Очерки современной монополии - Хмельницкая Е.Л.

Е. Л. Хмельницкая. Очерки современной монополии. Издательство «Наука» Москва 1971
Глава I. Проблема монополии в системе государственно-монополистического капитализма
§ 2. Слияние силы монополий с силой государства в единый механизм
§ 3. Переплетение частных и государственных монополий
Глава II. Новые явления в современном концентрационном процессе
§ 2. Новые формы концентрации производства и капитала
§ 3. Новая роль государства в развитии концентрационного процесса
§ 2. Происхождение и формы диверсификации
§ 4. Новые формы перемещения капитала и усложнение конкурентной борьбы
Глава IV. Новые черты в развитии организационных форм монополий
§ 3. Новые формы производственных связей между монополиями
§ 4. Сооружение предприятий совместного владения
Глава V. Немонополистический сектор капиталистической экономики
§ 2. Немонополистический капитал в торговле
§ 3. Новые условия существования немонополистического капитала в сельском хозяйстве
§ 2. Изменение форм и методов конкуренции
§ 3, Теория «отмирания рыночного механизма»
Глава VII. Экономическое программирование и планификация
§ 3. Экономическое программирование как форма движения основного противоречия капитализма
Глава VIII. Интернационализация хозяйственной жизни и развитие монополий
§ 2. Миграция капитала между странами монополистического капитализма и международный концентрационный процесс
Author: Хмельницкая Е.Л.
Tags: экономика международные отношения монополии капитализм политэкономия издательство наука международная экономика
Year: 1971
Similar
Монополистический капитал США после второй мировой войны
Международные промышленные монополии
Государственно-монополистический капитализм
Современная монополистическая элита США
Text
                    Академия наук СССР
Институт мировой экономики
и международных отношений
Е. Л. Хмельницкая
Очерки
современной
монополии
О
Издательство «Наука»
Дол^ква 1971

Среди опубликованных за последние годы
марксистских исследований о современном монополистическом
капитализме данная работа крупного советского
экономиста Е. Л. Хмельницкой выделяется анализом
происходящих в наше время изменений в самих монополиях —
в их структуре, формах, взаимоотношениях. Автор
рассматривает новые формы концентрации производства и
капитала, процессы специализации и диверсификации
производства, конкуренции, проблемы экономического
программирования и прогнозирования в
капиталистическом мире, положение немонополистического сектора
капиталистической экономики и факторы, определяющие
живучесть мелкого производства.
В современном мире произошли коренные перемены,
порожденные мировым революционным процессом. Они
оказали огромное воздействие на внутреннюю жизнь
стран монополистического капитализма. И автор
считает, что выяснение характера этих перемен занимает
центральное место в идеологической борьбе в области
экономической науки, имеющей своим предметом
современный капитализм.
«Вопрос стоит так,— пишет Е. Л. Хмельницкая,—
сохраняет ли силу положение о том, что экономическая
сущность империализма заключается в господстве
монополий, или это положение в наше время должно быть
отброшено?»
Ответ на этот вопрос тем более важен, что
буржуазные идеологи, признавая, что само слово «капитализм»
безнадежно дискредитировано в глазах широких масс,
предлагают новые названия: «индустриальное
общество», «экономический гуманизм» и т. п;—для строя,
отживающего свой век.
1-11-5
162-71 (I)]

ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая вниманию читателей работа
профессора, доктора экономических наук Елизаветы
Леонидовны Хмельницкой является ее последним исследованием,
выполненным в Институте мировой экономики и
международных отношений Академии наук СССР.
Имя Е. Л. Хмельницкой как выдающегося советского
экономиста давно и широко известно не только в
Советском Союзе, но и за рубежом: многие ее труды
переводились на иностранные языки. Ряд ее довоенных работ был
посвящен проблемам советской экономики, но главное
внимание Е. Л. Хмельницкая уделяла теоретическим
проблемам экономического развития современного
капитализма, в частности германского. Более 40 лет она
занималась исследованием монополистического капитализма
и внесла крупный вклад в разработку таких проблем, как
структура монополий, государственно-монополистический
капитализм, мировое капиталистическое хозяйство и
международные экономические отношения,
экономическая интеграция западноевропейских стран. Некоторые
ее работы посвящены военной экономике империализма.
С 1956 г. Е. Л. Хмельницкая работала научным
сотрудником Института мировой экономики и
международных отношений АН СССР. В 1959 г. был
опубликован ее фундаментальный труд «Монополистический
капитализм Западной Германии». Под ее руководством
и при ее ближайшем участии в Институте были
созданы монографии по коренным проблемам современного
3

европейского капитализма: «Государственная
собственность в странах Западной Европы» (1961 г.),
«Экономические проблемы Общего рынка» (1962 г.),
«Изменения в экономической структуре стран Западной
Европы» (1965 г.) и др.
Настоящая работа, которой Е. Л. Хмельницкая
занималась последние годы своей жизни, представляет
собой исследование на базе ленинской теории
империализма новых, острых и актуальных проблем развития
современного государственно-монополистического
капитализма.
Важность марксистско-ленинского исследования
новых черт, которыми обладает современный империализм,
стремящийся приспособиться к условиям борьбы двух
систем, к требованиям научно-технической революции,
особенно ясна в свете решений международного
Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 г. В
документе, принятом Совещанием, подчеркивается
усиление государственно-монополистического характера
современного капитализма, отмечается все более
широкое использование таких рычагов, как стимулирование
государством монополистической концентрации
производства и капитала, перераспределение им все большей
доли национального дохода, предоставление
монополиям военных заказов, правительственное финансирование
программ развития промышленности и научных
исследований, составление программ экономического развития
в масштабе страны, политика империалистической
интеграции, новые формы вывоза капитала.
Государственно-монополистическое регулирование не
устраняет противоречий и антагонизмов, в которых
происходит движение современной капиталистической
экономики. Наряду с обострением всех прежних
противоречий капитализма возникают новые антагонизмы.
Конкретное исследование противоречивого характера
нынешней государственно-монополистической системы —
одна из важнейших задач марксистско-ленинской науки
сегодня. Предлагаемая монография представляет собой
определенный вклад в разрешение этой существенно
важной задачи.
Прежде всего следует отметить характеристику
новых явлений в концентрационном процессе, данную
Е. Л. Хмельницкой. Автор исследует два главных на-
4

правления в этом процессе, которые могут показаться
противоположными, но на самом деле представляют
собой проявления единого процесса роста обобществления
производства. Это комбинирование и диверсификация
производства, с одной стороны, специализация и
кооперирование, с другой. Далее анализируются новые
формы производственных связей, переход этих связей на
производственно-техническую основу; новые формы
переплетения монополий и борьбы между ними; новые черты
механизма конкуренции в условиях
государственно-монополистической системы; новое в
государственно-монополистическом регулировании на современном уровне
обобществления производства и развития производительных
сил под воздействием научно-технической революции
и в обстановке соревнования социализма и
капитализма.
Следует отметить также исследование автором
новых форм международных картелей и
интернационализации хозяйственной жизни.
Все это анализируется на основе огромного
фактического материала. Причем анализ сопровождается
критикой взглядов апологетов капитализма, пытающихся
истолковать новые явления в развитии современного
капитализма как такую его «трансформацию», которая
якобы ведет к «принципиальным изменениям»,
вследствие чего капитализм «перестает» быть капитализмом,
а превращается в некое «общество потребления»,
«индустриальное общество» и т. п. Е. Л. Хмельницкая
вскрывает несостоятельность апологетических теорий
буржуазных экономистов и показывает, что коренные
перемены — результат дальнейшего развития
закономерностей капитализма, раскрытых классиками
марксизма-ленинизма, что эти изменения могут быть
правильно поняты только на основе их учения. Это
особенно наглядно видно на ее критике теорий «неценовой
конкуренции», «отмирания рыночного механизма», «де-
концентрации» и т. д.
Новые тенденции в развитии современного
капитализма по-разному толкуются в экономической
литературе. Существуют различные точки зрения по ряду
вопросов, относящихся к конкретным проявлениям
государственно-монополистических форм регулирования
капиталистической экономики. Многие из этих вопросов заслу-
5

живают серьезного обсуждения и требуют дальнейшей
конкретной разработки.
По этим вопросам Е. Л. Хмельницкая занимает
определенную позицию, вносит свой вклад в обсуждение
дискуссионных вопросов. Настоящая монография от
начала до конца проникнута идеей торжества ленинской
теории империализма и еще раз убеждает в том, что
научный анализ новых явлений в развитии
капиталистических монополий может быть успешно осуществлен
лишь на основе марксистско-ленинской теории и
методологии.
Дирекция Института
мировой экономики
и международных отношений АН СССР

ВВЕДЕНИЕ
Исследование экономической структуры современного
капитализма, анализ тенденций его развития, изучение
происходящих в нем процессов составляют одну из
важнейших задач марксистско-ленинской экономической
науки, ее творческого развития в быстро меняющейся
обстановке нашей эпохи.
Ничего общего с истиной не имеют утверждения
буржуазных апологетов, будто марксисты закрывают глаза
на изменения, происходящие в капиталистической
экономике, будто марксисты подходят к современному
капитализму с устарелыми мерками и понятиями,
отражающими условия прошлого века, а в лучшем случае —
начала нынешнего столетия. Марксистско-ленинской
теории по самой ее природе, по ее революционному духу
чуждо рассмотрение действительности в неподвижном,
застывшем состоянии. Живая душа марксизма — его
революционная материалистическая диалектика
обязывает изучать явления объективного мира в процессе их
непрерывного движения и развития.
Именно такой подход отличает
марксистско-ленинское исследование современного капитализма, дающее
единственно правильную картину того, что совершается
в экономике, политике, идеологии и культуре стран,
подвластных капиталу. Марксистско-ленинская
политическая экономия капитализма пользуется таким надежным
компасом познания современного капитализма, как
ленинская теория империализма, основанная на анализе
главных свойств и закономерностей капиталистического
способа производства, данном К. Марксом.
7

Марксистско-ленинская наука в целом, ленинская
теория империализма в частности систематически
обогащаются новыми теоретическими обобщениями и
принципиальными выводами в исторических документах
международного коммунистического движения, КПСС и
братских коммунистических партий, в научных трудах
и исследованиях марксистов-ленинцев СССР, других
стран социализма и стран капитализма.
В этом свете выясняется полнейшая
несостоятельность излюбленного приема антимарксистской и
антикоммунистической пропаганды, приписывающей
марксистам-ленинцам игнорирование тех перемен, которые
произошли в капитализме в течение последних
десятилетий.
Марксизм-ленинизм не только не закрывает
глаза на изменения в капиталистическом обществе, но,
наоборот, дает этим изменениям правильную оценку,
раскрывая их подлинную природу, между тем как
противники марксизма извращают их действительный
характер, всячески прикрашивая капитализм.
Марксистско-ленинское исследование современного
капитализма исходит из того бесспорного факта, что
великие революционные процессы современности:
переход от капитализма к социализму сначала в СССР, а
затем и в большой группе других стран, успехи
социализма в экономическом соревновании с капитализмом,
распад колониальной системы империализма, рост
национально-освободительного движения, обострение
классовых боев пролетариата в странах развитого
капитализма — полностью подтверждают ленинскую оценку
монополистического капитализма как отживающего
общественного строя, у которого нет будущего. Без учета
многогранного воздействия всемирно-исторического
революционного процесса нашей эпохи невозможен
подлинно научный анализ современного капитализма.
Вывод Ленина об империализме как особой, высшей
и последней стадии в развитии капиталистического
способа производства основан на глубоком исследовании
экономической и политической сущности империализма.
Ленинская теория империализма раскрыла основные
экономические особенности империализма в их связи и
взаимоотношении и выяснила коренные свойства и
тенденции империализма как системы экономических отношр-
8

ний высокоразвитого, зрелого и перезрелого
капитализма.
Научный анализ империализма и основ общего
кризиса капитализма, данный В. И. Лениным, за истекшие
полвека прошел величайшие исторические проверки. Ход
истории раскрыл полнейшую правоту ленинских выводов
относительно сущности империализма, его исторического
места, заложенных в нем тенденций развития
экономических и социально-классовых сил. Коренные перемены,
происшедшие в мире, обусловлены закономерностями,
раскрытыми В. И. Лениным. Изменения,
характеризующие положение в капиталистической части мира, могут
быть поняты лишь на основе ленинского анализа
империализма. Эти изменения несут на себе неизгладимую
печать исторической обреченности буржуазного строя,
неизбежности его крушения, революционной смены его
социализмом. Их подлинный характер, сплошь и рядом
прикрываемый словесной шелухой псевдонаучных
теорий буржуазной апологетики и реформистских иллюзий,
раскрывается лишь путем дальнейшего развития итогов
ленинского исследования империализма.
Эпохальные перемены в современном мире,
создавшие новую внешнюю обстановку для империализма,
полностью подтвердили тенденции развития капитализма
вообще, монополистической стадии капитализма в
особенности, раскрытые марксизмом-ленинизмом. Под
влиянием изменения внешней обстановки серьезные сдвиги
произошли и во внутренней жизни капиталистических
стран, в их экономической и политической структуре.
Анализ содержания этих перемен не оставляет
сомнений в том, что они обусловлены, с одной стороны,
воздействием глубоких революционных процессов
современности и, с другой, действием внутренних законов
движения империализма.
Когда Ленин создавал научную теорию
империализма, марксистской литературы по этому вопросу почти
не было. В этой обстановке он считал основной
задачей своего исследования выяснить по сводным данным
официальной статистики и признаниям буржуазных
ученых итоговую картину капиталистической системы
мирового хозяйства накануне войны 1914—1918 гг.! «Чтобы
1 См.: В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 303.
9

дать читателю возможно более обоснованное
представление об империализме,— писал Ленин,— мы намеренно
старались приводить как можно больше отзывов
буржуазных экономистов, вынужденных признавать особенно
бесспорно установленные факты новейшей экономики
капитализма. С той же целью приводились подробные
статистические данные, позволяющие видеть, до какой
именно степени вырос банковый капитал и т. д., в чем
именно выразился переход количества в качество, переход
развитого капитализма в империализм» 2.
В настоящее время существует богатая марксистско-
ленинская литература, освещающая коренные проблемы
современного капитализма в целом и экономики
различных капиталистических стран в отдельности. В этой
литературе собран, разработан и подытожен огромный и
разнообразный фактический материал, обобщено
множество данных о различных сторонах жизни
капиталистической части мира, критически использованы
многочисленные работы буржуазных исследователей, в той или
иной степени проливающие свет на различные стороны
капиталистической действительности.
В то же время имеется поистине необъятная
немарксистская литература, посвященная различным
сторонам экономической жизни современного буржуазного
общества. Эта литература содержит обильный
фактический материал, который вопреки тенденциозному
подбору и обработке подчас убедительно свидетельствует
против апологетических теорий. Антинаучные измышления
буржуазных идеологов опровергаются также
статистическими данными по экономике капитализма, которые в
той или иной степени раскрывают подлинные тенденции
ее развития. Естественно, что критическое использование
этого разнообразного материала является необходимым
условием марксистско-ленинского исследования
процессов, развертывающихся в экономической жизни
капиталистической части мира.
Проблематика современной монополии столь
обширна и сложна, что возникает настоятельная
необходимость ограничиться исследованием ее отдельных сторон
и частей. Такая задача оправдана громадным объемом
2 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 387.
10

фактического материала по каждой из существенных
проблем и тем обстоятельством, что проблемы эти
приходится рассматривать не в рамках какой-либо одной
страны, а в масштабе всей мировой системы
монополистического капитализма. Такой подход вытекает из
особенностей империализма как предмета исследования.
Напомним, что задача, поставленная В. И. Лениным
в его анализе империализма, существенно отличалась от
задачи, стоявшей перед К. Марксом при анализе
основных черт капитализма. Характеризуя метод, с
помощью которого Маркс исследовал капитализм, Ленин
писал, что путем характеристики материальных
общественных отношений марксизм обобщает порядки разных стран
в одно основное понятие общественной формации,
причем выделяется то, что отличает одну
капиталистическую страну от другой, и выясняется то, что обще им
всем 3.
Предметом исследования К. Маркса в «Капитале»
являлся капиталистический способ производства, как
определенная ступень в развитии общества, как
определенная общественно-экономическая формация.
Классической страной капитализма была Англия, и анализ
Маркса строился преимущественно на
конкретно-историческом материале этой страны. К. Маркс исходил из того,
что страна, более развитая в капиталистическом
отношении, показывает менее развитым странам картину их
собственного будущего. Поэтому для его исследования
важна не степень развития капиталистических
отношений и свойственных им естественных законов
капиталистического производства, а сами эти законы, сами эти
тенденции, действующие и осуществляющиеся, по его
словам, с железной необходимостью4.
Иного характера задача стояла перед Лениным при
создании марксистской теории империализма.
Империализм не представляет собой новой, отличной от
капитализма общественно-экономической формации. Это лишь
определенная стадия развития капитализма. Коренные
черты и закономерности капиталистической
общественно-экономической формации, выясненные Марксом,
действуют и на этой ступени развития капитализма. В. И. Ле-
3 См.: В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 137.
4 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 6 и 9.
И

нин ставил перед собой задачу дать анализ важнейших
особенностей и отличий империализма как высшей и
последней стадии развития этой формации.
Рассматривая процессы, развернувшиеся во всем
мире, Ленин выделял, естественно, те державы, которые
с переходом к империализму стали играть роль
главных столпов всемирного финансового капитала.
Теоретические выводы Ленина построены на обобщении
гигантского фактического материала, относящегося
именно к этим державам. К их числу относились тогда США
и Германия, быстро выдвинувшиеся в период
становления империализма.
Ввиду распространения монополистических форм
хозяйства вширь, на все капиталистические страны,
анализ современных капиталистических форм, и в
частности анализ проблемы современной монополии, должен
основываться на данных, характеризующих процесс их
развертывания во всей капиталистической части мира.
Такой анализ облегчается тем обстоятельством, что
если в начале нынешнего века сколько-нибудь подробные
статистические данные имелись лишь по немногим
странам, то в настоящее время большинство
капиталистических стран располагает богатой и разносторонней
статистикой.
В своем исследовании экономической и политической
сущности империализма Ленин установил два
чрезвычайно важных положения. Во-первых, смена
домонополистического капитализма монополистическим
«произведена не чем иным, как непосредственным развитием,
расширением, продолжением самых глубоких и
коренных тенденций капитализма и товарного производства
вообще»5. Во-вторых, империализм вырос как прямое
развитие и продолжение основных свойств капитализма
вообще, но капитализм стал империализмом лишь на
определенной, очень высокой ступени своего развития,
когда некоторые основные свойства капитализма стали
превращаться в свою противоположность, когда по всей
линии сложились и обнаружились объективные
предпосылки для революционной смены капитализма
социализмом. Переход количества в качество, переход раз-
5 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр 95.
12

витого капитализма в империализм произошел «со
времени окончательной победы всемирного финансового
капитала» 6.
Не подлежит сомнению, что и в эпоху
финансового капитала степень развития капитализма в отдельных
странах различна. Но существенно другое: капитализм
к началу XX в. превратился во всемирную систему, а
отдельные страны начали играть роль звеньев этой
системы. Капитализму стало тесно в рамках национальных
государств, в которых он установил свое господство,
свергнув феодализм. Для монополистического
капитализма характерна растущая интернационализация
хозяйственной жизни, интернационализация капитала.
Исследование империализма не ограничивается
одной или несколькими странами, оно охватывает всю
мировую систему монополистического капитализма.
Выяснение важнейших черт развития монополистического
капитализма предполагает исследование отношений,
складывающихся как внутри отдельных стран, так и между
странами: лишь такой анализ раскрывает рост и
обострение противоречий капитализма на его
монополистической стадии.
Выясняя основные экономические черты
империализма в их связи и взаимозависимости, Ленин показал не
только те особенности и тенденции развития
империализма, которые общи для всех капиталистических стран,
но и специфические отличия империализма каждой из
главных стран, выступившие на его сравнительно
ранней стадии развития. Нивелировка хозяйства и условий
жизни в различных странах под давлением крупного
производства, роста обмена и финансовых связей,
развития науки и техники во многом сгладила эту
специфику в экономической и политической структуре
отдельных стран монополистического капитализма,
обусловленную своеобразием их исторического пути. Вместе с
тем возникли новые различия, порожденные новыми
условиями существования капитализма с тех пор, как он
потерял свое господство над всем миром, и в
особенности условиями, созданными развитием современного
мирового революционного процесса, новыми экономически-
в В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 422.
13

ми и политическими отношениями внутри системы
империализма, складывающимися в наше время.
В период после первой мировой войны еще можно
было, собрав новые данные о развитии капитализма,
расположить их в виде прямого продолжения тех
цифровых рядов и фактического материала по
империализму, которые содержатся в трудах Ленина. Такой
характер имела книга «Новые материалы к работе В. И.
Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма»»,
вышедшая первым изданием в 1934 г. и вторым,
дополненным, изданием в 1935 г. Работа эта, как
указывалось в предисловии, представляла собой попытку
подобрать факты и цифры, дополняющие таблицы и
иллюстрации, приводимые в труде Ленина об империализме.
В настоящее время подобная попытка вряд ли была
бы оправданна. Для характеристики особенностей и
тенденций современного капитализма нельзя ограничиться
подбором цифр и фактов, дополняющих разработанный
Лениным материал, по той причине, что в результате
развития монополистического капитализма возник ряд
качественно новых черт, требующих специального
анализа на основе ленинской теории империализма.

Глава первая
ПРОБЛЕМА МОНОПОЛИИ
В СИСТЕМЕ
ГОСУДАРСТВЕННО-
МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
КАПИТАЛИЗМА
§ 1. Капиталистические монополии в изменившемся мире
Исследуя империализм в сравнительно ранний период
его развития, В. И. Ленин установил, что
экономической сутью империализма является господство
монополий, возникающих на определенной, достаточно высокой
ступени концентрации производства и капитала. Ленин
выяснил, что особенности отдельных стран вызывают
лишь несущественные различия в форме монополий,
между тем как порождение монополии концентрацией
производства — общий и основной закон империализма,
ввиду чего его следует характеризовать как
монополистическую стадию капитализма.
Господство монополий определяет не только
экономику, но и политику империализма. «Монополия,—
писал Ленин,— раз она сложилась и ворочает
миллиардами, с абсолютной неизбежностью пронизывает все
стороны общественной жизни, независимо от политического
устройства и от каких бы то ни было других
«частностей»» К Всевластие монополий лежит в основе
антинародного курса внутренней и агрессивной внешней
политики империализма,
Как известно, буржуазные экономисты, описывая
конкретный ход концентрационного процесса и
монополизации экономики, ополчались против марксистской теории
капитализма, пытались опровергнуть открытые марксиз-
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 355.
15

мом законы развития капитализма, стремясь преградить
путь к выяснению природы его монополистической
стадии.
Но и среди считавших себя марксистами теоретиков
в первые десятилетия нынешнего века были
распространены представления, уводившие в сторону от
правильного понимания сущности перемен, происшедших в
экономике и политике капитализма. Достаточно вспомнить
теории «ультраимпериализма», «организованного
капитализма» и т. д. Отрыв политики от экономики,
характерный для антиленинских концепций, неминуемо
приводил к недооценке или игнорированию подлинной роли
монополий как основы хозяйственной жизни стран
развитого капитализма.
На первых ступенях своего развития
монополистический капитализм индустриальных держав сосуществовал
с домонополистическими формами хозяйства как внутри
этих держав, так и в преимущественно аграрных странах,
и с докапиталистическими формами хозяйства на
обширной колониальной и полуколониальной периферии.
То было время безраздельного господства
империализма над всем миром.
Решительный удар всемирному господству
империализма был нанесен победой социалистической
революции в России, а затем сфера империалистического
господства еще более сузилась в результате отпадения
большой группы стран от капиталистической системы и
крушения колониализма. Империализм бесповоротно
утратил власть над большинством человечества. Главное
содержание, главное направление и главные особенности
исторического развития человечества в современную
эпоху определяют мировая социалистическая система, силы,
борющиеся против империализма, за мир, национальное
освобождение, демократию и социализм.
В наше время монополистический капитализм
сосуществует с более высокой социально-экономической
системой — социализмом и с огромным массивом стран
«третьего мира», вырвавшихся из колониальной тюрьмы
народов и ищущих пути для самостоятельного
развития как в политическом отношении, так и в
экономической сфере. Через все перипетии и зигзаги
конкретного исторического процесса прокладывают себе путь
коренные тенденции нашего времени, состоящие в про-
16

грессирующем изменении соотношения сил на
международной арене — изменении в пользу социализма, в ущерб
капитализму.
Те основные тенденции, которые Ленин раскрыл на
основе изучения развития капиталистической экономики
в период до первой мировой войны, нашли полное
подтверждение в течение последующих десятилетий XX в.
Это относится к таким главным экономическим
признакам империализма, как концентрация производства и
базирующееся на ней господство монополий, всевластие
финансового капитала и финансовой олигархии,
качественно новая роль вывоза капитала, выход монополий
за рамки отдельных стран и экономический раздел
мира между союзами монополистов, колониальная
политика и борьба империалистических держав за мировое
господство. Это относится и к таким важнейшим
чертам империализма, как паразитизм и загнивание
капитализма, тенденция к реакции во всех областях
общественной жизни, обострение социальных антагонизмов
буржуазного общества.
Важно иметь в виду, что при всех изменениях,
происшедших в мире, капитализм как был, так и остался
общественным строем, базирующимся на эксплуатации
труда капиталом. Вскрытые Лениным тенденции
развития, ведущие к росту и обострению противоречий
буржуазного общества в период его упадка, полностью
продолжают действовать. Растет концентрация
производства и капитала, повышается степень монополизации
экономики, усиливается гнет монополий и финансового
капитала над огромным большинством населения, в
самых различных формах проявляются загнивание и
паразитизм буржуазного строя, его реакционный характер,
его роль величайшего тормоза на путях развития
общества. Происходит предвиденный Лениным процесс
перерастания монополистического капитализма в
государственно-монополистический.
Реакционный характер монополистического
капитализма выступает все резче и отчетливее.
Апологетические выдумки насчет трансформации капитализма,
якобы превращающей его из внутренне мертвого,
реакционного общественного строя в жизнеспособный,
процветающий строй, обеспечивающий всеобщее
благоденствие, решительно опровергаются действительностью.
17

В то же время коренные перемены в жизни
человечества, порожденные мировым революционным
процессом, не могли не оказать огромного воздействия и на
всю внутреннюю жизнь стран монополистического
капитализма. Вопрос о характере этих^ перемен занимает
центральное место в идеологической борьбе в области
экономической науки, имеющей своим предметом
современный капитализм. В этой связи прежде всего
необходима ясность в отношении роли монополий как
экономической основы империализма. Вопрос стоит так:
сохраняет ли силу положение о том, что экономическая
сущность империализма заключается в господстве
монополии или это положение в наше время должно быть
отброшено?
Ответ на этот вопрос тем более важен, что
современная буржуазная апологетика доходит до крайней
степени сознательного извращения истины в целях
оправдания и прикрашивания капитализма. Ее главная
задача — скрыть историческую обреченность
эксплуататорского строя, неизбежность его смены новым, высшим
общественным строем — социализмом.
Естественно, квазитеоретические построения,
продиктованные этой задачей, бесплодны с точки зрения
научного познания современности. Буржуазные идеологи
пытаются представить строй неограниченного всевластия
и гнета монополий в виде «народного капитализма»,
«демократического капитализма», «экономического
гуманизма» и т. п. Признавая, что само слово
«капитализм» безнадежно дискредитировано в глазах широких
масс, адвокаты империализма предлагают новые
названия для строя, отживающего свой век.
Чтобы затушевать глубину и остроту непримиримых
классовых антагонизмов, раздирающих буржуазное
общество в период империализма, апологеты монополий
преподносят в подновленной форме, под названием
«менеджеризма», «корпоративного строя», пошлые выдумки
о «гармонии классовых интересов».
Между тем сколько-нибудь серьезный анализ
капиталистической действительности не оставляет сомнения
в том, что в течение истекших десятилетий нашего
века происходил процесс роста монополий и
распространения их господства как вширь, так и вглубь. Вширь —
в смысле распространения процесса монополизации эко-
18

номики на те капиталистические страны, которые по тем
или иным причинам раньше отставали в этом
отношении. Вглубь — в смысле проникновения монополий в те
отрасли экономики, которые прежде были вне сферы
их владычества.
В то же время несомненным фактом является рост
антимонополистических сил в капиталистической части
мира, и прежде всего усиление роли рабочего класса
и его влияния на ход общественного развития. Таков
результат, с одной стороны, упорной борьбы
пролетариата капиталистических стран на протяжении многих
десятилетий и, с другой стороны, сдвигов в соотношении
сил на международной арене.
Значение этого факта в экономической и
политической жизни буржуазного общества трудно переоценить.
Без его учета невозможно дать достоверную картину
процессов, совершающихся в капиталистической части
мира. Научный анализ современного капитализма
призван, опираясь на ленинскую теорию империализма,
выяснить конкретные особенности основных свойств и
тенденций империализма в изменившемся мире, на
нынешнем этапе развития экономики и политики капитализма,
в обстановке углубляющегося общего кризиса
капиталистической системы.
§ 2. Слияние силы монополий
с силой государства в единый механизм
Важнейшей качественно новой чертой современного
капитализма в отличие не только от прежней,
домонополистической эпохи, но и от начального периода
господства монополий (до первой мировой войны)
является перерастание монополистического капитализма в
государственно-монополистический капитализм. Слияние
силы монополий с силой государства в единый
механизм представляет высшую ступень процесса
монополизации. Это новая ступень в развитии основного
противоречия капитализма, противоречия между общественным
характером производства и частнокапиталистической
формой присвоения. Как предвидел еще Ф. Энгельс, а
подробно обосновал историческим и теоретическим
анализом В. И. Ленин, буржуазное государство
вынуждено взять в свои руки довольно широкие экономические
19

функций в интересах сохранения капиталистического
строя.
Если концентрация производства на определенной,
достаточно высокой ступени развития ведет к
образованию монополий, то монополизация экономики, со своей
стороны, обусловливает далеко идущее вмешательство
государства в экономическую жизнь буржуазного
общества. Развитие монополий делает это вмешательство
объективно необходимым и одновременно создает
условия для его осуществления. Настоятельная потребность
в прямом участии государства в процессе
капиталистического воспроизводства возрастает с обострением
экономических, социальных и политических антагонизмов
монополистического капитализма. А возможность
развертывания экономических функций буржуазного
государства создается сращиванием его с верхушкой
финансового капитала.
Теория государственно-монополистического
капитализма, созданная Лениным, обобщает исторический опыт
стран, в которых происходил процесс перерастания
монополистического капитализма в
государственно-монополистический капитализм. В наше время этот процесс
характерен для всех капиталистических стран. Это
общее и основное направление в развитии современного
капитализма, и различия между странами касаются
лишь степени интенсивности этого процесса, его темпов
и конкретных форм.
На протяжении полувека, прошедшего со времени
первой мировой войны, развитие
государственно-монополистического капитализма играло роль крупнейшего
фактора в экономической и политической жизни
буржуазного общества. То соединение гигантской силы
капитализма с силой государства в один механизм,
состоящий на службе корыстных интересов монополий, то
сращивание государства с всесильными союзами
монополистов, в котором Ленин видел сущность государственно-
монополистического капитализма, является
характернейшей чертой капитализма наших дней.
Иногда ставится вопрос: можно ли считать
государственно-монополистический капитализм продолжением и
развитием монополистического капитализма или же он
представляет собой новую фазу в развитии
капитализма, подобно тому как монополистический капитализм
20

представляет собой новую стадию по отношению к
классическому капитализму свободного
предпринимательства 2. В пользу последнего выдвигается ссылка на то, что
непрерывно растущее прямое и постоянное
вмешательство государства в хозяйственную жизнь повлекло за
собой глубокие сдвиги в экономической и политической
структуре капитализма. Отсюда делается вывод, что
«государственно-монополистический капитализм стал новой
стадией по отношению к стадии монополистического
капитализма, даже если в этих двух стадиях наряду с
существенными различиями содержатся общие черты» 3.
Сторонники этой точки зрения, делая оговорку, что
обе стадии умещаются в понятие империализма, вместе
с тем подчеркивают, что различия между ними
достаточно важны, чтобы говорить о двух разных стадиях.
Правомерна ли такая постановка вопроса? Думается,
что нет. Как известно, В. И. Ленин, обосновывая
переход от домонополистического капитализма к
монополистическому, исходил из того, что на
монополистической стадии некоторые существенные черты прежнего
капитализма превращаются в свою противоположность.
Какие же черты монополистического капитализма
превращаются в свою противоположность с переходом к
государственно-монополистическому капитализму?
Мнение о государственно-монополистическом
капитализме как новой стадии по отношению к
монополистическому капитализму иногда пытаются подкрепить
утверждением о том, что большинство основных
экономических признаков монополистического капитализма,
исследованных Лениным, «не совпадают с признаками
государственно-монополистического капитализма»4.
Однако это утверждение сомнительно. Соглашаясь с
тем, что первый из признаков — концентрация
производства и господство монополий — полностью остается в
силе, автор приведенных выше рассуждений считает, что
«четыре других признака, сформулированных Лениным,
2 См.: сУчеиие В. И. Ленина об империализме и современность».
Изд-во «Наука», 1967, стр. 157 (сборник материалов состоявшейся
в Москве в марте 1967 г. международной конференции,
посвященной 50-летию работы В. И. Ленина «Империализм, как высшая
стадия капитализма»).
3 Там же.
4 Там же* стр. 158.
21

не могут быть более применимы к
государственно-монополистическому капитализму»5.
Почему же они не могут быть применимы? Оказыва-
етсяг потому, что, во-первых, финансовая олигархия во
все большей степени нуждается в помощи государства;
во-вторых, значение вывоза капитала для ряда развитых
капиталистических стран сократилось ввиду того, что
эти страны все больше осуществляют свои
капиталовложения за счет прибылей от прежних инвестиций;
в-третьих, экономический раздел мира международными
монополиями сменился прямым государственным
вмешательством в процесс раздела рынков, и, наконец,
территориальный раздел мира между империалистическими
державами был опрокинут в результате возникновения
мировой системы социализма и освобождения
колониальных народов.
Как ни важны перечисленные изменения, они не
могут считаться, на наш взгляд, основанием для вывода
о том, что главные экономические признаки
империализма, исследованные Лениным, отошли в область
прошлого. Думается, что речь должна идти о другом,
а именно, о существенных изменениях в условиях
проявления и формах этих признаков, а отнюдь не об их
исчезновении. Так, сужение сферы господства
империализма в результате побед социализма и крушения
колониальной системы, естественно, изменяет условия
борьбы империалистов за сферы влияния, за мировое
господство. Но можно ли утверждать, что сама эта
борьба отошла в область прошлого? Весь период после
второй мировой войны свидетельствует о том, что такой
вывод был бы несостоятелен.
В этой связи необходимо напомнить, что Ленин,
видя экономическую сущность империализма в господстве
монополий, подчеркивал, что монополия проявляется и
во всех остальных признаках империализма, что
последние представляют собой не что иное, как формы
проявления монополизма. Отсюда следует, что пока
остается господство монополий, неизбежно сохраняют
значение и остальные экономические признаки империализма.
5 «Учение В. И. Ленина об империализме и современность», стр. 158.
22

В настоящее время можно, по-видимому, считать
преодоленной известную односторонность в понимании
государственно-монополистического капитализма
некоторыми экономистами, сводившими его сущность к
подчинению государства монополиям. Что подлинное
господство в буржуазных государствах, каковы бы ни были
их политические формы, принадлежит
монополистическому капиталу, для марксистов бесспорно. Но
классовая природа буржуазного государства как орудия
господства финансового капитала характерна для всей
монополистической стадии капитализма, ввиду чего нельзя
ее приписывать лишь
государственно-монополистическому капитализму. Главное же заключается в том, что
сведение сущности государственно-монополистического
капитализма к подчинению государства монополиям
смазывает специфическую природу
государственно-монополистического капитализма как определенной формы
монополистического капитализма, имеющей свои
характерные особенности не только в политическом, но и в
экономическом аспекте.
Едва ли можно согласиться и с выдвигавшимися
некоторыми экономистами утверждениями относительно
«обратимости» государственно-монополистического
капитализма. В ходе развития его некоторые формы,
естественно, не могут не изменяться, но изменения эти
отнюдь не означают возвращения к тому состоянию,
которое существовало до возникновения государственно-
монополистического капитализма. Подобно тому, как от
монополистического капитализма нет пути назад, к
домонополистическому капитализму, точно так же от
государственно-монополистического капитализма нет пути
назад, а есть только путь вперед, к социализму.
В отличие от 20-х годов, когда в обстановке
относительной и частичной стабилизации капитализма
буржуазные государства в известной мере сократили объем
мероприятий по регулированию экономической жизни,
после второй мировой войны
государственно-монополистическое регулирование экономики капиталистических
стран развивается с возрастающей интенсивностью.
Каковы причины этого ускорения процесса развития
государственно-монополистического капитализма в
послевоенный период? Они могут быть разделены на внешние
по отношению к системе империализма и внутренние,
23

коренящиеся в самой этой системе. При этом,
разумеется, между теми и другими существует неразрывная
связь.
К внешним факторам ускоренного роста
государственно-монополистического капитализма относятся
развитие мирового революционного процесса, ход
экономического соревнования двух мировых систем.
Господствующие классы капиталистических стран оказались
поставленными перед новой задачей: они вынуждены пытаться
нейтрализовать в той или иной степени последствия,
вызванные развертыванием мирового революционного
процесса, ослаблением позиций империализма в целом.
Стремясь преодолеть действие этих факторов,
империалистическая буржуазия делает ставку на более широкое
использование экономических потенций государства.
Влияние внешних факторов теснейшим образом
переплетается с действием внутренних закономерностей
развития современного капитализма, нарастанием его
экономических и социально-классовых противоречий. Сюда
относится прежде всего дальнейшее ускорение
концентрации производства и неуклонное повышение уровня
монополизации экономики. Концентрация и
монополизация достигли в наше время такого развития, при
котором финансово-промышленные комплексы ворочают
огромными капиталами, занимают десятки, а зачастую
сотни тысяч рабочих, инженеров и техников, производят
гигантские массы товаров. В современных условиях
судьба каждого из подобных комплексов оказывает
немаловажное влияние на экономическое и
социально-политическое положение целых стран. Это толкает
монополистическую буржуазию на путь максимального
использования государственной власти для предупреждения
или, во всяком случае, смягчения опасности сильных
экономических потрясений, представляющих угрозу для
самого существования капитализма.
Далее, курс на максимальную мобилизацию сил
государства для воздействия на процесс
капиталистического воспроизводства порождается требованиями
нынешней научно-технической революции. В условиях
экономического соревнования двух систем и обостряющейся
борьбы ведущих монополий за раздел мирового
капиталистического рынка последние вынуждены заботиться о
максимально возможном в рамках капитализма исполь-
24

зовании достижений современной науки и техники.
Капиталистический строй не в состоянии претворить в
жизнь научно-техническую революцию во всей полноте,
однако ведущие монополии стремятся осуществить ее
хотя бы в той мере, какая мыслима при сохранении
капиталистических отношений.
Огромную роль при этом играет деятельность
государства, позволяющая широко развернуть за счет
бюджетных средств научно-исследовательские работы. По
своему масштабу эти работы превосходят возможности,
которыми располагают даже крупнейшие монополии.
Таким образом, широкое вторжение государства в
экономическую сферу диктуется объективными процессами
развития производительных сил на современной ступени
монополистического капитализма.
Форсированный рост
государственно-монополистического капитализма стимулируется также обострением
борьбы между империалистическими державами, в ходе
которой каждая из них стремится занять возможно
более благоприятные позиции в капиталистическом
мировом хозяйстве за счет соперников. Наряду с
углублением конфликтов между национальными отрядами
монополистической буржуазии действует и тенденция к
объединению их сил — на том или ином участке — в общей
борьбе с нарастанием мирового революционного
процесса и трудностями, переживаемыми всеми
капиталистическими странами. Тенденция к интернационализации
капитала, усиливаемая погоней за прибылями и
необходимостью применять результаты научно-технической
революции в более широких масштабах, в свою очередь,
способствует развитию новых форм и расширению
сферы государственно-монополистических мероприятий.
Достаточно вспомнить в этой связи образование и
функционирование Общего рынка шести западноевропейских
государств, деятельность международных организаций
по регулированию валютно-финансовых отношений и т. д.
И, наконец, последнее по счету, но далеко не
последнее по важности обстоятельство заключается в
существенно изменившейся расстановке социально-классовых
сил в главных странах современного капитализма.
В этих условиях правящая монополистическая элита
ставит перед государственной властью все более
обширные задачи. Они продиктованы как желанием усилить
25

позиции капиталистических монополий по отношению К
трудящимся массам и так называемым средним слоям,
так и стремлением в той или иной степени вовлечь
рабочий класс или его отдельные отряды в общую
систему государственно-монополистического капитализма —
подчинить его политическому и идеологическому
влиянию господствующего класса. Таким образом
монополистическая буржуазия рассчитывает ослабить боеэой
дух трудящихся и смягчить остроту социальных
противоречий.
Отсюда следует, что нынешний рост государственно-
монополистического капитализма не случайность, а
закономерный процесс, обусловленный объективным ходом
развития современного капитализма и усилением его
антагонизмов.
§ 3. Переплетение частных
и государственных монополий
Все формы государственно-монополистического
капитализма являются действенными средствами усиления
монополий, повышения их удельного веса в экономике,
укрепления их политического господства. Государственно-
монополистические мероприятия служат интересам
ведущих монополий, ставя на службу им как экономические
ресурсы, так и политическую силу государственной
власти. Эти мероприятия укрепляют позиции монополий по
отношению к немонополизированным предприятиям,
ограждают монополии от риска, перенося этот риск на
счет государства, способствуют слияниям и
поглощениям сильнейшими монополиями более слабых
конкурентов. Диалектика такова, что
государственно-монополистические мероприятия, будучи результатом
установления господства монополий и обусловленных этим
господством противоречий, в свою очередь служат мощным
ускорителем дальнейшей концентрации производства и
монополизации экономики.
Сочетание частных и государственных монополий
строится на том, что государственные монополии
обслуживают частные в качестве поставщиков сырья,
электроэнергии, средств транспорта и т. д. по явно
заниженным ценам. Интересы частных монополий стоят на
первом месте как при огосударствлении предприятий,
когда их владельцам уплачивают непомерно высокие
26

суммы, так и при реприватизации, когда
государственные предприятия переходят в руки монополистов по
чрезвычайно низким, иногда почти номинальным ценам.
Но логика развития такова, что для удержания
своего господства монополистический капитал вынужден
прибегать к средствам, которые в принципе
противоречат основам капитализма, объективно означают его
отрицание. Такую тенденцию несет с собой государственная
собственность, ибо переход части производительных сил
во владение государства раскрывает перед всем
обществом ненужность капиталистической частной
собственности. Это противоречие свойственно всем
процессам капиталистического огосударствления.
Двойственный характер государственно-монополистического
капитализма заключается в том, что, усиливая господство
и гнет монополий, он вместе с тем ускоряет процесс
обобществления производства. Это — высшая ступень
обобществления производства, достижимая при
капитализме, самое наглядное доказательство близости и
осуществимости социализма.
Эта близость и осуществимость социализма,
обусловленные развитием государственно-монополистического
капитализма, включают вызревание как объективных
предпосылок, так и субъективного фактора
социалистического переворота. С одной стороны, совершается
процесс развития материальных предпосылок социализма
в результате высокой степени обобществления
производства. С другой, растет организованность и укрепляются
позиции рабочего класса, которому принадлежит роль
главной движущей силы социалистического
преобразования общества.
Встречается, однако, мнение, что в современных
условиях необходимо отбросить «представление о том, что
вначале будут накапливаться только материальные
предпосылки социализма, что эти предпосылки будут все
время усиливаться, а потом вдруг произойдет
социальный переворот, который будет означать переход к
социализму»6. Предлагается, отвергнув это представление,
считать, что «в наше время для революции в развитых
капиталистических странах, вероятно, будет более
характерна форма постепенного перехода, и, видимо, этот
6 «Учение В. И. Ленина об империализме и современность*, стр. 154.
27

постепенный переход осуществляется уже на наших
глазах». И дальше утверждается, что «только в результате
этого вообще мыслимы, необходимы и возможны
дальнейшие структурные изменения, осуществляется
дальнейшее развитие рабочего класса и изменяется
соотношение классовых сил, и только в результате этого
развития в конце концов завершится переход к полному
социалистическому обобществлению*7. Легко заметить, что
в этом рассуждении отпадает сама идея
социалистической революции, которая заменяется хорошо известной
теорией постепенного «врастания» капитализма в
социализм. Теория эта отнюдь не нова, но от этого она не
становится более приемлемой.
Огосударствление — предельная ступень
монополизации капиталистической экономики. Государственная
монополия качественно отличается от монополии
отдельных, даже наиболее мощных союзов частных
капиталистов. Монополия политической власти и средства ее
осуществления принадлежат только буржуазному
государству, которое выступает как «официальный
представитель капиталистического общества»8 и в силу этого
способно действовать от имени монополистического
капитала в целом, нередко против частных интересов
отдельных его групп.
В свое время Энгельс, рассматривая сущность
государственной собственности, отмечал, что в качестве
владельца железных дорог, почты, телеграфа и других
средств производства и связи, государство выступает
как «идеальный совокупный капиталист»9. Можно
сказать, что в наши дни буржуазное государство также
выступает как идеальный совокупный капиталист,
действуя в теснейшем союзе с монополиями. В этом качестве
деятельность государства давит на стихийный рыночный
механизм с несравненно большей силой, нежели частные
монополии.
Когда монополии утвердились на командных высотах
капиталистической экономики, началось вторжение
монопольных цен в свободное ценообразование,
монопольная сверхприбыль нарушила принцип равенства нормы
прибыли на равновеликий капитал, ограничилась воз-
7 «Учение В.И. Ленина об империализме и современность», стр. 154.
8 Д'. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 289.
9 Там же, стр. 290.
28

можность свободного приложения капитала и перелива
его из одних отраслей в другие и т. д. Сейчас
государство в союзе с крупнейшими концернами прямо и
косвенно регулирует цены на электроэнергию, топливо,
металлы и другие исходные материалы, устанавливая
транспортные тарифы, врозные пошлины, экспортные
премии и т. д. Государственные власти диктуют цены на
исновные виды сельскохозяйственной продукции.
Используя налоговую и кредитную политику,
предпочтительное финансирование, прямые и скрытые
субсидии, государство вторгается в процесс
перераспределения прибылей между капиталистами различных отраслей
производства и сфер хозяйства. Государство
вмешивается в процесс перелива капитала, поощряя различными
способами развитие новых отраслей и компенсируя
монополиям убытки, понесенные от застоя или упадка
старых отраслей.
Свободная циркуляция золота, ранее
регулировавшая денежное обращение и валютные курсы, сменилась
жесткой государственной регламентацией всего
функционирования денежной системы в каждой
капиталистической стране.
От вмешательства государства во многом зависит
весь ход процесса расширенного капиталистического
воспроизводства. Ибо, во-первых, научно-технический
прогресс закономерно ведет к возрастанию роли
отраслей, требующих особенно крупных инвестиций и в то
же время отличающихся замедленной отдачей. Эти
отрасли необходимы для функционирования экономики, но
они непривлекательны для отдельных монополий, а
зачастую превышают финансовые возможности самых
крупных из них. Во-вторых, растут сферы экономической
деятельности, которые по своей природе не вмещаются
в рамки частного хозяйствования. Это фундаментальные
научные исследования, на которых базируется
технический прогресс. Это задачи, связанные с использованием
атомной энергии и исследованием космоса, дальнейшим
развитием транспортной системы и т. д. Это новые
требования к развитию инфраструктуры — проблемы
градостроительства, водоснабжения, очистки воздуха,
народного образования, здравоохранения и многие другие
задачи обеспечения общих условий воспроизводства и
самого существования общества. В качестве полномочного
29

представителя правящей верхушки капиталистического
класса государство берет на себя управление этой
обширной хозяйственной сферой. Управлять ею по
принципу непосредственного извлечения прибыли на
вложенный каплтал, естественно, невозможно. Государственный
сектор преимущественно довольствуется малой
прибылью, нередко работает в убыток, беря на себя
значительные расходы, способствуя поддержанию и
повышению прибылей монополистического капитала в целом.
Однако, несмотря на выгоды, извлекаемые из
предпринимательской деятельности государства,
монополистическая буржуазия зачастую относится отрицательно
к этой форме капиталистического огосударствления,
стремясь всячески ограничить ее рамки. Несмотря на
тенденцию к возрастанию доли государственной
собственности, в той или иной степени проявляющуюся в
разных странах монополистического капитала, основная
масса средств производства повсюду остается в руках
частных монополий.
Развиваясь в рамках капитализма, государственное
хозяйство не может не оказывать определенного влияния
на конкретный ход экономической жизни. В то же время
рост недогрузки, сокращение объема производства
значительного круга частных предприятий и отраслей
хозяйства сказываются на работе огосударствленных секторов
прямо или косвенно, сокращая объем перевозок на
государственных железных дорогах, потребление топлива и
других видов продукции, выпускаемой государственными
предприятиями.
При господстве частной собственности воздействие
государства на основные процессы хозяйственной
жизни: производство и распределение, накопление и
потребление — осуществляется преимущественно косвенным
путем, посредством весьма развитого инструментария
1 осударственно-экономического регулирования.
Центральное место в этом механизме принадлежит
государственному бюджету.
Как известно, в период после второй мировой войны
государственные бюджеты капиталистических стран
охватывают от четверти до трети национального дохода.
Перераспределяя огромные суммы в пользу
монополистического капитала, государственные бюджеты
серьезно воздействуют на процесс воспроизводства. Но, хотя
30

юсударство непосредственно распоряжается львиной
долей бюджетных средств, совершенно очевидно, что
размеры бюджетных поступлений в решающей степени
зависят от общей деловой активности, которая в основном
осуществляется частным капиталом.
Монополия, по известному определению В. И.
Ленина, вносит в стихию капиталистической экономики
тенденцию к планомерности, к «учету наперед» условий
производства и реализации. Рост монополий вширь и вглубь
усилил эту тенденцию. Современные монополии,
представляющие собой конгломераты многих
производственных единиц крупнейшего масштаба, ведут учет размеров
рынка, развития смежных отраслей, ожидаемых
изменений в технике, сдвигов в потреблении, рассчитывая свою
деятельность наперед, в перспективе нескольких лет.
Управляя обширными комплексами производственных,
торговых, транспортных предприятий, лабораторий,
опытных центров, современные монополии используют новые
средства сбора и обработки информации, электронно-
вычислительную технику. Это дает такие возможности
учета производства и рынка, каких не было на
начальной стадии империализма.
Слияние монополий с государством внесло новый
элемент в развитие тенденции к планомерности в
капиталистической экономике. Ибо как ни широк диапазон
действий крупнейших концернов, они не в состоянии
охватить взаимосвязи народного хозяйства в целом.
Несравненно более широкими возможностями «учета
наперед» производства и реализации располагает
государство, действующее в масштабе всего народного хозяйства.
В послевоенный период практиковавшееся ранее
государственно-монополистическое регулирование путем
ряда разрозненных мероприятий, воздействующих на
отдельные процессы хозяйственного развития, оказалось
недостаточным. Возникла необходимость
концентрированного воздействия на экономическую жизнь,
перспективной оценки развития народного хозяйства в целом,
сведения различных направлений государственного
регулирования в согласованную программу, рассчитанную
на более или менее длительные сроки 10.
10 «Коренные противоречия капиталистической системы настолько
обострились, что слияние силы монополий с силой государства в
единый механизм объективно стало единственно возможным ус-
31

Регулирующая деятельность государства в
современных условиях требует экономического прогнозирования,
т. е. оценки не только текущей конъюнктуры, но и
более длительных перспектив развития экономики в
целом, а также отдельных ее отраслей и секторов. В
настоящее время в ряде капиталистических стран широко
разрабатываются прогнозы на длительные отрезки
времени — так называемые долгосрочные (на десятилетия)
и среднесрочные (на пять лет). На этих прогнозах
базируются государственные экономические программы,
представляющие собой сводку целого комплекса
регулирующих мероприятий.
Экономическое программирование,
распространившееся в капиталистических странах с конца 50-х годов,
требует обширных подсчетов, основанных на огромном
статистическом материале и осуществляемых
новейшими экономико-математическими методами. Расчеты
общегосударственного масштаба служат монополиям
средством ориентации для принятия экономических решений.
При современных масштабах капиталовложений,
возросшей взаимозависимости отраслей, быстрых темпах
технического прогресса для монополий особенно важна
оценка общих перспектив развития экономики страны в
целом, включая и такой особенно лабильный элемент,
как внешнеторговые связи и другие
внешнеэкономические отношения. В то же время расчеты и оценки,
охватывающие экономику страны в целом, дают основу
для согласованных действий различных органов и
инструментов государственного регулирования экономики,
направленного к осуществлению поставленных целей.
ловием существования современного империализма, единственной
возможной формой движения его экономических законов и
основных противоречий. Государственно-монополистический
капитализм стал определяющей формой развития капиталистического
общества. Основные процессы общественного воспроизводства —
как, например, процесс капиталистической эксплуатации (а тем
самым и основные классовые отношения), научные исследования и
технические разработки, инвестиционная деятельность,
регулирование внутреннего и внешнего рынка —все эти процессы уже
нельзя больше организовывать и направлять на основе частной
инициативы; это возможно осуществлять только путем
государственно-монополистического регулирования» («Империализм сегодня.
Государственно-монополистический капитализм в Западной
Германии». Изд-во «Прогресс», 1968, стр. 518).
32

Экономическое программирование дает буржуазному
государству определенный арсенал средств воздействия
на направление деятельности частных монополий: с
помощью налоговых поощрений, организации и
финансирования научно-исследовательских работ, ассигновании
из бюджета, удешевления кредита, предоставления
заказов монополиям в случае" выполнения ими задач,
поставленных в программе, и т. д. Все эти средства
влияют на направление частных капиталовложений, что
имеет существенное значение для реализации программ.
Государственные органы, составляя экономическую
программу, стремятся примирить противоречивые интересы
отдельных монополий или монополистических групп на
базе общих интересов монополистической буржуазии.
Нельзя, однако, упускать из виду теснейшее
переплетение государственных и частных монополий в общей
системе государственно-монополистического
капитализма. Если государство влияет на деятельность частных
монополий, то эти последние, в свою очередь,
определяют, выражаясь словами Маркса, тот «общий эфир», в
котором функционирует государственная монополия во
всех ее разнообразных конкретных проявлениях.
Поэтому все процессы современного капитализма не могут
быть раскрыты с достаточной полнотой без анализа
новых явлений в развитии частных монополий. Этот
анализ призван дать ответ в первую очередь на
следующие вопросы:
— как протекает в современных условиях
концентрационный процесс, порождающий монополии и
усиливающий их господство;
— как строятся взаимоотношения между
монополистическими объединениями капиталистов и
немонополистическим капиталом;
— какие формы приобретает конкурентная борьба
на современном уровне развития монополий;
— что нового внес процесс интернационализации
хозяйственной жизни в деятельность международных
союзов монополистов.
Эти вопросы, разумеется, представляют лишь часть
проблематики современного развития
монополистического капитализма. Думается, что освещение их окажется
полезным для решения этой сложной задачи.
2 Е. Л. Xмелышцкjя
33

Глава вторая
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ
В СОВРЕМЕННОМ
КОНЦЕНТРАЦИОННОМ ПРОЦЕССЕ
§ 1. Особенности процесса концентрации
в условиях господства монополий
Концентрационный процесс сопровождает
капиталистический способ производства на всем его историческом
пути. И только предвзятостью буржуазной политической
экономии объясняются попытки отрицать как самый этот
процесс, так и его причины и следствия. В
действительности уже возникновение капиталистического
производства предполагает определенный уровень концентрации
факторов производства.
В своем анализе генезиса капиталистического
производства К. Маркс показал, что оно начинается «с того
момента, когда один и тот же индивидуальный капитал
занимает одновременно многих рабочих» К В
исследовании первой исторической формы капиталистического
производства — простой кооперации — Маркс исходил из
того, что «концентрация значительных масс средств
производства в руках отдельных капиталистов есть
материальное условие кооперации наемных рабочих, и размеры
кооперации, или масштаб производства, зависят от
степени этой концентрации»2.
На первых ступенях капиталистического
производства имеет место лишь формальное подчинение труда ка-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 333.
2 Там же, стр. 341—342.
84

питалу. Оно превращается в реальное подчинение после
того, как возникновение и развитие машинного
производства порождает крупную индустрию — адекватную базу
капиталистического способа производства. Развитие
крупной машинной индустрии неотделимо от процесса
накопления капитала, служащего предпосылкой
капиталистического расширенного воспроизводства, а накопление
капитала имеет своим результатом его концентрацию.
Анализ Маркса показал, что процесс накопления и,
следовательно, концентрации капитала не является
результатом свободного волеизявления капиталистов.
Наоборот, «развитие капиталистического производства
делает постоянное возрастание вложенного в
промышленное предприятие капитала необходимостью, а
конкуренция навязывает каждому индивидуальному капиталисту
имманентные законы капиталистического способа
производства как внешние принудительные законы» 3.
Эта функция конкуренции, как принудительной силы,
управляющей концентрационным процессом,
проявляется со все растущей интенсивностью на протяжении всей
домонополистической стадии капитализма. Вместе с тем
роль конкуренции выражается не только в
концентрационном процессе, являющемся следствием накопления
капитала, но и в другом концентрационном процессе,
который порождается объединением индивидуальных
капиталов, их слиянием,— в процессе, который Маркс
называл централизацией капитала в отличие от собственно
концентрации его.
Концентрация капитала служит предпосылкой для
концентрации производства. До поры до времени оба
эти процесса идут более или менее параллельно. С
отделением капитала-функции от капитала-собственности
возникают условия для того, чтобы каждый из этих
видов концентрации приобрел свою обособленную форму
движения, что, однако, не нарушает взаимосвязанности
обоих процессов. Если процесс концентрации капитала
стимулируется конкуренцией, как общей движущей
силой капиталистического способа производства, то
процесс концентрации производства стимулируется все
возрастающими выгодами крупного производства, его
прогрессирующим превосходством над мелким.
8 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 606.
2* 35

Когда концентрация производства, порожденная
свободной конкуренцией, достигает определенной,
достаточно высокой степени развития, она ведет к
возникновению и распространению монополий. Монополия не
уничтожает конкуренции, а обостряет ее. Господство
монополии в огромной мере усиливает концентрационный
процесс; он получает новые импульсы, придающие ему
еще более резко выраженный характер. Вместе с тем
существенно изменяются и самые формы
концентрационного процесса.
История капиталистических монополий охватывает
столетний период. Примерно три десятилетия этого
периода — с 70-х годов до конца прошлого века —
совершалось превращение монополий из непрочных, преходящих
образований в господствующую силу. В середине первого
десятилетия нашего века, когда этот процесс в
наиболее развитых капиталистических странах в основном
завершился, монополии овладели командными высотами в
народном хозяйстве: добычей топлива, производством
электроэнергии, металлургией, химической и
электротехнической промышленностью, сырьевыми источниками
развитых капиталистических стран и их колониальной
периферии.
Процесс монополизации остальных сфер народного
хозяйства на первых порах был значительно слабее,
многие отрасли промышленности оставались целиком за
пределами монополий. Тяжелая индустрия
противостояла некартелированным или слабо картелированным
отраслям, занимая привилегированное положение по
отношению к ним.
В дальнейшем монополии стали охватывать все
более широкий круг секторов материального производства
и сфер экономики. Захватив тяжелую индустрию,
монополии распространились в легкой промышленности.
Новые отрасли, вызванные к жизни на протяжении XX в.
техническим прогрессом и ростом общественного
разделения труда, уже со времени возникновения оказались
в руках монополий. Монополизация, таким образом,
охватила всю область промышленного производства.
Другая часть сферы материального производства —
транспорт и связь — стала государственной или
частной монополией еще до того, как совершился процесс
монополизации промышленности. Исторически старей-
36

шей является государственная монополия связи,
утвердившаяся во всех капиталистических странах к
середине XIX в. Сочетание государственной и частной
монополии характерно для железнодорожного транспорта во
всех капиталистических странах, с той разницей, что в
Западной Европе и в Японии государственная
монополия с самого начала занимала преобладающее место,
тогда как в США железнодорожная сеть в основном
осталась в руках частных корпораций. Немногие
крупные монополии захватили подавляющую часть средств
морского транспорта. В воздушном транспорте
установилось господство мощных авиакомпаний, частных и
смешанных, в которых значительно участие государства.
После второй мировой войны в связи с начавшейся
перестройкой сельского хозяйства на базе машинного
производства монополии упрочили свой контроль над
этой наиболее обширной сферой домонополистических
форм хозяйства. В этот период монополии в растущей
степени включают сельскохозяйственное производство в
свою орбиту.
Естественным следствием утверждения монополий во
всех отраслях материального производства оказалась
монополизация сферы обращения в целом, прежде
всего — обращения товаров. Промышленные монополии
распространили свою деятельность на торговлю, стремясь
охватить весь процесс реализации своей продукции,
вплоть до сбыта товаров конечному потребителю.
Одновременно в той части сферы обращения товаров, в
которой продолжает функционировать торговый
капитал, как обособившаяся разновидность капитала,
действие законов концентрации породило торговые
монополии, входящие в круг крупнейших капиталистических
объединений. Вместе с тем сложились особые формы
подчинения индивидуальных капиталистов в сфере
торговли контролю и господству монополий.
Особой сложностью и многообразием форм
отличается распространение банковских монополий вширь и
вглубь капиталистической экономики. Как показали
исследования советских экономистов4, при всех различиях,
4 С. М. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. Современная
структура финансовой олигархии США. Иэд-во «Мысль», 1965;
А. В. Аникин. Кредитная система довременного капитализма.
Изд-во «Наука», 1964.
37

п которых этот процесс протекает в разных странах
в силу исторически сложившихся особенностей
банковских систем, в современной капиталистической системе
в целом выделяются два основных направления развития
банковских монополий. Это, во-первых, специализация
банков по видам кредита: коммерческого, банковского,
ипотечного, потребительского. Во-вторых, развитие
обширной сети банковских учреждений, выполняющих
функции мобилизации денежных ресурсов буржуазного
общества и превращения их в ссудный капитал.
Важнейшее место среди специализированных
учреждений, выполняющих функции банков, приобрели
страховые компании. В ряде стран они переросли
«классические» банки по размерам своих пассивных и активных
операций и заняли виднейшее положение на рынке
капиталов. Следующее за ними место заняли
сберегательные кассы, которые не только аккумулируют
денежный капитал, высвобождающийся в процессе
кругооборота капитала мелких и средних
предприятий, но и превращают в ссудный капитал личные
сбережения трудящихся. Наконец, сложилась обширная
сеть компаний-держателей, инвестиционных,
пенсионных, благотворительных и прочих фондов, специальная
функция которых — управление чужим капиталом.
В этом многообразии форм развития банковской
монополии выразилось возросшее отделение
капитала-собственности от капитала-функции. Отделение
собственности на капитал от приложения капитала к
производству представляет собой специфическую форму
движения процесса концентрации и централизации капитала,
форму, отличную от процесса концентрации
производства.
Не приходится доказывать огромное различие
современного уровня концентрации капиталистического
производства от уровня, характерного для начального
периода монополистической стадии капитализмаБ.
Так, предприятий с числом занятых более 1 тыс. человек, которые
В. И. Ленин относил к разряду гигантов, в начале века в США
насчитывалось лишь по три на тысячу. В наше время таких пред-
приятии приходится в большинстве промышленно развитых стран
капитализма по одному-два на сотню. При этом число
занятых в качестве критерия размеров предприятий не дает удов*
38

Основой гигантски возросшей концентрации
производства послужили решающие преимущества крупного
производства по сравнении* с мелким. Эти
преимущества неизбежно усиливаются в связи с прогрессом
техники, требующей укрепления производства во все более
широких масштабах. Новые требования и новые
возможности в этом отношении открывает
научно-техническая революция, которая приводит к ранее небывалому
росту мощности средств труда, к интенсификации
производственных процессов, к сокращению и ликвидации
разрывов между отдельными стадиями процесса
производства, к непрерывности этого процесса на основе
автоматизации и кибернетического управления им.
Новая техника позволяет противостоять тенденции
к ограничению размеров предприятий, порождаемой
растущим качественным разнообразием как
производственного, так и потребительского спроса. Поточная
система производства вообще^ конвейер в частности,
исторически сложились на базе системы машин,
выпускающих единообразную продукцию. Эту «жесткость»
поточного производства, в особенности сборки на конвейере,
в значительной мере преодолевает автоматизация
передачи различного типа частей и компонентов для
монтажа разнотипных изделий. На гибком, сочлененном
конвейере с кибернетическим управлением осуществима
сборка машин различными, в том числе и небольшими
сериями. Программное управление упрощает также
перевод автоматического оборудования с производства
одной серии на другую. Все эти новые приемы техники и
организации производства снимают или, по крайней
мере, существенно ослабляют действие определенных
факторов, ограничивающих расширение масштабов
производства.
Научно-техническая революция играет роль
сильнейшего катализатора процесса концентрации производства.
Но некоторые качественно новые черты в этом процессе
нельзя попросту свести к действию новой техники. Они
летворителыюго измерения уровня концентрации производства,
отражая этот уровень с недостаточной и уменьшающейся
точностью (см. сравнение уровней заводской концентрации
производства в ряде капиталистических стран в кн.: Я. Б. Кваша.
Статистика попой техники. Изд-во «Статистика», 1G66, стр. 186).
39

бытекают из новых условий и отношений
общественного производства, сложившихся на современной ступени
развития монополистического капитализма.
Сосредоточение значительной части промышленного
производства на относительно небольшом числе крупных
предприятий явилось предпосылкой возникновения
монополии. В современном капитализме концентрация
производства представляет собой не только предпосылку,
но и результат господства монополий. В этом своем
новом качестве концентрационный процесс отличается
рядом специфических особенностей. Если уже" на
предыдущих этапах концентрация производства приобрела до
известной степени самостоятельную форму движения по
отношению к концентрации капитала, то при господстве
монополий раствор «ножниц» между обоими процессами
значительно расширяется.
С одной стороны, в условиях громадного роста
фиктивного капитала резко расширяются пределы
концентрации капитала в немногих руках. С другой стороны,
при наличии свободного денежного рынка,
открывающего возможность мобилизации огромных сумм капитала,
масштабы предприятий и объемы производства во все
большей мере освобождаются от рамок, поставленных
размерами капитала, имеющегося в данное время у той
или иной капиталистической группы.
Вместе с тем изменяются формы и методы
концентрации производства. Ныне концентрация выступает не
только и даже не столько в виде укрупнения
отдельных производственных единиц. Ее специфической
формой служит сосредоточение в рамках
монополистического объединения более или менее обширного круга
заводов 6.
При господстве свободной конкуренции капиталист,
как правило, владел одним предприятием. Лишь
немногие крупнейшие капиталисты, преимущественно
ассоциированные, объединенные акционерной компанией, имели
по нескольку предприятий. Но уже на ранних стадиях
развития монополий отчетливо проявилась тенденция к
слиянию воедино ранее обособленных предприятий, к
с См.: И. И. Многолетова. Формы концентрации в промышленности
США и характер связей между предприятиями. Изд-во «Наука».
1964, стр. 8.
40

образованию технически-производственных единиц
необъятного размера 7
Такими единицами необъятного масштаба были
крупнейшие объединения горнометаллургической, нефтяной,
электротехнической промышленности, исследованные
В. И. Лениным. Но они действовали лишь в немногих
отраслях экономики, на широкой базе
домонополистического капитализма.
Сейчас одним заводом владеют лишь средние,
чаще — мелкие фирмы. «Крупная фирма всегда имеет
больше одного завода и по существу представляет
собой многозаводское объединение»,— пишет
американский исследователь вопроса о размерах предприятий
Дж. Бэйн, известный своими попытками доказать, что
процесс концентрации в промышленности в последние
десятилетия прекратился 8.
Имеющиеся статистические данные не позволяют
произвести сравнительное исследование сосредоточения
заводов в объединениях различных отраслей, в разных
странах и т. п. Они показывают лишь степень
сосредоточения производства у фирм, владеющих более чем
одной производственной единицей. Но и эти данные весьма
показательны. В США, например, компании с двумя и
более заводами производили в 1947 г. 59,2%, в 1954 г.—
68, в 1958 г.— 73,6, в 1963 г.— 76,3% чистой
продукции обрабатывающей промышленности. На долю этой
категории, представлявшей 15% общего числа
промышленных фирм США, приходился 71% наемных рабочих
и служащих9. В Англии 65% фирм с числом занятых
более 500 человек имели по нескольку заводов10. Во
Франции на фирмы с двумя и более
производственными единицами приходилось 5,5% общего числа фирм и
35% рабочих и служащих п. Наблюдается также процесс
увеличения числа производственных единиц,
находящихся в руках отдельных фирм.
Масштабы производства в настоящее время настоль-
7 См.: В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 318.
9 /. S. Bain. Barriers to New Competition. Cambridge, 1956, p. 57.
9 «1963 Census of Manufactures», vol. I. Washington, 1966, p. 3—4.
10 /. H. Dunning, S. J. Thomas. British Industry. Change and
Development in the Twentieth Century. London, 1961, p. 63.
11 Haussiaux. La pouvoire de monopole. Paris, 1958, p. 215.
41

ко велики, что фирма, располагающая лишь одним
предприятием, каким бы крупным оно ни было, не может
утвердиться в монопольном положении. Необходимое для
этого сосредоточение производства возможно только при
наличии группы производственных единиц, образующих
промышленное объединение.
В ряде случаев заводы, рудники и другие
производственные единицы, входящие в состав промышленного
объединения, не связаны друг с другом в
производственно-техническом отношении. Концентрация такого
типа представляет, однако, определенные выгоды,
обусловленные экономическими преимуществами крупного
производства перед мелким. Это выгоды при закупке
сырья и сбыте готовой продукции, в организации научно-
исследовательских работ и т. д. Гораздо шире и прочнее
преимущества, связанные с укрупнением производства
путем технико-производственного объединения заводов,
так или иначе зависящих друг от друга в результате
определенного разделения труда. Размеры отдельных
производственных единиц при этом диктуются в
основном внутренними пропорциями объединенного
производства.
Оптимальные, наиболее выгодные размеры
отдельных производственных единиц в составе объединений
определяются не только техническими соображениями,
но и многими другими факторами. Сюда относятся
факторы транспортного порядка (расходы по доставке
сырья к месту производства и продукции к месту сбыта),
сравнительная выгодность расширения
специализированных производств частичной продукции (деталей,
приспособлений и других компонентов) для сбыта на сторону,
либо, наоборот, отказ от собственного изготовления
этой продукции и т. п.
В то же время фирмы могут по многим
соображениям содержать производственные единицы меньше
оптимальных размеров. Отмечается, однако, что для
наиболее крупных фирм в большинстве отраслей
характерна тенденция к объединению более крупных заводов,
чем у фирм меньшей мощности 12.
12 R. L. Nelson. Concentration in the Manufacturing Industries in the
United States. New Haven — London, 1963, p. 10.
42

Даже те усредненные данные, которые
предоставляет статистика промышленных предприятий, например в
США, показывают, что единичные заводы, т. е.
предприятия, не входящие в состав промышленных объединений,
по своим средним размерам уступают заводам,
объединяемым крупными фирмами. Так, расчеты,
произведенные Ю. Кочевриным по данным о концентрации
производства в компаниях, владеющих несколькими
заводами, показали, что у последних в среднем на
производственную единицу размер чистой продукции в 1958 г.
был в 11 раз больше, чем у единичных предприятий 13.
По другому подсчету, в 20 отраслях промышленности
США заводы ведущих фирм оказались больше среднего
размера заводов данной отрасли, а в 5 из 20 отраслей
заводы четырех ведущих фирм превосходили среднюю
для данной отрасли величину больше, чем в 10 раз 14.
Этим отнюдь не исключается то обстоятельство, что
в составе промышленных объединений, наряду с
крупными и крупнейшими заводами, встречаются и
относительно небольшие. Это могут быть опытные заводы,
расширение которых до поры до времени не
представляется целесообразным; заводы, производящие какие-либо
ответственные детали или компоненты, изготовление
которых на стороне нежелательно по техническим,
коммерческим или иным соображениям (например, для
сохранения коммерческой тайны) и т. п.
То обстоятельство, что в составе промышленных
объединений имеются заводы различной величины,
отражается в статистическом учете. Но для
экономической характеристики концентрационного процесса оно
не имеет никакого значения.
Нередко промышленные объединения
рассредоточивают в разных районах свои заводы, производящие
конечную продукцию, в целях приближения к рынкам
сбыта, экономии на транспортных издержках или расходах
по хранению продукции и по другим причинам. Такое
территориальное рассредоточение производства не
означает, однако, ослабления процесса концентрации.
Напротив, оно свидетельствует о возросшей степени сосре-
13 Ю. Б. Кочеврин. Малый бизнес в США. Изд-во «Мысль», 1965,
стр. 59.
14 /. S. Bain. Op. cit., p. 84.
43

доточения производства в руках Крупного объединения,
разбрасывающего сеть своих производственных единиц
(филиалов, отделений) по территории обширного района
или даже всей страны.
Между тем именно такого рода примерами
территориального рассредоточения производства охотно
жонглируют буржуазные экономисты, все еще не оставляющие
попыток опровергнуть закон концентрации
производства, отнеся его к числу зловредных выдумок
марксизма. Теория Маркса о концентрации производства,
утверждают они, возникла на основе английского опыта
прошлого века и неприложима к современности.
Так, американский теоретик «деконцентрации» Блейр
пишет: «Длительный, всеобщий, преобладающий в
большинстве отраслей промышленности рост размеров
заводов пришел к концу... По-видимому, в результате новой
децентрализующей техники в области энергетики,
материалов, оборудования и транспорта технологические
условия в настоящее время обнаруживают тенденцию к
поощрению производства скорее в меньшем, нежели в
большем масштабе...» 15
В другой работе он утверждает: «Вследствие
указанных новых свойств техники либо в результате
других факторов сложились условия, ведущие ко все
меньшей и меньшей концентрации производства на крупных
заводах» 16.
В Западной Германии ярыми сторонниками этой
теории явились представители неолиберальной школы во
главе с В. Ойкеном 17. Английский экономист Д. Дьюи,
пытаясь опровергнуть марксистский тезис о
неизбежности концентрации при капитализме, уверяет, что
концентрация в промышленности Соединенных Штатов едва ли
выросла с 1935 г.18
Буржуазные исследователи эволюции размеров про-
15 /. М. Blair. Does Large-scale Enterprise Result in Lower Cost?
«The American Economic Review*, vol. 38. Chicago, 1948, N 2,
p. 151.
16 J. M. Blair. On the Causes of Concentration. «Die Konzentration
in der Wirtschaft», Bd 3. Berlin, 1960, S. 828.
17 W. Eucken. Technik, Konzentration und Ordnung der Wirtschaft.
«Ordc», Bd 3, 1950, S. 3.
18 D. Dewey. Policy Toward Industrial Concentration in Britain and
America. «Die Konzentration in der Wirtschaft», Bd. 3, S. 1395.
44

мышленных предприятий обычно берут за единицу
счета отдельный завод, рассматривая его как якобы
независимую, самодовлеющую единицу, своего рода
«микрокосмос». Это означает уход от факта господства
монополий, тогда как именно господство монополий
придает принципиально новое измерение процессу
концентрации. Ибо для монополизированного, крупного
производства отдельное производственное предприятие
уже не может служить единицей счета. Типичным стало
промышленное объединение, в котором отдельные
производственные единицы (заводы, фабрики, шахты,
энергетические установки) функционируют как части целого.
Следствием господства монополий является
несомненное ускорение концентрации производства. Как это
свойственно многим процессам объективного мира,
следствие превращается в причину, результат процесса
концентрации становится мощным фактором его
дальнейшего развития. Пуская в оборот гигантские суммы
накопленных сверхприбылей, используя финансовую мощь
кредитной системы, промышленные объединения
расширяют существующие и закладывают новые, все
более мощные производственные единицы, на которых
сосредоточиваются все большие доли выпуска товаров.
Но было бы ошибочно рассматривать растущую при
господстве монополий концентрацию производства как
прямолинейный, равномерно протекающий процесс.
Монополии не только форсируют укрупнение
производства; они также прямо или косвенно консервируют
отсталое, раздробленное производство, до поры до
времени воздерживаясь от перестройки его на основе новой
техники. Так обстояло дело в течение десятилетий в
сельском хозяйстве капиталистических стран, пока
техническая революция не проложила себе дорогу сквозь
все препоны, создаваемые частнособственническими
отношениями.
Сравнительно раздробленные отрасли имеются и в
промышленности капиталистических стран. Обычно это
отрасли, утратившие былое значение в результате
возможностей перехода к новым материалам и методам
^производства, которые открыты техническим
прогрессом, либо отрасли, продукция которых не может
рассчитывать на существенное расширение спроса
вследствие структурных сдвигов в массовом потреблении. Та-
45

кие отстающие участки характерны, например, для
некоторых производств пищевой, текстильной, лесной и
других отраслей промышленности ряда
капиталистически развитых стран. В этих отраслях экономики
монополии осуществляют свое господство
преимущественно через сферу обращения, захватывая в свои руки
сбыт конечной продукции, диктуя условия снабжения
оборудованием и материалами производства,
используя рычаги кредита и т. д.
Таким образом, формы и методы концентрации
производства и капитала в настоящее время еще более
усложнились по сравнению с первыми десятилетиями
нынешнего века. Если тогда в результате отделения
капитала-собственности от капитала-функции четко
наметились две различные, хотя и взаимосвязанные
формы концентрационного процесса: концентрация
производства, с одной стороны, и концентрация капитала,
с другой,— то теперь уже недостаточно различать лишь
эти две формы движения, хотя, естественно, они
остаются решающими.
Когда речь идет о концентрационном процессе в
современных условиях, необходимо различать по крайней
мере троякого рода явления. Это, во-первых, изменение
масштабов предприятий как производственных единиц;
во-вторых, изменение масштабов отдельных фирм, в
составе которых оказывается большее или меньшее
количество предприятий, как производственных единиц; и
в-третьих, изменение масштабов крупных
монополистических объединений — конгломератов предприятий,
действующих зачастую не в одной, а в различных
отраслях промышленности и других сферах экономики.
Для суждения о ходе концентрационного процесса
необходим анализ всех трех форм его в их
взаимозависимости и взаимодействии. Если же ограничиться
одной из них, к примеру анализом концентрации
производственных единиц, можно прийти к неправильным
выводам в духе теорий «деконцентрации», которые усердно
пропагандируются буржуазными апологетами.
Необходимо учесть, что каждый из трех элементов
концентрационного процесса, наряду с общими, имеет
и особые, специфические закономерности, хотя все они
в целом развиваются в одинаковом направлении. Что
касается величины предприятий как производственных
46

единиц, то в этом отношении действуют
преимущественно законы оптимальных размеров предприятий,
определяющиеся рядом условий технико-экономического
характера. Законы эти, естественно, не являются
неподвижными. Наоборот, они изменяются в зависимости от
развития техники и изменений экономической обстановки.
Что касается размеров отдельных фирм, то, кроме
общих условий концентрационного процесса, сказываются
самые различные влияния, которые определяются
развитием тех или иных отраслей экономики, объемом
рынка, ходом конкурентной борьбы и т. д. Наконец,
когда речь идет об изменении масштабов крупных
монополистических объединений, то на этот процесс
особенно существенное воздействие оказывает развитие
финансово-экономических отношений в рамках экономики
капитализма данной страны, а с ростом
интернационализации хозяйственной жизни — в рамках
монополистического капитализма ряда стран.
§ 2. Новые формы концентрации производства
и капитала
На современном этапе развития монополий, в условиях
научно-технической революции огромное значение
приобрела тенденция к сочетанию в рамках
монополистических объединений различных отраслей
промышленного производства, торговли, транспорта. Стремясь
расширить сферу деятельности, крупные фирмы выходят за
пределы своего производства, внедряясь в новые отрасли,
расширяя производственные программы, включая
изделия, имеющие мало общего с прежней специализацией.
Крупное производство, охваченное монополиями, все
более приобретает многоотраслевую структуру.
Этот процесс отражается даже в усредненных
показателях промышленных цензов капиталистических стран.
Так, данные американского ценза 1958 г.
свидетельствуют о том, что около 60% всех занятых в компаниях
обрабатывающей промышленности США было
сосредоточено в предприятиях, действующих не в одной, а в
двух и более отраслях промышленности 19. Данные ан-
19 «Enterprise Statistics, 1958». General Report. Washington, 1963,
p. 22.
47

глийского ценза 1958 г., опубликованные в 1963 г.,
говорят о том, что специализацией в одной отрасли
промышленности отличается подавляющее большинство
мелких и средних предприятий (с числом занятых до
500 человек), тогда как у крупных и крупнейших на
главную отрасль производства приходится не больше
двух третей, а часто меньше 50% производимой ими
чистой продукции 20.
Выборочные обследования крупных и крупнейших
компаний показывают, что диапазон отраслей,
охватываемых ими, несравненно шире, нежели это видно из
нивелированных переписей. У 500 крупнейших
корпораций США, отраслевая структура которых подверглась
специальным исследованиям, участие в пяти различных
отраслях являлось минимальным. При этом каждая из
сотни крупнейших компаний охватывала от 6 до 15
отраслей, а сфера деятельности фирм-гигантов
распространялась на 16—50 отраслей.
Буржуазная экономическая литература уделяет
этому процессу большое внимание. Разнообразные теории
«роста предприятия», в изобилии предлагаемые
экономистами крупного бизнеса, утверждают, что один из
вернейших путей к успеху — охват все более широкого
круга отраслей производства посредством интеграции и
диверсификации. Этими терминами обозначается
комбинирование взаимосвязанных отраслей или стадий
производства и переход к выпуску все более разнородной
продукции.
Отмечается, что в современном деловом мире
наиболее преуспевающими и эффективными являются
широко диверсифицированные фирмы, отличающиеся
множественностью видов выпускаемой ими продукции, в
высокой степени интегрированные, всегда готовые
расширить круг производимых изделий. При планировании
масштабов предприятия рекомендуется не
руководствоваться одним измерением — возможным размером
выпускаемой продукции в единицу времени, а учитывать
также возможность объединения последовательных
стадий производства — от используемого материала до
20 «The Report on the Census of Production for 1958>. London, 1963.
Pt 135, Tab. 12—19.
48

конечного продукта — и наряду с этим широту
ассортимента выпускаемых изделий21. Подобного рода
высказывания и рецепты отражают новые черты, которые
концентрационный процесс приобретает в современных
условиях.
Ныне комбинирование широко используется
монополиями для упрочения и расширения своего господства.
Выходя за рамки своей отрасли, присоединяя более
широкий круг отраслей и производств, монополии
расширяют сферу своих операций. Именно в этом
направлении монополии ищут новых возможностей
дальнейшего роста своей мощи, укрепления своих позиций,
подавления конкурентов.
Многоотраслевое строение производства доступно
лишь крупному и крупнейшему капиталу. «Только
крупные предприятия в состоянии вести одновременно
производство различных отраслей в размерах, которые
позволяют продвигаться на рынке»22,— констатирует
западногерманский экономист М. Нейман. По сути дела,
комбинирование и диверсификация — привилегия
монополий. Они с успехом используют эту привилегию в
конкурентной борьбе как мощное орудие еще большего
сосредоточения производства и капитала в своих руках.
Сочетание разнородной продукции не только
приносит монополиям выгоды, вытекающие из укрупнения
производства вообще, экономя транспортные и
управленческие издержки, расширяя возможности
научно-исследовательских работ и т. д. Крупные фирмы,
развивающие производство во многих направлениях,
получают возможность в определенной мере противостоять
неустойчивости рыночного спроса. Напротив, у мелких
и средних предприятий, не имеющих возможности
маневрировать, выпуская разнородную продукцию, резко
возрастает риск производственных и сбытовых потерь.
Этот риск не в состоянии нести и многие
специализированные крупные предприятия, которые поглощаются
более могущественными диверсифицированными
объединениями.
21 См.: И. Munstermann. Die Planting der Betriebsgrosse. Wiesbaden
1964, S. 12.
22 «Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft», Oktober 1967
S. 668.
49

Условия, влекущие ко все более широкому
сочетанию разнородных отраслей и производств в рамках
крупных промышленных фирм, сложны и многообразны.
В них находят своеобразное проявление как
последствия технического прогресса, так и глубокие внутренние
противоречия капиталистической экономики в
современных условиях. Происхождение процессов
комбинирования и диверсификации, как и связанные с ним
определенные изменения в механизме капиталистической
экономики, будут более подробно рассмотрены в дальнейшем,
В данной связи важно подчеркнуть, что укрупнение
производства путем комбинирования и диверсификации
становится формой концентрации и централизации
капитала, все более характерной для современного
монополистического капитализма.
Развитие комбинирования, и в особенности
диверсификации, как специфической современной формы
концентрационного процесса, существенно изменяет
некоторые установившиеся критерии, по которым оценивается
степень концентрации и монополизации производства.
В экономической литературе стала традиционной
оценка монополизации той или иной отрасли на основе
исчисления доли производства данного вида продукции,
сосредоточенной в руках «большой тройки» фирм,
«большой четверки» и т. д. Следует, однако, иметь в виду,
что производство данной, скажем, «большой четверкой»
30 или 40% выпускаемой однородной продукции
преуменьшает фактически достигнутую степень
концентрации и монополизации производства, поскольку, как
правило, «большая четверка» помимо основной продукции
выпускает на рынок зачастую значительную массу
других видов продукции.
Новые, усложненные формы концентрации
порождаются развитием специализации, с которым неразрывно
связан технический прогресс. Специализация сама по
себе представляет концентрацию производства
однородных изделий или их деталей, частей, узлов, выпуск их
в массовом масштабе. Именно массовый характер
специализированного производства создает простор для
укрупнения средств труда, для интенсификации
производственных процессов, автоматизации, для
использования электронного управления.
Развитие специализации ведет к обособлению опре-
50

деленных производственных функций и
сосредоточению их на предназначенных только для этой цели
производственных единицах. Встречаются утверждения, что
расчленение производства между несколькими заводами
в результате специализации этого производства, ранее
протекавшего на одном-крупном заводе, означает
снижение уровня концентрации или, по крайней мере,
тенденцию, противодействующую повышению этого уровня.
Так, известный английский экономист Б. Баласса,
рассматривая развитие крупномасштабного (large scale)
производства в США и странах Западной Европы,
утверждает:
«При возможности горизонтальной и вертикальной
специализации размеры завода находятся под
воздействием двух противоположных тенденций. В то время как
экономика производства в крупных масштабах
вызывает тенденцию к укрупнению заводов, специализация
порождает тенденцию к их уменьшению. Этот процесс
можно наглядно представить, предположив растущее
предприятие, выпускающее различные промежуточные
и готовые изделия. Дальнейшее расширение операций
приведет к постоянному отщеплению от завода частей
его как в вертикальном, так и в горизонтальном
направлениях... причем вновь сооруженные заводы могут
быть меньше прежнего, неспециализированного» 23.
Как видим, Баласса сравнивает отделившуюся
специализированную часть с прежним
неспециализированным целым. Такое сопоставление логически
неправомерно. Между тем, исходя из этого сравнения, автор
конструирует тенденцию к уменьшению размеров заводов
в результате специализации, якобы противостоящую
тенденции к укрупнению производства. Перед нами
типичный для буржуазной науки пример построения
искусственной схемы, методологически порочной, далекой
от действительности. Специализированный, т. е.
ограничивающийся определенным видом продукции, завод,
естественно, может оказаться меньшим, чем завод с
широкой производственной программой, на котором раньше
данный вид продукции производился наряду с другими.
23 В. Balussa The Theory of Economic Integration. London, 1962,
p. 127.
51

Но можно не сомневаться в том, что мощность бно&ь
построенного специализированного завода будет
превосходить мощность того отдела или цеха, который до его
отпочкования снабжал производство аналогичными
частями, деталями, полупродуктами. В противном случае
отпочкование выпуска этой продукции и
сосредоточение ее на специальном заводе не имели бы
экономического смысла.
Специализация предприятия означает ограничение
его функциональной роли в общей системе
общественного производства. Как необходимое условие
эффективного использования орудий производства и предметов
труда, специализация промышленности протекает на
протяжении всей истории капитализма, на каждой ее
ступени знаменуя рост общественного разделения труда.
Но лишь при господстве монополий специализация
приобретает новую роль. Она служит средством
фактического включения формально самостоятельных
предприятий небольшого и среднего масштаба в орбиту крупного
монополизированного производства.
Из трех видов специализации предприятий,
сложившихся в ходе развития крупного производства,
специализации предметной, означающей ограничение
ассортимента вырабатываемых изделий (а также их сортов,
типов и моделей); специализации функциональной, при
которой предприятия специализируются на отдельных
стадиях или операциях по изготовлению продукции;
специализации детальной, по частям или элементам
изделий,— последняя особенно часто выступает в этой
новой роли.
При нынешних масштабах производства мелкому или
даже среднему капиталу преимущественно доступно
производство деталей, частей, компонентов более сложных
изделий, которые выпускает крупная промышленность.
Предприятия, производящие не законченные изделия,
а лишь части их, естественно, не могут работать на
широкий рынок. Они самим характером своей
специализации привязаны к потребителям выпускаемой ими
продукции — крупным фирмам. Работая на заказ, по
заданию крупных фирм, специализированные поставщики
различных видов частичной продукции (деталей,
специальных приспособлений, вспомогательных материалов
и т. п.) становятся как бы дифференцированными ча-
52

стями крупного производства. Предприятия, формально
самостоятельные, фактически оказываются в положении
внешних цехов (отделений) крупных фирм.
Такой путь превращения раздробленного
производства в придаток крупной промышленности по сущест-
ьу представляет особую форму концентрационного
процесса. Ее особенность заключается в том, что процесс
этот замаскирован юридической самостоятельностью
предприятия-поставщика частичной продукции,
выступающего в сделке купли-продажи со своим заказчиком
в качестве формально равного контрагента.
По определению известного французского
экономиста-марксиста А. Клода, рассматривавшего
субподрядную работу мелких и средних предприятий на тресты
и концерны, эта система «представляет собой особую
форму концентрации», которую он называет
«квазиинтеграцией», т. е. скрытым включением мелких
предприятий в орбиту крупной фирмы. А. Клод
справедливо отмечает, что при широком распространении
системы субподрядов во всех промышленно развитых
капиталистических странах «нельзя сводить концентрацию
к простому сокращению числа предприятий». Далее он
поясняет свой вывод: ««Квазиинтеграция» поддерживает
существование множества мелких предприятий,
превращая их в придатки крупных фирм. Она расширяет
масштабы монополистической «группы», включая в нё£,
кроме предприятий, связанных участием в капитале, также
предприятия, связанные договорами о поставках. Пред-
прпятия-филиалы дополняются предприятиями-вассала-
лш. Это усиливает концентрацию экономической
мощи; владельцы акций, контролирующие
капиталистическую «группу», командуют уже не только предприяти-
ямн-филиалами, но и рядом предприятий-вассалов,
связанных субподрядами с крупными промышленными
и торговыми предприятиями «группы»»24.
Таков капиталистический способ кооперирования
предприятий, диктуемого специализацией, ростом
общественного разделения труда. Значение этой новой
формы концентрации производства в экономике стран
монополистического капитализма уже сейчас велико и про-
24 Н. Claude. La concentration capitaliste. Paris, 1965, p. 208—209.
53

должает неуклонно возрастать с развитием
научно-технической революции, обусловливающей все более
глубокую специализацию производства.
Таким образом, в современных условиях
концентрационный процесс протекает в двух главных
направлениях, которые на первый взгляд могут показаться
противоположными, но на самом деле представляют собой
разновидности единого по своему экономическому
содержанию процесса. Это, с одной стороны,
комбинирование и диверсификация производства и, с другой,
специализация и кооперирование производства. Если не
ограничиваться поверхностным наблюдением процессов,
развертывающихся в экономике капитализма, а
обратиться к их глубокому содержанию, то становится
ясным, что в обеих новых формах концентрационного
процесса по сути дела проявляется единый процесс
роста капиталистического обобществления производства.
Необходимо понять, что концентрационный процесс —
одна из важнейших форм развития обобществления
производства капитализмом. Процесс обобществления
труда шире, чем процесс концентрации. Концентрация
относится к обобществлению труда как часть к
целому, поскольку обобществление труда выражается не
только в концентрации производства, но и в других
процессах, порождаемых развитием капитализма: в росте
разделения труда, развития экономических связей как
между предприятиями одной и той же отрасли, так и
между производством различных отраслей, в росте
обмена, интернационализации капитала и хозяйственной
жизни и т. д. Следует, однако, иметь в виду, что
среди всех форм обобществления производства
концентрационный процесс в его различных проявлениях
занимает особое место: концентрация производства, ее рост и
развитие служат производственной базой процесса
обобществления производства. Именно на этой базе
развиваются и все другие формы обобществления
производства.
Усложнение конкретных форм концентрации
производства иногда порождает неправильные представления
о сущности этого процесса. Так, в одной работе
встречается утверждение: «Под концентрацией производства
следует понимать сосредоточение производства
однородной или технологически родственной продукции в круп-
54

ных предприятиях» 25. Правда, вслед за этим идет
другое утверждение, которое никак не согласуется с
предыдущим: «Концентрация производства на крупных
заводах исторически предшествовала иной, более
высокой форме концентрации производства —
комбинированию производства в рамках монополий»26. Из этого
положения следует, что комбинирование
производства— тоже форма концентрации его, между тем как в
предыдущем утверждении концентрация производства
рассматривается в гораздо более узком смысле.
Неудивительно, что при такой неясности понимания
процесса концентрации автор, говоря о буржуазных
экономистах, которые заявляют о происходящем процессе
деконцентрации и «несовместимости» современной
капиталистической действительности с марксистской
теорией накопления, оказывается не в состоянии
развенчать эту точку зрения. Он даже говорит о
«стабилизации^ процесса концентрации производства в большинстве
отраслей промышленности США»27 и выражает
уверенность в том, что это неизбежно и для других промыш-
ленно развитых капиталистических стран.
Для марксистского анализа современного
капитализма существенно важно дать развернутую картину
различных теорий деконцентрации производства,
играющих определенную роль в современной апологетике
капитализма. Марксистско-ленинская теория обладает
надежным оружием для разоблачения несостоятельности
теории деконцентрации. Этим оружием служит, с одной
стороны, принцип историзма, требующий анализа
экономических явлений не в статике, а в динамике, и,
с другой, принцип примата производства, обязывающий
при рассмотрении сложных явлений экономической
жизни ставить во главу угла процессы, развивающиеся в
производственной сфере.
Применение принципов историзма и примата
производства к анализу современных форм
концентрационного процесса не оставляет сомнений в том, что эти
формы, несмотря на кажущееся противоположное на-
25 «„Капитал44 К. Маркса и проблемы современного капитализма»
Изд-во МГУ, 1968, стр. 117.
25 Там же.
27 Там же, стр. 116.
65

правление, по сути дела имеют одинаковое содержание.
Этим содержанием является быстрорастущий процесс
капиталистического обобществления производства,
который представляет собой важнейшую объективную
материальную предпосылку возможности и необходимости
перехода к социализму. Именно эта сторона дела
побуждает буржуазных экономистов прибегать к
антинаучным построениям, извращающим содержание
концентрационных процессов. Эта же сторона дела
обязывает марксистских исследователей давать решительный
отпор приемам буржуазной апологетики.
§ 3. Новая роль государства
в развитии концентрационного процесса
На всем протяжении существования
капиталистического производства государство играет существенную
экономическую роль. Однако роль эта на различных этапах
развития капиталистического производства отличается
значительными особенностями.
Как известно, уже на утренней заре капитализма
государство оказывало огромное влияние на процесс
создания основных предпосылок капиталистического
производства. В их числе, как показал К. Маркс в
«Капитале», важнейшее место занимала известная
концентрация денежных сумм и средств производства в
руках немногих. Можно сказать, таким образом, что
государство стояло у самой колыбели
концентрационного процесса. После же возникновения первых форм
капиталистического производства политика государства была
направлена на всемерное поддержание их быстрого роста.
На следующем этапе в старейшей
капиталистической стране — Англии символом веры молодой
буржуазии становится фритредерство — теория и политика
невмешательства государства в экономическую жизнь. Эта
теория и политика отражала условия развития
капитализма в период, когда концентрационный процесс в
полной мере обеспечивался действием имманентных
экономических законов капитализма. В то же время в
странах Европейского континента капиталистическому
производству пришлось делать первые значительные шаги
под дамокловым мечом конкуренции со стороны
«промышленной мастерской мира», как тогда принято было
56

называть Англию. Поэтому в странах континента
господствовал протекционизм, который Ф. Энгельс называл
способом «искусственной фабрикации фабрикантов».
С выравниванием условий развития капитализма в
различных странах становилась также более или менее
сходной и экономическая деятельность государства. Она
была направлена главным образом на обеспечение
условий и предпосылок, способствовавших росту
капиталистического производства в результате действия
присущего этому способу производства стихийного
экономического механизма.
Следующий этап в эволюции роли буржуазного
государства связан с переходом от домонополистического
капитализма к империализму. Этот этап с самого начала
характеризуется резко возрастающей активностью
государства в создании внутренних и внешних условий,
способствующих возникновению и росту монополий,
и прежде всего убыстрению концентрационного
процесса, как важнейшей предпосылки перехода к
монополистической стадии капитализма. На этом этапе
знамена фритредерства отправляются в архив, возникает и
быстро набирает темпы протекционистская политика,
которая из средства обороны становится орудием
наступления и экономической агрессии, имманентно
присущей господству монополий и финансового капитала.
Но и на монополистической стадии капитализма
формы и методы воздействия государства на
концентрационный процесс не остаются неизменными. Сила этого
воздействия резко возрастает в процессе
перерастания монополистического капитализма в государственно-
монополистический капитализм. В современных условиях,
когда в развитых капиталистических странах сложилась
система государственно-монополистического
капитализма, содействие государства концентрации производства
и капитала имеет особенно многосторонний и, можно
сказать, всеохватывающий характер.
В период перехода от старого капитализма к
империализму государство, в котором все большее
влияние приобретало монополистическое крыло буржуазии,
практически всемерно поддерживало концентрацию
производства и монополизацию экономики. Однако
поддержка эта осуществлялась зачастую под тем или иным
камуфляжем, который оказался необходимым в интере-
67

сах сохранения политического господства финансовой
олигархии, для чего ей нужна была более или менее
широкая база в виде мелкой, а также средней
буржуазии. К этому периоду относится возникновение
антитрестовского законодательства в США, создающего
иллюзию, будто буржуазное государство «борется» против
монополий.
В Западной Европе монополии в течение ряда
десятилетий могли развиваться, не встречая никаких
юридических преград. «Накануне второй мировой войны
правительственная политика и закон, далекие от того,
чтобы относиться к монополиям и ограничительной
практике неодобрительно, перешли к их поддержке,
и ограничение конкуренции между промышленниками и
торговцами широко рассматривалось как переходная
ступень к созданию национально организованной или
планируемой экономики»,— пишет английский
экономист Д. Аллен в исследовании о структуре британской
промышленности28.
Сказанное об Англии в полной мере относится и к
другим западноевропейским государствам.
Законодательство по вопросам монополий распространилось здесь
преимущественно после второй мировой войны.
Результаты его вполне аналогичны американским, о которых
известно, что они за весь многолетний период своего
действия никак не сдерживали роста монополий.
«Проблемы монополистической власти в таких
гигантских организациях требуют иных средств, чем те,
которые доступны антитрестовским законам»,—писал автор
специальной работы по оценке антитрестовского
законодательства, выполненной по поручению объединенной
экономической комиссии Конгресса США29.
Характерно, что в опубликованных в конце мая
1968 г. указаниях министерства юстиции США о
применении антитрестовских законов даже не упоминается
основной из этих законов — закон Шермана 1890 г.,
направленный против «концентрации экономической мо-
28 G. С. Allen. The Structure of Industry in Britain. London, 1961,
£• 77'
29 T. F. Kreps. An Evaluation of Antitrust Policy: Its Relations to
Economic Growth, Full Employment, and Prices. Washington, 1960,
p. 42.
58

щи». В разъяснении министерства юстиции речь идет о
запрещенных по закону Клейтона (1924 г.) слияниях
компаний. В последние годы в США решительно
преобладают так называемые конгломератные слияния,
т. е. скупка крупными компаниями фирм, действующих
в других отраслях, в порядке диверсификации. По
отчету Федеральной комиссии по торговле за 1967 г.
конгломератные слияния составили 83% всех крупных
слияний этого года, в данном отношении рекордного за
всю промышленную историю США. Показательно, что
возражения вызвали лишь немногие из этих слияний30.
Несмотря на то, что печатные органы Уолл-стрита
довольно бесцеременно третируют антитрестовские
законы, как безнадежно устаревшие и служащие скорее
данью прошлому, нежели задачам современности,
правящие круги США не спешат отказаться от этого
анахронизма. Видимо, эти законы дают возможность
определенным образом воздействовать на отдельные
монополистические группировки, когда это вызывается
соображениями общей стратегии финансового капитала.
Очевидно, существенна также политическая потребность
в том, чтобы традиционные государственные
декларации о «защите мелкого бизнеса» не были
дезавуированы официальным отказом от запрета монополий.
Иначе сложилось положение в других главных частях
мировой капиталистической системы, в особенности в
Западной Европе. Соперничество западноевропейского
капитализма с американским вызывает растущее
воздействие государства на ход концентрационного процесса.
Это воздействие стало нарастать со второй
половины 50-х годов вместе с развитием империалистической
интеграции в Западной Европе. Уже в период
подготовки к созданию блока шести государств —
Европейского экономического сообщества (ЕЭС), или так
называемого Общего рынка, ведущие монополии этих стран
стали усиленно вооружаться для предстоящей борьбы
на расширенном рынке. По странам «шестерки»
прокатилась широкая волна слияний и поглощений
многих средних и даже крупных фирм наиболее
могущественными монополиями. Вскоре к влиянию интеграции
30 «Neue Zurcher Zeitung», 9.VI 1968.
5*

на концентрационный процесс присоединился другой
фактор, действующий в том же направлении, а
именно — растущий приток американского капитала.
Интеграция чрезвычайно усилила активность
монополий США в Западной Европе. С созданием Общего
рынка перед американскими монополиями встала
задача— обойти те таможенные барьеры, которыми
ограждает себя ЕЭС, зайти в тыл противнику и дать
бой на его собственной территории. Одновременно
имелось в виду проникнуть в ассоциированные с Общим
рынком страны Африки. Динамически возрастающий
рынок «шестерки» стал важнейшей приманкой для
американского капитала.
Важным стимулом явился также сохраняющийся до
сих пор значительный разрыв между уровнем
заработной платы в Западной Европе и США.
Капиталовложения в западноевропейских странах не только
сулят американским корпорациям благоприятные
возможности экспансии в перспективе, но и оказываются
сплошь и рядом прибыльнее вложений в США. Приток
вложений из-за океана существенно стимулируется и тем
немаловажным обстоятельством, что валютные курсы
западноевропейских стран занижены по сравнению с
долларом. Поэтому с точки зрения фирмы,
вкладывающей свои капиталы, предприятия в Западной
Европе обходятся дешевле. К тому же в ряде стран
Западной Европы американские корпорации пользуются
солидными налоговыми преимуществами по
сравнению с положением в своей стране.
Американский капитал в Западной Европе
обосновался и продолжает устремляться с особой активностью
в наиболее динамичные отрасли, которые в
послевоенный период развиваются опережающими темпами и
играют важнейшую роль в переводе всего хозяйства на
уровень современных технических требований. Сюда
относятся такие отрасли, как автомобильная,
авиационная, электротехника и электроника, нефтехимия,
производство новейших синтетических материалов и т. д.
Перед напором американского капитала в правящих
кругах обоих экономических блоков — ЕЭС и ЕАСТ
(Европейская ассоциация свободной торговли) —
утвердилось намерение по возможности уменьшить разрыв в
экономической мощи между западноевропейскими моно-
60

полиями и заокеанскими соперниками. Вошли в моду
сопоставления, показывающие, что даже наиболее
крупные европейские концерны выглядят карликами по
сравнению с американскими гигантами, обороты которых
приближаются ко всему национальному продукту
некоторых западноевропейских государств. Так, специальная
публикация Союза промышленников Общего рынка
приводит следующие наиболее разительные сопоставления:
оборот 20 крупнейших американских компаний близок
к стоимости валового национального продукта ФРГ;
оборот пяти крупнейших американских компаний
соответствует валовому национальному продукту Италии;
стоимость валового национального продукта Бельгии
располагается между суммами оборота первой и второй
по величине компаний США;
государственный бюджет Бельгии может быть
покрыт прибылями четырех крупнейших американских
компаний;
оборот крупнейшей американской монополии
«Дженерал моторз» в 1963 г. превосходил бюджет ФРГ в
1965 г.;
оборот крупнейшего западногерманского
предприятия «Фольксвагенверке» равен небольшой доле чистой
прибыли «Дженерал моторз»;
оборот «Дженерал моторз» равен обороту 13
крупнейших западногерманских компаний;
«Дженерал моторз» выпускает почти столько же
автомобилей, сколько все автомобилестроительные фирмы
ЕЭС, вместе взятые;
производственная мощность «Юнайтед стил
корпорейшн» превосходит продукцию всей западногерманской
металлургии31.
Из этих и других сопоставлений западноевропейских
и американских монополий делается вывод: последние
«располагают превосходящим конкурентным
потенциалом, более приспособлены к росту их технических и
коммерческих преимуществ, что позволяет им легче, чем
европейским компаниям, распространяться по
мировому рынку. Вывод, который отсюда следует для Евро-
31 «L'Europe face a la concurence des enterprises mondiales». Union
des Industries de la Communite europeenne. Lausanne, 1965, p. 22,
61

пы, заключается в необходимости ускорить процесс
концентрации» 32.
С начала 60-х годов в странах Западной Европы
была развернута широкая пропагандистская кампания
в пользу укрупнения производства, создания большого
бизнеса, который мог бы померяться силами с
американскими соперниками. При тактических расхождениях
правящих кругов отдельных стран по вопросу о том,
применять ли ограничительные меры против притока
американского капитала, стало общим лозунгом
западноевропейской монополистической буржуазии
максимальное ускорение концентрации.
Ведется широкая пропаганда, рассчитанная на то,
чтобы запугать круги средней и мелкой буржуазии,
среди которых идеи дальнейшего усиления монополий,
естественно, не пользуются популярностью. Им
стараются внушить: если вы по-прежнему будете
жаловаться на нас, «крупных», будете искать защиты против
концернов, будете требовать заслонов для себя, вас
съедят вместе с нами.
Таким образом, перед системой
государственно-монополистического капитализма в странах Западной
Европы во весь рост встала задача укрупнения «своих»
монополий с целью сохранить их позиции в
обстановке обостренной конкуренции на мировом рынке. Забота
о повышении уровня концентрации производства и
капитала диктуется не только давлением конкуренции извне,
в результате соперничества различных национальных
групп монополистического капитала. Укрупнение
«хозяйствующих субъектов» важно также с точки зрения внут*
ренних задач монополистической буржуазии и ее
государства, ибо большой бизнес обладает также большей
устойчивостью против экономических бурь и
потрясений, а это немаловажное преимущество в современных
условиях существования капитализма. Укрупнение
«хозяйствующих субъектов» имеет также существенное
значение для государственно-монополистического
регулирования, в особенности для экономического
программирования, ибо оно облегчает осуществление
общестратегических целей'финансового капитала.
82 cL'Europe face a la concurence des enterprises mondiales», p. 23.
62

В этих условиях то общее содействие
концентрационному процессу, которое неизбежно сопутствует
современной государственно-монополистической системе и
является естественным результатом ее функционирования,
оказывается уже недостаточным. От государственной
власти требуется форсировать этот процесс, ускорять
его мерами политического и экономического порядка,
не полагаясь на стихийный ход событий и не
довольствуясь общими следствиями
государственно-монополистического регулирования. Ускорение процесса
концентрации возлагается на государство в качестве
специальной задачи первостепенной важности.
Со второй половины 60-х годов в странах
Западной Европы полным ходом началось осуществление этой
функции государственно-монополистического
регулирования. Наиболее энергичную деятельность в этом
направлении развернуло правительство Франции. В Пятом
плане экономического развития на 1966—1970 гг.
усиление концентрационного процесса провозглашено
основной целью. Для поощрения процесса концентрации
создан специальный комитет, состоящий из
представителей государства и основных финансовых групп. На
комитет возложена задача изучения возможностей и
подготовки новых слияний монополий.
Чтобы показать пример частному капиталу,
правительство осуществило реорганизацию
огосударствленных отраслей промышленности, образовав мощные
группы нефтяной, химической, авиационной
промышленности. Государственные власти не останавливаются перед
массивным нажимом на частные монополии, стремясь
довести концентрацию в важнейших отраслях
промышленности до господства двух объединений. Для
поощрения концентрации изданы законы, введены налоговые
льготы, специальные субсидии и т. д.33
По справедливому замечанию тов. Лажуани, «такая
форма регулирования, как поощрение концентрации,
осуществляемое государством с помощью юридических и
налоговых мер, а также предоставление кредитов при
условии слияния нескольких трестов имеет целью
создание так называемых предприятий международного
83 «Economic et politique», decembre 1966/janvier 1967, p. 68—69.
63

масштаба»54. Предпринимаются также усилия для
ускорения «вертикальной интеграции» — комбинирования
различных стадий производственного процесса.
В Англии в 1966 г. создана специальная
корпорация по реорганизации промышленности. Лейбористское
правительство не только поощряло слияния компаний,
как важное средство повышения конкурентоспособности
промышленности, но и оказывало при этом солидную
финансовую поддержку. Чтобы облегчить монополиям
покупку акций других компаний, корпорации по
реорганизации было выделено для начала 150 млн. ф. ст.
Из них 40 млн. были предназначены для поддержки
фузии компаний «Электрик-Эллиот» и «Бритиш моторс-
Лейланд». Особо поддерживается скупка предприятий
текстильной промышленности монополией «Кертолдс»35.
Западная Германия уже с начала 60-х годов
служит эпицентром волны слияний и объединений
концернов в еще более могущественные группы, возникшей в
Западной Европе в связи с развитием интеграции и
бурным притоком американского капитала. Слияниями
охвачены черная металлургия, судостроение,
авиационная, электротехническая и другие отрасли
промышленности. Тем не менее во влиятельных кругах
монополистического капитала ФРГ распространено мнение, что
еще не преодолена «боязнь концентрации» и что
активность государственных властей в этом направлении
недостаточна. Так, председатель наблюдательного совета
Коммерцбанка, одного из большой тройки банков ФРГ,
Г. Дейц заявил, что в боннской республике
«односторонняя идеология среднего сословия слишком
медленно уступает место пониманию позитивных аспектов
концентрации», тогда как за границей отношение к
концентрации давно уже изменилось. Отметив, что в
Англии, Франции, Италии государство прокладывает путь
к слияниям перед лицом могущественных американских
предприятий, Дейц делает вывод, что усиление
концентрации жизненно необходимо и для западногерманской
промышленности 36.
34 «Учение В. И. Ленина об империализме и современность» Изд-во
«Наука», 1967, стр. 233.
35 «Times», 15.II 1966; «Neue Zurcher Zeitung», 14.11 1968.
36 «Die Welt», 16.IV 1968.
64

Отвечая запросам «хозяев экономики», боннское
правительство подготовило законопроект о предоставлении
существенных налоговых льгот компаниям при
реорганизациях и слияниях. «Рынок часто требует
предприятий таких размеров, какие в ФРГ еще не достигнуты.
Поэтому необходимо слидние предприятий в более
крупные единицы, которые могли бы противостоять
конкуренции»,— говорится в обосновании этого
законопроекта. В деловой печати ФРГ высказывается уверенность,
что это подымет в ближайшие годы новую волну
перегруппировок и слияний фирм 37.
Поощрение концентрации принадлежит к числу
важнейших задач государственного экономического
программирования и в Японии. И здесь размеры
предприятий считаются недостаточными, поскольку они уступают
по масштабам выпуска продукции наиболее крупным
предприятиям мира. Поэтому в плане экономического
развития на 1965—1968 гг. предусматривались
специальные меры для перестройки промышленности. «Для того
чтобы ускорить увеличение размеров предприятий,
правительство при посредстве кредитно-финансовой системы
должно создать условия для приоритетного
финансирования, налоговых льгот и т. д. на соответствующей
юридической базе» м.
Со второй половины 60-х годов отмечается резкое
ускорение концентрационного процесса в большинстве
стран монополистического капитала. Об этом
свидетельствует рост числа слияний и поглощений одних фирм
другими в 1965—1968 гг. В США, например, за период
с 1948 по 1956 г. ежегодно приходилось в среднем
348, а в период с 1957 по 1964 г.—797 слияний.
В 1965—1966 гг. ежегодно происходило по тысяче, а в
1967 г. наблюдалось уже около полутора тысяч слияний.
В Англии в 1967 г. крупные фирмы приобрели
акций присоединенных компаний на 1 млрд. ф. ст.; это в
3 раза больше среднегодовой суммы за 1959—1963 гг.
и в 8 раз выше среднегодовой величины за 1954—
1958 гг. В Японии в 1961—1965 гг. слилось в 2 раза
больше компаний, чем за предыдущее пятилетие. Волна
87 cDer Volkswirb, 1968, N 19, S. 22.
38 сТюки кэйдзай кэйкаку» (сПромежуточная программа
экономического развития»). Токио, 1965, стр. 213—214.
3 В. Л. Хмелышцкдя
65

слияний не только не спадает, а, наоборот,
продолжает нарастать, неся с собою образование все более
мощных монополистических объединений.
Как уже отмечалось выше, ускорение
концентрации — закономерный результат экономического
развития на современном этапе господства монополий в
условиях научно-технической революции, которая ведет
к неуклонному увеличению масштабов производства.
Льготы, ссуды, гарантии, авторитетное посредничество
при переговорах между фирмами и другие
разнообразные виды помощи и поддержки, оказываемые при этом
государством, всесторонне стимулируют это развитие.
«В настоящее время государство с его
экономической и «структурной» политикой играет главную роль в
ускорении темпов капиталистической концентрации,—
пишет французский экономист Ж.-П. Делилез. — В
условиях действия тенденции нормы прибыли к понижению
«стихийный» механизм капиталистической экономики
должен быть, по мнению представителей крупного
капитала, не только подправлен, но решительно повернут
в сторону стимулирования и поддержки накоплений
крупных монополий. Этой ценой достигается высокая
норма прибыли, получаемой крупными монополиями, что
позволяет им осуществлять самофинансирование и
выдерживать конкурентную борьбу на международной
арене. Без такого вмешательства действие
капиталистического «стихийного» механизма могло бы породить
пагубные, с точки зрения реализации монополиями
высокой прибыли, диспропорции и неизбежно вызвало бы
замедление процесса концентрации капитала»39.
Государство выступает в качестве действенного
катализатора концентрации производства и капитала.
В этом заключается одна из важнейших особенностей
концентрационного процесса в современной
капиталистической экономике.
Ж.-П. Делилез. О некоторых аспектах и противоречиях
государственного капитализма. «Проблемы мира и социализма», 1965, № 11,
стр. 41.

Глава третья
МНОГООТРАСЛЕВАЯ
МОНОПОЛИЯ
§ 1. Комбинирование и научно-техническая революция
Комбинирование — соединение в одном предприятии
различных отраслей и стадий производства — явление само
по себе отнюдь не новое в истории капитализма. Еще в
мануфактуре достигалось объединение различных, ранее
обособленных ремесел. Машинная индустрия создала
возможность сочетания различных стадий производства
в органическом единстве. Эта возможность
увеличивалась вместе с развитием машинной техники и ростом
концентрации капитала. В период империализма
комбинирование стало, по известному определению Ленина,
крайне важной особенностью капитализма, достигшего
высшей ступени развития. Вместе с тем Ленин отмечал,
что комбинированные предприятия, огромные уже в
силу соединения в них разных отраслей производства,
имеются далеко не во всех отраслях промышленности.
Так обстояло дело в начале XX в.,~ когда
комбинированные предприятия стали возникать главным
образом в металлургии и некоторых других отраслях
тяжелой индустрии. В период между двумя мировыми
войнами успехи электрификации, развитие химии, переход к
массовому поточному производству в
автомобилестроении и некоторых других отраслях промышленности
открыли новые возможности для комбинирования.
Соединение, сочетание нескольких отраслей и производств
получили распространение в монополистических
объединениях не только тяжелой индустрии, но и ряда отраслей,
производящих предметы массового потребления.
3* 67

Современная научно-техническая революция
неизмеримо расширила рамки комбинирования и внесла в этот
процесс некоторые качественно новые черты. Они
обусловлены двояким характером технического прогресса,
который одновременно ведет к невиданному ранее
расчленению производства, с одной стороны, и к
целесообразной его комбинации, с другой. Вследствие этого
процесс концентрации протекает одновременно в форме
специализации и комбинирования.
Открытие новых способов использования сырьевых
материалов и появление новых видов сырья,
беспрерывное увеличение числа разновидностей изделий, растущее
их качественное разнообразие делают отраслевую
шкалу промышленности все более расчлененной. На наших
глазах происходит непрерывное рождение новых
отраслей, отпочковывающихся от старых либо возникающих
заново на базе новой техники и технологии
производства.
В то же время современное техническое развитие
несет с собой тенденцию к слиянию многих процессов и
видов производства. Эта тенденция особенно отчетливо
выступает в новейших областях химии, где результатом
единого процесса производства является не один, а
несколько, нередко целая гамма продуктов. И наоборот,
одни и те же продукты могут получаться при
совершенно различных технологических решениях и из
различного исходного сырья. К развитию в том же направлении
ведет сочетание химических, электрофизических и
механических процессов при изготовлении многих сложных
изделий. Та же тенденция видна во многих
производствах технологического оборудования, в
электротехническом машиностроении, приборостроении в связи с
растущим использованием пластикатов и других
синтетических материалов, станков со сменной рабочей частью,
распространением современных средств автоматики и т. д.
Новые виды производств все чаще появляются на
стыках различных отраслей. Грани, ранее разделявшие
и обособлявшие отрасли, делаются все более условными,
а частично стираются. Новое машинное оборудование,
новые технологические процессы и материалы
объединяют ранее разобщенные отрасли. Связи между
отраслями производства, как взаимными поставщиками и
потребителями, становятся все более многосторонними.
W

Комбинирование в современной промышленности
представляет собой настолько сложный и
многообразный процесс, что было бы безнадежно пытаться
четко классифицировать его и строго разграничить по
определенным признакам. Можно отметить лишь различные
основы комбинирования, приблизительно
характеризующие некоторые, наиболее распространенные его типы.
Назовем прежде всего соединение различных,
последовательно дополняющих друг друга ступеней
производственного цикла, проходимого продуктом; на этой
основе комбинируются предприятия, на которых
осуществляются различные фазы или стадии производства.
Следующий тип комбинирования вырос на базе использования
побочных продуктов и отходов производства. В связи
с распространением комплексной переработки сырья и
сближением аппаратуры и технологии различных
производств комбинирование выражается в выпуске
разнообразных продуктов на единой сырьевой или
технологической основе. Широко распространен и такой вид
комбинирования, при котором производственные процессы
вначале протекают параллельно, сливаясь воедино
лишь на стадии выпуска конечного продукта (сборка в
автомобильной, машиностроительной,
электротехнической и других отраслях промышленности).
Известно комбинирование по вертикали —
соединение последовательных стадий производства и по
горизонтали — соединение выпуска разнообразных
продуктов на единой производственной основе. Это деление,
однако, весьма условно. В действительности
комбинирование сплошь и рядом осуществляется в сложных
сочетаниях. Нередко комбинирование начинается
вертикальной цепью (последовательная переработка сырья и
полуфабрикатов) и заканчивается горизонтальной
(изготовление ряда конечных продуктов). Разные типы и
направления комбинирования часто встречаются на
одном и том же предприятии К Конкурентная борьба
заставляет монополии идти не только проторенными
путями, но и изыскивать новые возможности использования
преимуществ комбинированного производства.
1 См., например, описание типов и направлений комбинирования в
шведской промышленности в кн.: /С. X. Херманссон.
Концентрация производства в Швеции. ИЛ, 1961, стр. 156.
»

Так, в различных направлениях развертывается
комбинирование в отраслях металлургической
промышленности. В черной металлургии оно идет от обработки
исходного сырья, через выплавку чугуна и стали,
производство проката к выпуску машин и оборудования. Все
большее значение приобретает производство специальных
сплавов, применение синтетических материалов и т. п.
Металлургические комбинаты — в то же время крупные
производители цемента, бетона, конструкций и деталей.
Переработка отходов, ранее игравшая вспомогательную
роль, стала важной основой комбинирования и в других
отраслях металлургии.
Комбинированием по вертикали отличается нефтяная
промышленность. Как отмечает английский
экономический журнал, «вертикальная интеграция стала наиболее
примечательной особенностью основных компаний
нефтяной промышленности»2.
В нефтехимии, в свою очередь, развертываются по
существу два параллельных процесса
комбинирования — вверх: к выработке материалов, служащих
основой для многих химических продуктов, и вниз: в
направлении к сырью.
Химическая промышленность в целом
представляется, пожалуй, наиболее полным воплощением
современного комбинирования в его главных направлениях —
объединения последовательных стадий производства,
выпуска разнообразных продуктов в едином
производственном процессе, изготовления новых видов
продукции на основе переработки отходов. Так, хлор, ранее
ненужный побочный продукт производства каустической
соды, стал исходным сырьем для массового
производства полихлорвиниловых пластмасс.
Аналогичные процессы происходят и в других
отраслях промышленности в связи с внедрением химических
методов переработки отходов и побочных продуктов.
Практически этими процессами охвачены все отрасли
производства основных материалов — конструкционных,
исходных для химической промышленности, бумажной,
деревообрабатывающей и т. д. Производство древесных
плит комбинируется с выпуском ряда химикалиев. Из от-
1 cEconomic Journal», September I960, p. 630.
70

раслей пищевой промышленности наглядным примером
комбинирования на основе использования отходов
служит мясоконсервное производство. Нередко химикалии
и фармацевтические изделия, производимые на
мясокомбинатах из отходов боенского производства, дают
большую долю выручки, нежели основные продукты.
В старейшей отрасли машинной индустрии —
текстильной промышленности — комбинирование ранее
ограничивалось соединением последовательных стадий
производственного процесса: прядения, ткачества,
отделки — и осуществлялось только в немногих, наиболее
крупных предприятиях. Издавна сохранялось деление
текстильной промышленности на обособленные отрасли
по переработке основных видов сырья (хлопка, шерсти,
шелка, льна и джута). Переход к синтетическому
волокну ломает эту традиционную структуру, объединяя
ранее обособленные отрасли. На смену оборудованию,
специализированному на переработке отдельных видов
волокнистого сырья, приходит универсальное
оборудование, предназначенное как для раздельной, так и для
комбинированной переработки волокон. В 60-х годах на
основе нового комбинирования в текстильной
промышленности США возникли крупные компании,
охватывающие все отрасли и стадии производства и сбытовые
предприятия. В то же время в текстильную
промышленность внедряются химические фирмы, соединяющие
у себя производство сырья и его переработку3.
Такой же процесс происходит в старейшей в мире
текстильной индустрии Англии. Крупная доля
производственных мощностей ланкаширского текстильного
района попала под контроль известной химической
компании «Кертолдс», а также главной химической
монополии Англии — «Импириэл кемикл индастриз», которые,
по словам английского журнала, «объединяют
различные секторы отрасли в строго вертикальную
структуру». Производство текстильных изделий, ранее крайне
раздробленное, «становится интегрированным по всем
видам волокон, сосредоточенным в небольшом числе
групп вертикального построения, возвышающихся над
s См.: Л. С. Демидова. Развитие производства химических волокон
в США. «Соревнование двух систем. Новые явления в экономике
капитализма». Изд-во «Наука», 1967.
71

более широким кругом компаний, обслуживающих
узкие, крайне специализированные рынки» 4.
Такая структурная перестройка, непосредственно
Связанная с комбинированием производства на новой
технической основе, развертывается в текстильной
промышленности всех развитых капиталистических стран.
Процессы, происходящие в текстильной
промышленности, показывают, какую важную роль играет эта
форма концентрации производства в современном развитии
монополий. Это новое качество отмечают и
буржуазные экономисты. Именуя комбинирование интеграцией,
они отводят этому процессу виднейшее место в своих
описаниях структуры современного производства
«крупного масштаба» (large scale production).
«Вертикальная интеграция в той или иной степени свойственна
большинству концернов»,— пишет, например,
английский экономист Роуз, исследующий вопросы
капиталовложений в промышленности 5.
Выясняя крупные преимущества комбинированных
предприятий перед «чистыми» (некомбинированными),
В. И. Ленин раскрыл роль этой формы концентрации в
возникновении и развитии монополий. В наши дни
комбинирование выступает уже не только как один из
исходных процессов образования монополий, но и как
результат их господства. Так, Роуз, описывая мотивы
распространения интеграции в большинстве современных
концернов, приходит к следующему заключению:
«Предприятия часто исходят из того, что можно произвести ряд
компонентов с издержками меньшими, чем цены, по
которым приходится приобретать их на стороне, от
поставщиков-монополистов. Справедливо и противоположное:
фирмы зачастую добиваются контроля над
источниками сырья с целью установить и закрепить свою
монополию в производстве готовых изделий»6.
Стало быть, монополизация источников сырья — один
из определяющих мотивов распространения
комбинирования. Но не менее важен и другой мотив: стремление
захватить возможно большую долю рынка сбыта,
утвердиться на нем в монопольном положении.
4 «Statist. Financial and Commercial Review», 18.11 1966, p. 29.
5 H. Rose. The Economic Background to Investment. Cambridge, 1960,
p. 49-50.
• Ibidem.
72

Как отмечалось выше, для монополий, действующих
в отраслях добычи естественного или производства
синтетического сырья или промежуточных материалов,
таких, как нефтяная, металлургическая, характерно
комбинирование, направленное вверх, к выпуску
конечной продукции, тогда как концерны обрабатывающей
промышленности чаще комбинируют охваченные ими
производства по нисходящей линии, к сырью.
Комбинирование, таким образом, стало важным способом
расширения сферы господства монополистических объединений.
Официальный орган
государственно-монополистического регулирования экономики Японии, характеризуя
процессы комбинирования в современной структуре
промышленного производства, считает, что «комбинаты
укрепляют мощь предприятий, снижая транспортные
издержки и обеспечивая стабильность рынков; кроме того,
все это повышает прибыль народного хозяйства, так как
приводит к более эффективному использованию
природных условий, к большей эффективности
государственных вложений в инфраструктуру и т. д.»7.
Оставляя в стороне интересы
частнокапиталистических предприятий, следует считать справедливым, что
комбинирование становится все более важным путем
повышения эффективности производства в общественном
масштабе. Условия же капиталистической экономики
накладывают печать на процессы комбинирования и
ставят им определенные границы. Полностью использовать
потенциальные возможности повышения эффективности
производства может лишь социалистическая экономика.
Роль комбинирования в утверждении монопольного
господства крупнейших фирм над производством и
рынком подчеркивает американский экономист Гэлбрейт8.
По его словам, в «тех случаях, когда зависимость фирм
от снабжения определенны^ видом сырья или
материалов особенно велика (как, например, нефтяных
компаний — от снабжения нефтью, сталеплавильных — от
поставок железной руды, алюминиевых — от доставки
боксита, фирмы «Сире, Робек»9 — от снабжения комплек-
7 «Нихон-но сангё кодзо> («Структура японской промышленности»).
Токио, 1964, том. III, стр. 479.
8 /. Galbraith. The New Industrial State. Boston, 1967, p. 28.
• Крупнейшая торговая корпорация США.
73

тующими деталями), всегда существует опасность
невыгодных цен на эти необходимые товары.
Поэтому возможность контролировать снабжение, т. е. не
зависеть от рынка, а располагать собственными
источниками, необходима для элементарной самозащиты. Это не
устраняет рыночной неустойчивости; однако вместо
большой, не поддающейся управлению неустойчивости
цен на руду или сырую нефть остается гораздо более
распыленная неустойчивость цен на отдельные
элементы производства — рабочую силу, бурение, перевозку
руды или других материалов. С этим гораздо легче
справиться. Для «Сокони вакуум» или «Сохайо»,
например, изменение цены бурового оборудования — деталь
по сравнению с изменением цены на нефть,
представляющим действительно важную проблему» 10.
Вертикальной интеграции Гэлбрейт отводит
виднейшее место в своей концепции устранения современной
корпорацией рынка с его колебаниями цен.
««Планирующая единица»,— утверждает Гэлбрейт,— берет в свои
руки снабжение и сбыт. Тем самым место операций,
которые раньше служили предметом торга о ценах или
количествах товаров, заняли операции внутри
«планирующей единицы»».
Но при этом обходится молчанием то важнейшее
обстоятельство, что корпорация — «планирующая
единица», как бы могущественна она ни была, не
существует в единственном числе. Такой же целью — овладеть
источниками снабжения и рынками сбыта — задаются и
другие подобные «планирующие единицы», действующие
в той же или в смежных сферах производства. Поэтому
вертикальная интеграция, расширяя сферу господства
отдельных монополий, одновременно ведет к
конкурентному соперничеству и борьбе между ними.
§ 2. Происхождение и формы диверсификации
Новой формой концентрации производства,
порожденной господством монополий, является диверсификация.
Еще в 20-х годах понятие диверсификации не было
известно. Этот термин возник в США после второй миро-
10 /. Galbraith. The New Industrial State Boston, 1967, p. 28.
74

вой войны, в середине 50-х годов, а в 60-х годах
распространился во всех развитых капиталистических
странах. Как отмечает хорошо осведомленный орган
монополий ФРГ, «примечательно, что понятие диверсификации
все больше входит в обиходную речь> п.
Под диверсификацией обычно понимают расширение
круга разнородной продукции, выпускаемой крупными
предприятиями. Экономическая суть диверсификации
заключается в соединении в рамках крупных фирм и
монополистических групп широкого круга отраслей
промышленности, транспорта, торговли.
Развитие диверсификации в известной мере
опирается на тенденции современной научно-технической
революции. Здесь сказывается та свойственная
новейшему техническому прогрессу тенденция к соединению
дифференцированных процессов и видов производства,
которая ведет к распространению комбинирования.
Поэтому справедливо отмечается, что «не всегда можно
провести четкую грань между диверсификацией и
комбинированием» 12.
Сюда в первую очередь относится химизация
производственных процессов, проникающая во все большее
число отраслей промышленности (в металлургию,
пищевую, деревообрабатывающую и другие отрасли). Та же
тенденция проявляется в отраслях металлообработки и
машиностроения, где диверсификация основывается на
использовании основного оборудования для
производства изделий различного назначения.
Высокая степень приспособляемости промышленной
техники — важная предпосылка диверсификации многих
отраслей машиностроения. Характерен пример
известной американской компании сельскохозяйственного
машиностроения «Джон Дир», которая, приступив в 1955 г.
к выпуску строительных машин и механизмов, в
течение нескольких лет развернула крупносерийное
производство новых для нее изделий. Переход к новому
производству не был связан с существенными трудностями
для компании: литейные цехи легко переключились на
11 «Der Volkswirb, 1965, N 42, S. 2334.
12 Я. И. Многолетова. Формы концентрации в промышленности США
и характер связей между предприятиями. Изд-во «Наука», 1964,
стр. ПО.
75

производство отливок, сходных с теми, которые она
изготовляла ранее, а технический персонал перешел на
сборку бульдозеров с привычной сборки тракторов13.
Немалую роль сыграл перевод промышленности на
рельсы военного производства в период второй мировой
войны и послевоенной гонки вооружений. Этот опыт широко
использован в 60-е годы в процессе диверсификации
производства машиностроительной и других отраслей
промышленности.
Возможности диверсификации нередко бывают
результатом научно-исследовательских работ
монополистических объединений. Так, ряд американских фирм,
специализировавшихся на изготовлении частей для
автомобильной промышленности, используя
экспериментальные работы, в частности в производстве фильтров,
открыл рынок для своих изделий в авиационной,
химической и других отраслях. Наиболее мощные
компании — производители частей и деталей для
автомобилей стали поставщиками также для
сельскохозяйственного машиностроения, производства железнодорожных
материалов и оборудования 14.
Происходящее в результате диверсификации
расширение ассортимента продукции в известной мере
отражает множественность крупного промышленного
производства, усложнение и дифференциацию его. В то же
время объединение ряда отраслей производства
позволяет эффективнее использовать результаты
научно-исследовательских и проектировочных работ. Таким образом,
в диверсификации отражаются многие качественные
особенности современного развития техники
промышленного производства.
Но это только одна сторона дела. Другую сторону
развития диверсификации определяют экономические
условия, прежде всего господство монополий уже
не только в базовых отраслях промышленности, но и
во всех отраслях и сферах капиталистической
экономики. Поэтому основным направлением дальнейшего
роста могущества концернов является монополизация
любого нового Бида сырья, продуктов его переработки,
« «Magazine of Wall-Street», 27.XI 1965, p. 249.
14 «Magazine of Wall-Street», 4.IX 1965, p. 559, 615.
76

возможных областей и рынков сбыта конечной
продукции.
Диверсификация, ведущая к постоянному
расширению сферы деятельности каждой монополии, особенно
наглядно видна в развитии монополистических
объединений химической промышленности. У ведущих
химических концернов капиталистического мира номенклатура
продукции насчитывает много тысяч наименований. Так,
монополистические гиганты западногерманской группы
«ИГ Фарбениндустри» производят продукцию до 20 тыс.
наименований, английский «Импириэл кемнкл» — свыше
12 тыс. Они выпускают классические продукты
химической промышленности (кислоты, содопродукты,
удобрения, красители, медикаменты), а также новые
синтетические материалы (каучуки, пластмассы, волокна,
жировые соединения) и множество изделий из них. В
производственной программе главных химических компаний
США и Западной Европы все более важное значение
приобретают переработка цветных металлов,
редкоземельных элементов, производство полупроводников,
ядерных материалов и т. д.
Монополии в области электротехники стремятся со*
средоточить в своих руках все разделы
производства — от тяжелого электрооборудования,
распределительных устройств, электромоторов и двигателей для
промышленности и других отраслей народного хозяйства,
от оборудования связи, радиоэлектроники, ламп и
осветительных приборов до выпуска разнообразных бытовых
электроприборов. Наиболее выразительным примером
диверсификации в этой отрасли промышленности может
служить продукция одной из крупнейших в
капиталистическом мире монополий «Дженерал электрик»,
номенклатура производства которой насчитывает более
200 тыс. изделий.
Сравнение американских компаний «Дженерал элек-
трик» и «Вестингауз электрик» с крупнейшими в
Западной Европе — западногерманским концерном «Сименс»
и голландским «Филипс» — показывает, что их
производственная структура развивается в одинаковом
направлении. Наряду со всеми видами промышленного
оборудования они охватывают широкую номенклатуру
товаров потребительского назначения. Доля этих
товаров в обороте составляла в 1964 г. от 20% (у концер-
77

на «Сименс») до 26—28% (у американских концернов).
Концерн «Филипс» отличался более скромной долей
товаров производственного, особенно военного,
назначения, и соответственно большим удельным весом бытовых
электроприборов в общей сумме оборота 15.
В машиностроительной промышленности
диверсификация развертывается одновременно по нескольким
направлениям. Компании сельскохозяйственного
машиностроения производят также строительные механизмы;
компании железнодорожного оборудования помимо
основного производства переходят к изготовлению
аппаратуры для нефтяной, химической и других отраслей.
Автомобильный гигант «Дженерал моторз» является
ведущим производителем дизельных локомотивов,
холодильников и тракторов; «Форд» выпускает наряду с
автомобилями, легковыми и грузовыми,
сельскохозяйственное оборудование, бытовые электроприборы,
электронно-вычислительную технику. Машины для
сельского хозяйства выпускает также концерн «Элис-Чалмерз
менифекчуринг», подвизающийся в области
строительного и энергетического оборудования. Концерн «ФИАТ»,
главный производитель автомобилей в Италии,
занимает также видное место в производстве подвижного
железнодорожного состава, локомотивов, самолетов,
холодильников, инструмента.
Хорошо известные во всем мире компании
авиастроения США «Дуглас эйркрафт» и «Боинг эйрплейн»
осуществляют диверсификацию по горизонтали, включая
производство ракетного оружия. Компания «Локхид
эйркрафт» включила в свои функции также устройство
аэродромов и другое обслуживание воздушного флота.
Наиболее широко диверсифицировано производство у
«Дженерал дайнемикс», сооружающей наряду с
самолетами и ракетами подводные лодки, выпускающей
электромоторы, электронное оборудование различного
назначения 16.
Крупные фирмы, которые ранее выпускали части и
детали для определенной отрасли машиностроения,
переходят к снабжению широкого круга производств
технологического оборудования, авиации, электроники.
15 «Der Volkswirt», 1965, N 42, S. 2334.
18 cHarward Business Review», September-October 1957, p. 121.
78

В то же время в машиностроение проникают монополии
таких отраслей, как черная и цветная металлургия,
химия, кожевенная, пищевая промышленность.
Конструирование и производство специальных машин и
агрегатов соответственно особым требованиям данной
отрасли сосредоточивается в крупных объединениях этой
отрасли. Но выпуск такого специального
технологического оборудования часто доводится до размеров, далеко
превосходящих собственные нужды, становится
крупносерийным, комплектуется для оснащения целых
заводов. Это дает возможность утвердиться на рынке
специального машиностроения, точнее, монополизировать
не только рынок сбыта собственных изделий, но и
техническое оснащение данного производства.
Итальянская монополия «Сниа-вискоза>, имеющая
около 50 подконтрольных компаний, объединяет большой
ряд производств, от получения полупродуктов
(целлюлозы, едкого натра, серной кислоты, капролактама) до
выпуска своей основной продукции — волокон. Стремясь
обеспечить себе рынок, она проникает в текстильную
промышленность. Под ее контролем уже находится 10—
12% мощностей хлопчатобумажного прядения страны.
В то же время в сферу деятельности концерна входит
и машиностроение, и производство электроэнергии, и
добыча нефти и газа 17.
Распространяя свою деятельность на ряд отраслей,
крупные фирмы получают возможность шире
использовать производственные мощности, инженерные и
административные кадры, научно-исследовательский аппарат.
Для завоевания рынка в производство включается
также выпуск сопряженных товаров, чем обеспечивается
полнота ассортимента.
Важнейшую роль в распространении
диверсификации играет отличающая современную
капиталистическую экономику небывало обострившаяся
неравномерность развития отдельных частей народного хозяйства,
бурный рост одних отраслей при застое и даже упадке
других. Страхуясь от риска падения прибылей,
монополии спешат включиться в динамичные отрасли, сулящие
большие возможности сбыта.
17 cChemische Industrie», 8.VIII 1967, p. 501.

«В старых отраслях производства со стагнирующим
или падающим спросом даже высокая степень
монополизации не создает стимулов для вступления нового
производителя в порядке диверсификации» 18.
Этот мотив диверсификации весьма наглядно
выступает в перестройке монополий черной металлургии,
развернувшейся в последние годы в странах Западной
Европы. «Некоторые европейские производители угля и
стали перешли к диверсификации в более прибыльных
областях машиностроения, где при широкой постановке
дела можно ожидать высоких дивидендов»,— отмечает
английский журнал «Экономист» 19.
Наиболее мощные в Западной Европе, рурские
концерны угля и стали давно уже имели в своем составе
многие производства тяжелого машиностроения,
горнометаллургического оборудования, железнодорожных
материалов. Они же держали в своих руках
судостроение. Структурный кризис, переживаемый угольной
промышленностью, неустойчивое положение черной
металлургии, вызванное обострением конкуренции на мировом
рынке черных металлов и рядом последствий новейших
технических сдвигов (конкуренции новых
конструкционных материалов, уменьшения металлоемкости изделий
и т. д.),— все эти процессы дали мощный толчок
перестройке производственной структуры
горнометаллургических концернов Рура. Уменьшая удельный вес
базовых продуктов в своем обороте, рурские концерны
проникают в химическую, электротехническую
промышленность, моторостроение. Они вкладывают капиталы в
нефтяную, газовую промышленность. В сферу их
деятельности включаются все новые виды конструирования
и изготовления механизмов, проектирование и
строительство заводов, мостов, портовых устройств,
производство специальных сплавов, синтетических материалов.
Диверсификацию в этих же направлениях
осуществляют и металлургические концерны Франции. Группа
«Шнейдер» развертывает производство машин и
электротехнического оборудования; «Сидешар» —
производство стальных труб; компания «Понт-Муссон» при участии
18 «Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft», Oktober 1967,
S. 678.
,f «Economist*, 19.11 1966, p. 725.
80

саарского концерна Рехлинга наладила выпуск
оборудования для центрального отопления, установок
кондиционирования воздуха, насосов, пластических труб, в
короткий срок заняв видное место в этих новых для нее
отраслях производства.
Такое же явление наблюдается и в
металлургических компаниях Англии: одна из них, крупная
компания трубопроката «Тьюб инвестмент», изготовляет
наряду с основной продукцией также электрооборудование,
алюминиевые изделия, велосипеды и мотоциклы и т. д.
Диверсификация особенно широко распространена в
новых отраслях промышленности, которыми стараются
овладеть монополии старых отраслей. Понятно, что
наиболее выгодным полем перемещения капитала служат
новые производства, открывающие новые рынки. При
переходе к другим отраслям производства принимается
во внимание возможность использования одинаковых
исходных материалов, сходство технологических
процессов и другие технико-производственные условия.
Но даже по признаниям буржуазных экономистов,
все это — не единственный и отнюдь не всегда
главный побудительный мотив диверсификации. Монополия
выходит за рамки своей отрасли, если она
рассчитывает получить большую прибыль. Более того,
подчеркивается, что «ни одна фирма не приступит к
диверсификации только потому, что между ее основной
деятельностью и другими видами, которые могут быть начаты,
существует технологическая связь» 20.
Диверсификация ведет нередко к соединению в
рамках крупных компаний многих производств,
технологически ни в какой мере не связанных с той отраслью, в
которой они утвердились, а иногда даже весьма далеких от
нее. Примеров подобного рода множество. Так, две
крупнейшие американские монополии мясоконсервной
промышленности «Армор» и «Свифт» занялись выпуском
строительных механизмов, электронно-измерительных
приборов и другого оборудования. Продукция третьей
по мощности монополии мясной промышленности —
корпорации «Уилсон» включает пластикаты для мебельной
М. Gort. Diversification and Integration in American Industry.
Princeton, 1962, p. 108.
81

промышленности, спортивный инвентарь, школьное
оборудование.
Английская компания рыбной промышленности «Росс
бразерс» занялась производством грузовых автомобилей,
мороженой птицы, полиграфических изделий. Группа
Ч. Клора, которой принадлежит до половины обувных
магазинов Англии, занимается также судостроением,
производством насосов и труб, ювелирных изделий.
Одна из старейших колониальных монополий Англии,
«Импириэл тобэко», выпускает жареный картофель,
школьные счетные приборы и другие товары. Еще
более разнообразна номенклатура производства у
табачных монополий США — «Америкен тобэко» и «Рей-
нолдс», которые проникли в производство
продовольственных товаров, консервированных фруктов,
упаковочных материалов, приобретя несколько крупных
компаний этих отраслей; компания «Филип Моррис»
выпускает табачные изделия, жевательную резинку, безопасные
бритвы, вспомогательные материалы для текстильной
промышленности21.
В некоторых случаях диверсификация приводит
крупные фирмы к полному перемещению из прежних
областей их деятельности в новые. Такая метаморфоза
произошла, например, с фирмой «Роллс-Ройс». Эта
фирма, долгое время принадлежавшая к числу ведущих в
автомобильной промышленности Англии, целиком
переключилась на производство самолетов22. Крупная
американская фирма текстильной промышленности «Текст-
рон инкорпорейтед» включилась в производство военной
продукции, приборов, автоматики, агрохимических
продуктов 23.
§ 3. Диверсификация и специализация
Размышляя по поводу растущей тяги крупных
предприятий к многоотраслевой структуре производства,
буржуазные экономисты нередко задаются вопросом,
не идет ли эта тенденция вразрез со специализацией,
21 «Magazine of Wall-Street», 6.III 1965, p. 590—591.
22 «The Structure of Industry In Britain». London, 1961, p. 35.
23 «Cartels», 1963, N 2, p. 65.
82

властно диктуемой техническим прогрессом. Не забыта
ли народная мудрость, выраженная в известной
насмешке: «Джек на все руки мастер» — вопрошает орган
Уолл-стрита 24.
Вот как отвечает на этот вопрос английский
экономист Роуз: «Несмотря ira преимущества стандартизации
и специализации, многие фирмы производят такую
разнообразную номенклатуру товаров, которая уже не
укладывается ни в какую классификацию
промышленности. В большинстве случаев причиной служит узость
рынка для тех или иных товаров, но часто экономия
от специализации приносится в жертву ради других
выгод... В целом одной из важнейших причин
диверсификации является стремление ослабить риск падения
прибылей, которое может повлечь за собой
специализация» 25.
В действительности, однако, соотношение между
специализацией производства и диверсификацией гораздо
сложнее. Кризисные явления в капиталистическом
хозяйстве обычно протекают весьма неравномерно,
задевая разные отрасли в неодинаковой степени. При
частных кризисах отдельные отрасли обнаруживают иногда
быстрый рост. Ясно, что специализированное
объединение больше подвержено кризисным воздействиям,
нежели концерн с широкой производственной программой,
охватывающей различные отрасли и многие виды
производства. Отсюда стремление перестраховаться, расширив
сферу деятельности. Это вполне совместимо с
усилением специализации внутри концерна; например, в
металлургическом концерне развертывается
специализированное производство электросталей, заводы проката
специализируются по профилям и т. д. «Технически
обусловленной специализации на уровне завода
противостоит экономически обусловленное расширение
ассортимента на уровне объединения» 26.
Важно то обстоятельство, что соотношение между
специализацией и диверсификацией оборачивается по-
разному для монополистических гигантов и
большинства средних предприятий, не занимающих
монопольки См.: «Magazine of Wall-Street», 6.III 1965, p. 590—591.
25 H. Rose. Op. cit., p. 48.
26 «Der Volkswirb, 1961, N 46, Beilage, S. 17.
83

ного положения. Дело в том, что крупные компании,
как правило, располагают многими строго
специализированными производственными единицами.
Многоотраслевой характер объединения при этом не только не
противоречит специализации производственных единиц в его
составе, но, наоборот, позволяет полнее загрузить их,
шире использовать преимущества массового
специализированного производства и в то же время в известной
мере противостоять неустойчивости рыночного спроса,
перекрывая потерн на одних видах изделий прибылями
по другим. Зато средние специализированные фирмы,
не располагающие простором для такого
маневрирования, в полной мере подвержены риску потерь.
Монополии обычно содержат в своем составе заводы,
специализирующиеся на производстве отдельных узлов,
компонентов, деталей, приспособлений, лишь при
возможности полной загрузки их для собственных нужд
либо при наличии устойчивого рынка сбыта на сторону.
Риск же, связанный с такой специализацией
производства, они перекладывают на средние и мелкие
предприятия, выступающие в качестве их поставщиков.
Для капиталов среднего размера рост путем
диверсификации затруднен уже по той простой причине, что
это требует больших затрат на исследовательские и
подготовительные работы к запуску новой продукции,
на изучение рынков, продвижение новых товаров к
потребителю, рекламу. Напротив, для крупных фирм
расширение ассортимента, выпуск новой продукции под
старой, уже завоевавшей известность фабричной маркой
служит одним из путей экономии расходов на сбытовой
аппарат и рекламу.
Понятно поэтому, что буржуазные экономисты
осуждают попытки предпринимателей средней руки
следовать модной тенденции к диверсификации, усматривая
в этом препятствие для последовательного включения
немонополистического капитала в орбиту
господствующих монополий. В то же время подчеркивается, что
диверсификация — не тактика предприятий для решения
текущих трудностей и проблем, а стратегия
наступательного характера, рассчитанная на длительный
период, имеющая целью расширение мощи крупных
предприятий.
84

Посредством диверсификации монополии обороняют-
ся от неприятных сюрпризов, которые им то и дело
преподносят колебания спроса. Эффективность этой
«стратегии подчинения рынка» Дж. Гэлбрейт
иллюстрирует примером из опыта корпорации «Дженерал дай-
немикс», которая в начале 60-х годов понесла убыток
в 425 млн. долл. при выпуске нового типа
реактивного самолета. Этот убыток отчасти был вызван
просчетами, допущенными при проектировании. Издержки
производства гигантского самолета, способного принять на
борт свыше 900 пассажиров, оказались выше, чем
предполагалось. Но главной причиной убытка явился
ошибочный расчет на получение достаточного количества
заказов на такие самолеты. Как сообщает Гэлбрейт,
«компания не лопнула (хотя и была близка к этому),
потому что она располагала ежегодным доходом
примерно в 2 млрд. долл. от производства такой
разнообразной продукции, как ракеты, строительные
материалы, подводные лодки, телефонная аппаратура. Ни одно
из этих производств никак не было задето неудачами
авиационной части корпорации»27.
«Конечно,— замечает Гэлбрейт,— для компании
меньших масштабЬв, выпускающей только один вид
изделий, убыток в 425 млн. долл. был бы смертельным.
Здесь перед нами важное объяснение одного из
наиболее примечательных явлений новейшего развития
корпораций, а именно роста так называемой полиглотной
(курсив наш.— Е. X.) корпорации, которая соединяет
большие размеры с весьма различными линиями
производства. Так создается возможность устранить
различные последствия неустойчивости, которые не могут быть
устранены другим путем».
Диверсификация представляет собой специфическое
порождение современной высокомонополизированной
формы капиталистического производства. Свойственные
этой форме противоречия находят в диверсификации
своеобразное проявление: монополия реагирует на
объективные требования технического прогресса
стремлением максимально расширить сферу своего господства.
27 /. Galbraith. Op. cit., p. 26—27.
85

§ 4. Новые формы перемещения капитала
и усложнение конкурентной борьбы
На практике крупные компании осуществляют
диверсификацию прежде всего путем скупки, поглощения
меньших фирм других, облюбованных для экспансии
отраслей экономики. Это оказывается наиболее коротким
путем к расширению поля деятельности монополий. «В
конце концов крупной корпорации дешевле выйти на новый
рынок через покупку уже существующих предприятий,
чем пробиваться к нему, тратя время и энергию»,—
пишет профессор гарвардской «школы бизнеса»28.
В специальном исследовании «диверсификации
посредством слияний» отмечается, что вытеснение недивер-
сифицированных фирм происходит в гораздо более
широком масштабе, чем это показывают промышленные
переписи. «Может показаться, что многие мелкие фирмы
остаются в том же бизнесе, тогда как на деле их
существование зависит от специальностей, в которых не
заинтересованы крупные соперники»29.
Поглощения или слияния такого порядка в
американской литературе принято называть
«конгломератными». Они считаются типичными для третьей в истории
США волны «корпоративных браков», наблюдающейся в
последние десятилетия. На смену «горизонтальным»
слияниям компаний по обработке или продаже одного
и того же товара приходят «вертикальные»,
объединяющие компании, занятые на различных, чаще всего
последовательных стадиях этой обработки, и особенно
слияния компаний различных производственных профилей.
С 1951 по 1958 г. «горизонтальные» слияния составили
31%, а «конгломератные» —54% всех слияний в США.
В 1959—1966 гг. доля «горизонтальных» слияний упала
до 15%, а «конгломератных» выросла до 69% 30.
Сводные данные об этой эволюции в формах
монополистической концентрации в других развитых капита-
28 S. Miller. The Management Problems of Diversification. N. Y.f 1963,
29 F. Kottke. Diversification through Mergers. «Challenge», May I960,
p. 10—12.
30 «Мировая экономика и международные отношения», 1968, № 2,
стр. 149.
86

листических странах отсутствуют. Однако известно, что
в Западной Европе, где развертывается перестройка
монополий по американскому образцу, полным ходом
идет скупка семейных фирм и небольших акционерных
компаний ведущими концернами других отраслей. Эти
слияния стали одним цз важнейших слагаемых
современного концентрационного процесса.
«Конгломератные слияния сами по себе не
новшество,— пишет американский экономист Б. Носситер.—
Новым является их быстрое распространение, что
добавляет иное, новое измерение в модели концентрации
любой отрасли» 31.
«Конгломератные» слияния предпочитаются также
потому, что они не подпадают под действие
антитрестовских законов, так как считается, что такие
слияния не несут опасности монополизации.
26 сентября 1966 г. тогдашний министр юстиции США
Катценбах, выступая перед американскими
промышленниками в Нью-Йорке, заявил, что антитрестовские
законы не мешают росту компаний вширь, т. е. они не
препятствуют проникновению в другие отрасли
промышленности. «Этот путь,— сказал Катценбах,— специально
оставлен открытым, чтобы позволить фирмам достичь
экономической активности путем расширения» 32.
Комбинированию и диверсификации — новым, хотя
и различным, но взаимосвязанным формам
концентрации — принадлежит видное место в механизме
современного капитализма. Это относится прежде всего к
сдвигам в отраслевой структуре промышленного
производства, под знаком которых в послевоенный период
протекает экономическое развитие капиталистических стран.
Как отмечает известный американский экономист
В. Перло, «конгломератные» слияния усиливают мощь
существующих империй финансового капитала и
формируют новые33. Промышленные корпорации,
располагающие огромными финансовыми ресурсами, приобретают
большое число других промышленных корпораций,
действующих в самых различных, часто родственных
областях. По принципу диверсификации создается сеть пред-
31 В. Nossiter. The Mythmakers. Boston, 1964, p. 50.
32 Цит. по: «Экономическая газета», 1967, № 18, стр. 42.
33 «Political Affairs», July 1967, p. 29.
87

приятии, продукция которых сбывается на многих и
притом различных товарных рынках. Это уменьшает
циклическую неустойчивость, дает определенные
преимущества централизации научно-исследовательских работ,
сбыта, управления; последнее особенно существенно при
современном распространении электронного управления.
Сверх того, при централизованных финансах
диверсификация дает возможность маневрировать фондами
между различными линиями деятельности. Конгломератные
слияния приносят также преимущества налогового и
финансового порядка, как результат общего контроля над
рядом сепаратных компаний.
В качестве примера В. Перло приводит корпорацию
«Литтон индастриз», которая с 1959 по 1967 г.
увеличила свои продажи с 125 млн. долл. до 1250 млн.,
удесятерив их за 8 лет преимущественно посредством
такого рода операций.
Другой пример конгломератных слияний дает
корпорация «Мидленд-Росс», созданная кливлендской
финансовой группой, которая, приобретая и сливая компании,
включая их в свою орбиту, значительно расширила свою
сферу влияния.
Научно-техническая революция вызывает изменения
сложившихся пропорций между отраслями
общественного производства, порождает сдвиги в структуре
потребления и рыночного спроса. В условиях, когда
монополии фактически распоряжаются основной массой
производственных мощностей промышленности во всех ее
подразделениях, отраслях и существенных видах
производства, новые пропорции по сути дела воплощаются в
жизнь в порядке перестройки отраслевой структуры
монополистических объединений. Перестройку
осуществляют монополии, развертывая на своих предприятиях
новые производства, создавая новые заводы, приобретая
предприятия других отраслей, диктуя соответствующую
перестройку обслуживающим их потребности
специализированным средним и мелким предприятиям.
В этом смысле комбинирование и диверсификация,
осуществляемые концернами и крупными
компаниями во всех индустриально развитых
капиталистических странах, означают перелив капитала из одних
отраслей в другие, туда, где более благоприятны
перспективы сбыта, расширения производства, получения
88

высоких прибылей. Это новая форма перелива
капитала, обозначившаяся на современном высоком уровне
развития монополий.
Такую же роль играют и прямые государственные
вложения в промышленность. Однако они в
подавляющей части направляются-в огосударствленные
предприятия и отрасли промышленности, которые во всех
странах монополистического капитализма имеют
определенную, достаточно ограниченную сферу. В целом же, в
народнохозяйственном масштабе государство участвует в
процессе перелива капитала и формирования новых
отраслей и отраслевых пропорций, поощряя различным
способом вложения частного капитала, компенсируя
монополиям убытки от застоя или упадка старых
отраслей, стимулируя их техническое обновление и
перестройку.
Наиболее выгодное поле для перемещения капитала
представляют новые виды производства, в которых
можно сохранять монопольное положение и получать более
высокие прибыли до тех пор, пока сюда не устремятся
конкуренты. «Монополии, проникая в новые отрасли,
следуют правилу: «Если не можешь с чем-либо
конкурировать, производи сам». Новые предприятия всегда
будут конкурировать со старыми: пусть это будут твои
предприятия»34.
Стремлениям монополий перевести капитал в новые,
более выгодные области отвечает теория
«маркетинга» — продвижения на рынках, занимающая все более
видное место в исследованиях, призванных обслуживать
потребности большого бизнеса. В вариантах теории
«маркетинга» делаются попытки раскрыть
закономерности развития товарных рынков, найти наиболее
эффективные способы расширения спроса, предвосхитить
изменения его структуры. При этом широко используется
новейший эконометрический инструментарий. Весь
арсенал экономической науки мобилизуется с целью
разработать стратегию и тактику конкурентной борьбы в
условиях огромной подвижности рынков и соперничества
монополистических гигантов.
А. Манукян. Проблемы послевоенного развития экономики
капиталистических стран. Изд-во сЭкономика», 1966, стр. 382.
8t

Диверсификация вносит новый момент в
традиционную борьбу монополий с аутсайдерами. Дело в том, что
в роли аутсайдеров выступают уже не случайные
одиночки, пытающиеся нажиться «под зонтиком»
монополий, а крупные и крупнейшие концерны. Любая
монополия, устремляясь в другую отрасль, сталкивается с
соперниками, уже населившими эту отрасль или
облюбовавшими ее для себя, если речь идет о ее
начальной стадии развития.
По словам органа Уолл-стрита, осуществлять
диверсификацию— это значит «вторгаться в резерваты
других компаний»35. Для примера в журнале приводится
список семи важных товарных рынков, каждый из
которых служит полем активности восьми крупнейших
монополий США.
Свои наблюдения над перекрещивающимися
устремлениями крупных корпораций журнал резюмирует
следующим образом: «С экономической точки зрения мы
видим, как изменился старый порядок промышленных
комбинаций. Их целью было создать стабильность на
своем рынке, подавить конкуренцию и ограничить
давление, вызываемое развитием производства новых товаров.
На деле же получилось обострение соперничества, в
котором успех выпадает на долю тех, кто быстрее сумел
обратить в капитал развивающуюся технику»Ъ6.
То обстоятельство, что на одном и том же рынке
сталкиваются монополии различных отраслей
производства, говорит о чрезвычайном обострении
конкурентной борьбы и усложнении ее форм. На смену
монополиям, действовавшим в основном в определенной
отрасли промышленности, пришли монополии
многоотраслевые, включающие производства разнообразных отраслей.
Это, с одной стороны, осложняет внутриотраслевую
конкуренцию между различными
монополистами-производителями одинакового рода товаров. С другой стороны,
границы между сферами влияния монополий, которые
создавались посредством господства в той или иной
отрасли, становятся все более уязвимыми, воздвигнутые
против конкуренции барьеры ослабевают. Соответствен-
35 «Magazine of Wall-Street», 27.XI 1965.
м Ibidem.
10

но усиливается конкуренция за сферы приложения
капитала, ускоряется процесс его передвижения из одних
отраслей в другие.
Чрезвычайное усложнение конкуренции вследствие
комбинирования и диверсификации подмечают и
буржуазные экономисты. «Диверсификация, безусловно,
значительный факт в нашей экономической жизни, ибо она
скрещивает конкуренцию между отраслями
промышленности, поднимает ее на уровень, ранее не известный
в нашем обществе»,— пишет, например, С. Миллер37.
«Когда гиганты пролагают себе путь в других
отраслях, конкуренция в этих отраслях отходит от
классической модели»,— подчеркивает другой американский
экономист — Б. Носситер 38.
Объединение ранее разобщенных стадий и отраслей
производства в мощные промышленные комплексы
имеет и другое следствие. Крупная и все растущая часть
общественного продукта обращается внутри
крупнейших монополий. В этом смысле распространение
комбинирования усиливает тенденцию к планомерности,
которую, как неоднократно указывали классики
марксизма-ленинизма, несут в себе монополии. Вместе с тем
усиление этой тенденции находится в кричащем
противоречии с усложнением и обострением конкуренции в
результате захвата монополиями все более широкого
круга отраслей экономики.
37 S. Miller. Op. cit., p. 136.
n В. Nossiter. Op. cit., p. 50.

Глава четвертая
НОВЫЕ ЧЕРТЫ В РАЗВИТИИ
ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ФОРМ
МОНОПОЛИЙ
§ 1. Современный концерн
Объективные процессы современного развития
производительных сил капитализма, протекающие под знаком
научно-технической революции, обусловливают ряд
существенных перемен в структуре монополистического
капитализма, в его наиболее распространенных и
типичных организационных формах, сложившихся на
протяжении предыдущих десятилетий.
Как известно, развитие монополий с тех пор, как
они завоевали себе господство в экономике
капиталистических стран, вело к переходу от первоначально
ограниченных и непрочных соглашений к более широким и
устойчивым формам объединения. Развитие
монополистических союзов капиталистов шло в порядке
восхождения от низших к более высоким формам — от
соглашений по условиям сбыта (картели, синдикаты) к
слиянию ранее самостоятельных предприятий в крупные и
крупнейшие производственные единицы под общим
управлением (тресты).
Все эти формы монополистических союзов
существуют в капиталистических странах и в наше время,
независимо от того, выступают ли они в открытом,
узаконенном виде, как в большинстве этих стран, или же
под различными прикрытиями, как принято в США.
Однако соотношения форм, роль, которую играет каждая
из них в монополистической системе, существенно
изменились.
П

Ведущие монополии, те несколько сотен крупнейших
компаний, которые держат в своих руках решающую
часть средств производства и общественного продукта
в капиталистическом мире, выступают преимущественно
в форме концернов — высшей, наиболее развитой
формы монополистического дбъединения. Функции
управления производством, торговлей и финансовыми
операциями в концерне слиты. Это дает возможность полнее
приспособиться к требованиям организации производства
и обращения, диктуемым современным уровнем
технического развития и нынешними масштабами производства.
К числу этих требований относятся: эффективная
специализация производственных единиц, целенаправленное
сочетание отдельных стадий производства,
использование комбинирования взаимосвязанных отраслей,
организация исследовательских и проектных работ весьма
широкого плана.
Концерн, как одна из форм монополий, не является
новинкой в экономической структуре
монополистического капитализма. Эта форма монополии существует
уже более полувека. После первой мировой войны ряд
концернов возник, в частности, в Германии. Широкую
известность получил в то время концерн Гуго Стиннеса.
Сравнение концерна Стиннеса с современными
концернами дает наглядное представление об особенностях
последних, об их специфических отличиях.
Концерн Стиннеса был типичным порождением
своего времени. Он возник в обстановке расстройства и
хаотического состояния германской экономики в
результате поражения кайзеровской империи в первой мировой
войне К Хозяйственная разруха, выразившаяся в
небывалой инфляции, послужила той почвой, на которой,
подобно ядовитым грибам, выросли концерн Стиннеса и
некоторые другие подобные монополистические
образования. Развитие этих монополий характеризовалось
бурным взлетом и бесславным распадом, последовавшим
после ликвидации экономической разрухи. Форма
концерна в тогдашних условиях не могла стать
господствующей формой монополии, соответствующей более или
1 Как известно, Стиннес создал свою финансовую империю, скупая
за бесценок разорившиеся и близкие к разорению фирмы самых
различных типов и даже сфер экономики.
»

менее нормальным условиям функционирования
капиталистической экономики. Эта форма отражала
специфические противоречия, вызванные расстройством
хозяйственного механизма.
Существенно иными чертами отличается форма
концерна в современных условиях. В настоящее время эта
форма преобладает, она отражает не временные, быстро
проходящие затруднения экономики той или иной
капиталистической страны, а наиболее глубокие, коренные
противоречия системы монополистического капитализма
в целом. Она отражает прежде всего развитие
основного противоречия — противоречия между общественным
характером производства и частнокапиталистической
формой присвоения — на современном этапе
государственно-монополистического капитализма и является формой
движения этого противоречия.
В концерне обобществление производства достигает
более высокого уровня по сравнению с предыдущими
формами капиталистической монополии. Вместе с тем
функционирование концерна еще отчетливее
обнаруживает узость рамок капиталистической частной
собственности, ставящей преграды на пути решения задач,
выдвигаемых бурным прогрессом обобществления
производства 2.
Эта внутренне противоречивая природа концерна как
формы монополии используется буржуазными и
реформистскими идеологами как основа для распространения
2 Контраст между возможностями целесообразного использования
экономических ресурсов на базе достигнутого уровня развития
производительных сил и обобществления производства, с одной
стороны, и реальными условиями, определяемыми
частнокапиталистическими отношениями, с другой, выступает столь ярко, что
над этим противоречием подчас задумываются люди, весьма
далекие от марксизма и коммунизма. Так, известный французский
буржуазный публицист М. Дюверже писал не столь давно на
страницах отнюдь не прогрессивной газеты «Монд»: «Капитализм,
возможно, обеспечивает лучшую организацию внутри каждой
фирмы, т. е. на уровне «микроэкономики», но он не может
обеспечить подлинно всеобъемлющую организацию производства,
организацию на уровне макроэкономики. Пока такая организация
оставалась технически невозможной, т. е. до середины XX в.,— эта
неполноценность капитализма оставалась незаметной». Но теперь,
продолжает Дюверже, развитие техники ведет «к повышению
эффективности макроэкономической организации, которая, однако, в
рамках капиталистической системы налажена быть не может».
04

всякого рода апологетических теорий — от теории
менеджеризма до так называемой теории конвергенции.
В то же время буржуазные экономисты, с их
приверженностью к замене научного анализа чисто
формальной классификацией, зачастую сводят характеристику
концерна к описанию внешних, формально-юридических
его особенностей, оставляя в стороне его
экономическую сущность и свойственные ему внутренние
противоречия. Исследование подлинной природы концерна и его
роли в противоречивом процессе развития системы
государственно-монополистического капитализма следует
считать одной из важных задач марксистско-ленинской
экономической науки. Значение этой задачи для
идеологической борьбы нашего времени очевидно.
Концерн как господствующая форма современной
монополии соединяет в одних руках распоряжение
капиталом с управлением производством, научными
исследованиями, операциями по снабжению и сбыту. В
концерне централизованное — в рамках данной монополии —
руководство в решающих областях, прежде всего в
области капиталовложений, сочетается с определенной
оперативной самостоятельностью его звеньев.
Существуют два основных вида концерна. В одних
случаях концерн полностью владеет предприятиями,
которые входят в его состав, в других — концерн состоит
из формально самостоятельных акционерных компаний,
контрольным пакетом акций которых владеет головная
фирма, руководящая и управляющая ими. Вторая
разновидность преобладает в странах Западной Европы и в
Японии.
В буржуазной экономической литературе
господствует мнение, что сохранение юридической и
коммерческой самостоятельности охваченных концерном
акционерных компаний дает ему большие возможности для
маневрирования. Но, хотя акционерные компании в
составе концерна такого типа и располагают
самостоятельными балансами, все же практикуется
единообразие счетов и методов бухгалтерского учета3.
Американизация западноевропейских и японских концернов
3 /С. Busmann. Kartelle und Konzerne. Stuttgart, 1963, S. 65.
95

ведет, как правило, к распространению типичной
для крупнейших концернов США централизованной
формы.
Главенствующие концерны капиталистического мира
охватывают ряд комбинатов. В их составе имеются
специализированные производственные единицы: фабрики и
заводы различных масштабов, торговые и транспортные
предприятия, научно-исследовательские институты и
лаборатории, проектно-конструкторские бюро. Такие
многоотраслевые конгломераты служат центрами
притяжения более узких монополистических объединений,
деятельность которых ограничена рамками немногих
крупных предприятий в отдельных отраслях экономики.
Поглощение подобных отраслевых объединений более
мощными многоотраслевыми группировками — одно из
важных слагаемых современного концентрационного
процесса. Как высшая форма монополистического
объединения, концерн полнее, чем другие формы, отвечает
потребностям функционирования многоотраслевых
образований, господствующих в экономике современного
капитализма.
В концерне эволюция форм монополий как бы
завершает круг. На предыдущей ступени монополизации
ранее самостоятельные предприятия, входя в состав
треста, полностью теряли самостоятельность как в тор-
гово-финансовой, так и в производственной сфере.
Многие из них попросту закрывались или превращались
как бы в цехи треста, представлявшего собой единое
предприятие, образовавшееся в результате полного
слияния фирм, вошедших в его состав.
Ныне ведущие монополии капиталистического мира
представляют собой экономические комплексы столь
гигантских размеров, что сочетание централизованного
руководства с определенной степенью самостоятельности
охватываемых концерном хозяйственных единиц служит
условием его существования и функционирования. Без
выполнения этого условия концерн оказался бы попросту
неуправляемым.
Так в эволюции форм монополии вновь
подтверждается один из главных законов марксистской
материалистической диалектики: закон перехода количества в
качество. Если на начальном этапе монополистической
стадии капитализма концентрация производства, достиг-
96

нув определенного уровня, породила монополии, то
теперь концентрация в капиталистической экономике
достигла такой высокой ступени развития, на которой
крупнейшие монополии неизбежно идут на
предоставление — в рамках концерна — определенной
самостоятельности своим отдельным звеньям.
Проблема сочетания централизации руководства в
рамках данного концерна и децентрализации
оперативно-хозяйственной деятельности его звеньев —
производственных единиц — занимает видное место в
современной буржуазной экономической литературе.
Представители буржуазной науки, непосредственно
обслуживающие нужды хозяйственной практики монополий и
правительственных органов государственно-монополистической
системы, усердно ищут оптимальные формы сочетания
централизованного и децентрализованного «принятия
решений» (decision making) в крупнейших концернах.
Ведущие концерны — сложные экономические
комплексы, обладающие огромными ресурсами в виде
производственных мощностей, кадров рабочей силы высокой
квалификации, инженерно-технических и научных
работников, финансовых средств. Проблема оптимально
возможного — в условиях антагонистических отношений
капитализма — использования этих ресурсов жизненно
важна для монополий. Не удивительно, что финансовые
магнаты не жалеют средств на экономические
исследования этой проблемы.
Высокая степень монополизации капиталистической
экономики, сложные организационные формы
монополий, развитие системы
государственно-монополистического капитализма — все это вызвало к жизни
многочисленные научные учреждения, изучающие проблемы
организации и управления хозяйственной деятельностью.
Результаты этих исследований, основанных на
практическом опыте, в определенном смысле представляют
интерес и для социалистической экономики — при том
условии, что должны быть полностью отброшены те
элементы, которые порождены специфически
капиталистическими условиями хозяйствования: погоней за
прибылью как первенствующей движущей силой
производства, конкурентной борьбой и т. п.
4 В. Л. Хмельницкая
07

§ 2. Современный картель
Марксистская диалектика учит, что в процессе
развития явлений причина превращается в следствие и
наоборот. Эта черта процесса развития чрезвычайно
выпукло выступает в эволюции организационных форм
капиталистических монополий, в особенности в изменении
содержания и роли картельных соглашений.
Картели — соглашения о ценах и рынках —
исторически послужили первой ступенью к образованию
монополистических объединений более высокого типа.
Сейчас картельные соглашения заключаются
преимущественно между концернами и трестами, будучи уже не
предпосылкой, а результатом господства монополий.
Раскрытие этой диалектики развития картельных
соглашений, отражающей глубинные процессы
монополистической экономики, возможно лишь на основе
марксистско-ленинской методологии, требующей
исследования капиталистического способа производства в
динамике, в ходе непрерывной смены свойственных ему форм
организации производства в связи с изменением
общественно-экономических отношений производства.
Если раньше, на предыдущих ступенях развития
империализма для картельных соглашений было
характерно стремление к наиболее полному охвату своей
отрасли, то сейчас они превратились в сговоры между
немногими монополистами, стремящимися сократить
издержки, обусловленные разрушительной силой
монополистической конкуренции. Это во многом изменило
содержание и формы картельных соглашений.
Современные концерны имеют столь обширную
номенклатуру производимой ими продукции, деятельность
их приобрела столь многосторонний характер, что они
не в состоянии делить рынок в порядке общих, так
сказать глобальных, картельных соглашений. Поэтому для
них характерно стремление достичь договоренности с
соперниками по отдельным видам или группам товаров.
В этих условиях картель, ограничивающийся немногими,
часто двумя-тремя, партнерами, уже не единичное, а
скорее типичное явление для современной ступени
монополизации капиталистической экономики.
Результат такого развития — множественность
картельных соглашений, густой сетью оплетающих господ-
98

ствующие концерны и тресты. Трудно, практически
невозможно найти количественное выражение этой
множественности. Буржуазные экономисты, пытаясь
произвести хотя бы приблизительный подсчет
фактически действующих «ограничений конкуренции» в той или
иной стране (или в масштабах Западной Европы, где в
ряде стран установлены определенные правила
регистрации картелей), вынуждены прямо или косвенно
признать невыполнимость такой задачи. Они не могут
предложить такую классификацию «коллективных действий
предпринимателей», которая позволила бы отделить
овец от козлищ, относя одни виды соглашений к
вредным, ограничивающим «свободу конкуренции», а другие,
напротив,— к допустимым и даже желательным для
прогресса в производстве и «общего блага» 4.
В США картели формально запрещены законом, но
это нисколько не препятствует их существованию и
функционированию. Не говоря уже о «джентльменских
соглашениях», заключаемых вдали от дневного света,
функции картелей с успехом выполняют различные
организации, скрывающиеся под вывесками
торгово-промышленных ассоциаций, институтов и т. п. В странах
Западной Европы официально зарегистрированы сотни
картельных соглашений, не считая, разумеется, тех,
которые обходятся без регистрации5.
В ФРГ управление по картелям, учрежденное в
1957 г., сообщило по случаю своего десятилетнего юби-
4 При классификации картели обычно делятся на регулирующие
условия сбыта (цены, приемы калькуляции, скидки при покупках
и продажах, порядок кредитования) и охватывающие ряд
условий производства (типизацию и нормализацию, специализацию и
согласование производственных программ, соглашения о патентах
и лицензии). Главная цель картелей — раздел рынков —
приписывается первой или второй группе по вкусу и усмотрению
классификатора (см., например: R. Gunzert. Konzentration, Markt und
Marktbeherrschung. Frankfurt/Main, 1961, S. 106—107).
5 Показательно исследование о картелизации в Западной Европе,
произведенное по заданию государственного департамента США
известным американским специалистом в этой области К. Эдвард-
сом. Основываясь на официальных данных стран, в которых
действует специальное законодательство о регистрации картелей,
Эдварде называет следующее число картельных соглашений,
действовавших в 1963 г.: в Англии —288, ФРГ— 130, Швеции —255,
Нидерландах — 496, Норвегии — 118, Дании — 109; во Франции,
Бельгии, Италии,, Швейцарии такой регистрации нет (С. D. E d-
wards. Cartelization in Western Europe. Washington, 1964, p. 7).
4* 99

лея, что в стране зарегистрировано 174 картельных и
синдикатских соглашения. По сравнению с 20-ми
годами, когда в Германии насчитывалось около 2100
картельных соглашений, эта цифра представляется весьма
скромной. Следует, однако, учесть, что картельные
функции зачастую осуществляются союзами
предпринимателей, действующими во всех без исключения отраслях
промышленности Западной Германии6.
По широте охвата эта форма организации
монополистического капитала не имеет себе равных ни в одной
из индустриально развитых стран капиталистического
мира. Союзы каждой отрасли включают подразделения
по видам производства, которые и регулируют цены,
собирают данные о сбыте, размерах производства,
состоянии производственных мощностей предприятий,
входящих в союз, дают «секретные рекомендации».
Отраслевые союзы предпринимателей выполняют в той или
иной мере картельные функции и в других странах
Западной Европы.
Это относится, в частности, к Англии. Еще в 30-х
годах под вывеской Британской федерации чугуна и стали
возник мощный картель черной металлургии.
Развиваясь в течение десятилетий, в особенности после второй
мировой войны, отраслевые картели, выступающие в
форме торгово-промышленных ассоциаций, охватили
большую часть отраслей обрабатывающей
промышленности Англии. К концу 50-х годов число их
определялось примерно в 2,5 тыс.7
Во Франции сложившаяся в послевоенный период
система государственного программирования экономики
породила новую организационную форму, служащую
также целям раздела рынков между ведущими компани-
6 Так, в федеральный Союз черной металлургии входят союзы
производителей чугуна, стали, труб, качественной стали, продукции
кузнечного производства, подвижного состава железных дорог и
др. Союз электротехнической промышленности охватывает 28
специализированных объединений. Союз машиностроения
насчитывает 36 отраслевых объединений, каждое из которых, в свою
очередь, подразделяется по отдельным видам продукции. Общее
число таких подразделений — 178.
7 «Экономика и политика Англии после второй мировой войны».
Изд-во АН СССР, 1958, стр. 139.
100

ями, в особенности в отраслях высокой концентрации
производства. Такой формой являются «комиссии по
модернизации» при комиссариате планирования, в которых
«представительные», т. е. наиболее мощные фирмы,
формулирующие программные задания по отрасли и
представляющие необходимы^ данные о состоянии и
оснащенности производства, располагают исключительно
благоприятными возможностями для «согласованных
действий», практически — для дележа рынков. В
многолетней практике работы этих комиссий установились
определенные писаные и неписаные правила сохранения
коммерческой тайны. При этом большинство синдикатов,
существовавших до 1939 г., функционирует и сейчас.
Это относится, например, к алюминиевому синдикату,
компании по сбыту калийных солей, синдикатам по
азоту, по черной металлургии. Наблюдается тенденция к
синдицированию и в обрабатывающей промышленности
(электротехнической, стекольной) 8. Комиссия по
соглашениям, учрежденная после окончания войны, в своем
отчете за 1960—1962 гг. приводила длинный список
товаров, охваченных картелями (большей частью
негласными), которые делят рынки между участниками,
устанавливают квоты сбыта, штрафуют за их нарушение,
проводят специальные меры против аутсайдеров
ит.п.9
Вместе с тем необходимо учитывать, что рост
монополизации капиталистической экономики внес новые
моменты в существование и функционирование картелей. При
тех возможностях монопольного регулирования цен,
которые созданы сосредоточением целых отраслей
промышленности в руках трех-четырех крупнейших монополий,
такой важнейший гип кнртгля, как соглашение о ценах,
обязательных для всех его участников, потерял
прежнее значение.
На многих рынках массовых товаров в развитых
капиталистических странах упрочилась практика так
называемого лидерства в ценах. «Лидерство проистекает
из рыночной практики, и предприятия вынуждены
следовать за лидером без особого соглашения»,— свиде-
8 И. Claude. La concentration capitaliste. Paris, 1965, p. 185—188.
• H. Menze. Moglichkeiten unternehmerischer Zusammenarbeit.
Berlin, 1960, S. 104.
101

тельствует, например, западногерманский экономист,
посвятивший свою работу исследованию новейших форм
«сотрудничества между предприятиями без ограничения
конкуренции» 10.
В этой же работе описывается одна из
разновидностей картеля, характерная для наших дней,—
соглашение о взаимной информации. «В договоре о взаимной
информации, заключаемом предприятиями, не только
фиксируется характер информации, подлежащей обмену,
но и подчеркивается то обстоятельство, что обмен
рассматривается как обязательный. Параллельно
подписывается договор о третейском суде; нарушение карается
штрафом. Формально предприятия, не участвующие в
договоре, имеют право получать информацию от фирм,
заключивших соглашение. Однако для этого они
должны обратиться к фирме — поставщику информации,
отыскать которую на практике бывает весьма
затруднительно» п.
О какой же информации идет речь? Какие именно
сведения столь заботливо ограждаются участниками
соглашения от аутсайдеров? Имеются в виду такие
существенные вопросы, как реальный объем текущих
продаж, направления сбыта, объем поступающих заказов,
требования, предъявляемые покупателями к
ассортименту, условиям поставок (скидки с прейскурантных цен,
условия кредитования).
Предметом сговора может служить также взаимная
информация о состоянии производственных мощностей,
об осуществляемых и запланированных мерах по
рационализации производства, об изменении ассортимента.
Так создается та осведомленность о состоянии спроса
и предложения, которая в определенной степени
уменьшает риск работы на неизвестный рынок. Легко понять,
какую роль играет такой обмен информацией в
условиях огромной подвижности рынков и соперничества
монополистических гигантов.
На этой почве вырастает и более развитой вид
картельных соглашений между концернами. Речь идет о
картелях, в которых партнеры не только обмениваются
10 Н. Мете. Фр. cit., S. 104.
11 Ibid., S. 30.
109

информацией, но и налаживают совместное изучение
рынков, создавая специальные институты, вооруженные
современной вычислительной техникой и широко
применяющие результаты исследований «маркетинга».
Другую новую разновидность картелей представляют
соглашения об «открытых ценах». По свидетельству
профессора манчестерского университета Г. Хита,
практика таких соглашений выглядит следующим образом:
«Обычно члены соглашения учреждают
центральное агентство (бюро) по ценам и информации о
конкурентах, которому передают свои прейскуранты со
всеми дополнительными данными о ценах и условиях
продажи (для распространения только между
участниками). Члены ассоциации могут при участии бюро
приводить свои цены в соответствие с этими сведениями.
Формальных обязательств на этот счет не
предусматривается, но обязательная информация дает
возможность незамедлительно принять меры против тех, кто
сбивает цены» 12.
Поэтому, заключает автор, наиболее важным
следствием широкого обмена информацией о ценах является
«расширение сферы олигополистического поведения»,
улучшения условий «игры» немногих крупнейших фирм,
монополизирующих рынок. Далее сообщается, что в
Англии за короткий срок было заключено не менее 150
подобных соглашений, большей частью в
металлообрабатывающей и электротехнической промышленности 13.
К картелям «открытых цен» примыкает такой тип
соглашения между монополистами, который
заключается в обмене сведениями не только о ценах, но и о
калькуляции издержек производства. Описывая
практику подобных картелей, западногерманский экономист
Л. Майер отмечает, что посредством обмена
калькуляцией устанавливается «единая линия политики цен,
позволяющая избежать нежелательного сбыта по
бросовым ценам» 14.
Конкуренция монополий в условиях научно-техниче-
12 «Economic Journal», September 1960, p. 455.
w Ibid., p. 474, 475.
14 L. Mayer. Kartelle, Kartellorganisation und Kartellpolitik.
Wiesbaden, 1959, S. 29.
103

ской революции придала особо важное значение такой
разновидности картеля, как патентные пулы и
лицензионные соглашения. В США, как известно, союзы
концернов, основанные на монополизации технических
достижений, служат излюбленной формой легального
обхода антитрестовского законодательства.
В настоящее время патентно-лицензионные
соглашения стали одной из существеннейших основ картелей
концернов как в рамках отдельных капиталистических
стран, так и в масштабе всей империалистической
системы. Несмотря на то, что темп современного
технического прогресса сокращает «продолжительность
жизни» патентов, соглашения о них служат весьма
действенным средством раздела рынков. Такую возможность
обеспечивают патентные пулы, которые ограждают
партнеров от конкуренции извне, препятствуя проникновению
аутсайдеров. Чтобы преодолеть барьер, необходимо
потратить немалые средства для создания новой
технологии в обход патентам, собранным в рамках пула. А если
пулом охвачены главенствующие монополии той или
иной отрасли, аутсайдеру, располагающему меньшей
финансовой мощью, проникнуть в огражденную пулом
отрасль практически невозможно 15.
В последние десятилетия в связи с бурными
техническими сдвигами практика «коллективной
монополизации» патентов, обмена лицензиями и необходимой
технической информацией (know how) сильно расширилась
и приняла регулярный характер. На ее почве стала
развиваться новая форма монопольных связей — так
называемое научно-техническое сотрудничество. Практически
трудно отграничить эту форму монопольного сговора от
патентно-лицензионных картелей. Последние часто
лежат в ее основе. Научно-техническое сотрудничество,
в свою очередь, представляет часть других, более
тесных межмонопольных связей нового вида,
развивающихся в структуре современного капитализма.
Развитие этих связей служит наглядным
доказательством объективно назревшей потребности в признании
общественного характера производства в условиях ны-
15 И. Д. Иванов. Патентная система современного капитализма.
Экономика и организация. «Соревнование двух систем. Новые
явления в экономике капитализма». Изд-во «Наука», 1967, стр. 265.
104

нешнего уровня развития производительных сил, между
тем как специфические условия капиталистической
системы служат непреодолимой преградой на пути
реализации этой назревшей задачи.
§ 3. Новые формы производственных связей
между монополиями
Примечательное новое явление в развитии связей и
соглашений между монополиями представляет переход
этих связей на производственно-техническую основу.
В условиях научно-технической революции
оказываются уже недостаточными не только старые,
свойственные монополиям со времени установления их
господства, методы соглашений о дележе рынков и
закреплении монопольных привилегий, но и новые, более
изощренные формы, о которых говорилось выше. На
основе простого соглашения о сбыте (гласного или
скрытого) трудно, а зачастую и невозможно обеспечить
сколько-нибудь устойчивую монополизацию результатов
новой техники и технологии. Последняя сейчас
меняется не в порядке более или менее длительной
эволюции, как это было раньше, а скачкообразно.
Новая техника, соединяя ранее обособленные
отрасли, размывая границы между ними, одновременно
требует углубления специализации производства.
Эффективное использование мощностей гигантских агрегатов
и машинных систем невозможно без обеспечения более
или менее равномерной нагрузки.
Растут размеры капитала, который необходимо
авансировать для создания предприятия, соответствующего
нынешним масштабам и требованиям технического
прогресса. При современных темпах развития техники
монополиям приходится затрачивать внушительные суммы
на научно-исследовательские работы, на изыскание и
применение в производстве новейших достижений науки
и техники. Без таких затрат в настоящее время
невозможно закрепить приобретенные и отвоевать у
соперников новые позиции.
Все эти условия, диктуемые развитием
производительных сил, вызывают изменения в формах отношений
и связей между монополиями. Соглашения между ними
105

выходят за рамки сферы обращения; не ограничиваясь
лишь реализацией продукции, картельные соглашения
современных трестов и концернов охватывают сферу
производственной деятельности.
«Селективные картели (соглашения между
немногими) отличаются глубоким вмешательством в процесс
производства, в производственную структуру его
участников» 16. Можно сказать, что современная
эволюция межмонопольных соглашений как бы воспроизводит
то восхождение от низших форм к высшим (от
объединения торговых к объединению производственных
функций), которое совершалось на ранней ступени развития
монополистического капитализма. Колесо истории
монополий как бы делает следующий оборот.
Различные формы связей нового, преимущественно
производственного типа между монополиями
распространились в отдельных секторах мировой
капиталистической системы в разной степени. Для стран Западной
Европы гораздо более, чем для США, характерны
соглашения между крупными фирмами, связанные с
углублением специализации производства. В тех
западноевропейских странах, где действуют законы о контроле
над картелями, соглашения о специализации
преобладают среди легализованных, официально
зарегистрированных соглашений между фирмами. В ФРГ, например,
16 из 25 вновь зарегистрированных в последние годы
соглашений отнесены к рубрике картелей по
специализации.
Буржуазные экономисты нередко утверждают, что
соглашения такого рода, способствуя техническому
совершенствованию производства, действуют на пользу
потребителю и не таят в себе опасности подавления
«благодетельного» конкурентного соревнования в системе
«свободного предпринимательства». Подобные
утверждения далеки от действительности, как небо от земли.
На самом деле все сговоры между монополиями, какую
бы сферу деятельности трестов и концернов они ни
охватывали, усиливают всевластие и гнет монополий над
массами населения, их господство в экономической и
политической жизни общества. Естественно, это относит-
16 «Kartelle in der Wirklichkeib. Koln — Bonn, 1963, S. 211.
106

ся fc полной мере и к соглашениям о специализации.
Что же касается мифа о «свободном
предпринимательстве», то он уже давно разоблачен всей практикой
хозяйничанья монополистов.
Картели по специализации редко бывают
многосторонними, число их участников чаще всего ограничено
двумя — четырьмя, зато достаточно солидными фирмами.
Принося преимущества, создаваемые разделением труда
и целесообразной его кооперацией, картели по
специализации в то же время связаны с определенным риском
для их участников. Ни одно мероприятие по
кооперированию не затрагивает участвующие в нем предприятия
так глубоко, как специализация. Отказ от изготовления
определенных изделий в пользу партнера, который, со
своей стороны, прекращает производство других
изделий, представляет определенный риск, особенно при
изменениях спроса. Этот риск тем больше, чем
многочисленнее участники соглашения.
Обычно каждый из партнеров картеля берет на
себя обязательство производить в пределах своего
сортамента только определенные виды изделий с тем,
чтобы исключить производство однотипной продукции и,
таким образом, ограничить конкуренцию друг с другом.
Примером может служить соглашение, заключенное
в 1965 г. между западногерманскими концернами
«Сименс» и «Бош» — крупными объединениями
электротехнической промышленности. Соглашение охватывает два
крупных раздела этой отрасли, представленных у обоих
концернов: производство стиральных машин и
холодильников и производство радиоприемников и телевизоров.
В концерне «Сименс» выпуск этих изделий
сосредоточен на заводах, объединенных в компаниях «Сименс
электрогерете» и «Конструкта-верке». В концерне «Бош»
производством радиотелевизионных приемников занята
компания «Блаупункт», производством бытовых
электроприборов — специальная компания «Роберт Бош хаус-
герете».
Размежевав сферы деятельности, «Сименс» взял
на себя производство стиральных машин, «Бош» —
холодильников. Радиотелевизионная производственная
программа партнеров также согласована путем
соответствующей специализации и разделения номенклатур
выпускаемой продукции. При этом, как сообщалось в от-
107

четах компаний, «каждый будет работать друг на друга
в интересах укрупнения серии выпускаемых изделий, что
дает возможность полнее загрузить имеющиеся
производственные мощности» 17.
Цель сговора — рационализация, улучшение техники,
повышение конкурентоспособности изделий партнеров
на внутреннем рынке 18. Для установления цен по
взаимным поставкам и распределения прибылей концерны
создали специальную компанию; при этом партнеры
и их дочерние компании, охваченные соглашением,
сохраняют полную самостоятельность в юридическом и
финансовом отношении, в сбыте своей продукции.
Такой же характер имеет заключенное в начале
1967 г. соглашение между одной из ведущих фирм
тяжелого машиностроения в ФРГ, компанией «МАН»,
и автомобильными заводами «Бюссингверке»,
входящими в состав государственного концерна «Зальцгиттер».
Договором предусмотрена специализация производства
тяжелых грузовых автомобилей, которым заняты обе
фирмы, согласование производственных программ на
этой основе и соответственное приспособление наличных
производственных мощностей. Как и в предыдущем
случае, налаживанием производственных связей,
координацией планирования и кооперированием занимается
специальная компания, учрежденная партнерами на
паритетных началах 19.
Типичным соглашением этого вида является также
сотрудничество двух крупнейших компаний
электротехнической промышленности Франции — «Пате-Маркони»
и «Томпсон-Хаустон». Последняя сосредоточила
производство радиоприемников и телевизоров, а «Пате-Мар-
кони» резервировала за собой выпуск аппаратов
звукозаписи. Подобного же рода соглашения существуют
между компаниями бумажной промышленности — «Ла
Рошетт» и «Селлюлоз дю Пэн», в производстве цветных
металлов и сплавов — между концернами «Пешине» и
«Южин»20.
17 cDie Welt», 4.III 1966.
18 Выпуск холодильников и стиральных машин обоими концернами
покрывает до 60% емкости внутреннего рынка ФРГ.
19 «Die Welt», 18.IV 1966.
20 Я. Claude. Op. cit, p. 186.
108

Среди множества договоров о специализации и
соответствующей координации производственных
программ, регистрируемых деловой печатью
западноевропейских стран, встречаются различные типы соглашений,
в зависимости от характера специализации (предметная,
технологическая, подетальная). Иногда специализация
строится по вертикали, предусматривая распределение
между партнерами различных ступеней производства
или строительства. Встречаются и соглашения, по
которым каждый из партнеров принимает заказы, в том
числе и на продукцию, не входящую в его специальность,
и передает такой заказ для исполнения партнеру
соответственно его специализации.
Такое соглашение по производству проката,
известное в западногерманской печати под названием
«карусель», было заключено в 1964 г. между четырьмя
металлургическими концернами ФРГ. Предметом сговора
явилось объединение всех заказов, поступающих к его
участникам, и распределение этих заказов с таким
расчетом, чтобы обеспечить наиболее выгодное
использование производственных мощностей прокатных цехов21. По
условиям договора о «карусели» совместная продажа
изделий не предусматривалась. Фирмы осуществляют
сделки с заказчиками на прежних началах, сохраняя
коммерческую самостоятельность.
Как видно из приведенных примеров, соглашения по
специализации в том или ином виде включают в число
своих условий координацию производственных программ
партнеров. Взаимозависимость этих условий очевидна,
ибо специализация производства может дать
экономический эффект лишь при должной загрузке
производственных мощностей, что, в свою очередь, предполагает
«очистку» производственной программы и увеличение
серийности выпускаемых изделий.
Стремление добиться наиболее полной загрузки
производственных мощностей и само по себе,
безотносительно к специализации производства, служит важной
основой для соглашений между крупными
промышленными фирмами. Это относится в особенности к таким
21 См.: A. Shonfield. The Modern Capitalism. Changing Balance of
Public and Private Power. London —New York — Toronto, 1965,
p. 257.
100

мощным агрегатам, как современные прокатные станы,
установки по обогащению руд, прессы, крупные
карусельные станки и т. д. Мощность такого оборудования
зачастую превосходит возможности сбыта, на который
могут рассчитывать даже крупнейшие
компании-монополисты. «В то время как предприятия вынуждены, с
одной стороны, устанавливать мощности, которые
значительно выходят за пределы имеющегося портфеля
заказов, они, с другой стороны, вынуждены добиваться
возможно более высокой загрузки этих мощностей»,—
говорится в работе о правовой «допустимости
соглашений о совместном сооружении производственных
установок» 22.
Повышение загрузки наличных мощностей
достигается различными способами: путем предоставления
своих недогруженных мощностей партнеру по специальному
соглашению; путем «обмена мощностями», при котором
партнеры выполняют определенные операции или
стадии производства друг для друга либо обмениваются
оборудованием, высвободившимся в результате
ограничения производственной программы, и т. д.
Сговоры между монополиями, охватывающие
производственную сферу, еще в большей мере, чем
картельные соглашения, относящиеся к сфере обращения,
представляют собой попытки обойти те преграды на пути
развития производительных сил, которые поставлены
господством частной собственности на средства
производства. Новые формы производственных связей между
монополиями в известной мере разрешают эти
противоречия; такое частичное их решение отвечает
объективным требованиям развития производительных сил. В то
же время оно неизбежно вызывает к жизни другие
антагонизмы, усиливая конкуренцию и борьбу между
монополиями, еще более обостряя конфликты между ними,
неизбежно развивающиеся на почве соперничества в
погоне за захват рынков сбыта, за расширение
производства при ограниченном платежеспособном спросе
народных масс.
/. Wolff. Die wettbewerliche Zulassigkeit von Vertragen uber die
gemeinsame Errichtung von Produktionsanlagen durch mehrere
Unternehmungen. Munster, 1965.
110

§ 4. Сооружение предприятий совместного владения
Дальнейшей ступенью производственных связей между
монополиями является развившаяся в последнее время
практика совместного сооружения предприятий, в
особенности требующих сложного дорогостоящего
оборудования, больших капиталовложений, окупающихся лишь
при производстве в крупных масштабах. «Можно
пытаться избегнуть недогрузки таких установок
посредством долгосрочного планирования. Но это не устраняет
опасности нерентабельных инвестиций; в то же время
отказаться от таких вложений означает идти на риск»,—
говорится в цитированном выше исследовании
относительно допустимости совместных капиталовложений с
точки зрения картельного законодательства 23.
Строительство предприятий совместного владения
особенно широко практикуется в области разработки
месторождений сырья, транспортных сооружений,
трубопроводов. Совместные предприятия типичны для новых
отраслей, возникающих на стыках между отраслями:
нефтепереработки, химии, цветной металлургии,
производства новых упаковочных материалов. Часто
совместные предприятия создаются для налаживания
производства новых видов продукции, что связано с
известным риском и крупными расходами на освоение
новых технологических методов. Добывая сырье и
подвергая его первичной переработке, предприятия
совместного владения выступают как поставщики для их
совладельцев. Иногда же, наоборот, на таких предприятиях
производится доработка продукции партнеров, причем
объединяется и сбыт готовых изделий.
По свидетельству английских экономистов Даннинга
и Томаса, «прямым результатом развития науки
явились новые производства, в которых непосредственно
участвуют различные отрасли промышленности. Этим
объясняется возникновение таких компаний, как
«Бритиш найлон спиннерс», которая находится в совместном
владении «Импириэл кемикл индастриз» и «Кертолдс»,
или «Бритиш петролеум кемикл», финансируемой в
равных долях Англо-иранской нефтяной компанией и ком-
23 Ibidem.
Ill

панией «Дистриллерс». Внедрение новых материалов,
новых продуктов и новой техники производства породило
новые организационные отношения между прежде
независимыми фирмами в ряде отраслей промышленности»24.
Создание новых или приобретение существующих
предприятий совместного владения часто связано с
договорами о специализации и другими видами
производственных сговоров между концернами.
Объединение ресурсов капиталистов на почве
общего владения, конечно, не новое явление: оно известно
в истории домонополистического и особенно
монополистического капитализма. Нередки были соглашения
концернов и трестов, участие их в банковских пулах для
совместного финансирования крупных объектов и
финансового контроля. Новое, характерное для
современного этапа сложение капиталов монополий не только
направлено на установление финансового контроля, но
и распространяется на производственную деятельность
предприятий.
На современном этапе развития монополий
совместное предпринимательство тесно связано с техническим
сотрудничеством, в свою очердь складывающимся на
почве патентно-лицензионных картелей. При
техническом сотрудничестве обмен результатами исследований,
опытных работ приобретает регулярный характер. За
обменом технической информацией следует совместная
организация исследовательских институтов,
лабораторий, конструкторских бюро, опытных заводов и
установок. Последние особенно важны для опробования и
доводки изобретений, промышленное использование ко-'
торых связано с риском и большими инвестициями.
Распространение совместных исследований фактически
унифицирует технические основы предприятий,
охватывая иногда целые отрасли промышленности.
Примером технического сотрудничества в рамках
целой отрасли может служить институт исследований в
области металлургии, созданный и финансируемый
металлургическими концернами Франции. В нем работают уже
24 /. Н. Dunning and С. /. Thomas. British Industry. Change and
Development in the Twentieth Century. London, 1961, p. 52.
112

ряд лет лаборатории для фундаментальных
исследований; имеется также опытный завод для дальнейшей
технологической разработки результатов этих
исследований и испытания на производстве. Подобного рода
исследовательские институты функционируют и в других
отраслях.
Как видим, новые формы сговоров между
монополиями отличаются от картелей в собственнном смысле
слова, ограничивающихся регулированием цен и
разделом рынка. Соглашения нового типа рассчитаны на
реализацию целого комплекса задач — от согласования
производственных программ по принципу разделения труда
между участниками, координации капиталовложений,
согласованного использования производственных
мощностей, обмена технической информацией до совместной
предпринимательской деятельности и объединения
исследовательских, проектировочных, опытных работ.
§ 5. Сотрудничество и борьба монополий
Апологеты капитализма изображают новые формы связи
между монополиями, в особенности относящиеся к
сфере их совместной производственной деятельности, как
доказательство «гармонии интересов». Однако жизнь
свидетельствует об обратном, вновь подтверждая
вывод, к которому В. И. Ленин пришел в результате
исследования монополистической стадии капитализма
полвека тому назад: любой сговор между монополиями
является лишь эпизодом в их взаимной борьбе,
неизбежной вследствие постоянных изменений соотношения сил
монополий, ввиду чего нельзя подменять вопрос о
содержании борьбы и сделок между монополиями
вопросом о форме этой борьбы и сделок — сегодня мирной,
завтра немирной.
В современных условиях бурный поток изменений в
технике и организации производства, чрезвычайно
усилившаяся неравномерность в положении и перспективах
отдельных отраслей и видов производства, постоянно
подрывают сложившееся соотношение сил фирм —
участников картелей. Отсюда вытекает необходимость
по-новому организовывать согласованные действия моно-
113

полий, прибегать к новым приемам дележа рынков и
поддержания монопольных цен. Этому и служат
разновидности картельных сговоров нового типа. Они
представляют собой не что иное, как новые формы
монополизации, обусловленные обстановкой
научно-технической революции.
Соглашения по специализации, обмену
производственными мощностями и в особенности совместное
устройство производственных предприятий,
научно-исследовательских организаций, лабораторий, бюро зачастую
связаны с обменом акциями, участием в капитале и
другими формами финансового переплетения монополий.
Однако компании, специально учреждаемые для
координации производства и инвестиций, для управления
предприятиями совместного владения, строятся
предпочтительно на паритетных началах, а не пропорционально
капиталу, внесенному каждым участником, как это
принято при обычном соединении капиталов. Партнеры
сохраняют свою юридическую и финансовую
самостоятельность. Это объясняется, видимо, тем, что речь идет
о соглашениях между ведущими фирмами, которые
далеко не всегда проявляют готовность сдать свои
позиции и попросту слиться с новой монополистической
группировкой.
Но следует отметить, что даже буржуазные
экономисты, превозносящие совместную
предпринимательскую деятельность как сотрудничество, ничем не
угрожающее более слабому партнеру и не дающее
преимуществ сильному, не могут пройти мимо фактов,
свидетельствующих об обратном. «Многие видят в кооперации
предприятий только замедленную концентрацию»,—
пишет, например, западногерманский экономист Лилиен-
штерн. Он подтверждает, что существует немало
примеров, показывающих, что кооперирование предприятий
приводило к их слиянию25.
Вообще сравнительная мощь монополий имеет
существенное значение для их готовности к сделкам
картельного типа. Это естественно, поскольку именно
борьба за господство в той или иной области производства
25 См.: Н. Lilienstern, A. Herman, J. Neumann. Praktische Beispiele
zwischenbetrieblicher Kooperation. Stuttgart, 1967.
114

й на рынке толкает концерны на поиски союзников и
партнеров, на соединение усилий и капиталов. Понятно
поэтому, что западноевропейские (а также японские)
концерны обнаруживают большую склонность к
совместным действиям, чем крупные американские
корпорации, располагающие большими финансовыми и
другими резервами 26.
Известную роль играют при этом, по-видимому,
особенности структуры финансового капитала США, где
сложились мощные финансовые группы с более или
менее размежеванными сферами влияния. Как
обстоятельно показано в специальном исследовании советского
экономиста С. М. Меньшикова, финансовые группы
располагают возможностями обеспечить необходимые связи
между охваченными ими концернами и по-своему
эффективно осуществляют эти связи. Дележ рынка между
ними на этом более высоком уровне «достигается
систематической координацией их действий, не требующей,
как правило, специальных соглашений» 27. В странах
Западной Европы финансовые группы не достигли такой
степени развития, как в США. Они имеют гораздо
более аморфный характер и часто не поддаются
отчетливому определению.
Однако тенденция к производственному
сотрудничеству концернов прокладывает себе дорогу и в США, в
особенности в таких наиболее перспективных областях, как
применение атомной энергии, исследования космоса
и т. п. В этих сферах необходимо такое обширное
сотрудничество между отдельными отраслями науки и
промышленности, которое не вмещается в рамки даже
мощнейших в капиталистическом мире монополистических
гигантов США.
Совместная деятельность крупнейших корпораций
осуществляется также в изысканиях и налаживании
разработки новых источников сырья, в создании особо
крупных транспортных сооружений.
Производственно-технические связи между
монополиями при всем их разнообразии наглядно свиде-
26 В США, по официальным данным, в 1965 г. насчитывалось 170
крупных компаний, организованных несколькими корпорациями.
27 С. М. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. Изд-во «Мысль»,
1965, стр. 294.
116

тельствуют о том, как далеко продвинулось
обобществление производства, как развитие общественных
производительных сил, не укладываясь в
частнособственнические рамки, которыми разделены монополии,
перерастает их границы, шагает через барьеры даже таких
мощных промышленно-финансовых комплексов, какими
ныне являются ведущие концерны.
Вступая в связи и сделки между собой на почве
использования новой техники, концерны стремятся обрести
средства для овладения развитием производительных
сил, которые выходят за ограниченные пределы их
могущества. В этом заключается новое качество
современных межмонопольных связей.
Следует ли отсюда, что соперничество между
монополиями отошло в прошлое, уступив место
сотрудничеству, кооперации? Такой вывод обычно делают
теоретики «трансформации» современного капитализма. При
этом кооперация крупных фирм противопоставляется
как нечто принципиально противоположное
«старомодным» картелям с их неблаговидной практикой
вздувания цен и ограничения производства ради
сверхприбылей.
«Было бы ошибочно,—пишет, например, известный
английский экономист А. Шонфилд об одном из ярких
примеров подобной кооперации — «карусельном»
соглашении четырех металлургических концернов ФРГ,—
рассматривать эти соглашения как старомодный картель,
предназначенный для искусственного поддержания цен
выше рыночного уровня путем контроля сбыта каждого
участника»28. Задачами соглашений нового типа,
утверждает Шонфилд, являются улучшение производства,
планирование его полной загрузки, а не погоня за
сверхприбылями. Оставив монополиям лишь альтруистическую
цель улучшения производства, автор, однако,
предусмотрительно умалчивает о том, что любое сотрудничество
концернов неизбежно направлено против соперников,
подвизающихся в той же сфере экономики внутри страны
или за ее пределами, на мировом рынке. Не удивительно,
что специалист, исследующий конкретные формы и
возможности сотрудничества предприятий, констатирует:
» A. Shonfield. Op. cit, p 257.
116

«Кооперируются обычно для борьбы с третьими, более
мощными конкурентами...» 29.
Новые формы переплетения монополий представляют
собой, таким образом, новую форму борьбы между
ними, порожденную современными условиями. Разрешая
частично, в пределах сотрудничающей группы, конфликт
между производительными силами, которые требуют
объединения, и противоречивыми частнособственническими
интересами, разделяющими монополистов,
сотрудничество воспроизводит монополистическое соперничество и
борьбу на более высокой основе.
w Я. Lilienstern, A. Herman, G. Neumann. Op. cit., S. 12.

Глава пятай
НЕМОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ СЕКТОР
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИКИ
Монополии, господствуя в экономике стран
современного капитализма, ни в одной из них не охватывают
национального производства полностью. Наряду с
трестами и концернами в каждой развитой капиталистической
стране существует более или менее обширный слой
немонополистических форм хозяйства.
Немонополистический сектор насчитывает значительное число
предприятий среднего и мелкого масштаба, функционирующих в
различных отраслях материального производства, сферы
обслуживания и сферы обращения.
Определить статистически достоверно удельный вес
немонополистического сектора в экономике той или иной
страны, естественно, невозможно. Граница между
немонополией и монополией по самой природе последней не
может быть четкой и устойчивой, она постоянно
изменяется. При рассмотрении вопросов, относящихся к
условиям существования немонополистического сектора,
к происходящим в нем структурным сдвигам,
изменениям соотношений между ним и монополиями, речь
может идти лишь о выяснении тенденций,
прокладывающих себе дорогу под воздействием разнообразных
факторов. При этом однородные процессы протекают в
разных формах и с различной степенью интенсивности в
отдельных сферах экономики.
Бесспорно, что ленинское положение о
невозможности «чистого империализма» без старой
домонополистической подпочвы полностью сохраняет свою силу и в
наши дни. В то же время ясно, что десятилетия господ-
118

ства монополий не могли оставить эту подпочву, так
сказать, в первозданном виде, без определенных
изменений. Наиболее отчетливо эти изменения выражены в
решающей области экономики — в сфере
промышленного производства.
§ 1. Средний и мелкий капитал в промышленности
Нижний слой немонополистического сектора в
промышленности образуют мельчайшие предприятия
преимущественно докапиталистического типа, не применяющие
наемного труда, либо предприятия, в которых личный труд
владельца составляет необходимое условие
производства. К этому слою в основном мелкотоварного
производства можно с относительно небольшой долей
погрешности отнести предприятия с числом занятых не более
10 человек.
Удельный вес мелкотоварного типа в промышленном
производстве незначителен. В стоимости продукции
обрабатывающей промышленности США он не превышает
1—2%; в ФРГ на предприятия с 1—9 занятыми
приходится 1,9% оборота промышленности. Из большинства
отраслей промышленности слой мелкотоварных
производителей практически устранен. Сферой их деятельности
являются преимущественно вспомогательные, отчасти
ремонтные работы, мелкое жилищное строительство,
некоторые производства продовольственных товаров.
Число мельчайших предприятий в большинстве
капиталистических стран в последние десятилетия быстро
сокращается. Так, во Франции с 1954 по 1962 г. число
предприятий с 1—9 занятых сократилось на 42%1. В ФРГ
их удельный вес в числе занятых в промышленности
упал с 24,6% в 1950 г. до 13,8% в 1961 г.2 Даже в
Японии, стране наиболее обширного мелкого
предпринимательства, в 60-х годах наметилась тенденция к
сокращению числа промышленных предприятий
мелкотоварного, докапиталистического типа 3.
1 «Patronat Francis», 1965, N 252, p. 4.
2 «Wirtschaft und Statistik», September 1963, S. 539—540.
8 «Когё токэй хё» («Ценз обрабатывающей промышленности
Японии»). Токио, 1965, ч. I.
119

Основной слой немонополистического сектора в про*
мышленности составляют предприятия мелких и
средних размеров. В экономической литературе Запада к
этому разряду обычно относят предприятия с числом
занятых, не превышающим 500 человек. В странах
Общего рынка в 1961—1965 гг. мелких и средних
предприятий (с числом занятых до 500 человек)
насчитывалось: во Франции 830 тыс. с 5 млн. занятых, в ФРГ —
770 тыс. с 8 млн. занятых, в Италии — 650 тыс. с 4 млн.
занятых, в Бельгии —160 тыс. с 1 млн. занятых и в
Голландии — 100 тыс. также с 1 млн. занятых. На
мелкие и средние предприятия приходилось около 75% всех
промышленных предприятий Франции и Италии, около
двух третей в ФРГ и Бельгии и около 60% в
Голландии4.
Такой критерий размеров предприятий — по числу
занятых — мало показателен в современных условиях
ввиду растущей автоматизации производства и
огромных различий в этом отношении между отдельными
странами и отраслями промышленности. Советские
экономисте, исследовавшие проблему мелкого и среднего
предпринимательства в ряде стран, в частности в США
и Японии, справедливо отмечают недостаточность и
условность общих количественных определений верхней
границы, отделяющей «малый бизнес» от сферы
монополизированного крупного производства. Работы советских
исследователей сосредоточиваются на качественных
характеристиках роли мелких и средних предприятий в
экономике и их- взаимоотношениях с господствующим
монополистическим капиталом 5.
В отличие от предприятий мелкотоварного типа, слой
капиталистических мелких и средних предприятий не
обнаруживает в последние десятилетия тенденции к аб-
«Communite Еигорёепе», 1968, N 116, р. 12.
По оценке Ю. Кочеврина, верхней границей «малого бизнеса» в
США можно считать актив предприятия в сумме до 1 млн. долл.
и с числом занятых от 50 до 150 человек (Ю. Кочеврин. Малый
бизнес в США. Изд-во «Мысль», 1965, стр. 51). В. Рамзес,
исследовавший ту же проблему в экономике Японии, не располагая
данными, позволяющими группировать предприятия по размерам
их активов, относит к средним предприятия с числом занятых не
более 300 человек (В. Рамзес. Мелкие и средние предприятия
в послевоенной Японии. Изд-во «Наука», 1965, стр. 29).
120

солютному сокращению. В большинстве стран
империализма число их продолжает увеличиваться, хотя темп
этого роста существенно замедлился по сравнению с
первым послевоенным десятилетием.
При современном размахе концентрационного
процесса сохранение обширного слоя мелких и средних
предприятий объясняется тем, что немонополистический
капитал на нынешней стадии развития монополий обрел
свое особое поле деятельности. От сферы деятельности
крупной промышленности эта категория предприятий
отделена, с одной стороны, размерами капитала,
необходимого для создания и функционирования предприятия,
а с другой — масштабами рынка сбыта, характером
спроса.
Мелкому и среднему капиталу практически закрыт
доступ, например, в подавляющее большинство
отраслей горнодобывающей промышленности, в отрасли
начальной обработки основных материалов. Сюда
относятся выплавка металлов, очистка нефти, перегонка
нефтепродуктов и угля, переработка химического сырья,
древесины, производство цемента, стекла. Мелкому и
среднему капиталу недоступно также массовое
поточное производство готовых изделий, собираемых или
монтируемых из многих частей и компонентов.
Полем деятельности преимущественно
немонополистического капитала остаются те отрасли, где условия
производства и сбыта обусловливают мелкосерийность
выпуска и требуют быстрой реакции на изменения
спроса. «Предприятия малого масштаба могут существовать
лишь потому, что их продукция предназначена для
спроса иного размера, чем тот, на который рассчитаны
крупные предприятия»,— отмечает американский
буржуазный экономист С. Моррис6.
Важной составной частью сферы
немонополистического предпринимательства является выпуск
нестандартных изделий, производимых либо уникально, по
специальным заказам, либо очень небольшими сериями.
Автоматизация, требуя увеличения оптимальных
масштабов производства, не только не ликвидирует, а зача-
6 С. /. Morris. Competition as a Dynamic Process. Washington, 1961
(цит. по: W. Eckstein. Betriebswirtschaftliche Kriterien zur Beurtei-
lung von Rationalisierungskartellen. Koln — Munchen, 1966, S. 36).
121

стую расширяет необходимость в изделиях уникального
типа. К разряду производства на индивидуальный,
специализированный спрос относятся и работы по ремонту
и модернизации оборудования и аналогичные виды
обслуживания крупной промышленности. Такого рода
работы, как правило, выполняют предприятия малых
размеров.
На небольшие заводы частично ложится также
функция изготовления пробных партий изделий. Но стоит
лишь новому производству выйти из стадии освоения и
обрести перспективы широкого сбыта, как оно выбывает
из сферы деятельности «малого бизнеса»,
развертывается в массовом масштабе и монополизируется
ведущими фирмами.
Воздействие научно-технической революции на
немонополистический сектор промышленности весьма
противоречиво. С одной стороны, технический прогресс
выталкивает мелкие предприятия из все более широкого
круга отраслей, обрекая их на гибель. С другой стороны,
огромное разнообразие новых продуктов, расширение
потребительского рынка, растущий спрос на ремонт и
услуги — все это порождает новые импульсы и
открывает новые сферы приложения небольших капиталов.
Сохраняясь в старых отраслях, техническое
обновление которых по тем или иным причинам задержалось,
мелкие и средние предприятия одновременно возникают
в новых и новейших отраслях, вооруженных
современной техникой. Огромную роль при этом играет развитие
специализации, которое ведет к своеобразному
разделению производственных процессов между крупными и
мелкими предприятиями.
Растущая концентрация мощностей, распространение
непрерывного производства, автоматизация
обусловливают необходимость выпуска изделий крупными
сериями. Вместе с тем растет число необходимых
компонентов. В электронной промышленности, например,
производится свыше 55 тыс. различных деталей. При этом
постоянно имеется надобность в производстве
деталей, приспособлений, специального оборудования
мелкими сериями.
Монополии не заинтересованы в том, чтобы
содержать такое множественное, разносерийное, зачастую
весьма дробное производство на собственных предприя-
122

тиях. Поэтому возникает тенденция к ограничению
собственного частичного и подсобного производства и к
передаче этих видов работ на сторону, поставщикам.
«Крупные предприятия все больше считают себя
предприятиями-монтажниками, предпочитая по возможности
покупать компоненты на етороне, а не производить их»7.
Так, корпорация «Кодак» ограничивается монтажом
своих изделий из деталей, которые она покупает у
поставщиков. «Дженерал электрик» сооружает
турбогенераторы, монтируя элементы, производимые 4 тыс.
поставщиков.
На этой основе складывается функциональное
разделение сфер деятельности крупного, в основном
монополистического, и раздробленного, мелкого и среднего
капитала. Предприятия тех отраслей и видов
производства, где выпускаемые изделия собираются
(монтируются) из ряда компонентов, как бы распадаются на два
неравных круга. Это, с одной стороны, обширный круг
мелких и средних предприятий, функция которых
ограничена изготовлением частей, деталей, узлов,
комплектующих изделий и т. п. Ему противостоит, с другой
стороны, узкий круг крупных и крупнейших предприятий с
преимущественной функцией выпуска готовой продукции.
Такое функциональное разделение сфер деятельности
монополий и немонополистического капитала
охватывает большое число отраслей промышленности, куда
входят практически все разделы машиностроения,
электротехники, электроники.
Далее, почти в каждой отрасли имеются наряду с
основными, профилирующими производствами, сферы
подсобного, второстепенного значения. И эти участки
производства монополии охотно предоставляют мелкому
и среднему капиталу, сосредоточиваясь на главных,
господствующих плацдармах.
Таким образом развитие общественного разделения
труда превратило значительную часть мелкой и средней
промышленности в придаток крупной, в ее вассальную
периферию. Специализация промышленного
производства, кооперирование специализированных предприятий,
которое представляет собой прогрессивную организацию
производства, диктуемую развитием техники, предстает
7 //. Gross. Small Business im Grossen Markt. Dusseldorf, 1968, S. 4.
129

при этом в иной ипостаси — как специфическая форма
взаимоотношений между монополистическим и
немонополистическим капиталом.
Главной формой превращения мелкой и средней
промышленности в придаток крупного производства служит
так называемая субподрядная система. Как поставщик
деталей, приспособлений, некоторых материалов
субподрядчик прочно привязан к своим клиентам.
Эта форма взаимоотношений, известная, разумеется,
и ранее, широко распространилась во время второй
мировой войны, когда потребовалось быстро наладить
массовый выпуск танков, самолетов и других видов
вооружения. Впоследствии поставщиками обзавелось
большинство ведущих фирм главных отраслей
промышленности. «За исключением тех отраслей промышленности, где
методы производства все еще остаются несложными или
где выпускается специальная продукция, малые фирмы
все больше переходят на положение поставщиков
крупных концернов» 8.
У крупнейших монополий специализированные
поставщики деталей, приспособлений насчитываются
десятками тысяч. «Дженерал электрик», например,
в 1962 г. имела 42 тыс. предприятий-поставщиков,
«Дженерал моторз»— 26 тыс., «Юнайтед Стейтс раббер»—
14 тыс., «Юнайтед стал корпорейшн» — около 50 тыс.
Из ведущих монополий ФРГ выделяются концерны
«Сименс» и «АЭГ», у которых в 1965 г. было примерно по
30 тыс. поставщиков, фирма «Крупп» — с 23 тыс.,
«Даймлер-Бенц» — с 17,7 тыс.; на химический концерн
«Байер» работало 17,5 тыс., на фирму «БАСФ» —
10 тыс., на автомобильный концерн «Оппель» — 7,8 тыс.
поставщиков9.
Функционирование мелких и средних предприятий в
качестве поставщиков постоянно расширяется, так как
«чем больше крупные предприятия перестраиваются на
массовое производство, тем скорее предприятия,
меньшие по масштабу, получают возможность
специализироваться на полуфабрикатах и деталях» 10.
8 Н. Rose. Economic Background to Investment. Cambridge, 1960,
p. 55.
9 «DWI Berichb, 1967, N 11, S. 12.
10 E. Wehrle. Gewerkschaftspolitik und Konzentration. cDie Konzentra-
tion in der Wirtschafb. Berlin, 1960, Bd 2, S. 1365,
124

Широкое распространение системы
поставщиков-субподрядчиков имеет ряд экономических оснований. Она
выгодна монополиям прежде всего тем, что позволяет им
переложить риск специализированного производства на
поставщиков. «Крупный бизнес сосредоточивается в
производстве с устойчивым спросом, предоставляя мелкому
предпринимателю области с большим риском и
медленным сбытом»,— говорится в книге «Как вести мелкое
предприятие» п.
Расширение системы поставщиков, разгружая
собственные производственные мощности монополий от
второстепенных функций, повышает их
конкурентоспособность, увеличивает их прибыль. Не требуя от монополий
крупных вложений, расширение системы поставщиков
увеличивает влияние монополистического капитала на
немонополизированную часть экономики. В результате
именно поставщик несет убытки недогрузки при падении
спроса и уменьшении объема производства у заказчика:
«так как крупные предприятия предпочитают передавать
поставщикам «конъюнктурные излишки», поставщики
особенно чувствительны к колебаниям конъюнктуры»12.
Иначе говоря, концерны получают возможность
избежать создания избыточных производственных
мощностей, которые неизбежно возникли бы в определенные
периоды при собственном производстве всех частей и
компонентов выпускаемых изделий. И наоборот, во
время повышенного спроса у концерна-заказчика есть
возможность немедленно использовать благоприятную
конъюнктуру, мобилизуя субподрядчиков. Фирма,
пользующаяся субподрядными поставками, таким образом
в состоянии при надобности расширить свои
производственные возможности, не производя значительных
дополнительных капиталовложений.
Услуги собподрядчиков оказываются выгоднее
собственного производства деталей, специальных
приспособлений, вспомогательных материалов, поскольку узкая
специализация позволяет добиться более высокой
эффективности производства при относительно меньших
удельных затратах на основной капитал, материалы и
11 P. Kelley, К. Lawyer. How to Organize and Operate a Small
Business. Princeton, 1961, p. 99.
12 E. Werhle. Op. cit„ p. 1365.
125

рабочую силу. При этом немалую роль играет также то
обстоятельство, что заработная плата на мелких
предприятиях обычно ниже, чем на крупных, где
организованное воздействие трудящихся сильнее. Эту разницу
между издержками специализированных поставщиков
и крупных предприятий-заказчиков, если и не
полностью, то в большей части захватывают монополии,
которые могут диктовать цены и уж во всяком случае
добиваться продажных цен, базирующихся на собственных
издержках.
Особенно велик этот разрыв в Японии. Уровень
заработной платы на мельчайших (до 30 занятых)
предприятиях достигает лишь 60% уровня на крупных с числом
занятых свыше 1 тыс. Это обстоятельство служит одной
из причин того, что в Японии, как, впрочем, теперь и в
ряде стран, субподрядная система имеет многоступенчатое
строение. Например, крупнейшие текстильные
предприятия, вырабатывая пряжу, передают подряды на
ткачество предприятиям средних размеров, а те, в свою очередь,
передают заказы на крашение и отделку мелким
мастерским.
Японский экономист Тадао Киёнари, исследовавший
субподрядную систему в Западной Европе с целью
сравнить ее с практикой, принятой в Японии, видит
существо этой системы в отношениях господства и подчинения
и вытекающего отсюда неэквивалентного обмена.
Определяя субподряды как «заказы на сторону на
неэквивалентной основе>, он справедливо объясняет
неэквивалентный обмен тем, что крупные предприятия обладают
монополией покупателя изделий мелких поставщиков,
а это положение, в свою очередь, строится на
различиях в размерах капитала участников обмена13.
Специализированные предприятия-поставщики
крупных фирм, естественно, вынуждены приспособляться
к запросам своих заказчиков и следовать их
требованиям в отношении цен, качественных характеристик
и т. д. Нередко субпоставщики работают на технической
рецептуре заказчиков, под их пристальным наблюдением
и руководством.
18 сКэйдзай хёрон» («Экономическое обозрение»). Токио, 1966, Ns 6,
стр. 18—32.
126

Французский автомобильный трест «Симка»,
например, «диктует поставщикам план производства и весьма
тщательно следит за их работой. Случается, что
поставщик оспаривает цену, которую ему предлагает «Симка».
Тогда посылается инженер, который изучает
организацию производства у этого1 поставщика, иногда помогает
провести реорганизацию и в конце концов добивается
той цены и уступок таких размеров, какие «Симка»
находит нужными» м.
Отношения между поставщиками и заказчиками,
складывающиеся в этих условиях, существенно
отличаются от обычной сделки купли-продажи. «У мелких
предприятий, функционирующих в качестве поставщиков
крупной промышленности,— свидетельствует
западногерманский экономический еженедельник «Фолькс-
вирт»,— свобода действий весьма ограничена, так как
мощь потребителей позволяет диктовать условия
поставок и оплаты. При правовых конфликтах виды на успех
у малых предприятий неблагоприятны, поскольку
финансовые рычаги в руках крупного капитала.
Получается, что мелкий предприниматель часто не может
выдержать войны на многих фронтах. При заключении сделки
цена часто не отвечает ожиданиям» 15.
В буржуазной литературе нет недостатка в
апологетическом прикрашивании отношений между
монополиями и мелким и средним капиталом. «Поставщики частей
ощущают себя в отношениях с их именитыми
покупателями вполне равноправными партнерами»,— уверяет,
например, представитель западногерманского
научно-исследовательского института ремесленного производства
Г. Вальтер 16. Эти отношения пытаются представить как
великое благо, как залог устойчивости мелкого
производства.
Но встречаются и более трезвые суждения на сей
счет. Откровенно отвергается, например, тезис об
устойчивости, создаваемой работой на заказ для концернов.
«В положении поставщика, которое никогда не может
гарантировать устойчивости, мелкое предприятие пол-
14 И. Claude. La concentration capitaliste. Paris, 1965, p. 204.
15 «Der Volkswirt», 1965, N 50, S. 2695.
16 H. Walter. Probleme des Klein- und Mittelbetriebes. Munster-West-
falen, 1964, S. 124.
127

ностью зависит от крупной фирмы»,— пишет хорошо
осведомленная швейцарская газета, рассматривая
проблемы концентрации производства 17.
Характерна в этом отношении дискуссия, возникшая
между западногерманским Союзом самостоятельных
предпринимателей и анонимным теоретиком на службе
у концерна «Даймлер-Бенц», опубликовавшим
меморандум «об отношениях крупного предприятия к своим
поставщикам из среднего сословия». Возражая против
попытки представить эти отношения в розовом свете, один
из «самостоятельных предпринимателей» разъясняет
подлинную меру их «самостоятельности»: «Если мелкие
и средние предприятия еще в состоянии сохранить
юридическую независимость, то в качестве поставщиков они
функционально находятся в прочной упряжке крупных
предприятий-заказчиков и зависят от них в отношении
загрузки, издержек производства и цен» 18.
Субподрядная система позволяет монополиям
перекачивать прибыли, создаваемые в немонополистическом
хозяйстве, усиливать свое могущество и влияние.
Превращая мелкие и средние предприятия в свои
придатки, монополии заинтересованы в сохранении их внешне
самостоятельного существования.
Отношения между крупными предприятиями и их
мелкими сателлитами не исчерпываются субподрядами
на специализированные поставки компонентов для
массового производства. Есть и другая категория
сателлитов, рекрутирующаяся не из поставщиков, а из
постоянных потребителей концернов. Это мелкие и средние
предприятия, также зависимые от монополий, с
которыми они обычно связаны долгосрочными контрактами.
Эти предприятия заняты конечной доработкой
продукции крупных фирм, например, химической, текстильной,
металлообрабатывающей и других отраслей
промышленности.
Понятно, что поставщики, располагающие более или
менее широкой клиентурой, находятся в более
благоприятном положении, чем те, которые работают на одну
крупную фирму. Зависимость поставщика от единствен-
17 «Neue Zurcher Zeitung», 8.VIII 1967.
18 «Die Welt», 8.XII 1969.
128

ного потребителя тем сильнее, если последний расло-
. латает выбором из обширного круга мелких
поставщиков деталей, тогда как обратное положение
складывается значительно реже. Таким образом, монополия на
стороне потребителя противостоит конкуренции на
стороне поставщиков. «В тех случаях, когда поставщик
полностью зависит от одного крупного предприятия,
которое он обслуживает, создаются отношения особенно
сильной зависимости, ставящие
предпринимателя-поставщика в положение, аналогичное наемному работнику.
Положение мелкого предпринимателя может быть даже
хуже положения наемника, который хотя и зависим, но
пользуется различными социальными услугами,
гарантированными законом, каких нет для самостоятельного
предпринимателя»19.
Не следует, однако, упрощать отношения между
крупными фирмами и их мелкими контрагентами, не
видеть противоречивости, свойственной
взаимоотношениям различных прослоек класса капиталистов.
Нельзя, например, упускать из виду то обстоятельство, что
если, с одной стороны, концерн-заказчик может навязать
свою волю поставщику, то, с другой — заказы концерна,
особенно если они носят более постоянный, регулярный
характер, предоставляют поставщику преимущество
работы на известный рынок. Связь с концернами дает их
поставщикам известную опору в финансовом отношении.
Это особенно существенно в технико-производственном
плане, поскольку, опираясь на свои связи с концернами,
предприятия-поставщики могут в какой-то мере
использовать результаты их научно-исследовательских и
конструкторских работ для обновления технологии и
усовершенствования организации производства.
Для правильного понимания положения и
экономической роли немонополистического сектора важно также
учитывать огромную его дифференциацию, множество
переходных форм его зависимости. Это относится и к
экономическим последствиям специализации. С одной
стороны, развитие массового производства чем дальше,
19 Е. Wehrle. Op. cit., S. 1365. В сборнике, изданном Гарвардским
университетом, приводится детальная классификация различных
форм зависимости мелких предприятий от крупного бизнеса (см.:
«The Corporation of Modern Society». Cambridge — Massachusets,
1960, p. 97, 99).
5 E. Л. Хмельницкая
129

тем больше вытесняет мелкое и среднее
предпринимательство из производства законченных изделий,
ограничивая сферу его деятельности изготовлением частей,
элементов, частичного продукта. С другой стороны, процессы
концентрации не обходят и
узкоспециализированное частичное производство. Наряду с мелкими
предприятиями, производящими одну-две детали для
определенного концерна, в промышленности развитых
капиталистических стран действует круг
специализированных фирм, продукция которых находит широкое и
даже универсальное применение, как, например,
стандартный инструмент, гвозди, крепежный материал,
массовые измерительные приборы, специальные лаки и
красители, специальное школьное оборудование и т. п.20
Обычно это не мелкие предприятия, а фирмы
среднего масштаба, по типу и организации производства
приближающиеся к крупным предприятиям.
Специализированные предприятия такого типа встречаются во многих
отраслях индустрии, но особенно характерны они для
станкостроительной промышленности, приборостроения,
точной механики и оптики. Некоторым предприятиям,
выпускающим особые типы станков, приборов,
приспособлений, удается овладеть значительной долей своего
специального рынка. Хрестоматийный, можно сказать,
пример высокой концентрации
узкоспециализированного производства представляет изготовление флянцев,
фитингов, трубогибочные работы, которыми в США
занимаются всего четыре-пять предприятий. В ФРГ
существует несколько средних фирм станкостроения и
точной механики, каждая из которых — единственный в
стране производитель определенного вида машин или
приборов21.
20 Так, в ФРГ производством винтов, клемм, головок занято 200
предприятий. Из них 10 производят около 4/б всего выпуска винтов для
дерева, а 3 завода выпускают больше трети продукции
штампованных винтов, применяемых преимущественно в электротехнике
(cDer VolkswirU, 1966, N 11, S. 358).
21 Некоторые фирмы из этого разряда занимают ведущее положение
не только внутри страны. Например, фирма сЭрхард» в
Нюрнберге, имеющая всего 90 рабочих, выпускает на мировой рынок впер-
ные сконструированные ею автоматические линии для
производства карандашей; фирма «Кемпер» в Бад-Гомбурге, занимающая
около 200 человек, является монополистом в производстве
специальных машин для выделки банкнот и ценных бумаг (см.:
«DWI Bericht», 1964, N 18, S. 10).
130

Все же, как правило, монопольное положение для
таких сравнительно крупных специализированных фирм
недостижимо. Монополистические гиганты всегда в
состоянии диктовать свою волю и таким крупным
поставщикам; они могут в случае необходимости наладить
собственное производство того или иного
специализированного вида и вступить "в конкурентную борьбу с
производителем-немонополистом, имея на своей стороне
финансовые преимущества.
Границей роста верхнего слоя немонополистического
сектора остаются размеры капитала, что
предопределяет узость их поля действий. Сооружение сложных
агрегатов, оснащение целых предприятий им недоступно.
Решающие виды производства, массовый выпуск
комплектной продукции конечного потребления остается в руках
монополий.
В то же время в качестве субподрядчиков при
выполнении крупных заказов, в качестве поставщиков
инструмента, деталей массового назначения, специальных
машин, приборов средние предприятия, располагающие
специальным опытом, а иногда и специально
приспособленными мощностями, играют существенную роль.
Наряду с мелкими предприятиями, обслуживающими узкие,
местные рынки и нужды крупносерийного производства,
следующая, верхняя прослойка немонополистического
сектора является необходимым дополнением крупной
индустрии, сосредоточенный в руках гигантских монополий.
В верхнюю прослойку немонополистического сектора
входят также относительно крупные компании ряда
отраслей легкой промышленности: швейной, текстильной,
обувной, производства галантерейных изделий, посуды,
игрушек. Для них характерно включение в орбиту
монополий, действующих в сфере торговли.
Крупные торговые предприятия — универсальные
магазины, многолавочные фирмы, посылочные конторы —
подобно промышленным концернам обрастают
десятками и сотнями поставщиков, которые находятся по
отношению к своим заказчикам в положении, аналогичном
положению поставщиков промышленных концернов.
Условия их поставок также находятся под неослабным
контролем заказчиков. «Стремясь расширить спрос,
торговая компания особенно заинтересована в методах
производства, практикуемых ее поставщиками, от первой до
5* 131

последней ступени»,— подчеркивает американский
экономист Моурер, описывая отношения крупнейшей
монополии розничной торговли США «Сире, Робек» с ее
поставщиками, число которых близко к десятку тысяч
мелких и средних предприятий 22.
Действительное положение предприятий-сателлитов
торговых монополий недвусмысленно характеризует
западногерманский экономический обозреватель:
«Несколько десятков крупных торговых
предприятий-покупателей диктуют массе средних и мелких поставщиков
цены и условия поставок, и диктуют весьма жестко.
...Лишь немногим поставщикам удается на какое-то
время вырваться из клещей крупных
закупщиков-торговцев» 23.
Таким образом, изменения, происшедшие в
положении немонополистического сектора в капиталистической
промышленности, представляют собой дальнейшее
всестороннее развитие тенденции, отмеченной еще на
начальном этапе империализма Лениным: «Крупные
предприятия... не только прямо поглощают мелкие, но и
„присоединяют44 их к себе, подчиняют их, включают
в „свою44 группу...»24.
§ 2. Немонополистический капитал в торговле
Для сферы товарного обращения в
капиталистических странах характерно наличие мелких,
раздробленных предприятий. Среди сотен тысяч мелких и
мельчайших несельскохозяйственных предприятий,
регистрируемых статистикой развитых капиталистических стран,
подавляющее большинство составляют торговые
предприятия. Размер минимального капитала, необходимого
для открытия и функционирования предприятия в
торговле, как правило, меньше, чем в отраслях
материального производства. Чем мельче торговое предприятие,
тем оно доступнее мелкому капиталу, вытесняемому
концентрационным процессом из промышленности и
сельского хозяйства.
22 И. Maurer. Great Enterprise, Growth and Behavior of a Big
Corporation. N.Y., 1955, p. 7.
» «Die Welt», 9.III 1968.
24 B. f/. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27^ стр. 327.
132

То же относится и к сфере бытовых услуг, которая,
по мнению американских экономистов, становится
последним прибежищем для предприятий, не
пользующихся наемным трудом. Для большинства отраслей этой
сферы характерны мелкие размеры предприятий,
преобладание ручного труда; капиталовооруженность труда
в них значительно ниже, чем в отраслях материального
производства. Так, в 1963 г. из 114 тыс. авторемонтных
мастерских США более половины не имело наемного
персонала; числом рабочих от 50 человек и более
располагало лишь несколько десятков предприятий. 60%
предприятий индивидуального пошива и ремонта
одежды обходилось без найма рабочей силы25. Монополии
вторгаются в некоторые отрасли этой сферы, организуя
ремонт легковых автомобилей, бытовых
электроприборов, считая эту деятельность существенно важной для
расширения рынка своих изделий.
Наряду с сотнями тысяч мелочных лавок, лотков для
продажи вразнос, мелких закусочных, баров в торговле
функционируют крупные фирмы, входящие в круг
господствующих монополий любой развитой
капиталистической страны. Как уже отмечалось выше, торговые
монополии распространяют свое господство на
значительный круг промышленных предприятий, овладевая
некоторыми звеньями производства в той его части,
которая выпускает конечные продукты личного
потребления.
Одновременно действует и другая тенденция,— к
слиянию определенных частей торговли с
промышленным производством в рамках современных концернов.
В той сфере товарного обращения, где реализуются
товары личного потребления, т. е. главным образом в
розничной торговле, эта тенденция проявляется по-иному,
нежели в товарном оборота между промышленными
предприятиями. И в той и в другой области тенденции,
порождаемые новейшим развитием монополий, меняют
условия существования немонополистического капитала.
Что касается товарного обращения между
промышленными предприятиями, то концентрация
производства ведет к прямому вытеснению торгового капитала.
25 С. Загладина. Бытовые услуги в США. «Мировая экономика и
международные отношения», 1966, № 4.
133

Сосредоточение промышленного производства в руках
монополий само по себе ведет к росту той части купли
и продажи товаров, которая и в домонополистическом
капитализме происходит между самими
промышленными капиталистами. Развитие комбинирования и
диверсификации превращает значительную часть торгового
оборота между промышленными фирмами или их
объединениями в «обмен веществ» внутри каждого из них.
По данным специального исследования сферы
обращения в США, через оптовую торговлю проходит только
треть промышленной продукции, причем реализация
средств производства охвачена оптовой торговлей лишь
на 20%, а потребительских товаров — на 50%. Две
трети продукции промышленности минуют оптовое звено и
сбываются путем прямых связей промышленных фирм
с розничной торговлей и конечными потребителями 2б.
Комбинирование и диверсификация усложняют
производство, увеличивают его комплектность, углубляют
связи и взаимозависимость между отраслями, видами
производства, отдельными предприятиями. Однако эти
связи осуществляются в растущей степени в порядке
длительных договорных соглашений (контрактов) о
поставках сырья, полуфабрикатов и других материалов
производства. В результате оптовая торговля,
выполняющая функции посредничества между
промышленными предприятиями, оказалась в значительной мере
излишней. Сокращение числа предприятий оптовой
торговли, падение их оборотов в послевоенный период
отмечается во всех развитых капиталистических странах.
Вытеснение оптового звена в торговле между
промышленными фирмами входит составной частью в
своеобразный процесс «интеграции» торгового и
промышленного капитала в рамках современных концернов.
Посредническую оптовую торговлю потребительскими
товарами, в свою очередь, теснят обе отмеченные выще
тенденции — проникновение промышленных монополий
в сферу торговли и расширение контроля крупного
торгового капитала над определенными отраслями
промышленного производства. Решающее значение, однако,
принадлежит концентрационному процессу в самой сфере
* Т. Davidson, N. Davidson. Marketing. N. Y., 1967. Цит. по: «Новые
книги за рубежом», 1968, № 7, стр. 21.
134

торговли, протекающему в последние десятилетия с
небывалым размахом. Из года в год все большая доля
различного товарооборота сосредоточивается в сети
крупнейших торговых фирм, охватывающих своими от
делениями всю территорию любой капиталистической
страны.
Формы крупных торговых предприятий,
сложившиеся на протяжении ряда десятилетий, общи для всех
капиталистических стран. Ключевые позиции в розничной
торговле занимают крупные компании, контролирующие
магазины универсальной торговли. В
специализированной торговле обувью, мебелью, аптекарскими,
колониальными и другими товарами укоренилась
многолавочная система. Компании посылочной торговли
проникают со своими товарами в самые отдаленные уголки.
Крупнейшие из этих компаний по размерам оборота,
по размаху операций не уступают промышленным
концернам и входят в круг господствующих монополий
данной страны.
В послевоенный период к этим «классическим»
формам крупных торговых предприятий присоединились
новые, вторгающиеся в исконную сферу мелкого
торговца— продажу продовольственных товаров. На смену
множеству мелких бакалейных, мясных, молочных,
фруктово-овощных и других лавок приходят торговые
центры («супермаркеты») с полным ассортиментом
продовольственных товаров, а также определенным кругом
наиболее ходовых промышленных товаров
повседневного спроса. Возникнув в США после второй мировой
войны, этот новый вид крупного предприятия розничной
торговли быстро завоевывает все большую долю в
товарообороте капиталистических развитых стран.
Располагаясь в густонаселенных районах крупных городов, в
рабочих поселках, торговые центры наносят смертельные
удары традиционной мелкой торговле продовольствием
и товарами повседневного обихода. Концентрационный
процесс в торговле, во всех его формах и проявлениях,
в конечном итоге сокращает возможность приложения
мелкого, а в значительной степени и среднего капитала.
По существу в том же направлении действует
тенденция к проникновению промышленных монополий в
область торговли. Подмеченная Р. Гильфердингом еще
в начальной стадии империализма, эта тенденция уси-
135

лилась и приобрела новые импульсы на современном
этапе 27.
Монополии по самой ее природе свойственно
стремление к всеобщему господству, а стало быть, к
устранению той относительной самостоятельности торговли,
которая исторически сложилась в результате
обособления функции перехода капитала из денежной в
товарную и из товарной в денежную форму и закрепления
этой функции за особой разновидностью капитала —
торговым капиталом. Прежде всего действует
стремление монополии овладеть той долей прибыли, которая
приходится на капитал, вложенный в торговлю.
Конкуренция на этой почве между промышленным и торговым
капиталом существовала и в домонополистическом
капитализме. Монополии вносят в эту конкурентную борьбу
новый момент: мощь, сговор, господство, которыми не
располагал промышленный капитал
домонополистической стадии капитализма. В то же время
объективный процесс концентрации производства создает
материальные предпосылки для устранения обособленности
торговли.
Как специфическая сфера приложения капитала,
торговля представляет для монополий наиболее близкое
поле экспансии. Инвестиции в торговлю дают
возможность уловить и присвоить торговую прибыль.
Монополия, представляя гигантское средоточие капитала, в
отличие от индивидуального капиталиста, располагает
необходимыми для этого средствами. Монополизация
торговли позволяет полнее охватить частично
завоеванные или только облюбованные рынки.
Господствуя на рынке, диктуя цены, монополии уже
тем самым ограничивают свободу действий торгового
капитала. Его прибыль уже не определяется
автоматическим действием закона выравнивания нормы прибыли
на вложенный капитал, а находится под влиянием
соотношений сил борющихся сторон. Серьезное воздействие
на цены, прибыли, условия существования торгового
капитала вообще оказывают различные стороны
государственного регулирования ценообразования, уровня про-
27 См.: Р. Гильфердинг. Финансовый капитал. Соцэкгиз, 1959,
стр. 277—298.
136

цента и других условий кредитования, налоговая поли*
тика. Собственно говоря, монополия экономически
реализуется именно в сфере обращения товаров. Не
следует упускать из виду то обстоятельство, что торговый
капитал при благоприятных условиях сбыта может
улавливать часть монопольной прибыли, а при
неблагоприятных— делать попытки прорвать фронт
монопольных цен для поддержания и расширения своих
операций. Непосредственное участие промышленных
монополий в торговле позволяет им воспрепятствовать этому,
для чего они все чаще обзаводятся собственными
торговыми предприятиями.
Новым, весьма важным стимулом включения
промышленных монополий в область торговли служит
новая обстановка конкурентной борьбы, складывающаяся
в условиях научно-технической революции. Стало
повелительной необходимостью возможно быстрее
распознавать ситуацию на рынке, улавливать изменения,
вызываемые постоянным обновлением товарного
ассортимента, изменениями пoтpeбиfeльcкoгo спроса. Ибо, с одной
стороны, приходится действовать на рынках небывалой
динамичности, а с другой — масштабы массового
производства, диктуемые современной техникой, требуют по
возможности устранять резкие колебания загрузки
производственных мощностей, Важнейшее значение
приобретает наряду с текущим приспособлением к колебаниям
спроса перспективное планирование производства с
учетом видимых возможностей технического прогресса.
В этих условиях информация о положении на рынке,
исходящая только от торговых предприятий,
оказывается недостаточной, полагаться на нее становится
рискованным. Непосредственное изучение прихотливой игры
рыночных колебаний, максимальная близость к рынку
сбыта приобретает небывалое ранее значение.
Монополии обзаводятся не только собственными торговыми
организациями, но и научно-исследовательскими
институтами и лабораториями, ставя дело изучения и прогноза
рынков («маркетинга») с размахом и затратами средств,
какие недоступны зачастую и довольно крупным
торговым фирмам. То же самое относится к рекламе.
Расходы на рекламу, в особенности товаров массового
потребления, настолько велики, что с ними в состоянии
справиться лишь мощные промышленные объединения.
«37

Все это существенно меняет обстановку для
функционирования самостоятельного торгового капитала, не
достигшего той степени концентрации, которая
позволяет выйти в ряды торговых монополий.
Собственные торговые организации концернов,
приобретенные или созданные, обычно мощнее
самостоятельных торговцев; в конкурентной борьбе они
располагают возможностями, недоступными даже относительно
крупным торговым капиталистам.
Одним из элементов «интеграции» торговли с
промышленными монополиями служит также переход на
базу современной промышленной техники ряда
процессов, совершающихся в торговле, которые по существу
продолжают и завершают процесс производства. Сюда
относится, например, расфасовка, упаковка товаров,
придание товару вида, необходимого для того, чтобы он
мог поступить в непосредственное потребление. В
развитых капиталистических странах возникла и быстро
расширяется специальная отрасль производства
упаковочных материалов на базе механизации и
автоматизации. Переход на промышленные рельсы окончательной
подготовки товаров служит дополнительным фактором
ограничения функций торговых фирм, а вместе с тем
подрыва их независимости, подчинения влиянию
промышленных монополий.
Нельзя, однако, упускать из виду то обстоятельство,
что торговле по самой ее природе присущи тенденции,
замедляющие процесс концентрации. Характер личного
потребления, обслуживаемого торговлей, придает ей
известную тенденцию к раздробленности. Как ни силен
концентрационный процесс в торговле, распыленный,
чрезвычайно дифференцированный спрос на предметы
личного потребления оставляет место для средних и
мелких предприятий.
Привлекая потребителя удобством обслуживания,
широким товарным ассортиментом, крупные торговые
фирмы, объединяемые промышленными или торговыми
монополиями, теснят торговцев-одиночек28. Но монопо-
28 В США, например, в торговле продовольственными товарами
число торговцев-одиночек, составлявшее в 1920 г. около 2 млн.
человек, в последние годы сократилось до 240 тыс. человек («1963
Census of Business», vol. 2, part 2. Washington, 1966, p. 1—7).
138

лии далеко не всегда заинтересованы в устранении мел
кого капитала из торговли. Во многих случаях им
выгоднее, сохранив за торговцем его фиктивную
самостоятельность, полностью превратить его в подчиненного
торгового работника.
Фикция самостоятельности свойственна по сути дела
большинству мелких и средних розничных торговых
фирм, поскольку цены большей части сбываемых ими
товаров фиксированы промышленными монополиями,
а торговец довольствуется установленной надбавкой за
«услуги». Значительная часть товаров, реализуемых в
розничной торговле, имеет цену, объявленную на
этикетке («марочные товары»).
Фиктивный характер самостоятельности торговых
фирм еще отчетливее выступает в тех случаях, когда
они связаны с фирмами-поставщиками договорами "об
«исключительном представительстве». Суть их
заключается в том, что торговцы обязуются сбывать изделия
лишь той фирмы, с которой заключен договор, а фирма
устанавливает не только продажные цены товаров, но и
товарный ассортимент своего торгового агента,
регулирует его складские запасы, определяет район сбыта.
Такой формально самостоятельный торговец отличается от
наемного работника лишь формой оплаты труда,
которая выступает в виде торговой прибыли, маскируя
таким образом подлинные отношения.
Крупные компании, производящие товары
длительного пользования,— главным образом автомобильные
концерны, но также и фирмы других отраслей —
располагают множеством таких юридически самостоятельных
торговых агентов. Это «дилеры», «дистрибюторы», как
их принято называть в США, проталкивающие к
конечному потребителю изделия своих хозяев. Обширной
торговой агентурой обросли также монополии, снабжающие
машинным оборудованием раздробленные отрасли
производства, в особенности сельское хозяйство29.
Корпорацию сДженерал моторз», например, обслуживает армия
дилергв, насчитывающая вместе с занятыми у них наемными
работниками до 400 тыс. человек; у известной монополии
сельскохозяйственного машиностроения «Интернэшнл харвестер» имеется
около 7 тыс. дилеров, в предприятиях которых заняты десятки
тысяч работников (см.: Н. Maurer. Op. cit., p. 7).
139

Рост производства товаров длительного пользования,
продолжающаяся моторизация ведут к расширению
численности торговцев этого типа. Видимо,
преимущественно на их счет относится продолжающее увеличение
числа торговых предприятий в развитых капиталистических
странах, несмотря на растущий размах
концентрационного процесса в торговле и высокую «смертность»
мелких розничных торговых предприятий.
Мелкий капитал в торговле теряет свою
самостоятельность и переходит на положение работающего на
началах сдельщины также в результате развития
системы «добровольных торговых цепей». Добровольные
объединения розничных торговцев под этим названием
возникли в США еще в 20-х годах; до второй мировой
войны американский опыт был воспринят только в
Голландии. В 50-х годах система «торговых цепей» стала
распространяться в некоторых странах Западной
Европы, а со времени образования Общего рынка возникли
объединения, охватывающие своей деятельностью ряд
стран. Привилась эта система лишь в области
розничной торговли продовольственными товарами; в других
областях торговли она до сих пор не получила
широкого развития.
Организаторами и фактическими руководителями
розничных торговцев продовольствием, объединяющихся
н «цепь», обычно выступают крупные оптово-розничные
компании, которые подбирают партнеров, стремясь не
допустить к участию заведомо нежизнеспособные
мелкие фирмы. Вступая в объединение («торговую цепь»),
предприятие отказывается от свободы закупок в пользу
головного, наиболее мощного торговца и получает
компенсацию в виде скидок и льгот в зависимости от
величины оборота. Головное предприятие, объединяя
закупки всех участников «цепи», выступает уже в качестве
крупного покупателя и на этом основании добивается
льгот и скидок от поставщиков — промышленных фирм.
Головные предприятия торговых «цепей» определяют
товарный ассортимент участников, выполняют для них
основные бухгалтерские операции, имея таким образом
возможность контролировать ход дела и положение
каждой лавки, включенной в «цепь». Они же обычно
располагают правом исключения тех участников,
деятельность которых считается нерентабельной для «цепи»
п целом.
140

В результате между головными предприятиями и
присоединившейся «цепью» торговцев складываются
отношения, урезывающие и ограничивающие
самостоятельность последних. Развитие системы «торговых
цепей» постепенно низводит тысячи мелких розничных
лавок на положение филиалов объединения, а головное
предприятие использует свои возможности для того,
чтобы подчинить себе рядовых партнеров объединения.
Конкуренция гонит мелкого торговца в «цепь»,
которая представляется единственной возможностью выжить
под напором крупных торговых фирм, объединенных
монополиями. В последние годы число «торговых цепей»
быстро увеличивается, количество объединяемых ими
торговых предприятий растет. Фактически «цепи»
эволюционируют в сторону крупных объединений,
сближаясь с господствующими в капиталистической торговле
промышленными и торговыми концернами.
В таких своеобразных формах перестраивается
домонополистическая подпочва в области товарного
обращения, совершается развитие крупных, по существу
прогрессивных форм торговли в свойственных
монополистическому капитализму антагонистических формах.
§ 3. Новые условия существования
немонополистического капитала в сельском хозяйстве
Во всех странах развитого капитализма главной сферой
социально-экономических форм, унаследованных от
прошлого, остается сельское хозяйство. По причинам,
исчерпывающе исследованным и раскрытым классиками
марксизма-ленинизма, процесс капиталистического
обобществления производства в этой области исторически
развивался в условиях, которые, не меняя общих
законов капитализма, все же определенно воздействовали на
формы проявления этих законов.
Переход к господству монополий решительно
ускорил разложение унаследованной от феодального
общества экономической структуры сельского хозяйства.
Выветривались, лишались прежнего содержания
докапиталистические формы крупного землевладения.
Монополистический капитал растворил в своей среде слой
прежней земельной аристократии; банковские монопо-
141

лии стали сами обзаводиться землей. Прогрессировало
расслоение основных масс крестьянства на сельский
пролетариат и сельскую буржуазию, мелкую, среднюю
и крупную. Специализировалось сельскохозяйственное
производство, росла его товарность.
При всем этом капиталистическое земледелие и в
XX в. десятилетиями оставалось на уровне
распыленного, раздробленного производства. Даже в странах
высокоразвитого капитализма бок о бок с хозяйствами
крупных капиталистов-аграриев сохранялись более или
менее обширные области архаических отношений.
Достаточно напомнить о сотнях тысяч мельчайших
арендаторов-кропперов на бывшем рабовладельческом
юге США, об испольном землевладении и труде
издольщиков в ряде сельскохозяйственных районов Италии и
Франции, о юнкерско-помещичьем хозяйстве в
довоенной Германии, о лендлордизме в Англии и т. п.
Монополии десятилетиями мирились с таким
положением, используя отсталость крестьянской экономики
как особо благоприятное условие для эксплуатации
деревни. На фоне гигантского роста концентрации и
обобществления производства в промышленности
раздробленность сельского хозяйства выступала особенно
рельефно. Отставание сельского хозяйства от
промышленности при господстве монополий в целом возросло.
Однако развитие науки и техники породило такие
элементы технического переворота в земледелии, как
трактор, автомобиль, сложные пропашные и уборочные
машины, электрический привод, химические удобрения,
инкубацию, искусственное оплодотворение и т. д. На
первых порах эти технические завоевания оставались
достоянием крайне ограниченного круга крупнейших
предприятий, применение их носило спорадический
характер. Массовое распространение новой техники
началось не ранее окончания второй мировой войны,
первоначально в Соединенных Штатах, Канаде и Англии.
Комплексная механизация, электрификация, химизация
сельского хозяйства создали условия для перехода от
раздробленного производства мануфактурного типа к
крупному машинному производству. В 50-х годах
достижения научно-технической революции в сельском
хозяйстве стали распространяться и на другие промышленно
развитые капиталистические страны.
142

Глубокие социальные и экономические сдвиги в
капиталистическом сельском хозяйстве, порождаемые
научно-технической революцией, пристально изучались
рядом экономистов-марксистов, исследовавших многие
аспекты этих изменений преимущественно на опыте США,
а также западноевропейских стран80. Опираясь на
результаты этих исследований, ограничимся в данной
связи постановкой лишь некоторых вопросов, относящихся
к современным условиям функционирования
немонополистического капитала в этой сфере его деятельности.
Монополистический капитал в период после второй
мировой войны, в отличие от прежнего времени,
оказался непосредственно заинтересованным в
форсированной перестройке сельского хозяйства. Сужение
территориальных рамок господства капитализма, резко
сократив его возможности развиваться вширь, естественно
толкнуло господствующую финансовую олигархию на по
иски путей развития вглубь, на основе технического
прогресса, дальнейшей интенсификации производства,
углубления общественного разделения труда. Сельское
хозяйство в результате векового отставания его от
промышленности имеет в этом отношении особенно
значительные резервы.
Во-первых, неизбежная для широкого применения
современной техники замена мелкотоварного производства
с характерными для него остатками натуральных
отношений капиталистическим производством означает
расширение рынка как для средств производства, так и
для потребительских товаров. Во-вторых, ликвидация
миллионов мелких хозяйств расширяет резервы рабочей
силы. Далее, массовое производство дешевого
сельскохозяйственного сырья стимулирует рост многих отраслей
его индустриальной переработки. В целом переход
сельского хозяйства на рельсы крупного механизированного
производства создает новые возможности выгодного
приложения капитала, новое поле для экспансии
монополий.
80 См., например: В. А. Мартынов. Аграрный вопрос в развитых
капиталистических странах. Изд-во «Мысль», 1967; «Европейская
аграрная интеграция» Изд-во «Наука», 1967; В. Д. Мартынов.
Аграрные отношения и сельскохозяйственная кооперация в Швеции.
Изд-во «Наука», 1967; М. Павлова, А. Марков. Сельское
хозяйство Франции. Изд-во «Наука», 1966.
143

Поэтому «реорганизация сельскохозяйственной
структуры», «очистка земли» от мелкого, нерентабельного
производства стала главным направлением аграрной
политики монополистического капитала. Этой задаче
прямо или косвенно служат различные системы
государственно-монополистического регулирования сельского
хозяйства в промышленно развитых капиталистических
странах.
Стихийное действие научно-технической революции,
стимулируемое и подталкиваемое мерами государствен-
но-монополистическогб регулирования, придало
скачкообразный характер процессу вытеснения
докапиталистических, архаических форм хозяйствования на земле.
Пришла в состояние упадка и гибели испольщина.
Переход к машинному производству сделал попросту
невыгодным дробление крупных землевладений на мелкие
участки и сдачу их в арену исполу кропперу,
издольщику.
В странах Западной Европы развернулся небывало
интенсивный процесс вымывания традиционного
крестьянского хозяйства со свойственной ему низкой степенью
концентрации земли и капитала, применением
преимущественно ручного труда, слабой специализацией,
остатками натурально-хозяйственного уклада. Современная
система машин, достижения агрохимии и агробиологии
недоступны большинству крестьянских хозяйств,
которые поэтому обречены на гибель и исчезают с лица
земли тысячами и десятками тысяч.
Начавшаяся еще в первом послевоенном
десятилетии массовая ликвидация крестьянских хозяйств
приняла в 60-е годы такой размах, который позволяет
говорить о далеко зашедшем процессе размывания
крестьянства как класса, унаследованного капитализмом
от феодализма. На смену ему приходит хозяйство
фермерского типа, целиком ориентированное на рынок,
принимающее все более специализированное направление,
гораздо быстрее продвигающееся по пути концентрации
капитала и производства, нежели крестьянское
хозяйство. Фермерский тип хозяйства, исторически
утвердившийся в Англии ранее, чем в других
западноевропейских странах, в послевоенные годы стал преобладать в
таких странах высокоразвитого земледелия и
животноводства, как Голландия, Дания, Бельгия, Швеция, Швей-
Ж

цария. На пути к нему находятся три крупнейших
государства Западной Европы: Франция, ФРГ и Италия,
в сельском хозяйстве которых до последнего времени
типичной фигурой был крестьянин.
Фермерство западноевропейских стран, как и
Соединенных Штатов, Канады, Австралии, в массе своей
относится к категории мелкобуржуазного хозяйства.
Технический прогресс сократил необходимость применения
наемной рабочей силы в таких хозяйствах наряду с
участием в труде владельца хозяйства и членов его
семьи. Это обстоятельство, охотно используемое
некоторыми буржуазными экономистами в качестве нового
аргумента в пользу явно изжившей себя теории
«устойчивости» мелкого хозяйства в земледелии,
естественно, нимало не препятствует концентрации капитала,
наемной рабочей силы и производства на крупных
фермах— хозяйствах капиталистического типа.
В США еще в 1964 г. 60% товарной продукции
сельского хозяйства производили всего лишь 12%
общего числа фермерских хозяйств. В Западной Ьвропе
уровень достигнутой концентрации производства в сельском
хозяйстве в силу исторического развития в целом ниже,
чем в США. Нельзя при этом игнорировать и различия
природных условий. Однако, по обоснованным оценкам
советских экономистов, уже в начале 60-х годов
крупные сельскохозяйственные предприятия
капиталистического типа играли определяющую роль в ряде ведущих
отраслей сельского хозяйства стран «малой Европы».
Тем более это относится к Англии, Дании, Швеции,
Швейцарии, опередивших главные страны Общего
рынка в смысле изживания устарелых форм сельского
хозяйства.
Современный концентрационный процесс в сельском
хозяйстве обнаруживает новое существенное отличие от
процесса концентрации в промышленности. Мелкое
производство в промышленности, как отмечалось выше, на-
1щю особое место в экономической структуре
капиталистических стран, во многих отношениях служа
своеобразным дополнением крупного производства.
Включение мелкого производства в орбиту крупного
представляет одну из своеобразных особенностей процесса
концентрации на нынешней ступени развития монополий,
в условиях научно-технической революции.
М5

В сельском хозяйстве не наблюдается такого
своеобразного разделения труда между крупным и мелким
производством. Удел последнего — не приспособление в
той или иной форме к новым условиям производства,
а исчезновение. Разрушению подвергается не только
мелкая собственность, но и относительно более крупная,
поскольку и ее рамки тесны для применения новой
техники сельскохозяйственного производства. Эту
тенденцию наглядно показывает нарастание числа
ликвидируемых ферм среднего масштаба, еще недавно
располагавших довольно прочной хозяйственной основой.
Вследствие этого концентрационный процесс в сельском
хозяйстве, в отличие от подобного процесса в
промышленности, сопровождается абсолютным сокращением
числа предприятий (ферм, крестьянских дворов).
Абсолютное сокращение числа занятых в сельском хозяйстве
является закономерным результатом роста
производительности труда в этой отрасли материального производства,
предвиденным и предсказанным Марксом еще в
середине прошлого столетия. Специфической формой
выражения этой закономерности и становится массовое
разорение мелких собственников. По существу тот же процесс в
более завуалированной форме представляет
превращение значительной части парцелльных и даже средних
хозяйств в подсобный источник заработка, в
дополнение к основной работе по найму в промышленности или
других отраслях народного хозяйства. В ряде стран
Западной Европы на положение источника приработка к
основному занятию перешло уже от трети до половины
хозяйств. Всякому, кто знает дороги Западной Европы,
знакома картина «бывших деревень», население
которых либо полностью порвало с сельским хозяйством,
либо занимается им в качестве подсобного промысла.
Говоря о резком усилении концентрационного
процесса в сельском хозяйстве, не следует, однако, упускать
из вида те объективные границы, которые воздвигают
монополия частной собственности на землю и
монополия хозяйства на земле. Поскольку основное средство
производства — земля — остается разгороженной
межами частной собственности, капиталистическое сельское
хозяйство не в состоянии преодолеть относительную
раздробленность, а следовательно, отставание
концентрации производства по сравнению с промышленностью. Не
!4«

случайно наиболее высокую ступень концентрации
обнаруживает в США, а за ними и в других промыш-
ленно развитых странах, такая отрасль сельского
хозяйства, как птицеводство, где производство фактически
не зависит от размеров земельного участка.
На протяжении XX Ь. расширяется разрыв между
монополизированной промышленностью и банками, с
одной стороны, и массой сельскохозяйственных
предприятий— с другой. В промышленности, на транспорте, в
банковском деле господствует монополистический капитал;
в сельском хозяйстве даже крупнейшие предприятия
нельзя сравнить с крупными предприятиями в других
отраслях. Степень концентрации сельскохозяйственного
производства гораздо ниже. Одним из результатов этого
разрыва является массовая поддержка фермерством
государственного вмешательства в сельское хозяйство
(гарантии цен, государственные закупки
сельскохозяйственной продукции, демпинг, кредитная политика и т. д.).
Относительная раздробленность сельского хозяйства
лежит в основе того факта, что монополистические
объединения до сих пор не выступают в его отраслях
в качестве непосредственных производителей. Сельское
хозяйство и при современном, возросшем уровне
концентрации остается полем деятельности обособленного, не-
объединенного капитала. Вместе с тем механизация,
специализация и другие направления технической
перестройки сельского хозяйства вносят новые элементы в
исторически сложившуюся систему господства
монополий в этой сфере, создавая новые условия для
деятельности немонополистического капитала.
Процесс общественного разделения труда,
отрывающий от сельского хозяйства некоторые функции и
превращающий их в самостоятельные отрасли
промышленности и торговли, стремительно нарастает.
«Несомненно, что система обслуживания фермера,
существующая в США и Канаде, ставит фермера в
прямую зависимость от промышленных и торговых фирм.
Фермер ничем не отвлекается от основной работы, он
уверен в том, что все, что ему нужно для ведения
хозяйства,— семена, комбикорм, удобрения, гербициды,
машины, запасные части, оборудование — псе это он получит
вовремя, в соответствующем ассортименте, что фирма
не только доставит, например, жидкие удобрения, но
147

внесет их в почву своими машинами, своими силами,
не только даст ему запасные части для машин, но и
сама эти машины отремонтирует и т. д. Получается
своеобразное разделение труда, которое способствует
повышению производительности в сельском хозяйстве»31.
Зависимость от условий производства — одна
сторона дела; другую сторону образуют условия реализации
сельскохозяйственной продукции. Львиная доля ее
доставляется на рынок не непосредственно
производителями, а через монополии торговли, транспорта, пищевой
промышленности. Они диктуют свою волю
производителям, предписывая не только цены, что было и на
предыдущих этапах развития монополистического
капитализма, но и количество, качество, сроки поставок, что
стало важным условием равномерной загрузки и
рентабельного использования крупных производственных
мощностей, созданных в этих отраслях.
Отрасли, производящие средства производства для
сельского хозяйства,— автотракторная,
сельскохозяйственное машиностроение, химическая промышленность
(удобрения, гербициды, ядохимикаты)—отличаются
высоким уровнем концентрации. То же относится к ряду
отраслей переработки сельскохозяйственного сырья:
мясоконсервной, сахарной, жировой промышленности.
Несоответствие уровней концентрации этих двух групп
отраслей промышленности, с одной стороны, и
основного производства сельскохозяйственного сырья -^ с
другой, не снимается технической перестройкой сельского
хозяйства.
Попыткой частичного решения этого противоречия
является так называемая вертикальная интеграция —
своеобразный метод перестройки раздробленного
сельскохозяйственного производства соотвественно
потребностям, диктуемым современным уровнем концентрации
промышленного производства и власти монополий.
Сущность вертикальной интеграции заключается в
объединении сельскохозяйственных производителей под эгидой
промышленных или торговых монополий.
Интегратор, т. е. крупное промышленное или
торговое объединение, предоставляет интегрированным фер-
31 «Отчет советской сельскохозяйственной делегации о поездке в
США и Канаду в 1955 г.» Изд-во «Правда», 1955, стр. 88.
148

мерам финансовые средства, наемный персонал
интегратора осуществляет значительную часть
производственных функций объединенных сельскохозяйственных
предприятий. Интегратор же решает основные вопросы
сельскохозяйственного производства: сколько и каких
именно продуктов производить, как распределять
сезонные работы, и, разумеется, куда и в какое время
сбывать продукцию. Обычно речь идет о главном,
профилирующем продукте, в котором заинтересовано
возглавляющее группу промышленное или торговое объединение.
Практически же это решает производственную и
экономическую судьбу сельскохозяйственных предприятий
в целом.
Сама по себе интеграция определенной отрасли
сельскохозяйственного производства и перерабатывающей
промышленности не нова. Она уже давно
осуществлялась в ряде стран в области свекловодства и сахарной
промышленности. Но массовое распространение
вертикальная интеграция получила лишь в послевоенный
период в США, а в последнее десятилетие и в странах
Западной Европы.
Эту форму подчинения мелкотоварных и
капиталистических фермерских хозяйств монополиям можно назвать
последней ступенью ликвидации «открытого рынка»
сельскохозяйственных товаров, на котором сталкивались
формально равные товаропроизводители. В отношениях
между интегратором и объединяемыми им фермами
устанавливается «расчетная цена», фермерское хозяйство
фактически становится подчиненным звеном крупной
фирмы. В этом смысле положение
сельскохозяйственных производителей близко к тем условиям, в которых
функционируют мелкие предприятия — субпоставщики
промышленных монополий.
Так, современное развитие сельского хозяйства в
странах монополистического капитализма особенно
наглядно подтверждает действие раскрытой Лениным
тенденции, заключающейся в том, что финансовый
капитал создает «необыкновенно широко раскинутую и
густую сеть отношений и связей, подчиняющую ему
массу не только средних и мелких, но и мельчайших^
капиталистов и хозяйчиков...»32.
32 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 407.

Глава шестая
МОНОПОЛИИ
и конкуренция
§ 1. Взаимопроникновение монополии и конкуренции
Изменения, происшедшие в экономической структуре
капитализма за последние полвека, наиболее наглядно
выражаются в огромном росте концентрации
производства и капитала, в ранее небывалой степени
монополизации экономики сверху донизу. В свете этих
изменений в литературе иногда ставится вопрос, как следует
отнестись к известному положению Ленина о том, что
чистый империализм без основной базы капитализма
никогда не существовал, нигде не существует и никогда
существовать не будет, что империализм есть
надстройка над старым капитализмом, представляющим его
подпочву.
При этом иной раз главное внимание обращается
на то, что, обосновывая это положение, В. И. Ленин
ссылался на постановку К. Марксом вопроса о роли
мануфактуры как своего рода надстройки над
преобладавшим тогда мелким производством. Ленин писал:
«Если Маркс говорил о мануфактуре, что она явилась
надстройкой над массовым мелким производством, то
империализм и финансовый капитализм есть надстройка
над старым капитализмом» !.
Эта аналогия привлекает внимание ввиду того, что
Маркс, анализируя мануфактуру, делал, как известно,
вывод о том, что мануфактура не была в состоянии ни
1 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 38, стр. 154.
150

охватить общественное производство во всем его объеме,
ни преобразовать его до самых корней. Мануфактура,
по словам Маркса, «выделялась как архитектурное
украшение на экономическом здании, широким
основанием которого было городское ремесло и сельские
побочные промыслы» 2.
Иногда встречается'утверждение, что при нынешнем
уровне монополизации капиталистической экономики
нельзя больше считать монополистический капитализм
надстройкой над старым капитализмом, каким он был на
первой ступени своего развития, в начале XX в.3
Ссылаются на то обстоятельство, что хотя и сейчас в
развитых капиталистических странах существует масса
мелких и средних капиталистов, однако основным свойством
экономической структуры этих стран является
монополизм.
Аналогия, как известно, не означает полного
тождества, она всегда относительна. Разумеется, общая роль
монополий в экономической структуре капитализма в
целом не только в настоящее время, но и полвека
назад не сводилась к роли «архитектурного украшения».
Это во-первых. А во-вторых, когда Ленин писал, что
чистого империализма не существует, что на самом деле
империализм есть надстройка над старым
капитализмом, он имел в виду не только сохранение
домонополистических форм хозяйства, существующих рядом с
монополиями, но прежде всего сохранение основных свойств
капитализма вообще.
В этой связи достаточно напомнить указание
Ленина, что «монополии, вырастая из свободной
конкуренции, не устраняют ее, а существуют над ней и рядом
с ней, порождая этим ряд особенно острых и крутых
противоречий, трений, конфликтов»4. В другом месте
Ленин писал: «Не чистые монополии, а монополии
рядом с обменом, рынком, конкуренцией, кризисами,— вот
существеннейшая особенность империализма вообще»6.
Думается, что эти указания Ленина вносят ясность
в вопрос о том, как следует понимать его тезис о не-
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 381.
3 См «Проблемы мира и социализма», 1967, № 12, стр. 38—39.
4 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 386.
5 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 32, стр. 145.
151

возможности чистого империализма. Из этих указаний
вытекает тот вывод, что как бы далеко ни зашел
процесс монополизации экономической структуры, он не в
состоянии «отменить» такие свойства капитализма
вообще, как обмен, рынок, конкуренция, кризисы. Эти
свойства капитализма не только сохраняются в
немонополистических секторах экономики и в сфере отношений
между ними и монополиями, но они заложены в самих
монополиях. Без этих свойств монополии перестали бы быть
капиталистическими монополиями.
Как известно, монополистический капитал
выступает преимущественно как капитал ассоциированный,
«капитал непосредственно ассоциированных индивидуумов»,
по выражению К. Маркса6. На стадии господства
монополий акционерная собственность становится
преобладающей. Однако важно подчеркнуть, что превращение
индивидуального капитала в капитал ассоциированный
изменило конкретную форму частнокапиталистического
присвоения, но не его существо. «Каждое отдельное
акционерное общество, как коллективный промышленный
капиталист, экономически и юридически обособлено от
всех других акционерных обществ. С этой точки
зрения, акционерные общества противостоят друг другу,
как частные независимые предприятия, а отношения
между ассоциированными промышленными
капиталистами подобны отношениям между отдельными
индивидуальными капиталистами»7.
Это целиком относится и к монополистическим
объединениям, выступающим обычно в форме акционерных
обществ. Разгороженные границами частного
присвоения, монополии противостоят друг другу, подобно
индивидуальным капиталистам. Следовательно, отношения
между ними не могут быть иными, нежели отношения
обмена, конкуренции.
Диалектическое единство монополии и конкуренции
было раскрыто еще К. Марксом, который в «Нищете
философии» писал: «В практической жизни мы
находим не только конкуренцию, монополию и их
антагонизм, но также и их синтез, который есть не форму-
6 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 25, ч. I, стр. 479.
7 «„Капитал" К. Маркса и проблемы современного капитализма»
Изд-во МГУ, 1968, стр. 188.
152

ла, а движение. Монополия производит конкуренцию,
конкуренция производит монополию. Монополисты
конкурируют между собой, конкуренты становятся
монополистами... Синтез заключается в том, что
монополия может держаться лишь благодаря тому, что она
постоянно вступает в конкурентную борьбу»8.
Процесс порождения монополии концентрацией
производства, которая, в свою очередь, является
результатом конкуренции, составляет отправной пункт
ленинской теории империализма. В ходе развития
империализма возросла роль монополий в экономической
системе буржуазного общества, изменились их
организационные формы и взаимные связи, но монополии не
могли преодолеть заложенный в их природе антитезис
конкуренции.
С развитием монополистического капитализма
имманентно присущее ему противоречие между
монополией и конкуренцией не устраняется, но конкретные
формы этого противоречия неизбежно изменяются.
Характер этих изменений диктуется новыми процессами,
определяющими особенности современного капитализма.
К числу тех явлений, которые накладывают печать на
характер диалектического единства монополии и
конкуренции в настоящее время, следует отнести рост степени
монополизации капиталистической экономики,
изменения соотношения между монополиями и
немонополистическими элементами, конгломератный характер
современных монополий и, в особенности, развитие
государственно-монополистического капитализма.
Все эти факторы не только не устраняют
конкурентной борьбы, но, наоборот, придают ей острый и
всесторонний характер. Снимая до некоторой степени
конкуренцию на более узких плацдармах, монополии в то
же время поднимают ее на более высокий уровень.
Вместе с возросшими средствами конкуренции,
которыми располагают монополии, усиливается накал
конкурентной борьбы.
На ранних ступенях развития монополистического
капитализма, когда из массы раздробленных
предприятий выделялись немногие крупнейшие, вступавшие в мо-
8 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 4, стр. 166.
153

нопольный сговор, наблюдалась тенденция к охвату всей
отрасли одним монополистическим соглашением
(картелем). В дальнейшем, с ростом масштабов
производства, в ряде отраслей складывалось по нескольку
монополистических объединений. Вначале этот процесс был
характерен для горной, нефтяной, металлургической и
других отраслей тяжелой индустрии. Затем стало
возрастать число монополий в новых отраслях: в
автомобильной, электротехнической, химической
промышленности, в производстве консервов, сельскохозяйственном
машиностроении и т. д. После второй мировой войны
бурный рост авиационной, электронной промышленности,
производства синтетических материалов открыл
простор для новых монополистических образований в этих
отраслях. Для современного калитализма типично
такое положение, когда в большинстве отраслей
господствует не один, а несколько монополистических
гигантов. В тех случаях, когда одной-единственной фирме
или объединению удается полностью сосредоточить в
своих руках производство целой отрасли, возникающие
вследствие этого особо благоприятные условия
извлечения сверхприбыли притягивают, как магнит,
конкурентов, подрывающих эту абсолютную монополию9.
Отдельная компания, какой бы мощной она ни была,
не в состоянии обеспечить длительную монополию на
производство данного продукта, оградив его
патентами. Так, в химической промышленности конкуренты
могут довольно быстро осваивать производство нового
материала, близкого по свойствам тому, монопольным
правом на выпуск которого располагает та или иная
компания. Для этого достаточно несколько видоизменить
технологический процесс, использовать другие виды
сырья и т. п. При современном уровне развития
химической науки и размахе научных исследований,
осуществляемых в лабораториях и институтах крупных фирм,
это задача относительно несложная 10. Такое положение
9 Интересные примеры подрыва такой абсолютной монополии
приводятся в статье Л. Демидовой «Развитие производства
химических волокон в США» (см.: «Соревнование двух систем. Новые
явления б экономике капитализма». Изд-во «Наука», 1967, стр. 152).
1° «Британский рынок эластомерных волокон полностью снабжался
дочерней компанией «Дюпона» из Голландии. Сейчас три других
154

характерно не только для химической, но и для
многих других отраслей промышленности.
Общая тенденция к существованию в большинстве
отраслей не одной, а нескольких монополий отчетливо
видна в главных странах империалистической системы.
В малых индустриально развитых странах эта
тенденция выражена слабее, господство одной фирмы в
отрасли — более частое явление. Исследуя структуру
монополистического капитала малых западноевропейских
стран, Ю. И. Юданов приводит выразительные примеры
засилья одной могущественной монополии,
наблюдающегося в ряде важных отраслей промышленности
Швеции, Голландии, Швейцарии, Бельгии п. Очевидно,
объяснение этому следует искать прежде всего в
сравнительно узких границах национального рынка, который
в малых странах недостаточен для функционирования
п одной и той же отрасли нескольких
монополистических объединений.
«Промышленный гигант редко достигает статуса
монополии в старомодном понимании, в смысле
обладания стопроцентным контролем над всем производством
определенного товара. Даже являясь единственным
производителем этого товара, он чаще всего сталкивается
с конкуренцией близких заменителей. Отсюда следует,
что отдельная «отрасль» вряд ли может служить полем
действия одной-единственной монополии, тем более что
при растущем ассортименте синтетических материалов,
искусственных волокон и продуктов нефтехимии
«отрасль» все труднее поддается определению. Типичная
«отрасль» наших дней состоит из немногих крупных
фирм и определенного числа малых фирм — немногих
гигантов среди пигмеев»,— пишет английский экономист,
трактующий вопрос о «монополии хорошей и плохой» 12.
Подобные реалистические оценки, нередко встречаю-
производителя («Кертолдс», «Политен файбрс» и «Ластекс ярн»)
заявили, что включаются в эту отрасль, в которой будет уже
четыре конкурента»,— писал английский журнал («The Director»,
1966, N 10, p. 94).
11 Ю. И. Юданов. Капиталы под псевдонимом. Изд-во
«Международные отношения», 1967, стр. 33—46.
12 R.Evely. Monopoly Good and Bad. «Fabian Research Series», 1954,
N 163, p. 7.
156

щиеся в экономической литературе Запада, не мешают
буржуазным авторам конструировать схемы
«несовершенной конкуренции», по которым монополией
признается наличие на рынке одного-единственного продавца;
все же остальные разновидности «рыночной ситуации»
именуются дуополией, олигополией, полиполией — в
зависимости от гипотетического числа продавцов. По этой
теории деревенский лавочник, один обслуживающий
свою округу, представляется более ярко выраженным
монополистом, нежели, скажем, «Дженерал моторз» или
«Дюпон». Ведь на рынках этих могущественнейших
корпораций выступают и другие продавцы.
Из того обстоятельства, что в большинстве отраслей
промышленности в крупных капиталистических странах
обычно функционирует по нескольку монополистических
объединений, нельзя, разумеется, делать вывод о
тенденции к снижению степени монополизации. Напротив,
наличие нескольких монополий в отрасли делает их
господство еще более ощутимым. Оно осуществляется, во-
первых, путем гласных и тайных сговоров, различные
формы которых были рассмотрены выше. Далее,
широко распространенная система лидерства в ценах
показывает, что сосредоточение подавляющей массы
производства целых отраслей промышленности в руках трех-
четырех крупнейших фирм-монополистов позволяет им
диктовать цены и без картельного сговора 13.
Наконец, существует и практика молчаливого
раздела рынка и сфер влияния, которую известный
американский экономист К. Эдварс описывает следующим
образом: «По мере того, как концерны растут и их число
становится меньше, каждое крупное предприятие
начинает отдавать себе отчет в том, что конкуренция с
крупными соперниками может оказаться дорогостоящим
и рискованным делом вследствие мощи этих соперников
и их способности выдержать большие потери. Каждое
крупное предприятие ощущает необходимость в поисках
потребителей, или рынков, или же таких разновидно-
13 «Неважно, достигнуто ли однообразие в ценах путем соглашения
или добровольного соблюдения цен, записанных в прейскурантах
друг друга»,— говорил известный своей критикой монополий
сенатор Кефовер на одном из заседаний антитрестовской комиссии
конгресса США («Business Week», 27.V 1961, p. 34).
156

стен продукции, которые были бы относительно менее
важны для других крупных производителей. Так
крупные предприятия обходят, дополняют или заменяют друг
друга вместо того, чтобы попросту конкурировать между
собой Каждому из них гораздо проще признать
первенство других на некоторой части рынка, где эти
другие располагают техническими преимуществами, надеясь,
что в обмен на это будет признано его первенство там,
где он располагает какими-либо преимуществами, либо
претендует на них» м.
§ 2. Изменение форм и методов конкуренции
Однако никакие формы сговоров или молчаливо
согласованных действий не могут быть прочными. Они, как
правило, ликвидируются контрнаступлением
конкурирующих монополий, отечественных или иностранных. В
неравномерном ходе экономического развития меняются
прежде установившиеся соотношения в производстве и
на рынке. Монополиям далеко не всегда удается
оградить устанавливаемые ими цены от воздействия
рыночного механизма. В конечном счете границы
капиталистического рынка определяются покупательной
способностью масс, и когда производство выходит за эти
границы, конкуренция подрывает и прорывает барьеры,
воздвигнутые монополией.
Поэтому, наряду с тенденцией к росту общего
уровня цен, свойственной современному капитализму,
конкретная картина движения цен дает немало примеров
существенного падения цен на товары, производство
которых, быстро возрастая и расширяясь, значительно
выходило за рамки спроса. В США, например, в
послевоенный период были годы, когда падали цены на
алюминий, нефть, химические товары, в особенности на
синтетические волокна и пластмассы ,5. В ФРГ в 60-х годах
14 «Journal of Marketing», April 1950.
15 Так, в 1953—1964 гг. мощности по производству полиэтилена
возросли со 160 млн. до 2465 млн. ф., а цена 1 ф. упала с 39 до 23
центов. Средняя цена 1 ф. пропилена снизилась с 65 до 25 центов
(Н. Много лет. Политика цен в промышленных картелях США
«Мировая экономика и международные отношения», 1968, № 5,
стр. 62).
Г57

резким колебаниям подвержены были цены на
продукцию черной металлургии, в особенности на изделия
проката, производство которых полностью охвачено
несколькими монополистическими группами. Такая же картина
наблюдалась в отношении сельскохозяйственных машин,
цемента и других строительных материалов. Общую
тенденцию к снижению цен обнаруживает рынок ряда
электротехнических изделий, преимущественно приборов
бытового пользования, телевизоров, радиоприемников,
аппаратов звукозаписи.
Показателем того, что монополии вынуждены идти
на понижение цен тогда, когда этого требуют
рыночные условия, могут служить разнообразные виды
скидок, льгот, бесплатных услуг потребителям, широко
практикуемые промышленными и торговыми монополиями.
Они свидетельствуют о тех фактических прорывах
фронта монопольных цен, которые замаскировываются
неподвижностью прейскурантов ,б.
Особое место в этой борьбе занимает та форма
конкуренции, которая в буржуазной экономической
литературе 20-х годов была известна под названием «борьбы
за доллар потребителя», а в произведениях
современных экономистов Запада выступает под более
благозвучным и неопределенным наименованием
«маркетинга». Под этим термином подразумевается ряд
действий и мероприятий монополистических фирм, и прежде
всего крупнейших концернов: изучение и
прогнозирование потребительского спроса, включая выяснение
вкусов потребителей и предполагаемых изменений этих
вкусов, методы определения психологического воздействия
рекламы в различных ее видах и формах, отношения
покупателей к новым видам изделий, порождаемым
быстрыми сдвигами производства в условиях
научно-технической революции, и — последнее по счету, но далеко
не последнее по важности,— изучение и
экспериментальная проверка воздействия изменений цен на
условия сбыта тех или иных видов товаров.
Подобного рода деятельность была присуща круп-
ie в ФРГ в 1965—1967 гг. цена на тонкий стальной лист для
автомобилестроения по прейскуранту равнялась 660 маркам за 1 т, но
фактически лист продавался по 520 марок за 1 т («Der Spiegel»,
1967, N 14, S. 27).
158

ным, в особенности крупнейшим, капиталистическим
фирмам и на прежних ступенях развития
монополистического капитализма. Однако в настоящее время она
получила невиданный размах. Современный «маркетинг»
охватывает не только национальный, но и мировой
капиталистический рынок. Он позволяет применять
быстродействующую электронно-вычислительную технику,
строится на базе использования высокоразвитой системы
информации.
Буржуазная апологетика изображает комплекс этих
новых явлений, как наступивший якобы переход от
рынка производителей к рынку потребителей. Развивается
примерно такая концепция: прежде, в XIX и даже в
первые десятилетия XX в., на рынке господствовали,
мол, производители; в настоящее же время
решительное превалирование перешло на сторону
потребителей.
Апологетические уши этой концепции выступают
достаточно отчетливо, когда начинают рассуждать о том,
что рынок производителей находился под господством
капиталистических предпринимателей, стремящихся к
максимизации своих прибылей, между тем как рынок
потребителей знаменует якобы переход от производства
ради лрибыли к производству ради удовлетворения
общественных потребностей. Таким образом, в ловких
руках буржуазных теоретиков капитализм из строя,
движущим нервом которого является погоня за прибылью,
превращается в высшей степени гуманный, почти что
каритативный строй, единственная забота которого—
благо народа.
Разумеется, подобная идиллия не имеет ничего
общего с действительностью. На современной ступени
развития капитализма, как и на предыдущих ступенях,
максимизация прибыли остается альфой и омегой
деятельности монополий и всего капиталистического
предпринимательства вообще17. Изменились лишь приемы
17 Советский исследователь политики цен в промышленных
концернах США приходит к следующим выводам: «Концерны обладают
экономической мощью, достаточной для того, чтобы влиять на
цены, а следовательно, на развитие всей экономики. При господстве
монополистических объединений уровень цен, бесспорно, выше,
чем в условиях свободной конкуренции. Сами формы
монополистической конкуренции способствуют в целом повышению цен.
159

и методы борьбы за достижение этой цели.
Изменились они не ввиду создания «общества изобилия» или
«общества массового потребления», как изображают дело
буржуазные экономисты. Изменились в силу действия
все той же причины, которой определялись все
прежние методы конкурентной борьбы: вследствие узости
капиталистического рынка, его ограниченности по
сравнению с быстрорастущими возможностями производства.
Марксистская экономическая наука никогда не
рассматривала ограниченность капиталистического рынка
как нечто неизменное и постоянное. Она всегда
учитывала, что узость рынка и острота борьбы на нем
находятся в теснейшей связи и зависимости от реальных
размеров и потенциальных возможностей производства.
В борьбе за рынок капиталистические предприятия,
и в особенности крупные и крупнейшие монополии,
применяют весь арсенал средств, имеющихся в их
распоряжении. Они ни в какой мере не склонны
подчиняться «диктату потребителя», как это изображают их
апологеты. Наоборот, они, как никогда раньше,
активнейшим образом воздействуют на потребителя, на его волю,
сознание и поступки. Не потребитель навязывает
монополии свои решения, а, напротив, монополии с помощью
обширного арсенала средств воздействуют на
потребителя, оставляя ему достаточно призрачную свободу
выбора, «хозяйственную автономию». В современной
литературе можно найти множество примеров,
показывающих, каким образом монополии создают рынок для
своей продукции, ведя активную борьбу меж^у собой за
карман потребителя, отнюдь не бездонный, а, напротив,
когда речь идет о массах населения, весьма и весьма
тощий.
Концерны заинтересованы в установлении не наиболее высоких
цен, а таких, которые обеспечили бы им получение наивысшей
прибыли. Следуя тому же принципу, они определяют и объем
выпускаемой продукции. Но, конечно, концерны во многих случаях
стремятся сорвать как можно больше. Удерживая цены на
определенном уровне при некоторых небольших колебаниях спроса,
концерны сокращают или расширяют производство в зависимости от
размера сбыта. Регулируя предложение, они влияют на уровень
цен и размеры потребления. Действуя таким образом, они
руководствуются собственными интересами, а не интересами
потребителей» (Н. Многолет. Указ. ст. «Мировая экономика и
международные отношения», 1968, № 5, стр. 64).
1<>0

Таким образом, миф о «рынке потребителя», якобы
пришедшем на смену «рынку производителя»,
рассыпается в прах при первом же соприкосновении с
действительностью. Тем самым разоблачается и легенда об
изменении цен производства в современном
капитализме. В нынешнюю эпоху,, как и раньше,
капиталистическое производство остается тем, что в экономической
науке XIX в. было известно как производство ради
производства, накопление ради накопления. Реальное
содержание этого процесса исчерпывающим образом
раскрыто К. Марксом в «Капитале». Производство ради
производства неотрывно связано с конкурентной
борьбой, которая в современных условиях принимает все
более сложный и в связи с этим более запутанный
характер.
Не приходится удивляться, что все эти процессы
находят совершенно извращенное отражение в
буржуазной экономической литературе. Классовая позиция
современных буржуазных экономистов закрывает им путь к
выяснению противоречий монополистической структуры
экономики, а недиалектический способ мышления
позволяет им наглухо отделять монополию от
конкуренции. В их представлении это явления несовместимые:
там, где господствует монополия, не остается места для
конкуренции; и, наоборот, там, где сохраняется
конкуренция, 1не может быть монополии. Так,
американский экономист Гардинер Минз, введя в экономическую
литературу термин «управляемой» или «администрируе-
мой» цены, в то же время отрицает ее монопольный
характер 18.
Порождением такой недиалектической точки зрения
является, в частности, версия о том, будто в
настоящее время отошла в прошлое ценовая конкуренция,
сменившись якобы конкуренцией качества. Теория
«олигополии» утверждает, что при ситуации неравенства
удельного веса «олигополистов» на рынке может
возникнуть разрушительная конкуренция, но «олигопо-
листы» предпочитают «неценовую» конкуренцию.
«Отдельные производители направляют свои усилия на то,
1Я См.: С. Долин. Теория «администрируемой» цены. «Мировая
экономика и международные отношения», 1965, № 4, стр. 68—80.
6 Е. Л. Хмельницкая
161

чтобы превзойти других новизной своих продуктов,
лучшими их качествами, более привлекательной упаковкой
и более ловкой рекламой. Кто хочет утвердиться на
рынке, неизбежно должен включиться в этот бег за
новым» 19.
Теория преобладания «неценовой» конкуренции
настолько прочно вошла в обиход на Западе, что мы
встречаем ее и в специальной экономической литературе, и в
официальных публикациях. Так, в изданном
Организацией европейского сотрудничества и развития обзоре
терминов, относящихся к «ограничительной практике
бизнеса», утверждается, что для олигополистических рынков
характерна неподвижность цен и условий торговли и
передвижение от конкуренции ценовой к неценовой —
по качеству, обслуживанию, рекламе.
Рассуждения о смене ценовой конкуренции
конкуренцией качества — типичный образец тех извращенных
представлений, которые господствуют в буржуазной
экономической литературе. В самом деле, какой смысл в
противопоставлении ценовой конкуренции конкуренции
качества? Ведь совершенно очевидно, что если
продукция более высокого качества сбывается по той же
цене, по какой прежде реализовалась продукция более
низкого качества, то перед нами не уход от ценовой
конкуренции, а лишь изменение ее формы, не
затрагивающее ее существа. Разъясняя, что повышение
производительности труда, определяющей стоимость товара,
имеет отношение не только к количеству, но и к
качеству продукции, Маркс писал: «...если дан продукт
определенного качества, оно влияет только на количеств
во продукта; и только на качество продукта, если дано
определенное количество продукта; увеличение
производительной силы может иметь отношение как к тому, так
и к другому»20. Точно так же обстоит дело и с
таким приемом монополистической конкуренции, как
обслуживание потребителя.
Тезис о развитии конкуренции качества, как о
принципиально новом виде конкуренции, в конечном счете
призван служить все той же цели — прикрашиванию мо-
19 «Kartelle in der WirklichkeiU. Koln —Bonn, 1963, S. 195.
20 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 46, ч. I, стр. 346.
162

нополистического капитализма, изображению его в виде
строя, подчиняющегося лишь заботе о благе
потребителя. Между тем на самом деле повышение качества
продукции, рост ее разнообразия и повышение степени
обслуживания — все это естественный результат научно-
технического прогресса и обусловленного им роста
общественной производительности. В этом проявляется та
черта конкуренции, которая была раскрыта еще
основоположниками марксизма, а именно ее
стимулирующее — в определенных рамках — воздействие на разви-?
тие производительных сил. Важно, однако, не упускать
из виду, что, пока сохраняется господство
частнособственнических монополий, стимулирующее влияние
конкуренции имеет своей оборотной стороной огромную
растрату производительных сил общества, расхищение
громадных материальных ценностей и, самое главное,
резкое ограничение тех возможностей прогресса, которые
раскрыты новейшими достижениями науки и техники.
§ 3. Теория «отмирания рыночного механизма»
Версия насчет «рынка потребителей» продиктована, как
уже сказано, стремлением доказать недоказуемое,
а именно, что монополии в своей деятельности
руководятся не мотивом максимизации прибыли, а
альтруистическими побуждениями. Тем же стремлением
объективно продиктована и другая версия, имеющая
хождение в экономической литературе Запада. Речь идет о
теории, согласно которой монополии, достигнув
господства над экономикой данной страны, оказываются
подлинными демиургами экономики, ввиду чего погоня за
прибылью становится беспредметной и уступает место
заботе о процветании данной корпорации.
Тезис о фактическом отмирании рыночного
механизма в той или иной степени разделяет большинство
американских экономистов, придерживающихся теории
«управляемых цен»: Минз, Саймон, Мэйсон, Бэрл, Гэл-
брейт и др. В наиболее законченном виде концепция
отмирания рыночно-конкурентного механизма
представлена в произведениях Дж. К. Гэлбрейта, в особенности
в его последней книге о «новом индустриальном
обществе», уже цитированной выше.
«• т

Суть этой концепции сводится к следующему. В
экономике США, к примеру, безраздельно господствуют
500 корпораций, контролирующих около половины
национального продукта страны. Этим гигантам не
приходится опасаться слепой стихии рынка, поскольку они,
будучи тесно связаны с государственной властью,
располагают полной возможностью автономно и даже как
бы самодержавно планировать текущую деятельность и
пути своего будущего развития, определяя направления
роста, его темпы и пропорции. Вследствие этого уже
не может быть и речи ни о прежней системе
стихийного рыночного регулирования производства, ни о так
называемой кейнсианской модели, отводящей
государственному регулированию хотя и значительную, но все же
ограниченную определенными рамками роль.
Речь должна идти, согласно этой концепции, уже о
другом: не только и даже не столько о государственном
антициклическом вмешательстве, сколько о внесении
поправок в планомерную деятельность корпораций и
государственной власти. Поправки эти сводятся к тому,
чтобы демиурги хозяйства заботились не только об
экономическом росте в узком смысле этого слова, т. е.
в смысле непрерывного увеличения объема производства,
что якобы уже не столь важно при достигнутом уровне
массового потребления и изобилии материальных благ,
но и об удовлетворении общественных потребностей
более высокого порядка, в частности об увеличении средств
на народное образование, на исследовательские работы,
на благоустройство городов и т. п.
Среди буржуазных экономистов эта концепция имеет
как сторонников, так и противников. Оппоненты легко
нащупали ахиллесову пяту этой схемы. Если 500
крупнейших корпораций владеют половиной совокупного
общественного продукта, указывают эти оппоненты, то
ведь остается другая половина, которая пребывает вне
прямой власти этой экономической элиты. Между тем
очевидно, что сами крупнейшие монополии хозяйствуют
не вне общих рамок национальной экономики, а внутри
них. А в народнохозяйственном целом сохраняется
рынок с его стихией, со свойственным ему механизмом
регулирования экономического развития, с
развертывающейся на этом рынке борьбой. Вследствие этого как
бы ни была мощна ведущая элита корпораций, она не
164

может не считаться с противоречиями и конфликтами,
неизбежно возникающими в результате сложности
общей картины экономического развития.
Примерно таково в общих чертах содержание
полемики, которая ведется вокруг работы Дж. К. Гэлбрей-
та, излагающей концепцию «нового индустриального
общества». Думается, что в этом споре противники Гэл-
брейта обнаруживают более реалистический подход к
современной действительности, хотя и их кругозор
классово ограничен. Подлинно научный анализ
экономической структуры монополизма может быть дан лишь с
марксистских позиций, лишь с помощью марксистского
метода исследования, вскрывающего глубокие
внутренние закономерности развития капитализма, которые
остаются вне поля зрения как сторонников, так и
противников концепции «нового индустриального общества».
Марксистский анализ, выясняя скрытые от глаз
апологетов монополий противоречия современного
капитализма, исходит из взаимопонимания монополии и
конкуренции как противоположных и в то же время
связанных между собой начал. Именно противоречивое
единство монополии и конкуренции определяет
характер современного капитализма как строя,
функционирующего на основе объективных и притом стихийно
действующих экономических законов. Какие бы
коррективы ни вносились в механизм действия этих законов
регулирующей деятельностью государства и широко
разветвленной системой внутрифирменного планирования
гигантских монополий, обладающих огромным удельным
весом в экономике, все же стихийная власть
экономических законов капитализма остается главной и
определяющей силой, в рамках которой действуют как
частные монополии, так и государственная власть.
Было бы, разумеется, ошибкой сбрасывать со счетов
влияние этих двух взаимосвязанных факторов —
размаха и мощи частных монополий и системы
государственно-монополистического капитализма — на
конкретный ход экономического развития капиталистических
стран и в особенности на ход капиталистического
воспроизводства. Важно напомнить, что система
государственно-монополистического капитализма с ее
селективным механизмом воздействия оказывает большое влияние
на тот процесс, который в буржуазной экономической
165

литературе известен под названием «системы
приоритета».
Было бы неправомерно отрицать роль этого фактора
в преимущественном развитии определенных отраслей
и производств. Происходящие на основе
научно-технической революции структурные сдвиги в
капиталистической экономике в значительной мере форсируются
этим фактором. В связи с этим находятся также
определенные изменения в процессах капиталистического
воспроизводства. Естественно, что и планируемая
деятельность монополий значительно воздействует как на
структурные, так и на конъюнктурные стороны
процессов экономического развития.
В то же время нельзя и преувеличивать степень
воздействия силы монополий и силы государства на
механизм функционирования капиталистической
экономики, который при всех модификациях остается в основе
механизмом стихийным, хотя и весьма отличающимся от
прежней модели системы свободной конкуренции. Факт
таков, что свобода конкуренции ушла в прошлое, но
сама конкуренция, связанная с сохранением
экономической функции рынка, с циклическими колебаниями
производства и сменами фаз цикла, продолжает
действовать и играть огромную роль в экономической жизни.
Эта сторона дела, на наш взгляд, недостаточно
учитывается некоторыми экономистами, склонными
недооценивать роль рыночных товарных отношений в
современном капитализме. Хорошо известно замечание
В. И. Ленина о том, «что, хотя товарное
производство по-прежнему «царит» и считается основой всего
хозяйства, но на деле оно уже подорвано, и главные
прибыли достаются «гениям» финансовых проделок»21.
Это ленинское положение подчас истолковывается в том
смысле, что монополистический капитализм в
современный период уже нельзя считать товарным
производством.
Думается, что для такого вывода нет оснований.
Мысль В. И. Ленина о подорванности товарного
производства надо брать не изолированно, а в связи с
многочисленными его высказываниями о сохранении обме-
21 8. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 322.
166

на, рынка, конкуренции, кризисов в монополистическом
капитализме. В каком же смысле Ленин говорил о «по-
дорванности» товарного производства? Очевидно, в том
смысле, что при господстве монополий уже нет такого
важного компонента прежнего, так сказать,
классического товарного производства, как свобода
конкуренции, которая выравнивала норму прибыли. Это ясно из
того, что в приведенном высказывании В. И. Ленина
«подорванность» товарного производства связана с тем
фактом, что главные прибыли достаются немногим
монополистам. Эту же мысль В. И. Ленин выразил в
другом месте следующим образом: «Производство
становится общественным, но присвоение остается частным.
Общественные средства производства остаются частной
собственностью небольшого числа лиц. Общие рамки
формально признаваемой свободной конкуренции
остаются, и гнет немногих монополистов над остальным
населением становится во сто раз тяжелее, ощутительнее,
невыносимее» 22.
Таким образом, не отмена товарного производства,
не его ликвидация, а сохранение товарного
производства на основе частной собственности характерно для
империализма. А тот факт, что при этом прежние устои
товарного производства, особенно свобода конкуренции,
уже подорваны, обусловливает особую остроту
противоречий монополистического капитализма.
На протяжении последних десятилетий «подрыв»
товарного производства еще более усложнился в
результате развития системы
государственно-монополистического капитализма. Государственно-монополистическое
регулирование, каким оно предстает в современных
условиях, знаменует дальнейший отход от «классической
модели» частнособственнического товарного
производства. В рамках системы
государственно-монополистического капитализма уходит в прошлое уже не только
свобода конкуренции, но и ряд других атрибутов того вида
товарного производства, который существовал в
домонополистическом капитализме.
Развитие государственно-монополистического
капитализма имеет своим результатом существенные сдвиги
22 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 321.
167

в отношениях между политикой и экономикой, какие
были совершенно неизвестны в период расцвета
экономического либерализма домонополистической эры. На базе
господства монополий, на основе сращивания их силы с
мощью государства происходит дальнейшая «экономиза-
ция политики» и «политизация экономики»: не только
политическая деятельность буржуазного государства, но и
деятельность его в области экономики все больше
диктуются политическими мотивами. Как орган
политического господства, современное государство в своей
разветвленной, разносторонней деятельности принимает
решения, подсказанные соотношением социально-классовых
сил общества, ходом борьбы между различными
монополистическими группировками.
В условиях, когда классовая природа государства как
органа господства верхушки монополистического
капитала проявляется особенно резко и наглядно, для
государства вместе с тем сохраняется известная свобода
выбора при решении тех или иных проблем в рамках
общего курса государственной политики, определяемого
интересами финансовой олигархии в целом. Речь идет,
естественно, не о свободе выбора в смысле свободы от
классовых интересов монополистической буржуазии, а о
свободе выбора в том смысле, что принимаемые
государственной властью решения — результат
существующего в данной обстановке параллелограмма
социальных сил.
Как справедливо подчеркивается в работе
марксистов-экономистов ГДР о
государственно-монополистическом капитализме, никогда еще различные социально-
классовые силы не располагали такими возможностями
влиять на механизм регулирования капиталистической
экономики, какие возникают при современной
государственно-монополистической системе. «Отсюда следует,
что при всей объективной обусловленности решений
государственной власти в каждой данной ситуации всегда
существуют различные возможности
государственно-монополистической политики регулирования»23.
Из этого положения, в свою очередь, вытекает
дальнейшее обострение конкурентной борьбы, причем меха-
23 «Zur Theorie des staatsmonopolistischen Kapitahsmus». Berlin, 1967.
S. 324—325.
168

низм конкуренции приобретает некоторые новые черты.
Государство располагает такими возможностями
прорыва механизма капиталистической конкуренции, каких нет
у частных монополий. Это ведет к известному
ослаблению конкуренции в некоторых областях, к замене
анархии производства известной планомерностью. Но,
действуя в рамках частнокапиталистической собственности,
на базе экономических законов капитализма,
осуществляя регулирование с помощью категорий денег,
кредита и т. п., вмешиваясь в экономическую жизнь в пользу
одних групп капиталистов и в ущерб другим группам,
государственно-монополистическая система создает
новые объекты конкурентной борьбы. Конкурентные
отношения поднимаются на более высокий уровень, острота
их в конечном счете не смягчается, а возрастает.
Государственно-монополистический капитализм воплощает
в себе все то же имманентное монополистическому
капитализму вообще взаимопроникновение монополии и
конкуренции, хотя и с новым качеством, с
изменившимися формами и средствами конкурентной борьбы.

Глава седьмая
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
ПРОГРАММИРОВАНИЕ
И ПЛАБИФИКАЦИЯ
§ 1. Переход к экономическому программированию
Период после второй мировой войны принес новые
явления в развитии государственно-монополистического
капитализма в виде долгосрочных экономических
программ, появившихся в ряде стран. Программирование,
или планификация, представляет собой новое явление не
потому, что оно знаменует якобы отказ от свободной игры
сил в пользу государственного вмешательства, как это
обычно изображается в буржуазной литературе. Споры
при этом вращаются вокруг таких дилемм, как
экономическое программирование или свободное рыночное
хозяйство; планификация или свободная игра сил;
дирижизм или экономический либерализм.
Такая постановка проблемы носит весьма
искусственный характер, она далека от действительности.
На самом деле такие категории, как экономический
либерализм, свободная игра сил, свободная конкуренция
на рынке — все это давно отошло в область прошлого.
Времена Адама Смита и Джона Стюарта Милля
миновали более ста лет тому назад. С переходом к
монополистической стадии капитализма цветы экономического
либерализма безнадежно поблекли и увяли, и само это
понятие превратилось в звук пустой. Железная хватка
монополий стала все больше давить на стихийный
рыночный механизм, которому приписывалось свойство
автоматической гармонизации хозяйственной жизни.
А с возникновением и развитием государственно-мо-
170

нополистических тенденций появилась сила — в лице
объединенной мощи капиталистических монополий и
буржуазного государства,— которая, отнюдь не
устраняя конкуренции и даже порождая ее в новых формах,
лишила конкуренцию последних остатков так
называемой свободы. Переход к
государственно-монополистическому капитализму знаменовал рождение нового
элемента в капиталистической экономике в виде различных
форм государственного регулирования. В ходе
дальнейшего развития, и в особенности в период после
второй мировой войны, сфера
государственно-монополистического воздействия на процессы воспроизводства
значительно расширилась. Развитие ее происходит в
различных формах. Одна из них — переход в руки
государства, состоящего на службе монополистической
буржуазии, определенных секторов хозяйства. В ряде
стран Западной Европы огосударствлению, полному или
частичному (в смешанной, частно-государственной
форме), подверглись многие предприятия и целые отрасли
хозяйства; однако основная масса средств производства
остается в руках частных владельцев. Поэтому
государственное регулирование экономики осуществляется
преимущественно косвенным путем, посредством налоговой
и денежно-кредитной системы, государственных заказов
и закупок и т. д.
Развитие государственно-монополистического
капитализма привело к образованию весьма развитого,
дифференцированного инструментария государственного
регулирования, воздействие которого все шире
распространяется на основные процессы хозяйственной жизни:
производство и распределение, накопление и
потребление. Во время первой и второй мировых войн, когда
экономика воюющих стран оказалась перед лицом, задач,
требовавших проведения чрезвычайных мероприятий,
военная обстановка вынуждала государство
монополистического капитала делать попытки свести воедино
различные приемы и направления государственного
регулирования хозяйственной жизни, воплотить отдельные
мероприятия в определенных планах, рассчитанных на
решение главной задачи — подчинения всего хозяйственного
организма страны интересам войны.
Однако, оставляя в стороне те специфические
условия, в которых государственно-монополистическое регу-
171

лирование функционировало в период военных
потрясений, инструментарий
государственно-монополистического регулирования запускался в ход в наиболее полной
виде в обстановке периодических экономических
кризисов.
Известно, что кейнсианство — это теоретическое
обоснование, истолкование и оправдание государственно-
монополистического капитализма — возникло и
распространилось в связи с так называемой великой
депрессией— кризисом начала 30-х годов.
Государственно-монополистическое регулирование до поры до времени
имело преимущественно антикризисную направленность.
Другой вопрос — в какой мере антикризисная
деятельность государства воздействовала на ход
капиталистического цикла. Однако важно отметить, что в тот
период правящий класс более широких задач перед
государственным регулированием не ставил.
Стало быть, переход к программированию
представляет собой новую ступень в развитии государственно-
монополистического регулирования экономики. Новизна
этого явления заключается в том, что речь идет об
использовании разветвленного аппарата государственного
регулирования для попытки решить такие задачи, какие
раньше перед ним не ставились. Речь идет о стремлении
оказать всестороннее воздействие на процесс
капиталистического воспроизводства в целом, на его пропорции и
темпы в масштабе ряда лет.
Постановка подобного рода задачи сама по себе
весьма знаменательна. В ней отражается то
обстоятельство, что гигантски выросшие производительные силы
современного общества все более явно не вмещаются в
узкие рамки производственных отношений капитализма.
Производительные силы властно требуют, чтобы с ними
обращались сообразно с их природой, а именно как с
общественными производительными силами. При
сохранении господства капитализма с его основой — частной
собственностью на средства производства — задача
эта по сути дела невыполнима. Но настоятельность ее
настолько велика, что правящий лагерь развитых
капиталистических стран не может не делать попыток
найти какое-либо паллиативное решение.
Уместно напомнить, что в первые годы после
окончания войны в ряде стран именно прогрессивные силы
172

рабочего класса, и прежде всего коммунисты,
выступили застрельщиками борьбы за переход к планированию
хозяйственной жизни и за обобществление средств
производства в качестве необходимой предпосылки для
этого перехода. Во Франции вскоре после окончания
войны в создании Комиссариата планирования на первом
этапе его работы активно участвовали представители
Коммунистической партии и Всеобщей конфедерации
труда. Требованиями, выходящими за пределы текущих
нужд восстановления, был проникнут «план труда»,
выдвинутый в 1950 г. представителями рабочего класса и
широких кругов левых сил в Италии. Идея
планирования выдвигалась также профсоюзами в Западной
Германии и даже английскими лейбористами.
В некоторых случаях удалось добиться проведения
довольно широких мероприятий по национализации
промышленности, транспорта, банков, в иных случаях —
включения принципиально важных положений в
конституции и другие государственные акты. В Италии,
например, экономическое программирование
зафиксировано в специальной статье Конституции. В этих фактах
отразилась обстановка общего подъема
демократического движения масс после разгрома фашизма.
Однако творцы первых опытов планификации
руководствовались отнюдь не соображениями
общественного прогресса. Они приступили к делу, обеспокоенные
теми глубокими противоречиями и трудностями, перед
лицом которых оказалась монополистическая
буржуазия. При этом политическая обстановка в каждой
стране по-своему влияла на соотношение сил и на борьбу
между сторонниками и противниками планификации,
.а также на конкретные формы и сроки создания
экономических программ. В некоторых странах довольно
рано появились годичные планы для разрешения
текущих хозяйственных проблем («национальные бюджеты»
Голландии, Норвегии, Швеции). В других случаях
вначале составлялись отраслевые и региональные
программы (в Италии — «план Ваннони» и «план для Юга»).
Наконец, в некоторых странах сама идея
программирования до поры до времени встречала резко
скептическое отношение со стороны правящих кругов (в
Англии, в особенности в ФРГ).
Определенный перелом в развитии экономического
173

программирования наметился в конце 50-х — начале
60-х годов. К этому времени относится переход к
широкой планифнкации во Франции, Италии, Бельгии,
Японии, создание соответственных органов в Англии.
Наконец, в настоящее время на этот же путь встает и
Западная Германия. Таким образом, налицо общая тяга к
экономическому программированию и планифнкации.
Естественно возникает вопрос, какими конкретными
причинами вызвана эта тяга? Анализ показывает, что
здесь проявляется действие нескольких
взаимосвязанных факторов.
Ранее небывалая концентрация производства и
монополизация экономики до крайности обострили проблему
рынка, и в то же время огромный рост масштабов
инвестиций усилил опасность недогрузки основного
капитала в результате неустойчивости конъюнктуры. С
обострением проблемы рынка и под влиянием действия
закона неравномерности развития усилилась борьба между
национальными отрядами монополистической
буржуазии. Прогрессирующее переплетение капиталов
финансовой олигархии разных стран увеличило чувствительность
капиталистической экономики ко всякого рода
потрясениям.
Стали все отчетливее проявляться требования
научно-технической революции, прокладывающей себе путь
через все преграды и противоречия капитализма.
Современный уровень развития науки и техники ведет к
расширению сфер экономической деятельности, которые
явно не вмещаются в рамки частного хозяйствования.
Достаточно назвать проблемы, связанные с атомной
энергетикой и энергетической системой в целом, с
исследованием космоса, транспортной системой и т. д.
Научно-технический прогресс закономерно ведет к
возрастанию роли отраслей, требующих особо крупных
инвестиций с медленной отдачей, которые необходимы
для функционирования экономики в целом, но
непривлекательны для отдельных монополий. Происходит
решительная ломка старых пропорций в экономической
структуре отдельных стран, возникают противоречия
между хронически больными отраслями,
переживающими стагнацию или упадок, с одной стороны, и
быстрорастущими новыми ключевыми отраслями технического
прогресса — с другой.
174

Резкое усиление неравномерности развития отраслей
промышленности с большей остротой ставит
региональные проблемы: даже в самых развитых странах
существуют районы, переживающие хроническую депрессию.
Современный уровень производительных сил в
развитых капиталистических странах выдвигает новые
требования в отношении инфраструктуры и обеспечения
общих условий воспроизводства (проблемы транспорта,
городов, народного образования, водоснабжения,
здравоохранения и т. д.).
Все перечисленные факторы относятся, так сказать,
к последствиям развития производительных сил
капиталистического общества. Разумеется, не меньшее
значение имеет и другая сфера, а именно область
социально-классовых отношений. При анализе обстоятельств,
вызывающих к жизни экономическое программирование,
было бы в корне неправильно сбрасывать со счетов или
недооценивать возросшую роль рабочего класса в
экономической и политической жизни капиталистических
стран. Организованность пролетариата, сила и
активность его коммунистического авангарда, рост его
сопротивления посягательствам на жизненный уровень
трудящихся масс — все это создает для правящих кругов
монополистического капитала обстановку, при которой они
не могут себе позволить такую «роскошь», как
глубокий экономический кризис и опасный рост безработицы.
В этих условиях прежняя антикризисная политика,
имевшая своей главной задачей «накручивание»
конъюнктуры, оказывается недостаточной. Важное значение
приобретает проблема борьбы с «перегревом»
конъюнктуры, таящим опасность глубокого кризисного падения,
стремление по возможности сгладить пики циклических
колебаний. Боязнь социальных потрясений вынуждает
монополистические круги искать пути к более или
менее стабильному течению экономической жизни.
Наконец, важнейший фактор заключается в
обстановке, созданной экономическим соревнованием двух
систем. В условиях этого соревнования
монополистическая буржуазия вынуждена учитывать темпы роста
социализма и пытаться не допустить отставания от этих
темпов. Не случайно проблема роста стала одной из
центральных проблем экономической политики в
большинстве капиталистических стран. То, что буржуазные
175

политики именуют «вызовом» со стороны социализма,
а именно хозяйственные успехи социалистических стран,
активно воздействует на социальный климат
современного мира, и с этим воздействием не могут не
считаться политические лидеры буржуазии.
Таковы основные черты той объективной обстановки,
в которой применявшиеся прежде методы текущего
государственного регулирования путем ряда более или
менее разрозненных мероприятий, воздействующих на
отдельные хозяйственные процессы, оказались
недостаточными. Возникла необходимость перехода к попыткам
-более всестороннего воздействия на хозяйственную
жизнь, перспективной оценки экономического развития
в целом, сведения главных направлений экономической
политики государства в более или менее согласованную
программу, рассчитанную на длительный срок.
§ 2. Цели и задачи планификации
Для правильного понимания экономической сущности
программирования и планификации необходимо прежде
всего иметь в виду, что капиталистическая система
хозяйства может ответить на объективные требования
экономического развития лишь доступными ей средствами.
Этим предопределяются как характер и методы, так и
противоречия и границы экономического
программирования.
В качестве субъекта программирования выступает
классовое буржуазное государство как единственный
орган, представляющий интересы монополистической
буржуазии в целом и выступающий как
исполнительный комитет господствующей финансовой олигархии.
Отсюда вытекает ряд главных черт экономического
программирования.
Во-первых, оно призвано обслуживать не интересы
общества в целом, а интересы и притязания
эксплуататорского класса.
Во-вторых, оно осуществляется за счет рабочего
класса и трудящегося большинства народа.
В-третьих, при господстве частнокапиталистической
собственности на средства производства и классовом,
эксплуататорском характере государства исключена воз-
176

можность непосредственно управлять производительными
силами общества и ходом его экономического развития в
целом. Поэтому экономическое программирование
неизбежно ограничено преимущественно косвенными
методами воздействия на общий ход капиталистического
воспроизводства, с помощью.уже существующего и
расширенного инструментария государственного
регулирования.
Далее, в буржуазной экономической литературе
большое внимание уделяется контроверзе Между
индикативным и директивным методами планификации. Дело
изображается обычно так, будто в пределах
государственного хозяйства (национализированных
предприятий и отраслей, бюджетно-финансовой системы и т.д.)
планификация может осуществляться путем прямых
директив, и она носит, следовательно, директивный
характер. Что же касается всей остальной сферы
хозяйства, находящейся в частных руках, то здесь
планификация имеет индикативный характер, т. е. она
ограничивается мероприятиями, которые должны служить
как бы индикаторами, воздействующими на
экономические решения, принимаемые хозяйствующими
субъектами.
Существует ли в действительности такая
контроверза? Естественно, возможности воздействия
государственных органов на хозяйственную сферу, находящуюся в
их ведении, несравненно шире, чем те возможности,
которыми они располагают в отношении
частнокапиталистических предприятий. Следует, однако, иметь в виду
теснейшее переплетение государственных и частных
монополий в общей системе
государственно-монополистического капитализма. Если государство влияет на
деятельность частных монополий, то эти последние, в свою
очередь, определяют, выражаясь словами Маркса, тот
«общий эфир», в котором осуществляется
непосредственная предпринимательская деятельность государства. Это
же самое относится и к бюджетно-финансовой системе.
Если государство непосредственно распоряжается
суммами бюджетных средств, то в то же время очевидно,
что размеры бюджетных поступлений в значительной
мере зависят от общей деловой активности, которая в
решающей степени определяется деятельностью частного
капитала.
7 В. Л. Хмельницкая
хп

Более важное значение имеет различие между
прогнозированием и экономическим программированием.
Регулирующая деятельность буржуазного государства,
естественно, требует определенного экономического
прогноза, т. е. более или менее обоснованной оценки
текущей конъюнктуры и более длительных перспектив
развития хозяйства в целом, его отдельных секторов и
отраслей. Следует напомнить, что конъюнктурные
оценки и прогнозы уже давно осуществляются не только
государственными органами, но и многими научными
институтами, корпорациями, банками и т. д. В
современных условиях широко разрабатываются прогнозы на
более длительные отрезки времени — так называемые
среднесрочные и долгосрочные прогнозы. Другой вопрос,
в какой мере эти прогнозы оправдываются или,
наоборот, отвергаются ходом экономической жизни.
Экономическое программирование не
ограничивается прогнозированием. Те или иные прогнозы являются
предпосылкой программирования. На их основе
базируются экономические программы, представляющие собой
сводку комплекса государственных регулирующих
мероприятий, причем как целям, так и средствам
воздействия государства на экономику дается количественное
выражение. Поэтому важный элемент программ —
подсчеты, базирующиеся на современных источниках
информации, производимые новейшими
экономико-математическими методами с помощью современной
электронно-вычислительной техники.
Различными приемами экономико-математического
моделирования строятся гипотезы экономического роста и
необходимых для их реализации условий (динамики цен,
движения доходов, налогового обложения, условий
кредитования и т. д.). Эконометрические модели
базируются на статистических данных, сведенных в форме
балансов (затрат — выпуска продукции, источников
накоплений и капиталовложений, денежных доходов и
расходов) .
Как сказано выше, современные монополии,
оказываясь перед необходимостью рассчитывать свою
деятельность в перспективе нескольких лет, также ведут учет
размеров рынка, развития смежных отраслей,
ожидаемых изменений техники, сдвигов в потреблении и т. д.
Но как бы ни был широк диапазон деятельности отдель-
178

ных концернов, он не в состоянии охватить
взаимосвязи народного хозяйства в целом. В то же время при
современных масштабах капиталовложений, возросшей
взаимозависимости отраслей, быстрых темпах
технического прогресса крупные монополии нуждаются в
оценке общей перспективы развития экономики страны,
включая и такой особенно лабильный элемент, как ее
внешнеторговые связи и другие внешнеэкономические
отношения.
В этих сложных условиях производимые в порядке
программирования расчеты общегосударственного
масштаба служат монополиям средством ориентации и
отправным пунктом для принятия экономических решений.
В то же время эти расчеты дают основу для
согласованного действия всех органов и инструментов
государственного регулирования экономики,
направленного к достижению поставленных целей.
Какие же задачи призвано решить экономическое
программирование? Общая задача — обеспечить
сбалансированный рост экономики в заданных направлениях
и заданными темпами. Она включает в себя или, вернее
сказать, распадается на частные задачи, между
которыми существуют подчас глубокие противоречия.
Так, программа должна обеспечить стимулирование
роста производства с помощью прямого
финансирования, расширения кредита, налоговых льгот и тому
подобных мероприятий, и в то же время предотвратить
усиливаемую этими методами инфляцию или, по
крайней мере, предупредить ее рост в угрожающих
размерах.
Далее, программирование призвано содействовать
техническому прогрессу, не допуская при этом
опасного роста массовой безработицы, неизбежно
порождаемой автоматизацией и другими техническими
новшествами в условиях капитализма. Программирование
рассчитано на усиление конкурентоспособности
отечественных монополий на внешнем рынке, и в то же время
оно связано с раздуванием государственного
бюджета ввиду увеличения затрат на осуществление самих
программ, на милитаризацию экономики, на рост
бюрократического аппарата и т. д. Во многих случаях
запрограммированное расширение производства требует
такого увеличения импорта сырья и других материалов,
7* 179

которое создает затруднения для платежного баланса.
Наконец, категорический императив программ
—обеспечение достаточно высокого уровня
монополистических прибылей путем замораживания заработной
платы, поддержания монопольных цен, ограничения
потребления народных масс. Но эта политика неизбежно
наталкивается на растущее сопротивление рабочего
класса, ведет к сужению внутреннего рынка и
порождает ряд других противоречий и диспропорций.
Таким образом, общая цель экономического
программирования неизбежно вступает в противоречие с
его частными задачами. Эти противоречия выдвигают
на первый план противники планификации, ратуя за
отказ от программирования. Защитники же
предпочитают изображать эти противоречия как явления
случайные и необязательные, обусловленные теми или иными
привходящими причинами.
На самом же деле внутренние противоречия
свойственны экономическому программированию при
капитализме в силу самой природы буржуазного способа
производства. Сто лет тому назад Маркс писал в
«Капитале» о присущем капиталистическому производству
противоречии между деспотией разделения труда
внутри предприятия и анархией разделения труда в
масштабе общества. За истекшие сто лет многое изменилось
в капиталистической экономике. Место относительно
небольших единоличных предприятий, преобладавших во
времена Маркса, заняли гигантские монополии,
зачастую представляющие конгломераты, состоящие из
многих крупных производственных единиц. В новых
условиях конкретные формы того, что Маркс называл
деспотией разделения труда внутри предприятия,
существенно усложнились. Важные изменения претерпели и те
конкретные формы, в которых проявляется анархия
разделения труда внутри общества, изменился характер
конкуренции внутриотраслевой и межотраслевой, другой
стала роль биржи, кредитного механизма и т. д.
Наконец, неотъемлемым элементом функционирования
капиталистической экономики выступает система
государственно-монополистического регулирования, которой не
было и в помине во времена Маркса. Тем не менее
принципиальное противоречие между анархией
общественного разделения труда и деспотией разделения труда в
180

пределах предприятия остается в силе, пока
существует капиталистическая система хозяйства.
Иными словами, основное противоречие
капитализма — противоречие между общественным характером
производства и капиталистической формой присвоения
сохраняется, и его не в состоянии устранить никакая
планификация, никакая экономическая программа. Это
коренное обстоятельство и обусловливает
многочисленные частные противоречия в практике планификации.
Тем самым раскрывается глубочайшее принципиальное
различие между капиталистическим программированием
в любой его форме и планомерным
народнохозяйственным развитием в социалистическом обществе.
§ 3. Экономическое программирование
как форма движения основного противоречия
капитализма
Учитывать в полной мере качественное различие
между социалистическим планированием и
экономическим программированием при капитализме не означает
закрывать глаза на то реальное значение, которое
приобрело программирование в развитых
капиталистических странах. Было бы глубокой ошибкой отрицать
воздействие экономического программирования на процесс
капиталистического воспроизводства. Конечно,
представление о том, что программирование в состоянии
полностью вылечить капитализм от экономических кризисов
и спадов, от резких колебаний конъюнктуры, от
угрозы безработицы,— опасная иллюзия. Но в то же время
несомненно, что деятельность буржуазного государства
в форме экономического программирования в состоянии
решить определенные ограниченные задачи.
Нельзя отрицать, что государственное
регулирование, проводимое на основе более или менее широкой
программы, рассчитанной на ряд лет, оказывается
эффективнее, чем разрозненные мероприятия, проводимые
от случая к случаю.
Уже сама координация многообразных средств
государственного регулирования позволяет устранить или,
по крайней мере, смягчить противоречивый эффект
многих из них. Кроме того, такая координация открывает
181

возможность согласовывать производственные и
инвестиционные программы отдельных монополий с
программами государственного финансирования и военными
заказами. Программирование позволяет использовать ту
огромную концентрацию денежных средств народного
хозяйства, которая достигнута
государственно-монополистическим капитализмом для целенаправленного
финансирования наиболее важных объектов и отраслей
экономики. С помощью стимулирующих средств
осуществляется селективное развертывание производств, осот
бо перспективных с точки зрения прибыльности и
конкурентоспособности.
Исходя из общей стратегии финансовой олигархии
данной страны, экономическое программирование
позволяет сосредоточить финансовые и другие регулирующие
мероприятия государства не только в отраслевом, но и
в региональном разрезе. Этой цели служат программы
развития отсталых и депрессивных районов, более
выгодного, с точки зрения монополистического капитала в
целом, территориального размещения производства и
строительства, освоения природных богатств и т. д. Во
всех подобных случаях государство, проводя
экономическую программу, старается перекрыть противоречивые
интересы отдельных монополий или монополистических
групп общим интересом класса монополистической
буржуазии в целом.
Экономическая программа дает в руки государства
определенный арсенал средств воздействия на
направление деятельности частных монополий с помощью
налоговых поощрений, организации и финансирования
научных исследований, ассигнований из бюджета, облегчения
и удешевления кредита, предоставления заказов
компаниям при условии выполнения ими задач, поставленных
в программе. Все эти средства влияют на направление
частных капиталовложений, что имеет существенное
значение для достижения поставленных в программе целей.
Как видно из опыта стран, применяющих
программирование, числовые показатели роста отдельных
отраслей, выдвигаемые в программах, нередко вызывают
стремление монополистов этих отраслей не только не
отстать от намеченных темпов развертывания
производства, но и превзойти эти темпы для того, чтобы
определить конкурентов. Так создается то, что в буржуазной
182

литературе фигурирует под названием «общего климата»,
«психологической обстановки», способствующих
достижению поставленных в программе ограниченных целей.
Отсюда следует, что программирование, воздействуя
на соотношение между отраслями народного хозяйства,
способно до известной степени смягчать диспропорции
между ними, определенно влиять на ход
воспроизводства и стимулировать, таким образом, общий рост
экономики, содействовать ускорению его темпов.
Формы и методы экономического программирования
и планификации в разных странах различны. Они
изменяются с течением времени и в каждой отдельной
стране. Так, во Франции довольно расплывчатый и
ограниченный характер первых планов в дальнейшем сменился
более определенными и разносторонними заданиями
последующих программ. Естественно, в разных странах
весьма различны также результаты, степень
эффективности планификации, зависящей от соотношения
борющихся социальных сил внутри страны, от
складывающейся для нее международной обстановки.
Порожденная этими условиями политическая концепция
господствующей финансовой олигархии, ее глобальная стратегия
во многом определяют действенность принятой
экономической программы.
Вместе с тем налицо некоторые черты
программирования, общие для всех стран, применяющих его. Уже
имеющаяся практика приводит к выводу, что оно
представляет собой новую форму
государственно-монополистического регулирования, рожденную развитием
капитализма на современном, высоком уровне
обобществления производства и развития производительных сил под
действием научно-технической революции, в обстановке
соревнования социализма и капитализма. Вызванное к
жизни противоречиями современного капитализма,
экономическое программирование, выражаясь словами
Маркса, не снимает этих противоречий, но создает
форму для их движения. Таков и вообще тот метод,
замечает Маркс, при помощи которого разрешаются
действительные противоречия *.
Усматривая в программировании важное оружие сво-
1 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 113—114.
183

ей глобальной стратегии в современных условиях,
господствующие круги монополий в то же время
относятся к этому оружию не без известной опаски. В
наиболее резкой форме опасения высказываются
противниками программирования как такового. Но и защитники
экономических программ и деятели планификации в той
или иной степени отдают себе отчет в том, что это
оружие в определенном смысле обоюдоострое. Уже процесс
огосударствления предприятий и отраслей
демонстрирует ненужность капиталистической частной
собственности на средства производства, ее паразитический
характер. Поэтому, как известно, вокруг проблемы
национализации в капиталистических странах всегда кипит
острая борьба. Что же касается экономического
программирования, то оно чрезвычайно выпукло показывает
не только ненужность капиталистической собственности,
но и неспособность капитализма разрешить в интересах
общества те задачи, которые поставлены современным
развитием производительных сил, техники и экономики.
Это обстоятельство открыто признается противниками
планификации, которые подчеркивают «идеологический
аспект» проблемы. Аспект этот они усматривают в
следующем: программирование означает, что
хозяйственные решения уходят из рук частного
предпринимательства, и тем самым обнаруживается, что частная
собственность не в состоянии справиться с современными
задачами. Отсюда — ожесточенные атаки на планификацию,
как на «сползание в сторону социализма».
Что касается сторонников и защитников
программирования, то они, естественно, озабочены тем, чтобы
представить его как вполне законное дитя
существующей системы. В этом плане они с особым рвением
рекламируют спасительную роль программирования в
попытках достичь «классовой гармонии» в
капиталистическом обществе. Правящие круги ряда стран стремятся
создать видимость участия, «партнерства» рабочего
класса в разработке и реализации их программ.
Созданные в послевоенный период во многих
западноевропейских странах государственные или формально
независимые органы планификации имеют представительство
профсоюзов. Фактически же аппарат этих органов, как
правило, состоит из эмиссаров правительства,
авторитетных представителей промышленно-финансовых кру-
184

гов, ученых экспертов из числа влиятельных
буржуазных экономистов. Даже пресловутую «политику
доходов» пытаются выдать за выражение «социальной
справедливости», между тем как фактически она означает
охрану прибылей" монополий путем давления на
жизненный уровень рабочего класса.
Стараясь представить планификацию как
надклассовую и внеклассовую деятельность государства,
монополистическая буржуазия в то же время всемерно
старается отгородиться от вторжения рабочего класса в
решении важнейших экономических и социальных
проблем. Даже в тех странах, где конституцией призвано
право рабочих на участие в управлении предприятиями,
власти и предприниматели фактически сводят это право
на нет.
Такая политика правящих кругов отнюдь не
случайна. Она порождена главным социально-классовым
противоречием, заключенным в экономическом
программировании: усиливая позиции монополистического
капитала, способствуя решению его долгосрочных задач,
экономическое программирование неизбежно порождает в
массах стремление перевести систему государственного
регулирования на рельсы демократического развития,
использовать ее для ограничения всевластия монополий.
Прогрессивные силы рабочего класса, его
коммунистические партии и революционные профсоюзы видят
свою задачу не в том, чтобы звать назад от
экономического программирования к гораздо более
ограниченным и менее действенным формам государственного
регулирования. Они ведут целеустремленную борьбу за то,
чтобы идти от нынешних форм экономического
программирования вперед, по пути демократических реформ в
руководстве хозяйством, по пути разработки программ,
служащих не интересам монополий, а интересам
трудящихся масс, к созданию условий для выполнения этих
программ при самом деятельном участии рабочего
класса. В этом и заключается суть той демократической
альтернативы, которую противопоставляет
экономическому программированию буржуазного государства
рабочий класс в лице его политических и экономических
организаций.

Глава восьм ая
ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ
ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
И РАЗВИТИЕ МОНОПОЛИЙ
§ 1. Старые и новые формы международных
монополистических союзов
Выход монополий за государственные границы и
образование международных монополистических союзов
капиталистов В. И. Ленин рассматривал как новую,
несравненно более высокую, чем предыдущие, ступень
всемирной концентрации капитала и производства, как
сверхмонополию. Возникновение ее Ленин ставил в
непосредственную связь с процессами
интернационализации хозяйственной жизни и интернационализации
капитала. Общий ход развития монополистического
капитализма, как показала история нынешнего века, ведет к
возрастанию роли и значения международных
монополистических союзов как в экономике, так и в
политической жизни капиталистических стран.
В течение ряда десятилетий росло число
международных картелей, деливших мировые рынки. Число их,
составлявшее накануне первой мировой войны, по
общепринятой оценке, около сотни, к концу 30-х годов
возросло до 300—350 К В литературе отмечается, что
международные картели в той или иной мере контролировали от
трети до половины всей мировой торговли 2.
1 «Международные экономические отношения». Изд-во ИМО, 1957,
стр. 73.
2 Американский экономист Махлуп полагает, что контроль картелей
простирался на 32% мировой торговли. Мэйзон считает
минимальной долей 42% (см.: £. S. Mason. Controlling World Trade. Cartel»
186

После того как раскрылась поистине зловещая роль
международных монополий в подготовке второй
мировой войны, в литературе Запада завязалась длительная
дискуссия о том, каким способом можно было бы
поставить международные картели под контроль.
Выдвигались различные проекты устранения «отрицательных
последствий» монополизации мировых рынков.
Предлагалось регулировать деятельность международных
картелей в рамках Организации Объединенных Наций; были
и предложения вообще наложить запрет на
международные картели.
Эти споры, разгоревшиеся в конце войны и в
первые годы после ее окончания, иссякли, не приведя,
естественно, к каким-либо результатам. Вскоре после
окончания войны стали возобновляться старые связи между
монополиями отдельных стран, нарушенные или
ослабленные войной. Известно, что многие международные
картели, например нефтяной, не прекращали
деятельности и в годы войны; окончание войны потребовало
не восстановления, а лишь внесения коррективов в их
деятельность в соответствии с новой обстановкой.
Однако разоблачение преступной деятельности
международных монополий в предвоенный период и во
время войны имело известные последствия. Международные
монополистические союзы всегда по возможности
избегали гласности, стремясь скрыть неприглядные приемы
захвата рынков посредством ограничения производства,
засекречивания технических достижений и т. п. В
настоящее время не только действия международных
картелей, но и самый факт их существования стараются
скрыть от глаз общественности. Их подлинное развитие
больше, чем когда-либо, прикрыто завесой тайны.
Международные картели часто функционируют под
вывесками научно-исследовательских институтов,
информационных бюро, комитетов, ассоциаций, федераций.
В этих условиях число действующих картелей может
быть определено лишь весьма приблизительно.
Полагают, что их насчитывается примерно 70—80, причем, как
и на предыдущих этапах, преобладают картели по глав-
and Commodity Agreements. New York—London, 1946, p. 25°;
cA Cartel Policy for the United Nations». N.Y., 1946, p. 11;
P. Г. Ellsworth. The International Economy. N. Y., 1958, p. 129).
187

ным видам сырья и основных материалов и по
некоторым изделиям массового производства, например
электрокабеля, ламп, радиоматериалов.
При всей приблизительности имеющихся оценок
бесспорно, что по сравнению с периодом между двумя
мировыми войнами число международных картелей
значительно сократилось. В обстановке научно-технической
революции, скачкообразного изменения соотношений сил
на мировых рынках, резкого обострения соперничества
между государственно обособленными отрядами
финансового капитала другие формы соглашений между
монополистами разных стран оттеснили международные
картели на второй план. Речь идет при этом о
преобладавшей прежде «классической» форме региональных
картелей, охраняющих национальные рынки для
монополий своих стран, устанавливающих квоты для рынков
третьих стран или исключительные сферы сбыта для
участников картеля.
Подобные «классические» формы
интернационального монополистического переплетения представляют лишь
частицу международных отношений между
современными монополиями3. Наряду со старыми формами
международных монополистических союзов, возникшими еще
до первой мировой войны, в настоящее время все более
распространяются новые формы соглашений
монополистов различных стран. Если на предыдущих этапах эти
формы существовали в зачаточном состоянии, либо
имели ограниченное поле действия, то в нынешних
условиях они выдвигаются на передний план, становясь все
более весомым фактором в жизни капиталистической
части мира.
Так, патентные картели — отнюдь не новое явление
в практике международных монополий. Еще до первой
мировой войны (в 1910 г.) возник, например, на
патентной основе международный картель по карбиду. Однако
в первые десятилетия нашего века картели такого типа
все же были сравнительно редки. Они начали
распространяться преимущественно в химической и
электротехнической промышленности примерно с середины
20-х годов4.
3 D. Klein. Internationale Verflechtung des Finanzkapitals. «Wirt-
schaftswissenschaft», 1963, N 3, S. 358.
4 P. T. Ellsworth. The International Economy. N.Y., 195&, p. 71.
188

В настоящее йремя Патентные картели ^— самая
распространенная форма международных соглашений
монополистов. Они завоевали преобладающее положение,
поскольку в современных условиях стремительного
технического прогресса они оказались наиболее удобным
средством, с помощью которого одни монополии
стремятся использовать свое техническое преимущество
перед соперниками, а другие — быстро наверстать
упущенное путем сделки с владельцами патентов.
В отличие от «классических» картелей, для патентно-
лицензионных соглашений характерно ограниченное
число партнеров: обычно это две-три фирмы. В период
между двумя мировыми войнами в общем числе
международных монополий преобладали картели европейских
стран. Мировых картелей, включавших как европейские,
так и американские монополии, было немного, причем
за некоторыми исключениями они относились к рынкам
сырья. После второй мировой войны союзы монополий,
действующих по обеим сторонам Атлантики, напротив,
заняли преобладающее место в сети соглашений,
сплетающих монополии всех капиталистических стран.
Международные союзы, основанные на
монополизации новейших технических достижений, действуют в
самых различных направлениях. В одних случаях дело
ограничивается предоставлением партнеру лицензии на
пользование патентом на основе соответствующего
участия в капитале и прибылях. По данным опроса ряда
английских фирм, проведенного в 1967 г., относительно
их сотрудничества с иностранными фирмами, наиболее
предпочтительной основой для сотрудничества
считается обмен лицензиями и технической рецептурой.
Такому обмену нередко придается даже большее значение,
чем предоставлению права пользоваться патентом5.
В других случаях на почве совместной эксплуатации
монопольных прав на технические достижения
возникает более тесное переплетение интересов партнеров.
В форме международных патентных картелей,
лицензионных соглашений, совместных исследований
монополии приспособляются к условиям, порожденным интер-
5 С. de Hoghton. Cross Channel Collaboration. A Study of Agreements
between British and Continental Firms. London, 1968, p. 19.
189

национализацией науки, йак непосредственной
производительной силы.
Как известно, патент дает его владельцу
исключительное право пользования на время своего действия на
территории того или иного государства. Это право
распространяется и на приобретающего лицензию.
Приобретя лицензию, фирма получает возможность не
только экономить расходы на исследования, но и
использовать новейшие достижения техники для выпуска новых
товаров, что чрезвычайно важно в конкурентной борьбе,
и тем самым укрепить свое монопольное положение.
В свою очередь продавец лицензии часто получает долю
в прибылях ее покупателя. Так, концерн «Империэл ке-
микл» выручил от продажи лицензий на производство
синтетического волокна «терилен» около 50 млн. ф. ст.,
что покрыло все расходы на исследование и
техническую доводку его производства. Во многих случаях
обмен лицензиями играет роль новой своеобразной формы
экспорта капитала; лицензии служат взносами при
учреждении совместных предприятий, платежи за
лицензии осуществляются в форме предоставления доли в
капитале б.
На почве соглашений об обмене патентами нередко
складывается многостороннее сотрудничество
монополий. К такому результату привело, например,
соглашение о патентах в области литья под давлением,
заключенное между группой западногерманских, австрийских,
французских и английских концернов черной
металлургии. Договор предусматривает обмен исследованиями,
а также опытом строительства и эксплуатации почти
полусотни установок для литья под давлением,
действующих в ряде стран Западной Европы.
Особенность международных картелей по обмену
патентами заключается в том, что они открывают
партнерам доступ к важнейшему средству современной кон-
6 Например, известный западногерманский металлургический
концерн «Маннесман», предоставив в 1961 г. свою лицензию на
определенный вид производства австрийской фирме сЕнбахер верке»,
приобрел больше четверти акционерного капитала этой фирмы,
национализированной в 1964 г. Этот пример, как и ряд
последующих, позаимствован из работы экономиста ГДР К. Цоха (см.:
cWissenschaftliche Zeitschrift der Humboldt-Universitat zu
Berlin», Jg. XV, H. 2. Berlin, 1966).
190

курентной борьбы — научно-техническим достижениям,
что существенно укрепляет позиции участников картеля
на мировых рынках. Такие соглашения, особенно если
патентные права предоставляются специально
учрежденной компании, передающей лицензии участникам
соглашения, являются относительно устойчивой формой
картеля. Аутсайдеру редко удается включиться в
соответствующий вид производства против воли картеля; выход
же из картеля, объявление войны ему связано с потерей
уже переданных, раскрытых патентов.
С патентными картелями тесно связана другая
форма международных соглашений, характерных для
современности,— сговоры о научно-техническом
сотрудничестве. Зачастую эти типы соглашений невозможно
разграничить. Предусматривая регулярный обмен опытом
исследований, проектно-конструкторских работ,
производства, такие соглашения служат основой более
плотных связей между монополиями различных стран.
Как и всякие сговоры между монополиями,
международные патентно-лицензионные соглашения
ограничивают конкуренцию между партнерами для более успешной
борьбы против «третьих». Конечным результатом их
возникновения и функционирования становится поэтому не
смягчение, а обострение конкуренции, ответное
образование аналогичных монополистических группировок.
Как в национальных рамках, так и на
международной арене, соперничество концернов в одних областях
сочетается с сотрудничеством в других. Сейчас нет ни
одного ведущего концерна, который не находился бы в
определенных областях в союзе с другими концернами,
в том числе и со своими прямыми конкурентами.
Еще более высокую ступень обобществления
производства, шагающего через государственные границы,
представляют соглашения между монополиями,
относящиеся к кооперированию производства: согласование
производственных программ и взаимных поставок,
специализация предприятий партнеров по видам продукции
или ступеням производства, унификация марок и типов
изделий и т. п.
Такие соглашения часто ведут к совместной
предпринимательской деятельности монополистов различных
стран, к возникновению и развитию предприятий
совместного владения. Назовем для примера совместное
191

предприятие западногерманского химического концерна
«Вакер-Хеми» (принадлежащего к группе «ИГ Фарбен-
индустри») и итальянского концерна «ЭНИ» по
разработке месторождений газа в Северной Италии. В
данном случае предприятие совместного владения является
поставщиком сырья для производства важного
продукта — винилхлорида. Другим примером международного
производственного кооперирования может служить
соглашение о соединении трубопроводами для передачи
продукции (хлора, этилена, олефина) заводов
американской химической монополии «Доу кемиклс» в Голландии
сооруженным там же нефтехимическим установкам
англо-голландского концерна «Шелл».
Выход производственных связей между
монополиями за государственные границы, несомненно,
представляет собой качественно новую ступень в развитии
процесса интернационализации хозяйственной жизни. При
господстве монополий этот процесс протекает в виде
растущего интернационального переплетения капитала,
с которым связаны международные соглашения о
кооперировании и специализации производства.
Совместная предпринимательская деятельность,
разумеется, не является чем-то новым, неизвестным в
прежней истории монополистического капитализма.
Некоторые крупные международные концерны,
действовавшие еще в первые десятилетия нынешнего века,
возникли путем объединения капиталов различного
национального происхождения. В период между двумя
мировыми войнами некоторые международные картели
(чаще всего в химической и электротехнической
промышленности) включали предприятия совместного владения.
Обычно такого рода предприятия являлись
промежуточными звеньями широких, многосторонних картельных
соглашений, играя в них роль опорных пунктов для
контроля рынков сбыта, регулирования цен, совместного
управления патентами.
В период после второй мировой войны предприятия
совместного владения играют гораздо более крупную
роль в международных отношениях и связях
монополий. Как и всякие другие объединенные действия
монополий, совместная предпринимательская деятельность
капиталистов разных стран имеет целью укрепление позиций
участников соглашения в конкурентной борьбе. Весьма
10?

существенно при этом то обстоятельство, что
международное переплетение капиталов в форме совместной
предпринимательской деятельности не затрагивает
самостоятельности партнеров. Капиталы складываются
обычно на паритетных началах, в равных долях (половины,
одной трети и т. п.). Тем не менее союзы на почве
совместного владения более прочны, нежели обычные картели.
Эта форма соглашений предоставляет партнерам
большие гарантии, связывая их риском по вложенному
капиталу.
Предприятия совместного владения монополий
различных стран можно назвать коллективной частномоно-
полистической собственностью в международном
масштабе. Они представляют собой специфически
монополистическую форму проявления интернационализации
хозяйственной жизни. По существу это одна из сторон
всемирного концентрационного процесса —
централизация капитала в международном масштабе.
В условиях господства свободной конкуренции
процесс централизации капитала, который совершается,
по выражению Маркса, «посредством простого
изменения количественной группировки составных частей
общественного капитала»7, был ограничен рамками
отдельных стран. В современных условиях взаимное
притяжение и слияние уже образовавшихся капиталов
выходит за национально-государственные границы.
Характерное проявление интернациональной
ассоциации капитала представляют совместные действия
монополий различных стран с целью монополизации
новых источников сырья в развивающихся странах, а
также в малоосвоенных областях американского
континента, Арктики, Тихого океана. Освоение этих, часто
труднодоступных источников природных богатств,
требует огромных вложений, непосильных для отдельных
заинтересованных монополий. Уже это одно толкает к
интернациональной ассоциации капитала.
Тенденция эта прокладывает себе дорогу в
условиях крайнего обострения неравномерности развития
капиталистических стран и отраслей производства,
возрастающего неравенства сил монополистов — участников эко-
7 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 641.
1W

номического дележа мира. Сказывается также
стремление разделить риск: опыт послевоенного крушения
колониального тыла империализма научил
монополистов учитывать, что капиталы, вложенные в
развивающиеся страны, далеко не всегда находятся в безопасности.
Народы стран «третьего мира» все решительнее
отказываются быть объектами дележа, и это усиливает тягу
монополистов к «коллективным действиям».
В кругу развитых стран переплетение собственности
монополий раскрывает новые возможности укрупнения
производства и более широкого использования
международного разделения труда, нежели это достижимо при
обычных картельных соглашениях. Так, электроламповый
концерн ФРГ «Осрам», голландский «Филипс» и
французская «Компани де лямп Па э Вию» учредили в
совместном владении «европейскую фабрику» в Бельгии,
которая при работе в полную мощность может
удовлетворить потребность шести стран Общего рынка в колбах
для ламп 8.
Совместная предпринимательская деятельность в
международном масштабе существенно отличается от
простого картелирования для контроля сбыта. Раздел
и передел рынков, разумеется, продолжается; новым,
однако, является зарождение при этом тенденции к
устранению параллелизма в производстве, тенденции к
кооперированию, в которой вызревают предпосылки для
создания производственных организмов, связанных
целенаправленным разделением труда, переходящим за
государственные границы.
Нет нужды разъяснять, что новая ступень
интернациональной ассоциации капитала, с которой связаны эти
тенденции, рождена развитием производительных сил в
условиях научно-технической революции, что она
объективно обусловлена потребностями общественного
прогресса. Но одно дело — объективная потребность,
другое — возможность ее реализации в условиях
господства монополий. Наиболее высокая форма обобществления
производства в международном масштабе —
кооперирование производства — является все же формой, наименее
распространенной среди множества связей и союзов,
сплетающих в настоящее время монополии различных
стран.
8 «Die Suddeutsche Zeitung», 24.X 1967
194

весьма показательные данное на этот счет
сообщает специальное исследование межгосударственного
кооперирования предприятий в странах Общего рынка9.
Обследование охватило около полутора тысяч
соглашений о кооперировании предприятий, но в отношении 588
соглашений не удалось установить цели сотрудничества.
Видимо, цели сохраняются в тайне из-за боязни
конкуренции или возможных конфликтов с картельным
законодательством. Больше половины зарегистрированных
соглашений связано с переплетением капитала в той или
иной форме; в совместном владении кооперирующихся
фирм находится 607 предприятий.
Данные обследования подтверждают тот факт, что
лишь небольшая часть соглашений о сотрудничестве
фирм в рамках Общего рынка связана с
кооперированием в области производства. Производственные связи
составляют предмет лишь 79 соглашений, тогда как в
большинстве случаев сотрудничество ограничивается
обменом лицензиями, либо относится к области
исследований и проектирования. Но и эти две разновидности
кооперирования уступают сотрудничеству в области
сбыта; эту цель ставит около трети (469) всех
обследованных случаев межгосударственного кооперирования
фирм.
Преобладание кооперирования на почве сбыта не
случайно. Ряд обстоятельств толкает монополии к
сотрудничеству преимущественно в этой области. Оказавшись
перед альтернативой — пробиваться на рынки других стран
собственными силами, либо действовать в союзе с
ведущими фирмами этих стран*— монополисты часто
выбирают второй путь. Преимущество его в том, что
местные монополии вносят свое знание рынка, свою
репутацию, связи с государственными и коммунальными
учреждениями и т. д.
Использование развернутой, накопившей опыт
сбытовой сети партнера зачастую сулит большие возмож-
• Grenzuberschreitende Unternehmenskooperalion in der EWG.
Обследование было осуществлено западногерманской группой
информационно-исследовательского объединения
западноевропейских стран (CEPES) вместе с «Кураториумом по рационализа
ции (западно) германской экономики (RKW)». (См. «Neue Zurcher
Zeitung», 28.VIII 1968.)
195

ности, нежели создание собственной сбытовой сети для
проникновения на иностранный рынок.
В широком распространении сотрудничества по
сбыту немаловажную роль играет стремительный рост
расходов, необходимых для проталкивания товаров при
современном обострении проблемы рынка. Сотрудничество
позволяет партнерам расширять ассортимент товаров,
что способствует укреплению их позиций как на
национальном, так и на внешнем рынке. Все это определяет
интенсивный процесс объединения сбытовых сетей фирм
разных стран.
Союзы монополий с зарекомендовавшимися
местными фирмами ради проталкивания своих изделий на
чужой рынок наблюдаются не только в рамках «малой
Европы», но и между монополиями Англии и стран
«шестерки». «Часто давление конкуренции заставляет
фирму вступать в партнерство с кем-либо из менее
мощных иностранных конкурентов, чтобы бороться с
действительно опасным крупным соперником»,— отмечается
в уже цитированном обследовании связей английских
фирм в масштабе Западной Европы 10.
Сеть сбытовых соглашений между фирмами
различных стран чрезвычайно велика. К ним относится
большинство сговоров между монополиями стран Общего
рынка, число которых, по данным комиссии ЕЭС, на
март 1966 г. превысило 38 тыс. Предметом такого рода
соглашений является преимущественно развертывание
совместными усилиями сбыта, предоставление партнеру
своей торговой марки, исключительного права сбыта,
проведение больших рекламных кампаний и т. д.
Среди соглашений о сотрудничестве в сфере
обращения встречаются и такие, которые охватывают
большое число участников. Например, объединение по
торговле продовольственными товарами, которое
производит закупки в третьих странах для своих участников,
изучает рынки, организует сеть филиалов и т. д.,
охватывает 60 крупных торговых фирм стран «шестерки».
Иногда сотрудничество в области обращения
(сбыта, закупки) представляет часть более широкой меж-
10 Как отмечается в том же отчете комиссии ЕЭС, «горизонтальные
ограничения конкуренции», т. е. картели с квотами производства,
гораздо реже доводятся до сведения комиссии.
106

дународной кооперации научно-технического и
производственного порядка, учреждаемой крупными фирмами.
Такими являются, например, заключенные в 1968 г.
соглашения между ведущими фирмами ФРГ и Франции в
области моторостроения — между западногерманской
компанией «МАН» и французской «Саниен»; в области
цветного телевидения — между «АЭГ» и «Телефункен»,
с одной стороны, и «Компани франсез де телевизьон» --
с другой; в производстве строительных механизмов —
между концернами «ДЕМАГ» и «Решье». Как это
характерно для подобного рода соглашений, партнеры
полностью сохраняют правовую и финансовую
самостоятельность.
В рамках другого экономического блока Западной
Европы — Европейской ассоциации свободной
торговли — промышленное кооперирование крупных фирм
развивается менее интенсивно, чем в ЕЭС. Это
объясняется большими различиями в мощи монополий, разницей
в географическом положении и другими условиями,
определяющими более аморфный характер этого
экономического блока по сравнению с блоком «шестерки».
Однако существование соперничающих экономических
блоков не ставит преград кооперативным связям между
принадлежащими к ним монополиями. Как и в рамках
каждого из блоков, в монопольных связях между ними
преобладает кооперирование в области сбыта, но
действует также ряд соглашений о разделении труда в
вертикальном направлении, о техническом сотрудничестве
и т. д. п
Помимо общих условий, ведущих к международному
кооперированию крупных фирм, к таким связям между
экономическими блоками толкает также стремление
монополий Европейской ассоциации свободной торговли
создать предмостные позиции на рынках ЕЭС, обойти
изнутри таможенное ограждение этого блока.
Международные кооперативные связи,
ограничивающиеся сферой обращения, объективно представляют
более низкую ступень обобществления производства и раз-
11 Так называемая Еврогильдия мужской одежды, объединяющая
предприятия 13 стран Западной Европы, сотрудничает в
разработке фасонов, качественных стандартов, организует обмен
техническим и коммерческим опытом.
197

деления fpyAa, нежели кооперирование фирм в области
производства. Но и в таком, более ограниченном, виде эти
связи и сотрудничество определенно воздействуют на
условия производства партнеров, так как от успеха
подобных соглашений в значительной степени зависят раз-,
меры серий выпускаемых изделий, а стало быть,
масштабы производства 12.
В то же время в условиях огромной подвижности
рынков соглашения по специализации в международном
масштабе связаны с немалым риском для их
участников, поскольку при изменении ситуации на рынке
перестройка специализированного производства на новый
ассортимент — нелегкое дело, связанное со
значительными затратами. Этим также объясняется относительно
ограниченное распространение соглашений по
специализации и кооперированию. Известны и случаи распада
таких соглашений 13.
Современные производительные силы влекут к
углублению международного разделения труда, требуют
международной специализации и кооперирования
производства. Но реально эти процессы протекают в борьбе
монополий за долю рынка, за сферы влияния, в
порядке взаимного проникновения монополий как в рамках
западноевропейских экономических блоков, так и в
масштабе всей мировой капиталистической системы.
§ 2. Миграция капитала между странами
монополистического капитализма
и международный концентрационный процесс
Вывоз капитала, как «одна из самых существенных
экономических основ империализма» 14, на всем
протяжении монополистической стадии капитализма служит на-
гляднейшим проявлением процесса интернационализации
хозяйственной жизни и действенным фактором ин-
12 См.: R. Gundel. Einige Beziehungen, Aussenhandel, Kapitalverwer-
tung und Wachstum. Berlin, 1967, S. 26—27.
13 Так, соглашение о специализации в производстве грузовых
автомобилей между западногерманской компанией сХеншель» и
французской «Савием», заключенное в 1961 г. сроком на 25 лет, было
расторгнуто в 1963 г. (см.: clndustriekurier», 7.IX 1963).
14 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 27, стр. 397.
198

тернационализации капитала. Однако конкретные
формы и роль этого фактора в ходе развития
монополистического капитализма претерпевают серьезные
изменения.
До второй мировой войны экспорт капитала
направлялся преимущественно в 'экономически слаборазвитые
районы мира, в колониальные и полуколониальные
страны периферии капиталистической системы. Туда
«избыточный» капитал высокоразвитых индустриальных
государств устремляется в поисках прибыльного
применения, которое обеспечивается именно низким уровнем
хозяйственного развития: дешевизной рабочей силы,
земли, обилием сырьевых ресурсов, легкостью завоевания
рынков сбыта.
Но еще тогда В. И. Ленин отметил, что вывоз капитала
направляется не только в экономически отсталые
страны, что происходит также экспорт капитала из
Германии в Италию, из Франции в Швейцарию и т. д.
«Капитал стал вывозиться при империализме и в старые
страны,— писал Ленин,— и не только ради
сверхприбылей» 15. Прозорливость этого замечания раскрылась в
процессе дальнейшего развития монополистического
капитализма, в особенности после второй мировой войны.
В этот период при продолжающемся экспорте
капитала в экономически слаборазвитые районы мира особенно
резко возрастает миграция капитала между
высокоразвитыми капиталистическими странами. К 1967 г.
балансовая стоимость иностранных прямых частных
капиталовложений в Латинской Америке, Азии и Африке
оценивалась примерно в 45 млрд. долл. В развитых
капиталистических странах сумма иностранных прямых
частных инвестиций составляла на середину 60-х годов
60—70 млрд. долл.16 В международном экспорте
частного капитала главной сферой его приложения в
настоящее время является не «третий мир», а
высокоразвитые капиталистические страны.
Как известно, самым крупным экспортером
капитала в настоящее время выступают США, на долю
которых приходится значительно более половины всех зару-
15 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 34, стр. 368.
16 «Мировая экономика и международные отношения», 1968, № 7,
Стр. 33. Оценка А. Чехутова, В. Рымалова и Ю. Юданова.
Г199

бежных инвестиций. За полтора десятилетия — с 1950 по
1965 г.— прямые частные инвестиции американских
монополий возросли почти в 4,2 раза, или на 37 млрд.
долл., причем на долю инвестиций в развитых
капиталистических странах приходится рост в 5,6 раза, или
на 27 млрд. долл., а на долю инвестиций в
экономически слаборазвитых странах — рост немногим более
чем в 2 раза, или на 8 млн. долл.17 Удельный вес
вложений в Канаде и Западной Европе в общей сумме
частных прямых инвестиций возрос за эти годы с 44,6%
до 60,5% 18. За этот же период приток частного
иностранного капитала в экономику США увеличился
более чем в 2,4 раза, или на 5,4 млрд. долл.
Налицо относительное ослабление роли стран
«третьего мира» как поля приложения экспортируемого
капитала иностранных монополий и, наоборот,
возрастающее значение движения капитала внутри круга
индустриально развитых стран. Эта существенная
передвижка центра тяжести процесса экспорта капитала
обусловлена коренными изменениями всей обстановки в
мире.
Сюда относятся прежде всего возникновение и
развитие мировой системы социализма и крушение
колониальной системы империализма. Ряд европейских
стран — Румыния, Болгария, Польша, Югославия,
Чехословакия — до второй мировой войны служили
немаловажным объектом экспансии монополистического
капитала империалистических держав. С победой
социалистических революций в этих странах они выпали из сферы
приложения иностранного капитала. Крах
колониализма и обретение самостоятельности народами,
порабощенными империализмом, породили новые условия для
иностранных капиталовложений в развивающихся
странах. На первый план выдвинулись
государственно-монополистические формы притока капитала в виде военной и
экономической «помощи», субсидий и «даров», с помощью
которых империализм стремится приковать эти страны к
своей колеснице и вместе с тем обеспечить условия для
инвестиций частных монополий, оградив их от угрозы
национализации и других видов риска.
17 «Проблемы современного империализма». Политиздат, 1968.
18 «Financial Times», 26.VI 1968,
гоо

Все это — факторы, так сказать, негативного
характера, сдерживающие темпы роста притока капитала
империалистических монополий в страны «третьего мира»,
хотя нельзя забывать, что инвестиции иностранных
монополий и в современных условиях играют огромную
роль в качестве одного из. главных устоев
неоколониализма. Но наряду с этим все большее значение
приобретают другого рода факторы, определяющие быстрый
рост миграции капитала в кругу высокоразвитых
капиталистических стран, которая стала одной из главных
особенностей современной структуры империализма.
Существует большое различие между значением
каждого из этих двух основных направлений в экспорте
капитала как в аспекте отношений между
экспортерами и импортерами его, так и в роли, которая
принадлежит иностранным капиталовложениям в народном
хозяйстве соответствующих стран.
Как известно, на первой ступени развития
монополистической стадии капитализма вывоз капитала,
направлявшийся из высокоразвитых капиталистических
стран в страны, отсталые в экономическом отношении,
вызывал немаловажные последствия как в странах,
экспортировавших капитал, так и в странах,
импортировавших его. В первой группе стран вывоз капитала приводил
не только к росту паразитизма, но и к известному
замедлению темпов хозяйственного развития. В странах же, куда
ввозился капитал, наряду с ростом их экономической и
политической зависимости от империалистических
государств, происходило ускорение развития
капиталистических отношений и создание определенных предпосылок
для вовлечения их в мировой капиталистический оборот
(постройка железных дорог, сооружение морских
гаваней, рост некоторых других элементов инфраструктуры).
Что же касается экспорта капитала в
индустриально развитые страны, то его отличие состоит прежде
всего в том, что он, в виде общего правила, имеет не
односторонний, а двусторонний характер 19, ввиду чего
1§ В этой связи весьма показательно заявление крупнейшего
химического концерна ФРГ «БАСФ»: «Мы будем делать в
Соединенных Штатах то же самое, что делают американские компании в
Европе, по крайней мере в химической промышленности»
(«Financial Times», ll.III 1969).
201

ectb полное основание говорить о миграций капитала.
Наряду с притоком американских инвестиций в страны
Западной Европы имеют место капиталовложения
западноевропейских монополий в США. Налицо далеко
идущий процесс интернационального переплетения
капитала, означающий новую, более высокую ступень в
развитии характерного для экономической структуры
империализма концентрационного процесса, а именно —
международную ступень его развития.
Международный концентрационный процесс
обусловливается современными требованиями производства,
достигнутым уровнем развития производительных сил,
объективной необходимостью непрерывного расширения
масштабов производства, ростом массового
производства, специализации и кооперирования. В свою очередь
увеличение масштабов производства вызывает
необходимость расширения рынков сбыта, способных поглотить
гигантски возросшие массы произведенных товаров.
Национальные масштабы накопления капитала
оказываются недостаточными для обеспечения огромных
масштабов производства, а национальные рынки — слишком
узкими для реализации продукции массового
специализированного производства.
Современная научно-техническая революция
предъявляет особенно высокие требования к накоплению,
концентрации и централизации капитала. Необходимы все
большие массы капитала, что означает обострение
конкурентной борьбы монополий за благоприятные условия
накопления. Все это действует в направлении роста
международного концентрационного процесса.
Монополии объединяются как на национальном, так и на
международном уровне, чтобы обеспечить себе возможно
большую долю быстрорастущего рынка путем
объединения крупных инвестиций. Возросшим импульсом
концентрации производства и централизации капитала служит
необходимость обширных, дорогостоящих
исследовательских работ, а также долгосрочного прогнозирования и
планирования.
Гигантски возрастает минимум капитала,
необходимого для организации производства на уровне
современных требований, происходит скачкообразное
повышение технического и органического строения капитала,
рост доли постоянных расходов, ускорение морального из-
202

носа оборудования и обесценение капитала, с одной
стороны. С другой стороны, налицо обострение конкурентной
борьбы монополий за возможно большую долю в
открываемых научно-технической революцией областях
приложения капитала. И то и другое требует максимального
использования резервов накопления, расширения его базы.
А это достижимо лишь посредством специализации,
кооперирования, концентрации, выходящей за рамки
отдельных национальных хозяйств.
Свидетельством растущей интернационализации
хозяйственной жизни, усиливающейся международной
концентрации служит увеличение влияния в отдельных
отраслях мощных монополистических групп
интернациональной структуры и масштаба, действующих на основе
интернациональных программ. Возникают и
развиваются гигантские монополии, капиталы которых
распределены во многих странах. Эти монополии используют
различные национальные источники капитала, могут
оперировать во всех регионах капиталистической
системы, ориентируя свою деятельность на размещение
факторов производства во многих странах, учитывая
долгосрочное развитие этих факторов, их распределение в
различных экономических областях капиталистической
части мира, в сопоставлении с предполагаемым
развитием мирового дохода и мирового спроса20.
Следствием развития таких крупных
«многонациональных» монополий является интернационализация
условий рентабельности посредством: 1) использования
расходящихся конъюнктурных колебаний в различных
странах; 2) разницы в национальных налоговых
системах; 3) разницы в заработной плате; 4) различных усло-
В западней печати эти «многонациональные» гиганты все чаще
фигурируют под названием «транснациональных». Они, разъясняет
обозреватель газеты «Файнэншл тайме» К. Тьюджендхет, «имеют
производственные мощности в нескольких промышленно развитых
странах и играют важную роль в экономике этих стран», причем
«правительства этих стран не могут контролировать их
деятельность в той же мере, как и действия компаний, ограничивающихся
рамками одной страны». Эта группа насчитывает не более двух
десятков монополий, входящих в ряд могущественных
промышленных гигантов капиталистического мира: «Интернейшнл
бизнес машинз», «Шелл», «Стандард ойл (Нью-Джерси)», «Бритиш
петролеум», «Алкоа», «Нестле», «Юнилевер» и др.
203

вий на национальных рынках капитала; 5) торговых и
транспортных ограничений; 6) лучшего использования
патентов; 7) экономии на транспорте и т. д.
Все это означает возрастающую интенсивность
интернационального переплетения капитала на основе
мирохозяйственной системы экспорта капитала в целом.
Рост этой интенсивности обусловлен тем
обстоятельством, что ведущие империалистические государства
стали крупными импортерами капитала. Это
обстоятельство теснейшим образом связано с
государственно-монополистической трансформацией процесса превращения
относительно избыточного капитала в
функционирующий. Современное буржуазное государство управляет
значительной частью национального дохода,
централизуемого им, и стимулирует инвестиции внутри страны.
Это, с одной стороны, создает избыточные мощности
производственного аппарата, но, с другой — тормозит
превращение избыточного капитала в капитал
функционирующий, который может переходить из одной страны
в другую.
Инфляционные тенденции, характерные в
современный период для всех высокоразвитых
капиталистических стран, подрывают основу международной валютно-
финансовой и кредитной системы. Неизбежным
следствием этого является относительное падение удельного
веса эмиссии ценных бумаг, которая раньше служила
важнейшей формой экспорта капитала — в виде займов.
В то же время значительно развивается система
миграции капитала в неэкспортных формах — в виде «даров»,
репараций, военной и экономической «помощи» и т. п.
Растущая миграция капитала между
высокоразвитыми капиталистическими странами чрезвычайно
наглядно свидетельствует о том, что нынешний уровень
производительных сил уже не может удовлетворяться
посредством концентрации производства и капитала в
рамках отдельных стран. В условиях современной
научно-технической революции все явственнее выступает
объективная потребность в такой концентрации ресурсов, которая
рыходитза рамки не только отдельных, хотя бы и мощных
монополий, но и за национальные рубежи государств.
Система миграции капитала в кругу промышленно развитых
стран удовлетворяет эту потребность в крайне
антагонистических формах. Она порождает не гармонизацию
204

экономических отношений в капиталистической части
мира, а наоборот,— рост антагонизмов между
национальными отрядами финансового капитала.
Достаточно вспомнить многочисленные
контроверзы, порожденные н все вновь порождаемые притоком
американских инвестиций ъ страны Западной Европы и
занимающие далеко не последнее место в сложном
клубке межимпериалистических противоречий нашего
времени. В каждой из западноевропейских стран, куда
устремляются американские монополии, отношение к ним
складывается под воздействием разнообразных
обстоятельств. Оно варьируется от резко отрицательной
реакции правящих кругов Франции, видящих в
чрезмерной активности американского бизнеса угрозу для
национальной экономики, до положительного в общем
отношения боннских монополий, придерживающихся курса
на тесный альянс с Уолл-стритом.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Введение 7
Глава I. Проблема монополии в системе государственно-
монополистического капитализма 15
§ 1. Капиталистические монополии в изменившемся
мире 15
§ 2. Слияние силы монополий с силой государства в
единый механизм 19
§ 3. Переплетение частных и государственных
монополий 26
Глава II. Новые явления в современном концентрационном
процессе 34
§ 1. Особенности процесса концентрации в условиях
господства монополий 34
§ 2. Новые формы концентрации производства и
капитала 47
§ 3. Новая роль государства в развитии
концентрационного процесса 56
Глава III. Многоотраслевая монополия 67
§ 1. Комбинирование и научно-техническая революция
§ 2. Происхождение и формы диверсификации ... 74
§ 3. Диверсификация и специализация 82
§ 4. Новые формы перемещения капитала и усложнение
конкурентной борьбы 86
Глава IV. Новые черты в развитии организационных форм
монополий 92
§ I. Современный концерн. 92
§ 2. Современный картель 98
§ 3. Новые формы производственных связей между
монополиями 105
206

§ 4. Сооружение предприятий совместного владения. 111
§ 5. Сотрудничество и борьба монополии ИЗ
Глава V. Немонополистический сектор капиталистической
экономики • Нд
§ 1. Средний "и мелкий капитал в промышленности. . 119
§ 2. Немонополистичес^ий капитал в торговле . . . 132
§ 3. Новые условия существования
немонополистического капитала в сельском хозяйстве . . » . . 141
Глава VI. Монополия и конкуренция 15®
§ 1. Взаимопроникновение монополии и конкуренции . 150
§ 2. Изменение форм и методов конкуренции . » • . 157
§ 3, Теория сотмирания рыночного механизма> . . . 163
Глава VII. Экономическое программирование и плаиификация 170
§ 1. Переход к экономическому программированию . 170
§ 2. Цели и задачи планификации 176
§ 3. Экономическое программирование кгк форма
движения основного противоречия капитализма . , 181
Глава VIII. Интернационализация хозяйственной жизни и
развитие монополий ♦ . . - 186
§ 1. Старые и новые формы международных
монополистических союзов 186
§ 2. Миграция капитала между странами
монополистического капитализма и международный
концентрационный процесс . ■ ...... i ... . 198

Елизавета Леонидовна
Хмельницкая
Очерки современной монополии
Утверждено к печати
Институтом мировой экономики
и международных отношений
Академии наук СССР
Редактор А. П. Ковалев
Художник Дворников
Технический редактор А. Л. Ефимова
Сдано в набор 20/Х-1970 г. Т-06429
Подп. к печ. 12/IV-1971 г.
Форыат 84Х108,/за. Бумага № 2
Усл. печ. л. 10,92. Уч.-изд. л. 10,5. Тираж 4200 экз.
Тип. эак. № 1269.
Цена 63 к.
Издательство сНаукаэ
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства сНаука»
Москва, Г-99, Шубинский пер., 10
опечатки
Страяшца
165
185
Строжа
10 св.
12 СВ.
Напечатано
взаимопонимания
призвано
Должно быть
взаимопроникновения
призвано
£. Л. Хмелшищкая