Author: Крумин Г.И. Березин П.О. Бумбер Я. Гоберман Г.П. Кругликов С.Л. Курбатов А.А. Лурье Д.Г.
Tags: история ссср экономическая политика
Year: 1928
Text
БЕРгЕЗИН, П. С. Б У М Б Е Р, Я. ГОБЕРМАН, Г. П. КРУГЛИКОВ, С. Л. КУРБАТОВ, А. А.
X
УЧЕБНИК ДЛЯ МАРКСИСТСКИХ КРУЖКОВ
МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ
БЕРЕЗИН П. С., БУМБЕР Я., ГОБЕРМАН Г. П., КРУГЛИКОВ С. Л., КУРБАТОВ А. А., ЛУРЬЕ Д. Г.
338 Э 40
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
СССР
(УЧЕБНИК ДЛЯ МАРКСИСТСКИХ
КРУЖКОВ и ПАРТШКОЛ)
ПОД РЕДАКЦИЕЙ Г. И. КРУМИНА
МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ МОСКВА—ЛЕНИНГРАД
Мосгублит № 5.43$.
Тираж 15.000 экз.
«Мосцолиграф», 16*я типография, Трехдрудный, 9.
СОДЕРЖАНИЕ
Стр',
Предисловие 7
Введение 9
Глава I. Хозяйственный строй СССР как переходный от капитализма к социализму 21
Глава II. Социалистические и капиталистические элементы в хозяйстве СССР 32
Глава III. Докапиталистические элементы в народном хозяйстве СССР и роль кооперации 58
Глава IV. Возможность победоносного социалистического строительства в СССР 90
Глава V. Экономическая политика советской власти до нэпа. . 120
Глава VI. Новая экономическая политика 144
ПРЕДИСЛОВИЕ
Отсутствие учебника по экономической политике, в котором были бы связно изложены основные теоретические и практические проблемы социалистического строительства в нашей стране, побудило группу работников, по поручению агитпропа Московского комитета партии, взяться за составление настоящего пособия. Учебник предназначен для совпартшкол и марксистских кружков. На книжном рынке, как известно, имеется достаточно солидное количество разных пособий, трактующих вопросы экономической политики Советского Союза. Однако, в них или не дается связного, систематического изложения тех основных и новых теоретических проблем строительства в переходный период, которые партия вырешала за последние два года в борьбе с троцкизмом, или отсутствует более или менее полное изложение вопросов, которые партия и советская власть вырешают в отдельных важнейших отраслях народного хозяйства и т. д. Заполнить этот существенный из ’ян и дать учебник, серьезно разбирающий основные теоретические проблемы строительства в переходный период и освещающий вопросы практической политики в важнейших отраслях хозяйства — такова задача, которую поставили перед собой составители.
Настоящий учебник написан на основе программы, разработанной и утвержденной агитпропом Московского комитета партии. Первый выпуск содержит основные вопросы социалистического строительства, как то: характеристику основных хозяйственных укладов в экономике Советского Союза, путей и методов связи между ними, в особенности —
[ 7 ]
проблему смычки между социалистическим хозяйством и простым товарным хозяйством, как важнейшую и решающую проблему переходного периода; далее, проблему строительства социализма в одной стране, фазы развития экономической политики в СССР и существо нэпа.
Совершенно естественно, что в таком сложном и ответственном деле, как составление учебника по экономической политике, нельзя было сразу же, с самого начала, избежать ряда недостатков, упущений. Они будут устраняться по мере дальнейшей работы над учебником — в согласии с указаниями опыта. Я здесь хотел бы отметить один недостаток, который точно так же возможно будет исправить впоследствии: не во всех главах первого выпуска удалось в достаточной мере мобилизовать конкретный опыт советского хозяйственного строительства, далеко не повсюду удавалось в должной мере иллюстрировать то или иное теоретическое положение конкретными данными, опытом строительства. На изложении неизбежно сказалось также то обстоятельство, что учебник представляет собой коллективный труд нескольких авторов.
Авторы ожидают помощи советом и указаниями со стороны руководителей и участников парткружков о замеченных недостатках, необходимых изменениях и дополнениях.
Г. Кру мин.
[ 8 1
ВВЕДЕНИЕ
Капитализм и его противоре* чип. Социализм как классовая цель пролетариата
В нашей стране государственная власть и «командные высоты» экономической жизни — крупные фабрики, заводы, рудники, железнодорожный и водный транспорт — принадлежат рабочему классу. Рабочий класс развился, окреп и сорганизовал свои силы для борьбы за власть при капиталистическом строе. Рабочий класс является порождением капитализма и в то же время его могильщиком.
Капиталистическая промышленность, развиваясь, вытесняла с рынка и разоряла миллионы мелких самостоятельных производителей — ремесленников и кустарей, превращая их в «свободных как птица» пролетариев. В деревне под тройным гнетом: помещика, капиталиста и выполняющего их волю государства *— происходило такое же массовое разорение крестьянства. Потоки свободной рабочей силы направлялись из деревни в города, фабричные поселки, шахты. Этот процесс происходил не только в России, но и во всех капиталистических странах. Развивался капитализм, а вместе с ним рос и развивался рабочий класс, обострялась и углублялась классовая борьба между двумя противоположными непримиримыми классами — пролетариатом и буржуазией.
Капитализм, по словам Маркса, оказался подобен волшебнику, вызвавшему на свет враждебные силы, но не умеющему справиться с ними. Капитализм не может приостановить роста рабочего класса, не может задержать раз-
1И
вития классовой борьбы. Тем самым он оказывается исторически обреченным. Вместе с ним развивается его могильщик — класс, который медленно, но верно доходит до сознания своих конечных целей, и на жестоком, кровавом опыте борьбы научается бороться за достижение этих целей.
Пролетариат, угнетенный класс капиталистического общества, не впервые подымает знамя борьбы против эксплоа- тации и угнетения. Эта борьба велась и раньше в течение тысячелетий докапиталистической истории человечества. Но борьба пролетариата в корне отличается от борьбы всех угнетенных классов прошлого.
Древний раб, крестьянин, угнетенный в средние века феодалом, а затем помещиком-крепостником,— все они вели упорную, часто кровавую борьбу за свое освобождение. Революционные вожди, руководившие этой борьбой и выражавшие волю и чаяния угнетенных масс, мечтали о новом общественном строе, основанном на полном равенстве и отсутствии гнета и эксплоатации человека человеком. Но эти мечты так и оставались мечтами. Экономическое развитие с железной необходимостью шло по совершенно иному пути. Развивался рынок, из феодализма рождался капитализм, одна форма эксплоатации и угнетения превращалась в другую.
Только современный капитализм, рожденный, по словам Маркса, из крови и грязи и густо покрытый кровью экс- плоатируемых народных масс во все время своего развития,—только капитализм создал необходимые предпосылки для настоящего освобождения человечества. Капитализм, во-первых, способствовал быстрому развитию техники, и создал усовершенствованные пути сообщения и крупное и крупнейшее массовое производство. Этим самым он создал материальные предпосылки для общественного ведения хозяйства. Маркс и Энгельс доказали теоретически, а опыт нашего строительства с очевидностью показал на практике, что плановое общественное хозяйство возможно только на основе крупного машинного производства. Создание такого производства является исторической заслугой капитализма. Но тем самым капитализм превратил в реальную и осуществимую практическую задачу прежние фантастические [10]
мечты о создании планового, общественного хозяйства, а следовательно, и бесклассового общества.
Во-вторых, капиталиЗхМ создал в лице пролетариата такой класс, для которого превращение капитализма в плановое общественное хозяйство, т.-е. социализм, является основной классовой целью. В самом деле, до тех пор, покуда капитализм остается капитализмом, пролетариат должен остаться пролетариатом, он должен остаться классом людей, продающих свою рабочую силу и создающих своим трудом богатства для капиталистов. Если пролетариат и может добиться при капитализме улучшения своего положения— роста заработной платы, законов об охране труда,— то все это оказывается построенным на песке.
Рост заработной платы не может превысить известного предела, который оставлял бы в руках класса капиталистов прибавочную стоимость, выжимание которой является единственной целью капиталистов. Развитие капитализма в течение столетия показывает, что доля рабочих в национальном доходе капиталистических стран все более и более сокращается, несмотря на гигантский рост производительных сил и богатства класса капиталистов.
Развитие капитализма приводит к кровавым войнам и острейшим катастрофическим кризисам. Бич безработицы, вызываемой разорением мелких производителей и вытеснением рабочих из производства машинами, становится все более и более грозным. Капитализм запутывается в кровавых противоречиях, буржуазия стремится перенести свои убытки на испытанные плечи рабочих, и все их завоевания оказываются пустой иллюзией. Взять хотя бы для примера современную «стабилизированную» капиталистическую Европу: миллионы безработных, тяжелое поражение героической стачки английских горняков, увеличение для них рабочего дня, сокращение заработной платы, рост нищеты и голода в угольных районах Англии, новый закон о профсоюзах в Англии, фактически разрушающий профессиональное движение, рост кровавого фашизма, гигантское развитие вооружений, на всех парах идущая подготовка к новой империалистической войне, которая вырвет из рядов рабочего класса новые миллионы жизней,—«можно ли придуI п ]
мать лучшее доказательство непрочности тех завоеваний, которые рабочий класс может сделать при капитализме, лучшую иллюстрацию того, как капитализм сам роет себе могилу?
Капитализм, развиваясь и производя на свет своего собственного могильщика — пролетариат, в то же время создает об Активные предпосылки для превращения пролетариата в организованную и сплоченную классовую силу. Прежние крестьянские движения характеризовались раздробленностью, разбросанностью на огромных пространствах и вследствие этого отсутствием единого и организованного действия. Это были стихийные движения, которые господствующим классам удавалось легко разбить по частям. Совершенно иную картину представляет современное пролетарское движение. Собранные огромными массами на крупных предприятиях, живущие в условиях городской культуры, вышколенные самым процессом производства, привыкшие к коллективным организованным действиям в процессе повседневной экономической борьбы, пролетарии гораздо более способны к планомерной боевой организации. С ходом развития капитализма пролетариат все более и более превращается в организованную классовую силу, руководимую авангардом — пролетарской партией.
Но господствующая буржуазия, конечно, не смотрит равнодушно на этот процесс. Она мобилизует весь могущественный арсенал средств, находящийся в ее распоряжении, чтобы задержать роковой для нее процесс собирания и организации классовых сил пролетариата. Государственный аппарат насилия и устрашения — армия, полиция, суды и тюрьмы, организованная система подкупа руководящих верхушек рабочего класса и превращения их в свою агентуру, мощный аппарат идеологического влияния: школа, церковь, пресса, литература, разжигание национальной розни,— все это превращается в организованный и хитро заведенный механизм физического и духовного порабощения рабочего класса. Мы отлично знаем, что буржуазии удается при помощи этого механизма дезорганизовать рабочее движение, направлять его по ложному пути, удается, конечно, временно. Исторический опыт помогает рабочему классу освобождаться от всех и всяческих иллюзий.
[ 12 ]
Нлучн. теория— На помощь непосредственному историче- орудие пролстар- скому опыту, который рабочий ощущает на екой борьбы собственной шкуре, приходит наука. Еще в середине прошлого века Маркс и Энгельс — величайшие ученые и вместе с тем величайшие революционеры — при помощи строгого научного анализа сущности и путей развития капитализма предсказали ход его дальнейшего развития, выяснили причины его неизбежной гибели и указали пути и методы пролетарской борьбы. Буржуазная наука больше полувека занималась опровержением теории Маркса ине могла ее опровергнуть. Вся история и современное положение капитализма подтвердили правильность учения Маркса. Его дело продолжил Ленин. Он, опираясь на учение Маркса, об‘яснил новейшую фазу в развитии капитализма— империализм— и указал пролетариату пути и методы борьбы в новых исторических условиях. Ленинизм является, таким образом, непосредственным развитием и продолжением учения Маркса. Буржуазия ненавидит марксизм и ленинизм и боится его. Она изгоняет его из своих школ и университетов и со столбцов своих газет и журналов. Она поощряет всякую попытку опровергнуть это учение, опорочить его в глазах рабочих. Целые поколения буржуазных ученых делали себе карьеру, получали «видное положение» и денежную мзду за опровержения марксизма. Этим же занимались и занимаются ученые агенты буржуазии из рядов социал-демократии, которые под видом марксизма, прикрываясь его буквой, отравляют сознание рабочих буржуазной ложью.
Но марксизм и ленинизм остаются единственно правильной научной теорией. На основе этой научной теории построена тактика и стратегия пролетариата, которая помогла русским рабочим прийти к завоеванию и укреплению своей диктатуры. Это же оружие поможет сделать то же самое и рабочим всех капиталистических стран.
Отличительной чертой коммунистических партий, стоящих в авангарде мирового пролетариата, является то, что они строят свою деятельность не просто исходя из интересов и потребностей данного момента, а на прочной, испытанной основе науки — теории Маркса и Ленина. Этим они отличаются от буржуазных и мелкобуржуазных партий,
[ 18 ]
которые боятся научной теории и строят «принципы» своей политики на систематическом обмане народных масс, для оправдания которого они создали целый стройный механизм с использованием земных и «небесных» сил.
Пролетарская революция и значение для нее научной теории
Составной частью теории марксизма-ленинизма является теория пролетарской революции, намеченная Марксом и Энгельсом как естественный вывод из всего их учения и разработанная Лениным в связи с анализом
особенностей новейшей фазы капитализма — империализма. Мировая пролетарская революция, согласно этой теории, есть не простой одновременный акт, не мгновенный ска¬
чок из царства капитализма в царство социализма, а длительный процесс, целая эпоха, которая может растянуться на десятилетия. Эта эпоха характеризуется колоссальным обострением всех противоречий, свойственных капитализму и, в частности, его новейшей фазе — империализму.
Развитие гигантских монополистических союзов, делящих между собой весь мир, захват командных высот мирового хозяйства кучкой финансовых магнатов, превращение «демократических» правительств в агентуру этой могущественной клики, растущая неравномерность развития отдельных стран, рост империалистических противоречий, вызывающих мировые войны,— все это приближает час падения капитализма, но в то же время усложняет и задачи, стоящие перед пролетариатом.
Цепь мирового капитализма прорывается не одновременно во всех странах, а там, где исторически сложились условия, благоприятствующие созданию боеспособного пролетариата с крепким и закаленным авангардом — партией, где пролетариат оказывается в состоянии встать во главе гигантских масс трудящегося населения, где, с другой стороны, слабее сопротивление господствующей буржуазии. Россия, как всем нам известно, соединяла в себе все эти условия. Россия оказалась тем наиболее слабым звеном, где в Октябре 1917 г. произошел впервые разрыв цепи мирового империализма, где впервые на шестой части земной суши установилась диктатура пролетариата.
[ И ]
Пролетариат, пришедший к власти, конечно, не может немедленно и сразу перестроить хозяйство страны из капиталистического в социалистическое, так как для этого при всяких условиях необходим известный переходный период. Перед пролетариатом становятся новые задачи, не менее трудные, требующие не меньше, а еще больше организованности, сплоченности и героизма, нежели задача завоевания власти. Пролетариат, победивший в одной стране, есть лишь передовой отряд мировой пролетарской революции. Он должен быть авангардом мирового пролетариата, его организующим центром. Он не может рассматривать своего внутреннего строительства иначе, как в качестве составной части мирового пролетарского дела, мирового перехода к социализму. Он должен помнить, что только осуществление мировой революции закрепит навеки его собственные завоевания и уничтожит висящую над ними угрозу кровавой войны и реставрации. Только в тесном братском единстве с пролетариатом других стран, в неустанной борьбе с мировой буржуазией, с ее агентами и подголосками, пролетариат, захвативший власть в одной стране, может выполнять свои конкретные задачи. Он должен: 1) укрепить свою власть, раздавив сопротивление внутренней буржуазной контр-революции, которая, пользуясь могущественной поддержкой международной буржуазии, движимая бешеной ненавистью против победившего пролетариата, использует все доступные ей средства для того, чтобы свергнуть власть пролетариата; 2) отразить вооруженное нападение капиталистических государств, которые ненавидят пролетарскую диктатуру и боятся ее не менее, чем отечественная буржуазия; вступить в мирные экономические связи с капиталистическими странами, торговать с ними, укрепляя свое хозяйство и в то же время укреплять мирные отношения, используя взаимные противоречия между капиталистическими странами; удлинять период мирной передышки и в то же время быть готовым к концу этой передышки, укреплять обороноспособность страны и быть готовым к нападению врагов; 3) наконец, основная задача внутреннего строительства — перестроить на новых социалистических началах хозяйство своей страны, подняв поло[ 15 ]
жение трудящихся масс на недоступную для капитализма высоту, воодушевляя своим примером пролетариев всех стран.
Разумеется, выполнять все эти задачи пролетарит может только в том случае, если и в этот период, как и прежде, его политика будет построена на основах правильной революционной теории, т.-е. теории марксизма-ленинизма. Никакой отваги, никакого героизма не будет достаточно для завершения пролетарского дела, если руководящая партия пролетариата неправильно, ненаучно учтет ход развития мирового капитализма, если она ошибочно определит тенденции нарастания мировой революции, если опа неправильно поймет свои внутренние задачи и не построит своей политики на точном анализе хозяйственных процессов и динамики классовой борьбы внутри своей страны. «Невежество никогда никому не помогало», говорил в свое время Маркс. Невежество в теории было бы гибельно для пролетариата, строящего социализм. Наука, освещающая пути общественного развития, —• марксистская наука, издавна являющаяся другом пролетариата, является для него и на нынешнем этапе жизненной необходимостью.
„ Экономическая политика пролетариата —
Что такое экопо- r г
мпческая поли- важнейшая составная часть общей его политика? Научные тики —• должна быть построена на незыблемых основы эковоми- основах марксистской науки. Под экономиче- чеексй политики eKOg политикой разумеется система хозяй- пролетарната ственпых мероприятий, проводимых господствующим классом, держащим в руках государственную власть, — мероприятий, направленных к достижению его классовых целей. Носителем общеклассовых целей является авангард класса—партия. Поэтому экономической политикой руководит, ее вдохновляет партия. Для СССР — страны пролетарской диктатуры — экономическая политика ееть система хозяйственных мероприятий, направленная к достижению классовой цели пролетариата — построению социализма в пашей стране, а затем и во всем мире, руководимая авангардом пролетариата—коммунистической партией. Для нынешней Англии, где у власти стоит твердолобое правительство Болдуина—Чемберлена, экономическая политика [ W )
сеть совершенно иная система хозяйственных мероприятий, руководимая консервативной партией и направленная к достижению классовых целей магнатов финансового капитала: укреплению классового господства капитала, увеличению прибылей, захвату новых рынков сбыта, сырья и сфер вложения капитала, хозяйственному порабощению колоний и т. д.
Между обеими системами экономической политики есть огромная принципиальная разница. Они руководятся интересами двух противоположных классов, проводятся в совершенно различных условиях и ставят себе принципиально противоположные задачи.
Экономическая политика пролетариата является составной частью самого экономического базиса переходного хозяйства. Без нее нельзя представить себе этот базис так же, как базис капиталистического общества нельзя себе представить без капиталиста — собственника средств производства. Экономическая политика буржуазного государства, напротив, является лишь надстройкой над экономическим базисом капиталистического хозяйства.
Экономическая политика Болдуина—Чемберлена, как и всякого другого буржуазного правительства, не имеет никакого отношения к научной теории. В капиталистической стране государственная власть, как правило, не может руководить хозяйственной жизнью х). Капиталистическое хозяйство развивается стихийно. Отдельный капиталист или группа капиталистов является полным хозяином над своим предприятием, а в новейшее время — над целой группой
*) Мы здесь не говорим о таких явлениях, как государственное регулирование капиталистического хозяйства во время последней войны, которое оказалось довольно успешным в Германии. Однако, это явление не опровергает сделанного в тексте утверждения. Организованный (до известной степени) «государственный капитализм» мог быть и был в действительности только временным явлением, вызванным условиями военного периода. Длительное существование организованного регулируемого государственной властью капиталистического хозяйства невозможно, так как оно противоречит анархической сущности капитализма, как такового. Опыт германского военного регулирования хозяйства показывает только, что технически и организационно современный капитализм вполне созрел для общегосударственного регулирования хозяйства. Экономия, полдт. СССР
[ 17 ]
2
предприятий, мощным трестом или концерном. Задача капиталиста— выжимать возможно более высокую прибыль. Капиталист использует науку и ее деятелей—техников и экономистов — постольку, поскольку они помогают ему выжимать прибавочную стоимость из рабочих. Что же/касается научной теории, изучающей развитие капиталистического хозяйства в целом, то такая наука отдельному капиталисту не нужна. Он все равно не властен переделать общественное хозяйство в целом, да и не хочет его переделывать.
Класс капиталистов в целом в лице своего «исполнительного комитета»—буржуазного государства также не властен изменить стихийный ход развития капитализма. В руках государства нет необходимых рычагов для этого: командные высоты хозяйства находятся не в его руках, а в руках отдельных капиталистов. Поэтому научная теория, освещающая ход развития капиталистического хозяйства в целом, не может быть основой для политики такого государства. Мало того, такая теория, если она действительно научна, если она действительно вскрывает все противоречия капитализма и предсказывает его неизбежную гибель от руки восставшего пролетариата — такая теория страшна для буржуазного государства. Такая теория — а это и есть теория Маркса и Лепина — организует классовые силы пролетариата, открывает ему глаза на действительную классовую сущность политики буржуазного правительства.
Конечно, и буржуазные правительства в своей политике используют данные науки, пользуются услугами ученых экономистов, техников и т. д. Но при этом наука используется как средство для разрешения отдельных частичных задач. Например, при составлении бюджета, когда нужно предвидеть, какие суммы налогов можно будет собрать за год и как отразится налоговая тяжесть на той или другой отрасли промышленности или сельского хозяйства, на помощь правительству приходят ученые статистики, экономисты и т. д. То же самое происходит и в других отраслях государственного хозяйства, например, в лесном хозяйстве, таможенной политике и т. д. Здесь применяется не общая научная теория капитализма, а отдельные прикладные отрасли науки. В этих прикладных отраслях и пролетарскому [ 18 ]
государству есть чему поучиться у буржуазии, в течение столетий учившейся искусству управлять.
Но даже эти прикладные отрасли научного знания получают применение в практике буржуазного государства лишь постольку, поскольку они укрепляют власть капиталистов. Не один буржуазный ученый изгонялся из рядов своего класса и подвергался гонениям и травле, об ’являлся сумасшедшим или опасным чудаком, если он оказывался настолько честным, что в своей специальной отрасли приходил к выводам, противоречащим интересам и задачам господствующего класса.
Что же касается общей линии экономической (и всякой другой) политики буржуазного правительства, то к научной теории она не имеет никакого отношения. Эта линия диктуется классовым интересом господствующей финансовой клики. Она боится света, она насквозь лицемерна и всегда стремится затушевать свой классовый характер, нарядиться перед широкими массами в -«общечеловеческий», «внеклассовый» костюм. Принципиальные основания этой линии не могут быть научно обоснованы, так как научный анализ капитализма на нынешней стадии его загнивания сулит линии этой политики неизбежный провал и раскрывает глаза массам на ее истинную классовую сущность. Поэтому буржуазные правительства предпочитают обосновывать свою политику перед массами не с помощью науки, а с помощью благочестивой церкви, с помощью общих рассуждений о «справедливости», «благе отечества», с помощью разжигания национальных великодержавных инстинктов и прочего дурмана, которому придается иногда очень ученая внешность.
Совершенно иное отношение к науке имеет экономическая политика господствующего пролетариата. Хотя она зачастую проводится в жизнь людьми, гораздо менее «учеными», вышедшими из рядов трудящихся, политика пролетариата является единственной подлинно-научной.
именно как целого, в его развитии, во всей его сложности, во взаимной связи его элементов, со всеми противоречивыми тенденциями, полученными в наследство от капитализма. Здесь широчайшее поле приложения как для общего теоретического исследования развития народного хозяйства, так и для отдельных прикладных наук: технических, экономических и других. Задача, поставленная пролетариатом, гораздо большего требует от науки и дает ей неизмеримо больший простор и размах по сравнению с любой буржуазной страной.
Пролетариат не боится раскрыть перед широчайшими массами населения классовые цели своей политики. Напротив, его классовая цель одновременно является целью освобождения всех трудящихся, которая может быть достигнута только при величайшей активности и сознательности широчайших трудовых масс. Поэтому пролетариат об’являет борьбу всем формам буржуазного обмана и несет в широкие массы действительную науку. Мы не боимся раскрывать перед массами широкие перспективы нашей политики, не боимся вскрывать все огромные трудности, которые еще придется преодолеть. Научный анализ нашей хозяйственной системы и путей ее дальнейшего развития, подытоживание опыта проделанной работы по хозяйственному строительству, извлечение из него уроков как для сегодняшнего дня, так и для определения основных задач на целый исторический период — таково обоснование нашей экономической политики. Так изучать экономическую политику, изучать ее как науку — обязанность каждого активного рабочего и крестьянина, а тем более — члена ВКП.
( 20 ]
ГЛАВА I
ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ СТРОИ СССР КАК ПЕРЕХОДНЫЙ ОТ КАПИТАЛИЗМА К СОЦИАЛИЗМУ
Социализм и коммунизм
Социализм* есть организованное бесклассовое общественное хозяйство, в котором все средства производства принадлежат обществу и производство и распределение продуктов основаны на планомерной организации. Социалистическое общество не знает разделения на классы и классовой борьбы. Оно не знает также и рынка, который в капиталистическом обществе играет роль стихийного регулятора производства. Рыночная стихия заменяется планом общественного производства и распределения.
Маркс и Ленин называют социализм первой фазой коммунизма. На этой фазе все еще не будет достигнуто полное равенство между людьми. Останутся различия между профессиями, останется неравенство в оплате труда более и менее сложных и квалифицированных профессий. Отменить это неравенство декретом будет невозможно, так как рабочие, воспитанные в условиях капитализма, будут нуждаться в материальных стимулах для увеличения производительности труда, для обучения квалифицированным профессиям. По словам Маркса, на первой фазе коммунизма еще будут иметь место и неравенство и остатки буржуазного права, хотя самой буржуазии, как класса, уже не будет. Точно так же и государство, как организация насилия, на первой фазе коммунизма еще не успеет отмереть. Остатки старой
[ 21 ]
буржуазной идеологии будут мешать стройному функционированию планового общественного хозяйства, и некоторое применение принуждения со стороны всего общества по отношению к отдельным своим членам будет еще необходимо. Нужны будут десятилетия быстрого и планомерного развития производительных сил, нужен расцвет их до такой высоты, которую в настоящее время трудно себе представить, нужны новые поколения, воспитавшиеся в социалистических условиях, для того чтобы неравенство, остатки буржуазного права и государство умерли совершенно. Тогда наступит вторая, высшая фаза коммунистического общества, которую мы и называем собственно коммунизмом в отличие от первой фазы—социализма. Тогда производство и распределение продуктов будут организованы по принципу: «каждому по потребностям, от каждого по способностям».
Современная хозяйственная- система СССР, взятая в целом, не только не является еще коммунистической, но не может быть названа и социалистической. Это—система хо¬
зяйства, переходного от капитализма в социализму.
Переходный ха* рактер хозяйства СССР
У нас, ио словам Ленина, есть «элементы, частички, кусочки и капитализма и социализма». Однако, такая общая характеристика слишком недостаточна. Попробуем разо-
браться, в чем же именно заключается суть переходного характера нашего хозяйства.
Капитализм создает предпосылки для социализма в виде крупнейших капиталистических предприятий, основанных на машинной технике. Социализм, т.-е. общественное хо¬
зяйство, основанное на плановой организации производства и распределения, может быть построен только на технической базе крупного машинного производства.
Если бы капитализм оставил в наследство пришедшему к власти пролетариату такое народное хозяйство, которое сплошь состояло бы из крупнейших предприятий, основанных на машинной технике, тогда задача перехода к социализму была бы сравнительно легка.
Получил ля пролетариат СССР от капитализма такое наследство? Всякому известно, что нет. И не только в нашей [ЗВ]
Неравномерность развития капитализма и остатки старых хозяйственных форм
стране, но и во всем мировом хозяйстве пролетариат не может рассчитывать на тог что буржуазия оставит ему в наследство хозяйство, целиком подготовленное для непосредственного перехода к социализму. Присмотримся поближе к этому вопросу.
Капитализм никогда и нигде, ни в масштабе мирового хозяйства, ни в отдельных странах не развивается равномерно. В то время как в Западной Европе и в Северной Америке капиталистическая концентрация производства достигает гигантских размеров, возникают мощные предприятия с десятками тысяч рабочих, целые отрасли производства об'единяются под властью могучих синдикатов и трестов—в дебрях Африки и в густо населенных странах Азии сохраняются первобытные способы хозяйствования от бродячей охоты до мелкого и мельчайшего крестьянского хозяйства. Огромное большинство населения земного шара еще далеко не втянуто в капиталистическое производство, но, несмотря на это, капитализм господствует в мировом хозяйстве и определяет судьбы сотен миллионов населения, не захваченных или мало захваченных капитализмом стран.
В отдельных странах мы видим, в большей или меньшей степени, то же самое. На ряду с такими отраслями производства, как металлургия и машиностроение, которые организованы целиком в виде крупных и крупнейших предприятий, там существует целый ряд отраслей производства, где сохраняются остатки мелкого производства. Особенно ярким примером является сельское хозяйство. Сельское хозяйство при капитализме систематически отстает в своем развитии от промышленности. Город отрывается от деревни и забегает далеко вперед. Деревня сохраняет в значительной мере мелкое и мельчайшее хозяйство и отсталую технику в тот период, когда городская индустрия уже организована в крупнейшие предприятия и управляется крупнейшими монополистическими союзами. Противоречие между городом и деревней является одним из самых глубоких противоречий капитализма, которое может быть изжито только после пролетарской революции.
[ 33 ]
Пестрота хозяй- Развитие капитализма в довоенной России ственкых форм в представляет наглядный и яркий пример этой довоенной Рос- неравномерности и пестроты в экономике сии отдельных районов и отдельных отраслей
производства. В самом деле—«командные высоты» народного хозяйства — тяжелая промышленность, водный транспорт, большая часть легкой промышленности — еще в прошлом веке были захвачены капитализмом. В этих отраслях происходили накануне мировой войны процессы сращивания промышленного капитала с крупнейшими банками и образование целого ряда мощных синдикатов и трестов. В решающих отраслях производства безраздельно царил финансовый капитал новейшей формации, тесно связанный с финансовым капиталом других европейских стран. На ряду с этим мы имели развитую кустарную промышленность, находящуюся в лапах торгового и ростовщического капитала. В деревне, на плодородных южных и юго-восточных окраинах, недавно колонизированных и не знавших крепостного хозяйства, начинался расцвет крупного фермерского капиталистического хозяйства. А в районах Центральной России деревня была задавлена крепостничеством. Помещичьи имения, сохранившиеся от эпохи крепостного права, вели свое хозяйство, сдавая в голодную испольную или отработочную аренду обнищавшему крестьянству свои земли. Крестьянство, обезземеленное в 1861 г. во время «крестьянской реформы», было задавлено непосильной арендной платой, выкупными платежами и налогами в царскую казну. Производительные силы деревни развивались чрезвычайно медленно, в деревне скоплялась избыточная рабочая сила, царство трехполья и сохи устойчиво держалось рядом с быстрым прогрессом индустриальной техники в городах. Конечно, капитализм и в деревне неуклонно развивался, но он встречал на своем пути препятствие в виде унаследованных от крепостнической эпохи земельных отношений и общего гнета и бесправия, в котором находилось сельское население. Для быстрого развития фермерского капиталистического хозяйства нужна была революция, которая должна была «расчистить землю» для капитализма, снести с лица земли крепостнические поместья, уничтожить гнет остатков феодализма.
[ 24 ]
Опыт русских революций показал, что эта задача была пе по плечу буржуазии. Только Октябрьская революция, передавшая власть в руки пролетариата, открывшая собой период социалистического строительства, сумела довершить дело буржуазной революции и вымести железной метлой из России остатки феодализма. И пролетариату в наследство досталось на ряду с крупной и крупнейшей индустрией разоренное и раздробленное сельское хозяйство с более чем 20 миллионами полунищих мелких и мельчайших крестьянских дворов, с необ‘ятными пространствами, на которых, по словам Ленина, царит «полудикость и самая настоящая дикость».
Из всего сказанного ясно, что капитализм нигде не успевает до пролетарской революции совершенно уничтожить мелкое и мельчайшее хозяйство. Пролетариат, захватывающий в свои руки диктатуру, не получает в наследство от капитализма готового для немедленного перехода к социализму хозяйства. Капитализм в России и во всем мирово^м хозяйстве переплетается с различными хозяйственными укладами, вплоть до самых отсталых.
Однако, мировое хозяйство в целом вполне готово для пролетарской революции, если только не понимать под пролетарской революцией немедленный скачок в социалистический рай. Классовые противоречия в мировом масштабе настолько обострились, процессы загнивания капитализма зашли настолько далеко, материальная производственная база настолько созрела, что только враги пролетариата могут говорить о преждевременности пролетарской революции на том основании, что она не приведет к немедленному, моментальному переходу к социализму. От истории,—говорит Ленин,—«никто, кроме разве меньшевистских тупиц первого ранга, не ждал, чтобы она гладко, спокойно и просто дала «цельный» социализм» (т. XVIII, ч. I, стр. 206—207).
«Меньшевистские тупицы», в угоду буржуазии, утверждали, что раз Россия по своему техническому и экономическому уровню не готова для перехода к социализму, то пролетариату незачем и брать власть в свои руки. Они считали пролетарскую революцию «преждевременной». Олп [ 25 ]
не понимали того простого обстоятельства, что па фоне общей неравномерности и противоречивости мирового капиталистического хозяйства никак нельзя ожидать, чтобы
пролетариат как раз в той стране оказался готовым к захвату власти, в которой выше всего развита техническая база производства. Вульгарно и упрощенно понимая марксизм, они не видели того, что в настоящий момент уже ясно каждому. Не понимали, что в силу ряда исторических условий русский пролетариат оказался скорее в состоянии захватить власть в свои руки, чем английский и немецкий, несмотря на то, что материальная и техническая база для социализма в Германии и
Сущность перс* годного периода
Англии значительно выше, чем в России,
Ленин с удивительной простотой и ясностью ответил «меньшевистским тупицам» такими словами:
«Ну, а что если своеобразие обстановки поставило Россию, во-первых, в мировую империалистическую войну, в которой замешаны все сколько-нибудь влиятельные западно-европейские страны, поставило ее развитие на грани начинающихся, и частично уже начавшихся, революций Востока, в такие условия, когда мы могли осуществить именно тот союз «крестьянской войны» с рабочим движением, о котором, как об одной из возможных перспектив, писал такой «марксист», как Маркс, в 1856 г. по отношению к Пруссии?
Что, если полная безвыходность положения, удесятеряя тем силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западно-европейских государствах? Изменилась ли от этого общая линия развития мировой истории? Изменились ли от этого основные соотношения основных классов в каждом государстве, которое втягивается и втянуто в общий ход мировой истории?
Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать — каков этот определенный «уровень культуры»), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы?»
[ 26 ]
И ниже: «Для создания социализма,— говорите вы,— требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического перехода недопустимы или невозможны?» (т. XVIII, ч. II, стр. 111).»
Эти слова Ленина бесконечно богаты содержанием. Для нас важно в данный момент раскрыть то экономическое содержание, которое в них вложено. Пролетариат СССР получил в наследство от буржуазии «нецивилизованное», не готовое для социализма народное хозяйство. Почему Ленин все же считает возможным для нашей страны «двинуться догонять другие народы» и «начать движение к социализму»? Потому что пролетариат получил в свои руки «командные высоты» хозяйства.
Тот участок народного хозяйства, который был организован в крупные и крупнейшие предприятия — промышленность, железнодорожный и водный транспорт, крупные сельскохозяйственные предприятия, переходя в руки пролетариата,— становится социалистическим. В них уничтожается классовое деление, они переходят в руки того же самого рабочего класса, который их создал. Эти «предприятия последовательно - социалистического типа», как назвал их Ленин, занимают господствующее положение в хозяйстве страны. Это и есть командные высоты, руководя которыми пролетариат получает возможность регулировать все хозяйство страны в целом и направлять его развитие по социалистическому пути.
Эти социалистические командные высоты оказываются лицом к лицу с массой мелких хозяйств докапиталистического типа: кустарных, ремесленных и, наконец, наиболее многочисленных— крестьянских. Как должен поступить с ними господствующий пролетариат? Он не может их национализировать, не может немедленно и непосредственно переделать их в крупные коллективные хозяйства. Он должен считаться с ними, как с фактом, должен ужиться с ними, и, пользуясь своими командными хозяйственными высотами, [ 27 1
постепенно реорганизовать их, направить их дальнейшее развитие в сторону постепенной их коллективизации.
В этом сочетании крупного государственного социалистического производства как господствующего, ведущего начала с мелким и мельчайшим докапиталистическим производством состоит основная суть переходного периода. Экономически — это ставит перед пролетариатом задачу смычки крупной государственной промышленности с мелким и мельчайшим крестьянским хозяйством. Политически — это означает необходимость прочного союза пролетариата с классом мелких собственников — крестьян, под гегемонией (руководством) пролетариата. В любой стране и во всем мире будет стоять та же задача. В этом — международный характер нашего опыта строительства.
Отсюда следует, что переходное общество Классовое ствое-
1 состоит из двух основных классов: пролетание и классовая г
борьба в пере- Риата и мелкособственнического крестьян- ходным период ства. Третий класс — буржуазия — в основном уничтожена и разбита пролетарской революцией. Но поскольку пролетариату приходится в известных пределах допускать развитие капитализма на тех участках хозяйства, которые он еще не в силах обслужить своими командными высотами, постольку имеется налицо и этот третий класс, который является как бы побочным, временным продуктом развития переходного хозяйства.
Переходное общество не есть еще бесклассовое общество. Этим оно отличается от общества социалистического. Победивший пролетариат, приступивший к строительству социализма, не может еще отказаться от классовой борьбы. Он продолжает вести классовую борьбу с мировой буржуазией, господствующей в окружающих СССР странах, с остатками собственной буржуазии (нэпман в городе, кулак в деревне), которые на определенный период продолжают играть известную экономическую роль в стране строящегося социализма. Наконец, пролетариат ведет особого рода борьбу— с крестьянством, с массой мелких товаропроизводителей, которые составляют второй основной класс переходного общества. «Диктатура пролетариата,— говорит Ленин,— есть продолжение классовой борьбы в новых формах».
[ 28 ]
В чем же заключаются эти «новые формы» классовой борьбы пролетариата? На этот вопрос будет дан подробный ответ в ряде последующих глав. Теперь же необходимо отметить только две важнейшие особенности классовой борьбы в переходном хозяйстве, резко отличающие переходное хозяйство от капитализма.
Первая особенность состоит в том, что два основпых класса переходного общества — пролетариат и крестьянстве— отнюдь не являются непримиримыми антагонистами. Их интересы иногда расходятся в отдельных практических вопросах, но конечная цель борьбы пролетариата совершенно не противоречит интересам основной массы мелкого и мельчайшего крестьянства. Поэтому борьба между пролетариатом и крестьянством совершенно не похожа на борьбу двух основных классов капитализма — пролетариата и буржуазии. При капитализме эта борьба непримирима, она все более обостряется, она неизбежно должна кончиться распадом капиталистической системы. В переходном хозяйстве борьба пролетариата и крестьянства, наоборот, принимает форму классового союза между ними. Противоречия все более и более сглаживаются, союз становится все прочнее, и переходное общество мирно переходит в общество бесклассовое. Конечно, этот процесс происходит не без больших затруднений, не без противоречий. В следующих главах он будет описан подробно.
Вторая особенность заключается в том, что пролетариат ведет борьбу главным образом по линии хозяйственного строительства. Основной вопрос — «кто кого?» — который был поставлен Лениным, разрешается (если говорить о внутренней борьбе в нашей стране) уже не на полях восстания, а на фронте экономического соревнования, на фронте строительной работы по созданию и укреплению новых форм хозяйства. Эти созидательные, строительные задачи пролетариата в переходный период коренным образом отличают характер его борьбы от борьбы капиталистического периода.
Чем более мощны командные высоты, находящиеся в руках у пролетариата, чем меньше в стране мелкого и мельчайшего производства, — тем быстрее может совершиться [ 29 ]
социалистическая перестройка хозяйства, тем короче и легче переходный период. Весьма возможно, что в странах передового капитализма он будет па много короче, чем в нашей отсталой стране. Если нам, в силу целого ряда условий, легче было начать пролетарскую революцию, то нашим западным соседям будет гораздо легче ее кончить, т.-е. завершить строительство социализма.
Командные высоты хозяйства, перешед- Стросние пере- шие в руки пролетариата, являются в нашем годного хсзяй- переходном хозяйстве элементами социа- ства. Пять хо- т-.
вяйственных лизма- Главная и основная из этих команд- укладов в СССР ных высот — крупная государственная промышленность — является ведущим социалистическим началом, определяющим характер развития всего хозяйства. Но для того чтобы понять структуру нашего переходного хозяйства во всей ее сложности, необходимо рассмотреть его сверху донизу. Необходимо точно изучить ту хозяйственную среду, которую пролетариат, при помощи своих командных высот, должен перестроить.
Ленин пишет по этому поводу следующее в своей брошюре «О левом ребячестве и мелкобуржуазности»:
«Каковы же именно элементы различных общественноэкономических укладов, имеющихся налицо в России?
А в этом весь гвоздь вопроса.
Перечислим эти элементы:
1) патриархальное, т.-е. в значительной степени натуральное крестьянское хозяйство;
2) мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продает хлеб);
3) частно-хозяйственный капитализм;
4) государственный капитализм;
5) социализм.
Россия так велика и так пестра, что все эти различные типы общественно-экономического уклада переплетаются в ней. Своеобразие положения именно в этом».
В следующих главах будет дан подробный разбор всех перечисленных Лениным пяти хозяйственных укладов, их взаимоотношения и взаимного переплетения.
I зо ]
ЗАДАНИЕ Л« 1 ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ СТРОЙ СССР КАК ПЕРЕХОДНЫЙ ОТ КАПИТАЛИЗМА К СОЦИАЛИЗМУ
Цель задаппя. Определить основные задачи пролетариата после установления его диктатуры, выяснить научный характер его экономической политики в отличие от политики буржуазии. Об'яснить сущность переходного периода от капитализма к социализму и выяснить роль социалистических командных высот.
Вопросы для проработки.
1. Что такое экономическая политика?
2. В чем отличия экономической политики пролетариата от экономической политики буржуазных правительств?
3. Почему экономическая политика пролетариата должна быть паучпой?
4. Какова основная классовая цель пролетариата?
5. Какие предпосылки социализма создаются при капитализме и что получил в наследство от буржуазии победоносный пролетариат в России?
6. Что такое «командные высоты» хозяйства и какова их роль?
7. В чем осповная задача пролетариата, строящего социализм в СССР?
8. Что такое переходное хозяйство и чем оно отличается, с одной стороны, от капитализма, с другой стороны — от социализма и коммунизма?
ЛИТЕРАТУРА
(Дополнительно к введению и главе I настоящего учебника).
Лепил. О нашей революции (но поводу ваписок Суханова), т. XVIII, ч. II.
[ 31 ]
ГЛАВА II
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ И КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ХОЗЯЙСТВЕ СССР
В предыдущей главе была дана общая характеристика экономики нашего Союза. Нам необходимо теперь приступить к более детальному анализу каждого хозяйственного уклада в отдельности. Начнем с характеристики социалистического и капиталистического секторов народного хозяйства СССР. Эти два уклада являются принципиально отличными и находятся в отношениях непрерывной борьбы друг с другом, вне зависимости от того, какие бы методы ее ни применялись. Соотношение этих двух укладов определяет собою успешность или неуспешность социалистического строительства, совершающегося на основе под'ема всего народного хозяйства. Все это заставляет нас более подробно остановиться и на определении их удельного веса в различных отраслях хозяйства СССР. Но прежде чем дать цифро¬
вую характеристику, рассмотрим их теоретически, начав с определения
Определение
хозяйственного
уклада
понятия хозяйственного уклада.
Люди на протяжении всей своей истории не жили и не живут изолированными друг от друга. Силам природы человек всегда
противостоял организованным в то или иное общество. Фактором, объединяющим людей в общество, являлся труд или процесс производства, и вследствие этого последний всегда носил общественный характер. Будь то работа членов первобытной коммуны, будь то труд раба или крепостного, ремесленника или современного пролетария, всегда он
[ 32 ]
является составной частью трудовых усилий всего общества. Это происходит потому, что между людьми всегда существовали и существуют связи друг с другом в процессе их труда. Только характер этих связей изменяется в ходе развития человеческого общества. А с изменением типа связей людей в процессе производства сменялись и хозяйственные уклады. Ибо хозяйственным укладом называется определенная организация производственных отношений между людьми. Итак, мы видим, что производственные отношения — основной признак в определении хозяйственного уклада. В зависимости от того, каков тип связи людей в процессе производства — таков будет и хозяйственный уклад. Само собой разумеется, что люди отнюдь не свободны в выборе того или иного способа производства. Это зависит от уровня развития общественной техники. Вот что писал К. Маркс по затронутым нами вопросам:
«В общественном отправлении своей жизни люди вступают в определенные, от их воли не зависящие, отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений образует экономическую структуру общества, реальное основание, на котором возвышается правовая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания». (К. Маркс. К критике политической экономии. 1923. Стр. XII). Итак, уровень развития материальных производительных сил является фактором, определяющим тот или иной тип производственных отношений или способ производства. Решающим признаком в определении того или иного уклада хозяйства, таким образом, является характер, тип отношений между людьми в процессе производства.
Вот именно с этой точки зрения мы и разберем три уклада нашей экономики: социалистический, капиталистический и госкапиталистический.
л Наиболее чистым социалистическим ти-
Определение
социального ха- пом производства являются наши государ- равтера госпро- ственные предприятия (фабрично - заводская мышленности промышленность, транспорт, совхозы). Поче- му эти отрасли народного хозяйства В. И. Ленин относил к социалистическому укладу? Разберем отли-
Экономпч. полит. СССР
[ 83 ]
8
чительные черты, характеризирующие наши госпредприятия. Их отличие состоит в том, что они не находятся в руках частных собственников. Вследствие этого на наших госпредприятиях тип производственных отношений совершенно другой, чем на капиталистических фабриках и заводах. Основное, что характеризует капиталистическую фабрику,— наличие владельца, собственника фабрики и наемной рабочей силы, — отсутствует на наших госпредприятиях. Наши фабрики и заводы находятся в полном владении рабочего государства. Они являются достоянием самих пролетариев, как класса. На наших госпредприятиях нет классовых противоречий, ибо только один класс—пролетариат—является и собственником их и работающим на них. Производственные отношения между людьми на государственных предприятиях вследствие этого являются принципиально отличными от капиталистических. Да и целевая установка наших государственных предприятий резко отлична от капиталистического производства. Если капиталистическое производствоподчинено мотиву — максимум прибыли, то совершенно другую цель преследуют наши предприятия. Они исходят в своей работе не из мотива наживы, а из стремления всемерного удовлетворения потребностей широких народных масс. Итак, наши госпредприятия социалистические потому, что: 1) они не находятся в частной собственности; 2) они принадлежат самому рабочему классу, организованному в государство; 3) и потому в своей работе они исходят из диаметрально противоположных целей, чем капиталистическое производство. Все это дает нам основание сказать, что наши госпредприятия по своей социально-экономической сущности являются принципиально-отличной формой производства от капиталистической.
Но, хорошо, все это так,— скажут нам. Но ведь ваши фабрики и заводы по сравнению с капиталистическими более отсталые в техническом отношении. У вас рабочий получает более низкую зарплату, и к тому же он отнюдь не получает полной оплаты своего труда, и таким образом он, очевидно, подвергается эксплоатации. На ваших государственных фабриках и заводах существуют еще. управляемые и управляющие, причем отдельные звенья хозяйственного аппарата I 34 ]
бюрократичны. Все хозяйство свое в промышленности вы ведете капиталистическими методами: у вас есть и прибыль и хозрасчет и т. д. и т. п.
Такие возражения мы слышим и от наших врагов и от наших «друзей». Разберем по порядку все эти возражения.
Начнем с материально-технической отсталости нашего промышленного производства. Бесспорно положение, что наши госпредприятия более бедны и технически не так совершенны, как капиталистические, например, в Соединенных Штатах. Но разве можно о социальном, общественном укладе судить по количественным, материально-техническим показателям? Став на такую точку зрения, ведь мы вообще лишаемся возможности определить отличие одного уклада от другого. Ведь и капиталистические фабрики и заводы отнюдь не одинаковы в материально-техническом отношении. Мощные Предприятия какого-нибудь Форда или Моргана во много раз превосходят жалкие фабриченки какого-нибудь частника, действующего на территории СССР.
Тем не менее, несмотря на гигантское количественное различие, в качественном отношении эти две фабрики однородны, их экономическая сущность одна и та же: обе эти фабрики, несмотря на то, что одна богаче, а другая выглядит нищей по сравнению с первой,— капиталистические. Достаточно только так поставить вопрос, чтобы видеть всю нена- учность в таком подходе к вопросу о характере наших госпредприятий. Наконец, обратимся к историческим примерам. Ведь ни одна общественная форма не зарождалась сразу в виде полнокровной и мощной хозяйственной системы. Так было, например, и с капитализмом. На первых порах своего появления капиталистическая форма производства несомненно выглядела более бедно одетой, чем феодализм. И тем не менее, несмотря на то, что первоначально капитализм ковылял на ручной технике, пробегая стадию домашней промышленности, он был более высоким и прогрессивным явлением по сравнению с прежней формой, укладом хозяйства, потому что он давал больший простор для развития производительных сил.
Так и социалистическая форма производства в СССР. Пусть она еще в материально-техническом отношении бедней, [ 35 }
3*
чем капиталистическая. Но это отнюдь не умаляет ее прогрессивности, превосходства ее, как формы производства. Наша фабрика и завод по типу отношений людей является более передовой по сравнению с любой капиталистической фабрикой. Наша фабрика более передовая потому, что: 1) она ведется в плановом порядке во всем народном хозяйстве, 2) на ней нет классовых противоречий, 3) в управление производством втягиваются сами рабочие массы, 4) каждый классово-сознательный пролетарий прекрасно понимает, что эта фабрика — его родное детище.
Итак, тот «довод», что наши фабрики и заводы не социа- листичны, потому что они бедней капиталистических, является явно несостоятельным. Рассматривая его, мы достаточно убедились, что так подходить к изучению хозяйственных форм нельзя, что эта точка зрения ничего общего не имеет с марксизмом.
Крайне важно будет вдуматься в следующие слова В. И. Ленина, сказанные им на XI с’езде партии по вопросу о нашем государственном аппарате: «Может быть, наш аппарат и плох, но говорят, что и первая паровая машина, которая была изобретена, была тоже плоха, и даже неизвестно, работала ли она. Но не в этом дело, а дело в том, что изобретение было сделано. Пускай первая паровая машина по своей форме и была непригодна, но зато теперь мы имеем паровоз. Пусть наш государственный аппарат из рук вон плох, но все-таки он создан, величайшее историческое изобретение сделано, и государство пролетарского типа создано... »х).
Пусть наши фабрики и заводы в материально-техническом отношении более бедны и плохи в сравнении с капиталистическими. Но создание новых производственных отношений произошло. Социалистическую форму производства рабочий класс создал. В ходе борьбы и строительства рабочий класс разовьет ее в целую систему общественного устройства, именуемого социализмом.
Разберем теперь вопросы о неполной оплате труда и проблему эксплоатацип.
х) Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. И, стр. 48—49.
[ 86 ]
Рабочий на наших государственных предприятиях так же получает зарплату, как и на капиталистических. На первых порах кажется, что здесь нет никакой разницы между зарплатой на капиталистически?; и государственных предприятиях. Но это именно только на первых порах, это кажущееся сходство. По форме и у нас и в капитализме существует зарплата, но социальная сущность этого явления совершенно различна. Зарплата в капиталистическом хозяйстве никем сознательно не регулируется. Ее величина определяется на рынке законом трудовой стоимости, потому что рабочая сила в капиталистическом хозяйстве является товаром, продающимся на рынках. Законы рынка определяют величину зарплаты. Но ненасытная жажда накопления заставляет капиталистов нажимать на понижение зарплаты, на увеличение производства прибавочной стоимости. Буквально в любой капиталистической стране мы можем это установить. Принципиально отличным является сущность зарплаты у нас, в стране диктатуры пролетариата. Зарплата устанавливается в плановом порядке. Твердо и неуклонно проводится курс па ее повышение. Вопрос о повышении зарплаты решается в зависимости от роста производительности труда. Если в капиталистическом обществе вопрос об увеличении зарплаты решается в ходе классовой борьбы, то у нас рабочему классу, и в лице его профсоюзов и в лице его государства, приходится только решить Еопрос о наиболее целесообразном, с точки зрения рабочего класса в целом, распределении имеющихся материальных ценностей. Решая вопрос об увеличении зарплаты, государство и профсоюзы исходят из учета необходимости одновременно же решать вопрос и о социалистическом накоплении и о смычке с трудящимся крестьянством. Мы можем более успешно, чем капиталистическое хозяйство, разрешать и проблему социалистического накопления и смычки города с деревней при одновременном росте заработной платы. Это обусловливается, главным образом, отсутствием у нас класса буржуазии и помещиков, потребление которых являлось прямым вычетом из производства. Правда, отсутствие помещиков п класса буржуазии еще автоматически не гарантирует, что непроизводительное потребление будет небольшим. Оно [ 37 ]
может расти вследствие разбухания аппарата, торговых расходов и т. д. По линии сжатия непроизводительных расходов партия проводит и будет вести упорную работу. Но сокращая непроизводительное потребление, увеличивая социалистическое накопление, мы стремимся одновременно поднимать и уровень зарплаты, как в ее реальном, так и номинальном выражениях. Все это приводит нас к следующему, крайне важному явлению.
Если в капиталистических странах потребление рабочего класса систематически отстает от роста производства, что находит также свое выражение в том, что доля пролетариата в национальном доходе буржуазных государств систематически уменьшается, то в СССР мы имеем совершенно обратное явление. У нас доходы рабочего класса за весь период нэпа росли более быстро, чем весь доход страны. Это выражается в увеличении доли пролетариата в национальном доходе Союза. Это положение достаточно подтверждается следующей табличкой.
Движение доли лиц наемного труда в СССР в националь¬
ном доходе страны:
Годы
Национальный доход в миллиардах червонных рублей
% дохода лип наемного труда
1923/24 11,25 23,2
1925/26 21,54 28,3
1930/31 29,32 34,0
В 1913 г. эта доля равнялась 21,9%.
Совершенно противоположный процесс имеет место в условиях капитализма. Одним из основных законов капитализма является указанный Марксом закон падения доли пролетариата в общем росте богатств.
В Соединенных Штатах капиталы промышленности возросли в течение 25 лет перед войной на 54%, а фонд заработной платы па 3% при одновременном значительном росте пролетариата. В этих цифрах отражается исключительно быстрый рост техники, но одновременно очень ярко отражается и тот факт, что рабочий класс в целом ничего не получает от этого роста техники и гигантского под’ема производительности труда (об улучшении жизни высококвалифи( 38 ]
цированной верхушки мы не говорим). В 1923 г. 45% всего национального дохода САСШ шло на пользу класса капиталистов.
В Англин рабочие без семей составляли двадцать пять—■ тридцать лет назад больше трети всего населения. Доля рабочих в национальном доходе Англии упала с 1860 г. до 1908 г. с 47,1% до 38,1%, т.-е. на 9%. В то же время масса прибыли только за 15 лет (1893—1908 гг.) возросла на 50%.
В Германии за десять лет — с 1892 г. по 1902 г.— доля населения с наиболее низким доходом упала с 41,2% до 33%, т.-е. на 8,2% к общей сумме дохода всех классов Германии. Основную массу этой части населения с низшим доходом составляет рабочий класс. В то же время численность рабочего населения без семей в отношении ко всему населению Германии возросла за 12 лет (1895 —1907 гг.) с 25% до 29%, т.-е. на 4%. Рабочих стало численно и относительно больше, а получают они меньшую долю в общем доходе.
Это данные в отношении трех наиболее передовых капиталистических стран в последние десятилетия перед войной, следовательно, в период головокружительно быстрого развития капитализма. На ряду с огромным ростом прибылей капиталистов неуклонно падает доля рабочего класса в общей массе доходов этих стран. В то же самое время идет неуклонный рост численности рабочего класса, и повышается процент пролетариата в общей численности населения.
Возрастание же доли пролетариата в национальном доходе СССР и служит наилучшим подтверждением того, что у нас потребление народных масс, в первую очередь рабочего класса не отстает от растущего производства. Наша система хозяйства, наоборот, вызывает к жизни обратное явление: у нас зачастую производство отстает4от роста потребностей. Растущее потребление народных масс, необходимость его полного и лучшего удовлетворения, чем в капиталистическом хозяйстве, является движущим мотивом нашего развития. Это становится возможным, конечно, только благодаря социалистическому характеру госпромыш- [ 39 ]
ленности. Все изложенное достаточно иллюстрировало наше первоначальное положение о том, что зарплата в СССР, несмотря на формальное сходство с капиталистической, является принципиально отличной по содержанию. Именно только благодаря тому, что у нас рабочий класс сам организовывал восстановление хозяйства после военной разрухи, нам удалось так быстро достигнуть довоенных уровней производства и зарплаты. Бесспорным является то положение, что буржуазия провела бы восстановление хозяйства в более долгий срок и с нажимом на рабочий класс. Об этом прекрасно говорит опыт восстановления ряда капиталистических стран. И если теперь, достигнув довоенных уровней, говорим, что этот уровень мал и т. д., то это свидетельствует только о том, что наследство мы получили небогатое. Так обстоит дело с характеристикой зарплаты. Обратимся теперь к рассмотрению вопроса о неполной оплате труда.
Рабочий в СССР получает только часть ценностей, которые он создает в процессе производства. Часть вновь произведенных ценностей идет не на личное потребление рабочего. Значит, у нас также, как при капитализме, есть отчуждение части прибавочного продукта, а значит, говорят некоторые, есть и эксплоатация. Все эти вопросы крайне важные, и их необходимо разобрать как можно подробней.
Еще в 70-х годах прошлого столетия Карл Маркс в «Критике готской программы» указал на всю утопичность и абсолютную неверность положений Лассаля о полной оплате труда. Полной «оплаты труда» не может быть ни в социалистическом, ни в коммунистическом обществах. Ибо всегда необходимо употребить часть продуктов и для расширения производства, и для создания страховых фондов на случай стихийных бедствий и т. д. Не может быть полной оплаты труда и в СССР, ибо нам необходимо расширенное воспроизводство нашей промышленности и всего социалистического сектора хозяйства СССР. Совершенно естественно, что в этом расширенном воспроизводстве участие пролетариата является самым решающим. Таким образом, мы видим, что лозунг полной оплаты труда является по существу абсолютно фальшивым. Он неприменим ни к какому обществу, в любом его состоянии. Этот лозунг, конечно, [ 40 ]
неприменим и к нашему хозяйству, которое должно усиленным образом развиваться, причем именно одним из главнейших источников средств для этого развития является труд самого пролетариата. Итак, факт неполного получения произведенного продукта будет иметь место и в социализме и в коммунизме. Он имеет место и должен иметь и у нас в госпромышленпостн — этой социалистической форме производства.
Но пе означает ли производство прибавочного продукта наличия на наших госпредприятиях эксплоатации? Этот вопрос принадлежит к числу наиболее острых и жгучих проблем. Нет большой необходимости напоминать, что враги наши усиленно стремятся доказать, что на наших госпредприятиях рабочие тоже подвергаются эксплоатации.
Рассмотрим взгляды Маркса по вопросу о сущности эксплоатации. В чем Маркс видел сущность эксплоатации? В том, что та или иная часть труда работающего, а вследствие этого та или иная часть прибавочного продукта поступает в распоряжение другого, враждебного трудящимся класса. Так например, в чем сущность эксплоатации торговым капиталом масс мелких простых товаропроизводителей? В том, что торговый капитал, сосредоточивая в своих руках функции сбыта товаров и поставки сырья для товаропроизводителей, отчуждал часть, а временами и весь прибавочный продукт мелкого производителя, низводя жизненный уровень его до простого поддержания жизни.
В чем сущность эксплоатации эпохи крепостного права? Не только в том, что помещик имел полное право распоряжаться трудом своих крепостных крестьян, заставляя их работать на себя почти круглые сутки, но также и в том. что право помещика распространялось и на самого крестьянина, как личность. Вряд ли есть необходимость в приведении исторических фактов об обмене крестьян на борзых щенят и т. д.
Обратимся теперь к выяснению сущности капиталистической эксплоатации. При капитализме мы не имеем рабства рабочего класса. Этого нет в так называемых культурных передовых капиталистических странах, хотя современный капитализм и не выступает против элементов раб[ 41 ]
ства в странах колониального порядка. Рабочий человек в капиталистическом хозяйстве свободен в распоряжении своей личностью. Но он свободен также и от условий труда. Орудия и средства производства сконцентрированы в руках класса буржуазии. Между нею и пролетариатом устанавливается определенный тип отношений, сущностью которого является производство пролетариатом прибавочной стоимости и присвоение ее буржуазией. Весь прибавочный продукт в форме прибавочной стоимости идет в пользу буржуазии. Правда, это отнюдь не означает, что та или иная частичка прибавочной стоимости не перепадает отдельным одиночкам из среды рабочих. Основой всего оппортунизма является главным образом то, что буржуазия высоко развитых капиталистических стран (например, Англии) подкармливала части рабочего класса, превращая отдельных его представителей в прямых своих агентов в среде пролетариата.
Но это перепадание отдельным прослойкам рабочих жалких крох с барского стола ни на йоту не изменяет основного фона отношений между пролетариатом и буржуазией: глубоких классовых противоречий между ними.
Мы разобрали три формы эксплоатации: крепостническую, торгового капитала и капиталистическую. Везде сущность ее состоит в одном: часть труда, пли полностью весь труд, или непосредственно сам трудящийся — принадлежит, поступает в распоряжение другого класса, враждебного трудящимся.
Ну, а как же на наших государственных предприятиях? Совершенно ясно, что поскольку у нас нет класса буржуазии, как владельца промышленности, поскольку пролетарий, как класс, сам хозяин своей промышленности, постольку, конечно, абсолютно нельзя говорить об эксплоатации у нас в сфере производства. Прибавочный продукт, произведенный рабочим на госпредприятиях, является достоянием рабочего класса, он поступает в распоряжение его государства. У нас нет на госпредприятиях отношений классов, следовательно, нет и отношений эксплоатации. Ибо, как мы выше установили, под эксплоатацией надо понимать антагонистическое отношение двух классов, из которых один, сосредоточивая в своих руках средства и орудия [ 42 ]
производства, командуя в процессе производства, отчуждает прибавочный продукт от другого класса. Ясно, что такого типа отношений на наших госпредприятиях нет. Но было бы неточным сказать только это. Государственная промышленность находится в окружении целого ряда других хозяйственных форм, в том числе и капиталистических. Известно, например, что часть продукции идет к потребителю через частника. И вот если государству приходится часть прибавочного продукта, произведенного в госпромыш- ленности, отдавать другому классу,— то в таком случае мы имеем наличие элементов эксплоатации, поскольку прибавочный продукт не целиком поступает в производительное использование пролетарского государства, а часть его перепадает в руки социально-враждебной нам группы. Но эта часть прибавочного продукта, уходящего, например, к торговому капиталу, иностранным капиталистам, в виде уплаты процентов по нашим займам и т. п., крайне мизерна по своей величине. К тому же надо иметь в виду следующее обстоятельство: имеющиеся у нас элементы эксплоатации обусловливаются не структурой самой промышленности, а нашей еще относительной слабостью в овладении сферой обращения или нашей финансовой бедностью, когда нам приходится прибегать к «помощи» капиталистов. Но полное овладевание нами, например, торговлей автоматически приведет к уничтожению элементов эксплоатации, возникающей из отношений гоепромышленности и капиталистической торговли в сфере обращений.
Но не возникнут ли отношения эксплоатации, когда пролетарское государство из своего прибавочного продукта стало бы уделять часть его для помощи крестьянскому хозяйству? Само собой разумеется, что мы говорим здесь об основной массе крестьянства — о бедняцко-середняцкой его части. Уступка части прибавочного продукта этой части крестьянства ни в коей мере не являлась бы эксплоатацией пролетариата, ибо пролетариат выполнял бы в данном случае задачу оказания материально-технической помощи нуждающемуся крестьянству по пути его социалистической переделки. Здесь нет противоречивых отношений двух классов, подобных отношению пролетариата и буржуазии.
[ 43 ]
Из всего сказанного по вопросу об эксплоатации видно, что это явление не имеет места у нас на госпредприятиях в процессе производства. И только в том узком и условном значении, как нами выше установлено, можно говорить об элементах эксплоатации, в случае перепадания той или иной части прибавочного продукта в руки враждебных пролетариату социальных групп.
Не менее распространенным доводом о якобы несоциалистическом характере нашей госпромышленности является указание на то, что на наших государственных предприятиях существуют управляемые и управляющие, что иногда отдельные звенья хозяйственного аппарата бюрократичны и т. д. и т. п. Но такого именно характера возражения можно направить по адресу нашего государства: разве наш госаппарат в отдельных его частях не бюрократичен, разве мы имеем мало недостатков в нем? Но тем не менее из-за этих его недостатков, болезней нельзя же относить наше государство к непролетарскому. Наше государство по своей сущности является диктатурой рабочего класса. Это истина, которую оспорить нельзя, если не сходить с почвы марксизма-ленинизма. Точно так же и по отношению наших госпредприятий. Они по своей социальной сущности являются предприятиями социалистическими, но на ряду с этим мы имеем огромное количество бюрократических извращений, обусловленных и нашей бедностью и некультурностью и т. п. Со всеми этими извращениями ведется и будет вестись борьба. Но все эти извращения раззе служат основной, структурной чертой, определяющей сущность госпредприятий? Разве наличие тех или иных из ’янов внутри нашей партии является показателем того, что эта партия не рабочая? Совершенно ясно, что все эти из’яны—явление преходящее и что они вполне преодолимы. По ним нельзя судить о социальной сущности нашей госпромышленности.
Ну, а как быть с тем, что наши предприятия ведутся в форме капиталистических предприятий? У нас также имеется хозрасчет, прибыль, производство товаров и т. п. Мы выше уже разобрали вопрос о заработной плате и установили, что под формальным сходством зарплаты в СССР с капиталистической скрывается совершенно различное [ 44 ]
социальное содержание. Точно так же обстоит дело с рядом других категорий, например, с категорией прибыли. Разве она у нас имеет такое же значение, как в капиталистическом хозяйстве? Разве прибыль является у нас регулятором производства и его целью? Конечно, нет. Мы употребляем это выражение в техническом смысле этого слова: так же, например, обстоит дело и с термином «капитал». Ведь этим словом, если говорить точно, определяется определенный тип общественных отношений, когда, с одной стороны, имеется класс, владеющий орудиями и средствами производства, а с другой — класс пролетариев, имеющий только рабочую силу. Но когда мы говорим, что капитал наших предприятий равен тому-то, то мы употребляем этот термин в его условном значении.
Разберем теперь вопрос об управляющих и управляемых. Правильно положение, что при социализме не будет управляющих и управляемых, но факт их наличия на наших госпредприятиях нисколько не опровергает их социалистического характера. Подойдем к разбору этого вопроса вот с какой стороны: каждому достаточно понятно и известно, что наша Красная армия является по своей цели, по тому, какому классу она служит, совершенно другой армией, чем армии капиталистических государств, но если подойти с внешней стороны, то получится известное сходство по следующей линии: и в нашей армии и в буржуазной существует целая ступенька подчиненности, так же есть командный состав, стоящий во главе армии, так же армия разбита на соответствующие войсковые единицы, так же существует строгая дисциплина и т. д. Но все дело в том, что классовое содержание всех этих формальных сходств абсолютно различно. И там и здесь есть командный состав. Но там он формируется из среды буржуазии, из среды имущих, а у нас — из среды рабочих и крестьян. И там и здесь дисциплина. Там на голом принуждении и обмане, у нас—главным образом, на ясном понимании своих классовых целей и необходимости защиты их вооруженной рукой. Так же обстоит дело и с командным составом нашей госпромышлен- ности. Наш хозяйственный аппарат является частью аппарата рабочего государства. Во главе его стоят, как правило, [ 46 ]
Ошибки оппозиции и оценке госпромышлен- ности
члены самого же рабочего класса. Таким образом, в отношениях хозяйственного аппарата и рабочего класса мы имеем не два враждебных класса, а отношения внутри одного и того же класса.
Мы разобрали все основные вопросы, связанные с социальной характеристикой наших государственных предприятий. Основной вывод, который мы можем сделать на основании всего изложенного, сводится к тому, что наша госпромышленность является во всех отношениях «последовательно-социалистическим типом производства»; причем это выражение «последовательно-социалистический тип производства» нельзя понимать в том смысле, что наша госпромышленность социалистична только в каком-то условном смысле этого слова. Наши предприятия социалистичны во- всех отношениях.
Разобранные выше возражения против такого определения нашей гоепромышленности раздавались и раздаются сейчас не только со стороны наших врагов. Общеизвестным является тот факт, что троцкистская оппозиция в прямой или замаскированной форме отрицала социалистический характер нашей гоепромышленности, называя ее госкапитадиетической.
Приведем выдержки из ряда статей и речей представителей оппозиции.
Так например, Г. Зиновьев в своем труде «Ленинизм» нигде не называет наши госпредприятия последовательносоциалистическими .
На стр. 254, в главе «Ленинизм и нэп», Зиновьев, говоря об общей роли госкапитализма и изобразив дело так, что будто бы кто-то в рядах нашей партии отрицает наличие госкапитализма как одного из пяти укладов нашей экономики переходного периода, пишет: «Разве даже в современных наших государственных трестах, в их операциях, в их системе работы, в их окружении и т. д. и даже в нашей современной кооперации нет элементов капитализма? Разве рабочие, крестьяне, народ не видят, не чувствуют этого? Разве не почувствуют рабочие всей фальши, если мы будем преподносить им сладенькие фразы о том, что этой есть социализм?»
[ 46 ]
Таково решающее и единственное место, в котором Зиновьев говорит не о госпредприятиях, а об органах, ими управляющих.
И в этой своей части характеристика дана неправильная. Ведь что такое трест?
Трестом называется об ’единение нескольких фабрично- заводских предприятий. Трест — это определенная хозяйственная организация, входящая в состав аппарата диктатуры пролетариата. Эта часть аппарата может быть бюрократична, с большими недочетами в работе и т. д. и т. п., но от этого отнюдь не изменяется социальная сущность ее.
Приведем теперь выдержку другого деятеля оппозиции — тов. Залуцкого. Вот что он говорит по данному вопросу:
«Мы делаем только первые шаги к подходу превращения современного переходного предприятия «социалистического типа» в подлинно социалистическое предприятие... То, что мы имеем сейчас, в основном пока есть то, что В. И. Ленин называл государственным капитализмом» х).
Под ударами критики этой формулировки со стороны большинства партии Залуцкий изменил свою точку зрения. Вот что он говорил на XIV с’езде партии по этому вопросу:
«... После того, как я увидел в «Правде» целый ряд статей по этому вопросу, мне стала ясна неудачность отдельных моих формулировок. И я признал их ошибочность» (Залуцкий, «Ленинградская правда») * 2).
Отрицание социалистического характера наших госпредприятий (в том числе и железных дорог) мы имели и на самом XIV с'езде партии.
Так, тов. Глебов-Авилов, выступая с критикой работы партии в области профессионального движения, говорил:
«Действительно, вся практика, которую вы проводили во время XI с’езда нашей партии, после того как на этом с’езде приняли резолюцию, писанную рукой тов. Ленина,— вся ваша практика со времени этого с ’езда явилась по существу водой на мельницу не социалистической, а госкапитали- стической фабрики» 3).
х) Цитир. по стеногр. отчету XIV с’езда ВКП (б). Стр. 141.
2) Цитир. по стеногр. отчету XIV с’езда ВКП (б). Стр. 143.
3) Стеногр. отчет XIV с’езда ВКП (б). Стр. 784.
[ 47 ]
В такой плоскости рассматривал наши госпредприятия и тов. Сокольников, выступавший тогда совместно с оппозицией.
«И вот я,—говорит тов. Сокольников,—спрашиваю вас: с того момента, как железные дороги, бывшие государственным предприятием при царе, переходят в руки новой власти, рабочей власти,— что, с этого момента железные дороги в самом деле становятся социалистически организованной хозяйственной единицей?» И отвечает: «Нет» х).
В заключение разберем одну обобщающую формулировку по вопросу о характере наших госпредприятий. Эта формулировка дана тов. Каменевым в его речи на XIV с’езде партии.
Он говорил следующее по данному вопросу: «По отношениям собственности наши госпредприятия социалистичны, по отношениям людей — еще нет» * 2). Эта формулировка является наиболее общей и наиболее замаскированной. В чем состоит ее основная ошибка? В том, что в этой формулировке тов. Каменев противопоставляет отношения собственности отношениям людей. Такое противопоставление является прямым отступлением от марксизма. Маркс неоднократно об’яснял, что отношения собственности есть отношения людей, а не отношения человека к вещам. По тому, каково отношение между людьми по поводу вещей, Маркс различал одну форму собственности от другой. И именно по отношениям собственности можно различать одну форму хозяйства от другой. Выше мы разобрали вопрос о социалистическом характере нашей госпромышленности, именно по отношениям собственности. Нами было установлено, что именно потому, что наши фабрики и заводы являются достоянием самого рабочего класса, именно поэтому здесь и создался новый тип производственных отношений между людьми, противоположный буржуазному способу производства. А это изменение способа производства произошло как раз по линии собственности, т.-е. по линии отношений между рабочим классом и буржуазией. Пролетариат, свергнувший господство буржуазии, экспроприировав у нее х) Стеногр. отчет XIV с’езда ВКП(б). Стр. 324.
2) Стеногр. отчет XIV с’езда ВКП(б). Стр. 259.
[ 48 ]
орудия и средства производства и обратив их в достояние своего государства, тем самым радикально изменил прежние отношения собственности или производственные отношения и создал социалистическую форму производства. Вот почему эта формулировка тов. Каменева является абсолютно неправильной, немарксистской.
Оппозиция в вопросе о социальном характере нашей гос- промышленности сознательно или бессознательно занималась ревизией взглядов В. И. Ленина по данному вопросу, оценивая ее как госкапиталистическую. Будучи бита партией, оппозиция в лице своих отдельных представителей вынуждена признать ошибочность своих прежних формулировок.
В заключение по вопросу о социальном характере нашей гоепромышленности нам необходимо разобрать еще один вопрос. Ну, хорошо, говорят иногда отдельные товарищи, наши фабрики и заводы—социалистичны. Но разве это уже социализм? Такая постановка вопроса, конечно, неверна. Социализмом можно назвать систему всего общественного хозяйства, а не отдельный его уклад. А вся наша экономика, как было выяснено в первой главе, насчитывает пять хозяйственных укладов. Поэтому нельзя целое заменять частью и об’являть его социализмом. Никто и никогда так вопроса и не ставил.
Но из этого отнюдь нельзя сделать вывода о несоциалистическом характере гоепромышленности. По типу производственных отношений между людьми она социалистична, и вследствие этого она является основной и ведущей силой строительства социализма в нашей стране.
Перейдем теперь к социальной характеристике двух других укладов нашей экономики: капиталистического и госкапиталистического.
Капиталистической формой хозяйства на- Частно - каппта- зывается такая форма, когда орудия и сред- листическая фор- 17 1
ма производства ства производства находятся в частной собственности, и хозяйство ведется при помощи найма рабочей силы.
Конкретными примерами капиталистического уклада в нашей экономике являются частные фабрики и заводы, кулацкое хозяйство в деревне, частная торговля.
Экон омич, полит. СССР
[ 49 ]
4
Неизбежность существования и даже некоторого роста капиталистических форм производства обусловливается наличием в нашей стране огромной массы мелких товаропроизводителей в лице крестьянских хозяйств. Направляя крестьянское хозяйство середняка и бедняка по некапиталистической линии развития, мы вследствие нашей материально- технической бедности еще не можем быстро и сразу закрыть каналы, по которым идет возрождение капиталистических элементов. Мы не можем административным путем уничтожить частно-капиталистические хозяйства. Не потому, что у нас нет достаточных сил, а потому, что это привело бы к обострению отношений с основной массой крестьянства. Ибо при современном состоянии нашего государственного сектора мы не можем целиком и полностью удовлетворить потребности крестьянства. Мы не можем обойтись еще без частника в сфере торговли, поскольку наша кооперация еще недостаточно сильна для того, чтобы целиком и полностью сосредоточить в своих руках товарооборот страны. Мы не можем даже обойтись без частного капитала и в промышленности. Мы его допускаем туда, поскольку это не создает нам угрозы и помогает в большей мере использовать имеющиеся в нашей стране природные богатства.
Но самое главное, почему мы не можем административным путем ликвидировать частный капитал,— это из-за отношений с крестьянством.
Крестьянское хозяйство должно развивать свои производительные силы. Вся наша политика в деревне сводится к всемерному усилению коллективных форм хозяйства, ограничивая рост кулацких хозяйств. Но поскольку мы не можем деревню сразу перевести на рельсы крупного коллективного хозяйства, постольку, как неизбежный продукт развития мелкого товарного производства, будет иметь место частичный рост капиталистических форм. Основная линия нашего отношения к ним сводится к вытеснению капитализма методами экономической борьбы. Но совершенно ясно, что мы допускаем развитие капитализма только до известных пределов, поскольку это не создает угрозы нашему социалистическому строительству .Допуская развитие капитализма, мы стремимся также направить его в такую форму, которая [ 50 ]
была бы нам наиболее выгодна, направляя его по линии государственного капитализма.
Теперь мы должны будем дать социальную характеристику и этого уклада нашей экономики.
Что же разумел В. И. Ленин под государственным капитализмом в нашем хозяйственном строе? Вот как он отвечал на этот вопрос в своей речи на XI с’езде ВКП(б) в 1921 г.: Сущность госкапитализма п ошибки оппози¬
ция
«... Когда мы говорим «государство»,то государство это — мы, это — пролетариат, это — авангард рабочего класса. Государственный капитализм—это тот капитализм, который мы
сумеем ограничить, пределы которого мы сумеем установить, этот государственный капитализм связан с государством, а государство — это рабочие, это—передовая часть рабочих, это—авангард, это—мы. Государственный капитализм—это тот капитализм, который мы должны поставить в известные рамки...»
«... Гвоздь вопроса в том, чтобы мы поняли, что это тот капитализм, который мы можем и должны допустить, который мы можем и должны поставить в рамки, ибо капитализм этот необходим для широкого крестьянства и частного капитала, который должен торговать так, чтобы удовлетворять нужды крестьянства» (т. XVIII, ч. II, стр. 35).
«Надо учиться добиваться того, чтобы государственный капитализм в пролетарском государстве не мог и не смел выходить из рамок условий, определенных ему пролетариатом, из условий, которые выгодны пролетариату» (т. XVIII, ч. II, стр. 60. Из «Заключительного слова» на XI с’езде РКП (б).
«В указанных пределах, однако, это (т.-е. развитие капитализма.—Автор) нисколько не страшно для социализма, пока транспорт и крупная промышленность остаются в руках пролетариата. Напротив, развитие капитализма под контролем и регулированием пролетарского государства (т.-е. в этом смысле слова «государственного» капитализма) выгодно и необходимо в чрезвычайно разоренной и отсталой мелко-крестьянской стране (конечно, в известной лишь мере), поскольку оно в состоянии ускорить немедленный под’ем крестьянского земледелия» (т. XVIII, ч. I, стр. 315). («Тезисы о тактике РКП (б)» на III конгрессе Коминтерна).
[ 51 ]
Итак, государственный капитализм в стране господствующего пролетариата есть такой капитализм, который: 1) допущен пролетарским государством в известных пределах и на условиях, выгодных для пролетариата; 2) регулируется и контролируется пролетарской государственной властью.
Конкретными формами государственного капитализма являются, прежде всего, концессии и аренда. Это наиболее ясные и отчетливые примеры государственного капитализма. В самом деле, получая концессию или снимая фабрику в аренду, капиталист обязуется выполнять определенные условия, строго оговоренные в договоре, заключенном с пролетарским государством, условия, выгодные для пролетарского государства и ставящие деятельность капиталиста в ограниченные рамки. Арендованная фабрика остается собственностью пролетарского государства. Предприятия, сооруженные концессионерами, в конечном счете, через тот или иной срок также должны, по договору, перейти в руки пролетарского государства.
К государственному капитализму следует отнести и частную торговлю, но только в том случае, если она действует на договорных началах с госорганами и не в состоянии выйти из тех определенных строгих рамок, которые ей поставлены. Например, когда частные торговцы в плановом порядке снабжаются синдикатом и принуждены продавать товар потребителю по строго определенным ценам.
По вопросу о госкапитализме оппозиция совершала ряд грубейших ошибок. Основной ошибкой целого ряда представителей оппозиции является их стремление дать оценку всей нашей хозяйственной системы как госкапиталистической. Достаточно в подтверждение этого положения привести следующие выдержки из «Ленинизма» Зиновьева: «Нэп — это государственный капитализм в пролетарском государстве» *).
Правда, это «обобщение» Зиновьева не выдерживает критики с точки зрения ленинизма. Но для нас важна именно попытка Зиновьева распространить госкапиталистическое определение на всю нашу систему хозяйственных мероприятий. Возьмем другого представителя оппозиции в то время —
[ 62 J
1) Г. 3 и н о в ь ев .— Ленинизм, стр. 234.
тов. Сокольникова. Говоря на XIV с’езде партии о монополии внешней торговли, тов. Сокольников называл ее гос- капиталистически организованной отраслью нашего хозяйства. Не кто иной как Зиновьев считал наиболее ярким признаком госкапиталистического характера нашей экономики наличность у нас денежного обращения. Он пишет: «Но разве червонец означает социализм? Разве не служит наш превосходный твердый советский червонец выражением как раз «государственного капитализма» в пролетарском государстве» 1)...
Конечно, если, грубо извращая Маркса и Ленина, видеть проявления капитализма во всякой торговле, во всяком обмене, тогда и на деньги надо смотреть как на признак капитализма. Но это неверно. Деньги — признак не только капитализма. Из истории мы знаем, что деньги, как и торговля, гораздо старше капитализма.
В нашем хозяйственном строе деньги играют роль главным образом орудия социалистического строительства. В этом их основная социальная функция. Они помогают нам «твердо поставить и твердо вести наше хозяйство» (Ленин). Видеть в деньгах какой-то решающий признак, определяющий нашу экономику как госкапиталистическую, означает но что иное как действительно отход от ленинского понимания сущности госкапитализма.
Из всего сказанного ясно, какую грубую ошибку делала оппозиция, когда она к капитализму относила нашу госпро- мышленность и все наши командные высоты. Наши командные высоты можно было бы назвать госкапиталистическими только в том случае, если бы государство наше было непролетарским. Если же хозяином наших командных высот является тот же самый рабочий класс, который работает на наших фабриках, то отсюда следует, что государственные фабрики и заводы являются «предприятиями последовательно социалистического типа», как называл их Ленин.
Госкапитализм представляет собой лишь один из составных элементов нашего переходного хозяйства. Роль и значение его заключается в том, что неизбежное в ближайший период развитие капитализма мы ограничиваем опреде-
*) Г. Зиновьев. Ленинизм, стр. 251—252. [ 58 J
ленными рамками и подчиняем нашему регулированию. Превратить «частно-хозяйственный капитализм» в «государственный капитализм» — это значит ввести его в определенные рамки и направить по тому руслу, которое наиболее полезно для развития производительных сил страны и наименее опасно для пролетарской диктатуры.
Но, как показал опыт хозяйственного строительства, госкапитализм не получил у нас такого значительного развития, как предполагала наша партия в начале нэпа. Концессии, например, до сих пор не развились до сколько- нибудь значительных размеров.
Это получилось благодаря тому, что партия своей правильной ленинской политикой обеспечила быстрый рост госпромышленности, под’ем сельского хозяйства за счет под’ема части бедноты и главным образом середняка.
Обратимся теперь к рассмотрению ста- Удедьный вес тистических данных об удельном весе капи- соцвальстических талистической и социалистической форм и капиталистиче- r г
сепх элементов в различных отраслях народного хозяйства. Мы имеем точную количественную характеристику удельного веса социалистического и капиталистического укладов по промышленности и товарообороту. Отсутствуют исчерпывающие материалы о сельском крестьянском хозяйстве. Имеющиеся статистические материалы по вопросам о диференциации крестьянского хозяйства нельзя признать в полной мере пригодными для точной характеристики удельного веса капиталистических форм1). Общая же характеристика социальной диференциации, ее отличительные черты по сравнению с диференциацией в капиталистическом обществе, а также цифровая характеристика удельного веса различных социальных укладов в сельском хозяйстве будет нами дана в специальной главе.
По данным пятилетки Госплана СССР 2), мы имеем следующее соотношение капиталистических и социалистических форм в промышленности.
х) Это замечание относится ко времени написания настоящей главы (июль 1927 г.).
*) «Перспективы развертывания народного хозяйства СССР ва 2326/27—1930/31 гг». Иад. 1887 г.
Г 64 1
Распределение валовой продукции промышленности СССР (В миллионах довоенных рублей)
Годы
Госуд.
Коопер.
Итого госуд. и кооперат.
Капиталист.
Простое товарное производство
Вся про- мышленн.
1925/20
5.358
450
5.808
445
680
6.933
192G/27
6.374
520
6.894
485
738
8.117
1927/28
7.239
578
7.817
515
787
9.119
1930/31
9.581
741
10.322
582
913
11.817
В процентах
1925/26
77,3
6,5
83,8
6,4
9,8
100,0
1926/27
78,5
6,4
84,9
6,0
9,1
100,0
1927/28
79,9
6,3
85,7
5,7
8,6
100,0
1930/31
81,1
6,3
87,4
4,9
7,7
100,0
Таков удельный вес социальных секторов в
валовой про
дукции всей промышленности СССР. Абсолютное преобладание социалистических форм достаточно четко характеризуется вышеприведенными данными. Поступательный ход обобществленного сектора на капиталистический в свете этих данных не подлежит никакому сомнению. Вполне будет правильным и абсолютно соответствующим действительности сделать основной вывод, что на промышленном фронте мы сделали гигантские успехи в отношении обеспечения командной главенствующей роли социалистических форм.
Аналогичную же картину мы имеем и в сфере товарооборота. Приведем только относительные данные (в %%), как более наглядные:
Социальный состав торгово-посреднического оборота.
(В %% к итогу)
Годы
Оптовый оборот
Розничный оборот
Весь оборот
Социал.
с Калит.
окт Социал,
О Р
Капит.
ы
Социал.
Капит.
1925/26
90,6
9,4
61,2
38,8
76,2
23,8
192С/27
91,0
9,0
64,5
35,5
78,5
21,5
1927/28
91,1
8,9
65,0
35,0
78,8
21,2
1930/31
93,0
7,0
70,3
29,7
82,3
17 Д
Систематическое вытеснение капиталиста
ческих
элемен-
тов происходит и из сферы обращения. И здесь мы можем баланс подвести со значительным плюсом для социалистического сектора нашего хозяйства.
Окреп за истекший период целый ряд наших командных высот (транспорт, монополия внешней торговли и т. п.).
[ И ]
В сельском хозяйстве мы имеем усиление роли кооперативных хозяйств. Экономически укрепились совхозы — эти последовательно-социалистические предприятия в сельском хозяйстве.
Колхозы, претерпевшие значительное количественное изменение в своем развитии, к настоящему времени качественно улучшились. Но, несмотря на огромную работу, проделанную нами в сельском хозяйстве, мы все еще не разрешили там основных задач по ликвидации корней капитализма. Мелкое товарное производство в своем развитии неизбежно рождает элементы капитализма. Направляя мелкое крестьянское хозяйство по кооперативному руслу, мы тем самым направляем его развитие по некапиталистическому пути. Рассмот} еншо общих путей социалистической переделки мелкого товарного производства в деревне и посвящается следующая глава.
ЗАДАНИЕ № 2 ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ И КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ХОЗЯЙСТВЕ СССР.
Цель задания. Выяснение 1) социальной сущности государственного сектора народного хозяйства СССР, 2) частнокапиталистического и 3) госкапиталистического укладов; определение удельного веса этих трех укладов во всей экономике страны, а также разбор основых ошибок оппозиции в этих вопросах.
Вопросы для проработки.
1. Определение хозяйственного уклада.
2. Определение социального характера нашей госпро- мышленности.
3. Основные вопросы в определении нашей госпромыш- ленности как социалистической:
а) материально-техническая отсталость нашей промышленности по сравнению с передовыми капиталистическими предприятиями;
б) социальный характер зарплаты в СССР;
[ 56 ]
в) о лозунге полной оплаты труда;
г) есть ли эксплоатация пролетариата на госпредприятиях;
д) об управляемых и управляющих в госпромышлен- ности.
4. Ошибки оппозиции в вопросе о характере нашей гоепромышленности.
5. Частно-капиталистическая форма производства.
6. Сущность госкапитализма и ошибки оппозиции.
7. Удельный вес социалистических и капиталистических форм производства.
ЛИТЕРАТУРА
1) Бухарин. «К итогам XIV с’езда ВКП(б), стр. 32—42.
2) «Новая оппозиция». Сборник статей, изд. 1926 г. Статья Д. Марецкого «О характере нашей гоепромышленности», стр. 146—154.
3) «Партия и новая оппозиция». Материалы к проработке решений XIV с’езда ВКП (б). Сборник под ред. В. Астрова.
[ 57 ]
ГЛАВА III
ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В НАРОДНОМ ХОЗЯЙСТВЕ СССР И РОЛЬ КООПЕРАЦИИ
В экономике СССР, как нам известно, со-
Ввеяенве существуют, переплетаются пять хозяйственных укладов. Своеобразие ее притом не только в этом разнообразии форм, но и в их количественном удельном весе. Развитие прежней России сложилось так, что в хозяйственном строе страны и теперь преобладает сельское хозяйство в отсталых докапиталистических формах. Соответственно и в социально-классовом строении страны удельный вес деревенской мелкой буржуазии — преимущественно мелкого п среднего крестьянства — непомерно велик.
Это обстоятельство не может не придать изучению строения и эволюции докапиталистических форм для рабочего класса СССР и его партии величайшее теоретическое и практическое значение: в период борьбы за власть, при составлении стратегического плана штурма твердынь самодержавия и капитала, для учета классовых позиций многомиллионных, вырастающих на почве докапиталистических укладов и их распада общественных групп и прослоек, в период непосредственного социалистического строительства для решения еще более трудной задачи — ликвидации классового общества и его экономической почвы во всех ее разновидностях.
Революционное движение рабочего класса России в период своего зарождения находит крестьянина под двой[ 58 ]
ным гнетом: помещика-крепостника и капитала. Из двух пиявок особенно дико и хищно сосет его крепостническая. Не раз крестьянство России безуспешно пытается раздавить ее. Только лишь в Октябре, под гегемонией пролетариата, удается ему избавиться и от крепостника и его союзника — помещика-капиталиста.
Однако, не все проклятое наследство средневековья оказывается возможным спалить в пламени Октября. Уклады, над которыми в свое время вырастала хищная крепостническая политическая надстройка и на почве распада которых зарождался и рос капитал, — остались. Над вспахиваниехМ громаднейших целин залежей докапиталистических хозяйственных укладов, в тисках которых еще по сей день прозябает жизнь многомиллионных крестьянских масс СССР, распад которых по сей день рождает элементы капитализма, над этой труднейшей и центральной задачей нашей социалистической революции придется еще немало рабочему классу и трудящемуся крестьянству поработать.
Но чтобы с успехом активно участвовать в этой важнейшей работе, нужно знать, прежде всего, с чем имеешь дело, что представляют из себя эти требующие переделки уклады.
Начнем с первого. Патриархальное хозяй- Пат риархальное ство является в экономике СССР наиболее хозяйство
отсталою формою. Этот хозяйственный уклад возникает еще во время раннего средневековья. Будучи основан на самом узком, зачаточном разделении труда, преимущественно между полами и внутри замкнутой в себе небольшой хозяйственной единицы, он обеспечивает крайне слабую хозяйственную устойчивость. Находящиеся в его основе производительные силы весьма маломощны, открыты любому капризу стихий природы. В захваченном стихией месте патриархальное хозяйство без сторонней помощи подвергнуто катастрофической, массовой гибели, однако, через некоторое время вырастает вновь по старому облику и образцу.
Каждая такая хозяйственная единица имеет исключительно устойчивое, косное общественное устройство, передает из поколения в поколение дедовские и прадедовские приемы хозяйствования, несложные средства производства, потребности и быт.
( W ]
Патриархальное хозяйство не связано с внешним миром регулярной связью разделения труда, но случайный обмен для приобретения продуктов другого района (например, соли, железа и т. д.) и для него не чужд. Существуя в окружении простого товарного хозяйства, а в новейшее время капиталистического и в СССР — социалистического хозяйства— оно в таком же порядке приобретает немногочисленные элементарные промышленные изделия.
Покамест эти узы разделения труда не стали более прочными, регулярными и широкими, другими словами, покамест оно не втянулось в регулярный товарный оборот, партиархальное хозяйство продолжает пребывать в вековой традиционной косности и хозяйственной слабости, оставаясь чуждым даже тому развитию производительных сил, которое возможно на основе развития мелких индивидуальных орудий производства, их специализации и специализации занятий мелких производителей.
Из случайного обмена с течением вре- Простое товар- мени вырастают более или менее продолжи- ное хозяйство г *
тельные узы разделения труда. Последние, постепенно упрочиваясь, расширяясь на основе специализации мелкого производства и его инструментов, открывают путь дальнейшему развитию производительных сил. Возникая в виде дополнения к преимущественно натуральному хозяйству на собственное потребление, простое товарное производство с течением времени становится преобладающим.
Вначале рост разделения труда идет по линии отделения домашней промышленности от сельского хозяйства, возникновения многочисленных пунктов обособившейся ремесленной промышленности. В таком же порядке возникают наши кустарные центры1). В новейшее же время, при наличии
2) «Кустарная промышленность,—говорит Ленин, — абсолютно непригодное для научного исследования понятие, под которое подводят обыкновенно все и всяческие формы промышленности... Живучесть особого термина «кустарничество» об’ясняется более всего сословностью русского общества... Кустарные промыслы — это обыкновенно всяческие крестьянские и только крестьянские промыслы» (Собр. соч., т. III, стр. 368).
Говоря о кустарничестве, нужно иметь в виду эти слова Ленина, так как обычно с этим словом связаны весьма путаные представления. [ 60 ]
передовой крупной промышленности, товаризация совершается преимущественно путем отмирания прадедовской домашней промышленности и соответствующего расширения городской индустрии.
Товаризация патриархального хозяйства означает включение его в широкую сеть общественного разделения труда. Настолько широкую, что вышедший из патриархальной ограниченности и замкнутости производитель и представления не имеет о границах и численности того производственного коллектива, членом которого он через рынок стал. Пока он работает на местный замкнутый рынок, эта связь еще имеет некоторые приблизительно представляемые очертания. Когда же торговый капитал связывает и рынки между собою, нити этой связи для него положительно теряются где-то в таинственной дали.
Не имея представления о лицах, с которыми он экономически сотрудничает, простой товаропроизводитель, однако, хорошо чувствует их бесформенное наличие. Хотя и хозяйство его по виду осталось самостоятельным, но фактически сюда вторглась через рынок необозримая, бесформенная общественная стихия, дергает его и беспечно ломает как вековые навыки хозяйствования, так и быт.
Наличие невидимого незнакомца, контролирующего и направляющего через рынок хозяйственную деятельность мелкого товаропроизводителя, постоянно чувствуется им. Находясь под угрозой потери покупателей, он должен притеняться к цене, диктуемой ему какими-то непонятными силами. И чтобы не кануть и не захлебнуться в омуте рынка, он должен нести заботу о новых способах производства и хозяйствования, заботу, совершенно чуждую его патриархальному прародителю.
Не имея никакого сознательного руководящего и контролирующего органа, неоформленный коллектив простых товаропроизводителей направляет, контролирует и подгоняет своих членов — т.-е. единичные мелкие хозяйства, стихийно через законы цены и стоимости. Это наличие хотя и стихийного, но властного общественного побудителя к развитию производительности труда, выгодно отличает товарное хозяйство от патриархального.
[ 61 ]
Через товарную форму связи устанавливается сотрудничество простого товарного хозяйства и с более развитыми передовыми укладами. Когда на основе дальнейшего развития производительных сил возникает капиталистическая форма хозяйства с гораздо более высоким уровнем производительности труда, но с тем же стоимостным регулятором производства в видоизменном виде, то простое товарное хозяйство оказывается связанным и с ним через рынок в один сотрудничающий бесформенный производственный коллектив. Когда в СССР возникает социалистическое хозяйство и тоже сохраняет на переходный период видоизмененную товарную форму производственной связи, то для простых товаропроизводителей оказывается возможным экономическое сотрудничество и с социалистическим хозяйством.
Это обстоятельство, открывая простому товарному хозяйству возможность использования выгод экономического сотрудничества с самыми передовыми формами хозяйства, имеет, однако, и то последствие, что дает капиталистическому и социалистическому укладам с их гораздо более развитой и мощной материально-технической базой и производительностью труда готовую форму влияния, состязания и командования над отсталым маломощным простым товарным хозяйством.
Спрашивается: каково содержание диктуемых через рынок экономических команд каждого из этих более мощных укладов?
В самых общих чертах оно сводится к укрупнению, концентрации мелкого, распыленного простого товарного производства. Но методы, «пути» этой концентрации, диктуемые тем и другим командующим укладом, — настолько существенно различны, насколько далеки и различны капитализм и социализм. Рассмотрим подробнее. Каппталистиче- На простом товарном хозяйстве экономи- скпй путь раэви- ческое развитие не может остановиться, тия докапиталп- Это было бы равноценно стабилизации пи- стических форм щеть1} вырождения и голода.
Если сейчас перед государством рабочей диктатуры стоит в виде центральной проблемы социалистического строительства задача перевода мелкого раздробленного сельского Г 62 ]
хозяйства на основы крупного производства, то в процессе изыскания методов этого великого исторического сдвига полезно вспомнить методы переделки мелкого в крупное хозяйство, которые в свое время применял и сейчас применяет капитал в странах его господства.
Капиталистические методы развития докапиталистических форм складываются в определенный «путь», в определенную совокупность типичных приемов — задолго до первой победоносной социалистической революции. То наследство, которое победивший рабочий класс СССР получает от капитализма в виде крупного производства, строится в свое время именно на почве применения капиталистических методов развития докапиталистических форм.
Изучение капиталистического «пути» развития докапиталистических форм для нас особенно важны потому, что он является историческим фоном, на котором четче вырисовываются отличительные особенности нашего социалистического «пути» развития докапиталистических форм, а также потому, что в видоизмененном и значительно ограниченном виде он все еще имеет место и в СССР. Осуществление нашего пути развития отсталых докапиталистических форм возможно лишь в порядке борьбы с капиталистическим путем, в меру охвата нами стихии мелкого товарного производства.
Капиталистический путь развития простого товарного Хозяйства именуется в теории расслоением (диференциа- цией) или разложением простого товарного хозяйства. Оба названия характеризуют «путь» с особой существенно-важной стороны.
Капиталистический путь развития простого товарного хозяйства действительно ведет к расслоению однотипных, приблизительно однородных мелких товарных хозяйств на две резкие противоположности — капиталистический и пролетарский полюсы. Существенную характеристику этого процесса дает и понятие разложения. В процессе капиталистического расслоения отношения простого товарного хозяйства «разлагаются»; уничтожается личная мелкая собственность и та связь, которая существовала между мелким производителем и его орудием производства. На почве [ 63 ]
экспроприации разными приемами мелких накоплений простых товаропроизводителей создается материальная база крупного производства, освобожденные же от своих орудий производства живые носители разложенной связи простого товарного производства комплектуют второй элемент капиталистического производства — наемную рабочую силу.
История первоначального накопления капиталов богата самой дикой и мерзкой изобретательностью и разнообразием приемов. Но сущность процесса везде одна: отчуждение мелких накоплений (сплошь и рядом средств существования) докапиталистических производителей.
Простому товарному хозяйству чужда классовая эксплоа- тация. Там, где, например, середняцкое хояйство прибегает к найму чужой рабочей силы, это происходит временно, по большей части вследствие случайных причин, без расчета на реализацию прибыли. Но эксплоатация самого простого товарного хозяйства при крепостничестве и капитализме — типичное, заурядное явление. Первые формы капитала — торговый и ростовщический — систематически высасывают жизненные соки из мелкого товарного хозяйства, концентрируют его накопления и ресурсы еще задолго до начала капиталистического расслоения, подготовляя ему почву.
На дрожжах посреднических и ростовщических прибылей, системы государственных займов и субсидий, колониального грабежа докапиталистических хозяйств на отдаленнейших территориях других стран и частей света происходит вызревание экономической силы, закабаляющей потом слабых, малоустойчивых простых товаропроизводителей-ремесленников, превращающей их в частицы домашней системы капиталистического производства, затем в мануфактурных, наконец, в фабричных рабочих.
С момента появления крупного капиталистического производства, на ряду с крепостником, торговым и ростовщическим капиталом, в ряды разлагателей простого товарного хозяйства вступает новая грозная сила, бьющая отсталый уклад простого товарного производства конкуренцией, дешевой ценой. С этого времени простой товаропроизводитель [ 64 ]
подвергается комбинированной атаке торгового, ростовщического и производственного капитала и гибнет катастрофически, массами.
Буквально, на костях, в лучшем случае на пауперизации, вырождении громадных масс, разоряемых ручных ткачей поднимается первая производственная цитадель крупного капитала — крупная текстильная промышленность. За нею следуют другие. Так, одна за другою или вместе все главные отрасли промышленности...
Цена капиталистического слома и замены крупным производством обреченного, технически отсталого ремесла везде одна: смерть, обнищание и вырождение громадных масс бывших простых товаропроизводителей. Густо усеян капиталистический путь развития не только обломками прошлых отношений и техники, но и костями и вырождением живых их носителей.
Когда слом ремесла в основном завершен, и оно сохранилось лишь в порах капиталистической крупной промышленности, когда в промышленности концентрация капиталов идет уже преимущественно за счет гибели мелких и средних из них, лишь тогда выступают, и то частично, на столбовую дорогу капиталистического развития сельскохозяйственные, крестьянские отряды мелкого простого товарного хозяйства. Крупный капитал, занятый выстраиванием своих экономических командных высот в городе, по ряду причин (наличие в деревне остатков крепостного землевладения, а вследствие этого необходимости дележа выжатой прибавочной стоимости с землевладельцем, сезонного, невыгодного для применения капитала характера производства и т. д.) избегает сельское хозяйство, как отрасль производственного приложения. Его интересует деревня преимущественно как рынок для промышленных изделий и заготовки сельскохозяйственного сырья. Без разрешения проблемы внутреннего рынка невозможно развитие городских промышленных очагов.
Хотя насосы первоначального капиталистического накопления действуют в деревне особенно интенсивно и беспощадно, но вследствие эксплоатации деревни городом, утечки значительных деревенских накоплений в город (рента,
Эяономгч. полит. СССР
[ 65 ]
налоги и т. д.) — явления, характерного для капитализма — темп капиталистического разложения деревни более медленный, чем он мог бы быть, предоставленный себе. Значительная часть деревенских накоплений, концентрированных в руках крупного промышленного капитала, идет на форсирование развязки с ремеслом, деревня же продолжает пребывать под мучительным продолжительным гнетом многочисленной оравы местных мелкотравчатых Колупаевых и Разуваевых, применяющих рука-об-руку и одновременно методы эксплоатации ростовщического, торгового и промышленного капитала. Это хищническое накопление, вследствие утечки значительной доли его в город, подрывает силы крестьянского хозяйства, затягивает мучительное гниение его, без соответствующего темпа роста производительных сил самого сельского хозяйства.
Капиталистические методы сноса мелкого и построения крупного производства в сельском хозяйстве в общем таковы же, как в промышленности. Судьба связанных с погибающим, сносимым докапиталистическим простым товарным хозяйством народных масс в процессе гибели их устарелой экономической базы не менее тяжелая, чем в ремесле. Небольшая верхушка пробирается в капиталисты (кулаки, ростовщики, скупщики, трактирщики и т. д.), остальные от случая к случаю сбывают живой и мертвый инвентарь своих хозяйств, опускаются в положение полупролетариев, а там и круглых пролетариев-батраков.
Капиталистическое разложение деревни особенно интенсивно при капитализме последней формации — империализме. Пользуясь своими мощными хозяйственными командными высотами, финансовый капитал сильно увеличивает выкачку деревенских накоплений.Это усиление крупно-капиталистической эксплоатации происходит уже в условиях наличия и значительной сельскохозяйственной буржуазии, пользующейся всемерной поддержкой хозяйственных командных высот финансового капитала. Рост ее, как и деревенское накопление крупного капитала, ложится двойным гнетом на крестьянина середняка и бедняка.
Крестьянской массе прежде всего приходится иметь дело с крупным и крупнейшим капиталом в лице «комитета [ 66 ]
по делам буржуазии» (Ленин). Эта встреча очень проста. Буржуазное государство нуждается в крестьянстве, как поставщике пушечного мяса и налогов. Нечего распространяться о том, как это подрывает хозяйственные силы и так слабого отсталого мелкого хозяйства.
Охваченная капиталистическим разложением, деревня нуждается в кредите. При финансовом капитале он высоко концентрирован, находится в руках крупнейшего капитала и буржуазного государства. Разлагатели старых общественных связей деревни — крупные капиталисты-арендаторы и кулаки — получают его из привилегированных земельных банков по сравнительно невысокому проценту. Крестьянская же масса должна кредитоваться преимущественно из вторых — кулацких—рук или под ручательством кулака и, конечно, втридорога платить. В странах же, где развит мелкий ипотечный кредит (например, Франции, Германии), нити которого находятся в руках финансового капитала — громадные массы крестьян-середняков держит в беспросветной долговой кабале земельный банк. Вследствие отсталости их хозяйств, кредит фактически идет на потребительские цели. Тем самым заложенные земли переходят в собственность банка, и крестьянин-середняк, с виду самостоятельный хозяйчик, на деле превращен в закабаленного банком арендатора.
Частая встреча простого товарного производителя с хозяйственными командными высотами крупного и крупнейшего капитала происходит и по линии покупки промышленных изделий и продажи сельскохозяйственного сырья.
Городская, далеко развитая передовая промышленность производит по низкой стоимости. Но, выступая монополистом, навязывает распыленному деревенскому потребителю искусственно взвинченные цены.
Наоборот, при продаже сельскохозяйственного сырья и хлеба деревенский распыленный продавец имеет дело с мощным монополистом-заготовителем в лице союза экспортных кампаний и т. д., который хорошо рассчитанным и согласованным маневрированием властно диктует низкую цену.
Эксплоатация деревни крупным и крупнейшим капиталом частично задевает и накопление сельскохозяйственной [ 67 ]
5*
буржуазии. Но с особенной силой она ложится на простое товарное хозяйство, подвергая всесторонней экспроприации не только его накопления, но и незначительные основные фонды.
Разложение мелкого крестьянского простого товарного хозяйства — дело далеко еще не завершенное и в самых передовых капиталистических странах. Но темп вывода деревни на столбовую дорогу капиталистического развития в эпоху господства финансового капитала значительно ускоряется. Швы старых общественных отношений интенсивно распарываются, и в муках разложения простого товарного хозяйства рождается новое капиталистическое общество.
Социально -классовое строение деревни при капиталистическом развитии
придавила, но На почве экономического положения деревни, охваченной процессом капиталистического разложения, вырастает и особая социально-классовая ткань ее. Какая именно? «Власть денег, — говорит Ленин,— не только и расколола крестьянство: громадная масса
неуклонно разорялась и превращалась в пролетариев, меньшинство выделяло кучки немногочисленных, но цепких кулаков и хозяйственных мужиков, прибирающих к рукам крестьянское хозяйство и крестьянские земли, составляющих кадры нарождающейся сельской буржуазии». В деревне появляются полярно-противоположные классы капиталистов и пролетариев.
Двусторонний процесс окулачивания и раскрестьянивания деревни создает и целый ряд промежуточных социальных положений. Маркс, Энгельс и Ленин, в результате подробного изучения охваченной капиталистическим расслоением деревни, отмечают следующие социальные классы и прослойки в ней: 1) пролетариат — окончательно «экспроприированные», «раскрестьяненные» сельские батраки; 2) полупролетариат — «наемный рабочий с наделом», имеющий свое нищенское хозяйство в придачу к заработку по найму, а потому формально хозяйчик-собственник, хотя верно и неуклонно катящийся по наклонной плоскости раскрестьянивания^) середняк — как общее правило, ведущий хозяйство при помощи рабочей силы своей семьи, нанимающий лишь временно, от случая к случаю, чужую рабочую С 68 3
силу, точно так же сам нанимающийся лишь в исключительных случаях в чужом хозяйстве; 4) полукапиталистический зажиточный крестьянин — работающий сам с семьей в своем хозяйстве, но нанимающий, притом, как правило, и чужую рабочую силу, и, наконец, 5) кулак — сельский мелкий капиталист, представитель хозяйства с четко выраженными чертами капиталистического предпринимательства.
Это пятичленное деление в целях более четкого проявления основной канвы классового строения деревни, ставшей на путь капиталистического развития, может быть сведено, вследствие большой классовой родственности некоторых социальных групп, к трехчленному: 1) деревенская беднота (пролетариат и полупролетариат деревни), 2) середняк, 3) кулак (зажиточный полукулак и «чистый» кулак — мелкий капиталист).
Что касается двух крайних членов этого деления, то их классовая природа нам хорошо известна. Она определяется известной нам полярной противоположностью классовых интересов капиталистического общества, хотя и с некоторыми существенными особенностями (пролетарий с наделом— все же формально мелкий хозяйчик, а зажиточный крепкий мужик только еще метит в полные кулаки, сам с семьей составляет основную рабочую силу в хозяйстве и т. д. Это вносит некоторые весьма своеобразные черты и в их классовую природу). Но в общем и целом классовые позиции двух крайних групп в условиях капиталистического расслоения ясны: они все же укладываются в общую схему полярно-разделенных капиталистических классовых интересов.
Классовые позиции крестьянина-середняка гораздо более путаные и загадочные. Куда укладываются его интересы, исходя из серединного положения в этой полярной противоположности капитализма? Процесс классового самоопределения середняка — процесс продолжительный, сопряженный с колебаниями, нейтральным наблюдением и целым рядом переходов. Лишь продолжительный исторический опыт на процессе осуществления перехода от докапиталистического к капиталистическому укладу выявляет об’ектив- ные интересы середняцкой массы и отношение ее к капитализму.
[ 69 ]
Точно также вторым путем развития, предлагаемым деревне захватившим государственную власть и хозяйственные командные высоты пролетариатом об’ективно определяется отношение середняцкой массы к последнему. Середняк цепляется за свое хозяйство и нередко питает иллюзии, что имеется возможность его сохранить. В действительности же зта возможность исключена. Отсталое мелкое середняцкое хозяйство типа простого товарного производства неизбежно обречено на гибель и замену укладом, основанным на крупном производстве. Об’ективные, правильно понятые классовые интересы многомиллионной середняцкой массы поэтому определяются не тем, кто и как затягивает гниение мелкого простого товарного производства, а тем, кто и каким путем помогает ему развиться в крупное.
Хорошо утоптанная, многомиллионными трупами мелких производителей замощенная капиталистическая столбовая дорога этого развития нам известна. Рассмотрим те¬
перь, каков путь разития производительных сил деревни, который предлагает массам трудящегося крестьянства установивший свою власть пролетариат.
Социалистический путь развития деревни
Наследство, принятое в деревне совершившим пролетарскую революцию рабочим классом СССР — нищенское. Как в материально-техническом, так и общественно-клас-
совом отношении здесь мало элементов, могущих непосредственно лечь в основу социалистического уклада. Средневековая отсталая техника трехполки, сохи и серпа, с одной стороны, и многомиллионные, не прошедшие никакой школы крупного производства, напротив, усвоившие предрассудки, стремления и навыки мелких хозяйчиков-собственников— крестьянские массы, с другой...1).
*) Представилось бы желательным в этой же связи подробно выяснить удельный вес каждого из выше рассмотренных укладов в экономике СССР. Разбивка 25 млн. крестьянских хозяйств СССР на уклады, однако, задача весьма сложная, требующая, помимо выяснения методологических вопросов, ознакомления с многочисленным конкретным цифровым материалом. Чтобы не загружать настоящего и так перегруженного занятия,—этим вопросом зай-
[ 70 ]
Может ли деревня, не имеющая ни материальной базы крупного производства, ни сколько-нибудь подготовленного к социалистическому строительству более или менее многочисленного класса строителей, перейти непосредственно, минуя капиталистический путь развития,—к социализму?
«Да, это мыслимо до известной степени,— отвечает Владимир Ильич,— но лишь при одном условии, которое мы знаем теперь, благодаря одной громадной и завершенной научной работе, точно. Это условие — электрификация. Если мы построим десятки районных электрических станций (мы знаем теперь, где и как их теперь построить можно и должно),
мемся в одном из следующих занятий («О диференциации крестьянства в СССР»).
В данной связи, для самой общей ориентации, заметим лишь следующее. Было бы совершенно неправильным представить два докапиталистических уклада в настоящее время, в условиях СССР как нечто резко обособленное, чисто выдержанное в своих типовых чертах. В конкретной действительности настоящего времени, напротив, весьма широко распространены всевозможные переходные от патриархальщины к простому товарному хозяйству ступени: то хозяйство является преимущественно патриархальным при наличии лишь слабо выраженной товарности, то товарное производство преобладает, а натуральщина стоит на заднем плане, то, наконец, многочисленные всевозможные промежуточные положения.
Простое товарное хозяйство относится к типу потребительских хозяйств, не ставящих целью реализацию прибыли. А в таких товарных хозяйствах, как общее правило, не наблюдается полной, до конца доведенной товарности. Это относится как к крестьянскому хозяйству, где при простом товарном укладе всегда существует некоторый остаток домашней промышленности, так и к хозяйству ремесленника (и кустаря, не эксплоатирующего чужого труда и не нанимающегося), где на ряду с ремесленным товарным производством всегда существует в виде более или менее существенного придатка сельскохозяйственное производство, огородничество и т. д.
Примерное представление о соотношении натуральщины и простого товарного хозяйства в экономике СССР дают данные Госплана о товарной и нетоварной части в общей продукции сельского хозяйства в СССР. Согласно им, товарная часть с.-х. продукции составляет ко всей продукции с. х.: в 1923/24 х. г.—32,1%, в 1925/26 х. г.—35,4%, в 1926/27 г.—38,3%. Принимая во внимание, что в это исчисление включены и данные о социалистическом (колхозы) и капиталистическом секторах с. х., где товарность всегда значительно выше, чем в простом товарном хозяйстве, [ 71 ]
если мы проведем энергию от них в каждое село, если мы добудем достаточное количество электромоторов и других машин, тогда не потребуется переходных ступеней, посредствующих звеньев от патриархальщины к социализму или почти не потребуется»1).
При наличии настолько мощной передовой промышленности техническое перевооружение деревни пошло бы гигантскими шагами. Хозяйственный оборот между основными сферами народного хозяйства — промышленностью и сельским хозяйством — установился бы в форме сознательного
можно заключить, что товарное производство в докапиталистическом секторе не составляет и одной трети к общей сумме продукции его. Больше двух третей все еще занимает натуральное производство на собственное потребление.
Весьма показательными для составления общего представления о соотношении капиталистических и некапиталистических элементов среди крестьянства СССР являются нижеследующие данные доклада комиссии СНК СССР по изучению тяжести обложения отдельных социальных групп населения СССР (стр. 30—31): Самодеятельное население
В %% к итогам земледель¬
Группы населения
или число хозяйств (в тыс.)
ческого населения
1924/25 1925/26 1926/27
1924/25
1925/26
1926/27
Земледельческ.
— — —
100
100
100
I. Пролетариат . .
2.700,0 3.000,0 3.200,0
4,4
5,0
5,3
II. Не нанимающие сроковых рабо¬
чих
19.059,0 18.470,0 18.743,0
88,7
87,4
86,8
1. Бедняцких
групп.. .
6.070,0 5.441,0 5.212,0
24,0
21,6
20,4
2. Середняцк.
групп . . .
12.989,0 13.029,0 13.261,0
64,7
65,8
66,4
III. Нанимающие сроковых рабо¬
чих
1.234,0 1.327,0 1.404,0
6,9
7,6
7,9
Если принять вс
> внимание, что в группу нанимающих
сроко-
вых рабочих входит и некоторый % середняков (примерно, 2—3%), пользующихся подсобным временныхм трудовым наймом, то получим кулацкую (капиталистическую) группу в 4—5% в среднем. Как уже сказано, эти данные приводятся нами лишь в качестве предварительных, дающих общую наметку социального строения нашей деревни.
х) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. I, стр. 221.
[ 72 ]
планового регулирования, т.-е. в форме продуктообмена. А вместе с уничтожением товарной формы хозяйственного оборота были бы закрыты и каналы капиталистической ди- ференциации, т.-е. нового вырастания классов. Перевоспитание крестьянских масс, ликвидация их мелкособственнических навыков и предрассудков тоже подвигалось бы быстрейшим темпом, опираясь на сравнительно легко достающуюся материальную основу крупного производства и на то обстоятельство, что «вдвое и втрое поднялась бы производительность труда; вдвое и втрое был бы сбережен человеческий труд для земледелия и человеческого хозяйства» (Ленин). Обобществление производства было бы достигнуто без мук разорения и нищеты, сопутствующих капиталистическому расслоению.
Такой путь социалистического обобществления сельского хозяйства в некоторых передовых промышленных странах после пролетарской революции действительно возможен.
«Все же мы в праве сказать, что в мировом масштабе такая промышленность есть. На земле есть страны с такой передовой крупной промышленностью, которая может сразу снабдить сотни миллионов отсталого крестьянства. Мы кладем это в основу своих расчетов» х).
Но такой путь при теперешнем конкретном соотношении промышленности и сельского хозяйства в СССР и большинстве других стран исключен.
Многомиллионная, отсталая мелкокрестьянская деревня СССР не имеет возможности в короткий срок получить материальную базу крупного производства ни в наследство от прежнего земледелия, ни от промышленности, к тому же пережившей величайшую разруху и развал. Только что развитой перспективы перехода к крупному сельскохозяйственному производству для нее, следовательно, не существует.
Это-то обстоятельство является решающим. Оно накладывает свою печать на все планы и перспективы строительства победившего и утвердившего свою власть пролетариата нашей страны. Лишь постепенно в процессе и на
1) В. И. Ленин. Собр. соч. т. XVIII, ч. I, стр. 434. I 73 ]
почве роста данных, наличных отсталых производительных сил может быть создана материальная база социалистической деревни. Генеральный план его социалистического строительства должен быть рассчитан на труднейший переход, когда центральной задачей, на ряду с защитой власти, является развертывание грандиознейшего строительства социалистических производительных сил. «Если кто-либо из коммунистов мечтал, что в три года можно переделать экономическую базу, экономические корни мелкого земледелия, то он, конечно, был фантазер, — говорит тов. Ленин применительно к нашим конкретным условиям в 1921 г.— Решить этот вопрос по отношению к мелкому земледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психологию может только материальная база — техника применения тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе... Вы прекрасно понимаете, что достать тракторы, машины, электрифицировать громадную страну — такое дело может во всяком случае исчисляться не менее чем десятилетиями. Вот какова об’ективная обстановка» х). Наши об’ективные условия таковы, что нужны десятилетия для соответствующего этой колоссальной задаче роста производительных сил. И после утверждения диктатуры рабочего класса первейшая задача состоит в том, чтобы установить наиболее благоприятные для реализации этого роста производительных сил условия.
Одной из основных, самых элементарных предпосылок не только роста, но и сохранения достигнутого уровня производительных сил является наличие хозяйственного оборота между городом и деревней. Продолжительный разрыв его был бы равносилен возвращению к патриархальщине. При наличии в деревне стихии многомиллионных распыленных мелких крестьянских хозяйств и отсутствии в городе достаточно мощной, способной непосредственно повести перестройку их промышленности, хозяйственный оборот между обеими основными сферами народного хозяйства возможен лишь в форме товарно-денежной связи. Восстановление и всемерное развитие товарно-меновых отношений
2) Из речи на X с’езде РКП(б). (Подчеркнуто нами.—Со ст.) [ 74 ]
является поэтому существенной необходимостью в переходный период.
Так называемая новая экономическая политика — единственно правильная экономическая политика переходного периода (Лепин),— устанавливая хозяйственный оборот между городом и деревней в форме торговли, делает важную уступку крестьянству. Лишь эта форма связи обеспечивает хозяйственную смычку между крупной промышленностью и крестьянским хозяйством, а следовательно, рост производительных сил как в промышленности, так и сельском хозяйстве.
Но путь развития производительных сил посредством развязывания товарооборота сопряжен с возникновением внутренних противоречий роста. Рыночная, хотя и мелкотоварная стихия неизбежно выращивает капиталистические ростки, диференциацию. Капитализм — стихийный продукт мелкого производства и рынка. При наличии свободной торговли хищная саранча деревенских Колупаевых и Разуваевых неизбежно оживает и расправляет крылья. Производительные силы могут развиваться и довольно бурно.
Но не опрокидывают ли внутренние противоречия этого роста социалистическое строительство, которому он призван служить? Возможен ли путь некапиталистического развития деревни при наличии рыночной стихии, торговли, установленной в нэпе?
В самых общих чертах уже Маркс и Энгельс указывают в своих трудах на важное значение кооперации в этой связи. Но если мы сейчас имеем четко оформленный ответ на вышепоставленные вопросы и подлинное руководство для практической работы по решению их, то благодаря ленинскому кооперативному плану. Именно ленинский кооперативный план раскрывает во всех подробностях условия некапиталистического развития производительных сил деревни при наличии торговли и необходимости ее дальше развивать.
«В нэпе,—говорит Владимир Ильич,—мы сделали уступку крестьянину как торговцу, принципу частной торговли, именно из этого вытекает (обратно тому, что думают) гигантское значение кооперации. В сущности говоря, коопе[ ]
рировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов» х).
Именно кооперация при диктатуре пролетариата и хозяйственных командных высотах в его руках представляет то орудие сочетания частного интереса крестьянства с общими интересами социалистического строительства, которое преодолевает органически, в процессе роста производительных сил, капиталистическую форму их роста, приобщает распыленные, остающиеся покамест на почве мелкого производства крестьянские массы к социалистическому накоплению и некапиталистическому укрупнению производства.
При товарном хозяйстве имеется целый ряд операций, которые крестьянин передает во вторые руки. Каждое крестьянское хозяйство не может в отдельности обслуживать торговую связь с городом, организовать кредит и т. д. Эти операции изначала переходили в руки скупщиков, мироедов и тому подобной агентуры капиталистического накопления, собиравшей на этом деле богатый улов.
Если сейчас, при диктатуре пролетариата, торговые и кредитные операции в распыленной мелкокрестьянской среде переходят к кооперации, то, рассуждая с точки зрения узких частнохозяйственных интересов крестьянина,— выгодна ему такая передача или нет? Явно выгодна. Ведь кооператив производит их дешевле частника. Крестьянство, при сколько-нибудь правильной постановке дела в кооперации, даже не имея никаких других побуждений, из-за одной частнохозяйственной выгоды предпочтет ее частнику. Опыт дореволюционной России и других буржуазных стран показывает, что даже в условиях, гораздо менее благоприятных для кооперативного строительства, крестьянство, действительно, тянется к нему.
х) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVII, ч. II, стр. 139 —140.
£ 76 ]
Но ведя свои закупочные, сбытовые и кредитные операции через кооперацию, мелкий производитель тем самым участвует и в кооперативной концентрации своих накоплений. Участвует мелкими, незаметными долями, отдает на это гораздо меньше, чем утекло бы в карман скупщика, кулака, ростовщика, при ведении дела помимо кооперации. Таким образом, на буксире частного интереса, при условии даже его наиболее полного удовлетворения, реализуется и общий интерес, в данном случае кооперативный.
Однако, можно спросить: а что же в этом кооперативном накоплении социалистического? Мало ли накопляли и накопляют кооперативы в разных буржуазных странах? Мало ли марксисты же смеялись над иллюзиями кооперативного социализма?
Да, многолетний опыт кооперативного строительства при капитализме показывает, что, вопреки иллюзиям кооперативного социализма, рост кооперации сам по себе еще роста социализма не означает. Кооперация в условиях буржуазной страны может с успехом противостоять деревенскому мелкому торговому и ростовщическому капиталу. Она при случае может состязаться и с средним капиталом. Но всегда совершенно бессильна против капиталистических хозяйственных командных высот, к которым в конце концов неизбежно стекаются все основные нити хозяйственной жизни буржуазной страны, в том числе и нити кооперативного оборота. Устраняя в лучшем случае мелкий и средний капитал, хорошо развитая, относительно сильная кооперация беспомощна перед крупным и крупнейшим капиталом. Он ей властно диктует свои хозяйственные команды, в порядке торговых и кредитных связей снимает пенки с ее кооперативного накопления и совместно с буржуазным государством подавляет и разлагает всякие начинания ее, расходящиеся с основами буржуазно-капиталистического строя. К тому же и антикапиталистические поползновения чужды деревенской кооперации буржуазных стран. Руководящие кадры ее, как правило, комплектуются из буржуазных элементов деревни. Нередко бразды правления захватывают от’явленные живодеры и под прикрытием кооперативной вывески благополучно развивают частнокапиталистическое накопление.
[ 77 ]
Крупнейший капитал нередко даже сугубо заинтересован в существовании кооперативной агентуры капиталистического накопления, заменяет ею среднюю и мелкую частнокапиталистическую. Известны курьезные случаи из истории кооперативного движения дореволюционной России, когда крупнейший капитал ссужал маслодельную кооперацию крупными займами (до 1 млн. руб.) для развития кооперативной периферии, когда агенты финансового капитала раз’езжали по Сибири в качестве лекторов-пропагандистов кооперативных идей. Подобных примеров можно было бы привести из практики разных стран весьма много. Они показывают, что характер кооперации и судьба громадной доли собранных ею мелких накоплений зависит от характера хозяйственных командных высот, с которыми кооперация вступает в торговую и кредитную связь.
Но в условиях СССР все это коренным образохМ изменилось. Действительно, «в мечтаниях старых кооператоров много фантазии. Они смешны часто своей фантастичностью. Но в чем состоит их фантастичность? В том, что люди не понимают основного, коренного значения политической борьбы рабочего класса за свержение господства эксплоата- торов. Теперь у нас это свержение состоялось, и теперь многое из того, что было фантастического, даже романтического, даже пошлого в мечтаниях старых кооператоров становится самой неприкрашенной действительностью. У нас, действительно, раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства, у нас, действительно, задачей осталось только кооперирование населения» х).
Характер кооперации определяется характером хозяйственных командных высот, к которым стекаются ее оперативные нити как и неразрывно с этими командными высотами связанной государственной властью. Город руководит деревней. «Это — факт неизбежный... при капитализме вообще, при переходе от капитализма к коммунизму — в частности...» (Ленин) так как в этом городе находится цитадель как политического, так и хозяйственного команх) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 139.
[ 78 1
дования. Но этот город при диктатуре пролетариата совершенно другой.
Конечно, и при диктатуре пролетариата возможна другая перспектива. Возможен случай, когда раз’еденные военной разрухой или слабые изначала хозяйственные командные высоты способны восстанавливаться и развиваться преимущественно лишь в госкапиталистической форме. У нас эта перспектива — о чем подробнее в одной из следующих глав — не была исключена. В 1921 г., непосредственно после величайшей военной разрухи, социалистическая крупная промышленность находилась в самом жалком состоянии. При таком ее положении командующее значение ее в хозяйстве страны было сведено почти на-нет. Кооперация в перспективе таких условий могла развиться лишь в одну из форм госкапитализма. Правда, и такой кооперативный госкапитализм был бы совершенно особой, весьма желательной, с точки зрения дальнейшего роста к социализму, формой госкапитализма.
В данных конкретных условиях СССР, наоборот, контрагентом кооперации выступают социалистические командные высоты: огосударствленная пролетарским государством крупная и крупнейшая промышленность, банки, транспорт, и т. д. В силу своей об’едипенности и единства действий удельный вес и командное значение их непомерно выросло, даже при относительной технической отсталости.
С другой стороны, при условиях пролетарской диктатуры и соотношение классовых сил в деревне совершенно другое. Социалистическая революция значительно ослабляет экономические позиции кулачества, одновременно укрепляя положение бедноты и середняков. Политическая власть пролетариата выдвигает бедноту и среднее крестьянство на руководящую работу в общественных организациях, в том числе в кооперации. Все это коренным образом изменяет характер кооперации. В таких и только в таких условиях она становится непосредственно инструментом социалистической концентрации и обобществления сельского хозяйства, путем к социалистической деревне.
В наших условиях хозяйственные командные высоты всесторонними комбинированными действиями развивают одну [ 79 ]
лишь тенденцию — возможно интенсивное социалистическое расширенное воспроизводство. Если бы наши хозяйственные взаимоотношения с деревней получили такую установку, что через кооперацию осуществлялась бы перекачка крестьянских накоплений в город, по примеру взаимоотношений кооперации с капиталистическими хозяйственными командными высотами, то и в таком случае они в частный карман не попадали бы, а шли бы на развитие социалистической промышленности. Но такая политика страдала бы близорукостью. Темп развертывания кооперативного строительства и некапиталистического развития деревни был бы значительно замедлен, общее продвижение к социализму на самом отсталом участке подорвано. Ленинский кооперативный план предусматривает совершенно противоположный метод действий.
«Каждый общественный строй,—говорит Ленин,—возникает лишь при финансовой поддержке определенного класса. Нечего напоминать о тех сотнях и сотнях миллионов рублей, которые стоило рождение «свободного» капитализма. Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы долиты поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный... Ряд привилегий — экономических, финансовых и банковских — кооперации, в этом должна состоять поддержка нашим социалистическим государством нового принципа организации населения» *).
Итак, не только выкачка кооперативных накоплений через механизм ценообразования и другими методами исключается, напротив, социалистический город должен оказывать через свои хозяйственные командные высоты всяческую экономическую, финансовую, банковскую помощь «новому принципу организации населения», форсируя темп его развития, сокращая сроки перехода к более совершенным формам. А для этого крестьянские накопления должны лечь в основу кооперативного накопления, т.-е. роста самой деревни под руководством социалистических командных высот, оказывающих всемерную помощь великому историческому переВ. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 141—142.
[ 80 ]
ходу. В таком случае переход действительно совершится рука-об-руку с развитием промышленности, а деревня убедится, что он является «путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина» (Ленин).
В период военного коммунизма были сделаны попытки вогнать крестьянина методами продразверстки и административного нажима в коммуну, хотя эта коммуна сплошь и рядом не имела сколько-нибудь сносной материальной базы крупного производства. Сдвиг, на который требуется «целая культурная революция» (Ленин), конечно, не мог удаться в порядке приказа.
Кооперативный план Ленина предусматривает достижение этой конечной цели как завершения целой системы переходов. Перепрыгнуть сразу, одним приемом через все переходные ступени крестьянская масса не в состоянии. Чтобы с успехом вытянуть всю цепь социалистической реконструкции сельского хозяйства, мы должны ухватиться за звено сбыто-снабженческой кооперации. Лишь ухватившись за него, мы потянем всю цепь, в том числе звенья производственного кооперирования.
Действительно, на торгово-посредническом и кредитном обороте, как мы знаем, происходит вызревание сил промышленного капитала. Это поле действия и сейчас в наших условиях самое опасное в смысле капиталистических всходов. Но нельзя ли, наоборот, превратить его в плацдарм вызревания сил социализма, при условии, конечно, не запрещения, а развития торговли, как необходимой формы связи между городом и деревней? Это и возможно и необходимо для нас,— отвечает ленинский кооперативный план.
Сбыто-снабженческая и кредитная кооперация — это необходимые первые ступеньки, смыкающие, особенно посредством развития системы контрактации, пролетарские хозяйственные командные высоты с массой, именно массой единичных крестьянских хозяйств, всячески способствуя экономической рационализации этого хозяйства, замене в нем одних отраслей и культур другими.
Лишь на основе наиболее доступного крестьянской массе кооперирования товарного оборота и кредита и попутной рационализации его хозяйства возможен в широких Экономия, полит. СССР
[ 81 ]
6
размерах, в виде массового явления, всход ростков производственного обобществления и связанной с ним машинизации.
Социалистическая машинизация сельского хозяйства может начаться и далеко продвигаться и на основе единоличного крестьянского хозяйства, но опять-таки только через кооперацию. Помимо кооперации середняцкое и бедняцкое хозяйство, ввиду своей сравнительно малой экономической мощности, не в состоянии приобрести такие машины, как трактор, паровая молотилка и т. д. И средств нехватит, и коммерчески не оправдается такая покупка в одном маленьком хозяйстве. Единоличное приобретение возможно лишь для кулака в расчете на эксплоатацию окрестного бедняцкого и середняцкого хозяйства.
Опыт убедительно доказал, что именно простейшие формы производственной коллективизации, постепенное приобщение к машинной технике для широких бедняцко-середняцких масс наиболее приемлемо. Развивая эту основную идею ленинского кооперативного плана и идя навстречу на практике выявившимся тенденциям, XIII с’езд ВКП (б) постановляет:
«Партия будет содействовать даже самым простейшим формам об’единения как в области закупок предметов городской промышленности, так и в области сбыта продуктов сельского хозяйства и в области об’единения тех или иных элементов крестьянского производства. Партия будет поддерживать и такие простейшие формы обобществленного труда, «труда сообща», как совместная обработка земли или совместный покос, или совместное пользование скотом в той или иной полевой работе».
Подчеркивая значение простейших форм коллективизации труда, XIII с’езд партии, конечно, не имеет в виду их выставить напоказ в виде форм, более предпочтительных перед коллективами типа коммун. Здесь лишь развита в виде директивы та принципиальная основа ленинского кооперативного плана — что продвижение деревни к социалистическому обобществлению должно быть направлено по путям, доступным не только передовикам-одиночкам, а всей широкой крестьянской массе. Правильно поставленные опыты постепенной коллективиза[ 82 ]
ции труда на основе группировки единоличных хо- зяйств вокруг трактора, молотилки и т. д., неизбежно вызывают второй, третий, четвертый шаг в этом направлении, пока не приводят к полной коллективизации, к построению социалистического уклада. Все эти промежуточные, переходные, кооперативные звенья на развитие, построение которых сейчас и в первую очередь по ленинскому плану должно быть обращено исключительное внимание, конечно, являются лишь «основной организационной формой движения деревни к социализму» (Постановления XIV с’езда ВКП(б). XV с’ездом партии дана директива обратить большее внимание производственному кооперированию крестьянства, чем это делалось до сих пор. Об’ективные условия настоящего времени позволяют заострить внимание партии и советских организаций на этой задаче. Но директивы XV с’езда партии, конечно, нисколько не умаляют, а наоборот, еще раз подчеркивают значение и переходных форм кооперирования, пока еще укрепляющих единоличное крестьянское простое товарное хозяйство.
Величайшая ценность ленинского кооперативного плана в том именно и состоит, что он указывает путь перехода деревни к социализму, не связанный с «пожиранием» (разорением) крестьянских хозяйств и концентрацией накоплений капиталистическими методами. Согласно нему великий исторический переход может быть совершен «путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянства», путем постепенного врастания крестьянских мелких единоличных хозяйств в социализм, путем добровольной безболезненной самоликвидации их.
Означает ли вышеразвитая перспектива ориентацию на социалистическое развитие деревни без и помимо классовой борьбы? На преодоление основных нэповских противоречий в порядке стихийного кооперативного роста?
Конечно, нет. Кооперирование крестьянства, проведенное по ленинскому плану, является теперь важнейшей формой борьбы пролетариата в деревне.
«Систематическое руководящее воздействие (тоже — борьба, но особого рода, преодоление известного, правда, совсем [ 83 ]
6*
иного сопротивления и совсем иного рода преодоления) на всех трудящихся, кроме пролетариев» г).
Некапиталистическое развитие деревни к социализму возможно лишь в порядке интенсивного развертывания этой, правда, «особого рода» разновидности борьбы, в меру усвоения крестьянскими массами пролетарского руководства и воспитания.
Рабочий класс СССР может предложить крестьянской массе путь некапиталистического развития. Он раскрыт и начертан в кооперативном плане Ленина. Он рассчитан на доступность широчайшей бедняцко-середняцкой массе. Но при условии величайшего культурного сдвига в самом крестьянстве, при условии усвоения им этого пролетарского руководства.
«Собственно говоря, нам осталось «только» одно: сделать наше население настолько «цивилизованным», чтобы оно поняло все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие. «Только» это. Никакие другие премудрости нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму. Но для того чтобы совершить это «только», нужен целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы»г). Мы унаследовали от прошлого сплошь и рядом дикость и полудикость, почему для нас «эта культурная революция представляет неимоверные трудности и чисто-культурного свойства (ибо мы безграмотны) и свойства материального (ибо для того, чтобы быть культурными, нужно известное развитие материальных средств производства, нужна известная материальная база» 8).
Наша классовая борьба в деревне направлена на пресечение ее капиталистического развития. Но в процессе осуществления некапиталистического развития должно быть преодолено не только кулацкое, но «совсем иное сопротивление», сопротивление предрассудков, некультурности. Без этого систематического, идущего рука об руку с созданием материальной основы перевоспитания масс, вытравливания *) Ленинский сборник, кн. III, стр. 494.
*) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 141.
•) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 145.
[ 84 ]
мелкособствгннических навыков их не может быть построен полньп! социалистический уклад и ликвидированы классы.
К этому развитию, притом через собственный интерес,— кооперация и ведет. Если для первоначального вовлечения в нее нужна некоторая элементарная культурность в понимании своего частного интереса, как предпосылка, то лишь через школу кооперативной общественности может итти дальнейшее воспитание кадров строителей и носителей социалистических отношений в деревне. В этом отношении она и столбовая дорога к социализму и школа социализма в деревне.
Ленинский кооперативный план, разрешающий одну из актуальнейших проблем теории и практики пролетарской революции, являющийся неотменной предпосылкой для правильного решения и проведения политики рабоче-крестьянского союза в условиях победоносной пролетарской революции, не мог, конечно, уцелеть от искажений и удаКооперативный план Ленина и оппозиция
ров при оппозиционных наскоках на политику партии и основы ленинизма.
Удары по политике партии в деревне как по линии цен, так и регулирования роста социально-классовых сил деревни неизбежно рикошетом попадают в ленинский путь приобщения деревни к социализму. В этом нам придется при изучении политики партии в деревне еще неоднократно убедиться. В данном случае остановимся лишь на тех оппозиционных выпадах, которые направлены непосредственно против ленинского учения о социалистическом пути развития деревни.
В период XIV с’езда партии целый ряд оппозиционных «теоретиков», при треске левых фраз, доказывают, что перспектива некапиталистического развития деревни неверна и является не чем другим, как мелкобуржуазной утопией. Одни из вожаков этой плеяды, Сафаров, рассуждает так: «Из всех форм государственного капитализма кооперация представляет то первостепенное преимущество, что она рассчитана на добровольное об ’единение снизу всей крестьянской массы...» 2).
*) Г. Сафаров. «Крестьянский вопрос», стр. 72. (Подчеркнуто нами.—Составитель).
[ 85 ]
В рамках этих же положений о кооперации, как разновидности госкапитализма и возможности через нее лишь капиталистического пути развития деревни уложена и «теория» остальных оппозиционных выступлений, порою, правда, более увертливых, «дипломатичных», осторожных.
Учитывая, однако, слабые шансы успеха среди партии и рабочего класса для правых воззрений, оппозиция свои антиленинские рассуждения, как правило, тут же окутывает в ультра-левую фразу и негодную аналогию. Так, вышеци- тированный Сафаров, приведя ряд цитат из статей Ленина, направленных против кооперативных иллюзий народничества и западных представителей мелкобуржуазного кооперативного социализма, заключает: «Называя теорию некапиталистического развития деревни самообманом всего буржуазного общества, тов. Ленин тем самым подчеркивал, что в основе этой ревизионистской теории лежит мечта мелкого буржуа стать самостоятельным хозяином, «выбиться в люди», обойтись без классовой борьбы» *).
Как назвать подобный теоретический трюк, рассчитанный на элементарную неосведомленность читателя? Конечно, Ленин хлестко бил по народнической и западной мелкобуржуазной теории некапиталистического развития деревни. Но ведь он неотменно тут же подчеркивал, что ошибаются народники и буржуазные кооператоры потому именно, что не учитывают решающее значение политической борьбы и диктатуры пролетариата.
И при диктатуре пролетариата возможен случай, когда кооперация является формой госкапиталистической. Это, если хозяйственные командные высоты имеют преимущественно госкапиталистический характер. Такая перспектива и у нас не была исключена в 1921 г. Характер кооперации —• неоднократно подчеркивает Ленин — зависит не только от наличия той или другой политической власти, но еще и от характера хозяйственных командных высот, которые кооперация смыкает с крестьянским хозяйством.
Но в этом-то отношении положение у нас ведь теперь прочно определилось. Если прозорливый взгляд Ильича *) «Ленинградская правда», 1925 г. № 287.
[ 86 ]
определил это уже весною 1923 г., то теперь нужно страдать беспросветной слепотой, чтобы этого не видеть. Социалистический характер хозяйственных командных высот внес коренное изменение в положение кооперации:
«При частном капитализме предприятия кооперативные отличаются от предприятий капиталистических, как предприятия коллективные от предприятий частных; при государственном капитализме предприятия кооперативные отличаются от государственно-капиталистических, как предприятия частные, во-первых, и коллективные, во-вторых. При нашем существующем строе предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле при средствах производства, принадлежащих государству, т.-е. рабочему классу. Вот это-то обстоятельство у нас недостаточно учитывается» т).
К этому-то обстоятельству следует внимательнее отнестись— рекомендует Владимир Ильич. А оппозиция как раз тем и занята, чтобы не за страх, а за совесть потрудиться над затушевыванием его. Совершенно ясно, что оппозиционные теоретические выкрутасы не имеют ничего общего с подлинным ленинизмом.
Если кооперация в наших условиях — разновидность госкапитализма, а для нашей деревни неизбежно развитие по капиталистическому пути, то, конечно, никчемны всякие заботы пролетарской гоепромышленности, направленные к ограничению этого процесса. Ориентируясь на совершенно другую перспективу, следует соответственно перестроить весь фронт пролетарского города по отношению к крестьянской деревне. И действительно, антиленинская теория Е. Преображенского о «пожирании» мелкого товаропроизводителя в процессе первоначального социалистического накопления является логическим завершением оппозиционных рассуждений о капиталистическом развитии деревни.
В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 143. (Подчеркнуто нами.—Составитель).
[ 87 ]
«В период социалистического накопления, — говорит Е. Преображенский,— государственное хозяйство не может обойтись без эксплоатации мелкого производства, без экспроприации части прибавочного продукта деревни и ремесла»... 1). «Обложение несоциалистических форм не только неизбежно должно иметь место в период первоначального социалистического накопления, но оно неизбежно должно получить огромную, прямо решающую роль в таких крестьянских странах, как Советский Союз»... 2).
Сказано ясно. Но как это напоминает рассмотренные в начале данной главы страницы из истории первоначального капиталистического накопления! Тов. Преображенский и сам нисколько не стесняется в аналогиях. Но, спрашивается,— что здесь общего с ленинизмом? Ровным счетом ничего.
По ленинскому кооперативному плану пролетарское государство, пользуясь силой своих хозяйственных командных высот, властно участвуя в распределении национального дохода, делает это, однако, с величайшей осторожностью, внимательно оберегая рабоче-крестьянский союз, руководствуясь расчетом пропорционального развития всех отраслей народного хозяйства, подтягивая отсталых.
По линии этой же оппозиционной принципиальной установки идет предложение тов. Пятакова, предлагающего из’ять государственные капиталы из кооперации. Это, конечно, равносильно оглушительному удару и по кооперации и по ленинскому кооперативному плану.
Оппозиция забывает при этом не только заветы Ленина, которыми на каждом шагу клянется, но и золотые слова старика Энгельса: «Материальные жертвы, которые придется принести в этом смысле в интересах крестьян из общественных средств, с точки зрения капиталистической экономики, могут показаться выброшенными деньгами, а между тем—это прекрасное употребление капитала, потому что они сберегут, может быть, в десять раз большие суммы при расходах на общественное преобразование в его целом»3).
х) «Вестник комакадемии», № 8, статья тов. Преображенского.
2) «Вестник комакадемии», № 8.
8) Ф. Энгельс. «Крестьянский вопрос во Франции и Германии», стр. 41.
[ 88 ]
ЗАДАНИЕ J\? 3 ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ХОЗЯЙСТВЕ СССР И РОЛЬ КООПЕРАЦИИ
Цель задания — выяснить характерные черты докапиталистических форм хозяйства и два пути их развития. При изучении двух возможных путей социалистического обобществления отсталого докапиталистического производства особо внимательно уяснить смысл и значение нашего генерального плана социалистической реконструкции сельского хозяйства — ленинского кооперативного плана.
Вопросы для проработки:
1. Значение проблемы развития докапиталистических форм в нашей революции.
2. Основные черты докапиталистических укладов (патриархального и простого товарного хозяйства).
3. Что порождает стихийное развитие простого товарного хозяйства и почему.
4. Определите более подробно капиталистический путь обобществления производства:
а) в промышленности,
б) в сельском хозяйстве.
Каково классовое строение охваченной капиталистическим расслоением деревни?
5. Существует ли возможность некапиталистического укрупнения мелкого товарного производства? Какая?
6. Определите принципиальные основы кооперативного плана Ленина. Как оппозиция искажает их?
ЛИТЕРАТУРА ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ПРОРАБОТКИ
1) Ленин. «О кооперации». Собр. соч., т. XVIII, ч. II (существует и отдельное издание).
2) Ленин. «О продовольственном налоге». Собр. соч., т. XVIII, ч. I (имеется и отдельное издание).
3) Ленин. «Развитие капитализма в России». Собр. соч., т. III (сущ. отдельное издание). Глава I, пп. 1, 2 и 3.
4) Постановление XIII с’езда ВКП(б) о кооперации.
5) Постановление XIV конференции ВКП(б) о кооперации.
6) Ф. Энгельс. «Крестьянский вопрос во Франции и Германии».
[ 89 ]
ГЛАВА IV
ВОЗМОЖНОСТЬ ПОБЕДОНОСНОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В СССР
Хозяйство СССР является, как выяснено в прошлых занятиях, хозяйством переходным от капитализма к социализму.
«Великие основоположники социализма Маркс и Энгельс Маркс и Энгельс, наблюдая в течение ряда о пролетарской десятилетия развитие рабочего движения и рост мировой социалистической революции, видели ясно, что переход от капитализма к социализму потребует долгих мук родов, долгого периода ломки всего старого, беспощадного уничтожения всех форм капитализма, что для этого необходимо сотрудничество рабочих всех стран, которые должны слить все свои усилия, чтобы обеспечить победу до конца» *).
Маркс говорил рабочим: «Вы должны пережить 15, 20, 50 лет гражданских и международных войн не только для того, чтобы изменить отношения, но и для того, чтобы изменить самих себя и сделать себя способными к политическому господству» 2).
Маркс говорил о 15, 20, 50 годах гражданских войн, т.-е. борьбы с своей буржуазией, и войн международных, т.-е. борьбы в мировом масштабе. Это было сказано вскоре *) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XV, стр. 87, изд. 1922 г. >) Маркс и Энгельс, т. III, стр. 427, изд. 1921 г. [ 90 ]
после революции 1848 г. А через 25 лет, после опыта рабочего движения за это время, после опыта Парижской коммуны, Маркс писал более точно, развивая свою прежнюю мысль: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного переустройства одного в другое. Этому соответствует и в политике переходный период, во время которого не может быть иного государства, кроме революционной диктатуры пролетариата» х).
Маркс и Энгельс понимали, что пролетарская революция не произойдет сразу, она начнется в отдельных странах, причем остальным придется доделывать это дело. «Француз начнет, а немец доделает»,— вот как представляли они себе путь революции на основе опыта как пережитых ими, так и всех предшествующих революций. Фактически пролетарскую революцию начал русский рабочий, немцу, французу и англичанину нужно ее доделывать. Но для нас важно здесь выяснить, что Маркс и Энгельс рассматривали пролетарскую революцию как целую эпоху.
Маркс и Энгельс указали лишь общий путь пролетарской революции. Они не стремились и не могли дать большего при всей их гениальности и прозорливости. Оно и понятно: капитализм в их время шел еще в гору. Впереди были еще десятилетия дальнейшего расцвета капитализма. Эпоха пролетарских революций была еще далеко. Маркс и Энгельс имели опыт лишь одного кратковременного пролетарского восстания — Парижской коммуны 1871 г. Их величайшая заслуга в том, что они обосновали неизбежность пролетарской революции на основе изучения капитализма, указали маршрут этой революции и наметили основы ее программы 2).
Ленин, гениальный продолжатель того Дальнейшая раз- учения, которое создали Маркс и Энгельс, и ра лТи„1ДР0Са той борьбы, которую они возглавляли, повел дальше разработку марксистского учения о пролетарской революции и переходе к социализму. Ленин основывал это свое уточнение и дальнейшую разработку, во- ’) Маркс. «Критика Готской программы», стр. 32, изд. 1919 г. s) Подробней об этом см. в следующей главе.
[ 91 ]
первых, на изучении современного капитализма (империализма), в котором сравнительно с временем Маркса появился ряд новых, очень важных процессов; во-вторых, на опыте рабочего движения за последние 25—40 лет; в-третьих, на опыте первой всемирной империалистической войны и, в-четвертых, на опыте начавшихся пролетарских революций.
В разработке марксова учения о пролетарской революции и переходе к социализму Ленин: 1) изследовал и об’яс- нил закон неравномерности капиталистического развития при империализме и 2) доказал возможность победы социализма первоначально в нескольких или даже одной отдельно взятой капиталистической стране х).
Мы говорим теперь о марксистско-ленинской теории пролетарской революции, чтобы отмежеваться от тех «марксистов» (Каутский, Гильфердипг, «наши» меньшевики), которые, прикрываясь именем Маркса, извращая его учение, отказываются и от пролетарской революции и от диктатуры
пролетариата.
Закон неравномерности капиталистического
развктия при империализме
Известно, что
Капитализму свойственна на всех ступенях его развития анархия производства. Это значит, что не существует никакой плановости и равномерности в росте как отдельных отраслей производства, так и целых стран, в течение первых трех четвертей прошлого века впереди всех стран по своему промышленному развитию шла Англия. Недаром ее называли «мастерской мира» в отличие от всех остальных стран, где до середины XIX века преобладало сельское хозяйство и мелкое производство. Из отдельных отраслей в первой половине XIX века огромный скачок сделала текстильная промышленность. Она шла во главе производства. Это была капиталистически наиболее развитая отрасль. Во второй половине XIX века ее оттесняет на задний план тяжелая индустрия (металлургия, 2) Это не значит, что Ленин ничего больше не внес в развитие марксова учения о пролетарской революции. Вопрос о советах, как форме пролетарской диктатуры, о роли партии, о тактике восстания и ряд других важнейших вопросов, которые Ленин разработал дальше или поставил впервые, просто не входят в нашу тему.
[ 92 ]
металлопромышленность). Рост отдельных отраслей тяжелой промышленности (производство чугуна, стали, добыча угля, нефти) также не был равномерным. В разные годы и десятилетия мы имеем более быстрый рост то одних, то других отраслей. С 60—70-х годов прошлого века началось особенно бурное развитие Соединенных Штатов и Германии. Так что к концу XIX века они начали обгонять Англию.
Неравномерность развития капиталистических стран вытекает из того, что капитализм покоится на основах частной собственности на средства производства. Для него характерна полная обособленность, разрозненность отдельных производственных единиц. Последние связываются между собой лишь путем рыночных отношений. Анархия производства вытекает из того, что все развитие общественного производства зависит от усмотрения отдельных предпринимателей, руководящихся исключительно интересами получения наибольшей прибыли.
Однако, до империализма развитие новых, быстро выдвигавшихся стран было возможно за счет захвата «свободных», не занятых никакими другими капиталистами земель, за счет конкуренции более дешевым и лучшим товаром на рынках, где раньше было господство более старых капиталистических стран. Поэтому неравномерность выливалась в сравнительно «мирное» соревнование и более или менее «постепенное» обскакивание одной страны другой.
При империализме такой путь развития невозможен. При империализме неравномерность развития приобретает особую остроту и проявляется в таких формах, какие не имели места в доимпериалистический период.
Эпоха империализма (конец XIX и начало XX века) характеризуется прежде всего огромным развитием производительных сил. С конца XIX века мы имеем ряд таких изобретений и усовершенствований, которые внесли огромные изменения по сравнению с прошлым этапом капиталистического развития. Возникла и колоссально развилась электрическая промышленность. В невиданных раньше размерах используется «белый уголь» (водяные турбины). Двигатели внутреннего сгорания с успехом вытесняют па[ 93 ]
ровые. Возникли и достигли большого расцвета автомобильный транспорт и авиация. Отметим, наконец, радиотелеграф и радиотелефон и огромный сдвиг в развитии химической промышленности. С развитием техники связан невиданный в прежние эпохи рост размеров производства. Связи между странами стали настолько велики, что капитализм определенно превратился в мировую систему. С другой стороны, вырос ряд передовых стран с таким могучим капиталистическим хозяйством, что оно не вмещается в узкие рамки отдельной страны. Передовые страны начинают стремиться поэтому к борьбе за мировое господство.
Для империализма характерно господствующее положение в хозяйственной жизни капиталистических монополий— картелей, синдикатов, трестов. Монополии стремятся к безраздельному господству не только внутри страны, но и на мировом рынке. На земном шаре существует несколько крупнейших империалистических стран — САСШ, Англия, Франция, Япония. В прямой или косвенной зависимости от них находятся все остальные (за исключением СССР). «Свободных», незанятых земель нет. Поэтому дальнейшее расширение какой-либо одной страны возможно лишь за счет нового передела занятых другими империалистами земель — колоний и полуколоний. Поэтому при империализме всякая новая страна, которая обогнала других, которая хочет занять господствующее положение, должна вытеснить прежних властителей, т.-е. в жестокой вооруженной борьбе добиться нового передела мира в соответствии с новым соотношением сил. Если в средине прошлого века Германия и САСШ были отсталыми аграрными странами сравнительно с Англией, то через 50—60 лет они оставили Англию позади. Но мир был поделен на основе прежнего экономического первенства Англии. Война 1914—18 гг. имела целью со стороны Англии уничтожить конкурентов, прежде всего Германию, а со стороны Германии и САСШ— переделить мир и добиться господства, оттеснив Англию. Хотя Германия оказалась разбитой, но и Англия отошла на второе место, уступив первенство САСШ.
Неравномерность развития приводит здесь к скачкообразной перегруппировке. Такое развитие скачками, такие £94]
резкие передвижки в результате острых столкновений и мировых войн являются неизбежными при империализме.
Неравномерность развития при империализме делается особенно острой еще и потому, что империализм есть «умирающий капитализм» (Ленин). Поэтому для империализма характерна неравномерность в самом направлении развития. В то время как отдельные страны или группы стран идут попрежнему в гору, растут, развивают технику и т. п., другие топчутся на месте, загнивают, превращаются в страны с застойным производством, живущие эксплоатацией колоний. Это особенно резко выявилось после войны. Всем известен чудовищный рост капитализма в САСШ, с одной стороны, и закат, загнивание старого, когда-то монопольно господствовавшего капитализма Англии. Мы видим распад мировой английской империи. Австралия, Канада, Южная Африка все более отходят от Англии и, развивая собственный капитализм, подпадают все больше, как, например, Канада, под влияние САСШ. После войны определенно падает роль Европы в мировом производстве, и растет роль внеевропейских стран, особенно Северной Америки, тогда как весь XIX век и начало XX века Европа безраздельно господствовала на земном шаре.
Неравномерность развития означает обострение противоречий между отдельными империалистическими странами и целыми группами стран. Новая всемирная война становится поэтому неминуемой.
Далее, рост капитализма, а с ним и национально-революционного движения в колониях обостряют до прямого вооруженного столкновения противоречия между отсталыми колониальными и передовыми империалистическими странами.
Наконец, необычайно обостряется основное, «ведущее» противоречие между пролетариатом и буржуазией внутри отдельных стран и в мировом масштабе, особенно под влиянием растущей опасности новой войны.
В то же время империализм с его огромной концентрацией производства, с его монополиями, охватывающими зачастую три четверти производства в отдельных отраслях, с его стремлением к сплочению хозяйства внутри отдельных стран в единый трест — империализм подготовляет все [ 96 ]
элементы для перехода к обобществленному социалистическому производству.
На этих положениях основано ленинское учение о том, что империализм есть последний этап капитализма, завершающийся пролетарской революцией.
Вполне понятно, что закон неравномерности развития в таком виде не мог быть известен Марксу, так как сам империализм стал складываться лишь после смерти Маркса. Маркс в своем экономическом учении доказал, что основной особенностью капитализма является анархия производства. Из этой анархии вытекает закон неравномерности развития капитализма. Таким образом, закон неравномерности в этой общей форме является составной частью марксовой теории капиталистической системы. Марксово учение о законах развития капитализма Ленин применил к исследованию особенностей империализма. Ленин показал неизбежность скачкообразного развития и необычайного обострения всех противоречий при империализме.
Неравномерность развития и загнивание капитализма определяют характер развития пролетарской революции. Пролетарская революция, осуществляю- 0 победе социа- щая переход к социализму, есть большая лизма в одной эпоха ОСТрОй борьбы с наступлениями и от- ступлениями, с победами и поражениями. Иначе пролетариат не может достичь мирового господства и перевести человечество на новые рельсы развития. Это мы знаем еще со времен Маркса и Энгельса. Но как будет выглядеть эта эпоха более конкретно, как будет совершаться мировая пролетарская революция — это можно было разглядеть, лишь зная особенности империализма, за которым пролетарская революция непосредственно следует. Заслуга Ленина, как сказано, в том, что он сумел более точно и более конкретно указать развитие пролетарской революции.
Для империализма характерна величайшая неравномерность развития. Поэтому и вызревание и победа революции не могут быть планомерными и одновременными. Вот центральное ленинское положение по этому вопросу, выставленное им еще в 1915 г.: «Неравномерность экономиче[ 96 ]
ского и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстания против капиталистов, выступая, в случае необходимости, даже с военной силой против эксплоата- торских классов и их государств» х).
Накануне Октябрьской революции (сентябрь 1917 г.) Ленин опять возвращается к этой мысли: «Развитие капитализма совершается в высшей степени неравномерно в различных странах. Иначе и не может быть при товарном производстве. Отсюда непреложный вывод: социализм не может победить одновременно во всех странах. Он победит первоначально в одной или нескольких странах, а остальные в течение некоторого времени останутся буржуазными или добуржуазными» 2).
Пролетарская революция может происходить в виде отпадения отдельных «кусков» от мировой империалистической системы. Отпадают первыми не обязательно самые передовые по техническому уровню развития. Первыми разрываются самые слабые звенья в цепи империалистических стран. Такой страной оказалась Россия. Российский капитализм не выдержал военного напряжения. Буржуазия оказалась слабее соединенных сил пролетариата и руководимого им крестьянства. После опыта боев в Венгрии и Баварии, где существовали советские республики, после опыта боев в Германии, после опыта огромной революции в такой колониальной стране, как Китай, совершенно ясно, что победа социалистической революции будет означать отпадение отдельных стран или целой группы стран от мирового империализма. Рост ядра социалистических республик может происходить лишь путем отпадения отдельных
>) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XIII, стр. 133. ’) Записки Института Ленина, вып. II, стр. 7.
Экон омич, полит. СССР.
[ 97 ]
7
стран или целой группы стран от мирового империализма по той причипе, что отдельные части мирового хозяйства развиваются, как мы видели, неравномерно. Отдельные страны еще идут вверх (САСШ). Другие уже теперь загни* вают (Англия). Поэтому обострение противоречий империализма, влияние возможных военных столкновений окажется более решающим для отстающих, топчущихся на месте или загнивающих стран. Поэтому пролетариат Европы будет победителем несомненно раньше, чем пролетариат Америки. Возможной является перспектива, что соединенные штаты социалистической Европы будут некоторое время противостоять капиталистической Америке.
Другое направление, по которому пойдет распад мирового империализма,— это колониальные и полуколониальные страны, которые в своей борьбе против империализма неминуемо должны включиться, в конечном счете, в систему пролетарских республик, хотя на первых ступенях революция в этих странах может явиться лишь буржуазно-демократической .
В 1923 г. Ленин более точно указал путь предстоящего мирового развития. Он писал в статье «Лучше меньше, да лучше»: «Система международных отношений сложилась теперь такая, что в Европе одно из государств порабощено государствами-победителями — это Германия. Затем, ряд государств, и притом самых старых государств Запада, оказались, в силу победы, в условиях, когда они могут пользоваться этой победой для ряда неважных уступок своим угнетенным классам — уступок, которые все же оттягивают революционное движение в них и создают некоторое подобие социального мира... Передовые западно-европейские страны завершают... свое развитие к социализму... не так, как мы ожидали раньше. Они завершают его не равномерным «вызреванием» в них социализма, а путем эксплоатации одних государств другими, путем эксплоатации первого из побежденных во время империалистической войны государства, соединенной с эксплоатацией всего Востока. А Восток, с другой стороны, пришел окончательно в революционное движение именно в силу' этой первой империалистической войны и окончательно втя[ w 3
нулся в общий круговорот всемирного революционного движения».
Мы видим теперь более определенно, -как складывается развитие на ближайшие годы. Обострение противоречий между империалистическими странами ведет к новой всемирной войне. На всех парах, с другой стороны, идет подготовка вооруженного натиска на СССР. Наконец, вооруженная расправа с революционным движением в колониях уже осуществляется в Китае. Если капитализм Европы выбрался из первой всемирной воины с огромными потрясениями, если в результате первой войны отпал такой «кусок», как Россия и образовался Советский Союз, го во второй войне сгорит капитализм Европы, так как и противоречия стали теперь острее и глубже, и война будет более разрушительной. Наконец, сыграет свою роль существование СССР — оплота пролетарской революции — и наличие компартии во всех странах Европы.
Социализм «вызревает»' неравномерно. В 1917 г. пролетарская диктатура победила в первой стране. Перед нами отчетливо вырисовывается новая полоса «гражданских и международных войн», в результате которой пролетариат придет к власти в решающих странах Европы.
Раз переход к социализму совершается так неравномерно, раз проходит довольно значительный срок" от перехода к пролетарской диктатуре в одних странах до победы революции в других странах, то каковы задачи пролетариата тех стран, где политическая победа одержана полностью? ’1то делать пролетарской диктатуре в этих странах до победы в ряде других?—Строить социализм,— отвечает ленинское учение, ибо это—важнейшее средство укрепления победы и продвижения к мировой революции.
Еще в 1915 г. Ленин, как сказано выше, писал: «Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство , встал бы против остального капиталистического мира»... Так как пролетарская революция не совершается сразу в мировом масштабе, то и социализм, как плановое хозяйство, охватывающее весь мир, тоже не создается одновременно во всех концах мира. Социализм начинает [ 99 ]
7*
строиться в тех странах, где уже установлена пролетарская диктатура. К стране, сделавшей те или иные успехи по пути к социалистическому хозяйству, примкнут и остальные страны после победы пролетариата в них.
Но продержаться до мировой революции и строить социализм можно не во всякой одной стране. Для этого необходим ряд условий как природных, так и социально- экономических.
1. Достаточные природные богатства и запасы продовольствия, чтобы не оказаться задушенными экономической блокадой буржуазных стран.
2. Достаточно большая территория и население, чтобы не быть оккупированными войсками империалистов в несколько дней, чтобы было с кем организовать отпор.
3. Известный минимум крупной промышленности, так как без этого никакого социализма не построишь.
4. Достаточно многочисленный и сплоченный рабочий класс, чтобы он был способен осуществить диктатуру, организовать вооруженную защиту и наладить производство на социалистических началах.
О победоносном Вопрос о возможности строительства со- социалистиче- циализма в одной нашей стране фактически ском строитель- встал перед партией и советской властью по- стве в СССР сле окончания гражданской войны. К этому времени обозначилась и затяжка мировой революции. Разработка наших задач в период нэпа дает по существу ответ на этот вопрос. Особенно остро вопрос о возможности победы социализма в одной нашей стране встал в 1925 г., когда более определенно обозначилась временная стабилизация капитализма. Партия должна была дать ясный отчет себе и определенно сказать широким массам, под силу ли нам одним та задача, какую мы на себя взяли. XIV партийная конференция в апреле 1925 г. в резолюции «О задачах Коминтерна и РКП» определенно указывает, что полная победа социализма в нашей стране возможна даже при затяжке международной революции.
Это же имел в виду и Ленин, когда он ставил в 1923 г. такой вопрос: «Удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при на[ ЮО ]
шей разоренное™ до тех пор, пока западно-европейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму?» г). Те указания, которые Ленин давал партии в эти же последние месяцы своей жизни, свидетельствуют о том, что Ленин видел разрешение этого вопроса не в топтании на месте и бессильном ожидании подмоги, а в напряженном строительстве социализма, победу которого он считал в нашей стране возможной.
Когда речь идет о возможности полной победы социализма в нашей стране, то нужно с самого начала различать две стороны дела, соответственно двум рядам противоречий, которые необходимо преодолеть для достижения полной и окончательной победы: 1) Противоречие между СССР и мировым империализмом. В связи с этим опасность военной интервенции. 2) Противоречие иного порядка, внутри страны — между социалистическим сектором хозяйства, с одной стороны, и капиталистическими и докапиталистическими формами, с другой. В связи с этим задача преодоления нашей технической отсталости, полного вытеснения капиталистических элементов и перевода частнособственнического крестьянского хозяйства на рельсы крупного обобществленного производства.
Противоречия между СССР и мировым империализмом силами одной нашей страны не преодолеть. Чтобы быть гарантированным от военного разгрома, СССР должен быть поддержан пролетарской революцией в других странах. Поэтому окончательная победа социализма возможна лишь в результате международной революции, но это вовсе не означает, что СССР не может отбить того или иного отдельного натиска империалистов, если не будет немедленной помощи восставшего пролетариата других стран. Опыт прошлой гражданской войны показывает, что пролетариат может произвести достаточно основательный нажим на «своих» капиталистов, чтобы сделать невозможным разгром советской страны. Ведь известно, что этот нажим сыграл немалую роль, и, на ряду с обострением противоречий в лагере империалистов, что мешало им действовать едиJ) В. II. Ленин, т. XVIII, ч. II, стр. 136.
[ 101 1
ным фронтом против нас, на ряду с усилиями рабочих и крестьян советских республик, этот нажим рабочих капиталистических стран на «свои» правительства помог нам победить в гражданской войне.
Наконец, сам Советский Союз, по мере его хозяйственного роста, накопляет все больше возможностей с успехом противостоять натиску империалистов. Чем дольше удастся оттянуть нападение на нас, тем сильнее мы будем, тем труднее будет справиться с нами.
Но при всем этом опасность военного нападения налицо. Один рост Советского Союза и его укрепление недостаточны, чтобы окончательно и полностью быть гарантированным от разгрома. Такую гарантию дает только мировая революция.
Когда ставится вопрос о победе социализма в одной нашей стране, то имеется в виду второй ряд противоречий. Речь идет о том, сумеем ли мы своими собственными внутренними силами двигать вперед развитие социалистической промышленности, сумеем ли мы переводить крестьянство на рельсы обобществленного производства, сохраняя над ним пролетарское руководство, сумеем ли мы преодолеть собственными силами пашу техническую отсталость и построить фундамент социалистического строя в нашей стране?
В хозяйстве СССР идет рост не только социалистических, но пока и капиталистических элементов в городе и в деревне. Победы над мировым капитализмом еще нет. Сможет ли пролетарская диктатура в Советском Союзе успешно преодолевать капиталистические элементы своими собственными силами? Если мы этого делать не сможем, то при затяжке международной революции капиталистическая крапива заглушит все социалистические всходы. Советская республика погибнет в таком случае от развития капитализма внутри страны, не дождавшись мировой революции.
Вопрос иначе можно поставить так: будут ли капиталистические элементы в городе и в деревне наступать, или их будут вытеснять растущие элементы социализма? Можем ли мы осуществить своими силами полное преодоление капитализма в нашей стране и построить фундамент социализма?
[ 102 ]
Но что значит фундамент или база социализма?
«... обмен продуктов крупной («социализированной») промышленности на крестьянские продукты — такова экономическая суть социализма, его база» (Ленин) г).
«Создать экономическую базу социализма—это значит сомкнуть сельское хозяйство с социалистической индустрией в одно целостное хозяйство, подчинить сельское хозяйство руководству социалистической индустрии, наладить отношения между городом и деревней на основе прямого обмена продуктов сельского хозяйства и индустрии, закрыть и ликвидировать все те каналы, при помощи которых рождаются классы и рождается прежде всего капитал,.создать, в конце концов, такие условия производства и распределения, которые ведут прямо и непосредственно к уничтожению классов» (Сталин) 2).
Разрешение этой задачи обеспечено в Советском Союзе определенным минимумом природных и социально-экономических предпосылок. Советский Союз располагает огромными массами всех основных видов сырья (железа, угля, нефти, цветных металлов), значительными массами хлопка. О продовольствии не приходится и говорить. Дореволюционная Россия стояла на грани отсталых полуколониальных стран Востока и передовых, цивилизованных, империалистических стран Запада. С одной стороны, более чем стомиллионное крестьянское население с остатками патриархального хозяйства и феодализма — если бы существовало только это, то ни о каком строительстве социализма не могло бы быть, конечно, и речи. Но имелась налицо, с другой стороны, крупная и крупнейшая промышленность, построенная в ряде случаев (например, южная металлургия) по последнему для своего времени слову техники. Другой важнейшей особенностью российской промышленности была ее необычайная концентрация. В то время как в Соединенных Штатах в 1914 г. в-крупных и крупнейших предприятиях (с числом рабочих более 500) было занято
9 Ленинский сб., IV, стр. 372.
’) «Еще раз о с.-д. уклоне». Доклад на VII пленуме ИККИ, стр. 28.
[ 103 ]
32,5% общего числа рабочих, в России—54%. На каждом таком предприятии работало в среднем в России—1.400 рабочих; в Соединенных Штатах —1.100, в Германии — 900. В 1910 г. 5 самых крупных южных заводов давали 60% “всей выплавки чугуна в России. Это не значит, конечно, что российская промышленность не была в общем и целом более отсталой. Но при всем этом такая концентрация привела к тому, что промышленность оказалась сгруппированной большими ядрами (Ленинград, Донбасс, Урал и т. п.), которые сыграли роль основных опорных пунктов пролетарской диктатуры. Помимо этих ядер, по стране рассеяно большое количество средних и мелких предприятий. Страна имела ко времени революции достигшую определенного уровня развития железнодорожную и водную сеть путей сообщения. Крупная промышленность охватывала до 2% миллионов рабочих, а вся капиталистическая промышленность и транспорт — до 5 миллионов. Необходимейший минимум для закрепления пролетарской диктатуры и для социалистического строительства дан таким образом предшествующим историческим развитием России.
Построение экономической базы социализма разделяется на две основных задачи: 1) укрепление и развитие социалистической промышленности и транспорта, 2) переделка массива 22 миллионов мелких крестьянских хозяйств в крупное общественное производство.
Первая задача сводится по существу своему к индустриализации страны. За годы нэпа партия под руководством Ленина выработала здесь определенную линию. Этот вопрос разрабатывался Лениным во многих его работах. В статье «Лучше меньше, да лучше» он подытожил свои указания партии: «...Ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации... В этом и только в этом будет наша надежда. Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую: именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономий, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, на лошадь, [ 104 1
которую ищет и не может не искать для себя пролетариат,— на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.»
Партия идет по этому пути, да и фактически нет никаких иных средств для индустриализации, кроме внутренних сбережений. Опыт немногих лет эту линию целиком оправдал. Прибыль самой гоепромышленности, прибыль торговых аппаратов, максимум средств из банков, часть средств из госбюджета,— все это идет на расширение социалистического производства. Подавляющая часть промышленной продукции выпускается госпромышленностью.
Нет никаких оснований утверждать, что рабочий класс СССР не сможет и дальше развивать своими силами крупного производства, поднимать жизненный уровень широких масс и преодолевать, по мере общего роста хозяйства, бюрократические извращения и недостатки в социалистическом секторе хозяйства СССР. Первая задача разрешается и может быть разрешена до конца внутренними силами нашей страны.
Вторая задача — переделка крестьянского хозяйства — сложнее, труднее и потребует большего срока для своего осуществления. Основной путь разрешения этой задачи— кооперирование широких масс крестьянства.
Нельзя, конечно, ни в каком случае забывать, что кооперация является путем деревни к социализму лишь при условии существования в стране диктатуры пролетариата. Кооперация является формой перехода к социализму лишь при том условии, если она находится под руководством крупной социалистической промышленности и командных высот, занятых пролетарской диктатурой. Раз такое руководство налицо, преобразование крестьянского хозяйства осуществляется путем кооперации.
«В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д.— разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали как торгашескую, и которую с известной [ 105 ]
стороны имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения» (Ленин, «О кооперации»).
Крестьянин — частный собственник и, за исключением единичных передовиков, совсем не социалист по своим воззрениям. Он стремится укреплять свое единоличное хозяйство и не бросит его. Все это верно. Но в том-то и дело, что кооперация при нэпе позволяет соединить дело социалистического строительства с частным интересом рядового крестьянина. Он втягивается в кооперацию в своих частнособственнических интересах. Выгоды кооперирования и обобществления для его хозяйства толкают крестьянина от одной ступени к другой. Нужно не забывать, что хозяйство бедняцких и середняцких масс, составляющих подавляющее большинство крестьянства, представляет мелкое товарное хозяйство, которое находится на перепутьи. Этого хозяйства нельзя ни в коем случае смешивать с капитализмом, хотя и там и тут есть частная собственность. Из мелкого товарного хозяйства может вырасти капитализм, если в городах будут господствовать капиталисты; это хозяйство может развиваться по некапиталистическому пути, по пути к социализму, если в стране господствует диктатура пролетариата, если этим мелким товарным хозяйством будет руководить социалистическая промышленность. На этом основан ленинский кооперативный план. Строить кооперацию на основах развития такого «кооперативного оборота, в котором действительно участвуют действительные массы населения» — это значит «научиться практически строить... социализм так, чтобы всякий мелкий крестьянин мог участвовать в этом построении» х). Переход к обобществлению обмена и производства, обнаруживая всю выгоду обобществления, будет переделывать и частно-собственнические воззрения крестьянина.
«Теперь мы вправе сказать, что простой рост кооперации для нас тождественен... сростом социализма... При условии х) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 110—141. [ 106 ]
полного кооперирования мы уже стояли бы обеими ногами на социалистической почве» (Ленин, «О кооперации»).
Ленин считал, что «мы можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно-два десятилетия»1). Это было написано в 1923 г. В 1921 г., когда Ленин обдумывал план перехода к социализму путем нэпа, он также считал, что «10—20 лет правильных соотношений с крестьянством — и обеспеченная победа во всемирном масштабе (даже при затяжке пролетарских революций, кои растут), иначе 20—40 лет мучений, белогвардейского террора» 2).
Итак, Ленин признавал возможным полностью разрешить внутренними силами и вторую задачу в деле построения социализма — переделку крестьянского хозяйства. Он говорил определенно, что на хороший конец мы можем достичь поголовного кооперирования в 10—20 лет, одержав тем самым полную победу даже при затяжке пролетарских революций.
Партия и советская власть идут по ленинскому пути и считают возможным построение полного социалистического общества силами одной нашей страны. Поэтому, хотя победы международной революции еще нет, пролетариат советской страны должен вести социалистическое строительство в уверенности, что он доведет его до полной победы, что он сам справится с капиталистическими элементами в СССР и сумеет перевести Советский Союз полностью на рельсы социалистического развития.
Особенность и трудность положения СССР в том, что ему приходится создавать, после установления пролетарской диктатуры, ряд тех материально-технических предпосылок, которые в более передовых странах созданы развитием капитализма. Поэтому пролетарской диктатуре в нашей стране приходится преодолевать более глубокие и сложные противоречия на пути к социализму. Они возникают и вследствие более узкой базы крупного машинного производства и из факта существования 22 миллионов мелких крестьянских хозяйств, чрезвычайно отсталых по своей технике.
х) В. И. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 142. а) Ленинский сборник, IV, стр. 374.
[ 107 ]
Это порождает дополнительные препятствия, каких не будут знать технически более развитые страны при переходе к социализму. От этого наше продвижение к социализму становится более медленным, тем более, что около полдесятилетия пришлось затратить на залечивание ран, нанесенных империалистической и гражданской войной. В резуль¬
тате всего преимущества нового социалистического строя сравнительно с капитализмом выявляются более медленно и с значительно большим трудом. Но техническая отста¬
лость все же не является непреодолимым препятствием.
Пролетарская чтобы с этим
Опасность двух уклонов
диктатура в СССР имеет достаточно сил, препятствием справиться.
Социалистическое строительство в стране, сравнительно отсталой технически, при затяжке победы революции в других странах, в условиях капиталистического окружения, порождает много трудностей. Такая обстановка отражается и на партии, создавая опасность двоякого рода уклонов: 1) национальной ограниченности, что приводит к отказу от борьбы за международную революцию, к стремлению поспокойнее устроиться внутри страны и наладить мир с империалистическими государствами путем отказа поддерживать революционную борьбу пролетариев этих государств; 2) ликвидаторского безверия в возможность победоносного социалистического строительства в СССР. Это приводит к панике перед капиталистическими элементами в нашей стране и, в конечном счете, к сдаче позиций социализма в той части земного шара, которая одна пока отвоевана у мирового империализма. Олицетворением этого второго уклона и является наша оппозиция.
Признавая необходимость вести социали- Ошибки
стическое строительство, оппозиция отрицает оппозиции г г
возможность полной победы социализма в нашей стране. Она обвиняет партию в «национальной ограниченности» за то, что партия ведет ленинскую линию победоносного социалистического строительства в СССР. Оппозиция много говорит при этом об интернационализме, прикрывая этими разговорами свое неверие в возможность укрепления СССР—базы и одного из важнейших участков мировой революции.
[ 108 ]
Эта ошибка приводит, в конечном счете, к отрицанию социалистического характера Октябрьской революции, которая является не только начальным моментом, но и могущественным средством разворачивания мировой революции и ее большой составной частью. Отрицание возможности полной победы социализма в нашей стране, сомнение в том, преодолеем ли мы своими силами техническую отсталость, является у Каменева и Зиновьева продолжением их колебаний в дни Октября и их тогдашнего неверия в силы пролетариата, в возможность захвата и удержания власти. В этом вопросе Каменев и Зиновьев, защищавшие еще на XIV конференции правильную ленинскую линию, что полная победа возможна, перешли фактически теперь на линию троцкизма, который такую победу отрицает.
На XIV партийной конференции Зиновьев говорил следующее о победе социализма в одной стране:
«Владимир Ильич считает возможным полное построение социализма в такой стране, как наша, если мы будем обеспечены от международного вмешательства, даже при помощи только одной кооперации. И в то же время он, как международный пролетарский революционер, не перестает подчеркивать, что окончательная победа возможна только в международном масштабе»...
«При всей технической отсталости нашей страны мы можем и должны строить, должны построить и построим социализм, несмотря на замедленный темп международной революции»1).
Зиновьев ясно излагает здесь ленинскую линию, которой партия придерживается и теперь. Зиновьев различает, во- первых, вопрос о полной победе внутри страны в смысле преодоления технической отсталости и перестроения крестьянского хозяйства путем кооперации силами пролетариата одной нашей страны и, во-вторых, вопрос об окончательной победе в смысле гарантии от нападения международной буржуазии.
Но сложность обстановки и трудность строительства в капиталистическом окружении поколебали некоторую нех) Бюллетени конференции, стр. 239 и 244.
[ 109 ]
многочисленную часть партии. Зиновьев, сделавшись одним из выразителей этих пораженческих колебаний, уже в своей книге «Ленинизм» начинает отходить от ленинской линии в этом вопросе. Он пишет в этой книге: «Одно дело низвергнуть власть буржуазии и создать пролетарское правительство. Это можно сделать для начала и в одной стране. Другое дело обеспечить полную и окончательную победу социалистического строя. Последнее возможно только в результате победы пролетариата в ряде стран». «Победоносно начать социалистическую революцию может и одна страна. Одержать крупные победы международная социалистическая революция может и в одной стране. Но победить окончательно социалистический строй в одной стране не может»1).
Зиновьев определенно считает здесь, что в одной стране можно только начать революцию, низвергнуть власть буржуазии и создать пролетарское правительство. Смешивая вопрос об окончательной и полной победе, смешивая международные и внутренние вопросы, Зиновьев отрицает здесь возможность полной победы социализма в одной нашей стране, возможность полного преодоления нашей технической отсталости и переделки крестьянского хозяйства.
На XIV с’езде он прямо так и ставит вопрос, формулируя разногласия оппозиции с партией: «Мы спорим о том, можно ли окончательно построить социализм и закрепить социалистический строй в одной стране, и притом не в такой стране, как Америка, а в нашей, крестьянской», И тех, кто давал на этот вопрос утвердительный ответ, он обвинял в национальной ограниченности2). Итак, оппозиция, испугавшись трудностей строительства, пришла к отрицанию возможности полной победы социалистического хозяйства в нашей стране, к отрицанию возможностей полностью преодолеть своими силами нашу техническую отсталость, тем самым оппозиция скатилась к троцкизму.
т) Зиновьев. «Ленинизм», стр. 302 и 303.
•) Стенографический отчет XIV с’езда, стр. 98 и 430.
£ ио ]
Троцкизм о строительстве социализма в одной стране
Отрицание возможности победы социализма в одной стране характерно для всей линии Троцкого. Еще в 1915 г. Троцкий, прямо возражая против приведенного выше положения Ленина, писал тогда: «...мы начинаем и продолжаем борьбу на национальной почве в полной уверенности, что наша инициатива даст толчок борьбе в других странах, а если бы этого не произошло, то безнадежно думать... что, например, революционная Россия могла бы устоять перед лицом консервативной Европы... рассматривать перспективы социальной революции в национальных рамках значило бы становиться жертвой национальной ограниченности» 1).
Это было затем перепечатано Троцким в 1917 г. Мы видим, таким образом, что в то время как Ленин и партия шли к Октябрю в уверенности, что, победив в одной стране, ее можно сделать оплотом для дальнейшего развертывания революции, что в этой стране можно продержаться, организуя социалистическое хозяйство, троцкизм шел к Октябрю, считая, что нельзя удержаться без немедленной помощи пролетарской революции в других странах.
После перехода к нэпу, Ленин разрабатывал, как мы видели, вопрос о том, каким образом успешно продвигаться к социализму в нашей стране, причем он считал, что пролетарская диктатура может одержать в этом продвижении полную победу. Троцкий, продолжая свою старую линию, писал в 1922 г., т.-е. почти одновременно с приведенными статьями Ленина: «Утверждение (которое Троцкий делал в 1915 и в 1917 гг.—Ред.), что пролетарская революция не может победоносно завершиться в национальных рамках, покажется, пожалуй, некоторым читателям опровергнутым почти пятилетним опытом нашей Советской республики. Но такое заключение было бы неосновательным. Тот факт, что рабочее государство удержалось против всего мира в одной стране и притом отсталой, свидетельствует о колоссальной мощи пролетариата, которая в других, более передовых, более цивилизованных странах способна будет Л. Троцкий. Соч., т. III, ч. I, стр. 90.
L Ш ]
совершать поистине чудеса. Но, отстояв себя в политическом и военном смысле, как государство, мы к созданию социалистического общества не пришли и даже не подошли... Торговые переговоры с буржуазными государствами, концессии, и т. д. являются слишком ярким свидетельством невозможности изолированного социалистического строительства в национально-государственных рамках. До тех пор, пока в остальных европейских государствах у власти стоит буржуазия, мы вынуждены, в борьбе с экономической изолированностью, искать соглашения с капиталистическим миром; в то же время можно с уверенностью сказать, что эти соглашения, в лучшем случае, могут помочь нам залечить те или другие экономические раны, сделать тот или иной шаг вперед, но что подлинный под’ем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы 1).
Вывод совершенно ясен: не только полностью победить, но даже как следует поднять социалистическое хозяйство можно только после победы пролетариата в других странах. «В лучшем случае» мы можем «залечить лишь те или другие экономические раны». Причем нигде ни словом нет упоминания о том, можем ли мы что-либо сделать своими внутренними силами в деле хозяйственного строительства, потому что даже залечить экономические раны мы можем, по утверждению Троцкого, лишь на основе соглашения с капиталистическими странами и при их экономической помощи. Нечего и говорить о том, что эта линия опровергнута всем ходом нашего строительства: хозяйство нашей страны полностью восстановлено внутренними силами. Однако, линию на то, что полная победа социализма в нашей стране невозможна, Троцкий ведет и сейчас, а за ним идет по этому пути вся оппозиция. Обвинения партии в «национальной ограниченности» тоже не новы. Как раз этими же словами Троцкий, как мы видели в первом из приведенных его утверждений, обвинял Ленина еще в 1915 г. за то, что последний считал возможной победу социализма первоначально в одной стране.
!) Л. Троцкий. Соч., т. III, ч. I, стр. 92-93. (Подчеркнуто
нами,— Ред.)
[ П2 1
Троцкизм о роли Отрицание возможности полной победы крестьянства социализма в СССР связано у Троцкого с его отрицанием возможности совместно с крестьянством двигаться по пути к социализму. Получить поддержку крестьянства в момент революции еще можно, но сколько-нибудь значительная совместная борьба пролетариата и основной массы крестьянства под руководством пролетариата, по Троцкому,—невозможна. После захвата власти пролетариат неизбежно придет в столкновение с крестьянством.
«Для обеспечения своей победы пролетарскому авангарду придется на первых же порах своего господства совершать глубочайшие вторжения не только в феодальную, но и в буржуазную собственность. При этом он придет во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии... но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского населения, смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата». (Подчеркнуто нами.—Ред.)
Это написано Троцким в 1922 г., в предисловии к его книге «1905 год».
«Таким образом, чем определеннее и решительнее будет становиться политика пролетариата у власти, тем уже будет под ним базис, тем зыбче будет почва под его ногами. Все это крайне вероятно, даже неизбежно.
Две главные черты пролетарской политики встретят противодействия со стороны его союзников: это коллективизм (т.-е. социализм.—Ред.) и интернационализм».
«Без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти и превратить свое временное господство в длительную социалистическую диктатуру». В этом нельзя сомневаться ни одной минуты» 2).
Так писал Троцкий еще в 1905 г. В 1919 г., т.-е. уже после Октябрьской революции, переиздавая эту книгу,
0 «Итоги и перспективы». Изд. 1919 г., стр. 46 и 71. Экономии, полит. СССР.
[ 113 ]
8
Троцкий считал, что «ход мыслей в основных своих разветвлениях весьма близко подходит к условиям нашего времени *).
Следовательно, союз пролетариата и основной массы крестьянства в социалистической революции невозможен. Чем дальше пролетариат продвигается по пути к социализму, тем резче от него отходят все его союзники. Но не только отходят. Пролетариат неизбежно должен натолкнуться на враждебное отношение широких масс крестьянства и должен неизбежно быть раздавлен контр-револю- цией, как только произойдет разрыв с крестьянством. Таким образом, союз пролетариата с крестьянством под руководством пролетариата, по Троцкому, невозможен.
Остается единственная надежда—немедленная помощь со стороны пролетариев других стран в виде победоносной революции. Если ее нет,—неизбежна гибель пролетарской диктатуры в нашей стране. Мы имеем дело, следовательно, с позицией, прямо противоположной ленинизму.
Троцкизм отрицает возможность двигаться по социалистическому пути совместно с основной массой крестьянства.
Ленинизм считает эту возможность в нашей стране при известных международных условиях обеспеченной даже без немедленной пролетарской революции в других странах.
Десятилетний опыт Октябрьской революции опрокидывает все положения троцкизма. Пролетариат сумел не только удержать власть, наладить правильные отношения с крестьянством, сохранить над ним свое руководство, но и повел за собой бедняцко-середняцкую массу по пути к социализму. Это не значит, что здесь все уже сделано. Нет. Громадная часть пути еще впереди. Но факт тот, что под пролетарским руководством крестьянство начало этот путь.
Троцкий этот факт отрицает. Он считает, как мы видели, что подлинный под’ем сейчас невозможен. А так как пролетарская революция в других странах затянулась, то, оставаясь у власти, мы вынуждены под давлением крестьянства отступать шаг за шагом от социалистического пути. Отсюда растет теория оппозиции о том, что партия и совет-
*) «Итоги и перспективы». Изд. 1919 г., стр. 9.
[ П4 ]
ская власть перерождаются и переходят на линию потворствования кулаку, нэпману, частнику.
Партия и оппозиция о характере нашей революции
Оппозиция приходит, в конце концов к отрицанию социалистического характера нашей революции. Если пролетариат не может повести за собой крестьянство; если крестьянство толкает нас назад к капитализму;
если пролетарская диктатура в СССР, оказавшись одинокой, перерождается в обыкновенный буржуазный режим, то что же остается в результате десяти лет революции?!
Поэтому партия говорит, что оппозиция, во главе с Троцким, отходит от ленинского учения, что Троцкий возобновляет свою прежнюю ошибочную антиленинскую позицию. С точки зрения троцкизма, Октябрьская революция не имеет своих внутренних сил, она есть вспышка, толчок, в лучшем случае она может победить лишь в политической и военной борьбе. Но без быстрой помощи пролетарской революции на Западе Советскому Союзу суждено или погибнуть, или переродиться под влиянием противоречий между пролетариатом и крестьянством, под ударами нашей технической отсталости.
Партия же, вслед за Лениным, считает, что Октябрьская революция есть по содержанию своему революция социалистическая, что внутренними силами революции пролетариат может повести крестьянство за собой по социалистическому пути развития, преодолевая техническую отсталость и создавая в нашей стране базу для развертывания международной революции.
В своем отрицании возможности победы социализма в нашей стране оппозиция приближается к социал-демократии, которая считает, что пролетарская диктатура в СССР неминуемо погибнет из-за технической отсталости страны и из-за противоречий с крестьянством. Поэтому XV партконференция назвала линию оппозиции социал- демократическим уклоном в нашей партии 1).
*) К времени XV с’езда линия оппозиции из уклона оформилась в платформу новой партии. Поэтому XV с’езд признал пребывание в троцкистской оппозиции несовместимым с принадлежностью к партии.
[ Иб ]
8*
Победа годив- Окончательная победа социализма в на_ лиама в СССР и шед стране невозможна без победы мировой международная революцпи так как иначе нет гарантии, что революция r I- ’
СССР не будет разгромлен военной силой империалистов. Это не значит, конечно, что международная революция нужна только для того, чтобы защитить Советский Союз, хотя защита Советского Союза есть одна из основных частей революционной борьбы мирового пролетариата против капитализма, а следовательно, и одна из основных частей мировой революции. Но дело тут имеет и другую, очень важную сторону.
Целью коммунистов является построение социализма во всем мире, чтобы перейти в конце концов к полному коммунистическому обществу. Уже капитализм превратил хозяйство всех капиталистических стран в одно мировое целое. Социализм, означающий плановость и невиданный под’ем техники, восторжествует как хозяйство мирового масштаба. Это может быть осуществлено лишь мировой пролетарской революцией. Следовательно, мировая революция есть не только средство к тому, чтобы защитить СССР от всяких покушений капитализма, но и путь перехода к мировому социалистическому хозяйству, часть которого составит перестраивающееся на социалистических началах хозяйство СССР.
Переход к мировому социалистическому хозяйству происходит не сразу. Революция не совершается одновременно во всем мире. Задача пролетариев тех стран, где достигнута победа, заключается в том, чтобы уже теперь начать строить социалистическое хозяйство. Создавая уже сейчас в СССР «кусок» будущей мировой системы социализма, пролетариат нашей страны укрепляет позиции международной революции тем, что 1) рост СССР означает прямой рост сил пролетарской революции и дальнейшее расшатывание мирового империализма; 2) победа социализма в СССР дает огромное практическое доказательство преимуществ социализма для широких масс трудящихся во всем мире. Самый факт успешного продвижения к социализму является самой могучей агитацией за мировую революцию и переход к социализму; 3) СССР является оплотом для пролетариата
[ 116 J
других стран. Пролетарская диктатура в других странах будет иметь помощника и поддержку в лице СССР, что особенно важно на первых порах, когда пролетарская власть еще не окрепла.
Строительство социализма в Советском Союзе идет в настоящее время в расчете только на свои силы. Планы строительства рассчитывают все, исходя из того, что мы пока одиноки. План охватывает только СССР. Но это положение изменится в корне после победы пролетариата, например, в Германии, Франции, Англии. Планы нашего строительства изменятся в корне, поскольку СССР включится в общий план хозяйства целой системы новых социалистических республик. Таким образом, будет совершен в конечном счете переход от социалистического хозяйства в пределах одной страны к социализму как мировой системе.
Победит ли раньше пролетариат в других странах, или мы полностью построим фундамент социалистического хозяйства в Советском Союзе, гадать здесь незачем. Это покажет ход борьбы. Одно ясно: чем успешнее будет итти наше строительство, тем сильнее оно будет побуждать к революции международный пролетариат. С другой стороны, победа революции в других странах колоссально ускорит наше развитие и приведет к более быстрому и легкому преодолению всех трудностей и противоречий на нашем пути.
Обвинения партии со стороны оппозиции в «национальной ограниченности», в забвении интернациональных задач являются просто клеветой. Всем известно то пламенное сочувствие, какое вызвали в рядах пролетариев СССР революционные события 1923 г. в Германии, развертывание революции за последние 2 года в Китае. Никто, кроме пролетариев СССР, не оказал такой поддержки забастовке английских горняков. В известной мере, благодаря этой помощи горняки могли так долго и упорно держаться. А пролетариатом Союза руководит ВКП. Эти события на деле испытали интернационализм нашей партии и рабочего класса.
«Победа пролетарской революции в одной стране является не самоцелью, а средством и подспорьем для развития и победы революции во всех странах.
[ 117 ]
Поэтому строить социализм в СССР — это значит делать общее дело пролетариев всех стран, это значит ковать победу над капиталом не только в СССР, по и во всех капиталистических странах, ибо революция в СССР есть часть мировой революции, ее начало и база ее развертывания» (Сталин) х).
ЗАДАНИЕ № 4 ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
ВОЗМОЖНОСТЬ ПОБЕДОНОСНОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В СССР
Цель задания. Выяснить ленинское учение о пролетарской революции и о возможности победы социализма первоначально в немногих или даже одной отдельно взятой стране в связи с законом неравномерности развития при империализме.
Разобрать ошибки оппозиции, скатившейся в этом вопросе к троцкизму. Выяснить связь социалистического строительства в СССР с развитием международной революции.
Вопросы для проработки
1. Каковы основные положения Маркса и Энгельса о пролетарской революции?
2. В каком направлении продолжил разработку этого вопроса Ленин?
3. В чем заключается закон неравномерности капиталистического развития до империализма?
4. В чем особенность закона неравномерности при империализме?
5. Почему империализм неизбежно завершается социалистической революцией?
6. Почему победа пролетариата не происходит одновременно во всех капиталистических странах?
7. Каковы задачи пролетариата в той стране, где установлена диктатура пролетариата?
!) Доклад на VII пленуме ИККИ. «Еще раз о с.-д. уклоне», стр. 34—35. (Подчеркнуто нами,— Ред.)
[ П8 ]
8. Какие условия необходимы, чтобы возможно было победоносное социалистическое строительство в одной стране, и в какой мере эти условия имеются в СССР?
9. В чем различие окончательной и полной победы социализма?
10. Почему окончательная победа невозможна силами пролетариев одной страны?
И. В чем заключается полная победа социализма в СССР?
12. Каковы основные задачи социалистического строительства в городе и деревне?
13. В чем заключается переход новой оппозиции к троцкизму?
14. Какова точка зрения троцкизма на возможность победы социализма в одной нашей стране и на характер Октябрьской революции?
15. Какова точка зрения партии на характер Октябрьской революции?
16. Почему линия оппозиции названа социал-демократическим уклоном?
17. Какая связь существует между победоносным социалистическим строительством в СССР и международной революцией?
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Резолюция XIV конференции «О задачах Коминтерна и ВКП», пункты 3, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 16.
2. Резолюция XV конференции об оппозиционном блоке. С начала до II раздела.
3. Сталин. «Вопросы ленинизма». (Иа доклада об итогах XIV конференции, стр. 223—231).
[ П9 ]
ГЛАВА V
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ ДО НЭПА
Маркс и Энгельс об экономической платформе пролетарской революции
Задачей экономической политики советской власти является построение экономического фундамента социалистического общества— построение социализма. Пролетариат, захвативши власть, должен переделать экономику, доставшуюся ему по наследству от прошлого, организовать хозяйство на новых основах. Эту задачу первой стране пролетарской диктатуры приходится решать впервые. Основоположники научного социализма не могли, конечно, дать полностью развернутую программу экономической политики пролетариата после захвата им власти. И это вполне понятно, ибо экономическая программа может быть определена лишь на основе учета всей конкретной обстановки, в которой революция происходит. Маркс и Энгельс были не утопистами, а научными мыслителями и не писали рецептов.
«Маркс,—пишет Ленин,—нс связывал себе и будущим деятелям социалистической революции рук насчет форм, приемов, способов переворота, превосходно понимая, какая масса новых проблем тогда встанет, как изменится обстановка в ходе переворота, как часто она будет меняться в ходе переворота» (том XVIII, ч. 1, стр. 209)2).
Но Маркс и Энгельс в основном наметили ту общую линию, которую должен проводить пролетариат после за-
х) Все цитаты из работ Ленина приводятся по первому изданию.
[ 120 ]
хвата власти. В «Коммунистическом манифесте» рекомендуется для большинства цивилизованных стран ряд общих мероприятий, которые должны быть предприняты победившим пролетариатом. Пролетариат должен насильственно вторгнуться в капиталистическую собственность, дабы обеспечить господствующие позиции новой линии экономического развития. Мероприятия эти следующие.
1. Экспроприация земельной собственности.
2. Высокий прогрессивный налог.
3. Уничтожение права наследства.
4. Конфискация имущества всех эмигрантов и бунтовщиков.
5. Централизация кредитов в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и исключительной монополией.
6. Централизация транспорта в руках государства.
7. Увеличение числа государственных фабрик и орудий производства, возделывание и улучшение полей по общему плану («Коммунистический манифест» изд. Института Маркса и Энгельса, стр. 88).
Но из этих требований ясно видно, что Маркс и Энгельс само преобразование экономики мыслили как длительный постепенный процесс. Даже об этих первоначальных мероприятиях в «Принципах коммунизма» Энгельс пишет:
«Все эти мероприятия нельзя, разумеется, провести сразу, но одно из них будет влечь за собой другое». И о самой экспроприации он также говорит очень осторожно:
«Постепенная экспроприация земельных собственников, фабрикантов, владельцев железных дорог и морских судов частью посредством конкуренции со стороны государственной промышленности, частью непосредственно путем выкупа ассигнатами» («Коммунистический манифест», стр. 316).
Почему же нельзя после захвата власти пролетариатом перейти непосредственно к социализму? Да потому, что как ни далеко зашло развитие производительных сил при капитализме, как ни победоносно шествовал капитализм, разоряя мелких производителей, создавая крупное производство и подготовляя условия для социалистического общества,— все же для построения этого нового общества требуется еще много [ 121 ]
усилий. Маркс и Энгельс видели, что решать задачи построения социалистического общества пролетариату придется в условиях, когда сохранились еще значительные группы мелких собственников, причем ими допускалось, что пролетариат может быть численно даже в меньшинстве. Это мелкособственническое хозяйство пролетариат должен перевести на социалистические рельсы, превратить в коллективное, общественное хозяйство. Маркс и Энгельс указывали, что эта задача вполне выполнима и что мелкобуржуазные докапиталистические группы в случае победы пролетариата могут, минуя капитализм, перейти к социалистическому хозяйству. Еще в предисловии к первому русскому переводу «Коммунистического манифеста» они писали:
«Если русская революция послужит сигналом к рабочей революции на Западе так, что обе они пополнят друг друга, то современное русское землевладение может явиться исходным пунктом коммунистического развития» («Коммунистический манифест», стр. 52).
Это превращение мелкособственнических хозяйств в социалистическое хозяйство не может не быть медленным. В одной из последних своих работ Энгельс, давая более развито линию пролетариата по отношению к крестьянству после захвата власти, пишет: «Мы решительно стоим на стороне мелкого крестьянина и будем делать все возможное, чтобы ему было сноснее жить, чтобы облегчить ему переход к товариществу, в случае, если он на это решится; в том же случае, если он еще не будет в состоянии принять это решение, мы постараемся предоставить ему возможно, больше времени подумать об этом на своем клочке» (Энгельс, «Крестьянский вопрос», стр. 39 (курсив мой.—Составитель).
Но все это отнюдь не значит, что Маркс и Энгельс были сторонниками постепенного, эволюционного преобразования капиталистического общества в социалистическое, вроде нынешних Макдональдов и Гильфердингов, думающих путем реформ реорганизовать капитализм. Предпосылкой социалистического строительства у Маркса и Энгельса была социальная революция и насильственное вмешательство пролетариата в капиталистическую частную собственность. Маркс высмеивал одного из руководителей германского Г. 122 ]
рабочего движения, Лассаля, когда тот предлагал пролетариату после захвата власти строить социализм путем создания кооперативных рабочих предприятий за счет субсидий, получаемых от государства. Маркс писал:
«Вообще достойно Лассаля вообразить, что при государственной субсидии так же легко построить новое общество, как новую железную дорогу» («Критика Готской программы»).
Диктатура пролетариата, экспроприация важнейших отраслей хозяйства, по учению Маркса, являются непременным условием возможности строительства социализма.
Но после захвата власти и занятия господствующих экономических высот, между капитализмом и социализмом лежит переходный период, когда происходит постепенное построение социалистического хозяйства.
Эти основные положения марксизма легли Экономическая » х
в основу той платформы, которую развернула тин до Октября наша партия в 1917 г, подготовляя пролетариат к захвату власти.
Говоря о необходимости разрушения капиталистической государственной машины и организации нового государства типа Парижской коммуны — государства советов, Ленин в то же самое время в своих апрельских тезисах писал: «Не «введение» социализма, как наша непосредственная задача, а переход тотчас лишь к контролю со стороны СРД за общественным производством и распределением продуктов» («О задачах пролетариата в данной революции», том XIV, стр. 19). Ленин и в это время и после указывал на необходимость переходного периода, который, в особенности в наших условиях, не может не быть длительным. «Никаких преобразований, не назревших абсолютно и в экономической действительности и в сознании подавляющего большинства народа, Коммуна, т.-е. советы рабочих и крестьянских депутатов, не «вводит», не предполагает «вводить» и не должна вводить» (том XIV, стр. 48). Но в то же время Ленин говорит о необходимости мер, являющихся «шагами к социализму». Они почти совпадают с теми, которые намечали Маркс и Энгельс. Это — «национализация земли, всех банков и синдикатов капиталистов или, по крайней мере, установление [ 123 ]
немедленного коптроля за ними советов рабочих депутатов» (там же, стр. 51).
Ленин указывает, что без проведения этих мероприятий, которые еще не означают введения социализма, а есть только «шаг к социализму», невозможна борьба с возникшей в результате войны хозяйственной разрухой. Эти мысли более подробно развиваются им в брошюре «Грозящая катастрофа и как с нею бороться», написанной в середине сентября 1917 г. «Стоять на месте нельзя в истории вообще, во время войны в особенности,— пишет он.— Надо итти либо вперед, либо назад. Итти вперед в России XX века, завоевавшей республику и демократизм революционным путем, нельзя не идя к социализму, не делая шагов к нему (шагов, обусловленных и определенных уровнем техники и культуры: крупное машинное хозяйство нельзя «ввести в земледелие крестьян», его нельзя отменить в сахарном производстве). А если бояться итти вперед, это значит итти назад, чем господа Керенские при восторгах Милюковых и Плехановых, при глупом пособничестве Церетели и Черновых, и занимаются» («Грозящая катастрофа», том XIV*, ч. II, стр. 208.)
«Империализм,—говорит Ленин, — есть «полнейшая материальная подготовка социализма».
Капиталистические монополистически-грабительские прибыли находятся под непосредственной защитой государства. Государство за период войны выступает как руководитель этих монополий. Но само государство есть не что иное как организация господствующего класса.
Если на месте помещичье-капиталистического государства станет государство рабочих и крестьян, то монопольная организация перестанет быть капиталистической и будет направлена х<на пользу всего народа». «Тогда,—говорит Ленин,— это и есть шаг к социализму» (там же, стр. 208), а бороться с разрухой, возникшей в результате войны и все более усиливающейся не только благодаря тому, что война продолжалась, а также и благодаря намеренной политике капиталистов, старавшейся, по программе Рябушинского, потопить в разрухе революцию, было невозможно без установления контроля со стороны революционных масс над ( 124 ]
капиталистическими монополиями без посягательства на капиталистические прибыли.
Таким образом, сама непосредственная экономическая обстановка власти требовала установления революционного контроля над капиталистической монополией, т.-е. «шагов к социализму». В этой брошюре в целях наибольшей полноты контроля Ленин предлагает также принудительное синдицирование промышленности, принудительную приписку к промышленным и торговым об’единениям, которые должны находиться под контролем советов и ранее не принадлежали к этим союзам и об’единениям капиталистов.
«Целью «обсоюзывания»,—пишет Ленин,—является установление полнейшей, строжайшей и подробнейшей отчетности, а главное соединение операций по закупке сырья, по сбыту изделий, по сбережениям народных сил и средств» (там же, стр. 195).
Эти же положения лежат в основе резолюции VI с ’езда партии. В ней мы читаем:
«6. Необходимо вмешательство в области производства в целях планомерного урегулирования производства и распределения, а также необходимы национализация, централиза-. ция банкового дела, национализация ряда синдицированных предприятий.
7. Организация правильного обмена между городом и деревней, опирающаяся на кооперативы и на продовольственные комитеты, в целях снабжения города необходимыми продуктами сельского хозяйства и деревни необходимыми фабрикатами, с.-х. орудиями, машинами и т. п.
8. Установление действительного рабочего контроля.В органы контроля должны войти в большинстве представители советов рабочих депутатов, профессиональных союзов и ф.-з. комитетов. В органы контроля должны быть привлечены представители технического, научно-образованного персонала .
9. Рабочий контроль должен быть развит путем постепенно осуществляемых мер в полное регулирование производства» (Vic ’езд, резолюция об экономическом положении).
Все эти мероприятия именно являются первыми шагами к социализму, которые должна сделать новая пролетарская [ 125 ]
власть. Но тем самым из резолюции VI с’езда видно, что партия не ставит себе задачей непосредственного перехода к социалистическому обществу, а лишь намечает ряд переходных мер.
Тем более, понятно, не могло быть и речи о непосредственном переходе к социалистическим отношениям в деревне. Там нужно было проделать еще первую часть работы, завершить то, что не было сделано Февральской революцией — уничтожить помещичью земельную собственность.
«10% миллионов крестьянских дворов, с 75 миллионами десятин земли,— пишет Ленин в своих работах по аграрному вопросу,— противостоят 30 тысячам владельцев крупных поместьев, владеющих 70 миллионами десятин». Помещичье землевладение и было главным тормозом в развитии нашего сельского хозяйства, а следовательно и промышленности. Большая часть помещиков сдавала земли в аренду крестьянам или из доли, или за отработку и вместо постановки рационального капиталистического хозяйства вело полукрепостническое хозяйство, державшее в кабале малоземельное крестьянство. С своей стороны, закабаленное помещиком крестьянское хозяйство, обремененное к тому же податями и повинностями, не могло итти вперед.
Конфискация помещичьей земельной собственности, начиная с революции 1905 г., становится лозунгом нашей партии в аграрном вопросе. И теперь, после Февральской революции, наша партия требует немедленной, не дожидаясь Учредительного собрания, конфискации земли и национализации ее. Но национализация земли означает лишь уничтожение остатков крепостничества, она возможна и без социалистической революции. Для перехода же к социалистическим отношениям необходима иная организация сельского хозяйства. И Ленин намечает те мероприятия, которые могли бы быть рекомендованы деревенской бедноте и сельскому пролетариату в качестве средства освобождения от капиталистической эксплоатации. Вот какие поправки предлагал он к аграрной программе партии:
«(Партия) поддерживает почин тех крестьянских комитетов, которые в ряде местностей России передают живой и мертвый помещичий инвентарь в руки организованного в эти [ 126 ]
комитеты крестьянства для общественного регулированного использования по обработке земли.
Советует пролетариям и полупролетариям деревни, чтобы они добивались образования из каждого помещичьего имения достаточно крупного образцового хозяйства, которое бы велось на общественный счет советами депутатов» (том XIV, стр. 120).
Эти мероприятия, как видно по их редакции, не могут быть проведены сразу и не могут навязываться сверху. И Ленин прямо говорит, что после захвата земли капиталистическое развитие в деревне еще будет продолжаться: «Помещики будут свергнуты потому, что народ этого хочет, но капитализм остается: его свергнуть гораздо труднее, к свержению его ведет другой путь—это путь самостоятельных отдельных организаций с.-х. наемных рабочих и беднейших
крестьян—вот что наша партия выдвигает в первую голову» («Речь на I с’езде крестьянских депутатов», там же, стр. 171).
Экономическая политика партии после Октября
Но вот произошла Октябрьская революция. Первой задачей новой власти было доделать то, что не доделано буржуазной революцией—уничтожить помещичье землевладе-
ние. И поэтому одним из первых декретов советской власти был декрет о земле. С первых же шагов советская власть приступила и решительно провела полную конфискацию помещичьей земельной собственности. Но установление новых форм землевладения и землепользования было не таково, как ранее намечала наша партия. В основу декрета о земле была положена программа эсеров о социализации земли. Это было сделано потому, что так хотело крестьянство, сохранить союз с коим было и тогда одной из важнейших задач пролетариата.
Для того чтобы лучше выяснить значение этого декрета и смысла нашей уступки, придется вернуться к прошлому. Раньше, до революции 1917 г., партия вела борьбу с эсеровской программой по земельному вопросу. Мы называли ее мелкобуржуазной, реакционной, и вот почему. Старая земельная программа, как она сложилась к революции 1905 г. и у нашей партии и у эсеров, была рассчитана на победу лишь буржуазной демократической революции. Наша [ 127 ]
старая программа национализации земли ставила своей целью уничтожение главной помехи для развития производительных сил в сельском хозяйстве — помещичьей земельной собственности — и уничтожение монопольного владения землей. Партия же социалистов - революционеров пыталась в своей программе ставить вопрос о переходе в сельском хозяйстве к социалистическим отношениям, в то время как во всей хозяйственной системе остается господство капитализма. Достичь этого мыслилось ими путем введения уравнительного пользования землей и запрещения аренды и наемного труда в сельском хозяйстве. Тут было полное непонимание того, что такое социализм. Ведь совершенно непохоже на социалистическое такое хозяйство, когда остается частная собственность на средства производства, и крестьянин сам является хозяином производимого продукта. Мы называли эту программу утопической, ибо раз во всей хозяйственной жизни господствует капитализм, то и сельское хозяйство, когда крестьянин производит на рынок, не может не пойти по линии капиталистического развития. Никакого социализма в деревне при господстве капитализма в городе построить нельзя. Мы называли эту программу реакционной, ибо она была попыткой искусственно задержать развитие производительных сил в сельском хозяйстве. Эсеровская программа была программой мелкого собственника, боявшегося развития капитализма и желающего во что бы то ни стало сохранить свою мелкую собственность.
Но в октябре 1917 г. была иная обстановка. Захватом власти пролетариатом капитализму был нанесен решительный удар. Наше хозяйство впредь должно было итти не по пути капиталистического, а по пути социалистического развития. Строительство социализма становилось господствующим началом всей нашей экономики. Это вовсе не означает, что эсеровская программа социализации земли отвечала требованиям строительства социализма. Нет. Но в данном случае она являлась менее вредной; хотя наше хозяйство вступало в новый, переходный к социализму период, но все же оставалось верным то положение, что нельзя назвать социализацией такую организацию сельского хозяйства, когда сохраняется мелкий собственник. Поэтому [ 128 ]
п в новых условиях сам термин «социализация» был также фальшив и неверен. Никакого социализма эта «социализация» не вводила. Равным образом, если мы не ставили и не могли ставить задачи немедленного введения социализма в деревне, то в ней неизбежно должны были сохраниться капиталистические отношения, а следовательно, и наемный труд и аренда, хотя бы и в нелегальной форме, ибо только организация коллективного производства может уничтожить капиталистические отношения в деревне. Но 242 крестьянских наказа требовали «социализации» земли. И мы пошли па уступки крестьянству и представляющим его в этом вопросе левым эсерам и сами предложили па II с’езде советов положить в основу декрета о земле эсеровскую «социализацию». Ибо основную задачу — упразднение помещичьей и земельной собственности — эта программа решала полностью. «Как демократическое правительство,— говорил Ленин на II с’езде советов,—мы не можем обойти это постановление народных низов, хотя бы мы с ним были не согласны. В ходе жизни, применяя его на практике, проводя его на местах, крестьяне сами поймут, где правда».
Но если в деревне паша политика ставила своей задачей ликвидацию пережитков крепостничества, то в городе переход власти в руки пролетариата означал и начало перехода к новому хозяйственному строю. Перед нами стала задача переустройства экономического фундамента на новых, социалистических началах. Каков же был план, намечавшийся партией в то время? Об этом нам говорят статьи и речи Ленина за период от октября до начала лета 1918 г., когда собственно можно говорить о начале следующего этапа нашей экономической политики—военном коммунизме. Вот что писал тов. Ленин в своей брошюре «О левом ребячестве п мелкобуржуазности», вышедшей в мае 1918 г.: «...Мы можем и должны добиться теперь соединения приемов беспощадной расправы с капиталистами некультурными, ни на какой «государственный капитализм» не идущими, пи о каком компромиссе не помышляющими, продолжающими срывать спекуляцией, подкупом бедноты и пр. советские мероприятия,— с приемами компромисса или выкупа по отношению к культурным капиталистам, идущим па «государственный капи-
Эконоыич. полит. СССР.
I 129 1
9
тализм», способным проводить его в жизнь, полезным для пролетариата в качестве ценных и опытных организаторов крупнейших предприятий, действительно охватывающих снабжение продуктами десятков миллионов людей» (том XV, стр. 271—272).
Это говорит о том, что партия в экономических вопросах продолжала держаться той же линии, что и до Октября. Партия держала курс не на то, чтобы сразу перейти к социалистическим отношениям производства и распределения, а постепенно налаживать их. Социалистическое производство мы решили строить, не уничтожая полностью капиталистической экономики, а всемерно используя ее для большей безболезненности перехода к социализму. «Нет ни одного «социалиста», товарищи,— говорил тов. Ленин на III с’езде советов,— который не признавал бы той очевидной истины, что между социализмом и капитализмом лежит долгий, более или менее трудный период диктатуры пролетариата» (том XV, стр. 75).
В полном соответствии с этой линией были и первые шаги, которые делала советская власть в области хозяйственных вопросов. Как мы уже говорили, VI с’езд партии наметил экономическую программу советов. Там были выставлены требования национализации банков, введения рабочего контроля и установления правильного обмена между городом и деревней. Проведение этих мероприятий и было задачей первых месяцев советской власти. Декретом от 17 ноября банки были национализированы, и банковское дело стало монополией советского государства. Это не означало полной отмены капитализма, ибо банковские вклады конфискованы не были, но национализация банков передавала в руки советской власти тот аппарат, который давал возможность контролировать почти всю промышленность и торговлю. Ведь банки в системе новейшего капитализма являются теми штабами, которые руководят почти всей хозяйственной жизнью. Поэтому, ставя своей задачей использование для построения нового общества капиталистических отношений, мы должны были, в то же время, захватить в своп руки этот основной центр капиталистической жизни, дабы тем самым сделать подконтрольной всю капиталистическую [ 130 ]
промышленность. Одновременно с национализацией банков было приступлено к организации рабочего контроля. Партия учитывала, что пролетариат не сможет сразу взять управление хозяйственной жизнью в свои руки, что для этого необходимо использовать знание и опыт капиталистов. Поэтому первые шаги в области обобществления производства сводились к тому, что, оставляя капиталистов хозяевами предприятий,устанавливается над ними рабочий контроль,который не только должен не давать капиталистам действовать во вред пролетарскому государству, но и постепенно готовить пролетариат к управлению промышленностью. 14 ноября 1917 г. было издано положение о рабочем контроле. Органами рабочего контроля являлись как местные организации на промышленных, торговых и иных предприятиях, так и городские, губернские и центральные, являющиеся органами советов рабочих депутатов. Это были первые шаги по организации рабочего управления хозяйством. Вскоре после этого было приступлено и к организации органа, долженствующего руководить всей хозяйственной жизнью страны. В начале декабря было издано положение о Высшем совете народного хозяйства, задачей коего тогда ставилось: «организация народного хозяйства и государственных финансов».
Но эти мероприятия советской власти были встречены саботажем со стороны буржуазии и большинства интеллигенции. Поэтому рабочим в ряде случаев неизбежно оставалось только национализировать предприятия. На наступление капиталистов пришлось ответить наступлением на капиталистическую собственность. Но вот саботаж сломлен, и Ленин вновь и вновь предостерегает от увлечения национализацией и выдвигает задачу организации учета и контроля над производством. В своей брошюре «О левом ребячестве» Ленин пишет: «Вчера гвоздем текущего момента было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше нанационализировали, на- конфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать» (том XV, стр. 252). И именно в этой брошюре Ленин в развернутом виде п дает план движения к социализму путем исполь[ 131 ]
9*
зования капиталистических отношений; он говорит не т.олько о непосредственной борьбе с капиталистами, но и об использовании «государственного капитализма» для строительства социалистического общества.
В области обмена первыми мероприятиями советской власти было: проведение монополии внешней торговли, как средства защиты молодого советского государства от международного капитализма, и организация товарообмена между городом и деревней. Этот товарообмен мыслился как основное средство продвинуть хлеб в города. Сельские общества должны были сдавать хлеб органам продовольствия и взамен получать на общество же и распределять по своему усмотрению, в первую очередь между нуждающимися, продукты промышленности. Таким образом, все общество было заинтересовано в том, чтобы держатель хлеба сдавал его государству. Но эта кампания товарообмена не увенчалась успехом. Уже с самого начала было решено, что мануфактура и другие промышленные товары взамен хлеба даются лишь в размере 70%, а остальное—деньгами по твердым ценам. Но даже и не все посылаемые товары дошли до деревни. Между тем классовая борьба в деревне развивалась, и главным средством борьбы кулака с новой властью была попытка не дать хлеба голодающим городам. Это вынудило советскую власть пойти на решительную борьбу за хлеб. Но здесь начинается уже новый этап экономической политики советской власти. Мы переходим к военному коммунизму.
Уже с мая 1918 г. начинается новое обострение гражданской войны. Происходит памятное всем восстание чехословаков, послужившее базой для внутренней контр-революции на востоке. Точно так же переходит к активным действиям и контр-революция на юге России, собравшая силы под крылышком германской оккупации. Вместо того чтобы итти на компромисс с советской властью, итти на государственный капитализм, наша буржуазия, при поддержке международной, вновь ставит вопрос о власти.
«Тактика, принятая классом капиталистов,—говорит Ленин,—состояла в том, чтоб натолкнуть нас на борьбу отчаянную и беспощадную, вынуждавшую нас к неизмеримо больПереход к военному коммунизму
[ 132 ]
шей ломке старых отношений, чем мы предполагали» (том XVIII, ч. I, стр. 393).
«А что могли сказать мы?—говорит Ленин в той же речи.— Вы, господа капиталисты, нас не испугаете, мы и в этой области вас побьем дополнительно после того, как вы оказались побиты на поприще политическом вместе с вашей учредилкой. Иначе мы поступить не могли. Всякий иной прием действий означал бы с нашей стороны полную сдачу позиций» (там же, стр. 395).
Это-то обострение гражданской войны, когда вновь встал вопрос о власти, и вынудило нас к переходу к системе военного коммунизма. План использования переходной экономики был сорван буржуазией. Это вынудило партию предпринять героическую попытку построения социализма более быстрым темпом. Как в период саботажа наступление на капиталистическую частную собственность было одним из главных орудий нашей борьбы, так и сейчас ответом на гражданскую войну было новое наступление на капитал — национализация капиталистической промышленности.
Активным союзником крупной буржуазии был деревенский кулак. Еще до начала гражданской войны он начал проводить тактику измора революции. Теперь эту тактику он усилил, но, кроме того, выступил и как прямой участник борьбы, как организатор восстаний и ядро белых армий. Поэтому наступление на капитал не могло не быть наступлением на кулака. Уже в мае 1918 г. мы приступили к формированию рабочих продовольственных отрядов и созданию комитетов деревенской бедноты. Затем следует переход к обязательному товарообмену, что явилось уже началом продразверстки. Переход к продразверстке вместе с усилением национализации промышленности и можно считать началом военного коммунизма. 30 июня 1918 г. выходит декрет о национализации промышленности, коим об’яв- ляется собственностью советской власти большинство промышленных предприятий. Эта национализация, как гласит декрет, проводится в целях решительной борьбы с хозяйственной разрухой и для упрочения диктатуры рабочего класса и деревенской бедноты.
[ 133 ]
Сейчас, после опыта военного коммунизма и нескольких лет новой экономической политики, кажется, что военный коммунизм был лишь системой хозяйственных мероприятий, направленных к обеспечению успешности вооруженной борьбы. Но такое представление не соответствует действительности. Мы боролись с буржуазией не только тем, что строили Красную армию, но боролись с ней и разрушением остатков капиталистического общества, боролись — строя социализм. Система военного коммунизма была штурмом остатков капитализма, была попыткой непосредственного перехода к социализму. Вот что говорит об этом Ленин:
«Тогда предполагалось осуществление непосредственного перехода к социализму без предварительного периода, приспособляющего старую экономику к экономике социалистической» (том XVIII, ч. I, стр. 391).
Следовательно, этот новый этап экономической политики характеризуется тем, что мы были вынуждены отказаться от линии на постепенное строительство социализма и пытались разрешить задачу непосредственного построения социалистического общества.
Основой всей системы военного коммунизма была продразверстка.
«Мы решили,— говорит Ленин,—что крестьяне по разверстке дадут нам нужное количество хлеба, а мы разверстаем его по заводам и фабрикам, и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение» (там же, стр. 372).
В соответствии с этим строилась и вся хозяйственная система. От товарообмена с деревней мы перешли к системе государственного распределения. Все управление хозяйственно!! жизни, а также снабжение промышленности сырьем и населения продуктами и предметами широкого потребления было централизовано. Во время гражданской войны, в условиях нехватки самых необходимых предметов эта строгая централизация была неизбежна и необходима. Управление промышленностью было организовано по так называемой системе главкизма. Она состояла в следующем: при ВСНХ было создано 42 главка и центра, возглавлявших управление той иля иной отраслью промышленности. На местах были организованы отделения этих главков, являющиеся хозяе[ 134 ]
вами предприятий данной отрасли промышленности, расположенных на их территории. Эти отделы подчинялись непосредственно главку при ВСНХ, а за местными совнархозами оставалось только право наблюдения, что обычно приводило к тому, что места совершенно были устранены от всякого влияния на промышленность, ибо все вопросы разрешались в центре. У местных совнархозов осталась лишь мелкая промышленность, и то преимущественно по второстепенным отраслям. Вместе с тем главки являлись и органами распределения продукции подведомственной им промышленности. Отношение между отдельными промышленными предприятиями были построены не на основе денежного расчета, а на основе непосредственного снабжения через главк по системе ордеров и нарядов необходимым сырьем и полуфабрикатами. Таково же было положение и с распределением продуктов и предметов широкого потребления среди населения, которые распределялись по карточной системе. Отметим только, что подобный способ распределения сильно сокращал потребность в деньгах, ибо продукты отпускались для населения по твердым ценам, которые были минимальны (например, в 1920 г. эти твердые цены в среднем были ниже вольных в 46 раз). Все дело снабжения населения и армии было сосредоточено в органах комиссариата продовольствия, частью которого стала и кооперация. Была проведена обязательная приписка населения к кооперативам, и кооперация превратилась в простой аппарат распределения Наркомпрода. Все это приводит к тому, что денежное хозяйство у нас сокращается. Происходит отмена денежных налогов, и вводится бесплатность государственных и коммунальных услуг. Денежные доходы государства резко сокращаются, и растет дефицитность бюджета, которая с 66% в 1918 г. поднялась до 86,9% в 1920 г. Но и поступления натурой в органы Наркомпрода были недостаточны для удовлетворения даже тех минимальных норм потребления, которые тогда были. Поэтому, несмотря на то, что мы стремились наладить социалистическое распределение, стремились к безденежному хозяйству, мы были вынуждены прибегнуть к дальнейшим выпускам бумажных денег. Бумажные деньги являлись тем cp-^ieoM, [ 135 ]
при помощи которых государство выкачивало добавочное количество хлеба, и этот источник, в особенности в первое время, сыграл громадную роль.
Извлечено продуктов
(в млн. довоенных рублей)
Годы Разверсткой Эмиссией
1918/19 127 523
1919/20 253 390
1920/21 451 200
(Крицман. «Героический период русской революции»).
Но это означало, что большая часть потребностей населения покрывалась помимо государственного снабжения. Население вынуждено было прибегать к вольному рынку. Так, государственное натуральное снабжение рабочего составляло по всему его бюджету
В 1918 г 11%
> 1919 » 63%
> 1920 > 75% (Крицман. «Героический период русской революции»)
а остальную часть рабочий покупал на вольном рынке. Поэтому, несмотря на жестокую борьбу со спекуляцией, мы все же вынуждены были терпеть вольный рынок и сохранять денежную форму заработной платы. Таким образом, эмиссия служила тем связующим звеном, которое соединяло наше государственное хозяйство с неорганизованным частным рынком. Хотя органы народного комиссариата продовольствия с каждым годом усиливались, но печатный станок должен был работать все более усиленным темпом, ибо новые выпуски бумажных денег давали все меньший результат по выкачиванию реальных ценностей. Всего в 1918 г. посредством эмиссии было выкачано реальных ценностей на сумму 536,2 миллиона (в товарных рублях), а в 1920 г. всего лишь на сумму 122 миллиона. Рост бумажных денег сопровождался еще большим ростом цен. Цены росли быстрее, потому что товарность нашего хозяйства сокращалась, и рынок требовал для оборота все меньшее и меньшее количество*'денег. О высоте роста цен можно судить по курсу [ 136 ]
золотого рубля, который в 1918 г. равнялся 7 бумажным рублям 85 копейкам, а в первой половине 1921 г.—11.300 бумажных рублей.
Вместе с тем идет и падение производительных сил во всем нашем хозяйстве. Контр-революция отрезает главнейшие области снабжения хлебом (Украина, Северный Кавказ и Сибирь), а также центры снабжения нашей промышленности топливом и металлом (Баку, Грозный, Донбасс, юг Украины). Но этот процесс развала нашего хозяйства происходил не только под влиянием гражданской войны. Прежде всего чрезвычайно скверно отражалась на всем нашем хозяйстве размычка между городом и деревней; об этой размычке говорят следующие данные. Если в довоенное время крестьянство потребляло около 1 миллиарда аршин мануфактуры, то в 1920 г. для снабжения деревни было направлено всего 180 миллионов аршин. Вместо помощи крестьянскому хозяйству в период военного коммунизма, мы кредитовались у крестьянина. «В условиях кризиса, бескормицы, падения скота крестьянин должен был оказывать кредит советской власти во имя крупной промышленности»,—говорит Ленин на X с’езде партии.
Ничего не получая взамен продразверстки, крестьянин начинает сокращать посевную площадь, урожайность падает, и уменьшается количество скота. Наша попытка регулировать сверху крестьянское хозяйство, путем административного и общественного воздействия заставить коесть- янина увеличить посевную площадь (посевкомы) не могла увенчаться успехом. Крестьянин, как мелкий производитель, должен быть лично заинтересован в поднятии производительных сил сельского хозяйства. Этой личной заинтересованности, в период военного коммунизма с его продразверсткой быть не могло. И к 1921 г. общий уровень сельского хозяйства составлял всего лишь около 60% от довоенного (некоторые экономисты считают, что падение сельского хозяйства было еще больше). В особенности сократилась та часть сельского хозяйства, продукция которой в большей степени шла в былое время на рынок. В то время как под хлебом посевная площадь сократилась па 25%, под техническими культурами она сократилась на 56%.
[ 137 ]
Сельское хозяйство все более становилось потребительским, обслуживающим личные нужды крестьянина. Но в особенности тяжело процесс падения производительных сил выявился в городах. К 1920 г. продукция крупной промышленности составила всего 18% довоенной. Причиной такого падения было ведение войны, оторванность снабжающих центров, голод, который царил в промышленных районах. Нарушение правильных отношений с деревней, падение сельского хозяйства тяжело било по промышленности. Средняя заработная плата рабочих в 1919 г. составляла всего лишь 6,7 золотых рублей. К тому же, в связи с тем, что в заработной плате главное место занимал продовольственный паек, мы имеем уравнение ее по различным категориям рабочих. Все это привело к чрезвычайно резкому падению производительности труда и бегству пролетариата в деревню.
Хотя промышленность того времени и была сугубо централизована, хотя мы и пытались тогда проводить строгий план, но наше планирование не могло иметь успеха, ибо все наше народное хозяйство шло под гору. Поэтому часто возникали острые кризисы,— кризисы недостатка, из которых особо тяжелым был топливный кризис 1921 г. Нужно признаться, что сугубая централизация отнюдь не способствовала изживанию этих кризисов, а, наоборот, часто способствовала их возникновению. «Советское государство вынуждено было непосредственно управлять громадной массой самого разнообразного типа предприятий, обслуживание которых далеко не соответствовало всем сырьевым и продовольственным ресурсам, которые находились в распоряжении государства»,— так расценивал нашу систему управления промышленностью впоследствии наказ Совета народных комиссаров от 9/V1II 1921 г.
Это падение производительных сил не могло не вызвать чрезвычайно грозных политических осложнений. В период гражданской войны крестьянство в основной своей массе, несмотря на отдельные шатания, поддерживало советскую власть, ибо героическая борьба, которую вел пролетариат против буржуазии, была одновременно и борьбой за землю — войной против помещиков. Союз между пролета[ 138 ]
риатом и крестьянством был в то время военным союзом против об ’единенного фронта помещиков и капиталистов.
К тому же в самой деревне шла ожесточенная классовая борьба. Получив от революции землю, деревенская беднота боролась с кулаком за средства производства, за возможность организовать самостоятельное хозяйство. Эта борьба укрепляла союз пролетариата с деревенской беднотой. Результатом ее было то, что деревня подравнялась: значительно ослабла деревенская верхушка, а беднота поднималась на ноги. «Крестьянство стало гораздо более средним, чем прежде, противоречия сгладились, земля разделена в пользование гораздо более уравнительно, кулак поотрезан и в значительной части экспроприирован,— говорит Ленин на X с’езде партии...— все стало ровнее, крестьянство стало в общем в положение середняка» (стр. 139).
Но когда осенью 1920 г. закончилась гражданская война, для сохранения союза пролетариата с крестьянством, которое стало более середняцким, нужна была новая политика,—политика смычки на новой хозяйственной основе. Уже с начала 1921 г. крестьянин начал проявлять резкое недовольство. По стране прокатывается волна крестьянских восстаний, в отдельных районах принявших очень острую и затяжную форму (восстания в Сибири и Антонова в Тамбовской губ.). Но в особенности грозным стало положение в связи с восстанием в Кронштадте. Это восстание выражало не только недовольство крестьянства проводимой политикой, но также и то, что в известной мере часть пролетариата начала подпадать под влияние мелкой буржуазии. За период военного коммунизма пролетарий вынужден был невольно связываться с частным рынком, подрабатывать на него, и тем самым заражался его психологией и подпадал под его влияние. Колебания в пролетариате проявились с особой силой в связи с топливным кризисом 1921 г., приведшим к остановке ряда промышленных предприятий.
Вся эта обстановка — чрезвычайное падение производительных сил, с одной стероны, и начавшееся обострение в отношениях между пролетариатом и крестьянством, с другой — требовало изменения курса экономической политики.
[ 189 ]
Уроки военного Но все это вместе с тем означало, что если коммунизма в вооруженной борьбе мы еще раз, и на сей раз окончательно, разбили внутреннюю буржуазию, то наша попытка непосредственного перехода к социалистическим отношениям производства и распределения окончилась неудачей.
«На экономическом фронте с попыткой перехода к коммунизму мы к весне 1921 г. потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, раньше нанесенное нам Колчаком, Деникиным и Пилсудским»,—говорит Ленин на с’езде политпросветов (1921 г.). В связи с этим Ленин и выдвигает вопрос об ошибочности военного коммунизма.
«...Не весьма длинный опыт привел нас к убеждению,— говорит он,—в ошибочности этого построения, противоречащего тому, что мы раньше писали о переходе капитализма к социализму, к убеждению, что, не пройдя через период социалистического учета и контроля, подойти хотя бы к низшей ступени коммунизма нельзя» (том XVIII, ч. I, стр. 372).
Но какой смысл имеет это указание Ленина на ошибочность военного коммунизма? Это отнюдь не означает, что политика военного коммунизма не должна была проводиться. Мы уже говорили, что переход к ней был вынужден. Он был вынужден не только для чисто военных целей, но мы должны были — раз буржуазия отказалась от сотрудничества и вновь начала вести обостренную борьбу,—не сдавать позиций, а попытаться победить ее в решительном штурме капиталистической экономики. В тоц обстановке политика военного коммунизма была необходима. «Логика борьбы,— говорит Ленин на Московской конференции,—и сопротивление буржуазии заставили нас перейти к самым и самым отчаянным, ни с чем не считающимся приемам гражданской войны, которая разоряла Россию три года» (там же, стр. 345).
Из борьбы с буржуазией за власть мы вышли с честью. Этот период в то же время доказал, что таким путем социализма не построишь, ибо политика военного коммунизма не дает возможности установить хозяйственную смычку с кре[ ИО ]
стьянством. Мы так далеко зашли в нашей попытке перехода к социалистическим отношениям, что оторвались от крестьянства и поэтому вынуждены были отступить. Это отступление, конечно, вызвало недоумение в некоторой части партии, недоверие к новой линии, как чуть ли не к измене делу революции. Учитывая эти настроения, которые только мешали успешности перехода на новые рельсы, Ленин п заострил вопрос об ошибочности военного коммунизма. Проводя параллель с военными операциями, Ленин говорит в той же речи на Московской конференции:
«То, что было раньше, надо решительно, точно и ясно признать ошибкой, чтобы не получить помехи в развитии стратегии и тактики, в развитии операции, которые должны были пойти теперь совершенно по-иному» (т. XVIII,стр. 389).
В этом признании ошибки нет упрека старой линии. Ленин пишет в брошюре «О продналоге», что военный коммунизм нужно «поставить нам в заслугу, но не менее необходимо знать меру этой заслуги». В свое время эта линия была единственно правильна и необходима, но она не давала и не могла дать удовлетворительного разрешения всех задач, которые мы перед собой ставили. Старая тактика помогла нам окончательно сломить военное и политическое сопротивление буржуазии, она заставила буржуазию отказаться от вооруженной борьбы с советской властью и пойти с ней на экономическое «сотрудничество». Следовательно, тактика военного коммунизма обеспечивала нам возможность возвращения к той линии, которая в основном намечалась Лениным в первый период существования советской власти, к линии на постепенное построение социализма с использованием переходных форм. Но в то же время она давала урок пролетариату, как он должен строить новое общество. Она указывала, что к социализму нужно двигаться постепенно, крепя хозяйственный союз с крестьянством, борясь с капитализмом иными методами—от штурма перейти к политике систематической осады. Об этом говорит Ленин на XI с ’езде партии: «Если мы капитализм побьем и смычку с крестьянской экономикой создадим, тогда будем абсолютно непобедимой силой, и тогда строительство социализма не будет делом капли в море, называющейся коммунистической пар[ И1 ]
тией, а всей трудящейся массы, тогда рядовой крестьянин будет видеть: они мне помогают,—и он тогда пойдет за нами так, что если эта поступь будет в сто раз медленнее, зато будет в миллион раз прочнее и крепче».
ЗАДАНИЕ № 5 ПО ЭКОНОМПОЛИТИКЕ
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ ДО НЭПА
Цель задания — охарактеризовать первый период экономической политики советской власти (от Октября до военного коммунизма) как политику постепенного продвижения к социализму. Выявить причины изменения этой линии и перехода к военному коммунизму, как попытки непосредственного построения социализма. Выяснив необходимость и вынужденность политики военного коммунизма, показать невозможность построения социализма методами штурма и необходимость перехода от штурма к осаде и создания союза с крестьянством на экономической основе.
Вопросы для проработки
1. Почему невозможен непосредственный переход от капитализма к социализму?
2. Что общего между линией партии до начала военного коммунизма с новой экономической политикой?
3. Какое значение имела организация рабочего контроля, и почему мы его сейчас не создаем в той же форме?
4. В чем ошибочность эсеровской программы социализации земли, и почему все же она была принята II с'ездом советов?
5. Чем отличается политика военного коммунизма, как пути движения к социализму, от других этапов нашей экономполитики?
6. Почему мы вынуждены были попытаться непосредственно перейти к социалистическим отношениям производства и распределения?
7. Каков был наш хозяйственный план в эпоху военного коммунизма?
[ 142 ]
8. Какое влияние оказал военный коммунизм на состояние производительных сил страны?
9. Какое влияние оказал военный коммунизм на пролетариат и на классовые отношения в деревне?
10. Какие уроки преподал нам военный коммунизм?
11. Почему мы должны были перейти от военного коммунизма к новой экономической политике?
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Ленин, т. XIV, ч. I. «О задачах пролетариата в данной революции».
Ленин, т. XIV, ч. II. «Задачи пролетариата в нашей революции» (разделы 11—15 включительно).
Ленин, т. XV, «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». «О мелкобуржуазности и левом ребячестве» (разделы 3—5 включительно).
Ленин, т. XVIII, ч. I, «Речь на Московской губ. и партконференции».
[ 143 ]
ГЛАВА VI
НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
1. ПРИЧИНЫ ПЕРЕХОДА К НЭПУ
Еще тогда, когда вся партия дискутировала по вопросу о профсоюзах, когда тов. Троцкий выдвигал теорию сращивания профсоюзов с государством, не понимая, что расхождения его с Лениным идут «по вопросу о методах подхода к массе, овладения массой, связи с массой», что теперь «в этом вся суть»,—Ленин уже тогда сознавал назревшую необходимость поворота в политике партии, необходимость перехода к иным взаимоотношениям рабочего класса и крестьянства.
«Анализируя текущий политический момент, мы могли бы сказать, что переживаем переходный период в переходном периоде. Вся диктатура пролетариата есть переходный период, но теперь мы имеем, так сказать, целую кучу новых переходных периодов. Демобилизация армии, конец войны, возможность гораздо более длительной передышки, чем прежде, более прочного перехода с военного фронта на трудовой фронт. От одного этого, только от одного этого, уже изменяется отношение класса пролетариата к классу крестьянства. Как изменяется? К этому надо внимательно присмотреться... Пока мы не присмотрелись, до тех пор надо уметь выжидать» (том XVIII, ч. I, стр. 19).
Так говорил Ленин еще в конце 1920 г. в речи на дискуссионном собрании фракции VIII Всероссийского с’езда советов.
[ 144 ]
Мы знаем уже из прошлой главы, чем была вызвана та экономическая система, которая носит название военного коммунизма. Эта система была пролетариату навязана жесточайшей борьбой всей мировой буржуазии, она была вызвана тягчайшими обстоятельствами войны. После 3% лет изнурительной империалистической войны, приведшей к полной катастрофе все народное хозяйство, отбиваться в новой войне от всего капиталистического мира и от нашей отечественной буржуазии, отказавшейся от каких бы то ни было компромиссов с победившим пролетариатом нельзя было никакими другими мерами, никакими другими методами, кроме методов военного коммунизма. Именно эта система в сочетании с совершенно исключительным героизмом пролетариата и крестьянства, с их беззаветностью и энтузиазмом дала нам возможность совершить то, что Ленин неоднократно называл чудом, дала нам возможность в условиях голода и разорения спасти страну и отстоять все завоевания Октябрьской революции. Сколько бы ни чернили эту героическую эпоху в борьбе международного пролетариата всяческие лакеи буржуазии, сколько бы ни обливали ее грязью, мы должны ее «поставить нам в заслугу» (Ленин).
«Но не менее необходимо знать настоящую меру этой заслуги. «Военный коммунизм» был вынужден войной и разорением. Он не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 214. Курсив наш. Составитель).
Мы видели уже, к каким последствиям для всего народного хозяйства привела эта система экономической политики.
Запертый товарооборот и из’ятие путем разверстки всех излишков у крестьянства лишали их всяческого стимула к расширению посевных площадей и вообще к развертыванию своего хозяйства. Всесторонний и универсальный централизм, главкизм, благодаря мелочной опеке над местами, мешал проявлению местной инициативы, местного почина. Поголовная национализация привела к сосредоточению в руках государства такого огромного количества мелких и мельчайших фабричных заведений, что государство никакими силами не могло с ними справиться, все их оживить Экономдч. полит. СССР
[ 146 ]
10
и пустить в ход. Уравнительная оплата труда распылила квалифицированных работников промышленности и привела к деклассированию пролетариата.
В итоге военного коммунизма мы, по образному выражению тов. Бухарина, имели в своем распоряжении всю промышленность, все фабрики и заводы, на которых красовались стяги с надписью: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», некоторые стояли замороженными, которые бездействовали, не дымились. Нам принадлежала вся торговая сеть, на всех магазинах и даже мелких лавчонках красовались надписи: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»,—но лавки были пусты, на полках не было никакого товара. Мы имели триллионы бумажных знаков, на которых было написано: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», но которые ровно ничего не стоили и на которые ничего нельзя было купить.
Продукция промышленности упала в 5 раз ниже довоенной, причем продукция тяжелой — в 40—60 раз, сельское хозяйство разрушалось, обработка земли с каждым годом ухудшалась, урожайность понижалась, трудоемкие культуры исчезали *). Количество скота катастрофически падало. Городская промышленность не могла снабжать деревню никакими продуктами, и сама все меньше и меньше стала получать из деревни. Транспорт едва дышал. Государственный дефицит вырос неимоверно, печатный станок работал бешеным темпом. Острый кризис, осложненный еще недородом и бескормицей 1920 г., душил страну. Массы изголодались, были утомлены, изнурены до последних «границ человеческих сил» (Ленин). Дальше хозяйствовать методами военного коммунизма нельзя было. Крестьянство стало все громче заявлять о своем недовольстве политикой советской власти; это недовольство проникает и в Красную армию и связанные с деревней слои пролетариата. Скоро разразилось Кронштадтское восстание, о котором Ленин писал:
*) Некоторые цифровые данные, иллюстрирующие состояние нашего народного хозяйства к концу опохп военного коммунизма, приведены в предыдущей главе.
[ 146 ]
«Это было в первый и, надеюсь, в последний раз в истории Советской России, когда большие массы крестьянства, не сознательно, а инстинктивно, по настроению, были против нас» (Ленин, том XV, ч. II, стр. 90).
Вот почему, оценивая правильно все значение военного коммунизма для победоносного завершения Октябрьской революции, необходимо подчеркнуть (повторив вывод, сделанный в предыдущей главе) сугубую опасность, которая грозила революции тогда, когда мы пытались через военный коммунизм непосредственно перейти к социализму, без переходного периода, переделывающего старую экономику в экономику социалистическую.
Необходимо остановиться еще на одном чрезвычайно важном моменте, из которого вытекала необходимость перевода всей нашей экономики, как она сложилась к весне 1921 г., на иные, новые рельсы.
Дело в том, что когда мы начинали нашу революцию, мы знали, что ею открывается целая новая эпоха пролетарских революций. Более того, мы рассчитывали, имея для этого все основания, что в ряде крупно-капиталистических стран, особенно в тех, которые империалистическая война довела до крайней степени разорения и до крайней степени озлобления трудящихся масс, победоносная Октябрьская революция вызовет немедленный или, во всяком случае, очень скорый отклик. Мы знали, «что мы работаем не только для себя, но и для международной революции», что величайшие жертвы и лишения русского рабочего класса ускорят и облегчат победу пролетариата в других странах, но что в то же время победа пролетариата в крупно-капиталистических странах поможет и облегчит нам, в нашей крестьянской стране, переход к социализму. Мы не совсем ошиблись в наших расчетах. Вслед за Октябрьской революцией по всей Европе пронесся могучий революционный шторм. Пролетариат Германии, Венгрии, Италии и других стран восстал против капитализма, но по целому ряду причин (в первую очередь благодаря отсутствию опытного и закаленного пролетарского авангарда,— в виде коммунистических партий) оказался не в силах свергнуть его и вынужден был отступить. И хотя международная революция развивалась £ 147 J
ю*
и развивается — как особенно ясно это становится теперь, после величайших событий в Англии, Китае, Австрии и др.,— целиком оправдывая нашу уверенность в том, что с Октябрьской революцией открылась эпоха пролетарских революций, но уже в 1921 г. мы должны были констатировать, что в короткий срок мы не сможем получить такой помощи от победившего международного пролетариата, которая позволила бы нам скорее, в более короткий срок пройти неизбежный переходный период к социализму, период переделки мелкого крестьянского хозяйства. И если в связи с изменившейся международной обстановкой Коммунистическим интернационалом были сделаны соответствующие выводы относительно новой тактики коммунистических партий во всех странах (тактика единого фронта, завоевания масс и пр.), то этой переменой международной обстановки еще в большей мере диктовалось изменение и нашей внутренней политики. Вот что по этому поводу говорил тов. Ленин на X с’езде нашей партии:
«Международная революция нарастает, и параллельно экономический кризис в Европе обостряется. Но во всяком случае, если бы мы из этого сделали предположение, что вообще в короткий срок помощь придет оттуда в виде прочной пролетарской революции, то мы просто были бы сумасшедшими, и в этом зале, я уверен, таких людей нет. Мы научились за три года понимать, что ставка на международную революцию не значит — расчет на определенный срок, и что темп развития, становящийся все более быстрым, может принести к весне революцию, а может и не принести, и потому мы должны уметь так сообразовать свою деятельность с классовыми соотношениями внутри нашей страны и других стран, чтобы мы длительное время были в состоянии диктатуру пролетариата удержать и, хотя бы постепенно, излечивать все те беды и кризисы, которые на нас обрушиваются. Только такая постановка вопроса будет правильной и трезвой» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 114).
Таким образом, как обстановка, создавшаяся внутри нашей страны, так и вся международная обстановка властно диктовали перемену нашей экономической политики и со всей ясностью указывали, что весь вопрос заключается [ 148 ]
в установлении правильных взаимоотношений основных классов нашего Союза, взаимоотношений пролетариата и крестьянства. Непревзойденное уменье нашей партии и, в первую очередь, ее вождя Ленина быстро и резко менять свою тактику в зависимости от об ’ективных условий, уменье найти то «особое звено в цепи, за которое надо всеми силами ухватиться, чтобы удержать всю цепь»,— помогло нам правильно наметить новую экономическую политику, резко и решительно перейти на новые рельсы и со всей энергией приступить к развертыванию производительных сил страны.
2. НЕОБХОДИМОСТЬ УСТАНОВЛЕНИЯ ПРАВИЛЬНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ПРОЛЕТАРИАТА С МЕЛКОТОВАРНЫМ ХОЗЯЙСТВОМ ДЕРЕВНИ
После того как в итоге октябрьской победы и эпохи военного коммунизма классы крупных землевладельцев и капиталистов были нами экспроприированы и в подавляющей своей части удалены из страны, основными в стране остались только два класса: 1) класс пролетариата, немногочисленный, но в основной массе воспитанный в крупной индустрии и прошедший опыт трех революций, и 2) крестьянство, составляющее подавляющую массу населения и в результате Октябрьской революции и последовавшего за ней периода гражданской войны нивелировавшееся, осередняченное. Совершенно очевидно, что именно этим фактом определялось и определяется положение нашего первого советского государства с точки зрения соотношения классовых сил, и что в такой обстановке центральная задача всей политики пролетариата, стоящего у власти, в частности его экономической политики, заключается в установлении правильных отношений его с многомиллионными массами середняцкого крестьянства, представляющими огромное море простого мелкотоварного хозяйства.
Какие же отношения с этим единственным классом, сосуществующим с пролетариатом, могут считаться правильными с точки зрения диктатуры пролетариата, с точки зрения конечных целей борьбы рабочего класса? Конечная цель борьбы рабочего класса и его диктатуры в стране, где [ И9 ]
им завоевана власть, заключается в уничтожении всех классов, в установлении бесклассового общества. Отсюда вытекает основное условие правильных отношений пролетариата и крестьянства, основное условие их союза — условие, которого не понимают мелкобуржуазные партии эсеров и меньшевиков, а именно, — сохранение в союзе гегемонии пролетариата и его руководства крестьянством. Обязательность этого условия вытекает из самого характера мелкотоварного хозяйства, представляющего собой «глубочайшую основу капитализма», из особенностей самого крестьянства, как класса мелких товаропроизводителей, класса, неспособного к об’единению, к сплочению, к самостоятельному определению и разрешению своих задач. Все исторические попытки мелкой буржуазии и, в частности, крестьянства, захватив власть, вести самостоятельную политику, неизменно кончались неудачей и приводили к возвращению капитализма. Исторический опыт доказал, что крестьянство может находиться либо под руководством капиталистов, либо под руководством пролетариата.
«Таков экономический и политический закон второй силы: либо под руководством пролетариата,— путь тяжелый, по который может вывести из-под господства помещиков и капиталистов, либо под руководством капиталистов, как в передовых демократических республиках, даже в Америке, где еще не совсем закончена даровая раздача земли (раздавалось по СО десятин даром всякому пришлому; лучшие условия нельзя себе представить!) и где это привело к полному господству капитала» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 179).
Вот почему как в периоде борьбы за свержение буржуазии, так и после победы, после установления диктатуры пролетариата рабочий класс может пойти только на такой союз, на такое соглашение с крестьянством, в котором за ним сохраняется ведущая роль, в котором он руководит крестьянством. Это Ленин называл высшим принципом диктатуры пролетариата. Для осуществления этого принципа, и именно в интересах обеспечения конечной победы пролетариата, пролетариат может и должен итти на уступки крестьянству, чтобы, сохраняя с ним союз и постепенно переделывая его хозяйство, вести его за собой по пути к социализму.
[ 150 ]
Но для того, чтобы привлечь на свою сторону многомиллионную массу крестьянства, жившего под властью помещиков и капиталистов в невероятной нищете, рабочий класс должен суметь доказать, что только в союзе с ним и под его руководством крестьянство может освободиться — пусть в результате многих лишений и трудностей—от всякого гнета и, постепенно улучшая свое положение и развивая свои производительные силы, построить вместе с пролетариатом наилучший общественный строй из всех, которые когда-либо знало человечество. Но эта конечная цель может быть достигнута только в итоге более или менее долгого и трудного пути. А для того, чтобы основная масса крестьянства — бедняки и середняки — шла за пролетариатом, власть рабочих должна им дать реальную помощь возможно быстрее. Крестьянин— мелкий собственник — может вместе с пролетариатом бороться за конечный идеал, за социализм, но лишь при том условии, если он увидит, что его положение немедленно начинает понемногу улучшаться.
Мы знаем уже из предыдущей главы, что в эпоху военного коммунизма у пролетариата с крестьянством был военный союз. Но и «военный союз не может существовать без экономического союза. Мы живем ведь не одним воздухом, наш союз с крестьянством никоим образОхМ не мог бы продержаться в течение продолжительного времени без экономического фундамента» (Ленин). Но экономический фундамент нашего военного союза был «очень примитивный, очень простой, даже грубый... он не покоился на обычных взаимоотношениях между товаропроизводителями и потребителями» (Ленин). Он заключался в том, что крестьянство получало от рабочего класса землю и защиту этой земли от помещиков и кулачества, а рабочий класс за это получал от крестьянства продовольствие, чтобы продержаться в гражданской войне и отбиться от мировой буржуазии. Но эти экономические условия нашего военного союза потеряли свое значение с окончанием гражданской войны, когда —• как мы уже видели — распад производительных сил обнаружился во всей своей силе.
Самым правильным и наиболее устойчивым фундаментом экономического сэюга рабочего класса с крестьянством [ 151 ]
было бы установление между ними нормального продуктообмена, т.-е. установление таких отношений между этими классами, когда пролетариат, держащий в своих руках промышленность, снабжал бы всеми необходимыми продуктами крестьянина, полностью удовлетворяя его, и взамен получал бы от него продукты сельского хозяйства. При этом обмен должен был бы происходить в совершенно иных формах, чем те, которые существовали в капиталистическом обществе. Но для этого необходимо наличие передовой крупной промышленности, находящейся в цветущем состоянии,— для этого необходимо цветущее состояние производительных сил сельского хозяйства. Совершенно очевидно, что в условиях неслыханного разорения, в котором находилась наша страна в конце периода военного коммунизма, мы и мечтать не могли о таких нормальных и крайне желательных, с точки зрения пролетариата, отношениях его с крестьянством. Сразу от продразверстки перейти к такой нормальной социалистической форме обмена между городом и деревней мы не могли в силу создавшихся экономических условий.
Вот почему партия санкционировала установление таки с отношений с крестьянством, когда известная часть продуктов сельского хозяйства, в виде продналога, бралась у крестья- пипа без всякого эквивалента, а другая—получалась путем товарообмена на изделия городской промышленности. В этом состояла замена продразверстки продналогом. Первоначально предполагалось допустить обмен только в пределах местного хозяйственного товарооборота; через местный товарообмен мы первоначально предполагали получить достаточное количество продуктов для покрытия потребностей города, промышленности и транспорта; через местный товарообмен предполагали приступить к восстановлению народного хозяйства. Однако разорение страны было настолько велико, что и для такой формы обмена у нас не было достаточно про* дуктов. «Товарообмен сорвался: сорвался в том смысле, что он вылился в куплю-продажу» (Лепин).
Первейшая задача, которая стояла перед пролетариатом, без разрешения которой нельзя было и думать о каких бы то ни было правильных отношениях с крестьянством, заключалась в принятии немедленных и самых решительных [ 152 ]
мер для оживления производительных сил страны, для увеличения продукции народного хозяйства и, в первую очередь, сельского хозяйства, без продукции которого немыслимо было бы восстановление промышленности. «Начать надо с крестьянства»...— говорил Ленин,— «в первую голову немедленные и серьезные меры для поднятия производительных сил крестьянства». Этого нельзя было достигнуть никаким иным путем, как только созданием у крестьянина действительного стимула, решительного толчка к расширению хозяйства путем разрешения свободной торговли всеми излишками, остающимися в хозяйстве крестьянина после сдачи продовольственного налога. И только на этой основе можно было создать на время переходного периода правильные экономические отношения двух основных классов нашего Союза.
«Если нет цветущей крупной промышленности, способной организоваться так, чтобы сразу удовлетворить продуктами крестьянство, никакого иного выхода для постепенного развития мощного союза рабочих и крестьян, кроме как путь торговли и постепенного поднятия земледелия и промышленности над их теперешним состоянием под руководством и контролем рабочего государства,— никакого иного пути нет. Абсолютная необходимость нас к этому привела. И только в этом состоит основа и сущность нашей новой экономической политики» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 434).
З.ПУТИ СТРОИТЕЛЬСТВА СОЦИАЛИЗМА НА РЕЛЬСАХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
На ряду с развязыванием товарооборота страны неотложной задачей было, как уже указывалось, во что бы то ни стало и возможно скорее увеличить производство промышленных изделий. Это могло быть достигнуто только отказом от методов хозяйствования военного коммунизма, отказом от чрезмерной централизации, развязыванием и поощрением самостоятельного почина и инициативы мест, немедленным оживлением мелкой и кустарной промышленности. Это могло быть достигнуто отказом государства от попытки только своими силами пустить все огромное количество промышлен[ 163 ]
ных заведений, сосредоточением в своих руках основных командных высот хозяйства, в первую очередь крупной промышленности, и сдачей в аренду без всякой денационализации мелких промышленных единиц. Это могло быть достигнуто также привлечением концессионеров, которые на обоюдно выгодных условиях пустили бы возможно скорее в ход отдельные отрасли крупной промышленности.
Но введение свободной торговли, допущение частной аренды и концессий означало, что пролетариат, стоящий у власти, допускает существование, на ряду с социалистическими и мелко-товарными формами хозяйства, также и капиталистических и госкапиталистических форм.
Надо ли было бояться вступить на этот путь? Не означало ли это, что победивший рабочий класс, очутившись в крайне тяжелых материальных условиях, отказывается от всякой попытки строить социализм и лишь постепенно спускается к капитализму? Так ведь и расценивали враги рабочего класса (Устрялов) нашу новую экономическую политику,— не как тактику, а как эволюцию, как «спуск на тормозах» к капитализму. Послушаем, что об этом говорил Ленин.
«На ближайшие годы надо уметь думать о посредствующих звеньях, способных облегчить переход от патриархальщины, от мелкого производства к социализму... Поскольку мы еще не в силах осуществить непосредственный переход от мелкого производства к социализму, постольку капитализм неизбежен в известной мере как стихийный продукт мелкого производства и обмена, и постольку мы должны использовать капитализм (в особенности направляя его в русло государственного капитализма) как посредствующее звено между мелким производством и социализмом: как средство, путь, прием, способ повышения производительных сил» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 222).
Допущение капитализма на ряду с социалистическими формами хозяйства при сохранении политической власти в руках пролетариата, при сохранении в его руках командных высот экономики, не представляло собой ничего «страшного» и означало не «эволюцию» назад к капитализму, а только отказ от непосредственного перехода к социализму и установление иных путей построения социализма, более [ 164 ]
длительных, более сложных, обходных, с иными приемами и методами, чем при военном коммунизме.
Поскольку непосредственный переход к социализму оказался невозможным, поскольку со всей очевидностью обнаружился отрыв той новой экономики, которую мы начали строить, от экономики мелкого и мельчайшего хозяйства нашего крестьянства, постольку мы совершенно неизбежно должны были перейти к такой политике, которая вела бы строительство социализма, приноравливаясь к уровню «самого обыкновенного крестьянина», начинала бы «с того, что ему понятно, знакомо и сейчас доступно при всей его нищете» (Ленин). Пролетариат должен итти к социализму более медленным, но зато и более верным путем, вместе со всей многомиллионной массой крестьянства, — особенно в условиях, когда нет еще достаточной материальной базы, способной более или менее быстро переделать мелкого товаропроизводителя. Пролетариат должен отказаться от попытки быстрой переделки мелкого товаропроизводителя, от политики принудительного насаждения коммун и коллективных хозяйств, пролетариат должен пойти на белее трудное дело постепенного налаживания смычки середняцкого хозяйства,—а оно представляет собой основную массу деревни,— с социалистическим городом, на переделку деревни путем машинизации и электрификации и перевод крестьянского хозяйства на социалистические рельсы через кооперацию.
«Сомкнуться с крестьянской массой, с рядовым трудовым крестьянством и начать двигаться вперед неизмеримо, бесконечно медленнее, чем мы мечтали, но зато так, что действительно будет двигаться вся масса с нами. Тогда ускорение этого движения в свое время наступит такое, о котором мы сейчас и мечтать не можем» (Ленин, том XVIII, ч. II, стр. 29).
Таков путь продвижения к социализму, намеченный Лениным при переходе к новой экономической политике.
Допустив свободную торговлю и капитализм в интересах скорейшего развертывания производительных сил страны и удовлетворения неотложных нужд крестьянина, пролетариат, борясь с капитализмом,— стихийно вырастающим из простого товарного хозяйства,— его же методами и прие- [ 156 ]
нами и одновременно расширяя п укрепляя социалистические формы хозяйствования,—должен суметь повести десятки миллионов крестьянских хозяйств к социализму. В этом смысле новая экономическая политика представляет собой новую форму классовой борьбы, представляет собой соревнование капитализма с социализмом. Социалистическое хозяйство берет у капитализма его формы и стимулы хозяйствования. Оно устанавливает личную заинтересованность как в промышленном производстве, так и в сельском хозяйстве и в государственном аппарате, стремясь связать этот личный интерес с задачами социалистического строительства. Оно устанавливает различную оплату труда, сдельщину, премирование. Оно устанавливает хозяйственный расчет на предприятиях последовательно социалистического типа. Оно возрождает денежную систему и использует разные формы кредита. Оно восстанавливает товаропроводящую сеть в различных ее формах и видах. Словом, социализм ставит себе па службу достижения буржуазной культуры, приемы и методы капитализма и, ими вооруженный, ведет ожесточенную борьбу с капитализмом за смычку с крестьянством, за руководство им. Кто кого?
«Вот к чему сводится вся теперешняя война: кто победит, кто скорее воспользуется—капиталист, которого мы же пускаем в дверь или даже в несколько дверей и во много таких дверей, которых мы сами не знаем и которые открываются помимо нас и против нас, или—пролетарская государственная власть» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 374).
Пролетариат, имеющий государственную власть, опирающийся на командные высоты экономики, на крупную промышленность, транспорт, монополию внешней торговли, имеет достаточно политической и экономической силы для борьбы с капитализмом, допущенным им к существованию. Ему нехватает только того огромного опыта, который накоплен у капиталистов. Ему на первое время нехватает только уменья, знания, как вести борьбу с капитализмом в новых условиях. Отсюда вытекают наибольшие трудности при проведении новой экономической политики, отсюда настойчивое требование Ленина к коммунистам, поставленным на хозяйственную работу: «Во-первых,— учиться, во- [ 156 ]
вторых,—учиться и, в-третьих,—учиться». Отсюда лозунг: «учитесь торговать». Отсюда проблема культурничества, выдвинутая Лениным, как проблема целой исторической полосы. Суметь подобрать соответствующих людей на каждое ответственное дело, поставить каждого работника на то дело, для которого он годится, максимально рационализировать государственный и хозяйственный аппараты, изжить возможно скорее все и всяческие остатки методов военного коммунизма, начать решительную, рассчитанную не на один год борьбу с бюрократизмом,—вот какие задачи выдвигаются перед пролетариатом на новых путях строительства социализма. При этом авангард пролетариата — коммунистическая партия,—под руководством которого пролетариат строит социализм, ни в каком случае не может рассчитывать один, своими силами, справиться с этим труднейшим делом, своими силами довести его до конца. Только вовлекая в строительство широчайшие массы рабочего класса и крестьянства, только привлекая к работе все культурные силы страны, создавая подходящую обстановку для работы специалистов во всех отраслях народного хозяйства,—авангард пролетариата, составляющий «каплю в море» многомиллионного трудящегося населения, сможет—и наверняка сможет — вести борьбу с капиталистическими элементами страны, постепенно оттесняя их с занятых ими позиций, постепенно переводя крестьянское хозяйство на социалистические рельсы.
Какие же опасности стоят на пути пролетариата и его авангарда в переходную эпоху новой экономической политики? Эти опасности заключаются в том, что на почве, свободной торговли открывается возможность роста капиталистических элементов, капиталистических форм в городе и в деревне. Выше мы об этом уже говорили и указывали, что именно поэтому нэп представляет собой особую форму классовой борьбы, в процессе которой капиталистические элементы используют всякое затруднение рабочего государства для укрепления своих позиций против социалистических.
На ряду с этим на почве развития мелкотоварных форм и оживления капиталистических элементов страны постепенно I 157 ]
оживает и пытается поднять голову буржуазная и мелкобуржуазная идеология, которая через все поры складывающихся новых общественных отношений проникает и в массы рабочего класса и в среду тех агентов, которые посланы им на самый ответственный и самый опасный фронт — на хозяйственный. Постоянное окружение капиталистических элементов , каждодневное соприкосновение с ними создает угрозу отрыва от пролетарской массы, угрозу потери правильной линии руководства и борьбы.
Эти опасности надо постоянно видеть, о них нельзя забывать, но борьба с ними становится тем легче, чем шире развертывается наше социалистическое строительство, чем больше индустриализируется страна, чем больше массы трудящихся вовлекаются в общее строительство, чем больше возможности проверки и контроля предоставляется массам, чем больше сил выдвигается для ответственной деятельности из среды самих трудящихся. А борьба с буржуазной и мелкобуржуазной идеологией не только не может быть ослаблена в эпоху новой экономической политики, а наоборот, должна быть усилена, для нее должны быть найдены новые, соответствующие формы.
Пролетариат, руководимый коммунистической партией, преодолевает опасности и трудности нэпа и постепенно побеждает допущенный им же самим капитализм, превращая «Россию нэповскую в Россию социалистическую».
Четкая характеристика новой экономической политики, характеристика, охватывающая основные особенности нэпа, подробно освещенные нами выше, дана тов. Сталиным в его заключительном слове на XIV с’езде партии.
«Нэп есть особая политика пролетарского государства, рассчитанная на допущение капитализма при наличии командных высот в руках пролетарского государства, рассчитанная на борьбу элементов капиталистических и социалистических, рассчитанная на возрастание роли социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, рассчитанная на победу социалистических элементов над капиталистическими элементами, рассчитанная на уничтожение классов, на постройку фундамента социалистической экономики» (XIV парт- с’езд).
[ 168 ]
4. ОШИБКИ ОППОЗИЦИИ В ОЦЕНКЕ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
Через пять лет после введения новой экономической политики, когда пролетариату на основе этой единственно правильной политики удалось одержать крупнейшие победы на хозяйственном фронте, удалось отвоевать ряд позиций у частного капитала и закрепить свой союз с основной массой крестьянства, когда, казалось, правильное понимание нэпа стало достоянием всей партии,—как раз в это время новая оппозиция попыталась навязать партии неправильную трактовку сущности и содержания новой экономической политики.
Тов. Зиновьев в своей книге «Ленинизм» пытается представить нэп как сплошное отступление, которое длится еще и теперь, или как «передышку между двумя штурмами», во время которой пролетариат продолжает свое отступление, чтобы перейти в наступление лишь после второго штурма. Соответствует ли действительности такая трактовка нэпа?
К нэпу партия перешла под руководством Ленина. Ему пришлось много времени и сил отдать на то, чтобы раз яснять партии смысл и значение этой «очень тяжелой, трудной, неприятной задачи длительной осады»; под его же руководством мы провели первые два года нэпа, во время которых была получена первая проверка правильности нового пути. Расценивал ли Ленин нэп как отступление от попытки непосредственного перехода к социализму? Да, всегда и везде Ленин это значение нэпа подчеркивал. Однако, вот как он расценивал это отступление:
«Мы сейчас отступаем назад, но мы это делаем, чтобы сначала отступить, а потом разбежаться и сильнее прыгнуть вперед. Только под одним этим условием мы отступили назад в проведении нашей новой экономической политики» (Ленин, том XVIII, ч. II, стр. 103).
В ноябре 1921 г. на вопрос «Где границы отступления?» Ленин отвечал: «Отступать будем до тех пор, пока не научимся, не приготовимся перейти в прочное наступление». В это время (срыв товарообмена, переход к денежному обращению) он еще не считал возможным остановить отступление
[ 159 ]
«Мы еще не закончили нового перемещения войск, перераспределения материальных частей ит. д., словом, не закончили подготовки новых операций, которые теперь, сообразно новой стратегии и тактике, должны пойти по-иному... Вот почему мы находимся в положении людей, которые все еще вынуждены отступать, чтобы в дальнейшем перейти, наконец, в наступление» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 398).
Но уже на XI с’езде партии в 1922 г., когда первые результаты нэпа уже проявились, когда «главные приемы деятельности, как с капиталистами работать, (были) намечены», когда первая разведка показала, «что у нас уже есть поприще, есть кусок земли»,—тов. Ленин говорил о приостановке отступления:
«Мы год отступали. Мы должны теперь сказать от имени партии: достаточно. Та цель, которая отступлением преследовалась, она достигнута. Этот период кончается или кончился. Теперь цель выдвигается другая — перегруппировка сил» (Ленин, том XVIII, ч. II, стр. 36).
Но с 1922 г. партия сумела не только совершить перегруппировку сил, но и перейти в наступление на рельсах новой экономической политики. Как мы видели выше, в главе о социалистических и капиталистических элементах в экономике СССР, наступление пролетариата в нашем Союзе на позиции капитала, несмотря на все и всяческие трудности, идет с каждым годом решительнее и успешнее. С каждым годом все новые и новые позиции отвоевывает социалистическое хозяйство у частного капитала.
Совершенно очевидно, что неправильно, ложно толкование нэпа как сплошного отступления вплоть до второго штурма капитализма международным пролетариатом. Такое толкование вытекает исключительно из неверия в возможность построения социализма в нашем Союзе при нашей технической и экономической отсталости. Нэп не есть только отступление. Нэп, говорит тов. Бухарин, есть «большой стратегический маневр, который включает в себя элемент отступления — раз, переорганизации рядов — два, наступления перестроенным фронтом — три» (Речь на XIV с’езде партии). Такое определение нэпа действительно [ 160 ]
соответствует картине движения нашей экономики с конца периода военного коммунизма.
С этой ошибкой оппозиции теспо связана (одна из другой вытекает) другая, не менее грубая ошибка в оценке нэпа. Тов. Зиновьев, основываясь на том, что из свободной торговли вытекает развитие капитализма, даст следующее определение нэпа: «Нэп — это государственный капитализм в пролетарском государстве» (Зиновьев, «Ленинизм», стр. 212). Так же смотрел на новую экономическую политику и тов. Сокольников. Вот что говорил тов. Сокольников на XIV с’езде партии:
«Наша внешняя торговля ведется как государственно-капиталистическое предприятие... Наши внутренние торговые общества — также государственно-капиталистические предприятия. И я должен сказать, товарищи, что Государственный банк является точно так же государственно-капиталистическим предприятием. Наша денежная система? Наша денежная система основана на том, что в советском хозяйстве, в условиях строящегося социализма, взята денежная система, проникнутая принципами капиталистической экономики».
Эти заявления тт. Зиновьева и Сокольникова извращают существо нэпа и обнаруживают непонимание характернейших особенностей его, обнаруживают схоластический, недиалектический подход к вопросу.
Начнем по порядку.
Прежде всего, определяя нэп как госкапитализм, тов. Зиновьев делает формальную ошибку. Мы знаем уже из всего сказанного, что нэп есть особая политика, особый стратегический маневр, но ни в каком случае пе хозяйственный уклад. Нельзя определять нэп как госкапитализм, ибо госкапитализм представляет собой хозяйственный уклад.
Далее, госкапитализм есть только один из пяти хозяйственных укладов, сосуществующих в нашем строе. Мы об этом знаем уже из предыдущих глав. При этом не госкапитализм играет решающую, руководящую роль в нашей экономике, а ее социалистические элементы, обобществленные командные высоты хозяйства, находящиеся целиком в руках государства. При таких условиях ни в каком случае
Экономен, полит. СССР
С 161 ]
11
.нельзя весь наш хозяйственный строй называть госкапитализмом. Это в корне противоречит ленинскому пониманию цдшей экономики.
Объяснение этому мы находим в вышеприведенном выступлении тов. Сокольникова. Поскольку, по его мнению, наша внешняя торговля есть госкапитализм, наш Грсбанц, наша денежная система есть госкапитализм; поскольку, .наконец, нцща госпромышленность,, как многие оппозиционеры .утверждали, есть промышленность госкапиталиртиче- свдя,:—постольку, само собой понятно, решающий, ведущий уклад в нашем хозяйственном строе есть госкапитализм. Нисколько ошибочно считать пашу госпромыщленцость тос- капиталистической, мы. знаем уже из предыдущего. Что же касаетсд причисления к госкапитализму нашей внешней торговли, .ношей денежной системы, нашего Госбанка да основании того, что они «проникнуты принципами капиталистической экономики», то совершенно очевидно, что такое причисление мошно сделать только црц полном отрицании дай непонимании двойственной природы нэпа, при механическом, недиалектическом подходе к методам и приемам новой экономической политики. Мы выше подробно оста- цавлидалцсь на той характернейшей для нэпа особенности, чтр в соревновании, в войне с капитализмом в эпоху нэпа, социалистическое хозяйство ставит себе на службу, пользуется, борется, воюет именно методами, цриемами, инструментами самого капитализма. Хаким образом, «благодаря диалектике нашего развития функции и назначения этих .инструментов буржуазией меняются принципиально,, коренным образом меняются в пользу социализма, в ущерб Капитализму» (Сталин.—Заключительное слово,на XIV с ’езде партии). Предпосылки Сокольникова ложны, не соответствуют конкретной действительности, отсюда ложен и неправилен и вывод, неправильно утверждение,, будто нэп рцодится к госкапитализму.
Нр у тов. Зиновьева есть другое «основание» для характеристики (в 1925 г.) нэпа как госкапитализма :в проде- тдрскрм государстве. Всем известно, что Владимир Ильич ц X92J г. неоднократно говорил о том, что мы должны отступить, что мы отступаем именно к госкапитализму. Отсюда [ 162 ]
в 1925 г. тгав. Зиновьев делает вывод, что нэп есть госкапитализм !
Однако, .и тут, .как я -во всех вопросах, оппозиция повторяет ту же методологическую ошибку: она -игнорирует, она не считается ;.с конкретными особенностями каждого данного момента. Ленин говорил о госкапитализме в 1918,1921 и в 1923 гг., принимая :во внимание каждый раз характерные особенности создавшейся ситуации. А оппозиции кажется, что 1918, 1921, 1923 и даже 1925 гг. друг от друга ровно ничем не отличаются.
Б шачаяе 1918 г., скоро -после октябрьской победы, зги :не думали сразу национализировать всю промышленность, мы предполагали, согласно резолюции VI с’езда партии, национализировать лишь ряд синдицированных предприятий, а для подавляющего большинства предприятий предполагали только «вмешательство -в область производства в целях планомерного регулирования производства и распределения»,,— мы предполагали только рабочий контроль. Мы предполагали захватить банки, но без конфискации капиталов. Словом, -мы ставили себе задачей сосредоточить в своих руках только регулирующие и контролирующие органы. Это -был бы госкапитализм на основе крупной частной собственности, но это был бы капитализм, зависящий от рабочего государства, и в этом отношении представлял бы собой гораздо более передовой тип госкапитализма, чем обычный. Само :собой понятно, что в обстановке 1918 г. такой госкапитализм был бы «гигантским шагом вперед», ибо до этого времени все капиталистическое и мелкобуржуазное хозяйство нисколько ни от какого рабочего государства не зависело. Вот почему Ленин тогда писал, что ...государственный капитализм был бы шагом -вперед против теперешнего .(1918 г,) -положения дел -в нашей Советской Респубике, ибо....
...в России преобладает сейчас как раз мелкобуржуазный капитализм, от которого и к государственному крупному капитализму и ж .социализму ведет одна и та же дорога, ведет через одну и ту же промежуточную станцию, называемую «общественный учет и контроль» (Ленин., том XV, стр. 268).
[ 163 ]
11*
Подобным же образом, и в 1921 г. Ленин говорил о госкапитализме у нас как о совершенно новом типе госкапитализма, не обычном, о котором ни в одной книге не написано. О госкапитализме при диктатуре пролетариата, при национализированных предприятиях, о госкапитализме, пределы и размеры которого устанавливает сам пролетариат. В это время Ленин и кооперацию причисляет к госкапитализму.
Почему Ленин так ставил вопрос в 1921 г.? Потому что страна была совершенно разорена, крестьянство изголодалось по промышленной продукции, восстановить быстро собственными силами нашу промышленность было мало надежд. Оставался один расчет на привлечение иностранного капитала, на концессии, на установление смычки с крестьянством через госкапитализм.
Уже в 1923 г. с полной очевидностью выяснилось, во- первых, что наши расчеты на концессии не оправдались и, во-вторых, что мы сами нашли в себе достаточно сил, чтобы оживить застывший хозяйственный организм страны, пустить в ход промышленность и наладить крепкую смычку с крестьянством. Картина существенно изменилась, и тов. Ленин уже не говорит о госкапитализме как о пути и способе под’ема нашего хозяйства, как о пути под’ема распыленного хозяйства деревни. Тов. Ленин ставит вопрос о кооперации, которая теперь «в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом».
А в 1925 г.? Мы заканчивали уже первый этап нэпа, так называемый восстановительный период. Мы имели, с одной стороны, две-три солидных концессии и десяток-два самых незначительных, а с другой—всю крупную промышленность и все прочие командные высоты, удержанные и закрепленные за пролетариатом. Мы имели в госкапитали- стических предприятиях меньше 100 тысяч рабочих, а в предприятиях последовательно-социалистического типа более 2% миллионов. Как же можно в 1925 г. ставить вопрос так, как его ставили в 1918, 1921 или даже в 1923 г.? Это вначит не понимать «решающего в марксизме» — его диалектики. Отсюда и все качества, отсюда все грубейшие ошибки оппозиции.
[ 164 ]
Из неверия оппозиции е возможность построения социализма в нашей стране, благодаря нашей экономической отсталости, вытекает и склонность ее толковать нэп как специфический путь к социализму именно в нашей крестьянской стране, именно в связи с ее мелкобуржуазным характером. «В нэпе мы нашли конкретный путь к социализму в крестьяпской стране»,—-пишет тов. Зиновьев. Он же пишет, что нэп есть «экономическая программа пролетариата в крестьянской стране на переходный период диктатуры пролетариата» (Зиновьев).
Верна ли такая точка зрения? Мы знаем уже, что мелкобуржуазный, крестьянский характер нашей страны сыграл действительно решающую роль при переходе от военного коммунизма к новой экономической политике. Мы знаем уже, что Ленин этот момент подчеркивал всегда, когда ему только приходилось раз’яснять сущность нэпа. Но Ленин, однако, постоянно подчеркивал и то, что опыт нэпа в нашей стране пригодится для всех стран без исключения, в том числе даже и для Англии. Ибо:
«По отношению к Англии нельзя забывать, что если в ней особенно малочислен класс мелких землевладельцев- арендаторов, то в ней зато исключительно высок процент живущих по-мелкобуржуазному среди рабочих и служащих, вследствие фактического рабства сотен миллионов людей в колониях, принадлежащих Англии» (Ленин, том XVIII, ч. I, стр. 314).
Из предыдущих глав мы знаем, что на земном шаре нет стран чистого капитализма, в которых пролетариату противостоял бы только один класс крупных капиталистов. Во всех странах без исключения мы имеем налицо более или менее многочисленные промежуточные группы городской или сельской мелкой буржуазии. И в стране высоко развитого капитализма был бы невозможен быстрый и непосредственный —• с сегодня на завтра — переход от капитализма к социализму. В такой стране самому пролетариату нужно было бы все же некоторое время,— конечно, гораздо более короткое, чем в стране с подавляющим крестьянским населением,—чтобы «доучиться», во-первых, и чтобы найти наилучшие конкретные формы новой экономической организа- [ 165 ]
цпи, во-вторых. Вот почему в проекте программы Ком^иуни- стичеекого интернационала, представленном тов. Бухариным, мы находим: такой пункт:
«При проведении этих мероприятий (экспроприации экспроприаторов) необходимо иметь в виду следу ющие пол оженив:
Национализация не должна’,, по: правилу, распространяться на мелкую и: среднюю собственность. Во-первых, потому что у взявшего в свои; руки власть пролетариата не может хватить, в особенности в.' первые фазы диктатуры, достаточного количества организационных, сил, чтобы не только разрушить, но’ и организовать связь мелких и средних производственных единиц; во-вторых, потому что пролетариат не должен восстанавливать против себя промежуточные группы. Победоносный пролетариат должен взять правильную пропорцию между теми производительными сферами; которые поддаются' централизованному И' планомерному руководству, и теми сферами, которые могли бы оказаться лишь балластом: в его руках. Последние должны быть предоставлены частной инициативе.
Переход от капитализма к социализму не может совершаться сразу. Поэтому на первых порах: не только допустимы, но и. иногда прямо обязательны' капиталистические по внешности формы и методы управления и организации: индивидуалистические стимулы! к‘ работе, сдельная оплата, система премий, денежный: расчет,; капиталистические формы калькуляции и бухгалтерии вообще и т. д.
Особенное внимание и крайнюю осторожность должен пролетариат проявить в' области, касающейся отношений между городом и деревней, отнюдь не подрезывая индивидуалистического мотива деятельности у крестьян» (Бухарин, «Атака», стр. 298);
Таким образом, точка зрения оппозиции, что нэп — это «экономическая программа’ пролетариата в крестьянской стране на переходный период»,—неверна. Нэп есть экономическая программа пролетариата на переходный период во всех странах, где он установит свою диктатуру. Само собой понятно, что в каждой отдельной стране эта программа может иметь те или иные особые, черты;, в зависимости от национальных и экономических особенностей данной страны.
[ 168 ]
5. ДВА ЭТАПА В НЭПЕ: «ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД» И ПЕРЕХОД К РЕКОНСТРУКТИВНОМУ ПЕРИОДУ
С 1921 г. мы приступили к восстановлению разрушейного хозяйства страны, к переводу его на рельсы новой эко* пЪмйческой политики.
Само собой разумеется,—и об этом не раз говорил тОв. Ленин,—что хозяйственное восстановление Страны необходимо было начать с восстановления 'сельского1 хозяйства, как продовольственной и сырьевой базы промышленности:
Восстановление же промышленности предполагало? пуСК в первую’ очередь местных мелких предприятий, нН что нО требовалось больших средств, которых страна не имела. К тому же именно продукция этой мелкой* местной промышленности могла бы скорее всего удовлетворить острый- clipoc на промышленные изделия.
Но в 1921 же году страну постигло стихийное бедствие. Голод совершенно исключительной силы, казалось, ойой* чйтельпо добьет й без того вконец- разоренные производительные силы. Однако, благодаря повороту в экономической политике, нам удалось ценой, правда, невероятных усилий, выбиться и из этого нового бедствия. Уже В’ первом году промышленное производство поднялось на 50% по сравнению с 1920/21 г. Тем не менее дальнейшее развитие опять наталкивалось на значительные' трудности. В течение 1923 г. сильно стали раздвигаться «нож-- ницы» между ценами на сельскохозяйственные продукты й продукты промышленности. К осени того же года это раз- движение «ножниц» привело к кризису сбыта. Этот кризис- обнаружил опасность образования трещины между рабочим" классом и крестьянством.
Хозяйственное положение в первые годы нэпа осложнялось еще и крайним расстройством нашей денежной системы. В стране господствовали катастрофически падающие- СОВ- знаки, и это обстоятельство не давало возможности вести сколько-нибудь устойчивое хозяйство.
Кредитная система, которая в дальнейшем сыграла огромную роль В развитии нашего хозяйства*, только наро[ 187 ]
ждалась, ее развитие затруднялось отсутствием в стране твердой валюты. Партия и советская власть ясно учитывали все эти трудности и нашли силы для преодоления их.
С осени 1923 г. была взята линия на снижение цеп, линия, которую мы неуклонно проводим до настоящего времени и будем проводить и впредь. Благодаря этой правильной линии кризис сбыта быстро был изжит, «ножницы» стали сдвигаться. Понижение цен, создание бездефицитного бюджета и общее укрепление хозяйства дали возможность уже через пелгода после кризиса сбыта не только поставить, но и провести денежную реформу, которая нам дала устойчивую валюту и, в свою очередь, создала условия для бурного восстановления всего нашего хозяйства.
Таким образом, несмотря на все трудности, несмотря па ряд тяжелых испытаний, от которых многие приходили в панику и уныние и истерически предвещали нам гибель, несмотря па все помехи, благодаря правильному руководству партии,—рабочий класс Союза уже в 1925/26 г. восстановил в общехМ все хозяйство страны в довоенных размерах. Этот период, представляющий собой первый период нэпа, обычно называют восстановительным периодом. Это название, однако, не вполне соответствует тем действительным достижениям и результатам, которых добился пролетариат в течение протекших пятн лет нэпа.
Определяя истекший период только как восстановительный, прежде всего упускают из виду коренное изменение социальных отпошепий в огромной части народного хозяйства. Прея пяя капиталистическая промышленность восстановлена, но как промышленность последовательно-социалистического типа. Товарооборот с внешним миром восстанавливается, но при монополии рабочего государства. Внутренняя товаропроводящая сеть, прежде в подавляющей части частно-капиталистическая, восстановлена, ио в подавляющей части как государственная или кооперативная, причем характер и значение кооперации принципиально изменились: из средства связи деревни с капиталистическим городом и направления деревни по капиталистическому пути — кооперация превратилась в столбовую дорогу мелкотоварного хозяйства к социализму. Сельское хозяйство восстановлено, но
[ 168 ]
на национализированной земле, при полном отсутствии помещика и крепостника, при нивелированной деревне и превращении середняка в центральную фигуру крестьянской массы. Восстановлены формы и методы капиталистического хозяйствования, но, как мы уже знаем, они поставлены на службу социализму, для борьбы с капитализмом. Словом, как мы видим, так называемый восстановительный период пи в каком случае не был периодом качественного восстановления довоенной экономики, восстановления прежних социально-классовых отношений. В этом отношении истекший период был, наоборот, периодом закрепления тех социально-классовых завоеваний, которые дал Октябрь.
Таким образом, когда мы говорим о восстановительном периоде, речь может итти, очевидно, только о восстановлении народного хозяйства на базе старого основного капитала. Однако, и такое понимание может быть принято только условно. Благодаря плановому руководству и совершенно иному, чем у капиталистов, подходу к задачам промышленности со стороны пролетариата, наша промышленность уже и в протег.шие годы развивалась в совершенно ином направлении, чем в довоенное время, и уже к 1926 г. мы получили совершенно иное соотношение между отдельными отраслями промышленности, чем это было до войны. В 1 слом ряде отраслей промышленности мы в 1925/26 г. уже значительно обогнали довоенную продукцию (например, в электротехнической, торфяной и др.). Мы выполнили значительную часть плана электрификации, этой повой технической базы нашей индустрии. Мы поставили впервые ряды новых производств— производство тракторов, автомоби лей, моторов, электрического оборудования, химических препаратов и др. Мы механизировали целый ряд отраслей промышленности (торфяная, стекольная, нефтяная). В сельском хозяйстве мы также вызвали заметный сдвиг в сторону машинизации и интенсификации.Если принять во внимание еще и то, что и в организационном отношении мы создали новую структуру промышленности, что наши тресты, синдикаты и государственные торговые предприятия совершенно отличны от довоенных капиталистических объединений, то станет совершенно очевидно, что первый период пэна был
[ 1S9 ]
пе только восстаповптсльпым, по одповремсппо в значительной мере и реконструктивным периодом.
Как же мог пролетариат восстановить старый осповпой капитал, оставленный буржуазией, да еще в известной мере его реконструировать? Откуда были- взяты для этого средства, поскольку иностранных займов мы не получали?
Этй средства пролетариат мог получить только из накоплений внутри страны, в частности и из внутрипромы- шленных накоплений. Таким образом, «неправильным является также такое толкование содержания «восстановительного периода» нашего хозяйственного развития» согласно которому водораздел между этим периодом и тем» в который мы вступили, должен быть Проведен по линии накопления». (Рыков.—‘Речь на XV партконференции). Действительное отличие заключается только в том, что в прошедшем периоде, когда восстанавливались старые фабрики и заводы и пускалось в ход старое оборудование, накопления в главной Их части шли на создание оборотных средств — сырья, топлива, зарплаты и т. д.; в наступающем периоде накопления страны идут главным’ образом на расширение основного капитала, на постройку новых предприятий, на создание новой технической базы народного хозяйства.
Мы выше уже видели, в каких условиях приходилось трудящимся массам Союза восстанавливать наше хозяйство, разрушенное более, чем в какой-либо другой* стране. Мы на- чалис крайне нищенского, мизерного уровня. Мы развивались в крайне тяжелых условиях, и самое главное, без посторонней помощи, «в одиночку». И тем не менее мы восстановили хозяйство с таким быстрым и равномерным темпом, которого не Знала ни одна страна в Европе, что В первую очередь об’яснйется социалистическими методами нашего хозяйствования, отсутствием затрат на содержание непроизводительных классов и т. д.
1925/26 г. был для- большинства отраслей народного хозяйства последним восстановительным годом;
«Под руководством. ВКП(б),—говорится в резолюции XV Всесоюзной партконференции по докладу Тов. Рыкова*о хозяйственном положений страны,—завершена’ в общем: й целом огромная работа по восстановлению народного хозяй( 170 ]
ства. Восстановительный период может считаться в общих чертах закопченным. Теперь народное хозяйство вхсдпт в новый период своего развития—период перестройки хозяйства на основе повой, более высокой техники».
Основная хозяйственная задача нового периода заключается в превращении нашей аграрно-индустриальной страны в индустриально-аграрную. Дать такое направление развит тию всех производительных сил страны, чтобы ведущим началом, гегемоном в общем росте народного хозяйства все более становилась социалистическая' индустрия, а в* самой индустрии—производство средств производства,—в этом основное задание для нового периода социалистического строительства: это генеральная линия нашего развития с момента окончания восстановительного периода.
Окончание восстановительного периода означает исчерпание всего старого основного капитала, уже пущенного в ход. Дальнейший рост хозяйства возможен только на основе расширения основного капитала, постройки новых заводов, фабрик, рудников, доменных печей, обновления оборудования на старых предприятиях. Новое строительство должно быть развернуто на основе самых последних достижений науки и техники. Совершенно очевидно, что для осуществления этих задач нужны огромные средства, огромные новые накопления капиталов, нужны новые кадры квалифицированной рабочей силы. В этих условиях совершенно неизбежно значительное замедление темпа развития народного хозяйства сравнительно с годами восстановительного периода. Однако особенности хозяйства* нашего Советского Союза, в первую очередь уничтожение частной собственности па основные средства производства, и плановое руководство всем хозяйством, представляют собой такие гигантские преимущества по сравнению с хозяйством капиталистических стран, что они вполне обеспечивают и в новом- периоде реконструкции хозяйства и нового строительства гораздо более быстрый темп развития, чем в довоенной России и чем в капиталистических странах. Поэтому совершенно реальна и вполне осуществима намечаемая XV партийной конференцией задача «в относительно минимальный исторический срок нагнать, а затем и превзойти уровень инду- ( 171 J
стриальпого развития передовых капиталистических стран». Первый год реконструкции нашего хозяйства целиком доказал правильность намеченного темпа индустриализации, при котором остается обеспеченным в общем бесперебойное, бескризисное развитие всех производительных сил и в то же время обеспечивается сохранение и все большее укрепление союза рабочего класса с крестьянством, без которого невозможно строительство социализма в нашей стране.
ЗАДАНИЕ Л° 6 ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
Цоть задания. Охарактеризовав внутреннюю и внешнюю политическую обстановку, создавшуюся к весне 1921 г., выяснить основные причины перехода к новой экономической политике. Показать необходимость установления правильных взаимоотношений пролетарской власти с мелкотоварным хозяйством в переходную эпоху от капитализма к социализму. Об’яснить сущность нэпа и показать пути строительства социализма в эту переходную эпоху.
Вскрыть и раз’яснить ошибки оппозиции в оценке новой экономической политики. Охарактеризовать первую полосу нэпа,—восстановительный период нашего строительства.
Вопросы для проработки.
1. В чем заключаются хозяйственные задачи пролетариата после установления и закрепления его диктатуры, и почему военный коммунизм не отвечал этим хозяйственным задачам?
2. Каково основное условие правильных взаимоотношений пролетарита и крестьянства в стране диктатуры про-, летарита, и откуда вытекает обязательность этого условия?
3. Что означал переход от продразверстки к продовольственному налогу, и почему на этой основе мог быть построен экономический союз пролетариата и крестьянства?
4. В чем сущность и ссновное содержание новой экопо-. мической политики?
5. Каковы пути продвижения к социализму в условиях нэпа?
[ П2 1
6. Каковы ошибки оппозиции в оценке нэпа?
7. Почему пройденный нами первый этап нэпа называется восстановительным, в чем экономическое содержание этого этапа?
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Ленин, В. И. Брошюра «О продналоге.» Собр. соч., т. XVIII, ч. I, стр. 202.
2. Ленин, В. И. Статья «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции». Собр. соч., т. XVIII, ч. I, стр. 362.
3. Ленин, В. И. Речь на II с’езде политпросветов. Собр. соч*, т. XVIII, ч. I, стр. 270.
4. Ленин, В И. Статья «О значении золота теперь и после победы социализма». Собр. соч., т. XVIII, ч. I, стр. 409.
5. Ленин, В. И. Доклад на XI с’езде РКП. Собр. соч.,т. XVIII, ч. II, стр. 21.
6. Ленин, В. И. Статья «Лучше меньше, да лучше». Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 125.
[ 173 ]
-ИЗДАТЕЛЬСТВО МК ВКГТ(В) и МОССОВЕТА
„МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ"
Москва, Кузнецкий Мост, 7. II Ленинград, Проспект Телефон 5-2057. || Володарского, 53а.
ГОЛЬЦМАН, .А. — Вопросы планирования хозяйства. Д1 ХТр. 25 ;КОП.
Значение .плана в социалистическом обществе. Техническая база планирования народного хозяйства Советского Союза Ч(СССР). Организационные фэрмы планирования, годовые планы и пятилетки, содержание плановой работы в СССР. Особенности планирования сельского хозяйства в СССР. Сельское хозяйство и экспортно-импортный план СССР. Важнейшие вопросы планирования и разногласия с оппозицией вВКП(б). В тексте даются указания литературы вопроса. — Брошюра представляет собою стенограмму беседы-консультации в кабинете партработы МК ВКП(б).
РОНИН, С. — За экономическую независимость СССР. Биб-ка «Спутника Агитатора». Итоги XV Съезда ВКП (б). 69 стр. 25 коп.
Содержание: Строительство социализма в капиталистическом окружении. Преимущества хозяйственной системы СССР и темп нашего развития. Связи СССР с мировым хозяйством. Условия и перспективы самостоятельного экономического развития СССР.
МИНГУЛИН, И. — Пути развития частного капитала. С предисл. А. 3. Гольцмана. 164 стр. 1 р. 25 коп.
Ленинская постановка вопроса о частном капитале. Этапы развития частного капитала в СССР и фактическое его положение в 1924—26 гг. в разных отраслях торговли и промышленности и в разных районах СССР. Тенденции его развития и задачи политики В КП (б). Попутная полемика с оппозицией ВКП(б).—Автор доказывает, что частный капитал в СССР, все уменьшаясь в относительном весе с дальнейшей индустриализацией страны и кооперированием населения, начнет сжиматься и абсолютно.—Книга основана на обширнейшем фактическом материале.
-f=SS
ЕГЗ.ДАТE Л Ь С Т В О М К В 1\П(б) и М ОСС О В Е ТА
„МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ"
Москва, Кузнецкий Мост, 7. II /Ленинград, Проэпегкт ■Телефон 5-20-57. || Володарского, 53а.
ЩЕМЯТОВСКИЙ, ^^Капитальнее строительство. 40.стр. 12-коп. (Народное Хозяйство .СССР в 1927—28 г.).
Значение гв народном хозяйствекапитального строительства-(постройка, но дых производственных предприятий, переоборудование и расширение старых). Затраты на промышленность •и .сельское .хозяйство. ^Крупное строительство (Днепрострой, Волгодонской канал и пр.). Контрольные вопросы, литература.
МАЦКЕВИЧ, <С.-И.— Электрификация 'СССР. (С рис.). 88 стр.+ 1 нклад. лист карт. 55 коп.
1С:о,д е.р жани.е: Запасы энергии э СССР- Использование запасов энергии. .Плановое хозяйство м электрификация 1GCCP. -Выполнение плана электрификации /СССР. Ближайшее будущее электрификации.—Приложения: 1. .-Карта районирования и размещения запасов энергии. 2. Карта -плановых -предположений ГОЭЛРО и др.
КАИИТАЛ1ШОЕ<СТРаИТЕ^СТВО,ЛН1ЩКСЬ1ЦШ И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ БЮДЖЕТ В ДИАГРАММАХ
К итогам, пленума ЦК ВКП(б) 7 —14 февраля 1927 г.
19 лист. 1 р. 75 к.
[Кабинет Партработы при АПО МК ВКП(б)].
Д9 диаграмм (1. Динамика < валовой продукции цензовой промышленности... б. От заготовительной цены хлопка до ^розничной цены ситца; и др.), из коих 17 диаграмм показывают успехи за 1926—27 ;гг. по ..сравнению с 1925— 26 гг. и две за 1913—27 и 1922—27 гр. Краткие об'яснения к диаграммам, напечатанные крупным шрифтом. Диаграммы б. ч. в ярких красках, крупного альбомного формата. Пригодны для стенной работы в клубах, библиотеках и т. п.
ИЗДАТЕЛЬСТВО МК ВКП(б) и МОССОВЕТА
„МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ"
Москва, Кузнецкий Мост, 7. II Ленинград, Проспект Телефон 5-'0-57. || Володарского, 53а.
ПРОГРАММЫ ДЛЯ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКИХ КРУЖКОВ И ВЕЧЕРНИХ СОВПАРТШКОЛ НА 1927—28 УЧЕБНЫЙ ГОД. Программы вечерних совпартшкол I ступени. ОСНОВЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПСЛЛ- ТИКИ. ИСТСРИЯ ВКП(б). 40 стр. 12 коп. [АПО ЦК и МК ВКП(б)].
2 программы: L Программа систематического курса экономической политики, связываемая с политической экономией и изучением программы ВКП. Темы: Капиталистический строй. Особенности хозяйственного строя СССР, как строя переходного от капитализма к социализму. Промышленная политика советской власти и пр. 2. «История ВКП(б)». Темы взяты без изменения из программы нормальной школы политграмоты. Итоговая глава—«Учение Ленина о партии».— Постраничные указания литературы (гл. обр. учебник Гришина—«По ленинскому пути») к каждой теме.
ПРОГРАММЫ ДЛЯ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКИХ КРУЖКОВ И ВЕЧЕРНИХ СОВПАРТШКОЛ НА 1927/28 УЧЕБНЫЙ ГОД. ПРОГРАММА ПЭ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ ДЛЯ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКИХ КРУЖКОВ. 32 стр. 8 кэп. [АПО ЦК и МК ВКП (б)].
Ц^ль занятий: на основе пятилетки Госплана, материалов к XV с'езду и пр., указать широкому партактиву конкретные пути осуществления политики ВКП(б) в сбласти промышленности, сел-хозяйства, торговли и финансов.—Пособиями указываются: Айхенвальд — «Советская экономика» (ГИЗ 1926 г.), журналы «В помощь партучебе» и др.
Цена 75 коп.
ЗАКАЗЫ НАПРАВЛЯТЬ: Торговый Сектор Издательства „МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ" Москва, Центр, Кузнецкий Мост, 7. Ленинград, Проспект Володарского, 53а.