· А.ВОЛКОВ

�о1?ЧЕс�-е.
�
А.И.
о
RУПРИНА

.llloc1шa
«Ху,r�,ожественная литература»
1981

8Р1
в 67

Оформление художви:ка
Г. Шипова

Волхов А. А.
В 67
Творчеств_о А. И. Нуприна. Изд. 2-е. М.: Худож. лит., 1 981----- 360 с.
Монография известного историна литературы А. Волнова;
впервые изданная в 1962 году, посвящена творчеству одного
из
замечательных руссних писателей нонца XIX и начала
ХХ вена - А. И. Rуприна.
Автор воссоздает облип А. И. Rуприна - человена и пи­
сателя, прослеживает эволюцию его творчества, поисни, до.
стижения,
горьние неудачи. Творчество Rуприна рассматри­
вается
на
широном
фоне
развития
руссной общественной
мысли и литературно-политичесной борьбы. А. .Волнов пона­
зывает, нан процесс общественного развития сназывалсл на
эволюции мировоззрения и художественного метода писателя.

В

70202JS16
028(01)-Гst 229_80

4.603010101

8Р1

Глава 1

РАННИЙ ПЕРИОД

Александр Иванович: Rуприн - один из выдающихся
писателей-реалистов конца XIX - начала ХХ века. Он
вошел в наш духовный обиход как певец светлых и здо­
ровых человечес1шх чувств, как наследник демократиче­
с1шх и гуманистических идей великой русской литера­
туры XIX века. Он оставил нам прекрасные образцы реа­
листичесrюго повествования, острого и динамичного . по
сюжету, лаконичного, интересного в психологическом от­
ношении. Rуприн был создателем яркого и радостного
искусства, пронин:нутого любовью к жизни, любовью I�
России и руссrюму народу. В своих рассказах и повестях
он развертывает перед нами оригинальные картины ста­
рой России - своего рода мозаичную панораму, и мы ви­
дим, как назревал социальный протест в недрах народа,
видим, IШР: страстно и настойчиво, порой с муками и
ошибками, но всегда :искренне и самоотверженно искала
правильных путей честная, демократическая мысль.
. А. М. Горький в статье « Призвание писателя и рус­
ская литература нашего времени» ( опубликована в
1925 году в венгерском журнале «Запад» , на русско�
языке не публиковалась ) сказал о Rуприне: «Талант
яркий, здоровый» 1•
Творчество этого самобытного мастера связано с де­
мократическим литературным движением, развивавшимся
под могучим и плодотворным влиянием Горького. Не слу­
чайно в период первой русской революции, когда был на­
писан «Поединок » , Rуприн признавался, что «все самое
буйное» в этой повести навеяно ГорьRим.
1

ИМЛИ. Архив А. М. Горького. ПГ-РЛ.
3

'Критический реализм, славные традиции которого
воспринял I-�уприн, бьш явлением глубоко прогрессивным
не толы<о в _XIX ве1<е, но и в те годы, когда на борьбу с
реаrщионным режимом поднимались все передовые силы
страны. Именно поэтому Горький, основоположнш< социа­
листического реализма, придавал такое значение творче­
ству своих современнююв - писателей реалистпчес1юго
направления. Горы<ий возглавлял демократический фронт
в литературе, сплачивал его вокруг пздательства «Зна­
ние » . В плеяде «знаньевцев» 'Куприну принадлежит по·
четное место. Яркий природный талант, огромный запас
жизненных наблюдений и резко критпчесrюе изображение
действительности - вот что определило большой обще­
ственный резонанс его произведений в период подготовки
и проведения первой руссной революцпи.
'Куприн своеобразно и нолоритно передал атмосферу
назревавшей ревошоции. Его лучшие произведения слу­
жили задачам борьбы с остатнами «средпеве1<овых. полу­
нрепостничес1шх
учреждений» ,
1шторые
« гнетущим
ярмом» лежали «на пролетариате и и.а народе вообще,
задерживая _ р ост политичесной мысли» 1• И вместе с тем
творчество 'Куприна отражало антибуржуазное содержа­
ние первой русской революции, оно обличало напита­
лизм, заменявший одну форму угнетения народа другой.
*

*

*

Rуприн родился 26 августа 1870 года в городе Наров­
чате Пензенской губернпи в семье чиновнюш, сен_ретаря
мирового судьи; 2 отец будущего писателя был разно­
чинцем, мать происходила из дворян. 'Когда А. И. 'Куп­
рину не было еще и года, умер отец. Семья осталась без
всяних средств, и мать 'Куприна была вынуждена посе­
литься в Мос1ювсном Вдовьем доме. Мальчик жил вместе
с ней. Мечтая о том, чтобы сын стал офицером,
мать определила шестилетнего Сашу в РазумовсюШ пан�
1 В. И. Л � н и н.

Пол н. с обр. с оч., т. 1, с. 300-301.
И.сточнин ами б иографи че ских да нных о жизни А. И. Rуп�
рина служ ат для нас в осп оми нания е го же ны JH. К Ку при ной �
Иор данс кой и ег о дочер п К А. К упри ной, матер палы русс ной и
с оветск ой: пе чати 1890-1930-х г одов , пер е писка пис .ателя, хра­
нлщался в архива х М ос нвы и Ле ни нг ра да, а также другие мат е�
риалы ( например , с одержатель в:ые мемуар ы Нин. Ве ржб ицrюг о
Н. В е р ж б и ц н и й. Встре чи с А. И. Купри ным . Пе нзе нсное н ниж
noe из д-в о, 1961),
2

-

�

4

сион, где он имел возможность подготовиться в среднее
военное учебное заведение. В пансионе Куприн нахо­
дился около четырех лет. С 1880 года он стал учиться
во 2-й Московской военной гимназии, позже реорганизо­
ванной в кадетский корпус.
Годы, прожитые Н'упрпным в казенных учебпых за­
ведениях, были для него тяжелыми. Омертвляющий ре­
жим, палочная дисциплина, <шлассные дамы, озлоблен­
ные девы» , н:оторые насаждали в воспптаннилах пансиона
«почтение к благодетельному начальству, взаимное под­
глядывание
и ·наушничество".
и - главное - самое
главное - тпшайшее поведение» - все это впоследствии
было ярко описано Куприным в ряде произведений.
В кадетсн:ом корпусе процветали нравы, мало чем от­
личавшиеся от порядков в бурсе, описанной Помялов­
сю1м. Пребывание Куприна в 1\адетском корпусе при­
шлось па период победоносцевс1юй реакции, и в гнету­
щей атмосфере 1шзенного заведения становилось еще бо­
лее душно от черных туч, тяжело нависших над Рос­
сией.
Впечатлительный, искренний мальчик, сколы<о хва­
тало сил, противился огрубляющему и развращающему
влиянию 1\адетс1юго корпуса. Эта среда была способна
мять п коверкать даже очень сильные характеры. Обыски
и шпионство надзирателей, всякие тайные, а также яв­
ные пороют воспитаннrшов культивировались и возводи­
лись в жизненные правила. Однако будущий писатель и
в этой среде сумел сохранить духовно-е здоровье.
IОношу привлекают образы свободолюбивых и смелых
людей, созданные Пушкиным, Лермонтовым, Беранже и
Гейне. Любви юного Куприна к литературе способство­
вали урою1 талантлпвого преподавателя Цуханова (в по­
вести «Кадеты» он изображен под фамилией Труханов) .
И вне корпуса Куприн жадно впитывает все то, что
созвучно его инстюштиююму стремлению к правде и
справедлпвостп.
Летом 1886 года оп совершил поездку к товарищу
по I<орпусу - А. Владимирову, племянюшу Каракозова,
стрелявшего в царя Але1<сандра I I . Мотно предriолагать,
что эта поезДI\а усилила интерес юного Куприна к на­
родовольцам, его сочувствие жертвам царс1юго террора юношам, приговоренным к смертной . назни: за пот<ушение
на Александра I I I. Еще до начала суда над участниками
покушения Куприн написал стихотворение «Сны»;
5

пылкое воображение подсказывает Нуприну трагичесную
Rартину назпи:
Вдруг смолкла вся площадь, и жут:ко молчанье."·
Послышался детсний отрывиетый плач И снова все стихло. Один в ожиданье
По доскам помоста шагает паJ�ач.
Тс.т�ега. И молча толпа расступилась,
И зверскую радость смепил робкий страх.
Я видел, как петJIЛ над кем-то спустилась,
Я видел, как билась скамейка в ногах.
Я видел: под саваном билися руки,
Я видел: раскрылись глаза широко,
Я видел последние страшные муни,
И слышен бьш стон далеко-дале�ю... 1

Для настроений юного Нуприна показательна также
с.атирическая « Ода Наткову» , высмеивающая известного
:мракобеса М. Н. Наткова.
Открыл нам глаза он: «Мужики, мол-де, звери,
Всюду должны быть закрыты им двери,
Их, мол-де, тысячи рыл! »
Нто это, как не Нат:н ов, нам открыл?
Здравствуй, Натков! От лица всея Руси
говорю, что мы бедные гуси;
Много уж было у нас вожанов,
Не был еще лишь веJшкий Натковl
Я

В первых стихотворных опытах Нуприна 11ютивы про­
-rеста чередуются с настроениями тоски, безнадежности.
Эти опыты свидетедьствуют о смутности: и юшектичности
его жизненных понятий, которые форм:ироваш1сь под раз­
нородными влияниями - гражданской сатирической поэ­
зии, пессимистических мотивов поэзии позднего народни­
чества и медодраматических произведений натуралистиче­
с1хой прозы 80-х годов. Ноnечно, не приходится говорить
о какой-либо самостоятельности первых опытов Нуприна.
Печататься Нуприн начал, еще будучи юнкером. Его
первый рассказ, «Последний дебют» , опубликован в
1889 году. Автор был незамеддительно посажен на гаупт­
вахту, ибо воспитаннпкп военного училища не имели
права выступать в печати.
Литературные реминисценции лег.ко обнаружить и
в первом прозаическом опыте Нуприна. Это рассказ
1 Стихотворение «Сны» и другие юношеские стихи, храня­
щиеся в рукописях в ЦГАЛИ (всего одиннадцать) , опубликованы
Ф. И. Нулешовым в «Ученых записках Южно-Сахалинского госу­
дарственного педагогического института» (т. 2, 1959, с, 179-186}.

6

ученический, . он никак не может считаться началом
серьезного творческого пути. Сюжет и стиль мелодрама­
тичны, образы ходульны.
Взяв в I{ачестве темы реальный факт - самоубийство
на сцене оперной актрисы Е. П. Кадминой в 1881 году,
Куприн сочинил сентиментальную историю трагической
любви артист1\и Гольской, покинутой своим любовнююм­
антрепренером, директором труппы Але1\сандром Петро­
вичем. После пх объяснения артистка мысленно обраща­
ется к злодею со следующими словами: «Неужели не
тронется зто холодное сердце? Скажи, что ты меня лю­
бишь, обними меня по-прежнему, я все отдала тебе,­
л тебя любила без конца, без оглядки... Но разве зто
возможно, разве осталась для меня какал-нибудь на­
дежда? Вот он что-то говорит". Нет, зто те же холодные,
жестокие слова, та же убийственная, рассчитаппая на­
смешка."» А вот «Комментирующаю> авторская речь,
выдержанная в таком же мелодраматическом стиле:
«Она рыдала, ломая руюr, она умоляла о любви, о по­
щаде. Она призывала его на суд божий и человеческий
и снова безумно, отчаянно рыдала ... Неужели он не пой­
мет ее, не откшшнется на этот вопль отчаяния?
И он один из тысячи не понял ее, он не разглядел
за аrприоой - женщину; холодный и гордый, он покинул
ее, бросив ей в лицо ядовитый упрен. Она осталась
одна ».
Ранние стихи :Куприна, художественно слабые и неса­
мостоятельные, а таюке рассказ, еще более подражатель­
ный и наивный, интересны как отражение упорных и
тревожных поис1юв истины. Они свидетельствовали о
том, что демОI'<ратические настроения начинающего ху­
дожника не складывались в систему определенных поли­
тических взглядов, а носили характер отвлеченного гу­
манизма, пассивно-сострадательного отношения I\ че­
ловеку.
В годы, когда социал-демо1{рати:я, по выражению Ле­
нина, переживала <<Процесс утробного развитию>, юноше
Куприну - питомцу военных учебных заведений - труд­
но было, конечно, прийти к определенной политической
программе. Кроме того, марксизм тольно начинал борьбу
с народничеством, среди революционной интеллигенции
еще долгое время µ;ержались народнические взгляды.
Известное влпяние ока::?а.пи они и на молодого Куприна.
Народником он не стал, по идеалистическое понимание
7

личности, ее ро.::пr в развитии общественных отношений
сназалось па мировоззрении художню:а.
В 1890 году, после окончания Алеr\сапдровского воен�
пого училища, :Куприн был направлен в пехотный полr�.
расквартированный в глухом городr\е Проскур{)ве и близ­
лежащих захолустных местечн:ах - Гусятине и Воло­
чиске. Провинциальная гарнизонная ашзнь предстала
перед :Куприным во всей своей неприглядности. За парад�
ным занавесом условностей, свято оберегавшихся офицер­
ской кастой, за пон:азной мишурой :мундиров, за «свет­
скими манерами» гарнизонных дам Н:упршr увидел во­
пиющее невежество и нищету духа. Он всеми силами
души возненавидел мещапсrие болото, r\оторое угрожало
засосать его самого. Годы жизни :Куприна в Проскуров­
ском военном гарнизоне характеризуются обостряющимся
у него критическим отношением к царсrиму офицерству,
но всему укладу жизни мещан в мундирах и без оных обывателей провипциальной России. Эту, лишенную
не только высоких интересов, но и всюиго смысла, «рас­
тительную» жизнь Н:упрпн реалистичес1ш изобразид в
ряде произведений, увенчавшемся наиболее значительным
созданием ero таланта - повестью «Поедипоr>» .
В 1893 году :Куприн приехал в Петербург и успешно
держал экзамены в Академию генерального шт- а ба, но по
приказу командующего Н:иевским военпым 01\ругом был
отстранен от них за «оскорбление чинов полпции» .
В о время пребывания в Петербурге Н:уприн установил
личные связи с сотрудниками журнала «Русское богат­
ство» , в который он уже посылал свои рассказы. В 1893-·
1894 годах ва страницах журнала появились его произне­
денил: повесть « Впотьмах» , рассказы «Лунной ночью»,
•Из отдаленного прошлого» (в последующих пубшша­
циях - «Дознание» ) , «Лидочка».
Четыре года Н:уприн прослужил подпору-1шr\ом в пе­
хотном полку. Незадолго до окончания: службы он полу•
чил чин поручика. В 1894 году :Куприн вышел в отстав•
Ry. Специальности у него не было НШ{аI\ОЙ, и в поисках
ваработRа ему пришлось с1штаться по Руси. Перепробо­
вал он много профессий: был грузчиком, управляющим
имением, служил на заводе, изучал зубоврачебное дело1
пел в хоре, работал землемером, актером провпнциаль­
ного театра, рыбако111 ...
Все эти rоды Нуприн много читаJI: он видел, чтq
8

образование его имеет серьезные пробелы. Большой жиз•
венный опыт, приобретенный во время военной службы
и последующих скитаний по России, послужил основой:
для серьезной литературной деятельности.
В 1894 году :Куприн поселился в Н'иеве. Здесь начи­
нается жизнь :Куприна - профессионального литератора,
исполненная лишений, нужды и напряженных творче­
ских поисков. «Я очутился в совсем не известном мпе
городе без денег, без родных, без знакомств, словом, по­
ложение институтки-смолянки, которую ни с того, ни с
сего завели бы ночью в дебри олонецких лесов и остави­
ли без одежды, пищи и компаса. Вдобаво�<, самое тяже­
лое было то, что у меня не было знаний ни научных, ни
житейсrшх» ,- шrсал :Куприн в автобиографии. В поисках
средств к существованию :Куприн становится сотруд­
ником газет « :Киевское слово» , « :Киевлянин» и « Жизнь
и исr<усство» . Ему пришлось заниматься всеми вида­
ми газетной работы, до полицейской хроники включи­
тельно.
Профессия журналиста благотворно сказалась на ху­
дожественном творчестве :Куприна. Он пишет ряд очер ...
ков и рассказов, которые появляются на страницах мест­
ных газет и журналов.
В этих произведениях еще много ученического, под­
ражательного, но вместе с тем в них видны реалистиче­
ское дарование молодого писателя, неунлонный рост
мастерства. Многие r�;артины и зарисовки имеют совер­
шенно ясную острую социальную направленность, про­
шшнуты глубокой симпатией к простому человеку. Это
прежде всего отно.сит.ся к ра.ссл:азам из армейской жизни
(«Дознание» и « Прапорщик армейсюrfо> ) , к расскаgам,
обличающим ЧИНОВНIШОВ-ВЗЯТОЧНИI\ОВ и пройдох ( « Не­
гласная ревизия» и « Просителыrица» ) . В ряде произве­
дений Нуприн воспевает людей, пе тронутых буржуазной
цивилизацией.
-Уже в раннем творчестве Нуприна обнаруживается
его склонно.сть I< исихологичесн:ому анализу. Особенно
это ощутимо в рассказах « Страшная мипута» , «Ночлег»,
« Викторию> .
В серии фельетонов и очерков Нуприн дает зарисовки
обптателей большого города. Достоинство этих очерков
состоит в том, что :Куприн находит источник творческого
вдохповения в и:зображенип реальной, окружающей его
9

жиани и вместе с тем стремится преодолеть присущую
газетным корреспонденциям фотографичность.
Очерки и фельетоны Куприна, печатавшиеся под руб­
рикой « Киевские типы» , составили сборник под этим же
нааванием. В предисловии к нему Куприн писал:
« В предлагаемых очер1щх читатель не найдет ни одной
фотографии, несмотря на то, что каждая черта тщатель­
но нарисована с натуры» .
Сборник «l{невс1ше типы» появился в 1 896 году.
А в следующем году вышла вторая 1шижка - «Миниа­
тюры » . Сам писатель довольно сурово оценил впослед­
ствии эту книгу: «Да поймите же, что это первые ребя­
ческие шаги на литературной дороге и судить по ним
обо мне очень трудно» .
Писательская работа молодого Куприна сопровожда­
лась постояннымп ааботами о куске хлеба. За свои рас­
сказы он получал нищенский гонорар, а подчас ничего
не получал. Газета «Жизнь и искусство » , где было опуб­
ликовано много его произведений, не имела денег, чтобы
платить авторам, и печатала их «В долг». Работу в этой
газете Куприн довольно красочно изобразил в рассказе
«Фердинанд » .
Молодой писатель был вынужден искать другие источ­
ники существования. Он поступает на службу в Русско­
бельгийское акционерное общество в Донбассе. Служба
в акционерном обществе дала l\уприну возможность изу­
чить жизнь, быт и нравы донбасских рабочих.
*

*

*

В годы, когда формировалось мировозарение Ку­
прина, стала очевидной иллюзорность народничес1шх
представлений о том, что Россия минует стадию капита­
листического развития. Капитализм аавоевывал команд­
ное положение в экономИI\е. Рост капитализма приво­
дил к беспощадной эксплуатации рабочего пласса и пол­
ному обнищанию пореформенной деревни. В городах
многомиллионная армия безработных не находила средств
к существованию, так как аграрный кризис сопрово­
ждался промышленным. Масса бродивших по России без­
земельных крестьян и уволенных рабочих непрерывно
росла.
После убийства в 188 1 году народовольцами А.тте1\­
сандр а II в России усилилась реакция. Характеризуя эту
10

эпоху, Горький, писал: «Тяжелые серые тучи реакции
плыли над страной, Гасли яркие звезды надежд, уныние
и тоска давили юность, окровавленные руки темной силы
снова быстро плели сети рабства» 1 • Ч асть русской ин­
теллигенции отказывалась от прежних свободолюбивых
у(;тремлений, становилась на службу реакционного ре­
а;има. Складывался тот социально-психологический тип,
черты которого воплощены в :Климе Самгине. Значитель­
JЮ изменился и характер прессы. После закрытия щед­
рине.кого журнала « Отечественные записки» почти не
оставалось органов печати, в какой-либо степени противо­
стоящих наступавшей реакции.
Однюю передовая общественная мысль в России
продолжала развиваться. Достаточно напомнить, что
именно в эти годы Плехановым была создана первая рус­
ская марксистская группа - « Освобождение труда».
Об этом периоде Ленин писал: « .. . В России не было эпо­
хи, про ноторую бы до таной степени можно было ска­
зать: «наступила очередь мысли и разума», как про эпоху
Александра III! . .. Именно в эту эпоху всего интенсив­
нее работала русская ревошоционная мысль, создав осно­
вы социал-демонратического миросозерцания. Да, мы, ре­
волюционеры, далеки от мысли отрицать революционную
роль реакционных периодов. Мы знаем, что форма обще­
ственного движения меняется, что периоды непосредствен­
ного политического творчества народных масс сменяются
в истории периодами, когда царит внешнее сПОI{ОЙствие,
ногда молчат или спят (по-видимому, спят) забитые и
задавленные каторжной работой и нуждой массы, когда
революционизируются особенно быстро способы произ­
водства, когда мысль передовых представителей челове­
ческого разума подводит итоги прошлому, строит новые
системы и новые методы исследовашrя» 2•
В этот период многое было сделано и в области куль­
туры п искусства.
В буржуазно-либеральном литературоведении был ши­
роко распространен взгляд, сог,11асно которому вся рус­
ская литература 80-х годов якобы порвала с передовыми
идейными и художественными традициями прошлого и
представляла собой сплошное «черное пятно» . В таком
понимании «восьмидесятничества » сказалась присущая
1 :М.

Г о р ь к и й. Собр. соч. в 30-ти томах, т.

ивдат, 1953, с. 353.
2 В. И. Л е н и н.

Полн. собр. соч" т.
11

1'2,

с.

331.

23. М"

Гослит­

буржуазно-либеральным исследователям недооценка про­
грессивно-демократических элемептов в развитии русс1шй
культуры, игнорирование глубокой связи передовой лите­
ратуры с народом. Идейный крах народничества либе­
ральные ученые рассматривали и Il:aк крушение всей
прогрессивной литературы. Всех прогрессивных писате­
лей они старательно подгоняли под рубри1{у народниче­
ства и относ1ши их к народническому периоду. Так, Сал­
т ыков-Щедрин и Глеб "Успенсюrй были всецело отнесены
к «прошлой» эпохе, хотя творческая деятельность этих
писателей в значительной степени связана с 80-ми го­
дами.
Прогрессивные течения в русской литературе 80-х го­
дов не только не были выражением утопических теорий
народничества, а, напротив, резко противостояли им.
«Попробуйте, например,- писал Горышй,- уложить в
рамки народничества таюrх писателей, I{aI\ Слепцов, По­
мяловсю1й, Левитов, Печерс1шй, Гл. "Успенский, Осипо­
вич, Гаршин, Потапенко, I{ороленко, Щедрин, Мамин-Си­
биряк, Станюкович, и вы увидите, что народничество Лав­
рова, Юзова и Михайловского будет для них ложем Про­
нруста. Даже те, кого принято считать «чистыми народ­
пикамю> - ЗлатовратсRнй, :Каронин, ЗасодимсRий, Бажин,
О. Забытый, Нефедов, Наумов и ряд других сотрудНИI{ОВ
« Отечественных записок», «Дела » , « Слова» , «Мыслю> и
«Русского богатства » ,- не входят в эти рамки". » 1
Правдиво изображая деревню, п01;азывая, KaI\ ру­
шатся ее устои под натиском r:.:апптализма, эти писа­
тели тем самым, хотя и в разной степени, противостояли
народническим доктринам. Вот почему ПJiеханов, высту­
пивший в 80-х годах против идеологов народничества,
опирался на объеr:.:тивные свидетельства о жизни совре­
менной деревни таких писателей, как Глеб "УспенсRий,
Н. :Кар<mин, Н. Наумов. Объеr,тпвные rtартпны, нарисо­
ванные этими художниками, подтверждали правильность
взглядов русских марксистов на деревню и пути ее раз­
вития.
И в 80-е и в 90-е годы главенствующим направлеnпе�1
оставался Itритичес1шй реализм, воплощавший лучшие
свободолюбивые ·градиции русской литератур:ы. В эти
годы много и плодотворно работал Л. Толстой, в полном
1 М. го р ь R и й.
издат, 1953, с. 65,

Собр.

соч. в 30-ти ТО)ШХ, т.

12

24.

м" Госшrт­

расцвете своего т.а ладта находились Чехов и Короленко.
Иыенно из рук этих великих представителей критиче­
с1юго реализма должен был принять и высоко поднять
знамя русской 1шассической литературы А. М. Горький основоположник социалистичес1<ого реализма.
Против революционных идей в это время выступали
JТреи.мущественно второстепенные, давно аабытые теперь
писателп, создававшие та�< называемую мещанс1чю бел­
летристИI'У·
«Н�ак и на Западе,- говорил А. М. Горький на Первом
Всесоюзном съезде с-оветских писателей. , - налrа литера­
тура развивалась по двум линиям: линия критического
реализма - Фонвизин, Грибоедов, Гоголь и т. д. до Чехо­
ва, Бунина, и линия чисто мещанской литературы Булгарин, Иасальски:й, Зотов, Голицынский, Вонлярляр­
ский" Всеволод Rр.естовсюrй, Всеволод Соловьев до Лей­
юша н Аверченко и подобных» 1•
Именно к последней группе относятся многочисленные
«.мелнотравчатые » ооллетристы 80-х годов. Эта мещан­
ская литература, поJШостью отказавшаяся от обличения
и нрптпюr, своей проповедью «малых дел» и « реабилита­
ции действительности» утверждала существующий соци•
альный строй.
Защитницей п поборницей такой литературы выступа­
ла «Неделю> Гайдебурова. « Новое поколение родилось
скептш>:ом,- утверждала «Неделя» .- Идеалы, которыми
жили его отцы и деды, он:азались бессильными над ним.
Оно смотрит прямо в лицо действительности, без цветных:
очков идеализма. Оно не чувствует ненависти и презре­
нпя f\. обыденной человеческой жизни, не понимает и не
прil3нае;г обязанности человека быть непременно героем,
пе верпт в воаможность идеальных людей». Это новое
поколение признает тольн:о действительность, в которой
ему суждено 1кить, оно «прониклось сознанием того, что
все в жизни вытекает из одного и того же источника приро�ы, все являет собою одну и ту же тайну бытия,
Р.С€ одинаково прекрасно для свободного художественного
созерцания мира» 2•
Б.еллетристы �<нового литературного п-01юления» , пи­
тавшие особую склонность к разработке проблемы « отцов
1 1\I. Го р ь к ий.
издат, 1953, с. 311.
2

«Неделn»,

Собр.

СQЧ.

в 30-ти

1888, No 15, с. 483.
13

то мах, т. 27. М., Госли 'l"!

и

детей» , дискредитировали лозунги и традиции «отцов».
Этим активно занимались и публицисты «Неделю> Я . Абрамов и Ю. Говоруха-Отрок, выступавшие уже от­
кровенными апологетами ренегатства.
Но и тогда, когда проповедь либерального культуртре­
герства и «малых дел» не сопровождалась явной дискре­
дитацией революционных припципов, она все равно неиз­
бежно обнаруживала свой реакционный смысл.
В эти же годы количественно растет и «теоретически»
обосновывается натуралистичес1>ая и де�>адентская лите­
ратура. Натурализм и декадентство близки друг другу по
тем реакционным задачам, которые они выполняли. От­
влечение общественных устремлений от освободительной
борьбы - вот основа их программ. Покровительством
правящих 1шассов пользуются натуралисты - Потапенко,
Боборыкин. Все громче звучат голоса декадентов - Мин­
ского, Сологуба, Мережковского, Гиппиус и других.
В 1893 году один из теоретиков зарождающегося симво­
лизма Мережковский выступил с манифестом декадан­
са - «0 причинах упадка и о новых течениях современ­
ной русской литературы».
В качестве «главных элементов» нового искусства Ме­
режковским были провозглашены мистическое содержа­
ние, возвращение I> богу, к «божественному идеализму»,
примирение с «Непознаваемым» . Нетрудно заметить в
этих л.озунгах попытку перенесения на русскую почву
теоретических построений западноевропейс1>0го декаданса.
В ряде стран Европы в 90-е годы совершился более
или менее значительный поворот от реализма к реак­
ционному романтизму. Далекая, таинственная, несбы­
точная любовь, любовь, возведенная на алтарь для рели­
гиозного поклонения, отторгнутая от живых радостей
здоровой чувственности, а иногда, напротив, бесстыдно
профанируемая, обнажаемая и уродливая, становится
одним из основных мотивов этого мистического роман­
тизма.
Начинающему писателю Rуприну необходимо было
разобраться в этой сложной борьбе идей и настроений,
утвердиться в жизни, определить свою дорогу. Его под­
держивало в этих исканиях и блужданиях глубоко зало­
женное в нем здоровое, светлое, «эллинское» начало,
о котором рассказывает дочь писателя !\сепия Rуприпа :
«Он был п а редкость здоровым челове1\ом, здоровым не
только физичес1ш, но и нравственно. Он страстно любил
14

жизнь со всей ее красотой, со всеми ее цветами и звезда­
ми, радостями и горестями... Недаром любимейшим его
поэтом был светлы-И и гармоничный Пушнин... » 1
*

*

*

:Куприн стремился на простор большого, реалистиче­
ского иснусства. И если мы сравним с «Последним дебю­
том» написанную всего лпшь три года спустя повесть
«Впотьмах», мы заметим, нак упорно овладевает :Куприн
исн:усством портретных хараптериспш, реалистичесного
раскрытия внутреннего мир� персоню1\ей, нак упорно
ищет он свой стиль.
Повесть состоит из двух, в сущности, разнородных ча­
стей. Первая. в основном реалистична, в ней ощущается
влияние Чехова. Сценна проводов на вонзале инженера
Аларипа людьми, почти ничего общего с ним не имеющи­
ми, наппсана в чеховсной сдержанно-ироничесной и лапи­
дарной манере. В таной же манере обрисованы инженер
АJiарин, проходимец l\урновсний - характерные пред­
ставители буржуазной среды, носитеJiи буршуазной мо­
рали.
Но вот вознинает тема любви. С этого момента :Куприн
нагпетает атмосферу ро1ювой страсти, бросающей человена
в бездну темных, всесильных инстиннтов. Именно потому
хара.нтеристина одного из основных героев повести - за­
водчина l\ашперова - двойственна. Вначале l\ашперов
изображен в реалистических тонах, его обшш .нрупного
собственюша, привьшшего повелевать, раскрывается до­
вольно выразитеJiьно в бытовом плане. Но в дальнейшем
образ приобретает черты демоничесного злодея и окра­
шивается в мелодраматичесюrе тона.
«А теперь перед ним, нак живой, стоял нежный образ
бледной девушни, с синими прозрачными глазами и пле­
нительным голосом, и он не зпал, каr\ I\ нему приступить­
ся, с чего начать.
- Нет, врешь, я тебя пересилю,- озлобленно шептал
уже на рассвете l\ашперов, весь охваченный взрывом за­
поздалой любви,- я заставлю тебя. Пусть ты чиста, я в
тебе разбужу тание инстинкты, в которых ты сама себя
не узнаешы.
1 Н. Же г ал о в. Выдающийся русский р еалист.- «Что чи�
таты, 1958, J'.fo 12, с. 26.

15

Во время беседы с Зинаидой Павловной Н:ашrrеров
«весь задрожал от внезаrrного прштва жгучей ревности.
Губы его закривились злобной улыбкой>}. Потом с шrм
<шроизошло что-то совсем пеобыюювенное>}, «он сразу
понял и перечувствовал на себе всю гнусную жестон:ость,
всю неуместность своего озлобленного издевательства» , и
наконец «судорожные рыдания вырвались из его груди».
« Простите ... Простите меня,- задыхаясь и зах1rебыва­
ясь, вос1ш1шнул Нашперов,- дорогая моя! Я точно палач,
точно убийца... :Как я мог? Вы". святая... святая ... >}
От этого истерического рас1\аяния один шаг до самоубий­
ства, которое и совершает Н:ашперов.
В повести, если моашо таr\ выразиться, зароащалась
интересная тема - тема пробуждения подлинно челове­
ческого в дурной, извращенной социальнымй условиями
личности. Но тема эта не нашла убедительного решения.
Наряду со страницами, отлIIчюощимися простотой, точ­
ностью и выразительностью язьша, _многие страницы оттал­
нивают манерной нрасивостыо, мелодраматичностью, неес­
тественностыо поведения героя, аффектированным стилем.
В ту пору :Куприн еще пе мог органичесrпr связать
психологичесrшй аналпз с правдивым пзобрю1>еююм ре­
альной жизни и был не свободен от литературных реми­
нисценций. Элементы надрыва, мотив непостююrмой и
болезненной страсти - все это навеяно философией де­
каданса. Разумеется, она была чужда харюперу I{упрпн­
ского таланта - 1н:изнерадостного, здорового, земкого.
R счастью, Н'упрпн очень с1\оро понял это п обратился !{
опыту собственной жизни п изучению 01\ружающей дейст­
в ительности 1•
:Колеся по стране, Нуприн сталюшался с представите­
лями разных 1шассов и слоев русс1\ого общества. Это
дало ему возможность позднее создать колоритные п
правдивые картины социальной жизни. В годы сюrтанпй
:Куприн немало видел «свшщовых мерзостей>}, против I{О­
торых гповпо восставал ого волшшй совремонниr.;
А. М. Горыпrй. Одпа�'о для социально обобщенного изоб-

1 Ф. И. Rулешов в статье « Ранняя проза Куприна » ( «Уче ­
ные запис:ки !Олшо -Сахал пнс :кого государственн о-rо педа rо ги чес 1юго института », т. 2, 1959) весьма обстоятельно анализирует по ­
весть «Впотьмах», по при этом лвпо п ер е оценивае т се достоинства.
Типи чные приемы ыслодраматизма - «мра чные » эпитеты и то на автор о б ъявляет за но номерными в худо жественной палит ре Нуп ­
рина, будто бы во ссоздавшего та ним образом мра чные нар тпн ы
эпохи р е ющии 80-х годов ,
16

ражепия мещанства и осуждения его, а также для углуб­
ленного поназа «дна>> жизни у Куприна не было в то вре­
мя достаточно· отчетливой идейной перспеiпивы.
Нелеп1:0 выявп,rь и,r�ейную направленность первых
пропзведений Куприна, столь калейдосн:опичпо его твор­
чество этого периода. Несомненно одно - любовь к чело­
вену, стремление видеть его свободньrм и счастливым со­
ставлЯ:ют основу его идейных и эстетических исr1:аний 1•
Герои :Куприна стремятся к любви и I{расоте, но обре­
стп прекрасное в ;-ь:изни, где царят пошлость п духовное
рабство, они пе могут. Многие из них не находят счастья
или гибнут в столкновениях с враждебной средой. Но
всем своим существованием, всеми своими мечтами они
утверждают мысль о возможности счастья на земле. В та­
юrх произведениях, как «Олесю> п цпкл расс1шзов об
армейс1шй жизни, разлит све'J: любви I\ человеку и I\ вели­
чественной I<расоте природы, восторг перед которой
иногда принимает харалте�э пантеиетичесн:ого поклонения.
Резкое противоооста,в.тrение двух миров, светлого и
темного,- существенная черта пропзведепий молодого
Куприна. Одна�>о, отвергая настоящее, он ищет идеал
свободы и красоты не в бор�:�;ах за счастье народа, а в лю­
дях, не тронутых цивилизацией. Смутность социальных
воззре.ний Кущпша приводила его I\ з а�шючениям, близ­
КШ\f взглядам Ж.-Ж. Руссо.
I-\ак бы т0 ни было, раннее творчество Куприна в ос­
ковном своем русле продолжает традиции Rрхтичес1\ого
реализма. Н:уприн пзображает своего героя в типических
обстоятельствах, обличает пороки общества, rюстроепного
на основе социальной иерархпп, общества, в котором про­
стому человену трудно жить. Для молодого художшша
был пепрпемлем социальный унлад, I\оторьгй подавляет
человечесюrе чувства, противоречит естественкому праву
человека па счастье. В расскааах Куприна дается изобра­
жешrе челов-ека с нормальной пспхrшой, оказавшегося в
ненормальных жизненных условиях. Писатель неприми­
рим 1ю всем видам деспотизма, н: малейшему посягатель­
ству па естественные права челове�<а.
1 Мно го численные факт ы п ::.шпзоды пз жи зн и :Куп рина ,
в час тнос ти �вш;анн ые с нача:юм его т вор,шсrюго пу ти , воссо з­
дае т К Чуковский в св оей ста тье о Rуuрпне. См.: К Чу R о в с I\ и й. Сов ременники. По рт реты n э тюды � М., «Молодая гва рди ю>,
1963, с. 249-285.
17

Это проявилось и в разработI{е вечной темы, столь ин­
тересовавшей Куприна. Оп показывает, что любовь стано­
вится трагичной или искаженной, потому что она прихо­
дит в столкновение с «устоями» эксплуататорского обще­
ства, с предрассудками касты. В ряде ранних рассказов
Куприна тема любви разрабатывается в духе обличения
фальши и продажности буржуазной семьи и сопутствую­
щих ей адюльтера и «треугольню{а» ( «Марианна » ,
«Страшная минута » , « С1шзка», « Н а разъезде» , «Без загла­
в ия » , «Игрушка» ) . Иногда возвышенное стремление (на­
пример, в рассказе «Святая любовь») одного из героев
сталкивается с пошлостью, фальшью другого.
Куприн обнаруживает большую способность к худо­
жественному перевоплощению, «вхожденюо» в образ, что
позволяло ему создавать живые характеры и с глубоной
правдивостью передавать сложный ход мыслей и пережи­
ваний своих героев. Сила Куприна-художника обнаружи­
лась в раскрытии психологии людей, поставленных в раз­
личные жизненные обстоятельства, особенно тание, в кото­
рых прояляется мужество, благородство, сила духа. Одна­
ко порой он склонен углубляться в дебри патологической
психики, изображать сложные изгибы исковерканной,
больной души. Хорошо, когда художник, проникая в
сущность болезненного сознания, вьшсняет его социаль­
ный генезис. Ошибка начинается тогда, когда свойства
больной психики выдаются за извечное начало души чело­
вена с ее якобы трансцендентными занонами, не поддаю­
щимися :контролю и управлению со стороны разума. По­
добные психологичесние эксперименты мы видим в рас­
сназах «Ясь», «Безумие» , « Забытый поцелуй» , «Странный
случай» .
В рассказе «Психея» I\уприн с большим поэтическим
темпераментом, хотя и в отвлеченной, фантастичесной
форме, воспел силу вечной красоты, противопоставив ее
грязной и жалкой действительности. К сожалению, и в
этом рассназе -дают себя знать психопатологические и
мистические мотивы, свидетельствующие о влиянии дена­
данса.
*

*

*

П о мере того как Куприн в своих многообразных твор­
ческих иеr\аниях преодолевал умозритецьность и отвле­
ченность, все более отчетливо оформлялась главная
18

идейно-художественная тенденция молодого художника,
сближающая его с традициями критического реализма.
Уже в раннем творчестве :Куприна сказались нена•
висть к мещанс1юй пошлости, мечта о жизни, достойной:
человека. В этом :Куприн был идейным преемником Че­
хова. Проводя параллель между героями Чехова и Куп­
рина, В. В. Боровский писал:
«Люди живут в серой, нудной, пошлой обстановке, уби­
вают все сю:rы свои на какую-то неинтересную и ненуж­
ную работу, всю жизнь бьются и материально и мораль­
но кан: рыба об лед - без тени надежды, без проблес:r\а
веры в лучшее будущее - и для чего? Для того толыю,
чтобы наплодить таких же серых, нудных, пошлых дву­
ногих, которых ждет та же серая, нудная, пошлая жизнь.
Этот ужас бессмысленности жизни и составляет основ­
ной, исходный материал у обоих писателей. От него от­
правляются они и в изображении современной действи­
тельности и в построении будущих перспектив » 1•
От живых и метн:их, но недостаточно социально за­
остренных и углубленных зарисовон: I\ критическому ос­
мыслению и воссозданию социальных явлений - тю\ова
основная закономерность в развитии Куприна-художнин:а.
Меткость рисунн:а, сочность красок отличают серию
« Киевские типы», в которой проявилась большая зор:rщсть
и наблюдательность Куприна. Содержание очерн:ов зна-,
чительно шире объединяющего их заглавия. Некоторые
критики отмечали это как недостато:r< , им хотелось, чтобы
Куприн ограничился забавными этюдами.
Газета « Киевское словт> в предисловии к очерку
« Вор» «оправдывалась» перед читателями: « После почти
годового перерыва мы решаемся предложить новую серию
« Киевских типов»... На этот раз, чтобы избежать упреков
в том, что некоторые из наших очер1юв носили, так ска­
зать, всероссийский харан:тер, мы постараемся не выхо­
дить из сферы киевской жизни с ее особенностями и
жаргоном» .
Очерки Rуприна действительно имели «всероссиf­
ский» харю<тер, и в этом :rшк раз была их сила. Наибо­
лее значительные из них: «Студент-драгун» , «Лжесвиде­
тель » , «Босяк», « Вор» , «Художник», «Доктор» , «Хан•
жушка».
1 В. В. ·В о р о в с к и й. Литературная кри:т ика. М., «Художо·
:ственная литератур а», 1971, с. 252.

19

Тематпческп «Киевские типы» можно ра3делить на
две основные группы 3арпсово1\: одна И3 них - портреты,
в 1юторых бе3 всшtого шаржа. и утрировки, но сатириче­
сю1 остро показаны черты обывательщины и мещанства;
другая группа - портреты бо.СШ{ОВ и деrшассированных
людей, промышляющих н:то чем может.
Очерк «Студент-драгун» был напечатан в « Ниевсном
слове» в 1895 году и имел 3начительный успех, объяс­
нявшийся исrшючительной метн:остыо обра3пой харанте­
ристиrш. В студентах-бе.лоподю�адочmшах, сьшнах бога­
тых родителей, было воллощено вес духовное убожество
пара:штичесной среды. Щегольсrш затянутые в повенышо
мундиры, рпсуясь воешюй вьшрающй, эти продставптелп
3олотой молодежи бе3дельничалп, ра3вратиичали, играли
целыми днями на бильярде. Их чванливость была равна
их :невежеству.
Студенты-белоподкладочниюr, ииеновались ли опи,
1шк в :Киеве, студентами-драгунами или, кан в Петербур­
ге, студентами-гвардейцами, были типичесюrм явлением
в то время. Отсутствпе общественных интересов у «от­
цов » должно было неизбежно способстловать нультивпро­
вапию самого низкопробного сноби3ма у «детой » , выраба­
тывать из них никчемных себялюбцев. Именно такого
рода выводы дин:товались художественной логюшй очер­
ков « Студент-драгун» и «Будущая Паттш> .
В других очер1\ах об «имущих» - «Доктор» , «Квар­
тирная хозяйка», «3аяц» и <<Художнию> - проходит вер.о­
ница людей, все мелочное существование которых подчи­
нено одной задаче - «вьшолачиванию» денег; людей,
у которых нет и тени любви I{ своей профессии или сво­
ему делу. Tar\, в очерке «Доктор» :Куприн вскрывает
психологию . буржуазного врачевателя, преследующего
цели, посторонние науке., чуждые тому гуманпзму, кото­
рый вдохновлял настоящих тружеников (влосJiедствип
Куприн расскажет о «чудесно м долторе» - Пирогове) .
В очерке «Художпшо> ппсатель иронизирует над фальшью
и пустотой декадентского IIСл:усства.
'Уже ЮI.евс.в:ие этюды Ну.пр.ива дают нам представле­
ние о не1<оторых харантериых особе. пностях ого творче...
ства. :Как и многие художники, он был склонен перед
созданием больших полотен рисовать фрагменты, иыею­
щпе, одпано, самостоятельное значение. Особенно пора...
жает в купрпнских фрагментах внимание I\ деталям, ис...
1шючитолъшш правдпвость в воспроизведении фактов,
20

йпогда почти прот01; ольная точност1, описаний. Иного
писателя подобный метод мог бы привести к копанию в
, «мелочах жизни», к натурализму, но у Куприна дета.ли
группируются так, что образуется резЮIЙ контраст меж­
ду мра�юм и светом; в этих деталях он показывает гне­
тущие будни своего времени, вснрывает нелепые проти­
воречия социального бытия.
Изуродованная человеческал личность предстает перед
нами в образах людей, выброшенных за борт жизни
:(очерки «Босяк», «Вор», «Лжесвидетелы и др.) . Эти
образы предваряют галерею исн:оверrшпных жизнью лю­
дей, нарисованных в позднейших произведениях Куприна.
В те же годы, ногда Куприн создавал свои « Киевсние
типы», о людях «дна>> писал М. Горький:. Художник­
революционер, выступивший: как выразитель протеста ,
нараставшего в народных массах, Горький стремился
выявить в босяках свободолюбие, смелость, силу. Он про­
тивопоставлял эти качества «отверженных» «добродетели»
мещан, фальши и звериному эгоизму буржуазного обще­
ства. Значптельно позднее Горький говорил о том, чтб
именно заставило его обратиться к изображению жизни
босяков. Босяки были для него «необыкновенными людь­
ми», потому что они, «люди «деклассированные» - ото­
рвавшиеся от своего класса, отвергнутые им,- утратили
наиболее характерные черты своего классового облика . .
Я видел, что хотя они живут хуже «обьпшовенных лю­
дей», но чувствуют и сознают себя лучше их, и это по­
тому, что они не жадны, не душат друг друга, не копят
денег» 1 •
Изображая босяков, Горький всякий раз подчеркивал,
что они не способны к активному вмешательству в жизнь,
R ее преобразованию, что они стремятся разрушать, а не
созидать. Не идеализируя босяков, писатель вместе с тем
показывал их кан людей, не желающих подчиняться за­
нонам эксплуататорского общества, отбросивших пред­
рассудкп этого общества и выше всего ценящих свободу.
У Куприна в зарпсовках «отверженных» нет этого
горьковского углубления в характер. Его прежде всего
привлекает живописность, красочность, необычность этих
людей. Он любовно коллекционирует типы «отвержен­
ных». Описывая воров, он добросовестно перечисляет все
.

1 М. r о р ь R и й. Собр. соч.
дат, 1953, с. 496.

в

30-ти томах, т, 24. м., Гослитиз­

21

отрасли этой древней «профессии». Он пишет о лжесви­
детелях и останавливается на различных :категориях этих
неофициальных, но обязательных представителей цар­
сного «правосудия». Он рассназывает нам о разновидно­
стях нищих («Стрелки»), манлеров («Заяц»), богомолон
( «Ханжушка»), торговцев порнографичесrшми отнрыт­
нами ( « Поставщин нарточею>), рассназывает спонойно,
без негодования. Автору « Киевских типов» не чуждо
стремление позабавить читателей. И тем не менее все
«коллекционируемое » превращается в обвинительный ма­
териал против буржуазного общества.
Рассказы и повести об «отверженных» , угнетенных
займут значительное место в творчестве Куприна. Из­
вестная ограниченность мировоззрения писателя приво­
дила порой н идеализации деклассированных элементов.
Однако заключавшийся в этих рассназах и повестях про­
тест постепенно приобретал значительно более резную
и определенную онраску; все яснее и смелее выявлялись
симпатии писателя н людям, выброшенным за борт обще­
ства, сильнее звучала отповедь мещанству.
"Унасл_едовав от Чехова непримиримость к различным
проявлениям мещансной пошлости и цинизма, Rуприн,
как и Чехов, ощутил грозовую атмосферу предреволюци­
онных лет и был воодушевлен прекрасной, хотя и смут­
ной мечтой о грядущем дне человечества.
В статье, посвященной памяти Чехова, говоря о глу­
боной вере велиного художнина в то, что « ...через три­
ста - четыреста лет вся земля обратится в цветущий
еад » , l{уприн писал:
« Эта мысль о нрасоте грядущей жизни, так ласково,
печально и прекрасно отозвавшаяся во всех его послед­
них произведениях, бы.n:а и в жизни одной из самых его
задушевных, наиболее лелеемых мыслей. Нан часто,
должно быть, думал он о будущем счастии человечества,
когда по утрам, один, молчаливо подрезывал свои розы,
еще влажные от росы, или внимательно осматривал ра­
ненный ветром молодой побег. И снолько было в этой
мысли кроткого, мудрого и покорного самозабвения!
Нет, это не была заочная жажда существования, иду­
щая от ненасытимого человеческого сердца и цепляющая­
ся за жизнь, это не было - ни жадное любопытство к
тому, что будет после меня, ни завистливая ревность к
далеким пон.олениям. Это была тоска исrшючительно
тонкой, преJiестной и чувствительной души, пепомерпо
22

страдавшей от пош.n,ости, грубости, скуки, праздности, па­
·си.n,ия, дикости - от всего ужаса и темноты современных
будней» (курсив наш.- А. В.) 1.
В этой прочувствованной и тонкой характеристхше
нельзя не ощутить и настроений самого :Куприна.
:Куприн воспринял от Чехова стремление так воссоз­
давать жизнь, чтобы изображенная картина сама под­
сказывала пдейные выводы. Разумеется, это пе имело
ничего общего с созерцательным и равнодушным отноше­
нием к современности. Отвергая легенду о политическом
индифферентизме Чехова, l{уприн писал: «0, каr> оши­
бались те, :которые в печати и в своем воображении на­
зывали его (Чехова.- А. В.) человеком равнодушным
к общественным интересам, к мятущейся жизни интел­
лигенции, к жгучим вопросам современности. Оп за всем
следил пристально и вдумчиво; оп волновался, мучился
и болел всем тем, чем болели лучшие русские люди» 2•
И, рассматрпвая причины, которые способствовали воз­
никновению этой легенды, отмечал далее: «Есть люди,
органически пе переносящие, болезненно стыдящиеся
слишком выразительных поз, жестов, мимики и слов, и
этим свойством А. П. обладал в высшей степени. 3десь­
то, может быть, и кроется разгадка его кажущегося без­
различия :к вопросам борьбы и протеста и равнодушия
к интересам злободневного характера, волновавшим и
волнующим всю русскую интеллигенцию. В нем жила
боязнь пафоса, сильных чувств и неразлучных с ними
несI>олы<о театральных эффеr<тов» 3•
Все это в значительной мере можно отнести к самому
:Куприну. В произведениях, создавших ему славу писа­
теля-реалиста, очень редко встречается непосредственно
выраженный пафос гнева и разоб.Тiачения. :Куприн но
публицист, он, как правило, не выступает с прямой
оценкой. Оп не разоблачает, а «описывает» - описывает
так, что обыденное предстает в своей внутренней правде
и само изображение дает ответы на жгучие вопросы
жизни.
Герои :Куприна живут беспокойно и тревожно. Они
плачут и смеются, радуются и огорчаются, их внутренний
1 А. И. К у п р и н. Собр. соч., т. 9. М. , «Художеетвенная лите­
ратура», 1973, с. 9-10.
2 Та м же, с. 17.
3 Та м же, с. 27.
23

:мир открыт читателю, и они, рассуждая вслух, посвящают
нас в тайное тайных своих чувств и переживаний. А сам
писатель старается нак бы держаться в стороне от вы...
званных им н: жизни образов.
Предоставим слово Нуприну, рассназавшему устами
одного из своих героев о важнейшей черте собственно­
го творчества: « ...Нужно вел�шое умение взять I<акую­
нибудь мелочишку, ничтожный, бросовqй штришок, и по.;
лучится страшная правда, от ноторой читатель в испуге
забудет зан:рыть рот. Люди ищут ужасного в словах, в
криках, в жестах... Все мы проходим мимо этих харю{"
терных мелочей равнодушно, как слепые, точно не видя,
что они валяются у нас под ногами. А придет художник,
разглядит и подберет. И вдруг TaI{ умело повернет на
солнце крошечный кусочек жизни, что все мы ахнем:
«Ах, боже мой! Да ведь это я сам - сам лично виделl
Только мне не пришло в голову обратить на это при­
стаJ1ьного внимания» .
Этот сознательный отказ от патетики, это стремление
раскрывать глубины жизни через «ничтожные » крупицы
бытия удивительно напоминают Чехова. Не навязывать
читателю своих мнений и выводов, внимательно и вдум­
чиво относиться к характерным, хотя на первый взгляд
и незначительным явлениям жизни и всей направлен­
ностью своего творчества протестовать против мещанс1юй
пошлости, против всего, что унижает человека,- таковы
эстетичесюrе принципы Нуприна, сближающие его с
Чеховым. Но у Нуприна своя, только ему присущая ма­
нера воссоздания жизни на основе этих идей и прин"
ципов.
Чехов явился выразителем целой эпохи в жизни рус"
ской интешrигенции. Он был очевидцем и бытописателем
гибнущих или перерождающихся «лишних» людей. :Мно­
гие ИЗ этих «ЛИШНИХ» людей с их конфликтом воли и
сознания, с их моральпым бессилием пошшпяли собой
ряды «благополучного» :мещанства, чье зоологичес1юе
существование ппсатель также беспощадно разоблачал.
Из картин русской жизни, нарисованных Чеховым, ела�
галась и художественная история ост<удевшего и уходя­
щего с исторической сцены русст<ого дворянства.
Нуприн вступил в литературу в 90-е годы, когда все
сильнее начинало ощущаться дыхание той освежающей
бури, о которой мечтали многие чеховские героиj этq
24

было время, когда общественные настроения все настой­
чивее требовали литературы оптимистичес1юй, пробуждаю­
щей активность стремления к преобразованию жизни.
Больше и сштьнее сназать о деградации буржуазно­
дворянского общества, чем это сделали Толстой и Чехов,
не могли реалисты следующего птюления. Их творче­
ство продо.т1жало развиваться в русле критического реа­
лизма. Вместе с тем последние представители критического
реализма восприняли от своих велшшх предшествен­
ников и с особенной остротой ощутили настоятельную
потребность описывать не только распад буржуазно-дво­
рянской интеллигенции, но и зарождение нового, здорово­
го, <<Просветы» в будущее. Нуприпу это стремление прсr­
суще в значительной степени.
В своем раннем творчестве Нуприн ищет сближения
с народом, стремится туда, где проявляется активность
и спла человека, туда, где эта аг;тивность и сила пыта­
ютсл разорвать сковывающие их цепи. Это не политиче­
ски осознанное стремление, но это выход на свежий воз­
дух, навстречу созидающим силам жизни.
МаJrенький человеI\, подавленный непосильным фаб­
рич1ю-заводским трудом, начинает интересовать писате­
ля. Это многозначительный факт, ибо после 70-х годов
вшшаппе руссr,ой литературы было в основном обра­
щено н трагедии, переживаемой буржуазно-дворянсной
интеллигенцией, и I\ н:рестьяпству, а ташне к взаимоот­
ношениям этой интеллигенции с крестьянством. В 90-е
годы, с приходом на смену дворянству промышленной
буржуазии, с ростом рабочего нласса и обострением от­
ношеш1й мешду промышленником и рабочим, перед JШ­
тературой открывалась повал необъятная арена для изу­
чешrя и воссоздания общественных отношенпй, определя­
ющпх весь ход исторического процесса.
В те годы !\упр.ин был одним из немногих русских
ппсатеJiей, обративших взор к жизни рабочих. И, поша•
дуй, он был единственным из писателей, r\оторый подо·
шел к фабрично-заводсн:ой теме не со стороны. Так, впе·
чатления от рельсопроRатпого завода в селе Дружковне
Енатеринославской губернии, где Нупрпн работал не�
с1юлько месяцев в начестве заведующего учетом кузни­
ц ы и столярной мастерс1юй, дали ему обширный материал
для очерка « Рельсопроr\атный завою> , а затем и для по­
вести «Молох». Очерюr « Рслъсопронатный завод» и
25

«Юзовский завод» :Куприн писал одновременно с по­
вестью,- они пояnились незадолго до «Молоха» 1 •
После « Молоха» Куприн вновь вернулся к « индустри­
алыrой» теме, написав в 1899 году очерки « В главной
шахте;> и «В огне » . Эти два очерка явились результатом
переработки очерr<а «Юзовский завод», а очерк «В огне»
в.ключает в себя тапже фрагменты из «Рельсопрокатного
завода» .
:Каторжная работа металлургов, шахтеров потрясла
:Куприна. С горячим сочувствием пишет он о рабочих, с
нескрываемым во:змущением -о жесто1<ой эксплуатации,
которой они подвергаются:, об иностранных « акционер­
цых r<омпаниях, полонивших и продолжающих полонять
Донецrшй бассейн»2•
В те годы, когда создавались эти очерки и повесть
« Молох » , с многочисленными рассказами о порабощен­
ных и угнетенных выступил наиболее близкий к Горь­
кому писатель
А. С. Серафимович. Жизнь и борьба
трудящихся питали творчество Серафимовича, и к этой:
теме всей своей ;1.;нзни Серафимович пришел значительно
. енный в идейном отношении, чем Куприн.
лучше воору;н:
Но даже и у Серафимовича труд далеко не сразу высту­
пил ка к организующая си.та, далеко не сразу положи­
тельным героем его произведенпй стал передовой рабо­
чий, осознавший . свою историчесн:ую роль. На первых
порах в подходе н: изображению рабочего у Серафимови­
ча было много общего с Куприным, который рисовал
пролетария, согбенного трудом, а не пролетария, гото­
вящегося стряхнуть с себя вековой гнет.
О тяжелой доле рабочего при капитализме Куприн
рассказал в очерке « Юзовсrшй завод» . И чем дальше, тем
больше растет в писателе возмущение против жестокой
эксплуатации трудящихся. В очерке «В недрах земли» он
пишет: « Молча, сосредоточенно, со стиснутыми зубами
вбивал он (шахтер Гре.к.- А. В . ) r<айло в крупный, зве­
нящий уголь. Временами он каr< будто забывался. Все
-

1 Очерк «Рельсопроr\атный завод» был опубликован в газето
«Киевлянищ 30 :мая 1896 года (.№ 147) , очерr\ «!Озовский завод»
в той же газете 25 и 26 сентября 1896 года (.№ 265, 266) , «Молох»
появился в .№ 1 2 «Русского богатства» за 1896 год (декабрь) .
2 Отсылаем читателя к работе Ф. И. Кулешова «Куприн-очер­
кист», в которой дается анализ содержания и творческой и стории
производственных очерков А. И. Куприна ( «Ученые записки Бе­
лорусского государственпого университета имени В. И. Ленина»,
вып. 18-й. М'инск, 1954) ,
26

исчезало из его глаз: и пиз1шя лава, и тус1шый блеск
угольных изломов... Мозг точно засыпал мгновениями".
Отбивая над своей головой пласт за шrастом, Грен по­
чти бессознательно передвигался на спине все выше и
выше".» А вот описание нечеловечеСI{ОГО труда шахтера
у Серафимовича: «Шагах в трех от меня рабочий вру­
бался в каменноугольную массу, отделяя ее от пола. Он
лежал на левом боку и частью на спине и, держась обе­
ими рунами за длинную рукоять особенно удлиненного
топора, с усилием взмахивал им над самым полом, бо­
лезненно содрогаясь всем телом от крайне не.Jiовного
положения и усилий попадать в одно и то ше место; го­
лова тянулась за ударами, и ноги судорожно подерги­
вались, шурша по мокрому полу мелким уг.л ем. И каж­
дый раз, I<aI\ кайло глубоко и с силой врубалось снизу
в узную расщелину, отделяя угольный пласт от намен­
ного пола, брызги оснолнов с шумом вырывались от­
туда, с ног до головы обдавая забойщиRа>> 1 •
И Rуприн и Серафимович с болью пишут о послед­
ствиях непосильного труда, о том, нан шахтеры, на RО­
ротное время вырываясь из ада шахты, пытаются забыть­
ся в пьяном чаду, об ожесточении и грубости, порожден­
ных беспросветной жизнью. Оба пишут о трагичесной
судьбе малолетних, втянутых в Rолесо жесточайшей энс­
nлуатации («В недрах земли» Rуприна и « Маленьний
шахтер» Серафимовича) . Оба писателя стремятся вместе с
тем выявить вес доброе, сильное, талантливое в харанте­
ре руссного трудового человена - все то, что уродуется,
иснажается энсплуататорсним строем. Тан, в очерке Rу­
прина «В недрах земли» нарисован мальчуган Васьна
Ломюшн, спасающий жизнь шахтера Ваньки Грена.
Юный шахтер и спасенный им рабочий на всю жизнь свя­
заны <шрешшми и нежными узами» .
Известное сходство очер1<ов двух художников, вообще­
то столь не похожих друг на друга по творчесной мане­
ре и эстетическим принципам, их единодушный протест
против подневольного труда весьма характерны для эпо­
хи подъема освободительного движения. Но в произве­
дениях Серафимовича все си.л ьнее звучали революцион­
ные мотивы, все отчетливее выступала идел двух апта­
гов�'Бических лагерей и неизбежности решительной
схватки между ними (расс1\аз « Напля» ) .
1 А. С. С е р а ф и м о в и ч. Собр. соч., т. 1. Гослитивдат, 1959,
с. 159.

27

Другим путем шел Куприн. Оставаясь в рамrшх нри­
тического реализма, он в поисн:ах правды обращался к
зtюдям, которые, с негодованием отвергая мерзости бур­
жуазного общества, чувствовали себя несчастными и
лишними в жизни и.тrи оказывались выброшенными за
пределы общества. Немудрено, что герои Куприна были
обречены на горчайшую неудачу и гибель: пх протест
был стихийным и пассивным, оторванным от движения
широких масс.
*

*

*

Художник многообразного жизненного опыта, Куп­
рин особенно глубоко изучил армейскую среду, в ното­
рой провел четырнадцать лет. Теме царсной армии писа­
тель посвятил много творческого труда; именно с раз­
р аботкой этой темы в значительной степени связаны
индивидуальная окрасна его таланта, то новое, что впесе­
но им в руссную литературу.
Изображая военную среду, он открывал перед чита­
телем мало исследованную литературой область русской
жизни. Российс�ше мещанство подвергли суровой критин:е
в елиюrе современниr<и Куприна - Чехов и Горышй. Но
Куприным впервые с таким художественным мастерством
и так детально поиазана офицерская, по своей сущности
таиже мещансr<ая, среда.
В этом мирке особенности бытия российс1<ого мещан­
ства выступали в концентрированном виде. Ни в I'aюrx
других слоях мещанской Руси не было, пожалуй, столь
I<ричащего противоречия между духовной нищетой и
надутым I<астовым высокомерием людей, мнящих себя
« солью земли» . И, что очень важно, вряд ли где-нибупь
существовала та�<ая пропасть между интеллигентами и
людьми из народа. И нужно было очень хорошо зпатr,
все заноулни армейсr<ой жизни, побывать во всех н:ругах
ада царской казармы, чтобы создать широкое п достовер­
ное изображение царской армии.
Уже в «Дознании» ( 1894) , первом истинно реали­
стичесном произведении Куприна, очень хараrперном для
его художественной манеры, каи бы предваряющем даль­
нейшее развитие его поэтической пндивидуальности, мы
знакомимся с излюбленпым героем Куприна. Образ этого
героя - одиноного правдоиснателя, человека, оглянувше­
гося «окрест себя» и содрогнувшегося перед злом жизни,
:как правило, находится на сr<рещешш всех сюшетных
28

лшшй, оп средоточие всех идеil, с него начпнается
эr,спозиция, его пережпваниями, иногда его гибелью за­
канчивается повествование.
Молодой офицер 1\озловский, производящий дознание
о нраже рядовым Мухаметом Байгузиным у солдата Вене­
ДШ{Та Есипаки пары голенпщ п тридцати семи 1шпеек,
недавно поступил в полк. Он человен:, мало подходящий
ДJШ порученной ему роли следователя. Его нравственное
чувство вступает в противоречпе с предписанным ему ка­
зош1ым «мышлением» , и па этой почве возпин:ает слож­
ная га.мма переживапий, I{олебапий и мучений совести.
Допрашивая Байгузпна, подпоручик Козловский все
более убеждается в том, что несправедливо наказывать
солдата за проступ01{, значение rшторого тот не способен
попять. Однако Козловскому приказали произвести дозна­
ние и выявить виновника нрююr. Ему удается вырвать
признание у забитого, измученного I{азармой тщедушного
т.а тарппа,- это произошло после того, как подпоручик
обратился к сыновним чувствам <шреступнин:а» . Но тут
же Козловский, у которого тоже где-то далеко живет ста­
рушна .м ать, ощущает возникновение внутренн.ей «тонкой
и нежной связи» с молчаливым татаринощ.
Именно в смутном осознании Козловсюiм этой внут­
ренней общности заключается идейный пафос рассI{аза.
Нуприн ставит вопрос о духовных .связях народа и интел­
лпгенции, о позиц1ш, в:оторую интеллигент .обязан занять,
ногда па него возлагают роль подручного угнетателей.
Едва добившись признания от Байгузина, I-\озловский
уже стн:алает .об ятом. Он чувствует личную ответствен­
ность за то, что произойдет с татарином. Он тщетно пы­
тается до.биться смягчения наr\азанця. Предстоящая же­
стекая и унизительная пор:ка еолдата не дает ему по.коя,
I\огда в приговоре упоминают его фамилшо, :Козловс1юму
:ка;ке:гсн, что все с осужденпем смотрят на пого. А после
порю� его глаза встречаются с глазамп Байгузrша, и он
юювь чувствует r<аr<ую-:го странную душевную связь, воз­
юшшую между HIIM и солдатом.
В завершающих строиах раскрывается противоречие
иешду н равственнымп запроса..'1и передового 1штеллиген­
та и его ослабленной волей, неспособпостыо I\ действию,
противоре.чие, которое приводит I\ пдейnому тупюtу. Ин­
т е длигент Купрпна с11особен лтпuь к минутной и яростной
вспышr\е энергии, а затем - духовнl:\ н прострация, обыч"
н;.�я после резкого нервного пид·L.ема.
29

Душевное смятение I-\озловского, нарастающая в нем
нсшшисть I< военной среде вырываются наружу кая реак­
ция па заявление одного из офицеров, утверждавшего,
что татарина плохо высекли, ибо розги надо предвари­
'
тельно выпарИ:вать в уксусе.
«-У Козловского вдруг что-то зашумело в голове, а
перед глазами поплыл красный туман. Он заступил доро­
гу рыжему офицеру и с дрожью в голосе, чувствуа
себя в эту минуту смешным и еще более раздражаясь
от такого сознания, заr<ричал визгливо:
- Вы уже сказали раз эту гадость и ... и... не труди­
тесь повторять". Все, что вы говорите, бесчеловечно и
гнусно! .. »
Казалось бы, этот взрыв негодованиа приведет к ка­
ким-то очепь широким выводам и практическим дейст­
виям. Но все · разрешается истерикой, которой сам Коз­
ловский жестон:о, до боли стыдится.
В рассщ�.зе выступает ряд персонажей, типичных для
царсr<ой Еазармы. Очень живописен образ фельдфебеля
Тараса Гавриловича Остапчука. Он выходец из мещан­
с1юй среды, которая поставляла усердных c.Jiyг военщине
и пошщии. В образе Остапчука воплощены черты унтер­
офицеров, являющихся своего рода «средостением» между
« господами офицерами» и «нижними чинами».
Мышление фельдфебеля, его манера разговаривать,
держать себя, его лексикон ярко характеризуют тип опыт­
ного служюш, хитроватого и ограниченного. В каждом
его слове, в каждом поступке отражается немудреная
психология надсмотрщи1<а, грозного с подчиненными и
выслуживающегося перед начальством.
Фельдфебель любит после вечерней переклички, сидя
перед палат1юй, попить чай1<у с молоком и горячей бул­
кой. Он «беседует» с вольноопределяющимися о политике
и несогласных с его мнением назначает на внеочередное
дежурство.
Хара11:тср и «1•ультура» Остапчука проявляются в каж­
дом его слове. Например, по поводу кражи голенищ Бай­
гузиным оп говорит I-\озловсrщму: «Точно так, в про­
шлом году в бегах был три недели. Я полагаю, что эти та­
таре - самая несообразная нация. Потому, что они на лу­
ну молятся и ничего по-нашему не понимают. Я полагаю,
ваш бродь, что их больше, татар то есть, ни в одном го­
сударстве не водится." »
Остапчук, как это свойственно людям невежествен30

nым, любl\lт поговорить о «высоких материях» с человекоr.r
образованным. Но «отвлеченный» разговор с офицером это вольность, которую фельдфебель может себе позво­
лить лишь с молодым офицером, в котором он сразу же
разглядел интеллигента, еще не научившегося приказы­
вать и презирать <ШЮiших чинов».
В образе ОстапчуRа писатель дает свой первый набро­
сок очень хараRтерного для царской армии типа. На
фельдфебеля ротный Rомандир перелагает все хозяйст­
венные заботы. Фельдфебель - «гроза» солдат и фанти­
чесю1 хозяин подраздеJiения. По отношению R офицерам
он слуга. По отношению к соJiдатам он хозяин, и здесь
выявляются воспитанные режимом и палочной дисципли­
ной черты психологии надсмотрщика. В этом своем ка­
честве Остапчук резко противостоит человечному и раз­
мышляющему Козловскому.
Ряд последующпх произведений Куприна на военную
тему продолжает идейную линию рассказа «Дознание» .
В небольшой повести « Прапорщик армейский» ( 1897 )
нет непосредственных картин армейского быта. Повесть
написана в форме дневниRа прапорщи1'а Лапшина и пи­
сем аристоRратки Кэт к ее подруге Лидии. Эта форма
служит писателю средством проникновения во внутрен­
ний мир героев. Жизнь, воссозданная в повести, дается
преимущественно сквозь восприятие прапорщи�ш Лапши­
на. Действие происходит в непривычной длл скромного
армейского офицера обстановке богатой усадьбы, куда он
попадает благодаря существовавшей в царской армии
нрактиRе осенних работ солдат в богатых поместьях.
Хозяин поместья Обольянинов отнюдь пе похож na
бунинского разоряющегося дворянина. Это один из тех
помещиRов, Rоторые почувствовали необходимость уча­
стия в промышленном развитии России, поняли, что в
противном cJiyчae их ждет гибель. Он прежде всего са­
харозаводчик, а потом уже помещик. В .свои поместья он
наезжает изредка, а боJiьше живет в Петербурге и за гра­
ницей. Семья Обольяпипова с ее кастовыми предрассуд­
ками, аристоRратически:ми усJiовпостями, холодной рас­
судитеJiьностью принадлежит J{ верхуш1{е общества.
Между ней и бедными армейскими офицерами не мень­
шая социальная пропасть, чем га, которая отделяет офи­
церов от солдат.
Куприн велиRолепно подметил духовное омертвление,
поразившее верхние cJioи общества. Каждый из членов
31

семьи {)болышинова преиспоJiнен ложного понимания
своей значимости, играет I{аI{ую-то раз и навсегда заучен­
ную роль.
Прапорщин: Лапшин даJiек от того, чтобы подвергать
!{ритике людей, стоящих неизмеримо выше его на соци­
альной лестнице. Более того, он исполнен робости перед
« великолепием » аристонратической жизни.
Даже капитан Василий Аrпrнфиевич, которого Лапшин
обвиняет в преувеличенной ненависти ко всему « благо­
родному» , па деле не свободен от наивного пре1шопепия
trepeд богатством, от робости перед людьми, живущими
«необьшновенной» , «красивой» жизпыо . Среди холодных,
эгоистичных, хотя внешне и очень любезных обитателей
усадьбы капитан ощущает себя несчастнейшим человеко;1,1
на свете ; он всем нутром своим чувствует, что к нему
снизошли, что за внешней изысканной вежливостью хо­
зяина скрываетея пренебрежение к плебею, которого и
з а человеr<а едва считают. И все же плебейская го.рдость
оказывается в нем слабее привычного· пиетета R «знат­
ным» . Простодушный ротный командир, попавший в
« высокое » общество, r<опфузптся, путается в словах, пе
внает, куда девать руюr и ногп. Потом в разговорах с
Лапшиным оп будет яростно бранить аристоRратов, но
этими филипшr:ками он как бы пытается заглушить
горечь своего поражения.
Фальши ·н Jшцеиерию «высшего» света писатель про­
тивопоставляет исr<решюсть и здоровое нравственное
чувство простого человека Лапшина, пе утратившего ду­
шевной чистоты именно потоиу, что он близок н народу.
В нем еще силLны романтичеекие порывы юн0сти, жизнь
еще пе предстала перед пим со всеми своими nр.отиворе­
чиями. Несчастная любовь к дочери Оболыппш о:ва Кэт
первый тяжелый удар по его ромаn.тя:ч:есним иллюзиям,
первый суровый социальный ypor{ для молодого мечта­
теля.
Неразделенной любви Лаишпна посвящена значитель�
пая часть повести. В этой Jrюбовной ис'Гоfнrи намечаются
мотивы, вдохновившие писателя па создание ряда пре­
I<расных произнедений о неразделенном чувстве и нашед­
шие свое наиболее художественное выражение в рае·сказе
« Гранатовый браслет ».
Отношения молодого романтпка с дочерью помещина
изображаются Куприным в двух ракурсах. В дпевниr\е
Лапшина
это любовь возвышенная и чистая� ис1\ре:в:не
-

-

32

офицер всячесюr идеализирует предмет
своего обожания. Но преr\расными, подлинн о человечесrш­
ми выглядят взаимоотношения Itэт и Лапшина лишь. в.
восприятии романтика Лапшина. Такой хотел бы видеть
любовь и сам писатель. В глубоrюй и чистой любви, IШR
он верит, заключается возможность духовного обновле­
ния, очищения человека. Но там, где царят социальная
иерархия и аристократические предрассудки, подлинной:
любви не иожет быть. То, что Лапшин склонен приписать
непосредственности чувств, девической чистоте, душевной
тоrшости Кэт,- все :)То лишь игра юной аристократюr, не
успевшей еще пожить, но несущей груз наследственной
усталости, благоприобретенного пресыщения.
Запиеи в дневнике Лапшина п ппсьм:а Нэт к подруге
следуют в строгом чередовании, расr\рывая чувства лю­
дей, принадлежащих р азным мирам. Встреча на озере,
клторую Лапшин считает счастливой случайностью, на
деле подстроена Нэт. Подготовr\у этой встречи Нэт в
письме к подруге называет «облавой» . А предпринята эта
« облава» потому, что девицу привлекает в Лапшrше
мущественность, искренность. Однано она ищет не об­
новления у и:сточниr\а любви, а лишь минутного возбуж­
дения, наюrх-то новых волнений для своего пресыщен­
ного сердца. В СI\ромном армейсr\ом офицере она видит
существ@ низшего порядка, ведь он человек не ее нруга.
:Куприн хотел бы найти залог духовного обновления
чыrовечеетва в преr\расном, утвердить иснонное стремле­
ние I\ правде и нрасотО". Но прекрасная мечта молодого
прапорщика, кан н пer\orropыx других куиринсюrх героев ,
01\азывается разрушенной.
Выло бы, однано, неправильным видеть идейно-ху­
дожественный смысл этого талантливого рассказа лишь
в изображении гибнущих иллюзий. В. рассrшзе есть по­
ложи:теJiыное начало, оно заrшючается в утвержденпп
ПОДЛИННО чело'Вече'СКИХ качеств, I\ОТОрые, к,аr\ бы траги­
чеСI\И ни складывалась судьба их носителей, все-таrш
являются самым главным и ценным на земле. Подлинная:
красота: - это I\расота душ&вная, говорит писатель.
Внешне Лапшина и ос0бенно капитана Василия А:кин­
фиевича от Оболышиновых отличает неу1шюжая заетен­
чивоеть, отсутствие, «Л0(Ща» , неумение держать. себя в
«общес11ве » ·. Наиитан - малообразованный человек, вся
жизнь которого ушла на «изучение тонеиы\ой книжки
устава и жа мелочные заботы об антабнах и трынчиках» .
полюбивший

2

А.

Вол�>ов

33

Характеризуя его, поручик Лапшин говорит о бедности
его мысшr, об узости его кругозора. В общем, это тип
честного служаки, интересы которого не выходят за пре­
делы полковой жизни. Но даже и Василий Акинфиевич
куда более чело".Зечен и благороден, чем представители
семьи Обольяниновых. Его духовное превосходство над
Обольяниновыми порождено, по мысли писателя, связями
с народом, заинтересованностью в его судьбе.
Здесь мы подошли к очень важной особенности рас­
сказа « Прапорщик армейсний» . Прославление душевной
Rрасоты отнюдь не носит в нем абстрактного характер:=\.
Оно неотделимо от важнейшей и, можно .сназать, посто­
янной нупринсной темы - темы духовных связей интел­
лигенции с народом. Отношение интеллигента к народной
массе - это для Куприна пробный намень, Rоторым про­
веряются достоинства интеллигента, и в частности досто­
инства офицера.
Василий Акинфиевич не свободен от поронов офицер­
ской касты. Иногда он даже позволяет себе расправлять­
ся с солдатами «собственной ручкой» . Но наназывает он
лишь действительно провинившихся. Солдаты его любят,
ибо он добр, заботлив и не тольно не трогает солдатсного
«привар1<а», но и добавляет свои деньги на питание
солдат.
Лучшим средством поднятия боеспособности армии
Куприн считал установление взаимопонимания и доверия
междУ. офицерами и солдатами. Прапорщин Лапшин за­
писывает в своем дневнине, что во время полевых работ
между офицерами и солдатами Rак бы ослабевает «иерар­
хическая разница» , «и тут-то поневоле знакомишься с
руссним солдатом, с его меткими взглядами на всевоз­
можные явления, даже па такие сложные, нак корпус­
ной маневр - с его практичностью, с его умением всюду
и ко всему приспособляться, с его хлестким образным
словом, приправленным крупной солью» . Рассказ говорит
о том, что руссного человена даже в каторжных условиях
дареной казармы не понидает природный юмор, умение
метко харантеризовать явления жизни, а в других слу­
чаях пытливо, почти «философсни » оценивать их.
Эта мысль еще отчетливей выражена в рассказе «Ноч�
ная смена» ( 1899). Здесь перед читателем проходит вере­
ница точно и живописно очерченных деревенсних типов,
«Отшлифованных» царской казармой.
Композиционно рассказ состоит как бы из двух основ84

пых частей. Первая часть - это :картина казармы: солда­
ты после тяжелого дня на короткое время qредоставлепы
самим себе. Вторая часть: казарма уснула, и главный
герой, Лу1<а Мер1\улов, остается наедине со своими тяже­
лыми думами. Первая половина рассн:аза р аспадается па
отдельные сцен:ки, зарисоюш. Чтобы придать им извест­
ную последовательность, объединить их в целостную кар­
тину, писатель прибегает к довольно простому приему,
:который Ra1< бы диктуется самой завязкой рассказа: Лу­
ка Меркулов - дневальный, он только что «заступил на
смепу» , и нартины чередуются по мере его неторопливого
хождения вдоль солдатских пар. Тюшм образом, жизнь
казармы рассматривается с двух точек зрения - автора It
персонажа. Все то, что описывает зоркий худоЖНИI{, все
характерные детали, воссозданные им, показаны та:кже и
через восприятие челове1<а, являющегося неотъемлемой
«частицей» изображаемой среды.
В разлпчных типах солдат Rуприн умеет уловить на­
циональные, социальные и индивидуальные черты. Даже
в очень тяжелые для русского народа времена в его сре­
де формировался тип своеобразного оптимиста, балагура,
весельчаr{а-рассказчика, в характере которого ярко выра­
жались национальные особенности: твердость духа, юмор,
вера простого человека в силы народа и ощущение проч­
ной связи с ним.
Подобный характер, намеченный в рассказе « Ночлег>}
и в повести « Прапорщик армейский» , наиболее полное
развитие получил в рассказе «Ночная смена>} .
Солдат Замошников в « Прапорщике армейском>} , как
и ефрейтор Нога в «Ночлеге»,- веселый запевала и за­
тейник, любимец всей роты. Оп мастер па все руки, но
во время полевых работ ничего не делает. А солдаты,
трудовые люди, вообще презирающие бездельников, охот­
но ему прощают отлынивание от работы. Все дело в
том, что 3амошников веселым словом и песней поддер­
живает дух солдат в походе и на работах. « Просто жизнь
в нем Rипит неудержимым ключом и не дает , ему
ни минуты посидеть спо1юйно на месте» .
В « Ночной смене» танже фигурирует солдат п о фа­
милии 3амошников - очень созвучный образу персона­
жа из «Прапорщика армейского» .
Замошников из «Ночной смены» старше Замошникова
из « Прапорщиrш армейского» . Он принадлежит I{ числу
тех служивых, которых в царской казарме называли
2*

35

«дяды�амю> . Он, :ка::к и :молодой За:м0шников, общий люби"
:мец, запевала и добровольный увеселитель. Однако он су"
щественно отличается от своего предшественника. Вер"
нувшись к образу «веселого» солдата, Куприн рисует ха...
рактер более положителыrый, степенный. Надо полагать,
э<rот старый .солдат не <r<щько увесели<rель, но и работяiций
человек, а у себя в деревне хотя и Re из богатых, но хо­
зяйственных мужич1юв.
В Замошникове сочетается наивная невежест:вен.т.юсть
с природным у.мом и талантом. Характер этого одарен­
ного крестьянина пр0я·вляется, так сказать, в « саморас­
нр:ытии», в ходе «представлению>, которое 3амошников
дает солдатам.
У 3амошникова не только врожденный дар актера и
рассказчика, он, кроме того, великолепно чув.ствует своего
слушателя и зрителя, знает, что им пужно. :Конечно, его
рассказы и <<Представления» наивны по форме, но они
обнаруживают огRомную наблюдательность и способность
к .сатиричесRому заострению. Они также свидетельствуют
о том, что 3амошнитюв п0нимает� как :важна дл-я солдат
вера в то, что они ·сильны, ·сметливы, что они полноправ­
ные люди и, вероятно, ничуть не хуже презирающего их
начальства.
3амоmников сатири:чес1ш представляет в лицах и
фельдфебеля Тараса Гавриловича, и полкового воманди­
ра, и толстого генерала с одышкой, и штабс-1{апитана
Глазунова, и кривоногого и носого солдата "I'вердохле­
бова, и пошювого врача. Он мгновенно входит в образ
любого героя своего «представлению> . Он талантливо па­
р одирует пошювой смотр, изображая самого собя в ро­
ли «генерала 3амошникова », выезжающего на белом коне
и приназывающего «выдать каждому солдатику по манер­
ке вод1ш, да по фунту табаиу, да деньгами полтипнию> .
Генерал С1{обелев в рассказе 3амошшшова посыла.ет
турецRому султану горсточиу струч1{0вого перца и пише·r
ему: «У меня." солдатов нуда против твоего меньше,
всего-навсего одна малая горспш, а ну-кося, попробуй­
ка, раснусп". » В том же «письме» товорится: «А я вот
сволм солдатуШI{ам трп дня лопать шrчего не дам, и они
тебя, распротаrюго-то сына, со всем твоим войсном
живьем сожрут п п аза;:�; не вернут".» Так ура-латриоти�
чесюrе рассказы о по.п;вигах русского тене.рала в устах
3амошникова звучат как прославление русского солда...
36

та, вынесшего па своих плечах все трудности русско­
турецкой I<ампанин.
3амошшпюв - это крестьянин, как и другие солдаты,
изображенные I\уприным. Это тип, в котором подчеркну­
ты более индивидуальные и вместе с тем народные ка­
чества, нежели классовые особенности. Но отношение
«дядьки» I{ солдатам дает основания предполагать, что
он принадлежпт к трудовым СJiоям деревни.
В других же образах солдат писателем в основном вы­
делена социальная сущность. Весьма харюперны в этом
отношении типы двух соJiдат-обжор.
В своей прогулке по казарме Луr<а Меркулов останав­
ливается перед солдатами Панчу1щм и I-\овалем. Если бы
Нуприн и не поведал, что Панчук и Новаль «из за�юr­
точных семейств» , мы догадались бы об этом по пх об­
лику, манерам, отношению I< товарищам. Тяжеловесные,.
молчаливые парни, они сосредоточенно поедают толстен­
ные двойные 1<усюr хлеба с салом. Они громко чавкают,
хрустят сырым луком, на их массивных скулах ттл:ело
ходят связки челюстных мусн:улов. Ногда Мори.улов не­
смело и заискивающе творит: « Хлеб да соль, ребята» ,
Новаль отвечает: «Ем, да свой, а ты рядом постой» .
Нуприна интересуют н е сами по себе живописные
детали казарменного быта, а их социальная подоплека,
тот факт, что в солдатской среде хотя и в меньшей ме­
ре, но все же дает себя знать тот процесс социального
расслоения, I{ОТорый происходит в деревне.
Рисуя разнообразные типы крестьян в серых шине­
лях, I-\уприн главное внимание уделяет солдату, пред­
ставляющему основные, бедняцкие слои деревни, тому
солдату, которого в н:азарме ожидала самая горькая
участь. В « Ночной смене» малоимущие слои деревни
представлены главным героем - Лукой Меркуловым.
Если в « Поединке» в образе рядового Хлебникова писа­
тель впоследствии покажет самую крайнюю степень по­
давления человеческой личности, то в образе Меркулова
наиболее типичес1<и и обобщенно запечатлено положение
основной солдатской массы.
Мечты и раздумья Луки Меркулова передают душев­
ное состояние крестьянина, оторванного от родной земли,
от нехитрого уклада деревепсr<ой жизни. 'Усталому дне­
вальному грезится родная деревня. Вот узкая речонка,
вот покрытые желто-зеленым пухом ветлы, колокольня
старой деревянной церквушни, чучело на огороде в
37

старом отцовском картузе. Но одно видение особенно ·н а-'
стойчиво тревожит уснувшего Луку: земля, черная, исто­
чающая свежий аромат. И Лука пашет эту зем.тпо
С.лаДI\ая истома охватывает Меркулова. Но и подобная
радость «возвращению> к любимому труду невозможна
для солдата. Ведь он заснул на посту; в его подсознании
вновь возникает тревога, ушедшая было во сне. Еще
бJrагоухает талая земля, розовеет вода в полях, еще
змеится в зеленой траве речка и тащится за старым
:мерином соха. Но как-то неровно начинает пдти мерин,
его шатает из · стороны в сторону, все беспокойнее сон
солдата. Он пытается лучше усесться на лошади, хочет
перебросить ногу, чтобы ехать не боком, а как следует,
но нога тяжелая, словно к ней привязана пудовая гиря.
А лошадь шатается все сильнее". Меркулов падает, уда­
ряется лицом о землю - и просыпается от удара по
лицу. Перед ним стоит грозный фельдфебель Тарас Гав­
рилович".
Во время дневальства различные чувства овладевают
Мер1,уловым, чувства, которые он не сумел бы объяс­
нить: горечь, тоска и злоба, протест против тех, кто
испортил ему жизнь. Кто они - Лука не знает. И он
:кому-то грозит в пространство крепко сжатым кулаком:
«'У-у, дьяволы! .. Погодите ужо-тко! » Этот неосознанный
протест - самое большое, на что способен Меркулов.
В своих произведениях о царской казарме Куприн зна­
чительное место отводит изображению «иноверцев» - та­
тар, башкир и представителей других национальных
меньшинств. За образом татарина Байгузина ( «Дозна­
nие » ) следует образ татарина Шангирея Камафутдинова
� рассказе « Ночная смена» . Ефрейтор Нога, лежа на
своем «великолепном» из цветных квадратиков и тре­
угольников одеяле, репетирует с татарином «словесносты.
Трудно себе представить большую степень унижения че­
l)Iовеческого достоинства, чем этот «урок » . Солдат, плохо
знающий русский язык, не в состоянии усвоить названпя
частей винтовки, и Нога осыпает - его ругательствами.
Татарин настолько подавлен тупой муштрой, что оконча­
тельно теряет представление о предмете «урон:а» . Нетруд­
но предвидеть, что «урок» он:ончптся зуботычинами и
внеочередными нарядами.
Куприн стремился показать, до какого ужасающего
состояния доводили бессмысленная муштровка, палочная
дисциплина и без того забитую, невежественную солдат�
..•

ii8

скую массу. Лишь в годы подъема освободительного дви­
жения, накануне первой руссrюй революции, в царскую
армию начали проникать революционные веяния. Но
Куприн военную жизнь непосредственно наблюдал в на­
чале 90-х годов. А в эту пору в армии еще не зажглись
искры революционной борьбы.
*

*

*

Известность принесла Куприну повесть « МолоХ>) ,
опубликованная в декабре 1896 года в журнале «Русс1юо
богатство» .
«Молох» - значитеш,ное явление в русской литера­
туре 90-х годов. Повесть свидетельствовала о социальной:
чуткости писателя, о его тяготении к важнейшим проб�
лемам современных общественных отношений.
До «Молоха» вышло в свет немало произведений, по­
священных бурному процессу капиталистического нющп­
ления в России в 90-е годы. Но большинство из них тен•
денциозны в наихудшем смысле этого слова. Их основ"'
пал: цель заrшючалась в восхвалении промышленной бур­
жуазии, якобы песущей России свет культуры и способ·
ствующей улучшению жизненных условий народа. В
этих произведениях вовсе обходился или всячески затуше­
вывался вопрос о гнете и жестокой эксплуатации, кото­
рыми сопровождался рост капитализма в России. Таковы
были произведения писателей-натуралистов типа Пота­
пенко, Боборьш:ина.
В народничес1юй же литературе, вопреки: очевидно­
сти, продолжала утверждаться . утопическая мысль о том,
что Россия минует путь капиталистического развития.
Поэтому стремительное шествие русского капитализма
рассматривалось народниками как случайное и временное
отклонение от «особого» развития общественных отноше­
ний в России. Естественно, что в народнической литера­
туре важнейшая тема взаимоотношений капитала и тру­
да представала в искаженном виде.
«Молох» был напечатан в народническом журнале.
Однако это вовсе не значит, что купринская повесть бы­
ла близка историко-социальным концепциям журнала.
Настоящей близости с народниками у Куприна не было
и раньше, тем более пе могло ее быть в середине 90-х
годов, когда все ясней становился I>pax народнических
иллюзий. Народническая теория «особого» пути России
39

была чужда Rуприну. И все же некоторые элементы
народнического восприятил и�торпческой действитель­
пости ощутимы в повести. Губительная власть капитала
19ассматривается в ней не как порождение закономерного
и неизбежного этапа в развитии общественных отноше­
:вий, а CI{opee 1ш1< стихийное бедствие.
Несмотрл на то что Нуирин пе мог подняться до тех
идейных высот, с которых ему открылась бы иерсиекти­
J!а борьбы двух лагерей, « Молох» все же был значитель­
в:ым вкладом в демократическую литературу. Разоблачи­
'fельная сила « Молоха» прежде всего в изображении ан­
'fагонизма труда и 11:аиитала.
I-\уприн не был первым писателем, уподобившим капи­
тализм жестокому идолу, жадному чудовищу, пожирав­
шему человеческие жизни. Таким чудовищем предстает
Rапитал в произведениях Э. Золя, Д. Н. Мамина-Сибиря­
ка, Г.пеба Усиенского.
Но Rуприн, создавая повесть « Молох» , шел не от ли­
тературы, а от действительности. Образ современного
Молоха, требующего человеческих жертвоприношений,
сrшадывался в его творчестве постепенно, под влиянием
в сего того, что молодой художник видел на рельсопро­
катном заводе, на Юзовском заводе, в кузнечном цехе
одного из металлургuчес1шх заводов Донбасса, где оп
одно время работал. Har< мы знаем, свои «индустриаль­
ные» впечатления Куприн оформил в очерках, опублико­
ванных в газете « Киевлянин» 1• Но жанр очериа пе да­
вал худо:ш:пику возможности с той глубиной, к которой
он стремился, разработать волновавшую его тему. Тогда
он берется за более широкое полотно. И именно потому,
что « Молох» основан па пережитом, выстраданном, в по­
вести таR зримо встают рабочие поселки, мрачная пано­
рама гигантского завода, так иекренне п непосредственпо
передана душевная боль честного человека, соприкоснув�
шегося с несправедливостью.
Центральный образ - инженера Андрея Ильича Бо­
брова - в известной мере автобиографичен, однан:о в зна­
чительно большей степени автор типизирует черты про"
грееепвноi'r иптеллигенцип 90-х годов.
·

t О п ряиоii п рее::нственности о че рнов и «Молоха» свидетель.;
с твуе т то т факт, что Куп рин в нлю чпл в повесть рнд ф рагментов
из о че рков. В пя тую главу, нап риме р, вошло описание заводского
пейза жа из о че рка «Юзовсний завод».

40

:Куприну, в котором большая жизненв:.ая .энергия
странным образом сочеталась с некоторыми дефектами:
воли, приходилось и в самом себе искоренять созерца­
тельность, пессимизм. Эти настроения уныния и разоча­
рования, эту неспособность рефлектирующего интелли­
гента к действию, к борьбе :Куприн считал великим злом
жизни, хотя ему самому было неясно, за что и каI{ дол­
жен бороться русский передовой интеллигент. :Куприн
раскрывает черты роковой бездеятельности в человеке
объеr,тивно честном и благородном. Писатель дает сле­
дующую характеристику своему герою; « По сrшаду его
ума, по его привычкам и вкусам ему лучше в сего было
посвятить себя кабинетным занятиям, профессорской
деятельности или сельскому хозяйству. Его нежная,
почти женственная натура жестоко страдала от грубых
прикосновений действительности". Он сам себя сравни­
вал в этом отношении .с человеком, с которого заживо
содрали. кожу».
.
Rак видим, образ Боброва имеет преемственную связь
с героями ряда ранних раесказов :Куприна. Передовые
интеллигенты в произведениях писателя - люди талант­
ливые, умные. Но это люди неизлечимо больные пассив­
ностью духа, надломленные собственными бедствиюvш и
бедствиями народными. Они становятся как бы «резер­
вуаром» общественных страданий, но активно вмешаться
в жизнь, чтобы избавить людей от этих страданий, они
не в состоянии.
Такова натура и Боброва. Писатель рисует его внеш­
ний портрет, тппичный ДJШ русского среднего интелли­
гента. «Наружность у Боброва была скромная, неяркая...
Он был невысок ростом и довольно худ, но в нем чувст­
вовалась нервная, порывистая сила. Большой белый пре­
красный лоб преп.,де всего обращал на себя внимание н а
его лице. Расшпрепные и прптом неодинаrшвой велпчины
зрачки были так великп, что глаза вместо серых н:аза­
лись чернымп. Густые, неровные брови сходились у пе­
реносья и придавали этим глазам строгое, пристальное II
точно ас1{етичес1юе выражение. Губы у Андрея Ильича
были первные, тонкие, по не злые и немного несиммс- '
тричные ... усы и борода маленькие, ЖИДI{Ие, белесоватые,
совсем мальчишеские. Прелесть его в сущноети некраси­
вого лица заключалась только в улыбке. :Когда Бобров
смеялся, глааа его .становились нежными и веселыми, и:
все лицо делалось привлекательным».
·

41

Такая портретная характеристика вполне соответст­
вует психологии купринского героя - человека тоююй
душевной организации, благородного и доброго, но вспыль­
чивого, склонного к раздумьям и самоанализу. Бобров
предстает как герой, которому «грубая действительносты
уготовила тяжкую судьбу, и это ставит его в положение
исключительное, привлекает к нему симпатии читателя.
Ни Бобров, ни Ромашов ( «Поединок») не являются
борцами, и сам Rуприн не возлагает на пих каr\их-либо
надежд, не ждет от них обновления жизни. Но писатель
все же видел в наиболее честных и тонко чувствующих
интеллигентах разоблачителей позора тогдашнего рещима.
Сюжет « Молоха» начинает интенсивно развиваться
после приезда крупного промышленника, богача Rваш­
нина. С этого момента события в повести обретают дра­
матический характер, происходит столкновение интересов
действующих лиц и завершающий события стихийный
взрыв народного негодования.
Еще до приезда Rвашпина начинает выявляться основ­
ной идейный мотив повести - протест против жесточай­
шей эв:сплуатации рабочих, против нечеловечески тяже­
лого труда, губящего людей. Правдивая картина этой
эксплуатации передается через восприятие Боброва:
« Особенно раздражали его сегодня, когда он обходил
рельсопро1щтный цех, бледные, выпачканные углем и вы­
сушенные огнем лица рабочих. Глядя на их упорный
труд в то время, когда их тела обжигал жар раскален­
ных железных масс, а из широких дверей дул пронзи­
тельный осенний ветер, он сам как будто бы испытывал
часть их физических страданий. Ему тогда становилось
стыдно и за свой выхоленный вид, и за свое тонкое
белье, и за три тысячи своего годового жалованья."»
Чувство невысказанного жгучего стыда за себя, а
также за людей, жалких и замордованных, характерней­
шая черта Боброва - застенчивой, скромной и впечатли­
тельной натуры, влюбленной в правду и красоту. Это
чувство стыда возникает из осознания собственного бес­
силия перед пошлостью и цинизмом, уродующими, ис1\а­
жающими доброе и прекрасное.
Бобров смотрит на рабочего как на страдающего
«менЕшого брата,). Наблюдая «серую огромнуrо м:.ессv»
во время заводского молебна, молодой инженер дУМает:
« И на кого, как пе на одну толыю богородицу, надеять­
ся этим большим детям, с мужественными и простыми
42

сердцами, этим смиренным воинам, ежедневно выходн­
щим иа своих nромоаглых, настужепных аемлянок на
привычный подвиг терпения и отваги ? » Рабочие знают
лишь примитивные приемы борьбы с эксплуататорами раарушают ааводское оборудов ание. Если можно говорить
о народнических элементах в мировоаарении Куприна, то
они проявились именно во вагляде на рабочих HaJ{ на
серую, неодухотворенную массу.
Инженер Бобров - гуманист, nравдоиснатель, он пе
хочет мирпться с насилием и лицемерной моралью, при­
крывающей это насилие, с продажностью и фальшью в
отношениях между людьми. Ему становится ясно, что в
существующих условиях человечесная личность, талант
вынуждены служить кучке пройдох и стяжателей.
«Я считаю себя честным человеком и потому прямо себя
спрашиваю: «Что ты делаешь? Кому ты приносишь поль­
ау? » Он приходит к выводу, что благодаря его трудам
«сотни французских лавочников-рантье и десяток лов1шх
русских пройдох со временем положат в карманы мил­
лионы» .
Куприн прибегает к прямым публицистичес1шм сен­
тенцинм - приему вообще нехарактерному для его
творчества, чтобы раскрыть все то ало, которое несет с
собой капиталиам. В гневных выскааываниях инженера
Боброва мы все время чувствуем точку арения самого
автора.
Отношение Боброва к капиталиаму, естественно, вы­
зывает в его душе стихийную неприяань к буржуааному
дельцу и авантюристу Квашнину. Эта неприяань пере­
растает в ненависть: Квашнин силою денег отнял у него
невесту. В приступе ревности Бобров рааражается гнев..;
ной филиппикой по адресу «грязного, жирного мешка,
битком набитого аолотом» . Чистая, искренняя любовь
Боброва приходит в столкновение с лживой моралью
общества, в котором он живет. Деньги в конечном счете
побеждают бескорыстную любовь: Нина Зиненко, по н а­
стоянию своей матери, порывает с Бобровым, предпочи­
тая ему уродливого Квашнина.
Встречая на наждом шагу несправедливость и пош­
лость, Бобров окааывается совершенно неспособным R
борьбе с ними. У него отсутствует воля, он слабый, над­
ломленный человек, раадираемый противоречиями. Ему
приходится вести внутреннюю борьбу со своим «двойни­
ком» . Если Бобров выражает стремление к решительным
43

действиям:, то голос «двойшша» подсназъшает другое,
Вся натура Боброва отражена в его разговоре е самю-1
собой после того, I\aI{ он у.знал об пзмене Нины.
« -- Что же мне делать? Что же мне делать? - шеп­
тал опять Андрей Ильич, ломая руки.- Она та�,ая неж­
ная, такая чистая - моя Нш1а! Она была у меня одна
во всем мире. И вдруг - о, каная гадость! - продать
свою молодость, свое девственное тело! ..
__: Не ломайся, н е ломайся: к чему эти пышные сло­
ва старых мелодрам,- ироничеС'Ки говорил другой.- Если
ты тан ненавидишь :Квашнина, поди и убей его.
- И убью! - закричал Бобров, останавливаясь и бе­
шено подымая 1шерху кулаки.- И убью ! Пусть он пе
заражает больше честных людей своим мерзким дыха­
нием. И убью!
Но другой заметил с ядовитой насмешкой:
- И не убьешь... И отлпчно знаешь это. У тебя нет
на это ни решимости, ни силы... Завтра же опять бу­
дешь благоразумен: и слаб ... »
Это столнновение двух «голосов» чрезвычайно харан­
терно для интелmrгента с раздвоенным сознанием. Один
голос выражает бессилие, склонность к бесплод11ым меч­
там и раздуJ\Iьям, другой - самокритические порывы, на­
смешливое, ироническое самобичевание ... Уже сама эта
внутренняя неурядица свидетельствует об отсутс'Fвии
твердых прпнципов, устойчивого и ясного мировоззрения.
Раненный во время стихийного выступления рабочих,
Бобров бе;I1:ит, карабr,ается, перелез-ает через накой-то
забор, ежеминутно падает, обдирая себе колени и руки,
и оназываетсJ=r па заводсном дворе. Он бесцельно, в ка1юм-то туrюм отчаянии бродит по заводской территории.
Борьба Боброва с самим собой происходит в I{аком-то
тумане, окртмающее теряет для него очертания. В со­
стоянии полуаабытья он оRазъrвается над ночегарной
ямой. Внезапно им овладевает яростная, болезненно­
мстптельная вспышка ::>нергпи, порожденная не1�авис'Fью,
испытанными унижениями. Он бросает уголь в топку нот­
ла, и вот уже белое бурное пламя гудит в топках. Еще
пемного - и огромный I!!а ровой котел взорвется, разру­
шив завод. Но писатель отrшаался от ранее намеченного
:им «эффектного»> конца: повести. ТаRоЙ 1юшщ исказил бы
идейное содержание образ а иптеллиге-нта, оказавшегося,
по сути дела, за бортом жизни.
Непривычная и тяжелая работа вскоре утомляет
44

Боброва. Вся его энергия истощилась в «питании Моло..;
ха» , а внутренний критический голос с обычной насмеш­
кой nрокоµм.е нтир.овал: «Ну что же, остается сделать
одно еще движение! Но ты его не сделаешь". Ведь все
это смешно, и завтра ты не посмеешь даже признаться,
что ночью хотел взрывать паровые котлы» .
Картиной стихийного восстания рабочих и болезнен­
ной вспышки Боброва повесть фактически заканчивается.
Последние .ее страницы - это своего рода эпилог, подве­
дение неутешительных итогов. Отгремели события, доктор
Гольдберг лечит раненых. А главный герой повести,
больной., .опустошенный, требует у Гольдберга морфин.
Бобров страдает от своего промежуточного положении,
от ае.зы:ания того, куда идти, с кем идти, от своей неспо­
собности решить извечный для русской интеллигенц.1н1
вопрос: что делать? Быть простым свидетелем совершаю­
щегося вокруг - для него непереносимо; противодейство­
вать социальному злу он не в состоянии.
Но вот что важно в образе Боброва: его страдания
связаны не с узко личными переживаниями, а с теи
тяжелым впечатлением, которое пропзводнт на него «зре­
лище бедствий народных» . Характерно, что к наивысше­
му напряжению своих духовных сил Бобров приходит
именно благодаря знакомству с бедственным положением:
рабочих. Собственная же личная трагедия является по­
следним толчком. Хотя рабочие и далеюr от Боброва,
хоть ему неведомы их чувства, помыслы и стремления,
он все же связан с пими узами I<а�<аго-то родства.
Бобров - гуманист, и человечесн:ое достоипство дорого.ему.
Когда Бобров обращается мыслью к пароду, то ему
чудится, что народ могуч и вместе с тем трогательно,
по-детски наивен. Такого /Е.е взгляда придерживаетсн п
собеседнИI\ Боброва Гольдберг. Оценивая простого рус­
сного человеЕа, писатель говорит устамп ДОI\тора Гы�-ь;{­
берга: «Изумительный, я вам сrшжу, народ: младенцы п
герои в одно и то же время... и потои I\акое наивное
незлобие» .
Верная в своей основе, эта характеристиr'а ошибочна
в той степени, в коей она считает неизменными долго­
терпение и незлобивость народа. Впрочем, Куприн понп"
мал, что есть какой-то предел этому долготерпению.
« Подождите, доиграются они! » - восншщает доктор
Гольдберг, грозя 1юму-то кулаком. Нто это « они»
до­
статочно ясно, это «хозяева» жизни,
-

45

Гольдберг также не боец, но он вдумчиво относится R
жи:•ни и пытается осмыслить, обобщить свои впечатле­
ния. Этот кроткий человек обладает юношеской живостью
характера и страстью к отвлеченным спорам. По своим
нравственным взглядам он мало отличается от Боброва.
Это и входило в замысел Куприна, ибо он хотел пока­
зать настроения определенной прослойки интеллигенции.
« Оба были люди чут1ше и боялись колючего стыда
взаимных признаний» , - пишет о своих героях Куприн.
Гольдберг лишь более «философсн:и» , с какой-то грустно­
скептической улыбкой смотрит на действительность. По­
этому он менее Боброва подвержен вспышкю\1 отчаяния,
не так :мрачно оценивает О!{ружающее.
В спорах двух героев раскрываются существенные
черты их мировоззрения:.
Основная тема полемики между Бобровым и Гольд­
бергом - капитализм, воздействие связанного с ним тех­
нического прогресса на общественную жизнь. Вопрос этот
в 90-.е годы приобрел большую аюуальность. Существо­
вали прямо противоположные точки зрения на перспе�{­
тивы, открываемые быстрым развитием науки и тех­
ниь:и.
Сталкивая в словесных боях своих героев, писатель
устами одного из них предает анафеме прогресс, уста­
ми же другого доказывает важность развития техники.
Н о интересно, что Гольдберг не последователен в своей
защите прогресса. Как врач, он достаточно был знаком
с жизныо народа. Многое в речах Гольдберга подкрепля­
ет позипии Боброва, дает молодому инженеру «обвини­
тельный материаш> против капитализма. Пышю возра­
жая своему другу, Бобров говорит: « Кто здесь же, на
этом самом диване, с пеной у рта кричал, что мы, ин­
женеры и изобретатели, своими ОТI'-рытиями ускоряем
пульс общественной жизни до горячечной с!\оростИ ? Кто
сравнивал эту жизнь с состоянием животного, заключен­
ного в банку с !{Ислородом? О, я отлично помню, кююй
страшный перечень детей двадцатого века, неврастешшов,
сумасшедших, переутомленных, самоубийц, I'-Идали вы в
глаза этим самым благодетелям рода человеческого... мы
несемся сломя голову вперед и вперед, оглушенные гро­
хотом п трсс1;:ом чудоnпщпых мnшин ... »
Здесь мы ощущаем настроение самого писателя, I{О­
торый склонялся к мысли о вреде прогресса для трудя­
щихся.
46

Но писатель по довольствуется отвлеченной нритикой
«машинной лихорадI<И» . Он бросает обвинение иностран­
ным концессионерам и ловким отечественным <<Пройдо­
хам» , загребающим миллионные прибыли. В статистике,
которую Бобров приводит Гольдбергу, заключена uснов­
ная идея повести, давшая название произведению.
Молох, пожиратедь человеческих жизней,- это любое
капиталистическое предприятие.
«- ... Давно известно, что работа в рудюшах, шахтах,
на .металлпческих заводах, на больших фабриr{ах сокра­
щает жизнь рабочих приблизительно на целую четверть.
Я не говорю уже о несчастных случаях или непосильном
труде... много ли вы видели на фабрtшах рабочих ста­
рее сорока - сорока пяти лет? Я положительно не встре­
чал. Иными словами, это значит, что рабочпй отдает
предпринимателю три месяца своей жизни в год, неде­
лю
в месяц, или, короче, шесть часов в день... У нас,
при шестп домнах, будет занято до тридцати тысяч че­
ловек ... Тридцать тысяч человек, которые все вместе, так
сказать, сжигают в сутки сто восемьдесят тысяч часов
своей собственной жпзни, то есть семь с половиной ты­
сяч дней, то есть, наконец, сколько же это будет лет?
- Около двадцати: лет,- подСI{азал после небольшого
мо.'!чанпя доктор.
- Около двадцати лет в сутки! - закричал Бобров.­
Двое суток работы пожирают целого человен а » .
Подобная « статистика» жертв Молоха сближает :Ку­
прина с Глебом Успенским. Во второй половине 80-х го­
дов Глеб Успенскпй ппсал редантору «Русских ведомо­
стей» Соболевскому: «Есдп « Власть капитала» - назва­
ние не подойдет, то я назову ((Очерт� влияuия капи­
тала». Влияния этп определенны, неотразимы, ощущают­
ся в жпзни неминуемыми: явлениями. Теперь эти явле1-lllЯ
изображают цифра.�tи,- у :мен,.я, же будут цифры
и дроби превращены в людей>J (нурсив наш.
А. В.) 1 •
Куприн как б ы попытался в иной форме осуществить
замысел Глеба Успенского. Герой Куприна - инженер
Бобров - рассматривает «власть 1шпитала » как принесе­
ние в жертву человечесюrх жизней.
Спор Боброва с Гольдбергом - это спор Нуприна с
самим собой о пауне и технике в капиталистическом
-

·

-

1 «Русс.кие
с. 232.

ведомости». Сборни.к статей. 1863-1913. М., 1913
47

обществе. Решить вопрос 01юнчательпо в ту или иную сто�
рону Куприн был не в состоянии, но он все же готов
принять сторону протившшов прогресса. Эта ошибочная
по3иция в 80- 90-е годы прошлого века отнюдь не выра­
жала реа�щионности в3глядов. Многие передовые интел­
лигенты считали техничесн:ий прогресс пагубным для
т рудящихся. :К числу этих интеллигентов и принадлежал
:Куприн, хотя твердой уверенности, что дорога вспять
даст благодетельные ре3ультаты, у него не было. Самое
в ажное в этих исканиях писателя - его горячая 3аинте­
ресованность в судьбе русс1юго рабочего класса.
В свете спора между Бобровым и Гольдбергом приоб­
ретает символическое 3начение I{артина 3авода, извер­
гающего в ночном мран:е пламя и дым. В пламени, копо­
ти, желтом дыму, то погружаясь во тьм:у, то зловеще
освещаясь, завод действительно обретает обшш грозного
идола - пожирателя человеческих жизней.
Образ завода - Молоха - завершает ту часть повести,
1юторую условно можно назвать вступительной. В этой
вступительной части читатель знаrюм:ится с большинст­
вом персонажей, с обстановr<ой и местом действия. Одна­
ко са�о действие начинается с приездом :Квашнина, оли­
цетворяющего губительную власть I\апитали3ма.
Весьма хараI{терпо, что, описывая внешность :Кваш­
нина, художник уподобляет этого владьшу гро3ному идо­
лу: «l{вашпин сидел в нресле, расставив свои: нолоссаль­
ные ноги и выпятив вперед живот. На нем была I\руглая
фетровая шляпа, И3-под ноторой сияли огненные волосы;
бритое, как у антера, лицо с обвисшими щенами и трой­
ным подбородном, испещренное крупными веснушнами,
казалось заспанным и недовольным; губы складывались
в презрительную, 1шслую гримасу » .
В портрете :Квашнина выделяются черты страшного
и уродливого. Главное в этом стяжателе, в этом идоле непоколебимое, не омраченное нпкакими сомнениями
презрение к идолопошюнниI{аJlf, презрение богатого, силь­
ного и независимого и бедным, слабым и зависимым от
него людям. :Когда :Квашнин выходит на площадну ваго­
на, он медлит спуснаться па землю. Он возвышается над
толпой своей неподвпжной массивной фигурой. На его
лице брезглпвая мпна ХО3япна, владьши.
Предшествующая приезду :Квашнина сцена - ожида­
ние его на станции - прилвана усилить этот мотив.
Rвашнин - господин, перед I{оторым трепещут подобо�
48

страстные слуги. Еще ДО прих:ода поезда всеми служа­
щими завода, начиная с ero директора Шел.ковни.кова,
овладевает томительное беспокойство, граничащее со
страхом.
Квашнин - антипод Боброва, и он раскрывается ав­
тором в рез1ю отрицательных, почти гротескных чертах.
Рi.уприн рисует Квашнина человекоподобным сущест­
вом, лишенным каких-либо нравственных принципов.
Одного из своих подчиненных - Свежевсного - он женит
на Нине 3инен.ко, чтобы сдеJiать ее своей любовницей.
Кваши.ин готов на любой аморальный поступок, даже на
преступление, ради увеличения своих богатств, ради
удовлетворения своих низменных страстей.
В издании 1 903 года Куприн углубил образ Квашни­
на, сделал его еще более современным, придав Квашни­
ну такие качества, на.к умение лавировать, пусRать в ход
демагогические приемы. Когда жены рабочих ОRружили
Квашн.ина, гром1ю жалуясь на свое бедственное положе­
ние, он строго отчитывает директора завода: « Вы слыша­
ли? Что все это значит? Когда же вы начнете переустра­
ивать рабочие бараки?» И вслед за этой нотацией Шел­
RОВНИI{ОВУ он обещает женщинам выполнить все их
просьбы. А затем Квашнин вполголоса говорит диреRто­
ру: «Вы распорядитесь, чтобы завтра сложил.и оRоло
бараrюв воза два Rирпича". это их надолго утешит.
Пусть любуются» .
Хотя требования, предъявляемые в данном случае же­
нами рабочих, носят бытовой хараr{тер, за ними снрыва­
ется недовольство рабочих, изливающееся всноре в сти­
хийном «бунте». Квашнин же, упоенный своей властью,
далеR от осознания общего положения. Ему кажется, о н
несrшльRими словами «обуздал» толпу. « Видите JIИ, до­
рогой мой,- говорил он дирентору, тяжело подымаясь
вместе с ним на ступеньRи станции,- нужно уметь
объясняться с этим народом. Вы можете обещать им все
что угодно - алюминиевые жилища, восьмичасовой ра­
бочий день и бифштенсы на завтрак, но делайте это
очень уверенно. Клянусь вам: я в четверть часа потушу
одними обещаниями самую бурную народную сцену».
Цинизм Квашнина, его претензии на роль «сверхчело­
ве1\а>> и вместе с тем его тупая самоуверенность, полити­
ческая и социальная бли:юрукость особенно отчетливо
поназаны в сцене пикника. Здесь Квашнип выступает
Rar{ идеолог, исповедующий
«философию» господства
49

немногих - «избранных» над массой. Он пытается доказать,
что материальные ценности создаются не рабочим клас­
сом, а промышленниками и техниками, содружеством
:капиталистов и интеллигентов.
Обращаясь к подчиненным, как бы снисходя до них,
он заявляет: «Держите высоко наше знамя, не забывай­
те, что мы соль земли, что нам принадлежит будущее
Не м ы ли опутали весь земной шар сетью железных до­
рог? Не мы ли разверзаем недра земли и превращаем ее
сокровища в пушки, мосты, паровозы, рельсы и колос­
сальпыо машины? Не мы ли, исполняя силой нашего ге­
ния почти неверщ�тные предприятия, приводим в движе­
ние тысячемиллионные :капиталы? .. Знайте, господа, что
премудрая природа тратит свои творческие силы на
создание целой нации толь:ко для того, чтобы из нее вы­
лепить два или три десятRа избранных, имейте же сме­
лость и силу быть этим.и избранниRами, господа! .. »
Этот воинственный панегирик :капитализму, вложен­
ный писателем в уста российского промышленниRа, за­
мечателен во многих отношениях. Если Куприну трудно
было увидеть особенности революционного подъема в
гуще пролетариата, то он сумел уловить «идейную» сущ­
ность капитализма, понял ее и рез1ю осудил.
В панегирике Квашнина уже отчетливо заметны ниц­
шеансюrе тенденции. Нельзя не отметить острой наблю­
дательности, известной прозорливости Куприна, разгля­
девшего и осудившего реаRционную идею «сильной лич­
ности» в то время, :когда философия Ницше еще толь:ко
начинала овладевать умами российской буржуазной ин­
теллигенции. В историко-литературном плане Квашнин
является предшественни:ком НиRолая С:коробогатова из
пьесы А. М. Горького «Враги» (1906 ) .
Раскрыва� идейные конфликты эпохи, писатель широ­
ко пользуется прямым противопоставлением и метафори­
чесRим сближением. В повести противопоставлены
Бобров и Квашнин, Бобров и Свежевский. Есть 1ш1шя-то
зловещая гармония между заводом, похожим на жадное
чудовище, и ненасытным Квашниным, этим живым во­
площением капиталистичесRого Молоха.
Куприн мог бы познаномить читателя со СвежевсRим
позднее, например в гостиной семейства Зиненко. Но он
столю1ул впервые Боброва со Свежевсним на заводе, а
не в мещанской обстановке, в которой отчасти «раство"
рился» бы Свежевский. На фоне изнурительного труда
..•

50

рабочих он кажется особенно ничтожным и циничным, и
поэтому здесь более контрастно выступает антагонизм
между ним и Бобровым.
Перед тем как показать своих героев в действии, пи­
сатель каждому из них дает авторскую характеристику.
Такая характеристю<а дана й Станиславу Ксаверьевичу
Свежевскому. Несколыш строк - и перед читателем вы­
растает законченный тип :карьериста и подхалима, злоб­
ного и завистливого человека, для которого все средст­
ва хороши. « Этот Свежевский, с его всегда немного со­
гнутой фигурой,- не то крадущейся, не то 1шаняющей­
ся, - с его вечным хихиканьем и потиранием холодных,
мокрых ру1:,- очень не нравился Боброву. В нем было
что-то запскивающее, обиженное и злобное. Он вечно
знал раньше всех заводские сплетни и вьшладывал их с
особенным удовольствием перед тем, кому они были наи­
более неприятны; в разговоре же нервно суетился и е же­
минутно притрагивался к бокам, плечам, рукам и пуго­
вицам собеседника» .
Куприн н е описывает внешность Свежевского. Мы
видим только его «контур » . Но этого уже достаточно,
чтобы составить о нем представление.
KaR подлец несложный, Станислав Ксаверьеви:ч не
подвержен ни сомнениям, ни :колебаниям, это внутренне
«цельная» в своей подлости натура. Характер Свежевс�ю­
го яр�ю выявляется в складе его речи, в его манерах,
«переживаниях» . Захлебываясь от восторга, он рассказы­
вает о предстоящем приезде «принципала» Квашнина,
его речь исполнена заискивающей суетливости, он изви­
вается в словах, лебезит, говоря о Rвашнине, даже тог­
да, когда тот не может его слышать. В каждом его сло­
ве, в I<аждом жесте есть что-то мелкое, грязное, от чего
собеседник испытывает боязнь «испачкатьсю> . Это впе­
чатление усиливается тем, что Свежевский постоянно
прикасается к собеседнику, как бы обволакивая его пау­
тиной.
Подобно всякому ничтожеству, Свежевский пытается
заимствовать покровительственную манеру речи у «силь­
ных мира сего» . И вот он говорит Боброву: «Что это вас,
батенька, так давно не видно? .. Все сидите и книжки
почитываете? Почитываете все ? » Произнося эти слова,
Свежевский хихикает и мнет в своих руках pyi<y
Боброва,
51

В беседе с Бобровым не только выявляется Свежев-<
сю1й I>aI\ законченный тип прихлебателя и подхалима,
устами Свежевского дается первая характеристина Кваш�
нина, а также первый намек на драму, 1юторая разыгра""
ется впоследствии.
Квашпин еще не появился на страницах повести, но
художник так нагнетает атмосферу, что читатель вправе
ожидать каких-то событий, причем событий, ноторые
должны стать большим и тяжелым испытанием для мо­
лодого правдоискателя Боброва.
Это ощущение, предчувствие неизбежной драмы, не�
избежного конфли1хта между главным героем и средой,
усиливается в читателе по мере того, как перед ним
раскрываются взаимоотношения Боброва с семьей Зи�
ненно - с маленьюrм мещанским мир1хом, в 1ютором мо�
ладой инженер пытался найти свое счастье".
Сам 3инеюю на первый взгляд простодушный гигант,
находящийся под каблуком жены. Не столь безобиден
3инешю вне семьи. Он <<Принадлежал к числу тех лю­
дей, которые под видом выс1шзывания всякому в глаза
«истинной правды» грубо, по приятно льстят начальству,
отн:ровенпо ябедничают на сослуживцев, а с подчиненны­
.мн обращаются самым безобразно
деспотическим обра�
30il'I » .
В кругу семьп Зиненко невозможно обнаружить и
проблеска живой мысли. 3десь царство готовых понятий,
шаблонных фраз, заученных интонаций, здесь каждый
кан бы играет затверженную роль.
Четыре девицы Зиненко ясны чптателю еще до того,
наr' писатель вводит его в домашний быт этой мещан­
ской семьи. Иначе обстоит дело с Ниной Зиненко. Это
прелестная, хрупная девуш1ш с «арпстоI\ратическимш>
ру1шми. Она баловень и, так сназать, «надежда» семьи:,
не сомневающейся в том, что Нина достойна «выгодной»
партии. Внешне Нина розно отличается от своих сестер.
Обаятельная внешность девушки заставляет биться
сердце ее обожателя Боброва «с тревожной и томитель...
ной грустью». Но это вдали от нее, ногда перед Бобра�
nым возшшает пленптельный облиI< девушки и он может
наде,тшть ее богаты:мп душевными качествами. А в доме
3пнешю оп чувствует растущее раздражение, глухую
тосну.
П исатель, очень тонко, мастерски используя бытовые
детали п психологические нюансы, поназывает нееостоя:"
52

rrельность попыток Боброва направить Нину по другому
пути, отличному от пути окружающих оо мещан. Нина
3иненко не лучше своих сестер. Ее последующее позор­
ное согласие на сделку с I-\вашниным подготавливается
всей лопшой развития образа. Она может воздействовать
своей красотой на умпого, по слабовольного Боброва, ее
J{расота как-то прикрывает уродство ее души, но человек
с ясной и возвышенной целью в жизни быстро мог бы
распознать в ней обычную мещаночку. Бобров не видит
ее подлпнной натуры. И вместе с тем он не может пе
чувствовать того, что объединяет ее с остальными члена­
ми семьи.
Эти колебания Боброва - хара:ктерноG свойство нату­
ры духовно неустойчивой, раздираемой внутренними про­
тиворечиями. Наивный, склонный к иллюзиям, он не·
может разгадать тактики Нины по отношению к нему человеку, на :которого она «имеет виды» . « ... Вас неприят­
но поразил разго1юр о доходах Квашнина? - догадалась
Нина с той внезапной ипстинктивной проницательностью,
rшторая иногда осеняет даже самых недалеких жен­
щин.- Да? Я угадала? - Она повернулась к нему и
опять обдала его глубоким, ласrшющим вз�ром » . Нина
Зпненко вдохновенно имитирует ИСI{ренность чувств.
Онрыленная свойственным мещанину желанием назатъся:
не тем, что он есть на самом деле, она входит в роль
человека, осознающего ничтожество окружающих, но
слабого п нуждающегося в духовной поддерпше. Подоб­
ная тактпка приносит ей успех.
История дальнейших отношений Боброва и Нины Зи­
nепко сама по себе является заурядной. Да писателю в
данном случае и не нужны были I{акие-то необычные
ситуации. Ведь не толыщ в несчастной любви Боброва
суть дела. Не будь даже Rвашнина, женись Бобров на
Нине, он все .равно не обрел бы счастья. Более того,
:Квашнин ОI'-азал молодому :инженеру немаловажную
услугу, <<Похитив» у него эту девицу, ибо между Бобро­
вым и Ниной была духовная пропасть.
Интрига, составляющая основу сюжета « Молоха» ,
нужна была Куприну для того, чтобы показать амора­
лпзм « хозяев жизни» . Напиталист бросает в топку печей
тысячи человеческих жизней, он же для минутной своей
прихоти растлевает душу челове1{а. Нину Зиненко Кваш­
вин ионуиает ·r ак же, как оп покупает все на свете,
53

Общественное и личное :как бы слагаются в единое.
Личпая трагедия Боброва вырастает на почве социальной
и достигает здесь своей наивысшей точ1ш напряжения.
Своеобразным комментатором происходящего является
в повести инженер-бельгиец Андреа.
Это довольно сложный образ. Он выступает как сто­
ронний и объентивный наблюдатель жнзнп. Андреа одп­
нок, независи:м. Правление завода больше нуждается в
нем, чем он в правлении. Человек, разочаровавшийся в
жизни, циник и снеппш, он саркастически относится к
окружающим его дельцам. Однако независимость и кри­
тицизм Андреа поверхностные, мнимые. Свое дарование
он отдал тому же Молоху, на служителей которого пыта­
ется С!\fОТреть с холодной усмешкой философа. Поэтому
его жизнь лишена подлинного вдохновения, лишена под­
линного человеческого смысла. Видимо, ощущение бес­
плодности своего жизненного пути заставляе т Андреа
ис:кать забвения в вине. Внешне сильный, он внутренне
надломлен.
В повести l\уприна остро поставлена проблема интел­
.ч:игенции и народа, гражданского долга пнте.члигенции.
Подлинная любовь к народу, боль за его участь состав­
ляют основной пафос этого выдающегося произведения и
определяют его важное место в истории руссв:ой литера­
туры. В своей повести чутв:ий художнИI{ изобразил не
только картины рабочего быта, но и труд рабочих. Это
было редким: явлением в литературе тех лет. Труд про­
летариев в «Молохе» показан как проклятие. Вот как
описывается работа у паровых котлов: «То и дело со
звоном отворялись круглые чугунные заслонки, и тогда
видно было, как в топках с гудением: и ревом в:локотало
ярко-белое бурное пламя. То и дело голые тела рабочих,
высушенные огнем, черные от пропитывающей их уголь­
ной пылп, нагибались вниз, причем на их спинах ре:шо
выступали все мускулы и все позвонки спинного хребта.
То и деJ!о худые, цепкие руки набирали полную лопатну
угля и затем быстрым, ловким движением всовывали его
в раскрытое пылающее жерло. Двое других рабочих, стоя
наверху п также не останавливаясь ни на мгновение,
сбрасывали вниз все новые и новые кучи угля... Что-то
удручающее, нечеловеческое чудилось Боброву в беско­
нечной работе кочегаров. l\азалось, каRая-то сверхъесте­
ственная сила прив:овывала их на всю жизнь R этим раз­
верстым пастям, и они, под страхом ужасной смерти,
54

должны были без устали кормить и кормить ненасытное,
прожорливое чудовище ... »
Куприн далек от понимания того, что труд и в усло­
вия� капитализма не только проклятие, но могучий воз­
будитель н:оллективистского сознания, что он сплачивает
пролетариат для предстоящей борьбы. Писатель просто
всей душой сочувствует рабочим.
Характерна сцена объяснения Квашнина с семьями
рабочих. Доведенные до крайней нужды женщины окру­
жают экипаж Квашнина. Они умоляюще протягивают к
нему руr;и, кричат все разом, и чаще других слышится
слово <шомираем» . Эта сцена написана писателем с боль­
ШИ!\i мастерством. « Бабы» просят Квашнина, чтобы он
утеплил продуваемые ледяным сквозняком дырявые ба­
раки, поставил печи для варки пищи. Отдельные фразы
сливаются в общий гул, выкрики тонут в нестройном
хоре многоголосья.
Описывая женщин, о�>руживших колясн:у l{ваmнина,
п:исатель не выделяет КаI{ую-либо из них. В « Молохе» нет
индивидуализированных образов людей из народа, и это
снижает изобразительную силу таланта писателя.
Мир собственников изображается Куприным в своем
страшном уродстве и духовном ничтожестве. Показывая
ненасытную алчность собственников, лакейскую угодли­
вость их приспешников, которые ищут лишь случая
подороже продать сеея и свои услуги, Куприн глубоко
мотивирует настроения протеста, нарастающего в народе.
Более того, эпизоды «бунта» рабочих и пожара лесного
склада, вся тема народного восстания, которую в силу
ряда обстоятельств он не мог развернуть, свидетельству­
ют о предчувствиях социального пожара.
Сцены «бунта» рабочих, вызванного отчаянием и не­
навистью к буржуазному обществу, должны были явить­
ся, по мысли писателя, идейным и драматическим завер­
шением повести. Но осуществить полностью свой замы­
сел Куприну не удалось. Одиннадцатая, последняя глава
повести дважды подвергалась значительным передел­
кам и исправлениям. Первая переделна была предприня­
та писателем с целью смягчения социального нонфлинта,
по требованию Н. К Михайловского, редактора журнала
«Русское богатство». Интересно привести небольшую вы­
держку из письма Куприна Михайловскому:
«"У меня есть черноюш «Молоха» , и я по нему могу
переделать одиннадцатую главу." О бунте ни слова ... Оп
55

будет тольRо чувствоваться. Хорошо ли это? " Я не знаю,
м т�ет быть, Вы н аходите взрыв котла (умышленны й ):,
мелодраматическим эффектом? Но мне рассказывали о
совершенно аналогичном случае » 1•
То смягчение социальных конфшrктов, которого тре-­
бовал идеолог народничества Н. :К. Михайловский, проти"
в оречило идейной направленности « Молоха » . Куприн, ви-­
димо скрепя сердце, согласился на требования Михайлов"
ского и даже разрешил ему самостоятельно внести испраIЗ"
ления в повесть.
Тема борьбы двух социальных лагерей возникла в
творчестве Куприна KaI{ прозрение талантливого худож"
ника-гражданина, который разглядел важнейшие явленил
жизни и глубоко задумался над ними. Но у писателя и
в 90-е годы и позднее не было той социальной перепек"
тивы, которая позволи:ла бы ему увидеть борьбу антаго­
нистичес1шх классов в ее развитии. Если же к этому
добавить трудности опубликования произведения, посвл"
щенного острейшей социальной: проблеме, то становитсл
понатной уступчивость Н:уприна.
Переезд в 1901 году в Петербург, сближение с демо­
нратпчес:юr настроенными
шrсателями, знакомство с
Горьким отрдзились и в дополнительной работе Куприна
над « М олохом » . Подготавливая повесть н опубшпюванпю
в сборнике « Рассказы » , вышедшем в 1 903 году в изда"
тельстве «Знание » , ппсатель заострпл социальный кон­
фл№т. В п()ВОЙ реданцшr он вложпл в уста R.вашшша
слова: « Нушно уметь объясняться с этим народом» - и
дал ему более резную характеристику, чем в «Русском
богатств е » . Ранее шшник прерывался сообщением R.вашJ
нииа о том, что на заводе «несчастие » , а в последнем
в арш:ште R.вашнин, утративший свое обычное хладно­
нровпе, говорит приглашенным: « Н а заводе беспорядюr
Надо принимать меры, и ... и, кажется, нам лучше всего
будет немедленно уехать отсюда» . И тут вмешательство
Андреа, I<aI{ обычно, усиливает напрлжо1пю. «Так я и
зныr,- презрительно,
со
спокойной
злобой
с1ш3ал
Андреа>> .
В последней JI�e , одиннадцатой главе Куприн усили­
вает напряжение сцены пожара, а прп издании повести
в Полном собрании сочинений (изд. А. Ф. Маркса) вво-<
дит слова I{учера Боброва - Митрофан.а: «Барии! Подо-..•

i

Ру1юш1сный: отдел

ИРЛИ, ф. 114,
56

жгли."», давая тем самым попять, что пожар не просто
стихийное бедствие.
При всех своих достоинствах заключительная гла в а
страдает известной отрывочностью. И это не только по­
тому, что писатель стремился передать бешеный темп
событий. Отрывочность и субъеI{Ти:вность связаны с тем,
что обострение конфли1\та между «хозяином» и рабочими:,
воссозданное реалистически, потребовало бы ясных слов
о самой сущности конфликта.
Писатель дважды поRазывает непосредственное столr\­
новение Rвашшша с рабочей массой: первый р аз - с
семьями рабочих, второй - с бушующей толпой. Но пер­
вая из сцеп написана бOJree реалистичесRи. Вторая сцеп а
при всей своей эффектности уступает первой в смысле
содержательности.
«Бобров увпдел, RaR между экипажами быстро обра­
зовалась широкаа дорога и RaI\ по этой дороге проехал
на своей троЙI\е серых лошадей l\вашюш. Ф акел, Rоле­
б авшnйся над ноляско:й, обливал массивную фигуру Ба..,
сплия Терентьевича зловещим, точно н:ровавым, дрожа­
щим светом.
Во1\руг его нолясюr выла от боли, страха и озлобле­
нна стпснутаа со всех сторон обезумевшая толпа
"У Боброва что-то стукнуло в виснах. Н а мгновение ем:у
показалось, что это едет вовсе не l\вашнин, а Rакое-то
окровавленное, уродливое и грозное божество, вроде тех
пдолов восточных пультов, под I\олесницы которых бро­
саются во врема религиозных шествий опьяневшие от
ЭI-\стаза фапапши» .
l\вашнин и д о этого сопоставлался с идолом аммо­
нптян. Но там сопоставление было реалистичеснии и
предвещало реалпстичесн:ое же нарастание социальпмо
нонфлпкта. В иес1юлько субъеl\тпвных, по весьма сш1ь­
ных многозш1чптельных тонах был нарпсован завод Молох - с его огнямп в темной ночп.
Иначе обстоит дело здесь. l\онечно, в художественном
отношешш мельн:ание различных rшртин: «беснующаяся
толпа» , багряное освещенпе - все это оправдано, так
R a l\
событпя преломляются сrшозь болезненно-возбуж­
денное восприятие Боброва. Но идейное содержание по­
вести . эта, rшзалось бы, важная сцепа стош\новепш1
l\вашнпна с толпой «не двпгает» сколько-нибудь значи­
тельно. Народная масса выступает безшшой, слитной -·
..•

·

57

и выступает как бы н а заднем плане повествования. Это
грозная, по еще безмолвная сила.
И все же в 90-е годы подобное противопоставление
эксплуататоров и энсплуатируемых было творчес1шм по­
двигом смелого и талантливого художника.
*

*

*

Тема любви, столь оргапичесrш вошедшая в общий
компленс социальных тем, разработанных в повести «Мо­
лох » , начинает занимать все более значительное место в
творчестве писателя. Она давала художню>у возможность
глубже показать губительное воздействие ненормальных
общественных отношений на человеческую душу, пока­
зать враждебность мира I{Вашниных всему чистому и
святому. Но не только в этом дело, 1юнечно. Тема люб­
ви для :Куприна противостояла всему низменному, мер­
кантильному, циничному, она не могла не привлечь боль­
шого и духовно здорового художника, верящего в чело­
века, в силу и нрасоту человеческого духа. :Куприн и в
разработке этой темы был законным наследником рус­
ской литературы XIX веr>а. Правда, ему пришлось пре­
одолевать и чуждые ему влияния - влияния того болез­
ненно-усложненного психологизма, 1юторый культивиро­
вался деRадансом. :Куприн в отдельных произведениях
проявляет чрезмерный интерес к «rшфернальным» сторо­
нам человеческой психики. Но это была, как говорится,.
болезнь роста. То, что мы назвали «пушкинским нача­
лом» в :Куприне, восторжествовало и в его трактовке ве­
лиrюй и вечной темы.
Произведения :Куприна, посвященные любви, всегда
увлен:ательны по сюжету, по своей драматической насы­
щенности. Но писатель не ставит задачей «развлекать»
или «пугатЬ». В острых и драматических положениях,
которые он рисует, всегда высон:ое противостоит низко­
му, благородное - низменному, прекрасное - уродливо­
му. Здесь постоянно звучат мотивы искренней, зачастую
неразделенной любви, высо�юrо трагедийного накала до­
стигает столкновение «добра» и «зла» , духовной красоты
и духовного уродства.
:К серпи произведений, затрагивающих тему любви и
бра�\а, принадлежат появившиеся вскоре после « Молоха»
рассказы «Чары» и « Виктория » . Первый из них написан
в обычной для :Куприна реалистичесной манере,
58

Рассказ «Чары» ( 1897 ) - крошечный, всего три стра­
нич1ш , но отнюдь не простой и не легкий для истошю­
вания рассказ. В нем довольно сложный « подтекст» ,
много психологических нюансов. Героиня рассказа, в
уста которой вложено все это 1шк будто незатейливое
повествование, судя п о всему, молодая, но уже много пе­
режившая женщина; в ее интонациях сквозят и скепсис,
и ирония, и некоторая усталость. Семнадцатилетней де­
воч1юй опа стала женой сорокалетнего кавалерийского
генерала, за :которого ее выдала пра:ктичная maшan . Мо­
лодая женщина вспоминает о б этом как будто бы лег:ко,
небрежно, весело и мимоходом. Расс1<аз ее посвящен не
замужеству, а крушению одной девичьей иллюзии. В ту
пору, когда произошли события рассназа, героиня была
девушной-институткой, тольно что начавшей «выезжать » ,
«с головой, набитой романтическим вздоро м » . Молодая
фантазерка влюбилась в талантливого скрипача, в кото­
ром дамы находили «что-то демоническое » . Между арти­
стом и девушной завязывается переписка, в :которой о н
выступает как человен, уставший от людской пошлости, и
изливается в благодарностях чуткому женскому сердцу,
которое его оценило. В один пренрасный день девица
случайно нат:кнулась на своего героя, сидящего возле да­
чи, в нругу обширной семьи, с младенцем на ноленях.
На его лице улыбка счастливого отца. При виде этой
картины, которая героине кажется воплощением всего
банального, ее охватывает «боль стыда, жалости и зло­
бы» . Демонический музьшант, заметивший свою понлон­
ницу, тоже крайне смущен и даже торопится снять ре­
бенна со своих колен. Вот и все.
В «Чарах» Куприн поназал, :канне искаженные формы
могут принимать в обществе естественные человечесние
чувства. "Уродлив душевно музьшант, считающий необхо­
димым изображать непонятого демона. "Уродлива душев­
но и девица, которая ищет поэзию где-то в эмпиреях и
иснренне убеждена в банальности простых и естествен­
ных человеческих радостей. И, видимо, как раз мнимый,
ис1<усствеиный, поверхностный харю{тер того «романтизм а » , во власти ноторого была эта девица, позволил ей
так легно пойти навстречу требованпям maman, стра­
стно желавшей пристроить ее за генерала. Объективно
рассназ направлен протпв вся:ю1х проявлений мещан­
ской пошлости, в какой бы форме она ни выступала -

59

_

в непосредствепно от:кровенной или в «I<расивой » , эффект­
ной, «демоничесIЮЙ».
И все же в данном случае намерения автора, его от­
ношение к изображаемому были пе совсем ясны. Нен:ото­
рая смутность авторского замысла, недостаточное развп­
тие основных мотивов кажутся нам слабой стороной это­
го лег:ко и изящно написанного расс1шза.
Сюжет « Вю,тории» ( 1897) построен на, 1<азалось бы,
тривиальнейшем фюпе измены, которая не состоялась в
силу случайных обстоятельств. Но в расс1шзе есть ка:кой­
то особый романтический :колорит и, главное, есть осо­
бый поворот сюжета, полностью снимающий опасность
банального решения темы.
Образ немой 1н:епщипы, Ви:ктории Ивановны, овеян
тайной невыс:казанных чувств и мечтаний. Весь ее облш<
необычен. « ... Я невольно остановился перед ней, пора­
женный ее странной красотой: таю1ми рисуют художни­
ки-символисты ангелов. Представьте себе высо:кую и
тош,ую - пменно воздушную фигуру, необьшновенно бе­
лое, почти без теней лицо и длинные, египетс:кого очер­
Rа, глаза, полные молчаливой грусти и в то же время
загадочные, I<aR у сфишtса » .
С тос1шивым равнодушием принимает опа заботы
нежно любящего ее мужа, пожилого, толстого Матвея
Кузьмича. Студент, герой рассказа, попадает во власть ее
странного очаровапия. Опа играет для него на фортепиано
и постепенно, без слов, между двумя молодыми людьми
возни:кает :ка:кая-то «неестественная» и «жут:кая» духов­
ная связь.
Вторая часть расс1<аза по своей тональности рез:ко
отлична от первой, она написана гораздо проще, в обыч­
ном для Купр.ина стиле. И это более сильная часть рас­
сказа.
Муж узнает о предстоящем любовном свидании. Про­
исходит объяснеппе между ним и студентом. Счастье
Ви1пории Ивановны муж ставит выше всего, он готов все
принести ей в жертву. Оп не собирается становиться
между нею и челове:ком, который ей понравился. Но он
уверен, что студенту с:коро станет в тягость близость с
немой, болезненной женщиной, и Матвей Кузьмич умо­
ляет студента все взвесить, прежде чем решиться на
ответственный шаг. Студент понимает, :ка:кое место в
жизни М атвея Кузьмича занимает его немая жена .
.«Слезы щипали мои глаза. Я поднялся со скамей1ш.
60

-- Прост.ите меня, Матвей :Кузьмич,- сRазал я, ища в
темноте его pyRy.- Я уезжаю завтра.
В темноте я не видел его лица. Н о пожатие его ру1ш
было тю< крепко и искренне, что с моей души точно
скатился намены> .
Простодушный Матвей :Кузьмич - подлинный герой
этого рассназа, ибо его любовь - самая прочная, самоот­
верженная и благородная, хотя и неразделенная.
Драматизм, ощущаемый в рассцазе « Викторию> , дости...
гает еще большего на�<ала в рассRазе «Alle z ! » ( 1897 ) ,
посвященном жизни артистов цирка, которую писатель
очень хорошо знал. Тупая чувственность противопостаn­
лена в расс1шзе цельному, искреннему чувству. Прекрас­
ное воплощено в образе молоденькой наездницы Норы, а
грубое и зверино-жестокое в образе клоупа-гастролера Ме­
нотти. Сюжет лостроен на любовном «треугольнике » . :Кло­
ун Менотти - знаменитость, и ему не стоит труда соблаз­
нить робкую и одинокую девочку, сироту, не знавшую сча­
стья. Но он быстро пресыщается и сходится с другой цир­
ковой ю<тр.исой, Нора же кончает самоубийством.
Однако расс1.аз «Allez ! » является ярким доказатель­
ством того, что одна и та же сюжетная схема может стать
основой IШI< заурядной мелодрамы, тап и реалистического
произведения. В рассказе :Куприна.о первой любви девуш...
ки-подрост:ка все просто и трагично.
Французское слово «alle z » , ставшее лейтмотивом рас­
СI<аза, было одним из наиболее ходю1х в старой цирковой
терм:шюлогли. Оно обычно произлосилось ру1шводителем
ци:р1-;ового помера или его испоJшителем перед осуще­
ствдением
наиболее
опасного
и
эффеI1:тного
трюка.
В рассказе вся горькая судьба Норы п ее смерть сопро­
вождаются: звучанием слова «alle z » , и это придает уди­
вительную целы1ость произведению. Оно I{aI{ бы зюшю­
чено в рамки этого слова, выполняющего, таким образом,
важную IШЫПОЗIЩПОННУЮ фушщшо.
В рассказах H:yпpnu::t шобоnь гибнет ИЗ-За ТОГО, ЧТО
людп поставлены в жпsпетшые обстоятельства, исв.люча­
ющие достижение счастья. Любовь неразделенная, порою
опошленная, любовь, дающая: счастье, - горькое
сча­
стье ! - лишь тому, в.то любит самоотверженно и одиноко
и даше смерть принимает н:ю' высший дар любви,- вот
вариации этой темы в творчестве :Куприна.
Невозможность достичь подлинного счастья, вкусить
радость любви разделенной, познать духовную близость 61

все это следствие социалыюго неравенства, зла, царящего
на земле. Но в душе человен:а не умирает стремление к
прекрасному. Этот мотив сильно звучит в трагических
любовных историях, рассказанных :Куприным, и вносит
в них какое-то особое очарование, просветление, жизне­
утверждающую ноту.
Та.кую гамму настроений мы находим, например,
в рассказе « Первый встречный» ( 1897 ) . Сюжетная схема
его перен:ликается с любовным эпизодом из романа
Гамсуна « Голод » 1, но у :Куприна разработI\а совершенно
иная. В «Перв_9м встречном», птн:алуй, больше, чем
в других ранних рассказах :Куприна, ощущаются мотивы,
которые позже найдут столь яркое воплощение в « Грана­
товом браслете».
Рассказ « Первый встречный» целиком у1шадывается
в рамки эпистолярного жанра, причем автор поставил
себя в трудное положение, ибо он вынужден допустить
условность: один персонаж рассказывает другому то, что
этот другой хорошо знает. И тем не менее здесь нет
искусственности. Герой не просто <шнформирует» жен­
щину, к которой обратился с письмом: он вновь пере­
живает происшедшее, он воссоздает картину своего
счастья и своих страданий. :Кроме того, скромный герой
рассказа, очевидно, полагает, что женщина, которую оп
называет «королевой» , вряд лп могла обратить внимание
на все детали этого «знакомства» и на переживания
<<Первого встречного » .
Сюжет рассI<аза таков: некий одинокий и бедный че­
ловеR, зарабатывающ:ri:й на пропптание уроками, стошшул­
ся случайно на улице с женщиной, явно принадлежащей
к «высшему обществу». Ее взволнованный вид побуждает
его подойти R ней и предложить помощь. И тут случа­
ется неожиданное. Женщина вступает с ним в разговор и
почти повелительно, а затем и гневно требует, чтобы он
пошел с ней в гостиницу и снял номер. Судя по всему,
незнаком.ка, доведенная до отчаяния неверностью любимо­
го человека, решила избрать орудием мести , <шервого
встречного» . Им: ОI<азался герой рассказа.
В номере ее пстеричест,ое состояпие проходит, чему
способствовали нравственная чистота, душевная тошюстъ
1 Хара:ктерпо, что этот эпизод из гамсуновскоrо романа Куп­
рин называет «самым глубо�шм» из «написанного им (Гамсуном)
о любви» (А. И. К у п р и н. Собр. соч., т. 9. :М., «Художест:венная
литература», 1973, с. 108) .

62

и чуткость приютившего ее человека. Расставаясь с ним,
она требует, чтобы он не провожал ее и никогда не ста­
рался узнать ее фамилию.
Но эта встреча не проходит бесследно для героя.
Соприкоснувшись с гордой и прекрасной женщиной, он
уш:е не может забыть ее, он полюбил ее, и это возвышен­
ное чувство становится содержанием его .жизни.
Отмеченное нами сходство с « Гранатовым браслетом»
особенно заметно при сопоставлении заключительных
строк письма к женщине в « Первом встречном» с послед­
вим письмом чиновника Желткова к княгине Шеиной.
Герой рассказа «Первый встречный» заканчивает свое
письмо следующими строками, которые являются таюке
последними строками рассказа : « Назовите мою любовь
только безумием, потому что по-своему я счастлив и
благословляю вас за то, что вы дали мне четыре года
в моей жизни, четыре года томительных и блаженных
страданий. В любви только надежда и желания состав•
ляют настоящее счастье. "Удовлетворенная любовь исся­
кает, а иссякнувши, разочаровывает и оставляет на душе
горький осадок... А я люблю без надежд, но все с тем ж е
неугасимым пылом и с той же нежностью, с тем же безу­
мием. Я
жал1шй пария, полюбивший королеву. Разве
может быть королеве обидна такая любовь? .. И, наконец,
nы можете изнинить мое сумасшедшее письмо еще и по
другой причине. Я пишу вам из больницы, и сегодня
доктор (старый друг моего покойного отца ) сказал мне,
что жить мне остается не больше месяца : А ведь трудно
сердиться на умирающего, особенно если он, стоя н а
грани этой холодной, черной бездны, посылает вам свое
благословение и вечную благодарность» .
Любовь, которую Куприн описывает в « Первом встреч­
ном», возвышенна и благородна, но вместе с тем:
в ней есть нечто болезненное, какая-то энзальтация, ка­
кой-то надрыв. Человек, которого <<Поразила» такая лю­
бовь, всегда находится с ней «наедине».
Тема неразделенной любви сильно увле�\ала Куприна,
ибо она открывала возможность передать высокий нюшл
человеческих переживаний, показать, как губительны для
человека моральные устои буржуазного общества. Но все
же писатель ощущал, что в ней он не может выразить
всю полноту и гармонию человеческих чувств, возшша­
ющих в любви разделенной, весь мир тончайших и свет•
лых переливов души, даруемых счастьем,
-

63

Но где может воз1.ш1шуть подобная любовь? Не в том
же :мире, где все против нее? Очевидно, ее надо искать
там, где человСI\ близо1\ I\ природе, где не таl\ ощущаются
социальные контрастш и губительное влияние :М:олоха.
Могучие леса Полесья: с их неповторимой ирасотой и
глухим уедишшием наталкивают. писателя на мысль
о том, что они могут послужить идеальным фоном для
чистой и возвышен-ной любви.
Неотюнченньrй ц1иш произведений о Полесье и о-собен­
но расст\аз «Лесная глушы> п повесть «Олес:ю> знаменуют
очень интересный и плодотворный этап в творческом раз­
витии писателя. Они говорят о возрастающем интересе
худоmнш\а к жизни народа, о том., что именно в народ­
ной среде он начинает пс1\ать чувства пскрепние, добрые,
чистые и возвышенные.
*

*

*

В повести «Олесю> жизнь полесстшх крестьян активный фон для поэтпчесн:ой истории. В рассказе
« Лесная глушы ( 1 898) образы крестьян на первом плане.
Здесь- пон:азапо, с1>:олъ обманчиво первое впечатление
о поr\ое, господствующем n глухих деревнях необъятной
Руси.
По нетюторым своим особенностям «Лесная глушь»
напоминает очерк Персонажи производят впечатление
реальных лиц, зарисова·нных с натуры расс:тшзчиком.
-У последнего нет ан:тивной фушщии, оп не герой, а вни­
мательный, «сторонний» наблюдатель1 рассказывающий о
фактах н эпизодах, свидетелем которых ему довелось
быть.
Главные
персонаш:и
«Лесной
глуши»
сотский
Кирила и полесовЩИI{ Талимон. Их портреты разработа-·
ны в точной реалисти:чесной манере, заставляющей вспом­
нить портреты нрестьян в тургеневских «3аписках охот­
НИI{а» .
« Нлрила - ВЫСОIШЙ , I\ОСТЛЯВЫЙ и весь I{аRой�то раз­
вппченный :мужик У него худое , желтое лицо, впалые
щетш, плохо выбритый острый подбородо1< и огромный
лоб, по обе стороны которого падают прямые длинные
волосы; в общем, его· голова папоминает голову опереточ­
ного математина или астронома ».
Совершенно другой тип нрестьянина являет собой Та�
лимон.
«Он невысоr\ ростом, поджар и очень ловои в движе­
ниях. Все его лицо от самых глаз заросло волосами;
-

64

черные усы сливаются с черной бородоИ, норопюй, но
"lрезвычайно густой и жесткой. Под широ1>ими черными
бровями глубоко сидят большие н:руглые черные гла3а,
которые смотрят сурово, недоверчиво и немного странно:
я это странное выражение не раз подмечал у людей, про­
водящих большую часть жи3ни: в лесу » .
Противоположность этих людей с1шзывается во всем.
I-\ирила франтоват, а Талимон одет почти что в шэхмотья,
1юторые, однако, сидят на нем более Jrадно, чем нарядный
1южух на Кириле. Кирпла «справный» хо3яин, а Талимон
юшуда не годный. Кпрш1а задирист и много мнит о себе.
Талимон скромен, застенчив и уступчив. « Справный»
в хо3яйстве Кирила неуверенно чувствует себя в лесу.
А Талимон, не желающий 3аниматься хозяйством, уме­
лый «лесной» человек. Автор использует очень своеобраз­
ный прием .« отраrкенного» противопоставления этих пер­
сонажей, описывая повад�ш их соба�с
«У них обоих есть собаки - отдаленные ублюд1ш гоп­
чих, у Кирилы - Сокол, а у Талимона - Свирьга. Собаки,
надо отдать им справедливость, прескверные, н о меня они
интересуют в том отношении, что на них до смешного
отра3:ился характер их господ. Рыжий Кирилов Сокол,
едва почуя заячий след, бросается бежать по прямой
линии и громю1м лаем дает знать о себе зверю за целую
версту. На убитого зайца он: тотчас же накидывается и
иачинает его с ожесточением пожирать, и отогнать его
удается, толы.;о пустив в ход ружейный приклад. Подходя
на зов к челове�\у, Сокол волнообразно изгибается, крутит
головой, подобострастно взвизгивает, лихорадочно машет
хвостом и, пю\Онец, дойдя до ваших ног, переворачивается:
на спину ... Взгляд у него напряженный, заискивающий и
фальшивый.
Свирьга - маленькая, черпая, гладкая сучка, с острень­
I\ОЙ мордоч1\Ой и желтыми подпалинами на бровях. Зверя
она гонит моJiча, <шышком » , как говорит Та.тт имон. Нрав
у нее нелюдимый, нервный и довольно дикий; ласк она,
по-видимому, терпеть не может. Она страшно худа » .
Почему Куприн выделил именно эти два типа кресть­
я.п? Kal\oe идейное и художественное значение за�шючено
в их противопоставлении?
Талимон - это человеI{ близI{ИЙ к природе, этим опре­
деля ются многие черты его хара�{тера. Он великолепно
знает лес, его обитателей, живо чувствует красоту родной
природы. Он в меньшей мере, чем героиня повести «Оле3

А. DoJН<OIJ

65

ся» , но все же · «естествоппый» ч еловек, пе изуродсшапный
стяжательством, застойным бытом деровпп.
Этого-то «несправного» мужи1ш, столь далекого от
народпичесних представлений о нрестышине - «оGщип­
ном » и трудолюбивом, :Куприн описывае'r с симпатией.
К другому же типу нрестьяпипа - :Кириле - :Куприн
относится ироничесни, несмотрн на то что Кирила и сот­
сний, и хозяйство у него в порядне. Нирила - плохой
охотнин, хвастун, в лесу он гость, хотя и считает себя
з аправсним Jiесовиком. Перед пачаJiьством он лебезит.
« Кирила ужасно любит разговаривать со всяю1м пачаль­
ством. При этом разговоре он от излишнего усердия вих­
ляет всем туловищем, подергивает бедрами и отчаянно
жестю\улирует большим пальцем правой руки, оттопы­
ренным в сторону от остальных пальцев, сжатых в 1\у­
лак . Титулы, которыми он велпчает исправнина и стано­
вого, всегда разпообразпы и нелепо преувеличены. EcJiи
же в присутствии властей сотсному приходится вести раз­
говор с лицом, ему самому подчrшенным, то хотя голова
сотского и обращена н этому подчиненному, но глаза
устремлены все время на власть с заигрывающим выра­
жением, а в тоне его слов слышится угодливая пренебре­
жительность: деснать, «видите, пане, накал мужпцкая
необразованность и :как мы с вами все это хорошо и
тонко понимаем» ... »
Оба :крестьянина обрпсовапы :Куприным очень вы рази­
толыю, но Талимону оп уделяет зпачительно больше вни­
мания. Талимон - человен из народных глубин, талант­
ливый от природы.
В Талимоне есть сходство с горь:ковсrшми босянами.
Он тоже в некотором: роде босяк Он оторвался от своей
среды; его, очевидно, «держит» лес, иначе он давпо бы
ушел Rуда глаза глядят. Свободолюбпе крестьянина,
с тоЧI\И зрения :Куприна, означало прежде всего свободу
от стяжательства, повседневного бытового застоя.
ПисатеJiь xoтeJI передать поэтичес1юе мышление оби­
тателей глухого угол1\а России, наивные верования и чув­
ства людей, близ1шх R природе, черпающих в ней свои
духовные силы. Душа Талимона полней в сего раскры­
вается в «байяах» , ноторые он рассназывает.
Сказни Талимона при неноторой грубоватости поэ...
тичиы. В этой фольклорной линии рассказа особенно
ярRо проявилось пренрасное знание писателем образной
народной речи, его умение «го�зориты язьшом своего пер_""
.

.

66

сопажа из парода, а не имитир@вать этот язык, ис11:усствен­
но насыщая его просторечными и областными словами. Вот
образец речи Талимона, рассказывающего байку о птице
:каню1tе, проклятой богом: «Случилось один раз... давно
это было ... может, сколыю сот лет тому назад ... случи­
лось I{Юi-то, что зробилась па земле великая суша. Дождь
не падал целое лето, и все речн:и и болота повысыхали...
Птицы первые зажурились ... 3весно: птаха пьет и помалу,
але вельми часто, и без воды ей 1юпсьно » . Далее Талимоп
рассн:азывает, что бог сжалился над птицами и прюtазал
им рыть землю: «Все птицы собрались: и бузыю, и юrыга,
и шуляr,, и кру1<, и ворона ... роют, роют, одно перед дру­
гим старается... Толыю одна капю1tа ничего пе хочет
делать. Сидит и смотрит, кюt другие работают, да перы­
шки свои перебирает. Увидел это господь бог и спраши­
вает: «Отчего же ты, серая птаха, не хочешь слушать
моего при1<аза? Разве ты не чула, Itaii я всем птицам
велел нопать нриницу? » А r<анюн:а освечает господу богу:
{<Как же, господи, буду я 1юпать .криницу? Бачишь, ян:ие
у меня нож.ки гарненькие! Боюсь я их испач1<ать землею,
це стану я нопать .криницы» . 3а1;апчивается байка тем,
что господь проклинает 1tапю.ку и запрещает ей: и всему
ее роду пить воду: «а ни из речки, а ни из ривчюш, а ни
из болота, а пи нз нрипицы или става, пи из стоячей воды,
:в:и из ·r е11:учей. А толы>о позволяю я тебе пить воду после
дождя с зеленого листюtа ... » Вот с тех пор летает эта
самая птица и кричит, а наибольше летом ... »
Из всех произведений полесского цюша рассказ «Лес­
ная глушы наиболее густо насыщен местными словами
и оборотами. :Куприн был пленеп их звучностью, ему
хотелось точно передать rюлорит полессной речи. В « бай­
.ках» Талимона есть слова, значение ноторых нельзя
понять, а поэтому в специальных сносках журнала « Рус­
ское богатство» давался перевод таних слов: <шытн:а лицо» , «ривчак - ручей», «става - пруд» , «трапляется случается», «охоче - когда» , «завше - всегда» и т. д.
Таних слов наберется в рассказе два-три десятr�а.
Дорабатывая в 1 903 году рассr{аз для отдельного сбор­
нина, Куприн ле1<сически мало что в нем изменил. Он
убрал цветистую фразу: «страшное, гиппотичесное очаро­
вание» , заменив ее более простой: «nепоня:тное, тихое
очарование» .
Что же насается местных слов, т о писатель полностью
оставлпет их. Это вызвано стремлением сохранить всю

звучную образность пародноtо язы1<а. Куприн писал, что
1нщесские .n:егепды тан «свежи, фаптастичнь1 и наивны,"
что нажется, будто их создавал пе бедный, загнапвый,
молчаливый и суеверный парод, а сумрак веко:иого бора
с его непролазными трущобами, н:уда не ступала даже
звериная лапа, с е го ядовитымн туманами, висящими над
ржавыми болотами, с его бездонными трясинами » .
Писатель н е переставал удивляться образности, энер­
гии, живописности, 1<аной-то nеобычайно свежей поэтично­
сти народных легенд и сназаuий, которые он неустанпо
собирал. Обрабатывал полесскио с1{аз1ш, он задавался
целью сохрюшть всю пх наивную прелесть, богатство
образов, мет�юсть сравнений, емкую простоту мпогпх
местных с;юв. Нупрпн нигде и никогда пе подделывалсн
под речь своих персонажей из народа. Когда говорят е го
мужики, то нет ни м алейшего ощущения ис1>усстве1шости.
Лесная глушь, ночь, «байки» Тали�1она вызыnают
в душе рассr<азчина особое пастроение - мира, безмя­
тежного птюя. « Я Jieг на спину и долго глядел на темное
безоблачное небо,- до того долго, что минутами мне
назалось, будто я гляжу в глубокую пропасть, и тогда
у м еня начинала слабо, по приятно нружиться голова.
А в душу мою сходил какой-то томный, согревающий мир.
l{то-то стирал с нее властной руrюй всю горечь прошед­
ших неудач, мелную и озлобленную суету городских инте­
ресов, мучительный позор обиженного самолюбия, ни­
когда не засыпающую заботу о насущном хлебе. И вся
жизнь, со всеми ее мудреными задачами, вдруг ясно и про­
сто сосредnточи.лась для меня на этом песчаном буFре 01юло
костра, в обществе этих трех человек (к Rириле и Талимону
присоединился нрестьянип Аленсандр.- А. В.) , неслож­
ных, наивных и понятных, почти ка�< сама природа» .
В этих словах выражено очень характерное для Rуп­
рrша настроение. Rогда он мог на время вырваться из
душного мирна буржуазной интеллигенции, то испытывал
величайшее облегчение, с радостью :пил <<Немудреной»
жизнью людей из народа. В подобных временных
«уходах» из собственной среды не былn ничего общего
с народничесними «хождешшми» в нрестьянство. Пи­
сатель не ставил перед собой юших-то социальных целей.
В народе он находил пусть еще не развитые, но все же
нетронутые духовные силы, в нем он ощущал точну
опоры ; среди народа он обретал оптимизм, острей и
глубже воспринимал преr>р<l(' пое.
68

11исатеJ1ь стремшrся пошшатr.., что во1ювое угнетение
но могло сломить живую душу народа, смять его могу­
чий талант, чувство добра и справt�дшшости. Пусть кре­
стьннство еще живет косной и темной жизнью, но в его
среде из поколения в поrюление переходит стремление
к доброму и прекрасному. ··Иначе разве могли бы возни1<­
нуть преRрасные народные с1шзанин·?
В полесских легендах м ного таинственного, страшного,
«чудесного», но писате.т1ь показывает, что именно природа
Полесья, глухомань, изолировашюсть порождают зuга­
дочпое и чудесное.
Наиболее поrшзате.тrьна вторая «байка» Талимона.
Писателя она до.тrжна была особенно привлечь тем, что
в ней своеобразно, в особом прыюм.тrении, в 1ш1юй-то
«жестоrюй» поэтической тональности развивается тема не­
разделенной любви.
Из полессюrх легенд, собранных и рассказанных Нуп­
риным, эта наиболее сложна по фабуле и раш<рытию
человеческого чувства. В повествовании о жестокой мель­
никовой дочli:е, губящей молодого 1шзюш Опанаса, зало­
жен глубокий социальный смысл. Трагедия возникает из­
за того, что законы собственничества разделяют людей,
уродуют человека духовно. Дочь мельника презирает
Опанаса потому, что он беден, а Опанас убивает друга,
совершает преступление и гибнет из-за власти золота,
из-за гордыни и алчности любимой им девушки.
Любовь всегда трагедия в мире, полном условностей,
в мире, где господствуют неравенство и несправедли­
вость,- таrюва мораль легенды. Еще до того, как Тали­
мон начинает рассказывать легенду про Опанаса, у
костра появляется крестьянин Александр, и писатель
в авторском отступленшr поведал о том, 1,ан: развратил
город жену Александра Ониську. Александр слушает
известную ему легенду, и в нем еще сильнее заюшает
влоба на жену.
Между сотским и Александром завязывается разговор
о женщинах - грубый разговор темных людей, нахо­
дящихся во власти диких предрассудков. Знаменательно,
что Александр ссылается на «святые книги» , внушающие
презрение к женщине.
Как бы желая рассеять тягостное впечатление, произ­
водимое « qшлософствованием» сотского и Александра,
писатель вслед за их разговорами дает сцену охоты Hil
тетеревов. Это очень живописная сцепа, полная зву;юв и
69

красок, полная музыки ночного леса. Приведем лишь
песколько строи:
«Вдруг совсем оно.тю меня, па земле, раздалось гром�
кое хлопанье нрепних нрыльев. П невольно вздрогнул. Не
далее, как в шаге от моей буд1,и, упал тетерев... Весь
черный, с нраспьнш, мясистыми бровями и коротним
острым ю1ювом, оп стоял неподвижно, как камеппый,
показывалсь мне всем своим стройным, нрасивым профи�
лем. Его блестнщий черный глазок тревожно и зорко
заглядывал в будну».
Сцена, следующая за 1щртппой охоты и зющючающая
р ассн:аз, меняет нею его тонш1ь11ость, освещает 11сихоло"
гию, харантеры нрестьяп с иной стороны. Rогда охот"
нию1 возвращаются, навстречу им бежит сын Rирилы,
который сообщает, что Александр зарубил топором свою
жену. Rрестьяно, ноторых расс1\азчю> ранее описывал с
уважением, симпатией, теперь вызывают в нем отвраще"
ние. «Я поспешно прошел мимо, дальше от этой ненави"
стной мне толпы, которая всегда с та�tой омерзительной
ж адностью слетается на I<ровь, па грязь n на падаль. . »
Отношепие Нуприна :к русскому :крестьянству было
сло:жпым. Он знал, что деревня погружена в невежествоt
застой, что в с реде нрестьян немало жестокости и алобы,
вьшивающихся порой в чудовищные поступки. Но худож�
пик зпал п о том, ню< тяжно живется :крестьянам, знал,
нто явлпотся юшовниrюм темпоты народной.
.

*

*

*

Повесть « Олеся» ( 1 898) должна была явиться одним
из произведений полесс1юго цинла, по в ходе работы про�
наведение :ка:к бы переросло первоначальный замысел. По
своей идейной насыщенности, по глубине образов, по
своей поэтической настроенности оно уже не укладыва"
лось в рам:ки расс1<азов о живописном уголне России.
В первом варианте повести было довольно длинное
вступление, впоследствии Rуприн его снял. В этом
вступлении рассназывалось, Rак группа гостей неноего
помещика, Ивана Тимофеевича, проводит время на охоте,
а вечерами, за рюм:ной домашней наливки, з абавляется
охотничьими историями. Но вот однажды хозяин дома
р асс:казывает, вернее, читает свои записи об одном инте...
росном эпизоде из своей жизни.
70

Har< мы видим, n первом варианте подступы I\ основ­
ному сюжету были слиШI{ОМ широн:ими, повествование
терлJiо в своей поэтичности, 3амедлялось. Но не только
в этом деJю. Расс1шзывающий историю своей молодости
Иван Тимофеевич - старик; следовательно, собы:гия GТО­
двигаются в далеюiе времена, тэряют свою разоблачитель­
ную силу. :Кроме того, хотя и в первом варианте исто­
рия любви расс�;азывалась от первого лица, она все же
теряла часть своего поэтичес1юго очаровапия. Заранее
был известен ее печальны:й: исход, рассказч1ш уже <<Пере­
жил» свои волнения и чувства, успокоился. Лшбовная
поэма в значительной степени утрачивала Iхраски живой:
ЖИ3ШI.
Во втором и 01юнчательиом варианте ( впоследствии
Куприн сделал толы\о небольшую Jrен:сичесI\ую праю\у)
повесть начинается с описания жизни ее героя, очутив­
шегося волей судьбы в глухой деревуш1\е на он:раине
Полесы1. Вся вступительная часть, вн:лючающая две с
половипой главы ( впJiоть до завяз1ш) носит в известной
степени автобнографичес1\ИЙ харюпер. В ней сообщается
даже, что герой возомв:иJI себя писателем, ибо « ".уже
успел тиснуть в одной маленыюй газетке рассказ с двумя
убийствами и одним самоубийством и знал теоретически,
что для писателей полезно набJiюдать нравы» .
Здесь :Куприн явно иронизирует наД собой и своими:
творчесюп.ш достижениями. Но автобиографичность аа1шючается, 1юнечно, не только в этом шутливом отступ­
лении. « Судьба забросила меня на целых шесть месяцев
в глухую деревуш1-;у Волынсr\оЙ губернии, на окраину
Полесья». И действительно, Купрпн провел там именно
шесть месяцев. Вообще все вступлешrе носит фю\тнчес1шй:
характер, воспроизводит детали полессн:ой жизни с той
присущей писателю точпостыо, 1юторая не оставляет со­
мнения в том, что речь идет о передаче личных впечат­
лений.
Во вступительной части повести рассказывается о не­
общительпом харан:тере полесс1шх н:рестьяп, об их
темноте, о следах польсн:ого крепостпичества. Надо ска­
зать, что, описывая во вступительной части нравы полес­
сн:их 1\рестьян, Н'уприп излишне лаконичен, потому что
эти нравы имеют непосредственное отношение 1\ трагичес­
кому завершению истории любви Олеси. Думается, при­
чина этого 3ан:лючается в том, что I-\уприн почтп одно­
временно с «Олесей» писал расСI\аз «Лесная гJiушь» ,
71

в нотором подробно расс1шаывал о нравах Полесья. А так
:к'ак он пре;1подагал в цикле полессних рассr-сааов помес­
тить «Олесю» непосредственно после расскааа «Jlecnaя
глушь» , то отпадала необходпмость в широком освещении
обычаев Полесья.
Однющ в повести есть штрпхи, достаточно вырааи1'е,льно передающие моральный нод(ШС по.л сссних нрсстьян,
их отношение 1-1: <шоддунья м » - Олесе и ее бабушне.
Полесовщик Ярмода, исполняющий прп герое обяаанно­
сти слуги и повара, узнав о посещенпи героем Мануй"лихн,
говорит ему с укоризной : «Эх, паныч! .. Не слсдовает вам
ТЮ{ИМИ деJiами заниматься » . Я рмола начииает всем с в о и м:
видом выражать недовольство, порпцание. Он перестает
даже ходить на охоту. В конце повести Ярмола советует
расскаач1шу уехать, тан KaI\ град побил х;ито у крестьян;
и они приписывают эту беду происI,ам <шолдуньи»
Олеси.
В одной из сцен писатель показьшает отношение кре­
стьянской массы н роману героя с «колдуньей » .
« Пробираясь осторт-1-шо между людьми и с трудом
удерживая мотавшего головой Таранчю•а, я не мог пе :за­
метить, что со всех сторон меня провожали бесцеремон­
ные, шобопытные и в раждебные взгляды. Против обьш-.
повения, ни один человек не снял шапки, но шум как
будто бы утих при моем появлении. Вдруг где-то в самой
середине толпы раздался пьяный, хриплый выкр1ш, но­
торый я, однан:о, ясно нс расслышал, но в ответ на него
раздался сдержанный хохот. I\акой-то женский голос
стал испуганно урезонивать горлана:
- Тише ты, дурень ... Чего орешь! .. Услышит...
.
- А что мне - что услышит? - продолжал задорно
мужик.- Что же он мне, начальство, что ли? Он только
в лесу у своей ...
Омерзительная, длинная у;насная фраза повисла в
воздухе со взрывом неистового хохота ... »
Эта единственная сцепа, в которой поr<азана полсссная
деревня, написана в основном для того, чтобы выявить
враждебное отношение крестъян к непонятным им чувст­
вам, н <<Колдунье» OJiece.
Даже история стошшовсния Олеси с r<рестьюшами,
ноторые пытаются ее вымазать дегтем, что является вели­
чайшим позором для девушни, передана несrюльно
смягченно. Писателем применен, если так можно выра­
витъсл, прием «двухступснчатпго» отдаления от события,
72

О происшедшем герой узнает Ив ·сбивчивого · обЪяспеюiЯ
эш1зt:1дичесного персонажа - нонторщи:ка соседнего име­
ния. Герой, от имени которого ведется повествование,
не может развернуть перед читателем нартину случивше­
гося. :М тут писатель применяет вторую «ступень»
uтдаления. Рассназчин: сообщает: «Из его (1\онторщина.­
А . В.) рассказа я понял очень мало и только .месяца
dва спустя (1,урсив мой. - А . В. ) восстановил всю последо­
вательность этого про1шятого события со слов его очеви­
дицы, жены казенного лесничего » .
Подобное снижение драматизма преследует, конечно,
определенную цель. Писатель не хочет, чтобы грязное,
кощунственное и суеверное занимало слишком м1юго
места в истории о чистой и возвышенной любви. Он
делает анцент на самой истории любви Олеси, на основ­
ных причинах, 1юторые побуждают ее бежать от столь
дорогого для нее чувства, ибо столкновение в Перебродах
является лишь толч1юм н подобному решению, а не глав­
ной причиной.
Ни в одном из произведений I\уприна, посвященных
любви, не показано тю\ вдохновенно, с та�юй Ц'еломуд­
ренной нежностью слияние двух сердец. Повесть Куприна,
несмотря на ее трагичесюrй финал, представляет собой
поэму о высо1юм счастье взаимной лiобви.
Яркое и необычайное событие в жизни героя повести
подготавливается постепенно. Непосредственно перед тем,
HaJ\ в повести начинает звучать ее главная тема, пи­
сатель воссоздает атмосферу тоски и грусти, ноторыми
охвачен герой, атмосферу, I\al\ бы наполненную смутным
ожиданием чего-то ис1<лючительного.
« На меня нашло странное, неопределенное беспоной­
ство. Вот,- думалось мне,- сижу я глухой и ненастной
зимней ночью в ветхом доме, среди деревни, затеряв­
шейся в лесах и сугробах, в сотнях верст от городской
жизни, от общества, от женского смеха, {)Т человеческого
разговора". И начинало мне представляться, что годы и
десяпш лет будет тянуться этот ненастный вечер, будет
тянуться вплоть до моей смерти, и тан же будет реветь
sa окном ветер, тан же туснло будет гореть лампа под
убогим зеленым абажуром, тан же тревтrшо буду ходить
я взад и вперед по моей комнате, тю\ же будет сиде'lъ
около печю1 молчаливый, сосредоточенный Я рм:ола странное, чуждое мне существо, равнодушное 1ю всему па
свете: и к тому, что у него дома в семье есть нечего, и
73

R

бушеванию ветра, и 1> моей неопределенной, разъеда"'
ющей TOCIIO�> .
Чтобы нарушить гнетущее молчание, герой задает
Ярмоле ничего пе зпачащий: вопрос, не ожидая от него
в разумительного ответа. Но ответ Ярмолы сразу же
заинтересовывает его. Диалог, происходящий между
героем повестп и ого слугой, показывает, с какой естест­
венностью Нуприн начинает основную тему.
«- Har> ты думаешь, Ярмола, откуда это сегодня
таной ветер?
- Ветер? - отозвался
Ярмола,
лепиво подымая
rолову.- А паныч разве не знает?
- Нонечно, не знаю. Оп>уда же мне знать?
- И вправду пе зпаете? - оживился вдруг Ярмо�а.- Это я вам СI\ажу, - продолжал оп с таинственным
оттешюм в голосе, - это я вам сr>ажу: чи ведъма�ш наро­
дилась, чи ведьма�> веселье справляет.
- Ведьмана - это 1юлдунья по-вашему?
- А тю<, тап:. .. нолдунья» .
В с е дальнейшие сцены, тюторые предшествуют встр&че
героя с «rюлдуньей», служат подготовной 1> этой встрече.
Интерес героя I\ «нолдуньям» все более обостряется.
Ведь он считает себя писателем и поехал на Волынь
в надежде собрать «множоство по:этичес1шх легенд, преда­
ний и песен» . И вот он наконец сопрю•оснулся с тем,
о чем мечтал. Яр:мола, :rrр отив обыкновения, довольно
охотно рассназывает ему, тщк и за что перебродсиие кре­
стыше изгнали «ведьмю\у» из села. Пона интерес героя
к <шолдунье» вызван лишь возможностью озна�юмиться:
с легендой, возпиюпей вонруг нее, позню\омиться с тем,
Rак она «ворожит», услышать ее рассназы. ПоI\а «кол­
дуны!» - :это старуха Мануйлиха. Ярмола лишь всrюльзь
упоминает, что I\огда Мапуйлиху изгнали из села, то
с ней была девочна: доч1\а или внучна. Центральный
образ повести - образ Олеси - по1\а еще в тумане. Нуп­
рин не хочет предварять развитие событий, он лишь вну­
шает мысль, что вскоре должно что-то произойти.
Для чего же все это понадобилось Нуприну? Внезап­
ное появление девуш1\и необычайной нрасоты дает пи­
сателю возможность устами его героя: более ярко и взвол­
нованно описать ее оригинальную прелость. Но основная
причина того, что о «лесной» девуш1\е ничего не известно
на первых страницах повести, nплоть до ее встречи
с героем, занлючается в другом. Писатель хочет всячесп:и
74

« отделить» Олесю от внешнего мира, поназать е е n есте­
ственной для нее обстаноВI{е пре:краспсй и могучей при­
роды.
Образ Олеси, поэзил ее любви, онрашенные в nан­
теистичесюю тона, отражают эстетичес1ше отпошение
писателя I{ действительности. Подлинно nренрасное
может торжествовать Jшшь вдали от мира, где ца ря:т
чистоган и лицемерие.
Естественно, что в этом проиэведспии природе отво­
дится исключительная роль. Уже в третьей главе, опи­
сывающей охоту, худощпин рисует зимний лесной пейзаж.
Этот пейзаж способствует возшшновению нового состо­
япил духа, предвещающего то огромное чувство, rшто­
рое ждет героя. «Было TaI{ тихо, :кан толыю бывает n лесу
зимой в безветренный день. Нависшие на ветвях пышные
комья снега давили их rшизу, придавая им чудесный,
праздничный и холо;1ный вид. По временам срываJJ ась
с вершины тоненькая веточка, и чрезвычайно лспо слы­
шалось, наr' она, падая, с легним тресн:о:v1 задевала за
другие ветви. Снег розовел на солнце и синел в тени.
Мной овJJадело тихое очарование этого торт:ествешюго,
холодного безмолвия, и мне :казалось, что я чувствую, как
врем.а медленно и бесшу 11шо проходит мимо меня ... »
Томительна;� отрешенность от мпра, которую герой
повести испытывал в дни выогп, сменяется другой отре­
шенностью, полной торжественного по1юя, какой-то внут­
ренней благодати. Тихая взволнованность герол особешю
точно определя:ется словами: «... время медленно и бесшум­
но проходит мимо меню>. Но и без этих слов пейзаж
дает представление о медленном течении времени, совер­
шающемсл почти в полном беэмолвии. Впечатление не­
подвижности, холодного покоя исходит от розовеющего и
синеющего снега.
Герой еще не увидел Олесю, но оп уже вступил в тот
сназочпый мир, в нотором произошли самые волнующие
события его жизни. Охота поиазапа писателем вскольз ь :
большими: прыжнам:и пересекает поллну заяц, а всноре и з
леса выбегает собака Ярмолы, опа останавливается на
секунду, чтобы лизнуть снег, и продолжает гнать серого.
"Увлеченный охотой, герой заблудился, и случай выво­
дит его I{ болоту, близ :которого расположена хромая и
ветхая избушка <шолдунью>. Сцена разговора герол со
старой Мануйлихой описана в обычной реалистической
манере :Куприна, и вместе с тем в этом описании есть
75

штрихи, обычные для _ традиционных ска3ок о бабе-яге.
Избупша стоит па сваях ( местность 3аболоченная) , опа
ПOIOJCШtilcь. Внешний вид старой :Мануйлихи также соот­
ветрвует традиционному образу СI\азочной 1�;олдуньи.
« . . . Худые щеrш, втянутые внутрь, переходили вни3у
в острый, длинный, дрнблый подбородоI\, почти соприн.а­
савшийся с в псящпм вни3 носом; провалившийся без­
зубый рот беспрестанно двпгался:, точно пережевывая
что-то; выцветшие, ногда-то голубые глаза, холодные,
I\руглые, выпу1хлые, гпядела, точно глаза невиданной 3ло­
вещ�й ПТИЦЫ » .
И облик <шолдуньи», и облик избуш1\и, и опружаю­
щий пейааж - все это создаст впечатление живописной:
дикости и причудливости той обстанов1ш, в которой рас­
цвела оригинальная и яркая красота Олеси. Как и всегда,
Нупрпн стремится создать контраст, выделить прекрас­
ное и светлое на фоне угрюмого п страшного. В данном
случае ему пришли па помошь народные сказания.
В описании хаты писатель продщ1шает воссоздавать
атмосферу, близкую I\ сказочной: «Ни совы, пи черного
кота я пе заметил, по зато с печrш два рябых солпдных
с1шорца глядели па меня с удпвлепным и недоверчивым
видо м » . Очерчивая характер, мироощущение и поведение
старой Мануйлихи, писатель таr<же сочетает обычное
с необычным.
М апуйлиха и ее внуч1\а пе уроженки Полесья, они
пришлые, с севера, где, I\aI\ отмечает писатель, народная
речь пестрит хлесткими с.повами, прибаутками и поговор­
на ми. Поэтому речь Мануйлихи Goraтa своеобразным и
оборотами: «А теперь зовут зовутrюй, а величают утrюй» ,
« П риходите т-: нам н а завалинI\е посидеть, у нашего
праздни1\ а звона послушать, а обедать 1\ вам мы сами
догадаемся» и т. д. l{ этпм крылатым народным слова:.r
присоединяются: « маги:чес1;ис» обороты, обычно употреб­
ляемые гадалками.
С приходом Олеси начинает ме няться поэтичесI\ая
тональность произведения, тоска уступает место радости,
прекрасное торжествует над уродливым. Куприн мог бы
обставить появление Олеси какими-нибудь внешними
эффе1-:тами. Но он, как всегда, предпочитает детали, отра­
жа ющие настроения людей, пх психологию.
Слышится песня, напеваемая: свежим, сплr.пым и
звошшм голосо:vr. Необычайное во:шспне охватывает ста­
р ую Мапуйлиху.
7[)

<( - Н у,
иди, иди теперь; соколик, - тревожно засу­
стИJrась старуха_, отстраняя меня от стола.- Нечего тебе
по чужим хатам 01юлачиваться. Иди, 1'уда шел...
Опа даже ухватила меня за рунав моей куртю1 и
тлпула к двери. Лицо ее выражаJIО 1шкое-то звериное
беспокойство».
Подтекст этих несн@лышх фраз пеобыч'айпо емон.
Люди уже при�инили много зла старой Мануйлихе. Они
прогналп ее с ребеююм из седа, они обреюш ее на одино­
чество, онп продошкают преследовать ее. Старуха стра­
пштся и ненавидит их, но пуще всего она боится за свою
внучку, которая выросла па лоне природы, не знает лю­
дей и может стать жертвой их злобы. Беспокойство ста­
рухи кан бы предвещает трагический исход лесной сназки.
В красоте Олеси, в гордой: силе, исходящей: от нее,
писатель воплощает I{расоту п гордую силу природы,
1\оторая I\aI\ бы сформировала челове1\а по своему подо­
бию. «Моя незнаномна, высоr-:ая брюнетна лет около два­
дцати - двадцати пяти, держалась лепю и стройно. Про­
сторная белая рубаха свободно и 1\расиво обвивала ее мо­
лодую, здоровую грудь. Оригинальную нрасоту ее лица,
раз его увидев, нельзн было позабыть, но трудно было, да­
же привьшнув н нему, его описать. Прелесть его заклю­
чалась в этих больших, блестящих, темных глазах, ното­
рым тонюrе, . надломленные посередине брови придавали
неуловимый оттепон лунавства, властности и наивности;
в смугло-розовом тоне 1шж.и, в своевольном изгибе губ, и з
ноторых нижння, нескольно более полная, выдавалась впе­
ред с решительным и капризным видом» .
В этой девушке есть наивность «естественного чело­
века » , сложившегося вдали от буржуазной цивилизации.
Свойственна Олесе и та изменчивость настроения, ноторой
подвержен челове1>, онрушенный природой, то лас1ювой,
то суровой.
Вообще природа с ее .красотой и очарованием, с ео
властньш и просветляющим воздействием на душу чело­
вечесную занимает ис1шючительпо важное место в пове­
сти, определяет весь ее колорит.
Первое свидание героя и Олеси состоялось зимой,
а последующие происходят весной. За время разлуни
созрели чувства в душе двух людей, ощутивших живую
симпатию друг н другу при первой встрече. И 1\огда
начинаете.я пробуждение природы, вся радостная и тороп­
J1 и щ1я: тревога ожившего .тт еса вызывает в душе героя

п

смутные предчувствия, томительные ожидания. Могучий
порыв весны овладевuет героем тю< властuо потому, что и
образ девушки, теперь уже постоянно возникающий перед
пим, неотделим от природы: « Мне правилось, оставшись
одному, лечь, зажмурить глаза, чтобы лучше сосредото­
читься, и беспрестанно вызывать в своем воображении ее
то суровое, то луI,авое, то сияющее нежной улыбкой лицо,
ее м олодое тело, выросшее в приволье старого бора так
же стройно и так же могуче, как растут молодые елочн:и,
се свежий голос, с неожиданными пиз1{ими бархатными
нот1сами... Танже привш:шал меня в Олесе и некоторый
о реол 01,ружавшей ее таинственности, суеверная репута­
ция ведьмы, жизнь в лесной чаще среди болота."»
Вдали от буржуазной среды с ее условностями, мелоч­
ной суетой, ее цинизмом и лицемерием герой повести
всецело отдается чудесному, таr> освежающему душу
сближению с природой. Переживания героя очень полно
отражали думы и настроения молодого писателя. "Уже па
з аре своей писательс1щй работы Н:уприн не раз задумы­
в ался пад вопросом: почему в современном ему обществе
люди т ан далеI\И от природы, не умеют понять ее, поль­
зоватr.ся ее дарами? Н:уприн не был антиурбанистом.
Жизнь большого города привленала его многими своими
сторонами. Но вместе с тем город ему представлялся
чудоnищем, налечащим, уродующим людей. Поэтому та1t
вдохповенно воспевает он в повести животворную, очища­
ющую силу природы, плодородную мощь земли, ожида­
ющей человека, готового трудиться на ней:
«Снег сошел, оставшись 1юе-где грязными рых.11ыми:
нлочr\ами в лощипах и тенистых перелесках. Из-под него
выглянула обнаженная, мо.края:, теплая земля, отдохнув­
шая за зиму и теперь полная свежих соков, полная
жажды материпства. Над черными пивами вился легкий
парок, наполнявший воздух запахом оттаявшей земли,­
тем: свежим, ВI>радчивым и могучим пьяным запахом
весны, ноторый даже и в городе узнаешь среди сотен
других запахов» .
Тю<ие н артины, точные, зримые, I\aI\ б ы светящиеся,
заставляют вспомнить Тургенева и Чехова. И, IШI< у этих
вешших художни1юв, пойзаж у Нуприна не просто отте­
няет настроения героев произведения, по и выражает
эстетическое отношение писателя :к действительности,
з аветные мысли и чувства автора.
78

Олеся, эта · лесная· девушка, наделена необычайными
качествами, какой-то особой силой интуиции, прозрения,
теми обостренными чувствами, которые утратил житель
городов. Своеобразной прелестью отличается и ее речь.
Нуприн тщательно работал над языковой характе­
ристююй своей героини. н:акие слова вложить в уста
полудикой девушки, выросшей па Jroпe природы, не поJJу­
чившей: шшакого образования? Кап: должна она выражать
свои мысли и чувства, чтобы не нарупшлось гармони­
ческое впечатление, произведенное ее образом?
В решении этой проблемы тю,же с�шзались свойствен­
ные :Куприну стремление I{ благородной простоте, нелю­
бовь к аффектации, <шрасивостю> , чувство меры. Речь
героини за�<лючает в себе некоторые элементы « просторе­
чия » , но без грубых и малопонятных местных слов,
которых в повести « Олесю> вообще мало и иоторых
гораздо больше в рассказе «Лесная глушы> . Ле�,спю1
Олесн отлпчается разнообразием, гибкостью и удивитель­
ной точностью, конкретпсс"Гыо.
«Ну хорошо, я, пожалуй, скажу,- согласилась наr,о­
нец Олеся.- Только смотрите, уговор лучше денег: по
сердиться, если вам что пс понравится. Вышло вам BO'r
что: ЧСЛОВОI{ вы хотя и добрый, но ТОЛЫ\О слабый... Доб­
рота ваша нс хорошая, по сордечпал. Слову вы своему
не господин. Над людьми любите верх брать, а саии им
хотя и не хотите, но подчиняетесь. Вино любите, а также ...
Ну, да все равно, говорить, так уж все по порядху ... До
нашей сестры больно охочи, и через это вам много
в жизни будет зла ... Деньгами вы не дорожите и I\оnить
их не умеете - богатым никогда не будете . . . »
Здесь писатель сохраняет не1'оторью черты слога,
каю1м обычно пользуются гадалки. Но Олесл избегает
готовых, закостеневших фраз, вроде: « Большой интерес
тебе выходит через дальнюю дорогу» , « Падают тебе
какие-то хлопоты :> и т. ,т�;. Такие предсЕазапия просто
набор готовых фраз, которые гадалка лишь слегка ва рыт­
рует и за которыми по кроется никакого содержания.
Иное дело - «гадание» Олеси. Оно построено на свое­
образном психолоп1чесI{ОМ анализе. Девушка раскрывает
хараRтер, обнажает слабости человека, Rоторого готова
полюбить. Духовная жизнь Олеси так благородна и чиста,
что нельзя допустить и мысли о каRом-то обмане с со сто­
роны. Слушая предсЕазания девушни, видя, как она тво­
рит «чудеса» - останавливает Rровь на руке героя,
79

заставляет его падать - па зеr.шю, qитатсль· встуиает
в странный, I\aI> будто сказочный мир.
В �юнце гадания О.rюся впервые говорит о своем qув­
стве к герою повести и предс1>азывает себе самой свою
печадьную судьбу.
« - Да уж боюсь даже говорить дальше. Падает вам
большая дюбовь со сторопы какой-то трефовой дамы. Вот
толыю не могу догадаться, замужняя опа или девушка,
а знаю, qто с темными волосами .
.Н неволr,но бросил быстрый взгляд па голову Олеси.
- Что вы смотрите? - поr\раснела вдруг она, почув­
ствовав мой взгдяд с пониманием, свойственным некото­
рым женщинам. - Ну да, вроде мопх,- продолжала опа,
маши нально поправляя волосы и еще бош.ше краснея.
- Tar\ ты говоришь - большая трефовая любовь? пошутил я.
- Не смейтесь, не надо смеяться,- серьезно, почти
строго, заметила Олеся.- Я вам все толыю правду
говорю.
- Ну хорошо, не буду. Что же дальше?
- Дальше". Ох! Нехорошо выходит этой трефовой
даме, хуше смерти. Позор опа через вас большой примет,
такой, что во всю ;r�изнь забыть нельзя, печаль долгая ей
ВЫХОJl:ПТ » .

Драматичес1\ое ра:ш итие отношений между героем и
героиней I\ак бы подташшвается внешними обстоятель­
ствами. Старая Мануйлиха и ее внуч1ш сторонятся. людей,
но не могут не сопр1шасаться с враждебным миром.
Л юдс�>ая ненависть взрывает пх одиночество, покушается
на них. В этом гонении единодушны и в.тrастп в лице
:местного урядшша и невежественные, суеверные нре­
стьяне. Приход в лесную избуш1<у урядню\а Евпсихrш
Африкановича, дающего женщинам двадцать четыре часа
на выселение, посещение им героя повести, на�юнец,
вспышка вражды перебродских крестьяноr\ к Олесе, прео­
долевшей свою боязпь и пришедшей в цер1ювь,- все
это определяет движение сюжета.
Нельзя сказать, что этим событиям предназначена
лишь вспомогательная роль. Именно с этими сюжетными
лининми связана критиrш пошщейского режима. Хорошо
изобрашсна фигура взяточrпша, пьяницы и вымогателя
Евпсихия Афри1\ановича. В отношениях с I>рестьнпами
зто ;�.ершиморда и пасальшш, но ппсателr, ттоюJ.зывает его
и в общении с человеком из столицы, и в э той беседе об80

лш' местIIого

самодура, воспитанного режимом _ н э.силия"
рай;рывается во всем своем отвратительном цинизме.
Писатель 1шн будто пе возмущается - беседа героя
с Евпсихием Афринановичем протекает умиротворенно,
в 3такпх дружес1шх тонах. Герой повести и не сомне­
вается в том, IШI{ должно поступать с уряднив:ом, и ма­
нера, в которой он предлагает урядшшу взятку, а тот
берет ее, свидетельствует, что именно та�>, «дедив:атпо» ,
r;rуш:по давать взятки пошщейсн:им чипам, считающим
мздоимство своим ЗаI\ОННЫМ ДОХОДО:VI, п о требующим изве­
стной процедуры. I\упрш1 очень тош<о подметшr хара��тер­
ные особенности взяточни1ш в низшего ранга. В дады1ей­
шем, в рассн:азе « I\:анталупы», он изобразит взяточнина,
занимающего высокое положение,- у того другие методы,
другая пспхологип. Но у рядового царсного чиновнив:а,
имеющего обычно доло с простыми людьми, выработался
свой подход 1{ <<Вопросу» . Урядни�х даже не св:рывает, что
ему нужно «дать» за услугу, за то, чтобы он оставил в по1юе Олесю. Мало того, оп привьш вымогать, и в беседе с
героем повести вымогает по мелочам то одно, то другое.
Однако он соблюдает при 3том <шриличи:ю} .
Урядник получает мзду, и непосредственная опасность,
J{ажется, отведена от обитателей лесной избуш1ш. Тем не
:менее тучи продо.11жают сгущаться над головой Олеси.
Тревога ощущается в сложных переливах чувств, в тех из­
менениях, 1юторые происходят в отношениях дnух любя­
щих друг друга людей, ногда они все сильнее начинают осо4
знавать происход.пщее с ними, останавливаются: в недоу­
мении, испуге перед чувством, властно овладевшим ими.
J\'lоня:ется отношение Олеси н герою повести. Довер­
чищ1я: .тт асr>овость, оживление, ребя:чесн:ая шаловливость
смепя:ются r;аrюй-то непреодолимой нелов1юстыо в обра­
щении, в слове, жесте ... Вот герой повести заболевает,
влrоблеппые лишены возможности видеться. Одеся не
знает, почему пе приходит ее любrп1ый, терзается, тоскует.
Опа уже не испугается своей любви, опа, наверное, сн:азала
бы ему, что дюбит его, появись он внезапно перед ней.
С глубоким ·гактом рисует художнив: переживания
влюбленных. Страницы, описывающие объяснение без
слов, 1югда гepoii повести впервые после выздоровления
появляется в лесной хате, и последующая сцена любовного
свидания в лесу принадлежат, несомненно, в: одним из
наиболее по3тических страниц о любви, созданных rус­
ской литературой. Именно :щесь, в этих сценах любви,
81

в .которЬ1х малейшее певерное слово, малейшая ошибка

вкуса в описаниях _недопустимы, nисатель показывает
себя глубоким психологом и большим: художнюшм.
Ступив на порог избушrш, герой чувствует, :как « серд­
це забилось с тревожным страхом)> у него в груди. Он не
решается толкнуть дверь, едва переводит дыхание.
«Я помню, очень ясно помню толы<о то, что но мне
быстро обернулось бледное лицо Одеси и что на этом:
прелестном:, новом: для меня лице в одно мгновение отра­
зищи:сь, сменяя друг друга, недоумение, испуг, тревога и
пежю:ш, сишощая улыбка любви... И :как много я читал
в больших темных глазах Олеси: и волнение встречи, и
упреи за мое долгое отсутствие, и горячее призпапие
в любви. . . Я почувствовал, что вместе с этим: взгJшдом
Олеся отдает мне радостно, без всяr<их условий и коле­
б аний, все свое существт> .
Куприн вновь обращается к лесному пейзажу - и н е
просто для создания поэтичесной обстановни, но в по­
пснах многозначптельного, даже символического фона,
который ю:ш бы объяснял чувства человена, придавал им
перво:щаrшую чистоту, действовал на душу как музыка.
« Мы в это время находились как раз на середине
длиппой, узкой и прямой, на:к стрела, лесной просе1ш. Вы...
сокие, стройные сосны обступали пас с обеих стороп, обра­
зуя гигаптсI<ИЙ, уходящий вдаль :коридор со сводом из ду...
шистых сплетшихся: ветвей. Голые, облупившиеся стволы
были окрашены багровым отблеском догорающей зари ... »
В этот момент влюбленным нажется, что, кро:ме них,
в мпре нет никого. Перед нимп иа�< бы ОТI{рывается
дорога жизни, по тюторой им ТЮ{ страстно хочется пойти
вдвоем. Но багровый отблеси догорающей зари придает
этой дороге каиую-то печальную таинственность.
Сцена объяснения в любви латюнична, по тшк в ней
много сказано, каким горячпм: трепетом, I{акой иснрен­
постью овеяно наждое слово! Писатель сумел вложить
в сцену объяспешш наную-то первозданную силу и чис­
тоту, в ней слышится могучий зов природы, полной «све...
жих сонов» и « жюн:ды нового материнств а » .
В лесу, приютившем: Олесю и ее возшобленного в п е р...
вую ночь их любви, все полно таинственного очарования.
Лунный луч, пройдя сквозь листву, рисует причудливые
узоры на стволах деревьев. Главные усилия художница
направлены :к тому, чтобы передать многоцветность, бес­
конечное разнообразие и глубо1�;ую, затаенную жизнь
82

ночного леса. Сияние лунных лучей о н Уподобляет
« серебристым » и «прозрачным», «газовым� п01,ровам.
Световую дорожку он называет « светлой » , <шарядной»,
<шрелостпой» аллеей. Здесь, KaI\ часто у Куприна, наибо­
лее распространенными являются сочетания трех прилага­
тельных с существительным. Это пмеот большое значение
в звуковом отношении, создавая гармоничную з авершен­
ность. Вообще :Куприн придает немалое значение благо­
звучию. Он крайпе редн:о уnотребляет 1\рат1ше прилага­
тельЕыо, звучащие более резко, отрывисто, чем полные .
.Чаще встречаются у него наречия, производные от н:аче­
ственных прилагательных. Но он иногда использует их
именно потому, что, обладая не1,оторыми выразительными
свойствами кратrшх прилагательных, наречия эти все же
более благозвучны. Он не пишет, например, что в сшш и:и
луны лес был <шестр» , «таинствеш>, <<Причудлив >> . Его
предложение более мелодично: « Взошел месяц, и его
сияние причудливо, пестро и таинственно расцветило лес» .
Любовь Олеси и героя повести расцветает в драгоцеп­
н@й оправе зеленого бора, простая и глубокая, нежшш и
чувствительная, как природа. Это любовь «язычесн:аю> , по
стыдливо-целомудренная даже в своих чувственных про­
явлениях.
Лесная CI\aЗI\a I\ончается трагичесrш. И не только
потому, что в светлый мир Олеси врываются дикость и
подлость ОI\ружающего мира. Писатель ставит nопрос
более значительный.
Герой повести ИСI{ренне и глубоко любит Олесю, н о
о н н е может н е считаться с мнением своей среды, обще­
ства, в 1ютором оп живет. Мысль о женитьбе па Олесе
сначала лишь изредка приходила ему в голову. Но вме сте
с этой мыслью появлялись сомнения. И дело не толыю
в том, что общество может отвернуться от него. Дело
также в самой Олесе. Rак эта девушка, nоспитанная
среди природы, свободная от всяrшх условностей мещап­
ского общежития, почувствует себя в модном платье? Rак
она будет разговаривать в гостиной? У героя достаточно
ума и сердца, чтобы преодолеть (или по 1'райной мере
попытаться преодолеть) свои сомнения. Он готов па все,
ибо жизнь без Олеси ему кажется невозможпой. Но r\акое
решение примет Олеся?
Тема разделенной любви сменяется в повести другой,
постоянно звучащей в творчестве :Куприна темой - не­
достижимого счастья. Герой повести, увле1шомый своим
83

чувством, закрывает глаза на будущее. Но тан не может
поступить Олеся. Ее любовь - «великодушная .тrюб о п r»> ,
девушна больше всего боится причинить горе любимому
челове1<у.
<i - Нет, нет ... Ты и сам понимаешь, что об этом с�1еш- ·
по и думать. Ну :каr>ая я тебе жена, на самом деле?
Ты - барин, ты умный, образованный, а я? fl и читать не
умею и :куда ступить не знаю... Ты одного стыда из-за
меня не оберешься" . »
И даJ1ьше:
<i - Не
сердись, мой дорогой ! - с мольбой вос1011ш­
нула она, видя по моему лицу, что мне неприятны эти
слова.- Я не хочу тебя обидеть. Я ведь только о твоем
счастье думаю » .
В этих словах вся Олеся с ее врожденным умом и
велююдушным сердцем. Перед нами яр1<0 очерченный
образ девушrш цельной, благородной и чистой - один из
интересных женских образов в русской литературе.
Повесть завершается сценой, вносящей в эту лесную
с:каз:ку немногие, но значительные штрихи, способствую­
щие созданию удивительно целостного настроения. Герой
приходит в покинутую лесную избушку и видит на углу
о ноппой рамы нитr<у красных бус, намеренно оставленную
Олесей. Они всегда будут напоминать герою о « нежной, велююдушной любви» , разрушенной суровой жизнью.
Хотя повесть «Олесю> явилась одним из замечатслъ­
ных произведений I\уприна, она была отклонена журна­
лом « Pyccr<oe богатство», для поторого предназначалась.
Видимо, редющия народнического журнала не могла
согласиться с тем, что писатель изображал крестьянсную
массу суеверной, грубой и озлобленной, разрушал народ­
ническое представление о деревне, в :которой якобы царят
мiip и благодать.
Однако реданция <iРусского богатства» не всегда была
последовательна. Незадолго до этого она поместила па
страпицах своего журнала расСI(аз Нуприна <iЛесная
глушь», I<оторый по своим <щнтипародничесним » мотивам
близок повести « Олеся» .
*

*

*

Напряженные поисш1 положительного начала, острое
внимание н проблескам хорошего, доброго проявились и
в рнде других произведений, созданных I\уприным во
второй половине 90-х годоn. nд:пюю эти поисни положи�1.i

те.тrыюrо никогда не приводя-т его к примирению с деii­
ствrпельпостью, 1' утверждению или воспеванию сложив­
шихся общественных отношений, что рез1ю отличает
автора «Олеси» и «Молоха» от писателей-натуралистов Потапею�о, Боборьшина и другпх певцов «малых дел» .
Даже обращаясь к таюrм сюжетным схемам, ноторые
таили в себе опасность благостно-примиренного отноше­
ния I' социальным протпворечинм, Нуприн остаетсн верен
себе и умеет вложпть в эти схемы новое содержание.
Сюжетная основа таюrх, например, р ассказов, каr•
«Чудесный до1<тор» и «Тапер», несет на себе известный
отпечаток «рождественсн:ого» , « благотворительного » жан­
ра. Но в них нет сусальности, свойственной этому жанру.
В расс1шзе «Чудесный дон:тор» изображена бедная
семья, живущая в сыром подвале. Тут все обычно: отец
без работы, больнаf! девочка, голод, холод, уныние. Но вот
бедняк Мерцалов случайно сталкивается с неюrм стари1юм и рассказывает ему о своих страданиях. Старик
отправляется с беднююм в подвал, выписывает рецепт
больной девочн:е и незаметно оставляет на столе не­
с1юлько кредитных билетов. С этого дня все :меняетел:
к лучшему в семье Мерцаловых.
В святочных расс1шзах благотворителем являлся обьш­
новенпо богатый челове1�, ощутивший в праздник прилив
нежности н: «меньшому брату» , неожиданно понявший:,
что надо кю,ую-то радость и обездоленному. Принципиаль­
но иное значение приобретает а r\т благотворительuости
в произведении I-\уприна. Сущность рассказа не в про­
возглашенип мнимого братства между имущими и неиму­
щими, не в сглаживании социальных противоречий, а в
возвеличении славного деятеля русс1юй 1,ультуры, чело­
ве1\а большого таланта и большой души. Благотворитель
в рассказе «Чудесный доктор;> - светило руссrюй меди­
цины Пирогов.
В расс1{азе «Тапер» удпвптельпо сnежо и верно пере­
даны непосредственность восприятия: �ю r з п н двенадцати­
летней девочкой п та атмосфера хлебосольной сердеч­
ности, безалаберной шумливости, которая была свой­
ствеи:на некоторым богатым мосrшвским домам.
Описывая быт гостеприимной семьи Рудневых, I-\уп­
рнн, одна�ю, дает не1<0торым ее членам весьма нелестные
хара�\теристики.
Глава семьи - это довольно распространенный тип pyc­
CI{Oro буржуа - игроrщ, гурмапа, сердцееда, IIОI>ровителя
85

балетпого иснусства, внеmпе обаятельного и умоющего
очень <шрасиво» проматывать полученные в наследство
деньги и придапое жены.
11\еиа Руднева - тип аристонрат1�;и , согласившейся на
неравный бран, мучительно ревнующей своего мужа и
навсегда застывшей в позе оскорбленного дворянского
достоинства. Опа почти ниногда не выходила из своих
комнат, кроме особенно торжествепных официаJ1ы1ых
случаев. "Урожденная 1шюrша Ознобишина, последний
отпрыс1�; знатного и богатого рода, она раз навсегда
решила, что общество ее мужа и детей слиш1�;ом «меснин­
НО» 1 и « брютально » 2, и поэтому равподушно « иньори:ро­
в ала» его, развлекаясь визитами н nрхиереям и под­
держанием знаr�;омства с таrшми же, I\aI\ она сама,
онамепелыми пото1ш амп древних родов.
Старшая дочь Ру,т�:невых, Лидия, « не выносила нию1кого шума и относилась к «мелюзге » ( детям.- А . В. ),
с холодным и вежливым презрение м » . Опа и е е приятель­
ницы « говорили о l\lapн:ce и об аграрной систеие и".
стремились на высшие женсrше Rурсы» . I-\онечно, :Куприн
здесь дален от разоблаченпя псевдореволюционности бур­
жуазной барышни, врем:спно увлеченной передовыми
идеями. Он и сам не настолЬRо разбирается в паучпом
социализме, чтобы отличить подлинных марнсистов от
мнимых. Но все же в хараRтеристике Лидии Рудневой
и ее общественных увлечений сrшозит легRая пропил.
Традициопный «роiI,дественский мальчию> уступает
в р ассr<азе место совсем новому герою - юному пиаписту
Азагарову. Писатель рисует портрет хрупRого, слабого
подростка, неожиданное появление Rоторого в рудневском
доме встречено сr-tептичесюrми усмешками. 0Rазывается"
однано, что в тщедушном теле юпого тапера живот душа
талантливого художни1<а.
«Мальчик бережно положил руюr на нлавиши, закрыл
на мгновение глаза, и из-под его пальцев полились тор�
жоственные, величавые аююрды начала рапсодии. Стран­
но было видеть и слышать, нан этот малены<ий чоловеR,
голова ноторого едва виднелась из-за пюпитра, извлекал
из инструмента такие .м:ощныо, смелые, полные звуки,
И лицо его Rак будто бы сразу преобразилось, просвет�
лело и стало почти прекрасным" . »
1 Пошло (от фр. mesquin ) .

2

Грубо (от фр. brutal) .
86

l{ан: и в расСI{азе « Чудесный докгор}> , сч-астJ1ива�:1
встреча совершает реЗI\ИЙ: поворот в суд1,бе бедного чело­
JЗека. Но и здесь благотворитель не является богачом,
внезапно возлюбившим бедняка. В рассн:азе «Тапер}>
добрым ангелом мальчюш является знаменитый пианис·r
Антоп Рубинштейн. Тан:им образом, и благодетель и
объеr-;т благодеяния - служители искусства. «".Никогда
Я ниrюму Азагаров не передавал тех священных слов,
которые ему говорил, едучи с ним в санях в эту морозную
рождественскую ночъ, его великий учитеJiы> .
Э.стетnчес1<ая идея рассн:аза именно здесь, в этом бла­
rоговейиом отношении юного героя I\ словам велип:ого
мастера. Мы не знаем этих слов, но мы ощущаем пафос
рассказа - прославление священного исн:усства, прослав­
ление прекрасного и доброго в их неразрывном единстве.
Размышляя над судьбой людей, наделенных большим:
талантом, но живущих в обществе, где чувства ись:рив­
лены, изуродованы, писатель ставит вопрос о возможной
rибелп таких людей, о распаде их сознания под влиянием
�оралъпого уродства , буржуазного общества. Тюшва проб­
лематшщ рассказа «Погибшая сила» ( 1 900 ) .
Начинается рассказ своеобразным гимном в честъ кра­
соты. Художник Савинов стоит перед своим творением картиной, над н:оторой он работает с любовью и вдохно­
вением. В законной гордости художниr\а «Iю было места
мелочному профессиона.n:ьному тщеславию, потому что
Савинов относился оченъ холодно I{ своей известности,
давно перешагнувшей за пределы России. Здесъ артист
благоговел перед своим произведением, почти не веря
тому, что он сам, своими руками создал его» .
Исr{усство для Нуприна неотделимо о т живой жизни,
от той светлой радости, которую дарит человеr\у красота
мира. l{огда Савинов выходит из церкви, где он писал
свою картину, его охватывает могучая радость бытия.
« Ню{ все звонко, радостно, ароматно и красиво было
вощ1уг! .. Среди дня прошел 1,рупный дождик, и теперь
омытые листья тополей и каштанов блестели, точно по­
праздничному. Откуда-то посJюсъ благоухание мон:рой,
освеженной дождем сирени. Небо стало к вечеру гуще
и синее, а тонкие, белые ленивые облака порозовели
с одного бока. В воздухе
зигзагами низко носились,
чуть пе задевая лица, резвые, проворные ласточю:r, и
как-то странно гармонировал с их веселым стремитедьным
87

визгом протяжный и грустный звон отдаленноFо 1юло­
Rола » .
Резний диссонанс в зто настроение, созданное нра:.
сотой :искусства и I>расотой реальной жизни, внос1п
появление худо;rшик.:t Ильина, сломленного и выбитого
из нолеи. Перед Савиновым «стоял мужчина в рваном ход­
щовом летнем пиюн:аке, н разорванных на 1шJ1енях паnта­
лонах и в опорках на босу ногу, еще не старый, по уже
согнутый той обычной согбеппостыо бродяг и нищих,
J{оторая приобретается от прпвычю1 постоянно ежитьсн
на холоде, тесно п рижпмая рукп к бш,ам и груди. Jlицо
у него было испитое, пухлое и розовое, шире внизу,
с набрш{шими веками над вылинявшими, мокрымп гJiа­
зами, с потреснанными и раздутыми губами, с нечистой,
свалявшейся в одну сторону черной бородой. Этот человек
держал в руках рваную шапку. Черные спутанные волосы
беспорядочно падали ему на лоб » .
Куприн нарисовал портрет человека, дошедшего до
последней ступени духо&ного падения, человена, которому
1шк будто уже ничего не стыдно, ничего не жаль. СоG­
ствеппое прошлое перестало быть для Ильина заветным.
Оно IШI\ бы служит спет\улятивным средством прпвлсч1,
внимание прохожих ( « Не от1>ажите во имя человено­
любия уделить нес1юлыю сантимов па обед бывшему
стипендиату Императорс1юй а�\адемии художеств » ) .
Будучи узнанным, Илыш перестает «игра ты> в нпщего.
Но жизнь сломала ИJiьина, и писатель поR:азывает, 1tак
безнадежно болен духовно этот человек. Все даJiьнеiiшее
поведение героя дается в двойном плане, в соединении
Ильина « прошлого» с Ильиным «настоящим» .
Восторженно говоря о картине Савинова, он вдруг вос­
клицает: « Ручну мне пошалуйте, руч1{у" . не откажите �>
и целует протянутую ему руку. Это, нонсчно, жест пре­
клонения перед гением Савинова, создавшего тот образ
божественной нрасоты, о котором мечтал Ильин и до
1юторого оп не сумел возвыситься. « Господин Савипов!
Не вам ру1\у целую". Руссному гению ру1{у · целую".
Я
мертвый человеI\ - новую зарю приветствую в вас>> .
Это слова человека, всем сердцем: любящего иснусство.
И все-тюш « ручr\у мне пожалуйте» звучит наким-то не­
вольным пли аятерс1tи нарочитым лаrюйстnом.
Вспоминая прошлое - работу в Петербурге, а затем
в Риме, несчастную страсть, ноторая приве.:1н его I ( ду хов­
ной гибелн, Ильин преобра;юtстся, но в �юнце ясно, чт о
-­

-

88

он де вер.нется к прежней творчесной жизни, он о�юп­
чате.т� ьно выбился из колеи, он уже безнадежно больной
человек.
Непостижимая и в:rастnая сила любви всеРда была
для Нуприпа интереснейшим предметом художественного
исследования. Но при этом им неизменно ставятся или
затрагиваются пробJiе:мы соцпальных отношений. В рас­
сназе «Погибшая cиJra» нравственно уродшrвое торже­
ствует над нравственно прекрасным: гибнет талантливый,
может быть гениальный артист, а ничтожная светсная
женщина продолжает преуспевать, не поняв, даже пе
заметив, IШI{УЮ жизнь она смяла мимоходом. Писатель пе
делает акцента на социаJiьных причинах натастрофы, по­
€тигшей Ильина,- ведь его погубила фатальная си.т� а
любви. Но дело обстоит нс совсем таr{. /Иена богатого
генерала, втоптавшая в грязь чувства молодого худоiI\­
юша, во многих отношениях напоминает аристонратЕу
Нэт из «Прапорщика армейского» , Нину 3иnсrшо 1 1 а
«Молоха» . В этих нзвращенных натурах, с которымп
себе на горе свлзывают свою судьбу r>упринские гсро11 ,
воплотился цинизм, столь ненавистный: Н:уприну.
Страстная, хотя и смутная мечта о духовио т<расивом
и
свободном челове1\с,
сострадательное отношение
н людям, изуродованным действ:итеJrьностью, ненависть
н буржуазной: пошлости - ко всему, что враждебно свя­
щенному миру Пренрасного,- татюв пафос произведений,
созданных Rуприным в ранний: период его творчества.

Глава 2

В

СРЕДЕ ДЕМОRРАТИЧЕСI\ИХ ПИСАТЕЛЕЙ

С 1 90 1 года начинается новый период литератур­
ной деятеJrьности :Куприна. После нес1юлы0:1х лет бродя­
чей шизни провинциального литератора, кочующего по
стране в поисках заработна, :Куприн переезжает в Петер­
бург. Если раньше его встречи с ппсателями были
случайными, то теперь он попадает в самую гущу литера­
турной жизни Петербурга, устанавливая таюке тесттую
связь с писателями Москвы, нуда часто наезжает. И м н
автора « Молоха » и « Олеси» и талантливых раес1<а:юв
становится известным в шпроrшх нругах писателей и чи­
тателей.
ЫJ

Новый период в литературной деятельности Нуприна
совпадает с началом предреволюционного подъема, мно­
гое определившего в его творчестве.
В эти годы Нуприн живо ощущает потребность об­
щения с передовыми литературными силаии � и дшr
совершенствования своего мастерства и для расширешш
своего идейного кругозора. Он стремится установить
личный 11:онта11:т с JI. Н. Толстым, А. 11. Чехоnым,
с А. М. Горышм, чья звезда уже высо1ю взошла на литера­
турном иебосн:лопе.
Чехову, с которьш Куприн позrта:комился в 1 899 году,
импонировали: nабшодательность Нуприна, его умеп:ио
честно и смело писать о социальном зле. Поэтому Чехоn
принял горячее участие в судьбе Н_у прина. Начипая с
1901 года они неоднократно встречаются и регулярно
переписываются. В письмах они обмениваются мыслями
о работе Мос1швс1юго Художественного театра и поста­
новках пьес Чехова, о прое1{тируемом Куприным издании
своей первой книги рассказов. Перепис1'а свидетельстi<у­
ет о том, ню' растет интерес обопх писателей к полю i-r ­
чес1<им событиям, начинающим потрясать страну. В од­
ном из писем Куприн в сочувствепиых тонах сообща 'j Т
Чехову о студенчес1шх волнениях, с возмущением пиш,;1·
о произволе царс1шх сатрапов, запретпвших праздноnа­
ние в Петербурге двухсотлетия руссrшй печати. Однано
главное в этой переписке - литературные проблемы.
Куприп обращается к гениальному писателю с вопросами ,
и тот дает ему деликатные советы. Чехов помог Купрю;:1
в работе над рассI>азом « В цирке» , сообщив, на�' врач, о
состояшш, в ноторои должен был находиться герой рас­
сказа - захворавший атлет Арбузов. А после опубш-шс•­
вания рассназа Чехов пишет О. JI. Нниппер: «Это сво­
бодная, наивная, талантливая вещь, притом написапшш
несомненно знающим человыш1ю> 1•
Один пз советов Чехова Купрrшу - писать 1шк можно
больше, пре0)1;олевая любые препятствия, твердо идти I\
поставленной цели. Нуприн относплся н своему паставпи1\у с благоговением. Он сообщает Чехову: « Очень хоте­
лось мтте писать о <( Вишневом саде» ! .. ... знаю, что писал
бы с большой любовью и с нежной осторожностью ... » 2
с.

1 А.
234.

с.

394.

П. Ч е х о в. Полп. собр. соч" т.

2 ((Ли:тературпоо ПЭ.СЛОДСТВО», т.

90

68.

XIX. Гослитиздзт, 1950,

м" Изд-по

АН СССР, 1960,

:Как мы уже · отмечали, А. П. Чехов \Был, песомпепно,
одним из писателей, наиболее близI\ИХ .Куприну. Об этом
r<распоречиво свидетельствуют письма Купрпна к Чехову,
опубликованные в 1 960 году 1• Предполагая посвятить
Чехову сборник расс1шзов, Нуприп тан мотивирует это
намерение : «".признаюсь - мне всегда была прият­
пой мысль поставить вперед дорогое д,1 1я меня литера­
турное имя» 2• I\упрпн посвятил Чехову ряд свопх про­
игведепий и ле1щий. В одном из писем он сообщает
Чехову, что прочитал па литературном вечере его
рnссназ «Событие» 3• Глубоное почитание I-\уприным
замечательного мастера выражалось и в том, что моло­
дой писатель неодпонратпо отсылал Чехову свои произ­
ведения.
По письмам :Куприна н Чехову можно проследить, :как
он высоно ценит опыт своего старшего современника.
:Куприн ставит Чехова в известность о своих произведе­
ниях и творчес1шх планах, просит его выслать ему свои
произведения с автографом. Он таюне информирует Че­
хова о настроении ряда писателей, о новых книгах, :ко­
торые CI\opo увидлт свет. В своих писы1ах Нуприн по­
свящает Чехова в детали мосновской литературной жиз­
ни, обращаясь I\ нему KaI\ I\ учителю. С иронией он
пишет, например, о Л. С. :Кулаковой, ноторая пристала R
нему с вопросом: что о ней думает Антон Павлович
и :каной он ее находит. « Грешпый человен:
RaIOCЬ
л
от вашего имени наговорил ей такую бездну лестных
вещей, что и опа ко :мне стала гораздо благосклоннее» 4•
А вот RaR :Куприн выражает свое отношение 1, драиатур­
гии Чехова: «".я основательно смотрел 11 слушал три
ваши пьесы. Я их так люблю и та:к в них вчитался, что
на сцене Художественного театра они меня совсем не
удовлетворили» 5.
:Куприн в письм:ах I\ Чехову говорит о себе как о
«человеке, который предан вам всей душой» 6• С радо­
стыо оп сообщает о посещении Художественного театра и
об отношении :к спе:ктаrшям по пьесам Чехова 7•
-

1

См. : «Литературное наследство», т. 68, с. 379-394.
ж е, с. 383.
ж е, с. 389.
ж е, с. 379.
5 Т а м ж е, с. 380.
6 Т а м ж е, с. 386.
7 Т а м ж е, с. 380-382.

2 Там
3 Там
4 Там

91

-

О творческой nере1шич11:е Чехова и Куприна много
писаJюсь. Особенно следует ·выдешпъ ста1ъю в «Литера­
турном наследстве» И. l{орец1юй 1 , в 1юторой автор, опи­
раясь на большой факти:чесrшй материал, говорит о твор­
чесr\ом созвучии писателей, об участии l{уприна совмест­
но с Чеховым в демократ:ичес1�их органах печати, о
близости их взглядов на многочисленные яв.тrения общест­
венно-политической жизни. Куприн бьш одним из ини­
циаторов привлечения Чехова в «Знание».
В. В. Боровский писа.1 1, что «жажда освобождения че­
ловечесного чувства ( курсив Воровского.-А . В.) от
«цепей рабства и пошлости» возюшла и у Чехова и
у Куприна н а почве протеста против ташюй и гнусной
действительности, которую они наблюдали вol\pyr себя.
Jl\пзнь маленького, среднего, серого челове1;а - вот тот
матерпал, над ноторым работали и Чехов и l{уприн. Не
герои, не нруппые интересные умные личности, с I': ото­
рыми приходилось им встречаться, привлышли внимание
художниrюв, а именно те НИI{ому не ведомые, безымян­
ные люди, 1юторые образуют массу общества и на rюто­
рых особенно рельефно сrшзывается вся бессмысденность
их существованию> 2•
Все это верно, но лишь с одной поправl\оЙ. И Чехов
и Куприн среди «маленьких» безымянных неудачников
умеди находить интересных, значитедыrых людей, гиб­
нущих именно из-за неумения и нежедапия приспособ­
ляться к пошлости буржуазного общества.
При всей близости Куприна I\ Чехову они били все­
таюr очень разными художниками. Это, в частности,
с1<азывается в их подходе к изображоппю страдающего,
неустроенного человека. Герои Куприна «беспо1юйней»,
онп с1шонны к энзальтации, к мучите.льным раздумьям,
:мечтательному самовозвышению, ноторое .11егко сменяется
самоунижением, они склонны I\ исповеди перед самими
собой. Это натуры возбудимые, рефлектпрующио, легко
ранимые, трагичесI\И мятущиеся в атмосфере мещанства;
Чехов еще бодее беспощадно, чем Куприн, бичевал
мещанскую тупость и пошлость во всех ее проявлениях.
Но ненависть к пошлому, горячая любовь I\ человеr<у,
з аинтересованность в его судьбе прятались за внешниr.r
1 «Литературное наследство», т. 68, с. 36'\--378.
2 В. В. В о р о в с к и ii. Литературпал критика.

ствешrал литература», 1971, с. 252.

92

М" «Художе­

хоJюдным спокойствием иссJ1едователя. Оставаясь нак
будто бесстрастным, пе выСI{азьшая непосредсJ:венно свое­
го отношения и соGственным персонажам, Чехов ставил
их в такое положение, так сталкивал их, та�> поворачи­
вал, что необычайно рельефно обпаруживались духов­
ное убтн:ество, отвратитеJiьный эгоизм и прочие пороки
российского мещанства, а также слабости честной, гума­
пистичес1ш настрое1шой, но пассивной интеллигенции.
С нашей точни зрешш, соцпа.л ьные мотивы поведения
у . героев Куприна значительно бо.тr ее обнажены, чем у
героев Чехова. Не следует забывать о том, что Нуприн
вступил в «большую » литературу тогда, когда передовую
интеллигенцию особенно сильно волновали насущные со­
циальные проблемы. Многое тут объясняется и разницей
художественного 'Fемперамента, мироощущения. Чехов
продолжал оставаться для Нуп рип а ве.rr шшм примером,
но его тянуло вместе с тем к художнику новой формации,
е огромной силой
выражавшему дух революционной
эпохи,- к А. М. Горыюму.
Во время одного из свопх приездов в Япту н А. П. Че­
хову Куприн з1ш1юмится с В. С. Миролюбовым, издателем
демонратического «'1-:Курнала для всех» , в 1<0тором сотруд­
ничали Горький и наиболее передовые петербургские и
московские писатели 1• Ми:родюбоn предложил ему долж­
ность секретаря шурнапа. Переезд Нуприна осенью
1 901 года в Петербург явился значите.тrьным событием в
его жизни и творческой деятельности. С 1 90 1 по 1 904 год
Нуприн печатает в «II\урнале для всех» и в « М ире божь­
ем», в редющии которого он не1юторое время работает,
рассназы: «В походе» , «Трус» , «В цирке » , «Болото» ,
«Корь» , « С улицы» , «r:Кидовка» . Он прочно входит в сре­
ду демократических писателей Петербурга и Москвы,
сбдижается с И. Буниным, знакомится с Л. Андреевым:
(стоявшим тогда на демократических позициях) , Л. Се­
рафимовичем, Н. Гариным-Михайловским, В. Вересаевым,
Е. Чириковым, С. Скитальцем, С. IОшкевичем, Н. Телешо­
вым и многими другими. Бывая в Мос.Rве, он посещает ли­
тературный I{ружок «Среда» , где встречается с писателя­
ми-реалистами KaI{ старшего, тан и молодого поrюления.
1 В евоих воспомппаниях о l\уприпе М. К l\уприпа-Иордап­
сwая много говорит о связях l\уприна с демонратическими писате­
лями той поры. См.: М. К R у п р и п а И о р д а н с к а я. Годы мо­
лодости. 1\1, «Художественная литература», 1966.
-

93

Собрания «Среды» посещал Горький, ока3авший большое
влияние па этот литературный I{pyжoI' 1 .
В 1902 году в Москве вышла « Нпига расс1\азов и стихо­
творений» учасгнююв «Среды» . В « Нниге» были напе­
чатаны произведения М. Горького, Л. Андреев'а, И. Бу­
нина, Н. Телешова, А. Куприна, Е. Чирикова, Д. Мами­
на-Сибирющ, Н. 3латовратсrюго и др. Все опубликованные
произведения выражали в той или иной мере демократи­
ческие взгляды.
В 1 903 году издательство «Знание » , руrюводимое
Горьким, начало систематичес1ш выпускать сборни1ш.
Первый сборнин: был составлен главным образом из про­
и3ведепий писателей - участшшов мос1ювс1юй «Среды » .
Если детшдентство, получившее распространение I\
началу ХХ века, развернуло свою шумную деятелъностr,
па страницах « Весов » , « Перевала» , «Золотого руна»,
«Нового пути» , то другой литературный лагерь - реа­
лисmческий, идейно и художественно противостоящий
декадентству,- объединился вокруг издательства и сбор­
ников «3нашrе» . Это издательство стадо центром прогрес­
сивной, демократической .литературы начала ХХ века,
идейным вдохновителем 1\оторой был Горышй.
Влияние Горыюго на демо1\ратичес1\их писате.л ей
определялось не только его громадным талантом, по и
тем, что у него была ясно выраженная эстетичесr\ая про­
грамма. Горьний выступил как воинствующий гуманист,
провозгласивший гимн человеку - хозяину природы,
преобразователю общества на новых, разумных началах.
Он страстно боролся за свои идеалы не толыю творче­
ством, но и всей своей общественной деятельностью.
Именно отчетливая позитивная программа обеспечи.�та за
Горышм роль пдейного руководителя демократической
литере.туры.
Горъ1\иЙ никогда не отделял себя от всей щюгресси1шой
литературы своего времени, он стремился обратить каж�
дый честный талант на службу прогресса и демоЕратии.
Горыювское влияние распространялось на многих
писателей тех лет. Оно осуществлялось и в непосред­
ственной: творчесRой помощи, в писынах и личном обще­
нии. А. Н. Толстой в своих воспоминаниях о Горышм
1 Об у частии Нуттрина в литср ат у nн()м объ<:>линеrпаr <(Г'::>сл11» и
в «3панип» см.: Ф. И. Н� у л е m о в. Творческий путь А. И. :Куп­
рина. Мипск, 1963, с. 196- 193.
94

ци;щш: « Го р ький первого периода - романтик по форме,
большеви:к
по
целеустремленности...
Несомненно Горький подготовил революционный темперамент в и н­
теллигенции ( и отчасти в пролетариате) перед революци­
ей 1 905 года» 1•
Дея:тельность писателей критичесного реализма пред­
р.евошоционного периода, протенавшая под идейно-худо­
жественным влиянием Горького, соответствовала интере­
сам пролетарсrюго революционного движения, иптересам
о.свободительной борьбы.
На долю партии пролетариата выпала исторически
ответственная задача. В 1 905 году Ленин писал: « В со­
временной России не две борющиеся силы заполняют со­
держание ревошоцип, а две различных и разнородных
социальных войны: одна в недрах современного самодер­
жавно-крепостнического строя, другая в недрах будущего,
уже рождающегося на наших глазах буржуазно-де11юr{ра­
т.ического строя. Одна - общенародная борьба з а свободу
'(за свободу буржуазного общества) , за демо:кратию, т. е.
за самодержавие народа, другая - 1шассовап борьба про­
летариата с буржуазией за соц:иалпстичес1ше устройство
общества» 2•
Общенародная борьба за свободу нашла свое широкое
отражение в творчестве писателей нритического реализ­
ма. « Пролетарсная борьба,- писал Ленин,- захватывала
новые слои рабочих и распространялась по всей России,
влияя в то же время носвенно и на оживление демоr\рати­
чесн:ого духа в с гудепчестве и в других слоях паселепию>3•
Характеризуя годы, предшествовавшие революции
1905 года, В. И. Ленин писал: « Рабочее движение пере­
ходит в отпрытую политичеСI{УЮ борьбу и присоединяет
политически проснувшиеся слои либеральной и раДiшаль­
пой буржуазии и меш\оЙ буржуазии ... » 4
Борьба с реа�щионным царсюrм режпмом объединяла
всю передовую литературу тех лет, выступившую с обли­
чением средневековых полукрепостничесюrх учреirщений,
которые, как уr{азывал Ленин, «гнетущп.м ярмом лежат
на пролетариате п на народе вообще, задерживал: рост
политичеСI\ОЙ МЫСЛИ» 5• Именно против этих средневе1 А. Н.

2

В. И.
3 Там
4 Т а м
5 Т а м

Т о л с т о й. Собр. соч., т. 10. М., Гослитиздат, 1961, с. 120.
Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 11, с. 282-283.
ж е, т. 6, с. 181.
ж е, т. 12, с. 154.
ж е, т. 1, с. 300-301.
95

ковых устоев и учрежр;ений быд 1 \lправден 1'ритичес1шй
пафос демократической: литературы. Литература 1,рити­
чесiюго реашвма проникнута пдеей защпты человечес1юй
личности и человеческого достоинства, попирае11Iых гос­
подствующими классами.
В творчестве ряда писателей-реалистов 90-х годов
XIX во1щ и начала ХХ века дается критическое изобра­
жение застоя, рутины, мещанс1юй пошлости. Мрачный
и затхлый быт, пасаждаемыii господствующими классами,
весь 1шмплекс тех реющионных явлею1й, 1юторый полу­
чил наименование «01>уровщитт ы>) , пзображены во многих
произведениях критического реализма. В обличении соб­
ственнического мпра эта литература сближается: с Горь­
ким.
Она не обладала последовательностью Горышго, ибо
неред1щ видела истоки эгоистичес1<0й пошлости и подло­
сти в самой природе человека. Но многие из писателей
этой группы уже поrшиали, что недостат1\и и пороки бур­
жуазпого общества залтнены в социальном строе. Обди­
ченпе пошлости и застоя I{IO' следствия буржуазного
уклада дается в ряде произведений Чприкова ( например,
в расс1>азе «Фауст>) ) . Против буржуазного эгоизма, про­
тив социальной: несправедливости поднимали годоса
В. Вересаев, Н. Тимковский, С. Гусев-Оренбургс1\ИЙ и
многие другие. Борьба этих писателей с «торжествующей
пошлостью» была, бесспорно, прогрессивной, хотя опи
неред1ю искали выхода в области иллюзий и полуфанта­
ст:ичесн:их мечтаний.
Демо1,ратизм литературы I\ритического реализма осо­
бенно с1>азался в годы непосредственного реводюциоrшо­
го подъема.
В значительной степени под влиянием Горы\ого, а
главное - под воздействием самих революционных собы­
тий писатели крити:чес1\ого реализма, объединенные
вокруг «Среды>) , издательства и сборников «Знание>) , ста­
новятся выразптелями революционных настроений, резко
выступают против деспотичес1юго строя:.
Общение с передовыми писателями не толыю щ1ейно
обогати.по .Куприна, но и явидось для него пшолой ма­
стерства. Писал .Куприн легко, и ему обычно не очень
хотепось возвращаться I\ нашrсапному. Но реда�\тор
«tI-�урнала для всен В. С. Миролюбов, вешшолепный:
стилист И. Бунин, прппявшпй живейшее участпе в твор­
чесrюй: судьбе Нуприна, и, па1\онец, Горышй, ставший на
96

время в.ластптелем дум писателя,- все опп т рсбоr.аJiи от
Н:уприна упорной работы над язьшом и стиJ1 е м . Творче­
ская атмосфера, царившая в кругу писателей - «знаш,еn­
цев » , толкаJiа Н_уприна к серьезным раздумьям, к совер­
шенствованию мастерства.
В 1 903 году появJiяется первый том рассюэзов I\уприпа,
выпущенный « Знание м » . В него вошли повесть « Моло х »
и расс1,азы « Н очная смена» , «Одиночество » , « Но чл е г » ,
«Лес.пая глушь » , «Дознание » , « В цирне», « Ila поrше » .
Первая юшга всегда большое событие в жизни писате­
ля. И I\aI{ это свойственно, н:ажется, всем талантл и в ы м
художникам-дебютантам , Нупршr н е был уверен D т о м ,
ч т о е г о произведения поправятся читателю п п роизведут
благоприятное
впечатJiепие
на
I\ритику.
Оп
пишет
А. П. Чехову: «Если она ( 1шига . - А . В.) Вам поправит­
ся, я буду счастлив, если же нет, то мпе не бу;1ет
ни обидно, ни стыдно, потому что следующую IШИ!'У я:
наппшу лучше» 1 •
Выход книги способствовал усилению популя рности
Нуприна. Отзьшы о ней поместили крупные журнаJ1 ы .
Известный крипш А. И . Богданович, 1юторый n свое в ре­
мя отрицательно отнесся к «тенденциозности» повести
« Молох » , да и теперь продолжал усматривать в ней « чуж­
дое влияние » , восхищался рассказами :Куприна, произnо­
дящими «впечатление необычайной свежести, чистоты и
яркост и » . « В лице г. :Куприна , - писал он,- русская лите­
ратура, по нашему мнению, обогатилась новой 1\рушюй:
силой, от 1юторой мы можем ожидать многого » 2•
А. И. Богданович очень зорко подметил умение ху­
дожнюш даже в трагичесюrх по содержанию произведе­
ниях передать радость жизни, « непосредственность б ы­
т11ю> 3• Отмечена критююм и сжатость, соразмерность
рассr{азов Нуприпа, точность и свежесть эпитетов.
Реа�щионные писатели и публицисты - Д . Мереiююв­
ский, 3. Гиппиус, М. Меньшиков, В. Розанов, Д. Фило­
софов и другие - делали все от них зависящее, чтоfi ы
противостоять возросшему успеху сборников « Знание » и
общественной деятельности писателей- «знаньевце в » . Ре­
акционная мысль начала прошшать и на страницы « JГ� у р­
нала для всех » , где либерал М и rюлюбов предоставил nоз1 Государстnепнал биu.'Iиоте1ш имени В. И. Л Г'пипа.
_кописей, ф. 392.
2 « М и р бо;ш1й», 1 903, J� 4, отдел второй, с. 1 0.
3 Т а м ж е, с. 8.
4

А.

Волrюп

97

Отдел ру­

м ожность печататься нритину А . Во.л жскому, выступав�
тему с «разноснымш> статьяии против марксизм а и
литературно-общественной деятельности А. М . Горького,
Поэтому Н:уприн решил уйти из этого журнала.
В годы, предшествовавшне первой русской революции,
Куприн стал одним из наиболее последовательных выра­
зителей демократических чая:нпй передовой pyccrиii ин�
теллигепции:, противостоящей влиянию доr{адептсr{ОЙ фи­
лософии и литературы.
Начало 900-х годов - наиболее пнтсреспое и ответ­
ственное время в литературной работе Н:уприна. Оп убеж­
дается в том, что находится па праюшыюм путп. Он
получает от Л. Н. Толстого одобрительный отзыв о
рассr\азе « В цrrpI{O » . Толстой даже обращается: с просьбой
I{ Чехову выслать ему « Миниатюры » Н:упрпна. А всrюре
после знаrtомства Л. Н. Толстого с рассказами Куприна
происходит их первая: встреча, оставившая неизгладп:.11ое
впечатление в памяти молодого писателя. В очерке
«0 том, юш я видел Толстого на пароходе « Св. Ни�юлай»
:Куприн ппсал: « Меня ем:у представили... Я был очень
растерян в эту минуту. Помню пожатие его большой,
несгибающейся старчесI\ОЙ руки. . . Я понял в эти нес1юль­
rш минут, что одна из самых радостных и светлых мыс­
лей - это жить в то время, когда живет этот удивитель­
ный человею> .
Л . Н . Толстой и в дальнейшем продолжал следить з а
творчеством Куприна.
В общем, похвалы сыпались на молодого писателя со
всех сторон. Но он отнюдь не был удовлетворен своей
работой. Ему приходилось очень много работать в редак­
ции: либерального журнала « Ми р божий » , разбирать и
читать рукописи 1 • Это занятие почти не оставляло вре�
мени для художественного творчеств а . Н:роме того, печа­
тание в журнале собственных вещей вызывало сплетни
о том, что Куприн якобы обязан своему успеху родствен�
1 О деятельности Куприна нак члена редколлегии журнала
«Мир божий» см.: М. К. :К у п р п н а - И о р д а н с I\ а я. Годы мо­
Jюдостп. М., «Художествепная JIИтература», 1966, с. 78-79.
«до вступления Куприна в состав р одаrщип Богданович счи�
тал излишней переписку с авторами, рукописи которых явно для
журнала пе годились ... Против этого порядна выступили Куприн
и Батюшнов... Своей задачей Куприн считал выдвижение новых
талантливых авторов. Поэтому он очень внимательно читал по�
ступавmпе в отдел рукописи ... » (М. К. К у п р и н а - И о р д а н .;
с н а я. Годы молодости, с. 107-108) .
98

ным сuязлм '(оп был женат па М:. R. Давыдовой - дочерп
издательницы журнал а ) . Вероятно, 1юнфлпкт с заведую­
щим редакцией А. И. Богдановичем явился последней
каплей, переполнившей чашу терпения I�уприна. Он пп­
шет одному из своих норреспондентов: «Тяжела жизнь:
сплетни, пересуды, зависть, ненависть . . Я очень одинок
и печален» 1• А вскоре, в письме к Ф. Д. Батюшкову,
снова жалуется на нравы петербургсн:ой лптературпой
среды: « Меня всегда тяготила моя « родственпат> связ ь
с журпалом ... отголоски сплетен, синтез которых за­
ключается в том:, что меня печатают и хвалят в щурпаJТе
ради моей близости I\ нему» 2• А в письме I\ другому
лицу он с удовлетворением заявляет: « Я теперь 11: жур­
налу не имею роnпо ниrшr\оrо отношения» 3•
Разрыв с « Миром божьи м » н е был частным, уюю жи­
тейсю�м инцидентом. Этот разрыв свидетелъствопал о том,
что :Куприну было тесно в идейных раrюшх лпбсраJТыюго
журнала. В литературно-общественной позиции I\уп рипа
был здоровый демо1<ратизм, позволявший ему улавливать
передоnые веянпя, чутко прислушиnаться I\ голосам, воз­
вещавшим наступление новых времен, приход нового
челове�\а - разрушителя обветшавших устоев и преобра­
зователя жизни. Характерно: r<агда ру1\оводимое Горьким
товарищество « Знание » приняло I\ изданию 1шигу расска­
зов :Куприна, то он писал Чехову, нан ему « прият но
выйти в свет под таrшм флагом » 4• А вс1юре оп писал
директору-распорядителю и одному из редаrпоров « Зна­
ния » , R. П. Пятницкому: «Если увидите Алю\сея М ан­
симоnича - передайте ему мой поклон и мой читатель­
с1шй восторг по поводу «Человен:а » 5 •
Влияние усиливающейся освободительпой борьбы, ду­
ховное воздействие А. М. Горы\ого углубляли социальное
содержание произведений Нуприпа. Это проявлялось
даже в таrшх его произведениях, тсматин:а которых пе­
посредствеппо 1шк будто и пе связана с общсстnсппыми
битвами эпохи.
.

Переписка с М. Киселевым. ЦГАЛИ, ф. 240.
Письмо к Батюmr{ову от 25 августа 1902 года. Рукописный
отдел И нститута русской литературы А rсадемии наук СССР, ф. 1 15.
3 Письмо к А. М. Федорову. ЦГАЛИ, ф. 240.
4 Государственная библиотеr<а имени В. И. Ленина. Отдел ру­
кописей, ф. 392.
5 Из
письыа к К. П. Пятницкому, май 1904 года. ИМЛИ.
Архив А. М. Горького. ПГ-РЛ.
1

2

4*

99

*

*

*

Конечно, популярности Куприна способствовала де­
мо1>ратическая направленность его творчества, нашедшая
благоприятную атмосферу в годы начавшегося общест­
венного подъема.
Новый период в жизни страны, пробуждающейся от
веновой спяч1ш, естественно, наложил отпечаток на все
творчество Нуприна этих лет. Демонратизм, присущий и
прежним произведениям l{уприна, приобретает еще боль­
шую устрюшенность, осознанность, ибо теперь писатель
выступает не нак одипоч1.а, а ню> представитель целого
литературного направления, находящегосл под вл:ияппем
Горы>ого. Обличение мещансной, реанцпонной твердыни
становится более острым и последовательным. Своим
резн:о нритичесним изображением застойного болота жиз­
ни 1-tуприн идейно сближается с другими участнию:\Ми
горьновсного « Знания» .
Н азвание одного и з лучших рассн:азов Нуприна - «Бо­
лото» ( 1 902) - приобретает символичес1юе значение.
Замысел этого пренрасного расСI;аза связан с пребы­
ванием Куприна в Зарайском уезде Рязанской губернии,
где он осенью 1 901 года проводил землемерные работы.
Ж изнь в рязансной глуши позволила ему лучше узнать
деревню и побудила написать рассказ о тяжкой судьбе
руссного нрестьяпства.
В письме н Н. К Михайловскому в онтябре 1 902 года
оп предлагает опублиновать этот расс1;аз в « Руссном
богатстве » и излагает его сюжет:
« Студент и землемер ночуют в стороЖI\е лесшша, где
вся семья больна малярией. Впечатление, НЮ\ будто эти
люди одержимы духами, в ноторых сами с уа\асом верлт.
Баба поет:
И

II

вес

вес

люди спят,
впери спят ...

И от этого папоnа веет древним ужасом пещерных
людей перед таинственной и грозной природой. Среди
п оч и лесшша вызывают стуном в окно п а пожар в л е с­
ную дачу. Кругом сторо:нши туман, густой и липю1й, 11:0торый пахнет сырыми грибамп и дымом болотного по;ъ:а­
ра. Студент, чуткий и слабонервный человен, никаи
пе может отделатьсn от :мучите.пьпого и суеверного стра­
ха за .песш1ю1, 1юторый одпп среди этой ночи и тума1 00

на идет теперь по лесу. Вот и все. Расст;аз весь в наст·
роении» 1 •
С «Руссюrм богатством» Нуприну, одпаrю, явно не
везло. Вслед за повестью «Олесю> редаrщия о·ш азалась
печатать п «Болото» , хотя позже и поместила п0Jю11;и­
тельный отзыв о расс�шзе. В отзыве отмечалось, что
I-\уприн «не ограничивается изобрю-Р;ением этого почти
зоологичесI>ого быта оторванных от настоящего челове­
чесr<аго общества людей, но шшадьшает в уста студепта
страстное желание кат,-нибудь помочь этим «пасьпшам
цивилизации» " . Еще вечером, бродя по лесу, эr,спансиn·
ный молодой челоВ(Ш раздражал горячими речами своего
угрюмого товарища по съемке и то развивал взгляды ШJ
му;шша, напоминающие «Власть земли» Успенс1шго, то,
признавая подавленность крестьянства, выносящего п а
своих плечах всю тяжесть общественной пирампды, :шал
на помощь ему" . » 2•
Автор статьи подчор�швал также, что «Болото» выгод­
но отличается «среди современной безыдейности и ден:а­
дентс�,их фиоритур своим жизненным сюжетом и симпа­
тией к тем, для !{ОГО история была до сих пор жесто�юю
мачехой» 3•
Ряд критин:ов сходился на том, что писатель сумел
воссоздап, глубоние противоречия, харат>терные для всей
русской жизнп, что трагичность нарисованных писателем
картин ясно говорит, сноль беспочвенна д01прина «малы х
дел» , сколь бесполезны попытни улучшить положение
народа благотворительными мероприятиями.
Крит1ш Ниrс Ашешов писал, что расСI{аз «гораздо
шире своего содержания. Болота в жизни у нас везде и
всюду очень много, и много гибнет там Степанов". И не
только хлеб, ленарство и школа, IШI{ думает юпыii
студент Сердюrюв, спасет Степанов от гибели вырож­
дения и гибели вследствие стошшовения с 1\ультурой.
Здесь нужно нечто побольше, пошире, нечто захваты·
вающее жизнь, 1ш1' I\ольцом, своей всесторонпостыо. 13
болоте умирает челове1,, нужно вос1,ресить человека.
А эта задача потруднее и поважнее xJieбa, леrсарства и
ШКОЛЫ ".» 4•
Ру«описный отдел И:РЛИ, ф. 1 15.
«Русс«ое богатство», 1903, № 2, с, 150.
3 Т а м ж е.
4 Н и к А ш е ш о в. Расс1шзы А. I\уприпа.- «Вестни« и биб­
лиоте1>а самообразованию>, 1 903, № 17, с. 747.
1
2

101

Если Ашешов таR абстрантно говорит о средствах,
необходимых для восr>решения человен:а, то это объясня­
ется не только цензурными соображениями. Либеральный
критик не решался и для себя делать тех выводов, кото­
рые диктовала художественная лопша этого произведе­
ния. Из рассrшза «Болото » , так же I\ан и из чеховской
« Палаты No 6 » , напрашивается вывод: «Дальше так жить
невозможно» .
Кю< выразился Куприн в цитированном выше письме,
рассказ «Болото» «весь в настроеппи » . Выдающийся
мастер острого сюжета, Куприн создавал п такие произ­
ведения, в I<оторых отсутствует сюжет в простейшем по­
нимании этого термина, то есть нет переплетения собы­
тий, влияющих на сул:ьбы героев, нет «ш.rтрнгп» . Драма­
тическая напряженность повествовашrя создается в таких
рассказах (их можно назвать этюдами ) и:юбражепием
определенной обстановки, многозшпптельпыми ы;оцио­
нально-пс:ихологическим:и деталямп.
Именно в такой «uессюжетrюй» , по исполненной мрач­
ного трагизма ситуации заключается своеобразная сила
воздействия рассказа «Болото» . ИJ(ут вольнопрактпкую­
щий землемер Жмаюш и студент Ссрюы>ов и беседуют,
вернее, говорит простодушный Сердюков, а желчный и
молчаливый /Rмакин слушает, иногда подавая угрюмо­
ироничесн:ие реплиrш. Добираются они до избы лссниRа
Степана и ночуют там. Среди ночи за Степаном приез­
жают, таи I{al\ лесной пожар перекинулся на территорию,
где находится его участок, и лесник уходит в «сырую
тьму » , в «ужасное, таинственное безмолвие» . Вот п все
«событию> рассказа.
По содержанию и по настроению этот «бессюжетный»
рассказ довольно резно делится на две части, кан часто
бывает у Куприна. Первая, вступительная часть, носящая
несколько философический характер, посвящена рассуж�
дениям студента Сердю�<ова о таинственной душе русс!{о�
го крестьянства и только внутренне, эмоционально-пси�
хологическп связана со второй, основной частью, где воз�
rпшает главная тема - тема «болота» , губящего человека.
Образ восторжеппого и нраспоречпвого студента
Сердю�юва неСiюлыю шаржпров::ш. Серю01юв - пред­
ставитель той части студенчества, 1шторая еще не совсем
утратила наивную веру в народнические утопии. Тем не
менее неr<оторые собственные мысли писатель выражает
его устами.
102

:Куприна всегда восхищал фолr,юrор, который Горышй
:впоследствии назовет основой худо;-Еоственной 1\ультуры
нации. И мы слышим голос самого Нуприна в восклица­
нии Сердюкова: «У народа своя меднцина, своя поэзия,
своя житейсн:ая мудрость, свой вешшолепный Р-3ЫК ... »
Н1ш и в предшествующих произведениях о деревне,
:Куприн говорит о пропасти, отделяющей тю\ называемый
<щивилизованпый» мир от I\рестьянской массы, о губи­
тельном воздействии <щивилизации» на крестьянство. Н о
писатель отвергает н е цивилизацию HaI\ тюшвую, а то
зло, rюторое песет в деревню бурrн:уазный город. Н:уприн
во3дает дань rtрестьянскому труду, I\оторый он готоn по­
ставить выше любого другого. Но все, что говорит по
этому поводу СердrОiюв, выражено в нес1\олы;о парад(ж­
сальпой и слипшо:vr восторженной форме и, rюпечно, л пшь
отчасти является i\rнением писателя:.
Переход к основной теме дан довольно резrю
во
внеза.пной смене пейзажа. Во вступительной части рас­
сказа от Jreca исходит жарн:ий и сухой аромат смолистых
ветвей, чувствуется медвяный запах травы. Внезапно все
эти запахи С!\fеняются одним - пастойчпвым, о чем-то
предупреждающим.
«Дорога шла вниз. На повороте в лицо студента вдруг
пахнуло, точно из глубоrюго погреба, сырым холодном.
- Осторожнее, здесь болото, - отрывисто и не обора­
чиваясь сrшsал Жман:ию> .
Пахнуло сырым воздухом, произнесено слово « боло­
то», и это слово сразу получает обобщающий смысл.
« Вправо и влево от тропинюr шел невысш<ий, путаный:
I\устарпик, и воr,<руг него, цепляясь за ветки, колеблясь
и вытягиваясь, бродили разорванные неясно-белые клочьн
тумана. Странный звук неожиданно пропесся по лесу. Он
был протяжен, пизон: и гар:;юпично-печален и, казалось,
выходил из-под земли. Студент сразу остановился и за­
трясся на месте от испуга.
- Что это, что? - спросил оп дрожащпм голосом.
- Выпь,- коротко и угрюмо ответил землемер . Идемте, идемте. Это плотина.
Теперь ничего нельзя было разобрать. И справа и сле­
ва 'J.'уман стоял сплошными белыми мягн:ими пеленами.
Студент у себя на лице чувствовал его влажное и л_ип­
Rое прикосновение... Дороги не было видно, но по сто­
ронам от нее чувствовалось болото. Из него подымался
тяжелый запах гнилых водорослей и сырых грибов. П оч-

103

ва плотипы пружинилась и дрожала под nогами, и при
н:аждом шаге где-то сбону и внизу раздавалось жирное
хлюпанье просачивающейся тины » .
Все в этом описании - протнжные и лечальныЕ\ зву11; и, влажные клочьн тумана, тяжелый запах гнилых
водорослей, хлюпанье тины - создает ощущение какого­
то темного и страшного царства. Пейзаж I1редваряет
J{артпну умирания крестьянской семьи в болоте. Страш­
ное в рассказе не в нагнетании каких-то ужасов, не
в ношмарпых шщениях. Страшное - в безразличной и
полной ПО!{Орпости Jiесюша Степана своей судьбе. О ве­
щах, о ноторых, назалось бы, нельзя говорпть без муки
и протеста,
Степан сообщает кан о чем-то привычном,
пеизбежном, неотвратимом : «И жена и робятиш�-;и все
и::sвелпсь, п росто беда. Грудной еще ничего покуда ..
А мальчmшу, вашего крестника, на прошлой неделе
свезJш в Ншюльское. Это уж мы третьего по счету схо­
ронили ... Позвольте-на, Егор П"аныч, я вам посвечу. По­
осторожнее тут! »
На ощущения и мыслц людей, живущпх, вернее, уми­
рающих в этой глухомани, наложила отпечатон тряснна
с ее пронлятьв1и ядовитыми испарениями. Сердюков
спрашивает Степана, почему он и его семья не лечатся,
почему он не переводится на другой, более здоровый
участок. «Пробовали мы лечпться, да что-то нпчего · пе
nыходит,- fiе:шадежnо развел руками Степан.- Трое вот,
ионечно, умерли у меня... Главная сила, МОI{реть здесь,
болото, пу и дух от него тяжелый, ржавый... Оно бы,
б арин, чего лучше перевестись. Да ведь все равно ному­
нибудь и здесь жить надо ... Я так поJrагаю, :Миколай
Мююлаич, что это все равно, где жить. Уж батюшка,
царь небесный, оп лучше знает, ному где над.:�ежит жить
и что делать » .
С 1шждой последующей строкой расс�.;аза сгущается
атмосфера безнадешного смирения лесных обитателей
перед неотвратимой гибелью. Огромная, 3акопченная и
холодная изба производит впечатление не;юrлой. Лубоч­
пые иартишш, приклеенные I\ стенам хлебным мякишем,
почерневшая неросииовая лампа, едва проливаюш а я
свет, свидетельствуют о н:райней бедnостп. Тюива обста­
н ою>а номнаты, где медленно умирает целая сем1,я.
Добродушный и тихо-птюрный Степан, молча с.нося­
раздражительной
щий пападки рано состарившейся: и
:шены, бледные и хилые детп, обреченные н а близную
.

104

смерть,- вес это снладываотся в одпу ношмарную на рти­
пу, IН:JТорую можно было бы назвать: «11\ертвы п рсступ­
Jiения».
Студент Сердю1юв приходит в отчаяппе при виде того,
нан гибнет без сопротивления целая семья:. Н:огда он за­
бывается тяжелым сном, то в его ношмарах уродливо
трансформируются впечатJ1ею1я дня, оп и во сне продол ­
жает мучительный разговор с землемером: « 1-\ому ну;�шо
это жалкое, нечеловеческое прозябание ? Н:ююй смысл в
болезпях и в смерти милых, 1ш в чем пс повинных де­
той, у которых высасывает нровь уродшш ыii болотный
вампир? »
Это спрашивает сам автор, в тяжелом педоуменип
остановившийся перед кошмаром повседневной мужиц1\0Й
жизни.
Ничто, пожалуй, не производит тю>ого спльного впе­
чатления в этом трагичес�шм рассказе, 1\а!\ образ девоч­
ЮI Вари - дочери Степана, образ, как бы светящпйся
изнутри, исполненный грустной поэз ии.
« Сердюков вгляделся внимательнее в JIИЦО деВ()ЧJШ,
сидевшей на нровати, и оно поразило его своей боJiез­
ненною красотой и необычным , непередаваемым вырате­
нием. Черты этого лица, несмотря па неноторую одутJiо­
ватостr, щеr>, были тан нежны и топни, что 1\азалисъ на­
рисованными без теней и нрасот< на прозрачном фарфоре,
и тем ярче выступаJiи среди нпх неестественно большие,
светJ1ые , пре1>расные глаза, которые гJiядели . с задумчи­
вым и наивным удивлением, r>ак глаза у святых девствен­
ниц на картинах прерафаэлитов » .
Миазмы болотной лихорад�ш воздействуют, п а к J{Ы М
опиума, пак нарнот1ши, уносящие человеr\а в стрю1 у
блаженных сновидений. Н:огда наступает вечер, обречен­
ные начинают жить новой жизнью сJiадостных п больных
снов. Эти ночи, принося неведомую в обыденной 11шзrш
радость, пожирают людей, являются провозвестшшами
их близ1<0Й смерти.
«Девочка, сидевшая на к ровати, уронила руни между
:колен и задумчиво, как очарованная, глядела на огою,
лампы. Ее громадные , с неземным выражением глаза еще
больше расширились, а голова склонилась набок с бес­
сознательной и покорной грацией. О чем думала она, что
чувствовала, глядя так пристально па огонь? Временами:
ее худепыше ручюr тяпулисr, в долгой, ленивой пстоо! е,
и тогда в ее гла:зах мельна.rrа н а мгновение странная,
105

едва уловимая улыбr<а, в 1юторой было что-то лут<авое,
нежное и ошидающоо: TO'IHO она зпала, тайком от ос­
тальных людей, о чем-то сладком, болезненно-блаженном,
что ожидало ее в тишине и темноте ночи» .
Портрет девочюr - это изображение цветка н а болоте,
лишенного ярких нpacOit, хрушюго, с пожпыми очерта­
ниями и тем: более пренрасного, что его ОI{ружает мрач­
ное уродство, что вид его вызывает ощущенпо недолго­
вечности. Ка�шм-то чудом вырос этот цветоr{ у тряспны,
поживет своей едва теплящейся жизнью и тихо умрет.
Невольно п а память приходят королешювс1ше «дети под­
земелья » .
П исатель часто воспевал I{расоту, возниr;ающую там,
rде все ей враждебно. Таrюй горышй поэмой о ненужной
нрасоте является, в частности, рассказ «'l-Н идов1ш » . Но в
р асс1{азо «Болото» мысль писателя охватьшает более ши­
рокие этические категории. Здесь расн:рывается весь
ужас обстановки, в которой 01шзывается бесполезпой и
нрасота и вся жизнь человека.
Рассказ «Болото» - это рассн:аз о путешествии в одпп
из кругов дантовского ада. Но завершается путешествие
нак бы возвращением I{ свету, и студентом Сердюновым
снова овладевает с1'оль присущее ому радостное восприя­
тие жизни.
« Сердюкову вдруг rI'\адно, до страдания захотелось
увидеть солнце и вздохнуть ясным, чистым воздухом лет­
него утра ... Низко нагибаясь, чтобы различ:ать дорогу,
Сердю1юв перебежал плотину и быстрыми шагами пошел
вверх. Туман садился ему на плечи, смаqивал усы и
ресницы, чувствовался на губах, но с 1,аш:дым шагом
дышать становилось легче и легqе. Точно I<арабr<аясь из
глубтюй и сырой пропасти, взбежал, НаI{Онец, Сердюков
на высокий песчаный бугор и задохнулся от прилива не­
выразимой радости. Туман лежал белой, l{Олыхающейся,
бесконечною гладью у его ног, но пар; ним сияло голубое
небо, шептались душистые зеленые ветви, а золотые луч:и
солнца звенели лю<ующим торжеством победы» .
Если говорить тольl{О о психологии, нельзя н е восхи­
щаться жизненностью рисунка, отражающего смену чув­
ства в душе героя. Но концовI<а рассказа имеет и иной,
более глубон:ий смысл. В произведениях Куприна, нан:ие
бы трагич:есrше ш1ртипы оп пи рисовал, всегда или почти
всегда открыт «просвет» в будущее. Этим Куприн та�<же
близок R Чехову.
10@

:Конечно, было бы наивным толиоnать мажорныli ф иd
пал «Болота» иак рассудочную аллегорию, заключающую
в себе определеuные прогнозы, и т.п. Но самый переход
в иную - светлую, солнечную - тональность вноспл в
повествование ноту социальной бодрости и надежды.
Дальше таr-\ жить нельзя - говорпт :Куприн сnvим
рассказом « Болото» . А в другом замечательном расска�
зе - «Мирное житие» - оп создаJI яркий собирательпый
тип охранителя того общества, которое обронает людей
на беспросветное, «болотное» прозябанпе, па по1юрпость
влаr.;ьшам жизни.
Рассказ «Мирное :житие» , пояшшшийся: в мае 1 904 ГО""
да во втором сборюше товарищества «3пашrе» , припад""
Jrежит к числу лучшпх пропзведениir I{упрппа. Л. Н. Тол�
стой по поводу «Мирного жития» з1.шетил: « Н е помню
уже, юн\ называется у иого (у I\упршrа.- А . В.) вещи...
ца: старичок идет в церковь - Rar\aя это прелесть! Толь_,
1;0 по следовало старrша делать допосчю-\ом. Заче?vr ? Он и
та:к хорош, рельефен, ярою> 1•
Но социальная типичность образа, созданного !\упри�
пым, заключается именно в том:, что Наседюrн - это не
просто I{олорптно зарисованный богобоязненный стари�
чок. Наседюш - тип мсш"'ого соглядатая и клеветника.
Причем оп 1шеветпик, ТЮ{ сказать, по призванию и даже
из «идейных» соображений. Он творит зло во имя того,
что он счптает добром. В характере и мировоззрении
Наседюша отражается лицо среды, «идейно» воспитавшей
его, среды, ноторой стари1{ то:2ошпся воздать за благо­
деяния, полученные от нее.
Наседн:ин обрисован с едю1м, чеховским сарказмом, о
чеховской «невозмутимостью» , с чеховской ЛаI{онично"
стыо. Здесь каждая деталь психологически обогащаеr
образ.
«Сдвинув па нос старинные большие ОЧI\И в серебря­
ной оправе, наклонив набок голову, оттопырив бритые
губы и многозначительно двигая вверх и вниз косматыми,
сердитыми старческимп бровями, Ивап Вианорыч Насед­
:юш писал письмо попечителю учебного округа. Почерк у
nего был круглый, без нажимов, нрасивый и равнодуш­
ный,- такой, шншм пишут военные писаря. Бу1шы сцеп­
Jrялпсь одна с другой в слова, точно правильные звенья
цепочек разной длины» .
1 «П етербурrсная газета», HJ07, 2 6
107

июля,

No 202.

Наседкин здесь дан в саl\[ЫХ общих чертах. Вырттсо­
nынаотся лишь тип старомодного человен:а. Читатель еще
по знает, что именно пишет Наседкин. Но вот одип «осо­
бый» штрих: I>расивый и равподушпый почерк. Та�>ой
п очерк, падо полагать, свидетельствует о внутреннем
холодном спо1юйствии пишущего. Всrюре это расr<рывает­
ся: r<ан: одна пз характерных черт его натуры.
Наседн:ип выступает I\aI'. охранитель «устоев», нак
nерпоподдапный престола, «ура-патриот» в самом шови­
пистпчес1юм с:мысле этого слова, а поэтому его высiшзы­
nания: о политrше прпоfiретают особое значение,- оп, таr\
с1\азать, «поет» с голоса властей преJiержащих. В про­
грамме расширеппя учеfiных пдаиов Наседюш в иди т дух
в ош,подумстnа, опасност1, возбущдеп:m в умах м олодого
поrюления: «превратных и гибельных идей, rшонящпхся к
разрушению добрых нравов, и возбу;rщепию политичос1шх
страстей, к низвержению авторитета nласти и, в сущно­
сти, r< самому гнилому и пошлому социализму » . Леющи,
1<0торые читает своим ученин:ам педагог Опимахов, вы­
з ывают в доносчике прилив возмущоп пя, и слово «лен:­
ции» оп дважды подчерюrвает, «язвптелыю СI>ривив рот
пабою> .
Если б ы Куприн рисовал Наседюша толыю в его пе­
посредствепнно «злых» проявлениях, образ получился бы
однолинейным. Но при всей интелщштуальпой ограпи­
ченности Наседrпша его фигура довольно сложна. Сме­
шение «добра» и «зла>> , в Rотором превратно понимаемое
добро обращается постоянно злом, является основой этой
натуры. Куприн заставляет Наседкина отложить перо в
сторону и показывает его погруженным в счастливые
мысли о собственном благополучии. Эти мысли е го посе­
щают внезапно, прерывая «дела» , н:оторые он считает
благими и в r<оторых усматривает выполнение своего
граждапсr>ого долга. Сам Наседкин бесRонечно далеI\ от
всш>их сомнений.
«Сrшлы\о уж раз случалось с Наседкиным, что вне­
з апно, среди делового разговора, или очнувшись от з;:�­
думчивости, или оторвавшись от письма, он испытывал
тихую обновленную радость. Как будто бы он на неrюто­
рое время совсем забыл, а тут вдруг взял да и вспом­
нил - про свою честную, всеми уважаемую, светлую,
о прятную старость, про собственный домю\ с флигелем
для жильцов, сrюлочеппый тридцатью пятью годами
1 08

свирепой э:кономии, про выслуженную полную пенсию,
про кругленьние ш п 1 , тысяч, отданные в верные руrш,
под вторую за:кладпую и про другие пять тысяч, лежа­
щие пока что в баш<е,- наконец, про все те удобства и
баловства, которые оп мог бы себе позволить, по никог­
да пе позволит из благоразумия. И теперь, вновь найдя
в себе эти счастливые мысли, старик мечтательно и доб­
родушно улыбался бритым, морщинистым, начинавшим
западать ртом».
Своп черные дела стари:к творит благодушно, отдаваясь
мечтам, испытывая прилив «добрых чувств » , тихую ра­
дость. Писатель сгущает это состояние душевной умиро­
творенности, внутренней благодати:. Все в доме старина
дышит миром, поноем, все здесь старомодно, опрятно, и
запах герани, стоящей в горшочr<ах на 01-ш ах, смешивает­
ся с запахом нафталина. Различными художествеппыми
приемами писатель воссоздает обстановну «мирного жи­
тия » . Вот старичок подсвистывает канарейке и в ответ
на ее пописнивание говорит лу:каво и нежно: « Ах, ты ...
пис:кунья! » Говорит... и снова берется за перо.
Такое сложное, «многоцветное» изобрюнение Насед­
:кина не толыю не снижает разоблачительной сш1ы рас­
с1<аза, а, наоборот, усиливает ее. Перед нами фигура,
страшная своей обыденностью, страшнан тем, что она
стала нормальной фигурой в широком слое мещанства,
страшная тем, что в пей - пусть в нес1>олыю обпюн:ен­
ной, простодушно-провипциальпоi1 фор�rе - вопл отплась
та <шоралы , :которая утверждалась всей мощью полицей­
ского государства.
В рассназе хотя и пе прямо, отнрыто, кы< впослед­
ствии, но вес же разоблачаются релппюзпые догм аты ,
рас:крывается их подлинная паправленнпсть. Наседнин щJеданный слуга цсрrши, оп весь прошпшут духом хри­
с т папской проповеди, оп пи па минуту не забывает
о всепрощении, милосерди и, состраданпп. С.'!ова молит­
вы, читаемой в цертши свящепшшом, переплетаются с
внутренними монологами Насодюша. Свпщеш1иr{ .л а с-·
ново юшает головой Наседюшу, каr> прl'дапному сыну
цернви.
Рассиаз силен не тольно ярюrм изображением меща­
ттина - слуги властей светсю�х и церновных. Во�<руг
НасеДJ<ипа возпинает целая панорама «мирного жития»
провинциального мещанства, «житию> , в нотором смеш­
ное неотделимо от страшного , д1шого, чудовищного.
10!)

В сатиричесное описание «трудов и дней» Наседв:ипа
бы вплетена другая, трагичесн:ая история - Iфасави­
цы Щербачсвой, жены местного лесопромышленника,
М олоденькую девушку из бедной нупечесrюй семьи вы­
дали замуж за вдовца старше ее лет па copor\; побоями
он вогнал в гроб двух своих первых жеп. Можно пред­
ставить, как протен:ала жизнь этой женщины. Душа ее
потянулась к молодому I\расивому прю,азч�шу. Проду­
прю1щэвный анонимным письмом Наседюша, лесопро­
м:ыш.r:онпик возвращается домой с дороги и застает свою
:жену с возлюбленным. Прин:азчю\а Щербачсв не тронул,
«велел ему тоJrыю ползти па четверенышх через все пом­
наты до выходной двери. Но над 11\еной он вдоволь пате­
шшт свою звериную, хамс1<ую душу. Свалпв ее с ног
I\ушшам:и, он до устали бил ее огромными I\овапыми
саптнищами, потом созвал всю мужсн:ую прислугу,
приказал раздеть шену догола и сам, поочеред�ю с 1\уче­
р ами:, стегал юrутом: ее преRраспоэ тело, обратив его под
конец в сплошной 1\усо1{ r\ровавого мяса » .
Нуприн расс1\азывает о б этом с такими беспощадными
подробностями не в угоду натуралистичестшм «эффе�\там »
и не толыш для того, чтобы ПОI\азать результаты, I\ RО­
торым приводит «деятельность» Наседкина. Художню<у
было важно показать, что делает с живой человечесI\ОЙ
личностью царство м:ещан. Красавица Щорбачева духов­
но сломлена. «С тех пор прошло два года. Сильная на­
тура молодой женщины каr\им-то чудом выдержала это
истязание, но душа сломилась и стала рабс1юй» .
Эту порабощенную душу человеческую художню\ по­
казывает очень тонRо, с огромным сочувствием. Щерба­
чева - персонаж, таR с1шзать, «немой » . Внутреннее со­
стояние ее может быть передано только во внешних про­
явлениях,
в
пластичесRом
изображении и через
«комментарий» Насед:кина. «0Rоло НаседRипа зашеле­
стело шелRом женсrюе платье. Высон.ая дама в простом:
черном костюме прошла вперед, н. самому :клиросу, и
стала в глубо1юй нише, слившись с темнотой. Но на
мгновение Иван Вианорыч успел разглядеть пре�\расное
белое лицо и большие печальные глаза под тонкими
бровями» . Наседкин хищно наблюдает за Щербачевой, з а
каждым ее движением, тшждым шестом.
« Бог-то все заране е расчислил! - набожно и злорад­
но думал Насед1шн, косясь на стенную пишу, в которой
RaI{

1 10

едва темнела высока я женская фигура.- Набы не на-'
шлись вовремя добрые люди, ты бы и теперь, вместо
молитвы и воздыхания сердечного, хвосты бы с !{ем-ни­
будь трепала. А так-то оно лучше, по-хорошему, по-хри­
стианСI{И ... Ничего, помолись, матушка. Молитва-то - он а
сердце умягчает и от зла отгоняет. . . »
Вот священшш, молитвы I{оторого в рассказе все вре­
мn ст::вучпы с настроениями Наседiшпа, возглашает
с.ч:ова, имеющие прямое отношенпе к размышлепиям:
Ивапа Виапорыча о Щербачевой:
« - Слезы блудницы, щедре, и аз предлагаю: очясти
мя, спасе, благоутробием твоим ...
Плечи Щербачевой вдруг затряслись. 3а�\рыв лицо
ладонями, она быстро опустилась на нолени, точно
упала».
О том, что с мещанским укладом связано рабство
духа, много писал Куприн. Он не исходпл из прямых
нптересов революции, и тем не менее его крипша во
многом сближалась с горьковским разоблачением мещан­
ства. Мещанство плодит духовных р абов. Наседюш тоже
раб, раб сваях денег, своих низменных инстиюхтов. И он
раб самой худшей породы, ибо не мыслит пи о чеJ\1 дру­
гом, не в состоянии понять, что есть иная жизнь широrйя, богатая чувствами, он враждебен всем прояв­
лениям человечности.
Нрупно и ипторесно выписанная фпгура мещанина
выросла в « 1\1ирном житиш> в обобщенный тип, ю1е ю­
щий право стоять в одном ряду с собнрательнымп обра­
зами, создюшым11 влассиRами русс1<0й лптературы 1 •
* * *

В расс1{азе « Мирное житие » нет персопажей, ноторые
социальному з.11у противопоставили бы добро n мыслях и
поведеппи.
Кого можно было противопоставить воипствующему
мещанину? :Куприн отлично понимал, что с.п абый и ре­
флеI{ТИрующий интеллигент - таrшй:, RaJ{ Бобров или
Лапшин,- не в состоя:шш выступпть против царства на­
сед1шных. А I-\уприну страстно хотелось вылепить фигуотпошешш Rуприна н мещанству и мещанам рас с казы­
Н.
Вержбпцкий. C�i . : Н. В е р ж б и ц н и й. Вс1рсчи с
Н:уприньш. Пензенское книжное изд-во, 1961, с. 19-20.

1 Об
вает

А. И.

111

ру силr.пого

и

смелого человею�, презирающего 3аrюны

( С ШI J1 НОГО ЖИТll Н » .

М ожно предположить, что таю1е рассн:а3ы, rшк «Трус>;
и особенно « I{опо11:радьо1 , произведение, прим ыкавшее �:
полесскому циклу, бьши написаны не бе3 влшпшя про­
и3всдеш1й Горы,ого о людях, выброшенных 3а борт бур­
жуазного общества. Вот что писал по поводу « отверже,r­
пып Нуприна В . В. Вор@с�пrй:
« Поснольну у l{уприна и3ображаются: I\артипы совре111е нной «Порочной и уродливой» жизни , его внимание
больше всего привлекает мар людей, стоящих в силу JШ
своего обра3а il\II3ни, в сшrу ли свопх антиобщественных
пнстиш•тов вне общества. С одной стороны, это - счаст­
ливые дети природы , - счастливые, ибо у ппх есть та
свобода и та детс1шя б.тпrзость I\ прпроде, о ноторой т а �;
мечтают утом.ле:нные нультурными узами современные
художники... С другой стороны, это - отверженные мира
сего... Эта пестрая: по.тrубродячая среда, жизнь 1шторо�r
связана с тысячами опасностей, уловок, авантюр, об.Jiа­
дает ... одной ценной чертой, ноторая, по-видимому, более
всего п рив.тrснает I{ пим внимание художника: это - от­
сутствие мещансного бJrагополучия ... Этот интерес автора
к среде со слабо развитыми обществепными инстипнта. ми носит бесспорно псс1шJrыю аваптюристичесн.ий харан:­
тер, по в нем имеются те же элементы, что в босяц1шх
с импатиях М. Горького,- и менно, протест против тупо­
сти чувств и мыслей обретшего благополучие и поной
мещанина>; 1•
П равилыrо отмечая, что Куприн не идеали:3ирует
своих босян:ов, В. В. Воровсю�й уr{азывал, что писатель
« ..I{aI\ бы говорит 1\ультурному обществу: господа, вы все
тю\ б езличны, безвr,усны, скучны и шаблонны, что не на
чем остановип.ся впиманшо художшша; я изобрату вам
м и р отверженных вами, и вы увидите, что если в вашем
обществе еще е сть что-либо интересного и оригинального,
так это именно то, что вы гоните от себя. Я буду рисп­
вать тени жизни, и по этим теня:м вам я:сно обозначится:
весь неприглядный нонтур вашего современного обще­
ств а » 2•
.

1 В. В. В о р о в с к и й. Литературная I\ритика. М., «Художе­
ственная литература», ·1971, с. 256,
2 Т а м ж е.
112

Расс1•азы А . М. Горы\ого о людях, брошенных па дтто
жизни, были в а ;ыюй ступенью в идейном развптrш ве­
ликого писателя, важной вехой в процессе становления
нового революционного исr\усства. Рассказы :Куприна об
« отверженных», разумеется, не имеют такого социального
и эстетичес1юго значения. Но и в творчестве Нуприна
обращение и [)ТОЙ теме uызывалось не толыю пнтересом
:к живописным, необычным сторонам действптельностп,
но тоже было r>arorм-тo этапом в развитии и обогащсшrи
мировоззрепшr писателя, тоже возникло под влпшшr и
соврс мепност и , социального движения масс, хотн и пе
так глубоко понятого. Об этом говорят не толы•о мпоrпе
произведения I{уприна, по и долго зревший замысел
неосуществлеrшого романа «Нищие» . И тема нпщепства,
I\aI\ nидпо из заметок I\уприна, должна была рошатьсн
в социальноl\1 плане.
В paccr> a ;i c «Трус» ( 1 903) резrшми и я рrшмн мазrшми
нарисоnаны дnа человеrш, из которых один не способен
преодолеть в себе робость перед «хозяевами жизни», а
другой смело бросает вызов законам.
Уже тartoe противопоставление харюпероn напомина­
ет о «Чеш\аше» . Необходимо отметить, что горы<овский
рассказ произвел сильное впечатление на Rуприна. « Ме­
ня поразили,- писал Rуприн в « Отрывках воспомипа­
ний»,- яркость r\расок писателя и точность переживаний
самого Челкаша и гребца в шлюпке - труса Гаврилы ..
Я два раза перечитал этот рассказ ... » 1
Можно оспаривать эту хара�перистину Гаврплы. l\I ы
полагаем, что Горький отнюдь не ставил задачей изоб­
разить в его лице тип труса. Страх, испытанный Га при­
лой, психологичсс1ш вполне объясним необычностыо
«дела», в rюторое втянул этого деревенсr<ого юношу Чел­
rшш ( « Ведь можно было душу загубить на всю rr;:изнь » ) ;
t\стати, после успешного завершения «операции» Гаврила
готов снова повторить ее - за «два ста рублев» . Но пас
сейчас интересует именно купринское восприятие оспов­
зв:ой коллизии « Челкаша» - I<aI< столкноnения хладно­
Rровной смелости с жашюй робостью. Быть может,
горыювский рассказ дал в оображению :Куприна извест­
ный импульс для острой ПСИХОЛОГИЧССI\ОЙ р а з р а ботЮI
та�юй темы.
-

.

1 А. И. К у п р и н. Собр. со'!., т. 9. М., «Худошсст n с н н а п
тература», 1973, с. 65.
113

лп­

Смелый, бесстрашный Rонтрабаидпст Файбиm, осу­
щоствшпощий рискованuые операцпп па границе, ноRо­
торыми чертами своей хищпой натуры напоминает Чел­
Rаmа. « Небольшого роста, но широv.ий, тяжеловеспый и
могучий, оп был похож па старый дубовый пень и весь
Rаsалсп налитым густой апоплекспчесr,ой нровью: JШЦО
у него было страшного, сизого цвета, беш;н малепьRих
глаз - нровавые, а на лбу, на висках и особенно на J{ОН­
це мясистого носа раздувшиеся вепы вились сини...
ми упругими змейн:ами. Н'оротнап, жесп"1л:, с.путанная
б о рода начиналась у него из-под самых глаз, а па нон-�
цах, вокруг всего лица, была танап седа я: п пышная"
н а к будто Файбиш толыю что опустил ео в мыльную
пену » .
Ф айбиш пользовался в местечне своеобразным поче-<
том. Он был известен - хотя этого и не говорили отr\ры­
то
I\aI\ смелый, предприимчивый контрабандист. « Пере­
давали шепотом, что много лет тому назад, спасаясь от
п р оследования конных пограничных стрююшков,
он
з а стрелил солдата, и хотя потом судплся по подозрению
в убийстве, но был отпущен ш1 свободу за петнrе�
пием настоящих улик Нроме того, Файбпш был зпаме­
ппт - и даже далено за пределами уезда - своей необы­
чайной физичесхой силой, принимавшей: в пыJ1ких умах
местной
молодежи
преувеличеппые библейс1ше раз­
меры » .
Рис1<ованная экспедиция, которую замышляет Фай­
бпш, прибегая к по:мощп тихого и мирного Цпрельмана,
уже готового из-за нищеты на все, таюr\е заставляет
вспомнить основную ситуацию « Челкаша '> . Но прп из­
в естном сходстве в завязr<е рассназов сюжеты разве рты­
в аются по-разному, и психологпчес1ше ситуацпп тю\же
весьма отличаются друг от друга.
В водовороте чувств, овладевших старым Цирельм:а­
пом,
самым
всесильным,
всезаглушающпм
является
страх. Психологпя маленыюго обывателя, труса, вовле­
ченного в опасное делq, nco тайншш человечесrюй души,
объятой ужасом, р а снрыты ппсателем с поистине вол­
шебным мастерством:.
Беседуя с Фаilбпшю.{ п решаясь прпшrть его предло�
женпс, Цирельман «Вдруг со страшной ясностью почув­
ствовал, что наступил момент, ногда он вот-вот должен
п е р ешагнуть за r'акую-то невидииую грань, после I\ото­
рой начнется совсем пшш, темная п :шутная жизнь. Он
-

1 14

nобледнел, на1шонился близн:о :к Файбишу и беззвучно
зашевелил похолодевшими губами».
С этой «грани» и начинается психологическое исследо­
вание души, объятой атавистическим ужасом.
Весь мир теперь для. него наполняется угрожающими
призраI{ами, таинственными шумами.
Психологичесюrй этюд завершается изображением
Цирельмана, совершенно теряющего контроль над собой,
впадающего от страха в безумие. 1-\упрттн обпажает
всю душу человеrш, не сумевшего сохранить волю п че­
ловечесrше достоипство в условиях рабсrюго существо­
ван ия..
Но мы еще пс 1шснулись другой важнейшей темы,
поставленной в этом рассrшзе,- темы иснусства, rшторое
живет и расцветает в самых нечеловечесн:их условиях,
:как бы возвышаясь над мучительной повседневностью и
возвышая вместе с собой приниженных людей.
Описанию злосчастной энспедиции, составляющему
большую часть рассrшза, предшествует ярн:ая и поэтиче­
ская сцена, 1юторая вполне могла бы быть саиостоятель­
ным этюдом. Стария Цирелы.шп не просто шашшй ни­
щий. Он самобытный актер ; <шодмоспшми» ему служит
грязная 1юрчма; его зрптели - пестрая голытьба, обита­
тели маленыюго пограничного городишн:а.
Сцена выступления бродячих актеров в :корчме, I<IO{
нам нажется, принадлошит I\ лучшим страницам I-\упри­
на. Здесь все необычайно живописно, все полно внутрен­
ней динамИI{И и выражено с псrшючительным лан:ониз­
мом. Художвиr{ вели1юлопно передал 1\онтраст между
диrшй и жашюй: обстапошюй и шеп:спировсI\ИМ величием
страстей, талантливо пзобраш:епных старым Цирельма­
ном. Забитый, голодный, спившийся стари:к, он теперь
преображается. Он в экстазе. Он владеет сердцами
окружающих. И люди уже забывают все свои дела,
горести и заботы, опи забывают о том, что перед ни­
ми местный беднш\ Цирельман, наспех, наивно и
неис1\успо загри:мировапный. Они видят библейсн:ого
старца, который знойными днями и холодпым:и ноча­
ми шел к своему сыну, пренрасному первенцу, у ното­
рого, I\aI\ оп надеялся, «сердце нежнее, чем цвето1\
яблони". »
«После первых же фраз слушатели привьшли I\ глу­
хому и сиплому тембру его голоса и теперь глядели на
Дирельмапа не отрываясь, захваченные словами старой
1 15

паниональпой мелодрамы ... Бетхоаавстпый стщнш весь
дро;н:ал от волнепия, 11 вА1есте с ним тряслись и п рыгали
белые, зю,рученные космы его бороды.
- О мое сокровище ! .. Тот час, когда я впервые уви­
дел тебя слабым и беспомощным на рунах твоей матери,
не был для меня тан: сладОI\, J{ак этот, когда я снова
п рижимаю твою преRрасную голову R своей груди,- го­
ворил Цирельман нараспев, рыдающим голосом » .
Сын не принял отца. И Цирельман Rричит, задыхаясь:
« Запомни навсегда мои последшю слова: в тот день, ког­
да твой сын прогонит тебя от порога, ты вспомпишь о
своем отце и заплачешь о нем . . . »
Трагедия заRончилась. « ... Но зрители все тан же мол­
ча, неподвижно и напряженно, затаив дыхание и полу­
отнрыв рты, глядели на него. И таR велино было
очарование этих бедных, простых и горячих сердец, что
они с трудом опомнились тольно тогда, ногда Цпрельман,
спо1юйно и заботливо сняв усы и бороду, спрятал их в
Rарман и медленно стал стасн:ивать с плеч заплатанпы й:
лапсердаR ... » В глазах людей, которым он силой своего
таланта подарил стольно ярюrх, мучительных и очищаю­
щих душу переживаний, блестит «ис1;рснний, еще 1 ; 0
успевший простыть, п ризнательный восторг}> .
Итак, перед нами фю\тичесю1 два м 11 стерски напи сан­
ных этюда, из ноторых первый можно было бы назвать блесR и величие ЦиреJ1ьмана, второй - падение Цирель­
ман:�.
Вознин:ает вопрос: наскольн:о органичесюr сливаются
эти два этюда друг с другом ?
Некогда нрити:к А. Богданович писал :
« Расс:каз « Трус » , напечатанный в япварсн:ом номере
«/Нурнала для всех » , по оригипа.rrьности задачи и худо­
?i{ественному выполнению - лучшая вещь, напечатанная
за последнее время. Психология труса, сврея-антера,
отправляющегося в ЭI\спедицшо с суровым и смелым
н оптрабоядистом,- это настоящий шедевр. Цирельман ттервпая и топю:�я натура, чут:кость и раздражительность
ноторой делают его превосходным артистом, увлекаю­
щпм зрителей неподдельностью выражаемых им чувств,
и
e ro товарищ - Файбиш, грубый и сиелый благоJiаря
тупости, с ноторой относится н онружающим явлениям,­
дnа поистине превосходных образа. Н а строение Цирель1·. 'Ш2n в ()ойЕой норчме, где он: увленает зрителей своей
игрой, п но чь ю во время злополучной ЭI{спедиции переда116

но с полнотой и заRопчеппостыо. удотшстnоµяющсi'r самую
прпдирqивую нритtшу» 1 •
Итак, А . Богданович н е усматривает здесь пикакпх
диссонансов. Его мпеппе разделяют 11 J(Оммептаторы
шеститомного собрания сочинепий А. И. Куприпа
,(см. т. 3, 1 938, с. 560-56 1 ) . Критиl\и видят и Цирель­
мане натуру, в ноторой возвышенное затсilлпвым образсш
соединяется с жаЛI{ИМ и низменным.
Мы не решаемся отрицать возможпостr. т а rсого соче­
тания:. Шеr{спир и Достоевский показали нам, I\aюre л ро­
тиворечия: могут быть в душе одного человсша. Но дум а ­
ется:, что у Куприна переход о т первого «итюда '> 1 ; 0
второму «этюду» психологически: не совсем мотrшироnап,
он пе тщжется художественно целесообразным. И пе толь­
ко потому, что попросту жаль расставатr,ся с возвышен­
ным образом талантливого самородка, предстаnшим шэ­
ред нами в начальной сцене, но и потому, что 1tажет­
ся: невероятным стремительное превращение умпого,
духоnпо богатого человена в истеричес1юе, безумпоG
существо.
Образ раздваивается:, и воссоединение, синтез пс мо­
жет состояться. От Цирельмана, вдохновенно испол.пяю­
щего старинную мелодраму, протягиваются нити пе к
Цирельману, кусающему в пароI\сизме страха паш,цы
Файбиша, а, скорее, I\ музьшанту Сашне из расс1саза
« Гамбринус» - расс1шза, в нотором волновавшая Еупри­
на тема унижаемой, но непоноренной души человечес1;ой
будет рас1\рыта особенно серьезно и глубон:о.
Вообще нужно отметить, что отношение l{уприпа I\
актерской среде было довольно сложным. Писатель вп;щл
в мире ан:теров людей душевно нрасивых, беззаветно
преданных ис1\усству. Но в атой же среде своеобра:шо
отражалась противоречивость общественных отношений,
ноторая: накладывала рез1\ую печать на харюперы п по­
ведение разных представителей аI\терсI\ОЙ Iшсты. Здесь
таю-ке существовала сnоеобразная иерархия. Уродливое
- здесr, было производным от уродств буржуазного обще­
ства. Это особенно 1юлоритно поназано Куприным в рас­
СI\азе «На ПОI\Ое» ( 1 902) .
В рассказе изображен маленький мироI\ - а�\терс1шя
богадельня. Но в этом ми:нроми:рке н:ипят страсти, ис1\а1 А. В о г д а н о в и ч. Нритические
1903, .№ 4, с. 1 0.

117

заметки.- «Mifp боший»,

жающие человека в «большом:» мире буржуазных отно"
mеиий. Н'уприн нс ИCI{aJI смягчающих топов; наоборот, он
хотел духовно обнажить своих героев, ОТI{рыть тайники
их душ. "Уродливое он хотел показать в откровенных про"
явлениях, не замаскированных пин:ан:и:ми условностями.
И вместе с тем в изобраrР:енип отдельных аI{теров скво­
зит затаенное сочувствие автора; гротесю.1ое здесь под
ношщ ш;рашивается в Rаюю-то сrюрбные, почти траги""'
чес1ше тона.
Отвечая па письмо
Rуприпа, Чехов заметил
по поводу рассказа «На ПОI{Ое » : «Вы хотите, чтобы я го­
вор�ш только о недостатках... В этой повести недостат­
нов нет, и если можно пс соглашаться, то лишь с особен"
постями ее неr{оторымп. Напрпмер, героеn своих, аrаеров,
Вы тра�-;туете по старинке, I\ак трактовалпсь они yrr;e лет
сто всеми писавшими о нпх; ничего нового. Во-вторых, в
первой главе Вы заняты описанием наружностеii: ... без
которого можно обойтпсь. Пять определенно изображен­
ных наружностей утомляют внимание и в конце н:оrщов
теряют свою ценность... В-третьих, грубоватый топ, из­
лишества в изображешш пьюrых» 1 •
Чехов в зпачителыюй степени прав, 1югда говорит,
что Н'упрпн пзобрюн:ает :штерсюгй мир по стnрпнке.
Теспо связанный с труппой МосковсI{ОГО Художественно­
го театра, Чехов лучше, чем кто-либо, знал, сколы\о твор­
чесю1х сил, таланта, профессионального уr.�ения, береж­
ной любви юшадывали настоящие юперы в работу над
произведениями русских и западных драматургов. Однако
десятrш мелких частных антреприз продолжали колесить
по России, ставя наспех ходульные спен:такли, для кото�
рых большинство аRтf;)ров не успевало даже толком ра�
зучивать ролей. Среди юперов гастролирующих трупп
танже попадались очень талантливые люди, завоевавшие
себе грт.шую славу, но в целом качество исполнения и
постаповюr оставлzло желать лучшего. Отсутствие под­
линно творчесr;;ой атмосферы, ставна на одного или двух
известных актеров, считавших себя незаменпмымп, пеиз­
бетные частые провалы и в результате существование
без гроша за душой - все это порождало мелочные
дрлзгп, зависть, подспживание, угодничество, nршзодило
к утрате :моральных принципов.
1 А. П. Ч с х о
1 950, е. 368-369.

в.

Полп.

еобр.

118

еоч.,

т.

19.

:М.,

Гоелnтиздат1

А�tтеры в рассказе «На потсос » - обломки общестnа,
а в oG.rю!'vш ax, с 1<оторых сошла лакировка, яснее видна
гниль и червоточина. Хотя маленький мирm< богаделыrп
оторван от «большого» мира, между ними существуют
незримые связи - воспоминания юперов, проявления их
характеров, сложившихся в определенных социальных и
бытовых условиях. И постепенно подленькое и безжало­
стное мещанство « большого» мира, так 1юверкающее
душу человека, вырисовывается в сценп:ах из жизни этпх
старых, изломанных и глубоко несчастных людей.
* * *

Нуприн по1\азал, что стремление к искусству, I\ твор­
честву присуще людям тяжелой жизпи, и это одно из
свидетельств их душевной красоты. Этим мотивом про­
юпшут замечательный расс1\аз « Белый пудель» ( 1 904 ) .
История маленышй бродячей труппы дедушки Марты­
на Лодыжюша увлекательна и лирична, поэтому опа тю'
легко находит путь к сердцам юных читателей.
Если ранее I\уприн изображал своих « отвержешiых» ,
н е противопоставляя их непосредственно обществу, отка­
завшему им в праве на человеческую жизнь, то здесь та­
кое противопоставление является идейной основой произ­
ведения.
Художественное своеобразие этого изящного рассказа
состоит в гармоничес1юм соединении лиричности и са­
тиры.
Перед читателем предстают люди двух миров - иму­
щие и неимущие.
"У дсдуш1ш Мартына Лодылшина пет пи 1юла пи
двора, нет права на жительство, пет и паспорта, давно
утерюшого в скитаниях. :Короче говоря, ничто не связы­
nает старого шарманщика с обществом, I\роме медных
денег, сr,упо и обычно с презрением швыряемых ему
после представлеnий. Его фигура нарисована с большой
теплотой.
Душевная доброта старого шарманщика проявляется
подчас неожиданно и оригинально. Оп с любовью отно­
сится I\ своему древнему разбитому инструменту, разго­
варивает с ним, HaI\ с живым существом.
«Случалось иногда , что ночью, во время ночлега гдс­
nибудь на грязном постоялом дворе, шарманка, стоявшая
1 19

на no.тry рядом с дедушrшным изголовьем, вдруг издавала
слабый зву1<, печальный, одипо1шй и дрожащий, точно
старчес1шй вздох. Тогда Лодыжкин тихо гладил ео п о
резному б о1>у и шептал ласRово:
- Что, брат? /I\алуешься? . А ты терп П » .
В простодушных словах старииа за�\Лючен и п одте1>ст,
Л одыжюш жалеет шарманку, но он думает и о себе ведь оба они, старю; и шарманка, проделали долгий и
трудный жизненный путь.
Дедушr<а Лодытюш и Сергей - скитальцы, они в из­
в естном отношении детп природы, хотя п вынуждены об­
щаться с миром сытых ради хле б а насущного.
Старин и мальчик живут одной жизныо, у них одно
р ем е сло, их объединяет любовь и нрепная дружба. Но
один из них надломлен, а другой тольно вступает в
жизнь. Мальчю< смотрит на мир удивленными, наивными
и восхищенными глазами. Старину жизнь рисуется в
очертанпях суровых и реальных, хотя его объяснения и
рассуждения наивны.
В неслолшом CIO/I\eтe расс1шза центральной является
с це п а п редставления, построенная на соп;�1ал ьном 1юп­
трасте. -Уже появление нищего Л одыжюша и его спуттш­
нов в саду богатой дачи создает впечатление резкого 1юп­
траста. Старю' в его ветхой одежде, пссущпй па согбен­
ной спине допотопный музьшальный: ящ1ш, бедно одетый
м альчиl{ с ковр�шом для аиробатичес1шх упражнений в
руке - это нечто странное и чужеродное на фоне всли­
колеппого сада.
П ротивопоставление усиливается в сатиричесни напп­
санпой сцене сr<андала, учиняемого балованным сы1шом
инженера. В этой сцепе ярн:о очерчены методы « воспи­
тания » , на.лечащие детей, порождающие паразитов. Для
юного анробата Сережи поведение избалованного Трилли:
пепостпжимо. Старю-: Лодыж1<ин определяет Трилли нгr-:
« блnжноrт>
и, может бытт"
« больного» .
«Шамашед­
шиii,- догадался Серге й » . На веранде надрывно нри­
чит, прыгает и ругается « интеллигентный» мальчrш,
требуя предстюзлепия, а внизу другой л1альчин: сщ::он­
но и деловито готовится начать свои пелепше упраж­
нения.
Мораль собствепшша, считающего себя «солью зом­
.пю> , ста:rг1пш;-;отся с м оралью простого чс.поnсна, пе прп­
знащtемого господствующш.rп 1шассами, по стоящего п о
.

120

своим духовным начестnам неи:=Jмерпмо выше этих ю1ас­
сов. Людн,м, увере1шьв1, что за ден ьги �1 0;1шо приобрести
все, старин Лодылшин л реподал уро1< здоровой народной
морали. Его превосходство над дачшшамп проявляется
во всем.
«Собанами, барыня, не то ргую-с, - сназал оп хододно
и с достоинством.- А этот пес, еударыня, можно сназать,
нас двоих,- он по�<азал бодьшпм падьце м через плечо
на Сергея,- нас двоих кормит, поит и одевает. И ниl\аI{
это невозможно, что, например, продать» .
Из дадьнейu1его станет ясно, что дело не тоJiько в
материальных соображениях,- старrш и мальчик всем
сердцем привязаны н пуделю Арто, и юшаr<ая сумма не
может соблазнить их. Шарманщик не говорит об этом
женщине, ибо уже понял, почувствовал, что ей неинте­
респы и недоступны переживания людей, стоящих «ни­
же» ее.
Изгнанные из царства фальшивой �-;расоты , друат,я
вздыхают полной грудью. «Долгое время старш\ и м аль­
чин шли молча, но вдруг, точно по уговору, взгляпуш1
друг на друга и рассмеЯJrись: сначала захохотад Сергей,
а потом, глядя на него, но с неноторым смущением, улыб­
нулся и Лодьшшиш> .
Эта немая сцена подытоживает непрпятпое nр�шлюче­
пие, и маленьная труппа вновь обретает душевный поr\оЙ.
Картины, которые следуют дальше, полны солнuа, жиз­
нерадостной энергии, счастья. Простые люди, блпз�ше 1�
природе, живут r'уда более полной жизнью, чем пс1\овер1,анпые деньгами богачи. Нрепная привязанность, порож­
денная совместным трудом, объединяет странствующих
артистов. В этих сценах важное место принадлежит и
немому персонажу - пуделю Арто. Нупрпн всл rшолсшю
умел, если поаволительно тан выразитъсн, « очеловечи­
вать» животных, «переводить» па язын мыслптельных
п роцессов их действия и повадки. В этом отношении оп
напоминает та�шх мастеров, 1шн Джек Л ондон и Сетон­
Томпсон.
В сцене освобождепин собаки очень занимательно и
драматично воспроизведены переживания мальчина, ре­
шающегося проникнуть ночью в сад богачей, чтобы вер­
нуть своего четвероногого любимца и 1, ормиш,ца, унра­
денпого дворнином. Эта сцена завершает портiJСТ !СЧС>ГО
::ш робата, п роявившего смелость и благородстnо.
121

*

*

*

Рассrшзы <J�оры> и «Хорошее общсстnо» отличаются
еще боJ1ьшей социальной заостренностью.
По своим художественным достоинствам расстшз
« :Корь» (1 904) принадле:нпп к чпслу лучших произnе;н�­
ний писателя. Рассн:аз осrепь 1юмпа�аеп, и вместе с те �!
в нем много воздуха, простора; харан:теры очерчены н J­
многими штрихами, но каащый обладает зан:онченност1. :о.
В начале расс1{аза читатель знююмится с двумя персо­
нажами - студентом Вос1\ресенсюrм и д01-; тором ИльяшС !!1ю. :Кан:-то незаметно, в незпачительной, 1-;азалось бы, бе­
седе рас1\рываютсл две чрезвычайно ШJсходныо натуры.
Ильяшенк.о принадлежит дале1ю не и худшим пред­
ставителям интеллпгепцпи. Вос1{ресенсю1й думает о н о :-1 :
« В сущности дшпор славный, добрый человек, всегда
внимательныii:, уступчивый, ровный. Праnда, он держ11т
себя немножио паяцем и болтлив, ничего не читает, СIШl' Р­
нословпт, опустплся благодаря легкой курортной праю 1 1 ке. Но все-тают он хороший".» Это один из тех наполо­
вину опустившихся российс1\их интеллигентов, которых
так остро изображал Чехов. Но здесь интеллигент стопт
перед пообходимостыо определить свою позицию в бол е(:
сложной, предгрозовой обстановн:е. Он избирает позицп ю
вне схват1ш,- в од11их случаях 011 выражает прещжс11о;: у ­
шные мнения, в других - ди11ломатичесюr отмалчпni\етсн.
Подобная тактика позволяет до1пору Ильяшешю без�у \1 но проходить по жизни и пользоваться всеми ее благамп.
Беседа Ильяшенко с Воскресенсн:им экономит «про­
странство» рассю:ша, заочно знююмя с двумя други;,; н
персонажами - Завалишиным и его женой. ВосRресо :т­
ский любит скромную руссr\ую природу. Ему, северянип у ,
чужда декоративная пышность южного пейзаш:а ; н о n ·. } ­
nравились ему и жптоли юга.
Основная тема рассказа - тема разоблачения: вошшо­
державного шовинизма, носителем которого выступас r
«Патрон» студента Восн:ресенского - крупный нефтяни "
Павел Аркадьевиq Завалишин.
« Будет вам, Иван Н иколаевич. Оставьте,- резrю СШ ) ­
зал Вос�<ресенсI{ИЙ. Лицо у него вдруг побледнело и не­
Rрасиво сморщилось.- Тут смеяться не над чем; вы хо­
рошо знаете мои взгляды. Если я до сих пор пе сбежа.'r
от этого попугая, от этого горохового шута, то толью�
потому, что есть надо, а это все скорее прискорбно, чем
122

смешно. Довольно и того, что за двадцать пять рублей
месяц я ежедневно отказываю себе в у довольствпи вы­
сказать то, что меня давит." душит за горло ... что опод­
ляет мои мысли! " »
Здесь уже наметился основной конфликт рассr<аза.
Сцена «поединка» студента-демоr<рата с промышлен­
ником Завалишиным является идейным и художествен­
ным центром рассказа. Эта сцена, в которой резко стал­
киваются доброе со злым, честное и справедливое с жес­
токим, человеr<оненавистничесним:, должна была волно­
вать умы современнинов.
Справедливо, что создание типа махрового пациопа­
листа являетсл идейной и художественной заслугой I-\у­
припа, по этим отнюдь пе ограничпвается зпачепио рас­
сказа. Писатель обнаружил идейную прозорлпвость, со­
здав танже образ Восr<ресенсн:ого - обличптеля национа­
лизма. Это было особенно важно в период обострепия:
классовых антагонизмов, накануне серьезных боев между
передовой Россией и силами реанции.
Студент Воскресенсний не революционер, кан п дру­
гие положительные герои Rуприна, но ему присуще вы­
сокое чувство справедливости. -У пего много общего с ге­
роем повести « Молох», инженером Бобровым. Но Воскре­
сенский - натура более здоровая и активная. Еслп Боб­
ров не решается вступить в спор с Rвашниным, когда
тот восхваляет благодетельпую силу капитала, то студент
Воскресенский даст резr<ий отпор Завалишину, хотя от
Завалишина и зависит его благополучие : мотивы его не­
нависти к патрону-монархисту еще более беснорыстпы,
нежели мотивы ненависти Боброва к :Квашнrш:у. Под
многими аргументами Воскресенсr{ого, направленными
против ультрашовинистов и узколобых националистов,
мог бы подписаться пролетарский революционер.
Нонфликт между Воскресенским и Заваштшшrым но­
сит в высшей: степени принципиальный характер и отра­
жает стошшовение между темными, реакционны:мп сила­
ми и молодой демоr<ратпчесr\оЙ Россией.
Завалишин всrюрмлен такими «идеями» , Rоторые ис­
нлючают возможность духовной жизни. Тупая самоуверен­
ность, пошлость, краF'ш ий обскурантизм, жесто1юсть и
безразличие RO всему, что находптся вне узr<ого мирка соб­
ственных интересов,- таковы основные черты его облиRа.
Неноторые идеологи капитализма, замечая тревожные
симптомы разложения в собствеппой среде, напуганные
в

1 23

растущим осnободительпым дnижепи:ем, усматриnали опа­
сность в чужеродных влияниях и пытались «изо.тшроваты}
русский 1шпитализм от западного, пыталпсr, выработать
«теорию> , противостоящие всему новому, прогрессиnному.
Тан 1юзrшкает своеобразный рецидив славянофн.тrьства.
«Я - руссю1й, и потому имею право презирать все
этп репессансы, IIOI{OIШ и готюш ! - нричал он ( Завали­
шин.- А . В.) иногда, стуча себя в грудь.- Нам заграни­
ца пс уr\аз. Будет-с: довольно наклаюышсь. У пас свое,
могучее, самобытное творчество, и мне, I\ак русско�1у
дворяпину, пачихатr. на иностранщину! »
Завалишины отвергают чужое не потому, что спое
лучше, а пз I\райнего невежества. Они враждебны миро­
вой нультуре, но пе знают и презирают также свой па­
род. Ужо самая одежда Завалишина I>расноречиво гово­
рпт о нем rшн: о фанфароне и лицемере.
<1 На башщне поr\азался Завалишин в фантастическом
руссrюм 11:остюмс: в чесучовой поддевт>е поверх шошшвой
голубой 1юсоворот1ш: и n высо1\ИХ ланированных сапогах.
Этот rюстюм, ноторый он всегда носи.тr дома, дела.тr е го
похожим на одного из провинциальных садовых антре­
пренеров, охотно щеголяющих перед 1>упечеством пшро­
кой патурой и одеждой в русском стило. Сходство дополпя:­
ла толстая зо.тrотая цепь через весь живот, бряцавшая: дu­
ся:тками брелоков-л-\етонов».
Завалишин полон самоуверенности, у него властные
интонации и жесты, он - хозяин! И вместе с тем все в
нем взвинченное, ненастоящее, беспочвенное.
Ф. М. Достоевсюrй высr>азал мысль о том, что созда­
ние фигур, нан будто незавпсииых от чувств и пережи­
ваний писателя:, словно сотворенных не им, а самой:
жизнью, непосредственно и прямо зависит от умения пи­
сателя видеть новое. Достоеnс1шй ставит вопрос, очень
важный для нашей совремонностп.
<1Взя:ть и то, нююнец,- пишет он,- что наши худою:­
пюш ( как и веяная ординарность) начинают отчетливо
замечать явления действительности, обращать внимание
на их харю>терность и обрабатывап, данный тип в ис­
l(усстве уже тогда, когда большею частью он проходит
и исчезает, вырождается: в другой, сообразно с ходо�f
эпохи и ее развития, так что всегда почти старое подают
нам на стол за новое, И сами верят тому, что это новое,
а не преходящее . Толыю гениальный писатель или уж
очень сильный талант угадывает тип совре.меппо и по124

дает его своевре:мепно; а ординарпость то.лыю следует по
его пятам, более шш менее рабски, и работая по :; аго­
товлснпым уже шаблонам » 1 •
К этому высказыванию нужно сделать одпу поправ­
Rу, продиктованную современностью. Ныне писателю, во­
оруженному передовым методом исследоваюш а> изпи,
знающему з::шономерности развития дсйствитслыюсти,
нуда легче «угадаты новое. Следует поставить в засJiугу
I{уприну то, что он в самом начале столетпя создаJI со­
бирательный тип националиста-черносотенца, вошrощаю­
щий в себе Rрайности русской реаRции, получившие наи­
большее распространение позднее.
Большим идейно-художественным достюБением Ну­
прина, как уже сназано, является и образ студента
ВосRресснского, в речах Rоторого слышен голос самого
писатеJiя.
Вос1-: ресенсний - это тип передового интсJIJIИгентn, че­
ловы<а с обостренной впечатJiительностью, с благоро;щы­
ми стремлениями. Иначе говоря, он обладает основным
Rомпленсом чувств, свойственных положительному герою
Нуприпа, хотя в Воснресенском протест против «хозяев
жизни» принимает нескольно более действенный харак­
тер, чем у его предшественников,- несомнепно, под
влюшисм обострившейся классовой борьбы.
Еще до того, 1.;ai.; произошло идейное сто.люювсттие
студента с его патроном, ощущаешь атмосферу стеспен­
nости, nрипужденности, царящую в доме Завалишина.
Хозяину кажется, что студент внутренпе насмехается над
ним. Это смутное сознание собственной неполноценности
и историчесI{ОЙ неправоты, шаттюсти своей позиции.
Отповедь Воскресепсн:ого богачу-обснуранту - выра­
жение прогрессивных взглядов самого Нуприна. Писатель
решитеш,но разоблачает попытют реакции доназать, что
народ разделяет чаяния и мысли нрепостпююв. Устами
демократа-студента он говорит зава.лишиным, что в их
<<Пародошобпп» есть что-то «мучительно-фальшивое, наг­
лое, позорное».
«Вы ели ихний хлеб? - задает Вос1.; рссепсю1й вопрос
собеседнику.- Вы видели ихних ребят с распученпыми
животами и с погаии 1юлесом? А у вас повар шестьдесят
гублей в месяц получает, и лююй во франс, н п<J ровая
1 Ф.

:Ы.-Л. ,

М. Д о с т о с в с к и !1.
Гос пздат, 1929, с. 90.

Пслп. coGp. п ропзnсдс1шii, т. XI.

12�

стерлядка. Тю\ и во всем вы. Русское терпение! Русская
желс3ная стоЙI\ость! Да водr, I\аIШми у:жасами рнбства,
каким нровавым путем 1,упле:но это терпение ! Смешuо
даже ! Русс1юе несОI\рушимое здоровье - ах, раззудисr"
плечо! - руссная богатырсI\ая сила! - у этого-то I<змож­
денного работой и голодом, опившегося, надорванного че­
лове11:а? »
Если 3ава.пишин говорит с ложным пафосом, с r\акой­
то фальшпnой «натужностью » , «самоподхлестыва:нием » ,
то в речах Вос1\ресенсr\ого - прорвавшаяся страсть граж­
данина, торопливое желание высказать все соr•ровениоо,
наболеnшее. Он волнуется, его мысли IШI\ бы <шаскают­
вают» одна на другую. Он прибегает I\ образным сравне­
ниям, R розним определениям. :Молодой демократ видпт
перед собой отвратительную харю заевшегося человоно­
ненаnпстнпна, пытающегося поучать людей, I\aI\ нужно
жить, п обрушивается на него со всей силой своего юно­
шеского гнева.
Главное общественное значэrше рассназа « Норы за­
ншочается в страстном и сатиричесrш-едн:ом разоблаче­
нии попытоR подвести основу <шародности» под дальней­
шее наступление на права народа, исполыювать заржаве­
лое оружие славянофильства в борьбе с растущим осво­
бодительным движением.
История интимных отношений ВосI>ресенсrюго и Зава­
лишиной, с одной стороны, служит более углубленному
и острому раскрытпю завалишпнсного мирка, с другой вносит существенные психологичесRие штрихи в образ
В осRресенс1юго. Анна Георгиевна Завалишина - олице­
творение буржуазной респектабельности, за н:оторой сн:ры­
вается душевная пустота, гедонизм дешевого сорта, беR­
нравственпость. Ее «победа» над Воснресенс1шм, столь
упорно и тщательно подготовляемая, отш::�ывается непроч­
ной, эфемерной. Куприн, поэт живой жизни, отнюдь пе
склонен был изображать В оскресенсного аснетом, подвиж­
ни�юм. И вместе с тем I\IO\ тонRо показаны духовное здо­
ровье героя, его мечты о гармонпчесюfх отношениях, о
настоящей любви! Завалишина сумела на миг затронуть
чувственность студента, но осталась ему глубоRо чужда,
и оп уходит от нее, RaI\ и от всего зава.пишинсн:ого мир­
ка. Н'уприн и в изображении разрына Воснресенстюго с
этой женщиной проявляет себя наR психолог, умеющий
передатr, сложнейшую гамму человечесRих чувств. В те
минуты, Rогда уезжающий студент смотрит с парохода
1 26

на знатщмую дачу, Анна Георгиевна, Rоторал наr\ануне
была ему чужой до «гадливости» , вдруг предстает перед
его мысленным: взором «таинственной» , <шепонятпой и
привленательной», в его сердце вознинает I<аI<ая-то жа­
лость R ней. Но читателю ясно, что это лишь порыв мо­
лодого сердца, игра молодого воображения, ноторое, от­
талкиваясь от реального, отнюдь пе поэтичесного образа,
уже создаст образ иной, неснолы<о фантастичесю1й, свя­
занный с мечтами о настоящей любви. У Восr-t ресснского
все впереди, и его печаль «молодая, светлая п леп>ая» .
Все эти слош:ные и смутные восонпие псрожпв анпя не­
опытной, встревоженной, но ноудовлетворонпой душп, с
большим та�пом переданные художником, делают образ
Воснросенс1<ого особоппо привлонательпым п достоверным,
:К рассюшу « Норы близон по ИJIОЙным п художествен­
ным особенностям рассназ «Хорошее общество» ( 1 905 )
Однаrю п о глуGине содержания, п о ярr>:ости обрпсовки
людей рассназ «Хорошее общество» значительно слабее.
Психологичесная н:оллпзия здесь прпмерно тю-:ая же,
как и в рассказе « Норы . Д ом подозрительного дельца
Башкирцева посещает молодой литератор Дружинин, не�
равнодушный R дочери хозяина Рите. Постепенно в мо�
лодом человеке нарастает ощущение, что он попаJI в чуж­
дую ему, мещансн:ую, мерr{антильную среду. Скрытал не­
приязнт,, питаемая друг R другу Башнирцевым п Д ружи­
ниным, перерастает в ненависть. В Рите молодой человек
также начинает замечать претенциозность, изломанность.
Дело Еопчается тем, что он поющает «хорошее общество»,
в котором все 01шзалось ему вра11;дебпым.
В рассказе есть интересные жизненные наблюдения,
но они КЮ\-то растекаются. Слабо обрисованы второсте­
пенные персонажи. Много неясного и в самом Дружини­
не. Ощущается I<ан:ая-то торопливость повествования. Ви­
димо, образы рассназа и его сюжет требовали более ши­
роких рамок. Но :Куприн в период написания рассRаза
завершал повесть « Поединою> и не :мог, очевидно, уде­
лить ему достаточного внимания.
Итан, в начале 900-х годов творчество Н'упрппа разви­
вается под знаном усиления обличительных тенденций,
под знаком углубленных раздумий над контрастами со­
циальной жпзни. Оно входит в русло демонратичесного
литературного движения, развернувшего накануне пер­
вой руссI{ОЙ революции широюrй фронт идейной борьбы
с реанцией:.
' ,

1 27

Г л а в :� 3

НА РЕВОЛЮЦИОННОЙ ВОЛНЕ

Первая руссшш революция представля:ет собой целую
исте>рн <rескую полосу в JI\И3ПИ нашей страны и является
вююtым этапом в борьбе рабочих и ь:ростьян России за
свое осnобождеппе.
Реnо.нюция 1905 - 1 907 годов была серьезной шн:о.л ой
политического воспитания масс, опа пробудила к истор 1 r­
чест.;ому творчеству, I{ борьбе миллионы простых людеii:,
до основания потрясла устои царсн:ого регн:пма и нанесла
первый удар по господству помещиков и напиталистов.
События первой русской революции ОI\а::1 али огромное
влишше и на развитие русс1юй литературы.
Писатели-реалисты в значительной степени под влия­
нием Горького, а главпое - под воздействием революци­
онных событий становятся выразителями общенародноrо
социального протеста. Они поднимают свой го:rюс в защи­
ту человечесного достоинства, попираемого господствую­
Щ!fМИ 1шассамн, подвергают рез1,ой I{рипше социальную
иерархию во всех областях жизни. Сама постанотш проб­
лемы освобождения человена была глубоrш прогрессив­
ной, ибо царсюгй строй всячесюr унижал чlшовечес1\ую
лпчность. В творчестве пи:сателей-«знаньевцев» mиротю
р азрабатывалась тема простого челове1-: а, в rютором про­
снулось демоr{ратичесное сознание.
Обличение реакционного режима было одним из яр­
них проявлешrй подлинного патриотизма писателей-демо­
кратов, ибо щштrша велась в интересах огромного болr,­
шинства народа, в интересах развитпя подлинной нацио­
нальной I{улr.туры. Н. Н. Тим1ювсrшй в 1 906 году в
журнале «Новое слово» выступал против реакционеров,
называвших себя патриотами: «Они кричат, что любят
руссюrй народ, - зачем же они бьют его, истязают, разо­
ряют, преследуют его угрозами, !{арами и делают из его
жизпи наторгу? Разве тап: поступают любящие шодн?
И 1шн:ую же Россию они любят? Ту ли, ноторая работает
до нровавого пота на родных полях, добывая: для России
хлеб, на фабрин:ах, заводах, рудюшах, в бесчисленных
мастерсних, или ту Россию, н:оторая сидит в напцсляринх,
издает цирнуляры, rштается в наретах, ворочает милли­
онами? .. »
Автор называет представителей этой второй России
123

- �фальшивыми патриотами�. которые гро11-шо кри:qат:
, «Ура, за Русь Святую! » - а в сущности с полным без­
различием относятся 11: России, работающей <ша полях,
на фабр1шах и в мастерснип 1 •
«Движение самих масс» не могло не влиять па мо­
лодое по1шленпе писателей-реалистов, хотя им были не­
ясны 1шнечные политичесюrе и э1шномичссю1е цели
этого двпжения.
Революционная эпоха расширила Itpyг их оGществопных интересов, усилила их стремление изучить жизнь
. самых разлпчных слоев руссrшго общества. Борьба паро­
. да KaI\ бы повышала жизненный тонус этих писателей,
. чувство ответственности перед родиной, усиливала остро­
ту их взгляда.
Крестьянство, по.тrупролетарское ремесленное населе­
ние городов, мещанство, буржуазия, военная среда - все
· эти н:лассы и прослойн:и русского общества являются
объе1<том художественного исследования для писателей­
реалистов. Необходимо отметить, что важнейшая тема
современности - жизнь и борьба рабочего нласса - ими
·мало затрагивается. Лишь пролетарсн:ие художнин:и сло­
ва, А. М. Горьн:ий и А. С. Серафимович, показывали
rtлacc, 1юторый был призван историей идти в авангарде
· освободительнего движения. Глубина изображения жизни
в революционную эпоху зависела от понимания истори qe­
CI\OЙ роли пролетариата.
Нельзя сн:азать, что жизнь рабочего н:ласса совершен­
но выпала из поля зрения представителей нритичес�юго
·реализма. Но в пх не очень многочисленных описаниях
жизни пролетариата но было главного - глубоrюго пони­
. мания смысла начатой им революционной борьбы.
В то время 1<а1< пролетариат, руководимый большс­
вис·:rсн:ой партией, боролся за свержеппе самодержавия и
н:апитализма, многие писатели-реалисты сводили смысл
рабочего ДВИiI\ОНИЯ !\ ЭI\ОНОМИЧеСRИМ требованиям ( «Би­
рюч:ий остров» А. Кипена ) . В других же произведениях
-о пролетариате ( «В он:тябре» того же Кипена, в драмах
Юпшевича « Голод» и « Королы , в повести «В стране от­
цов}' Гусева-Оренбурrс1юго) революционный пафос борь­
бы с самодер;Еавием снижался схематизмом и отвлечен­
iтостыо образов положитеш,ных героев.
1

5

«Новое

С.ЛОIЮ*,

А. Bo,11;on

1906, ;№ 15,

с..

129

35.

Создание образа главного героя современности - но­
сителя социалистичссних идеалов - было нс под силу
п исателям - нритичес1шм реалистам.
Тем нс менее писатели-реалисты на пороге первой
русСI\ОЙ революции дeJiaJiи большое и важное дело. Со3)�аваемые ими образы Jiюдей, протестующих против жес­
тон:ой и несправедливой жизни, I\aI\ бы подготавливали
появление в литературе героя, видящего историчес1\ую
перспс1,тrшу, имеющего ясную социальную цель.
Ногда писатели-реалисты обращались нс 1\ пролетари­
ату, а н другим нлассам и прослой1\ам русс1щго общест­
ва, то разрыв между создаваемыми образами и важней­
шими запросами действитеJ1ьности был значительно мень­
шим. Они лучше знали провинциальную и нрестышсную
Россию и видели, нан растут идеи сопротивления в этой
м ногомиллионной массе. Нередно они с большой силой
воссоздавали настроения стихийного недовольства, охва­
тившие трудовое население огромной страны, перешива­
ния личности, восстающей против социального зла и
стремящейся слиться с народом.
Весьма харантерна в этом отношении повесть С. И. Гу­
сева-Орепбургсного «В стране отцов». Сам бывший свл...
щеннослужитель, Гусев-Орепбургсний анаJшзирует слож­
ную, мучительную ломну сознания священника, ноторый
не может согласовать проповедь христиансной понорности
и смирения с волчьими занонами буржуазного общества.
Отец Иван порывает с цер:ковью и ищет новых путей. Но
нрестьянсиий вожан Аленсей и в особенности социал-де­
монрат Васеньна нарисованы схематично. Писателю ока�
з алось не под силу создать вдохновенные образы борцов
з а свободу, несущих в народ призыв н восстанию.
Автобиографичес1<ие элементы тоже знамение време­
ни. Писатели-реалисты решали в эти годы вопрос - с нем
и нуда идти? Идейные иснания персонажей неред:ко были
отражением: ис1шний самого автора. О том, нан сложно
было решить вопрос о выборе пути людям, еще тесно
связанным с :коден:сом буржуазных взглядов и принци­
пов, говорит трагичесная судьба ряда нрупных руссних
писателей, не выдержавших первых испытаний и оназав­
шихся в лагере реа�щии после поражения первой руссной
революции и эмигрировавших после победы Онтября.
Писатели нритичесного реализм а не имели снодьно­
нибудь четI\ОЙ революциоппой программы, они выражали
идеи общенародного протеста, ратовали за широкие граж130

дансrше права угнетенных сословий:. Лагерь де:мократич:е­
ской литературы представлял собой социально пестрое
лвлепие, в него входили писатели различпых общестnеп­
пых и политических взглядов. Тем не менее лучшие про­
изведения писателей-«зпаньевцев» играли ревошоциопи­
зирующую poJrь. В период с 1 904 по 1 907 год было из­
дано 1 9 сборнИI{ОВ «Знание» , общим тиражом свыше
700 тысяч ::шземпляров.
Особенно острыми произведениями был и : « Поединою>
:Куприна, «На войне» Вересаева, «Полевой суд» и «Лес
разгорался» Скитальца, «В октябре» Rипена, <{В стране
ртцов» Гусева-Оренбургского, «Терновый I{уст» и «Jleri,o­
"°д>> Айзмана, «Еврею> и «Голод» IОшкевича, <{Мужики»
.'lириrюва. В этих произведениях ставились важные во­
ttросы жизни различных слоев русского общества нан:ану11� первой руссrюй революции. Произведения художников
ж.ритического реализма по своим идеям и язьшу были
;,tОступны массам.
Мы уже отмечали большое влия;ние Горыюго па твор­
чество многих писателей-«знаньевцев».
В период первой русской революции писатели-реалис­
lfЫ стали естественными союзниками Горького, п:оторый
был для них не только глашатаем больших социальных
перемен, но и беспощадным, самым глубоким критин:ом
российсrюго мещанства, ренегатства в среде интеллиген­
ции. Широкое привлечение Горьким I< сборню{ам «3па­
nие» писателей-реалистов имело огромное значение для
роста и сплоч:ения демократической литературы. В своих
воспоминаниях Н. Телешов говорит о той « общественной
встрясн:е» , которую произвел в литературе Горышй. «Его
рассказы, бодрящие и непоr{орпые, облеч:енные в краси­
вую, ярr{ую форму, с загадоч:ной, как и он сам, заманчи­
nой перспы;тпвой, насыщенной буйной волей и уверен­
постыо, что человеr\ - все может! - эти рассн:азы яв­
:�rялись н:аr\ пельзя более 11:стати в то нелепое и гнетущее
время ... » 1
Тrюрчесrшй опыт самого Телешова - очепь ярюгi1
nримор того, r<ак воздействовала па передовых писателей
ета «буйная воля» Горыюго. В « Песне о трех юношах»,
в «Ж'ивом н:ампс» слышатся те же мотивы самоотвержен1

II. Т е л е ш о n. Записки писателя. М., «Московсiшй рабо­

чий», 1966, с. 89.
5*

131

ной любви к народу, которы� уже прозвучали в « Песне
� Соколе» . Герои легенд Телешова, подобно Данно, смело
идут на смерть ради блага людей.
.
Даже тан:ой далекий от революционного мировоззре­
JJИЯ писатель, KaJ{ И. Бунин, в стихотворении «Джордюi о
Брун о » , напечатанном в четырнадцатом сборнике «Зна­
ние » за 1 906 год, провозгласил хвалу мужественному
борцу с деспотизмом и тиранией. «Умерший в рабский:
век, бессмертием венчается - свободным» .
Дале�ю н е все то, что Горыш:й помещал в сборниках
« Знание» , полностью удовлетворяло его. Он стремился
направить творчество участников «Знанию> в сторону про­
летарской борьбы, заинтересовать их новым читателем,
нетерпеливо ждущим ответа на жгучие вопросы освобо­
дительного движения. Однако Горький должен был по­
стоянно учитывать идейные возможности писателей-реа­
листов, влияние, событий на их настроение.
О революции 1905 года писали В. Тан ( «Дни свобо­
ды» , «На тракту» ) , Н. Ти11шовс:кий ( «Страшный дены ) ,
Н . Телешов ( «Начало нонца » ) , И. Шмелев ( «Гражданин
"Уклейнию> ) , Д. Айзман ( «Терновый куст» ) , С. Сергеев­
Ценский ( «МоJ1чальли:ки» ) и многие другие. Было бы
глубоно несправедливым недооценивать значение этих
произведений, появившихся в разгар борьбы. Они были
важны своей актуальностью, тем, что привлекали внима­
ни:е всех честных людей н революционным событиям,
пропагандировали борьбу с nасилием. Произведения, печа­
тавшиеся в сборниках «Знание» , с большим интересом,
сочувственно воспринимались де11fократичесним читателем.
«В ннижках «Знанию> , - справедливо отмечали «Одес­
сиие новости » ,- :как в фокусе, :концентрируется все, что
есть лучшего в современной русской беллетристике » 1 •
Нуприн с его крешшм реалистическим талантом, жиз­
ненным опытом, социальным пафосом занял одно из пер­
вых мест в этой плеяде писателей-демо:кратов, сплочеп­
пых великим Горьким.
*

*

*

События первой русской революции были серьезней­
шим экзаменом для Нуприна, экзаменом, в нотором про­
верялась его гражданс:«ая зрелоеть, его демократизм.
1

«Одес.с:кие новости», 1905,

25 сентября.

1 32

и Нуприп дшшзал в ЭТJ!i истоuиqес�ше дrш, qто ОН ншш­
стся подлшшым: художпюю:м-граждапином. Активному
вмешательству Куприна в революционные события спо­
собствовало и то, qто он находился в тех местах, где эти
события приняли особенно драматичесюrй хара11; тер: в
1шнце 1 905 года писатель поселяется в Балаклаве и часто
наезжает в Севастополь.
Севастопольская военщина, уже враждебно настроен­
ная по отношению к автору «Поедпю,а>> , приходит в
ярость после опубшшовапия его корреспонденции-очор1ш
о подавлении восстания: матросов па н:рейсере «0qai;:on>) .
Чтепие на благотворптельном вечере в Севастополе от­
рывfюв из «Поединка» произошло в бурной обстановке.
П ублш{а разделилась на два лагеря:. В общем хоре голо­
сов сталкивались одобрпте.тт ьные и негодующие возгласы.
Для устроителя вечера, отставного генерала Н. Лескеви:­
ча, не знавшего, очевидно, содержа�шя «Поединка>> и Щ:}И­
тичесюrх отзывов о нем, все это было неприятной: неожи:­
дrшпостью. Он заявил l\уприну: «Вы ос1юрбили всi.\ офи­
ц ерство, вы черт знает что читали! » l\уприн споrюйно
ответил:
« - Если господа офицеры чувствуют себя оскорблен­
ными, я готов дать им удовлетворение. Мой адрес: Бала­
Iш::1ва, гостиница « Гранд-отель» .
- Драться:! Я сам буду с вами драться,- вос1шикнул
гспераю> 1 •
Этот снандал был лишь началом севастопольсRих бед
Нуприна. За три дня до чгеюш в петербургс1•ой газете
«Наша жизны появился упоминавшийся нами очерк
nисателя: о восстании на « Очююве». l\уприн был свиде­
телем бесчеловечной жесто1,ости, проявленной царскими
сатрапами при подавленпи восстанпя. От1шик писателя
ш1 эти события стал самым смелым гражданс1,им антом
в е г о общественно-литературной деятельности 2•
Очер1' «События в Севастополе» ( 1 905) паписан тот­
час же после разгрома « Очакова», н:оrда ветер еще не
успел развеять черные 1шубы дыма, нависшие над местом
1 Э. М. Р о т ш т е й н. М атериалы I< биографии А. И . Куи­
рина.- В кн. : А. И. К у II р и п. Забытые и несобранные произве­
-деиил. Пензенское областное изд-во, 1950, с. 291.
2 Царская охрюша
приписывала Куприну участие в рево­
люционной военной организации. С м.: Н и к. В е р ж 6 и ц 1\ и й.
В стречи с А. И. l\уприным. Пензенское кпишпое и3д-во, 1961,

с. �S -34.

1 33

:гибели корабля. Поэтому весь очерI{ насыщен пережитым
волнением и гневом.
Написан он в сурово-ЛаI{Оничной и острой мапере.
Даже в периодичес1ш повторяющихся I{артинах гибнуще­
го корабля писатель сдержан в эпитетах, передает очень
простыми словами драматизм происходящего. « Когда пла­
мя вспыхивает ярче, мы видим, l{aJ{ на броnировапной:
башне крейсера, на круглом высоком балнончrше вдруг
выделяются маленыше черные человечесние фигуры» ,
Нрасни наложены очень снупо, с выделением двух цве­
тов - багрового, кровавого цвета пламени и черного
цвета воды. Эти две нрасни выступают в их резкой
н онтрастпости, создавая четl{ую, рельефную и зловещую
ю1ртину.
Нровавому палачу, адмиралу Чухнину, писатель дает
лишь l{раткую характеристику: «Это тот самый адмирал
Чухнин, 1юторый не�югда входил в иностранные порты
с повешенными матросами, болтавшимися на ноне» . Но
Куприн не хотел придавать ничтожному образу адмира...
ла-палача какую-то «демоническую » силу. « Нет, пусть·
никто не подумает, что адмирал Чухнин рисуется здесь
в нровавом свете этого пожара, как демонический образ.
Он просто чувствовал себя безнаказанным».
ДeJio не в самом Чухнине, а в антинародном режи,..
ме - вот В' чем значение сл.ова «безнаказанный ». И ко"
гда Куприн пишет, что «душит бессильная здоба, созна"'
ние беспомощности, неудовлетворенная., невонможная
месть» , то не исполнитель Чухнин вызывает эту правед'"
пую и бессильную ярость, а тупая неподвижность рО(;,..
сийс1юго мещанства, его животный эгоизм, дающие воз"
можпость реакционной Rлине учинять расправу над на"
родом.
Ненавидя мещанство, Нуирин обращается со словами
благодарности :к писателю, который глуб:ше и беспощад­
ней других вскрыл мещанскую психологию:
«Великое спасибо . Горькому за его статьи о мещанст"
ве. Таrше вещи помогают сразу определлться в событиях�
Вдоль наменных парапетов Приморского бульвара густо
стояли жадные до зрелищ мещане.
И это сказалось с беспощадной ясностью в тот мо-<
мент, ногда среди них раздался тревожный, взволнован"
вый шепот:
- Да тише вы! Там кричат!
И стало тихо, до ужас11 тихо. Тогда мы услыхали, что
134

оттуда, среди мрака и тишипы почи, несется протюrшый
l!ЫСОЮIЙ: RpИIC
- Бра-атцы! . >>
Именно жадное любопытство, желапие пощекотать
себе нервы - вот чувства, владевшие зрителями-мещана­
ми в описаниях Куприна. На н:рейсере лопается расrш­
ленная броня, вылетают из гнезд стальные заRлепки. Эти
вву1ш похожи на частую стрельбу. И тогда испугапные
мещане шарахаются в с.т орону. По любопытство берет
верх, и они снова возвращаются на набереншую.
В очерr'е о севастопольс1;их событиях Нуприн попы­
тался поRазать воздействие трагедии «Очакова>> и на сол­
дат. Но сделал он это довольно робко, описывая лишь
некоторые внешние проявления солдатских перешиваний.
Солдаты литовсrюго пош>а, пришедшие па Приморский
бульвар,- «маленыше, сереныше, жалкие>> . « l{орявый
солдатню> , rюторому кто-то сr<азал: «Ведь это, голубчик,
тоди горят», в ответ лепечет трясущимися губами: «Гос­
поди, боже мой, господи, боже мой » .
Но вот к рядовым подходит офицер. В е г о тоне мо­
лодцеватость и что-то заис1,ивающее. «Это еще что-о,
братцы! А вот Rогда дойдет до носа - там у них крюйт­
Rамера, это где порох сложен,- вот тогда здорово бабах­
нет! " » В ответ на слова офицера солдаты поворачиваются
R нему спиной. И писатель комментирует их душевное
состояние: «Настроение солдат подавленное. Хотелось бы
думать - покаянное ».
Этими словами писатель заrшнчивает очер1\, тем са­
мым придавая им: особое значение. Конечно, многие сол­
даты должны были горько каяться из-за того, что стали
невольными участшшами зверской расправы. Но вряд ли
одни толы\о мучения совести сжимали сердца людей в
серых шинелях, I{Огда они наблюдали страшную гибель
таюrх же нрестьян, кап они сами".
Нуприн намеревался написать второй очерт> об «Оча­
Rове» - о попытках властей использовать трагедию вос­
ставших матросов для провоп:ационных целей. В конце
очерка «События в Севастополе» сназано: «0 травле жи­
дов, социал-демоRратов, ноторая поднялась назавтра и
'I\Оторая - это падо сказать без обиняков - исходит от
победоносного блестящего русс1юго офицерства, исходит
вплоть до призыва п погрому,- скажу в следующем пись­
м е ". » В очерr{е «События в Ссnастополе» l{уприп уже от·
.

1 35

метил, сколь безуl{оризненным по отношедцю к мирным,
жителям СсвастопОJш было поведение восставших матрt>­
сов и с1юль прово1•ациопными были действия властей.
Газета «Нрымс1шй вестнию> непосредственно после
гибели «Очакова » напечатала статью, извратившую сущ­
ность севастопольс�шх событий. Статья, навязанная газе­
те официальными нругами, вызвала всеобщее возмуще­
ние. «Вы не смоете грязь, в ноторую оr<унулась редан­
ция,- писала газета «:Крым».- Мы жпвем в такое время,
ногда нельзя оправдывать себя толыю ссылн:ой на давле­
ние администрации. Общество требует от вас подробного
объяснения» 1 •
Н:уприн не был с�шонен сJшшком сурово осуждать
« :Крымский вестник». В очер1<е «События в Севастополе »
он саркастичесни заявлял: «Я не смею судить реда�<тора
г. Спиро за то, что в нем не хватило мужества предпо­
честь смерть насилию над словом. Длл героизма есть то­
же свои ступени. Но лучше бы он попросил авторов,
адъютантов из штаба Чухнина, подписаться под этой
статьей:. Путь верный: подпись льстит авторско.му само­
люб ию ... »
Таким образом, и в первой своей корреспонденции, и
в запроектированной второй писатель избирал мишенью
Чухнина и офицеров его штаба. Однако вторую статью
:Куприн не написал- очевидно, из-за преследований, но­
торым подвергся после опублинования очерка «События
в Севастополе».
Для позиции 1\уприна в эти дни чрезвычайно хара�<­
терно его участие в спасении матросов «Оча�юва » , сумев­
ших добраться до берега. Об этом есть свидетельство са-·
мого художника - написанный им позднее, в 1 9 1 8 году,
рассназ « Гусеница» . Собственно, пафос этого рассказа в
прославлении свободолюбивой руссrюй женщины. Но сю­
жет имеет непосредственное отношение к событиям в Се­
вастополе и в известной степени автобиографичен.
Для определения характера и демо:r\ратических при­
вычек писателя интересна здесь его, онрашенная юмо­
ром, самооценка, данная в третьем лице. «да, впрочем,
I<акой он был писатель,- говорит безымянный агроном,
от лица которого ведется повествование.- По целым сут­
кам пропадал с рыбанами в море, а вернутся они с улова
1 См.: Э.
291 .

рина, с.

М.

Р

от

ш т е й н. Материалы

136

и

биографии А.

И.

Куп­

белуги - налопаются 'белого вина, нiш лошади, и ходят
гурьбой, обнявшись, по :набережной и орут самыми недо.:.·
нустимыми голосами дурацкую песню в унисон:
Ах, зачем нас забрали в солдаты,
Посылают нас на Дальnий Восток?
НеужеJIИ мы в том виноваты,
Что вышJIИ ростом на лишний вершою>.

В рассказе описывается история спасения десятерых
матросов с «Оча�юва » . Матросы прячутся на даче у Му­
рузовой - ;ненщины благородной п смелой. Обстановна
осJ1ожняется тем, что ее муж, бывший «революционе р » ,
и его друзья либерального толка раскисли от сознания
опасности. « Но тут, спасибо, выручил вот этот самый, что
называл себя писателем. Явnлся черт его знает от1\уда,
весь в рыбьей чешуе, но с водкой, с 1юлбасой, с таранLю
и жареной н:амбалой. И грубый I{aI{OЙ! « Нечего, говорит,
вам здесь петрушку валять. Ну-ка, ребятушки, тn:пнсм
nocJie трудов праведных! .. » Есди бы вы толы'о видели,
как они наиинулись на еду и с наю-rм наслаждением пил и
водку».
Д�лее агроном рассказывает, как писатель взялся от­
влечь внимание городового Федора. «Но опять помог
писатель. Он сназал: «Я разрешу все самым простым
способом. Я заволону Федора в низок к македонцу, спро­
шу побольше вина и усажу его с Нолей Нонстанди игратr,
в домино. Верьте мне, что до конца смены он не ото­
рвете.я:. А сам пойду к приставу и буду всю ночь слушать
его вранье, каким был он на Каю<азе джигитом. Он, ду­
ран, думает, что я все это в газетах опишу » .
Спасительницей моряков изображается в расс1шзе
Ирина Платоновна Мурузова. Себе Нуприн отводит вто­
ростепенную роль. Но и эта роль достаточно показатель­
на для настроений писателя в то время. По1{азателен и
тот фант, что незадолго до трагедии «Очан:ова » Куприн
познакомплся с лейтенантом Шмидтом, который с восхи­
щением отзывался о «Поединке» 1 •
Преследования Куприна начались с приказа адмирала
Чухнина о выселении писателя «в двадцать четыре часа»
из пределов «севастопольского градоначальства » . Но тут
же срон выселения был продлен на три дня - для вру1
рипа,

См.: Э.

с. 291.

М. Р

о т ш т е й н. Материалы н биографии

137

А. И. Нуп­

чепия Н'уприпу поnеСТI\И судебного следователя о при­
влечении его I\ судебной ответстnсrпюсти по статье 153-б
:за :корреспонденцию, которая «от начала до конца па­
правлопа к несправедливому опорочению ... должпостпого
JIИЦа» 1 •
В дальнейшем Чухнин расширил и «обобщиш спои
обвинения. Переведя «дело» Нуприпа в санн:т-петербург­
ский окружной суд, оп обвинял писателя в том, что тот
хотел возбудить ненависть к нему, I\aI\ <<Представителю
правительственной власти»2•
Н'аr\ видно, удар, нанесенный Н'уприным флотсrшм:
«держимордам», был ве-сьма чувствитеш,ным, ибо писа­
тсш, долгое время подвергался преследованиям. В r\оице
1 905 года, после допроса у следователя в Балюшаве, с
него была взята подписка о невыезде из Петербурга.
А через несrюлыю месяцев, 11:огда он пытался временно
пожить в Бала�<лаве, его немедленно выселили. «Лиrпь
после намеков на «благодарносты пристав ·разрешил Ну­
прину пробыть в Балаклаве один час»3•
I\уприн первоначально отнесся I\ этому зло1ш10чепиrо
(<философс�ш » . В письме I\ Ф. Д. Батюпшову оп рассн.а­
зал о пем в mутJшвых стихах:
·

В Балаклаву точпо в щелку
В середине сентября
Я приехал аря,

Не успел кусо11 rtефали
С помпдором проглотить,
Как меня уж увидали,
И мгновенно - фнть 4•

Шутливо-ироничесiше отношение I{ произволу, однано ,
с1шро сменилось подавлепным состоянием:. Нуприн был
человеком гордым и самоmобиnым, а главное, в Бала­
клаве у него очень успешно шла литературная работа, с
этим городом у него былп свпзапы творчесrше планы.
М:. К. l{упрнна писала Батюшкову о подавленном состоя­
нии духа писателя, rшторый намеревался работать в Ба1 См.: Э.
рпна, с . 292.

М.

Р о т ш т е й п. :Материалы

к

биографпп А. И.

Н:уп­

2 Т а м ж е.
3 Е. М. А с п и з. Из воспоминаппй о Rуприне. См.: Э. М. Р о т •
m т е й н.
:Материалы н биографии А. И. I\упрппа.- В кп.:
А. R у п р и н. Забытые и несобраппые произnедсниа. Пспзепсное
областное иад-во, 1950, с. 293.
4 Письмо 11 Ф. Батюшrшnу. Гукошrсный отдел ИРЛИ, ф. 115.

138

лан:лаве над романом «Нищие» и, расстроепный баланлав-­
скими принлючениями, временно отназалсн от своих пла­
нов.
Балаклава стnла для писателя «обетоваr:шой землей».
Трудна 11 и опа спая шизнь балаклавсних рыбююв была
полна своеобразной романтини. Среди тружепинов моря,
с l{Оторыми оп быстро пашел общий я:зьн:, были иптерес­
ные типы, ярние харантеры.
Писатель постоянпо наезжает в :Крым, то из Петер­
бурга, то из имения Ф. Д. Батюш1юва-Дашшовсного
( Новгородс1{ ая губерния) . Останавливаясь в Ялте и Гур­
зуфе, оп вновь хлопочет, но безуспешпо, о разрешении
па въе:щ в Балаюrаву. Его тянет туда пеудержимо,­
ведь это город, в котором живут его герои ... « Дело» , воз­
бужденное Чухниным, н тому времени убитым эсерами,
слушалось лишь в апреле 1 908 года. Писатель был при­
г0ворен I{ штрафу в пятьдесят рублей с заменой «в слу­
чае несостоятельности» арестом на десять дней. И l\y­
npиu преблагополучно отсидел этп десять дней домашне­
го ареста.
*

*

*

В годы· назревания первой руссной революции :Куприн
отдастся: работе жад своим нрупнейшим произведением l!r.0Вестью «Поедипою> , J{оторую он начал писать еще в
1902 году. Имя Горького неотделимо от творческой исто­
J!ИИ этого выдающегося памятиm\а руссной литературы.
«Торышй был трогательным товарищем по литературе,
умел вовремя поддержать, подбодрить,- говорил впослед­
ствии Нуприн.- Помню, я много раз бросал « Поединою> ,
мщ:� казалось - недостаточно лрно сделано, но Горьний,
прочитав· нашrсанные главы, пришел в восторг и даже
прос.тrезилсл. Если бы он не вдохпул в меня уверенность
в работе·, я романа, пожалуй, своего так бы и не заr\он­
�ил» 1 •
«Поедипою> был напечатан в 1 905 году, в шестом
еб0рнике «Знание». Действие повести 2 происходит в
90-е годы. Однако в ней все дышало современностью.
Повесть давала глубокое объяснение причин поражения
1 «Литературнал газетш>, 1937, 1 5 июпя, No 32.

i Мы остановились на этом жанровом определении, таr� кал
оно, с нашей точии арения, больше соответствует сравнительно
несложному сюжету и сравнитс.'1:>по небольшим размерам «По­
единю1».
139

ттарской армии в бесславной войне с Японией. Более то�
г о , порожденный стремлением Rуприпа ра3облачить по­
ро1'и а рмейсной среды, которые он справедливо рассма­
тривал как одно из уродливых проявлений жизни русс1ю.:.
го буржуазно-помещичьего общества в целом, « Поединою�
был ошеломляющим ударом по всем порядкам царсш)й
России.
В годы руссr,о-.�:шонской войны В. И. Ленин писал:
« Война разоблачает все слабые стороны правительст­
ва, война срывает фальшивые вывески, война расщ)ыВа'­
ет внутреннюю гнилость, война доводит нелепость цар­
ского самодержавия до того, что она бьет в глаза всем
и кажлому, война ПОI<азывает всем агонию старой Рос­
сии, России бесправной, темной и забитой, России,
остающейся в крепостной зависимости у полицей:сr,01·0 правительства » 1 ,
Эта « агония старой России» является осповной темой
« Поед1шr,а>> . О создании большой вещи Куприн подумы­
вал уже давно. Мысль о произведении, разоблачающем
животное существовашrе мещансr>ай уездной России, воз­
никает у него во время поездок n провинциальную глушь
и во время пребывания в 3араЙСI{ОМ уезде. Весьма любо­
пытен следующий факт: Куприн хотел дать своему ро­
ману название «Дачниюr>> - название, Rоторое несколько
позднее дал своей пьесе Горышй. И дело здесь не в про­
стом совпадении названий. Куприн намеревался в романе
«дачпики» нанести удар по «разочарованной» и бездея­
толr,пой интеллигенции. Ясно, что для него, на�' и для
Горыiого, слово «дачнюш» имело особый смысл.
Первая попып<а Куприна написать роман из военной
жизни была им предпринята вс1tоре после нрушепия на­
де�-r-щ на поступление в аI{адРмпю гонеральпого штаба.
«Я пишу большой роман «Стюрбящие и озлобленные» , по
юшан не могу тронуться дальше 5-й глаnы »,- сообщал
Куприп Н. К. Михайловсr\ому в У.tопце 1893 года 2•
П () ыому поводу высказывает интересное сообrаже­
ние П. Н. БерI<ов. Он сопоставляет название задуманно­
го Куприным романа и психологичесrше мотивы повести
«Лидочr<а», впоследствии печ:атавшейся под названием
«К славе )} . Героиня этого произведения, увлеченная эфе·

1 В. И . .ТТ е н и н. Полн. собр. соч., т . 8, с . 1 84.
2 Цит. п о тш. : П. Н. Б е р к о в. Александр Иnанович I�уприп,
М.-Л., Изд-во АН СССР, 1 956, с. 38.
но

мерной мечтой об аJJз�истичео{оЙ cJ1 a u « , 1 • 1jc•}«J/\ilT герпи­
стым путем:, I{ОТОрЫ�ШJIИ М.ИОГiiС н н:тсры цupcнuii l\JCClIИ.
Измученная, во всем изверившаяся, ю1•1его �ш дuс т и гшая,
она встречается со старым знаномым и рассказывает ему
9 своей жалной судьбе. Они дvJiыны шюnь nстретит 1,ся,
но Лид�чв:а исчезает, nернувпшсь, �шдим:о, к своей горь­
ной жизни. П. Н . Берков прпводi ' Т с.:щ1lующсс место из
повести, в 1юторсм раскрывается �;ушеmюе сс•с т�)яшю ге­
роини: «Вам приходнлось, госпо::.<\ с.:rыша т r , , J ; <: 1\ в цчж­
в.и возглашают моление: «0 всп-:uй А\"ШС хр1; .: т 1 1 ю1 сю;й
скорбящей щс и оз11облен1юй (1\урс.11в Е а ш . - А . В. ) , чшо­
щей Христова утешения » ? Вот Jlндочка-то ш::<:;JШО н п р и­
надлеа•ит к �тим скорбпщим п оз.�rоблснпы м . Это самые
цсуравновешенпые людп. Треплст-трепдет нх cy)l!J"ia и
тю\ в конце концов изуродует и оа.; есточит, что и узпuть
трудно. l\I ного в них чуткости, не;�тостн, сострщ�,а ния,
готовностп I\ самопоа\ертвованшо, доброты cep;1eтrнoii, а
с другой стороны - гордость, саташшсш1я, обидчивая и
нелепая гордость, постоянное сомнение и в себе и в
шодях, НаIШОННОСТЬ во всех своих ощущениях I\ОП&1ЪСЯ
и, главное, кющй-то чрезмерный, диюrй стыд».
П. Н. Берков прав, когда делает вывод, что трю-;тою<а
этого образа могла быть перенесена в повесть из романа,
задуманного :как психологичесrше прои::шедение из армей­
с.1юй жизни. Лидочв:а наделена чертами, ноторые должны
бышr быть присущи герою «Снорбящих и озлобJ1е1шых)> .
Нам думается, что и з этого, верного в своей основе
положения можно и должно сделать и более даJ1е1ю иду­
щие выводы. В психологической характеристин:е Лидочю1
отражены нев:оторые существенные черты героя нссго
творчества :Куприна. Тав:им героем был духовно неустро­
енный интеллигент, не находящий применения своим сп­
лам, челове:к, исполненный: «нежности, состраданин, го­
товности н: самопожертвованию» , болезненно :застенчивый
и гордый и постоянно сомневающи:J'rся в себе.
Создать роман, в в:отором сложный пспхологичесний
анализ занял бы преимущественное мес.то, Куприн на за­
ре своей литературной работы, естественно, не мог. Впо­
следствии умение пропинать в психологию героев дейст­
вительно стало сильной чертой писателя. Вместе с тем в
его произведениях занимали все более важное место со­
циальные проблемы, социальные обобщения.
В начале 900-х годов :Куприн возвращается к своему
замыслу, но стремится уже к иному - более широ1<ому
•

141

:n реалистичес1юму - его воплощению 1• Тем не мепее и
nторая попытка за�>анчиuается неудачей. IЗ апреле - ию­
не 1 902 года он пишет первые главы « П оедюша» и, пе­
удовлетворепный, уничтожает их. С августа 1 904 года он
вновь начинает напряженно работать над «Поедишюм » .
Это был период наибольшего идейпого сближения Нупри­
на и Горы;: ого. Нуприн с трепетом посылает новые главы
последнего варианта « Поедиюш » в издательство «Знание»
и пишет помощюшу Горыюго по редакционно-издатель­
сюrм делам Н. П. Пятниц1юму: « Я не удивился бы, еслц
бы Вы их вдруг забраковали» 2• Нуприн понимал, что
на I\арту поставлено все, что он стоит перед величайшим
делом своей жизни. Оп писал Ф. Д. Батюшкову: «Повесть
для меня составляет мой главный девятый вал, мой по­
следний экзамен» 3•
Э1�замеп бьш выдержан блестяще. Пафос разоблачения
бур�-н:уазного общества, высокие художественные достоин­
ства поставили « Поединою> в один ряд с 1\рупнейшими
произведениями руссЕой литературы на рубеже двух в е�
ков. В «Поедюше » Нуприн п01шзал себя не толыю боль­
шим художшшом, по и первоотпрывателем, ибо и до него и
после него шшто не сумел изобразить военную среду
конца XIX
начала ХХ века с та�\им мастерством и си­
лой обобщения.
«Поедrшою> был в творчестве Нуприна итоговым, син­
тезирующим пропзведепием, в тютором нашли более глу­
боr{ую разработиу темы, затронутые им в предыдущих
произведешшх. Отдельпые сюжетные мотивы, которые
уже встречались у Куприна, здесь обретают новое звуча­
ние, более глубоюrй соцпалыrый смысл.
Тю\, в рассн:азе « Нуст сирени» , опубликованном в
1 894 году, фигурируют супруги Алмазовы, пес1юлы\о на­
поминающие чету Нrшолаевых. Тощдественны даже nе­
rюторые детали. Алмазов и Нтшолаев дважды провалива­
ются на эrшаменах в аrшдеиию генерального штаба.
Ниrшлай Евграфович А лмазов по своему oб.JIИI{Y схож с
Владимиром Ефимовичем Нrшолаевым, а Верочr\а Алма­
зова - каr\ бы набросо1\ н образу Шурочки Н1шолаевой,
Алмазов и Н ю\олаев - люди ограниченных способностей,
тугодумы, Вероч1\а и Шурочка, наоборот, изящные, жи-

1 О творческой истории «Посдипка» см.: Ф. И. К у л е ш о в,
Творчес1\иЙ путь А. И. I\уприна. Мипсн, 1 963, с. 274-278.
2 ИМ.ПИ. Архив Л. l\i. Горыюгi'/ П Г-РЛ.
8 Руrщписный отдел ИРЛИ, ф. 1 1 4.
,
1 42

вые, способные, они принимают а:ктивнос участие в судь­
бах своих мужей. Обе они пылно стремятся выйти из мс­
щансн:ого болота гарнизонной жизни, и а:н:адемия гене­
ралыюго штаба - средство для достижения этой цели.
Однако глубо:н:ого представления о супругах Алмазовых
мы не получаем:, потому что они даны вне своей среды,
в пе социальной обстановки, их психология лишь бегло
намечена. В повести «Поединою> , наоборот, судьбы геро­
ев рас1\рываются в многообразных отношениях с социаль­
ной средой, во всей психологичес:н:ой сложности. Поэтому
сюжетные мотивы раннего расс1\аза здесь не толь:н:о
углубляются, но и меняют свою тональность: вместо весе­
лой и «благополучной» истории из жизни молодого офи­
цера и его жены здесь возникает сложная драма отноше­
ний ме�-Еду супругами, духовно дале�шми друг от друга.
Определяя :композицию «Поединка» , П. Н. Берков
пишет:
«Поединою> был построен Rуприным в общем по
принципам его первой повести. Внимание автора сосре­
доточено преимущественно на главном герое, подпоручи­
I>е Ромашове, на его душевных переживаниях, па харю\­
теристике его отношения к людям, на его оценках дей­
ствительности - совершенно так же, нак в « Молохе» в
центре стоял инженер Бобров. И подобно тому, нан завод
и рабочие были фоном « Молоха », тан полк, офицерство
и солдаты представляли фон <<Поединна».
Однако в новом своем произведении :Куприн уже от­
ступил от принципа «суммарно.г о» изобрашения фона:
вместо безшшой массы рабочих ((Молоха» «Поединою>
содержит более подробную, боле.о дифференцированную
характеристину солдатсной массы» 1 •
Эта хара�,теристина не учитывает в полной мере раз�
вития художественной манеры :Куприна. Верно, что Ро"
машов, :н:ю\ и Бобров, постоянно находится в центре по�
вествования, что действительность дается во многом через
его восприятие. Вообще для художественной манеры Ну�
прппа хара�перно неослабное внимание I{ главному герою
произведения. Писатель не любит ((отпускать» главного
героя, оставлять его ((За рамнами» повествования. Если
в какой-либо из сцен герой не является центральной фи...
гуро�r, то он все равно присутствует, а зачастую сама
1 П. Н. Б е р к о в . Александр Иванович Куприн. М.-Л., Изд-во
АН СССР, ·1 !356, с. 45-46.
143

сцена
в

дается ч е р е з е го

« П о едиш: с » .

другими

И

предшоствующшrи

идейно-художественная
здесь
ной

в

до.тrо

и

<с1Уiолохо110;

и

Tai: обстоит

восприятие.

все-таrш по сравненшо с

произведениями

функция

г.n авного

Куп р п п а
персонажа

значительной степени меняется. Происходит д в о й ­

процесс:

психол огия

ге роя углубляется

и

в м с ете

с

тем е ы у ПIН!Ход1 1 тся 1:а 1 \ бы « потеснитьс я » , ого соз нание
пе рестает быт�, е д а нс тв о нной призмой для восп рш r т и н

;�шзни, к руг событнй и лпц расширяется, аспехты стано­
вятся более разнообра:шыии

-

одним с.r�овом, усиливает­

ся этт п че стюе начало.

Но:ному

пел ыя,

« пол:, l!qнщерство

и

на

паш

взгляд,

утверждать,

что

с олдатьо> представляют фон « ll оедин­

;1. n ;-r;e с оговор1;ой, что этот фон н е суммарен, что
в нем ееть дпффоренцпрованные х а рахтеристики солдат.
В шш•:стн следует ра злич ать несхолыю тем атичес1шх
л юш й , Еuторыо, п е р е п д е т а я сь, создают целостную Iха рти­
н у офи це рс1шй среды, 1, а з а рменной жизни солдат, личных
отпошэrш й Рома шова и Наз ансrюго, Ромашова и Пlуроч­
rш Н ш;опао во!'i п , наконец, взаим оотношений героя с сол­
-датсюхii м а ссой. �?ролосп J!�уприна I\ак художпика-реали­
ста, �;ак п с и х ол о г а особепно сильно прояви.11ась в том,
что дш+;е аппзодичесrше персонажи повести необьшновен­
но п ошш!': ро вн ы и я рки в художествепном отношении,
особепно богата портретная галерея офицеров. Н и в 1юе м
сл у ч а е пслr,зя р а с це нива т ь н:а1\ не�\ую часть хотя бы пе
ю; ,, ,

« с у :\>r м а р погm> фона образ Наз анского, играющий в пове­

сти чре:'!вычаii но важную пдейно-философсн:ую рош,.

« Ло.:ш, офицерство п солдаты» написаны крупным
планом в органпчесн:ом взапмодействип с главным героем

п о г ю с. г и ,

сд�1н1ш » ,

Ромашовr,п,1.
rшя,

В ол ьш а я художестввпная сила « По­

впроч е м ,

и

ncex

р;рупных реа.тr пстпчес1п1х

прон::н:ере Епi'r . :-. ; ш : почнетсп и�1енпо
« сую.rарного» фона.

В

в

том, что в п е м пет

<' Поедшш о » мы видпм

перемежа­

ющ и е с я ре ал п стпч еск п е к артины, создающие большое по­
дотuо, в 1ютоrюм «второстепенные » персона жи могут быть

столь

же

важными

для

художественного целого,

:ках

и

главпые образы.
Если говорить о ттаиfiол е е о�щей философско-мораль­
пой

теме

« Поедшп.:а » ,

гумапи311ш с

о п а з а ют юч а е т ся в столхновении

буржуазной бе сче л о веч ностью,

с о всеми ан­

тисоциальными инстинктами, которые порождаются у1ша­
дом жшши, основанным па угнетении н арода. Нес1юлько
уже дру гая т е м а - СТОЛЮIОВ('ПИе живой JIИЧНОСТИ с про-

144

1шнциальпым мещанством, которое изобраrr;опо 1>а 1< опас­
нэя трясина, губящая человека. Rогда челавек бредет п о
этому болоту, м алейшая неосторожность, слабость моа;,;т
привести его к гибели. Своеобразие повести в том, чтn
мещанство выступает здесь в армейсr\о-офицерс1юй cncюii
р а 3 НОВИДНОСТИ.

I-\рити1\а мещанства, столь остро прозвучRвшая в «Мо­
лохе » , здесь находпт дальнейшее углубленпе.
Среди социально-бытовых картин, воссоздающих ду­
ховное убоа>ество мещанского мира, особенное з начение
ИМ f)с'т 1шртппа бала, представляющая собой каr\ бы смотр
г арнизонной провинциальной жизни. На балу представ­
.тте н весь «буr;ет» провинциального армейстюго мещанства ,
стремящегося подражать «высшему» петербургс1юму све­
ту. Сценки проходят одна за другой, в той или иной свя­
зи с поступками, набшодепиямп и размышлениями гс1ап­
пого героя. Вот Ромашов беседует с унылым штабс-юши­
таном Лещешюй, непременным и молчаливым свидетелем
офицерсюrх попоек и .картежных игр. Вот он наблюдает,
ка r\ «режутся » в бильярд поручшш Бек-Агамалов и Оли­
зар, представляющие «знать» полка. Затем, пазначенпый
дирижпровать балом, Ромашов принимает съезжающихся:
дам:. И тут начинается <шарад» жема нного конетства и:
дыrаппой светскости. �Жирно набеленные и парумяпепные,
пестро и безвиуспо рRзодетые провинциа.тт ь ные дюrы ка­
призно растягпвают слова, томно обмахиваются веерами,
важно I\ивают головами. Под стать им и пет�оторые офи­
пеrы, разыгрывающие роль утомленных светсюrх львов.
Тат\ов поруч1ш Бобетинс1шй, которого Ромашов упраши­
вает принять па себя обнзапности дирижера ба.тrа.
Тос1\а армеiiской жизни по-разному ломает и I\оверна­
ет людей. В « Поодnнне» проходит щшпная вереница шо­
дей, каждый из которых 1:;nк бы демонстрирует то « раз­
рушение личпостю> , о I>отором так страстно писал Горь­
иий.
Группу молодых офицеров составляют: Ромаmов, Бо­
бетинский, Веткин, Бек-Агамалов, Олизар, подпрапорщиr\
Лобов. Все они, за исключением Ромашова, мало задумы­
ваются над своим бытпем, плывут по течению. И вместе
с тем они существенно отличаются друг от друга �ю вr\у­
сах, привычках, манерах. Например, Бобетинс1шй пыта­
ется подражать офицеру-гвардейцу. А это в его поним а ­
нии значит, что о п должен 1ш;:1аться разочарованным, го­
ворить вычурно-ломаным я:�ыт;ом, ходить расслабленной
1 45

поход1\0Й, нартинпо держать плечи приподшпы:ми l{Eopxy,
Но в пародийном портрете БобетюIСI\ОГО Нуприн сатири­
чесни обJ1ичает не только провинциального тщеслаnного
хлыща, он издеваетсл таюне над «велшщсветс1шм» обще­
ством, чей стиль пытается перопять Бобетинс1шй. К «ари­
стоиратичосной» прослоЙI\е армейс1шго офицерства при­
числшот себя и франтоватые адъютанты поJша Олизар
(все в полку почему-то называют его графом) и Бек­
АгамаJюв. Л ощеный, прилизанный, длинный как жердь
Олизар, видимо, до того, 1\aii. попасть в пош-, пообтерсл
в столичном обществе. Бек-Агамалов - лихой рубаю� , но
в его JI:ихости отсутствует элемент благородства, человеч­
ности, он весь во власти диких и грубых инстиннтоn.
Создавая многочисленные и разнообразные типы офи­
церов, Куприп стремился подчеркпуть, что, несмотря на
все пороки воспитания в надетс1шх норпусах, в полк
приходили люди еще здоровые морально и физичссни.
М олодой офицер Лобов полон юношеского задора, непо­
средственности. Он еще с удовольствием живет интереса...
ми полна, по обстановна здесь танова, что и Jlобов вскоре
прсвратитсл в одного из гарнизонных бурбонов.
Среди офицеров полна выдеJiяется как воплощение
всего грубого и бесчеловечного фигура капитана Осадче­
го. Апологет войны, ненависти, грубых страстей, Осадчий
наиболее резно противопоставлен Ромашову. Это один из
сторонню{ОВ жесттщй палочной дисциплины, беспринцип­
ной в своей основе «этики» офицерской чести. «Дуэль,­
рассуждает оп,- непременно должна быть с тяжелым
исходом, иначе это абсурд! » « Война выродилась,- вое�
нлицает Осадчий.- Все выродилось на свете. Дети родят...
ел идиотами, женщины сделаJIИСЬ нривобоними, у мужчин
нервы. И все это оттого, что миновало время настоящей,
свирепой, беспощадной войны... В средние века дра­
лись - это я понимаю. Ночной штурм. Весь город в огне.
« Н а три дня отдаю город солдатам на разграбление! » Во�
рвались. Кровь и огонь. -У бочек с вином выбиваются
донья. Кровь и вино на улицах. О, нак бы.ли веселы эти
пиры на развалинах! Женщин - обнаженных, пре:крас�
пых, плачущих - тащили за волосы » .
Произнося эту тираду, Осадчий приходит в э:кстаз. Он
уже нричит о пирах под виселицами, на ноторых I<ача�
ются черные тела повешенных. Он выпрямляется во весь
свой громадный рост, он исполнен восторга. Бен-Агама�
лову передается настроение Осадчего. Бе1>-Агамалов тоже
146

в о власти бешеной жажды разрушешш, оп вьшrн�шивает
бессвязные слова ненависти: « Н: черту жалость! » - и,
выхватывая из пожен шашr\у, срубает дубовый 1\уст.
Порою офицеров охватьшаот повальное пьяпое безу­
мие. «Может быть, это случалось в те страшные момеп­
ты, rюгда люди, случайно мешду собой связанные, но все
вместе осужденные на скучную бездеятельность и бес­
смысленную жестошэсть, вдруг прозревали в глазах друг
друга, там, далыю, в запутанном и угнетенном сознании,
:каную-то таинственную ИСI\РУ ужаса, тос1ш и безумия.
И тогда спо11:ойная, сытая, ъ: ю' у племенных бьшов, жизнь
точно выбрасывалась из своего русла» . Начинаются дпи
«великого запою> . После шумного, угарного пьянства в
офиц�рсrщм собрании едут в публичный дом. В каком-то
пьяном, сумасшедшем бреду происходят события, с тру­
дом постигаемые сознанием.
Вот Беrt-Агамалов, уже совсем обезумевший, мечется
по тtомнате, в его pyr;:ax, разрезая воздух, свистит rnaшrta.
« Все вон отсюда! Ни1юго не хочу ! » - кричит он. А просто­
волосая женщина, в остром возбуждеmrи от угрожающей
ей опасности, бросает ему в лицо: «Дурак! Хам! Холуй! >)
Все эти сцены и эпизоды пре1tрасно хараrtтеризуют
одичалых окуровцев в мундирах, пон:азывают распад их
сознания.
Провинциальное мещансн:ое убожество ни в пом, по­
жалуй, не нашло таr\ого зан:онченного воплощения, I{aK
в образе Раисы Петерсон. Уже письмо этой по.' шовой
«обольстительницы» и Ромашову в начале повести дает
ярrюе представление о ней IШI{ о молодящейся обыватель­
нице, играющей в напвную септименталт,ность. Эта пош­
лость, облеченпал в эпистолярную форму, вызывает в во­
обратении Ромаmова лживое лицо Раисы с маленьюrмп,
бегающими глаю\аАш. Таr{О:Й мы и видим ее на балу, где
в объяснении с Ромашовьгм полностью расr>рьшаотся: ни­
чтожная душошш Раисы Петерсон.
В сцене ее объяснения с Ром:ашовым писатель выяв­
ляет характернейшую черту мещанства - отсутствие са­
мостоятельной мысли, оперирование готовыми поня:тиями,
приирывающими неспособность п глубоюш чувствам, са­
момнение, зависть, мешше честолюбие. Мелодраматиче­
сrtая напыщенность Раисы Петерсон, фальшивый пафос,
отражающий нищету духа, соседствуют с малограмотны­
ми выражениями: «Ты хочешь с мопя: смеяться», «одпл
глоток с пузыры{а морфию> и т. д. А наряду с этим пыш147

пые мелодраматичесшю ти рщ�ы: «Н пожертвовал.а ДJJЯ
вас веем, отдала вам все » .
Огромное общественное значение имело правдивое изо­
Сiражение взаимоотношений офицерства и со.�щатсн:оii
массы.
Анализируя причины тяжелого поражения России в
войне с Японией, В. И. Ленин писал: « Бюрократия граж­
J\аJiснал и военная оrшзалась тан:ой же тунеядствующей
11 nродюютой, I{aK и во времена I<репостного права. Офи­
церство окааалось необразованным, неразвитым, неподго­
товJrенным, Jпrшенным тесной с.вязи с солдатами и пе
подьзующимся их доверием. Темнота, невежество, б�з­
грамотность, забитость 1-;рестьянской массы выступили с
ужасающей отнровенностью ... » 1
В повести, вышедшей непосредственно после русстю­
японской войны, очень остро и с большой художествен­
ной силоii было отражено это бездарпое рутинерство по­
давляющей части руссRого офицерства, его оторванность
от солдатсной :массы, оргапичес1юе непонимание запрпсов
и чувств этой массы.
ПоJшовнин Шульгович, I{апитап Слива, напитан Осад­
чий - люди разные по харалтеру. Но все они проводнини
тупой дисциплины, основанной на обветшавших уста­
вах и методах обучения. Не тольно солдаты, по и офи­
церы, даже высон:их рангов, становятся жертвами ретро­
градной системы армейсI{ОГО воспитания и обучения.
Полновник Шульгович не злой человек. Он помогает
запутавшимся в долгах офицерам. :Когда он говорит, что
любит офицеров, ню\ своих детей, он не лицемерит. Но
этот добрый челове1{ страдает духовной ограниченностью,
оп службист до мозга :костей. Человечесное в нем прояв­
ляется лишь по отношению I< представителям офицерской
Rасты. Что насается «нижних» чинов, то они для него
вовсе и не· люди, а некие человено-единицы,' марширую­
щие, стреляющие, изучающие «словесности и муштруе­
мые, чтобы служить опорой «трону » . :К растерявшемуся
и плохо знающему руссний язьш татарину Шарафутдиnо­
ву Шульгович обращается так: «Ты, собачья душа". нто
у тебя полRовой номапдир? »
Разоблачая пороI{И военной среды и ужасы царской
:казармы, :Куприн отмечал и неноторые положительные
явления в армии. В образах корпусного генерала и ка1 В.

И.

Леви

в.

Полн. собр. соч"
14�

т.

9, с. 155.

iiитан.а Стелытвс1<ого худо;шiи1< стремился по1.;юать, что
сквозь мертвящую рутину пробиваются 1ш1ше-то новые
не1гшщы. н:а1' ито установил в с в о е м исследовании:
1 1 . Н. Бер1юв, прототипом корпусного гепераJiа послу­
жил генерал Драrомщюв, командовавший Н:иевским воен­
ным округом. l'енерал Драгомиров отпюдь не был паро­
дошобцем, но он быJI противником прусских методов во­
ошюго обучения и сторонником суворовс1;оrо воспитания
с u л д а т , то есть раз вития в пих нннциа пшы, умения раз­
бираться в обстанов1'е н т. д.
Одпа�ю описаппе этпх п оJ1011штслы1 ы х явлсrшй зани­
мает в повести ничттrшое место. Армейс1,ая действитель­
ность была СJIИШI>ом бедна отра,:\ными фактами. И если
1;орпусной генерал изобраа;ен Н:уприным колоритно ( хотя
и эс1шзно, лишь в одном эпизоде ) , то 1шrштан Стелыюв­
ский получился довольно абстрактной фигурой. l\1ы не
зпае м, I\a I\ он внешне выглндит, как мыслит, rшr\ гово­
рит. Мы не видим его среди солдат. В моральном отно­
шспии он не лучше других: у него репутация тайного
развратника. Значит, и этот способный офицер не избе­
щаJr морального распада, 1юторый разъедал всю царс1\ую
армию.
Подпол1ювника Рафальского в полну считают чудаrюм
и 01•рестили именем Брема, потому что он самозабвенно
изучает жпзнь зверей и содержит у себя в доме целы й
зверинец. В его лице мы видим человеrш, сумевшего
внутренне I\aI>-тo уйти от полковой ЖИ3 Н И . Со своей на­
учпой страстью и бес1юрыстием этот чуда�\ нажется при­
влеr\ательным. Но и он способен ударить солдата. Он
лиш ь внешне оторвался от военной насты, по не преодолел
в себе бурбонсн:ого духа, презрения I\ солдатс1юй :иассе.
На фоне этой застойной, уродливой и страшной жи��­
ни, среди этих опустшзшихсн, грубых офицероn и их до­
стойных жен, погрузпншпхся в «амуры» и сплетни, н:а­
жстся та�юй необычной остроумная и изящпан Шурочrш
Николаева. Для героя повести она луч солнца в темпом
царстве. С ней связаны его мечты и надожды.
Шурочr\а - один из самых удачных ;11:епс1шх образов,
созданных I\уприным. В обрисовн:е этого персонажа писа­
тель шел очень сложным путем, избегая прямолиней ио­
сти, искусно 1юмбинируя свет и тени, постепенно углуб­
ляя психологичесний апализ. Он хотел показать воздей­
с т в и е армейсr\о-01\уровс1юй среды на женщину, пе столь
заурядную, каr\ Петсрсон и подобные ей, па жспщтшу
14\1

эпергичпую, неглупую, пе с1ш01шую удовлетворятьсл гар­
н:изонпым, пошехонсr<им бытом и в то же время с детст­
в а зам:1шутую в мещанс1юм нругу, воспитюшую в духе
буржуазно-индив:rщуалистичес1юй морали. Поэтому стрем­
ление Шурочки вырваться из рамок л1рв иэонноrо суще­
ствования оназывается подчиненным все тем же, хотл и
более рафинированным, приун:рашенным
мещюrСI{ИМ
<шдеалам». Борьба Шурочни - это борьба за свое JIИчное,
маленьное, эгоистичесное счастье. Таной целью определя­
ются и средства, I\ которым прибегает Шурочка, готовая
на все, чтобы �устроиться» в жизни соответственно сво­
им ВI\усам и шелапиям. Чтобы осуществить свпи планы,
опа старается l\азаться благороднее, чище, лучше, чем:
она есть на самом деле. Она ка�< будто ненавидит ложь,
порожденную, по е е же .мнению, трусостью и слабостью,
а вынуждена лгать, потому что правдой ей не утвердить­
ся в жизни. Ей дале�<о не безразлично, с нем разделить
удачу. Николаева опа предпочла Назанс1юму, скрепя
сердце, предпочла потому, что он все же может явиться
средством достижения цели. Но она знает, что этот вы­
нужденный выбор пе очень удачен. Потом она приема�
тривается н Ромашову. Близний ей по своему душевному
строю, Ромашов увленает ее, нак ранее увлен Назански:й.
Но, увы, Ромашов оrшзывается неподходящим партне­
ром - и она, по существу, убирает его с дороги. Шуроч�
на Николаева духовно и социально вполне сформировав­
шийся тип активной индивидуаJiистни, пронладывающей
себе дорогу в мире, где человек человеЕу волк.
Эта женщина резко отJiичается от гарнизонных меща"
нон - жен, дочерей: и сестер офицеров. Она -человек
умный, волевой, обладающий вкусом, хорошо разбираю�
щийся в людях и, пожалуй, даже талантливый. Но имен�
но в силу этих своих начеств, используемых для
эго1дстических целей, ШурочI<а гораздо хуже провинциаль-<
ных мещан. Вернее, она опаснее.
Раиса Петерсов не в силах затронуть чувств Ромашо�
ва, она способна лишь мелно мстить. И не будь вес
усложняющихся отношений между Ромашовым и Шуроч­
кой Нинолаевой, подленыше анонимные письма Петерсон
юшому не причинили бы вреда. Иное влияние па судьбу
Ромашова оказала Шуроч1<а Ни1<0лаева. Важно не то,
что она <шблоно раздора » , и главное даже не в том, что
она делает неравными условия поединка. Ромашов мог
погибнуть и при других обстпятельствах. Важнее всего
150

то, что ромашоnых толкает на гибель жестоr,ий этоизм
людей, подобных JПурочке НююJrаевой. В буржуазном
обществе сильные побеждают за счет слабых. Для того
чтобы Шурочп:а могла уехать с мужем в Петербург и за­
пять то место в жизни, о котором опа мечтает, дoШI\eII
погибнуть Ромашов.
Образ Шурочrш Нююлаевой nылеrrлен с вешшолепным
мастерством. Перед Куприным стояла пелегrшя задача во­
плотпть в одном образе необычайно привлен:ательные и
столь же оттал.юrвающие качества, передать присущую
этой женщине, по ее собственным словам, «гибтюсть ду­
ши» . До определенного времени Куприн рисует Шурочн:у
Ниrюлаеву в привлю,ательных тонах, ибо в том типиче­
СI{ОМ хараrпере, 1юторый вознамерился создать Куприн,
нет резко отграниченных друг от друга «дурного» и «хо­
]Юшего» . Есть лишь подчинепие «хорошего» «дурному».
Шурочr�;а эмоциональна, но рассудок всегда Rонтролирует
ее эмоции и дилтует им свою волю. Она как будто бы
правдива по натуре, но лжет, когда ее интересы требуют
этого. Поэтому раскрыть в логическом движении харак­
тер Шурочrш оsначало не просто сорвать с нее маску
притворства, но обна:ш:ить моральную деградацию, доходя­
щую по существу до преступления, хотя и не наказуем о­
го заrюном.
llilac1ш, rюторую вынуждена носить Ш уроч п:а, - слож­
ная м а с1ш. Дело в том, что Шурочка, как уже было за­
мечено, пе лишена серьезных достоинств. Она с огром­
ной силой воли, с неослабевающей активностью стремит­
ся вырваться из мещанской армейс1юй среды. Она гневно
отвергает мелrше сплетни, интриги, иронизирует над «ба­
ламю> в офицерс1юм собрании, над претензиями полко­
вых да:м.
Естественно, что ограниченность социального горпзон­
та заставила умную и красивую женщину увидеть высшее
счастье в «блестящей» жизни столичного общества. Н'ро­
ме того, не все отрицательно в программе жизни, выра­
ботанной Шурочr�;ой. Для нее важны не только жизнен­
ные удобства, номфорт, п01шонение мужчин, «тош1:ая
лесть » . Она стремится удовлетворить свои эстетические
потребности, ее влекут музьша, искусство, умные собе­
седниRи.
И Шурочr\а не утрачивает сю.шатий читателя, пока
ее энергия проявляется в действиях, могущих вызвать
iУВажение. Она целыми дпя11п1 просиживает за книгами
151

вместе

со своим трудолюбивым, но туповатым мужем.
если он ню>опец вьщершит э:кзамен в анадемию гене­
рального штаба, то будет этим всецело обязан ей. Посл е- ·
довательность, энергия, воля - все это великодепно пере­
дается писателем во внешних выражениях хара�{тера,
n
слове , движении, жесте Шуроч1ш. Сдержанная сила,
логическое построеппе фразы, точность словоупотребле­
ния - все это сообщает нес1холыю умозрительный харю<­
тер разговорной речи Шурочни. В ис1<усном сочетании
эвергнчес1юii, почтн мужск0й речи и женской мягности ·
и эмоцпональности слов, в переливах и сочетаниях этих
двух ленсических рядов - сенрет необычайпой правды и
жизненности образа Шурочю1.
В Шуроч1<е далеко не все выглядит ню< притворство.
БоJ1ее того, эта богато одаренная натура способна по-сво­
ему оценить прекрасное и доброе, хотя и не собирается
следовать возвышенным идеалам. Она - <<Трезвый» политик, чуждый самоотверженным: порывам. За ее. внешней
поэтичностью снрывается хитрая усмешка благоразумной
мещанки, которая все время начеку: как бы не проиграть
в жизненной борьбе! Поэтому Шурочка не живет насто­
ящей жпзныо. Поэтому она и нажется в нонце концов
такой жалкой: и мелкой даже по сравнению с безволь­
ным Ромашовым.
Главное действующее лицо повести - подпоручик Ро­
машов. В этом образе с наибольшей полнотой вопJiоти­
лись черты купринского героя - правдоискателя, гума­
ниста, одпнокого мечтателя. Среди офицеров Ромашов не
находит отклика на свои мысли: все ему чужие, за и с­
нлючением Н аз ансного, в беседах с ноторым он отводит
душу.
В противоположность другим офицерам, Ромашов от­
носится н солдатам по-человечески, он проявляет трога­
тельную заботу о забитом соJiдате Хлебншюве, хотя в его
отношении 1< Хлебникову СI{азывается, пожалуй, не столь­
ко подлинный демо1<ратизм, скольно «опрощенчество»
в толстовском духе.
Вместо ложной «чести мундира» у Ромашова высоно
развито настоящее чувство человеческого достоинства.
Брезгливо относясь к грязным любовным связям, процве­
тающим в полку, Ромашов мечтает о подлинной любви
и сам любит горячо и бескорыстно. (С этим мотивом чи­
стой, безнадежной любви мы встречались и встретимся
во многих произведениях Нуприна.) В размышлениях
И

·

1 52

Ромашова много утопИчес1юго и наивного, во п�льзя rfe
симпатизировать ему, Rогда он борется с общественной
несправедливостью, когда он протестует против пошJюсти:
и сам ПОI{азывает примеры человечности в отношениях
к людям. Его охватывает негодование, когда он видит,
KaI{ унтер-офицеры жесто1ю бьют своих подчиненных з а
ничтожную ошибну в «словесности» , за «nотеранную по­
rу» при маршировке.
Ромашов протестует всей душой против этого ношма­
ра, именуемого «военной службой » . Но в чем, по его
мнению, н:орень зла? Ромашов приходит к мысли, что
«Вся военная служба, с ее призрачной доблестью, созда­
на жестоким, позорным, всечеловеческим недоразуме­
нием». « Каним образом может существовать сословие,­
спрашивал сам: себя Ромашов,- ноторое в мирное время,
пе принося ни одной нрошечки поJrьзы, поедает чужой
хлеб и чужое мясо, одевается в чужие одежды, живет
в чужих домах, а в военное время - идет бессмысленно
убивать и н:алечить таrшх же людей, как они сами?»
Примерно,,. такого же взгляда придерживается Наза п­
с1шй, сравнивающий военную насту с монашеской, иGо
«И те и другие живут паразитами» . «Там - ряса и н:ади­
ло, здесь - мундир и гремящее оружие; там - смирение,
лицемерные вздохи, слащавая речь, здесь - наигранное
мужество, гордая честь, ноторая все время вращает гш1.­
зами: «а вдруг меня нто-нибудь обидит? » - выпяченные
груди, вывороченные л01<ти, поднятые плечи».
По Ромашову и Назансн:ому, зло не в общественной
струнтуре, а в армии вообще. Отсюда пацифистсное отри­
цание военной службы, которая развращает и портит
людей, Rоторая даже самых нежных из них, нреRраспых
отцов и внимательных мужей , делает <<Низменными, трус­
ливыми, злыми, глупыми зверюшнами» , I'\ак утверждает
Назансний. Вряд ли нужно доназывать наивность и оши­
бочность подобного рода пацифистсной точни зрения,
абстрактно отрицающей всякую военную службу, всякие
войны, хотя мысль о паразитичесном характере дареной
армии была безусловно верна.
Не уяснив истинных причин изображаемого им соцrr­
ального зла, писатель не смог найти и пути его преодо­
ления. Герои Купри на строят на этот счет самые фанта..,
стичесн:ие предположения. « Вот я служу". - размышляет
Ромашов. - А вдруг мое Я скажет: не хочу! Нет - н е
мое Я, а больше. . . весь миллион Я , составляющих армию,
153

пет - еще больше - nce Я, n аселяющпо зсмпой шар,
вдруг СI{ажут: « Нс хочу! » И сейчас ше война стапет не­
мыслимой ... » :Конечно, Ромашоn пе МОJ-1\:ст пе ощутить
несбыточность своих предполощепий. И перед пим воз­
НИI{ает вопрос: « Что J-1\e мне остается делать n таком
случае ? » Ответпть оп не мог. Уйти с военной службы?
Но он не умеет ничего больше делать.
ЧеловеI{ с то1шой душевной организацией, обладающий:
чувством собственного достоинства и справедливости, о п
лег1ю раним, порой почти беззащитен перед злом жизни.
Уже в первой сцене мы замечаем <шеприспособлен­
посты> Ромашова I{ армейской 1ю1зни, некоторые «трав­
мы» его пспхологии. Вечерние запятпя в шестой роте,
где служит Ромашов, копчюотся тем, что 1шмандир пош�а
Шульгович подвергает его домашнему аресту па четверо
суток за « непонимание nойсн:овой дисцпплины» .
М олодой офицер, недавно попавший в полк, тяш:ело
воспрппимает это наказание. Пытаясь найти :кан:ое-то
утешение, оп бредет на во1шал I\ I\урьерскому поезду и
наблюдает проезжающпх женщин и мужчин - пассажи­
ров первого I\ласса. Для Ромашова это был <шусочеr\ н а ­
кого-то недоступного мира, где жизнь - вечный праздшш
и тор11,ество ... »
Но исчезло мгновенное ющение чужой жизни, и Ро­
машов в своей урод.ливо 1шрот1юй: шине.ли, волоча ноги
в Itалошах, па 1юторые налипли огромные комья грязи,
снова бредет один, погруженный в свои смутные мечты,
в 1юторых есть известное сходство с мечтами чеховского
Астрова о дале�\оЙ и прекрасной жизни. Ромашову
грезится ослепительно-прен:расный, сназочный город,
населенный: лпкующпип людьми, богоподобными, не знаю­
щими преград в достпженюr счастья.
Тягостная пустота армейсной жизrш тошшула Рома­
шова I\ случайной связи с полrшвой «обольстительницей»,
женой н:апитана Петерсо:на. Разумеется, связь ;)Та вскоре
становится невыносш1юй для Ромаmова. Гарнизонная
жизнъ с пьянством, гнуснепьюrм развратом все более от­
талкивает его. Едппственный <<Просвет» в его пеустроен­
ной жизни - Шурочка Нитюлаева.
Все переливы пастроепий впечат.лптельпого, пеуверен­
ного в себе Ромашова расr\рываются автором. Посещая
дом Ни1юлаевых, он все времл угиетеп мыслью, что его
припимают лишь и :> сострадашrя, что оп навязчив и пе­
делю\атсн. Обидчиnость, болезпеппая гордость заставля�
154

ют его переживать мучительные м и нуты. д1ходя от Ни­
нолаевых, Ромашов случайно слышит, наr\ денщин Сте•
шш говорит нююму-то солдату: «Ходить, ходить нажын
день. И чего ходить, черт его знает ... » Нескольно грубых
слов сразу выбивают почву из-под ног героя. «Ромашов
прилип к забору. От острого стыда он понраснел, несмо­
тря па темноту ... » « Мимо всего дJшиного плетня, ограж­
дающего дом Н.1ш олаевых, он прошел нрадучпсь, осто­
рожно вытас:кивая ноги из грязи, НЮ\ будто его могли
услышать и поймать на чем-то нехорошем » . За пережи­
тым унижением следует взрыв отчаяния. « Подняв глаза
к небу и крепко прижав руку н груди, оп с жаром с1\а­
зал про себя: «Клянусь, нлянусь, Ч'N я в последний раз
приходил I\ ним. Не могу больше испытывать таного уни­
жения. Клянусь! »
Нан и в «Молохе » , любовная трагедия в « Поединне »
вырастает из трагедии социальной. В отношениях Рома­
шова и Шурочни сташшваются два харантера, два миро­
ощущения, возниншие в рамках буржуазного общества
и свидетельствующие о происходящем в нем распаде.
Почему невозможно счастье Шуроч1ш и Ромашова? Да
тольно потому, что Шурочка всеми силами стремится
упрочить свое положение в обществе, а Ромаmову
невыносимы духовные и моральные
нормы этого
общества.
:Куприн стремился поназа.ть иптеллигепта, сходящего
с проторенной дорожни обывательского благополучия,
освобождающегося от груза буржуазных чувств и пред­
ставлений, мешающих ему стать на новый путь.. Но сам
:Куприн не был готов к тому, чтобы повести своего героя
по этому новому пути, по ноторому пошли подлинные
герои нового времени.
В этом-то и слабость Ромашова,. что у него нет яспой
цели жизни, в то время RIO{ «злая» сила Шурочни закдю...
чается в эгоистичес:кой целеустремленности, в последо­
вательном унреплении связей с обществом, в котором
Ромашов не может найти себе места.
От Ромашова Шурочна вынуждена отrшзаться по той
же причине, по которой она уже отназалась от Назан­
ского.
Финалом любовной трагедии Ромашова является ноч­
ной приход Шурочrш. Опа пришла, чтоб обмапуть его обмануть подло и бесстыдно. Ромашов начинает пони­
мать, в чем цель ее прихода. И в нем растет глухое раа�
155

дращсние. Он инсти1штивно чувствует, что между ни�
и Шурочкой <шропол3ло что-то тайное, гащюе, склиз1юе;.
от чего пахнуло хо.тюдом па его душу. Но он сдержи­
вает себя и говорит споRойно и холодно: «Хорошо, пусть
б удет таR. Я согласен» .
В этих простых словах зюшючона целая история-·
история трагичесr;ой любвп непршшя:нноrо :мечтателя.
Ромашов все или почти все поня.тт , в его твердо произне­
сенных словах холодное осо3нание того, что жизпь по­
теряла свою ценпость. Вместе с тем он еще не совсем
освободился от своей любви. Шенщпна, перед 1юторой он
ранее благоговел, вызывает в нем теперь чувство жало­
сти. И здесь становится особенно очевидным духовпое
преnосходство над ней Ромашова.
На протяжении всей повести Ромашов предстает юш
ноудачнш\, н:аr� слабый человек. Между тем он не трус,
парашrзована лишь его воля, ибо он принадлежит к по­
I\олению усталой И разочарованной ИНТеЛЛИГеИЦИИ. И В Се
же в нем есту, та любовь R правде, справедливости , то
уваже ние к челове:ку, rюторые подчас могут толrшутr. на
решителr,ные поступюr. Он заступается за рядового Ша­
рафутдинова. Рис.куя жизнью, он останавливает поручи­
ка Бек-Агамалова, I'оторый в пьяном исступлении бро­
сился с шашrюй на окруп:ающих. Во время нотации пол1ювника Шульговича Ромашов, возмущенный грубостью
и песправедливостью, был близОI' R тому, чтобы «взбуп­
то1щться». И это почувствовал - не без испуга - Шуль­
гович. В сцене ра3говора поручш\а Ромашова с полrюв­
юшом Шульговичем мы наблюдаем своеобра3пый психо­
логичес:юrй поединок, наблюдаем мгновенное и почти пе
нашедшее внешнего выражения восстание Ромашова про­
тпn солдафонского бездушия и грубости. А затем, на обе­
де у полrювпшш, Ро��ашов вновь почувствовал себя
ма.:тенышм п нпчтожным.
Ромашов с самого начала повести поЕазап r\aI' домо­
ЕрGтически настроепный интеллигент. Правда, это рас­
плывчатый демократизм порядочного человека, тюторому
неприятно издевательство над людьми. Но и он nозвы­
шает Ромашова над остальными, ПОI\азывает, на что с.по:..
собен этот молодой офицер.
Социа.Тi ьное и индивидуаш.ное теспо переплетено
в хараRтере героя повести. Ромашов слаб, потому что он
неизлечиJ\.ю болен болезныо своей среды. Честность и топ­
кость духовной организации 3аставллют его особенно б о...
156

лезпенно ощущать это бессиJJие. Неспособный решитеш,­
:Но порвать с мещапсной средой, юш е м у советует Назап­
сю1й, или же « подняться» над ней, ка�< того хотела б ы
Шурочка, о н находит иллюзорное утешение в мире без­
удержных, наивных мечтаний. В этом мире Ромашов уже
не бедный подпоручик, а герой, дерзающий, бесстраш­
uый, прекрасный. l I изъясняется: он уже пе языном
армейского офицера, а высою1м с.>т огом поэта или же,
в минуту грусти и уязвленного самолюбия, словамн,
сентиментальных романов. Нередн:о, думая о себе в треть­
ffМ лице, Ромашов прибегает I< таюrм фраза м : « Его доб­
рые, выразительные глаза подернулись обланом гру­
сти ... » , «ГJiаза прекрасной незнаком1ш с удовоJ1ьствием
остановюrись на строiiной худощавой фпгуре молодого
офицера» и т. д.
Когда Ромашов воображает себя в ореоле славы,
сильным и муа;ественпым, его слог становится импера­
тивным, фраза коротI{ОЙ, ударной. Но решителен он
Т!.,дыю в мечтах. В жизни он плывет по течению.
Ромашов - это тип пассивного мечтателя, для I{ОТО­
рого мечта служит не источн:ином творчес1шго вдохнове­
ния, не стимулом для непосредственного действия, для
борьбы, а преимущественно средством ухода, бегс.тва от
действительности. Привленательность этого героя - в его
искренности, в его человечности. I{ar{ бы ю 1 были смеш­
ны, наивны его фантазии, это не фантазии сытого и
спо1юйного Манилова. Ромашов страдает - страдает за
себя и за всех «униженных и ос1{орбJ1енных» . И нан бы
ни блуждал он на жизненных дорогах, нак бы ни путал­
ся он в разнообразных противоречшrх, страдания застав­
ляют его все более внимательно вглядываться в соци­
альные отношения. Ромашов продеJ1ывает определенную
духовную эволюцию ; она проходит под знаном растущего
:критицизма, внутреннего сближения с простыми людьми
в серых шинелях. В сознании: Ромашова растет протест
против рабсrшго положения солдат, постоянного униже­
ния их человечесrюго достоинства. Он все чаще и острей
размышляет о ненормальности окружающей жизни. Эти
мысли и чувства переплетаются в нем с его личны­
ми: тяжелыми переживаниями, с постепенным осознанием
ненормальности собственного бытия, осознанием своей
приниженности.
Вернувшись от полковника Шульговича, он видит
своего денщина, которого отrrеляет от него такая же ди·

157

станция, 1ш11: его самого от Ш ульговича. Ромашов вспо­
'
минает свое псред1ю неспраnедливое отношение 1< забоi­
ливому и любящему ого денщи11:у, унижения, ноторым
он ого подвергал. И еще одна нить протягивается от ин­
теллигента Ромашова 11: челове�1:у из парода. « Славный:
Гайнан,- подумал подпоручия, идя в 1юмнату. - А я вот
не смею потать ому ру11:у. Да, не могу, по смою. О, черт!
Н адо будет с нынешнего дня самому одеваться и разде­
в аться. Свинство з аставлять это делать за себя другогq
человоr<а » .
Если Ромашов - центраш,пая фигура среди офицеров
повести, то Хлебшшов - центральный: образ среди изоб­
раженных в нei:i солдат. Хлобшшов - челове11:, у ноторого
условия жизни отняли гордость и достоинство. «Част(},
глядя н а него (Хлебшшова.- А . В. ) , Ромашов удивлял­
ся, нак моглп взять на военную службу этого жашюго,
замор енного челове�ш, почти нарли11:а, с грязным без.,­
усым лицом в нулачок И 11:огда подпоручи11: встречался
с его бессмысленными глазами, в 1юторых IШI\ будто раз
навсегда, с самого роа<депия, застыл тупой, покорный
ужас, то в сердце его шевелилось что-то странное, похо­
жее на с11:у1<у и на угрызенпе совести» .
Выбор та�<ой жалн:ой: фигуры в I\ачестве представите,­
ля солдатс1<ой м ассы логичесюr вытешtет из общей кон­
цепции произведения. Проб.л ема взаимоотношений людей
из н арода и интеллигенции решалась Куприным не
в плане революционных задач времени, а в плане отвле­
ченного гуманизма. Интеллигентный: правдопсrштель Ро­
маmов идет путем страданий и горьких разочарований.
С олды Хлебпююв т ю1:же проходит свой нрестпый путь.
И ме нно это их и сближает. Но Ромаmову нужно было
очень много пережить, прежде чем для него 011:азалось
возможным такое сближение. В армию он пришел, пол­
ный радужных надежд и планов. Х.лебшшов же прихо­
дит сюда I\IO\ на r<аторгу. Ему и рапьше жилось не слад­
но. По в дареной армии он подвергается новым муr:ам.
И Ромашов является свидетелем этих му1с Вот унтер­
о фицср заставляет Хлсбюпюва делать « емнастичссrшс>}
упрыжпения, а он, жашшй и нелепый, висит па пюшон­
ной .лестнице, точно «у;1:авле�ш:июt . Вот Ромашов, вспых­
нув от стыда и гнева, останавшшает унтер-офицера Ша­
повалеюю, готового избить Хлсбпи:кова. Вот молодой
офицер присутствуе т п а у 110;; е « словеспостюt , п:огда па158

пуганный и замордованный палочной дисциплиной Хлеб�
:iпшов не в состоянии ответить п а вопрос, кто является
номапдиром корпуса.
Эта сцепа очень близна сцепе «обучению> татарина
l{ам:афутдинова из рассr\аза «Ночная смен а » . Хлебнинов­
русс�шй «вариаnт» .Камафутдипова. Оба они та�\ забиты,
что представляют собой жал.кое подобие человеr<а.
Наблюдая издевательство над Хлебпи1\овьш, Ромашов
испытывает «Ка�\ое-то нелою\ое больное чувство». Он
мучается мунами забитого солдата. В душе молодого
офицера звучат два голоса: собственный и Хлебюшова.
После своего провала на смотру Ромашов видит фельд­
фебеля Рынду, «маленьного, нраснолицего, апопле1\сиче­
СI\ого нрепыша, ноторый, неистово и сrшерно ругаясь, бил
нуланом по лицу Хлебнюшва. У Хлебюшова было тем­
ное, глупое, растерянное лицо, а в бессмысленпых глазах
светился ужас. Голова его жалко моталась из одной сто-.
роны в другую, и слышно было, нак при каждом ударе
громяо нлацали друг о друга его челюсти » .
Ромашов видит, наr\ мучают Хлебниr\ова, н о о н толь­
ко что перенес таное унижение, что не в состоянии
нступиться за своего солдата. Ромашов словно ощущает,
что попал на дно человечес�юго отчаяния, где всегда на­
ходился Хлебников. « Он болезненно почувствовал, что
его собственная судьба и судьба этого несчастного, заби­
того, замученного солдатю'а как-то странно, родствеппо"
близно и противно сплелись за нынешний день. Точно
они были двое 1\але1<, страдающих одной и той же
болезнью и возбуждающих в людях одну и ту же брезг...
ливость. И хотя это сознание од:инановости положений
и внушало Ромашову 1юлючий стыд и отвращепие,
но в нем было таJ{Же что-то необычайное, глубокое,
истинно человечесное » .
Эти мысли Ромашова - своего рода нульмипацил
в его духовных метаниях. Многое уже пришлось пере­
жить ому в полJ{у. Но за :короткое время после смотра
оп сразу нан будто постарел, стал мудрее, ощутил что-то
новое и волнующее. Именпо почувствовав себя па одной:
досне с несчастным человеном из народа, Ромашов отда-<
ляется от враждебного ему общества, IШI\ бы возвышает...
ся над ним, ибо в его сознание входит что-то «nеобы...
чайное, глубокое, истинно человечесrюе» - rраждансrюе
чувство любви R своему страдающему народу, Здесь на•
мечается перелом в его созна нии,
159

Есл и в разговорах с Ш ур оqкой ( ис1шюqая последнее
сви1щ п и е ) Р о маш о в С'Ще ребенОJ(, который с 1 ;0.rr ьзит по
_пове рх ности жuзш�, не в с м а три в аясь в се г.,1 уGш1ы, то
сог.сеы иным п редстает он в н оqн ом разговоре с ХJiеб­
пш .: и _ ; ы м . Т еп е р ь герой повести испытывает пеобычайп<1
слот:пое и гл у боЕо е чувство, в кото р о м сJi ились бес1ю·­
нечпал СI\орбь, у жас, тос 1\а, ж а ло ст ь , мучительное со­
зн а п и е
собственного бессиJrин, не спос об н ост и помочь
с олдату - и
вместе с тем обновление и просветление
д уш и .
Уже пичгожпым и м сл 1ш м r<ажется Р о м а шо в у его
ли ч н ое горе. Он в е еь 1ю ВJ1аети е ди н о г о ч ув ст в а - сост р а ­
данпл н: простому человеку, 1ю всем « у ниженным и
ос1шрблепныю>
Ита�<, основная тенденция в духовной эволюции Рома­
ш о в а - сближение с пародом. Ромаmов не в сил а х про­
явить р е mи тсп ыю с т ь и по с пед ов а т еп ыюс т 1" он с.тппшюм
екован уел о в ия м и ереды и воспитания, его гум а н и зм
сл иr1шом расплывчат, а б ст р а кте н . И все же Ромаmов пес
в еебе дух протеста. Этот ст р а да ющ ий правдоис1штель и м е н н о потому, что о н п равдоискатель,- оrшзолся «белой
вороной» в мертвом мещанском царстве, и о н о раздави­
ло е го . ..
Ромаmов мог п оr и б п у1ъ и при других обстоя:тельствах,
в тtоторых его л ю бов т, к lllypoч1\e не и грал а бы шша �юй
роли. Неизбежность тр а ги ч еской развязки выте1\ает з де с 1,
из гл уб о к и х соци ал ьных причпн. Она обу сл овле н а отры­
вом интешш:гентов р омашовс1юго типа от народной поч­
в ы . Герой повести пе способен существовать в омуте
антигуманного об ще ст в а и но в состоянии н а йт и себе
меето в н а р оде , почерпнуть в его гуще силы для новой
;1шзпи. Именно это делает об раз Ромаmова трагичес1шм.
Тема интеллигенции и народа была личной, выстра­
данной темой для самого п ис ат е ля .
О тр а же ние м духоаных иен:аний Куп р ина являются бе­
седы Н а з а н с1ю r о п Ро м а шо в а , беседы, в Ii:оторых I>aI\ бы
стюн центрировапы размышления Куприна о со ц иа льно й
жи;ши, о призвании че п о n ек а, о б удуще м веего челове­
ч е стnа.
Одпа1ю Н а з а пс1шй от н ю д ь не является рупором или
аНег ego а втора . Н а за нск и й - о чен ь инте р ес н ый и свое­
образный тпп и н телл и ге н тн о го и одаренного о фицера ,
с1шонного к qш л ое о ф и и и умеющего р а з м ы шл ять , но п е
у:1-1 сющего жить. Пассивпоетыо , безволием Назанекий
ню

напоминает Ромашовd ,- он е ще бсзnолытсй Роыашоnа,
он 1юnсе опустился, r;апптулнроnал перед 1:;изнью. Оп
перелншает часы I\акого-то уll!ствеппого э r<стаза, возбуж­
дения, подъема, но это болезнепнный эr�стаз, находящий
выражепие толыю в словах. н: жиnому делу Нааансю1й
не способен. Но его страстные речи предстаnля:ют бош,­
шой иптерес - и сами по себе и в связи с тем влиянием,
I\оторое они он:азывают на Ро машо n а .
Здесь необходимо сделать отступление - д л я испр;ш­
ления: ошиб1ш, допущенпой, на паш взгляд, 11 . Н . Б е р­
новым. « l{ чпслу недочетов « Поединн:а » , - пишет он,­
надо отнестп кнпжный характер монологов Н аз апсr\ого,
Осадчего и отчасти Ромашова. I{упрпп почувстnовал это
позднее и, ню\ будет по1;а:запо ниже, при;шаnаJI даппыii:
недостатон своей повостш> 1 •
П . Н . Берrюв опирается н а шперnыо, дап пое Н'упр:r­
ным в 1 908 году щштиI\у « Gирн;евых ведомостей » В и с.
Регинину. Он цитирует слодующпо слоза Нуприпа, з ап rr­
санпые Регининым : « Неrюторые мои л юбимые мысшr
в устах героев романа ( « Нищие » ) звучат, I\aI{ граммо ф ()н
( эта ошибr\а бы.тrа сде.тт а на мной, папрпмер, с Назансю1м
в «Поедюше » ) , и я стремлюсь теперь истребить это»2•
Прежде всего: не всо свидетеJiьства Н.уприна, даже
ес.тrи речr, идет о художественных особенностях его щю­
изведени:й, можно признавать неопровержимыми доr\аз а­
тельствами. И, 1юпечно, нельзя считат ь тюювыми св ид е­
те.:�:ьства Куприна периода столыпинс1юй реаrщии.
В годы поt!_ъема освободптельной борьбы ппсате.тrь ОС()­
бонно остро интересова.тr сл проблемой бытия: честного,
но разуверившегося в о всем интеллигента, утратившего
вместе с верой в жизнь с.илу характера п воли. Для та1юго интеллигента, трагедия н:оторого была отчасти тра­
гедией самого Куприна, харю<терны пылкие рассуждения
на отвлеченные темы н:расоты, правды, справедливости,
рассунщения, не поднрепленные строгим историчес1шм и
социалт,пым анализом и пран:тическим действием. П р и
рассмотрении художественной стру1\туры образов Назап­
ского и Ромашова становится очевидным, накое громад­
ное значение придавал l{уприн художественному иссле­
дованию души р ефле1<тирующего интеллигента.
1 П.
Н. Б е р н о в. Аленсандр
Изд-во АН СССР, 1956, с. 65.
2 Т а м ж е, с. 169.

6

А. Волкоо

161

Иванович

Rуприп.

М.-Л.,

«Рассуждению> были свойственны самой природе
праводоисш1телей. l{роме того, Нуприп чувствовал, что
революционная ситуация требует открытого выражения
идейных устремлешrй человека. Сблизившись с Горышм,
внимательно следя за его творчеством, :Куприп пе мог пе
заметить «ипте.�шеr-\туализма» велпF-ого пролотарс;.:ого
писателя, который вкладьшал в уста своих героев страст­
ньrе социальные и философс1ю-<>тичес1ше речи.
Лишь позднее, в годы столышшсъ:ой реаrщпп, Нупрпп
стал б олее сдержапно относиться к философсr>о-публици­
стическому пафосу в псr\усстве. И это было одним пз
проявлений отхода :Куприна с аванпостов освободитель­
ного движеппя.
Вряд ли м:опшо призиать, КЮ{ это утвер;1щаот
П. Н. Берков, что Нуприн хорошо изображал своих ге­
роев «в действиях, в поступках, в бытовых разговорах,
по в рассуждениях - все равно в расс1tазах или в пье-.
сах - он оназывался слабым. Это помешало ему, несмот­
ря на сильное желание и ряд попыток, стать драматур....
ГОМ» 1 •
;{же самый харантер аргументации П. Н. Беркова
указывает па слабость сдела:нпых им выводов. П. Н. Бор­
нов считает, видимо, что иснусство драматурга заключа­
ется преимущественно в ТаI{ОМ: диалоге, ноторый состоит
пз рассуждений. Ведь именно ноумеnпо рассуждать яrю­
бы помешало Нуприну статп драматургом. Нужно ли
говорить, сноль неверен подобный взгляд на драматур­
гию, важной чертой которой являются напряженность
л:ействия, острота сюжета, а пе обязательно отвлеченные
рассуждения персонажей. Нонечно, в драматпчестю:м
произведении особеппо важна индивидуализация речи
действующих лиц. Но разве можно отназать Нуприпу
в умении велшилеппо вестп диалог? И нужно лп цели­
rюм брать на веру слова Нупрпна, заявившего в 1 908 го­
);у следующее : « Мои попыт1ш создать пьесу не уда­
nалпсь мне главным образом потому, что герои ее в боль­
шпистве говорплп моим языком одппаново, похоже один
па другого» 2•
Весьма соблазнительно привести в Rачестве аргумента
соображение писателя, чье творчество анализируется.
1 П. Н. Б о р к о в. Але1<сандр Иванович
Изд-во АН СССР, 1956, с. 1 69.
2 «Петербургская газета», 1908, 24 августа.

16�

Куприн.

М.- Л.,

Соблазнитсш,по, по не всегда правильно. Недостатки
Куприна nельзя преувеличивать подобно тому, на1\ это
делал сам ппсатель. Куприн пе был бы нрупным: худож­
нюшм, если бы он не выразил свои идейные псr\юшя
в образах, наделенных ярн:ой ипдивидуальностыо. А для
того чтобы создавать не толыю бытовые типы, но и об­
разы, насыщенные социальным содержанием, Куприну
необходимо было прибегать !\ тем рассуждениям, ноторые
П. Н. Бернову I\ажутся «книжными».
Вот рассуждение Назансrюго, 1юторое как будто бы
созвучно пышшм дифирамбам Осадчего старой войне:
«Было время юшучего детства и в истории, время буй­
ных и веселых молодых по1юлепий. Тогда люди ходили
вольными шайками, и война была общей хмельной ра­
достыо, ироваво:й: п доблестной утехой. В начальшши вы­
бирался самый храбрый, самый сильный и хитрый, и его
власть, до тех пор шжа его не убивали подчпнепные,
принималась всеми истпнно I\aI\ бо�-н:есr\ая. Но вот чело­
вечество выросло п с каждым годом становится все более
мудрым, и вместо детсн:их шумных игр его мысли с иаж­
дым днем становятся серьезнее и глубже. Б есстрашные
авантюристы сделались шулерами. Солдат не идет уже
на военную службу, I\aI\ на веселое и хищное ремесло.
Нет, его вле1\ут на арr�ане за шею, а он упирается, про­
к.тт инает и плачет. И начальнИI\И из грозных, обаятель­
ных, беспощадных и обожаемых атаманов обратились в
чиновниrюв, трусливо ж ивущих на свое нищенское жало­
ванье».
Осадчий и Назанский - типы прямо rrротивополож­
ные. И вместе с тем в чем-то их мысли сближаются.
Неужели Назансю1й, духовно столь близкий автору, вос­
певает войну? И Ка!\ это можно было бы согласовать
с общим характером «Поединка» - произведения ярко
антивоенного, разоблачающего порОI\И царской военной
машины? Но все дело в том, что сходство между тира­
дами Назанс1\оrо и Осадчего - чисто внешнее сходство.
Куприн был ярым противни1юм войны. Но, человек
сильный, азартный, он люби.л опасные спортивные
упражнения, любил подвиги. Мощь, гиб1юсть, красота
человеческого тела неизменно вызывали в нем восхище­
ние. l{уприну были глубоко непавистпы чувства и миро­
ощущение офицеров провинциального гарнизона. Он
знал, что они, за исн:лючением немногих, становятся па
службе «низменными, трусливыми, злыми, глупыми зве6*

163

рюшнами» . И против этих ЖDЛRИХ, трусливых и слабых
дюдей, не могущих вести за собой солдат, были направ­
лены слова, воспевающие бесстрашных и гордых воепа­
чальнинов прошлого.
П анегирин силе, с 1юторым выступает Осадчий, осно­
ван на антигуманистичес:кой философии. Сила и смелость
нужны Осадчему лишь для Rровавой военной оргии.
Иной смысл обретают мысли о войне прошлого,
о сильных и смелых людях, ВЫСI{азанные Назанским.
У стами НазансRого писатель осуждает СI{удость духа,
мещансRую ординарность, славит подлинное му:жество.
Назанскиii наиболее полно выражает положительные
идеи Rуприна, а посему он и наиболее противоречивый
образ в о всем творчестве писателя.
Если в размышлениях Ромашова воплощены лишь
черты бездейственности, бессилия духа, то в речах На­
занского писатель пытался начертать программу идейпо­
го оздоровления интеллигенции, систему философсrшх,
этичесrшх и эстетичесRих взглядов. В образе Назанского
отразились и сила l\уприна и его слабость - непоследо­
вательность и эRлектичпость мировоззрения.
Речи Назанского сильны своим нритическим пафосон.
В них как бы подведен итог всему тому, что сказано
в повести о царской армии. Назанс1шм вынесен ей
окончательный приговор, с горячим сочувствием встре­
ченный Ромашовым.
«Поглядите-ка вы на наших офицеров... Ему тттнша­
Rываrот: стреляй, и он стреляет,-ного? за что? Ыт1,ет
быть, понапрасну? Ему все равно, он не рассуждает » .
Для людей с чутким сердцем «служба - это сшrошпое
отвращение, обуза, ненавидимое ярмо ... » « ... Я глуботю, я
твердо уверен, что настанет время, ногда нас, патенто­
ванных нрасавцев, неотразимых соблазнителей, велико­
лепных щеголей, станут стыдиться женщины и , НЮ{опец,
перестанут слушаться солдаты» . Люди не простят офи­
церсной насте того, что опа слепа и глуха но всеиу, пе
простят «индюшачьего пре3рения н свободе человечес1ю­
го духа» .
Надо л и говорить о том, нак сильно и антуалыю 3ву­
ча.тrи в разгар первой руссr<ой революцпи эти, попстппе
пророчесюrе, слова, накос впечатление они должны бьтп
производить на всех честных людей !
Назапсюrй пе толыю обличает. У него есть и положи­
тельная программа, та1<же выраженная им с огромной
164

страстью. Но программа эта I\райне запутанпал, бдсстr\И
ярн:их и жuзпспных мыслей переплетаются в ней с анар­
хичесЮI!';I пндивидуализмом, с высr<азывапиями, навеян­
ными философией декаданса.
Выступая против христиансrю-толстовской морали
смирения и кроткой любви I\ ближнему, Назапский впа­
дает в ницшеанский аморализм, приходит к 1;улr.ту эго­
изма, автономного «Я».
« ... Н:ан:ой интерес заставит мепя разбивать свою голо­
ву ради ечастья людей тридцать второго столетия? ..
ЛюGовь I\ человечеству выгорела и вычадилась из чело­
вечсс1шх сердец. На смену ей идет новая, бтн:ествеппая
вера, которая пребудет бессмертной до конца мира. Это
любовь I\ себе, I\ своему преr\расному телу, I\ своо:v1у
всесильному уму, к бесн:онечному богатству своих чувств.
Нет, подумайте, подумайте, Ромашов: rпо вам дороже
и ближе себя? Нrшто. Вы - царь мира, е го гордость и
у1\рашенпе. Вы - бог всего 1r;ивущего ... Делайте что хо­
тите. Берrrте все, что вам нравится:. Не страшитесь пи­
кого во всей вселенной, потому что над вами шшого пет
и никто не равен вам. Настанет время, и вешшая вера
в свое Я осенит, I\aI\ огненные язьпш свя:того духа, голо­
вы всех людей, п тогда yil\e не будет ни рабов, ни гос­
под, ни калеr,, ни �т<алости:, пи пороrюв, ни злобы, пи за­
висти. Тогда людп станут богами ... »
Накое смешение понятий! С одпой стороны, мечта об
идеальном общеетве, в rютором не будет «господ» и
« рабов>} и человеr< станет преr\расен. И в:меете с тем
ницшеансr\ое презрение 1;0 всему социальному, I\ мора.ли,
призыв: делай что хочешь. Пначе говоря, философия,
выработанная: тем самым миром «господ>} , об исчезнове­
нии которого мечтает Назансrшй.
В его уста Нупри:н вложил страстные тирады о че­
ловеческой мыели, rюторая дарит <шеличайmее наслажде­
ние>) , о r>расоте жизни, о « жарком, милом солпце>} тирады, вознrшшие, очевидно, не без влияния вдохновен­
ных горыювских ги::мнов в честь свободного и гордоrо
Человека. Но прославление разума и жизни ОI\рашивает­
ся у Назансrюго в сугубо индивидуа.л истичееюш тона,
оптимистическая проповедь, I\ак это ни парадон:сально,
незаметно переходит в ущербную, пессимистичесr,ую.
Характерны мысли Назансrшго о любви. Романтичестшя
мечта о труднодостижимом счастье принимает форму
1юспеванил любви неразделенной - обязательно неразде165

ленной ! «И любовъ,- гоnорит Н азапс1шй Ромашову,-<'
имеет свои nоршппы, доступnые лишь единицам из
миллионов. О, как мы не уме::м ценить се тоrших, нсуло..,
в имых прелестей, мы - грубые, ленивые, педальповидпые.
Понимаете лп вы, с1юлыю разнообразного счастъя и
очаровательных мучений заюпочается в неразделенной,
б езнадежной Jrюбви » . Неразделенная любовь - своеобраз­
ный уход от томительной действительности. У Горы,ого
любовь побож1�:ает с�ирть, объединяет JПодей в борьбе з а
достижение счастья. У :Куприна любовь прпnодит к смер...
ти. Любовь у него безумное бJiажеиство, шшогда пе при�
тушrяющееся имепно потому, что она безнадежна, не
утоляется ответным чувством. Челове1{, ТЮ{ чувствующий,
постоянно находится в состоянии любовного э кстаза,
полубезумпого транса. Это и есть, по утверждепию Наза н�
си.ого, высшее счастье. :Когда Ромашов отвечает Назан...
с1юму, что тан можно 1юнчить сумасшествием, то Назан�
сюrй возражает: « Ах, милый мой, не все JIИ равно ! "
М ожет быть,- почем знать? - в ы тогда-то и вступите
в блаженную сRазочную жизн ы .
Здесь уже начинается ден:адентс1юе мироощущение.
Здесь «пушюпIСI{Ое начало» уступает м:есто болезненному
<шачалу» крайнего индивидуализма, паходящему усладу
в самоистязании, даже в безумии.
Выло бы неправильным безоговорочно зачислять На...
занского в декаденты, в ницшеанцы. Но нельзя и игнори�
ровать денадентско-нrщшеапские элементы в его запутан...
ной программе.
Чтобы отвести от себя обвинение в анархическом
индивидуализме, Н азансюrй иронически заявляет, что
каrщй-нибудь «профессор догматичесRого богословия или
I<ЛассичесRой филологии» непроменпо обвинит его в « край­
нем индивидуа,1шзм:е » . Но этот риторичесютй прием ни...
чего не меняет в существе дела. Противоречивость обра�
за Н азанского полностью отражает противоречивость
мировоззрения самого :Куприна. В своих фи:лософсrшх и
эстотичесюrх принципах, опровергаемых его же собствен-<
ным художественным отображением жизни, писатель пы�
тался примирить пепрпмирпмое.
:Куприн полагал, что человечество может достигнуть
счастьл и свободы лишь тогда, I{огда люди проникнутся
сознюпrеи необходимости дУХовпого самовозвышепия,
к огда человечество начнет :массами выдвигать людей, до�
стигших высоиого развитил.
166

Воспсnая мужественных одипочек, Н'уприн приходит

nce же н мысли и о rюллективном действии. Он говорит

о появлении смелых и гордых людей, о том, что сокру­
шить «двухголовое чудовище» ( намеI\ на двуглавого ор­
ла) , которое опасно для челове1\а, можно, лишь сражаясь
плечом I\ плечу. «Давно уже,- пишет :Куприн,- где-то
вдали от наших грязных вонючих стояноr\ совершается
огромпая, новая, светозарная шизнь... Hai> в последнем
действии мелодрамы, рушатся старые башни и под­
земелья и пз-за них уже видится ослепительное сияние».
«Вот на улице стоит чудовище, веселое, двухголовое чу­
довище. !{то ни пройдет мпмо него, оно его сейчас
в морду, сейчас в морду ... Один я его осилить не могу.
Но рядом со мной стоит такой же смелый и такой:
же гордый человеr\, КЮ\ я, и я говорю ему: « Пойдем и
сделаем вдвоем таи, чтобы оно ни тебя, ни мепя не уда­
рило». И мы идем... И тогда-то пе телячья жалость
1: ближнему, а божественная любовь R самому себе со�
единит мои усилия с усилиями других, равных мне
по духу людей! »
При всей наивпости и противоречивости :этих рассуж­
дений в них намечается идея, противоположная про­
возглашенной Назанским формуле: «Делайте что хотите».
ЛоГiша общественной жизни толкала 1\упринского героя
R пониманию необходимости к олле�пивных действий,
но он, :этот герой, 1<ак бы остановился: на перепутье,
будучи не способен проявить решимость и последова­
тельность.
H.ar\ мы уже отмечали, Назанс1<ий в своей жизни,
в своей деятельности не пошел далее дру�;-их героев писа­
теля - духовно бессильных, остающихся в стороне от
борьбы. Он пе тольно не присоединился к «смелым и
гордым людям» , о 1шторых та�\ нрасноречиво гов-орит,
но болезненно сосредоточился па самом себе, замннулся,
и зто неизбежпо привело его к духовному бездорожью.
Все его дарования оrшзались бесплоднымИ'.
В пафосных речах Назансrшго о свободе сказалось
анархичесRое представление о том, что «сильные лично­
стю> могут всецело направлять развитие общественных
отношений. Ленин указывал, что анархизм пе понимае r
причин этtсплуатации, не понимает <mлассовой борьбы,
RaI< творческой силы осуществления соцпализма» 1 •
1 В . И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т .
:1:&7

5,

с.

'i577.

Высо1ю оценив повесть Rуприпа, отметив, что «не
один офицер, прочтя эти красноречивые страницы...
усJiышит в себе голос настоящей чести» , Лупачарсний
подверг справедливой критике «положительные» идеи
писателя, изложенные устами Назанского. Особенно инте­
ресны замечаниа Луначарского по поводу гимнов Назан­
сного в честь жизnи - жизни, купленной любой ценой,
даже ценой свободы. « Назанский - индивидуалист-меща­
нин... сквозь пламенную любовь к жизни все время зву­
чит КаI{ая-то трусливая судорога. Тюрьма физическая,
допустим, лучше смерти, но чувство порабощения, уни­
жения? Ведь сама жизнь, сама личность отравляется
изнутри, когда уже не может себя уважать. Но I\aI{
может уважать себя человек, для которого жизнь выше
nсего и которого, следовательно, всегда можно купить
:ш:изнью? » 1
*

*

*

Умирая, талантливый писатель и пламенный револю­
ционер А. Барбюс сказал: «Умереть пе страшно, страшно
не жить » . Не жить - это значит не бороться, прозабать,
духовно погаснуть. Настроение борца-революционера рез1ю противостоит настроениям индивидуалистов.
Н азансний отнюдь не выдуманная писателем фигура.
Оп фигура не менее типическая, чем Ромашов. Оба они
порождение интеллигенции, не нашедшей путей к насто­
ящему исторпческому делу. Назанские более талантливы,
чем роиашовы, во не менее слабы. Назанские ощуща.пи
вастояте.пьную потребность учить и проповедовать, и про­
поведь становплась для них самоце.пыо и самообманом
из-за органической неспособности к действию.
Разрыв между словами и делами Назанс1\ого - черта
в высшей степени харантерная для интеллигенции, дале1.;ой от парода. И то, что :Куприн поназал эту черту,­
fiольшая заслуга художнина. Оmибиа :Куприна занлюча­
.нась в том, что он попытался наделить образ Назанского
гпроичесю1м ореолом. Уединешпо и даже угарпой жизни
Назансн:ого :Куприн СI{лонен придать харантер гордого
отчуждения от грязи мсщансrюй жизни. Недостаточно
нр:итичесн:ое отношепие автора к Назанс1\ому в апачи1 Л. JI у н а ч а р с I\ и й. Жизнь и литература.- Журн. «Правда»,
1Q05, No 9-10, с. 169-170.

168

тельной степени ослабляет художественную цельность
этого яр1юго и интересного образа.
Зреющие в армии революционные сшrы, Rоторые
в 1 905 году грозно заявили о себе восстаниями на « По­
темRине» и «ОчаRове» , не привлеRли творчесRого внима­
ния :Куприна.
В представлении автора «ПоединRа » солдаты сплошь безропотная и пассивная масса, олицетворенная
в образе ХлебниRова, а офицеры - или держиморды ти­
па Сливы, Осадчего, или, в лучшем случае, утописты­
мечтатели типа Ромашова и Назапсrюго.
И все 1н:е, несмотря на эту особенность авторсRого
взгляда, «Поединою> служил делу освободительного дви­
жения. Недаром повесть вызвала такой общественный
резонанс.
Реаrщионные военные Rруги обвиняли писателя в Rле­
вете на армию и офицерство. В «РуссRом инвалиде » бы­
ла напечатана статья НеI\оего П. Гейсмана, направленшш
против «Поединка » . Монархист Гейсман заявлял, что
автор повести «дает волю тому чувству злобы по отно­
шению R людям военным и ко всему военному вообще,
запас 1\оторой у него нельзя не признать довоJrьно вели­
ким ... » 1 Нлассовое чутье подсказало реакционному жур­
налисту правильный вывод, что «Поединок» написан п од
влияшrем революционных Rругов. Черносотенный журна­
лист А. Басаргин (А. И. Введенсrшй) назвал « ПоедшrоI\ »
«нечистоплотнейшим памфлетом». «Вся повесть,- писал
он,- от начала до Rонца, есть сплошной памфлет п а
военных, тенденциозно рассчитанный на понижение в лп­
цах заинтересованных самочувствия, «самоуважению> ,
в иных, пожалуй, до готовности решительно порвать со
«страной отцов» 2•
Несколько позже наряду с «Поедюшом» Н'уприпу
ВJ\Н)I-IЯлась в вину Rорреспонденция «События в Севасто­
поле» о зверсиом подавлении восстания па «Оча�шве » ад­
миралом Чухшшым. Таи, в газете «Двадцатый вею> мы
читаем: «Писатель Нуприн, высланный из Севастопо.'! я
приказом И . Н. Неплюева за публичное чтение своего
рассRаза « Поединок» , обвиняется ныне по частной жало­
бе адмирала Чухшша в клевете в печати. Иrшримипи­
руется корреспонденция в «Нашей жизпш> от 1 деrшбря
1 <j Руссюiй инвалид», 1905, No '1 80.
2 «Московские ведоыости», 1905, 21
169

шш,

No 137.

о

ноябрьсюrх событиях в Севастополе. Дело будет слу�
шаться в симферопольс1;о:vr ощJужпо:м суде» 1
ДJiл широ:юrх кругов передовых читателей « Поед1шою>
был призывом к борьбе против общественного строя,
оплотом 1юторого является царсr:ая армпя. А. В. Л уна­
чарсюrй писал по поводу « Поедшша» : « ... борьба за ра­
ДИiхальное переустройство общества людей разгорается
все более; для представителей трудового класса все яснее
становится, что нужно именно rюрепное пересоздание
всего общества » 2• Повесть Куприна помогала домонра­
тпчос1юму читателю осознавать это.
Группа петербурrс1шх офицеров послала Нуприну со­
чувствоп:ный адрес, в н:отором, в частности, говорилось:
«Язвы, поражающие современную офицерсr-\ую среду,
нуждаются не в палшrативном, а в радшшльпом лечении,
которое станет возможным лишь при полном оздоровле­
нии всей руссrюй жизни» 3•
В адресе не уиазывалось, 11:онечно, 11:arxoe 1ю1шретно
оздоровление имели в виду написавшие его офицеры.
Но до11:умент этот свидетельствовал, что повесть Куприна
заставляла всех честных л юдей серьезно задумываться
пад мучительными вопросами русс1сой жизшr.
Повесть вышла со следующим знаменательным посвя­
щением : « М ансиму Горыюм:у с чувством иснренней друж­
бы и глубоиого уважения эту повесть посвящает автор» .
Rуприн писал Горыюму в 1 905 году: « Все смелое и буй­
ное в моей повести принадлежит Вам. Если бы Вы зна­
ли, 11:ar1: многому я научился от В ас и ка�х я признателен
Вам за это» . Горыхий вдохновил I\уприна па создание
произведения, про:шпшутого острым Iхритицизмом, пафо­
сом отрицания существующих общес'Гвенных отношений.
Когда « Поединою> вышел в свет, Горышй в интервью,
данном корреспонденту « Биржевых ведомостей>), отме­
чал: « Велинолепнал повесть. Я полагаю, что на всех
честных, думаrощих офицеров она должна произвести не­
отразимое впечатление. Целью А . Куприна было- при­
близить их к людям, показать, что они далеии от них ! ..
В самом деле, изолированность наших офицеров - траги­
чеснап для них изолированность. :Куприн оказал офицер­
ству большую услугу. Оп помог им до известной степени
1 «Двадцатый вею>, 1 906, 22 апреля.
Л у н а ч а р с к и й. I-\ритические этюды. Л., изд. I\ниж­
яого сектора Ленгубоно, 1925, с. 279.
8 «Петербургский листою>, 1905, 19 июня, No 155.
2 А. В.

1 70

ппзпать самих себя, свое положоппо в жизпи, всю его не"
нормальность п трагизм» 1• Процитированное выше писъ­
мо группы офицеров подтверлщаот правоту Горыиго.
Отзыв Горы\ого свидетельствует о тoilI, что в олиний
писатель придавал особое значенпе поставленной в по­
вести проблеме отпошепиi1: интеллигенции и народа, ХQТЯ
Rупрпп п решал эту проблему с позиций отвле<rоппого
гуыаrшзма.
*

*

*

Мы подошли I{ очепь иnтероспому п ответствоппому
моменту в истории творческих пснанпй Rупрrша.
Самое за:мечательпоо пз его произведешrй зю\опчепо,
увидело свет и встретило признаппе всей передовоi1 Рос­
сии. Но автор продолжал мучиться судьбой главного
героя повести и но мог расстаться с нш,r.
В интервью Rорресnондепту «Петербургсr\оЙ газеты»
Куприн заявил, что не совсем доволен повестью:
« Последние главы с1юм1\аны. Пришлось торотшться
R выходу очередной IШИЖI\И « Знания» и наскоро диR­
товать.
Я хотел, например, дать целую I{артину дуэлп моащу
Ромашовым и Н1шолаевы:м, а вынужден был ограппчить­
ся толыю одним протоколом: сеI\ундантов» 2•
Позднее Нуприн намеревался паписать заново сцену
дуэли. В недатированном письме R И. А. Бунину rщнца
1 907 или начала 1 908 года он предлагал Московс1щму
издательству писателей <шенаписанпую главу из « По­
единRа » . В этой главе будет расс1шsано, <шак Ромашов
едет на дуэль, его мысли и чувства, и наR он в послед­
ний :момент, после Rо:матщы «готовьсь » , безоmибочпо по­
нимает, что Ню{олаев, догадавшийся, Rуда ходила вчер_а
и что делала Шурочка, убьет его» 3,
Мы полагаем, что взысRательный мастер был явн о
несправедлив к своей повести, говоря о се «ско1шанно­
стю> . Стремительное развертывание событий, усиление
внутренпего ритма за1шючительных сцен диктовались
драматиз11юм содержания. Что :касается сцены дуэли,
она, конечно, была бы под сплу ппсателю, умевшему так
1 В а с. Р е r и п н н. Из беседы с Горьниы.- «Биржевые ведо­
мости», 1905, 22 июня, No 8888.
2 «Петербурrсная газета», 1 905, 4 августа, No 203.
3 Приводится в rш. : П. Н. Б е р к о в. Александр Иванович Куп­
рин. М.- Л., Изд-во АН СССР, 1956, с. 137.
171

щюпиrшовсппо rrзображать дра:матичссr\ис ситуации. Ня.­
nерпое, I\упр и н , даже после всJrи1шх руссrш х ни сателсй,
nелш\олепно п3uбразивших дуэль (вспомним П ушнина,
Лермонтова) , сумел бы дать 1шкое-то новое художсствсп­
ное решени е данной темы . Но пуа,на ли была тai\an
сцен а ? Сухой рапорт штабс-1шпитатfа Дица, завершаю­
щий историю волнующих иснанпi-1 п блуждап и й подпо­
ручrша Ромашов а , именно в сшrу тюптраста между без­
душными строт\ами военного чинуши и трагнчпостью
п р оисшедшего, производит TaI{Oe потрясающее впечат­
ление, катюго, н ав ерное, не могло бы произвести самое
подробное и талантливое описание.
Н'ажстся, что не
штабс-капитан Диц, а сама официалыrап Россия - чи­
новн пчья, I\азенная, бесчеловечная - nьшесла спою «резо­
шоцию » о молодой , иесчастпой жизни СI\ромного офицера ,
стремившегося I\ r;:аной-то неясной ему, но опасной дшт
р ежима правде.
Беспоrюйство,
неудовп:етворенность
Н:уттрпна
был и
связаны, однан:о, нс толыю с тем, что сцена г и бс"r� и ( ве р­
нее, убийства ) Ромашова осталась ПС'на писап:ю й . Глав­
поо п о в этом. У художшша был творчсс1шй замысел, н:о­
торому «мешала » смерть Ромашова . Это замыrел нового
пропзведепип, пвляющегосп продолжением « Поещ1шш » ,
и с Ромашовым в I>:ачестве центрального героя.
I-I аз ансrш:й говорил Ромашову, что любой б родютша
;r-швот более интересной и полной жизпыо, чем армейские
бурбоны. Он советовал своему «ученику» выйти п а ши­
роrшf' просторы жизни, не бояться трудностей, не бопть­
ся нищеты. И тут же Назанс�шй обрушивается па туне­
ядцев п эксплуататоров, �шк бы приотирывая п еред нами:
з авесу над социальным содержанием задумаrшого Куп­
риным произведения. «Rондут\тор, - говорит Назансrш й , ­
е сли о п толыю не совсем гдуп, через г о д выучится при­
лично и не без достоинства царствовать. Но никогда от1юр млонная, важная и тупая обезьяна, сидящая в паре­
те, со с.те1шяшн:ами на жирном пузе, не поймет гордой
прелести свободы, не испытает радости вдохновения, пе
заплачет сладтшми слезами восторга, гдядя, I<aI\ на вер­
бовой веп\е серебрятся пушистые барашки» .
Видимо, в будущем произведении I\уприн хотел
лагер ю «сытых» противопоставить лагерь «голодны х » ,
в котором, покинув армию, окажется Ромашов. От судь­
бы, ожидающей его на дуэли, Ромашов мог уйти, после­
дуй
он совету На3ансrюго, убеждающего отбросить
1 72

условности, отказаться от поединка, покинуть армию.
Само содержание беседы Назанского и Ромашова говорит
о том, что Куприн, вероятно, размышлял и над другой
1юнцовкой повести, делающей возможным переход к но­
вому произведению.
Однако внутренняя логин:а повествования и развития:
характеров не могла быть нарушена чутким художнюшм.
Глубокий драматизм судьбы главного героя - столь
одинокого и беззащитного - требовал его гибеди.
Уже после смерти Куприна стал известен характер
неосуществленного замысла романа «Нищие» . М. К. Куп­
рина-Иорданская, первая жена Куприна, в своих воспо­
минаниях приводит следующие слова писателя: «Я... но
могу оторваться от Ром:ашова ... Я вижу, как, выздоровев
после тяжелой раны, он уходит в запас, вижу, 1шк н а
станции Просв:у рово его провожают толыю двое его одно­
полчан - Бек-Агамалов и Веткин. Он садится в поезд и,
полный надежд, едет, как ему кажется, навстречу новому,
светлому будущему. И вот он в Киеве. Начинаются днн
безработицы, скитаний, свирепой нужды, смены профес­
сий, временами прямо нищенства - писем к «благодете­
лям» и «меценатам» с просьбой о помощи. А теперь Рома­
шов - мой двойник -убит, а писать <�Нищих» без
него не могу» 1 •
В 1908 году Куприн так определшr идейно-художе­
ственную 1юпцепцию «Нищих» : «Основной замысел рома­
на пон:азать потерю красоты и свободы чистых и непо­
средственных переживаний в будничной мещансiюй y3I\oi1: борьбе за существование» 2•
Все, что связано с замыслом романа «Ни1ци е » , пред­
ставляет большой иптерес потому, что имеет непосред­
ственное отношение I\ проблеме центрального героя всего
творчества Куприна. Писатель не видел для своего героя
ипоrо пути, ироме СI\итальчесного. Герой, судя по все:му,
оставался неприн:аяппым - и в rюпейсr\и-бытовом п
в идейном плане. Иными словами, писатель не мог дви­
нуться далее выводов, сделанных в « Поеди:аке» .
Правда, Rуприп говорит о своем намерении протес­
тован. в роиане против «нище1ы и трусости че:rовочсс1 М. К К у п р и п а - И о р д а п с к а я.
«Художсстnсппая .11итерr.тура», 1 96G, с. 23 1 .
2 «I Ioвr.я Русь», '1908, № 4.
нз

Годы

молодости.

Н.•

пого духа, спе.:теnатого обязательстпани, услоnностями
и
предапиом» 1•
Но nce это очепr, шюпределеппо п ,
по-nидимому, пе выходит из рамок абстрюппого гума­
низма.
И стория замысла свидетельствовала о том, что Нуп
рин собирался по1,азать в современной ему действитеш,­
ности только мрачное, трагическое. А это nступало
в противоречие с оптимистичесн:ой устремленностью его
творчества и - самое главное - с настроениями народ­
ной массы, революционный порыв н:оторо:й не мог быть
задушен rпшюшми усилиями реаrщии.
В своих поис1{ах героя создатель «Поедишш» пришел:
r<. таг.: ому рубежу, ноторый ему трудно было перешаг­
нуть. В J1tизпи уже сформировался тип правдоиснателя­
бойца, н:оллеrпивиста, по писатель не мог расстаться
с ти:пом правдоискателя-страдальца. Для Нуприпа, тан:им
образом, возникала серьезная опасность отставания от
жизни. Об этом, нан свиде rельствует М. Нуприна-Иор­
данская, в высшей степени справедливо и проницатель­
но сr<.азал ему однажды Горышй:
«Да что это тю<.ое! Что вы все оплаииваете своего
Ромашова! Умно он сделал, что наконец догадался уме­
реть и развязать вам руюr.
Сr{а/IШ:те, что бы он делал в вашем романе, зачем бы
там существовал этот нп к чему не способный, 1'ром11
нытья, интеллигент, по-видимому, духовный пас.::�едник
Н адсона на тему « Брат мой, страдающий брат ... ».
Неужели вам к&жстся, �то гдэ.впым действующии
лицом большой и, rшк вы считаете, значительной вещи
м ожет быть сейчас подобный герой? Вы все ссылаетесt,
на то, что оп ваш двойню{, но вы-то сами, нроме смены
р азличных профессий, вплоть до мозольного оператора:
и собачьего парiшмахера, как вы мне очень занятно рас­
сназывали, I{Ю>ую работу, каное более интересное дело
могли для себя придумать?
Нс будь у в ас таланта пасателл, что бы вы предпри­
няли? Боролись за свое существование? Только свое?
По вашим словам, вам ближе пе интеллигенты, а лю­
ди физичесRого труда. Но вы говорили не о рабочих
и людях, с ними сопринасающихся, а о людях, слуqайио
взявшихся за физичес1шй труд.

­

J «Новая Русы, 1 908, No 4.
1 74

И вот стержня романа н не вrш�у, пе впжу о,.,;::оnпои,
объединяющей все его содержание идеи» 1 •
П о поводу этих суждений А. М . Горыщго Еуприп
говорпл тогда Жfше : «Он надеялся: сделатr, пз м:епя: гла­
шатая революцип, I{Оторая целиком владела им. Но я не
был проrшкнут боевым настроением и, по I<аЕом:у руслу
пойдет моя: дальнейшая работа, заранее предвидеть не
могу» 2•
Это прпзпание, отраJ-Е ающее неясность нпровоззренюr
:Куприна, неопределенность его по3пцпп по отношению
I{ реnолюцr:онrюй борьбе, поможет пюr мпоrоо попять
в последующей литературной деятельности художника,
в Еоторой несомненные победы реалистического искусства
переплетались с мучительными сомпения11пr, просчетами
и невольными уступн:ами чу:ш:дым влияниям.
*

*

*

Годы первой русс�юй революции явились для Нупрп�
на временем наивысшего идейного и общественного взле­
та. В :конце 1 905 года, незадолго до мытарств, связанных
с очерком «События в Севастополе» , Куприн пишет рас­
сказы « Штабс-капитан Рыбни�-:ов» и аллегорию « Сны » .
Аллегория «Сны» (декабрь 1 905 г . ) обобщила его
размышления и переживания, связанные с революцион­
ными событиями. Правда, и в «Снах» ость несколько
строк, выражающих наивно-утопичесv.ую веру I-\уприна
в стихийное духовное прозрение человеr<а. Так, послед­
ний из «снов» кончается следующимп словами: «Чудится
мне, что однажды ночью или днем, среди пожаров, на­
силия, :крови и стонов раздастся над миром чье-то спо­
койное, мудрое, тяжелое слово - попятное и радостное
слово. И все проснутся, вздохнут глубоко и прозреют.
И сами собою опустятся взведенные ружья, от стыда
покраснеют лица сытых, светом загорятся шща педоr:ор­
чивых и слабых, и там, где была I<ровь, вырастут пре­
нрасные цветы, из :которых мы сплетем венни па могшпI
м:ученинов. Тогда вчерашний раб сr<ажет: « Нет болыrю
рабства». И господшr сн:ашет: « Нет в мире госпо.n;гна,
Rро:ме человека ! » А спяющая, пробужденная земля cJ:a1 М. R. R у п р и л а И о р д а н с к а я. Годы 11юлодости. м:.,
«Художествепнал литература», 1966, с. 23 1-232.
2 Т а м ж е, с. 232.
-

1 75

жет всем ласново: « Дети! Идите к сосцам моим, идите
все, раnпые 11 свободные. Я и:зпемогаю от обишш
MOJIOIШ » .

J{ан: б ы п и были наивны эти строrш, преп:расоп и
rщухотворен пафос, rюторым дышит 1tаждое их слово,
преr•расна глубон:ая вера писателя в свет.тюе будущее
человечества.
Н о главная сила аллегории «Сны» пе в утверждешш
положительных идеаJюв, а в отрицании ЗJfa и поро�·; ов
Gуршуазного общества. Нигде ни ранее, ни после Н:уприп
не достигал та1юго гражданского пафоса, н:аr• в этом про­
изведении.
Поражение революции 1 905 года, кроnь, пытъ:и, впе-э­
лицы, возвестившие временный успех реаrщпи,- все ;>то
представлялось l{уприв:у етрашпым сноnпдением. Проро­
чество, заключающее аллегорию «Сны » , �шляется ншочом
r• этой очень своеобразной вещп :
« Я верю: нопчаетсн соп, п идет пробуждение. Мы
просыпаемся при свете огненной и I\роваnой зари. По это
заря пе ночи, а утра. Светлеет небо над нами, утр0шшй
ветер шумит в деревья х ! Бегут темные ночные при зраrш.
Товарищи! Идет день свободы!
Вечпая слава тем, Ю'О нас будпт от 1\ровавых снов.
Вечная память страдальчесюrм тешrм».
Эта глуб01\ая вера писателя: в то, что чаша страдаппй
народа переполнена п поэтому псмпнуемо настанет время
преображения жизни, придает « Снам» горотшо-ромапти­
чесrшй хараrпер, свидетельствует о влиянии на l{уприпа
горыювсrюй революционной ромаптиюr.
Ее.лед за аллегорией «Сньо> , напечатанной в газете
« Одессr\ие новости » , был опубшш:ован в а'урнале « Мир
божий}> ( 1906, No 1 ) большой рассЕаз :Куприна « Штабс­
I{ашпап Рыбшпюв}> . Весьма вероятно, что над этим
рассiшзом :Куприн работал еще до написания аллегории.
Почему писатель вслед за позорным поражением
царсrюй России в воiiие с Японией избрал японского
офицера центральным героем своего произведения?
Основной причиной этого является стремление художни­
J(а найти новый, своеобразный аспеr·;т для притичесrюго
изображения российс1юй действительности. Выбранный
им о ригиналыrый сюжет он:азался в этом отношении
чрезвычайно эффективным, давал большие возможности
для создания острых сатиричесн:их нартин.
« Штабс-I{апитан Рыбнююв}> - это своеобразный пси1 76

хо.rrо rичссний детеF<тив. Но даже от та.тт апт.тrивого <шлас­
сическог01> детектива, св:ажем от рассr{азов Эдгара По и
Честертона, его отличает социалыю-разоблачительна я
направленность. Уже первые строrш рассr:аза выдер;наны
в духе детеrпива.
«В тот дою,, rюгда ужаспый разгром руссrшго флотеt
у острова Цусима приближался R rшнцу и когда об этом
кровавом торжестве японцев проносились по Европе
лишь первые, тревожные, глухие вести,- в этот самый
день штабс-I{апитан Рыбюпюв, живший в бсзымяппсш
персулн:е на Песr.;ах, получил сдедующую телеграмму
из Ирr{утсrш:
« Вышлите немедленно листы следите за больным
уплатите расходы» .
Штабс-капитан Рыбнинов тотчас ш е заявил ccoeif
н:вартирной хозяйяе, что дела вызывают его па дот,­
па дnа из Петербурга, и чтобы поэтому опа пе беспо�:сш­
лась его отсутствием. Затем он оделся, вышел пз л:r,му
·И больше уа\е шшогда туда не возвращался».
Исчезает штабс-r\апитан, а его 1шартирную хозя :i r1у
nсноре вызьшают в пошщию, где св:вернословящий НiсНl­
дармский ротмистр допрашпвает ее о пропавшем жилы:r,е.
Писатель использует пе1\оторые особенности детентиnпого
жанра для того, чтобы углубить социальное обличение
прогнившего режима. Тольн:о в самом I\онце paccria:1,1
происходят драматичесr'и напряженные события, r�ar' бы
«ощJавдывающие» острое, «детен:тивное» начало.
В шrтературе, носящей неуклюжее название <шрюшю­
ченческой» , неред1ю изобрашается разведчик, действую­
щий во враждебном стане. Рисуется человек, безупречно
исполняющий взятую на себя роль. Тут есть все: совер­
шенное знание чужого язьша, обычаев, манер, обста­
новки, мельчайших деталей, rюторые призваны уI{репить
его положение. Если, СI\ажем, руссюrй разведчин «изоб­
ражает» в тылу врага немца, то «создается» именно тип
немца, а не русс1\ого, играющего роль немца. О том, что
герой произведения - русс1шй разведчrш, читатедь узнает
лишь тогда, 1югда разведчик остается «наедине» со свои­
ми мыслями или встречается с друзьями и Еоллегами.
В таких случаях «русс1шй» и «немец» существуют раз­
дельно, и поэтому так художестnепно примитивны и бес­
помощны многие образцы «приключенчесrшго» жанра.
Куприн, создавая психологичесв:ий: детеп:тив, пошел
по линии наибольшего сопротивления:. Увлен:ательность
177

его расс� аза в пеобычайпо iЕпвоrшсном двуплаповом об...
р;:130 Рыониrшиа, в пспхологпчесrюиu «дуэли», проттсходя:­
щей :между пим и журналистом Щавинсюш, в трагедий­
пой развяю\е, наступающей прп весьма необычайных
обстоя:тельствах.
Двуплаnовость образа Рыбникова состоит в том, что
в нем затейливо переплетаются и в ме ст о с тем: Rритиче­
сr:и протшюпоставляются друг другу тупой царсн:ий
офицер и очень умный, образованный и волевой враг.
Представим себе па сцепе талантшшого и умного ю\тера,
1-;оторый играет роль глупца и невежды, по в отдель­
ные мгновения выходит нз роли п предстает перед пуб­
лпкой в своем истпннои обличье интересного и умного
человеr<а. Таков штабс-капитан Рыбников.
В первой, вступительной части расс1<аза, до встречи
с о Щавинсюrм, вырисовывается облю\ армейсr\ого забул­
дыги, малограмотного и ничтожного, дослужившегося: до
чина штабс-капитана. MacRa, Rоторую носит японский
раsведЧИI{, продумана им до мельчайших деталей, умение
ее носить - результат долгих и упорных занятий, е�ле­
дпевной тренпровки. Но иногда он выходит из роли.
I! равда, его просчеты незначительные и могут быть за­
мочены лишь очепь зорким наблюдателем. Все это
с б ольшим мастерством: показано писателем.
Возьмем такую деталь: РыбниRов на каждом шагу
сыплет русс1шми поговорками. Употребляет он эти пого­
ворRи обычно к месту, но не всегда и не везде там, где
бы п ословицу привел русский ч�ловек. Ему, нерусскому
челове:ку, недоступно в этом чувство меры. Вот он
в одном из учреждений жалуется: на св.ою судьбу: « По­
жалуйста... не одолжите ли папи:росочну? Смерть поку­
рить хочется, а папирос :купить не на что. Ян:о наг, яко
благ. Бедность, Rак говорптсл, не порок, но большое
СВИНСТВО» .
Все здесь слиШI{QМ густо и не в харю{тере русского
челонена, если это даже тип заисюшающего просителя,
человека опустившегосл. Просьба начинается с удачно
использованного идrюматичесного вырю�:.;ения «Смерть
ПОI\урпть хочется ... » А затем следуют сразу две <шрьша­
тые фразы» , сочетание ноторых вряд лп хараrперно для
языка руссr{ого человека. И в неiюторых .других случаях
Рыбшшов допуснает танпе же язьшовые излишества.
Нередтю п в его манерах, интонациях мельнают подозри­
тельные нюансы. Вот Рыбников зпакомится с Щавин178

сюrм: «Хемм: ! . Штабс-н:апитап Рыбников. Очень приятно.
IЗы тоже писатеш,? Оqень, очень приятно. Уважаю шrшу­
щую братию. Печать - шестая вешшая: дер;иава. Что?
Неправда? » Эти отрывистые, льстивые фразы сопровож­
даются столь же льстивыми, подобострастными, быстры­
ми :жестами. « ... Оп ос1шаблялся, щеш\ал 1\аблу1\ами, креп­
I<О тряс ру1\у Щавинсr<аго и все время наr\-то особенно
смешно rшанялся, быстро сгибая и выпрямляя ве рхнюю
часть тела».
В этих смешных поrшонах, в манере улыбаться есть
утрировr<а, есть нечто чужое, необычное, странное.
Сложность образа Рыбшшова создается не толыт его
тонной психологизацией, но и теми положениями, в н:о­
торые ставит своего героя писатель.
В начале Рыбников собирает необходимые ему сведе­
ния с непостижимой легкостью. Он просто дурачит лю­
дей в тех разнообразных и многочисленных учреждешшх,
нуда он является со своими « бестолковыми жалобами и
претензиями». Главный штаб, полицейские участI\И, Ео­
мендантс1\Ое управление, управление 1шзачьих войсн: и
многие другие присутственные места - арена деятельно­
сти японсrшго разведчюш. Он нак бы балансирует на
напате, натянутом: через пропасть, и никогда не срывает­
ся. Он ведет крайне рис1щваниую «игру» и постоянно
« обыгрывает» тупых чиновюшов. Именно в подобном
противопостаnлении опасной «игры» Рыбнин:ова тупоумию
царс1\их чинуш и выступает сатиричес1юе обличепие
гнилого режима. Писатель всячес1ш усиливает это проти­
вопоставление:
«Rогда он пан:онец уходил, то оставлял по себе вместе
с чувством облегчения I\аrюе-то смутпое тяжелое и тревож­
ное сожаление. Нередн:о чистепы\ие, выхолепные штаб­
ные офицеры говорили о нем с благородной: горечью:
- И это русс1ше офицеры ! Посмотрите п а этот тип.
Ну, разве не ясно, почему мы проигрываем сражение за
сражением? Тупость, бестош\овость, полное отсутствие
чувства собственного достоинства ... Бедная Росспя! .. »
Прием сатириqесrюго заострения здесь довош,но,
сложен и многолишюн. Япопец создает в общем типи­
чес1<ий образ, рас�>рывающий черты определенной и ши­
роной прослойrш офицерской r<асты. Вместе с тем япопец,
наr\ мы уже отметили, ne может пол:ноетью «войти в
образ » . Но благодушие, самоуспокоенность «чистенью1х»
офицеров и ЧИНОВНИI\ОВ ТаI\ОВЫ, ЧТО ОНИ не пом:ышля�
.

179

ют о возможной деятельности вражесRих лазутчиRов, не
п риглядываются l{ некоторым странностям в характере
« штабс-капитана» .
Сущность художественного решения двупланового
образа Рыбшш:ова не только в трудностях раскрытия
того, !{ем на самом деле является странный « штабс-l{а­
питаю> . То, чего не понимают «чистеныше» офицеры и
чиновниюI, довольно быстро становится ясным (хотя и не
до I<:онца) журналисту Щав:инс1юму, Rоторого писатель
изображает кан тонкого и умного психолога, « собирателя
человечесних донументов» , «Iюллекционера редюrх и
странных проявлений человеческого духа» . Однано в ходе
психологичесного поединка между японским разведчиком
и Щавинским ни на миг не теряется сатиричесr-ш-разоб­
Jiачительная линия. В то же время автора интересует
драматизм этого поединка, сила и целостность духа,
проявленные врагом и делающие по контрасту особенно
разительными пассивность, разболтанность царских чи­
нуш, мещан в мундирах и в партикулярном платье.
Острота сюжета определяется здесь в огромной степе­
ни тем, что разведчин натr<нулся па очспь наблюдатель­
ного человеr<а, способного подметить малейшую деталь в
его словах и поступнах.
« Рыбнинов быстро бросил взгляд на Нодлубцева
( репортер.- А . В. ) , и Щавинский заметил, нан в его ко­
ричневых глазах блеснули странные желто-зслепые огонь­
ки. Но это было тольно на мгновение. Тотчас же штабс­
J<;апитан захохотал, развел руками и звоюю хлопнул себя
по ляжкам.
- Ничего не поделаешь - божья воля. Недаром гово­
рится в пословице: нашла Roca па ю1мень. Что? Не
верно?»
Подлипая: сущность Рыбпияо:ва проявляется ч11ще
всего в жестах, движепиях, во взглядах, в мимrше. Глу­
боно запрятанное, тайное, мельнающее в злом и остром
взгляде - это от самурайсн:ого «нутра». И наждый раз
оп немедленно приглушает демаскирующее его проявле­
ние духа и «усиливает» J\"аперы армойс�-;ого бурбона. Но
есть и другая черта, обпаруживающая японца п нпчуть
пе выхо;п;ящая за рамюr разыгрьшаомой им роли «руссио­
го» . Это критина японсr,им разведчтшом развn.т�:а в пар­
ской армии и противопоставлетт ие этому развалу поряд1ш
и дисциплины в ЯПОП СI\ОЙ армии.
1 80

Ругает оп руссr>ую армпю и хвалпт японст•ую I\aH
будто из побуждений эта1юго русюш-патриота. Со сторо­
ны японского разведчип:а это чрезnычайно смелый ход,
уr•репляющий его позиции. Но I\Orдa Рыбпиrюn говорит
о русских, то в его I\ритию� чуть-чуп, не хватает горечи,
а 1югда он хвалит японцев, то в этой похпаде чуть боль­
ше восхищения, чем это было бы у руссн:ого человека.
«Мы все авось, да rюе-наи, да н:аr:-пибудь - тяп да лшт.
1-\ местности пе умеем примешпr.ся, снаряды пе подходят
r: I\алибрам орудий, люди на поз1щиях по четверо сутоR
пе едят. А японцы, черт бы и х побрал, работают, r\ат\ ма­
шины. Манюш, а на их стороне цивишrзация, черт бы и х
брал ! Что? Н е верно я говорю?» Вот оп «сон:руrшнэтсю'
о поражении русского флота, а в его «рыжих зверппых
глазах фельетонист увидел пламя непримиримой, НfJчело­
вечесrюй ненависти » . /I\урпалист пачипает восхвалятт,
мужество японстюго парода, его презрение н врагам и
смерти. Рыбrпшов, I\aI\ будто бы и пе слушавший его,
прерывает этот гимн японскому оружию и мужеству н и ­
чего не значащим вопросом и с1\уча юще зевает. П о Ща­
вю1сrшй, увлеrr.шпсь собственным красноречием, достиеа­
ет та�юго патетического на1шла, что лпопец при занлю­
чительпых словах Щавиис1юго: «Это Т(елали самураю> пе выдерживает.
« - Самураи! - повторил Рыбнютв глухо.
В горле у него что-то точно оборвалось и захлестну­
лось. Щавипский быстро оглядел его n профиль. Неожи­
данное, невиданное до сих пор выращепие нежной млг1юсти легло во1\руг рта и па дрогнувшем подбородI\е
штабс-папптапа, и глаза его засияли тем теплым, дро­
жащим светом, который: светится сквозь внезапные не­
про.тrивающиеся слезы. Но оп тотчас ще справился с
собой, па сен:упду заа,мурился, потом повернул I\ Щавип­
с1юму простодушное , бессмысленное лицо и вдруг выру­
г::�лсн сrшерным, длинным русским ругательством » .
В ходе психологичес1юй «дуэли» нападает Щавинсrшй,
япопсrшй разведчИI'\ лишь защищается.
Эта «дуэль» начинается с прямого и неожиданного
выпада lЦавипсrюго: «Не бойтесь, я вас не выдам. Вы
та1юй же Рыбников, KaI\ я ВандербИJrьт. Вы офицер япон­
СI\ОГО генерального штаба, думаю, пе меньше, чем в чине
полковника, и теперь - военный агент в России .. »
Сущность этой «дуэли» , затеянной фельетонистом,
чисто психологичес1щл. Исследование, н:оторое производит
.

181

Щ авипсюrй, направлпется « острым любопытством» и
« почтительным: ужасом» перед дерзповеппой отвD.гой
шпиона. Именно это притягивает Щавпнсrюго к Рыбшшо_,
ву. 'Шурналист не тт:rы{о нс задается целью разоблачить
японсrюго разведчика, но и пытается всяюrй раз внушить
ему, что не выдаст его. Такая, казалось бы, антппатрно_,
тическан позиция, занятая Щавннсюrм, определила прп­
е:мы е г о словесной дуэли с Рыбпин:овым и одновремешrо вы­
ражала отношение I\ преступпой войне самого Rуприпа 1 ,
Руссr\о-японсr\ая война была, 1шн: известпо, непопу­
лярна в народе. Передовая: интеллигенцпя счптала длп
России полезным поражение, которое обнажило бы га­
денькую систему rщррупции, спеr\уляцию дельцов всяrщго
рода, начиная от высших царских сановнrшов и до мел­
юrх бнрышшшов, всю бездарность ру1\оводящпх лпц,
антппародный характер режпма.
Хотя и пе все идеально в шпионс1юй подготов:ке Рыб­
никова, хотя он допускает незначительные промахи,
идущие в основном от общей усталости и постоянного
напряжения, он все же одерживает верх над Щавю:rсюrм.
Журналисту так и не удается разоблачить японца. Гиб-<
нет же японский разведчик случайно u нелепо.
Психологичес:кая дуэль со Щавинским заставляла
предполагать в Рыбпикове кюше-то огромные резервы
духа, натуру ис1шюч:ительную не толыю по мужеству, но
и по всему восприятию жизни.
I-\уприн хотел в конце рассказа осветить харю\Тер
японца с совершенно новой стороны, каl\ бы «очелове_,
чить» его. Для: этого нужно было поназать его :в обще�
нии с женщиной. И хотя «героиней» в данном случае
выступает проститут1\а, в этой: сцене мы не найдем и
тени скабрезности или грубого натурализма. Мы видим
смертельно один:о1\ого и душевно усталого человека, но_,
торому захотелось хоть немного отдохнуть от мучитель�
ной роли, захотелось хотя бы некоторой иллюзии пон:оя
и счастья.
« Оттого, что онно было заперто ставнями, а лампа
едва горела, в комнате было темно. Ее лицо, лежавшее
совсем близко от его головы, причудлпво п изменчиво
выделялось на .смутной белизне подушюr. Оно уше стало
1 О сходстве и разлпчпи образа Рыбншюва и его прототипа

см. : Ф. И. Н у л е ш о в. Творчес1шй путь А. И. Куприна. Минск,
1963, с. 319-323.

1 82

непохоже на прежпее лицо, простое и I\pacиnoe, круглое
pycci�oe серогJiазое лицо, - теперь оно сделалось точно
худее и, ежеминутно и странно меняя выражение, I\аза­
лось нежным, милым, загадочным и напоминало Рыбни­
:кову чье-то бес1\онечно знаномое, давно шобимое, обая­
тельное, пре1\расное лицо.
- 1\ак ты хороша! - шептал он.- Я люблю тебя ... я
тебя люблю ...
Он произнес вдруг какое-то непонятное слово, совер­
шенно чуждое слуху женщины» .
И опа смутно понимает, что этот малены\ий пожилой
человек не имеет ниче·го общего с ее обычными «гостя­
мю> , лица :которых для нее «давно слились в одно
омерзительное, но неизбежное ... лицо» . В Рыбшшове она
ощущает « странное, волнующее очарование » .
Сцена поимки штабс-капитана Рыбяи�\ова полна тра­
гичес1\0Й простоты:
« Штабс-капитан не сопротивлялся. Глаза его горели
непримиримой ненавистью, но он был смертельно бледе п,
и розовая пена пузырьками выступала на нраях его губ.
- Не давите меня,- СI<азал он шепотом,- я сломал
себе ногу » . Рассказ « Штабс-1\апитап Рыбников >) , хотя в нем на
первый план выдвинута психологичесI<ая проблема, со­
дерr�\ит большой социальный материал и до сих пор
сохраняет познавательное значение. По драматизму и
психологичесI\ОЙ тонкости он может быть причислен :к
1шассическим образцам остросюжетного жанра.
Сатирическая сила, с которой 1\уприн описывал во­
енно-чиновничыо среду царс1шй России, виновную в по­
зорном провале на Дальнем Востоке, придавала расс1шзу
большую общественную актуальность.
Ненависть Н'уприпа I\ господствующим реакционным
устоям жизни, против которых поднялась вся демо1tра­
тичес1\ая молодая Россия, 3аставляла его отнрывать все
новые и новые плацдармы, где велась ожесточенная
борьба с реа�щией.
*

*

*

Своеобразпое отражение нашла :эпоха первой русской
революции в рассказе « Река жизни» ( 1906 ) . Проблема
раскрепощения человеческой личности рассматривается
вдесь в нравственно-психологическом аспекте, в аспекте
борьбы против веего раболепного, низменного, что иавя1 83

зано душе челове:ка э:ксплуататорским строем. Эмпири;<
чески-бытовое переплетается в рассказе с философским,
сатирическое - с трагическим. В рассказе нет «главного
герою> , нет и отчетливого сюжета,- здесь просто взят
кусок повседневной жизни с ее мелкими и возвышенными
страстями, со случайным соприкосновением разнообраз­
ных человеческих судеб.
Действие (если м ожно в данном случае говорить о
действии) происходит в гостинице третьего разряда. Со
свойственной l{уприну фламандс:кой живописпостью изоб­
ражены хозяйr>а гостиницы Анна Фридриховна, ее дети,
ее возлюбленный - поручи:к запаса Валерьян Иванович
Чижевич. Маленький мещанский мирок, маленькое, не­
подвижное царство пошлости. Нажется, что это герои из
« Ниевских типов» . Но только рисунок художника стал
точнее и уверенней, :крас:ки разнообразней, его отношение
п
мещанству - более едким, сатиричес:ким. В мирке
Анны Фридриховны и Чижевича ничего не происходит,
один день похож на другой, и все дни наполнены мелки­
ми дрязгами, гаденькими ссорами и не менее гаденькими
сентиментальными примирениями, заманиванием посто­
яльцев и выколачиванием из них денег и т. п.
В один прекрасный день здесь появляется студент с
« болезненно-нежным лицом» . Студент запирается в отве­
денном ему номере, в котором перед его приходом неж­
ничали Анна Фридриховна и поручи:к Чижевич, и пишет
большое письмо друзьям. Это предсмертное письмо. В пом
студент рассказывает, что он проявил позорное малоду­
шие на допросе у жандармского полковниRа и после этого
решил покончить с собой. "Уходя из жизни, он посылает
проклятие общественному уRладу, который вытравляет
душу в малены,ом, простом человеке, приучает его тре­
петать перед сильными мира сего.
« ... Повелло новыми, молодыми словами, буйными меч­
тами, свободными, пламенными мыслями. Мой уи с жад­
ностыо развернулся им навстречу, но мол i\УШа быJiа
уже навеr>и опустошена, мертва и опозорена. Низная
неврастеничная боязливость впилась в нее, юш :клещ в
собачье ухо: оторвешь его, останетсл головRа, и он опять
вырастет в целое гнусное насеRомое.
Не я один погиб от этой .моральной заразы ... Будь же
пронлято это подлое время молчания и нищенства, это
благоденствопноо и мирное житие под безмолвной сенью
благочестивой роанции ! Потому что тихое оподление
1 84

души человеческой ужаснее всех барринад и расстрелов
в мире » .
Студент потерял веру в себя, н о н е потерял веру в
человечество. Он не сомневается в том, что « река жнз­
ню> рано или поздно « снесет все твердыни, оковавшие
свободу духа. И где была раньше отмель пошлости там сделается величайшая глубина героизма » .
Студент стреляется. Анна Фридриховна и поручик
Чижевич вне себя от ярости. «Теперь в газету пз-за
него попадешы , - говорит Анна Фридриховна. Околоточ­
ный надзиратель, на редкость колоритно обрисованный
Куприным, бранит студентов, I{оторые «учиться не хо­
чут, Rрасные флаги какие-то выбрасывают, стреляются» .
Труп самоубийцы унесен, Анна Фридриховна поит око­
лоточного и поручика Чижевича водкой, потом вытаски­
вает музыкальный ящик « Монопаю> , и все весело тан­
цуют польку. «А то, что было прежде студентом, уже
ле;юiт в холодном подвале анатомического театра ... »
Рассказ вызывает очень сложное настроение. Оп про­
пикнут презрением к мещанам, I{ подлому и преступному
строю. Очень сильно звучат слова о «per'e жпзни » , I{ОТО­
рая смоет все, что с1щвывает дух человеческий. И вместе
с тем есть в рассказе какая-то грустная ирошш над
жизнью, какая-то пессимистичесн:ая нотr,а. Ведь «per{a
жизни » , изображенная автором и давшая название рас­
сказу,- это совсем не то, о чем писал в своем предсмерт­
ном письме студент. В рассказе возникает противопостав­
ление мечты и действительности - действительности, в
ноторой та�' прочно укоренились анпы фридриховны,
чижевичи. И самый эпизод со студентом - пе явл.нется
ли он лишь трагической интермедией в бесконечном фар­
с е повседневной жизни? Все так перемешано в « реке
жизни » - гнусное и высокое, смешное и печальное ... Но
гнусного и смешного больше, и это, по-видимому, надол­
го, может быть навсегда. Такова «peI(a жизни » .
Этот с1,ептический, созерцательно-грустный подтенст
очень трудно определить, но он ощущается в рассназе
и, кан нам 1шжется, предвещает мотивы, ноторые позд­
нее более отчетливо зазвучат в ряде произведений Куп­
рина.
Рассказ «Река жизни» заставляет остро ощутить осо­
бсппость гуманизма талантливого худт1ши1,а. Если в
понимании Горького человек - борец с обществсппым
злом, созидатель своего счастыт, организатор жизни, ви185

дящп[r нош;ротпые тт роальпые пути борьбы, 1юторуто он
ведет, то герой l\уприпа - протестант-одиночна, бью­
щийся в неразрешимых противоречиях, мечтающий о
счастье в отдаленном будущем, но бессильный способ­
ствовать завоеванию этого счастья-.
I\уприн не nпдпт точеr\ сопрrшоспоnепия меа>ду мрач�
пым настоящим и светлым будущим. Поэтому оп TaI\
туманно представляет себе человетш грядущих времен.
В рассказе «Тост» ( 1906 ) I\уприн переносится в «Двух­
сотый год новой: эры » , rюгда нашп дни вспоминаются IШI\
далеrюе историчесiю е прошлое. Председатель общества,
собравшегося па встречу Нового года, обращаясь н лю­
дям, не знавшим соцпальпых страданий, провозглашает
тост за «далеютх мучепшюв » , людей ХХ столетия, отреr1:­
шихся « о т всех радостей жизпи» . « Вот гляжу я па вас "'
гордые, смелые, ровные, веселые,- и горячеи .л юоовью зажигается моя душа! Ничем пе стеснен паш ум, и пет
преград нашим желаниям. Н е знаем :мы ни подчинения, пи
власти, пи зависти, пи вражды, пи насилия, пи обмапа» .
Подобно
Горы;ому,
Нуприн
провозглашает хвалу
Человеr\у с большой буrtвы: « Слава едипствеппому богу
па з е мле - Человен:у. Воздадим хвалу всем радостям его
тела и воздадим торжествеппое, велшюе пот-;лопение его
б ессмертному уму ! » Эти строrш навеяны горы\ОВСI\ОЙ поэ­
мой « Чсловею> .
Н о у Горыщго - философсн:ая поэма, в 1ютороi1 дапы
предельно обобщенные образы. I\уприп же пытается изо­
бразить конв:ретпого человеп:а грядущих дней; однако
изображение получилось абстраI';тпым, и вся картина
будущего устройства жизни rшжется слишт<ом благостпой,
спокойной, r<ar< будто у людей пе будет твор11ес1<их исна­
ний, трудностей, личных горестей. В рисуемой I-\уприным
идиллии есть что-то скучное. И, видимо, пе случайно ав­
тор заставляет в I<опце рассказа возлюбленную оратора
ваплаrшть из-за того, что опа пе может перенестись
в минувшее . . .
Приветствуя револютт,ию, I\уприн сочуветвовал ее геро­
ям и ненавидел ее палачей, ненавидел предателей. Не­
нависть Нуприпа I< предательству па шла выра жеттис в
небольшой поэтичесЕой легенде «Демир-Ная» ( 1 906)' .
Главарь mаЙI\И
Деми:р-КаJJ , глубот(()
разбойнююв
рас-каявшись.
в
совершеппых
престуштения:х,
ведет
праведную
жизнь,
надеясь па прощение евоих тяж­
Rих грехов. Но однажды, пе сумев снести осI<ороЛ:ения,
v

186

оп убивает путню;:а, проезжавшего мимо ого дома. Оп
горыш со1{рушается, а умирающий путшш ему говорит:
�не ты убил меня, а ру:ка аллаха. СJiушай, паша нашего
вилайета - жестоюrй, алчный, несправедливый челоr;еI{,
Мои друзья затеялп протпв него заговор. Но я прель­
стился богатой допо;rшой паградой. Я хотел пх выдать.
И вот, 1шгда я торопился с моим доносом, меня остановил
:камень, брошенный тобой» .
Основной идейный смысл рассУаза выражен в ого
:копцою\о : «Тогда упал Дем:ир-Rая и радостно заншшал.
Ибо оп понял, что велиrшi'I и всем11J1оспшый аллах в пе­
изречешюй премудростп своей простпл ему девяносто
девять загубленных жпзней за смерть предателя» .
Разоблачая буржуазное общество, его фарисейство,
дух насилия, прода;rшости, Куприн создает ряд неболь­
ших сатиричосrшх про:пзведепий: «Обида)> , « 0 Ду:ме»,
«0 :копституцпш> , « Мехапичесrше правосудие ».
Для :этих произЕедений, в :которых I�уприн ошrрается
на велшнrе традиции руссI{ОЙ сатиры, хара:ктерпа ориги­
нальпость формы. Писатель использует такие художе­
ственные приемы, иоторые по3волшот заострить сатнри­
чест;ое жало, посильnео отхлестать подлость, пошлость и
лицемерие.
В рассr,; азе «Обида» ( '1 906) самый сюжет парадоr<са­
леп. Воры, на которых черносотенная печать пыталась
взвалить ответственность за погромы, являются в адво­
катскую I\омиссию и протестуют против того, что их
смешивают с « отребьем общества», наусышниы11I и на­
нятым полицией. Высо1ю оценив это сатирическое произ­
ведение, В. В. Воровс1<ий писал: «Возьмите, например, его
рассказ «Обида», в котором профессиональные воры
просят не смешивать их с погромщ1шами. В основу взято
«истинное происшествие » . Автор описывает его, руково­
дясь чисто художественными мотивами,- и n то же вре­
мя весь расснаа проюшнут боевым: настроением '1905 года,
с характерным: для этого времени ростом чувства челове­
чесного достоинства, уважением к общественному мне­
нию, нравственным оздоровлением всей атмосферы, кото­
рое дала революция. Автор пи словом не заикается об
оценке происходящего, а между тем его симпатии всем
ЯСНЫ» 1,
1 В. В. В о р о в с :к и й. Литературная нритина. :М:., «Художе­
ственная литература», 1971, с. 253.
187

Нуприп отнюдь пе задавался целью создать образ ка-'
I<ого-то вора-джентльмена. Изыс1<анные ма неры п высо1шй слог вора, держащего речь, даны в поря:дr\е иропи­
чесн:ого протпвопоставленил невежеству п грубости па­
силы1и1<0в.
Несмотря п n условность и номизм сюжета, в расс1;азе
господствует весьма неприятный для «хозяев жизпю>
иронически-разоблачительный тон. Куприну ненавистен
напитаюrстичес1шй строй, н:оторый всегда представлялся
ему в виде нровожадного чудовища, пожирающего чело­
веческие жизни. В повести « Молох» это был ненасытный
язычесп:ий идол, в рассн:азе « Обпда » - это громадпый
пау1с «У одного народа был главный храм, и в нем за
з анавеской, охраняемой жрецами, обитало I<ровожадпое
боже ство. Ему приносились человеческие жертвы. По вот
однажды смелые рую1 сорвали завесу, и все тогда увиде­
ли, вместо бога, огромпого, мохнатого, прожорливого
пау1ш, омерзительпого спрута. Е го бьют, в него стре­
ляют, его уже расчлепили па н:ус1<и, по оп все-таюr в бе­
шеuстве последней а гонии простирает по всему древ­
нему храму свои гаюше, цсшше щупальца. И жре­
цы, сами приговорешrые Ii смерти, толн:ают в лапы
чудовища всех, 1юго захватят их дрожащие от y1r>aca
пальцы » .
Тю\ под поr\ровом довольно прозрачной аллегории шт­
сатель утвер;ндает мыслт, об агонии э1\сплуататорс1юго
мира.
IЗ расс1шзе « Мехапичеспое правосудие » писатель под­
вергает критю<е буржуазпо-помещичыо «за�юпности . Это
та1<же расс1шз-апе1щот, по анекдот, проюпшутый беспо­
щадной иронией. Неюгй преподаватель латыни и грече­
с1юго язьша изобрел «машину для сечения». Он высту­
пает в губернст>ом дворянском собрании с ле�щией о сво­
ем изобретении. По несчастной случайности лы\тор был
з ахвачен рычагами демонстрируемой машины и основа­
тельно выпорот.
Вся леrщия изобретателя выдержана в своеобразном
«серьезно-глуповатом» тоне. Оратор восхваляет свое
«детище » - механичес1шй самосекатель, I<оторый, по его
мнению, горячо поддержанному респектабельной публи­
кой, должен быть введен пе только в учебные заведения,
но т аr<же и «в армию и флот, в деревенсний обиход,
в военные и граждансr\ие тюрьмы, в участ1ш и поп;арные
Rома нды, во все истинно руссr{ие семьи» . Ле1пор приво188

дит и историчесrше обоснованил необходпмостп тан:ого
изобретения:: « Наю1запие розгами по телу проходит
Ераспой питью через все громадное течение русс:кой ис­
тории и норенптся в самых глубоких недрах русс1щй са­
мобытности» . С гротескным образом лектора гармонирует
собирательный образ публики, особенно типично пред­
ставленной генералом, время от времени подающим:
свирепо-одобрительпые реплики и практичес1ше со­
веты. Рассrшз вырастает в широ1<ую и злую сатиру
п о толы<о на
царс1<ое правосудие, предстающее нак
мсхапичесн:ое правосудие, I<ан тупая машина дшr се­
чения людей, но и на всю « философию» защитпинов
<ШОРЯДI\а>) .
О «за�щнах» царсной империи писатель очень резко
с1шзал и в двух сатиричесюrх миниатюрах, 1юторые он
назвал: «Сказочки (приноровленные детьми для родите­
лей ) » . в этих «СI{аЗОЧI\ах» - «0 Думе» и «0 l\ОПСтиту­
ции» - осоGепно заметно творческое усвоение традиций
Салтьшова-Щедрина. «Нонституцию» Нуприн оценивает
юш жаш<ую подачку, которая вызывает в народе лишь
озJiобление.
*

*

*

Для этого периода творчества Куприна xapt1 ; ": . · 1
танже его стихотворение в прозе «Ис1<усство » .
«У одного гопиалыюго скульптора спросили;
- Нак согJ�асовать искусство с революцией?
Он отдернул занавесr<у и сназал:
- Смотрите.
И показал им мраморную фигуру, которая представ­
ляла раба, разрывающего он:овы ст рnnшым усилием
мышц всего тела.
И один из глядевших сназал:
- Нан это прекрасно!
Другой сназал:
- Н:ак это правдиво!
Но третий восншшнул:
- О, я теперь понимаю радость борьбы ! »
Та�шм образом, I"tупрпн в то время счптал, •1 т о ис�
Еусство доJшшо не толыю отрnжать жизнь, но н прп зы­
в;�тr, к р(\волюц:ионной борьбе.
Притча <<. Искусство» явилась ответом Н'упрппа т:1 nн­
ноту газеты «Свобода и жианы> oG отпошенпи ис1,усства
I{ революции. Написапа она была в н:опце '1 906 гот\а, r:огда
1 8U

первая pyccI\ЫI революцшr шла па убыль. Если рэ ссмат�
р:шать это эстстичесrсое заявдсние Н:упрппа изолирован­
но, то оно нис1\олько пе расходится со взглядами Горь­
I\ого, утверждающего, что прет\расное и доброе r.южно
завоевать толыю в борьбе. Но, 1\aI\ мы убедились, между
гумапистпчесrшми идеалами Rуприпа и его пошшанием
IШНI\ретных путей I\ осуществлению этих идеалов был
р азрыв. «Борьбу» Н'уприн понимал по-своему. Во взгш:r­
дах l{уприпа па жизпь прпчудливо сшшись идеи, заим­
ствованные у философии идеалистов, с увлечением оспо­
бодительпым движением. Далекий от понимания заrюпо­
мерностей историчесrшго развптия человечества, он
уповает на стихийную «организацию» сил социального и
научного прогресса. Он пишет: « ... самая упрямая, I\онсер­
вативная и тупая пз всех стран - Германия па:rюнец ре­
шилась расстаться со своей давно устаревшей и смешной
национальной самобытностью и, при ликовании всей зем­
ли, радостно прим1шула I\ всемпрному анархичесrюму
союзу свободных людей» (расс1\аз «Тост » ) . Это событие
<шроизошло» в 2906 году.
Что и говорить, cpOI\ долгий, свидетельствующий о
том, что Нупрrш не понял значения огромных социаль­
ных сдвигов, происходящих в России, 1\уда переместился
центр тяжести революционпой борьбы в Европе. Госу­
дарства, культурные, национальные и прочие различия
должны, по Н'уприну, упраздниться в процессе накого-то
анархического «самоустройства». А сама борьба за бла­
годетельное «самоустройство» человечества ведется героя­
ми-одиночнами, 1юторые выделяются из толпы по1юрных,
трусливых рабов ...
По главное не в исторИI{о-философских заблушдениях
Rуприна. Главное в том, что он был талантливым и
честным художником, верившим в грядущее счастье че­
ловечества, в торжество нрасоты, добра и правды. Он пред­
видел новую эру н:олоссальпых научных открытий. Он
воспевал труд к ак творчество, KaI\ наслаждение. Вслед
за Горышм оп воздал хвалу ЧелоВеI{у с большой бу1шы,
прекрасному душой и: телом:, пе знающему ни зависти,
пи вражды, ни насилия, ни обмана. Единственным: вла­
стителем мира 1\уприн провозглашает человеческий ге­
ний, могучую силу знания.
Произведения Rуприиа, создапные им в н:опце ХIХ­
иачале ХХ веrш, способствовали пробуждению револю­
ционного сознания народных масс,
f90

Глава 4
ВЕРНОСТЬ ГУМАНИЗМУ

Годы, последовавшие за пораженпеl\I первой революции,
былп r·; ризисным периодом в исторшr русской иптел:ш­
гонпшr.
IIошrтичесr{ая и идеологическал реакция, наступив�
шая в стране, вызвала в литературе поток произведопий,
рассчитанных на низменные вкусы мещап-обьшателей,
сочетающих эротичесr{ую тематику с от1\ровенпой антпре­
волюцпонной проповедью.
Центральной те�юй реющпонной литературы стала
дискредитация революционера, борца, преобразоnатоля:
жизни. Одни сочиняли пасквили па революционеров,
другпе пытались убедить читателя в невозможностп из�
1-rоппть обшествопный строй, тан: I\aI{ зло, дескать, суще­
ствует в жизшr :исношr, опо заложено в самой прпроде
чоловсr�а. Именно эта теиа - дискредитация: всшш:х по­
пыто1{ революционного преобразования действительно­
сти - оказалась <<Плацдармом» , на rютором: объединился:
рпд писателей различного направления:.
Нрптик-больmевик В. Воровс1шй: в статье «В ночь
поело битвы» ( 1 908) уподобил авторов этих произведе­
ний мародерам:, которые появляются: тогда, погда «па
поло битвы остаются толт,ко трупы и рютопые» 1 •
В этот смутный и тяжелый период АлСI\сандр Ивано­
вич Нуприн сохранил верность гуманистическому зна­
мени, хотя в годы реаrщии слабые стороны его мировоз­
зрения обнаружились особенно отчетливо. Нупрпн ни�
когда не понимал роли масс в общественной ;тшзни,
не понимал организованной борьбы пролетариата. Нолыш
сказать, чтобы Нуприна-художника не интересова,т;-и
идеи социализма и революции. Но всят\иЙ раз, ногда о
них идет речь в его произведсшrях, оп или представляет
их в наивно-утопической форме, или же попросту исl{а­
жает. Нан мы помним, герой «Поедиrша » Н азапсют:й nос­
торп;енно говорит о «новых, смелых, гордых людях» революционерах и в то же время восrшицает: « . . .чем свя­
зан я с этим - черт бы его побрал! - :моим ближним, с
подлым рабом, с зараженным, с идиотом? . А затем, ка­
ной интерес заставит меня разбивать голову ради счастья
.

1 В. В. В о р о в с н и й. Литературная нритина. М., «Худоше-­
·ствснная литература», 1971, с. 141 .
191

шщ�,е й

тридцап, второго столетия?» Даже во npNш идей­
ного uзлота l1tynpинa его uродставлоппя о б удущем п
путях его достюr,ения Gыли Ерайне утопичными и выра­
жали идеализм ого путаных философсю1х воззрений.
Естественно, что порашенпе революции 1 905 года
Нуприн сrшопеп был воспрпннмать не I'ai' временное о т ­
ступлеппе, а I>aI> натастрофу, унпчттюшшую все падо11«­
ды па освобожденпе. Годы столыпипс1юй реющии, мас­
сового ренегатства русс1юй буршуазиой иптеллигепцiш,
затаптывания в грязь революционных Иi\Оалоn - nся
атмосфера << Позорного песятплетпя» доююiа Gыла повлн­
ять на творчество :Купрппа. Но вес1, вопрос в том, в ш1ной мере и нан. рсанция поnлиюrа па псго.
Идейные н философсю�е ошпбюr Н'уприпа отрицател r,­
н о сн.азалпсr, па некоторых его пропзведсшшх. В частно­
сти, всшшй раз, погда писатель пыта.тrся проюшнутr,
умственным взором в будущее, он, пе зная занономерпо­
стей историчесн:ого развития, отходил от жизни, цеплял­
ся за схемы идеа.тшстнчесн:ого понимания истории, созда­
вал отвлеченные , нежизненные J\артины.
В на чале 1 9 1 О года Н'уприп написал расеr\аз, �юторый
птшзьшает, в чем rюрень идейных ошпбон писателя. Это
рассI{аз « Исr\ушение » . Философствует в этом произведе­
нии неrшй безымянный расска3ЧШС Он говорит таrюму
же безымянному слушателю: «Над жизнью, то есть над
ми.л.пионамп сцеппвшихея елучаеn, господствует - я n
этом твердо уверен - непреложный заrшп. Все проходит
и опять возвращается, рождается из малого, из ничего,
разгорается, мучит, радует, доходит до вершпны и лапает
вниз, и опять приходит, и опять и опять, точно обвиваясь
спира.льно вонруг бега времени. А этот спиралъпый пуп"
сделав в свою очередь многолетний оборот, возвращается:
назад и прохоюrт над прежним местом и делает новый
завитоr\ - спираль сппралей . . . И тат\ без конца » .
Это, по-видимому, навеяно ннцшеансrюй теорией
« вечного возвращению>. Уны.пая, парализующая творче­
СI\ую волю н:онцепция бесконечной повторяемости всех
явлений сочетается в рассказе с верой в существование
катюго-то таинетвенного вселенеrюго духа; чуждый вся1юй логияи, этот дух шутя разрушает человечесrше на­
дежды. « ... Есть Некто и.пи Нечто, что силыrее судьбы и
мира » . Видимо, мистичесRи-бутафорсrшй « Нен:то в се­
р о м » , сочиненный Леонидом Андреевым, оRазал известное
вли:яттие на воображение Нуприна. Но придуманный им
192

дух отличается еще более зловещими на:клонностями, не­
жели андреевс:кий « Не:кто в сером». Не толы\о судьба от­
дельного челове:ка, но и судьба всего человечества решена
таинственной сплой - решена безжалостно, насмешливо­
qлорадно, и приговор осуществится :ка:к раз тогда, :когда
челопечество будет находиться на вершине счастья.
«Уверяю вас,- говорит рассказч�ш в « Ис1•ушению> , ­
� о есть н е уверяю, а я сам глубо1\о в этом уверен, что
:когда-нибудь, лет тысяч через тридцать, жизнь па нашей
Земле станет дивно прекрасною. Дворцы, сады, фонтаны".
Прен:ратится тяготение над людьми рабства, собственно­
сти, лжи и насилия". Конец болезням, безобразию, смер­
ти... Не будет больше ни зависти, ни поро:ков, ни ближ­
них, ни дальних,- все сделаются братьями. И вот тогда­
то Оп (заметьте, я даже в разговоре называю его с боль­
iпой буквы) , пролетая однажды сквозь мироздание,
посмотрит, лукаво прищурясь, па землю, улыбнется и
дохнет на нее, - и старой, доброй земли не станет. Жал­
Iю прекрасной планеты, не правда ли? Но подумайте
только, к какому ужасному, кровавому, оргиастическому
концу привела бы эта всеобщая добродетель тогда, когда
люди успели бы ею объесться по горло».
За философскими рассуждениями и прогнозами рас­
сказчика вырисовывается <<Подпольный человею> Достоев­
ского, желавший послать к черту всеобщее благополучие.
Философы декаданса очень склонны были развивать
мораль «подпольного человека » , и :Куприн в 1\акой-то
степени поддался их влиянию.
Мы знаем, что автор « Олеси» был певцом любви и
красоты, певцом женщины. Но в период реакции и он не
избежал воздействия того «легкого» отношения I\ женщи­
не, которое культивировали декаденты: оно затронуло и
здоровое, чистое в своей основе творчество :Куприна. Так
возник его рассказ « Морская болезнЪ», по поводу I<ото­
рого Горький в статье «Разрушение личности» писал:
«И даже :Куприн, не желая отставать от товарищей-пи­
сателей, предал социал-демоI\ратку на изнасилование
пароходной прислуге, а мужа ее, эсдеr<а, изобразил пош­
ляком». В письме к К П. Пятниц1юму от 17 апреля
1908 года Горький назвал рассказ « Морская болезнь»
<<Пакостью» и «дрянью» 1•
1 Сб. «Архиn А. М. Горького�,
1!)54. с. 245.
7

А. Вош;ов

193

т.

I V. М., И3д-во АН СССР.

:Куприн поместил {<Морскую болезпЫ> в альманахе
Арцыбашева - в альманахе, созданном на потребу обы�
в ателю, спешившему забыть о революции. Натуралисти"
чесRая пошлятина в «острой» приправе порнографических
« откровений» - та�<ава была «эстетическаю> линия аль­
м анаха.
Расс1<аз « Морская болезны является резRим диссоная...
сом в творчестве Куприна. Можно, пожалуй, не согла­
ситься с Горьким, когда он обвиняет автора в клеветни­
ческом изображении социал-демократа. Вряд ли Куприн
даже в годы реакции склонен был приписывать подлив...
ным революционерам психологичесRие особенности « со­
циал-демократа» Травина. Это бывший революционер,
переродившийся в пре�<расподушного мещанина. Таного
же филистера Куприн изобразит позднее в рассиазе
«Гусеница» . Главная беда « Морской болезни» в грубом
натурализме, в отталиивающей безвнусице, бестаитпости.
Это рассказ дурного тона, « странно и позорно» совпадаю­
щий с писаниями второсортных декадентов, вроде Алек...
сандра Рославлева, Арцыбашева или Ан. Каменского.
Очевидно, тут проявилось отсутствие у Куприна большой,
устойчивой иультуры. Его сильное дарование носило в
значительной степени стихийный характер (в этом отно­
шении он напоминает Леонида Андреева) . Поэтому и
оиазалась возможной таиая «победа» безвнусицы над
талантливым писателем. С. А. Венгеров заметил, что
:Куприн мог бы «удержаться» от порнографии, «у него
Т()Л№О не хватает силы сопротивления общему тече­
нию» 1• Но это поражение Куприна осталось, к счастью,
лишь эпизодом в его творчесной прю<тиие, он обнару­
жил необходимую « силу сопротивления» . У него будут
и в дальнейшем идейные заблуждения, но не будет по­
шлости.
*

*

*

Куприн страстно хочет «найти» и понять героя своего
времени, способного внести свет в народную жизнь. Но
оп так далек от рабочего класса, что не может увидеть,
как подлинные вожаки народа - большевиRи - в слож­
ных и опасных условиях реакции ведут титаничесRую
работу по расшатыванию основ царского режима и под...
1

Сб. «Куда

мы

идем?». М., «3аря», 1910, с. 23.
194

rотою\е революции, как в среде пролетариата и револю�
ционной интеллигенции формируются целостные и герои­
ческие характеры.
Даже революционный подъем после столыпинской
реакции, нашедший отклик в творчестве писателя, не
открыл ему картины гJiуботшх социальных сдвигов, про­
исходящих в гуще народных масс.
Но вместе с тем Куприн прочло стоял на позициях
реализма, он по-прежнему стремился окунуться в гущу
народной жизни. Ему претят декадентствующие литера­
торы, оторванные от жизни. Характерны строни из пись­
ма Куприна матери - Л. А. Куприной ( 1 9 1 0) , в котором
он, отказываясь содействовать начинающему литератору
Карышеву, писал: « Одного я только не беру на себя­
\ЭТО способствовать Юрию в литературе и юп1чить ого".
У него никогда не хватит смелости окунуться в жизнь,
а всегда он будет, сидя на берегу, мочить свой дворян­
ский зад в теплой водице. В семнадцать лет пельзя де­
кадептствовать» 1 •
В творчестве Куприна, в его отношениях с людьми
было столько противоречий, колебаний, странностей, что
глубоко понять их можно, только поняв его как человека,
в его частной, личной жизни.
Письма Куприна к Ф. Д. Батюшкову полны жалоб
на тяжелое материальное положение, на издателей, на
Rабальные договоры с ними. Он просит Батюшкова вы­
хлопотать ему ссуду в Литературном фонде, бегает п о
ломбардам. Ж алуясь на постоянные денежные затрудне­
ния своему другу журналисту Вас. Регинину, Куприн
говорил, что не знает, объясняется ли такое положепио
вещей «непрактичностью, глупостью пли расточительно­
стью» . « Главная причина нен:оторых лишений,- добавлял
он,- моя доверчивость. Я всегда верпл слову челове1\а,­
даже тем, которые меня обманывали по два-три раза.
В контраI\ТЫ не вчитывался, в юридпческом крючrютвор­
стве не разбираюсь, и, может быть, отсюда мои матери­
альные неудачи". Ну да все это меня не удручает. Что
бы я был за русс�шй писатель, если бы умел устраивать
свои дела или давал бы депьги в рост и всююе таr\ое."» 2
t

ЦГАЛИ, ф. 240, оп. 1, ед. хр. 140.
с. Р е r и н и н. У А. И. Куприна после юбилея.- «Бир­
жевые ведомости», 1915, 17 января. Приведено в Rниrе П. Н. Бер­
2 Ва

Rова,
7*

с.

97.
195

Материальные трудности Rуприна лишь частично
ьбъяспялись волчьим аппетитом издателей. Не менее
вюн:ной причиной являлись житейская расточительuостъ,
богемный образ жизни .
"У этого физически сильного человека, TaI{ любившего
проявления мощи, энергии, воли, воспевшего сильную
личность, была ослабленная воля. Нередко оп работал
много, увлеr<аясь, отгораживаясь от всего мешавшего ра­
боте. А затем наступали периоды дружес1шх бесед в
«литературных»
ресторанах - « Rапернаум» ,
«Вена»,
«Прага » , и не только бесед, а иногда и « разудалых»
пьяных вечеров. Замашки Rуприна глубоко печалили
А. М. Горького. В одном из неопубликованных писем к
Е. П. Пешновой (денабрь 1 909 г.) он говорит: «Читаешь
ли ты, кан ведет себя поручик Rуприн? "Уж до чего не­
лепо и постыдно! И вообще - если сравнить личное по­
ведение молодых современников с таковым же Г. "Успен­
ского, Гаршина, Rороленко и т. д.- какая унылая раз­
ница ! » 1
Во многих «чудачествах» Rуприна сказывалось, одна­
ко, положительное здоровое начало его своеобразной лич­
ности - огромный интерес к жизни, к смелым и творче­
ским людям, к новым впечатлениям. Он увлекается, на­
пример, первыми летательными аппаратами. В сентябре
1 909 года он поднимается на воздушном шаре « Россия»,
пилотируемом известным спортсменом Сергеем "Уточки­
ным. Полет прошел благополучно и вызвал огромный ин­
терес у публики и ... шум вонруг имени Rуприна.
Вскоре после этого полета Rуприн совершает новые
сенсационные для того времени подвиги. Изучив водо­
лазное дело, он опускается на морское дно. Тяжелая
подводная ЭRСI{урсия не охлаждает его страсти R сильным
ощущениям. "Уже в следующем, 1 9 1 0 году он совершает
полет на аэроплане, управляемом Иваном Заикиным.
И хотя предыдущие полеты Заикин совершил удачно,
полет с Rуприным едва не стоил жизни ему и писателю.
Заикину, человеку мужественному и хладнокровному,
удалось кое-как дотянуть до земли, но при посадке «фар­
маю> , представлявший из себя нечто вроде летающей
этажерни, сломался ...
Свои ощущения Rуприн описал в очерне « Мой по.1 ет».
А всноре он пишет очерн «"Устроители» , в нотором под1

Личный архив

Е. П. Пешковой.
196

вергает реЗI<ОЙ I<ритикс генерала Каульбарса, главпого
виновюша неорганизованности и спешки в устройстве
nерелета Петербург - Москва. В результате убитые и
поrшлеченные авиаторы, люди, по выражению Куприна,
«со священным безумием в сердце �>.
В страстной любви Купрппа к спорту и приключени­
ям было тоже своего рода «священное безумие » . И оно
объясняется не тольно тяготением к неожиданным и
сильным ощущениям, духом авантюры, всегда жившим в
Куприне. В красоте и силе человеческого тела, в смелости
человеческих дерзаний писатель усматривал залог победы
человека над природой.
Но для буржуазных писаr< образ жизни Куприна был
лишь поводом раздувать сенсационную шумиху вor<pyr
имени выдающегося художнина.
«Репортеры врут, нак зеленые лошади» ,- с горечыо
писал Куприн Ф. Д. Батюшкову 1 • А каков был «метою>
работы репортеров буржуаз�ых листков, Куприн поведал
в сатирическом рассказе «Интервью» . Хотя знаменитый
драматург I-\рапивин категорически отказывается отвечат�:.
на вопросы проникнувшего I\ нему репортера, тот публи­
I<ует «интервью » , где на поставленные вопросы следуют
им_ же придуманные ответы - сочетапие невежества и
наглой лжи.
Одной из основных причин беспорядочного образа
жизни Куприна в эти годы явилось ослабление у него
тех общественных интересов, 1юторые обусловили высо­
кую целеустремленность его жизни и творчества в пери­
од первой русс1<0й революции:.
О том, I\aI\ понимал собственное «я» Куприн, свиде­
тельствует одно из его писем к Ф. Д. Батюшнову:
«Не пиши мне больше о «я». Ты меня только сбива­
ешь с толку. У тебя это «я» все время сбивается: на
общественное благо, на мировую душу, на идею о спра­
ведливости,- а в этих границах мое «я» чувствует себя
так же, н:ак прошлогодний нлоп, иссохший между двумя
досками.
Мое «я» требует полного расширения всего богатства
моих чувств и мыслей, хотя бы самых порочных, жесто1шх и совершенно непринятых в оuществе. «Н» же Ка­
менсного заключается в том, что все позволено и, стало
1 Письмо к Ф. Д. Батюшкову от 6 марта 1910 года. Ру1{опис-о
вый отдел ИРЛИ, ф. 1 15,
197

быть, можно для ЛИЧНОГО удобства или СОЧIIОГО нycRt
бифштекса ограбить, оклеветать и смор1шуться тайно в
чужой платок. Вот две ступенью1, градации разпых «Я»,
Победит первое и победит,- кроме 1•райних случаев,­
вовсе не во вред, а в пользу человечеству. Но этим
не надо задаваться - опо само собой выйдет» 1 •
Rю\ видим, идея « сверхчеловека» произвела известное
впечатление на Rуприна. Обращает па себя вппмание
наивное противопоставление «порочного и жестокого»
( будто бы необходимого для «Я» ) пресловутому тезису
« все позволено». Rуприн старается отмежеваться от ка...
м енских с их пошлостью и не замечает, что логи1\а его
собственных рассуждений приводит именно к «морали» ,
н оторую так широко проповедовали 1�аменс1ше и арцы­
башевы. Столь же противоречивыми были, ню\ мы по­
мним, философсю1е рассуждения Назанс1\ого в «Поединке» .
R счастью, художественная практина Rуприна, чест­
ного и вдумчивого наблюдателя жизни, перечеркивала его
ошибочные философские построения. Но как только он
отступал от действительности и пытался снонструпровать
произведение, исходя из философс1юй программы, появ­
лялись на свет бленлые и чахлые создания.
Образ героя, <«·ильного» и порочного, героя, для кото­
рого все нормы морали являются пустым звуком, Rуприн
рv.сует в расс1\азе <«Учению> ( 1 908 ) . Этот рассказ, как и
« Морска.Р' болезнь » , вызвал резкую отповедь Горького.
Оп писал R. П. Пятницному:
<<Сегодня получаю сборню�, читаю Нуприна. Недоуме­
ваю. « Учепию> написан слабо, небрежно и по теме сво­
ей - анекдотичен. Можно подумать, что автор написал
его специально для « Знания» , ное в его глазах, видимо,
является издательством, готовым печатать всякую дрянь,
лишь бы она была подписана «именем».
:Короче говоря - я такого рассказа в «Знании» не
напечатал бы» 2•
Рассказ «Учению> весьма показателен для идейных
блужданий Нуприна и по своей концепции близок к тем
взглядам, которые оп развивал в «Искушении». Поэтиза­
ция жестокого и порочного - вот дань моде, принесенная
Куприным.
1 И з письма к Ф. Д. Батюшкову от 9 япваря 1907 года. Рук<J-<
nисный отдел ИРЛП, ф. 1 15.
2 М. Г о р ь к и й. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 29, с. 63-64,
1 98

Герой рассказа «Ученик» Држевецкий тяготеет R
«белокурой бестии» Ницше и действует по формуле
(<ближнего толкни» . Перед нами разновидность Санина,
хотя в рассказе Куприна нет той пошлости, которой на­
полнен роман Арцыбашева.
Свою «философию» Држ�шецкий излагает перед шуле­
ром Балунским, который как бы представляет старшее
поколение людей, освободившихся от «условностей» мора'"
шr. Но «ученики» превзошли своих «учителей» . И Балун­
ский с уважением отмечает:
«Я вам удивляюсь... Вы новое поколение. У вас пет
пи робости, ни жалости, ни фантазии... Какое-то презре­
ние ко всему. Неужели в этом тольн:о и заключается ваш
секрет?
- В этом. Но также и в большом напряжении воли:>}.
Куприн пытается окутать фигуру своего героя дымкой
романтической тайны, изобразить его человеком, читаю­
щим в душах людей. Есть в фигуре « студента» нечто
мистическое, этакая декадентс1\ая «надмирностЬ>} . Куприн
хочет поиазать своего героя в ОI\ружении людей, восхи­
щенных им и подавленных.
Однако все попытюr Куприна возвысить своего героя
оказались тщетными. Несмотря на трескучие фразы о
сильной: воле, презрении к людям, Држевец1шй - вуль­
гарный гедонист, преисполненный самомнения; все его
доблести сводятся I\ умению обирать тупых мещан, со­
блазнять их жен. Чем же отличается «Я>} тю\оrо героя от
«Я», воспеваемого кюшм-нибудь Н:аменским?
В рассн:азе «Учению> заметно влияние идеи вечного
круговорота жизни, повторяемости всех явлений. В жиз­
ни фатально определена смена горя и счастья, уродли­
вого и пренрасного, злого и доброго, все возвращается R
своему началу, все в общем довольно-таки с1\учно, три­
виально
и нет пути вперед!
Подобная «философию} долшна была логически при­
вести Куприна и мысли о невозможности достижения
человечеством счастья. Она дает себя знать, например, в
рассказе «Королевский парю} (1911) .
Рассн:аз отчетливо делится на две части - художе­
ственную, содержащую непосредственное изображение
будущего общества,
и небольшое публицистиqес1юе вступ­
·
ление, очень мало связанное с сюжетом. При всей сво.ей
фантастичности « l{оролевский парю} по сюжету несиоль�
-

199

1\О

н�поминает р ассназ « На поное» , опублинованпый в
1 902 году. В « Королевском парке» таюн:е изображаются
JIЮДИ, которые, сыграв свои роли, находятся <ша покое » и
п редаются бесплодным воспоминаниям и мелкой грызне.
Но только здесь вместо бывших антеров фигурируют
бывшие венценосцы, давно ставшие ненужными свобод­
ному и счастливому человечеству и сохраняемые обще­
ством ю:ш историчесние экспонаты.
Все это изложено со свойственным Куприну остроуми­
ем и сатиричесни направлено против отживавших реак­
ционных сил. Но во вступительной части писатель нашел
необходимым заглянуть в еще более отдаленное будущее
рода человеческого, ноторое представилось �му довольно­
тани безотрадным. Вот оно: (( Гений человека смягчил
самые жестокие климаты, осушил болота, прорыл горы,
соединил моря, превратил землю в пышный сад и в
огромную мастерсную и удесятерил ее производительность-.
М ашина свела труд к четырем часам ежедневной и для
всех обязательной работы. Исчезли пороки, процвели
добродетели». Казалось бы, Куприн рисует пре�<расную
картину ( хотя в последней строчне не обошлось без лег­
кой иронической усмешки автора) . Но дальше следует
« прогноз» , в котором нотки пессимизма, прорывавшиеся
уже в «Тосте» , зазвучаJiи с полной сиJiой. Жизнь чеJiове­
чества, достигшего совершенного бJiагополучия, пред­
стаВJrена как мертвое существование без чувств, желаний,
страстей. «По правде сказать". все это было довольно
скучно. Недаром же в средине тридцать второго столе­
тия, после великого южно-афрпканского восстания, на­
правленного против докучного общественного режима,
все человечество в каком-то радостно-пьяном безумии
бросилось на путь войны, крови, заговоров, разврата и
жестокого, неслыханного деспотизма - бросилось и бог весть, в который раз за долголетнюю историю нашей
планеты - разрушило и обратило в прах и пепел все
великие завоевания мировой Rультуры» .
Это мрачное вступление к рассназу, навеянное самыми
тривиальными буржуазно-мещансними выдумками о со­
циализме, очень м aJIO связано с непосредственным пове­
ствованием. Более того, между вступлением и конкрет­
ными картинами грядущего, которые рисует Куприн,
даже есть известные противоречия. Писатель изобразил,
хотя и весьма эснизно, людей будущего - веселую и доб�
200

рую девоч:иу, любящую сназ:ии, и ее отца - «высоного за­
горелого мужчину со спо:иойными и глубоними серыми гла"
зами». Упоминается таюке молодежь, гуляющал в свет­
лые весенние дни по КороJiевсному парн:у и смотрящал на
престарелых венценосцев НЮ{ на «загробных вых о;щев».
В обли:ие девочни, ее отца и гуляющей молодежи ни­
что не свидетельствует о скуке, о пресыщении и пр.
Стихийный талант Куприна оказался «умне е » усвоенных
им буржуазных концепций. Но посноль:ку эти нонцепции
отразились в рассназе, он, независимо от намерений
автора, встретил резкое осуждение со стороны передовой
общественности.
Уничтожающей нритине подверг рассказ Куприна
М. Ольминский на страницах большевистской «Правды » ,
в статье «Между делом» :
«Рабочие, как известно, добиваются сокращения ра­
бочего дня - это одно из главных требований. Куприн
пишет, что добились даже не восьмичасового, а четырех·
часового рабочего дня, и добавляет: «По правде сназать,
все это было довольно скучно» . Цитируя далее слова
Куприна о «безумии» человечества, следующем за «сну­
кой», М. Ольминский замечает: « Как видите, возражения
Куприна против норотного рабочего дня те же, что и у
любого нупца или фабрина:ита: дай, дескать, волю рабо­
чим и приназчин:ам, так t�ни все перепьются от сяуки и
насмерть передерутся... Куприн не смог стать выше тех
пошлостей, н.оторые твердит самый заурядный буржуй» 1 •
Куприн в известной мере поддался настроению <ше­
реоценни ценностей», охватившему определенную часть
русской интеллигенции после поражения революции
1 905 года, ОI{азался недостаточно защищенным перед
натисном философии денаданса. Но эта <<Переоценка
ценностей», к счастью, слабо затронула художественное
творчество писателя, ноторое в основном сохраняло свой
демонратичесний: и гуманистичесю1й харю{тер. В период,
когда декаданс вел шумное и воинственное наступление
против реалистических традиций велиной руссной лите­
ратуры, Куприн, несмотря на все свои слабости и отдель­
ные уступни идейному противнину, оставался художни­
ком-реалистом, сторонником жизненной правды. Он оста­
вался - и это очень важно подчерннуть - хранителем
чистоты и нрасоты русс1юго язьша. В этом его большая
1

{<Правда», 1912, 1 сентября, .№ 106.
201

заслуга перед руссной литературой, перед русской куль-.
турой. К сожалению, в оценне литературной деятельно•
сти I\уприна периода реакции еще дают себя знать уз1ю
социологические схемы, односторонний подход к творче­
сним исканиям и блужданиям талантливого и честного
художпика.
Прежде чем мы продолжим наш анализ, нам придется
остановиться на ряде ошибочных положений в книге
П. Н. Беркова о Куприне, вытекающих из схематичесrиго
:µредставления о русской литературе между двумя рево­
люциями и принижающих ценность художественного на­
следия А. И. Нуприна.
*

*

*

Отправная точr\а зрения П. Н. Беркова та�юва: 1\уп�
рин, пережив увлечение идеями революции, отошел от
нее, отошел от А. М. Горыюго, и дальнейшая линия твор­
ческого развития 1\уприна - это r<ривая идейного и ху�
дожественного падения. Исследователь подгоняет неното­
рые фан:ты :к своей I\онцепции, а таr\ 1ш1< анализ ряд'l
произведений этого периода, являющихся творческим
достижением писателя, либо вовсе отсутствует, либо под­
меняется перечислением их недостатrщв, то общая кар­
тина получается довольно-таки мрачпой.
В некоторых высказываниях, письмах, произведениях
Куприна, отразивших влияние реаrщионного 01•ружения,
П. Н. Берков усматривает последовательную линию по­
ведеипя писателя, его настойчивое стремление отмеже­
в аться от Горы<ого и от «Поединка» - своего любимого
детища. Вот что пишет П. Н. Берков: «В буржуазно-ли­
беральной прессе появляются статьи, в которых прово­
дится мысль о творчес1>ой независимости 1-\уприна от
Горы<оrо и о том, что произведения его, написанные по­
сле « Поединка» , стоят выше этой повести. Подобные
взгляды встречают сочувствие у 1-\уприна; так, по поводу
статьи буржуазного нритика Е. В. Аничкова в символи­
стских « Весах» ( 1 907, No 2 ) 1\уприп писал: «Он очень
умно, ловно и по-дружески отцепил меня от «Поедиш<а»,
R которому меня ни с того, пи с сего хотят притачать на
веки векош> 1•
1 П . Н. Б е р I\ о в .
Ивд-во AII СССР, 1956, с.

АлеRсандр
85-86.
202

Иванович

Куприн,

:М .

-

Л.,

Но это выскаsывавие l\'уприна вовсе не говорит о
стремлении «отнаsаться» от « Поединна» и того «смелого» ,
что в нем было. l\'уприн, ню< м ы увидим, и н е думал
отнаsываться от борьбы с социальным sлом, от критини
мещанства. Положительный отзыв Нуприна о статье
Аничкова имеет совершенно иной смысл. Буржуаsные
нритики создавали легенду о «конце l\'упри:па», заявляли,
что «Поединок» является единственно стоящей вещью и
что он в дальнейшем ничего крупного не соsдаст. А ху­
дожник был полон творческих планов и именно поэто­
му nегодовал, что его х<>тят « навеки притачать» к « По­
едиш<у» .
Всячески
подчеркивая
«ренегатство»
писателя,
П. Н. Бер1юв приводит в качестве одного из аргументов
тот факт, что Нуприн сочинил «грубую пародию» н а
Горького - «Дружочки» . Нонечно, пародия эта написана
грубовато, но объектом ее являются лишь ранние расска...
вы Горького \ о босяках) , и в ней ню<ак пельsя усмотреть
sлобный выпад против великого писателя. Нуприп сочи­
нял пародии и на других известных писателей. В. В. Бо­
ровский замечает: « Пародии на И. Бунина, С1штальца,
М. Горького написаны с большим остроумием, но исклю...
чительно нак «шут1<ю> - беs Rаких-либо притяsаний» 1 •
Нуприн допустил в период между двумя революциями
некоторые отклонения от своих демократических позиций,
но эти отклонения были незначительны. Чаще ошибался
·ОН, пожалуй, в своей личной жизни, в своих отношениях
с людьми. Но и некоторые творческие заблуждения Нуп­
рина и его житейские ошибки ни в :коем случае нельзя
превращать в какую-то определенную, осоsнанную линию
общественного поведения.
1 В. В. В о р о в с к и й. Литературная :критика. М., «Художе.о
ственпая литература», 1971, с. 251.
С пашей точки зрения, в наибольшей степени удалась Нуп.о
рину крошечная по размерам пародия на Скитальца :

Я нолокол! Я пламя! Я таран!
Бе3брежен я и грозен, точно море!
Я твердый дуб! Я медный истунан!
Я барабал в литературном хоре!
Я вихрь и град! Я молния и страх!
Дрожите ж вы, наперсники тиранов!
Я утоплю вас всех в моих стихах,
Нак в луже горсть презренных тараканов!

Здесь сатирически еДR{) переданы аффектация и ненотор:ьЩ
··
эгоцентриэм, от ноторых не был с11ободен Ски1алец,

203

Не будучи последовательным в своих отпошениях с
людьми и неред1ю в своих суждениях, I-\уприн был гораз­
до последовательней в художественном отображении
жизни. « Поединок» , конечно, одно пз I\рупнейших произ­
ведений писателя, но можно ли говорить об идейном и
худо�-н:ественном оскудении творчества, в котором и после
« Поединка» , н:а�\ брюrлианты, сверкали вещп, подобные
« Штабс-капитану Рыбникову» , « Гамбринусу» , «Листриго­
нам}> , «Гранатовому браслету», «Черной молпию> , «Ана­
феме » и другим?
Выше повести « Поединою> в идейном отношении Куп­
р ин никогда уже не поднялся. Одна1ю критическое отно­
шение к буржуазному обществу, ненависть I\ российсн:о­
му - и не толыю российскому - мещанству, предчувст­
вие гибели э1<сплуататорс1юго строя - все это находило
выражение и в последующих произведениях Куприна.
П. Н. Берков пытается представить творчество писа­
теля после «Поединка» ка к затухание таланта, при этом
оп нередко высказывает самые противоречивые мнения.
Он пишет, например: «Несмотря на то, что печатал Куп­
рин в эти годы довольно много (в течение 1 9 13- 1 917 гг.
вышло четыре тома его произведений) , он постепенно
перестал быть писателем первого ряда» . Кроме того,
П. Н. Берков утверждает, что «в творчестве Куприна
1 9 1 5 - 1 9 1 6 гг. замечается новое и странное для него явле­
ние. Ранее трезвый реалист и противник «таинственной»
тематики, он пишет в 1 9 1 5 г. «сшrритический» рассr<аз
«Неизъяснимое» , в 1 916 г.- «Воля» , в 1 917 г.- «Каждое
желание» - произведения, свидетельствовавшие о начав­
шемся рез1<ом упад1\е его художественного дарованию> r.
Здесь все или почти все неверно. Нельзя забывать,
что у Куприна много творчесrшх сил поглотило его I<руп­
нейmее по объему произведение «Яма » . И, несмотря на
это, в 1 91 2 - 1 9 1 3 годах им написаны «Черная молния» ,
«Анафема» и некоторые другие художественно значитель­
ные вещи. Вряд ли можно найти писателя, который из
года в год создавал бы толыю шедевры. Годы, предше­
ствовавшие Октябрьс�юй революции, были наименее пло...
дотворным периодом в творчестве писателя. Но совершен...
по неверно утверждение, будто Куприн перестает быть
реалистом и впадает в мистику.
1 П . Н. В е р к о в. Александр
А Н СССР, 1956, е. 109.

Изд-во

204

Иванович

I\уприп.

М.- Л.,

Анализ творчества Нуприна этого периода непреложнб
свидетельствует, что он кан был, тюх и остался реали­
стом. Заметим попутно, что определение «трезвый», ко­
торое П. Н. Берков употребляет в смысле похвалы, со­
всем не подходит 1' Нуприну, I<aI< и к каждому I{рупному
художниху, наделенному творчес1шм воображением и
фантазией. « Трезвость» - это свойство боборьшиных". Что
касается «мистичесхих» произведений, то они были для
Нуприна своего рода творческим эхспериментом, попыт­
кой оригинально выразить нехоторые свои идеи. Нуприн
и по с1хладу своего характера и по творческим принципам
был всегда беснонечно далех от мистического « осмысли­
вания» действительности. А «иррациональные» рассказы·
он создавал и раньше.
Путаясь в противоречиях, П. Н. Берков зюшючает,
что идеи «непостижимого» и «случайного» , ощутимые в
некоторых произведениях Нуприна, определяют его твор­
чество в целом. Случай, по мнению П. Н. Берхова, управ­
ляет жизнью человека в произведениях Нуприна и не
только «разбивает» человеческую жизнь, но и «просвет.:.
ляет, делает прекрасной даже самую несчастную жизнь»
( «Гранатовый браслет», «Прапорщих армейсхий», «Сен­
тиментальный роман» и др. ) , случай обрывает преступ­
ные действия ( « Штабс-хапитан Рыбников», «Наталья
Давыдовна» ) .
Нуприн не был бы реалистом, если бы « случайность»
являлась основой его произведений. В той «реке жизни» ,
которую изображает писатель, случай играет, хонечно,
св'ою роль, как это и бывает в действительности. Случаю
отводится определенное место и в произведениях вели.;,
ких художников прошлого. Но сводить идейно-художе­
ственные нонцепции Нуприна к хакому-то культу случай­
ного - значит перечер1швать огромное жизненное содер­
жание его творчества.
Весьма вероятно, что представление о решающей роли
случая в произведениях Нуприна возникло у П. Н. Бер­
кова при рассмотрении социологических взглядов писате­
ля в их, тах сказать, «чистом» виде, вне художествен­
ного творчества. А это серьезная ошибка. Мы уже
отмечали, что при создании крупных художественных об�
разов Нуприн преодолевал свои отвлеченные построения,
навязанные ему буржуазными «учителями жизни» . Разве,
например, внутренняя логика образов Рыбниgова и На�
205

тальи Д авыдовны определяется тем, что первый прогова­
ривается во сне, а в объятиях второй умирает оqередной
любовник? Ведь здесь реqь вовсе не идет о «преступле­
нии и наказании» , как это полагает П. Н. Бер1юв. Глав­
ная задача, которую решал писатель, заключалась в рас­
:крытии определенных социальных явлений, в художе­
ственном исследовании общества, где царит атмосфера
продажности, аморализма, р аспада.
Разумеется, П. Н. Бер1щв не мог не оценить художе­
ственных достоинств ряда произведений l'�уприна, не мог
нс отметить гуl\[апистичес1\ИХ и вольнолюбивых идей
талаптливого писателя. Но исследователь не по1ш­
вывает всего знаqения художествеппого творqества Нуп­
рина, преувелиqивает его зависимость от буржуазных
идей.
В человеке Куприн истшл и изображал черты, Itото­
рые, по мнению художню\а, возвышюот челове1\а, гово­
рят о его способности сопротпвляп,ся злу и побеждать
его. Отдельные пессими:стичесшrе нотr\и, порой звучавшие
в п роизведениях Нуприна, не могли заглушить все то
светлое, здоровое, поэти:чесн:ое, что было глубоrю заложе­
но в его творчес1щй натуре.
Индивидуализм Нупрнпа тоже был индивидуализмом
особого рода. Он не выте�шл из теории «господ и рабов ».
Писатель ошибочно полагал - очевидно, не без влияния
идей Л. Н. Толстого,- что духовное возвышение отдель­
ной личности является залогом грядущего преображения
жиз1ш, причем оп ис1шючал влияние религии па духов­
ный подъем челове1{а. Он ппсал: «Я пе знаю другой ре­
лигиозной идеи, НЮ\ уважение I\ своему «я», отсюда
аристоr;ратизм духа и надежды будущего. Разве может
голая идея религпи, потерявшая давно уже всю поэтиче­
скую и таинственную прелесть, СI\ОВать мое «я»? Не «я»
Ницше, по « я » , спусrшющееся с неба, широ1ю понимаю­
щее все, все прощающее, все любящее и на все легrю
смотрящее» 1 •
Нетрудно заметить абстраr>тный харюпер этих рассуж­
дений. Что это за небо, с ноторого спустится обпов.пеп­
ное «ю> , не смог бы сказать и сам l{уприп. Несомненно,
однаJtо, что восхваляемое Нупрпным «я» рассматривалось
им 1ш1> глубо1<0 человечное «я», I\aI\ залог гуманизма и
справедливости.
1

«Свободная молва», 1908, No 1.
206

В творчестве I\уприна и после революции 1 905 года
занимает важное место критин:а буржуазной иптеллигеп­
ции, разоблачение реакционного режима. Н аряду с рас­
смотренным выше рассказом «Рена жизни» , в нотором:
изображение омертвелого мещансного быта достигает
чеховской остроты и беспощадности, большой интерес
представляют рассказы «Убийца» , «Обида» , « Бред » ,
сказочна «Механическое правосудие» . Эти произведения,
очень разные по своей поэтине, связаны общей идеей
гуманистического протеста против насилия над человеком.
В первом из названных произведений использован
прием «рассказа в рассказе», нередн:о встречающийся в
творчестве l\уприна.
Вставная остропсихологическая новелла находится
здесь в обрамлении пубJшцистичес1юго «Комментария» .
Рассназ (под назвапием «Убийца» ) был напечатан в
журнале «Освободительное движение» в начале 1 906 года,
когда писатель бьш в меньшей мере стеснен цензурой.
Интеллигенты, собравшиеся в дружеском кругу, с
возмущением говорят «о казнях и расстрелах, о заживо
сожженных, об обесчещенных женщинах, об убитых ста­
ринах и детях, о нежных свободолюбивых душах, на­
всегда обезображенных, затоптанных в грязь мерзостью
произвола и насишrя». Собравшиеся удручены перемена­
·МИ н худшему, которые произошли в руссном обществе,
где насилие над человеком стало обычным явлением. Ни­
к:r.о из присутствующих не задает вопроса: почему же
это произошло? Не задает .и не может задать потому, что
ответить ·на него им трудно.
Но художес!fненная логика рассказа приводила читате­
ля н серьезному историчесному и этичесному обобщению:
подавление освободительного движения - это пиррова
победа царских властей, ибо насилие сопровождается
резким усилением морального распада в среде насиль­
нинов. Писателя волнует судьба людей, которых на­
травливают на народ и I\оторые не понимают, что они:
творят,- судьба нрестьян в шинелях, всех безропотных
живых автоматов, слепо исполняющих приназы, скован­
лых тупой дисциплиной, нак цепями. Во всем творчестве
l\уприна трудно найти более гневные слова, чем занлю­
чительная тирада, вложенная в уста рассназчина:
« ".Вы подумайте только, вы ради бога подумайте об
207

этих несчастных, 1юторые шли и убивали, убивали, уби­
в али. Я думаю, день им назаJ1ся черным, I\aI\ почь! Я ду­
м аю, их тошнило от н:рови, но они все равно пе могли
остановиться. Они могли в эти дни спать, есть, пить, даже
· разговаривать, дюне смеяться, но это были пе онн, а
владевший ими дьявол с мутными глазами и Jrишюй ко­
жей ... Ведь они нюшгда, шшогда не забудут той мерзости
и того ужаса, 1юторые в эпr дни паве11:и исковеркали и
о погашши их души ... Им все будет грезитьсн, что они
идут по длинным унылым дорогам, под темным небом, и
что по обеим сторонам пути стоят бесr�онечной цепью обе­
зоруженные, связанные люди, и они бьют их, стреляют
в них, разбивают головы приrшадами. ... И даже в предсме­
ртной агонии их глаза будут видеть пролитую ими кровь».
Н о дело не только в том, что за насилием последуют
мучительные угрызения совести. Вызванный насилием
распад сознания нельзя уже остановить, люди, совершив­
шие кровавые преступления, будут метаться между тер­
заниями больной совести и навязчивым стремлением
-вновь убивать.
Именно эту мысль и развивает 1\уприн в художествен­
ных образах вставной новеллы. «Убийцей» является
· рассказчик. Правда, он убил не человека, а кошку, у
которой капканом оторвало лапу. Такого рода художе­
ственная иллюстрация важных нравственных идей может
на первый взгляд показаться анекдотической. На деле
же rшртина « охоты» за кошкой великолепно помогает
писателю выразить основную мысль о том, что убийство
пробуждает и жажду убийства и тяжелое раскаяние.
· Писатель утвершдает, что убийство, леГI{О свершаемое и
не наказуемое, вызывает в человеке гадкое и больное
любопытство, неизбежно ведет к патологичесrшму распа­
ду сознания. «Я точно отупел,- говорит рассказчи{(.,- и
холодная, тяжrшя, ненасытная потребносrь уJи ·1 с тва
управляла м оими руr,ами, ногами, всеми движениями. ·но
сознание мое спало, опутанное rщкой-то грязной, СI{ользкой
пеленой". И я не мог остановиться» . Со дна его души
поднялась «какая-то темная, подлая и в то же время
непреодолимая, неведомая, грозная сила. Ах, этот крова­
вый туман, это одеревенение, это обморочное равнодушие,
это тихое влечение убивать! .. »
Страшная и отвратительная « охота» , о которой по­
вествует рассказчик, кажется особенно ужасной, проти­
воестественной на фоне природы, которую Куприн, как
208

· всегда, рисует по-чеховски с1\упыми, но пронин:новенпы·
ми, поэтическими штрихами. «Н двигался... вдоль пра­
вильных рядов молодых яблонен:, и, I{aK теперь помню,­
снег казался розовым, а тени от маленыхих деревьев
лежали совсем голубые и тание прелестные, что хотелось
стать на колени оноло них и уткнуться лицом в пуши­
стый снег » . И вот работниr.; сообщает расс1хазчику о том,
что «�ющенна» попала в волчий rщшшн ...
Сама по себе эта маленькая история с ее беюЕалостно­
точными деталями могла бы пон:азаться натуралистиqе­
сrшй. Н о она приобретала глубокий смысл и гуманисти­
чесrшй пафос в связи с ее публицистически-философс1,им
«обрамлением». Рассказ и сейчас актуален, ибо он на­
правлен против злых сил старого мира, против тех, кто
хотел бы окутать «кровавым туманом» всю землю, на 1ю­
торой можно так чудесно и радостно жить.
Рассказ «Бред» ( 1 907) возник на основе более раuпего
<шовогоднего рассказа�} «Убийцы>} ( 1 90 1 ) , в котором пи­
сатель выражал горячее сочувствие героической борьбе
· буров за независимость и протестовал против грабитель­
ской политики английских колонизаторов. Сюжетная
схема этого рассказа оказалась очень удобной, чтобы
влить в нее новое историческое содержание, осудить на­
чавшийся в России полицейский террор.
Несомненно, в рассказе «Бред» протест против наси­
·лил носит довольно-таrш абстраrхтный характер. Но сводить
оценку рассказа только к этому было бы неверно. Идеи
писателя нельзя рассматривать вне конкретных истори­
ческих условий, вне общественной атмосферы эпохи.
Нуприн выступил против насилия в годы, ногда свиреп­
ствовал террор, в годы массового ренегатства мелкобур­
жуазной интеллигенции. В таrюй обстановке гуманисти­
чес1шя проповедь талантливого художника приобретала
действенный, наступательный характер и была актом
гражданского мужества.
В этом р ассr\азе писатель развивает и усиливает идеи,
выраженные в рассказе « Убийцы».
Нуприну очень хорошо удаются произведения, в кото­
рых значительное или осповное место занимает «психоло1 иqес1юе самораскрытие>}
героя, оформленное I\aI\ внут­
ренний диалог, I\оторый возникает под влиянием каrшх­
.JL ибо тяжелых переживаний. Это столrшовение внутренних:
г ол осов придает повествованию драматиqесrшй на1\ал.
209

В рассказе « Бред» перед мечущимся в лихорадке ка"
nитаном Марновым вознинает видение - родоначальник
в сех убийц Каин, проклятый богом и навеки осужденный
быть изгнанником и скитальцем. Каин появляется и в
<«Убийцах», но, перенеся действие иэ бурсной республини
в современную ему Россию, писатель придал этому фан­
т астическому мотиву совершенно иное острополитическое
звучание. Куприн, конечно, не имел возможности точно
указать место действия и цель нарательной энспедиции,
но между строи можно прочесть, что рота направлена на
подавление нрестьянсного восстания.
Разговор заболевшего напитана с его ночным гостем это борьба двух начал в человеr\е: добра и зла. Это спор
между встревоженной совестью человека и «моралью»
господствующих классов. Марков заявляет, что оп солдат
и его дело «повиноваться без всшшх размышлений». Он
оперирует ходячими понятиями велинодержавного шови­
низма и ура-патриотизма. Кан Осадчий в «Поединке», он
воспевает войну, вьшовывающую «атлетические тела и
железные характеры» .
Но постепенно его возражения ослабевают, диалог до­
стигает своего наивысшего напряжения; вернее, начинает­
ся монолог старика, лишь изредка прерываемый мольбами
измученного М аркова. Этот исполненный пафоса моно­
лог - обвинительный акт против насилия и нетерпимости,
Углубляясь в историю, старин говорит о эле, причинен­
ном человечеству завоевателями, фанатиками и василыrи11:ами разных времен и народов. Монолог старика эа�\аНЧ·И­
вается словами, звучащими нак ·проклятие всем палачам.
« Броди бездомным скитальцем во всек веках, народак
и странах, и пусть твои глаза ничего не ,видят, кроме
пролитой тобою крови, и пусть твои уши ничего -не ·слы­
шат, кроме предсмертных стонов, в которых ты всегда бу...
дешь узнавать последний стон твоего брата." И нет пре-<
дела моим страданиям, потому что каждый раз, когда
я вижу истекающего кровью человека, я снова вижу моего
брата, распростертого на земле и хватающего помертве­
лыми пальцами песок." И тщетно хочу я крикнуть людям!
« Проснитесь! Проснитесь! Проснитесь! »
В заключительной части рассказа Марков, пережи&<
ший тяжелую моральную травму, ищет выхода из мучи­
тельного положения. Он обращается к фельдфебелюt
i( Вот что, братец. Ты примешь вместо меня команду
Я сегодня подаю рапорт, потому что я." что меня,••
..•

210

совершенно измучила эта проrшятая лихорад1{а. И может
быть,-он попробовал усмехнуться, по улыбка у него
вышла кривая,- может быть, мне придется с1юро и со­
всем уйти на по1юй».
Так в сочетании рационального и иррационального
психоJюгически рас1\рывается образ человека, достаточно
честного, чтобы понять, кющя страшная роль выпала ему
в жизни, и уже внутренне протестующего против « усто-­
ев» и <<Принципов» , выработапных угнетателями народа.
*

*

*

В своей сложной духовной эволюции :Куприн пе при�
шел и осознанию того, наким силам принадлежит веду.­
щая роль в обновлении жизни. И все же автор « Молоха»
и «ПоединRа» чувствовал, что только в недрах народа
существуют силы, способные раскрепостить жизнь, сде­
лать ее подлинно человечной.
Рассказ « Гамбринус» ( 1 907) является одним из тех
произведений писателя, в которых он обращался к народ­
пой жизни и хотел показать душу народа, жаждущую
Rрасоты и добра вопреки еще торжествующему социаль­
пому злу, ПОI\азать людей, способных противостоять это­
му злу.
« Гамбринус» - это рассказ-очерк Здесь очер1юnая
точность описаний соединяется с художественным вы­
мыслом. Писатель стремится придать рассказу xapaitтep
истории, случившейся в действительности.
Существовавшпй в Одессе кабачок « Гамбрипус» при­
влек :Куприна пестрым составом своих посетителей :
портовых рабочих, морянов, рыбююв, I\онтрабандистов и
т. д. Деятельной и кипучей натуре Куприна, его разма.­
шистому харантеру была близка по духу среда людей,
чья жизнь рез1ю выходила за пределы ненавистного пи­
сателю мещансного унлада.
Хотя автор и не уr\азывает точно места действия р ас­
сназа, говоря о неrюем « бойком порт_о вом городе па юге
России», но пивная « Гамбринус» с ее сводчатым потол1юм, расписанными стенами, с ее дубовыми бочками вме­
сто столов и бочою\ами вместо стульев изображена
чрезвычайно детально. Все это производит впечатление
нарисованного «с натуры>�.
В первой главе читатель званомится: с музьшаптом
Сашной и буфетчицей. мадам Ивановой. Ничто еще не
211

дает оснований предполагать, что Сашl\е-музьшанту отве",
депа в р асс1шзс цептрасrыхая роль. Художественные порт­
реты и Саш1ш и м адам Ивановой даны нак бы в допол­
нение н описанию места действия, нак нечто привычное,
ставшее неотъемлемой: частью оригинального набачна.
« Здесь наждый вечер, уже много лет подряд, играл на
снрипне для удовольствия и развлечения гостей музы­
н.ант Сашна - еврей, кроткий, веселый:, пьяный, плеши­
вый человек с наружностью облез:1JОЙ обезьяны, неопре­
деленных лет. Проходили rода, сменялись лакеи в ножа­
ных нарукавнинах, сменялись поставщю<и и разносчики
пива, сменялись сами хозяева пивной, но Сашка неизмен­
но каждый вечер к шести часам уже сидел на евоей
эстраде со скрипкой: в руках и с маленькой беленькой
собачкой на коленях ... »
В рассказе « Гамбринус» два главных героя- Сашка­
музыкант и пестрая толпа посетителей: пивной. Между .
этими двумя образами - индивидуальным и собиратель­
ным - существуют глубокие внутренние связи. Перед
описанием шумной и яркой жизни « Гамбринуса» худож­
ник, как бы расширяя рамки повествования, рассказыва­
ет о повседневном труде, нравах и характере рабочего
люда, который приходит в кабачок, чтобы на время за­
быться от всех своих мытарств. Люди сильные и муже­
ственные, занятые тяжелым и опасным трудом, любящие
«п:оелесть и ужас ежедневного риска>>, ценящие выше
всего «силу, молодечество, задор и хлесткость крепкого
слова» , - такими предстают посетители кабачка, слуша­
тели и по1шонпики музыканта Сашни.
Чудаковатый музьшант, развленающий народ в « Гамб­
ринусе»,- самородок, талантливейший артист, но тяжная
несправедливость жизни загнала его в «пивное подзе­
мелье» , лишила его возможности в полной степени про­
явить свое дарование.
В образе Сашни :Куприн хотел поназать, нак за урод­
ливым и внешне жалним обликом могут скрываться
мужественное сердце и большая душа. Харантер музы­
канта формировался в приспособлении н онружающей
среде. Сашна вынужден постоянно прикрывать свою пе­
чаль маской веселого фиглярства, клоунады. Писатель
ничего не расс1<азывает о личной жизпи Сашни, но одна
деталь раскрывает ее полнее, чем это могли бы сделать
подробные описания. На коленях скрипача всегда ютится
м аленькая собюша, н :которой он проявляет чувство
212

трогательной привязанности. Оба они - человек и жи­
вотное- одиnо1ш на свете.
Но красноречивей всего говорит о натуре Сашки ОТНС1шение к нему простого народа.
Трудовой люд идет в « Гамбринус>> ради Саш1\и, потому
что для каждого у него есть песня, в которой могут из­
литься тоска и радость.
1\оротенькие и быстро меняющиеся сцены динамичны
и отличаются психологической точностью. Вот кто-то
кричит: «Сашка, « Марусю>> ! >> Вот какая-то женщина
«легкого поведению> , ко1\етничая и заискивая перед Саш­
кой, просит: «Сашечка, вы должны непременно от мене
выпить ... Нет, нет, нет, я вас просю. И потом сыграйте
куку-вою> . В этой фразе очень хара1\терно проявляется
знание Куприным жаргонов. Посетители дергают Сашку,
теребят его, в гуле голосов сливаются различные требо­
вания, и Сашка, разрываемый на части, спешит удовлет­
ворить желания всех. Он ''Играет восточные песни, италь­
янские народные куплеты, хохлацкие думки, еврейс1ше
свадебные танцы, негритянские мелодии ...
В водовороте людских чувств, который бурлит во1,руг
Сашки, в калейдоскопической смене жанровых сценок
особенно останавливают внимание две картины. Они на­
писаны более обстоятельно и законченно, и в них свое­
образно отразились социальные привязанности Куприна.
Первая из этих I\артин - рыбаки в « Г амбринусе» .
В годы, когда усилился духовный распад среди интел­
лигенции, Куприн обращался 1\ людям труда. Одновре­
менно с « Гамбринусом» Куприн начал писать серию очер­
Rов о рыбаках, с которыми оп близко сошелся во время
своего пребывания в Севастополе и Балаклаве. Писателя
волновала поэзия труда, суровая н:расота простых и честных
душ. И в рассказе « Гамбринус» сцена рыбацкого ку­
тежа воспроизводится писателем не только ради ее свое­
образного колорита, радующего глаз художника. Главное
для него - рас1\рыть душу людей, так часто рис1<ующих
жизнью ради куска хлеба, людей, огрубевших в тяжелом
труде, но сильных и цельных.
Удачно избежав опасности, рыбаки охвачены «беше­
ной жаждой жизню> . В «Гамбринус» они «вламывались
огромные, осипшие, с красными лицами, обожженными
свирепым зимним норд-остом, в непромокаемых куртках,
в кожаных штанах и в воловьих сапогах по бедра, в тех
самых сапогах, в которых их друзья среди бурной ночи
213

шли ко дну, ка�< камню>. « ... Иногда они плясали, топчасъ
па месте, с каменными литщми, громыхая своими пудо""
выми сапогами и распространяя по всей пивной острый
соленый запах рыбы, ноторым паснвозь пропитались их
·гела и одежды » .
Душевное состояние рыбанов пренрасно понято Саш...
:кой. Именно здесь проявляется глубоная связь этого та­
лантливого артиста с людьми, созвучие его души с их
душами, благодаря ноторому он тан полюбился завсегда­
таям кабачка. Он играет им «ихние рыбацние песни, про­
тяжные, простые и грозные , НЮ{ шум моря, и они пели все
в один голос, напрягая до последней степени свои здоро­
вые груди и за�<аленные глопш». Играя рыбюшм, Сашка,
х орошо знавший «образ их тяжелой, отчаянной жизни»,
чувствует в душе своей «НЮ{ую-то почтитеJ1ьную грусть» .
Вслед з а этой сценой следует другая сцена - танец
английсних моряков. Здесь еще более отчетливо выявлено
воздействие труда на формирование эстетического внуса
человека. Английские матросы танцуют джигу, имитиру•
ющую работу на отплывающем парусниr{е. Весь этот танец
в его возрастающей динамине живо описан художником.
Английсним морякам Сашка играет их национальный
гимн, и они, стоя, обнажив головы, поют:
Ниногда, ниногда, никогда
Англичанин не будет рабом!

При этих словах «невольно и самые буйные соседи
снимали шаш{И» .
Мотив свободы начинает звучать все громче в автор"
ских отступлениях. Повествование все теснее увязывает...
ся с современностью, все шире становятся его историче­
ские рамки.
Начиная с пятой главы политика все более занимает
умы посетителей кабачка, их будоражат события социаль­
ной жизни. Сдвиги, происходящие в сознании народа,
писатель изображает оригинально, в «музыкальном пре­
ломлению>. Так, Сашка часто играет «Бурский марш», в
котором воспевалась героическая борьба маленьного на"
рода с английским империализмом. Посетители « Гамбри...
нуса» неизменно требуют этот марш, выражая тем самым
горячие симпатии руссного народа I< борцам за свободу.
В период за�щючения франко-русского союза Сашка часто
играет марсельезу. Но ее перестают заказывать, ибо за"
мечают, что «каждый вечер требуют марсельезу и нричат
214

"«'Ура! » все одни и те же лица» и, видимо, не без прово­
нациоппых целей. « Rуропатr\ин-марш» отмечает в « Гам­
бринусе» начало русско-японской войны. Однаrю прилив
« патриотичес�шх» настроений I\ончается быстро, и прос­
тые шоди начинают понимать, что припосит им война.
Тогда становится модной «БалюшавсI<ая-запасная» , па­
званная так потому, что ее привезли балаютавс1<ие моря­
ки. И вот уже Саш�ш целыми вечерами играет грустную
мелодию, которую называют таrшсе «Страдательной» .
События, ранее рождавшие лишь глухне отголосrш в
« Гамбринусе» , взрывают будни rшбачI<а. Слабосильного и
немолодого Сашку призывают в солдаты и отправляют
на поля Маньча>урии. С ним исчезает душа « Гамбрину­
са>>. Несмотря на все ухищрения хозяев, кабачок начи­
нает хиреть. Но вот талантливый музьшант возвращает­
ся, и снова жизнь закппела в старом 1\абач1\е. А затем
наступает 1905 год.
Сюжет рассказа начинает развертываться острей и
напряженней. Сильно и яр1ю раскрывается трагичес1шя
тема мужественного сопротивления человека злу и нс­
ьправедливости. В самой постановке темы проявляется
точка зрения писателя па революционные события, его
желание разобраться в тех чувствах, которые поднимали
народ на борьбу, показать, нак неистребима в трудовом
человеr<е жажда свободы, кю\ велиrш его душевные силы,
способные все преодолеть.
«Однажды вечером весь город загудел, заволновался,
точно встревоженный набатом, и в необычный час на
улицах стало черно от народа. Маленькие белые лист1ш
ходилп по ру1шм вместе с чудесным словом: «свобода» ,
ноторое в этот вечер без числа повторяла вся необъят­
ная, доверчивая страна.
Настали 1<аrше-то светлые, праздпичные, лиr\ующие
дни, и сияние их озаряло даже подземелье Гамбринуса.
Приходили студенты, рабочие, приходили молодые, нра­
сивые девушки. Люди с горящими глазами становились
на бочки, так много видевшие на своем ве1\у, и говорили.
Не все было поня:тно в этих словах, но от той пламен­
ной надежды п великой любви, 1юторая в них звучала,
трепетало сердце и расI\рывалось им навстречу". По ули­
цам ходили бес1<онечные процессии с нрасными флагами
и пением. На женщинах алели красные ленточки и Rрас­
ные цветы. Встречались совсем незнакомые люди и вдруг,
светло улыбнувшись, пожима;fи ру1ш друг другу". »
215

"Уже это взволнованное описание является хорошим
ответом тем исследоватеJшм жизни и творчества Куприна,
:которые заявляли, что его увлечение идеями революци:ц
ne пережило ее разгрuма. Хотя уже отгремели бои на
б аррюшдах, но строки, посвященные революции, полны
воодушевления, они как бы озарены тем светом, который
на время рассеял мрак русской жизни. Вместе с тем
р исуемая писателем картииа революционного подъема сви­
детельствует, что у него по-прежнему были очень смут-:­
ные представления о движущих сила х революции, о со­
циальных идеях, поднявших народ на борьбу. В « Гамбри...
нусе» ничего не сказано о содержании « пламенных»
речей, о том, чтб эти люди, поднявшиеся на борьбу, наме­
рены разрушить и что построить. Достаточно вспомнить
горьковский роман « Мать», социальную конкретность
идей, провозглашаемых Павлом Власовым, чтобы - по
:контрасту - стала особенно ясна отвлеченность социаль­
ных и политических воззрений Куприна, проявляющаяся
даже там, где он воспевает революцию.
Все это так. Но, повторяем, Куприну нельзя отказать
в ис.креннем, восторженном утверждении того светлого и
радостного, что несла революция народу, нельзя отказать
в страстном желании увидеть народ свободным. Нельзя
ему отказать и в ненависти к реакции с ее разнуздан­
ным насилием, гнусным попиранием человеческого досто­
инства. Прибегая I\ своему изшобленному приему кон­
трастного противопоставления светлого, возвышенного
темным силам, писатель так изображает наступление ре­
акции: «И на весь город спустился мрак. Ходили темные,
тревожные, омерзительные слухи. Говорили с осторож­
н остью, боялись выдать себя взглядом, пугались своей
тени, страшились собственных мыслей. Город в первый
раз с ужасом подумал о той клоа�<е, которая глухо воро­
чалась под его ногами, там, внизу, у моря, и в которую
он так много лет выбрасывал свои ядовитые испраж­
нения».
А вслед за этой картиной, воссоздающей атмосферу,
воцарившуюся перед началом разгула реакции, следует
другая, изображающая жизнь города в период торжества
темных сил: « Затем настало странное время, похожее на
сон человека в параличе. По вечерам во всем городе ни
в одном окне не светилось огня, но зато ярко горели
огненные вывески кафешантанов и окна кабачков. Побе­
дители проверяли свою власть, еще не насытясъ вдоволь
216

безнаказанностью. J:\ание-то разнузданные люди, в ма.вьч"
журсних папахах, с георгиевс.кими лентами в петлицах
куртон, ходили Ш) ресторанам и с настойчивой развяз­
nостыо требовали исполнения народного гимна и следили
за тем, чтобы все вставали» .
Взаимосвязь двух образов - образа Сашки и собира•
тельного образа народа - проявляется теперь в особых
обстоятельствах.
Чувствуя безнаказанность, провокаторы распоясыва•
ются. В подвале появляется новый персонаж - провока...
тор Могька Гундосый, «рыжий, с перебитым носом, гнуса•
вый человек - как говорили - большой физичеСI{ОЙ си"
лы, прежде вор, потом вышибала в публичном доме, за"
тем сутенер и сыщик, крещеный еврей» .
В т у пору, ногда провокация стала излюбленным ору­
жием реанционеров, писателю хотелось показать во все�
«красе» одного из тех, которые себя называли «истинно
русскими» людьми. Для усиления драматизма столкнове­
ния между Сашкой и Мотькой Гундосым J:\уприн в по­
следней редакции рассRаза добавил .к хара.ктеристике
Мотыш Гупдосого слова: «Rрещеный· еврей» . Такая, каза­
лось бы, незначительная поправRа придала сцене боль­
шую остроту. Эта сцена, совершенная в художественном
отношении,- идейный узел произведения.
В «поединRе» между музьшантом Сашкой и провока...
тором Мотькой Гундосым в полную меру проявляются
сила духа «маленького» человеRа, уверенного в своей
правоте, и ничтожество предателя, купленного за три­
дцать сребреников. Гундосый требует исполнить гимн
«Боже, царя храни».
« Сашка ... сRазал сnоRойно:
- Никаких гимнов.
- Что? - заревел Гундосый.- Ты не слушаться.! Ах
ты, жид вонючий!
Сашка наRлонился вперед, совсем близRо R Гундосому,
и, весь сморщившись, держа опущенную скрипRу за гриф,
спросил:
А ты?
Что а я?
Я жид вонючий. Ну хорошо. А ты?
Я православный.
Православный? А за снольRо?
· Весь Гамбринус расхохотался, а Гундосый, белый от
злобы, обернулся R товарищан.
217

Братцы! - говорил он дрожащим, плачущим · гол<r<'
со:м чьи-то чужие, заученнью слова.- Братцы, д01юле мвr
будем терпеть надругания: жидов над престолом и святой
церковью? ..
Но Сашr\а, встав на своем возвышении, одпим звуком
заставил его вновь обернуться: I\ себе, и шшто из посе­
тителей Гамбринуса никогда не поверил бы, что этот
смешной, rхривляющийся Carnixa может говорить таr\ вес­
ко и властно.
- Ты! - крикнул Сашrш.- Ты, сукпн сын! Пон:ажи
:мне твое лицо, убийца ... Смотри па меня:! .. Ну! ..
Все произошло быстро, rшк один миг. Сашrшна сr\рип­
ка высоI\О поднялась, быстро мелькнула в воздухе, и трах! - высо1шй человек в папахе начнулся: от звонного
удара по виску. Скрипна разлетелась в I\ycr<и. В pyr\aX
у Сашки остался тольно гриф, ноторый оп победоносно
подымал над головами толпы.
- Братцы-ы, выруча-ай! - заорал Гундосый.
Но выручать было уже поздно. Мощная стена онру�
жила Сашну и заr\рыла его. И та же стена вынесла лю�
дей в папахах на улицу».
Мужественное поведение музьшанта Сашни - это вы­
зов не толь:но Гундосому, но и всему полицейсr\ому ре­
жиму.
Сашна снова исчезает из «Гамбринуса» . А через не­
которое время он возвращается: в кабачоI\ из полицейсно­
го участка с изуродованной, сr\рюченной руной. Избивая
его, полицейсюrе и сыщию1 повредили ему сухожилие. Но
нельзя сломить силу духа человыш, находящего поддерж­
ку в народе и знающего, что оп, его иснусство нужны
трудовому люду. Сашr\а не может более играть па скрип­
ке, но вот он вьши:мает из rшрмана жаш\ую свистульку,
и вновь под сводами « Гамбринуса» раздаются звуrш на­
родных песен и мелодий, и вповь поют и пляшут слав­
ные, простые люди, ноторым так нужно иснусство Саш­
ки. Характерна концов1<а рассназа:
« ... :Казалось, что из рук пзувечепного, скрючившегося
Сашки жашшя, наивная свистульна пела на лзьше, I< со­
жалению, еще пе понятном пи для друзей Гамбринуса,
ни для самого Сашю1:
- Ничего! Человен:а можно исr\алечить, но искусство
все перетерпит и все победит» .
В свое время Иваиов-Разу11ши1{ пытался дис1\редитиро­
вать эту замечательную мажорно-героичесн:ую I{ОНЦОВI<у,
·-

218

называя ее «комичесной» 1• R сожалению, и не1юторые
советские критюш толкуют ее упрощенно. Rar{ полагает,
например, Б. В. Михайловсний, в « Гамбринусе» « острая со­
циальная тема заглушена ап0Jrитичес1шм выводом» ; иссле­
дователь видит здесь идейный «срыв» 2• Таl\ая же ТОЧJ{а
зрения высназывалась А. Млсшшовым 3, И. :Корец.кой 4.
Возшшает вопрос: неужели тема искусства, его могу­
чей власти над людьми,- неужели эта тема сама по себе
не является социально острой и значительной? Но не
толыю в этом деJю. :Концовку расс1\аза пельзя рассматри­
вать в отрыве от его сюжета. В « Гамбринусе» показапо,
нан светлое, творческое, свободное противостоит царсной
тирании, поI\азан народный дух, несгибаемый и гордый.
В данном случае прославление искусства было своеобраз­
ным выражением социальпого протеста. Очень важно не
упуснать из виду, что речь идет пе об псr\усстве эстетов,
чуждом и враждебном народной почве, а об иснусстве,
которое вырастает из духовных потребностей трудового
человен:а и таюrм образом приобретает общечеловеческое
значение. Иснусство здесь не поставлено «над жизнью» ,
НЮ\ утверждает А. Мяснинов,
нет, оно у :Куприна
неотделимо от жизни народной. Оно становится в рассна­
зе символом человечесl\ого духа, творчесl\ого и свободного,
преодолевающего все попыпш темных сил подавить чело­
вечесl\ую личность. От частного, от колоритных зарисо­
:Воl\ портовой юшотини :Куприн поднялся до больших со­
циальпых, философсr<о-эстетических обобщений.
« Гамбринус» - одно из самых законченных, целост­
ных и изящных произведений :Куприна. По идейной ост­
роте рассrйз может соперничать с лучшим произведением
писателя - повестью «Поединок» . А ведь рассl\аз создан
в горькие дни разгрома революции. Напечатан же оп был
в февраJ1е 1 907 года, и только растерянностью, царившей
в царсной цензуре, можно объяснить появление его в пе­
чати без серьезных «усечений».
« Гамбринус» получил высоную оценну Л. Н. Толстого.
1 И в а в о в - Р а з у м в и к. 3аветное. Пб., 1922, с. 60
(статья
о Куприне относится и 1912 году ) .
2 Б . В . М и х а й л о в с к и й. Руссная литература ХХ всr;а. М.,
Учпедгиз, 1939, с. 51.
3 А. М я сн и к о в. А. И . :Куприн.- В кн.: А. И . J\ у п р и н.
Избр. соч. М" Гослитиздат, 1947.
4 И.
К о р е д к а я. А. И. Rун:рин.- В кн.: А. И, 1\ у n р и я.
Соч. в 3-х тоыах, т. 1. Госли11Iздат, HJ53,

219

Толстой пеодно1\ратно хвалил язьш произведений Нупри�
на. Язык «Гамбринуса» он также находил «пре1,расным»,
читал расс1\аз вслух своей семье 1 • Нетрудно понять, I\а­
кие именно качества язьша Куприна вызывали восхище­
ние великого писателя. Толстой выше всего ценил про­
стоту, естественность, он был противником чрезмерной
«образности» языка, резко критиковал надуманные и ис­
кусственные сравнения и метафоры, вычурность и витие­
ватость фразы. Известно, I\ак высоко ценил Л. Н. Тол­
стой язык Чехова. Он говорил: «НИI\ТО у нас: ни Досто­
евский, ни Тургенев, ни Гончаров, ни я не могли бы тю\
написать» 2 • И совершенно неприемлемым был для Тол­
стого язык произведений Леонида Андреева. Он говорил
начинающему писателю Н. Лещинскому, что Андреев
« ...все пишет страшными словами. Страшные вещи надо,
наоборот, писать самыми простыми, «нестрашнымю) сло­
вами». Точка зрения Толстого на манеру Л. Андреева
была выражена в реплике, ставшей I\рылатой: «Он пу­
гает, а мне не страшно>) 3 •
Что должно было нравиться Толстому в стиле « Гам­
бринуса>) ? Точность I\аждого слова и 1\аждой фразы, яс­
ность, сдержанность в употреблении сравнений и мета­
фор. Куприн не боится так называемых «стертых>) эпи­
тетов, не пытается во что бы то ни стало искать слов,
ранее не употреблявшихся, придающих изыс1<анную но­
визну описанию. Своеобразие созданных Куп_mшым кар­
тин заключается не в изощренной афористичности его
слова, не в неожиданной смелости метафор и сравнений,
а в конкретности, «зримостю) воспроизводимого внешнего
мира, в умной простоте.
Метафора у Куприна не затруднена сложным пере­
носным значением и всегда создает впечатление чувст­
венной зримости образа. Нуприн пишет: « Часто в порт
заходили прелестные издали двух- и трехмачтовые италь­
янские шхуны со своими правильными этажами пару­
сов - чистых, белых и упругих, как груди молодых жен­
щин ; ПОI\азываясь из-за маяка, эти стройные корабли
1 См.: Л. Н. Т о л с т о й. Полн. собр. соч., т. 58. Гослитшщат,
1934, с. 468.
2 Приводится в книге П. Сергиенко «Rак живет и работает
Толстой», изд. 2-е. Типография изд. т-ва Сытина, 1908, с. 55.
3 Н. Н. Г у с е в. Отмеши Толстого на томе рассказов М. Ар­
цыбашева. Летописи Государственного литературного музея, кн. 2,
1938, с. 276.

220

представлялись - особенно в ясные весенние утра
чу­
десными белыми видениями, плывущими не по воде, а по
воздуху, выше горизонта».
Отмеченная нами у Куприна сдержанность метафори­
зации проявляется и в употреблении эпитетов. Художник
предпочитает слова в их прямом значении: «смуглые тур­
ни» , «коренастые муснулистые персы», «узкие суда».
И реже встречаются такие, например, словосочетания,
HaI\ «бронзовые люди». Однако и определения, как будто
лишенные фигурального значения, нередко приобретают
У. Куприна особый, расширительный смысл.
«Здешние буйные обитатели редко подымались наверх,
в нарядный, всегда праздничный город с его sеркальпыми
стенлами, горды,1tи памятниками, сиянием электричества,
асфальтовыми тротуарами, аллеями белой акации, вели­
чествеппыми полицейскими» (здесь и в двух следую­
щих примерах нурсив наш.- А . В. ) . Словосочетания «зер­
нальные стекла» , «белые акации», «асфальтовые тротуа­
ры» определяют лишь материал, его наqество и цвет. Но
здесь ощущается и глубоная противоположность между
нарядным и сверкающим миром богатых и мрачными
городскими трущобами. Иная функция у эпитетов в сло­
восочетаниях: «гордые памятники» и «величественные по­
лицейские» . Здесь они употребляются в переносном зна­
чении и создают образное впечатление о предметах. При­
меняя эпитет в прямом смысле, писатель мог бы сказать:
«величественные памятни1<и» , что прозвучало бы шаблон­
но и не вызвало бы яркого образного представления.
В сочетании «Величественные полицейские» эпитет имеет
образно-переносное значение, но уже иронического ха­
рактера.
Эпитеты :Куприн, не склонный к инверсиям, обычно
располагает перед существительными; часто встречается
соединение двух и трех прилагательных.
Часто, но опять-таки очень тактично и сдержанно ис­
пользует :Куприн переносное значение глаголов. Вот ю�к
он описывает город:
«По вечерам огни большого города, взбегавшие высоко
наверх, мапили их (речь идет о трудовом люде, живущем
в портовом районе. - А . В.) , Rак волшебные светящиеся
глаза, всегда обещая что-то новое, радостное, еще пе ис­
пытанное, и всегда об.мапывая».
Встречаются в рассказе и более смелые метафоры:
«."каменный город иsпывал от солнца и мох от уличной
-

·

22 1

трескотни» . Однако и этот образ ясен, точен и вызывает
ощущение, испытанное н:аждым челове1{0М в жару в боль­
шом городе.
Для живописной манеры l{уприна характерно умение
создавать картины, в I{Оторых много «воздуха» , видна
далекая перспектива. Описывая природу, он избегает гус­
того перечисления предметов, загромождения пейзажа.
Иначе поступает писатель, воссоздавая городскую пано­
раму. Он старается передать пеструю картину города пу­
тем такого же пестрого, «хаотического» перечисления
окружающих предметов и явлений, с быстрыми перехо­
дами от одного описания к другому. На трех страницах ,
воссоздающих в « Гамбринусе» характер портового райо­
на, говорится о различных пароходах, о людях всех на­
циональностей, работающих в порту, о портовых - соору­
жениях, о домах, пивных, трактирах, игорных притонах,
кофейных, об изобилии товаров и т. д. и т. п.
Избегая отвлеченных рассуждений по поводу описы­
ваемого, писатель умеет вдохнуть жизнь в изображаемое.
Вот, например, описание, в котором за скупыми словами
встает мрачная нартина «дна» жизни: « Где-то на черда­
к ах и в подвалах, за глухими ставнями, ютились игорные
притоны, в которых штос и банкара часто кончались рас­
поротым животом или проломленным черепом, и тут же
рядом, за углом, иногда в соседней I{аморке, можно было
сп�стить любую нраденую вещь, от бриллиантового брас­
лета до серебряного нреста и от TIOI\a с лионс1шм бар­
хатом до назенной матроссrщй шинели». А вот еще более
лаконичная картинна: « На наждом шагу здесь попада­
лись ночлежные дома с грязными, забраннымп решетной
окнами, с мрачным светом одинон:ой лампы внутри». Упо­
минание о решетне и одиноной лампе создает впечатле­
ние тоски, обреченности, одиночества. I\уприн владеет
ИСI{усством <шодтенста» , н:оторый подталкивает воображе­
ние чптателя, заставляет его дорисовывать н:артину, дан­
ную писателем лишь несколью�:ми штрихами.
К образам, создаваемым: Купрпным, вполне примени­
мо выс1шзывание Горышго: « Подлинное словесное ИСI{уС­
ство всегда очень просто, н:артинно и почти физпчес1ш
ощутимо. Писать надо так, чтобы читатель видел изобра­
женное словами, I{aH доступное осязанию» 1 •
1 М . Г о р ь 1• и й . Несобран ные литературно-критичесюrе ста­
;rьи. Гослитиздат, 1941, с. 149.
222

Верность Нуприна гуманистичесRИм традициям сRаза�
лась в непримиримой борьбе с мещанством, Rоторую и
в период реа�щии продолжал вести писатель. Нонечно,
ненависть Нуприна R мещанству не была таRой соци­
ально осознанной, RaR у ГорьRого, который видел в
инертной мещансRой массе силу, враждебную революции.
Но и для Rуприна мещанство было силой, задерживаю­
щей духовное возвышение человена, уродующей челове­
чесную личность.
У Rуприна есть сатиричесний расс1<аз «Последнее сло­
во» ( 1908 ) . В нем писатель подвергает мещанина убий­
ственной критине. Рассказ, в нотором блестяще прояви­
лись остроумие и сюжетная изобретательность Rуприна­
сатириRа, построен в форме речи, произносимой на суде
неким человеRом, убившим интеллигентного мещанина.
В этой речи все шаблонное, избитое, серое, нудное, само­
уверенное, тупое, банальное, бессмысленное воплощено в
многолююм мещанине, который преследовал подсудимого
на каждом шагу.
Сцена убийства имеет политичесную оRрасну.
В переполненном вагоне мещанин, одетый на этот раз
в форму министерства просвещения, занял со своей же­
ной, сыном-гимназистом и Rучей вещей две сRамейни. Рас­
nоложившись таним образом, оп сначала отназывается
уступить лишнее место герою рассназа, заявляя, что вещи
принадлежат неноему господину, ноторый :будто бы вы­
шел; а затем он начинает поучать своего сына:
(< - Петя! Зачем ты взял потихоньну нусон сахару?
- Честное слово, ей-'богу, папаша, не брал. Вот вам
ей-богу!
- Не божись и не лги. Я нарочно пересчитал утром.
Было восемнадцать нус:ков, а теперь семнадцать.
- Ей-богу.
- Не божись. Стыдно лгать. Я тебе все прощу, но
лжи не прощу никогда. Лгут тольRо трусы. Тот, кто со­
лгал, тот может убить, и у:красть, и изменить государю
и отечеству."
И ПОШЛО, И ПОШЛО" . »
Герой рассназа вмешался в разговор:
(<
Вот вы браните сына за ложь, а сами в его при�
сутствии лжете, что это место занято наким-то госпо�
диком" . »
-

.223

Мещанин отвечает угрозой заявить в жандармс1ше
управление. Эта деталь завершает портрет охранителя
« устоев» , самодовольного и тупого ура-патриота. Герой
paccli:aзa больше не может терпеть и спусr{ает .куро�с
iИанровая особенность расс.каза « Последнее слово» :
е г о сю;нетная схема (убийство не.коего собирательного
типа мещанина, речь на суде) фантастична; весь его жиз­
ненный материал, все детали самые обычные, отнюдь не
гротесrшые. Одна�ю эти детали в совоRупности образуют
страшную И ТЯГОСТНУЮ Rартину повседневного поведения
многолющго мещанина - Rартину, Rоторая делает вполне
понятной ненависть, внушенную пм человеку, выступаю­
щему на суде.
Такое сочетапие условного, фантастического с повсе­
дневным, обыкновенным характерно и для сатирического
рассRаза « Исполины)> ( 1 907 ) . Учитель гимназии господин
н:остыка вернулся домой с рождественской елки в состоя­
нии Rрайнего раздражения. Во время спора, который воз­
ниR между ним и передовым интеллигентом, учителем
ЛапидарRиным, он был побежден решительно и беспово­
ротно. КостыRа не нашел аргументов для сокрушения
противника, но, вернувшись домой и приложившись I{
стопке, он обретает красноречие и обращается с речами
к «исполинам» - R портретам русских Rлассиков, 1шторы­
ми увешаны стены его Rабинета.
Монолог пьяного учителя Костьши представляет собой
гротескное отражение <шоворота» в сознании буржуазной .
интеллигенции. Костыка - это мещанин, давно отказав­
шийся от «несбыточных надежд и дерзновенных замыс­
лов)> юности и превратившийся в покорного раба. Поэто­
му для него живым уRором становится общественный
подвиг велшшх деятелей русской культуры, и он стре­
мится всячески их опорочить.
После экзамена, учиненного Пушкину, Лермонтову,
Гоголю и Тургеневу, он упирается взором в портрет Сал­
тьшова-Щедрина, и рабья душа Костьши охвачена смя­
тением .
« - Ваше превосходительство. . . - залепетал Костыка и
весь холодно и мокро задрожал.
И раздался хриплый, грубоватый голос, который про­
изнес медленно и угрюмо:
- Раб, предатель и ...
И затем пылающие уста Щедрина произнесли еще од­
но страшное, с1шерное слово, которое великий челове1t
224

если и произносит, то толы\о в секунду вели'Iайшего от­
вращения ... »
От этого слова задремавший было Н'остьша пробужда­
ется и благодарит создателя, что никто не слышал, н:ак
его обозвдл великий человек. Затем он, мстительно усме­
хаясь, относит портрет великого сатирика в самый укром­
ный уголоr\ своей квартиры «На ве1ш вечные, 1\ общему
смеху и поруганию ».
Мысль о том, KaI\ опошлился и обнищал духом рус­
ский интеллигент, не оставляет Куприна. Главное не­
счастье даше наиболее чутких интеллигентов писатель
видел в отсутствии высо1юй и ясной цели, без rюторой нет
и не может быть плодотворной, содержательной, подлинно
красивой жизни.
Из этих тяжелых раздумий писателя возню\ расс1\аз
«Мелюзга» ( 1 907 ) - расс1\аз недостато'Iно еще оценен­
ный. Нам думается, что по своему художественному уров­
ню он достопн занять место в одном ряду с рассказами
«Река жизни», « Гамбринус» , « Гранатовый браслет» , «Ли­
стригоны» , «Черная молния» , «Анафема». А. М. Горько­
му рассн:аз «Мелюзга» очень понравился, и он ввел его
в проспент «Серии руссних писателей» библиотеки
« iН'изнь мира».
В рассказе «Мелюзга» изредr\а блеснут иснры падеНl:­
· ды, взволнует душу мимолетное предчувствие С'Iастья. Но
это лишь обманqивые мгновенья, и еще безотраднее
становится нартина жал1юго существования двух интелшf­
гептов, живущих в глухом, медвежьем углу.
Это страшный рассназ, написанный в суровой реалп­
стиqес�шй манере; мы бы сr\азал:и, что он написан с бу­
нинской беспощадностью.
И до Куприна многие руссюrе писатели поназывали
отрыв интеллигенции от народа, ПОI\азывали, I<aI\ трудно
понять интеллигенту му�ъ:ияа и мужику- интеллигента.
Но Куприн сознательно очертил вокруг своих героев учителя Астреипа и фельдшера Смирнова - какой-то осо­
бенный, зловещий, поистине роковой 1\руг одиночества.
Герои и не пытаются вырваться из этого 1\руга, не
пытаются установить духовный контаr\т с онружающей
массой. Механически выполняя свои обязанности, они
изолировали себя от жизни, их одиночество - беспро�
светно.
«Установилась долгая, снежная зима. Д авно уже пет
проезда по деревенской улице. Намело сугробы выше
8

А. Волков

225

оков, и даже через дорогу приходится иногда переходит!>
на лыжах, а снег все идет и идет не переставая. Нурша
до весны похоронена в снегу. Никто в нее не заглянет
до тех пор, пока после весенней распутицы не обсохнут
дороги. По ночам в деревню заходят волки и тасl\ают
собак » . "Учитель и фельдшер «жrшут вдвоем, точно на
необитаемом острове, затерявшемся среди снежного океа­
на. Иногда учителю начинает 1\азаться, что он, с тех пор
как помнит себя, никуда не выезжал из Нурши, что
зима никогда пе преl\ращалась и никогда пе прекратит­
ся и что он только в забытой СI{аз:ке или во сне слышал
про другую жизнь, где есть цветы, тепло, свет, сердечные,
вежливые люди, умные книги, женские нежные голоса
и улыбки» .
Поставив себя в положение людей, очутившихся на
необитаемом острове, учитель и фельдшер разговаривают
толь:ко друг с другом. Но какие это тягостные разговоры!
« И вот между ними закипает тяжелый, бесконечный,
оскорбительный, скучный русский спор. Накой-нибудь
отросток мысли, придир:ка к слову, :к сравнению случай­
но и вздорно увле:кают их внимание в сторону, и, дойдя
до тупика, они уже не помнят, :ка:к вошли в него. Про­
межуточные этапы исчезли бесследно; надо схватиться
поскорее за первую мысль противника, какая отыщется
в памяти, чтобы продлить спор и оставить за собою по­
следнее слово».
Однако в этой путанице недозревших мыслей вырисо­
вываются две «концепции» . Мечтательный Астреин верит,
что в жизни может внезапно произойти «что-то совершен­
но необыкновенное» . «Это будет ка�юе-то чудо, после ко­
торого начнется совсем новая, пре:красная жизнь . »
Астреин полагает, что « ожидание чуда - точно в крови
у всего русского народа», «это дух его истории, непре­
ложный исторический закон ... » Грубый и разочаровав.­
mийся во всем Смирнов отвечает, что у русс:кого народа
нет истории, да и ника�юго русс:кого народа нет. «И Рос­
сии никакой нет! . . Есть только несколько миллионов
Rвадратных верст пространства и несколько сотен совер­
шенно разных национальностей... И ничего общего, если
хотите знать» . На практике Смирнов с его цинизмом и
Астреин с его маниловской мечтательностью не особенно
отличаются друг от друга. Оба обрекли себя на одичание,
их жизнь превращается в накой-то кошмарный алкоголь­
ный бред. « Однажды среди ночи фельдшер пронИR в Ryx"
..

226

ню I\ старухе бобылке, и, несмотря на ее ужас и на ее
причптания, несмотря на то, что она r\рестилась от испу­
га, он овладел ею». Одичавшие фельдшер и учитель поги­
бают во время половодья - погибают случайно. Однако
с точюr зренпя художественной логин:и такой финал рас­
сказа не кажется случайным. На фоне пробудившейся,
весенней, невыразимо пре�\распой природы, I<ак всегда
ярно и динамично ПОI>азанной Н.уприным, эти люди
кажутся особенно уродливыми, бессмысленно-ненужными,
и природа истребляет их.
Крестьянство выступает в расс1<азе как безликая, тем­
ная масса. Хара�<терный штрих: мужюш «решительпо
от1шзались топить школу. Они и детей-то посылают
учиться толыю для того, чтобы даром не пропадал гри­
веннин, который земство взимает на нужды народного
образования ... » Однажды мужики попробовали оставить
без дров и фельдшера, «а он взял и прогнал наутро всех
больных, пришедших на пункт. И дрова в тот же день
явились самп собой» . Таковы взаимоотношения между
I<орепными обитателямff этой деревни и «интеллиген­
цией» . Но могло ли быть иначе, если «интеллигенция» вы­
работала для себя «философию» , не требующую участия
в живой жизни и приводящую к духовному распаду.
Выше мы сказали о бунинс1шй. беспощадности этого
расс1\аза. По есть в нем и известная односторонность,
также свойственная бунинскому изображению русс1юй
деревни и вообще Руси,- сгущение мрачных I<pacoI\, исто­
рический пессимизм. В преды1rr;ущих произведениях Куп4
рина о деревне, в самых мрачных картинах, мы могли
заметить какие-то <<Просветы» , I\акие-то побеги живой
жизни. Здесь этого нет. И все же рассказ производит
большое впечатление IШI< безжалостная и поучительная
н:артина того одичания, саморазрушения, па которое об­
рекает себя личность, оторвавшаяся от народной почвы,
замкпувщ:аяся в своем «я» .
*

*

*

Безнадежно-мрачное изображение нрестьянсн:ой мае-.
сы в « Мелю:3ге» отнюдь не означало, что Куприн утра­
тил веру в народ. Художнин по-прежнему стремился к
простым людям, он находил то, чего не мог найти в жиз­
ни русской омещанивающейся интеллигенции: поэзию
rrpyдa, мужества, искренней дружбы. Позже, уже нахо8"'

227

дясь в эмиграции, 1\уприн говорит: « Писать о России по
зрительной памяти я не могу. l\огда-то я жил тем, о чем
писал. О бала.клавс.ких рабочих ( рыба.ках.- А. В.) писал
и жил их жизнью, с ними сроднился» 1•
Цикл очер.ков о жизни и труде бала.клавских рыбанов­
гре.ков, объединенный общим заглавием «Листригоны»
(листригоны - мифичес1шй народ великанов-людоедов
в поэме « Одиссея » . - А . В.) , создавался l\уприным в
1 907 - 1 9 1 1 годах.
В '1 929 году Горь.кий писал И. Жиге: «Ни Гамсун, ни,
тем более, l\уприн ниногда не были « фотографами» по­
тому, что вносили в изображаемое ими слитном многое
«от себя» 2• Это замечание Горы<ого точно определяет
общее свойство ци.кла «Листригоны» и отдает должное
1\уприну - крупному мастеру очеркового жанра. В своих
очернах l\уприн очень детально и точно воспроизводит
н е только обстанов.ку, обстоятельства, фа.кты, внешность,
но и психологию людей. Здесь яр1<0 и своеобразно прояв­
ляется поэтическая индивидуальность писателя. Чем бли­
же l\уприну материал, чем глубже оп нроНИI< в него, тем
сильнее окрашен он чувствами и ощущениями писателя,
тем богаче, живописнее мастерство.
Рисуя жизнь баланлавских рыба.ков в своеобразной,
только ему присущей манере, привнося очень многое «от
себю> , l\уприн, одна.ко, не толыю не замы.кается в тесном
мирт<е своих лирических переживаний, но и всячески
стремится выйти за пределы собственного «я», понять и
передать своеобразие характера тружени.ков моря, осо­
бенности их быта. И это ему удается потому, что он
« сроднился» с жизныо рыба.ков, от.казавшись от роли
стороннего наблюдателя. Он пишет .ка.к б:Р.I «изнутtэи»
наблюдаемой им жизни рыба.ков и одновременно с та.кой
точки зрения, которая возвышается над этой жизнью. Он
«унрупняет», группирует определенным образом факты,
добиваясь шире ,их обобщений.
Очерки «Листригоны» создавались l\уприным на про­
тяжении ряда лет, в них описаны разнообразные сцены
из повседневной жизни бала.клавс.ких рыбаков. Но при
всем нрасочном разнообразии очерки прони.кнуты единым
шнросом: в них воспевается тяжелый труд рыба.ков, вое1 «Rуприн в Париже».- «Rрасная гавета», 1920, 5 января,
No 4, в ечерний в ыпуск.
2 М. Г о р ь I\ и й. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 30. Гослитивдат,

1955, с. 150.

228

певаются здоровые и мужественные люди, живущие су"
ровой, но богатой чувствами: жизныо. Кое-где в очерн:ах:
есть и прямое противопоставление рыбаков мещанам, о
I\оторых бегло говорится кап: о «дачню>аХ>) , причем это
слово автор произносит с презрительным оттенком.
У l{уприна не сразу возникла мысль написать серию
очерков о бала1шавс1шх рыбаках. Помещенный впослед­
ствии в цикле очерк « Господня рыба>> ( пятый) был на­
писан ранее других. Но уже последующие два очерка,
«Тишина>) и: «Макрель», напечатанные под общим з агла­
вием «Балюшава>) в 1 908 году, свидетельствуют о з арож­
дении замысла обширного цикла. А последующие очерки,
« Воровство» и «Белуга», уже имели общее заглавие:
«Листригоны>) .
Очерк «Тишина>) яв.л яется вступлением к циклу. Куп.­
рин описывает место действия, делает крат1шй обзор
приготовлений рыбаков к лову. Это именно обзор, и I\аж­
дый его абзац I\ратко и бегло намечает те сцены ры­
бачьей жизни, о 1юторых будет рассrшзано в очерках.
В этих небольших 1\артинках еще нет определенных геро­
ев, есть толыю обстаною\а, в 1юторой им предстоит nы­
ступить.
Закончился дачный сезон, курортные гости, со своимfI
чемоданами, золотушными детьми и декадентствующими
девицами, потянулись в Севастополь, и исrшпное на­
селение Балаклавы готовится I\ периоду лова. Вот
подготавливается рыбацкая снасть, вот жены рыбаr\ов бе­
седуют о хозяйственных делах в предвидении лова, вот в
кофейнях сколачиваются артели и выбираются атаманы,
назначаются пап, идет разговор о ловле.
На последних страницах вступлоппя уже ощущается:
эпичность, rюторой дышат очерю�: о труде рыбюшв.
«Выходишь на балкон - и весь поглощаешься мраrюм:
и молчанием. Черное небо, черная вода в заливе, черные
горы. Вода тю\ густа, так тяжела и так спокойна, что
звезды отражаются в ней, не рябясь и не мигая. Тишина
не нарушается ни одним звуком человеческого жилья.
Изредка, раз в минуту, едва расслышишь, нак хлюпнет
маленькая волна о камень набережной. И этот одино1\иЙ
мелодичный звуI{ еще больше углубляет, еще б ОJrьше на�
стораживает тишину. Слышишь, как размеренными толч­
ками шумит кровь у тебя в ушах. Скрипнула лодка на
своем нанате. И опять тихо. Чувствуешь, кан ночь и мол�
чание слились в одном черном объятию},
229

ЗнаRомые и ясные при дневном свете очертания мест-<
ности и предметы ка�' бы оживают во тьме и угрожают
человеRу. Пологая гора в узкой части залива становится
похожей на сказочное гигантское чудовище, припавшее
грудью к заливу и жадно пьющее воду. В том месте, где
у чудовища должны быть глаза, светnтся фонарь тамож­
ни, и писателю кажется, что это глаз древнего чудовища,
раскаленный, хитрый и злобный, с ненавистью следящий:
з а ним.
Фантазия писателя уносит его в глубь времен, к эпи4
чесRим с1,азаниям древности; в его памяти возюшают
страницы из «Одиссеи», повествующие о кровожадных
велИI{анах-листригонах. Затем его воображение устремля­
ется к тем дням, когда генуэзцы строилп на «челе» горы
свои колоссальные I<репости; вспоминает он и легендар­
ные рассказы об апглшiском фрегате «Черный принц»,
:который вез золот9 для уплаты жалованья союзным вой­
скам, осаждавшим Севастополь, и затонул в балаклавской
бухте.
Реальный ночной пейзаж как бы трансформируется в
сознании писателн, окрашивается в романтически-с1шзоч­
пые тона.
Природа является аRтивно действующим началом в
очерRах, опа кормилица и вместе с тем она враждебна
человеку, и столкновения с ней глуб01'0 драматичны.
В очерRе, отRрывающем цюш, природа еще величаво спо­
койна и безмолвна. Но в самом этом спокойствии, в гус­
том мраке, окутывающем древнюю Балаклаву, таитсн
угроза со стороны стихийных сил, вот-вот готовых ри­
нуться на человека. Тема борьбы с природой явлнется
главной в очер1<ах, она определяет их содержание, образ­
ную струRтуру. Именно поэтому цикл начинается карти­
ной природы. Но исконные противнюш еще не вступили
в бой:, и природа грозно молчит.
Человек каR бы растворяется в мраке п молчании.
Rуп.рин начинает тему якобы с признания слабости, ни­
чтожности человека перед лицом стихии. И он усиливает
это впечатление для того, чтобы еще более героической
nоRазалась борьба с ней человека, более мужественным
предстал бы человек, более эпическим его тру,ц.
Типuпrа, которую описывает Rуnрин, вся соткана И3
ааглушенных звуков.. В противнQМ случае в вей не таи­
лось бы неведомое,. угрожающее,. она не рождала бы впе­
чатления насторожеввост,и. И каждый заглушенный звун
23(}

еще больше углубляет, ero;e больше настораживает ти­
шину.
Пейзаж нарисовз.н, как обычно у 1\унрина, без пыш­
ных метафор, без цветистых эпитетов.
За исключением очер1ш «Водолазы», несколы{о отли­
чающегося по своему сюжету от остальных, все оч·е рки
описывают обыденное в жизни рыбаков. Ведь обыденной
для них является даже борьба со смертью в разбушевав­
шемся море, да и апокрифичес1шя легенда « Господня
рыба» не впервые, 1шнечно, рассказывается одним rrз ры­
бююв. Но именно в этой «обыденности» раскрывается
писателем поэзия тяжелого и рискованного труда, борь­
бы мужественных людей с природой. Ведь надо хорошо
знать природу, чтобы вырывать у нее милости.
В «Листрпгонах» нет главного героя, переходящего
из одного очерка в другой. Но в очерках все же выде­
лены на первый план отдельные фигуры. 1\уприн даже
не изменил фамплий своих героев - IОры Паратино, Но­
ли 1\опстанди, IОры 1\алитанаюr и других, которые явля.­
ются действующими лицами не только в очерках, но и
в автобиографичес1шм рассказе « Гусеница» и в ряде про­
изведений эмпгr�антс1\ого периода.
В очер1\е «Макрелы) выделен образ рыбака Юры Па­
ратино. « Нонечно, Юра Паратино - не германский импе­
р атор, не знаменитый бас, не модный писатель, не испол­
нительница цыганских романсов, но когда я думаю о том,
каким весом и уважением 01\ружено его имя на всем по­
бережье Черного моря, я с удовольствием и гордостью
вспоминаю его дружбу ко мне>) .
Это лирш\о-публицистическое отступление - один из
важных элементов, создающих образ рыбака. Мы еще не
знаем, чем знаменит Паратино, но уже готовимся позна­
:rюмиться с человеком необычным. Наряду с восхвалением
Паратино в авторс1юм отступлении содержатся эле­
менты определенного противопоставления. Скромный ры­
бак противопоставляется людям, занимающим самые раз­
личные положения на социальной лестнице, и при этом,
:Каким бы шутливым ни был тон автора, предпочтение от­
дается рыба�\у.
Перед нами натуры, которые в течение столетий фор­
мируются жизнью и профессией рыбака. Эти люди - во•
nлощение аRтивности, и притом активности глубоко чело­
вечесRой. Им чужды социальная разобщенность и ЖИJ:lОТ­
ный эгоизм, свойственные среде меш\ИХ собственни1{ов, не
231

знаI<омых с трудом, постоянно протенающим в борьбе и
опаспости. Рыбани идут на свой тяжелый промысел арте­
лями, и совместная борьба со стихией вырабатывает в пих
солидарность, взаимпую поддерJ1шу. И та же борьба требу­
ет воли, хитрости, изворотлиi!ости, а в иных случаях и же­
стокости. Трудnо не только выловить рыбу, но и выгодно
продать е е. И тут между рыбанами идет соревнование, од­
пано оно носит в накой-то степени спортивный характер.
Отношения между челове:ком и природой, ка:к мы уже
отмечали, раснрываются Нуприным: многогранно. П рпро­
да для тружепююв моря и мать и мачеха. Человек еще
недостаточно вооружен для борьбы со стихией, но он
противопоставляет ей свое мужество, силу 1юллектива,
знание ее капризов п ее мощи.
Литература и философия де:каданса рассматривают че­
Jrовека :ка:к жал:кую песчюшу, вле1-юмую неизвестно 1\уда
таинственной игрой неведомых сил. Подобное восприятие
мирового процесса было чуждо Нуприну с его духовным
здоровьем и оптимизмом. Он воспел человека, :который,
будучи поставлен в самые трудные условия, все же всту­
пает в борьбу со стихиi'шыl\1и силами и побеждает. Так
решал ппсатель одну из веJrичайших проблем человече­
с:кого бытия. Эстетическое отношение Нуприна к пробле­
ме человека и природы сближает его с Джеком Лондо­
ном. Познакомившись в те годы, когда он писал «Листри­
гоны » , с творчеством великого американс:кого писателя,
1\уприн отметил, что в расс1\азах Джека Лондона «чув­
ствуется живая, настоящая :кровь, громадный личный
опыт, следы перенесенных в действительности страданий,
трудов и наблюдений» 1• Эти слова можно отнести и к
сам()му Нуприну.
Нуприн особо отмечает расс:каз Д. Лондона «Белое
безмолвие » , в :котором мужественные люди героически
борются с бес:конечной снежной пустыней, и хотя один
п з пих погибает, по дух его не сломлен, он уходит из
жизпи непобежденным. Нуприн называет произведения
Джека Лондона мужественно-жестокими. Его привлекает
в них <<Простота, ясность, дикая своеобразная поэзия, му­
жественная :красота изложения и каная-то особенная, соб­
ственная увле�<ательность сюжета » 2•
1 А. И. R у п n и н. Собр.
ратура», HJ73, с. 1 26.
2 Т а м ж е, с. 128.

соч" т . 9. М" «Художественная лите­
232

Люди суровые, мужествеппые, жестокие, любящие
риск, азарт соревнования, вызывают восхищение Купри­
на, потому что в их характере есть многое такое, чего пе
хватает рефлеl\тирующей интешшгенции 1 •
Герои «Листригонов» обрисованы в действии, их ха-­
рактер проявляется ярl\о и темпераментно. Когда у них
богатый улов, считается особым шиком не просто войти в
залив, а влететь в него, как на соревнованиях. Вот Юра
Паратино стоит на носу баркаса лицом к гребцам и ру­
ководит ими. Это поза победителя. Вот другой атаман,
Ваня Андруцаю1, тянет на перемете огромную белугу.
Начинается титаническая борьба, медный нрючок вонзает­
ся в ладонь, но Андруцаки со свойственным рыбанам
презрением 1{ боли вырывает крючОI\ вместе с мясом.
Стремясь придать 1.артинам рыбацного промысла вы­
разительность, биение пульса тенущей жизни, Куприн
описывает происшедшее НЮ{ тольно сейчас увиденное и
пережитое. Эта особенность «Листригонов » ярно видна в
наиболее лирическом и эмоциональном очерне «Воров­
ство». Здесь Куприн проявляет себя великолепным «ма­
ринистом». Описание ночного моря - одна из лучших
написанных им нартин природы.
« ...Чудесное, нююгда не виданное зрелище вдруг
очаровывает меня. Где-то невдалеке, у левого борта, раз­
дается храпение дельфина, и я внезапно вижу, 1шк во­
круг лодни и под лодкой со страшной быстротой проно­
сится множество извилистых серебристых струеl\, похо­
жих на следы тающего фейерверна. Это бежат сотни и
тысячи испуганных рыб, спасающихся от преследования
прожорливого хищника. Тут я замечаю, что все море го­
рит огнями. На гребнях маленьких, чуть плещущих волн
играют гоJ1убые драгоценные камни. В тех местах, где
весла трогают воду, загораются волшебным блес1шм глубо­
кие блестящие полосы. Я прикасаюсь 1{ воде руной, и
когда вынимаю ее обратно, то горсть светящихся брилли­
антов падает вниз, и на моих пальцах долго горят нежные
синеватые фосфорические огоньки. Сегодня - одна из тех
волшебных ночей, про которые рыбаки говорят:
- Море горит! ..
Другой косян рыбы со страшной быстротой пропо1 Об интересе Ну прина к людям сам ы х различны х пр�фссrий
см.: К Ч у н о в с н и й. Современнпки. Портреты и этюды . М., «Мо­
лодая гвардию>, 1963, с. 263-264.

233

сится под лодкой, бороздя воду коротн:ими серебряными
стрелками. И вот я слышу фырн:анье дельфина совсем
близ1ю. Наконец вот и он! .. Он идет глубо1ю под водой,
но я с необьпшовенной ясностью различаю весь его мощ­
ный бег и всё его могучее тело, осеребренное игрой ип­
фузорпй, обведенное, точно Rонтуром, миллиардом бле­
стоI\, похожее на сияющий сте1шянный бегущий с1шлет >>В этом описании поражают точность сравнений и
яр1юсть колорита. Здесь, RaR и в других пейзажах Rуп­
рина, обнаруживается его вели1юлепное чутье cJroвa. Все"
го лишь одну краску использует писатель в ночной пано­
р аме моря: синюю в ее разных оттею\ах. Но она каждый
раз по-новому играет в образах, всегда ясных и точных,
I{aK и слова, их оформляющие, она горит и переливается
в олшебным блеском. Создавая образ, эти оттенки сообща"
ют ему динамический характер, зримо передают движе"
ние - легкое, стремительно-могучее.
Описание проникнуто личным настроением художни­
ка, его восторгом перед красотой. Но в этом лиризме нет
пассивности. Здесь, как и во всех очерках, царит дух аI{­
тивного действия, дух прюшючеппй. Ночная ловля зате­
яна, собственно, потому, что в бухте запрещено ловить
рыбу сетями. Но для потом1юв сказочных листригонов
з апретный плод особенно сладОI{, их неудержимо влечет к
острым ситуациям, ведь вся их трудовая жизнь - борьба
и риск. Именно эта активность xapaI{Tepa, этот стихий­
ный романтизм отважных рыбаков особенно привлекает
писателя.
Rуприн не стремится глубже проникнуть в жизнь
rречеСI\ИХ рыбаr\ОВ и выявить не ТОЛЬКО то, что их объ­
единяет, по также и то, что и х разделяет Вря,-:; ли рыбац­
кое население Балаклавы представляло собой единое це­
лое в социальном отношении. О том, что в буржуазном
обществе неизбежно расслоение в любой среде, даже в
среде людей, занятых тяжелым и рискованным трудом,
хорошо рассказали, например, А. С. Серафимович: и позд­
нее Вилис Лацис, писавшие о рыбацкой жизни.
Если Rуприн не склонен был в данном случае выяв­
лять социальные н:онтрасты, то это объяснялось особы м
характером его очерков. Они были задуманы не Rак об­
стоятельное художественное исследование жизни рыбаков,
не как широкое полотно, а :как цикл маленьких поэм в
µрозе, посвященных мужеству, простоте и духовному
Здоровью. И надо с1шзать, что повседневный труд «лист234

ригонов» давал богатый материал для таRих поэм. В тя•
желые годы роющии .Куприн обращаJrся к жизни народа,
его труду, желая убедиться в том, что не все в россий­
ской действительности мрак и уныние, что в ней сущест"
вуют и здоровые силы. Художнику хотелось создать про"
изведение, исполненное бодрости и здоровой романтики.
В этом отношении особенно показательны два очерка�
«Белуга» и «Бора » . Эпиграфом к ним, как, впрочем, и ко
всем очеркам, за исключением стоящего особняком очер"
ка «Водолазы» , могли бы послужить первые строки очерка
«Бора » :
« 0 , милые простые люди, мужественные сердца, наив"
вые первобытные души, крепкие тела, обвеянные соле...
ным морским ветром, мозолистые ру1\и, зоркие глаза, ко"
торые столько раз глядели в лицо смерти, в самые ее
зрачки! »
Главной фигурой в этих двух очерках является моло"
дой атаман баркаса Вапя Андруцаки, Rоторого худож"
ник ПОI{азывает в начале «карьеры» атамана и утверж...
дения его в этом высоком для рыбака звании.
Эти очерки дают особенно богатый материал для ха"
рактеристюш сюжетного мастерства Куприна-очеркиста.
Куприну чужды простая регистрация своих наблюдений,
описание фактов в том порядке и сочетании, в I\aI<oм oII
их впервые увидел. Талантливый мастер великолепно
учитывал, что описания без соответствующего отбора и
группировки фактов, без художественного укрупнения
наиболее важных явлений лишают очерк обобщения, де­
лают его натуралистичным, неспособным передать дей­
ствительное содержание описываемой жизни.
Сюжет, объединяющий два очерна, «Белугу» и «Бора» ,
Дает историю роста характера. Именно потому, что в со­
четании друг с другом оба очерr\а наиболее полно рисуют
личность, воспитанную в определенной среде, отдель­
ные этапы становления характера и проявление этого ха­
рактера в типических условиях, они обобщают наблюде­
ния, сделанные в других очерках, и являются централь"
выми во всем цикле.
Посrюлы\у в очерRах «Белуга» и «Бора» писателю
н еобходимо вынести образ героя на первый план, он сам:
к ак бы «стушевывается» . Не так открыто, не так лириче"
сии выявляются собственные настроения писателя.
Читателю ясно, что :Куприн не является очевидцем
событий, происходивших в баркасе, застигнутом бурей в
235

открытом море. Да и сам писатель сообщает об этом:
« Были, правда, НОI{оторые подробности, н:оторые я: с тру"
дом выдавил из Ваниной памяти» ( речь идет о герое
очерI\ов «Белуга» и «Бора» - Ване Андруцаrtи) . Но взвол­
нованная тональность очерка «Бора» достигается пменпо
те111, что тревожное ожидание самим писателем возвраще­
ния б аркаса Андруца�ш слпвается с глубоким беспокой­
ством, охватывающим все рыбацкое население Балаr(­
лавы.
« Никто не спал. Ночью развели огромный 1шстер на­
верху горы, и все ходили по берегу с огнями, точно на
пасху. Но никто не смеялся, не пел, и опустели все ко­
фейни.
Ах, какой это был восхитительный момент, когда ут­
ром, часов около восьми, Юра Паратино, стоявший навер­
ху скалы над Белыми :Камнями, прищурился, нагнулся:
вперед, вцепился своими зор1шми глазами в пространство
и вдруг крикнул:
- Есть! Идут! »
То, что происходило в море, борьба рыбаrюв с разъ­
яренной стихией, описывается писателем с1\упо. :Куприн
вообще не с1шонен широко воспроизводить то, чего оп
сам не видел, не ощутил. Однако отдельные подробности,
1\оторые он «выдавил» из памяти Вани Андруцаrш, дают
яркое представление о железном харю\тере этого рыба�\а
и о том, что пережили он и его товарищи в течение трех
суток <шапряжонной, судорожной борьбы со смертью».
Судя по содержанию очерка «Белуга» , писатель не
был с Ваней Андруцаки и на ловле огромной рыбы.
Но он все же чувствовал себя вправе нарисовать доволь­
но подробную I\артипу этой увлеr<ательной охоты, совме­
щая то, что ему известно из собственного опыта, с рас­
сказами, услышанными от рыбаков артели Андруцю\и.
Сцена лова белуги описана так, I\ar� будто ее автор
рисовал прямо с натуры.
«Стоя на самом носу, который то взлетал на пени­
стые бугры широI\ИХ волн, то стремительно падал в глад­
кие водяные зеленые ямы, Ваня размеренными движе­
ниями рук и спины выбирал из моря: перемет".
Артель молча гребла, не спусr\ая глаз с двух точек
н а берегу, указанных атаманом. Помощник сидел у ног
В ани, освобождая крючки от наживки и сrшадывая
веревку в корзину правильным бунтом. Вдруг одна из
пойманных рыб судорожно встрепенулась.
236

- Бьет хвостом, поджидает подругу,- сназал моло­
дой рыбан Павел, повторяя старую рыбачью примету.
И в ту же секунду Ваня Андруцаки почувствовал,
что огромная живая тяжесть, вздрагивая и сопротивля­
ясь, повисла у него на натянувшемся вкось перемете,
в самой глубине моря. Rогда же, позднее, наклонившись
за борт, он увидел под водой и все длинное, серебряное,
волнующееся, ряблщее тело чудовища, он не удержался
и, обернувшись назад к артели, прошептал с сияющи м и
о т восторга глазами:
- Здоровая... ка�< бьш! .. Пудов на сорон: ...
Этого уж никак не следовало делать! - Спаси бог,
будучи в море, пре-дупреждать события или радоваться
успеху, не дойдя до берега» .
Последняя фраза обладает целой гаммой оттею,ов.
Внешне в ней содержится упреR, предупреждение. Писа­
тель каr< будто подвержен тем же суеверным понятпям,
которые бытуют в рыбацRой среде. И :мы ощущаем: доб­
рую усмеш1'у автора, его заинтересованность в судьбе
людей, заслуживающих любви и уважения.
EcJIИ Юра Паратино - уже сложившийся тип, юн> и:
'
ряд других рыба1'ов, очерченных писателем, то Ваня
Андруцаки находится в процессе становления характера
и завоевания своего места в жизни. Поэтому автор уде­
ляет ему нес1'олько большее место, чем остальным, да
и показывает его в обстоятельствах исключительных.
В очерке «Белуга» Ваня Андруцаки выходит в море во
главе артели, будучи еще молодым, казалось бы, неопыт­
ным рыба�tом. Однюtо он <шо1шзал себя настоящим соле­
ным рыба�юм» . А счастливое возвращение после трех­
дневного пребывания среди обезумевшего моря еще более
укрепляет авторитет Андруцаки среди рыбаков.
«Перед бухтой они опустили парус и вошли па вес­
лах, вошли, ка�< стрела, весело напрягая последние силы,
вошли, кан: входят рыба�<и в залив после отличного улова
белуги. Rругом плакали от счастья: матери, жены,
невесты, сестры, братишки. Вы думаете, что хоть один
рыбак из артели « Георгия Победоносца» размяк, распла­
нался, полез целоваться или рыдать на чьей-нибудь гру­
ди? Ничуть! Они все шестеро, еще мо1'рые, осипшие и
обветренные, ввалились в н:офейную IОры, потребовали
вина, орали песни, заназали музыку и плясали, нан су­
масшедшие, оставляя на полу лужи воды » .
Очерк « Господня рыба ( апонрифичесное сназанис ) »
237

дополняет обрисовr<у хараRтера, психологии, миросо3ер­
цания рыбаRов с поnой стороны. Оµин из героев очерr<оп,
Ноля l{онстанди, расr<рывает писателю тайны рыбацrюго ре­
месла, посвящает его в обычаи, уходящие норнями в глу­
бокую старину, и рассr<азывает ему Jrегенду, шобимую ры­
бап:ами. В описаниях Куприна рыба�ш - это большие де�
ти, мужествеппые и суеверные. И, 1шк все дети, они обо­
жают с1<азания, легенды, с1шзки. Их вера в чудесное и
необычное пеотделима от их веры в доброе и прекрасное.
В �юнце 1 909 года Куприн сообщал Ф. Д. Батюшr<ову
о
том, что цшш «Листригоны» завершается очерЕом
(<Водола3ы» . Одна�ю в 1 9 1 1 году он добавил н циклу
еще один очер1< - «Бешеное вино». Можно предпола­
гать, что побудптельным мотивом к написанию послед­
него очерка явилось желание придать всему цинлу худо�
жественную цельность и завершенность.
В очер1<е « Бешеное вино» , 1<ar< и в начальном очер­
не - «Тишина» , художпи1< свя3ьшает настоящее с минув­
шим, ему грезится «вели1юлепный празднин Вакха» ,
некогда справлявшийся <шод тем же высоким синим не­
бом п под тем же милым красным солнцем ... » Эти мечты
и воспоминания усиливают эпичесr<ое начало цшша:
ЖИ3НЬ и труд рыбаков предстают овеянные дыханием
тысячелетий, каr< нечто неи3менное, едва ли пе бессмерт­
ное в своей мудрой простоте и естественности.
Вместе с тем в завершающем очерке усиливается и
лирическое начало, непосредственное выражение любви
автора к своим героям, так убедительно для читателя
подготовленное всем рассказанным.
«Я сищу, ослабев от дымного чада, от r<рика, от пе­
ния, от молодого вина, 1юторым меня потчуют со всех
сторон. Голова моя горяча и, 1<ащется, пухнет и гудит.
Н о в сердце у меня тихое умиление. С приятными сле­
зами на глазах я мысленно твержу те слова, которые так
часто заметишь у рыболовов на груди или на руне в ви­
де татуировки:
« Боже, храни моряна » .
По общей тональности «Листригоны» , п а к нам 1шжет­
ся, несколько напоминают горьковс1<ие « Сказни об Ита­
л ии » . Конеч:но, в «С1шзках» тематичесr<ий диапазон
шире, глубже содержание. Но нупринский цикл близок
rорьновскому романтически-взволнованным воспеванием
простых людей, любовью к этим людям, ярким, солнеч:...
вым колоритом.
238

Цельные харантеры простых людей Rуприн проти...
вопостаВJшет нравам буржуазного общества. Именно
здесь, в стремлении к естественности, в неприязни к <щи­
вилизации» , убивающей в человеке душу, сближается
Куприн с Л. Толстым, здесь особенно отчетливо прохо...
дит линия влияния Толстого на :Куприна. В статье « Н а...
ше оправдание» ( 19 1 0 ) , написанной в связи со смертью
Л. Толстого, :Куприн выделяет в творчестве великого пи­
сателя именно то, что хара�{терно и для его собственного
творчества: «Он поназывал нам, слепым и скучным, нан
пре1<расны земляt небо, люди и звери. Он говорил нам:,
недоверчивым и скупым, о том, что 1<аждый человек мо­
щет быть добрым, сострадательным, инте:еесным и краси..,
вым душою» 1 •
Отрицая буржуазную цивилизацию, :Куприп с1шонеп
отрицать и все завоевания человеческой культуры. В этом
он танже приближается к Толстому, но с той разницей,
что Толстой идеализировал религиозно-патриархальный,
каратаевский унлад жизни, а :Куприн приходил порой и
своеобразному пантеизму, даже биологизму. В фанта­
стическом рассказе «Дух века» :Куприн устами героя
выражает, очевидно, собственную точну зрения: «Все стра­
дания людей происходят оттого, что люди все больше и
больше отдаляются от животных. Мы утеряли их нату­
ральную красоту, их грацию, силу и ловкость, их стой­
кость в борьбе с природой, живучесть. Но хуже всего,
что сознание убило в людях :инстинкты» .
Стремлением :Куприна к первобытной естественности
вызван его интерес к животному миру 2, изображению
ноторого посвящен ряд его рассказов: « Изумруд», «Бе­
лый пудель» , «Собачье счастье», «Слоновья прогулна » ,
«Медведю> , «Барбос и Жулы<а» . Необходимо, однако,
подчеркнуть, что в этих произведениях :Куприн подни­
мается над примитивным биологизмом, нашедшим отра­
жение в некоторых его суждениях и в рассказе « Дух
века» . Мы уже отмечали тонкий психологизм, присущий:
« анималистским» картинам :Куприна. Изображепие жи...
1 А. И. Н: у п р и н. Собр. соч., т. 9. М., «Художественная лите­
ратуf ю>, 1973, с. 122-123.
О привя3апностл Нуприна 11: животному миру см.: Б. Н и
с е л е в. Расска3ы о .Куприне. М., �Советский писателы, 19М,
с. 185-188.
-

в отных у l{упрпна служит таr\Же для воплощения опре�
деленной социальной тенденции, направленной против
буржуазной цивилизации.
В письме к В. А. Тихонову в сентябре 1 907 года Куп­
рин сообщал: «Написал вот рассr<азиr\ про беговую ло­
шад�'У, rщторую зовут Изумруд» 1 • Произведение, rю­
торое Куприн небрежно назвал «рассказиком» , заняло
одно из первых мест среди произведений русских 1шас­
сиков о животных.
Выражая свою глубочайшую любовь 1\ Л. Н. Толсто­
м у, Куприн предпослал рассказу следующие слова: «По­
свящаю памяти несравненного пегого рысака Хол­
стомера».
Остроумными словами посвящения Куприн хотел
СI\азать о преемственности некоторых идей своего расска­
за с толстовским «Холстомером» .
Идейная сущность повести «Холстомер» и расс1<аза
« И зумруд» отражает блнзость взглядов обоих писателей
на тогдашнюю действительность, 1\Оторая уродует все
живое и преЕраспое. В «Холстомере» эта тема развива­
е тся значительно глуб1не, чем в «Изумруде ».
Толстой наделяет одряхлевшего рысака Холстомера
человечес1шми чувствами. Условность повести за1шюча­
ется в том, что наряду с мастерс1\и написанными карти­
нами « быта» лоiпадей в конюшне и на лугу Толстой
раскрывает «мысли» и «чувства» лошадей так, 1шн: если
бы они действительно могли мыслить и чувствовать по­
человечесЕи. Рас1\рывая « мысли» лошадей, писатель
иногда I\aI\ бы напоминает об условности этого «мышле­
ния». Например: «И я молода, и хороша, и сильна,­
rоворило ржанье шалуньи".» Иногда ше Толстой не
считает нужным прибегать н этому приему: «Он медлен­
но, I\aI\ бы юrаняясь, опустил и поднял голову, вздохнул,
насколько ему позволя.тr стянутый трок, и, ковыляя свои­
м и погнутыми, нерасходившимися ногами, побрел за та­
буном, унося на своей I\остлявой спине старого Нестера».
И тут же приводятся мысли Холстомера: «Знаю теперь:
как выедем на дорогу, он станет высекать огонь и заку­
рит свою деревянную трубочку в медной оправе и с це­
поч1юй". » А далее следуют «выводы» мерина о характере
старого Нестора. Всrюре же начинаются главы с подзаго­
лов1\ами: ночь 1 -я, ночь 2-я и т. д., в rюторых старый
,1

ЦГАЛИ, ф.

240,
240

мерип «рассказывает}} лошадям о своей жизни, дает ха­
рактеристики людям, «излагает>) свои «взглядьо) на дейст·
вительность. За этими главами начинается рассназ от
автора о печальном конце бывшего хозяина Холстомера,
Серпуховского, и I<aI< бы проводится параллелr, между
жизнью человеrш и лошади, что подчерr\ивается мрачной
:концовкой - историей двух смертей: Холстомера и его
бывшего хозяина Серпуховского.
В значительной степени иным является художествен·
noe решение темы у Куприна. В рассказе «Изумруд>) все
направлено к тому, чтобы снять или во всяком случае
свести R минимуму условность в раскрытии «внутреннего
мира» лошади. В то время RaI\ Толстой сообщает мерину
способность «мыслиты, Изумруд Куприна скорее ощу·
щает, нен..:ели «мыслит» , поэтому действительность пред·
ставляется ему в ощущениях и образах, что и определяет
художественную фактуру рассказа. Вот, например, опи·
сывается отношение Изумруда 1< кобыле Щеголихе : «Рас·
ширив нежные ноздри, Изумруд долго потянул в себя
воздух, услышал чуть заметный:, но креп11:ий, волнующий
запах ее I<ожи и I{Оротко заржаш) . Иное ощущение вы­
зывает у Изумруда «теплый запах пережеванного сена,
шедший из часто дышащих ноздрей» другого жеребца,
по 1шичке Онегин. Изумруд и Онегин ненавидят друг
друга: « Вдруг оба разом злобно взвизгнули, закричали и
забили копытами». Однако Изумруда художник наделяет
некоторыми «движениями души» , свойственными людям.
Изумруд боялся своего сопернин:а, но сохранял при этом
своеобразное чувство собственного достоинства : «Делал
вид перед самим собою, что он вовсе не боится и что
сейчас ничего не произошло, Изумруд повернулся, опу­
стю1 голову... >) Но дальше все переводится в область
смутных ощущений. « ... В его голове текли медленные
равнодушные мысли, сцепляясь воспоминаниями образов,
запахов и звуков и пропадая навеr<и в той черной без­
дне, I\оторал была впереди и позади теперешнего мига>).
Сцепление запахов, вкусов и образов - вот что опре­
деляет восприятие Изумруда. И н: этому потоr\у ощуще­
ний писатель - едва приметно - Добавляет характери­
стики « от себю).
Характеристики конюха и наездников как бы <<Пропу­
щены» сrшозь ощущение жеребца, и не только природ­
ные ощущения, но и те, :которые в нем выработались
тренировкой. Известно, что лошадь очень чутко воспри·
241

пимает движение опытной или неопытной руки, реаги"
рует на умелое или неловкое приrюсновение. Отправляясь
от этих рефлексов, автор дает характеристики людям,
Один из конюхов, Назар,- «хороший старик." Но нет в
нем чего-то главного, лошадиного, и во время прикидки
чувствуется через вожжи, что руки у него неуверенны n
неточны» . Другой конюх, Васька, тоже плох, «ездить он
не умеет,- дергает, суетится» . Третий конюх, с кривым
глазом, лучше, «но он не любит лошадей, жесток и не�
терпелив, и руки у него не гибки, точно деревянные» .
Иное дело - наездник-англичанин. « О н весь точно какая­
то необыкновенная лошадь - мудрая, сильная и бес...
страшная". Как радостно, гордо и приятно-страшно пови...
новаться каждому наме�•у его сильных, умных, все по�
нимающих пальцев» .
Вся история жизни и смерти лошади дана через ощу�
щения животного и образы, возникающие перед ним,
"Удивительное мастерство писателя заключается в том,
что сложные явления действительности и ее многообразие
переданы через эти первичные ощущения так, что ни на
секунду не возникает впечатления неправдоподобности,
неестественности. Вот, например, описание природы, ко­
торое дается через восприятие лошади:
« Перед самым рассветом он увидел во сне раннее ве­
сеннее утро, красную зарю над землей и низкий аромат­
ный луг. Трава была так густа и сочна, так ярко, ска"
зочно-прелестно зелена и так нежно розовела от зари,
Rак это видят люди и звери только в раннем детстве, и
всюду на ней сверкала дрожащими огнями роса. В лег­
Rом редком воздухе всевозможные запахи доносятся уди"'
вительно четко. Слышен сквозь прохладу утра запах д111м ...
Ra, который сине и прозрачно вьется над трубой в де"'
ревне, все цветы на лугу пахнут по-разному, на колеи...
стой влажной дороге за изгородью смешалось множество
запахов: пахнет и людьми, и дегтем, и лошадиным наво­
зом, и пылью, и парным коровьим молоком от проходя­
щего стада, и душистой смолой от еловых жердей
забора» .
«Точна зрения » , с которой воспроизводится панорама
раннего утра, ограничивает изобразительные возмож...
ности, и тем не менее картина полна таного очарования,
такой прозрачной ясности и чистоты, что действует успо­
Rаивающе, пробуждает воспоминания детства у тех, кто
был близо.к .к р одной природе в юные годы.
242

Ясность, чистота и «зримость» описаний вообще яв"
ляrvтся основным художественным качеством этого рас­
с11:аза. Пленяет отточенность деталей, поназывающая, каR
м астерс11:и владеет словом ппсатель. Вот описание кобы­
лы Щеголихи: « Каждый раз, ногда она, отрьmаясь от се­
на, поворачивала назад голову, ее большой глаз светился
на неСI{ОЛЬRО сенунд 11:расивым фполетовым огоньн ом » .
Или тание детали: «Пона Назар сыпал тяжелый шеле­
стящпй овес в ясли Изумруда, жеребец сует:rиво совал­
ся к rшрму, то через плечо старrша, то из-под его рук,
трепеща теплыми ноздрями». Столь же точно воспроизве­
дена и речь старого и добродушного конюха Назара:
« Ишь ты, зверь жадная... Но-о, успеишь... А, чтоб тебя
Потычь мне еще мордой-то. Вот я тебя ужот1ю потычу».
Мы не видим движепий старина, но паузы, обозначенные
многоточием, полны движения. :Кажется, видишь, пак
старик притворно сердито отстраняет морду лошади.
Весьма хара�1:терно для просторечия таRое словосочета­
ние, как «зверь жадная» .
Весь рассказ дышит неподдельной любовью к живот­
ным. Он действительно, 11:ак отмечал В. В. Боровский,
« ... прямо воr-торженный гимн 11:расивой, изящной, моло­
дой лошади» 1•
Любовь н пры1:расному вырастает у :Куприна каr1: бы
в противовес всему уродливому в жизни. Обличительная
часть рассказа перенесена в 11:анец, и это не случайно.
:Куприн не хотел, чтобы в гимн 11:расоте и силе врыва­
лись нотки низменных побуждений и чувств человека,
искалеченного стяжательством. Толыю в 11:анце последней
�лавы вырисовывается облин толпы, обманутой в своих
надеждах. Разбуженные низменные страсти толпы дают­
ся через восприятие Изумруда. Он видит вокруг себя
возбужденные, злобные лица проигравших, п а пем ероша �
шерсть, его ощупывают со всех сторон. Слышатся слова:
«Поддельная лошадь, фальшивый рысак, обман, мошен­
ничество, деньги назад» .
Изумруд не понимает значения этих слов, но беспо­
Rойное поведение людей, угрожающий тон их голосов
вызывают в нем «удивление» . «0 чем они? - думает
Изумруд с удивлением. - Ведь я так хорошо бежал » .
..•

1 В . В. В о р о в е к и й . Литературная критика. М., «Художе­
:ственная литература», HJ71, е. 251.

243

Хотя « Изумруд» и Rончается трагичесRой гибелью
пренрасного и доброго существа, в рассказе нет той тяж­
Rой безнадежности, которой дышит наждая страница
«Холстомера».
Rогда-то сильная и преRрасная лошадь, Холстомер
предстает в повести Толстого одряхлевшей, измученной,
уродливой. Велиний писатель посвящает много места
изображению «гнусной» старости Холстомера, бывшего в
свое время знаменитым рысаном. С безжалостной (может
быть, даже чрезмерной) точностью рассназано о том, 1\а:К
«драч» на живодерне убивает Холстомера. Иначе постро­
ен образ у Rуприна. Весь рассказ - это восторженное
J;IЮбование
красотой,
стремительностью, ловностью.
Смерть Холстомера - ужасает, смерть Изумруда -печа­
лит, но в ней нет ничего уродливого, за иснлючением
уродства Jiюдей, погубивших рысана. По степени пронин­
новения в социальные отношения, в судьбы людей, по
философичности «Холстомер», разумеется, глубже. Но по
общему настроению, нолориту « Изумруд» светлей и
поэтичней.
Поисюr Rрасоты в жизни связапы у Rуприпа с
устремлением н природе, н великим и вечным чувствам.
Здесь имеется немало точек соприкосновения между :Ку­
приным и Львом Толстым. Однако Rуприпу отнюдь не
был присущ призыв к «опрощению», н <шатурализациш> .
Чужд :Куприну был и 1>ульт «звериности» и «первоздан­
ности» , выдвинутый в манифестах анмеистов нак ередст­
во «оздоровить» дряхлеющее денадентс1•ое искусство.
Rуприн ищет нрасоту в человене, в подлинно человече­
СRИХ чувствах. И он находит ее в старом, но вечно мо­
додом, возвышенном и возвышающем чувстве, живущем
в человеке,- в любви.
*

*

*

В годы реакции Rуприн создал два замечательных про­
изведения о любви - «СуламифЫ> ( 1 908) и « Гранатовый
браслет» ( 1 91 1 ) .
Повесть «Суламифь» является одним из наиболее mи­
роно известных и популярных произведений писателя.
Не ТОЛЫ\О в творчестве :Куприна, НО и среди произведе­
ний мировой литературы, посвященных любви, «Сула­
мифы> занимает видное место по ярности красои, силе
поэтичес1<ого обобщения.
244

Эта узорная, проникнутая духом восточных легенд
повесть о радостной и трагичесrшй любви бедной девуш­
ки к царю и мудрецу Соломону, о любви, которая <<Ни­
когда не пройдет и не забудется » , навеяна библейской
« Песнью песней» . Не случайно заинтересовался ею ху­
дожниrt, тан: любивший жизнь.
« Песнь песней» - это самая поэтическая, вдохновеп­
ная, самая «земная» и «язычес:каю> из библейских книг,
созданная, по-видимому, на основе народной любовной
лири:ки. В яркой библейской поэме нет отчетливого сю­
жета. l{ажется, что она была рассчитана на тех, н:то уже
хорошо знал историю J1юбви царя и простой девушки.
Поэтому в «Песни песней» были даны толыю 1шюrтэс­
сенция событий, их общее настроение, только философ­
ско-поэтические «формулы» любви. Вполне естественно,
что возникает желание знать всю эту историю, знать
все, что снрывается за этими поэтическими намеr,а­
ми, прекрасны�и и сильными аю,ордами, знать, если
можпо татt выразиться, всю мелодию. Тан:им желапием
был, паверное, воодушевлен Rуприн, тем более что
« Песнь песней» близrш его творчеству, в I\отором
столь важное место занимает тема всепобеждающей
любви.
Сюжет «Суламифи» является в огромной степени по­
рождением творчес�юй фантазии Rуприна, но нрас1ш,
настроение он черпал из библейской поэмы. Однако это
не было простым заимствованием. Очень смело и исr\ус­
но используя приемы стилизации, художник стремился
передать пафосно-напевный, торжественный строй, вели­
чавое и полное энергии звучание древних легенд. Пи­
сателя увле1шет яр1шй восточный 1юлорит, и целые
страницы посвящены сверкающим драгоценным камням,
которыми Соломон украшает свою возлюбленную Сула­
мифь. Эти описания с их ошеломляющим богатством I\ра­
сок, эпитетов, сравнений, метафор очень много дают и
для раскрытия образа Соломона. Даря камни своей воз­
любленной, он пылко описывает их красоты, наделяет их
особыми свойствами и качествами, при этом выясняется
отношение Соломона к людям, его верования и мудрость.
Так, жадный, притягивающий серебро камень Мгнадис­
Фза он дарит Суламифи, потому что она бес1щрыстна.
Он дарит ей свой излюбленный I\амень смарагд, ибо он
(<зелен, чист, весел и нежен, как трава весенняя» , и
«отводит черные мысли».
245

Через всю повесть проходит противопоставление свет"
лого и мрачного - как противопоставление любви и не-.
нависти. Любовь Соломона и Суламифи, дающая им ни
с чем не сравнимую радость, описана в светлых, празд"
яичных тонах, в мягком сочетании красок. Здесь чувст ...
венное одухотворено и озарено поэтичес:ким светом. А в
храме Озириса и Изиды, где совершаются :кровавые об"
ряды, где властвует жесто:кая царица Астис,- там от...
светы дымящихся огней делают еще более зловещей мрач­
ную рос:кошь языческого :капища. И чувства царицы и
влюбленного в нее Элиава лишены возвышенного ха�
ра:ктера.
В образе возлюбленпой Соломона Суламифи вопло·
щепа любовь, страстная и чистая, жгучая и светлая.
Противоположное чувство - чувство ненависти и за­
висти - выражено в образе отвергнутой царем Астис.
Суламифь вся :ка:к бы сот:кана из солпечных лучей. Она
принесла Соломону большую чистую любовь, :которая за...
полняет ее цели:ком. Любовь сотворила с· ней чудо,- она
от:крыла перед девушкой :красоту мира, обогатила ее ум
и душу. Любовь в:кладывает в ее уста вдохновенные сло­
ва, :которые раньше она не смогла бы произнести. И да­
же смерть не может победить силу этой любви. Сула­
мифь умирает со словами благодарности за высшее
счастье, дарованное ей Соломоном. Астис тоже пре:крас­
на, но не светлой :красотой. Волосы ее вьшрашены в си...
ний цвет, а лицо « сильно нарумянено и набелено» , «тон­
Rо обведенные тушью глаза :казались громадными и го...
рели в темноте, Rа:к у · сильного зверя :кошачьей породы » .
Е е злая воля приводит события к трагической развязке.
Царица Астис, обещая свою любовь одному из царских
телохранителей, Элиаву, побуждает его убить Суламифь.
Он выполняет приказ царицы, за что казнен Соло...
моном.
Несмотря на свои небольшие размеры, «СуламифЬl)
монументальна. Фигуры главных действующих лиц дви­
жутся на величественном и ярком фоне. Пожалуй, ни в
одном произведении :Куприна пе уделяется такое внима­
ние обстанов:ке действия, она сама по себе является
предметом поэзии и служит в то же время усилению
драматизма расс:каза. Но главное, :конечно, не в обста­
нов:ке. Впечатление монументальности создается здесь·
прежде всего ве.11ичием и силой переживаний Суламифи
246

и

ее во3любленного, глубоким траrи3мом финала, про"
славлением ве.ли:н:ого и вечного.
Пораженная мечом Элиава, Суламифь говорит Соло­
мону: «Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою шо­
бовь, за твою :красоту, за твою мудрость, к :которой ты
позволил мне прильнуть устами, как к сладкому источ­
нику ... Никогда не было и не будет женщины счастли­
вее меня » . А в словах прощания Соломона с Суламифью
заключен сокровенный смысл повести: «До тех пор, пока
люди будут любить друг друга, поr\а :красота души и те­
ла будут самой лучшей и самой сладкой мечтой в мире,
до тех пор, клянусь тебе, Суламифь, имя твое во многие
ве1\а будет произноситься с умилением и благодар­
ностью» .
Повесть «Суламифы особеппо замечательна !{ак про­
славление женщины. Прекрасен мудрец Соломон, но еще
преrсрасней в ее полудетской наивности и самоотвержен­
ности Суламифь, отдающая свою жизнь за возлюблеп­
ного. Талантливая повесть Куприна носит глубоко обще­
человечесrшй хараrпер.
При оценке «Суламифю> наших исследователей иногда
смущают своеобразие сюжета и романтическая припод­
нятость повести, которые на первый ( поверхностный)'
взгляд противоречат общему реалистическому направле­
щrю Н'уприна. Но, очеви:дно, еще больше Их смущает то,
что Горький, как известно, отозвался о «Суламифю> от­
рицательно.
Tar\, П. Н. Берrщв пишет в этой связи о «Суламифи » :
«Rонечно, прав М. Горький, который понимал реакционный
смысл обращения Куприна I\ теме «Суламифи» и к тому
же считал, что «Песнь песней» хороша сама по себе и
что Куприну незачем было ее трогаты 1 •
Нужно прежде всего сказать, что в своих суждениях
о русской литературе Горький исходил из желания ви­
деть ее более ан:тивно вторгающейся в жизнь, выступаю­
щей в поддерж1\у освободительной борьбы народа. Авто­
ру поэмы «Девуш1ш и смерть», казалось бы, должна была
импонировать «Суламифь». Однако Горький счел напи­
сание такой повести попьrтRой ухода от жгучих тем со­
временности, что в атмосфере повального ренегатства
буржуазной писательской интеллигенции вызвало в нем
1 П. Н. Б е р rt о в . Александр
Изд-во АН СССР, 1956, с. 119.

247

Иванови:11

Куприн.

М.- л .•

:крайнее раздражение. Можно предположить таюке, что
Горькому мог показаться вредным культ чувственной
любви, которым проншшуты страницы «Суламифи» , хо­
тя в повести любовь Соломона и Суламифи дана как
настоящее, возвышенное, гармоническое чувство, а сами
сцены любви написаны при всей их смелости с большим
тактом. Это прекрасные и духовно здоровые страницы.
Они не толы<о не имеют ничего общего с пряной, болез­
ненной модернистской литературой, но резко противо­
стоят ей.
П . Н. Берков занимает уклончивую позицию. Он
«уничтожает» повесть Куприна (дескать, незачем было
ему и трогать библейспий сюжет) и в то же время от­
мечает, что она органичес:ки выросла из теоретически­
философспих и литературных интересов Куприна и что
в ней, как и в « Гранатовом браслете», отражены «боль­
шие и серьезные человеческие чувства». Исследователь
отмечает и «важное общественно-воспитательное значе­
ние» произведений Нуприна о любви, в том числе и «Су­
ламифи» 1 •
Опять-таки опасаясь опровергнуть установившиеся
мнения, он пишет: «В советской критике встречаются
довольно холодные отзывы о « Гранатовом браслете» и
других произведениях Куприна, разрабатывающих тему
любви. Это, возможно, правильно, так как социальной
силы критичес1юго реализма в этой группе произведе­
ний Куприна пет. В « Гранатовом браслете» и других
произведениях этой группы, при общем I\ритино-реа­
листичесRом их харантере, заметпо усилена струя ро­
мантичесRая, создающая особый психологичесний их
I\олорит» 2•
Исходя из подобных представлений, следовало бы
признать, что и многие произведения Горы\ого (да и
только ли Горького ! ) , в Rоторых имеется сильная «ро­
мантичесr\ая струя», тоже лишены социальной сш1ы. Как
можно говорить о том, что романтичесн:ая мечта писате­
ля, подкрепляющая устремление человеRа !\ лучшему бу­
дущему, ю<абы выхолащивает из произведения ту со­
циальную силу, которой отмечено творчество Rритичесrшх
реалистов!
J См.: П. Н. Б е р к о в. Александр Иванович Нуприн. М.- Л.,
И3д-во АН СССР, 1956, с. 122.
2 Т а м ж е, с. 121.

248

Положительно отнесся R повести :Куприна В. В. Во"
ровский. Она была для него «гимном женской красоте и
м олодости» 1 • Именно в качестве тю\ого гимна «Сула­
:мифы> , как мы полагаем, всегда буJ(ет занимать видное
место в русской литературе и пленять новые поколения
читателей".
*

*

*

Легепдарный сюжет «Суламифи» открывал :Куприну
неограниченные возможности для воспевания любви
сильной, гармонической и освобожденной от каких-лпбо
бытовых условностей и житейс1шх препятствий. Но :Ку­
прин не мог, конечно, ограничиться столь энзотичсской
тра�\ТОВI\ОЙ темы любви. Он настойчиво ищет в самой
реальной, современной, «будничной» действительности
людей, «одержимых» высоним чувством любви, способных
подняться, хотя бы в мечтах, над окружающей прозой
жизпи. И, нак всегда, он обращает свой взор н «малень­
ному», простому человеку. Так возникла в творческом
сознании писателя поэтичес:кая тема « Гранатового брас­
лета ».
:Куприн начал писать « Гранатовый браслет» в Одессе,
в 1 9 1 0 году. Состояние духа у него к этому времени бы­
ло ирайне подавленное. Он дошел до такого обнищания,
что был вынужден заложить все свои вещи в ломбарде
и печатать, иан он выразился, «что попало и где по­
пало». В это же время умерла горячо любимая им мать.
Мысль о болезпи и возможной смерти матери уже давно
терзала :Куприна и была невыносима для него. Он писал
матери пезадолго до ее иончины:
«Я уже дал тебе обещание, что не я тебя, а ты меня
похоронишь". Я всегда (ка�\ и ты) чувствую тебя на
расстоянии, потому что." нет у нас с тобой более близ­
ких людей, чем ты и я." Ты мне теперь очень нужна.
Не твой опыт, пе твой ум, а твой инстию\тивпый ВI\ус, ио­
торому я верю больше, чем всей теперешпей иритине» 2•
Смерть матери :Куприн воспринял KaI\ «похороны»
собственной молодости. А советник умный, чутний и лю­
бящий был ему особенно необходим в эту пору. Работа
над «Ямой» двигалась туго - не только из-за материаль1 В. В. В о р о в с :к и й. Литературная :критиrш. М., «Художе­
ственная литература», 1 97 1 , с. 251 .
2 И з письма :к матери о т шов я 1 9 1 0 года. ЦГАЛИ, ф . 240,

оп. 1, ед. хр. 1 40.

249

пчх трудностей, но и из-за того, что писателю было не"
ясно: I<aJ< же подойти 1< одному из наиболее больных во"
просов современности? И душевное состояние, видимо,
заставляло отложить работу над «Ямой» с ее тягостными
картинами социа:Jьного «дна» и писать произведение, RО­
торое позволило бы сосредоточпться на чем-то более воз­
вышенном, подлинно человечесн:ом.
В таRом настроении художник начинает работать над
расСI{азом « Гранатовый браслет». В основу сюжета по­
ложен реальный факт из семейной хронюш Rнязей Ту·
ган-БаравовсRих. Куприн писал Ф. Д. БатюшRову:
« Это - помнишь? - печальная историл маленыюго
телеграфного ч1шовника П. П. Желтш{ова, который был
так безнадежно, трогательно и самоотверженно влюблен
в жену Любимова ( Д . Н. теперь губернатор в Впльне)
Лицо у него, застрелившегося: ( опа ему велела даже пе
пробовать ее видеть} ,- важное, глубо1{ое, озаренное той
таинственной мудростью, 1юторую постигают толыю
мертвые... » 1
« Гранатовый браслет» занимает значительпое место пе
толы<о в творчестве Куприна, но и в руссной литературе.
Тема неразделенной любви, :как мы знаем, всегда вла­
дела воображением Куприна. Он ее ставил уже в своей
ранней, художественно несовершенной повести - « Впо­
тьмах » .
Один из героев « Гранатового браслета» , генерал Апо­
сов, говорит: «Любовь должна быть трагедией. Величай­
шей тайной в мире ! Никакие жизненные удобства, расче­
ты и 1<0мпромиссы не должны ее Rасаться».
Трагический аспект в изображении любви, острый ин­
терес к любви неразделенной возr-пшают в творчестве Ку­
прина под воздействием социальных 1юнтрастов, социаль­
ной несправедливости буржуазного общества; возню\ают
в результате наблюденпй над тем, н:ак Молох вмешива­
ется в «святая святых» человечес1шх отношений и грубо
ломает, извращает их. Но в ранних произведениях писа­
теля о беззаветной любви социальная подоплека трагедии
еще не выявлена достаточно ясно и определенно. В них
писатель как бы стремится освободить любовь от всего
суетно-мещанСI{ОГО, что м ожет ее запятнать, он хочет
возвысить ее как благороднейшее проявление человече..•

1 Из IРИсыщ н Ф. Д. Батюшнову от 15 октября 1910 года. Ру
кописный отдел ИРЛИ, ф. 1 15,

...

250

с1<ого духа. Он и в дальнейшем утверждает любо:сь нак
высшую форму прекрасного, и именно этот подход к веч­
nой теме делает для нас особенно бли3I\ИМ Куприна, во
вместе с тем трагедия любви выступает у него все в боль­
шей степени l<aI< следствие социальных причин и условий.
В « Гранатовом браслете» нет тю<ой острой нритики
буржуазного общества, I{al<, с:кажем, в «Поедин�<е». Гос"
подствующие :классы представлены здесь «высшим со­
словием» - аристо:кратией. Но сам Rуприн призпавал,
что аристо:кратию оп знал хуже, чем другие обществен­
ные слои. И вот, рисуя аристо:кратов в более светлых
RpacRax, чем провинциальное мещанство, он тем не ме-<
нее вс:крыл их духовную нищету, проявляющуюся перед
лицом большой и чистой любви. Именно в сопоставлении
с громадным чувством, «поразившим» маленьRого чинов­
юша Желткова, обнажается очерствение души людей,
считающих себя по нультуре и иптеллекту стоящими го­
раздо выше его.
Примерно три четверти расс:каза посвящены изобра­
жению семьи :князя Шеина, его родственпиRов и друзей.
Главный герой, в образе :которого сосредоточена идейная
сущность произведения, появляется лишь в Rонце и
толь:ко в одной сцене. Одна:ко, на:к мы увидим, все, что
предшествует его появлению, представляет собой Rак бы
подготовку к раскрытию его чувств и обретет особое и
новое значение, когда с полной силой зазвучит трагедий­
ная тема.
"Уже пейзаж, начинающий повествование, рождает
предчувствие трагедии. «То по целым сутнам тяжело
лежал над землею и морем густой туман, и тогда огром­
ная сирена на мая:ке ревела днем и ночью, точно беше­
ный бык ... То задувал с северо-запада, со стороны степи,
свирепый ураган; от него верхуmни деревьев расначива­
лись, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю,
гремели по ночам железные нровли дач, и :казалось, буд­
то :кто-то бегает по ним в под:кованных сапогах; вздраги­
вали оконные рамы, хлопали двери и дпко завывало в
печных трубах. Нес:коль:ко рыбачьих бар:касов заблуди­
лись в море, а два и совсем не вернулись: толь:ко спустя
неделю повыбрасывало трупы рыбаков в разных местах
берега» .
Но трагедия, :которую воссоздает писатель, происхо­
дит не в бурных столкновениях, не в страстных объяс­
нениях. Любовь , :которая (<Поразила>>. героя, величава,
251

и оп готов отдать все, ничего не требуя взамен 1 . Древняя,
выраженная в « Песни песней» мысль о том, что «любовь
сильна, 1<ак смерть » , мысль, определившая основную то...
иальность « Суламифи» , царит и в « Гранатовом браслете» .
И Еартины бушующей природы нарисованы н е для пря:­
мого сопоставления, а для нагпетания тревожного на­
строения, прониюiутого ожиданием чего-то значительно­
го, что вс1<оре должно произойти. А должно произойти:
нечто сложное, глубоЕое, нечто таЕое, в чем переплета­
ются радость и сЕорбь, мраЕ и свет, жизнь и смерть.
Поэтому гроза сменяется Еартиной спокойной, печальной:
и умиротворенной природы : «R началу сентября погода
вдруг рез1<0 и совсем нежданно переменилась. Сразу на­
ступили тихие безоблачные дни, таЕие ясные, солнечные
и теплые, ЕЮ\ИХ не было даже в июле. На обсохших
сжатых полях, на их Еолючей щетине, заблестела слюдя:­
ным блеском осенняя паутина. -Успокоившиеся дерев1,я
бесшумно и по1юрно роняли желтые листья» . Н'няrиня
Вера Николаевна Шеина радуется наступившим « пре­
лестны� дням» , - т ю< начинается знююмство читателн с
героиней рассказа.
Во второй, третьей и четвертой глаю<ах появляются и
другие действующие лица: предводитель дворянства
князь Шеин - муж Веры Николаевны; ее брат товарпщ
про1<урора НиЕолай Булат-ТугановсЕий; ее сестра Анна
Ниrюлаевна Фриессе; блиюшй друг по1юйного 1шязя Мир­
з а-Булат-Тугановс1шго старый генерал Аносов. Причем
Анна Фриессе, назалось бы, паходится «вне сюжета » .
Н о в действительности е й таr>же предназначена в рас­
сказе существенная роль.
Детальное описание харюпера и впешности Анпы
имеет, если можно тан выразиться, вспомогательное зна­
чение. Оно призвано оттеFить облин ннягини Веры. « По
внешности они до странного не были схожи между собой.
Старшая, Вера, пошла в мать, нрасавицу-англичанку,
своей в ысо1<ой гибной фигурой, нежпънr, но холодным и
гордым лицом, пренрасными, хотя J{овольно большими
ру1<ами и той очаровательной понатостью плеч, какую
можно видеть на старинных миниатюрах. Младшая Анна,- наоборот, унаследовала монгольскую r<ровь отца,
1 О прототипе главного героя повести «Гранатовый браслет�
сообщает некоторые сведения М. К Куприна-Иорданская. См.:
М. R. R у п р и н а И о р д а н с к а я. Годы молодости. М., «Худо­
жественная литература», 1966, с. 69-70.
-

252

татарского князя". Она была на полголовы ниже сестры,
несколько широRая в плечах, живая и легкомысленная,
насмешница. Лицо ее сильно монгольского типа с до­
вольно заметными скулами, с узенышми глазами, кото­
рые она к тому же по близорун:ости щурила, с надмен­
ным выражен11ем в маленьком, чувственном рте, особенно
в слегка выдвинутой вперед полной нижней губе,- лицо
это, однако, пленяло каной-то неуловимой и непонятной
прелестью, которая за1шючалась, может быть, в улыбке,
может быть, в глубокой женственности всех черт, мпжет
быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике. Ее гра­
циозная некрасивость возбуждала и привлекала внимание
мужчин гораздо чаще и сильнее, чем аристократичесиая
красота ее сестры».
Характерно, что в этом описании Анне отведено боль­
ше места, чем главной героине. 71\енщина, которую по­
любил Желтков, выступает - до поры до времени - 1:ак
бы в некотором отдалении от читателя. В сущности, она
В отличие от
таR же «отдалена» и от всех окружающих.
Анны с ее «веселой безалаберностью» , Вера «была стро­
го проста, со всеми холодно и немного свысона любезна,
независимо и царственно спокойна» . Быть может, в ней
вообще отеутствует живая душа? Быть может, социаль­
nая дистанция, заставляющая Желткова лишь издалека
и украдкой любоваться Верой, помешала ему оценить ее
объективно? Эти вопросы разрешаются постепенно, в
ходе повествования.
Своей манерой выражать чувства Вера и Анна напо­
минают женсю1е образы Л. Н. Толстого. Вот Анна, в ра­
достном опьянении перед картиной природы, восторженно
говорит сестре: «Но ты только посмотри, какая нра­
сота, накал радость - просто глаз не насытится. Если
бы ты знала, как я благодарна богу за все чудеса, 1юто­
рые он для нас сделал! » В этом ощущении приgоды рас­
:крывается характер экспансивный, жадно вбирающий ра­
дости жизни. И тут же писатель показывает восприятие
природы Верой: «Я тебя понимаю,- задумчиво сказала
старшая сестра,- но у меня как-то не таR, кю\ у тебя.
:Когда я в первый раз вижу море после большого вре­
мени, оно меня и волнует, и радует, и поражает. :Как
будто я в первый раз вижу огромное торжественное чу­
до. Но потом, когда привыкну к нему, оно начинает ме­
ня давить своей плос1\ОЙ пустотой... Я скучаю, глядя на
него".»
253

Это - отпошепие к прекрасному натуры более холод­
ной, сдержанной, живущей чувствами размеренными, на...
туры успокоенной и счастливой буднями своего семейно­
го бытия. Однако чувство прен:расного дален:о не чуждо
ей, она женщина тошюго вкуса, п Куприн подчерrшвает
это неоднократно. Вспомним, например, ее отношение к
русшой природе. Вера говорпт Анне: «Я люблю лес
Разве может он :когда-нибудь прискучить? Сосны!
А кан:ие мхи! .. А мухоморы! Точно из прасного атласа
и вышиты белым бисером ... » Таrше штрихи в изобрюн:е­
nии Веры приоткрывают постепенно завесу над ее внут­
ренней жизнью. Вера не тю\ холодна, как это I\ажется
вначале. Однаrш понадобятся совершенно ис1шючитель­
nые обстоятельства, чтобы душа этой женщины, вос­
питанпой в атмосфере светсrшх условностей, пробу­
дилась.
Повествование разворачивается медленно. Художник
воссоздает атмосферу богатого аристо1\ратического дома,
постепенно раскрывает обли1\ женщины, вызвавшей у
героя великое чувство. Но с четвертой главы начинается
«ввод» в рассказ остальных персонажей, и ритм повест­
вования становится более напряженным. К Шеиным
съезжаются гости, и по мере их прибытия писатель
<<Представляет» их читателю. Особое и весьма значитель­
ное место отводится генералу Аносову.
Генерал Аносов, как и Анна, не участвует непосред­
ственно в драматической ноллизии. И, однако, это ва111:­
ная фигура в рассназе - более важная, чем Анна. Ку"
прин стремился нарисовать образ русс1юго человека
старшего поколения, человена, в котором были бы вопло­
щены не1юторые из лучших особенностей национального
харантера.
« П о нынешпим нравам этот обломок старины пред­
ставлялся исполинской и пеобьпшовенно живописной
фигурой. В нем совмещались именно те простые, по тро­
гательные и глубо1\ие черты, 1юторые даже и в его вре­
мена гораздо чаще встречались в рядовых, чем в офи­
церах, те чисто русс1\ие, мужиц1ше черты, 1юторые в
соединении дают возвышенный образ, делавший иногда
нашего солдата не тош,ко непобедимым, по и великому­
ченюшм, почти святым,- черты, состоявшие из бесхит­
ростной, наивной веры, ясного, добродушно-веселого
взгляда на жизнь, холодной и деловой отваги, покорства
перед лицом смерти, жалости к побежденному, бесконеч..•

.•

254

ному терпению и поразительной физической и нравствен­
ной ВЫНОСЛИВОСТИ».
Весьма вероятно, что в таком определении на_циональ­
пого характера сыграло немалую роль и влияние
Л. Н. Толстого, создавшего образы :Кутузова, капитана
Тушина и рядовых русских солдат - сRромных героев,
�шк бы не сознающих своего героизма.
Образ генерала Аносова написан очень метко и живо­
писно и не лишен своеобразного очарования. Присутст­
вие честного и простодушного старика как бы согревает
атмосферу в доме Шеиных. В разговоре с Аносовым
«несветские» проявляются лучшие - естественные,
черты сестер. Однако не это главное. У Аносова есть
определенная и очень важная функция в рассказе. Он
выражает мысли самого пи,сателя о любви; бесхитрост­
ные рассказы и рассуждения старика каR бы предвосхи­
щают наступление трагедии. Его устами писатель про­
возглашает, что нельзя проходить мимо редкого, вели­
чайшего дара - большой и чистой любви.
Но не только рассказы Аносова сгущают предчувст­
вие трагедии. Муж Веры, князь Василий, склонный :к
юмористике, рассказывает историю, пародирующую чув­
ства Желткова, известные князю из писем, получаемых
его женой.
Это пародирование и само по себе и особенно в со­
поставлении с письмом Желпюва, присланным ко дню
именин Веры Шеиной, показывает, как далеки аристокра­
ты от понимания того, что может существовать огромное,
11сепоглощающее и облагораживающее человеRа чувство.
В письме Желт1юва довольно ясно вырисовывается его
духовный облик. Хотя любовь к Вере Шеиной всецело
владеет Желт:ковым и письмо проникнуто этим всемогу­
щи111 чувством, оно написано человеком, Rоторый ни н а
что н е надеется и готов отдать все. С этого момента в
рассназе начинает звучать мотив неразделенной любви.
Любовь, :которая « сильна, как смерты , водит ру:кой
Желткова, :когда он пишет письмо :к Вере. Любовь ему
диктует вдохновенные слова, в :которых и огромное чув­
ство, и покорность самоотречения, и дань глубокого пре­
клонения. Его письмо дышит благородством. Это пишет
человек, которого преобразила любовь.
В сопоставлении с этим письмом кажется такой пош­
лой, прямо-тани нощунственной «сатира» ннязя Василия
Шеина. В его понимании любовное послание человекц
255

<шизшего» сословия достойно только шаржа: « Прекрас­
ная Блондина, ты, 1хоторая." бурное море пламени, кло­
кочущее в моей груди. Твой взгJIЛД, 1шк ядовитый змей,
впился в мою истерзанную душу» . «По роду оружия я
бедный телеграфист, но чувства мои достойны милорда
Георга. Не смею отн:рьшать моей полной фамилии - она
слишком неприJiична. Подписываюсь тоJiыю начаJiьными
буквами: П. П. Ж.»
Куприн не рисует 1шязя ВасиJiия Львовича как чело­
века дурного и злого. Он просто человек своей среды, с
ее предрассудками и въевшимся в плоть и I{ровь препе­
брежением к <шизшим» 1шассам общества. Таковы люди,
окружающие княгиню Веру. Лишь у генерала Аносова
мельнает догадка, что жизнь Шеиных соприн:оснулась с
чем-то превышающим их понятия. «Да-а, - протянул
генерал на11:онец.- Может быть, это просто ненормаль­
ный малый, маньяк, а - почем знать? - может быт�.. ,
твой жизненный путь, Верочна, пересе1ша именно такал
любовь, о 1юторой грезят женщины и на 1юторую больше
не способны мужчины» .
Интерес читателя I{ iI\елткову возрастает именно по­
тому, что герой еще неведом читателю, что встреча с
пим много обещает. С девятой главы сюжет еще более
обостряется. Появился новый персонаж, о котором уже
упоминалось в начале рассн:аза,- это брат Веры и Анны.
Он занимает должность товарища прокурора. Ни1юлай
Булат-Тугановский ка1' бы сн:онцентрировал в себе все
дурное, что воспитано в аристократии ее обособленностью
от народа, ее ложным ощущением своего «превосходства)>,
Он ограниченный, надменный, несгибаемо-жесто1'ий чело­
ве�\, видящий в простых людях рабов. Он и представить
не в состоянии, ка1' человек из народа осмелился под­
нять глаза на его сестру. Ню>олай Булат-Тугановский
требует, чтобы виновный был примерно наказан.
Сцена прихода к Желткову представителей правящей
касты - сюжетный и драматичес1шй узел расс1шза. Здесь
мы впервые видим человека, который до этого был не­
аримым героем повествования. Здесь сталкиваются носи­
тели разных духовных начал и намечается трагический
финал, который подготовлен всем повествованием.
По логин:е вещей Желт1'ов - лицо страдающее. И в
начале сцены рисуется тягостное состояние, в котором
он 01шзался.
Внешний обли1\ этого человека вполне соответствует
256

печальному и 3атаенно-страстному лири3му его письма,
в н:отором од по3дравлял 1шягиню Шеину со днем ангела.
Вместе с тем его внешность усиливает впечатление, что
он предуказанная жертва. Все, почти все в нем говорит
о робн:ом, застенчивом харюпере. Здесь писатель прибе­
гает к интересному приему. Он дает два рисунка, ела"
гающиеся в художественный портрет Желткова. Первый
II3 них - это рисуноI\ фигуры героя: «Лица хозяина
сначала не было видно: он стоял сшшой I\ свету и в за­
мешательстве потирал руI\И. Он был высоI\ ростом, худо­
щав, с длинными пушистыми мягюrми волосами» .
Лицо Желт1\ова вначале п е пон:а3апо. А все движепшr
его свидетельствуют о глубокой растерянности. Он в за­
мешательстве потирает руки, а 3атем: «Худые, нервные
пальцы Желткова забегали по борту коричневого 1юрот­
I\ого ппджачн:а, 3астегивая п расстегивая пуговицы» .
И , наконец, ппсате,J iь показывает его лицо. Это второй
рисунок: «Теперь он стал весь виден: очень бледный, с
нежным девичьим лпцом, с голубыми глазами и упря­
мьш детским подбородRом с ямочкой посредине».
Все в этом облике подтверждает первое впечатление
о неiкной и застенчивой натуре, все, !{роме одной детали,
rоворящей о целеустремлеппости и упорстве харю{тера.
Деталь эта - упрямый подбородок.
В начале сцены Желт:кова атакует Булат-Тугановский.
Растерянность, подавленность героя усиливаются. Желт"
ков не может не ощущать своей невольной «вины» . По­
на обвинения, предъявляемые Желткову, не выходят из
!{руга этических принципов, пока речь идет о душевно11-1
споr\оЙствии и достоинство любимой женщины, ему трудно
что-либо сrшзать в свою защиту. Но вот Булат-Туганов­
щшй 3аюшулся о своем намерении обратиться к властям,
и' разговор сразу принимает иной характер.
Здесь следует сн:азать, что роли Булат-Тугановского
и rшя3я llleипa в ра3говоре с Желтковым далеко не рав...
нозначны. Князь Шеин мягче, умнее, чувствительнее
Б улат-Тугановского. Этим-то и объясняется, что ататtу
ведет товарищ прокурора, для :которого «допрос» il\елт"
I>ова являетсп: источником какого-то удовлетворения.
В от почему Желтков. быстrю ощутивший в них разных
людей, после фразы Булат-Тугановс1шго о «властях» на­
чинает полностью игнорировать его. Он как бы обретает
сознание собственного морального превосходства. И тут
наступает переломный момент сцены:
9

А. ВоJПЮВ

257

«- Простите. Как вы сказали?- спросил вдруг вни­
мателыю Желтков и р ассметrся. - Вы хотели обратиться
н власти? .. Именно так вы сказали?
Он положил руI{И в карманы, сел удобно в угол ди­
вана, достал портсигар и спички и закурил» .
Хотя Булат-Тугановский еще пытается третировать
Желткова и угрожать ему, но духовный перевес уже
полностью на стороне последнего. Маленький чиновник
«выпрямляетсю> и говорит как бы с высоты чувства,
вознесшего его над житейской суетой, от1,рывшего ему
новый, сияющий мир.
Собственно, нет даже разговора 11\елткова с Шеиным,
говорит только Желтков, а Шеин слушает, подавленный
огромностью переживаний, недоступных ему самому.
Впоследствии он признался жене: «Для него не сущест­
вовало жизни без тебя. Мне казалось, что я присутствую
при громадном страдании:, от которого люди умирают,
и я даже почти понял, что передо мною мертвый чело­
век. Понимаешь, Вера, я не знал, как себя держать, что
мне делать».
Последнее письмо /I\елткова поднимает тему любви
до самого высокого трагизма. Оно предсмертное, поэтому
каждая его строка наполнена особенно глубоним смыс­
лом. Но еще важнее, что смертью героя не заканчивается
ввучание патетичссних мотивов всевластной любви. Вели­
кое чувство, <<Поразившее» Желткова, не умирает вместе
с ним. Его смерть духовно воснрешает ннягиню Веру,
р аснрывает перед ней мир неведомых ей доселе чувств,
ибо любовь к мужу ниногда не была таrшм «чудом» , о
существовании ноторого она узнала теперь. Великая лю­
бовь безвестного человека входит в ее жизнь и будет су­
ществовать в ее сознании, как неизгладимое воспомина­
ние о таинстве, с которым она соприкоснулась и значе­
ние которого вовремя не сумела понять. Она говорит му­
жу: «Я ничего от тебя не хочу снрывать, но я чувствую,
что в нашу жизнь вмешалось что-то ужасное» .
Ранее холодно-высокомерная и равнодушная к чув�
ствам простых людей, ари:стоиратка Вера Шеи:на вдет в
бедное жилище, где лежит мертвый Желтиов. Здесь
вновь патетически звучит мотив любви каи великого
таинства. « Глубокая важность была в его закрытых гла­
зах, и губы улыбались блаженно и безмятежно, как буд­
то бы он перед расставаньем с жизнью узнал какую-то
258

rлубоRую и сладr,ую тайну, разрешившую всю человече­

СI{ую его

ЖИЗНЬ » .

Кончается эта сцена получением Верой последней
записRи Желт1iова, в Rоторой, Rак и в письме, содержится
просьба о сонате Бетховена. Трагическая эмоциональная
волна как бы нарастает, достигая высшего предела в за"
1шючительной главе, в которой тема великой и очищаю"
щей любви раскрывается наконец полностью в патетиче"
с1шх аккордах гениальной сонаты. Под звуки торжест­
tзенной и печальной музыки начинает трепетать и I\aI(
бы раздваиваться душа кн.нгини Веры. Женщина потря­
сена тем, что мимо нее прошла больша.н любовь, «кото­
ра.н повтор.нется только один раз в тысячу лет>} . Музыка
властно овладевает Верой Шеиной, и в ее душе слага"
ются слова, 1юторые как бы нашептывает ей погибший.
Под музыку возникают ритмические фразы. Трудно
определить жанровые особенности этого отрывка, навеян"
ного темой трагической любви и выражающего одновре"
менно с1<орбную патетику бетховенского произведения.
Перед нами своеобразное стихотворение в прозе,- здесь
и моление о любви и глубокая скорбь о недостижимости
ее; здесь отражается соприкосновение душ, из которых
поняла величие другой. Вера
одна с.тrишком поздно
Шеина как бы перевоплощается, обретает великую силу
любви, навеянную погибшим. Она шепчет слова, которые
мог бы произнести только он, она охвачена чувствами,
1юторыми судьбе угодно было наградить только его.
Эта баллада о любви, оказавшейся сильнее смерти и
победившей после смерти, состоит из шести строф - по
числу музьшальных фраз сонаты Бетховена - и заверша­
ется признанием того, что великая любовь на миг - мо­
жет быть, навсегда - соединила две души.
«"У спо1юйся, дорогая, успо1юйся, успокойся. Ты обо
мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и послед"
няя любовь. "Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я
буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга
только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь?
Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Vсно"
:койся. Мне спать так сладRо, сладко, сладко>} .
Лирика этого напевно-музыкального периода окрашеца
тихой грустью, скорбной радостью, сознанием всепобеж"
дающей красоты и величия подлинной любви.
А. М. Горький, столь сурово относившийся к идейным
заблуждениям Куприна, от этого рассказа был в восторге.
9*

259

«А ню<ая превосходная вещь « Гранатовый браслет»,­
писал о п Е. I{. Мадиновсной.- ... Чудесно! и я рад, я .....,.
с праздшшом! Начинается хорошая литература ! .. » 1
Прекрасным доказательством поэтической силы и
н равственного здоровья :Куприна является таюне :крошеч­
ный рассн:аз «Леночка » ( 1 9 10 ) . :Как мы знаем, l{уприн
не философ, он поэт непосредственной жпзнп. И все же
в этом рассказе есть философичность, есть возникающая
не из отвлеченных рассуждений, а из простого, непритя­
з ательного изображения че;ювечесюrх переживаний глу...
б ОI{аЯ нравственная концепция.
Героем этого по-чеховски изящно паписанного расс:ка...
з а является стареющий пошювшш Возницын, :которого
<<Потянуло побывать в последний раз на прежних местах,
о живить в памяти дорогие, мучительно-нежные, обвеян·
ные такой поэтической грустью воспомпнания детства,
растравить свою душу сладr"ой болью по ушедшей паве"
ки, невозвратимой чистоте и яркости первых впечатле­
ний жизни» . Во время этого своеобразного путешествия в
:минувшее пошювюш Возницын встречает на пароходе по­
жилую даму. Полновпиr< узнает в ней ту, иоторая много
лет назад, будучи девоч:кой-подростr.;ом, понори.�rа его серд­
це. А она, «Леночка», узнает в нем « Нолю Возницына» .
С удивительным .�rаконизмом, та:ктом п сдержанностью
в оссоздает :Куприн историю полудетской любви - любви,
в 1юторой первые порывы пробуждающейся чувственно�
сти та:к сложно переплелись с возвышенной мечтатель"
ностью.
« Все свои тетради и переплеты исчертил Возницын
к расиво сочетающимися инициалами Е. и IO. и вырезы­
в ал их ножом на :крышЕе парты посреди пронзенного и
пылающего сердца. Девоч:ка, конечно, своим женским
инстинктом угадывала его безмолвное поrшонение, но в
ее глазах он был слпш:ком свой, слишком ежедневный.
Для него она внезапно превратилась в I\а:кое-то цвету'\
щее, ослепительпое, ароматное чудо, а Возницын остал"
ся для нее все тем же вихрастым мальчишкой, с баси"'
стым голосом, с мозолистыми и шершавыми руками, в
узеньком мундирчю\е и широчайших брюr\аХ». Чудесно
описана пасхальная ночь, :которая принесла влюбленном-у­
м альчику нес:колько светлых мгновений. «Они шлп под
1 Цит. по 1ш.: В. А ф а н а с ъ е в. Александр Иванович l\уприц,
:М., �Художественпая литература», 1972, с. 158,

260

ру1>у, быстро и лошю изворачиваясь в толпе, о бгоняя про­
хт1шх, лепю и в тю<т ступая молодыми, послушными но­
гамн. Все опьяняло их в эту прекрасную ночь: радостное
пение, множество огней, поцелуи, смех и движение в цер1<­
ви, а на улице - это множество необычно бодрствующих
людей, темное, теплое небо с большими мигающими ве­
сенними звездами, запах влажной м олодой листвы из са­
дов за заборами, эта неожиданная близость и затерян­
ность на улице, среди толпы, в поздний предутренний
час». А потом - старый дворин:, столетние липы, первый:
поцелуй в <шылающие, полудетские, наивные, неумелые
губы» , слезы счастья на глазах мальчика и серебряные
пятна звезд, преломившихся с1шозь слезы.
Все это в одно мгновение ожило в памяти пош<овника
Возницына. Тем временем старая знакомая представила
его своей дочери, которую также звали Леночкой.
«И когда девушка отошла от них, чтобы посмотреть
на Херсонесс1шй монастырь, он взял руку Леночки-стар­
шей и остороа>но поцеловал ее.
- Нет, il>изнь все-таки мудра, и надо подчиняться
ее законам,- сказал он задумчиво.- И, нроме того,
жизнь пренрасна. Она - вечное воскресение из мертвых.
Вот мы уйдем с вамп, разрушимся, исчезнем, но из на­
шего ума, вдохновения и таланта вырастут, I<ак из пра­
ха, новая Леночка и новый Коля Возницын... Все связа­
но, все сцеплено. Я уйду, по я же и останусь. Надо
только любить жизнь и покоряться ей. Мы все живем
вместе - и мертвые и воскресающие.
Он еще раз наклонился, чтобы поцеловать ее ру1<у,
а она нежно поцеловала его в сильно серебрящийся ви­
сок. И когда они после этого посмотрели друг на друга,
то глаза их бьт:п влажны и улыбались лас1юво, устало и
печально» .
Э т а новелла, проникнутая светлой грустью, тю<ая мно­
гозначительная в каждой своей детали, утверждающая
всей своей художественной логикой подлинный оптимизм,
прославляющая великий процесс жизни, принадлежит, на
наш взгляд, и лучшим произведениям Rуприпа.
Заслуга Rуприна не только в том, что он создал вы­
сокопоэтичесrше произведенпя о любви, занявшие достой­
ное место в русской литературе, но и в том, что он,
верный гуманистическим традицпям этой литературы, в
сложный период реа�щии отстаивал и прославлял нрав­
ственные ценности человечества.
261

Глава 5

НАКАНУНЕ БУ РИ

Своеобразие идейно-художественной позиции Нуприна
лишь в очень ограниченной степени дает основания
р ассматривать его творчество нан «летопись» историче­
сних событий, происходивших в стране. Эти события в
произведениях Нуприна никогда не выступают в своем
непосредственном общественно-политичес1,ом содержании,
хотя в некоторых произведениях, например в « Поединне»,
(<Штабс-капитане Рыбникове » и « Гамбринусе» , они весь­
ма ощутимы, даже будучи преломленными снвозь очень
индивидуальную призму художественного восприятия.
Новый революционный подъем, пришедший на смену
мрачному безвременью в жизни русского общества, тан­
же нашел весьма своеобразное прелоМJiение в творчестве
1\уприна. Оживление политичесних интересов в широких
:кругах общества, начавшийся новый подъем рабочего
движения создавали в литературе более благоприятную
атмосферу для того направления, которое всегда было
сильно критикой, обличением господствовавших «устоев»
жизни.
Демонстрация в связи со смертью Л. Н. Толстого в
1 9 1 0 году, а также студенческие выступления свиде­
тельствовали, по словам Ленина, о том, что « повеяло
иным ветром, наступил известный поворот в настроении
демонратичесних масс» 1 •
В статье « Революционный подъем» ( 19 1 2 ) В. И. Ле­
нин писал: « Грандиозная майская забастовка всероссий­
ского пролетариата и связанные с ней уличные демонст­
р ации, революционные прокламации и революционные
речи перед толпами рабочпх ясно поназали, что Россия
вступила в полосу революционного подъема» 2•
В этих условиях большая роль выпадала на долю пе­
редовой литературы, которая могла оказать реальную по­
мощь массам в начавшейся революционной борьбе. :Это
призвание литературы чрезвычайно выразительно опре­
делено в письме рабочих Горькому, написанном в
1 9 1 3 году, в связи с возвращением писателя в Россию:
(<Мы верим,- писали Горьному рабочие,- что Ваше пре�
1 В. И. Л е н и н. П олн.
2 Т а м ж е, с. 339.

собр. соч., т.
262

21, с. 340.

бывание на родине и духовная работа увеличат наши си­
лы и помогут нам, российским пролетариям, сбросить не­
навистное иго» 1 •
«Духовная работа» писателей демократического на­
правления также способствовала увеличению сил освобо­
дительного движения.
В статье « Возрождение реализма » , напечатанной в га­
зете «Путь правды» , дается сочувственная оценка ряду
писателей, выступивших с реалистичесюrми произведе­
ниями:
« В нашей художественной литературе ныне замеча­
'
ется некоторый уклон в сторону реализма. Писателе й ,
изображающих «грубую жизны, теперь гораздо больше,
чем было в недавние годы. М. Горький, гр. А. Толстой,
Бунин, Шмелев, Сургучев и др. рисуют в своих произ­
ведениях не «сказочные дали», не таинственных «таи­
тян»,- а подлинную русскую rкизнь со всеми ее ужаса­
ми, повседневной обыденщиной. Даже Сергеев-Ценский один из бывших и несомненно наиболее талантливых
русских декадентов - ныне определенно идет I\ реализ­
му. Своеобразным �юrзнерадостным мироощущением про­
·ПИiшуты все его последние произведения» 2•
Произведения Куприна также были отмечены этими
чертами, присущими передовой реалистической литерату­
ре. Свойственный Куприну опти11шзм приобрел в годы
общественного подъема еще большую целеустремлен­
ность. В 1912 году, после знаменитых Ленских событий,
Куприн пишет рассказ « Черная молния», где выражает
идеи, созвучные идеям Горького - борца с окуровщиной
и глашатая революционной бури.
Рассr\аз «Черная молния» KaI\ бы делится на три
части, вернее, на «предисловие» и две части. « Предисло­
вие » вводит читателя в атмосферу сонной одури захо­
лустного городка. С первых же строк заметно стремление
nисателя к социальному обобщению. Он пишет, что это
один из многочисленных городишек, о которых в учебни­
I\ах географии говорится кратr\о - «уездный город такой­
то» - и не приводится больше никаких сведений.
С какой бы стороны писатель ни показывал внешний
вид городка, медленное течение жизни в нем, оп всюду
с.

1

205.

«Горыювс1ше

чте нит1 ,

т. 1. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1940,

2 Сб. «Дооктябрьская «Правда>1 об исr\усстве и литературе)!,
Гослитиздат, 1937, с. 15.

263

прибегает к приемам, способствующим созданию обобщен"
uой нартины уездноii России. Писатель не дает отдодь­
ных портретов «богобоязнонных, суровых и подозритель...
пых » мещан. Но он столь остро изображает их образ
жизни, выделяет тюн1е тппичесние черты, что перед на...
ми вырпсовывается и внешний и духовный облю\ этих
люд ей.
Рассказ ведется от первого лица, но оценка oкpy;i,a:ro...
щей мещансной среды дается устами другого лица цент рального героя рассказа лесннчего Турчешю.
Рисуя мещансную, уездную Русь, :Куприн искал ка...
нога-то противовеса дичайmеыу невежеству п апатии,
таи кан иначе нартина получилась бы сшrш�юм мрачной
и безысходной п, стало быть, необъентивной
(опасность,
ноторой писатель не избежал в «Мелюзге » ) . Реалистпче­
ское, здоровое чутье :Куприна, а танже своiiственные ему
опти11п1стичес1юе восприятие жизни, вера в возможность
преображения жизю1 вновь воодушевляют его на поиски
полоп.;ительного героя.
В лице Турченко писатель хотел показать, сколько
честности, смелостп, душевной доброты и творческих сих
таится в русс1шм человеке. Энтузиазм и несгибаемость
воли, свойственные Турченно, как бы предвещают Вих­
рова, героя «Русского леса» Л. Леонова.
{<Он очень реДI{О поr>азывался в уездном свете,- пишет
о своем герое :Куприн,- потому что три четверти жизни
проводил в лесу. Лес бьш ero настоящей семьей и, наsнет­
ся, единственной страстной привязанностью в жизни;},
И это не �гросто страсть «чудака», каюrм его считают
уеsдные и столичные мещане. В отношенпп Турченно н
лесу проявляется забота рачительного хозяина о природ­
ных богатствах родины. Турченно - патриот, он всей
душой любит свою землю и свой народ. Именно поэтому
ему ненавистно мещанство.
Замечателен прием, с помощью :которого писатель
расн:рывает духовное убожество мещанского общества,
собравшегося за :нарточным столом. Это - многоголосый
Jiомментарий, �гредставляющий собой редностную :меша�
пипу самодовольной посредственности и тривиальности,
<1СI>ажу, пожалуй, малю-у-сеныше трефишки»,
{<Подробности письмом, Евграф Платоныч... »
{< Подвппчиваете? »
« Наше дело-с».
«Ваша игра. Мы в нусты» .
264

«Ваше превосходительство, Rарты поближе R орденам.
Я вашего валета бубен вижу» .
« Я думал ... »
«Думал индейский петух, да и тот подох от задум­
чивостш> .
СатирнчесRое звучание этой сцепы усиливается тем,
что Иван Турченко заранее сообщает рассказчику, каюrе
фразы будут произнесены собравшимися. Автоматизм
мысли доведен среди этих чиновников до предела. Он
воссоздает не только общие для всего мещанства черты,
но н черты, присущие определенному характеру, выра ...
батываемые положением или профессией. Писатель з а­
мечает, например, что мировой судья говорит с «вескими
паузами» , как человек, привьшший к общему вниманию,
Судья, так Сiйзать, дирижер мещансrюго хора. Когда он
заявляет, что вся современная литература - это « срам�
ная ерунда» , подает голос дама. «Ужас, ужас, что пи­
шут! - простонала, схватившись за виски, жена акциз...
ного надзирателя, уездная Мессалина, не обходившая вни...
манием даже своих кучеров.- Я всегда мою руки с оде­
колопом после их книг. И подумать, что та�..:ая литерату"
р а попадает в руки нашим детям! » Поддакивая мировому
судье, земс1шй начальник ругает революцию, помещик
Дудуюш - <m,идов» , взяточниr< и подхалим исправник :масонов, ибо и ему, уж совершепно невежественному че­
ловеку, хочется щегольнуть знаниями.
Ec.rrп бы автор ограничился такого рода картинами,
получилась бы остроумная сатира на российское мещан-<
ство - не больше. Но :Куприну важно было выразить
всю глубину презрения и ненависти к этому царству
пошлости, возвестить необходимость решительной борь"
бы с этим царством.
Так возникает грозный и символичесrшй образ «чер­
ной молнии», навеянный знаменитой революционной ал-<
легорией А. М. Горького - « Песней о Буревестнике » .
Этот образ очень естественно, органически включен в
повествование.
Мировой судья заканчивает свою обвинительную речь
против литературы следующей реп.ли:кой: «А вот я на
днях прочитал у самого ихнего модного: « Летает буре...
вестник, черной молнии подобный» . :Как? Почему? Где
же это, позвольте спросить, бывает черная молния? Кто
из нас видел молнию черного цвета? Чушь ! » За этой
265

репликой идут слова, подготавливающие вторую ч:асть
рассказа: «Я заметил, ч:то при последних словах Турч:ен­
ко быстро поднял голову. Я оглянулся на него. Его ли­
цо осветилось странной улыбкой - иронич:еской и вы­
зывающей. Казалось, что он хочет что-то возразить» .
Вторая часть рассказа резко контрастирует с карти­
нами «вечерка» у доктора. Вместо пьяной атмосферы
душных и тесных rюмнат открывается прекрасная карти­
на ночной природы. « Ветер к ночи совсем утих, и чи­
стое, безлунное, синее небо играло серебряными ресни­
цами ярких звезд. Было призрачно светло от того голу­
боватого фосфорического сияния, которое всегда из.Jiу­
чает из себя свежий, только что улегшийся снег».
«С всегдашним странным чувством немного волнующей,
приятной бережности ступал я на ровный, прекрасный,
ничем не запятнанный снег, мягко, упруго и скрипуче
подававшийся под ногой. Вдруг Турченко остановился
около фонаря и обернулся ко мне » .
Здесь, стоя на светящемся голубизной ослепительно
белом покрове снега, Турченко произносит полные нена­
висти фразы, обличающие мещанство. Затем, уже у себя
в доме, он рассназывает о черной молнии, которую ему
пришлось видеть во время блужданий по лесу. Рассказ
осложнен историей жизни и болезни его двоюродного бра­
та Ко1ш, отношений Кони со слугой Яновом и нарти­
ной гибели Яrюва в болоте. Эта часть повествования нак
бы автономна по отношению к общему идейному и ху­
дожественному замыслу и несколько снижает социаль­
ную остроту рассказа, нарушает его целостность. Зато
в �юнце вновь «восстанавливается» антимещансная ли­
ния, находящая завершение в страстных и гневных сло­
вах талантливого, честного подвижюша Турченно: «То,
что я сейчас рассназал,- нриннул он,- было пе слу­
чайным анекдотом по поводу дурацного слова обывателя.
Вы сами видели сегодня болото, вонючую человечесную
трясину! Но черная молния! Черная молния! Где же
она? Ах! Когда же она засвернает? »
Рассказ не лишен идейных противоречий. Прежде
чем поведать о «черной молнии» , Турченко высназывает
мысль, которая предлагала неверный « адрес» зла. « По­
верьте мне, милый мой". не режим правительства, не
скудость земли, не наша бедность и темнота виноваты
в том, что мы, русские, плетемся в хвосте всего мира.
А все это сонная, ленивая, ко всему равнодушная, ниче"
266

го не любящая, ничего не знающая провинция, все рав­
но - служащая, дворянская, купеческая или мещанская».
Здесь обличение из социально-политического плана пере­
ведено в план отвлеченно-психологичесний, «вненлассо­
вый» , «внесословный» , ответственность с помещичье-бур­
жуазного строя переложена на русс:кую <{Провинцию» с
ее будто бы неистребимыми дефектными особенностями.
Однако эта ошибочная мысль героя ( являющаяся, оче­
видно, и авторской мыслью) пе в силах была заглушить
того социального протеста, которым проникнут рассназ,­
протеста против бюрократически-полицейс:кого государст­
ва, которое, в соответствии с рецептом Константина
Леонтьева, «замораживало» жизнь. А за:ключительные
строки, проникнутые страстным ожиданием молнии, :кото­
рая засверкает во мра:ке русс1юй жизни, звучали как
призыв к революционному действию. В реминисценции
из горьковсной « Песни о Буревестнине» была своя
логина.
Ненависть но всему режиму, порождающему насилие,
угнетение, уродство мещанского существования, с еще
большей остротой выражена в рассназе «Анафема » .
В расс1<азе поназана « гнусная мерзостЬ» церновных
ханжей, отлучивших Л. Н. Толстого от цернви. В нем
поназано, нан недосягаема светлая память велиного ху­
дожпина для жалних понушений на нее со стороны ин­
квизиторов ХХ вена. Еще до создания этого произведения
Куприн резно выступил против лицемерия и фальши, на­
зенного славословия буржуазных писан по поводу вось­
мидесятилетия велиного писателя. «Юбилей Толстого! воснлицает Куприн. - Да что же это за юбилей писателя
в стране, где его отлучают от цернви, где печатно и с
амвонов осыпают его площадными ругательствами ! » 1
Впервые рассназ «Анафема» был опублинован в
1913 году в февральсном номере журнала «Аргус» и че•
рез неснолыю дней в газете « Одессние повости» . Редан­
ции журнала дорого обошлось его опубликование. По
постановлению петербургского онружного суда весь ти­
раж номера был сожжен, а рассназ запрещен. В обход
этого запрещения Куприн внлючил рассназ в десятый
том своего собрания сочинений, выходивший в «Моснов­
сном ннигоиздательстве» . Не зная о постановлении пе­
тербургсного суда, мосновсний цензор Истомив пропустил
1

«Биржевые ведомости», 1908, No 10557.
267

р ассказ, и десл:тый том увидел свет. Но вскоре он был
н.онфис1юван по приказу мосн:овского градоначальства.
В связи с этим по Мосн.ве началась форменная охота з а
давно разошедшимся десятым томом. Во втором издании
десятого тома рассназ уже был вырезан, и лишь в
1 920 году он был вновь опублююван в Гельсингфорсе.
произведений Куприна «Анафема»
Среди лучших
является одной из н:рупнейших жемчужин. Рассказ на­
писан :как будто небрежно, крупными мазками. Однако
в нем писательс1\ая техника I\упрлна предстает в самом
отточенном, совершенном виде. Писателем создан :круп­
ный, живописный и оригиныrьный тип человека, стремя­
щегося :к правде.
Прототипом - впрочем,
весьма
отдаленным - для
образа отца Олимпия послужил протодьююн Гатчинского
собора Амвросий, у которого писатель увидел том сочи­
нений Льва Толстого. Но встреча с этим священни1юм
была лишь импульсом. Писателя заинтересовали нолорит­
ный облин протодьякона, неожиданное для священнослу­
жителя глубокое уважение к То.�:rстому. В остаJiьном и в
самом главном образ отца Одимппя - порождение твор­
ческо.!I мыслп Куприна.
Для убедительного расr<рытия духовного перелома,
происходящего в человеке под влиянием творчества Тол­
стого,- Куприну было необходимо создать художествен­
но значительный, монументальный тип. А поэтому образ
отца Олимпия написан был особенно тщательно и вместе
с тем вдохновенно.
Помимо отца Олимпия в рассказе есть еще один пер­
сопаж - его жена. Но ее харантер, ее отношение к жиз­
ни пе имеют самостоятельного значения и лишь оттеня­
ют фигуру основного персонажа. Дьякон - огромный
мужчина, у которого «грудная 1шет1\а - точно норпус
автомобиш1, страшный голос, и при этом та нежная снис­
ходительность, I\оторая свойственна тольно чрезвычайно
сильным людям по отношению к слабым». Дьяконица
же - малень:кая тщедушная женщина, но с изрядным за-.
пасом желчи и злости. Она обрисована вснользь, и писа"
тель не дал ей даже имени.
В экспозиции расс1шза заключены «детали»1 необхо­
димость которых станет понятной впоследствии: сообще­
ние об огромной памяти протодьякона, о неизгладимом
впечатлении, призведенном на него «Каза�\ами» Толсто"
го. Надо попутно с:казать, что повесть « Казаки» бы.тrа
268

любимейшим произведением Rуприна. Несколько ранее
оп писал Ф. Д. Батюшкову: «А я на днях опять (в 1 00-П:
раз) перечитал {<Rазаюr» Толстого и нахожу, что вот
опа, пстинная красота, меткость, величие, юмор, пафос,
сияние» 1 • В другом письме к тому же корреспонденту
Куприн сообщал: {<Старю{ умер - это тяжело". по".
в тот самый момент". я как раз перечитывал {<Rазаков»
и плакал от умиления и благодарности» 2•
Почти в таю�х же словах передано душевное состоя�
ние протодью{она, чптающего {<Rазаков » : {<Три раза
подряд прочитаJr он повесть и часто во время чтения
плакал и смеялся от восторга " . »
В {<Анафеме» очень явственно обозначены те перехо�
ды от одной тональности к другой, которые хараrперны
для ряда лучших рассrшзов Rуприна. Начало окрашено
в юмористпчесюrе тона. Огромный протодьякон ведет
себя как пзбалованпый публикой оперный певец. Еще
ле;ва в постели, он пробует голос, ему кажется, что го·
лос не звучпт, он просит дьяконицу «дать ему ре» на
фисгармонии. Пробы голоса, кислые замечания дьякони�
цы - вел эта жанровая сценка <;делана с той колоритно­
стью, которая отmrчает стиль :Куприна.
За этой экспозиционной юмористически-бытовой кар­
тиной следуют уже совершенно иные сцены. Читатель
входит с главным героем в старинный и богатый храм,
где совершается торжественное богослужение. Довольно
подробное оппсание церrювной службы с чтением текстов
византийского синодика, с распеванием псалмов, с чипом
анафемствованпя - все это дорисовывает облик прото...
дьююна и создает ту атмосферу, в ноторой: должно вско­
ре произойти неожиданное событие. На фоне церr{овноii:
службы черта за чертой воссоздается необычное состоя-<
ние протодышона. По1{а еще не настала мпнута его пол­
ного вступления в службу, лишь время от времени он
рычит: {<Вонмем» , но мыслями он уже отделяется от про­
исходящего в храме. Сначала показано, кан он машиналь...
но, по долголетней привычн:е, вступает в службу, затем
онружающее начинает обретать для него странные очер�
тания, что обычно случается с людьми, 1югJrа их мысли:
отрываются от предметов, находящихся в сфере их на1 Ив письма н Ф. Д. Батюшкову от 8 @тибря 1910 года. Ру�
rтппсный отдел ИРЛИ, ф. 1 15.
2 Ив письма к Ф. Д. Батюшнову от 2 1 ноября 1910 года. Ру�
кописный отдел ИРЛИ, ф. 1 15.
269

бшодения. « Странно,- вдруг подумал Олимпий,- отчего
это у всех женщин лица, если глядеть в профиль, похо­
жи либо н а рыбью морду, либо на куриную голову". Вот
и дьяконица тоже ... »
А з атем мысли протодьякона наконец «нащупывают»
то, что еще не осознано и навязчиво мучает его: его
мысли не могут «отвязаться от той повести:, которую он
читал в прошедшую ночь, и постепенно в его уме с не­
обычайной яркостью всплывают простые, прелестные и
бесн:опечно увлекательные образы». И тут в душе Олим­
пия начинается та внутренняя борьба, которая приводит
к неожиданному для всех бунту. В «стихийной прото­
дьяконской душе» нарастает протест против человеконе­
навистнических, предающих проклятию церковных тек­
стов. Проклятия, раздающиеся под сводами храма, вы­
зывают в памяти протодьякона - по контрасту - то
доброе и прекрасное, чем пронюшуты страницы « Каза­
ков » . Эта « перекличка» составляет основную централь­
ную часть рассказа. Когда же протодьякон получает от
архиепис1щпа записRу с приказом предать анафеме Льва
Толстого, 1югда архиепископ, согласно службе, призыва­
ет его с амвона анафемствовать писателя, душевное на­
пряжение героя достигает высшего предела. И, еще по...
корный долголетней привычRе к церRовной дисциплине,
он тяжело роняет слова проклятия, пока не доходит до
необходимости произнести имя, ставшее для него симво­
лом добра и красоты. И тут-то, напрягая всю мощь сво­
его голоса, протодьяRон провозглашает: «Земной нашей
радости, украшению и цвету жизни, воистину Христа со­
ратню{у и слуге, болярину Льву". Многая ле-е-е-та-а-а-а » .
Куприну было важно показать, как подобный перелом
сказывается на чувствах и поведении отца Олимпия.
Однако ему не удалось сразу найти нужные краски.
В первом варианте концовки расс1{аза духовное прозре"
ние сопровождается физическим и моральным надрывом.
После провозглашения «Многая лета болярину Льву»
Олимпий оказался слепым из-за перенапряжения голоса
и покидал храм, «спотыкаясь, беспомощный, точно умень"
шившись в росте наполовину» .
Такая концоВI{а ослабляла остроту рассказа, значение
подвига Олимпия. Но преследования, rюторым подвергся
рассказ, побудили писателя усилить в нем пафос разоб­
лачения. Возникла новая концовка: «Он шел, возвышаясь
целой головой над народом, большой1 величественный и
270

печальный, и люди невольно, со странной боязнью, рас­
ступались перед ним, образуя широную дорогу» .
В тематическую связь с рассназом: «Анафе ма » следует
поставить очерI{ Нуприна «0 том, :как я видел Толстого
на пароходе «Св. Николай » , написанный за несколько
лет до рассназа и опубликованный в журнале «Современ­
ный мир» в ноябре 1 908 года. В очерке Нуприн выра­
жает благоговение перед Толстым, описывая свою встре­
чу с ним в 1 902 году. Сам Нуприн был недоволен очер­
ном, считал его «из рук вон плохим:» 1• Согласиться с
зтим нельзя, особенно если принять во внимание, что
автор имел возможность наблюдать Толстого лишь « меж­
ду вторым п третьим звонком» парохода. Несмотря н а
мимолетность встречи, Нуприн успел очень многое заме­
тить и пережить. Он прежде всего рисует в Толстом со­
четание «мужика» и аристократа, человека, подавленно­
го годами и умеющего силой воли стряхнуть с себя их
бремя. Величие Толстого он раскрывает :косвенно, описы­
вая неизгладимое впечатление, производимое им на лю­
дей, отдающих ему дань огромного почитания. (<Толстой ...
прошел на нос норабля, туда, где ютятся переселенцы,
армяне, татары, беременные женщины, рабочие, потер4
тые дьююны, и я видел чудесное зрелпще: перед ним
с почтением расступались люди, не имевшие о нем шша­
:кого представления. Он шел, :как истинный царь, :кото­
рый знает, что ему нельзя не дать дороги» . (<И я понял
с изумительной наглядностью, что единственная форма
власти, допустимая для человена,- это власть творческо­
го гения, доброво.л ьно принятая, сладкая, волшебная
власть».
По мысли Нуприна, одно присутствие Толстого спо­
собно возвысить людей, пробудить в них благородные
чувства.
*

*

*

В беседе с одним симбирс:ким журналистом Нуприп
заявил: (<Творить в обстановне непрекращающейся гряз­
но-серой нровавой галлюцинации очень тяжело... безвре­
менье наложило свою мертвящую печать па людей и
на литературу» 2•
..•

1

См. примеч.

R

6-му тому Собр. соч.

дат, 1958, с. 8 1 8.
2 «Вестнию> (Симбирск) , 1910, No 2.
271

А. И. Rуuрина. Гослитиа­

Эта тягостная обстановна многое опредслпла в жизни
Rуприна. Нередно он поддавался песспмистичесним на­
строениям. К трудностям морального порядка присоеди­
нялись трудности материальные. Известный писатель, он
продолжает биться в тиснах нужды. Его душат заюпо­
ченные ранее кабальные договоры с рядом издателей.
Вынужденный обстоятельствами, оп иногда пишет рас­
сr{азы, в которых чувствуются следы спешки. В одном из
писем Батюшrюву оп с горечью отмечает: «Я очень бе­
ден теперь и подрабатываю нустарным промыслом» 1 •
Об этом Куприн писал многим своим зпан:омым 2•
Борзописцы из желтой прессы по-прежнему не ос­
тавляют в птюе писателн, нагромождая груды бессовест­
ных сплетен, используя :малейшие возможности, чтобы
бросить в него ном грязи.
Rуприну приходилось бороться и с самим собой, по­
давлять в себе приступы отчаяния, выливавшиеся иногда
в поступюr, ноторые вредили его cJraвe I{рупного и
самобытного писателя. Здоровье этого, назалось бы, не­
сгибаемо-сильного человена постепенно расшатывается,
резно сдает нервная система, дело доходит до галлюцина­
ций, до эпилепсии 3• Вновь начинаются сrштания, при­
чем Куприн сам признает, что пе знает, почему он вдруг
попал в тот или другой город.
Наrюнец Нуприп начинает ощущать настоятельную
потребность вырваться из удушающей атмосферы онру­
жающей его а\изнп. Ему с трудом удается собрать нено"
1 Из писыш к Ф. Д. Батюш1юву от 2 апреля 1910 года. Ру1юписный отдел ИРЛИ, ф. 115.
2 Положение. в 1ютором находш1ся в это время Куприн, 1юс­
венно харю�теризуют две с.охранившиеся запис1ш к жене одного
из приятелей, окружавших Куприна, которых Куприн называл
«эфпопамщ (деr,абрь 1912 г.- январь 1913 г.) .

«дорогая Лидия Георгиевна,
прошу Вас: вьшупите мепя: я сижу J{al\ заложник в одном месте,
50 рублей будут моим личным долгом Вам. Поцелуйте от меня
Вашего эфиопа и скажите ему, что я его по-прежнему люблю.
Ваш А. R у п р и ш> .
И вот вторая записка:
«Дорогая Лидия Георгиевна,
Понорнеli:ше прошу Вас одолжить мне десять ( 10) рублей.
А. К у п р и н».
(ЦГАЛИ, ф. 240. оп. 1, ед. хр. 138)
3 «3апискщ Б. Юр1ювс1юго. ИМЛИ. Архив А. М. Горького.
ПГ-РЛ.
272

т-орую сумму денег, и в 1 9 1 2 году он уезжает в Ниццу r.
Бежав от мира фальши и лицемерия, Куприн попадает
во внешне блистательный, но не менее ханжеский и про­
гнивший мир «европейс1юго общества» . « Нот, Федор
Дмитриевич,- пишет
он Батюшrюву,- заграница н е
для меня! Я д о сих пор, а это уже 3 недели, живу в
Ницце и нинак не могу отделаться от впечатления, что
все это нарочно, или точно во сне, или в опере".» 2
Вертепы Ниццы внушают Куприну отвращение. Он
даже ради ознакомления не желает соприкасаться с ними
и, каr\ утвср11,дал корреспондент «Биржевых ведомостей » ,
н и разу н е посетил н:азино Монте-Карло. Зато Куприн
всячесю1 стремился познакомиться с жизнью простого
народа. Тот же н:орреспондент писал:
«Он быстро сошелся на дружесr>ую ногу со здешними
рыбаr\ами, снндJ:ш атами н:учеров, шоферов и разного рода
рабочих ... »
Часто рыбаки, с н:оторыми очень подружился Куприн,
поджидали его, чтобы ехать вместе тащить сети 3 •
Позднее, вернувшись на родину, Куприн подтвердил
достоверность заметон: о его общении с людьми тяжелого
труда, с1\азав, что это «славный народ».
Поездка Н_уприна во Францию не ОI\азалась бесплод­
ной. Он наппсал о ней нескольн:о очерков, объединенных
общим заголовком - «Лазурные берега» . Эти, ещо н е
оцененные п о достоинству, очерки, несомненно, принадле­
жат I\ лучшим образцам путевых заметок и с очень ин­
тересной стороны рас�>рывают характер и привязанности
Куприна. Над своим «заграничным» циклом писатель
работал примерно год. Вот что он сообщил Ф. Д. Батюш­
Rову: «Сейчас пишу статью-очерк (беллетристично) под
1 I\ai{ сmще гельствует письмо I\уприна к А. К. Гармониусу сотруднику «Петербургской газеты», писатель и в Ницце испыты­
вал :материальные затруднения.
«Многоувашасмый Альберт Карлович, прошу Вас сердечно:
устройте мне в «П.Г.» аванс рублей в триста. Даже не прошу, а
воплю об этом! Слышите ли вы меня?! Н васел в Ницце с семьей
и не могу двинуться назад, в Россию. По приезде немедленно от­
работаю. Черт ванес меня на этот проrшятый лазурный берег!
Искренне предапный А. К у п р и н.
Жду ответа с дрожью».
(ЦГАЛИ, ф. 240, оп. 1, ед. хр. 132)
2 Из письма к Ф. Д. Батюшrюuу от 25 апреля 1912 года. Руко­
писный отдел ИРЛИ, ф. 115.
3 « Биржевые
ведомости», 1912, № 12922, вечерний выпусн:.

273

ваглавием «Лазурные берега»." Сюда у меня входят раз­
валины цирков, Rармен на открытом воздухе, народные
праздники, истории о том, как я выбирал ниццского
мэра, о рулетке, о боксе, о местных нравах, о рыбаках
и т. д. Тут же будет мой милый очаровательный Марселы1•
В купринсю1х описаниях органично сливаются в об­
щую картину краски средиземноморской природы и мет­
ко очерченные портреты и характеры южан с их горячим
темпераментом. В этих картинах столько динамики, они
та�< художественно точны, что человек, побывавший в
изображенных писателем местах, поражается правдой
изображения, а человек, не видавший этих мест, прони­
нается ощущением, что он уже где-то видел подобное,
слышал такие звуки, вдыхал такие запахи.
Впервые напечатанные в газете « Речь» в июне
1 9 1 3 года очерки вызвали большой интерес у читателей
и критиков. Rак это бывает в отношении писателей,
о творчестве ноторых установилось разноречивое мнение,
очерки «Лазурные берега» и хвалили и ругали. Но ру­
гали их в основном за то, что внимание писателя было
привлечено к чему-то якобы не стоящему описания и что
из его поля зрения выпало наиболее интересное. Та:н,
поэт Владимир Ходасевич писал в « Русских ведомостях» ,
ч т о Rуприн равнодушно проходит мимо великих произ­
ведений искусства и рассказывает о �<абаках, сутенерах,
извозчиках, крупье, боксерах. Это заявление не вполне
соответствует действительности и игнорирует замысел
писателя. Rуприн сам очень ясно сказал в очерках, о чем
ему хотелось писать. «При остановках в разных городах
меня не влекут к себе ни музеи, ни картинные галереи,
ни выставки, ни общественные праздники, ни театры,
но три места всегда неотразимо притягивают меня: ка.­
бачок среднего разбора, большой порт и,- грешный че­
ловек, - среди жаркого дня - полутемная, прохладная
старинная церковь ... »
Rуприна трудно заподозрить в узости интересов,
в нелюбви к иснусству и приверженности к религии. Но
писатель не хочет уходить от красот живых, от изучения
своеобразной и яркой прелести южных типов, выступа4
ющих на фоне столь богатой красками природы. Народ
и его р,уша, его темперамент, его характер - вот что
1 Из письма :к Ф. Д. Батюшнову от 16 ноября
:кописный отде.1I ИРЛИ, ф. 115.
274

1912

года. Ру­

привлеRает внимание :Куприна. В какой-то мере это по­
юш критик журнала «Златоцвет». Он писал: «В своих
путевых очер1\ах А. И. с присущим ему талантом, до­
бродушным юмором описывает свои скитания по лазур­
ным берегам Средиземного моря и яркими штрихами на­
брасывает целый ряд типов южнофранцузского и италь­
янского простонародья, которые обычно мало интересуют
русских туристов. Извозчики, боr\серы, трактирщики, ры­
баки и их подруги проходят перед читателем как живые.
Несмотря. на мимолетность встреч с ними, автор рисует их
сочными и выразительными мазками» 1 •
В очерках действительно рассыпаны здесь и там
блестки добродушного, незлобивого остроумия, в них в
самом деле есть многочисленные и живопищrые портреты
южан - французов и итальянцев. Но главное в этих
очерках - возникающая из отдельных штрихов и зари­
сово1\ широкая картина народной жизни в ее трудовом
и кипучем ритме и противопоставление этой жизни рас­
паду буржуазной среды.
«Ненасытный» город Ницца, представляющий собой
нагромождение притонов и игорных домов, город, насе­
ление которого наживается на эксплуатации низменных
страстей и чувств, вызывает в Rуприпе отвращение. О н
пишет о лицемерии, продажности, жадности в о всех ее
проявлениях, он высмеивает кукольную комедию выборов
мэра города, он рассказывает о предприимчивом дельце
Блане, который, спекулируя на самых низменных чело­
веческих страстях, на жажде золота, владеющей .чюдьми,
ведущими паразитическое существовапие, создает рулет­
ку в Монте-Rарло. С сарказмом пишет Rуприн о том,
как проституируется французская печать владельцами
игорных притонов, субсидирующими ее за то, что она
молчит о самоубийствах, убийствах и всякого рода пре­
ступлениях, столь обычных для людей, прожигающих:
жизнь в игорных домах и 1шбаках. « Развращающее влия�
ние Монте-Rарло с:казывается повсюду на лазурных бе­
регах. И если присмотреться к этому повнимательнее, то
Еажстся, что ты попал в rшкое-то зачумленное, охвачен�
ное эпидемией место, которое было бы очень полезно
полить керосином и сжечь» .
Рассказывая о «nеселящей�ю> Ни:цце, писатель нигJJ;е
не сгущает краски. Даже гневные слова, такие, как вы1

«Златоцвет», 1914, М 6, с. 18.
27$

шеприведенные, произносятся им «спонойным» тоном.
Очерни на первый взгляд пе стОJrь публицистичны, сн:оль
описательны. Но мало-помалу из различных элементов
вырисовывается противопоставление здорового п вечного
мещанско-буржуазной суете, противопоставление, которое
оказывается сильнее всяних гневных слов.
В прохладной тиши старпнной церrши Нуприн раз­
м ышляет об измельчании людей, переставших творить
пре1,расное и доброе. В прогулках по Лазурному берегу
его привлекают памятниюr древней нультуры, свпдетель­
ствующие о неумирающем тяготении человечества к нра­
соте, н борьбе и трудовым )lерзаниям. Полуразрушенные
римслие цирнп :Куприн описывает в их еще могучей:, не
желающей умирать нрасоте, в их а\ивом велинолепии.
Архитектура старинного цирка передана очень зримо:
« Огромный овал цирна. Вт•руг него арки в пять челове­
чесних ростов вышиной. Над ними второй этаж такпх же
чудовищных пастей, из I{Оторых нен:огда
. вливался нетер­
пелпвый народ. Но уже своды I\ое-где разрушены време­
нем. И арюr торчат трогательно вверх, точно протягивая
друг другу старые бр,спомощпые рукп. А еще выше под­
нимается гигантсной ворошюй древняя, сожn>енная солн­
цем земля, на которой I{огда-то сидели, лежали, пили
снверное вино, волно.вались и ссорились беспощадные
зрители и решали судьбы любимых гладпаторов одним
мановением пальца ... Уходя, невольно чувствую смутную
тосну по тому времени, ногда жили люди огромных разма­
хов, воли, решений, спонойствия и презреппя I{ смерти».
Обращение к Риму вызвано мечтой о сютьпом и воле•
вом человеRе. Писатель все еще не видит, что полвплись
подлпнпо сильные и волевые люди, презирающие смерть
не нз отвлеченного стоицизма, а из л:юбви н человечеству.
В очернах есть фраза, очень хорошо определяющая
идейное бездорожье писателя, свойственную ему способ�
ность внезапно чем-то увлекаться, делать вывол:ы на
основе мимолетных, хотя и сильных впечатлений: «да
и по правде сназать, кто возьмет на свою совестт, решить,
что лучше: Америна, социализм, вегетарианство, суффра­
жизм, фа.11ьшь всех цер1шей, вместе взятых, политиRа,
дипломатия, условная сшонявал Rультура или Pu.�t? »
Думал о прошлых временах, Н'упрпн вс1ший раз вос­
торгается человечесной энергией, восторгается яркими
личностями, оставившими после себя значительный след.
При этом его не интересует, :нуда и лак прилагалась и х;
276

энергия, I<ак они использовали силу своего Хitрактера.
Вот он в восторге застывает перед гробницей кардинала
3ено, расположенной в часовне венецианского собора
св. Марка. Его приводит в восторг бронзовая скульптура
возлежащего на гробнице кардинала, особенно лицо:
«Орлиный нос, тесно сжатые властные губы, выражение
надменности и презрения I<O всему человечеству» .
И писатель добавляет: «Этого человека безумно любили
и страшно ненавидели».
Идейная непоследовательность Купрппа сказывается
иногда в том, что ОН видит в « СИЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ» залог
преображения жизни. Иной раз он СJ{атывается в чем-то
на позиц1ш Ницше и увлекается «сильной личностью» .
Эти увлечения, правда, очень редки у писателя и возни­
кают обычно ка:к антитеза по отношению к слабому, жал­
кому, безропотному.
Гораздо более убедительным, глубоким и правдивым
выглядит в очерках основное противопоставленпе: на­
рода - бура..:у азии:. Несомненно, что самыми замечатещ,­
:в:ыми являются главы, посвященные народу, рисующие
простых людей в их повседневной трудовой жизни и
быту. Пишет ли Куприн о постанов1<е оперы « Кармен»
в римском цирке города Фрежюса, о народных увеселе­
ниях в Нпцце, о забастовке моряков, о бывшей столице
Корсики - Городе Бастиа, о марсельском порте, о бед­
ных кварталах Марселя, всюду ярние и динамичные за­
рисовки жизни проникнуты мыслями о народе, о труде,
о генип народа, о его восприимчивости к искусству, о его
простой и благородной душе.
Иногда писателю хочется открыто высказать свое вос­
хищение мужеством борющегося за свои права народа.
«Всем памятна прошлогодняя забастовка моряков Среди­
земного моря - « Великая средиземная забастовка »,
как ее называли тогда. По правде сказать, она была со­
вершенно достойна такого почетного названия, потому
что была проведена и выдержана с необыкновенной на­
стойчивостью и самоотверженностью. Люди не останав­
ливались ни перед голодом, ни даже перед смертью ради
общих интересов» .
Когда Куприн описывает представление « Кармен»
во Фрежюсе, то уделяет значите.л ьное внимание самой
опере, ее мизансценам, исполнительнице заглавной роли Ьеликолепной певице с трагической судьбой Сесиль Кет­
'tен. Писателя в олнует правда ее большого ис�>усства,
277

преображающая ее самое и поднимающая до ее уровня
посредственных партнеров. Но все это, изображаемое де­
тально, насыщено мыслями о тяге народа R искусству,
о воздействии на него искусства. Тан, писатель бьш уве­
рен, что из-за гула несметной толпы, заполнявшей раз­
валины древнего цирка, ему не удастся услышать ни од1юго зву1щ любимой оперы. Но вот кончаются приготовле­
ния к спектаклю, и писатель поражен: «Я чут1ю слышу,
как умолн:ает шум несметной толпы, уходя куда-то
вдаль, подобно тому, как замирает лесной шум, убегая
в темные чащи, когда вдруг останавливается ветер. Вто­
рой удар гонга и... тишина. Тихо, нак в цернви, 1\ак в
большом храме ночью» .
Большое впечатление произвела н а Rуприна ш1хо­
радочно-юшучая ;ю1знь Марселя. Сама манера изобра­
жения этого сложного торгово-промышленного организ­
ма, как и изображение приморс1<ого города в « Гамбри­
вусе» , подсказана бешеным, неослабевающим рабочим
ритмом и хаотичесни-пестрым облином огромного порта
с его нагромождением разнообразных снладов, нонтор,
сооружений, механизмов, товаров.
Весь этот своеобразный мир, находящийся в движе­
нии, можно было изобразить тольно с помощью густых
и резних мазков, тесного «сноплению> образов. « Rан
густой лес, торчат нверху трубы, мачты и мощные, по­
добные испоJ1инским железным удочнам паровые краны;
по железным эстанадам и рельсовым путям на молах то
бегут, то медленно тянутся пустые и нагруженные поез­
да, свистят паровозы, гремят цепп лебедон, звенят сиг­
нальные кол01юла, шипит выпускаемый пар, дробным зв1:;­
вящим звуном звенят молотни клепальщинов... Пахнет
смолой, дегтем, сандаловым деревом, масляной нрасной,
:наними-то диновинными восточными пряностями, гнилью
застоявшейся воды, нухней, перегорелым смазочным мас­
лом, неросином, вином, монрым деревом, розовым мас­
лом, тухлой и свежей рыбой, чесноном, человечесним по­
том и многим другим».
Rуприн изображает гигантсний «натюрморт» товаров,
изображает механизмы и сооружения, погрузку судов,
пеструю толпу снующих людей, прибывающих из всех
уголнов мира и отбывающих неведомо нуда.
Но эта нартина привленает не только своим « фламанд­
ским» колоритом. В ней занлючена хвала труду и ценно­
стям, созданным простыми людьми, и она резко оттеняет
278

�артипы разложения, паразитического существования бо­
гачей. Это противопоставление, проходящее как лейтмо­
тии 'через все очер1ш, мы видим не толы<о в I<артинах ж из­
ни человеческого муравейника, но и в образах героев.
:Куприн не дает отдельных, детально выписанных об­
разов западноевропейских буржуа. Он то очерчивает их
мельком, то показывает их толпу, азартно-жадно протя­
гивающую потные руки к золоту на зеленых столах,
ищущую острых и пряных развлечений, 1юторыми можно
пощекотать прптупившпеся нервы.
Облю;: простого человека рисуется :Куприным в раз­
нообразных трудовых и житейских проявлениях. Худож­
ник как бы выхватывает из жизни I';акой-то ее «кусо­
чею>, в котором ярко блеснут те или иные черты народ­
ного харю{тера. Вот сценка в одном из марсельских
баров. За столом сидит группа английсrшх моряков. Один
из них закурил трубку.
«Н узнал по запаху мой любимый мерилендский та­
бак и, с.Тiегна приподняв шляпу... спросил:
- Old Judge, sir? 1
- О yes, sir 2.- И добродушно, вытерев мундштук
между своим боком и крепко прижатым локтем, он про­
тянул мне труб1<у : - Please, sir» 3•
Здесь в лаконичном сочетании слова и жеста переда­
ны те черты народного характера, о которых писатель
неодноиратно говорит в очерках,- добродушие и отзыв­
чивость. :Куприн рассказывает о гостеприимстве содер­
жателей небольших гостиниц и харчевен - таких же
труженююв, как те, которые посещают их заведения.
В этих заведениях нет наемного персона.Тiа , работают
обычно муж и жена, иногда дети. Но именно здесь путе­
шественнику обеспечено простодушное гостеприимство.
Писатель вспоминает корсиканца - хозяина харчевни: в
городе Бастиа,- он ежедневно подавал 1;: обеду одну­
две бутышш белого вина и обиделся, когда ему хотели
заплатить за него: «0 нет, господа, у нас не принято,
чтобы платили за вино: это для нас обида. Это вино И3
моего винограднина с гор ! » А когда у :Куприна произо­
шла задержка с получением денег, то другой простой че�
ловек, содержатель номеров для матросов, с1шзал ему и
1

2

3

Олд джадж (сорт табака) , сэр? ( апм. )
О да, сэр ( анм. ) .
Пожалуйста, сэр (а пм . ) .
279

его спутнику: «Господа! Я вижу, у вас какая-то замин�
ка? Я прошу вас помпиц, что всеr, мой буфет и моя
кухня всегда к вашим уеJiугам. Очень прошу вас не
стесняться. Долорес! Дай сюда меню и хоJiодного белого
вина» . Это гостепрпимство простого чеJiове1'а всячес1ш
подчеркивается автором: «В этот день мы былп сыты
и р астроганы милым: гостеприимным отношением проето­
го человена, бывшего матроса. И надо сн:азать, что, по"
давая нам эту мнлостыню, он и его жена былп так де-<
л1шатны, так предупредитеJrьны, КЮ{ вряд JШ бывают
люди во дворцах».
Нуприн умеет в зарисовках, сделанных :как бы па
ходу, раскрыть характер человека в одном движеюш,
взгляде. Вот, например, эппзод, мигом «схваченный» и
выразительно переданный с помощью лишь одних ила"
стическпх средетв обрисов:кп. На пароходе, пдущем в
Бастию, боцман хлестнул концом Rаната юнгу. «lОноша
вдруг повернул к нему свое бронзовое от загара лицо
и бросил на него пламенный взгJiяд, и, ах, :кюi прекрас�
f!O было в этот момент шщо: сдвпнутые темные энергич�
ные брови, расширенные, мгновенно понрасневшие o·r
гнева глаза, раздутые ноздри, Cl:liaтыe челюсти и какой
гордый поворот головы! » Ни одного слова не произнесено
юнгой, но каr{ ясны черты его характера - гордого,
с амолюбивого, вспыльчпвого.
Мысли о дале1щй родине не оставляют Нуприна н а
чужбине. С тос1,ой думал он о том, что в чужом нраю
юоди живут свободнее, чем в его России. « ... Мне тяжело
п скучно. Чужой праздник! И я чувствую себя непригла"
шенным гостем на чужом пиру. Увы! Судьба моей пре"
Rрасной родины находится в руках рыцарей из-под тем"
н ой звезды".»
Такие мысли нередко заставляли грустить Нуприна.
Поэтому особенно радостной была для него весточна от
А. М. Горького, жившего в то время на I-\апри. « Нак раз
в ту пору один знаменитый русский писатель, которому
я навсегда останусь признателен за все, что он для меня
сделал, и главное, светлую и чистую душу которого я
ГJiубоко чту, написал мне любезное письмо в Ниццу, при-<
гJiашая погостить у него несколыю дней на самом юго
Италии, на островке, где он проживает вот уже несколь�
:ко лет. Это приглашение радостно взволновало меня.
Я тотчас же собра.Тiся в дорогу».
280

Одних приведенных строк достаточно, чтобы опро4
всргнуть утверждение П. Н . Беркова, будто Rуприн в эти
годы стал недругом Горы{Ого.
«Вы меня очень тронули, дорогой, добрый Алексей
Максимович, что но совсем аабыли обо мне,- писал Rуп­
рин Горькому.- Без аова, правду сказать, я не решился
бы к вам приехать: знаю, как вас осаждают. А теперь
непременно приеду, даже череа несr{Олько дней» 1•
Rунрин иа Генуи добирается пароходом до Rорсики
с намерением оттуда ехать на Rапри, но всеобщая ааба­
стовиа итальянских моряков лишает его этой возможно­
сти, и он пишет Горыюму:
«Из-аа аабастовн:и застрял в Ливорно и едва смог
:вернуться в Ниццу...
Еп:,едневно вздыхаю о том, ч т о не успел повидаться
с Вами,- тю' ыечтал об этом ! » 2
Правда, и процитированные письма к Горькому,
письма к Ф. Д. Батюшкову, в которых Rуприн говорит
о своем увал-iении к вешшому писатыrю, и строки горя­
чей признательности в очерках - все это приходится
па более поздний период, пе1нели фаиты « отхода» от
Горьъ:ого, приведенные П. Н . Берковым. Но мы хоте·
ли лишь подчеркнуть, что неrюторые отрицате.л ьные
nыс1шзывания I-\уприна о Горы;ом после поражения ре­
волюции 1 905 года нельзя рассматривать rшк выраже­
ние продуманной позиции I-\уприпа по отношению I{
Горы,ому.
Зна�юмясь с бытом, нравами, хараr,тером народов,
жизнь rюторых он наблюдал во время путешествия,
I-\уприп особо останавливается па всем том, что поддер­
жпвает его ыысли об огромных духовных возможностях,
дремлющих в народной массе. В очерr<ах «Лазурные бе·
рега» авучат шшоторые мотпвы, rюторые ранее были во-<
площены в одном из его лучших пропзведений - в рас­
сЕазе «Гамбри:пус».
В маленыюм Iшбач1>е старой части Марселя, в угарном
чаду, где двuгаются, словно утоплепшши:, матросы, город­
с1юй сброд и проститутки:, появляется старш' с самодель­
ной гитарой. Его преr,расная игра облагораживающе дей:�
ствует на людей. Воцаряется благоговейное .м-олчание,
1

ИМЛИ. Архив А. М. Горького. ПГ-РЛ.

� Т а м ж е.

281

светлеют грубые, обожженные солнцем, обветренные лица,
недолгое счастье охватывает присутствующих.
В образе самого стари1{а, чья игра как бы очищает
людей от скверны, писатель раскрывает прекрасное, тая"7
щееся в недрах народа. Куприн утверждает возможность
достижения такого счастья, 1юторого не могут дать день4
ги. Это счастье даруется приобщепием н :красоте. Куприн
не выдумал старИI{а с гитарой, но он усилил в его обра­
зе черты эпичес:ки-легендарного. «Человек этот ни с кем
не здоровается и как будто даже никого не видит. Он
спокойно опускается на корточки наземь, около стойки,
затем ложится вдоль ее, прямо на полу, лицом кверху.
В продолжение нес�ольких секунд настраивает свой
удивительный инструмент, потом громко выкрикивает на
южном жаргоне название какой-то народной песенки и
начинает лежа играть».
Изображая человека, на которого снизошла благодать
прекрасного, писатель стремится внушить, что этот че­
ловеI{ знает нечто неведомое другим людям, чем-то
отличается от них, что он приносит людям красоту,
но сам остается зам1шутым в своем внутреннем одино­
честве.
Старый гитарист приходит неведомо откуда, с негодо­
ванием отвергает деньги и уходит так же внезапно, как
и пришел, не пожелав ни с кем общаться. И тщетными
окажутся надежды Куприна встретить его впоследствии
в ка�шм-нибудь кабачке старого города. Однако Куприн
был далек от мысли рисовать «избранного» , творящего
для «избранных» , живущего в пресловутой «башне из
слоновой кости». Призвание человека, озаренного пре­
красным, зюшючается, по мысли писателя, в том, чтобы
одарить людей этим преRрасным.
*

*

*

В конце июля 1912 года Куприн возвращается на
родину. В интервью, данном по поводу своеи поездки : щ
границу, он вновь подтверждает, что для него самым ИП4
тересным было соприкосновение с «улицей». Он не упус­
кает также случая лишний раз подчеркнуть, что для
него «было бы большой радостью повидаться с Горь-­
ким>> 1 •
1

«Биржевые ведомости», 1912, 7 сентября, вечерний выпуск.
282

Петербургсная жпзпь спова вовлекает писателя в
с.вою орбиту. Встречи с nисателлми, аrперами, посещения
цирна и различных спортивных зрелищ отнимают у него
много времени и мешают осуществлению творческих за­
мыслов 1 • А работы наr,ошrлось уйма. Надо продолжать
вторую часть «Ямы», писать начатый роман «Нищие» ,
закончить очерI{И «Лазурные берега» , з�шончить и отде­
лать ряд рассказов.
С 1 9 1 3 по 1 9 1 5 год Нуприн написал небольшое ноли­
чество расс:казов, так как одновременно работал над вн>­
рой частью повести «Яма». Из этих рассказов наиболее
значительными в идейном и художественном отношепии
были рассмотренные выше «Черная молния» и «Ана­
фема».
Чем больше углублялись противоречия в руссной об­
ществспной жnзни, чем более расшатывались основы са­
модержавного строя и приближалась революционная
буря, тем труднее было поднимать значительные соци­
альные вопросы писателям, стоявшим па отвлеченных
гуманистических позициях, не умевшим разобраться в по­
литичесной обстаповне.
Творчество Нуприна становится более пестрым, порою
мешютравчатым. Танов рассназ «Слоновья прогулна» о бегстве из зоопарна и смерти слона 3ембо, рассназ, пе­
снолыю повторяющий мотивы «Изумруда» , но далеко
уступающий ему по художественным достоинствам; та­
:ков расс:каз « Напитан» , в главном герое ноторого Нуприн
пытался воплотить не:которые черты Ларсена - « сверх­
человека» из романа Дже:ка Лондона « Мореной волю> ;
танов рассказ « Винная бочна» - о злоключениях влюб­
ленного товарища про:курора.
Нельзя с:казать, что в этот период все расс:казы Нуп­
рина идейно и художественно малозначительны. Но они
зачастую являются перепевами ранее написанного, ва­
риациями уже использованной темы. В других случаях
писатель «плывет» по автобиографичес:кому течению.
Таковы расс:казы «В медвежье м углу» , « Святая ложы> ,
« Запечатанные младенцы» . Хотя эти произведения и н е
лишены художественных достоинств, они все ж е менее
значительны, чем ранее созданные автобиографические
произведения.
1 См.: Н:. А. К у п р и н а. Rуприн - мой отец. :М., <(Советсная
Россия», 1971.
283

*

*

*

В ОI{тябро 1 9 1 2 года Rуприп уезшает в Гельсипгфорс

Х Хельсинни) , где живет в санатории. Здесь под нажимом

редаrщии мос:ковсного а.п ьмапаха «iRатва» в поряДI{е вы­
полнения договорных обязательств ему приходится много
времени уделять не очень удачной повести «i"Кидтюе
солнце» . Зато ему удается доработать «Черную молш1ю»
и начать «Анафему» , - нончал оп этот рассказ в Гатчине,
где поселился с января 1 9 1 3 года. Живя в Гатчине, он
избегает знакомства с местной интеллигенцией, предпо­
читая беседы с простыми людьми, п, ню\ сам он говорит,
« создае т себе полную иллюзшо деревнш> , пллюзию, не­
о бходимую для его душевного поrюя 1 •
У стремление н природе, н простым людям, быть мо­
жет, наиболее характерная черта духовного облина Куп­
рина. Во всяком случае, это наиболее устойчивая его
особенность. Для его отношения 1; общественной жизни,
идейной борьбе, напротив, харантерпа смена настроепий.
Это проявилось и в отпошеюш Куприна R литератур­
ным течениям. Он не отличался щепетильностью в вы­
боре органов печати, что частично можно объяснить веч­
ной нуждой. Например, он печатался в еtI>енедельной га­
зете «Весна» , выходившей под девизом: «В политrше вне
партий, в литературе вне нруашов, в иснусстве вне на­
правлений » .
Дал Rуприп согласие печататься и в символистском
журнале «Дневники писателей» , основанном Фодоро:..1
Сологубом.
Означало :тти это, что Rуприи отr\азался от демот\рати­
чесп:их традиций велю\оЙ русст{оЙ литературы, традиций

1 В письмах этого периода Rупрпп не скрывает презрения I\
представителям петербургской богемы, ноторых называет «венсrш­
ми друзьями» (имеется в виду «литературный» ресторан «Вею])) ;
1шассическое описание этого ресторана дано Горьким в «Жизнц
Rлима Самгина» ) . Стремясь освободиться от назойливых щрузей>},
Rуприн поселяется в Гатчине, тщательно скрывая свое :местопре­
бывание. Вот строки из его письма н Батюшкову от 5 декабря
1906 года: «Я боюсь нашествия моих венских друзей, и тогда про­
пала работа, пропало радостное настроение труда, пропала трезмя
жизнь, с таким трудом установленная» (Рукописный отдел И РЛИ) .
Однако по слабости хараrпера Rуприп вновь и вновь оказывается
n плену I\абацюrх завсегдатаев. Очевидно, влшпием ::Jтой среды объ­
ясняются и беспринципные интервью, которые Rуприн охотно да�
вал порреспондентам газет, желавшим видеть в нем поборниr\а ин�
ДИilидуалпзма,
284

Чехова и Толстого, 1юторые он так почитал, от тех эстети­
ческих идеалов, 1юторые его воодушевлюrи? Отпюдь нот.
Узнав, что «Новый <курнал для всех» перешел во вда­
дение к реакционному издателю Гарявину, .Куприн под­
писал коллективное письмо литераторов о прекращении
сотрудничества в этом органе.
В газете « l{иевская мысль» .Куприн поместил отчет о б
одной и з своих леrщий о JIИтературе. В н е м говорится:
« Все старые писатели, писатели-реалисты... знали
ССI{рет, 1щк надо трогать и волновать читателя. Современ­
ные писатели делают не то и не таи, 11:а11: нужно. Но все
же между ними есть художники, приобщенные н идеа­
лам всей русской литературы. К ним относятся Горwий,
.Короленко, Бунин, Серафимович, Сниталец, I-\. Тренев ...
Но нроме этих художнинов, преданных быту и старым ра­
алистичес1шм традициям, есть еще ... группа писателей, ко­
торые пишут, не задумываясь над тем, для чего оп.и пишу �·.
Из их лагеря вышли нелепые девизы: исн:усство для исr•ус­
ства, смерть быту и проч. Это значит, что ... им совершенно
неведомо то внутреннее сияние, то «во имя» , которым све­
тилась вся русская литература, начиная с Пушкина» 1
.Куприна юшогда не покидала вера в вел.иное буду­
щее русской литературы. С грустью говоря об идейном
и художественном падении литературы, он не сомневает­
ся в том, что это недолго продлится, что снова появятся
писатели, «о которых заговорит весь мир » .
Среди современников о н выше всех ставит А . М . Горь­
ного. «Я считаю последние вещи Горького очень талант...
ливыми» 2,- говорил он. Еще раньше, в самые трудные
годы для: руссr.:ой шrтературы, он заявлял: «Я верю в ве ...
лиrюе будущее руссной литературы. Ни реанция:, ни де"'
наденты ... - ниqто не может погубить ее» 3•
Среди многих высказываний .Куприна о литературе
и о собственном творчестве есть одно, являющееся от­
правной точкой для понимания его творческой лично­
сти: «Меня влеч€т н героическим сюжетам. Нужно писать
не о том, н:ю{ люди обнищали духом и опошлели, а
о торжестве человека, о силе и власти его» 4•
•

1

«Киевская мысJIЪ>}, 1914, 10 марта, .№ 69.
«Бнржевые ведомостИ>}, 1913, 12 июня, .№ 13593, вечерний вы­

2

пуск.
3

«Биржевьи ведо�1rостю}, 1907, 10 денабрн, .№ 10313.
«Биржевые ведомостю}, 1913, 21 сентября, Nz 13764, вечерний

4

в ып у

с и.

285

Эстетичесrше взгляды 1\уприна с особенной полнотой
расн:рываются в его заметках и статьях о Л. Толстом,
Чехове , Горьком.
Мечта 1\уприна о торжестве подлинного человече....
с�юго, прекрасного определила его отношение I\ своим
предшественникам, в том числе к Чехову, творчество
которого 1\уприн воспринимал 1\ак своего рода про­
грамму.
Хотя очерк 1\уприна о Чехове относится к более ран­
нему периоду, нам хотелось бы рассмотреть его более
подробно именно здесь, ибо в этом интересном художе...
ственно-публицистическом произведении отразилось то
эстетически-моральное кредо, которому 1\уприн, не­
смотря на отдельные свои заблуждения, оставался верен
и в годы реющии и в годы нового общественного подъема.
В русс1шй буржуазной и либерально-народнической
критике слоаш.Тi ось убеждение, что Чехов - талант со •
зерцательный, порожденный сумеречной эпохой безвре­
менья. Например, А. И. Богданович писал: «Преобладав­
шее в 80-е годы унылое настроение отравило Чехова,
1юторый не совладал с ним, отдался ему всецело во
власть и помер в нем» 1 • А. И. Богданович приходи1 к
выводу, что n творчестве Чехова нет идейного центра,
нет жизненной перспективы.
Ныне уже развеяна легенда о безыдейности и аполи�
тичности великого писателя, легенда, продиктованнаЯ"
тем, что критике далеко не сразу стали доступны идей­
ные глубины творчества Чехова. Следует сказать, что
Куприн наряду с Горьким одним из первых способство­
вал преодолению этой легенды.
Есть небольшие очерки, существенно дополняющие
наши представления о писателях и стоящие больше, чем
целые монографии. Таковы очер1ш А. М. Горького о
Л. Н. Толстом, о Леониде Андрееве, о Чехове. Если мы
зримо представляем существенные черты необычайно
глубокого, сложного и трудного характера Толстого, то
.-�тим мы во многом обязаны Горькому. В его очерке со­
единяются прозорливое понимание души гения, любовпая
осторожность, рожденная соприкосновением с ним, и ху­
дожественное мастерство, без которого немыслимо ярко
передать могучие проявления человеческого духа.
1 А. И. Б о r д а н о в и ч. Годы перелома. СПб" rшиrоиздатеJiь­
ство «Мир божий», 1 908, с. 1 1 9.
286

А в очерне о Чехове Горьним гениально нарисован
светлый образ писателя, соединявшего иснлючитель­
ную душевную тонкость, поэтичноеть с непримиримой
ненавистью R пошлости, с ед1ю-насмешливым отноше­
нием R интеллигентсни-обломовской пассивности, расхля­
банности, пустозвонству.
К числу подобных эстетичесни значительных литера­
турных портретов принадлежит и очерн Куприна
о Чехове. Написан он очень просто, безыснусственно, но
с огромной одухотворенностью, нежностью, то есть в ма­
нере, в которой, нажется, только и можно писать о Че­
хове. Удивительное художественное свойство этого очер­
ка занлючается прежде всего в том, что из рассказа о б
отношении велиного писателя ко многим людям, посещав­
шим его, из описаний его внешности, его дома в Ялте,
быта вырастает образ не просто знаменитого человека,
а образ того редного и неповторимого художнина, кото­
рого мы ощутили, читая его произведения. Все элементы,
создающие образ Чехова, органичесни слиты. Он обрисо­
ван кан человен необычайно делинатный, мучительно
переживающий человеческую пошлость, грубость, нелов­
кость.
Куприн выделяет и другую черту характера Чехо­
ва - его постоянное стремление возвысить человена, ви­
деть его, быть может, более умным, талантливым, ис­
Rренним, чем он был на самом деле. Чехов глубоно верил
в возможности человечесного духа и таланта, и он считал
леобходимым уиреплять в человеке веру в самого себя .
В художественном портрете Чехова, нарисованном
:Куприным, внешнее все время кан бы освещается внут­
ренним. Чехов изображен в его национальных и типи­
ческих чертах, у него очень руссное, народное лицо, а по­
тому он похож <<На земского врача или на учителя про­
винциальной гимнаюrи». Но когда это простое лицо
озаряется мыслью, игрой чувств, то, замечает Куприн,
оно становится самым тонним, пренрасным, одухотворен­
ны� лицом из всех им виденных.
Обстановну рабочего набинета Чехова описывали мно­
гие, но вот деталь, которую не найти во всех описаниях,
которая говорит больше, чем подробное перечисление
предметов домашнего обихода: «По обоим бокам онна
спускаются прямые, тяжелые темные запавесни, на полу
большой, восточного рисунка, новер. Эта драпировна
смягчает все нонтуры и еще больше темнит набинет, н о
287

благодаря ей ровнее и приятнее ло;юпся свет из 01ша на
письменный стол » . Эта деталь, как п другие, приnодимые
Нуприным, дорисовывает впечатление о человеке мягI\ОИ,
бо.л езнеппо реагирующем на все рсЗiюе, даже на резкий
свет, огрубляющий, подчеркпвающий нонтуры вещей.
Опровергая сложившееся о Чехове мнение, Куприн
прибегает 1' публицистичесrшм приемам: «0, KaJ\ ошиба­
лись те, которые в печати и в своем воображенпи назы­
вали его человеком равнодушным к общественным инте­
ресам, к мятущейся жизшr интеллигенции, н: жгучим во­
просам современности. Он за всем следпл пристально и
вдумчиво ; мучился и болел всем тем, чем болели лучшие
руссние люди. Надо было видеть, кан в проклятые, чер­
ные времена, когда при нем говорили о нелепых, темных
и злых явлениях нашей общественной жизни,- надо
было видеть, i<ar\ сурово п печально двигались его гус­
тые брови, I{аю1м страдальческим делалось его липо п
накал глубо1шя, высшая снорбь светилась в его прекрас­
ных глазах» . И далее: «Странно - до чего не понимали
Чехов а ! Оп - этот неисправимый пессимист,- как его
определяли,- шшогда пе уставал надеяться па светлое
будущее, никогда пе перестава.л всрпть в незримую, по
упорную и плодотворную работу лучших сил нашей ро­
дины» .
Чеховсная вера в будущее России была особенно
близна и понятна Нуприну, потому что он при всех
свопх колебаниях сам был воодушевлен этой верой.
По сравнению с горьновскпм очерком нупринский 1щ­
:жется неснолько односторонним. Нуприн выде.ляет
в облике Чехова преимущественно черты деликатности,
мягкости, мечтательпоети. О1щако n в таком освещении
портрет получился очень яркий.
Очерк Rуприна «Памяти Чехова » вызвал большой
резонанс в литературных кругах. О нем много nисали на
страницах прессы даже спустя несколько r.: ет после его
появления. Прогрессивной нрптикой очерк был оценен
положительно. «Воспоминания Rуприна об А. П. Чехо­
ве, в свое время напечатанные в одном из сборнинов
«Знание » , едва ли не самое удачное из всего посвящен­
ного русскимп nпсателями памяти погибшего художни­
ка,- констатировал I{рипш С. Андрианов.- С редким
мастерством, любовью и пронюшовением выч:ерчивает
Куприн мяпшй, хрушшй, де.ликатпый облю� этой изящ­
ной души, застигнутой суровым безвременьем и знавшей
288

TaI\ мало

ЖПЗНИ))

1.

радости

В

своеu

IICДOJlГOiI,

ПО;\ВШКНИЧеСКОЙ

Если Rуприн не мог воссоздать тип нового человека,
то, обращаясь к прошлому, он видел в руссrюй жизни
J1юдей, собственным примером, своими творениями де­
лавших огромный вклад в процесс преображения жизни.
С ис1\ренней, вешшой гордостью Rуприп писал: «Точно
золотые звенья одной волшебной цепп, начатой Пушки­
ным и увенчанной Толстым, точно сияющие звезды од­
ного вечного созвездия, горят па,� памп n неизгладимой
высоте бессмертия прекрасные имена вслших русских
писателей:. В нпх наша совесть, в пих наша истинная
гордость, наше оправдание, честь и надежда. И, глядя на
них сквозь черную ночь, когда наша многострадальная
родина раздирается злобой, унынием, отчаянием и уни­
жением, мы все-тю>и твердо верим, что пе погибнет на­
род, родивший их, и не умрет язьш, их воспптавший» 2 •
Rуприн пе смог полностью разобраться в том, что
толс1овс1шя проповедь смирения и всепрощения имеет
реакционное значение, особенно в эпоху обострения
классовой борьбы. Но все же для него ценнее Толстой­
художюш, чем Толстой-проповедник. Л. Толстой для
него особенно дорог своим отношением к человеку, вос­
созданпем чистых, благородных, самобытных натур, ха­
рактеров, ка�< бы выхваченных из действительности.
Вечно находясь в мучительных попсках героя, в об­
разе I\оторого он мечтал воплотить надежды п стремле­
ния русс�<их ;rподей, нс потерявших надежду на преобра­
жение жизни, Rуприн с неподдельным восторгом говорил
о чудотворно-живых, изумительных образах, созданных
великим художнююм, образах, в ноторых воплотились с
одинановой силой и общечеловечеснпе и национальные
черты харантера руссюrх людей, душевно богатых и чис­
тых. Толстой недосягаемо велпк потому, что «прелестью
своего художественного гения оп точно сназал нам: «Смо­
трите, ню> лучезарно-пренрасеп и нак велю< челове�\ ! 1>
В выс�<азываниях о Чехове п Толстом сформулирован
и эстетиче�ний идеал самого Rуприна. Углубляясь в ис­
следование человеческой душп, стремясь раснрыть ее
движения, воздействие внешних обстоятельств на челове­
rш, «пере1шичRу» различных голосов внутри человека в
1

2

1/2

«Вестшш Европы», 1909, Ne 11, с. 88.
«Pycci;oe слово», 1910, 14 ноября, Ne
10 А. Волков

289

263.

Miiityты наnря'1>еirия или смятения духа, 1{упрnн училс.rl
у Толстого и Чехова. Он делает своим девизом следу­
ющие слова Толстого: « Герой моей повести, 1юторого я
люблю всеми силами души, которого старался воспроиз­
вести во всей красоте его и который всегда быJ1, есть и
будет пре1\расен,- правда» .
*

*

*

Атмосфера шовинизма и ура-патриотизма в годы
первой мировой войны не оRазала заметного влпяния на
творчество Куприна. Кое-каюrе стихп, отдельные мало­
удачные очерки, водевиль «Лейтенант фон Пляшко» величипа ничтожная в литературном наследии писате­
ля 1 • Но они, r\ar\ и публицистичосr\ие выступлепия и вы­
с1\а:зывания Нуприна, говорят о неправильном попимапин
им сущности империалистичесrюй войны. Единственного
виновника мировой бойни он видел в милитаристской
Германии, а потому Россия и ее союзники ЯВJIЯЛ11 сь для
него жертвами несправедливого нападения. Не понимая,
что война была затеяна имперпалпстами разных стран
в целях нового передела мира, Куприн считал, что Рос­
сия ведет справедливую войну и что нужно поддержи­
вать <шатриотичесюrе» настроения народа.
В первый период войны Куприн испытывал патрио­
тичесr\ий подъем, счптая, rшн: он писал Ф. Д. Батюш1ю­
ву, что разгром прусского милитаризма «обеспечит Евро­
пе и всему миру полный плодотворный отдых от войны
и вечного изнурительного вооруженного мира» 2•
Куприн, чрезвычайно редко прпбегавшпй к стихо­
творной форме, пишет:
1 За годы войны литературная деятельность Нупрпна часто п
надолго прерывается поездками. Так, в ппсы�е сестре, С. И. Мо­
жаровой, датированном 1 декабря 1916 года, н:уприн п рп:знаетея:
«Я, милая Соня, так давно ничего н е писал, что, кажется, переза­
был грамматику и скоро совсеы писать разучусы. В другом пп сь­
ме он несr\олько юмористичес1ш рассказывает о п1щавно совершен­
н о м турне п о Кавказу (на лошадях, впроголодь, без ночлега ! ) с
лекциями о литературе: «Ле�щ_JИ мои пмели громадный успех, но
я больше пяти не мог одолеть. За остальные пять п о 1\0 11траr\ту
должен заплатить неустойку ... Все собранные деньги проедены и
растрачены на дорогу. Остался еще пепонрытым взятый мною
аванс. Лектор я оназался совсем неспособный. Хуже любого сель­
сного попа» (ЦГАЛИ, ф. 240, оп. 1, ед. хр. 141 ) .
2 И1 письма I\ Ф. Д. Батюшrшву, 1 915. Рукописный отдел
И РJШ, ф. 1 15.

29()

13 елшшй подвиг совершает, ооже,
Смпрен п ы й твоП, незлобtшый народ,
Не ведая в губительном огне,
Что миру он несет освобощденье
И смерть войне 1 •

Не только слабостью :Куприна н:ан поэта объясняет­
ся выспренний п сл ащавый тон этпх стро�с Ура-патрио­
тической лптсратуре всегда был присущ высон:опарно­
паточпый слог, п не пзбежал этого фальшивого тона и
:Куприн в тех случаях, когда оп поддавался шовинисти­
чес1\ому угару 2•
Помимо общей смутности политпчес�шх взглядов :Куп­
рина в этих наивных ура-патриотичесних восторгах с1ш­
зались и непоторые фанты биогр афии писателя, иоторый
готовился ногда-то I\ военпой нарьере. В «Поедиrше» он
пот;азал психологичесr<ое состояние человеI\а, опьяненного
« величием » военной службы, ощущающего себя « вождем» .
«Легюrм и Jшхим шагом выходпт Ромашов перед се­
ре;11шой своей полуроты. Что-то блаженное, нрасивое и
гордое растет в его душе. Uыстро скользит он глазами по
лицам первой шерепги. «Старый рубат<а обвел своих ве­
теранов соколиным взором»,- мелышет у него в голове
пышная фраза в то время, 1-югда он сам тянет лихо, н а­
распев:
- Втор-ая полуро-ота-а ...
Красота момента опьяняет его. На секунду ему ка�
жется, что это музьша обдает его волнами таного жгу­
чегG, ослепительного света п что медные, ликующие кри­
I\И падают сверху, с неба, пз солнца ... сладrшй дрожащий
холод бежит по его телу и делает кожу жестной и при­
поднимает п шевелит волосы на голове» .
:Куприну н е стоило большого тру,rщ « войти в образ»
своего героя - образ до некоторой степени автобпогра­
фический. Но военная служба в ;заштатном П роснурове
не очень-то баловала героизмом и романтююй. И вот
писатель - уже с мировым именем - призван на служ­
бу и командует ротой iз пехотной резервной части в
Гельсннгфорсе. Bcr\ope в одной из газет можно прочесть
строни о самом :Куприне, напоминающие переживания
Ромашова на смотре:
1 А.
2 О

К у п р и н. Рок- «Н евс1шй 11льманах», 1915, с. 27.
носп риятнп Куприным перной ю1ро1юй тюттпы р11ссказьша
ется в кн.: К. А. l\ у п р и н а. l\уприн - мой отец. М" «Советская
Россию>, 197 1, с. 63-65.

291

« " .13 серо:И седоватой папахе, с шашкой через шtечо,
он вел куда-то за собой отряд ... с олдат ...
I-\ю{ р а достно быть во главе хоть небольшого отряда.
Невольно заражаешься их выносливостью, выдерж­
н: ой и духом могучим... это войсrш, с н:оторым можно
сделать что угодно! .. » 1
В отношении Куприна к империалистической войне
было много от ранних впечатлений, он в данном случае
руноводствовался больше чувствами, чем разумом.
И вместе с тем, как правдивый и честный художнrш,
Куприн видел, что пе только он сам, но и другие писа·
тели не способны показать подлинную сущность войны,
воссоздать ее будни. « Все рассказы и стихотворения, ка­
юrмп наводнены наши печатные органы, н сожалению,
далеr{ о не литературны и совершенно неправильно живо­
писуют быт войны» 2,- огорченно писал оп.
Среди произведений Куприна, посвященных теме в ой­
пы, выделяется р а ссказ « Ка нталупы » , воспроизводяmий
обстановr{у разложения в царСI{ИХ учреждениях в годы
велиrюго народного бедствия. Правда, в рассн:азе не указа­
но время действия, да это и пе могло быть сделано по же­
сточайшим цензурным условиям, но острота поставленной
темы и все « приметы» обстановrш говорят сами за себя.
Рассказ «Нанталупы» написан с той особой, ясной
простотой, которой отличаются лучшие произведения
Куприна.
Это
рассназ
«бессюжетный» ,- описывается
день чиновника, н ажившего взятками крупное состояппе.
Вся прелесть этого произведения в вели колепно очерчен­
ном образе его «героя » , чиновника Бакулина, в правди­
вой, точной живописности бытовых сценок, из которых
и состоит рассказ. Первые из этих сn:енок - завтрак
Б акулина со спекулянтом Рафаловсним в ресторане
«Торжок» и прием Бакулиным посетптелей в ведомстве
<<Поставок, закупон и транспортов» - обрисовывают ра­
бочий день чиновнина, а встреча его с семьей, любовная
интрижна со свояченицей Софочкой, сладостные минуты
ухода за произрастающими в паршшах nыпямп и сцепа
молитвы перед сном воссоздают его личную ;юrзнь.
Харюперная черта нарисованного писателем человека
состоит в двойственности его поступков п всего облш{а.
1

« Б и р ж ев ы е

выпуск
2

пусR.

« Бирж е вые

ведомости», 1914, 1 5 деRабря. No 14.528,
ведомости», 1915, 14 мая, No
292

14329,

утренний

утренний вы­

. На работе Баъ:ушш - холодный и лош.;ий делец; ципич. вый взяточник, с воего рода психолог, знающий, с н.ого
и Еак можно сорвать. Дома это мещанин, респектабель­
ный, «.лиричесшr» настроенный, окруженный почетом и
уважепием семьи. И эти свойства обывателя, умиляюще­
гося над взращенными им дынями, принимающего 1шк
сладкую награду за «труды» наивное увлечение моло­
деныюй: свояченицы, так же органичесюr е му присущи,
как и холоднее, подлое деллчество.
Бш.:ушш п е Jшшен не1;оторой реф.1е1;сиа. Писател &
тонr\О по1\азьшает, liaJi Бакулпп-сомьяпин пытается
оправдат1, Ба�чшпrа-взяточпика. 1\:уприн использует
здесь свой излюбленный: прием саморэ.с1\рытия персоrш­
жа. На этот раз саморас1\рытие, 1.:ан. и в расс1>азе « Мир. ное житие», совершается: во время молитвы. В углу
спальни Бю'>улипа висит шш святителя НИiшлая, кото­
рый вступился за вора, укравшего 11усо1\ хлеба для сво­
ей голодной семы1 . Этот штрих подчерюшает фарисейство
Ба1\улина. «Я же ведь, если что и беру, то пе па
росr\ошь, а для семьи. Пусть живут в холе, без озлобля­
ющей борьбы, добрыми и кропшми. Другие там 1tутя:т,
пьянствуют, играют, разоряются на женщин, на бришrи­
анты н автомобили... А я... мое немудреное развлеqе­
пнс
одпи I\анталупы, qистое сладостное занятие. Бог,
ей-богу, дойду до миллиона и все брошу. Уйду со служ­
бы, займусь добрыми делаии, буду тайно творить мило­
стыню, цер1швь построю ... не церковr" а так. .. часовею\у ...
Толы\о бы до миллиона... И потом: ведь все, что мною
приобретено, записано не на мое имя, а на имя шены.
Я
что же? Я бескорыстен .. »
В рассказе при всей его внешней незатейливости со­
держится большое сатирическое обобщение: на�юпитель
и лицемер предстает во всей своей н:расе. Рассказ был
паписан в годы войны, а потому невидимым фоном для
«мирного жития» Бан:у.липа явилось всенародное бед­
ствие, и этот фон, хотя и находившийся: вне рамок рас­
с1шза, зловеще ОI>рашивает фигуры буржуазных стяжа­
телей, для 1юторых народное горе - источник новых при­
былей.
-

-

.

*

*

*

Rуприпа и в этот период не оставляет мечта о со­
здании широ1юго полотна, раср;рьшающего всю сложность
,социальной жизни. Создавая расс1\азы, оп упорно работает
10 А. Вол1юв

293

ш1.д повестью «Яма» . 3авершеriие повести неснолыхо задер­
жалось в свлзи с м обилизацией в армию. В июпе 1 9 1 5 года
в сборню\е «3емJJш> было напечатано оr\опчание повести,
и...
Rомитет по делам печати паложил на I\Нигу арест.
Повесть
« Я м а » - наиболее
спорное
произведение
Нуприна. "Уже опубшшоваппе в 1 909 году е е первой
части в сборнике «Земля » вызвадо самые разнообразные
и лротивоположпые критичесюнэ отзывы. И ныне еще
н е сложиJюсъ опреJ1:елепное и устоiiчивое мнение об этой
с а мой нрупной по объему вещи Нуприна.
Между тем «Яма» всегда вызывала интерес у ч итате­
лей. П р оизведение это с его достоинствами: и недостат­
н ами - плод б ольшого и тяжелого труда писатеяя. Соби­
ратъ материал длн повести Н'.уприп начал еще в 90-е годы.
П одготовительную работу о п проводил очень усердно
и тщательно. В письмах 1> Ф. Д. Батюnшову Rуприп просит
выслать ему юшгу а. Воронцовой «3апис1'и певпцы из
шантан а » и официалы1ые прави.па для женщин, живу­
щих в публичных домах. Писатель внимательно изучал
п е чатпыо свидетельства, архивпые материалы.
Вряд ли сшщует цсшшом соглашаться с мвепием,
выстшзапным о повести П. Н. Берновым: « Непониманием
з аконов общественного развития, признанием низменно­
сти чоловечесной прн роды объясняется неудача самого
н:рупного по объему и шшменее сохранившего для совет­
ского читателя значение произведения Нуприна - повес­
ти «Яма» 1 •
Непонимание занопов общественного развитпя дей­
стшrтольно отрицательно СI\азалось на идейном и худо­
жествеппом строе повести. Но мо�1шо ли требовать от
Rуприна, чтобы о н ВСJ\])ЫЛ прпчины возшшновения про­
ституции, стюзшой отш:ой из самых страшных язв бур­
J�>уаюrого общества ? И еиш писатель был не в состояппи
в с крыть социальные норни проституции, значит шr это,
что повесть пе представляет интереса для советсного чи­
тателя? Проституция: и теперь продолжает оставаться
к р овоточащей язвой в бура;:уазпых странах, и повесть
Купрпна помимо ее песоыпепных художественных до­
стоинств пмеот немалое познавательное значение.
Нельзя дать п р авильную идейную оценну «Ямы» вне
нов:кротной исторшю-социальной атмосф еры, в r'оторой
1 П. Н. Б о р н о в. Аленс:шдр Иванович Нуприн. М:.-- Л., Изд-во
лн cccr, 1 U5G, с. 1з.1.
294

возню\ и осуществился замысел этого произведения.
В России в начале 900-х годов особенно }I(арко разгоре­
лись споры между ч: еrJiаментаристами» и «аболициони­
стами », иными сJювами, между стороппю\ами и против­
никамп врачебно-пош1цейсrюго надзора за проституцией.
!\роме того, с 1 908 года началась подготовка I\ Первому
Всероссий:ст\ому съезду по борr.бе с проституцией, со­
стоявшемуся в 1 9 1 0 году.
.
1\упрнн разделял буржуазпо-гумапистическую точну
зрения:, н:оторой руrюводствовались наиболее передовые
участшши съезда и Iюторую частично излагает в «Я:мс »
журналист Платонов.
Неr<:оторые из современных 1\уприпу критююв с вос­
торгом встретили повесть. «Появиласr, вещь, I\aIIOЙ пе
появлялось со времен «Нрейцеровой сонаты», вещь, спо­
собнан ударить по сердцам с потрясающей сило й » , ­
писал r\ритиr\ А . Измайлов 1 •
Есш1 восторги А. Измайлова и преувеличены, то
причина их вполне понятна. Даже буржуазная н:ритю-�а
в годы стольшипсr\оЙ реакции не могла безучастно отно­
ситься 1; мутному потоr\у порнографичесной литератур ы,
заполшшшему юшжный рыпоr{. Восхваление патологи­
ческих пзвращений, садистсюrх страстей, попрание про­
стейшпх принципов морали - все это возмущало всех,
кому с1юлы>0-нибудь были дороги судьбы родной лите ра­
туры. Другой нрптик, В. Боцяновсr\ий, считал, что « Яма»
всем своим строем противостоит порпографичесI\ОЙ лите­
р атуре, «развенчивает героев пола» 2•
Но этим и другим поло:шительным оценкам противо­
стоят иные мнения. Л. Толстой прочитал_ толыю первые
страницы повести и в письме I\ А. Б. Гольдепвейзеру
оценил ее следующим образом: « ... Я знаю, что он ЮН{
будто обличает. Но сам-то он, описывая это, наслаждает­
ся. И этого от человека с художественным чувством
нельзя сr\рыты> 3 • В. В. Вороnсrшй писал о первой части
«Ямы » , что она носит «чуждый :Куприну характер идеа­
лизации, и самый стиль последней его повести пропитап
чуждой ему слащавостью» 4•
1 «Би ржевые ведомости», 1909, 18 апреля, .№ 1 1064.
2 «ВОЛЫНЬ», 1909, 27 апреля, .№ 1 13.
3 А. Б. Г о л ь д с н в е й з е р. Вблизи Толстого. М., «Художе­
ственная литература», 1959, с. 303.
4 В. В. В о р о в е к и й. Литературная критика. М" «Художе-­
ствешrая литература», 1 97 1 , с. 258.

:1 0 *

295

Надо прежде в сего сназать, что почти все написанное
�яме» относится ко времени появления се первой час­
ти. И этим обусловлена односторонность отзывов. Но и
анализ всей �овести заставляет отметить известный раз­
рыв м ежду замыслом и его художественным воплощением.
Создавая свою повесть, Куприн ру1юводствовался
гуманистическими стремленнями. С глубоким сочувствп­
ем относится он I{ женщинам, оказавшимся на дне
:жизни. Образы проститутон, созданные писателем, жиа­
ненны, художественно ярюr, достоверны. Именно жиз­
ненная правда, точность и глубина психологических за­
рисоВОI{ составляют сильную сторону повести. На.к не
похожи друг на друга, внутренне и внешне разнообразны
все эти несчастные женщины, собранные в «домах»
Н мы. Не потерявшая чувства гордости, 1юнчающая само­
убийством Женя; близкая к безумию Паш а ; Rрот1\ая в
трезвом состоянии и опасно-снандальная в пы�ном виде
М аныш Маленькая; лицемерная, образованная, с сильной
волей, знавшая когда-то иную жизнь Тамара; по-нре­
стьянсни простодушная Нина и другие - все зто живые
и велиrюлепно описанные характеры.
За исключением резонерствующих персонажей, ма­
стерс1ш написаны и все другие образы «Нмы» . Ка.к жи-.
вые, предстают перед нами содержатели дома терпимо­
сти - Анна Мар1ювна и ее муж Исай Саввич. Она как
будто бесцветное существо, а на деле ни перед чем не
останавливающаяся преступница, торгующая живым
товаром, чтобы сRолотить состояние и дать образование
своей единственной дочери. Очень ярон художественно
образ ее безвольного и тупого мужа, находящегося под
башма�,ом у }I->ены. Не менее удались писателю и образы
старшей эноном1ш - нем.ки ЭJiьзы Эдуардовны, жестоЕой
стяжательницы,
извращенной
садистки;
землемера
<(Вань.ки-Встань.ки» , потерявшего подобие человеческой
личности, упавшего на самое дно <шмы», ставшего шутом
для ее обитателей; 01юлоточного надзирателя Кербеша.
С целью более широной типизации автор не уточнял
место действия. Он заявил в газетном интервью: <(Н из­
бегаю портретности. «Нма » - это и Одесса, и Петербург,
и Кие в » 1• Местом действия является онраина «большого
южного города». Хотя писатель действительно избегает

о

1

«1-\исвсI{аJ'!

МЫСЛЬ>>,

1909, 12

ИЮШI,

i9б

No

160.

«портретпо.с ти» , но I\олорит южпоrо г0рода передается им
во мпогих детаJrях произведения.
Необычайное разнообразно действующих лиц повести,
умение выделить в кашдом из них наиболее nыпу1шЬ10
черты характера, яркое изображение обычаев и нравов
городской окраины - все это свидетельствует о том, что
1-�уприн и здесь остается r<руппым художшшом.
П очему же при всех своих несомненных достоинствах
повесть пе стала выдающимся явлением в русс1юй лите­
ратуре?
Частичная неудача « Нмы» объясняется особенностью
соцшшьно-политичесrшх воззрений ппсателя, сн:азавшей ­
с я каr< н а идейном содержании, таr\ п н а художественных
достоинствах повести.
Куприн рассказывает о том, что увидел, р ассказывает
мягко, задушевно, спокойно. Все его симпатии на сторо­
не несчастных женщин, они вызывают в нем сожалепио,
иногда глубокое сострадание. Повествование разворачи­
вается медленно, детально, Еартппы «ДНЮ) JБизни следу­
ют одна за другой длинной вереницей, с удивительной
точностью и правдивостью передавая томительно-бедное,
нищее духом существование, В3рываемое подчас пьяным
безумием, 11:ровавыми драками, са моубийствами и убий­
ствами. Но и тогда тон рассказа продолжает оставаться
спон:ойным, и даже в отступлениях от автора пе слышит­
ся резкого голоса осуждения, гнева.
Из с1<азанного отнюдь не следует, что писатель не
разоблачает, не стремится к каютм-то обобщениям, пе
высказывает своего отношения к происходящему. Все
это в повести есть, по беда, во-первых, в несостоятельно­
сти социальных обличений I-'tуприпа, а во-вторых, в том,
что художественные описания существуют сами по себе,
а разоблачительные де1\ларации п обобщения, излагаемые
устами одного из героев, Платонова, сами по себе.
Пафос обличения не вытекает непосредственно из 1шр­
тин жизни, эти картины не «сцементированы» негодова­
нием, сатирическим обличением, бичующей иронией�
В сущности, репортер Платонов не является в повести
фигурой действующей. Оп прежде всего 1юммеятатор 1шр­
тия, раскрывающихся перед читателем.
Уже в начале «Ямы» штсател1, вютадывает в уста
Платонова тираду, которая определяет тональность по­
вести. « ... Материал здесь,- говорит Платонов о публич­
ных домах,- действитслr.но огромный, прямо подавля297

ющи :й,

страшный... И страшны вовсе пе громние фразы
торговJiе женс1<им мясом, о белых рабынях, проститу­
ции, 1'aI{ о разъедающей язве больших городов, и так
далее и так далее ... старая, всем надоевшая шаrмапна!
Н ет, ужасны будничные, привычные мелочи, эти деловые,
дневные, номмерчесние расчеты, эта тысячелетня п пауна
любовного обхождеuия, этот прозаичесrшй обихоi\, усто­
явшийся венами. В этих незаметных пустянах совершен�
1ю растворяются тание чувства, юш обида, унижение,
стыд. Остается сухая профессия, rюптр�ш т , договор, поч­
ти что честная торговлиш1'а, ни хуже, ни лучше наной­
п:ибудь бан:алейной торговли. Понимаете ли, господа, в
этом-то весь и ужас, что r::е т пиr<::шоrо ужаса! Мещ:нrсние
будни - и ТОЛЫЮ».
Платонов неодпонратпо и в разпых вариациях по­
вторяет эту мысль. Оп говорит, что любой «штришою>
этого будничного существования во сто нрат стрншнее
всего, что пишут и говорят о публичных домах разные
«суетливые души» с их воплями: «Ах, регламентация!
Ах, а болиционизм:! Ах, живой товар!»
В речах Платонова вырисовывается позиция писате­
ля. Н'уприн, нонечно, прав, Rогда он издевается над
« суетливыми душам:и» , то есть над разными буржуазны­
ми моралистами и филантропами. Много справедливого
н в том, что он говорит об ужасе «будничных мелочей»
публичного дома. Но тут проявляется и одностороппость,
ограниченность позиции автора, приводящая к сниа\ению
темы, к подмене трап1чес1юго и обл 11чптельного пафоса
J\Iастерсним, по все-таюr объентивис 1 сю1м воспроизведе­
нием повседневности, воспринятой НЮ\ бы статичесни,
юш нечто неизменное. Здесь I\упрпн отступает от тради­
J�ий большой литературы. Вспомпп:vr трагедию Натюши
Масловой, заключаВiпуюся именно в том, что ее чистая
душа и светлая люGоnь растоптаны буржуазно-дnоряп­
сюrм обществом. История Н'атюшп Масловой и Нехлюдо­
nа исполнена глубоча fплсго драматизма, дышит пафосом
гпева и обличения. Она является грозным обвинительным
актом против всех господствующпх устоев. Патетттчесное
звучание романа « Воснресенио » - в страстном протесте
против отвратительного унижения человечес1шй личпости,
безжалостного подав.ттотпrп врожденного стремления че­
ловена к счастью.
Н'уприп пон:азал в своей повести ве мучительный
процесс уродования челоnечосr,ой личности под тяжелым
о

298

прессом буржуазных отношепий, а уше изуродовапного
этим обществом челове1\а, с11:атившогося на самое дно
буржуазного общества. Ему казалось, что, правдиво изо­
бражая будни социального дна, он создаст страшную об­
личительпую I>артину. Это было бы так, если бы нарТИ""
на «дuа» была пронизана авторским отношением, пафо­
сом возмущения. К сожалению, этого-то пафоса и не
хватает повести. Справедливо осмеяв, I\aI\ <шадоевшую
шарманку», фарисейсние зюшинания буржуазных мора­
листов, Куприн противопоставил этим зющинаниям лишь
спонойное и трезвое наблюдение, пафос живописпых и
психологичес1шх деталей, но не пафос глубокого проню\­
новения в социальпую суть явлений. Он сделал шаг на­
зад по сравнению со своими лучшими рассказами.
Куприн, конечно, не сознавал, что в «Яме» он опи­
сывал уродства жизни не с объе1пивной, а с объеrаи­
вистсиой точюr зрения. Возникшая в «Яме» натуралисти­
ческая описательность находилась в противоречии с
теми ::>стетическими принципами, н:оторые воплотились
в ряде его предшествующих произведений,- с верой в
человеrса, с воспеванием красоты, ненавистью н социаль­
ным силам:, губящим эту красоту. В его намерения от­
нюдь по входило любование «дном» буржуазной жизни,
и тем по менее при чтении «Ямы» действительно возни­
кает ощущение, что автор иной раз немножно любуется
создаваемымп им I<артинами, своеобразной: «экзотикой»
социальных заrюулнов.
В «Яме» философс1шя часть н:ан бы отделена от ху­
дожестненной ткани:, существует самостоятельно, 1шr>
некий <щовесою> . Рассуждения Платонова, социальный
(\Эiюпсримепт» студента Лихопи:на, берущего себе в по­
други проститутr•у из дома терпимости,- все это HaI\ бы
философс1<п-исследовательсr>ая часть, разъясняющап ос­
новную картину. И это тоже ослабляет внутренний паrшл
чувств, подлинный дра;,щтпзм.
Выстуштеюш репортера Платонова, устами 1\оторого
философствует и: Еомментируст автор, 1'алейдос1юпнчпы
и довольно суыбурны. Чувствительный: и умный челоnоR,
Платонов представляет собой разновидность излюблоп­
rюго героя писателя - рефлеr<тирующего интешrигепта.
В нем есть 1юе-что и от- Боброва, и от Ромашова, и от
Назапсrюго. По фушщи:и, 1юторую он выполняет в пове­
сти, он ближе всего н: размышляющему и бездействующе­
му Назансrюму.
299

1\уприн . хотел бы внушить читатыrя м . симпатию н
Платонову, по этот резонерствующий и, в сущности, nа<;­
сивно-эгоистичесний человек не воспринимается J:ШI\ по­
Jюж:ительный герой. Правильную характеристю:у Плато­
нову дает В. Афанасьев:
«Бессилие Платонова в решении вопросов, которые
он столь пространно обсуждает в беседе с Л ихоппн ым,
полностью расr>рывается: в заключительных главах повес­
ти, 1югда пришедшая I{ репортеру шшануне своего само­
убийства il\е.ня взволнованно спрашивает совета, 1,ак ей
быть и что делать д::t.n: ьше. В ответ Платонов сначала
растерянно твердит «Не знаю » и толы;о n самом конце
дает совет, rютор ы й до предела раскрывает сумбурн ую
путаность его воззрений.
«Тебе стоит тоJIЫ\о пальцем пошевельпуть, чтобы
видеть у своих ног сотни мужчин, пОiюрных, готовых дш1
тебя н а подJюсть, на воровство, на растрату ... Владей ими
на тугих поводьях, с жестким хлыстом в руках! .. Разо­
ряй их, своди с ума, пон:а у тебя хватит желания и
энергии! /Ненечна, вот тебе простор для твоей необуз­
данной мести, а я полюбуюсь тобой издали... А ты, ты
замешена именно из этого теста - хищuицы, разори­
тельницы. . . Может быть, пе в таrюм размахе, по ты
бросишь их себе под ноги » .
И э т а пустая, отдающая дешевым провинциальным
ницшеанством тирада преподносится в виде совета боль­
ной, измученной женщине, rюторая ищет простого чело­
вечес�юго слова участия!
Харантерно, что, даже догадываясь о намерении /Renи
понончпть ЖIIзпь самоубийством, Платонов н е находит
ничего Ji у чш е г о ню> сназа 1 ь ей на прощанье : «Толыю
глупостей не дещ 1 й , 1Непечн а ! J' �юJI Я IO тебя ! »
Решив, очешцно, что тюшм образом он выполнил
свой доJrг, Платонов спо1\0Йно отправляется па пристань
продолжать разгрузн:у арбузов, а Женн возвращаетсн
в публичный дом, чтобы па следующий день поr>оnчить
CЧeTLI С JIШЗНЬЮ)} 1 .
0,'J;HaI\O идеи, вы ражаемые Платопов ы м , представляют
известный интерес, п о rому что в них выявJiяется умона­
строение самого пи сателя.
В ы в оды,
!\ которым :Куприн приходит в повести
,

'

1 В. А ф а н а с ь <' в. Ллсшсандр Иванович
жеищншщ1 литерату рJ.». HJ72, с. 1 1 1 .

iJUU

Куприн.

М.,

«Худо­

�яма», противоречат многим его м:ысlнтм , рассыпанным
в ряде рассказов то1·0 же периода. Нуприн кан бы в недо­
умении останаВJrивается перед противоречивой слож­
ностью чувств, диктующих постуnr\и чеJювею1, перед
ирайними проявлениями духа, уживающимися в одном
человене. В начестве иллюстрации н своим выводам
о двойственности человечесной натуры репортер Плато­
нов приводит пример с содержательницей публичного
дома, которая, и глазом не моргнув, «продаст на растле­
ние наших сестер и дочерей, заразит пас всех и наших
сыновей сифилисом » и иоторая вместе с тем является
нежной и заботливой матерью, бдительно ограждает сво10
дочь от всего дурного. Необъяснимым н:ажется Платонову,
что сутенер и убийца, швейцар публичного дома Симеон
смиренно набожен и глубоrю религиозен. Не может
понять Платонов, ка�-; пт1:ицейс1н1й, недавно лишь звер­
сии избивавший Jl:СМонстрирующих рабочих и студентов,
участливо склоняется над заблудившейся маленьной
девоч1юй и «трогатеJiьно, неую1юже » пытается утеши1ъ
ее. Свои умозанJiючения Платонов завершает восклица­
нием: «Тан:ал чертовсная путаница - эта жизнь ! »
В «Яме» Куприн I\aI{ бы отназывается от «объяспешш»
поведения человена, от выяв.т1ения резервов его духа, оп­
ределения: по.т1ожительных н:ачеств человечеСI{ОЙ натуры,
неустанно ведущпх челове1<а и преобразованию жизни.
Если нельзя раснрыть сущность челове1ш и проявJiе­
пий его духа и харантера, то пепознаваемы танже явле­
ния социальной жизни, и писателю не остается ничего
другого, как правдивое и точное воссоздание фантов,
якобы более красноречивых, чем попытш1 рас1<рытия их.
Платонов заявляет, что его оставило холодным описа­
nие не1<ии французсним классиr<ом ( Платонов, надо
полагать, ииеет в виду « Последний день осужденного на
казны В1штора Гюго) мыслей и ощущений человена,
приговоренного н смерти, но глубо1ю взволновала хрони­
нерсr<ая заметна, в ноторой осужденнный на смертную
казнь преступник в ответ на замечание пронурора, что
он забыл надеть чулки, норотко говорит: «Стоит ли? »
Не имея возможности раскрыть социальную сущность
таного явления, кан проституция, Куприн начинает раз­
мышлять о непознаваемости явлений жизни в целом.
И это положение становится исходной точной в обосно­
вании им художественных принципов, которыми он ру1ю­
водствовался при написании «Ямы».
301

Говоря о точной и живописной детали как о решаю­
щем и чуть ли пе единственном приеме художественного
воссоздания действительности, 1\уприн не только смеши­
вает понятия, по и начисто отн:азывает художнику
в субъо1пивном вттденпи мира и преломлении жизненных:
явленнй через прпзму его по:Уrической и ндивидуальности:,.
Он· предлагает рнсовать 1\артины жизни пе путем обоб­
щения фактов, а путем накаплиnаюш их, выбирая их не
столько по их идейному значению, сrюлыю по их реш,­
с фности п живописностп. Нуприн 1\ак будто забывает, что
у руссю1х классиков точная деталь, меткий штрих лишь художественный прием, подчиненный задаче глубо­
кого раскрытия сущности явдений и че.повочесr>ой натуры.
В эстетичесю1х доюrарациях, сделанных им в «Яме»·,
:Куприн во многом смьшается с эстетин:ой натурали3ма;
Правда, отношенпе к жизни у l�уприна rюренным образом
отдичалось от отношения I\ жшши таю1х, скажем, писа­
телей-натуралистов, 1шк Потапошю и Боборьшин. В отли­
чие от них, он, точно воссоздаван фак·гы, не собирался
утверждать незыбдемость буржуазного жизнеустройства..
Он писал «Яму» в целях ис1юренения зла, но незнание
того, нан: оно может быть искоренено, и ошибочные идей­
ные принципы, ноторыми он руr-юводствовался при папи:­
сании повести, привели ого н созданию статичной кар­
тины.
Это отнюдь но значит, что в «Нме » пет обличителr,­
ных страниц, протеста против уродств буржуазного обще­
ства, его собственничесiюй морали. Но этим протестом
пронин:путы - увы - не стольн:о живые 1\артииы, сколы<о
декларации Платонова. Из них, в частноста, становится
ясным, почему возникла пе1юторая слащавость в изобра­
жении «дна>> . Платонов говорит студенту Лихонину: «Вот
вся их нелепая жизнь у меня r�ак на лалони, со всем ее
цинизмом, уродливой и грубой посправедл ивостью, по нет
в ней той лжи и того притворства перед людьми и перед
собой, 1юторое опутывает все человечество сверху донизу».
Таrше мотивы .м ы встречали в расс1.азах Горыюго,
посвященных «дну» . Пролетарсюrй писатедь на раннем
этапе своего творчества противопоставлял буржуазному
обществу босшюв - людей, «выломивши:хся» из общества.
Но главное в образах горьковсю1х босяrюв - черты про­
теста против фарисейства буржуазного общества, неже­
лание подчиняться его «заrюш\м» и «морали» , черты сво­
бодолюбия. Но ведь проституция со всем ее уrшадом, ее
302

духовиой нищетой:, распадом человеческого сознания это лишь одна из уродливых стороп жизни буржуазного
общества, висколыю не выходящая за рам:ки его морали.
И более чем сомнительным представляется тезис ПJ1ато-.
нова об отсутствии лжи и притворства в отношепиях меж­
ду обитательницами «Ямы)}.
Награждая женщин, живущих в публичных домах,
несвойственными им: положительными I(ачсствамп, Нуп­
рип впадает порой в слащавый тон. Ннсатсль выступае1•
против буржуазных установлений и морали. Но в этом:
очень искреннем протесте вновь выявляются ограничен­
ность социальных взглядов Куприна, эле:менты анар­
хизма, незнание того, ЮН\ и что пуiюю строить, где ис1\ать
нравственный: идеаJJ.
1'стами Платонова :Куприн говорит о светлой радости
свободной, ничем не стесненной любви. Но этот идеал
приобретает в повести апархичесную онраску. Размечтав­
шись, П латонов говорит Лихонину, что проституция
пренратится, «может быть, тогда, :когда осуществятся
пре1(расные утопии социалистов и анархистов."» В сме­
шении социализма с .анархизмом особенно отчетливо
проявилась идейная незрелость, политическая наивность
:Куприна.
Дале:кий от социальной борьбы, :Куприн не представ­
ляет себе, на I\аной основе растет антагонизм между
порабощенными и поработителями, где зреют силы, п а
:которые возложена историческая миссия - соируmпть
эксnлуататорс:кий строй. Устами другого своего героя,
Лихопина, писатель делает заявление, ноторое является
своего рода 1шинтэссенцией его социаJiы1ых веровгпий и
надежд. «Ну да, я анархист,- говорит Лихонин Плато­
нову,- потому что разум: мой, когда я думаю о жизни,
всегда л огичесю1 приводит меня :к анархич:есrюму началу.
И я сам думаю в теории: пускай людп людей бьют,
обманывают и стригут, юш стадо овец,- пускай:. Насилие
породит рано или поздно злобу. Пусть насилуют ребенка,
пусть топчут ногами творчесную мысль, пусть рабство,
пусть проституция, пусть воруют, глумятся, проливают
нровь." Пусть! Чем хуже, тем лучше, тем ближе :к :концу."
Пусть нанопляется в человечестве зло и месть, пусть они
растут и зреют».
11-\ изнь человечества :Куприн уподобляет чудовищ­
ному нарыву, который зреет и, лопнув, затопит все.
303

И тогда челове"Iество лИбо ·захлебнется в гное; либо вый�
дет обновленным, возродится к пре1\расной жизни.
Эта де:шарация свпдетельствует о неприятии !{упри�
ным действительности и вместе с тем о непонимании им
историчес1юго процесса. Он предоставляет события «есте­
ствепноыу» ходу, не помышляя об организованной борьбе;
писате.rrь как бы забывает о том, что народные массы уже
давно борютсн за свободу, он не видит, что эта борьба
продолжается, несмотрн на недаrшее поражепие рево­
Jrюции.
Од.ной из яр�шх и привлекательных особенностей луч­
ших произведений Куприна является социальный опти­
мизм, вора в то, что положительное начало все же
победит вражду и ненависть. В «Яме» эта здоровая тен­
денция выражена 1>уда менее ясно, чем в других произ­
ведениях шrсателя. Хотя Платонов и говорит, что нищета
будет до тех пор, пока будет частная собственность, но
он тут же соскальзывает к анархичесrюму заявлению, что
проституция не прен:ратится, пока существует ... браrс
Выхода из мрачной действительности, пороащающей
<шму» , не видят ни Платонов, ни Лихонин.
В первой части «Ямы» нет сюжетного стержня, 1юто­
рый связьшал бы воедино сцены из жизни проституток
и их «IШ1юнтов » . Композиция основана здесь на описании
жизни « Ямы» с утра до вечера и изо дня в день. Единст­
венным стержнем, объединяющим эту своеобразную хро­
пин:у, является <Шомментарий» Платонова и Лихопина.
Первая часть «Ямы» заr\анчивается своего рода
сюжетным «мостиком», который писатель перебрасывает
1щ второй части. Студент Лихо.нии, чей образ выдвига­
ется во второй части на передний план, заявляет о своем
желании произвести социальный :жсперимент, спасти
одну из девfШОI{, живущих в «Яме » . При этом писаТN!Ь
сразу же создает впечатление, что тю,ого рода попын..:а
должна 1юнчиться неудачей.
Эксперимент Лихонина является сюжетноi"r основой
второй части «Нмьа, законченной через нес1юлыю лет
после первой. Вторая часть вызвала в основном отрица­
тельные отзывы 1•ритики. А. Измайлов, ранее хваливший
первую часть, писал о второй части, что она « ... не удер­
жалась на высоте первых обещаний» 1• Более рез1<0
отозвался о второй части критик журнала «Русс1ше
1

«Биржевые ведомости>f, 1915, 16 иrопя, .№ 1907.
304

записни» : <( :Что-то фельетонное, nычитаппос, мешюе, зау­
рядное чувствуетея и в бойr,ости этих сцен и в баналь­
ности общего течения рассназа» 1• Этим uце1шам противо­
стоит статья Н. Чу1<0вского, который писал: «Это не та
«Яма», ноторую мы вес прочитали: несколько Jieт тому
назад. Это - ннига всJш1юго гнева... Нербеш, Соньна
Руль, Аппа М а р н:ов н а ... Э м ма . . . Горизонт - все они нари­
сованы та�<, что есди бы я их встретил па улице, я узнал
бы их среди огромной толпы» 2•
Мы полагаем, что все эти оценки пе свободны от
одпосторопноспr.
Во второй части преобладающее место запимс.ет
история отношений Лихопина и взятой им из дома тер­
пимости простптутки Любы. Наряду с этой историей про­
должаетсп рассказ о жизни женщин в «заведении» Анны
Марковны и дается своего рода вставная новелла о но­
хождениях торговца «Живым товаром» Горизонта.
Нельзп согласиться с R. Чу1ювским, что это <шниrа
великого гнева». Но вее же вторая часть социально была
более острой, хотя выраженные в пей идеи не нашл и
ярl{ого художественного воплощения.
Этот идейный сдвиг с1<азался в развенчании мнимых
друзей народа, то есть тех нругов интеллигенции, которые
воображали себя передовыми, делали попытки <шомочь»
народу, но эту помощь сводили к жалким паллиативам,
не затрагивающим устои общества.
В книге П. Н. Беркова «Александр Иванович Нуприп»
есть вывод, вносящий путаницу в анализ идейной сущ­
ности творчества Н_уприна. «Среди произведений Нуприна
1 900 - 1 9 1 6 гг.,- пишет П. Н. Берков,- особо важное
м есто занимает небольшой рассказ «Попрыгупья-стре­
ноза)}. Здесь впервые - и, I{ажется, единственный раз он поставил существеннейший вопрос в жизнп руссной
интеллигенции между двумя революциями - 1907 и
1917 гг. » 3•
Пройти мимо этого вывода невозможно, так 1шн он
«nеречерюшает» важнейшую тему в творчестве Нуприна,
выставляет в неверном евете его творчество в позорное
для русской буржуазной интеллигенции десятилетие.
Между тем именно отношение Нуприна н российской
1 «Руссюrе запиени » , 1915, No 1 , с . 3�9.
«Нива», 1914, No 45, с. 22.
3 П. ! ! Б е р н о в. Аленсандр Иванович Куприн. М.- JI.. Изд-во
Л ! I СССР, 1956, «· 129.
2

305

интеллигенции в эту эпоху имеет важнейшее значение
для р ас11:рытия его мировоззрениЯ:.
П. Н. Бер:к.ов цитирует декларацию, вJюженпую писа­
тел е м в уста одного из персонажей расс1щза: « Вот,­
думал я,- стоим мы, малая н:уч11:а интеллнгептов, лицом
к лицу с неисчислимым, самым загадочным, велюшм и
угнетенным народом на свете. Что связьшает нас с ним?
Н и'lто. Пи язьш, п и вера, ни труд, ни искусство. Паша
поэзия - смешна ему, нелепа и пспопятnа, I{aJ\ ребеш\у.
Наша утонченная живопись - ДJIЯ него беспо.тrсзная и
неразборчивая пач1ютня. Наше богоис1\атс.rrьство и бого­
строитеJrьство - сплошная б.тrажь д.тrя него, верующего
одина�юво свято и в Парас1,еву-Пятющу, и в лешего
с б аешнпком, иоторый водится в бане. Наша музьн<а
кажется ему с1;;учным шумом. Наша науrш недостаточна
ему. Наш сложный труд смешон и жало�·; е му, тю• мудро,
терпеJ1 ГLВо и просто оплодотворяющему жесто1юе лоно при­
р оды. Да. В страшный день ответа что мы с1шшсм этому
ребышу и зверю, мудрецу и животному, этому многомил­
лионному велпкану? Ничего. С1;;ашем с тоской: «Н все
пел а » . И он ответит нам с н:оварной мужицной уJiыGкой:
«Tai\ поди же попляши" . »
Н епонятно, почему П . П . Берrшв рассматривает сущ­
ность этой декларации не I\ан обобщение, пе раз сделан­
ное в художественных образах многих произведений
писателя, а I\ar\ единственный случай постаношш им важ­
нейшего вопроса. Не только до 1 905 года, по и позднее
в рассмотренных намн рассr;;азах « Ре1\а жизни», (( Испо­
лины » , <( Мелюзга » , «Черпая молния» и многих других
писател ь ставит, и притом гораздо более глубоко, вопрос
о жизни руссной интеллигенции в ее связи с пародом.
Этот вопрос поставлен и в «Яме » , особенно в ее второй
части.
П исатель остро переживал оторванность ипте.ллнгеп­
ции от народа. Одпаrю он лишь :констатирует ее rш:к беду,
пе делая ни малейшей попытки наметить 1;;аю1е-то пути
сближения между пародом и интеллигенцией.
Н'уприп очень далек от понимания того, что nпосли
в народ промьпш1епное развитие России, ре волюци я
1 905 года. И нан:ое, в сущности, примитивное представ­
ление о пароде выражено в горестной тираде героя
« Попрыгунъи-стрсrюзы ;> , представление, от:,азывающее
н а родным массаи в поппмаrши зпачения духовной энер­
гии, являющейся основны м двигателем шизпи! Н:оnочпо,
306

было бы упрощением вслед за П. н:. Бер1ювым отож­
дес'rвлятъ эту тираду с точной зрения самого автора. Н о
несомненно, что и Куприну был присущ известный пес­
симизм в трактовке вопроса о взаимоотношениях народа
с интеллигенцией.
Во второй ч асти «Нмът» этот пессимизм выступает
особенно наглядно. По существу здесь решается один
вопрос: возможно ли иптеJIJ1игепту перешагнуть пропасть,
отделяющую его от парода? Хотя морально-психологиче­
ский «эксперимент» Jlихопина являетсн попыткой лишь
одной человеческой души, в действительности этот «экспе­
римент» связан с зада чей нуда более важной. Тот фант,
что в :качестве <шредставителя народных глубин» писатеJ1ь
избрал проститут1{у, пичего не меняет в поста�rош\е во­
проса, и весь ход отношений между Лихопиным ,
Симановс1шм, с одной стороны, и Любкой - с другой,
подтверждает, что «эисперимент» превратилсн в поста­
новку проблемы отношений интеллигенции и низов обще­
ства.
!\уприн не имеет ни малейшего представления о под­
шшном герое времени. Но он сумел правдиво и едно
обрисовать псевдореволюционную интеллигенцию, пытав­
шуюся рядитьсл в тогу борцов, а на деле изменившую
идеям революции. Особенно интересна харантеристика ,
которую оп дает одному из «учителей» Любки - Сима­
новскому. «Он был из числа тех людей, иоторые после то­
го, ю:ш оставят студенчесиие аудитории, становятсн вожа­
ками партий, безграничными властителями чистой и
самоотверженпой совести, отбывают свой политический:
стаж где-нибудь в Чухломе, обращан острое внимание
всей России на свое геропчесюr-бедственное положение,
и затем, пр;жрасно опираясь на свое прошлое, делают
себе карьеру благодаря солидной адвокатуре, депутат­
ству или же женитьбе, сопряженной с хорошим :куском
чорнозомпой земли и с земСI{ОЙ деятельностью. Незаметно
для самих себя и совсем уже незаметно для постороп­
него взгляда они осторожно правеют или, вернее, шшяю·r
до тех пор, пока не отрастят себе живот, не наживу'r
подагры и болезни печени. Тогда они ворчат на весь мир,
говорят, что их не поняли, что их время было временем
святых идеалов. А в семье они деспоты и нередко отдают
деньги в рост».
Эта злая, нрасочная и безуиоризпенно-точная характе­
ристика политического «деятеля» оппортуни.стичесного
807

тошш говорит не толыю о наблюдательности, но и о прин­
ципиальности J{уп рипа, 1юторую он сохранил и в десяти­
летие повального ренегатства буржуазной интеюшгенции.
Приведенная
х а раRтеристш;а
псевдорево.тrюциопера
С и м ановского подщншляется изображением его в дей­
ствии JШR « ВОС'питатслю> Jl юбки . Выявля ется полная
н есостоятельность этого « учитыш шизни » , его неспособ­
н ость понять простого че:ювсю:�, I ( о т о р ы й ИС!(ренне, честно
хотел бы покончит�, со своим рнi"iс�ш м IIOJIOiP;eниeм. В ходе
« з а н ятпй)> все яснее выр нсовьшастся морал ьное превос­
ходство женщины, 1юторую <щнвнли:ю ванное » общество
вынудило торговать с обой, над образованным мещанином,
п о с в ободному в ы бо ру торгующим идея:.1 11 п убеждениями.
U :какой-то степени сродни С им а п о в с 1ю му и Jl ихонин.
В первой части « Ямьо> о нем было очень мало с1шзю10,
ему отводилась рош, человен:а, выслушивающего сентен­
ции l l л а т о н о в а . Во второй II\e части Jlихошшу отведе н о
центральное место.
Это тип мо.нодого .либерал а , 1юторый воображает себя
революционером. « Kar> и вся молодежь его �:руга, он сам
считал себя революп;ионером, хотя тяготился: политичес1;ими спорами, раздорами и взаимными перен:орами и, не
перенося чтения революционных брошюр и н.;урналон,
б ьш па доле почти Jiолпым невенщо й )> . В своих отношениях
с Любrюй Jlиховпн при всех его благих памеренпя:х и
н с �;ренних порывах оrшзывается: эгоистическим мещани1шм. П р едложи в Любке братские отношения:, он вступает
с ней в связь, все больше тяготится совместной жизнью
с о «спасенной)> и м женщиной и рад-радешенек, 1югда она,
поняв цену поюшному « г у ма низ м у » , уходит туда, от1\уда
п ришла.
Нуприн хорошо поRазал орrаничес1<ую неспособность
либерального и нтеллигента понять .нюдей, попа »ших на
«дно» , найти пути сближения с н ими, 01\азать им помощь
в их стремлении :к лучшей жизни.
О том, что проблема отношений народа и интелли­
генции больше всего занимала писателя, :когда он работал
н ад второй частью « Ямьо> , свидетельствует и «ВI>раплен­
ный)> в нее рассказ о посещении «домю> Анны М ар1ювны
группой пресыщенных интеллигентов. Прямой сюжетной
связи между этим эпизодом и историей Лихонина нет,
а н нутренняя, идейная есть, и очею. тесная.
- . Н ротивопост а rт я я иптеллиrептов женщинам из пуб­
личного дома, 1\уприн ищет н аибольшего · -1;0.н11раста,
·

. sos

чтоGы выявить правду страдающего народа и неправду

«разочарованной » и скучающей верхуппш 1111теJiлuгыJции.
Знаменитая аrприса Ровинсrхая, п ресыщенная преююне­
нием зрителей, столь же знаменитый адвон:ат Рязанов,
богатый 1юмпозптор-дилетант Ч ап.л ипсю1й и некая баро­
несса Тефтипг - в о т небольшая 1.;омпанпя, решающая
окунут ься в /ЕИЗНЬ « Ямы » .
Все они дален:о н е худшие представители своей среды,
образованные, талантливые, тонкие шоди. Но жизю,
l\ажется эпш б11ловням судьбы с1\учной. Они ищут <ШR
дне » 1ш1шх-то новых ощущений. И здесь они действи­
телыю испытывают острые ощущепия, но далеI\О пе те,
Jюторых ожидали. В результате бестактности баронессы
разгорается сr>андал. iI\епя, а потом Тамара жест01ю
обличают ханжество « гостей » . При этом « падшие» н;сн­
щины выглядят 1.;уда более достойными, чем « снизоше;.�:­
шие » н пим представптслп аристо1\ратпи. В обитатель­
ницах «дома» просыпается чувство собственного достоин­
ства, онп бросают в ющо с1\учающим иптел.лигентам
обвинения, 1щторые невозможно опровергнуть.
Л юбЕа явилась жертвой «эксперимента)> , Н\еня и
Тамара не желают подвергаться 1ш1шм-то исследованиям.
« Бунт)> iI�ени заханчивается самоубийством. Все это
поr\азано сильно, убел,ительпо. J.'мение Еупрпна рисовать
1>олоритные сцены, драматические столюювения с1\аза­
лось и здесь.
Рыхлость 1,омпозиции повести, осоGе пно во второй
части, обусловлена отсутствием у писателя целостной
идейно-художественной 1шrщепцiш; оп немотивированно
переходит от одной темы I \ другой, о многом: говорит мелh1юн, нногда действительно сGиваясь на фельетонную бой­
кость.
*

*

*

Повесть « Пмю> была последним I\руппым произведе­
нием Куприна. Куприн продолшает создавать интересные
произведения - но он уже не достигал тех творческих
вершпн, на 1юторые ранее поднимался.
По мере развития историчес1\их событий, требовавших
от литературы глубо1юго осмысления, смутность общест­
венно-политичесн:их идей 1-\уприна все больше ограничи­
вала, сковывала его творчество. Первая мировая война
поставила перед ним вопрос, оказавшийс.я камнем пре­
т1шовения для ' М-ногих писателей того времени: 1\а1'
30!}

сочетать любовь к родине, ведущей войну, с борчбой
против «своих» хищниrюв, которые наживаются на бед­
ствиях народных? Исчерпывающий ответ на этот вопрос
давала большев.истснал партия. Но если Нуприпу и была
известна то•ша зрения большевиков, то он не был
подготовлен к ее восприятию. Не мог Н:уприн стать и н а
точну зрения :махрового шовинизма, н е раз осужденную
им в его произведениях, хотя в чем-то он и сосю1льзы-1
вал порой на платформу «защиты отечества » , не сознавая,
что поддерживает реаrщию.
:Куприну стало совсем неясным, что же происходит
в стры;е, нуда она идет, наюrе проблемы выдвигаются на
первый план жизни. Лишь позднее, в начале 1 9 1 8 года,
он паг.ис::ш расс1{аз « Саш1{а и Яшна», в нотором более пол­
но, чем: ранее, выявлено его отношение I{ войне. Писатель
был далеI{ от лживой романтизации войны, он не при­
мыкал I{ шовинистичесному направлению в руссной лите­
р атуре. Нуприн рассматривал войну как тяжние будни,
выпавшие на долю русских людей, обязанных выполнить
свой долг перед родиной. Но и эта умеренная позиция,
нонечпо, не м огла позволить писателю создать подлинно
реалистическое произведение. В рассказе «Сашка и
Яшка » привлекает согретое добродушным юмором и боль­
шой любовью изображение руссного военного летчика.
События переданы в значительной степени через призму
восприятия малепыюй девочRи - сестренки героя-летчию:�..
И это вносит в рассназ особую «живюшу». Однюю здесь
нет глубо1<0 очерченных характеров, нет широкой социаль­
ной панорамы. Нуприн здесь выступает кан заиптересо�
ванный рассказчин, по не 1шн: мастер реалистичесной,
социально значительной новеллы.
IIpн рассмотрении творчества Нуприна после «Ямы»
и вплоть до его отъезда из Россип снладывается впочат�
ление разбросанности, пестроты, повторения более глу­
боно и художественно разработанного им ранее. Тем не
менее следует положительно оцешrть тание рассназы, :как
« Гад», «Папаша», « Груня», «Интервью». Особо следует
остановиться на крупном по размеру произведении этого
периода - на повести «Звезда Соломона» (первое название
в журнальном варианте - « Наждое желание» ) . В рецен­
зии на повесть нритин Вяч. Полонский писал: «Для:
любителей занимательного чтения повесть « R'аждое жела­
ние» - сущий нлад. В ней так иснусно и увленательно
перемешана быль с небылицей, явь с фантастюшй, так
310

остро и вьшуrшо зарисованы странные и маловероятные
событrш в жизни маленького чиновника, сnодшего знаком­
ство с чертом,- что можно с уверенностью с1<азать:
«:Каждое жеJ1ание» станет одной из самых популярных
вещей дш1 любителей «таинственного» , «загадочного» ,
«неразгаданного» t .
Рецензия Полонс1юго имеет поверхиостпый xapar\тer,
таr< I{aK в ней отмечена только увлекательность сюжета.
Крит1ш обходит стороной идейную сущность произве­
дения, без �шторой нельзя понять, в чем оригипuлыюсть
его формы.
Сюжетный ход, разработанный в повести,- зшн>о�rство
и отношения человеrш с чертом - не является повосгыо
в литературе. Оп был использован испанцем Геварой
в книге «Хромой бес», французом Лесажем, паписавшим
роман, 1юторому он дал заглавие, позаимствоnаnное
у испанс1юго новеллиста. К этому мотиву обращались
Гете, Шамиссо, Гофман, Гоголь, ДостоевСI{ИЙ и мпоrиэ
другие. Но повесть Куприна художественно оригинальна.
В «Звезде Соломона» Куприн не перестает быть реа­
листом:, но расн:рывает еще одну сторону своего много­
гранпого дарования, а именно- умение соединять фап­
тастичесrше с жизненно-конкретным, «быль» с «небыли­
цей » .
Повесть э т а - порождение новых настроений писате­
ля, возн:ин:шего у него стремления I' покою, стремления,
вызванного надвигающимися событиями, rшторые, r<а к
е м у r<азалось, несли анархию, разрушение. Быть может,
человеческий подвиг заrшючен в простой жизни, в повсе­
дневном труде без больших запросов и высоr;их стрем­
лений? Вот вопрос, встававший перед Куприным в годы,
когда идейное бездорожье заводило его в тупик. Однаrю
прославить жизнь, лишенную глубоrшх чувств, пылких
стремлений, драматичесiшх событий, ему было нелегко.
Его дарование никак не у1шадываJюсЬ в рамки мещан­
с1шх идеалов.
И вот он пытается создать художественную форму,
способную придать известную привлекательность такого
рода «идеалам » .
Сочетание «были» с «небылицей» н е возниrшо, 1юпеч­
но, в творчестве Куприна по внезапному наитию. Поиски
этой новой формы заметны, в частности, в рассказах
1

«Вечерняя звезда», 1 9 18,

30

:марта, N2 46

311

« Гога Вестюв»

и «Папаша» (подзаголовоI{ - «НебыJIИ­

цю> ) . Рассказ «Папаша » - одно из последних остро:крити.­
•юсних произведений :Куприна. Сочетание в нем {<бьши»
и {<небьшицы)) помогает создать остросатиричес1шй образ
царс:кого бюро1\рата и держиморды. Знаменате.�1ьно, что
редакция журнаJiа «Солнце России)) , где рассказ должен
бы;:� печататься в 1ю1ще 1 91 5 года, должна была сообщить
читателям: « По не зависящим от редакции обстоятель­
ствам р ассказ А. И. Нуприна {< Папаша» не мог быть
помещен в рождественском номере» 1 •
«Небьшицы )) и «быль)) нонтрастно совмещаются в
« Папаше» . В неное министерство приходит новый министр,
и
все чнповнини потрясены тем, что он разрушает
старые бюроr\ратические порядrш, изгоняет из ведомства
подхалимство, лесть, начинает строить работу на доверш1
и товарищссних отношениях. Но так все прогнило в цар­
сrшх ведо:нствах, что этот, Rазалось бы, велиRолепный
стиль - работы приводит R новому развалу дисциплины
в министерстве и оRончательному падению престижа
самого министра. В первой части рассRаза все {шебыш1ца» : и «рай» чиновнинов, приходящих на работу по соб­
ственному желанию и ведущих себя, как дома, в геrrерал ь­
сном набинете, и фигура самого министра - любезного,
добродушного, отечеСI{И относящегося к подчиненным.
Г рань между фантастичесRим и реальным в этом рассказе
тю' же условна, иан в « Гоге Веселове». Министр «соб­
ственноручно устанавливал на полочRу мраморный бюст
Монтесиъе, но, по {<Неловкости» , не удержаJ1ся на стре­
мяние и свалился, причем тяжелый бюст всей своей
тюн:естъю обрушился на папашину голову» ( папашей
прозвали министра « благодарные» подчиненные. - А. В.) .
Удар по голове министра {<Ставит вещи на свои места».
Кончается « небылица», и начинается «быль» . В министер­
стве восстановлена бюроr,ратичесная дисциплина, вопло­
щающая в себе дух р абства, царящий во всей стране.
Если в {<Папаше » и нен:оторых других произведениях
:Куприна фантастический сюжет служит сатиричесн:им
целям, то в «Звезде Соломона» он подчинен особой задаче,
о иоторой мы говорили выше.
Интересно сравнить героя повести, мелкого чиновниRа
Цвета, с таким же мелн-им: чиновниRом Л-\елтRовым из
·{< Гранатового браслета».
1

«Солнце России», 1915, No 50-51, с .

312

12.

/Келтков пе был иsолированпой фигурой в ряду поло­
жительных героев Куприна. Rак и в образах пе1юторых
других своих героев, 1\уприн вошrощал в с1юрбпой фигуре
этого маленького человека высокое горение чувств, тон­
кость души, страдающей в сопршюсновении с людьми из
« хорошего обществ а » . Н о Желп\ов отличается, например,
от Боброва или Ромашова уже совсем н:ристально-чистой,
1.;аrюй:-то белоснежной нетронутостью натуры.
И вот писатель задумал отнять у таr\ого персонажа
черты жертвенности, а заодно п внутреннее горение и
дать «маденыюму» челове1>у то, чего fl\елт1юв не имел,­
Gогатство.
Иван Степанович Цвет, чиновнrш Сиротс1\Ого суда,
нарисован самыми розовыми н:рас1шми, от него и сходит
1,аrюе-то радуrrаюе сияние. На эту особенност1, у1,а<1ьша­
ст и фамишш - Цвет. Нак увидим, не просто Цвет, а
нежный, мерцающий Цвет. Тюшя <шr<опописная росписы>
впервые, пожалуй, появляется у l'�уприна. Собра ние поJю­
жителыrых 1\ачеств Цвета образует бесхребетность, бес­
характерную пустоту. /Кизнь этого человека - совнан
идиллия. Вот опиеание обстаповыr, милой сердцу чин о в­
нин:а :
« Зимой а\е на внутреннем подоконнике ш а рашились
Il:олючие бородавчатые �шн:тусы п степенно благоухала
герань. :Между тюлевыми занавесками, подхваченными
синими бантами, висела клетка с породистым голосистым
1<енарем... У 1.;ровати стояли дешевены\ие ширмочки
с кптайсюrм рисую,ом, а в красном углу, обрамленное
шитым старинным I<остромсюrм полотенцем, утверждено
было божие милосердие, образ богородицы-троеручицы, и
пород ним под праздники сонно и сладостпо теплилась
розовая граненая лампадrш » .
Итак, в описании комнаты Цвета сгущспно представ­
лены традиционные атрибуты мещансrюго быта. А ведь
они всегда были ненавистны писателю и « расставлялись»
им
там,
где господствовала бичуемая им пошлость,
ж итейс1<ая плесень, где в сонной одури обжирались
мещане, близкие к животному еостоянию. Так неужел и
в повести «Звезда Соломон а >} писатель настолько пере­
смотрел свои позиции, что не только без осуждения, но
и любовно живописует мещанское благополучие?
Постановка этого вопроса очень важна - не столыю
для определения 1,упринеких приемов конструирования
образа, с1юлько длл уяснения того, нас1юлько серьезной

313

была проповедь смирения и мощапсног() благополучия.
Очень в ажно понять: являлись ли щюизведения, подоб­
ные повести « Звезда Соломона » , знамением полной итиче­
ско:й перестройки писателя или же они свидетельствовали
о серьезных идейных колебаниях, о попытне примерить
новые эстетические одежды?
Н адобно помнить, что :Куприн и в эмиграции не с•ал
глашатаем :мещанства ; более того, ему всноре стал невы­
н осим погрязший в мещанстве <щвет» эмиграции. Но
повесть «Звезда Соломона » , несомненно, знаменательна
именно ню< веха идейного бездорожья, приведшего пи­
сателя к «ЭI<спери:м:енту» , ноторый ранее был бы полпо­
стыо несовместим пи с его кипучей натурой, ни с его эсте­
тическим ноденсом.
В описании мещанского бытия Ивана Степановича
Цвета н е слышится голоса осуждения, а все же есть едва
р азличимая ирония, легонькая насмешна, едва ощутимое
пренебрежение. :Куприн добродушно иронизирует над
вкусами своего героя, а быть может, над собою, пад
<шротостью » своего - некогда буйного - духа. Так же
мягно, « отечесни » , хотя и не без добродушной улыбки,
описывает он харантер чиновпю<а.
«И
все любили
Ивана Степановича. Нвартпрная
хозяй1ш
за порядочное, в пример иным прочим, буйным
и сиоропреходящим жильцам, поведение, товарищи - за
отнрытый приветливый характер, за всегдашнюю готов­
ность служпть работой и денежной суммой ... началь­
ство - за трезвость, преирасный nочер1< и точность по
службе » .
Подобный
пренраснодушный
чиновпик,
вероятно,
существовал I\ак редкий энземпляр в обывательской среде,
но р а ньше пе привлекал внимания Нуприна, а тем более
не вызывал его одобрения. Писатель отмечает, что Цвет
был в е сьма доволен своим <шапареечным прозябанием»
и никогда не испытывал судьбу «чрезмерными вожделе­
ния:ми ». Внешне так �-н е «нанареечно» прозябал и /Rелт­
нов. Но для iRелпщва не было радости в смиренной и
тихой жизни ; вернее, эта жизнь пе существовала для
него, потому что великая любовь подняла его к само­
отверженному и благородному служению нрасоте и добру.
А каними жешшиями живет чиновнин Цвет?
«Хотелось ему, правда, и нруто хотелось, получить
з аветный первый чин и надеть в одно счастливое утро
велrшоJ1еш1ую фуражну с темно-зеленым бархатным око-

314

лышсм, с 3ерцалом и с широr>ой тульей, франтовато при­
тиснутой с обоих Gоrю в » .
Пот « идеал » , I<оторый пришел н а смену пусть недол­
гому, по все же благородному и ис1>репнему бунту Бобро­
ва, правдоисI<ательству Ромашова, поэтичесн:ому оза рению
Я'tслтн:ова. Это, I\Онечпо, пе тот идеал, который Куприн
пожелал бы себе и русс1юй иптешrигснции, способной
к творчеству в разных областях познания, образованным
и талантливым шодям. Но в дни идейного смятения о н
:кат� бы пригляr\ываетсн, и не без симпатии, I\ «новому»
пути - пути «малых дел » .
Но, быть может, художник толыю посмеивается над
такого рода идеалом жизни? Отмеченная нами ус�1ешr\а,
прос1шльзывающая здесь и там, позволяет нак будто пред­
положить это. Однаrю добродушный хараrпер усмешки,
счастливое возвращение героя из романтичесн:ого мира
к повседневной, архптривиальной «были» и отношение
автора I\ этому в осстановлению status quo свидетель­
ствуют о своеобразном духовном «успоr>оении » писателя,
вернее, о попытне найти каrше-то «успокоение ».
М ы далеки от того, чтобы отождествлять чувства и
мысли Куприна с чувствами и мыслнми того, I>то ранее
был 01\рещен в русс1>ой литературе наименованием «не
герой » . Только одно желание по1юя, охватившее ппсатешr,
могло породить образ смиренного Цвета. Кю> ни сильно
было возюшшее у Куприна стремление укрыться от
жизни, ставившей перед ним неразрешимые для него
вопросы , он органичес�ш пе мог перевоплотиться в своего
героя, вместе с тем ос.пабление н:ритицизма мешало дать
углубленный и правдивый портрет «добродетельного » ме­
щанина. Поэтому образ Цвета, несмотря на зю1иматель­
ность его пстори:и, получился не только несI(олыю иде­
ализ ированным, по и психологически r>ак бы одноцветным.
I'tуприн пытается в I\аI\ОЙ-то степени возвысить своего
героя над он:ружающей совсем уж безнадежно мещанской
обстаношюй.
Собравшись в кабачке, друзья Цвета, участниI\И люби­
теш,ского хора, в нотором он поет, :ме�:rтают о богатстве,
о том, каr' можно жить, обладая большими деньгами.
Высказывания каждого из хористов выясняют его истин­
ную, потаенную натуру. Но желания- этих маленьютх
людей бедны, ничтожны, эгоистичны, Gапа.л ьны. « ... Собла­
зnитею,ная тема о всевластности денег волшебпо притя­
нула и зажгла неутолимым волнением этих бедняков,
315

неудачви.ков и с1<рьггых честолюбцев, людей с расша-·
тавной: волей, с nеудовлетвореппым аппетитом .к жизnи,
с затаенной обидой на жестоную судьбу ... мечтали вслу :-с·
о вине, нартах, вRусной еде, о росношной бархатпой
мебели, о далеRих путешествиях в энзотичесние страны,
о шиRарных Rостюмах и перстнях, о собственных лоша­
дях и громадных собанах, о велиносветс1юй жизпи в общР­
стве графов и баронов, о театре и цирне, об интрижке со
знаменитой певицей или унротительницей зверей, о слад­
ком пичегопеделапии, с возможностью спать с1юльно угод­
но ч асов в сутни, о лаr<еях во фраках и, главное, о жен�
щинах всех цветов, ростов, сложений, темпераментов и
национальностей » .
Н о дальше Куприн предоставляет слово эпи:зодиче­
сному персонажу, в речах I\оторого отражепы, по-види­
мому, настроения автора. Этот персонаж - консисторсю1й
чиновник Светловидов, «умный, желчный и грубый чело­
вею> . Оп говорит «ядовито» : «Ни у ного из вас нет
человечесного воображения, милые гориллы. rП'изнь можно
сделать пре1{расной при самых маленышх условиях. Надо
иметь только вон там, вверху над собой, маленькую точну.
Самую маленьную, но возвышенную. И н ней идти с тен'­
лой верой. А у вас идеалы свиней, павианов, людо­
едов и беглых каторжнин:ов ... Явись хоть сейчас к вам,
R любому, дьявол и с1шжи: «Вот, мол, готовая запродаж­
ная запись по всей форме на твою душу. Подпишись
своей н:ровыо, и я в течение стольних-то лет буду твердо
и верно исполнять в одно мгновение 1<аждую твою
прихоть». Что I\ашдый из вас продал бы свою душу с ве­
Jrичайшим удовольствием, это несомненно. По ничего бы
вы пе придумали оригинального, или грандиозного, и.пи
веселого, и.пи смелого. Ничего, Rроме бабы, жранья, питья
и мягной перины. И ногда дьявол придет за вашей нро­
шечпоii душонной, он застанет ее охваченной смертель­
ной сну1юй и самой подлой трусостью ».
С1>ромный чиновник Иван Степанович Цвет не отно­
сится I\ чисJrу «горилл » . Ему не нужны «роскошная бар­
хатная мебель», «лаrюи во фраках» и «гарем», так же
нак это не было нужно Акакию Аканиевичу Башмачнину.
Отвергая устами Светловидова жизнь, посвященную убла­
готворению плоти, писатель ничего не может предложить
взамен. Поэтому он передает слово Цвету, за мироощуще­
ние 1юторого писатель «не отвечает» , ибо Цвет с (\ГО
идил.�1ическими мечтами ::пп, тан сназать, проба, «экспе-

316

риме:ит», который ставится писателем, чтобы «узнать», це.
явJщется ли высшим счастьем человеl{а умиротворенный
по1юй. Программа героя повести - это некий рай земной,
I\a!\ его понимает, наверное, тот же Аrшкий А1<акневич.
«Мне ничего не надобно. Бот хоть бы теперь... светло,
уютно ... I\Омuания милых, хороших товарищей ... дружная
беседа ... - Цвет радостно улыбнулся соседям по сто.пу. Н xoтeJI, чтобы бьш бош,шой сад... и в нем много пре­
красных цветов. И 11шогое множество всюшх птиц, накие
тоJiыю есть на свете, и зверей. И чтобы все ручпые и
Jrасковые." И чтобы мы с вами все ТЮ{ ж шш . " в простоте,
друж.бе и веселости ... Нrшто бы не ссорился." Детей чтобы
был полон весь сад . п чтобы все мы очень хорошо пели
И труд был бы наслаждением". И там ручеЙI{И разные".
рыба пусн:ай по звопн:у при:плывnет ... »
Такова «маленьн:ан точка }> , облюбованнnя снромным
чиновнино111 Цветом. Самое серьезное в его утопии мечта о труде, который становитсл наслаждением. Но эта
мысль пе находит развития, она погружена в розовый
туман, растворена в благодушных и наиnных абстракциях.
В конечном счете все сводится I\ розовым занавесr<ам,
нанареЙI{е и долгожданной фуралше с 1ш1.;ардой.
И дьявол, rюторый: явился I{ этому Акакию Акакие­
вичу, таной же канареечный, мешшй, будничный, триви­
альный. Смешно было бы сравнивать его с Мефистофе­
лем. ДьявоJI, обслуживающий Цвета,- это меJiкий делец,
юрl\ИЙ чинуша, бойю1й коммерсант. Да п I{ак мог «солид­
ный» злой дух видеть свою победу в завоевании души
челове1ш, ничего не сделавшего в жизни, пе способного
помешать торжеству несправедливости на земле и пи
н чему пс стремящегося. «Пустой» черт лишь усиливает
впечатление «пустоты», исходящей от прекраснодушного
полу интеллигента.
Необычайные прюшючения чиновю,ша Цвета заr\апчи­
ваютсл его пробуждением в мыrенькой мещанс1юй ком­
натке. Кончилась «небылица» , и начинается «быль». 3а­
:нлючитеJiьная часть повести имеет как бы две 1юнцою>и.
Одна из них утверждает основную идею произведения
о высшем счастье поl\оя и маJiых требований I\ жизни,
другая обосновывает сочетание реального с фантасти:­
чесюrм, вносит элемент неопределенности, романти чесного
беспоrюйства. Из первой концовки нан: будто явствует, что
происшедшее с Цветом было сном, вторая же нонцовr\ а
в с е возвращает I\ нсяспости, н неопредещшности: быть
.

.

..•

317

может, «сою> был явью? Цвет вновь встречает женщ)![ну,
очарование rютopoii он испытал во время своих фантасти­
чесних прию:rючспий. Вновь возIIи:1шет между ними
взаимное тяготение. Но и это не вносит определенности
в вопрос: сон или не сон? Ранее встреченную женщину
звали иначе, чем встреченную Цветом после его пробуж­
дения. В поэтичесн:и расс1щзаппой истории мимолетного
увлечэпин Н'уприн еще раз проводит мысль о недостижи­
мости счастья любви, но в повести «Звезда Соломона»
любовная история лишена социальной основы и тра­
гизма.
Вся повесть пронизана настроениями легrюго с:кеп­
сиса, некоторой умственной и душевной усталости. /Пивая
жизнь, краски :rюторой были всегда та�< дороги стихий­
ному материалисту Нуприну, жизнь, исполненная вол­
нующих, по разрешимых загадок и дарившая столыю
радостей художни!{у, начинает ему теперь н:азаться неяс­
ной в самых основах своих, зыбrюй, непостижим9й,
сновидной. « ... Нто сr,ажет нам, где граница между сном и
бодрствованием? Д а и намного ли разнится жиапь с от­
нрытыми глазами от жизни с заr,рытыми? Разве человен:,
одновременно слепой, глухой и немой и лишенный рук
и ног, пе живет? Разве во сне мы не смеемся, пе любим,
не испытываем радостей и ужасов, иногда гораздо более
сильных, чем в рассеянной действительности? И что
такое, если поглядим глубо1ю, вся жизнь человеr<а и чело­
вечества, I\aI{ не крат!{ИЙ, узорчатый и, вероятно, напра­
сный сон? Ибо - рождение наше случайно, зыбrю наше
бытие, и лишь вечный сон непреложен». Такова унылая
и
безнадежная мудрость, !{ котоnой теперь, в периог�:
величайших социальных битв ( 1 9 1 7 год! ) , склоняется
автор «Олеси» и «Поедиюш».
*

*

*

Итак, I-\ уприн в период решающих историчесюrх собы­
тий как-то отдаляется от современности, лишь иногда
I\асается ее важных проблем, а в чем-то и примиряется
с моралью старого мира.
Р ассI<азы «Фиашш» и «Храбрые беглецы» очень
изящны, поэтичны, по они лишь пополняют серию авто­
биографичес!{ИХ произведений писателя и r;ar, бы пред­
вещают те элегии о прошлом, !{ОТорые писатель будет
создавать на чуrн:бине.
318

В рассr-1азе «Гогольсмоголъ» передан эпизод из арт:исти.:.
-чесной жизни Ф. Шаляпина. Рассназ «Сапсап» - тонкий
и трогательный, однако оп кажется uезпачительпым
после «Изумруда ». I{ этому же «апималпстсному»
жанру принадлежит и нрасивая миниатюра «Скворцы».
Исrюльзует Куприн и биfiлейские сюжеты в рассказах
<�Снд Пречистой Девы» и «Два святителя». Однюю мы пе
найдем здесь той поэзии, I<оторая приnле1,ает в «Сула­
м ифи » .
И з художественно зпачительных произведений пери­
ода 1 9 15- 1 9 17 годов наиболее оригинальны « Гад» и
«Папаша».
Если в раннем рассказе «Погибшая сила» использован
сюжетный мотив исповеди пропащего человена, в I{Отором
еще теплится любовь к пренрасному, то совершенно иное
содержание Вiшючепо в подобную же сюжетную схему
в рассказе «Гад». Здесь убогая жизнь мещанства, пест­
рая нищета провинциальной России даны через восприя­
тие цинина, порожденного этим же бытом.
Заглавие рассназа «Гад», которым харан:теризуется
один из его персопажей, имеет n рассr.;:азе два зпаче-'
пия. Сам -человеI{, подсевший н: другому на садовую
СI{амейку, называет себя «гадом» , добавляя, что сие
слово - производное от слова «гада.тш:а», изобретепо
(<Серым», необразованным пародом. Манеры чсловена,
называющего себя «гадом» , его на вязчивое желание
завести разговор, его протпвная откровенность - все эти:
качества вызывают удивление и отвращение. Духовное
убожество расСI{азьшающего нак бы сливается с духов­
ным убожсствт.1 1шртин, иоторые вырисовываются из его
повествования.
История похошдеrшй странствующего «мага» является
своего рода иоллсющеii: метю1х харантеристrш провинци­
альной, окуровстюй ;юшни. Причем слово продо_спшляетсл
одиозному персонажу, автор RaI{ бы самоустраняется.
Направляющую волю художпина можно обнаружить лишь
в отборе харан:теристин, вешшолеппо воспроизводящих
бытие провинциального мещанства.
Вот, н примеру, своего рода групповой портрет обы­
вателей:
«С мущчинами обыкновенный разговор. Ведь мужчина,
хотя бы он и дурак и уши у него холодные и, так
сказать, вообще осел, но он все-таки думает, что у него
душа тигра, улыбка ребенна, и поэтому он красавец.
319

А стал:r�

быт:r., смело ври ему в глаза: «Вы очепь, оч е н r.,
вспыльчивы, и б о г знает, что вы мmr;ете наделать в ра3�
драженип, по зато вы ве.rншодушны и отходчивы ». Э то о н
л е пю г лот а ет , 1шн слабите.rrьпую пилюлю «Ара » . Затем
ты ему говоришь: «До спх пuр еще ни нт о не п о ю iд

вашего характера, вы являетесь загад1юй » .
Чер т а за чертой писатель рисует образ «гада » странствующего циню;а и поmшша, имевшего возмож­
пость досrюпальпо ознан:омиться с р а з н о образ ным и фигу­
рами провинциал1,ной России, начиная от н:онторщин:а или
п и с а р я и 1шпчая « генеральшей» - женой местного веш,­
моши. Невежество, тупость, суеверие, мелочные интересы,
пизменпые чувства - вот что вырисовывается из калей­
доскопа впечатлений челове1ш, с удовольс�:вием и не без
остроумия обнажающего уродства этой жизни, как он
обнажает и собственную грязную душонку.
« П рорицания » этого авантюриста основываются на
своего рода обобщениях обывате л ь сно й 1н:и зни . Н апри ме р ,
раскрьша'я приемы своего «ремесл а » , он говорит: « Воз1,­
мем г о рн ичну ю . Ведь вот вся ее судьба в твопх ру1<ах.
Барыня стерва. Барин ухаживает. Студент толыю по­
и гр ался, да и за щепу. Пlтабпой r<авалер обещал замуж
взять, да ведь обманет, подлец?»
Рутина мещанской жизни, более ишr менее одина�ювая
чоr<а1ша характеров провинциальных мещан являются
главным н:озырем «прорицателю) . А поэтому его отдоль­
пьrе х араrпе рист ик и тан: .тrег1\о с1шадываются в зарисовки
застойной жизни русской провинции, зарисою<и заб а в н ы е
и в 11:онечном сч е т е м рачны е , ст рашны е .
Ч е лов е к ,
который
рассказывает
о
своей встрече
с «гnдом >) , ка1\ бы отмежевывается от собеседни�ш и в то
же в ремя чувствует, что в его словах 3аключено нечто
притягательное. «Я и хотел уйти - и не мог. Что-то бес­
�шнечно противное и близкое мне было в неожиданной
исповеди этого человеr<а. Я уже не ждал (девушн:у,
которая не пришла на свидание. - А . В. ) и не волновался.
И лениво , как следующая, но неизбежная глава надое в­
шего романа, тянулось продолжение рассказа>) .
Засасывающая сила мещанского бытия известна. Дав­
лепие этой жизни с ее бес1\онечным однообразием и
духовной нищетой великолепно ПОI\азал Горышй в оку­
ровском цикле и в других произведениях. · О воздействии
мещанской трясины на душу говорит и 1\уприн в рас­
с1шзе «Гад>). Мечтательный юноша, случайно встретив320

шийся с · «гадом» , в накой-то степе-ни подчиняется «гип­
нозу» его циничных оп<ровений, ощущает смутное
жедапие смириться, найти I<а�юй-то пшюй. Это признани
духовной усталости.
Нельзя, нонечно, сrшзать, что сам Куприп 01ювча­
телыrо примирился с песправедJrивостью н <1лом. Но e i-o
щютест не был теперь та�шм страстным. Одпим из п о­
елсдпих проявлений нритицизма быд рассназ \< Гога Ве­
<;с.r:ов» ( HJ1() ) .
Хорошо осnедомленпый критин того времени 1 1 . l{онстаптипов - усматривад в г.1шнном герое рассказа,
Всседовс, \<Элемент портретности» . Он считал, что прото­
типом Веселова является 1н:урналист А. И. Котылев, зани­
мавшийся не стол ы\о журналистин:ой, с1<ольно посредни­
чеством между писателями, с одной стороны, и издатель­
ствами и реда�щпнмн - с другой. Услугами этого дельца
пе раз был вынужден пользоваться и Куприн. Котылев
был известен своими кутежами, хвастовством и всяними
грязными выход1н1ми. Весьма возможно, что неноторыми
его чертами надеJiен герой рассназа « Гад».
По сюжетной схеме расст{аз <{ Гога Веселов» очень
папuмипает <{Гада ». Здесь тоже один человек рассr<азы­
вает другому про свою жизнь. Здесь тоже в случайной
исповеди выливаетсн наружу мерзость жизни. Вместо
провинциальных джунглей здесь изображены столичные
джунгли. Иные масштабы, а <{свинцовые мерзости» те же.
Несмотрн на идейную и сюжетную близость, рассказы
« Гад» и « Гога Веселов » все же очень разные по своей
художественной 'фантуре. В первом из них личность
автора ню< бы в стороне от того, что он описывает. Во
втором автор в полный голос заявлнет о себе.
:Кююво было настроение :Куприна в это время? Он во
nласти душевной растерянности, тосн:ливых мыслей
о янобы бесцельно проходящей жизни. Куприн пытается:
преодолеть эту депрессию, совершает рнд поездон по
России, стремитсн вновь приобщиться н среде простых
труженинов. Описывая поездну в Киев, Куприн расс1<а­
зывал: «Мне удалось многое ясно увидеть... Неснольно
дней подрнд я посещаJI там ... фабрини, заводы, гаражи,
мастерские и т. д. » 1 • Впечатления, полученные им, унреп­
ляют его веру в грндущее России: «RaI\ слщщо". мечтать
1 « Биржевые ведомости», 191 6, 1 января, J'io 1 5300, утренний
ш,..цуск.
321

о

временах, 1югда грамотпая, свободная, трезвая и по­
человечески сытая Россия пон:роетсн сетью железных
дорог, 1югда выйдут из недр земных пеисчислимые при­
родные богатства, I(огда наполнятся до I\раев Волга и
Днепр, обводнятся сухие равнины, облесятся песчаные
пустыри, утучнится тощая почва, ь:огда вешшая страна
займе т со спокойным досто1шством ... то настоящее место
па земном шаре, ноторое ей по сило и по духу подобает» 1 •
Писатель RaI( б ы предчувствует, что нодалеI\ час боль­
ших демm\ратичесюrх перемен. В своих статьях он часто
возвращается н теме будущего России. Он собирается
совершить путешествие по северу, побывать в Rандалан:­
ше, пожить в становищах I\очевншюв-олепеводов. «Север
н адо посмотреть; его будущее ... вошшое будущее насту­
пает, и узнать людей севера пе лишнее» 2•
Предвидение писателя говорило о наличии у пеrо
глуGокого чувства родины, о стремлении лучше познать
свою страну. Но 1\аковы будут грядущие огромные пере­
мены, I\то и кю\ их совершит, он не зпал. Между тем
приближеrше перемен, которые предчувствовал писатель,
с особенной настоятольпост1,ю требовало от него п олитиче­
ского и общественного самоопределенин. Вее это волно­
вало Rуприна, выбивало его из нолеи, приводило н свой­
ственным его натуре резrшм сменам настроений. Толыю
этими причинами можно объяснить поступки писателя,
1юторые пе вяжутся с его художественными и публицu­
стичесю1ми выступлениями. Таи:, он дает согласие сотруд­
ничать в газете «Русская воля», издававшейся на средства
капиталистичесr\оЙ верхуш1ш и известной своим рею>�
циопным направлением. И это после того, IШI\ сотрудпи­
ч е ство в ней отклонили А. М. Горышй, В. Г. l{оролешю,
А. А. Б.тrо1с Н чести I\уприна, оп вс1юре таюне отказыва­
ется иметь дело с этой газетой.
Стоит ли задумываться над тем, что делать и ка1{
делать, если огромные явления жизни остаются необъяс­
пимыми,- вот что слышится иногда в подтексте произ­
ведений, создаваемых Нуприпым ню\апуне величайшего
переворота. Говоря об оRопчании войпы, он спрашивает
в расс1\азе « Гога Вееелов» : «Зачем и кююму богу были
принесены эти миллионы людс1шх жертв ? » Вступление
1 шrваря, № 15300, утренний

1

«Бп ржевые ведомости»,

2

«ile qepлиe и3вестия», 1916, 3 ыая, № 973.

выпу сн.

1916,

322

I{ _

рассr<азу таит в себе чувства усталости, каr<ого-то недо­
умения перед щизныо.
Расположившись под старыми липами Летного сада,
р а сс:казч�ш предается смутной тос:ке, отдается потону
мелапхоличесних ощущений. « В такие дни охотно дрем­
.п ется; сидишь, ни о чем не думаешь, пи о чем не вспо­
:мп па ешь , и мимо тебя, 1<ан в волшебном тумане, плывут
дерев ья, люди, образы, звуки, запахи. И как-то странно,
Jrепиво и бесцельно обострено воображение. Эти едва ли
передаваемые ощуш;ения испытывают люди, силыю п о мя­
тые ж и з н ью, в в озрасте таR приблизительно п о сл е copoi<a

пяти лет » .

В этпх элегичесних строRах чувствуются настроения
самого Нущнша.
В трудные для пего гол,ы художпиr{ был с1шопен к
созерцанию, I{ 1шной-то душевной прострации. И в то же
время ему хочется: встряхнуться, лать спова бой пошлому
и п и з ме пно м:у . В рассказе «Гога Веселов » отражены эти
противоречивые настроения.
Элегическая дымн:а не мешает рассназчин:у очепь
остро и ядовито оценить п р оходящих мимо людей - даму
с лицом фар шир о ван но й· щуни, подагричесного генерала
с нрашеными волосами, потертых франтов, играющих п а
бирже.
Грустпо-соасрцател ыюе
постепенно
перехоnпт
в сати р пч е с н: о е , и эта смепа а сп е н т о n подготавливает
выход на сцену гла впnго героя рассI,аза.
Здесь Н'уприп п рибегает r> своему излюбленному при­
ему смешения <{ fiыли» с <шсбылицей » , реального с фан­
та стпчесrши. Ппсатслr, п р е д ст а n ляет дело таи, будто по­
явленпе
Ве солова
и
его
исповедь толъно
«сон».
Начипается этот «сою> с того, ч то рассназчин, оценивая
прохол:;с>r:-:пх и р�що:,r нахоr;ятс\ихсл, погружается в дре­
моту. « . . . Напротнn мешт, папстн;ст,, сидит человеr{ в черной
шнрор;ополой птяпе ; пу т а н а я борода, )\литтные волосы,
п е н сне; тситто-сипяя н о со в оро т к а выглядывает из ра�реаа
;ютлет а . . . Я лениво думаю о нем и Т1�ержу :мыслспно,
п.тrыr.я в во.ттпах туманящей тrnемоты: « У н его нару;тшость
демагога ... Маг()га . . . Гorn и Магоrя . . . Mora . . . Г ога . . . » Тю{
вознтшает ошущептте перехода от бодрствования rю сну.
«Однано д оnоль тто ст ьщн о нс у 3 п r1 в а ть зттат,омых. Не­
ужели вы пе узнаете мепя? .. Ведь я Г()rа ! . . Гог а ! . . »
Читателю I{aI' будто предостатщяетсп прав о выбора. Он
может думать, ЧТ() и стт ов е дr, Гоги f!рс;елова - это с.оп
писателя или же явь. Одттат>о в завершающих стро 1 ,ах
323

рассказчик настаивает на том, "tfТO он видел сон. Исповедь
Веселова превращается n .rrихорадочныii: набор слов:
« хочу, хочу, хочу" . хохоч:у". захочу » .
«Но тут внезапно голос Гоги совсем удалилс я: и потух.
И сам он раздвоилсн , ушел вда.rrь и расплылся в сигар­
ном дыму... И самый дым вдруг позеленел, запестреJI,
задвигался. И 1-; ог;щ я оп\рыл глаза, то нашел себя все
па той же с1;амейЕе в Летнем саду. А сидевший протиr{
меня демагог тодыю что успел сде.'Iать от своей скамей1ш
три шага п слошенная газета торч:ала у него из левого
кармана. Ах, кююе удивите.т�ьпое явление - сон. В две­
три сы,упды перед тобой пробегут десятюr лет, сотни
событий, тысячи образов. И lШI\ живо, I(aJ\ непостижимо
ярко! ..
Но все-таки слава богу, ч:то это был толыю сон" . »
Если рассматривать « обрамление)} расс1шза nпо его
«сердцевиньо> - исповеди Веселова, иначе говоря, толыю
переход I\O « сну» и «пробуащспие)> рассr\азчика, то может
создаться впечатле ние, что это б ьш действительuо сон.
Рассказчик уточняет, что «демагоп> сдеJiал три шага от
сн:амсйю1, ч:то газета у него торчала в левом rшрмапе.
Но, I\роме « обрамле шш » , в расс1.азе нет и намека па сон.
Н аоборот, все его содержание, все детали - это груст­
ная р еальность времен распада российс1юй империи.
И стория «взлетов)> и падений мота и жуира, с1шт1шше­
гося до слушбы агентом частной сыс1шой rшпторы и до
гнусного шанта1"1': а, обобщает шшения усили вающейся:
моральной деградации русс1юго буржуазного об щества п о
время перnой империалистической nойпы. Несмотря па
свою критическую направленность и сатиричес1\ую
остроту, рассказ оставляет все же тягостное впечатление
из-за чрезмерно подробного опи сания «техпш\ю> шантажа,
а еще больше из-за того, что здесь не чувствуется веры
в положительнме начала жизни.
Здоровый оптимизм, определявший общую тональ­
ность творчества Нуприпа, начинает слабеть. Раньше
вера в преображение жизни вносила свой яркий свет в
е го даже трагедийно завершающиеся произведения. Гибли
герои писателя, но не гибла вера в счастье, жИвшая
в нем. Отвергая порочную действительность, видя, как и
Чохов, далетше огни преображения родины, :Куприн шел
магистральным путем свободолюбивых традиций русс1шй:
· классичес1;ой литера'l'уры. Но теперь в его тво.рчестве
Яс 1ю определилось отставание от быстро разви:вающихся
324

исторических событиi'1 , обозnач�ыся страх перед rюренной
ломкой социальной жизни. Это означало снижение, начало
упадка творчества талантливого хут�:ожника .
Рассказы « Г руня» и « Канталупы» явились, ПОrI\алуй,
последними острокритичес1шми произведениями Куприна,
говорившими об его интересе к проблемам совромепностп.
Сам Куприн был сщюнен считать « Групю» одним пз
своих наиболее значительных произведенпй и хоте;� ,
чтобы на обложке десятого тома его собрания сочинений
было дано изображенпе героини этого рассr\аза.
Еще задолго до создания « Г руш�» Купр п п ноодно1\ р R т­
но высказ�rвался о долге и призванип худо;1ш1ша. « П и са­
тели , - отмечал он,- мало переживают, ничего не видят,
сидят в своем углу... Они не умеют передать глубоких
душевных движений, духа предметов, явлеппй, лиц,
потому что не знают их ... » 1 Не раз Куприн отрицательно
отзывался о де�шдентах, отмечал и х отрыв от жизни, м анер­
ность их стиля. Оп иронизировал над претенциозными под­
заголовнами, тан:ими, нате « Эсrшз » , « Силуэт » , « Н оr\Тюрп » .
Многие из этих мыслей писателя нашли свое отраже­
ние в рассr\азе « Груня » . Этот расс1\аз направлен против
денадентсного иснусства, против «камерных » писателей ,
далених от понимания народной души и народного х а ­
раюера.
Писатель захотел поназать своего « героя» - молол:ого
« хо;тщенпя
денадентсного литератора - во время его
в народ» . Перед тем 1\ак двинуться в путь, Гущпн полу­
чает наставления от маститого писателя, « велшюго »
Неежмаrюва:
«Ты, брат 1\оляrш, вот этого... rш н оно . . . Р:tботать
ты можешь ... выходит у тебя совсем гожо . . . Только, бра­
тельник, надоть, когда пишешь, в самое, значит, в нутро
смотреть, в подоплеку, стал быть, в самую, значится,
в гущу ... Ого-го-го. Гущин в гущу ... В ы х одит вроде как
каламбур... Ты вот этого . . . RaR оно... помттишь, н а н
у меня в « И ртышсRих очерRах» написано? «А йда с анда­
лой на елань поелозить» . Что это значится, в гущу . . .
Ого-го-го. Гущин в гущу ... Выходит в переводе : « ТТ о йдем
с дружком на лужайку побродить» . Вот оно - настошцее
изучение языка. Тан и ты, благодетель. П рильни ты,
знаешь, т< земле, к самой, значит, I\ ее пуповпне ... »
1 «Биржевые ведомости», 1908, 13
июня, № 10552, вечерний
вьшус1•.

325

О дпн из нрупне:И ших зпатон:ов русс1{ого живого языttа,
Куприн, умевшпй та�; пс1\успо разнообразить речь своих
персонажей, недвусмысленно отвечает на вопрос, сле ­
дует д и широко и без разбора применять местные сдова.
Его нроничесная оцеrша «нутряного» язьша и сейчас не
nотеряда антуальности.
В рассназе « Груня» сатирпчесное облпчие псевдона­
родных языновых упражненпй Нееа\манова п внпмаю­
щего его советам Гущина сдужит основной идее рас­
сказа - сатирическому изображению вопиющего отрыва
буржуазных литераторов от парода даже тогда, н:огда они
пытаются приспособиться к нему, «подсюсю1шуть» народ­
ными словечками. Такое <шодсюсю1<ивапие» в годы войны
приняло широкий размах, ибо псевдонародная, ура-пат­
риотическая литература выдавалась за голос самого рус­
сного народа. Это придавало рассн:азу Куприна общест­
венную остроту.
Куприн заставляет своего героя встретиться на паро­
ходе с простой девушной Груней. Однано она не была
задумана нан духовный антипод денадентс1юго литератора.
I\ротость и смирение Груни религиозного тошш. Тяжело
рожая, мать в муках обещала отдать ее в женсний мона­
стырь. Груня теперь в монастыре, и на ее облин:е лежит
отпечаток монастырсного ханжества.
«Она слегна вздыхает, чуть-чуть улыбается и снизу
вверх, сбоку, быстро взглядывает на Гущина ... Белни от
отблесна зарп розовые, точно девушна тольно что долго
планала, и это придает ее взору интимную I<ротость.
И тотчас же она опускает ресницы. Голос ее звучит
ПОЛНО И МЯГI\О:

- Нет! Я не монахиня, а пока только белпца» .
Н а н и обычно, созд�э.вая художественный портрет,
писатель находит наную-то новую живописную деталь.
Танов розовый отблеск в глазах девушни. Ее образ еще
не раснрылся и нажется не лишенным поэтичностп. Но
всноре это впечатление рассеивается.
« - А что, если бы нам, в самом деле, Груня . . . изви­
ните, что я тан фамильярно... Если бы нам попить чайку
у меня в наюте? Вы не подумайте, чтобы я что-ни­
будь . А?
- Ах, нет, нан же это можно? Дяденька заругается ...
R чужому мужчине ..
Но глаза ее сказали: «Я пойду. Будь настойчивее».
.

.

.

326

Образ Груни дoвoJiblro внеtnне обрпсовu п Купрnпым.
Более тщательно разработан образ Гущина. Это vДИ;J из
тех, кого Андрей Белый назвал « о б озной с в ол оч ь ю » , ­
мелкий разносчrш декадоптсю1х « идей » и настроений.
В нем особенно отчетливо проявиJiись черты того распада
личности, 1шторый харантерен для денаданса.
Гущпн, быть может и не ш1шенный неr.;оторых способ­
ностеii, страдает гппертрофпей собственного « Я » . 1-\аждое
СJ1 01ю, вышедшее из-под его пера, нажется Гущпну гени­
алы-rым, учиться е му не3ачем, для изучения жизни доста­
точно мгновенного взгляда свысона.
Мелная
натура
Гущина полностью раснрывается
в сцене столюr овения его с дядей Груни, старостой артели
волжсrшх грузчИI\оВ. Это уже прямой <шоптаrхт » де1шдент­
с1;ого писателя Гущина с челове1\0М из народа.
Стар1ш появ.1яется в салоне парохода, куда Гущип
уговорил спуститься Грушо, и начинает распекать ее.
Гущин, объятый ужасом, лепечет :
« - Послушайте... в ы , может быть, дум аете? Нп
с ню\ОЙ стати . . . rхак честный человек" . Позвольте предста­
виться ... Ничего подобного.
Обессилев мгновенно, он опустплся в кресло и про­
должал сбпвчпво бормотать:
- Позвольте
представиться. . .
Известный
руссrшй
писатель. Гущип моя фамилия " . Позвольте пожать вашу
честную рабочую п р авую руну . . . М ожет быть, чайну".
Милости ... »
« Насе1\омый
страх»
Гущина
вызывает
п резрение
у старина. Оп бросает в шщо денадентскому хлюпику:
« Гунявый ! »
В этом выра зилось и отношение самого I-\упрпна
r; тем, r\то профанировал русскую литературу.
Февральсн:ая революция застала I-�уприпа в Гельсинг­
форсе, куда он поехал по советам врачей. Убежденный
противюш монархии, Нупрпн приветствовал свер;г.:ение
самодержавия. И в это же в ремя еще разительной пnо­
явились глубоюrе противоречия в его мировоззрении. Эти
противоречия не были чисто субъективными. Они в зна­
чптельной мере отражалп полптичес1\ую половинчатость
руссr<ой мелкобуртуазной пнтеллпгенции, ее промежуточ­
ное положение между революцией и нонтрреволюцией.
Лишь немногие из писателей, даже демократически на­
строенных, сумели побороть в себе страх перед якобы
апархичес1<0Й стихией революции. Н01югда высказанная

327

Блоюш �rысдь о rпбыш ппте.'ишгенции, t{оторую растоn­
чет стремительно несущаяся тройка народного гнева, про­
должала кошмаром навпсать над интеллигентами, дале­
I{ИМи от понимания организованного начала революцион­
ного движения.
Вернувшись в Гатчину, :Куприн чувствует настоятель­
ную потребность идейно самоопределиться, оп,азываясh
тем самым от своего былого « отвращения» I{ полити1;е.
В бурном водовороте событий он становится членом пар­
тпп <<Народных соцпа.;шстов » , ответвления правых эсеров.
Нелызя:, однан: о , счптать эту кратковременную партпйную
принадлеn-;ность выраi!>епием последовательных по.1.1 итиче­
сю1х взглядов. В программе правых эсеров Н:уприна со­
блазняла та поющпя выжидания, которую эсеры заняли
в вопросах заключения мира и наделения !{рестьянства
по:мещичьей з е млей. Писатель опасался, что немедленное
р а скрепощение веками угнетаемого народа может вызвать
грандиозный анархичес1шй бунт. В своем страхе перед
этим воображаемым бунтом оп приписывает пароду
« страсть н разрушешпо » и « р азнузданному анархизму » .
Тан:овым было убеждение :Куприна, всегда стремив­
шегося I\ сближению с народом, чтобы лучше познать его
п помочь ему. Трагедия :Куприна говорит о том, нан
трудно это было сделать человену, в оодушевл<энному от­
влеченным демократизмом, даже если он и руководство­
в ался самыми лучшимп побуждениями.
Сотрудничая в правоэсеровской газете « Свободная
Россию> , :Куприн пишет ряд политичесю1Х фельетонов
и статей, в ноторых отчетливо выступает непоследователь­
ность его взглядов па революцию. :Куприна не оставляет
чувство ответственности за положение народа, он вновL
п в но в ь говорит о своей любви к народу.
«"Угнетенныii
народ никогда не переставал протестовать. В Сибирь ссы лала правптельство п гналп помещпни все страстное 1
живое из народа, не мирящееся с нолод1шми заною-:
и
безумным
пропзволом власти " . » 1 Тан писал авто;
« П оединка » . Но теперь неумолимая логияа исторпчесюг.
событий провоJJ;ила непреодолимую черту между словамп
и делами тех демо1,ратов, ноторые в дни велпних событий
не сумели найти путr, н народу.
1 Э. М. Р о т т т е й н. Материалы 1; биографпи А. И . I\упри­
на.- В кн.: А . И. I\ у п р и н. Забытые и несобранные произведени;
Пензенское областное изд-во, 1950, с. 323.

328

Г лава 6

ПОСЛЕ ОКТЯБР Я

Вся литературная деятельность Нуприпа свидетель­
ствует о том, что он ненавидел фальшь и продажность
совр0ме�шого ему буржуазного общества, по вместе с тем
был заражен многими предрассудками этого общества и
совершенно не понял идей социализма. Этим объясняется
его противоречивое отношение к Велююй О 1\тяGрьс1шй
социалистичес1юй революции.
I-\огда совершалась революция, путь демоI,ратичесrюго
писателя I> народу лежал через принятие идей, rюторые
вдохновляли борьбу русского пролетариата и нрестьян­
ства. И неiюторое время могло I>азаться, что I-�уприн па�
ходится в тяже.Jiых поисках этого пути.
Оп продолжает сотрудничать в ряде изданий: в газете
« Вольность» , издававшейся А. В. Амфитеатровым, в газе­
тах «Петроrрадсr-.:ий листою> , « ПетроградсI>ое эхо » , « Пет­
роградсЕий голо с » , «Вечернее слов о » , «-Утреннее слово)> ,
«Эра)> и других и в журнале «Бич)> . В ряде статей R уп­
ршш ость мысли, говорящпе о том, что он чувствовал в
болыпl•f:иках подJ1инно народные качества, рез1ш отличав­
шие их от представителей буржуазных партий. Он писал
большеnrшах IШI> о. людях <шристальпой чистоты)> и
о
призпаnал, что «большевили, возглавляемые Лениным,
проявили через Советы пламенную эпергию» 1 • После убий­
ства ВОJrодарс1>ого оп писал: «-Умер Володарс1шй". Перед
cro телом я почтительно с�шоняю голову". Оп твердо ве­
рил, что па его стороне огромная и святая правда " . » 2
Эта статья Rупрпна была перепечатана многими порп­
ферпйными газетами, а « Известия СибирсI{ОГО Совета
н:рестышсюrх, рабочих и солдатсн:их депутатов » снабдили
се заголов�юм: «Интеллигенты, прочтите ! )>
Хотя идеи болыпевиrшв остались непонятыми I\уп1нпrым, он с огромным уважением относится 1> руrюпо­
т�:ителям большевистской партии. В ответ на гнусную кле­
вету, распространяемую о Ленине буржуазными газе­
тами, I\уприп твердо заявил : «Я считаю Ленипа безу­
словно честным и смелым человеном )> 3• Вс�юре после этого
1 Э. 1\1. Р о т ш т е й п. Материалы I \ биографии А. И. Куприна.­
Rн.: А. И. R у п р и н. Забытые и нвсобрапные п роизведения.
Пензенское областное изд-во, 1950, с. 321.
2 «Эра», 1 918, 6 июля, Jlio 1 .
. r:
3 <<Утрепняа молва», 1 9 18, 19 июня, Jl.io 4.

В

1 ! А. ВО."<КОВ

329

С О С Т О Я П i1 С Ь нrтгоча
Р�упритта с Лошшым.
П о в одом для псе явилось ходатайство писателя о разре­
шении издавать газету для крестьян под названием «Зем­
JШ » . После свидания с вождем революции писатель рас­
сназывал: «Свидание состоялось необьшновеuно легко.
Я: пuзвонил по телефону секретарю Ленина Фотпсвой,
проса узнать, когда Владимир Ильич может принять
меня. Она ... ответила: «Завтра товарищ Ленин будет
ждать вас у себя в :Кремле н 9-ти часам утр а » 1 •
Идея создания l{рестьянс1,ой газеты «Земля» , возПИI{­
шая у :Куприна, бьша uоддер�нана А. М . Горшим. Изда­
ние газеты в Москве не состоялось по техничесю1м при­
чинам, rшн: сообщал Горький Нуприnу 2•
А. М. Горький привлсн :Куприна н работе в издатель­
стве «Всем:ирпая литература » . :Куприн пишет для этого
издательства большое предисJiовие ii преднолагавшсмуся
собрапию сочипений Дюма-отца. Значительно позднее,
в ернувшись на р одиnу, J{ уп рип вспомrшад :
<>Зная, Haii я люблю этого писателн ( речь идет о Дю­
м а . - А . В. ) , Алексей Маr,симович поручил мне паnисDть
ПрСДИСЛОВИе }{ ЭТОМУ ИЗДаНИЮ. I-\:огда О П ПрОЧеJI М О Ю ру­
IЮПИСЬ, то ласrюво поглядел на меня п сказал:
- Ну, конечно... Я зпал, 1юму нужно поручить эту
работу ... » 3
Последней большой работой Нуприна до отъезда за
границу был порученный ему Горьким пере вод тра гедии
Ф. Шиллера «Дон Карлос » .
Но I-\уприну н е удалось все же преодолеть бnрьер,
отделяющий мировоззрение и психоло ги ю демоr,рата от
революционного учения, поднявшего народ на борьбу.
Ему ка.жутся утопическими планы большевиrюв по со­
циа.:�:ыюму п ереустройству страны ; он по-прежнему стра­
шптся « апархистского бунта» масс. Его пугают суровые
формы революционной борьбы, он сrшонсн считать, что
на род Росспи еще не готов для революции в силу сnоей
отстадости 4 • :Куприн пе разобрался в политпчес1юй обстаБЫCI\a3f_JE<lБVЯ

1

Э. М. Р о т m т е й п. Материалы к бпоrрафии А. И. Нупрп­
В кн.: А . И. l\ у п р п н. Забытые и несобранные пропэнедепин.
Пu нзепсное областное изд-во, 1 950, с. 324.
2 Подробности, связанные с намерением А. И . Rупрп па изда­
ва.-

вать газету «Земля», см. в статье Ник. Вершбицного «Н биографии
Rуприна» («Звезда», 1960, .№ 12) .
; А. И. Н: у u р и н. Собр. соч., т. 9. М., «Художестпеnнап Jште­
ратура», 1 973, с. 66.
4 См.: «Эра», 1918, .№ 4.
330

новке. Но ставить это ему в вину, конечпо, нелыш. Сnи"
рспствовал голод, не видно бьшо 1:опца разрухе, шла
жесто1,ая граждапс1<ая война, и в стане врагов революции
01,аnались почти все его друзья и зпа�юмые. В огне ре­
волюции и грашданс1шй войны, во мраио разрухи и го­
лода допус1шли ошибю1 и люди более твердых убеждений
и ясного мировоззрения ( папример, Горышй) .
Противоречия, раздиравшие Нуприна, отразились,
естественно, на его художественном творчестве. Разбор
ноrюторых его произведений этого периода позволяет
глубже понять состояние духа писателя, характер его
сомпений и в:о лебаний. Иногда он почти одновременно
пишет тюше диаметрально противоположные по своей
идейIIой сущности расс1\азы, IШI\ « ГусеIIица» и «Гатчин­
ский призрю\ » . Первый рассказ, ранее разобранный IIа­
ми,- дань революционным событиям 1 905 года в Балак­
лаве; второй - прямое свидетельство непонимания рево­
люционных событий после победы Оитября.
Революционная буря испугала Нуприна, потому что
он не понял ее сущности. С грустью отмечает i-\уприн,
qто революция разрушила весь традиц1юrшый уrшад рус­
с1<ой жизни, 1юторый ему теперь представляется в идил­
личос�шх тонах.
В рассмотренпом выше рассказе «Сашна и Яшr<а» ,
опублиrюванном газетой « Петроградский листок» в фев·
р але 1 9 1 8 года, Rуприн в 3юшючительпых строках с тос­
иой оглядывается на прошлое: «Все это я вспомнил, рас•
сматривая на днях давнишние фотографии. Десять двенадцать лет прошло от того времени, а кажется - сто
или двести. Нажется, ниногда этого и не было: ни слав­
ной армии, ни чудесных солдат, ни офицеров-героев, пи
милой, беспечной, уютной, доброй русс1юй жизни... Бы.л
сон ... Листки старого альбома дрожат в моей рун:е, ттогда
я их переворачиваю ... »
Приход войс1;; Юденича в Гатчину решил судьбу сла­
бохарю<терного I\уприна. Он ПОI{ИДает Гатчину вместе с
отступающими беJiогвардейскими частями.
П ротиворечия в позициях и в3глядах Куприна по3но­
ляют поставить вопрос: поюшул бы родину I\уприп, если
бы не столь неблагоприятно сложились для ет0 судьбы
неrюторые случайные обстоятельства?
П. Н. Берков приводит свидетельство В. Ф. Боцяпоп­
ского о том, что в период 3анятия войс1шми Юде­
нича Гатчины, где проживал недавпо вернувшийся ив
1 1*

331

Ге.11ьсинrфорса Нуприп, писnте.'Iь страдал от приступа
давно его истощавшей малярии. Нельзя, 1шнечпо, пола­
гать, что, будучи здоровым, Н�прин обязатеJrьпо выехал
бы из Гатчины до занятия ее IОденичем; однако болезнь
в этом смысле оказалась серьезным фактором. Но глав­
ное, очевидно, зюшючалось в пагубном влиянии привыч­
ной среды и привычных предрассудков, в давлении со
стороны антинародных сил. :Краснов и другие главари
белогвардейсного двиа;ешш, хотя им и пришлось потра­
тить для этого немало аргументов, склонили :Куприна
к редактированию штабной газеты «Припевсн:ий край ».
А затем Jюгина принятого направления после долгих
сомнений и колебаний заставила его поюпrуть родину,
ногда Гатчина была освобождена Красной Армией.
Недолго пробыв в Эстонии, Куприн « осел» па неноторое
время в Гельсингфорсе, сотрудничая в эмигрантской газе­
те «Новая руссная жизнь». Но тос�<а по родине, ставшая
отныне уделом всей его жизни, стала одолевать писателя.
«Теперь я живу в Helsinki,- писал оп И. Е. Репину
1 4 января 1 920 года,- и тан сr<учаю по России". что и
сказать не могу. Хотелось бы всем сердцем опять жить
па своем огороде... Никогда еще, бывая за границей, я
не чувствовал такого голода по родине» 1 •
Тосна гонит Куприна в другие места. В одном из пи­
сем и И. Е. Репину он сообщает о своем намерении
уехать из Финляндии в одну из стран Западной Европы.
Однако он понимает, что покоя ему не найти. «Впро­
чем,- писал он Репину,- тосна будет всюду, и повял я.
ее причину совсем недавно. Знаете ли, чего мне не хва­
тает? Это двух-трех минут разговора с половым из Лю­
бимовского уезда, с зарайским извозчином, с тульсним
банщиком, с владимирсним плотником, с мищевским ю1менщиRом. Я изнемогаю без руссного языка! Вот ногда
я понял ту загадку, почему и Толстой, и Пушr<ин, и До­
стоевсний, и Тургенев... так хорошо признаваJiи в себе
эту тягу к языку парода и к его непостижимой среди гру­
бости мудрости» 2•
Оказавшись за рубежом, Куприн очень скоро почув­
ствовал, как трагична для него, писатеш1-реалиста, отда­
ленность от земли, вснормившей и nспоившей его творче­
ство. А работать было необходимо, чтобы онончательно
не утратить жизненную энергию, да и ради хлеба насущ1

2

ЦГАЛИ, ф. 240.
Т а м ж е.

332

ного. И тут-то в твор<rестве Куприна возншшст пдейное
«направление » , овладевшее в разных формах и другими
писателями-реалистами, он:азавшимися в эмиграции.
Перед Куприпым сразу же и острее, чем перед боль­
ш ппством писателей-реалистов, понинувших родину, встал
вопрос: о чем писать и I\aI\ писать? Во имя: 1ш1шх идей
бороться:, па 1ш1пrе духовные ценности опираться? Чем
крупнее был худт-rшиr-;, чем глубже уходили корни е го
творчества в родную почву, тем труднее ему было на
чужбине. Уйти в <шадмирпыо» высоты, подобно эмигри­
ровавшим ДОI\адентам, Куприн пе мог. Сшшлюм н:решш
были его связи с русской действительностью прошлых де­
сятилетий, да и хараr\тер таланта не позволял з амкнуться
в «башне из слоновой IЮСТИ» .
Тема Poccrпr остается: главпой в творчестве Куприна.
Но I\aI\ трансформируется эта тема в сознании писателя:,
сrюрбящего об утраченной родине! Пафос отрицания:
всего того, что уродовало жизнь в царсrюй России, под­
нимал па большую высоту художественное творчество
Куприна. Теперь же не было старой России. И вот через
дымку стюрби и тоСI\И в произведениях Куприна встает ста­
рая Россия, «очищенная» от скверны, идеализированная.
Эпиграфом J ' произведениям Куприна-эмигранта мож­
но было бы взять строюr поэта, rюторый также изnедал
мучительну ю тоску эмигрантского сиротства,- строн:и
Саши Черного:
И вс тает б ы.чо е светлы м рае м,
Сло вно детство в солнечн о й пыли.

Разумеется:, Куприн далоr' от сознательного искаже­
ния фан:тов,- просто утраченное становится особенно до­
рогим, об умершем близrюм: вспоминают только хорошее,
де.тпшатно не 1tасаясь того, что было в нем дурного. Даю,
минувшему всегда и:сr<ренняя, по она нередно преобра­
JI\ает обшш этого минувшего. И Куприн преображал об­
лия старой России полубессознательно.
н: теме старой России Куприн приступил не сразу.
Незадолго до отъезда из Гатчины в Гельсингфорс он пи­
шет рассназ « Волшебный 1ювер» , в 1tотором воссоздается:
образ одного из пионеров воздухошrаваппя - Альберто
Сантос Дюмона. Этот поэтический рассr\аз, прославляю­
щий смелую мечту и написанный значительно позднее,
в эмиграции, рассназ «Потерянное сердце» завершают
серию произведений писателя об авиации и свидетель�
333

ствуют о его неистощимом интересе к пей, который осо....
бенно обострился во время пребыввния в Гатчине, где
Нуприп посещал ави�щионную школу и сблизился с ря­
дом летчиков-инстру1{торов.
Обосновавшись в Гельсингфорсе, он пишет расс1\аз
«Лимонная корка» , посвященный раннему периоду бонса,
возникшего в Англии в I{OfЩe XVI I I вена. В Финляндии
Нуприн издает сборнrш рассказов под общим заглавпем
« Звезда Соломона», в котором впервые публикуется рас­
сщ1з «Царский писарЬ». С этого рассказа и начинается
то <(направление» элегического воспевания, идеализапии
старой России, которое станет теперь главенствующим
в его творчестве.
Прожив нес:колько месяцев в Гельсингфорсе, Нуприн
почувствовал настоятельную потребпость переменить ме­
сто. Было невыносимо жить у границ России, находитьсп o r
н е е так близн:о и - так дале:ко. Rром:е того, I-\уприну на­
залось, что он обретет <шусочею> России, переселившись
в Париж, где осела наиболее значительпая часть русских
эмигрантов и начинала организовываться эмигрантсшш
литература.
Атмосфера, в :которую онунулся Нуприн в Парш!\е,
не только не оправдала его надежд, но и самым пагуб­
ным: образом с1шзалась на его душевном состоянии и ра­
боте. Тон в парижской эмигрантс:кой литературе задавали
ее наиболее реакционные представители - Д. Мережков­
ский и 3. Гиппиус, хотя ее «официальным» вождем по
его большому таланту признавался И. Бунин. Врпд ли
можно говорить о некоем общем идейном направлепии,
объединявшем различных эмигрантс:ких писателей; еди­
ной программы у пих пе было. Таких людей, нан: Мереж­
:ковсний и Гиппиус, объединяла ненависть R революции,
н народу. Духовно опустошенные и бесплодные, они до­
шли до отрпцанпя ценности веяного бытия, глумления
пад принципами морали.
Пальма первенства в духовном нигплизме и циничном
саморазоблачении принадлежала, несомненно, Мереi1Шов­
скому п Гиппиус. Нопечно, И. Бунина нельзя ставить
рядом с другими ппсателя:мп-эмпгрантами. Он перестает
быть худоаши:ко:м, ногда пачипает писать о том, чего во
знает и что ненавидит. Тан возпи1шют недостойные пера
Бунина вещи, подобные « Rрасному генералу» , «Тов::�.рищу
Дозорному» , и другие (н счастью, немногие} . Но Бупип
и за рубежом создает такие значительные произведения,
334

RaI' «Митипа любовь» , «Дело корнета Елагина », «Мордоn�
сr<ий сарафан» и другие.
Для творчества эмигрантов хараI<тсрна тема смерти,
обреченностп, безысходности. Необычайно многообразны
вариации ;)Той темы: здесь и господство мертвого над жи­
вым, и радость успоRоепия в небытии, и образы манья­
I<ов разного рода, одолеваемых кошмарными видениями
«потустороннего » , впадающих в мистический бред, омерт­
вляющих то живое, к чему прикоснутся их н:остлявые и
холодные пальцы.
Тююго рода творчество было глубоко чуждо 1\уприпу
и в былые годы и в годы эмиграции. Одаренный худож­
пиr,, человеr< с большим в1<усом, разоблачавший пен:огда
в рассказе «l{орЬ>} и других тупой национализм, он не
мог уподобиться и Чирикову, изливавшему свою тос>,ку
по утраченной России в произведениях с лубочной, псев­
донар_одной 01<рас1юй.
Несомв:еш-rо, что большой художниr<-реалист Куприн,
Rорпи творчества которого уходили в народную жизнь
России, оказался в самом трудном положении из всех пи­
сателей-эмигрантов. Это со31швал и он сам. «Есть, нопеч­
но,- отмечал Куприн,- писатели та�ше, что их хоть на
МадагасF\ар посылай па вечное поселение - они и там
будут писать роман аа романом. А мне все надо родное,
всяrше - хорошее, плохое,- только родное>} 1•
Лагерь эмигрантов начинает представляться Rупри:пу
в его мрачном об.лине. Ему, вечному бессребрешшу,
всегда находившемуся в долгах, все более претят толсто­
сумы, владельцы огромных состояний. В памфлете «Хо­
лощеные души:>} он писал об эмигрантах: «Есть ...
эмигранты, бывшие владельцы огромных животов в пря­
мом и переносном смысле. Нупая свои застарелые родо­
вые подагры и ожирелые холодные сердца в Спа, Висба­
дене и Коптрессеви.ле, эти поюJ.зпые хапуги I{ощунствеrпто и
злорадно сющете.льствуют: «Ага! Землю захватили? По­
грабили? Пожгли? Вот вам преступление и паказапие. Нс
<Ша3апо .ли в евапгелии: «Мне отмщение и аз воздам» ? >} 2
Тяжелые условия жизни в эмиграции заставляют
Куприна повседневно заниматься газетной работой, изну­
ряющей его. Наблюдая нравы эмигрантс1юй литератур1

Приведено

в

примочапинх

I\

шестому

А. И. Нуприна. Гослити3дат, 1958, с. 779.
2 «Огни» (Прага ) , 1921, 22 августа, No

335

3.

тому

Собр.

соч.

вой среды, оп заметил в одном из писем: «А литератур­
ная заиудисная иухня ... Бо1ю;, что э го за ы1;рзость» ; .
3ам1шутость в нругу антинародной эмигрантс1юй ин­
теллигенции пагубно CJ{aзaJiacь на самочувствии и работе
Куприна. По его собс гвеnпому прпзнапию, ему при­
шлось ю>усить сверх меры от всех мерзостей, сплетен, грыз­
ни, притворства, подсnживапия, подозрительности, мел­
ной мести, а главное - непроходимой глупости и снун:и» 2•
Основное внимание Нуприна-художnи1'а в эти годы
обращено н прошлому родной страны, н лично пережи­
тому, близному 11 даJiс1юму. Он вновь о:юшляет в памяти
факты, боJiьшей частью уже использованные ранее.
Нуприн пишет расс1\азы о цирке - «Дочь великого
Барпума » , «Олъга Сур}>, «Блондель», «Дурной 1шламбур » ,
о животных - «3аnирайна », «10-ю» и « Ральф}> . О п вспо­
минает о своем пребывании в Нуршинсном лесничестве
у зятя С. Г. Ната,- это дает материал для рассиазов
�< Ночь в лесу» и « Вальдшнепы ». Он обращается н дале1щму прошлому России в рассназах «Одпоруюrй комен­
дант}> , «Тень Наполеона », « Царев гость из Наровчата»,
основой J\оторых нвшt ется историчес1шй анекдот.
Он создает прелестные Jюгепды-сказюr: «Синяя звез­
да » , «Четверо ннщих}> . Особенно остроумна н поэтична
« Синяя звезда}> , напоминающая по основному мотиву
знаменитую с1шзну Андерсена «Гадкий утепою>. Н этому
же с1\азочно-легендарному циклу Нуприна относится ле­
генда « Геро, Леандр и пастух}> . Однако здесь, как нам
:иажется, художественный внус изменил мастеру. Превра­
щать в каринатуру одну из прекрасных и поистине веч­
ных легенд человечества - дело опасное и неблагодарное.
Вообразите комическую интерпретацию « Ромео и Джуль­
сттьп> . Трагичсс:юrе и исполненные поэзии образы любя­
щих - девушю1 Геро и юноши Леандра - слишиом до­
роги читателю, чтобы оп согласился, хотя бы на миг,
видеть в пих комичесю1е фпгуры. Таной рассказ кажется
принадлежащим не автору «Олеси», а скорее Аркадию
Аверченко, который при всем его остроумии довольно
легко впадал в ношлость.
Иногда Нупрнн развивает в самостоятельный рассказ
эпизод, взятый из более раннего произведения; таиов,
напри мер, расс1,аз «Удою> ( его сюжетная оспова взята
из повести «Звезда Соломоню> )
' .

1 «Ого щт » . 1 !}\.5, No 36, с. D.
2 r а м щ \),

336

Произведения о России, написаnпые Нуприпым в
эмиграции, художественно значительно сJ1абее его доре­
вошоционных произведений. Нуприп недаром гово_рил,
что ему необходимо общение с простым н ародом. В но­
вых произведениях писателя русского народа по суще­
ству нет. Мелькнет кое-где, на заднем плапе, образ ям­
ЩИI{а в романе «IОнкера » , но очерчен он J1ишь внешне
( хотя и живописно) . Нуприн знает, что меняется ;ю13пь,
меняются люди, живущие на земле, которую он поюшул.
Однаr{о в первые годы эмиграции он пе тоJ1ыю пе видит,
что это за перемены, по и раздражен, взволнова�1 тем,
что исчезает старое, привычное, любпмое. В рассказе
«Вальдшнепы» в авторском отступлении говорится: «да
вот пришла эта война прон:лятущая, а потом эти колхозы
и другая неразбериха. И где они все: и лесню\ Егор, и
Ильяша с Устюшей, и объездчик Веревюш, и все грамот­
ные лесничие, и охота русская, и хозяйство руссное, и
прежние наши охотничьи собаки. Все :каr< помелом смело.
Ничего не осталось. А почему? Нто это объяснит? »
Выска::�ывания в этом роде рассыпаны п в других
произведениях эмигрантского периода. Они говорят 1\ан о
полном непонимании Куприным того, что свершается в
�·толь дaJieI\OЙ теперь от него Стране Советов, та1\ и об
измепившемся отношении к старой России. Писателю п е
хочется помнить о прошлой тяжкой жизни руссн:ого
крестьянства. Для него стала драгоценной наждая черта
утраченной родины, н:аждое воспоминание о ней онра­
шивается им в идиллические цвета. Рассназ «Ночь в ле­
су» - взволнованное и грустное признание в любви рус­
с1юму лесу. Стро1<и рассн:аза наполнены элегичесной псщ­
ностью, восторженным любованием, почти молитвенным
пре1щонением перед русской природой.
Мечтая о родине, Нуприн хотел бы в одиночестве
угJiубиться в веш�чествениый и безмолвный руссю1й лес,
отрешиться в нем от земных горестей, внусить долго­
жданный покой. Мысли о возвращении на родину нин:огда
не покидали Нуприна, и, размышляя о тан:ой возможно­
сти, он писал: « Если бы мне дали пост заведующего лесами
Советс1<ой республини, я мог бы оказаться на месте» 1 •
Вместе с тем он приходит н отрицанию самой возмож­
ности пребывания в эмиграции.
«".Существовать в эмиграции, да еще р усс1\0Й, да еще
1 Из

письма

No 36, с. 9.

к

М. :К. Rуприной-Иорданс1щй.- «Оrоп ею>, 1 U45,
337

второго призыва,- писал оп, - это то же, что жить попеnо­
ле в теспой н:омнате, где разбили дюжину тухлых ниц» 1 •
Все более невыносимой делается для Н'уприна жизнь
на чужбине, он пишет, что отсутствие перспеr<тнв; идей
порождает пошлость, застой мысли. С брезгливым отвра­
щением отмечает писатель мышиную возню пройдох и
политиrшнов. Ro всему этому следует добавить тяжелое
материальное положение Куприна, 1юторое вынуждает
его работать за письменным столом ради заработка.
Об этом Куприн писал неоднократно. В письме к
И . А. Л евинсону, относящемся п пачалу 30-х годов, ость
очень хараr<терные строн:и:
« Ногда я чптал о Вашей библиоте1\е, мне захотелось
прислать Вам е ще два моих томюш, изданных в Париже:
« Новые повести» и «Храбрые беглецы» . Если у Вас их
нет, то не покупайте. Я пришлю Вам с надnисыо. Но пе
сейчас. Сейчас дела мои рогожпые: даже своих сочппе­
ний Еуппть не могу: не по Rарману. Но это временно.
Верю, что 1>:огда-нибудь приплывут ко мне 1юрабли
с шелковыми парусами, с грузом золота ... В Хошшудо
застряли уже давно два моих сценария. Ах, еслп бы Вы
знали, какой это тяш:Rий груз, накое унижение, r<аrшя
горечь писать р ади насущного хлеба, ради пары штанов,
пачпи папирос. И тю>: 11:ю1щый день, почти уже 35 лет» 2•
Драматизм положения Куприна усугубляется тем, что
он м енее, чем н:аной-либо другой русс�шй писатель, мог при­
способиться I< жизни вдали от родины. В иuтервыо, дан­
ном сотруднИI\У одной из эмигрантсrшх газет, он говорил:
« Писал здесь в Парюп:е Тургенев. Мог писать вне
России. Но был он вполне европейский че.тювек; был у
него здесь собственный дом, и, главное, душевный ПОI\ОЙ.
Г орышй и Бунин па Напри писали прекраспые рассr<азы.
Бунин там написал «Деревню�> . . . Но ведь бы_ло у ппх
тогда чувство, что где-то далеко - есть у пих свой дом,
куда можно вернуться - припасть I< родпой земле . .
А ведь сейчас чувстnа этого пет и быть не может; сн:ры­
лись м:ы от дождя: огненного, жизнь свою спасая ... О чем
же писать? Ненастоящая жизнь здесь. Нельзя пам пи­
сать здесь. Писать о России по зрителыrой памяти пе мо­
гу. Ногда-то я жпл там; о чем писал? О балаrшавскпх
р абочих писал и жил их жизнью, с ними сроднился. Ме.

1 «Огонею>, 1 945, No 36, с. 9.
2 «Литературная га3ста», 1960, 13 ДСI\абря, No 147.
338

ня жизнь тянула к себе, интересовала, жил я с теми, о
ком писал. В жизни я барахтался страстно, вбирая ее в
себя А теперь что? » 1
Это ценное признание раскрывает основные причины
спада талапта Куприна-художни1>а. И хотн оп утверждал,
что писать по воспоминанил:м вдали от России оп не мо­
жет, оп не мог нс писать о ней.
Все увеличивающаяся дистанция времепи и слабею­
щая: память пе давали ему возможности с той полнотой
и выпуклостью изобразить русскую жизнь конца про­
шлого - начала нынешнего века, с какой оп изображал
ее раньше. Для Куприна-писателя это было большой
трагедией, ибо особепностью его творчества всегда была
склонность к изображению лично наблюдаемого, пережи...
того и неречувствовашюго. Произведения Нуприна эми...
грантского перио)!_а отмечены узостью авторс1щго гори...
зонта, поверхностпым восприятием жизненных явлений.
В поле зрения писателя оказываются малозначитель­
ные эш1зоды прошлого ( «Домию> , «Потерянное сердце» ,
«Бредены ) . Многое и з того, что ранее изображалось Нуп­
рипым критически, теперь 01{рашивается в розово-сенти­
ментальные тона, ибо само это прошлое в представлении
Купрппа выглядит :идиллически.
Ряд зарисовок прошлого русской жизни в рассказах
Куприна этих лет дан ярrщ и исторически правдиво. Та­
ков, например, рассRаз «Одноруиий Rомендант» , в кото­
ром Куприн воссоздал образ прославленного русского ге­
нерала Скобелева. Таков рассказ «Тень Наполеона», в
котором с тонким юмором изображены предпринятые в
связи со столетием Отечественной войны поиски старо­
жилов, видевших наполеоновское нашествие. Таковы рас­
сRазы, воссоздающие реальную атмосферу жизни писа­
теля в прежние годы ( «Фердинанд» , «3авирайка» и др. ) .
Вполне естественно, что 1\уприп, каи и ряд других
видных писателей, обратился: н фан:там своей жизни.
...

*

*

*

Самым круппым из произведений Куприна, создапных
им в эмигрантский период, является роман «IОнкер а » .
Замысел романа воз1шк у писателя: еще в 1911 году,
юш продолжение повести « На переломе» ( «Надеты» )_ .
1

«l\расная газета » , 1926, 6 января, No 4, вечерний выпуск.

339

Осуществление замысла, одпап:о, долго оттшадывалос�.;
волновали другие темы, более близюrе I{ соnремепности.
А в 1 9 1 6 году, когда стал иссякать у 1-\упри:на критиче­
СI{ИЙ пафос, о н вновь взялся за роман « fОшю р�1 '' ·
« . ..С охотой я принялся за 01юнчапи:е «Юннеров»,-сооб­
щал писатель.- Повесть эта представляет собой отчасти
продолжение моей же повести «На переломе » ( «l{аде­
ты» ) . Здесь я весь во власти образов и воспомипаний
юш•ерсн:ой жизни с ее парадною и внутреннею жизнью,
с тихой радостью первой любви и встреч на танцеваль­
ных в ечерах со своими «симпатиями». Вспоминаю юпrюр­
с1ше годы, традиции нашей военной штюлы, типы воспи­
тателей и учителей. И помнится много хорошего» 1 •
До 01юпчапия романа было все же, видимо, далеrю.
Первые его г.Ji авы писатель начал печатать лишь в
1 928 году в газете «Возрождение» . Он:опчи.лось же это
п ечатание в 1 933 году. В известной мере перерыв в ра­
боте над романом объясняется тем, что, поющая Россию,
Куприн не взял с собой руtюписи, и ему пришлось вос­
станавливать заново ранее написанное. Но это лишь одпа
из причин, другая зюшючается в том, что духовное смя­
топие, материальные и прочие трудности заю�рживали
осуществление замысла большого произведения.
Отдельным изданием роман вышел в 1 933 году.
Нуприп начал свое большое автобиографичесr\ое прп­
:изведсние с исследования тех чувств и впечатлений, I\ото­
рые пепрИI\осповенно хранились в глубон:их тайниr;ах e r ()
души. Радостное и непосредственное восприятие жизпи,
восторги: быстротечной влюбленности, наивной юношестюй:
мечты о счастье - это свято и свежо сохранил писатеш" 1т
с этого он начал роман о юлошес1шх годах своей жизни.
Прежде чем отделить сильные стороны романа от
слабых, неоf>ходпмо сназать о том, что объединнет раа­
н ороJ(ные поэтичесюте элементы романа. Это черта, обща я:
для произведений l\уприна, написанных в эмиграции, ­
идеализация старой России.
I Iачало романа, где описываются последние дни пре­
бывав ин в I\орпусе Iшдета А.п ексан.п:рова (в повести « Н а
переломе» - Буланина) , в нес�юльн:о смягченном тоне,
но все же продолжает критичесr>ую линию повести « Па
переломе» . Однаrю сила этой инерции очень быстро ис: М. П с т р о в. У А. И. Rупри на.- «Веqерние и:.шестип», 19 16,
3 мая, .№ 973.
340

тощастся, и наряду с интересными и верными описа�
ниями 1кизни училища все чаще звучnт хвалебные ха­
рактеристики, слагаясь постепеш-rо в ура-патриотичес1ше
воспевание юннерского училища.
3а исюrючением лучших глав романа, где описывает­
ся юная любовь АлеI\сандрова к Зине Белышевой, пафос
восхваления педагогичесних принципов и н равов Алек­
еандровс1юго училища объединяет отдеJrьные эпизоды
щизпи, кан ранее в повестях «На переломе» и «Поеди­
пою> их объединял пафос обличения общественных порлд1\ОВ
и методов воспитания подрастающего поноления.
Бот пеноторые примеры поверхностно-хвалебных харак­
теристю\, подменяющих художественное расн:рытие типов
и обстановни того времени: «В училище ПIП-\0�1у пе :мог­
ло прийти в голову смеяться или глу миться над юнке­
ром, родственниюr ноторого были людыш песостонтел:ь­
ными... случаи подобного издевательства былп совсем
неизвестны в домашней истории Алсксандровс�юrо учи­
JIИЩа, питомцы 1шторого по наким-то з а г а дочньв1 влия­
ниям жили и возрастали па основах рьща рсrщй: RОЕп пой
дсмонратии, гордого патриотизма и сурового, но благо­
родного и внимательного тонарищества». Или же, говоря
о военной муштре, Н:уприн пишет: «Эти ежедневные
упражнения 1шзаJшсь Gы беснонечно противными и вызы­
вали бы преждевременную горечь в душах юношей, если
бы их репетиторы пе были так незаметно терпеливы и так
сурово участливы... Училищное начальство и Дрозд
(Дрозд - клич1'а капитана Фофанова, командира OJl:HOЙ
из рот училища.- А . В. ) в особенности понималп боль­
шое значение таного строгого и мягкого, семейного, дру­
жесного военного воспитапия ... »
Невольно напрашивается сопоставление идейного па­
фоса «Юнкеров» с разоблачительным содержанием пове­
стей «На переломе» и «Поединок». Вступая в 1<адстский
корпус, юноша из «благородной» семьи подвергался в
нем всячесним унижениям, отупляющей муштре, подав­
лению мысли и человеческого достоинства. С непререю:�е­
мой правдой Куприн все это показал в повести «На
переломе». Но вот этот юноша попадает в юш\срсное
училище и преображается, I\aI{ по мановению волшебной
палочн-и. Он полон достоинства, гордости, сознания дол­
га, ответственности перед родиной.
Взяв подобный «идейный разгон», Куприн логичес1ш
приходит к .восхвалению самодержавия, чего с ним ни34 1

JHi"rдa пе было. В главе «Торя�ество» опИсыnаетсн: приезд
в Мос�шу Александра III.
«В октябре 1 888 года по Мосrше разнесся слух о r<ру­
шении царс1юго поезда 01юло станции Борки. Говорили
смутно о злостном: по1<ушепии. Мосrша волновалась".
П овсюду служили молебны, и па всех углах ругали
вслух инженеров с подрядчиками". :Как-то нелепо стран­
на, как-то уродливо неправдоподобна мысль, что госуда�
рю, вершинной, едипствеппой точн:е этой вешшой пирами­
ды, н:оторая зовется Россией, может угрожать опаспость
и Да?-I\е са:мая смерть от случайного н:рушения поезда>> .
После этого вступления следует описание приезда
царя и рас1tрываются чувства взволнованных питомцев
Александровс�юго училища. Было бы неправильным счи­
тать, что I-\уприн исrшжает картину переживаний юrше­
ров, воспитаппых в духе пре1шопения перед самодерж­
цем. Но Пуприн прежних лот, несомненно, поназал бы,
пакова психологичесшт и жизненная основа чувств, охn а ­
тывающих юнкеров. Теперь же Куприн ощущает прош­
лое сrшозь дымку тос1ш и сожаления об утраченной
родине. Оп воссоздает сцену встречи царя с юнкерами це­
ликом с по3иций юпошес1\ого восприятия юrшера Алек­
сандрова и нигде не вмешивается в его чувства со 3ре­
лой их оцеююй.
« Но вот заиграл на правом фланге и их юrаменитый
училищный орI<естр, первый в Мосн:ве. В ту же минуту в
растворенных
пастежь
скво3ных
золотых воротах,
высясь над толпою, по1ш3ывается царь. Он в светлом
офицерс1юм пальто, на го.�юnе нруглая ни3кая бараш1ювая
шаш\а. Он величествен. Он заслоняет собою все онру1нающес. Он весь до такой степени исполпеп нечелове­
ческой мощи, что Алеr<сандров чувствует, I\aR гнется под
его шагами массивный дуб помоста.
Царь ближе F\ Александрову. Сладкий острый восторг
охватынает душу юнкера и несет ее вихрем, несет в
высь. Быстрые волны 03ноба бегут по всему телу и при­
поднимают ежом волосы на голове».
И далее:
«Он с чудесной ясностыо видит лицо государя, его
рыжеватую, густую, rюротную бороду, соколиные разма­
хи е го пренрасных союзных бровей. Видит его гла3а,
прямо и ласково устремленные в него". Спотюйная, ве.пи1шя радость, rшк густой 3олотой поток, льется из его
глаз.
342

I-\ыше блаженные, иакие везвыmеnпые, навеRи nезабы...
в аомые се1\упды. Он постигает, что вся его жизнь и воJIЯ,
I{aI\ жизнь и воля всей его многомиллионной родины, со­
бралась, точно в фокусе, в одном этом человене и получила
пепон:олебимое, единственное, железное утверждение» .
И эти слова написал Rуприн, один и з наиболее после­
довательных разоблачителей царсrюго режима! Вряд л и
все это можно объяснить продуманной переоценRой цен­
ностей, полным приятием того, что ранее отвергалось
писателем. Пока новая Россия мнится ему враждебной
и чужой, он «хватается» за старую Россию, нак за соло­
мюшу. Ведь нельзя же остаться без родины на чужой
стороне, в той жизни, ноторую оп сам называет «нена­
стоящей». Ведь нельзя же витать в пустоте писателю, не
потерявшему веру в пренрасное и доброе, тан долго и про­
никновенно любившему жизнь в ее самых различных про­
явлениях. Так возникает и ширится в творчество Rуп­
рина эмигрантских лет тема родины, искусственно «очи­
щенной» от скверны, родины, подобной английсяо:му саду
с его подстриженными кустами и деревы1ми, приJiизан­
ными газонами и строгими клумбами. Это Россия с па­
радного хода, и нет в ней народной души, таланта на­
рода, его мыслей и чувств, его страданий. Таная Россия
тоже «ненастоящая», иак и чужая сторона. И Rуприн,
всегда черпавший вдохновение в гуще реальной жизни,
не в силах создать полнокровные образы на основе выхо­
лощенной: действительности, идеализированной старины.
«Отцу хотелось забыться,- рассназывает дочь писа­
теля Rсения Rуприна,- и пеэтому он взялся писать
«IОю{еров » . Ему хотелось сочинить нечто похожее на
CI{aЗI\y» 1 •
Роман «Юш,ера» можно было бы сбросить со счетов
творчества Rуприна, если бы в нем не было страниц, на­
писанных крупным художником. Едва Rуприн отвле­
кается от восхваления царских институтов и переходит
к воссозданию юношеских переживаний с их чистотой
и наивностью, он воскресает каr.; поэт и психолог.
Тогда меняется тон, исчезает ложный пафос и возни­
кают подлинно художественные образы людей, трепетно
чувствующих п переживающих, людей, действия которых
гJiубоно мотивированы складом их характера и душев1 См.: Н. Ж е r а л о в.
чит а ты, 1958, No 12, с. 27,

Выдающийся

343

русский реалист.- <•Что

ными побуждениями: . Та1шnо описапис пepsc,li л юбnи
ю1шсра А.rrы<сандрова.
Нонсчно, на этих, лучших, страницах романа мы пс
в идим руссн:ой жизни в ее полноте, а русский народ
представлен здесь типам1t знаменитого ямщика от Еч1ш­
на, содержателя наемных троен:, и не мопсе знаменитого
швейцара Ет,атерининекого :шепс1щго института, «потом­
ственного» гренадера - фе.nъдфебеля Порфирия (чин и
имя всегда были одппан:овы, независимо от того, rшrt
:звали очередного швейцара ) . Весьма хараrtтерпо, что
Нуприн, ранее е пес1\рьшаемым презрением пиеавший
об услужающих а ри:сто1tратам людях из народа (напри ­
мер, в « Белом пуделе » ) , теперь полон It ппм добры х
чувств и даже восхищен их умением служить, их молод­
цеватой выправкой.
Былая плебейская ирония по отношению к дворяп­
с1юму быту сменяется у l{уприпа поэтизацией этого быта.
Но главное, повторяем, не в :запо:здалом воспеnании
того, что было сметено суровой и справедливой историРй,
а в поэзии юношеского чувства, тою\о переданного ху­
дожтптом. С необычайной свежестыо и яртtостью вос1>ре­
шает писатель давным-давно пережитые :минуты:
« Неужели я полюбил? - спроеил оп у самого себя и
nнимательпо, даже со страхом I{aI{ бы прислушался: "
внутреннему самому себе, It своему тeJiy, Itрови и разум у,
и решил твердо: - Да, я полюбил, и это уже нancerщt> > .
Накой-то подпольный ядовитый голос в нем же самом
сrшзал с холодной насмешной: «Любви мгповенной, J1юfinи
с первого взгляда - пе бывает нигде, даже в ромюта х » .
«Но что же м н е делать? Я , вероятно, урод»,- поду­
мал с пон:орной грустью Алет>сандров и в:здохнул.
«да и J{aI\aя любовь в твои годы? - продолжал rхид­
пый голос.- С1юлько сот раз вы уже влюбтш.r шсь, гпrпо­
rпш Сердrчюш? О, дон-/П'уап! О, злостный и нпnарпый
:измет-шю\! »
В этих внутренних голосах - обычная для I\уприна
психологичес1tая точность.
История любовных отношений между юнкером А.ттс1>­
сандровым и воспитанницей Екатерининского инетитута
Зиной Белышеnой полна тончайших переливов первых
соприrюсновений с велиной тайной любви. Зина Белыше­
ва еще почти девочна. Ей и юноше Алснсандрову люfionr,
нажется чудом, то есть именно тем, чем и является под­
линная любовъ.
344

*

*

*

"Уходя мечтами в дорогое ушедшее, Н'уприп пытается
все же воссоздать и ту новую жизш" 1юторая теперь
окружает его. Из произведений, посвященных этой жиз­
ни, наиболее удаqны те, в н:оторых писатель п о ставит
перед собой целью отr,рытпе «гадльс1щй души» и т. п.,
·а воссоздает 1ш1юе-то яр11:ое, живописное событие или
1шрти:пы повседневной жизни.
Таков, например, большой расс1,аз «Пунцовая I{ponы1 ,
рисующий I{артипы боя бьшов.
В этом рассказе ощущается та любовь к яр1юму,
драматичесн:ому, рыцарс1ш:-мужественпому, которая та1>
харан:терна дшI автора «Листригонов>1 . Фигурирующий
n рассrшзе бай:онсI{ИЙ: трю{тирщик, у которого были «утон­
чепныо, арпстот,ратичесюrе взгляды на благородное ис1,усство тавро��ахии>1 , рассI{азывает автору: «Этому вели1::ому исн:усству больше тысячи лет. Не из-за денег, а ра­
ди рьщарс1юй славы и улыб1<и пре1<расной дамы е му
служиJiи знатнейшие гранды Испании, и первым меащу
памп был герой народной легенды Сид Кампеадор. ВРр­
х о м на боевом 1юне он сражался один на один с дию1м
б шсом и зан:алываJI его насмерть своим тяжелым кош.­
с м ..
Пре1<распос ис1tусство тавромахии существует дл я
н асыщения стойюrх и твердых душ, а не ;щя щетютанил
притушrенных и избалованных нервов. Храбрость должна
быть горда и добра, а не услужлива>�. Нуприн чудесно
пс р(щает все детали драмы, тюторая разыгрывается на
арепе. Но и в темпераментной южной толпе он не может
пе nспомнитт, роJJ,пыс I<рая. Он любуется пика11;ором, ко­
торый «с 11;е.ттезной неуступчивостью» отражает бешеный
натис�' разъяренного быка, любуется и вспоминает «кра­
савца и обладателя великолепнейшего баса» Малинина «отца протодьякона Смоленс1юго 1шадбища в Петербурге>}.
Малинин был похож на этого блистательного пюшдо ра.
3орr>ость худошни1{а-реалиста, его острый интерес
и доброжелательное отношение I\ простым людям с их
повседневными заботами нашли отражение в своеобраз­
ных очерr.;ах-мипиатюрах, посвященных Парижу: « Пер­
·ля:-Сериз», «Последние могш;апе », «Невинные радостю,,
«Н'абачюr», «Прпзраю:1 прошJiого » , «Настоящее>! , «Бар­
рю1 1• Куприн насмехается: над «глобтроттерамю1 , 1юто.

1 Последние два очср11а -мюпrатюры опубликов а ны в (<Неделе,>
(восщ1сспое приложение I\ «Извести ню> ) 20-26 марта 1960 r.
345

рые «успевают в течение М€сяца, при помощи гидов,
путеводителей и вранья земляков-старожилов, изучить
П ариж «как свои пять пальцев». Смешно, грубо и жалко
заблуждаются эти просвещенные путешественники. Вот
краткий перечень тех впечатлений, которые они везут
из Парижа на свою родину: Монва Лиза (Джиоконда)
Венера Милосская ... собор Нотр-Дам:, Эйфелева башня,
Б ольшие бульвары ... да еще выставна Независимых, причем парижс1шй кратковременный гость таи и не дога­
дается ниногда: видаJI ли он футуристичес1<ие полотна
повешенными HaI{ следует или вверх ногами » ( «Настоя­
щее » ) . В отличие от «глобтроттеров», Нуприн с жадным
вниманием: вглядывается в детали повседневпой париж­
ской а:<:изни. Он не претендует здесь на широюrе обоб­
щения, он несколыщ эмпиричен в этих своих миниатю­
рах, но его зарисовки сделаны рукой мастера. Нак все­
гда, он очень наблюдателен. Перед нами оживают разно­
образные типы шумного и пестрого города - игран на
CI{aЧI{aX, шансонье, кучер (исчезающая профессия ! ) ,
рыболов, терпеливо сидящий на берегу Сены, любитель
птиц, кормящий воробьев и голубей в с1шере Инвалидов,
рабочий-r<аменщин в белой блузе... Причем оказывается,
что <<Парижские каменщики совсем похожи на русских
( Мишевского уезда, Налужской губернии) . Так же без­
заботrю ходлт они по узким баJiкам на седьмом этаже,
так же громко, весело поют во время работы, так же
:нротюr нравом, TaI\ же крепки в артельном быте, так же
емки, когда едят, и так же всей большой: сотруднической
ватагой валят в бJiижайший: простенький ресторанчию>
( « Набач1\и» ) .
По жанру своему эти зарисовки позднего Нуприпа
н апоминают его ранний цикл - « Ниевские типы» . Но
в парижсних миниатюрах язык крепче, выразительней,
лаионичией, они сложней по общему своему настроению:
юмор и элементы сатиры переплетаются в них с элегиче­
ским настроением, в них чувствуется грусть челоне�{а,
у иоторого <шее в прошлом». Несмотря на возросшее ма­
стерство художника, эти очерюr по содержанию, по соци­
альной насыщенности все же беднее «Ниевских типов».
Тогда, в 90-е годы, Нуприн писал о жизшr, которую он
знал гораздо лучше. А здесь, кан б ы зорок пи был его
взгляд, он рисует «со стороны » , ему трудпо проншшуть
в душу онружающих людей; отсюда неноторый импрес­
сионизм его парпжских очериов.
..•

346

Наиболее интересны те произведения :Куприпа-эми"
гранта, в которых он с большим внутренним надрывом:
и n проникновенной лиричес1юй манере описывает духов­
пое одипочестnо человет<а, бог весть почему он:азавшегося
на чужбине.
Жпвописпо, с чисто п:упринс1<ой меткостью и точ1юстъю
деталей изображен знойный юг Франции в очер1<е « М ью
Г урон» . Но вот что характерно: изображая фрапцузс1<ую
природу, французсI1:ие правы, художнш< за голубоватой
южной дымной видит - I\ак будто в полусне - свою Рос­
сию. Он по1шдает - мысленно - Францию и вновь бродит
в русс1юм лесу, любуется рязанскими пильщющми, nеселы­
ми здорованами в поддеюшх и лаптях. О1<ружающая, чу­
жая жизнь па время забыта. :Картина Провапса оттесняет­
ся на задний план элегией о России, о прошлом, п:ото­
рое нажетса :Куприну <шюшпым и ЩJЫ\расным» .
Вне всяю1х сомнений, лучшим произведением :Купри­
на эмигрантсI1:ого периода авляется роман «Жав:ета», име­
ющий подзаголовок: « Прппцесса четырех улиц» . Оп певе­
лп:" по объему, по весьма значителен по содержанию, по
острой и верной передаче переживаний одиноr\ого человею1..
« Л\анета» - ярчайшее до1<азательство того, что толь­
:ко
паписанпое I\ровыо сердца может достигать вершин
красоты и правды. Уже немолодой писатель, выбитый
из колеи привычной жизни, нашел в себе силы создать
художественно крупную вещь, потому что ему хотелос1,
расс1шзать людам о всех горестях, бесконечной тос1ю
человека, потерявшего родину и неспособного <шрижить­
·сm> на чужой земJ1е, полюбить ее.
Герой ромапа - руссr<ий эмигрант, профессор физюш
и химии Симонов. Его биографиа не похожа на Gиогра­
qшrо 1-\уприна, если не считать того, что оба разлучены
с родиной. Да и черты харантера Симонова как будто не
I<уприпстше. И все же в настроениях Симонова ощуща­
ются пастроения автора романа.
Дух томительного одтrочества, ощущение бесцельпо­
стп существования наполняют роман с перnой и до по­
следней строrш. В нем царит ощущение собственной об­
реченности в холодном и чужом мире.
Написан роман «1:1\анета» с благородной простотою,
ру�;ой большого мастера. Здесь I\ЫIЩая деталь направле•
па r< тому, чтобы РасRрыть во всех шоансах душу чело­
веrtа, отгородившегося от Rипящей вокруг жизни, суще­
ствующего наr<-то независимо от этой жизни, ноторая
.347

может затронуть его лишь такими своими стороттами,
1шторыо нак-то созвучпы его одинокой грусти.
Писатель лишает своего героя траднционпой отчуж­
денности по отношению к французам, якобы неспособ­
ным понять «славянсную душу» . Профессор приятен
тем:, что в его обращении с людьми много независимости,
легпости и доброго внимания. Совсем в нем отсутствуют те
в нешние черты унылости, удрученности, рон:овой подавлен­
н ости, безысходности, непонятости мирпм - словом, всего
того, что французы считают выражением « ам сляв» 1 и
R 'тему их энергичный ипсти1шт относится брезгливо.
Да, именно в та�шх I>расках рисует своего героя писа­
тель. Не подумайте, однано, что «легкосты и «доброе
внимание» н людям выражают бодрость духа профессора,
желание общаться с людьми. ПисатеJIЬ создает атмосферу
одиночества вокруг Симонова, идя от <шротивного». Если
бы профессор Симонов был мрачен, суров, необщителен,
постигшая его болезнь одиночества не производила бы
таного гнетущего впечатления. Профессор вовсе пе пи­
тает н людям отвращения, оп вовсе не п резирает их, он
просто тан вышиблен из колеи жизни, что существует
в не1\оем четвертом измерении, та�> же непонятном лю­
дям, среди которых nаходитсн профессор, как чужда и
непонятна ему жизнь этих людей или, вернее, кан она
недоступна его духовному «я». Все это поназано не
в п риС>мах отвлеченных рассуждений, а через детали быта.
«Профессор входит в лавну. Левую руну протягивает
через стойну хозяину для пожатия, правой изда.<Jи по­
сьшает приветствие хозяй1>е и бодро здоровается со все­
ми присутствующими:
- М'сье, да-ам! ..
- М'сье! - произносит несиолько голосов из-за газет.
Поря11он непременно требует справиться у патрона:
идет ли? Оназывается - идет. Теперь профессору нужно
сделать самое неожиданное отнрытие:
- Но наной прекрасный день!
Или :
- Ах, какой дождь!
- О да! - убедительно подтверждает патроп и . в
свою очередь, с неизменной уJiыбI{ОЙ осведомляется у Си­
м онова: - Тужур промпэ?» 2
1 '<Сл аплпсюJл душа»

·2

(фр. ) .
Все прогуливаетесь? (фр.)
348

И далее говорится, что вот этих-то постояппых и дол­
гих прогуло1\ французы ниrш�� не могут понять; им по­
шшалось б ы весьма странным обдумывание научных
статей на ходу. «Наши инженеры сидят в своих ателье и
думают определенное число часов в деш»> . А сам профес­
сор перед л ицом строго организованного, размеренного
трудолюбия французов ощущал себя каким -,то «трутнею> .
Для этого одинокого чудаr\а нет места пи в домах фран­
цузов, ни в их кафе, где говорят о полипше, которую
он изгнал из своих мыслей, ни на улицах, по которым
проносится поток автомобилей и где он не раз, углубив­
шись в философсн:ие мысли, чуть не оrшзывался под 1<0лесами.
Для: традицrюнного контраста автор мог бы противопо­
ставить былое счастье профессора на ро)l,ипе его тю1шой
судьбе ш 1 чужбпне. Но роман, во-первых, подводит ито­
ги, и весьма грустные, духовной жизни писателя. А во­
вторых, I-\уприп и до тюР;елого разрыва с родиной пе
верил в возмтютость достИFI\ения счастья. Как известно,
J1ич1тая жизнЕ, Н:упрпна Jl.O эмиграции слош:иласт, очепь
неудачно, что таюке нашло свое отражение в повество­
вании о профессоре Симонове. Поэтому обращение I{ про­
шлой жизни героя пе преследует цели rюнтрастного нро­
тивопостав.'1 спия, 1: тюторому таr\ часто прибегал Куприн.
ПрошJ[ое переплетается с настоя:щr1м, усиливая: тему одп­
ночества человека на земле.
В романе мельком упоминается о приятеле Симонова,
пожш1ом худоаши:ке, с которым профессор бродит иногда
по аллеям Булонского леса, но в романе нет сцен, опи­
сывающих эти встречи. О них СI{азапо толы<о: « .. когда
живописец яро пуст;ался: в философию и политю,у, про­
фессор молча отмахивался руной» .
Однаr\о Симонов н е чуа>д философсrшх размьпшrени i1.
Например: «Нан милы, кат\ ч стюr, I\ат: хорошп Jrюди в
ясное утро, на воздухе ... Это, вероя:тно, потому, что они
еще не начали лгать, обманывать, прптворяться: и злоб­
ствовать. Они еще по�шмест немного сродни детя:м:, зве­
рям и растениям » .
Наблюдая <шежную паутинную постро:йну» пау1\а, в
ноторую вложепо столыю «бессознательной мудрости,
расчета, находчивости и впуса», профессор приходит н: вы­
воду: «да, уж конечно, не паук строит лучше инженера,
по природа строит нренче и мудрее всех инженеров мира,
взятых вместе,- природа - одна из эманаций Великого,
.

349

единого начала, которому слава, nоклоnение и благодар"
ность, l\TO бы OIIO ни было».
Нетрудно заметить в рассуждениях профессора зна�ю­
мые на:м пантеистические настроения самого Нуприна.
По здесь они уже окрашиваются в религиозные топа в тона гностицизма, который рассматривал все сущее как
«эманацию» (выделение, излучение) таинственной боже­
ственной силы.
В романе « Жапета» Н'уприп устами профессора
Симонова рез1\о отзывается о веяного рода ден:адентах в
литературе и живописи. Однано минроб неверия, тоски
и разочарования все же произвел разрушител ьную рабо­
ту в сознании писателя. Утрачивая веру в ч<.ш овека, I-\у­
nрин ищет духовное прибежище в прпроде, созданных ею
чудесах, в естественной жизни живых существ, еще не
и скалеченных человеческим обществом, и, наконец, с1шо­
нен найти решение всех загадок и душевное спокойствие
в религиозной идее.
Одиночество и тоска приводят героя романа к выво­
ду, что правда, добро и красота свойственны толыю тем
живым существам, ноторые еще близки I\ «естественно­
му» состоянию, н природе. «il-\ ивотные и дети» -вот
друзья, 1юторым отныне принадлежит любовь героя ро­
мана, только они вносят тепло в его жизнь.
Сначала его другом становится полудикий кот, чер­
ный, ху)lой и наглый, который зимой пробрался к нему
с .г:рыши через ОТl{рытое онно. С мыслью о своем одиuо­
честве, подобном одиночеству Робинзопа, профессор на­
звал нота Пятницей. История отношений человека и 1{0та - кота, навещающего человека в его жалкой, похожей
на большой гроб, :комнате,- очень грустная история че­
ловеческого одиночества. Навеяна эта история описанны­
ми в литературе случаями дружбы узника и птицы,
прилетающей :к решет1\с Ol{Ha, или узнина и мыши, про­
б равшейся в камеру.
Но вот в жизнь одинокого профессора входит трога•
тельная дружба с маленьЕой девочкой il\aнeтoii. Старин
приходит н выводу: «0, чего же стоят все утехи, радости
и наслаждения мира в сравнепии с этим самым простым,
самым чистым, божественным ощущением детского дове­
рию> . « Господи! ведь я ни:когда не испытал и не пере­
чувствовал и даже не надеялся ногда-нибудь почувствовать
тихой бескорыстной радости, ноторою тан мудро и так
щедро одаряет судьба дедушек и бабушек, когда все зем...
350

вые, пряные радости отлетают от них. Ах! я пе был де­
душ�;оii, не успел . . »
Нуприн написал ряд психологически то1ш:11х п пре­
лестных рассказов о детях. В романе «t:Канетю> оп вноuь
проявляет себя большим художником в повествоnапни о
нещной привязанности профессора Симонова к 11� а.r;оп ь1;:ой парижанке. Конечно, эта привязанность углубляет
тему однночества и вместе с тем н:аr{ бы «высветляет» ое,
придаст всему роману 1\аrюй-то оттенок светлой грусти,
лир ичес1\ого примирения с тяжелой судьбой. В любnи к
своеобразному и прелестному ребенку, привязавшемуся
н: старю•у, сосредоточиваются все нерастраченные душев­
ные силы Симонова, его способность и потребность со­
прикоснуться с людьми не только внешне, в порядне
житейс1юго ритуала вежливости. Tar{ обнаруживается раз­
погласие между мыслями профессора Симонова о чело­
вечестве и его чувствами, врожденной потребностью быть
ближе н: людям. В этих разногласюrх выражены, конечно,
те противоположные чувства и мысли, 1\оторые сташш­
вались в душе самого писателя под тяжелым давлением
жизни на чужбине.
История нежной любви старого ученого I\ ребеш\у, люб­
ви, с1\расившой одиночество больной души, а танже выя­
вившей всю глубину этого одиночества, нончается н:рахом,
I\aI\ и вся жизнь профессора. Девочн:у родители увозят из
Парижа, и вновь Симонову остается ждать I{рапшх визи­
тов черного кота Пятницы, голодного и злого бродяги,
пр:иходнщего отогреться и получить свою порцию мяса.
Роман «IП:анета» - самое печальное, самое тосн:ливое
произведение l\уприна, старого, больного, захиревшего
вдали от горячо любимой родины. В воспоминаниях
И. Бунина о его последней встрече с l\уприным есть
строки, rюторые пельзя читать без горыюй боли в душе.
«Он ( I-\уприн.- А . В.) шел мелн:ими, жал11:ими шажками,
плелся тан:ой худеньн:ий, слабенький, что, I<азалось, пер­
вый порыв ветра сдует его с пог, пе сразу узнал меня, потом
обнял с таr\оЙ трогательной пежпостью, с таr<ой грустной
I\ротостью, что у меня слезы навернулись па глаза» 1 •
Отрьш от родной страны все более тяготил писателя.
«И rtaк хочется,- писал он И . Е. Репину,- настоящего
снега, руссrюго снега - плотного, розоватого, голубовато­
го, r<оторый по ночам фосфоресцирует, пахнет мощно озо.

1 И . А. Б у п и п . Собр. соч" т. 9. М" «Художественная литера­
тура», 1967, с. 397-398.
351

пом... А в лесу! Сипие тени от деревьев и следы,
сJiеды ... » 1
Жсланпе вернуться на родину, nющгда не оставляв­
шее Куприна, становится властным, всеобъемлющим. Оно
заставJшет Куприна пристально присматриваться I{ тому,
что происходит на даJiекой родине. Он постепенно отка­
зывается от сJiожившихся у него предубе1:1щ ений, и тос1{а
но утраченной родной земJiе терзает его тем боJiьше, чем
слабее станов:итсн он, чем меньше, Rажется ему, надежды
увидеть дорогие места. «Живешь в пре�•расной стране,­
пишст он,- среди умных и добрых людей, среди памят­
нинов величайшей нуJrьтуры, но все точно понарошну,
точIIо развертывается фильма юшематографа. И вся мол­
чаливая, тупая скорбь о том. что уже не плачешь во сне
и не видишь в мечте ни Знаменской площади, ни Арба­
та, ни Поварской, п и Москвы, ни России» 2•
Списавшись с а�•адемином И. Я. Билибиным, Куприн
через его посредство обратился н Советскому правительст­
ву с просьбой разрешить ему вернуться на родину. Это
разрешение было ему дано, и вот настали последние дни
п р е быв а пиа в П а риже. Дочь писатела К. А. Куприн:�
расс1шзывала париа,ско�1у корреспонденту нью-йоркс1юй
газеты « Новое русс1\Ое слово» следующее: «Отец очень
нервничал в последние дни и волновался... Отъезд мы
держали в строгом сенрете, и нинто из писателей об этом
не знал... В самую посJiеднюю минуту, перед отъездом,
отец сказал мне: «Осуществляется мечта моя ... Я готов
был пойти в Мос1шу пеш1юм, лишь бы туда вернуться» 3•
Мечта Куприна о возвращении на родину свершилась.
С большим почетом был встречен 31 мая 1 937 года со­
ветской общественностью большой руссний писатель
Лленсандр Иванович Куприп 4• В беседе с корреспон­
дентом «Литературной газеты» он сназал: «Я бесно­
н ечно счастлив, что Советсное правительство дало мне
возможность вновь очутиться на родной стороне, в новой
для меня советс1\0Й Мос1шс. Я
в Мосrше! Не могу прий­
ти в себя от радости. Последние годы а настолыю остро
ощущал и сознавал свою тяжелую вину перед руссним
-

({Ленинградсний альмана х», 1958, No 14, с. 205.
«Моснва», 1958, No 3, с. 180.
э «Новое руссное слово», 1937, No 6, с. 50.
4 О первых днях п ребыван ия Н уnрин;1 в Моснве и о ero жиа­
ни в JJ с шш граде см. : R. А. Н у п р и н а. Н:уuрин - мой отец. М.,
«Советсная Россиш, 1971, с. 237-249.
1

2

352

народом, строящим новую счастливую жизнь, что c D м ai1
мысль о возмо;ююсти возвращения в Советскую Россию
казалась мне несбыточной мечтой... И здесь, в Мосн:ве, я
хочу СI{азать советскому читателю, новому замечательно­
му поколению советского парода ИСI{ренне и убежденпо:
постараюсь найти в себе физические и творчес1ше СИJlЫ
для того, чтобы в ближайшее же время уничтожить ту
мрачную бездну, I{Оторая до сих пор отделяла меня от
Советской страны» 1• Однако писателю пе суждено было
осуществить благородные творческие замыслы.
Болезнь уже давно подтачивала писателя, но ему на­
залось, что возвращение на родину омододит его, даст
ему силы для той новой жизни после долгих лет скита­
nий, о I{оторой он мечтал. Для выполнения этих планов
требовалось время, ибо сам писатель хорошо сознавал,
что в России все тю-: преобразилось, что надо немаJiо на­
блюдать и изучать, прежде чем приступить к художест­
венным обобщениям. И вот, поселившись в Голицыне, Ну­
прин встречается с отдельными людьми п целыми деле­
гациями, приезжающими выразить дань уважения боJ1 ь­
шому русскому художнику. Ногда позволлет состояни е
здоровья, о п навещает Москву, гуляет по шобимы м мо­
с1ювским улицам. Его узнают, раскланиваются с ним,
бросают ему корот1<ие слова приветствия, подходят к пе­
му для беседы.
Новые люди, «открытые» :Куприным, радуют его осо­
бенпо близкими ему чертами характера: бодростью духа,
оптимизмом. Он отмечает любовь советсюrх людей к род­
ной литературе, их тягу R знанию, их веру в пре�расное
будущее своей страны. Но это бодрое внимание к новой
России, вырабатываемые планы, надежды на улучшение
здоровья были лишь вспышнами энергии в очень больном
теле. Долгие годы скитаний на чужбине и неумолимая
болезнь расшатали былое богатырсное здоровье :Куприна
и преждевременно состарили его. Вот на�> описывает
встречу с ним писатель Н. Д. Телешов: «Уехал он если
и не очень молодым, то очень крепким и сильным физи­
чески, почти атлетом, а вернулся изможденным, потеряв­
шим память, бессильным и безвольным инвалидом. Я был
у него в гостинице «Метрополь», дпя через три после его
uриезда. Это был уже не Н:уприп - челов(щ ярного та­
Jrанта, наковым мы привыюпr его ечитатъ,- это было что­
то мало похожее на прежнего Нуп риш1, елабое, печаль1

!!Литературная газета » , 1937. 5

353

июня,

No 30,

пое, и, видпм:о, умирающее ... Чуnствоnа.тrось, что n душе
него великий разлад с самим собою. Хочется ы.1у от­
:клюшуться на что-то, и нет па это сил» 1•
� Нуприна и n самом деле не 01\азалось сил для осу­
ществления своих творчес1шх планов. Небольшие публина­
ции: « Отрывки воспоминаний», «Мосrша родная»
cryc­
TOI\ первых впечатлений о ненадолго обретенной родипе вот все, что было написано :Куприным после возвращспия.
В ночь па 25 августа 1 938 года Алеr<сапдра Ивапоnи­
ча I{уприпа не стало.

у

-

В МЕСТО 3АIШЮ ЧЕI-IИЯ

Свыше семидесяти лет назад один из крипшов, анатворчество
двух
писателей-«зrшпьевцов»,
лиз ируя
А. И. :Куприна и С. И. Гусева-Оренбургсrюго, писал:
« Эта ЛИI<ующая радость при виде отживающей тяже­
лой и серой старины, это почти вакхическое опьянение
з арождающейся повой жизнью придают произведепиям
г. Гусева-Оренбургского и г. Нуприна паную-то особую
своеобразную прелесть, с избытном выкупающую их ху­
дожественные недочеты.
Грядущие поrшлепия отнесутся I\ ним, по всем ве­
роятиям, холоднее нашего.
Им виднее будет историческая перспектива, легче будет вынести беспристрастный приговор.
Нам эти произведения дороги.
В них с1шнцентрирована наша история.
В них мы паходим себя» 2•
Н творчеству Гусева-Оренбургс1юго, далеко уступав­
шего по силе художественпого дарования :Куприну,
«грядущие по1юления» действительпо отнеслись «холод­
нее» , нежели читатель начала 900-х годов ( хотя, заметим
попутно, талантливый реалист Гусев-Оренбургстшй заслу­
живает внимания ) . Ио :Куприн, острый обличитель «от­
живающей тяжелой и серой старины» , певец здоровых
и естественных чувств, таR страстно мечтавший о возвы­
шенном и пре�\расном, не побле1t и, больше того, толы{О
теперь становятся ясными вся его значительность, его
важное :место в истории новейшей русст{ОЙ: литературы.
1 Н. Д. Т е л е ш о в. Записпп писателя. М., «МосRовсrшй рабо­
чий», ·1966, с. 66.
Ф р и ч е. Очср�ш спвроменной литературы.- Журн.
2 В.
(Правда», 1905, сентябрь - оюябрь, с. 425.

351

И самые его слабости, его духтшые блуждания и падения
в высшей степени поучительны.
Мы знаем, к чему привели талантливого художника
неясность мировоззрения, известная стихийность его не­
заурядного дарования. Мы знаем, как оп, отвергал опре­
деленность философских и политичесrшх взглядов, опре­
деленность идейпой программы, поддавался порой фило­
софии деттаданса и терпел эстетические поражения. Зпвем,
нак мучительны были его переживания в период эмигра­
ции - пероживаrшя человека, оторвавшегося от на родuой
почвы. Трагедия Нуприпа глубоr'о поучительна длн 1щждо­
го художшша. Тольно усвоение передовых идей эпохи дает
художниr'у истинную силу прозрения, историчесную перс­
пентиву, помогает ему подняться до сиптеза в иснусстве.
Но ю:ш бы пи была поучительна трагедия Нупри­
на, не в этом, конечно, главные «урони» талантливого и
обаятельного русс1юго мастера. Главное в том, что оп
искренне стремился к правде, стремился н глубокому ху­
дожественному исследоваппю социальной действительно­
сти, был чутоr\ к живой жизни и свято берег блеск и чи�
стоту бессмертного русского слова, столь дорогого для все­
го прогрессивного, мыслящего человечества. Из этих стрем­
лений, из этого лптературного подвижничества, из любви
художника н «земной заманчивой I\расоте » возни1шо все,
что так пленяет нас в R'уприне.
Он обогатил руескую прозу, оп внес в нее свои темы,
мотивы, свои профессиональные приемы, своеобразные,
<шупринс:кие » , красrш. Нуприп споеобствовал, если так
можно выразиться, усилению динамичесного элемента
русской прозы, ибо он был мастером острого сюжета,
мастером занимательного повествования. Порой его при­
влоr{ала занимательность ради заниматолытости, привлеI{аЛ
своеобразный жизненный фант КЮ{ таr{оnой. Но в
большинстве случаев волнующее и интригующее сплете­
ние сюжетных линий было для него не самоцелью, а
средством н воссозданию социально тппичного, средством
вмешательства в жизнп, эстетичес1юго ее освоения.
Под перо:м А. И. Нупрпна, RIO\ удачно заметил
В. В. Михайловсrшй, «Жизнь всегда кажется интересной,
многообразной. Даже тусклое житие «маленышх людей•
отсвечивает отблеснами более высоних человеческих цен"
ностей или вдруг мельннувшей нрасотш> 1 •
1 Б . В. М и х а й л о в с к и й .
М., Учпедrиэ, 1939, с. 57.
355

Русская литература ХХ века.

РеалистичесRое в своих основах творчество I-\ упритта
3ан:лючаст в себе яр1ше романтические тенденции, кото­
рые отчетливей всего, пожалуй, проявились в «Олесе» и
«Л истригонаХ>}. Быть может, Нуприн болыпе, чем 11:то­
Jшбо, способствовал подготовн:е такого своеобразнейшего
я вления руссrюй прозы, кан творчество Але11:сапдра Гри­
на - вдохновенного романтин:а, мастера занимательных
сюжетов, певца мужественных и благородных людей.
Нуприн не был теоропшом литературного мастерства
и не п ретендовал на то, чтобы им быть. Но он выработал
своеобразный
литературно-профессионал ытый
rюдекс,
поторый в высшей степени поучителен для современного
художника, особенно д.тrя новел.ппста. П риведем этот
<шоде1�с» , RaR он был записан одппм из тех литераторов,
1шторым давал советы l{уприи ( М ар�юм I{риницю1м) :
«Первое. Если хочешь что-нибудь пзобра:шть ... снача­
ла представь себе это совершенно яс�rо: запах, BI>yc, по­
ложени е фигуры, выражение лиiц1. Н�шогда не ппши:
« 1ш1юй-то странный цвет» или «оп 1шн-то неловн:о вы­
н:риrшул » . Опиши цвет совершенно точно, 11:ar1: ты е го
в идишь. Изобрази позу июr голос сопе ршопно отчетливо,
чтобы их точно тю' же отчетливо видел и слышал чита­
тель. Найди образные, незатас1\анные c.1ona, лучше всего
неожиданные. Дай сочное восприятие виденного тобою, а
если не умеешь видеть сам, отложи перо.
Второе. В оппсаииях помни, что таR называемые <шар­
тины природы>} в расс1шзе видит действующее лицо: ре­
бенок, старик, солдат, сапоп;ник. Наждый из них видr1т
по-своему. Не пиши: «Мальчик в страхе убежал, а в это
время огонь полыхнул из ORHa и сппнми струйн:ами по­
бежал по крыше >} .
R'то видел? М альчик видит пожар тю1:, а пожарные
иначе. Если описываешь от своего лица, по1шжи это свое
лицо, свой темперамент, настроешrо, обстоятельства жиз­
ни. Словом, ничего «внешнего>} , что не было бы пропуще­
но « СI\Возь призму>} твоей индивидуальной души 1пп1
1щго-нибудь другого. Мы не знаем <шриродЬI >} самой по
себе, без человеr\а.
Третье. Из гони шаблонные выра;т;еппя:: «С быстротой:
молнии мысль промчалась в его голове ... », «Он прижался:
лбом 1' холодному стен:лу... », « Пожал плечами ... >}, «Улица
прямая: н ю\ стрела ... >} , « Мороз пробежал по спине .. >> ,
«Захватило дыхание ... » , « Пришел n бешенство ... >} . Даше
не пиши: «поцеловал », а изобрази самый поцелуй. Не пи.

356

ши: «запшшал» , а понажи те измепения в лице, в дейст�
виях, I{оторые рисуют нам зрелище « rшаканья». Всегда
живописуй, а пе веди полицейс1\ого протонола.
Четвертое. Красочные сравнения должны быть точны.
Улица не дол:шпа у тебл « смеятьсл» . Изображай: гром, ка [<
Чехов,- словно н:то прошелся босыми ногами по Ерыш<:J.
Полная и нетрудная наглядность. Ничего вычурного.
Пятое. Передавая чужую речь, схватывай в ней ха рак�
терное: пропус1ш: бунв, построение фразы. Изучай, при­
слушивайся, I\IO\ говорят. Живописуй образ речью самого
говорящего. Это одна из важнейших нрасОiс.. ДJIЯ уха.
Шестое. Не бойся старых сюжетов, но подходи н н и м
совершенно по-новому, неожиданно. По1\азывай людей и
вещи по-своему, ты - писатель. Не бойся себл настояще­
го, будь искренен, ничего не выдумывай, а подавай, �шк
СJ!ЫШИШЬ И ВИДИШЬ • • •

Седь.мое. Никогда не вьшладывай в расс1<азе твоих
намерений в самом начале. Представь дело так, чтобы
читатель ни за что не догадался, нак распутается собы­
тие. Запутывай и запутывай, забирай читателя в руки:
что, мол, попался? и с тобой будет то же. Не давай ему
отдохнуть ни на минуту. Пиши так, чтобы он пе видел
выхода, а начнешь выводить из лабиринта, делай это
добросовестно, правдиво, убедительно. Хочешь оставить
в тупиr<е, разрисуй тупик вовсю, чтобы горло сжалось.
И подай тан, чтобы он видел, что сам виноват. Когда
пишешь, не щади ни себя ( пусть думают, что про себя
пишешь) , ни читателя. Но не смотри на него сверху, а
дай понять, что ты и сам есть или был такой.
Восьмое. Обдумай материал: что по1<азать сначала,
что после. Заранее выведи нужпых впоследствии лиц,
понажи предметы, н:оторые понадобятся в действии. Опи­
сываешь н:вартиру - составь ее план, а то, смотри, запу­
таешься сам.
Девятое. Знай, что , собствспно, хочешь сказать, что
любишь, а что ненавидишь. Выноси в себе сюжет, сжи­
вись с ним. Тогда лишь приступай I< способу изложения.
Пиши тан, чтобы было видно, что ты знаешь свой пред­
мет основательно. Пишешь о сапожнине, чтоб сразу было
видно, что ты знаешь, в сапожном деле не новичок. Ходи
и смотри, вживайся, слушай, сам: прими участие. Из го�
ловы никогда не пиши.
Десятое. Работай! Не жалей зачеркивать, потрудись
«в поте лица ». Болей своим писанием, беспощадно кри�
357

тюсуй, пе читай педоделапного друзьям, бойся их похва�
лы, не советуйся ни с н:ем. А главпое, работай 1юшя.
Ты - репортер жизни. Иди в похоронное бюро, поступи
факельщиком, переживи с рыба�шми шторм па отuрrнш­
mейся льдине, суйся решительно всюду, броди, поuывай
рыбой, женщиной, роди, если можешь, влезь в саму ю
гущу жизни. Забудь п а время себя. Брось 1шартиру, если
она у тебя хороша, все брось на любимое писательсrше
дело... Н'ончил переживать сюжет, берись за перо, и тут
опять не давай себе поrюя, ПОI<а не добьешься, чего надо.
Добивайся упорно, беспощадно ... » 1
Эти советы за:мечательны пе толыш своей технологи­
чесной продумаппостыо, но и царящим в пих духом твор­
чесl\их исr<аний, святой одержимостью, беззаветным же­
ланием прониrшуть в доподлинную правду жизни. Эти
советы носят, мы бы сназали, воrшствующий характер,­
они направлены против формалистсrюго, встетсrюго,
анемично-1шбинетпого искусства, они зовут художюша к
'-н:ивой и яркой жизни, зовут к творческому беспокой­
ству, н подлинно вдохновенной работе пад словом.
У f�уприна и « пезначительное » обретает большой че­
ловечесн:ий смысл, становится перлом поэзии (nспомпим
очаровательную «Лепочr<у» , вспомним «I-0-ю» ) .
У этого -:художпиr<а можно учиться точности, я:спости
и благородной простоте язьша. Лев Толстой считал язык
1\уприна « препрасным» . Толстому импонировала зорн:ость
Rуприна, который «не упустит юrчего, что бы выдвипуло
предмет и произвело впечатление па читателя» 2•
И вот что важно: 1\уприн умеет создавать поэтиче-,
с1юе впечатление пе путем 1<аrшх-либо «эффектов », а пу­
тем выявления объеr•тивно присущих предмету свойстп,
выявления внутренней сущности, «дуmю> предмета или
сrсрытой в нем динамиrш.
В:. Шамота в своей rшиге « Художпю\ и парод» приводит
nочпой пейзаж из произведепин Н'уприна «Мыс Гуроn » :
«Зажглась сr<ромно и затрепетала, задрожала нежным
изумрудом сн:ромттая далекая звезда, и за нею чиппо
взошли на небо другие, младшие разноцветные звезды.
М ирный, торжественный, сладний час. Но уже там, на­
право, золотеет небо выше горизопта. Потом оно I\pac1 М а р н 1\ р и n и ц н и й. !{ан писать рас.сказы.- «Женсний
журна.ш>, 1927, No 1, с. Ь.
2 В а л е н т и н Б у л г а It о в. Л. Н. Толстой в последний год
его жизни. Гослитиздат, 1957, с. 298.

358

неет. Это шествует пожиратель нротких прекрасных звезд
августоnсний меспц. Вот он и вьшатилсн всс1, на ружу.
Сегодня он находится в полrюй силе и власти. Л1ш его
безупречно :круглый и кроваво-рыжий - бесстыж, юш у
пьяного палача. Он иr;ет не торопJrсь, но гигантскими
шагами. Сг;оро он при помощи своих магических чар
овладеет всем небом. Робr,ие, нроткис звездочн:и теряются,
бледнеют от страха и убегают на самый верх неба ... »
По поводу этого описания исследователь справедливо
замечает: «Когда мы говорим: <шзошла звезда» или «взошел
месяц» , то в этих выражениях уже не ощущается их
образное наполнение. Rуприп прибавляет: « па небо » ,
и в будничном, привычном вдруг отнрывается ярт<ая об­
разность. «3вездоч1ш теряются» - это могло означать
<<исчезатот». Но стоило писателю поставить вслед за
<пим - «бледнеют» , «убегают» , как и слово «теряются»
обнаруживает значение душевпого движения (проявить
растерянность, беспомощность, смутиться) вместо значе­
ния физического действия. Возможно, что когда говорят
о волшебстве слова, то бо.тт ьшей частью говорят именно
об этом; об умении художнина поставить слово в танио
связи с другими словами, чтобы оно полностью обнару­
жило снрытые образные свойства» 1 •
Да, Нуприн обладал простым и мудрым волшебством
слова. Мастер языка, мастер сюжета и компо31щии, он
оставил нам наследие, 11:оторое приближается 11: художе­
ственному уровню русской классиrш и может служить
хорошей шноло:й для прозаика.
И нельзя не присоединиться н К. Паустовскому, когда
он пишет: «Мы должны быть благодарны Куприну за
все - за его глубокую человечность, за его тончайший
талант, за любовь к своей стране, за непоколебимую
веру в счастье своего народа и, наконец, за нИiюгда не
умиравшую в нем способность загораться от самого не­
значительного сопршюсновспия с поэзией и свободно и
легно писать об этом» 2• Александр Иванович Нуприн
шел трудным путем попсrюв правды, горячо любил Рос­
сию и оставил своему народу драгоценный дар многих
прекрасных произведений, продолжающих славные тра­
диции руссного реализ;�.1а.
1 Н. Ш а м о т а. Художни1<

HJ60, с. 93.
2

т о n r I\ и й
1 970, с. 106.

К Па ус

литература » ,

и

народ. l\I" «Советсний писатель»,

Собр. соч" т. 8.

359

М"

«Художественная

ОГЛАВЛЕНИЕ
Г л а в а t . Ранний
Г л а n а 2. в
Глава

"

и,

На

3

пер иод

среде

демо1\ратических

революционной

Г Ji а в а 4. Перность

Г л а в а ::>. Наканун е
Г д а в а G. После

писатс;1сй

волне

89
1 28

Н1

гумаrшаму

2G2
:.129

бур и

Оrпябрн

��5�

Вм еста за.кл ю ч е пия

А1што.1и.иl, Л11дрее(JUЧ Волл,ов
TllOl'ЧECTllO А.. И. KYIIPИI: А.
Рсда11тор С.

Ху;1:о;нес·гнениый
'11ехничес.кий

З е н 11 и н

р еда 11тор С.

рсдан"t'ОР

Л.

Норр е 11торы Т. Медведева

Г е р а с 1( е n и ч
С ин и u ы н а

и Т. Фишшпо3а

ИБ .№ 1846

Сюшо в наJор 03. 12.79. Подписано 11 п е чати 02 1 2.�О. А 09436. Формат
�i1 X l08'i12·
Нумага 1'и1юграфс1:ая ,N', 1.
Г>1рнитура .:Оuьшно1•еннан
но;;ап:tПс1iаТь н ыеон:ан.
18.9 усл. печ. л .
20,618 уч. -изд. JI.
Тираш 20 ООО з11з.
01ш. М 452.. Цена 90 к
ОIJдснз Трудового Нрасного Знамени изпател ьство <Худо;не стпен ная
питера·rура,, 107882, ГСП, l\'Iое:ква, Ь-7R, Нопо-Бас.маннап, HI

J l е шшградс1шн 1·ипографин ,v, 2 головное п редпринтие ордена Трудо­
вvго Краеного Знамени Леюшграде�юго объединения «'l'ехни чес1щf{
IШ!1га• нм. Е вг ении Со1юловой Союз11олиграфпрома при ГоDударст"ен­
по,11 1ш�штете СССР по делам издатедьств, полиграфии и юшшной
·1·ор 1·011ли. 193052, г. денинград, Jl-52,ИзмaiiJIODCllИй проспект, 2�