской школе
Э. Дюркгейма, но занимавший по ряду проблеем самостоятельную
позицию. Основные религиоведческие работы: «Первобытное мы-
шление» (1922), «Сверхъестественное в первобытном мышлении»
(1931), «Мистический опыт и символы первобытных людей» (1938).
ЛЕВИТ — третья книга Ветхого Завета, содержащая риту-
ально-культовые предписания иудаизма. В ней подробно описыва-
ются характер жертвоприношений, организация жречества, пи-
щевые и др. бытовые запреты.
ЛЕВИТЫ — низшие служители культа у древних евреев,
принадлежащие к колену (роду) Левия. Они переносили части
скинии при переходе на новое место, помогали священникам при
богослужениях и т. п.
ЛЕЕНХАРДТ Морис (1878-1954) — крупнейший исследова-
тель меланезийской мифологии. В своей главной работе «До Камо:
личность и миф в меланезийском мире» (опубл, в 1979) пытался
показать различие между меланезийским и европейским типами
мышления.
ЛЕЖАН Гильом (1828-1876) — французский путешественник,
исследователь племен, проживающих на берегах Белого Нила.
ЛЕЙБНИЦ Готфрид Вильгельм (1646-1716) — немецкий уче-
ный и философ-рационалист, выдвинувший учение о «монадах» —
особых духовных субстанциях, представляющих собой «истинные
атомы природы». Ему также принадлежит разработка одного из
вариантов теодицеи, оказавшего большое влияние на развитие
теологической и философской мысли Европы.
ЛЕМАН Эдвард (1862-1930) — шведский религиовед, зани-
мавшийся проблемой классификации религиозных феноменов.
ЛЕМУРЫ — см. ларвы.
ЛЕННЕН Яков ван (1802-1868) — голландский писатель, автор
многочисленных стихотворений, романов и пьес. Ему принадле-
жит также филологическое исследование «Словарь моряка» (1856).
440
Религиоведческий словаръ
ЛЕНОРМАНТ Франсуа — французский исследователь рели-
гий Месопотамии, автор работы «Магия у халдеев и происхожде-
ние аккадцев» (1874).
ЛЕПСИУС Карл Петер (1775“ 1853) — немецкий археолог,
принимавший деятельное участие в составлении и написании
монументального труда «О средневековых памятниках архитекту-
ры Саксонии и Тюрингии» (1839— 1841).
ЛЕРИ Жан (XVI в.) — один из первых европейцев, побывав-
ших в Южной Америке, автор «Истории путешествия в Бразиль-
скую землю» (1578).
ЛЕССИНГ Готхольд Эфраим (1729“ 1781) — немецкий драма-
тург и философ-просветитель. Все религии, включая христианст-
во, рассматривал как этапы нравственной эволюции человечества
по направлению к «естественной религии», означающей торже-
ство разума, справедливости и гуманности.
ЛЕУБА Джемс (1868-1946) — американский психолог и рели-
гиовед, уделявший в своих работах большое внимание проблеме
религиозного утешения, гносеологическим и психологическим кор-
ням религии.
ЛЕУВ Герардус ван дер (1890-1950) — нидерландский проте-
стантский теолог и религиовед, исследователь религий Египта и
Греции, крупнейший представитель феноменологии религии. Ос-
новная работа: «Феноменология религии» (1933).
ЛЁББОК Джон (1834-1913) — английский археолог и историк
культуры, придерживающийся эволюционистских взглядов. Вы-
двинул гипотезу о существовании дорелигиозного периода в исто-
рии человечества.
ЛИБЕРТИНСТВО — в рабовладельческую эпоху, а также в
период раннего феодализма процесс освобождения рабов. Либер-
тины — это вольноотпущенники.
ЛИД Иоанн Лаврентий — греческий писатель, который зани-
мал высокие должности при дворах римских императоров Анаста-
сия (491-518) и Юстиниана (527- 565).
ЛИКУРГ (IX-VIH вв. до н. э.) — спартанский царь, которому
греческие авторы приписывают создание институтов обществен-
ного и государственного устройства. Согласно легенде, он получил
законы от Аполлона.
ЛИТАНИЯ — краткая молитва, которая поется или читается
верующими во время религиозных торжеств.
ЛИТУРГИЯ — главное христианское богослужение, в ходе
которого совершается таинство причащения, или евхаристии. В
католицизме оно называется мессой.
ЛОГОС (слово, понятие, учение, разум, закон и т. п.) — ка-
тегория, широко употреблявшаяся в античной и средневековой
философии и имевшая различное содержание в конкретных уче-
ниях. В христианской традиции логос (божественное слово) пред-
ставлен как посредник между Богом-Отцом и сотворенным им
миром. Логос, воплотившийся в Иисусе Христе, должен просве-
Религиоведческий словаръ
441
тить людей и открыть им божественный план переустройства
жизни.
ЛОМБРОЗО Чезаре (1835-1909) — итальянский врач-психи-
атр и антрополог, автор работ «Новейшие успехи науки о преступ-
нике», «Гениальность и помешательство».
ЛОТЦЕ Рудольф Герман (1817-1881) — немецкий физиолог и
философ. В своих работах пытался осуществить синтез мета-
физики немецкого идеализма (от Лейбница до Гегеля) и есте-
ственных наук. В этике и эстетике ввел понятие «ценности».
Основные работы: «Микрокосм» (1856-1864), «Система филосо-
фии» (1874-1879), «Метафизика» (1879).
ЛУКИАН (ок. 120 — ок. 190) — греческий писатель-сатирик,
автор более 80 сочинений, содержащих ценные сведения из исто-
рии, философии, этики, религии, филологии и литературове-
дения.
ЛУКРЕЦИЙ Кар (ок. 96-55 до н. э.) — римский философ-
атомист и поэт, автор поэмы «О природе вещей», в которой он
обобщает и развивает взгляды Эпикура.
ЛУПЕРКАЛИИ — праздник очищения и плодородия в Древ-
нем Риме. Вплоть до периода поздней античности он праздновался
15 февраля в честь бога Фавна. Он начинался в Луперкале —
святилище Фавна Луперка.
ЛЭНГ Эндрю (1844-1912) — шотландский поэт, переводчик,
литературный критик, исследователь мифологии и религии. Ос-
новные религиоведческие работы: «Миф, ритуал и религия» (1887),
«Современная мифология» (1897), «Становление религии» (1898),
«Магия и религия» (1901), «Загадка тотемизма» (1905), «История
религии» (1908).
ЛЮТЕР Мартин (1483-1546) — один из лидеров Реформации,
основоположник лютеранства. Призывал к борьбе против пап-
ства и католической иерархии. В 1517 г. выступил с 95 тезисами,
которые послужили сигналом для начала реформационного дви-
жения в Европе.
ЛЮТЕРАНСТВО — одно из главных течений в протестан-
тизме, возникшее в XVI в. в Германии. Основы вероучения,
культа и организации были заложены М. Лютером и Ф. Меланх-
тоном. Они сформулированы в «Книге согласия» (1580), главными
частями которой являются «Аугсбургское вероисповедание» и
«Апология Аугсбургского вероисповедания». Отличительной чер-
той лютеранства является понимание веры как непосредственной
связи человека с Богом. На основе этого был провозглашен прин-
цип «оправдания верой», а не «делами закона», значительно упро-
щены культ и организационная структура церкви.
МААТ — древнеегипетская богиня истины и порядка в космо-
логическом и в социальном аспектах. Она участвовала в сотворе-
нии мира, которое понималось египтянами как установление по-
рядка вместо хаоса.
МАГИЯ, колдовство — совокупность представлений и обрядов,
442
Религиоведческий словаръ
в основе которых лежит вера в возможность воздействия на
людей, предметы и явления окружающего мира сверхъестествен-
ным путем.
МАГОМЕТАНСТВО — см. ислам.
МАЗДЕИЗМ — древнеиранская религия, сосуществовавшая с
зороастризмом и в некоторых аспектах переплетавшаяся с ним. В
отличие от зороастризма маздеизм признавал и чтил племенных
богов (дэвов), допускал погребение в гробницах, свел до минимума
роль пророка Заратустры.
МАЙЕРС Ф. У. X.— английский психиатр, автор работы «Че-
ловеческая личность и ее жизнь после смерти тела» (1903).
МАККУЛОХ (XIX в.) — этнограф, изучавший быт и нравы
населения Шотландских островов.
МАК-ЛЕННАН Джон Фергюссон (1827-1881) — английский
юрист и этнолог, подчеркнувший важность изучения тотемизма
в своей работе «Почитание животных и растений» (1869).
МАКФЕРСОН — английский полковник, исследователь Ин-
дии, автор «Воспоминаний о службе в Индии» (1865).
МАЛИНОВСКИЙ Бронислав (1884-1942) — английский этно-
граф польского происхождения, занимавшийся изучением рели-
гиозных верований меланезийских племен. Основатель функцио-
нализма в западном религиоведении. Главная работа — «Магия,
наука и религия» (1954).
МАЛЬБРАНШ Никола (1638-1715) — французский философ,
член ордена ораторианцев, с 1664 г.— священник. Его сочинения
пользовались большой популярностью в религиозно — философ-
ских кругах XVIII в. и оказали существенное влияние на развитие
психологической науки. Основное произведение — «О разыскании
истины» (1674-1678).
МАНА — в представлениях народов Полинезии и Меланезии
безличная сверхъестественная сила, которая оказывает влияние
на жизнь людей. Она также может быть присуща некоторым
людям, животным, неодушевленным предметам.
МАНИТУ — в мифах алгонкинов сверхъестественные силы
или существа, обитающие над землей, на ней и под ней. Одновре-
менно маниту — магическая сила, которой могут обладать люди,
животные и предметы неживой природы.
МАННХАРДТ Вильгельм (1831-1880) — немецкий этнограф и
фольклорист, уделявший главное внимание изучению аграрных и
охотничьих культов народов Европы.
М АН ДЕИЗМ — религиозное направление, возникшее на бере-
гах Евфрата в первые века н. э. Взгляды мандеев имели много
общего с воззрениями некоторых гностических сект, а также с
манихейством. В дальнейшем многие общины мандеев примкнули
к манихейству.
МАНИ (216-277) — проповедник, основатель манихейства. В
242 г. впервые выступил с проповедью своего учения, характерны-
ми чертами которого были пацифизм и нестяжательство. В 275 г.
Религиоведческий словарь
443
по приказу магов и иранского шаха Бахрама I был брошен в
тюрьму, а в 277 г. казнен.
МАНИХЕЙСТВО — религия, возникшая в III в. в Персии и
названная по имени ее основателя Мани. Представляла собой
синтез идей зороастризма и христианства. Получила распро-
странение во многих странах — от Италии до Китая.
МАНЫ — в римской религии боги загробного мира. Маны, в
отличие от лемуров, считались добрыми богами, но и они вызыва-
ли опасения. С ними была связана страшная богиня Мания, насы-
лавшая на людей безумие. Впоследствии маны стали пониматься
как души умерших и как хранители гробниц.
МАРА — буддийское божество, олицетворяющее зло и все то,
что ведет к смерти. Мара пытался отвратить царевича Гаутаму
от избранного пути, послав с этой целью против него духов в виде
львов, пантер, шакалов, великанов, огненных языков и т. п. Затем
он послал своих дочерей — страсть, заботу и наслаждение —
чтобы искусить Гаутаму, но царевич не поддался их чарам.
МАРДУК — верховное божество вавилонской религии, оли-
цетворение сил мирового порядка. Согласно мифу, Мардук отва-
жился выступить против чудовища Тиамат. В жестокой битве
Мардук победил чудовище, рассек его тело на две части и создал
из них небо и землю.
МАРЕТТ Роберт (1866-1943) — английский религиовед и ан-
трополог, занимавшийся преимущественно проблемой происхож-
дения религии. Основные работы: «Начало религии» (1909), «Ан-
тропология» (1912), «Психология и фольклор» (1920), «Вера, на-
дежда и милосердие в первобытной религии» (1932), «Таинства
простого народа» (1933), «Тайлор» (1936).
МАРИЕТ Огюст Фердинан (1821-1881) — французский архео-
лог, проводивший раскопки в Фивах, Абидосе, Мемфисе и др.
городах. Основатель Египетского музея в Каире (1858).
МАРИЛЬЕ Леон — французский протестантский теолог, про-
фессор Сорбоннского университета, оказавший заметное влияние
на Н. Зёдерблома.
МАРИЯ — новозаветный персонаж, сестра Марфы.
МАРИЯ Дева — мать Иисуса Христа, родившая его в резуль-
тате непорочного зачатия во исполнение «божественного плана»
спасения человечества.
МАРК АВРЕЛИЙ Антонин (121-180) — римский император и
философ-стоик, автор сочинения «К самому себе», содержащего
краткие рассуждения по вопросам мироустройства и этики. Цер-
ковная традиция приписывает ему гонения на христиан.
МАРКИОНИЗМ — течение в христианстве, основателем ко-
торого считается уроженец Малой Азии, богатый судовладелец
Маркион. Он появился в Риме ок. 140 г. Выступал за полный
разрыв с иудаизмом, не признавал человеческой природы Иисуса
Христа, написал евангелие, представляющее собой сокращенную
версию Евангелия от Луки, и отредактировал 10 посланий Павла.
444
Религиоведческий словарь
Римские христиане исключили Маркиона из своей общины, но он
имел много сторонников в Италии и в Малой Азии.
МАРС, Маворс, Мармар, Марспитер — в римской религии бог
войны, входящий в триаду наиболее почитаемых божеств (Юпи-
тер, Марс, Квирин). В Древней Италии он был также богом
плодородия. Считалось, что он мог наслать гибель урожая и падеж
скота или отвратить их. В его честь первый месяц римского года
был назван мартом.
МАРСДЕН Самюэль (1765-1838) — английский миссионер,
исследователь религиозных верований и обычаев аборигенов Но-
вой Зеландии.
МАРУТЫ — древнеиндийские боги бури, грозового дождя и
молнии, сыновья Рудры и пестрой коровы Пришни (грозовой
тучи). Толпа Марутов — ярко украшенных юношей-близнецов —
с грохотом мчится по воздуху на колесницах, изливая дождь.
Маруты постоянные спутники Индры и помощники в его подви-
гах.
МАРФА — новозаветный персонаж, сестра Марии. Как по-
вествует Евангелие от Луки, она пригласила Иисуса Христа в
свой дом и заботилась об угощении гостя. Мария же села у ног
Иисуса и слушала слово его. Когда Марфа пожаловалась Иисусу,
что сестра не помогает ей, он ответил: «Марфа! Марфа! ты
заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же
избрала благую часть, которая не отнимется у нее».
МАССУРИЙ Сабин — римский юрист, живший в первой поло-
вине I в. н. э. Считается главой римской школы юристов. Большое
внимание уделял вопросам гражданского права.
МАХАБХАРАТА — древнеиндийский эпос, сложившийся при-
близительно в VI—II вв. до н. э. 18 книг Махабхараты являются
своеобразной энциклопедией мифологических представлений, ре-
лигиозных и философских учений, социальных и политических
институтов Древней Индии.
МАХАВИРА Вардхамана (VI в. до н. э.) — основатель джай-
низма, центральный персонаж джайнистской мифологии, соглас-
но которой на 43 году жизни он достиг абсолютного знания и стал
Джиной (победителем).
МАХАЯНА (широкий путь спасения) — одно из главных на-
правлений буддизма, сформировавшееся и получившее распро-
странение в I в. Сторонники этого направления не считают мона-
шескую жизнь единственным путем спасения. Спастись может не
только монах, но и любой мирянин, соблюдающий обеты духовного
совершенства, возносящий молитвы, творящий заклинания, при-
бегающий к помощи монахов и одаривающий их.
МЕДИУМ — в спиритизме посредник между людьми и миром
духов.
МЕДИТАЦИЯ — психическая активность личности, целью
которой является достижение углубленной сосредоточенности со-
знания на определенной идее. Медитация широко применяется в
Религиоведческий словарь
445
разных религиях как способ отвлечения человека от эмпириче-
ского мира и «приобщения» его к миру сверхъестественному.
МЕЙЕР Джон — крупный немецкий фольклорист, собравший
около 300 тыс. песен и опубликовавший их под названием «Архив
немецких песен».
МЕЙНЕРС Христоф (1747—1810) — немецкий исследователь
мифологии и религии, автор работы «Всеобщая критическая исто-
рия религий» (1806-1807).
МЕЙНОНГ Алексис (1853-1920) — австрийский философ и
психолог, уделявший главное внимание разработке «теории объ-
ектов» и «теории ценностей».
МЕЙНХОФ Карл (1857-1944) — немецкий языковед, исследо-
ватель религии, поэзии, нравов африканских народов.
МЕЛАНХТОН Филипп (1497-1560) — немецкий богослов, спо-
движник М. Лютера, главный идеолог Реформации в Германии,
составитель «Аугсбургского вероисповедания» (1530) и «Апологии
Аугсбургского вероисповедания» (1531) — основ лютеранского
учения.
МЕЛЬКАРТ — финикийский бог, покровитель г. Тира и море-
плавания. Согласно финикийской мифологии, Мелькарт стран-
ствовал по морям, побеждал чудовищ и основывал колонии. Он
дошел до западной «окраины мира», где поставил мелькартовы
столбы (скалы Гибралтара).
МЕЛЬХИСЕДЕК (Малькицедек) — ветхозаветный персонаж,
современник Авраама, царь Салима (будущего Иерусалима). Он
был священнослужителем бога Элиона (Эльона), отождествленно-
го библейской традицией с' Яхве. Среди христиан были известны
еретики — мельхиседекиане, приписывающие Мельхиседеку бо-
гочеловеческое достоинство.
МЕНАНДР Протектор — византийский историк VI в., занимав-
ший высокую военную должность (отсюда прозвище Протектор).
Его историческое сочинение, от которого сохранились лишь от-
дельные фрагменты, содержит интересные свидетельства о 2 по-
сольствах, отправленных к хану турок-сельджуков в 569 и в 576 гг.
МЕССА — богослужение в католической церкви, включающее
в себя чтение молитв, песнопения в сопровождении органа и
таинство причащения.
МЕССИЯ (от др. евр. «машиах» — помазанник) — в иудаизме
мессией первоначально именовался царь, подвергавшийся при
интронизации церемонии помазания. Затем в пророческих книгах
оформляется учение о мессии как грядущем избавителе евреев от
иноземного гнета. В христианстве происходит дальнейшее пере-
осмысление образа мессии. Приход мессии (Иисуса Христа) озна-
чает уже спасение всего человечества и установление справедли-
вого миропорядка.
МЕТЕМПСИХОЗ — учение о переселении души из одного тела
в другое, получившее наиболее полное развитие в религиозно-
философской традиции Индии.
446
Религиоведческий словаръ
МЕТОДИЗМ — одно из течений протестантизма, зародив-
шееся в XVIII в. в рамках англиканской церкви. Его сторонники
отличаются упорством и методичностью в изучении Библии и
соблюдении ее предписаний. В основе вероучения положен сокра-
щенный англиканский символ веры, культ и организация также
сохранили многие черты англиканской церкви.
МЕЧЕТЬ — культовое здание в исламе, где совершаются
богослужения и произносятся проповеди.
МЕША надпись — письменный памятник древневосточной
культуры, найденный в 1868 г. и хранящийся в Лувре. Надпись
названа по имени царя раннерабовладельческого государства Моав
Меша, который в середине IX в. до н. э. нанес ряд поражений
израильтянам.
МЁЛЕР Иоганн Адам (1796-1838) — немецкий теолог и исто-
рик, профессор Тюбингенского и Мюнхенского университетов.
Основные работы: «Единство церкви», «Символика» (1832).
МИЛИНДА, Менандр (ум. ок. 150 до н. э.) — правитель грече-
ских владений в Индии (Греко-Бактрийского царства). Рассчиты-
вая опереться в достижении своих политических целей на некото-
рые слои местного населения, принял буддизм.
МИЛИНДАПАНЬХА (Вопросы царя Милинды) — неканониче-
ское сочинение раннего буддизма, построенное в форме диалогов
царя Милинды и буддийского монаха Нагасены. Большинство
ученых относит источник к середине II в. до н. э.
МИЛЛАР Эндрю (1707-1768) — английский философ, автор
работ о Д. Юме и В. Робертсоне.
МИЛЬКОМ — верховное божество в пантеоне государства
Аммон. Согласно Библии, Мильком дал аммонитянам их страну.
МИНОС — в греческой мифологии один из сыновей Зевса. Он
дал законы жителям о. Крит и был царем этой морской державы.
МИРСКОЕ ПРИЗВАНИЕ — кальвинистское учение, согласно
которому успех в мирских делах (прежде всего в предпринима-
тельской деятельности) рассматривается как признак предыз-
бранности к спасению.
МИСТАГОГ — древнегреческий жрец, посвящавший в мисты
(звание, дававшее право участвовать в мистериях).
МИСТЕРИИ — тайные культы древних религий, в которых
участвовали только посвященные. Первые мистерии были связа-
ны с почитанием Осириса, Исиды, Аттиса, Митры и др. восточ-
ных богов.
МИСТИКА — религиозная практика, имеющая своей целью
слияние с божественным абсолютом, а также совокупность теоло-
гических и философских доктрин, осмысляющих эту практику и
описывающих переживания, которые возникают у верующего в
процессе непосредственного единения с Богом.
МИТРА, Мифра — древнеиранский мифологический персо-
наж, связанный с идеей договора, а также выступающий как бог
солнца. Культ Митры получил чрезвычайно широкое распростра-
Религиоведческий словарь
447
некие. Его образ внедрился (в непосредственном или косвенном
виде) в самые разные культурно-исторические традиции и рели-
гиозно-мифологические системы.
МИХАИЛ АРХАНГЕЛ — в христианских представлениях один
из старших ангелов, «верховный военачальник» в космической
войне с врагами Бога, хранитель всех христиан.
МНЕВИС — в египетской религии божество в виде черного
быка. Мневис почитался как живое воплощение бога солнца и
изображался с солнечным диском между рогами. Его эпитет —
«посредник Ра, который сообщает истину Ату му».
МОДСЛИ Генри (1835-1918) — английский психиатр и фило-
соф, основоположник эволюционистского направления в психиа-
трии, автор работы «Физиология и патология души» (1867).
МОЗАИЗМ — название иудаизма по имени основателя этой
религии Моисея.
МОИСЕЙ (Моше) — согласно Библии, первый пророк Бога
Яхве и основатель его религии. По приказу Бога вывел евреев из
Египта, где они были в рабстве у фараона. Он также считается
законодателем, которому Бог на горе Синай дал 10 заповедей. Ему
приписывается авторство книг, объединенных в иудаистской тра-
диции общим названием Тора.
МОЙРЫ — греческие богини судьбы: Клото прядет нить жиз-
ни, Лахесис распределяет судьбы, Антропос в назначенный час
обрезает жизненную нить. В римской религии Мойрам соответ-
ствуют Парки.
МОЛОХ (Молех, Милком) — до середины XX в. считалось, что
Молох — это название божества у сиро-финикиян и аммонитян,
для умилостивления которого сжигали малолетних детей. На ос-
новании изучения неопунических надписей (кон. I тыс. до н. э.—
первые вв. н. э.) немецким семитологом О. Эйсфельдтом было вы-
двинуто предположение, что Молох — обозначение самого ритуа-
ла жертвенного сжигания людей или животных.
МОНОТЕИЗМ — религиозные представления и учения о еди-
ном Боге. К монотеистическим религиям относят иудаизм, хри-
стианство и ислам.
МОНТАН (сер. II в.) — основатель раннехристианской секты,
члены которой выступали против церковной иерархии и ожидали
в самом ближайшем будущем второе пришествие. Во главе секты
стояли «пророки» и «пророчицы», призывавшие к отказу от соб-
ственности и умерщвлению плоти. Этот призыв находил горячий
отклик среди беднейших слоев населения.
МОРГАН Льюис Генри (1818-1881) — американский этнограф
и историк первобытного общества. Ввел в историческую науку
периодизацию (дикость, варварство, цивилизация), основанную на
развитии отдельных элементов материальной культуры.
МОСС Марсель (1872-1950) — французский этнограф и социо-
лог. Племянник Э. Дюркгейма, его ближайший ученик и наиболее
активный представитель французской социологической школы.
448
Религиоведческий словарь
МОФФАТ Роберт (1795-1883) — шотландский миссионер в
Южной Африке, автор «Миссионерских трудов в Южной Афри-
ке» (1842).
МУР Джордж Эдуард (1873-1958) — английский философ,
профессор Кембриджского университета. Сфера научных интере-
сов — теория познания, анализ обыденного языка, этика.
МУХАММЕД (570-632) — арабский религиозный и политиче-
ский деятель, основатель ислама. У мусульман считается вели-
чайшим пророком, передавшим людям слово и волю Бога. «Нет
Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его» — провозглашается
в исламе.
МУЦУХИТО (1852-1912) — император Японии с 1867 г.
МЫТАРИ — сборщики налогов. Во времена Иисуса Христа в
Палестине мытари, собиравшие налоги в пользу римской власти,
нередко вымогали деньги у своих сограждан, требуя с них значи-
тельно больше положенного. Поэтому они были в числе наиболее
презираемых людей.
МЭН Генри (1822-1888) — английский юрист и историк права,
автор трудов «Античное право» (1861), «Деревенские общины на
востоке и западе» (1871), «Древнее право и обычаи» (1883).
МЮЛЛЕР Иоганн (XIX в.) — исследователь религий туземцев
Америки, автор «Истории американских первобытных религий»
(1855).
МЮЛЛЕР Иоганнес Петер (1801-1858) — немецкий естество-
испытатель, автор работ по физиологии и сравнительной анато-
мии. С 1832 г. иностранный член-корреспондент Петербургской
Академии наук.
МЮЛЛЕР Фридрих Макс (1823-1900) — английский ученый
немецкого происхождения, знаток восточных языков, исследова-
тель мифов, историк религий. Ему принадлежит заслуга перевода
и публикации некоторых священных книг Востока, в том числе
Ригведы. Основная религиоведческая работа — «Введение в науку
о религии» (1873).
НАБУ — в вавилонской религии бог мудрости, покровитель
наук и искусств. Входил в число 12 основных богов Вавилона и
отождествлялся с планетой Меркурий. Культ Набу был широко
распространен в Ассирии.
НАВУХОДОНОСОР (605-562 до н. э.) — вавилонский царь,
войска которого дважды брали Иерусалим и увели множество
иудеев в плен.
НАГАСЕНА (II в. до н. э.) — один из ранних интерпретаторов
буддизма, философские взгляды которого изложены в неканони-
ческом сочинении «Милиндапаньха».
НАГУАЛИЗМ (от мекс. «нагуал» — дух хранитель) — разви-
тая форма культа личных духов-покровителей у индейцев Север-
ной Америки.
НАЗОРЕИ — в Ветхом Завете люди, посвятившие себя Богу.
Давая обет назорейства, они отказывались от стрижки волос,
Религиоведческий словаръ
449
употребления вина и других опьяняющих напитков. Они не долж-
ны были подходить к мертвому телу, а тем более касаться чего-
либо нечистого. Эти запреты отделяли назореев от обычных людей
и указывали на из святость.
НАНАК (1469-1539) — индийский поэт, основатель сикхизма.
Создав общину сикхов, стал ее первым гуру (учителем). Осуждал
многобожие, индуистскую и мусульманскую обрядность, провоз-
глашал веротерпимость, резко обличал кастовую систему, требо-
вал социального равенства и активной деятельности на благо
общества. Стихи Нанака включены в священную книгу сикхов
«Адигрантх».
НАПОЛЕОН Бонапарт (1769-1821) — французский государ-
ственный деятель и полководец, первый консул Французской
республики (1799-1804), император.
НАССАУ Р. Г.— английский миссионер, исследователь племен
Западной Африки, описавший верования, мифы и обряды корен-
ных жителей этого региона. Главная работа — «Фетишизм в
Западной Африке» (1904).
НАСТЬИ — эпитет Ашвинов, значение которого до сих пор не
выяснено; употребляется в Ригведе во множественном числе.
НАТИГАЙ (Натагай) — см. Этпуген.
НАТОРП Пауль (1854-1942) — немецкий философ, видный
представитель марбургской школы неокантианства. Основные ра-
боты: «Учение Платона об идеях» (1903), «Социальная педагогика»
(1899), «Логические основы точных наук» (1910), «Кант и марбург-
ская школа» (1913).
НАТУРИЗМ — теория, объясняющая происхождение религии
из непонимания человеком явлений природы, особенно астраль-
ных и метеорологических.
НАФАНАИЛ — персонаж четвертого Евангелия, который
услышал об Иисусе Христе от Филиппа, выразил сомнение в том,
что мессия может явиться из Назарета, но затем убедился в
необыкновенных способностях Христа и уверовал в него.
НАХОР — ветхозаветный персонаж один из братьев Авраама.
Он женился на своей племяннице Милке и от нее и своей налож-
ницы Реумы имел 12 сыновей, в том числе Вефуила, который был
отцом Ревекки — жены Исаака.
НЕГАТИВНАЯ (АПОФАТИЧЕСКАЯ) ТЕОЛОГИЯ — учение,
разработанное Дионисием Ареопагитом, сущность которого состо-
ит в последовательном отрицании представлений и идей, понятий
и суждений, относящихся к Богу. Такое отрицание имеет целью
доказать абсолютную трансцендентность Божества.
НЕЕМИЯ — автор одноименной книги Ветхого Завета, на-
местник Иудеи, назначенный персидским царем Артаксерксом I
(465-425 до н. э.). Под его руководством был восстановлен Иеруса-
лимский храм, разрушенный в 586 г. до н. э. и возобновлено дей-
ствие уже забытых к тому времени норм и предписаний иуда-
изма.
450
Религиоведческий словаръ
НЕМЕСИДА (Немезида) — греческая богиня возмездия и кары,
дочь Никты (ночи). Изображалась с атрибутами «равновесия,
контроля, наказания и быстроты» (весы, уздечка, меч или плеть,
колесница, запряженная грифонами).
НЕОПЛАТОНИЗМ — крупнейшее направление античной фи-
лософии 111“VI вв., возникшее на основе переработки идей Пла-
тпона и других греческих философов и их синтеза с религиозно-
мистическими представлениями Востока. Оказало значительное
влияние на формирование христианской догматики.
НЕОТОМИЗМ — влиятельное направление в современной ка-
толической философии и теологии, возникшее в конце XIX в. Его
сторонники пытаются соединить главные положения томизма с
новейшими достижениями философии и науки.
НЕОФИТ — первоначально этим термином обозначался ново-
обращенный в христианство. Позднее он получил более широкое
толкование — новообращенный в какую-либо веру.
НЕРГАЛ — в шумеро-аккадской мифологии бог — владыка
подземного царства, супруг богини подземного царства Эрешки-
галь. Первоначально Нергал был, по видимому, небесным богом,
олицетворявшим злое палящее солнце.
НЕХАО — в Ветхом Завете египетский фараон, войска кото-
рого были разбиты Навуходоносором в битве при Кархамисе в
четвертый год правления иудейского царя Иоакима.
НЁЛЬДЕКЕ Теодор (1836“” 1930) — немецкий востоковед, фило-
лог и историк, автор работ по семитологии, арабистике, иранисти-
ке, тюркологии. Важнейшие из них посвящены происхождению
Корана и хронологии написания его частей, древней и средневе-
ковой истории Ирана, истории семитских языков, крупнейшим
памятником литературы Востока («Шахнаме», «Калила и Димна»
и др.).
НИБУР Бартольд Георг (1776-1831) — немецкий ученый, за-
нимавшийся историей Рима, в том числе вопросами древнерим-
ской религии.
НИКОЛАЙ — один из наиболее почитаемых христианских
святых. По церковной версии, он был архиепископом г. Миры в
Малой Азии. При жизни прославился чуд©творениями, за что и
был канонизирован.
НИКОЛАЙ из Дамаска (2-ая пол. I в. до н. э.) — греческий
историк сирийского происхождения, последователь Аристотеля.
Жил при дворе царя Иудеи Ирода I и в Риме. Автор многих
сочинений, из которых до нас дошли лишь отдельные фрагменты.
НИЛЬСОН Мартин (1874-1967) — шведский археолог, этно-
граф и религиовед, специалист в области греческой и римской
религий.
НИОБА (Ниобея) — в греческой мифологии дочь Тантала,
супруга фиванского царя Амфиона. Обладая многочисленным по-
томством, возгордилась перед Лето, имевшей всего двух детей —
Аполлона и Артемиду. Лето пожаловалась своим детям, которые
Религиоведческий словаръ
451
стрелами из луков поразили всех детей Ниобы, после чего та
окаменела от горя.
НИРВАНА — центральное понятие религиозной философии
буддизма и джайнизма, означающее наивысшее состояние созна-
ния. Существуют разнообразные трактовки этого состояния: от
смерти в полном смысле этого слова до отождествления нирваны
с повседневной жизнью.
НИРГРАНТХИ, нигантхи — самое раннее название сторон-
ников джайнизма, содержащееся в наскальных надписях царя
Ашоки.
НИЩИ Карл Иммануэль (1787—1868) — протестантский тео-
лог, профессор систематической теологии в университетах Бонна
и Берлина. Главное сочинение — «Практическая история» в 3 то-
мах (1847-1867).
НИЦШЕ Фридрих (1844-1900) — немецкий филолог-классик,
философ и поэт, радикальный критик современной ему действи-
тельности, сложившихся в Европе «ценностей», в том числе хри-
стианских.
НОВАЛИС, Фридрих фон Харденберг (1772-1801) — немецкий
поэт и философ, представитель раннего романтизма в Германии.
НОВЫЙ ЗАВЕТ — часть Библии,почитаемая, наряду с Вет-
хим Заветом, в качестве Священного Писания христианами. Со-
стоит из 27 книг (4 Евангелия, Деяния апостолов, 21 Послание
апостолов, Откровение св. Иоанна Богослова), которые были напи-
саны в 1-П вв. н. э.
НОЙ — герой ветхозаветного повествования о всемирном пото-
пе, спаситель зверей и птиц, а также — через сыновей Сима,
Хама и Иафета — родоначальник послепотопного человечества.
НОК Артур (1902—1963) — американский историк религии,
профессор Гарвардского университета, специалист по религиям
эпохи эллинизма.
НОКС Джон (1505-1572) — пропагандист кальвинизма в Шот-
ландии, основатель шотландской пресвитерианской церкви.
НОМИНАЛИСТЫ — представители одного из направлений
средневековой схоластики, настаивавшие на объективном суще-
ствовании лишь единичных вещей. Номиналисты отвергали глав-
ный тезис реалистов о реальном существовании универсалий и
видели в них лишь «звук», в лучшем случае — возникающие в
процессе познания общие понятия, существующие в уме чело-
века.
НОРДАУ Макс (1849-1923) — еврейский писатель, один из
основателей сионизма. Главная работа — «Вырождение» в 2 томах
(1892-1893).
НОРДЕН Эдуард — немецкий ученый-классик, исследователь
античной культуры и раннего христианства. Главная работа —
«Агностос Теос» (1913).
НУМ (Юма) — в самодийской мифологии верховное божество,
находящееся в отдалении от созданного им мира (обитает на 7-ом
452
Религиоведческий словарь
ярусе неба) и управляющее мирскими делами при помощи других
богов и духов. Иногда Нум отождествлялся с самим небом.
НУМА Понпилий — второй царь Древнего Рима, которому
приписывают установление законов, сооружение храмов, вве-
дение религиозных обрядов, разделение граждан на сословия,
учреждение жреческих и ремесленных коллегий.
НУН — в египетской религии «отец богов», олицетворение
первозданного хаоса, из которого появился демиург Атум.
НУТ — в египетской религии богиня неба, супруга Геба и мать
Осириса, Исиды, Нефтис и Сетха. Ее часто изображали в виде
изогнувшейся дугой женщины, опирающейся на землю кончиками
пальцев рук и ног и поддерживаемой богом воздуха Шу.
НЬЮМЕН Джон Генри (1801-1890) — английский философ и
теолог, крупнейший деятель англиканской, а затем католической
церквей. Основные сочинения: «Приходские и обычные пропове-
ди» (1834-1842), «Эссе о развитии христианской доктрины» (1845),
«Апология моей жизни» (1864).
ОБЛАТКА — небольшая круглая лепешка из пшеничной муки,
обычно с изображением агнца или креста как символов страдания
Иисуса Христа, употребляемая для причащения в католических
и лютеранских церквях.
ОВЕРБЕК Франц — протестантский теолог, один из первых
критиков (наряду с Кьеркегором и Достоевским) институализиро-
ванного христианства. Оказал большое влияние на основателя
диалектической теологии К. Барта.
ОВИДИЙ Назон Публий (43 до к. э.— ок. 18 н. э.) — римский
поэт, автор знаменитых «Метаморфоз». Это произведение содер-
жит около 250 мифов о превращениях богов и героев, начиная с
возникновения мира из хаоса и кончая апофеозом Цезаря.
ОГНЕПОКЛОНСТВО — 1) ритуальное почитание огня, харак-
терное для многих религий; 2) принятое в религиозной и религио-
ведческой литературе XIX в. название зороастризма.
ОДИН — верховное божество германо-скандинавской мифоло-
гии, творец Вселенной и первых людей, бог ветра и бурь, позд-
нее — бог войны, покровитель воинской дружины, торговли и
мореплавания. Он обитает во дворце Вальхалле, куда валькирии
переносят души павших в бою героев и где последние предаются
пирам и наслаждениям. У южных германцев Одину соответство-
вал Во дан (Вотан).
ОДИССЕЙ — в греческой мифологии храбрый и «хитроумный»
царь Итаки, сын Лаэрта и Антиклеи. Совершив множество подви-
гов при осаде Трои, он долгие годы не мог вернуться на родину и
пережил в пути необычайные приключения. Когда Одиссей вер-
нулся на Итаку, он обнаружил, что в его дворце хозяйничают
женихи Пенелопы, дожидающейся своего мужа. С помощью своего
сына Телемаха и верного свинопаса Эвмея Одиссей перебил жени-
хов Пенелопы. Впоследствии он был случайно убит своим сыном
Телегоном.
Религиоведческий словаръ
453
03А — ветхозаветный персонаж, сын левита Аминадава, хра-
нителя ковчега завета. Оза находился при перенесении ковчега в
Иерусалим. Прикоснувшись к ковчегу, он был поражен смертью,
а место, где это произошло, стало называться «поражением Озы».
ОККУЛЬТИЗМ — общее название учений, признающих суще-
ствование в мире тайных сверхъестественных сил и разрабатыва-
ющих способы взаимодействия с этими силами.
ОЛЬДЕНБЕРГ Герман (1856-1920) — немецкий историк рели-
гий, буддолог, переводчик Священных текстов Индии. Главная
работа — «Будда, его жизнь, его учение, его правила поведения»
(1881).
ОМФАЛА — в греческой мифологии царица Лидии, к которой
был отдан в рабство Геракл в наказание за убийство. Омфала
считалась также женой Геракла и матерью его сына Лама. В
Малой Азии Омфале поклонялись как богине-покровительнице
женщин.
ОППЕРТ — французский археолог, участвовавший вместе с
Роулинсоном в раскопках на Ближнем Востоке и внесший значи-
тельный вклад в расшифровку клинописи.
ОРАКУЛ — у древних греков место в святилище, где получали
ответ божества на заданный вопрос, а также само прорицание
божества. Существование оракулов во многом было обусловлено
религией Аполлона — важнейшего бога-прорицателя. Средоточи-
ем религиозной жизни греческого мира долгое время был Дель-
фийский оракул.
ОРБИНЬИ Альсид Дессалин д’ (1802-1857) — французский
палеонтолог и путешественник, опубликовавший большой труд о
своем путешествии (1826-1857) в Южную Америку.
ОРИГЕН (185-254) — христианский теолог и философ Але-
ксандрийской школы. Наиболее известные сочинения — «Против
Цельса», «О началах» — посвящены апологетике христианского
вероучения и философскому обоснованию библейской мифологии.
На II Константинопольском соборе взгляды Оригена были осужде-
ны как еретические.
ОРДАЛИИ (суд божий) — испытания подозреваемых огнем,
водой, ядом, поединком и т. п., во время которых, как считалось,
высшие силы обнаруживают виновного.
ОРЕЛЛИ Карл фон — теолог и религиовед, сторонник теории
прамонотеизма. На основе изучения верований племен Африки,
Австралии и Северной Америки пришел к выводу, что изначаль-
ной формой религии была «монистическая вера во всеблагого
Бога». Главная работа — «Всеобщая история религии» (1899).
ОРЕНДА — в мифологии ирокезов сверхъестественная маги-
ческая сила.
ОРК — римский бог подземного царства, владыка мертвых, во
многом схожий по своим функциям с греческим Аидом. Также
обозначение самого царства мертвых.
ОРМУЗД — см. Ахурамазда.
454
Религиоведческий словарь
ОРФИЗМ — религиозное учение, возникшее в VIII-VII вв. до
н. э. в Аттике и названное в честь легендарного Орфея. Орфизм
использовал культы Деметры и Диониса, тесно связанные с
земледельческой магией. Орфики проповедовали идеи искупле-
ния и загробного воздаяния, вели аскетический образ жизни. Им
приписывается также учение о метемпсихозе, которое было в
дальнейшем воспринято пифагореизмом, отчасти Платоном.
ОСИРИС (Озирис) — древнеегипетское божество, муж Исиды,
отец Гора. Первоначально был богом умирающей и возрождаю-
щейся природы. Позже стал богом загробного мира и судьей
умерших.
ОСИЯ — один из так называемых «малых пророков», автор
одноименной книги Ветхого Завета. Его служение происходило
после первого, т. е. ассирийского завоевания Северного царства.
Стиль его пророчеств отрывистый, метафорический и образный.
Израиль изображен в них в виде склонной к прелюбодеянию
жены Иеговы, отверженной, но затем прощенной и восстановлен-
ной.
ОТТО Рудольф (1869-1937) — немецкий теолог и религиовед,
один из виднейших представителей феноменологии религии. Глав-
ное произведение — «Священное» (1917).
ПАВЕЛ — в христианской традиции «апостол язычников», не
знавший Иисуса Христа во время его земной жизни и не входив-
ший в число двенадцати апостолов, но в силу особого призвания и
чрезвычайных миссионерско-богословских заслуг почитаемый как
«первоверховный апостол» и «учитель вселенной» сразу после
Петра и вместе с ним.
ПАЛЕЙ Уильям (1743-1805) — английский философ и теолог.
Основные сочинения: «Принципы моральной и политической фи-
лософии» (1785), «Естественная теология» (1802).
ПАЛОМНИЧЕСТВО — путешествие верующих к святым ме-
стам, которое совершается для того, чтобы очистится от грехов и
получить сверхъестественную помощь.
ПАНДОРА — в греческой мифологии женщина, созданная
Гефестом по воле Зевса в наказание людям за похищение огня
Прометеем. Несмотря на предупреждение Прометея не прини-
мать подарок Зевса, его брат Эпиметей взял Пандору в жены.
После этого она открыла принесенный с собой сосуд, в котором
были заключены пороки и несчастья, распространившиеся среди
людей. Только надежда осталась на дне сосуда, так как Пандора
успела его закрыть.
ПАНТЕИЗМ — религиозные и философские учения, сближа-
ющие или полностью отождествляющие Бога с природой. Разли-
чают натуралистический пантеизм (Бог растворяется в природе) и
мистический пантеизм (природа растворяется в Боге).
ПАРАЦЕЛЬС (настоящее имя — Филипп Ауреол Теофраст
Бомбаст фон Гогенгейм, 1493-1541) — швейцарский философ,
естествоиспытатель, врач. Его еще при жизни называли «Люте-
Религиоведческий словарь
455
ром медицины», однако это не помешало «сильным мира сего»
подвергать Парацельса преследованиям, а в последние 12 лет
жизни обречь на скитания по Южной Германии, землям, располо-
женным на территории Альп, и Швейцарии.
ПАРСИЗМ — см. зороастризм.
ПАРФЕНОН — мраморный храм богини Афины на Акрополе в
Афинах, который был построен в 448-438 гг. до н. э. на месте
разрушенного в Персидскую войну древнего храма Афины архи-
текторами Иктином и Калликратом под руководством Фидия.
ПАР1ПВА (Натха, Паршванатх) — в джайнистской мифологии
23-й, предпоследний тиртханкара, живший примерно за 250 лет
до Махавиры. Многие исследователи рассматривают Паршву как
историческую личность.
ПАСКАЛЬ Блез (1623-1662) французский философ и ученый,
развивавший иррационалистические тенденции в философии и
предвосхитивший многие идеи современного религиозного экзи-
стенциализма.
ПАСХА — главный христианский праздник, отмечаемый в
честь воскресения распятого на кресте Иисуса Христа. Постанов-
лением I Вселенского собора (325) Пасха празднуется в первое
Воскресение после весеннего равноденствия и полнолуния, но
обязательно отдельно от иудейской пасхи (песах), которая в иуда-
изме связывается с исходом евреев из Египта.
ПАТАНДЖАЛИ (предположительно середина И в. до н. э.) —
древнеиндийский философ, основатель системы йога, автор «Йога-
сутры».
ПАТРИСТИКА — термин, обозначающий совокупность теоло-
гических, философских и социальных доктрин, сформулирован-
ных крупнейшими христианскими мыслителями («отцами церк-
ви») в период со II по VIII вв.
ПАУЛУС Генрих Эбенгард Готлиб (1761-1851) — протестант-
ский теолог, профессор в Йене, Вюрцбурге, Гейдельберге, один из
крупнейших представителей историко-критического подхода к
изучению Библии. Главная работа — «Философско-критические и
исторические комментарии к Новому Завету» (1800).
ПАУЛЬ Герман (1846-1921) — немецкий филолог-германист,
профессор Мюнхенского университета. Основные работы: «Прин-
ципы языкознания» (1880), «Очерк германской филологии» в 2 то-
мах (1891-1893).
ПЕДЕРСЕН Хольгер (1867-1953) — датский филолог, автор
трудов по индоевропеистике, сравнительно-историческому язы-
кознанию, сравнительной морфологии и фонологии индоевропей-
ских, семитских, финно-угорских языков.
ПЕЛАСГИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ — религиозные верования ис-
конного населения Греции, мифическим прародителем которого
считался Пеласг.
ПЕНАТЫ — в римской религии духи и божества-хранители
семейного и общественного благополучия. Семейные пенаты охра-
456
Религиоведческий словаръ
вяли дом, содействовали материальному достатку семьи и про-
должению рода. Общественные пенаты охраняли устои государст-
ва и благосостояние народа.
ПЕОН, Пеан — в греческой мифологии: 1) врачеватель богов,
исцеливший Аида и Ареса; 2) одно из названий Аполлона, связан-
ное с его даром врачевания.
ПЕРЕЙРА Бенедикт (1535-1610) — испанский теолог-экзегет,
один из основоположников рационалистического подхода к биб-
лейским текстам. Главные сочинения: «Комментарий к книге про-
рока Даниила» (1587). «Комментарий к диспуту о книге Бытия» в
4 томах (1589-1598), «Избранные диспуты о Священном Писании»
в 4 томах (1601-1610).
ПЕРИКЛ (ок. 495-429 до н. в.) — выдающийся афинский госу-
дарственный деятель, сторонник демократии, покровитель фило-
софов, ученых, писателей, архитекторов и скульпторов. Годы
правления Перикла в Афинах были самой блистательной эпохой в
истории этого города.
ПЕРСЕФОНА (Кора) — греческая богиня подземного царства,
растительности и плодородия, дочь Деметры и Зевса, супруга
Аида. Часть года она проводит вместе с матерью на земле, осталь-
ное время — в царстве мертвых. Ежегодное возвращение Персе-
фоны на землю, по видимому, является вариантом распространен-
ного в древности мифа об умирающем и воскресающем божестве.
ПЕРСОНИФИКАЦИЯ, олицетворение — наделение предметов
и явлений природы свойствами живых существ, часто даже чело-
века: способностью мыслить, чувствовать, говорить и т.п. В про-
цессе персонификации предметы и явления природы приобретают
вполне конкретный зооморфный или антропоморфный облик.
ПЕТР (Симон) — один из 12 учеников Иисуса Христа. Соглас-
но Евангелиям, он и его брат Андрей были первыми призваны
Иисусом в ряды апостолов. Католики считают его основателем
церкви, первым епископом римских христиан. Ему приписывается
авторство двух соборных посланий к иудеям, рассеянным вне
Палестины.
ПЕТТАЦОНИ Рафаэль (1883-1959) — итальянский религио-
вед, сторонник феноменологического подхода к изучению религий.
ПЕШ Христиан (1853-1925) — немецкий теолог, сторонник
теории первобытного откровения. Основные сочинения: «Лекции
по догматике» в 9 томах (1894-1899), «Компендиум теологической
догматики» в 4 томах (1913-1914).
ПИЕТИЗМ — противостоящее протестантской ортодоксии ми-
стическое течение конца XVII и XVIII вв., ставившее религиозные
чувства выше религиозных догматов. Основатель немецкий теолог
Шпенер — отвергал церковную обрядность, подчеркивал необхо-
димость для верующих личного переживания Бога, которое позво-
ляет утвердить высоконравственные принципы жизни и обрести
«божественную благодать». В широком смысле под пиетизмом
понимают религиозно-мистическое настроение и поведение.
Религиоведческий словарь
457
ПИКО ДЕЛЛА МИРАНДОЛА Джованни (1463-1494) — италь-
янский философ-гуманист, противник астрологии, последователь
Савонаролы. Он проявлял большой интерес к каббале, но при этом
«был единственным, кто энергичного ратовал за науку и истину
всех эпох в противовес одностороннему превознесению классиче-
ской древности» (Як. Буркхардт).
ПИНАР де ла БУЛЛЕЙ Генри (1874-1958) — французский
иезуит, теолог и религиовед, уделявший в своих работах значи-
тельное внимание духовному опыту И. Лойолы. Главное сочине-
ние — «Сравнительное изучение религий» в 2 томах (1922-1925).
ПИНДАР (ок. 520 — ок. 446 до н. э.) — знаменитый древнегре-
ческий поэт-лирик. Он сочинял похвальные песни в честь победи-
телей общегреческих спортивных игр. Сохранились четыре книги
его песен, распределенные по местам празднеств. Из других поэ-
тических произведений Пиндара сохранились лишь некоторые
фрагменты: гимны богам, пеаны, дифирамбы, парфении, энкомии,
гипорхемы.
ПИРРА — в греческой мифологии дочь Эпиметея и Пандоры,
супруга Девкалиона, пережившая вместе с ним всемирный потоп.
ПИФАГОР (ок. 540-500 до н. э.) — греческий философ, основа-
тель религиозно-философского братства в г. Кротон в Южной
Италии.
ПИФАГОРЕЙСКАЯ КОММА — понятие, связанное с пифаго-
рейским музыкальным рядом. Пифагор и его ученики выводили
гармонические интервалы из пропорционального деления длины
струны, получая таким образом простейшие созвучия (октаву,
квинту, кварту). На теоретической числовой основе пифагорейцы
высчитывали интервалы различного рода тонов. При подгонке
интервалов к другим системам деления получались небольшие
остатки интервалов, или коммы. Пифагорейская комма равняется
результату вычитания 7 октав из 12 квинт.
ПИФИЯ — жрица-прорицательница в храме Аполлона в Дель-
фах (Дельфийский или Пифийский оракул). Вдохновляемая Апол-
лоном, Пифия сообщала предсказания, которые специальный жрец
переводил в стихотворную форму.
ПИФОН (Дельфиний) — в греческой мифологии гигантский
дракон, рожденный Геей. Он охранял оракул Геи, находящийся
близ Дельф. Аполлон убил его стрелой и основал на месте древне-
го прорицалища свой оракул. В честь этой победы были учрежде-
ны пифийские игры.
ПИЯДАСИ, Приядаси — имя индийского царя, правившего в
Ш в. до н. э. До нас дошли его эдикты, высеченные на скалах и
возвещающие о его приверженности буддизму. Историки отожде-
ствляют его с Ашокой, считая, что Пиядаси (приятный, милый,
красивый) является одним из эпитетов знаменитого правителя
Индии.
ПЛАВТ Тит Макций (ок. 250-184 до н. э.) — римский комедио-
граф, написавший 130 пьес, из которых сохранилась лишь 21.
458
Религиоведческий словаръ
Комедии Плавта благодаря оживленному действию, искрящемуся
народному юмору и игре слов имели огромный сценический успех.
ПЛАТОН (427-347 до н. э.) — древнегреческий философ, родо-
начальник европейского объективного идеализма. Разработал уче-
ние об идеях, существующих независимо от человеческого ума в
потустороннем «умном месте» и служащих образцами (парадигма-
ми) вещей.
ПЛЕРОМА (полнота) — гностический термин, используемый
для обозначения божественного мира, места обитания Вселенской
Души. Плерома — «море блеска и света», «седалище Божества»,
откуда истекает все доброе.
ПЛИНИЙ Младший (61/62-113) — римский общественный
деятель и писатель. Из его литературных трудов сохранились
10 книг «Писем». Они содержат интересные сведения об образе
жизни привилегированного римского общества времени Траяна.
Книга 10-я включает в себя переписку Плиния с Траяном, в том
числе «Письма об обращении с христианами», которые считаются
одним из важнейших источников для изучения первоначального
христианства.
ПЛОТИН (205-270) — греческий философ, систематизатор
идей неоплатонизма, основатель собственной школы в Риме, кото-
рую опекал император Галлиен.
ПЛУТАРХ (ок. 46 — позже 119) — греческий ученый-энцикло-
педист. Его труды по философии, истории литературы, физике,
медицине, риторике, и теологии показывают широту интересов и
универсальную образованность автора. Наибольшую ценность для
исследователей религии представляют его сочинения, посвящен-
ные культу Исиды и Осириса.
ПНЕВМА — душа, жизненная сила, дух. В христианской
традиции этим понятием обозначается Святой Дух, а учение о нем
называется пневматологией.
ПНЕВМАТИКИ — духовные люди. Согласно учению гностиков
(в частности Валентина, Василида, Маркиона), все человечество
распадается на три разновидности людей: «плотских» (хиликов),
«душевных» (психиков) и «духовных» (пневматиков).
ПОЗИТИВНАЯ РЕЛИГИЯ — религия откровения, которая
противопоставляется естественной религии или «религии ра-
зума».
ПОЛИБИЙ (ок. 200-120 до н. э.) — древнегреческий историк из
Мегаполиса, автор «Всемирной истории» в 40 книгах (полностью
сохранились первые пять). Исторический труд Полибия содержит
достоверные сведения из истории Средиземноморья, а также
глубокие рассуждения о задачах, сущности, методах и значении
историографии.
’ ПОЛИГИСТЕР Александр — греческий грамматик пергамской
школы, родом из Милета. При Сулле в качестве военнопленного
попал в Рим, но был отпущен на свободу и позднее сопровождал
Красса в его походах. Написал много произведений преимущест-
Религиоведческий словаръ
459
венно историко-географического характера. Наибольший интерес
представляют его работы, посвященные истории евреев с цитата-
ми из недошедших до нас сочинений.
ПОЛИДЕМОНИЗМ — вера во множество самостоятельно су-
ществующих духов.
ПОЛИДОР — младший сын Приама, который был отправлен
отцом с сокровищами к Полиместору во Фракию. Возлагая на него
эту миссию, Приам надеялся уберечь сына от гибели во время
Троянской войны, но Полиместр, польстившись на сокровища,
убил Полидора и бросил его тело в море.
ПОЛИТЕИЗМ — многобожие, поклонение нескольким богам,
ПОЛО Марко (ок. 1254-1324) — знаменитый венецианский
путешественник, посетивший Китай, Японию, Монголию и другие
неизвестные в то время европейцам страны.
ПОМПОНАЦЦИ Пьетро (1462-1525) — итальянский мысли-
тель эпохи Возрождения. Развивал традиции аверроистского сво-
бодомыслия, пролагал путь новому естествознанию.
ПОСЕЙДОН — в греческой мифологии бог морской стихии.
Считался братом Зевса и изображался с трезубцем в руках, с
помощью которого он вызывал морские бури.
ПОТЛАЧ — у североамериканских индейцев обычай, согласно
которому хозяин приглашает гостей в свой дом и угощает их всем,
что у него есть. Затем так же поступает другой хозяин и т. п.
Потлач — это одна из форм передела имущества, попытка возвра-
та к равенству и демократизму архаических времен. Этот обычай
наблюдался этнографами у многих примитивных народов, в том
числе у аборигенов Австралии и Океании.
ПРАДЖАПАТИ — в Ведах и Упанишадах высшее божество,
«господин творения». В дальнейшем функции Праджапати посте-
пенно передаются Брахме и другим богам-творцам, а его образ
оттесняется на второй план. Именем Праджапати стали называть
мудрецов, праотцов человеческого рода, а также одну из восьми
узаконенных форм брака.
ПРАДЖНЯПАРАМИТА (запредельная мудрость) — буддий-
ская литература, которая собиралась в Индии в течение многих
столетий, начиная с I в. до н. э. Наиболее известными сочинениями
этого комплекса являются «Бриллиантовая сутра» и «Сутра серд-
ца», датируемые IV в.
ПРАМОНОТЕИЗМ — теория происхождения религии, соглас-
но которой за всем многообразием существующих верований, в
том числе верований отсталых народов, можно обнаружить остат-
ки древнейшей веры в единого Бога-творца. Именно она, по мне-
нию сторонников теории прамонотеизма, предшествовала всем
формам религии, и лишь впоследствии к ней примешались за-
грязнившие ее тотемистические, фетишистские, магические, ани-
мистические и др. элементы.
ПРЕАНИМИСТИЧЕСКИЕ ВЕРОВАНИЯ — термин, введенный
в научный оборот Р. Мареттом для обозначения рудиментарных
460
Религиоведческий словаръ
форм религии, которые не содержат в себе элементов анимизма и,
и по всей видимости, предшествовали последнему.
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ доктрина — учение о предустановлен-
ное™ жизни и поведения человека, его спасении или осуждении
на вечные муки волей Бога.
ПРЕЙСС Конрад Теодор (1869-1938) — немецкий этнолог и
религиовед, исследователь религий Северной и Центральной Аме-
рики, сторонник «динамической» теории происхождения религии.
ПРЕСВИТЕРИАНСТВО — течение в кальвинизме, возникшее
в Англии и в Шотландии. Основателем церкви пресвитериан
считается Дж. Нокс. Принципы вероучения изложены в «Вест-
минстерском вероисповедании» (1648); культ предельно упрощен,
общины управляются консисторией в составе пресвитеров и па-
стора, избираемых из мирян. В настоящее время пресвитерианст-
во является государственной религией в Шотландии.
ПРИАМ — царь Трои, сын Лаомедонта. От своей супруги
Гекубы и других женщин имел много детей, в том числе Гектора
и Кассандру, Париса и Поликсену. Во время взятия Трои греками
он укрылся у алтаря Зевса Геркея и был там убит Неоптолемом.
ПРОЗЕЛИТ — человек, принявший какую-либо новую веру,
ставший ее горячим приверженцем и пропагандистом.
ПРОМЕТЕЙ — в греческой мифологии титан, похитивший у
богов с Олимпа огонь и передавший его людям. За это, по приказу
Зевса, был прикован к скале и осужден на страшные муки.
ПРОМИСКУИТЕТ — неупорядоченные и ничем не ограничен-
ные отношения между полами на ранних этапах развития челове-
ческого общества. Предполагается, что такие отношения предше-
ствовали возникновению каких-либо форм брака и семьи.
ПРОРОКИ — 1) люди, наделенные особым даром предсказы-
вать будущее; 2) в Ветхом Завете лица, которым приписывается
авторство так называемых «пророческих книг».
ПРОТЕСТАНТИЗМ — одно из основных направлений хри-
стианства, возникшее в XVI в. в связи с антикатолическим
движением в Европе. Отвергает авторитет Священного Предания,
провозглашает принцип спасения личной верой и принцип свя-
щенства всех верующих. Представляет собой совокупность много-
численных течений, церквей и сект.
ПРОФАННОЕ — религиозное понятие, означающее не просто
неосвященное, но много раз утаиваемое от освящения и в силу
этого навсегда лишенное его.
ПРИЯДАСИ — см. Пиядаси.
ПСАЛМЫ — произведения религиозной лирики, вошедшие в
Ветхий Завет и почитаемые сторонниками иудаизма и христи-
анства. Жанровые разновидности Псалмов: хвала Богу, мольба,
жалобы и проклятия. В мировой поэзии известны многочисленные
переложения Псалмов.
ПСЕВДО-ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ — автор «Ареопагитик»,
появление которых датируется второй половиной V в. Эти сочине-
Религиоведческий словаръ
461
ния, включающие в себя 4 трактата и 10 посланий, написаны от
имени новозаветного персонажа — судьи афинского ареопага,
жившего в I в. и обращенного в христианство апостолом Павлом.
Развиваемая в них доктрина является кульминацией христиан-
ского неоплатонизма.
ПСИШАРИ Эрнест (1883-1914) — французский писатель-ми-
стик, автор работы «Земля солнца и дремоты» (1908).
ПУРАНЫ — священные книги индуизма, которые были напи-
саны в середине I тыс. до н. э.
ПУРИТАНИЗМ — одно из течений протестантизма, возник-
шее в Англии в XVI в. Его сторонники требовали осуществления
коренной реформы англиканской церкви, упразднения церковной
иерархии и введения священства всех верующих, отделения церк-
ви от государства, ее удешевления и упрощения обрядности.
Пуритане сыграли заметную роль в подготовке и проведении
английской буржуазной революции XVII в.
ПФИСТЕР Оскар — немецкий евангелический священник,
сторонник психоанализа, стремившийся объединить учение
3. Фрейда с идеями либеральной теологии. Основные работы:
«Религиозность и истеричность» (1928), «Психоанализ и мировоз-
зрение» (1928).
ПФЛЕЙДЕРЕР Отто (1839-1908) — немецкий теолог и рели-
гиовед, автор работ «Религия, ее сущность и история» (1869-1878),
«Мораль и религия» (1872), «Раннее христианство» (1887), «Фило-
софия и развитие религии» (1894), «Религия и религии» (1906).
ПЯТИДЕСЯТНИКИ — одно из течений протестантизма, воз-
никшее в начале XX в. в США. Основой вероучения является
новозаветное повествование о сошествии Святого Духа на апосто-
лов в 50-й день после воскресения Иисуса Христа, вследствие
чего они получили «дар пророчествования» — «говорения на ино-
языках». Важное место занимает проповедь близости второго при-
шествия, конца света и тысячелетнего правления Иисуса Христа.
ПЯТИКНИЖИЕ — наименование первых 5 книг Ветхого Заве-
та, авторство которых приписывается Моисею.
РА — египетский бог солнца. Культ Ра возник, по видимости,
в начале III тыс. до н. э. Позднее Ра становится «отцом богов»,
создателем мира и людей, возникших из его слез.
РАВВИН — служитель культа в иудаизме, учитель и судья в
вопросах религиозной и семейной жизни в иудаистской общине.
РАЙ Раммохан (1772-1833) — религиозный реформатор, идео-
лог неоиндуизма. Критиковал ортодоксальный индуизм за его
политеизм, идолопоклонство, кастовое деление, самосожжение
вдов и т. п. Развивал идею равенства людей перед единым Богом,
которого представлял неперсонифицированным универсумом. Раз-
работал религиозно-философскую систему, в которой объединил
элементы индуизма, ислама и христианства.
РАМАНУДЖА (XI—XII вв.) — индийский религиозный фило-
соф. В своих работах развивал положение о том, что материаль-
462
Религиоведческий словарь
ные тела и души существуют вечно, поскольку имеют божествен-
ную природу. Бог, с его точки зрения, является целым, а матери-
альные тела и души — его части. Идеи Рамануджа послужили
основой для некоторых течений индуизма.
РАМАЯНА — древнеиндийская эпическая поэма, повествую-
щая о подвигах народного героя Рамы, борца со злом и защитника
добра. В средние века стала одной из Священных книг вишнуизма,
а Рама стал почитаться как одно из воплощений Вишну.
РАНК Отто (1884-1939) — немецкий психоаналитик, сторон-
ник фрейдистской трактовки человека и культуры. Наиболее
известная работа — «Травма рождения» (1924).
РАНКЕ Леопольд фон (1795—1886) — немецкий историк, про-
фессор Берлинского университета, официальный историограф
Прусского королевства. Считается одним из основателей крити-
ческого метода исследования источников.
РАСМУССЕН Кнут (1879-1933) — датский этнолог и путеше-
ственник, принимавший участие в нескольких арктических экспе-
дициях. Благодаря знанию языка и обычаев эскимосов (его мать
была эскимоской) Кнут Расмуссен сумел собрать ценные сведения
о культуре и религиозных верованиях этого народа.
РАУВЕНХОФФ Людвиг Вильгельм Эрнст (1828-1889) — про-
фессор Лейденского университета, автор работы «Религиозная
философия» (1884), в которой он утверждал, что идея Бога — плод
творческой фантазии человека.
РАФАЭЛЬ, Раффаэлло Санти Санцио (1483-1520) — великий
итальянский живописец и архитектор.
РАХУЛА— имя сына Будды,родившегося незадолго до того,
как Будда оставил дом для поисков просветления. В 15 лет Рахула
вступил в общину, а затем стал одним из 12 «старейшин» буд-
дизма.
РЕАЛИСТЫ — представители одного из направлений средне-
вековой схоластики, считавшие, что универсалии (общие поня-
тия) существуют реально и предшествуют появлению единичных
вещей. Умеренные реалисты, например, Фома Аквинский, полага-
ли, что универсалии существуют в вещах. Реализму в средние
века противостоял номинализм.
РЕИНКАРНАЦИЯ — перевоплощение души, ее вхождение в
новое физическое тело.
РЕЙМАР Герман Самуэль (1694-1768) — немецкий философ и
психолог, один из крупнейших представителей деизма. В своих
работах уделял большое внимание критическому изучению Биб-
лии и первоначального христианства.
РЕЙНАХ Соломон (1858-1932) — французский археолог и
историк религии, автор работ «Орфей, общая история религий»
(1907), «Обряды, мифы и религии» в 4 томах (1905-1923).
РЕЙНХАРД Франц-Фолькмар (1753-1812) — протестантский
теолог и проповедник, профессор Виттенбергского университета.
Полное собрание его проповедей издано в 35 томах (1793-1813).
Религиоведческий словаръ
463
РЕЙСС Эдуард (1804-1891) — немецкий исследователь Биб-
лии, сторонник «документальной гипотезы» происхождения Вет-
хого Завета.
РЕЙШЛЕ М. В. Т.— немецкий теолог, последователь Ритчля,
занимавшийся изучением раннего христианства. Основные со-
чинения: «Ценностные суждения и суждения веры» (1900), «Хри-
стианское вероучение» (1902), «Теология и история религии»
(1904).
РЕМБРАНДТ Харменс ван Рейн (1606-1669) — голландский
живописец и офортист. Писал преимущественно портреты, биб-
лейские и мифологические сцены.
РЕНАН Жозеф Эрнест (1823-1892) — французский писатель,
историк и филолог-востоковед, сторонник критического исследо-
вания священных книг религий Ближнего Востока.
РЕНИ Гвидо (1575-1642) — знаменитый итальянский живопи-
сец.
РИВЕЛЬЕ Альберт — французский ученый, исследователь
религий Центральной Америки. Главная работа — «Религии мек-
сиканцев Центральной Америки и Перу» (1855).
РИВЕТ Поль (1876-1958) — французский этнолог и америка-
нист, один из основателей института этнологии при Парижском
университете.
РИГВЕДА — сборник Вед, возникновение которого относят
приблизительно к концу II тыс. до н. э. Состоит из 1028 гимнов
мифологического и космологического содержания.
РИДЛЕЙ Уильям (1819-1878) — английский миссионер в Ав-
стралии, автор одной из первых этнографических работ об ав-
стралийцах.
РИККЕРТ Генрих (1863-1936) — немецкий философ, один из
крупнейших представителей неокантианства. Основные работы:
«Науки о культуре и науки о природе» (1899), «О системе ценно-
стей» (1912), «Философия жизни» (1920).
РИМБЕРТ (830-888) — немецкий миссионер, проповедовав-
ший христианство в Дании и Швеции, и причисленный католиче-
ской церковью к лику святых.
РИТА — обозначение универсального космического закона в
древнеиндийской мифологии. Посредством Риты достигается по-
рядок круговращения Вселенной, который совпадает с истиной.
Деяния богов — частные проявления Риты.
РИТТЕР Иоганн Вильгельм (1776—1810) — немецкий физик и
натурфилософ. Ему принадлежит ряд важных открытий в области
гальванизма и электрохимии.
РИТЧЛЬ Альбрехт (1822-1889) — немецкий протестантский
теолог, который считал, что религия может быть делом только
веры, но не познания. Для христианской догматики Бог существует
исключительно как любовь, поэтому теология не должна рассма-
тривать метафизические вопросы и давать на них ответы. Подлин-
ная метафизика возможна лишь на основе христианской этики.
464
Религиоведческий словаръ
РИШЕ Шарль (1850-1935) — французский физиолог и имму-
нолог, впервые описавший реакцию организма на чужеродный
белок, которую он назвал анафилаксией. В 1913 г. ему была при-
суждена Нобелевская премия в области физиологии и медицины.
РОБЕРТСОН СМИТ Уильям (1846-1894) — английский исто-
рик-востоковед, внесший большой вклад в развитие библиистики.
Основные работы: «Ветхий Завет в религиозной организации ев-
реев. Курс лекций по критике Библии» (1881), «Лекции о религии
семитов» (1889).
РОМЕН Роллан (1866-1944) — французский писатель, автор
романов «Жан Кристоф», «Очарованная душа», «Кола Брюньон»,
ряда повестей, новелл, пьес.
РОМУЛ — согласно римскому преданию, основатель, вместе со
своим братом-близнецом Ремом, г. Рима (ок. 753 до н. э.). Убив Ре-
ма, стал первым римским царем. В представлениях потомков
Ромул был инициатором похищения сабинянок и основателем
политических установлений Рима. После смерти Ромул был при-
числен к сонму богов, а позднее отождествлялся с богом Квирином.
РОСКЕ Джон — английский исследователь племенных рели-
гий Африки, автор работ «Баганда» (1911) и «Бакитара или Бань-
ёро» (1923).
РОТ Вальтер — английский этнограф и этнолог, автор работы
«Этнологические исследования аборигенов Северо-Западного и
Центрального Квинсленда» (1897).
РОТ Рудольф фон (1821-1895) — видный немецкий санскрито-
лог, профессор Тюбингенского университета. Основная работа —
«К литературе и истории Вед» (1846).
РОТХАКЕР Эрих (1888-1965) — немецкий философ и антро-
полог, профессор Боннского университета. Основные сочинения:
«Проблемы культурной антропологии» (1942), «Человек и исто-
рия» (1944).
РОУЛИНСОН Генри (1810-1895) — английский археолог-ори-
енталист, который вел раскопки Ниневии и Вавилона. Он первый
скопировал, расшифровал и издал древние надписи на Бехистун-
ской скале.
РОУТ Ричард (1799-1867) — немецкий теолог, преподаватель
Виттенбергской семинарии, а также Гейдельбергского и Боннско-
го университетов, автор многочисленных работ по истории хри-
стианской церкви и европейской культуры.
РУДРА — древнеиндийский бог грома и молнии, повелитель
бурь и ветров. Ему поклонялись также как целителю, владыке
лечебных трав, продлевающих жизнь. Претерпев ряд трансфор-
маций и слившись с Шивой, стал одним из главных богов инду-
изма.
РУССО Жан-Жак (1712-1778) французский просветитель,
идеолог революционной буржуазии XVIII в., сторонник деизма.
САБАТЬЕ Огюст (1839-1901) — французский протестантский
теолог и философ, автор работ «Очерки философии религии»
Религиоведческий словаръ
465
(1897), «Религии авторитета и религия духа» (1903). Идеи Сабатье
способствовали развитию протестантской либеральной теологии,
а также модернистских тенденций в католицизме.
САВАОФ — в иудаизме один из эпитетов Яхве, указывающий
на его воинственный характер, на то, что он возглавляет «все
воинство небесное». В христианстве Саваоф отождествляется с
первым лицом Троицы, с Богом-Отцом.
САВИТРИ — в древнеиндийской мифологии: 1) дочь бога
Суръи, которую он отдал в жены Брахме, или дочь и жена
Брахмы, идентифицируемая с богиней Гаятри; 2) героиня одного
из мифов Махабхараты, дочь царя мадров Ашвапати.
САВОНАРОЛА Джироламо (1452-1498) — итальянский пропо-
ведник, монах-доминиканец, религиозно-политический реформа-
тор. Призывая вернуться к апостольскому идеалу, осуждал ро-
скошь, развлечения, «суетное» светское искусство. После падения
в 1494 г. тирании Медичи и восстановления во Флоренции респуб-
лики провел ряд демократических реформ. Был предан суду по
обвинению в ереси и казнен.
САКРАЛЬНОЕ — священное, святое: религиозные ценности и
значения, персонажи, предметы и действия, входящие в систему
религиозного культа. Сакральное противопоставляется профан-
ному.
САЛИИ — древнеримские жрецы бога Марса и его ипостаси
бога Квирина. Во время ежегодных праздников, посвященных
Марсу, салии пели магические гимны и исполняли ритуальные
танцы, ударяя копьями в священные щиты.
САЛМАНАССАР II (860-825 до н. э.) — ассирийский царь,
история правления которого изложена в надписи-летописи на
знаменитом черном обелиске с изображением народов-данников, а
также в надписи на монолите в Кархе. Его походы изображены на
так называемых Балаватских бронзовых воротах.
САМАВЕДА — сборник Вед, включающий в основном ригве-
дийские гимны, к текстам которых, снабженных нотацией, обра-
щались жрецы при их пении во время жертвоприношений. Состо-
ит из 1549 гимнов.
САМСОН — ветхозаветный персонаж, герой-воитель, двена-
дцатый из «судей израилевых». Будучи назореем, он носил длин-
ные волосы, которые были источником его невиданной физиче-
ской силы. Свою тайну Самсон открыл Далиле, лишившей его
волос и сдавшей в плен к филистимлянам. После того, как его
волосы отрасли, Самсон вознес молитву к Богу, вновь обрел
чудесную силу и отомстил своим врагам. Он разрушил храм
Дагона, похоронив под его развалинами себя и множество фили-
стимлян.
САМУИЛ — ветхозаветный пророк, последний из «судей из-
раилевых», который помазал на царство Саула и Давида. В иуда-
истской традиции считается автором «Книги судей», «Книги
Руфи», а также 1 и 2 книг Царств.
16 Зак. 1885
466
Религиоведческий словаръ
САНГХА — монашеская община, одна из трех «великих цен-
ностей» буддизма.
САНКХЬЯ — одна из шести ортодоксальных школ древнеин-
дийской философии. Основателем этой школы считается Капила
(VII в. до н. э.), а ее учение изложено в Санкхья-карике и Санкхья-
сутре.
САНСАРА — в индийской религиозно-философской традиции
обозначение мирского бытия, связанного с цепью рождений и
переходом из одного существования в другое. Для того, чтобы
спастись, человек должен вырваться из этого мучительного коле-
са перерождений.
САРГОН I (XXIV в. до н. э.) — древнейший царь аккадского
государства. Прославился не только завоевательными походами,
но и внутренними преобразованиями, которые представляли со-
бой одну из первых попыток создания централизованной деспо-
тии.
САРГОН II — царь Ассирии в 722-705 гг. до н. э., основатель
последней династии, правившей до покорения страны вавилоня-
нами. Разгромил израильско-иудейское царство в 722 г. до н. э.
САРДАНАПАЛ — имя последнего ассирийского царя, упоми-
наемое многими древними писателями. По Диодору, он был 30-м
преемником Нина и завершил правление этой династии после
1360 лет ее существования.
САРПЕДОН — сын Зевса и Европы, брат Миноса и Радаманта.
Поссорившись с Миносом, покинул о. Крит и стал царем Ликии.
Участвовал в Троянской войне на стороне троянцев, погиб от руки
Патрокла.
САТАНА — в религиозных представлениях иудаизма и хри-
стианства главный антагонист Бога и всех верных ему сил на
небесах и на земле, враг рода человеческого, царь ада и повели-
тель бесов. Сатана противостоит Богу не на равных основаниях, а
как падшее творение Бога. Поэтому противник Сатаны на его
уровне бытия — не Бог, а архангел Михаил.
САТУРН — римский бог земледелия и урожая, отец Юпите-
ра, первоначально отождествляемый с греческим богом Кроносом.
Подобно ему, Сатурн олицетворял неутомимое время, а также
справедливый и изобильный «золотой век». В подвале храма
Сатурна находилась римская государственная сокровищница.
САТУРНАЛИИ — в Древнем Риме ежегодные (17 декабря)
религиозные праздники в честь Сатурна. Эти праздники рассма-
тривались как воспоминания о веке изобилия и всеобщей свободы.
Они сопровождались карнавалом, пиршествами, люди делали друг
другу подарки, бедным горожанам раздавались деньги.
.САУЛ — первый царь израильско-иудейского государства
(кон. XI в. до н. э.), сын знатного вениамитянина Киса. В ветхоза-
ветном повествовании Саул — воплощение правителя, поставлен-
ного на царство по воле Бога, но ставшего затем «неугодным» Богу.
Он вел войны с аммонитянами, филистимлянами, моавитянами и
Религиоведческий словаръ
467
другими народами. После поражения израильтян от филистимлян
покончил жизнь самоубийством.
САФО — греческая поэтесса VII в. до н. э., родившаяся на
острове Лесбос. Главная тема поэзии Сафо — любовь, неодолимая,
иногда мучительная страсть. По преданию, она покончила жизнь
самоубийством из-за несчастной любви, бросившись в море с
Левкадской скалы.
СВЕДЕНБОРГ Эмануэль (1688—1772) — шведский естествоис-
пытатель и философ-мистик. В 40-х гг. XVIII в. объявил себя
«духовидцем» и стал проповедовать теософское учение о потусто-
роннем мире и бесплотных духах.
СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ — религиозный термин для обозна-
чения особой реальности, противопоставляемой миру естествен-
ных вещей и явлений, стоящей над его законами и управляющей
им. В светском религиоведении под сверхъестественным понима-
ются фантастические существа, свойства и связи, порожденные
человеческим сознанием.
СВЕТОНИЙ Гай Транквилл (ок. 70 — ок. 140) — римский писа-
тель, автор жизнеописаний 12 первых императоров («О жизни
цезарей») и биографий известных поэтов, риторов, грамматиков и
историков («О блистательных мужах»).
СЕДНА — в эскимосской мифологии морское божество, покро-
вительница животных, мать «демонских богатырей». Она управ-
ляет также загробным миром и погодой. Эскимосы боятся ее
больше всех других богов и духов, так как разгневанная Седна
может лишить людей пищи.
СЕКТА — объединение верующих, противопоставляющее себя
официально признанной церкви и зачастую оппозиционное по
отношению к существующему общественному порядку.
СЕЛЕВК I Никатор (ок. 356-281 до н. э.) — полководец Але-
ксандра, Македонского, основатель государства Селевкидов.
СЕННАХИРИМ — ассирийский царь, сын и преемник Салма-
нассара, разрушившего израильско-иудейское царство. Вел вой-
ны против царя Езекии.
СЕРАПИС, Сарапис — бог эллинистического мира, культ кото-
рого был введен Птолемеем I Сотером (305-283 до н. э.) в Алексан-
дрии для сближения греческого и египетского населения на рели-
гиозной основе. Египтяне отождествляли Сераписа с Осирисом,
иногда с Аписом, греки считали Сераписа богом плодородия и
отождествляли его с Зевсом или с Аполлоном.
СЕРАФИМЫ — в иудаизме и христианстве ангелы, стоящие
на высшей ступени небесной иерархии, ближайшие к «престолу
божьему». Изображаются в облике людей с 6 крыльями (двумя
закрывают лицо, двумя — ноги, с помощью двух оставшихся
летают, непрерывно славя Господа).
СЕРРА Юниперо (1713-1784) — францисканский священник,
названный за свою миссионерскую деятельность в Новом Свете
«апостолом Калифорнии». Его усилиями в Верхней Калифорнии
468
Религиоведческий словаръ
была основана 21 миссия. В 1988 г. римско-католическая церковь
причислила его к лику святых.
СИДДХАРТХА — см. Будда.
СИКХИЗМ — религия, возникшая в XVI в» в Северо-Западной
Индии. В противовес ортодоксальному индуизму признает едино-
го неперсонифицированного Бога и провозглашает равенство всех
людей. Под знаменем этой религии в Индии развернулась борьба
против империи Великих Моголов, которая завершилась создани-
ем государства сикхов, просуществовавшего до завоевания его
англичанами в 1849 г. В настоящее время сикхи выступают за
создание самостоятельного государства Халистан на севере Ин-
дии.
СИМ — ветхозаветный персонаж, один из сыновей Ноя. За его
праведное поведение Ной благословил Сима и пообещал, что
Ханаан будет рабом ему. Согласно иудаистской традиции, Сим
является родоначальником семитов.
СИМВОЛ ВЕРЫ — краткий свод догматов, составляющих
основу какой-либо религии, религиозного направления, церкви.
СИМОН Ришар — французский ученый, сторонник научного
подхода к изучению Библии, автор работы «История критики
текстов Ветхого Завета» (1678).
СИМОНИД (556-468 до н. э.) — греческий поэт, соперник Пин-
дара. Вел кочевую жизнь, находя временный приют у различных
владык. Писал песни в честь победителей спортивных состязаний,
траурные песни, сколии и эпиграммы.
СИМОНИЯ — распространенная в средневековой Европе прак-
тика покупки и продажи духовных званий и должностей. Термин
ведет свое происхождение от имени Симона-волхва, который,
согласно «Деяниям апостолов», предложил Петру деньги в обмен
на апостольское достоинство. Симония была важным источником
доходов пап и королей. Одним из требований Реформации была
ликвидация симонии.
СИНАГОГА — молитвенный дом и община сторонников иуда-
изма. Синагогальная организация иудеев получила широкое рас-
пространение после разрушения римлянами Иерусалимского хра-
ма в 70 г. н. э.
СИНИДИННАМ — царь Ларсы (библ. Элассара), современник
Авраама и Хаммурапи. Сохранилась его переписка с Хаммурапи,
в которой они обсуждают план выступления против эламского
царя.
СИНКЕЛЛ Георгий — византийский монах, написавший «Хро-
нографию», которая является одним из важнейших источников по
истории раннего христианства. Даты его жизни не установлены,
но известно, что Георгий Синкелл был жив в 810 г.
СИНТОИЗМ — национально-государственная религия Япо-
нии, окончательно сложившаяся в VI-VII вв. Основой синтоизма
является поклонение многочисленным богам и камам — духам
предков, животных, растений, предметов, явлений природы. Со-
Религиоведческий словарь
469
гласно синтоизму, связь между божествами и людьми осущест-
вляется через императора (микадо) — потомка Аматерасу (богини
солнца) и ее представителя на земле. Микадо считается родона-
чальником всех японцев, и ему воздаются божественные почести.
С поражением Японии во второй мировой войне божественное
происхождение микадо стало отрицаться, а синтоизм был лишен
статуса государственной религии.
СКАЛИГЕР Жозеф Жюст (1540—1609) — французский фило-
лог, признанный лидер современного ему антиковедения.
СКОТ Иоанн Дунс (1266—1308) .— последний представитель
золотого века средневековой схоластики, профессор богословия в
Оксфорде, а затем в Париже. Главное сочинение — «Комментарии
на сентенции Петра Ломбардского».
СКОТТ Вальтер (1771 — 1832) — английский поэт и писатель,
создатель жанра исторического романа.
СМИТ Джордж (1840—1876) — английский археолог, произво-
дивший раскопки на территории Древней Ассирии.
СОКРАТ (469/470-399 до н. э.) — древнегреческий философ,
осуществивший впервые в истории европейской мысли переход от
натуралистической к «экзистенциальной» точке зрения. Его зна-
менитая формула «Познай самого себя» и метод «иронии» оказали
большое влияние на западноевропейскую философию Х1Х~ХХ вв.
СОЛОМОН (Шеломо) — царь израильско-иудейского государ-
ства в 965-928 гг. до н. э., сын Давида. Добивался централизации
религиозного культа, построил храм Яхве в Иерусалиме. Вместе с
тем в Ветхом Завете содержатся сведения о том, что он строил
храмы и другим богам. Библейская традиция изображает Соломо-
на величайшим мудрецом и приписывает ему авторство «Екклеси-
аста», «Притчей Соломоновых», «Песни песней» и двух псалмов
(71, 126).
СОМА — 1) опьяняющий напиток, приносимый в жертву богам
в Древней Индии; 2) один из богов ведического пантеона, олице-
творяющий жертвенный напиток, а позже и луну. В индийской
мифологии Сома-бог не всегда четко отличим от Сомы-напитка.
СОТЕРИОЛОГИЯ — религиозное учение о спасении человече-
ской души.
СОФОКЛ (ок. 496-406 до н. э.) — греческий трагик, автор 123
пьес, из которых полностью сохранились лишь 7 (от остальных до
нас дошли фрагменты и названия). Еще в античности Софокл
считался классиком, его произведения изучались в школах, а
драматурги считали их образцом для подражания. Начиная с
XVI в. пьесы Софокла, в особенности «Антигона», «Электра»,
«Эдип-царь» многократно ставились и продолжают ставиться в
крупнейших театрах мира.
СПЕНСЕР Балдуин — английский этнограф, изучавший, со-
вместно с Ф. Гилленом, религиозные представления племен Цен-
тральной Австралии.
СПЕНСЕР Герберт (1820-1903) — английский философ-пози-
470
Религиоведческий словаръ
тивист и эволюционист. Для религиоведения наиболее важны
следующие его сочинения: «Первые принципы» (1862), «Принципы
социологии» (1876—1896), «Природа и реальность религии» (1885).
СПИНОЗА Барух (1632-1677) — нидерландский философ, за-
ложивший основы научной критики Библии. За отход от догматов
ортодоксального иудаизма был подвергнут «великому отлучению»
руководством еврейской общины Амстердама.
СПИРИТИЗМ — вера в посмертное существование душ умер-
ших и возможность непосредственного контакта с ними людей,
которые называются медиумами.
СПИРИТУАЛИЗМ — термин, употребляемый для обозначе-
ния объективно-идеалистических концепций, рассматривающих
дух в качестве первоосновы мира, субстанции, независимой от
материи.
СПРОТ (XIX в.) — исследователь североамериканских индей-
цев.
СРЕТЕНИЕ — один из двунадесятых праздников православ-
ной церкви. Отмечается 2(15) февраля. В его основу легла описан-
ная в Евангелии от Луки встреча (сретение) некоего старца Симе-
она с младенцем Иисусом, которого родители, согласно обычаю,
принесли в Иерусалимский храм через 40 дней после его рожде-
ния. Симеон, увидев его, предсказал, что беспомощный младенец
выйдет «на служение спасения людей».
СТАРБЕК Эдвин Диллер (1866-1947) — американский рели-
гиовед, ученик Джемса. Главная работа — «Психология религии»
(1899).
СТОЯ — греко-римская философская школа, просуществовав-
шая со времени раннего эллинизма до эпохи Римской империи.
Наиболее видные представители: Зенон из Китиона, Клеанф,
Христипп, Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий.
СТРАБОН (ок. 64-63 до н. э.— ок. 20 н. э.) — греческий географ
из понтийской Амасии. Труды Страбона интересны не только с
географической, но и с исторической, мифографической, культу-
рологической и религиоведческой точек зрения.
СУЕВЕРИЯ — верования не признаваемые той или иной рели-
гией, тем или иным сообществом людей.
СУЛЬПИЦИЙ Север (ок. 400) — христианский писатель родом
из Аквитании. Ему принадлежат «Очерки всемирной хроники» в
двух книгах. В средние века эти очерки использовались при
изучении истории, а их автор был причислен католической церко-
вью к лику святых.
СУННА — мусульманское «Священное Предание», поясняю-
щее и дополняющее Коран. Состоит из 6 сборников, окончатель-
ная систематизация и кодификация которых была осуществлена
во второй половине VII — начале VIII вв. В Сунне рассказывается
о поступках и изречениях Мухаммеда, содержатся исторические
данные, относящиеся к первоначальной эволюции ислама.
СУННИЗМ — одно из главных направлений в исламе, возник-
Религиоведческий словаръ
471
шее во второй половине VII в. в Аравии. Сунниты наряду с
Кораном признают святость Сунны, возвеличивающей помимо
пророка Мухаммеда ряд халифов, отвергаемых шиитами, В
VIII-XII вв. в ходе религиозно-политической борьбы в Халифате
суннизм оформился как господствующее направление в исламе.
СУРЬЯ — в древнеиндийской мифологии: 1) Солнечное боже-
ство мужского рода, сын Дъяуса и Адити. В Ригведе ему посвяще-
но 10 гимнов; 2) Дочь солнечного божества Сурьи или Савитара.
Ей посвящен гимн в Ригведе, в котором описывается свадьба
Сурьи и Сомы.
СУСО Генри (1295-1366) — немецкий монах-доминиканец и
поэт, испытавший влияние Экхарта. Написал несколько работ
мистической направленности, в числе которых «Маленькая книга
вечной мудрости».
СУТРЫ — в древнеиндийской литературе лаконичные выска-
зывания, позднее — своды таких высказываний, а также неболь-
шие цельные произведения, посвященные в основном религиозно-
философским вопросам.
СУФИЗМ — мистическое направление в исламе, зародившее-
ся в VIII в. на территории современного Ирака и Сирии. Главное
место в суфизме занимает учение о любви к Богу и о пути,
ведущем к слиянию с ним. Суфизм оказал большое влияние на все
области духовной жизни мусульманского Востока — религиозную
догматику, философию, этику, литературу и т. п.
СХОЛАСТИКА — господствующее в средневековой Европе
философское направление, стремившееся дать теоретическое
обоснование христианской догматике.
СЦИЛЛА и ХАРИБДА — в греческой мифологии чудовища,
обитающие в одном из морских проливов. Сцилла имела двена-
дцать ног и шесть голов с чудовищными пастями. Ими она хватала
и пожирала все живое. На противоположной стороне пролива
жило другое чудовище — Харибда. Три раза в день оно всасывало
в себя воду и с ужасающим ревом выпускало ее обратно. Одиссей
сумел проплыть между Сциллой и Харибдой, потеряв шестерых
спутников. В дальнейшем имена Сцилла и Харибда стали исполь-
зовать для поэтического выражения двойной опасности; нахо-
диться между Сциллой и Харибдой означает подвергаться опас-
ности с двух сторон.
СЫ-ШУ — конфуцианское четверокнижие, которое включает
в себя: «Лунь-юй» (Беседы Конфуция с учениками и его высказы-
вания), «Мэн-цзы» (Учение философа Мэн-цзы), «Да-сюэ» (Уче-
ние о самоусовершенствовании), «Чжун-юн» (Учение о необходи-
мости соблюдать во всем гармонию).
ТАБУ — религиозно-магический запрет, объектами которого
могут быть люди, животные, вещи, слова, действия и т. п. Нару-
шение табу, по представлениям примитивных народов, карается
сверхъестественными силами.
ТАГОР Рабиндранат (1861-1941) — индийский писатель, ре-
472
Религиоведческий словаръ
лигиозный и общественный деятель, один из руководителей Брах-
мо самадж.
ТАИНСТВА — обрядовые действия в христианстве, в ходе
которых, по мнению верующих, им сообщается божественная
благодать.
ТАЙЛОР Эдуард Бернетт (1832—1917) — английский антропо-
лог и религиовед, один из виднейших представителей эволюцио-
нистской школы, автор анимистической теории происхождения
религии. Главная работа — «Первобытная культура» (1871).
ТАЛМУД — свод религиозных трактатов, закрепивших догма-
тические, культовые, правовые и нравственные положения иуда-
изма. Письменное оформление Талмуда длилось три века (III —V вв.
н. э.), как устная традиция он возник гораздо раньше. Состоит из
Мишны (вторичный закон или толкование Торы) и Гемары (толко-
вания Мишны).
ТАММУЗ — бог воды и плодородия в религиозных представ-
лениях народов Древней Месопотамии, олицетворение земледель-
ческого цикла. Культ Таммуза впоследствии широко распростра-
нился по всей Передней Азии.
ТАНГАРА — см. Тенгри.
ТАНИТ — богиня луны, плодородия и любви в религиозных
верованиях карфагенян. Ей соответствует финикийская Астарта
и греческая Артемида.
ТАНТРЫ — священные тексты тантризма, различных школ и
направлений в индуизме и буддизме, обосновывающих поклонение
женской, реже мужской, половой энергии.
ТАРТАР — в греческой мифологии мрачная бездна в глубине
земли, находящаяся на таком же отдалении от ее поверхности,
как земля от неба. В тартаре томятся Кронос и богопреступники
(титаны, Титий, Тантал, Сизиф).
ТАУЛ ЕР Иоганн (1300—1361) — католический проповедник
родом из Страсбурга. В 1318 г. отказался от богатого наследства и
вступил в орден доминиканцев. Занимался преимущественно изу-
чением древней и средневековой мистики, проповедовал в Страс-
бурге и некоторых других городах. Ему приписывается авторство
духовных песен мистического характера.
ТАЦИТ Публий Корнелий (ок. 55 — ок. 120) — последний ве-
ликий римский историк. Основные труды по историографии —
«История» и «Анналы». В «Анналах» Тацита в частности расска-
зывается, что после пожара Рима, виновником которого народная
молва считала императора Нерона, он приказал казнить тех, «кто
своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого
толпа называла христианами. Христа, от имени которого происхо-
дит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пи-
лат...» Этот отрывок очень важен для исследователей первона-
чального христианства.
ТЕ — в тангутской мифологии легендарная прародительница
тангутов, «несравненная Те».
Религиоведческий словаръ
473
ТЕИЗМ — религиозное учение, признающее существование
трансцендентного Бога, творящего мир и управляющего им.
ТЕЙН Ипполит (1828-1893) — французский историк, фило-
соф, литературный критик, родоначальник культурно-историче-
ской школы. Основные сочинения: «Критические опыты» (1858),
«Философия искусства» (1865-1869), «История английский лите-
ратуры» (1871).
ТЕЛЕОЛОГИЯ — учение о том, что все происходящее в мире
(действия человека, исторические события, природные явления)
направлено на достижение заранее установленной цели.
ТЕЛЛУС — в римской мифологии богиня земли и ее плодо-
носных сил. Ассоциировалась с материнским порождающим на-
чалом.
ТЕНГРИ (Тангри, Тангара, Тэнгэр) — в древней мифологии
народов Центральной Азии небесный дух-хозяин. Позднее этим
именем стали называть единое, всезнающее, благодетельное Небо.
ТЕННЕР Джон — американец, похищенный в молодости вир-
гинскими индейцами, проживший среди них 30 лет и возвратив-
шийся затем к белым. Он издал «Записки Джона Теннера» (1830).
ТЕННИСОН Альфред (1809-1892) — английский поэт, автор
цикла поэм «Королевские идиллии» (1859), драм «Королева Ма-
рия» (1875) и «Бекет» (1879). Особый интерес представляет его
произведение «На память» (1850), в котором он предлагает на суд
читателей свое видение конфликта науки и религии.
ТЕОГОНИЯ — совокупность мифов о происхождении богов,
олицетворяющих стихийные силы природы. Становление и разви-
тие космоса описывается как цепь божественных рождений, дея-
ний и смертей.
ТЕОДИЦЕЯ — религиозно-философское учение, цель которого
доказать, что существование в мире зла не противоречит пред-
ставлениям о Боге как абсолютном добре.
ТЕОКРАТИЯ — форма государственного правления, при кото-
рой светская власть находится в руках главы церкви и духовен-
ства.
ТЕОМ — изначальный водный хаос в вавилонской мифологии.
ТЕОСОФИЯ — религиозно-философские учения о возможно-
сти постижения Бога с помощью мистической интуиции или дру-
гих средств, доступных избранному кругу посвященных лиц.
ТЕОФАНИИ — в Древней Греции весенний праздник в честь
рождения Аполлона. В буквальном смысле слово «теофания» озна-
чает богоявление.
ТЕРАПЕВТЫ — члены иудаистской секты, возникшей в I в. н. э.
среди александрийских евреев. Место поселения — окрестности
Мареотидского озера. Терапевты считали себя «врачевателями на
службе Бога», отсюда происходит название секты. Они не призна-
вали рабства, отказывались от собственности, презирали чув-
ственные удовольствия, проповедовали пацифизм.
ТЕРЕЗА Авильская (1515-1582) — испанская монахиня и пи-
474
Религиоведческий словаръ
сательница, причисленная католической церковью к лику святых.
Широко почитаема в Испании.
ТЕРТУЛЛИАН Квинт Септимий Флоренс (ок. 160 — после
220) — христианский апологет, автор многочисленных сочинений,
в которых защищал мировоззренческие, догматические и институ-
циональные принципы христианства. Сформулировал принцип три-
единства Бога и ввел понятие «лиц» (ипостасей) триединого Бога.
ТЕРЦИАРИИ — братства мирян, существующие при некото-
рых католических монашеских орденах. Их члены являются ак-
тивными помощниками церкви во всех ее начинаниях.
ТЕСЕЙ — греческий герой, совершивший множество подвигов.
Наиболее известный из них — победа над человекобыком Мино-
тавром, которому критский царь Минос отдавал на растерзание
молодых афинян. Начиная с V в. до н. э. Тесей стал почитаться как
основатель Афин и демократической формы правления в этом
городе.
ТЕФНУТ — египетская богиня влаги, дочь Атума, супруга
Шу, мать Геба и Нут. Провозглашалась также дочерью Ра, его
Оком, уничтожающим всех врагов.
ТЁРНЕР (XIX в.) — английский миссионер, проживший много
лет среди самоанцев и описавший их обычаи.
ТИАМАТ — в вавилоно-ассирийских религиозных представ-
лениях существо, олицетворяющее первозданный хаос. Тиамат
изображалась в виде чудовищного дракона. Она считалась праро-
дительницей богов, с которыми затем вступила в борьбу. В битве
с Мардуком Тиамат была убита, а из ее тела образованы земля и
небо.
ТИЛЕ Корнелис Петер (1830-1902) — голландский священник,
историк религии, профессор Лейденского университета. По праву
считается одним из основателей современного религиоведения.
ТИРТХАНКАРА — титул вероучителей джайнизма, основных
персонажей мифо-исторического комплекса, почитаемых как «боги
богов». Наиболее подробно в джайнистской литературе описыва-
ется житие тиртханкары Махавиры, который считается основате-
лем этой религии.
ТИТЦЕ Ганс (1880-1954) — историк культуры и искусствовед,
профессор Венского университета. Основные произведения; «Ме-
тод истории искусств» (1913), «Современное искусствознание. К
вопросу о кризисе искусства и истории искусства» (1925).
ТИУ — древнегерманский бог сияющего неба, войны и суда. В
своем генезисе Тиу предстает как индоевропейское божество,
этимологически и семантически близкое Дьяусу, Зевсу и Юпи-
теру.
ТОМИЗМ — философско-теологическое течение в католициз-
ме, основателем которого считается Фома (Томас) Аквинский.
ТОР (Донар) — в германо-скандинавской мифологии бог грома,
бури и плодородия, богатырь, защищающий богов и людей от
великанов и страшных чудовищ.
Религиоведческий словаръ
475
ТОРА (Закон) — иудаистское название Пятикнижия.
ТОТ — в египетской религии бог луны, мудрости, письма и
счета, покровитель наук, писцов Священных книг и колдовства. Его
магическая сила основывалась на знании тайных имен божеств, что
позволяло ему наблюдать за порядком во всей Вселенной.
ТОТЕМИЗМ — одна из ранних форм религии, главным эле-
ментом которой является вера в существование сверхъестествен-
ного родства между какой-либо группой людей (племя, фратрия,
род) и определенным видом животных или растений.
ТРАНСЦЕНДЕНТНЫЙ — религиозный и философский тер-
мин, обозначающий то, что находится за пределами человеческих
чувств и разума.
ТРЁЛЬЧ Эрнст (1865-1923) — немецкий протестантский тео-
лог и философ, профессор в Гейдельберге и Берлине. Известен
прежде всего своей критикой историзма и работами в области
философии и социологии религии.
ТРИПИТАКА (Палийский канон) — собрание буддийских тек-
стов на языке пали, которые были написаны в I в. до н. э. Состоит
из трех частей: Виная-питака (собрание дисциплинарных пра-
вил), Сутта-питака (изложение учения Будды), Абхидхарма-пи-
така (философско-психологическая трактовка основных положе-
ний буддизма). Трипитака является каноном для школ хинаяны.
ТРОЕ СВЯТЫХ ОТРОКОВ — ветхозаветные персонажи, ев-
рейские юноши Седрах, Мисах и Авденаго, которые отказались
поклоняться золотому истукану, сделанному Навуходоносором. За
это они были брошены в раскаленную печь, но Бог спас их, и они
вышли из огня невредимыми.
ТРОИЦА — христианский праздник, который отмечается на
50-й день после Пасхи (отсюда его другое название — Пятидесят-
ница). В его основу положено новозаветное повествование о соше-
ствии Святого Духа на апостолов в 50-й день после Воскресения
Иисуса Христа, вследствие чего они «заговорили на разных
языках, никогда им не учившись». В богословии это повествование
истолковывается как указание Христа нести благую весть о хри-
стианстве «всем народам и языкам». Праздник Троицы сложился
в IV в., после того, как был принят догмат о триединстве Бога.
ТРОЛЛИ — в германо-скандинавской мифологии великаны.
Обитают внутри гор, где хранят свои сокровища. Они уродливы,
обладают огромной силой, но глупы. Тролли, как правило, вредят
людям, похищают их и скот, оказываются людоедами.
ТУ — в древнем природном культе Китая божество олицетво-
ряющее землю. Китайцы считали, что Тянь (Небо) и Ту (Земля)
связаны между собой супружескими связями и являются мировы-
ми родителями.
ТУГЮ — принятое в русской исторической литературе произ-
ношение и написание китайского слова «тюрк». Тугю называли
также представителей небольшого народа, обитавшего с VI в. на
Алтае.
476
Религиоведческий словаръ
ТУРНВАЛЬД Рихард (1869-1954) — австрийский социолог и
этнолог, изучавший процесс образования общественных связей у
примитивных народов. Главная работа — «Человеческое общест-
во» в 5 томах (1931“ 1935).
ТЯНЬ — одно из важнейших понятий китайской мифологии и
религии. Выступает в двух основных значениях: 1) небо — небес-
ный свод; 2) Небо — высшее божество, стоящее во главе иерархи-
чески организованного сонма богов и духов.
У-ВЭЙ (недеяние) — в китайской религиозно-философской
традиции отрицание целенаправленной деятельности, идущей в
разрез с естественным миропорядком. Следуя принципу недея-
ния, мудрый человек упорядочивает окружающую его действи-
тельность и гармонизирует мир. Категория «у-вэй» занимает важ-
ное место в философии даосизма.
УДДАЛАКА Аруни — легендарный мудрец Древней Индии,
персонаж Упанишад.
УЗЕНЕР Герман (1834“ 1905) — немецкий филолог и религио-
вед, профессор Боннского университета. Главная работа — «О
божественных именах» (1896).
УИЛЬКИНС Джон (1614—*1672) — английский епископ и бого-
слов.
УИЛЬСОН Джон (XIX в.) — миссионер, автор работ о Запад-
ной Африке.
УИЛЬЯМС Джон (1796—1839) — английский миссионер на
островах Океании.
УИЛЬЯМС Фрэнсис — английский антрополог, исследователь
религиозных верований и ритуалов коренных жителей Новой
Гвинеи.
УЛЕМЫ — мусульманские богословы и правоведы. Улемами
называют также тех, кто совершил паломничество в Мекку, учи-
телей и уважаемых людей.
УЛЬХОРН Герхард — лютеранский теолог, пастор в Ганнове-
ре, автор работ «Борьба христианства с язычеством» (1874),
«Жизнь Иисуса в новом изложении» (1892).
УНКУЛУНКУЛУ — в мифологии бантуязычного народа зулу
первопредок и культурный герой. Согласно мифу, выйдя из трост-
ника, Ункулункулу порождает первых людей. По более древнему
мифу, тростник породил Ункулункулу и его жену Утлангу. Унку-
лункулу научил людей возделывать землю, добывать огонь, уста-
новил обычаи и т. п.
УПАНИШАДЫ — религиозно-философские комментарии к
Ведам. Состоят из 108 текстов, древнейшие из которых были
написаны в VI-HI вв. до н. э.
УРАН — в греческой мифологии бог неба, потомок Геи и ее
муж. С Геей он произвел на свет Титанов, Киклопов и Сторуких
(гекатонхейров). Поскольку Уран ненавидел своих детей, он скры-
вал их во чреве земли (Геи). Поэтому Гея побудила Кроноса
оскопить Урана серпом. Оплодотворенная упавшими при этом
Религиоведческий словаръ
477
каплями крови, Гея породила Эриний и Гигантов. После этого
власть над миром перешла к Кроносу.
УТЛАНГА — см. Ункулункулу.
У-ЦЗИН — классическое конфуцианское пятикнижие. Вклю-
чает в себя «И-цзин» (Книга перемен), «Ши-цзин» (Книга песен),
«Шу-цзин» (Книга истории), «Ли-цзы» (Книга обрядов), «Чун-цю»
(Книга весны и осени).
УШАС — в древнеиндийской мифологии богиня утренней
зари. Ей посвящено 20 гимнов Ригведы. Она изображается в виде
прекрасной девицы, одетой в сверкающий наряд. Ушас выезжает
перед восходом солнца на ослепительной колеснице, запряженной
алыми конями или быками, открывает небесные врата (врата
тьмы), наполняет вселенную светом, пробуждает всех, приносит
богатство, коров, коней, детей, жизнь, славу, дает убежище и
защиту.
УЭСЛИАНСТВО — название методизма, у истоков которого
стояли братья Джон (1703—1791) и Чарльз (1707-1788) Уэсли.
ФАБЕР Герман — немецкий протестантский теолог, профес-
сор в Марбурге, а затем в Тюбингене, автор работ «Сущность
психологии религии и ее значение для догматики» (1913), «Основ-
ные вопросы психологии религии» (1918).
ФАЙСОН Лоример — английский миссионер и антрополог,
первый глубокий исследователь быта австралийцев, автор работы
«Камиларои и курнаи» (1880).
ФАЛЛИЧЕСКИЙ КУЛЬТ — поклонение мужскому половому
органу как символу плодородия. Фетишизация и обожествление
фаллоса прослеживается в мифах о его производительной силе, в
особых молитвах, обращенных к фаллосу, в ношении его изобра-
жений, в ритуальных танцах с имитацией полового акта, принесе-
нии в жертву фаллосу девственности, самооскоплении и т. п.
ФАЛЬКЕНЕР Уильям (1730-1769) — шотландский поэт и мо-
ряк, автор «Морского словаря». В 1769 г. судно, на котором слу-
жил Фалькенер, пропало без вести, затонув, по-видимому, в Мо-
замбикском проливе.
ФАРИСЕИ — сторонники религиозно-политического течения
в иудаизме, существовавшего со II в. до н. э. до конца II в. н. э.
Фарисеи проповедовали учение о загробной жизни, настаивали на
строгом соблюдении религиозных предписаний, отличались по-
казным благочестием. Под влиянием христианской традиции сло-
во «фарисей» стало нарицательным и употребляется в значении
«лицемер» или «ханжа».
ФАРРА — легендарный потомок Сима, сын Нахора, отец
Авраама, Нахора и Арана. Согласно Библии, оставил родной город
Ур и отправился с семьей в землю Ханаанскую. С него начинается
история странствий патриархов.
ФАТКЕ Вильгельм (1806-1882) — немецкий теолог и исследо-
ватель Библии, автор работы «Библейская теология» (1835).
ФАУСТ — герой немецкий легенды, возникшей в период Ре-
478
Религиоведческий словаръ
формации; ученый, заключивший союз с дьяволом ради знаний,
богатства и мирских наслаждений. Фауст — излюбленный персо-
наж немецкой литературы, мировую известность получил в пер-
вую очередь благодаря одноименному произведению Гёте.
ФЕАНО — дочь или жена Пифагора, представительница пи-
фагорейской школы.
ФЕЙЕРБАХ Людвиг Андреас (1804“ 1872) — немецкий фило-
соф, основатель антропологического подхода к изучению рели-
гии.
ФЕЙНЕ Пауль (1859“ 1903) — протестантский теолог, профес-
сор университетов в Вене, Бреславе и Галле. Основные работы:
«Теология Нового Завета» (1910), «Введение в Новый Завет» (1913).
ФЕМИДА — в греческой мифологии богиня правосудия, дочь
Урана и Геи, вторая законная супруга Зевса, мать гор и мойр.
Изображалась с повязкой на глазах, служившей символом бес-
пристрастности.
ФЕТИШИЗМ — ранняя форма религиозных верований, покло-
нение неодушевленным предметам, которым приписывались
«сверхчувственные» свойства (способность исцелять, предохра-
нять от врагов, помогать на охоте и т. п.).
ФИДИЙ — выдающийся греческий скульптор, творивший во
2-й трети V в. до н. э. Будучи другом и помощником Перикла,
принимал большое участие в реконструкции Акрополя в Афинах.
Под его руководством исполнено скульптурное убранство Парфе-
нона, некоторые скульптуры сделаны его руками. Наиболее силь-
ное впечатление на его современников и потомков оказала Афина
Парфенос — статуя облицованная золотом и слоновой костью.
ФИЗОН Лоример — английский миссионер и антрополог, изу-
чавший жизнь аборигенов островов Фиджи.
ФИЛОКСЕН из Киферы (435 или 434-380 или 379 до н. э.) —
древнегреческий поэт. Особенно сильное воздействие имел его
дифирамб «Циклоп». Из-за критики тирана Дионисия I Сиракуз-
ского, содержащейся в его поэтических произведениях, он, по
всей видимости, был сослан в каменоломни. Сохранились лишь
некоторые фрагменты его произведений.
ФИЛОН Александрийский (ок. 25 до н. э.— ок. 50 н. э.) — иудео-
эллинистический философ и теолог, создатель метода аллегори-
ческого толкования Библии с помощью понятий греческой филосо-
фйи. Идеи Филона оказали большое влияние на формирование
христианской доктрины.
ФИЛОСТРАТ Флавий (ок. 160-170 — ум. в период правления
Филиппа Араба, 244-249) — греческий писатель и философ-
софист. Его перу принадлежат биографии софистов, описания
произведений искусства, сочинения о культах героев, о спорте и
т. п. Произведения Филострата очень высоко ценились его совре-
менниками и были популярны среди последующих поколений.
ФИРКАНДТ Альфред — немецкий этнолог и социолог, сторон-
ник теории преанимизма. Главные сочинения: «Естественные и
Религиоведческий словаръ
479
культурные народы» (1896), «Изучение этнологии и социологии»
(1924).
ФИХТЕ Иоганн Готлиб (1762-1814) — немецкий философ и
общественный деятель, представитель немецкого классического
идеализма.
ФЛЕЙШЕР Генрих Леберехт — немецкий востоковед, знаток
семитских языков и священных текстов народов Ближнего Восто-
ка, автор работы «Гебраистская литература средневековья и ев-
реи как переводчики» (1893).
ФО — китайское название буддизма. Иероглиф «фо» тождест-
вен санскритскому слову «будда» и означает переход от спящего,
затемненного сознания к его пробуждению и просветлению.
ФОЙТЕР Эдуард (1876-1928) — швейцарский историк, про-
фессор Цюрихского университета, автор работ «История новей-
шей историографии» (1911), «Всемирная история последних ста
лет. 1815-1920» (1921).
ФОКС Джордж (1624-1691) — английский ремесленник, осно-
ватель протестантского движения квакеров. В 1647 г. выступил с
проповедью о том, что истина постигается верующими с помощью
особого «озарения Святым Духом». Эта идея является главной
особенностью вероучения квакеров.
ФОМА Аквинский (1225 или 1226-1274) — католический тео-
лог и философ, сумевший ассимилировать на почве христианства
многие элементы греко-арабской культуры и прежде всего идеи,
содержащиеся в философии Аристотеля. За свои заслуги перед
римско-католической церковью он в 1323 г. был причислен к лику
святых.
ФОНТЕНЕЛЬ Бернар Ле Бувье (1657-1757) — французский
ученый и писатель, автор работы «Разговоры о множественности
миров» (1686), в которой в популярной форме излагаются важней-
шие сведения о земле, луне, планетах и звездах.
ФОРТУН Рео — американский исследователь религиозных
верований племени ману (Новая Гвинея), автор работы «Религия
ману» (1935).
ФОСС Герхард Иоганн (1577-1649) — голландский профессор,
преподававший греческую литературу, историю и риторику в
Лейдене и Амстердаме. Труды Фосса по классической филологии,
в особенности «Грамматика латинского языка», имели большое
значение для развития филологической науки того времени.
ФРАНКЕНБЕРГ Абрахам фон (1593-1652) — немецкий ми-
стик, учитель Ангелуса Силезиуса.
ФРАНЦИСК Ассизский (1181 или 1182-1226) — основатель
религиозного «братства» близ Ассизи (Италия). Ссылаясь на идеи
раннего христианства призывал к отказу от всякой собственно-
сти, проповедовал бедность и аскетический образ жизни. После
его смерти «братство» превратилось в официальный католиче-
ский орден францисканцев, получивший вскоре распространение
во многих странах Западной Европы.
480
Религиоведческий словаръ
ФРАНЦИСК Сальский (1567-1662) — женевский епископ, один
из лидеров контрреформации в Швейцарии. Прославился как
оратор и религиозный писатель, разрабатывавший в стиле барок-
ко темы мистической любви и божественного предопределения.
Наиболее известное сочинение — «Введение в набожную жизнь»
(1609).
ФРАУВАЛЬНЕР Эрик — немецкий исследователь философии
и религий Индии. Основные работы: «История индийской филосо-
фии» (1953), «Философия буддизма» (1956).
ФРЕЕР Ганс — немецкий философ и социолог, профессор в
Лейпциге и Мюнстере. Главная работа — «Социология как наука
о действительности» (1930).
ФРЕЙД Зигмунд (1856-1939) — австрийский врач-невропато-
лог и психиатр, основатель психоанализа. Проблемы религии
рассматриваются в его работах «Тотем и табу» (1913), «Будущее
одной иллюзии» (1927), «Моисей и монотеизм» (1939).
ФРИДРИХ Великий (1712-1786) — прусский король с 1740 г.
Крупнейший государственный деятель и полководец эпохи абсо-
лютизма. Он создал самую сильную в Западной Европе армию,
нанес ряд поражений австрийским и французским войскам. В
результате I-го раздела Речи Посполитой (1772) присоединил к
Пруссии земли по нижнему течению Вислы.
ФРИК Генрих (1893-1952) немецкий теолог и религиовед,
профессор в Гиссене и Марбурге. Среди многочисленных работ
Фрика наибольший интерес для исследователей религии пред-
ставляет «Сравнительное религиоведение» (1928).
ФРОБЕНИУС Лео (1873-1938) — немецкий этнограф, исследо-
ватель культуры народов Африки.
ФРЭЗЕР Джеймс Джордж (1854-1941) — английский этно-
граф, антрополог и религиовед. Среди многочисленных работ
Д. Фрэзера наибольшую известность получило 12-томное исследо-
вание «Золотая ветвь» (1911-1915), в котором дана картина разви-
тия верований и обрядов всех эпох.
ФУКИДИД (460-396 до н. э.) — афинский историк и стратег,
принимавший активное участие в Пелопоннесской войне. Он напи-
сал «Историю Пелопоннесской войны» в 8 книгах.
ФУЛЛЕР Сара Маргарет (1810-1850) — американская писа-
тельница, представительница трансцендентального идеализма,
автор работ «Женщина в XIX веке» (1845), «О литературе и
искусстве» (1846).
ФЬЮКС Дж. В.— исследователь южноамериканских индейцев,
участник этнографической экспедиции в Пуэрто-Рико (1902-1904).
ФЮСТЕЛЬ де КУЛАНЖ Нюма Дени (1830-1889) — француз-
ский историк, исследователь религий Греции и Рима, автор рабо-
ты «Древний город: изучение религии, законов и институтов
Греции и Рима» (1864).
ХАДИС — в исламе короткий рассказ о высказываниях или
поступках Мухаммеда. Хадисы, отобранные известными теолога-
Религиоведческий словаръ
481
ми 1Х~Х вв. и признанные ими «подлинными», составили мусуль-
манское Священное Предание — сунну,
ХАЙЛЕР Фридрих (1892-1967) — немецкий теолог, историк и
феноменолог религии. Основные работы: «Молитва» (1917), «Като-
лицизм» (1923), «Мистика Упанишад» (1925), «Религии человече-
ства» (1959), «Формы проявления и сущность религии» (1961).
ХАКМАН Генрих (1864-1935) — немецкий протестантский
теолог, один из крупнейших представителей «религиозно-истори-
ческой школы», основателем которой считается А. Ритчль.
ХАКСЛИ Томас Генри (1825-1895) — английский биолог-эво-
люционист, друг Ч. Дарвина и популяризатор его учения. При
рассмотрении религиозных вопросов стоял на позициях агности-
цизма, считая, что невозможно ни опровергнуть, ни доказать
существование Бога.
ХАЛЛАДЖ аль Мансур (857-922) — выдающийся суфий, ко-
торого современники называли «мучеником мистической любви».
Он считал, что «истинная любовь» к Богу требует от человека
страданий, принесения ей в жертву своего «я», дабы избавиться
от последней преграды, отделяющей «влюбленного» от «Возлюб-
ленного». В одной из проповедей он произнес знаменитую фразу:
«Я — Бог». Был обвинен в распространении еретических идей,
заключен в тюрьму и казнен. Главное сочинение — «Китаб ат-
тавасин».
ХАМ — ветхозаветный персонаж, младший сын Ноя, который
увидел наготу отца своего и рассказал об этом своим братьям
Симу и Иафету. Узнав об этом, Ной проклял сына Хама Ханаана
и сказал: «Раб рабов будет он у братьев своих».
ХАММУРАПИ — царь Вавилонии в 1792-1750 гг. до н. э. В
результате длительных войн сумел объединить под своей властью
большую часть долины рек Евфрата и Тигра. Изданные Хаммура-
пи законы были высечены клинописным текстом на большом
каменном столбе, который является наиболее значительным юри-
дическим документом Древнего Востока. В Библии упоминается
как Амрафел.
ХАМОС — главное божество моавитян, которые назывались
«народом Хамоса». Согласно Библии, служение ему получило
распространение в Иерусалиме в годы царствования Соломона, но
затем было запрещено Иосией. Хамосу, как и Молоху, приносили
человеческие жертвы.
ХАНУКА — в иудаизме праздник очищения и обновления
святилища, отмечаемый в течение 8 дней месяца Хаслев. Каж-
дый день в синагоге возжигают по одной лампаде или свече в
ханукальном светильнике в память о том, что Иуда Маккавей
сокрушил иноплеменников и восстановил поруганный язычника-
ми храм.
ХАРДИ С.— английский религиовед-буддолог, занимавшийся
исследованием категорий буддийской философии и этики.
ХАРИЗМА — религиозный термин для обозначения благода-
482
Религиоведческий словарь
ти, ниспосылаемой человеку свыше. В более, широком смысле
этот термин означает исключительную одаренность человека, ко-
торая проявляется в той или иной сфере деятельности.
ХАРМС Клаус (1778-1855) — виднейший представитель нео-
лютеранства, автор 95 тезисов (1817), в которых он осудил рацио-
нализм и неверие, а также отверг прусский план объединения
лютеранской и реформатской церквей.
ХАРРИСОН Джейн (1850-1928) — английский историк, автор
работ «Введение в историю греческой религии» (1903), «Темпе»
(1912), «Эпилегомена» (1921).
ХАСИДЫ — сторонники религиозного движения, возникшего
среди евреев Польши и России в XVIII в. Противопоставляют себя
ортодоксальному иудаизму и институту раввинов. Центральной
фигурой в хасидизме считается цадик (праведник), который, по
мнению верующих, находится в постоянном общении с Богом.
ХАУИТТ Альфред Уильям (1830-1908) — английский геолог и
антрополог, один из первых исследователей жизни, обычаев и
религиозных представлений аборигенов Австралии. Главная рабо-
та — «Туземные племена Юго-Восточной Австралии» (1904).
ХАУЭР Якоб Вильгельм (1881-1962) — историк религий, про-
фессор Марбургского и Тюбингенского университетов. Основные
сочинения: «Религии, их становление, их смысл, их истина» (1923),
«История верований индогерманцев» (1937), «Йога» (1958).
ХЕВИТТ Дж. Н. Б.— американский антрополог и этнограф,
исследователь религиозных верований индейцев Северной Аме-
рики, сторонник «динамической» концепции религии.
ХЕРУВИМЫ — в иудаизме и христианстве одна из высших
(вторая после серафимов) категорий ангелов в небесной иерархии.
Изображаются шестикрылыми со множеством глаз.
ХЁЙЗИНГА Иоганн (1872-1945) — нидерландский философ и
историк. В своих работах уделял большое внимание роли мифов и
фантазии в развитии человеческой культуры.
ХИНАЯНА (узкий путь спасения) — одно из главных направ-
лений в буддизме, возникшее в IV-III вв. до н. э. и получившее
каноническое оформление к I в. н. э. Сторонники этого направле-
ния считают, что единственным путем к спасению является мона-
шеская жизнь. Хинаяна получила распространение в Юго-Восточ-
ной Азии, поэтому ее иногда называют «южным буддизмом».
ХЛЫСТЫ — секта духовных христиан, возникшая в России в
XVII в. Ее члены считают возможным прямое общение со Святым
Духом, воплощение Бога в праведных сектантах — «христах» и
«богородицах». На радениях доводят себя до экстатического со-
стояния.
ХОЛЬЦМАН Генрих (1832-1910) — немецкий протестантский
теолог, профессор Гейдельбергского и Страсбургского универси-
тетов, автор работ «Синоптические Евангелия» (1863), «Учебник
теологии Нового Завета» (1896-1897).
ХРАМ В МЕККЕ — главное святилище мусульман, получив-
Религиоведческий словарь
483
шее название Кааба (куб). Представляет собой четырехугольное
здание из серого камня с плоской крышей. В восточную стену
вделан знаменитый «черный камень», который воспринимается
сторонниками ислама как высший божественный символ.
ХРИСТИАНСКАЯ НАУКА — религиозная организация про-
тестантской ориентации, возникшая в 70-х гг. XIX в. в США. Ее
основной принцип состоит в том, что излечение людей от всех
болезней возможно лишь с помощью религиозной веры. Медицин-
ские методы лечения категорически отвергаются.
ХРИСТИАНСТВО — мировая религия, возникшая в I в. в
восточных провинциях Римской империи. В основе этой религии
лежит учение о богочеловеке Иисусе Христе, его искупительной
жертве, воскресении и грядущем втором пришествии. Христиан-
ство — монотеистическая религия с отчетливо выраженной мес-
сианской идеей. В процессе своего развития христианство распа-
лось на три основных ветви — православие, католицизм и про-
тестантизм.
ХТОНИЧЕСКИЙ КУЛЬТ — в Древней Греции почитание богов
земли и подземного мира. По представлениям греков, благодаря
им осуществлялось развитие растений, они также принимали
покойных в своем царстве. К хтоническим богам принадлежали
Аид, Плутон, Гея, Деметра, Кора, Геката, Дионис и Гермес.
ХУАН-ДИ («желтый предок», «желтый государь», «желтый
император») — в древнекитайской мифологии культурный герой,
которому приписывается изобретение топора, ступки, лука и
стрел, колесницы, платья и туфель. Он научил людей отливать
колокола и треножники, бурить колодцы, мастерить телеги и
лодки, некоторые музыкальные инструменты. С его именем тра-
диция связывает возникновение медицины как науки. В Средние
века Хуан-Ди стал почитаться как один (наряду с Лао-цзы) из
основателей даосизма. В народе Хуан-Ди чтили как божество
планеты Земля (или Сатурн), как бога — покровителя портных (по
другой версии — бога архитектуры), а также как одного из богов
медицины.
ХЮГЕЛЬ Фридрих фон — немецкий теолог, исследователь
Ветхого Завета, автор работы «Мистический элемент религии».
ЦАДИК — в хасидизме святой, праведник, глава паствы. По
учению хасидов, цадик — посредник между людьми и Богом, ему
открыта «книга судеб», он чудотворец и ясновидец. Цадики появи-
лись в XVIII в. среди евреев Польши и России и существуют
поныне в США и Израиле.
ЦЕЗАРЬ Гай Юлий (100—44 до н. э.) — римский политический
деятель и полководец, которому сенат даровал титул «императо-
ра» с правом передачи его потомкам и титул «отца отечества».
ЦЕЛИБАТ — обязательное безбрачие католического духовен-
ства, установленное папой Григорием VII (1073-1085).
ЦЕРЕРА — римская богиня плодородия и земледелия. В ее
честь в Риме был установлен праздник — цереалий, который
484
Религиоведческий словарь
отмечался весной. По своим функциям соответствует греческой
Деметре.
ЦИЦЕРОН Марк Туллий (106-43 до н. э.) — римский оратор,
политический деятель, философ и писатель.
ЧАЛМЕРС Джемс (1841-1901) — миссионер, исследователь
образа жизни и обычаев аборигенов Новой Гвинеи. Был убит на
южном побережье острова Паица, когда пытался наладить отно-
шения с членами местного племени.
ЧЕСТЕРТОН Гилберт Кит (1874-1936) — английский писатель
и религиозный мыслитель, приверженец католической ортодо-
ксии и теологии томизма. «Ортодоксия» (1908) — заглавие самого
известного цикла религиозно-философских эссе Честертона.
ЧЖУ ТАБЛИЧКА — священный предмет, связанный с почи-
танием предков в Китае. После того, как в деревянную табличку
при помощи специальных обрядов воплощалась душа умершего,
она хранилась на алтаре домашнего храма и все семейство покло-
нялось ей.
ЧЖУАН-ЦЗЫ, Чжуан Чжоу (ок. 369-286 до н. э.) — китайский
философ, последователь Лао-цзы, учение которого излагал в поэ-
тической форме. Развивал идею о том, что постичь дао можно
только путем непосредственных переживаний, а не теоретических
и спекулятивных рассуждений.
ЧИСЛА — четвертая книга Ветхого Завета, получившая свое
название от того, что в ней приведены данные переписи (исчисле-
ния) народа Израиля. Книга продолжает повествование о стран-
ствиях избавленного от египетского рабства народа с того места,
на котором остановилась книга Исход.
ЧУРИНГА — разукрашенный камень или дощечка с рисун-
ком, считавшаяся у ряда центральноавстралийских племен вме-
стилищами душ тотемных и реальных предков рода.
ШАДДАЙ, Эль-Шаддай — одно из имен Бога в Ветхом Заве-
те, означающее «Бог Всемогущий».
ШАЙДЕР Эрих (1861-1936) — немецкий протестантский тео-
лог, профессор в университетах Кенигсберга, Гёттингена, Киля и
Бреслау. Основные работы: «О сущности христианства и его со-
временном состоянии» (1904), «Теоцентрическая теология» в 2 то-
мах (1909, 1928), «Духовные проблемы теологии» (1924), «Божест-
венное Слово» (1930).
ШАКЬЯ-МУНИ — одно из имен Будды, означающее на сан-
скрите «мудрец из племени шакьев».
ШАМАНСТВО (шаманизм) — религиозные представления и
культовые действия, в основе которых лежит вера в возможность
особых людей (шаманов) быть посредниками между тем или иным
человеческим сообществом и миром духов.
ШАН-ДИ (иногда просто Ди) — верховное божество в древне-
китайской мифологии и народной религии. Термином «Ди» также
обозначались умершие предки царского дома. В I в. до н. э. культ
Шан-Ди слился с культом Неба.
Религиоведческий словаръ
485
ШАНТЕПИ де ла Соссе Пьер Даниель (1848-1920)'— нидер-
ландский теолог и религиовед, один из основателей современной
науки о религии.
ШАН-ТЯНЬ — см. Шан-Ди и Тянь.
ШАРКО Жан Мартен (1825-1893) — французский врач-анато-
мопатолог и невропатолог, профессор Парижского университета,
автор многочисленных работ, посвященных диагнозу и лечению
нервных заболеваний.
ШАРЛЬВУА Франсуа (1682-1761) — французский миссионер,
который предоставил научному сообществу интересную инфор-
мацию об индейцах, проживающих в бассейнах рек Миссисипи и
Св. Лаврентия.
ШВЕЙЦЕР Альберт (1875-1965) — немецко-французский фи-
лософ-гуманист, теолог, общественный деятель, лауреат Нобелев-
ской премии мира. Основные работы: «История исследования
жизни Иисуса» (1906), «И. С. Бах» (1908), «Философия культуры»
в 2 томах (1923-1925), «Культура и этика» (1923).
ШЕДИМ — в Ветхом Завете злые духи, демоны, бесы, кото-
рым приносили в жертву животных и даже детей. Считалось, что
Шедим вредоносны: они входят в людей, наводят безумие и порчу,
учат колдовству.
ШЕКСПИР Уильям (1564-1616) — всемирно известный ан-
глийский драматург и поэт.
ШЕЛЕР Макс (1874-1928) — немецкий философ, один из
основоположников феноменологии религии. Основная религиовед-
ческая работа — «О вечном в человеке» (1921).
ШЕЛЛИНГ Фридрих Вильгельм Йозеф (1775-1854) — круп-
нейший представитель классической немецкой философии. Раз-
вивал идеи натурфилософии и «философии тождества» бытия и
мышления. Впоследствии перешел к разработке «позитивной»
философии, в которую включил философию мифологии и филосо-
фию откровения. Для религиоведения особый интерес представ-
ляет шеллинговская концепция мифа.
ШЕНКЕЛЬ Даниил (1813-1885) — швейцарский протестант-
ский теолог, профессор Гейдельбергского университета, один из
оппонентов Д. Штрауса. Основные работы: «Сущность протестан-
тизма» (1846-1851), «Соответствие христианства и церкви процес-
су культурного развития» (1867) и др.
ШЕОЛ — в иудаистской мифологии царство мертвых, «ниж-
ний мир», противостоящий небу. Часто Шеол представляется
страшным чудовищем, во многом аналогичным Тиамат.
ШИВА — один из богов тримурти (индуистской троицы).
Высшее божество для последователей шиваизма, согласно которо-
му во Вселенной нет ничего постоянного, кроме Шивы, уничтожа-
ющего и возрождающего все существующее.
ШИИЗМ — второе по числу приверженцев (после суннизма)
направление в исламе. Шииты считают, что законными преемни-
ками Мухаммеда могут быть только его прямые потомки, т. е.
486
Религиоведческий словарь
дети, внуки, правнуки и т. д. Али и Фатимы. Они признают, с
некоторыми оговорками, канонический текст Корана, в Сунне же
они признают только те тексты, которые восходят к Али и близ-
ким к нему лицам. В дополнение к этому они имеют свое преда-
ние — «ахбары».
ШИЛЛЕР Фридрих (1759-1805) — немецкий поэт, философ и
историк. В центре его философских построений стоит проблема
человека, которую он решал в русле английской моральной фило-
софии XVIII в. и немецкой «популярной философии».
ШЛЕГЕЛЬ Фридрих (1772-1829) — немецкий философ и поэт,
крупнейший теоретик романтизма. Он также считается одним из
основоположников немецкой санскритологии и сравнительного
языкознания. Ему принадлежит работа «О языке и мудрости
индийцев» (1808).
ШЛЕЙЕРМАХЕР Фридрих Даниэль Эрнст (1768-1834) — не-
мецкий теолог и философ, который выводил религию из внутрен-
них переживаний субъекта. Его учение оказало большое влияние
на развитие протестантской теологии в XIX в.
ШМИДЕЛЬ Пауль Вильгельм (1851-1935) — немецкий про-
тестантский теолог, доцент в Йене, профессор в Цюрихе, иссле-
дователь Библии, составитель комментария к Новому Завету
(1892).
ШМИДТ Вильгельм (1868-1954) — австрийский этнограф и
лингвист, католический священник. В своей 12-томной работе
«Происхождение идеи Бога» сформулировал теорию «первобыт-
ного божественного откровения» и основанную на ней теорию
прамонотеизма.
ШОЛЬЦ Генрих (1884-1956) — немецкий философ, крупней-
ший представитель логистики в Германии. Основная религиовед-
ческая работа — «Философия религии» (1921).
ШОПЕНГАУЭР Артур (1788-1860) — немецкий философ-иде-
алист, который, в противовес Лейбницу, называл существующий
мир «наихудшим из возможных», а свое учение — «пессимизмом».
Основное сочинение — «Мир как воля и представление» в 4 томах
(1819-1844).
ШПЕНГЛЕР Освальд (1880-1936) — немецкий представитель
философии культуры. Известен благодаря своему основному про-
изведению «Закат Европы» в 2 томах (1918-1923).
ШПРЕНГЕР Алоиз (1813-1893) — немецкий историк, автор
3-томной работы «Жизнь и учение Мухаммеда» (1869).
ШРАМАНЫ — индийские монахи-аскеты, как правило, буд-
дийские. В более поздней трактовке — представители неортодо-
ксальных школ и течений, которые отрицали авторитет Вед и
социальные привилегии брахманов.
ШРЕДЕР Эберхард (1836-1908) — немецкий языковед и исто-
рик, основатель ассириологической школы в Германии.
ШРЕНК-НОТЦИНГ Альберт фон (1862-1929) — немецкий
врач-невропатолог, занимавшийся исследованием гипнотических
Религиоведческий словарь
487
и парапсихологических явлений. Основные работы: «Эксперимен-
ты по телекинезу» (1929), «Развитие оккультизма в парапсихоло-
гию» (1932).
ШТАНГЕ Карл (1870-1959) — немецкий протестантский тео-
лог, автор работ «Основы философии религии» (1907), «Христиан-
ство и современное мировоззрение» в 2 томах (1911 — 1914).
ШТЕЙНЕН Карл фон ден — немецкий врач-психиатр, этнолог,
исследователь племен Центральной Америки. В 1879-1881 гг. уча-
ствовал в кругосветном путешествии, во время которого изучал
психические особенности и болезни разных племен и народов. Был
профессором Марбургского университета. Основная работа — «О
естественных народах Центральной Бразилии» (1894).
ШТЕЙНТАЛЬ Хейман (1823-1899) — немецкий философ и
языковед. Виднейший (наряду с Лацарусом и Вундтом} предста-
витель народной психологии, один из основателей психологиче-
ского направления в языкознании, автор ономатопоэтической (зву-
коподражательной) теории происхождения языка. Основные рабо-
ты: «Происхождение языка» (1851), «Грамматика, логика, психо-
логия» (1855).
ШТЕЛИН Вильгельм (род. 1883) — немецкий протестантский
теолог, профессор практической теологии в Мюнстере (1945-1952),
автор работ по психологии религии.
ШТРАУС Давид Фридрих (1808-1874) — немецкий богослов,
историк христианства, виднейший представитель Тюбингенской
школы.
ШТРЕЛОВ Карл — немецкий миссионер, исследователь пле-
мен Центральной Австралии, описанию которых посвящен 5-том-
ный труд «Племена аранда и лоритья в Центральной Австралии»
(1907-1920).
ШТРЦИГОВСКИ Иосиф (1862-1941) — австрийский культу-
ролог, профессор в Граце и Вене, автор многочисленных работ,
посвященных сравнительному анализу европейских и азиатских
культурных традиций.
ШУ — в египетской религии бог воздуха, сын Атума, супруг
Тефнут, отец Геба и Нут, разделивший ссорящихся детей, под-
няв небо над землей.
ШУЛЬЦ Рихард Эванс — немецкий ученый, исследователь
первобытных верований южноамериканских индейцев.
ШУЛЬЦЕ Готлиб Эрнст (1761-1833) — немецкий философ,
профессор Виттенбергского и Гёттингенского университетов. Глав-
ное сочинение — «Энесидем» (1792).
ШУ-ЦЗИН (Книга истории) — памятник древнекитайской
письменности, одна из книг конфуцианского канона. Наиболее
древние части относятся к XIV-XI вв. до н. э.
ШЭНЬ — в древнекитайской мифологии и космологии некото-
рое одухотворяющее начало. Понятием «шэнь» обозначались
«душа», «дух», «божество».
ЭВАЛЬД Георг Генрих Август фон (1803-1875) — немецкий
488
Религиоведческий словарь
востоковед, знаток древнееврейского языка и исследователь Биб-
лии. Им написано первое современное введение к Ветхому Заве-
ту, в котором он изложил эволюционистскую гипотезу происхож-
дения ветхозаветных книг.
ЭВМЕЙ — в «Одиссее» Гомера верный свинопас царя Итаки,
помогал ему в борьбе против женихов Пенелопы.
ЭДВАРДС Джонатан (1703-1758) — американский философ,
развивавший идеи, близкие берклианству. Главное сочинение —
«Исследование проблемы свободы воли» (1754).
ЭДДА — древнескандинавский эпос, содержащий сведения о
богах, которым до введения христианства поклонялись норманны,
а также о прославленных героях и их деяниях.
ЭДКИНС Джозеф — один из виднейших исследователей Ки-
тая, переводчик Священных текстов конфуцианства, даосизма и
китайского буддизма.
ЭЙКЕН Рудольф Кристоф (1846-1926) — немецкий философ,
профессор Йенского университета, автор работ «Значение и цен-
ность жизни» (1909), «Можем ли мы все еще быть христианами?»
(1914), «Социализм: анализ» (1920), «Индивид и общество» (1923).
ЭКЗЕГЕЗА — искусство объяснения, истолкования текстов. В
богословии — раздел, занимающийся разъяснением смысла и
содержания Библии.
ЭКЗОРЦИЗМ — изгнание нечистых духов. В древней христи-
анской церкви была особая должность «экзорцистов», которые с
помощью молитв изгоняли нечистых духов.
ЭККЕРМАН Иоганн Петер (1792-1854) — личный секретарь
Гёте, написавший мемуары «Разговоры с Гёте в последние годы
его жизни» (1837-1848).
ЭКСТАЗ — высшая степень восторга, воодушевления, иногда
переходящая в исступление. В религиозной практике экстаз до-
стигается при помощи изнурительных постов, неистовых плясок,
самобичеваний, ночных бдений, сосредоточения внимания на ка-
ких-либо объектах и т. п.
ЭКХАРТ Иоганн (1260-1327) — доминиканский монах, пред-
ставитель средневековой мистики. Основное произведение —
«Проповеди и рассуждения».
ЭЛ — древнейшее общесемитское божество, олицетворяющее
мощь и силу. Со временем это имя стало употребляться как
нарицательное, обозначающее Бога вообще.
ЭЛЕВСИНСКИЕ МИСТЕРИИ — ежегодные религиозные празд-
ники в Древней Греции, во время которых происходило посвяще-
ние в тайны религии. Проводились в г. Элевсии в течение 9 дней
месяца боэдромиона (сентября).
ЭЛИЗИУМ — в греческой мифологии страна блаженных, на-
ходящаяся на западном краю земли, райские поля с вечной весной
или небольшая область в подземном мире, где обитают герои,
праведники и благочестивые люди (Диамед, Ахилл, Кадм, Мене-
лай).
Религиоведческий словаръ
489
ЭЛИОН, Эль-Элион — в Ветхом Завете эпитет Бога, означа-
ющий «самый высший», «Всевысший».
ЭЛИУН — в западно-семитской мифологии бог, который по-
гиб, будучи растерзанным диким зверем. На ранних этапах, оче-
видно, выступал как ипостась Илу.
ЭЛЛИН — в греческой мифологии царь Фессалии, внук Про-
метея, сын Девкалиона и Пирры. От нимфы Орсеиды имел сыно-
вей Эола, Дора и Ксуфа. Считался родоначальником эллинов, а его
сыновья и внуки — родоначальниками основных греческих пле-
мен.
ЭЛЛИОТСОН Джон (1791-1868) — английский физиолог, вы-
двинувший идею применения гипноза в терапии. В 1849 г. основал
гипнотическую лечебницу.
ЭЛЛИС Уильям (XIX в.) — миссионер, исследователь Поли-
незии, автор труда «Исследование Полинезии во время восьми-
летнего пребывания на островах Товарищества и Сандвичевых»
(1831).
ЭЛЛИС Хевелок (1859-1939) — английский писатель и психо-
лог, изучавший сексуальное поведение людей.
ЭЛОАХ — см. Элохим.
ЭЛОХИМ (Элогим) — одно из обозначений Бога в Ветхом
Завете. Корень слова Элохим (Эл) представляет собой вариант
общесемитского обозначения Бога.
ЭЛОХИСТ — тексты первой книги Ветхого Завета, в которых
Бог называется Элохим. Другая часть текстов этой же книги, в
которых Бог упоминается под именем Яхве, получила название
Яхвист. Такое разделение текстов впервые было произведено
французским исследователем Библии Ж. Астрюком.
ЭЛЬКИН Адольфус — исследователь племен Северной и За-
падной Австралии, автор работ «Наскальная живопись северо-
западной Австралии» (1930), «Изучение австралийского тотемиз-
ма» (1933), «Австралийские аборигены. Как понимать их?» (1938).
ЭЛЬФЫ — духи природы в германо-скандинавской мифоло-
гии. Эльфы делятся на светлых (добрых по отношению к людям
воздушных существ) и темных (безобразных существ, живущих
под землей). Иногда эльфы отождествляются с гномами, карлами,
феями, сильфами.
ЭМЕРСОН Мэри Моуди (1774-1863) — американская писа-
тельница и публицистка, придерживающаяся в религиозно-фило-
софских вопросах принципов унитаризма, трансцендентализма и
гуманитаризма. Она оказала идейное влияние на своего племянни-
ка — Ралфа Уолдо Эмерсона.
ЭМЕРСОН Ралф Уолдо (1803-1882) — американский философ,
поэт и эссеист, крупнейший представитель трансцендентального
идеализма.
ЭНГВУРА — последний, наиболее важный этап инициации
юношей у австралийского племени аранда. Энгвура — испытание
огнем, в ходе которого юноши должны были определенное время
490
Религиоведческий словарь
пролежать обнаженными на костре, прикрытом сверху сырыми
ветками.
ЭНЕЙ — в греко-римской мифологии сын троянца Анхиса и
Афродиты, муж Креусы. В «Илиаде» Гомера, а также в его
гимнах Афродите Эней, хотя и представлен как самый отважный
троянский воин после Гектора, играет второстепенную роль. В
римской мифологии он почитался как родоначальник римлян,
которые в связи с этим иногда называли себя энеидами.
ЭННЕАДЫ — собрание сочинений Плотина, составленное и
изданное его учеником Порфирием. Состоят из 6 частей, каждая
из которых включает девять трактатов (отсюда название «Эннеа-
ды», т. е. «девятки»).
ЭОЛ — в греческой мифологии: 1) родоначальник племени
эолийцев, сын Эллина и нимфы Орсеиды, брат Дора и Ксуфа;
2) бог ветров, обитавший на о. Эолия.
ЭПИМЕТЕЙ — в греческой мифологии сын титана Иапета,
брат Прометея. Получив предупреждение ничего не принимать
от Зевса, Эпиметей все же взял назначенную ему в жены громо-
вержцем Пандору, что привело к несчастьям для всего мира. Дочь
Эпиметея и Пандоры, Пирра, стала женой Девкалиона.
ЭПИФАНИЯ — явление божества или какого-либо другого
потустороннего существа (например, ангела) под чужим обличьем,
чаще всего в человеческом образе. Эпифания — распространен-
ный сюжет в ранних религиях, в первую очередь в греческой и
римской.
ЭРАЗМ Роттердамский, Дезидерий (1469-1536) — философ-
гуманист, представитель так называемого «северного Возрожде-
ния». Ставил целью соединить идеалы античности и раннего хри-
стианства. Наиболее известное произведение — «Похвала глупо-
сти» (1509).
ЭРЕНРАЙХ П.— немецкий исследователь верований и обря-
дов южноамериканских индейцев, в особенности коренного насе-
ления Центральной Бразилии. Главная работа — «Мифы и леген-
ды южноамериканских народов» (1905).
ЭРИНИИ — греческие богини мщения, кары и проклятия,
родившиеся из крови Урана: Алекто (неустанная), Тисифона
(мстящая за убийство), и Мегера (завистница). Эринии изобража-
лись со змеями в волосах, факелами и бичами, производящими
страшный шум. В дальнейшем Эринии превращаются в олицетво-
рение мук совести преступника.
ЭССЕНЫ, ессеи — приверженцы иудаистской секты, сведения
о которой сохранились у Иосифа Флавия, Филона Александрий-
ского и др. писателей I в., а также в кумранских рукописях,
найденных в 1947 г. на берегу Мертвого моря. По своему вероуче-
нию, организации и культу эссены были близки к первоначально-
му христианству.
ЭСХАТОЛОГИЯ — религиозное учение о конечных судьбах
отдельных людей, человечества и всего мира. В Ветхом Завете
Религиоведческий словарь
491
эсхатологические представления касаются прежде всего будуще-
го Израиля. В последнее столетие до н. э. еврейская эсхатология
стала более универсальной и послужила основой для развития
христианских, а затем и мусульманских идей о конце света.
ЭСХИЛ (525-456 до н. э.) — старший из классических грече-
ских трагиков, одержавший 13 побед в драматических состязани-
ях. Из 90 трагедий Эсхила лишь 7 пьес сохранились полностью:
«Персы», «Семеро против Фив», «Молящиеся», трилогия «Оре-
стея» («Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды»), «Прикованный
Прометей».
ЭТУГЕН (Натигай или Натагай — у Марко Поло, Итога — у
Плано Карпини) — в мифологии монголов неперсонифицирован-
ное божество земли. В качестве космического женского начала
составляет пару с неперсонифицированным небесным божеством
Тенгри. От этого космического брака рождается все сущее.
ЮБЕР Генри (1872-1927) — один из представителей француз-
ской социологической школы, основанной Эмилем Дюркгеймом,
член редколлегии «Социологического ежегодника», постоянный
соавтор Марселя Мосса.
ЮМ Давид (1711 — 1776) — английский философ, уделявший
большое внимание проблеме происхождения религии и законо-
мерностям ее развития. Выступал за создание естественной ре-
лигии, которую он противопоставлял суевериям народных масс.
ЮМАЛА — в финно-угорской мифологии верховное божество,
дух неба, воздуха и воды. Часто это имя использовалось во
множественном числе для обозначения того или иного класса
духов.
ЮНГ-ШТИЛЛИНГ Иоганн Генрих (1740-1817) — немецкий
писатель, пиетист.
ЮНОНА — в римской религии одна из верховных богинь,
сестра и супруга Юпитера. Почиталась как покровительница
женщин, а также (вместе с Юпитером и Минервой) римского
государства. В греческой религии ей соответствует Гера.
ЮПИТЕР — в римской религии царь богов, властитель и
покровитель мира, бог неба (громовержец), податель плодородия,
изобилия, победы, исцеления, охранитель правопорядка. В Древ-
нем Риме храм Юпитера на Капитолийском холме был центром
религиозной жизни. Этимологически связан с Дьяусом и Зевсом-
патером.
ЯДЖНЯВАЛКЬЯ — древнеиндийский мудрец, которому при-
писывается авторство Белой Яджурведы и ряда других ведиче-
ских книг.
ЯДЖУРВЕДА — один из 4-х сборников Вед, содержащий
описание ритуалов и правил совершения жертвоприношений.
ЯМА — в древнеиндийской мифологии владыка царства мерт-
вых. Место Ямы в ведийском пантеоне не вполне определенное.
Хотя его имя и фигурирует в перечислениях богов, сам он богом
нигде не назван. Вероятно, вначале Яма мыслился смертным. Он
492
Религиоведческий словаръ
был «первым, кто умер» и открыл путь смерти для других. Позже
Яма добивается бессмертия в борьбе с богами, которые признают,
что он «стал таким, как мы».
ЯНУС — римский бог дверей, входов и выходов, всякого
начала (в том числе человеческой жизни), а также договоров и
союзов. Изображался с 2-мя лицами, обращенными в разные
стороны, и с ключами. Двуликость Януса объясняли тем, что ему
ведомо не только прошлое, но и будущее.
ЯСПЕРС Карл (1883-1969) — немецкий философ-экзистенци-
алист, оказавший большое влияние на религиозную мысль XX в.
ЯХВЕ (Ягве, Иегова) — имя древнееврейского Бога, встречаю-
щееся в Ветхом Завете. Впервые под этим именем Бог явился
Моисею, а затем тайна его звучания передавалась по старшей
линии первосвященнического рода. С III в. до н. э. произнесение
этого имени в иудаизме было полностью табуировано. Вместо него
употребляется слово «Адонай». В синодальном издании Библии
имя Яхве почти всюду заменено словом «Господь».
ЯХВИСТ — один из предполагаемых источников Пятикни-
жия, относящийся, по-видимому, к XI-X вв. до н. э.
СОДЕРЖАНИЕ
Н. Лобковиц. ПРЕДИСЛОВИЕ ............... 5
А. Н. Красников. У ИСТОКОВ СОВРЕМЕННОГО
РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ ....................... 17
Макс Мюллер. ВВЕДЕНИЕ В НАУКУ О РЕЛИГИИ. 31
1 Корнелис Тиле. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ НАУКИ
О РЕЛИГИИ............................. 144
Пьер Шантепи де ла Соссе. УЧЕБНИК ПО ИСТОРИИ
РЕЛИГИЙ .............................. 197
Иоганн Бахофен. МАТЕРИНСКОЕ ПРАВО..... 216
Эрнест Ренан. ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ РЕЛИГИИ. 268
Юлиус Велльгаузен. ПРОЛЕГОМЕНЫ К ИСТОРИИ
ИЗРАИЛЯ............................... 287
^Уильям Робертсон Смит. ЛЕКЦИИ О РЕЛИГИИ
СЕМИТОВ................................. 303
Нюма Фюстель де Куланж. ДРЕВНИЙ ГОРОД. 326
Фридрих Делич. ВАВИЛОН И БИБЛИЯ....... 346
Альберт Швейцер. ВОПРОС ОБ ИСТОРИЧНОСТИ
ИИСУСА................................ 372
ПРИЛОЖЕНИЕ
Религиоведческий словарь.............. 391
НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ
КЛАССИКИ
МИРОВОГО РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ
АНТОЛОГИЯ
Научный редактор О. В. Киръязев
Художественный редактор Я. В. Жарко
Корректоры Л. И. Базанова, О. Б. Андрюхина
Компьютерная верстка М. А. Федосеев
Издательство « Канон+*
117049, Москва, Крымский вал, 8
ЛР № 071037
Подписано в печать с оригинал-макета заказчика 10.12.96
Формат 84x108’/32. Гарнитура Журнальная. Бумага офсетная. '
Печать офсетная. Усл.-печ. л. 28,1. Тираж 11 000 экз.
Заказ № 1885.
Отпечатано в типографии издательства «Белорусский Дом печати»
220013, Минск, пр. Ф. Скорины, 79
К 97 Классики мирового религиоведения. Антология.
Т. 1 / Пер. с англ., нем., фр. Сост. и общ. ред.
А. Н. Красникова.— М.: Канон+, 1996.— 496 с.—
(История философии в памятниках.)
ISBN 5-88373-036-1
В первый том антологии включены работы тех представите-
лей религиоведения, которые оказали серьезное влияние на
несколько поколений ученых и не утратили своей актуальности
и в наше время. Вот лишь некоторые имена: Макс Мюллер,
Эрнест Ренан, Люсьен Лев и-Брюль, Эдуард Тайлор, Альберт
Швейцер... Многие тексты впервые переведены на русский
язык; каждое из представленных произведений тщательно
откомментировано. Кроме того к первому тому прилагается
религиоведческий словарь, содержащий более тысячи имен и
терминов.
ББК 60.5
Издательство
«КАНОН+»
Готовится к печати
Классики мирового религиоведения
Серия: История философии в памятниках
Во второй том антологии «Классики мирового религиове-
дения» войдут фрагменты из работ виднейших предста-
вителей антропологического, психологического, социоло-
гического и философского подходов к изучению религии.
Читателю будет предоставлена возможность познако-
миться с текстами Герберта Спенсера, Эдуарда Тайлора,
Эндрю Лэнга, Джеймса Фрэзера, Роберта Маретта, Отто
Пфлейдерера, Уильяма Джемса, Эмиля Дюркгейма, Мак-
са Вебера, Натана Зёдерблома, Генриха Фрика, Люсьена
Леви-Брюля, Бронислава Малиновского и Эрнста Касси-
рера.