Author: Флори Ж.
Tags: всеобщая история история биографии историческая литература
ISBN: 978-5-8071-0307-9
Year: 2008
Text
Жан
ФЛОРИ
Жан ФЛОРИ
Ричард
Львиное
Сердце
Король-
рыцарь
Историческая
библиотека
Ричард Львиное Сердце
Король-рыцарь
Так кем был Ричард мудрым правителем
или бездумным искателем приключении?
ЖАН
ФЛОРИ
ЖАН
ФЛОРИ
РИЧАРД ЛЬВИНОЕ
CEPADE
КОРОЛЬ-РЫЦАРЬ
ЕВРАЗИЯ
Санкт-Петербург
УДК 94(410)(092)
ББК 63.3(4Вел)-8
Ф73
Jean Flori
RICHARD C(EUR DE LION
LE ROI-CHEVALIER
Научный редактор А.Г. Самсонов
Перевод с францухкаго А. В. Наводнюка
Оформление С. Е. Власова
Компьютерный дизайн М.Р. Хафизова
Флори, Ж.
Ф73 Ричард Львиное Сердце: Король-рыцарь/ Жан Флори; пер. с
фр. А.В. Наводнюка. — СПб.: Евразия, 2008. — 666, [6] с.
ISBN 978-5-8071-0307-9 (С: Ист.библ.(84))
ISBN 978-5-8071-0315-4 (С.: Ист.библ.(новая))
Книга известного историка Жана Флори посвящена прославленному
английскому королю Ричарду Львиное Сердце (1157 — 1199), который и для
современников, и потомков стал образцом отваги и рыцарства.
Его жизнь может служить лучшей иллюстрацией к той героической и
бурной эпохе, какой являлось европейское средневековье. Блистательный
воин, все свое царствование Ричард провел в поисках приключений, в седле,
сражаясь в боях или на турнирах. Венцом его жизни стал крестовый поход в
Святую землю, где ему довелось померяться силами с самим султаном
Саладином, отвоевавшим у христиан священный город Иерусалим. До самой
своей смерти он трк и не нашел времени, чтобы уделить внимание
Английскому королевству, где, в общем, провел чуть больше месяца...
Так кем был Ричард — мудрым правителем или бездумным искателем
приключений? В чем секрет военного мастерства Ричарда, одерживавшего
победы над именитыми противниками? Ответы на эти и другие вопросы
читателю предлагает крупный исследователь — медиевист Жан Флори.
УДК 94(410)(092)
ББК 63.3(4Вел)-8
© Editions Payot & Rivages, 1999
© Перевод. А.В. Наводнюк, 2008
© Издательство «Евразия», 2008
ВВЕДЕНИЕ
КОРОЛЬ-РЫЦАРЬ?
Родиться в Оксфорде, что может быть более естествен¬
ным для будущего короля Англии? Но все же это рожде¬
ние 8 сентября 1157 года было парадоксом — рождение
ребенка, которому история очень скоро присвоит про¬
звище Ричард Львиное Сердце, таким образом, точно ха¬
рактеризуя основные черты его неукротимого характера:
смелость, мужество, храбрость, жажда славы и извест¬
ности, благородство на войне и во время мира, чувство
чести, объединенное с некоей формой высокого благо¬
родства переплетались в нем с высокомерием и горды¬
ней. Иначе говоря, прозвище, передающее и резюмирую¬
щее достоинства, но, возможно, и разоблачающее
пороки рыцарства конца XII в., воплощением которого
Ричард навсегда остался и каким Гийом Маршал, его со¬
временник, был для предыдущего поколения, если ве¬
рить панегирику в его честь1. Правда, с большой разни¬
цей: Гийом Маршал был «полноправным» рыцарем, ибо
жил за счет своего копья. А Ричард был королем Анг¬
лии: совершенной, если не первой, моделью короля-
рыцаря.
Ричард — принц, ставший королем
Впрочем, Ричард не должен был стать королем. До его
рождения у его отца Генриха II уже было трое детей от
Алиеноры Аквитанской, которая развелась с королем
8
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
Франции Людовиком VII в 1152 году. Генрих сразу же
женился на ней: их первенец, Гийом, умер в 1156 году
в возрасте трех лет. Затем перед Ричардом родились
Генрих, которого позднее прозвали Генрих Молодой,
ставший королем Англии еще при жизни своего отца,
и Матильда, которая выйдет замуж за герцога Саксон¬
ского Генриха Льва. Алиенора Аквитанская, подарила
своему второму мужу восемь детей — а ведь Людовик
VII боялся, как бы она не была бесплодной, — семь из
которых стали взрослыми и играли важную политиче¬
скую роль в Европе того времени. После Ричарда роди¬
лись Жоффруа, будущий муж графини Бретонской; по¬
том Алиенора, ставшая женой короля Альфонса VIII
Кастильского и давшая жизнь, среди других, Бланке
Кастильской, матери Людовика Святого; Жанна, буду¬
щая жена короля Вильгельма Сицилийского, потом по¬
сле его смерти ставшая женой графа Раймунда VI Ту¬
лузского; и, наконец, Жан, который остался в истории
как Иоанн Безземельный и который станет после смерти
Ричарда королем Англии в 1199 г. Таким образом, Ри¬
чард не был самым старшим. Отца должен был сменить
Генрих. Лишь его смерть в 1183 году сделала из Ричарда
вероятного наследника. Следует также отметить, что,
как мы это увидим дальше, отец предпочел бы ему
в этой роли Жоффруа или даже Жана, своих младших
сыновей, после смерти Генриха Молодого в 1183 году.
Ричард Анжуйский
Второй парадокс: в этом будущем короле Англии не
было ничего английского; во время своего десятилетнего
правления он проведет в Англии не больше года, как от¬
мечают английские историки, которые и поныне счита¬
ют его дурным королем, мало заботившимся об управле¬
Король-рыцарь?
9
нии своим королевством и всецело поглощенным
рыцарскими приключениями2. Его рождение в Оксфорде
можно считать игрой случая: Генрих II сам провел в Анг¬
лии меньше трети времени своего правления и вел себя
скорее как французский, нежели английский государь.
После завоевания в 1066-м герцогом Вильгельмом Нор¬
мандским Англия находилась под властью своих захват¬
чиков, и можно с полной уверенностью говорить об анг¬
ло-нормандском королевстве. После смерти Вильгельма
Завоевателя династическая распря переросла в брато¬
убийственную войну между его сыновьями. Победив
своих братьев в Тиншебре в 1106-м, Генрих I Боклерк
заново объединил под своей властью Англию и Норман¬
дию. Его жена Эдит влила в жилы его потомства немно¬
го английской крови. Но у Генриха Боклерка не оста¬
лось сыновей, поэтому наследницей — впрочем, не
неоспоримой — короля стала его дочь Матильда3.
Итак, Матильда, вдова императора Генриха V (ее про¬
должали, настолько престижным был ее брак, называть
императрицей), вышла замуж в 1128 году за Жоффруа
Плантагенета, которого также называли Жоффруа Кра¬
сивый, наследника графа Анжуйского, Фулька Моло¬
дого4. Благодаря этому брачному союзу будущий граф
Анжуйский, чьи амбиции территориального развития до
этого сдерживали князья Бретани на западе, Нормандии
на севере, Пуату на юге, Блуа на востоке, мог надеяться
на более славную судьбу, став королем Англии. Однако
эту надежду ждал жестокий удар. У Адели, сестры Ген¬
риха I, был сын от ее мужа, графа Блуаского, которого
звали Этьен (Стефан). После смерти Генриха I в 1135 г.
Этьен также потребовал для себя трон Англии, заполу¬
чил и удержался на нем, несмотря на мятежи и граж¬
данские войны. Однако Жоффруа Плантагенету (пра¬
вильнее было бы называть его Плантегенетом5)
10
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
удалось захватить Нормандию от имени своей супруги
Матильды. Он передал ее своему сыну Генриху, короно¬
ванному герцогом Нормандии в 1149 году, спустя не¬
сколько дней после того, как он был посвящен в рыцари
Давидом, королем Шотландии6. Жоффруа умер через
два года, едва дожив до сорока лет. Когда Генрих насле¬
довал своему отцу, ему еще не исполнилось и двадцати
лет.
И тут произошла поистине театральная развязка, кото¬
рая сделала графа Анжуйского, будущего отца Ричарда,
одним из самых могущественных государей Западной
Европы: его свадьба с Алиенорой, наследницей герцогст¬
ва Аквитанского. Алиенора сама по себе была неорди¬
нарной фигурой: внучка герцога-трубадура Гийома IX
Аквитанского, воспевавшего fin’amor, эту новую форму
выражения любви, плотской и чувственной, позже на¬
званной куртуазной7. Его бурная и неприкрытая связь
с Опасной, Dangereuse (вот уж удачное имя), женой ви¬
конта Шательро, возмутила церковное сообщество. Ес¬
тественно, он не был единственным правителем, живу¬
щим с одной или несколькими сожительницами. Но зато
был первым, кто вел себя открыто, бесстыдно: он посе¬
лил свою официальную любовницу в Пуатье, в своем
дворце, точнее, в новой башне Мобержеон (откуда и ее
прозвище Мобержеона), и появлялся вместе с нею на
всех публичных торжествах. Такая свобода нравов удив¬
ляла и шокировала окружавших, а Гийом IX наслаждал¬
ся произведенным впечатлением. Он до того осмелел,
что приказал написать портрет обнаженной Мобержео-
ны на своем щите, пылко провозглашая, что хочет «так
же нести ее в бою, как она несла его в постели»8. Эта
всепоглощающая, исключительная страсть к своей лю¬
бовнице побудила его женить в 1121 году своего закон¬
ного сына на дочери Мобержеоны. Через год после
Король-рыцарь?
11
свадьбы родилась Алиенора. От своего деда она, несо¬
мненно, унаследовала пылкий темперамент, вкус к по¬
эзии и литературе, который она затем привьет Ричарду,
который любил сочинять стихи время от времени.
В июле 1137 года, спустя некоторое время после внезап¬
ной смерти ее отца Гийома X, произошедшей во время
паломничества в Сантьяго де Компостела, Алиенора, его
наследница, вышла замуж за сына французского короля
Людовика VI. Ему было семнадцать, ей едва исполни¬
лось шестнадцать. Несколько дней спустя после смерти
Людовика VI молодожены стали королем и королевой
Франции. Хотя в те времена брак играл весьма значи¬
мую социальную и политическую роль, причем до такой,
степени, что в куртуазной литературе высказывалось
мнение, будто любовь и супружеская жизнь несовмести¬
мы, первое время казалось, что новобрачные влюблены
друг в друга9. Но столько их разделяло! Людовик VII
был, несомненно, человеком влюбчивым, но одновремен¬
но замкнутым, суровым, воспитанным в строгости, очень
благочестивым, можно даже сказать, святошей. Говори¬
ли, он походил скорее на монаха, чем на монарха. Алие¬
нора, наоборот, была по натуре живой, веселой, некото¬
рые даже сказали бы, легкомысленной девушкой:
общественное мнение не замедлило приписать ей амур¬
ные похождения — справедливо или нет. Культурное
окружение супругов еще больше отдаляло их друг от
друга, усиливая эту несовместимость характеров: окси¬
танская цивилизация любила и прославляла любовь,
удовольствие, песни и смех, поэзию, цвета, моду, музы¬
ку, «веселье при дворе». Моралистам сурового француз¬
ского двора эти «куртуазные» нравы казались легкомыс¬
ленными, слишком мирскими, даже нечестивыми. Оде¬
жда людей Юга, говоривших на языке ок, удивляла
и шокировала людей Севера, изъяснявшихся на наречии
12
ЖанОлори. Ричард Львиное Сердце
ойль, мало склонных к фантазиям, при дворе, скорее тя¬
готевшем к богословию, нежели поэзии.
Об этих культурных разногласиях, которые, впрочем,
только отчасти объясняют начавшийся разлад в семье
и будущий развод супругов, написано практически все10.
К этому нужно прибавить и вечную боязнь королей из
династии Капетингов остаться без потомства мужского
пола. А после долгих лет супружеской жизни Алиенора
родила только дочку Марию, будущую графиню Шам¬
панскую. Супруги еще больше отдалились друг от друга
во время Второго крестового похода в 1147 году, в кото¬
рый Людовик VII отправился, чтобы покаяться в грехах.
С собой он взял Алиенору. В Антиохии она встретилась
со своим дядей Раймундом, братом Гийома X, сыном гер-
цога-трубадура Гийома Аквитанского; эта встреча погру¬
зила ее в атмосферу окситанской культуры, которой она
была лишена при французском дворе и о которой вновь
вспомнила с удовольствием и ностальгией. Говорят
даже, что Алиенора была неравнодушна к своему дяде11.
Реймсский менестрель — запоздалое эхо, через сто лет,
многочисленных неблагоприятных для Алиеноры ле¬
генд — даже заявит, будто королева влюбилась в Сала¬
дина из-за его ратных подвигов и собиралась бежать
к нему, отрекшись от христианской веры, и Людовик,
предупрежденный служанкой королевы, едва успел ее
задержать; Алиенора выразила королю все свое презре¬
ние: она ценила его не больше, чем гнилое яблоко, что
вынудило Людовика, по совету баронов, отослать ее
прочь12. Менее подверженный фантазиям, Иоанн Сол-
сберийский заметил, что якобы именно Алиенора подня¬
ла в Антиохии вопрос о кровном родстве супругов, наде¬
ясь под этим предлогом остаться со своим дядей13.
В любом случае, Людовик VII ревновал. К тому же
Алиенора пылко поддерживала военно-политические
Король-рыцарь?
13
планы Раймунда, который хотел уговорить крестоносцев
отвоевать Эдессу, ранее захваченную турками, что, соб¬
ственно, и было причиной Второго крестового похода.
Но Людовик VII, этот крестоносец и кающийся пилиг¬
рим, терзаемый угрызениями совести при мысли о людях,
незадолго до того сгоревших в церкви Витри во время во¬
енной операции, за которую он нес ответственность, ду¬
мал только о том, чтобы отправиться в Иерусалим и ис¬
купить свои грехи возле гроба Господня14. Мысль о разво¬
де все чаще посещала супругов: все старания папы Рим¬
ского Евгения III помирить супругов на обратном пути
из похода, лишь отсрочили неизбежный разрыв на не¬
сколько месяцев15. О разводе снова вспомнили в 1150 г.,
когда у королевы опять рождается дочь — Алиса. Без
сомнения, Людовик, решил, что жена так и не родит ему
сына16. Впрочем, из-за глубокой набожности Людовик
мог, в соответствии с существующими в то время взгля¬
дами, расценивать свои супружеские отношения как
прелюбодеяние, раз между ним и Алиенорой не было ис¬
кренней любви17.
О разводе, или скорее аннуляции брака, было объявлено
на церковном соборе, созванном в Божанси в марте
1152 года по просьбе Людовика VII. Предъявленная при¬
чина была традиционной, хотя в данном случае и неос¬
поримой: кровное родство. Это был удобный повод для
разрыва супружеских уз, между княжескими династия¬
ми, поскольку почти у всех них были общие предки.
Алиенора была свободна. Но два месяца спустя после
аннуляции брака, к всеобщему удивлению и, не спросив
разрешения (как того требовал обычай) у Людовика, ко¬
торый все еще оставался ее сюзереном по Аквитании,
она, по-прежнему очень красивая в свои двадцать де¬
вять лет, вышла замуж за Генриха Плантагенета (он был
моложе ее на десять лет), графа Анжуйского, герцога
14
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
Нормандии. Была ли эта свадьба подготовлена заранее?
Так считают многие историки, ссылаясь на слухи, кото¬
рые приводит Геральд Камбрийский18. Ив Сассье связы¬
вает их с переговорами в августе 1151-го, положившими
конец противостоянию Генриха и Людовика VII из-за
Нормандии, когда Людовик уступил нормандский Век-
сен в обмен на оммаж, который Генрих должен был при¬
нести французскому королю за Нормандию; причем Ген¬
рих принес его не на границе двух доменов, как ранее,
но в самом Париже. Вот во время этих-то переговоров
Генрих якобы имел «дерзость опозорить королеву Фран¬
ции Алиенору, вступив с ней с преступную связь»; его
отец Жоффруа Красивый вроде бы отговаривал его свя¬
зывать свою судьбу с этой женщиной, во-первых, потому
что речь шла о жене его сеньора, а во-вторых, он сам,
Жоффруа, когда-то обесчестил Алиенору, когда был се¬
нешалем Франции. Жоффруа умер в сентябре 1151 г.,
две недели спустя после этих переговоров; этот факт де¬
лает правдоподобным в глазах многих существование
некоей «исповеди» отца сыну, что также усиливает гипо¬
тезу о преднамеренном сговоре, конкретизированном этой
преждевременной связью Генриха и Алиеноры с лета 1151
г. Возможно, правда, что речь идет о чистой воды капе-
тингской пропаганде, которая была направлена против
Анжуйской династии и выработана в 1216 г., как раз
в эпоху Геральда Камбрийского19.
Как бы то ни было, свадьба состоялась и довольно быст¬
ро. Если верить Гервасию Кентерберийскому, именно
Алиенора проявила инициативу, тайно направив послан¬
цев Генриху, чтобы сообщить ему, что отныне она сво¬
бодна, и поторопить его с женитьбой. Герцог якобы сра¬
зу же организовал свадьбу, о которой он раньше
страстно мечтал, соблазненный благородным происхож¬
дением этой женщины и еще более желанием прибрать
Король-рыцарь?
15
к рукам honores (то есть зависевшими от нее территори¬
альными владениями и сеньориями)20. Он не был един¬
ственным претендентом: когда Алиенора возвращалась
в Аквитанию, в Блуа она отвергла предложения молодо¬
го Тибо, графа Блуаского и Шампанского, и чуть позже
родного брата Генриха Плантагенета, Жоффруа, кото¬
рый даже пытался похитить ее, чтобы жениться. Что ни
говори, Алиенора была выгодной партией. В этих попыт¬
ках, включая ту, что увенчалась успехом, политический
интерес, как обычно в то время, играл первостепенную
роль21:
Генрих II тоже был вассалом Людовика VII, но вассалом
строптивым, нередко соперничавшим с французским ко¬
ролем на политической арене. Алиенора после «развода»
вернула в свое владение герцогство Аквитанское. Благо¬
даря этой свадьбе супруги Плантагенеты получили
власть над значительной территорией, самой большой во
всем королевстве, намного превышающей владения их
общего сюзерена — короля Франции, Людовика VII,
бывшего мужа Алиеноры. Чтобы обеспечить себе потом¬
ков мужского рода, он женился в 1154 году на Констан¬
ции Кастильской; и она также родила ему двух дочерей,
Маргариту, которую он впоследствии выдал замуж за Ген¬
риха Молодого, старшего брата Ричарда, и Аэлис (иногда
в источниках ее называют Алисой или Аделаидой), кото¬
рая, как мы расскажем дальше, будет обещана Ричарду
Львиное Сердце, но так и не выйдет за него; все еще наде¬
ясь получить сына, Людовик VII в 1160 году женился на
Адели Шампанской, которая, наконец, родила ему сына
в августе 1165 года, будущего Филиппа Августа, главно¬
го врага Ричарда. Этот столь долгожданный сын был
воспринят как чудо, его скорее следовало бы назвать
Богоданным22. Проекты брачных союзов между двумя
семьями, к которым мы еще вернемся, свидетельствуют
16
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
одновременно и о странной притягательности, смешанной
с отвращением, и о стремлении — напрасном — исполь¬
зовать эти преимущественно дипломатические средства
для урегулирования политических споров. Переплете¬
ние этих двух семей, начатое Алиенорой, будет продол¬
жаться и в следующем поколении, что придаст особую
остроту конфликту, столкнувшему Плантагенетов и Ка-
петингов на протяжении всего XII века вплоть до битвы
при Бувине (1214 г.).
На сей раз, в момент второй свадьбы Алиеноры, каза¬
лось, что верх одержат Плантагенеты. Благодаря Алие-
норе они получили власть над Аквитанией, огромной
территорией (треть Франции), богатой и густонаселен¬
ной областью23; правда, этот регион часто сотрясали
междоусобные распри и бунты беспокойных баронов, ко¬
торые плохо подчинялись феодально-вассальным связям,
мало привычным для менталитета местной аристократии24.
От отца Генрих II унаследовал Анжу и Мэн; от мате¬
ри — Нормандию; его владения сплошной полосой про¬
стирались от Пиренейских гор до берегов Ла-Манша. От
имени своей матери, «императрицы Матильды», он так¬
же претендовал на Англию, в которой все еще правил
Стефан Блуаский, несмотря на усилия сторонников Ген¬
риха. И здесь опять судьба оказалась благосклонной
к Плантагенету: в 1153 году, через несколько месяцев
после свадьбы с Алиенорой, Генрих узнал о смерти Ев-
стахия Блуаского, сына его соперника Стефана. Лишив¬
шись наследника, старый король пошел на заключение
договора, который должен был положить конец кон¬
фликтам, сотрясающим Англию: он согласился остаться
королем пожизненно, а после смерти английская корона
должна была отойти Генриху II. Чтобы избежать возник¬
новения слишком большого государства, последний обя¬
зался уступить своё графство в Анжу брату Жоффруа
Король-рыцарь?
17
после того, как получит трон. Стефан умер на следую¬
щий год, и 19 декабря 1154 года в Вестминстерском аб¬
батстве состоялась коронация Генриха. Он позабыл
о своем обещание, данном в то время, когда Алиенора
еще была женой Людовика VII. В результате этой за¬
бывчивости империя Плантагенета (общеринятый, но
спорный термин) растянулась от границ с Испанией до
Шотландии. Разношерстная империя, лишенная этниче¬
ского единства, но богатая ресурсами, производившая
много товаров, славящаяся морской торговлей, а также
известная своими людьми, особенно воителями. Именно
в этих регионах, в Анжу. Пуату, на землях близ Луары,
в Нормандии, возвышалось множество замков, здесь
жили воины, закаленные в боях; именно на этих землях
зародилось рыцарство и устраивались турниры. В итоге
вассал французского короля, как любят отмечать исто¬
рики, возможно, несколько преувеличивая, стал более
могущественным, чем его сюзерен. Их противостояние
было неизбежно. К этому вел сам ход политического
развития; а разногласия и затаенная злоба представите¬
лей этих двух породнившихся семей только усугубили
ситуацию.
Несмотря на весьма ценное приобретение — Англию,
королевство процветающее и престижное, сердце анжуй¬
ской империи находилось во Франции, в Анжу, в краю
Луары, а также в Пуату и в Нормандии29. Как мы уже
отмечали: Генрих II, новый король Англии, был прежде
всего человеком из самого сердца Луары, родился
в Мане, умер в Шиноне, похоронен в Фонтевро, «все
эти места находились в пределах границ его вотчины, на
землях, унаследованных от отца»30. Генрих II из тридца¬
ти четырех с половиной лет своего правления в Англии
провел всего тринадцать лет, Ричард же вообще нанес
в эту страну лишь несколько визитов31. Хотя Ричард,
18
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
сын графа Анжуйского и герцогини Аквитанской, и ро¬
дился в Оксфорде во время одного из непродолжитель¬
ных пребываний в Англии Генриха и Алиеноры, он был
истинно французским принцем. Его отец Генрих II сла¬
вился тем, что говорил на французском и английском,
а также понимал постольку-поскольку много «европейских»
языков; Алиенора совершенно не знала английского32;
что касается Ричарда, то он в повседневной жизни с ма¬
терью разговаривал на наречии ок, на лангдейле — с от¬
цом, но плохо знал латынь33 и совершенно не знал анг¬
лийского того времени; элита Великобритании изъясня¬
лась на латыни или на англо-нормандском диалекте —
одной из форм старофранцузского. В Ричарде, короле
Англии, герое-символе своей страны, на самом деле не
было ничего от английского короля.
Королевская власть и рыцарство
Третий парадокс заключается в том, что этот принц,
став королем, не должен был стать рыцарем, или, точнее
говоря, прославиться благодаря этому. В те времена, так
же как и в наши, от королей и принцев ждали соответст¬
вующего их статусу поведения — предполагалось, что
они будут править, а не исполнять, станут главнокоман¬
дующими, а не солдатами. Иное поведение встречало
острую критику, особенно со стороны церковнослужите¬
лей, упрекавших герцогов, графов и тем более королей
в том, что те поддаются лихорадке битв и жажде подви¬
гов, забывая о своей роли правителей, которая должна
быть более возвышенной и достойной в их глазах. Ко¬
нечно, военачальник должен служить примером, вести
войска на поле битвы, призывать их голосом и жестом,
и даже участвовать в битвах, как настоящий предводи¬
тель армии. Один панегирик сравнивает предка Ричарда,
Король-рыцарь?
19
герцога Вильгельма Завоевателя — героя, победившего
саксонцев в битве при Гастингсе в 1066 г., — с Цезарем,
который поистине обладал талантом стратега и воена¬
чальника. Однако автор панегирика ставит Вильгельма
выше Цезаря, так как последний командовал своими
солдатами издалека, а Вильгельм принимал активное
участие в сражениях; в битве при Гастингсе он лично
останавливал обратившихся в бегство нормандцев и,
чтобы положить конец ложным слухам о его гибели,
снял шлем, дабы воины его узнали и воспряли духом.
Когда же. во время атаки сломалось копье герцога, он не
бежал с поля битвы и, как говорит его биограф, «стал
еще грознее со своим обломком, нежели те, кто потря¬
сал длинными копьями»34. Полагаясь на свое мужество,
он якобы даже предложил Гарольду, во избежание не¬
нужных смертей, решить посредством поединка судьбу
Англии. Можно, конечно, сомневаться в искренности
этого предложения35. Тем не менее оно свидетельству¬
ет о той черте менталитета, постепенно проникшей
в круги аристократии, — о принятии воинских ценно¬
стей, которые впоследствии станут отличительной чер¬
той рыцарства.
Эти ценности в эпоху Вильгельма Завоевателя находи¬
лись лишь в стадии зарождения. Век спустя, в эпоху Ри¬
чарда Львиное Сердце, они стали нормой, чему в значи¬
тельной степени способствовал и он сам. И именно
в этот период, вероятно, произошли наиболее глубокие
социокультурные преобразования, разделившие две эпо¬
хи. Во времена Вильгельма Завоевателя, несмотря на
вышесказанное, рыцарство еще только зарождалось, а сам
Вильгельм на смертном одре, перед тем как предстать
перед Высшим Судией, сознался в терзающем его грехе:
«с детства я рос с оружием в руках и весь замаран кро¬
вью, которую пролил»36. В XI веке рыцари не имели ни
20
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
определенного социального статуса, ни собственной эти¬
ки, ни тем более идеологии. Это была конница, военные
профессионалы. Солдаты. Латинское слово milites, поз¬
же обозначавшее только рыцарей, тогда означало в рав¬
ной степени всех воинов, будь то всадники (equites) или
пехотинцы (pedites). В своем большинстве все эти вои¬
ны находились на низшем социальном уровне, они со¬
стояли на службе у государей (principes), которые их
нанимали, ими командовали, управляли, платили им жа¬
лование, иногда кормили и снабжали оружием. Аристо¬
кратия, или, если хотите, знать, никак не пересекалась
с этой массой mediocres (посредственных), которые со¬
ставляли militia — это слово означало армию, скопище
воинов; лишь в конце XII века это слово будет относить¬
ся только к рыцарству37. Можно понять, почему морали¬
сты до 1100 года и даже после него негативно относи¬
лись к некоторым государям, частично забросившим
свои обязанности и смешавшимся с рядами солдатни, не
только для того, чтобы вести их в бой, но и для того,
чтобы жить в их среде, биться наравне с ними и как
они, следуя тем же некогда второстепенными ценно¬
стям. Они стремились к подвигам и славе, к зрелищным
ударам мечей и копий, воспевавшимся с конца XI века
в песнях о деяниях, которые одинаково были популярны
и у правителей, и у рыцарей. Благодаря эпосу эти ценно¬
сти, мораль, нормы поведения получили распростране¬
ние, стерев социальные различия; отныне воинская доб¬
лесть прославялась независимо от социального статуса.
Однако это восхваление беспокойных устремлений «мо¬
лодежи», образцом которой являлся Роланд, в начале
XII века столкнулось, с непониманием у служителей
церкви, которые до того были единственными храните¬
лями культуры и распространителями идеологии. Хро¬
нисты Первого крестового похода, этой назидательной
Король-рыцарь?
21
эпопеи, подчеркивали мужество государей и, как всегда,
приписывали все победы, одержанные их людьми; но од¬
новременно они выражали сомнения в целесообразности
их воинского пыла, приведшей к губительной путанице
в выполняемых функциях. Рауль Канский, говоря о Тан-
креде, Фульхерий Шартрский, упоминая Балдуина Бу¬
лонского и Роберта Нормандского, открыто сожалели
о том, что их герои ведут себя как храбрые рыцари, но
в ущерб должности военачальника, правителя, короля38.
В это время был еще очень велик социальный разрыв
между знатью и рыцарством, чтобы безоговорочно до¬
пустить превращение короля в рыцаря.
В эпоху Ричарда некоторые из этих сомнений все еще
оставались в силе, но во второй половине XI века соци¬
альный, а особенно идеологический взлет рыцарства
был настолько велик, что рыцарская модель поведения
прочно укоренилась в умах39. К концу века рыцарство
уже имело свой собственный поведенческий кодекс, сло¬
жившийся благодаря слиянию изначальных ценностей
профессиональных воинов и аристократических ценно¬
стей их предводителей — князей и королей. Последние
теперь считали честью принадлежать к рыцарству, в ко¬
торое они постепенно перекрыли доступ неблагородным,
усилив тем самым его элитарный характер. Отчасти это¬
му слиянию помогли и песни о деяниях. Еще в большей
степени этому способствовали романы, особенно бри¬
танские, восхвалявшие идеальное аристократическое
правление короля Артура, окруженного рыцарями Круг¬
лого стола, но более всего само рыцарство, придавшее
ему этическую и религиозную значимость, граничащую
с мифом40.
Ричард Львиное Сердце был свидетелем тому, как ры¬
царство подчинило себе все сферы жизни: в военном
деле был принят новый метод ведения боя — атака
22
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
шеренги, ощетинившейся копьями — и серьезно усовер¬
шенствовано защитное вооружение, обеспечивавшее аб¬
солютное превосходство на полях сражений; в социаль¬
ном плане был постепенно закрыт доступ в рыцарство
лицам неблагородного происхождения, в результате чего
оно превратилось в элитную структуру с аристократиче¬
ской окраской; в идеологической сфере произошло при¬
нятие знатью рыцарских ценностей; в сфере культуры
благодаря распространению рыцарской этики возникла
куртуазная литература41.
В такой атмосфере родился и вырос Ричард, будущее
Львиное Сердце. Ничего не известно ни о его образова¬
нии, ни о том влиянии, что оказали на него родители и
окружение42. Все, что можно сказать на эту тему, отно¬
сится к сфере предположений. Вряд ли, однако, это
влияние отсутствовало напрочь или было незначитель¬
ным. Его предки со стороны отца и матери были сильны¬
ми личностями, проявившими свои качества в различ¬
ных сферах жизни рыцарства, о которых говорилось
выше. Мы уже упоминали о его предке по материнской
линии герцоге Вильгельме Аквитанском, считавшемся
первым трубадуром, и об Алиеноре, его матери, женщи¬
не веселой, живой, своенравной, но образованной, любя¬
щей литературу, покровительнице поэтов. Именно ей
в 1155 г. Вас посвятил свой «Роман о Бруте», навеянный
историей британских королей Гальфрида Монмутского,
положившего начало легенде об Артуре, которой рома¬
нисты, начиная с Кретьена де Труа, воспользовались,
дабы прославить рыцарство43. И Вас был не один: с 1154 г.
по инициативе Алиеноры многие писатели стали сте¬
каться к английскому двору под ее покровительство; Бе¬
недикт де Сент-Мор посвятил ей свой «Роман о Трое»,
и литературоведы единодушно отмечают ее роль в рас¬
пространении легенды о Тристане и в развитии рыцар¬
Король-рыцарь?
23
ского романа вообще, хотя эта заслуга, безусловно про¬
долженная ее двумя дочерями, Марией Шампанской
и Алисой Блуаской, не умаляет заслуг других меценатов44.
Вероятно, благодаря матери и ее окружению Ричард по¬
грузился в атмосферу рыцарства.
Что касается его духовного родства с рыцарством, то его
можно проследить не только через его предка по мате¬
ринской линии Вильгельма IX, но также и через пред-
ков-анжуйцев по отцовской линии. Разве не герцог Ак¬
витанский писал в одной из своих песен, что одни
лишь рыцари были достойны любви дам, что надлежит
предать огню тех, кто предпочитает им священно¬
служителей?
Дама совершает смертный грех,
Не возлюбив преданного рыцаря;
Но если она любит монаха или священнослужителя.
Она неразумна:
Во имя справедливости она должна быть сожжена
На костре45.
Он положил начало известному спору священнослужи¬
теля и рыцаря, который займет важное место в литера¬
турной проблематике того времени, приведя к возникно¬
вению «Судов любви», в которые зачастую не верят,
считая их литературной фикцией, но в создании кото¬
рых Алиенора и ее дочери сыграли немаловажную
роль46. Алиеноре приписывают много изречений в Судах
любви, где без труда можно обнаружить намеки на ее
собственное семейное положение; хотя, возможно, эти
высказывания, наоборот, носили сатирический характер
и скорее имели целью ее дискредитировать47. Однако ка¬
кой бы ни была интерпретация, эти споры продолжали
волновать умы и способствовали выработке рыцарского
менталитета48.
24
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
Несмотря на относительное безразличие к рыцарству,
проявленное Генрихом II49, отцом Ричарда, примеров по¬
добного приобщения знати для того времени было нема¬
ло. Мы приведем только три из них, относящиеся
к Жоффруа Красивому, дедушке Ричарда, о рыцарском
посвящении которого хроника Мармутье за 1180 год
упоминает в выражениях, очень похожих на те, что ис¬
пользовались в песнях о деяниях и романах:
Его облекли в несравненные доспехи из двойной коль¬
чужной сетки, которую не могут пробить ни копье,
ни дротик. Ему надели двойные кольчужные штаны.
К ногам ему приладили золотые шпоры; на шею ему
повесили щит, украшенный двумя золотыми львята¬
ми, на голову ему надели шлем, искрящийся много¬
численными драгоценными камнями, такой прочный,
что его ни один меч не может ни пронзить, ни по¬
мять. В руки ему дали копье из ясеня с острием из
пуатевинского железа. Наконец, ему вручили меч,
взятый из королевской сокровищницы, имеющий
древнее клеймо знаменитого кузнеца Веланда, кото¬
рый когда-то выковал его тщательно и с большим
трудом. Вот так вооруженный, наш новый рыцарь,
который вскоре станет цветом рыцарства, ловко
вскочил на лошадь50.
В этом тексте уже можно найти следы поклонения ры¬
царству, связанного с мифическим восприятием оружия,
особенно мечей — их нарекали Жуайёзом, или Дюран-
далем, или Эскалибуром — и торжественно передавали
молодым правителям при посвящении в рыцари. Жоф¬
фруа на то время был еще князем без власти, «юно¬
шей»51; став графом, он не перестал ощущать себя рыца¬
рем, о чем свидетельствует замечательная эмалирован¬
ная надгробная плита в Мане, которой он хотел укра¬
Король-рыцарь?
25
сить свою могилу. Тот же самый Жоффруа однажды
выразил свое сочувствие пленным рыцарям, своим вра¬
гам, но также собратьям по оружию в лоне рыцарства,
законы которого побуждали к проявлениям солидарно¬
сти, невзирая на социальные различия. Это событие про¬
изошло в 1150 г., всего лишь за семь лет до рождения
Ричарда. Во время конфликта с пуатевинцами Жоффруа
взял в плен четырех milites: он приказал Жосселену за¬
точить их в своем замке Фонтен-Милон. Потом он о них
забыл. В один день Жосселену удалось привлечь внима¬
ние графа к печальной судьбе этих пленных. Граф, могу¬
щественный сеньор, приказал их отмыть, одеть, накор¬
мить и отпустить на свободу, дав им даже лошадей. По
этому случаю он произнес слова в истинно рыцарском
духе, в которых можно заметить проявление солидарно¬
сти, одновременно благородной и корыстной:
<<Жестокосерден тот, кто не сочувствует своему
собственному ремеслу. Коль мы рыцари (milites), то
должны иметь сострадание к рыцарям, особенно
к тем, кто беспомощен. Выпустите отсюда этих
рыцарей, освободите их от оков, накормите их и вы¬
мойте, дайте им новую одежду, чтобы они могли се¬
годня сесть за один стол со мной»52.
С такими предками не было ли предначертано Ричарду
стать тем, кем он был при жизни и кем остался на века,
королем-рыцарем? Мы попытаемся это показать в его
биографии, первая часть которой расскажет о его роли
в истории как принца и короля, а вторая часть проде¬
монстрирует разные, порой противоречивые, стороны
его деятельности, побудившие хронистов того времени
сделать из Ричарда истинный образец рыцарства.
Мы сосредоточим свое внимание на нескольких основ¬
ных проблемах. Какое влияние сказалось на его поведе¬
26
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
нии — реальном или предполагаемом, какое влияние он
испытал в период становления личности и формирова¬
ния характера? Почему образ Ричарда — короля-рыцаря
так быстро и так рано вытеснил все остальные, став
практически единственной моделью для подражания?
Почему Ричард добровольно выбрал для себя этот ры¬
царский образ и пропагандировал его, как бы мы сейчас
сказали, «средствами массовой информации», используя
для этого, возможно, ограниченные, но весьма действен¬
ные для того времени способы? И наконец, каково исто¬
рическое и идеологическое значение выбора и успеха
этого образа, оставшегося в исторической памяти и уве¬
ковеченного легендой, основанного на рассказах и исто¬
рических документах, где правда и вымысел переплета¬
ются самым непредсказуемым образом?
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
ПРИНЦ, КОРОЛЬ-КРЕСГОНОСЕЦ
1. МОЛОДЫЕ ГОДЫ
От свадьбы Алиеноры с Генрихом II
до рождения Ричарда (1152-1157)
Брак Алиеноры и Генриха II, заключенный в 1152 г., не
оставил Людовика VII равнодушным, прежде всего пото¬
му, что он был заключен без его согласия как сюзерена.
Король Франции разработал план нападения на Норман¬
дию, склонив на свою сторону графов Булонского, Шам¬
панского, Першского и даже младшего брата Генриха —
дважды отстраненного и Генрихом, и Алиенорой, Жоф-
фруа Анжуйского, которого недавно посвятил в рыцари
Тибо Блуаский1. Жоффруа должен был поднять в Анжу
бунт против брата, в то время как союзники завоюют
Нормандию и Аквитанию. Но Генрих, вернувшись из Ко-
тантена и опустошив нормандский Вексен, прибыл на¬
вести порядок в Анжу и произвел такое впечатление на
Людовика VII, что тот отказался от своей затеи, сомне¬
ваясь, вероятно, в справедливости военной операции,
которая была организована ради наказания, в общем-то,
мелкого нарушения феодального права, еще находивше¬
гося в процессе становления. Генрих без особых трудно¬
стей смог отплыть в Англию, где, как мы видели, смерть
Евстахия сделала его отца, старого Стефана, пожизнен¬
ным королем, а Генриха — на недолгое время
наследником.
30
1. Молодые годы
Рождение в 1153 году первенца Гийома, казалось, стало
знаком благосклонности небес и обеспечило Генриху бу¬
дущее. В сравнении с ним король Франции Людовик VII
выглядел довольно одиноким: у него не было наследника
мужского пола, он только что лишился ценных советов
аббата Сан-Дени Сугерия, умершего в 1151 году, и ино¬
гда слишком грозных высказываний Бернарда Клерво-
ского, скончавшегося в 1153 году. Людовику пришлось
считаться с успехами своего соперника, который усми¬
рил Нормандию и Анжу и благодаря рождению Гийо¬
ма лишил двух дочерей короля от брака с Алиенорой
прав на Аквитанию. В 1154 году Людовик согласился
с предложением Генриха о мире, вернул ему Вернон
и Нёфмарше в нормандском Вексене и отныне стал
предпринимать более скромные, но не менее эффектив¬
ные усилия в качестве защитника церкви и мира, как
и его отец, последовавший советам Сугерия. Став таким
образом гарантом порядка и справедливости в королев¬
стве, он понемногу усилил свой авторитет и, умело ис¬
пользуя свои королевские прерогативы, навязал себя
в качестве арбитра князьям королевства и блюстителя
правосудия во имя формирующегося феодального права,
заявив, что миссия короля — заставлять подданных ува¬
жать мир Божий2.
При этом он не забывал укреплять свои отношения с со¬
седними правителями, например с домом Блуа-Шам-
пань, сделав Тибо своим прямым вассалом и сенешалем;
он также сблизился с графом Раймундом V Тулузским,
находившимся в ссоре с графами Барселоны и Прованса
и опасавшимся притязаний на свои земли Плантагене-
тов как герцогов Аквитании. В 1154 г. Людовик VII вы¬
дал свою сестру Констанцию, вдову Евстахия Булонско¬
го, замуж за графа Тулузского, а сам в том же году
женился на другой Констанции, дочери короля Альфон¬
От свадьбы Алиеноры с Генрихом II до рождения Ричарда (1152-1157) 31
са Кастильского. Так на некоторое время обозначилось
противостояние союза Капетингов с домами Тулузы
и Кастилии и союза Плантагенетов с графами Барсело¬
ны и Арагона. Упрочив свои позиции, Людовик VII смог
предпринять паломничество в Сантьяго де Компостела,
позволившее ему перевернуть страничку «Алиенора»
и начать новую жизнь с Констанцией, подтвердить по
пути свои иберийские союзы и закрепить свой авторитет
и покровительство над епископствами Лангедока во имя
«королевского мира»3. Но в то время Людовик VII был
не готов к военным действиям против Плантагенетов,
которых у него были основания опасаться. Настало вре¬
мя для мирных переговоров и попыток добиться мирного
сосу ществован ия.
В этом с ним был согласен Генрих II — по крайней мере
на данный момент. Новому королю Англии нужно было
усмирить свое королевство, где уже долгое время сража¬
лись сторонники Матильды и Стефана Блуаского. Баро¬
ны воспользовались этой гражданской войной, ввергшей
страну в пучину хаоса и анархии, чтобы освободиться от
опеки пошатнувшейся королевской власти, построить
замки, обзавестись собственными войсками, набранны¬
ми из местных жителей, но также из большого количе¬
ства иностранцев, прибывших поучаствовать в грабежах
этих «сеньоров войны». Поэтому Генрих II посвятил
себя, причем успешно, восстановлению в Англии мира
и наведению порядка: он изгнал иностранных наемников
или нанял их к себе на службу, разрушил замки бунта¬
рей или разместил там королевские гарнизоны, подчи¬
нил аристократию и взял в свои руки управление в коро¬
левстве; в этом деле ему помогал его канцлер Томас
Бекет. Ему даже удалось добиться повиновения и омма-
жа со стороны короля Шотландии, который воспользо¬
вался гражданской войной, чтобы избавиться от англий¬
ской опеки и завладеть Нортумберлендом.
32
1. Молодые годы
Политика мира с Францией представлялась Генриху
своевременной. Генрих II и Томас Бекет проводили ее
совместно. В 1156 г. Генрих II встретился с Людовиком
VII на границе Нормандии и домена Капетингов и при¬
нес ему оммаж за все свои «французские» земли, вклю¬
чая Анжу, Мэн и Аквитанию. Это соглашение положило
конец намерению Капетингов выступить против Генриха II
на стороне его брата Жоффруа, который теперь был пре¬
доставлен своей печальной участи. Генрих возместил
ему убытки, согласившись на выплату ежегодной ренты;
затем Жоффруа постепенно добился признания себя
сеньором Бретани, впоследствии, как мы увидим, пере¬
шедшей под влияние Плантагенетов. Оммаж, принесен¬
ный Людовику VII за Аквитанию, придал правам Генри¬
ха законности в глазах вечно бунтующих баронов этого
региона.
Эра мирного сосуществования (1157-1164)
Ричард родился в 1157 году, как раз в разгар периода,
который можно охарактеризовать как время «сердечного
согласия» между двумя королями Франции и Англии.
В июне 1158 года Томас Бекет, прибывший с большой
помпезностью в Париж, представил Людовику VII про¬
ект, разработанный Генрихом и имевший целью объеди¬
нить два дома — сочетать браком Маргариту, дочь коро¬
ля, которую его вторая жена родила за несколько
месяцев до этого, и Генриха, трехлетнего сына Генриха
II, ставшего наследником королевства Англии после
преждевременной смерти старшего Гийома. В августе
того же года этот проект облекся в конкретные формы:
было определено приданое Маргариты, которое состоя¬
ло из нормандского Вексена с его замками, в частности
Жизором, Водреем, Нофлем и Дангю, контролирующими
Эра мирного сосуществования (1157-1164)
33
путь сообщения между Парижем и Руаном. Это прида¬
ное должно было оставаться в руках Людовика VII до
официального заключения брака по достижении обру¬
ченными зрелого возраста; сама же невеста Маргарита
была передана на воспитание Генриху II, которой в сен¬
тябре приехал за ней в Париж, чье население с радо¬
стью привествовало грядущее перемирие между двумя
династиями4. Оба королевских дома также приняли ре¬
шение, что в случае смерти Генриха-младшего Маргари¬
та выйдет замуж за другого сына Плантагенета; на тот
момент времени это мог быть только Ричард... или дру¬
гой новорожденный.
Данный союз имел и другой аспект. Людовик VII, пре¬
доставив Генриху II требуемый им почетный, но фиктив¬
ный, титул сенешаля Франции, тогда же, по-видимому,
согласился и на ввод войск короля Англии на террито¬
рию Бретани, на которую Генрих претендовал в силу
прав, унаследованных от своего недавно умершего брата
Жоффруа. С титулом сенешаля Генрих получал возмож¬
ность военного и юридического вмешательства в дела
Бретани, «по долгу службы», от имени короля Франции,
что он не преминул сразу же сделать, вынудив Конана V
Бретонского отдать ему город Нант5.
В общем, наибольшую выгоду из этого мирного сосуще¬
ствования получил Плантагенет. К тому же Генрих ста¬
рался расширить свои иберийские союзы: в марте
1159 года в Аквитании он принял Раймунда-Берангария
IV, графа Барселоны и фактического правителя королев¬
ства Арагон от имени своей жены. С ним он заключил
новый проект брачного союза, как всегда в сугубо поли¬
тических целях: на этот раз речь шла о Ричарде, кото¬
рый должен был жениться на одной из дочерей каталон¬
ского государя; в день свадьбы молодожены должны
были получить герцогство Аквитанское, обещанное
2-Ж. Флори
34
1. Молодые годы
Ричарду в наследство от Алиеноры. Этот проект, как
и все прочие, что касались Ричарда, не имел продолже¬
ния. Однако он показывает ту важную дипломатическую
роль, которую играли дети в домах средневековых
правителей.
Впрочем, на данный момент английскому королю уда¬
лось заключить многообещающий политический союз.
Этот союз позволил Генриху II с помощью Беренгария
и союзников, которых тот приобрел среди могуществен¬
ных сеньоров региона, начать военную кампанию против
Раймунда Тулузского. Генрих возобновил старые притя¬
зания герцогов Аквитанских на графство Тулузское от
имени Филиппы, единственной дочери графа Тулузско¬
го, супруги Вильгельма IX Аквитанского, которую ее
дядя лишил наследства после смерти ее отца. Графство
Тулузское обладало множеством преимуществ, особенно
стратегических и торговых, так как проход между Ат¬
лантикой и Средиземным морем пролегал по его
территориям.
Перед тем как начать военные действия, Генрих II тщет¬
но пытался добиться от Людовика VII обещания во имя
их дружбы не вмешиваться в этот конфликт. Однако
Раймунд Тулузский был одновременно вассалом короля
и его зятем — мужем сестры Констанции. Именно по¬
этому Людовик VII предупредил Генриха, что в случае
нападения он встанет на сторону своего вассала, которо¬
му грозит опасность, как того требует феодальное право.
Генрих не обратил на это внимание, собрал налог, по¬
зволивший ему нанимать отряды лучников и иностран¬
ных наемников, и в июне отправился из Пуатье в Тулузу,
захватив по дороге Каор и многие крепости Керси и Рур-
га. Достигнув стен Тулузы, он узнал, что Людовик VII
присоединился к своему вассалу, что в правовом отно¬
шении запрещало ему предпринимать любое нападение,
Эра мирного сосуществования (1157-1164)
35
поскольку в данном случае оно расценивалось бы как
посягательство на персону короля-сюзерена, на королев¬
ский сан. После некоторых колебаний Генрих отказался
от своих планов и отступил6. Однако в силу своего зло¬
памятства он не простил Людовику этот довольно уни¬
зительный проигрыш. Готовясь к новым конфликтам, он
укрепил Нормандию, осуществил несколько набегов на
земли Капетингов и разместил там в некоторых крепо¬
стях свои гарнизоны.
Грядущий конфликт, однако, был предотвращен догово¬
ром, подписанным в Шиноне, на Пасху 1160 г.: им было
восстановлено статус-кво, а также предусматривалось,
что свадьба между Маргаритой и Ричардом может со¬
стояться раньше достижения совершеннолетия, может,
года через три, если будет получено согласие церкви.
Отныне замки Вексена, выбранные в качестве придано¬
го, переходили под охрану трех рыцарей ордена там¬
плиеров, причем все они были нормандцами. Что касает¬
ся претензий Генриха на графство Тулузское, то он от
них не отказался. Он оставил за собой завоеванные
Каор и крепости в Керси. Как в Нормандии, так и в Ту¬
лузе осталось множество поводов для будущих конфлик¬
тов. Людовик VII и Генрих II осознавали это: отныне их
соперничество никогда не прекратится.
Впрочем, на некоторое время это соперничество вступи¬
ло в приглушенную фазу, ограничившись дипломатиче¬
скими мерами. Четвертого октября 1160 г. королева
Франции Констанция Кастильская умерла, произведя на
свет девочку Аэлис. Так как Людовик VII не имел сыно¬
вей, то наследницей трона стала Маргарита, обещанная
в жены Генриху Молодому. Однако через пять недель,
к всеобщему удивлению, Людовик женился на Адели
Шампанской, снова перетянув на свою сторону знатные
36
1. Молодые годы
роды Блуа-Шампани и Бургундии. Он мог, наконец, на¬
деяться на долгожданного наследника. Генрих II, в свою
очередь, получил наконец от папы Александра, взамен
признания его понтификом, разрешение на официаль¬
ную свадьбу Генриха и Маргариты ранее установленно¬
го срока, которая и состоялась второго ноября 1160 года
в Нёбурге. Король Англии тотчас же завладел прида¬
ным — Вексеном и Жизором. Хронист Гийом де Нёф-
бург ясно говорит об этом: Генрих II специально поспе¬
шил с этим союзом, чтобы получить в свое распоряжение
приданое, до этого времени находившееся под охра¬
ной тамплиеров7. Людовик попытался воспротивиться:
столкновения имели место в Турени и на границе с Век¬
сеном. Заключенное перемирие весной 1161 г. положило
конец этим военным операциям. С этого времени, веро¬
ятно, даже планировалась свадьба четырехлетнего Ри¬
чарда и Аэлис, второй дочери Людовика VII и Констан¬
ции Кастильской, еще младенца.
Генрих II в течение этих лет укреплял свою власть
в Англии и попытался подчинить валлийских князей,
пока, правда, без особого успеха: валлийцы — дикий на¬
род, практиковавший партизанскую войну и тактику за¬
сад, использовавший лук и копье, сражавшийся в пешем
строю, способный вести беспощадную войну в горной
местности. Искусство конного боя, привезенное из
Франции и Нормандии, плохо подходило к такому типу
местности и к такой форме конфликта, как правильно
заметил несколько лет спустя знаток кельтских нравов
и земель, Геральд Камбрийский8. Генрих имел больше
успеха в другом кельтском регионе, в Бретани, на кото¬
рую он высказал свои претензии. В 1166 году, победив
бретонцев, он низложил в Ренне герцога Конана, у кото¬
рого была лишь очень молодая наследница, дочь Кон¬
станция. Используя свою обычную матримониальную
Между миром и столкновением (1165-1170)
37
стратегию, Генрих предназначил ее в жены Жоффруа,
своему третьему сыну, подготавливая таким образом для
себя почву на бретонской земле.
Между миром и столкновением (1165-1170)
Конфликт Плантагенетов — Капетингов все же разра¬
зился в 1164 г., и по многим причинам. Первой причине
часто придавали слишком большое значение: речь идет
о распре в Англии между королем и его канцлером То¬
масом Бекетом, укрывшимся от гнева своего монарха во
Франции. Эта стычка, как часто считают (без сомнения,
ошибочно), поглотила все силы Генриха II. Вторая при¬
чина была более реальной: Людовик VII, пользуясь тем,
что Генрих занят на границах с Уэльсом, вмешался
в дела Оверни, земли которой зависели одновременно от
Франции и Аквитании. Начавшись в 1164 г., этот кон¬
фликт пережил и обострения, и смену союзников, что
в принципе нас не касается: для нас лишь важна несо¬
мненная воля двух суверенов поддержать свой автори¬
тет и увеличить влияние, будь то ценой военных дейст¬
вий в Оверни или в Вексене, не доводя, однако, дело до
общего противостояния. Людовик VII сначала находился
в довольно щекотливом положении, но потом все же
усилил свое влияние на князей королевства Франции,
Бургундии, Оверни, Нижнего Лангедока. Он чувствовал
себя успокоенным и ободренным после рождения 21 ав¬
густа 1165 года Богоданного сына Филиппа. Король по¬
нимал, что если ребенок выживет, то все претензии
Плантагенетов, основанные на уже сыгранных или пла¬
нируемых свадьбах, ослабнут или вообще исчезнут.
Дело Томаса Бекета стало еще одним яблоком раздора
между двумя суверенами. Поскольку оно довольно из¬
вестно, не будем на нем долго останавливаться. Став
38
1. Молодые годы
архиепископом Кентерберийским, канцлер, до этого вре¬
мени друг и надежный помощник Генриха в деле усиле¬
ния монархической власти, превратился в ярого защит¬
ника церковных свобод, столкнувшихся, по его мнению,
с угрозой королевского абсолютизма, горячим сторонни¬
ком которого он некогда слыл. 13 января 1164 г. Бекет
отказался поддержать «Кларендонские постановления»,
которыми Генрих II отменил большинство привилегий
священнослужителей, принудив церкви и клир платить
налоги. Объявленный бунтовщиком по отношению к сво¬
ему королю, Томас Бекет сбежал во Францию, где его
приняли и взяли под защиту, несмотря на неоднократ¬
ные протесты Генриха II к Людовику VII. Напряжение
в отношениях между двумя суверенами росло, и боль¬
шинство встреч не принесло результатов.
Конфликт резко обострился в 1167 г., когда Раймунд V
Тулузский, расторгнув брак с Констанцией, сестрой Лю¬
довика VII, и отдалившись от Капетингов, в поисках но¬
вой поддержки обратился к Генриху II. Весной 1167 г.,
несмотря на последние мирные переговоры в Вексене,
оба короля начали подготовку к войне. Людовик VII при
поддержке Матье Булонского даже планировал высадку
на английском побережье9; он захватил Вексен, сжег
Лез Андели, подтолкнул бретонцев к восстанию против
Генриха, в то время как войска последнего грабили
Перш. Папа Александр III, сам находясь под угрозой им¬
ператорских войск Фридриха II, призвал обе воюющие
стороны к миру. Седьмого апреля 1168 г. было заключе¬
но перемирие: Генрих сразу же воспользовался им, что¬
бы раздавить бретонцев из области города Ванна, кото¬
рые отказывались приносить ему оммаж. От папы он
добился двух важных уступок: приостановления полно¬
мочий Томаса Бекета и признания действительности
Между миром и столкновением (1165-1170)
39
брака между наследницей Бретани и Жоффруа, что уси¬
ливало законность прав Плантагенетов на Бретань.
Генрих, казалось бы, к этому времени одержал победу
на всех фронтах: он стал раздумывать над тем, чтобы пе¬
редать своим сыновьям не реальную власть, которую он,
естественно, хотел сохранить за собой, а земли, на кото¬
рых им предстояло позднее править в результате этого
своего рода дарения раздела. Генриху Молодому он ос¬
тавил титул короля и все отцовские земли в наследство:
Англию, Нормандию, Анжу, Мэн. Ричард получил земли
матери — Аквитанию с титулом графа Пуатье. Жоф¬
фруа досталась Бретань, принадлежавшая его жене Кон¬
станции. Однако, чтобы претворить этот замысел
в жизнь, требовалось усмирить эти территории. Ведь
в начале 1168 г. вспыхнуло новое восстание в Аквита¬
нии, поднятое графами Лузиньяна и Ангулема10. Оно
было стремительно подавлено войсками Генриха, кото¬
рый уничтожил владения мятежников и разрушил замок
Лузиньян — сердце восстания.
Людовик VII отдавал себе отчет в успехах соперника: он
был готов к переговорам и сообщил об этом Генриху, ко¬
торый ради встречи с Людовиком оставил королеву
Алиенору в Пуатье под ответственность проверенного
человека Патрика де Солсбери. Восставшие пуатевинцы
воспользовались этим, чтобы укрепить заново замки
и устроить заговор. Генрих перенес встречу с Людови¬
ком, что привело французского короля в ярость. Тогда
Людовик вступил в контакт с восставшими пуатевинца-
ми и все более и более открыто стал поддерживать их
в борьбе против Генриха. Бунтари даже осмелились со¬
вершить покушение на Алиенору, напав на нее в дороге;
граф Солсбери был убит в той стычке, после того как
ему удалось увести королеву в безопасность. Граф
40
1. Молодые годы
Лузиньяна убил его «самым постыдным образом», уда¬
ром в спину, «по-пуатевински», как скажут современни¬
ки восстания. Этот эпизод предоставил Гийому Марша¬
лу возможность сделать себе имя: чтобы отомстить за
своего господина (Гийом был на службе у Патрика, его
дяди), он кинулся в бой, сразился с подавляющим чис¬
лом враждебных рыцарей, убил шестерых, но, раненный
в бедро, выпал из седла. Его взяли в плен и перенесли
в лагерь восставших; вскоре благодарная Алиенора ос¬
вободила его, заплатив выкуп, и наняла к себе на служ¬
бу. Этот случай послужил началом блестящей карьеры,
которую сделал Гийом, «наилучший рыцарь в мире»,
воспитатель молодого короля Генриха во всем, что каса¬
лось рыцарских дел, отважный и уважаемый соперник
Ричарда до его вступления на престол11.
Этот эпизод еще больше усилил трения между двумя су¬
веренами; король Франции воспротивился союзу Ричар¬
да с его дочерью Аэлис. Долгожданный мир оказался
под угрозой, тем более что в империи Плантагенета рос¬
ло возмущение — в Аквитании, в Бретани, на кельтских
территориях Британских островов, в Уэльсе и Шотлан¬
дии. Однако Людовик и его союзник Филипп Фландр¬
ский потерпели неудачу в Вексене, и Людовик VII по¬
просил перемирия. Генрих согласился, тем более что
ему самому мир был выгоден больше, чем его против¬
никам.
Мир был заключен в январе 1169 г. в Монмирае по обо¬
юдному соглашению12: Людовик признал завоевания
Плантагенета в Бретани и отказался поддерживать пуа-
тевинских баронов в их борьбе против Генриха. В ре¬
зультате они сложили оружие и сдались на милость Ген¬
риха, обещавшего королю Франции их пощадить.
Взамен он торжественно подтвердил свой оммаж фран¬
Между миром и столкновением (1165-1170)
41
цузскому королю за земли, входящие в его королевство.
Его сыновья также принесли оммаж королю Франции за
земли, которые, в соответствии с разделом, должны
были им отойти: Генрих, которому был обещано коро¬
левство Англия, принес оммаж за Нормандию, Мэн,
Анжу, а также связанный с ним титул сенешаля Фран¬
ции. Молодой Ричард, которому тогда было всего двена¬
дцать лет, преклонил колени перед королем, а тот взял
его руки в свои, поднял и поцеловал. Таким образом на
глазах у всех присутствующих между ними были уста¬
новлены вассальные отношения. Ричард принес оммаж
за Аквитанию от имени своей матери, чьим любимым
сыном он, по-видимому, был уже тогда и которая стре¬
милась при первой же возможности передать ему управ¬
ление герцогством.
Эта официальная церемония была первым значимым
публичным актом, в котором молодой Ричард лично при¬
нял участие. Тогда же была вновь подтверждена его бу¬
дущая свадьба с Аэлис. Девятилетнюю девочку переда¬
ли на воспитание Генриху II, который, кажется, обратил
это себе на пользу. На собрании в Монтмирае была сде¬
лана попытка помирить Томаса Бекета и Генриха — но
тщетно. Прелат оставался непреклонен и строго придер¬
живался своих убеждений.
Генрих II не стал выполнять обещания, данные насчет
восставших баронов, которых он намеревался усмирить.
Через несколько недель после соглашения в Монмирае
он отправился в Аквитанию и подчинил себе большинст¬
во восставших, среди которых оказался граф Ангулема
Гийом Тайфер и Роберт Сейяк: если верить хронисту
Жоффруа де Вижуа, этих двоих король заковал в канда¬
лы и оставил умирать без воды и хлеба13. Генрих ясно
показал своими репрессивными действиями в Аквита¬
нии, что пока еще не собирается оставлять Ричарда,
42
1. Молодые годы
действительно еще слишком молодого, лично действо¬
вать в герцогстве, за которое он принес оммаж француз¬
скому государю.
Автономия без разрыва (1170-1174)?
Положение вещей изменилось через год. Будучи тяжело
больным, Генрих II решился разделить свои владения
между Ричардом и его братьями — Генрихом Молодым
и Жоффруа. Генриху, королю Англии, он оставил Нор¬
мандию и все континентальные земли, которые в свое
время получил от родителей; Жоффруа досталась Бре¬
тань и чуть позже графство Мортэн — Жану14.
Генрих Молодой был коронован четырнадцатого июня
1170 года в Вестминстерском аббатстве архиепископом
Йорком, вопреки протесту папы Римского и Томаса Бе-
кета. Генрих II воспользовался моментом для того, что¬
бы выдвинуть короля Вильгельма Шотландского и его
брата Давида15 принести оммаж своему сыну. Однако он
позабыл короновать жену сына, Маргариту Француз¬
скую, чем вызвал сильное раздражение Людовика VII,
короля Франции; в ответ тот вторгся в Нормандию.
22 июля Генрих восстановил мир в Вандоме; он пообе¬
щал, что коронация Маргариты английской королевой
состоится, но только в сентябре 1172 г. в Винчестере;
церемонию проведет архиепископ Руанский16. Однако,
несмотря на свою коронацию, Генрих по-прежнему оста¬
вался под присмотром отца, английского короля, кото¬
рый не предоставлял ему в делах никакой инициативы.
Ричард же тотчас отправился с матерью в доставшиеся
ему владения. Жоффруа де Вижуа отмечал, что в 1170 г.
по настоянию Алиеноры король Генрих передал герцог¬
ство Аквитанское сыну Ричарду. Это решение вошло
в силу лишь несколько месяцев спустя. Между тем Ген¬
Автономия без разрыва (1170-1174)?
43
рих выздоровел и отправился поблагодарить небеса
в Рокамадур. Тем же временем в кафедральном соборе
было совершено убийство Томаса Бекета рыцарями, же¬
лавшими таким образом доставить удовольствие Генри¬
ху II. Ответственность за это преступление тяжким гру¬
зом легло на совесть Генриха, которому позднее
пришлось принести покаяние.
Лишь в 1171 г. Ричард по-настоящему вышел из тени,
чтобы войти в историю вместе с Алиенорой. В Лиможе
он заложил первые камни в основание монастыря
Св. Августина. Затем последовал примирительный объ¬
езд Аквитании, во время которого Алиенора и Ричард
аннулировали конфискации и санкции, установленные
незадолго до этого Генрихом II, а на Рожество 1171 г.
они пригласили ко двору всех своих южных вассалов.
Следом за этим, в июне 1172 г. Ричард был провозгла¬
шен герцогом Аквитании в церкви аббатства Св. Илария
в Пуатье, где получил колье и знамя, символы его сана, из
рук прелатов Бордо и Пуатье. Некоторое время спустя
он получил кольцо Св. Валерии, хранительницы Аквита¬
нии, добавив к предыдущим символам власти и печать
таинственного союза, связавшего отныне герцога Акви¬
тании со святой покровительницей, культ которой под¬
держивали монахи аббатства Сен-Марсьял де Лимож17.
К этому моменту Ричарду исполнилось пятнадцать лет,
и с одобрения Алиеноры, чьим наследником он являлся,
он отныне мог считаться законным графом Пуатье, воз¬
можно, вызвав тем самым зависть у своего старшего
брата, Генриха, которому отец так и не давал полной
свободы.
Однако Генрих II и слушать ничего не хотел и по-преж¬
нему намеревался править землями по обе стороны
Ла-Манша. В мае 1172 г. он повинился в смерти Томаса
Бекета, согласившись принести публичное покаяние.
1. Молодые годы
U
и был оправдан18. Выздоровев, вернув расположение Церк¬
ви, он провел Рождество 1172 г. в Шиноне с Алиенорой
и детьми19. Здесь состоялась последняя публичная де¬
монстрация семейного союза, на деле уже развалив¬
шегося.
Однако Генрих II пытался заручиться для себя и своей
семьи верностью и других людей. Так, в феврале 1173 г.
граф Тулузы прибыл в Лимож и в присутствии короля,
его супруги, Ричарда и многочисленных князей принес
оммаж за свое графство Генриху II и его сыну Ричарду,
герцогу Аквитанскому, пообещав каждый год поставлять
сорок лошадей и в случае необходимости оказывать во¬
енную поддержку (servicia) в виде сотни рыцарей
(milites) в течение сорока дней20. Генрих II пытался рас¬
ширить свое влияние путем политических и брачных
союзов, например, с графом Гумбертом де Мориеном,
земли которого занимали большое стратегическое поло¬
жение в Европе, так как через них проходила дорога
в Альпы. Поскольку его наследницей являлась семилет¬
няя девочка, то Генрих пожелал сделать ее невестой
своего последнего сына, пятилетнего Жана. Официаль¬
ная помолвка состоялась в 1173 году, и по обычаю не¬
веста была отдана королю Англии. Вероятным потомкам
этой пары был обещан Руссилон21; но на тот момент
Жан все равно оставался «Безземельным». Его отец
предложил передать ему три замка с прилегающей
к ним территорией — замки Шинона, Лудена и Мирбо.
Это обещание вызвало крайнее недовольство старшего
сына, Генриха Молодого, который в возрасте восемна¬
дцати лет был коронован и после публичного и торжест¬
венного принесения оммажа был наделен герцогством
Нормандии, графствами Анжу и Мэна — однако и коро¬
лем, и герцогом, и графом был только по имени. Он не
располагал ни реальной властью, ни землями и, следова¬
Автономия без разрыва (1170-1174)?
45
тельно, никаким доходом, полностью завися от доброй
воли своего отца, который сосредоточил в своих руках
всю полноту власти и все блага. Выделение Генрихом
доли для Жана, частично взятой у Генриха Молодого,
вызвала в нем чувство горечи: он просил отца отдать
ему хотя бы часть наследства, которое ему полагалось.
Иными словами, еще при его жизни осуществить усло¬
вия раздела владений, установленные два года тому на¬
зад, Генрих Старший наотрез отказался.
С этого момента было покончено с семейным союзом,
видимость которого хотели создать годом ранее при дво¬
ре в Шиноне. Конфликты, до сей поры скрытые, вспых¬
нули между отцом и сыновьями22. Впрочем, лучше ска¬
зать, что по крайней мере поначалу они вспыхнули
между Генрихом и Алиенорой — поскольку двое супру¬
гов отныне стали непримиримыми противниками23. Их
неприязнь была настолько явной, что решение Алиено-
ры передать управление своим наследством Ричарду
с целью лишить Генриха такой возможности, вероятно,
было вызвано именно этим разногласием. Из всего вы¬
шесказанного следует, что Генрих рассматривал их брак
лишь как средство усиления своей власти. Любил ли он
действительно Алиенору? В точности не знает никто.
Но, во всяком случае, доподлинно известно, что он бе¬
зумно и ни от кого не скрывая влюбился в одну из своих
любовниц, Розамонду Клиффорд. Генриху II на этот мо¬
мент было сорок лет, а его забытой жене, все еще доста¬
точно красивой для своего возраста, перевалило за пять¬
десят. Не придавая слишком много значения легендам,
которые припишут Алиеноре ревность и дикую злобу,
толкнувшие ее на убийство соперницы, не трудно пред¬
ставить, что эта женщина, которой когда-то льстили
и угождали, чувствовала себя одновременно разочаро¬
ванной и униженной бесконечными изменами мужа,
46
1. Молодые годы
который к тому же отстранил ее от дел24. Конечно, по
традиции большинство хронистов приписывают ссоры
и войны, раздиравшие королевскую семью, божествен¬
ному возмездию за убийство Томаса Беккета или мо¬
ральной распущенности их предков, но они также под¬
черкивают, что сыновей на восстание подтолкнула
именно Алиенора25.
Это горькое чувство обиды, вероятно, повлияло на пси¬
хологический настрой Алиеноры, толкая ее на политиче¬
ские действия, направленные против Генриха, что, одна¬
ко, не исключает, как хорошо показал Ж. Джилингем,
и наличие чисто политических мотивов или оснований.
Генрих II ясно давал понять своим отношением к Генри¬
ху Молодому, что он не уступит de facto власть на тер¬
риториях, которые он ему предоставил de jure. Напро¬
тив, в Аквитании Алиенора имела намерение передать
эту власть Ричарду. В Лиможе Раймунд Тулузский при¬
нес оммаж за свое графство не только Ричарду, новому
графу Пуатье, Генриху II и, может быть, Генриху Моло¬
дому в присутствии Алиеноры26. Однако давние претен¬
зии на графство Тулузское принадлежали только роду
Алиеноры, и она намеревалась не убирать руку со «сво¬
ей» Аквитании, прямо передать ее Ричарду, не прибегая
к посредничеству Генриха, чью власть не переносили
многие бароны Аквитании. Она смогла увидеть в этих
многочисленных оммажах, которые приносили не ей, ве¬
роятную опасность, грозившую ей отстранением уже не
только как женщины, но и как герцогини Аквитанской;
опасность могла грозить и будущему ее любимого сына
Ричарда. Как утверждает Рауль де Коггесхолл, инициа¬
тива (и просчеты) восстания исходила от Генриха Моло¬
дого, слишком торопившегося «править при живом
отце»27.
Автономия без разрыва (1170-1174)?
47
Однако довольно бледная политическая роль Генриха
Молодого позволяет в этом усомниться: за всем стояла
именно Алиенора. Это восстание, имевшее политиче¬
ский и военный размах, восстание женщины против сво¬
его мужа поразило и шокировало всех современников.
На тот момент история не имела подобных примеров,
и некоторые моралисты искали мужчину, стоявшего за
всем этим, бывшего, так сказать, душой мятежа, и на¬
шли его в лице Рауля де Фая, ее дяди и советника, сене¬
шаля Пуату, много раз восстававшего против Генриха II.
Здесь прослеживается характерная черта консерватив¬
ной мысли людей того времени, особенно священнослу¬
жителей, для которых женщина, сокрытая от посторон¬
них взглядов, должна играть роль ассистентки своего
мужа. Однако во второй половине XII в. женщины по¬
степенно вышли из тени и шаг шагом начали занимать
авансцену. В литературных произведениях, как и на тур¬
нирах, их роль приобретала общественный резонанс,
с их мнением стали считаться. Алиенора, больше чем
кто бы то ни было, воплощала собой это явление — она
фигура символическая, стремительная в делах и уверен¬
ная в своих силах. Для проведения военной акции ей не
нужна была мужская помощь. Итак, можно утвер¬
ждать — одна Алиенора была способна разжечь
восстание28.
Она подняла бунт, направленный против своего му¬
жа, — но бунт ради своих детей, особенно для Ричарда.
Однако именно Генрих Молодой стал первым, кто вос¬
стал под предлогом, подсказанным Алиенорой и его
близкими. «Не годится, — говорили они, — чтобы вы
были лишь королем только по имени, чтобы вы не имели
той власти в королевстве, которая должна вам принад¬
лежать»29. Молодой король сослался на унижение, кото¬
рое он испытал от отца, и внезапно бежал от него из
48
1. Молодые годы
Шинон, чтобы найти убежище у короля Людовика, сво¬
его тестя, с радостью его принявшего. Два брата, Жоф-
фруа и Ричард, также покинули отца, по настоянию
Алиеноры, и прибыли ко французскому двору; лишь са¬
мый младший, Жан, волей-неволей остался с ним30. При
дворе Людовика VII созрел настоящий заговор, и Людо¬
вик обещал мятежным сыновьям свою военную помощь
в борьбе со своим извечным соперником. Король изло¬
жил свои жалобы послам Плантагенета: Генрих II оста¬
вил себе приданое Маргариты, вместо того чтобы отдать
его старшему сыну; он принял тесный оммаж у графа
Тулузы, вырвав, таким образом, его из числа вассалов
короля, и пытался восстановить против Людовика насе¬
ление Оверни. Людовик согласился поддержать дело
Алиеноры и ее сыновей. Чтобы привлечь Ричарда на
свою сторону, он посвятил его в рыцари и стал выказы¬
вать к нему самые дружеские чувства31. Ричард, Генрих
и Жоффруа поклялись при французском дворе не заклю¬
чать сепаратного мира со своим отцом, без согласия под¬
держивавших их баронов Франции. Таким образом, по¬
сулами и щедротами Генрих Молодой склонил на свою
сторону многих рыцарей и магнатов королевства Фран¬
ции. Граф Фландрии принес ему оммаж в обмен на обе¬
щания нескольких замков и тысячи ливров; граф Булон¬
ский также присягнул ради нескольких замков; графу
Шампани Генрих Молодой обещал замок Амбуаз и пять¬
сот анжуйских ливров.
Все эти заговорщики объединились и решили действо¬
вать быстро; они вторглись в Нормандию, пройдясь по
ней огнем и мечом. Тем временем в Англии также
вспыхнуло восстание. Душа восстания граф Лестер за¬
ручился поддержкой Вильгельма Шотландского, графа
Честера и некоторых других сеньоров. Гуго Биго присое¬
динился к ним с многочисленными воинами. Вильгельм
Автономия без разрыва (1170-1174)?
49
Шотландский завоевывал север Англии. Генрих II вы¬
глядел потерянным, казалось, его все бросили, и многие
в этом видели божественное возмездие за убийство То¬
маса Бекета.
В Нормандии в июне 1173 г. коалиция сначала одержи¬
вала верх: Филипп Фландрский, союзник молодого коро¬
ля, занял Омаль и Нёф-Марше, Людовик VII осадил Вер¬
ней, а граф Честер захватил в июле Доль в Бретани.
Ричард присоединился к воюющим в Нормандии. Кажет¬
ся, все благоприятствовало планам заговорщиков. Но во
время осады Дриенкура Матье Булонский, брат Филип¬
па Фландрского, был убит стрелой из арбалета, что ос¬
тудило военный пыл Филиппа, чья армия временно пре¬
кратила наступление. В то время как Людовик
безуспешно стоял под стенами Вернея, Генрих нанял за
деньги больше двадцати тысяч наемников и пошел на
Верней. Людовик отказался с ним сражаться и бесслав¬
но удалился, несмотря на заключенное перемирие спа¬
лив и разграбив городские предместья32. Генрих вновь
захватил Доль и опустошил Бретань. Предложение мира
от старого короля было отвергнуто сыновьями по неос¬
мотрительному совету короля Франции, который счел,
что сможет возобновить наступление на Руан, в то время
как Филипп Фландрский и молодой король планировали
высадку фламандских войск в Англии, чтобы поддер¬
жать повстанцев. Но Генрих II почувствовал опасность:
со своими знатными пленниками и армией из пятисот
брабанцев он вернулся в Англию, где сразу же узнал
о полной победе своих сторонников: король Шотландии
был захвачен в плен 13 июля, а Гуго Биго сдался
25 июля33. Узнав об отъезде старого короля в Англию,
Филипп Фландрский и Генрих Молодой оставили свое
намерение высадиться на английском побережье и присое¬
динились к Людовику VII под стенами Руана. Генрих II,
50
1. Молодые годы
одержав победу в Англии, вернулся на континент со
своими наемниками; ему удалось обратить в бегство ар¬
мию союзников, снявших осаду. Побежденная коалиция
распалась. В конце сентября 1174 г. в Монлуи был под¬
писан мир. Людовик VII проиграл партию своему могуще¬
ственному вассалу, лучшему стратегу, чем он: француз¬
ский король обязался вернуть Генриху оккупированные
крепости Нормандии, в то время как сыновья старого ко¬
роля должны были покорно подчиниться своему отцу34.
С виду все вроде бы «встало на свои места» в пользу
Плантагенета, который превратился в самого могущест¬
венного монарха христианского мира, а король Франции
в значительной степени утратил свой престиж.
Какую роль сыграл Ричард в этом столкновении? Весной
1173 г. он возвратился в Пуату, чтобы организовать вос¬
стание. Там на его сторону встали многочисленные ба¬
роны, сеньоры Ангулема, Лузиньяна, Тайбурга, Парте-
нея и многих других городов, верные Алиеноре и ее
сыну, но, возможно, еще больше желавшие освободить¬
ся от всякой опеки35. Однако восстание не нашло под¬
держки во всей Аквитании, особенно среди сеньоров
Гаскони и большей части Лимузина. На севере виконт
Туара почти один остался верным Генриху II. Повстанцы
вначале имели небольшой успех, но Генрих во главе сво¬
его войска, состоявшего одновременно из рыцарей его
дома и многочисленных наемников, как всадников, так
и пехотинцев36, расправился с ними на удивление быст¬
ро, совершив стремительный переход, о котором с удив¬
лением свидетельствует Вас37, и благодаря своему неос¬
поримому стратегическому чутью. В ноябре 1173 г.,
покинув Шинон, он захватил замки Прёйи и Шампиньи
и подчинил себе регион.
Молодой Ричард, казалось бы, еще не обладал теми на¬
выками военачальника, что его отец, и до сего времени
Автономия без разрыва (1170-1174)?
51
не проявлял особой инициативы; ему было достаточно
трудно, и Алиенора пожелала присоединиться к нему,
чтобы поддержать морально и политически перед баро¬
нами Аквитании. Она переоделась мужчиной, но ее уз¬
нали, задержали и доставили Генриху II, который для
начала заточил ее в Шиноне. Ричарду впервые при¬
шлось взять на себя ответственность командования ар¬
мией. Некоторое время он пытался продолжать борьбу,
укрепиться в Ла-Рошели, крепости, считавшейся непри¬
ступной, но ее жители, верные старому королю, прогна¬
ли Ричарда. Тогда он отступил в Сент, вставший на его
сторону, но стремительной бросок войск отца, захватив¬
ший город и его гарнизон, застав его врасплох. Ричарду,
однако, удалось сбежать и укрыться в замке Жоффруа
де Ранкона в Тайбурге; в его расположении осталось со¬
всем мало бойцов. Сражения продолжались до июля
1174 г. К этому времени полная победа старого короля
не оставляла никаких сомнений. Хронология событий
подтверждает это: 8 июля Генрих не побоялся перевезти
из Шинона в Англию, в числе других пленных, свою
жену Алиенору вместе с принцессами, окружавшими ее
в Пуатье, — кстати, женами и невестами своих восстав¬
ших сыновей: Маргаритой, женой старшего, Аэлис, не¬
вестой второго, Констанцией Бретонской, невестой
третьего, и Алисой де Мориен, обещанной четвертому.
Генрих оставил их под своим присмотром. Он заточил
Алиенору сначала в Винчестере, потом в башне Сол¬
сбери, под неусыпным надзором преданных ему
сеньоров38. Действительно ли он предлагал Алиеноре
отпустить ее на свободу при условии, что она станет
монахиней в Фонтевро? Довольно сомнительно, несмот¬
ря на связи, которые установились в 1172 г. (но не рань¬
ше) между Алиенорой и аббатством39. Алиенора, что бы
там ни было, оставалась пленницей. Чтобы восстановить
52
1. Молодые годы
благосклонность небес и заручиться поддержкой населе¬
ния острова, Генрих отправился паломником в Кентер¬
бери, на могилу Томаса Бекета, причисленного к лику свя¬
тых, у которого он искал посмертной поддержки. Его мо¬
литвы были услышаны: на следующий же день, 13 июля
1174 г., по возвращении в Лондон он узнал о взятии
в плен Вильгельма Льва, короля Шотландии. Отныне он
мог сосредоточиться на подчинении Аквитании, где Ри¬
чард, оставленный на произвол судьбы Людовиком, не¬
которое время еще поддерживал мятеж, обреченный на
провал, не осмеливаясь открыто атаковать войска своего
отца. Впрочем, 8 сентября Генрих и Людовик заключили
перемирие, в котором он не был упомянут. Наконец Ри¬
чард понял, что все кончено: 23 сентября в Пуатье он
отправился ко двору своего отца и бросился в слезах
к его ногам, вымаливая прощение. Несколько дней спус¬
тя его примеру последовали и остальные братья.
Восстание Алиеноры и ее сыновей потерпело полное
фиаско. Генрих II восстановил статус-кво: он сохранил
реальную власть и великодушно предоставил покаяв¬
шимся сыновьям относительную автономию, меньшую
все же, чем та, которую он сам предлагал им до восстания
и от которой они заносчиво отказались: Генрих Молодой
получил два замка в Нормандии, Жоффруа — половину
наследства в Бретани, Ричард — два неукрепленных зам¬
ка в Пуату и половину доходов с Аквитании; сыновья
принесли оммаж отцу, за исключением Генриха Молодо¬
го, который был королем40.
Оба Генриха, помирившись, ели теперь за одним столом
и спали на одной кровати41. Подчинившийся Ричард, ка¬
залось, был доволен титулом герцога Аквитанского
и действовал на своих землях лишь как представитель
своего отца, который отправил его туда в январе 1175 г.,
чтобы подавить новое восстание баронов, большинство
Автономия без разрыва (1170-1174)?
53
из которых были его бывшими союзниками. Таким обра¬
зом, Ричард выступал здесь как доверенное лицо отца
в своем собственном герцогстве. Генрих II приказал вер¬
ным пуатевинцам подчиниться Ричарду42.
Алиенора, будучи пленницей до смерти мужа, кажется,
на данный момент проиграла свою битву. 1174-й был
для нее ужасным годом. До нас дошло одно свидетельст¬
во ее тревог и надежд, противоречивое и плохо поддаю¬
щееся интерпретации43. После своего освобождения
в 1193 г., в год заточения Ричарда, она прикажет изо¬
бразить в Шиноне на стенах капеллы Св. Радегонды
этот драматический момент ее существования в изоби¬
лующей символами сцене. Алиенора увековечит тот мо¬
мент, когда ее, пленницу Генриха, увозят в Англию; она
изображена скачущей верхом за своим мужем-победите-
лем, в последний раз оборачивающейся на своих сыно¬
вей — на Генриха и Ричарда, которому она передает со¬
кола, символ ее герцогской власти. Этим жестом
побежденная королева вручала свою судьбу и судьбу
герцогства Аквитании в руки Ричарда, своего любимого
сына — своей последней надежды44.
2. РИЧАРД МЛАДШИЙ, ГРАФ ПУАТУ
(1174-1183)
Подчинение или присоединение?
В конце 1174 г. Ричард извлек урок из поражения: на
данный момент он был не в состоянии помериться сила¬
ми с отцом. Итак, он подчинился, как и его братья, и со¬
хранил тем самым хотя бы часть своей власти в Аквита¬
нии под надзором Генриха И, которому он принес
оммаж. Отец и сыновья после воссоединения отпраздно¬
вали Рождество в Аржантане. Ричард казался достаточ¬
но искренним и преданным сыном, чтобы отец доверил
ему усмирение Аквитании1.
Такая резкая перемена дала основание части историков
для различных комментариев. Некоторые сочли возмож¬
ным приписать этой перемене некую психологическую
нестабильность Ричарда, нерешительность, легкость,
с какой он мог менять мнение2. При этом они ссылались
на прозвище «Ос е No» («Да и нет»), которое ему дал
один из его друзей-мятежников, впоследствии ставший
его противником, рыцарь-трубадур Бертран де Борн3.
Впрочем, последний и сам был склонен к быстрым пере¬
менам ради собственной пользы: он любил войну и пы¬
тался таким образом получить замок Отфор, который ос¬
паривал его брат Константин. Впрочем, некоторые иссле¬
дователи напротив расценивают прозвище «Да и нет» как
свидетельство решительности, не отягченной какими-ли¬
бо колебаниями в отношении всех дел, в которые ввязы¬
подчинение или присоединение?
55
вался Ричард4. Этот тезис вызывает одобрение Дж.
Джилингема, верного защитника своего героя. По его
мнению, Бертран де Борн дал это определение «не пото¬
му, что у Ричарда был изменчивый или непостоянный
характер, а потому, что тот был немногословен, потому,
что он шел прямо к цели и не нуждался в подбадрива¬
нии»5. Другие историки видят в прозвище намек на не¬
достаточную скрупулезность в соблюдении своего слова,
что сближает его портрет с той характеристикой, кото¬
рую Вальтер Man дал его старшему брату Генриху,
представлявшему, по его мнению, идеальную модель
вероломства6. На самом деле интерпретация прозвищ,
данных Бертраном де Борном сыновьям Генриха II, не
такая уж простая задача: например, не совсем ясно, по¬
чему он называет «Речником» молодого короля Генриха,
и лишь можно догадываться о причинах возникновения
прозвища «Расса» для Жоффруа7. В таких условиях луч¬
ше не слишком-то полагаться на эти изыскания. Ко всему
прочему, прозвища Бертрана де Борна могли быть доста¬
точно субъективны и не иметь реальных оснований.
Ясно одно: к этому времени Ричард создал видимость
полного добровольного подчинения отцу, который, со
своей стороны, позаботился о смягчении чувства обиды
у побежденных сыновей, особенно у Ричарда. Генрих II
сам решил усмирить Анжу, Жоффруа (правда, под при¬
смотром Роланда Динана8) отправил для выполнения
той же миссии в Бретани и поручил Ричарду, герцогу
Аквитании, которого чаще упоминают в источниках как
граф Пуату, навести порядок в своем регионе.
Эта кампания. усмирения Аквитании оказалась нелег¬
кой. Ричарду предстояло наказать мятежников, его быв¬
ших союзников, в первую очередь сократить их влияние
и обезвредить, разрушив их замки. Число замком было
значительным, к тому же они были построены из хоро¬
56
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
шего камня, как было принято уже больше века в этих
областях. Некоторые недавно были восстановлены, а их
оборонительные укрепления улучшены, стены укрепле¬
ны, к ним пристроены выступающие вперед башни, по¬
зволяющие лучникам и арбалетчикам стрелять в напа¬
дающих, пытающихся подкопать стены или приставить
к ним лестницы. Чтобы захватить подобные фортифика¬
ции, были необходимы новые методы и средства, кото¬
рыми Ричард не располагал. Самым эффективным спосо¬
бом захвата замка был подкоп. Для того чтобы его
осуществить, необходимо было прокопать под основани¬
ем башни галерею и соорудить подпорки из дерева, кото¬
рые затем поджигались, способствуя обвалу части стены
и образованию бреши для атаки осаждающего войска.
Но такое проникновение требовало много времени
и было рискованным, а порой и невозможным из-за вы¬
рытых у стен водяных рвов. Другой метод состоял
в штурме с деревянных передвижных башен, превышав¬
ших по высоте башни противника. Можно было также
обстреливать крепостные стены с помощью различных
орудий — катапульт, балист, мангоно, тарана. Все эти
методы были опасны и стоили многих человеческих жиз¬
ней. Оставалась осада, лишавшая гарнизон помощи
и продовольствия, однако она тоже требовала времени,
так как замки были оснащены источниками воды и запа¬
сами пищи, кормом для скота, который в случае необхо¬
димости сгоняли в одно стадо и укрывали в крепости,
если поля не находились за пределами стен, как часто
бывало в укрепленных городах. Кроме атаки, к которой
прибегали в последнюю очередь, крепость часто пыта¬
лись захватывать хитростью, проникая туда через тай¬
ные ходы, или выманивая за пределы стен весь или
часть гарнизона, или добиваясь капитуляции обещания¬
ми оставить всех в живых или, наоборот, запугивая, ра¬
Подчинение или присоединение?
57
зоряя окрестности, сжигая соседние села, вырезая или
калеча население противника.
Ричард совершал чудеса в ходе этой кампании, получив
вскоре репутацию доблестного воина. Здесь он заслу¬
жил свое прозвище Львиное Сердце. Его первый знаме¬
нательный успех — взятие в августе 1175 г. Кастиль-
он-сюр-Ажан, который он захватил после двух месяцев
осады, вынудив гарнизон капитулировать с помощью
своих осадных орудий. Он взял в плен тридцать рыцарей
и многочисленных сержантов и приказал сразу же раз¬
рушить до основания стены замка9. Весной 1176 года он
выступил против других сеньоров, таких как Вульгрен
Ангулемский, только что вторгшийся в Пуату10, или
Эмар Лиможский, который перешел в другой лагерь
и, верный до сих пор Генриху, поднял восстание11. Пе¬
ред тем как начать против них борьбу, Ричард обратился
к отцу за помощью и советом: он получил достаточно
средств, чтобы набрать армию наемников, с которой он
победил в мае возле Сен-Мэгрена армию восставших ба¬
ронов Лимузэна и Ангулема, которая также состояла
большей частью из брабанцев. Впрочем, это была един¬
ственная настоящая битва Ричарда в этой экспедиции,
и вообще до крестового похода12. Затем он направился
в Лимож, который капитулировал в июне.
Перед тем как двинуться на замки графа Ангулемского,
Ричард вернулся в Пуатье, где получил помощь от сво¬
его брата Генриха. Генрих попросил у отца разрешения
отправиться паломником в Сантьяго де Компостела, но
Генрих II разубедил его и направил на помощь к Ри¬
чарду13. Два брата вместе осадили Шатонеф, который
захватили через две недели. Однако вскоре они расста¬
лись, возможно, не в очень хороших отношениях. Ген¬
рих, по-видимому, чувствовал себя несколько унижен¬
ным, выступая по отцовскому предписанию лишь
58
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
помощником младшего брата в усмирении территорий,
которые не представляли для него никакого личного ин¬
тереса. Возможно, если верить Жоффруа де Вижуа, Ген¬
рих завидовал (он любил показывать себя «скорее расто¬
чительным, чем щедрым» и должен был для этого
постоянно выпрашивать у отца деньги) своему младше¬
му брату, который имел в своем распоряжении достаточ¬
но средств, чтобы одержать над ним верх и в щедрости,
и в великолепии14. Уже здесь были видны первые причи¬
ны разногласий, которые впоследствии настроили брать¬
ев друг против друга. В августе 1176 г. им обоим было
поручено сопровождать свою младшую сестру одинна¬
дцатилетнюю Жанну, в Сен-Жиль-дю-Гард, чтобы пере¬
дать ее в руки будущего мужа, Вильгельма, короля Си¬
цилии. Генрих сопровождал ее от Нормандии до Пуату,
а Ричард провез ее в целости и сохранности через Акви¬
танию. Свадьба состоялась в Палермо 9 ноября.
Итак, Ричард продолжил борьбу с восставшими замками
уже в одиночку. Он осадил Лимож, где собралась боль¬
шая часть мятежников. Против всякого ожидания, они
капитулировали через шесть дней после начала осады.
Гийом Ангулемский передал Ричарду город и большую
часть замков.' Ричард отправил к своему отцу побежден¬
ного графа и еще нескольких заложников и пленников
в знак послушания; Генрих сделал ловкий ход, отправив
их обратно в распоряжение Ричарда15.
В конце 1176 г., в то время как Генрих II отмечал Рож¬
дество в Ноттингеме в кругу своих сыновей, Ричард
встретил свой первый Новый год в Бордо. Некоторое
время спустя он предпринял новую акцию усмирения,
призванную обеспечить безопасность на дороге в Санть¬
яго де Компостела, по которой собирался ехать его брат
Генрих и, возможно, их отец. Стало известно, что мно¬
гие пилигримы были ограблены разбойниками и старое-
Подчинение или присоединение?
59
тами баскских и наваррских деревень. В начале января
1177 г. Ричард пошел на Дакс, принадлежавший в то
время графу Центулу де Бигорру, и очень быстро им ов¬
ладел; затем он взял Байонну, захватил замок Святого
Петра и, наконец, разрушил крепость, возведенную бас¬
ками и наваррцами возле порта Сиз, откуда они грабили
и нападали на паломников. Он вынудил эти общины сво¬
бодно пропускать пилигримов, не взимая плату и без
грабежа. Потом, в полной уверенности, что полностью
усмирил регион, Ричард 2 февраля возвратился в Пуатье
и распустил своих наемников. Это было ошибкой; эти
вояки, оставшись без жалованья, тотчас же принялись
грабить местное население, разоряя Лимузэн, пока
21 апреля в Мальморе не были побеждены и перебиты
возмущенными жителями, собравшими народное опол¬
чение во имя мира Божьего16. Бернард Итье назвал это
событие «резней в Мальморе», что очень точно переда¬
вало ожесточенность схватки, вызванной страхом и пе¬
ренесенными унижениями17.
Генрих Молодой по просьбе отца вмешался в дела сень¬
ории Шатору, чей владетель, сир Рауль де Деоль, умер,
оставив'единственную трехлетнюю наследницу. Генрих
II требовал опеки над ребенком по праву сюзерена, но
семья девочки отказывалась и приготовилась к сопро¬
тивлению. Старый король решил наказать их и приказал
Генриху (а не Ричарду, от которого, как герцога Акви¬
танского, зависела сеньория Шатору) собрать армию
в Нормандии и Анжу, чтобы захватить сеньорию, потом
и сам прибыл на континент, чтобы лично разрешить это
дело. Генрих II захватил наследницу Деоля и отправил
ее «полупленную» в Шинон. Позднее ее выдадут замуж
за* одного из баронов Плантагенета.
Уверившись, что в его «империи» наведен порядок,
Генрих воспользовался тем, что стоит во главе большой
60
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
армии, чтобы отправить Людовику серию требований,
безосновательных с юридической точки зрения. Он тре¬
бовал, чтобы король Франции отдал ему французский
Вексен, который он намеревался сделать частью прида¬
ного Маргариты, а также Бурж и Берри, как приданое
Аэлис, невесты Ричарда; к тому же он потребовал, что¬
бы Капетинги отказались от своих претензий на
Овернь18. Это был настоящий ультиматум, и Людовик
отдавал себе в этом отчет. Его ответ был юридически
обоснован: Аэлис уже семь лет находилась у Генриха,
а свадьба так и не была сыграна. Это казалось подозри¬
тельным: ходили слухи, что Генрих сделал девочку сво¬
ей сожительницей. Людовик поделился своими опасе¬
ниями с кардиналом Петром, представителем папы
Александра III во Франции. Последний поручил прика¬
зать королю Англии под страхом отлучения либо заклю¬
чить этот брак, либо вернуть королю Франции принцес¬
су с приданым. На этом основании Людовик обвинил
Генриха в Плохом обращении с Аэлис и потребовал не¬
медленной свадьбы. У Генриха не было ни малейшего
желания отказываться ни от приданого, ни от молодой
девушки. 21 сентября 1177 г. возле Нонанкура он пообе¬
щал, что свадьба Ричарда и Аэлис состоится19. Чтобы
скрепить договор, оба короля поклялись в дружбе и зая¬
вили, что вместе отправятся в крестовый поход. На са¬
мом деле речь шла о временном соглашении, поскольку
Генрих II не мог идти наперекор решениям понтифика,
дабы не настраивать против себя общественное мнение
и Церковь. В действительности же Генрих попытался
блефовать, но провалился. Он пообещал отомстить акви¬
танским мятежникам, начав с сиров Деоля, из-за кото¬
рых он и прибыл на континент.
Эти решения самым непосредственным образом каса¬
лись Ричарда, поскольку снова выдвигали на первый
Подчинение или присоединение?
61
план вопрос о его женитьбе с Аэлис, к которой он,
по-видимому, не очень стремится по причинам, выяснив¬
шимся позднее, и вопрос о сюзеренитете над Берри
и Оверни, которые частично зависели от Аквитании.
На сей раз Ричард принял участие в операции. Его отец
привлек его к карательному походу в Лимузэн, в ходе
которого он наказал Эмара Лиможского и Раймунда де
Тюренна, приказав им отдать ему их крепости. К концу
1177 г. область была усмирена, и декабрь был отмечен
значительным приобретением — граф Маршский, в не¬
которой степени зависящий от герцога Аквитанского,
решил распродать свое имущество и владения, чтобы от¬
правиться на Святую землю после смерти своего единст¬
венного сына, возможно, чтобы искупить вину за растор¬
жение брака с женой и за убийство ее предполагаемого
любовника. Генрих купил и присоединил к своим владе¬
ниям это графство за шесть тысяч серебряных, хотя, по
его словам, оно стоило более двадцати тысяч20. Так что
на Новый год в Анжере у старого короля были все осно¬
вания чуствовать себя полностью удовлетворенным. По¬
этому и празднество было особенно помпезным: Генриха
окружали сыновья, Ричард, Генрих, Жоффруа, и боль¬
шое количество рыцарей21.
Однако не все бароны Аквитании успокоились, особенно
в Лимузэне; каноники Лиможа не колеблясь избрали
епископом Себрана Шабо, родом из семьи, поднявшей
мятеж в 1173 г. Хоть Ричард и изгнал силой каноников,
их выбор был подтвержден папой, и Генриху пришлось
подчиниться22. В том же 1178 г., пока его младший брат
Жоффруа, в августе посвященный отцом в рыцари, был
направлен на границу Нормандии и Франции, чтобы
в боях показать свое мужество23, пока Генрих Молодой про¬
водил время на турнирах и «тратил там огромные суммы
денег, забыв о своем королевском величестве и из короля
62
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
превратившись в рыцаря»24, под руководством своего на¬
ставника Гийома Маршала, Ричард занимался правлени¬
ем и повел свои войска в страну басков, чтобы положить
конец притязаниям короля Арагона Альфонса II.
После того как он собрал свой двор на Рождество в Сен¬
те, ему тоже пришлось противостоять новым смутам
в Аквитании. Вульгрен Ангулемский, сын Гийома Тай¬
фера, озабоченный приготовлениями своей поездки в Ие¬
русалим, не озаботился принести оммаж Ричарду, как
и вечный бунтарь, Жоффруа де Ранкой. Замки Жоффруа
де Ранкона, находящиеся в Понс, Ришмоне и Тайбурге
контролировали важнейшие пути сообщения с Бордо,
Сентом и Ла-Рошелью. Сначала Ричард потерпел неуда¬
чу перед замком Понс, после чего направился к Ришмо-
ну, который капитулировал через три дня, приказав его
разрушить. Потом он решился атаковать Тайбург, про¬
слывший неприступным. Впрочем, никто никогда и не
осмеливался подняться на обрывистую гору, на которой
возвышался замок, защищенный мощными стенами, де¬
лавшими бессмысленным любой штурм: Ричард окру¬
жил ее, разбил лагерь под стенами, подкатил к ним свои
осадные орудия и систематически опустошал округу, вы¬
резая виноградники и сжигая деревушки. Это варвар¬
ское ведение войны вызвало такую ярость гарнизона,
что защитники сделали вылазку за стены, и Ричарду
удалось ворваться в укрепленный город. Гарнизон, ук¬
рывшийся в цитадели, сдался несколько дней спустя.
Захватив за несколько дней такую неприступную кре¬
пость, Ричард завоевал репутацию непобедимого воина.
Он лично принимал участие в боях и сражался на ули¬
цах города вместе со своими людьми25; узнав эту но¬
вость, Жоффруа де Ранкон сдал ему без боя замок Понс,
а Вульгрен — свои укрепленные города Монтиньяк
и Ангулем. Ричард разрушил укрепления во всех этих
Подчинение или присоединение?
63
городах и снова распустил свои наемные войска, кото¬
рые, чтобы выжить, принялись грабить Бордо и его ок¬
ругу: ущерб от этих банд по всему Югу был таков, что
Латеранский собор взволновался и выпустил постанов¬
ление, направленное против них; он приравнивал их к ере¬
тикам, давал тем, кто поднимал оружие против этих бан¬
дитов, те же привилегии, что и пилигримам и крестонос¬
цам, и отлучал от церкви тех, кто их нанимал. Напрасно:
все воюющие стороны нуждались в помощи наемников
и не могли отказаться от их услуг26.
Окруженный ореолом своих побед, Ричард отправился
в Англию, где отец, кажется, готов был передать ему
бразды правления в Аквитании с двойным титулом гра¬
фа Пуату и герцога Аквитании. В этом качестве он пред¬
стал 1 ноября 1179 г. в Реймсе на миропомазании сына
Людовика VII — молодого короля Филиппа Богоданно¬
го, впоследствии прозванного Августом. К этому време¬
ни отношения между Генрихом и Людовиком, по-види¬
мому, улучшились, после того как французский король
перестал оказывать поддержку мятежникам из Анжуй¬
ской империи. В связи с этой коронацией, которая
должна была состояться 15 августа того же года, про¬
изошел курьезный случай. Двор находился в Компьене,
и во время охоты юный Филипп, которому еще не было
пятнадцати, заблудился в густом лесу и долго бродил по
нему, пока не встретил угольщика — французский хро¬
нист Ригор описывает его в духе своего времени как чер¬
ного, огромного, уродливого и страшного видом, — кото¬
рый отвел принца ко двору. Хоть этот крестьянин и спас
сына Людовика, внезапная встреча с ним нарушила ду¬
шевное спокойствие мальчика, и в течение многих дней
молодой Филипп находился на грани жизни и смерти27.
По всему королевству молились о выздоровлении един¬
ственного наследника короны. Ригор, который описывает
64
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
эпизод, сознательно умолчал о том, что Людовик по¬
просил и получил разрешение Генриха отправиться па¬
ломником на могилу Томаса Бекета, чтобы помолиться
там и попросить помощи у нового святого. Генрих при¬
нял его с почестями и дружески его сопроводил до
Кентербери28. Молитвы короля были услышаны, и Фи¬
липп выздоровел. Только дата коронации была перенесе¬
на на День всех святых.
Однако 1 ноября 1179 г. Людовик не присутствовал на
столь ожидаемой коронации сына. Последние события
сломили его здоровье, и по возвращении из паломниче¬
ства его разбил паралич. Он умер несколько месяцев
спустя, 18 сентября 1180 г. Генрих тоже не присутство¬
вал на коронации, возможно, потому, что боялся, как бы
эта ритуализированная и регламентированная суровым
этикетом церемония не продемонстрировала его подчи¬
ненное положение по отношению к французскому коро¬
лю. В то же время его дети присутствовали на корона¬
ции и принесли оммаж новому королю: Генрих
Молодой, хоть и был королем Англии, принес оммаж
как герцог Нормандии и граф Анжу. Поскольку он так¬
же был сенешалем Франции, ему благодаря этому титу¬
лу выпала честь нести во главе процессии корону, кото¬
рую архиепископ Реймсский должен был надеть на
голову Филиппа. Жоффруа принес оммаж за Бретань,
а Ричард — за Аквитанию29. Феодальный порядок был
соблюден, по крайней мере внешне. Но Алиенора, сидя
в тюрьме, вроде бы осудила это подчинение Ричарда,
если верить замечанию Жоффруа де Вижуа30. Генрих II
же, чтобы добиться военной службы от своих вассалов
и в основном мирского населения, принял на всех своих
землях, как континентальных, так и островных, «Ассизу
о вооружении», которая определяла повинности каждого
Новый французский противник
65
подданного в деле обеспечении войска людьми и оружи¬
ем: каждый рыцарь, обладавший кольчужным фьефом,
должен был служить в кольчуге, шлеме, со щитом и копь¬
ем, а каждый свободный мирянин — кольчугой, шле¬
мом, щитом и копьем, если их доход составлял больше
шестнадцати марок, и поддоспешником, железным ши¬
шаком и копьем, если их доход не превышал десяти
марок31. Это постановление свидетельствует об особой
заинтересованности Генриха в военной службе его лю¬
дей, помимо вербовки наемников. По-видимому, он гото¬
вился к возможному противостоянию.
Новый французский противник
Несмотря на молодость, король Франции вскоре показал
себя соперником более опасным и хитрым, чем его отец.
Он был настроен как можно быстрее возобновить борь¬
бу против Плантагенетов и использовать уже существо¬
вавшие разногласия между отцом и сыном, чтобы рассо¬
рить их. 29 мая 1180 г. в Сен-Дени Филипп надел
корону и также короновал свою молодую супругу Иза¬
беллу, племянницу графа Фландрии, дочку Маргариты
и Бодуэна д’Эно. Филипп Фландрский в качестве прида¬
ного отдал за племянницей регион, который позже будет
называться 'Артуа, но сохранил за собой право пожиз¬
ненного владения им. Клан графа (который сопровождал
Людовика в его паломничестве в Кентербери) отныне
стал играть при дворе все более значительную роль.
Граф Филипп Фландрский нес меч на процессии корона¬
ции. Шампанская партия, преобладавшая при дворе во
время правления Людовика, теперь явно отошла на зад¬
ний план32. Адель Шампанская, вдова Людовика VII, вос¬
противилась такому отстранению родственников и попро¬
сила помощи и защиты у короля Англии. Тот прибыл
3-Ж. Флори
66
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183),
в Нормандию и, к всеобщему удивлению, выступил в роли
посредника и примирителя: он предложил своему моло¬
дому сеньору настоящий мир, который и был подписан
в Жизоре в июне 1180 г. Филипп согласился помириться
с матерью. Миролюбивое поведение Генриха объясняет¬
ся дипломатическими соображениями: он надеялся, что
Филипп в качестве платы за его услуги поддержит кан¬
дидатуру зятя английского короля, Генриха Льва, на им¬
ператорский сан33.
После коронации Ричард вернулся в Аквитанию, вновь
сотрясаемую восстаниями. На этот раз поводом оказалось
наследство Вульгрена Ангулемского; на правах сюзерена
Ричард потребовал отдать ему под опеку девочку-наслед-
ницу, Матильду. Но в этом регионе традиционные обы¬
чаи наследия предоставляли братьям покойного такие
права, которые Ричард не готов был признать: братья от¬
казались отдать графство и заручились поддержкой сво¬
его сводного брата Эмару Лиможскому, жаждавшему
отомстить за свое предыдущее поражение. Так возникла
новая коалиция, возглавляемая лимузэнскими барона¬
ми, к которым присоединились граф Перигора, виконты
Вентадура и Тюренна, а также Бертран де Борн, кото¬
рый надеялся склонить на свою сторону Генриха
Молодого34. Ричард энергично начал кампанию: еще пе¬
ред тем как получить военную помощь от отца, 11 апре¬
ля 1182 г. он захватил замок Периге, проник в Лимузэн
и опустошил его земли. Генрих II прибыл ему на выруч¬
ку и приказал сыну Генриху присоединиться к нему: Ри¬
чард и его отец предприняли новую операцию по усми¬
рению Лимузэна, захватывая одну за другой крепости
Эмара Лиможского и графа Эли Перигорского. В Пери¬
ге, во время осады замка Пюи-Сент-Фрон, к ним присое¬
динился Генрих Молодой. При виде такой военной силы
Восстание и смерть Генриха Молодого
67
повстанцы капитулировали и попросили мира: Ричард
приказал снести стены крепости и велел Эли отдать ему
в заложники своих двух сыновей.
Восстание и смерть Генриха Молодого
Победа Ричарда казалась полной, но уже в который раз
она была достигнута с помощью отца и брата Генриха.
Однако их согласие рисковало продолжаться недолго.
Кажется, что Генрих Молодой вновь стал испытывать
недобрые чувства по отношению к младшему брату, чья
репутация, живость, богатство, щедрость, независимая
жизнь, не имевшая ничего общего с гнетущей отцовской
опекой, возбуждали его зависть. Он так же, как и отец,
мог заметить, сколько сеньоров Аквитании были раздра¬
жены диктаторской, брутальной, даже жестокой мане¬
рой правления Ричарда в этом регионе. Они пожалова¬
лись Генриху И, когда тот созвал их в Гранмоне35.
Проезжая через Лимож по направлению к Периге, Ген¬
рих Молодой торжественно подарил монахам Сен-Мар-
сьяля плащ, на котором был вышит его титул: король
Генрих. Чувствовалось, что ему не терпится царство¬
вать в соответствии со своим титулом36. Несколько ба¬
ронов Лимузэна, среди которых был Бертран де Борн,
надеялись, что молодой король поддержит их дело. Все¬
гда в поисках сражений, Бертран сожалел, что его ге¬
рой, Генрих Молодой, участвует с отцом в собрании
в Санлисе, которое положило конец войне, начатой Фи¬
липпом Августом и Филиппом Фландрским, впавшим
в немилость и в конце концов подтвердившим свое обе¬
щание передать королю Франции Артуа в качестве при¬
даного Изабеллы37. Трубадур, наоборот, надеялся, что
война продолжится, и он в одной из своих песен обли¬
чил малодушие молодого короля:
68
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
Папиоль, скачи быстрей: молодому королю ты скажешь,
что я не люблю, когда долго спят. Сеньор Да и Нет любит
больше мир, и я искренне верю, что его младший брат
Жан лишит его наследства38.
Генрих Молодой, завидовавший брату и взбудоражен¬
ный слухами, что его наставник Гийом Маршал стал лю¬
бовником его жены Маргариты, к этому времени был
особенно чувствителен и раним39. Он желал быть при¬
знанным тем, кем он являлся: старшим, королем, закон¬
ным наследником. Он изложил свои стремления при
дворе на Рождество 1182 года, которое отец с сыновья¬
ми провели в Кане. Бертран де Борн как раз присутство¬
вал при дворе, скорее всего, по приглашению Генриха II.
Разве он не восставал только что против Ричарда и не
сочинял ли про Генриха Молодого несколько горьких
строк? Генрих разочаровал своих сторонников, подчи¬
нившись отцу и помирившись с Ричардом под стенами
Периге40. Рыцарь-трубадур выразил свое разочарование
и недовольство аквитанских баронов в двух песнях; одна
из них неприкрыто ранила самолюбие молодого короля,
напоминая о его зависимости от отца:
Так как он ведет себя как человек посредственный, живя
лишь за счет того, что ему выдают, сосчитанное и изме¬
ренное. Коронованный король, который получает на жизнь
от другого, мало похож на знаменитого Гийома, который
захватил башню Миранда, воистину достойного славы!
Так как в Пуату он врет и обманывает людей, больше его
любить там не будут41.
Семейное единство, продемонстрированное при дворе
в Кане, треснуло по швам уже на собрании в Мане, где
Генрих II призвал сыновей принести оммаж старшему
брату, назначенному наследнику. Тем самым он проде¬
монстрировал, что его наследник должен рассматривать¬
ся как его преемник, сюзерен других братьев, которым
Восстание и смерть Генриха Молодого
69
отныне надлежит держать свои фьефы от него. С Жоф-
фруа проблем не возникло, но Ричард отказался это сде¬
лать, он держит Аквитанию от матери Алиеноры и наме¬
ревается жить независимо от брата. Согласно хроникам,
он ответил сердито и довольно резко:
«Не являемся ли мы детьми одного отца и одной матери?
Ну ие странно ли при живом отце заставить нас подчинить¬
ся старшему брату и признать его старшинство? Впрочем,
если владения с отцовской стороны перейдут старшему,
я требую законного получения земель матери»42.
В конце концов под давлением отца Ричард согласился
принести оммаж, но теперь отказался уже Генрих. Ос¬
корбленный Ричард стал угрожать войной. Он вернулся
в Пуату, укрепил новые замки и восстановил старые43.
Разрыв казался окончательным, к радости Бертрана де
Борна, который старательно раздувал тлеющий огонь.
Генрих же смог найти союзников в Аквитании даже про¬
тив Ричарда. Осенью 1.182 г. в Аквитании разгорелось
новое восстание, спровоцированное Эмаром Лиможским
и графами Ангулема, завербовавшими большое количе¬
ство наемников. Бертран де Борн присоединился к ним,
рассчитывая и на Генриха Молодого, который, как он
надеялся, поддержит его в борьбе с братом Константи¬
ном. В песне он отметил причину, или если хотите, по¬
вод для разрыва — Ричард только что укрепил замок
Клерво в Анжу, которое не принадлежало к его
землям44. На этот раз король, по мысли Бертрана де
Борна, не может игнорировать это оскорбление:
Между Пуату и островом Бушар, Мирбо и Луденом и Шн-
ноном, в Клерво, построили без страха и установили на
равнине красивый замок. Но я не хочу, чтобы о нем узнал
или увидел молодой король, так как ему будет это непри¬
ятно. Но боюсь, что его белизна так сверкает, что король
может узреть его еще из Матефлона45.
70
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
Конфликт между братьями обострился. Генрих Молодой
и Жоффруа заняли сторону восставших баронов против
Ричарда, который, однако, пошел на поводу у отца
и сдал замок. Старый король пытался помирить сыновей
и усмирить баронов; в Мирбо готовилось мирное согла¬
шение, и Ген^цх II поручил Жоффруа созвать туда вос¬
ставших баронов. Здесь он совершил ошибку; Жоффруа
примкнул к повстанцам, и вскоре его примеру последо¬
вал Генрих Молодой, который вместе с братом вторгся
в Пуату. Завербовав брабантцев и других солдат, они
опустошили и сожгли Пуату Ричарда, убивая, сжигая
и калеча население. В который раз Ричард обратился за
помощью к отцу. Опасаясь за жизнь Ричарда, старый ко¬
роль пришел к нему на выручку в Лимож, занятый Генри¬
хом Молодым. Там он случайно попал под ливень со стре-
лами, одна из которых чуть не вонзилась ему в грудь™
В свою очередь, Генрих Молодой обратился за помощью
к королю Франции, что вновь столкнуло Генриха II и Ка-
петинга и еще больше раскололо семью Плантагенетов.
Филипп Август направил своих наемников брабантцев,
которые помогли Генриху взять Сен-Леонар-де-Нобла,
потом Брантом и разграбить округу. В то же время мя¬
тежные бароны опустошили Лимузэн, а Бертрану де
Борну удалось выгнать брата из замка Отфор. Но вскоре
у Генриха Молодого закончились деньги, и он был выну¬
жден грабить, грабить, грабить...
Военные операции, очень беспорядочные, отмеченные
вымогательством, поджогами, резней, увечьями, грабе¬
жом, кражей реликвий и принудительными «займами»
церковной утвари не представляют для нас особого ин¬
тереса. Мы не будем задерживаться здесь, но во второй
части вернемся к некоторым эпизодам, так как они хоро¬
шо отражают черты войны XII в. и поведение рыцарей.
Восстание и смерть Генриха Молодого
71
Развязка конфликта заслуживает внимания: Генрих Мо¬
лодой, преследуемый войсками отца и Ричарда, несколь¬
ко раз выказал желание отправиться в крестовый поход,
чтобы искупить свой грех неповиновения отцу. Генрих II,
тронутый этими словами, кажется, уже дважды дал со¬
гласие профинансировать его паломничество. Каждый
раз это было хитростью, и Генрих Молодой поспешил
присоединиться к повстанцам. Когда в Мартеле в июне
1183 г. он тяжело заболел, разграбив перед этим сокро¬
вищницу Рокамадура, Генрих Молодой вновь призвал
отца и привел ему те же причины. Но Генрих II даже не
дрогнул, подозревая новый обман. Однако на сей раз это
была не хитрость. Генрих Молодой умер в возрасте два¬
дцати семи лет, исповедавшись в своих ошибках и по¬
обещав возместить ущерб всем жертвам своего грабежа.
Он также просил верного Гийома Маршала вместо него
совершить паломничество в Иерусалим. Он умер в Мар¬
теле, один, «в окружении людей скорее варварского
вида», как заметил Ральф де Дицето, 11 июня 1183 г. Уд¬
рученный отец слишком поздно узнал правду. Генрих II
приказал перевезти тело сына в Ман, потом в Руан, где
его и похоронили.
Смерть Генриха Молодого положила конец мятежу.
Принцы возвратились к себе, Жоффруа сбежал, но по¬
том получил прощение отца. Бароны Аквитании были
вынуждены сами сносить гнев короля: Эмар Лиможский
отдал ему замок, но Генрих приказывал снести его свое¬
му сенешалю. Ричард со своим союзником Альфонсом
Арагонским, врагом графа. Тулузского, отправился ра¬
зорять земли графа Перигорского, не встретив особого
сопротивления. Филиппу Августу удалось восстано¬
вить мир между Раймундом Тулузским и Альфонсом II
королем Арагона, и ссоры на некоторое время прекра¬
тились.
72
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
О молодом короле скорбели многие, особенно те, кто ви¬
дел в нем идеальное выражение рыцарства. Все хроники
поют ему дифирамбы. Гийом Маршал, его учитель в рат¬
ном деле, его наставник и друг, сочинил эпитафию:
В Мартеле умер тот, кто, как мне кажется,
Был всех учтивей и храбрей,
Добрее и щедрей52.
Бертран де Борн также оплакивает своего героя в из¬
вестной жалобе:
Вы были королем куртуазных и императором отважных
людей, сеньор, если бы вы прожили дольше, ведь вас назы¬
вали «Молодой король», вы были бы начальником и отцом
молодежи53.
В той же песне Бертран сравнивает Генриха с Ролан¬
дом, так как никто до него так не любил войну. «Бер¬
тран всегда хотел, чтобы война царила в отношениях
отца и сына, между братьями; и он всегда хотел, чтобы
между королями Англии и Франции война не прекраща¬
лась»54, — говорит автор его «Жизни I» (Vida I). Автор
«Жизни II» (Vida II) рассказывает другую историю, ско¬
рее вымышленную, но хорошо выражающую чувства
главных действующих лиц. Он представляет диалог ме¬
жду королем Генрихом II и Бертраном де Борном. Бер¬
тран когда-то хвастался, что имеет такую ценность, что
ему никогда не понадобится прибегать ко всей силе ра¬
зума, на что ему король заметил, посадив в тюрьму:
«Бертран, отныне вам понадобится весь ваш разум».
Трубадур ответил, что потерял разум после смерти мо¬
лодого короля. При этих словах король расплакался,
вспомнив своего сына, простил Бертрана и дал ему оде¬
жду, земли и почести55.
Вальтер Man, который хорошо знал Генриха Молодого
и считал себя его другом, сразу же после смерти набро¬
Восстание и смерть Генриха Молодого
73
сал портрет более контрастный; где перемешались вос¬
хищение и осуждение, и который хорошо отражает раз¬
личные аспекты непростых взаимоотношений Генриха II,
Генриха Молодого и Ричарда.
Это был изобретательный воин, который пробудил это ре¬
месло ото сна и довел ее до апогея. Мы, будучи его другом
и близким, можем описать его добродетели и качества. Он
был самым красивым, самым одаренным в красноречии
и любезности, самым счастливым в любви, в милости
и расположении людей. Он был таким убедительным, что
ему удалось обмануть почти всех приверженцев его отца,
чтобы побудить их восстать против него. (...) Он был бо¬
гат, великодушен, любезен, красноречив, красив, энерги¬
чен и милостив во всем, но так как он был «чуть ли не ан¬
гелом», он использовал все свои качества во имя зла,
и, извратив все свои данные, этот смелый мужчина стал
отцеубийцей в своей неукротимой душе, настолько, что
смерть отца он ставил во главе своего списка желаний, по¬
этому Мерлин сказал о нем пророчество: «Рысь, проникая
везде, грозит разрушить свой народ». Это был удивитель¬
ный предатель, расточительный на проступки, прозрачный
источник преступлений, милый очаг злости, великолепный
дворец греха, королевство которого излучало шарм. Много
раз я собственными глазами видел, как он нарушал клятву
отцу; много раз он вставлял ему палки в колеса, и каждый
раз, будучи уличен, он возвращался к отцу, готовый на но¬
вое преступление, так как факт того, что он будет прощен,
делал его увереннее. Война укоренилась в его сердце. Ос¬
тавляя наследником Ричарда, которого он ненавидел, он
умер в ярости, но Бог не присутствовал при его кончине56.
Смерть молодого короля на некоторое время примирила
братьев. Говорят, что перед смертью Генрих попросил
простить Алиенору и отпустить ее на свободу. Эта
просьба была выполнена лишь частично, но семейные
отношения стали менее напряженными. Можно даже го¬
ворить о примирении. Эта смерть также положила конец
74
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
противостоянию двух королей. Ричард, став старшим,
быстро перехватил факел восстания и оживил разногла¬
сия между ними. Так как проблема наследства далека от
разрешения, Генрих Старший не расположен был сде¬
лать его своим наследником.
3. РИЧАРД СТАРШИЙ, ГЕРЦОГ
АКВИТАНИИ (1184-1189)
Конфликты и смерть Жоффруа
Став, вследствие смерти Генриха Молодого, законным
наследником империи Плантагенета, Ричард не торопил¬
ся заменить брата в роли вероятного короля, лишенного
всей власти, но еще меньше оставить правление в Акви¬
тании, где он считал себя принцем, наследником еще
пленной матери.
Однако эта просьба, если не сказать приказ, была пере¬
дана отцом в Анжере в сентябре 1183 г. Две причины
подтолкнули короля принять это решение. Первая была
та же, что и в эпоху Монтмирая: он не желал делить
свою империю между сыновьями и делиться с ними вла¬
стью. Возможно лишь что-то наподобие конфедерации
фьефов, держателями которых будут сыновья под его
властью, которую он передаст после смерти — и только
тогда — своему законному наследнику. Несмотря на то
что Ричард стал старшим, Генрих II не доверял ни ему,
ни его запальчивости, ни его вспышкам гнева, ни его не¬
зависимому характеру. Возможно даже, что он предпо¬
читал Ричарду его брата Жоффруа или даже, после не¬
давнего предательства последнего, самого младшего
сына Жана, о котором все забыли. Завоевание Ирландии
позволило частично компенсировать это невнимание:
Генрих обещал Жану корону и сделал его королем Ир¬
ландии в 1185 г.1
76
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
Вторая причина напрямую связана с все возрастающей за¬
интересованностью Генриха Жаном. Он изменил в свою
пользу донацию. Ричард занял место своего покойного
брата и стал королем Англии, а Жан получил Аквитанию.
Ричард сдержал свой гнев, попросил несколько дней на
размышление и в итоге дал ответ действиями: он вско¬
чил на коня, отправился в Пуату и через посланника пе¬
редал отцу, что он никому не позволит отнять Аквита¬
нию. Разногласия вновь взяли верх, и разгневанный
Генрих произнес неосторожные слова: Аквитания будет
принадлежать тому, кто сможет ее взять. Жан тотчас же
вступил в союз с Жоффруа против Ричарда: они завер¬
бовали наемников и начали грабеж Пуату. Ричард по¬
ступил так же. Он завербовал большое количество наем¬
ников, среди которых фигурировал один командир,
впоследствии ставший верной правой рукой Ричарда
и одним из самых известных бойцов того времени, Мер-
кадье. Бертран де Борн с этого времени тоже присоеди¬
няется к Ричарду, против которого прежде выступал. Он
получил от короля Генриха с согласия Ричарда свой за¬
мок, и его верность графу Пуату теперь безгранична. Он
помог Ричарду разобраться с его бывшим союзником —
непрерывно бунтующим Эмаром Лиможским2.
Генрих II теперь осознал последствия своего приступа
гнева и тщетно пытался восстановить спокойствие при¬
мирительными словами. Однако лишь военная акция по¬
могла ему достичь цели: боясь, чтобы два брата не за¬
шли слишком далеко против Ричарда, он помог
последнему совершить вылазку в Бретань, что привело
к тому, что Жоффруа вернулся туда, оставив Жана. Ген¬
риху все же удалось, не без труда, помирить братьев на
Новый, 1184 год, который они провели в Вестминстере.
Конфликты и смерть Жоффруа
77
Ему также необходимо было прийти к согласию с Фи¬
липпом Августом, который после смерти Генриха Моло¬
дого потребовал возвращения состояния Маргариты
и стал торопить Генриха со свадьбой Аэлис. Два короля
встретились в декабре 1183 г. между Жизором и Три,
где пришли к компромиссу: Генрих II принес оммаж Фи¬
липпу Августу за континентальные земли, что он всегда
отказывался делать. Филипп Август, со своей стороны,
согласился оставить ему Жизор, взамен ежегодной вы¬
платы тысячи семьсот ливров, при условии, что Жизор
перейдет тому из сыновей, кто женится на Аэлис, кото¬
рая уже долгое время находилась у Генриха3.
Зачем было необходимо это новое назначение жениха
Аэлис? Здесь можно указать различные причины: Ген¬
рих II, который, вероятно, сделал Аэлис, еще ребенка,
своей сожительницей, не расположен был с ней расста¬
ваться и тянул время. Ричард, со своей стороны, не го¬
рел желанием жениться на Аэлис, впрочем, ему уже
подготовили партию попрестижнее — одну из дочерей
императора Фридриха Барбароссы. Смерть этой прин¬
цессы впоследствии положит конец надеждам. Эти при¬
чины являются самыми вероятными. Не стоит также от¬
вергать возможность, что Ричард и отец по взаимному
согласию постоянно держали Аэлис под своим надзором,
не женясь на ней, оставляя открытыми все возможности
и мешая королю Франции отдать ее за соперника4. Не¬
достатки такого расчета делают это объяснение малове¬
роятным, если только это не часть поистине дьявольского
замысла Плантагенета. Изменяя постоянно время и ме¬
сто проведения этой свадьбы, он давал королю Франции
повод для давления и для разрыва5. Хотел ли он, чтобы
так оно и было? Возможно ли допустить постоянное со¬
гласие между Генрихом и Ричардом в этом деликатном
вопросе, когда отец и сын постоянно настроены друг
78
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
против друга? Не был ли Ричард как-то особо заинтере¬
сован в этой свадьбе, так как, восставая против отца, он
имел отличную поддержку короля Франции? Диплома¬
тия и политические интересы наоборот, казалось, долж¬
ны были привести к заключению этого брака. Препятст¬
вия, которые помешали этому свершиться, скорее
носили личный характер6.
После Трийского соглашения, Генрих попытался разре¬
шить проблему наследства. Жан, которому была предна¬
значена Ирландия, казалось, на время удовольствовался
ею (к несчатью, его армия будет разбита некоторое вре¬
мя спустя после прибытия на остров7); Жоффруа требо¬
вал, чтобы Анжу присоединили к его Бретани. Ричард
бунтовал и готовился к новому противостоянию с отцом.
Он вернулся в Пуатье сразу же после Нового, 1184 г.
В апреле следующего года Генрих, кажется, нашел ре¬
шение, которое и соблюдало бы приличия, и позволило
бы Ричарду отступить, не ударив при этом лицом в грязь.
Алиенора с лета 1183 г. наслаждается относительной
свободой. Например, Генрих позволил ей покинуть Анг¬
лию и отправиться в Руан на могилу сына. Король счел
возможным восстановить, по крайней мере на время, ее
политические права8. В таком случае Ричард не мог от¬
казать в оммаже матери, законной владелице Аквита¬
нии: он подчинился и возвратился в отцовский дом, где
атмосфера стала менее напряженной. Эдмонд-Рене Ла-
банд заметил, что временное освобождение Алиеноры
это не что иное, как политический маневр ее мужа. Он
хотел «воспользоваться ею как инструментом грубого
шантажа, чтобы заставить Ричарда уступить. Как только
Ричард покорился, Алиенора была тотчас же отправлена
назад в Англию, и с тех пор о ней перестали говорить»9.
Согласно этому соглашению, Генрих сохранил за собой
ВСЮ полноту власти в Аквитании; Алиенора на некото¬
рое время опять стала герцогиней Аквитании, а Ричард
всего лишь наследником владений матери.
Конфликты и смерть Жоффруа
79
Проведенный Новый, 1185 год в Домфроне свидетельст¬
вовал об относительном согласии. Генрих II, кажется,
нашел некое состояние спокойствия, приближенное
к реализму. Реализм же заставлял его отказаться от Ие¬
русалимской короны, которую ему предлагали после
смерти его кузена Бодуэна IV Прокаженного в возрасте
двадцати четырех лет. Он хотел посвятить себя анжуй¬
ской империи.
Но Жоффруа еще не сказал своего последнего слова. Он
намеревался потребовать, по меньшей мере, часть
Анжу, колыбели отцовской власти, что поставило бы его
в одинаковые условия с Ричардом. Возможно, к этому
его подтолкнул французский двор, который возобновил
давление: Генрих и Филипп Август вновь встретились
в Жизоре 10 марта 1186 г. Дело о вдовьей части Марга¬
риты, вдовы Генриха Молодого, было решено по обоюд¬
ному согласию: выплачивая ежегодное пособие Марга¬
рите (которая выйдет замуж за Белу II Венгерского) на
сумму две тысячи семьсот ливров, Генрих мог оставить
себе ее вдовью часть вместе с Жизором. Филипп Август
обязался больше не поднимать этот вопрос. Что касает¬
ся Аэлис, то и здесь Генрих и Филипп Август пришли
к консенсусу: жениться на ней должен Ричард10.
Это соглашение между двумя королями вынудило Ген¬
риха поддержать Ричарда в конфликте, который разго¬
релся в апреле 1186 г. между Ричардом и Раймундом Ту¬
лузским. Во время предыдущего противостояния Раймунд
поддерживал Генриха Молодого; его войска разорили
часть Лимузэна и, возможно, завоевали часть потерян¬
ных когда-то земель Керси. Решив отомстить и вернуть
земли себе, Генрих дал Ричарду большую сумму, чтобы
тот завербовал армию против Раймунда. Ричард со сво¬
им войском завоевывал его земли и подчинил их себе.
Раймунд тщетно звал на помощь короля Франции, кото¬
рый не хотел терять расположение Генриха, а потому не
80
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
стал вмешиваться, вызвав тем самым презрение Бертра¬
на де Борна, который как всегда желал войны11. Впро¬
чем, у короля Франции были иные планы. Жоффруа, од¬
новременно восставая против отца и Ричарда, укрылся
у него и завоевал дружбу, привязанность и, как некото¬
рые даже утверждали, любовь Филиппа Августа. Их вез¬
де видели вместе, как на людях, так и в интимной обста¬
новке, и они больше не расставались. Филипп назначил
его сенешалем Франции. Этот же титул был сохранен за
графом Анжуйским, что, как следствие, могло привести
к возрастанию напряжения между двумя суверенами.
Но однажды во время турнира Жоффруа неудачно упал
с коня, и остальные рыцари в давке его затоптали. Неко¬
торое время спустя он умер в возрасте двадцати восьми
лет, несмотря на заботы докторов, вызванных Филиппом
Августом. Его забальзамированное тело торжественно
было доставлено в Париж, в Собор Парижской Богомате¬
ри, еще недостроенный на то время12. Король выказал та¬
кое отчаяние по этому поводу, что многие современники
были поражены. Геральд Кембрийский рассказывает:
Король Филипп так страдал и был в таком отчаянии, что
приказал в знак любви и уважения похоронить его перед
главным алтарем Собора Парижской Богоматери; по окон¬
чании похорон, когда тело опускали в яму, он хотел бро¬
ситься за ним в открытую могилу, и лишь силой удалось
его остановить. Но горе отца ни с чем не сравнимо13.
Новые конфликты
Горе двух королей, однако, не сблизило их. Филипп Ав¬
густ потребовал оставить на свое попечение Бретань
и двух дочерей Жоффруа и Констанции, пока старшая,
Алиенора, не достигнет возраста замужества. Он принял
у себя беременную вдову покойного, которая 29 марта
Новые конфликты
81
1187 г. родила сына и назвала его Артуром (имя явно
указывает на влияние рыцарских романов в этой семье
и политический интерес с расчетом на кельтские наро¬
ды, верящие в легенды о короле Артуре). В случае отка¬
за Филипп угрожал захватить Нормандию и приступил
к выполнению своей угрозы. Риск войны был велик,
и Генрих попытается утихомирить Филиппа, отправив
к нему Ранульфа де Гланвиля просить перемирия — пе¬
ремирия, которое продлится до 13 января 1187 г.14 Фи¬
липп согласился прекратить свое наступление на Нор¬
мандию, если Ричард, со своей стороны, перестанет
нападать на графа Раймунда Тулузского15. К тому же
француз снова поднял вопрос приданого Аэлис. По это¬
му поводу состоялось много встреч, не приведших ни
к какому результату. Одна из них, 25 марта 1187 г. в Но-
нанкуре, способствовала возобновлению перемирия, но
Ричард не стал считаться с этим соглашением и продол¬
жил свою войну, что позволило Филиппу Августу прие¬
хать в июне в Берри и начать осаду Шатору. Ричард при
помощи брата Жана оказал сопротивление и удерживал
позиции, ожидая прибытия большой армии, собранной
их отцом.
С ее прибытием битва между двумя королевскими ар¬
миями казалась неизбежной. Однако 23 июня оба коро-.
ля отказались от битвы. Настоящая битва представляла
большой риск, и монархи старались избежать его. До
сражения при Бувине, капетингские короли участвовали
лишь в одной битве — при Бремюле в 1119 г., да и то
этот бой был, по словам Одерика Виталия, довольно
скромным16. Генрих И, все время вовлеченный в конфлик¬
ты, не участвовал ни в одном правильном сражении, как
и Ричард до своего крестового похода17. В Шатору оба
короля, кажется, пришли к согласию, что не стоит ввязы¬
ваться в эту опасную авантюру, где есть риск погибнуть,
82
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
покалечиться, попасть в плен, что неприемлемо для пра¬
вителя или короля. К тому же вмешалась и Церковь, пы¬
таясь остановить этот серьезный конфликт между двумя
королями-христианами, в то время когда ситуация на
Святой земле требовала единения ради Христа и сплоче¬
ния, дабы спасти королевство Иерусалимское, которому
угрожают армии мусульман, объединенные под властью
Саладина и поднимающие народ. Легаты папы, которым
поручено доставить это сообщение, пытались на месте
помирить двух королей. На самом деле они уже готовы
на это, лишь бы сделать это достойно18 К тому же рас¬
сказывают, что знак свыше насторожил наемников Ри¬
чарда против этой войны: один из них споткнулся на по¬
роге церкви и с досады, страшно ругаясь, бросил камень
в статую Богоматери с Иисусом на руках; рука ребенка
откололась и оттуда начала фонтаном хлестать кровь19.
Этот знак расценили как очевидное доказательство бо¬
жественного отречения.
Вассалы французской короны все меньше и меньше же¬
лали участвовать в военных кампаниях Филиппа и пред¬
лагали свое посредничество. Генрих просил перемирия
под предлогом подготовки отъезда в Иерусалим. Филипп
не верил, но все же затеял переговоры; Ричард по нау¬
щению графа Фландрии и архиепископа Реймсского пре¬
вратился в посредника и курсировал |^ежду лагерями
отца и короля Франции, что помогло благоприятно по¬
влиять на Филиппа. Еще одно перемирие было заключе¬
но на два года20, но на данный момент Филипп Август
сохранил за собой свои недавние завоевания, особенно
Иссуден и Фретеваль. Взамен он получил еще больше,
ведь Ричард, заменив своего брата Жоффруа, сопровож¬
дал короля Франции к его двору в Париже, и между
ними возникли те же чувства. Эта близость стала силь¬
но беспокоить отца: их видели всегда вместе, они ели за
На пути к крестовому походу?
83
одним столом и, как свидетельствуют некоторые хрони¬
ки, не расставались даже ночью21. Генриху было о чем
беспокоиться, так как такое сближение грозило, без со¬
мнений, новыми политическими и семейными осложне¬
ниями. Филипп раскрыл Ричарду, что его отец предло¬
жил отдать Аэлис замуж за Жана, который получит
Анжу и, возможно, Пуату22. Иными словами, Ричард
должен был уступить место брату. Генрих пытался успо¬
коить Ричарда своими обещаниями. Можно было поду¬
мать, что ему это удалось, поскольку Ричард оставил
двор Филиппа Августа. Но это было ошибкой. Сделав
вид, что слова отца его успокоили, Ричард отправился
в Шинон, захватил богатства отца и отправился в Пуату
укреплять замки. Давление усиливалось, но Генриху
удалось убедить Ричарда в своих благих намерениях,
и, в конце концов, тот принес оммаж отцу в Анжере23.
На пути к крестовому походу?
Это могло остаться лишь очередным перемирием, но
возник новый фактор, который должен был надолго по¬
мирить соперников: 4 июля 1187 г. в Святой земле ко¬
роль Иерусалимский Ги де Лузиньян (ставший королем
благодаря своей жене Сивилле, наследнице королевст¬
ва) неосмотрительно согласился на битву, которую ему
навязал Саладин на очень невыгодной для христиан ме¬
стности. После изнуряющего и плохо продуманного
в стратегическом отношении марша по жаре днем, следом
за которым наступила бессонная ночь, уставшая армия,
лишенная воды и плохо вооруженная, была полностью
разгромлена в битве при Хаттине24. Армия христиан
была уничтожена, пленных тамплиеров и госпитальеров
перебили прямо глазах Саладина, который собственно¬
ручно казнил Рено де Шатильона. Что еще страшнее,
84
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
так это то, что Святой Крест, который считался талис-
маном-покровителем, попал в руки Саладина25, а Иеру¬
салим сдался чуть позже. Христианам осталась только
прибрежная полоса и несколько крепостей Антиохии,
Триполи и Тира и несколько изолированных замков на
территории мусульман.
Эта новость достигла Запада. Папа Урбан III умер, узнав
ее, а его преемник Григорий VIII также умер в декабре
1187 г., успев уговорить императора и весь христиан¬
ский мир на новый крестовый поход26. Заморская земля
взывала к помощи и направила на Запад посланников,
чтобы собрать новый поход27. Среди них был архиепи¬
скоп Жоселин Тирский, и его слова потрясали, но он так
и не успел переубедить колеблющихся королей28. В кон¬
це концов, призыв к крестовому походу стал усиленно
пропагандироваться во Франции, Англии и в Уэльсе та¬
кими красноречивыми проповедниками, как Петр Блуа-
ский и архиепископ Балдуин Кентерберийский29. Ген¬
рих II уже изъявил желание принять участие в крестовом
походе, но постоянно откладывал его. Он был недоста¬
точно уверен в своих отпрысках, чтобы не бояться отъез¬
да, который предоставил бы им полную свободу. Филипп
также колебался. Помимо возможности возникновения
конфликта в его отсутствие, его беспокоило и собствен¬
ное потомство. Его жена Изабелла до сих пор не роди¬
ла ему наследника. Рождение сына (будущего Людови¬
ка VIII) в сентябре 1187 г. не позволило ему покинуть
семью. В любом случае, отправиться в поход оба короля
могли только вместе и одновременно, так как их недове¬
рие было взаимным.
Ричард их опередил: как отмечают все хроники, он пер¬
вым ответил на призыв в ноябре 1187 г. Как только он
узнал о взятии Иерусалима, еще даже до проповеди ар¬
хиепископа Тирского, он взял крест в Туре из рук мест¬
На пути к крестовому походу?
85
ного архиепископа и поклялся отомстить за оскорбле¬
ние, нанесенное Христу. Все отмечают и важность этого
решения, и то, что Ричард принял его, не спрашивая ни
мнения, ни совета отца и не заботясь о его воле30. Но,
как мы увидим, от решения до исполнения этого обяза¬
тельства путь был слишком долгим.
В ответ на решение Ричарда Филипп выдвинул свои тре¬
бования: он не мог отпустить Ричарда на неопределен¬
ный срок, пока тот не женится на Аэлис. Когда Генрих
вернулся в Англию после проведенного в Кане Нового
года, Филипп этим воспользовался, чтобы в январе 1188 г.
пригрозить захватом и опустошением Нормандии в слу¬
чае, если король Англии не вернет ему Жизор и все зем¬
ли или не женит Ричарда на Аэлис31. Генрих тотчас же
прибыл в Нормандию и предложил встретиться; встреча
состоялась 21 января между Жизором и Три32. Архиепи¬
скоп Тирский воспользовался перемирием государей,
чтобы бросить пламенный клич к походу, который имел
тем большее воздействие на аудиторию, что, по утвер¬
ждению очевидцев, в тот момент на небе появился
крест, подкрепляя призыв. Оба короля, убежденные во
вмешательстве небес, приняли решение помириться
и отправиться в крестовый поход. За ними последовали
многие вассалы, в частности граф Филипп Фландрский.
Чтобы различать различные национальные группы, было
установлено, что они будут нести кресты разного цвета:
красный для французов, белый для англичан, зеленый
для фламандцев. Со своей стороны, Ричард также гото¬
вился к походу и по этому случаю отправил послания
императору Фридриху, который обещал свободный про¬
ход через его земли, и новому королю Венгрии Беле, ко¬
торый ответил ему тем же33. Ричард наметил маршрут
похода. Император Фридрих тоже готовился к крестово¬
му походу, который должен был состояться через два
86
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
месяца. Нам известно, что с ним произойдет: он утонет
10 июня 1190 г., при переправе реки в Малой Азии34.
Оба короля, каждый со своей стороны, извлекли выгоду
из своего решения: они потребовали мораторий на все
долги крестоносцев (в том числе собственные) и устано¬
вили новые и высокие налоги, как на мирян, так и на
священнослужителей, требуя десятую часть их годового
дохода, что впоследствии назовут «Саладиновой десяти¬
ной». Крестоносцы были освобождены от уплаты нало¬
гов, что вызвало некоторое недовольство35.
Однако правители и короли не спешили отправиться
в поход. Более того, между ними началась война. Пуате-
винские бароны снова восстали по наущению Эмара Ан-
гулемского (брата и наследника Гийома Тайфера), Жоф-
фруа де Ранкона и Раймунда Тулузского. Именно
Жоффруа де Лузиньян, брат короля Иерусалимского,
подлил масла в огонь, предательски убивав одного рыца¬
ря из близкого окружения Ричарда. Чтобы отомстить,
Ричард поднял войско и разгромил армию Жоффруа, но
пощадил тех людей, которые желали идти в крестовый
поход. Остальных он предал мечу и захватил многочис¬
ленные замки. Другие бароны сопротивлялись, поддер¬
живаемые (как говорят) деньгами Генриха II. Ричард за¬
таил на отца злобу36. Наконец ему удалось раздавить
Жоффруа, после чего он атаковал со своей армией бра¬
бантцев Тулузэн. Очень быстро он- захватил замки
в Керси, которым он овладел, нарушив обязательство
уважать статус-кво37. Возможно, благодаря успеху Ри¬
чарда в Тулузэне установились тесные отношения меж¬
ду ним и* Санчо VI Наваррским. Можно считать, что
с этого времени была достигнута договоренность о свадь¬
бе Ричарда с его дочерью Берангарией, которой пред¬
стояло официально состояться в Лимасоле через три
года38.
На пути к крестовому походу?
87
Эта попытка аннексии вывела из себя Филиппа Августа,
призванного на помощь Раймундом. В свою очередь, ко¬
роль Франции завоевал Берри, убедившись сначала, что
Генрих не приедет на этот раз спасать Ричарда. 16 июня
1188 г. Филипп легко захватил Шатору, получив одобре¬
ние многих сеньоров, которые покинули Ричарда, чтобы
присоединиться к нему. Ричард вновь оказался в затруд¬
нительном положении. Он предупредил отца о сговоре
между Филиппом и Раймундом Тулузским39. И еще раз
Генрих пришел на помощь сыну: он собрал «огромную
армию», состоящую в основном из пехотинцев и валлий¬
ских лучников, вторгся в королевство Францию и опус¬
тошил земли между Вернеем и Майенном40. Филипп
счел нужным покинуть Берри и защитить сердце коро¬
левства. У Ричарда оказались развязаны руки, и он
тщетно попытался захватить Шатору, где находился
один из приближенных короля Франции Гийом де Барр,
о котором у нас будет еще возможность поговорить. Во
время осады Ричард был атакован французскими воина¬
ми. Вынужденный спасаться бегством, лишившись коня,
он чудом спасся41.
К северу от этих мест количество противостояний уве¬
личилось после провала на встрече, проходившей, как
всегда, под вязом между Жизором и Три: эта встреча
привела лишь к уничтожению того вяза, срубленного
раздраженными французами, вынужденными сидеть на
открытом солнце во время обсуждения, в то время как
английская делегация расслаблялась в тени векового
дерева42. Епископ Бовэ, более воинственно настроен¬
ный, чем позволялось духовенству, вторгся в Норман¬
дию, сжег города и опустошил регион; король Франции
сделал то же самое. Он бросил вызов Генриху II и объя¬
вил о своем намерении захватить Берри и нормандский
Вексен. Находясь перед лицом такой угрозы, 30 августа
88
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
Генрих прекратил пассивно наблюдать за происходя¬
щим. Он проник на территорию Франции со своей арми¬
ей, сам сжег большое количество городов и сел и в ком¬
пании Ричарда направился в сторону Манта, где, как
ему сказали, расположился король Франции. В ходе сра¬
жений Ричард взял в плен Гийома де Барра, который
стал его пленником под честное слово, однако, как гово¬
рят, сбежал на лошади своего слуги. Возможно, именно
здесь берет истоки враждебность Ричарда, которую он
проявлял к Гийому де Барру. Победа Плантагенетов
была блестящей, а добыча весьма велика. Успокоенный
намерениями своего отца, Ричард вернулся в Берри, а по
пути сжег Вандом, сеньор которого был союзником
Филиппа43. Бертран де Борн приветствовал это начало
войны, родительницы королевских почестей для рыцарей:
«Я не могу помешать моей песне литься, потому что госпо¬
дин Да и Нет зажег огонь и пролил кровь, ведь большая
война делает щедрым алчного сеньора»44.
Противоборствующие стороны рисковали увязнуть в бит¬
вах, но в действительности конфликт уже изжил себя,
так как французские бароны отказывались воевать
с другими государями-крестоносцами из-за страха быть
отлученными от церкви. Таким образом, графы Фланд¬
рии и Блуа обязались не брать в руки оружие до кресто¬
вого похода, что привело к предложению встретиться
в Шатильоне 7 октября 1188 г.45
С другой стороны, военные операции дорого стоили
и обременяли казну, предназначенную для крестовых
походов. Общественное мнение, испытывавшее давле¬
ние священников, тоже устало. Это дало повод для за¬
ключения перемирия. Началась его подготовка, местом
Для его заключения был назначен Бонмулен. Предложе-
Ния по поводу исходной точки переговоров достаточно
На пути к крестовому походу?
89
расходились: король Франции предложил, чтобы все со¬
ответствующие завоевания были упразднены возвраще¬
нием к статус-кво, что подразумевало, что Ричард дол¬
жен вернуть Керси графу Тулузы. Взамен Филипп
вернет Берри. В надежде получить возможность напря¬
мую вести переговоры с Филиппом Августом и добиться
лучшего соглашения Ричард объявил о своем подчине¬
нии решению французского короля, что очень не понра¬
вилось его отцу46. Филипп Август сразу же ухватился за
протянутую соломинку и постарался увеличить разрыв
между сыном и отцом. От него Ричард узнал, что отец
собирался лишить его наследства в пользу младшего
Жана47.
Именно в такой неспокойной атмосфере 18 ноября 1188 г.
началась встреча в Бонмулене. Перед достижением со¬
гласия Ричард поставил свои условия: с одной стороны,
он отказался вернуть Керси, с другой стороны, попросил
отца окончательно назначить его своим наследником.
Генрих по привычке избежал прямого ответа на этот во¬
прос и высказался уклончиво, усиливая, таким образом,
опасения Ричарда, что сблизило его с Филиппом
Августом.
В ходе встречи Филипп и Ричард уточнили свои общие
требования: Ричард должен стать наследником, полу¬
чить гарантии того, что в будущем станет королем Анг¬
лии, почитаться таковым. Наконец, он должен жениться
на Аэлис. Генрих отверг эти требования. Ричард понял,
что к чему, и утвердился в подозрениях. Со словами:
«Теперь я вижу то, что считал невозможным» — он де¬
монстративно повернулся спиной к отцу и принес коро¬
лю Франции оммаж за свои континентальные земли49.
Разрыв был провозглашен, несмотря на подписанное до
середины января 1189 г. перемирие. Ригор, французский
90
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
хронист, делает больший акцент на вопросе женитьбы
с Аэлис:
«В то же время граф Пуату Ричард потребовал у отца жен¬
щину, которая принадлежала ему по праву, сестру короля
Франции Филиппа, которая была ему отдана Людовиком
под присмотр; вместе с ней он потребовал и королевство.
Так как в этом пакте было сказано, что каждый из сыно¬
вей короля Англии, кто возьмет ее в жены, получит также
королевство после смерти короля. Ричард говорил, что ему
оно принадлежит по праву, так как после смерти Генриха
он старший. Король Англии, услышав такое, заявил, что
он никогда так не поступит. Из-за этого обеспокоенный
Ричард принародно порывает с отцом и переходит к хри¬
стианнейшему королю французов и в присутствии отца
приносит оммаж королю Филиппу, и под клятвой подпи¬
сывает договор».
Рассказ Рожера де Ховдена более достоверный. Он под¬
черкивает, что, присягая Филиппу, Ричард искал свою
выгоду:
«В ходе этой встречи Ричард, граф Пуату, не спрашивая
ни мнения, ни желаний отца, стал вассалом короля Фран¬
ции за Нормандию, Пуату и Анжу, Мэн и Берри, Тулузу
и все другие континентальные уделы. И он присягнул на
верность против всех, кроме клятвы на верность отцу. За
эту веру и оммаж король Франции пообещал отдать ему
Шатору и все замки и земли, которые он занимал в Берри;
он ему вернул Иссуден...*50.
Геральд Камбрийский по-другому интерпретирует тот
же эпизод и делает акцент на двуличии Генриха и на
союзе Ричарда и Филиппа против него:
«Граф Пуату, поняв, в конце концов, что не сможет полу¬
чить от отца никоим образом клятву верности баронов, и,
подозревая отца в том, что он, испытывая ревность и зло¬
бу по отношению к своему наследнику, благоприятствует
На пути к крестовому походу?
91
младшим отпрыскам, перешел в лагерь короля Франции на
глазах у отца. Он сразу же присягнул ему всеми континен¬
тальными землями, которые переходили к нему по праву
наследования. И поэтому они создали клятвенный союз,
и король пообещал графу помочь завоевать континенталь¬
ные земли его отца, что привело к вражде, которая не за¬
кончилась до последнего дня Генриха II*51.
Что бы там ни было, Ричард бросил своего рода вызов,
и никто в этом не сомневался. Так как король Генрих от¬
мечал Новый, 1188 год в Сомюре лишь в компании
Жана, он должен был отдавать себе отчет в том, что его
политика потерпела крах, его сыновья, один за другим,
восставали против него, и бароны начали отворачивать¬
ся от него, чтобы присоединиться к Ричарду, в то время
как Филипп и его союзники завоевывали его земли52.
Болезнь еще больше ослабила его: он сообщил об этом
Ричарду, уверяя его, что по этой причине он не сможет
присутствовать на мирных переговорах, установленных
на середину января. Он просил прийти к его изголовью.
Ричард был так настроен против отца, что не верил ни
единому слову и думал, что речь опять идет о какой-ни¬
будь хитрости. Давление только усилилось, стычки стали
постоянными, а мирное соглашение вновь было отодвину¬
то. Потребовалось вмешательство легата понтифика Ио¬
анна из Ананьи, чтобы убедить двух королей встретить¬
ся и передать их споры арбитражной комиссии под
руководством многих прелатов.
Встреча состоялась на Рождество в 1189 г. в Ла Фер-
те-Бернар. И снова последовал провал, и вновь Филипп
говорил от имени Ричарда как его союзник. Его просьба
достаточно хорошо изложена Мэтью Пэрисом:
«Король Франции просил, чтобы его сестра (Аэлис), пере¬
данная когда-то королю Англии, стала женой Ричарда, гра¬
фа Пуату, и чтобы этот последний получил гарантии на
92
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
королевство после смерти отца. Он просил также, чтобы
Иоанн взял крест и отправился в Иерусалим, уверяя, что
Ричард не отправится туда без своего брата. Но король
Англии не согласился ни на одно из требований, и они
расстались недовольные друг другом*53.
В ответ на предложение Филиппа и Ричарда Генрих вы¬
двинул свое. Оно также не ново. Он предложил, чтобы
Жан, а не Ричард, женился на Аэлис; Филипп, так же
как и Ричард, сразу же отверг это предложение: это бы
значило уступить в пользу младшего брата54. Предчувст¬
вуя провал, кардинал Иоанн попытался уговорить Ри¬
чарда, угрожая наложить интердикт на его земли, если
он не подчинится отцу. Разъяренный Ричард обвинил
кардинала в сотрудничестве с Генрихом, который подку¬
пил его, как он говорит, золотом; он набросился на него
с обнаженным мечом, и потребовалось вмешательство
нескольких человек, чтобы успокоить его. Они убедили
Ричарда, что за этой угрозой скрывался лишь интерес
легата в успехе крестового похода55.
Смерть «старого короля» Генриха
Провал, однако, был очевиден. Генрих вернулся в Ман,
и военные действия возобновились. Филипп и Ричард
захватили Ла Ферте-Бернар, Монфор, Бомон, Баллон
и некоторые другие замки в окрестности Мана, принад¬
лежащие королю Англии. Потом, притворившись, что
идут на Тур, они осадили Ман, где Генрих считал себя
в безопасности. Для него ожидали худшего: он испове¬
довался в своих грехах (в неполной мере, как отмечает
неблагосклонный к нему хронист56) и полностью выздо¬
ровел, готовый противостоять своим врагам.
В Мане Филипп готовился к атаке, в то время как сене¬
шаль короля Англии приказал поджечь пригород, чтобы
Смерть «старого короля» Генриха
93
облегчить защиту и смутить осаждающих; но огонь пе¬
рекинулся через стену и охватил город. Французы вос¬
пользовались этим и проникли в город, оказавшись
в тылу у людей Генриха, который в спешке бежал в Нор¬
мандию со своими семьюстами рыцарями, преследуемый
Ричардом57. Ричард догнал арьергард Генриха под коман¬
дованием Гийома Маршала, все еще верного старому коро¬
лю. Здесь, как утверждают хроники, лошадь Ричарда была
ранена ударом копья одним из рыцарей противников58,
что вынудило его прекратить преследование. Генриху
удалось убежать и укрыться в Туре. Известно из «Исто¬
рии Гийома Маршала», удар нанес сам Гийом. Если ве¬
рить этому, то он добровольно уберег Ричарда по его
просьбе, так как у того не было кольчуги. Гийом предпо¬
чел убить лошадь, чтобы лишить его возможности про¬
должать преследование59.
В то время когда больной Генрих прятался в городе Ши-
ноне, Филипп и Ричард разграбили Турень. Филипп, ко¬
торый знал расположение бродов, указал своей армии
переход через Луару возле Тура. Ригор подчеркивает,
что этот шаг был невиданным в истории, и приписывает
ему небесный знак библейского вдохновения: он счита¬
ет, что король Франции вошел в реку, измерил глубину
своим копьем, наметил основные направления брода
и переправил армию. Произошло чудо: уровень воды по¬
низился при переходе французов. Жители Тура были
очень напуганы. Объединенные войска Филиппа и Ри¬
чарда после яростной победной атаки взяли Тур60. Пора¬
жение Генриха было неизбежно, старого короля броси¬
ли почти все его сторонники, за исключением Гийома
Маршала. Его сын Жан тоже предал его, перейдя на сто¬
рону противника61.
Побежденный Генрих вынужден был подчиниться. Обес¬
силенный, он с трудом отправился в Баллон, чтобы
94
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
встретить там своих победителей, которые продиктовали
ему свои условия. Генриху пришлось принять этот «по¬
зорный мир», после которого он уже не оправился.
Можно подвести итог этому соглашению: в территори¬
альном плане все вернулось к старому статус-кво. Все,
что было захвачено у короля Англии, должно принадле¬
жать короне, включая Шатору и регион Бурж, но за ко¬
ролем Франции признавалось спокойное владение всем,
что принадлежало его предкам в Оверни. Бертран де
Борн был возмущен подобным соглашением и обвинил
Филиппа в мягкотелости: он сочинил песню, в которой
хвалил храбрость Ричарда, сравнивая его со львом,
и клеймил трусость Филиппа: «Мотылек, поторопись,
передай от меня Ричарду, что он лев. А король Филипп,
который так легко расстается со своими богатствами,
кажется мне ягненком»62. Некоторые хронисты видят
в этом пункте, касающемся Оверни, воплощение проро¬
чества Мерлина, описанного писателем Гальфридом
Монмутским63. Король Франции получил, кроме того,
двадцать тысяч марок возмещения за расходы, связан¬
ные с осадой Шатору и его помощью Ричарду. Генрих II
должен был лично принести оммаж Филиппу, что он от¬
казывался делать до этого. Ричарду должны были при¬
нести оммаж все сеньоры континентальных земель его
отца. Наконец, Аэлис, сестра короля Франции, должна
быть передана под присмотр Ричарду и стать его женой
по его возвращении из Святой земли.
Думал ли старый побежденный и униженный король об
отмщении? Геральд Камбрийский, один, правда, может
заставить поверить в это; по этому поводу он приводит
одну забавную историю:
«В соглашении говорилось, что король Генрих должен был
послать своему сыну, графу Пуату, поцелуй мира и из-
Смерть «старого короля» Генриха
95
гнать из сердца всю злобу и негодование. Но как только
это было сделано (лучше сказать, притворились, чем сде¬
лали), и поцелуй был послан, граф, уходя, услышал, как
отец сказал шепотом: «Боже, дай мне силы не умереть,
пока я не отомщу за себя как следует»64.
Ричард, добавляет хронист, сразу же рассказал это ко¬
ролю Франции и его двору, что рассмешило всех, на¬
столько надежды старика казались тщетными.
Так оно и было: Генрих, перевезенный в Шинон, умер
через несколько часов, побежденный болезнью и устало¬
стью, а может, еще больше отчаянием. Ему было всего
лишь пятьдесят шесть лет, но он умер, узнав, что во гла¬
ве списка предателей стоял Жан, ради которого он пред¬
принял свою последнюю битву. Угнетенный, распростер¬
тый на своем ложе, он отвернулся к стене и пролежал
так много часов. Он умер 6 июля после тридцати четы¬
рех лет и семи месяцев правления. Алчные придворные
ждали недолго: они разворовали его имущество, сняли
даже с него богатую мантию, оставив почти голым ле¬
жать на земле65. Многие хронисты приписывают восста¬
ние сыновей и его смерть божьему наказанию66.
Генрих II неоднократно выражал желание быть похоро¬
ненным в Гранмоне и отдал некоторые распоряжения на
этот счет. Но был разгар лета, стояла жара, и перевозка
его тела создавала много проблем. Гийом Маршал вы¬
брал для него Фонтевро, большое аббатство поблизости,
которым Генрих интересовался еще до Алиеноры67. Его
тело перевезли из Шинона в Фонтевро, в церковь аббат¬
ства, где до сих пор сохранилось его красивое надгро¬
бие. Ричард очень недолго пробыл вечером у тела, не
выказывая никаких эмоций. Если верить хронистам, то
его отец даже после смерти выражал свое отношение
к нему: по прибытии Ричарда из ноздрей покойного ста¬
ла течь кровь, и это продолжалось до тех пор, пока тот
96
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
не уехал68. Лишь один автор, более поздний и более при¬
мирительный, воодушевленный, возможно, сценой по¬
каяния Петра после отречения от Христа, продолжит
эпизод:
«Его сын Ричард, узнав о смерти отца, примчался во весь
опор, терзаемый угрызениями совести. Как только он при¬
был, кровь начала течь из ноздрей покойника, как будто
душа умершего была возмущена приходом того, кто стал
причиной смерти, как будто эта кровь взывала к Богу. При
виде всего этого граф испытал ужас от самого себя и на¬
чал плакать горькими слезами*69.
Отныне Ричард становился полноправным королем
Англии70.
4. КОРОЛЬ РИЧАРД
Первым политическим жестом Ричарда было освобожде¬
ние его матери1. Хронист Мэтью Пэрис снова видит
в этом освобождении королевы осуществление предска¬
зания Мерлина2. Ричард поручил реализацию задуман¬
ного Гийому Маршалу, который поспешил в Англию,
чтобы все исполнить; его опередили, и Алиенора уже
была на свободе. Как только она освободилась, она при¬
казала выпустить заключенных, бывших противников ее
мужа, заключенных по тем же причинам, что и она3.
Другой английский хронист также описывает новые пла¬
ны Ричарда относительно матери, которая получила раз¬
решение действовать по своему усмотрению. Он
добавляет:
«Был дан приказ великим королевства в равной степени
подчиняться любому волеизъявлению королевы. Как толь¬
ко она получила такую власть, она сразу же выпустила из
тюрьмы всех заключенных Англии: она на собственном
опыте убедилась, как это унизительно для человека пере¬
носить муки заключения»4.
Алиеноре были возвращены ее владения, увеличенные
Ричардом. Очень быстро, несмотря на свой возраст (ей
было шестьдесят семь лет), она вернулась к активной
деятельности и повела себя как настоящая королева
Англии, или, по меньшей мере, как регентша королевст¬
ва с единодушного согласия баронов5. Тех, кто остался
ей верен. А что же с другими?
4-Ж. Флори
98
4. Король Ричард
А здесь существовала проблема, которую надо было ре¬
шить: как вести себя с баронами, оставшимися верными
старому королю, а следовательно, являвшимися врагами
ее и ее сына? Они все боялись гнева Ричарда. Первый,
кто испытал его действие на себе, был сенешаль Анжу
Этьен де Марсе, которого называли «диким и повеле¬
вающим»: от него Ричард безотлагательно потребовал
сокровищ отца. Заключенный, доставленный в Винче¬
стер в кандалах, Этьен вынужден был отдать Ричарду
тридцать тысяч анжуйских ливров, и пообещал еще пят¬
надцать лишь бы снискать благосклонность6. Однако Ри¬
чард, кажется, удержался от «бесплатной» мести баро¬
нам, искренне верных Генриху II, и даже вознаградил
некоторых за верность7. К тому же он выразил презре¬
ние и безжалостность к тем, кто предал старого короля
и перешел на его сторону, потому что так было
выгоднее.
Доброжелательная манера, в которой он проявил себя
по отношению к нескольким наиболее преданным людям
старого короля, к Морису де Краону, Будену де Бетюну,
Гийому Маршалу, может быть рассмотрена как показа¬
тельная черта его характера и его отношения, продикто¬
ванная мотивами одновременно рыцарскими и политиче¬
скими: он не хотел отбить охоту к верности монарху,
бывшему или... настоящему, а наоборот, хотел показать,
что верная служба хорошо вознаграждается. Гийом
Маршал называл чудом такое отношение Ричарда.
Ведь приход к власти Ричарда подвергал Гийома боль¬
шой опасности; Генрих пообещал ему руку богатой на¬
следницы, а восхождение на престол его восставшего
сына могло лишить его не только этой надежды, но
и свободы, титула маршала, даже жизни, учитывая не¬
давние события. Его опасения удвоились, когда король,
обращаясь к нему, намекнул на лошадь Ричарда, кото¬
рую Гийом убил за несколько дней до этого во время по¬
Герцог Нормандии, король Англии
99
бега Генриха в Шинон. Ричард считал, что Гийом хотел
убить его, но ему это не удалось. Маршал осмелился
уточнить правду, несмотря на опасность, которой он
подвергался, противореча будущему королю Англии.
Вот какими словами он описывает свою первую встречу
с новым королем:
«Маршал, недавно вы хотели моей смерти и. несомненно,
вы бы меня убили, если бы я своей рукой не отбросил
ваше копье; это был для вас очень плохой день. Гийом от¬
ветил графу: «У меня никогда не было намерения убить
вас; я еще достаточно силен, чтобы справляться со своим
копьем; если бы я хотел, я бы настиг вас, как это было
с вашей лошадью. Убив ее, я не считаю, что поступил пло¬
хо, и мне не в чем раскаиваться*. Граф ответил ему: «Мар¬
шал, вы прошены, я не держу обиды на вас»8.
Значение эпизода довольно ясно: король Англии стирал
обиды и забывал жалобы графа Пуатье. Для Гийома это
было большим облегчением, он мог продолжать служить
и надеяться. Ричард оставил при себе этого примерного
рыцаря, былого наставника его брата Генриха, и дал
ему, пятидесятилетнему рыцарю, в жены одну из самых
богатых наследниц Англии, молодую, семнадцатилет¬
нюю Изабеллу де Клэр, графиню Стригиля и Пемброка,
сделав его, таким образом, одним из самых богатых ба¬
ронов королевства. Не упустим существенного замеча¬
ния: его отец Генрих лишь пообещал графиню, а Ричард
отдал ее ему9.
Герцог Нормандии, король Англии
Успокоенные таким образом, приверженцы Генриха II
переходили на сторону Ричарда чаще всего с энтузиаз¬
мом. Их можно увидеть в ближайшем окружении нового
короля.
100
4. Король Ричард
На тот момент времени Ричард был всего лишь графом
Пуату; 20 июля 1189 г. он станет герцогом Нормандии10,
архиепископ Руана вручит ему герцогский меч и пере¬
даст знамя в ритуальной церемонии, сравнимой по фор¬
ме и употребляемой для ее описания лексике с посвяще¬
нием в рыцари; на самом деле речь идет о герцогской
инвеституре, копировавшей коронационную церемонию
западнофранкских королей11.
По случаю этих церемоний Ричард проявил небывалую
щедрость, которую можно расценивать как благоприят¬
ные политические шаги, способствовавшие усилению
его власти. Так, Ротру, наследнику графа Першского, он
дает в жены свою племянницу Матильду (дочку своей
сестры Матильды и Генриха Льва, герцога Саксонского),
что обеспечивает ему ценный союз для получения гаран¬
тии лучшей защиты беспокойного региона его империи
на границах Мэна, значительно ослабленного последни¬
ми конфликтами. Перед прибытием в Англию для полу¬
чения короны Ричард принял меры относительно Акви¬
тании, Мэна и Анжу, как для мира, так и для
обеспечения безопасности своей империи, как отмечает
Рауль де Дицето12. Он также позаботился о безопасно¬
сти Тура, в стратегической важности которого он мог
недавно убедиться и который был яблоком раздора меж¬
ду Филиппом и Плантагенетами.
Кстати, по этому поводу Ричард встретился с королем
Франции. Встреча состоялась 22 июля между Шомоном
и Три. Ричард еще не был коронован, но уже проявил
новый подход к старым проблемам, что приблизило его
к внешней политике отца, а не к той, которую он отстаи¬
вал, будучи всего лишь графом Пуату. Филипп выдви¬
нул те же требования, он хотел вернуть нормандский
Вексен вместе с Жизором. Ричарду удалось заставить
его уступить после обещания выплаты четырех тысяч
Герцог Нормандии, король Англии
101
марок возмещения военных затрат дополнительно к два¬
дцати тысячам, уже обещанным Генрихом на встрече
в Баллоне после поражения в Мане. К тому же он, нако¬
нец, принял обязательство жениться на Аэлис. Ничто
теперь не может помешать этой свадьбе. Со своей сторо¬
ны Филипп согласился вернуть своему вчерашнему со¬
юзнику все земли, недавно завоеванные с его помощью
во владениях отца, особенно Тур, Ман и Шатору, кроме
Грасэ и Иссудена, которые остались у короля Франции.
В общем, этот договор был довольно благоприятен для
Ричарда, который получил больше, чем пообещал Фи¬
липпу, в частности Жизор и Вексен. Французский хро¬
нист Ригор выразил чувства французов по этому поводу:
Жизор должен быть возвращен королю Франции. Это
предрекали даже знаки свыше: на следующий день по¬
сле заключения этого соглашения (и Ригор заботится
о том, чтобы эти два события были упомянуты в одной
фразе), когда граф Пуату переправлялся на лошади и со
своими людьми через деревянный мост, ведущий в Жи¬
зор, мост сломался и Ричард упал в ров со своим
конем13.
Проверив состояние своих континентальных владений,
Ричард начал собираться к отплытию в Англию. Он хо¬
рошо понимал, как когда-то и его отец, что значит дер¬
жать в своих руках всю власть на таком пространстве,
как Великобритания. Однако ему нужно было еще ре¬
шить судьбу младшего Жана, который так поздно при¬
соединился к своему старшему брату, что все боялись за
него. Конечно, Жан пришел мириться с братом, и тот от¬
несся к нему с «уважением»14, однако неизвестно, что
таило в себе будущее. Ричарду ничто не мешало предос¬
тавить ему важный удел, в частности на континенталь¬
ной территории, имеющий стратегическое значение
и большое количество замков.
102
4. Король Ричард
Он вел себя великодушно по отношению к младшему
брату; перед отбытием в крестовый поход, так как ничто
уже больше этому не препятствует, он выполнил обеща¬
ния, данные отцом, и 20 августа женил его на наследни¬
це графа Глостера, несмотря на протест Балдуина, архи¬
епископа Кентерберийского, который запретил эту
свадьбу, так как они были родственниками в третьем
колене15. К этим владениям Ричард потом добавит четы¬
ре графства в Англии и земли в Ирландии, что будет со¬
ответствовать обещаниям отца пожаловать земли, стоя¬
щие четыре тысячи дохода. Если верить некоторым
очевидцам, великодушие Ричарда по отношению к Жану
было даже чрезмерным, неуместным, и многие отверну¬
лись от младшего; многие остерегались этого брата, ко¬
торый ждал лишь отправления Ричарда в крестовый по¬
ход, чтобы замысли ть заговор против него16. Для многих
размеры этих уступок такому непостоянному человеку,
как Жан, свидетельствовали о намерении Ричарда не воз¬
вращаться из Святой земли и оставить королевство
брату17. На самом деле эти слухи пустили сторонники
Жана, которые начали усиленно укреплять свои крепо¬
сти. Вскоре после отъезда Ричарда многие представите¬
ли знати перешли на сторону младшего брата и ополчи¬
лись против Ричарда, что предвидел и предупреждал
Гийом Лоншан, назначенный канцлером королевства18.
В действительности Ричард не доверял своему брату
и земли, которые он дарил, какими бы большими они ни
были, не представляли для него реальной угрозы, так
как не были целостны и не обладали ни стратегической,
ни военной значимостью. К тому же они не составляли
то, что ценилось больше всего, — анжуйскую империю,
сердце которой находилось во Франции. Недоверие Ри¬
чарда к Жану было вполне реальным, несмотря на все
подарки. Он также не доверял своему сводному, неза¬
Герцог Нормандии, король Англии
103
коннорожденному брату Жоффруа, назначенному отцом
епископом Линкольна, а потом ставшему канцлером.
Генрих II очень любил его и всегда отдавал предпочте¬
ние ему, а не Ричарду или Жану. Он пообещал сделать
его архиепископом Йорка, что было очень почетным на¬
значением, но Жоффруа не слишком хотел этого, так
как отдавал предпочтение верховой езде, охоте и свет¬
ским развлечениям, а не служению Церкви. Возможно,
он не потерял надежды сыграть важную политическую
роль и, вероятно, вспоминал, что Вильгельм Завоеватель
тоже был незаконнорожденным, что не помешало ему
стать королем Англии. Для удовольствия, а также из
честолюбия Жоффруа до сих пор отказывался от любого
вида назначений. Ричард тотчас же после восшествия на
престол назначил Жоффруа архиепископом Йорка, кото¬
рым тот стал 23 сентября скорее против своей воли.
Став священнослужителем и получив высокую долж¬
ность, он потерял всякую возможность добиться полити¬
ческой должности в мирской жизни. Что касается Жана,
то перед своим отъездом на Святую землю Ричард взял
с него клятву, что он ногой не ступит в Англию во время
его отсутствия. Позже Алиенора освободит его от этой
клятвы, при условии, что получит разрешение канцлера19.
Когда Ричард, сев на корабль в Барфлере, прибыл 13
сентября 1189 г. в Лондон, его радостно встретила тол¬
па, уставшая по разным причинам от правления его
отца, от его приступов и еще больше от финансовых
мер, принятых недавно и считавшихся непомерно высо¬
кими, особенно духовенством, упрекавшим его к тому
же в беспорядочных любовных связях, в слишком суро¬
вых законах и убийстве Томаса Бекета20. Месяц спустя
Ричард был коронован в Вестминстерском аббатстве ар¬
хиепископом Балдуином Кентерберийским. Детальное
описание торжественной церемонии дает нам хронист
104
4. Король Ричард
Рожер де Ховден21: за высокими сановниками, которые
открывают процессию, движутся четыре барона, держа
канделябры и свечи, за которыми идет Жан Маршал
с двумя золотыми шпорами из королевской сокровищни¬
цы; потом идут два графа, Гийом Маршал, ставший гра¬
фом Пемброка и Стригиля, с королевским скипетром22
и Гийом Солсбери с жезлом. За ними идут Давид, брат
шотландского короля, и Роберт, граф Лестер, окружая
Жана, брата короля, графа Мортэна и Глостера, держа¬
щие три меча из королевской сокровищницы; наконец,
за шестью графами, которые кладут на стол атрибуты
королевской власти, приближается Гийом де Манде-
виль, неся королевскую корону, а за ним идет будущий
король Ричард, граф Пуату и герцог Нормандии. Заняв
место, будущий король произносит три традиционные
коронационные клятвы: он клянется нести всю жизнь
мир и славу Богу и Святой церкви, обеспечивать право¬
судие народу и отменять плохие законы и извращенные
обычаи, но соблюдать и хранить хорошие; потом Ричард
раздевается и происходит помазание святым елеем голо¬
вы, груди, рук, перед тем как облачиться в королевские
одежды; архиепископ передает ему меч, предназначен¬
ный для изгнания еретиков и всех врагов Святой церк¬
ви; потом два графа надевают на ноги золотые шпоры;
наконец, Ричард, одетый в королевскую мантию, короно¬
ван; он занимает место на троне и слушает мессу. После
церемонии состоялся королевский пир, на котором при¬
сутствовало большое количество народа, у каждого свой
статус, повод для великолепия и щедрот, которые силь¬
но впечатлили свидетелей23.
Ричард отдал приказание, чтобы на празднике не было
ни евреев, ни женщин. Мэтью Пэрис дал объяснение
этому исполненному указу через несколько дней: «в то
время боялись магических выдумок, к которым прибега¬
Герцог Нормандии, король Англии
105
ли во время коронации королей евреи и колдуньи»24.
Дж. Джилингем резко отвергает мнение тех, кто
считал25, что подобное изгнание женщин было естест¬
венным отвращением Ричарда к женщинам, констатаци¬
ей его гомосексуальности: он хотел сделать банкет для
холостяков, так сказать, «веселый праздник»26. Как счи¬
тает английский историк, такое изгнание женщин было
нормальным во время английской коронации, и что если
следовать такой логике, то все короли Средневековья
были гомосексуалистами. Эту точку зрения мы обсудим
позже27. Однако во всяком случае такое изгнание не со¬
всем обычно, так как хронист в этом случае не испытал
желания уточнить, что оно было содержанием указа,
и не придумал причины для его оправдания. Впрочем,
неизвестно, был ли указ выполнен, и привел ли он к ка¬
ким-нибудь протестам или беспокойствам.
То же самое касается и изгнания евреев. Несмотря на
запрет, многие из них хотели участвовать в празднова¬
нии и пожелать королю счастливого царствования, пода¬
рить подарки, чтобы показать свою привязанность в эпоху,
когда некий скрытый антисемитизм начал обостряться,
как всегда, когда начинались разговоры о крестовом по¬
ходе: многие христиане имели тенденцию, это хорошо
было видно во время первого похода в 1096 г., давать
одно название врагам веры и Христа, не только мусуль¬
манам, у которых собирались отнять Святые места, но
и еретикам и евреям Запада28. Охрана короля, сдержи¬
вая толпу у входа, постоянно отталкивала евреев, пытав¬
шихся войти, их били, выгоняли и обирали до последней
нитки. Результатом такого поведения было большое ко¬
личество раненых и несколько погибших.
Узнав об этом, жители Лондона начали движение; толпа
воспользовалась этим, чтобы проникнуть в город и уст¬
роить охоту на евреев, учинить погромы, расхитить
106
4. Король Ричард
имущество, сжечь их дома, вынудить некоторых выби¬
рать между верой и смертью. Многие из них, чтобы из¬
бежать резни, принимали крещение29. Для многих хри¬
стиан это также была возможность разворовать их
имущество и использовать, в ущерб «врагам Христа»,
необходимые субсидии для экспедиции против мусуль¬
ман. Прошел слух, что Ричард сам отдал приказ на эти
преследования .
Еврейское сообщество было достаточно многочислен¬
ным и относительно богатым в Англии, где Генрих II за¬
щищал их, в то время как король Франции Филипп, на¬
оборот, изгонял их из королевства под аплодисменты
многих. Ригор, впрочем, поддерживает его в этом и на¬
водит на мысль, что, действуя таким образом, новый ко¬
роль выполнял свой долг, сообразно коронационной
клятве31. Некоторые из них сбежали в Англию, где Ген¬
рих хорошо принял их, что вызывало со стороны знати
и духовенства неблагоприятные комментарии, что сви¬
детельствует о скрытом антисемитизме, о котором пого¬
ворим дальше. Ричард де Девиз не без хитрости устами
старого еврея рассказывает молодому соплеменнику,
как в Англии относятся к евреям: ему надо избегать
Лондона (настоящий притон для попрошаек, бандитов,
педофилов и проституток) и некоторых других городов,
не представляющих особого интереса, таких как Окс¬
форд, Эксетер, Кентербери, Рочестер; наконец, он дол¬
жен попытаться поселиться в Винчестере, настоящем
«Иерусалиме для евреев», где жители, священники и мо¬
нахи очень радушно их принимают32.
Связывали ли в Англии, как и во Франции, три клятвы
короля и этот акт насилия, направленный против евре¬
ев? Проживая на христианской земле, они сформирова¬
ли «враждебное» сообщество, слишком богатое в мо¬
мент, когда многие крестоносцы, идя воевать за Святую
Подготовка к крестовому походу
107
землю за Христа, с трудом могли собрать необходимую
сумму, особенно священники, которые платили Салади-
нову десятину. Все эти факторы психологического, эко¬
номического, религиозного характера смешались и обо¬
стрились, хотя Ричард объявил, что евреи находятся под
его защитой, и приказал найти виновных, возможно осо¬
бо не надеясь и не упорствуя33. Волна погромов достигла
других городов, таких как Линкольн и Норвик, достигая
наивысшей точки через несколько месяцев в Йорке, где
многие евреи, спрятавшись в замке, подверглись атаке
фанатичной толпы по наущению экзальтированного от¬
шельника. Как и в 1096 г., преследуемые евреи предпо¬
читали приносить себя в жертву, чем принимать креще¬
ние. Некоторые, конечно, соглашались, чтобы спасти
свою жизнь. Напрасно: их все равно убивали. Видя та¬
кой размах, Ричард отправил 3 мая 1190 года в Йорк
Гийома Лоншана во главе армии, но зачинщики беспо¬
койств уже достигли Шотландии; горожане были выну¬
ждены лишь заплатить налог, и Гийом Лоншан заменил
шерифа, причастного к преступлениям34.
Подготовка к крестовому походу
Гораздо раньше, в декабре 1189 г. Ричард покинул Анг¬
лию, чтобы подготовиться к отъезду на Святую землю.
Для этого он созвал своих баронов, как в Великобрита¬
нии, так и в анжуйской империи, и призвал их следовать
за собой. Чтобы получить их согласие, ему надо было
принять на себя основную часть (две трети) расходов,
необходимых на такую экспедицию. Оплачивать кораб¬
ли для перевозки армии, всадников, пехотинцев, лучни¬
ков, военных техников; все эти «пилигримы» отправля¬
лись добровольно, хотя иногда с трудом можно их
упросить, но все расходы все равно ложились на их
108
4. Король Ричард
сеньоров, снабжавших продовольствием, обеспечиваю¬
щих содержание и оплачивающих расходы. Саладинова
десятина обеспечила приток значительной части денег,
около шестидесяти тысяч ливров, но этого было недос¬
таточно. К тому же она была частично растрачена на
разные нужды, особенно на войну между Генрихом
и Филиппом, и на другие расходы, не связанные с кре¬
стовым походом, что вызвало недовольство критиков,
а особенно духовенства35. Мэтью Пэрис довольно хоро¬
шо выражает единодушное чувство по этому поводу:
«В это время по всей Англии ввели такой налог, что его
размеры достигали десятой части движимого имущества,
под предлогом использования этих средств на нужды Свя¬
той земли. Это вымогательство, сопровождаемое силой,
возмутило духовенство и народ; так как под видом мило¬
стыни это был акт настоящей алчности»36.
К тому же перед походом на Восток нужно отдать коро¬
лю Франции деньги на возмещение ущерба, предусмот¬
ренные в предыдущих договорах. Конечно, Ричард на¬
шел в королевской сокровищнице отца достаточно
большую сумму, превышавшую сто тысяч марок37. Но
этого оказалось слишком мало для расходов, которые он
собирался делать. И он начал своего рода продажу
должностей. Он потребовал от тех, кто служил его отцу,
значительную сумму за продолжение своей службы. Мы
уже упоминали об Этьене Марсе, бывшем сенешале
Анжу при Генрихе И. Взятый под стражу, в наручниках,
перед коронацией он был доставлен в Винчестер как за¬
ключенный. За свое освобождение он должен был запла¬
тить Ричарду тридцать тысяч анжуйских ливров и по¬
обещал еще пятнадцать, чтобы сохранить за собой эту
должность38. Ранульф де Гланвиль, бывший тюремщик
Алиеноры, тоже должен был заплатить штраф в размере
пятнадцати тысяч. Вскоре тот же принцип стал приме¬
Подготовка к крестовому походу
109
няться ко всем; Гийом Лоншан, чтобы стать епископом
Или, должен был заплатить более трех тысяч марок за
должность канцлера. Другие менее престижные должно¬
сти также были «проданы», как, например, должность
шерифа, в ход пошли графства, замки, земли, сеньории,
не считая многочисленных займов Церкви. Вильгельм
Шотландский по цене десять тысяч марок купил свою
«свободу»: он пришел принести оммаж Ричарду вместе
с братом Дэвидом, и через некоторое время Ричард объ¬
явил Вильгельма свободным от любой зависимости, уста¬
новленной Генрихом, вызвав при этом глубокую благо¬
дарность шотландцев. Короче говоря, в общей сложно¬
сти всевозможными способами новому королю Англии
удалось собрать огромные средства, превышающие со¬
стояния других королей39. Как признавался он сам, что¬
бы достать денег, он продал бы и Лондон, если бы нашел
покупателя40. Это неистовство в распродаже подливало
масла в огонь в окружении Жана, заявлявшего, что ко¬
роль мало заботится о королевстве и не собирается туда
возвращаться.
Финансы — не единственная забота нового короля: ему
также надо было подумать об администрации своей им¬
перии, начиная с Англии. Как было сказано выше, Ри¬
чард не доверял своему брату. Когда-то он заявил, что
не поедет без него на Святую землю, и возможно, он
еще думал об этом; но кроме риска поссориться в доро¬
ге, это решение представляло большое неудобство, кото¬
рое заключалось в том, чтобы оставить королевство без
прямого наследника в случае гибели обоих братьев
в этой экспедиции. Тогда королевство перешло бы Арту¬
ру, двухлетнему сыну Жоффруа, что вызвало бы новые
династические споры.
Оставалась Алиенора. К этому времени она была уже
в солидном возрасте, но все еще здоровой, живой и вла¬
110
4. Король Ричард
стной женщиной, страстно жаждущей занять свое место
на политической лестнице. Она идеально справится с
функцией «королевы-матери» и будет настоящей управ¬
ляющей королевством. В идеале лучше всего было бы
обеспечить себя потомком, однако это дело было доволь¬
но щепетильным, так как Ричард отказался жениться на
Аэлис, несмотря на многократные обещания королю
Франции, мешавшие заключить ему другой брачный
союз, имеющий политическую основу, как и все браки
того времени. Однако он думал об этом, а Алиенора на¬
стаивала еще больше, так как она не доверяла своему
сыну Жану и даже слышать не желала об Артуре, вто¬
ром законном наследнике. Но на данный момент нача¬
тые переговоры были затруднены из-за обновленного
обещания Ричарда Филиппу, который не преминул бы
извлечь выгоду из такого нарушения слова. Переговоры
должны были быть тактичными.
Чтобы обеспечить доходы и независимость Алиеноры,
Ричард еще больше расширил ее вдовью часть. Он пре¬
доставил ей вдовьи части трех королев, как подчеркива¬
ют хронисты: владение, которое Генрих I дал своей жене
Эдит; то, которое король Стефан дал своей жене Алисе,
и то, которое ей оставил Генрих II. Отныне, признанная
всеми баронами, она могла, как замечает Ричард де Де¬
виз, «жить для себя» и больше не зависеть от
казначейства41. Чтобы править на основании регентства,
Ричард приставил к ней нескольких королевских служа¬
щих, которым, как он считал, можно было доверять:
Гуго де Пюизе, аристократа из древнего рода, и Гийома
Лоншана, епископа Или. Оба они не ладили между со¬
бой, и в итоге Ричард склонил свой выбор в пользу Гий¬
ома Лоншана, человека образованного и наделенного ре¬
альной властью, назначенного канцлером, а затем
юстициарием королевства одновременно с назначением
Подготовка к крестовому походу
111
легатом понтифика, что делало его самым могуществен¬
ным человеком королевства Англии. Однако коренное
население, как и многие хронисты, упрекали его в низ¬
ком происхождении, высокомерии, сумасбродствах,
«презрении к англичанам»42.
Успокоившись насчет судьбы Англии, Ричард мог отплы¬
вать из Дувра в Кале 11 декабря, чтобы заняться своими
континентальными землями, где он хочет обеспечить хо¬
рошую администрацию в свое отсутствие. Он узнал о
смерти Вильгельма Сицилийского, мужа его сестры
Жанны. У пары не было детей, и Танкред Сицильский
захватил остров во вред наследнице Констанции, жене
императора Генриха VI, дочери Рожера Сицилийского.
Результатом этого был конфликт между Танкредом
и Генрихом VI, союзником и родственником Ричарда.
Последний имел намерение, проезжая через Сицилию,
урегулировать этот спор и, в частности, освободить се¬
стру и ее владения, попавшие в руки Танкреда43.
В Кале Ричарда встретил Филипп Фландрский, тоже
крестоносец, который сопровождал его по Нормандии,
где король отмечал Новый год, недалеко от Кана. Хро¬
нист Амбруаз, присутствующий на этом торжестве, от¬
мечает с сожалением, что не было слышно хвалебных
песен: жонглеры не были приглашены44. Чтобы управ¬
лять в его отсутствие Нормандией, Анжу, Аквитанией
и Мэном, Ричард назначил сенешалей, достойных дове¬
рия, возложенного на них, и способных поддержать
в мире и порядке провинции.
Обезопасить свои территории от любого вида атак лю¬
дей Филиппа, даже в отсутствие двух королей, было
первой заботой Ричарда. По этому поводу Ричард встре¬
тился с Филиппом 30 декабря, а потом еще раз 13 янва¬
ря 1190 г. в Сант-Реми возле Нонанкура45. Два короля
112
4. Король Ричард
заключили своего рода пакт о ненападении, пункты ко¬
торого могут быть резюмированы так: король Англии за¬
щищает короля Франции, если нападут на Париж; ко¬
роль Франции защищает короля Англии, если нападут
на Руан. Графы и бароны двух лагерей клянутся не раз¬
вязывать войны, пока их короли находятся в крестовом
походе. Оба короля решают, что если один из них умрет
или вернется раньше из похода, то он оставит свои вой¬
ска и имущество тому, кто останется46. Общий отъезд
был назначен в Везеле.
Дата этого отъезда переносилась несколько раз. Снача¬
ла потому, что приготовления заняли больше времени,
чем предусматривалось; потом между королями возник¬
ли какие-то трения; наконец, потому что 15 марта 1190 г.
умерла королева Франции Изабелла, родив двух мерт¬
вых близнецов. Многие государи-крестоносцы отправи¬
лись в поход раньше королей. Фридрих Барбаросса вы¬
двинулся гораздо раньше, хотя стал крестоносцем
намного позже.
Другой заботой Ричарда было обеспечение мира и по¬
рядка в Аквитании, его любимом владении. Аквитанские
бароны, поддерживаемые Раймундом Тулузским, могли
в любой момент восстать47. Вот почему Ричард созвал
большую часть сеньоров региона в 1190 году в Ла-Реоль,
где находился его двор, и наверно, поэтому перенес пе¬
реговоры о его свадьбе с Беренгарией, которая должна
была остаться в тайне, чтобы не разозлить раньше вре¬
мени Филиппа, так как к мирному согласию с ним прий¬
ти было сложно. Дж. Джилингем сравнивает это собра¬
ние и семейный совет, который состоялся в марте
в Нормандии, с тем, который состоялся двадцать лет на¬
зад, когда выдавали замуж Алиенору, сестру Ричарда, за
Альфонса VIII Кастильского48.
Подготовка к крестовому походу
113
Перед тем как покинуть Аквитанию, король пытался ус¬
мирить ее и продемонстрировал силу, проводя в мае
и июне акцию наказания нескольких непокорных сеньоров
Гаскони. Он вынудил мятежников покинуть укрепления,
которые они занимали49. Сеньоры и баскские общины
уже давно получили репутацию разбойничьих, и «Путе¬
водитель для пилигримов в Сантъяго де Компостела»,
составленный несколькими годами ранее, часто упоми¬
нает о них. Эта книга, предназначенная для паломников,
указывает дороги, по которым нужно идти, чтобы выйти
в Испании на «французскую дорогу», ведущую в Сантъя¬
го де Компостела, упоминает второстепенные храмы, ко¬
торые нужно посетить по дороге, отмечает лучшие мес¬
та, где можно остановиться, и дает ценные указания,
как общаться с местным населением. Немногие из этих
народов достойны похвалы автора, а баски и наваррцы
меньше всего. Гасконцы считаются легкими на слово,
пьяницами, пустословами, насмешниками, гурманами,
одетыми в лохмотья, и бедняками, но легко вовлекаемы¬
ми в сражения и гостеприимными к нищим. Баски гово¬
рят на варварском и непонятном языке, наоборот, очень
враждебны. Они преследуют паломников, угрожают им
палками, бьют их. Автор «Путеводителя» говорит, что
церковь постоянно отлучает сеньоров, которые защища¬
ют их и пользуются их мелкими кражами, позорно заби¬
рая часть. Он даже называет имена этих сеньоров, среди
которых значится король Арагона. Он также описывает
страх, который вызывают эти народы:
«Это варварский народ, отличающийся от всех и нарядом
и расой, злобный, темнокожий, некрасивый на лицо, рас¬
путный, извращенный, знаток жестокости, народ пьяниц,
подкупный, дикий и жестокий, бесчестный и хитрый, не¬
способный на доброе чувство, переполненный пороками.
Они враги французского народа. Лишь за одно су навар¬
рец или баск убьет, если сможет, француза*50.
114
4. Король Ричард
Это неблагоприятное суждение базируется на реальных
фактах, а именно на разбойничьих притонах, для кото¬
рых проход через Пиренеи — лишь предлог, но возмож¬
но, информация взята из личного опыта автора или его
близких; вероятно, нужно учесть скрытую враждебность
автора, который принимает сторону короля Франции
в споре с англичанами, что благоприятно для короля
Арагона и не очень для графа Тулузы.
Одновременно с подготовкой отъезда Ричард пытался
усилить союз против Раймунда Тулузского, сближаясь
еще больше с королем Санчо VI Наваррским, который
уже готов был соединиться с Альфонсом II Арагонским
для борьбы с королем Кастилии. Очень вероятно, что
в это время Ричард поставил на повестку дня свою
свадьбу с Беренгарией, необсуждаемую из-за недавнего
договора Филиппа и Ричарда. И вновь он столкнулся со
случаями вымогательства со стороны сеньоров региона.
Ричард продемонстрировал, что не потерпит грабежей,
которые имеют все признаки неподчинения. Он начал
карательную операцию вдоль Пиреней, осадил замок
Шизи, захватил его и приказал повесить его владельца,
обирающего паломников51. Его вмешательство имело две
цели — защитить пилигримов и усилить свой авторитет
на второстепенных зонах, постоянно пытающихся до¬
биться независимости.
Таким образом, отдав распоряжения о поддержании по¬
рядка в Аквитании во время его отсутствия и укрепив
союзы, которые будут в этом помогать, Ричард вернулся
в Шинон, где озвучил постулаты поведения во время
крестового похода. Он перечислил многие запреты, всту¬
пающие в силу во время похода, и очень суровые наказа¬
ния для одних, более либеральные для других; виновни¬
ки убийства, насилия, оскорбления, богохульства, краж
должны сурово караться, вплоть до смертельного приго¬
вора или ампутации конечностей52. Потом он достиг
Подготовка к крестовому походу
115
Тура, где в июне 1190 года, отдал приказы начальникам
флота, чтобы они обогнули Испанию, имея на борту про¬
виант, оружие и вещи, а также часть его армии, с которой
он должен встретиться в Марселе. В Туре из рук архиепи¬
скопа он получил традиционные атрибуты пилигримов: по¬
сох и суму, которые он выставил напоказ в Везеле
2 июля, где он встречался, как было условлено, с Фи¬
липпом Августом. Зловещее предзнаменование? По сви¬
детельству очевидцев, когда Ричард оперся на свой по¬
сох паломника, он сломался...53
Прежде чем отправиться вместе в путь, 4 июля короли
заключили последнее соглашение, которое будет впо¬
следствии иметь огромное значение в зависимости от да¬
ваемых пояснений: они договорились разделить поровну
все расходы и затраты экспедиции, а также славу, завое¬
вания, добычу и трофеи; они также условились встре¬
титься в Мессине, так как маршрут у них был разный54.
Легко ли Филипп согласился на то, что Ричард не же¬
нился на его сестре, как это было предусмотрено догово¬
ром? Если верить «Продолжению Гийома Тирского», то
Ричард все же обсудил эту проблему с королем Франции,
и довольно успешно. Ниже представляем текст, переве¬
денный на старофранцузский XIII в. одним из пуленов, то
есть христиан Запада, отправленных на Святую землю:
«Когда он прибыл во Францию, он просил и требовал у ко¬
роля, говоря так: „Сир, я молод55 и недавно был короно¬
ван, и, как вы знаете, отправляюсь за границу. Если будет
ваша милость, я прошу вас перенести эту свадьбу на мо¬
мент моего возвращения. Я клянусь вам жениться на ва¬
шей сестре в течение пятнадцати дней после моего возвра¬
щения”. Король уступил и взял с него слово чести, сделав
отсрочку*56.
Это самый поздний текст, и у нас больше нет свиде¬
тельств этой просьбы «отсрочки». Однако такая возмож¬
116
4. Король Ричард
ность вполне вероятна, и Филипп Август мог согласить¬
ся на это, несмотря на постоянные промедления на этот
счет со стороны Плантагенетов. Но до этого момента ответ¬
ственным можно было считать лишь Генриха II; итак, отно¬
шения между Филиппом и Ричардом гораздо улучшились.
К тому же оба короля отправились в крестовый поход, в ко¬
торый женщинам по предписанию понтифика идти запре¬
щено. Филипп Август, сам недавно потерявший жену, мог
понять сомнения Ричарда жениться на своей вечной невес¬
те, чтобы оставить ее в такой опасный момент.
Так что в поход Ричард и Филипп отправились холостя¬
ками. Исходным пунктом его был Везеле, священное
и уже почти мифическое место, где Св. Бернард пропо¬
ведовал предыдущий поход. Из Везеле они направились
в Лион, куда прибыли 14 июля 1190 г. Здесь снова хро¬
нисты отмечают плохое предзнаменование: деревянный
мост проваливается под «пилигримами», увлекая их
в воды Роны. Амбруаз, который не так был точен в обра¬
щении с цифрами, как его предшественники времен
Первого крестового похода57, отмечал с пафосом, что ар¬
мия крестоносцев составляла сто тысяч человек, и что
сто из них упало в реку и лишь двое утонуло, что вос¬
становило равновесие и лишило зловещего смыла проис¬
шествие. Чистые перед Богом, они получили божье бла¬
гословение и попадут в рай.
В Лионе оба короля разошлись под предлогом найти бо¬
лее удобный способ переправки армии: Филипп отпра¬
вился в Геную, где он рассчитывал подняться на борт,
так как генуэзцы были его союзниками. Ричард напра¬
вился в Марсель, где ожидал свой флот. Оба короля
должны были встретиться в Сицилии, в Мессине. Кто
приедет первым, должен будет дождаться второго.
Несмотря на мрачные предзнаменования, на этот раз
крестовый поход вроде начался хорошо.
5. РИЧАРД В СИЦИЛИИ (1190-1191)
Из Марселя в Мессину
Предприятие крестового похода с самого начала вызыва¬
ло большой энтузиазм у христиан. Ричард и Филипп
объединили значительные войска, а флотилия Ричарда
поражала современников. Со своей стороны, Филипп до¬
говорился со своими союзниками в Генуе о транспорти¬
ровке 650 рыцарей, 1300 оруженосцев, 1300 лошадей,
продовольствия на восемь месяцев и на четыре месяца
вина, не считая корма для скота; и все это на сумму
5850 серебряных марок1. Флот Ричарда, состоящий из
107 кораблей, тем временем направился к проливу
Гибралтар2. Ричард ожидал его в Марселе с 31 июля по
7 августа. Напрасно. В дороге его задержали многочис¬
ленные происшествия. Буря в Гасконском заливе под¬
вергла испытаниям корабли и моряков, многие из кото¬
рых считали, что пришел их конец. Но 6 мая к ним
явилось видение в лице самого Томаса Бекета, который
их успокоил и обеспечил защиту небес. Прибыв в Пор¬
тугалию в начале июля, участники похода выступили
в защиту христиан в городе Сильвия, атаковав его
12 июля и отняв у мусульман. Город сдался 6 сентября,
а через два дня церковь, переделанная в мечеть, была
возвращена в первоначальное состояние3. В Лиссабоне
крестоносцы передали город королю Португалии, но, ох¬
ваченные религиозным фанатизмом, увлеклись побора¬
118
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
ми с еврейского и мусульманского населения, находяще¬
гося на службе у короля Санчо. Они стали насиловать
женщин города, разворовывать и сжигать дома. В итоге
король запретил им входить в город, а нескольких даже
заключил в тюрьму4. Флот вышел из Лиссабона 24 июля,
миновал Колонны Геркулеса 29 сентября и направился
вдоль берега в Марсель через Альмерию, Карфаген, Ва¬
ленсию, Барселону, Нарбонн, Монпелье. Корабли при¬
были в Марсель 22 августа5.
Ричарду не хватило терпения дождаться его. Если ве¬
рить Гервасию Кентерберийскому, до него дошли мрач¬
ные слухи: его флот был уничтожен бурей, около сотни
его кораблей с командами утонули, а остальных их това¬
рищей перерезали в Испании6. Нетерпеливо и пытаясь
противостоять злому року, Ричард нанял корабли 7 авгу¬
ста, чтобы постепенно добраться до Мессины, продвига¬
ясь вдоль берега и островов Лерен, Ниццы, Генуи, где
находился Филипп Август, страдавший от морской бо¬
лезни. В Портофино состоялось несколько встреч двух
королей, во время которых вновь возникни некие тре¬
ния. Филипп Август попросил Ричарда одолжить ему
пять галер; король Англии смог дать ему только три, вы¬
звав тем самым недовольство короля Франции.
После нескольких дней отдыха флот продолжил свой
путь вдоль итальянских берегов. Достигнув устья реки
Тибр, в нескольких километрах от Рима, Ричард даже не
соизволил проведать папу Климента III, о котором он
был невысокого мнения. Переговоры, которые произой¬
дут немного позже с калабрийским монахом Иоахимом
Флорским, очень хорошо объясняют такое отношение:
разговаривая на тему Антихриста, который, по мнению
монаха, должен был скоро явиться и завоевать апостоль¬
ский престол, Ричард сразу же и без малейшего сомне¬
ния идентифицировал Антихриста в образе Климента III.
Прибытие в Мессину
119
Этого достаточно, чтобы понять, что отношения между
понтификом и сувереном были не наилучшими7. Король
Англии решил остановиться на пять дней в Салерно, из¬
вестном своей школой лекарей (неизвестно, однако, кон¬
сультировался ли он со светилами науки или нет). Здесь
он получил утешительные новости о своем флоте, кото¬
рый направлялся в Мессину. Прежде чем пересечь про¬
лив, чтобы присоединиться к нему, Ричард решил отпра¬
виться в маленьком экипаже в Милето, крайнюю точку
Калабрии, где столетием ранее прославился нормандец
Роберт Гвискард. Военные подвиги этого известного ры¬
царя достигли Франции, Нормандии, а еще раньше Са¬
лерно, где память о них была еще живой. По возвраще¬
нии с этой «экскурсии», он убежал от крестьян, которых
неосторожно спровоцировал, желая захватить сокола,
который им принадлежал8. Понятно почему, желая за¬
мять этот инцидент, он пересек пролив в тот же день,
вечером 22 сентября.
Прибытие в Мессину
Прибытие Ричарда в сицилийский порт выглядело тор¬
жественным и даже триумфальным, король Англии сде¬
лал все, чтобы оно таким и было. Он наконец нашел
свой флот и во главе его вошел в порт, разыгрывая спек¬
такль, устроенный ради того, чтобы изумить собравшую¬
ся на пристани толпу. Все очевидцы этого события рас¬
сказывают о единодушном восхищении увиденным
и подчеркивают народный успех Ричарда:
♦Народ поспешно сбегался со всех сторон, чтобы посмот¬
реть на это, и толпился вдоль реки. И вот на горизонте за¬
метили неисчисляемую флотилию, которая заполняла весь
пролив и прибывала еще издали, был слышен высокий
звук ее труб. Когда корабли приблизились, можно было
120
5. Ричард в Сицилии (1190-1191^
увидеть, что они раскрашены в разные цвета и покрыты
щитами, которые блестели на солнце. Можно было разли¬
чить штандарты и знамена, укрепленные на форштевнях
и развевающиеся на ветру. Вокруг кораблей море бурлило
от весел. Итак, в ушах раздаются звуки труб, и зрители,
наконец, могут увидеть то, чего они ждали: король Анг¬
лии, изумительно одетый, стоит на помосте, возвышенном
настолько, чтобы видеть и быть увиденным»9.
Такая демонстрация не могла понравиться всем, и ко¬
роль Франции был несколько раздосадован: его прибы¬
тие с армией 16 сентября было более скромным, его раз¬
местили в королевском дворце, а его воинов — в городе.
Ричард со своими людьми расположился за пределами
города. Ричард утверждал, что не обиделся. Первые
встречи двух королей были отмечены сердечностью: ар¬
мии Ричарда и Филиппа побратались, и оба короля от¬
крыто демонстрировали свою дружбу, взаимную привя¬
занность, что являлось хорошим предзнаменованием для
их предприятия10.
Однако события приведут к конфликту между ними. Два
короля вынуждены были задержаться на острове доль¬
ше, чем этого хотелось бы Филиппу: на следующий день
после прибытия Ричарда король Франции изъявил жела¬
ние немедленно отправиться в дорогу, на Святую землю,
но встречный ветер вынудил его вернуться в порт. Обе
армии находились рядом, испытывая время от времени
некоторые трения.
Эти трения возникли очень быстро на основе волнений,
вызванных несколько шумным появлением войска Ри¬
чарда. Если верить Амбруазу, коренные местные жители
города, греки (которых жители Запада называли грифо¬
нами) и мусульмане (которых называли то ломбардцами,
то лангобардами) были раздражены триумфальным и не¬
сколько надменным появлением этих кораблей. Они ос¬
Прибытие в Мессину
121
вистали людей Ричарда, которые считались предками
других нормандцев, которые век тому назад под предво¬
дительством Роберта Гвискарда и его брата Рожера за¬
воевали их остров. Результатом этого стали стычки,
в частности, между крестоносцами и лангобардами. Не¬
смотря на то что Ричард делал предупреждения и требо¬
вал объяснения антипатии населения к крестоносцам,
Амбруаз согласился, что прибывшие воины (уже, как
мы видели, виновные в бесчинствах в Португалии) ведут
себя с местным населением без подобающего почтения
и благородства, ожидаемого от «пилигримов», а скорее
как солдатня в завоеванной стране. За прибывшими
с Запада прочно закрепилась репутация «волокит за
женскими юбками», а такое поведение было неприемле¬
мо для жителей города, особенно мусульман, не способ¬
ных принять веселость нравов, слишком либеральных,
когда речь идет женщинах". Впрочем, торговцы извле¬
кали выгоду из этого внезапного наплыва населения,
способствовавшего увеличению спроса, сбыта и повыше¬
нию цен. Эти три аспекта ясно прослеживаются в силь¬
но преувеличенном рассказе:
«...городские жители, грифоны, мальчуганы, эти люди,
произошедшие от сарацинов, оскорбляли наших паломни¬
ков. Они тыкали своими пальцами нам в глаза, относясь
к нам как к „вонючим псам”. Каждый день они причиняли
нам мучения и убивали паломников, бросая их в отхожие
места. Когда оба короля прибыли, грифоны успокоились,
но лангобарды продолжали искать ссоры с нами и угрожа¬
ли нашим пилигримам порвать их палатки и украсть их
имущество. Так как они боялись за своих женщин, к кото¬
рым паломники приставали; но многие из них делали это.
чтобы досадить, без реального намерения довести отно¬
шения до финала. Лангобарды и буржуазия города испы¬
тывали по отношению к нам горькое чувство обиды, пото¬
му что их отцы им рассказали, что наши предки завоевали
122
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
и подчинили их; вот почему они не могли нас любить, они
пытались даже морить нас голодом...»12
Эти беспорядки имели разные причины. Для некоторых
хронистов это была новая возможность подчеркнуть мо¬
ральное превосходство Ричарда над королем Франции,
который предпочитал не знать об этих трениях, в то вре¬
мя как Ричард выступал в роли законодателя и вершил
суд на иностранной земле. Он пытался положить конец
всем этим взаимным преступлениям, сурово наказывая
зачинщиков беспорядков, крестоносцев или сицилийцев,
виновников краж и насилия по строгим законам, преду¬
смотренным для преступлений и проступков, совершен¬
ных в ходе паломничества. Поступая так, он вызывал
страх и уважение жителей. Как говорит Ричард де Де¬
виз, грифоны называли одного короля «львом», а друго¬
го — «ягненком»13.
Ричард и Танкред
Политика и семейные отношения лишь способствовали
усилению трений. Сестра Ричарда Жанна стала неволь¬
ной причиной этому. Как мы помним, она вышла замуж
за короля Сицилии; но он умер, не оставив наследников,
что привело к борьбе двух претендентов — Танкреда,
незаконнорожденного кузена Вильгельма, и его тети
Констанции, жены Генриха Гогенштауфена, который
впоследствии стал императором Генрихом VI. Констан¬
ция была назначена Вильгельмом наследницей трона Си¬
цилии, королевства богатого, являющегося образцом
мультинационального общества и имеющего стратегиче¬
скую важность14. Однако большая часть сицилийской
знати отвергала перспективу короля-немца и присоеди¬
нились к Танкреду, поддерживаемому баронами Калаб¬
рии и Апулии, а также папой Климентом III, который
Ричард и Танкред
123
был обеспокоен возможностью захвата власти немецким
сувереном на юге Италии, представлявшим угрозу и для
него. Этим объединенным силам совсем недавно удалось
усмирить восстание нескольких сицилийских баронов,
которые перешли на сторону Констанции, поддерживае¬
мой германскими войсками. Крестоносцы прибыли на
остров в очень напряженный момент, и эти конфликты
временно прекратились.
Танкред, в тот момент взявший верх, держал почти в за¬
ключении вдову покойного короля Жанну по причинам
чисто материальным — он не хотел отдавать ей вдовью
часть, которая переходила ей после смерти мужа, и пе¬
редавать Ричарду дар Вильгельма, обещанный Генриху II.
Грандиозное прибытие флотилии Ричарда имело целью,
возможно, смутить Танкреда, который в Палермо осво¬
бодил Жанну, но с - пустыми руками. Она прибыла
в Мессину 28 сентября15.
Это освобождение могло бы сблизить королей Англии
и Франции, однако оно отдалило их еще больше. Во вре¬
мя визита, который оба короля нанесли ей на следую¬
щий день в Св. Михаила, Филипп Август, двадцатисеми¬
летний вдовец уже три месяца, был до глубины души
поражен красотой Жанны, вдовы в двадцать пять лет.
Была ли это любовь с первого взгляда? Часть армии
была в этом убеждена, а хронисты единодушно обраща¬
ют внимание на смену настроения Филиппа — он от¬
крыто демонстрировал радость и желание жить. Соглас¬
но Рожеру де Ховдену, «у короля Франции было такое
довольное лицо, что народ уже решил, что он на ней же¬
нится»16. Неизвестно, почему Ричард обиделся на эту за¬
рождающуюся идиллию. По утверждению Режин Перну,
он не планировал представить новый брачный союз меж¬
ду английским и французским дворами в то время, когда
он хотел разорвать свой с Аэлис17. Однако не было ли
124
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
это, наоборот, способом сохранить мир, предложить
что-то вроде обмена первого союза, уже много раз пере¬
носимого, на союз, основанный на политическом интере¬
се и на взаимной симпатии? Согласно Гийому Нефбургу,
Филипп Август действительно желал заключить этот
союз, даже через пять лет, несмотря на враждебные от¬
ношения, установившиеся между двумя суверенами18.
Хотел ли Ричард сохранить сестру для более выгодного
союза? Известно, что одно время речь шла о ее свадьбе
с одним из братьев Саладина, а в 1196 г. она была выда¬
на замуж за Раймунда Сен-Жильского, что положило ко¬
нец сорокалетней войне между домами Аквитании
и Тулузы19. Тем не менее в сентябре 1190 г. никто не по¬
мышлял о свадьбе с мусульманским принцем, и проводи¬
мая Ричардом политика привела скорее к изоляции графа
Тулузы, чем к сближению с ним, о чем свидетельствова¬
ли приготовления к свадьбе с Беренгарией Наваррской.
Для того чтобы жениться на Беренгарии, Ричард должен
был обязательно получить от Филиппа Августа освобож¬
дение от обязательств насчет сестры Аэлис. Можно ли
найти лучшую возможность для этого освобождения?
Однако на следующий же день после встречи Ричард
увез Жанну от вероятных ухаживаний Филиппа: он при¬
казал переправить сестру на другую сторону залива
и разместил ее в укрепленном монастыре в Калабрии,
выгнав сначала оттуда «грифонов»20.
Другим источником конфликтов стало отношение к Тан-
креду. Он показал себя почтительным по отношению
к Филиппу Августу, которого расположил в своем двор¬
це. Зная о натянутых отношениях между французским
и английским государями, не хотел ли он настроить ко¬
ролей друг против друга? Ему это почти удалось. Это
было хорошо видно, когда Ричард проводил по отноше¬
нию к Танкреду политику запугивания, направленную
Ричард и Танкред
125
на получение вдовьей части Жанны. 2 октября он занял
монастырь Св. Спасителя и разместил там провизию со
своих кораблей, что заставило жителей думать, будто
бы он собрался завоевать всю Сицилию21. Результатом
этого были стычки между его людьми и жителями Мес¬
сины, которые закрыли ворота в город, Ричард тщетно
пытался разрешить этот конфликт. Французы Филиппа,
наоборот, свободно передвигались по городу. Из этого
люди Ричарда сделали вывод, что между французами
и сицилийцами существует своего рода соглашение22.
Чтобы восстановить мир и порядок, Ричард предложил
провести совещание, на котором будут присутствовать
оба короля и представители местной власти. Оно со¬
стоялось 4 октября. Однако во время этих переговоров
произошли новые потасовки, в ходе которых было совер¬
шено нападение на ту часть лагеря Ричарда, где разме¬
щались аквитанцы. Ричард попросил у короля Франции
помощи в наведении порядка. Филипп отказался вмеши¬
ваться и тщетно попытался успокоить обе партии. На
этот раз Ричард не смог удержать свой гнев. Он вернул¬
ся в свой лагерь, приказал людям вооружиться, призвал
к битве, как будто им надо атаковать врагов веры в свя¬
той войне, и приказал напасть на город23. Он сам кинул¬
ся в битву во главе войска, и хронисты используют этот
факт, чтобы еще раз восхвалить его рыцарское
мужество24. Ричард довольно быстро захватил Мессину
ценой малой крови, а его люди частично разграбили го¬
род. Амбруаз ничего не скрывает и видит в этом эпизоде
корень будущих конфликтов между двумя королями:
«Город был вскоре опустошен. Дома, которые были ни бед¬
ными, ни богатыми, сожгли; там нашли красивых и обра¬
зованных женщин. Я не могу все знать, но перед тем как
армия крестоносцев захватила — было ли это безумством
или глупостью? — французы могли видеть во многих местах
126
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
на стенах наши штандарты и знамена. Короля Франции
охватило чувство зависти, которая сопровождала всю его
жизнь, и здесь зародилась война, которая впоследствии
уничтожит Нормандию»25.
Филипп отказался признавать присутствие на стенах
знамен Ричарда, его вассала, так как они являлись сво¬
его рода публичным провозглашением права собственно¬
сти, полученного в результате завоевания. В соответст¬
вии с соглашением, предусматривающим раздел завоева¬
ний, он потребовал, чтобы на стене водрузили (также?)
и его знамена. Ричард, чтобы не обострять еще больше
их отношения, согласился передать город в «нейтраль¬
ные» руки, военно-монашеским орденам — тамплиерам
и госпитальерам, ожидая, пока дипломатия разрешит
дело с Танкредом, и Ричард получит от него то, что тре¬
бует, а именно вдовью часть Жанны26. Чтобы оставаться
в сильной позиции, Ричард приказал построить на воз¬
вышенностях города замок, одного названия которого
достаточно, чтобы понять намерения короля, — «Усми¬
ри грифонов». Это привело в ярость греков27.
Танкред уступил перед такой демонстрацией силы. 6 ок¬
тября появилось соглашение, ратифицированное в нояб¬
ре: Танкред может оставить себе вдовью часть Жанны,
но выплатит компенсацию в размере двадцати тысяч ун¬
ций золота. Он должен добавить еще двадцать тысяч Ри¬
чарду к моменту свадьбы. Одна из дочерей Танкреда,
«молодая, умная, красивая девушка», была обещана Ар¬
туру Бретонскому, племяннику Ричарда, назначенному
им наследником в случае, если он умрет, не оставив
наследников28. Как сообщает Амбруаз, Ричард должен
заплатить эту сумму, если Артур не женится дочери
Танкреда. Выплаченные в качестве компенсации деньги
должны быть тщательно пересчитаны и разделены меж¬
ду двумя королями, согласно начальным соглашениям.
Ричард и Танкред
127
Однако, как сообщает Ригор, Филипп Август получил
лишь треть, а не половину, так как подобное притяза¬
ние, учитывая обстоятельства, природу компенсации
и минимальное участие Филиппа в этой операции, было
бы чрезмерным29.
Обе стороны могли быть удовлетворенными этим согла¬
шением: Танкред обеспечил себе сотрудничество с Ри¬
чардом в своем конфликте с императором Генрихом VI,
а Ричард отныне располагал значительной суммой, кото¬
рой он собирался воспользоваться с целью обеспечения
благоприятного исхода экспедиции. Жанна не чинила
препятствий. К тому же он мог также располагать той
сумой, хранителем которой он являлся до заключения бра¬
ка, весьма условного, между дочерью Танкреда и двухлет¬
ним Артуром.
Два дня спустя, 8 октября, помирившиеся Филипп и Ри¬
чард объединились, чтобы добиться от сицилийских тор¬
говцев фиксированной приемлемой цены на провиант,
а также установить общий регламент для всех кресто¬
носцев, особенно по части азартных игр. Эти игры зачас¬
тую приводили к беспорядкам, так как проигравшие от¬
казывались платить или не могли этого сделать из-за
отсутствия средств. Подобные игры были запрещены
для бедняков, ограничены до двадцати су в день для ры¬
царей и клириков, но разрешены для богачей и особенно
для королей, которые могли «играть, сколько им будет
угодно»30. Все эти распоряжения были основаны лишь
на одном устремлении сохранить порядок в армии кре¬
стоносцев и согласие между ней и жителями Мессины
в период, который грозил затянуться. Приближалась
зима, и было слишком поздно отправляться в путь по
Средиземному мору, где в это время столь часты штор¬
мы и бури. Все стали готовиться встретить Новый год на
острове.
128
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
Покаяние Ричарда
Возможно, что с приближением Нового года состоялась
странная церемония, которая поразила современников
и заставила потратить много чернил последующих исто¬
риков. Рожер де Ховден, который нам ее описывает,
к сожалению, не датирует ее. Ричард, неизвестно под
влиянием чего31, решил покаяться в своем моральном
поведении. «Под влиянием божественного вдохновения
он вспоминает подлости своей жизни»: колючие кустар¬
ники желаний переполняли все его существо. Однако
Бог не желал смерти грешника, но хотел, чтобы он испо¬
ведовался и жил. «Он открыл глаза на свое сострадание
и дал ему сердце кающегося». Итак, король собрал всех
своих епископов и архиепископов и публично предался
покаянию и наказанию:
«Голый, держа в руках три пучка ободранных прутьев, он
бросается к их ногам и, не стесняясь, исповедуется перед
ними в своих позорных грехах с таким смирением и рас¬
каянием, что можно поверить без малейшего сомнения,
что это поступок Того, кто одним взглядом заставляет дро¬
жать землю. Потом он отказался от своего греха и полу¬
чил от епископов соответствующее прощение. С этого вре¬
мени он превратился в человека, боящегося Бога
и творящего Добро, и никогда не возвращавшегося к не-
T9
справедливости» .
В течение многих лет историки видели в этой «проще¬
ной несправедливости» «содомский грех», признанную
гомосексуальность короля Англии. Мы вернемся к это¬
му очень спорному вопросу чуть позже33. Все же стоит
заметить, что речь идет о сексуальном грехе, в котором
Ричард считал себя виновным и хотел исповедоваться,
чтобы не подвергнуть себя Божьему наказанию или пе¬
ред праздником Рождества, или перед страхом смерти,
находясь у Бога на службе в качестве паломника-кресто-
Ричард и конец света
129
носца, или перед концом света, который, как он думал,
мог скоро наступить, или перед прибытием будущей
жены, Беренгарии Наваррской. Как бы там ни было, Ри¬
чард решил поменять жизнь, перевернуть страницу.
Ричард и конец света
Визит калабрийского монаха Иоахима Флорского, абба¬
та Кораццо, определяется в той же перспективе. Этот
монах, которому было больше восьмидесяти лет, имел
репутацию обладателя дара предсказания и еще мог рас¬
шифровать пророческую книгу — Апокалипсис Иоанна,
которая буквально околдовала христиан; она предвеща¬
ла ход истории, предвиденный и запрограммированный
Богом. Ричард не был исключением: он тоже был убеж¬
ден, что события прошлого, настоящего и будущего за¬
писаны в этой книге и что правильное толкование этой
книги позволит подготовиться к этим событиям, особен¬
но к последним дням, к апокалипсису, предшествующе¬
му Страшному суду и отмеченному появлением Анти¬
христа, который придет на землю, чтобы собрать вокруг
себя безбожников, выступить против Христа и его при¬
верженцев и быть потом низвергнутым победоносным
возвращением Мессии. Эти историко-предсказатель¬
но-мистические концепции, провозглашаемые в разные
периоды средневековой эпохи, не слишком заботят лю¬
дей нашего времени, очень светских и в основном неве¬
жественных в вопросах библейской культуры34. Вот поче¬
му многие историки, разделяющие общее мировоззрение
нашего времени, склонны утверждать, что лишь не¬
сколько эрудированных монахов, занимавшихся своей
тарабарщиной, уделяли внимание этим заумным
спекуляциям35. В Средние века культура в основном
была духовной и христианской, вдохновленной Библией,
5-Ж. Флори
130
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
даже сквозь искаженное зеркало патристических тради¬
ций. Набожные люди, священники или миряне, думали,
что история линейна и что она дойдет к неизбежному
концу, который сегодня мы называем «концом времен»
и который лучше назвать «временем конца».
Ричард приказал привести в Мессину мудрого старца,
который истолковал ему строки истории. Рожер де Хов-
ден в деталях передает нам разговор при встрече36. Дис¬
куссия, которая разгорелась между отшельником и коро¬
лем, заслуживает нашего внимания, так как она хорошо
демонстрирует, какими могли быть точки соприкоснове¬
ния интересов священников и мирян.
Во время спора речь зашла о толковании XII главы Апо¬
калипсиса, в которой апостол Иоанн описывает женщи¬
ну с короной из звезд и угрожающего ей дракона. Это
аллегорическое видение во все времена рассматривалось
как символ борьбы добра и зла. Хронист берет на себя
труд переписать библейский текст, о содержании кото¬
рого идут дебаты. Видение Иоанна он передает в сле¬
дующих выражениях:
«Это была Женщина, освященная солнцем. У нее под нога¬
ми была луна; на голове у нее корона из двенадцати звезд.
Она была беременна и кричала, страдая от боли при ро¬
дах. И вот появляется красный семиголовый дракон, а на
голове у него семь диадем. Его хвост смел с неба треть
звезд и сбросил их на землю. Дракон стоит над Женщи¬
ной, пока она рожает, чтобы съесть новорожденного.
И Женщина родила мальчика, который должен был повес¬
ти все народы под огненным скипетром. И этого сына за¬
брал Бог, и посадил его на трон. А Женщина сбежала
в пустыню, где Бог приготовил ей убежище, чтобы кор¬
мить ее тысяча двести шестьдесят лет»37.
Как и большинство комментаторов всех времен, Иоахим
видит в женщине церковь, а в драконе — дьявола, кото¬
Ричард и конец света
131
рый ей угрожает. Семь голов символизируют семь могу¬
щественных преследовательниц настоящей веры38. Здесь
Иоахим придумывает, а его толкование особенно инте¬
ресно для Ричарда. Он считает, что может назвать эти
семь голов — это вражеские силы веры, языческие пра¬
вители древности, передавшие эстафету в этом деле го¬
сударям мусульманским: Ирод, Нерон, Констанций, потом
Магомет, Мельсемут39, Саладин и, наконец, Антихрист
собственной персоной. Ричард видит предпоследнюю
эпоху человечества и обязан победить Саладина, конец
которого близок. Иоахим настаивает на этом пункте:
«Одна из голов действительно Саладин, который сегодня
притесняет Церковь Бога и делает ее рабыней с гробницей
Всевышнего и святым городом Иерусалимом, как землей,
где когда-то ступала нога Христа. И этот Саладин очень
скоро потеряет свое королевство Иерусалим и будет убит;
и придет конец алчности хищников, и будет массовое со¬
вершено жертвоприношение, какого не было со дня сотво¬
рения мира. Их города превратятся в пустыни, а христиа¬
не вернутся на потерянные пастбища и будут там жить»40.
Такое точное предсказание о близком конце Саладина
не могло не заинтересовать короля-крестоносца. Теперь
можно лучше понять мотивы, которые подтолкнули Ри¬
чарда пригласить отшельника, чтобы расспросить
о будущем и узнать место, которое отведет ему Бог
для осуществления этого пророчества. Иоахим отве¬
тил своему оппоненту, уточнив, чего Бог хочет от
него. Рожер де Ховден недвусмысленно высказывает¬
ся по этому поводу:
«Потом, повернувшись к королю, он сказал: „Это тебе Бог
предназначил претворить в жизнь все эти пророчества, и
он позволяет, чтобы они были выполнены тобой. Он даст
тебе победу над всеми твоими врагами. И он прославит
твое имя в вечности”»41.
132
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
Во второй версии, составленной, однако, до 1194 г., Ро-
жер де Ховден добавляет важную деталь. Ричард хотел
об этом знать больше и попросил Иоахима, чтобы он
уточнил момент, когда произойдут эти события. Ответ
отшельника был относительно ободряющим, так как он
определял конец Саладина через четыре года, в 1194 г.:
«И король Англии спросил его: „Когда это произойдет?”
Иаохим ответил: „Когда истекут семь лет после потери
Иерусалима”. А король Англии говорит: „Значит, мы при¬
были сюда слишком рано?” Йохим ему ответил: „Наобо¬
рот, твой приход очень важен, так как тебе Бог даст побе¬
ду над твоими врагами, и он вознесет твое имя над всеми
земными правителями"»42.
Миссия Ричарда была ясна: он предназначен Богом
свергнуть могущество Саладина, шестой головы драко¬
на, гонителя Церкви. Начнется конец, отмеченный при¬
ходом Антихриста. Оставалось узнать, сколько времени
пройдет с момента смерти Саладина и появлением Анти¬
христа. Иоахим верил этому: для него Антихрист уже
родился в Риме, и скоро он захватит апостольский пре¬
стол и поднимется над всем, что отмечено Богом, перед
тем как быть уничтоженным Иисусом, согласно предска¬
занию апостола Павла43. Ричард сразу же припомнил
свою злобу к Клименту III; при таких условиях предска¬
зание может быть уже осуществлено, а папа Климент —
это Антихрист!
Однако у Ричарда было иное толкование, взятое из трак¬
товки X века, сделанной монахом Адсоном из Мон-
тье-ан-Дер в его трактате об Антихристе, вдохновившем
уже первых крестоносцев44. Ричард аргументировал
свои доводы, ссылаясь на этот трактат, и высказал свою
точку зрения, приближая Антихриста к Иерусалиму,
куда он идет, а не к Риму, откуда он родом:
Ричард и конец света
133
«Со своей стороны я считаю, что Антихрист должен был
родиться в Антиохии или Вавилоне, быть потомком Дана,
служить в Башне Всевышнего в Иерусалиме и идти по
земле там, где шел Христос. Пусть он правит три с поло¬
виной года, выступает против Илии и Еноха, а потом убьет
их, перед тем как умереть самому. А после его смерти Бог
даст ему шестьдесят дней для покаяния, в течение кото¬
рых смогут покаяться те, кто сошел с пути истинного
и был соблазнен проповедями Антихриста и его лживыми
предсказаниями»45.
Епископов, согласных с мнением Ричарда и традицион¬
ной трактовкой толкования, было очень много. Это тол¬
кование в различных вариантах было изложено Роже-
ром де Ховденом на десяти густо исписанных страницах,
содержащих полное описание Антихриста, который ро¬
дится в Вавилоне, в племени Дана (следовательно, в ев¬
рейской среде), и должен будет привлечь к себе евреев,
представившись их Мессией, перед тем как быть низ¬
вергнутым Христом по его победоносном возвращении.
И состоится покаяние накануне Судного дня. Здесь хо¬
рошо видно, чем похожи два тезиса и чем они отличают¬
ся: традиционное толкование, полученное от Ричарда,
акцентирует внимание на прямой связи между Антихри¬
стом, Иерусалимом и евреями, в то время как Иоахим
связывает Антихриста с Римом, папством и мусульмана¬
ми. Оба толкования сходятся в одной важной точке: по¬
явление этого Антихриста неизбежно и предшествует
возвращению Христа в Иерусалим и Судному дню.
Даже если Ричард старался придерживаться традицион¬
ной трактовки относительно происхождения Антихри¬
ста, ничто ему не мешало принять остальное толкование
Иоахима, где речь шла о Женщине из XII главы Апока¬
липсиса, и увидеть в своей экспедиции против Саладина
исполнение пророчества, связанное с теориями калаб-
134
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
римского монаха. Ричард также мог представить себя ра¬
зящей десницей Бога, отрезающей шестую голову драко¬
на ради приближения царства Божьего. Таким образом,
становится понятной заинтересованность Ричарда в спе¬
куляциях монаха, а также атмосфера покаяния, царив¬
шая в это время, что одновременно объясняет церемо¬
нию раскаяния Ричарда, описанную выше.
Трения между двумя королями
Сколько продолжалась эта атмосфера покаяния, похо¬
жая на кризис мистицизма? Неизвестно. Пребывание на
Сицилии затянулось, и армия страдала от бездействия.
Чтобы избавить своих людей от этой скуки, Ричард ор¬
ганизовывал праздники, доказывая свою щедрость. Он
также устраивал игры и состязания. Одно из них состоя¬
лось 2 февраля 1191 г. в окрестностях Мессины между
приближенными Ричарда и Филиппа Августа в отсутст¬
вие последнего. По дороге они встретили крестьянина,
перевозящего большие связки камыша. Для забавы они
отобрали этот камыш, вооружились им и разыграли бит¬
ву на поле. Ричард атаковал одного из приближенных
Филиппа, с которым уже имел когда-то дело, Гийома де
Барра, считающегося «храбрым рыцарем королевского
дома во Франции». Камыш Гийома порвал одежду Ри¬
чарда, который, разозлившись, решил выбить его из седла,
но безуспешно, потому что Гийом повис на шее у лоша¬
ди. Состязание грозило зайти в тупик, и приближенные
Ричарда, Роберт де Бретей и Роберт Лестер, попытались
вмешаться и помочь Ричарду одержать и верх и не уда¬
рить лицом в грязь... Но Ричард их осадил и прогнал,
заявив, что самостоятельно решит это дело. Не сумев
одержать верх над соперником, он сдался. Разозлив¬
шись, он приказал больше не появляться ему на глаза,
Трения между двумя королями
135
назвав отныне его своим врагом и даже попросив короля
Франции отослать Гийома. На следующий день его гнев
не уменьшился, он отказался принять извинения, кото¬
рые принес Филипп Август от лица Гийома де Барра,
и даже через два дня отклонил попытку многих князей
королевства Франции вмешаться в конфликт46. Мог ли
этот эпизод, даже принимая во внимание давний харак¬
тер споров между Ричардом и Гийомом и холерический
характер Ричарда, вызвать более глубокие трения меж¬
ду двумя суверенами? Во всяком случае, Филипп усту¬
пил и расстался с Гийомом де Барром, которого попро¬
сили покинуть Мессину. Чтобы его простили, Ричард
проявил больше милости по отношению к армии и коро¬
лю Франции. В течение февраля, отмечает Рожер де
Ховден, он раздал большую часть своего богатства гра¬
фам, баронам, рыцарям и сержантам и подарил королю
Франции большую часть своих кораблей.
Было ли этого достаточно, чтобы урегулировать разно¬
гласия? Приходится сомневаться. Однако Ричарду в тот
момент нужно было помириться с королем Франции.
К концу месяца стало известно, что королева Алиенора
в сопровождении Беренгарии и Филиппа Фландрского,
прибыла в Неаполь с большим эскортом. Ричард отпра¬
вил им корабли, чтобы они смогли прибыть в Мессину,
но Танкред не дал им разрешения высадиться на берег
под надуманным предлогом: переполненный город не мо¬
жет принять эскорт королевы. Их корабли, покинув Не¬
аполь, вынуждены были отправиться в Бриндизи. Чтобы
решить этот курьезный случай, Ричард отправился в Ка-
тани, чтобы встретиться с Танкредом. Хронисты описы¬
вают атмосферу сердечности и радости во время их
встречи, которая длилась пять дней, с третьего по вось¬
мое марта, и была отмечена праздниками и взаимными
подарками: Танкред подарил Ричарду четыре огромных
136
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
корабля и много галер, а Ричард в знак дружбы вручил
Танкреду недавно найденный знаменитый мифический
меч короля Артура — Эскалибур47.
Однако эти празднества не могли скрыть атмосферу не¬
доверия, царившую между двумя мужчинами. Во время
своего пребывания Ричард узнал причины, которые
толкнули Танкреда не доверять Алиеноре. Причиной
тому был Филипп Август, сделавший дипломатический
ход. Известно, что Алиенора приближалась; 20 января
она встретила в Лоди императора Генриха VI, который
тоже направлялся в Сицилию. Танкред, очевидно, опа¬
сался союза Генриха с Ричардом. Филипп Август, раз¬
драженный устранением его сестры Аэлис, также под¬
лил масла в огонь. Он сказал Танкреду, что Ричард имел
намерение предать его и ни во что не ставил договор, за¬
ключенный между ними. Он предложил Танкреду стать
его союзником против Ричарда. Танкред, в тот момент
убежденный в благих намерениях Ричарда, скрыл от
него все и открыто обвинил Филиппа:
«Теперь я точно это знаю, и у меня есть доказательства:
король Франции заставил меня подумать с помощью по¬
средника, герцога Бургундского, и своего письма, рожден¬
ного из зависти, а не из любви ко мне. Он дал мне знать,
что вы не собираетесь сдерживать данное обещание о мире
и верности. Что вы уже нарушили соглашения, которые
мы с вами заключили. Что вы прибыли в это королевство
лишь для того, чтобы забрать его у меня; но если бы я за¬
хотел пойти на вас со своим войском, он бы мне помог на¬
сколько смог бы, чтобы победить вас и вашу армию»48.
Ричард выглядел ошеломленным и отказывался ве¬
рить. Танкред передал ему письма Филиппа — очевид¬
ные доказательства предательства короля Франции,
и убедил, что передал их Филипп Фландрский, имея
печать короля Франции. В тот момент, как Ричард уда¬
лился с этим доказательством, стало известно, что Фи-
От Аэлис до Беренгарии
137
лйпп тоже отправился к Танкреду. Его визит продлился
больше одного дня, на следующий день Филипп опять
был в Мессине.
От Аэлис до Беренгарии
Отныне объяснения между двумя королями стали неиз¬
бежными. Филипп сразу отметил недовольное выраже¬
ние лица Ричарда и спросил, в чем причина. Тогда Ри¬
чард протянул ему письма. Почувствовав себя неуютно,
Филипп сначала не знал, что ответить, а затем выбрал
тактику защиты, вызвавшую новую вспышку конфликта.
Он заявил, что Ричард сам состряпал эти фальшивки:
«„Все это сфабриковано. Теперь я точно это знаю: он хочет
придумать повод для ссоры со мной. Рассчитывал ли он
подобной ложью оттолкнуть мою сестру, которую назвал
женой?” Король Англии на это ему ответил: „Я не отказы¬
ваюсь от твоей сестры; но жениться на ней я не могу, пото¬
му что она спала с моим отцом и родила от него сына”»49.
Это тяжкое публичное обвинение похоже на правду.
Слухи об этом ходили давно, и Ричарду не составило
труда найти свидетелей, которые бы это подтвердили.
Филипп Август был еще больше задет этим заявлением
и согласился освободить Ричарда от данной им клятвы,
теперь с него снималось обязательство жениться на
Аэлис, и он мог, таким образом, сыграть свадьбу с Бе-
ренгарией. Любопытно, что благодаря этому ложному
ходу Ричард нашел решение прежде неразрешимой
проблемы.
Соглашение между двумя королями было заключено не¬
которое время спустя, в марте. После уплаты десяти ты¬
сяч марок Ричард был официально освобожден от обяза¬
тельства в отношении Аэлис и мог жениться на ком
угодно. Филипп мог забрать сестру после крестового
138
5. Ричард в Сицилии (1190-1191)
похода. Данный договор менее ясен в пункте, касающем¬
ся приданого, то есть Вексена и Жизора. По одним све¬
дениям, они должны были быть переданы Филиппу, по
другим — остаться у Ричарда50. Герцогство Бретань те¬
перь находилось в компетенции герцога Нормандии, ко¬
торый является вассалом короля Франции. После этого
договора, скрепленного клятвой и печатью, короли
опять стали друзьями51.
На самом деле не все так просто. Если верить Ригору,
который даже не намекает на дело с письмами, ни на до¬
говор, который последовал за этим, Филипп Август по¬
требовал от Ричарда отправиться на Святую землю в се¬
редине марта. Ричард ответил, что сможет это сделать
не раньше августа. Тогда Филипп предложил ему пари:
если они пересекут море вместе, Ричард сможет же¬
ниться в Акре на Беренгарии, которую ему привезла
Алиенора. В противном случае он должен будет женить¬
ся на Аэлис. Ричард не захотел делать ни того, ни друго¬
го, но многие бароны, такие как Гийом де Шатоден
и Жоффруа де Ранкон, поклялись, что поедут с Филип¬
пом, что привело в ярость Ричарда. «Здесь рождается за¬
висть и разногласие между двумя королями», — добав¬
ляет Ригор52. Не вызывает сомнений, что Филипп затаил
обиду на Ричарда, сумевшего так ловко использовать
ложный дипломатический шаг. Он отправился в путь со
своими людьми 30 марта, за несколько часов до прибы¬
тия Алиеноры и Беренгарии, которых, очевидно, он не
захотел видеть. Ему хватило двадцати дней пути, чтобы
достичь Акры 20 апреля.
Как только паруса Филиппа исчезли за горизонтом,
Алиенора и Беренгария въехали в Мессину. Старая ко¬
ролева не побоялась предпринять столь долгое путеше¬
ствие, чтобы доставить сыну невесту, и этот факт наво¬
дит историков на мысль, что эта свадьба была задумана,
От Аэлис до Беренгарии
139
организована, если не сказать навязана, Ричарду53. Вы¬
носливость королевы не иссякла после такой поездки.
В Мессине она пробыла всего лишь четыре дня и второго
апреля отправилась в Англию через Рим, где она переда¬
ла Папе послание от Ричарда с просьбой подтвердить ти¬
тул архиепископа Йоркского для своего незаконнорож¬
денного брата Жоффруа. Однако к моменту ее прибытия
Климент III уже скончался, его место занял Целестин III,
посвященный в этот сан 14 апреля.
К этому времени Ричард тоже покинул Мессину, пред¬
варительно разобрав деревянный замок «Усмири грифо¬
нов». Его внушительный флот, еще более усиленный,
покинул порт 10 апреля. Он не успел жениться на Бе¬
ренгарии, так как шел Великий пост и свадьбу пришлось
перенести на более позднее время. Но все же он с радо¬
стью встретил свою будущую жену, а Гийом де Нефбург
отмечает, что королева Алиенора поступила мудро, при¬
везя ему эту девушку, это было лучшим способом изба¬
вить Ричарда от обычной сексуальной распущенности:
«Королева Алиенора, несмотря на свой возраст, продолжи¬
тельность и трудность путешествия, и суровость зимы, ру¬
ководствуясь, или даже подталкиваемая материнской лю¬
бовью, приехала к сыну в Сицилию. Она привезла ему,
чтобы он женился, дочь короля Наварры, молодую девуш¬
ку, известную своей красотой и мудростью. Может пока¬
заться необычным, даже глупым, что он думает о наслаж¬
дении, в то время как собирается на войну, и что он
намерен забрать жену с собой. Однако это решение было
не только полезным, но и спасительным для молодого ко¬
роля. Полезным, потому что у него не было сына, чтобы
сменить его, и ему нужен наследник. Спасительным, пото¬
му что в его возрасте количество удовольствий доведено
до похотливости, и он сам себя спасает этим благоприят¬
ным решением, обеспечивая себе лекарство от очень боль¬
шой угрозы блуда в то время, когда он шел противостоять
угрозам Христу»54.
6. КИПР И АКРА
Кипрский перерыв
Внушительный флот Ричарда, покинувший Мессину
10 апреля 1191 года, достиг Акры в первой половине
мая. Он задержался еще на месяц из-за непогоды, имев¬
шей политические последствия — завоевание острова
Кипра крестоносцами Ричарда и создание на острове ла¬
тинского королевства, просуществовавшего столетие.
Эта относительно легкая победа принесла Ричарду бо¬
гатство и признание, восхваляемое хронистами, которые
не лишают себя удовольствия подчеркнуть мужество ко¬
роля Англии в этом завоевании1. Однако эта победа уси¬
лила трения между королями Англии и Франции, пото¬
му что Ричард передал трон Кипра Ги де Лузиньяну,
спорному королю Иерусалимскому, которого он поддер¬
живал в споре с Конрадом Монферратским, пользовав¬
шимся поддержкой Филиппа Августа.
Ничего не предвещало такого развития событий, когда
10 апреля более двухсот кораблей2 короля Англии спо¬
койно направлялись к Криту, их первой промежуточной
остановке на пути в Святую землю. Чтобы не потерять¬
ся ночью, на мачте главного корабля Ричарда был при¬
креплен фонарь, освещавший путь и служивший связью.
Наблюдая такую картину, Амбруаз, очевидно не очень
знакомый с морским делом, восхищался такой предпри¬
имчивостью короля, чей корабль «вел эту гордую экспе¬
Кипрский перерыв
141
дицию, как мама-наседка ведет своих цыплят на кормеж¬
ку»3. Все изменилось через два дня, когда в святую
пятницу 12 апреля буря разъединила корабли. Большин¬
ству из них удалось достичь Крита, но двадцать пять ис¬
чезли, причем два из них были очень важны: на одном
находились сокровища короля, а на другом — Беренга-
рия и Жанна, сопровождавшие Ричарда в этом походе.
18 апреля Ричард приказал их отыскать своим остав¬
шимся кораблям, а сам отправился на остров Родос для
организации спасательной операции. Он находился там
десять дней и первого мая узнал, что корабль Жанны
и Беренгарии нашелся и пришвартован в Лимасоле, на
юге Кипра. Остальные корабли потерпели крушение.
Большинство людей утонули. В их числе был его ви¬
це-канцлер Рожер Моша, его тело нашли, опознав по ко¬
ролевской печати, которую он носил на шее. Обломки
кораблей были расхищены киприотами, спасшиеся по¬
сле кораблекрушения оказались покалечены или попали
в плен. Что касается Жанны и Беренгарии, то их попро¬
сил высадиться на берег Исаак Комнин. Это приглаше¬
ние не обещало ничего хорошего, и дамы от него до сих
пор вежливо отказывались, желая выиграть время.
Ричард вместе с флотом прибыл им на помощь первого
мая. Он потребовал от Исаака отпустить пленниц и вер¬
нуть захваченные трофеи. Его отказ не стал неожидан¬
ностью, Ричард стал готовиться забрать все силой.
Этот Исаак Комнин (прозванный неудачно «Ангелом»)
основал на Кипре независимое королевство после того,
как был назначен здесь правителем от имени византий¬
ского императора. Он сам себе присвоил звание импера¬
тора и держался у власти благодаря сомнительным свя¬
зям, в то числе и с мусульманином Саладином. Его
обвиняли в том, что он делал все, чтобы помочь египет¬
скому султану и помешать крестоносцам запасаться
142
6. Кипр и Акра
провиантом. Как некоторые утверждают, оба правителя
скрепили союз дружбы кровью4. Исаак имел отврати¬
тельную репутацию у крестоносцев, и Ричард даже не
питал иллюзий насчет исхода переговоров. Если верить
Амбруазу, Исаак передал Ричарду далеко не королев¬
ский ответ, непереводимый, но весьма экспрессивный,
который моментально вызвал приступ ярости и ответ¬
ный удар короля Англии.
«И принял король посланника,
И отправил его императору,
И просил его по-королевски
Отпустить пленниц...
И так говорил ему посланец: „Сир!”,
и передал ему позорные слова,
и приказал король своим людям вооружиться»5.
На подобную провокацию, если она действительно была,
Ричард мог ответить только предельно жестоко. В конце
концов, был ли ответ оскорбительным или нет, у него
появилась возможность наказать Исаака и призвать его
к порядку. Он приказал своим войскам высадиться на
берег, обороняемый киприотами Исаака, уже успевши¬
ми соорудить баррикады. После того как лучники об¬
стреляли берег, крестоносцы во главе с Ричардом —
и хронисты настоятельно подчеркивают, что король пер¬
вым высадился на острове, — покинули шлюпки и ата¬
ковали наспех сооруженные баррикады греков, которые
довольно быстро разбежались перед такой неистовой си¬
лой. Крестоносцы вошли в город и устраили там разгул.
Ричард решил лично сразиться с императором и вызвал
его на поединок, но тот скрылся на быстрой лошади, ко¬
торая настолько впечатлила хронистов, что они запом¬
нили ее кличку — Фовель. Исаак присоединился к сво¬
ей армией в нескольких километрах от города и стал
Кипрский перерыв
143
готовиться к битве, которую назначил на следующий
день, 8 мая6.
Ричард опередил егр. Ночью он приказал вывести лоша¬
дей с кораблей, вынести оружие, направился к лагерю
Исаака и и стал готовиться к нападению на него. Амбраз
не упускает возможности восхвалить храбрость короля.
Он рассказывает о замечательном ответе священнослу¬
жителю, который пришел предупредить его об опасно¬
сти нападения при столь значительном числе противни¬
ков и советовал отказаться от этой затеи. Ответ короля,
правдивый или нет, должен был иметь истинный успех
у рыцарей:
«Уважаемый священник, вы выступаете посредником, но
вы спешите; оставьте нашу конницу во власти Бога
и Девы Марии!»7.
Победа была ошеломляющей и полной: люди Ричарда
застигли врасплох спящих греков, и битва быстро пре¬
вратилась в беспорядочное бегство. Императору удалось
скрыться на своем знаменитом Фовеле, которого устав¬
шие лошади Ричарда не в состоянии были догнать. Но
его лагерь оказался в руках крестоносцев — с его сокро¬
вищами и богатыми трофеями: золотая посуда, королев¬
ская палатка, ткани и различные съестные припасы, им¬
ператорский штандарт, украшенный золотом, который
Ричард отдал монастырю Св. Эдмунда, воинственного
короля, ставшего мучеником за свою веру8.
Сеньоры острова перешли на сторону Ричарда 11 мая,
и Исаак вынужден был просить мира.
В тот же день в Лимасоле причалил корабль со Святой
земли. На нем прибыла делегация заморских сеньоров
во главе с королем Иерусалимским Ги де Лузиньяном,
его братом Жоффруа (который раньше часто восставал
против Ричарда в Аквитании), Раймундом Антиохским,
144
6. Кипр и Акра
Боэмундом Триполийским и Онфруа Торонским. Все
они объявили себя готовыми стать под его знамена, что¬
бы впоследствии он помог им в династической распре
между Ги де Лузиньяном и маркграфом Конрадом
Монферратским9. Нам следует изложить суть этого
дела, не слишком вникая в детали.
Как мы видели, Ги де Лузиньян стал королем Иеруса¬
лимским благодаря своей жене Сивилле. Потерпев пора¬
жение от Саладина, он был пленен, а затем освобожден
в мае 1188 г. Однако его престиж упал, а влиятельная
оппозиция пыталась очернить Лузиньяна и его сторон¬
ников, особенно Боэмунда Триполийского, обвиненного
в предательстве. Конечно, Ги не был великим полковод¬
цем и не мог соперничать на этом поприще с Конрадом;
но по-видимому, именно благодаря вмешательству по¬
следнего была развернута сильная пропаганда с целью
развить эту идею10. Это суждение об отсуствии у Ги во¬
енных талантов, некогда поспешно высказанное истори¬
ками на основе слухов, кажется несколько неубедитель¬
ным. Но Конрад Монферратский блестяще защитил
город Тир, и в глазах многих именно он стал символом
сопротивления мусульманам. Имея подобную репута¬
цию, он осмелился отказать Ги де Лузиньяну и его брату
Жоффруа войти в город Тир. Трения между двумя кла¬
нами усилились в октябре 1190 г. Королева Сивилла
и ее две дочери умерли из-за эпидемии, которая вспых¬
нула в регионе, и династический вопрос встал еще ост¬
рее, так как Ги являлся королем лишь благодаря своей
покойной жене. Вспомнили, что у Сивиллы была свод¬
ная сестра Изабелла, которая была замужем за Онфруа
Торонским. Клан Конрада, поддерживаемый могущест¬
венной семьей Ибеленов, а также многими крестоносца¬
ми, французами, немцами, пизанцами, добился, чтобы
некоторые священнослужители, среди которых были ар¬
Кипрский перерыв
145
хиепископ Пизы и епископ Филипп де Бове, объявили
брак Изабеллы и Онфруа недействительным, несмотря
на протесты архиепископа Балдуина Кентерберийского,
который воспротивился этому аннулированию, по его
мнению, противоречившему каноническому праву. Од¬
нако Балдуин умер, и брак был аннулирован с подачи
матери Изабеллы, которая заявила, будто бы ее дочь вы¬
шла замуж не по своей воле, что было ложью. Несмотря
на бурные протесты Изабеллы и Онфруа, которые поже¬
нились по любви, «государственная справедливость»
взяла верх: Онфруа де Торона попросили покинуть го¬
род, а бедная Изабелла против своей воли вышла замуж
за Конрада 24 ноября 1190 г. Благодаря ей Конрад сел
на трон Иерусалима, как когда-то это сделал Ги. Ги не
отказался защищать свои права и титул, он уехал из
Тира и быстро понял, что ему надо заручиться поддерж¬
кой Ричарда против Конрада, которому помогал Филипп
Август по настоянию французских баронов.
Приняв такую делегацию, Ричард тоже оценил ситуа¬
цию: конечно, Жоффруа де Лузиньян — старый против¬
ник, часто мятежный, но он покаялся в своем неповино¬
вении. К тому же Аквитания теперь далеко, а на чужой
земле солидарность «стран» принимает новое значение
и силу. Луэиньяны были одной из старейших семьей
Пуату и находились в родстве с Ричардом. Также на
службе у последнего состоял племянник Ги, Гуго де Лу¬
зиньян. Все это заставило Ричарда прислушаться
к просьбам своим баронов. К тому же он видел возмож¬
ность выступить против Филиппа Августа, на которого
затаил обиду и который в Акре осмелился на глазах
у всех поставить себя на первое место. Поэтому он со¬
гласился удовлетворить их просьбу и принял от них ом-
маж. Чтобы еще больше привлечь их на свою сторону,
Ричард открыл свою сокровищницу для Ги де Лузиньяна,
146
6. Кипр и Акра
он подарил ему две тысячи марок и двадцать чаш, две из
которых были из чистого золота11. Этот союз предвещал
лишь новый раскол в отношениях двух королей, кото¬
рый впоследствии будет лишь усиливаться12.
На следующий день, в воскресенье 12 мая, в Лимасоле
Ричард женился на Беренгарии Наваррской, которую
сразу же короновал королевой Англии епископ Эвре13.
Ричард надеялся быстро прийти к соглашению с Исаа¬
ком. Тот, в свою очередь, сделал ему заманчивое предло¬
жение — просил мира и предложил выплатить двадцать
тысяч марок золотом в качестве возмещения ущерба за
трофеи, изъятые у потерпевших кораблекрушение,
а также обещал освободить их. Он также согласился
взять крест и идти с Ричардом на Святую землю, взяв
с собой сотню рыцарей, четыреста тюркополов (легко
вооруженных всадников, восточной национальности или
мусульман, обращенных в христианство14) и пятьсот пе¬
ших сержантов. Он говорил, что готов присягнуть на
верность Ричарду и передать ему многочисленные зам¬
ки. Чтобы скрепить этот союз, он по обычаю предложил
свадьбу — его единственная дочь выйдет за того, кого
выберет Ричард15. Исаак сам прибыл в лагерь Ричарда,
чтобы договор вступил в силу быстрее. Но, когда в полу¬
денную жару правители разошлись по своим палаткам
для отдыха, Исаак изменил свое решение, сбежал и стал
в безотчетной ярости готовиться к сопротивлению.
В приступе гнева он даже отрезал нос сеньору, который
советовал ему подчиниться королю Англии16. Ричард не
выглядел рассерженным, и можно даже задаться вопро¬
сом, а не был ли этот общий полуденный отдых, кото¬
рый и позволил Исааку сбежать, чем-то вроде приглаше¬
ния сделать это. Это «предательство* позволило королю
Англии начать всеобщее завоевание острова. Он пору¬
чил руководство наземными войсками Ги де Лузиньяну,
Кипрский перерыв
147
а сам встал во главе другой армии, которая высадилась,
чтобы захватить замки и города, ударив по Исааку
с тыла. Они не смогли схватить его, но сеньоры острова
один за другим стали присоединяться к Ричарду. Дочь
Исаака, «юная и красивая», как утверждает Амбруаз,
спряталась в одном из прибрежных замков; предпочитая
не сопротивляться, она сдалась Ричарду, который «из
жалости» взял ее под свое покровительство и отправил
к молодой королеве Беренгарии, как это было преду¬
смотрено в разорванном договоре17. Наконец и сам Иса¬
ак осознал, что сопротивление бесполезно, и согласился
сдаться. В насмешку Ричард сдержал слово и приказал
выковать ему серебряные цепи, чтобы держать его
в заключении18. Итак, уже к первому июня, всего за не¬
сколько дней, Ричард стал правителем всего острова
Кипр. Он передал управление островом Ричарду де Кам-
вилю и Роберту де Тюрнхэму, которые следовали за ним
везде. Чуть позже его продадут тамплиерам19, потом
в мае 1192 г. его выкупит Ги де Лузиньян за сто тысяч
безантов (византийская монета, бывшая в ходу во время
крестовых походов), а его брат Амори сделает из него
настоящее феодальное королевство.
Это быстрое завоевание Ричарда более важно, чем это
кажется сначала. Остров занимал чрезвычайно важное
стратегическое положение на пути кораблей в латин¬
ские заморские государства, которые могли существо¬
вать лишь благодаря постоянной поддержке западных
сил, прибывающих по морю, в основном на итальянских
кораблях. Отныне Кипр будет обеспечивать им проме¬
жуточный порт, перевалочную базу, которая останется
христианским бастионом до битвы при Лепанто в 1571 г.
Это сыграло огромную роль для христианства вообще
и для крестоносцев в частности. Для Ричарда эта аван¬
тюра тоже оказалась весьма успешной: к нему пришла
148
6. Кипр и Акра
необычайная слава, многократно воспетая хронистами,
а особенно Амбруазом20. Скорость этого завоевания впе¬
чатлила современников и стала свидетельством его та¬
ланта стратега. Он также извлек с этого финансовую
выгоду, весьма необходимую для этого расточительного
государя. Несмотря на захваченные трофеи во время
многочисленных побед, несмотря на возмещения, «пред¬
ложенные» Исааком, король установил налог, который
очень похож на дань побежденных победителю: чтобы
сохранить свои вольности и обычаи в относительной не¬
прикосновенности, жители Кипра должны были отдать
в казну половину их движимого имущества. Эти богат¬
ства, собранные ценой малых растрат, сделали из Ричар¬
да самого великолепного властителя этой экспедиции.
Он смог завербовать рыцарей и воинов, показать себя
щедрым и пышным, ослепить своих товарищей пышно¬
стью и щедростью и в то же время противостоять сво¬
ему сопернику Филиппу, вассалом которого он являлся,
но которого уже превзошел во всех областях.
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
Ричард отправился в Акру пятого июня вместе с «коро¬
лем Иерусалима» и его союзниками на борту. На другом
корабле разместились три женщины, которые его сопро¬
вождали: его сестра Жанна, его жена Беренгария и мо¬
лодая дочь Исаака. Он был доволен. Ему предстояло
достичь берега Сирии и отправиться в хорошо укреплен¬
ный замок Маргат, построенный госпитальерами. Здесь
он оставил пленником Исаака. Затем морем он достиг
Тира, где первые результаты его нового союзничества
принесли свои «плоды»: городской гарнизон запретил
ему входить в город по приказу Конрада, поддерживае¬
мого королем Франции. 7 июня он вновь вышел в море
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
149
и направился в Акру. Ситуация была особенной: го¬
род-крепость находился в руках сарацинов, но его плот¬
но блокировали христиане, с тех пор как там весной
1189 г. на высотах, в укрепленном месте Торон де Шева¬
лье, обосновался Ги де Лузиньян. К нему присоедини¬
лись армии крестоносцев со всего Запада, особенно фла¬
мандцы, датчане, немцы, потом Филипп Август и его
армии. Однако сами «осаждающие» тоже вот уже не¬
сколько месяцев были осаждены армией Саладина.
Именно во время этой двойной осады, благоприятной
для разгула эпидемий из-за недостаточной гигиены
и тесноты, а также нехватки продовольствия, умерли
Сивилла с двумя дочерьми.
Осаде города христианами не хватало эффективности,
так как мусульманским кораблям удалось прорвать бло¬
каду, и гарнизон сарацинов мог иногда получать продо¬
вольствие и подкрепление по морю. Город нужно было
штурмовать. Для этого Филипп Август со своего приез¬
да 20 апреля приказал построить осадные орудия для
осады, в частности деревянные башни, которые должны
быть выше городских стен, чтобы можно было бросать
различные снаряды. Однако его флот был недостаточно
силен, чтобы обеспечить морскую блокаду, и он не осме¬
ливался начать прямой штурм. Его хронист Ритор на¬
прасно уверял, что Филипп добровольно отложил эту
битву, победа в которой была бы достигнута без особых
усилий, из-за учтивости к Ричарду, с которым желал
разделить свою славу. Историки не склонны принимать
на веру такие маловероятные факты21.
Приближаясь к Акре, 7 июня 1191 г., флот Ричарда
встретил большое торговое судно, названное в текстах
дромоном, о котором хронисты пишут с чувством востор¬
га, отмечая, что якобы такого большого корабля не было
со времен ковчега Ноя22. Корабль шел под французским
150
6. Кипр и Акра
флагом, но искушенные моряки испытывали некоторые
сомнения; некоторые источники приписывают это недо¬
верие Ричарду. По приказу флот приблизился к кораб¬
лю, чтобы удостовериться, и отправил шлюпку, которая
вместо приветствия подверглась обстрелу греческим ог¬
нем. Это средство было придумано византийцами, отку¬
да и пошло название, но мусульмане усовершенствовали
изобретение греков. Средство представляло собой смесь
на основе бензина, нефти и битума, найденных в нату¬
ральном виде в этом регионе Ближнего Востока. Смесь
содержалась в колбах и возгоралась от фитиля, ее бро¬
сали во вражеские корабли, в дома, в деревянные укреп¬
ления, в осадочные башни и в другую военную технику.
Это средство не использовалось жителями Запада, кото¬
рые не знали ей применения и были очень напуганы, ко¬
гда увидели, что вода не тушит пожар и что огонь горит
даже на море. Такая встреча свидетельствовала о том,
что корабль был вражеский. Действительно, это оказал¬
ся корабль Саладина с грузом продовольствия, оружия
и подкреплений, который пытался прорвать блокаду
и помочь осажденному в Акре гарнизону. Ричард отдал
приказ атаковать тяжелый корабль, который из-за отсут¬
ствия ветра не смог скрыться. Ныряльщики остановили
его, сломали рулевое управление. Впрочем, неизвестно,
уничтожили его люди Ричарда или же мусульмане, по¬
няв, что пришел конец, решили добровольно затопить
судно. Был дан бой, который принес победу. Из тысячи
пятисот человек, которые были на борту, многие погиб¬
ли в битве, другие были взяты в плен, остальные утопле¬
ны по приказу Ричарда. На корабле был обнаружен ог¬
ромный запас оружия, колб со взрывной смесью и даже,
как говорят, сосуды с ядовитыми змеями, которых гар¬
низон Акры собирался бросать в лагерь христиан. Этот
захват наделал много шума, и хронисты уделяют много
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
151
внимания его описанию, в том числе и Ригор, который
не слишком любит восхвалять Ричарда23. О фактах он
мог знать лишь из рассказов приближенных короля
Англии.
Для Ричарда, который с самого момента прибытия явил¬
ся как спаситель, все складывалось наилучшим образом.
Его приветствовали как Мессию, по-первых, из-за побе¬
ды, во-вторых, потому что уже давно ждали прибытия
его армии. Наконец, все надеялись, что объединенные
армии крестоносцев атакуют и возьмут уже давно осаж¬
денную Акру24. Эта главная победа стала бы счастливым
предзнаменованием. В ожидании ее крестоносцы уст¬
роили новоприбывшим праздник.
Впрочем, с самого прибытия Ричард сделал все, чтобы
его популярность была на высоте. Его флот произвел неиз¬
гладимое впечатление, в лагерь он прибыл с большой пом¬
пезностью и сразу же занял свой пост военачальника25.
Десятого июня он во всеуслышание объявил, что готов
нанять на службу воинов, как это сделал до него Фи¬
липп Август. Однако если Филипп предлагал жалованье
в три безанта золотом в месяц рыцарям за службу, то
Ричард предложил четыре. Сержантам он тоже предло¬
жил надбавку, поэтому к нему и потянулся поток же¬
лающих. Возможно, в этой мере следует искать причину
факта, который наивно (?) объяснялся лучшим командо¬
ванием Ричарда и недальновидностью Филиппа, «отпус¬
тившего в отгул» своих сержантов, — сарацинам уда¬
лось разрушить осадную технику Филиппа, но не
Ричарда, которая лучше охранялась26. Эта надбавка
в жалованье пришлась по нраву воинам, но не слишком
обрадовала короля Франции и его союзников.
Другой шаг Ричарда также был недооценен. 8 июня,
принимая делегацию итальянцев, Ричард выразил готов¬
152
6. Кипр и Акра
ность нанять пизанцев, но категорически отказался
взять на службу генуэзцев, так как считал, что они пол¬
ностью подчиняются Филиппу и Конраду. Гармонии
в христианском лагере не было. Можно ли было наде¬
яться на совместное наступление? По сообщению Рито¬
ра, такое наступление было предложено Филиппом по
приезде Ричарда, который сначала согласился. Но «как
только король Филипп приказал начать штурм на сле¬
дующее утро, король Англии не разрешил своим людям
идти туда и запретил пизанцам — с которыми был свя¬
зан клятвой — участвовать в этой атаке»27.
Осада была возобновлена. Длиться ей предстояло долго.
Ричард приказал выставить перед воротами Акры замок
«Усмири грифонов», построенный в Мессине и переве¬
зенный по частям. Также нужно было выгрузить с ко¬
раблей огромную круглую гальку, которую король при¬
казал собрать в Мессине и собирался использовать как
снаряды28. Следовало также соорудить побольше камне¬
метов, более мощных, чем у Филиппа, которым были
даны красноречивые имена. Малькозине мусульман го¬
рода противопостояла Мальвезина Ричарда, а в лагере
госпитальеров была возведена другая, не менее извест¬
ная благодаря финансированию одного из епископов.
Она была названа Камнеметом Господа29. Также были
подготовлены многочисленные тараны, предназначенные
для пробивания стен. Одному тарану удалось пробить
брешь, но в то время большая часть воинов обедала,
и в атаку двинулась лишь маленькая разрозненная
группка оруженосцев и пизанцев, которые отступили
под натиском сарацинов. На этом битва и закончилась30.
Совершались попытки проделать и более широкие бре¬
ши методом подкопа, который состоял, как мы знаем,
в поджигании деревянных оснований галерей. Чтобы бо¬
роться с такими действиями противника, осажденным
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
153
приходилось или самим подкапывать галереи, чтобы вы¬
гнать оттуда нападающих, или бросать в противников,
пока они не начали подкоп, греческий огонь. В любом
случае атакующим необходимо приблизиться к стенам.
Чтобы защитить себя, крестоносцы строили туннели или
в случае, если почва каменистая, галереи, покрытые де¬
ревом и шкурами животных, недавно содранными и плохо
возгораемыми. Все эти работы проводились под пере¬
стрелкой двух армий, под огнем лучников и арбалетчи¬
ков. Рассказ Амбруаза, очевидца и знатока дела, пере¬
полнен всякого рода деталями этих военных операций
и представляет для историка ценный источник информа¬
ции о военном искусстве, методах осады и правилах ве¬
дения боя того времени31.
Эти военные операции чаще всего осуществлялись без
присутствия королей, которые вскоре слегли от болез¬
ни, — сначала Ричард, потом Филипп Август. Вероятно,
речь идет о леонардии (или малярии), сопровождаемой
приступами лихорадки, выпадением волос и иногда ног¬
тей. Этот диагноз можно поставить Ричарду, и скорее
всего он также вероятен для Филиппа Августа. Зараже¬
ны были не только они. Граф Фландрии умер от лихо¬
радки. Амбруаз вспоминает о подавленности армии из-за
этой болезни двух суверенов, для которых уже был ви¬
ден трагичный исход:
Оба короля больны,
Что же с ними будет.
Граф Фландрии умер,
И весь мир безутешен.
Что будет делать другой граф?
Болезнь королей, смерть графа —
в глубокой печали народ32.
Оба короля между приступами лихорадки приказывали
перенести себя под стены и иногда сами участвовали
154
6. Кипр и Акра
в операциях. Ригор (для Филиппа Августа), Амбруаз и дру¬
гие многочисленные английские хронисты (для Ричарда) не
теряют возможности воспеть их храбрость и их реши¬
тельные действия как военачальников и иногда как
лучников33. К этому мы вернемся во второй части книги.
Во второй половине июня было предпринято много по¬
пыток атак после подрывных работ, которые были более
или менее успешными и проводились в основном под¬
копщиками короля Франции. Однако и одной, и другой
стороне недоставало эффекта неожиданности. Часовые
мусульман, расставленные на стенах, сообщали о неми¬
нуемой атаке гарнизону, который различными способа¬
ми (знаками, звуками, почтовыми голубями34) предупре¬
ждал войска Саладина. Последние, чтобы сорвать
наступление, проводили диверсионные операции, то
есть, пользуясь слишком большим скоплением народа
в одном месте, нападали на лагерь христиан. Со своей
стороны, лагерь христиан пользовался иногда сведения¬
ми, полученными, как утверждают некоторые хронисты,
на конце стрелы, выпущенной со стены таинственным
корреспондентом. Благодаря этим сообщениям они узна¬
ли, например, что Саладин собирается ночью вывести
весь гарнизон Акры, и им благодаря полученной инфор¬
мации удалось провалить эту попытку. Мусульмане
тоже получали сведения от шпионов, которые под при¬
крытием ночи покидали лагерь христиан, чтобы попасть
в гарнизон Саладина или наоборот.
Однако мусульманский гарнизон начал отчаиваться.
Продовольствия не хватало, усталось одолевала воинов
все сильней. Начальники гарнизона предложили капиту¬
лировать. Они обещали, если их свободно выпустят из
города, живых и здоровых, с оружием и багажом, отдать
христианам после двухлетней осады город-крепость со
всеми богатствами, которые в нем еще остались. Но оба
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
155
короля отклонили это предложение, они ожидали пол¬
ной капитуляции и выгоды от их победы, в частности,
они рассчитывали получить обратно потерянные терри¬
тории, Иерусалим и £вятой Крест35. Последняя попытка
Саладина прорвать осаду и освободить гарнизон прова¬
лилась 4 июля. Христиане готовили общую атаку, ин¬
тенсивно проводили подкопы и начали засыпать рвы, ме¬
шавшие приблизиться к стенам, во многих местах уже
готовым обрушиться.
Перед такой угрозой и после многочисленных атак
12 июля гарнизон вынужден был согласиться на полную
капитуляцию города на следующих условиях: мусульма¬
не отдадут город в таком же состоянии, со всем, что
в нем находится: оружием, богатствами, кораблями
и т. д. В обмен на свою жизнь они освободят тысячи
христианских пленников среднего сословия и двести ры¬
царей, которых выберут короли. Мусульманам гарнизо¬
на сохранят жизнь за плату в размере двухсот тысяч ди¬
наров золотом. Они должны сдать начальников для
обеспечения гарантий выполнения условий договора.
Мусульмане, которые захотят принять христианскую
веру, будут отпущены — это, впрочем, было предусмот¬
рено изначально. Но вскоре, как отмечают хронисты,
даже обращенные мусульмане стали присоединяться
к войскам Саладина, и было запрещено их крестить. На¬
конец, Саладин должен передать христианам релик¬
вию — Святой Крест, попавшую в его руки в 1187 г. во
время битвы при Хаттине36. Саладин был удручен таки¬
ми требованиями, но у него не было времени спорить,
гарнизон сдался, а христиане уже были на месте. Му¬
сульманский хронист рассказывает о капитуляции с точ¬
ки зрения Саладина:
«Когда султан узнал о содержании писем, он совсем не
одобрил этого и был очень зол. Он созвал своих советчиков.
156
6. Кипр и Акра
поставил их в известность и спросил их, что ему делать
дальше. Мнения были различными, и он остался неуверен¬
ным и обеспокоенным. Он хотел в тот же вечер написать,
(...) чтобы выразить недовольство соглашением на таких
основаниях, и он все еще пребывал в таком состоянии, ко¬
гда мусульмане внезапно увидели на стенах [Акры] флаги,
знамена и кресты. Это была пятница 17 рамадана II 587 го¬
да (12 июля 1191 г.), в полдень. Франки как один закрича¬
ли: удар был тяжелым для мусульман, а скорбь глубокой,
по всему лагерю раздались плач, стоны и мольбы. Марк¬
граф (Конрад Монферратский, новый «король Иерусали¬
ма») вошел в город со знаменами короля; одно он размес¬
тил на цитадели, одно — на минарете Великой Мечети —
в пятницу! —, по одному — на башне тамплиеров и на
башне сражений. Все мусульмане были согнаны в один
квартал города»37.
12 июля войска христиан совершили свой триумфаль¬
ный вход в Акру. Они развесили свои знамена в знак
собственности. В это время случился маленький инци¬
дент, который потом имел тяжелые последствия. Один
из немецких начальников крестоносцев, герцог Лео¬
польд Австрийский, повесил свое знамя рядом со знаме¬
нами трех королей, Англии, Франции, Иерусалима, как
это сделали еще несколько властителей. Люди Ричарда,
очевидно по его приказу, сорвали знамена и сбросили со
стены. Леопольда это очень разозлило, и он, не дожида¬
ясь вознаграждения, вернулся к себе. Он затаил обиду
на Ричарда, и в этом можно усмотреть причину (не
единственную, конечно) пленения Ричарда после его
возвращения из похода. Мы вернемся позже к этому
унизительному акту, который Дж. Джилингем пытается
оправдать любой ценой.
Конечно, в это время Леопольд не имел веса на полити¬
ческой арене. Он прибыл в Акру раньше двух королей
и принимал участие в осаде с весны 1191 г. Он встретил
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
157
под стенами осажденного города немногочисленные ос¬
татки немецкой армии, распавшейся после злополучной
гибели Фридриха Барбароссы и затем частично собрав¬
шейся под знаменами Фридриха Швабского, сына по¬
койного императора. Но Фридрих Швабский умер от бо¬
лезни, как многие другие во время осады, и Леопольд
стал предводителем очень маленького войска немцев без
особых политических возможностей и средств к сущест¬
вованию. Согласно одному английскому хронисту, он
даже пошел на службу к английскому королю вместе со
многими князьями и представителями знати, получив от
него субсидии, которые позволяли ему содержать
армию38. Он не должен был водружать свое знамя на
стенах, как будто претендовал на раздел имущества,
причитавшегося победителям. На него могли претендо¬
вать лишь два короля (и возможно, еще претендент на
трон Иерусалима). Как мы помним, Ричард и Филипп
обязались делить пополам все свои завоевания. При та¬
ких условиях, замечает Дж. Джилингем, «водрузить
свое знамя в Акре было абсолютно нереально39». Это ре¬
шение Ричарда, бесспорное лишь с точки зрения «реаль¬
ной политики» (если, конечно, Леопольд действительно
полностью поступил на службу к Ричарду, в чем уверен¬
ным быть нельзя), в данном случае не было бы ни право¬
мерным, ни разумным. Это было личное оскорбление,
и оно хорошо показывает, что в глазах двух королей
(и особенно в глазах Ричарда) все крестоносцы, которые
приняли участие в долгих месяцах изнуряющей осады
Акры, должны были подчиняться двум суверенам. Мно¬
гие магнаты, знать, рыцари-крестоносцы, маленькие
люди, которые долго страдали, почувствовали себя уни¬
женными и оскорбленными. Чувство ненужности, когда
тебя считают никем, подтолкнуло их озвучить желание
вернуться к себе домой.
158
6. Кипр и Акра
Оба короля участвовали в разделе трофеев и пленных.
Трения между ними не прекратились. Некоторое время
спустя после прибытия Ричарда Филипп Август, опира¬
ясь на подписанные соглашения, не испугался потребо¬
вать половину богатств, которые Ричард получил на Ки¬
пре. Такое требование насмешило короля Англии,
который ему разумно ответил, что завоевание остро¬
ва — это заслуга его армии, и что это не имеет никакого
отношения к крестовому походу. Договор же относился
к завоеваниям, совершенным обеими армиями королей
во время экспедиции. При таких условиях, продолжал
Ричард насмешливо, король Франции должен разделить
с ним Фландрию, которую Филипп собрался требовать
для себя после смерти графа Филиппа40. Раздел Акры
представлял меньше трудностей, но постоянно вызывал
некие загвоздки: маркграф Монферратский, например,
отказался отдать своих сарацинских пленников, которые
должны быть переданы Саладину в качестве обмена.
Кстати, доставшийся крестоносцам город представлял
несколько проблем. Бывшие жители города, когда-то из¬
гнанные, естественно, желали получить обратно свое
имущество. Филипп Август взял на себя их защиту,
а Ричард поддержал его в этом здравом решении.
Таким образом, город Акра был передан христианам,
а религиозные реликвии возвращены первым хозяевам.
Церкви, которые мусульмане превратили в мечети, были
заново освящены. Простое восстановление вещей, как об
этом рассказывает Амбруаз с мстительным ликованием:
«Нужно было видеть церкви, которые остались в городе,
как они (сарацины) изувечили и стерли настенную рос¬
пись, перевернули алтари, разбили кресты и распятия,
презирая нашу веру, чтобы удовлетворить свое неверие.
Но они заплатили за это!»41
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
159
И вновь прошел слух, что больной Филипп выразил же¬
лание вернуться домой. Некоторые готовы были после¬
довать его примеру. Ричард пытался их удержать.
20 июля он принес клятву оставаться на Святой земле,
на службе у Бога еще три года или, по крайней мере, до
тех пор, пока крестоносцам не удастся вернуть Иеруса¬
лим христианскому миру, и попросил короля Франции
сделать то же самое. Филипп отказался42. Более того, он
попросил у короля Англии разрешения вернуться во
Францию.
Было придумано много причин, чтобы объяснить такое
решение. Первая — состояние его здоровья. Филипп
был, бесспорно, тяжело болен, вероятно, как и Ричард,
но переносил болезнь значительно хуже. Хронисты не
имеют ни малейшего сомнения в правдоподобности этой
болезни. Даже Амбруаз соглашается с этим, хотя не
считает эту причину достаточной.
«Он возвращался из-за своей болезни: это то, что говорил
король, что бы ни говорили другие; но никто не мог дать
ни малейшего свидетельства того, что болезнь считается
достаточным мотивом для того, чтобы оставить службу Ко¬
ролю, который ведет и направляет всех королей (зем¬
ли)»43.
Говорилось также о недоверии, которое испытывал Фи¬
липп по отношению к Ричарду, который, как говорили
в лагере, хотел отравить его. Филипп мог бояться за
свою жизнь и еще больше (так как он не был трусом) за
судьбу своей династии, так как его сыну было лишь че¬
тыре года. Ричарда также обвинили в союзничестве
с Саладином, так как он неоднократно выражал ему ува¬
жение и обменивался с ним подарками. Здесь проявля¬
ется недоброжелательность, к которой мы вернемся поз¬
же; на данный момент лучше не уделять этому слиш¬
ком много внимания44. Более правдоподобной и реальной
160
6. Кипр и Акра
кажется зависть короля Франции к сопернику, который
превосходил его во всем: в физической форме, в богатст¬
ве и, следовательно, в щедротах, в храбрости, в диплома¬
тии, в искусстве использовать посредников. Ричард умел
выигрывать войны и сражения, но еще лучше он умел
присваивать себе славу и шествовать как победитель. Его
говорливость и темперамент экстраверта способствова¬
ли лишь тому, что интравертный, обидчивый, желчный
король Франции еще больше замыкался в себе, чему
также способствовали болезнь и подозрения, которые
для него сочинял его союзник Конрад Монферратский.
Филиппа Августа толкала на отъезд и другая, политиче¬
ская, причина: 1 июня умер Филипп Фландрский. Мо¬
мент благоприятствовал тому, чтобы предъявить права
на Артуа. Такая перспектива для столь осторожного су-
верена-реалиста, как Филипп Август, стоит всех причин,
и он решил оставить Ричарду всю славу от гипотетиче¬
ского завоевания Иерусалима и отправиться на повсе¬
дневные завоевания, способные усилить могущество его
королевства45. Ни просьбы баронов Франции, ни требо¬
вания Ричарда не смогли убедить Филиппа остаться.
Этот отъезд должен был сильно сказаться на репутации
короля Франции и поднять престиж его соперника, пре¬
бывавшего «на службе у Царя небесного».
28 июля два короля встретились еще раз, чтобы попы¬
таться урегулировать конфликт о наследии трона Иеру¬
салима. Им удалось прийти к компромиссу, приемлемо¬
му для обеих сторон, путем взаимных уступок. Ги де
Лузиньян стал пожизненным королем Иерусалима, но
доходы от королевства должен был делить с Конрадом,
который ко всему прочему получал территорию Тира
(фактическим владельцем которого он уже был), Сидон
и Бейрут. Жоффруа де Лузиньяну, в свою очередь, дос¬
тались сеньории Яффы и Аскалона, которые еще нужно
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
161
было отвоевать. После смерти Ги, даже если у него бу¬
дут наследники, корона должна была перейти Изабелле,
а следовательно, Конраду и их наследникам.
На следующий день, 29 июля, Филипп пришел просить
официального разрешения у короля Англии вернуться
в свое королевство. Ричард уступил его просьбе (как
ему отказать?), но отнесся к ней с недоверием: не вос¬
пользуется ли Филипп его отсутствием, чтобы что-то
предпринять на его континентальных землях, в Норман¬
дии и Пуату, например? Не сговорится ли он с его бра¬
том Жаном, который, как он узнал в Мессине, снова хо¬
тел захватить власть в Англии? Он попросил Филиппа
заключить своего рода пакт о невмешательстве, пока он
будет находиться на Святой земле. Большая часть хро¬
нистов передает этот пакт различными словами, но
согласованно46. Гийом де Нефбург, например, настаива¬
ет на недоверии Ричарда:
«Король Англии из-за их недавних разногласий не верит
в его благие намерения; также он потребовал в присутст¬
вии знатных людей, чтобы тот пообещал не причинять ни¬
какого вреда его землям и людям до его возвращения»47.
Амбруаз, который, возможно, был непосредственным
свидетелем этой сцены, дает более точные сведения:
«Он попросил его поклясться на реликвиях, что он не на¬
падет на его земли и не будет ему вредить, пока тот нахо¬
дится в паломничестве, и что как только он вернется, ко¬
роль Англии не причинит ему вреда и не начнет войну без
предупреждения как минимум сорок дней. Король поклял¬
ся, а в залог оставил доблестных людей, таких как герцог
Бургундии, граф Генрих и еще человек пять или больше,
но их имен я не помню»48.
Филипп поклялся, положив руку на Евангелие. Потом,
согласно договоренности, он оставил большую часть
6-Ж. Флори
162
6. Кипр и Акра
своей армии, которую передал в командование герцога
Гуго Бургундского.
31 июля Филипп Август покинул Акру в сопровождении
своего союзника Конрада Монферратского и отплыл во
Францию 3 августа. Сделав остановку в Антиохетте, он
посвятил в рыцари сына местного сеньора, достиг Родо¬
са, потом Рима, где он встретился с папой Римским, что¬
бы тот освободил его от клятвы, аргументируя это «пре¬
дательством» Ричарда. Папа не был наивным человеком.
Согласно некоторым хронистам, он, наоборот, даже уси¬
лил требования:
«Мы тебя никоим образом не освободим от клятвы, кото¬
рую ты дал королю Англии сохранять мир до его возвра¬
щения; мир, который ты должен сохранять как госу-
дарь-хритианин, даже не давая клятвы; мы, наоборот,
расцениваем эту клятву как полезную и честную и усили¬
ваем ее своим апостолическим могуществом»49.
С этого момента, подчеркивают английские хронисты, Фи¬
липп вознамерился сойтись с императором Генрихом VI
против Ричарда50.
Ричард, который, вероятно, не поверил в клятву короля
Франции, какой бы ни была сила морали того времени,
сдерживающая такой торжественный религиозный акт.
Если он остался, то только потому, что страстно желал
совершать подвиги на службе у Бога и стремился к дос¬
тижению цели, которая была поставлена перед кресто¬
носцами — забрать у Саладина Иерусалим и Святые
места. Всегда ли он помнил о пророчестве калабрийско¬
го монаха? Возможно, но не обязательно. Озабочен¬
ность собственной славой способна была толкнуть этого
короля-рыцаря на более славные поступки, чем осада,
пусть даже увенчанная успехом, — осада, во время ко¬
торой, будучи больным, он не сыграл в своих глазах ни¬
Взятие Акры (12 июля 1191 года)
163
какой значимой роли как военачальник, лучник или
стратег. Ему необходимо было найти себе иное примене¬
ние, он должен быть рыцарем с мечом и копьем. Где, как
не на Святой земле, можно было завоевать духовную на¬
граду и эту признанность мужчинами и... женщинами.
Как пел в то время и по этому поводу трувер Конон де
Бетюн во время его отъезда в Сирию:
И отправил он меня собираться в Сирию,
Ведь я не должен покидать своего создателя. (...)
И знает каждый, млад и стар,
Что он должен заниматься рыцарством,
Чтобы завоевать Рай и почести,
И награду, и любовь друзей51.
7. РИЧАРД ПРОТИВ САЛАДИНА
(1191-1192)
Отъезд Филиппа Августа оставил Ричарда одного лицом
к лицу с Саладином. Престиж победы над мусульман¬
ским государем, впервые полученный двумя суверенами
в Акре, отныне отражался только на короле Англии, ка¬
кими бы ни были прежде соответственные, неоспоримые
заслуги армии под командованием Филиппа. Бесславное
предательство Филиппа стирает в глазах современников
и в глазах историков действия армии и упорную борьбу
крестоносцев Франции. Иными словами, слава Ричарда
«питается» одновременно его собственными достиже¬
ниями, реальными и выдуманными, и поведением его
французского соперника, признанным постыдным. Неиз¬
бежное сравнение отношений двух королей оборачива¬
ется в пользу короля Англии. Он пришел, увидел, побе¬
дил; он не сбежал с поля боя при первой же
возможности. Он стал героем христианства.
Горькая победа
Филипп вернулся к себе как трус, как политик, ставя¬
щий свои интересы выше интересов Бога. Попытки оп¬
равдаться, чтобы замять стыд, испытанный многими по
поводу его преждевременного возвращения, плохо скры¬
вают затруднение многих верных сторонников перед та¬
ким поведением, которое многими расценивалось как по¬
бег. Они пытались на хрупких основаниях сослаться на
Горькая победа
165
болезнь Филиппа, обвинить Ричарда в предательстве,
в заговоре с врагом, в сотрудничестве с Саладином,
в покушении на жизнь Филиппа Августа и его кандида¬
та Конрада Монферратского, подчеркивая без преувели¬
чения великодушие короля Франции, который оставил
достаточно денег для содержания в течение трех лет пя¬
тисот рыцарей и тысячи пехотинцев, — впрочем, эти
цифры можно оспорить1.
Его противники не лишали себя возможности вставить
свое слово и подчеркнуть полное исчезновение отноше¬
ний между двумя королями, противопоставляя малоду¬
шие и «мелочность» Филиппа величию души, храбрости
и бескорыстию Ричарда, полностью отдавшегося делу
Бога. Разбирая некоторые тексты, можно спросить себя,
а не был ли отъезд Филиппа Августа, ослабивший ар¬
мию крестоносцев, в конце концов, более выгодным для
признания Ричарда, чем его присутствие. Возможно, Ри¬
чард и не сильно разозлился, ведь ему предоставлялась
свобода действий, и он становился полноправным на¬
чальником всей армии крестоносцев. Это, во всяком слу¬
чае, то, что можно прочитать в любопытном отрывке му¬
сульманского хрониста: во время первых переговоров
между крестоносцами и султаном сарацины якобы счи¬
тали, что Ричард идет на поводу у французов. Он живо
протестовал против такой интерпретации, утверждая,
что никак не подчиняется королю Франции, но, напро¬
тив, является настоящим предводителем, которому толь¬
ко болезнь помешала довести до конца подписанные
соглашения2. Отныне, избавившись от своего соперника,
Ричард почувствовал, что у него развязаны руки для со¬
вершения рыцарских подвигов на Святой земле, к кото¬
рым он призывал.
На данный момент ему следовало получить как от своих
союзников, так и от врагов согласие уважать условия
166
7, Ричард против Саладина (1191-1192)
договора с Саладином. Обе стороны не спешили это де¬
лать. Маркграф Конрад, сторонник Филиппа Августа, не
был расположен облегчать задачу Ричарда и начисто от¬
казался отдавать мусульманских пленников. Герцогу
Бургундскому пришлось приложить немало усилий, что¬
бы успокоить разъяренного Ричарда, который высказы¬
вал желание начать осаду Тира, чтобы вынудить Конра¬
да отдать их. Со своей стороны, Саладину стоило
немалого труда собрать значительную сумму, которую
следовало выплатить согласно условиям договора. Сала¬
дин и Ричард без особого труда перенесли дату обмена
с 9 на 20 августа. Впрочем, это соглашение было вызвано
обстоятельствами, так как оба лагеря не доверяли друг
другу, а постоянные слухи говорили о двуличии. Салади¬
на обвиняли даже в намерении убить пленников, как он
это сделал после битвы при Хаттине — тогда он присут¬
ствовал при обезглавливании тамплиеров, и сам обагрил
руки кровью. Мусульмане же, наоборот, были убежде¬
ны, что Ричард не намерен возвращать пленных. На ос¬
нове этих взаимных подозрений возникло некое недора¬
зумение, к которому мы вернемся позже3. Одно событие
остается неоспоримым: 20 августа христиане напрасно
ждали доверенное лицо Саладина. Если верить мусуль¬
манскому источнику, Саладин, возможно, обманутый
движением части войска Ричарда, опасался ловушки
и ожидал внезапную атаку приближающегося войска.
Он выжидал. Почувствовав себя обманутым, Ричард
приказал обезглавить мусульманских заключенных. Ам-
бруаз, прямой тому свидетель, не возмущен, а, кажется,
даже оправдывает такой акт возмездия:
«Чтобы сбить спесь с турок, чтобы унизить их закон и что¬
бы отомстить за христианство, он приказал вывести за го¬
род две тысячи семьсот человек, которых приговорили
Горькая победа
167
к смерти. Так были отомщены те, кто пал под их ударами
и стрелами их арбалетов»4.
Другие хронисты прилагают усилия, чтобы оправдать
этот акт жестокости вероятными соображениями, кото¬
рые еще нужно доказать. У Ричарда случился приступ
неконтролируемой ярости из-за промедления Саладина,
который не спешил выполнять условия договора в части
передачи Святого Креста, а также обмена пленниками
и выплаты дани5. Мусульманские хронисты, не отрицая
недовольства Ричарда перед отсрочкой, подчеркивают
мрачные последствия этого поступка: отныне конфликт
между мусульманами и христианами становится более
ожесточенным, и начинается увлеченная, жестокая рез¬
ня. Об этом можно прочесть в очень точном рассказе
арабского хрониста Баха ад-Дина:
«Они привели мусульманских заключенных, которых Бог
приговорил к страданиям в этот день. Их было три тысячи,
они были связаны; французы бросились на них как один и
безжалостно убили их с помощью мечей и копий. Наши
аванпосты предупредили султана о приближении врага, и
он отправил подкрепление, которое прибыло лишь после
казни заключенных. Как только они убедились в этой рез¬
не, мусульмане напали на врага; произошла битва с ране¬
ными и убитыми с обеих сторон, пока ночь не развела
воюющих. Утром мусульмане захотели разобраться, что
произошло, и они нашли мучающихся сотоварищей там,
где произошло сражение; некоторых они даже узнали.
Глубокая скорбь охватила их, и, начиная с этого дня, они
всех уничтожали (захваченных врагов), если речь не на¬
шла о какой-нибудь знаменитости или могучем человеке,
способном работать. Было названо много причин, объяс¬
няющих эту резню; одной из них было то, что они их уби¬
ли, чтобы отомстить за ранее убитых пленников. Другой
причиной было то, что король Англии решил захватить Ас-
калон и не хотел оставлять у себя за спиной этих людей.
Одному Богу известна правда!»6
168
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
Естественно, в соответствии с тем, что оба противника
пообещали друг другу раньше, как они полагали, в уст¬
рашающей форме, за этой резней мусульманских плен¬
ников немедленно последовало параллельное уничтоже¬
ние христианских пленников. Что касается Святого
Креста, то, естественно, его не вернули, к великому раз¬
очарованию христиан, как подчеркивает другой мусуль¬
манский хронист:
«Крест с распятия был передан в сокровищницу не из ува¬
жения к нему, а ради унижения. Франки очень злились
из-за того, что этот крест находится у нас, и это увеличи¬
вало их невзгоды днем и ночью. Греки предложили огром¬
ную сумму и отправляли посланника за посланником, что¬
бы его забрать, но у них ничего не получилось, они не
получили того, что просили»7.
Являлся ли приказ казнить пленных следствием ярости
Ричарда ввиду отказа, или, по крайней мере, нереши¬
тельности Саладина передать Крест, как он пообещал?
Вполне возможно, так как короли и еще больше замор¬
ские христиане придавали исключительную важность
реликвиям, захваченным Саладином, которые король
Англии поклялся вернуть8. Лишь выше приведенный
текст придает приказу Ричарда более-менее стратегиче¬
ский характер. Кстати, этим не стоит пренебрегать. По¬
сле победы в Акре у Ричарда было два варианта дейст¬
вий. Первый заключался в том, чтобы немедленно отпрг
виться в Иерусалим, захватить его, как этого желали все
крестоносцы, именно ради этого покинувшие свои дома.
Однако город был хорошо укреплен, защищался мощ¬
ным гарнизоном, но, самое главное, он располагался да¬
леко от моря, откуда поступали провизия и подкрепле¬
ние. Ричард с самого начала отдавал себе отчет в том,
что подобная экспедиция сопряжена с большим риском.
Таким образом, под недовольный шепот своих людей
Арсуф и завоевание побережья
169
и еще больше французов, он решил обеспечить себе об¬
ладание прибрежными городами, в частности Аскалоном
и Яффой, ключевыми местами нынешнего успеха, а так¬
же будущего в военных операциях за морем. Ему не без
труда удалось убедить крестоносцев покинуть Акру, где
они предавались различным развлечениям победителей,
как об этом сообщают в разных выражениях христиан¬
ские и арабские источники. Амбруаз, например, сокру¬
шается об утраченных радостях жизни и описывает
боль, с которой крестоносцы покидали город и женщин,
из которых остались лишь самые старшие — «хорошие
пилигримки, работницы, прачки, обстирывавшие их,
мывшие им голову и выводившие блох»9. Арабский хро¬
нист, личный секретарь Саладина, оказывается еще бо¬
лее точным и свойственным ему отточенным стилем ри¬
сует образ христианских женщин, подобный тому
образу восточных женщин, который можно найти в про¬
изведениях западных писателей. Это доказывает, что во¬
ображаемая экзотика давала о себе знать как с одной,
так и с другой стороны, произведя похожий эффект.
Арабский автор описывает христианок обворожительны¬
ми и бесстыдными, гибкими и сладострастными, извра¬
щенными, очаровательными соблазнительницами, бессо¬
вестно предлагающими себя воинам, полагающими, что
подобным образом они приносят достойную жертву во
имя Бога10.
Арсуф и завоевание побережья
К сожалению, часть армии крестоносцев покинула Акру
и направилась в Яффу, чтобы завоевать побережье, пе¬
ред тем как отправиться (во всяком случае, все на это
надеются) завоевывать Иерусалим — цель всей экспеди¬
ции. Амбруаз, подобно жонглерам, заботится о том,
170
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
чтобы описать своим читателям и слушателем в лестных
выражениях превосходную армию христианских рыца¬
рей, отправляющихся в путь под звон оружия, шум раз¬
вевающихся знамен и раскрашенных щитов. Он следует
известной традиции песен о деяниях, описывающих то,
что больше всего интересовало людей того времени, —
выезд огромной армии храбрых воинов, снаряженных
блестящим оружием, разгруппированных по батальонам
под командованием военачальников, которые устраива¬
ют грандиозную процессию:
Целое утро отправлялись отряд за отрядом,
Лучшие из отрядов конницы.
Много людей пришло посмотреть,
И молодые девушки, и старухи,
И сестры, и матери, и жены.
Все блестело, все сияло,
Все сверкало на этом полуострове".
Ричард во время этого похода на Яффу реально доказал
свои способности стратега, к которым мы вернемся поз¬
же. Его армия продвигалась вдоль берега: поэтому с пра¬
вого фланга его прикрывал христианский флот, господ¬
ствовавший на море. Левый фланг его армии защищали
пехотинцы, вынужденные отбивать постоянные атаки
турок, верных своей испытанной тактике, которая ко¬
гда-то так удивила и шокировала христиан Первого кре¬
стового похода12. Их окружные стремительные атаки по¬
зволяли избежать прямого контакта, изматывая француз¬
ские колонны бросками копий и стрелами конных лучни¬
ков. Об этой технике европейцы прежде не знали, но
уже поняли всю эффективность этой методики и нашли
способ, как защитить себя. Главное для христианских
всадников не поддаваться на провокации и спокойно пе¬
реносить шквал стрел и дротиков, не поддаваясь иску¬
шению начать преследование этих суетливых всадников.
Арсуф и завоевание побережья
171
главной задачей которых являлась дезорганизация, разъ¬
единение и рассеивание всегда собранной и сжатой
франкской армии, практически непобедимой, пока под¬
держивается дисциплина. К большому удивлению му¬
сульманских хронистов, которые хвалят царивший в ар¬
мии короля Англии порядок, но и сожалеют о нем,
всадники не покидают строй, стойко перенося ливень
стрел, который на них обрушивается, но не убивает
из-за высокой прочности их доспехов; стрелы втыкаются
в них, делая их похожими на ежей13. Армия Саладина
довольствуется лишь сопровождением армии Ричарда на
расстоянии, пытаясь иногда преследовать колонны, что¬
бы разделить их, и концентрируя свои усилия на арьер¬
гарде. Арьергад, находившийся под командованием Гуго
Бургундского, уже был готов нарушить первоначальный
приказ ради ответной, но рискованной атаки. Но Ричар¬
ду удалось воззвать к их здравому смыслу, и он забрал
арьергард под свое командование при поддержке там¬
плиеров и госпитальеров, которые уже привыкли к этой
сложной роли сторожевых псов. Поход на юг от этого
был не менее ужасен, так как люди Саладина, преследо¬
вавшие христианскую армию, опережали ее в регионах,
через которые она должна была пройти, грабили села,
уничтожали урожай и фруктовые сады, практиковали
тактику выжженной земли, чтобы христиане умерли
с голоду. Однако здесь снова стратегия Ричарда позво¬
лила разрушить планы мусульман, так как флот, идущий
вдоль берега, снабжал крестоносцев минимально необ¬
ходимым продовольствием.
Сражений было достаточно, и Ричард лично принимал
в них участие, как мы увидим во второй части этой кни¬
ги. 3 сентября его даже ранили копьем, когда он спешил
на помощь тамплиерам, оказавшимся в затруднительном
положении, но рана не была опасной14. Поход сам по
172
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
себе был тяжел в разгар лета. Христианские воины не
снимали свои кольчуги, чтобы хоть как-то защититься от
непрерывного ливня стрел, выпускаемых их врагами,
и страдали вдвойне. В окрестностях Цезареи (тоже
опустошенной перед их приходом турками Саладина),
в душном лесу по пути к Арсуфу они боялись, что турки
в любой момент могут поджечь этот высохший лес
и превратить его в пепел.
Саладин в это время собрал все войска, которыми он
располагал. Он решил дать бой и ждал крестоносцев до¬
лине Арсуфа, на выходе из леса. Решающее сражение
состоялось 7 сентября. Согласно выбранной стратегии,
Ричард начал его, выстроив свое войско по правилам
сражения: по обоим краям он расположил самых луч¬
ших, самых опытных бойцов — из военно-монашеских
орденов — в авангарде он поставил тамплиеров, центр
армии составлял контингент из разных этнических
групп: бретонцы, англичане, нормандцы, пуатевинцы,
анжуйцы, несущие знамена, в арьергарде стояли госпи¬
тальеры. Все эти воины выдвинулись бок о бок в две ко¬
лонны, стройными рядами под командованием Ричарда
и Гуго Бургундского15. В середине дня первая волна ту¬
рок нахлынула на армию с боевым кличем и под звуки
барабанов и труб. На христиан обрушился град стрел,
убивших много воинов, но еще больше лошадей, прежде
всего, в арьергарде госпитальеров. Великий магистр ор¬
дена Гарнье Наблусский потерял убитыми и ранеными
столько лошадей, что несколько раз спрашивал у Ричар¬
да разрешения ответить на этот натиск. Ричард отказы¬
вал, ожидая подходящего момента для главного сраже¬
ния. Уставшие от потерь и не имевшие возможности
ответить, маршал и английский рыцарь Бодуэн Керью
в стремлении проявить свою храбрость не смогли боль¬
ше пребывать в бездействии, унижавшей и раздражав¬
Арсуф и завоевание побережья
173
шей их. Вопреки приказу Ричарда, они атаковали турок
с криком «Святой Георгий», увлекли за собой часть ар¬
мии, прорвав при этом оборонительный кордон из
пехотинцев.
Эта импровизированная атака гордых и недисциплини¬
рованных рыцарей могла, как это случалось при подоб¬
ных обстоятельствах, привести к поражению христиан.
А она, наоборот, привела к победе. Ричард сразу же по¬
нял, что ему следует отказаться от своего плана отсро¬
ченной атаки и немедленно поспешить на помощь. Он
отдал приказ атаковать, бросился на врага и вынудил ту¬
рок спасаться бегством. Более того, ему удалось отгово¬
рить победивших рыцарей-крестоносцев от преследова¬
ния беглецов, избежав, таким образом, традиционной
ловушки турецкой тактики — притворного бегства, за
которым следовал резкий разворот на 180 градусов, за¬
сада и нападение на крестоносцев, потерявших в пресле¬
довании сплоченность, составлявшую их силу. Саладину
удалось перегруппировать свою армию и подготовиться
ко второй атаке, которая тоже разбилась об оборону Ри¬
чарда и Гийома де Барра, храбрость в битвах которого
настолько впечатлила Ричарда, что он решил помирить¬
ся со старым ненавистным соперником. Однако это вто¬
рое сражение стало причиной смерти многих известных
крестоносцев, в том числе Жака д’Авена, которого счи¬
тали зерцалом рыцарства и который нашел здесь «слав¬
ную смерть мученика16».
Так, в противоположность тому, что случилось в Хатти-
не в 1187 г., при достаточно схожих обстоятельствах Са¬
ладин на этот раз был разбит на поле битвы, несмотря
на (по причине?) недисциплинированность нескольких
вспыльчивых рыцарей. Конечно, дань уважения была от¬
дана этой группе крестоносцев, но с большая призна¬
тельность была проявлена к Ричарду, который благодаря
174
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
своему «военному искусству» смог приспособиться к не¬
предвиденной ситуации, грозящей потерей христиан¬
ской армии, и привести к дерзкой победе. Его имя как
стратега и рыцаря приобрело другое звучание во многом
благодаря тому, что хронисты из его свиты превозноси¬
ли до предела его личное участие, а также тому, что по¬
беда при Арсуфе стала своего рода реваншем за пораже¬
ние при Хатине.
Престижу Саладина был нанесен значительный урон,
в основном в глазах союзников, которые потеряли дове¬
рие к нему и решили отныне не нападать на франков на
открытом пространстве. Саладин и его люди еще чаще,
чем раньше, стали прибегать к тактике выжженной зем¬
ли, разрушая крепости, которые, по их оценкам, не спо¬
собны были выстоять против натиска франков. Саладин
снес город-крепость Аскалон, решив не защищать это
жизненно важное место, и направил все силы на защиту
Иерусалима, который, как он считал, станет следующей
целью Ричарда.
Забытый Иерусалим
Однако Ричард не спешил ни в Аскалон, ни в Иерусалим.
Он предпочел укрепить Яффу, куда он прибыл 10 сентяб¬
ря. Историки, как и современники короля, долго спра¬
шивали себя о причинах такого выбора. Хронисты обра¬
щают внимание на дивизии, которые появились в этот
период в армии крестоносцев. Одни настоятельно реко¬
мендовали отправиться как можно скорее в Аскалон,
чтобы захватить его до окончательного разрушения. Это
было большей частью желание Ги де Лузиньяна, напря¬
мую заинтересованного в таком ходе событий, так как
Ричард пообещал дать ему сеньорию Аскалона. Другие,
более многочисленные среди простых воинов, хотели,
Забытый Иерусалим
175
наконец, атаковать Иерусалим, Святой город, чтобы вы¬
полнить главную задачу паломничества. Третьи, особенно
многочисленные среди заморских христиан и французов,
указывали на риск, которому подвергается экспедиция
внутри страны, далеко от берега и поддержки флота,
и настаивали на том, чтобы построить как можно ближе
к Иерусалиму надежный порт, куда могла бы в будущем
приходить помощь от европейцев. Ричард объяснил им
ситуацию и вернул армию в Яффу, где она снова, на про¬
тяжении всего периода пребывания, то есть двух меся¬
цев, предавалась наслаждениям отдыха, что еще больше
возмутило моралистов и на что также откликается Ам-
бруаз. Для них крестовый поход — это святая и набож¬
ная война, и ее успех зависит в большей степени от мо¬
ральной чистоты крестоносцев, чем от стратегических
решений17.
Это решение, однако, было вполне объяснимым: армии
был необходим отдых после тяжелых сражений при Ар-
суфе. Реконструкция и укрепление надежного порта
вблизи Иерусалима в будущем очень могло бы приго¬
диться. К тому же король не был уверен, что христиа¬
нам удастся спасти Аскалон от начавшегося разруше¬
ния, и еще менее уверен, что удастся легко захватить
Иерусалим, который защищают мусульманские силы Са¬
ладина. Но решиться на это было необходимо, так как
освобождение Иерусалима — это конечная цель кресто¬
вого похода. Ричард считал, что может достичь ее, о чем
свидетельствует письмо, датированное первым октября,
в котором он выражает твердое намерение вернуть
в ближайшее время Иерусалим и Гроб Господень, перед
тем как вернуться домой18. Это отступление, однако,
было плохо воспринято большинством крестоносцев,
в том числе и Амбруазом, хотя он очень благосклонно
относится к Ричарду. Он подчеркивает недовольство
176
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
многих людей, разочарованных в таком выборе, отдаляв¬
шем их от Иерусалима, к которому они были так близ¬
ки. Продолжатель Гийома Тирского относит к преда¬
тельству французов Гуго Бургундского это решение,
в равной степени шокирующее и противоречащее общим
ожиданиям, путая, вероятно, этот эпизод с другим на¬
ступлением на Иерусалим, о котором мы поговорим поз¬
же. Он показывает Ричарда, приближающегося к городу
и уже заметившего Башню и Гроб, но с бешенством
в сердце вынужденного отказаться из-за предательства
французов Гуго Бургундского, который тоже несет
ответственность:
«Когда король прибыл на возвышенность Монтжуа, кото¬
рая находится в нескольких лье от Иерусалима, и он уви¬
дел Святой город Иерусалим, и он спустился, чтобы помо¬
литься. Так как это было обычаем всех пилигримов,
которые отправляются в Иерусалим. Когда король стоял
так, ему пришло послание, в котором говорилось о том,
что армия герцога Бургундского и часть греков возвраща¬
ются в Акру. Услышав это, король начал плакать от отчая¬
ния и вернулся в Яффу»19.
После того как Ричард съездил в Акру за Беренгарией
и Жанной, он вернулся в Яффу, где он взялся за рекон¬
струкцию и укрепление крепостей города. Несколько
стычек имело место в окрестностях, и сам король в них
участвовал, пренебрегая опасностью, к большому волне¬
нию своих близких, сильно обеспокоенных его участием
в подрывной деятельности. Одна из этих стычек могла
очень плохо закончиться, если бы не вмешательство од¬
ного из рыцарей, Гийома де Прео, который отвлек вни¬
мание сарацинов на себя и дал Ричарду возможность
скрыться20.
Кроме реконструкции Яффы, Ричард в течение этих
двух месяцев, октября и ноября 1191 г., предпринял раз¬
Забытый Иерусалим
177
личные дипломатические шаги. Первый шаг был в сто¬
рону генуэзцев, до этого находившихся в стороне из-за
связи с соперником Филиппом Августом. Являясь отны¬
не единственным военачальником, он повел политику
равновесия между пизанцами и генуэзцами. Он озвучил
свое намерение попытаться совершить наземную и мор¬
скую экспедицию в Египет, рассматриваемую как ключе¬
вую на пути к овладению Иерусалимом. Людовик Святой
полвека спустя будет проводить ту же геополитическую
концепцию, планируя напасть прямо на Дамьетту, Ман¬
суру и Каир, но после провала довольствуется укрепле¬
нием Яффы. Ричард отдавал себе отчет: чтобы привести
подобную экспедицию к успеху, нужна флотилия со
всех итальянских городов, хозяев морей, особенно фло¬
тилия Генуи, довольно активная в этом регионе с пер¬
вых моментов крестового похода.
Другой шаг был совершен в сторону Саладина, при по¬
средничестве его брата аль-Адила Саиф аль-Дина, кото¬
рого западные хронисты называют Сафадином. С его по¬
мощью Ричард попытался получить удовлетворяющее
соглашение после двух его побед. Для этой цели ему
надлежало сгладить наиболее неровные точки соприкос¬
новения, которые существовали между двумя сторона¬
ми, а именно передача Святого Креста, Иерусалима
и прибрежной территории, а если возможно, то и до
Иордании. Аргументация двух государей, приведенная
арабским хронистом Баха ад-Дином, показывает дипло¬
матические методы сближения, которые в ходе войны
помогают аккуратно разрешить проблемы между хри¬
стианами и мусульманами. Она также указывает основ¬
ные цели войны и соответственный религиозный мента¬
литет двух лагерей, включающий свои традиции и раз¬
личные предсказания, но еще больше важность, которую
178
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
придают оба правителя Иерусалиму, извечному яблоку
раздора между христианами и мусульманами:
«26 рамадана (17 октября 1191 года) была очередь аль-Ма-
лика аль-Адила стоять на дежурстве; король Англии по¬
просил прислать ему посланника; (...) он ему предоставил
письмо к султану такого содержания: „Ты его поприветст¬
вуешь и скажешь ему, что мусульмане и франки измота¬
ны, что страна в руинах, что блага и жизни были принесе¬
ны в жертву с обеих сторон. Время заканчивать с этим.
Единственными спорными вопросами остаются Иеруса¬
лим, Крест и земля. Иерусалим для нас — символ веры, от
которого мы не можем отказаться, даже если бы остался
один человек. Земля должна быть нам возвращена до са¬
мого Иордана. Крест для вас лишь кусок дерева и не пред¬
ставляет никакой ценности, в то время как для нас он
очень много значит: пусть султан вернет нам его, и мы ос¬
тавим вас в покое; мы сможем отдохнуть от постоянной
усталости".
Прочитав это сообщение, султан созвал государственных
советников и спросил их, какой дать ответ. Потом он на¬
писал: „Иерусалим так же наш, как и ваш. Для нас он
даже более священен, чем для вас, потому что отсюда от¬
правился в ночное путешествие наш пророк, и здесь собе¬
рется наша община (в Судный день). Не воображайте
себе, что мы можем от него отказаться не договорившись.
Что касается земли, она полностью принадлежала нам,
а вы только недавно пришли сюда; вы захватили ее лишь
из-за слабости мусульман, которые там проживали, и Бог
не позволит вам забрать ни единого камня, пока идет вой¬
на. Наконец, Крест, обладание им нам на руку, и мы рас¬
станемся с ним лишь в случае достойного, выгодного обме¬
на для всего ислама”»21.
Эти два вопроса стали основными камнями противоре¬
чия между двумя лагерями. В течение двух месяцев, ок¬
тября и ноября, переговоры происходили между Ричар¬
дом (в присутствии Онфруа де Торона, который говорил
Забытый Иерусалим
179
по-арабски) и Маликом аль-Адилом, дипломатом, не
имеющим себе равных, способным создать атмосферу
взаимного доверия и уважения, в чем позже упрекнули
Ричарда, обвиняемого в слишком дружелюбном отноше¬
нии к неверным. Хронисты обоих лагерей сообщают
о брачном соглашении, предназначенном для того, что¬
бы положить конец конфликтам. 20 октября Ричард
предложил аль-Адилу свою сестру Жанну в жены, если
Саладин передаст молодоженам земли Палестины, кото¬
рую желают обе стороны. Согласно Дж. Джилингему,
речь здесь шла как с одной стороны, так и с другой (осо¬
бенно со стороны Ричарда) о своего рода дипломатиче¬
ской игре, преследующей цель разделения лагеря про¬
тивника, в которую включится также заинтересованный
Саладин22. Это толкование не является точным, но ка¬
жется, что мусульмане восприняли всерьез это предло¬
жение и рассматривали его как удобный способ дости¬
жения мира. По крайней мере, так утверждает один из
мусульманских хронистов, который приписывает провал
этой попытки давлению, оказываемому на Жанну хри¬
стианскими вождями, считавшимися слишком «нетерпи¬
мыми» и настаивавшими, чтобы она не соглашалась «от¬
даться мусульманину»23. Христианские хронисты обладали
множеством фактов, подтверждающих категорический
отказ Жанны выходить замуж за «неверного». Как бы
там ни было, этот проект не имел продолжения, и Ри¬
чард, сохраняя учтивые отношения с обоими мусульман¬
скими государями, готовился к экспедиции против
Иерусалима.
Он предпринял ее 31 октября 1191 г., предоставив сво¬
им близким заботу об укреплении стен Яффы. Его продви¬
жение в сторону Святого города было остановлено стычка¬
ми и столкновениями, порой серьезными. Так было и 6 но¬
ября, когда тамплиеры, отправившись в сопровождении
180
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
оруженосцев за фуражом, были схвачены бедуинами,
которые собирались их уничтожить, если бы на помощь
не прискакали пятнадцать рыцарей под предводительст¬
вом Андре де Шовиньи. Но их, в свою очередь, окружи¬
ло мусульманское войско, гораздо более многочислен¬
ное. Мало-помалу стычка перешла в ожесточенную
схватку, в которой участвовало, как утверждает Амбру-
аз — несомненно, преувеличивая, — до четырех тысяч
человек. Сражение обернулось для крестоносцев бегст¬
вом, пока Ричард лично не пришел на помощь, несмотря
на протест его советников. Если верить Амбруазу, Ри¬
чард, возмущенный их слишком осторожными советами,
дал им высокомерно-спесивый ответ, передающий весь
смысл солидарности, которая была так присуща его ре¬
путации короля-рыцаря:
Король побледнел;
И сказал: «Какой же я король,
Если они погибнут,
А я не оказал им никакой помощи!*24
22 ноября армия Ричарда достигла Рамлы, тоже разру¬
шенной войсками Саладина. Она разбила себе лагерь,
где пребывала шесть недель под непрерывным дождем,
пока Саладин в Иерусалиме продолжал укреплять город
и готовиться к осаде, которая, как он считал, была неиз¬
бежна. Амбруаз рассказывает о неудобствах и страдани¬
ях, стойко перенесенных в надежде скоро достичь
Иерусалима:
«На улице было холодно и пасмурно; постоянно шел
дождь, и бури налетали, из-за которых мы потеряли много
животных; а так как дождь шел все время, то не было воз¬
можности их посчитать. Мы потеряли здесь много лоша¬
дей; еда была испорчена водой; соленая свинина гнила под
грозой; доспехи покрывались ржавчиной, которую нельзя
было отчистить; одежда терялась, и люди болели из-за не¬
Забытый Иерусалим
181
хватки пищи; но сердца их были радостными из-за пред¬
вкушения увидеть Гроб Господень. (...) В лагере царила ра¬
дость; доспехи сворачивали, а люди говорили, качая
головой: „Господи, помоги нам! Святая Мария, помоги
нам! Господи, позволь обожать Тебя, и благодарить Тебя,
и увидеть Твой гроб!”»25
Однако не все испытывали энтузиазм в предвкушении
будущей атаки. Тамплиеры, госпитальеры и большая
часть «пуленов», этих христиан, родившихся и прожив¬
ших долгое время на заморских территориях, опасались,
что осада Иерусалима будет долгой, рискованной и опас¬
ной. Христиане, находясь далеко от своих морских баз,
опасались в любой момент, как первые крестоносцы
в Антиохии в 1098 г., быть зажатыми между стеной
и армией подкрепления мусульман. Собранный 13 янва¬
ря 1192 г. совет решил принять аргументы этих «мудре¬
цов». План осады Иерусалима был вновь отклонен,
и принято решение вернуться к побережью для укрепле¬
ния Аскалона и обеспечения скорого прихода новых
крестоносцев.
Это уже было признание поражения или, по крайней
мере, бессилия. Остановка в нескольких километрах от
цели, от этого вожделенного Иерусалима, имела эффект
деморализации для большого количества «пилигримов»,
которые с этого момента решили вернуться домой.
Французы, как отмечает Амбруаз, естественно, восполь¬
зовались этим, чтобы предать, вернувшись в Акру, Тир
и Яффу. Престиж Ричарда, каким бы высоким он ни
был, испытал необратимый удар, что английские хрони¬
сты пытаются компенсировать, описывая его достоинст-
.ва и щедроты.
Ричард и остатки его армии вернулись 20 января 1192 г.
в Аскалон. В течение почти четырех месяцев они пыта¬
лись поднять город из руин и превратить его в крепость.
182
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
Французы им помогали мало. Присоединившись к Ри¬
чарду довольно поздно, в начале февраля, они не оста¬
лись с ним, а предпочли разместиться в Акре, где жизнь
была спокойней. Однако не все было так хорошо, увели¬
чилось количество конфликтов. Французы с помощью
своих генуэзских союзников попытались захватить го¬
род, воспользовавшись конфликтной ситуацией между
пизанцами и генуэзцами и новым поворотом в отноше¬
ниях между двумя «королями», Ги де Лузиньяном и Кон¬
радом Монферратским. Последний плел интриги как ни¬
когда и, кажется, пытался помириться с Саладином.
Ричард был вынужден вмешаться. Он отправился
в Акру, но прибыл слишком поздно. Конрад и Гуго Бур¬
гундский уже уехали в Тир, где они стали развлекаться
и собираться домой. Что касается Конрада, то он на¬
прочь отказался подчиняться приказам Ричарда. Сопер¬
ничество между Конрадом и Ги превратилось в открытое
столкновение, которое вновь противопоставило первого,
поддерживаемого французами и большинством баронов
Палестины, второму, опирающемуся на Ричарда. К тому
же к последнему пришли плохие новости: его брат Жан
посягнул на трон, и король также стал готовить свой
отъезд из Святой земли в Англию. Он решил оставить
часть армии, но не знал, под чьим командованием. Не¬
смотря на свою нелюбовь к Конраду, Ричард должен
был признать, что только он мог повести за собой баро¬
нов и крестоносцев. Абсолютно изолированный, Ги не
смог бы удержаться в его отсутствие. Поэтому при¬
шлось мириться с Конрадом. Ричард неохотно согласил¬
ся на это и предоставил своему несчастному кандидату
компенсацию — королевство Кипра.
Для Конрада путь был свободен, и Ричард объявил
о своем согласии через графа Генриха Шампанского,
своего племянника. Сразу же началась подготовка к ко¬
Забытый Иерусалим
183
ронации нового короля Иерусалима. Но 28 апреля про¬
изошла неожиданная развязка. Конрад был убит двумя
«асассинами», фанатичными приверженцами одной му¬
сульманской секты шиитов под предводительством Ра¬
шида ад-Дина аль Синана по прозвищу Старец Горы. Его
последователи-фанатики, выступавшие против ортодок¬
сов, обкурившись гашишем, как утверждают их против¬
ники, были своего рода «запрограммированы» своим
учителем на устранение тех людей, на которых он ука¬
жет. Эти двое, переодевшись в монахов, вошли в дове¬
рие к христианам и приблизились к Конраду, направляв¬
шемуся к своему другу епископу Бовэ на ужин. Они его
закололи, пока он читал деловое письмо. Слух, распро¬
страняемый французами, обвинял одно время Ричарда
в том, что это он вложил нож в руки этих фанатиков.
Этот тезис подтверждался неприязнью Ричарда к Конраду
и спешностью, с которой его племянник женился на вдове
Конрада, чтобы унаследовать престол Иерусалима26.
Конрад был мертв, и надо было выбрать нового короля,
так как Ги де Лузиньяна никто в расчет не принимал.
И вновь Изабелла передала право на трон. Не без про¬
блем. Вдова маркграфа, за которого ее выдали замуж
против воли, хотя она была женой Онфруа де Торона,
могла вновь сделать последнего своим законным мужем.
Чтобы прекратить спор, молодая вдова, двадцатиодно¬
летняя Изабелла, даже несмотря на то, что носила под
сердцем ребенка Конрада, 5 мая 1192 г. вышла замуж за
Генриха Шампанского, что вызвало всеобщее одобре¬
ние, так как он был одновременно племянником короля
Франции (по отцу) и короля Англии (по матери, сводной
сестры Ричарда). Скорость, с которой была проведена
свадьба (всего через неделю после смерти предыдущего
мужа), свидетельствует о том, что возникла угроза воз¬
можной реакции и беспорядков. Амбруаз приписывает
184
7. Ричард против Саладина (1191-1192^
эту спешку лихорадочности французского лагеря и с
улыбкой отмечает, что сам бы поспешил жениться на
молодой женщине, «так как она была слишком хоро¬
шенькой и учтивой»27. Однако новый король Иерусали¬
ма, благодаря своей жене, бесприданной Изабелле, ни¬
когда не будет носить этот титул, но будет править до
последнего дня, до 1197 г. После его смерти Изабелла
к тому моменту выйдет замуж за нового «политическо¬
го» мужа — Амори де Лузиньяна, брата Ги, который,
в свою очередь, умер в 1205 году. Эта молодая тридцати¬
летняя женщина передавала корону подряд четырем ко¬
ролям, пока сама не умерла некоторое время спустя. Ее
случай идеально отражает отношение аристократии
к браку в эту эпоху — это был лишь способ решить по¬
литические проблемы... или создать их.
Это решение, которое получило поддержку большинства
баронов, сделало Ричарда настоящим предводителем ар¬
мий крестоносцев, объединенных под его руководством.
Таким образом, он мог попытаться снова захватить ос¬
новные крепости побережья, чтобы облегчить будущий
захват Иерусалима. 22 мая Ричард занял крепость Да-
рон, находящуюся на пути в Египет и Синай. Там он от¬
метил праздники Троицы вместе с армией Гуго Бургунд¬
ского и его племянника Генриха Шампанского, нового
сеньора Иерусалима, которому он передал крепость.
Крестоносцы, успокоенные атмосферой мира, воцарив-
шей между двумя когда-то вражескими кланами, не со¬
мневались в намерении Ричарда наконец-то завоевать
Иерусалим. Однако король Англии вел себя более чем
уклончиво. Конечно, объединение армий было достигну¬
то, но возражения, высказанные прежде местными, все
еще имели вес в его глазах. К этому времени он еще не
знал, что сарацины, запертые в Иерусалиме, были мо¬
рально подавлены и, возможно, неспособны оказать Ри¬
Отказ Ричарда
185
чарду должное сопротивление. Впрочем, 29 мая Ричард
снова получил от вице-канцлера Жана д’Алансона очень
плохие вести из Англии. Его брат Жан собрал большое
количество английских баронов и вступил в союз, не¬
смотря на протесты Алиеноры, с Филиппом Августом.
Ричард пребывал в растерянности. Если он срочно не
вернется в Англию, то с его империей и королевством
будет покончено. Он сообщил своему окружению, что
намерен покинуть Палестину28.
Отказ Ричарда
В армии царила растерянность; многие поверить не мог¬
ли в то, что такой знаменитый герой, как Ричард, мог
покинуть Святую землю и даже не попытаться вырвать
у мусульман Гроб Господень. Французские, норманд¬
ские, английские, пуатевинские, анжуйские бароны дер¬
жали совет и решили отправиться в Иерусалим незави¬
симо от того, каким будет решение Ричарда. Это
постановление явилось прямым оскорблением короля,
но пробудило энтузиазм в рядах крестоносцев, которые,
как отмечает Амбруаз, танцевали от радости до полуночи,
в то время как разгневанный Ричард вернулся один в свою
палатку, подавленный, расстроенный и обескураженный29.
В таком состоянии полупрострации он пребывал не¬
сколько дней, в то время как армия с начала июня мар¬
шировала в сторону Ибелена. Наконец, в один прекрас¬
ный день, возле Аскалона, один из его капелланов по
имени Гийом де Пуатье согласился в слезах по просьбе
короля рассказать, не без страха, что думает о нем его
армия: его проклинали за нерешительность; его упрека¬
ли в том, что он забыл обо всем, что Бог уже сделал для
своих, забыл о своих подвигах в Мессине, Акре, Кипре;
забыл опасность и болезнь, которых избежал с Божьей
186
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
помощью. Священник закончил свою речь призывом,
способным вызвать у Ричарда приступ ущемленной
гордости:
«Король, вспомни и защищай землю, хранителем которой
тебя сделал Бог, так Он полностью передал ее тебе, когда
предыдущий король ушел. (...) Все мы смертны. Все, моло¬
дые и старые, все, кто любит вас, — называют вас братом
и отцом христианства. И если вы бросите его сейчас, то
оно будет предано и умрет»30.
Тронутый этим выступлением, Ричард ничего не сказал,
но на следующий день объявил о свои решении: он оста¬
нется на Святой земле до Пасхи следующего года и по¬
ведет войска на Иерусалим.
Это вызвало бурю эмоций в армии крестоносцев. Мел¬
кие люди, говорит Амбруаз, носили на шее сумку с про¬
довольствием и говорили, что им этого хватит, чтобы
достичь цели. Поход на Иерусалим начался 6 июня, ра¬
достно и легко. Он был отмечен несколькими незначи¬
тельными стычками. Во время одной из них Ричард
с несколькими рыцарями преследовал сарацинов до Эм-
мауса, потом погнал их через холмы и таким образом
сильно приблизился к городу. Никогда Ричард еще не
был так близко к Иерусалиму. Амбруаз берет на себя
труд описать этот факт и подчеркивает, что гарнизон не
был большим. Если бы Ричард был в сопровождении
своей армии, то Иерусалим был бы взят:
«Король проснулся до рассвета, и тот, кто рассказывает
это, был с ним. Он отправился искать турок до родника
в Эммаусе. Он захватил их на рассвете и убил двадцать
человек: он взял глашатая Салахадина, который делал из¬
вещения: только его одного удалось сохранить. (...) Он
преследовал сарацинов через горы, в долине он сбросил
одного с коня. Когда он его убил, он увидел Иерусалим во
всей красе. Рассказывают, что они так испугались, что
Отказ Ричарда
187
если бы с королем была армия, то Иерусалим бы сдался
и перешел во власть христиан. Так как сарацины думали,
что пришла целая армия, они вышли за пределы города
и сбежали...»31
Последняя упущенная возможность? Возможно. Так как
Генрих Шампанский, отправившийся за подкреплением
в Акру, не спешил возвращаться, армия праздно прово¬
дила свое время, ожидая его прибытия. Ее обнадежили,
как во время первого крестового похода, обнаружением
нового фрагмента «Настоящего креста», который святой
отшельник (согласно англо-нормандскому тексту) или
святой аббат (согласно Амбруазу) спрятал во время за¬
хвата Саладином Иерусалима и теперь предоставил его
Ричарду32. Узнав от своих шпионов, что огромный кара¬
ван, прибывший из Египта, направляется в Иерусалим,
чтобы доставить в гарнизон провизию, оружие и продук¬
ты питания, Ричард устроил ему засаду и захватил его
в короткой схватке, на которую хронисты часто ссыла¬
ются, как мы увидим дальше33. Значительные трофеи
сразу же были поделены между людьми, что возымело
на моральное состояние армии определенное влияние.
На сарацинов же эпизод произвел обратный эффект де¬
морализации, в чем отдают себе отчет мусульманские
хронисты и о чем также упоминает Амбруаз. Однако,
как справедливо отмечает Ж. Джилингем, крестоносцы
находились не в лучшем положении, чем были шесть ме¬
сяцев назад, даже наоборот. Саладин располагал более
многочисленной армией, и он мог, лучше даже, чем
раньше, отрезать армии крестоносцев доставку с берега
продовольствия с помощью армии, оставшейся в стране.
И если верить Амбруазу, Ричард придерживался того же
мнения. Снова было проведено совещание, и французы
поторопили короля Англии отправиться на осаду Иеру¬
салима. И снова Ричард отказался:
188
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
«Король говорит: „Это невозможно. Я никогда не возглав¬
лю поход, за который меня потом будут проклинать.
И меня мало волнует, что меня упрекают сейчас. Знайте,
что независимо от того, куда идет наша армия, Саладин
знает о нашем маршруте и о состоянии наших сил. Мы да¬
леко от моря, и если он спустится со своими сарацинами
в долины и отрежет нам путь поступления продовольствия,
(...) для нас это будет не очень хорошо. (...) И если я пове¬
ду армию и буду осаждать Иерусалим в таких условиях,
и если с ней что-то случится, я буду всегда проклинаем,
недооценен и опозорен. И я знаю, и в этом не сомневаюсь,
что есть люди, здесь и во Франции, которые хотели и силь¬
но желали, чтобы я совершил такого рода поступок, кото¬
рый меня обесчестит повсюду”*34.
Для того чтобы избежать бесчестия от поражения всей
армии, Ричард отказался вести к стенам Иерусалима ар¬
мию крестоносцев. В конце концов, он организовал экс¬
педицию в Египет, которая для обозревателей нашей
эпохи представляла такой же риск. И снова дело было
вынесено на рассмотрение совета баронов, состоящего
из двадцати человек, среди которых были пять тамплие¬
ров, пять госпитальеров, пять заморских баронов и пять
французов. К большому разочарованию большинства
крестоносцев, совет решился на наземную экспедицию
в Египет при поддержке флота. Мнение местных баро¬
нов было преобладающим, что подтвердило в их глазах
стратегическую ценность выбора Ричарда. Этот выбор,
однако, возмутил многих «базовых крестоносцев», и фран¬
цузский клан еще раз отделился. Гуго Бургундский вос¬
пользовался этим, чтобы навлечь на Ричарда позорные
слухи и молву, обвиняющую его в трусости. Для Ричар¬
да это было уже слишком, и он заявил, что готов взять
в осаду Иерусалим, но отказывается нести ответствен¬
ность за такую экспедицию, проводимую против его
воли. Во всей армии крестоносцев произошел оконча¬
Отказ Ричарда
189
тельный раскол, и в таких условиях пришлось отказать-
ся от идеи брать Иерусалим. 4 июля армия отступила.
Иерусалим не был взят. Это стало двойным поражени¬
ем, в первую очередь для крестоносцев, во вторую —
для Ричарда, который достиг пика славы. Более того, он
спрашивал себя, не потерял ли он на всех фронтах? Со¬
гласившись остаться на Святой земле до Пасхи, он по¬
ставил под угрозу будущее своей империи на Западе,
дал свободное поле действий брату Жану и не получил
при этом ожидаемого успеха на Востоке.
Чтобы остаться непобежденным, нужно было начать пе¬
реговоры с Саладином. Первые контакты представля¬
лись многообещающими, так как Саладин тоже был за¬
интересован в уходе этого достойного соперника. Он
предложил Ричарду признать за христианами полное
владение прибрежными территориями, в том числе Ас-
калоном (при условии, что укрепления будут разруше¬
ны); он гарантировал свободный доступ к святым местам
невооруженным пилигримам. Согласие закончилось на
вопросе об Аскалоне, так как Ричард отказался демонти¬
ровать защитные сооружения. В конце концов, он сам
уничтожил укрепления Дарона, в которых он не нуждал¬
ся с тех пор, как экспедиция в Египет была отменена.
Вернувшись 26 июля в Акру, он собирался взять в осаду
Бейрут, когда 28-го числа ему пришло сообщение, что
накануне Саладин атаковал Яффу. Жители вынуждены
были покинуть город, который тут же разграбили,
и спрятаться в цитадели. Они заключили с Саладином
перемирие с «почетной капитуляцией»: если им не при¬
дут на помощь до первого августа, то они покидают го¬
род. Ричард сразу же отправился в путь по морю в со¬
провождении генуэзцев и пизанцев, в то время как
другая армия под командованием Гуго Бургундского попы¬
талась добраться до Яффы по суше. Здесь ее остановила
190
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
армия сарацинов, перегородившая им дорогу. Ричарда
также задержал встречный ветер, и он прибыл в Яффу
лишь ночью 31 июля, не зная, где остановиться. Берег
был занят мусульманскими солдатами, и Ричард опасал¬
ся попасться в ловушку. Он отдал приказ оставаться на
месте, к большому разочарованию осажденных, многие
из которых начали сдаваться. Один из них, священник,
бросился в воду и пришел умолять Ричарда вмешаться,
пока весь гарнизон не захвачен в плен и не казнен; рез¬
ня, возможно, уже началась. Ричард больше не колебал¬
ся. Его корабли приблизились к берегу, он сам прыгнул
на землю, увлекая своих людей за собой. Под ливнем
стрел противников они построили мост через реку, в то
время как Ричард с маленькой группкой людей пробрал¬
ся в город, разграбляемый сарацинами. Наступило пол¬
ное змешательство, сарацины разбежались, многие из
них были убиты. Ричард вернул свою репутацию; Ам-
бруаз, по меньшей мере, это подтверждает: он здесь вы¬
теснил Роланда, Оливье и эпических героев; так как ни¬
кто даже в Ронсевальском ущелье никогда не вел себя
так, как он, — как среди христиан, так и среди «язычни¬
ков»35.
Саладин очень быстро ретировался. Он надеялся вскоре
взять реванш, так как армия Ричарда сократилась и рас¬
полагала малым количеством лошадей. Он готовился
к атаке на территории христиан, расположенной за пре¬
делами города. Ночью 4 августа его войска совершили
попытку захватить спящих крестоносцев. Маневр уже
почти удался, когда один из генуэзцев заметил при пер¬
вых отблесках рассвета сверкание оружия. Он поднял
тревогу, и резко разбуженный Ричард сразу же органи¬
зовал защиту лагеря. Он поставил своих людей двойны¬
ми рядами. Первый ряд состоял из вооруженных щита¬
ми и выставленными наружу копьями пехотинцев,
Отказ Ричарда
191
служащих защитой и похожих на ощетинившегося ежи¬
ка. За первым рядом стояли лучники, и арбалетчики на¬
тягивали стрелы и тетиву как можно быстрее, послед¬
ним помогал сержант, который подавал оружие, пока
арбалетчик стрелял другим. Перед лицом такой хорошо
и эффективно организованной защиты сарацины отсту¬
пили, и Ричард, в свою очередь, совершил ответную ата¬
ку с дюжиной рыцарей, из-за нехватки лошадей. В этой
ситуации король проявил такое мужество, что аль-Адил,
брат Саладина, был восхищен и принес ему в дар двух
лошадей, чтобы заменить ту, которая была убита под
Ричардом, — жест чисто рыцарский, к которому мы вер¬
немся позже36. Хронисты восторгаются исключительной
храбростью Ричарда, который, по их утверждению, сам
заполучил победу, и к тому же сравнивают его с самыми
выдающимися историческими и легендарными воинами.
Ричард победил Саладина. Обескураженный, унижен¬
ный видом своей побежденной многочисленной армии
горсткой христианских воинов, Саладин согласился на
переговоры еще и оттого, что все его союзники, подав¬
ленные и расстроенные, отказались продолжать борьбу,
пока Ричард со своей армией находится на земле Пале¬
стины. Лучше добиться его отъезда. Ричард тоже не воз¬
ражал, он надеялся на согласие, позволяющее ему вер¬
нуться в свою страну с гордо поднятой головой из-за по¬
следних завоеваний. Снова заболев (не без иронии хро¬
нисты отмечают, что он выздоровел, как только узнал
о смерти Гуго Бургундского, его вечного противника37),
он мечтал лишь о возвращении в Англию, чтобы навести
там порядок. Впрочем, он знал, что не сможет добиться
с помощью оружия окончательного успеха. Лучшим ва¬
риантом являлись переговоры, несмотря на нелестные
комментарии, которые сопровождали все переговоры
с «неверным».
192
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
Английские хронисты же, наоборот, не преминули ука¬
зать на многочисленные причины, оправдывающие это
решение: он раздавал щедроты и опустошал свои сокро¬
вищницы; ему стало не хватать денег и, следовательно,
солдат. Его физическое состояние было ослаблено бо¬
лезнью. Наиболее мрачные слухи доходили до него из
королевства, где Жан строил заговоры с баронами и Фи¬
липпом Августом и уже оккупировал множество коро¬
левских замков. Его канцлер был изгнан, и даже там¬
плиеры и госпитальеры советовали ему вернуться домой,
собрать новую армию и вернуться назад со свежими си¬
лами, чтобы окончательно завоевать Иерусалим38. Вот
почему он уступил Аскалон после переговоров, которые
продлились больше месяца.
Вести переговоры с неверными?
Договор, которым все закончилось, на самом деле дал
перемирие сроком на три года, в соответствии с мусуль¬
манской доктриной, запрещающей заключать вечный
мир с неверными39. Пункты договора, установленные
9 августа и утвержденные 2 сентября, должны были
войти в силу на Пасху следующего года. Сроки извест¬
ны нам благодаря многочисленным источникам: переми¬
рие было заключено между христианами и мусульманами
«на три года, три месяца, три дня и три часа», все при¬
брежные территории, с севера Тира до юга Яффы, с кре¬
постями Тира, Акры, Хайфа, Цезареи и Яффы и некото¬
рых других, были обещаны христианам, которым
позволялось укрепить города. Иерусалим с прилегающей
территорией остался у Саладина. Христианские палом¬
ники (в том числе и нынешние крестоносцы) получили
свободный доступ к Гробу Господню, не платя взносы
и не выслушивая оскорбления, в качестве пилигримов,
Вести переговоры с неверными?
193
то есть без оружия40. Чтобы гарантировать религиозное
служение, латинским христианам было позволено оста¬
вить на местах двух священников и двух дьяков в глав¬
ных священных местах — Иерусалиме, Назарете и Виф¬
лееме. Любопытно, что в договоренностях не было ни
намека на возвращение Святого Креста, который раньше
был главным требованием христиан. Гийом де Нефбург
передает общее чувство, говоря, что перемирие «не со¬
всем удовлетворительное, если учесть разрушение горо¬
да (Аскалона), но с общей точки зрения очень полез¬
ное»41. Вердикт Жака де Витри, епископа Акры, через
несколько лет был не столь благоприятным. Составляя
баланс крестового похода, он сурово осудил ссоры меж¬
ду двумя королями и их тщетный поиск славы для себя
и подчеркнул ответственность Ричарда за принятие
договора:
«Враг рода человеческого наслал разногласие и соперниче¬
ство на двух королей. (...) Они искали собственную выгоду
и славу и трудились лишь на собственное благо, а не на
благо Иисуса, ненавидя и разрывая друг друга, к великой
радости врагов и к смущению христианского народа. (...)
Христиане в замешательстве и охвачены горем, все надеж¬
ды захватить святой город их покинули; они стонали и го¬
ревали о потере результата всех их жертв, от вида дове¬
денных до небытия всех их предприятий. Если бы король
Англии скрыл свои планы об отступлении или, по крайней
мере, отложил на некоторое время исполнение, мы могли
бы получить от сарацинов более выгодные условия, пере¬
мирие было бы более полезным и удовлетворительным. Но
он был неудержим и спешил уехать, и он принял в ущерб
интересам христиан, без обсуждения все предложения Са¬
ладина, касающиеся пунктов перемирия»42.
Этот итог суров. Однако он довольно точно передает
чувства христиан страны о посредственной операции,
которая обещала много и которая из-за отсутствия руко¬
7-Ж. Флори
194
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
водителей не смогла достичь тех результатов, которые
ожидались.
Большинство крестоносцев, с облегчением или разоча¬
рованием, поспешили воспользоваться разрешением Са¬
ладина и отправились к Гробу Господню, чтобы покаяться,
получить пальмовую ветвь и индульгенцию пилигримов.
Если уж не завоевали Святые места в качестве солдат
Бога, то хоть попадут туда как паломники. Ричард воз¬
держался от этого. Хронисты, которые благожелательно
к нему относятся, спешат придумать причину, способ¬
ную увеличить его славу: тем, кто его торопил, он отве¬
тил, что он отказывается принимать от язычников то,
что он не мог получить в дар от Бога43.
Даже в полупроигрыше легендарный король сохранил
величие и достоинство.
8. ЛЕВ В КЛЕТКЕ (1192-1194)
Одиссея Ричарда
Ричард покинул Акру 9 октября 1192 года и направился
в Англию гораздо раньше предусмотренной даты — на
Пасху 1193 года.
Его крестовый поход не принес особого военного успеха,
так как Иерусалим и большая часть Святой земли
по-прежнему оставались в руках мусульман, и ему при¬
шлось, чтобы получить хоть какую-то землю, вести перего¬
воры с неверными. Много лет спустя, в феврале 1229 года,
император Фридрих II в Яффе добьется без сражения ре¬
зультатов более благоприятных, не пролив даже ни кап¬
ли крови, лишь простой демонстрацией силы, за которой
последовал договор: сарацины вернут ему все завоева¬
ния Саладина после его победы при Хаттине в 1187
году, в том числе и Иерусалим. Этот победоносный им¬
ператор, толерантный и образованный, будет осыпан
проклятиями и освистан при входе в Иерусалим там¬
плиерами и госпитальерами, бароны отрекутся от него,
а папа и священнослужители того времени проклянут
его за то, что вел переговоры с неверными, не уничто¬
жая их и даже не воюя с ними. Военные достижения Ри¬
чарда, иногда кровавые, почти безрезультатные, имели
успех несравненно более высокий, чем дипломатические
и миротворческие успехи Фридриха. Этот странный па¬
радокс долгое время влиял на умы той эпохи и на попу¬
196
8. Лев в клетке (1192-1194)
лярность, которой пользовалась святая война, занимав¬
шая многие умы того времени. Увы, надолго.
По иронии судьбы и из-за превратностей истории, если
бы Ричард сдержал слово и остался бы в Палестине до
Пасхи, то, возможно, он бы победил мусульман и полу¬
чил бы такие же значительные территориальные пре¬
имущества, что и Фридрих II. Причем благодаря его хро¬
нистам это завоевание, несомненно, имело бы еще
больший резонанс. Если бы он погиб во время сраже¬
ний, он, вероятно, стал бы «святым Ричардом», как Лю¬
довик IX стал Людовиком Святым, погибнув под стена¬
ми Карфагена в 1270 году во время «последнего крестово¬
го похода». Разумеется, все это пустые и напрасные спе¬
куляции, но они могут претендовать на некоторое прав¬
доподобие, поскольку после поспешного отъезда Ричарда
в Англию Саладин оказался в гуще династических раз¬
борок в своей семье. Он умер 4 марта 1193 года посреди
полного хаоса. Объединение мусульман, с таким трудом
осуществленное этим курдским государем (ни арабом,
ни турком) вокруг идеи джихада, уже достаточно по¬
крывшейся трещинами, окончательно распалось1. Айю-
бидская империя раскололась, ее наследники начали
раздел, вступив в конфликты между собой. В таком кон¬
тексте победа Ричарда была бы облегчена. Однако к это¬
му времени Ричард уже в течение многих недель нахо¬
дился в темнице у императора Генриха VI. Переделыва¬
ние истории — это всего лишь бессмысленная игра ра¬
зума. Но слишком заманчиво выглядит предложение по¬
святить этому несколько строчек.
Однако достижениями Ричарда, пусть и незначительны¬
ми, все же нельзя пренебрегать. Завоевание побережья,
укрепления Яффы и Акры стали форпостом для дальней¬
ших завоеваний. Спустя столетие Акра будет последним
бастионом христианского Востока. 18 мая 1291 года она
Одиссея Ричарда
197
подвергнется нападению мусульман. Ее падение ознаме¬
нует конец заморских латинских государств и вскоре по¬
влечет за собой драматическое исчезновение ордена
тамплиеров, утратившего смысл существования (на их
богатства будет претендовать король Франции), а также
глубокую трансформацию более ловкого ордера госпи¬
тальеров, который сначала отступит на Родос, а потом
на Мальту. В своей деятельности этот орден вновь будет
делать упор на гостеприимстве и помощи в ущерб своей
военной деятельности, которую они переняли у там¬
плиеров2. Без стараний Ричарда (а впоследствии Фрид¬
риха II и Людовика Святого) сохранить и укрепить эти
опорные пункты мысль о новом завоевании была бы аб¬
солютно иллюзорной.
Имел ли Ричард намерение, отплывая в Англию, вер¬
нуться на Святую землю после установления порядка на
своих землях во главе более могущественного флота
и армии? Согласно нескольким английским хронистам, он
дал клятву сделать это3. Последователь Гийома Тирско¬
го описывает его отъезд и то, как он утешает Генриха
Шампанского, обязанного разрушить стены Аскалона:
«Он сказал графу: „Я должен ехать. Но если Бог оставит
мне жизнь, я вернусь и приведу столько людей, что поко¬
рю ваш Аскалон и все ваше королевство и сделаю королем
Иерусалима”» 4.
События, которые за этим последовали, сделали невоз¬
можной реализацию этого проекта, даже когда Ричард
хотел действительно себя этому посвятить. Он был взят
в плен по возвращении из крестового похода и оставал¬
ся заключенным в течение многих месяцев. После осво¬
бождения в феврале 1194 года он обновил свою клятву,
но выдвинул такие условия, что она так и осталась неис¬
полненной: если Бог поможет ему отомстить врагам
198
8. Лев в клетке (1192-1194)
и вернуть свои земли, и усмирить их, он вернется на по¬
мощь заморским христианам и будет сражаться против
язычников5.
9 октября 1192 года Ричард отправился морем на лодке,
которую Гийом Нефбург охарактеризовал как «самую
быструю, но менее надежную», чем та, на которой от¬
плыли Беренгария и Жанна. Он выбрал ее, «чтобы
слишком долго не скучать в море»6. Заметка объясняет
мотивацию выбора Ричардом быстрого корабля, уско¬
ряющего процесс пересечения моря, но нельзя не отме¬
тить еще раз, что король Англии вновь предпочел ехать
отдельно от своей жены, хотя путешествие грозило затя¬
нуться. Действительно ли он был так влюблен, как об
этом говорят?
Эта дата довольно поздняя для переправки, которая
из-за превратностей судьбы грозит затянуться и стать
рискованной. Осенние бури иногда опасны на Средизем¬
ном море, а ветер обычно дует в противоположном на¬
правлении, что сильно замедляет продвижение кораб¬
лей. Корабль Ричарда зашел в порт на Кипре, он
собирался достичь Марселя и уже оттуда добраться до
Аквитании. Он предпочел этот путь долгому и опасному
путешествию вдоль берегов Испании с последующим ос¬
торожным пересечением Гибралтарского пролива, захва¬
ченного мусульманами, и, наконец, противостоянием
еще более страшным угрозам Атлантики. Но буря рас¬
строила все его планы, и он оказался на незнакомом бе¬
регу. который некоторые хронисты располагают в трех
днях пути от Марселя7. Он отказался от идеи высадить¬
ся на берегах Лангедока-Прованса, так как ходили слухи
(на этот раз обоснованные), что Филипп Август попы¬
тался снова вдохновить баронов Аквитании на восста¬
ние, не без помощи графа Тулузы. Брат Беренгарии Сан-
чо Наваррский совершал против Раймунда военные
Одиссея Ричарда
199
рейды, которые доказывают эффективность союза, за¬
ключенного с помощью свадьбы Ричарда с Беренгарией,
но от этого регион менее враждебным не стал, оставаясь за¬
крытым для короля Англии, направлявшегося из Лангедока
в Аквитанию. Переход через юг, вдоль Пиренеев, через
Барселону и через Арагон был не легче, и Ричард опять
рисковал попасть в плен генуэзским и тулузским флотами,
хозяевами моря в этом регионе. Явная враждебность коро¬
ля Франции (который сошелся с Жаном Безземельным,
чтобы воспользоваться отсутствием Ричарда и попытать¬
ся таким образом вернуть Вексен) делала невозможным
любой переход на восток от Марселя. Кстати, импера¬
тор Генрих VI, тоже противник Ричарда после событий
на Сицилии и сторонник Филиппа Августа, не дал ему
пропуск вдоль оси Рона-Рейн через его империю.
Ричарду предстояло найти другой маршрут8. В хрониках
об этом рассказывается в различной форме, что дает
почву фантастическим рассказам. Источники не совпа¬
дают в деталях, и вполне возможно, что некоторые хро¬
нисты ввели в рассказ выдуманные элементы, усиливая
легендарный аспект его путешествия, реальность кото¬
рого уже была слишком романтичной. К сожалению, для
нас не представляется возможным разобраться и отсор¬
тировать всю предоставленную информацию. Некоторые
придумывают кораблекрушение, которое выбросило ко¬
рабль короля на берега Истрии, между Акилеей
и Венецией9. Другие предполагают добровольный выбор
Ричарда. Согласно Раулю де Коггесхоллу, утверждавше¬
му, что его хорошо проинформировал очевидец этих со¬
бытий по имени Ансельм, капеллан Ричарда, который
«мне все рассказал, как он видел и слышал сам»10, Ри¬
чард был выброшен на берег Варварин и здесь узнал
о мрачных планах своих врагов. Он решил поменять на¬
правление и попытаться пересечь империю инкогнито,
200
8. Лев в клетке (1192-1194)
направившись в Корфу, чтобы затем добраться до
Венеции:
«Итак, узнав, что граф Сен-Жильский и другие сеньоры
тех земель, по которым он должен пройти, единодушно
объединились против Ричарда и устроили по всему пути
его следования засады, он решил достичь своих земель че¬
рез Германию инкогнито и велел двигаться в этом направ¬
лении»11.
Два пиратских корабля попытались атаковать его. К сча¬
стью, один из матросов узнал Ричарда, чья представи¬
тельность и известность их покоряла. Со своей стороны,
король, впечатленный их храбростью и мужеством, по¬
лучил от них за вознаграждение помощь и занял место
на их корабле с маленькой группкой сотоварищей, среди
которых находился Ансельм и несколько тамплиеров,
чтобы добровольно достичь далматского берега, куда пи¬
раты их и доставили.
С этого момента рассказы различаются в деталях, но
в основном они схожи. Ричард попытался вернуться до¬
мой, стараясь быть неузнанным. Он начал свой путь
с берегов Адриатики, через Австрию, Моравию, Боге¬
мию, чтобы, возможно, добраться в Саксонию Генриха
Льва, мужа его сестры Матильды, а потом достичь мор¬
ского северного порта и прибыть в Англию. Для этого он
отправился в путь с очень маленькой группой людей, хо¬
рошо замаскированных, среди которых, кроме Ансельма,
было еще двое его сторонников — рыцарь Бодуэн де Бе-
тюн и священник Гийом де л’Этанг, несколько тамплие¬
ров и оруженосцев, один из которых хотя бы знает
немецкий.
Доставленный пиратскими кораблями в Задар (возле Ка-
ринтии), Ричард сразу же приказал одному из своих
приближенных отправить послание местному сеньору
Одиссея Ричарда
201
с просьбой предоставить ему и его людям пропуск через
эти территории. Он представился Гуго, продавцом из
Иерусалима, возвращающимся в компании одного из
своих друзей — рыцаря Бодуэна де Бетюна. В качестве
подарка он преподнес этому сеньору золотое кольцо
с рубином, призванное поспособствовать благоприятно¬
му ответу. Конечно, Ричард не знал о личности этого
сеньора. По злополучному стечению обстоятельств им
оказался граф Менард Гёртцский, вассал герцога Лео¬
польда Австрийского, которого король Англии унизил
в Акре и который пообещал отомстить. К тому же он был
племянником Конрада Монферратского, его «противни¬
ка» на Святой земле. Согласно Мэтью Пэрису, Менард
узнал (?) в этом рубине камень, который Ричард недав¬
но купил у одного торговца в Пизе12. Так или иначе, он
заявил, что этот торговец — переодетый король Ричард.
Можно было ожидать худшего, но этот сеньор оказался
великодушным, несмотря на свою враждебность:
«Итак, хозяин тех мест осмотрел кольцо и сказал: „Нет,
его зовут не Гуго, это король Англии, Ричард". И добавил:
„Конечно, я поклялся останавливать всех путешественни¬
ков, которые будут принадлежать к его свите, и не прини¬
мать от него никаких подарков. Однако, учитывая благо¬
родство его и его сопроводителя, я возвращаю кольцо
и даю разрешение на свободный переход”»13.
Однако рыцарское поведение было временным. Послан¬
ник передал эти слова Ричарду, и маленькая группка
рассеялась и, не спрашивая разрешения остаться на
ночь, продвигалась некоторое время беспрепятственно.
Ричард поступил правильно, так как в это время Менард
предупредил своего брата о скором приходе Ричарда на
его земли, чтобы тот задержал его. Этот брат по имени
Фридрих приказал одному из своих людей, нормандцу
202
8. Лев в клетке (1192-1194)
д’Аржантану, который, согласно Мэтью Пэрису, женился
на его племяннице и был ему очень предан, найти Ри¬
чарда, обещая щедрое вознаграждение (половину горо¬
да!), если ему удастся его обнаружить. Прочесав весь
регион, нормандцу удалось схватить его. И снова Ричар¬
ду угрожала опасность, но опять ангел-хранитель его
спас. Ведь нормандец, как утверждают хронисты, искал
его не для того, чтобы уничтожить, а чтобы защитить!
Этот очевидный союзник слезно просил подтвердить
личность Ричарда, после чего позволил ему сбежать
и укрыться. Проявив великодушие, он даже дал ему ло¬
шадь, а затем отправился к своему сеньору подтвердить,
что произошла ошибка. Разозленный сеньор отдал при¬
каз своим людям остановить этого торговца; но у Ричар¬
да было время воспользоваться мудрыми советами
нормандца14. Он избежал второй угрозы и покинул город
в компании Гийома де л’Этанга и молодого слуги, кото¬
рый говорил на немецком.
И снова началось скитание. Подгоняемые голодом, они
достигли предместья Вены, где в довершение всех бед
в это время расположился герцог Леопольд Австрий¬
ский. Они находились в какой-то сотне километров от
Моравии, правитель которой благосклонно относился
к Ричарду, и они могли надеяться вскоре добраться
туда. Но тут Ричарду просто не повезло. Несомненно,
его компаньоны и он приложили все усилия, чтобы ос¬
таться незамеченными. Согласно Рожеру де Ховдену,
они отрастили свисающие бороды и длинные волосы,
как и все жители страны15. От Ричарда вряд ли возмож¬
но было ожидать скромного повёдения, но по крайней
мере его комнаньон мог бы об этом задуматься. Чтобы
купить провизию, молодой слуга короля отправился
в город поменять деньги, но, привыкший к королевской
Одиссея Ричарда
203
жизни, он выставил напоказ слишком много денег, вел
себя высокомерно и претенциозно, привлекая, таким об¬
разом, к своей персоне внимание местных жителей, ко¬
торые схватили его и стали выяснять личность. Он ска¬
зал, что находится на службе у богатого торговца,
возвращающегося из паломничества. Когда его отпусти¬
ли, он, в свою очередь, рассказал Ричарду о своем при¬
ключении, убеждая его бежать; но король устал, даже
страдал от последствий своей болезни в Акре. Он не
изъявил желания убегать на этот раз и решил несколько
дней отдохнуть в городе. Чтобы обеспечить себя продо¬
вольствием, слуга стал ходить на рынок.
Однажды, 21 декабря 1192 года по недосмотру (?) он за¬
сунул за пояс перчатки своего хозяина. На сей раз эти
перчатки, вероятно дорогие, привлекли внимание сер¬
жантов города, которые получили от герцога приказ пой¬
мать Ричарда. Они схватили слугу, грубо обращались
с ним, угрожали «тысячью пытками» и пообещали вы¬
рвать язык, если он не скажет, наконец, правду. Он при¬
знался во всем. Сержанты рассказали эту историю гер¬
цогу, который приказал окружить дом. Ричард, всегда
оставаясь человеком высокого происхождения, даже не¬
смотря на переодевания, заявил, что желает сдаться
лишь лично герцогу16. Предупрежденный Леопольд при¬
был на место, и Ричард передал свой меч и свою персо¬
ну в его распоряжение. «Довольный герцог забрал коро¬
ля с собой. Потом он передал его под стражу храбрых
рыцарей, которые день и ночь стерегли его с мечом
в руке»17.
Рауль де Коггесхолл приписывает это невезение божест¬
венному провидению, хотя и признает, что не знает на¬
стоящего значения. Было ли это карой божьей, наказы¬
вающей Ричарда за прошлые прегрешения18?
204
8. Лев в клетке (1192-1194)
Пленный король
Король Ричард оказался в руках своего врага, который,
пренебрегая священными законами, заключил его в сво¬
ем замке Дурнстайн. Хронисты отмечают, что он хоро¬
шо относился к Ричарду и не заковал его в кандалы, но
все же посадил под постоянное наблюдение, что сделало
его жизнь невыносимой19. Рауль де Дицето пользуется
этим, чтобы подчеркнуть, насколько жители этих регио¬
нов еще дикие, насколько погрязли в варварстве.
Месть — это не единственный мотив, который толкнул
Леопольда на пленение Ричарда. Он знал, что многие
князья заинтересованы в его заключении и готовы доро¬
го заплатить за то, чтобы стать его хозяином. Или же,
наоборот, он мог рассчитывать на большой выкуп со сто¬
роны английского двора. Конечно, тут речь идет о прак¬
тике абсолютно некоролевской и противозаконной, за¬
прещено так грубо обращаться с пилигримами, и они,
как и крестоносцы, находились под прямой защитой
церкви.
Впрочем, хронисты не преминули подчеркнуть, что эта
грубая ошибка Леопольда была наказана церковью, по¬
том Богом даже на этом свете, не говоря уже о Судном
дне. Рожер де Ховден описывает различные беды, кото¬
рыми Бог пожелал наказать его за такой грех: сначала
он был отлучен от церкви; потом его города были со¬
жжены по неизвестной причине; Дануба (Дунай) вышла
из берегов, и десять тысяч человек утонули; земля была
опустошена аномальными погодными условиями; насту¬
пил неурожай, и зерна бтказывались прорастать; нако¬
нец, все дворянство заболело неизвестной болезнью. Но
Леопольд, как когда-то Фараон, ожесточился и отказал¬
ся покаяться, пока не вынужден был перед лицом смер¬
ти заплатить значительный штраф, чтобы хотя бы полу¬
Пленный король
205
чить разрешение у епископов быть похороненным
по-христиански20.
Другие хронисты настаивают на ужасных подробностях
его смерти. Гийом де Нефбург, Рауль де Коггесхолл
и Рауль де Дицето считают, что во всем виновато его
ожесточение, и обращают внимание на необычайные об¬
стоятельства его кончины, которая в их глазах приобре¬
тает характер Божьего суда. Это произошло 26 декабря
1194 года. Леопольд участвовал в чем-то наподобие тур¬
нира, в играх, где «согласно традициям региона», воины
пытались доказать свою храбрость. Леопольд упал с ло¬
шади и был ранен в ногу. Началась гангрена, и при¬
шлось ногу ампутировать; он умер через некоторое время
после получения этой раны, «в наказание за предатель¬
ство короля Ричарда»21. Его тело долго не клали в гроб,
так как его наследники долго отказывались освобождать
английских заложников, которых Леопольд держал
в плену. Мэтью Пэрис преувеличивает детали своего
рассказа в плане имманентного возмездия: во время
игры лошадь сделала неверный шаг, и Леопольд упал
и сломал себе ногу. Очень быстро нога почернела и раз¬
дулась, причиняя герцогу ужасные мучения. Он попро¬
сил ампутировать ногу, но не нашел никого, кто бы со¬
гласился на это. Он был вынужден сам воспользоваться
режущим инструментом, так как все отказывались, на¬
столько велик был их страх. Но этого было недостаточ¬
но ни чтобы его спасти, ни чтобы облегчить боль. Нако¬
нец, побежденный и покаявшийся, он признал, что вел
себя несправедливо по отношению к Ричарду и его лю¬
дям. По совету епископов, он поклялся вернуть часть
выкупа и освободить пленников. Он умер в ужасных му¬
чениях, но его тело еще долго оставалось без гроба из-за
его сыновей, которые, продолжая его несправедливость,
206
8. Лев в клетке (1192-1194)
отказывались выполнить обещания отца, данные на
смертном одре22.
Такая настойчивость указывает, насколько всех порази¬
ло, по крайней мере в Англии, но вероятно, и в других
местах, заключение Ричарда, короля и крестоносца, во¬
преки всем действующим законам и обычаям. Гийом де
Нефбург добавляет, что арест Ричарда был отмечен не¬
бесными знаками и чудесами в разных местах23. Эти мо¬
менты введены лишь для преувеличения его легенды,
для дополнения образа великого мученика.
Конечно, такое попрание морали и законов было не ред¬
костью. Однако никогда прежде люди еще не видели та¬
кой открытой практики подлости и никогда не встречали
ее на таком уровне, когда сначала князь, а потом импе¬
ратор так поступает по отношению к жертве со столь же
высоким статусом24. Впрочем, виновники не скрывали
своего преступления, в противоположность той легенде,
в которой говорится, что Ричарда держали в секретной
тюрьме, о которой никто ничего не знал. Самое послед¬
нее упоминание об этом можно найти в рассказе Рейм-
ского менестреля. Он рассказывает о приключениях Ри¬
чарда, заключенного в одном австрийском замке,
который неизвестно где находится. Один певец и музы¬
кант по имени Блондель де Нель, которого Ричард «кор¬
мил», когда тот еще был ребенком, пообещал найти его.
Для этого он неутомимо проверял все деревни, пересе¬
кая горы и равнины, надеясь найти хоть какой-нибудь
признак его присутствия. Узнав однажды от вдовы, у ко¬
торой он гостил, о существовании пленника высокого
положения, находящегося в заключении четыре года (!)
в замке округи, менестрель отправляется туда в качестве
жонглера и развлекает хозяина замка своими песнями и
рассказами. Сир приглашает его погостить, и Блондель
Пленный король
207
пытается найти способ узнать личность заключенного,
но тут снова вмешивается Провидение. В то время когда
Блондель отдыхал в саду у подножия башни, Ричард че¬
рез окошко своей башни-тюрьмы его увидел и дал знак,
напев песенку, которую они когда-то вместе сочинили
и которую никто не знал:
«Король посмотрел в окно и увидел Блонделя. И подумал,
как же дать о себе знать; и вспомнил он о песенке, кото¬
рую они вдвоем сочинили и о которой больше никто не
знал. И запел он высоко и чисто, так как пел он очень хо¬
рошо. И когда Блондель услышал его, он испытал великую
радость. Покинув сад, он отправился в свою комнату и на¬
чал писать письмо, в котором говорилось о том, что он на¬
шел сеньора»25.
Услышав песню, которая их объединяет, и, поняв, что
Ричард является пленником этих стен, Блондель распро¬
щался с хозяином и отправился в Англию, где рассказал
друзьям короля о его приключениях. Всех охватывает
радость26.
Что бы ни говорили Р. Р. Беццола и Режин Перну, не¬
обязательно придумывать правдоподобное происхожде¬
ние этой красивой легенде, цель которой — отчасти вер¬
нуть славу жонглерам и певцам, уже оплаченную
Ричардом27. Виновники заключения Ричарда не скрыва¬
ли своего «трофея»; они даже открыто об этом заявляли,
чтобы всем было известно. Это указывает на то, что
речь шла о своего рода продаже с аукциона, особенно
потому, что Ричард был «куплен» у Леопольда Генри¬
хом VI.
28 декабря 1192 года, если верить Рожеру де Ховдену,
император Генрих VI отправил королю Франции Филип¬
пу Августу письмо, должное ему сообщить радостную
весть о заключении его родственником Леопольдом
208
8. Лев в клетке (1192-1194)
«врага империи, человека, который посеял беспокойство
в нашем королевстве». В письме, содержание которого
передано де Ховденом, он описал не слишком славные
обстоятельства задержания в пригородном доме Вены,
и добавил, что Ричард до сих пор находится под стра¬
жей. Он закончил письмо такими словами:
«Так как отныне он в моей власти и всегда пытается при¬
чинить вам беспокойства, мы решили взять на себя обяза¬
тельство сообщить Вашему Величеству эту новость, зная,
что вам это будет приятно, и душа ваша наполнится радо¬
стью»28.
На самом деле Филипп Август был рад. Он сразу же по¬
просил Леопольда не выпускать короля Англии, связал¬
ся с Жаном Безземельным и попытался извлечь поболь¬
ше выгоды из отсутствия Ричарда. С января месяца Жан
Безземельный находился в Париже, где он во всем заме¬
нил брата, как отмечает Рожер де Ховден:
«Потом Иоанн, брат короля Англии, отправляется к коро¬
лю Франции и становится его человеком за Нормандию
и за другие континентальные земли его брата, и даже за
Англию: и он поклялся жениться на Аэлис, его сестре;
и он обязался вернуть королю Франции Жизор и весь нор¬
мандский Вексен; король Франции оставил ему с сестрой
часть Фландрии и пообещал помочь захватить власть
в Англии и во всех землях, принадлежавших его брату»29.
Потом, обеспеченный французской поддержкой, Жан
вернулся в Англию для того, чтобы поднять восстание,
которое должно было обеспечить ему трон. Он везде ис¬
кал союзников, распустил слух, что Ричард умер, и сам
себя провозгласил королем. Алиенора, большинство анг¬
лийских баронов и «юстициарии», назначенные Ричар¬
дом, не поверили этим слухам и стали готовиться проти¬
востоять мятежу.
Пленный король
209
Новость о пленении короля дошла до Англии в конце ян¬
варя или в начале февраля 1193 года, о чем свидетельст¬
вует письмо архиепископа Руана, Готье де Кутанса, ко¬
торый принимал участие в совете. Было принято
решение отправить послов к Ричарду и добиться его ос¬
вобождения. Однако когда они прибыли, Ричард уже
стал пленником императора Генриха VI, который после
нескольких недель торгов купил его у Леопольда за
семьдесят пять марок серебром и обещание, что Ричард,
чтобы получить свободу, отпустит тех, кого он взял
в плен на Кипре, в частности Исаака Комнина и его дочь.
Первые английские послы (два цистерсийских монаха)
в первый раз встретили Ричарда в Охсенфурте на Май¬
не, в то время когда Леопольд его переправлял к Генри¬
ху VI в Шпейер. Узнав о предательстве своего брата
Жана, Ричард не выказал удивления, но выразился не¬
сколько пренебрежительно, сомневаясь в способности
брата захватить вожделенное королевство30. Его план
высадки в Англии закончился неудачей. Перед Алиено-
рой и ее приверженцами, защищающими берега Англии,
Жан и его союзники отступили31. Филипп Август вос¬
пользовался сложившейся ситуацией и завоевывал Нор¬
мандию, пренебрегая своей клятвой, принесенной в Мес¬
сине и обновленной в Акре, не атаковать земли Ричарда,
пока он не вернется со Святой земли.
В Шпейере Генрих VI сначала вел себя очень грубо по
отношению к Ричарду, которого охраняли одни солдаты.
Даже ночью, отмечает хронист, эти солдаты окружали
кровать короля, с мечом на боку, «и никому не разреша¬
ли провести ночь с ним»32. Тут Ричард, говорят, оказал¬
ся на высоте. Хронисты (не присутствовавшие при этом
и узнавшие эти истории из уст самого Ричарда) уточняют,
что даже при столь грустных обстоятельствах король
сохранял достоинство, оставался веселым и в хорошем
210
8. Лев в клетке (1192-1194)
настроении. Чтобы развлечься, он унижал своих охран¬
ников, отпуская в их сторону смешные и иронические
шутки. Он их высмеивал, испытывал злорадство, обыг¬
рывая их в играх на силу и ловкость33.
В течение этих долгих дней Генрих VI даже не соизво¬
лил привести Ричарда к себе. Наконец при посредниче¬
стве аббата де Клюни и Гийома Илийского, канцлера Ри¬
чарда в Англии, Генрих созвал своих епископов и графов,
чтобы организовать перед ними что-то вроде публичного
процесса, призванного обосновать заключение Ричарда.
Он перечисляет длинный список жалоб, детали которого
нам представляют хронисты. Большинство из этих жа¬
лоб основывалось на слухах, которые, согласно Ричарду
де Девизу, распространялись в Германии епископом де
Бове по возвращении из Святой земли в 1192 году:
«Как только он достиг берегов Германии, на каждом этапе
своего путешествия он говорил, что король Англии — пре¬
датель, что, как только он прибыл в Иудею, он замышлял
сдать Саладину короля Франции; что он приказал убить
маркграфа (Конрада де Монфера), чтобы захватить Тир;
что он отравил герцога Бургундского; что, наконец, он
продал всю христианскую армию врагом, потому что она
не подчинялась ему как один человек; что это был человек
с тяжелым характером, нелюбезный, с железным нравом,
специалист по хитрости и особенно по притворству; что
именно из-за этого король Франции так рано уехал, из-за
этого оставшиеся французы ушли, не завоевав Иерусалим.
Слух набирал силу, распространяясь, и он вызывал против
одного человека ненависть многих»34.
Император, казалось, набрал достаточное количество
обвинений. Из-за Ричарда он потерял Сицилию, ведь тот
подписал перемирие с Танкредом, закрепив трон за этим
узурпатором. Потом он захватил Кипр, посадив в тюрь¬
му Исаака Комнина, одного из его родственников, чтобы
Пленный король
211
продать потом остров иностранцу. Предательством он
убил Конрада Монферратского, его друга и вассала; он
даже хотел убить с помощью других «убийц» короля
Франции, Филиппа Августа, после того как противосто¬
ял ему в течение всей экспедиции, предав, таким обра¬
зом, свою миссию крестоносца. Он взял в плен Леополь¬
да Австрийского, его вассала; наконец, он не переставал
презирать и оскорблять немцев в ходе всей экспедиции.
Ричард перед таким количеством обвинений сильно по¬
бледнел, но стремительно и ловко оправдался, оборачи¬
вая ситуацию в свою пользу:
«Император высказал ему свои упреки и еще много друго¬
го; и сразу же король, стоя перед всеми, со стороны герцо¬
га Австрийского, который горько оплакивал его судьбу, на¬
чал отвечать на каждое обвинение так блистательно и так
ясно, что вызвал у всех восхищение и уважение; в их
сердцах не осталось ни малейшего сомнения, что он обви¬
нен несправедливо. На самом деле он опирался на неоспо¬
римые утверждения и убедительные аргументы, чтобы
пролить свет на факты и показать, как они связаны. Таким
образом, он низверг все беспочвенные подозрения, кото¬
рые тяготели над ним, не умалчивая правды о своих дейст¬
виях. В частности, он твердо отрицал, что предал кого бы
то ни было, или организовал гибель одного из князей, уве¬
ряя, что в этом случае он докажет свою невиновность
в той форме, которая будет угодна императору. Он долго
говорил в присутствии императора и его князей с наиболь¬
шей почтительностью. Итак, император поднялся и прика¬
зал королю подойти поближе, и обнял его. С этого дня им¬
ператор дал ему наибольшие почести и относился к нему,
как к родному брату»35.
К своим достоинствам короля и воина Ричард прибавил
еще качества хорошего адвоката, способного в одно
мгновение перевернуть дикую враждебность императора
в братскую привязанность.
212
8. Лев в клетке (1192-1194)
Даже Гийом Бретонский, не являвшийся ярым поклон¬
ником Ричарда, рассказывает, насколько люди Филиппа
Августа, присутствовавшие на собрании, были впечатле¬
ны его поведением и красноречием в ходе этого процес¬
са, который проходил, вероятно, в начале марта. Однако
несколько дней спустя Генрих VI попытался наладить
отношения между Ричардом и Филиппом Августом, но
тщетно.
Это трогательное «братское примирение» не способство¬
вало, однако, освобождению Ричарда. После процесса
Генрих VI держал Ричарда пленником в крепости Три-
фельс. Впрочем, с этого времени он смог более свободно
вести себя со своим пленником и принимать английских
послов, пытающихся освободить его, заплатив выкуп,
детали которого теперь стали обсуждаться. Согласно
Раулю де Коггесхоллу, первые переговоры, состоявшие¬
ся в конце марта, привели к соглашению, основные
пункты которого у всех хронистов отличаются36. Ричард
будет освобожден после уплаты этого выкупа. Условия
этого соглашения были доставлены в Англию в марте
епископом Солсберийским, Губертом Вальтером. Пере¬
говоры продолжались, и 19 апреля 1193 года канцлер ко¬
роля вернулся в Англию с письмом от Ричарда и пись¬
мом от императора, скрепленным золотой печатью37.
Обсуждаемый выкуп представлял собой огромную сум¬
му, к которой Генрих VI прибавил еще одно требование:
в качестве вассальской службы Ричард должен предос¬
тавить ему военную поддержку в виде пятидесяти кораб¬
лей и двухсот рыцарей.
Письмо Ричарда содержало его распоряжения относи¬
тельно способов сбора такой суммы путем повышения
налогов и больших военных контрибуций, к которым мы
вернемся позже и которые собирались со всего населе¬
ния, в том числе и со священнослужителей, что им
Пленный король
213
очень не понравилось. Но налог не принес ожидаемых
результатов, и чтобы раздобыть необходимую сумму,
пришлось продавать, занимать, иногда требовать накоп¬
ленные церковью богатства, что еще больше увеличило
недовольство церковнослужителей38. Освобождение Ри¬
чарда снова затягивалось, так как император отказывал¬
ся его отпустить, пока не будет заплачена основная
часть выкупа. 24 июня в Вормсе, после встречи Ричарда
и Генриха в присутствии большого количества людей,
в том числе английских послов, было принято новое со¬
глашение: Ричард будет освобожден после уплаты ста
тысяч марок серебром и пятидесяти тысяч марок в виде
помощи Генриху завоевать Сицилию. Ричард отдаст за
сына герцога Леопольда Австрийского свою племянницу
Алиенору, дочку Жоффруа Бретонского; он вернет гер¬
цогу Австрии своих пленников с Кипра — Исаака Ком¬
нина и его дочь. Этот договор, скрепленный клятвой
и актом, вскоре стал известен Филиппу Августу и Жану
Безземельному, которые сразу же усилили свой союз
для действий перед освобождением Ричарда39.
Согласно Рожеру де Ховдену, Генрих VI пообещал коро¬
лю Англии добиться его перемирия с Филиппом Авгу¬
стом. Если ему это не удастся, он освободит Ричарда, не
требуя выплаты выкупа. Ему это не удалось, но вряд ли
когда-то у императора было намерение освободить «бес¬
платно» короля Англии. Как раз наоборот, он сильно
надбавил цену, показывая себя готовым и открытым
к предложениям противоположного лагеря — лагеря коро¬
ля Франции и Жана Безземельного. В том же 1193 году
Филипп Август предпринял много политических и ди¬
пломатических шагов, враждебных по отношению к Ри¬
чарду. Английские хронисты особенно настаивают на
первом шаге, уже упоминаемом выше: попытка завое¬
вать Англию флотилией союзников Жана, французами
214
8. Лев в клетке (1192-1194)
и фламандцами. Эта инициатива была связана с развора¬
чивавшимися переговорами между дворами Дании
и Франции, которые были направлены на получение для
короля Франции руки принцессы Ингеборги Датской,
18-летней сестры короля Кнута VI. Благодаря этой свадь¬
бе король Франции хотел стать наследником датских
претензий на Англию и использовать, чтобы сделать их
стоящими, грозный флот северного королевства40. Но
у Кнута VI эта идея не вызвала энтузиазма, и он отка¬
зался вмешивать свой флот в это сомнительное меро¬
приятие, которое, как мы видели, ни к чему не привело.
Свадьба с Ингеборгой, назначенная на 14 августа, при¬
несла Филиппу Августу лишь приданое в десять тысяч
марок серебром и тоже не удалась. Известно, что с пер¬
вой брачной ночи король начал испытывать к этой дос¬
таточно красивой принцессе непреодолимое физическое
отвращение, которое остается необъяснимым до сего¬
дняшнего дня, и он решил расстаться с ней, делая впо¬
следствии все возможное, чтобы аннулировать этот
брак, ставший для него невыносимым41.
Его второй шаг заключался в том, чтобы сделать Генри¬
ху VI финансовое предложение, направленное на разба¬
лансировку предложений, сделанных до этого англича¬
нами. Он отправил ко двору императора епископа
Филиппа де Дрё, а потом архиепископа Реймса, оба
должны были уговорить Генриха передать Ричарда Фи¬
липпу или, по крайней мере, держать его соперника
в плену, вместо того чтобы развязать ему руки в меро¬
приятиях против континентальных земель, особенно
в Нормандии. Отныне император мог играть на два поля
и поднимать ставки. Для Ричарда дела обстояли еще
хуже. Летом 1193 года между Генрихом и Филиппом
Августом чуть не завязались союзнические отношения.
Король Англии любой ценой хотел помешать этому и на¬
Пленный король
215
деялся в этом на своих союзников, немецких князей,
часто восстававших против императора, но Ричарду уда¬
лось привести всех к соглашению. Благодаря этому ди¬
пломатическому шагу франко-немецкий союз провалил¬
ся, и Ричард избежал отправки к своему наизлейшему
врагу.
Переговоры возобновились на новых базовых принци¬
пах: 29 июня в Вормсе Генрих VI согласился освободить
Ричарда, как только получит сумму в сто тысяч марок,
при учете того, что вся сумма составляла сто пятьдесят
тысяч. Чтобы быть уверенным в выплате этой суммы,
Ричард обязался отпустить заложников. Он мог быть из¬
бавлен от уплаты, если ему удастся уговорить своего
шурина Ричарда Льва присоединиться к императору.
К концу лета 1193 года Ричарду удалось вернуть преиму¬
щество в ряде политических провалов, которые имели ме¬
сто в Германии между королями Англии и Франции. Од¬
нако он не отлучился от дел. Вероятно, в течение этого
сложного периода Ричард сложил две жалобные песни,
одна из которых ясно выражает чувство одиночества,
охватившее его из-за постоянных задержек его освобож¬
дения, связанных с медлительностью его вассалов и вы¬
платой выкупа, как предписывает феодальное право. Эта
песня, посвященная его «сестре графине» Марии Шам¬
панской, предоставляет последующим поколениям но¬
вый образ этого человека с многочисленными таланта¬
ми, короля, рыцаря, поэта и трубадура:
Я не скажу причины.
Но я сочинил песню.
Нет ни друзей, нет ни талантов,
Я сижу один в темнице.
Об этом знают мои люди и мои бароны,
английские, нормандские, пуатевинские и гасконские,
что я совсем один сижу в тюрьме.
Я знаю хорошо, что смерть не берет ни друзей,
216
8. Лев в клетке (1192-1194)
Ни родителей.
Я знаю, что я не совершенство.
Но мои бароны держат мои земли в беспокойстве.
И если помнят они о клятве,
Они возьмут в руки оружие и спасут меня.
Графиня сестра, я не могу быть уверен в моих компаньо¬
нах —
Казне и Першероне,
Уже не говоря о Шартре42.
Вмешательство Алиеноры
Ричард, оплакивая нравы, вынудившие его в течение
двух зим быть заключенным, хорошо осознал вероятные
причины его пребывания в плену и задержки оплаты
этого огромного выкупа. Однако Алиенора со своей сто¬
роны действовала со свойственной ей энергией, чтобы
освободить сына. Она не только торопила чиновников
и поборников справедливости собрать необходимую сум¬
му, но также вела активную дипломатическую деятель¬
ность, привлекая различные власти на свою сторону.
Папа Римский, говорят, уже отлучил от церкви Лео¬
польда и угрожал применить те же меры по отношению
к Филиппу Августу, если он будет слишком открыто на¬
падать на территории Ричарда, который еще считался
крестоносцем. Но эти последние угрозы оставались
лишь словами, и к тому же ничего не было предпринято
против Генриха VI, держащего у себя пленника. В трех
письмах, подлинность которых является спорной, напи¬
санных, вероятно, для нее канцлером Петром Блуаским,
Алиенора обращается к папе Целестину III, чтобы уп¬
рекнуть его в неподвижности и недостаточных усилиях,
приложенных папством, чтобы положить конец этой
очевидной несправедливости:
Вмешательство Алиеноры
217
«Часто на маловажные дела вы отправляли своих кардина¬
лов на край света; а в таком безнадежном и плачевном
деле вы даже не соизволили отправить даже служку. Ко¬
роли и князья в заговоре против моего сына; его держат
в кандалах, пока другие грабят его земли; его держат на
пятках, а другие его бичуют. И в течение всего этого вре¬
мени меч Св. Петра остается в ножнах. Трижды вы обеща¬
ли отправить легатов, и вы этого не сделали. (...) Увы, те¬
перь я знаю, что обещания кардинала — это лишь пустые
слова»44.
Энергичные слова, однако, не возымели никакого дейст¬
вия, и Алиенора вынуждена была рассчитывать только
на себя, чтобы добиться желаемого. Она продолжила
давление на административных работников Англии Ична
представителей оставшейся анжуйской империи, чтобы
собрать деньги. Феодальная помощь, которая предусмат¬
ривала участие вассалов в оплате, стала здесь тяжелым
обязательством, которое бароны переложили на своих
людей. Чтобы освободить своего короля, жители долж¬
ны были отдать четвертую часть своего имущества45.
Здесь речь идет о глобальной средней оценке. Новым
элементом было то, что это обязательство касалось всех
слоев населения, как мирян, так и священнослужите¬
лей. Согласно Раулю де Дицето и Рожеру де Ховдену,
чтобы собрать нужную сумму, приходские церкви выну¬
ждены были отдавать сокровища, накапливаемые в тече¬
ние долгого времени. Архиепископы, епископы, аббаты,
настоятели, графы и бароны должны были отдать чет¬
вертую часть годового дохода и двадцать су за феодаль¬
ный удел рыцаря; монахи и каноники белого ордена, за¬
нимавшиеся разведением баранов, сдали деньги за
проданную за год шерсть; священники, живущие на де¬
сятину, отдали ее десятую часть46. Короче говоря, как
отмечает Рауль де Коггесхолл, не было ни церкви, ни
218
8. Лев в клетке (1192-1194)
ордена, ни сословия, ни пола, кто мог бы избежать взно¬
са на освобождение короля47.
Эти новые и непопулярные налогообложения пришлись
не вовремя, потому что на Англию обрушились непри¬
вычные бури, наводнения, суровая зима, которая стала
причиной повсеместной опустошенности земли. Эти
природные явления сразу же стали рассматриваться как
мрачные предсказания, связанные с арестом короля.
Гийом де Нефбург отмечает, что этот всеобщий налог
взимается с трудом, так как деньги с опозданием посту¬
пали в кассы, нечестность королевских служащих при¬
водила к новым поборам и налогообложению, что объе¬
динило священников и баронов и привело к разорению
церквей. А тем временем из своей тюрьмы Ричард от¬
правлял сообщение за сообщением своей матери и сво¬
им чиновникам, торопя их с выплатой выкупа48.
Собрав, наконец, основную часть необходимой суммы
(но не всю), Алиенора смогла в конце декабря 1193 года
отправиться в Германию, чтобы встретиться с сыном.
В Кельн она прибыла уже перед самим Новым годом
и дала понять, что у нее есть необходимая сумма49. Ген¬
рих решил освободить Ричарда к 17 января 1194 года.
Он также высказал новое требование: он пожелал сде¬
лать Ричарда своим вассалом, дав ему титул короля
Прованса, что ставило его в положение сюзерена Рай-
мунда де Сант-Жиля50. Оба короля видели в этом пре¬
имущества: Ричард мог надеяться таким образом ока¬
зать давление на своего нового вассала, графа Тулузы.
Со своей стороны, Генрих VI повысил свой престиж им¬
ператора в качестве сюзерена одного из самых могуще¬
ственных королей Запада.
Филипп Август, почувствовав, что благоприятный ветер
подул в сторону Ричарда, вместе со своим союзником
Жаном Безземельным решился на последнюю попытку.
Вмешательство Алиеноры
219
Они сделали императору контрпредложение, способное
в последнююю минуту сорвать соглашение, находящееся
на конечной стадии заключения. Они предложили Ген¬
риху VI заманчивую сумму, чтобы он продолжал дер¬
жать Ричарда в плену:
«В то время пока шли переговоры об освобождении короля
Англии, посланники короля Франции и графа Иоанна, бра¬
та короля Англии, пришли к императору: они предложили
императору пятьдесят тысяч от короля Франции и три¬
дцать тысяч от графа Иоанна при условии, что он будет
держать в плену короля Англии до дня Святого Михаила.
Или, если император захочет, ему будет выплачиваться
тысяча ливров в конце месяца так долго, сколько он будет
держать в плену Ричарда; или, если император захочет,
король Франции даст сто тысяч, а граф пятьдесят, если
император передаст им лично короля Англии, или, по
крайней мере, продержит еще год, начиная с этого дня.
Вот так они его любили!»51
Предложение соблазнительно, и Генрих стал колебать¬
ся. Он еще раз перенес дату освобождения Ричарда.
Пока Алиенора, в возрасте семидесяти двух лет, пребы¬
вала в беспокойном ожидании, Филипп Август, восполь¬
зовавшись таким везением, снова завоевал Нормандию
и захватил Эврё. Если верить хронисту, Генрих VI даже
поставил в известность Ричарда о контрпредложении
его врагов, который отныне потерял всякую надежду ко¬
гда-нибудь выйти из тюрьмы52.
Чтобы принять окончательное решение, император созвал
князей империи, которые размышляли насчет судьбы ко¬
роля Англии. Это собрание проходило в Майнце 2 февра¬
ля 1194 года. Немецкие князья, состоящие с Ричардом
либо в родстве, либо в отношениях союзников, большин¬
ством приняли решение освободить пленника, в соответ¬
ствии с принятыми ранее Генрихом обязательствами.
220
8. Лев в клетке (1192-1194)
Через два дня, 4 февраля, Ричард был освобожден при
следующих условиях: Генрих VI получит в качестве вы¬
купа сумму в сто пятьдесят тысяч марок серебром
(Алиенора привезла две трети этой суммы); остаток бу¬
дет заплачен позже. В ожидании уплаты пленники были
переданы императору, среди которых находились пред¬
ставители высшего сословия, родственники Ричарда: два
сына герцога Саксонского Генриха Льва, его зятя, и один
сын короля Наварры, его тестя. К тому же Ричард дол¬
жен был согласиться стать вассалом императора, не
только за королевство Прованса, но и за Англию, кото¬
рую Ричард должен был передать ему, а потом получить
как феодальный удел. Согласно хронистам, речь шла
о последнем требовании Генриха VI, которое не имело
особых политических последствий, но символический
резонанс этих событий еще долго был на слуху и пред¬
ставлял для Ричарда форму унижения, тяжелую для
принятия. Однако он ее перенес по совету своей матери
Алиеноры, которая хотела поскорее со всем этим покон¬
чить и которая подозревала новую резкую перемену во
взглядах императора:
«Чтобы избежать плена, Ричард, король Англии, по совету
своей матери Алиеноры, отказался от королевства Англии,
передал его императору как хозяину вселенной; но в при¬
сутствии вельмож Германии и Англии император, как
и было условлено, сразу же вернул его ему, с которого он
будет получать пять тысяч ливров чистыми каждый год
в качестве дани. Однако, будучи при смерти, император
призвал Ричарда и всех своих наследников, освободив его
от всех пунктов договора»53.
Наконец Ричард был свободен! В сопровождении Алие¬
норы и архиепископа Вальтера Руанского, он сразу же
покинул Майнц, достиг Кельна, затем Антверпена, отку¬
да отплыл в Англию и прибыл в нее 13 марта 1194 года.
Вмешательство Апиеноры
221
Если верить Гийому де Нефбургу, без соменения слиш¬
ком подверженному влиянию библейских сюжетов, Алие-
нора была права, торопясь заключить любой ценой со¬
глашение об освобождении. Так же, как некогда Фараон
после указа об освобождении еврейского народа, веро¬
ломный император «сокрушался» о том, что отпустил ко¬
роля Англии, освободив «тирана такой невиданной жес¬
токости и несокрушимой силы, что он представлял
угрозу для всего мира», и хотел пустить по его следу
войско, чтобы схватить его54.
Слишком поздно... Филипп Август не без страха осознал
это. То, чего он опасался в июле 1193 года и о чем пре¬
дупреждал Жана Безземельного, стало реальностью:
«Дьявол спущен с цепи»55.
9. РИЧАРД ПРОТИВ ФИЛИППА АВГУСТА
(1194-1198)
В течение всех первых дней февраля 1194 года, когда
Ричард, наконец освобожденный в Майнце, направился
в сторону Северного моря, чтобы сесть на борт корабля
и отплыть в Англию в компании своей неутомимой
и любящей матери, Филипп Август также поспешил за¬
владеть землями и крепостями, которые отдал в его рас¬
поряжение Жан Безземельный, чтобы заручиться его
поддержкой.
Эти владения имели огромную важность: вся Нормандия
к западу от Сены (за исключением Руана и его террито¬
рий), а также несколько городов на левом берегу реки,
в особенности Бодрей, были возможной базой для на¬
ступления на Руан. В своем безумном поиске союзников
и поддержки Иоанн также передал Бонмулен графу
Пертскому, Вандом — графу Блуаскому, раздал он
и многочисленные крепости, в особенности те, которые
обеспечивали доступ к Турени: Тур, Амбуаз, Монбазон,
Монришар, Лот и несколько других менее важных зам¬
ков. В Аквитании он уступил требованиям об автономии
Адемара Ангулемского, вечного бунтовщика. Ободрен¬
ный своим успехом, Филипп Август пожелал как можно
скорее воспользоваться этой удачей; захватив однажды,
впервые за всю историю монархического правления Ка-
петингов, важные порты на Ла-Манше (Виссан, Сен-Ва-
лери, Ле Трепор, Дьепп), он торопился завладеть други¬
Ричард против Филиппа Августа
223
ми крепостями Нормандии, обещанными Жаном до того,
пока Ричард не возьмет бразды правления. В апреле
1193 года он уже овладел Жизором и нормандским Век-
сеном. В феврале 1194 года он стал владельцем Эврё,
Водрея и Нёбурга, откуда совершил попытку овладеть
Руаном, безуспешную, так как город надежно охранялся
Робертом де Лестером. Потом в Сансе он принял прися¬
гу от Жоффруа де Ранкона и Бернара де Бросса, двух
аквитанских вассалов Ричарда, которые перешли на сто¬
рону короля Франции. Впрочем, Филипп не строил ни¬
каких иллюзий — ему продстояло бороться с Ричардом,
ставшим еще более неумолимым противником, ведь Жан
не смог бы долго сопротивляться. 10 февраля он, впро¬
чем, был лишен своих земель и отлучен от церкви, дос¬
таточно поздно1. Ветер изменил свое направление.
Покидая Майнц и направляясь в Антверпен, Ричард
предпочел не сильно удаляться от мест своего заключе¬
ния. Как только он почувствовал себя вне опасности, он
поспешил помириться с князьями и прелатами Рейнлан-
да, по крайней мере, с теми, кто выступил за него2. От¬
крывая еще раз свою довольно опустевшую сокровищни¬
цу, он воздал щедростью за их отношение в прошлом
и составил новые соглашения, которые пригодятся во
время императорских выборов после смерти Генриха VI.
Одновременно он создал сеть союзов для своей будущей
борьбы со своим врагом, Филиппом Августом, которому
он решил отомстить. Ричард также принял присягу ар¬
хиепископов Майнца и Кельна, епископа Льежа, графа
голландского, герцога Брабанта и некоторых других
сеньоров Рейнланда3. Как с одной стороны, так и с дру¬
гой шла подготовка к неизбежному противостоянию ин¬
тересов и политическому соперничеству с ожесточенно¬
стью, усугубленной значительным грузом личных обид
и неприязни.
224
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
Возвращение короля
На данный момент Ричард должен был вернуть себе
управление королевством и восстановить в нем порядок.
Он посвятил себя этому с момента высадки в Сандвиче,
в воскресенье 13 марта, в семь часов утра. Там его радо¬
стно встречала достаточно немногочисленная толпа.
Мотивы этого скромного приема разнообразны: многие
жители королевства потеряли надежду увидеть его сно¬
ва живым и в результате поверили распространяемым
людьми Жана слухам, что Ричард мертв или навсегда ос¬
танется пленником. Романисты воодушевились этой по¬
пулярной темой исчезновения доброго короля. С XIV ве¬
ка героем романов и баллад будет Робин Гуд, а позже,
в XIX веке, Вальтер Скотт создаст образ Айвенго. Дру¬
гая причина этой полуподпольности — из-за опасения
французской флотилии и английских и фламандских
врагов Ричарда нужно было сохранить в тайне место
и время его прибытия, которое состоялось в довольно
неожиданном месте. Однако, согласно некоторым хрони¬
стам, небесные знаки сопровождали его возвращение до¬
мой. Не все они были благоприятные; некоторые предре¬
кают голод и катастрофы из-за ненастий4.
Ричард сразу же отправляется на могилу Томаса Бекета
в Кентербери и в монастырь Св. Эдмунда, чтобы покло¬
ниться святому королю-воину, мученику язычников.
В Лондоне на этот раз он был принят с радостью духо¬
венством и народом и был триумфально встречен в ка¬
федральном соборе Св. Павла5.
Хронисты ничего не говорят о баронах. Некоторые, как
мы видели, перешли на сторону Жана. Как только объя¬
вили об освобождении Ричарда, большинство из них
подчинились, но еще оставались непокорные. В числе
их, например, были владельцы замков Тикхилла и Нот¬
Возвращение короля
225
тингема, осажденных верным Губертом Вальтером, не¬
давно назначенным архиепископом Кентерберийским
и великим поборником справедливости, соратником Ри¬
чарда на Святой земле, которому король полностью до¬
верял. Отныне он стал правой рукой, человеком короля.
Это прямое и полное введение человека церкви в дела
мирские, светские и даже военные не преминуло вы¬
звать среди части священнослужителей критику и осуж¬
дение. Однако оно не было ново, и Томас Бекет, чей дра¬
матический конец нам хорошо известен, уже послужил
примером этого при Генрихе И. Другим, более близким
примером во время отсутствия Ричарда был Гийом Лон-
шап. Однако еще никогда введение человека церкви
в управление государством не было таким полным и осо¬
бенно таким плодотворным. Согласно английскому исто¬
рику Дж. Джилингему, Губерт Вальтер был не только
самым верным слугой Ричарда, но и самым выдающимся
министром в истории Англии6.
Губерт Вальтер доказал свою верность королю, осаждая
замки сторонников его восставшего брата. Гарнизон
Тикхила сдался без боя, получив уверенность в том, что
Ричард вернулся в Англию живой и невредимый. Одна¬
ко гарнизон Ноттингема, уверенный в мощи крепостных
стен, продолжал сопротивляться. Ричард неожиданно
отправился туда 25 марта с войском, которое создавало
много шума с помощью рожков и труб, но не особенно
пугало при этом гарнизон, пускавший со стен убийст¬
венные стрелы. Раздраженный Ричард отдал приказ за¬
хватить крепость и сам принял участие в этой атаке, по
привычке, которая впоследствии станет для него фаталь¬
ной, защищенный лишь легкими доспехами и большим
щитом, который нес , впереди него сержант. Атака, пре¬
рванная наступлением ночи, потерпела неудачу.
Я-Ж. Флори
226
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-П98)
На следующий день Ричард предпринял попытку обеску¬
ражить гарнизон, приказав повесить под стенами неко¬
торых взятых в плен сержантов7. Осажденные очень хо¬
рошо понимали, что это означало. Это означало, что
с гарнизоном, Согласно принятой традиции, произойдет то
же самое, если осажденная крепость будет захвачена8.
На следующий день после этого, 27 марта, два рыцаря
с гарнизона получили разрешение подтвердить в осаж¬
денном лагере тот факт, что король Англии действитель¬
но вернулся. С этого момента всякое сопротивление на¬
прасно, и гарнизон сдался 28 марта после трехдневной
осады. Ричард вел себя относительно великодушно, он
заключил в тюрьму предводителя Роберта Бретонца (ко¬
торый будет позже приговорен к смерти в тюрьме по
приказу Ричарда9), но согласился освободить при уплате
большого выкупа большинство пленников10. Это реше¬
ние продиктовано острой необходимостью в деньгах, эф¬
фект от которых мы увидим позже. Затем в завоеванном
Ноттингеме он сделал все необходимое для организации
повторной коронации, имеющей целью торжественно и с
силой подтвердить конец перерыва и наступление ново¬
го правления.
10 апреля Ричард впервые собрал свой двор в Нортхемп-
тоне. На следующий день он принял присягу короля
Шотландии. 15 апреля он был уже в Винчестере и при¬
нял в свои владения замок. Там он объявил дату своей
новой коронации. Она состоялась в Винчестере 17 апре¬
ля в присутствии Вильгельма Шотландского и Алиеноры
Аквитанской, королевы-матери, или скорее, настоящей
королевы, так как Ричарда, кажется, уже мало беспо¬
коила Беренгария, так и не коронованная в Англии. Где
же она находилась в это время? Достигнув Рима по воз¬
вращении со Святой земли, она осталась там, по утвер¬
ждению Рожера де Ховдена, приблизительно на шесть
Первые конфликты и победа при Фретевале
227
месяцев в компании Жанны и дочери Исаака Комнина,
а затем отправилась в Пизу, Геную и Марсель, где ко¬
роль Арагона встретил ее с великими почестями, прово¬
див ее до границ своего королевства. Там граф Раймунд
V взял на себя ответственность за эту группку (позже
его сын, Раймунд VI женится на Жанне, которую он
встретит к этому моменту). Граф Тулузы сопровождал
потом своих гостей по своей земле до границ Аквита¬
нии, откуда Беренгария, наконец, достигла Пуатье, сто¬
лицы своего мужа, которого она там встретила". Коро¬
лева должна была находиться еще там в момент второй
коронации. Во время этой торжественной церемонии,
как во время настоящей коронации в 1189 году, Ричард
появился один, без королевы рядом.
После этого символического обряда король Англии не
долго оставался в своем королевстве, быстро перешед¬
шего на его сторону. Он себя чувствовал, прежде всего,
анжуйцем и хотел как можно быстрее подтвердить свою
власть над континентальной империей, где его враги
причинили ему боль. И отомстить.
Первые конфликты и победа при Фретевале
Для этой цели Ричарду предстояло собрать армию, а это
стоило дорого. Поскольку сокровищница оказалась пус¬
та, будучи истощенной выплатой выкупа, дипломатиче¬
скими щедротами, растратами и междоусобными война¬
ми, он должен был как можно скорее пополнить ее. Ему
частично это удалось, воспользовавшись уже знакомыми
ему со времен пребывания у власти способами.'Король
установил новый поземельный налог, предоставил за
плату некоторые привилегии еврейским и городским об¬
щинам и вновь потребовал платы от занимающих госу¬
дарственные должности с 1189 года. Так как они считали.
X*
228
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
что стали пожизненными владельцами своих должно¬
стей, они с большим неудовольствием восприняли извес¬
тие, что речь шла всего лишь об аренде. Однако в боль¬
шинстве случаев должности позволяли им обогатиться,
и потому они снова заплатили, не испытывая при этом
особого стеснения в средствах. Таким образом, публич¬
но и официально они провозгласили «радость» от воз¬
вращения короля.
Ричард сразу завербовал армию, состоящую в основном
из наемников, валлийских лучников и брабантских ко¬
пейщиков. Всех их он собрал в Портмуте, откуда наме¬
ревался отплыть во Францию в первые дни мая. Буря вы¬
нудила его вернуться назад и перенести это мероприятие
на 12 мая. Он больше никогда не увидел Англию.
Сойдя на берег в Барфлёре, он был принят там с триум¬
фом как спаситель. Гийом Маршал, который был на его
стороне, сохранил воспоминания об этом: толпа торо¬
пится, чтобы увидеть его, и она такая плотная, что под¬
кинутое в воздух яблоко не достигло бы земли. Ему да¬
рят подарки, все поют и танцуют, охваченные всеобщей
радостью. Все повторяют этот припев: «Пришел могуще¬
ственный король, а значит, пора уходить королю Фран¬
ции»12. С этого момента нормандцы начали опасаться во¬
енных действий Филиппа Августа. В тот же день
французский король взял в осаду замок Вернёй, где он
увяз за год до этого. Гарнизон храбро сопротивлялся
и позволял себе презрение по отношению к королю
Франции, считая, что Ричард очень скоро спасет их.
Однако Ричард пока еще не был в состоянии это сде¬
лать. Задержанный бурей, он прибыл в Вернёй лишь че¬
рез несколько дней. Из Барфлёра он сначала отправился
в Лизье, где он остановился на ночь у одного из своих
верных приверженцев, архидьякона Жана д’Алансона.
Первые конфликты и победа при Фретевале
229
Здесь произошел удивительный эпизод, описанный в яр¬
ких красках Гийомом Маршалом. В то время пока Ри¬
чард отдыхал после трапезы (спать он не мог — настоль¬
ко был обеспокоен состоянием осажденного Вернёя),
Жан д'Алансон пришел к нему с расстроенным выраже¬
нием лица, чуть не плача. Ричард сразу же узнал причи¬
ну и сказал ему:
«Жан, почему ты так переживаешь? Ты видел моего брата
Жана, и врать бесполезно. Он зря боится! Пусть он при¬
дет, ему нечего бояться! Он же мой брат все-таки. Ему не¬
чего опасаться с моей стороны. Если он совершил глу¬
пость, я не буду его в этом упрекать, а те, кто толкнул его
на это, уже нашли то, что искали, и вскоре получат еще
больше. Но больше я ничего не скажу».
Жан д’Алансон сразу же отправился к Жану Безземель¬
ному сообщить о хорошем расположении духа Ричарда.
Вероломный брат вошел «с опаской» и бросился к ногам
короля, который поднял его и, поцеловав, сказал:
«Не бойтесь, Жан. Вы — ребенок. Вы попали под плохое
влияние; у них слишком извращенное мышление, у тех,
кто дал вам такие плохие советы. Вставайте и пойдите, по¬
ешьте»13.
Согласно Рожеру де Ховдену и Гийому де Нефбургу, это
трогательное примирение двух братьев произошло по
инициативе Алиеноры, их матери14. Видя, что у Ричарда
все еще нет потомков, она заботилась о судьбе империи
Плантагенетой, если ее сын умрет. Она, конечно, не до¬
веряла своему сыну Жану, который уже много раз дока¬
зывал свою неспособность править. Однако она отдавала
предпочтение ему перед Артуром, другим, единственно
возможным наследником, сыном невестки, которую она
терпеть не могла и которая, конечно, отвечала ей взаим¬
ностью. Хронист добавляет, что к этому моменту Ричард
230
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
и Жан опять стали друзьями, хотя Ричард все же не же¬
лал давать ему ни замков, ни земли15. Это малейшая воз¬
можная мера предосторожности, и Жан сразу же проде¬
монстрировал свое примирение, а также свое непостоян¬
ство и вероломство. Вернувшись в Эврё, которое ему
передал Филипп Август для обеспечения его защиты,
Жан предал своего бывшего союзника и уничтожил рас¬
положившийся там французский гарнизон для того, что¬
бы передать город своему брату.
Тем временем Ричард торопился прийти на помощь
Вернёю. Он направился в Тюбёф, куда он прибыл 21 мая.
Там от рыцаря гарнизона он узнал, что осажденному го¬
роду грозит опасность; ему следовало поторопиться. Не
дожидаясь основного состава армии, Ричард отправил
несколько отрядов рыцарей и пехотинцев, которые про¬
рвали вражеские ряды и пробились к гарнизону, чтобы
укрепить его и поднять боевой дух. Согласно французу
Ригору, осадным орудиям короля Франции уже удалось
разрушить часть стены, когда пришло сообщение о том,
что гарнизон Эврё взят в плен, и большинство людей
казнено. Король, «обеспокоенный и разъяренный», 28 мая
покинул осаду, чтобы скакать в сторону Эврё, откуда он
прогнал Жана Безземельного. Он разрушил город, не по¬
жалев даже церковь Сен-Торен16. Его армия, покинутая
в Вернёе, сняла на следующий день осаду, бросив часть
своего лагеря и провизии, которую сразу же захватили
осажденные. Мэтью Пэрис относит этот успех скорее на
счет прибывшего Ричарда, заставившего французов
бежать:
«Приближался великий праздник Троицы. Но чтобы фран¬
цузы в такой святой день не посмели хвастаться в том, что
одержали победу, они на закате дня узнали, что король
Англии готовится к сражению, которое произойдет на сле¬
дующее утро. Эта новость привела в ужас французов, не
Первые конфликты и победа при Фретевале
231
один раз уже убеждавшихся в храбрости Ричарда и пред¬
почитавших сбежать, а не сражаться. Таким образом, они
бросили свой лагерь, к великому своему позору»17.
30 мая Ричард с триумфом въехал в Вернёй18. В то вре¬
мя пока в Нормандии Филипп Август осадил, захватил
и к середине июня разрушил замок Фонтен в окрестно¬
сти Руана (где находилось всего лишь четыре рыцаря
и двадцать сержантов), а потом и Шатоден, войска Ри¬
чарда окружили Лош с помощью наваррских воинов, ко¬
торых Санчо Наваррский, брат Беренгарии, привел
сюда, опустошив по пути земли восставших баронов Ак¬
витании, Эмара Лиможского и Жоффруа де Ранкона.
Санчо тем временем был вызван в Наварру из-за смерти
его отца, но его войска остались на месте и без особого
успеха осаждали замок. Ричард тем временем находился
в Туре, где 11 июня он получил две тысячи марок благо¬
даря конфискациям и штрафам, наложенным на горожан
и на каноников города, которые, на свою беду, поторопи¬
лись перейти на сторону Филиппа Августа19. 13 июня он
присоединился к своим войскам в Лоше, который он
взял приступом на следующий день. Взятие замка
Лош — это важная победа, так как крепость находилась
на пересечении важных путей сообщения Турени. Она
позволила ему в малые сроки усмирить регион и оста¬
вить его за собой.
Чтобы помешать этому, после тщетной попытки заклю¬
чить перемирие, которая не удалась из-за пуатевинских
баронов (Филипп Август хотел, чтобы перемирие рас¬
пространялось и на них, но Ричард воспротивился это¬
му), король Франции разбил лагерь возле Вандома, где
пребывал Ричард. 3 июля оба короля бросили друг другу
вызов, и Филипп Август заявил, что начнет на следую¬
щий день атаку в Фретевале. Но вопреки обещанию он
обратился в бегство, а Ричард настиг его, атаковал
232
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
арьергард и продолжил преследование, оставив часть ар¬
мии под командованием Гийома Маршала. Полностью
дезорганизованная армия французов разбежалась во все
стороны, а Филиппу Августу едва удалось избежать пле¬
на: преследуемый своим противником, он зашел в цер¬
ковь помолиться, в то время как Ричард, считая, что Фи¬
липп впереди него, преследовал его галопом на лошади,
ему в этом помогал начальник наемников Меркадье, ко¬
торый дал ему свежую лошадь для продолжения погони.
На этот раз Ричард имел твердое намерение убить Фи¬
липпа или, по крайней мере, взять его в плен. Вернув¬
шись с пустыми руками, он отправился в Вандом, где
его армии удалось захватить лагерь короля Франции,
и разжился, таким образом, огромной добычей20.
Ригор вскользь упоминает эту битву при Фретевале,
представленную как банальный инцидент, не имеющий
последствий21. Для историков она, тем не менее, пред¬
ставляет большой интерес по двум причинам. Первая
имеет характер военный и событийный: армия Ричарда
имела здесь неоспоримое превосходство. Вторая носит
характер практический и документальный. В ту эпоху
канцелярия и архивы, в том числе и государственная
казна, «ведут» кочевой и передвижной образ жизни
и следуют за королем во время любого передвижения,
в том числе и по полям битв. Теперь понятно, почему
монархи не решались участвовать в генеральных сраже¬
ниях. Во Фретевале Филипп попытался блефовать. Он
потерял свой лагерь и огромное количество документов,
которые необходимо было восстанавливать. Это слож¬
ное задание привело к тому, что был создан королевский
архив22. Режин Перну права, подчеркивая что «после
этого дня много актов, которые должны были бы лежать
в Сокровищнице хартий в Национальном архиве, попали
в английские архивы»23.
Между перемирием и военными действиями (1194-1196)
233
Вернувшись в Вандом, Ричард с удовольствием конста¬
тировал тот факт, что взятие лагеря не привело к беспо¬
рядочному грабежу, настоящему бедствию средневеко¬
вых армий. Наоборот, Гийому Маршалу удалось поддер¬
жать дисциплину, и его арьергард остался бдительным,
никоим образом не вмешиваясь ни в сражения, ни
в сбор дани в лагере побежденных. Когда победители
хвастались своим успехом, Ричард высоко и публично
оценил поведение Маршала ясными выражениями, кото¬
рые подчеркивают его чувство стратегии:
«Маршал вел себя так, как не вел себя ни один из вас.
Я вам скажу, если вы этого не знаете: если мы будем нуж¬
даться в помощи, мы все можем обратиться к нему и наде¬
яться на него. И по этой причине я придаю его действиям
больше значения, чем кому бы то ни было среди нас. Так
как мы располагаем хорошим арьергардом, нам нечего бо¬
яться врагов»24.
Между перемирием и военными действиями
(1194-1196)
Сразу же после Фретеваля Ричард продолжил свою опе¬
рацию по восстановлению мира и наведению порядка
в Аквитании. При поддержке войск Санчо Наваррского
он взял замок Тайбург и захватил земли Жоффруа де
Ранкона, следом Ангулем и земли Адемара, побежденно¬
го 22 июля. Затем он отправился на север, где стал гото¬
виться к новым атакам своего соперника на нормандское
пограничье, это вечное яблоко раздора между двумя су¬
веренами. Для этого он созывает баронов в Мане25.
Его соперник, хотя и вел кампанию в Аквитании, не ос¬
тавался пассивным в Нормандии. В то же время Жан
Безземельный и граф Арундел осадили замок Бодрей.
Этот замок в нескольких километрах от Понт-де-л’Арш
234
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
представлял большой стратегический интерес: он обес¬
печивал доступ к мосту через Сену, необходимому для
защиты или нападения на Руан. Филипп Август, нахо¬
дясь в Шатодене, прибыл под стены осажденного города
в сопровождении нескольких арбалетчиков, неожиданно
напал на осаждающих, которые, охваченные паникой,
разбежались по окрестным лесам, бросив все осадные
орудия26. За этим последовало подписание перемирия, про¬
изошедшее где-то между Верноем и Тильером 23 июля.
Оно ратифицировало фактическое состояние и предпи¬
сало поддержание статус-кво, выгодного для короля
Франции в Нормандии, так как Филипп Август сохранял
за собой не только Бодрей, но и Вексен и Жизор, крепо¬
сти Вернона, Гайона, Тильера и Нонанкура, а также
многочисленные замки в Верхней Нормандии, в частно¬
сти Арк, Омаль, Мортемер, Бовуар — последствия усту¬
пок Жана Безземельного, которые Ричард не смог изме¬
нить. Ричарду лишь позволили восстановить четыре
крепости — Дринкур (Нефшатель-он-Брэй), Нёбург,
Конш, Бретей27. Это перемирие должно было продол¬
жаться до ноября 1195 года, но довольно часто наруша¬
лось короткими военными операциями за владение неко¬
торыми крепостями28.
Хронисты, отложив на некоторое время повествование
о нескольких запутанных военных конфликтах, имевших
место во время этого годового перемирия, описывают
важные события, на которые и нам следует обратить
внимание.
Первое из них — смерть Раймунда V Тулузского, кото¬
рому наследовал его сын Раймунд VI. Он женился
в 1196 году на сестре Ричарда Жанне, вдове короля Си¬
цилии, и эта свадьба положила конец спорам, которые
до сих пор разделяли Плантагенетов в Сен-Жилей. Этот
толерантный государь, к великому неудовольствию свя¬
Между перемирием и военными действиями (1194-1196)
235
щеннослужителей, позволил процветать разнообразным
религиозным движениям, в том числе катарам и прочим,
что привело к драматическим и мрачным последствия¬
ми, которые нам известны: проповедование крестового
похода против альбигойцев папой Иннокентием III, опус¬
тошение Окситании северофранцузскими баронами, взя¬
тие под опеку графа Тулузы и жестокое выбивание «ере¬
си» с помощью Инквизиции и костров. Между тем
зародился еще один союз — союз Аэлис, вечной невес¬
ты Ричарда, которую он, наконец, вернул ее брату в ав¬
густе 1195 года, и графа Понтье, который решился зая¬
вить о ее правах на Арк, запуская по новой конфликты
в Нормандии29.
Второе событие, отмеченное хронистами, — это пораже¬
ние, которое король Альфонс VIII Кастильский в Алар¬
коне потерпел в Испании в 1195 году от альмохадов.
Гийом де Нефбург воспользовался этим, чтобы напом¬
нить о происхождении (ошибочном) ислама и его проро¬
ка Магомета. Рассказывая о мусульманской экспансии,
он мимоходом по традиции замечает вместе с Раулем де
Коггесхоллом, что поражения христиан перед неверны¬
ми предвещают приход Антихриста и являются следст¬
вием грехов30. Ригор и Гийом Бретонский также упоми¬
нают об этом поражении христиан, но придают ему
скорее социальную интерпретацию, к которой мы еще
вернемся. Для них поражение является результатом не¬
правильного выбора короля Кастилии, который, прези¬
рая или пренебрегая знатью и рыцарством, ошибся, до¬
верившись простолюдинам, армии крестьян, негодных
для сражений и незнакомых с обычаями и ценностями
рыцарства31. Это поражение армии Альфонса, без сомне¬
ний, взволновало христианский Запад и особенно Ричар¬
да. Хронист Мэтью Пэрис, не колеблясь, утверждает,
что мусульмане (которым он приписывает армию коли¬
236
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
чеством в 16 раз по сто тысяч воинов!), узнав, что папа
собрал собор, чтобы объявить против них крестовый по¬
ход, и что начальником этой экспедиции будет знамени¬
тый король англичан Ричард, уже освобожденный, были
охвачены ужасом и вернулись к себе32.
В Сицилии ситуация тоже изменилась. Танкред умер,
и, узнав эту новость, император Генрих VI пошел на Са¬
лерно и отомстил ее жителям за то, что в свое время
они встали на сторону Танкреда и отдали ему Констан¬
цию, его жену. Он приговорил к смерти зажиточных го¬
рожан, а их жен и дочерей отдал своим солдатам. Затем
он взял Мелфи, разрушил различные крепости в Апулии
и захватил Сицилию33. Успех его бывшего тюремщика
над его союзником Танкредом не обрадовал Ричарда, од¬
нако, возможно, его утешила драматическая смерть в том
же году того, кто взял его в плен, Леопольда Австрий¬
ского.
Хронисты повествуют о многих других событиях, про¬
изошедших во время этого перемирия. Отмечено в хро¬
никах принятие как в Англии, так и во Франции мер для
лучшего управления королевствами, организации насе¬
ления и возобновления войны. С обеих сторон готови¬
лись армии. Во Франции был установлен «набор сер¬
жантов» с уточнением количества военных, которых
должны предоставить аббатства, общины и города,
а также с уточнением длительности службы и суммы,
которые должны выплачивать те, у кого они есть
в наличии34. В Англии были определены правила избра¬
ния судей и установлены различные регламентации от¬
носительно евреев и бывших приверженцев Жана Беззе¬
мельного. Что же касается последнего, то ему были
возвращены графства Мортен и Глостер и все что к ним
относится, кроме замков, с годовой рентой в восемь ты¬
сяч анжуйских ливров.
Между перемирием и военными действиями (1194-1196)
237
В августе 1194 года Ричард издал приказ, позволяющий
проведение турниров в Англии, несмотря на обновлен¬
ный запрет папы по поводу этих военных упражнений.
Эта мера дала ему множество преимуществ. Она позво¬
лила тренировать английских рыцарей на фоне возоб¬
новления военных действий и позволила избежать тур¬
ниров на континенте с риском тайного сговора. Она
склонила на его сторону баронов, большинство из кото¬
рых были большими любителями таких забав, что позво¬
лило держать их в поле зрения, так как сборы были раз¬
решены в точно указанных местах и при королевском
контроле. Наконец, это решение пополнило королев¬
скую казну уплатой налога за участие в турнире, сумма
которого была пропорциональна статусу участника,
с простого рыцаря брали одну марку, с баронов — де¬
сять, а с графа — двадцать36.
Военные действия возобновились в июле 1195 года, го¬
раздо раньше предусмотренной даты окончания переми¬
рия. Возможно, как считает Рожер де Ховден, толчком
к этому послужило в июне неожиданное предложение
Ричарду союзничества от императора Генриха VI, и Ри¬
чард колебался, не зная, стоит ли принимать это стран¬
ное предложение. Филипп Август узнал об этом и, разо¬
рвав соглашение о перемирии, уничтожил несколько зам¬
ков в Нормандии37. В августе было заключено новое пере¬
мирие и предложен мир на следующих условиях: Людо¬
вик, сын Филиппа Августа, женится на Алиеноре, пле¬
мяннице Ричарда, который передаст им Жизор, Нёфль,
Вексен и двадцать тысяч марок серебром. А Филипп вер¬
нет Ричарду все завоеванное в Нормандии. Залогом этого
соглашения было возращение Аэлис ее брату, который,
как мы знаем, сразу же выдал ее замуж за Жана, графа
Понтье38. Несмотря на предложение соглашения, воен¬
ные действия возобновились. Чтобы положить этому
238
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
конец, оба короля встретились в окрестностях Водрёя.
Однако во время обсуждения стена замка, «подорванная
французами», обвалилась. Это странное поведение Фи¬
липпа Августа, подорвавшего с помощью своих же ин¬
женеров крепость, которой он обладал, сильно заинтри¬
говало историков. Однако его можно объяснить если,
как резонно отмечает Дж. Джилингем, король Франции
понимал в этот момент, что не сможет удержать эту
крепость.
Король предпочел разрушить Водрёй, чтобы он не попа¬
ла в руки врагов39. Ричард, приведенный в бешенство та¬
ким отношением, напал на Филиппа, которому удалось
сбежать, преодолев мост через Сену. Мост, разрушен¬
ный после его прохождения, сделал его недосягаемым.
Ричард проник на земли короля и уничтожил урожаи
и фруктовые деревья. Дальше на юг его войска захвати¬
ли Иссуден и некоторые другие города региона Бурж,
компенсируя потери в Нормандии. Но некоторое время
спустя стало известно, что император Марокко победил
в Испании и теперь осаждает Толедо. Оба короля при¬
шли к соглашению продлить мир до 8 ноября40.
Это перемирие соблюдалось не более, чем предыдущие.
Сражения возобновились в Нормандии, где Ричард взял
в осаду замок Арк. Его войска были обращены в бегство
прибытием войск Филиппа, который разрушил Дьепп
и корабли, которые там находились, пока сам не был из¬
гнан Ричардом. Сражения продолжались в Берри. Фи¬
липп Август оказался в затруднительном положении
в Иссудене, где он сел в оборону, намереваясь защитить
его. Пригород был разрушен Меркадье41. Однако войска
Ричарда быстро сняли осаду «после чудодейственного
вмешательства Бога», как отмечает Ригор. Ричард, по
сообщению хрониста, согласился принести оммаж Фи¬
липпу за Нормандию, Пуату и Анжу. За этим последова¬
Между перемирием и военными действиями (1194-1196)
239
ло новое перемирие до декабря 1195 года, ратифициро¬
ванное мирной встречей, которая состоялась в январе
1196 года в Лувьере42.
Пункты перемирия в Лувьере были более благоприятны¬
ми для Ричарда, и по-видимому, к этому времени его ар¬
мия имела преимущество. Король Франции вернул ему
Иссуден и прилегающие к нему территории, а также
все, что он захватил в Берри, Оверни и Гаскони. Он воз¬
вратил ему Арк и Омаль, все замки, захваченные в ходе
войны. Таким образом, Ричард получил всю Нормандию,
кроме Вексена и некоторых замков, таких как Вернон,
Гайон, Паси, Иври и Нонанкур. В Аквитании король
Франции признал, что его бывшие союзники, графы Ан¬
гулема и Перигё, а также и виконт Бросса, являются
вассалами Ричарда и должны присягнуть ему и нести во¬
енную службу. В случае нарушения условий договора
нарушивший должен будет заплатить пятнадцать тысяч
марок43.
И снова соглашение осталось лишь на бумаге. Мир при
Лувьере тотчас же был нарушен Филиппом Августом,
который тщетно потребовал, чтобы архиепископ Руана
присягнул ему. И снова возобновились военные дейст¬
вия. Филипп собрал армию, осадил Омаль, который он
захватил в апреле, потом Нонанкур. Тем временем Ри¬
чард узнал о нарушениях договора и захватил Жюмьеж.
В Англии же появился некий Гийом Фиц-Осберн, про¬
званный Бородач, который стал предводителем бедняков
и простого народа. Он вызвал беспорядки в Лондоне и, в кон¬
це концов, попал в плен из-за предательства. Должност¬
ные лица приговорили его к смерти44.
Война предстояла беспощадная, в особенности, когда
дело касалось Нормандии. Это видно из всех дипломатиче¬
ских переговоров, которые проходили весной 1196 года.
240
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
Ричард пытался склонить на свою сторону Бретань,
предпринявшую слабые попытки провозгласить незави¬
симость. Для этого он старался оказать давление на
принцев. Он вызвал ко двору вдову Жоффруа, Констан¬
цию Бретонскую, вышедшую снова замуж за Ранульфа
Честерского, осевшего в Бретани. Он также пытался
обеспечить себе опеку над Артуром. Но план не удался.
Констанцию забрал муж, и Артур не смог ее освободить.
Поддерживаемый бретонскими магнатами, он укрылся
при дворе Филиппа Августа и решительно выступил
против Ричарда, а его люди опустошили земли последне¬
го. В ответ Ричард устроил военные походы в Бретани
и вынудил бретонцев подчиниться45. Это еще сильней
подтолкнуло короля Франции к неизбежности возобнов¬
лению войны.
Беспощадная война (1196-1197)
Самые серьезные военные действия начались весной-ле¬
том 1196 года. Завоевания вели к разрушению крепо¬
стей, переходивших по несколько раз из рук в руки,
к сожжению деревень, уничтожению гарнизонов, обви¬
ненных в неверности, ослеплению пленников, отправ¬
ляемых затем соперникам в назидание. Это война с обе¬
их сторон была отнюдь не «рыцарская», и мы вернемся
к этому чуть ниже46. Она оказалась весьма благоприятна
для Филиппа Августа, которому удалось вступить в союз¬
ничество со многими князьями, особенно с Рено Булон¬
ским и Бодуэном де Эно. С помощью Бодуэна Филипп
разорвал мирный договор, захватил Вьерзон и осадил
Омаль, который Ричард тщетно пытался освободить по¬
сле взятия Нонанкура по причине предательства владель¬
ца замка. На сей раз, в отличие от событий во Фретева-
ле, именно английские хронисты замалчивают пораже¬
Беспощадная война (1196-1197)
241
ние, в то время как Ригор, наоборот, подчеркивает его
размеры. Армия Ричарда покинула поле боя, оставив
Омаль королю Франции, который разрушил укрепления
города, уже сильно поврежденные его осадными орудия¬
ми. Затем он прибрал к рукам и замок Нонанкур47.
Эти успехи беспокоили Ричарда, который ожидал напа¬
дения на Нормандию. Готовясь к нему, он решил постро¬
ить в Андели огромную крепость Шато-Гайяр, несмотря
на протест архиепископа Руана, владельца этой земли.
Из-за захвата Ричардом этих земель архиепископ отлу¬
чил от церкви герцогство Нормандию, в течение многих
месяцев здесь не осуществлялась религиозная служба,
мертвых не хоронили по христианским обычаям, пока не
был найден компромисс, предложенный папой Целести¬
ном III. В качестве компенсации Ричард оставил архи¬
епископу Дьепп48. Пока он отмечал рождественские
праздники 1196 года, а его двор находился в Бюре, Нор¬
мандия по-прежнему находилась под отлучением и силь¬
но страдала от этого.
В течение многих месяцев Ричард вкладывал все средст¬
ва в строительство Шато-Гайяра, работой над которым
он руководил сам с июля 1196 года. Руины этого укреп¬
ления и сегодня впечатляют. Само местоположение, го¬
ристый отрог, выступающий над Сеной стометровым от¬
весом, делает крепость неприступной. Высокие и массив¬
ные стены с двойной эллиптической оградой и массив¬
ным круглым донжоном усиливают это впечатление.
Шато-Гайяр, придуманный и построенный королем Анг¬
лии, является примером военной архитектуры того вре¬
мени и свидетельствует о стратегическом гении Ричарда
в этой области. Здесь были учтены все средства военной
техники, в частности, предусмотрено интенсивное ис¬
пользование лучников и упразднены мертвые, непро-
стреливаемые пространства, а также увеличено количество
242
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
слегка выступающих башен, позволяющих лучникам
и арбалетчикам простреливать любое место у стены, где
нападающие могли бы укрыться и сгруппироваться, что¬
бы попытаться пойти на штурм.
С самого начала строительства Шато-Гайяр поражал
французов, несмотря на пророческие бахвальства, ре¬
альные или выдуманные, Филиппа Августа. Если верить
Геральду Камбрийскому, король Франции высказал по¬
желание, чтобы его стены были из железа, настолько он
был уверен, что этот замок однажды достанется ему вме¬
сте со всей Нормандией49. Крепость будет взята, как мы
знаем, Филиппом Августом в течение лета 1203 года50.
А на данный момент она ему перекрывала доступ в Нор¬
мандию и представляла угрозу для Вексена, который Ри¬
чард надеялся получить обратно.
Чтобы достичь этой цели, Ричарду было необходимо
уравновесить дипломатические успехи Филиппа и найти
новых союзников. Он их нашел благодаря уже упомяну¬
той свадьбе его сестры Жанны с графом Раймундом VI
Тулузским51. Гийом де Нёфбург дает ошибочную дату
этой свадьбы (которая состоялась в октябре 1196 года,
а не 1197 года), но он единственный, кто оставил к это¬
му событию значимый комментарий:
«Итак, к этому времени с Божьей помощью завершилась
тулузская война, которая была центром забот знаменитого
короля Генриха и его сына Ричарда и которая в течение
четырех лет повлекла за собой смерть большого количест¬
ва людей. В конце концов, граф Тулузский, заключив со¬
глашение с королем Англии, женился на его сестре, кото¬
рая раньше была женой короля Сицилии и которая, из-за
преждевременной кончины короля, была возвращена бра¬
ту. Событие это сопровождалось грандиозной церемонией.
Так был положен конец этой надуманной ненависти. Так¬
же король Англии, который в какой-то степени должен
Беспощадная война (1196-1197)
243
был разорваться и вести войну на трех фронтах (...) в ре¬
гионах Бретани и Тулузы, мог отныне полностью посвя¬
тить себя третьему фронту, то есть конфликту, который
противопоставлял его королю Франции. С этого момента
он начал сильнее и жестче бороться со своими врагами.
С одной и с другой стороны каждый боролся всеми своими
силами»52.
Чтобы достичь этого соглашения, Ричард вынужден был
пойти на некоторые жертвы: он отказался от своих из¬
вечных претензий на Тулузу, признал за своим новым
шурином право владения Керси, а в качестве приданого
даже передал Жанне графство Ажан, которое является
уделом герцога Аквитанского. Но эти отречения освобо¬
дили его от большого груза и от постоянной угрозы
с южного фланга. Войска наемников, которые опустоши¬
ли бретанские и тулузские села под предводительством
Меркадье, возвратились в Анжу.
Война возобновилась весной 1197 года и была отмечена
многочисленными преступлениями. 15 апреля Ричард
напал на порт Сен-Валери (которым владел граф Пон-
тье, союзник короля Франции), сжег город, захватил
мощи его святого покровителя и привез их в Норман¬
дию. Издав постановление о торговой блокаде его врагов
в Англии, он сжег в качестве показательного примера
корабли, нагруженные провизией, которые он обнаружил
в порту, захватил весь груз, раздал его своим солдатам
и приказал повесить экипажи кораблей53. Эта энергичная
манера использования груза заставила задуматься гра¬
фов Эно и Фландрии, ведь богатство этих регионов было
получено путем традиционной торговли с Англией. Куя
железо пока оно горячо, летом 1196 года Ричард отпра¬
вил к Бодуэну Фландрскому и Рено Булонскому посоль¬
ство под руководством Гийома Маршала. Ему удалось
подписать договор, отмечающий полную перестановку
244
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
сил и союзов. Оба князя покинули лагерь Филиппа и пе¬
решли к Ричарду, к большому несчастью короля Фран¬
ции. Со своими армиями наемников они начали грабить
его земли54.
Со своей стороны, Ричард перешел в наступление на
восточную Нормандию. В мае 1197 года его войска под
командованием Гийома Маршала захватили замок
Мильи. Маршал лично принимал участие в нападении
и взял несколько пленных, которых он отправил к коро¬
лю Англии. Последний на этот раз высказал ему претен¬
зии, что в его возрасте (пятьдесят два года) и особенно
при его статусе он должен был командовать атакой, а не
принимать самому в ней участие, что ему не надо уже
доказывать свою храбрость, и дать проявить себя
молодым55:
Король сказал: «Сир Маршал,
Это не хорошо, это плохо,
Человеку такого высокого положения
И такой непревзойденной храбрости
Нужно было оставить молодым
Заниматься этим»56.
Некоторое время спустя в ходе той же операции наем¬
ники Меркадье взяли в плен более интересного персона¬
жа. Речь идет о епископе Филиппе де Дрё, епископе
Бове, кузене короля Франции и заклятом враге Ричарда,
о котором, как мы помним, он распространял ложные
слухи и который пытался всеми способами отсрочить ос¬
вобождение Ричарда. Узнав, что на его замок Мильи на¬
пали, епископ осмелился встать (и хронисты сильно уп¬
рекают его в этом) во главе армии не духовной,
а военной. Взятый в плен Меркадье, он был передан до¬
вольному Ричарду, который сразу же поместил его
в тюрьму Руана, отвергнув любые предложения выкупа.
Епископ отправил папе жалобу о плохом отношении.
Беспощадная война (1196-1197)
245
проявленном к человеку Церкви. Понтифик безуспешно
обращался к Ричарду, который в качестве ответа отпра¬
вил кольчугу своего пленника со словами: «Это и есть
туника вашего сына?» Папа все понял с полуслова и вы¬
нес свой вердикт: этот епископ был взят в плен с оружи¬
ем в руках, как настоящий воин. Он может заплатить
выкуп, став солдатом Марса, а не Христа57. Епископ
Бове пытался еще ходатайствовать перед своим победи¬
телем, предлагая огромный выкуп. Его капелланам, при¬
бывшим просить для него пощады, Ричард сказал сле¬
дующие слова, записанные Гийомом де Нефбургом:
«Я назначаю вас судьями между вашим сеньором и мной.
Все плохое, что он мог мне сделать, всю боль, которую он
мне причинил, я готов забыть, за исключением одного: ко¬
гда, вернувшись с Востока, я стал пленником римского им¬
ператора, ко мне относились с уважением согласно моему
королевскому статусу, и прислуживали с должной честью.
Но однажды вечером приехал ваш господин, и на следую¬
щее утро я узнал о мотивах, которые его привели, и о том,
что он задумал вместе с императором. Результатом всего
этого было то, что рука императора надавила на меня, и на
меня надели кандалы и цепи, которые вряд ли бы вынесли
лошадь или осел. Судите сами, какого рода заключение
должен получить от меня ваш хозяин, который обеспечил
мне то, в каком находился я»58.
Чуть позже Бодуэн, новый союзник Ричарда, получив¬
ший пять тысяч марок серебром, взял Дуэ и осадил Ар¬
рас. Два короля вели борьбу противопоставленными со¬
юзниками, однако избегали личного столкновения.
Филипп взял Бурж и Дангю в окрестностях Жизора,
а также попытался освободить Аррас. Однако, разрушив
мосты и открыв шлюзы, граф Фландрии изолировал вой¬
ска короля Франции, который, находясь в ловушке,
предложил мир, после того как попытка подкупить и пе¬
реманить Бодуэна в свой лагерь окончилась неудачей.
246
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
В сентябре 1197 года Ричард дал разрешение графу Тулуз¬
скому принять перемирие на один год и четыре месяца59.
В течение этого времени, имея развязанные руки на
юге, король Англии захватил Овернь, а также дюжину
замков, принадлежащих Филиппу60. Заключенное пере¬
мирие соблюдалось не намного лучше, чем предыдущие,
и подготовка к войне, укрепление замков, переход в со¬
стояние защиты и дипломатические переговоры шли
полным ходом.
Одна из таких сделок требует особого внимания: речь
идет о выборах на императорский трон, последовавших
за смертью Генриха VI, случившейся 28 сентября 1197 года
в Мессине. К этому времени его сыну, будущему Фрид¬
риху И, исполнилось всего лишь два года. Император¬
ская корона передавалась не по наследству, а с помо¬
щью выборов, что привело к оживленному соревнова¬
нию. Брат покойного, Филипп Швабский, являлся кан¬
дидатом от партии Гогенштауфенов, поддерживаемой
Филиппом Августом. Его соперник, партия Вельфов, со¬
юзница Ричарда, уставшая от бесконечных выступлений
армии в Италии в защиту Сицилии, отвергала эту канди¬
датуру. Поддерживаемая рейнскими князьями, она пред¬
ложила корону Ричарду Львиное Сердце. Это предложе¬
ние, несомненно, обрадовало короля Англии, который
наслаждался своей победой. Однако, будучи реалистом
и более озабоченный интересами своей империи, чем
продолжением титула без территориальной поддержки,
Ричард разумно отклонил предложение, а на свое место
предложил своего племянника Оттона Брауншвейгского,
сына сестры Матильды и герцога Саксонского Генриха
Льва, умершего два года назад. Оба кандидата, выбран¬
ные своими сторонниками, боролись за трон до июля
Год И98
247
1198 года, когда Оттон был избран, но не был признан
всеми61.
Летом 1197 года Ричард одержал новые дипломатиче¬
ские успехи. Он не только укрепил уже установленные
связи с князьями Рейнланда и Нидерландов, но также
заключил союз со многими сеньорами, бывшими союз¬
никами короля Франции. Среди них были графы
Сен-Поль, графы Жоффруа де Перш и Людовик де Блуа,
которые присоединились к графам Фландрии и Эно
и к бретонцам Артура. Со своей стороны, Филипп пы¬
тался переманить вассалов своего противника, но ему
удалось завербовать лишь двух беспокойных баронов
Аквитании, уже довольно известных — Эмара Лимож¬
ского и Адамара Ангулемского. Дальше мы увидим тра¬
гические последствия этого неприятного союза, который
на данный момент, кажется, не беспокоил Ричарда.
Год 1198
Военные операции возобновились в конце лета 1198 года.
Бодуан Фландрский вновь завоевал Артуа, Эр и 6 сен¬
тября выставил осаду перед Сант-Омер; жители города
отправили Филиппу Августу послов, торопя короля
прийти к ним на помощь, угрожая в случае отказа сдать¬
ся. Филипп обещал прибыть спасти их лишь к 30 сен¬
тября, объявив, что, если они смогут, пусть продержат¬
ся до этой даты; в противном случае пусть владелец
замка действует, как считает нужным; в итоге город
вскоре сдался графу Фландрскому, который вступил во
владение 4 октября62.
В это время Ричард в Нормандии стал причиной многих
неприятностей Филиппа Августа. Король Англии всту¬
пил наконец на французскую территорию, которую он
248
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
опустошил в компании с Меркадье. Возле Вернона Фи¬
липп был обращен в бегство и потерял там двадцать сво¬
их рыцарей и больше шестидесяти сержантов-всадников
и сержантов-пехотинцев. Ричард стал преследовать Фи¬
липпа, которому удалось сбежать и укрыться в своем
замке в Верноне. Перейдя Дангю, Ричард расположился-
ся во французском Вексене и за один день захватил Кур-
сель и Бури, в то время как один из его сторонников
взял Серифонтен. Армия Филиппа, желая спасти Кур-
сель, была перехвачена по дороге армией Ричарда, кото¬
рая обратила ее в бегство. И снова Филипп Август был
вынужден спасаться бегством. Чтобы спасти свою
жизнь, он мчался галопом до Жизора, где и нашел
укрытие.
Хронисты углубляются в одну деталь, которая имеет для
них большую важность: когда Филипп пересекал город¬
ской мост, тот обрушился, и король упал в реку. Он на¬
глотался воды и утонул бы, если бы его быстро не выта¬
щили. Многие из его приближенных утонули, среди
которых были граф Барский и Жан, брат Гийома де Бар¬
ра. Битва закончилась полным поражением для францу¬
зов: Рожер де Ховден дает список имен вассалов и союз¬
ников короля Франции, взятых в плен (список длиною
в сорок три имени), к которым надо приписать также
сто рыцарей и сто сорок лошадей со сбруей, многих сер-
жантов-кавалеристов и еще больше пехотинцев. Среди
нормандцев потерь было мало: взято три или четыре ры¬
царя и один сержант. Ричард лично рассказывал об этой
кампании (в которой принял участие и Меркадье)
в письме епископу Даремскому63.
Ригор сам признает всю полноту поражения, но припи¬
сывает его небесному наказанию: король Франции по¬
зволил евреям вернуться в Париж, противореча мнению
всех и особенно своему недавнему эдикту. Согласно
Год 1198
249
хронисту, этим он мог лишь вызвать недовольство и Бо¬
жье наказание. Впрочем, за некоторое время до этого
природа также давала мрачные предзнаменования: в Бри
во время причащения вино действительно превратилось
в кровь, а хлеб — в плоть. В Вермандуа мертвый рыцарь
воскрес и предсказал будущее. В Париже молния убила
человека, а буря стала причиной огромных потерь на ви¬
ноградниках и на полях. Повсеместно камни размером
с орех, а иногда с яйцо, падали с неба. Перед таким ко¬
личеством очевидных знаков нужно было готовиться
к значительным изменениям и переворотам. Ригор под¬
тверждает: «Людская молва гласит, что родился Анти¬
христ в Вавилоне и что скоро конец света»64.
Как можно заметить, вера масс в неизбежность конца
света не исчезла с того времени, когда Ричард семью го¬
дами ранее разговаривал с Иоахимом Флорским. Свя¬
щенником Фульк де Нёйлом и его помощниками был
идеально выбран момент, чтобы начать проповедовать
новый крестовый поход — сочетние небесных знаков
и различных чудес в атмосфере напоминают о подобных
предзнаменованиях накануне первого крестового похода65.
Чтобы не оставаться в проигрыше, король Франции со¬
брал свои войска, начал наступление на Нормандию, за¬
нял и сжег Эврё. Ричард стал мстить и отправил Мерка-
дье, который со своими наемниками разграбил Абвиль
и обобрал торговцев, убив одних и взяв в плен других,
чтобы получить выкуп. Оба короля хотели перемирия.
Филиппу одновременно нужно было восстановить ар¬
мию и пополнить казну. Он предложил Ричарду вернуть
все свои завоевания, кроме Жизора. Но Ричард не же¬
лал говорить о мире: он согласился лишь на перемирие
в ноябре 1198 года, и они договорились о следующей
встрече, назначенной на январь следующего года. Вос¬
пользовавшись этим затишьем, короли укрепили свои
250
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
замки. 25 декабря Ричард со своим двором встретил
в Домфроне, а Филипп — в Верноне. Это было послед¬
нее Рождество короля Англии.
В конце декабря были прдприняты новые активные по¬
пытки заключения мира новым папой Иннокентием III,
желавшим помирить двух королей для успеха в пропове¬
ди крестового похода. Иннокентий III отправил к Ричар¬
ду своего легата Петра Капуанского, который тщетно по¬
пытался уговорить его сотрудничать с Филиппом
Августом. Легат напрасно описывал ему весь вред, при¬
чиненный христианству этой ссорой, которая мешает
верным отправиться на завоевание Иерусалима и спасти
христиан за морем, Ричард стойко держался и высказал
свою обиду: совсем недавно он был крестоносцем
и даже под защитой церкви, однако его земли были ата¬
кованы королем Франции. Поэтому он не может согла¬
ситься на мир. Он согласился на перемирие на пять лет.
Петр Капуанский обрадовался этому и, осмелев, попро¬
сил освободить Филиппа, воинственного епископа Бове.
Терпение Ричарда лопнуло: он не выдержал и обрушил¬
ся с резкой критикой на папу, который никогда даже
пальцем не пошевелил, чтобы защитить его, и который
нынче, не колеблясь, отправил своего легата, чтобы ос¬
вободить вора, тирана, поджигателя и разбойника. Гий¬
ом Маршал, который присутствовал при встрече, так пе¬
редает его яростную речь, которая резко обрывает
встречу с легатом понтифика, обозванного предателем,
лгуном, шулером:
«Понтифик держит меня за дурака:
Конечно, он сжал мне горло.
Когда мне он нужен был там, далеко,
Когда я нуждался в нем,
когда на службе у Бога был;
а теперь он спасает тирана, лгуна,
Год 1198
251
разрушителя;
а мою землю грабили день и ночь!
Уходите отсюда, и чтобы я вас больше никогда не видел!»
Год 1198 плохо закончился для мира и для легата, и в
некоторой степени для Ричарда.
Год 1199 будет еще хуже для короля Англии.
10. СМЕРТЬ ЛЬВА (1199)
Последние сражения
Гнев Ричарда на просьбу легата не был притворным. Ко¬
роль действительно был возмущен озабоченностью папы
судьбой какого-то Филиппа де Дрё, его неумолимого
и вероломного врага, в то время как когда-то суверенный
понтифик и пальцем не пошевелил, чтобы освободить его
из императорской тюрьмы. Петр Капуанский хорошо по¬
нимал его: он сбежал с королевского двора, боясь (если
верить Гийому Маршалу), что если он останется на
дольше, то потеряет свое мужское достоинство1. Короле¬
ва Алиенора лично вмешалась за Филиппа де Дрё в Руа¬
не; и пока ее охранники сопровождали его в покои коро¬
левы для беседы, епископ совершил попытку побега,
бросившись в церковь и требуя права на убежище
в этих святых местах. Епископа оттуда вытащили силой
охранники, и король Англии приказал перевезти его
в Шинон для более тщательного присмотра2. У Петра
Капуанского не осталось теперь ни малейшего шанса.
Быстро покинув лагерь Ричарда, легат направился во
французский лагерь, где, посмеявшись, пришли к выво¬
ду, что этот король «не ягненок, а лев», и посоветовали
ему вернуться и переговорить о пятилетием перемирии,
которое Ричард уже готов был подписать, если бы не
злополучное упоминание о Филиппе де Дрё. Испуган¬
ный до смерти легат начисто отказался; вместо него эту
Последние сражения
253
деликатную дипломатическую миссию пришлось выпол¬
нить архиепископу Реймсскому. В это время Гийому
Маршалу не без труда удалось успокоить короля, пока¬
зав, сколько выгоды сам король может извлечь из этого
перемирия, подтвердив статус-кво. Король Франции уже
доведен до того, чтобы просить это перемирие или мир.
Это свидетельствует о том, что он уже не может так
больше. То, что согласно предложенному договору, Ри¬
чард должен отдать своему сопернику большинство изо¬
лированных замков посреди нормандских земель, ничего
не значит; ведь они не смогут долго выстоять, будучи
изолированными от соседних территорий. Чтобы их со¬
держать, королю придется их снабдить людьми, армией,
продовольствием, и все это будет стоить ему больше,
чем война3. Убежденный Ричард согласился на переми¬
рие 13 января. Он сразу же отдал приказы Гийому ле
Кё: гарнизоны переданных Филиппу замков не должны
ничего получить с прилегающих территорий. Принятое
соглашение освободило силы Ричарда в Нормандии
и позволило заняться другими делами.
Например, в Аквитании он решил свести счеты с бун¬
тующими Лиможем и Ангулемом. Он заранее отправил
туда своего верного Меркадье во главе его головорезов.
По дороге им удалось избежать западни, приготовлен¬
ной наемниками французского короля, что позволило
Ричарду обвинить Филиппа Августа в нарушении усло¬
вий перемирия. Собрав армию, он, в свою очередь, при¬
соединился к Меркадье, который уже вовсю воевал
в Аквитании.
Уже долгое время Бертран де Борн, вечный воин, при¬
зывал Ричарда отомстить пуатевинским и лимузэн-
ским предателям, и разжечь войну в этом регионе. Во
время пребывания короля в плену он написал много
песен, клеймящих недостойное поведение императора;
254
10. Смерть Льва (1199)
со времени возвращения Ричарда в Англию в 1194 году
он написал другие, выдающие предавших его лимузэн-
ских баронов (он их не называет по именам, но намеки
понятны):
«Я бы хотел, чтобы король был колдуном, чтобы он совер¬
шил переправу и присоединился к нам, чтобы он знал, кто
из лимузинских баронов его предал, а кто ему верен и зна¬
ет болезнь, которая заставляет хромать Лимузэн, который
принадлежал ему и будет принадлежать ему, когда он уда¬
лит опухоль, которая его разрушает»4.
В 1199 году началась новая война. Ричарда можно было
найти возле Лиможа, осаждающим в марте замок Ша-
лю-Шаброль, принадлежащий Эмару де Лимож. Осада,
осуществляемая людьми Меркадье, продолжалась до тех
пор, пока гарнизон не был уничтожен: человек сорок, не
больше. Саперы пытались заминировать стены, арбалет¬
чики и лучники поливали защитников дождем из стрел,
а Ричард по привычке принимал участие в этих операци¬
ях. Вечером 26 марта после ужина Ричард приблизился
к крепостным стенам, чтобы посмотреть, как продвига¬
ются подрывные работы, и, возможно, чтобы пустить не¬
сколько стрел в защитников стен. В этот вечер на стене
находился только один стрелок осажденного гарнизона,
защищенный ничтожным щитом (сковородой для жар¬
ки!); и он решился пустить из бойницы несколько стрел.
Ричард, большой любитель храбрости, подошел, чтобы
оценить, полюбоваться и поаплодировать смелости или
бессознательности этого одинокого стрелка. Тот поднял
свой арбалет и прицелился в него. Ричард был без до¬
спехов, так как сражения не велись. Его защищал лишь
шлем и щит, который по привычке впереди него держал
сержант. Стрела с арбалета попала ему в левое плечо.
С вызовом, смелостью, гордостью или высокомерием Ри¬
чард приветствовал и поздравил стрелка, делая вид, что
Последние сражения
255
пренебрегает таким ранением. Он их столько получил
на Святой земле! Он возвратился в лагерь, приказав лю¬
дям продолжать осаду.
В палатке он тщетно пытался вырвать стрелу: древко об¬
ломилось, а железный наконечник остался в теле. Один
хирург попытался ему помочь и с большим трудом из¬
влек наконечник. Но хирургические инструменты Запа¬
да того времени оставляли желать лучшего; мусульман¬
ские врачи, достигшие больших высот в этой области,
не упускают случая, чтобы посмеяться над этим5: недо¬
статочная гигиена, пренебрежение асептией, незнание
антисептиков... но, несмотря на это, все удивляются
факту выздоровления в XII веке после очень тяжелых
ран, полученных в ходе сражений, которое следует отне¬
сти на счет некоторых врачей, а не чрезвычайной живу¬
чести их пациентов6.
Обычно Ричарду хватало такого примитивного лечения,
но к тому времени он был уже ослаблен битвами и года¬
ми, а также всевозможными излишествами, особенно за¬
стольными — проще говоря, он уже страдал ожирением.
К тому же королевскому пациенту не хватило терпения,
и он отказался подчиняться предписаниям врачей. Ри¬
чард не пожелал изменить своим привычкам. Повлияло
ли это на дальнейшее развитие событий? Никто не мо¬
жет этого сказать7. В любом случае рана загноилась,
и началась гангрена, и Ричард почувствовал, что жизнь
его покидает. Он призвал к себе мать, которая была
в Фонтевро: она примчалась, несмотря на свой возраст,
как раз вовремя, чтобы услышать его последние слова,
его последний вздох. Пьер Милон, аббат Панский, при¬
нял его исповедь и руководил соборованием. Один из са¬
мых могущественных королей Европы должен был уме¬
реть здесь от стрелы, пущенной со стен скромного замка
Аквитании, которую он так любил.
256
10. Смерть Льва (1199)
Тем временем замок сдался. Ричард пожелал узнать ав¬
тора смертельного выстрела не для того, чтобы наказать
его, а чтобы простить. Его привели. На своем смертном
одре король Львиное Сердце поговорил с ним, простил
и отдал приказ, чтобы ему оставили жизнь. Потом, как
того требовали мораль и религия времени8, он отказался
от земных благ. Он пришел на свет нагим и отправляет¬
ся туда, где земные богатства не имеют никакой ценно¬
сти. Он отказался от королевства, разделив его по сво¬
ему усмотрению. Он передал свою власть и свои земли
своему брату Жану (которого продолжали называть Без¬
земельным), завещал своему племяннику Оттону, импе¬
ратору, три четверти своего состояния и драгоценностей
и просил оставшуюся треть продать и разделить между
его слугами и бедняками. Наконец, он отдал распоряже¬
ния относительно своего тела. Одна грамота от 21 апре¬
ля в Фонтевро свидетельствует о том, что Алиенора все
последнее время была рядом с Ричардом9. Благодаря за¬
ботам Алиеноры его тело было перевезено в королев¬
ское аббатство Фонтевро, куда мать удалилась, чтобы
провести остаток дней возле гробниц своего мужа и лю¬
бимого сына. И тут тоже был осуществлен раздел. Его
тело отправилось в Фонтевро, а его сердце — в Руан,
в столицу Нормандии, ради которой он столько воевал
и которую его брат Жан потеряет через несколько меся¬
цев. Его останки остались в этой неблагодарной земле
Аквитании, которая стоила столько пота и крови.
Он умер вечером 6 апреля 1199 года.
Смерть короля: история и легенда
Смерть рыцаря? Короля? Святого? Искателя приключе¬
ний? Источники, пересказывающие его конец, различны,
иногда противоречивы. Легенда овладела ими, чтобы по¬
К*
Смерть нороля: история и легенда
257
рой возвысить, а порой очернить, затемнить его. Упро¬
щенный рассказ, изложенный выше, содержит лишь ос¬
новные факты, на которые можно положиться. Что
касается остального, то легенда так тесно переплелась
с историей, что даже в наше время серьезные историки
(о других даже не говорим) имеют некоторые трудности
отделить здравый смысл от бреда. Сомнения вызывают
многие пункты, даже, например, место смерти Ричарда,
или возможные причины, которые привели его на стены
этого замка, который иногда не рассматривали как стра¬
тегически важный объект, или же личность выпустив¬
шего смертоносную стрелу и его личные мотивы.
Над всеми этими моментами, как и над другими, еще не¬
сколько лет назад стояла непроглядная тьма как во
Франции и Англии, так и в Германии и США. И это до¬
вольно странно, так как уже давно один французский
эрудит полностью пролил свет на почти все темные мес¬
та. И это случилось за сто лет до английского историка
Дж. Джилингема, который реабилитировал Ричарда
в своей книге, изданной в 1978 году, а также в статье,
появившейся в следующем году10. Этого долгое время
неизвестного (спрашивается, почему?) французского
эрудита звали аббат Арбело. Начиная с 1878 года он не¬
однократно пытался привлечь внимание историков
к этим моментам своего основанного на документах ис¬
следования, которое называется «Правда о смерти Ри¬
чарда Львиное Сердце»11. Большая часть приведенных
ниже текстов была упомянута Ф. Арбело, затем англий¬
ским историком, который берет их за образец. Я лишь
стараюсь, насколько это возможно, использовать и при¬
водить всякий раз лучшие издания, наиболее ранние, ко¬
торыми мог располагать ученый аббат.
Где и кем был убит Ричард?
9-Ж. Флори
258
10. Смерть Льва (1199)
В 1958 году все еще оставалась необходимость обсуж¬
дать этот вопрос и опровергать более позднюю легенду,
что Ричард якобы был перевезен в Шинон, где и умер12.
Она ни на чем не основывается, только на исповеди, ко¬
торая не выдерживает никакой проверки. Нужно также
проверить несколько свидетельств, согласно которым
Ричард умер во время осады замка Нонтрона, в пределах
Лимузэна и Ангумуа, принадлежавших епископу Ангу¬
лема и виконту Эмару Лиможскому. Самое давнее упо¬
минание этой традиции можно встретить у Гервасия
Кентерберийского, который приписывает смерть Ричар¬
да некоему Жану Сабразу. Согласно Гервасию, Ричард
осаждал этот замок, потому что он принадлежал графу
Ангулема (на самом деле он был в руках Эмара Лимож¬
ского). Осажденные, испытывая нехватку продовольст¬
вия, подарили Ричарду достойную капитуляцию, кото¬
рая помогла бы сохранить их жизни, но Ричард
Отказался, толкая, таким образом, защитников на безна¬
дежное сопротивление:
«Король Англии вел осаду замка графа Ангулема, который
называется Нонтрон, и который склонял к сдаче. В дейст¬
вительности, когда провизия в замке подошла к концу,
осажденные отправили к королю посланников просить
сжалиться над ними и оставить им жизни. Король оставал¬
ся бесчувственным к состраданию и отказался принять
предложение, желая получить насилием то, что предлага¬
лось по доброй воле; возможно, он забыл, как в подобном
случае безнадежность порождает опасность. Молодой че¬
ловек по имени Жан Сабраз, который находился на стене
замка, наугад выстрелил из арбалета, моля Бога направить
стрелу и освободить невинных от осады. Король, выйдя из
своей палатки, услышал роковой звук арбалета. Чтобы из¬
бежать удара, он пригнул голову и наклонил тело вперед
и, таким образом, получил смертельный удар в левое пле¬
чо. Те, кто был около него до смерти, рассказывают, что
Смерть короля: история и легенда
259
он постоянно требовал привести того, кто его ранил. Ви¬
новника привели всего трясущегося; он бросился к его но¬
гам и, заливаясь слезами, попросил его о пощаде; король
принял его миролюбиво, простил свою рану и свою смерть,
и запретил любому из своих людей преследовать его из-за
этого несчастья»13.
Гервасий один из редких современных хронистов, кто
утверждает, что смерть Ричарда наступила в замке Нон-
трон, и называет его убийцей Жана Сабраза. Для Гийо¬
ма Бретонского, который излагает историю в форме ро¬
мана в своей «Филиппиде», арбалетчика, положившего
на волю Судьбы мстящую стрелу, звали просто Ги14. Для
Рожера де Ховдена речь идет о Бертране де Гурдоне, ко¬
торый, стреляя со стены замка, попал королю в руку
и нанес неизлечимую рану. После взятия замка Ричард
приказал повесить всех пленников, за исключением
того, кто ранил его, готовя ему, как говорит хронист, бо¬
лее жестокую и позорную смерть. Потом, потеряв вся¬
кую надежду на выздоровление, он приказал привести
человека, который гордо рассказал ему о мотивах лич¬
ной враждебности:
«Потом он приказал привести к себе Бертрана де Гурдона,
который его ранил, и сказал ему: „Что я сделал тебе пло¬
хого, чтобы ты меня убил?”. Тот ему ответил: „Ты своими
руками убил моего отца и моих двух братьев, а теперь ты
хотел убить меня. Можешь мне отомстить как тебе захо¬
чется. Какими бы ни были муки, которым ты меня подверг¬
нешь, я их перенесу добровольно, как только ты сам ум¬
решь, ты, который принес в мир так много горя!”»15
Король приказал снять с него цепи и простил ему свою
смерть. Он даже приказал отпустить его и дать в прида¬
чу сто английских пенни. Но Меркадье, несмотря на
приказ Ричарда, оставил его убийцу в тюрьме, а после
смерти короля содрал с живого кожу.
260
10. Смерть Льва (1199)
Аббат Арбело ясно показал, что убийца, с которого со¬
драл кожу Меркадье, никак не может быть Бертраном де
Гурдоном: этот персонаж еще жив в 1209 году, когда он
принимал участие в альбигойском крестовом походе16.
Его можно было встретить при осаде Тулузы в 1218 году,
он приносил присягу верности Людовику VIII в 1226 году
и Людовику Святому в 1227-м, и он все еще был жив
в 1231 году. В действительности здесь речь идет о лите¬
ратурном вымысле. Дальше мы увидим, что автором вы¬
стрела из арбалета был Пьер Базиль, и у него не было
особых причин мстить Ричарду... А драматический диа¬
лог, переданный Рожером де Ховденом, был нужен для
более красочного описания смерти Ричарда.
В итоге Рожер де Ховден правильно излагает трагиче¬
ское событие при осаде Шалю. Две упомянутые неточ¬
ности при воспоминании о Нонтроне и Бертране де Гур-
доне передают часть правды, так как они акцентируют
внимание на причинах, побудивших Ричарда приехать
в этот регион, — его желание сразиться и отобрать кре¬
пости у графа Ангулема и Эмара Лиможского. Делая
это, Ричард действует как феодальный государь, как сю¬
зерен, желающий отобрать у вассалов-предателей замок
силой, согласно обычаю.
Этот очевидный факт был долгое время замутнен фанта¬
стическим упоминанием о сокровище, найденном одним
из крестьян Эмара Лиможского и спрятанном в его зам¬
ке Шалюс. Ричард организовал осаду, чтобы завладеть
им. Это заявление следует изучить, констатировав сна¬
чала, что все источники, за исключением упомянутого
здесь, сходятся в основном пункте: Ричард умер именно
в Шалюсе. Однако существуют расхождения в причи¬
нах, приведших его под стены этого замка.
Ричард и охота за кладом
261
Ричард и охота за кладом
Как это хорошо показал Дж. Джилингем, большинство
историков, которые до него интересовались Ричардом
Львиное Сердце, с энтузиазмом восприняли идею
о сокровище17. Например, Кейт Норгат в XIX-XX вв.,
автор самой скрупулезной биографии Ричарда Львиное
Сердце18; или в Германии лучший биограф Филиппа Ав¬
густа, А. Картельери19, а во Франции — Альфред Ри¬
шар. Этот солидный историк графства Пуату не питает
никаких иллюзий по поводу мотивов, которые толкнули
короля Англии на осаду Шалю; это, по его мнению,
«лишь алчность. Пронесся слух, что на территории ви¬
конта Лиможа было найдено сокровище невыразимой
ценности»20. В первой книге, вышедшей в 1973 году,
Дж. Джилингем тоже принял эту точку зрения21, под¬
держанную американским историком Дж. Брандейжем
год спустя22, а также Ж. Шофелем23 и Р. Перну24. Боль-
шйнство авторов принимают версию, что Ричарда по¬
стигла глупая смерть в ходе бесполезной осады, не
имеющей никакой политической важности, проводимой
из-за низких и корыстных побуждений ради абсурдной
охоты за сокровищами.
Это предположение согласуется с традиционной точкой
зрения, разделяемой уже более ста лет большей частью
историков, о личности и роли Ричарда, который рас¬
сматривается чаще всего как легкомысленный человек,
посредственный король, что-то вроде Дон Кихота, бро¬
сившего свое правление, чтобы окунуться в пучину ры¬
царских приключений в погоне за бесполезным или вто¬
ростепенным. Дж. Джилингем опровергнул эту ошибоч¬
ную теорию, это неточное или чрезмерное суждение,
и изобразил Ричарда более толковым правителем,
чем многие думали, особенно в делах, касающихся его
262
10. Смерть Льва (1199)
континентальных земель25. Этот вопрос следует изучать,
забыв о морали источников, повествующих о его смерти,
а также об идеологии, которая диктовала авторам опре¬
деленную направленность их произведений.
Самые древние средневековые источники сходятся в во¬
просе о сокровище. Из одиннадцати источников, в кото¬
рых упоминается эпизод в Шалюсе, в пяти есть упоми¬
нание о сокровище, а шесть не знают ничего о нем. Те,
в которых упоминается о сокровище, являются более
старыми и более надежными, чем те, в которых ничего
не сказано об этом. В частности, это два французских
хрониста — Ригор и Гийом Бретонский, а также два анг¬
лийских хрониста — Рожер де Ховден и Рауль де Ког-
гесхолл, часто упоминаемые на предыдущих страницах.
Ригор, монах королевского аббатства Сан-Дени, пишет
свое произведение в 1206 году. Он представляет враж¬
дебное отношение Капетингов к королю Англии, и мы
должны учитывать этот факт. Его описание причин, ко¬
торые привели Ричарда в Шалю, требуют особого вни¬
мания. К тому же это лучший свидетель данной версии:
«В год 1199, 6 апреля, Ричард, король Англии, умер, тяже¬
ло раненный неподалеку от города Лимож. Он осаждал за¬
мок, который местные жители называют Шалю-Шаброль,
во время недели страстей Господних, по причине обнару¬
женных там одним рыцарем сокровищ. Находясь на грани
своего честолюбия, он приказал отдать ему это сокрови¬
ще. Рыцарь, который обнаружил его, сбежал к виконту
Лиможа. Итак, в то время пока король держал в осаде за¬
мок и нападал на него каждый день, один арбалетчик пус¬
тил наугад стрелу и смертельно ранил короля Англии, ко¬
торый через несколько дней отошел в мир иной. Его тело
находится в Фонтевро, в одном аббатстве, рядом с телом
его. отца. Согласно тому, что говорят, сокровище, о кото¬
ром идет речь, представляло собой статуэтки из чистого
Ричард и охота за кладом
263
золота, изображающие императора вместе с его женой,
сыновьями и дочерьми за столом, являясь свидетельством
у V ОС
поколения той эпохи, в которой они жили» .
Идет ли речь здесь о предметах римской эпохи? Никто
не может этого сказать. Ригор не проявляет особого ин¬
тереса к природе этой находки, он лишь передает то,
о чем говорят слухи («согласно тому, что говорят»). Он
также не знает имени арбалетчика. Краткость его пове¬
ствования склоняет к тому, чтобы признать за ним не¬
кую правдоподобность, несмотря на странное уточнение
насчет происхождения сокровища, с которым неизвест¬
но что произошло.
Гийом Бретонский, капеллан Филиппа Августа, был еще
большим сторонником короля Франции и противником
Ричарда. Он знает и использует рассказ Ритора. В своем
первом произведении «Деяния Филиппа Августа» он его
воспроизводит в общих чертах и, кажется, испытывает
некоторое сомнение по поводу происхождения сокрови¬
ща, описание которого он опускает. Его откровение
близко к источникам «ut dicebatur» (то, что говорят)27.
Его второе произведение, написанное после победы Фи¬
липпа Августа при Бувине (следовательно, между года¬
ми 1214-1220), имеет совершенно иной характер. Для
него характерны дифирамбы, воспеваемые в честь коро¬
ля Франции, напыщенный стиль, эпическая манера. На
сей раз золотая находка занимает не одну строчку. Од¬
нако ничего не сказано о природе ее происхождения,
а золотые статуэтки не упоминаются. Ни слова также не
сказано о виконте Лиможа.
В конце автор описывает, как было обнаружено сокро¬
вище. Один крестьянин из пригорода Лиможа перепахи¬
вал свое поле и так извлек его на свет божий, а потом
сразу же отнес его своему хозяину, которого звали
264
10. Смерть Льва (1199)
Ашар де Шалю (в истории никакого следа не оставил).
Ричард узнал об этой находке и сразу же взял в осаду
этот замок, отказывая владельцу замка в какой бы то ни
было передышке, даже на Великий Пост, отвергая даже
попытку достичь возможного перемирия или судейства.
Автор упоминает в своем произведении Парок, трех сес¬
тер, которые в древнеримской мифологии предсказыва¬
ли человеческую судьбу. Одна из них, Атропос, решает
наказать Ричарда, виновного во многих грехах. Она так
объясняет свое решение: он алчный, нечестивый, непоч¬
тительно относится к Богу и его законам, восстал про¬
тив своего собственного отца, злостный нарушитель
феодальных законов, договоров, равно как и своего сло¬
ва и законов природы. Кроме всего прочего, он виновен
в том, что ввел на территории Франции смертельное
оружие — арбалет. Значит, его должна постигнуть та
же кончина, что и тех людей, которые пострадали по его
вине. В Шалю Атропос делает так, чтобы Ашар нашел
арбалет, и внушает ему отдать его некоему Дудону, ко¬
торый станет посланником судьбы, выпустив смертонос¬
ную стрелу28.
Этот рассказ, как вы заметили, больше похож на миф,
чем на историю. Он свидетельствует о реальном жела¬
нии восхвалять и превозносить Филиппа Августа и очер¬
нить память о Ричарде. Он не исключает из произведе¬
ния упоминания о статуэтках, но вводит до сей поры
неизвестных персонажей, таких как Дудон, исполнитель
высшей воли, и Ашар де Шалю. Принятая при дворе Фи¬
липпа Августа версия смерти Ричарда не кажется слиш¬
ком убедительной даже через пятнадцать лет после тех
событий.
Вернуться к истории можно с помощью английского
хрониста Рожера де Ховдена, считавшегося самым на¬
дежным источником того времени в вопросах, касавших¬
Ричард и охота за кладом
265
ся истории английских королей. Именно на его рассказе
основываются историки нашего времени в своем восста¬
новлении событий 1199 года. Здесь он достоин того, что¬
бы его процитировали:
«Тем временем Гидомар, виконт Ангулема, обнаружив на
своей земле большое сокровище из золота и серебра, от¬
правил часть своему сеньору Ричарду, королю Англии; но
король отказался от предложения, говоря, что по законам
сюзеренства сокровище должно быть передано ему полно¬
стью. Виконт категорически отказался ему подчиниться.
Король Англии пришел с большой армией в этот регион,
чтобы объявить войну виконту: он начал осаду его замка,
который назывался Шалю, в котором он надеЯлся найти
сокровище; и когда рыцари и сержанты гарнизона выходи¬
ли, чтобы предложить ему сдать замок в обмен на их жиз¬
ни, их оружие и членов семьи, король отказывался их при¬
нимать, но поклялся, что возьмет их силой и всех повесит.
Рыцари и сержанты возвращались обеспокоенные и огор-
оо
ценные в замок и готовились защищать его* .
Продолжение рассказа уже было изложено выше: ко¬
роль был ранен стрелой из арбалета, и Ричард приказал
привести к себе стрелявшего, который поведал ему о
причинах своей враждебности. Король прощает ему.
Продолжение Рожер де Ховден передает в стихах.
Молодой человек
Стоит перед королем, в глазах угроза,
гордо держится и просит смерти.
Король видит его желание испытать мучение
И понял, что тот боится получить его прощение:
«Ты будешь жить! Живи, так как я тебя прощаю.
Будь надеждой побежденных этой завоеванной страны!
Будь примером моего великодушного сердца!*30
Рожер де Ховден — достоверный историк. Так как он
умер в 1201 году, он описывает мало последующих со¬
бытий. Однако и в смерти Ричарда, и в аквитанских
266
10. Смерть Льва (1199)
событиях он не очень хорошо осведомлен. Еще меньше
он знает об управлении Англией и крестовых походах
короля. Уединившись в своем монастыре в Хаудене
(Йоркшир), этот хронист после 1192 года посвятил себя
описанию событий, касающихся Англии, а конкретнее,
ближайших к его монастырю областей на севере коро¬
левства. Он не осведомлен об отдаленных фактах, а по¬
тому его сообщения бывают неточными, а иногда и лож¬
ными. Даже в данном рассказе можно встретить много
неточностей. Так, например имя, данное виконту Лимо¬
жа (Widomarus), является результатом слияния настоя¬
щего имени виконта (Ademarus, Эмар) и имени его стар¬
шего сына Ги (Wido). Он также ошибается насчет имени
арбалетчика, что позволяет ему ввести причину рыцар¬
ской мести, делая из этой смертельной раны желаемое
достижение средневековой традиции. Он также романи¬
зирует последние мгновения жизни короля, описывая
сцену с прощением, а также отказом молодого человека
от этого прощения. Он доводит романтическую драмати¬
зацию до того, что пишет поэму, повествующую о реше¬
нии Ричарда даровать своему убийце жизнь, чтобы он
навсегда стал свидетелем «надежды побежденных»31.
Это говорит о том, что к тому времени Рожер де Ховден
не очень положительно относится к Ричарду. После опи¬
сания смерти короля он добавляет в свое повествование
много стихов и эпитафий, составленных в его честь,
к которым мы вернемся позже. Одна из них выражает
все ту же идею и видит в стреле знак провидения, нака¬
зание, карающее преступление:
Яд, жадность.
Постыдный аппетит, обостренная гордыня, слепая алчность
Правили дважды по пять лет. Арбалетчик
Своим искусством, своей рукой,
Своей силой все это прекратил»32.
Ричард и охота за кладом
267
Можно предположить, что Рожер де Ховден был осве¬
домлен о фактах через слухи, дошедшие не от первого
лица, и что он использовал детали, позволявшие ему
рассматривать смерть Ричарда как Божье наказание, ка¬
рающее его за наиболее значимые ошибки, к которым
мы вернемся во второй части книги. История с сокрови¬
щем имела ту же направленность.
Другой лучше осведомленный хронист также упоминает
об этой историй- Речь идет о цистерцианском монахе
Коггесхолла (Эссекс), который основывает свой рассказ
на показаниях прямого свидетеля осады, возможно Ми¬
лона Панского, аббата другого монастыря, расположен¬
ного в 12 километрах от Пуатье. Милон был капелланом
Ричарда и присутствовал при последних моментах жиз¬
ни короля33. Его рассказ является самым надежным
и точным относительно смерти Ричарда. Он тоже видит
в его кончине Божье наказание, а его повествованию
предшествует длинный перечень моральных ошибок ко¬
роля, так и не исправленных им. Это, в частности, его
страсть к богатству, которая привела к тому, что он об¬
ложил англичан налогами и поборами. Для него Ричард
достиг «вершины зла» к концу своей жизни, собирая бо¬
гатства, чтобы привлечь на свою сторону вассалов
в «Галлии». Потом он переходит к пересказу его смерти:
«В году 1199 от Рождества Христова, во время Поста, по¬
сле переговоров двух королей (Англии и Франции) о вос¬
становлении мира, было, наконец, подписано перемирие
между ними на некоторое время. По этому случаю король
Ричард нашел уместным повести свою армию во время по¬
ста против виконта Лиможа. Тот, пока два короля находи¬
лись в состоянии войны, постоянно восставал против него,
своего сеньора и короля, и заключил договор о союзниче¬
стве с Филиппом Августом. Некоторые говорят о том, что
сокровище невообразимой ценности было найдено на зем¬
268
10. Смерть Льва (1199)
лях виконта и что король приказал привести виконта и от¬
дать сокровище ему. Виконт своим отказом34 еще больше
настроил против себя короля.
Уничтожая все на своем пути огнем и мечом на землях ви¬
конта, не согласившись даже спрятать оружие в священ¬
ное время поста, он подошел к Шалю-Шаброль, взял в оса¬
ду одну башню и яростно атаковал ее в течение трех дней,
приказав своим саперам подорвать башню и развалить ее,
что впоследствии и случилось. В этой башне не было ни
рыцарей, ни воинов, способных ее защитить, если не счи¬
тать нескольких слуг виконта, которые напрасно ждали
помощи от своего сеньора. Они даже подумать не могли,
что сам король взял их в осаду, предполагая, что это
кто-то из приближенных короля. Таким образом, сам ко¬
роль их атаковал с арбалетчиками, в то время как другие
занимались подрывной деятельностью, и почти никто не
осмеливался подняться на стены башни и защищать ее.
Лишь иногда, время от времени, с высоты стен они сбра-
сывалигогромные камни, которые, падая с грохотом, пуга¬
ли осаждающих, однако не причиняя особого вреда под¬
рывникам и не мешая им продолжать их работу, так как со
всех сторон они были защищены установками.
Вечером третьего дня, то есть на следующий день после
Благовещения, король после ужина подошел со своими
людьми к башне, беспечно, без доспехов, если не считать
железного шлема. Он атаковал осажденных, пуская по
привычке в них стрелы и дротики. И тут вооруженный
мужчина, до ужина постоянно прятавшийся в нишах баш¬
ни, не получивший даже царапины, так как защищался от
дротиков сковородкой, неожиданно появился, вскинул на
плечо свой арбалет и резко спустил его в сторону короля,
который тем временем смотрел на него и аплодировал.
Стрела попала ему в левое плечо, возле шейных позвон¬
ков, таким образом, что дротик сместился назад и во¬
ткнулся в левый бок, когда король склонился вперед, но
не достаточно, чтобы защититься щитом, который всегда
носили перед ним.
Ричард и охота за кладом
269
Получив это ранение, король, как всегда сохраняя мужест¬
во, не издал даже стона, даже не пожаловался, на лице и в
поведении не отразилось ничего, что могло огорчить или
испугать тех, кто находился рядом с ним, и, наоборот, об¬
надежить его врагов. Потом, так как он не чувствовал ни¬
какой боли (в то время как другие вообще не заметили
того, что с ним произошло), он вернулся в свое убежище,
расположенное по соседству. Здесь, вырвав стрелу из
тела, он сломал древко; но железный наконечник разме¬
ром с ладонь остался в теле. В то время как король лежал
в своей комнате, хирург из отвратительных домочадцев не¬
честивого Меркадье обследовал тело короля при свете фа¬
келов и нашел раны серьезными, даже смертельными.
Было слишком сложно найти железный наконечник
в жирном теле; и даже обнаружив его, ему пришлось си¬
лой вырвать его.
Тщательно применялись бальзамы и перевязка; но потом
состояние раны начало ухудшаться, и она стала чернеть
изо дня в день, пока не стала причиной смерти, а король
вел себя невоздержанно и не следовал предписаниям вра¬
ча. Вход в комнату, где он находился, был запрещен для
всех, за исключением четырех наиболее благородных лиц,
которые имели свободный доступ к королю, боясь, как бы
новость о его болезни не стала очень быстро достоянием
общественности. Однако, сомневаясь в своем выздоровле¬
нии, король письмом призвал свою мать, которая находи¬
лась в Фонтевро. К отходу в мир иной он подготовился че¬
рез спасительное таинство исповеди своему капеллану,
причастному к этому таинству, к которому Ричард не при¬
бегал уже семь лет из-за тайны, ведь он в сердце носил
смертельную ненависть к королю Франции. Он простил
своему убийце свою смерть. Итак, 6 апреля35, то есть на
одиннадцатый день после ранения, он умер на закате дня,
после того как был помазан священным маслом. Его тело,
освобожденное от внутренностей, было перевезено в гроб¬
ницы Фонтевро и было погребено рядом с телом его отца
со всеми королевскими почестями епископом Линкольном
в вербное воскресенье (11 апреля 1199 года)»36.
270
10. Смерть Льва (1199)
Несмотря на уточнение рассказа, который, очевидно,
свидетельствует о знакомстве автора с очевидцем этих
событий, Рауль де Коггесхолл в двух случаях вынужден
подчеркнуть то, что не уверен в приведенных им сведе¬
ниях. В частности, это касается находки знаменитого со¬
кровища, которую он продолжает считать основной при¬
чиной осады. «Некоторые говорят», пишет он, что
виконт нашел сокровище и что король потребовал ви¬
конта его отдать, но тот отказался (или отрицал само
его существование). В конце концов, он выделяет еще
один важный факт: Ричард прибыл в этот регион гораздо
раньше, чтобы наказать виконта Лиможа, виновного
в предательстве и отступничестве, так как этот вассал
бросил своего сеньора, Ричарда, герцога Аквитании
и отдал свою поддержку его врагу, королю Франции.
И это в самый разгар войны до 13 января 1199 года. Эта
причина сама по себе является достаточной, чтобы Ри¬
чард пришел и взял в осаду один из его замков, сжег
и опустошил его земли еще до обнаружения клада. Со¬
кровище просто прибавилось к военному и внешнеполи¬
тическому решению, основанному на феодальном праве.
Рассказ хрониста имеет очень высокую точность во
всем, что касается обстоятельств смерти короля, вы¬
званной стрелой, которую выпустил из арбалета воин
маленького гарнизона, прощенный Ричардом перед смер¬
тью. Автор не знает имени стрелявшего или не считает
нужным упоминать его.
Мы пришли к тому, чтобы спросить себя, не является
ли подлинной причиной осады Шалю простое желание
усмирить восставшего вассала, поскольку, как видим,
виконт Лиможа был одним из постоянных противников
Ричарда Аквитанского. Многие хронисты выводят нас
на этот путь. Мы уже упоминали одного из них — Гер-
васия Кентерберийского, который ошибочно указывает
Ричард и охота за кладом
271
местом смерти короля Нонтрон, но прав, видя во вражде
Ричарда и виконта Лиможа, владельца замка, истинную
причину этой осады и смерти короля. Другой автор,
Адам Эйншам, повествует о том, как он сопровождал
своего учителя и друга епископа Гуго Линкольнского
в Нормандию, чтобы ходатайствовать за Ричарда в деле
захвата его земель. Им предстояло остановиться в Ан¬
жере весной 1199 года. На самом деле, уточняет автор,
Ричард вел в это время военную кампанию против графа
Ангулема, которого он решил полностью уничтожить.
Говорят, что он вел эту операцию с такой бешеной яро¬
стью, что даже жители соседних регионов содрогались
от ужаса37. Слухи об этом достигли Анжера, и епископ
свернул со своего пути. Все говорит о, том, что эта воен¬
ная операция была намного серьезнее, чем простая им¬
провизированная экспедиция, чтобы украсть сокровище.
Гийом Маршал, автор «Истории» (написанной, правда, в
1220 году, но по очень точным воспоминаниям рыцаря),
поведал сведения подобного характера. По его убежде¬
нию, Ричард отправился в Лимож, чтобы наказать ви¬
конта и захватить его замки. Он взял в осаду один из
замков (который называет Лотроном), где получил от
«слуги дьявола» (имя которого он не указывает) отрав¬
ленную стрелу, ставшую причиной смерти «лучшего
принца в мире»38. Он также не говорит о сокровище, но
подчеркивает, что Ричард начал эти военные действия
против неверных вассалов.
Рауль де Дицето также не вспоминает о сокровище. Его
рассказ, написанный до 1202 года, несмотря на свою
краткость, представляет огромный интерес:
«Ричард, король Англии, будучи правителем в течение де¬
вяти лет, шести месяцев и девятнадцати дней, был поражен
стрелой Пьера Базиля 26 марта в замке Шалю на территории
272
10. Смерть Льва (1199)
Лиможа в герцогстве Аквитании. После этого во вторник
6 апреля этот человек, преданный делу Марса, закончил
свои дни возле того же замка. Он был похоронен в Фон-
тевро, в ногах своего отца Генриха II»39.
Здесь нет никакого упоминания о сокровище, равно как
и никакого упоминания о причинах приведших Ричарда
в Шалю, однако предельно точно указаны место, дата
ранения и последовавшей смерти и даже имя автора
смертоносного выстрела. Имя Пьера Базиля приводится
также Роджером Вендовером и важнейшим хронистом
Бернаром Итье.
Роджер Вендовер пишет свое произведение только
в 1230 году и использует в качестве материала хроники
предшественников. Отрывок о смерти Ричарда основан
на информации Рауля де Дицето, но дополнен еще неко¬
торыми деталями. Вслед за Рожером де Ховденом он
подтверждает, что Ричард простил своего убийцу по
имени Пьер Базиль. Он также подчеркивает, хотя ему
это не свойственно, причины, приведшие Ричарда
в Шалю, — война против восставших баронов Пуату.
Мэтью Пэрис несколькими годами позже также исполь¬
зует эту информацию в своем тексте, перевод которого
приводим ниже:
«В то же время, заключив перемирие между Филиппом,
королем Франции, и Ричардом, королем Англии, послед¬
ний направил свои войска и оружие против нескольких ба¬
ронов Пуату, которые восстали против него. Он предал
огню их города и села; он уничтожил их виноградники
и урожай и без сожаления убил нескольких их сторонни¬
ков. Затем, войдя в герцогство Аквитании и на террито¬
рию Лимузэна, он начал осаду замка Шалю и 26 марта
был ранен Пьером Базилем стрелой, которая, как говорят,
была отравлена. Сначала он не придал особого значения
этой ране. В течение двенадцати дней, которые он прожил.
Ричард и охота за кладом
273
он активно нападал на замок, захватил его и взял в плен
рыцарей и сержантов, которые его охраняли. Потом, рас¬
положив в замке свой гарнизон, он его укрепил.
А рана, которую он получил, из-за плохого ухода начала
гноиться; черные пятна появились на ней, распространи¬
лись по все ране, причиняя королю нестерпимые мучения.
Наконец этот мужественный принц, чувствуя неизбеж¬
ность кончины, стал готовиться к смерти с настоящим по¬
каянием сердца и искренней исповедью; он укрепил себя
причастием тела и крови, он простил свою смерть тому,
кто был ее причиной, Пьеру Базилю, который ранил его;
освободил его от оков и отпустил с миром. Он захотел,
чтобы его тело было захоронено в Фонтевро, у ног его
отца, которого он предал; он завещал свое сердце церкви
Руана; потом, приказав, чтобы его внутренности были за¬
хоронены в выше упомянутой церкви, он передал их как
подарок пуатийцам. А некоторым из своих близких под
строжайшим секретом он назвал причину, по которой он
совершил такое разделение своего тела. Своему отцу он
завещал тело по указанным причинам; жителям Руана по
причине несравнимой верности, которую они доказали, он
передал свое сердце; что касается пуатийцев, из-за их пло¬
хого отношения он завещал им средоточие своих экскре¬
ментов, не посчитав их достойными другой части тела.
Когда же он сделал эти распоряжения, в районе сердца не¬
ожиданно возникла отечность, и принц, преданный делу
Марса, испустил последний вздох 6 апреля, в указанном
замке. Он был похоронен в Фонтевро, как он и приказал
еще при жизни; и с ним, как считают многие, были похо¬
ронены слава и доблесть рыцарства»40.
Мы вернемся во второй части книги к отношениям Ри¬
чарда и рыцарства. На данный момент то, что имеет зна¬
чение, так это акцент, который сделали Рожер Вендовер
и Мэтью Пэрис на причины, которые привели Ричарда
в Шалю. По их мнению, речь идет о решительном же¬
лании Ричарда покарать своих баронов-бунтовщиков.
274
10. Смерть Льва (1199)
Подтверждение этому у нас есть. Во многих документах
упоминается восстание графа Ангулема и Эмара Лимож¬
ского и операция, начатая против них весной 1199 года41.
Не обязательно для этого было придумывать смехотвор¬
ную историю с гипотетическим сокровищем.
Мы обладаем еще одним свидетельством того же харак¬
тера. Оно имеет очень большую важность, так как при¬
надлежит перу одного хрониста Лиможа, жившего в то
время, — Бернара Итье, с 1189 года помощника библио¬
текаря (библиотекарем он станет в 1204 году) аббатства
Сан-Марсьяль, расположенного в тридцати пяти кило¬
метрах от Лиможа, что позволяло быть в курсе происхо¬
дивших в Шалю событий. Его хроника состоит из запи¬
сок, сделанных его рукой в двух манускриптах (сегодня
объединенных в один в Национальной библиотеке),
и представляет собой нечто вроде автографического
«блокнота». В двух изданиях этих хроник, X. Дюп-
лэ-Ажье (1874) и Ж.-Л. Лемэтра, за 1199 год можно
найти лишь несколько следующих строк:
«Год благодати 1199, умерли король Ричард, Гуго Клер-
монский, аббат Клюни, виконт Адемар Старший, архиепи¬
скоп Буржа Генрих»42.
И ни слова больше. Этого мало для смерти короля, еще
и какого короля! Но для того же года он добавляет важ¬
ные детали:
«Многие города находились в осаде, города Лимож,
Сен-Жем, Нонтрон, Ноай, Шалю-Шаброль, Отфор, Сен-
Мегрэн, Обюссон, Саланьяк, Клюй, Брив, Огюранд,
Сант-Ливрад, Пьегю».
Это последнее сообщение подтверждает, что регион был
атакован, крепости осаждены, в том числе и Шалю. Но
составленная таким образом хроника не позволяет уста¬
новить истинную связь между этими осадами и пребыва¬
Ричард и охота за кладом
275
нием Ричарда в Шалю, хотя эта связь более чем вероят¬
на, если верить другим источникам.
Однако существует маргинальная запись, которую не
учел первый издатель хроники в 1874 году и которая,
кажется, была написана рукой самого Бернара Итье. Са¬
мый первый издатель упоминает о ней отдельно, не
включая ее в произведение, так как она не фигурирует
в манускриптах, которые являются базовыми. Она была
извлечена из манускрипта хроник Жоффруа де Вижуа
и опубликована П. Лаббом в 1657 году после рукописи
Ластура43. Тем не менее из-за плохой переписки мануск¬
рипта предисловие к этой записи было потеряно и опу¬
щено издателем. Ее можно обнаружить в более полном
виде в двух других манускриптах хроники Жоффруа де
Вижуа, которые, как доказали многие эрудиты, были на¬
чаты аббатом Арбело44. И эти предисловия помогают ус¬
тановить, что записи принадлежат руке Бернара Итье,
что вполне подтверждает привычки библиотекаря вести
маргинальные записи. Эту запись можно найти в тексте,
где Жоффруа де Вижуа упоминает Ричарда, герцога Ак¬
витании и Гаскони.
В тексте, изданном Лаббом, записка фигурирует без
предисловия; в одной из других рукописей ей предшест¬
вует цитата: «Наес scripsit Bernardus Iterii» («Бернар
Итье написал это»). В другой рукописи запись более
полная: «Б. Итье написал в пятницу, накануне дня Иоан¬
на Крестителя, в год, когда умер король Ричард по про¬
звищу Львиное Сердце. Он был похоронен возле своего
отца в монастыре Фонтевро, многие радовались его
смерти, другие оплакивали эту потерю».
В трех рукописях, в некоторых вариантах, присутствует
текст, похожий на запись Бернара Итье, перевод которо¬
го следует дальше:
276
10. Смерть Льва (1199)
«В год 1199 от Рождества Христова (тысяча двухсотый ми¬
нус один) Ричард, очень могущественный король англи¬
чан, был ранен стрелой в плечо во время осады замка на
территории Лимузэна, который называется Шалю-Шаб-
роль. В этой башне находилось два рыцаря в окружении
около тридцати восьми человек, мужчин и женщин. Одно¬
го рыцаря звали Пьер Брен, другого Пьер Базиль. Именно
последний, как говорят, выпустил из арбалета стрелу, ко¬
торая настигла короля, умершего на двенадцатый день, во
вторник, накануне Вербного воскресенья, 6 апреля в час
ночи. Перед этим, еще, будучи больным, король приказал
своим войскам взять в осаду замок виконта Эмара, кото¬
рый называется Нонтрон, равно как и крепость Монтагю
(Пьегю?), что они и сделали. Но узнав о смерти короля,
они покинули, сбитые с толку, поле боя. Король всем серд¬
цем жаждал разрушить все города и села виконта»45.
Это последнее замечание, исходившее от местного жи¬
теля, хорошо осведомленного о событиях, которые там
разворачивались в 1199 году, подтверждает, что уже
было сказано другими источниками. Ричард прибыл
в этот регион, чтобы приструнить взбунтовавшихся вас¬
салов с помощью масштабной военной операции, кото¬
рую ему позволяло перемирие, подписанное с королем
Франции. Его войска взяли в осаду многие города, замки
и крепости (упомянутые в рассказе Бернар Итье в своей
хронике, изданной ранее), среди которых был Шалю,
принадлежавший Эмару Лиможскому, и Нонтрон, также
его, но предназначенный для епископа Ангулема. Целью
короля было, как говорят, полностью уничтожить их мо¬
гущество, опустошив их земли, виноградники, разрушив
их замки. И вовсе не нужно сокровище, в котором отка¬
зал или которое отрицал виконт Эмар, чтобы предста¬
вить себе озлобление Ричарда по отношению к своему
противнику.
Ричард и охота за кладом
277
Как объяснить тогда частые упоминания этого сокрови¬
ща? Со стороны французских хронистов все было очень
просто: это был хороший способ очернить репутацию
Ричарда. Английские хронисты тоже много в чем его уп¬
рекали, особенно в части его нравов, но еще больше
в высоких налогах, которые он впервые наложил и на
священнослужителей. Упоминание о сокровище подтвер¬
ждало слухи о ненасытной алчности Ричарда. Это был
хороший способ показать, как и в случае с его отцом,
что никому на этой земле не избежать Божьей кары.
Однако означает ли это, что с их стороны речь идет
о злонамеренном вымысле? Это уже слишком! В основе
этих слухов должен находиться некий исходный эле¬
мент, изначальный повод. Дж. Джилингем пытается
объяснить историю о сокровищах возможной словесной
путаницей, связанной с Шалю-Шабролем. По сообще¬
нию Ригора, местные жители называли это место
Castrum Lucii de Capreolo (что впоследствии преврати¬
лось в Шалю-Шаброль). Еще в XVII веке находку сокро¬
вища связывали с неким Луцием, легендарным прокон¬
сулом Аквитании, жившим в эпоху императора Августа,
размеры богатства которого были огромными; его про¬
звали Capreolus (Козел) из-за его привычки вести военные
действия в горной местности. Возможно, что эти легенды
уже ходили в эпоху Ричарда, облегчая ассоциации46
И наоборот, мне кажется, со значительной долей веро¬
ятности можно предположить, что эти легенды, ходив¬
шие в XVII веке, были сложены на основе упоминаний
о сокровище, найденном в эпоху Ричарда, в частности,
на рассказе Ригора о золотых статуэтках, представляв¬
ших членов римской императорской семьи. Самым дос¬
товерным свидетельством римского происхождения со¬
кровищ является, без сомнений, собщение французского
278
10. Смерть Льва (1199)
хрониста. Вопрос состоит в том, основываются ли слу¬
хи, которые он упоминает, на реальных событиях, впо¬
следствии искаженных и романизированных, или же это
чистой воды выдумки. У нас нет возможности это
установить.
Гипотеза об обнаруженном сокровище вполне возмож¬
на. В ту беспокойную эпоху можно было часто увидеть,
как сеньоры или богачи прятали свои сокровища, чтобы
не отдавать их врагам. А этот регион, как мы видели,
долго сотрясали продолжительные гражданские войны.
Одно из этих сокровищ спокойно могло быть найдено
перед приездом Ричарда в регион, а слухи дошли и до
него. Что здесь удивительного? В 1892 году, как отмеча¬
ет Джилингем, было обнаружено... в Нонтроне сокрови¬
ще, состоящее из тысячи серебряных монет, выпущен¬
ных в эпоху Ричарда Львиное Сердце. Оно могло быть
спрятано, чтобы не достаться Ричарду, чьи войска атако¬
вали замок в 1199 году, в момент, когда он умирал от
стрелы в Шалю.
Нахождение клада, независимо от того, правда это или
вымысел, сыграло лишь вспомогательную роль, усили¬
вая, как говорит один хронист, воинственное мужество
короля Англии, герцога Аквитании в войне с двумя по¬
стоянно восстающими против него вассалами, в частно¬
сти, Эмаром де Лиможем, владельцем замка Шалю-Шаб-
роль, чьи крепости, как и замки графа Ангулема, стояли
у дорог, связывающих Пуатье с Бордо.
Ричард умер скорее принцем, желавшим сделать правя¬
щим феодальный порядок на его территории, чем иска¬
телем сокровищ, герцогом Аквитании, больше чем коро¬
лем Англии, и, прежде всего, воином, королем-рыцарем,
кем он и был в глазах всех своих современников.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
КОРОЛЬ —ЗЕРЦАЛО
РЫЦАРСТВА
11. ОБРАЗ РИЧАРДА И РЫЦАРСТВА
Делу о сокровище Шалю должно быть отведено долж¬
ное место, и все же смерть короля под стенами скром¬
ной крепости Лимузэна не менее романтична и несколь¬
ко парадоксальна. Львиное Сердце умер как воин, а не
как рыцарь; он умер от стрелы, выпущенной арбалетчи¬
ком во время обычных перипетий банальной осады, а не
от удара копьем или мечом во время героического сра¬
жения. Но его пренебрежение к страданию, причиненно¬
му ранением, его высокомерное и беззаботное презрение
к смерти, пожелания, которые он высказывал насчет за¬
хоронения своих останков, тела, сердца и внутренно¬
стей, его слова, одновременно снисходительные и вели¬
кодушные по отношению к своему убийце, — всего
этого достаточно, чтобы соткать из последних мгнове¬
ний его жизни легенду, несмотря на банальность причи¬
ны его гибели.
Повесть о гибели Ричарда дает рассказчикам возмож¬
ность, сознательно или нет, передать свои суждения
с Ричарде — о короле и человеке. Они нам также рас¬
крывают, иногда независимо от их воли, образ этого
персонажа, его положительные и отрицательные качест¬
ва. Это мы уже отмечали в связи с рассказом о сокрови¬
ще, составленном двумя благосклонными к суверенам из
династии Капетингов хронистами — Ригором и Гийомом
Бретонским. Следует углубиться в анализ мировоззре¬
ния тех, кто донес до нас эти рассказы и, добровольно
282
11. Образ Ричарда и рыцарства
или нет, проясняет нам образ Ричарда, собранный из су¬
ждений, высказанных в рамках определенной системы
ценностей. Зададимся вопросом, что в этой личности за¬
вораживало, вызывало восхищение или же, наоборот,
отторгало, смущало, раздражало, вызывало порицание,
осуждение. Внимание к тем или иным чертам характера
и манерам поведения, способ их подчеркнуть или раз¬
дуть почти до карикатурого вида являются весьма пока¬
зательными не столько для самого Ричарда, сколько для
его восприятия современниками.
Итак, эти суждения, несмотря на их расхожесть и порой
диаметрально противоположную направленность, стран¬
ным образом сливаются в единый портрет Ричарда, от¬
ражающий тот образ рыцарства, который мы себе пред¬
ставляем. Король предстает в качестве воплощения
рыцарства в ту эпоху, когда оно осознает себя и стано¬
вится одновременно завоевывающим, соблазнительным
и раздражающим.
Суждения и оценка Ричарда
Хронисты в своем большинстве дают Ричарду, в том
числе и в рассказе о его смерти, противоположные оцен¬
ки, которые несут печать их личного происхождения.
В действительности они передают ценности и интересы
тех социальных групп, к которым принадлежат сами.
Большая часть этих авторов была английскими священ¬
нослужителями, и поэтому не стоит удивляться тому,
что они то хвалят, то обвиняют принцев и королей, в за¬
висимости от их поведения, более или менее соответст¬
вующему установленным нормам морали, а также (а мо¬
жет, и большей степени) от того, насколько они
отвечают интересам клира королевства, то есть их соб¬
ственным интересам.
Суждения и оценка Ричарда
283
Ярким примером здесь является Гийом де Нёфбург,
сравнивающий правление Генриха II и его сына Ричарда,
одновременно упрекая и различая их тенденции и пове¬
дение. Говоря о Генрихе II, хронист сначала отмечает
его супружескую неверность (о Ричарде он такого не го¬
ворит), его неумную жажду к «наслаждениям Венеры»,
«постыдные» обстоятельства его свадьбы с Алиенорой,
которую также обвиняет в дурном поведении еще в ее
бытность королевой Франции. Он также упрекает коро¬
ля в чрезмерной благосклонности к евреям и возлагает
на него ответственность за смерть епископа Томаса Бе-
кета, в чем Генрих покаялся, но не так, как подобает ко¬
ролю. Его поведение повлекло за собой божье наказа¬
ние, которое проявилось в восстании его сыновей.
Однако этот образ не такой уж негативный, поскольку,
как утверждает хронист, Генрих любил справедливость
и вставал на защиту бедных и слабых, отменив, напри¬
мер, жестокий закон, который приравнивал потерпев¬
ших кораблекрушение к добыче. Он любил мир и всегда
пытался разрешить конфликт полюбовно, прежде чем
развязать войну, которая была для него крайней мерой.
Наконец — и это является спорным утверждением — до
введения Саладиновой десятины он никогда не обреме¬
нял народ налогами и не осмелился взимать поборы
с духовенства. Он был (и в этом Генрих приближался
к тому образу, который Церковь считала идеальным для
королей, а позже для рыцарей) гарантом общественного
порядка, защитником благ и свобод Церкви, покровите¬
лем сирот, вдов и бедняков; щедрый на милостыню, он
чтил священнослужителей. Его поведение, конечно,
многим не нравилось, но по сравнению со своим сыном
Ричардом он был хорошим правителем. Хронист настаи¬
вает на этой оценке. Видя страдания, которые испытыва¬
ла его страна, он утверждает, что «этот человек был
284
11. Образ Ричарда и рыцарства
почти всю свою жизнь государем особым и благодетель¬
ным». Различие между правлением отца и сына стало
очевидным, как и в библейские времена, когда Ровоам
превзошел в несправедливости и притеснениях своего
отца Соломона1.
Рауль де Коггесхолл, рассказывая о смерти Ричарда, ви¬
дит в ней прежде всего Божью кару, но также Божью
милость, так как Бог положив конец его дурным поступ¬
кам, помешал ему прибавить к прошлым преступлениям
еще большие. На самом деле, король в пылу воинской
ярости в равной степени угрожал как мятежникам, так
и тем, кто ему подчинялся. Хронист также намекает на
его неуемную жажду войны в целом, а также на его пре¬
небрежение предписаниями священников о Божьем пе¬
ремирии, которое запрещало использование оружия во
время религиозных праздников, особенно в пост, а имен¬
но в это время Ричард осаждал Шалю. Автор отмечает,
что король умер бесславно, в месте, которое ничем не
примечательно, и не в сражении, как бы это подобало
столь воинственному королю2.
Большая часть церковных хронистов еще больший упор
делает на то, что Ричард угнетал установленными побо¬
рами Церковь и народ; они забывают упомянуть о том,
что ему было необходимо, с одной стороны, собрать
средства на крестовый поход, а с другой стороны, полу¬
чить освобождение, заплатив огромный и возмутитель¬
ный выкуп, в то время как Церкви подобало его защи¬
щать как участника крестового похода. В конце концов,
если на время забыть моральную оценку его «частной
жизни», основанную на его сексуальном поведении и в
некоторой степени на его бунте против отца3, именно
из-за финансовой политики, ставшей тягостной по этим
двум причинам, священники неблагоприятно оценивают
правление Ричарда Львиное Сердце.
Суждения и оценка Ричарда
285
Некоторые хронисты просто ставят его в один ряд с его
предшественниками, осуждаемыми за те же преступле¬
ния. Примером здесь может служить Геральд Камбрий-
ский, который в «Об образовании государя» рассказыва¬
ет о предсказании одного отшельника по имени Годрик,
умершего в 1170 г. В одном видении святой человек уви¬
дел короля Генриха II и его четырех сыновей, павших
ниц перед алтарем; но вот он с ужасом замечает, что
они без стыда влезли на алтарь, потом на распятие, сели
на него и посмели даже его испачкать. Затем он видит
Генриха и его двух сыновей, Ричарда и Жана, дерущих¬
ся у подножия алтаря. Отшельник сам расшифровывает
свое видение: оно предвещало падение короля и двух его
сыновей, ставших, в свою очередь, королями, из-за бо¬
жественного возмездия за притеснения церкви4.
Геральд возвращается к теме смерти Ричарда. Он ее
сравнивает со смертью короля Вильгельма Рыжего на
столетие раньше, убитого «случайной» стрелой, направ¬
ленной, если так можно выразиться, рукой Господа. Ри¬
чард тоже встретил мстящую руку Бога в форме арба¬
летной стрелы, оружия, которым он сам чрезмерно
злоупотреблял, напоминает хронист. Однако истинная
причина заключается, конечно, не том, что он часто ис¬
пользовал это оружие, а в том, что он грабил Церковь.
Геральд выражает ее в стихотворных строках:
Христос, тот, кто сделал своей добычей твою чашу, сам
стал добычей под Шалю,
Ты победил одним ударом того, кто похитил деньги Креста5.
Хронист намекает на возмездие за чрезмерно жесткую
финансовую политику короля Англии по отношению
к Церкви, проводимую под предлогом крестового похода.
Мэтью Пэрис также довольно грубо интерпретирует
смерть короля и приводит по этому поводу много эпита¬
286
11. Образ Ричарда и рыцарства
фий. Как и Рауль де Коггесхолл, он особенно настаивает
на прегрешениях Ричарда, и Господь в некоторой степе¬
ни этой смертью не позволил совершить ему другие. Он
также не забывает о хищениях Церкви:
«Эта эпитафия была написана о его смерти и его похоро¬
нах: „Земля Пуату и земля Шалю накрыли внутренности
герцога. Он пожелал, чтобы его тело было спрятано под
мрамором в Фонтевро. Нейстрия, именно тебе принадле¬
жит непобедимое сердце короля: ведь эта знаменательная
смерть не может принадлежать только одному месту”.
Другой поэт сочинил элегантные стихи по случаю той
мрачной и невосполнимой утраты: „Король Ричард, опора
королевства, пал в Шалю: для одних он был ужасным, для
других — добрым; для одних он был агнцем, для других —
леопардом. Шалю означает погасший свет. Это название
не было понято в прошедшие века: то, что оно предвеща¬
ло, было неизвестным и закрытым для глаз непосвящен¬
ных. Но когда свет угас, секрет был явлен свету, чтобы
восполнить потухший свет”. Еще одно сатирическое дву¬
стишие на этот счет: „О Христос, тот, кто сделал добычей
твои чаши, стал добычей смерти в Шалю. Ты изгнал с это¬
го света с помощью бронзы того, кто воровал бронзу твое¬
го Креста”»6.
Основываясь на подобной критике историки иногда об¬
виняли Ричарда в практике такого тяжелого финансово¬
го гнета, что он разрушил его империю. Это обвинение
сильно преувеличено, как это уже показал Дж. Джилин-
гем. На самом деле в 1199 году английские налогопла¬
тельщики вовсе не были «обескровлены». Налогообло¬
жение Ричарда было не более угнетающим, чем
фискальная система Филиппа Августа в то время. Ко¬
роль Франции, вероятно, располагал более существен¬
ными ресурсами, чем его английский соперник7. Крити¬
ке хронистов в этом вопросе не следует придавать
большое значение, учитывая их предвзятость, связан¬
Происхождение прозвища Львиное Сердце
287
ную с их «классовой» или, точнее, сословной принад¬
лежностью. В чем они упрекают короля в первую оче¬
редь, так это в том, что он не сохранил в целости все
привилегии духовенства. По этой причине, говорят они,
Бог наказал его как «плохого короля».
Однако все единодушны в оценке его воинственного по¬
ведения, осуждают ли они его или хвалят в том случае,
когда он выступал против врагов Церкви и христианства
во время крестового похода. Для них Ричард прежде
всего был храбрым воителем, непобедимым солдатом
с «львиным сердцем».
Происхождение прозвища Львиное Сердце
Откуда это прозвище Львиное Сердце? Его военное зна¬
чение не оставляет никаких сомнений. Оно применялось
ко многим персонажам, чья дикая ярость в пылу сраже¬
ния проявлялась с наивысшей силой. Примером может
служить Генрих Лев, герцог Саксонский, шурин Ричар¬
да. В геральдике, чьи основы закладываются как раз во
второй половине XII в., лев символизирует несомненную
храбрость и благородство, присущие королю зверей8.
Этот символ можно встретить в романе о Лисе, напи¬
санном в ту же эпоху, где король по имени Благородный
является львом. Кретьен де Труа, современник Ричарда,
популяризировал этот символ, сравнив короля с одним
героем Артуровского двора в его романе «Ивэйн, или
Рыцарь со львом». В эпитафии, приведенной выше по
поводу смерти короля, хронист упоминает его «непобе¬
димое сердце» и напоминает, что Ричард для своих дру¬
зей был нежным как агнец, но для своих врагов ужас¬
ным как лев (или как леопард). В данном случае оценка
автора благожелательна. Он присоединяется к тем авто¬
рам песен о деяниях, которые восхваляют военные доб¬
лести, а не христианское добросердечие их героев9.
288
11. Образ Ричарда и рыцарства
Этот зверь был принят в качестве эмблемы семьи План-
тагенетов и часто присутствовал на их одежде, как об
этом свидетельствует один хронист по поводу посвяще¬
ния в рыцари Жоффруа, предка Ричарда, в 1127 г.10 Об¬
раз льва также употреблялся по отношению к Генриху II
в связи с пророчеством, согласно которому «детеныши
льва», его сыновья, будут ужасными и кровожадными,
восстанут против своего отца и станут воевать с ним11.
Описывая, как король Англии 5 августа 1192 г., несмот¬
ря на угрозу, пришел на помощь графу Лестеру, Амбру-
аз отмечает, что турки, едва заметив его приближение,
разом набросились на него и на его знамя, на котором
красовались львы:
И тогда толпы турок бросились,
Прямиком ко знамени со львом12.
Прозвище Львиное Сердце появляется в некрологиче¬
ской заметке, которая возможно принадлежит Бернару
Итье13. Со времен крестового похода, если верить Ам-
бруазу, король уже носил это прозвище. Он рассказыва¬
ет о подвигах, совершенных в Акре «отважным королем
с львиным сердцем»14. Он, естественно, отмечает храб¬
рость своего героя, его непокорный, даже мстительный
характер, который иногда противопоставляли малоду¬
шию его врагов, сравниваемых с ягнятами. Это противо¬
поставление можно встретить во многих текстах, посвя¬
щенных Ричарду и Филиппу Августу. Например, по
поводу событий на Сицилии: Филипп Август перенес
(некоторые говорят, что даже принял) «оскорбления»
жителей Мессины, в то время как король Англии, рас¬
сматривая каждого человека как своего подданного, под¬
чиненного его законам, не захотел оставить безнаказан¬
ными оскорбления этих «грифонов». И именно поэтому
они называли Филиппа Ягненком, а Ричарда Львом15.
Происхождение прозвища Львиное Сердце
289
Мэтью Пэрис передает другой эпизод, который имел ме¬
сто в 1192 г. Он описывает, как в Яффе король бросился
в самую гущу турок и рубил их направо и налево, «как
лев», перед которым разбегаются все звери16. Далее, од¬
нако, хронист испытывает желание приписать Ричарду
два положительных противоположных качества, симво¬
лизирующих льва и ягненка. Напомнив (что весьма пара¬
доксально!), как после своей коронации король Англии
отказался продавать должности прелатов и «опустошил
их сокровищницы» для крестового похода и освобожде¬
ния Святой земли, автор подчеркивает, что Ричард про¬
явил терпение, когда был выдан дьяволом герцогу Авст¬
рийскому, который продал его императору, как вьючного
коня. Он также простил предательство брата Жана, ко¬
торый столько злоумышлял против него. Таким образом,
тот, кто проявил себя жестоким львом в сражениях
с бунтовщиками, был и ягненком в своем добросерде¬
чии. Однако, добавляет Пэрис, ягненок победил в нем
льва, вот почему он смог, наконец, выйти из чистилища
и получить корону жизни17.
Несмотря на все вышесказанное, легенда по-своему ком¬
ментирует это прозвище Львиное Сердце, объясняя его
романтическим образом с элементами волшебства. В на¬
чале XIV в. это прозвище и легенда о съеденном сердце,
ставшая популярной веком раньше, отражены в англий¬
ском романе. Прозвище Ричарда здесь связано с галант¬
ным приключением короля во время его германского
плена. Дочь короля Германии влюбилась в пленного ко¬
роля и провела много ночей любви с ним в его камере.
Отец, узнав об этом, захотел, чтобы Ричард исчез, за¬
пустив к нему в клетку голодного льва. Но герою, защи¬
тившемуся от укусов животного с помощью сорока шел¬
ковых платков своей красавицы, удалось убить льва
10-Ж. Флори
290
11. Образ Ричарда и рыцарства
и вырвать ему сердце, которое он победоносно съел на
глазах изумленных принцев немецкого двора18.
Однако в конце XII в. прозвище Львиное Сердце было
лишено двусмысленности. В нем прослеживается указа¬
ние на королевское благородство Ричарда, а также на
его отвагу и неоспоримую храбрость короля животных.
Именно так это понимает Рауль де Коггесхолл, когда
описывает Ричарда всего с несколькими рыцарями, пре¬
зирающими смерть, повергшего в бегство многочислен¬
ных сарацинов. Размахивая королевским знаменем, он
бросается на врагов, разбивает их, повергает и убивает,
«как разъяренный лев»19.
Бертран де Борн, описывая англо-французское соглаше¬
ние 22 июля 1189 г., по которому Овернь переходила ко¬
ролю Филиппу в обмен на его завоевания в Берри, от¬
данные королю Англии, также делает намек на этот
образ короля Плантагенета в противоположность образу
его французского соперника. Рыцарь-трубадур, который
оплакивает это соглашение, так как оно означает конец
войны, которой он живет, пытается в песне склонить
к возобновлению сражений, и с этой целью сравнивает
короля Франции с ягненком, а короля Англии со львом20.
По поводу этого же исторического эпизода Ричард сам
некоторое время спустя напишет на полуфранцузском,
полупровансальском диалекте сирвенту, в которой
с иронией он опишет приписываемые ему качества и не¬
достатки, но в большей степени — черты его соперни¬
ков; и все они имеют отношение к «рыцарским» доброде¬
телям. Эта песнь адресована дофину Оверни и его
кузену Ги, которые по наущению короля Англии, герцо¬
га Аквитании, взбунтовались против короля Франции,
после того как он захватил Иссуар. Однако они не полу¬
чили обещанной поддержки (из-за отсутствия денег, жа¬
луется Ричард). Наученные горьким опытом, они стали
10-2
Происхождение прозвища Львиное Сердце
291
осторожнее, они не пришли на помощь королю Англии,
когда тот возобновил военные действия против Филиппа
Августа21. Ричард их тоже упрекает с иронией. Ниже
представлен полный текст, достаточно мало известный,
в переводе И. Лепажа:
«I. Дофин, я хочу спросить у вас причину, у вас и у графа
Ги: последнее время вы вели себя как блистательный
воин, и вы мне поклялись и пообещали вашу помощь, как
Изенгрин Ренарту, этот Изенгрин, на которого вы так по¬
хожи своими седыми волосами.
II. Вы лишили меня своей помощи ради доходного дела, уз¬
нав, что казна Шинона пуста. Вы искали союза с богатым,
храбрым королем, который держит свое слово; а так как
я жадный и трусливый, то вы перешли в другой лагерь.
III. Я бы хотел еще спросить, оценили ли вы потерю Ис-
суара. Захотите ли вы отомстить, подняв армию наемни¬
ков? Я могу, во всяком случае, пообещать вам одно, хотя
вы и нарушили данное слово: в лице короля Ричарда вы
найдете хорошего воина со знаменем в руке.
IV. Сначала вы были щедрым и расточительным, но потом,
чтобы построить замки-крепости, вы оставили благородст¬
во, галантность и приличие и перестали участвовать в тур¬
нирах; но не нужно бояться, так как французы трусливы
(?) как и ломбардцы.
V. Лети, сирвента, я отправляю тебя в Овернь: скажи
двум графам от меня, что если они заключат мир. Бог их
благословит.
VI. Не важно, если мальчик нарушит слово: оруженосцу
законы не писаны! Но отныне пусть он будет начеку, если
его дела ухудшатся»22.
Как мы видим, Ричард описывает себя как рыцаря и пре¬
возносит ценности рыцарства (о них мы поговорим не¬
сколько позже): воинскую храбрость, щедрость, галант¬
ность и учтивость, вкус к праздникам и турнирам,
10*
292
11. Образ Ричарда и рыцарства
верность данному слову, — все те качества, которые
очень часто вступают в конфликт с суровой действи¬
тельностью, повлиявшей на нравы того времени: потреб¬
ностью в деньгах, буржуазным «реализмом», постепенно
овладевшим аристократической средой, способной защи¬
щаться от него лишь идеологией и литературой, а не
делом23.
Внешний облик рыцаря
Если нам удалось обрисовать в общих чертах, пусть
и с некоторой неточностью, моральный облик Ричарда,
то внешний вид Ричарда, остается абсолютно иллюзор¬
ным. Те немногочисленные свидетельства, которыми мы
располагаем, например надгробие в Фонтевро, или печа¬
ти, на которых он изображен, не могут считаться реали¬
стичными изображениями. Они подчиняются закону
жанра и лишены точности. У нас нет ни одного письмен¬
ного свидетельства относительно его внешнего вида,
если не считать нескольких разбросанных упоминаний,
столь же сомнительных, как и высказывание Мэтье Пэ¬
риса, описавшего эпизод из своей жизни (возможно вы¬
мышленный) и рассказавшего нам о рыцаре, который не
осмеливался предстать перед Ричардом, так как тот,
«хотя по внешности мог сравниться с самым красивым
из мужчин, иногда имел очень грозный вид»24.
Тем не менее, можно собрать из разных источников об¬
рывки информации и соотнести их с тем, что мы знаем
о его отце Генрихе II, с которым его иногда сравнивали.
Группируя в один текст три рассказа, возможно подлин¬
ных, авторства Петра Блуаского25, современника Ричар¬
да, французский историк Шарль Пти-Дютайи набросал
следующий портрет Генриха II:
10-4
Внешний облик рыцаря
293
«Это рыжеволосый мужчина среднего роста; у него льви¬
ное, квадратное лицо с выпученными глазами, наивными
и нежными, когда он в хорошем расположении духа, и ме¬
чущими молнии, когда он раздражен. Его ноги всадника,
широкая грудь, руки атлета выдают в нем сильного, ловко¬
го и храброго мужчину. Он никак не заботится о своих ру¬
ках и не надевает перчатки, когда держит сокола. Он но¬
сит удобную, не роскошную одежду и прически. Он
борется с ожирением, которое он победил с помощью уме¬
ренности и упражнений, и благодаря ходьбе и верховой
езде, он сохраняет молодость и утомляет более крепких
компаньонов. С утра до вечера, без передышки, он занима¬
ется делами королевства. Кроме как на лошади или за сто¬
лом, он никогда не сидит. Иногда ему случается совер¬
шить конную прогулку в четыре-пять раз длиннее, чем
обычно. Очень сложно узнать, где он и чем он будет зани¬
маться в течение дня, так как он часто меняет планы»26.
В этом описании можно заметить многие черты, кото¬
рые, возможно, можно найти и у его сына, и это не только
сравнение со львом, склонность к ожирению (и, кажет¬
ся, Ричард не победил его умеренностью), чрезмерная
активность, вкус к верховой езде и охоте, непостоянство
или быстрая смена настроения и планов.
Шарль Пти-Дютайи добавляет (чего не говорил Петр
Блуаский), что он был большим распутником, и то же
самое можно сказать и о его сыне, как мы увидим
дальше.
Геральд Камбрийский сравнивает Ричарда с его братом
Генрихом Молодым и говорит, что оба были большими,
или, во всяком случае, ростом выше среднего, и оба име¬
ли внешность людей, умеющих командовать. Вместе
с тем он подчеркивает, как и многие другие, что Генрих
посвящал себя турнирам, в то время когда его брат пред¬
почитал войну27. Что касается телосложения, то кажет¬
ся, что в молодости Ричард был стройнее, чем его отец,
294
11. Образ Ричарда и рыцарства
но ожирением он стал страдать до своего отъезда в кре¬
стовый поход, несмотря на многочасовую верховую езду
и интенсивные и частые занятия военным делом, как ут¬
верждает Гийом де Нёфбург. Он говорит, что в этот мо¬
мент Ричард был «утомлен и изнурен бесконечными тя¬
готами военного ремесла, которому он предавался
больше, чем надо, начиная с самой молодости, и каза¬
лось, что превратности крестового похода на Восток
надломили его очень быстро». Он также отмечает, что
бледность его лица контрастировала с его телом28. Когда
они описывают ранение короля в Шалю, некоторые хро¬
нисты в равной степени ссылаются на тучность
короля29.
Несмотря на это относительное уточнение, касающееся
его физических данных, есть возможность увидеть в Ри¬
чарде крепкого мужчину, сведущего в охоте и войне,
чрезмерно любящего всякое действие, борьбу, противо¬
стояние в играх и сражениях. В этом он похож на рыца¬
рей своего времени, которые могли себя узнать в нем.
Спорная поэма, посвященная воспитателю молодого Ри¬
чарда, Жоффруа де Винсофу, умершему в 1210 г., опла¬
кивает смерть короля, «сеньора оружия, славы коро¬
лей», и осыпает проклятиями того, кто осмелился его
убить, называя его «неблагородным рыцарем, коварным
рыцарем, вероломным рыцарем, постыдным рыцарем на
земле»30. Такая формулировка, в которой крайне часто
используется слово рыцарь (miles), свидетельствует об
идее, распространившейся очень рано: такой король-ры¬
царь, как Ричард, мог быть убит только членом рыцарст¬
ва, но членом вероломным и неблагородным.
Сам Ричард полностью отождествлял себя с рыцарст¬
вом. Это уже было отмечено в связи с остроумной реп¬
ликой короля одному клирику, советовавшему ему отка¬
Что такое рыцарство?
295
заться от атаки на греческое войско Кипра, по его
мнению, слишком многочисленное:
«Сир клирик, — сказал король, — вы выступаете по¬
средником и вы спешите; оставьте рыцарство на волю
Бога и Святой Марии!»31
Что такое рыцарство?
Что означает здесь термин «рыцарство»?
В современных документах, песнях о деяниях и романах
второй половины XII в. французское слово «рыцарство»
(chevalerie) уже оказало влияние на его латинский эк¬
вивалент militia до такой степени, что изменило его пер¬
воначальное значение. Термин militia означал когда-то
войско, a milites означали всего лишь воинов, будь то
пехотинцы или всадники32. В течение XI в. слово miles,
сначала в единственном числе (как личное определение
с коннотацией качественной ценности), потом во множе¬
ственном (для обозначения единства профессионального
характера), приобретает социально более высокую и бо¬
лее достойную окраску в идеологическом плане. Таким
образом, прежде, как правило, в понятии militia — то
есть в совокупности milites, иными словами, солдат —
противопоставлялись всадники {equites) и пехотинцы
(pedites), но уже к концу XI в., а впоследствии еще
больше и больше, milites являются, за исключением осо¬
бых случаев или противоположных уточнений, конными
воинами. Тепрь milites противопоставлены pedites. В тек¬
стах, современных Ричарду Львиное Сердце, уже можно
систематически переводить milites как «рыцари». Это
семантическое скольжение не случайно. Оно свидетель¬
ствует об изменении восприятия. Отныне, в мировоззре¬
нии времени, настоящими воинами, теми, кого «счита¬
ют», являются рыцари33.
296
11. Образ Ричарда и рыцарства
Эта эволюция смысла является результатом, без сомне¬
ния, влияния на латынь местных языков, более близких
к военным реалиям времени, чем латынь, язык Церкви
и литературы. В своем большинстве термины, обозна¬
чавшие оружие и военных, имеют германское происхож¬
дение, чем латинское. Слова miles, milites, militia под¬
верглись смысловому изменению, вызванному необходи¬
мостью провести разграничение между древними реа¬
лиями, обозначаемыми этими латинскими терминами,
и более ранними, обозначаемыми другими разговорными
словами, употребляемыми в местных диалектах.
Происхождение слов, обозначающих рыцарей в боль¬
шинстве «вульгарных» языков (в древненемецком (Rit¬
ter) и в староанглийском (cniht)), намекает на их изна¬
чально скромный социальный уровень — солдатня
и прислужники на конюшне. В старофранцузском языке
XII в. (chevalier, chevalerie) подобные слова ставят ак¬
цент на лошадей и на способ, которым выполняется
служба: речь идет о воинской службе с полным воору¬
жением. С момента своего происхождения «рыцарь»
обозначает элитного воина-всадника (и не только
всадника34), а «рыцарство» применяется к их совокупно¬
сти — тяжелой коннице, а также к их деятельности.
*Faire chevalerie» означает вести военные действия
в манере рыцарей, а само это слово подразумевает руко¬
пашные схватки, славные и героические подвиги. Впо¬
следствии термин стал обозначать любое достойное по¬
ведение, сообразное этике, принятой рыцарством в тот
самый момент, когда оно в конце XII в., а может быть,
и в XIII в. принимает институциональные очертания,
обязывающие вплоть до конца Средневековья следовать
культурной модели, рыцарскому идеалу, который в неко¬
торых своих аспектах предвосхищал модель «почтенного
человека», которая сменит их в дальнейшем.
Что такое рыцарство?
297
Однако не стоит, как это порой делается, придавать сло¬
вам «рыцарь» и «рыцарство» с самого начала их появле¬
ния в нашей литературе (первая половина XII в.) этиче¬
ский, социальный и идеологический смысл, который,
безусловно, появляется в них уже в конце того же
века — в эпоху правления Ричарда Львиное Сердце,
еще более отдаляя их от латинской лексики. Статисти¬
ческое изучение латинских слов miles, milites, militia
и их французских эквивалентов «рыцарь» и «рыцарство»
на протяжении XI и XIII веков отчетливо демонстрирует
прогрессивное слияние различных коннотаций, произо¬
шедших от этих слов35. Это слияние происходит именно
в эпоху Ричарда Львиное Сердце. Термины, имеющие
отношение к рыцарству, еще не полностью потеряли
свою окраску, связанную с чисто профессиональным ре¬
меслом, военным делом, однако в это время уже появля¬
ются многочисленные коннотации более благородного
характера, не только профессионального, но и социаль¬
ного, этического, идеологического порядка. Изучение
этой специфической лексики романов Кретьена де Труа,
современника Ричарда, делает очевидным ключевую
важность этого периода, и в частности важность этих
романов, в формировании рыцарства и «рыцарского мен¬
талитета»36.
Новый образ рыцарства, еще расплывчатый, начинает,
однако, формироваться за столетие до этого, во второй
половине XI века. Он связан с появлением новой техни¬
ки ведения боя, появившейся в соседних с Нормандией,
Анжу и Туренью регионах. Это нововведение потребова¬
ло усиления расслоения, которое внутри армии уже до¬
вольно давно разделяло всадников и пехотинцев. Гобе¬
лен из Байе, по-видимому, самое древнее тому
свидетельство, но можно проследить его развитие
в течение XII века во многих других документах эпохи;
298
11. Образ Ричарда и рыцарства
миниатюры в рукописях, фрески и картины, историче¬
ские капители и различные элементы скульптуры, на де¬
реве, камне или бронзе, барельефы, даже шахматные
фигурки дополняют образ, взятый из описаний латин¬
ских хронистов, из песен о деяниях или романов той
эпохи37
Этот метод ведения боя распространяется, возможно,
благодаря нормандцам, которые используют его в конце
XI века в различных военных походах, многочисленных
и успешных, в Европе и еще больше во время крестово¬
го похода. Сталкиваясь с воинами со всех регионов, они
превратились в своеобразное горнило культуры, несрав¬
нимый метод распространения нравов и техники, в част¬
ности, в военной области. Речь идет о технике компакт¬
ной стремительной атаки с копьем, зафиксированном
в горизонтальном положении. Принятая единогласно
в Западной Европе в первой трети XII века, она стала от¬
ныне единственным методом ведения сражения элитными
войсками, рыцарями и характеризует рыцарство, кото¬
рое параллельно становится аристократическим слоем,
пытается создать элитную корпорацию, а потом стать
кастой. Оно снабжает себя методами различной подго¬
товки (тренировки, турниры, поединки и джостры), эти¬
кой, кодексом поведения, идеалом, восхваляемым поэта¬
ми и авторами эпопей или рыцарских романов, мода на
которые распространилась с большим успехом, который
не ослабеет до конца Средневековья. Новая методика
ведения боя достаточно хорошо описана во всех литера¬
турных произведениях того времени, что свидетельству¬
ет о том, что она вызывала почти ликующий интерес
в обществе.
Ее появление стало возможным благодаря многим нов¬
шествам: распространению стремени, которое пришло
в Восточную Европу в VII—VIII веках, возможно, из Ки¬
Что такое рыцарство?
299
тая и затем распространилось на Западе; разведению но¬
вых пород лошадей более сильных и быстрых, способ¬
ных долгое время нести на себе вес вооруженного
воина; прогресс в снаряжении лошадей, способствующий
появлению и распространению более глубоких седел,
придающих всаднику лучшую посадку и непревзойден¬
ную стабильность38. По иконографии можно проследить
различные этапы эволюции конской сбруи и военного
снаряжения39. Они делают возможным, за несколько лет
до Ричарда, прогрессивное распространение этого ново¬
го, абсолютно рыцарского, метода ведения боя. Не возь¬
мем на себя смелось утверждать, что он был единствен¬
ным в арсенале рыцарства. Однако можно, без особого
риска ошибиться, утверждать, что этот метод характе¬
рен для рыцарства и обладает множеством своеобразных
черт.
До конца XI века не было различия между техникой боя
всадников и пехотинцев. Битва на мечах была одинакова
как для одних, так и для других. Что же касается копья,
то его одинаково использовали как пешие, так и конные
воины — или как метательное оружие, массово приме¬
няемое в битве при Гастингсе саксонцами и нормандца¬
ми, или как длинная пика. Пикой могло быть нанесено
три вида ударов, и все три представлены в равной степе¬
ни на гобелене из Байе. Первый, наносимый сверху
вниз, требует, чтобы копье-пику держали рукой где-то
посередине или скорее на трети длины, рука должна
быть занесена над головой, в подготовительном движе¬
нии, похожем на бросок дротика. Однако в данном слу¬
чае копье не бросается, а вонзается железным наконеч¬
ником в тело противника наклонным, нисходящим дви¬
жением руки. Второй вид состоит в том, чтобы держать
копье на трети его длины (чтобы обеспечить необходи¬
мое равновесие), рука и предплечье образуют прямой
300
11. Образ Ричарда и рыцарства
угол, локоть на уровне пояса, и наносить прямой удар
вперед резким выпадом руки; третий, сложновыполни¬
мый на лошади, состоит в нанесении удара сзади впе¬
ред и сверху вниз, как будто вспарывается живот
ножом.
Во всех этих случаях техника одинакова, что для всад¬
ников, что для пехотинцев. Конное сражение позволяет
лишь быстро перемещаться во время битвы. Преимуще¬
ство всадника незначительно, либо его вообще нет, если
не принимать во внимание меньшее утомление от пере¬
ходов. Конный воин может оказаться даже в худшем по¬
ложении. Эффективность копья зависит от силы руки
воина и от скорости нанесения удара. Животное играет
лишь минимальную роль, только приближая всадника
к своему противнику, чтобы позволить ему нанести же¬
лаемый удар. В случае фронтальной атаки скорость жи¬
вотного может лишь стать недостатком, так как сложно
точно наносить такие удары копьем, не притормозив
в последний момент порыв лошади. К тому же, если бое¬
вой конь падает на полном ходу, то руке всадника грозят
серьезные повреждения, разрыв связок или вывих
плеча.
Новая методика сражения, наоборот, полностью харак¬
терна для рыцарства и может выполняться только вер¬
хом на лошади; она помогает избежать неудобств, мно¬
гократно увеличивая силу удара и его точность. Она
состоит в том, как отметил в 1119 г. сирийский историк
Усама, чтобы щит выставить впереди себя во время ата¬
ки, опустить копье в горизонтальное положение, отныне
зафиксированное во время всего штурма, хорошо зажа¬
тое подмышкой и прижатое к телу предплечьем, а рука
лишь направляет острие копья на противника, потом
пришпоривается конь, и воин скачет галопом до
столкновения40. С этого момента сила руки нужна лишь,
Что такое рыцарство?
301
чтобы крепко держать копье в горизонтально зафиксиро¬
ванном положении над головой лошади или слегка сле¬
ва. Сила и эффективность удара зависит только от точ¬
ности руки всадника, с одной стороны, и от скорости
боевого коня, с другой. Копье, всадник и конь образуют
единое целое, несущееся на полной скорости на врага,
и это можно было сравнить с «живым снарядом» удиви¬
тельной мощи.
Очевидно, что эта новая методика пригодна для тех, кто
имеет значительное численное превосходство, особенно
если она используется в форме коллективной атаки с
большим количеством всадников, привыкших сражаться
вместе, прижатых один к одному. Мощность проникно¬
вения такой группы, скачущей галопом, была страшным
ударом, который произвел сильное впечатление на гре¬
ков в конце XI века. Мощь удара копьем была подчерк¬
нута во многих описаниях этих атак, которыми усеяны
произведения поэтов и жонглеров; многие были извест¬
ны и оценены Ричардом Львиное Сердце. В них говорит¬
ся о стремительных атаках, с разлетающимися на кусоч¬
ки деревянными щитами от столкновения с копьями,
с рассыпавшимися и продырявленными кольчугами, ост¬
рие, прокалывая петли, иногда протыкало насквозь про¬
тивника, вырывая его из седла и бросая наземь.
Эта новая техника, требующая хорошей верховой езды,
вызвала необходимость интенсивных тренировок, кото¬
рые не имеют ничего общего с пешим сражением. Уже
нельзя считать себя «рыцарем» только потому, что уме¬
ешь сидеть на лошади и драться. Нужно располагать
временем, чтобы тренироваться на турнирах, количество
которых увеличилось в это время и которые получили
одобрение аристократической публики, наблюдающей
или участвующей в них.
302
11. Образ Ричарда и рыцарства
Аристократизация рыцарства
Принятие нового метода ведения боя и иных различных
приемов приводит к усилению аристократических черт
рыцарства, до этого отличного от знати, которая теперь
пытается приобщить к рыцарству своих сыновей. Это
движение начинает набирать силу уже во времена Ри¬
чарда Львиное Сердце.
В этом есть чисто экономические причины. Сражения
на лошадях отныне требуют регулярных тренировок,
а для этого нужно много свободного времени, которым
обладают лишь праздные богачи или «военные профес¬
сионалы». Они также требуют все больших финансовых
затрат, так как нужны хорошо накормленные и натрени¬
рованные лошади, привыкшие к шуму сражения и спо¬
собные научить маневрам этого нового фехтования.
Цена такой лошади, которая называется боевым конем,
дестриером, варьируется по эпохам и регионам, но она
всегда значительна, превышающая в два-три раза цену
лошади для парада и в четыре раза цену рабочей лоша¬
ди. Лошадь должна быть довольно крепкой, чтобы дол¬
гое время выдерживать вес вооруженного всадника, вес
снаряжения которого тоже увеличился41.
В начале XII века это снаряжение состояло из кониче¬
ского шлема, доходящего до носа, helme из эпических
песен, носимого поверх кольчужного капюшона; во вре¬
мена Ричарда еще сюда добавляются пластинки для
лица, и вскоре появляется закрытый шлем, используе¬
мый также Гийомом Маршалом. Его шлем получил вмя¬
тину во время турнира, и Гийом не смог его снять, при¬
шлось звать кузнеца, чтобы освободить его голову42.
Защита тела была обеспечена, еще в X-XI веках, желез¬
ной кольчугой, это была гибкая одежда, надеваемая на
тунику, что не позволяло кольцам раздражать и цара¬
Аристократизация рыцарства
303
пать кожу. Кольчуга в XII веке опускается до колен
и с разрезами спереди и сзади, образуя две полы, кото¬
рые защищают бедра, когда сидишь верхом. Усиление
проникающего удара при новом способе фехтования
приводит, в свою очередь, к укреплению кольчуги. Появ¬
ляются двойные кольчуги, засвидетельствованные Уса¬
мой, и даже тройные, если верить песням о деяниях и не¬
которым другим текстам43. Простая кольчуга в XI веке ве¬
сила от двенадцати до пятнадцати килограммов. Две
наложенные друг на друга кольчуги увеличивают на¬
грузки, что приводит к появлению и развитию в конце
XII - начале XIII веков пластинок, жестких металличе¬
ских частей, защищающих самые уязвимые места: грудь,
плечи, суставы. Новая техника ведения боя приводит
также не только к утяжелению защитного доспеха, но
и к значительному повышению его цены. В эпоху Ричар¬
да цена за одну кольчугу приравнивалась к стоимости
пятнадцати быков и требовала многих часов работы куз¬
неца. На деревянном щите, покрытом кожей и иногда
укрепленном железными полосами, рисуется герб сеньо¬
ра, и, как другое оружие, носится в мирное время ору¬
женосцем (откуда и его название — scutifer, armiger,
шитоносец, оруженосец).
Атакующее вооружение, менее тяжелое, но не менее до¬
рогое, особенно меч, «рыцарское», хотя и менее специ¬
фическое для рыцарства оружие, чем копье. Меч имеет
длину около метра и весит около двух килограммов,
и также требует не одного часа работы кузнеца-ювелира.
В бою им скорее наносят рубящие, чем колющие удары,
и лезвие меча достаточно острое, чтобы с одного удара
разрубить (если сила руки позволит) шею верблюда или
тело человека, о чем свидетельствуют деяния некоторых
исторических и эпических героев, таких как Роланд,
Готфрид Бульонский, Ричард Львиное Сердце. Цена за
304
11. Образ Ричарда и рыцарства
такие мечи может быть непомерно высокой. Следует
также добавить к ней копье, которое из-за новой методи¬
ки ведения боя удлинилось и отяжелело. В сумме можно
утверждать, что цена на полное снаряжение рыцаря
в эпоху Ричарда приравнивалась цене за пятьдесят бы¬
ков. Естественно, такое снаряжение было не по средст¬
вам не только каждому простолюдину, но и не всей
«знати». Вот почему в конце XII века и даже в следую¬
щем веке заметна очевидная тенденция сокращения по¬
священий в рыцари. Церемонии вхождения в рыцарство
становятся все более роскошными, почетными, дорого¬
стоящими, усиливая еще больше аристократический ха¬
рактер этого воинского сословия.
К тому же в эпоху Ричарда и Филиппа Августа не все
рыцари были благородного происхождения, что уже бу¬
дет невозможно через полстолетия, разве что с королев¬
ского разрешения. По крайней мере, по причине дорого¬
визны снаряжения, роскошных и пышных церемоний
все рыцари отбираются князьями и знатью, управляются
аристократией и находятся на службе у сеньоров. По¬
священие в рыцари больше, чем когда-либо прежде, ста¬
ло для знати способом фильтрации, позволяющим мно¬
гим проникнуть в наиболее элитный и тесно связанный
с рыцарством круг44. Это рыцарство, которое в XI веке
было «благородной корпорацией элитных конных вои¬
нов», стало в эпоху Ричарда и после него «братством
знатных рыцарей социальной элиты». В предыдущем по¬
колении вся светская знать была рыцарями, но все ры¬
цари не были знатью. В следующем поколении после Ри¬
чарда началось обратное движение. Знать закрывает
доступ к рыцарству, которое теперь дается по праву ро¬
ждения. Отныне можно быть знатным, не будучи при
этом рыцарем. Многие сыны аристократов больше не
проходят посвящение. Их называют «дамуазо». Рыцарст¬
«Бедные» рыцари
305
во становится аристократичным, сокращается, смешива¬
ется со знатью, чтобы снова разъединиться и образовать
элиту.
Эпоха Ричарда в этом случае является «эпохой перепу¬
тья», и это выражение, так часто употребляемое истори¬
ками, '■имеет смысл. Это эпоха, когда рыцарство восхи¬
щается и подражает нравам сеньориальных и княжеских
дворов, принимает идеологию аристократии и пытается
слиться с знатью. Эпоха, когда, наоборот, князья не сты¬
дятся назвать себя рыцарями и делать упор на старых
ценностях, абсолютно военного характера, рыцарства
и военного сотоварищества. Прошло то время, когда
слова miles или chevalier напоминали о невысоком соци¬
альном положении и вызывали недоверие у знати45. Зва¬
ние рыцаря стало почетным, и знать отстаивает свои
права на него.
«Бедные» рыцари
Литература того времени часто упоминает о существо¬
вании «бедных рыцарей». Не следует считать их нищи¬
ми. В основном это представители мелкой знати, иногда
даже более безденежные, чем придворные рыцари, со¬
ставлявшие вооруженную прислугу правителей, форми¬
ровавшие их эскорт и постоянную охрану. Эти «бедные
рыцари» отстаивали свои интересы и обращали внима¬
ние королей и принцев на их обязанность «поддержи¬
вать рыцарство», то есть нанимать и содержать этих ры¬
царей, скитающихся от турнира к турниру, чтобы
прокормиться, жадных на добычу и набеги, что было для
них единственным средством обеспечить себе существо¬
вание. Это хорошо показано в большинстве произведе¬
ний эпохи Ричарда и Филиппа Августа46. Гийом Маршал
сообщал о Генрихе Молодом, который из любви к хоро¬
306
11. Образ Ричарда и рыцарства
шему владению оружием и солидарности с этими рыца¬
рями умел их «содержать», нанимал, предоставлял им
средства к существованию, избавляя их от необходимо¬
сти скитаться — необходимости скорее тяжкой, нежели
почетной, что бы там ни говорили в романах. Таким об¬
разом он, воспользовавшись штампом о прошедшем зо¬
лотом веке, «спасал рыцарство», которое, по его словам,
было на грани исчезновения:
«Потом вам скажут, что король,
Который делал только добро.
Так хорошо жил, что воскресил рыцарство,
Которое было на грани смерти»4*.
На самом деле, говорит Гийом, Генрих начал вербовать,
собирая вокруг себя молодых воинов48, подражая в этом
другим правителям, которые, в свою очередь, окружали
себя рыцарями, хорошо оплачиваемыми, доблестными,
стоящими на более высоком социальном и идеологиче¬
ском уровне.
Архетип короля-рыцаря
Ричард Львиное Сердце, как и его брат Генрих, а может
даже в большей степени, чем он, умел окружать себя
рыцарями, проявляя, подобно анжуйским предкам, в от¬
ношении с ними воинскую солидарность. Он отождеств¬
лял себя прежде всего с рыцарством, делая из военных
и рыцарских ценностей главные добродетели. Его пове¬
дение было настолько пронизано этими ценностями, что
можно было подумать, будто он чувствует себя в боль¬
шей степени рыцарем, чем королем. Можно выразиться
еще точнее, он стремился внедрить рыцарскую идеоло¬
гию, воплотить в делах эту мечту, согласно которой нет
лучшего правителя, чем рыцарь, а хороший король мо¬
жет быть лишь из рыцарской среды. Он стремился еде-
Архетип короля-рыцаря
307
лать из рыцарства принцип правления. Иными словами,
Ричард, из-за собственных пристрастий или соображе¬
ний политики, отождествлял себя с рыцарством, полно¬
стью принял и превознес ценности, имитируя, возмож¬
но, романтических героев своего времени. Действуя
таким образом, он создал новую модель правителя, архе¬
тип короля-рыцаря.
Это отождествление довольно ясно заметно во многих
рассказах, касающихся смерти Ричарда. Вот один из
них, достаточно поздний (через пятьдесят лет после со¬
бытий), принадлежит перу Реймсского менестреля, соз¬
дателя легенды о Блонделе, который нашел пленного ко¬
роля Англии в Германии благодаря своему таланту
трубадура. Описание автором короля Ричарда, сменив¬
шего на троне своего отца, в начале рассказа достаточно
любопытно. Король здесь представлен прежде всего как
рыцарь со всеми присущими этому сословию достоинст¬
вами, что вызывает всеобщее одобрение:
«Так скажут о короле Ричарде, который пришел на землю.
И был он храбрым, щедрым, учтивым и поддерживал рыца¬
рей; и пришли во Францию и Пуату турниры и сражения;
и многие скажут хорошо о нем*49.
Король с первых строк отождествляется с рыцарством.
Также не удивительно, что смерть Ричарда воспринима¬
ется автором как непоправимая потеря. Сам король, чув¬
ствуя, что дни его сочтены, беспокоится о будущем ры¬
царства: если он уйдет, то оно не сможет перенести
потерю, и придет в упадок. Его золотой век прошел:
«Ах! Король Ричард, ты умираешь? Ах, смерть, как ты ос¬
мелилась напасть на короля Ричарда, самого лучшего ры¬
царя, самого учтивого и щедрого в мире. О! Рыцарство, ты
придешь в упадок! Ах! Бедные дамы, бедные рыцари, что
же с вами будет? Ах!*50
308
11. Образ Ричарда и рыцарства
Объясняется ли подобное видение относительно позд¬
ней датой этого произведения? Было ли оно результатом
переосмысления фактов по истечении времени, в эпоху,
когда рыцарство присвоило себе все добродетели, ото¬
ждествив себя со знатью, готовой петь ему хвалу, и в
некоем роде обратило себе на пользу образ короля Ри¬
чарда? Это возможно, но одной этой причины недоста¬
точно. Ту же оценку можно найти и в поэме, написан¬
ной некоторое время спустя после смерти Ричарда под
влиянием сильных эмоций окситанским трубадуром Гау-
сельмом Файдитом:
«I. Это довольно жестоко, что мне пришлось рассказать
и изобразить в песне самое большое горе и самый большой
траур, который у меня когда-либо был и который я отныне
должен оплакивать... Так как тот, кто был преводителем
и отцом, могущественный и храбрый Ричард, король анг¬
личан, умер. Увы! Боже! Как жаль и какая потеря! Какое
жестокое слово, и как тяжело его слышать! Жестоко серд¬
це того, кто может это вынести...
II. Умер король, и тысяча лет прошла, и никогда не будет
человека похожего на него, такого же щедрого, могущест¬
венного, дерзкого, расточительного, и я думаю, что Алек¬
сандр, который победил Дария, не дал и не потратил
столько, сколько он; и никогда ни Карл Великий, ни Артур
не будут более ценными; так как, по правде говоря, он
умел одних заставить себя бояться, а других — любить.
III. Я сильно удивляюсь, видя, что в век, полный лжи и во¬
ровства, мог остаться человек мудрый и учтивый, когда
красивые слова и великие победы ни чему не служат, и за¬
чем стараться, если мы увидели, на что способна Смерть,
внезапно забирая лучшего в мире, всю честь, всю радость
и добро; и видя, что ничего нельзя спасти, мы должны
меньше бояться смерти!
IV. Увы, сеньор храбрый король, что отныне произойдет
с оружием, с турнирами жесткими и тупыми, с богатыми
Архетип короля-рыцаря
309
дворами и красивыми дарами, ведь вас уже не будет, вас,
который был начальником и хозяином? И что будут делать
те, кто служил вам и ждет вознаграждения? И что будут
делать те, кто сейчас должен себя убить, которых вы при¬
вели к власти и богатству?
V. Большое горе и жалкая жизнь, и вечный траур, вот ка¬
кой будет их судьба. И сарацины, и турки, и пайены,
и персы, которые будут бояться, чтобы не родился еще
один человек от матери, так надменно заставят поверить
в свою силу, что Святой гроб будет возвращен гораздо
позже. Но так угодно Богу... Так как, если бы он не позво¬
лил и если бы вы, сеньор, остались в живых, вы бы заста¬
вили бежать их до Сирии.
VI. Отныне нет надежды, что короли и принцы, которые
могли бы вернуть крест, когда-нибудь туда отправятся! Од¬
нако, те, кто будет на вашем месте, должны учитывать,
как вы любите Ценность и Цену, и что сделают два ваших
ценных брата, молодой король и учтивый граф Жоффруа...
и тот, кто останется на вашем месте, должен получить от
вас троих смелость, и твердое желание завершить храбрые
завоевания, и любовь к военному делу.
VII. О! Боже! Вы всепрощающий, настоящий Бог, настоя¬
щий Человек, настоящая Жизнь, пощади! Прости его, он
в этом очень нуждается; и не рассмаривай его грех, но
вспомни, как он будет тебе служить!*51
После выражения своих эмоций, автор подчеркивает
в этой поэме «рыцарские* добродетели Ричарда: его
храбрость, сравниваемая с храбростью античных героев,
принадлежащих как истории, так и легенде, смешавших¬
ся в эту эпоху, — Александр Великий, Карл Великий,
Артур. Его щедрость, его великодушие, его учтивость.
Теперь, когда он мертв, что станет с его рыцарями,
с теми, кто доверился и служил ему? Что станет с ры¬
царством, с турнирами и армией? Что станет с христи¬
анством, героем которого он был? Кто отныне будет про¬
310
11. Образ Ричарда и рыцарства
славлять тех, кто требует славы и хвалы, как это делали
Ричард и его братья, Генрих и Жоффруа? В последнем
упоминании чувствуется прямой вызов (но без намеков)
его еще неизвестному наследнику. Наконец, поэт завер¬
шает поэму обращением к Богу, чтобы Он простил греш¬
ного короля: он в этом нуждается! Пусть король небес
рассматривает не его неоспоримый грех (мы к этому
еще вернемся), а полезность его службы Божьему делу.
Автор, вероятно, подразумевает здесь участие Ричарда
в крестовом походе.
Здесь есть все. Ричард соединил в себе невежественные доб¬
родетели рыцарства, восхваляемые литературой XII века,
и те качества, которые Церковь всегда воспитывала
в королях и принцах и которые всего лишь столетие
спустя она попытается привить рыцарству, в том числе
с помощью литургических формул посвящения в рыца¬
ри, отмечая торжественность этого момента.
Оплакивая смерть короля Англии, мы оплакиваем не
только преждевременный уход короля-рыцаря, героя
христианства, но и воплощение рыцарских достоинств.
Нам остается спросить себя, был ли в действительности
Ричард в реальных своих поступках подобной идеальной
моделью рыцарства? В чем он мог быть ею и в чем с ней
расходился? Следует также задуматься о причинах, по¬
будивших его поступать как рыцарь, следуя этой моде¬
ли, но больше, наверное, о мотивах, которые побудили
хронистов этот образ создать, расширить и приукрасить.
12. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О РЫЦАРСТВЕ
ДО РИЧАРДА
Три сословия
Жорж Дюби замечательно описал, опираясь на исследо¬
вания лучших историков, далекое происхождение и раз¬
витие схемы трех сословий параллельно тому, что он на¬
зывает «представлением о феодализме». Не стоит на
этом больше останавливаться1. Запомним лишь, что
двойная схема, которая до 1000 года существовала
в умах ученых, уже давно различала две категории лю¬
дей (ordines): первая состоит из священнослужителей
(clerici), а вторая — из мирян (laid). Здесь речь идет
о различии, установленном на принципе ритуальной
чистоты, морального достоинства и на обязательствах,
которые из этого вытекают. Священнослужители, пре¬
данные культу Бога, должны отказаться от земных воз¬
можностей и стремиться к мыслям духовным, отречься
от супружеских уз, желаний плоти, кровосмешения, от
богатств этого мира, от соблазна земной славы ради
того, чтобы своими действиями и чистыми молитвами
способствовать установлению царства Божьего. Эти
предписания, которые, особенно с V века, сопровожда¬
ют развитие сакраментализма в Церкви, отражают раз¬
рыв, который в лоне Церкви отделяет отныне духовенст¬
во от толпы верующих. От первых следует ожидать
поведения более «священного», чем от вторых; вправе
требовать от них больше, ведь они будут вознаграждены
312
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
в большей степени, чем остальные, и их спасение им бо¬
лее обеспечено, если, выбрав царский, апостолический
путь, они смогут уберечь себя от грязи этого мира. Ре¬
зультатом этого является установление иерархии риту¬
альной, моральной и религиозной чистоты, которая
внутри сословий располагает монахов и монахинь над
белым духовенством, а воздерживающихся и вдов над
женатыми мужчинами и замужними женщинами.
За несколько лет до года 1000 Аббон Флерийский разде¬
лает человечество на две категории, на священников
и мирян, но вводит в содержание последних новое отли¬
чие, делая упор на функцию, а не только на природу, ко¬
гда он описывает гармоничное общество, которое будет
существовать, если каждый будет выполнять свою мис¬
сию на том месте, куда Бог его определил; вот что он го¬
ворит по поводу второй категории, о мирянах:
«По поводу категории людей — я говорю о мирянах —
нужно, прежде всего, сказать, что крестьяне (agricolae) от¬
личаются от воинов (agonistae): крестьяне потеют на пахо¬
те и на разных иных сельских работах; воины, довольству¬
ясь военным жалованьем (stipendiis militia), не нападают
друг на друга даже в лоне своей матери (Церкви, христи¬
анства), но сражаются против врагов святой Церкви
Бога»2.
Эта классификация, созданная в общих чертах в Оксер-
ской школе за век до этого, предвосхищает ту, которая
к 1030 году будет более четко сформулирована Герардом
Камбрейским и Адальбероном Ланским и взята на воо¬
ружение век спустя большинством авторов, размышляв¬
ших об «устроении мира»3. В 1000 году, однако, это не¬
реально. Не только из-за междоусобных войн, которые
сталкивают вооруженные войска соперничающих сеньо¬
ров, но, прежде всего, из-за грабежей, которым предают¬
Три сословия
313
ся воины того времени (les milites, которых не можем
еще к этому времени перевести как «рыцарь»), Аббон
Флерийский, как и за век до него другой Аббон,
Сен-Жерменский, разоблачает это невыносимое поведе¬
ние milites, которые осмеливаются обворовывать церк¬
ви, а потом совершать приношения Богу, состоящие из
того, что они украли. Не удивительно, особенно с тех
пор как язычники взяли верх над христианами! Это на¬
стоящее Божье наказание за их грехи4.
Чтобы попытаться ограничить эти поборы в ущерб церк¬
вам и монастырям, Церковь в конце X века пытается ус¬
тановить мир Божий. Прежде всего, речь идет о том,
чтобы получить с правителей и сеньоров (и от воинов,
которыми они командуют) обязательство не нападать, не
убивать, не забирать, не требовать выкуп у inermes (без¬
оружных), то есть у людей, которые не занимаются во¬
инским ремеслом: монахов, священников, служащих лю¬
бого ранга, женщин, детей, пилигримов, крестьян
и торговцев5. Немного позже, в начале XI века, Церковь
пытается ограничить, на этот раз во времени, военные
грабежи, запрещая использование оружия в определен¬
ные периоды недели или года, в пятницу в память
о страсти Христа, в субботу в память о его пребывании
в гробнице во время субботнего отдыха, в воскресенье
в память о его воскрешении, а также во время главных
литургических периодов и праздников знаменитых свя¬
тых. Делая это, она совершает попытку создания в воен¬
ном мире феодального беспорядка (неоспоримого, даже
если его не преувеличивать) некоторых зачатков поряд¬
ка и мира.
Чтобы заставить уважать такие предписания, Церковь
пользуется отлучением от церкви и запретом, ощутимы¬
ми угрозами. Во времена, когда таинства занимают такое
314
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
значимое место в «экономике спасения», а умереть без
их причащения и быть похороненным не по-христиански
означает навлечь на виновного вечные мучения, это
имеет воздействие. Однако этих мер недостаточно. Сего¬
дня часто приходится слушать суждение по поводу пре¬
ступности: предупредить лучше, чем наказать. И чтобы
достичь этой цели, необходимо изменить мировоззрение,
что предполагает более деликатную, длительную, много¬
образную и упорную работу. Формирование рыцарского
идеала является результатом этого медленного и терпе¬
ливого усилия.
Сословие milites
Первая фундаментальная часть этой попытки состоит
в установлении законного характера военного ремесла,
признания в определенных условиях его достоинства.
Для этого следует сначала различить, в светском мире,
как это сделал Аббон Флерийский, тех, кто сражается,
и тех, кто работает, пашет, потеет со сгорбленной спи¬
ной, обрабатывая землю. Это различие будет осуществ¬
лено на основе признанных обязанностей, которые ни¬
кто не должен узурпировать. Каждый должен оставаться
на своем месте, на своем уровне, установленном Богом.
Итак, приверженцы мира Божьего, по большей части
монахи, пытаются вмешаться своими публичными соб¬
раниями и торжественными клятвами, которые milites
должны произносить на реликвиях святых, в политиче¬
скую и военную сферы деятельности. Адальберон и Ге¬
рард Камбрейский около 1025 года заявляют, что это не
монахи, а король, просвещенный епископами, должен
заставить соблюдать мир, «сдерживать» военных, дабы
они не злоупотребляли своим оружием, а, наоборот, вы¬
полняли функцию защитников:
Сословие milites
315
«В действительности существует два вождя: король и им¬
ператор, и под их руководством государство остается ус¬
тойчивым. Существуют другие, которых не сдерживает ни
одна власть, если они избегают преступления, которые по¬
давляют королевским скипетром: это воители, защитники
церкви. Они защищают больших и маленьких, они защи¬
щают весь мир и себя в равной степени»6.
Это не мешает, они также признают по своей трифунк-
циональной схеме существование в старом *ordo» мирян
отдельной категории воинов (ordo militum), отличной от
пахарей:
«Божий дом триедин, хотя кажется единым. Здесь внизу
одни молятся, другие работают, третьи сражаются. Все
трое составляют едйное целое и нераздельны; также рабо:
та двух зависит от службы одного, каждый, в свою оче¬
редь, приносит всем облегчение. Она проста, эта тройная
связь»7.
В эпоху Адальберона эта программа, державшаяся на
королевской власти, призванной обеспечивать мир, по¬
рядок и дисциплину в беспокойных отрядах воинов,
была нереалистична. Это было время, когда сеньоры, из¬
бавляясь иногда от власти даже самых близких графов,
навязывали окрестным крестьянам свое социальное
и экономическое господство, устанавливали свой поря¬
док (или беспорядок) в шателенствах, опираясь на свои
замки и на своих milites, и до сих пор им удавалось пре¬
сечь слабые попытки к автономии последних; некоторым
удается избежать этого доминирования, и они сами ста¬
новятся разбойниками или ворами. Предписаниям Божьего
мира удается с большим трудом, в течение всего XI века,
ограничить все эти преступления: они хотя бы заслужи¬
вают уважения за установления правил поведения, в ос¬
новном негативных (не нападать на безоружных людей,
не обкрадывать церкви, не сжигать «бесплатно» дома
316
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
и мельницы, не вымогать, а довольствоваться своим жа¬
лованьем и т. д.). Эти правила образуют первые, руди¬
ментарные элементы далекой будущей рыцарской этики.
Ее продолжение не сможет появиться раньше того вре¬
мени, пока королевской власти как во Франции, так и в
Англии не удастся заново утвердиться, подчинив себе
этих «феодальных» сеньоров. Это была эпоха Генриха II
и Людовика VII, Филиппа Августа и Ричарда Львиное
Сердце.
Постоянное обсуждение вопроса о мире на протяжении
всего XI века показывает, что эти правила не эффективны.
Клермонский собор в 1095 году является этому доказа¬
тельством. Провозгласив крестовый поход, папа Урбан II
стремился обратить вовне, за пределы христианского
мира жестокость рыцарей-разбойников, направить их
против турок-сельджуков, которые стали хозяевами Ие¬
русалима. Итак, Клермон — это, прежде всего, мирный
собор, предназначенный, как и все предыдущие, для по¬
иска средств обеспечить на христианском Западе мир,
потревоженный milites, которых тогда уже можно на¬
звать рыцарями. Проповедь крестового похода, конечно,
не является циничным выражением решения понтифика
очистить Запад от его самых беспокойных элементов.
Те, кто был крестоносцем, были людьми набожными,
даже если (к счастью!) их грубая и жестокая форма на¬
божности нас немного шокирует сегодня. Набожность
и покаяние тоже могут тронуть самые черствые сердца.
Нельзя относить без оговорок ко всем крестоносцам ут¬
верждение Бернарда Клервоского, касающееся создания
ордена тамплиеров, этих постоянных крестоносцев, ко¬
торых он приветствует в недвусмысленных выражениях:
«Для предела удовольствия и успеха в этой толпе, отправ¬
ляющейся в Иерусалим, относительно мало кто не был
преступником или нечестивцем, похитителем или свято¬
Сословие milites
317
татцем, убийцей, клятвопреступником или изменником.
Их поступок вызывает двойную радость, которая соответ¬
ствует двойному преимуществу: их близкие счастливы,
видя, как они уходят, так же как и счастливы те, кто видит
их, идущими на помощь»8.
Остается не менее правдивым и то, что в рамках одного
собора Урбан II противопоставил два вида сражения:
одно, смертельное для души, взращенное в христиан¬
ском мире, точнее, в Церкви, настраивает одних рыца¬
рей против других и ведет их к разрушению, к вечной
гибели; второе, благотворное, толкает тех же рыцарей
на вооруженное отвоевание Гроба Господня, и, наобо¬
рот, принесет им духовную вознаграждение, так как это
отвоевание заменяет в другой форме покаяние, и приво¬
дит даже к отпущению покаянных грехов. Эта форма вой¬
ны может даже им обеспечить, если они погибнут в та¬
ком священном сражении,, пальмовую ветвь мучеников9.
Что бы об этом ни сказали, воля папы заключается
в том, чтобы вывести войну наружу, на землю «невер¬
ных», и преобразить рыцарей, до сих пор бывших зачин¬
щиками беспорядков на христианском Западе, в воинов
Христовых, освобождающих его наследие.
Конечно, нет точной гарантии, что выступление кресто¬
носцев в поход способствовало возрастанию безопасно¬
сти на Западе. Обратное кажется даже более вероят¬
ным; это было бы возможным лишь, если бы в поход
отправились только самые грешные и разбойные из ры¬
царей. По меньшей мере, это было бы одним из намере¬
ний папы, и возможно это было причиной, которая за¬
ставила его отправить их в крестовый поход в качестве
замены покаянию.
Мы доходим здесь до точки достижения чего-то конкрет¬
ного в формировании будущей этики рыцарства — до
определения миссии, которую иногда считали основной,
318
12. Представление о рыцарстве до Ричард»
до защиты христианства и, в частности, Святых мест.
Ричард Львиное Сердце, век спустя, унаследует эту дос¬
таточно разработанную модель видения «внешней» мис¬
сии рыцарства. Она, конечно, весьма масштабна, но ни¬
когда не являлась, несмотря на попытки Церкви,
основным заданием рыцарства10. Иными словами (и Ур¬
бан II настаивает на этом), крестоносцы призваны бро¬
сить militia мира (которая, говорит он, играя древними
словами, является злом, malitia), чтобы стать воинами
Христовыми. Сама формулировка его призыва хорошо
демонстрирует, что понятия «рыцарство» и «крестовый
поход» — понятия довольно отдаленные, даже противо¬
положные.
Рауль Канский еще лучше свидетельствует об этом, опи¬
сывая своего героя, будущего крестоносца Танкреда,
разрывавшегося между двумя противоположными идеа¬
лами — идеалом Евангелия, проповедовавшего любовь
и мир, велящего не мстить, не сопротивляться плохому,
подставить правую щеку, если вас ударили по левой,
предложить также свою тунику тем, кто захотел взять
плащ, велящего milites довольствоваться своим жало¬
ваньем, не воровать, не вымогать и не требовать выкуп,
и идеалу рыцарства (militia), чьи заповеди, наоборот,
толкают на месть или даже нападение, на добычу трофе¬
ев, на требование выкупа, на то, чтобы забрать и тунику
и плащ. Послание понтифика, пишет он, освободило
Танкреда от внутреннего конфликта, показав ему, что
можно примирить эти два идеала, действуя отныне
с оружием в руках в лоне войска Христа, армии кресто¬
носцев, священной даже из-за цели своего сражения, ос¬
вобождая Гроб Господень".
Крестовый поход, никто в этом сегодня не сомневается,
является выражением попытки папства массово заста¬
Церковь и рыцарство до XII века
319
вить служить рыцарство Церкви во «внешнем» предпри¬
ятии, чего не было раньше12. Она в равной степени пыта¬
лась разными способами использовать внутри христиан¬
ства сословие воинов, представляя в выгодном свете
свою функцию.
Церковь и рыцарство до XII века
Чтобы защитить себя от рыцарей-разбойников, или, про¬
ще говоря, врагов предписаний мира Божьего, Церкви
XI века было недостаточно. Церковные организации,
чтобы обеспечить себе защиту, прибегали к двум
средствам.
Первое заключалось в прямой вербовке воинов, сражаю¬
щихся под знаменем их святого покровителя. Крупные
монастыри и епископства с X века также имеют своих
milites13. Церковь Святого Петра в Риме, в частности,
вербует таких воинов в понтификат Григория VII уже во
второй половине XI столетия14. Другой способ заключа¬
ется в передаче защитной функции мирскому сеньору,
защитнику (advocatus), миссия которого состоит в том,
чтобы в обмен на вознаграждение обеспечить со своими
войсками защиту аббатства или церкви, которую ему
вверили. Вербовка таких защитников церкви приводит
в XI веке к церемониям инвеституры, имитирующим од¬
новременно церемонии принесения вассальной клятвы
и ритуалы коронации. Поскольку земли, блага и люди,
которые надлежало защищать (от других milites), при¬
надлежали церквам, настоящим церковным сеньориям,
вполне естественно, что эти церемонии инвеституры
проходили в церкви, и руководил ими какой-нибудь свя¬
щенник, и акцент ставится на высокоморальном харак¬
тере выполняемой миссии — защита церквей, монахов
320
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
и священников, также безоружного населения, кресть¬
ян, женщин, сирот, живущих на этих землях.
Такая миссия с давних времен вменялась королям, кото¬
рых во время церемоний посвящения и коронации в ли¬
тургических благословениях призывали выполнить этот
долг защиты церквей и населения страны, которую Бог
вверил правлению пришедшего на трон государя. Более
полное изучение этих ритуалов инвеституры защитника
церквей, ритуала Камбре (XI век) показывает, что боль¬
шинство используемых по этому случаю формул благо¬
словения были заимствованы из литургий коронаций за¬
паднофранкских королей и, естественно, выражают
обязанность монарха. Таким способом Церковь перено¬
сит на защитников, которых она вербует, старую коро¬
левскую этику15.
Этот пункт имеет первостепенную важность для нашего
случая. Эти ритуалы на самом деле представляют «про¬
межуточное звено» между литургиями королевского ми¬
ропомазания и посвящением в рыцари, первые свиде¬
тельства которого появились в конце XII века, даже
в эпоху правления Ричарда Львиное Сердце. Произноси¬
мые по этому случаю молитвы во время торжественной
передачи рыцарям их разнообразного оружия заимство¬
ваны из ритуалов благословения королей, а затем и дру¬
гих правителей во время их коронации и миропомазания
с предшествующим ритуалом выборов кандидата. Цер¬
ковь призывала тех, на кого, по ее мнению, Господь воз¬
ложил обязанность править людьми, царствовать следуя
велениям закона и интересов веры. Используя те же
формулы, очевидно, весьма богатые на этические эле¬
менты, что и для благословения рыцарей во время их по¬
священия, становившегося все более торжественным в те¬
чение XII века, Церковь пытается на этот раз переложить
К) *
Этика и функция рыцарства в эпоху Ричарда
321
на рыцарей целиком эту когда-то королевскую функцию,
эту миссию защиты страны, Церкви и слабых16.
Этика и функция рыцарства в эпоху Ричарда
Возрастающий аристократизм рыцарства во второй по¬
ловине XII века и разработка Церковью дидактических
трудов, восхваляющих идентичные ценности и идеал,
потребовали расширить осознание функции и миссии,
возложенной на рыцарство17.
Схема трех сословий, несколько подзабытая со времен
Адальберона, всплывает на поверхность в работах неко¬
торых моралистов, и можно увидеть появление, главным
образом в империи Плантагенетов, отражения, более
близкого к теме рыцарства и его роли в обществе.
Иоанна Солсберийского можно рассматривать по этому
поводу как главного, первого из этих теоретиков'8. В его
«Поликратике», написанном в 1159 году, он устанавли¬
вает принципы, по которым мужчина становится закон¬
ным рыцарем. Он должен быть выбран государем на ос¬
нове физических и моральных данных (сила тела
и характера, смелость, верность и т. д.) и должен при¬
нести воинскую клятву, согласно которой он обязуется
подчиняться правителю, быть ему верным, храбро сра¬
жаться по его приказу, но оставаться солидарным со
своими товарищами. Вот основные качества воителей по
классической, навеянной произведениями Фронтина
и Вегеция, формулировке поведенческого кодекса, при¬
нятого всей армией. Рыцари, говорит он, это «вооружен¬
ные руки принца» на службе у него, чтобы обеспечивать
порядок внутри и безопасность страны от врагов снару¬
жи. Работая в эпоху, когда возник конфликт между Ген¬
рихом II и Томасом Бекетом, канцлером Англии (которо¬
му он посвятил свою книгу), Иоанн Солсберийский,
11-Ж. Флори
322
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
будучи хорошим священнослужителем, подчеркивает,
что короли и прочие правители должны, очевидно, сами
править по предписаниям Церкви, обученные и направ¬
ляемые епископами. Они всего лишь хранители публич¬
ной власти, дарованной Богом, так как он один распола¬
гает настоящей властью. Вот почему, как только они
перестают следовать отмеченному Царем Небесным
пути и слишком откровенно отклоняются от него, эти
земные государи, сначала законные, перестают ими
быть и становятся тиранами; законом может быть разре¬
шено их убить. Эта очень оригинальная доктрина тира¬
нии приводит к государственной и клерикальной (но не
мирской) концепции власти государя.
Перейдя затем к воинам, Иоанн Солсберийский приме¬
няет тот же принцип: milites служат Богу, полностью
подчиняясь правителю, который является образом Бога,
пока остается ему верен19. Так же как король пользуется
отныне властью, данной Богом, получая меч из рук цер¬
ковнослужителей (очевидный намек на церемонию
коронации20), так же новые milites, после того как при¬
няли воинский пояс (cingulum militae), знак их новой
военной функции на службе того, что можно было на¬
звать государством, отправляются в церковь, где на ал¬
таре лежит меч, который будет им передан как символ
этой должности21. Получив ее, рыцарь должен понять
природу своего задания: защищать слабых и главным об¬
разом Церковь от распространителей зла:
«Обязанность рыцарства состоит в защите Церкви, битве
с вероломством, уважении духовенства, охране бедных от
несправедливости и обеспечении мира в стране и — как
учит этому клятва — в пролитии крови за своих братьев,
а если нужно, то и отдаче жизни за них»22.
Однако Иоанн Солсберийский утверждает, что в его
эпоху еще очень многие рыцари восставали против церк¬
112
Этика и функция рыцарства в эпоху Ричарда
323
ви, грабили их, нарушали внутренний порядок христиан¬
ства. Они забывают, говорит он, о том, что должны слу¬
жить Церкви, даже если они не давали специальной
клятвы, предписывающей им эту обязанность: на самом
деле, меч, предварительно положенный на алтарь, дол¬
жен быть для них символом обязательного послушания
Богу и Церкви через послушание государю, который их
избрал.
Действующим в рамках этой двойной верности рыцарям
обещано спасение души. Иоанн Солсберийский идет
еще дальше: если их государь верен (но не им об этом
судить), рыцари через него служат Богу и таким обра¬
зом становятся «святыми»23. Здесь мы видим очень чет¬
кое и сильное выражение благословения рыцарства на
исполнение своей функции на государственной службе,
даже если речь идет о государстве, представленном как
община, скорее как географическая и человеческая еди¬
ница, нежели политическая, управляемая государем, ве¬
домым Богом и наученным церковными властями. Сакра¬
лизация «мирского» рыцарства, как королей и правите¬
лей, не менее очевидна.
Несколько лет спустя, в 1176 году, Этьен де Фужер,
епископ Реннский, напишет на старофранцузском одно
из первых «сословий мира», используя традиционную
трифункциональную схему24. Как и Иоанн Солсберий¬
ский, он подчиняет общество Церкви, заданием еписко¬
пов которой является управление государями, сопротив¬
ление им, если они станут тиранами25. Задача королей
заключается в том, чтобы показать пример добродетели,
дабы царили мир и справедливость; так внутренние со¬
словия смогут выполнить эту миссию кормилицы и за¬
щитницы. Этьен де Фужер в трехстишии обобщает
функции трех сословий:
324
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
«Священник должен молиться,
рыцарь должен защищать и прославлять,
а крестьянин должен работать»26.
Рыцарство приписало себе возвышенную роль. Как каж¬
дый моралист, Этьен де Фужер подчеркивает одновре¬
менно древность и благородство этого сословия, а также
нынешний моральный упадок, на который повлияли мир¬
ские нравы:
«Высоким сословием было рыцарство,
Но в этом и трагедия.
Слишком любят танцевать и развлекаться»27.
Рыцарь, отмечает Этьен де Фужер, должен быть свобод¬
ным, рожденным от свободной матери28, перед тем как
обрести «сословие»; конечно, слово ordo, на латинском,
как и на старофранцузском, обозначает как состояние,
так и статус29. Для рыцарей это вопрос о сословии, в ко¬
торое они попадают посредством церемонии посвящения.
Это метка об их вхождении в должность, предполагаю¬
щую использование меча, чтобы карать преступников
и таким образом обеспечивать мир и правосудие:
«Меч дан рыцарям,
Которым караются негодяи,
Которые причинили несчастье работающим»30.
Здесь рыцари — помощники государей. Сами они слу¬
жат Богу не напрямую и могут обеспечить себе спасе¬
ние, если они верны и не совершают предательства:
«Можно спастись в своем сословии,
если нет угрызений совести»31.
Чтобы подчеркнуть обязательное подчинение рыцаря
Церкви, Этьен де Фужер намекает на меч, взятый с ал¬
таря во время посвящения в рыцари. Для него это воз¬
можность изложить в краткой форме миссию рыцаря,
функцию, которую он будет выполнять при жизни:
II - 4
Этика и функция рыцарства в эпоху Ричарда
325
«С алтаря меч нужно взять,
Чтобы людей Христа защищать,
И на алтарь вернуть этот меч,
Когда уходишь в мир иной»32.
Общий взгляд, который выражает поэт-епископ из Рен¬
на, в глубине очень близок видению Иоанна Солсберий-
ского. Как епископ, глава Церкви, он пытается предста¬
вить современное христианское общество как единое
тело, управляемое государями, располагающими воин¬
ской силой, но в первую очередь управляемое духовен¬
ством. Конечно, рыцари избраны правителями, которым
они служат, но у них также есть обязанность перед
Церковью.
Петр Блуаский, современник Ричарда и близкий двору
Плантагенетов, вдохновляется работами Иоанна Солсбе-
рийский, учеником которого он являлся, также обличает
исчезновение военной дисциплины и «неблагородное»
поведение многих рыцарей, которые соперничают в гор¬
дыне (superbia), не перестают поносить сословие духо¬
венства и глумиться над Церковью. Когда-то, говорит
он, новые рыцари клялись, что не сбегут на поле боя,
предпочтут общий интерес личной жизни; сегодня они
получают свой меч с алтаря, признавая этим ритуалом,
что они сыны Церкви и что им надо почитать духовенст¬
во,» защищать бедных, наказывать преступников и обес¬
печивать свободу родины. Но в действительности они
делают все наоборот33. Кроме того, здесь еще, как мы
видим, глобальная миссия рыцарства соотносится с сим¬
воликой, связанной с посвящением в рыцари, — посвя¬
щением, о котором больше ничего не говорится34.
Гелинанд из Фруамона, сначала бывший трувером при
дворе Филиппа Августа, уходит из мирской жизни
в 1182 года, чтобы стать цистерцианским монахом во
Фруамоне. Иногда он повторяет слово в слово Иоанна
326
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
Солсберийского, чтобы описать рыцарскую миссию и их
этику35. Он тоже утверждает моральные обязательства
рыцарей перед Церковью, по причине того, что они по¬
лучили мечи с алтаря. Он впервые упоминает о существо¬
вании «в некоторых регионах» ночного бдения накануне
серьезного испытания. В церкви, накануне посвящения,
будущий рыцарь должен простоять всю ночь, читая
молитвы36. Это упоминание свидетельствует о четком
усилении религиозного характера церемонии в регио¬
нах, где укоренилась эта традиция, хотя Гелинанд не
дает больше указаний ни мест, ни случаев этого
ритуала.
Таково в общих чертах содержание дидактических доку¬
ментов церковного происхождения, касающихся рыцар¬
ства и его функции, которые Ричард мог знать прямо
или косвенно благодаря цитатам или устному пересказу.
Это, в частности, относится к произведениям, авторы
которых были из семей, близких двору Генриха II, т. е.
родственниками Алиеноры. Выше уже упоминалась его
встреча с Иоахимом Флорским, и спор, который произо¬
шел между ними касательно конца света, что Ричард,
каким бы светским он ни был, интересовался некоторы¬
ми пунктами духовного воспитания. В частности, он мог
справиться о манере, в которой моралисты и теологи его
времени рассматривали функции правителей и их вои¬
нов. Еще более вероятно, что Ричард черпал в литерату¬
ре на романском языке, а не в латинских произведениях
священнослужителей, свою собственную концепцию
рыцарства.
Мирской и литературный образ рыцарства
В ту же эпоху и с большим радиусом распространения
песни о деяниях и романы рисуют образ рыцарства, бо¬
Мирской и литературный образ рыцарства
327
лее «светский», благородный и почетный сам по себе.
Рыцарь является главным героем всех литературных
произведений XII века с момента появления самых пер¬
вых песен о деяниях.
Можно ли там найти выражение реального сознания су¬
ществования рыцарства как сословия, как это можно
найти в документах церковного происхождения? Еще
нет, по крайней мере, в песнях о деяниях. Выражение
ordene de chevalerie (рыцарское сословие) фигурирует
там скорее как исключение (только два случая на весь
огромный корпус произведений, включающий большую
часть эпопеи вплоть до смерти Ричарда) и абсолютно не
означает то, что позже назовут «орденом рыцарства».
В «Монашестве Гийома» это выражение применяется
к двум военно-монашеским орденам, тамплиеров и госпи¬
тальеров37. В «Aspremont», случае единственном и позд¬
нем, оно ссылается на вхождение в орден рыцарей, от¬
меченном передачей меча, но эти слова произнесены му¬
сульманским воином, вспомнившим момент, когда он
«получил рыцарство», и, очевидно, не может иметь эти¬
ческую христианскую коннотацию38.
Этот намек, кажется, поддержал идею, что для рыцарей
второй половины XII века религиозное измерение ры¬
царства и посвящения остается незначительным. Для
них рыцарство означает совокупность элитных воинов,
без присоединения к этой совокупности коннотации или
религиозной этики. Здесь присоединяются свидетельст¬
ва из источников Первого крестового похода, согласно
которым только турки (мусульмане) и франки (в широ¬
ком смысле слова) могли назвать себя «рыцарями», так
как только у них были такие качества, как храбрость
и ловкость в конном сражении. Они подчеркивают, од¬
нако, что эти турецкие рыцари были бы непревзойден¬
328
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
ными, если бы приняли христианскую веру, так как Бог
был бы на их стороне и принес бы им победу39.
Перед эпохой Ричарда прошел слух, что император
Фридрих II, за несколько лет до этого, заключил мир
с неверными и даже сделал рыцарем одного мусульман¬
ского принца, что спровоцировало большой скандал
и волнение среди духовенства того времени40. Такого же
рода обвинение было предъявлено Ричарду Львиное
Сердце, подозреваемого в слишком дружеских отноше¬
ниях с Саладином и его братом. Сам Саладин с конца
XII века и еще в XIII веке стал для Запада моделью ры¬
царства, несмотря на свою религию, и легенда объясня¬
ет это врожденное качество различными способами41:
для одних, он путешествовал по Западу влюбился в хри¬
стианскую женщину и стал рыцарем на христианской
земле; для других, в нем текла кровь французских пред¬
ков, и он тайно склонился к христианству; для третьих,
таких как Реймсский менестрель, у Саладина с 1260
года было любовное приключение с Алиенорой, «кото¬
рая была плохой женой» во время Второго крестового
похода. Соблазненная его рыцарскими качествами, его
храбростью, его щедростью, его достоинством, она тщетно
пыталась сбежать, чтобы присоединиться к нему42. Позже
представляют, что Саладин был посвящен в рыцари
и что даже его окрестили на смертном одре.
Эта «реабилитация» Саладина, очень характерная для
мировоззрения рыцарства на Западе, совершается в два
этапа: первый, являясь отражением концепции «светско¬
го» рыцарства, которая доминирует в конце XII века
и в начале XIII века, видит в нем лишь храброго воина,
искусного рыцаря, наделенного всеми физическими
и моральными качествами западного рыцаря, и не отка¬
зывается принять как модель, сожалея лишь о том, что
он не христианин, что дало ему еще больше уверенности
Мирской и литературный образ рыцарства
329
в победе, на которую могло претендовать его достоинст¬
во; второй, отмеченный большей религиозностью, разви¬
вается в течение XIII века и еще больше потом свиде¬
тельствует о всевозрастающем влиянии идеологии
духовенства на рыцарство, рассматриваемое как «сосло¬
вие». Она не может согласиться с тем, что нехристиа-
нин может быть рыцарем, так как рыцарство стало для
более поздних авторов сословием, пропитанным ритуа¬
лами и христианской и западной идеологией. Значит,
нужно в некоем роде «окрестить» Саладина, откуда
и возникли легенды, сделавшие его потомком христиан,
будущим христианином, рыцарем, прошедшим посвяще¬
ние на Западе, «предназначенным» для рыцарства.
Происхождение этой легенды имеет свои истоки из од¬
ного очень интересного текста, который можно датиро¬
вать началом XIII века, *L‘ordene de chevalerie», где ав¬
тор выводит на свет любопытную просьбу Саладина
у одного христианского пленника, Гю де Табари (Гуго
Тивериадского), чтобы тот посвятил его в рыцари. Для
поэта это возможность описать посвящение в рыцари
и дать детальное значение. Дж. Толан интерпретирует
эту сцену, неправильно, как я считаю, как свидетельство
придания светского характера этому ритуалу, который
был здесь абсолютно мирским, так как не было ни свя¬
щенника, ни текста с обязательствами защищать Цер¬
ковь, ни представителей духовенства43. Итак, «L’ordene
de chevalerie», наоборот, отражает клерикальную кон¬
цепцию посвящения в рыцари и делает одновременно ак¬
цент на этических и религиозных, почетных и социаль¬
ных аспектах рыцарства44. Вот этому аргумент. Гю де
Табари, пленник Саладина, отказывается сначала в до¬
вольно грубой форме посвящать его в рыцари, по един¬
ственной причине, которая кажется определяющей, что
Саладин не является христианином:
330
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
«Святой орден рыцарства
Вам не пригодится,
Так как вы принадлежите другому закону* (ст. 83-85).
Описание различных фаз церемонии, которое он дает
после, дает автору возможность изложить задачи, про¬
питанные религией, рыцарей: купель, такая же, что
и при крещении, обозначает, что рыцарь должен купать¬
ся в почестях, учтивости и добре; кровать, на которой
будущий рыцарь отдыхает, символизирует рай, который
нужно завоевать своим «рыцарским»45 поведением; бе¬
лое одеяло обозначает чистоту, к которой рыцарь дол¬
жен стремиться; ярко-красное платье, в которое облача¬
ют, передает тот факт, что рыцарь должен пролить свою
кровь «за Бога и за его закон»; позолоченные шпоры на¬
поминают, что рыцарь должен служить Богу всю свою
жизнь; меч с двумя лезвиями, честность и порядочность,
обозначает, что он должен защищать бедняков, чтобы
богачи их не обижали и т. д. Что же до моральных задач
рыцарства, то они состоят в том, чтобы не принимать
участие в несправедливых приговорах и предательстве,
помогать женщинам и девушкам, лишенным совета, по¬
ститься по пятницам и каждый день ходить на мессу.
Как мы видим, большинство из этих заповедей имеют
общий характер и применительны к каждому христиани¬
ну. «L’ordene» все также отражает концепцию рыцарст¬
ва, намного больше окрашенную религией и клерикализ¬
мом, как и все предыдущие произведения, особенно те,
что написаны на вульгарном языке. Это, очевидно, про¬
изведение одного священнослужителя, который представ¬
ляет в выгодном свете общества рыцарство, которое все
должны прославлять, потому что оно защищает духовен¬
ство и отстаивает его интересы, что подчеркивает слово
«мы» в следующем тексте:
Мирской и литературный образ рыцарства
331
«Так как оно защищает Святую Церковь
И обеспечивает нам правосудие,
Если кто-то хочет нам зла* (ст. 433-435).
Рыцари защищают Церковь также от неверующих, ере¬
тиков и сарацинов (ст. 443). Также верно то, что они
имеют право, например, входить в церковь с оружием.
Правда и то, что их почитают над всеми людьми (ст. 455,
478). Если он выполняет преданно свою миссию, соглас¬
но «своему ордену», рыцарь может надеяться получить
«доступ в рай» (ст. 475). Задача рыцарства уточняется
здесь, в то же время как выражается понятие социально¬
го достоинства, следствием чего оно является.
Такое же клерикальное видение (или, по крайней мере,
сильно пропитанное ценностями духовенства) в 1230 году,
в романе прозой «Озерный Ланселот», или, если быть
точным, в одном отрывке, где автор дает точное опреде¬
ление рыцарства и его миссии устами Дамы с озера. Пе¬
ред тем как посвятить Ланселота в рыцари, Дама ему
напоминает, что рыцарство — это «не легко», а это тя¬
желая ответственность, которая подразумевает обязан¬
ности. Рыцарство, говорит она (подразумевая Раймунда
Луллия46), выбиралось когда-то путем голосования. Сла¬
бые выбрали самых сильных и установили их выше
себя, чтобы те их защищали, покровительствовали
и правили ими по закону. Рыцарство, продолжает она,
было введено для защиты святой Церкви47. В свою оче¬
редь, она доказывает это через символизм оружия, пе¬
ред тем как приступить к выводам:
«Таким образом, вы знаете, что рыцарь должен быть сень¬
ором народа и служителем Бога. Он должен быть сеньо¬
ром народа во всем. Но он должен быть слугой Бога, так
как он должен защищать, покровительствовать и поддер¬
живать святую Церковь, то есть духовенство, которое слу¬
жит Церкви, вдов, сирот, десятины и милостыни, которые
332
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
предназначены Церкви. И также народ физически поддер¬
живает его и обеспечивает всем необходимым, также Цер¬
ковь должна поддерживать его духовно и обеспечивать
ему жизнь, которая не будет иметь конца»48.
Этот текст стоит особняком в произведении, в котором
больше не говорится о рыцарской этике, но, тем не ме¬
нее, он очень содержательный и отражает конечную
форму, разработанную и полную, идеала, который, в те¬
чение всего XII века, Церковь пыталась навязать рыцар¬
ству — миссия протекции духовенства и слабых, в част¬
ности вдов и сирот, чтобы создать сословие с доминирую¬
щей религиозной идеологией.
Но автор пишет, подчеркнем это, о поколении после
смерти Ричарда. Песни о деяниях, романы, совокупность
произведений на местном наречии, написанных ранее,
никак не выражают такую разработанную религиозную
этику. Тексты, которые мы процитировали, датируются
после 1200 года, далекие от передачи светскости рыцар¬
ского идеала или посвящения в рыцари, наоборот, отра¬
жают напряженное усилие христианизации этого идеа¬
ла, с помощью литургии, дидактических трактатов
и даже литературы кельтского происхождения, в кото¬
рой часто отмечалась прогрессивная христианизация
тем и мотивов, таких как Грааль и весь Артуровский
цикл49.
Образ рыцарства гораздо более светский, профессио¬
нальный и аристократический в романах древних и кур¬
туазных, вплоть до романов Кретьена де Труа. Однако
посвящению в рыцари уделено много внимания, и, веро¬
ятно, впервые у этого автора слово adouber (посвящать)
принимает в качестве главного и даже исключительного
значения «вооружить рыцаря». Это означает продвинуть
его, дать доступ к сословию, ордену50. Однако посвяще¬
Мирской и литературный образ рыцарства
333
ние, описанное Кретьеном де Труа, не оставляет места
религиозным чертам. Основным элементом здесь, как
и в любом другом месте, является торжественная пере¬
дача меча, иногда сопровождаемая передачей одной или
двух шпор. Церемонии иногда предшествует купание,
скорее полезное, чем символическое51, и он ни единым
словом не намекает на какую бы то ни было литургию,
которая придала бы вхождению в рыцарство морального
и духовного характера или которая бы сделала из рыца¬
рей людей Церкви, выполняющих особые задания.
Можно ли, однако, сказать, что рыцарство здесь описа¬
но лишь как группа элитных воинов, лишенных всякой
этики? Это было бы слишком52. Так впервые в тексте на
местном наречии рыцарство рассматривается как «со¬
словие», имея профессиональные, социальные, мораль¬
ные, культурные аспекты. Это хорошо видно во время
посвящения — светского, впрочем53, — Персеваля Гор-
неманом де Гоором:
«И взял он меч,
Поклонился и поцеловал его,
И сказал, что дана ему
наивысшая честь этим мечом,
Что Бог сделал и приказал:
Это орден рыцарей,
который должен оставаться безупречным*54.
Рыцарство здесь «орден», и даже более благородный, бо¬
лее почтенный, который предлагает своим членам осо¬
бое этическое поведение. Оно состоит из четырех
пунктов:
1) не лишать милости побежденного и безоружного про¬
тивника, который просит о пощаде;
2) говорить мало, чтобы не распространять ненужные
сплетни;
334
12. Представление о рыцарстве до Ричарда
3) помогать советом тем, кто этого лишен;
4) с чистым сердцем идти молиться в церковь55.
Лишь первое наставление присуще рыцарству. Однако
оно обладает двойным аспектом, моральным и экономи¬
ческим, на которое Ж. Дюби уже обращал внимание56.
Третье предписание может, в крайнем случае, провоз¬
гласить «учтивое» поведение по отношению к дамам
и девушкам в опасности, которое практикуют герои
Кретьена де Труа57. Что же относительно двух других, то
им остается лишь присоединиться к тому, что сказала
мать Персеваля своему сыну, который был абсолютно
невежествен в вопросах общественных традиций и даже
не знал, что такое церковь. Они не имеют никакого ры¬
царского характера.
Это говорит о том, что представленная здесь этика нахо¬
дится в зародышевом состоянии, и лишь слегка отмече¬
на социальной и религиозной моралью. Нигде не появля¬
ется определение рыцарства, которое было бы связано
с церковью особыми моральными обязательствами, ни
в описаниях посвящения, нигде по ходу произведения,
которому, кстати, хватает дидактических черт. Есть
здесь достаточно четкое совпадение между литератур¬
ными текстами и чисто историческими текстами58. По¬
добное согласие по поводу фундаментального смысла пе¬
редачи меча достигнуто в большинстве литературных
текстов до начала XIII века.
Именно эту концепцию рыцарства знал Ричард Львиное
Сердце. Служение Церкви здесь стоит главным пунк¬
том, и, в частности, передается песнями о деянии, это
служение выражается во время крестового похода, или,
точнее, во время святой войны против неверных. Это
еще одна специфическая обязанность рыцарства.
Мирской и литературный образ рыцарства
335
Что же до всего остального, то рыцарские ценности,
принятые и прославляемые Ричардом, носили еще слиш¬
ком светский и профанный характер, чтобы Церковь их
приняла и одобрила. Это будет главной задачей Церкви
после его смерти — попытаться с помощью литургии,
дидактических документов, даже литературы, усилить
христианизацию рыцарского идеала и сделать более ду¬
ховными основные темы рыцарских романов. Ей удастся
сделать это лишь наполовину.
13. РИЧАРД И ТРИ СОСЛОВИЯ
Схемы мышления в эпоху Ричарда, которые существова¬
ли в умах образованных людей, разделили общество на
три функциональные категории, описанные в 1176 году
Этьеном де Фужером: священнослужители, обязанные
молиться за спасение каждого человека, крестьяне, тру¬
дящиеся, чтобы их прокормить, рыцари, чтобы их
защитить1. Здесь идет речь о суммарной классификации,
и он сам, имитируя Иоанна Солсберийского, не преми¬
нул уточнить место каждой категории и ее иерархиче¬
ский статус.
Сословие кормильцев, когда-то состоявшее только из
земледельцев (откуда его обозначение, еще у Этьена,
слова paysan, соответствующего терминам laboratore
или agricultore в латинских текстах), разнообразится
под влиянием демографического и экономического подъ¬
ема, который с XI века охватил средневековый Запад.
«Класс» работников на земле, земледельцев, не являет¬
ся, как в эпоху Адальберона, единственным, дающим
двум другим сословиям продовольствие и обеспечиваю¬
щим им земную жизнь. С развитием городов и торговли
появились новые профессии — торговцы, не путешест¬
вующие, а городские, держащие лавки в пригородах, ре¬
месленники, производители и ремонтники, от ювелир¬
ных дел мастера до штопальщика, и даже уже несколько
промышленных профессий, связанных, в частности,
с текстильной промышленностью, ткачи и красильщики,
Ричард и три сословия
337
готовые образовать, начиная с эпохи Ричарда, субпроле¬
тариат работников и работниц, эксплуатируемых город¬
ской аристократией, на которую уже намекают несколь¬
ко романистов, в частности Кретьен де Труа, который
жил в Труа, этом ярмарочном городе и мог наблюдать за
его развитием2. Также следует добавить всех тех, кто за¬
нимается интеллектуальной, артистической и культур¬
ной деятельностью, которая тоже начала развивать¬
ся, — будь то всего лишь жонглеры или же поэты,
художники и писатели, наиболее близкие к аристокра¬
тическому миру дворов и образу жизни рыцарей
и работников.
Это значительное разнообразие «профессий», и еще
больше его восприятие просвещенными людьми, приво¬
дит некоторых из них, как, например Иоанна Солсбе-
рийского, к необходимости различать внутри трех сосло¬
вий деятельность их различных составляющих. Так, по
поводу кормящего сословия он отмечает, что на самом
деле это сословие носит и кормит полностью все соци¬
альное тело, то есть его ноги. Эти полезные профессии
настолько многочисленны и разнообразны, что он пере¬
числяет, отделяя их от тех, которые кажутся достойны¬
ми осуждения человеком Церкви или моралистом —
«гистрионы», комедианты, жонглеры, певцы, не говоря
уже о мошенниках, менялах и манипуляторах с монета¬
ми, торгующих деньгами или дающих ссуды под процент
против всякой морали3.
Рост бюргерства является самой важной социальной ха¬
рактеристикой периода, который нас интересует. Он по¬
влек за собой революцию в мировоззрении людей, при¬
выкших делать выводы исходя из простых социальных
категорий, неизменной и укоренившейся иерархии. Так
деньги, входящие все больше в обиход, волнуют эти ка¬
тегории, провоцируя богатство одних (бюргеров, повышая
338
13. Ричард и три сословия
их амбиции, их желание социального роста и их жажду
почестей и поклонения), но также прогрессивное обед¬
нение других, в частности мелкой знати, которая не об¬
ладает достаточным количеством земли, имущества
и людей, чтобы их люди «производили» и продавали,
участвуя, таким образом, в экономическом развитии и в
повышении цен, а лишь, наоборот, испытывает от этого
пагубный эффект. «Обычные» рыцари из их числа.
И именно они еще больше, чем высшая знать, собирают¬
ся с силами, чтобы отстоять свои позиции, свой статус,
устанавливают препятствие на пути роста бюргерства,
закрывают входные двери в рыцарство, в эту социально
достойную профессию, на которую они хотят сохранить
монополию, вырабатывают аристократическую идеоло¬
гию, которая приближает их к хозяевам, которым они
служат.
Следы этой аристократической идеологии можно найти
во многих литературных произведениях конца XII века,
которые прославляют рыцарство и презирают зажиточ¬
ное бюргерство, которое ценится только как исполни¬
тель своих функций на службе рыцарству — обеспечи¬
вать жильем и давать то, в чем оно нуждается, —
деньги, лошадей, даже проявлять усердную заботу
и обеспечивать комфорт, предоставляя в их распоряже¬
ние свою жену или дочь4. Андрей Капеллан, как боль¬
шинство авторов пасторелей, помещает крестьянок
и пастушек еще ниже, так как он допускает и считает
нормальным и даже законном насилие над молодыми
сельскими девушками, неспособными к куртуазной фор¬
ме любви. Они утешают друг друга, играя в хороших
рыцарей5. И мы видим появление первых признаков на¬
родной литературы «класса», которая в ответ пародиру¬
ет знать, рисует с нее карикатуры и высмеивает ее, иро¬
низируя на свой счет. Многие жанры «Романа о Лисе»,
«Те, кто работает»
339
фаблио, пасторели, ткацкие песни и даже некоторые
песни о деяниях, свидетельствуют о зарождающемся ли¬
тературном ремесле, рост которого еще завуалирован
артистическим ремеслом с доминирующим аристократи¬
ческим колоритом6.
«Те, кто работает»
Это третье сословие, к которому относятся крестьяне
и торговцы, которое часто игнорировалось и не было отме¬
чено в документах, где благосклонно относились лишь
к аристократии и рыцарству. Отголоски этого можно
найти в отношении самого Ричарда, который, как, впро¬
чем, и хронисты, описывающие его поступки, испытыва¬
ет некоторое презрение по отношению к маленьким лю¬
дям, имеющее истоком реальный антисемитизм.
Можно обнаружить некоторые признаки этого в пере¬
сказанных хронистами фактах, считавшиеся малодос¬
тойными упоминания. Так, налоги и пошлины, уста¬
новленные Ричардом для крестового похода, а не¬
много позднее оплата выкупа за короля, вызывают
сильный протест, так как это затрагивает духовенство
и власть имущих. Наконец, большой налог, установлен¬
ный в 1198 году на обрабатываемые земли, описывается
в нескольких строчках, лишенных комментариев, хотя
этот налог подразумевал выплаты в пять су за каждый
обработанный кусок земли и собирался представителя¬
ми двух других сословий, рыцарями и священниками.
Все крестьяне должны были этому подчиняться, а те,
кто пытался избежать выплат, должны были отдать луч¬
шего быка7.
Отметим также разницу в отношении, которая отделяет
работников от духовенства и рыцарей в запретах игр во
время пути в Святую землю: короли могут свободно играть,
340
13. Ричард и три сословия
духовенство и рыцари подчинены некоторым ограниче¬
ниям, но слугам и морякам абсолютно это запрещено.
Если они нарушат запрет и не смогут заплатить штраф,
они будут сурово наказаны, побиты «палками» для слуг,
а моряки на три дня будут спущены на воду. Также мо¬
ряки и слуги, которые бросят своего хозяина во время
паломничества, будут наказаны, в то время как священ¬
никам и рыцарям разрешено менять «дом»8.
Другой пример этого пренебрежения: проезжая через
деревню Милето, на юге Италии, 22 сентября 1190 года,
в сопровождении всего одного рыцаря, Ричард услышал
крик хищной птицы (сокола или ястреба), исходящий из
деревенского домика. Зная, что здесь в его владениях
обладание такой птицей было привилегией аристокра¬
тии, Ричард прямо зашел в дом и захватил птицу. Жите¬
ли этой деревни с этим не согласились и окружили его,
некоторые из них угрожали ему, вооружившись палка¬
ми. Сначала Ричард отказывался вернуть птицу, но один
из крестьян вытащил нож. Король ударил его рукояткой
меча, которая раскололась от удара, других отогнал,
бросая в них камни, и наконец ему удалось убежать.
Этот бесславный поступок достаточно хорошо отражает
менталитет Ричарда9.
Другой эпизод, на этот раз в отсутствие короля, хорошо
передает презрение некоторых хронистов, еще более
«аристократичных», чем светская знать, по отношению
к дорожному народу, в частности, когда те пытаются со¬
противляться. Речь идет об их интерпретации социаль¬
ных трений, которые произошли в Англии в апреле 1196 го¬
да: Гийом Фиц-Осберн, по прозвищу Длиннобородый или
просто Бородач, на самом деле предстал как защитник
бедных, обложенных налогами, которые, говорил он,
должны были платить обездоленные, а не богатые. На
этот счет хронист говорит о широком заговоре, рожден¬
«Те, кто работает»
341
ном в Лондоне из «ненависти бедных к наглости бога¬
тых». Гийом собрал вокруг себя больше пятидесяти ты¬
сяч «сговорившихся» самого низкого происхождения,
которые разошлись по домам, предварительно вооружив¬
шись разнообразными инструментами, и осмелились
противостоять знати. Ричард находился в это время
в Нормандии; и Гийом выбрал момент, чтобы пересечь
море и обратить его внимание на несправедливость вла¬
стей. Но архиепископ Губерт Вальтер, наместник коро¬
левства во время отсутствия короля, захватил заложни¬
ков из народа и отправил двух «горожан» в сопровожде¬
нии армии с приказом воспользоваться моментом, когда
возмутитель спокойствия будет безоружен и без охра¬
ны, и неожиданно схватить его. Гийом сопротивлялся
и одним ударом топора убил одного из тех, кто хотел
схватить его, а его товарищ убил другого; потом вдвоем
они спрятались в церкви, которая была убежищем для
любого. Архиепископ Кентерберийский приказал под¬
жечь церковь, и, задыхаясь от дыма, они вынуждены
были ее покинуть.
На выходе сын человека, которого Гийом убил, ранил
его в живот ударом ножа, чтобы отомстить за смерть
своего отца. Бородач, сразу же схваченный, был тут же
осужден, избит, четвертован и повешен 6 апреля. Хро¬
нист отмечает, что после его смерти народ осмелился
назвать его мучеником и что на его могиле стали проис¬
ходить «лжечудеса». Однако, отмечает он, «ошибки»,
в которых он должен был исповедаться перед смертью,
доказывают, что он не был ни святым, ни мучеником.
Архиепископ должен был строго наказать, покарать свя¬
щенника, который распространял такие глупые слухи,
и расставить охрану на местах, чтобы помешать всяким
сборищам10. Общий тон рассказа передает сильное пре¬
дубеждение- автора к городскому населению. Следует
342
13. Ричард и три сословия
также отметить национальные предубеждения, так как
большинство восставших были англосаксами и жалова¬
лись на давление власть имущих, в своем подавляющем
большинстве нормандцев по происхождению.
Возможно, это отчасти причина, по которой Мэтью Пэ¬
рис, пересказывая то же событие, более благосклонен
к Гийому, которого он тоже представляет как защитника
обездоленных против угнетений знати, но не осуждает
его за это. Он видит в нем хорошего человека, имеюще¬
го в городе хорошую репутацию, называет его «боль¬
шим, крепким, бесстрашным» и подчеркивает, что меро¬
приятие по его поимке не было законным. Он его
изображает защищающимся ножом, но не говорит об
убийстве положительно. Причины, побудившие Гийома,
кажутся Пэрису законными — он только хотел, сопро¬
тивляясь единственному суждению власть имущих, по¬
требовать одинаковое налогообложение для всех, про¬
порциональное возможностям каждого. Но его доводы
никто не слушал, и его преследователи осмелились даже
поджечь церковь, которую он вынужден был покинуть,
задыхаясь от дыма. Его сразу же схватили, раздели,
крепко связали, спутали ноги и привязали к хвосту ло¬
шади, чтобы в таком виде доставить в тюрьму. Решение
суда, даже в сокращенном варианте, не описывается
в этой повести. Архиепископ приказал лишь, чтобы его
снова доставили к месту казни привязанным к лошади.
Автор делает выводы в очень благосклонных для несча¬
стного словах:
«Так был доставлен на позорную смерть, своими согражда¬
нами. Гийом по прозвищу Длиннобородый или Бородач.
Он умер за то, что пытался отстоять правду, борясь за
дело бедняков. Если мучеником становишься из-за право¬
ты дела, то никто другой не может быть справедливее на¬
зван мучеником, чем он»11.
«Те, кто работает»
343
Что бы там ни было, эпизод характеризует те притесне¬
ния, которые имели место в королевстве, и сопротивле¬
ние налогам, считавшимся непомерно высокими для
обездоленных.
Хронисты также не кажутся слишком озабоченными
судьбой евреев. Мы видели, что во Франции Филипп
Август изгнал их из своего королевства и что эта мера
получила одобрение большинства хронистов, в частно¬
сти одобрение Ригора, который оправдывает ее их чрез¬
мерным богатством, накопленным в ущерб христианам,
и их высокомерием, которое из этого вытекает. Но у Ри¬
гора также можно найти выражение ненависти, которую
можно отнести к расистской, подпитанной традиционны¬
ми слухами об их «позорных» ритуалах. Филипп Август,
говорит он, в противоположность своему отцу, Людови¬
ку VII, который их защищал (тут также присутствует
четкая параллель между Ричардом и его отцом Генрихом
II), «узнал» с самого раннего возраста, что евреи каж¬
дый год приносили в жертву христианского ребенка. Он
имел намерение наказать их, но в знак уважения к сво¬
ему отцу (уважение, которое автор считает чрезмер¬
ным), он предпринял эту меру только после своей коро¬
нации, приказав останавливать евреев на выходе из
синагоги и изгнать их из королевства, отобрав сначала
все их богатства. Ригор высоко оценил эту меру и видит
в Филиппе Августе набожного короля, который «защи¬
щает Церковь от ее врагов и обеспечивает ее безопас¬
ность, изгнав вражеских евреев из христианской веры,
выгнав еретиков, которые плохого мнения о католиче¬
ской вере». Комментируя законы о конфискации имуще¬
ства у евреев, изданные через два года в 1182 году, Ри¬
гор их оправдывает по двум причинам.
Первая делает акцент на незаконном и скандальном бо¬
гатстве евреев: согласно ему, им принадлежала половина
344
13. Ричард и три сословия
Парижа, многие христиане были в долгу у них, а в до¬
мах им прислуживали христианские слуги, которые по¬
неволе «обратились в иудейскую религию» вместе
с ними. Набожность короля, по совету святого отшельни¬
ка Бернарда из Бри, привела монарха к тому, чтобы из¬
дать указ, по которому всем христианам были прощены
долги евреям. Король довольствовался тем, что пятую
часть этих долгов забрал себе. Можно быть набожным
и не забывать о финансовых интересах королевства...
Вторая причина акцентирует внимание на презрении ев¬
реев к христианской религии. Они обладали проданны¬
ми или отданными священнослужителями в качестве за¬
лога (но Ригора сей факт не возмущает) чашами, вазами
и другой церковной утварью, которую они использовали
для питья, оскверняя их в нестерпимой манере. Более
того, зная, что их дома будут обыскиваться королевски¬
ми чиновниками, евреи осмелились спрятать эти священ¬
ные сокровища в позорных местах. Один из них, обладая
различными кубками, золотым крестом и Евангелием, об¬
ложка которого была отделана золотом и драгоценными
камнями, якобы додумался положить эти богатства
в сумку, чтобы спрятать их в отхожем месте. Но «благо¬
даря высшему провидению» их нашли и после передачи
пятой части королю вернули все церкви12.
Ригору нравится оправдывать и описывать «мудрые
меры», предпринятые Филиппом Августом по отноше¬
нию к евреям, которые для него, так же как и еретики
и мусульмане, являются «врагами Бога и христианской
веры». Он хвалит короля за то, что он не поддался их
обещаниям и просьбам, и за то, что издал свой указ,
провоцируя евреев на продажу их имущества срочным
образом, чтобы покинуть королевство. Вся их недвижи¬
мая собственность была передана королевскому сборщи¬
«Те, кто работает»
345
ку налогов, а их синагоги были «очищены» и преобразо¬
ваны в церкви.
Чтобы оправдать эти меры, Ригор ссылается на пророче¬
ство и мимоходом знакомит нас с интересным отрывком,
касающимся конца света и роли, которую сыграют в этом
евреи и мусульмане. Он вспоминает о старинных мерах,
принятых королем Дагобертом, которому Ираклий ко¬
гда-то написал, чтобы он изгнал всех евреев, «что
и было сделано», отмечает он с малой долей уверенно¬
сти, но большим удовольствием. Хронист дает этому
объяснение: пророчество предвещало, что его королев¬
ство будет разрушено людьми с обрезанием. Король
ошибочно подумал, что речь идет о евреях. На самом
деле пророчество предвещало приход агарян, иначе го¬
воря, сарацинов. История, утверждает Ригор, хорошо
это показала потом, «так как мы знаем, что впоследст¬
вии империя была захвачена сарацинами и сильно опус¬
тошена ими, и снова должен наступить второй конец
света и, как говорит Мефодий, это будут израильтяне,
которые придут из Израиля»13. Потом он цитирует текст
Лже-Мефодия, провозглашающий конец света, приход
Антихриста, осквернение Гроба Господня, церкви, пре¬
вращенные в стойла, — эти аргументы были основными
в пропаганде крестового похода в эпоху Урбана II в 1095 го¬
ду. Это хорошо видно во всем рассказе, эсхатологиче¬
ские заботы были присущи хронистам. Некоторые свя¬
зывали последнее время и появление Антихриста с араб¬
скими завоеваниями больше, чем обращение евреев, как
это делали некоторые предсказатели во время первого
крестового похода14.
Гонения и выселения евреев из Франции в 1182 году вы¬
нудили бежать многих из них в соседние страны. Мно¬
гие нашли себе укрытие на земле Плантагенетов, в част¬
ности в Англии15, где, как мы видели, имели место
346
13. Ричард и три сословия
«неожиданные» беспокойства, отражающие те же анти¬
семитские настроения, основанные на тех же слухах
и причинах16. Английские погромы в 1189 году, с одной
стороны, были связаны с религиозными восторженностью
и фанатизмом, которые сопровождали все массовые от¬
правления в крестовый поход, и без сомнений, являются
результатом вдохновленных предсказаний против «вра¬
гов Христа». Мэтью Пэрис, например, отмечает, что
в Норвике и Йорке крестоносцы, перед тем как отпра¬
виться в Иерусалим, «решили сначала устроить войну
евреям. Все евреи, обнаруженные в Норвике, были
убиты»17.
Другие английские хронисты, равно как и Ригор во
Франции, оправдывают массовое уничтожение евреев по
причине совершенных ранее в большом количестве пре¬
ступлений. Рауль де Коггесхолл, например, упоминает
многие убийства христианских детей, совершенные ра¬
нее в 1144 и 1181 годах18, и перечисляет другие, совер¬
шенные на протяжении XI века, чтобы оправдать погро¬
мы, которым предаются англичане. Он также добавляет
возрастающее богохульство и дерзость евреев и не забы¬
вает упомянуть об их богатствах, считавшихся чрезмер¬
ными, перед тем как сделать выводы, что эта жестокая
резня евреев христианами не была незаслуженной19.
Ричард де Девиз свидетельствует о том же антисемит¬
ском мировоззрении в своих комментариях относитель¬
но этого массового уничтожения. Оно началось в Лондо¬
не, где население начало «отправлять евреев к их отцу
дьяволу», и продолжало это делать везде, «отправляя
в ад с тем же благочестием всех этих пиявок и кровь,
которая была им уже по горло». Единственное исключе¬
ние: город Винчестер «сохранил паразитов, которых кор¬
мил»20.
«Те, кто работает»
347
Гийом де Нёфбург не более деликатен в выражениях, но
дает полезные уточнения касательно причин этих погро¬
мов и реакцию Ричарда. Сначала он отмечает, чтобы по¬
радоваться тому, что смерть этого «народа еретиков»
совпала с первыми днями великого правления короля
и отражает «новую дерзость христиан против врагов
креста и Христа». На самом деле, отмечает он, «смерть
этого нечестивого народа прославила день и место коро¬
нации короля в начале его правления, враги веры начи¬
нают падать и быть поверженными у его ног»21. Мы про¬
тив традиционного контекста приравнивания евреев
к «врагам Христа», а подобная идея развивается перед
каждым крестовым походом. Рассказывая о причинах
происхождения этой резни — нестерпимая дерзость ев¬
реев, которые, несмотря на королевский запрет, пожела¬
ли принять участие в банкетах и праздниках корона¬
ции, — хронист заботиться о том, чтобы уточнить,
какова же была реакция Ричарда, узнавшего это. Его пе¬
ресказ требует внимания. Сначала он отмечает негодова¬
ние короля и объясняет причины этого — беспокойства
имели место во время празднования в его присутствии.
«Новый король, чье сердце было благородным и гордым,
был полон возмущения и страдания, что такие события
происходят в его присутствии, во время торжеств корона¬
ции и в первые мгновения его правления»22.
Что делать? Ричард колеблется. Закрыть на все глаза
и делать вид, что ничего не произошло? Но если оста¬
вить это безнаказанным, то это воодушевит на подобные
попытки против королевской власти! Арестовать винов¬
ников этой резни и грабежа? Невозможно! Их слишком
много. Наконец, подчеркивает хронист, вся знать, все
вассалы прибежали, и почти весь город, «уступая нена¬
висти к евреям и прелести добычи, были брошены на то,
чтобы совершить эти действия. Нужно было закрыть
348
13. Ричард и три сословия
глаза на то, что нельзя было покарать»23. Автор жалует¬
ся: вероятно, всевышнее Провидение этого желало!
В Йорке жители, говорит он, не стерпели бы роскоши
евреев, в то время как они, в том числе и знать, готови¬
лись отправиться освобождать Гроб и находились в нуж¬
де. Их одновременно подтолкнули желание грабить
и «пролить кровь еретиков». Тогда Ричард издал закон
(после резни в Лондоне), гарантирующий мир и безопас¬
ность евреям. Эта вторая волна погромов наносила
ущерб и оскорбление одновременно власти и казне
короля:
«Он возмутился и ругался по поводу оскорбления, нане¬
сенного королевскому величеству и из-за больших потерь,
которые претерпела казна; наконец, все, чем обладают ев¬
реи, являющиеся кредиторами короля, интересует казну»24.
Было назначено расследование, но преступление оста¬
лось безнаказанным.
Мэтью Пэрис также предоставляет интересные уточне¬
ния касательно отношения Ричарда после первых погро¬
мов, произошедших в Лондоне. Толпа воспользовалась
беспорядками, последовавшими за попыткой нескольких
евреев принять участие в королевских торжествах. Их
грубо оттолкнули королевские агенты службы порядка,
и «толкотня» стала поводом для толпы, чтобы отдуба¬
сить евреев, сжечь и разграбить их дома и... уничтожить
долговые обязательства, которые там находились. На
следующий день Ричард узнал об этом и, подчеркивает
Мэтью Пэрис, принял все близко к сердцу, как будто
сам был жертвой этого нападения. Продолжение описа¬
ния показывает, насколько наказание виновных было од¬
новременно ограниченным и выборочным:
«Он приказал схватить и повесить троих среди виновных,
которые отличились своим поведением во время бунта.
«Те, кто работает»
349
Один был повешен, потому что ои украл в доме христиа¬
нина, двое остальных, потому что подожгли здание в горо¬
де и от этого пожара пострадали близстоящие дома, при¬
надлежавшие христианам»25.
Рожер де Ховден на этот счет отпускает такие же заме¬
чания, в тех же выражениях26.
Если соединить воедино всю эту информацию хронистов
касательно этих погромов, невозможно не заметить, что
антисемитизм был очень широко распространен накану¬
не крестового похода и разделялся почти всеми хрони¬
стами и, вероятно, духовенством. Многие рассматрива¬
ют эту резню как обычную прелюдию к действию
крестоносцев против врагов Христа и абсолютно этим
не оскорбляются, всегда их оправдывают, одобряют,
иногда изобличая перегибы, особо их оговаривая. Рауль
Дицето единственный, кто их осуждает.
Ричард, разделил ли он это антисемитское чувство?
Слухи, рассказывают некоторые хронисты, говорят
о том, что Ричард сам отдал приказ изгнать евреев27.
Другие, наоборот, показывают его возмущенным и оза¬
боченным их защитой, выпуская указы, которые их ох¬
раняют и предписывают проведение расследований, что¬
бы найти виновных. Однако, если верить докладам, он
был больше возмущен тем, что эти события нанесли ос¬
корбление его достоинству и королевскому величеству,
то есть его финансам. Его намерения арестовать винов¬
ных были задушены в зародыше из-за массового участия
знатного и простонародного населения в этих погромах.
Рауль де Дицето, относящийся наиболее враждебно
к таким преступлениям и наиболее озабоченный тем,
чтобы отвести Ричарда от этого, утверждает, что они
имели место без ведома короля, который отомстит за
это немного позже, наказав ответственных за эти
350
13. Ричард и три сословия
преступления28. Однако хронисты не упоминают пример¬
ного наказания, кроме как того, которое было по отноше¬
нию к тем троим. Все трое, и это существенно, нанесли
вред христианам, а не евреям: первый воспользовался
всеобщими кражами, чтобы обворовать христианина,
двое других, поджигая дома евреев, подпалили случайно
дома христиан. Вырезание евреев, пожар и расхищение
их домов остались безнаказанными при почти полном
равнодушии.
Можно ли упрекнуть Ричарда в том, что он в некоторой
мере проявлял нетерпимость и антисемитизм? Вот инте¬
ресное свидетельство. Шестьдесят лет спустя во Фран¬
ции Людовик Святой, канонизированный король, будет
отговаривать христиан в достаточно грубых выражениях
дискутировать с евреями о своей веру. Король рассказал
Жану де Жуанвилю о диспуте, который состоялся
в Клюни между евреями и христианами. Старый рыцарь,
ковыляющий на костылях, получил от аббата Клюни
разрешение открыть эту дискуссию. Сначала он спросил
у самого умного из еврейских докторов, верит ли он
в Деву Марию, мать Божью. Естественно еврей ответил
отрицательно. Пока тот не успел объясниться, старый
рыцарь ответил ему, что он сумасшедший, если пришел
в его церковь. Потом, подняв свой костыль, он стукнул
еврея по голове и начал его избивать. Его единомышлен¬
ники разбежались, унося раненого. Король, который
рассказывал эту историю, одобрил поведение рыцаря
и извлек оттуда следующий урок: даже будучи очень ум¬
ным священником, не надо спорить с евреями. Миря¬
нин, слыша плохие отзывы о христианской вере, должен
защищать ее лишь мечом, «который следует вонзить
в живот до тех пор, пока он входит»29.
Можно ли требовать от Ричарда быть более правильным
в этом вопросе, чем святой король Людовик?
«Те, кто молится»
351
«Те, кто молится»
Отношения Ричарда с духовенством потребовали бы та¬
кого исследования, что размеры этой книги позволить
не могут. Придется довольствоваться некоторыми бо¬
лее-менее характерными моментами его отношения,
включавшего уважение, смешанное с антиклерикализ¬
мом. В этом Ричард ведет себя прежде всего как прави¬
тель, как политик, как монарх, озабоченный интересами
королевства, последовательный в своем выборе и назна¬
чении епископов и архиепископов.
Уже отмечалось его очень критическое отношение
к папе Римскому, с которым зачастую у него были до¬
вольно напряженные отношения из-за нерешительности
понтифика в назначении на пост епископа или архиепи¬
скопа его родственников, друзей или союзников, или
из-за финансовых требований, компенсирующих его ди¬
пломатические переговоры. Эти споры привели к тому,
что Ричард старался избегать визитов к папе в Рим (ко¬
торый был очень близко) во время своего путешествия
в Сицилию и Святую землю, и видел в Клименте III Ан¬
тихриста, который перед концом света должен был за¬
хватить апостольский престол, согласно пророческому
предсказанию, сделанному Иоахимом Флорским30. Его
отношения с высшим духовенством, не достигавшие, од¬
нако, той точки трений, которая приводит к ссоре, как
это было в случае его отца с Томасом Бекетом, тоже не
были никогда идеальными, и известно, как плохо были
восприняты финансовые решения Ричарда, призванные
обеспечить достаточные средства для организации кре¬
стового похода. Большинство хронистов упрекают его
в таком нападении на привилегии Церкви и на ее иму¬
щество, и Рауль де Коггесхолл передает чувства всех,
утверждая, что Ричард разворовал богатства Церкви под
352
13. Ричард и три сословия
предлогом выплаты «Саладиновой десятины» и растра¬
тил их в пользу рыцарей (milites) и наемников, что сра¬
зу же повлекло Божье наказание — разрыв перемирия
между двумя королями31. Мэтью Пэрис квалифицирует
этот налог, завуалированный под милостыню, как «акт
настоящей алчности»32. Вероятно, отчасти из-за этого
нового налога, наложенного на духовенство, как и на на¬
род, и из-за «насильных займов» у Церкви Ричард имеет
очень плохую репутацию среди духовенства. Мы видели,
что Ричард, как, впрочем, и Генрих Молодой и большая
часть светских князей, не колебался перед тем, как за¬
пустить руку в сокровища церквей и монастырей, когда
испытывал нужду в деньгах для оплаты своей армии на¬
емников, обещая иногда (но, не всегда выполняя обеща¬
ние) впоследствии вернуть эти сокровища33.
Обличая все эти методы, приравненные к тяжелым бес¬
чинствам по отношению к Церкви, хронисты не забыва¬
ют восхвалять Ричарда как защитника веры и христиан¬
ства на Святой земле, использовавшего на этот раз свой
меч в соответствии с функциями его статуса. Все упоми¬
нают, что Ричард был первым правителем, который за¬
хотел стать крестоносцем, «с большой набожностью»,
как только было объявлено о захвате Саладином Иеру¬
салима, «чтобы отправиться отомстить за оскорбление,
нанесенное Христу», как подчеркивает Геральд Кам-
брийский, и что он взял крест, не спрашивая мнения его
отца34. Понятие «месть» составляло часть причин, кото¬
рые с первого крестового похода толкали рыцарей на то,
чтобы двинуться на Восток и отвоевать у неверных Свя¬
тую землю, считавшуюся законным наследством их Ии¬
суса Христа. Урбан II не побоялся призвать к этой чисто
феодальной ценности, составлявшей часть рыцарской
этики. Считалось, что «файда» (месть, осуществляемая
вассалами оскорбленного сеньора окружению того, кто
«Те, кто сражается»
353
нанес это оскорбление) — это акт мужества, и она со¬
ставляла, так сказать, часть феодальных обязанностей.
Ричард и сам намекал на это в письме к аббату Клерво,
в котором он рассказывает о своем крестовом походе
и своем решении присоединиться ко всем тем, кто на¬
чертал на лбу и на плечах знак спасения, чтобы «отом¬
стить за оскорбления, нанесенные святому Кресту»
и «защитить места смерти Христа, освященные его свя¬
той кровью, которые враги Креста и Христа оскверняли
самым постыдным образом»35.
Однако это раннее решение было, как нам известно, от¬
срочено по многим причинам: Ричард, взбунтовавшись
против своего отца, должен был сначала получить отпу¬
щение грехов у духовенства36. Его постоянные конфлик¬
ты с Филиппом Августом, как до, так и после смерти его
отца, заставляли Ричарда еще на дольше отложить свое
отправление, до такой степени, что даже трубадур Гау-
сельм Файдит его порицал. Напоминая ему о великой
чести быть первым крестоносцем, он подчеркивает, что,
только отправляясь по морю, он ее действительно заслу¬
жит, и сожалеет о его промедлениях. Он также упрека¬
ет Ричарда в том, что он не сдержал слово и не прислал
ему обещанную материальную помощь, что ему позволи¬
ло бы тоже отправиться на Святую землю37. Здесь также
речь идет о финансовых причинах: Ричарду нужно было
до отъезда собрать значительную сумму, и мы знаем
о трудностях, которые ему пришлось пережить, чтобы
добиться этого.
«Те, кто сражается»
Интерес Ричарда к крестовому походу был очевидным,
и он искренне желал участвовать в нем и сражаться за
дело Божье. Как и многие рыцари его времени и преды-
12-Ж. Флори
354
13. Ричард и три сословии
дущей эпохи, он был одновременно буйным и жестоким,
виновным в больших ошибках, но также кающимся, оза¬
боченным спасением своей души и в этом чувствитель¬
ным к «индульгенциям», обещанным за крестовый по¬
ход. Они гарантировали, по меньшей мере, тем, кто
отбывал, прощение исповеданных грехов. Урбан II ут¬
вердил это еще на Клермонском соборе во время Перво¬
го крестового похода в 1095 году,, и Урбан III повторил
то же обещание в тех же выражениях во время Второго
похода в 1146 году:
«Мы даруем им, властью Всемогущего Бога и Святого Пет¬
ра, князя апостолов, которая была нам дана Богом, отпу¬
щение и прощение грехов, такие, какие были установлены
нашим предшественником: тот, кто благочестиво совер¬
шит святое паломничество и кто осуществит его или ум¬
рет при осуществлении, получит полное прощение грехов,
если он покаялся в них с чистым и смиренным сердцем.
И он получит от Того, кто раздает вознаграждения, плод
вечной благодарности*3*.
Бернард Клервоский, проповедуя Второй крестовый по¬
ход, пошел еще Дальше, утверждая, что в противополож¬
ность мирским рыцарям, сражающимся со своими братья¬
ми с угрозой для души, рыцари Христа не подвергаются
такому риску, убивая неверных:
«Рыцари Христа, наоборот, находятся в полной безопасно¬
сти, сражаясь за своего Господа, они могут не бояться со¬
вершить грех, убивая своих противников, погибнуть, если
сами себя убьют. Какая бы смерть ни была, как бы она ни
наступила, она будет во имя Христа: в ней нет ничего пре¬
ступного, она очень славная. В одном случае, это чтобы
послужить Христу; в другом, она позволяет достигнуть са-
* мого Христа: он позволяет, что, мстя за него, нужно убить
врага, и чтобы утешить рыцаря он отдается ему охотнее.
Так, скажу я, рыцарь Христа идет иа смерть, ни в чем не
и -2
«Те, кто сражается»
355
сомневаясь; но он умирает с еще большей безопасностью:
он сам получает выгоду от своей смерти, а Христос от
ад
смерти, которую он дает» .
Бернард писал эти строки, думая о тамплиерах, постоян¬
ных рыцарях Христа, но его слова применительны ко
всем крестоносцам. Ричард, вероятнее всего, также ис¬
пытал воздействие этих концепций крестового похода,
делающими из рыцаря, сражающегося за возвращение
Святой земли, воителя Божьего, сражающегося ради
своего спасения с мечом в руке, как и следует для его
ранга.
Тем не менее, в мыслях Урбана II, Рауля Канского
и даже Бернарда Клервоского крестовый поход является
результатом метаморфозы, своего рода отрицанием
обычного рыцарства. Он требует от каждого рыцаря со¬
блюдения новых моральных обязанностей. Через неко¬
торое время после Первого крестового похода епи-
скоп-поэт Марбод Реннский, был одним из тех редких
людей, кто напомнил, что каждый рыцарь должен сра¬
жаться с неверными, чтобы быть достойным этого
звания40. Не все пошли за ним по этому пути.
Несмотря на искренние обязательства Ричарда в кресто¬
вом походе, его действия на Святой земле не получили
единодушного одобрения со стороны духовенства. Кри¬
тики восстали против роли Ричарда за границей. Его уп¬
рекали, в частности, в том, что он старался ради своей
славы, что больше внимания уделял операциям по укре¬
плению личного престижа и выгоды в Сицилии, Кипре
и даже, без особого успеха, на Святой земле, а также
в том, что у него были дипломатические и довольно дру¬
жеские отношения с Саладином, с его братом и с сара¬
цинами вообще. Французы прежде всего обвиняли его
в заключении мирного договора с врагом41, и Амбруаз
356
13. Ричард и три сословия
вынужден его оправдывать при каждой возможности,
свидетельствуя мимоходом о плохом мнении, циркули¬
ровавшем по этому поводу по крайней мере в части ар¬
мии. Он, например, подчеркивает, что даже во время ди¬
пломатических переговоров, отмеченных взаимными
визитами и обменом подарками, Ричард продолжал бить
врагов и рубить головы врагов, которые он выставлял
напоказ в христианском лагере, и что подарки, получен¬
ные от сарацинов, никому не причинили вреда, в проти¬
воположность действиям некоторых христиан, которые
«воровали из его кошелька» — если бы не эти послед¬
ние, Ричард завоевал бы всю Сирию, заявляет он вопре¬
ки очевидности42.
Его колебания, оцененные как излишняя осмотритель¬
ность и нежелание двинуться по направлению к Иеруса¬
лиму, когда все крестоносцы, в том числе из его лагеря,
желали освободить Святой город и Гроб Господень, на¬
влекли на него еще больше критики и непонимание со
стороны его верного сторонника Амбруаза, который раз¬
деляет в этом вопросе точку зрения французов, являв¬
шихся обычно целью его сарказма. Результатом этого,
как мы знаем, были возросшие глубокие разногласия ме¬
жду крестоносцами, и Гуго Бургундский составил о Ри¬
чарде «плохую песню», иронизируя по поводу бесслав¬
ного поведения короля, который ответил ему песней
такого же рода, высмеивавшей герцога. Амбруаз, одна¬
ко, полностью преданный делу короля Англии, порицает
такой образ действий: Бог не мог отдать победу, как он
это сделал во время Первого крестового похода, столь
разобщенной и мало озабоченной делом армии43. На
протяжении всего рассказа он пытается стереть этот об¬
раз крестоносцев, связанный не только с Филиппом Ав¬
густом, который очень быстро вернулся назад, чтобы
устроить с Жаном Безземельным заговор против Ричар-
12-4
«Те, кто сражается»
357
да, но также и к последнему, чей несвязный выбор и
слабые результаты они подчеркивали. Сам Амбруаз пре¬
доставляет этому доказательства, раскрывая причины,
побудившие его написать, — прежде всего, желание оп¬
равдать крестоносцев, которые столько страдали за Гос¬
пода и испытали беды не только в Сирии, но и во время
дороги домой, когда многие погибли на море, во время
кораблекрушений:
«Многочисленны те, кто, будучи неосведомленным, много
раз рассказывали, в своем сумасшествии, что они ничего
не делали в Сирии, так как они не завоевали Иерусалим.
Но они не очень хорошо знали о том, что случилось, и по¬
рицали, ничего не зная, ни разу не ступив туда ногой. Что
же до нас, кто там был, кто видел, что там произошло,
и вынужден был вынести те же муки, мы не должны врать
по поводу того, что перенесли те, кто страдал во имя Бога,
и что мы видели собственными глазами»44.
Амбруаз не единственный, кто принимает во внимание
эти неблагоприятные слухи по поводу крестоносцев. Ра¬
уль де Коггесхолл также упоминает о них. Более того,
он их разделяет. Для него все горести, которые они ис¬
пытали на обратном пути, кораблекрушения, разделе¬
ния, засады, различные сложности, даже пленение,
в том числе и Ричарда, — все это является результатом
высшего наказания «дезертирам Бога», которые не вы¬
полнили миссию, которая была на них возложена. В его
план входила передача им Иерусалима и Святой земли,
и они смогли бы подчинить страну, если бы сражались,
вместо того чтобы сдаться. Смерть Саладина, за которой
последовали споры его наследников, является тому
доказательством45. Значение присущей справедливости
еще является фундаментальным компонентом средневе¬
кового мировоззрения. Провал и горе свидетельствуют
о неблагосклонности Господа и о его наказании46.
358
13. Ричард и три сословия
Невозможно не заметить в ангажированном рассказе
трувера-жонглера Амбруаза пропаганду, главным обра¬
зом предназначенную для того, чтобы «поправить дела»
крестоносцев, и особенно Ричарда. Однако даже в этом
рассказе внимание акцентировано на рыцарских добро¬
детелях короля Англии, совершенных на Святой земле
во благо Божьего дела и христианства, но восхваление
их показывает, насколько они присущи самому Ричарду,
проявившему себя, особенно во время крестового похо¬
да, как модель короля-рыцаря.
Каковы же добродетели, которые так нравится восхва¬
лять и которых ожидают от каждого члена этого сосло¬
вия с момента его рождения? Литература того времени,
лучше чем любой другой источник, предоставляет нам
их отражение. Эпические песни, посвященные таким
персонажам, как Роланд, Оливье, Айоль, Гийом Оранж-
ский, Жерар Руссийонский, Гарен де Монглан или Рено
де Монтобан, превозносят, прежде всего, храбрость, во¬
енное мужество, физические и моральные качества, ко¬
торые делали из героя несомненного воина. Романы, ни
в чем не принижая эти чисто военные качества, которые
всегда составляли основную черту романтических геро¬
ев, добавляют ко всему прочему другие более куртуаз¬
ные добродетели, которые Церковь сразу же пытается
христианизировать или скорее изменить и сосредото¬
чить в форме своих собственных доктрин, как она пы¬
талась сделать раньше для войны, с крестовым
походом.
Этот процесс разработки и восстановления происходит
даже в эпоху Ричарда, и нельзя еще полностью приме¬
нить к рыцарству его времени идеализированный образ,
который нам рисуют романы начала XIII века и, в част¬
ности, написанный Раулем де Уденом в 1210-1220 годах
«Те, кто сражается»
359
Roman des eles — «катехизис идеального рыцаря», по
определению великого романиста Александра Миша47.
К этому времени храбрость не только является синони¬
мом к слову «военное мужество», но также означает
ценность, залог признания, который воспитывает чело¬
века. Рауль де Уден превозносит над всеми рыцаря, символ
gentillesse (благородства), что, по его словам, является
залогом достойного поведения. Два крыла, упомянутые
в названии его поэмы, называются «Щедрость» и «Учти¬
вое поведение».
Первое — «Щедрость» — учит хорошо давать, щедро,
без расчета и намерения получить что-то взамен;
второе — «Учтивое поведение» — учит хорошо вести
себя в обществе, отвергнув гордыню, бахвальство, чван¬
ство, злословие, зависть, но любя радость, песни и дам.
Автор по этому поводу предается долгому рассуждению
на тему любви, ее радостей и горестей, ее счастья и ее
угроз, сравнивая ее с морем, вином и розой48.
Этот маленький учебник знаний правил хорошего тона
восхваляет в основном физические качества и формы
поведения, которые под влиянием поэтов и романистов
понемногу усваиваются, чтобы сделать из рыцаря мо¬
дель идеального аристократа, приобщенного к культуре,
приветливого и любезного, умеющего жить и любить,
пить, петь и ухаживать за дамами. Удивляет тот факт,
что из-под пера этого человека, воспитанного в духе
церкви, вышла лишь краткая ссылку на миссию, кото¬
рую Церковь так давно пыталась приписать рыцарству.
Оно должно почитать и защищать церковь, поскольку,
как пишет он и как выражается позднее Дама с озера
в воспитании Ланселота, для этого она и была когда-то
создана. Самая лучшая «добродетель» в ее глазах это
«Святую Церковь прославлять».
360
13. Ричард и три сословия
Но каким образом? Об этом ничего не сказано. И это
скрытое упоминание (только пятнадцать стихов в собра¬
нии из шестисот шестидесяти) кажется лишь своего
рода уступкой вынужденному почтению к религии. Вся
остальная поэма посвящена восхвалению мирских ка¬
честв куртуазного рыцарства, которые Ричард в литера¬
турной среде двора уже научился применять и, возмож¬
но, почитать.
Храбрость, щедрость, учтивость являются в конце XII ве¬
ка основными добродетелями рыцарства. И не случайно
Амбруаз оправдывает в этих выражениях один из своих
рассказов, касающихся короля Англии, во время его вы¬
садки в Акре, чтобы «служить там Богу»:
«Учтивость, храбрость,
Щедрость — вот чем он руководствуется
В жизни*49.
14. РЫЦАРСКАЯ ХРАБРОСТЬ
Аристократическое военизированное общество
Самой главной обязанностью рыцарей было сражение.
Не удивительно, что почти в каждом литературном про¬
изведении Средневековья восхваляются качества, ожи¬
даемые of каждого солдата: храбрость, физическая и мо¬
ральная смелость. Эти чисто военные качества были
приняты и в некотором роде «восстановлены» аристо¬
кратией с того момента, как ее члены стали вести себя
как воины, на своем уровне начальников, управляющих
и хозяев.
Такое понимание не является, однако, очевидным фак¬
том и не проявилось во всех слоях общества. Оно харак¬
теризует возникновение общего мировоззрения в от¬
дельно взятом обществе — в аристократическом
обществе Запада, которое после внедрения социальных
структур, обозначаемых удобным, но не совсем отвечаю¬
щим действительности термином «феодализм»1, оцени¬
вает военные качества. Они стали необходимыми в вое¬
низированном обществе, где центр политической, ад¬
министративной, судебной и экономической власти
находился в замке. Исполнителями этой власти, олице¬
творяемой на местном уровне владельцами замков, были
их воины, их milites, одновременно защитники, покрови¬
тели, грабители и порой угнетатели безоружного
населения.
362
14. Рыцарская храбрость
Далекие германские корни такой системы ценностей не
вызывают сомнений. Суммарное их изложение можно
найти у Тацита, который, как хороший римлянин, ува¬
жающий социальные ранги и гражданскую иерархию,
удивляется, видя, как почти «варварский» народ про¬
славляет военные добродетели; он удивляется еще боль¬
ше, видя у них начальника, соперничающего в смелости
со своими сотоварищами в сражении, которые ему пол¬
ностью преданы и будут считать себя обесчещенными,
если не будут сражаться так же хорошо, как и он2. Это
сотоварищество, эта личная преданность и этот культ
военной силы в лоне германского комитата распростра¬
нились, как подтверждают сегодня все историки, в за¬
падном средневековом обществе. Они ему обеспечили
свою базу, свою систему ценностей, даже если они ис¬
пытали в процессе развития некоторые изменения
и смягчения отчасти под влиянием Церкви. Но Франко
Кардини прав, подчеркивая, что «нельзя говорить о пре¬
емственности между германским воином и средневеко¬
вым рыцарем — есть только скачок в культуре*3.
Придание большего значения этим качествам, присутст¬
вующим в меровингском и каролингском мире, было, ве¬
роятно, также связано с тем, что единодушно было на¬
звано «мутацией тысячного года», понятием, которое
недавно разделило историков на соперничающие школы.
Многие, и мы можем с сожалением это констатировать,
иногда теряли чувство меры и руководствовались эмо¬
циями, а не аргументами.
Споры здесь недопустимы4. Так как все, мутационисты
и антимутационисты, соглашаются, по крайней мере,
в одном — в возрастающей роли в средневековом обще¬
стве XI века замков и рыцарей. Они или занимают «ес¬
тественное* место в системе правления князей, у кото¬
рых они в своей массе находятся в подчинении, играя
Аристократическое военизированное общество
363
роль факторов порядка, как считают «антимутациони-
сты»; или, наоборот, находятся в самом сердце настоя¬
щего политического, социального и экономического пе¬
реворота, превратив окрестности замка в автономные
территории, избегая централизованной власти, пережи¬
вающей период упадка, — в этом случае рыцари играют
роль зачинщиков политического и социального беспо¬
рядка и экономической тирании на местном уровне, как
считают мутационисты. Впрочем, существовало большое
количество региональных вариантов, согласно которым
короли и графы умели (или не умели) сохранять власть
над рыцарями, у которых, как утверждает Иоанн Сол-
сберийский, в середине XII века было в руках данное
правителями оружие, необходимое, чтобы диктовать
свои законы.
Во всяком случае, начиная с XI века звучит искренняя
и столь частая похвала этим старинным военным качест¬
вам. Было ли это лишь «открытием» или же настоящей
«революцией»? Заметен ли эффект этих перемен в ту
эпоху, когда культура и латинская письменность, оста¬
ваясь в руках духовенства, начала занимать свое место
среди мирян, в первую очередь среди правителей, окру¬
женных семьями, родственниками и воинами?
Потому ли Церковь, которая так нуждается в рыцарях,
уделяет большое внимание их качествам и позволяет
еще большее восхваление, устное и письменное, напри¬
мер, в эпических песнях, к которым она привыкает, по¬
тому что в них воспеваются христианские подвиги про¬
тив «язычников», неверных сарацинов? Бее эти причины
содержат часть правды, но это не столь важно. Эти не¬
опровержимые феномены характерны для идеологиче¬
ского продвижения ценностей, которые почитаются мир¬
ской аристократией. И это военные ценности. На
вершину добродетелей они ставят, по разным причинам.
364
14, Рыцарская храбрость
которые нам надо разобрать, «храбрость», в высшей сте¬
пени рыцарское качество, воспетое во всех своих фор¬
мах в эпопеях, в небольших поэмах в стихах, в рифмо¬
ванных хрониках и романах.
Эпический герой
«Песнь о Роланде», в начале XII века, предоставляет нам
парадигму личности Роланда, модели эпического героя,
всегда готового достать свой клинок, способного на кра¬
сивые удары мечом и копьем, нацеленные на то, чтобы
завоевать любовь короля5, завоевать признание и упроч¬
нить свою славу, доказывая свою смелость, доходя при
этом до крайностей (и даже до чрезмерности, когда Ро¬
ланд доходит до того, что отказывается трубить в рог,
призывая на помощь, что привело к поражению и гибели
христиан из арьергарда6). Откуда такое поведение? Ро¬
ланд поступил так не столько для того, чтобы получить
венец мученика, а для того, чтобы избежать высшего уп¬
река, обвинения в трусости, которое не смывается. Та¬
кой упрек привел бы к тому, что были написаны «плохие
песни» о нем, позорящие не только его, но и всю его се¬
мью, его клан, его потомство, навсегда обесчещенное.
Чтобы избежать этого позора, рыцари эпопеи и романов
в некотором роде приговорены к героизму. Один специа¬
лист в области средневековой литературы отнес к разря¬
ду «культуры стыда» эту систему ценностей, которая
из-за социального давления и положений морали прово¬
цирует рыцаря на переход всех границ в поисках
подвигов7. Эта система существует еще до конца XIII ве¬
ка, но уже смягченная и улучшенная двумя веками раз¬
мышлений. Жуанвиль, например, рассказывает о нере¬
шительности, проявленной во время сражения при
Эпический герой
365
Мансуре Эраром де Сиври, раненным в лицо и потеряв¬
шим многих своих людей:
«„Сир, если вы считаете, что ни меня, ни моих потомков
в этом не упрекнут, я позову на помощь графа Анжуйско¬
го, которого я вижу посреди поля”. А я ему сказал: „Мес-
сир Эрар, мне кажется, что вы окажете себе великую
честь, если отправитесь за помощью для нас, чтобы спасти
наши жизни, так как и ваша в большой опасности”; (...) он
спросил совета у всех присутствующих там рыцарей, и все
ему посоветовали то, что я ему посоветовал*8.
К этому страху бесчестия прибавляется иногда формаль¬
ное уважение к личной клятве, добровольному обету,
сделанному Богу, как в случае Вивьена в «Песне о Гийо¬
ме»: он поклялся никогда не отступить перед сарацина¬
ми на поле боя. Та же песнь, как и большинство эпопей,
противопоставляет такому поведению героя без страха
и упрека трусость антигероев, которые, как Тибо де
Бурж и его подчиненный Эстюрми, бахвалятся перед
битвой, но проявляют малодушие при ее приближении,
постыдно дезертируют с поля боя, предают своих това¬
рищей, подвергнув их большей опасности, добавляя мо¬
ральную грязь их страха к физической грязи, которая за
этим следует9. Так в различных литературных вариаци¬
ях на тему сражающегося героя мы находим сущность
проблематики рыцарства. Однако речь здесь идет только
о наиважиейшей задаче солдата во всех армиях мира —
не сбежать во время сражения, не дезертировать с поля
боя, «не выйти из строя», не получив приказа, не бро¬
сить своих товарищей. Это центральная позиция военно¬
го регламента, основной элемент всей военной деонто¬
логии, а не отличительный знак рыцарства.
Однако именно рыцари, которым легче покинуть поле
боя и которые чаще так поступают, берут на себя обяза¬
тельство уважать эти принципы. В ИЗО году Ордерик
366
14. Рыцарская храбрость
Виталий рассказывает об эпизоде, который объединил
два упомянутых нами аспекта. Он рассказывает о чрез¬
мерном желании молодого рыцаря Галерана де Мёлана
проявить рискованную храбрость во время сражения
при Бургтерульде в 1124 году. Нарушив приказ Амори
де Монфора, этот молодой Галеран, желая с помощью
оружия сделать себе имя10, хотел атаковать противни¬
ков, принявших оборонительную позицию. Он уже пред¬
ставил их побежденными. Но Амори его отговорил: вра¬
жеские рыцари сошли с лошадей, а значит, имеют
намерение сражаться до конца, так как, по его словам,
рыцарь, который спешился, готов победить или умереть,
но не покинуть поле боя11. Другие презирали своих вра¬
гов, которые собирались сражаться как простые пехо¬
тинцы, и видели в них только сборище крестьян и слуг,
неспособных, в их глазах, оказать достойное сопротив¬
ление цвету рыцарства Франции и Нормандии, который
стоял перед ними12. Галеран первым повел за собой
в бой войско из сорока рыцарей. Но он потерял лошадь,
убитую под ним выстрелом из лука, с другими приклю¬
чилось то же самое еще до того, как они смогли что-ни¬
будь предпринять. Галеран был взят в плен с восьмьюде¬
сятью рыцарями, а большинство его сотоварищей
пустились в бегство.
В 1141 году в сражении под Линкольном, в то время как
многие рыцари (среди которых многие принадлежали
к знати, чьи имена Ордерик Виталий называет) подда¬
лись панике и разбежались кто куда, король Англии
Стефан и его соперник Ранульф спешились, чтобы сра¬
жаться вместе с пехотинцами, подбадривая их таким об¬
разом и показывая, что их обязанность — сражаться до
конца13.
В истории этого периода известны многие примеры мас¬
сового бегства рыцарей, оставляющих своих пехотинцев
Эпический герой
367
в крайне тяжелом положении и обрекающих их на вер¬
ную смерть. Ричард де Девиз рассказывает об очень су¬
ровом правиле, существующем на этот счет и об обе¬
щанных наказаниях виновным — утрата воинского
пояса для всадников (то есть их положения), ампутация
ноги для пехотинца14.
Дезертирство знаменосца еще тяжелее, так как это мо¬
жет заставить ошибочно подумать о приказе об отступ¬
лении или поражении и привести к массовому бегству
с поля боя. Гийом де Нефбург рассказывает по этому по¬
воду о недоразумении, произошедшем с Генрихом Эссек¬
сом, знаменоносцем короля Генриха II, во время сраже¬
ния в Уэльсе. Ошибочно подумав, что король погиб, он
опустил знамя, знак единения, и бросился бежать, рас¬
пространяя ложную весть о смерти короля. Он был об¬
винен в предательстве Робертом де Монфором, который
вызвал его на судебный поединок; проиграв этот бой,
Генрих Эссекс был признан виновным и приговорен
к смерти. Его наказание было смягчено самим Генрихом II,
но он должен был уйти в монастырь н оставаться там до
конца дней своих, а все его имущество было конфиско
вано15. Однако здесь речь не шла о явной трусости, а все¬
го лишь об ошибочном суждении.
Известно бегство (или скорее отказ) графа Стефана
Блуаского во время Первого крестового похода в Анти¬
охии, когда он счел ситуацию крестоносцев, окружен¬
ных огромной мусульманской армией эмира Карбуки,
безнадежной. Стефан на время уехал из города по меди¬
цинским причинам, но его отсутствие было так плохо
воспринято, что ему инкриминировали симуляцию бо¬
лезни, с целью покинуть войско и подготовить свой по¬
бег. Его «трусость* была повсеместно заклеймена позо¬
ром, и его жена Адель, дочь Вильгельма Завоевателя, не
368
14. Рыцарская храбрость
смогла вынести этого. Достойная наследница своего
отца дала понять своему мужу, слишком мудрому, чтобы
быть героем, что его долг — снова отправиться в Свя¬
тую землю, чтобы смыть эту грязь с рода. Он принял
участие во второй экспедиции в 1101 году и на этот раз
нашел там славную смерть, которая его реабилити¬
ровала16.
Бегство рыцарей не было непостижимым в ту эпоху,
и возможно, именно поэтому рыцарская этика выносит
такой суровый приговор. Потому эпопеи описывают сво¬
их героев, благородных рыцарей нечувствительными
к страху17; потому также писатели в полном составе
празднуют храбрость и отвагу западных рыцарей и бичу¬
ют, наоборот, малодушие, трусость восточных воинов,
в частности, греков, которых Жоффруа Малатерра
в конце XI века, Гальфрид Монмутский через сорок лет,
а хронисты Ричарда в конце XII века неизменно причис¬
ляют к изнеженному народу, неспособному к войне, ле¬
нивому, привыкшему к предательству и бегству18.
Однако соответствует ли эта отвага, так расхваливаемая
французскими рыцарями, действительности? Почему ав¬
торы так настаивают, что это качество присуще «вели¬
ким»? Филипп Контамин пришел к выводу, что общий
пафос эпопей, хроник, биографий, романов и других по¬
вествовательных документов «заставляет думать, что
храбрость — это манера поведения прежде всего ари¬
стократическая, благородная, связанная с расой, кро¬
вью, родством, как индивидуальное действие, пружиной
которого является амбициозность и алчность в области
временных благ, озабоченность славой, почестями, по¬
смертным признанием. Нужно избегать позора, к кото¬
рому ведут леность, праздность и трусость»19.
Личность среди толпы
369
Личность среди толпы
Настаивание на индивидуальной храбрости, добавляет
Контамин, могло заставить поверить, что средневековая
война — это серия личных подвигов, поединков. В дей¬
ствительности же все было несколько по-другому. Из¬
вестно, по крайней мере из работ Ж. Ф. Вербрюггена,
что средневековое рыцарство было эффективным благо¬
даря своей сплоченности20. Рыцари были разбиты на
плотные отряды и практиковали коллективную атаку,
в котором личная инициатива была слабой, а военная
тактика более разработана, чем это можно было предпо¬
ложить. При таких условиях коллективная сплочен¬
ность являлась качеством первостепенного значения,
приобретаемым благодаря упражнениям и турнирам,
подкрепленным классовым сознанием и заинтересован¬
ностью в добыче. Индивид в реальности имел меньшее
значение, чем это утверждают литературные источники.
Страх и смелость следует скорее понимать в контексте
этого коллективного критерия. Рыцари боялись оказать¬
ся незащищенными в этом безликом, большом теле,
в компактной массе рыцарства, чья власть, скорость, за¬
щитное оружие и единство обеспечивали почти полную
защиту. Более всего они боялись оторваться от массы,
быть схваченными и безоружными попасть в руки про-
тивников-пехотинцев, которые, будучи бесчувственными
«к рыцарскому кодексу», не колеблясь, их убьют.
Для спроведливости по этому поводу следует упомянуть
некоторые нюансы. Первый касается противопоставле¬
ния индивид-коллектив, в котором не нужно заходить
слишком далеко. Довольно долгое время средневековые
сражения описывались, опираясь исключительно на до¬
кументы, представлявшие все только самое лучшее: на
песни о деяниях и романы. Эти литературные произведения
370
14. Рыцарская храбрость
акцентируют внимание на индивидуальных действиях
их героев, из которых им легче составить физический и
моральный портрет, к которому читатель или слуша¬
тель может себя приравнять, отвечая таким образом на
ожидания публики и обеспечивая одновременно их ус¬
пех. Рыцарская обязанность — это, прежде всего, кол¬
лективное действие, а средневековые сражения не пред¬
ставляли собой череду рыцарских поедннков. Наоборот,
битвы были очень редкими, а преобладали в основном
осады, грабительские рейды и разрушения. К тому же
даже в битвах или простых стычках рыцарство не всегда
играло первостепенную роль. Это только в повествова¬
ниях все внимание сосредоточено на элитных воинах,
военной аристократии, рыцарстве, и еще больше на ин¬
дивидах, в частности благородных сеньорах и прави¬
телях.
Однако можно также заметить, что если нарративные
источники так настаивают на личных достижениях неко¬
торых рыцарей, в основном (но не всегда) сеньоров вы¬
сокого статуса, то их действия считались действительно
важными, определяющими или, по меньшей мере, могли
быть таковыми. Если некоторых из них в действительно¬
сти (и это так) попрекали за отсутствие смелости, а дру¬
гих, наоборот, прославляли за храбрость, это значит,
что поведение и военные качества этих людей могли
быть различимы в массе, несмотря на коллективный ха¬
рактер действия. Впрочем, даже в этой сплоченной
службе личность как таковая не исчезает, не больше,
чем в современных командах, практикующих коллектив¬
ную игру. Победа, конечно, является результатом не
суммы персональных действий, а скорее самоотвержен¬
ности и связности всех в единении и коллективном дей¬
ствии. Команда, состоящая из блестящих личностей,
имеет все шансы перенести свои качества на массу по¬
Личность среди толпы
371
средственных игроков, пусть и лучше сплоченных.
В коллективном обязательстве, каким бы массивным
оно ни было (а оно должно быть таким, чтобы быть эф¬
фективным), каждый рыцарь в конечном итоге оказыва¬
ется лицом к лицу с одним противником. В массе про¬
тивников в момент столкновения он противопоставлен
одному противнику, в натиске, который за этим следует,
в данный момент он имеет перед собой одного соперни¬
ка, которого надо проткнуть мечом или копьем. Жизнен¬
ная необходимость изначальной сплоченности не проти¬
воречит индивидуальной ценности каждого рыцаря,
входящего в состав группы.
Иными словами, индивидуальная ценность, храбрость,
«отвага» каждого, если они используются в интересах
коллектива (и вот камень преткновения в этой пробле¬
ме), вносят свой вклад в общую победу и играют перво¬
степенную роль.
Впрочем, у нас есть доказательство того, что было ска¬
зано. В турнирах, как н в военных противостояниях, на
которые они еще походили в эпоху Ричарда, бойцы, по¬
сле коллективных схваток, умели выделить уважитель¬
ные достижения каждого воина и выбирали среди них
тех, кто всех превзошел своей храбростью. Они «полу¬
чали награду», как в турнирах, так и в настоящих сра¬
жениях; их называли «добрыми рыцарями». Это еще
было при Людовике Святом, как свидетельствует Жуан-
виль, знавший также имена некоторых известных лично¬
стей, которые в сражении выказали трусость, но решив¬
ший не упоминать их в своем произведении, чтобы не
запятнать их память, поскольку с того времени их уже
нет в живых21. В равной степени известно, что, будучи
озабоченными личной славой, некоторые рыцари не со¬
блюдали дисциплину и стремились напасть раньше,
быть в самой гуще событий, нанести первый удар, что
372
14. Рыцарская храбрость
рассматривалось как честь, вожделенная и постоянно
требуемая.
Все эти реальные факты должны нас научить не проти¬
вопоставлять слишком систематично личность коллек¬
тиву. Храбрость каждого полезна рыцарству в целом и в
таком случае прославляется, если она в его интересах,
и порицается, но часто с недоговорками, если она может
ему навредить. Это можно проследить в уставах рыца¬
рей тамплиеров, чья образцовая сплоченность и дисцип¬
лина вызывали всеобщее восхищение, несмотря на неко¬
торые существенные недостатки некоторых из них.
Отметим, что и трусость здесь тяжело наказывается,
и чрезмерная отвага тоже сурово карается. Брат, кото¬
рый покидает поле битвы, чтобы спасти свою жизнь, ис¬
ключается окончательно из ордена («потеря дома»);
а тот, кто атакует или выходит из строя без разрешения,
исключается временно («потеря одежды»); если же он
гонфалоньер (знаменосец), он заключается в кандалы
и теряет свою должность. Возможно лишь одно отклоне¬
ние от этого правила: если рыцарь видит христианина,
чья жизнь оказалась под угрозой, потому что тот «ото¬
рвался от своих по глупости», его совесть может побу¬
дить его броситься на выручку; он может это сделать, но
должен сразу же вернуться на свое место в строю22.
В уставе тамплиеров это единственное исключение.
«Обычное» рыцарство, во всей своей красе, наоборот,
считает, что им предписана обязанность помогать рыца¬
рям, которым угрожает опасность. Стыдно ее не соблю¬
дать. Во время крестового похода Ричарда в 1191 году
в битве при Арсуре, граф Дрё был сильно порицаем за
то, что не последовал этому правилу. И, наоборот, во
время той же битвы Амбруаз свидетельствует о наруше¬
нии дисциплины госпитальерами. Ричард отдал приказ
спокойно переносить нападки и провокации сарацинов,
Личность среди толпы
373
а госпитальеры воспротивились этому решению, сочли
его признаком малодушия и начали атаку, не дождав¬
шись приказа:
«Сеньоры!
Нас принимают за трусливых людей,
Никогда я не испытывал такого стыда,
А ведь никого из моих людей нельзя в этом упрекнуть»23.
В другом эпизоде в нюне 1192 года во время нападения
турок на христианский лагерь под Беит-Нуба один ры¬
царь ордена госпитальеров, Роберт Брюггский, опередил
знамя своего ордена из-за избытка отваги; атакуя одного
турка, он проткнул его насквозь копьем. Глава ордена
хотел наказать его за эту недисциплинированность, но
представители знати, «знатные люди», встали на его сто¬
рону, прося, чтобы ему простили эту отвагу24.
Восхваление «бескорыстной» храбрости и отказ без при¬
чины покинуть поле сражения, подобно Ролаиду или
Вивьену, какими бы ни были обстоятельства, не следует
считать непререкаемыми, даже в эпопеях XII века.
Очень рано встает вопрос о достойном отступлении, ко¬
гда всякое сопротивление становится бесполезным, бес¬
смысленным, и следует, наоборот, в общих интересах
спасти жизнь, чтобы сохранить шансы для будущей по¬
беды как мести за нынешнее неизбежное поражение,
или же по другим высокоморальным причинам. Такой
случай изложен, например, в «Песне о Гийоме», где эпи¬
ческий герой, оставшись один в живых после массовой
атаки сарацинов, решает вернуться к себе, пересекает
вражеские линии, переодевшись в неверного, чтобы со¬
общить своей жене Гибурк о поражении и о смерти ее
племянников, собрать новое войско, чтобы забрать их
тела, и если возможно, отомстить за их смерть. Не¬
сколько раз поэт настойчиво замечает, что, оставляя
поле боя иноверцам, Гийом не убегает — он уходит.
374
14. Рыцарская храбрость
Здесь заметны признаки появления новой проблемы, ко¬
торая, абстрагируясь от самого действия, акцентирует
внимание на мотивации, способной изменить моральный
облик. Эти новые элементы вмешиваются в прогрессив¬
ное формирование рыцарской этики25.
«Лучшие рыцари в мире»
Другой важный нюанс имеет отношение к страху. Я не
считаю разумным противопоставлять в этом вопросе
эпических и романтических героев, которые якобы были
«нечувствительными к страху», реальным рыцарям, ко¬
торым, наоборот, он свойственен. Настойчивость, с кото¬
рой литературные произведения акцентируют внимание
на храбрости их героев, осмеливающихся противостоять
многочисленным врагам, способных быть сильнее, когда
жизни угрожает опасность, и сражаться порой до смер¬
ти, но чаще до победы, подчеркивает, несомненно, иде¬
ал, к которому нужно стремиться, недосягаемый в своей
силе и своем совершенстве, но в то же время и пред¬
ставляет модель, не . выходящую за пределы нормы
и личного опыта реальных рыцарей. Этот идеал лишь
превосходит их своей чрезмерностью, своей облагоро-
женностью, не потому, что этим героям не ведом страх
(что сделало бы их инопланетянами), а потому, что они
способны победить его и действовать, несмотря ни на
что. За исключением отдельных случаев, когда ирреаль¬
ность происходящего создает комический эффект (на¬
пример, персонаж Райнуарта обладает геркулесовой си¬
лой и способен разгромить и уложить на месте целый
вооруженный эскадрон с помощью бревна, которое не
смогло бы поднять несколько человек, объединивших
свои усилия), эпические герои погружены в обычную
среду рыцарей, где они выражают свои чувства и стра¬
«Лучшие рыцари в мире»
375
хи. Их ценности схожи. Только их шкала отличается,
а их интенсивность в десять раз выше.
По этой причине эпопея, вопреки своей гиперболиче¬
ской пропорции карикатуре (а возможно, благодаря ей),
сохраняет реалистический характер, противостоящий
тональности романов, погружающих в мир грез, фей,
шарма и приворотных зелий, магов и талисманов, услов¬
ностей и секретов, где герой следует слову чести или
молчанию, формуле или желанию, пари и оказывается
в другой вселенной, по другую сторону зеркала, где он
становится эффективным или, наоборот, недействен¬
ным. В эпической песне герой является сверхчеловеком,
потому что он превосходит себя, но сохраняет при этом
свою человеческую сущность, испытывает те же страда¬
ния, те же страхи, что и обычные люди, воспитывает
в себе те же достоинства. И именно благодаря своей
верности этим воспеваемым ценностям ему удается по¬
бедить страх, и он тут же становится образцом для ре¬
альных рыцарей26.
Известно, что они становились такими. В 1066 году при
Гастингсе один жонглер призывает к храбрости нор¬
мандских воинов, которые собирались противостоять
войскам Гарольда, напевая им песнь о подвигах Роланда
в Ронсевальском ущелье27. Со времен Первого крестово¬
го похода до 1100 года отвага лучших рыцарей сравнима
с отвагой Роланда или Оливье, как впоследствии, мы
увидим это, с наилучшими военными подвигами Ричар¬
да. Модель сохранилась в памяти, провоцируя на подра¬
жание, воспроизведение.
В воображении ли только? Или также частично в реаль¬
ности? Произведения, которые в XI и XII веках описыва¬
ют высокие подвиги рыцарей, вероятно, чрезмерно напы¬
щенны. Однако они восхваляют те же виды поведения,
376
14. Рыцарская храбрость
доказывая этим существование некоего осмоса между
мирами эпических героев и рыцарей, получавших боль¬
ше удовольствия от эпических песен, которыми они мог¬
ли вдохновляться и в которых могли находить свое
отражение.
Восхваление отваги и смелости, то есть дерзости и не¬
устрашимости, очевидно, не так далеко зашло в латин¬
ских источниках, более пропитанных христианской ре¬
лигиозностью. Тем не менее, оно начинает обобщаться
в хрониках XI века и еще больше в XII веке. Еще более
значительным является то, что принцы и короли пред¬
ставлены все чаще и чаще в качестве рыцарей, а не
только военачальниками и стратегами. Они смешивают¬
ся со сражающимися, провоцируя их на храбрость сло¬
вом и примером.
Случай Вильгельма Завоевателя уже был упомянут: ав¬
тор его панегирика Гийом де Пуатье начинает свою по¬
весть о его правлении с момента посвящения его в рыца¬
ри, когда он, получив оружие и власть герцога, заставил
всех соседей дрожать от страха. Повествуя о битве при
Гастингсе, представленной на гобелене из Байе, он опи¬
сывает Вильгельма среди своих воинов, вооруженных
тем же оружием, и говорит, что он выглядит внушитель¬
нее с обломком копья, чем те, кто пользуется длинными
дротиками, и он выше, чем Цезарь, так как одновремен¬
но генерал и солдат. Во время другого сражения, при
осаде Домфрона в 1050 году, Вильгельм Завоеватель от¬
правляет к Жоффруа Мартеллу молодых знатных раз¬
ведчиков, чтобы прощупать почву. Жоффруа с помощью
своих глашатаев дает знать, что завтра утром он придет
«будить часовых Вильгельма»; он хорохорится, стараясь
показать, что не боится личного противостояния: «он за¬
ранее говорит о том, какие у него будут в сражении
«Лучшие рыцари в мире»
377
конь, щит и доспехи»; чтобы можно было его узнать,
примериться к нему в поединке даже среди толпы28.
Аристократия в эту эпоху принимает рыцарство или, по
крайней мере, его ценности. Принцы больше не гнуша¬
ются называться milites и даже приказывают изобра¬
жать себя на монетах и картинах в образе рыцарей, как
это сделал на своей надгробной доске (которая сейчас
находится в Мане) Жоффруа Плантагенет. Они также
принимают этот образ на своих печатях, как это делали
многие сеньоры XI века, а также сам Ричард в XII веке.
Они желают, чтобы их видели держащими меч в руке;
не меч правосудия, с которым они правят, сидя на тро¬
не, а меч всадника, или копье, украшенное знаменем,
отображающим гордость, которую они испытывают, сра¬
жаясь в качестве рыцарей.
Становится ясно, что эти военачальники, должно быть,
обладают храбростью, перешедшей от их подчиненных.
Хронисты, обязанные петь им хвалебные песни, пыта¬
лись иногда их сравнивать с «лучшими рыцарями
в мире». Это титул, который Амбруаз дал королю Ричар¬
ду, но которым Гийом Маршал мог гордиться в эпоху
правления Генриха II и который Гизельберт де Моне, на¬
пример, в 1137 году дал Жилю де Шин в знак признания
его храбрости и щедрости, проявленной как на турни¬
рах, так и на войне. Он и правда за морем убил льва, не
с помощью стрел, а будучи вооруженным только копьем
и щнтом, как настоящий рыцарь29.
Угроза сурового порицания малодушных и трусов, ло¬
жившегося пятном на весь их род, была, вероятно, доста¬
точной причиной для того, чтобы стимулировать боевой
пыл рыцарей. Сюда также добавляете^ благосклонность
дам, если верить текстам любого жанра, которые добро¬
вольно ассоциируют (и в идеале, и в действительности)
378
14. Рыцарская храбрость
любовь с храбростью. Согласно хронисту Ламберту
д’Ардру, Арнулю де Гиню в 1084 году удалось заполу¬
чить в жены дочь Бодуэна д’Алоста благодаря своим
подвигам в турнирах, слухи о которых достигли ушей
последнего и очень сильно его впечатлили. Век спустя
его тезка, посвященный в рыцари своим отцом в 1181 го¬
ду, прилежно посещает все турниры и состязания и свои¬
ми подвигами соблазняет графиню Иду Булонскую30 Ис¬
торической реальности известно много подобных случа¬
ев. Литературе еще больше. Тема бедного рыцаря,
получавшего благодаря своему победоносному мечу
руку и сердце девушки знатного рода, занимает здесь
важное место, питая, несомненно, мечты, фантазии, на¬
дежды и храбрость рыцарей среднего статуса, сыновей
обедневших семей или младших, оставшихся без наслед¬
ства. Для Бертрана де Борна, так же как и для Гийома
IX Аквитанского до него, дама может быть благосклонна
только к одному рыцарю, доказавшему свою храбрость,
щедрость и учтивость. Со своей привычной склонностью
к провокации он даже утверждает, что дама, взявшая
себе такого любовника, получала прощение всех грехов:
«Любовь хочет, чтобы любовник был хорошим всадником,
умело обращался с оружием, был щедр на подарки, гово¬
рил свободно и благородно, был способным на красивые
поступки и слова, где бы то ни было, настолько, насколько
власть ему позволяет, был приятным в общении, учтивым
и привлекательным. А дама, которая спит с таким любов¬
ником, очистится от всех своих грехов»31.
Можно найти множество примеров связи любви с ры¬
царством в романах, современных эпохе Ричарда Льви¬
ное Сердце32. Кретьен де Труа сам рассказывает о прин¬
ципе, сформулированном еще предком Ричарда по
материнской линии, принцем-трубадуром Гийомом IX
Аквитанским: дама, достойная ею называться, согласи¬
«Лучшие рыцари в мире»
379
лась бы отдать свою любовь и свое расположение только
храброму рыцарю. Так, чтобы заслужить любовь одной
красавицы, дочери своего сеньора (которая никогда не
согласится полюбить его по-другому), конюх Мелиан де
Лис должен пройти посвящение в рыцари и сразу же до¬
казать свои способности в турнире, организованном от¬
цом его возлюбленной. Она сама комментирует две при¬
чины своего требования: совершив подвиги, рыцарь
докажет свою любовь к ней и покажет «как он ею доро¬
жит»; своими боевыми способностями он покажет, за¬
служивает он ли ее33.
Последняя причина может быть интерпретирована двоя¬
ко. С одной стороны, здесь отражается вышеупомяну¬
тое: храбрость зажигает любовь в сердцах молодых деву¬
шек — так также считают сторонники рыцарства
в споре с духовенством в этом вопросе. С другой сторо¬
ны, причина может быть более корыстной: боевая сила
необходима, чтобы обеспечить защиту даме и ее землям,
приданому, которым она обеспечивает своего мужа, да¬
вая свое согласие34. Испытание на деле иногда необхо¬
димо, так как столь превозносимая храбрость может не¬
которых спровоцировать на хвастовство или, по меньшей
мере, на преувеличение своих достоинств.
В эпоху Ричарда автор романов Готье д’Аррас свиде¬
тельствует о распространении этой идеи, подвергая
в своем «Эракле» осуждению дам, которые предпочита¬
ют скромности хороших рыцарей болтовню говорунов.
Такое отношение, говорит он, толкает рыцарей на то,
что они становятся жонглерами, так как каждый пытает¬
ся отыскать способ понравиться своей подруге. Дамы
несут большую ответственность, уделяя внимание ис¬
тинным рыцарским достоинствам, они способствуют
распространению доблести, превозносят рыцаря и могут
улучшить его35.
380
14. Рыцарская храбрость
Эту же идею можно обнаружить у Гальфрида Монмут¬
ского, а впоследствии у Васа в основном тексте Арту-
ровской легенды и идеологии. Храбрость здесь ассоции¬
руется с другой фундаментальной ценностью в рыцарской
этике, хотя она больше аристократического происхожде¬
ния, чем военного, — с щедростью. При дворе Артура
она связана с храбростью в лице короля, который благо¬
даря ей окружает себя лучшими рыцарями в мире. При
его дворе ни одна дама не посчитает достойным отдать
свою любовь рыцарю, который трижды победоносно «не
доказал» свое мужество в рыцарских противостояниях.
Это моральное правило, говорит он, имело два преиму¬
щества: оно делало дам целомудренными, а рыцарей бла¬
городными, должными превзойти себя, доказывая свою
любовь36.
Интерес дам к подвигам рыцарей показан различными
способами, одним из которых является все более частое
присутствие дам на турнирах, которые в эпоху Ричарда
являются замаскированными войнами, происходящими
на открытой местности, а не на закрытом поле с трибу¬
нами и ареной. Однако дамы здесь тоже присутствуют,
литература и иконография, особенно в конце XII века,
представляет их нам на вершине замковых башен и на
городских стенах; это они часто передают рыцарю, счи¬
тавшемуся лучшим воином, приз, который обозначает
его победу и обеспечивает ему славу и хвалу.
Кретьен де Труа первый попытался решить в некоторых
своих романах различные проблемы, создаваемые отно¬
шением между любовью и рыцарством, и представил бо¬
лее высокий идеал, чем простой поиск подвигов37.
В «Эрике и Эниде», например, он выводит на сцену кон¬
фликт, который может противопоставить любовь храб¬
рости, когда полное удовлетворение любовью после
свадьбы может привести к тому, что сеньор начнет поль¬
«Лучшие рыцари в мире»
381
зоваться доходами со спорного имущества и забывает
постоянную погоню за подвигами, необходимыми для
поддержания его славы рыцаря. Гийом Маршал выска¬
зался по поводу молодого короля Генриха, который ску¬
чал в Англии, лишенной войн и турниров, что слишком
долгое бездействие стало причиной стыда молодой
знати:
«Все хорошо об этом знают,
что слишком долгое пребывание в покое
постыдно для благородного человека»38.
Кретьен де Труа по поводу своего героя Эрика уточняет
причины его бездействия: супружеское блаженство за¬
ставило его забыть о «рыцарских» упражнениях, то есть
о его боевой смелости39. Он не умаляет его щедрости,
так как этот крупный сеньор продолжает «содержать»
своих рыцарей, поддерживать их, дарить им подарки,
снабжать всем необходимым и даже больше, чтобы они
могли соответствовать своему статусу и участвовать
в турнирах. Но сам он их оставляет, слишком поглощен¬
ный счастьем и любовными утехами, которым он преда¬
ется со своей женой Энидой. Это гедонистическое пове¬
дение было плохо расценено, и снова распространяется
слух о его трусости. Герой пришел в упадок! Является
ли супружеская любовь препятствием для обязательной
рыцарской храбрости? В противоположность многим ро¬
манистам, Кретьен де Труа пытается показать, что
в этом нет ничего страшного, и реабилитирует любовь
в браке. Мария Французская в то же время идет по еще
более оригинальному пути, делая из чувства, которое
я бы назвал «настоящей любовью», двигатель всякого
благородного и достойного действия. Пусть эта любовь
расцветет в рамках брака или вне его, это не имеет зна¬
чения в его глазах, так как социальные условия иногда
делают из брака настоящего врага истинной любви,
382
14. Рыцарская храбрость
действительно основополагающей ценности. Рыцарство
и свадьба не всегда являются хорошей парой, но рыцар¬
ство и «настоящая любовь» всегда должны идти в паре40.
Эта проблема разрешена совершенно иным образом, не¬
жели у французских адептов кельтских легенд о Триста¬
не и Изольде41. Здесь закладывается фундамент рыцар¬
ской любви, вызывающей храбрость. Это всемогущая
любовь, в основном адюльтерная, по причинам одновре¬
менно социальным и психологическим, к которым мы
вернемся позже. Кретьен де Труа, кажется, сам исполь¬
зовал это настроение в довольно оригинальной манере
в своем романе «Рыцарь с повозкой», где внебрачная
связь героя с королевой Гвиневрой приводит его к под¬
вигам, а также к повиновению, то есть к позору, приня¬
тию всего бесчестия, пренебрежению специфическими
ценностями рыцарства, смыслом чести и заботой о сла¬
ве. На самом деле по недвусмысленной просьбе короле¬
вы и лишь для того, чтобы ей понравиться, он соглаша¬
ется пренебречь своей славой и всей надеждой
храбрости, соглашаясь сражаться как можно хуже, под¬
вергая опасности свою жизнь. Артуровские романы еще
больше расширяют тему внебрачной любви, порождав¬
шей храбрость, что повлекло за собой поэтическую ре¬
акцию духовного вдохновения, возможно, появившегося
уже в неоконченном «Рассказе о Граале» Кретьена де
Труа, который пытается одухотворить темы Артуровско-
го поиска и образы его главных персонажей42.
Несмотря на эту реакцию, ассоциация храбрости и вне¬
брачной любви правит в эпоху Ричарда. В начале XIII ве¬
ка Жервэ де Тильбюри оплакивает нравы, которые он
считает извращенными, и приводит против адюльтера
пример лебединой верности молодой знати, знающей
вкус любовных схваток и высоких военных подвигов
в эпоху, когда, по его словам, «разврат притягивает хва¬
«Лучшие рыцари в мире»
383
лу, когда внебрачная связь является знаком, который
разоблачает героя, когда скрытая благосклонность дам и
молодых девушек стимулируют дерзость выдающейся
знати»43.
Ричард Львиное Сердце при дворе Генриха II, так же как
и при дворе Алиеноры, неизбежно столкнется с этими
вопросами вместе с поэтами и жонглерами, которые ка¬
сались этих тем. Как и рыцари его времени, он культи¬
вировал ценности, восхваленные в эпопеях, романах
и большей части произведений, написанных для мирян,
исходивших от авторов, разделяющих это мировоз¬
зрение.
15. ДОБЛЕСТНЫЙ КОРОЛЬ АНГЛИИ
О своем сеньоре могу я вам сказать,
Что это лучший рыцарь
В мире и среди других рыцарей,
И щедрый, и благородный1.
Набросав этот скорый портрет Ричарда, Амбруаз ясно
описывает качества, отличающие короля в его глазах и в
глазах большинства его современников. В рассказе хро¬
ниста, посвященном главным образом крестовому походу,
он сосредотачивает внимание прежде всего на боевых
качествах короля Англии, его талантах военачальника,
предводителя людей, стратега, но больше всего рыцаря.
Среди этих черт характера доблесть занимает первое ме¬
сто. Что хочет этим сказать автор? И какое точное опре¬
деление следует дать этому слову?
Словарь храбрости
Анализ лексики, употребляемой Амбруазом для обозна¬
чения достоинства воина, очень характерен. Прилага¬
тельное «доблестный» появляется весьма часто (восемь¬
десят четыре раза) в его «Истории святой войны».
Смысл этого слова, отметим мимоходом, не всегда ис¬
ключительно военный, так как часто оно употребляется
по отношению к женщинам в абсолютно мирном контек¬
сте, в частности применительно к молодой жене Ричар-
12е
Словарь храбрости
385
да, Беренгарии2. В одном исследовании этого термина,
имеющего около восьмисот случаев употребления, соб¬
ранных в совокупности изучаемых текстов, состоящих
из семисот тысяч стихов, половина из которых на
старофранцузском3, Тео Венкелер показал, что слово
proz чаще всего не имеет отношения к смелости и воен¬
ной удали, но относится в более широком смысле
к одобренному поведению, соответствующему понятиям
чести и репутации. Прилагательное, в противополож¬
ность установленному мнению, не обозначает черту ха¬
рактера или физические данные, а скорее имеет соци¬
альную и интеллектуальную окраску; оно выражает
благоприятную оценку поведения, считающегося прием¬
лемым согласно моральным критериям. Чтобы правиль¬
но перевести это прилагательное, нужно было прибег¬
нуть к достаточно тяжелым формулировкам типа
«озабоченный своей репутацией», «сознающий свой
долг» или «заботящийся о совершенстве»4.
Ремарка разумна. Однако в контексте, в котором оно
употреблено в «Истории» Амбруаза, как и в большинст¬
ве рассказов, где военное действие занимает первое ме¬
сто, прилагательное proz чаще всего приобретает (кос¬
венно, но убедительно) значение военного качества; не
в нем самом, а в отношении с персонажем, качества ко¬
торого хотят подчеркнуть. Его массовое использование,
применяемое к рыцарям при выполнении их обязанно¬
стей, одновременно подчеркивает чисто военные качест¬
ва, которые являются сущностью рыцарей. Иными сло¬
вами, «proz chevalier» (доблестный рыцарь) означает
в первичном значении «прославленный рыцарь, достой¬
ный им быть», но качества, которые объясняют эту по¬
зитивную оценку, в данном случае относятся именно
к военной сфере, так что более позднее и слишком узкое
значение современного слова «доблестный» является
13-Ж. Флори
386
15. Доблестный король Англии
здесь доминирующим. В большинстве случаев это слово
используется в произведениях Амбруаза, посвященных
королю Англии. Ргог (доблестный) здесь употребляется
в основном для обозначения поведения неоценимого
воина, короля Ричарда5.
Военный смысл еще более выражен в слове proesce (му¬
жество), обозначающем действие, достойное такой хва¬
лы. Здесь слово почти всегда ссылается на подвиг, со¬
вершенный с оружием в руках и при условиях, когда
индивидуальное действие может быть выделено из мас¬
сы других действий, чтобы можно было этому поверить.
Король зачастую действует во главе группы рыцарей, бу¬
дучи их предводителем, но его участие в высшей степе¬
ни активно и даже преобладает. Желание Амбруаза соз¬
дать в лице Ричарда модель храбрости здесь еще больше
выражено, так как слово proesce, которое встречается
тридцать четыре раза в его рассказе, в большинстве слу¬
чаев применимо к королю (в двадцати случаях).
Можно сузить анализ, сосредоточившись на случаях
употребления ргог и proesce применительно к королю,
все более и более многочисленных по ходу рассказа, но
в то время когда реальные факты этому противоречат.
В частности, это характерно для последней части
повествования6, двух последних тысяч стихов из общих
двенадцати тысяч пятисот. Эта часть посвящена послед¬
ним трем месяцам пребывания Ричарда на Святой зем¬
ле, с 4 июля по 9 октября 1192 года. К этому моменту
король уже принял решение вернуться в Англию и сооб¬
щил о нем. Все происходит, как если бы Амбруаз, зная
о критике крестового похода и о неудачах экспедиции,
хотел их нейтрализовать, чтобы сделать из Ричарда вои¬
на, достойного подражанию. Здесь заметно явно выра¬
женное намерение идеологического прославления коро-
13 2
Образцовый воин
387
ля Англии, наделенного всеми качествами рыцаря,
свидетельствующими о его достоинствах.
Образцовый воин
Амбруаз, однако, не единственный, кто подчеркивает
у Ричарда такие военные достоинства. Большинство
хронистов ссылаются, и это может показаться неожи¬
данным в этих условиях, на то, что посвящение Ричарда
в рыцари (королем Франции в 1173 году) упомянуто
лишь очень коротко, без единого комментария, только
одним Рожером де Ховденом7. По поводу посвящения
в рыцари его брата Жоффруа Генрихом II, в июле 1178 го¬
да, тот же Рожер отмечает, что все сыновья короля Анг¬
лии хотели военной славы, но Жоффруа в этом случае
был на порядок выше, чем его братья:
«Он хотел проявить военную доблесть еще больше, так
как знал, что его братья, Генрих, молодой король, и Ри¬
чард, граф Пуату, были более знаменитыми благодаря сво¬
им подвигам. У всех в голове была только одна мысль: пе¬
ренести эту славу на тех, у кого было оружие в руках.
Они знали, что нельзя проявить боевые искусства в подхо¬
дящий момент, если не заниматься ими раньше»8.
Геральд Кембрийский, в свою очередь, описывает всех
сыновей Генриха II, кроме Жана Безземельного, как вы¬
дающихся рыцарей9. Многие хронисты отмечают качест¬
ва стратега, которыми обладает Ричард: он «знает луч¬
ше, чем кто бы то ни было, военное дело», знает, как
следует выстроить войско для марша и для сражения,
перестроить их внутри войска, придать воинам соответ¬
ствующее значение и т. д.ю. По поводу событий в Мес¬
сине Ричард де Девиз отмечает, что король Англии
«умел лучше всех вести осаду крепостей и захватывать
замки»; построив замок Грифон, чтобы доминировать
388
15. Доблестный король Англии
и следить за Мессиной, он доказывает, по словам хрониста,
свое военное мастерство11. Гийом де Нефбург в момент, ко¬
гда Ричард намеревался отправиться на Святую землю, под¬
черкивает (без одобрения), что у Ричарда к этому моменту
был такой большой военный опыт, что о нем говорили:
«разбитый и истощенный преждевременной и чрезмерной
практикой военного ремесла, которой он отдался больше,
чем следовало, еще со времен его юношества»12.
Мэтью Пэрис приводит в качестве примера его военных
достоинств победоносное нападение на замок Тайбург
в 1180 году, где молодой герцог Аквитании показал свои
качества: дерзость, талант стратега и храбрость одновре¬
менно, — во время осады, во время маневра приближе¬
ния и самого нападения:
«К тому же времени Ричард, герцог Аквитании и сын коро¬
ля Генриха, собрал со всех сторон рыцарей, чтобы отом¬
стить за оскорбления, нанесенные горделивым Жоффруа
де Ранконом, и пришел брать в осаду Тайбург, крепость,
принадлежащую этому Жоффруа. Это было очень опасное
мероприятие, и никто до него не осмелился этого сделать,
так как в эту эпоху замку удавалось избегать всякого напа¬
дения. Он был окружен тройным рвом и тройной стеной. (...)
Но когда герцог, храбрее льва, вошел в страну с оружием
в руках, он забрал провизию у фермеров, скосил все вино¬
градники, сжег села, разрушил всякого рода строения
и пришел, наконец, ставить лагерь возле замка. Он устано¬
вил там механизмы для разрушения стен и смело атаковал
осажденных, которые не ожидали ничего подобного. [Не¬
которое время спустя осажденные совершают попытку
выйти, но Ричард загоняет их обратно.] Герцог, спеша
к своему оружию, показывает другим пример и вынуждает
осажденных повернуть назад; он их преследует во время
их отступления, и жестокое сражение завязывается между
двумя лагерями. Здесь сражающиеся испытывают все, что
могут причинить конь, меч, копье, арбалет, щит, доспехи.
IJ-4
Война, турниры и поединки
389
лук, рогатина. Неустрашимый Ричард направляется в го¬
род и бросается в гущу врагов, которые нигде не могут
спрятаться»13.
В Акре, двенадцать лет спустя, Ричард де Девиз показы¬
вает нам короля Англии в его роли военачальника
и стратега: сразу после своего прибытия на Сицилию он
приказывает построить деревянную башню и сам руко¬
водит нападением, подбадривает подкопщиков и камне-
метные команды, воодушевляет пехотинцев, бегает от
одних к другим, так что хронист замечает: «все достиже¬
ния каждого обязаны его активности»14. Немного позже
в Яффе король дает еще один пример тех же качеств. Он
размещает своих людей по треугольнику, прижав всех
друг к другу, все пешие, так как у них больше нет лоша¬
дей, чтобы не оставить ни малейшего пространства, куда
бы мог проскользнуть враг во время нападения. Перед
каждым из них он выставляет бревно в качестве защиты
и велит воткнуть копья в землю так, чтоб острие было
направлено к врагу; противники, атакуя, обнаруживают
их сплоченными, сгруппированными, едиными, не по¬
мышляющими ни об отступлении, ни о побеге с поля
боя, их поведение сломило врагов морально. Здесь вновь
заслуги приписываются Ричарду15. Согласно Амбруазу,
во время того же сражения в Яффе король, готовясь к на¬
падению сарацинов, спрятал под маленькими щитами, ме¬
жду двумя воинами арбалетчика и человека, который
должен был держать второй арбалет, пока он стрелял из
первого, — это позволило силам Запада устоять16.
Война, турниры и поединки
Этот опыт Ричард получил на полах сражений во время
многочисленных конфликтов, которые, как мы видели,
зачастую настраивали его против отца и братьев. Однако,
390
15. Доблестный король Англии
по-видимому, в противоположность им, он не стремился
самоотверженно участвовать в турнирах, которые были
очень популярны в его эпоху, но были запрещены в Анг¬
лии. Нет ни единого упоминания о его присутствии на
сборах рыцарей в континентальной части Европы17. Ген¬
рих Молодой, напротив, ради участия в них объездил
все приграничные регионы, подвластные французскому
королевству, в том числе Северо-Запад, со своей коман¬
дой рыцарей под предводительством Гийома Маршала,
обязанного охранять молодого короля, которого он спа¬
сал не единожды. Воспитанник такого учителя, окру¬
женный очень хорошими рыцарями, Генрих Молодой
очень быстро заслуживает репутацию завсегдатая тур¬
ниров. Бертран де Борн в одной из своих поэм противо¬
поставляет поведение и репутацию двух братьев, Ричар¬
да — на войне, Генриха — на турнирах18. После смерти
молодого короля в 1183 году он, однако, превозносит во¬
енные качества своего героя, которого он называет «от¬
цом молодости», оплотом оружия и любви, воином, дос¬
тойным величайшего уважения после Роланда. Никто
так не любил войну, и никто в мире не заработал столь¬
ко славы, но именно в поединках Генрих Молодой до¬
бился такой известности:
«Сеньор, вас не в чем упрекнуть, так как весь мир выбрал
вас лучшим королем, который когда-либо жил на свете,
носил меч и был известен как самый смелый и лучший
участник поединков»19.
В другой, поэме Бертран де Борн более открыто критику¬
ет сеньоров, предпочитающих войне турниры:
«Для могущественных сеньоров, любителей турниров,
даже если это проматывает их состояние, ни один не мо¬
жет прийтись мне по душе, настолько я нахожу их мошен¬
никами. Могущественный сеньор, который следует турни¬
рам, устраиваемым ради того, чтобы содрать побольше
Война, турниры и поединки
391
денег, чтобы взять в плен вассала своих вассалов, не выка¬
зывает ни смелости, ни чести*20.
Хронисты также подчеркнули эти различия в поведении
двух принцев, храбрыми были оба, но в дополнительных
дисциплинах21. Рауль де Дицето рассказывает, как Ген¬
рих Молодой получил от своего отца разрешение поки¬
нуть Англию, где он скучал, чтобы участвовать в турни¬
рах Франции на протяжении трех л?т. Впрочем, он не
одобряет этого стремления молодого принца, «отложив¬
шего в сторону свою королевское достоинство, чтобы
превратиться в рыцаря*22. Мэтью Пэрис, описывая дан¬
ный факт, выносит то же суждение, подчеркивая при
этом славу, полученную молодым королем на этих тур¬
нирах и приветствуемую его отцом:
«В году 1179 от Рождества Христова Генрих Молодой, ко¬
роль Англии, пересек море и провел три года в военных
поединках во Франции, потратив там огромную сумму.
Там он оставил в стороне королевское величество, и из ко¬
роля полностью превратился в рыцаря, заставил коня гар¬
цевать по арене, получил приз за применение различного
оружия и завоевывал всеобщую славу везде, где бы он. ни
появлялся. И так как ничего не грозило его славе, он вер¬
нулся к своему отцу и был принят им с почестями*23.
По прочтении рассказов хронистов напрашивается вы¬
вод, что Ричард не был, вероятно, самым «доблестным»
из сыновей Генриха II. По меньшей мере, как рыцарь, он
был вытеснен своим братом Генрихом, чьи выдающиеся
рыцарские качества подчеркивали все хронисты. Роберт
де Ториньи после смерти молодого короля восхваляет
его щедрость и храбрость и называет его «несравненным
в военном деле», которого все по этой причине
боялись24. Геральд Камбрийский более всех хвалит его за
это и называет «светом, славой и блеском рыцарства»,
способным соперничать с Юлием Цезарем в военном
392
15. Доблестный король Англии
гении, с Гектором в храбрости, с Ахиллом в силе, с Ав¬
густом в нравах, с Парисом в красоте. Как и Гектор, он
был неукротимым с оружием в руках25.
После смерти Генриха Ричард, кажется, «унаследовал»
престиж своего брата, и складывается впечатление, буд¬
то хронисты хотели, чтобы наследник престола обяза¬
тельно был воплощением всех рыцарских достоинств;
будто рыцари выбрали наследника Плантагенетов в ка¬
честве носителя факела их ордена. В этом хронисты сле¬
дуют прежним традициям представления герцогов Нор¬
мандии — от Дудона де Сен-Квентина до Бенедикта де
Сен-Мора, включая Гийома де Жюмьежа, Гийома де Пу¬
атье и Васа, — носителями черт храбрых рыцарей как
на войне, так и на турнирах26.
Ричард, не принимая личного участия в поединках (не
потому ли, что он был более известен в этом регионе,
чем его брат?), интересовался поединками, однако его
интерес был скорее политический и меркантильный.
В 1194 году он разрешил их проводить в своем королев¬
стве, но после уплаты налога. Он принял это решение,
после того как убедился, что рыцари их одобряли, не¬
смотря на запреты Церкви27, и вынуждены были выез¬
жать за пределы родины, во Францию, чтобы предаться
там своей любимой спортивной игре, а это давало воз¬
можность, несмотря на постоянный надзор, собираться
вместе рыцарям, относившимся враждебно к его полити¬
ке. Гийом де Нефбург указывает причины этого
решения:
«Рыцарские упражнения, то есть вооруженные сражения,
которые называются турнирами, начинают распростра¬
няться в Англии; король так этого захотел и взимал не¬
большую сумму с тех, кто хотел сражаться. (...) Раньше,
во времена предыдущих королей, во времена Генриха II,
к которому перешел престол после Этьена, турниры были
Война, турниры и поединки
393
запрещены в Англии, и те, кто хотел, в поисках славы,
противостоять друг другу, пересекали Ла-Манш и дрались
на приграничных территориях. Знаменитый король Ри¬
чард, считая, что французы доблестнее в сражениях, кото¬
рые были лучше организованы и проводимы, также захо¬
тел, чтобы рыцари его королевства сражались за свою
страну, изучая искусство настоящего сражения и военную
профессию, прилежно практикуясь сначала на военных иг¬
рах, и чтобы французы не насмехались больше над англий¬
скими рыцарями, потому что они неловки и невежествен¬
ны»28.
Рауль де Дицето, полностью оправдывая по многим дру¬
гим причинам решение Ричарда, не осуждает турниры,
которые Церковь считала аморальными:
«В эту эпоху король Англии приказал, чтобы рыцари Анг¬
лии, при определенных условиях и после оплаты соответ¬
ствующего налога, могли собираться в предусмотренных
местах, чтобы иметь возможность помериться силами
в турнирах. На решение его натолкнула мысль о том, что
если он решит вести войну против сарацинов или против
своих соседей, и если народы близлежащих королевств ос¬
мелятся напасть на него, (его рыцари) будут лучше к это¬
му подготовлены, будут более ловкими и храбрыми в сра¬
жениях»29.
Рауль де Дицето жалуется, однако, что на этих сбори¬
щах имеют место сомнительные празднества. Турниры
предоставляют возможность выставлять напоказ всю
пышность, предаваться роскоши и даже разврату30. Они
изменили также менталитет рыцарей, здесь позволено
брать в плен своих соперников, чтобы получить за них
выкуп, но побежденным разрешено самим собирать вы¬
куп по распространившемуся обычаю временного осво¬
бождения на слово, что смягчило нравы рыцарства:
«Управление легкими копьями делает их более ловки¬
ми, но роскошь пиршеств их провоцирует на еше более
394
15. Доблестный король Англии
бездумные траты. (...) Так, эта молодежь, жадная до сла¬
вы, а не до денег, не заточает жестоко в узкой темнице
тех, кого она победила, и тем более не подвергает их утон¬
ченным пыткам, чтобы они выплатили непомерные выку¬
пы, а она свободно отпускает тех, кого она пленила по
праву войны под честное слово, что они вернутся, как
только соберут нужную сумму*31.
Хотя Ричард, по-видимому, не участвовал в официаль¬
ных турнирах такого рода во Франции перед своим от¬
бытием в крестовый поход, он не меньше ценил славу
победы в военных упражнениях. Он не стерпел бы пора¬
жения. Его видели в импровизированном поединке, кото¬
рый настроил его против Гийома де Барра, в Сицилии32.
Если не принимать в расчет чрезмерную и поразитель¬
ную враждебность Ричарда по отношению к Гийому
из-за его бегства, которое он совершил, будучи его плен¬
ником, не слишком понятно, в чем он мог его упрекнуть
в этом поединке, кроме того, что он не позволил королю
выбить себя из седла и повис на шее у лошади, чтобы не
упасть, хотя этот прием никогда не считался запре¬
щенным.
Реймсский менестрель идет еще дальше; ошибочно счи¬
тая, что поединок имел место на Святой земле (правда,
он мог полагать, что здесь прежний поединок имел свое
продолжение и стал результатом еще одной ссоры меж¬
ду двумя мужчинами), он, не колеблясь, делает из Гийо¬
ма де Барра неоспоримого победителя противостояния.
Будучи искусным рыцарем, он сумел избежать нападе¬
ния и схватить противника рукой и выкинуть его из
седла:
«Был день, когда мои сеньоры — Гийом де Барр и король
Рнчард скакали через Акру. И они встретились. Король
Ричард держал древко от большого копья; напал на Барра,
рассчитывая выбить его из седла. Де Барр держался хоро¬
Война, турниры и поединки
395
шо, так как был он искусным рыцарем; и пока король рас¬
считывал сбросить его, де Барр схватил его за шею; при¬
шпорив коня, он с силой дернул седло, а потом отпустил
руки*33.
Ричард, оказавшись на земле, лишился чувств, а тем
временем победивший Гийом де Барр вернулся к себе.
Однако это уже вымысел. Что же на самом деле про¬
изошло в Мессине? В действительности Ричард был
смущен тем, что в первой же атаке он был сброшен на
землю Гийомом, «потому что его седло съехало», если
верить версии, которую пытается поддержать Рожер де
Ховден34. Мы не обязаны этому верить.
Согласно тому же хронисту, король Англии несколько
раз предлагал своим соперникам заменить сражение по¬
единком один на один, где он был бы больше рыцарем,
чем королем, героем, или, по крайней мере, одним из ге¬
роев. И если бы это предложение было принято, Ричард
продемонстрировал бы большую уверенность в собствен¬
ных качествах. Так, в 1194 году, в большом конфликте с
Филиппом Августом, король Франции, чтобы избежать
большого кровопролития во время противостояния,
предложил заменить его единичным поединком, пред¬
ставленным пятью рыцарями с каждой стороны. Ричард,
согласно Раулю де Дицето, аплодировал этому предло¬
жению, но дал свое согласие лишь при одном условии:
оба короля должны фигурировать среди этих пяти
героев35.
Сражение не состоялось. Почему? На этот счет можно
высказать несколько причин. Возможно, Филипп Август
опасался превосходящей силы и опытности его против¬
ника? Или, может быть, боялся его ненависти? Или про¬
сто-напросто король Франции, в противоположность Ри¬
чарду, считал, что здесь не место королю?
396
15. Доблестный король Англии
Задолго до крестового похода, несмотря на повторяв¬
шиеся поражения и победы, поставленные под угрозу,
Ричард, будучи герцогом Аквитании, уже заработал ре¬
путацию вояки. Амбруаз особенно подчеркивает это, ко¬
гда подводит итог совершенным подвигам своего героя
до его прибытия в Акру, желая этим напоминанием объ¬
яснить энтузиазм христианского населения по его
прибытии36. В течение этого периода Ричард не всегда
хорошо справлялся с ситуацией, ему это удавалось лишь
благодаря пришедшей на помощь родной армии, как мы
это видели выше37.
Некоторые эпизоды, напротив, не способствуют увели¬
чению его славы. Например, Ричард, преследовавший
своего отца Генриха II, вынудив его покинуть город Ман,
вынужден был прекратить погоню, потому что один ры¬
царь (речь шла о Гийоме Маршале) одним ударом копья
сбил лошадь восставшего сына. Гийом Маршал утвер¬
ждал, и, вероятнее всего, небезосновательно, что, если
бы он захотел, он бы сбил своего соперника так же лег¬
ко, как и его лошадь38. Во время другого события — оса¬
ды Шатору в июле 1188 года, на Ричарда напало много
французских рыцарей, и будучи выброшенным из седла,
он оказался в большой опасности, и его спас... один
«мясник»39. Вне этих бесславных событий, хронисты
предоставляют нам очень мало подробностей очевидных
геройств герцога Аквитании. Мы имеет полное право
спросить почему.
Это относится прежде всего к подвигам, совершенным
Ричардом после коронации, которые хронисты не торо¬
пятся восхвалять. Нет надобности их все перечислять.
Довольствуемся основными, упомянутыми большинст¬
вом хронистов в связи с событиями на Сицилии, потом
на Кипре, а также обратимся к нескольким подвигам, со¬
вершенным королем после его возвращения из плена.
Война, турниры и поединки
397
Его геройства на Святой земле, более многочисленные и
значимые, будут пересказаны в следующей главе.
Первый «подвиг» короля Ричарда был совершен против
своих же войск 3 октября 1190 года. Жители Мессины,
после нескольких «проступков», совершенных против
англичан, забаррикадировались в городе и закрыли за
собой ворота. Разъяренные люди Ричарда хотели при¬
ступить к атаке города, когда Ричард, желая сохранить
мир, вскочил на быстрого коня и помчался сквозь вой¬
ско, раздавая удары направо и налево, чтобы запретить
солдатам наступление на стены40. Но оскорбления и бес¬
чинства мессинцев продолжались, и на этот раз монарх
решил вмешаться; он вооружился и сам повел в наступ¬
ление. Амбруаз такими словами описывает победонос¬
ное наступление своего героя:
«Король Англии сел на лошадь и поскакал, чтобы разъеди¬
нить сражающихся; но после его отправления горожане
начале оскорблять его и говорить ему грубости. Он поспе¬
шил вооружиться и напал на них со всех сторон, с суши
и с моря, так как не было в мире лучшего воина. (...) Я не
думаю, что в первые мгновения с ним было больше двадца¬
ти человек. Как только ломбардцы его увидели, они оста¬
вили свои угрозы, повернулись спиной и пустились бе¬
жать. А доблестный король их преследовал. Амбруаз
увидел его и говорит, что, когда они увидели его прибли¬
жение, они напоминали овец, которые разбегаются при
виде волка; как быки ждут дня, так и они неслись к потай¬
ному ходу из города, который находился в стороне Палер¬
мо. Он гнал их силой и перебил их не знаю сколько*41.
Ричард де Девиз в связи с теми же событиями описыва¬
ет личное поведение короля Англии, принимающего уча¬
стие в сражениях и идущего во главе своих солдат,
вслед за своим прославленным знаменем с драконом.
Его войска следовали за ним под звуки труб, и проникли
в город, а потом захватили дворец Танкреда42.
398
15. Доблестный король Англии
Хронисты не сообщают о других подвигах Ричарда в Си¬
цилии, за исключением того, довольно спорного, кото¬
рый он хотел совершить во время уже упомянутого по¬
единка с Гийомом де Барром, где его поведение было ни
доблестным, ни рыцарским, ни величественным.
Между Сицилией и Кипром Амбруаз рассказывает об
одном действии Ричарда, которое он квалифицирует как
«подвиг». Его рассказ позволит нам еще раз подтвердить
тот смысл, который следует вкладывать в это слово. Ко¬
роль, по словам Амбруаза, всегда совершал добрые дела.
На море он сделал следующее:
«Он хотел, чтобы каждую ночь на его корабле зажигали
в лампадке большую свечу, которая очень ярко горела.
Она горела всю ночь, чтобы показывать дорогу остальным;
а так как с королем были опытные и знающие свое дело
моряки, все остальные следовали за огнем короля и нико¬
гда не теряли его из виду. И если флот сбивался с пути, он
великодушно поджидал его. Он вел эту гордую экспеди¬
цию, как наседка ведет своих цыплят на пастбище: это
был с его стороны подвиг и естественная доброта»43.
Этот подвиг должен быть понят в изначальном смысле
высокопохвального действия. Слово не имеет здесь во¬
енного смысла.
На острове Ричард одерживает победу над греками «им¬
ператора» Исаака Комнина и совершает поступки, кото¬
рые сегодня по смыслу ближе к слову «подвиг». Это про¬
исходит в первые мгновения после высадки на берег.
Согласно Ричарду де Девизу, который полностью описал
всю «кипрскую кампанию», король спрыгнул во всеору¬
жии с галеры и нанес первый удар, начавший эту войну.
При этом хронист добавляет, что сразу же, прежде чем
король успел нанести второй удар, рядом с ним встало
три тысячи человек44.
Война, турниры и поединки
399
Амбруаз на сей счет высказывается более точно. На са¬
мом деле люди короля, моряки и арбалетчики уже нача¬
ли до него высаживаться на берег под обстрелом и ги¬
каньем греков, им тяжело было брать на абордаж на
своих маленьких лодках. Однако им уже удалось оттес¬
нить греков, когда Ричард, спрыгнув со своей корабель¬
ной шлюпки, повел за собой свое войско45.
На следующий день король обнаружил в оливковой
роще группу греков и погнал их до самого их лагеря.
Воины Исаака нанесли контрудар. С пятьюдесятью ры¬
царями, несмотря на советы об отступлении, которые
ему давал один слишком осторожный священник, чьи
увещевания были резко прерваны, Ричард обратил их
в бегство:
«В этот момент рядом с королем было около сорока, мак¬
симум пятьдесят рыцарей; но великий король бросился на
врагов, еще более быстрый, чем молния, более собранный,
чем ястреб, спикировавший на жаворонка (те, кто видел
эту атаку, были в восхищении). Он бросился в самую
гущу этих злых греков, так что расстроил их ряды, и они
не держались вместе»46.
Свидетельства других хронистов делают масштаб этого
подвига относительным. Рожер де Ховден, например, пе¬
редает речь, которую Ричард сказал своим солдатам пе¬
ред высадкой. Там можно встретить следующие выраже¬
ния: «Не бойтесь их, так как это «невооруженные»
(значит ли это, что они безоружны, без доспехов или не
воины?), которые скорее готовы убежать, чем сражать¬
ся, тогда как мы хорошо вооружены». Греки, отогнанные
и побежденные Ричардом, а также их соотечественники,
находящиеся на реке, говорит он дальше, по большей
части не были воинами, и многие были без оружия; он
считает их «неспособными к сражению»47.
400
15. Доблестный король Англии
Что же касается победы, которую Ричард одержал на
следующий день на территории греческого императора,
то мы узнаем, что все происходило ночью; король и его
рыцари внезапно напали на лагерь греков, в то время ко¬
гда их враги были сонными и оставались в оцепенении
как «мертвые», не зная, что делать дальше. Эти уточне¬
ния, опущенные Амбруазом, подчеркивают стратегиче¬
ские качества короля, но значительно ограничивают раз¬
мах его личной военной смелости. Наконец, добыча,
собранная на поле боя, где было обнаружено сокровище
императора, несомненно, требует увеличения признания
его людей.
Амбруаз рассказывает еще две истории, касающиеся
сражений Ричарда против Исаака Комнина. Они отобра¬
жают поведение короля, соответствующее рыцарским
стандартам того времени.
Первая история изображает его рыцарем, желающим,
как герои эпопей или романов, доказать свою персональ¬
ную ценность в общей массе личным участием. После
высадки его пеших воинов греки, увидев их, разбежа¬
лись под градом стрел английских арбалетчиков. Ричард
и его люди преследовали их пешком, потом Ричарду уда¬
лось поймать коня, который позволил ему догнать импе¬
ратора и вызвать его (конечно, напрасно!) на поединок:
«Перед храброй латинской нацией разбежались греки и
армяне. Наши люди их преследовали до самой сельской
местности так живо, что выгнали оттуда императора, кото¬
рый пустился в бегство. Король преследовал его (пеш¬
ком!), но затем он смог оседлать коня или кобылу, я не
знаю, у которой была прицеплена к седлу сумка и веревка.
Одним прыжком он вскочил в седло и сказал испуганному
и вероломному императору: „Император, иди сюда! Сра¬
жайся со мной”. А он и не подумал...»48
Война, турниры и поединки
401
Стоит ли верить сообщению Амбруаза, очевидно «косвен¬
ному», имеющему целью восхвалить храбрость короля,
в котором он предстал преследующим в одиночку бегу¬
щую греческую армию и отставшего от нее императора?
Возможно, здесь скорее следует понимать, что Ричард,
единственный обладатель верхового животного, один
мог продолжать погоню, бессмысленную, но достаточ¬
ную для того, чтобы разошлись слухи, погоню как про¬
вокацию и вызов, и бросить вызов на поединок, который
беглецы (или, по крайней мере, император) не могли ус¬
лышать. Иными словами, не шла ли здесь речь о некоем
бахвальстве с дополнительным ритуальным значением?
Вторая история примерно того же порядка, но при этом
больше объясняет озлобленность и нетерпение рыцарей,
которые, будучи внезапно атакованными во время мар¬
ша противниками, осуществляющими обычно в восточ¬
ной манере преследование с метанием копий и стрел,
покидают строй, настигают врагов, но попадают в ло¬
вушку. Эпизод происходит в момент, когда император,
после своего поражения и потери своего лагеря, своей
сокровищницы и своего знамени, скрывается в горах.
Ричард, читаем мы сообщение, не мог его преследовать,
так как не знал местности. Тем не менее, через некото¬
рое время он направился со своими людьми в сторону
Никосии. Чтобы защитить арьергард своей армии, ко¬
роль держался в тылу, но Исаак, прятавшийся в засаде,
неожиданно появился с семьюстами всадниками перед
первыми рядами авангарда, закидывая их стрелами
и дротиками, а затем быстро заставил всю армию сдви¬
нуться, выпуская тысячи стрел на ее фланги и, наконец,
на арьергард, где находился Ричард. Заметив его, Исаак
выпустил две отравленные стрелы, чем сильно разозлил
короля. Итак, он покинул строй и бросился в погоню за
императором, чтобы отомстить за это нападение. Согласно
402
15. Доблестный король Англии
Амбруазу, ему бы это удалось, если бы Исаак не сел на
Фовеля, коня, быстрого как лань (которым Ричард по¬
том завладел). Было невозможно его схватить, и король
на время отказался от своей мести49. Еще одно доказа¬
тельство возможного подвига.
Личные подвиги Ричарда на Кипре достаточно ограни¬
ченны. Амбруаз, панегирик короля, извлекает из этого
максимальную выгоду, целью которой является припи¬
сать королю военную славу и общественное признание,
которые ему принес весьма прибыльный, но относитель¬
но легкий захват сокровищ императора и этого роскош¬
ного острова, а также великую славу стратега, так как
это завоевание предоставляло западным христианам
удобный порт на морском пути из Святой земли.
Хронисты, конечно, основное внимание уделяют воен¬
ным подвигам Ричарда во время крестового похода. Мы
их исследуем в следующей главе и попытаемся дать им
идеологическое значение.
Год 1198, отмеченный обострением противостояний ме¬
жду королями Англии и Франции, дает повод для много¬
численных военных повестей, в которых Ричард еще
изображен в качестве рыцаря. В частности, после того
как он 27 сентября 1198 года потерял Курсель, Филипп
Август сбежал в Жизор, преследуемый Ричардом и его
всадниками. Там, сообщает Рожер де Ховден, «король
Англии при помощи одного копья побил трех рыца¬
рей»50. Впрочем, стоит задуматься о смысле, который
можно придать этим словам: король проткнул всех трех
соперников одновременно? Это маловероятно. Возмож¬
но, он побил своих соперников одного за другим тем же
копьем, пока он не сломалось? Что бы там ни было, под¬
виг был заметным, так король сам хвастается в одном
письме к епископу Даремскому. Он называет своих тро¬
Война, турниры и поединки
403
их соперников несчастными, которые, впрочем, не были
убиты, а стали пленниками своего победителя, что гово¬
рит в пользу второго предположения51.
Ричард, мы это хорошо видим, пропагандирует себя как
короля-рыцаря и акцентирует внимание на своих лич¬
ных действиях, находясь не только во главе воинов, но
и среди них, будучи одним из них. Он превозносит ры¬
царство, к которому себя причисляет и ценности которо¬
го хочет воплотить в себе — храбрость, сравнимую
с храбростью Роланда, Гавейна или Ланселота, превос¬
ходящую отвагу Артура, песни о чьих подвигах он, веро¬
ятно, слышал еще в молодости.
Откуда такое очевидное настаивание на рыцарских доб¬
лестях? Можно предположить три причины. Или Ричард
был действительно королем, действующим с исключи¬
тельной храбростью; или он пытался, подражая литера¬
турным героям, казаться таковым; или же под влиянием
все той же литературы (или идеологии, которую она
подразумевает) рыцарство желало видеть в нем знаме¬
носца, что подразумевало подобную репутацию.
Нет ничего невозможного в том, чтобы эти три элемента
взаимодействовали друг с другом, чтобы сделать из Ри¬
чарда образцового рыцаря, цвет рыцарства.
16. ЗАМОРСКИЕ ПОДВИГИ
За морем Ричарду еще больше, чем на Кипре, противо¬
стоят вражеские всадники, практикующие методы сра¬
жения, которые полностью дестабилизировали во время
первого крестового похода рыцарей Запада. Они привык¬
ли использовать массовое фронтальное нападение, за ко¬
торым следует рукопашная схватка, «спрессованное»
сражение. Турки, наоборот, легче вооружены и делали
ставку на скорость, и уклонялись от ближнего боя, ши¬
роко использовали засады и внезапные атаки, симулиро¬
ванные бегства и особенно сражения на расстоянии,
в ходе которых использовались дротики, копья и стрелы,
с использованием которых не были знакомы западные
рыцари с момента изобретения наклонного копья в кон¬
це XI века. Турецкие всадники пользовались луком
и даже во время бегства оборачивались, чтобы выпус¬
тить в их врагов смертоносные стрелы. Хронисты Перво¬
го крестового похода не преминули подчеркнуть стран¬
ность их тактики и осложнения, которые испытали из-за
этого христиане1.
Почти век спустя крестоносцы Ричарда снова доказыва¬
ют это, в связи с чем Амбруаз замечает:
«Преследование турок было напрасным, их невозможно
было настичь, они похожи на ядовитую и невыносимую
муху: вы их преследуете, они убегают, вы возвращаетесь,
они преследуют вас. Так эта отвратительная раса сильно
Захват египетского судна
405
беспокоила короля. Он на них нападал, они убегали; он
возвращался, а они его преследовали*2.
Здесь, в Палестине, Ричард совершил большую часть
своих подвигов, за которые его вознаградили авторы его
истории. По свидетельствам хронистов, эти подвиги со¬
вершались во время нескольких ключевых событий по¬
хода и были отмечены всеми, правда, в зависимости от
намерений, с различной долей внимания.
Захват египетского судна
Первый из подвигов Ричарда, пересказанный всеми хро¬
нистами, произвел неизгладимое впечатление на всех
крестоносцев и сильно повысил популярность и при-
знанность короля Англии. Флот Ричарда, направляясь
в Акру, встретил по дороге большой египетский ко¬
рабль, который спешил на помощь бастиону этого осаж¬
денного христианами на протяжении нескольких меся¬
цев города. Слишком тяжелый, чтобы скрыться, и уязви¬
мый из-за слабого ветра корабль был атакован моряками
Ричарда, которые потопили его после того, как забрали
часть груза. Этот захват, в общем достаточно обычный
и бесславный (действительно, что мог сделать один ко¬
рабль против пятидесяти быстрых галер?), стал пово¬
дом для достаточно любопытных и ярких описаний
подробностей.
Француз Ригор, и это не удивительно, представляет эпи¬
зод в самых мрачных тонах. Он говорит о «прекрасно
вооруженном» корабле, оснащенном бутылками с грече¬
ским огнем, баллистой, луками и другим оружием, а так¬
же с очень храбрыми воинами, которые все были убиты
королем Англии, когда расколовшийся корабль пошел
ко дну. Чтобы не лишком восхвалять одного лишь короля
Англии, он берет на себя труд добавить, что французы
406
16. Заморские подвиги
тоже взяли другой корабль Саладина возле Тира, однако
данный эпизод не сильно привлек внимание хронистов3.
Рауль де Коггесхолл, не более многословный, и вовсе
умалчивает о личном подвиге Ричарда. Для него этот ко¬
рабль был переполнен богатствами, и на его борту нахо¬
дилось семьсот храбрых молодых людей. Атакованный
галерами с шипами, корабль пошел ко дну, его корпус
раскололся, живыми схватили восемьдесят человек. За¬
тем флот «с радостью» пришвартовался в Акре4. Гийом
де Нефбург, еще более краткий, тоже не придает ника¬
кой роли Ричарду и не прославляет эпизод, упоминая
лишь ожесточенную защиту сарацинами корабля, перед
тем как тот с пробитым корпусом пошел ко дну5.
Рауль де Дицето говорит об этом не больше. Для него
корабль был замечен случайно 6 июня 1191 года. На нем
находилось тысяча пятьсот человек, глиняные кувшины
с греческим огнем и змеями, предназначенными для
того, чтобы быть брошенными в лагерь христиан в Акре.
Галеры напали на него, один из гребцов подплыл к нему
и просверлил корпус буром, и вернулся назад живой
и невредимый. Пока корабль тонул, Ричард взял в плен
людей, а тысячу триста человек приказал утопить
в море, а в качестве пленных оставил двести человек6.
Мэтью Парис в некотором, роде опирается на этот рас¬
сказ: он описывает корабль, нагруженный богатствами и
с тысячью пятьюстами человек на борту, окруженный
христианскими галерами. Ричард приказывает выдать
оружие своим солдатам, и начинается ожесточенное
сражение, в то время как корабль из-за полного штиля
остается неподвижным; итак, один из гребцов Ричарда,
умелый ныряльщик, ныряет под корабль и продырявли¬
вает в нескольких местах захваченный корабль; Ричард
приказывает утопить тысячу триста человек с этого ко¬
Захват египетского судна
407
рабля и оставляет только двести, чтобы получить за них
выкуп. За неимением храбрости, Ричард приводит дока¬
зательство щедрости, раздавая продовольствие голодной
армии в Акре7.
Ричард де Девиз определяет Ричарду более активную
роль в захвате этого «чудесного корабля, самого большо¬
го после ковчега Ноя». Для него Ричард лично присутст¬
вовал среди сражающихся, был даже в первом ряду, так
как он всегда был рад продемонстрировать свою храб¬
рость. Приблизив свои галеры, он первым атаковал ко¬
рабль, пока тот не утонул как свинцовый, хотя хронист
не объясняет причин8.
Амбруаз, конечно, неустанно следует за Ричардом и за
его ролью в этом эпизоде, который он описывает доволь¬
но долго. Эта роль, однако, скромная. Для него этот
большой корабль, на котором находилось восемьсот са-
рацинов, покрытый с одной стороны зеленым фетром,
а с другой желтым, казался произведением фей, и хотел,
чтобы его восприняли как генуэзский корабль (заметим,
что текст дает «engleis» , исправленный на «g£nois» по¬
сле латинского перевода). Но один из матросов Ричарда
узнал в нем корабль сарацинов и сообщил об этом
короли):
•Он сказал королю: „Сир, послушайте меня! Убейте меня
или повесьте, если этот корабль не турецкий”. Король ему
ответил: „Ты в этом уверен?” „Да, сир, конечно. Отправь¬
те к ним другую галер, и пусть их не поприветствуют: вы
увидите, что они сделают и какой они веры”. Король отдал
приказ: галера приблизилась к ним, ио не поприветствова¬
ла, а они, не подозревая о нашем приближении, начали
стрелять из дамасских' луков и арбалетов. Король и его
люди были совсем близко, чтобы атаковать, и когда они
увидели, что те стреляют по нашим, они сразу же напали
на них. Они защищались очень хорошо, и их дротики
408
16. Заморские подвиги
и стрелы лились как проливной дождь. С обеих сторон на¬
чалась рукопашная схватка. Кораблю не хватало ветра,
чтобы сдвинуться, и наши часто настигали его, но они не
осмеливались подняться на борт и не могли его ликвиди¬
ровать. Итак, король поклялся, что прикажет повесить лю¬
дей с галер, если они уступят и дадут туркам сбежать: они
бросились, нырнули с головой, проплыли под кораблем и,
вынырнув с другой стороны, прикрепили веревки к веслам
корабля неверных, чтобы сбить их с толку, смутить их
и остановить корабль. Наконец они приблизились и так
хорошо зацепились, что сами залезли на корабль»0.
Несмотря на эту угрозу, способную толкнуть моряков
и воинов на подвиги, атаки людей короля отбиты. Ри¬
чард приказывает галерам толкать корабль, чтобы пото¬
пить его.
«Наконец сарацины сделали столько, что им удалось про¬
гнать наших людей. Но они вернулись на галеры и заново
начали атаковать. Король приказал штурмовать вражеский
корабль до тех пор, пока не пустят его ко дну. Они броси¬
лись на него, таранили его так хорошо, что пробили не¬
сколько отверстий, и из-за этих дыр корабль утонул. Вот
и закончилось сражение»10.
Амбруаз затем подчеркивает важность этого захвата: на
корабле, говорит он, было восемьсот элитных турецких
воинов, провизия, греческий огонь и «двести черных
и мерзких змей», по словам того, кто их туда загрузил.
Если бы не Ричард, делает он выводы, этот корабль на¬
кормил бы осажденных, и Акра никогда не была бы взя¬
та христианами:
«Если бы этот корабль вошел в порт, никогда бы Акра не
была взята, столько средств защиты он вез. Но Господь,
который думает о своих, помешал ему, а также хороший
король Англии, который всегда был авантюристом в сра¬
жении»11.
Захват египетского судна
409
Однако, мы это заметим, Амбруаз не говорит о личной
роли короля в этом захвате, а только отзывается о нем
как о начальнике, отдающем приказы. У Рожера де Хов-
дена роль Ричарда занимает гораздо больше места. На
этот раз это он (а не моряк) обнаруживает обман этого
корабля сарацинов, желавших пройти как корабль коро¬
ля Франции, водрузив его флаг. Во всяком случае, так
представляются моряки посланникам, отправленным ко¬
ролем. Но Ричард не дурак и отвечает: «Они солгали!
Ведь король не обладает таким кораблем!»12 Потом он
отдает приказ своим солдатом атаковать и потопить ко¬
рабль. После победы и потопления большинства сараци¬
нов Ричард проявляет великодушие к своим морякам
и раздает все захваченное добро.
Мы можем быть одновременно только поражены расхо¬
ждениями и совпадениями этих рассказов. Расхожде¬
ния заключаются главным образом в идентификации
корабля и в роли Ричарда, который, вероятно, ограни¬
чился отдачей приказа о нападении, пообещав суровое
наказание морякам, если они его упустят, и вознаграж¬
дением их частью добычи йосле захвата, доказывая
свою щедрость, как и следует военачальнику, и прежде
всего королю. А победа на суше должна быть присвое¬
на полководцу, который обычно скачет во главе своих
рыцарских эскадронов. Отсюда до определяющей роли
Ричарда в том неравном морском сражении лишь один
шаг, который некоторые хронисты преодолели малень¬
кими прыжками.
Слава победы, при всем положении дел, пришла к коро¬
лю, и он был триумфально встречен в Акре. Не переоце¬
нили ли хронисты важность этого захвата? Вероятно,
Да, но стоит отметить, что арабские писатели тоже силь¬
но сожалели об этой потере. Имад ад-Дин сообщает, что
капитан корабля, увидев, что его корабль неподвижен,
410
16. Заморские подвиги
а сарацинские воины побеждены, предпочел потопить
свое судно и отправить его вместе с пассажирами на
дно, а значит, в рай13.
Осада Акры
Прибытие флота Ричарда, безусловно, имело огромное
значение из-за увеличения числа людей, доставки продо¬
вольствия и, может, даже из-за психологической под¬
держки, вызванной таким долгожданным прибытием ко¬
роля, его триумфальным появлением, его немедленными
щедротами. Ко всем этим неоспоримым аспектам неко¬
торые хронисты, в частности Амбруаз, добавляют не¬
сколько личных подвигов. Например, зная об осаде и ис¬
пользуемой военной технике, он предусмотрительно
приказал построить на Сицилии разборную башню, ко¬
торую в нужный момент поставил в Акре. Еще на Сици¬
лии он позаботился о том, чтобы привезли огромные
круглые валуны, которые он использовал в качестве
ядер для своих камнеметных сооружений14. В своем же¬
лании победоносно соперничать с Филиппом Августом
Ричард, будучи больным, как и он, приказал перенести
себя под стены не только для того, чтобы командовать
осадой, но и для того, чтобы самому в ней участвовать
в качестве лучника. Амбруаз сначала приписывает это
геройство королю Франции:
«Король Франции, при больших расходах, построил колес¬
ницу и богато украшенный балдахин, что привело к боль¬
шим убыткам. Король сам сидел под этим балдахином
и стрелял из арбалета по туркам, которые охраняли крепо¬
стные стены*15.
Король Англии не мог остаться в долгу даже в этом.
Впрочем, отмечает Рожер де Ховден, Ричард «любил
лучников и хорошо платил им». Они также были храб¬
Осада Акры
411
рыми и ловкими, и были признаны таковыми Саладином
и его армией16. Король, доставленный под крепостные
стены, чтобы стрелять вместе с ними, совершил при
этом подвиг. 6 июля 1191 года так он убил турка:
«Король Ричард был еще болен, как я вам уже сказал; н®
он захотел, чтобы был дан бой под его предводительством.
Он приказал приблизить ко рву чудесную повозку, на ко¬
торой находились его арбалетчики, хорошо выполняющие
свою работу. А он, завернутый в шелковое одеяло, прика¬
зал перенести себя под балдахин, чтобы навредить сараци¬
нам; и своей рукой, которая была очень сильной, он много
раз выстрелил из своего арбалета в башню, которую об¬
стреливали его камнеметные машины и откуда, в свою
очередь, стреляли турки. (...) Один турок, завладевший бо¬
гатыми доспехами Обэри Клемента, выступил вперед
с большой дерзостью; но король Ричард так хорошо вы¬
стрелил, что попал ему в самое сердце, и тот свалился
мертвый*17.
Этот интерес к лучникам, как мы знаем, станет роковым
для короля Англии в Шалю, но на данный момент он
прославлен хронистами, которые видят в нем смелого
и предприимчивого крестоносца.
Однако есть некоторые сомнения, что не в качестве луч¬
ника, а в качестве рыцаря Ричард совершает свои самые
известные подвиги. Обо всех этих подвигах рассказывает
Амбруаз. Так, в августе 1191 года после победы христи¬
ан, одержанной в Акре над Саладином, до этого считав¬
шимся непобедимым, король шел с армией крестонос¬
цев, которую король на этот раз сам построил
в авангарде, в то время как тамплиеры обеспечивали за¬
щиту арьергарда. Сарацины по привычке начали неот¬
ступно преследовать восточный фланг. Ричард яростно
атаковал их и. принес бы'.окончательную победу, если бы
другие рыцари были такими же храбрыми, как и он:
412
16. Заморские подвиги
«Король Англии напал в это день и завоевал большое при¬
знание; без робости некоторых, он многое сделал. Король
и его люди преследовали врагов; но другие оказались ле¬
нивыми, а вечером были за это наказаны, так как если бы
они последовали за королем, мы бы увидели хорошее сра¬
жение*18.
Некоторое время спустя, за два дня до битвы под Арсу-
фом, он был ранен в бок дротиком, но рана не была
опасной, как Ричард сам пишет в письме19, и не помеша¬
ла ему, по словам Амбруаза, «гнаться за ними»20.
После нескольких таких отдельных подвигов хронисты
сосредотачиваются на трех основных сражениях, имев¬
ших место в Арсуфе, затем недалеко от Иерусалима во
время захвата большого каравана и, наконец, в Яффе.
Битва под Арсуфом
Это, несомненно, самая большая победа, одержанная
Ричардом над Саладином. Однако сражение было плохо
начато из-за недисциплинированности двух человек,
маршала госпитальеров и Бодуэна де Карона, которые,
видя нападение воинов Саладина на восточные фланги,
не смогли удержаться от атаки, несмотря на приказы ко¬
роля, и увлекли за собой большое количество всадни¬
ков, поставив их под большую угрозу. Понимая ситуа¬
цию, Ричард дал сигнал общего наступления, и сам
бросился им на помощь, совершив, таким образом, свой
первый подвиг. Во время сражения Жан д’Авен был
убит, и этот «набожный мученик» был найден мертвым
в окружении пятнадцати тел сарацинов, которых он
убил, перед тем как пал сам, как когда-то Роланд
в Ронсево.
«Когда он увидел, что восток разорвал свои ряды и напал
на врага, больше не дожидаясь, он пришпорил своего коня
Захват каравана
413
и бросился на всей скорости, чтобы спасти первых воинов.
Быстрее, чем стрела арбалета, окруженный своими храб¬
рыми товарищами, он напал с правого фланга на враже¬
ское войско так резко, что они все пришли в замешатель¬
ство, и наши рыцари выбросили их из седел: вы бы видели
их распластанными иа земле! Храбрый король Англии их
преследовал. В этот день он совершил столько подвигов,
что вокруг него, справа и слева, спереди и сзади, земля
была усеяна мертвыми сарацинами, а другие удалились,
а вереница из мертвых тянулась иа пол-лье...*21
Здесь присутствует эпический размах, как и в имитации
«Песни о Роланде*. Кроме подвигов героического муче¬
ника Жана д'Авена, Амбруаз подчеркивает в этом сра¬
жении подвиги двух человек, которые поспешили на по¬
мощь с равным мужеством: Ричарда английского и Гийома
де Барра, которого совершённые подвиги помирили с ко¬
ролем, его заклятым врагом.
Захват каравана
Значительная добыча, полученная Ричардом во время
нападения на большой караван 23 июня 1192 года, дает
повод к повествованиям, довольно отличающимся друг
от друга. Рауль де Дицето посвящает этому лишь одну
строчку, без особых уточнений22. Согласно Раулю де
Коггесхоллу, Ричард взял в плен караван, идущий из Каи¬
ра и направляющийся в Иерусалим, и захватил семь ты¬
сяч верблюдов, нагруженных различными богатствами23.
Рожер де Ховден рассматривает этот эпизод как большую
победу короля Англии, который месте с пятнадцатью ты¬
сячами человек победил одиннадцать тысяч мусульман¬
ских воинов, сопровождавших караван, и захватил три
тысячи верблюдов, неисчисляемое количество лошадей
и мулов и распределил добычу среди своих рыцарей24.
Для Мэтью Пэриса, группа торговцев направлялась из
16. Заморские подвиги
ли
Каира в Иерусалим «с семью тысячами верблюдов, на¬
груженных различными богатствами и прежде всего
провиантом», и сопровождалась пятью (скорее всего
пятьюстами, но возможно, и пятью тысячами) воинами,
направленными от войска Саладина. Король в сопровож¬
дении нескольких вооруженных людей (без каких-либо
других уточнений) бросился им навстречу, напал на
них, забрал верблюдов и богатства, которые он либе¬
рально разделил между воинами, особенно между
нормандцами25.
Амбруаз дает очень детальное описание эпизода, делая
очевидным личные качества Ричарда. Король, узнав
о будущем переходе большого каравана, сговорился
с герцогом Бургундским (пообещав герцогу третью часть
добычи) совершить нападение во главе пятисот рыцарей,
расходы по вооружению которых он берет на себя. Сара¬
цинский шпион сообщил об этом Саладину и гарнизону
Иерусалима, которые отправили подмогу каравану —
две тысячи всадников, не считая пехотинцев. Ричард
и его солдаты шли всю ночь и пришли к тому месту, ко¬
торое указал шпион как самое удобное для засады, где
она и расположилась. Король велел своим солдатам ду¬
мать не о добыче, а лишь о том, чтобы разгромить не¬
приятеля. Сначала он отправил людей на разведку, а за¬
тем выдвинулся вперед во главе одного из двух
подразделений своей армии. Амбруаз подчеркивает в та¬
ких словах молниеносные действия короля:
«Не думайте, что я вам говорю о том, что льщу ему: столь¬
ко людей видели его подвиги, что это меня вынудило оста¬
новиться на них. Вы бы видели короля со стальным мечом
в руке, преследовавшего неотступно турок, а тех, кого он
настигал, у них не было доспехов, которые гарантировали
бы им целость и сохранность; они разбегались как овцы
при виде волка»26.
ЩтурнЯффы
415
Добыча была значительной: четыре тысячи семьсот
верблюдов и множество мулов, самок мулов и ослиц.
Здесь так же, как в случае захвата турецкого корабля,
заметны различия и четкая тенденция, в частности
у Амбруаза, восхвалять храбрость короля Ричарда, в то
время как другие хронисты более настаивают на щедро¬
сти короля, разделившего добычу между своими храбры¬
ми воинами.
Штурм Яффы
Последний заметный поступок Ричарда, наделавший
много шума, — захват Яффы королем 1 августа 1192 го¬
да. На самом деле, он перехватил город, который нака¬
нуне был захвачен сарацинами. Рауль де Дицето в не¬
скольких словах пересказывает это событие, добавив,
что король выставил напоказ свою храбрость. Узнав, что
он присутствует здесь, Сарацины бросились на него
и попытались взять его живым, но он сопротивлялся
и многих поразил своим мечом27. Он не говорит ничего
больше. Рожер де Ховден еще меньше настаивает на
персональных подвигах короля, который только что при¬
шел спасти осажденную цитадель, отбросил сарацинов
от города и многих убил28.
Наконец, Рауль де Коггесхолл рассказывает о приключе¬
нии в форме, близкой к эпопее. Ричард, узнав, что Сала¬
дин держит в осаде Яффу, тщетно пытается привлечь
Гуго Бургундского, чтобы спасти христиан. Когда Ри¬
чард достиг Яффы, Саладин уже взял город и перерезал
всех, кто там остался, больной или раненый; христиан¬
ские солдаты, укрывшись в цитадели, уже готовы сдать¬
ся, так как патриарх (который перемещался свободно от
одной армии к другой) убедил их, что им не удастся из¬
бежать смерти, так как солдаты Саладина поклялись их
416
16. Заморские подвиги
всех убить, чтобы отомстить за своих друзей и родствен¬
ников, с которыми король безжалостно расправился при
различных обстоятельствах. Они находятся на грани от¬
чаяния, когда появляется корабль Ричарда, и король
бросается в воду во всеоружии, чтобы спасти их:
«Сразу же, ловким прыжком, он спрыгнул во всеоружии
со своего корабля, вместе со своими людьми, и такой разъ¬
яренный лев, разрушая все на своем пути, дерзко бросил¬
ся с гущу вражеских батальонов, которые стояли на бере¬
гу, плотно сжатыми рядами и осыпали стрелами и дроти¬
ками тех, кто входил в порт. Турки не смогли противиться
этому молниеносному нападению; они подумали, что ко¬
роль привел слишком многочисленную армию, и, бросив¬
шись бежать со всех ног, они оставили осаду*29.
Саладин пристыжен поведением своих людей; он их пе¬
ресчитал, и их оказалось... шестьдесят две тысячи! Как
такое количество воинов могло так позорно убежать пе¬
ред такой маленькой армией христиан? Он заставляет
их вернуться к сражению ночью и взять в плен Ричарда.
Разбуженный король дерется «как лев*, к тому же вся¬
кое бегство невозможно. Он берет с собой шесть рыца¬
рей, нападает на город, куда вошли сарацины, и поверга¬
ет их в бегство:
«Он взял с собой шесть храбрых рыцарей, которые насме¬
хались над смертью, и пошел в город, размахивая королев¬
ским знаменем, и, как очень жестокий лев, он напал на
врагов, собравшихся на площадях, расчищая себе путь
с помощью меча и копья; своим штурмом он их поверг
и убил. Сарацины разбегались, как маленькие звери при
виде безжалостного льва, которого голод толкает на то,
чтобы поглотить все, что попадается ему на пути. Нако¬
нец, язычники были повергнуты и бросились бежать перед
удивительной и несравненной удалью знаменитого коро-
13*
Штурм Яффы
417
Здесь происходит чудо: во время этого штурма ни один
христианин не пострадал, кроме... одного трусливого ры¬
царя, который, убегая, нашел ту смерть, которой боялся.
Рауль де Коггесхолл подводя итог сражению в целом,
снова восхищается смелостью прославленного короля,
невероятной храбростью, невозможной без вмешатель¬
ства свыше: вы когда-нибудь видели, как освобождают
город шесть рыцарей? Мэтье Пэрис, видимо вдохновив¬
шись рассказом Рауля де Коггесхолла, пишет примерно
такую же повесть, сравнивает поведение Ричарда с по¬
ведением льва, но приписывает ему одиннадцать помощ¬
ников, вместо шести31.
Амбруаз еще больше настаивает на королевской храбро¬
сти. Когда иа корабле Ричард не знал, как себя вести,
один священник из Яффы бросился в воду и начал мо¬
лить о скорейшем вмешательстве, чтобы спасти христи¬
ан, которых сарацины уже начали вырезать. Ричард сра¬
зу же первый спрыгнул в воду, подав пример, и принял
участие во всех сражениях, будучи в первых рядах,
управляясь с арбалетом так же хорошо, как и с мечом:
«Как только король узнал о том, что происходит, он уже
больше не колебался. „Господь, — сказал он, — привел
нас сюда, чтобы продлить смерть, и так как мы здесь ум¬
рем, благословенен будет тот, кто не вернется!”. Он при¬
близил свои галеры и с незащищенными ногами погрузил¬
ся в море, по милости Божьей, до пояса. Он достиг суши
первым или вторым — это вошло в его привычку. Жоф-
фруа дю Буа и доблестный Пьер де Прео, соратники коро¬
ля, а потом и все остальные, сделали то же самое. Они
пришли к туркам, которые заполонили весь берег и напали
на них. Храбрый король сам убивал их из своего арбалета,
а его люди, дерзкие и бодрые, следовали за ним. Турки не
осмелились приблизиться к нему и убегали при виде него.
Он положил руку на свой стальной меч, преследовал их бе¬
гом и настолько их смутил, что у них не было даже времени
14-Ж. Флори
418
16. Заморские подвиги
защититься. Они не осмелились его ждать больше, ни его,
ни его храбрых сотоварищей, которые били их как сума¬
сшедшие. Они их били и гнали до тех пор, пока полностью
не очистили берег от турок»32.
Потом «самый храбрый в мире король» первый вошел
в город, где воскресил надежды христиан:
«Он первым вошел в город, где он встретил три тысячи са-
рацинов, занятых тем, что воровали и выносили все, что
можно было вынести. Ричард, самый храбрый в мире ко¬
роль, как только оказался на вершине стены, приказал
развернуть свои знамена и повернуть их в сторону осаж¬
денных христиан так, чтобы они их увидели. Как только
они их увидели, все сразу закричали: „Гроб Господень!”
Они взяли свои оружие и вооружились без промедле¬
ний»33.
Турки бежали из города. Но подвиги Ричарда на этом не
заканчиваются. Амбруаз показывает его в тот же день
и в последующие дни преследующим сарацинов, кроша¬
щим их ряды своим мечом, более страшным, чем Роланд
в Ронсевальском ущелье:
«Король покинул город, чтобы преследовать их, после того
как совершил столько подвигов. У него было только три
коня, и никогда, даже в Ронсевальском ущелье, ни один
человек, молодой или старый, не вел себя так, как он»34.
Наконец сарацины, отчитанные Саладином, стали давать
отпор. Три дня спустя их яростная атака поставит под
угрозу жизнь другого доблестного рыцаря, графа Лесте¬
ра, сброшенного с лошади. Ричард сразу же бросается
ему на помощь. Как только турки замечают королевские
знамена, они бросаются на Ричарда, но он, непобеди¬
мый, рубит их на куски. Он спасет еще одного рыцаря,
которого турки пытались увести, и совершает, таким об¬
разом, несметное количество подвигов, больше чем кто
бы то ни было, подчеркивает поэт-жонглер:
\4 2
Штурм Яффы
419
«Король посмотрел направо и увидел, как упал доблестный
граф Лестер, который после хорошего сражения был сбро¬
шен с лошади. И король прибыл к нему на помощь. Вы бы
видели, сколько турок бросилось на знамя, на котором был
изображен лев! (...) Они взяли в плен Рауля де Молеона;
но король пришпорил своего коня, пока не вырвал его из
их рук. Храбрый король был зажат между турками и пер¬
сами. Никогда ни один человек, сильный или слабый, не
совершил столько подвигов за один день. Он бросился
в самую гущу турок и порубил их до самых зубов*35.
Амбруаз заканчивает рассказ этого великого дня упоми¬
нанием последнего подвига Ричарда, который, оказав¬
шись один после нападения, абсолютно этим не обеспо¬
коился и под потоками стрел проложил себе дорогу,
размахивая мечом направо и налево, даже разрубил од¬
ного сарацина напополам одним ударом клинка, вызывая
отныне неподдельный ужас у неверных:
«И свершилось это отважное нападение, подобное которо¬
му никогда не видели. Он бросился в толпу этих нечестив¬
цев так глубоко, что они его накрыли, а его люди больше
его не видели. Больше всего он хотел, чтобы они не броси¬
лись за ним и не разорвали строй; иначе все было бы кон¬
чено. Но король не волновался. Он махал вперед и назад
и прокладывал себе дорогу везде, где оказывался его меч.
Кого бы ои ни задел, лошадь или человека, всему прихо¬
дил конец. Здесь, если я не ошибаюсь, он ударил рукой
и головой одетого в железо эмира и отправил его прями¬
ком в ад. И когда турки увидели этот удар, они ему осво¬
бодили так много места, что он, благодарение Богу, вер¬
нулся невредимым. Но ои, его конь и его попоиа были так
густо усеяны стрелами, которые враги пускали ему вслед,
что он был похож иа ежа. Вот таким образом он вернулся
с поля боя, который продолжался весь день, с самого утра
до вечера, такой жестокий и яростный, что, если бы Бог
не поддержал наших, они бы пропали»36.
420
16. Заморские подвиги
Такими неоспоримыми в этом случае, как в большинстве
других, были военные качества и храбрость Ричарда, мы
можем быть поражены настойчивостью некоторых хро¬
нистов, в частности Амбруаза, предпочитающего видеть
в нем больше чем стратега, начальника или короля, ко¬
мандующего своей армией, воплощение рыцарских ка¬
честв, начиная с самой главной — с храбрости, доходя¬
щей до крайности, до безрассудства.
Безрассудный Ричард
Именно это чрезмерное рвение в сражении, этот опро¬
метчивый поиск военного подвига привлекают внимание
многих как в христианском лагере, так и в мусуль¬
манском.
Описывая сражение под Арсуфом, Амбруаз говорит
о беспокойствах, причиненных этим безрассудством Ри¬
чарда, который вышел из роли короля, чтобы действо¬
вать как простой рыцарь. Амбруаз подчеркивает, что, ус¬
лышав о каком-либо сражении, Ричард не мог сдержать¬
ся, не побежать туда и не принять в нем активное уча¬
стие. И Господь был с ним, защищал его и приносил ему
победу, заставляя окружавших его людей молчать о сво¬
их опасениях и привлекая к нему славу:
«Сир, ради Господа Бога, не делайте так. Это не ваше дело
предпринимать такие вылазки. Подумайте о себе и о хри¬
стианах. У вас нет недостатка в храбрых людях, не отправ¬
ляйтесь в одиночку на такие мероприятия. Если вы хотите
сделать туркам плохо, возьмите с собой достаточную ком¬
панию, так как от вас зависит наша жизнь или наша
смерть, если с вами что-нибудь случится. Если голова от¬
падает, члены не могут существовать без нее, но вскоре
сами начинают гнить и скоро будет плохо». Не одни чест¬
ный человек прилагал усилия, чтобы вразумить его. Но ко-
14 4
Безрассудный Ричард
421
гда король знал, что идет сражение — и скрыть от него
это было практически невозможно, — он всегда бросался
на турок, и он так хорошо все это делал, что всегда были
убитые или пленные, а слава была всегда «го. А Бог всегда
помогал ему выпутаться из самых больших неприятностей,
которые ему подстраивали враги*37.
Ричард, как мы видели, не колеблясь, бросался на вы¬
ручку оказавшихся в опасности рыцарей. Ему часто де¬
лали замечание, что это не входит в обязанности коро¬
ля, так как он мог погибнуть, ставя этим под угрозу
целую армию, и даже священное дело всего христианст¬
ва. Но у короля была «рыцарская» концепция королев¬
ской власти, как это подчеркивает Амбруаз по поводу
геройства Ричарда в Арсуре, отправившегося спасать
двух своих человек:
«Сражение было в полном разгаре, когда прибыл король
Ричард. Он увидел наших людей, окруженных язычника¬
ми; с ним было очень мало людей, но это были храбрые
и лучшие люди; многие начали ему говорить: „В самом деле,
сир, вы очень сильно рискуете; вам не удастся вытащить
оттуда наших людей, будет лучше, если они погибнут сами
и не будут подставлять под угрозу вас. Возвращайтесь: так
как, если с вами случится беда, христианство будет поте¬
ряно”. Король изменился в лице и сказал: „Я их отправил,
я их просил туда отправиться. Если они погибнут без
меня, пусть никогда меня не называют королем”. (...) Ои
пришпорил своего коня и не сдерживал его. Быстрее, чем
ястреб, он бросился в самую гущу сарацинов и рубил их
ряды с такой стремительностью, что, если бы молния по¬
разила их в самую сущность, она не принесла бы столько
разрушений. Он их толкал, скидывал с седел, возвращал¬
ся, чтобы поймать, отсекая руки и головы. Они разбега¬
лись, как стадо перепуганных животных. Многим не уда¬
лось убежать, и они были взяты в плен или убиты. Наши
преследовали их так долго, что пора было возвращаться
в лагерь. Так прошел этот день*38.
422
16. Заморские подвиги
Эта безрассудность, эта беспечность во время опасно¬
сти, это желание вести себя как обычный рыцарь стоили
Ричарду иногда неприятностей, но ему много раз удава¬
лось избежать плена или смерти. Так, как мы видели, он
однажды был спасен Гийомом де Прео, который, чтобы
привлечь к себе сарацинов, представился королем и был
взят в плен вместо него39. Этот жест, рыцарский, если
он таким был, стоил того, что Ричард его выкупил за ог¬
ромную сумму перед своим отбытием. Мусульманский
хронист Имад ад-Дин на свой лад пересказывает этот
эпизод:
«Король Англии вышел инкогнито в сопровождении своих
рыцарей, чтобы защитить поставщиков и сборщиков леса.
Наши, находясь в засаде, вышли ему навстречу. Этот ока¬
янный напал на них, и было большое сражение, в котором
наши храбро боролись. Еще бы немного, и король был бы
схвачен и смертельно ранен в грудь ударом меча насквозь.
Но один из его рыцарей пожертвовал собой. Красотой сво¬
ей одежды он привлек внимание того, кто сражался с ко¬
ролем, до такой степени, что этот человек занялся только
им и взял его в плен. Так проклятый король, ускользнув,
бесследно исчез. Большое количество его рыцарей были
убиты или взяты в плен. Остальные были обращены в бег¬
ство вследствие этой провальной атаки»40.
Военная слава Ричарда, если верить одному любопытно¬
му тексту Ричарда де Девиза, уже достигла ушей му¬
сульман задолго до его приезда благодаря его подвигам,
совершенным, когда он еще был графом Пуату, боров¬
шимся против своего отца и против короля Франции, по¬
том против Танкреда в Мессине. Они его боялись и им
восхищались41. Амбруаз эхом откликается об этой репу¬
тации, усиленной еще невероятным поведением коро-
ля-рыцаря с мечом в руке. Он передает (или скорее
представляет) льстивые комментарии мусульман, изло¬
Безрассудный Ричард
423
женные в объяснении Саладину своего поражения, слу¬
чившегося по причине невероятной храбрости короля:
«Еще большее удивление вызывет один франк, находящий¬
ся вместе с ними, который убивает и вырезает наших лю¬
дей. Мы никогда не видели ничего подобного. Он всегда
впереди всех; он всегда готов к любому призыву. Это он
устроил нашим такую резню. Его называют Мелек Ричард,
и такой Мелек должен править королевствами, завоевы¬
вать деньги и раздавать их*42.
Мусульмане были, несомненно, поражены военной яро¬
стью короля Англии и его неустрашимым характером.
Многие рассказы являются тому доказательством. Ри¬
чард де Девиз приписывает брату Саладина, восторгав¬
шемуся королем Англии, это лестное суждение:
«Даже мы, являясь его противниками, мы не находим
в Ричарде ничего, что может быть подвергнуто критике, —
только его смелость, его задор. Ничего, что мы могли бы не¬
навидеть — только его мастерство в деле Марса»43.
Эта репутация храброго воина не исчезла после его отъ¬
езда. Через пятьдесят лет после его смерти последова¬
тель Гийома Тирского показывает, что имя Ричарда до
сих пор ассоциируется со страхом, который он внушает
сарацинам:
«Слава короля Рнчарда надолго впечатлила сарацинов,
и если какой-нибудь ребенок плакал, мать ему говорила:
„Замолчи, или тебя заберет король Англии!” и когда ка¬
кой-нибудь сарацин скакал, а животное заартачивалось, он
ему говорил: „Знаешь ли ты, что король Ричард возле того
куста?” А когда кто-то поил свою лошадь, то говорил: „Ду¬
май, что король Англии в воде”»44.
Немного позже Жуанвиль говорит на эту же тему в до¬
вольно похожих выражениях, наверно заимствованных
из того же источника:
A2A
16. Заморские подвиги
«Король Ричард совершил столько подвигов за морем, что,
когда лошади сарацинов не хотели есть ни с одного куста,
их хозяин спрашивал: „Ты думаешь, что это король Анг¬
лии?” И когда дети у сарацинок баловались, они им гово¬
рили: „Замолчи, замолчи, а то я пожалуюсь королю Ричар¬
ду, и он тебя убьет”»45.
Впрочем, вспомним, что король Англии, смертельный
враг Филиппа Августа, является у Жуанвиля примером
для Людовика Святого. В этом можно видеть результат
идеально удавшейся средневековой пропаганды, создав¬
шей образ короля-рыцаря, который желал воплотить
Ричард.
Амбруаз в связи с этим приводит интересный разговор,
который произошел в Иерусалиме между епископом
Солсберийским и Саладином накануне отъезда Ричарда.
В продолжение этой поистине куртуазной встречи му¬
сульманский суверен спросил его мнение о нем и о коро¬
ле Англии. Епископ сразу же выдвинул на первый план
«рыцарские* качества своего суверена, его щедрость
и храбрость, которые делали из него, в его глазах, луч¬
шего рыцаря в мире. Саладин согласился, присоединил¬
ся к мнению о его щедрости, но не поддержал его воен¬
ную неумеренность, его сумасшедшее безрассудство,
которому он не завидовал, предпочитая, будучи прин¬
цем, более мудрое и умеренное поведение.
«Саладин начал задавать ему вопросы о качествах короля
Англии и спросил, что говорят христиане о его достоинст¬
вах. Епископ ответил: „Сир, что касается моего хозяина,
я могу с уверенностью сказать, что это лучший рыцарь
и лучший воин в мире; он либерален и полон хороших ка¬
честв. Я не осведомлен о наших грехах, но если бы можно
было объединить ваши качества и его, можно было бы ска¬
зать, что в мире больше не найдешь подобных рыцарей, та¬
ких храбрых и таких доблестных”. Египетский султан вы¬
Безрассудный Ричард
425
слушал епископа и сказал ему: „Я это знаю, король очень
храбр и дерзок; но он нападает как сумасшедший! Каким
бы государем я ни был, я предпочел бы иметь либераль¬
ность и суждение в меру, чем дерзость без меры”»46.
Сочная речь Амбруаза требует, чтобы в конце этой гла¬
вы было приведено еще раз суждение Саладина, знавше¬
го толк в рыцарях. Он чудесно резюмирует в нескольких
словах образ, который Ричард распространял на Востоке
и, вероятно, также на Западе, образ в большей степени
рыцаря, чем короля.
«И он сказал: „Я знаю, что король дерзок и смел;
Но сражается он так неистово!
Каким бы высоким принцем я ни был,
Я бы предпочел иметь
Щедрость и здравый смысл,
Чем дерзкое безрассудство”»47.
Амбруаз не единственный, кто передает нам этот образ.
Арабские историки тоже свидетельствуют о репутации,
заработанной королем на Святой земле, репутации щед¬
рого и храброго рыцаря. Арабский хронист Абу аль-Фи-
да утверждает, что мусульмане никогда не имели сопер¬
ника или врага более достойного, более храброго и менее
изворотливого, чем король Англии48. Другой хронист,
Баха ад-Дин, набрасывает его портрет, который, несо¬
мненно, понравился бы Ричарду, так как он ставит его
на лестнице рыцарских ценностей над его сюзереном:
«Король Англии был очень могущественным человеком
в своей стране, человеком большой смелости и высоких
качеств. Он участвовал в больших сражениях и был соз¬
дан для войны. Стоя ниже короля Франции по размерам
своего королевства и величине своего статуса, он был
выше его своими богатствами, более знаменит и доблестен
в сражении»49.
17. КОРОЛЕВСКАЯ ЩЕДРОСТЬ
Что такое щедрость?
В своем «Roman des eles», как мы помним, Рауль де
Уден видит Доблесть (в смысле похвального поведения,
достойного признания), летящей на двух крыльях —
одно называется Щедрость, второе — Учтивость. По его
мнению, именно практикой этих двух качеств можно
быть оцененным по достоинству. Заметим мимоходом,
что автор абсолютно умалчивает о военном смысле сло¬
ва «доблесть», о чем мы говорили в предыдущих главах.
Речь идет о чисто военном качестве, некогда присущем
лишь обычной солдатне, к которой сеньоры, государи,
короли приобщились, так как всевозрастающая милита¬
ризация так называемого феодального общества застави¬
ла их более чем когда-либо смешаться с армией их рыца¬
рей, что привело к зарождению военного товарищества,
воспитанного в турнирах и сражениях.
Это товарищество, однако, никоим образом не упраздня¬
ет иерархический строй. Рыцарство, которое весь XII век
пытается сплотиться в корпорацию элитного войска, —
совершенно иное понятие. Как и все корпорации, обра¬
зовывающиеся следом вокруг других, менее престижных
профессий, рыцарство имеет своих хозяев или своих на¬
чальников (принцев и сеньоров), своих товарищей (ры¬
царей), своих «подмастерьев» (конюхов, оруженосцев,
знатную молодежь, молодых аристократов, служащих
Что такое щедрость?
427
«для оружия» родителю или другу семьи1), свой ритуал
прохождения (посвящение), своих святых покровителей
(святые воины Георгий, Меркурий, Димитрий, Мартин,
Феодосий) и свои инструменты характерного труда
(«рыцарское» оружие, уже описанное). Как и все другие
корпорации, но гораздо раньше, рыцарство старается за¬
крыться, завербовать своих членов, сохранив посвяще¬
ние только для сыновей аристократии й превратившись
в кастовое общество.
Эта тенденция закрытия характерна и для других корпо¬
раций, образовавшихся в конце XIII века. У рыцарства
она проявляется почти на столетие раньше. В этом нет
ничего удивительного, речь идет здесь не об обычной
профессии, а о военной обязанности, которая становит¬
ся элитной, ознаменованной обрядом посвящения в ры¬
цари все более и более почетным, почти ритуальным —
в большей степени благодаря аристократии, чем Церк¬
ви, которая пытается навязать свои ценности. Посвяще¬
ние, аристократические черты которого усиливаются
в течение всего XII века, выполняет функцию публично¬
го заявления о вербовке, официально подтверждает пра¬
во ношения оружия на законной службе у вербующих
правителей2. Социальное развитие приводит к трансфор¬
мации рыцарства, являвшегося благородной организаци¬
ей в древнем и социо-профессиональном смысле этого
слова (то есть' профессией, достойной и признанной)
в собратство знати в социо-юридическом смысле (иными
словами, в касту благородных). Этот последний смысл
сохранится до сегодняшнего дня и приведет к забвению
изначального значения рыцарства.
В эпоху Ричарда это движение лишь зарождается. Появ¬
ляются первые его признаки. Теперь понятно, почему рас¬
смотренная нами военная доблесть, происхождения в ос¬
новном смиренного и подчиненного (речь шла о качествах,
428
17. Королевская щедрость
требуемых от солдат в римскую эпоху, как и всегда),
была в значительной степени внесена рыцарством по
мере его становления в аристократическую и дворян¬
скую среду, дававшую ему новую кровь. Доблесть, ины¬
ми словами, — это качество обычного солдата, которое
стало в эту эпоху добродетелью благородного рыцаря.
Щедрость, наоборот, прошла другой путь. Государи
были изначально распределителями, воинами-бенефициа-
риями. Долгое идеологическое восхождение рыцарства
(не будем говорить о социальном восхождении, довольно
спорном3) позволило перенести это аристократическое
качество в рыцарскую среду, сделав его одним из рыцар¬
ских достоинств.
Восхваление щедрости в литературе XII века, как труба¬
дурами Юга, так и труверами Севера, как жонглерами,
так и поэтами и авторами романов, было интерпретиро¬
вано в социологических терминах превосходными медие¬
вистами — и литературоведами, как и историками, если
уместно провести это различие для эпохи Средневеко¬
вья, поскольку невозможно заниматься историей, не уг¬
лубившись в литературу, и понимать литературу без
глубоких познаний в истории. Романист Эрик Кёхлер,
а следом за ним и Жорж Дюби видели в этой похвале
щедрости идеологическое утверждение настоящего «со¬
циального класса» — класса мелкого бедного дворянства,
отстаивающего свою принадлежность к аристократии.
Щедрость была феодальной добродетелью, необходимой
для обеспечения поддержки социального порядка при
помощи распределения богатств в пределах мира ари¬
стократии. Эта экономическая необходимость, которая
предписывает королю или принцу помочь в нужде «бед¬
ным рыцарям», идеализирована, трансформирована
в идеологию, в ценность, общую для аристократического
рыцарства. Согласно Кёхлеру, эта щедрость, великоду¬
Что такое щедрость?
429
шие, которое не отличается от расточительности, была
выгодна крупным вассалам и королевской власти, чтобы
привязать к себе верность рыцарей. Это качество опре¬
деляет общий идеал, прекращая трения между мелким
дворянством и высокой феодальной властью, способст¬
вуя поддержке статус-кво. Куртуазное равновесие боль¬
шей частью будет основано на этом качестве, которое
имеет свое происхождение в мелком дворянстве, до того
как будет принято, по причинам своевременности, выс¬
шей аристократией. Логично, что щедрость выглядит
как выдающееся качество, и что ее основные бенефици¬
анты располагаются в нижнем меньшинстве знати4.
Это толкование, принятое сначала всеми, недавно подда¬
лось критике после тщательного анализа текстов, разра¬
ботка которых была возможна, а именно Артуровский
роман5. Щедрость, практикуемая Артуром, согласно ро¬
манисту Д. Буте, выполняет главным образом политиче¬
скую функцию, в большей степени, чем экономическую
или социального перераспределения, как считал Кёхлер.
Ее истоки следует искать не в мелкой знати или рыцар¬
стве, а на более высоком уровне — королевском. Бедное
рыцарство позже подхватило эту идею и обернуло ее
в свою пользу по причинам социальным и экономиче¬
ским, что доказывало достаточную силу принципа. Впро¬
чем, эту тему можно встретить гораздо раньше XII века
у авторов — «королевских зерцал» каролингской эпохи.
Д. Буте видит происхождение щедрости в индоевропей¬
ской идеологии, которой были преданы англосаксонские
писатели, собиравшие кельтское наследие.
Каким бы далеким ни было происхождение, кажется,
что добродетель (или обязанность) щедрости была, пре¬
жде всего, привилегией власть имущих, восхваляемой
теми, кто был постоянным бенефициарием, то есть свя¬
щеннослужителями и придворными. Мне кажется, что
430
17. Королевская щедрость
щедрость произошла от двух противоречивых предков,
чьи определенные черты она сохранила: от христианско¬
го «милосердия» и духовности, с одной стороны, и от
аристократического хвастовства, с другой стороны.
Результатом первого, восхваляемого Церковью с самого
начала, является презрение к богатствам этого мира, ко¬
торое проповедовал Иисус и его ученики. Ведь эта
жизнь пройдет, и человек покинет этот мир в том, в чем
и явился на свет — голым. Царство небесное принадле¬
жит беднякам. В продолжение веков этот идеал бедно¬
сти, или, по крайней мере, безразличия к земным богат¬
ствам, немного изменился. Растущий разрыв между
священнослужителями и простыми верующими привел
Церковь к смягчению евангелических требований, кото¬
рые и сами изменились под влиянием времени. Сначала
от них отказалось духовенство, а затем все больше
и больше от них стали отходить монахи, единственные,
кто призван обетами, произнесенными в соответствии
с уставом монастыря, избегать кровопролития, чувст¬
венных удовольствий и земных благ. Еще эти обеты лич¬
ной бедности монахов очень долго держались, несмотря
на реальное коллективное богатство их орденов, что пе¬
риодически приводило к злоупотреблениям и вызывало
критику, способствующую зарождению новых, более
требовательных братств. В XII веке ярким примером
этому становится Сито.
Это явление становится особенно заметным со второй
половины XI века до середины XIII века, когда экономи¬
ческий и демографический рост Западной Европе приво¬
дит одновременно к увеличению богатств и росту числа
людей, способных уйти от примитивного поиска средств
к существованию, чтобы задуматься о дальнейшей судь¬
бе человечества. Стремление к бедности понемногу ох¬
ватывает различные слои населения, даже те, которые
Что такое щедрость?
431
в мирской жизни прежде не задумывались об этом, —
ремесленников, торговцев, буржуа и рыцарей. Святой
Франциск и «еретики* вальденские и катарские, по
меньшей мере, частью своего успеха обязаны этому но¬
вому течению6.
До сих пор миряне были, даже в силу своей профессии
или статуса, запятнаны грехом. Светские сеньоры ско¬
рее становились грешниками. Грехи нужно было иску¬
пать. Подаяние полностью выполняло функцию искупле¬
ния — иногда прямо, через дары нищим, просящим,
стоящим на паперти церкви или замков; но чаще всего
косвенным образом, посредством милосердных дарений,
пожертвований Богу и его беднякам, а следовательно,
Церкви, обязанной эти подношения распределять. Сво¬
им постоянным осуждением безумия, состоящего в при¬
вязанности к богатству, духовенство в проповедях отсы¬
лало в преисподнюю богатых мирских накопителей,
алчных до благ земных, и прославляло великодушие
сильных мира сего по отношению к Церкви, хотя сама
была богатой и могущественной накопительницей. Ми¬
лостыня искупала многие грехи. А дарение — еще боль¬
ше, как свидетельствуют все хартии, акцентирующие на
этом внимание.
Но щедрость — это не милостыня. Ее мотивации, ее по¬
лучатели, ее форма совершенно иные. Здесь речь не
идет о том, чтобы обеспечить себе благополучие в за¬
гробном мире!, униженно подавая милостыню нищим,
чтобы заставить забыть о своем богатстве. Цель щедро¬
сти — наоборот, сделать дарителя известным, славным
своей расточительностью, которая должна расположить
к нему людей на этом свете, даже если это вызовет не¬
одобрение Церкви. Церковь же не без причины часто
приравнивает эти большие траты к проявлениям превос¬
ходства, гордыни. Заметим, что в это время в церковной
432
17. Королевская щедрость
классификации пороков гордыня впервые стояла перед
алчностью7. Аристократию это не волнует, и она практи¬
кует щедрость подчеркнуто. В эпопее монахи ее крити¬
куют, но она «является естественной для высоких лю¬
дей», восхваляемая жонглерами и рыцарями, так как она
радует нищих и привязывает их к великим8.
Щедрость на самом деле выполняет множество функ¬
ций: экономическую, политическую, религиозную, соци¬
альную и идеологическую. Нас интересует только по¬
следняя. В обществе, где отныне валюта в полном
обиходе и становится как никогда необходимой, она по¬
зволяет некоторым группам рыцарей осознать свою
взаимосвязанность, не классовую (так как рыцарство,
как мы видели, не является социальным классом), а как
ордена, или, точнее, профессионального сообщества9.
Короли и принцы нуждаются в рыцарях, чтобы устано¬
вить, подтвердить и укрепить свою власть; рыцари нуж¬
даются в королях и принцах, чтобы зарабатывать на
жизнь своей профессией, ведь они не воспитывают, не
торгуют, не производят богатства, а только потребляют.
В действительности, и те и другие, каждый в своем ста¬
тусе, живут как хищники, с добычи, отобранной у вра¬
гов в случае победы в военное время, с плодов труда
земледельцев в мирное время, обходя окольными путями
налоги, установленные государством, или незаконным
взиманием денег, осуществляемым власть имущими,
в частности королями и принцами, так как в XII веке на¬
чинает образовываться административный государствен¬
ный уклад. Хвала идеала щедрости, порицание накопи¬
тельства и высокомерное презрение к деньгам могут
быть также выражением отчаяния наиболее уязвимой
части воинов феодального общества, но что более веро¬
ятно, отражением формирующейся аристократической
Что такое щедрость?
433
и знатной идеологии, собирающей вокруг правителей
и королей тех, кто живет своим военным ремеслом10. Во
многих литературных произведениях второй половины
XII века, в романах Кретьена де Труа «Айоль» или «Пар-
тонопё из Блуа», можно найти возрастающее открытое
проявление этой рыцарской идеологии, противостоящей
интересам простого народа11.
Эта идеология выражена еще ярче, чем ранее у поэтов и
романистов королевства Франции, и тем самым она про¬
тивопоставлена растущей политической и экономиче¬
ской роли, которую играют буржуазия и буржуа подле
Людовика VII и Филиппа Августа. Можно подумать, что
произведения, которые выражают эту аристократиче¬
скую идеологию и связывают с двором короля Артура
совершенное воплощение этого идеала, могли также пы¬
таться повлиять в этом смысле на двор Плантагенетов.
Принятие этого идеала двором служило его политиче¬
ским интересам, вовлекающим в свое дело аристокра¬
тию и рыцарство против Филиппа Августа, считавшего¬
ся королем бюргеров, предающим интересы и идеалы
рыцарства. Этот тезис был выдвинут Эриком Кехлером
и Жоржем Дюби, под которой я тоже частично подписы¬
ваюсь, с многочисленными нюансами, так как не все
произведения могут подойти под эту схему, однако мно¬
гие из них это подтверждают, особенно многотомные
произведения.
Повлияли ли эти произведения на поведение Ричарда
Львиное Сердце? Учитывая отношения, существующие
между домом Плантагенетов и авторами этих многотом¬
ных произведений, не приходится сомневаться. Вас, на¬
пример, или Бенедикт де Сант-Мор открыто прославля¬
ют щедрость, достойную подражания, предков Ричарда,
герцогов Нормандии, в частности герцога Ричарда, кото¬
рый был великодушным по отношению к своим баронам,
434
17. Королевская щедрость
кормя (то есть воспитывая и растя при своем дворе) их
сыновей и часто посвящая их в рыцари, хорошо возна¬
граждая и преподнося им щедрые дары. Этот хвалебный
портрет усилен еще портретом, абсолютно отрицатель¬
ным, Рауля Торта, его противника, который взимал день¬
ги со всех и со всего, платя мало домашней прислуге,
плохо вознаграждая своих рыцарей, и никогда не давал
им ни на денье больше, чем было их жалованье12. Со¬
гласно Васу, Ричард II мудро берег свои щедроты только
для «благородных рыцарей», которые каждый день полу¬
чали дары и сукно13. Бертран де Борн, поэт и рыцарь, че¬
рез несколько лет толкает сеньоров своего времени на
военные действия, так как они заставят даже самых алч¬
ных раскошелиться для рыцарей14. Можно считать, что
эта идеология нашла свое выражение одновременно
в литературе и в реальности, одна и другая принадлежа¬
ли к одному мировоззрению, служили взаимной моде¬
лью, усиливаясь и поддерживая друг друга на этом пути.
Щедрость Ричарда
Как мы недавно говорили, чтобы быть королем-воином,
у Ричарда сначала должно быть много денег, необходи¬
мых для вербовки наемных солдат, но также для того,
чтобы вознаграждать сеньоров, согласившихся служить
под его командованием, как на Западе, так и на Святой
земле15. Наемники, на самом деле, не единственные, чьи
услуги требовалось оплачивать. Эти работают по некое¬
го рода контракту, и услуги их имеют тариф. Однако
есть еще принцы и важные сеньоры, располагающие
своими собственными войсками, которым платят деньга¬
ми, если они наемные, или землями и благами, если они
«феодалы» и предлагают свою поддержку по разным
и малоизвестным причинам, при том что материальный
Щедрость по отношению к правителям
435
интерес, конечно, не всегда играет главную роль, но не
всегда полностью исключен. Так, с верха до низа соци¬
альной лестницы принцы и короли вынуждены прояв¬
лять свое великодушие, стремясь извлечь немедленную
выгоду или заботясь о сохранении и повышении своего
престижа.
Щедрость по отношению к правителям
Главные мотивации щедрости к королям или правителям
были политического или дипломатического характера.
Речь идет о торжественных пиршествах, сопровождав¬
ших важные социальные события — коронацию, свадь¬
бу, посвящение в рыцари, встречу или визит и т. д.,
имевшие целью скрепить пышностью и дарами семейные
узы в широком смысле этого слова, узы родства, «дома»,
подтвердить свое могущество роскошью и тратами, со¬
провождающими такие собрания. Хронисты нам сообща¬
ют об этих пышных собраниях, особо не уточняя их
смысл, как это было во время коронации Ричарда.
По-видимому, они носят слишком личный характер, что¬
бы туда можно было спокойно пройти, несмотря на ог¬
ромные расходы, вызванные этим событием.
Другие, обычные события имеют более ясное объясне¬
ние. Амбруаз был свидетелем одного из таких пиршеств,
сопровождаемого дарами и различными расточительст¬
вами. Оно произошло в Мессине, в момент, когда Ри¬
чард одновременно пытался пустить пыль в глаза коро¬
лю Франции и помириться со своими сторонниками,
став популярным среди рыцарей-крестоносцев и бежен¬
цев из-за границы. Хронист описывает этот роскошный
день, заботясь о том, чтобы припомнить всех бенефициа¬
риев королевской щедрости:
436
17. Королевская щедрость
«Рыцари, которые были здесь на протяжении всего лета,
сожалели и жаловались о тратах, которые они были выну¬
ждены делать. Жалобы были слышны везде, и наконец они
достигли ушей Ричарда, и он сказал, что даст им столько,
что хватит всем. Ричард, который не был ни скаредным,
ни алчным, поднес им такие богатые дары, чаши с деньга¬
ми, позолоченные кубки, которые преподнесли в подоле
рыцарям, согласно тому, кто кем был, и все, от млада до
велика, прославляли его за красивые дары; он был по от¬
ношению к ним такой либеральный со своим имуществом,
что даже те, кто был на ногах, получили хотя бы сто су.
А дамам-бесприданницам, которых выгнали из Сирии,
и также незамужним девушкам, он дал большие дары
в Мессине; и король Франции тоже много давал своим лю¬
дям. (...) Я был в зале на этом обеде, и я не думаю, что ко¬
гда-нибудь видел, сколько за один раз богатых даров ко¬
роль Ричард преподнес королю Франции и его людям,
сколько золотой и серебряной посуды»16.
Другие проявления королевской щедрости имеют еще
более точное значение. Например, моменты, целью кото¬
рых является образование альянса, получение поддерж¬
ки какого-нибудь важного сеньора, удержание вассала,
завоевание «дружбы» принца или просто покупка его
временной военной помощи. Примеры этого не редки во
время христианской экспедиции на святую землю,
в ходе которой король Англии должен был иногда дока¬
зывать особую щедрость, чтобы переманить на свою сто¬
рону некоторых нерешительных или обедневших прин¬
цев. Так было на Кипре, где король Англии накануне
своей свадьбы с Беренгарией чествует Ги де Лузиньяна,
пришедшего, чтобы перейти на его сторону. Король из
«большой учтивости» открывает перед ним сокровищни¬
цу, даря ему две тысячи золотых и серебряных монет,
каждая из которых весит 8 унций, и двадцать ценных
кубков, два из которых из чистого золота, что не было,
Щедрость по отношению к правителям
437
как отмечает Амбруаз, «мелочным подарком*17. Немного
позже, в Акре, король отдает пять тысяч старинных мо¬
нет герцогу Бургундскому; а во время отъезда Филиппа
Августа, чтобы удержать французов, он приказал дос¬
тать из казны «большое количество золота и серебра,
которое он великодушно отдал французам, чтобы под¬
бодрить их, так как они были на грани отчаяния*18.
По прибытии в Акру граф Шампанский, будучи стеснен¬
ным в средствах, обратился к Филиппу Августу, но тот
предложил ему только сто тысяч ливров, при условии
что в залог он получит Шампань. Растерянный, граф
заявил, что он пойдет к тому, кто его примет и сможет
«дать больше, чем взять». Он обратился к королю Анг¬
лии, который дал ему четыре тысячи мер пшеницы и че¬
тыре тысячи ливров серебра; узнав о такой щедрости,
сеньоры и воины любой национальности пришли к нему,
чтобы служить ему и признать его своим господином19.
Гийом де Нефбург тоже рассказывает о щедротах Ричар¬
да, который, «открывая свои сокровищницы, дарит ог¬
ромные суммы, чтобы заставить большое количество
знати и принцев остаться в армии сеньора вместе с ры¬
царями*20. Среди них много французов, а также герцог
Австрии, который, однако, впоследствии забыл о благо¬
деяниях короля Англии.
По отношению к королю Франции Ричард тоже щедр.
Если верить Амбруазу, покидая Святую землю, Филипп
Август попросил его одолжить две свои галеры. «Люди
Ричарда отправились в порт и предоставили ему две кра¬
сивые, быстрые и хорошо оборудованные галеры. Король
Англии свободно отдал их ему, за что потом сильно по¬
платился*21.
Эти щедроты являются дарами, но не зря растраченны¬
ми, так как в средневековом аристократическом общест¬
438
17. Королевская щедрость
ве каждый дар провоцирует дар взамен, притягивает
признательность, уважение и даже, как мы видели,
услугу22. Грань различия между щедростью вознаграж¬
дения и коррупцией иногда очень тонкая. Например, это
могут быть траты, совершенные, чтобы «переманить»
вассала противника, чтобы привлечь его на свою сторо¬
ну. Так, в 1197 году, чтобы более эффективно бороться
против Филиппа Августа, Ричарду удается с помощью
своих щедрот заполучить в союзники многих князей
французского королевства, в частности графов Бретани,
Шампани и Фландрии, перешедших на его сторону под
действием его великодушных даров. Граф Фландрии, на¬
пример, получил пятнадцать тысяч серебряных монет
весом по 8 унций, чтобы заключать мирный договор
с королем Франции23.
Щедрость по отношению к подчиненным
Когда речь идет о подчиненных, вассалах или наемни¬
ках, рыцарях, судебных приставах и пехотинцах, щедро¬
ты также служат вознаграждением, компенсацией, побу¬
ждением к хорошей службе. Это видно в случае захвата
большого каравана, упомянутого уже много раз, где ко¬
роль Англии добавил к своей храбрости щедрость, разде¬
лив отобранную добычу между всеми прямыми и непо¬
средственными участниками, соблюдая, конечно, пра¬
вила иерархии:
«Король поделил верблюдов, самых красивых, которых
можно было увидеть, столь же справедливо между рыца¬
рями, которые охраняли войско, как и между теми, кто
принял участие в экспедиции. Он также распределил по¬
ровну мулов и их самок, а сержантам отдал всех ослов,
больших и маленьких»24.
Щедрость по отношению к подчиненным
439
Другой пример королевской щедрости, ставший полез¬
ным всем: когда голод бушевал в войске, что привело
к повышению цен на продовольствие, в частности на
мясо, включая мясо убитых лошадей, Ричард объявил,
что тот, кто отдаст павшую лошадь солдатам, взамен по¬
лучит живую. С этого момента мяса стало много, цены
на него упали, а солдатам было что кушать25. Эпизод до¬
казывает, что настоящего голода не было, а была спеку¬
ляция товаром согласно законам рынка. Пообещав жи¬
вых лошадей в обмен на мертвых, Ричард «побуждал»
спекулянтов отдавать своих лошадей, повышая, таким
образом, предложение и снижая цены. Но, в конечном
счете, эта операция полностью была возложена на него
и отягощала его сокровищницу.
С момента его прибытия в Акру король Англии давал
большую цену, предлагая нанимать рыцарей по более
высокому тарифу, чем у Филиппа Августа. Король
Франции платил три золотых безанта за месяц службы
рыцаря, что, как отмечает хронист, было нормальной це¬
ной. Ричард предлагал четыре, как мы энаем, довольно
успешно, к большому неудовольствию короля Франции,
который в этом видел, небезосновательно, оскорбление
его как сюзерена26. Рауль де Коггесхолл частично объяс¬
няет решение Филиппа Августа уехать обратно во
Францию этим престижным поступком Ричарда. Так как
он располагал большими богатствами, чем король Фран¬
ции после своих побед на Кипре и Сицилии, он мог тра¬
тить больше и собрать вокруг себя большое количество
рыцарей, солдат и сержантов, затмив, таким образом,
славу короля Франции27. Он также завербовал лучни¬
ков, естественно по меньшей цене, но достаточной, что¬
бы собрать их под своим знаменем. Перед нападением
на Саладина он созвал всех своих лучников и раздал им
жалованье, чтобы подбодрить28.
440
17. Королевская щедрость
Он так же щедр по отношению к специалистам по осад¬
ной войне, очень нужным, но малозаметным — к приме¬
ру, подрывникам или другим фигурам более низкого ста¬
туса. Так, после того как в июле 1191 года подкопщики
пробили бреши в башне Акры, король приказал прокри¬
чать, что он даст два золотых безанта, потом три, потом
четыре тому, кто вырвет камень из этой башни. Со всех
сторон сбежались сержанты, чтобы принять участие
в работе, и многие были ранены29. Он даже проявляет
свою щедрость по отношению к морякам, которых обыч¬
но презирают и с которыми не считаются во время за¬
хвата египетского корабля30.
Конечно, Ричард не единственный, кто практикует эту
добродетель. Ригор отмечает, что Филипп Август в Мес¬
сине тоже на Новый год (возможно, благодаря сумме,
кЬторую он получил от Ричарда?) преподносит богатые
дары «бедным рыцарям своей земли», которые все поте¬
ряли во время бури. Ригор не перечисляет их всех по¬
именно, но указывает среди бенефициариев этих коро¬
левских щедрот герцога Бургундского, который получил
тысячу старинных монет, графа Неверского (шестьсот
монет), Гийома де Барра (четыреста монет) и некоторых
других, которые не могут рассматриваться как «бедные
рыцари»31. Тем не менее большинство источников явля¬
ются тому доказательством, Ричард обогнал всех по
щедрости. Слишком, как считают некоторые, особенно
по отношению к рыцарям. Рауль де Коггесхолл доказы¬
вает это:
«Король, однако, видел, как понемногу его казна опусто¬
шается. Он, не слишком задумываясь, разделил все широ¬
ким жестом между рыцарями. Он видел армию французов
и других иностранцев, которыми уже год он руководил и
сдерживал около себя, ценой больших расходов, которая
Уклонение от щедрости
441
решила после смерти герцога Бургундского вернуться
к себе на родину»32.
Эти чрезмерные щедроты вскоре разорили его, несмотря
на несметные богатства, которыми он обладал по возвра¬
щении. Ричард говорит, что решил вернуться. К тому же
политическая ситуация в Англии, как и во Франции,
требует его срочного присутствия и французы очень
мало теперь с ним сотрудничают. Но он обещает вер¬
нуться, как только сможет собрать армию еще более мо¬
гущественную, иначе говоря, когда сможет собрать не¬
обходимые средства для эффективной вербовки.
Уклонение от щедрости
Если Ричард считается безукоризненным примером
храбрости (ни один источник не может его упрекнуть
в этом), то таким же примером щедрости он не являет¬
ся. Рожер де Ховден, например, упрекает порой короля
в некоторой алчности, довольно отдаленной от доброде¬
тели, которую ожидали от него. Этот случай произошел
в Акре, говорит он, когда короли Англии и Франции по¬
сле взятия города забрали всю добычу, захваченную
в городе, и не распределили ее между баронами«и графа¬
ми, которые пригрозили вернуться домой. Перед такой
перспективой Ричард и Филипп пообещали отдать им
полагавшуюся часть добычи, но они постоянно спорили,
оттягивая время и вроде не нарушая своего слова, тол¬
кали на крайности многих рыцарей, вынужденных про¬
давать оружие, чтобы прокормиться33. Сам Ричард ниче¬
го не дал своим людям, которые отныне не хотели
следовать за ним, так как у них не было ни лошадей, ни
еды, ни питья, ни одежды. Но такое нарушение у него
могло быть только временным. Рожер де Ховден это под¬
тверждает. Король, наконец, отдал себе отчет, что у его
442
17. Королевская щедрость
людей ничего нет, и, охваченный жалостью, снабдил их
всем необходимым34.
Другой отказ от щедрости, на этот раз более прости¬
тельный, произошел, когда Ричард воспротивился новой
просьбе герцога Бургундского. Последнему не было чем
платить своим рыцарям и французским сержантам, кото¬
рые требовали свое жалованье. У короля и герцога про¬
изошел на этот счет не очень приятный разговор, но Ри¬
чард отказался открыть свои сокровищницы, и армия
христиан потеряла семьсот рыцарей, подчеркивает Ам-
бруаз, который об этом сожалеет, но не осмеливается
говорить о жадности Ричарда35.
Мэтью Пэрис переходит некоторые границы. Упоминая
о подарках, которые король часто и тайно получал от
Саладина, о чем, как мы видели, многие судачили в ар¬
мии, в частности во французской, хронист приказывает
его слугам передать Ричарду, чтобы он извинился за
свою алчность: «Пусть он растрачивает в непомерных
■JC
расходах то, что ему принадлежит» .
В этой критике выражалось разочарование крестоносцев
при виде постоянных разногласий, слишком часто про¬
тивопоставлявших принцев и королей-крестоносцев по
политическим и идеологическим причинам, а также при
решении банального, вульгарного денежного вопроса.
Ричард часто в этом совершал ошибки. Может, потому,
что он выглядел слишком расточительным? Может, его
чрезмерное великодушие было на самом деле главным
врагом его щедрости, по крайней мере, во время пребы¬
вания на Святой земле, когда случаи огромных трат
были частыми? Это, кажется, то, что хотел сказать Мэ¬
тью Пэрис, описывая прибытие Ричарда в Акру и пред¬
ставляя его роскошным принцем, обогнавшим во всех
областях своего «соперника» Филиппа Августа — как
Уклонение от щедрости
443
в своей храбрости, так и в щедрости, пользовавшихся ог¬
ромной популярностью у толпы, начиная с крестоносцев
уже на площади. Филипп Август осознал это и помрачнел:
«Каждый день репутация его соперника возрастала. Ри¬
чард был богаче, более щедрым на подарки, его сопровож¬
дала более многочисленная армия, более дерзкая при на¬
падении на врага»37.
Это тщательно подготовленное прибытие, эта афиширо¬
ванная роскошь, эта безграничная щедрость, которым
предшествовала слава побед и богатств, приобретенных
на Кипре и Сицилии, увеличенных еще больше зрелищ¬
ным захватом огромного египетского судна, принесли
королю Англии в глазах всех исключительную популяр¬
ность. Ричард де Девиз предоставляет тому доказатель¬
ства, преувеличивая в некоторой степени энтузиазм
христианских масс, сравнивая его прибытие с приходом
Христа на землю во время конца света:
«Король прибыл в осажденную Акру и был принят горожа¬
нами с такой большой радостью, как будто он был Хри¬
стом, спустившимся на землю, чтобы построить здесь цар¬
ство Израиля»38.
Король Франции, добавляет он, тоже был очень успешен
во время своего прибытия, но с приездом короля Англии
слава Филиппа Августа погасла, как «гаснет луна при
восходе солнца».
Умело проведенная пропаганда или естественное выра¬
жение характерного великодушия Ричарда? Вероятно,
оба. Впрочем, такой же характер носит и отбытие коро¬
ля. Согласно Рожеру де Ховдену, король «раздал свои
сокровища всем рыцарям и конюхам в армии, и многие
говорили, что никогда ни один его предшественник не
давал столько за год, сколько он дал за месяц». Хро¬
нист прославляет такое отношение, так как оно поможет
444
17. Королевская щедрость
завоевать ему благосклонность Господа, «так как Бог
любит тех, кто отдает с улыбкой»39.
Это качество щедрости, такое благосклонное к рыцарст¬
ву, кажется, достигло своего апогея во второй половине
XII века, если верить как историческим, так и литера¬
турным источникам, перед тем как сойти на нет, доволь¬
но быстро, в конце того же века и в начале следующего.
Через несколько лет после смерти Ричарда Гио из Про¬
вена, скорее в дань традиции восхваления прошедших
времен, будет сожалеть об исчезновении этой доброде¬
тели, когда-то практиковавшейся принцами при их
дворе:
Плачут благородные дома,
Славные принцы и бароны.
Чьи великие тела там собирались,
и подарки получали, и давали40.
В то же время автор «Perlesvaus» говорит об исчезнове¬
нии этого качества даже при дворе короля Артура, кото¬
рый до этого был моделью рыцарства и щедрости. Ре¬
зультат не заставил себя ждать — рыцари его покинули:
их когда-то было триста семьдесят, а стало двадцать
пять41. Гюон де Мери, несколькими годами позже, пыта¬
ется возобновить движение, отводя достойное место это¬
му качеству в своей аллегории «Турнир Антихриста», где
он представляет битву между пороками и добродетелями.
В противоположность Алчности, Щедрость выбивает из
седла своего противника, посаженного туда ломбардца¬
ми. Алчность режет ей правую руку, и менестрели сразу
же начинают причитать: если Щедрость исчезнет, они
умрут в нищете! Они не единственные, кто об этом со¬
жалеет. Что станет с «бедными рыцарями», которых
Щедрость обычно одевала? Кто отныне будет им давать
ткани из Тира и заграничные одеяла? Учтивость и Храб¬
рость плачут, так как «Храбрость без Щедрости мерт¬
Уклонение от щедрости
445
ва»42. Но, к счастью, добродетели получают победу и до¬
бычу, которую они оставляют своим рыцарям, устроив
пиршество под открытым небом.
В 1227 году Жан Ренар констатирует разочаровываю¬
щий факт, частый в то время: рыцарство исчезает. Ко¬
гда-то, во времена короля Конрада, государи больше за¬
ботились о том, чтобы их окружали рыцари, а не мебель!
Они им много давали, поддерживали рыцарство и пред¬
почитали его бюргерству или простонародью43. К 1230 го¬
ду автор «Ланселота» в прозе тоже излагает достоинст¬
ва щедрости правителей и королей по отношению к их
рыцарям. Она прославляема, но также и прибыльна, так
как:
«Теряют не из-за щедрости, а из-за скупости, ты должен
научиться давать безвозмездно: чем больше ты даешь,
больше у тебя будет что давать, так как то, что ты дашь,
останется на твоей земле и наполнит другие земли богат¬
ствами»44.
Это качество, однако, имеет тенденцию устаревать. Гий¬
ом Маршал тоже называет эпоху Ричарда Львиное
Сердце золотым веком рыцарства и щедрости. Но он,
прежде всего, считает, что уважения за это заслуживает
его брат Генрих, который сильно любил рыцарство
и «возродил» его, вовлекши много рыцарей, и будучи ве¬
ликодушным по отношению к ним. Молодой король,
в действительности,
Был красивым, добрым и учтивым,
Который сделал столько добра,
и возродил рыцарство,
и делал это до самой смерти.
Примеру, преподанному Генрихом, последовали многие
правители, которые, в свою очередь, соперничали в щед¬
17. Королевская щедрость
446
рости по отношению к нанятым себе на службу
рыцарям:
И самый лучший человек на земле,
который еще хотел завоевывать,
преследовать и отбирать.
Если ему дать волонтеров,
Коней и оружие,
Он завоюет всю землю.
Но после смерти молодого короля рыцарство и щедрость
в трауре:
Король умер,
Что же делать рыцарству и Щедрости,
Что же с ними станет?
Умер в Мартеле, так мне кажется.
Тот, кто собрал воедино
Всю куртуазность и храбрость,
Щедрость и благородство45.
Обогнал ли, по мнению рыцарства, Ричарда в щедрости
и храбрости его брат?
18. РЫЦАРСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Храбрость и щедрость, выдающиеся рыцарские качест¬
ва, являются, прежде всего, выражением настойчивого
поиска славы, которая может, с одной стороны, привес¬
ти к гордыне (superbia), надменности, аристократиче¬
скому высокомерию, близкому к презрению, и, с другой
стороны, к бахвальству, самопропаганде с использовани¬
ем информационных источников того времени, предна¬
значенных для афиширования этой славы1. Бурный и не¬
сдержанный темперамент короля Англии толкал его
к этой крайности рыцарского поведения, несмотря на
его приятные и почетные аспекты. И хотя поддерживал¬
ся только благоприятный образ рыцарства, были и дру¬
гие, менее приятные его стороны.
Гордыня
Мы уже упоминали это показное качество в связи при¬
бытием Ричарда и его флота. Везде, где его ждали со¬
перники (или где он приказывал себя ждать), как на Си¬
цилии, так и в Акре, король Англии делал все, чтобы
появиться как спаситель, всемогущий король, не терпя¬
щий никакого сравнения со своими противниками, в ча¬
стности с Филиппом Августом, которого он подавил своей
роскошью, своим престижем и своей физической пред¬
ставительностью. Король Франции, замкнутый и кривой
на один глаз, не подверженный зрелищным взрывам
448
18. Рыцарское поведение
темперамента, не мог соперничать с ним в этом. Нельзя
исключить возможность, что король Англии со времени
своего отправления в крестовый поход планировал про¬
пагандировать свой образ, а потому взял с собой истори¬
ков и жонглеров, в частности Амбруаза, который был
очень к нему привязан и всегда был готов воспевать его
подвиги. Здесь нет ничего нового, подобные приемы
были отмечены (и порицаемы!) еще Рожером де Ховде-
ном, сообщавшим не о Ричарде, а о Гийоме Лоншане,
епископе Или, который тоже использовал эту форму
рекламы:
«Чтобы превознести и прославить свое имя, он приказы¬
вал писать подобострастные поэмы и льстивые песни; он
пригласил из Франции, привлекая их подарками, певцов
и скоморохов, чтобы они воспевали его имя на площадях»2.
Настроенный резко против всего французского, автор
сильно критикует этот обычай использовать менестре¬
лей, считавшийся типично континентальным. В том же
упрекали и Гийома Маршала, обвиненного в том, что
подкупил глашатая, чтобы тот громко и сильно произно¬
сил его имя на турнирах и благоприятно комментировал
его подвиги3. Но Ричард, не будем забывать об этом,
прежде всего «француз», любитель эпических произве¬
дений и пропагандирующих «песен». Ведь он сам соста¬
вил (или приказал составить своему окружению) такую
песню против герцога Бургундского, который впоследст¬
вии использовал тот же прием и против него. Не удивля¬
ет и тот факт, что король пользовался услугами таких
певцов, чтобы прославить свои подвиги и действия на
Святой земле или где-нибудь еще.
Ричард, такой внимательный к распространению своей
славы, выглядел довольно мрачным и не мог оценить
чью-то другую. Например, современники вспоминают
Гордыня
449
о его враждебности, переходящей в ненависть по отноше¬
нию к Гийому де Барру, виновному в том, что осмелился
соперничать с ним в безобидном поединке на Сицилии.
Король, не колеблясь, осмеивал своих противников,
в частности Филиппа Августа, как это часто отмечалось.
Также вспоминается оскорбление, нанесенное герцогу
Австрийскому, чье присутствие среди «завоевателей» он
не одобрил при входе в Акру, осажденную герцогом еще
с весны 1191 года, задолго до прихода в христианский
лагерь Ричарда, к которому он присоединился, приняв
его королевские щедроты. Ричард де Девиз напоминает
об этом долгом присутствии герцога при осаде города,
перед тем как передал этот эпизод:
«Но, так как, приказав нести перед собой свое знамя,, он,
казалось, требовал часть этого триумфа себе, его знамя
сбросили на землю, чтобы исполнить волю — на то специ¬
альный приказ оскорбленного короля Англии, — а на¬
смешники стали топтать его, чтобы привести в негодность.
Герцог страшно разозлился на короля, но вынужден был
проглотить это оскорбление, за которое он не мог отом¬
стить* 4.
Ригор не дает никакого объяснения такому поведению
и довольствуется лишь упоминанием эпизода, который
он размещает в другом контексте. Для него Ричард яко¬
бы взял у «одного правителя» это знамя герцога Авст¬
рийского, которое, к его большому стыду, Ричард прика¬
зал сломать и выбросить в глубокую помойную яму5.
Мэтью Парис, настроенный категорически против нор¬
мандцев, дает другую, отличающуюся версию событий.
Для него конфликт между двумя принцами зародился
еще в эпоху, когда Леопольд, отправляясь на Святую
землю, приказал своему интендантству поехать вперед,
чтобы приготовить ему ночлег. Там люди наткнулись на
нормандскую лошадь из конюшни короля Ричарда, который
15-Ж. Флори
450
18. Рыцарское поведение
«с глупым и кипящим чванством людей этой страны»
сказал, что имеет больше прав на ночлег, утверждая,
что он первый приехал и занял это место. Сначала нача¬
лись споры, потом перешли на оскорбления. Ричард,
«чей ум частично был расположен удовлетворить требо¬
вания нормандца», сильно разозлился на людей герцога:
«Он поспешно приказал, презирая приличия, чтобы зна¬
мя герцога, сигнализирующее о том, что место занято,
было сброшено в канаву с нечистотами». Выгнанный
герцог пошел жаловаться королю, но-был лишь поднят
на смех. Он обратился к Господу, прося его отомстить за
такое оскорбление и наказать гордеца. Потом он вернул¬
ся к себе. Что было дальше, нам известно. Оскорблен¬
ный герцог принял участие в задержании короля Анг¬
лии. Мэтью Парис отмечает в конце, что «Ричарду
было стыдно за свое поведение, в котором себя горько
упрекал»6. Какими бы ни были настоящие причины
этой ссоры, гордыня и некрасивое поведение Ричарда
нельзя не отметить. Он проявил явное желание унизить
партнера и впоследствии дорого заплатил за эту черту
характера.
Другой пример надменности, близкий к «бахвальству»,
должен был работать на образ доблестного рыцаря-коро-
ля, но одновременно мог настроить против Ричарда тех,
кто в этом видел черту самодовольства. Эпизод, упомя¬
нутый только Геральдом Камбрийским (падким на по¬
добные «исторические слова» и другие истории, возмож¬
но выдуманные), произошел в 1197 году, когда Ричард
предпринял строительство замечательной крепости Ша-
то-Гайяр, имеющей репутацию неприступной. Перед
людьми, которые любовались укреплениями, король
Франции выражал счастье от того, что видит его таким
могущественным, сожалея, что стены замка не из желе¬
за, так как, по его убеждению, после подчинения всей
15-2
Милосердие, пощада и. сострадание
451
Нормандии, он подчинит Аквитанию и сможет присоеди¬
нить эту крепость к своим владениям. Именно это и Случи¬
лось после смерти короля Англии. Но в то время заявле¬
ния Филиппа Августа могли показаться претенциозными и
посчитаться бахвальством. Слухи об этом дошли и до
Ричарда, который ответил на это другим бахвальством,
еще более провокационным, надменный характер кото¬
рого подчеркивает Геральд:
«Как только эти намерения достигли ушей Ричарда, он, бу¬
дучи очень высокомерным и злопамятным, дал этот ответ
в присутствии многих членов своего окружения: „Черт
возьми (у него была привычка повторять это кощунствен¬
ное выражение, как и многие другие), даже если бы этот
замок был из масла, а не из камня и железа, я бы не со¬
мневался ни минуты в том, что защитил бы его достойно
против него и всей его армии”. Эти неслыханные заявле¬
ния говорят о том, что он не искал помощи Бога, но он
имел дерзость полностью положиться на силу своих рук
в защите замка. Обманув надежду и опровергая эти горде¬
ливые слова, все случилось несколькими годами позже:
король Филипп пришел и захватил замок»7.
Должны ли мы видеть в этих проявлениях гордыни
и «превосходства» элементы, тесно связанные с рыцар¬
ским поведением короля? Вероятно, да. В конце концов,
как и у Сирано де Бержерака, у Ричарда предки были
родом из Аквитании, хоть он и не был гасконцем.
Милосердие, пощада и сострадание
Другие черты рыцарской этики имеют аспекты более
приятные, упомянутые иногда в хрониках и развитые
в литературных произведениях, в частности в романах
об эпохе короля Артура. Кретьен де Труа в своей «Песне
о Граале» излагает их принцип в форме заповеди, кото¬
рой учили Персеваля во время его посвящения в рыцари
452
18. Рыцарское поведение
Горнеманом де Гоором: рыцарь должен избегать убийст¬
ва обезоруженного или поверженного врага8. Это, кста¬
ти, один из главных элементов рыцарской этики. Во
всех своих романах Кретьен де Труа неизменно описыва¬
ет начало практикования этой этики: герой-победитель,
за исключением некоторых четко сформулированных
случаев, сохраняет побежденному жизнь и берет его
в плен. Ордерик Виталий по поводу битвы под Бремулем
в 1119 году, рассказывая уже о последствиях, подчерк¬
нул, что это противостояние, приведшее к пленению
многих рыцарей как с английского лагеря, так и с фран¬
цузского, было малокровным:
«В этом сражении между двумя королями приняло уча¬
стие около девятисот рыцарей. Только трое были убиты.
Они были полностью покрыты железом, и как одни, так
и другие старались не убивать друг друга из-за боязни
кары Божьей и из-за их братства по оружию, предпочита¬
ли не убивать беглецов, а брать их в плен»9.
Конечно, с одной стороны, мы можем допустить, что
в этом рассказе монах больше излагает свою идеологию
монастыря, чем идеологию рыцарей, и пытается приме¬
нить к этому сражению каноны справедливой войны, чья
теория была разработана Св. Августином10. Впрочем,
тот же Ордерик Виталий не преминул припомнить дру¬
гие, более кровавые противостояния между рыцарями.
Но мы не можем полностью отказаться от гипотезы, что
эта этика, настаивающая на сохранении жизни побеж¬
денного противника в случае, когда речь идет о рыцаре,
проникла в мировоззрение рыцарей. К более веской при¬
чине, состоявшей в том, что победитель мог получить
выгоду в виде выкупа, добавляется еще некоего рода
признательность несчастного противника, иначе говоря,
уверение в подобном же отношении побежденного про¬
тивника в случае собственного поражения. Эта этика
15-4
Милосердие, пощада и сострадание
453
создает чувство сотоварищества, общую идеологию, на¬
поминающую своего рода «франкмасонство рыцарст¬
ва»11, которую я предпочитаю приравнять к чувству при¬
надлежности к элитной организации рыцарства.
Вероятно, эта общая заповедь, упомянутая Ордериком
Виталием, более чем богобоязненность, требовала сле¬
довать традиции сохранить жизнь побежденному, крик¬
нувшему: «Пощади!» Она обязана своим успехом скорее
вполне понятной заинтересованности рыцарей, чем их
естественному благодушию и человечности победителя.
Она долгое время препятствовала возникновению буду¬
щих «законов войны», и в первую очередь образованию
рыцарской этики, которая имеет лишь благородную сто¬
рону. Вездесущность этой темы «милосердия» в романах
эпохи короля Артура вынуждает нас признать некое со¬
ответствие этой темы с действительностью, не только
из-за влияния романтических героев на рыцарей реаль¬
ного мира12.
Однако есть границы применения этого обычая, они ка¬
саются главным образом христианских рыцарей, сра¬
жающихся между собой внутри христианства. Еретики
и неверные вдвойне исключены, так как они не христиа¬
не, не рыцари. Так что их можно уничтожать без страха
и упрека. Св. Бернард, впрочем, называет «злом», а не
«убийцами» тех, кто убивает неверных во время сраже¬
ний на Святой земле.
Тем не менее, военная храбрость турецких рыцарей
и уважение, которое они внушали своим противникам,
способствовали тому, что очень рано, возможно с перво¬
го крестового похода, и на протяжении всего XII века,
сформировалась идея о всеобщем рыцарстве, стираю¬
щем границы национальности и религии. Легенда, свя¬
занная с Саладином, считавшемся примером рыцарства,
454
18. Рыцарское поведение
несмотря на то что он был мусульманином, доказывает
это убеждение, уже упомянутое в комментариях хрони¬
стов к первому крестовому походу, которые утверждали,
что только турки и «франки» могли требовать быть на¬
званными рыцарями по причине их военной доблести.
Чтобы это объяснить, хронисты придумывают общее
происхождение двух рас: франки и турки произошли от
троянцев, предков всех рыцарей13.
Один из многочисленных примеров принятия этого по¬
ведения рыцарским менталитетом эпохи Ричарда Льви¬
ное Сердце предоставляет нам довольно красочный эпи¬
зод. В «Песне о Гийоме» герой во время сражения выбил
из седла турецкого короля Дераме, разрубив ему бедро
ударом меча. Племянник Гийома, очень молодой Ги, ви¬
дит «язычника», корчившегося от боли на траве. Он сра¬
зу же достает свой меч и отрубает ему голову, вызвав
этим неодобрение дяди, возмущенного таким нарушени¬
ем принятых правил. Он выражает свой приговор в до¬
вольно грубых выражениях, доказывая этим существова¬
ние почти повсеместного кодекса чести, запрещающего
убивать раненого соперника, неспособного себя защи¬
тить: «Негодяй, нечестивец, как тебе хватило наглости
поднять руку на раненого! Это тебе припомнят при всем
дворе»14. Без малейших эмоций и сожалений молодой
человек оправдывается, упоминая об общей пользе от
этого: конечно, у сарацина не было бедра, но у него ос¬
тавались гениталии, и мог произвести на свет короля,
который был бы следующим завоевателем христианских
земель. Это оправдание (которое, отметим мимоходом,
может также примениться по отношению к христианско¬
му противнику, к соседу, например) кажется таким убе¬
дительным Гийому, что он сразу же похвалил мудрость
такого молодого человека, и, не колеблясь, уже сам отсе¬
кает при следующей возможности голову сарацинского
Милосердие, пощада и сострадание
455
противника, пораженного при таких же условиях. Ка¬
жется, здесь речь идет о попытке оправдать уничтоже¬
ние мусульманских «рыцарей» в противоположность
уже установившейся традиции не убивать обезоружен¬
ного раненого противника. Известно, например, что
Вильгельм. Завоеватель «лишил воинского пояса» нор¬
мандского рыцаря, который якобы отрубил голову ране¬
ному Гарольду на поле битвы при Гастингсе15.
Ричард, кажется, сам извлекает пользу из этого пункта
рыцарского кодекса. Мы помним, как однажды он был
подвергнут опасности, преследуя своего отца Генриха II.
В момент, когда он почти догнал его, Гийом Маршал,
преданный старому королю, сделал крутой поворот, что¬
бы защитить своего хозяина, и напал на графа Пуату.
Ричард был без кольчуги; он бросился за отцом без под¬
готовки, не собираясь сражаться. Согласно Гийому Мар¬
шалу, который пересказывает эпизод, будущий король
вел себя не очень бесстрашно; он попросил о пощаде:
Шпоры звенели,
Это приближался граф Ричард.
И когда он увидел его разворачивающимся,
Он от страха закричал:
«Черт возьми! Маршал,
Не убивайте меня, это будет дурно.
Ибо я совсем безоружен».
И Маршал ему ответил:
«Пусть дьявол вас убьет! А я не стану»16.
Гийом Маршал, как мы знаем, положительно ответил на
просьбу о «пощаде» графа Пуату и довольствовался тем,
что убил его лошадь, оставив рыцаря пешим, что прекра¬
щало всякую погоню. Возможно именно по этой причи¬
не, став королем, Ричард взял Гийома Маршала к себе
на службу и дал ему в жены самую богатую наследницу
королевства.
456
18. Рыцарское поведение
А Ричард, практиковал ли он сам когда-нибудь эту «по¬
щаду»? Примеров этого у нас нет. Некоторые случаи
«милосердия» короля, упомянутые хронистами, че могут
быть причислены к этой теме. Они говорят о «жалости»
короля по отношению к дочери Исаака Комнина, проиг¬
равшего «императора» Кипра, который, почувствовав
свое поражение, вышел из крепости и направился к ко¬
ролю, чтобы сдаться. Ричард довольствовался тем, что
отправил его дочь к королеве Беренгарии в плен, как это
было предусмотрено в предыдущих соглашениях, нару¬
шенных Исааком17.
Более поздняя легенда, переданная Мэтью Пэрисом,
свидетельствует о более характерном знаке милосердия
Ричарда по отношению к изгнанному рыцарю. Он рас¬
сказывает, как один английский рыцарь из Нью-Форе¬
ста, который довольно давно взял привычку незаконно
охотиться в королевских лесах, был схвачен на месте
преступления и приговорен к изгнанию королевским су¬
дом. Этот закон, карающий всех виновных в преступле¬
нии на охоте, изданный Ричардом, был более милосерд¬
ный, чем его предшественников — до него нарушителям
выкалывали глаза, их кастрировали или отрезали ногу
или руку; но король посчитал нечеловечным то, что лю¬
ди калечат Божьи создания. Он приказал, чтобы карали
виновных тюрьмой, или изгнанием из Англии или Гаско¬
ни, или даже штрафом, но без нанесения увечий. Воин
был изгнан вместе со своей женой и детьми и должен
будет просить милостыню, чтобы прокормиться. Решив
однажды воззвать к милосердию Ричарда в Нормандии,
он его встретил утром в церкви, где он слушал мессу.
Он вошел, дрожа, но не осмелился подойти к королю,
так как едва ли у него была человеческая внешность по
причине его большой бедности. Он начал неистово мо¬
литься перед распятием, чтобы Бог помирил его с коро¬
Милосердие, пощада и сострадание
457
лем. Король услышал его молитвы и слезы, увидел, что
он искренен в своем раскаянии, и это вызвало его восхи¬
щение. Он приказал привести воина и спросил, кто он
такой. Тот назвал себя преданным человеком, как это
делали его предки, и рассказал свою историю и причины
своих просьб. Король спросил его: «Ты сделал в своей
жизни что-нибудь такое же хорошее, как и это раская¬
ние перед распятием?» Воин рассказал, откуда ему при¬
шла такая набожность. Ее причины восходили к давнему
событию. Его отец и другой рыцарь поссорились; второй
убил первого, когда рассказчик был еще совсем моло¬
дым. Ребенок-сирота решил отомстить за отца и убить
этого убийцу, но безуспешно, так как тот скрылся. На¬
конец, в один день пасхальных праздников, став в свою
очередь рыцарем, он встретился с ним один на один. Он
вытянул меч, чтобы убить его, но тот спрятался за кре¬
стом на камине, так как он постарел и не мог защитить
себя должным образом. Он заклинал его во имя Господа
нашего не лишать его жизни; он торжественно поклялся
заплатить капеллану за то, чтобы он помолился за спа¬
сение покойного. Взволнованный, разжалобившийся ры¬
царь вложил меч обратно в ножны и отказался убивать
его. Так благодаря благоговению перед распятием он
простил убийце смерть своего отца. Ричард высоко одо¬
брил, похвалил поведение рыцаря и сказал ему: «Ты по¬
ступил мудро, так как распятие тоже услышало твое
раскаяние». Потом он подозвал своего канцлера и при¬
казал составить грамоту, по которой воин был бы вос¬
становлен на своей земле и в своем статусе. Автор делает
вывод: «И это милосердие, которое проявил набожный
король Ричард и в других случаях, мы на это надеемся,
спасло его от опасности приговора и мук»18.
Эта история является, прежде всего, примером славы
распятия, культ которого начинает распространяться
458
18. Рыцарское поведение
в эту эпоху. Она, во всяком случае, является характер¬
ной для нравов и религиозных чувств, которые Церковь
пытается привить, а также примером великодушия и со¬
страдания Ричарда, способных уберечь его в ином мире
от наказания, как возмездия за грехи.
Среди грехов, в которых упрекают короля Англии, фигу¬
рируют на видном месте, наряду со страстью к роскоши,
гордыня, алчность и жестокость. Рауль де Коггесхолл,
пересказывая смерть короля в 1199 году, описывает
в нескольких строчках его карьеру и его несбыточные
мечты о наследнике трона. Увы! Ричард принадлежал
к «огромной толпе грешников», так что даже его по¬
хвальное желание отправиться освобождать Иерусалим
было преисполнено гордыней, роскошью и суетной рас¬
тратой богатств. Достигнув вершины славы, он не сумел
остаться скромным в победе и еще больше предался гре¬
ху, с сердцем, . переполненным . гордыней, алчностью,
кровавой дерзостью и жестокостью:
«Он не понял, что своей победой он обязан Господу, не за¬
свидетельствовал Спасителю свою признательность и не
исправил в своей душе отходящие от норм нравы, которые
он принял во время бурной юности. С возрастом он стано¬
вился таким жестоким, злоупотребляя этим, что обо всех
действиях, достойных уважения в начале его правления,
все забыли»19."
К счастью, добавляет он, несколько хороших поступков
(паломничество на могилу святого Эдмунда, набожность
и постоянное присутствие на мессах, милостыня бедным
и т. д.) и особенно, в конце жизни, его искренняя испо¬
ведь и его покаяние в прошлых ошибках, которые, мо¬
жет быть, обеспечат ему Божье радушие и смягчение за¬
служенного наказания.
Милосердие, пощада и сострадание
459
Другие хронисты также упрекают Ричарда в бесполез¬
ной жестокости. Для Гервасия Кентерберийского, имен¬
но эта крайняя жестокость толкнула баронов Аквитании
на восстание против него и на присоединение к его бра¬
ту Генриху и помешала Генриху II пойти в крестовый
поход20. Геральд Камбрийский принимает эту ошибку,
но считает обвинениё несправедливым, так как его бе¬
шенство и дикая жестокость исчезли, как только в Акви¬
тании прекратились беспокойства. Ричард стал мягким
и добродушным, находя нужное равновесие между стро¬
гостью и чрезмерной снисходительностью21. Тот же Ге¬
ральд говорит по поводу причины смерти короля, что он
погиб от стрелы, выпущенной из арбалета, «которым он
слишком часто жестоко злоупотреблял»22. Нам не из¬
вестно точно, на какие события он намекает. Хронисты
описывают много случаев жестокого использования ору¬
жия, которое могло лежать в основе этого общего суж¬
дения. Вряд ли речь здесь идет об одном христианине,
который отрекся от веры и был взят в плен вместе с два¬
дцатью четырьмя турками; чтобы наказать вероотступ¬
ника, «король приказал поставить его напротив лучни¬
ков и проткнуть его стрелами*23. Отступника вряд ли
кто-то будет жалеть.-Рауль де Коггесхолл, тему которого
продолжил Мэтью Пэрис, рассказывает, как один шпион
короля Англии однажды ночью заметил посланников Са¬
ладина к герцогу Бургундскому, которые несли ему бога¬
тые подарки — пять верблюдов, нагруженных золотом,
серебром и шелковыми тканями. Он засел в засаде с не¬
сколькими рыцарями, схватил мусульманских посланни¬
ков на обратном пути и доставил их пленными к королю
Англии. Один из них, подвергнутый пыткам, признался
во всем, что Саладин приказал сказать и отдать герцогу
Бургундскому. На- следующий день Ричард вызвал
к себе герцога и предложил ему пойти на Иерусалим, на
460
18. Рыцарское поведение
что тот ответил отказом. Тогда Ричард обвинил его
в предательстве и в качестве доказательства упрекнул
его в подарках, полученных от Саладина. Герцог все ка¬
тегорически отрицал. Тогда Ричард позвал своего шпио¬
на и пленных посланников, которые раскрыли всю прав¬
ду к большому стыду герцога Бургундского. Потом
король приказал своим слугам пронзить стрелами по¬
сланников Саладина на глазах у всей армии. Армия, до¬
бавляет он, «сильно удивилась такому акту жестокости,
так как она не знала, что сделали эти люди и откуда они
пришли»24. Однако в данном случае речь идет о точных
и ограниченных «уничтожениях», к тому же осуществ¬
ленных на «неверных» во время крестового похода, и ма¬
ловероятно, что эти действия вызвали сильное осужде¬
ние. Еще меньше они могли оправдать обвинение против
Ричарда в момент его смерти: несмотря на личное, доволь¬
но частое, использование арбалета, ничего не позволяет
нам утверждать, что Ричард мог быть главным ответствен¬
ным за массовое использование этого оружия в конфлик¬
тах между христианами Западной Европы, вопреки офи¬
циальному запрету на его использование (так же как
и лука) Вторым Латеранским собором в 1139 году25.
Обращение с пленниками
Возможно, этот упрек в чрезмерной жестокости вызван
массовым уничтожением пленных мусульман, которое
имело место по приказу короля после взятия Акры. От¬
ветственность за это уничтожение, естественно, возло¬
жена на Саладина христианскими источниками и на Ри¬
чарда — мусульманскими источниками. Как одни, так
и вторые обвиняли противоположные стороны в несо¬
блюдении договоренностей. Все или почти все сходятся
на том, что именно король Англии первым казнил своих
Обращение с пленниками
461
пленников. Саладин, в отместку, поступил так же не¬
сколько позже с христианскими пленниками. Согласно
Ричарду де Девизу, король Англии приказал обезглавить
сарацинских пленных, за исключением одного благород¬
ного, потому что ему не удавалось получить от Саладина
Святой Крест, передача которого была предусмотрена по
договору26. Согласно Мэтью Пэрису, сарацины должны
были вернуть Крест, освободить полторы тысячи христи¬
анских пленников и заплатить семь тысяч золотых бе-
зантов. Но добавляет он:
«когда наступил назначенный день возврата, Саладин не
выполнил ни одного своего обещания. Чтобы наказать их
за такое нарушение договора, двум тысячам шестистам са¬
рацинам отрубили головы. Жизнь сохранили лишь самым
важным из них, которые были отданы в распоряжение ко-
v 27
ролен» .
Ригор дает другую версию событиям, но также возлагает
ответственность за резню на сарацинов, которые не мог¬
ли удовлетворить предусмотренные условия:
«Но так как они не могли осуществить то, что они покля¬
лись сделать, король Англии, очень разгневанный, прика¬
зал вывести пленных язычников за город, общим количе¬
ством в пять тысяч и больше, и приказал отрубить им
головы, оставив лишь самых могущественных и богатых,
от которых он получил огромную сумму в качестве вы¬
купа»28.
Согласно Амбруазу, Саладин нарушил условия договора
и «оставил пленных погибать, не придя на помощь». Он
«не выполнил свои обязательства» и вел себя «как не¬
благородный и презренный человек и не освободил сво¬
их людей, приговорив их к смерти: он потерял свое доброе
имя, которое так уважалось»29. При таких обстоятельст¬
вах Ричард принял решение казнить своих пленников:
две тысячи семьсот сарацинов были выведены за город
462
18. Рыцарское поведение
и убиты. Амбруаз радуется этому и интерпретирует это
как Божью милость, как месть за полученные от этих
нечестивцев удары мечом и выстрелы из арбалетов. Ро-
жер де Ховден воспроизводит письмо короля Англии,
в котором он смутно высказывает свое мнение по этому
поводу. Люди из цитадели Акры, понимая, что долго они
не продержатся, решают сдаться, если их оставят в жи¬
вых, на что король соглашается. Но сарацины нарушили
договор (по неуказанным причинам), и Ричард решился
«исполнить свой долг»:
«Итак цитадель Акры поспешила сдаться, нам и королю
Франции; мы оставили в живых сарацинов, которые охра¬
няли и защищали ее. Было даже заключено соглашение,
полностью подтвержденное Саладином, согласно которому
Саладин нам возвращает Святой Крест и полторы тысячи
живых пленников; он сам назначил день, когда должны бу¬
дут быть выполнены пункты договора. Но по истечении на¬
значенного срока, так как договор, который они приняли,
был разорван, мы приговорили к смерти около двух тысяч
шестисот сарацинов, как и следовало это сделать. Но мы
сохранили жизнь некоторым знатного происхождения, при
помощи выкупа которых мы надеемся выкупить Святой
Крест и некоторых христианских пленников*30.
Рожер де Ховден, со своей стороны, дает объяснение,
которое более детально, но все же остается несколько
запутанным. Для него Ричард 13 августа угрожал Сала¬
дину, что отрубит головы пленным сарацинам, если он
не поспешит выполнить все пункты договора. Саладин
ответил в том же духе: «Если ты обезглавишь моих
язычников, я обезглавлю твоих христиан». Но Саладин
тянул время и не возвращал ни Крест, ни пленников, ни
деньги, обещанные в обмен на жизнь своих людей. Он
попросил о дополнительной отсрочке, но король отка¬
зал. Тогда 18 августа Саладин приказал обезглавить
Обращение с пленниками
463
христианских пленников, а король в тот же день повел
свое войско в атаку на своего противника. Узнав о мас¬
совом убийстве пленных христиан, Ричард, однако, при¬
казал сделать то же самое с мусульманскими пленника¬
ми только через два дня, 20 августа. Эта версия,
очевидно, пытается оправдать действия короля, превра¬
тившиеся в обычные «репрессии», последовавшие за
казнью накануне христиан Саладином. Даже лучше: Ри¬
чард был благодушен, не торопя исполнение решения
о казни, назначенной на предусмотренный день.
Мусульманские летописцы не скрывают тот факт, что
Саладин пытался выиграть время, не торопясь выпол¬
нять условия договора, но не меньше обвиняют короля
Англии, постыдным образом нарушившего слово. Со¬
гласно Имаду ад-Дину аль-Исфахани, у франков были
чрезмерные требования: они якобы хотели, чтобы им
сначала были переданы пленники, потом сто тысяч ди¬
наров, а к тому же представлен Святой Крест, который
должен был к ним вернуться. Саладин не доверял им,
однако заплатил им часть суммы и показал Святой
Крест христианам, которые распластались перед ним,
теперь соглашаясь, что все пункты были соблюдены. Но
Ричард вероломно через некоторое время выдвинулся
в сторону мусульманского лагеря, чтобы атаковать его,
держа по-прежнему пленников у себя. Люди Саладина
посчитали, что христиане пришли с какой-нибудь мир¬
ной миссией и поскакали им навстречу; ио «эти него¬
дяи» бросились на пленников, убили их всех, а трупы
оставили на земле. Было сражение, и отныне мусульма¬
не отказались заключать соглашения, не вернули ни за¬
ключенных (автор ничего не говорит об их судьбе), ни
обещанный выкуп, ни Крест, который был возвращен
в сокровищницу, «не для того, чтобы его уважить, а что¬
бы унизить*32.
464
18. Рыцарское поведение
Баха ад-Дин соглашается с тем, что Саладин медлил
с выплатой, но еще больше подчеркивает предательство
короля Англии, который открыто нарушил свое слово:
«Когда король Англии увидел, что султан не спешил с вы¬
полнением сказанных выше условий, он нарушил свое сло¬
во по отношению к мусульманским пленникам, с которы¬
ми он подписал соглашение. Они оставят город, при
условии сохранения им жизней; если бы султан отдал ему
все, что нужно было, они могли бы спокойно уйти со сво¬
им имуществом, со своими женами и детьми; если бы сул¬
тан, наоборот, отказался это сделать, к ним бы отнеслись
как к пленникам. Совсем наоборот, король нарушил слово
и показал свои потаенные мысли, уже появившиеся до
подписания соглашения. Когда он получит деньги и плен¬
ников (освобожденных французов), он воплотит в жизнь
свой план, о чем говорят впоследствии даже его едино-
мышленники* .
Согласно Имаду ад-Дину, Ричарду были привычны такие
нарушения, либо из-за непостоянства, либо из-за преда¬
тельства. Это был случай предыдущих переговоров, про¬
изошедших 8 ноября 1191 года:
«Что же до корреспонденции короля, то она не достигла
своей цели, так как он вел себя с обычным непостоянст¬
вом. На самом деле, каждый раз, когда он заключал дого¬
вор, он его нарушал и разрывал. Каждый раз, когда он до¬
говаривался о деле, он его обращал и осложнял. Каждый
раз, когда он давал слово, он его нарушал. Каждый раз, ко¬
гда ему доверяли секрет, он его выдавал. Каждый раз, ко¬
гда говорили, что он будет верным, он предавал. Когда мы
считали, что он улучшит, он все портил. Он делал только
гадости*34.
Систематическое уничтожение пленников стало редким
явлением на Западе в середине XII века, во всяком слу¬
чае, в странах, где развивалось рыцарство со своей спе¬
цифической этикой, отдающей приоритет взятию про¬
Обращение с пленниками
465
тивника в плен и его освобождению за выкуп. Этот
варварский обычай имел место лишь в определенной ме¬
стности, в частности на границах королевства Ричарда,
на кельтских землях Шотландии и Ирландии. Эти народ¬
ности с репутацией дикарей, в противоположность анг¬
ло-нормандским рыцарям, с которыми они сражались,
воевали в основном без кавалерии, за свою свободу или
жизнь, а не за зарплату или вознаграждение, и не беспо¬
коились ни о кодексе чести, ни о судьбе пленников35. Кале¬
чение гарнизонов крепостей или захваченных городов боль¬
ше не практикуется и считается аморальным, кроме случа¬
ев, когда нужно наказать взбунтовавшихся вассалов36.
Однако известно, даже на Западе, большое количество
исключений из этой практики смягчения нравов37. Во
время своих кампаний «по усмирению* Аквитании Ри¬
чард и его наемники совершили большое количество та¬
ких репрессий, предавая огню села и урожай, истребляя
население сельской местности, калеча или убивая гар¬
низоны захваченных замков. Но тогда речь шла о нака¬
зании восставших вассалов, и известно, что феодальное
право оправдывало такое отношение к ним, запрещен¬
ное по отношению к «обычным* врагам38. Однако в борь¬
бе Ричарда против Филиппа Августа, в частности после
его возвращения из плена, хронисты отмечают очень
четкое увеличение этих бесчинств. Так, Рожер де Хов-
ден рассказывает, как после провала одного из много¬
численных перемирий между двумя королями каждый
из них проник на земли другого, чтобы истребить их на¬
селение, разжиться добычей и пленниками, сжечь дерев¬
ни, доходя даже до уничтожения заключенных противо¬
положного лагеря39. В своем конфликте с братом
Жоффруа, в Пуату, Ричард также совершает несколько
актов жестокости и присоединяется к общей практике
выкупа. Так, в 1183 году он приказал убить всех заклю¬
466
18. Рыцарское поведение
ченных вассалов его брата, каким бы ни был их статус,
и сам осуществил несколько казней40.
Случай был довольно частым во время крестового похо¬
да, где традиции рыцарства не были в ходу и где практи¬
ковалось уничтожение как с одной, так и с другой сторо¬
ны. Так, и мы это видели, Ричард приказал без
малейших угрызений совести утопить сарацинов с захва¬
ченного египетского корабля возле Акры. Согласно Ам-
бруазу, во время одного морского сражения перед тем же
городом, турецкая галера было силой затянута в порт,
и ее экипаж был перерезан христианскими женщинами:
«Радость была велика. Вы бы видели приближающихся
женщин с ножами в руках, схвативших турок за косички
и дергающих со всех сил, чтобы оторвать головы, которые
они складывали на земле»41.
Естественно, существовал риск репрессий, как это было
во время всеобщей резни в Акре, что иногда могло слу¬
жить тормозом. Один мусульманский хронист отмечает,
например, что 24 июня 1191 года христиане заживо со¬
жгли одно пленника; сразу же мусульмане сделали то
же самое, и на этом все закончилось42. Взаимность не
всегда, однако, играла роль смягчения. Так, если верить
Мэтью Пэрису (но, возможно, факт вымышленный), Са¬
ладин спросил у христианского пленника, как бы тот
к нему относился, если бы они поменялись местами.
Пленный ответил с достоинством, даже торжественно:
«Вы бы получили от меня главный приговор; так как вы
самый заклятый враг моего Бога, ни одного сокровища не
было бы достаточно, чтобы вас выкупить; и так как вы на¬
стаиваете на своем законе, который хорош для собак, я бы
отрубил вам голову своей собственной рукой*43.
Саладин ему ответил, что он только что сам себе вынес
приговор, и отрубил голову пленнику, руки которого
Слово чести
467
были связаны за спиной, что сразу вознесло его в ряды
мучеников. Саладин, нам это известно, также обезгла¬
вил или казнил тамплиеров и госпитальеров, взятых
в плен во время сражения под Хаттином в 1187 году.
Так что такие резни не были чем-то из ряда вон выходя¬
щим. Эпизод казни пленных мусульман по приказу Ри¬
чарда не является событием того же порядка, так как
оно произошло после заключения соглашения, в период
недавно заключенного перемирия и стало нарушением
данного слова, реальным или кажущимся, что очевидно
противоречит рыцарскому кодексу, находящемуся на
стадии развития.
Слово чести
Выражение «слово чести» еще не появилось в эту эпоху,
но идея уже родилась. Уважение к данному слову явля¬
ется одной из баз рыцарской этики; оно необходимо для
проведения переговоров, касающихся выкупа пленного
рыцаря. В романах, как и в реальности, известно много
случаев, когда побежденные «были освобождены под че¬
стное слово», оставались в целости и сохранности при
условии, что они станут пленниками у сеньора их побе¬
дителя или придут сдаваться в назначенный день, после
того как сообщат родственникам о своем положении
и попросят их собрать сумму, необходимую для их выку¬
па. Конечно, продолжают практиковать традиции залога:
брат, сын, родственник выступает в качестве гарантии,
занимая временно место пленника. Но в течение XII ве¬
ка нравы смягчаются, и к заложникам все больше отно¬
сятся как к гостям; впрочем, нет смысла и плохо отно¬
ситься к заключенным, за которых назначен хороший
выкуп. Расходы за предоставление жилья и пропитание
включаются в сумму требуемого выкупа. В XII веке
468
18. Рыцарское поведение
ослабление семейных уз, скачок индивидуализма, о чем
свидетельствует волна рыцарских романов, где главны¬
ми героями становятся герои-одиночки, которые являют¬
ся странствующими рыцарями, развитие «куртуазной
морали», других менее известных факторов, требуют
оценки слова, которое мы называем словом чести.
Здесь речь идет о глубокой эволюции мировоззрения,
являющейся результатом, некоей формой освобождения
от церковного влияния общества. В действительности
это слово торжественно, но лишено всякого религиозно¬
го ритуала. Это не клятва, произносимая над реликвия¬
ми, несущая возмездие в случае нарушения. Оно облада¬
ет ценностью, или во всяком случае к этому стремится,
в лоне аристократического общества. Соблюдение этого
слова влияет на репутацию только того, кто его дал. Оно
самодостаточно. Но оно достоверно только тогда, когда
человек, который его дает, получает, так сказать, пору¬
чительство известной и уважаемой группы людей, сво¬
его рода «моральной личности*, к которой он принадле¬
жит. Итак, мы имеем дело со своего рода «сословием»,
обладающим одновременно социо-профессиональным,
моральным содержанием и сильным идеологическим,
даже религиозным сопутствующим значением. Это ры¬
царство, которое во второй половине XII века приобре¬
тает привилегии дворянства. Таким образом, мы можем
говорить именно о рыцарстве, а не о тяжелой кавале¬
рии, какой бы элитной она ни была.
Король Англии Вильгельм Рыжий на заре XII века уже
провозглашает об этой черте «мировоззрения». В 1098 го¬
ду, сделав пленниками многих рыцарей Пуату и Мана,
он к ним относится благородно. Он приказывает снять
с них путы, чтобы они могли спокойней питаться, после
того как они дали слово, что не воспользуются этим,
Слово чести
469
чтобы сбежать. Своим подчиненным, которые высказы¬
вают сомнения по поводу эффективности данного мето¬
да, он грубо отвечает в следующих выражениях:
«От меня далека мысль, что доблестный рыцарь может на¬
рушить свое слово. Так как, если он это сделает, он всегда
будет презираем, как внезаконник»44.
Конечно, здесь речь идет о словах, приписанных королю
монахом, и можно полагать, что он переносит на рыцар¬
ство часть своей монастырской этики. Но автор, Орде-
рик Виталий, несколько раз указывал на недостатки
этой морали, совершенные многими другими персонажа¬
ми. Если упреки будут бессмысленными, если мы согла¬
симся придать этому рыцарству, причем лишенному дав¬
ления со стороны церкви, этики, ему свойственной.
С конца XI века своего рода «кодекс чести» требует, что¬
бы уважали слово, данное даже «неверным». В 1086 го¬
ду в Испании, когда король Альфонс VI готовился нару¬
шить слово, данное марокканскому султану Юсуфу, его
от этого быстро отговорило его окружение, которое счи¬
тало неблагородным такое поведение45. Отметим, тем не
менее, что здесь речь шла о поведении королевском
и о финансовых или политических расчетах, а не о пле¬
нении или освобождении «на слово», что было чисто ры¬
царской чертой. Конечно, у этой этики были недостатки,
но их упоминание, наоборот, свидетельствует о признан¬
ном существовании этого качества. Так, в 1198 году, со¬
гласно многим английским хронистам, Гийом де Барр,
взятый в плен Ричардом возле Манта, несмотря на дан¬
ное слово, сбежал, пока рыцари короля были заняты
другими пленниками. Правда, Гийом де Барр, со своей
стороны, приводит другую причину своего плена, кото¬
рая могла бы объяснить этот видимый недостаток. Со¬
гласно его версии, король Англии, неспособный его по¬
бедить, убил мечом его лошадь, чтобы схватить его. Это
470
18. Рыцарское поведение
первый едва ли рыцарский жест (но абсолютно не запре¬
щенный) был в этом случае в основе второго, что еще
больше укоренило мысль, что рыцарская этика стоит на
пути формирования, но только в умах. Очевидно, не
было никакого «юридического действия», но результа¬
том этого была долгосрочная вражда между Ричардом
и Гийомом де Барром, перешедшая в драку в Мессине46.
Известно очень много недостатков этой этики в ходе
крестовых походов, первый из которых заключался
в том, что Ричард уничтожал сдавшиеся гарнизоны, не¬
смотря на данное слово. Сам Саладин не строил иллю¬
зий по этому поводу: во время мирных переговоров с Ри¬
чардом, он, доверившись своему окружению, сказал, что
нарушения договора христианами не заставят себя
ждать, и письмо, написанное некоторое время спустя по¬
сле подписания договора между Саладином и Ричардом,
описывает западных европейцев как бесчестных, так как
вероломство является главной чертой их характера47. Но
здесь речь идет об отношениях между западноевропей¬
цами и «врагами веры», и все христиане не разделяли
справедливость Людовика Святого. К большому удивле¬
нию его окружения, тот потребовал, чтобы сарацинам
вернули десять тысяч ливров (из двухсот тысяч), кото¬
рые удалось ловко удержать во время выплаты его
выкупа48.
Иордан свидетельствует в своей рифмованной хронике,
написанной в конце XII века, о почти единодушном при¬
нятии этой стороны морали рыцарства. Он упоминает
храбрость одного смелого рыцаря по имени Гийом де
Мортимер, который во время сражения атаковал многих
противников, в том числе и рыцаря по имени Бернард де
Балиоль, сброшенного им наземь с лошади. Гийом сразу
же сделал его пленником «на слово». Автор уточняет:
«Вот так поступают с рыцарем», показывая, что таким
Слово чести
471
вот был обычай его эпохи, ставший отныне характерным
для нравов рыцарства49.
Можно сравнить, как было сказано выше, это «слово
чести* с мирской клятвой. Оно имеет противоречивый
характер, но, так же как и в клятве, необходимо тща¬
тельно соблюдать все формальние аспекты и нюансы
сказанного слова. По этому поводу можно сравнить по¬
ведение Ричарда Львиное Сердце с поведением короле¬
вы в романе «Тристан и Изольда». Обвиненная завист¬
никами при дворе короля Марка, ее мужа, в интимных
отношениях с Тристаном, королева считает себя обязан¬
ной произнести привселюдно, поклявшись на святых ре¬
ликвиях, торжественную клятву. Король и его двор со¬
брались, чтобы послушать ее на лугу возле реки.
Изольда, прежде чем произнести клятву, приказала пе¬
редать Тристану, чтобы он находился напротив этого
места на другом берегу реки, переодевшись в прокажен¬
ного. Наконец, она сама приходит на этот берег и откры¬
то просит крепкого «прокаженного», своего любовника,
перенести ее на другой берег реки, чтобы присоединить¬
ся к придворным и не намочить полы платья. Он перено¬
сит ее на шее на другой берег, где уже собрались все.
Там, Изольда оправдывается бесстыдно двусмысленной
клятвой, которую Господь может только поддержать:
«Господа, Господь пришел мне на помощь! Я вижу здесь
святые реликвии. Послушайте , клятву, которой я покля¬
нусь, чтобы вернуть уверенность королю Марку. Госпо¬
дом, святым Вратарем, всем святым, что здесь есть, этими
реликвиями, и теми, которых здесь нет, и всём, что есть
в мире, я клянусь, что ни один мужчина не был у меня ме¬
жду ног, если не считать этого прокаженного, который
был моим вьючным животным и перенес меня сюда, и мое¬
го мужа, короля Марка. Я исключаю только этих двух
мужчин из моей клятвы, и никого больше. Что же касается
472
18. Рыцарское поведение
этих двух, прокаженного и короля Марка, моего мужа,
я не могу отрицать этого факта. Да, я держала этого про¬
каженного между ног... Если кто-то хочет, чтобы я предос-
тавила другие доказательства, я подчинюсь сразу же» .
Эта сжатая клятва Изольды поражает и убеждает весь
двор. Ведь она обязалась торжественно перед Богом, по¬
клявшись на святых реликвиях, воплощающих Бога, по¬
нести кару, если произнесет ложную клятву. Изольда не
боялась Божьего наказания: ее слова во всех отношени¬
ях соответствовали правде. В наших глазах это не явля¬
ется идеальной ложью и полным обманом, но они помо¬
гают обмануть только «злых», всячески стремящихся
уничтожить героев. При помощи этой хитрости поэт об¬
щается со своей публикой, преданной делу о любовни¬
ках, устанавливая посредством этой двусмысленной
клятвы, тайный сговор между Богом и Изольдой, на ко¬
тором присутствовала приглашенная публика.
Не достигнув этой вершины двуличности, Ричард
по-своему сдерживает слово, данное императору Кипра
в мае 1191 года. Побежденный королем, Исаак Комнин
вынужден сдаться и попросить о пощаде: он попросил,
чтобы его не унижали, держа в кандалах. Ричард усту¬
пил этой просьбе, не отказываясь совсем от своей мести:
он приказал заковать его в цепи из драгоценных
металлов51. Мэтью Пэрис, еще больше входя в азарт,
подчеркивает, что Ричард таким образом сдержал слово:
«Исаак договорился с королем, что его не закуют в желез¬
ные кандалы: король, верный своему слову, приказал зако¬
вать его в серебряные кандалы и запереть в замке непода¬
леку от Триполи»52.
Амбруаз со своей стороны подчеркивает юмористиче¬
скую сторону королевского ответа:
Слово чести
473
«Прежде чем сдаться, Исаак попросил короля сжалиться
над ним, пообещав все отдать в его расположение, ничего
не оставив себе, ни земли, ни замок, ни дом, просил его
лишь о том, чтобы он сделал ему милость и не заковывал
его ни в кандалы, ни в оковы: и король, чтобы люди не
кричали, заковал его лишь в серебряные цепи»53.
Гийом де Нефбург еще больше акцентирует внимание на
этом аспекте. Согласно ему, Исаак Комнин, взятый в плен
Ричардом, сказал ему, что он не выживет в плену: он ум¬
рет, если его закуют в кандалы. На что король ответил:
«Он хорошо сказал, так как он принадлежит к дворянско¬
му сословию, и мы не желаем его смерти; пусть он живет
в серебряных цепях»54.
Ричард де Девиз лаконично пересказывает историю
с уже британским юмором:
«Исаак пообещал сдаться при условии, что не будет зако¬
ван в железные кандалы. Король уступил его просьбам
и заковал его в серебряные цепи»55.
Думал ли Ричард в этот момент о двусмысленной клятве
Изольды перед придворными короля Марка? Возможно,
так как роман «Тристан и Изольда» был очень известным
и популярным на землях Плантагенетов в его эпоху. Эпи¬
зод свидетельствует об общем мировоззрении в этой
второй половине XII века. Само мировоззрение двусмыс¬
ленно. Мы, конечно, можем его интерпретировать,
с большим количеством комментариев, как отражение
чисто формалистской концепции ритуальности клятвы,
как уже было сказано выше. Тем не менее, возможно,
что к этой концепции присоединяется элемент иронии,
дерзости, подозрение в непочтительности, короче гово¬
ря, фермент подрывного светского характера.
Впрочем, Ричард не всегда был верен данному слову,
если верить некоторым упрекам, высказанным некото¬
474
18. Рыцарское поведение
рыми хронистами в разных местах. Выше было приведе¬
но несколько примеров. Сюда можно добавить жалобы
его друга-трубадура Гаусельма ФайДита, который между
1189 и 1190 годами пишет поэму, упрекающую короля
Англии в том, что он не послал к нему помощь, торжест¬
венно обещанную перед отправлением в крестовый
поход86. Но здесь речь идет о слове, данном скорее
в «политическом» контексте, чем в рыцарском. И в этом,
несмотря на некоторые недостатки, Ричард превосходил
в прямолинейности своего соперника Филиппа Августа,
который, как мы помним, торжественно поклялся не на¬
падать на земли Ричарда, пока он будет в крестовом по¬
ходе, как об этом напоминает Амбруаз, бывший свидете¬
лем этой сцены в Акре:
«Ричард попросил дать ему гарантии и поклясться на рели¬
квиях, что он не нападет на его земли и не будет ему вре¬
дить, пока он будет в походе, и что, как только он вернет¬
ся, Филипп не причинит ему никакого вреда и не начнет
войну, не предупредив его заранее за сорок дней. Король
поклялся...»57
Мы знаем, что случилось потом! Однако ценность этой
торжественной клятвы была подтверждена папой, кото¬
рого Филипп Август тщетно просил освободить от нее.
Теперь становится понятно, что Ричард, в сравнении
с королем Франции, герцогом Австрийским или с импе¬
ратором — все они были в большей или меньшей мере
клятвопреступники или нарушители принятых мораль¬
ных устоев, еще раз воплотил в себе зарождающийся
идеал рыцарства, несмотря на некоторые недостатки.
Однако, даже у Амбруаза, в плане рыцарских «жестов»
его обогнали... мусульмане, в частности Саладин и его
брат. Рожер де Ховден рассказывает, как недалеко от
Яффы Ричард и его окружение во время прогулки по
фруктовому саду были атакованы мусульманскими вой¬
Слово чести
475
нами. Ричард вскочил на первую попавшуюся лошадь,
сопротивлялся, как мог долго, но вынужден был бежать,
спасенный от плена самопожертвованием Гийома де
Прео, который привлек внимание сарацинов к себе,
крикнув, что король он. В столкновении король потерял
дорогой пояс из золота и драгоценных камней. Один ту¬
рок его нашел и отнес его к брату Саладина, который
приказал его вернуть Ричарду вместе с взятой в плен
лошадью58.
Амбруаз подчеркивает еще одно чисто рыцарское каче¬
ство брата Саладина, которого он называет «Сафадин
Аркадии*. Согласно поэту, он сильно восхищался Ричар¬
дом из-за его рыцарских подвигов и часто навещал его.
Во время одного сражения под Яффой, 5 августа 1192 го¬
да, видя, что под королем пало уже две лошади, он при¬
казал привести ему в полный разгар рукопашного боя
двух других скакунов. Амбруаз не прекращает восхва¬
лять этот рыцарский поступок сарацина, который он
описывает в стиле, близком к эпопее:
«Вот появился сарацин, который на быстром скакуне уби¬
рал с дороги других турок: это был доблестный Сафадин
Аркадии, тот, что совершал большие подвиги и геройства.
Он прискакал в спешке, как я вам уже говорил, ведя за со¬
бой двух арабских скакунов для короля Англии, и попро¬
сил его, ради тех подвигов, которые он видел, и ради своей
смелости, оседлать их, в случае, если Бог поможет ему вы¬
браться отсюда живым невредимым, и он ему как-нибудь
это компенсирует59; позже он получил богатое вознаграж¬
дение. Король принял их с удовольствием и сказал, что,
находясь в такой нужде, он примет и других от своего
смертельного врага, если понадобится»60.
«Рыцарское* поведение не всегда свойственно только
Ричарду, и его, безусловно, можно приписать некоторым
самым яростным его противникам, врагам христианства.
476
IS. Рыцарское поведение
Я вижу в этом доказательство вездесущности рыцарско¬
го идеала в мыслях хронистов того времени, готовых
восхвалять в образе Ричарда, но также в лице его самых
достойных противников, реальные или предполагаемые
достоинства рыцарства. Существует «общая террито¬
рия», система разделяемых ценностей, вне пределов со¬
циальных, расовых или религиозных различий. Это по
крайней мере то, во что нас пытаются заставить пове¬
рить, и этот факт важен. Он свидетельствует о содержа¬
тельности рыцарской идеологии в эпоху короля Ричарда.
19. РИЧАРД И ЖЕНЩИНЫ
Что есть куртуазность?
Щедрость и Учтивость — это два крыла Храбрости, пи¬
сал Рауль де Уден. Переведем: чтобы заработать хоро¬
шую репутацию, знатный рыцарь должен быть «щед¬
рым» (то есть великодушным до крайности, даже
расточительным) и «учтивым».
Что это значило в эпоху Ричарда? Вопрос спорный, так
как последнее определение имеет очень много смысло¬
вых значений, особенно если оно ассоциируется со зна¬
чением куртуазной любви, случаи которой уже были
упомянуты1.
Одно известно точно: современный смысл термина не
полностью отражает свои различные смысловые оттенки
прошлого. Если сегодня о человеке говорят, что он кур¬
туазен (учтив), то это значит, что речь идет о его вежли¬
вости, галантности, его обходительности и знаниях пра¬
вил хорошего тона, его отношении к себе подобным,
особенно по отношению к представительницам женского
пола. В эпоху Ричарда употребляется слово corteis, что¬
бы обозначить поведение, достойное похвалы и соответ¬
ствующее предписаниям двора. Учтивым может быть
также назван тот, кто «не соответствует» этой среде, но
ведет себя, наоборот, соответственно нравам, царящим
в это время. Это первое значение может порой породить
весьма странные для нас утверждения: в эпических пес¬
нях (а иногда даже в романах) можно обнаружить фразы,
478
19. Ричард и женщины
квалифицирующие как «куртуазные» действия и жесты,
но вовсе не соответствующие современной концепции
значения этого слова: например, безжалостное уничто¬
жение врагов, поджог или грабеж их земель, или ис¬
пользование военных хитростей, не совсем «рыцарских*
и еще менее куртуазных в современном смысле2. Оче¬
видно, здесь идет речь о пережитках прошлого мировоз¬
зрения, которые акцентировались на военных доблестях.
Как бы то ни было, совершенствование восприимчиво¬
сти и уже упомянутых нравов под влиянием литературы,
отражающей одновременно нравы и стимул их развития,
выводит на первый план в этой придворной манере пове¬
дения качества не столь грубые. Конечно, как мы виде¬
ли, храбрость остается в глазах большинства главным
достоинством рыцарей, способным вызвать интерес
и восхищение принцев, благосклонность, даже любовь
женщин. В конце XIII века Жуанвиль пересказывает
одну общеизвестную историю: обязанный вместе с гра¬
фом Суассонским и Пьером де Невилем сторожить весь
день маленький мост через реку Нил, Жуанвиль и еще
несколько солдат, которые тоже охраняли этот мост,
подверглись обстрелу со стороны сарацинских лучников
и атаке их пехотинцев. В Жуанвиля попало пять стрел,
в его лошадь — пятнадцать. Но между двумя сражения¬
ми, которые должны были освободить сержантов и обра¬
тить в бегство сарацинов, три рыцаря нашли способ по¬
шутить и припомнить момент, который они смогут
вместе рассказать в дамской комнате:
«Славный граф Суассонский, на том месте, где мы были,
смеялся и говорил мне: „Сенешаль, пускай этот сброд по¬
кричит, нам будет что рассказать дамам об этом дне”»3.
Воинские подвиги, как мы видели, остаются идеальным
способом доказать даме свою любовь. Об этом свиде¬
Что есть куртуазность?
479
тельствует диалог, который в романе «Ланселот Озер¬
ный* предшествует моменту, когда королева Гвиневра
слышит из уст Ланселота доказательство его любви
и готовится ответить на нее, отдавшись ему:
«— Расскажите мне обо всех своих подвигах, которые вы
совершили и для кого вы их совершили?
— Для вас, Госпожа.
— Как? Вы меня так сильно любите?
— Госпожа, я не люблю никого сильнее, чем вас» *.
Военная храбрость сохраняет все еще весь свой пре¬
стиж. Но во второй половине XII века ее недостаточно.
Чтобы быть названным «куртуазным», рыцарь должен
быть не только храбрым воином, способным на красивые
удары мечом. Он должен уметь вести себя на придвор¬
ных собраниях, где присутствуют мужчины и женщины,
зимой во дворце, летом на природе, там, где правит лю¬
бовь, в этих «приятных местах», где литература плетет
свои интриги в романах. Он должен блистать или, по
крайней мере, участвовать в разговорах, танцах и играх,
уметь сказать комплимент, петь, даже сочинить поэму.
Слово «куртуазный» все больше и больше наполняется
качествами, необходимыми для покорения женского
сердца.
Иногда утверждалось, что XII век был веком прославле¬
ния женщины. Жорж Дюби энергично, может даже
слишком, восстал против этой идеи, считая, что здесь
речь идет об обмане5. Он, безусловно, прав, если пони¬
мать под прославлением женщины глубокий переворот
в обществе, которое поместило женщину на равный уро¬
вень с мужем — мужем, которого до сих пор называли
довольно характерными словами: сир, сеньор, барон.
«Любовное рабство», часто выставляемое на первый
план, было, вероятно, игровым отношением, совсем как
480
19. Ричард и женщины
куртуазная любовь, какой мы ее представляли еще не¬
давно, с ее судами любви6. Однако XII век был ознаме¬
нован появлением заметных женских фигур. Правда,
они были и раньше, но не такой величины. Алиенора Ак¬
витанская — одна из них, и о влиянии этой исключи¬
тельной женщины на нравы и мышление того времени
было уже достаточно сказано. Она не единственная,
и Жорж Дюби сам это признает: роль женщин в оживле¬
нии куртуазной жизни, очаге новых мыслей, была пре¬
обладающей, превышающей, без сомнений, роль «моло¬
дых», которых он больше чем кто-либо выводил в свет7.
Именно под влиянием женщин рыцарское мировоззре¬
ние изменило свое направление и приобщилось к куль¬
туре, и именно это нас здесь интересует.
Роль женщины, любви, бракосочетания является цен¬
тром всех интеллектуальных споров, которые занимают
великие умы XII века. Вся литература описывает это.
Несмотря на преувеличения Дени де Ружмона (и в част¬
ности, его исключительное настаивание на катарском
происхождении куртуазности), его тезис остается важ¬
ным, так как он утверждает, что любовь существовала
не всегда. Это, так сказать, «французское изобретение
XII века»8. Трубадуры Лангедока, конечно, могли, даже
не будучи катарами, подвергнуться влиянию некоторых
катарских доктрин, в частности доктрин, критикующих
Церковь того времени за ее чрезмерный и формалист¬
ский сакраментализм и за аристократический брак, рас¬
сматриваемый как социальный контракт, скорее объеди¬
нение двух домов, чем двух существ, предназначенное
для обеспечения мира союзом двух семейств, единой це¬
лью которых является произведение на свет наследника.
Они могли изложить или принять идею о любви-чувстве,
чувствительном, свободном, не связанном социальными
путами и бесправными соглашениями, независимом от
15*
Что есть куртуазность?
481
брака, так как это невозможно в рамках принудительно¬
го институционального контракта, ведь любовь не может
быть стеснена. Такое отношение могло их привести
к своего рода восхвалению свободной любви, и это
в строгом морализованном обществе, очевидно, встрети¬
ло одобрение «молодежи» (какой бы она ни была). Это
приветствовали и женщины, в том числе и те, кто при¬
надлежал высшему обществу, в основном неудачно вы¬
шедшие замуж и испытывающие чувство неудовлетво¬
ренности, надеявшиеся на любовь, на соединение душ
и тел. Так возник кодекс новых соглашений, порицаю¬
щих ревность, новые правила «куртуазности», которые,
как в игре, маскировали реальную основу — стремление
к чувственной любви, любви сентиментальной, вне бра¬
ка, к адюльтеру, всему, что противоречило духовным та¬
инствам и зачатию как основам феодального общества,
которые были пбпраны катарскими доктринами. Однако
единственный вышеизложенный пример свидетельству¬
ет о том, что эти новые веяния могли развиваться за
пределами катаризма, в лоне даже самого феодального
общества, как подрывной элемент или как игра, как про¬
стая «идея», но из тех, которые ведут за собой мир, или,
по крайней мере, влияют на характеры и трансформиру¬
ют мировоззрения.
В любом случае, в XII веке «куртуазный» рыцарь должен
был уметь «ухаживать» за женщиной, а не только брать
их, когда они сами не отдаются, как в большинстве слу¬
чаев в эпических песнях. Присутствие женщины, редкое
или второстепенное в эпопее, становится преобладаю¬
щим в романе, и отныне любовь занимает в литературе
первое место.
Какая была форма этой любви? В романах, как в боль¬
шей части поэтической продукции XII века, речь абсо¬
лютно не идет о платоническом чувстве, о чистой идее,
16-Ж. Флори
482
19. Ричард и женщины
как в случае Жоффруа Рюделя, восхваляющего в одной
песне свою «amor de lonh» — бестелесную и абсолют¬
ную страсть к далекой принцессе, как считается, к гра¬
фине Триполи, которую он никогда не видел. Это символ
«куртуазной любви», герой добровольно несет крест не¬
раздельного чувства к недоступной женщине, в данном
случае из-за географических факторов, где-нибудь в дру¬
гом месте — из-за социальной пропасти9. У большинст¬
ва трубадуров героиней была дама замужняя, жена
большого сеньора, а влюбленным был его вассал или, по
меньшей мере, некто ниже его статусом. Любовь и «кур-
туазность» рыцаря-слуги потерпят крах или вынуждены
будут оставаться платоническими, если придерживаться
стесняющих соглашений. Но это именно то, чего не де¬
лают поэты и романисты, наоборот, принимающие сто¬
рону любви против социальных соглашений и порицаю¬
щие ревнивцев. У многих трубадуров (начиная с первого,
герцога Гийома, предка Ричарда), у большинства поэтов
и романистов, со времен Берула, Марии Французской
и Кретьена де Труа, потом во всех традициях романов об
эпохе короля Артура любовь побеждает и достигает сво¬
ей цели и плотского союза — иногда в браке (это была,
как мы видели, попытка реабилитации Кретьена де
Труа), чаще всего вне брака, в супружеской измене, ко¬
торую романисты и публика одобряют, а сам Бог не
порицает.
Должны ли мы думать, что здесь речь идет только о меч¬
те, об отдушине, которая не имеет никакой связи с ре¬
альностью? О чистом соглашении, об игре и фикции?
Если бы это было так, то, без сомнений, это была бы
опасная игра. И Церковь не боролась бы с ней (впрочем,
без особого успеха) с такой злобой и такими способами.
Трудно поверить, что такое единодушие в ситуациях
и темах не является отражением социальных проблем.
16 - 2
Что есть куртуазность?
483
Если верить Э. Кёхлеру, то здесь мы видим, как и в слу¬
чае со щедростью, сознательную разработку классовой
идеологии, идеологии мелких буржуа, к которым припи¬
сывают себя трубадуры. В феодальном обществе эта
«молодежь», младшие в семье и члены мелкой обеднев¬
шей буржуазной семьи, одновременно лишена земель,
наследства и средств к существованию, достойных их
положения. В равной степени они лишены возможности
жениться. Вельможи, богачи, «бароны», женатые, зажи¬
точные главы семейств монополизируют право на жен¬
щин, а молодым приходится ждать смерти «начальника»,
отца или старшего брата, проявляя свое нетерпение.
Ухаживая за женщиной, женой сеньора или за другой
женщиной, чаще всего замужней или обрученной, они
пытаются одновременно «проявить свою боевую мощь»
в любви, удовлетворить свое желание, но также развить
идеологию, порицающую ревность, рассматриваемую
как недостойную, — это черта простолюдина, бюргера,
скупца! Дворянин, рыцарь не должен быть ревнивым,
так как любимая женщина — это не предмет обладания.
Ревнивый муж, который считает свою жену предметом,
своим имуществом, мешает, ей участвовать в деятельно¬
сти общества, в его «улучшении», и за это заслуживает
того, чтобы ему изменили. Ревность порицаема как вуль¬
гарное, антисоциальное качество, которое представляет
собой предательство рыцарского идеала.
Немецкий ученый в своих рассуждениях идет еще даль¬
ше, хотя не без некоторых противоречий: он утвержда¬
ет, правда, приводя в качестве доказательств только
свою теорию, что мелкое рыцарство считает себя един¬
ственным носителем этого идеала куртуазности, и ему
удается распространить этот идеал с помощью трубаду¬
ров. Однако «молодежь» в этом теряет, так как если ба¬
роны будут пользоваться идеалом куртуазности, чтобы
484
19. Ричард и женщины
завоевать чужих жен, их жены все равно останутся
с ними, и тогда это заблокирует систему10.
Жорж Дюби перенял и улучшил эту интерпретацию,
предположив идеологическое «вознаграждение» курту¬
азного идеала богатыми баронами. В лоне самого рыцар¬
ства ритуал требует поддержания порядка, статус-кво.
Подрывная ценность куртуазного мифа была, таким об¬
разом, предотвращена хозяином двора, использовавшего
свою даму как важную фигуру на шахматной доске. Оп¬
ределением «меры», первого качества куртуазного ри¬
туала, высокому дворянству удалось усмирить социаль¬
ные трения, утихомирить беспокойства «молодежи».
Этот тезис был превосходно сформулирован автором,
а потому его стоит процитировать:
«В лоне самого рыцарства ритуал действовал другим
способом, дополнительным, чтобы поддержать порядок:
он помогал успокоить волнующуюся часть, утихомирить
„молодежь”. Любовная игра в первую очередь была изу¬
чением меры. Мера — одно из ключевых слов его специ¬
фического словаря. Приглашая подавить неосознанные
стремления, он представлял собой фактор спокойствия,
умиротворения. Но эта игра, которая также была шко¬
лой, призывала также к конкурсу. Речь шла о том, что¬
бы, обгоняя конкурентов, сорвать куш — даму. И сень¬
ор, глава дома, соглашался поставить свою жену в центр
соревнования, в иллюзорную игровую ситуацию первен¬
ства и власти. Дама отказывала в благосклонности одно¬
му в пользу другого. До определенного момента: кодекс
предполагал надежду завоевания как мираж с неясными
очертаниями на искусственном горизонте. (...) Дама вы¬
полняла функцию стимулятора молодого пыла, мудрого
справедливого оценивания добродетелей каждого. Она
руководила постоянными соперничествами. Она короно¬
вала лучшего. Лучшим был тот, кто лучше ей служил.
16-4
Что есть куртуазность?
485
Куртуазная любовь учила прислуживанию, а прислужи¬
вать — было обязанностью хорошего вассала. В дейст¬
вительности это были вассальные обязательства, пре¬
вратившиеся в бесплатное развлечение, но имевшие
некую остроту, так как объектом прислуживания была
дама, существо, естественно, более низкое. Ученик, что¬
бы совладать с собой, считал себя стесненным чрезмер¬
ной педагогикой и, более того, даже униженным. Упраж¬
нение, которое требовалось выполнять, было, по сути,
подчинением. Это была также проверка на верность, на
отречение от себя»11.
Этот блестящий анализ учитывает некоторые черты ис¬
торической и романтической реальности. Он хорошо со¬
гласуется, хотя и отчасти, с ситуациями, воспетыми тру¬
бадурами, для которых на самом деле любовь к даме,
жене сеньора, остается мечтой, фикцией, и где куртуаз¬
ный ритуал всего лишь игра. Но не всегда. С другой сто¬
роны, он также соответствует ситуациям из романов
кельтского происхождения, таких как «Тристан и Изоль¬
да» или Артуровского цикла, в которых король (Марк,
Артур), кажется, смирился с любовными похождениями
королевы (Изольды, Гвиневры) с лучшим рыцарем коро¬
левства (Тристаном, Ланселотом), чья храбрость необ¬
ходима, чтобы спасти королевство. Только «предатели
двора» смущали короля, как в одном, так и в другом слу¬
чае, пытаясь «открыть ему глаза» на поведение короле¬
вы, способствуя своей потере, следовательно, ставя под
угрозу все общество в целом. Тем не менее, положение
дамы в этих романах, которые имели такой успех, не яв¬
ляется ни иллюзорным, ни игровым, а любовь уже не
виртуальна, не упражнение по самоконтролю, а всепо¬
глощающая, чрезмерная, повелительная страсть. «Мера»
остается правилом игры, но она выражается в подчине¬
нии любовника выраженным желаниям дамы, заставляя
486
19. Ричард и женщины
Ланселота взобраться на тележку позора или выслуши¬
вать оскорбления и получать ранения, постоянно под¬
вергать свою жизнь опасности, спасая королеву; но
здесь пересекается тот рубеж, упомянутый Ж. Дюби,
так как любовь побеждает, любовь плотская, чувствен¬
ная, полная, чрезмерная, даже если она иногда приводит
к гибели. Тристан и Изольда, Ланселот и Гвиневра все¬
цело поглощены друг другом, с приворотным зельем
и без него, без стеснения и угрызений совести, так как
для них, равно как и для поэта и публики, любовь — это
настоящая, абсолютная ценность. Это выглядит еще бо¬
лее правдоподобно у Марии Французской, которая рас¬
полагает любовь на вершине ценностей и пренебрегает
социальными условностями12.
Куртуазная идеология XII века (или, точнее, романтиче¬
ский идеал, предложенный знаковыми фигурами рыцар¬
ства, коими являются Тристан и Ланселот) была доволь¬
но взрывоопасна, как это заметил другой гениальный
медиевист, слишком рано от нас ушедший, Жан-Шарль
Пайен13. Мы можем, вероятно, пойти еще дальше. На
самом деле могло случиться так, что куртуазная любовь
никогда не определяла ни идеологию, ни систему коди¬
фицированного поведения. В литературе мы, очевидно,
являемся свидетелями интеллектуальных споров, раз¬
личных размышлений, выражающих видение любви. Не
«споры на тему куртуазной любви», а «куртуазные раз¬
говоры о любви». В этом случае «куртуазная любовь»
полностью была фикцией и необязательно, как постули¬
ровал Э. Кёхлер, выражала идеологию мелкой буржуа¬
зии. Она также не представляла способ доминирования,
используемый богачами, как думал Дж. Дюби.
Если куртуазная любовь никогда не имела концептуаль¬
ной и идеологической реальности, которую ей приписы¬
вали, то тогда бы она имела дерзость утверждать, что
Что есть куртуазность?
487
эти споры полностью оторваны от контекста социальной
современности. Успех, завоеванный благодаря романам,
показывает, что поставленная таким образом проблема¬
тика соответствовала совокупности вопросов, задавае¬
мых обществом того времени. Возможно, в этом следует
видеть последствия многих новых черт: появления инди¬
вида, желания освободиться от местных структур, кото¬
рые в религиозной области приводят к зарождению дис¬
сидентских движений, евангелических или еретических
(катары, вальденсы, бедняки Лиона, движения отшель¬
ников и т. д.). Результатом успеха этой проблематики
является, с одной стороны, протест против ограничения
браков, навязанных феодальным обществом, чтобы огра¬
ничить риск разворовывания имущества путем разделе¬
ния наследства, до введения общего закона о старшинст¬
ве внутри аристократии, с другой стороны, ослабление
отцовского авторитета в семейном клане. Обычай новых
рыцарей, странствуя, участвовать в турнирах, создав¬
ший определенный жанр романов, очевидно, способству¬
ет освобождению молодых умов, усиливает их желание
быть независимыми и наслаждаться жизнью, а также
увеличивает количество способов эту страсть удовлетво¬
рить, несмотря на запрет Церковь на турниры как амо¬
ральные зрелища с демонстрацией роскоши.
Одновременно в их умах еще более остро встает вопрос
об отношениях между браком — социальным институ¬
том, благословленным Церковью — и любовью, личным
чувством, которому отныне придается больше значения.
Может ли жить любовь в браке, который заключен по дого¬
вору? Что делать, если любовь конфликтует с браком? На¬
стоящая ценность (любовь) должна или нет считаться
с социальным контрактом? Таковы темы, которые развива¬
ются почти в универсальной манере в литературе, начиная
с эпохи Ричарда Львиное Сердце. Это не вымышленные,
488
19. Ричард и женщины
не искусственные споры, «не школьные случаи» — речь
идет о настоящих проблемах существования, связанных
с глубокой эволюцией умов, мировоззрений и нравов
с приближением XIII века.
«Куртуазность» Ричарда
Если «куртуазность» была, как часто повторяют, начи¬
ная с Кехлера, идеологическим выражением рыцарства
мелкой буржуазии, то будет понятно безразличие к ней
Ричарда Львиное Сердце. Как принц граф Пуату, потом
король Англии, сын одного из самых могущественных
суверенов Европы, потомок высокопоставленных лично¬
стей, ведя богатую, бурную сентиментальную и сексу¬
альную жизнь, он не тревожился ни по одному из этих
вопросов. У него не было недостатка в женщинах. Одна¬
ко, как было замечено на протяжении всей книги, он не
особо много уделял им внимания, как до, так и после
свадьбы. Его поведение, столь близкое к рыцарскому
идеалу в том, что касается храбрости, щедрости и дру¬
гих проявлений этого восхваляемого в литературе об¬
раза, отдаляется значительно от романтических моде¬
лей: его не видно сражающимся на турнире ради своей
дамы, ухаживающим за королевой или принцессой, по¬
свящающим ей поэму. Несмотря на его частое общение
с трубадурами, несколько сирвент, написанных им, не
касаются темы любви или женщины. Ричард в этом ка¬
жется ближе к рыцарям эпопеи, чем к героям романов
об эпохе короля Артура, имитатор скорее Роланда, чем
Ланселота, мессира Гавейна или даже короля Артура.
Может ли это объясняться его положением короля?
Было бы это приемлемо, если бы суверен стал подра¬
жать рыцарю, прислуживая своей даме, и иметь с ней
внебрачную связь? Сомнительно. Известно, что хрони¬
«Куртуаэность» Ричарда
489
сты, не колеблясь, рассказывают о сентиментальных
приключениях его родителей, Генриха II и Алиеноры,
доходя даже до похождений его далеких предков, таких
как Жоффруа Плантагенет и Гийом Аквитанский, — оба
не пропускали ни одной юбки и волочились за женщина¬
ми как замужними, так и нет. Многие из них, как, на¬
пример, Ланселот, лучший рыцарь в мире, без колеба¬
ний «куртуазно» овладевали королевой в комнатах
королевского дворца. В этом также обвиняли другого
«лучшего рыцаря в мире», Гийома Маршала, подозревае¬
мого в том, что одно время он был любовником Марга¬
риты Французской, жены Генриха Молодого. Здесь, как
и в романах, завистники и ревнивцы двора, чтобы разру¬
шить любовь, которую питал сеньор к Гийому, хотели
его дискредитировать:
Завистники захотели
Лишить Маршала
благ и хорошей жизни,
и любви сеньора14.
Для этого они нашли родственника Генриха Молодого
и попросили его сообщить королю о безнравственном
поведении Маршала:
Но это чистая правда,
то, что он делает с королевой.
Это большое горе и разочарование.
Если короля охватит бешенство,
то мы будем отомщены...
для этого просим вас, сир,
чтобы вы открыли ему глаза на этот обман,
на этот стыд и позор,
о которых мы хотим уведомить короля15.
В этом случае реальность близка к упоминаемым в ры¬
царских романах ситуациям. Можно оценить риск
и опасность «куртуазной» любви, если ее целью являет¬
ся дама из высшего общества!
490
19. Ричард и женщины
Куртуазная любовь — любовь мужчин?
Недавно заданный вопрос вновь приходит на ум. Не
было ли ухаживание за дамой попыткой соблазнить ее
мужа? Вещь очевидная, если под этим иметь в виду про¬
фессиональную потребность рыцаря в принадлежности
к свите могущественного сеньора. Нравиться даме могло
означать, как мы видели, совершение военных подвигов,
способных привлечь внимание хозяина дома и таким об¬
разом быть завербованным, чтобы обеспечить себе карь¬
еру или просто-напросто существование. Тот же ответ
будет в случае, когда влюбленный рыцарь хочет нахо¬
диться поближе к даме и для этого должен был при¬
влечь благосклонность сира, получить право составлять
его свиту, чтобы проживать в замке или, по крайней
мере, иметь туда свободный доступ. Так поступают мно¬
гие герои романов, начиная с Тристана. Но не так себе
это представляет Жорж Дюби, сильно подвергнутый
влиянию статьи С. Марчелло-Низиа, видя в куртуазной
любви маску, обман, преобразование гомосексуальной
связи16. Он пишет:
«Стоит спросить себя о настоящей природе отношений ме¬
жду полами. Была ли женщина чем-то большим, чем иллю¬
зия, чем вуаль, ширма, в том смысле, который дает Женет,
или же скорее выразительницей, посредницей, связующей;
(...) в этом военизированном обществе, не была ли курту¬
азная любовь на самом деле мужской любовью?»17
Несколькими годами позже, комментируя «Историю
Гийома Маршала», Ж. Дюби снова углубляется в эту
тему. Он называей «мужской дружбой к своему хозяи¬
ну» отношения, связывающие Гийома Маршала и Жана
д’Или, — отношения, которые в рассказе Иоанна назы¬
ваются «любовью». Он отмечает, насколько мало места
отводится женщинам в этом рассказе, и вновь подчерки¬
Куртуазная любовь — любовь мужчин?
491
вает частоту употребления слова «любовь», чтобы обо¬
значить «эту мужскую дружбу». В связи с обвинением,
выдвинутым против Гийома Маршала, упомянутого
выше, он делает такие выводы:
«Так, все на деле вращается вокруг любви, но не дадим
себя обмануть: вокруг любви мужчин друг к другу. Это
и не удивительно; мы начинает обнаруживать, что курту¬
азная любовь, которую воспевали трубадуры и труверы,
любовь, которую рыцарь испытывает к избранной даме,
прятала основное или скорее отражала искаженный образ
основного — любовных отношений между воинами»18.
Я признаю, что впервые я не был полностью согласен со
своим высокочтимым учителем и другом. Не в том, что
рыцарство породило многочисленные гомосексуальные
связи. Как организация с абсолютно мужским военным
составом, где на первый план выдвигались мужествен¬
ность, физические качества и доблесть товарищества,
рыцарство не больше чем любое другое сообщество
(если не брать в расчет духовенство, уже давно в этом
обвиняемое) могло породить такие отношения, чему бла¬
гоприятствовала теснота в залах фехтования и местах
ночлега. Тем не менее, изучая тексты, нужно опасаться,
чтобы они не сказали больше, чем кажется19.
Проявим осторожность сначала к значениям слов. Так,
слово «любовь», так широко употребляемое для обозна¬
чения дружеских отношений между мужчинами в тек¬
стах XII века, не имеет в старофранцузском языке того
времени «влюбленного» и чувственного, сексуального от¬
голоска, который приписывают ему с удовольствием сего¬
дня. Оно главным образом обозначает восхищение, сенти¬
ментальную связь дружбы или вассальной зависимости20.
Любовь рыцаря к своему сеньору имеет не больше неод¬
нозначности и подтекста, чем любовь к королю или
к Богу, и если поэт говорит, что Роланд любил Оливье,
492
19. Ричард и женщины
здесь не больше двусмысленности, чем, не в обиду будет
сказано современным любителям скандалов и сплетен,
в словах евангелиста Иоанна, представившегося «учени¬
ком, которого любил Иисус». Можно даже сделать про¬
тивоположные выводы: средневековое слово «любовь»
обозначало, прежде всего, дружбу, простую и чистую,
в то время как говорить о «дружбе» было более двусмыс¬
ленным.
Будем осторожны с ситуациями и темами, затрагивае¬
мыми в литературных произведениях. В ней нет призна¬
ков гомосексуальности, если не предаваться акробатиче¬
скому толкованию. С некоторым правдоподобием ее
присутствие можно обнаружить в рассказе об исключи¬
тельной мужской дружбе Ланселота и Галахаде в «Лан¬
селоте» в прозе21; но в других произведениях эти при¬
знаки неясные и спорные. И особенно явно там выражен
решительный отказ. Доказательством является диалог,
сочиненный Марией Французской, в «Лэ о Ланвале».
Там королева влюбилась в Ланваля, который «щедр
и куртуазен». Он располагает неисчерпаемыми богатст¬
вами благодаря любви его подруги, феи с магической си¬
лой, его роскошь и храбрость привлекают внимание всех
сердец. Ланваль сначала вежливо отталкивает авансы
королевы, которая предлагает ему свою любовь, взывая
для этого к феодальной морали:
Я служу королю очень давно,
И я не хочу быть ему неблагодарным.
Ни ради вас, ни ради вашей любви
Я не предам своего господина.
Униженная этим отказом, королева вышла из себя и об¬
винила Ланваля в том, что он предпочитает мальчиков
женщинам:
О гомосексуальности Ричарда
493
Ланваль, сказала она, я надеюсь,
Что вы не предались такому виду удовольствий.
Мне часто говорили,
что вы не интересуетесь женщинами.
Вы предпочитаете находить удовольствие
в играх с молоденькими мальчиками!
Презренный подлец, недостойный рыцарь,
мой муж сильно ошибся,
пригласив вас на службу к себе,
я считаю, что он потерял свое спасение.
Ланваль уязвлен этим намеком, которое ему бросили
в лицо как оскорбление. Он отвечает в том же духе, но
сначала старается самооправдаться:
Госпожа, сказал он, мне ничего не известно
О такого рода вещах.
Но я люблю, и любим женщиной,
Которая возьмет вверх над любой, ’
которую я знаю.
Еще больше, узнайте без обиняков,
что самая мелькая ее прислуга,
самая незаметная,
превосходит вас, госпожа королева,
в теле, лице и красоте, куртуазности и доброте22.
Можно, конечно, отметить, что авторство этого лэ (не¬
большая поэма в стихах) приписывается Марии Фран¬
цузской, которая в большей степени, чем другие поэты,
подвергала критике сексуальные отношения между муж¬
чинами. Тем не менее куртуазный спор о любви почти
всегда избегает темы гомосексуальности, а редкие наме¬
ки принимаются в штыки.
О гомосексуальности Ричарда
Свобода нравов, наметившаяся со времен Второй миро¬
вой войны и значительно расширившаяся за несколько
лет, недавно поставила вопрос относительно Ричарда
494
19. Ричард и женщины
Львиное Сердце. Мы спросили себя, а не объясняются
ли гомосексуальностью короля Англии малое место, от¬
веденное женщинам хронистами, его отговорки от свадь¬
бы с Аэлис, незначительное внимание, которое уделяет
своей жене, отсутствие законного наследника и некото¬
рые намеки на его «грех», более точные и более частые,
чем соответствующие замечания в литературе того
времени.
Дж. Джилингем, который составил по этому поводу бо¬
гатое досье, подчеркивает относительно недавний харак¬
тер этого тезиса: ни один историк, кажется, не заявлял
открыто про гомосексуальность Ричарда до 1948 года23,
которая сегодня благодаря моде принимается доволь¬
но-таки повсеместно24. Будет бесполезно проводить за¬
ново расследование, проводимое Дж. Джилингемом. До¬
вольствуемся лишь обсуждением некоторых утверждений
и выводов.
На чем основывается гипотеза о гомосексуальности Ри¬
чарда Львиное Сердце? Можно в общих чертах найти
некоторые элементы.
Первый можно назвать «делом Аэлис». Мы помним, что
два короля Франции и Англии, Генрих II и Людовик VII,
с 1161 года назначили ее свадьбу с Ричардом. В 1169 го¬
ду, в возрасте девяти лет, она была передана на воспита¬
ние королю Англии. И как мы знаем, эта свадьба так
и не состоялась, и скорее главной причиной этого было
сначала отношение к ней Генриха II, а потом Ричарда.
Довольно долго Генрих препятствовал этой свадьбе, пы¬
таясь одновременно сохранить приданое Аэлис, в част¬
ности Жизор, так и не выполнив условия договора, что
постоянно требовал Людовик VII и постоянно отклады¬
вал король Англии. Ричард тоже не особо торопился же¬
ниться на Аэлис, и мы видели, что он, в свою очередь,
О гомосексуальности Ричарда
495
обещает по несколько раз в официальных договорах во¬
плотить в жизнь эту постоянно переносимую, а потом
в итоге оставленную договоренность. Но он в равной
степени противится намерениям брата Жана жениться
на Аэлис по причинам скорее политического характера:
этот брак будет равносильным признанию Жана наслед¬
ником престола и изменит в его пользу соотношение сил
во французском альянсе25. В конце концов, в Мессине
в феврале 1191 года Ричарду удается получить у Филип¬
па Августа разрешение быть освобожденным от этого
обязательства. Сразу же после этого он женится на Бе-
ренгарии и возвращает Аэлис его брату, который выдает
ее замуж за графа Понтье в 1195 году26. Нужно ли рас¬
сматривать. этот долгий целибат (ему тридцать четыре
года, в чем нет ничего исключительного, кроме того, что
король должен обеспечить себе потомков) и в этот отказ
сочетаться браком с обещанной невестой доказательст¬
вом предубежденности короля Англии к женскому роду?
Возможно, но не точно.
Можно было бы сначала сослаться на более точное, бо¬
лее целенаправленное отвращение по отношению к са¬
мой Аэлис, как это было в случае Филиппа Августа по
отношению к его молодой жене Ингеборге Датской,
с которой он, кажется, так никогда и не вступил в плот¬
скую связь. В том, что касается Аэлис, то слухи очень
рано приписывают ей любовные отношения с Генрихом II.
Многие хронисты намекают на это. В XIII веке Реймско-
му менестрелю известно основание истории, но он пута¬
ет Ричарда с братом и видит в «преступлении» Аэлис и в
«вероломном поведении короля Генриха II» (который
развлекается с девушкой, в то время когда его сын нахо¬
дится в Шотландии) причину смерти молодого короля:
«Во время этих встреч, которые бесчестили короля Генри¬
ха, он затащил девицу в кровать. И когда сир Генрих вер¬
496
19. Ричард и женщины
нулся, он узнал правду об этих похождениях, которые по¬
разили его в самое сердце, он слег и так уже и не встал.
А девица была возвращена назад и оказалась на земле
Понтье, и здесь и осталась; так как она не смела противо¬
речить своему брату Филиппу Августу»27.
Согласно Геральду Камбрийскому, Генрих II обесчестил
девушку еще ребенком, когда она была передана ему сю¬
зереном на «хранение», и это поведение способствовало
развитию ненависти между ним, Алиенорой и сыновья¬
ми. После смерти его «официальной» любовницы Роза¬
мунды Клиффорд в 1176 году у него было намерение
развестись с Алиенорой, чтобы самому жениться на
Аэлис, чтобы она родила ему детей, и таким образом ос¬
тавить без наследства взбунтовавшихся сыновей28.
Нельзя, конечно, безоговорочно доверять этому коллек¬
ционеру сплетен, любителю «крепких» историй, которы¬
ми он пользуется в качестве примера в своих собствен¬
ных поучениях. Но другие хронисты, не будучи такими
точными, в равной степени ссылаются на это поведение
короля по отношению к молодой Аэлис, что приравнива¬
ет это к педофилии. Ричард де Девиз лишь только наме¬
кает на «подозрительное поведение» короля29, но Рожер
де Ховден, в основном хорошо проинформированный,
с точностью передает, как Ричард в Мессине излагает
наконец Филиппу Августу причины, по которым он не
собирается жениться на Аэлис:
«Король Англии ответил, что не может никоим образом
жениться на Аэлис, потому что его отец, король Англии,
познал ее, и она родила ему сына; и Ричард сказал, что
у него есть свидетели, которые могут подтвердить это» .
Можно согласиться, что при таких условиях у Ричарда
было некоторое отвращение к своей невесте, ставшей
любовницей его отца, и можно также понять, почему
Алиенора старалась обеспечить Ричарду другую невес¬
О гомосексуальности Ричарда
497
ту, как только риск разрыва.отношений с королем Фран¬
ции из-за несоблюдения этого соглашения стал очеви¬
ден. Их совместное участие в крестовом походе могло
оказаться благоприятным моментом. Дело Аэлис являет¬
ся характерной чертой распутства Генриха II, и она аб¬
солютно не доказывает гомосексуальность его сына.
Его относительно поздний брак с Беренгарией частично
объясняется тем же. Ему сначала надо было избавиться
от клятвы, данной королю Франции. Политически этот
союз с Беренгарией не был такой уж плохой затеей,
и он оказался продуктивным благодаря альянсу, кото¬
рый этот союз обеспечивал с Наваррским королевским
домом. Нет возможности достать доказательства, в про¬
тивоположность тому, что иногда выдвигается, личного
участия Алиеноры, которая, несмотря на свой преклон¬
ный возраст сама руководила этой свадьбой, почти за¬
ставляя Ричарда взять за руку жену31. Продолжатель
Гийома Тирского считает что Алиенора была единствен¬
ной подстрекательницей этого брака и что она хотела
любой ценой предотвратить бракосочетание Ричарда
с дочерью Людовика VII из-за ненависти и враждебно¬
сти по отношению к королю Франции и его детям32. На¬
конец, Амбруаз приписывает инициативу Ричарду, кото¬
рый любил Беренгарию уже довольно долгое время
и возжелал ее, еще когда был графом Пуату:
«Ричард сопровождал короля Франции вместе с галерами,
потом, пересекая Фар, он отправился прямо в Риз, где он
узнал новость о том, что его мать приехала и привезла
свою подругу. Это была мудрая девушка, добрая женщина,
порядочная и красивая, без притворства и коварства: ее
звали Беренгарией, она была дочерью короля Наварры, ко¬
торый передал ее матери Ричарда, которая позаботилась
о том, чтобы привезти ее ему. Потом она получила титул
королевы; король очень сильно ее любил; со времен, когда
498
19. Ричард и женщины
он был графом Пуату, он ее хотел. Он приказал привезти
в Мессину его мать, ее и ее фрейлин. Так он сказал своей
матери, а она ему, без всяких стеснений, что они хотели.
Он оставил с собой молодую девушку, которую любил,
а мать отправил охранять его королевство, которое он по¬
кинул, чтобы его чести было нечего бояться»33.
Амбруаз единственный, кто настаивает на этой сильной
и давнишней любви Ричарда к Беренгарии. Потом, одна¬
ко, король не производил впечатление очень занятого
своей молодой женой. У него не только не было ни одно¬
го ребенка от нее (причина, по правде говоря, неизвест¬
на), но он, кажется, часто выражал желание быть по¬
дальше от нее. Так, на Святую землю он отправился на
другом корабле. Это разделение королевских молодоже¬
нов объяснялось иногда страхом потерять одновременно
и короля, и наследника, которого носила под сердцем
мать, но, как оказалось, следов присутствия этого на¬
следника не наблюдалось. Ссылаться на разделение по
причинам «моральной чистоты» во время крестового по¬
хода тоже больше не имеет смысла, так как Гийом де
Нефбург, наоборот, хвалит Алиенору за то, что, давая
ему Беренгарию, «молодую девушку, известную своей
красотой и мудростью», обеспечивает сыну средство из¬
бежать блуда. На самом деле, добавляет он, Ричард был
молодым, и его бывшая практика удовольствий толкала
его на порок34. Он, к сожалению, не уточняет, на какие
удовольствия и на какой порок он намекает, но, очевид¬
но, речь идет о сексуальных отношениях.
Была ли мудрая Беренгария достаточным утешением
для своего мужа? В этом можно усомниться, так как их
никогда не видно вместе как на Святой земле, так и во¬
время возвращения домой, снова проведенного на раз¬
ных кораблях. После долгих лет разлуки по причине
плена короля Беренгария даже отсутствует на праздни¬
О гомосексуальности Ричарда
499
ке второй коронации Ричарда. Впрочем, неизвестно,
была ли красота Беренгарии побуждающей. В противо¬
положность другим хронистам, Ричард де Девиз назвал
ее «более мудрой, чем красивой»35. Связана ли эта нелю¬
бовь с личностью Беренгарии, неспособной возбудить
своего королевского супруга, или же с гомосексуально¬
стью последнего?
Третий элемент этого досье: намеки на действия и пове¬
дение, которые некоторые историки современности при¬
писывают, иногда слишком поспешно, его гомосексуаль¬
ности. Большинство из них были отмечены на предыду¬
щих страницах. Это, например, запрет присутствия жен¬
щин (и евреев) на банкете в честь коронации. Это, ко¬
нечно, доказывает не много и частично может быть объ¬
яснено отсутствием любой королевы на таких праздни¬
ках. Должны ли мы, как говорит Дж. Джилингем, сде¬
лать отсюда выводы, что все короли Англии были гомо¬
сексуалистами, так как такой запрет был традицион¬
ным? Этот запрет, хотя и вполне допустим, мне кажется
чрезмерным. Не по причинам, выдвинутым Джилинге-
мом, но потому что можно оспорить анализ, который де¬
лает этот историк из свидетельств Гальфридом Монмут¬
ским, чтобы прийти к таким выводам. В XXXV главе его
книги Гальфрид упоминает троянское происхождение
некоторых привычек, которые унаследовали бритты. Он
очень точно указывает на правило первородства и на
разделение полов во время пиров. Разделение, но не за¬
прет. Дальше, в главе CLVII, он дает церемониям посвя¬
щения и коронации мифического короля Артура такое
описание, которое подошло бы и Ричарду. После этих
церемоний король возвращался к себе во дворец, чтобы
продолжить празднование в компании мужчин, в то вре¬
мя как королева возвращалась к себе, чтобы продолжить
банкет в компании замужних женщин. Чтобы оправдать
500
19. Ричард и женщины
этот обычай, который не очень свойственен его читате¬
лям и может их поразить, Гальфрид Монмутский объяс¬
няет его:
«Бритты, на самом деле, привыкли к еще старому обычаю
Трои, согласно которому мужчины вместе праздновали
праздничные дни, а женщины, со своей стороны, делали
это отдельно»37.
Для него речь идет об очень древней традиции, которая
была еще в силе во времена короля Артура (VI век), но
была отвергнута и стала абсолютно чуждой и непонят¬
ной читателям XII века, если автор испытывает желание
объяснить ее. Конечно, можно было бы представить
влияние рассказа Гальфрида Монмутского на Ричарда:
если король вдохновился этим Артуровским обычаем,
пересказанным Гальфридом Монмутским, только отсут¬
ствие на пиру королевы могло оправдать отмену пиров
для женщин, и запрет не имел бы характера женонена¬
вистничества. Но ни один хронист не дает такого объяс¬
нения, и то, что предоставляет Мэтью Пэрис, ссылаясь
на риск практикования магии, связанной с присутствием
евреев и женщин, не убеждает. Следует сделать вывод,
что Ричард своевольно решил прогнать с празднеств
женщин и евреев, хотя их отстранение не было традици¬
онным. Это двойное исключение имело реальное значе¬
ние и доказывает определенное женоненавистничество
и антисемитизм. Однако этого не достаточно, чтобы под¬
крепить утверждение его гомосексуальности.
Недостаточны сами по себе и проявления привязанности
или печали, приведенные без всяких комментариев хро¬
нистами, но которые сегодняшние западные историки
слишком легко соглашаются принимать за доказательст¬
во гомосексуальности, настолько западному современно¬
му обществу стали чуждыми непосредственность и чрез¬
О гомосексуальности Ричарда
501
мерная чувствительность, которая еще существует
между мужчинами в мусульманских странах или стра¬
нах Средиземноморья, не не имеет под собой гомосексу¬
альную подоплеку. Так, описывая сердечную атмосферу,
царящую на встречах королей Англии и Франции в Мес¬
сине, Ричард де Девиз отмечает, что Ричард и Филипп
проводили вместе много дней, переполненные удоволь¬
ствиями и окруженные своими людьми, и что «короли
расставались уставшими, но не пересытившимися», что¬
бы добраться до своего местоположения38. Здесь речь
идет о литературной реминисценции: Девиз употребляет
здесь фразу Ювенала, которая обозначает развратные
действия. Но действительно ли он хотел придать встре¬
че двух королей некую окраску чувствительности? Воз¬
можно, но не обязательно.
Можно сделать такой же вывод (или скорее констатиро¬
вать отсутствие выводов) из рассказа, который пишет
Рожер де Ховден о союзе и дружбе, завязавшейся меж¬
ду Филиппом и Ричардом, когда последний приближает¬
ся к французскому двору и готовится противостоять сво¬
ему отцу перед их финальным конфликтом в 1187 году.
«Как только был заключен мир, Ричард, герцог Аквитании,
сын короля Англии, заключил перемирие с Филиппом, ко¬
ролем Франции, который засвидетельствовал ему такое
свое почтение, что они ели каждый день за одним столом,
из одной тарелки, и даже ночью ложе не разделяло их. Ко¬
роль Франции дорожил им как своей душой; и они так
друг друга любили, что из-за силы этой привязанности, ко¬
торая была между ними, король Англии (Генрих 11), пора¬
женный, спрашивал себя, что бы это могло значить. Из
предосторожности, чего бы не случилось, он изменил свое
решение возвращаться в Англию, которое он принял до
этого, пока не смог узнать, что бы значила так неожидан¬
но вспыхнувшая любовь»39.
502
19. Ричард и женщины
На этот раз разговор идет о любви, но в каком смысле?
Были ли два принца любовниками в 1187 году, что тогда
объяснило бы эмоции при встрече в Мессине и выше¬
упомянутую цитату? Вот еще один пример поспешных
выводов, основывающихся на гораздо более «современ¬
ной» интерпретации изложенных фактов. Намерение
хрониста не заключается в том, чтобы подчеркнуть мо¬
ральное или сентиментальное значение демонстрации
привязанности двух принцев, а скорее их политический
смысл. Генрих II обеспокоен стратегическим союзом его
сына с его врагом, а не сентиментальным гомосексуаль¬
ным приключением, конечно возможным, но недоказуе¬
мым. Разделять стол, даже ложе, не имело под собой
сентиментального значения, которое можно обнаружить
здесь сегодня40. Нужно ли, например, обвинять Генриха II
и Генриха Молодого в кровосмесительных отношениях
только из-за пересказанного хронистами факта, что отец
и сын, помирившись после одной из многочисленных
ссор, разделяли ту же чувственность, что и Ричард
с Филиппом Августом?
«Год 1176, два короля Англии, отец и сын, прибыли в Анг¬
лию; каждый день они ели за одним столом и наслажда¬
лись на одном ложе ночным покоем»41.
Стоит ли еще делать выводы об однополой любви Фи¬
липпа Августа и Жоффруа, брата Ричарда, только пото¬
му, что из-за смерти молодого человека король Франции
был настолько поражен горем, что в наших глазах выра¬
жение его чувств выглядит чрезмерным?
«Король Филипп был так поражен этой смертью, что при¬
казал, в доказательство своей любви и чести, чтобы его
похоронили под главным алтарем в кафедральном соборе
Парижской Божьей матери; а в конце погребения, когда
тело опускали в могилу, он хотел броситься за ним в зияю¬
О гомосексуальности Ричарда
503
щую дыру, и сделал бы это, если бы его близкие не отта¬
щили бы его силой»42.
Стоит оставить место в этих описаниях литературной
напыщенности, но также, и особенно, этому менталите¬
ту, забытому сегодня на Западе, который состоит в том,
чтобы открыто проявлять жестами, криками, плачем или
физическим контактом испытываемые чувства. Такое
поведение было бы наверно воспринято неоднозначно
в нашем западном обществе конца XX века; оно не было
таковым в XII веке и не является таким в некоторых со¬
временных обществах.
Четвертый элемент этого досье: обвинения Ричарда
в аморальности и рассказы о его покаянии и раскаянии.
Обвинение в аморальности тяготило над Ричардом еще
больше, чем над его отцом, в наших глазах более вино¬
ватым. Многие хронисты, как мы видели, намекают на
его беспутную жизнь, на его ужасные привычки и на
«распутные нравы, которые он перенял во время своей
бурной молодости»43. После его смерти вспомнятся его
ошибки, и современники придут к общему мнению, что
ему следовало бы, по меньшей мере, провести много лет
в чистилище (недавно придуманное понятие) из-за его
многочисленных грехов44. Сам король признавал свою ви¬
новность, иногда принародно, и эта исповедь способство¬
вала покаянию и раскаянию, по меньшей мере, дважды.
Обе исповеди касались его сексуального поведения.
Первая, уже упоминавшаяся, имела место на Сицилии
перед его бракосочетанием с Беренгарией, в атмосфере
духовности, покаяния и ожидания загробной жизни45.
По мнению Рожера де Говдена, король вспомнил об «от¬
талкивающем уродстве» своего прошлого существования
и осознал, что «колючие кустарники либидо» засорили
все в его сознании. Но, озаренный Святым духом, он
504
19. Ричард и женщины
решил покаяться «и ясно осознал свой грех». В течение
искупительной церемонии, описываемой очень долго, ко¬
роля торжественно бичевали епископы, после того как
он исповедовался в «низости своих грехов». Потом, под¬
черкивает хронист, король «отрекся от этого греха», и с
этого дня стал бояться Бога, и больше не впадал в «не¬
праведность». Простого упоминания «грехов» Ричарда
будет слишком мало, чтобы сделать какие-то выводы. Но
настаивание хрониста говорить в единственном числе
о его «грехе», о его «неправедности», о его «либидо» де¬
лает очевидным тот факт, что речь идет о моральной
ошибке сексуального характера, свойственной ему
и привычной. Должны ли мы думать о «блуде», о вне¬
брачных сексуальных связях, неизбежных и мало пори¬
цаемых у этого короля, который до этого был холостя¬
ком? Те же хронисты, которым известны другие
сексуальные похождения его отца Генриха II, женатого
мужчины и отца семейства, не делают из этого столько
шума! Наиболее строгий в этом смысле, наверное, Гий¬
ом де Нефбург, который описывает Генриха II как «раба
его пороков, которые бесчестят христианского государя;
склонный к разгулу, он не уважал законы брака, но
в своей охоте за удовольствиями произвел на свет много
внебрачных детей»46. Тем не менее, несмотря на свою
справедливую и доказанную репутацию развратника
и, возможно, педофила, хронисты оказываются относи¬
тельно сдержанными по этому поводу и не взвывают
к непременному покаянию за эти внебрачные совокупле¬
ния, обычные для суверенов и терпимые духовенством,
если они открыто не афишировали своих любовниц...
что, однако, делал Генрих II. Ричард, в конце концов, не
нарушал законов брака, и о его связях с женщинами
нам, впрочем, ничего не известно. Отсюда следует, что
ошибка (в единственном числе), в которой упрекают Ри¬
О гомосексуальности Ричарда
505
чарда, имеет другое происхождение (хоть и сексуаль¬
ное), чем традиционные связи мужчины, и был только
один шаг, который он попытался сделать.
Был ли это намек на гомосексуальность Ричарда? Вто¬
рой рассказ о его покаянии наводит на эту мысль. Оно
происходит на этот раз в 1195 году, после его пленения,
на четвертый год супружеской жизни с Беренгарией:
«В этом году один отшельник пришел к Ричарду и, произ¬
нося слова проповеди о вечном спасении, сказал ему:
„Вспомни о разрушении Содома и воздержись от незакон¬
ных действий, иначе постигнет тебя заслуженная кара Бо¬
жья”. Но король больше стремился к благам земным, чем
к Господним, и он не мог так быстро отречься от запре¬
щенных действий»47.
Ричард не изменил стиль жизни, в противоположность
тому, что утверждал хронист по поводу его покаяния
в Мессине. На этот раз, несмотря на взывания отшель¬
ника, он ждет для этого знак Божий. Воля Божья снис¬
ходит немного позже, во вторник святой недели (4 апре¬
ля 1195 года). Ричард тяжело заболел и увидел в этом
перст Божий, желающий его забрать к себе:
♦В этот день Господь поразил его, наслав на него сильную
болезнь: тогда король приказал привести к себе представи¬
телей духовенства и, не краснея, поведал им о своей не¬
достойной жизни48; после покаяния он встретился со сво¬
ей женой, с которой у него давно ничего не было.
Отбросив незаконные связи, он слился с женой воедино,
и стали они одним целым; Господь вернул ему здоровье
тела, так же как и духа»49.
Все на этот раз, кажется, указывало на серьезную ошиб¬
ку сексуального характера: Ричард покинул ложе своей
супруги и предпочитал этому «запрещенные союзы».
Ссылка на Содом и Гоморру усиливает идею, что речь
все-таки идет об однополых отношениях.
506
19. Ричард и женщины
Однако Дж. Джилингем восстает против таких выводов
и обвиняет тех, кто их сделал в том, что они слишком
следуют моде и не знают библейскую культуру:
«Последние тридцать лет стало невозможным прочитать
слово „Содом", не предположив при этом, что идет ссылка
на гомосексуальность. Вот что красноречиво свидетельст¬
вует о культуре нашего поколения, его незнании Ветхого
завета и его всевозрастающем интересе к сексу. В дейст¬
вительности же пророческие несчастья Ветхого завета
редко появляются без ссылки на разрушенные Содом и Го¬
морру, и чаще всего эта фраза не содержит никакого гомо¬
сексуального смысла. Она скорее отнесится не к природе
прегрешений, а к ужасной природе наказания, вызываю¬
щего страх»50.
Не будучи, со своей стороны, безграмотным в библей¬
ской культуре, я позволю себе опротестовать аргумента¬
цию и выводы английского историка. Он, чтобы лишить
упоминание о Содоме всякого намека на практику одно¬
полой любви, или чаще всего сексуальную практику, вы¬
двигает два аргумента: с одной стороны, говорит он,
большинство библейских ссылок на разрушенный Содом
направлены только на то, чтобы напомнить о наказании
Господнем, и не содержит никакого намека на гомосек¬
суальность; с другой стороны, наоборот, порицание го¬
мосексуальности в Библии не намекает на Содом.
0 Содоме и Гоморре
В Библии можно найти около двадцати ссылок на Содом
и его разрушение Господом. Большая часть из них дела¬
ет ставку на то, чтобы предостеречь слушателей пред¬
сказаний о перспективе наказания Господом грешников.
Аргументация вращается вокруг напоминания о небес¬
ном вмешательстве в историю, пересказанном Библией
О Содоме и Гоморре
507
и известном всем: все помнят о всемирном потопе, когда
Господь уничтожил человечество за его грехи. Конечно,
Бог пообещал (и радуга тому доказательство) никогда
больше не уничтожать все человечество в целом, но бо¬
лее целенаправленное наказание (хотя и ужасное) не
исключено. Доказательство тому — разрушение Содома
и Гоморры. Нет ничего удивительно в обнаружении
в Библии ссылок, намекающих на эти два города ради
простого призыва к порядку. Эта единственная ссылка
на испепеление Содома не означает, и это правда, что
грехи, указанные в предсказании, должны быть гомосек¬
суального характера или вообще сексуального.
Не стоит, однако, заходить слишком далеко, так как все¬
гда существует на заднем плане (ведь кто-нибудь обла¬
дает некоторыми библейскими знаниями) воспоминание
о причинах, которые побудили Господа сравнять с зем¬
лей эти города. И эти причины ясны и, бесспорно, связа¬
ны с неприродными сексуальными отношениями. Первая
книга Библии ясно говорит, что «жители Содома были
злыми и большими грешниками перед Всевышним» (Бы¬
тие, XIII, 10). Вот почему Господь принял решение унич¬
тожить этот город и отправил двух «ангелов» (в челове¬
ческом обличье), чтобы предупредить об этом Лота и его
семью, единственных праведников города. Всевышний
сам предупреждает Абрахама, дядю Лота, что он мог
лишь уничтожить Содом и Гоморру, так как их «грех ог¬
ромен» (Бытие, XVIII, 20). Тем временем два Божьих по¬
сланца прибывают в Содом и останавливаются у Лота.
Сразу же все мужское население города собралось воз¬
ле дома Лота и потребовало, чтобы Лот выдал им двух
молодых людей, чтобы вступить с ними в сексуальную
связь, которую библейский язык передает на свой лад,
без возможной недвусмысленности для тех, кто знает ка¬
кой смысл нужно придать в Библии глаголу «познать»:
508
19. Ричард и женщины
«Выведи их, чтобы мы их познали» (Бытие, XIX, 5).
Ужаснувшись такому предложению, которое ему одно¬
временно казалось противоестественным и с точки зре¬
ния закона Божьего, и с точки зрения закона гостепри¬
имства, Лот вел долгие переговоры и даже предложил
скорее отдать им своих двух дочерей, еще девственниц...
Ничто не помогло. Они даже угрожали, что Лота ждет
та же судьба, если он не подчинится. Лишь могущест¬
венное вмешательство посланцев Божьих помешало им
вынести дверь дома, чтобы привести их план в исполне¬
ние. Это было слишком, на этот раз грех перешел все
границы, и Господь решил уничтожить город.
Намек на разрушение Содома говорит о двух видах по¬
сланий. Одно напоминает о Божьем наказании грешни¬
ков, которое может быть ужасным. Второе указывает на
причины наказания — грехи людей, в частности то, что
мы называем содомией, что Библия называет гнусным
преступлением: «спать с мужчиной, как спят с женщи¬
ной». Тот факт, что этот библейский запрет, в своем са¬
мом ясном значении51, не ссылается на Содом, вопреки
Дж. Джилингему, не является доказательством тому,
что авторы (и тем более читатели) Библии не думали об
этом. В книге Судеб есть рассказ, почти идентичный той
ситуации, в которой оказался Лот и его гости в Содоме,
но на этот раз на землях сыновей Израиля. Один левит
ночевал однажды со своей сожительницей у одного ста¬
рика в Гибее, на территории Вениамина. Жители города,
будучи «извращенцами», тоже потребовали от старика
выдать им мужчину. Возмутившись, старик сделал им
такое же предложение, что и Лот, приведя те же
причины:
«Нет, братья мои, так как этот человек вошел в мой дом,
не совершайте эту низость. Вот, у меня есть дочь-девст¬
венница, а у этого мужчины есть сожительница, я приведу
О Содоме и Гоморре
509
вам их; вы их обесчестите и сделаете с ними то, что вашей
душе будет угодно. Но не совершайте с этим мужчиной
никакого низкого поступка»52.
Очевидная схожесть двух рассказов и «скабрезные»
предложения не оставляют ни малейшего сомнения. Од¬
нако автор книги Судей не упоминает Содом. Каковы бы
ни были причины этого, ясно, что читатели Библии все
же проводят параллели, которые сами напрашиваются.
Джилингем прав, подчеркивая, что в Библии ссылка на
Содом не всегда подразумевает намек на гомосексуаль¬
ность. В большинстве случаев пророчество сообщает
только о его разрушении в качестве примера, известного
всем, и о всеобщем предупреждении53. Но он ошибается,
делая из этого выводы, что грех Содома почти не вспо¬
минается и еще меньше упоминается его сексуальная
или гомосексуальная природа. Во многих случаях ак¬
цент очень четко сделан на грехах Содома, с которыми
сравниваются ошибки тех, кого предупредили54. Иногда
прорицатель подчеркивает особый аспект этих городов.
Иессей, например, бичует бесстыдство грешников сво¬
его времени, которые, как и жители Содома, даже не
прячутся, чтобы совершить свой грех, и открыто заявля¬
ют о своих злодеяниях, вместо того чтобы искоренять
их55. По меньшей мере, в двух случаях природа греха
Содома еще более очевидна. Второе Послание Петра
упоминает разрушение Содома как пример окончатель¬
ного разрушения; как Господь уничтожил Содом, но ос¬
тавил в живых Лота и его семью, так же в конце света
он захочет, чтобы один остался спасенным. Послание
уточняет: Господь сохранил Лоту жизнь, потому что
он «был глубоко огорчен поведением этих людей, бес¬
стыдных в своих решениях». Так же в судный день
нечестивцы будут покараны, как и жители Содома,
«особенно те, кто после плоти испытывают желание
510
19. Ричард и женщины
нечестивости»56. Ссылка на сексуальную практику Содо¬
ма здесь очевидна.
Она также еще больше очевидна в послании от Иуды,
который намекает на грех жителей Содома и Гоморры
и соседних регионов, «которые предавались, как и они,
бесстыдствам и противоестественным порокам», и нака¬
зание было дано в пример, чтобы и другим не повадно
было57.
Практика гомосексуальной содомии четко находится на
заднем плане ссылок, являющихся не только напомина¬
нием о возможном Божьем наказании, но намекают на
конкретный грех, в основном сексуального характера.
Этот упрек был ясно сделан в эпоху Ричарда Геральдом
Камбрийским, когда он говорит, что «Содомский грех»
имеет троянское происхождение (и значит, передался
франками, которые являются их наследниками) и был до
этого не известен валлийцам58. Об этом, очевидно, идет
речь в эпизоде с отшельником, который, как мы видели,
просит Ричарда вспомнить о наказании, постигшем Со¬
дом и Гоморру, и перестать заниматься «незаконными
действиями». Ричард, однако, не уступает и не соглаша¬
ется лишить себя «запрещенных удовольствий». Продол¬
жение делает очевидным, что они носили сексуальный
характер, и становится вероятным, что отшельник под¬
разумевал под этим отлучение Ричарда от содомских
практик, которые Бог когда-то запретил и покарал. Если
бы здесь речь шла о супружеских изменах, как утвер¬
ждает Дж. Джилингем, то тогда отшельник, вероятно,
сослался бы на другой пример, в частности на пример
Давида и Вирсавии. В Библии нет недостатка в приме¬
рах супружеских измен правителей, порицаемых проро¬
ками в более-менее строгих выражениях (скорее менее,
чем более, ведь речь идет о царях).
Распутный король?
511
Распутный король?
Значит ли это, что Ричард был гомосексуалистом на¬
стоящим, настойчивым и исключительным? Он таковым
не кажется. Уже излагались жалобы некоторых пуате-
винских баронов против развратной практики их графа,
обвиненного ими в предании распутству, не только со
слугами и служанками, но с женами и дочерьми свобод¬
ных мужчин:
«Они говорили, что на самом деле не хотели бы больше
иметь земли от Ричарда, утверждая, что он был плохим
для всех, но хуже для своих, еще хуже для самого себя.
Так как он силой забирал девушек, и жен, и матерей сво¬
бодных мужчин и делал их своими сожительницами. И как
только он удовлетворял свою первую похоть, он отдавал
их своим milites, как публичных девок. Он оскорблял на¬
род такими действиями и многими другими преступле¬
ниями»59.
Ричард мог не пренебрегать женщинами. Рожер де Хов-
ден приписывает ему даже рождение сына по имени Фи¬
липп (не в память ли о Филиппе Августе?), которому он
подарил замок Киньяк и который после смерти Ричарда
отомстил за смерть своего отца и убил виконта
Лиможа60. Но это последнее упоминание, вероятнее все¬
го, вымышленное, как и то, о котором упоминает доми¬
никанец Этьен де Бурбон, в середине XIII века: короля
Ричарда охватила такая неистовая страсть к одной мо¬
нашке Фонтевро, что он пригрозил сжечь монастырь,
если ему не выдадут ее. Она попросила спросить короля,
что его так привлекло в ней. «Ваши глаза», — ответил
король. Сразу же монашка, стыдливая и верующая, взяла
нож и выколола себе глаза, чтобы их отослали королю,
который так их желал61. Похожую историю можно най¬
ти у Петра ле Шантра, умершего за два года до Ричарда,
512
19. Ричард и женщины
который приписывал это, со своей стороны, «королю
Англии», без других уточнений62. Дж. Джилингем счита¬
ет, что Этьен де Бурбон (который утверждает, что лично
слышал проповеди Петра ле Шантра) мог от него узнать
эту историю. Пьер мог знать, что речь идет о Ричарде,
но мог проявить простую осторожность и не упоминать
его имени63. Факт сомнителен, так как при жизни Ри¬
чарда простой намек на такой точный момент мог сразу
сделать его узнаваемым, если этот факт реален. Но,
в конце концов, приписывание Ричарду в 1250 году та¬
кой истории свидетельствует, что в это время его счита¬
ли развратным, но по отношению к монашкам, а не к мо¬
лоденьким мальчикам.
В то же время, напоминает Дж. Джилингем, один хро¬
нист четко излагает причины смерти короля возле Шалю.
Современники, как мы видели, сожалели, что король не
считался с советами докторов о его выздоровлении64.
Это сожаление можно было услышать в различных вер¬
сиях: отказ короля от всякой диеты или пищевого воз¬
держания, нежелание отказаться от вина или других ал¬
когольных напитков, отказ от абсолютного покоя и т. д.
Вальтер де Гизборо столетие спустя после смерти коро¬
ля очень ясно утверждает, что в противоположность
требованиям врачей, Ричард требовал, чтобы ему на
смертный одр доставляли женщин65. В том же духе ав¬
тор английского романа конца XIII века приписывает ему
шарм, которому невозможно противостоять, который по¬
зволил ему соблазнить дочь тюремщика в Германии66.
В одном можно не сомневаться: легенда Ричарда склоня¬
ла к мыслям о том, что он был гетеросексуальным со¬
блазнителем. Но в это время разве была бы легенда при¬
нята по-другому?
Можно ли с уверенностью сделать выводы о таком про¬
тиворечивом аспекте на основании документов и свиде¬
Распутный король?
513
тельств, которые чаще всего «говорят» намеками? Ско¬
рее чем абсолютный и исключительный гомосексуалист,
Ричард был, прежде всего, как и его отец, как и его
предки, искателем наслаждений. В меньшей степени пе¬
дофил, чем его отец, но, скорее всего, бисексуален. Ко¬
роче говоря, поливалентный развратник. Его легенда,
подготовленная предками и поддерживаемая самим Ри¬
чардом, не отражает этот аспект его личности, однако
иногда, несмотря на восхваления его рыцарских качеств,
усиливает другие скабрезные аспекты, которыми Ричард
осмеливается похваляться.
17-Ж.Флоои
20. РИЧАРД И ЕГО ЛЕГЕНДА
Читатель этой книги уже, вероятно, заметил, что: Ри¬
чард любил, когда о нем говорили, заботился о своей ре¬
путации и создавал свою легенду. В этом, как мне ка¬
жется, заключается проявление основной черты его
характера — его желание доминировать, его амбиции
быть выше остальных, побеждать во всех областях, где
бы он ни появился. Одним словом, быть не таким, как
все, нестандартным; не только своими титулами графа
и короля, которые он получил с опозданием и трудностя¬
ми из-за семейных конфликтов, но так же как человек.
Нестандартная семья
Это выставление напоказ сопровождалось хорошей до¬
зой провокации, примеры которой в достаточном коли¬
честве представлены на страницах этой книги. Впрочем,
он, не колеблясь, участвовал сам в создании своей ле¬
генды, вводя туда беспокойные, двусмысленные и скан¬
дальные факты, добровольно смешивая мифологию и его
историю, а также историю его семьи. История феи Ме-
люзины, рассказанная Геральдом Камбрийским, отража¬
ет это отношение. Она рассказывает о некой графине
Анжуйской, очень красивой, но неизвестного происхож¬
дения; граф женился на ней по причине ее ослепляющей
красоты. Супруги жили счастливо. Лишь одно обстоя¬
тельство беспокоило графа: его жена редко ходила в цер¬
17-2
Нестандартная семья
515
ковь и не проявляла никакой набожности. Она никогда
не оставалась до освящения людей и всегда в спешке
уходила после прочтения Евангелия. Эта странность вы¬
звала некоторое подозрения у графа, который однажды
приказал четырем своим рыцарям задержать ее, когда
она будет выходить, как обычно, из церкви с четырьмя
своими детьми. Но в момент, когда рыцари приблизи¬
лись к ней, она сбросила свой плащ, оставила на месте
двух детей, которые были по правую сторону от нее, взя¬
ла двух оставшихся и вылетела в окно на глазах у всех.
Больше ее никто не видел. Как подчеркивает хронист,
Ричард любил рассказывать эту историю и цитировал ее
в качестве примера, чтобы отстоять для себя и своей се¬
мьи сверхъестественное происхождение, которое, гово¬
рил он бесстыдно, объяснило бы, почему отцы и сыновья
не перестают вести борьбу друг с другом и поносят друг
друга: «Так как все пришли от дьявола, говорил он,
и вернутся к нему». Напомнив о других семейных поро¬
ках, в том числе о поведении его матери Алиеноры, ко¬
торая, помимо приключений с его дядей в Антиохии,
была сначала любовницей Жоффруа Плантагенета, а по¬
том его сына Генриха, выйдя потом за него замуж, Ге¬
ральд, в свою очередь, делает вывод, думая о Ричарде:
«Как такие порочные корни могли пустить такой добро¬
детельный росток?»1
Скрытые похождения его отца Генриха II с Аэлис и его
публичная связь с Розамундой Клиффорд добавили еще
больше скабрезных фактов его семье, которая уже про¬
явила себя в этом плане. Его предок по материнской ли¬
нии, Гийом IX, как нам известно, часто провоцировал
моралистов на скандал, открыто афишируя свои отноше¬
ния с любовницей Мобержеоной, и даже осмелился изо¬
бразить ее голой на своем щите. Ничего нет удивитель¬
ного в том, что, как подчеркивает хронист, такой род
516
20. Ричард и его легенда
был наказан Господом различными бедами и что многие
сыновья умерли, не оставив потомков.
Ричард был не единственный, кто объяснял внутренние
конфликты, которые вносили раскол в семью, дурной на¬
следственностью. Геральд приписывает его брату Жоф-
фруа такое же мнение: по его словам, Жоффруа якобы
открыто заявил об этом посланнику Генриха II, пытав¬
шемуся помирить отца и сына:
«Разве ты не знаешь, что это наша природа, передаваемая
по наследству и внушенная предками, что никто из нас не
любит другого, но всегда брат идет против брата, сын про¬
тив отца и, наоборот, со всех сил? Не пытайся лишить нас
наследственного права, ни идти против природы*2.
Вера в небесное проклятие, насланное на Плантагене-
тов, уже укоренилась в семье, задолго до Ричарда. Ген¬
рих II распорядился изобразить на фреске, в своем двор¬
це в Винчестере, восстание его сыновей в аллегориче¬
ской форме, как он это сделал в мифической форме,
и как будто он видел в этом исполнение предсказания.
Во время этого бунта он часто рассказывал епископу
Линкольнскому, что когда-то один отшельник упрекнул
во внебрачной связи Гийома IX, предрекая, что никогда
потомки этого незаконного союза не будут иметь плодо¬
родное продолжение рода. Он видел в восстании своих
сыновей воплощение пророчества3.
Ричард не больше, чем его предки, культивировал в себе
добродетель. Хронисты часто упрекали его в «распутст¬
ве» и «сладострастии». Так Рауль де Коггесхолл интер¬
претирует как кару Божью арест короля и его пребыва¬
ние в плену в Германии:
«Это плачевное невезение, будьте в этом уверены, не про¬
изошло против воли Господа Всемогущего, даже если эта
воля для нас непонятна. Возможно, это наказание за
17-4
Нестандартная семья
517
ошибки, допущенные королем в годы своего разгула, или
кара за грехи, совершенные на той же почве, или ненави¬
стная злоба людей, преследовавших короля во всем из¬
вестной ситуации, что оставила их потомкам клеймо, кото¬
рое ставится за такое преступление»4.
История, рассказанная выше и касающаяся семейных
связей между Плантагенетами и потусторонними сила¬
ми, не оторвана от контекста. Гийом де Нефбург расска¬
зывает, например, по поводу второго покаяния короля
в 1195 году, что дьявол был сильно разочарован этим
«раскаянием» Ричарда. Один демон открылся одному на¬
божному человеку и рассказал ему, как он мог раньше
руководить королем своим влиянием на него и некото¬
рых других принцев этого мира. Это он сопровождал
двух королей в крестовый поход и посеял между ними
раздор, чтобы провалить экспедицию. Это он помог за¬
держать Ричарда в Германии. Он, наконец, подтолкнул
его к алчности с момента его возвращения, часто нахо¬
дясь рядом с ложем короля в качестве слуги семьи, не¬
усыпно следя за его богатствами в Шиноне. Однако он
вынужден был отдалиться от суверена, когда тот, пока¬
явшись, решил, что его ложе должно быть отныне цело¬
мудренным, и из своей казны достал большие подаяния,
чтобы раздать их беднякам5. Этот рассказ одновременно
обвиняет Ричарда в сговоре с дьяволом и виновности не
только в развратных действиях и нецеломудренности,
о чем мы говорили в предыдущей главе, но и в жадности.
Другая история, пересказанная Рожером де Ховденом,
подчеркивает три основные ошибки, в которых упрекали
Ричарда: гордыня, алчность и сладострастие, и одновре¬
менно изобличает манеру, рыцарскую и юмористиче¬
скую, с которой король мог с помощью остроумной шут¬
ки обернуть в свою пользу неприятное дело. Она, в свою
очередь, свидетельствует о некотором антиклерикализме,
518
20. Ричард и его легенда
о проявлениях которого мы уже упоминали. Это отноше¬
ние должно было нравиться рыцарям, его сотоварищам.
Сцена происходит в 1198 году и связана со встречей (ги¬
потетической) Ричарда и Фулька де Нейи, проповедника
крестового похода. Фульк упрекнул короля в его недостой¬
ном поведении и закончил свою речь одной притчей, за¬
вершающейся предостережением и призывом к покаянию:
«„Я приказываю тебе, во имя Господа всемогущего, выдать
замуж этих трех плохих дочерей, которые у тебя есть, что¬
бы с тобой не случилась большая беда”; (...) король ему
ответил: „Лжец, ты соврал, у меня нет дочерей”. На что
Фульк ответил: „Я не вру, у тебя, как я уже сказал, есть
три очень плохих дочери: первая зовется Гордыня, вто¬
рая — Алчность, третья — Сладострастие". Тогда король
позвал к себе всех баронов и графов, которые были Taitf,
и сказал им: „Послушайте доводы этого лицемера: он ска¬
зал, что у меня есть три плохих дочери, Гордыня, Алч¬
ность и Сладострастие, и приказал мне их выдать замуж.
Я отдаю свою дочь Гордыню горделивым тамплиерам. Алч¬
ность — монахам ордена Сито, а Сладострастие — прела¬
там церквей”»6.
Тамплиеры еще не имели к этому времени ненавистную
репутацию извращенцев, еретиков, жадных и сладостра¬
стных гомосексуалистов, которую им присвоят столетие
спустя. Их упрекали лишь в «комплексе превосходства»
и гипертрофированном чувстве собственного достоинст¬
ва. Обвинение в алчности представителей ордена Сито
может поразить, так как этот орден зародился из-за же¬
лания покончить с показным богатством Церкви, в част¬
ности Клюни. Но его успех, укрепленный незадолго до
этого престижем Св. Бернарда, что направило поток да¬
ров в орден, и экономное ведение хозяйства увеличива¬
ло его богатство еще и за счет того, что его расходы
были минимальными, так как все обязанности выполня¬
лись самими монахами.
Нестандартная семья
519
Что же касается обвинения в развратных действиях, ко¬
торое Ричард выносит прелатам, то оно не удивительно
в эту эпоху, ведь в понятие «сладострастие» входят и го¬
мосексуальные отношения. Достаточно вспомнить, на¬
пример, что епископ Или, Гийом Лоншан, одно из дове¬
ренных лиц Ричарда, которому поручили управление
Англией во время отсутствия короля, был всем известен
своим «отвращением к женщинам» и своими гомосексу¬
альными связями. Рожер де Ховден говорит о нем, что
он никогда не заботился о том, чтобы действовать во
имя блага, а «практиковал зло в своей постели, где он
спал со своими слугами нечистого или со своими любим¬
чиками». Преследуемый толпой, он попытался скрыться,
переодевшись в женщину, променяв сутану духовника
на платье куртизанки. Хронист удивляется этому и на¬
смехается над этим прелатом-рыцарем, который до этого
открыто демонстрировал свой страх по отношению
к прекрасному полу: «Чтобы он, по обыкновению носив¬
ший доспехи рыцаря, стал таким женственным и предпо¬
чел переодеться в женщину, — вот что удивитель¬
но», — пишет он7. Эти непочтительные клерки-поэты
насмехались над таким поведением, довольно частым
у прелатов той эпохи, как об этом свидетельствует сати¬
рическая песня, написанная в середине XII века, в кото¬
рой автор выводит на сцену похотливого епископа, тре¬
бующего сексуальных услуг от «бакалавра», будущего
рыцаря, которого он будет посвящать на следующий
день «ценой его достоинства»8. Какой бы справедливой
она ни была, оскорбительная реплика Ричарда не умаля¬
ет его пороков, в которых его упрекали.
Вероятно, король Англии не проявлял недовольства этой
скандальной репутацией. Это подчеркивает Прествич: на
примере многих великих полководцев он знал ценность
легенд как инструмента поражения солдат и запугивания
520
20. Ричард и его легенда
противников. Он, вероятно, был доволен, когда узнал,
что, объявляя о его досрочном освобождении, Филипп
Август сказал своему союзнику Жану Безземельному:
«Дьявол вырвался на волю»9. Также он не стеснялся
подчеркивать свою принадлежность к анжуйской дина¬
стии, находящейся в сговоре с дьяволом, феями
и чародеями.
Ричард и легенда короля Артура
Эта вера была подкреплена также соответствующим
толкованием «пророчеств», которые Гальфрид Монмут¬
ский приписывал Мерлину, смешивая достаточно туман¬
ную кельтскую мифологию с историей этой семьи10
Был ли Ричард действительно с самого детства поражен
этим «проклятием», достойным самих Атридов, идущим
из кельтской мифологии? Это очень вероятно, поскольку
двор Плантагенетов уделял значительное место литера¬
туре, вдохновленной мифом о короле Артуре. Даже не
соглашаясь с порой экстравагантными преувеличениями
Ж. Маркаля, стоит все же признать глубокое влияние
кельтских традиций на придворную среду и на поэтов,
которые его посещали. Итак, помимо неоспоримой атмо¬
сферы магии и языческой духовности, кельтские тради¬
ции, из которых романисты черпают свое вдохновение,
передали другие незнакомые западному христианству
ценности, которые не отрицают гомосексуальность геро¬
ев и также делают акцент на роли женщины в преемст¬
венности королевской власти (откуда большая важность
образа Гвиневры), оправдывая, таким образом, стертый
образ и странное поведение короля Артура11.
Личный интерес Ричарда к этим традициям (и, возмож¬
но, забота о восстановлении политического упадка) объ¬
ясняется организованными во время его правления по¬
Ричард и легенда короля Артура
521
исками могилы короля Артура. Многие хронисты
сообщают об «обнаружении» в 1191 или 1192 году места
погребения мифического бретонского короля, которому
население того времени, даже образованное, придавало
большую идеологическую важность и настоящую исто¬
ричность, о чем свидетельствует успех Гальфрида Мон¬
мутского, подхваченный Васом и романизированный ав¬
торами Артуровского цикла. Хронисты рассказывают,
как были обнаружены, под Гластонбери, кости «знаме¬
нитого короля Бретани Артура», которые покоились
в саркофаге рядом с двумя старыми пирамидами, на ко¬
тором виднелась стертая надпись, написанная «на древ¬
нем варварском языке». Говорят, что на саркофаге был
свинцовый крест, на котором были высечены такие сло¬
ва: «Здесь покоится знаменитый король Бретани Артур,
похороненный на острове Авалон»12. В действительно¬
сти же это место, окруженное болотом, когда-то называ¬
лось остров Авалон, или Фруктовый остров.
Эта «находка» обнаруживала реальный политический
интерес: она положила конец почти мессианским ожида¬
ниям англосаксов, которые в своем глухом сопротивле¬
нии нормандскому завоевателю спроецировали на Арту¬
ра свое ностальгическое воспоминание о древних
свободах, видели в нем воплощение своих надежд
и культивировали легенду о том, что король жив, но вы¬
нужден скрываться, чтобы однажды возглавить войско
своих последователей в победоносном финальном сра¬
жении против завоевателя. К тому же явный интерес
Плантагенетов к этим легендам (и их некоторое измене¬
ние в рыцарском смысле) делал членов этой семьи, хра¬
нителей Эскалибура, законными наследниками власти
и королевства Артура, наследниками идеала, который
он представлял, идеала единого и собранного вокруг
короля рыцарства, своего рода «первого среди равных»
522
20. Ричард и его легенда
в обществе, где рыцарство находилось на первом месте.
Такой идеал мог объединить бриттов, англосаксов и нор¬
мандцев вокруг знаковой фигуры короля-рыцаря, наслед¬
ника мифического короля Артура. Ричард, несомненно,
придавал огромное значение этому вопросу, который
привлекал внимание ко всему английскому двору, став¬
шему, таким образом, наследником старых традиций, за¬
вершением долгих скитаний — от Трои до двора Артура.
Эти традиции, успешно переданные греками и римляна¬
ми, были наукой и храбростью, «духовенством и рыцар¬
ством», как их называли одновременно Гальфрид Мон¬
мутский, Вас и Бенедикт де Сен-Мор, готовые передать
корону Англии героям греко-латинской античности.
Другие писатели, возможно вдохновленные крестовым
походом Ричарда, установят связь между Артуровским
рыцарством и библейскими героями, между земным ры¬
царством и небесным рыцарством, что станет новым
примером христианизации рыцарского мифа.
Обнаружение захоронения в Авалоне, вероятно, как
считают сегодня, было «изобретением» монахов Гла¬
стонбери, хотя многие искренне в это верили13. Другие,
возможно, менее многочисленные, лишь притворились,
что верят, втянувшись в игру. Был ли Ричард частью по¬
следних? Вполне может быть. Ведя себя как король-ры¬
царь, как Артуровский герой, подражая королю Артуру
в некоторых его поступках, он в некотором роде частич¬
но «восстанавливал» престиж, которым обладал мир
эпохи короля Артура, не только в кельтском обществе,
но и на большем пространстве, охваченном действием
романа, — почти во всем западном мире. Небезынтерес¬
но отметить, например, что Ричард, отправляясь в кре¬
стовый поход, прихватил с собой меч Эскалибур. Со¬
гласно Дж. Джилингему, этот факт доказывает, что он
полностью отождествлял себя с героическим миром эпо¬
Ричард и миф рыцарства
523
хи короля Артура14. Будучи полностью согласным с этим
толкованием, я удивляюсь, как король Англии мог пре¬
поднести такой щедрый подарок Танкреду, символ коро¬
левского достоинства, имеющий такой идеологический
вес. Имел ли Танкред такую важность в дипломатиче¬
ском ранге в глазах Ричарда? Правда, взамен он предла¬
гал королю значительные материальные преимущества:
двадцать тысяч унций золота, возмещение наследства
его сестры Жанны и обещание других двадцати тысяч
унций золотом, которые будут переданы в момент преду¬
смотренного бракосочетания его дочери с племянником
Ричарда, Артуром Бретонским, чье имя напоминает ему
о влиянии Артуровской легенды на семью Плантаге-
нетов15. Не пожертвовал ли Ричард на этот раз преиму¬
ществом ради мнимой выгоды?
Ричард и миф рыцарства
Не только мир эпохи короля Артура повлиял на Ричарда
в его поведении, а также, возможно, в выборе основопо¬
ложных тем его собственной легенды. Его панегирики,
официальные и случайные, не упускают случай сравнить
его с героями греко-римской мифологии. Геральд Кам-
брийский, вернувшись к идее о переходе ценностей
(и не только знаний, как об этом говорят) с Востока на
Запад, достигших двора английского короля, совершен¬
но естественно делает его достойным наследником вели¬
кой династии, потомком Приама, Гектора, Ахилла, Титу-
са и Александра16. Будет отмечено, что речь здесь идет
не о знаниях, а о рыцарстве, о военной храбрости. Кро¬
ме того, король Англии здесь не Ричард, а его старший
брат Генрих17. Не был ли здесь Ричард «заместителем»,
сменившим своего брата в его делах? Вальтер Man рас¬
сказывает историю о молодом человеке, который, желая
524
20. Ричард и его легенда
научиться искусству владения оружием, отправился
к Филиппу Фландрскому, который, по его словам, стал
к этому времени «самым умелым в искусстве владения
оружием со времен смерти Генриха Молодого, сына на¬
шего короля Генриха, равного которому на сегодняшний
день нет, слава Богу»18. О Ричарде он не упоминает во¬
обще. Точно так же Бертран де Борн сравнивает Генри¬
ха Молодого с Роландом в хвалебных выражениях в мо¬
мент его смерти:
«Сеньор, вас не в чем упрекнуть, так как весь мир выбрал
вас как лучшего короля, который когда-либо носил меч,
как самого смелого и лучшего игрока. Со времен Роланда,
ни раньше не было человека, который бы заслуживал
большего уважения, который бы так любил военное дело,
слава о котором распространяется по всему миру и возро¬
ждает его везде, куда бы мы ни отправились, от Нила до
захода солнца»19.
Конечно, после смерти брата, единодушного признанно¬
го моделью рыцарства, Ричард, в свою очередь, тоже
сравнивался с Роландом. Так Амбруаз утверждает, что
никогда, даже в Ронсевальском ущелье, ни один рыцарь
не вел себя так же храбро, как он в Яффе, когда он обра¬
тил в бегство сарацинов почти в одиночку20. Но он не
единственный, кто разделяет этот вид сравнения. Ам¬
бруаз приводит этот образ, описывая поведение многих
храбрых рыцарей, которые отличились на Святой земле,
например Жоффруа де Лузиньяна, «который нанес
столько ударов, что ни одни рыцарь со времен Роланда и
Оливье не был достоин такой похвалы»21.
Был ли Ричард действительно рыцарем-примером, и дей¬
ствительно ли рыцарство признавало и прославляло его
таковым, или он хотел таким казаться, чтобы удовлетво¬
рить свое ожидание? Не был ли он лишь предводителем
рыцарства, в силу того, что считался наследником пре¬
Ричард и миф рыцарства
525
стола Артура? Знаменосец, должность которого хотели
сначала отдать Генриху Молодому или Жоффруа и кото¬
рую теперь наследовал он, за неимением лучшего? Во
время чтения работ хронистов не исчезает впечатление,
что рассказ о его рыцарских подвигах отвечает, так ска¬
зать, двойной «перспективе ожидания», согласно выра¬
жению, вошедшему в моду благодаря некоторым ранним
романистам. С одной стороны, это желание короля Анг¬
лии видеть восхваление его высоких деяний, как рыцар¬
ских; с другой стороны, желание рыцарства сделать его
своим знаменосцем, своим учителем, своим самым вы¬
дающимся представителем, а также своим защитником,
своим меценатом, воплощением его ценностей и интере¬
сов, некоторые даже говорят: его спасителем. Встреча
этих двух ожиданий привела к результату, который нам
известен, — возникла «легенда», которая начала созда¬
ваться еще при жизни Ричарда, в том числе благодаря
его собственному содействию через написание романи¬
зированных хроник и рассказов.
Не стоит делать различия между Ричардом-историей
и Ричардом-легендой. И этому есть две причины: Ри¬
чард, вероятно, пытался вести себя в реальной жизни
как герой легенды, но и рассказы, которые знакомят нас
с ним, изначально пересыпаны фантазиями, которые ко¬
роль сам о себе распространял. Легенда Ричарда, конеч¬
но, развивалась после его смерти в отмеченных нами на¬
правлениях, делая его еще более соответствующей
идеалу рыцаря, такому, каким его принято считать с XIII ве¬
ка: доблестный рыцарь, храбрый, неустрашимый, неук¬
ротимый, щедрый и куртуазный, поэт и соблазнитель.
Тем не менее, большинство из этих черт, может быть, не
считая последней, присутствовали в образе, который Ри¬
чард хотел сам дать о себе своим современникам, преж¬
де чем передать его последующим поколениям.
526
20. Ричард и его легенда
Один пример это покажет. С конца XIII века один анг¬
лийский роман развивает многие из черт, которые мы
только что упомянули. Он относит Ричарда к потомкам
Александра и Карла Великого (вот вам и древняя рома¬
низированная история), а также к потомкам Артура
и Гавейна (вот вам и миф, превратившийся в историю).
Герой настоящей веры, король Англии должен противо¬
стоять королю ужаса Саладину, который, очевидно, име¬
ет отношение к магии и-оккультным силам (вот вам ре¬
лигиозная история). Несмотря на это, Ричарду удается
победить колдовство, как уже говорил за полвека до это¬
го, но в более мрачных выражениях автор одного фран¬
цузского романа, вдохновившего нашего автора, «Le Pas
Saladim22. Этот Саладин, настоящий пример рыцарства
(за исключением его веры), должен признать рыцарское
превосходство короля Англии. Демон, конечно, еще не
сказал своего последнего слова, и Ричард предательски
взят в плен и находится в тюрьме в Англии, где его бла¬
городное поведение, гордое и рыцарское, настраивает
против него его неблагородного тюремщика, но соблаз¬
нят его дочь; она влюбляется в Ричарда, становится его
любовницей и открывает способ избежать клыков льва,
который должен был прервать его пребывание на
земле23. Как видно, персонаж воплощает в себе все ры¬
царские доблести, но ничем не отличается (если исклю¬
чить соблазнение Женщины) от образа, который Ричард
хотел сам о себе создать еще при жизни.
Почему? Какими причинами он руководствовался, куль¬
тивируя этот образ?
Раньше уже был приведен один из возможных ответов
на этот вопрос. Перед своим извечным противником, ко¬
ролем Франции Филиппом Августом (королем, имею¬
щим репутацию реалиста, опирающегося на свои «хоро¬
Ричард и миф рыцарства
527
шие города», окружающим себя советниками из народа
и благосклонно относящимся к буржуазии), король
Плантагенет — сначала Генрих II, а потом и Ричард —
искал способ показаться настоящим защитником дво¬
рянства и рыцарства. Моралисты и поэты говорят об
этом: эти короли «возродили рыцарство», которое «поч¬
ти умерло». Намекают ли они здесь на возрождение
фирда и рыцарства Генрихом II в 1181 году, о котором
было объявлено в «Ассизе о вооружении»: каждый пред¬
ставитель свободного и знатного сословия должен иметь
военное снаряжение и поклясться прибыть с ним в рас¬
положение короля. Также эта ассиза уточняла с особой
тщательностью военные обязанности всех тех, кто имел
рыцарские фьефы24. Это маловероятно, так как речь идет
о чем-то большем, чем о простом обязательстве. Скорее
о придании большего значения, о методе управления,
прославляющего дворянство и его основную деятель¬
ность — войну. Отсюда и восторженность рыцарством,
которое присутствовало во всех произведениях, напи¬
санных при дворе Плантагенетов и направленных на то,
чтобы переманить феодальных князей, враждебно отно¬
сящихся к политике короля Франции. Отсюда также ре¬
путация рыцаря, которую пытались заполучить короли
этой династии. Этот тезис в основном защищали рома¬
нист Эрих Кёхлер и историк Жорж Дюби, выдвигая совме¬
стную теорию, основывающуюся на справедливых замет¬
ках и тщательном анализе работ их предшественников25.
Иными словами, двор Плантагенетов (и в частности осо¬
ба Ричарда) создал из рыцарского образа своего короля
своеобразную систему управления, восстанавливающую
престиж аристократического, корпоративного и элитар¬
ного Артуровского двора, символом которого был Круг¬
лый стол. Артуровский персонаж, модель мира Плантаге¬
нетов, станет частью мира Карла Великого, к которому
528
20. Ричард и его легенда
причисляли себя короли французского двора. Тезис име¬
ет солидные размеры и, без сомнений, в значительной
степени соответствует правде. Но он не исчерпал ее
и даже сталкивается с некоторыми внутренними проти¬
воречиями и замечаниями. Вот некоторые из них, на ко¬
торые, как мне кажется, еще не были даны удовлетвори¬
тельные ответы.
Почему, например, если это так и было, Генрих II не со¬
хранил для потомков этот образ короля-рыцаря, которо¬
му он следовал, когда он соблазнял Алиенору? Нужно
ли, чтобы это объяснить, инкриминировать ему его вне¬
брачные распутства или, еще более вероятно, его ответ¬
ственность за убийство Томаса Бекета? Однако, как мы
видели, большинство хронистов выносят более благо¬
приятное суждение о его правлении, чем о правлении
его сына. Не потому ли это, что этот король, несмотря
на свои многочисленные военные кампании, не проявил
личной храбрости, не увлекался зрелищными представ¬
лениями и подвигами, совершенными его сыновьями26?
Второй вопрос: если это правда, что рыцарский идеал
прославлялся поэтами двора Плантагенетов или, по
меньшей мере, на их территориях, то почему он утвердил¬
ся не только там? Существует множество романтических
произведений, созданных во французском королевстве,
восхваляющих в равной степени те же аристократиче¬
ские и рыцарские достоинства. Кажется, что это увлече¬
ние имеет скорее социальные, чем политические корни
и отражает общую тенденцию второй половины XII века.
Ричард, вероятно, больше участвовал в этом мировоз¬
зрении, чем создавал его.
Третий вопрос: если двор Плантагенетов хотел выгля¬
деть естественным прибежищем и опорой дворянству
и рыцарству, то почему он, более чем остальные дворы
Ричард и миф рыцарства
529
того времени, в массовом порядке вербовал наемни¬
ков — фламандцев, брабансонов, которых так много
в армиях Генриха II и ближнем окружении Ричарда —
например, Меркадье, который сопровождал его повсюду
и присутствовал при его кончине? Не было ли здесь
идеологического противоречия? Можно было бы, прав¬
да, поспорить о необходимости войны, требующей вер¬
бовки наемников в случае необходимости. Их распуска¬
ли по окончании военных действий и на время
перемирия, предоставляя им села, где они жили «как па¬
разиты на теле», как хищники, воры, крикуны, преступ¬
ники и насильники, вызывая страх и единодушное не¬
одобрение. Возможно, это был хороший способ отличать
рыцарство от этих бродяг. Во многих случаях, подчиняясь
предписаниям Церкви, обеспечивавшей индульгенциями
тех, кто поднимет оружие против наемников, рыцари двух
лагерей «очищали» страну от их присутствия27. Однако
это было временно, так как их заново вербовали, как
только в этом появлялась необходимость. Но, с другой
стороны, ничего не обязывало Ричарда так прямо и пуб¬
лично связываться с Меркадье и его наемниками.
Ко всем этим причинам, как мне кажется, ко всем этим
политическим неоспоримым мотивам следует добавить
чисто персональный интерес, причину психологического
характера, ставшую результатом индивидуального выбо¬
ра: Ричард пытался быть принятым за идеального рыца¬
ря, так как чувствовал себя рыцарем в душе. Вероятно,
он чувствовал себя в своей тарелке среди воинов, пехо¬
тинцев и лучников, с которыми он порой смешивался,
но еще больше среди рыцарей, где он вырос, разделяя
с ними игры и упражнения, их развлечения и сраже¬
ния, их вкусы и, возможно, их пороки. Хронисты (при¬
надлежащие духовенству, конечно!) упрекали его в этом:
еще задолго до того, как стать королем, он износился,
530
20. Ричард и его легенда
утомил себя чрезмерными и преждевременными упраж¬
нениями в военном деле28. Как Бертран де Борн, он лю¬
бил войну, красивые удары мечом и копьем, беспощад¬
ные атаки под звуки военных криков и звона оружия,
в переливе цветов щитов и знамен, развевающихся на
ветру. Присоединиться к рыцарям значило больше, чем
простой политический расчет, это был естественный вы¬
бор. Он не только хотел сойти за одного из них; он был
одним из них.
Рыцарство, признавая в нем одного из своих членов, лю¬
било его и восхищалось им, а по возвращении питало
его славу, воспетую к тому времени в литературе, кото¬
рой он вдохновлялся и которую, возможно, вдохновлял.
Его легенда о короле-рыцаре, основанная на реальных
событиях и расширенная его пропагандой, приравнивала
его к героям, которых литература его времени чересчур
восхваляла. Он в этом смысле не имел себе равных
и превосходил во всем своих соперников, смущенных
королей и принцев, которые были не такими блестящи¬
ми рыцарями, как он, по крайней мере, после смерти его
брата.
Его кампания на Святой земле, несмотря на относитель¬
ный провал, требовала повышения его престижа в этой
области. Выше уже было показано, как хронисты, в ча¬
стности Амбруаз (прямой и главный свидетель, но также
почти безоговорочный панегирик короля-крестоносца),
преобразовали этот полупровал в эпопею, постоянно
восторгаясь военными подвигами доблестного короля
Англии, ставшего жертвой предательства вероломных
союзников. Лицом к лицу с Саладином, считавшимся не¬
победимым, он описан нам как единственный настоящий
защитник христианства, герой веры. Все остальные
принцы или покидают его, или предают, используя про¬
тив него нечестные приемы, абсолютно неприемлемые
Ричард и миф рыцарства
531
для рыцарской этики: одни сбегают с поля боя из-за тру¬
сости или из-за подлой личной заинтересованности, как
Филипп Август или герцог Бургундский. Другие, ценой
вранья и клеветы, обвиняют его несправедливо в попыт¬
ках покушения на жизнь маркграфа Монферратского
или даже короля Франции. И именно сарацины, более
благородные, чем эти предательские христиане, вынуж¬
дены были его оправдывать посредством писем Старика
с горы, предводителя сарацинов. Более того, сам король
Франции, согласно приведенным хронистами свидетель¬
ствам, хотел убить Ричарда29. Те же нечестивцы, напри¬
мер герцог Бургундский, осмелились обвинить героя в
трусости и сочинить в его честь «плохие песни», на ко¬
торые Ричард ответил пером и мечом. Наконец, третьи,
по наущению французов, и в частности Филиппа де
Бове, этого коварного епископа-рыцаря, которого Ри¬
чард всегда встречал у себя на пути, собирали о короле
Англии всю клевету, разжигая ненависть к нему, до та¬
кой степени, что в итоге он попал в сети герцога Бур¬
гундского, а потом в тюрьму вероломного императора.
Его неблагородное задержание, его оскорбительное тю¬
ремное заключение, толкуемое некоторыми хронистами,
представителями духовенства, как Божье наказание,
многими, в частности в светской и дворянской среде,
принималось за аномалию, за оскорбление морали
аристократии.
Его престиж усилился на почве порицания и возмуще¬
ния недостойным поведением его противников. Ричард
вскоре предстал как единственный защитник Святой
земли, «рыцарь Бога». Не был ли он к тому же и единст¬
венным победителем Саладина, чья предварительная ре¬
путация, расписанная еще больше Амбруазом, повышала
сразу же престиж Ричарда, как рыцаря, превзошедшего
его во всем, и этим вызвал его восхищение? Восхваление
532
20. Ричард и его легенда
Саладина способствовало также прославлению короля
Англии.
Исторические документы, а также литературные произ¬
ведения являются тому доказательством. Об этом свиде¬
тельствует, например, картина сражения Ричарда с му¬
сульманами на эмалированных плитках в аббатстве
Чертей, где изображен король в рыцарских доспехах,
атакующий мусульманского всадника, вероятно, самого
Саладина; или, например, эпизод мифического сражения
из «Le Pas Saladin» середины XIII века, уже упомяну¬
тый выше; или же постоянные ссылки, которые дает Лю¬
довик Святой по поводу Ричарда во время его крестово¬
го похода.
Образ же служит моделью, и Людовик Святой пытается
ему подражать. Мы помним, что Ричард не завершил
свого паломничества в Иерусалим, хотя договор, заклю¬
ченный с Саладином, позволял ему это. Он даже, со¬
гласно одному арабскому хронисту, попросил султана,
чтобы тот запретил вход в Святой город всем, у кого не
было пропуска от короля Англии. Его намерение было
простым: он опасался, что паломничество заставит за¬
быть тех, кто его совершал, о настоящей цели святой
войны — отвоевании Иерусалима:
«Король Англии вел переписку с мусульманским султаном
и попросил его запретить франкам посещение церкви, за
исключением тех, кто приходил с сопроводительным пись¬
мом или сопровождающим от короля; он очень хотел бы,
чтобы султан ответил на его вопрос и дал свое согласие.
Он это объяснял тем, что те люди, которые вернулись
с сожалением о том, что не посетили церковь, оставались
склонными к войне и волнению, в то время как те, кто по¬
сетил церковь, нашли в своем сердце облегчение и освобо¬
ждение от груза»30.
Ричард и миф рыцарства
533
Хотел ли Ричард также сохранить желание в его душе
вернуться за море, чтобы продолжить эту войну за Гроб
Господень? Однако, если верить Гийому де Нефбургу, он
сам не совершил этого паломничества, но отправил за
себя Губерта Солсберийского:
«Согласно тому, что говорят, он отправил посмотреть на
Гроб Царя всех Царей, от своего имени и от имени короля.
Там он пролил потоки слез, приступил к священному по¬
жертвованию и вернулся к государю, освободившись от
своего и от его желания»31.
В итоге Ричард де Девиз дает отказу короля более бла¬
городное объяснение. По его словам, Губерт первым от¬
правился к Гробу Господню, а после своего возвращения
поторопил короля туда отправиться. Но Ричард достой¬
но отказался и сказал высокомерную фразу: он не хотел
наслаждаться как оказанной язычниками привилегией
тем, что не мог получить как дар Божий32.
Через полвека Людовик Святой оказался в схожей си¬
туации. Когда он находился в Яффе, его окружение из¬
вестило его о том, что султан согласился дать ему про¬
пуск, позволяющий совершить паломничество в Святой
город. Держали совет, и мнения были таковы, что ко¬
роль не должен принимать это Предложение, так как это
было бы своего рода согласие с мусульманским статусом
Святого города. Чтобы отговорить короля Франции, ему
доложили о поведении Ричарда — не после соглашения
с Саладином, а раньше, во время первой экспедиции, це¬
лью которой был захват города. Христианам это почти
удалось, но герцог Бургундский отдал приказ своим вой¬
скам развернуться и отойти. Он сделал это из-за нена¬
висти и ревности, чтобы не могли сказать, будто англи¬
чане взяли Иерусалим. Благородное поведение Ричарда
534
20. Ричард и его легенда
было передано Людовику Святому во время этого
совета:
«Когда он произнес эти слова, один из его рыцарей подбе¬
жал к нему и закричал: „Сир, сир, я вам покажу Иеруса¬
лим!” И когда он его увидел, то прикрыл лицо плащом
и, плача, сказал Господу нашему: „Господи, не дай мне
увидеть твой град, ибо я не смог вырвать его из руки твоих
врагов”»33.
Признанность Ричарда как короля — рыцаря Бога (то
есть как крестоносца) еще более заметна на фоне его со¬
перников и предшественников. Напомним, что во время
Первого крестового похода, действительно победоносно¬
го, не было никакого суверена. Во Втором крестовом по¬
ходе король Франции, Людовик VII, позорно проиграл,
а его жена Алиенора так недостойно вела себя с его дя¬
дей в Антиохии, что легенда потом приписала ей при¬
ключение с... Саладином. Обманутый или нет муж, ко¬
роль Франции, больше монах, чем блестящий рыцарь,
решил аннулировать свой брак с Алиенорой, которая
сразу же вышла замуж за Генриха II. И снова Анжуй¬
ская династия взяла верх над французской, как на вой¬
не, так и в любви. Что же касается немецких суверенов,
кроме Фридриха II (отлученного от церкви и находяще¬
гося на плохом счету), они не могли извлечь славу из
крестового похода. Фридрих Барбаросса утонул, пересе¬
кая реку, его разбежавшаяся армия сыграла лишь под¬
чиненную роль в крестовом походе, а Генрих VI лишил¬
ся уважения, когда взял в плен Ричарда. Саладин,
в конце концов, был единственным достойным противни¬
ком, и легенда о нем возвышала крестоносцев, превра¬
щая в миф еще при жизни. С этой точки зрения лучше
понятна волна похвал, превозносивших в литературе
того времени Саладина и превративших его в почти иде¬
ал рыцарства. Мусульманский эквивалент Ричарда, его
Ричард и миф рыцарства
535
помощник, своего рода зеркало, отражающее рыцарские
доблести христианского короля, как это будет позже
в «Талисмане» Вальтера Скотта34.
С XIII века Ричард Львиное Сердце появлялся в истории
как идеал короля-рыцаря-крестоносца, воплотив в себе
все доблести, необходимые для выполнения этих трех
функций. Даже Людовик Святой, знаковая фигура мо¬
нархии Капетингов, признал превосходство Ричарда над
его предком Филиппом Августом и сослался при этом на
Святую землю.
Этот образ не должен никогда стереться. Это идеально
демонстрируют торжества, сопровождавшие 20 августа
1389 года въезд в Париж Карла IV и Изабеллы Бавар¬
ской. Здесь еще раз был представлен <<Le Pas Saladim,
мифическое сражение, заставившее Ричарда Львиное
Сердце в Яффе оказаться лицом к лицу с его мусульман¬
ским противником. Переодетые персонажи представля¬
ли Ричарда и его свиту, а «сражение» было разыграно на
улице Сен-Дени.
«Потом, возле монастыря Святой Троицы, на улице стоял
помост, а вдоль помоста был представлен марш короля Са¬
ладина, и все делали то, что делали когда-то персонажи,
христиане с одной стороны, сарацины с другой. И были
участниками представлены все герои того времени; один
малец представлял короля Франции, окруженного двена¬
дцатью пэрами французами со своими гербами. И когда
прибыла королева Франции, король Ричард отправился
к королю Франции и попросил его отпустить воевать с са¬
рацинами, и король приказал ему. Получив это распоряже¬
ние, король Ричард обернулся к двенадцати своим ком¬
паньонам, и они отправились выполнять приказ и атаковать
Саладина и его сарацинов, и было тут великое сражение;
и длилось довольно долго; и все смотрели с удовольст¬
вием»35.
536
20. Ричард и его легенда
Конечно, в этом театральном представлении было замет¬
но желание показать подчиненность короля Англии ко¬
ролю Франции, его сюзерену. Отметим это: Ричард про¬
сит у него разрешение убивать сарацинов; однако слава
ему вернулась. Он является знаменосцем христианства,
цветом западного рыцарства.
В этом можно также увидеть другую аллегорию, более
соответствующую современному толкованию правления
Ричарда и Филиппа Августа: в то время когда король
Франции правит и доминирует в своем королевстве, ко¬
роль Англии отправляется далеко бить сарацинов. Имен¬
но этот образ Ричарда чаще всего запоминают англий¬
ские историки, готовые видеть в нем искателя приклю¬
чений, плохого короля, посредственного правителя,
непредсказуемого и непостоянного, скачущего за утопи¬
ей, гоняющегося за ветром. Дж. Джилингем разнес
в пух и прах это обвинение. Ричард не был посредствен¬
ным правителем, скорее наоборот, но его основной инте¬
рес касался его континентальных владений, сердца его
анжуйской империи, и он выказывал малую заинтересо¬
ванность Англией. Легко отдать себе отчет в том, что
упадок Плантагенетов был виной не Ричарда, а его пре¬
емника. Один пример — яркое тому доказательство:
хотя Ричард хвастался, что сможет защитить Шато-Гай-
яр от Филиппа Августа, даже если его стены будут из
масла, в 1204 году этот замок оказался во власти короля
Франции. Он пал согласно пророчеству, а с ним и вся
Нормандия. Нападавшие проникли в него хитростью, че¬
рез отхожее место. Способ не очень приятный, но эф¬
фективный. Во времена Ричарда Филипп Август никогда
не одерживал таких больших побед.
Ричард не был таким плохим королем, забывающим
свои обязанности суверена ради утопии рыцарства.
Ричард и миф рыцарства
537
Однако именно своей рыцарской репутации Ричард обя¬
зан тому признанию, которое существует до сегодняш¬
него дня. Это основное качество, которое привлекало
внимание его современников, союзников и врагов, как
об этом свидетельствует суждение, вынесенное ему Са¬
ладином. Через шестьдесят лет после его смерти именно
совокупность его рыцарских добродетелей выставляет
на первый план Реймский менестрель с самых первых
строк своего рассказа:
«Так скажет о короле Ричарде потомок, который придет на
эту землю. И был он доблестным, отважным, куртуазным,
щедрым рыцарем; и приходили на турниры, ним со всей
Франции и Пуату; и все говорили только хорошее о нем»36.
Его репутация рыцаря, ищущего приключения, вероят¬
но, была вполне заслуженна. Можно даже сказать, что
он открыл новый вид правления — верхом на лошади,
с мечом в руке, и он навсегда останется образцом такого
правления.
Король-рыцарь был не менее достойным монархом.
Король-рыцарь был в большей степени рыцарем и желал
оставаться примером для рыцарства.
Ему это удалось. Он всегда им останется.
И пусть образ Ричарда, сохранившийся до сегодняшнего
дня в сознании, конечно, неточный, схематический, не¬
полный, преувеличенный, карикатурный... Однако он не
ложный.
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение. Король-рыцарь?
1 О персонаже Гийома Маршала, образце рыцарских добле¬
стей, см. Painter S. William Marshal, Knight-Errant, Baron and
Regent of England. Baltimor, 1933; Crosland J. William Marshal.
London, 1962; Crouch D. William Marshal: Court, Career and
Chivalry in the Angevin Empire, 1147-1219. London-New-York,
1990 и еще больше Duby G. Guillaume le Mardchal ou le meil-
leur chevalier du monde. Paris, 1984, несмотря на справедли¬
вую иногда критику, но чаще чрезмерную и неуместную
Gillingham J. War and Chivalry in the History of William the
Marshal // Coss P., Lloyd S (ed.). Thirteenth-Century England
II. Woodbridge, 1988. P. I-13, вновь повторенную Дж. Джи-
лингемом в: Gillingham J. Richard Cceur de Lion. Kingship,
Chivalry and War in the Twelfth Century. London, 1994.
P. 227-241.
2 См., например, характерное название книги Appleby J. T.
England without Richard 1189-1199. London, 1965. Этот тради¬
ционный образ был развенчан Дж. Джилингемом в большин¬
стве его работ, упомянутых дальше, и в библиографии.
3 По этому поводу см. Zumthor Р. Guillaume le Conqudrant.
Paris, 1978; De Bollard M. Guillaume le Conqudrant. Paris,
1984.
4 О графстве Анжуйском и его развитии до этого времени,
см. Halphen L. Le comtd d’Anjou au XI з1ёс1е. Paris, 1906;
Guillot O. Le comte d’Anjou et son entourage au XI 51ёс1е. Paris,
1972.
5 Вас в своем «Романе о Ру» (Wace. Le roman de Rou / Ed.
Holden A. J. Paris, 1971. T. II, v. 10269) говорит, что это про¬
Введение. Король-рыцарь?
539
звище было дано Жоффруа «Plante Genest qui moult amout
bois et forest». Генрих II никогда не носил это прозвище. См.
по этому поводу заметку Bienvenu J.-M. Henri II Plantegenet et
Fontevraud//Cahiers de civilisation mddidvale, 113-114.
P. 25-32, в частности P. 25, n 1.
6 Об этих фактах и о политическом значении этого посвя¬
щения см. Chibnall М. Ь’ауёпетеп! au pouvoir d’Henri II /
Cahiers de civilisation medievale, 113-114. P. 41-48, в особен¬
ности 44—45.
7 О роли Гийома IX Аквитанского в формировании «курту-
азности» и куртуазной литературы см.: Bezzola R. R. Guillau¬
me IX et les origines de l’amour courtois // Romania. T. 66.
1940-1941. P. 232; Lejeune R. L’extraordinaire insolence du
troubadur Guillaume IX d’Aquitaine // Melanges Pierre Le
Gentil. Paris, 1973. P. 485-503, и особенно Payen J.-Ch. Le
prince d’Aquitaine. Essai sur Guillaume IX et son ceuvre
drotique. Paris, 1980; см. также Martindale J. “Cavalaria" et “or-
gueill”, duke William IX of Aquitaine and the historians» // The
ideals and Practice of medieval Knighthood / Ed. Harper-Bill Ch.,
Harvey R. Woodbridge, 1988. P. 88-116. О куртуазной любви
и литературе см. Bezzola R. R. Les origines et la formation de la
littdrature courtoise en Occident. Paris, 1954-1963, в особенно¬
сти том 2: La socidtd fdodale et la transformation de la littdrature
de cour (2 t.). Paris, 1960 и T. Ill, 1: La cour d’Angleterre comme
centre littdraire sous les rois angevins (1154-1190). Paris, 1963;
T. Ill, 2: Les cours de France, d’Outremer et de Sicile au XII
з1ёс1е. Paris, 1963. На тему куртуазной любви было потрачено
много чернил, и её трактовка и сегодня остается небесспор¬
ной. Например, см. противоречивые тезисы Rougemont D. de.
L'amour et 1’Occident. Paris, 1971; Lazar M. Amour courtois et
fin amors dans la littdrature du XII 51ёс1е. Paris, 1964; Newman
F. X. (ed.) The Meanning of Courtly Love. New York, 1967;
Frappier J. Amour courtois et Table ronde. Paris-Ge^ve, 1973;
Rey-Flaud H. La nervose courtoise. Paris, 1983. Лучшее на сего¬
дняшний день отображение этой темы см Schnell R. Causa
amoris. Liebeskonzeption und liebesdarstellung in der mittel-
alterlichen Literatur. Bern-Munich // Romania, 110, 1989,
S. 72-126, 331-363.
540
Примечания
8 Guillaume de Malmesbury. Gesta regum anglorum / Ed.
Stubbs W.. RS. London, 1877-1889, V, 6, §. 439. T 2. P. 510.
9 Нефбург (P. 92) говорит, что Людовик безумно любил
свою страстную жену.
10 См. на эту тему, и в частности об Алиеноре Аквитанской:
Kelly A. R. Eleanor of Aquitaine and the four kings. Harvard,
1950 (много переизданий); Labande E. R. Pour une image
vdridique d’Alienor d’Aquinaine // Bulletin de la Socidtd des
antiquaires de l’Ouest et des musdes de Poitiers. 1952, 3 tri-
mestre. P. 175-234; Pemoud R. Alidnor d’Aquitaine. Paris,
1965; Markale J. Alidnor d’Aquitaine. Paris, 1979; Brown E. A.
R. Eleanor of Aquitaine: parent, queen et duchess // Eleanor of
Aquitaine. Patron et Politician / Ed. Kibler W. W. London, 1973.
P. 9-34, и ранее Owen D. D. R. Eleanor of Aquitaine. Oueen et
legend. Oxford, 1993; см. также, с акцентированным внимани¬
ем на Людовике VII, Sassier Y. Louis VII. Paris, 1991.
11 Guillaume de Tyr. Historia rerum in partibus Transmarinis
gestarum», XVI, 27. R. H. C. Hist. Occ. I. P. 752; лучшее изда¬
ние: Huygens R. В. C. Turnhout, 1986.
12 Rdcit d'un mdnestrel de Reims au treizieme sidcle / Ed.
Natalis de Wailly. Paris, 1876, § 10. P. 7.
13 Jean de Salisbury. Historia Pontificalis / Ed. Chibnall M.
London, 1965. P. 42-53.
14 См. no этому поводу: Grabois A. The Crusade of Louis VIII,
king of France: a reconsideration // Crusade and Settlement /
Ed. Edbury P. W. Cardiff, 1985. P. 94-104.
15 Согласно Иоанну Солсберийскому (Jean de Salisbury.
Memorials of the Papal Court / Ed. Chibnall M. London, 1956.
P. 61-62, Папа уговорил их спать на одной кровати в Тоскане,
но, покидая их, он не строил иллюзий по поводу единства их
пары. Также см.: Labande Е. R. Pour une image vdridique...
P. 189 и Brooke C. The medieval idea of marriage. Oxford, 1991.
P. 123.
16 Можно не согласиться с мнением Дж. Джилингема
(Gillingham J. Love, marriage and politics in the Twelfth
century // Forum for modern language studies, 25, 1989.
P. 191-303), который приписывает-Людовику VII страх, что
он не сможет больше иметь детей от Алиеноры, не из-за ее
Введение. Король-рыцарь?
541
бесплодия (рождение двух дочерей доказывает, что это не
так), а потому что Алиенора больше не любила своего мужа и
не испытывала больше с ним удовольствия, необходимого для
продолжения рода. Это скорее всего отсутствие сына беспокои¬
ло Людовика, а не количество дочерей, сколько бы их ни было.
17 См. по этому поводу: Brundage J. A. Carnal delight:
canonistic theories of sexuality // Proceedings of the fifth inter¬
national congress of medieval canon law / Ed. Kuttner S., Pen¬
nington K. Vatican, 1980. P. 365; Brundage J. A. “Allas! That
evere love was synne”. Sex and medieval canon law // The ca¬
tholic historical review, 72, 1, 1986. P. 1-13. Brundage J. A. Sex
and Christian society in medieval Europe. Chicago, 1987. Доста¬
точно также противоречивых мнений; на этот счет см.:
Baldwin J. W. Five discourses on desire: sexuality and gender in
Northern France around 1200 // Speculum, 66, 1991, и еще
Baldwin J. W. Les langages de I’amour dans la France de
Philippe Auguste (trad. B. Bonn). Paris, 1997, в частности
P. 205, 311.
18 Giraud le Cambrien. De principis Instructionne, III, 27 / Ed.
Warner G. F. 1891. P. 299-300.
19 Cm. Bartlett. Gerald of Wales, 1146-1223. Oxford, 1982. P.
91.
20 Gervais de Canterbury. The Chronicle of the reigns of
Stephen, Henri II and Richard I / Ed. Stubbs W. Roll Series.
Rer. Brit. Script. T. I, 73, 1879. P. 149, a. 1152.
21 Для проверки ранних мотивов это брака и «темперамен¬
та» Алиеноры, см. прекрасное исследование: Martindale J.
Eleanor of Aquitaine // Nelson J. L. Richard Cceur de Lion in
history and myth. London. P. 17-50.
22 «Isle antonomastice debet vocari a Deo datus, quia...». Cm.
Rigord. Gesta Philippi regis // £d. Delaborde H. F. Paris, 1882.
P. 7. О Филиппе Августе см. Cartellieri A. Philipp II August
konig vo Frankreich. Leipzig, 1899-1921; Baldwin J. W. Philippe
Auguste et son gouvernement. Paris, 1991.
23 Cm. Favreau R. Les ddbuts de la ville de La Rochel¬
le // Cahiers de civilisation mddidvale, 30, 1987. P. 3-32.
24 Об «анархическом» состоянии Аквитании этого времени
см. убедительный, но несколько преувеличенный обзор:
542
Примечания
Powicke F. M. The Loss of Normandy (1189-1204). Manches¬
ter, 1961. P. 29.
25 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum / Ed. Steven¬
son. London, 1875; Raoul de Diceto. Radulfi de Diceto decani
Lundoniensis opera historica / Ed. Stubbs W. // The historical
works of master Ralph de Diceto (Rer. Brit. Script., 68). London,
1876. T. II. P. 16.
26 Об анжуйской империи, ее ресурсах и стратегическом
и торговом значении см. Gillingham J. The Angevin empire.
London, 1984. О коммерческой важности региона, как источ¬
нике раздора между Плантагенетами и графами Тулузы см.
Benjamin R. A forty years war: Toulouse and the Plantagenets,
1156-1196. Historical research, 61, 1988. P. 270-285 и Martin-
dale J. Succession and politics in the Romance-speaking World,
c. 1000-1400 // England and her neighbours: essays in honour
of Pierre Chaplais. London, 1989. P. 19-41, особенно P. 34.
27 О роли замков в анжуйской политике со времен Фулька
Нерры см. Bachrach В. С. Fortifications and military tactics:
Fulk Nerra’s strongholds circa 1000 // Technology and culture,
20, 1979. P. 531-549; Bachrach В. C. The Angevin strategy of
the Castle-building in the Reing of Fulk Nerra, 987-
1040 // American historical review, 88, 1983. P. 521-549; о его
использовании вассальных уз см. Bachrach В. С. Enforcement
of the Forma fidelitatis: the techniques used by Fulk Nerra, count
of the Angevins (987-1040) // Speculum, 59, 1984. P. 796-
819. О связи крепостей и рыцарства см. Settia A. A. La
fortezza е il cavaliere: tecniche militare // Morfologie sociali
e culturali in Europa fra tarda antichitS e alto medioevo, 3-9
aprile 1197. Spoleto, 1998. P. 555-584.
28 Согласно сложившейся традиции в XIII веке, турнир был
придуман Жоффруа де Прейи, умершим в 1066 г. Это предпи¬
сание оспорено в Barber R. The knight and chivalry.
Woodbridge, 1995. P. 156; однако оно очень вероятно. См. на
эту тему дискуссию у Flori J. Chevalirs et chevalerie au Moyen
Age. Paris, 1998. P. 132.
29 Выражение «анжуйская империя» стало классическим
после выхода в свет книги Gillingham J. The Angevin empire...;
но оно употреблялось историками уже в XIX веке, например,
Введение. Король-рыцарь?
543
Norgate К. England under the Angevin kings. New York, 1887.
T. I. P. 169. Многие ранние работы подчеркивают неадекват¬
ность этого выражения, которое подразумевает политическое,
лингвистическое и культурное единство, существующее не
везде. На самом деле, только Алиенора и в некоторой степени
Ричард обеспечили существование того, что называется про¬
странством Плантагенетов. На эту тему см. дискуссионные
статьи, объединенные в работе Y-a-t-il ine civilisation du monde
Plantagenlt? (Actes du colloque d’histoire m6di6vale, 26-28
avrile 1984)//CCM, 113-114, 1986, в частности тезис
Bautier R. H. Empire Plantagenlt ou espace Plantagenlt.
P. 139-147.
30 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. Paris, 1996. P. 53.
31 Petit-Dutaillis Ch. La monarchic fdodale en France et Angle-
terre, X-XIII siecles. Paris, 1971. P. 156.
32 Cm. Dor J. Langues fran$aise et anglaise, et multilinguisme
a 1’epoque d’Henri Plantagenlt // CCM, 28. P. 61-72.
33 Giraud le Cambrien. Invectiores, 3; в своем посвятитель¬
ном письме королю (1189), сопровождающем его Topographia
Hibernica, Геральд сожалеет, что Ричард не мог обойтись без
переводчика, что подтверждает тот факт, что он плохо знал
латынь. Геральд говорит о том, что однажды Ричарда подло¬
вил архиепископ Кентерберийский, когда тот вместо «Согат
nobis» сказал «Согат nos». Гуго Ковентрийский, «который
очень хорошо знал латынь», высказал свое замечание королю
в следующих выражениях: «Говорите как привыкли сир, это
у вас получается лучше!», что вызвало смех окружающих.
Нужно ли было здесь ответить достойно, или сослаться на
классическое употребление, предпочитая путать винительный
и отложной падежи? Как бы там ни было, эта черта Гуго (а не
короля) не оправдывает ни в чем комментарий Джилингема
(Gillingham J. Richard Cceur de Lion... P. 61), согласно которо¬
му король «знал латынь достаточно, чтобы пошутить над архи¬
епископом Кентереберийским, менее сведущим, чем он,
в этой области», если это была шутка, то она исходила от
Гуго, а не от Ричарда, и не может быть сослана на привычку,
как утверждает Дж. Джилингем.
544
Примечания
34 Guillaume de Poitier. Gesta Guillelmi ducis, 22-24,
40 // Foreville R. Histoire de Guillaume le Conqudrant. Paris,
1952. P. 198, 202, 250. Эта фраза ставит условием существо¬
вание многих видов техники ведения боя с копьем в эпоху
Гастингсов, как свидетельствует гобелен из Байё. См. по это¬
му поводу дискуссию в Flori J. Croisade et chevalerie. P., 1998.
P. 348.
35 Согласно Стриткленду (Strickland M. War and chivalry.
The conduct and perception of war in England and Normandie,
1066-1217. Cambridge, 1996. P. 44) для Вильгельма особенно
важно было выиграть время.
36 Orderic Vital. Histoire Eccldsiastique, VII, 15// Chibnall
M. The ecclesiastical history of Orderic Vitalis. Oxford,
1965-1978. T. 4. P. 80.
37 Cm. Flori J. Principes et milites chez Guillaume de Poitiers,
dtude sdmantique et iddologique // Revue beige de philologie et
d’histoire, 64, 1986, 2. P. 217-233.
38 Raoul de Caen. Gesta Tancredi, 29 // RHC Hist. Occ. III.
P. 630; Foucher de Chartres. Historia Hierosolymitana, I, 14.
P. 347.
39 Об этом одновременно социальном и идеологическом рос¬
те см. Flori J. L’essor de la chevalerie, XI—XIII. Genfeve, 1986.
40 Невозможно цитировать здесь много работ, касающихся
этих тем. Их основной вклад в то, что касается нашей темы,
собран у Flori J. Chevalirs et chevalerie au Moyen Age. Paris,
1998. P. 235.
41 См. на эту тему Flori J. Noblesse, chevalerie et iddologie
aristocratique en France d’oil (XI-XIII) // Renovacidn intelectual
del Occidente europeo, siglo XII (XXIV Semana de Estudios
Medievales, Estella, 14-18 de julio de 1997). Pamplelune, 1998.
P. 349-382.
42 Характерным является то, что нельзя ничего, или почти
ничего, найти ни о рыцарском образовании, ни даже об обра¬
зовании вообще молодого Ричарда в работе Огте N. From
Childhood to chivalry. The education of the english kings and
aristocracy, 1066-1530. London-New York, 1984.
43 См. на эту тему введение его лучшего издателя: Wace. Le
roman de Brut // Ed. Arnold I. Paris. T. I. 1978. P. LXXVIII.
Введение. Король-рыцарь?
545
44 О литературном влиянии, прямом или косвенном, Алие-
норы см. в частности Lejeune R. Le гб!е littdraire d’Alidnor
d’Aquitaine et de sa famille // Culture Neolatina, 14, 1954.
P. 5-57; Lejeune R. Le r61e littdraire de la famille d’Alidnor
d’Aquitaine // CCM, 1, 1958. P. 319-336; Benton J. F. The
court of Champagne as a literary center // Speculum, 36, 1961.
P. 551-591; Eleanor of Aquitaine. Patron and Politician / Ed.
Kibler W. W. London, 1973; Owen D. D. R. Eleanor of Aquitaine.
Oueen et legend. Oxford, 1993. Cm. Broadhurst К. M. Henri II et
of England and Eleanor of Aquitaine: patron of literature en
French / Viator, 27, 1996. P. 53-84, который значительно со¬
кращает роль патронажа со стороны Генриха II, и еще больше
Алиеноры.
45 «Farai un vers pos mi sonelh», изд. и пер. у Payen J.-Ch.
Op. cit. P. 94; о роли Гийома в этой области см. Bezzola R. R.
Guillaume IX et les origines de l’amour // Romania, 66,
1940-41. P. 232-234.
46 О спорах клирика и рыцаря см., в частности, Oulmont Ch.
Le ddbat du clerc et du chevalier dans la littdrature podtique du
Moyen Age. Paris, 1911; Gouiran G. “Car tu es cavalliers e
clercs” (Flamenca v. 1899): Guilhem ou le chevalier parfait //Le
clerc au Moyen Age, (Senefiance, № 37), 1995. P. 198-214;
Grossel M.-G. “Savoir aimer, savoir le dire”, notes sur les debats
du clerc et du chevalier // Idib. P. 279-293.
47 Это мнение поддерживается в Gillingham J. Richard Cceur
de Lion. P. 96.
48 Cm. Flori J. Le chevalier, la femme et 1’amour dans les
pastourelles anonymes des XII et XIII siecles // Mdlanges J.-Ch.
Payen, 1989. P. 169-179; Flori J. Mariage, amour et courtoisie
dans les lais de Marie de France // Bien dire et bien aprandre, 8,
1990. P. 71-98; Flori J. Amour et chevalerie dans le Tristan de
Bdroul // Tristan-Tristrant, Mdlange en 1’honneur de D. Bu-
schinger a 1’occasion de son 60 anniversaire / Ed. Crdpin,
Spiewok W. Greifswald, 1996. P. 169-175.
49 Richardson H. G., Sayles G. O. The Gouvernance of
mediaeval England from the conquest to Magna Carta. Edinburg,
1964. P. 267.
18-Ж. Флори
546
Примечания
50 Jean de Marmoutier. Historia Gaufredi ducis / Ed. Halphen
L, Poupardin P. Chroniques des comte d’Anjou et des seigneurs
d’Amboise. Paris, 1913. P. 80.
51 О смысле этих слов и их социальной, даже скорее идео¬
логической окраске, см. Duby G. Au XII sifecle: les “jeunes”
dans la socidtd aristocratique // Annales, E. S. C. 1964.
P. 835-846; Kohler E. Sens et fonction de terme “jeunesse” dans
la podsie des troubadours // Mdlanges R. Crozet. Poitiers, 1966.
T. 1. P. 567-583, и уточнения Flori J. Qu’est-ce qu’un bache-
ler? // Romania, 96, 1975. P. 290-314.
52 Jean de Marmoutier. Historia Gaufredi ducis. P. 196.
1. Молодые годы
1 Robert de Torigny. Chronica / Ed. Bethmann // MGH, SS, 6.
P. 499.
2 Об этом превращении см. Graboi's A. De la trlve de Dieu
a la paix du roi; dtude sur les transformation du mouvement de
paix au XII sifecle // Mdlanges R. Crozet. Poitiers, 1966.
P. 585-596.
3 Robert de Torigny. Chrinica. P. 504. Об покаянной стороне
этого паломничества см. Grabois A. Louis VII, Рё1епп // Revue
d’histoire de 1’Eglise de France, 74, 1988. P. 5-22, в особенно¬
сти 16.
4 Robert de Torigny. a. 1158, op. cit. P. 507.
5 Cm. Sassier Y. Louis VII. Paris, 1991. P. 282.
6 Gillingham J. Richard Cceur de Don, op. cit. P. 70; Sassier Y.
Louis VII, op. cit. P. 285. Согласно Раулю де Коггесхоллу (Raoul
de Coggeshall. Chronicon anglicanum. P. 15), это армия Людо¬
вика VII, пришедшая на помощь Раймунду Сен-Жильскому,
вынудила Генриха II отказаться от осады города.
7 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum / Ed.
Howlett R. // Chronicles and memorials of the reigns of
Stephen, Henry II and Richard I, Rolls Series. London, 1884—
1885. P. 159. См. также Roger de Hoveden. Chronica / Ed.
Stubbs, Rolls Series. London, 1868-1871. T. 1. P. 218.
IH -2
1. Молодые годы
547
8 Giraud le Cambrien. Expugnatis Hibernica, cap. 38 / Ed. J.
F. Dimock // Giraldi Cambriensis opera. London, 1868. P. 395.
9 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 203.
10 О происхождении этих восстаний см/ Norgate К. England
under Angevin kings. New York, 1887 (2 vol). P. 120;
Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P.. 86, Sassier Y. Louis VII.
P. 470; Kessler U. Richard I Lowenherz. Konig, Kreuzritter,
Abenteurer. Graz-Wien-Koln, 1995. P. 13.
11 Robert de Torigny. Chronica. P. 517; Roger de Hoveden.
Chronica, I, 273; Gervais de Canterbury. Opera historica, 205;
cm. Histoire de Guillaume de Mardchal / £d. Meyer. P., 1891—
1901, v. 1624-1904 и анализ Ж. Дюби (Duby G. Guillaume de
Marechal ou le meilleur chevalier du monde. Paris, 1984, P. 97),
которую часто необоснованно критикует Дж. Джилингем
(Gillingham J. War and chivalry in the history of William
Marshal // Richard Cceur de Lion. P. 226-241). См. также
Crouche D. William Marshal: court, career and chivalry in the
Angevin empire, 1147-1219.
12 Роберт де Ториньи (Robert de Torigny. Chronica. P. 518)
располагает это собрание в Эпифании, 6 января 1169, так же
как и Гервасий Кентерберийский (Gervais de Canterbury.
Opera historica, I, 207); их версию поддерживает P. Перну
(Pernoud R. АНёпог d’Aquitaine. Paris, 1965. P 13).; Дж. Джи¬
лингем (Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 91) считает,
что оно проходило его в январе 1169 года, а Ив Сассье
(Sassier Y. Louis VII. Р. 392) — 6 или 7 февраля того же
месяца.
13 Geoffroi de Vigeois. Chronicon // HF, 12, P. 442.
14 Рожер де Ховден (Roger de Hoveden. Chronica, II, 5-6)
упоминает, что именно тогда Жану, которому только что ис¬
полнился один год, было передано графство Мортенское (хотя
на само деле это произошло позже). Cesta Henrici, I, 7 об этом
не говорят.
15 Roger de Hoveden. Chronica, II, 5; Gervais de Canterbury.
Opera historica, II, 79; Guillaume de Newburgh. Historia regum
Anglicarum, 160; Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum,
16.
16 Mattheu Paris, II, 286.
548
Примечания
17 Geoffroi de Vigeois. Chronicon, 12, 442-443.
18 Mattheu Paris, II, 282; также Petit-Dutaillis Ch. La
monarchic fdodale en France et Angleterre, X-XIII siecles. P. 150.
19 Генрих Молодой и его жена Маргарита со своей стороны
отмечали Новый год в Бонневилле. Robert de Torigny.
Chronica. P. 521.
20 Geoffroi de Vigeois. Chronicon. 443; Robert de Torigny.
Chronica. P. 521; Roger de Hoveden. Chronica, II, 45.
21 Gesta Henrici, I, 36; Mattheu Paris, II, 286.
22 Хорошее изучение причин и протекания этого семейного
конфликта у Kessler U. Richard I Lowenherz. Konig, Kreuzritter,
Abenteurer. Graz-Wien-Koln, 1995. S. 13, sq.
23 См. на эту тему исследование Labande Е. R. Pour une
image vdridique d’Alidnor d’Aquinaine. P. 175-234.
24 Процитируем для освежения в памяти фразу Лабанда,
стр. 209; «Алиенора не отомстила за себя, убив Розамунду:
она поступила лучше. Она подняла восстание в Пуату». Ibid.
Р. 175-234.
25 Mattheu Paris, II, 286; Guillaume de Newburgh. Historia
regum Anglicarum, 170-171; Giraud le Cambrien. De principis
Instructionne, II, 4; Gervais de Canterbury. Opera historica, I,
80; Richard de Poitiers (le Poitevin). Chronicon // HF, 12,
addenda. P. 418-421.
26 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 101.
27 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 17-18.
28 Я снова употребил здесь фразу Labande Е. R. Pour une
image vdridique d’Alidnor d’Aquinaine. P. 200.
29 Mattheu Paris, II, 285.
30 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 80; письмо, кото¬
рое архиепископ Руана, Ротру, адресует Алиеноре (по его по¬
ручению это письмо составил Петр Блуаский, чтобы призвать
ее к подчинению своему мужу: после цитирования отрывков из
Библии, упоминающих послушание женщины своему мужу, он
завершает: «Мы хорошо знаем, что ты не вернешься к своему
мужу, ты станешь причиной всеобщей гибели», подчеркивая,
таким образом, преобладающую роль Алиеноры в восстании.
31 Roger de Hoveden. Chronica, II, 55.
1H-4
1. Молодые годы
549
32 Robert de Torigny. Chronica. P. 522; Roger de Hoveden.
Chronica, 2, II, P. 49-40; Raoul de Diceto. Opera historica. I. P.
374; Gesta Henrici, I. P. 50-54; Guillaume de Newburgh.
Historia regum Anglicarum, I. P. 174-175. О спорной интер¬
претации этих военных операций см. Strickland М. War and
chivalry. Р. 126, 211.
33 Mattheu Paris, II, 293-294 связывает пленение Вильгель¬
ма Шотландского с предсказанием Мерлина, которое позже
он применит к поражению Генриха II; также см. Mattheu
Paris, II, 342-343.
34 Robert de Torigny. Chronica. P.. 523.
35 Robert de Torigny. Chronica. P. 522; Gesta Henrici, I, 42.
36 О роли наемников во времена Генриха II, см. Chibnall М.
Mercenaries and the familia regis under Henry I // History, 62,
1977. P. 15-23; Strickland M. Anglo-Norman warfare.
Woodbridge, 1992. P. 84-92; Prestwich J. O. The military
household of the norman kings // The English review, 96, 1981.
Более общую картину дает Brown S. D. Military service and
monetary rewardin the 11th and 12th centuries //History, 74,
20, 1989. P. 20-38.
37 Wace. Le roman de Rou / Ed. Holden A. J. Paris, 1970. T.
I. P.5, v.70.
38 Gesta Henrici, I, 72; Raoul de Coggeshall. Chronicon
anglicanum, 18.
39 Об этом предложении Генриха Алиеноре о постриге в мо¬
нахини, см. Kelly A. R. Eleanor of Aquitaine and the four kings. P.
190; о развитии связей между Алиенорой и Фонтевро см.
Bienvenu J.-M. АНёпог d’Aquitaine // ССМ, 113-114, 1986. Р. 15-27.
40 Gesta Henrici, I, 78-79; Roger de Hoveden. Chronica, II,
67-68; Raoul de Diceto. Opera historica., 394-395; Mattheu
Paris, II, 295
41 Mattheu Paris, II, 297.
42 Gesta Henrici, I, 81; Roger de Hoveden. Chronica, II, 83.
43 Эта сцена была сначала истолкована как сцена отправле¬
ния на охоту. В свежей статье Нильген (Nilgene U. Les
Plantagenlt й Chinon. A propos d’une peiture murale dans la
chapelle de Sainte Radegonde // Iconographia (Mdlanges Piotr
Skubiszevski). Poitiers, 1999) оспаривает любое присутствие
550
Примечания
женщины в описанной сцене и видит в ней Генриха II, за кото¬
рым следуют четыре помирившихся сына в 1174 году.
44 О истолковании этих настенных росписей см. Кепаап-
Kedar N. АПёпог d’Aquitaine conduite en captivitd. Les peintures
murales commdratives de Sainte-Radegonde de Chinon // CCM,
41, 1998. P. 317-330. Несмотря на постоянные ремарки в упо¬
мянутой статье, я почти полностью согласен с толкованием
Кенаана-Кедара, в двух нюансах: с одной стороны, я не уве¬
рен, что персонажем, представленным за Алиенорой, является
Жанна, которой было только 9 лет; с другой стороны, мне ка¬
жется, что это не Ричард держит сокола Алиеноры, а скорее
наоборот: Алиенора, побежденная и плененная, оборачивает¬
ся к Ричарду, после того как передает ему сокола, его эмбле¬
му, символ её сеньориальной власти, как бы доверяя ему про¬
должать свою политическую деятельность. Жест рукой
Алиеноры может объяснить это толкование, которое остается
гипотетическим, как и все предложенные ранее.
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
1 Robert de Torigny. Chronica. P.. 524; Roger de Hoveden.
Chronica, II, 83; Gesta Henrici, I, 81; о фактах, рассказанных
в этой главе см. Norgate К. England under the Angevin kings.
P. 169.
2 Это, в частности, тезис Pernoud R. Richard Cceur de Lion.
Paris, 1988. P. 41.
3 О конфликтах между Ричардом и лимузэнскими барона¬
ми, и о роли, которую в них сыграл Бертран де Борн, см. ста¬
рое, но все еще актуальное исследование Boissonade Р. Les
comtes d’Angouleme, les liques fdodales contes Richard Cceur de
Lion et les podsies de Bertrand de Born (1176-1194) // Annales
de Midi, 7, 1895. P. 275-299, дополненные и исправленные
в Gouiran G. L’amour et la guerre. L’ceuvre de Bertrand de Born.
Aix-Marseille, 1985.
4 Это тезис Курта Льюинта (Old Provencal miscellany, 4: the
pseudonym, 38, 1943. P. 113-114), который был принят Шо-
фелем (Choffel. Richard Cceur de Lion. Paris, 1985. P. 75.
5 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. 1996. P. 324.
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
551
6 Walter Map. De nugis curialum, dist. IV, с. I / Ed. and transl.
James M. R. Oxford, 1983; другой перевод — на французский
язык: Bates А. К. Gautier Map: contes pour les gens de cour.
Paris-Brepols, 1993. P. 222-223; мне кажется что Гуиран
(Gouiran G. L’amour et la guerre. P. LXVIIl) путает здесь Ген¬
риха Молодого с Ричардом.
7 «Был ли это намек на тот факт, что принц приехал из-за
моря?», спрашивает издатель Бертрана де Борна, Гуиран
(Gouiran G. L’amour et la guerre. P. LXVIIl). Выбор «Расса» ка¬
жется менее туманно: это прозвище могло намекать на разно¬
гласия, разделение, и было применимо к любому из братьев,
даже к отцу.
8 Robert de Torigny. Chronica. P. 524.
9 Gesta Henrici, l, 81; Roger de Hoveden. Chronica, II. 83.
10 Raoul de Diceto. Opera historica, 406.
11 Согласно Джилингему (Gillingham J. Richard Cceur de
Lion. P. 110) это восстание не было продолжением восстания
1173 года, и поворот Эмара является результатом разочарова¬
ния его надежд на наследие английского трона, на имя его
жены Сары, старшей дочери Рено, который умер накануне но¬
вого, 1174 года. Этот Рено был внебрачным ребенком Генриха
II и был графом Корнуэльским. После его смерти Генрих ото¬
брал его земли в Англии и Нормандии, чтобы передать их сво¬
ему сыну, Иоанну Безземельному.
12 Gesta Henrici, I, 120.
13 Gesta Henrici, I, 115.
14 Geoffroy de Vigeois. Chronicon / Bd. Labbe P. Paris, 1657.
P. 335.
15 Roger de Hoveden. Chronica, II, 93; Gesta Henrici, I, 121;
о смысле этих отправлений пленных см. Strickland, War and
Chivalry. P. 188.
16 Gesta Henrici, I, 131-132. Geoffroy de Vigeois. Chronicon //
HF, XI, 446; Бернард Итье называет эти события «резней
в Мальморе».
17 Bernard Itier. Chronique / Ed. et trad. Lemaitre. Paris,
1998. P. 25.
18 Gesta Henrici, I, 168; о вопросах, связанных с этим даре¬
нием см. Kessler U. Richard l. S. 29.
552
Примечания
19 Согласно Ховдену (Roger de Hoveden. Chronica, II, 143),
заключение предусмотренного брака зависело от условий —
от эффективной передачи приданого. См. также Mattheu
Paris, II, 300.
20 Robert de Torigny. Chronica. P. 525.
21 Robert de Torigny. Chronica. P. 526.
22 Geoffroy de Vigeois. Chronicon // HF, XII. P. 446-447.
23 Roger de Hoveden. Chronica, II, 166; Mattheu Paris, II, 301.
24 Mattheu Paris, II, 308. Эти подвиги Генриха Молодого на
турнирах длились три года. Отметим мимоходом, что турниры
были запрещены Церковью после Латеранского собора в 1179 го¬
ду, как об этом напоминает немного дальше тот же хронист
(Р. 310).
25 Raoul de Diceto. Opera historica, I, 431; Mattheu Paris, II,
315: «Неустрашимый Ричард направился в город, затеял
схватку с врагами, которые нигде не могли от него скрыться».
26 Какой 27 Латеранского собора в Les conciles сеситёт-
ques: les d&rets. TII, 1: №сёе Ъ Latran V / Sous dir. de Duval A. et
al. Paris, 1994; см. также об этих эпизодах Mattheu Paris, И, 310.
27 Rigord. Gesta Philippi regis / Ed. Delaborde. Paris, 1882.
P. 11, § 3.
28 Robert de Torigny. Chronica. P. 527; Gesta Henrici, I, 241;
Roger de Hoveden. Chronica, II, 192; Raoul de Diceto. Opera
historica, I, 438; Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 293;
Mattheu Paris, II, 309.
29 Rigord. Gesta Philippi regis, 4. P. 12; Raoul de Diceto.
Opera historica, I, 438; Roger de Hoveden. Chronica, II, 194;
Mattheu Paris, II, 314.
30 Geoffroy de Vigeois. Chronicon // HF, XIII, 449.
31 Gesta Henrici, I, 269 и Select Charters and other
illustrations of english constitutional history / Ed. Stabbs.
Oxford, 1881; франц. nep: Contamine Ph., Delort J., La Ronciere
M. de, Rouche M. L’Europe au Moyen Age. T. II: Fin IX s. — fin
XIII s. Paris, 1969. P. 53.
32 Giraud le Cambrien. De principis Instructione. P. 229.
33 HF, XVIII. P. 33. Об этих эпизодах см. Cartellieri А.
Philipp II August. K6nig von Frankreich. Leipzig, 1899-1921.
T. 1. S. 88-90.
2. Ричард Младший, граф Пуату (1174-1183)
553
34Geoffroy de Vigeois. Chronicon//HF, XVIII, 213-214;
Bertran de Born, ёd. G. Gouiran, № 10, 11.
35 См., например Gesta Henrici, I, 291-293; Gervais de
Canterbury. Opera historica, I, 82.
36 См. на эту тему цитированные и переведенные тексты
в Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 128-129.
37 Raoul de Dice to. Opera historica, II, 10; Raoul de Cogges-
hall. Chronicon anglicanum, 20; Boussard J. Le gouvernement
d’Henri II Plantagenet. Abbeville, 1956. P. 450.
38 Bertran de Born, ёd. G. Gouiran, № 15 «Corz e gestas e joi
d’amour»
39 См. на эту тему Histoire de Guillaume de МагёсЬа! / dd. P.
Meyer. Paris, 1891- 1901, v. 5128., sq. Duby G. Guillaume de
Mardchal... Op. cit. P. 62, sq.
40 Chronique des dvlques de Pdrigueux // HF, XII, 392.
41 Bertran de Born, ё<1. G. Gouiran, №, 2. P. 209.
42 Mattheu Paris, II, 317-318.
43 Roger de Hoveden. Chronica, II, 274.
44 Интерпретация этих фактов сложна, так как версии хро¬
нистов не согласованы. См., например, Gesta Henrici, 291, Roger de
Hoveden. Chronica, 274, Raoul de Diceto. Opera historica, П, 18-19;
Geoffroy de Vigeois. Chronicon / Ed. Labbe. P. 337. Согласно Джи-
лингему (Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 135) Ричард со¬
бирался воевать не с Генрихом II, а с виконтом Шательро.
45 Bertran de Born, dd. G. Gouiran, № 10. P. 190.
46 Roger de Hoveden. Chronica, II, 274-276; Gesta Henrici, I,
292-293.
47 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 19; Gesta Henrici, I,
300-304; Roger de Hoveden. Chronica, II, 278-279.
48 Geoffroy de Vigeois. Chronicon / £d. Labbe. P. 337
и Geoffroy de Vigeois. Chronicon // HF, XVIII. P. 317-318.
49 Rigord. Gesta Philippi regis, § 25. P. 37.
50 Norgate K. England under the Angevin kings.T. II. P. 229.
51 Robert de Torigny. Chronica. P. 533; Giraud le Cambrien.
De principis Instructione. P. 172-173. Guillaume de Newburgh.
Historia regum Anglicarum. P. 233; Mattheu Paris, II, 317-318,
Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 20;.
52 Histoire de Guillaume de МагёсЬа1, v. 6985-6988.
53 Bertran de Born, dd. G. Gouiran, № 13. P. 241
554
Примечания
54 Жизнь Бертрана де Борна согласно Vida I //. Bertran de
Born, dd. G. Gouiran. P. 1-2.
55 Vida II // Bertran de Born, dd. G. Gouiran. P. 3-4.
56 Walter Map. De nugis curialum, IV, 1.
57 Geoffroy de Vigeois. Chronicon // HF, XVIII. P. 220.
3. Ричард Старший, герцог Аквитании
(1184-1189)
1 Gesta Henrici, I, 336; Raoul de Diceto. Opera historica, 34;
Mattheu Paris, II, 322.
2 Bertran de Born, dd. G. Gouiran, № 16. P. 352.
3 Gesta Henrici, I, 306.
4 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 151.
5 Это правда, что если бы было наоборот, и Ричард бы же¬
нился на Аэлис, у него было бы еще больше причин восста¬
вать против своего отца Генриха, и можно было бы при этом
рассчитывать на поддержку деверя Филиппа Августа.
6 Несмотря на то пренебрежение, с которым историки (хо¬
рошие) относятся к подобным взглядам на развитие политиче¬
ских событий, слудет отметить, что альковные привязанности
часто играли значительную роль в решениях правителей. Это
еще более очевидно в семье Плантагенетов.
7 В апреле 1185 года, согласно Gesta Henrici, I, 339.
8 Gesta Henrici, I, 337.
9 Labande E. R. Pour une image vdridique d’Alidnor
d’Aquinaine. P. 215.
10 Roger de Hoveden. Chronica, II, 308; Gesta Henrici, I, 344.
11 Gesta Henrici, I, 345; Bertran de Born, dd. G. Gouiran,
№26. P. 531.
12 Gesta Henrici, I, 350, 361; Roger de Hoveden. Chronica, II,
309; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 41; К Raoul de
Coggeshall. Chronicon anglicanum, 20, 1186; Mattheu Paris, II,
324; Rigord. Gesta Philippi regis, 44. P. 68.
13 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 175-176.
14 Gesta Henrici, I, 353-355, 358; Raoul de Coggeshall. Chro¬
nicon anglicanum, 20; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 48.
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
555
15 «Summa petitionis Francorum haec fuit ut, si Ricardus co¬
mes Pictavensis ab infestatione comitis Sancti Egidii temperaret,
ab infestationibus essent immunes Normanni», пишет Дицето
(Raoul de Diceto. Opera historica, II, 43-44), что не мешает
Джилингему (Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 150)
усомниться в том, что соглашение касалось войны в Тулузе.
16 Orderic Vital, Histoire Eccldsiastique / Ed. Chibnall.
Oxford, 1978. T. VI. P. 238. О том, что крупные сражения
были редки в средние века, см. Duby G. Le dimanche de
Bouvines. Paris, 1973. P. 148; Flori J. Chevalirs et chevalerie au
Moyen Age. P. 132.
17 Cm. Gillingham J. Richard I and the science of war in the
Middle Ages // War and covernment in the Holy land / Ed.
Gillingham J, Holt J. С. P. 78-91.
18 О неоднозначном отношении Генриха II к крестовому по¬
ходу, см. Мейера, Mayer Н. Е. Henri II and the Holy
Land // English historical review, 97, 1982. P. 721-739.
19 Rigord. Gesta Philippi regis, § 51. P. 78; Gervais de
Canterbury. Opera historica, I, 369; Giraud le Cambrien. De
principis Instructione, III, 20. P. 248.
20 Gesta Henrici, II, 5; Ригор (Rigord. Gesta Philippi regis,
§ 51. P. 78) приписывает, естественно, этот отказ страху анг¬
личан перед лицом храбрости французских воинов. Гервасий
(Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 370-373) подчерки¬
вает также озабоченность Генриха и роль Ричарда как посред¬
ника между отцом и Филиппом.
21 Gesta Henrici, II, 7. Джилингем (Gillingham J. Richard I
and Berangaria of Navarre // Gillingham J. Richard Cceur de
Lion. Kingship, Chivalry and War in the Twelfth Century. P.
119-139, в частности P. 134) абсолютно прав, утверждая, что
такое поведение между мужчинами было признаком дружбы,
привязанности, не имея ничего общего с гомосексуальностью.
22 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 2.
23 Gesta Henrici, II, 9.
24 См. по этому поводу Housley N. Saladin’s triumph over the
crusader state: the battle of Hattin, 1187 // History today, 37,
1987. P. 17-23; Kedar B. Z. The battle of Hattin revisi¬
ted // The horns of Hattin / Ed. Kedar B. Z. Jerusalem, 1992.
556
Примечания
Р. 190-207. Гервасий приводит письмо тамплиера Террика,
где описывается победа Саладина (Gervais de Canterbury.
Opera historica, I, 375). См. также Raoul de Coggeshall.
Chronicon anglicanum, 21.
25 О защитной функции Святого креста см. Murray А. V.
“Mighty against the ennemies of Christ”: the relic of the true
cross in the armies of the kingdom of Jerusalem // The crusades
and their sources. Essays presented to Bernard Hamilton.
Aldershot, 1998. P. 217-238.
26 Roger de Hoveden. Chronica, II, 322; см. также Richard J.
L’indulgence de croisade et le pfclerinage en Terre sainte //
II Concilio di Piacenza e le crociate. Piacenza, 1996. P. 213-223.
27 Эти сцены пропаганды с использованием наглядной под¬
держки, как это ни странно, больше всего переданы мусуль¬
манским хронистом Ибн аль Ясиром; см. переведенный Ж. Ри¬
шаром текст в Richard J. L’esprit de la croisade. Paris, 1969. P.
112.
28 Cm. Painter S. The Third crusade: Richard the Lionhearted
and Philipp Augustus // Stenton К. M. A history of the
crusades. T. II: The Later crusades. Philadelfie-London, 1962.
P. 45-48; Richard J. Histoire des crosades. Paris, 1996. P. 216.
29 Roger de Hoveden. Chronica, II, 338; Giraud le Cambrien.
Itinerarium Kambriae et Descriptio Kambriae / Ed. Dimock. Lon¬
don, 1868. T VI. P. 14, 75, 151; о проповеди Третьего крестово¬
го похода см. Cole Р. J. The preaching of the crusades to the
Holy Land, 1095-1270. Cambridge, 1991. P. 63-79.
30 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 239; Raoul de
Diceto. Opera historica, II, 50; Guillaume de Newburgh. Historia
regum Anglicarum, 271; Mattheu Paris, II, 329; Ambroise, v. 63.
31 Roger de Hoveden. Chronica, II, 334.
32 Gesta Henrici, II, 59; Roger de Hoveden. Chronica, II, 335;
Raoul de Diceto. Opera historica, II, 51; Mattheu Paris, II, 330;
Rigord. Gesta Philippi regis, 56. P. 83; Ambroise, v. 130-136;
Itinerarium, lib. II, c. 3.
33 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 52-54.
34 Gesta Henrici, II, 89; немецкая экспедиция продолжилась
под руководством его сына, Фридриха Швабского; кости
Фридриха Барбароссы перенесены крестоносцами и захороне¬
3. Ричард Старший, герцог Аквитании (1184-1189)
557
ны в Тире; см. Guillaume de Newburgh. Historia regum
Anglicarum, 329; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 84.
35 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 272;
Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 24-25; Rigord.
Gesta Philippi regis, § 58. P. 85.
36 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 144.
37 Rigord. Gesta Philippi regis, § 60. P. 90.
38 Бертран де Борн обвиняет короля Филиппа в том, что он
никак не среагировал на завоевания Ричарда в Тулузэне.
И подговаривает хотя бы ответить на оскорбление, нанесен¬
ное ему Ричардом, который отказался жениться на его сестре
и предпочем сделать своей женой дочь Санчо VI. См. Bertran
de Born, dd. G. Gouiran, № 27. P. 553-554.
39 Gesta Henrici, II, 39-40.
40Mattheu Paris, II, 331; Guillaume de Newburgh. Historia
regum Anglicarum, 276.
41 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 434.
42 Gesta Henrici, II, 47; Roger de Hoveden. Chronica, II, 345;
Raoul de Diceto. Opera historica, II, 55; Mattheu Paris, II, 336.
43 Gesta Henrici, II, 46; Roger de Hoveden. Chronica, II, 344.;
о враждебности Ричарда no отношению к Гийому де Барру см.
дальше, стр. 81, 135.
44 Bertran de Born, dd. G. Gouiran, № 28. P. 569.
45 Roger de Hoveden. Chronica, II, 345.
46 Roger de Hoveden. Chronica, II, 346; Gesta Henrici, II, 49.
47 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 435.
48 Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 435; Raoul de
Diceto. Opera historica, II, 57-68.
49 Rigord. Gesta Philippi regis, § 63. P. 92.
50 Gesta Henrici, II, 50; немного дальше хронист отмечает,
что “король Франции вернул ему Шатору, но только на сло¬
вах, а не на деле”.
51 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 153-154.
52 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 277.
53 Gesta Henrici, II, 66; Roger de Hoveden. Chronica, II, 363;
Mattheu Paris, II, 336-340; Giraud le Cambrien. De principis
Instructione, 282.
54 Roger de Hoveden. Chronica, II, 363.
558
Примечания
55 Mattheu Paris, II, 339.
56 Giraud le Cambrien. De principis Instruction, 283.
57 Mattheu Paris, II, 340.
58 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 283.
59 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 8836.
60 Rigord. Gesta Philippi regis, § 66. P. 95-96.
61 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 277.
62 Bertran de Born, dd. G. Gouiran, № 30. P. 615.
63 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 63-64; Mattheu Paris,
II, 342-343;
64 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 296.
65 Roger de Hoveden. Chronica, II, 366, Histoire de Guillaume
de Mardchal, v. 9079; Giraud le Cambrien. De principis
Instructione, 305.
66 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 302;
Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 278; Ра¬
уль де Коггесхолл более расположен по отношению к Генриху
II, которого считает лучшим государем, нежели Ричард (Raoul
de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 25).
67 См. Bienvenu J.-M. Henri II Plantegendt et Fontevraud //
Henri II Plantegendt et son temps. P. 25-32.
68 Giraud le Cambrien. De principis Instructione, 305; Gesta
Henrici, II, 71; Roger de Hoveden. Chronica, II, 366-67; Гийом
де Нефбург не сообщает эпизода о крови, хлынувшей из носа
умершего Генриха (Guillaume de Newburgh. Historia regum
Anglicarum, 278).
69 Mattheu Paris, II, 344.
70 Ч. Вуд (Wood Ch. T. La mort et les fundrailles d’Henri
II // CCM, 28, 1994. P. 119-123) доказал, что намерение Ген¬
риха было быть захороненным в Гранмоне и выбор Фонтевро
был случайным. Напротив, я не согласен с его интерпретаци¬
ей сведений «Деяний Генриха» (Gesta Henrici, II, 71-79) и «Ис¬
тории Гийома Маршала» (Histoire de Guillaume le Mardchal.
P. 335), которые, по его мнению, «упорно называют Ричарда
“графом Пуатье", а не “королем Англии”», показывая, что
с точки зрения их авторов Генрих фактически остался без на¬
следника (Р. 123). На самом деле это титулование, объясняет¬
4. Король Ричард
559
ся просто: до коронации Ричард был графом Пуатье; затем он
стал герцогом Нормандии, а потом и королем Англии.
4. Король Ричард
1 О событиях, описанных в этой главе см. Kessler U. Richard
I Lowenherz. S. 76; Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 175;
Pernoud R. Richard Cceur de Lion. P. 75; Norgate K. Richard the
Lion Heart. London, 1924. P. 321; Brundage J. A. Richard Lion
Heart. New York, 1974. P. 250.
2 Mattheu Paris, II, 346
3 Gesta Henrici, II, 74; Roger de Hoveden. Chronica, III, 4;
4 Mattheu Paris, II, 346
5 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 67-68; Richard de
Devizes, 14.
6 Richard de Devizes, 4.
7 Roger de Hoveden. Chronica, III, 5.
8 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 9320.
9 Gesta Henrici, II, 73; Roger de Hoveden. Chronica, III, 7; cm.
также великолепный комментарий Duby G. Guillaume de Ma¬
rshal ou le meilleur chevalier du monde. P. 150. Gillingham J.
Richard Cceur de Lion. P. 175-177.
10 Roger de Hoveden. Chronica, III, 3; «Ричард был опоясан
мечом герцогства Нормандского»; Gesta Henrici, II, 72-73; Ра¬
уль де Дицето показывает, что Ричард получил «как меч, так
и стяш герцогства Нормандского» (Raoul de Diceto. Opera
historica, II, 66-67).
11 См. Flori J. Chevalerie et liturgie; remise des armes et
vocabulaire chevaleresque dans les sources liturgiques du IX au
XIV 51ёс1ез // Le Moyen Age, 84, 1978, 247-278 et 3/4. P. 409-
442; Flori J. L’essor de la chevalerie, XI-XII s. Genfcve, 1986.
P. 43-116.
12 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 66-67.
13 Rigord. Gesta Philippi regis, § 67. P. 97.
14 Gesta Henrici, II, 72
15 Roger de Hoveden. Chronica, III, 6; Gesta Henrici, II, 78;
Mattheu Paris, II, 347.
560
Примечания
16 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
301-302.
17 Richard de Devizes, 6.
18 Richard de Devizes, 29-30; согласно Ричарду де Девизу
(60-61) Алиенора предвидела восстание Жана и старалась за¬
ручиться верностью баронов по отношению к Ричарду.
19 Gesta Henrici, II, 106; Richard de Devizes, 13-14.
20Mattheu Paris, III, 213-214; Guillaume de Newburgh.
Historia regum Anglicarum, 280.
21 Gesta Henrici, II, 79-82; Roger de Hoveden. Chronica, III,
8-10; Richard de Devizes, 3, Raoul de Coggeshall. Chronicon
anglicanum, 26.
22 В «Истории Гийома Маршала» Гийом ничего не говорит
о своей роли и описывает коронацию лишь в нескольких стро¬
ках. Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 9567-9569.
23 Ambroise, v. 175-200, 206; Itinerarium, III, c. 5.
24 Mattheu Paris, II, 349-350
25 Brundage J. A. Richard Lion Heart. New York, 1974. P.
257.
26 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 182; Gillingham J.
Some legends of Richard the Lionheart: their development and
their influence // Nelson J. L. Richard Cceur de Lion in history
and myth. London, 1992. P. 63.
27 См. дальше, стр. 492.
28 Riley-Smith J. The first crusade and the persecution of the
jews, persecution and toleration // Studies in church history, 21,
1984. P. 51-72; Chazan R. Europeen jewry and the first crusade.
London, 1987; Flori J. «Une ou plusiers “premiere croisade”? Le
message d’Urbain II et les plus anciens pogroms d’Occi-
dent // Revue historique, 285, 1991, 1. P. 3-27; Pierre l’Ermite
et la premiere croisade. Paris, 1999. P. 221, 251.
29 Gesta Henrici, II, 88; Roger de Hoveden. Chronica, III, 12;
Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 26-28; Guillaume
de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 295.
30 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 295.
Мы дальше увидим отношение Ричарда к этим проявлениям
антисемитизма, см. стр. 343.
4. Король Ричард
561
31 Rigord. Gesta Philippi regis, § 8. P 8 ; § 12. P. 25; § 14.
P. 26; § 16. P. 28.
32 Richard de Devizes, 64-68, подчеркивает эту роскошь,
обязанную чрезмерной королевской милости. Его явный анти¬
семитизм проявляется, когда он упрекает короля Генриха II
в этой чрезмерной снисходительности.
33 Roger de Hoveden. Chronica, III, 12; Raoul de Diceto. Opera
historica, II, 75; мы вернемся позже к толкованию этих
фактов.
34 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 323;
Mattheu Paris, II, 349-350.
35 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 24-25.
36 Mattheu Paris, II, 356.
37 Roger de Hoveden. Chronica, III, 8.
38 Richard de Devizes, 4.
39 Gesta Henrici, II, 90-91, 102; Roger de Hoveden. Chronica,
III, 13, 25; Richard de Devizes, 7; Raoul de Diceto. Opera
historica, II, 72.
40 Девиз, 9; Guillaume de Newburgh. Historia regum
AnglicarumRichard de Devizes, 306.
41 Gesta Henrici, II, 99; Roger de Hoveden. Chronica, III, 27;
Richard de Devizes, 14
42 Roger de Hoveden. Chronica, III, 33, 72, 143.
43 Gesta Henrici, II, 102; Roger de Hoveden. Chronica, III, 29.
44 Ambroise, v. 250).
45 Roger de Hoveden. Chronica, III, 30.
46 Gesta Henrici, II, 105; Roger de Hoveden. Chronica, III, 30.
47 О продолжительном конфликте графа Тулузы и Планта-
генетов см. Benjamin R. A forty years war: Toulouse and the
Plantagenets, 1156-1196. P. 270-285.
48 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 195. О дипломати¬
ческой заинтересованности этого брака см. Powicke F. М. The
loss of Normandy (1189-1204). Manchester, 1961. P. 85-98.
Более глубокий анализ см. в Gillingham J. Richard I and Beran-
garia of Navarre. P. 119-139.
49 Richard de Devizes, 11.
50 Le guide des pfclerins a Saint-Jacques-de-Compostelle / Ed.
et trad. Vielliard. Macon, 1950. P. 29.
562
Примечания
51 Roger de Hoveden. Chronica, III, 35; Richard de Devizes, II;
52 Gesta Henrici, II, 110, 130; Roger de Hoveden. Chronica,
III, 59.
53 Roger de Hoveden. Chronica, III, 36-37; кажется единст¬
венный, кто вспомнил об этой детали.
54 Ambroise, 370; Itinerarium, II, 8.
55 Ему было около 33 лет, но термин «молодой» имел более
широкий смысл, чем сегодня.
56 La Continuation de Guillaume de Туг (1184-1197) / Ed.
Morgan M. R. Paris, 1982. P. 102.
57 Об использовании чисел у хронистов Первого крестового
похода см. Flori J. L’usage “dpique" des nombres, des chroniques
aux chansons des gestes; dldments de typologie // Pris-Ma, 8,
1992. P. 47-58; Flori J. Un probldme de mdtodologie: la valeur
des nombres chez les chroniqueurs du Moyen Age (£ propos des
effectifs de la ргёпнеге croisade // Le Moyen Age, 1993, 3/4. P.
47-58; Flori J. Pierre l’emite et la premiere croisade. Paris, 1999.
P. 425-457.
5. Ричард в Сицилии
1 См. по этому поводу Cartellieri A. Philipp II August. Konig
von Frankreich. Leipzig, 1899-1921. T. II. S. 90, 125; Gilling¬
ham J. Richard Cceur de Lion. P. 202; Kessler U. Richard I Lowen-
herz. Konig, Kreuzritter. Graz-Wien-Koln, 1995. S. 105, sq; Ri¬
chard J. Histoire dee croisades. P. 231.
2 Ambroise, 305; Itinerarium, II, 7.
3 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 65.
4 Gesta Henrici, II, 119; Roger de Hoveden. Chronica, III, 18.
5 Roger de Hoveden. Chronica, III, 54.
6 Gervais de Canterbury. Opera historica, II, 87.
7 Gesta Henrici, II, 151; этот пункт подтверждает озабочен¬
ность Ричарда эсхатологическим вопросом и прямую связь ме¬
жду крестовым походом и ожиданием «конца света».
8 Roger de Hoveden. Chronica, III, 54-55; Gesta Henrici, II,
125. О Роберте Гвискаре и памяти, которая сохранилась о нем
в Южной Италии, см Taviani-Carozzi Н. La terreur du monde.
Robert Guiscard et la conquete normande en Italie. Paris, 1996;
Taviani-Carozzi H. La principaute lombarde de Salerne (IX-XI).
5. Ричард в Сицилии
563
Pouvoir et societe en Italie lombarde meridionale. Roma, 1991;
Bunemann R. Robert Guiscard (1015-1085). Eine normanne
erobert Suditalien. Koln-Weimar-Wien, 1997. На инцидент с со¬
колом и его значение см. дальше, стр. 337.
9 Я цитирую здесь перевод Gillingham J. Richard Cceur de
Lion. P. 205. О приезде Ричарда в Мессину см. Ambroise, 587;
Itinerarium, II, 14-15; Gesta Henrici, II, 125-126; Roger de
Hoveden. Chronica, III, 55-58; Richard de Devizes, 15.
10 Richard de Devizes. P 16.
11 Другой пример этого осуждения западных нравов, позво¬
ляющих женщинам свободно говорить на улице с мужчинами,
которые не являются их мужьями несколькими годами ранее
предоставил сирийский воин и историк Усама ибн Мункыз.
Ousama ibn Munqidh. Des enseignements de la vie / Trad. Mi-
quel A; Miquel A. Ousama, un prince syrien face aux croisds.
Paris, 1986. P. 94..
12 Ambroise, v. 549-558; 605-620.
13 Richard de Devizes. P. 17.
14 Cm. Bresc H., Bresc-Bautier G. Palerme, 1070-1492. Paris,
1995.
15 Девиз (P. 17), отмечает, что Танкред давал Жанне только
миллион терринов на каждодневные расходы. Эта огромная
сумма, которая, если верить примечанию издателя, соответст¬
вовала тонне золота, не может быть принята, она намного
превышала сумму, заплаченную при договоре (см. также
Р. 25).
16 Gesta Henrici, 11,126; Roger de Hoveden. Chronica, HI, 56:
«И король её увидел и возрадовался».
17 Pernoud R. Richard Cceur de Lion. P. 113.
18 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 458.
19 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 13. О конфликте этих
двух домов см. Benjamin R. A forty years war: Toulouse and the
Plantagenets, 1156-1196. P. 270-285.
20 Richard de Devizes, 17.
21 Gesta Henrici, II, 127; Roger de Hoveden. Chronica, III, 56.
22 Roger de Hoveden. Chronica, III, 57; Richard de Devizes,
18; Ambroise, 865, Itinerarium, II, 18, говорят о секретном со¬
глашении Филиппа и Танкреда.
564
Примечания
23 Gesta Henrici, II, 127-128; Roger de Hoveden. Chronica,
III, 58; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
325.
24 На эту тему и об этом эпизоде см. дальше стр. 387.
25 Ambroise, 816-830.
26 Roger de Hoveden. Chronica, III, 58; Guillaume de
Newburgh. Historia regum Anglicarum, 325.
27 Ambroise, 940; Gesta Henrici, II, 138; Roger de Hoveden.
Chronica, III, 67-68; видит в этом исполнение давнего проро¬
чества, текст которого он приводит на англосаксонском.
28 Gesta Henrici, II, 133, 136; Roger de Hoveden. Chronica,
III, 61-63, дает текст этого соглашения, о котором Ричард со¬
общил Папе письмом.
29 Ambroise, 976, Itinerarium, II, 21, Rigord. Gesta Philippi
regis, § 72. P. 106. Тот же Ригор подчеркивает, что Танкред
предлагал значительную сумму денег ему или его сыну Людо¬
вику, еще младенцу, если один из них женится на его доче¬
рях, Филипп якобы отказался из уважения к Генриху VI..
30 Gesta Henrici, II, 110, 130; Roger de Hoveden. Chronica,
III, 59.
31 Возможно, это было после его визита к отшельнику Иоа¬
химу Флорскому, но ничего не позволяет это утверждать, так
как у Ховдена этот визит произошел после покаяния. Однако два
события связаны, и свидетельствуют об очень сильной религи¬
озной озабоченности по этому вопросу. Эсхатологические пере¬
живания (страх? надежда?) не чужды этому кризису сознания.
32 Gesta Henrici, II, 147; несколько более короткая версия
у Ховдена (Roger de Hoveden. Chronica, III, 75), который уточ¬
няет, что эта церемония происходила в часовне Вальтера де
Муайяка, адмирала его флота.
33 См. стр. 491.
34 Об этих периодах ожидания загробной жизни см. Landes
R. Lest the Millenium be fulfilled; apocalyptic expectations and
the pettern of western chronography, 100-800 CE // The use
and abuse of eschatology in the Middle ages / Verbeke W.,
Verhelst D., Welkenhuysen A. (ed.) The Use and Abuse of
Eschatology in the Middle Ages. Leuven, 1988. P. 137-211; Lan¬
des R. Sur les traces du Millenium: le “via Negativa” // Le Mo-
5. Ричард в Сицилии
565
yen Age, 98, 1992. Р. 356-377 и 99, 1993. Р. 5-26; Landes R.
Radulphus Glaber and the dawn of the new Millenium:
Eschatology, history and the year 1000 // Revue Mabillon, 7,
1996. P. 137-211.
35 По этому поводу традиционно цитируют книгу, достаточ¬
но посредственную Cohn N. Les fanatiques de l’Apocalypse
(courants milldnaristes rdvolutionnaires au XI au XVI sfecle).
Paris, 1962. Ему следует предпочесть McGinn В. Visions of the
end. Apocalyptic traditions in the Middle ages. New York, 1979;
The use and abuse of eschatology in the Middle Ages / Verbeke
W., Verhelst D., Welkenhuysen A. Leuven, 1988. McGinn B.
Apocalyptisme in the western tradition. London, 1994. О месте,
которое занимает ислам в пророческом истолковании в сред¬
ние века см. Alphand6ry Р. Mahomet. Antichrist dans le Moyen
Age latin // Melanges H. Derembourg. Paris, 1909. P. 261-277
(работа минимизирует исламское влияние) и более современ¬
ное исследование Tolan J. V. Medieval Christian preception of
islam; a book of essays. New-York — London, 1996.
36 Gesta Henrici, II, 151; Roger de Hoveden. Chronica, III, 75.
37 Апокалипсис 12, 1-6.
38 О толковании этого отрывка до Йоахима Флорского, см.,
например, Lobrichon G. La Femme d’Apocalypse 12 dans
l’exdglse du haut Moyen Age latin (760-1200). Paris, 1995.
P. 407-439 // Marie, la culte de Vierge dans la socidtd
m^didvale / Iogna-Prat D., Palazzo D., Russo D. Paris, 1995. P.
407-439. О влиянии Иоахима см. Reeves М, Hirsh-Reich В.
The figurae of Joachim of Flore. Oxford, 1972, особенно P. 512.
Об истоках этого толкования в его пророческом аспекте см.
Bodenmann R. Naissance d'une exdgfcse. Tubingen, 1986.
39 Это слово вероятно обозначает Абд-аль-Маймуна или
альмохадов.
40 Gesta Henrici, II, 152.
41 Ibid. Р. 153.
42 Roger de Hoveden. Chronica, III, 77-78.
43 Seconde fipitre de Paul aux thessaloniques, II, 4.
44 Adso Dervensis. De ortu et tempore Antichristi / fid. Ver¬
helst D. Turnhout, 1976 (частичный перевод в Carozzi С.,
Carozzi-Taviani H. La fin du temps. Paris, 1982. P. 20-34); о роли.
566
Примечания
которое играли эсхатологические мотивы среди первых кре¬
стоносцев см. Alphanddry Р. et Dupront A. La chrdtientd et l’idde
de croisade. Paris, 1954. T. I. и более современное исследование
Flori J. Pierre l’Ermite et la ргёгтиеге croisade. Paris, 1999. P. 276.
45 Gesta Henrici, II, 154; Roger de Hoveden. Chronica, III, 78.
46Gesta Henrici, II, 155; Roger de Hoveden. Chronica, III, 93.
47 Gesta Henrici, II, 158-159; об обнаружении захоронения
Артура в Гластонбери см. Grandsen A. The growth of the
Glastonbury traditions et legends // Journal of English history,
27, 1976. P. 337-358; Keen M. Chivalry. P. 113. И Мэтью Пэ¬
рис (Matthieu Paris, II, 379) и Руаль де Коггесхолл (Raoul de
Coggeshall. Chronicon anglicanum, 36) оба утверждают, что
гробница Артура была найдена уже после отправки Ричарда
в поход. «Открытие» Экскалибура, естественно, имело место
до него.
48 Gesta Henrici, II, 159; Roger de Hoveden. Chronica, III, 97,
добавляет даже детали предательства: Филипп и Танкред
должны были напасть на армию Ричарда ночью.
49 Gesta Henrici, II, 160; Roger de Hoveden. Chronica, III, 99.
50 Согласно Gesta Henrici, II, 161; Roger de Hoveden.
Chronica, III, 100, Жизор вместе с прилегающей территорией
должен был быть возвращен Филиппу одновременно с его се¬
строй. Согласно Дицето (Raoul de Diceto. Opera historica, II,
86) Ричард должен был оставить за собой приданое, Жизор
и Вексен, заплатив взамен 10 000 ливров; та же интерпрета¬
ция у Richard de Devizes, 26 и Matthieu Paris, II, 364. О стать¬
ях договора и из претворении в жизнь см. Gillingham J.
Richard Cceur de Lion. P. 219.
51 Gesta Henrici, II, 161; Roger de Hoveden. Chronica, III,
100.
52 Rigord. Gesta Philippi regis, § 73. P. 108.
53 Это толкование, которое основывается особенно на заме¬
чании Нефбурга (Guillaume de Newburgh. Historia regum
Anglicarum, 346) о длительности и тяжести путешествия, под¬
держано Richard A. Histoire des comtes de Poitou, 778-1204.
Paris, 1903. T. II. P. 272; Kelly A. R. Eleanor of Aquitaine and
the four kings. Harvard, 1950. P. 332; Richardson H. G. The
letters and charters of Eleanor of Aquitaine // English historical
б. Кипр и Акра
567
review, 74, 1959. Р. 193; Brown Е. A. R. Eleanor of Aquitaine:
parent, queen et duchess. P. 9-34, вособенности 20 и 32;
Labande E.-R. Les Riles d’Alidnor d’Aquitaine: dtude comparative //
CCM, 113-114, 1986. P. 109 и убедительно оспоренное
в Gillingham J. Richard Coeur de Lion. 1994. P. 119-139.
54 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
346-347; не все хронисты разделяют мнение о красоте
Беренгарии. Ричард де Девиз говорит, что она «скорее мудра,
чем красива».
6. Кипр и Акра
1 Мы вернемся несколько позже к особенностям этих отно¬
шений, которые, не представляя особого интереса для исто¬
рии, были характерными для манеры, в которой описывали
хронисты; они достаточно хорошо переводят образ, который
влиял на общественное мнение того времени и, как следствие,
нашего.
2 219 если быть точным — если верить Девизу (Richard de
Devizes, 28). Нельзя быть уверенным в том, что Ричард зара¬
нее не предвидел завоевание Кипра.
3 Ambroise, v. 1185.
4 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 350,
Ambroise, 1385.
5 Ambroise, v. 1455, Itinerarium, II, 32.
6Gesta Henrici, II, 164; Roger de Hoveden. Chronica, III, 105.
7 Ambroise, v. 1611-1616.
8 Gesta Henrici, II, 164; о роли Св. Эдмунда как прототипа
воина-мученика см. Cowdrey Н. Е. J. Martyrdom and the first
crusade // Crusade and settelement / Ed. Edbury. Cardiff,
1985. P. 47-56.
9 Gesta Henrici, II, 165; Roger de Hoveden. Chronica, III, 108.
10 Об этих фактах см. мнения Ambroise, 2420, Roger de
Hoveden. Chronica, III, 20-21, 70.
11 Ambroise, v. 1701.
12 Об этих событиях см. исторические исследования Третье¬
го крестового похода, особенно Painter S. The Third crusade:
Richard the Lionhearted and Philipp Augustus. P. 45-86;
568
Примечания
Runciman S. A history of the crusades. Cambridge, 1954. T. III.
P. 34-75; Mayer H. E. Geschichte der kreuzzuge. Stuttgart,
1965. Riley-Smith J. Les croisades. Paris, 1990. P. 130; Richard
J. Histoire dee croisades. P. 235.
13 Roger de Hoveden. Chronica, III, 110-111.
14 О туркополях см. Richard J. Les turcopoles au service des
royaume de Jerusalem et de Chypre: musulmans convertis ou
chretiens orientaux? // Croisades et dtats latins d’Orient.
Variorum. 1992. P. 259-270.
15 О политическом содержании этого договора см. Rudt de
Collenberg W. H. L’empereur Isaac de Chypre et sa fille, 1155—
1207 // Byzantion, 38, 1968. P. 123-179.
16 Ambroise, v. 1833, об этих событиях см. Gesta Henrici, II,
165; Roger de Hoveden. Chronica, III, 109, Itinerarium, II, 38,
Richard de Devizes, 37.
17 Ambroise, v., 2065, Roger de Hoveden. Chronica, III, 110—
111.
18 Об этом эпизоде см. дальше, стр. 469.
19 Rigord. Gesta Philippi regis, § 82. P. 118.
20 О исторической ценности свидетельств Амбруаза, иногда
спорных, ранее подтвержденных, см. Colaker М. L. A Newly
discovered manuscript leaf of Ambroise’s “L’estoire de la guerre
sainte" // Revue d'histoire des textes, 22, 1992. P. 159-168.
21 Rigord. Gesta Philippi regis, §. 74. P. 108; та же формули¬
ровка, но с другими причинами у Ambroise, v. 1833: «Филипп
торопит Ричарда, чтобы тот без промедления прибыл на Кипр,
так как он не начнет атаку без него».
22 Для более детального расмотра этого эпизода см. дальше
стр. 403.
23 Rigord. Gesta Philippi regis, § 75. P. 110.
24 Ambroise, v. 2385-4565, долго рассказывает о страданиях
христиан до прибытия Ричарда.
25 Обо всем, что следует см. Kessler U. Richard I Lowenherz...
S. 151.
26 Roger de Hoveden. Chronica, III, 113, Itinerarium, II, 8,
Ambroise, v. 4810.
27 Rigord. Gesta Philippi .regis, § 74. P. 109.
28 Ambroise, v. 4795.
6. Кипр и Акра
569
29 Ambroise, v". 4745-46, 4760.
30 Ambroise, v. 4945.
31 Об этих методах см. с осторожностью Lot F. L’art
militaire et les armees au Moyen Age en Europe et dans le
Proche-Orient. Paris, 1946, которого поправил Smail R. C. Cru¬
sading warfare (1097-1193). Cambridge, 1956, продолэженный
в Marshall C. Warfare in the latin east, 1192-1291; об осадах
см. Bradbury J. The medieval siege. Woodbridge, 1992; Rogers
R. Latin siege warfare in the twelfth century. Oxford, 1992;
о замках заморской земли см. Kennedy Н. Crusaders castles.
Cambridge, 1994.
32 Ambroise, v. 4693-4701.
33 Ambroise, v. 4819 по поводу Филиппа Августа, v. 4927 по
поводу Ричарда.
34 Об использовании мусульманами почтовых голубей во
время Первого крестового похода см. Edgington S. В. The
doves of war; the part played by carried pigeons in the crusades //
Autour de la premilre croisade / fid. Balard M. Paris, 1972.
P. 167-175.
35 Gesta Henrici, II, 174; Roger de Hoveden. Chronica, III,
114.
36 Об условиях сдачи Акры см. Gesta Henrici, II, 178; Roger
de Hoveden. Chronica, III, 120-121; несколько иные условия
приводит Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin / Trad. Massd H. Paris, 1977. P. 248.
37 Baha ad-Dtn // RHC. Hist. Or. III. P. 238-239. Франц,
пер: Gabrieli F. Chroniques arabes des croisades. Paris, 1977.
P. 248.
38 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 360,
382-383, особенно основываясь на Richard de Devizes. P. 46.
39 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 241.
40 Gesta Henrici, II, 171; Roger de Hoveden. Chronica, III,
114, Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
353-354.
41 Ambroise, v. 5245, пер. стр. 427.
42 Roger de Hoveden. Chronica, III, 123, Guillaume de New¬
burgh. Historia regum Anglicarum, 357.
43 Ambroise, v. 5257.
570
Примечания
44 См. дальше стр. 353.
45 Эта причина была уже замечена Guillaume de Newburgh.
Historia regum Anglicarum, 357.
46Gesta Henrici, II, 184; Raoul de Coggeshall. Chronicon
anglicanum, 34, Richard de Devizes, 48.
47 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 357.
48 Ambroise, v. 5305; Itinerarium, III, 22.
49 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 358.
50 Roger de Hoveden. Chronica, III, 123, 167; Guillaume de
Newburgh. Historia regum Anglicarum, 357.
51 Les chansons de Conon de Bethune / Ed. Wallenskold A.
Paris, 1921. P 6-7.
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
1 Rigord. Gesta Philippi regis, § 81. P. 116; Guillaume le
Breton. Gesta Philippi Augusti / Ed. Delaborde H. F. // CEuvres
de Rigord et de Guillaume le Breton. Paris, 1882. P. 118. Об
этом см. Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 247. См. также
ошибочное предположение продолжателя Гийома Тирского:
больной Филипп не мог оставить королевство без наследника
в момент, когда Ричард якобы сообщил ему (лживую) новость
о смерти его сына Людовика (La continuation de Guillaume de
Туг / Ed. Morgan M . R. Paris, 1982. P. 128-131).
2 Imad ad Din al-Isfahant. Conquete de la Syrie et de la Pa¬
lestine par Saladin. P. 309.
3 См. дальше стр. 460.
4 Ambroise, v. 5507; Itinerarium, IV, 4.
5 Ambroise, v. 5409; Gesta Henrici, II, 188; Roger de Hoveden.
Chronica, III, 127; Matthieu Paris, II, 374; Richard de Devizes. P.
47; Raoul de Diceto. Opera historica, 94.
6 Baha ad-Dtn // Gabrieli F. Chroniques arabes des croisades.
P. 249.
7 Imad ad Dtn al-IsfahanT. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin. P. 330-331.
8 Matthieu Paris, II, 378; Baha ad-Din // Gabrieli F. Chro¬
niques arabes des croisades. P. 252.
9 Ambroise, v. 4678.
7. Ричард против Саладина (1191-1192)
571
10 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin. P. 202, 381.
11 Ambroise, v. 5733-5748.
12 Смотри no этому поводу Flori J. Encore l’usage de la
lance... La technique du combat chevaleresque vers 1000 //
CCM, 31, 1988. P. 213-240; Flori J. Chevalerie chretienne et
cavalerie musulmane; deux conceptions du combat chevaleresque
vers 1000 // Le monde des heros dans la culture medievale,
(Wodan, vol. 35), 1994. P. 99-113 (переиздано в Croisade et
chevalerie, Leuven, 1998. P. 389-405).
13 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la Pales¬
tine par Saladin. P. 336-337. См. также тексты Бахи ад-Дина,
процитированые Джилингемом в Gillingham J. Richard Cceur
de Lion. P. 254.
14 Ambroise, v. 6059, Itinerarium, IV, 15; о подвигах Ричарда
см. стр. 382.
15 Ambroise, v. 6137, Itinerarium, IV, 17
16 Ambroise, v. 6647, Itinerarium, IV, 20. Об этом сражении
см. Smail R. C. Crusading Warfare (1097-1193). P. 161.
17 Ambroise, v. 6989.
18 Письмо переведено Дж. Джилингемом в Gillingham J.
Richard Cceur de Lion. P. 260.
19 La continuation de Guillaume de Туг. P. 134.
20 Ambroise, v. 7090, Itinerarium, IV, 28, Gesta Henrici, II,
192; Roger de Hoveden. Chronica, III, 133.
21 Baha ad-Din // Gabrieli F. Chroniques arabes des croisades.
P. 252-253.
22 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 196; Brundage J. A.
Richard Lion Heart. P. 149; Labande E.-R. Les filles d’Alienor
d’Aquitaine: etude comparative. P. 109-110.
23 Imad ad Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin. P. 349—351. Baha ad-Din // Gabrieli
F. Chroniques arabes des croisades. P. 256-257.
24 Ambroise, v. 7344.
25 Ambroise, v. 7680.
26 О секте ассассинов и их роли в этом деле см. Lewis В.
Les assassins, terrorisme et politique dans l’lslam mddidval.
Bruxelles, 1984. P. 34, 160.
572
Примечания
27 Ambroise, v. 9040.
28 Ambroise, v. 9433. Амбруаз описывает замешательство
Ричардо и реакцию в ответ на его решения.
29 Ambroise, v. 9480-9509.
30 Ambroise, v. 9675, перевод стр. 480.
31 Ambroise, v. 9843.
32 См. по этому поводу различные тексты в Pernoud R. Ri¬
chard CoEur de Lion. P. 187; Johnston R. C. The crusade and
death of Richard I. Oxford, 1961; Ambroise, v. 10089.
33 См. стр. 375.
34 Ambroise, v. 10152.
35 Ambroise, v. 11205.
36 См. стр. 429.
37 «Удовольствие, которое ему доставила эта новость, спо¬
собствовало спаду лихорадки*, пишет Девиз (Richard de Devi¬
zes, 75).
38 Roger de Hoveden. Chronica, III, 184-5; Raoul de Cogges-
hall. Chronicon anglicanum, 51-52; Matthieu Paris, II, 391-392.
39 Cm. Morabia A. Le gihad dans I’islam mddidval. Paris, 1993.
P. 204.
40 Об условиях этого перемирия см. Roger de Hoveden.
Chronica, III, 184-5; Raoul de Diceto. Opera historica, 105;
Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 377-78;
Ambroise, v. 11708.
41 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
377-78.
42 Jacques de Vitry. Historia orientalis / Ed. Bongars J. Paris,
1611. P. 122.
43 Richard de Devizes, 84. Арабские хронисты дают иное
объяснение этому событию. См. стр. 529.
8. Лев в клетке
1 День смерти Саладина установлен с точностью благодаря
Бахе ад-Дину, его приближенному (Baha ad-Dln // Gabrieli F.
Chroniques arabes des croisades. P. 272-273). По его сообще¬
нию, он умер 3 марта 1193 года, на одиннадцатый день болез¬
ни, которая началась 21 февраля 1193 года. Так что все ос¬
8. Лев в клетке
573
тальные предположения даты смерти (Pernoud R. Richard
Coeur de Lion. P. 279; Balard. Les croisades. Paris, 1988. P. 175)
являются неверными.
2 О переменах, ожидавших военно-монашеские ордена по¬
сле потери Святой Земли, защита которой была смыслом их
существования, см. Riley-Smith. The knights of St John in
Jerusalem and Cyprus (c. 1050-1310). London, 1967; Luttrell A.
The hospitallers in Cyprus, Rhodes, Greece and the West, 1291—
1440. London, Variorum, 1978; Luttrell A. Latin Greece, the
hospitallers and the crusades, 1291-1440. London, 1982;
Demurger A. Vie et mort de l’ordre de Temple. Paris, 1985.
P. 213; Forey A. J. The military orders from the 12th to the early
14th century. London, 1992. P. 204; Barber M. The new knigh¬
thood: a History of the orders of the Temple. Cambridge, 1994.
3 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 51-52;
Matthieu Paris, II, 391-392.
4 La continuation de Guillaume de Туг. P. 152.
5 Roger de Hoveden. Chronica, III, 233.
6 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 382.
7 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 52, Guillaume
de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 382, Matthieu Paris,
II, 392-395.
8 Об этих событиях и их толковании см. Kessler U. Richard I
Lowenherz. P. 256; Gillingham J. Richard Coeur de Lion. P. 296;
Pernoud R. Richard Coeur de Lion. P. 213
9 Roger de Hoveden. Chronica, III, 195; Rigord. Gesta Philippi
regis, § 88. P. 121; Guillaume de Newburgh. Historia regum
Anglicarum, 382.
10 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 52.
11 Matthieu Paris, II, 393.
12 Matthieu Paris, II, 392-395. Интересно, как Мэйнард мог
узнать об этой детали. Скорее всего речь идет о выдумке.
13 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 54.
14 Matthieu Paris, II, 392-395; Raoul de Coggeshall.
Chronicon anglicanum, 55.
15 Roger de Hoveden. Chronica, III, 186.
16 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 56: «...попро¬
сил прийти к нему герцога, пообещав сдаться ему лично».
574
Примечания
17 Ibid. Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
382
18 Ibid. P. 57.
19 Согласно Дицето, «окружив его гнусными стражниками,
он сделал его заключение еще более тягостным, нежели он
был бы тесно связан». Raoul de Diceto. Opera historica, 106;
Roger de Hoveden. Chronica, III, 194; Raoul de Coggeshall.
Chronicon anglicanum, 56-57; Matthieu Paris, II, 394.
20 Roger de Hoveden. Chronica, III, 276-277.
21 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 431;
Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 65; Raoul de
Diceto. Opera historica, II, 124. *
22 Matthieu Paris, II, 409.
23 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 401.
24 Даже Ригор (Rigord. Gesta Philippi regis, § 88. P. 120) по¬
рицает этот захват, который считает безнравственным и про¬
тиворечащим всяким правилам.
25 Rdcit d’un mdnestrel de Reims au treizifcme sifccle, § 80-81.
P. 43. Gillingham J. Some legends of Richard the Lionheart: their
development and their influence // Nelson J. L. Richard Cceur de
Lion in history and myth. London, 1992. P. 51-69.
26 Ibid. § 82. P. 44. В этом повествовании прослеживается
явное стремление повысить значимость жонглеров и мене¬
стрелей, равно как и призыв к щедрости со стороны
сеньоров.
27 Pernoud R. Richard Cceur de Lion. P. 220, Broughton B. The
legends of king Richard I Cceur de Lion. A study of sources and
variations to the year 1600. La Haye-Paris, 1966.
28 Roger de Hoveden. Chronica, III, 195.
29 Roger de Hoveden. Chronica, III, 204..
30 Roger de Hoveden. Chronica, III, 196
31 Matthieu Paris, II, 401.
32 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 58.
33 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 57; Matthieu
Paris, II, 396.
34 Richard de Devizes, 80.
35 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 58.
8. Лев в клетке
575
36 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 60; Matthieu
Paris, II, 398; Raoul de Diceto. Opera historica, II, 110.
37 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 60, Guillaume
de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 398, Roger de
Hoveden. Chronica, III, 209.
38 О реакции населения на новые налоги см. стр. 347.
39 Roger de Hoveden. Chronica, III, 214-215.
40 Roger de Hoveden. Chronica, III, 224; Matthieu Paris, II, 46;
Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 367;
Gervais de Canterbury. Opera historica, I, 529. См no этому по¬
воду Powicke F. M. The Lx>ss of Normandy (1189-1204). P. 91.
41 Baldwin J. W. Philippe Auguste et son gouvernement. P.
117; Baldwin J. W. Les langages de l’amour dans la France de
Philippe Auguste. P. 13, 39, 128.
42 Вес P. La lyrique Frangaise au Moyen Age, ХП-ХШ sifccle.
Paris, 1978, T. II. P. 124-125. См. исследование Archibald J. K.
La chanson de la captivitd du roi Richard // CCM, 1, 1974.
P. 149-158.
43 Labande E. R. Pour une image vdridique d’Alidnor
d’Aquinaine. P. 175-234, 221.
44 HF 19. P. 277. Я воспользовался переводом P. Перну:
Pernoud R. АПёпог d’Aquitaine. P. 310. Есть перевод того же
автора с незначительными изменениями; Pernoud R. Richard
Cceur de Lion. P. 224. Частичный перевод в Labande E. R. Pour
une image vdridique d’Alidnor d’Aquinaineio P. 222.
45 Petit-Dutaillis Ch. La monarchic fdodale en France et
Angleterre, X-XIII sifccles. Paris, 1971. P. 142
46 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 110.
47 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 60.
48 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 390.
49 Roger de Hoveden. Chronica, III, 226.
50 Roger de Hoveden. Chronica, III, 225.
51 Roger de Hoveden. Chronica, III, 229.
52 Roger de Hoveden. Chronica, III, 231-232.
53 Roger de Hoveden. Chronica, III, 202.
54 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
404-405.
55 Roger de Hoveden. Chronica, III, 216-217.
576
Примечания
9. Ричард против Филиппа Августа
(1194-1198)
1 Roger de Hoveden. Chronica, III, 235-237.
2 Об этом аспекте см. Poole A. L. Richard the First’s alliances
with the german princes in 1194 // Studies in medieval history
presented to F. M. Powicke. Oxford, 1948. P. 90.
3 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 316-317; Kessler U.
Richard I Lowenherz... S. 307.
4 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 62-65.
5 Raoul de Diceto. Opera historica, 114.
6 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 324-326.
7 Roger de Hoveden. Chronica, III, 239-240; Raoul de Cogges¬
hall. Chronicon anglicanum, 63.
8 О смысле этих наказаний и о судьбе восставших см.
Strickland М. War and chivalry. Р. 204, 231.
9 Roger de Hoveden. Chronica, III, 240; Raoul de Coggeshall.
Chronicon anglicanum, 63.
10 Roger de Hoveden. Chronica, III, 249.
11 Roger de Hoveden. Chronica, III, 228.
12 «Пришел Господь всемогущий, пусть король Франции
убирается!», Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 10429-
10452.
13 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 10380-10392,
10409-10413.
14 Roger de Hoveden. Chronica, III, 252; Guillaume de New¬
burgh. Historia regum Anglicarum, 424.
15 Roger de Hoveden. Chronica, III, 252.
16 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
418-419.
17 Matthieu Paris, II, 405.
18Rigord. Gesta Philippi regis, § 96. P. 127; Roger de
Hoveden. Chronica, III, 252; Raoul de Diceto. Opera historica, II,
115; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 418.
19 Roger de Hoveden. Chronica, III, 252-253; Raoul de Diceto.
Opera historica, II, 114; Guillaume de Newburgh. Historia regum
Anglicarum, 419.
9. Ричард против Филиппа Августа (1194-1198)
577
20 Roger de Hoveden. Chronica, III, 255-256; Raoul de Diceto.
Opera historica, II, 117-119.
21 Rigord. Gesta Philippi regis, § 100. P. 129.
22 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 117; Guillaume le
Breton. Gesta Philippi Augusti. P. 196, указывают на потерю
королевской печати и многих хартий и налоговых документов.
Гийом Бретонский добавляет, что эта потеря потребовала вос¬
становления потерянных документов под руководством шам-
беллана Готье Молодого. Битва при Фретевале, таким обра¬
зом, находится у истоков создания Королевского архива. См.
об этом Baldwin J. W. Philippe Auguste et son gouvernement.
P. 126, 515.
23 Pernoud R. Richard Cceur de Lion. P. 238. Об утрате доме-
ниальных. документов при Фретевале см. Bisson Т. N. Les
comptes des domaines au temps de Phillipe Auguste, essai com-
paratif // La France de Philippe Auguste. Le temps de mutati¬
ons. Paris, 1982. P. 525.
24 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 10668-10676.
25 Roger de Hoveden. Chronica, III, 257; Raoul de Diceto. Ope¬
ra historica, II, 117.
26 Rigord. Gesta Philippi regis, § 104. P. 130.
27 Roger de Hoveden. Chronica, III, 257-259.
28 Roger de Hoveden. Chronica, III, 276.
29 Rigord. Gesta Philippi regis, § 102. P. 130-131; Roger de
Hoveden. Chronica, III, 301.
30 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
445-455; Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 70.
31 Rigord. Gesta Philippi regis, § 103. P. 131; Guillaume le
Breton. Gesta Philippi Augusti, 78. P. 198.
32 Matthieu Paris, II, 410.
33 Roger de Hoveden. Chronica, III, 269; Raoul de Diceto.
Opera historica, II, 123; Matthieu Paris, II, 410.
34 Cm. Contamine, La guerre au Moyen Age, Paris, 1980.
P. 182.
35 Roger de Hoveden. Chronica, III, 262, III, 287.
36 Roger de Hoveden. Chronica, III, 268, Raoul de Diceto. Ope¬
ra historica, 121.
37 Roger de Hoveden. Chronica, III, 300.
19-Ж.Флори
578
Примечания
38 Roger de Hoveden. Chronica, III, 302.
39 Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 338-'-341.
40 Rigord. Gesta Philippi regis, § 104. P. 133; Roger de
Hoveden. Chronica, III, 300; Raoul de Diceto. Opera historica, II,
115; Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
455-456.
41 Rigord. Gesta Philippi regis, § 104. P. 133.
42 Rigord. Gesta Philippi regis, § 107. P. 132; Guillaume de
Newburgh. Historia regum Anglicarum, 460.
43 Rigord. Gesta Philippi regis, § 108, P.. 132; Roger de
Hoveden. Chronica, IV, 3; Guillaume de Newburgh. Historia re¬
gum Anglicarum, 462; Matthieu Paris, II, 416.
44 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 5.
45 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 7.
46 О методах войны той эпохи см. дальше на стр. 292.
47 Rigord. Gesta Philippi regis, § 113, 115. P. 136-137; Roger
de Hoveden. Chronica, IV, 4—5; Guillaume de Newburgh.
Historia regum Anglicarum, 483 не говорит о взятии Вьерзона
и в разрыве перемирия обвиняет Филиппа.
48 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 14; Guillaume de
Newburgh. Historia regum Anglicarum, 487 и 500.
49Giraud le Cambrien. De principis Instructione, III, 25.
P. 289-290. О важности и стоимости Шато-Гайяра см. Gillin¬
gham J. Richard Cceur de Lion. P. 350.
50 Rigord. Gesta Philippi regis, § 141. P. 158.
51 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 13; см. стр. 240.
52 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 491.
53 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 19; Guillaume de New¬
burgh. Historia regum Anglicarum, 491; Matthieu Paris, II, 440.
54 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 10688-10810.
Rigord. Gesta Philippi regis, § 115. P. 139
55 О неоднозначном значении слова bachelor см. Flori J.
Qu’est que-ce qu'un bacheler? // Romania, 96, 1975. P. 290-
314.
56 Histoire de Guillaume de Mardchal.
57 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 16, 21-23; Raoul de
Diceto. Opera historica, II, 152, Histoire de Guillaume de Магё-
chal, v. 11265. Филипп будет окончательно освобожден за
19-2
10. Смерть льва
579
10 000 марок серебром. Это дело не излечит его от жажды
войны.
58 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum,
493-494.
59 Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum, 491;
Matthieu Paris, II, 441.
60 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 20.
61 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 39.
62 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 83; Raoul de
Diceto. Opera historica, II, 163-164; Roger de Hoveden.
Chronica, IV, 54.
63 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 55.
64 Rigord. Gesta Philippi regis, § 122. P. 140, § 121. P. 140.
65 Rigord. Gesta Philippi regis, § 120. P. 139. Об атмосфере
чудес накануне крестового похода см. Flori J. Pierre Termite et
la premifcre croisade. P. 227.
66 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 11603.
10. Смерть льва
1 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 11625-26.
2 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 40-41.
3 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 11671-11688.
4 Bertran de Born / Ed. G. Gouiran, № 35. P. 703.
5 По поводу см. Miquel A. Ousama, un prince syrien face aux
croises. P. 135.
6 О военной хирургии см. Peterson L. Military surgery:
knights, sergeants and Raimon of Avignon’s version of the
chirurgia of Roger of Salerno (1180-1209)//The ideals and
practice of medieval knighthood II (Papers from the third
strawberry hill conference 1986) / Ed. Harper-Bill C. Hatver R.
1990, P. 117-146.
7 Некоторые источники, особенно поздние, утверждают, что
он бы выжил, если бы прислушался к советам врачей, особен¬
но если бы он воздержался от сексуальных связей: см. Raoul
de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 96; Guillaume le Breton.
Philippidos, V, 5, v. 600-605; Rdcits d’un mdnestrel de Reims au
treizifcme sifccle / £d. N. De Waiily. Paris, 1876. P. 69-70;
19 •
580
Примечания
Chronique of Walter of Guiseborough / Ed. Rothwell. London,
1957. P. 142.
8 Гийом Маршал позже не преминет повести себя в соотве-
ствии с этой идеологической схеме в церемонии, описанной
Дж. Дюби. См. Duby G. Guillaume le Mardchal ou le meilleur
chevalier, P. 24.
9 Эта хартия, которую подписали Алиенора, Петр Капуан-
ский, Берангария и Ги де Туар, была издана и переведена
А. Перье. Perrier A. De nouvelles precisions sur la mort de Ri¬
chard Cceur de Lion // Bulletin de la Socidtd archdologique et
historique de Limousin. T. LXXXVII, 1958. P. 50
10 Gillingham J. Richard the Lionheart. London, 1978;
Gillingham J. The unromantic death of Richard Cceur de
Lion // Speculum, 54, 1979. P. 18-41.
11 Arbellot F. La verite sur la mort de Richard Cceur de
Lion // Bulletin de la Socidtd archdologique et historique de
Limousin. T. XXVI, 1878.
12 Perrier A. De nouvelles prdcisions sur la mort de Richard
Cceur de Lion. 38-50.
13 Gervais de Canterbury. Opera historica, 592-593.
14 Guillaume Ге Breton. Philippidos, 520.
15 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 82-84.
16 Guillaume de Tudele. Chanson de la croisade albigeoise /
fid. Martin-Chabot E. Paris, 1960. T. I, P. 40.
17 Gillingham J. The unromantic death of Richard Cceur de
Lion. P. 18-41.
18 Norgate K. England under the Angevin kings.T. II. P. 381;
Norgate K. Richard the Lion Heart. 324.
19 Cartellieri A. Philipp II August. KOnigvon Frankreich. T. III.
S. 207.
20 Richard A. Histoire des comtes de Poitou, 778-1204.
P. 321.
21 Gillingham J. The life et time of Richard I. London, 1973.
P. 212.
22 Brundage, Richard Lion Heart. P. 237.
23 Choffel. Richard Cceur de Lion. P. 255.
24 Pemoud R. Richard Cceur de Lion. P. 249.
19-4
10. Смерть льва
581
25 См., в частности, Gillingham J. The art of kingship:
Richard, 1189-1199 // History Today, april 1985. P. 17-83.
26 Rigord. Gesta Philippi regis, § 126. P. 144.
27 Guillaume le Breton., Gesta Philippi Augusti. P. 204.
28 Guillaume Ie Breton. Philippidos, v. 491.
29 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 82-83.
30 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 83. Я цитирую здесь, не¬
смотря на относительную неточность, поэтический перевод
аббата Арбело.
31 Roger de Hoveden. Chronica, IV, 83.
32 Ibid. IV, 84.
33 О ценности этого свидетельства см. Powicke М. Roger о!
Wendover and Coggeshall chronicles // English historical re¬
view, 1906. P. 286-296.
34 Или «отрицая это*.
35 Автор ошибочно говорит «7 апреля», все остальные хро¬
нисты указывают 6 или 8 апреля. Автор сам подтверждает эту
дату, говоря, что Ричард умер на одиннадцатый день после ра¬
нения, полученного 26 марта, что приходится на 6 апреля.
36 Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum, 94-96.
37 Adam de d’Eynsham. Magna vita sancti Hugonis / Ed.
Douie D. L„ Farmer H. Edinburg, 1962. T. II. P. 130.
38 Histoire de Guillaume de Mardchal, v. 11751-11768.
39 Raoul de Diceto. Opera historica, II, 166.
40 Matthieu Paris, II, 451.
41 Cm. Gillingham J. The unromantic death ol Richard Cceur de
Lion. P. 174.
42 Chronique de Saint-Martial de Limoges / £d. Duplfcs-Agier.
Paris, 1874. P. 66.
43 GeoIIroi de Vigeois. Chronica Gaufredi. T. II. P. 137.
44 Arbellot F. La verite sur la mort de Richard Cceur de Lion.
P. 7-8, 61-64, Gillingham J. The life et time of Richard I.
P 168.
45 Латинский текст в Labbe Ph. Novae bibliothecae manu-
scriptorum librorum. T. II. P. 342; Gillingham J. Richard Cceur de
Lion. P. 167-168.
46 Gillingham J. The unromantic death of Richard Cceur de
Lion. P. 178, Gillingham J. Richard Cceur de Lion. P. 46.
582
Примечания
11. Образ Ричарда и рыцарства
1 Newburgh, 280, насчет Генриха II см. Coggeshall, 25.
2 Coggeshall, 93-94.
3 См. об этом аспекте Diceto, 106; Coggeshall, 56-57; Ма-
thieu Paris, II, 395-396.
4 Giraud Ie Cambrien. De principis instructoine, 313-314.
5 Ibid, III, 30.
6 Mathieu Paris, II, 452-453. Я использую здесь перевод
A. Huillard-BrehoIIes, op. cit., II. P. 301 sq. Несколько отличный
перевод можно найти в Arbellot F., op. cit., р. 49 sq. Тот же ав¬
тор приводит и переводит другие эпитафии и комментарии
к смерти короля.
7 Gilllingem J. La ddcennie ddcisive: Ies anndes 1190-1203
dans Ie rfcgne de Philipp August // Revue historique, 266, 1981.
P. 311-337; Gillingham J. Richard Cceur de Lion. Paris, 1996.
P. 371. См. эту точку зрения Baldwin J. Philippe Auguste.
Paris, 1991. P. 34 sq., 49 sq.; Nortier M., Baldwin J. Contribu¬
tion h I'dtude des finances de Philippe Auguste // Bibliothfcque
de 1'Ecole des Chartes, 138, 1980. P. 5-33 ; Holt J.-C. The loss of
Normandy and royal finance // Gillingham J., Holt J.-C. (ed).
War and Government in the Middle Ages // Essays in Honour of
J. O. Prestwich. Cambridge, 1984. P. 65-85.
8 Pastoureau M. Traitd d’hdraldique. Paris, 1993.
9 Jones G. F. Grim to your Foes and Kind to your
friends // Studia Neophilalogica, 34, 1962. P. 91-103.
10 Jean de Marmoutier. Historia Gaufredi ducis / Ed. L. Hal-
pen. Chroniques des comptes d’Anjou et des seigneurs
d’Amboise. Paris, 1913. P. 180.
11 Gesta Henrici, I, 42.
12 Ambroise, v. 11526-27; Itinerarium, VI, 22.
13 «Scripsit B. Iterii feria sexta vigilia S[anct]i Johannis Bap-
tistae quod ipso anno obiit Ricardus cognominatus Cor Leonis...»,
текст приведен в: Arbellot F., op. cit. P. 61.
14 Ambroise, v. 2310.
15 «Unde et unus dictus est agnus a Grifonibus, alter leonis no¬
men accepit*. Devizes. P. 17.
11. Образ Ричарда и рыцарства
583
16 «Et sicut rebellibus leo fuit imperterritus, sic modestis agnus
fuit mansuetus, leo superandis, agnus superatis». Mattieu Paris,
II, 387-389.
17 Mattieu Paris, III, 216-217.
18 Der mittelenglische Verscronam uber Richard Lflwenherz /
Red. K. Brunner. Wien, 1913. P. 880-1100. Prestwich J. O. Ri¬
chard Cceur de Lion: Rex Rellicous // Nelson J. L. Richard Cceur
de Lion in History and Myth. London, 1992. P. 1 sq., а также
Gillingham J. Some Legends of Richard the Lionheart: their
Development and the ir Influence, ibid. P. 51-69, который под¬
черкивает, что эта легенда была еще популярна в XVI веке,
так как Шекспир использовал ее в Fangjohn, акт I, сцена I.
19 Coggeshall, 45: «hostes in plateis glomeratos, velut leo
ferocissimus, invadendo prosternit, prostratos interficit ».
20 Bertran de Born / Ed. G. Gouiran, 615.
21 Cp. Norgate, Richard the Lion Heart. London, 1924. P. 321.
22 Lepage Y.-G. Richard Cceur de Lion et la podsie lyrique //Et
c'est la fin pour quoy sommes ensemble (Hommage h Jean
Dufoumet). Paris, 1993, II. P. 893-910.
23 См. эту точку зрения Flori J. L’id6ologie aristocratique
dans Aiol // Cahiers de civilisation m6di6val, 27, 1984.
P. 359-365; и ранее Flori J. Noblesse, chevalerie et id6ologie
aristocratique en France d'oTl (Xle-XIIF sifccle), op. cit.
P. 349-382.
24 Mathieu Paris, III, 213: «quia, cum esset visu quasi specio-
sissimus hominum, quandoque tamen terribilis videbatur».
25 Речь идет о письме, которое Pierre de Blois, Opera omnia,
ed. J. A., Giles, Oxford, 1846-1847, I, 293; письмо 14; ibid, 50;
письмо 41, ibid. P. 125, и выдержка из диалога с аббатом де
Бонневалем, ibid., vol. III. Р. 289 sq. Для этого последнего про¬
изведения можно посоветовать воспользоваться новейшим из¬
данием Pierre de Blois. Dialogus inter regem Henricum secun¬
dum et abbatem Bonevallis, переизданное сочинение Пьера до
Блуа / Ed. et prdsentation par R. В. C. Huygens // Revue Ьё-
nddictine, 68, 1958, 1-2. P. 87-112.
26 Petit-Dutaillis, 110.
27 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, III, 8.
28 Newburgh, 306.
584
Примечания
29 Coggeshall, 93.
30Geoffroy de Vinsauf. Nova poetria, 251. Текст приведен
в: Arbellot F op. cit. P. 251. О поэмах, приписываемых этому
автору см. Faral Е. Les arts роё^иев du ХИе et du ХШе sifecle.
Paris, 1924. P. 197-262, P. 18-27
31 Ambroise, 1607; Itinerarium, II, 33.
32 Правда, с некоторым окрасом государственной службы.
См. Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen Age. Paris, 1998.
P. 64.
33 О смысле латинских терминов относительно рыцарства
и развития его значения см. Van Winter J.-M. Cingulum militiae.
Schwertleite en miles terminologie als spiegel van veranderend
menselijk gedrag // Tijdschrift voor Rechtsgeschiedenis, 1976.
P. 1-92; Flori J. Les origines de I'adoubement chevaleresque:
dtude des remises d'armes dans les chroniques et annales latines
du IXе au XIIIе sifccle //Traditio, 35, 1979, 1. P. 209-272; Flori J.
Principes et milites chez Guillaume de Poitiers, ё1Ые sdmantique
et iddologique // Revue beige de philologie et d'histoire, 64,
1986, 2. P. 217-233; Flori J. Lexicologie et socidtd; les ddnomi-
nations des milites normands d'ltalie chez Geoffroy Malater-
ra // H. БёЬах (€d.). Les 5оаё1ёз n^ridionales й I'Sge fiodal
(Espagne, Italie et sud de la France) // Hommage й Pierre
Bonnassie. Toulouse, 1999. P 271-278.
34 Это, как мне кажется, обратное развитие того, что описы¬
вает Gougenheim G. De chevalier й chevalier. Paris, 1949.
P 117-126.
35 Об учениях терминов на старофранцузском относительно
рыцарства см. Flori J. La notion de chevalerie dans les chansons
de geste du XII sifccle. Etude historique de vocabulaire // Le
Moyen Age, 81, 1975, 2. P 211-244; 3/4. P. 407-444; Flori J.
Sdmantique et socidtd гт^!ёуа1е: le verbe adouber et son
dvolution au XHe sifccle // Annales E.S.C, 31, 1976. P. 915—
940; Flori J. Les ёсиует dans la ПОёгаШге fran^aise du XHe
sifecle; pour une lexicologie de la 8оаё1ё mddidvale // Et c'est la
fin pour quoy sommes ensemble (Hommage Й Jean Dufoumet)
Paris, 1993, II. P 579-591.
36 См., в частности, Burgess, G. S., The term «chivalerie» in
the 12th French century // Medieval codicology, iconography,
11. Образ Ричарда и рыцарства
585
literature and translation / Ed. P. R. Monks and D. D. R. Owen.
Leiden, 1994. P 343-358. Flori J. La notion de chevalerie dans
les romans de Chrdtien de Troyes // Romania, 114, 1996, 3-4.
P. 289-315.
37 См. эту точку зрения Flori J. Encore I’usage de la lance...
La technique du combat chevaleresque vers 1100. Cahiers de ci¬
vilisation mddidval, 31, 1988, 3. P. 213-240.
38 Обо всех этих точках зрения см. Flori J. Chevaliers et
chevalerie au Moyen Age. Paris, 1998, 89. P. 109.
39 См. об этой точке зрения собранные иллюстрации и ком¬
ментарии Flori J. Brfcve histoire de la chevalerie, Gavaudum,
1998. См. также несколько важных исправлений, объемное
иконографическое досье, собранное Viollet-le-Duc Е. Diction-
naire raisonnd du mobilier fran$ais de I’dpoque carolingienne
& la Renaissance. Paris, 1874, переиздание: Viollet-le-Duc. Ency-
clopddie mddidvale. T. II: Architecture et mobilier, Tours, 1996.
40 OusSma Ibn Munqidh. Des enseignements de la vie, trad.
Miquel, Paris, 1983. См. также A. Miquel. Ous9ma, un prince
syrien lace aux croisds. Paris, 1986. P. 26.
41 См. эти точки зрения Gaier. G. Armes et combats dans
I’unevers medieval. Bruxelles, 1995; Gaier C. L'armement
chevaleresque au Moyen Age (IXe au XVe sifccle) // Cha-
teaux-chevaliers en Hainaut au Moyen Age. Bruxelles, 1995.
P. 199-214; Gaier C. L'dvolution de l'armement individuel en
Occident aux Xlle et XHIe sifecles // Rey-Delqud M. (dd.). Les
croisades. L'Orient et 1'Occident d'Urbain II 9 saint Louis,
1096-1270. Milano, 1997. P. 209-213.
42 Histoire de Guillaume le Mardchal, 3104.
43 С осторожностью можно отметить критическое замеча¬
ние Legge М. D. Osbercs Doublez, the description of armour in
the twelfth century chansons de geste // Socidtd Rencesvals.
Proceedings of the Fifth International СопГёгепсе. Oxford, 1970.
P. 132-142. Adalbdron de Laon. Carmen ad Rodbertum regem /
Ed. et trad. C. Carozzi. Paris, 1979. P. 10, говорил уже о коль¬
чуге с тройными звеньями (lorica triplex).
44 Я соглашусь в этом плане, по крайней мере для этого
века, с Barbero A. L’aristocrazia nella societa francese del
medioevoK) Bolonge, 1987, 70.
586
Примечания
45 Cf. Van Winter. Uxorem de militari ordine sibi imparem.
1967. P. 113-124.
46 Flori J. Noblesse, chevalerie et iddologie aristjcratique en
France d’oil, XI-XIII. P. 349-382.
47 Histoire de Guillaume le Marechal, v. 2637-2642.
48 Flori J. Qu'est-ce qu'un bacheler? // Romania, 96, 1975.
P. 290-314.
49 Rdcits d’un mdnestrel de Reims au XIII sidcle / Ed. Natalis
de Wailly, Paris, 1876, § 27. P. 13-14.
50 Ibid., § 132.
51 Gaucelm Faidit / Ed. Mouzat, Les podmes de Gaucelm
Faidit, troubadour de XII sidcle. Paris, 1965, № 50. О смерти Ри¬
чарда: «Fortz chausa, es que tot la major dan». P. 415, nep.
P. 423. Поэма написана вскоре после смерти Ричарда, по¬
скольку автор не упоминает, кто был его преемником.
12. Мнимое рыцарство до Ричарда
1 Dubi, G, Les trois ordres ou 1’imaginaire du fdodalisme. Paris,
1978.
2Abbon de Fleury, Apogeticus ad Hugonem et Rodbertum
reges Francorum, PL 139, 464.
3 О происхождении схемы см. Ortigues, F., L’dlaboration de
la thdorie des ordres chez Haymon d’Auxerre, Francia, 14, 1986,
26-43. Iogna-Prat D. Le "baptSme" du schdma des trois ordres
fonctionnels: I'apport de Гёсо1е d'Auxerre dans la seconde moitid
du IXе sifccle // Annales ESC, 1986. P. 101-126.
4 Abbon de Saint-Germain, Sermones, red. U. Onnerfors. Abbo
von Saint-Germain-des-Prfcs 22 Predignet // KritischeAusgabe
und Kommentar (Lateinische Sprache und Literatur des
Mittelalters, Bd. 16). Франкфурт-Берн-Нью Йорк-Нанси, 1985,
стр. 65, И, 113.
5 Здесь речь идет об общем изложении. О дебатах, которые
разгорелись между историками по поводу толкования предпи¬
саний Богом мира см. Flori J. Chevaliers et chevalerie du Moyen
Age. Paris, 1998. P. 181.
6 Adalberon de Laon, Carmen ad Rodbertum regen / fid. et
trad. C. Carozzi. Paris, 1979. P. 21.
12. Мнимое рыцарство до Ричарда
587
7 Adalberon de Laon, ibid. P. 23.
8 Bernard de Clairvaux, De laude novae militae, 10, 6d. et trad.
P. Y. Emery, Paris, 1990, 77. Формулировка, правда, несколько
преувеличенная, как, впрочем, и все аргументы Бернара.
9 Об этом спорном вопросе см. Riley Smith. Death of the first
crusade. Edimburg, 1984. P. 14-31; Cowdrey H. E. J. Martyr¬
dom and the first crusade // Crusade and Seulement / Ed. P.
W. Edbury. Cardiff, 1985. P. 47-56; Flori J. Mort et martyre des
guerriers, v. 1100; I’exemple de la premifcre croisade // Cahiers
de civilisation m6di6vale, 34, 1991, 2. P. 121-139.
10 Flori, J., Croisade et chevalerie; convergence iddologique ou
rupture? // Femmes, Mariages, Lignages (XIIe-XHIe sifccle),
M61anges offerts h Georges Duby (coll. Bibliothlque du M.A.).
Bruxelles, 1992. P. 157-176.
11 Raoul de Caen. Gesta Tancredi, HRC Hist. Occ. Ill, P. 603-
620.
12 См. эту точку зрения Robinson I. S. The papacy,
1073-1198 // Continuity and innovation. Cambridge, 1990.
13 См., например, Evergates Th. Historiography and sociology
in early feudal society: the case of Hariulf and die milites of
Saint-Riquier. Viator, 6, 1975, 35-49.
14 Semmler J. Facti sunt milites domni Hdebrandi omnibus...
in stuporem // Dos Ritterbild in Mittelalter und Renaissance.
Diisseldorf, 1985. P. 11-36.
15 Изучение этого ритуала у Flori J. A propos de
I'adoubement des chevaliers au Xle sifecle: le prttendu Pontifical
de Reims et Yordo ad armandum de Cambrai. Friihmittelalter-
liche Studien, 19, 1985. P. 330-349.
16 См. эту точку зрения Flori J. Chevalerie et liturgie remise
des armes et vocabulaire chevaleresque dans les sources
liturgiques du IXе au XlVe sifccle // Le Moyen Age, 84, 1978.
P. 247-278; 3/4. P. 409-442; Flori J. Du nouveau sur I'adoube¬
ment des chevaliers, (Xle-XIIe s.) // Le Moyen Age, 91, 1985.
P. 201-226; Flori J. Les origines de I'adoubement chevaleresque:
6tude des remises d'armes dans les chroniques et annales latines
du IXe au XlVe sifccle // Traditio, 35, 1979, 1. P. 209-272. Я в
основном придерживаюсь своей точки зрения, несмотря на
(слишком) критические замечания Barth6l6my D. Note sur
588
Примечания
I’adoubement dans la France des XIе et Xlle sifccles // Les 9ges
de la vie au Moyen Age. Paris, 1992. P. 108-117.
17 См. эту точку зрения Flori J. Eglise et chevalerie au XII
si6cle. W. Spiewok, 1996. P. 47-69
18 Flori J. La chevalerie selon Jean de Salisbury, 77, 1982.
P. 35-77.
19 Jean de Salisbury, Policraticus / Ed. Webb. London, 1909,
IV, 7. P. 258, VIII, 17. P. 345.
20 Ibid. IV, 3. P. 239.
21 Ibid, VI, 10. P. 25. Несмотря на свою краткость, это одно
из самых ясных доказательств, касающихся церемонии посвя¬
щения в рыцари в XII веке.
22 Jean de Salisbury, Policraticus, VI, 8, 23.
23 Jean de Salisbury; ibid.
24 См. эту точку зрения Batany, J., Du bellator au chevalier
dans Ie schema des trois ordres; dtude sdmantique // Actes du
101 e congrls national des socidtds savantes. Lille, 1976, Paris,
1978, 23-34; Flori J. L'iddologie du glaive; prdhistoire de la
chevalerie. Genfcve, 1983. P. 158.
25 Etienne de Fougfcres, Le livres des manifcres, dd. Lodge,
Genfcve, 1979, 289, 325, 457.
26 Ibid., v. 673-676
27 Ibid, v. 585-588
28 Ibid, v. 589, отметим мимоходом, что здесь речь идет
только о матери, которая передает юридический статус. Ниче¬
го не говорит о мужском потомстве; в частности он не упоми¬
нает о необходимости иметь «благородного» отца или рыцаря.
29 Именно так можно различить сословие богачей и бедня¬
ков, стариков и молодых, женатых и холостых. См. на этот
счет Batany, Abbon de Fleury, et les thdories (les structures
sociales vers I'an mil // Etudes ligdriennes d'histoire et
d'archdologie mddidvales. 1975. P. 9-18; Batany J., Contamine
Ph„ Guende B., Le Goff J. Plan pour I'histoire du vocabulaire
social de I'Occident mddidval // Ordres et classes. Colloque
d’histoire sociale de Saint-Cloud. Paris, 1973. P. 87-92.
30 Etienne de Foug&res, 649-652.
31 Ibid., 621-622. На самом деле, надо было изгнать из со¬
словия вероломных рыцарей, предавших свое дело; отрезать
12. Мнимое рыцарство до Ричарда
589
их шпоры и выгнать из рыцарства. Здесь речь идет о самом
давнем и самом ясном намеке на возможную «деградацию»
рыцарей.
32 Ibid., 617-620. Отметим двусмысленный характер выра¬
жения «люди Христа». Идет ли здесь речь только о духовенст¬
ве или о всем христианском обществе в целом?
33 Pierre de Blois, Lettre h I’archidiacre, Epistola, 94, PL 207.
Дальше он сожалеет, как и Бернар Кпервоский и Иоанн Сол-
сберийский, о «праздности» рыцарей, об украшениях их ору¬
жия, об их играх.
34 Идет ли здесь речь о всех рыцарях? Отметим мимоходом,
что племянники архидьякона поступили в militia благодаря
Бетюну, но мы не можем исключать возможности, что речь
идет об одной жалобе одного священнослужителя на церков¬
ных milites, не соблюдающих верность своей специфической
миссии защиты Церкви, равно как и о всех рыцарях или же по
крайней мере о рыцарях, церкви, их пригласившей.
35 Helinard de Froidmont De bono regimine principis, 23, PL
212. P. 743-44.
36 Helinard de Froidmont, 744. Этот новый элемент акценти¬
рует внимание на религиозном характере посвящения и уве¬
личивает моральные обязательства перед церковью.
37 Le moniage Guillaume / Ed W. Cloetta. Paris, 1896. P. 640.
38 Cp. Aspremont, 5915. Ed L. Blandin, Paris, 1970. Это дока¬
зательство того, что рыцари признавали существование ры¬
царского ордена в мусульманских странах как ответ христиан¬
скому миру.
39 Автор не известен, пер. ВгёЫег, Histoire anonyme de ia
ргегшёге croisade, Paris, 1964 (1924). P. 51. См. также Guibert
de Nogent, III, 11. Dei gesta per Francos / Ed. R. В. C.
Huygens, CCCM 127A. Turnhout, 1996, или RHC Hist. Occ. IV.
P. 162.
40 To же обвинение у Joinville, Vie de Saint Louis, dd.
Monfrin, Paris, 1995, § 196, P. 96-97.
41 См. эту точку зрения Tolan J. V. Mirror of Chivalry: Salah
Al Din in the Mddidval European Imagination // Images ofthe
Other. Europe and the Muslim World before 1700 / Ed. D. R.
Blanks dd. // Cairo Papers in Social Science, vol. XIX, 2, 1996.
590
Примечания.
Р. 7-38; Gillingham J. Some Legends of Richard the Lionheart:
their Development and their Influence // Nelson J. L. Richard
Cceur de Lion in History and Myth. London, 1992. P. 51-69.
42 Rdcits d’un mdnestrel de Reims / Ed. Natalis de Wailly,
Paris, 1876, 4. Саладину было в то время около десяти лет.
43 Tolan J. Mirror of the chivalry, op. cit., P. 32. При дворе
Саладина это отсутствие не очень удивительно.
44 Ordene de chevalerie / Ed. Busby, Amsterdam, 1983. Cm.
эту точку зрения Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen
Age. Paris, 1998. P. 215.
45 Нет уверенности в том, что выражение не намекает на
моральное «героическое» поведение, на выполнение предло¬
женной всем христианам добродетели, скорее, чем на подвиги
рыцарей.
46 Об этом понятии у рыцарства см. Aurell М. Chevaliers et
chevalerie chez Raymond Lulle. 1987. P. 141-168.
47 См. эту точку зрения Baumgartner E. Remarques sur la
prose de Lancelot // Romania, 105, 1984. P. 1-15. Frappier.
L'institution de Lancelot dans le Lancelot en Prose // Mdlanges
Hoeffher. Paris, 1949. P. 263-278.
48 Lancelot du lac / Ed. Kennedy. Paris, 1991. P. 405. См. эту
точку зрения Flori J. L'dpde de Lancelot. Adoubement et idd-
ologie au ddbut du XHIe sifecle // Lancelot/Lanzelet. Hier et
aujourd'hui, (Mdlanges offerts £ Alexandre Micha, Wodan 51).
Paris, 1995. P. 147-156.
49 Flori J. Eglise et chevalerie au XII sidcle // Les ordres
militaires au Moyen Age / Ed. D. Buschinger. W. Spiewok //
Wodan, n° 67, 1996. P. 47-69; Frappier J. Le Graal et la che¬
valerie // Romania, 75, 1954. P. 165-210, перепечатка Autour
du Graal. Genfeve, Droz, 1977. P. 89-128; Frappier J. Le graal et
ses feux divergents // Romance Philology, 1971. P. 373-440.
50 Cp. Flori J. Pour une histoire de la chevalerie : l’adoubement
chez Chrdtien de Troyes .. Romania, 100, 1979. P. 21-53.
51 Я настаиваю на этом мнении, несмотря на малоубеди¬
тельные замечания Sargent-Baur, Promotion to Knighthood in
the romances of Chrdtien de Troyes // Romance philology, 37,
4, 1984. P. 393-408.
13. Ричард и три сословия
591
52 См. эту точку зрения Burgess, The term chivalry in the
12th French century / Ed. Monks, 1994. P. 343-358; D. D. R.
Owen. Leiden, 1994. P. 343-358 ; и замечания Flori J. La notion
de chevalerie dans les romans de Chrdtien de Troyes //Romania,
114, Г996, 3-4. P. 289-315.
53 Sargent-Baur упрекает меня в том, что я недооцениваю
религиозный аспект посвящения в рыцари юного Персеваля.
Между тем, этот текст никак не связан с эти «благословени¬
ем» при торжественном посвящении в рыцари. В тексте речь
идет о моменте, когда Персиваль уже был посвящен, а прелат,
прощаяясь с Персивалем, его благословляет. См. Perceval,
V. 1693.
54 Chrdtien de Troyes. Le roman de Perceval ou le conte de
Graal / Ed. W. Roach. Оепёуе, 1959, v. 1632-1638.
55 Chrfitien de Troyes. Le roman de Perceval / Ed. W. Roach,
1959, v. 1640.
56 Duby G. Le dimanche de Bouvines. Paris, 1973. P. 137.
57 Отметим, что наставление выражено в форме совета
всем, кто в нем нуждается,, женщинам и мужчинам.
58 См. эту точку зрения Flori J. L’essor de la chevalerie,
XI-XII s.. Оепёуе, 1986.
13. Ричард и три сословия
1 См. выше стр. 285.
2 См. на этот счет позицию, иногда спорную, Jonin, Р.,
Aspects de la vie sociale au XII 51ёс1е dans Yvain, 1964, 2.
P. 47-54.
3 Об этом необходимом вкладе см. Flori J. La chevalerie
selon Jean de Salisbury, 77, 1982. P. 35-77.
4 См., например, Spencer, R. H., Le role de l’argent dans Aiol //
Charlemagne et Гёрорёе romane (Actes du VIP congas
international de la Socidtd Rencesvals, Liёge, 28 aout-4 sept.
1976). Paris, 1978. P. 653-660; Flori J. L'iddologie aristocratique
dans Aiol // Cahiers de civilisation mddidvale, 27, 1984. P. 359-
365. Более обобщенно о всех литературных произведениях
XII века и формировании аристократической идеологии см.
Flori J. Noblesse, chevalerie et iddologie aristocratique en France
592
Примечания
d'oil (Xle-XIIIe sidcle) // Renovacidn intelectual del Occidente
europeo, siglo XII (XXIV Semana de Estudios Medievales,
Estella, 14 a 18 dejulio de 1997). Pamplona, 1998. P. 349-382.
5 Flori J. Le chevalier, la femme, et I’amour dans les pastou-
relles des XII et XIII sidcles, 1989. P. 169-179.
6 По поводу романа Roman de Renart см. спорные замеча¬
ния, но все они весьма характерны: Рауеп J.-C. L’iddologie
chevaleresque dans le Roman de Renart. Marche roman, 38,
1978. P. 3-4, 33-42, который видит утверждение идеологии
мелкого рыцарства, и Dufournet J. Littdrature oralisante et sub¬
version: la branche 18 du Roman de Renart, ou le partage des
proies // Cahiers de civilisation mddidvale, 1981. P. 321-335,
которая основана на пародии на рыцарский мир. О фаблио см.
Nykrog. Р. Les fabliaux. Gendve, (2е dd.), 1973, где подчеркну¬
то, что рыцари в них всегда представлены победителями, в то
время как Lorcin М.-Т. Fa^on de sentir et ddpenser: les fabliaux.
Paris, 1979, видит здесь прежде всего отражение различных
менталитетов; в то же время Ribard J. Et si les fabliaux
n'dtaient pas des "contes h rire"? Reinardus, 11, 1989. P. 134—
143, придает им значение и замысел более важный и более
глубокий, чем это делает Mdnard Р. Les fabliaux, contes & rire
du Moyen Age. Paris, 1983.
7 Hoveden, IV, 46.
8 Hoveden, III, 60, 68.
9 Hoveden, III, 54-55, Gesta Henrici, II, 125.
10 Newburgh, 466, Hoveden, IV, 5-6.
11 Mathieu Paris, II, 418-419.
12 Rigord, 12, 24-27.
13 Rigord, 19, 32.
14 Flori J. Pierr ermite et la premidre croisade. Paris, 1999. P.
221,251.
15 Gervais, I, 205, говорит, что король Англии с 1168 года
собирал деньги с евреев, сбежавших во Францию.
16 См. выше стр. 92.
17 Mathieu Paris, II, 357-358.
18 Coggeshall, 12, 20.
19 Coggeshall, 28.
20 Devizes, 3.
13. Ричард и три сословия
593
21 Newburgh, 297.
22 Newburgh, 297.
23 Ibid.
24 Ibid.
25 Mathieu Paris, II, 350, Hoveden.
26 Hoveden, III, 12, Gesta Henrici, II, 88.
27 Newburgh, 295.
28 Diceto, II, 68.
29 Joinville, Vie de Saint Louis / Ed. et trad. J. Monfrin. Paris,
1995. P. 27-29.
30 Hoveden, III, 75, Gesta Henrici, II, 151.
31 Coggeshall, 24-25.
32 Mathieu Paris, II, 356.
33 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 239; Diceto,
II, 50; Newburgh, 271; Devizes, 7.
34 См. эту точку зрения Riley-Smith, Crusading as an act of
love, History, 65, 1980, 177-192; Riley-Smith. J. An approach to
crusading ethics // Reading Mddidval Studies, 6, 1980. P. 3-19;
Flori J. La ргепдёге croisade. L'Occident chrdtien contre I'islam.
Bruxelles, 1992 (2e ddition, 1997). P. 37 ; Flori J. Pierre Termite
et la premifere croisade. Paris, 1999. P. 192,201.
35 Hoveden, III, 130.
36 Diceto, 67, 73.
37 Gaucelm Faidit / Ed. Mouzat. Les podmes de Gaucelm
Faidit, troubadour de XII sidcle. Paris, 1965, № 52. P. 436 и пе¬
ревод P. 444, № 54, строфа V, P. 455.
38 Я использую здесь перевод Richard, J., L’esprit de la
croisade, Paris, 1969, P. 69.
39 Bernard de Clairvaux. De laude novae militae, § 4 / Ed. et
trad. P. Y. Emery. £loge de la nouvelle chevalerie. Paris, 1990.
P. 58. Я адоптирую здесь этот перевод.
40 «Debet enim plane, nisi nomen gestat inane / contra genti¬
les pugnare deicola miles». Marbod de Rennes, Carmina varia, PL
171, 1672.
41 Rigord, §81. P. 116.
42 Ambroise, v. 7360.
43 Ambroise, v. 10652.
44 Ambroise, v. 12224.
594
Примечания
45 Coggeshall, v. 52-57.
46 См. эту точку зрения в новаторских и всегда актуальных
ислледованиях Rousset Р. La сгоуапсе immanente ё I'dpoque
fdodale // Le Moyen Age, 1948. P. 225-248; Rousset P. Un
ргоЫёте de mdthodologie: l'dvdnement et sa perception //
Mdlanges... R. Crozet, Poitiers, 1966. P. 315-321.
47 Micha A. Une source latine du roman des Ailes, I, 1945.
P. 305.
48 Raoul de Houdenc. Le roman des eles / Ed. K. Busby //
Raoul de Hodenc: le Roman des Eles; The anonymous Ordene de
chevalerie, Amsterdam-Philadelphie, 1983.
49 Ambroise, v. 4572.
14. Рыцарская храбрость
1 Этот термин не является точным, так как он акцентирует
внимание на феодальном уделе, который является лишь од¬
ним из элементов, на котором базируются отношения людей;
вероятно, он не является ни первым, ни главным.
2Tacite. La Germanie. Paris, 1983, с. 13-14. P. 78.
3 Cardini, Alle radici cavaleria, Firenze, 1982. ,
4 См. эту точку зрения Flori J. La chevalerie. Paris, 1988.
P. 45, 73.
5 Ch. * pour de tels coups, l’empereur nous aime*. La chanson
de Roland, Dufournet, Paris, 1993, 1376, 1013, 1053.
6 Этот вопрос об излишествах Роланда вызвал такой же
бурный спор. См. Foulet, Is Roland guilty og Desmesure? //
Romance Philology, 10, 1957. P. 145-148; Burger A. Les deux
эсёпеь du cor dans la Chanson de Roland // La technique
littdraire des chansons de geste. Paris, 1959. P. 105; Renoir A.
Roland's Lament; its meaning and fonction in the Chanson de
Roland // Speculum, 35, 1960. P. 572-583; Guiette R. Les deux
эсёпез du cor dans la Chanson de Roland et les conquStes de
Charlemagne // Le Moyen Age, 1963. P. 845; Le Gentil P.
A propos de la ddmesure de Roland // Cahiers de civilisation
mddidvale, 11, 1968. P. 203-209, etc.
7 Jones G. F. The Ethos of the song of Roland. Baltimore,
1963.
14. Рыцарская храбрость
595
8 Joinville. Vie de Saint Louis / Ed. Et trad. J. Monfrin, Paris,
1995, §226. P. 111.
9 La chanson de Guillaume / Ed. et trad. Suard. Paris, 1991.
10 «Adolescens militiae cupidus» я перевожу как «алчный до
военных подвигов». М. Chibnall переводит прямо militia как
рыцарство в смысле военной доблести: «anxious to prove his
knighthood»; Orderic Vital. Histoire Eccldsiastique / Ed. M.
Chibnall. T. VI, Oxford, 1978. P. 350.
11 Ibid.: « Bellicosus eques iam cum suis pedes factus non
fugiet, sed morietur aut vincet» (P. 350); отмечается, что Orde¬
ric употребляется здесь еще как eques, но не как miles.
12 Ibid. Р. 350: «hos pagenses et gregarios». По мнению Guil-
hiermoz P. Essai sur l'origine de la noblesse en France au Moyen
Age. Paris, 1902. P. 340, это выражение могло быть презри¬
тельным по отношению к рыцарям с недостаточно развитыми
качествами; по мнению Brown R. A. The status of the norman
knight // Gillingham, J., Holt, J. C. War and Government in the
Middle Ages. Essays in ho'nour of J.O. Prestwich. Cambridge,
1984. P. 24, речь шла лишь об оскорблении без относительно
к социальной реалии. Тем не менее, по моему мнению, оно
употерблялось как презрительное выражение по отношению
к той категории рыцарей, которая противопоставлялась «цве¬
ту рыцарства»: «Ессе militaris flos totius Galliae et Normanniae
hie consistit».
13 Orderic Vital, Histoire eccldsiastique, VI, XIII. P. 542.
14 Devizes, 21-22. «Sit lex seruata sine remedio. Pedes pleno
pede fugiens pedem perdat. Miles priuetur cingulo».
15 Newburgh, I, 108.
16 Brundage, An erreant Crusader: Stephen of Blois // Tra-
ditio, 16, 1960. P. 380-395. Перепечка Brundage J. A. The Cru¬
sades. Holy War and Canon Law. London, 1991, демонстрирует
более строгий взгляд по отношению к Этьену, чем у Rousset
Р. Etienne de Blois, fuyard, croisd, martyr. Geneva, 9, 1963.
P. 163-195. Для восстановления событий см. Flori, Pierre
Termite et la ргепйёге croisade, Paris, 1999. P. 360.
17 См. эту точку зрения Benton J. Nostre Franceis n'unt
talent de fuir: The Song of Roland and the Enculturation of
a Warrior Class. Olifant, 6, 1979. P. 237-258.
596
Примечания
18 Geoffroy de Monmouth. Historia regum Britanniae, § 169 /
Ed. Wright. // The «Historia Regum Britannie» of Geoffrey of
Monmouth, I : Bern Burgerbibliothek MS. 568. Cambridge,
1984. (P. 137-178 артуровская часть, франц. пер Е. Baumgart¬
ner, I. Short. La geste du roi Arthur. Paris, 1993, перевод P. 307;
Geoffroy Malaterra. De rdbus gestis Rogerii Calabriae et Siciliae
comitis et Roberti Guiscardi ducisjratris eius / Ed. E. Pontieri.
Bologna, RIS, V. 1, 1924; I, 10. P. 132 ; I, 14. P. 15 ; III, 39.
P. 81, etc.
19 Contamine. La guerre au Moyen Age. Paris, 1980. P. 410.
20 Verbruggen, J. F. De Krijskunst in West-Europa in de
Middeleeuwen (IX tot begin XlVe Eeuw). Bruxelles, 1954; англ,
перевод.: The Art of Warfare in Western Europa during the
Middle Ages, from the Eigth Century to 1340 (2nd ed. augm.,
transl. S. Willard et R. W. Southern). Woodbridge, 1997.
21 Joinville. Vie de Saint Louis / Ed. Et trad. J. Monfrin.
Paris. 1995. P. 227.
22Rfegle du Temple / Ed. Curzon. Paris, 1886, §162, 163.
P. 124 ; 168, P. 153, 242. P. 157, 243, P. 163.
23 Ambroise, v. 6395, 6651.
24 Ambroise, 9905; Itinerarium, VI, 51, 371.
25 Об этой новой проблематике см. Flori, Le heros dpique, et
sa peur, Pris-Ma, X, 1, 1994. P. 27-44.
26 О дискуссии о проблеме страха см. Barbero, II problema
del corragio у della corragio paura nella culture cavalleresca, XII,
1989. P. 193-216.
27 Guillaume de Malmesbury, Gesta regum anglorum. W. Stubbs,
1877-1889, II. P. 302.
28 Guillaume de Poitiers. Gesta Guillelmi ducis. Paris, 1952.
P. 40-41.
29 Gislebert de Mons. Chronicon Hqnoniense. Bruxelles, 1904.
P. 59.
30 Lambert d’Ardres. Chronicon Ghisnesne. Paris, 1855.
P. 123, 93.
31 «Е domna c'ab aital drut ja? / Es monda de to£ sos ре£Э£».
Bertran de Born/ Ed. Gouiran, VII. P. 741.
32 См. эту точку зрения Flori J. Noblesse, chevalerie et iddo-
logie aristocratique en France d’oil, XI—XIII s. P. 349-382.
14. Рыцарская храбрость
597
33 Chrdtien de Troyes, Le roman de Perceval ou le conte de
Graal / Ed. et trad. Ch. Мё!а. Paris, 1990, v. 4856-4860.
34 Stanesco. Jeux d’errance du chevalier medieval, Leiden,
1988, P. 79-80, не замечает, что первой считалась военная
слава, и называет любовь.
35 Gautier d’Arras, Eracles, Paris, 1976, v. 2527. «Dame qui
aime gengleor / Fait de chevalier gougleor / Car cascuns horn
pener se soelt / Qu'il soit tels con sa dame voelt*.
36 Geoffroy de Monmouth, Historia regum Britanniae / Ed. N.
Wright // The «Historia Regum Britannie» of Geoffrey of Mon¬
mouth, I: Bern Burgerbibliothek MS. 568. Cambridge, 1984. (P. 137—
178 артуровская часть, франц. пер. Е. Baumgartner, I. Short.
La geste du roi Arthur. Paris, 1993; nep. L. Mathey. Geoffroy de
Monmouth. Histoire des rois de Bretagne. Paris, 1993; см. также
E. Faral. La ldgende arthurienne. Paris, 1929; этот текст исполь¬
зован в Wace. Le roman de Brut, v. 10508-10520 (см. также
v. 10765-10772).
37 Payen, Les valeurs humaines chez Chrdtien de Troyes //
Mdlanges Rita Lejeune. Gembloux, 1969, t. II, P. 1087-1101;
Maranini L. Cavalleria e cavalieri nel mondo di Chrdtien de
Troyes // Mdlanges J. Frappier. Gendve, 1970. T. II. P. 737-
751.
38 Histoire de Guillaume le Mardchal, v. 2401.
39 Chrdtien de Troyes. Eric et Enide / Ed. Roques. Paris,
1981 // Ed. et trad. J.-M. Fritz. Paris, 1992.
40 См. эту точку зрения Flori J. Mariage, amour et courtoisie
dans les lais de Marie de France, Bien Dire et Bien Aprandre, 8,
1990, P. 71-98. Caluwd J. de, Wathelet-Willem J. La conception
de I'amour dans les lais de Marie de France; quelques aspects du
ргоЫёте // Mdlanges P. Jonin (Senefiance, 7). Paris-Aix-en-
Provence, 1979. P. 139-158; Wind B. L'iddologie courtoise dans
les lais de Marie de France // Mdlanges M. Delbouille. Gem¬
bloux, 1964. T. II. P. 741-748.
41 См. эту точку зрения Payen J.-Ch. Lancelot contre Tristan:
la conjuration d'un mythe subversif (Rdflexions sur I'iddologie
romanesque au Moyen Age) // Mdlanges Pierre Le Gentil.
Paris, 1973. P. 617-632. Flori J. Amour et chevalerie dans le
Tristan de Bdroul // Tristan-Tristrant. Mdlanges en I'honneur de
598
Примечания
D. Buschinger й l'occasion de son 60e anniversaire, / Ed. A.
Grdpin, W. Spiewok. Greifswald, 1996 (Wodan, 66). P. 169-175.
42 Для Ribard, Chrdtien de Troyes, le chevalier de la charette,
Paris, 1972, это одухотворение уже присутствовало в первых
романах Chrdtien de Troyes. Автор развил этот соблазнитель¬
ный, но проблематический тезис в Du mythe au mystique,
Paris, 1995.
43 Gervais de Tilbury, Otia imperialia, MGH SS 27, частичное
изд. Duchesne, Le livre des merveilles. Paris, 1992. P. 157.
15. Добестный король Англии
1 Ambroise, v. 12134.
2 О прилагательном proz к женщине см. Ambroise, v. 819,
994, 1110, 1140.
3 То, что показывает средняя частота употребления на 1000 стро¬
ках. У Амбруаза она достигает 84 на 12 353 строк, то есть
примерно в 6 раз больше. Анализ словаря Ambroise еще более
значительный, чем его собственная концепция.
4 Venckeleer Т. Rollant li proz. Contribution h I'histoire de
quelques qualifications laudatives en Fran^ais du Moyen Age.
Lille, 1975; Venckeler T. Faux topos ou faux exemple? (Roland,
1093). De I'interprdtation en sdmantique historique // Le monde
des hdros dans la culture mddidvale / Ed. D. Buschinger
(Wodan, 35), 1994. P. 309-319.
5 Proz употребляется в 16 случаях из 84, чтобы обозначить
короля Англии, особенно в последних двух тысячах стихов,
описывающих события, произошедшие после его решения по¬
кинуть Святую землю (8 случаев из 16).
6 8 случаев употребления слова proz, и 9 случаев proesce
употребляются относительно Ричарда в стихах от 10353 до
12353.
7 Hoveden, II, 55.
8 Hoveden, II, 166.
9 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 308.
10 Ambroise, 6137.
11 Devizes, 24-25.
12 Newburgh, 306.
15. Добеетный король Англии
599
l3Mathieu Paris, II, 315.
14 Devizes, 44.
15 Coggeshall, 41.
l6Ambroise, 11345. О достоинствах ричарда как стратега
см. Gillingham J. Richard I and the science of war in the Middle
Ages // Gillingham J., Holt J. C. (ed.). War and Government in
the Middle Ages. Essays in honour of J. O. Pretwich. Cambridge,
1984. P. 78-91 (перепечатано у Gillingham J. Richard Cceur de
lion. Kingship. Chivalry and War in the Twelfth Century. London,
1994. P. 211-226).
17 О турнирах в Англии и об участии англичан на этих соб¬
раниях в пределах королевства см. Barker J. R. V. The
Tournament in England (1100-1400)., Woodbridge, 1986. P. 9,
17, 112; Barker J. R. V., Keen M. The Medieval English Kings
and the Tournament // Fleckenstein J. Dos ritterliche Turnier
im Mittelalter. Gottingen, 1985. P. 212-218; Coss P.R. The
Knigth in Medieval England, 1000-1400. Stroud, 1993.
l8Bertran de Born, op. cit. P. 11-35, песня № 1, v. 67-71,
перевод. P. 26: «Моряк, вы счастливы, в то время как мы сме¬
нили сеньора хорошего воина на любителя турниров»ю
19 Bertran de Born, op. cit. № 13, P. 240.
20 Bertran de Bom, op. cit. № 8, P. 123.
21 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, III, 8.
Expugnatio Hibernica, 198: «Martiis ille ludis, addictus, hie
seriis».
22 Diceto, I, 428: «...totus est de rege translatus in militem».
23 Mathieu Paris, II, 308.
24 Robert de Torigny, Chronica, изд. Bethmann, MGH SS 6,
475-535: «In officio militari tantus erat, ut non haberet parem,
sed principes et comites et etiam reges eum timerent».
25 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 174.
Expugnatio Hibernica, 193-194: «militiae splendor, gloria, lu¬
men, apex».
26Flori J. L’essor de la chevalerie, XI-XII, Genfeve, 1986,
P. 304.
27 См. эту точку зрения Carlson D. Religious writers and
church concils on chivalry // Chickering, H„ Seiler Th. H. The
Study of Chivalry, Kalamazoo. Michigan, 1988. P. 141-171
600
Примечания
и особенно Barker J. R. V., Keen М. The Medieval English
Kings and the Tournament // Fleckenstein J. Dos ritterliche
Turnier im Mittelalter, Gottingen, 1985. P. 212-218; Barker J.
R. V. The Tournament in England (1100-1400). Woodbridge,
1986; Dolcini C. Riflessioni sul tomeo nella canonistica (sec.
XII-XIV) // Gioco e giustizia neWItalia di Comune / Ed. G.
Ortalli. Roma-Treviso, 1993. P. 145-148.
28 Newburgh, 422.
29 Diceto, II, 120. См. также Mathieu Paris,
30 О грехах, вызванных участием в турнирах см. сообщение,
сделанное немного позднее Jacques de Vitry. The Exempla /
Ed. T. F. Crane. London, 1890, клятва 141, P. 62-63 (указанный
под CLXI); тот же текст приведен в сообщении «sermon 52 Ad
potentes et milites», Le Goff J. Rdalitds sociales et codes iddo-
logiques au ddbut du XIHe sifecle; un exemplum de Jacques de
Vitry sur les toumois // Le Goff J. L’imaginaire mddidval. Paris,
1985. P. 248-264, который его издал, переписав с М.-С. Gas-
nault selon les ms BN lat 17509 и Cambrai BM 534. P. 11-112.
31 Diceto, II, 121.
32 см. выше стр. 122.
33 Rdcits d’un mdnestrel de Reims / Ed. Natalis de Wailly.
Paris, 1876. P. 57-58.
34 Hoveden, III, 393.
35 Diceto, II, 121.
36 Ambroise, 9553
37 См. стр. 65.
38 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 259, 283,
Histoire de Guillaume Mardchal, v. 8836.
39 Gervais, I, 434. «...sed cujusdam beneficio camificis robusti
valde liberatus evasit». Что идет после этого слова «camifex»,
мясник или... наемник?
40Gesta Henrici, II, 127-129.
41 Ambroise, 721
42 Devizes, 23.
43 Ambroise, v. 1185, приписывает Ричарду «удивительную
компетенцию как моряка, и как командующего эскадрой».
44 Devizes, 36-37.
45 Ambroise, v. 1485; Itinerarium. II, 32.
16. Заморские подвиги
601
46 Ambroise, 1607. Перевод Р. 352-353.
47 «Pauci illorum erant armati, et fere omnes indocti ad
praelium*; Hoveden, III, 106-108; Gesta Henrici, II, 164.
48 Ambroise, v. 1551.
49 Ambroise, v. 1907.
50 «Ricardus rex Angliae trts milites una lancea prostravit*,
Hoveden, IV, 57-59.
51 «Nos autem ibi cum una lancea prostravimus Mathaeum de
Montemorenci, et Ianum de Rusci, et Fulconem de Gilerval, et
captos detinuimus*. Hoveden, IV, 58, Coggeshall, 83, Diceto, II,
164.
16. Заморские подвиги
1 См. эту точку зрения в анализе Flori J. Chevalerie
chretienne et cavalerie musulmane; deux conceptoins du combat
vers 1100//Le monde des hdros dans la culture mddidvale,
(Wodan, vol. XXXV), 1994. P. 99-113. (перепечатано в Croi-
sade et chevalerie. Leuven, 1998. P. 389-405).
2 Ambroise, 5648.
3 Rigord, 75, 109-110.
4 Coggeshall, 32.
5 Newburgh, 352.
6 Diceto, 93-94.
7 Mathieu Paris, II, 373-374.
8 Devizes, 38.
9 Ambroise, 2141.
10 Ibid.
11 Ibid., перевод стр. 359.
12 Hoveden, III, 112; Gesta Henrici, II, 168.
13 Imad ad-Din al-Isfahani, Conquete de la Syrie et de la Pale¬
stine par Saladin, trad. Massd. Paris, 1972. P. 299.
14 Ambroise, v. 4795.
15 Ambroise, v. 4819, перевод стр. 423.
16 Gesta Henrici, II, 186.
17 Ambroise, v. 4927, 4966. перевод стр. 424-425.
18 Ambroise, v. 5945 Itinerarium, IV, 14. перевод стр. 436.
602
Примечания
19Hoveden, III, 129-133: «За два дня до возвращения Сала¬
дина мы были ранены в левый бок дротиком. Слава богу, мы
уже выздоровели».
20 Ambroise, v. 6059 Itinerarium, IV, 15.
21 Ambroise, v. 6360, перевод P. 403. Об этой битве см.
Smail R.C. Crusading Warfare (1097-1193). Cambridge, 1956
(2nd ed. 1976). P. 161; Gillingham J. Richard Cceur de Lion,
1996. P. 252. Доблести Ричарда менее явно выражены в Gesta
Henrici, II, 190-192, или Diceto, II, 95, еще меньше у New¬
burgh, 361, или даже в письме Ричарда, воспроизводимом
в Hoveden, III, 129 sq.
22 Diceto, II, 104.
23 Coggeshall, 38.
24 Hoveden, III, 182.
25 Mathieu Paris, II, 383.
26 Ambroise, 10329; Itinerarium, VI, 4-5.
27 Diceto, II, 104.
28 Hoveden, III, 182.
29 Coggeshall, 41. Я использую здесь перевод, предложен¬
ный в «Ричарде Львиное Сердце», текстах, переведенных
и представленных М. Broussard-Dandrd. Paris, 1989. Р. 199.
30 Coggeshall, 45-46.
31 Mathieu Paris, II, 387-389.
32 Ambroise, v. 11095; Itinerarium, VI, 15.
33 Ibid., перевод стр. 452.
34 Ibid.
35 Ambroise, v. 11526-11527.
36 Ambroise, v. 11596.
37 Ambroise, v. 7150.
38 Ambroise, v. 7327; Itinerarium, IV, 30.
39 Ambroise, v. 12263, Hoveden, III, 133.
40 Imad ad-Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la Pale¬
stine par Saladin / Trad. Massd. Paris, 1972. P. 347.
41 Devizes, 75-76.
42 Ambroise, v. 6830.
43 Devizes, 76.
44 Continuation de Guillaume de Tyr / Ed. M. R., Morgan.
Paris, 1982. P. 150.
17. Королевская щедрость.
603
45 Joinville, Vie de Saint Louis / Ed. et trad. J. Monfrin, Paris,
1995. P. 276.
46 Ambroise, v. 12115.
47 Ibid., v. 12146-12152.
48 См. эту точку зрения Nanai, Abdul Majid, L’image du
croisd dans les sources historiques musulmanes, Toulouse, 1997.
P. 11-39.
49 Baha ad-Din, перевод у Gabrieli F., 239.
17. Королевская щедрость.
1 О возможности вступления конюхов в рыцари см. Flori J.
Les dcuyers dans la littdrature frangaise du XII sidcle, pour une
lexicologie de la socidtd mddidvale // Et c’est la fin pour quoy
sommes ensemble (Hommage h Jean Dufoumet). Paris, 1993, II,
579-591. Kohler, Sens et fonction du terme jeunesse dans la
podsie des troubadours // Mdlanges R. Crozet. Poitiers. Poitiers,
1966, I, 567-583. Duby G. Au XHe sidcle: les "jeunes" dans la
socidtd aristocratique // Annales E.S.C., 1964. P. 835-846; о «ba-
chelers» см. Flori J. Qu'est-ce qu’un bacheler? // Romania, 96,
1975. P. 290-314.
2 Coss, P. R., The Knight in the Medieval England,
1000-1400, Stroud, 1993, 31.
3 См. эту точку зрения Flori J. L’essor de la chevalerie,
XI-XII s. Gendve, 1986, противоположную точку зрения
Barbero A. L’aristocrazia nella societa francese del medioevo,
Bolonge, 1987. и еще более крайнюю в: Barthdldmy D. Note sur
le "titre chevaleresque” en France au Xle sidcle // Journal des
savants, janv.-juin 1994. P. 101-134; Barthdldmy D. Qu’est-ce
que la chevalerie en France aux Xе et XIе sidcles? // Revue
historique. T. CCXC, 1, 1994. P. 15-74; настаивает на предыду¬
щей точке зрения и пытается прийти к компромиссу, насколь¬
ко это возможно, Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen
Age. Paris, 1998.
4 Cp. Kohler E. Observations historiques et sociologiques sur la
podsie des troubadours // Cahiers de civilisation mddidvale, 7,
1964. P. 27-51. Kohler E. L'aventure chevaleresque Paris, 1970.
604
Примечания
Р. 9, 16, 35 etc; Duby G. Probtemes d'dconomie seigneuriale
dans la France du ХНе 51ёс1е // РгоЫёте des 12. Jahrhunderts.
Stuttgart, 1968. P. 161-167.
5 Boutet D. Sur l’origine de et le sens de la largesse
arthurienne // Le Moyen Age, 1983. P. 397-411.
6 Vauchez. La spirituality du Moyen Age, occidental. Paris,
1975; Vauchez. Les Laiqcs au Moyen Age. Paris, 1987.
7 Little L. H. Pride goes before avarice: social change and the
vices in Latin Christendom, 76, 1971. P. 16-49.
8 Le moniage Guillaume / Ed W. Cloetta. Paris, 1906, v. 290,
883, 907, 1017, 1035, 5964.
9 Этот важный нюанс см. у Batany, J., Le vocabulaire de
cetdgories sociales chez les moralistes francais vers 1200, Paris,
1973, 59-72.
10 Batany J. Du bellator au chevalier dans le schema des trois
ordres // Actes du lOle congas national des socidtds savantes.
Lille, 1976. Paris, 1978. P. 23-34.
11 См. эту точку зрения о Кретьене Flori J. La notion de
chevalerie dans les romans de Chrdtien de Troyes // Romania,
114, 1996, 3-4. P. 289-315 ; о Эоле Spencer R. H. Le r61e de
l'argent dans Aiol, Charlemgne et Гёрорёе romane // Actes du
Vile congas international de la Socidtd Rencesvals, Liёge, 28
aout-4 sept. 1976. Paris, 1978. P. 653-660; Flori J. Sdmantique
et iddologie; un cas exemplaire: les adjectifs dans Aiol // Essor
et fortune de la chanson de geste dans l'Europe et dans l'Orient
latin,(dictes du 9e congas international de la socidtd Rences¬
vals). Modena, 1984. P. 55-68; Flori J. L'iddologie aristocratique
dans Aiol // Cahiers de civilisation rmddidvale, 27, 1984. P. 359-
365. О Partonopeu de Blois и большинстве других романов ри-
чардовской эпохи см. Flori J. Noblesse, chevale rie et iddologie
aristocratique en France d'oil (Xle-XIIIe з1ёс1е). Renovacidn
intelectual del Occidente europeo, siglo XII (XXIV Semana de
Estudios Medievales. Estella, 14 a 18 dejulio de 1997).
Pampelune, 1998. P. 349-382.
12 О щедрости герцога Ричарда см. Benoit de Sainte-Maure,
La chronique des dues de Normandie par Benoit / Ed. Carin
Fahlin, Uppsala, 1951-1954, v. 19566, 19644, 24729. О похвале
щедрости Робера Норманского см. Batany J. Les trois bienfaits
17. Королевская щедрость.
605
du due Robert: un moddle historiographique du prince dvergdte
au ХНе sidcle // R. Chevalier (dd). Colloque Histoire et Histo-
riographie «Clio». Paris, 1980. P. 263-272.
13 Wace. Le roman de Rou, dd. Holden, Paris, 1, 1970, II, 1971, 780.
14 Bertran de Born / Ed. G. Gouiran, n 28, p. 501, 735.
15 Prestwich, J. O., Richard Cceur de Lion: Rex Rellicous,
London, 1992, 1-16.
16 Ambroise, v. 1054.
17 Ambroise, v. 1701.
18 Ambroise, v. 5360.
19 Devizes, 42.
20 Newburgh, 360.
21 Ambroise, v. 5245.
22 См. эту точку зрения Frappier, Le motif du don
contraignant dans la littdrature du Moyen Age, Travaux de
linguistique, 7, 1969, 2. P. 7-46.
23 Hoveden, IV, 19-20.
24 Ambroise, v. 10505, 10313.
25 Ambroise, v. 6075.
26 Ambroise, v. 4569.
27 Coggeshall, 33.
28Gesta Henrici, II, 185.
29 Ambroise, v. 4054, 4927. В 1099 году Раймонд де Сант-
Жиль тоже принес похожее обещание во время атаки Иеруса¬
лима, всем, кто принесет по камню, чтобы заполнить ров, ко¬
торый был перед ним.
30 Hoveden, III, 112.
31 Rigord, 72, 106.
32 Coggeshall, 51-52.
33 Gesta Henrici, II, 181.
34 Gesta Henrici, 187.
35 Ambroise, v. 8170.
36 Mathieu Paris, II, 368.
37 Mathieu Paris, II, 375.
38 Devizes, 39.
39 Hoveden, III, 93-95.
40 Guiot de Provins. La Bible Guiot / Ed. Orr, Paris-Manches-
ter, 1951. P. 102.
606
Примечания
41 Le haut livre du Graal, Perlesvaus, ed. Nitze et Jenkins,
New York, 1972. P. 26.
42 Huon de Mery. Li tornoiement Antecrit / Ed. G. Wimmer.
Orldans, 1994.
43 Jean Renart. Le roman de la rose ou de Guillaume de Dole
/ Ed. Lecoy. Paris, 1979.
44 Lancelot du lac. P. 767-768.
45 Histoire de Guillaume le Mardchal, v. 2679, 3643, 6985.
18. Рыцарское поведение
1 В литературных произведениях, описывающих «споры ме¬
жду священником и рыцарем», духовенство часто упрекает
в этом рыцарей: став знаменитыми и храбрыми, они страдают
гордыней, расточительством. Ср. Oulmont Ch. Le ddbat du
clerc et du chevalier dans la littdrature podtique du Moyen Age.
Paris, 1911. P. 20. Церковные писатели очевидно акцентируют
эти порицания.
2 Gesta Henrici, II, 7.
3 Histoire de Guillaume Mardchal, v. 5227, 5862. Flori J.
Chevaliers et chevalerie au Moyen Age, Paris, 1998, 250-253.
4 DdVizes, 46.
5 Rigord, 82, 118.
6 Mathieu Paris, II, 384.
7 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, III, 25.
8 Chrdtien de Troyes. Le roman de Perceval ou le conte de
Graal, 1990, 2224, 1603.
9,Orderic Vital, Histoire eccldsiastique, VI, XII, 240.
10 Этот тезис развил Gillingham, Conquering the Barbarians,
Haskins Journal, 4, 1992. P. 68-84.
11 Выражение принадлежит Chibnall, The world of Orderic
Vital. Oxford, 1984, 137.
12 Chenerie, Le motif de la merci dans les romans arthuriens
des XII et XIII sidcles, Le Moyen Age, 83, 1977. P 5-52.
13 Anonym. Gesta Francorum et aliorum Hierosolimitanorum /
Ed. et trad. L. Brdhier // Histoire anonyme de la premidre
croisade. Paris, 1964, c. 9. P. 21; Guibert de Nogent, RHC, Hist.
Occ. IV, p. 162. Об этих троянских корнях см. Bossuat A. Les
18. Рыцарское поведение
607
origines troyennes : leur rdle dans la littdrature historique du
XVe s. // Annales de Normandie, 1958. P. 187-197; Hiestand
R. Der Kreuzfahrer und sein islamisches Gegeniiber // Dos
Ritterbild im Mittelalter und Renaissance. Dilsseldorf, 1985.
P. 51-68; более обобщенно см. Jung M. R. La ldgende de Troie
en France au Moyen Age. Basel-Tubingen, 1996. Brdhier. Paris,
1964. P. 9,21.
14 La chanson de Guillaume, Suard, Paris, 1991, 1965, 2209.
15 Guillaume de Malmesbury, Gesta regum anglorum, W.
Stubbs, 1877-1889, II. P. 303. При этом обычно игнорируется,
был ли Гийом убит, ранен или взят в плеи.
16 Histoire de Guillaume Mardchal, v. 8834. Об этом эпизоде
см. Gillingham J. Richard Cceur de Lion. Paris, 1996. P. 173;
Duby G. Guillaume le Mardchal ou le meilleur chevalier du
monde. Paris, 1984. P. 149.
17Hoveden, III, 110-111. Ambroise, v. 2065, добавляет, что
эта девушка «очень прекрасная и совсем юная* была послана
королевой для получения инструктажа.
l8Mathieu Paris, III, 213-215. Тот же текст Roger de
Wendover. Flores Historiarum / Ed. H. G. Hewlett. London,
1886-1889. T. III. P. 21-25. Франц, перевод Arbellot F., op. cit.
P. 206.
19 Coggeshall, 90.
20 Gervais, I, 82, 325.
21 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 105-106,
197.
22 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, III, 30.
23 Hoveden, III, 180.
24 Coggeshall, 37-41, Mathieu Paris, II, 385.
25 Отметим мимоходом, что этот запрет распространялся ие
только на использование арбалета, но также и лука; «Мы за¬
прещаем под страхом анафемы, чтобы это смертельное искус¬
ство, ненавистное богу, было практикуемо в будущем лучни¬
ками и арбалетчиками против христиан и католиков», канон
29 Второго Латеранского собора. Текст в: Les conciles cecumd-
niques: les ddcrets. T. II, 1: Nicde & Latran V / texte et trad., dd.
frangaise sous la dir. de A. Duval et al. Paris, 1994. P. 445. Су¬
ществует некоторое сходство с синодальными актами 1097-
608
Примечания
1099 гг., хранящимися в Риме, ср. Acta pontificum romanorum
inedita, II: Urkunden der P&pste (1097—1197) / Ed. J. von Pflugk-
Harttung, Stuttgart, 1884 (Reprint, Graz, 1958). P. 168; но
здесь речь идет о возможной ошибке в авторстве, так как этот
текст сильно отличается от канона Латрана II и не мог ему
предшествовать, как это хорошо показал Ch. Hefele. Voir
Hefele Ch., Leclercq H. Histoire des conciles. Paris, 1911. T. V.
P. 454.
26 Devizes, 47.
27 Mathieu Paris, II, 374.
28 Rigord, 82, 117.
29 Ambroise, v. 5409.
30 Hoveden, III, 131.
31 Gesta Henrici, II, 188.
32 Imad ad-Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin / Trad. Massd. Paris, 1972. P. 328.
33 Baha ad-Din, перевод у Gabrieli, 247.
34 Imad ad-Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin / Trad. Mas^. Paris, 1972. P. 353-354.
35 Gillingham. Conquering the Barbarians // Haskins Journal,
4, 1992. P. 68-84.
36 Orderic Vital. Histoire eccldsiastique, VI. P.352-354.
37 Strickland. War and Chivalry. P. 198.
38 Geoffroi de Vigeois, HF 18, 213, Mathieu Paris, II, 569.
39 Hoveden, IV, 54.
40 Gesta Henrici, I, 293
41 Ambroise, 3309.
42 Imad ad-Din al-Isfahani. Conquete de la Syrie et de la
Palestine par Saladin / Trad. Massd. Paris, 1972, 303.
43 Mathieu Paris, II, 391.
44 Orderic Vital. Histoire eccldsiastique, VI. P. 244.
45 Abd’al Wah’id al-Marrakusi. Histoire des Almohades. E. Fag-
nan. Alger, 1893. P. 110.
46 Gesta Henrici, II, 46.
47 См. свидетельства Ibn Saddad et d’al-Asfahani, приведен¬
ные Nanai Abdul Majid. L’image du crois£ dans les sources
historiques musulmanes. Toulouse, 1997, 29.
48 Joinville. Vie de Saint Louis. Ed. et trad. J. Monfrin. Paris,
1995. P. 387, 191.
IV*
19. Ричард и женщины
609
49 «Si l'ad mis par fiance, cum Turn fait chevalier». Jordan Fan-
tosme. Jordan Fantosme chronicle / Ed. R. C. Johnson. Oxford,
1981, v. 1864.
50 Le Tristan de Bdroul, v. 4165, Payen, Paris, 1974, 133.
51 Gesta Henrici, II, 167;
52 Mathieu Paris, II, 370.
53 Ambroise, v. 2044.
54 Newburgh, 351. «Bene loquitur, quia nobilis est, et mori eum
nolumus; sed ut vivat innoxius argenteis astringatur catenis».
55 Devizes, 38.
56 Gaucelm Faidit, dd. Mouzat, Les podmes de Gaucelm Faidit,
troubadour de XII sidcle. Paris, 1965, 54.
57 Ambroise, v. 5300.
58 Hoveden, III, 133.
59 Я цитирую здесь перевод издателя. Однако речь не идет
о возмещении, Ambroise, 11558.
60 Ambroise, v. 11545.
19. Ричард и женщины
1 См. выше стр. 10.
2 Так, даже в эпоху Ричарда, в 1188 году, в Жизоре Гийом
ле Марешаль советует Генриху II заставить поверить, что он
отказывается нападать и распускает свою армию, потом ждет,
когда войска противника рассеются, чтобы напасть и опусто¬
шить их земли. Эта хитрость была одобрена королевским со¬
ветом; Histoire de Guillaume Mardchal, 7782; к 1175 году Джор¬
дан Фантосм приписывает такой же совет Филиппу Фландр¬
скому; Jordan Fantosme chronicle, R. C. Johnson, Oxford, 1981,
437. По поводу грабежей см. Strickland. War and Chivalry, 129,
285.
3 Joinville. Vie de Saint Louis / £d. et trad. J. Monfrin. Paris,
1995. P. 121.
4 Lancelot du lac. P. 886-887.
5 Например, во многих статьях, собранных Duby, Male
Moyen Age. Paris, 1988; см., в частности, P. 40, 74.
6 См. по этой концепции Wind, Ce jeu subtil, l’amour cour-
tois, 1969, II, v. 1257-1261.
20-Ж. Флори
610
Примечания
7 Об этом свидетельствует фраза из сборника Duby, Male
Moyen Age, Paris, 1988. P. 195: «Но она также исходит от
женщин. Не будем о них забывать. Все приводит к мысли, что
их участие в научной культуре было более ранним и более
тонким, чем участие представителей мужского рода светской
аристократии. Не представляли ли они некую связную цепоч¬
ку между Возрождением и высшим светским обществом?»
Лучше чем здесь нельзя было отобразить первостепенную
роль женщин в этом развитии нравов и мировоззрения.
8 Rougemont, L’amour et m’occident, Paris, 1971.
9Jaufrd Rudel, chanson VI / Ed. Jaenroy, Paris, 1915; об
этой поэме существует очень много литературы.
10 Kohler Е. Observations historiques et sociologiques sur la
podsie des troubadours // Cahiers de civilisation mddidvale.
Paris, 1964. P. 27-51.
11 Duby. A propos de l’amour que Гоп dit courtois // Male
Moyen Age. Paris, 1988. P. 80-81.
12 Flori J. Amour et socidtd historique au XII 51ёс1е, l’exemple
des lais de Marie de France // Moyen Age, 98, 1992, 1.
P. 17-34.
13 Payen. Lancelot contre Tristan, Mdlanges Pierre Le Gentil.
Paris, 1973. P. 617-632.
14 Histoire de Guillaume le Mardchal, v. 5127.
15 Ibid, v. 5243.
16 Marchello-Nizia. Amour courtois, socidtd masculine //
Annales, 1981. P. 969-982.
17 Duby. P. 81-82.
18 Duby. Guillaume le Mardchal ou le meilleur chevalier du
monde. Paris, 1984. P. 46-47, 51, 59.
19 Мне кажется злоупотреблением вырезать из описания
игры Гийома, который был еще ребенком, с королем Этьеном,
держащим его в плену, существование «нежных отношений»
между ними, и задать вопрос: должны ли мы исключить лю¬
бовь этих воинов к маленьким мальчикам?
20 Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen Age. Paris, 1998.
P. 240.
21 Lancelot du lac / Ed. Kennedy. Paris, 1991. P. 842. Отме¬
тим мимоходом, что, стр. 899, 907, 909, 911, рассказ показы¬
20- 2
19. Ричард и женщины
611
вает во все ночи наслаждения разговором и «другими видами
удовольствия» вместе двух женщин (Гвиневра и дамы Мальо)
и двух мужчин (Ланселота и Гальо). Все любят Ланселота.
Неоднозначность сцены кажется здесь добровольной, даже
если все, в конечном счете, подчинено любви Ланселота
и королевы.
22 Marie de France. Lai de Lanval, v. 273, 279, 292 / Ed.
Warnke, Paris, 1990. P. 148-149.
23 Harveys J. H. The Plantagenets, 1154-1485. London, 1948,
33. См. по этому вопросу Gillingham. Richard I and Berangaria
of Navarre. London, 1994. P. 119-139. Можно обнаружить на¬
мек на гомосексуальность Ричарда у Richard. Histoire des
comtes de Poitou, 778-1204. Paris, 1903. P. 130.
24 Brundage. Richard Lion Heart. New York, 1974. P. 38, 88,
202, 212, 257; этот вывод был с энтузиазмом принят Boswell.
Christianity Social Tolerance and Homosexuality. Chicago, 1980.
P. 231.
25 Hoveden, III, 204; Gesta Henrici, II, 236.
26 Cf. supra 214.
27 Rdcits d’un mdnestrel de Reims au XIII sidcle Ed. Natalis
de Waillyro Paris, 1876, 10.
28 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, III, 2. P. 232.
29 Devizes, 26.
30 Hoveden, III, 99, Gesta Henrici, II, 160.
31 Cf. supra 215.
32 Continuation de Guillaume de Tyr / Ed. M. R. Morgan.
Paris, 1982. P. 110.
33Ambroise, 1135.
34 Newburgh, 346-47.
35 Devizes, 25-26.
36 Gillingham. Richard Cceur de Lion. Paris, 1996. P. 182.
37 Geoffroy de Monmouth. Historia regum Britanniae / Ed.
Wright. Cambridge, 1984, я цитирую здесь перевод Baumgart¬
ner, La geste de roi Arthur. Paris, 1993, 287.
38 Devizes, 16.
39 Gesta Henrici, II, 7. «Rex Franciae eum dilexit; (...) se mu-
tuo diligebant; (...) propter dilectionem inter illos (...) donee sci-
ret quid tarn repentinus amor machinaretur».
20*
612
Примечания
40 Это действительно так было, даже если пример, выбран¬
ный для подтверждения этого тезиса (впрочем, с неточной
ссылкой) Gillingham, Richard I and Berangaria of Navarre.
P. 135, не является решающим: текст Histoire de Guillaume le
Mardchal говорит только о том, что Гийому удалось уложить
больного Генриха II в постель, но ложе он с ним не делил.
41 Mathieu Paris, II. Р. 297.
42 Giraud le Cambrien, de principis instructionne. P. 176.
43 Coggeshall, 90.
44 Согласно видению епископа Генриха де Рочестера, Ри¬
чард выйдет из чистилища через 33 года после своей смерти,
в субботу 27 марта 1232 года, см. Mathieu Paris, III. Р. 212.
45 Gesta Henrici, II, 146.
46 Newburgh, 280.
47 Hoveden, 288.
48 «Coram se viris religiosis vitae suae foeditatem confiteri non
erubuit», выражение очень похоже на те, что произносились
на покаянии в Мессине.
49 Hoveden, III, 288-289.
50 Gillingham. Richard I and Berangaria of Navarre. P. 134.
51 Левит, 18:22 «Ты не ляжешь ни с одним мужчиной, так
как ты ложишься с женщиной: это отвратительно»; Левит,
20:13, Римл., 1:26-27.
52 Судей, 19:23-25.
53 Это, например, случай у Второзак., 29:23, Исайя, 1:9, Ие-
рем., 49:19, Софонии, 2:9.
54 Исайя, 3:9, Иерем., 23:14, Иезек., 16 :46, Плач, 4 :6.
55 Исайя, 3:9
56 2-е Петра, 2:7-10.
57 Иуды, 6-7.
58 Giraud le Cambrien, Itinerarium Kambriae et Descriptio
Kambriae.
59 Gesta Henrici, I, 291—293.
60 Hoveden, IV. 97.
61 Etienne de Bourbon. Anecdotes Hi&toriques. Paris, 1877.
P. 211, 431.
62 Baldwin. Masters, Princes, Merchants. Princeton, 1970.
P. 245.
20-4
20. Ричард и его легенда
613
63 Gillingham. Richard I and Berangaria of Navarre. P. 136.
64 Cf. supra 234.
65 The Chronicles of Walter of Guisborough, ed. H. G. Roth-
well, London, 1957, 142.
66 Der mittelenglische Verscronam uber Richard Lowenherz,
red. K. Brunner, Wien, 1913.
20. Ричард и его легенда
1 Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 299-301.
2 Ibid, 302.
3 Ibid, 295, 298.
4 Coggeshall, 57.
5 Newburgh, 434.
6 Hoveden, IV. 76-77.
7 Gesta Henrici, II, 7.
8 Hugues d'Orldans (ou Primat?) (с. 1145-46) «Or est venu li
moines ad episcopum» // Dobiache-Rojdesvensky O. Les podsies
des Goliards. Paris, 1931. P. 115; Contamine P., Delort J., La
Еопаёге M. de, Rouche M. L'Europe au Moyen Age. T. II: Fin
IXe s.-fin XIHe s. Paris, 1969. P. 311, демонстрируют эту тра¬
дицию, немного смягченную: «Que l'exige la rage de son ddsir
lascif / Et sans attendre, un adolescent, fils de chevalier / Qu'il
va faire adouber pour ses mdrites / Le branle de ses doigts cares-
sants / Et plus dru qu'un bdlier, il тёпе sa besogne.»
9 Hoveden, III, 216-17. Prestwich J. O. Richard Coeur de Lion:
Rex Rellicous, London, 1992, 2.
10 Hoveden, II, 46-47; Gesta Henrici, I, 42; Mathieu Paris, II,
293-294, 342-343, 346; Diceto, II, 64.
11 См. эту точку зрения, перемешанную с многочисленными
разглагольствованиямии замечаниями у Markale J. Le roi
Arthur et la socidtd celtique. Paris, 1982 (4e dd.); Markale J.
Lancelot et la chevalerie arthurienne. Paris, 1985, в частности
P. 44, 76.
12 Mathieu Paris, II, 379; Coggeshall, 36.
13 Gransden, The Growth of the Glastonbury Traditions and
Legends, Journal of English history, 27, 1976, 337—358.
14 Gillingham, Some legends, 52.
614
Примечания
15 Ambroise, v. 976.
16Giraud le Cambrien, de principis instructionne, 173.
17 Ambroise, v. 2884.
18 Walter Map, De nugis curialum, ed. James, Oxford, 1983.
19 Bertrande Born, №13. P. 235. «Mon chant fenis ab dol et ab
maltraire», строфа IV. P. 243.
20 Ambroise, v. 11231.
21 Ambroise, v. 4657.
22 Loomis. Richard Coeur de Lion and the Pas Saladin in
Medieval Art, 1915, 509-528.
23 Der mittelenglische Verscronam uber Richard Lowenherz,
red. K. Brunner, Wien, 1913.
24 Select Charters and other illustrations of English constitu¬
tional history, W. Stubbs, 1881.
25 Dubi G. Les trois ordres ou l’imaginaire du fdodalisme,
Paris, 1978, 352.
26 Однако Генрих II отмечен как храбрый рыцарь. См., на
пример, Walter Мар, 222.
27 В частности, Latran, III, (1179), ср. Les Conciles
oECumdniques: les ddcrets. T. II, 1: Nic£e b Latran V (texte et
trad.) / Ed. frangaise sous la dir. de A Duval et al. Paris, 1994,
Canon 27. P. 482. О действиях Ричарда против наемников см.
Geoffroy de Vigeois, Chronicon, HF 18, 213.
28 Newburgh, 306.
29 О происхождении этого обвинения в убийстве Конрада,
потом Филиппа Августа Ричардом см. Hoveden, III, 181;
Newburgh, 458; Coggeshall, 35. О предполагаемом покушения
на Ричарда людьми Филиппа Августа в Шиноне см. Hoveden,
III, 283.
30 Imad ad-Din al-Isfahani, Conquete de la Syrie et de la Pale¬
stine par Saladin, trad. Massd, Paris, 1972, 394.
31 Newburgh, 378.
32 Devizes, 378.
33 Joinville, Vie de Saint Louis, dd. et trad. J. Monfrin, Paris,
1995, 276.
34 Jondot, J., Saladin: «Le meme et l’autre dans Le Talisman
de Sir Walter Scott», Toulouse, 1997, 191-209. Во француз¬
ском переводе книга известна под названием Richard en Pale¬
20. Ричард и его легенда
615
stine. О позднем образе Ричарда в английской литературе см.,
например, Laborderie О. de. L'image de Richard Cceur de Lion
dans La vie et la mort du roi Jean de William Shakespeare //
Nelson J. L. Richard Cceur de Lion in History and Myth. London,
1992. P. 141. Тот же объем сведений содержится в многочис¬
ленных статьях о развитии мифа о Ричарде в западной литера¬
туре. См. также эту точку зрения Irwin R. Saladin and the
Third Crusade. A Case Study in Historio-graphy and the Histo¬
rical Novel // Bentley M. (ed.). Companion to Historiography.
London, 1997.
35 Froissart, Les chroniques, Historiens and chroniqueurs du
Moyen Age, Paris, 1963, 606.
36 Rdcits d’un n^nestrel de Reims au XIII sidcle. Ed. Natalis de
Wailly, Paris, 1876, 13-14.
БИБЛИОГРАФИЯ
I. Источники
За сокращениями (здесь в скобках) использованными
в тексте, всегда следует номер соответствующей страни¬
цы в цитированном издании.
А. Основные источники и сокращения
Ambroise. L'Estoire de la guerre sainte / Ed. G. Paris. Paris,
1897; (Ambroise).
Англо-нормандский поэт и жонглер из области Эврё, со¬
провождавший Ричарда в крестовом походе, Амбруаз был
непосредственным свидетелем событий, которые сумел
описать с присущим ему вдохновением. Связь между его
произведением и Itinerarium Regis Ricardi были предметом
оживленной полемики, но кажется, что все же первым ис¬
точником был «Эракль» Амбруаза, преведенный на латынь
и затем переработанный Ричардом, приором церкви Св.
Троицы в Лондоне между 1216 и 1222 г.
Benoot de Sainte-Maure. La chronique des dues de Normandie
par Benoot / Ed. C. Fahlin. Uppsala, 1951-1954.
Хроника Бенедикта из Сен-Мора (который был также ав¬
тором Романа о Трое»), продолжившая труд Васа, была на¬
чата в 1170 году по заказу короля Генриха II, не обладала
ни красочностью, ни исторической ценностью предшество¬
вавшего ей произведения; несмотря на это она содержит
полезные сведения о манере, в которой панегирист короля
Генриха мог написать свою историю.
I. Источники
617
Bernard Itier. Chronique / Ed. et trad. J.-L. Lemaotre. Paris,
1998; Extraits de la chronique de Saint-Martial de Limo¬
ges. HF, 18. P. 223 sq.
Пометы на полях рукой этого монаха-библиотекаря из аб¬
батства Сен-Марсьяль де Лимож, современника Ричарда
Львиное Сердце, вызывает особый интерес, несмотря на
свою краткость, благодаря подробностям, которые сообща¬
ет этот очевидец событий, происходивших в регионах, ох¬
ваченных смутой.
Bertran de Born. Chansons / Ed. G. Appel // Die Lieder Ber-
trans von Born. Halle, 1932; L'amour et la guerre. L'ceuvre
de Bertan de Bom / Ed. et trad. G. Gouiran. Aix-Marseille,
1985; (Bertran de Born, 6d. G. Gouiran).
Сеньор Отфора, этот рыцарь-трубадур, большой любитель
воевать, был непосредственным свидетелем распрей и сты¬
чек между аквитанскими баронами; сначала сторонник
Генриха Молодого против Ричарда, затем союзник послед¬
него, он является ярким представителем рыцарского мен¬
талитета своего времени.
Crusade and Death of Richard 1 (The) / Ed. R. C. Johnston.
Oxford, 1961.
Англо-нормандская хроника, основанная на заимствовани¬
ях из Роджера Ховдена, Роджера из Вендовера, Мэтью
Пэриса и одной утраченной англо-нормандской хроники.
Geoffroy de Vigeois. Chronica Gaufredi / Ed. Ph. Labbd //No¬
vae Bibliothecae..., II. Paris, 1657; (Geoffroy de Vigeois, dd.
Labbd); частично издано в: Recueil des Historiens des
Gaules et de la France / Ed. dom Bouquet T. XII, XVIII;
(HF, 12, HF, 18).
Один из лучших хронистов, повествующих о событиях
в Аквитании до 1184 года, предполагаемого времени его
смерти.
Gervais de Canterbury. The Historical Works of Gervase of
Canterbury / Ed. W. Stubbs // Roll Series, Rer. Brit.
Script., 73, 1879-1880. 2 vol.; (Gervais).
Монах-хронист из аббатства Крайст-Черч в Кентербери,
умер в 1210 году. Его хроника является очень полезным
подспорьем для историка, несмотря на пристрастное отно¬
618
Библиография
шение автора к Ричарду, которого он обвинял в том, что
тот не поддержал монастырь в споре с архиепископом
Кентерберийским.
Gesta regis Henrici secundi Benedicti Abbatis, продолжение
Gesta regis Ricardi / Ed. W. Stubbs // The Chronicle of the
Reigns of Henri II and Richard I (RS). London, 1867. 2 vol.;
(Gesta Henrici).
Долгое время авторство этого произведения приписыва¬
лось монаху по имени Бенедикт из Питерборо; ныне же
всеми признано, что эта ценная хроника родилась под пе¬
ром Роджера Ховдена. Один из лучших исторических ис¬
точников описываемого периода.
Giraud le Cambrien. De principe instruction / Ed. G. F. War¬
ner, 1891; Expugnatio Hibernica, Itinerarium Kambriae
и Descriptio Kambriae, в: Giraldi Cambrensis opera / Ed.
J. F. Dimock. London, 1868; (Kraus Reprint, 1964).
Этот валлийский ученик Петра де Каместора посвятил
свое произведение Expugnatio Hibernica» Ричарду в его
бытность герцогом Аквитанским; однако, возможно, раз¬
очаровавшись в короле, он крайне критически высказался
о нем в в своем De principis instructione (1147-1223)».
Guillaume de Newburgh. Historia regum Anglicarum / Ed. R.
Howlett // Chronicles and Memorials of the Reigns of Ste¬
phen, Henry II and Richard I (RS). London, 1884. T. I.
P. 1-408; 1885. T. II. P. 409-453; (Newburgh).
Каноник августинцев в Нефбурга (1136-1198); его хрони¬
ка особенно точна в отношении царствований Генрих II
и Ричарда.
Guillaume le Breton. Gesta Philippi Augusti и Philippidos /
Ed. H.-F. Delaborde // (Euvres de Rigord et de Guillaume
le Breton. Paris, 1882.
Капеллан Филиппа Августа, он продолжил историю после
Ригора и довел её до 1220 года. Интересен своим предвзя¬
тым отношением к французскому королю.
Histoire de Guillaume le Marichal / Ed. P. Meyer. Paris,
1891-1901. 3 vol.
Рифмованная поэма на старофранцузском языке, повест¬
вующая о жизни одного из лучших рыцарей этого времени,
I. Источники
619
приближенного королей Генриха II, Генриха Молодого
и Ричарда Львиное Сердце, активно участвовавшего в глав¬
ных событиях их царствований. Этот источник, составлен¬
ный после смерти Гийома ле Марешаля (1217 год) в 1230 го¬
ду его другом Джоном Илийским, является незаменимым
свидетелем рыцарского менталитета своего времени.
Itinerarium peregrinorum / Ed. Н. Е. Mayer. Stuttgart, 1962.
Itinerarium perigrinorum et Gesta regis Ricardi/ Ed. W. Stubbs //
Chronicles and Memorials of the Reign of Richard I.
London, 1864. (RS). Engl, transl. H. E. Nicholson // The
Chronicle of the Third Crusade (Crusade Texts in
Translation, n° 3). Abingdon, 1997.
Jean de Sausbury. Policraticus / Ed. С. I. Webb. London, 1909;
Policraticus I-1V / Ed. K. S. B. Keats-Rohan. Turnhout,
1993/ Ed. and transl. C. J. Nederrnan. Cambridge, N. Y.,
1990; Correspondance / Ed. W. J. Miller et C. N. L. Brooke.
Letters of John of Salisbury. Oxford, 1979.
Иоанн (1115-1180) учился в Париже у Абеляра и Виль¬
гельма Коншского. Он стал секретарем архиепископа Кен¬
терберийского, затем советником Папы Адриана IV, секре¬
тарем Томаса Беккета и, в конце концов, епископом Шартр¬
ским в 1176 году; его «Policraticus», посвященный Томасу
Бекету, содержит полезные мысли об отношениях между
политикой и религией и примечательную идеологическую
интерпретацию между государством и рыцарством.
Jordan Fantosme. Jordan Fantosmes Chronicle / Ed. and
transl. R. G. Johnston. Oxford, 1981.
Landon L. The Itinerary of King Richard 1, with Studies on
Certain Matters of Interrest connected with his Reign (Pipe
Roll Society, NS, 13). London, 1935.
Крайне полезное подспорье для работы, предоставляющее
ссылки на хартии и документов, имеющих отношение
к правлению Ричарда.
Le roman de Richard Ссвиг de Lion // Romania, 26, 1897.
P. 353-393.
Прекрасное свидетельство зарождения легенды о Ричарде
Львиное Сердце.
620
Библиография
Matthieu Paris. Chronica majora / Ed. H. R. Luard. London, 1872—
1883 (RS, R.B.S. 57). 7 vol.; (Matthieu Paris) / Engl, transl.
J. A. Giles. 3 vol., 1852 (reprint, New York, 1968) //Histo-
ria Anglorum sive... historia minor / Ed. F. J. Madden,
(RS, R.B.S., 44). 1866-69. 3 vol.
Хроника этого монаха из Сент-Олбанса (1200-1259) осно¬
вывается на предшествующих исторических произведени¬
ях, в особенности Рожера де Вендовера, но его дополне¬
ния прекрасно иллюстрируют общественное мнение XIII
века о Ричарде.
Pierre de Blois. De hierosolymitana peregrinatione acceleran¬
do. P.L. 207. Col. 1057-1070; Dialogus inter regem Henri-
cum secundum et abbatem Bonevallis / Ed. et prdsentation
par R. В. C. Huygens // Revue bdnddictine, 68, 1958. 1-2.
P. 87-112.
(1135-1204). Приближенный ко двору Генриха II, он стал
королевским секретарем, а затем канцлером архиепископа
Кентерберийского. Благодаря прекрасной образованности
автора и приближенности к придворным кругам его произ¬
ведения являются крайне важными документами для на¬
шего сюжета.
Raoul de Coggeshall. Chronicon anglicanum / Ed. J. Stevenson
(RS). London, 1875; (Coggeshall).
Аббат Коггесхолл, его свидетельство о Ричарде обладает
большой точностью.
Raoul de Diceto. Radulphi de Diceto decani Lundoniensis ope¬
ra historica / Ed. W. Stubbs (RS, R.B.S., 68), 1876;
(Diceto).
После обучения в Париже он стал архидиаконом, затем на-
стоятелес собора Св. Павла в Лондоне и играл значимую
общественную роль, начиная с первой коронации Ричарда
в 1189 году. Хорошо осведомлен о Ричарде.
Ricits d'un minestrel de Reims au treiziume siucle / Ed. N. de
Wailly. Paris, 1876.
Эта романизированная версия жизни Ричарда служит пре¬
красной иллюстрацией к зарождению и распространению
его легенды в XIII веке.
I. Источники
621
Richard Cceur de Lion, строфы, приписываемые Ричарду //
P. Вес. La lyrique franqaise au Moyen Age, Xll-Xll sidcle.
Paris, 1978. T. 2. P. 124-125 // Сирвенты, провансальский
текст и перевод в: Y.-G. Lepage. Richard Cceur de Lion et la
podsie lyrique. P. 904 ss.
Richard Cceur de Lion / textes traduits et pr6sent6s par M. Bros-
sard-Dandrd et G. Besson. Paris, 1989.
Полезный сборник текстов, переведенных на французский
язык. К сожалению, ссылки очень неудобно размещены
и читаются с большим трудом, а потому их зачастую невоз¬
можно использовать; кроме того, иногда они ошибочны.
Richard de Devizes. Cronicon de tempore regis Richardi Primi
/ Ed. and transl. J. T. Appleby. London, 1963; (Devizes).
Бенедиктинский монах аббатства Св. Свизина в Винчесте¬
ре, как кажется, неплохо осведомлен о событиях и поступ¬
ках Ричарда в описываемый им период (3 сентября - окт.
1189), за исключением крестового похода; он положитель¬
но относится к Ричарду и с поистине британским юмором
прославляет его рыцарские подвиги. Настроен крайне
вражбедно к французам; составил свою хронику около
1198 года.
Rigord. Gesta Philippi regis / Ed. H.-F. Delaborde. Paris, 1882.
P. 152; (Rigord).
Монах аббатства Сен-Дени, врач и историограф француз¬
ского короля Филиппа Августа; его произведение служит
своего рода противовесом английской историографии
(1158-1208).
Robert de Torigny. Chronica / Ed. G. Bethmann, MGH SS 6.
P. 475-535; (Robert de Torigny).
Аббат Мон-Сен-Мишель с 1154 года, один из лучших хро¬
нистов периода 1135-1186 года, времени его смерти.
Roger de Hoveden (Howden). Chronica / Ed. W. Stubbs, R.S.
London, 1868-1871. 4 vol.; (Hoveden).
Родился в Ховдене (Йоркшир), клирик при английском
дворе, прекрасно информирован благодаря документам,
с которым мог ознакомиться, и встречам с различными
людьми. Один из самых надежных источников. Его Хрони¬
ка» и Деяния Генриха» часто повторяют друг друга, но
622
Библиография
и в той и другой встречаются отдельные, независимые све¬
дения. Умер около 1201 года.
Roger de Wendover. Flores Historiarum / Ed. H. G. Hewlett
(RS, R.B.S. 84). 1886-1889. 3 vol.
Монах в Сент-Олбансе; прекрасный источник в отношении
начала XIII века. Говоря о Ричарде, он является заложни¬
ком предшествующих хроник, сведения которых интерпре¬
тирует со всей возможной серьезностью.
Wace. Le roman de Brut / Ed. I. Arnold. Paris. T. 1, 1978. T. II,
1978. T. Ill, 1980; Le roman de Rou / Ed. A. J. Holden,
Paris, T. 1. 1970. T. II, 1971.
Хоть произведение Baca и составлено на старофранцузском
(англо-нормандском) языке и стихах, оно все равно пред¬
ставляет несомненную документальную ценность и кроме
того, является незаменимым зеркалом своего времени.
Walter Map. De nugis curialum / Ed. and transl. M. R. James.
Oxford, 1983; (Walter Map) / trad, franc. A. K. Bate.
Gautier Map: contes pour les gens de cour. Paris-Brdpols,
1993.
Валлиец, родился около 1140 года. Первоначально учился
в Париже, затем поступил на службу к Генриху II, стал
канцлером в Линкольне, затем архидьяконом в Оксфорде.
Внимательный наблюдатель придворных нравов, он дал им
красочное, но несколько ироничное описание.
В. Другие использованные источники
Чтобы не загружать библиографию, здесь не указано боль¬
шинство литературных произведений XII века (героиче¬
ские поэмы, романы, ле, фаблио, пасторали и т.д.), кото¬
рые, несомненно, представляют очень большой интерес
для историка нравов.
Апбгё le Chapelain. Traitd de Гатоиг courtois / Trad. C. Bu-
ridant. Paris, 1974.
Bernard de Clairvaux. De laude novae militiae. Ed. et trad. P.-Y. Eme¬
ry. Paris, 1990 (SC, n° 367).
Chr6tien de Troyes. Le chevalier de la charrette / Ed. M. Ro¬
ques. Paris, 1981 / Ed. et trad. Ch. Мё1а. Paris, 1992 (Let-
tres Gothiques).
I. Источники
623
Chronique de Waltham / Ed. L. Watkiss et M. Chibnall // The
Waltham Chronicle. Oxford, 1994.
Chronique des comtes d'Anjou et des seigneurs d'Amboise /
Ed. L. Halphen et R. Poupardin, Paris. 1913.
Conciles (Ecumdniques (Les): les ddcrets. T. II. 1: Nicde
& Latran V / Texte et trad., dd. franc, s. la dir. de A. Duval
et al. Paris, 1994.
Conquest of Jerusalem and the Third Crusade (The) / Transl.
P. E. Edbury. Abingdon, 1996.
Continuation de Guillaume de Tyr (La) / Ed. M. R. Morgan.
Paris, 1982.
Coutumiers de Normandie / Ed. E. J. Tardif. Rouen, 1881.
Eadmer de Canterbury. Historia novorum in Anglia et opuscula
duo de vita sancti Anselmi et quibusdam miraculis ejus /
Ed. M. Rule (RS). London, 1884.
Elred (Aelred) De Rievaulx. Relatio de Standardo / Ed. R. How-
lett // Chronicles and Memorials..., op. cit. 1886. T. III.
P. 181-199.
English Historical Documents. T. 1 (500-1042) / Ed. D. Whi-
telock. London, 1979 (2). T. 2 (1042-1189) / Ed. D. C. Doug¬
las. London, 1981 (2). T. 3 (1189-1327) / Ed. H. Rothwell.
London, 1975.
Eracles / Ed. P. Paris. Paris, 1879.
Estoire de Jdrusalem et d'Antioche (Li). RHC Hist. occ. V.
P. 623 sq.
Etienne de Fougёres. Le livre des Manibres / Ed. R. A. Lodge,
йепёуе, 1979.
Frequenter cogitans / Ed. M. Edelstand du Meril // Pobsies
populaires latines du Moyen Age. Paris, 1847. P. 129 ss.
Gabrieli F (6d). Chroniques arabes des croisades. Paris, 1977.
Geoffroy de Monmouth. Historia regum Britanniae. (I, Bern,
Burgerbibliothek, MS 568) / Ed. N. Wright. Cambridge,
1984.
Gervais de Tilbury. Otia imperialia. MGH SS 27.
Guernes de Pont-Sainte-Maxence. Vie de saint Thomas Becket /
Ed. E. Walberg. Paris, 1936.
624
Библиография
Guillaume de Malmesbury. Gesta regum anglorum / Ed. W.
Stubbs, RS. London, 1877-1889. 2 vol.
Guillaume de Malmesbury. Historia novella / Ed. K. R. Potter.
London, 1955.
Guillaume de Poitiers. Gesta Guillelmi ducis / Ed. et trad.
R. Foreville // Histoire de Guillaume le Conqudrant. Paris,
1952.
Guillaume de Туг. Willelmi Tyrensis Archiepiscopi Chronicon /
Ed. R. В. C. Huygens. Turnhout, 1986.
Guillaume IX d’Aquitaine // J.-Ch. Payen. Le prince dAqui-
taine. Essai sur Guillaume IX et son oeuvre irotique. Paris,
1980.
Guillaume le Conqudrant. Consuetudines et iustitiae / Ed. H. Has¬
kins // Norman Institutions. New York, 1960.
Henri de Huntingdon. Historia Anglorum / Ed. T. Arnold (RS
74). London, 1979.
Ibn A1 Qalanisi. Histoire de Damas / Trad. R. Le Tour-
neau // Damas de 1075 a 1154. Damashq, 1952.
Ibn Al-Athir / Ed. Tornberg. Leiden, 1853-1864.
lmSd Ad-DTn Al-Isfahant. Conquite de la Syrie et de la Pale¬
stine par Saladin / Trad. H. Massd. Paris, 1972.
Jacques de Vitry, Lettres / Ed. R. В. C. Huygens, Leiden, 1960.
P. 86-89.
Jacques de Vitry, The Exempla (Sermones) / Ed. T. F. CrSne,
London, 1890.
Jean de Worcester, Chronicon / Ed. J. R .H. Weaver, Oxford,
1908.
Joinville. Vie de Saint Louis / Ed. et trad. J. Monfrin, Paris,
1995. Magna Carta / Ed. J. G. Holt, Cambridge, 1992.
Marbod de Rennes, Carmina varia, PL 171.
Orderic Vital, Histoire ecclisiastique / Ed. and transl. M. Chib-
nall, Oxford, 1965-1978, 13 books in 6 vols.
OusSma Ibn Munqidh. Des enseignements de la vie / Trad.
A. Miquel. Paris, 1983.
Peterborough Chronicle (The), 1070-1154 / Ed. C. Clark.
Oxford, 1970.
II. Труды
625
Philippe de Beaumanoir. Coutumes du Beauvaisis / Ed. A. Sal¬
mon. Paris, 1899-1900. 2 vol.
Pierre de Blois. Passio Reginaldi principis olim Antiocheni // PL
207. Col. 957-976.
Raoul Niger. Chronica universalis (extraits) // MGH SS 27.
P. 331 sq.
Raymond Lulle. Livre de I'ordre de chevalerie / Trad. P. Gilreu.
Paris, 1991.
Rbgle du Temple (La) / Ed. H. de Curzon. Paris, 1886.
Richard de Poitiers (le Poitevin). Chronicon // HF 12. P. 411 —
412.
II. Труды
А. О Ричарде Львином Сердце
Arbellot F. (аббат). Mort de Richard Cceur de Lion // Rdcits de
I'histoire du Limousin. 1885.
Archibald J. K. La chanson de la captivitd du roi Ri¬
chard // Cahiers de Civilisation Mididvale, 1, 1974.
P. 149-158.
Bridge A. Richard the Lionheart. London, 1989.
Broughton В. B. The Legends of King Richard 1 Cceur de Lion.
A Study of Sources and Variations to the Tear 1600. La
Haye-Paris, 1966.
Brundage J. A. Richard the Lionheart. New York, 1974.
Choffel J. Richard Cceur de Lion. Paris, 1985.
Cloulas I., Denieul A. Bdrangdre et Richard Cceur de Lion,
chronique d'amour et de guerre. Paris, 1999.
Et c’est la fin pour quoy sommes ensemble (Hommage a Jean
Dufournet). Paris, 1993, II.
Gillingham J. Conquering Kings. Some Twelfth-Century
Reflections on Henri II and Richard I // T. Reuter (ed.).
Warriors and Churchmen in the High Middle Ages. Essays
presented to Karl Leyser. London, 1992. P. 163-178.
Gillingham J. The Life and Times of Richard 1. London, 1973.
Gillingham J. Richard Cceur de Lion. Paris, 1996.
626
Библиография
Gillingham J. Richard Cceur de Lion. Kingship, Chivalry and
War in the Twelfth Century. London, 1994.
Henderson P. Richard Cceur de Lion. A Biography. London,
1958.
Kessler U. Richard I. Lowenherz. Konig, Kreuzritter, Abenteurer.
Graz-Wien-Koln, 1995.
Lepage Y.-G. Blondel de Nesle et Richard Cceur de Lion histoire
d'une ldgende // Florilegium (Ottawa), 7, 1985. P. 109-
128.
Loomis R. S. Richard Cceur de Lion and the Pas Saladin in
Medieval Art // Publications of the Modern Language
Association of America, 30, 1915. P. 509-528.
Needier G. H. Richard Cceur de Lion in Literature. Leipzig,
1890.
Nelson J. L. Richard Cceur de Lion in History and Myth.
London, 1992. (Cp. статьи: D. Hook, M. H. Jones, O. de
Laborderie, O. Prestwich, J. Martindale).
Nicolin R. Richard Cceur de Lion, le roi chevalier du XII sibcle.
Chambray-tes-Tours, 1999.
Norgate K. England under the Angevin Kings. New York,
1887. 2 vol.
Norgate K. Richard the Lion Heart. London, 1924.
Pernoud R. Richard Cceur de Lion. Paris, 1988.
Poole A. L. Richard the First's Alliances with the German Princes
in 1194 //Studies in Medieval History presented to RM.
Powicke. Oxford, 1948. P. 90 sq.
Riccardo Cuor di Leone nella storia e nella legen-
da // Colloque italo-anglais Accademia Nazionale dei Lincei.
Roma, 1981.
Richard A. Histoire des comtes de Poitou, 778-1204. 2 vol.
Paris, 1903.
Spetia L. Riccardo Cuor di Leone tra oc et oil // Cultura
neolatina, 46, 1996. 1-2. P. 101-155.
Turner R. V. Eleanor of Aquitaine and her Children: an Inquiry
into Medieval Family Attachment // Journal of Medieval
History, 14, 1988. P. 321—335.
II. Труды
627
В. Об историческом контексте (XII век)
Appleby J. Т. England without Richard, 1189-1199. London,
1965.
Appleby J. T. Henri 11. The Vanquished King. London, 1962.
Arbellot R. Les chevaliers limousins aux croisades. Paris, 1881.
Aube P. Thomas Becht. Paris, 1988.
Audouin E. Sur l'armde royale au temps de Philippe Augus¬
te // Le Moyen Age. 1913. P. 1-41.
Aurell M. La noblesse en Occident (Ve-XVe sibcle). Paris,
1996.
Aurell M. La vielle et Vdpde: troubadours et politique en
Provence au XIlie sibcle. Paris, 1989.
Baldwin J. W. Five Discourses on Desire: Sexuality and Gender
in Northern France around 1200 // Speculum. 66, 1991.
Baldwin J. W. Le sens de Bouvines // Cahiers de civilisation
mddiivale, 30, 1986. P. 119-130.
Baldwin J. W. Masters, Princes and Merchants. The Social
View of Peter the Chanter and his Circle. Princeton, 1970.
2 vol.
Baldwin J. W. Philippe Auguste et son gouvernement. Paris,
1991.
Baldwin J. W. Les langages de I'amour dans la France de
Philippe Auguste / Trad. B. Bonne. Paris, 1997.
Bancourt P. De 1'imagerie au reel: l’exotisme oriental d'Ambroise //
Images et signes de I'Orient dans /’Occident midiival. Aix-
Marseille, 1982. P. 29-39.
Barber M. (ed.). The Military Orders. Fighting for the Faith
and Caring for the Sick. London, 1994.
Barber M. The New Knighthood. A History of the Order of the
Temple. Cambridge, 1995.
Barber R., Barker J. Tournaments, Jousts, Chivalry and
Pageants in the Middle Ages. Woodbridge, 1989.
Barlow F. Roger of Howden // English Historical Review, 65,
1950. P. 352 sq.
Baume A. La campagne de 1198: Richard Cceur de Lion et la de¬
fense du Vexin normand // Etudes archdologiques, 19-20,
1985. P. 3-8.
628
Библиография
Bautier R.-H. (6d.). La France de Philippe Auguste. Le temps
des mutations. Paris, 1982.
Beech G. T. A Rural Society in Medieval France: the Gatine of
Poitou in the Eleventh and Twelfth Centuries. Baltimore,
1964.
Beeler J. H. Warfare in England, 1066-1189. Ithaca-New
York, 1966.
Beeler J. H. Warfare in Medieval Europe, 730-1200. London,
1971.
Beeler J. The Composition of Anglo-Norman Armies //Speculum,
1965. P. 398-414.
Benjamin R. The Angevin Empire // N. Saul (ed.). England in
Europe, 1066-1453. London, 1994. P. 65-75.
Bisson T. N. Nobility and Family in Medieval France: a Review
Essay // French Historical Studies, 16, 1990. P. 597-613.
Bisson T. N. The Organized Peace in Southern France and
Catalonia, ca. 1140-1233// American Historical Review,
82, 1977. P. 290-311.
Blair C. European Armour c. 1066 to c. 1700. London, 1970
(1958).
Bloch M. La sociiti fiodale. Paris, 1968.
Bloch M. Seigneurie frangaise et manoir anglais. Paris, 1960
(5e dd.).
Bongaert Y. Recherches sur les cours laiques du Xe au XIlie
sihcle. Paris, 1949.
Boswell J. Christianisme, tolirance sociale et homosexualitd.
Les homosexuels en Europe occidenfale des ddbuts de 1'ёге
chritienne au XIVe sibcle. Paris, 1985.
Bouchard С. B. The Origins of the French Nobility. A Reas¬
sessment // American Historical Review, 86, 1981. P. 501 —
532.
Bournazel E. Le gouvernement сарёНеп au XIle sihcle,
11O8-//80. Structures sociales et mutations institution-
nelles. Paris, 1975.
Boussard J. L'enqu§te de 1172 sur les services de chevalier en
Normandie // Milanges C. Brunei. Paris, 1955. P. 193—
208.
II. Труды
629
Boussard J. La vie en Anjou aux Xle et Xlle si£cles // Le Moyen
Age, 1950. P. 29-68.
Boussard J. Le comti d'Anjou sous Henri Plantagenit et ses
fils (1151-1204). Paris, 1938.
Boussard J. Le gouvernement d'Henri 11 Plantagenit. Abbeville,
1956.
Boussard J. Les mercenaires au Xlle з1ёс1е. Henri II Plantagenet
et les origines de Гагтёе de mdtier // Bibliothique de 1'Ёсо-
le des chartes, 1945-1946. P. 189-224.
Boutruche R. Seigneurie et fiodaliti. T. I. Paris, 1968. T. II,
1970.
Bradbury J. Battles in England and Normandy, 1066-
1154 // Anglo-Norman Studies, 6, 1983. P. 1-12.
Bradbury J. The Medieval Archer. Woodbridge, 1985.
Bradbury J. The Medieval Siege. Woodbridge, 1992.
Brooke C. Thomas Becket. Collected Essays. London, 1971
Brown R. A. Castles, Conquest and Charters: Collected Pa¬
pers. Woodbridge, 1989.
Brown S. D. B. Military Service and Monetary Reward in the 11th
and 12th Centuries // History, 74. 240, 1989. P. 20-38.
Вги§шёге5 M.-B. A propos des iddes regues en histoire: le
divorce de Louis VII // Mimoires de I'Acadimie des
Sciences, Inscriptions et Belles-Lettres de Toulouse, 1978.
Vol. 140. T. 9. P. 191-216.
Brunel-Lobrichon G., Duhamel-Amado C. Au temps des
troubadours, Xl-Xll siicle. Paris, 1997.
Buschinger D., Spiewok W. (6d.). Les perversions sexuelles au
Moyen Age. Greifswald, 1994.
Buschinger D. (dd.). Cours princiires et chdteaux. Greifswald,
1993.
Buschinger D. (6d.). Literature et sociiti au Moyen Age.
Amiens, 1978. P. 177-199.
Cardini F. La culture de la guerre, X-XV111 s. Paris, 1982.
Cartellieri A. Philipp 11. August Konig von Frankreich. Leipzig,
1899-1921. 4 vol.
ChStelain A. Recnerche sur les chateaux de Philippe Augus¬
te // Archiologie midiivale, 21, 1991. P. 115-161.
630
Библиография
Chatelain A. Chdteaux forts et fiodaliti en Ile-de-France du
Xle au XIIIe $1ёс1е. Paris, 1983.
Chazan R. Emperor Frederick, the Third Crusade and the
Jews // Viator, 8, 1997. P. 83-93.
Chddeville A. Chartres et ses campagnes, Xle-XIIIe siёcle.
Paris, 1973.
Chibnall M. Feudal Society in Orderic Vitalis // Anglo-Norman
Studies, I, 1978. P. 35-48.
Chibnall M. The Empress Matilda, Queen Consort, Queen
Mother and Lady of the English. Oxford, 1991.
Chibnall M. The World of Orderic Vitalis. Oxford, 1984.
Cine R. H. The Influence of Romances on Tournaments in the
Middle Ages // Spdculum, 20, 1945. P. 204-211.
Cingolani S. M. Filologia e miti storiografici: Enrico II, la corte
plantageneta e la letteratura // Studi Medievali, 32, 1991.
P. 815-832.
Clanchy M. T. From Memory to Writen Record, England, 1066-
1307. London, 1979.
Cloulas L. Henri II. Paris, 1985.
Contamine P. La guerre au Moyen Age. Paris, 1980.
Contamine P., Guyotjeannin O. (dd.). La guerre, la violence et
les gens au Moyen Age. T. I: Guerre et violence. T. II: La
violence et les gens. Paris, 1996.
Coss P. R. Knighthood and Locality. A Study in English
Society c. 1180-c. 1280. Cambridge, 1991.
Crouch D. William Marshal Court, Career and Chivalry in the
Angevin Empire, II47-I2I9. London-New York, 1990.
Debord A. La sociiti laique dans les pays de Charente,
Xe-XIIe sibcle. Paris; 1984.
De Toulouse й Tripoli, itiniraires de cultures croisies.
Toulouse, 1997.
Devailly G. Le Berry, du Xe s. au milieu du XHIe s. Paris, 1973.
Dronke P. Peter of Blois and Poetry at the Court of Henry II //
Mediaeval Studies, 38, 1976. P. 185-235.
Dubois M.-M. La littirature anglaise du Moyen Age (500-
1500). Paris, 1962.
Duby G. Le dimanche de Bouvines. Paris, 1973.
II. Труды
631
Duby G. Au XHe sifccle: les "jeunes" dans la socidtd aristocra-
tique // Annales E.S.C, 1964. P. 835-846.
Duby G. Enquite sur les dames du XIIe siicle. Paris, 1995.
Duby G. Guillaume le Marichal ou le meilleur chevalier du
monde. Paris, 1984.
Duby G. Hommes et structures du Moyen Age. Paris, 1973.
Duby G. La sociiti aux Xle et XIle s. dans la rigion md-
connaise. Paris, 1953 (2e dd. 1971).
Duby G. La socidti chevaleresque. Paris, Flammarion, 1988.
Duby G. Le chevalier, la femme et le pritre. Paris, 1981.
Duby G. Les trois ordres ou I'imaginaire du feodalisme. Paris,
1978.
Duby G. Mdle Moyen Age. De I'amour et autres essais. Paris,
1988.
Duby G., Le Goff J. (dd.). Famille et parentd dans I'Occident
mddidval. Roma, 1977.
Edwards J. G. The Itinerarium regis Ricardi and the "Estoire de la
, Guerre sainte" // Edwards J. G., Galbraith V. H., Jacobs F.
(ed.). Historical Essays in Honour of James Tait.
Manchester, 1933. P. 59-77.
Evergates Th. Feudal Society in the Baillage of Troyes under
the Counts of Champagne, 1152-1284. Baltimore, 1975.
Farmer H. William of Malmesbury. Life and Works // Journal of
Ecclesiastical History, 13, 1962. P. 39-54.
Flahiff G. B. Deux non vult. A Critic of the Third Cru¬
sade // Medieval Studies, 9, 1947. P. 162-179.
Flori J. Chiteaux et forteresses aux Xle et XHe s. Etude sur le
vocabulaire des historiens des dues de Normandie // Le
Moyen Age, 103, 1997, 2. P. 261-273.
Flori J. Croisade et chevalerie. Bruxelles-Paris, 1998.
Flori J. Lessor de la chevalerie, Xle-XIle si^c/es. Genfcve, 1986.
Flori J. La chevalerie selon Jean de Salisbury // Revue d'his-
toire ecclisiastique, II, 1982. 1/2. P. 35-77.
Foreville R. (dd.). Thomas Becht. Paris, 1975.
Foreville R. L’dglise et la royauti en Angleterre sous Henri //
Plantagenit (1154-1189). Paris, 1943.
632
Библиография
Foreville R. Les institutions royales et la fdodalitd en Angleterre
au milieu du ХНе si£cle // Revue Historique du Droit
Frangais et £tranger, 1946-47. P. 99-108.
Forey A. J. The Military Orders from the 12th to the Early
14th Century. London, 1992.
Forey J. A. The Emergence of the Military Orders in the 12th
Century // The Journal of Ecclesiastical History, 36, 2,
1985. P. 175 sq.
Fossier R. Enfance de J Europe. Paris, 1982.
Fossier R. Remarques sur l'dtude des commotions sociales aux
Xle et XHe sifccles // Cahiers de civilisation mddidvale, 16,
1973. P. 45-51.
France J. Western Warfare in the Age of the Crusades,
1000-1300. London, 1999.
Gaier G. Armes et combats dans I'univers midiival. Bruxelles,
1995.
Gaier C. Les armes. Turnhout, 1979.
Garaud M. Les chdtelains du Poitou et I'avknement du rigime
fiodal (Xle et XIle sikcle). Poitiers, 1967.
Gaudemet J. Le dossier canonique du mariage de Philippe Augus¬
te et d'Ingeburg de Danemark (1193-1213) // Revue
historiq ue de droit frangais et et ranger, 62.
Gauthier M.-M. A propos de l'effigie fundraire de Geoffrey
Plantagenet // Acadimie des inscriptions et belles-lettres
(Compte rendu des siances, janv.-mars 1979).
Geary P. Vivre en conflit dans une France sans Etat: typologie
des mdcanismes de rfcglement des conflits (1050-1200) //
Annale E.S.C., 41, 1986. P. 1107-1133.
G6nicot L. Noblesse ou aristocratie. Des questions de mdtho-
de // Revue d'histoire ecclisiastique, 85, 1990. P. 334 sq.
Gillingham J. Conquering the Barbarians: War and Chivalry in
Twelfth-Century Britain // Haskins Society Journal, 4,
1992. P. 68-84.
Gillingham J. The Introduction of Knight Service into En¬
gland // Proceedings of the Battle Conference on Anglo-
Norman Studies, 4, 1981. P. 53-64.
II. Труды
633
Gillingham J. The Travels of Roger of Howden and his View of
the Irish, Scotts and Welsh // Anglo-Norman Studies, 20,
1997. P. 151-169.
Gillingham J., Holt J. C. (ed.). War and Government in the Mid¬
dle Ages. Essays in Honour of J. O. Prestwick. Cambridge,
1984.
Goody J. L'ivolution de la famille et du manage en Europe,
(trad. fr.). Paris, 1985.
Grabois A. Anglo-Norman England and the Holy Land //
Anglo-Norman Studies, 7, 1984. P. 132-141.
Grabois A. De la treve de Dieu & la paix du roi; dtude sur les
transformations du mouvement de paix au Xlle sifccle //
Milanges R. Crozet. Poitiers, 1966. P. 585-596.
Grabois A. La royautd sacrde au Xlle sifccle: manifestation de la
propagande royale // Idiologie et propagande en France.
Paris, 1987. P. 31-41.
Grabois A. Louis VII, pfclerin // Revue d'histoire de I'Eglise de
France, 74, 1988. P. 5-22.
Grabois A. The Crusade of Louis VII, King of France; a Recon¬
sideration // Crusade and Seulement. Cardiff, 1985. P. 94-
104.
Grandsen A. Historical Writing in England, v. 550-1307.
London, 1974.
Green J. A. The Aristocraty of Norman England. Cambridge,
1997.
Hamilton B. The Elephant of Christ: Reynald of Chatillon //
Studies in Church History, 15, 1978. P. 97—108.
Harper-Bill C., Harvey R. (ed.). The Ideals and Practice of
Medieval Knighthood, III, Woodbridge, 1990 ; IV, 1992.
Harvey S. The Knight and the Knight's Fee in England // Past
and Present, 49, 1970. P. 3-43.
Henri II Plantagenit et son temps (Actes du colloque de
Fontevraud, 29 sept.-ler octobre 1990).
Hollister C. W. The Military Organization of Norman En¬
gland. Oxford, 1965.
634
Библиография
Holt J. C., Mortimer R. Acta of Henri II and Richard I.
Hand-List of Documents Surviving in the Original in
Repositories in the United Kingdom. London, 1986.
Kedar B. Z. (ed.). The Horns of Hattin. Jerusalem, 1992.
Kedar B. Z. Crusade and Mission. European Approaches
Toward the Muslims. Princeton, 1984.
Kellogg J. L. Economie and Social Tensions Reflected in the
Romance of Chretien de Troyes // Romance Philology, 39,
1985. P. 1-21.
Kelly A. R. Eleanor of Aquitaine and the Four Kings. Harvard,
1950.
Kenaan-Kedar N. Alidnor d'Aquitaine conduite en captivitd. Les
peintures murales commdmoratives de Sainte-Radegonde de
Chinon // Cahiers de civilisation midiivale, 41, 1998. P.
317-330.
Kennedy E. Social and Political Ideas in the French Prose
Lancelot // Mddium Aevum, 26, 2, 1957. P. 90-106.
Kibler W. W. (ed.) Eleanor of Aquitaine. Patron and Politi¬
cian. London, 1973.
Klein K. W. The Political Message of Bertran de Born // Studies
in Philology, 65, 1968. P. 612-630.
Labande E.-R. Pour une image v6ridique d’AH6nor d'Aqui¬
taine // Bulletin de la Socidtd des Antiquaires de I'Ouest
et des Musdes de Poitiers, 1952, 3e trimestre. P. 175-234.
Leclercq J. Le manage vu par les moines au XIIe sidcle. Paris,
1983.
Legge M. D. Anglo-Norman Literature and his Background.
Oxford, 1963.
Legge M. D. The Influence of Patronage on Form in Medieval
French Literature // Stil- und Formproblem in der Litera-
tur. Heidelberg, 1959. S. 136 sq.
Lejeune R. Le r61e litt6raire de la famille d'Alidnor d’Aqui¬
taine // Cahiers de civilisation mddidvale, 1, 1958. P. 319—
336.
Le Patourel J. The Norman Empire. Oxford, 1976.
Le Patourel J. The Plantagenet Dominions //History, 1, 1965.
P. 289 sq.
II. Труды
635
Lewis A. W. Le sang royal. La famille capitienne et I’Etat,
France, Xe-XIVe s. Paris, 1986.
Lewis B. Les Assassins, terrorisme et politique dans l'Islam
m£diival. Bruxelles, 1984.
Lewis S. The Art of Matthew Paris in the Chronica Majora.
Aldershot, 1987.
Lobrichon G. La religion des laics en Occident, XIe—XIV s.
Paris, 1994.
Lodge A. Literature and History in the Chronicle of Jordan
Fantosme // French Studies, 44, 1990. P. 257-270.
Luchaire A. La sociiti frangaise au temps de Philippe Auguste.
Paris, 1909.
Markale J. Aliinor d’Aquitaine. Paris, 1979.
Marshall C. Warfare in the Latin East, 1192-I29I. Cambridge,
1991.
Marshall C. The Use of the Charge in Battles in the Latin East,
1192-1292 // Historical Research, 63, 152, 1990. P. 221 —
226.
Martin J.-M. Italies normandes, Xle-XIIe 51ёс1е. Paris, 1994.
Martindale J. The French Aristocraty in the Early Middle Ages:
a Reappraisal // Past and Prisent, 75, 1977. P. 5-45.
McCash J. Marie de Champagne and Eleanor of Aquitaine:
a Relationship reexamined // Speculum, 54, 1979. P. 698-711.
McLoughlin J. The Language of Persecution: John of Salisbury
and the Early Phase of the Becket Dispute (1163-
1166)// Persecution and Toleration, Studies in Church
History, 21, 1984. P. 73—87.
Morillo S. Warfare under the Anglo-Norman Kings, 1066-1135.
Woodbridge, 1994.
Mortimer R. Angevin England, 1154-1258. Oxford, 1994.
Nicolle D. Amis and Armours of the Crusading Era, 1050-
1350. White Plains, New York, 1988. 2 vol.
Norgate K. The Itinerarium Peregrinorum and the Song of
Ambroise // English Historical Review, 25, 1910.
Orme N. From Childhood to Chivalry. The Education of the
English Kings and Aristocracy, 10 66-1530. London-New
York, 1984.
636
Библиография
Owen D. D. R. Eleanor of Aquitaine. Queen and Legend.
Oxford, 1993.
Pacaut M. Louis Vll et les dlections ipiscopales dans le
royaume de France. Paris, 1957.
Pacaut M. Louis Vll et son royaume. Paris, 1964.
Pacaut M. Fridiric Barberousse. Paris, 1991 (1967).
Painter S. William Marshal, Knigth-Errant, Baron and Rigent
of England. Baltimore, 1933.
Paris G. La ldgende de Saladin // Journal des savants, 1893.
P. 284-299, 354-365, 428-438, 486-498.
Partner N. Serious Entertainments. The Writing of History in
the 12th Century England. Chicago-London, 1977.
Pastoureau M. L'apparition des armoiries en Occident. £tat du
ргоЫёте // Biblio^que de 1'Ёсо1е des chartes, 1976.
P. 281-300.
Pastoureau M. La vie quotidienne en France et en Angleterre
au temps des chevaliers de la Table ronde. Paris, 1976.
Paterson L. Great Court Festivals in the South of France and
Catalonia in the Twelfth and Thirteenth Centuries //Medium
Aevum, 51, 1982. P. 231-221.
Paterson L. The World of the Troubadours. Medieval Occitan
Society c. 1100-c. 1300. Cambridge, 1993.
Paterson L. Tournaments and Knightly Sports in Twelfth- and
Thirteenth-Century Occitania // Medium Aevum, 55, 1986.
P. 72-64.
Payen J.-Ch. Le prince d’Aquitaine. Essai sur Guillaume IX et
son ceuvre erotique. Paris, 1980.
Pernoud R. Aliinor d'Aquitaine. Paris, 1965.
Petit-Dutaillis Ch. La monarchic fiodale en France et en
Angleterre, Xe-X!He s. Paris, 1971 (1933).
Phillips J. Defenders of the Holy Land. Relations beetween the
Latin East and the West, 1119-1187. Oxford, 1996.
Poly J.-P., Bournazel E. La mutation Jeodale. Paris, 1980.
Powicke F. M. The Loss of Normandy (1189-1204). Manches¬
ter, 1961 (2nd ed.).
Powicke M. Military Obligation in Medieval England. A Stu¬
dy in Liberty and Duty. Oxford, 1962.
II. Труды
637
Pringle R. D. King Richard I and the Walls of Ascalon //Palestine
Exploration Quarterly, 116, 1984. P. 133-147.
Reynolds S. Fiefs and Vassals. Oxford, 1994.
Richard J. Histoire des croisades. Paris, 1996.
Richard J. La vogue de I'Orient dans la littdrature occidentale du
Moyen Age // Milanges R. Crozet. Poitiers, 1966. P. 557-
561.
Richard J. Le royaume latin de Jirusalem. Paris, 1953.
Richard J. Le transport outre-mer des croisds et des pfclerins
(XHe-XVe sifccle) // Croisades et itats latins d'Orient.
Variorum, 1992. VII. P. 27-44.
Richardson H. G. The Letters and Charters of Eleanor of Aqui¬
taine // English Historical Review, 74, 1959. P. 193 sq.
Rich6 P. L'instruction des laics au XHe sifccle // Milanges saint
Bernard. Dijon, 1953. P. 212-217.
Riley-Smith J. Les croisades. Paris, 1990.
Rouse R. H., M. A. John of Salisbury and the Doctrine of
Tyrannicide // Speculum, 42, 1967. P. 693-700.
Rousset P. Histoire des croisades. Paris, 1957 (2e dd. 1978).
Rousset P. La notion de chrdtientd aux Xle et XHe sifccles // Le
Moyen Age, 69, 1963. P. 191-203.
Rousset P. Le sens du merveilleux & l’dpoque fdodale // Le
Moyen Age, 72, 1956. P. 25-37.
Rousset P. Recherches sur l’dmotivitd & l'dpoque roma-
ne // Cahiers de civilisation midiivale, 2, 1959. P. 53-67.
Runciman S. A History of the Crusades. Cambridge, 1962.
Sassier Y. Louis VII. Paris, 1991.
Schamitzer M. Crusaders and Muslims in Twelfth-Century Syria.
Leiden, 1993.
Schlight J. Monarchs and Mercenaries. A Reappraisal of the
Importance of Knight Service in Norman and Early Ange¬
vin England. New York, 1968.
Setton K. F. A History of the Crusades. T. I: The First Hundred
Tears. Philadephia, 1955. T. 2: The Later Crusades.
Philadelphia-London, 1962. T. 5: The Impact of the Crusades
on the Near East. Madison, 1985. T. 6: The Impact ofthe
Crusades on Europe. Madison, 1989.
638
Библиография
Sheils W. J. (ed.). The Church and War, Studies in Church
History, 20, 1983.
Siberry E. Cristicism of Crusading 1095-1274. Oxford. 1985.
Sigal P.-А. L'homme et le miracle dans la France midiivale
(Xle-XIIe sibcles). Paris, 1985.
Smail R. G. Crusading Wafare, /097-/193. Cambridge, 1956.
Southern R. W. Peter of Blois, a Twelfth-Century Huma¬
nist? // Medieval Humanism and Other Essays. Oxford,
1970. P. 105-132.
Southern R. W. Peter of Blois and the Third Crusade // Studies
in Medieval History presented to R. H. C. Davies, London,
1985. P. 207-218.
Stenton D. M. Roger of Howden and Benedict // English
Historical Review, 68, 1953. P. 374-382.
Strickland M. Anglo-Norman Warfare. Woodbridge, 1992.
Strickland M. War and Chivalry. The Conduct and Perception
of War in England and Normandy, 1066-/217. Cambridge,
1996.
Tabacco G. Su Nobilte e cavalleria nel Medioevo. Un ritorno
a Marc Bloch? // Studi di Storia Medievale e Moderna per
E. Sestan. Firenze, 1980. T. I. P. 31-55.
Turk E. Nugae curialum, le гёgne d'Henri II Plantagenit
(1145-1189) et I'ithique politique. Genfcve, 1977.
Tyerman C. England and the Crusades, 1095-1588. Chicago,
1988.
Van Winter J.-M. Rittertum, Idial und Wirklichkeit, Bussum,
1969.
Vaughan R. Matthew Paris. Cambridge, 1958 (2nd ed. 1979).
Verbruggen J. F. La tactique militaire des armdes de chevaliers //
Revue du Nord, 29, 1947. P. 161-180.
Warren W. L. Henry II. London, 1973.
Wilks M. The World of John of Salisbury. Oxford, 1984.
Willard S„ Southern S. С. M. The Art of Warfare in Western
Europe during the Middle Ages, from the Eighth Century
to 1340. New York, 1997 (2).
II. Труды
639
С. О рыцарстве и идеологии рыцарства
Accarie М. Une lance est une lance; critique et fascination de la
chevalerie dans le conte du Graal // Hommage й Jean
Richer, Annales de la fac. des lettres et sciences humaines
de Nice, 51, 1985. P. 9-19.
Arnold B. Germon Knigthood, 1050-1300. Oxford, 1985.
Aurell M. Chevaliers et chevalerie chez Raymond Lulle // Ray¬
mond Lulle et le Pays d'Oc, 1987. P. 141-168.
Balard M. (dd.). Autour de la ргет1ёге croisade (Actes du
Colloque de Clermont-Ferrand, 22—25 juin 1995). Paris,
1996.
Baldwin J. W. Jean Renart et le tournoi de Saint-Trond: une
conjonction de l'histoire et de la littdrature // Annales
E.S.C., 1990, 3. P. 565-588.
Bancourt R. Sen et chevalerie. Rdflexion sur la tactique des
chevaliers dans plusieurs chansons de geste des Xlle et XHIe
sifecles // Actes du Vie congas international de la Sociiti
Rencesvals. Aix, 1973. P. 621-637.
Barber K. The Knight and Chivalry. London, 1995.
Barbero. A. Dai Principes Patriae alia cavalleria: l'aristocrazia
della contea di Tolosa, 1100-1250 // Bullettino dell’Istituto
Storico Italiano per il Medio Evo, 91, 1984. P. 371—395.
Barbero A. L'aristocrazia nella societd fiancese del Medioevo.
Bologna, 1987.
Barbero A. Nobilt^ e cavalleria nel XII secolo: Walter Map e il
"De nugis curialum" // Studi Medievali, 25, 1984. P. 721 —
743.
Barker J. R. V. The Tournament in England (1100—1400).
Woodbridge, 1986.
Barthdldmy D. Note sur I'adoubement dans la France des Xle et
Xlle sifccles // Les dges de la vie au Moyen Age (Actes du
colloque de Provins, 16-17 mars 1990). P. 108-117.
Bartlett R. Technique militaire et pouvoir politique, 900-
1300 // Annales E S C., 41, 1986. P. 1135-1159.
Batany J., Rony J. Iddal social et vocabulaire des statuts; le
"Couronnement de Louis" // Langue frangaise, 9, 1971.
P. 110-118.
640
Библиография
Batany J. Des trois fonctions aux trois dtats? // Annates E.S.C.,
1963. P. 933-938.
Batany J. Du bellator au chevalier dans le schdma des "trois
ordres"; dtude sdmantique // Actes du CIe congris national
des socidtds savantes. Lille, 1976. Paris, 1978. P. 23-34.
Batany J. Le vocabulaire des catdgories sociales chez quelques
moralistes fran?ais vers 1200 // Ordres et classes. Colloque
d'Histoire sociale de Saint-Cloud. Paris, 1973. P. 59-72.
Baumgartner E. Remarques sur la prose du Lancelot. Romania,
105, 1984. P. 2-15.
Beinhauer M. Ritterliche Tapferkeitsbegriffe in den altfran-
zosischen Chansons de geste des 12. Jhdts. Koln, 1958.
Bell D. M. L'iddal dthique de la royautd en France au Moyen
Age. Genfeve, 1962.
Beltrami P. G. Chrdtien, l'amour, l'adultfere: remarques sur le
"chevalier de la charrete" // Actes du 14e congas internati¬
onal arthurien. Rennes, 1984. P. 59-69.
Bender К. H. LTn aspect de la stylisation dpique: l'exclusivisme de
la haute noblesse dans les chansons de geste du XHe
sifecle // Studia Romanica, 14, 1969. P. 95-105.
Bennett M. La ^gle du Temple; or, "How to Deliver a Cavalry
Charge" // Studies in Medieval History presented to R. Al¬
len Brown. Woodbridge, 1989. P. 7-20.
Bennett Ph. E. La Chronique de Jordan Fantosme: dpique et
public lettrd au XHe sifecle // Cahiers de Civilisation Mddi-
dvale, 40, 1997. P. 37-56.
Benson L. D., Leyerle J. Chivalric Literature; Essays on
Relations between Literature and Life in the Middle Ages.
Kalamazoo, 1981.
Benton J. Nostre Franceis n'unt talent de fuir: The Song of
Roland and the Enculturation of a Warrior Class // Olifant,
6, 1979. P. 237-258.
Bezzola R. R. Le sens de Vaventure et de l'amour: Chrdtien de
Troyes. Paris, 1947.
Bezzola R. R. Les origines et la formation de la literature
courtoise en Occident. Paris, 1954-1963.
20 •
II. Труды
641
Bezzola R. R. Guillaume IX et les origines de l'amour
courtois // Romania, 66, 1940-41. P. 232-234.
Bloch R. H. Medieval Misogyny and the Invention of Western
Romantic Love. Chicago-London, 1991.
Boase R. The Origin and Meaning of Courtly Love. Man¬
chester, 1977.
Borst A. Dos Rittertum im Mittelalter. Darmstadt, 1976.
Bossuat A. Les origines troyennes: leur r61e dans la littdrature
historique du XVe s. // Annales de Normandie, 1958.
P. 187-197.
Bouchard С. B. Strong of Body, Brave and Noble. Chivalry
and Society in Medieval France. Ithaca-London, 1998.
Boutet D., Strubel A. Littdrature, politique et socidtd dans la
France du Moyen Age. Paris, 1979.
Boutet D. Charlemagne et Arthur, ou le roi imaginaire. Paris,
1992.
Boutet D. Sur l'origine et le sens de la largesse arthurien-
ne // Le Moyen Age, 1983. P. 397-411.
Bouzy O. Spatha, framea, ensis. Le vocabulaire de l'armement
aux VIIIe-XIHe sifecles // Le Moyen Age, 105, 1999, 1.
P. 91-107.
Braun W. Studien zum Ruodlieb. Ritterideal, Erzahlstruktur
und Darstellungsstil. Berlin, 1962.
Brucker Gh. "Prudentia", "Prudence” aux XHe et XHIe sifec-
les // Romanische Forschungen, 83, 1971. P. 464-479.
Brundage J. A. "Allas! That evere love was synne": Sex and
Medieval Canon Law // The Catholic Historical Review,
72, 1, 1986. P. 1-13.
Brundage J. A. Law, Sex and Christian Society in Medieval
Europe. Chicago, 1987.
Bumke J. The Concept of Knighthood in the Middle Ages. New
York, 1982.
Bumke J. Studien zum Ritterbegriff im 12. und 13. Jhdt.
Heidelberg, 1964.
Burgess G. S. "Orgueil" and "fiertd" in Twelfth Century
French // Zeitschrift fur Romanische Philologie, 89, 1972.
S. 103-122.
21 -Ж. Флори
642
Библиография
Burgess G. S. Chivalric Activity in the Anonymous Lays //
Angeli G. et Formisano L. L'imaginaire courtois et son
double. Salerno, 1992. P. 271-291.
Burgess G. S. Chivalry and Prowess in the Lais of Marie de
France // French Studies, 37, 2, 1983. P. 129-142.
Burgess G. S. Contribution й I'dtude du vocabulaire ргё-соиг-
tois. Gen£ve, 1970.
Burgess G. S. The term "chevalerie” in the 12th Century French //
Medieval Codicology, Iconography, Literatur and Transla¬
tion. Leiden, 1994. P. 343-358.
Burgess G. S. The Theme of Chivalry in Ille et Gale-
ron // Medioevo Romanzo, 14, 1989. P. 339-362.
Busby К., Kooper E. Courtly Literature, Culture and Contexte.
Amsterdam, 1990.
Buschinger D. (dd.). Tristan et Iseut, mythe еигорёеп et mon¬
dial. Goppingen, 1987.
Buschinger D. (dd.). La croisade: rdalitds et fictions.
Goppingen, 1989.
Buschinger D., Spiewok W. (dd.). Le monde des hdros dans la
culture mddidvale, Greifswald, 1994.
Buttin F. La lance et l'arrlt de cuirasse // Archaeologia, 99,
1965. P. 77-178.
Caluwd J. de. La conception de l'amour dans le lai d'Eliduc de
Marie de France // Le Moyen Age, 1971. P. 53-77.
Caluwd J. de. La jalousie, signe d'exclusion dans la littdrature
mddidvale en langue occitane // Sene fiance, 5, 1978.
P. 165-176.
Cardini F. Aile radici della cavalteria medievale. Firenze, 1982.
Cardini F. La cavalleria: una questione da riproporre? // Annali
dell’Istituto di Storia, II, 1980-1981. P. 45-137.
Cardini F. La tradizione cavalleresca nell'Occidente mddidva-
le // Quaderni Medievali, 2, 1976. P. 125-142.
Charlemagne et ГЁрорёе // Actes du 7 e congrks interna¬
tional de la socidtd Rencesvals. Paris, 1978. T. I.
Chlnerie M.-L. "Ces curieux chevaliers toumoyeurs...", des
fabliaux aux romans // Romania, 97, 1976. P. 331 sq.
21-2
II. Труды
643
Chlnerie M.-L. L'dpisode du tournoi dans Guillaume de Dole,
dtude littdraire // Revue des langues romanes, 83, 1979, 1.
P. 40-62.
СИёпепе M.-L. Le chevalier errant dans les romans arthuriens
en vers des Xlle et XIHe sidcles. Gen£ve, 1986.
Chlnerie M.-L. Le motif de la merci dans les romans arthuriens
des Xlle et XIHe sifecles // Le Moyen Age, 83, 1977.
P. 5-52.
Chickering H., Seiler Th. H. (ed.). The Study of Chivalry.
Kalamazoo (Michigan), 1988.
Chocheyras J. Lecture critique de Tristan et Iseut // Le ddsir et
ses masques. Grenoble, 1981. P. 15-24.
Cirlot V. Techniques guerriferes en Catalogne Fdodale; le mani-
ement de la lance // Cahiers de civilisation mddidvale,
1985. P. 35-43.
Clerc au Moyen Age (Le) // Senefiance, 1995.
Combarieu Du Gr£s M. de. L'iddal humain et Гехрёпепсе
morale chez les hdros des chansons de geste, des origines
£ 1250. Aix-en-Provence-Marseille, 1979.
Combarieu Du Grfes M. de. Le gout de la violence dans Гёрорёе
mddidvale // Senefiance, 1, 1976. P. 35-67.
Combattant au Moyen Age (Le), Actes du XVlie congrds de la
Socidtd des historiens mddidvistes de I’enseignement supd-
rieur public. Saint-Herblain, 1991.
Coss P. R. The Knigth in Medieval England, 1000-400.
Stroud, 1993.
Crouch D. The Image of Aristocraty in Britain. 1000-1300.
London-New York, 1992.
Cuozzo E. Normanni. Nobiltd e cavalleria. Salerno, 1995.
Davis R. H. C. The Medieval Warhorse: Origin, Development
and Redevelopment, London, 1989.
Davis R. H. C. Did the Anglo-Saxons have Warhorses? //
Weapons and Warfare in Anglo-Saxon England, Oxford,
1989. P. 141-144.
Davis R. H. C. The Medieval Warhorse // Thompson, F. M. L.
(ed.). Horses in European Economic History. London, 1983.
644
Библиография
Devries К. Medieval Military Technology. Peterborough,
1992.
Dubuis R. La notion de druerie dans les lais de Marie de France //
Le Moyen Age, 98, 1992. P. 391-413.
Duby G. La diffusion du titre chevaleresque sur le versant mddi-
terranden de la chrdtientd latine // La noblesse au Moyen
Age. Essais й la mdmoire de Robert Boutruche. Paris, 1976.
P. 39-70.
Duby G. Lignage, noblesse et chevalerie au XHe sifecle dans la
rdgion mSconnaise: une гё vision // Annales E.S.C., 1972,
4-5. P. 803-823.
Dufournet J. (dir.). La mort du roi Arthur ou le crdpuscule de la
chevalerie. Paris, 1994.
Essor et fortune de la chanson de geste dans l'Europe et iOri-
ent latin. Modena, 1984.
Faral E. La Idgende arthurienne. T. 1. Paris, 1969.
Faral E. Recherches sur les sources latines des contes et ro¬
mans courtois du Moyen Age. Paris, 1913.
Fasoli G. Lineamente di una storia della cavalleria // Studi di
storia medievale e modema in onore di E. Rota. Roma,
1958. P. 83-93.
Faulkner K. The Transformation of Knighthood in Early Thir¬
teenth Century // The English Historical Review, 111,
1996. P. 1-23.
Fdes, dieux et ddesses au Moyen Age. Lille, 1994.
Femmes, Manages, Lignages (Xlle—Xllle sikcles). Mdlanges
offerts й Georges Duby. Bruxelles, 1992.
Flandrin J.-L. Le sexe et tOccident Evolution des attitudes et
des comportements. Paris, 1981.
Flandrin J.-L. Un temps pour embrasser. Aux origines de la
morale sexuelle occidentale (Vle-Xle sikcle). Paris, 1983.
Fleckenstein J. (red.). Curialitas: Studien zu Grundfragen der
hofischritterlichen Kultur. Gottingen, 1990.
Fleckenstein J. Friedrich Barbarossa und das Rittertum //
Festschrift fUr Hermann Heimpel. Gottingen. T. II.
S. 1023-1041.
21 -4
II. Труды
645
Fleckenstein J. Zum Problem der Abschliessung des Ritters-
tandes // Baumann H. (red.). Historische Forschungen fur
Walter Schlesinger. Koln-Wien, 1974. S. 252-271.
Fleckenstein J. (red.) Dos ritterliche Turnier im Mittelalter.
Gottingen, 1985.
Flori J. Amour et chevalerie dans le Tristan de Bdroul //
Tristan-Tristrant, Mdlanges en I'honneur de D. Buschinger
й /'occasion de son 60e anniversaire. Greifswald, 1996.
P. 169-175.
Flori J. Amour et socidtd aristocratique au XHe sifecle; l'exemple
des lais de Marie de France // Le Moyen Age, 98, 1992, 1.
P. 17-34.
Flori J. Aristocratie et valeurs chevaleresques dans la seconde
moitid du XHe sifecle // Le Moyen Age, 106, 1990, 1.
P. 35-65.
Flori J. Chevalerie et liturgie; remise des armes et vocabulaire
chevaleresque dans les sources liturgiques du IXe au XlVe
э!ёс1е // Le Moyen Age, 84. 1978. P. 247-278 et 3/4.
P. 409-442.
Flori J. Chevaliers et chevalerie au Moyen Age. Paris, 1998.
Flori J. Du nouveau sur l'adoubement des chevaliers (Xle-XIIe s.),
Le Moyen Age, 91, 1985. P. 201-226.
Flori J. Encore I'usage de la lance... La technique du combat
chevaleresque vers 1100// Cahiers de civilisation mddi-
4vale, 31, 1988, 3. P.213-240.
Flori J. L'dpde de Lancelot. Adoubement et iddologie au ddbut du
XIHe sifecle // Lancelot/Lanzelet. Hier et aujourd'hui.
Paris, 1995. P. 147-156.
Flori J. L'idde de croisade dans quelques chansons de geste du
cycle de Guillaume d'Orange // Medioevo Romanzo, 21,
1997, 2-3. P. 476-495.
Flori J. L’iddologie aristocratique dans Aiol // Cahiers de
civilisation mddiivale, 27, 1984. P. 359-365.
Flori J. La chevalerie en France au Moyen Age. Paris, 1995.
Flori J. La chevalerie. Paris, 1998.
Flori J. La notion de chevalerie dans les chansons de geste du
XHe sifecle. Etude historique de vocabulaire // Le Moyen
Age, 81, 1975, 2. P. 211-244; 3/4. P. 407-444.
646
Библиография
Flori J. La notion de chevalerie dans les romans de Chrdtien de
Troyes // Romania, 114, 1996, 3-4. P. 289-315.
Flori J. Le chevalier, la femme et l'amour dans les pastourelles
anonymes des XHe et XIHe з1ёс1е5 // Milanges J.-Ch. Pay-
en, 1989. P. 169-179.
Flori J. Le hdros dpique et sa peur, du Couronnement de Louis
ё Aliscans // PRIS-MA, X, 1, 1994. P. 27-44.
Flori J. Mariage, amour et courtoisie dans les lais de Marie de
France // Bien Dire et Bien Aprandre, 8, 1990. P. 71-98.
Flori J. Noblesse, chevalerie et iddologie aristocratique en France
d'oil (Xle-XIIIe sifccle) // Renovaci6n intelectual del Occi-
dente europeo, siglo XII. Pamplona, 1998. P. 349-382.
Flori J. Pour une histoire de la chevalerie: l'adoubement chez
Chrdtien de Troyes // Romania, 100, 1979. P. 21-53.
Flori J. Principes et milites chez Guillaume de Poitiers, dtude
sdmantique et iddologique // Revue beige de philologie et
d'histoire, 64, 1986, 2. P. 217-233.
Flori J. Pur eshalcier sainte crest'ientd ; croisade, guerre sainte
et guerre juste dans les anciennes chansons de geste
frangaises // Le Moyen Age, 97, 1991, 2. P. 171-187.
Flori J. Qu'est-ce qu'un bacheler? // Romania, 96, 1975.
P. 290-314.
Flori J. Seigneurie, noblesse et chevalerie dans les lais de Marie
de France*», Romania, 108, 1987. P. 183-206.
Flori J. Sdmantique et socidtd mddidvale: le verbe adouber et son
dvolution au XHe sifecle // Annales E.S.C., 31, 1976.
P. 915-940.
Flori J. Fglise et chevalerie au XHe sifecle // Buschinger D. et
Spiewok W. (dd.). Les ordres militaires au Moyen Age,
1996. P. 47-69.
Flori J. Le origini dell'ideologia cavaleresca // Archivio Storico
Italiano, 143, 1985, 2. P. 1-13.
Foulet A. Is Roland Guilty of Desmesure? // Romance
Philology, 10, 1957. P. 145-148.
Frappier J. Sur un procfes fait h l'amour courtois // Romania,
93, 1972. P. 141-193.
Frappier J. Amour courtois et Table ronde. Paris-Genfeve, 1973.
II. Труды
647
Frappier J. Autour du Graal. Genfeve, Droz, 1977.
Frappier J. Chritien de Troyes et le mythe du Graal. Paris,
1972.
Frappier J. Le caractfere et la mort de Vivien dans la Chanson de
Guillaume // Coloquios de Roncesvalles. Zaragoza, 1956.
P. 229-243.
Frappier J. Le Graal et ses feux divergents // Romance Phi¬
lology, 1971. P. 373-440.
Frappier J. Le motif du "don contraignant" dans la littdrature du
Moyen Age // Travaux de linguistique et de littdrature, 1,
1969, 2. P. 7-46.
Frappier J. Vues sur les conceptions courtoises dans les
littdratures d'oc et d'oil au Xlle sifecle // Cahiers de civilisa¬
tion mddidvale, 2, 1959. P. 135-156.
Gaier C. L'armement chevaleresque au Moyen Age (IXe au XVe
sifecle) // Chdteaux-chevaliers en Hainaut au Moyen Age.
Bruxelles, 1995. P. 199-214.
Gaier C. La cavalerie lourde en Europe occidentale du Xlle au
XVIe s.: un ргоЫёте de mentalitd // Armes et combats
dans I'univers mddidval. Bruxelles, 1995. P. 300-310.
Gallais P. Perceval et Vinitiation. Paris, 1972.
Gallais P. Bleheri, la cour de Poitiers et la diffusion des rdcits
arthuriens sur le continent // Actes du Vile congrhs nati¬
onal de la Sociiti franyaise de littdrature сотрагёе. Paris,
1967. P. 47-79.
Gallais P. Gen^se du roman occidental: essai sur Tristan et
Iseut et son modkle person. Paris, 1974.
Gaucher E. Entre l'histoire et le roman: la biographie cheva¬
leresque // Revue des langues romanes, 97, 1993, 15-25.
Gautier L. La chevalerie. Paris, 1884.
Gdnicot L. La noblesse dans la socidt£ mddidvale // Le Moyen Age,
71, 1965. P. 539-560.
Gdnicot L. La noblesse mddidvale. Encore! // Revue d'histoire
eccldsiastique, 1993. P. 137-201.
Gosman M. Le Roman d'Alexandre et les juvenes: une approche
socio-historique // Neophilologus, 66, 1982. P. 328-339.
648
Библиография
Gosman М. Le roman de toute chevalerie et le public visd: la
ldgende au service de la royautd // Neophilologus, 72, 1988.
P. 335-341.
Gougenheim G. Le sens de "noble" et de ses ddriv6s chez Robert de
Clari // Etudes de grammaire et de vocabulaire frangais.
Paris, 1970. P. 328-329.
Grabois A. Militia and malitia: the Bernardine Vision of
Chivalry // Gervers M. (ed.). The second Crusade and the
Cistercians. New York. P. 49-56.
Green R. B. Fin' amors dans deux lais de Marie de France: Equi-
tan et Chaitivel // Le Moyen Age, 81, 1975. P. 265-272.
Guidot B. Recherches sur la chanson de geste au XHIe sihcle
(d'apris certaines oeuvres du cycle de Guillaume d'Oran-
ge). Aix-Marseille, 1986. 2 vol.
Hanning R. W. The Social Significance of Twelfth-Century
Chivalric Romance // Medievalia et Humanistica, 1972, 3.
P. 3-29.
Harvey R. Marcabru and the Spanish Lavador // Forum for
Modem Language Studies, 22,2, 1986. P. 123-144.
Hatto A. T. Archery and Chivalry: a Noble Prejudice // Modem
Language Review, 35, 1940. P. 40-54.
Imagine riflessa (V), XII. T. I. G§nes, 1989.
Jackson W. H. (ed.). Knighthood in Medieval Literature.
Woodbridge, 1981.
Jackson W. H. Chivalry in 12th Century Germany. Cambridge,
1994.
Jaeger C. S. The Origins of Courtliness, Civilizing Trends and
the Formation of Courtly Ideals, 939-1210. Philadelphia,
1985.
Jones G. F. Grim to your Foes and Kind to your Friends //Studia
Neophilologica, 34, 1962. P. 91-103.
Jones G. F. Roland's Lament: a Divergent Interprdta-
tion // Romanic Review, 53, 1962. P. 3-15.
Jones G. F. The Ethos ofthe Song of Roland. Baltimore, 1963.
Jonin P. Aspects de la vie sociale au XHe sifccle dans Yvain //
L'information littdraire, 1964, 2. P. 47-54.
II. Труды
649
Jonin Р. Le vasselage de Lancelot dans le conte de la char-
rette // Le Moyen Age, 68, 1952. P. 281-298.
Jung M. R. La ligende de Troie en France au Moyen Age.
Basel-Tilbingen, 1996.
Keen M. Chivalry. London, 1984.
Keen M. War, Peace and Chivalry // McGuire, В. P. (ed.), War
and Peace in the Middle Ages. K0benhavn, 1987. P. 94-117.
Kelly D. Courtly Love in Perspective: the Hierarchy of Love in
Andrdas Capellanus // Traditio, 24, 1968. P. 119-147.
Kelly T. E. Love in Perlesvaus: Sinful Passion or Redemptive
Force? // Romanic Review, 66, 1975. P. 1-12.
Kohler E. Die Pastorellen des Troubadors Gavaudan // Esprit
und arkadische Freiheit: Aufzatze ans der Welt der Ro¬
mania. Frankfurt-Bonn, 1966. S. 67-82.
Kohler E. L'aventure chevaleresque. Paris, 1970.
Kohler E. Le r61e de la "coutume" dans les romans de Chrdtien de
Troyes // Romania, 81, 1960. P. 386-397.
Kohler E. Observations historiques et sociologiques sur la podsie
des troubadours // Cahiers de civilisation mddidvale, 7,
1964. P. 27-51.
Kohler E. Quelques observations d'ordre historico-sociologique
sur les rapports entre la chanson de geste et le roman
courtois // Chanson de geste und hofischer Roman. Heidel¬
berg, 1963. S. 21-36.
Kohler E. Sens et fonction du terme "jeunesse" dans la podsie des
troubadours // Mdlanges R. Crozet. Poitiers, 1966. T. I.
P. 567-583.
Lachet C. Les tournois dans le roman de Flamenca // Le Moyen
Age, 98, 1992, 1. P. 61-70.
Laffont R. Le chevalier et son ddsir. Paris, 1992.
Lazar M. Amour courtois et fin amors dans la littdrature du
Xllesitcle. Paris, 1964.
Leffcvre Y. L’amour, c'est le paradis; commentaire de la chanson
IX de Guillaume IX d'Aquitaine // Romania, 102, 1981.
P. 289-304.
Le Gentil P. A propos de la ddmesure de Roland // Cahiers de
civilisation midiivale, 11, 1968. P. 203-209.
650
Библиография
Le Goff J. Mdlusine maternelle et ddfricheuse. Le dossier
mddidval // Annales E.S.C., 26, 1971. P. 587-603.
Le Goff J. L'imaginaire mddidval. Paris, 1985.
Legros. "Seignur barun", "vavassur опигё", le discours mobili-
sateur dans la Chanson de Guillaume // Le Moyen Age,
1983, 1. P. 41-62.
Ldnat R. L'adoubement dans quelques textes littdraires de la fin
du Xlle 5;ёс1е; clergie et chevalerie // Mdlanges Ch. Fou-
lon. Paris, 1980. T. I. P. 195-203.
Le Rider P. Le ddpassement de la chevalerie dans le Chevalier de
la charrette // Romania, 112. P. 83-99.
Le Rider P. Le chevalier dans le conte du Graal. Paris, 1978.
Loomis R. S. Arthurian Tradition and Chrdtien de Troyes. New
York, 1949.
Lorcin М.-Th. Fagon de sentir et de penser: les fabliaux. Paris,
1979.
Mancini M. Societa feudale e iddologie nel Charroi de Ntmes.
Firenze, 1972.
Mandach A. De. Chanson de Roland. Transferts de mythes
dans le monde occidental et oriental. Сепёуе, 1993.
Marchello-Niza G. Amour courtois, socidtd masculine et figures
du pouvoir», Annales E.S.C., 1981. P. 969-982.
Markale J. Еёрорёе celtique d'lrlande. Paris, 1971.
Markale J. Lancelot et la chevalerie arthurienne. Paris, 1986.
Markale J. Le roi Arthur et la socidtd celtique. Paris, 1976.
Marx J. La Idgende arthurienne et le Graal. Paris, 1952.
Marx J. Quelques observations sur la formation de la notion de
chevalier errant // Etudes celtiques, 11, 1964-1965. P. 344-
350.
Matarasso P. The Redemption of Chivalry. A Study of the
«Queste del saint Graal». йепёуе, 1979.
Maurer F. Das ritterliche Tugendsystem // Deutsches Viertel-
jahreszeitschrift fur Literaturwissenschaft und Geistes-
geschichte, 23, 1949. S. 252-285; 24, 1950. S. 274-285,
526-529.
Meaning of Courtly Love (The) / Ed. F. X. Newman. New
York, 1967.
II. Труды
651
Мё1а Ch. La reine et le Graal. La Conjointure dans les romans
du Graal. Paris, 1981.
Mdlanges de Langue et de littdrature du Moyen Age offerts
й Teruo Sato, I. Nagoya, 1973.
Mdlanges de litt6rature du Moyen Age au XX sibcle, offerts
d Mademoiselle Jeanne Lods. Paris, 1978.
Mdlanges Jean Frappier. Gen£ve, 1970. T. I.
Mdlanges Hoeffher. Paris, 1949.
Milanges P. Jonin // Senefiance, 7. Aix, 1979.
Melanges Maurice Delbouille. T. II. Philologie mddidvale.
Paris, 1964.
M6langes Pierre Le Gentil. Paris, 1973.
M6langes Rita Lejeune. Gembloux, 1969. T. II.
Meyer P. Alexandre le Grand dans la littdrature franqaise du
Moyen Age. T. V.'Texte. Paris, 1886. T. II: Histoire de la 16-
gende. Paris, 1886.
Micha A. Le mari jaloux dans la littdrature romanesque des Xlle
et XHIe sibcles // Studi Medievali, 17, 1951. P. 303-320.
Micha A. Essais sur le cycle du Lancelot-Graal. Genbve, 1987.
Morgan G. The conflict of Love and Chivalry // Le chevalier de
la charrette», Romania, 102, 1981. P. 172-201.
Morris C. Equestris ordo. Chivalry as a Vocation in the Twelfth
Century // Baker D. (ed.). Religious Motivations: Biblio¬
graphical and Sociological Problems for the Church
Historians. Oxford, 1978. P. 87-96.
Nelli R. L’6rotique des troubadours. Gap, 1963.
Noble P. Attitudes to Social Class as revealed by Some of the
Older Chansons de Geste // Romania, 94, 1973. P. 359-
385.
Noble P. L'influence de la courtoisie sur le Tristan de Вё-
roul // Le Moyen Age, 65, 1969. P. 467-477.
Noble P. Le roi Marc et les amants dans le Tristan de Вё-
roul // Romania, 102, 1981. P. 221-226.
Oakeshott R. E. A Knight and his Armour. London, 1961
Oakeshott R. E. A Knight and his Weapons. London, 1964.
Oakeshott R. E. The Sword in the Age of Chivalry. London,
1964.
652
Библиография
Ordinamenti militari in Occidente nell'alto Medioevo. Spoleto,
1968. T. 11.
Ortigues E. L'dlaboration de la thdorie des trois ordres chez
Haymon d'Auxerre // Franck, 14, 1986 (1987). P. 27-43.
Oulmont Ch. Les ddbats du clerc et du chevalier dans la litti-
ralure podtique du Moyen Age. Paris, 1911.
Owen D. D. R. From Grail to Holy Grail // Romania, 89, 1968.
P. 31-53.
Painter S. French Chivalry, Chivalric Ideas and Practices in
Medieval France. Baltimore, 1940.
Paravicini W. Die ritterlich-hofische Kultur des Mittelalters.
Milnchen, 1994.
Paterson L. The Concept of Knighthood in the 12th Century
Occitan Lyric // Chrdtien de Troyes and the Troubadours.
Cambridge, 1984. P. 112-131.
Payen J.-Ch. "Peregris". De I'amor de lonh au congd courtois.
Notes sur 1'espace et le temps de la chanson de croi-
sade // Cahiers de civilisation mddidvale, 17, 1974.
P. 247-253.
Payen J.-Ch. L'id4ologie chevaleresque dans le Roman de Renart //
Marche romane, 38, 1978, 3-4. P. 33-41.
Payen J.-Ch. La destruction des mythes courtois dans le roman
en vers aprfcs Chrdtien de Troyes // Revue des Langues
Romanes, 78, 1969. P. 213 sq.
Payen J.-Ch. La rose et Vutopie. Paris, 1977.
Payen J.-Ch. Le peuple dans les romans frangais de "Tristan": La
"povre gent" chez Bdroul, sa fonction narrative et son statut
iddologique // Cahiers de civilisation mddidvale, 23, 1980.
P. 187-198.
Payen J.-Ch. Structure et sens du Chevalier au barisel // Le
Moyen Agd, 1971. P. 239-262.
Payen J.-Ch. Structure et sens du Roman de ТЬёЬеБ // Le
Moyen Age, 76, 1970. P. 493-513.
Peirce L. The Knight, his Arm and Armour, с. 1150-C.1250*,
Anglo-Norman Studies, 15, 1992. P. 251-274.
Pollmann L. Die Liebe in der Hochmittelalterlichen Literatur
Frankreichs. Frankfurt am Main, 1966.
II. Труды
653
Pulega A. Amore cortese e modelli teologici. Guglielmo IX,
Chrdtien de Troyes, Dante. Milano, 1995.
Renoir A. Roland's Lament; its Meaning and Fonction in the
Chanson de Roland // Speculum, 35, 1960. P. 572-583.
Reuter H. G. Die Lehre vom Ritterstand. Koln, 1975 (2te
Ausg.).
Rey-Delqud M. (dd.). Les croisades. L'Orient et VOccident
A'Urbain II й saint Louis, 1096-1270. Milano, 1997.
Rey-Flaud H. La ndvrose courtoise. Paris, 1983.
Ribard J. Chrdtien de Troyes, le chevalier de la charrette, essai
d'interprdtation symbolique. Paris, 1972.
Ribard J. Et si les fabliaux n'dtaient pas des "contes & rire"? //
Reinardus, 11, 1989. P. 134-143.
Ribard J. L'dcriture romanesque de Chrdtien de Troyes d'aprds le
Perceval // Perspectives mddiivales, 1, 1975. P. 38-52.
Ribard J. Du mythique au mystique, la littdrature mddidvale et
ses symboles. Paris, 1995.
Ritterbild in Mittelalter und Renaissance (Dos). Dilsseldorf,
1985.
Rocher D. Chevalerie et littdrature chevaleresque // Btudes
Germaniques, 1966, 2. P. 165-179; 1968, 3. P. 345-357.
Rocher D. Lateinische Tradition und ritterliche Ethik //
Ritterlisches Tugenstystem. Darmstadt, 1969. S. 452-477.
Roques M. L’attitude du hdros mourant // Romania, 64, 1940.
P. 355 sq.
Ross D. J. A. Breaking a Lance // Van Emden W., Bennet Ph.
E. (ed.) Guillaume d'Orange and the Chanson de geste.
Essays presented to D. McMillan. Reading, 1984. P. 127—
135.
Ross D. J. A. L'originalitd de Turoldus: le maniement de la lance //
Cahiers de civilisation mddidvale, 6, 1963. P. 127-138.
Rougemont D. de. Uamour et I’occident. Paris, 1971 (3).
Rousset P. Histoire d'une iddologie: la croisade. Lausanne,
1983.
Rousset P. La croyance en la justice immanente й l'dpoque
fdodale // Le Moyen Age, 54, 1948. P. 225-248.
654
Библиография
Rousset Р. La description du monde chevaleresque chez Orderic
Vital // Le Moyen Age, 65, 1969, 3-4. P. 427-444.
Rousset P. Note sur la situation du chevalier й I'dpoque romane //
Littdrature, histoire et linguistique. Recueil d'dtudes offerts
й В. Gagnebin. Lausanne, 1973. P. 189-200.
Rousset P. Saint Bernard et I'iddal chevaleresque // Nova et
Vetera, 45, 1, 1970. P. 28-35.
Ruiz-Domenec J. E. L'idea della cavalleria medievale corne una
teoria ideologica della society // Miova Rivista Storica,
1981. P. 341-367.
Ruiz-Domenec J. E. La caballeria о la imagen cortesana del
mundo. Gdnes, 1984.
Ruiz-Domenec J. E. Littdrature et socidtd mddidvale: vision d'en-
semble // Le Moyen Age, 1982, 1. P. 77-113.
Sargent-Baur B. N. Love and Rivalry in Beroul's Tristan //
Romania, 105, 1984. P. 291-311.
Sargent-Baur B. N. Promotion to Knighthood in the Romances of
Chrdtien de Troyes // Romance Philology, 37, 4, 1984.
P. 393-408.
Sargent-Baur B. N. Dux bellorum/Rex militum/roi faindant; la
transformation d'Arthur au Xlle sidcle // Le Moyen Age,
1984, 3/4. P. 357-373.
Scaglione A. Knights at Court. Berkeley, 1991.
Schnell R. Causa amoris. Liberskonzeption und Liebesdar-
stellung in der mittelalterlichen Literatur. Bern-Milnchen,
1985.
Schnell R. L'amour courtois en tant que discours courtois sur
I'amour // Romania, 110, 1989. P. 72-126, 331-363.
Schuchard B. Valor, zu seiner Wortgeschichte im lateinischen
und romanischen des Mittelalters. Bonn, 1970.
Schwinges R. C. Kreuzzugsideologie und Toleranz. Studien zu
Wilhelm von Tyrus. Stuttgart, 1977.
Shippey T. A. The Uses of Chivalry: "Erec" and "Gawain”, The
Modem Language Review, 66, 1971. P. 241-250.
Spencer R. H. Le r6le de l'argent dans Aiol, Charlemagne et
Гёрорёе romane // Actes du Vile congrbs international de
la socidtd Rencesvals. Paris, 1978. P. 653-660.
II. Труды
655
Stanesco М. Jeux d'errance du chevalier mddidval. Leiden,
1988.
Stanesco M. Le hdraut d’arme et la tradition littdraire che-
valeresque // Romania, 106, 1985. P. 233-253.
Subrenat J. Sur le climat social, moral, religieux du Tristan de
Bdroul // Le Moyen Age, 1976. P. 219-261.
Technique littdraire des chansons de geste (La) (Actes du
colloque de Libge, 1957). Paris, 1959.
Tolan J. V. Mirror of Chivalry: Salah Al Din in the Mddidval
European Imagination // Blanks D.R. (ed.). Images of the
Other: Europe and the Muslim World before 1700. 1996.
P. 7-38.
Tomaryn-Brukner M. T. Fiction of the Female Voice: the Women
Troubadours // Speculum, 67, 1992. P. 865-891.
Trotter D. A. La mythologie arthurienne et la prddication de la
croisade // Harf-Lancner L., Boutet D. Pour une mythologie
du Moyen Age, Paris, 1988. P. 155-171.
Turner R. V. The "miles literatus" in 12th and 13th Century
England // American Historical Review, 83, 1978. P. 928-
945.
Van Dijk H., Noomen W. (dd.). Aspects de 1'ёрорёе romane:
mentalitds, idёologies, intertext ualitds. Groningen, 1995.
Van Hoecke W., Welkenhuysen. Love and Marriage in the 12th
Century. Leuven, 1981.
Van Winter J. M. Rittertum, Iddal und Wirklichkeit. Bussum,
1969.
Van Winter J. M. Cingulum militiae, Schwertleite en miles-termi-
nologie als spiegel van veranderend menselijk gedrag //
Tijdschrift voor Rechtsgeschiedenis, 1976. S. 1-92.
Venckeler T. Faut-il traduire vassal par vassal? Quelques
rdflections sur la lexicologie du fran^ais mddidval // Mdlan-
ges de littdrature et de philologie mddidvales offerts a J. R.
Smeets. Leiden, 1982. P. 303-316.
Vinay G. II De amore di Andrda Capellano nel quadro della
letteratura amorosa e della rinascita del sec. XII // Studi
Medievali, 17. 1951. P. 203-276.
656
Библиография
Vreede F. L'iddal chevaleresq ue et courtois dans la litt6rature
du Moyen Age, Djakarta-Groningen, 1965.
Waard R. Van. Le Couronnement de Louis et le principe de I'hd-
rdditd de la couronne // Neophilologus, 30, 1946. P. 52-58.
Waltz M. Rolandslied, Wilhelmslied, Alexiuslied. Heidelberg,
1966.
Waltz M. Spontanditd et responsabilitd dans la chanson de geste:
Raoul de Cambrai // Studia Romanica, 14, 1969. P. 194—
202.
Wathelet-Willem J. La fde Morgane dans les chansons de geste //
Cahiers de civilisation mddidvale, 1970. P. 209-219.
Whitehead F. L’ambiguitd de Roland // Studi in onore di Italo
Siciliano, Firenze, 1966. T. II. P. 1203-1212.
Whitehead F. Ofermod et ddmesure // Cahiers de civilisation
mddidvale, 3, 1960. P. 115-117.
Zaganelli G. Bdroul, Thomas e Chrdtien de Troyes (sull'amore, la
morte, la gioa) // Le Forme e la Storia, 1992, 1-2. P. 9-46.
Zink M. La pastourelle, podsie et folklore au Moyen Age. Paris,
1972.
Zink M. Les chroniques mddidvales et le moddle romanes-
que // Mesure, 1, janv. 1989. P. 33-45.
Zumthor P. Le roman courtois, essai de ddfinition // Btudes
littdraires, 1971, 1. P. 75-90.
Zumthor P. Notes en marge du traitd de I'amour de Andrd le
Chapelain // Zeitschrift fiir Romanische Philologie, 63,
1943. S. 178-191.
Земли Капетингов и Плантагенетов в XII веке
| ^ Англил
ИФьефы, которые держат
Плантагенты
Королевский домен
Капетингов
Фьефы других вассалов
tvl'J короля Франции
Церковные сеньории
Южные земли, оспариваемые
Капетингами
и Плантагенетами
Сражения, осады и
вооруженные столкновения
•С,Кентербери ^.Священная
^V7 Брюгге .ч^г )
гр'»фст1а^/Гент
«***? Римская
империя
■■■ ■ епископство
‘ Нуайонское
1173 графство
Реймсков
Иорменди*^ /
Шампань фвфст^
Труа Лаигрское
Плантагенеты
1214-1270
Третий крестовый поход (1191-1197)
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение. Король-рыцарь?
Ричард — принц, ставший королем 7
Ричард Анжуйский 8
Королевская власть и рыцарство 18
Часть 1. Принц, король-крестоносец
1. Молодые годы 29
От свадьбы Алиеноры с Генрихом II
до рождения Ричарда (1152-1157) 29
Эра мирного сосуществования (1157-1164) . . 32
Между миром и столкновением (1165-1170). . 37
Автономия без разрыва (1170-1174)? 42
2. Ричард Младший, граф Пуату
(1174-1183) 54
Подчинение или присоединение? 54
Новый французский противник 65
Восстание и смерть Генриха Молодого 67
3. Ричард Старший, герцог Аквитании
(1184-1189) 75
Конфликты и смерть Жоффруа . 75
Новые конфликты 80
662
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
На пути к крестовому походу? 83
Смерть «старого короля» Генриха 92
4. Король Ричард 97
Герцог Нормандии, король Англии 99
Подготовка к крестовому походу 107
5. Ричард в Сицилии (1190—1191) 117
Из Марселя в Мессину 117
Прибытие в Мессину 119
Ричард и Танкред 122
Покаяние Ричарда 128
Ричард и конец света 129
Трения между двумя королями 134
От Аэлис до Беренгарии 137
6. Кипр и Акра 140
Кипрский перерыв 140
Взятие Акры (12 июля 1191 года) 148
7. Ричард против Саладина (1191—1192) . . . 164
Горькая победа 164
Арсуф и завоевание побережья 169
Забытый Иерусалим 174
Отказ Ричарда 185
Вести переговоры с неверными? 192
8. Лев в клетке (1192—1194) 195
Одиссея Ричарда 195
Пленный король 204
Вмешательство Алиеноры 216
Оглавление
663
9. Ричард против Филиппа Августа
(1194-1198) 222
Возвращение короля 224
Первые конфликты и победа при Фретевале . . 227
Между перемирием и военными
действиями (1194-1196) 233
Беспощадная война (1196-1197). ... 240
Год 1198 247
' 10. Смерть Льва (1199) 252
Последние сражения 252
Смерть короля: история и легенда 256
Ричард и охота за кладом 261
Часть 2. Король-зерцало рыцарства
11. Образ Ричарда и рыцарства 281
Суждения и оценка Ричарда . 282
Происхождение прозвища Львиное Сердце . 287
Внешний облик рыцаря 292
Что такое рыцарство? . . 295
Аристократизация рыцарства. . 302
«Бедные» рыцари 305
Архетип короля-рыцаря 306
12. Представление о рыцарстве до Ричарда . 311
Три сословия 311
Сословие milites ... 314
Церковь и рыцарство до XII века 319
Этика и функция рыцарства в эпоху Ричарда . 321
Мирской и литературный образ рыцарства . . . 326
664
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
13. Ричард и три сословия 336
«Те, кто работает» 339
«Те, кто молится» 351
«Те, кто сражается» 353
14. Рыцарская храбрость 361
Аристократическое военизированное
общество 361
Эпический герой 364
Личность среди толпы 369
«Лучшие рыцари в мире» 374
15. Доблестный король Англии 384
Словарь храбрости 384
Образцовый воин 387
Война, турниры и поединки 389
16. Заморские подвиги 404
Захват египетского судна 405
Осада Акры 410
Битва под Арсуфом 412
Захват каравана . . 413
Штурм Яффы 415
Безрассудный Ричард 420
17. Королевская щедрость 426
Что такое щедрость? 426
Щедрость Ричарда 434
Щедрость по отношению к правителям 435
Щедрость по отношению к подчиненным .... 438
Уклонение от щедрости 441
Оглавление
665
18. Рыцарское поведение 447
Гордыня 447
Милосердие, пощада и сострадание 451
Обращение с пленниками 460
Слово чести 467
19. Ричард и женщины 477
Что есть куртуазность? 477
«Куртуазность» Ричарда 488
Куртуазная любовь — любовь мужчин? 490
О гомосексуальности Ричарда 493
О Содоме и Гоморре 506
Распутный король? 511
20. Ричард и его легенда 514
Нестандартная семья 514
Ричард и легенда короля Артура 520
Ричард и миф рыцарства 523
Примечания 538
Введение. Король-рыцарь? 538
1. Молодые годы 546
2. Ричард Младший, граф Пуату
(1174-1183) . 550
3. Ричард Старший, герцог Аквитании
(1184-1189) 554
4. Король Ричард. 559
5. Ричард в Сицилии 562
6. Кипр и Акра 567
7. Ричард против Саладина (1191-1192) 570
8. Лев в клетке 572
666
Жан Флори. Ричард Львиное Сердце
9. Ричард против Филиппа Августа
(1194-1198) 576
10. Смерть льва 579
11. Образ Ричарда и рыцарства 582
12. Мнимое рыцарство до Ричарда . 586
13. Ричард и три сословия 591
14. Рыцарская храбрость 594
15. Добестный король Англии 598
16. Заморские подвиги 601
17. Королевская щедрость 603
18. Рыцарское поведение 606
19. Ричард и женщины . . . . 609
20. Ричард и его легенда 613
Библиография 616
I. Источники 616
II. Труды ... 625
Карты и генеалогические таблицы 657
НЕ ПРОПУСТИТЕ
КНИГИ СЕРИИ «ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА»
Р.Ю. ПОЧЕКАЕВ
БАТЫЙ
ХАН, КОТОРЫЙ НЕ БЫЛ ХАНОМ
Батый...
Разоритель и завоеватель Руси или
влиятельный государственный деятель,
фактически возводивший на трон великих
ханов Монгольской империи?
Степной варвар, во главе диких орд
прошедший от Алтая до Дуная,
или правитель огромных территорий,
удачливый военачальник и искусный
дипломат, поддерживавший отношения
с русским князем, французским королем
и папой римским?
УЖЕ В ПРОДАЖЕ
РЕНЕ Ш АНД ЕЛЬ
ПО ТУ СТОРОНУ
«АНГЕЛОВ И ДЕМОНОВ»
Все мы — жертвы всемирного заговора?
Существуют ли тайные общества
В НАШИ ДНИ?
И если да, то КОГО они объединяют,
КАКОВА их цель и НАСКОЛЬКО ДАЛЕКО
простирается их власть?
Действительно ли Дэну Брауну УДАЛОСЬ
распахнуть своими книгами дверь
в лабиринт секретов, ревностно
охранявшихся ВЕКАМИ?
Знаменитый исследователь Рене Шандель
предлагает СОБСТВЕННЫЙ анализ
романа «Ангелы и демоны» — и приходит
к результатам ЕЩЕ БОЛЕЕ СМЕЛЫМ
и НЕОЖИДАННЫМ, чем сам роман!
УЖЕ В ПРОДАЖЕ
ЖАН-ЖАК БЕДЮ
ТАЙНЫЕ ИСТОЧНИКИ
«КОДА ДА ВИНЧИ»
В начале 90-х годов Жан-Жак Бедю стре¬
мился рассеять туман ТАЙНЫ, окутывав¬
ший сокровища РЕНН-ЛЕ-ШАТО, — однако
на пути его встал ПРИОРАТ СИОНА. Это
таинственное секретное общество вновь
дает о себе знать на страницах захватыва¬
ющего романа ДЭНА БРАУНА. Каково про¬
исхождение Приората Сиона? Кто стоит
позади этой организации, каковы ее ЦЕ¬
ЛИ? Какова природа таинственного СЕКРЕ¬
ТА, хранимого посвященными и передавае¬
мого таинственными обществами, дошед¬
шими да нас из ТЬМЫ ВЕКОВ?
«Тайные источники „КОДА ДА ВИНЧИ"» —
книга, автор которой, пристально всматри¬
ваясь в роман ДЭНА БРАУНА, пытается
найти причины, послужившие беспреце¬
дентному издательскому успеху «Кода да
Винчи».
УЖЕ В ПРОДАЖЕ
ЭСТЕР ДЕ БОР
МАРИЯ МАГДАЛИНА
ЗА ЗАВЕСОЙ МИФА
Почему Марию Магдалину исключили из
числа апостолов?
Кто был заинтересован в насквозь лживой
легенде, представляющей ее блудницей?
Почему «Евангелие от Магдалины»,
сообщающее нам весьма неожиданные
сведения о жизни Иисуса, было сразу же
объявлено апокрифом?
И есть ли хоть доля истины в истории
о браке Магдалины и Христа?
Поклонники «Кода да Винчи»!
Перед вами — книга, раскрывающая
самые невероятные загадки легендарного
романа Дэна Брауна!
ЖАН МАРКАЛЬ
ТАЙНА СВЯТОГО ГРААЛЯ
ОТ РЕНН-АЕ-ШАТО
ДО МАРИИ магдааины
Грааль — слово многим знакомое с детства, символ
вечного поиска недостижимой цели, за которым без
устали охотились рыцари Круглого стола короля Арту¬
ра. Еще со времен Средневековья Грааль окружала за¬
веса тайны: никто из авторов толком не мог объяс¬
нить, что же именно собой представляет Грааль — под¬
нос, чашу или сосуд — и что именно в нем находится —
кровь Христа или кровь древних варварских королей?
Вплоть до XX в. ответа на этот вопрос так и не было
найдено: свою версию предлагали писатель Жюль
Верн, композитор Вагнер, режиссер Стивен Спилберг
в фильме «Индиана Джонс и последний крестовый по¬
ход». Тайные общества, например, баварские иллюми¬
наты и общество Туле, тоже занимались загадкой, свя¬
занной с Граалем. Грааль занял центральное место
в нацистской идеологии III Рейха — для шефа СС Ген¬
риха Гиммлера он стал источником абсолютной энер¬
гии, символом древних германских традиций. Автор
предлагаемой читателю книги Ж. Маркаль прослежи¬
вает весь путь Грааля сквозь столетия, показывая, как
извращались представления о Граале, его влияние на
крупнейшие события мировой истории.
С того времени, как Дэн Браун написал «Код да Вин¬
чи», на полках книжных магазинов появилось немало
книг, посвященных разоблачению — или подтвержде¬
нию — скандальной версии, которую американский пи¬
сатель предложил широкой аудитории. Книга фран¬
цузского писателя Жана Маркаля также затрагивает
вопрос о роли Марии Магдалины в истории христиан¬
ства, ее причастности к зарождению мифа о Граале.
Научно-популярное издание
Флори Жан
РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ
Король-рыцарь
Директор издательства В. В. Чубарь
Главный редактор В.Ю. Трофимов
Верстка Л.А. Харитонов
Корректор Е.В. Зверькова
Подписано в печать 20.06.08.
Формат 84х108'/и. Уел. печ. л. 35,28.
С.: Ист.библ.(84). Тираж 1500 экз. Заказ № 1260.
С.: Ист.библ.(новая). Тираж 2500 экз. Заказ № 1260.
Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2
953004 — литература научная и производственная
ООО «Издательство "Евразия”»
197110, Санкт-Петербург, ул. Барочная, д. 2, лит. А, пом. 3-Н
Издание осуществлено при техническом участии
ООО «Издательство АСТ»
Отпечатано с готовых диапозитивов
в типографии ОАО -Ицательство -Самарский Дом печати»
44J080. г. Самара, пр. К. Маркса. 201.
Качество печати соответствует качеству предоставленных диапозитивов.
Книга известного историка Жана Флори посвящена
прославленному английскому королю Ричарду Львиное
Сердце (1157 1199), который и для современников,
и потомков стал образцом отваги и рыцарства.
Его жизнь может служить лучшей иллюстрацией
к той героической и бурной эпохе, какой являлось
европейское средневековье. Блистательный воин,
все свое царствование Ричард провел в поисках
приключений, в седле, сражаясь в боях или
на турнирах. Венцом его жизни стал крестовый
поход в Святую землю, где ему довелось померятъся
силами с самим султаном Саладином, отвоевавшим
у христиан священный город Иерусалим. До самой
своей смерти он так и не нашел времени, чтобы
уделить внимание Английскому королевству,
где в общем провел чуть больше месяца...
Так кем был Ричард - мудрым правителем или
бездумным искателем приключений? В чем секрет
военного мастерства Ричарда, одерживавшего победы
над именитыми противниками? Ответы на эти
и другие вопросы читателю предлагает крупный
исследователь медиевист Жан Флори.
Историческая библиотека