Author: Болховитинов Н.Н.
Tags: история всемирная история история сша американистика
ISBN: 5-02-008727-0
Year: 2001
Text
ЦИВИЛИЗАЦИЯ
*''.★*****
исторический
феномен
Восприятие США
в американской, западноевропейской
и русской обществ: ум
российская академия наук
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES
INSTITUTE OF WORLD HISTORY
American
civilization
as
a Historical
Phenomenon
U,S, Perception
in American, West European
and Russian Social Thought
Editor-in-Chief
Academician N.N. BOLKHOVITINOV
MOSCOW «NAUKA» 2001
Американская
цивилизация
как
исторический
феномен
Восприятие США
в американской, западноевропейской
и русской общественной мысли
Ответственный редактор
академик Н.Н. БОЛХОВИТИНОВ
в
МОСКВА «НАУКА» 2001
УДК 93/94
ББК 63.3(0)
А 61
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 00-01-16190д
Редакционная коллегия:
М.С. Альперович, С.И. Жук,
В.А. Коленеко (зам. ответственного редактора),
М.М. Сиротинская (ответственный секретарь),
Б.М. Шпотов
Рецензенты:
кандидат исторических наук С.Н. Бурин,
кандидат исторических наук Ю.Н. Рогулев
Американская цивилизация как исторический феномен. Вос-
приятие США в американской, западноевропейской и русской об-
щественной мысли. - М.: Наука, 2001. - 495 с.
ISBN 5-02-008727-0
В монографии на основе комплексного сравнительно-исторического анализа
зарубежных и российских источников определены общие и особенные черты аме-
риканской цивилизации, показано ее восприятие в крупнейших странах мира. В ней
сформулирован ряд теоретических положений, касающихся таких понятий, как
культура и цивилизация, система ценностей, плюрализм и американский образ
жизни, обобщены и проанализированы различные процессы и тенденции, опреде-
ляющие в своей совокупности образование и эволюцию американской циви-
лизации.
Для историков и широкого круга читателей.
ТП-200Ы-№ 5
ISBN 5-02-008727-0
© Издательство “Наука”, 2001
Содержание
Американская цивилизация как исторический феномен (Н.Н. Болхо-
витинов) ....................................................... 9
Часть первая
Что думают о своей стране
сами американцы
Восприятие европейскими поселенцами колониального общества
(С.Я. Жук)..................................................... 16
“Срединные колонии” Британской Америки и истоки современной циви-
лизации США (С.И. Жук)......................................... 31
“The Most Industrious Sex”, или становление американской цивилизации
через призму женской истории (Е.Б. Шашина)..................... 59
Американская революция и национальная идентичность (П.С. Онаф). 71
Возвращаясь к “языкам” революции и “федеральному союзу” (после-
словие к статье П.С. Онафа) (С.И. Жук)...................... 92
Партии в XIX веке как элемент политической культуры США
(|Л/.А. Власова \)............................................. 95
Экономическая культура американского бизнеса (Б.М. Шпотов)..... 123
О роли тред-юнионов в развитии американской цивилизации (Н.В. Кур-
ков).......................................................... 155
Общество и власть в США XX века (В.В. Согрин)................. 179
Часть вторая
Как видится Америка
по обе стороны Атлантики
Образ Соединенных Штатов Америки в ибероамериканском мире
{С.И. Семенов)................................................ 221
Взгляд с юга: США после войны за независимость в восприятии испано-
американских современников (М.С. Альперович).................. 251
“Новые римляне”, или люди, живущие к югу от 49-й параллели: Соеди-
ненные Штаты Америки в общественной мысли Канады (В.А. Ко-
ленеко)....................................................... 267
5
Гостьи “брата Джонатана” США в 1820-1830-х годах глазами британс-
ких путешественниц (Л.М. Троицкая)........................... 295
Политические институты США в оценке французских современников,
1830-1840-е годы (М.М. Сиротинская)........................... 340
От Шатобриана до Маритена: традиции и инновации восприятия Амери-
ки во Франции (В.А. Коленеко)................................. 376
Часть третья
Восприятие Соединенных Штатов
в России
Образ Америки в России (Н.Н. Болховитинов).................... 430
Великие документы Американской революции: взгляд из России
(Н.Н. Болховитинов)........................................... 449
“Американские речи” А.И. Солженицына как исторический источник
(ВА. Коленеко)................................................ 463
Библиография.................................................. 478
Summary....................................................... 495
Contents
American Civilization as a Historical Phenomenon (N.N. Bolkhovitinov)...... 9
Part One
What Americans Themselves Think
about Their Country
Colonial Society as Seen by the European Settlers (S.I. Zhuk)................ 16
British America’s Middle Colonies and the Roots of Modem Civilization
(S.I. Zhuk).................................................................. 31
“The Most Industrious Sex”, or the Formation of the American Civilization in the
Light of Women’s History (E.B. Shashina)..................................... 59
American Revolution and National Identity (P.S. Onuf)........................ 71
Concluding Remarks on the Article of P.S. Onuf (S.I. Zhuk)................ 92
Parties in the XIXth Century as Part of the U.S. Political
Culture (\MA. Vlasova |)..................................................... 95
The Economic Culture of American Business (B.M. Shpotov).................... 123
The Role of Trade Unions in the Evolution of the American Civilization
(V.V. Kurkov)............................................................... 155
Society and Power in XXth Century America (V.V. Sogrin)..................... 179
Part Two
The Image of America on Both Sides
of the Atlantic
Image of the United States in Ibero-American World (S .1. Semenov).......... 221
The View from the South: The USA after the War of Independence as Seen
by the Contemporary Spanish Americans (M.S. Alperovitch).................... 251
The “New Romans”, or the People Living South of 49°: an Image of the United
States of America in Canada (V.A. Koleneko)................................. 267
“Brother Jonathan’s” Visitors: the United States of 1820s-1830s Through the
Eyes of the Travelling British Women (L.M. Troitskaia)...................... 295
7
U.S. Political Institutions as Seen by the French Contemporaries,
(1830s-1840s) (M.M. Sirotinskaia)......................................... 340
From Chateaubriand to Maritain: Traditions and Innovations of America’s
Perception in France (VA. Koleneko)....................................... 376
Part Three
America Seen by Russians
American Image in Russia (N.N. Bolkhovitinov)............................ 430
Great Documents of the American Revolution: View from Russia (N.N. Bolkho-
vitinov) ................................................................. 449
A.I. Solzhenitsyn’s “American Speeches” as a Historical Source (VA. Koleneko) 463
Bibliography.............................................................. 478
Summary................................................................... 495
Американская цивилизация
как исторический феномен
При объяснении формирования американской цивилизации, станов-
ления и развития американской национальной традиции обычно
принято ссылаться на наличие несметных естественных богатств ново-
го континента и в первую очередь огромных запасов свободных для ко-
лонизации земель. И не случайно самой известной, самой влиятельной
работой в историографии США стал доклад Фредерика Джексона Тер-
нера “Значение границы в американской истории” на заседании Амери-
канской исторической ассоциации 12 июля 1893 г.
Главная идея теории “границы” была сформулирована в самом
начале памятного доклада. По словам Тернера, “американская исто-
рия в значительной мере была историей колонизации Великого Запа-
да”. Существование “свободных земель” и продвижение американ-
ских поселений на Запад объясняют само развитие Соединенных
Штатов. Тернер подчеркивал влияние новых условий, “окружения”, в
которое попадали поселенцы, как фактора, преобразовавшего ста-
рые идеи, традиции и учреждения в новые, теперь уже американские.
Позднее в свойственной ему афористической манере автор выразил
свою мысль образно и точно: американская демократия «не была
привезена в Виргинию на борту “Констант” или “Мэйфлауэр” в Пли-
мут. Она вышла из американского леса»1.
Многие особенности американской цивилизации действительно
связаны с освоением континента Северной Америки, с продвижением
поселенцев на западные земли. Если попытаться в самой краткой фор-
ме сформулировать зримое различие американской и европейской ци-
вилизации, то я бы сказал, что символом старой европейской цивилиза-
ции были и до сих пор остаются средневековые замки и дворянские
усадьбы, а олицетворением новой цивилизации за океаном стали фер-
мы, гостиницы и банки. Если в Европе турист восхищается в первую
очередь Кёльнским собором в Германии, Эскуриалом в Испании, собо-
ром Святого Петра в Риме, то путешественник, прибывающий в США,
1 Turner F.J. The Significance of the Frontier in American History I I Annual Report for 1893,
American Historical Association. P. 199-227; Idem. The Frontier in American History. N.Y., 1920.
P. 293.
9
поражается морем огней небоскребов Манхэттена, грандиозными аэро-
портами в Чикаго и Атланте и, конечно же, развилками автомобильных
дорог и новейшими техническими достижениями.
Нельзя не удивляться, как в огромном “плавильном котле” в амери-
канцев превращались представители самых разных национальностей и
расовых культур. Соседство и взаимодействие культур индейцев, чер-
ных африканцев, белых иммигрантов из Европы, а позднее и пересе-
ленцев из стран Азии способствовали формированию самобытных черт
американской культуры, подчас лежавших за пределами привычных ев-
ропейских традиций. Это взаимодействие отнюдь не было гармонич-
ным и равноправным. Многие культурные традиции индейцев или аф-
риканцев оказались навсегда утраченными. В свою очередь, коренные
обитатели Северной Америки и афро-американцы сопротивлялись ас-
симиляции, стремились сохранить самобытные ритуалы, верования, ле-
генды, обычаи. Даже после приобщения к христианству и английскому
языку черные американцы сохранили связь с африканской культурой,
что отчетливо просматривается в ритмах, мелодиях и танцевальных
движениях. Показательно в этой связи, что неотъемлемой частью аме-
риканской цивилизации стали джаз, мюзикл, рок-н-ролл.
Говоря о важном значении теории “границы” Ф.Дж. Тернера в
формировании американской цивилизации, нельзя не обратить вни-
мание и на ее фундаментальный недостаток. Тернер подчеркивал,
что демократия в Соединенных Штатах “вышла из американского ле-
са”. Главное, однако, не только наличие “леса”, “границы”, “свобод-
ных земель” и т. д., но кто в этот лес идет, кто колонизирует “грани-
цу”. И само американское государство (как и американская цивилиза-
ция в целом) родилось все же не в “лесу”, о чем так ярко писал Тер-
нер, а в Филадельфии, где была принята Декларация независимости
1776 г., Конституция 1787 г. и Билль о правах, а еще ранее именно на
борту “Мэйфлауэр”, где поселенцы, еще не ступив на берег, 11 (21)
ноября 1620 г. подписали знаменитое соглашение, в котором обяза-
лись создавать “такие справедливые и одинаковые для всех законы,
ордонансы и акты, установления и учреждения, которые в то или
иное время будут считаться наиболее подходящими и соответствую-
щими всеобщему благу”2.
На одном и том же североамериканском континенте в процессе ко-
лонизации возникли не только Новая Англия, но и Новая Франция, Но-
вая Испания, а на его дальнем Северо-Западе еще и Русская Америка.
Характер цивилизации, которая образовалась в этих колониях, опреде-
лялся в первую очередь не “лесом”, который всюду был в изобилии, а
страной, откуда шла колонизация. И Новая Англия, и Новая Франция,
хотя и находились довольно близко друг от друга, отличались почти так
же разительно, как их метрополии (естественно, исключительно важ-
ную роль при этом играли и религиозные различия в метрополиях - ка-
толицизм, протестантизм, православие и другие).
2 Foundations of Colonial America. A Documentary Record / Ed. W.K. Kavenagh. 3 Vols.
N.Y., 1973. Vol. 1. P. 245.
10
Занимаясь изучением истории Русской Америки, я могу засвиде-
тельствовать, что общество, возникшее на крайнем севере Западного
полушария, обнаружило гораздо больше общего с Испанской Амери-
кой, расположенной в южной и центральной части полушария, а совсем
не с Британской Америкой, которая затем превратилась в Соединен-
ные Штаты и Канаду. В целом же на территории Северной Америки
столкнулись несколько колонизационных потоков - английский, амери-
канский, французский, испанский, русский... Наиболее сильным и жиз-
неспособным в конечном итоге оказался американский, и именно Сое-
диненные Штаты завоевали на континенте самые прочные позиции.
Если говорить о главном, определяющем факторе формирования
американской цивилизации, так сказать, “генетическом коде” ее разви-
тия, то, как мне представляется, таким “генетическим кодом”, во вся-
ком случае на протяжении последних двух веков, стала Американская
революция XVIII в. и в первую очередь принятые в ее ходе великие до-
кументы - Декларация независимости, Конституция и Билль о правах.
Разумеется, это не отрицает значение ряда других важных факторов в
развитии американской цивилизации, в частности религиозных или эко-
номических. Огромную роль играла торговля, атлантический рынок и
последующий переход к массовому потреблению. И не случайно само
происхождение Американской революции все чаще связывается с фор-
мированием новой коммерческой культуры. Американская революция
(в отличие, например, от Французской) развивалась по восходящей ли-
нии, в результате чего в стране окончательно победил республиканский
строй, а Конституция 1787 г., нормализовавшая новый миропорядок и
закрепившая единство федерального государства, была дополнена Бил-
лем о правах. В целом идеи и принципы Американской революции, за-
фиксированные в ее законодательных документах, выражали не толь-
ко узкие интересы буржуазии и плантаторов, как об этом много писали
советские американисты, но прежде всего общечеловеческие идеалы и
правовые нормы3.
На протяжении длительного времени советские историки, вслед за
авторитетными прогрессистами - Ч. Бирдом, М. Дженсеном и другими,
рассматривали Конституцию 1787 г. как “своего рода сговор господ-
ствующих классов против народа”, “шаг назад” по сравнению с Декла-
рацией независимости и статьями Конфедерации, “своего рода терми-
дор Американской революции”. Между тем в действительности, и сей-
час с этим согласны крупнейшие американские специалисты по ранней
истории, Конституция 1787 г. представляла собой кульминационный
пункт революции. Цитируя замечание Дж.К. Адамса о том, что декла-
рация и конституция составляли кульминационный пункт революции,
“одно единое целое”, профессор Ричард Б. Моррис подчеркивал, что
“конституционный период” представлял собой продолжение “револю-
ционной эпохи”, а сама конституция составляла “неразрывную” часть
3 Болховитинов Н.Н. США: Проблемы истории и современная историография. М.,
1980. С. 102; Он же. Белые пятна в изучении истории США // Общественные науки. 1989.
№ 2. С. 158-159.
11
“революционного процесса”. Последовательным противником понима-
ния Конституции 1787 г. как “термидора” выступает и другой признан-
ный авторитет в этой области иностранный член РАН профессор Бер-
нард Бейлин, отметивший, что “создание нового национального прави-
тельства, действующего в рамках Конституции”, явилось “претворени-
ем первоначальных целей в жизни, а не их поражением”. По-новому
рассматривают понятие “термидора” в настоящее время и многие наши
историки, в частности В.В. Согрин, который пишет, что он “означал не
контрреволюцию, а нормализацию буржуазного миропорядка”4.
В наше время нельзя не удивляться поразительной молодости руко-
водителей Американской революции. Вспомним, что когда в 1776 г. То-
мас Джефферсон написал знаменитую Декларацию независимости, ему
едва исполнилось 33 года, Джеймсу Мэдисону было 25 лет, а Александ-
ру Гамильтону и того меньше - всего 19! Даже многоопытному Джорд-
жу Вашингтону исполнилось всего 44 года, а Джону Адамсу около 40.
По нынешним меркам все они были еще молодыми, а некоторые и со-
всем юными. Тем не менее в своем большинстве они были прекрасно
образованными людьми, воспитанными на идеях Просвещения. Более
того, во время революции многие из них сами стали выдающимися про-
светителями. Конечно, основные принципы, провозглашенные восстав-
шими колонистами в Америке, не были новы. Задолго до революции
1776 г. они были разработаны великими просветителями (философами)
в Европе. Но если Европа впервые выдвинула идеи Просвещения, то
Америка воплотила их в жизнь5.
Советские историки, проводившие сравнение Французской и Аме-
риканской революций, неизменно подчеркивали преимущества первой,
называли ее Великой, подчеркивали, что она смогла разгромить феода-
лизм (старый порядок) “с такой решительностью, последовательно-
стью и полнотой, как ни одна из других известных в истории буржуаз-
ных революций”6.
Между тем, по моему мнению, Американская революция по своим
итогам оказалась более последовательной, а главное результативной.
Прежде всего “старого порядка” как системы в Америке не существо-
вало еще до начала революции 1776 г. Кроме того, в отличие от Фран-
цузской Американская революция развивалась по восходящей линии и
закончилась решительной победой восставших, что было достигнуто в
результате активного участия народных масс. Политическая актив-
ность народа не прекратилась и после официального завоевания неза-
висимости в 1783 г., в результате чего в стране окончательно победила
4 История США: В 4 т. / Под ред. Г.Н. Севостьянова. М., 1983. Т. 1. С. 183; Morris R.B.
The American Revolution Reconsidered. N.Y., 1967. P. 161-162; Бейлин Б. Создание Амери-
канской федерации: (Контуры Американской революции) // Американский ежегодник.
1997. М., 1997. С. 20; Согрин В.В. Революции и термидор // Вопросы философии. 1998.
№ 1.С. 5.
5 Commager H.S. America and the Enlightenment // The Development of a Revolutionary
Mentality. Wash., 1972. P. 7; Idem. The Empire of Reason. N.Y., 1977.
6 Манфред А.З. Великая французская революция. М., 1983. С. 407.
12
республиканская идеология, утвердился республиканский строй, а осно-
ванная на единстве федеративного государства Конституция 1787 г. бы-
ла дополнена гражданскими свободами. Когда же говорят о консерва-
тивной тенденции в Американской революции XVIII в., то речь идет
прежде всего о консервативности некоторых целей восставших, кото-
рые боролись не только за свою свободу, не только за уничтожение пе-
режитков “старого порядка” и препятствий развитию рыночных отно-
шений, но и за сохранение и укрепление уже существовавшего в Амери-
ке строя, уже существовавших свобод и привилегий от посягательств
британской короны и парламента7.
Есть и еще одно, быть может, даже самое главное различие Амери-
канской и Французской революций. Во Франции жизнь вождей револю-
ции закончилась трагически. Никто из них не пережил революцию, кото-
рая “пожирала” своих детей - Дантона, Робеспьера, Демулена, Сен-Жю-
ста, Шометта и многих других. Судьба их американских коллег оказалась
куда более счастливой. Два основных автора Декларации независимости,
два постоянных соперника и два будущих президента (Т. Джефферсон и
Дж. Адамс) прожили долгую жизнь и умерли в один и тот же день -
4 июля 1826 г., в день пятидесятилетия своего бессмертного детища. От-
цы-основатели США, творцы Конституции 1787 г. встали у руля молодой
республики и возглавляли правительство США на протяжении многих
последующих десятилетий (Вашингтон, Джей, Гамильтон, Джон Адамс,
Джефферсон, Мэдисон, Монро и другие)8.
Молодой республике, провозгласившей, “что все люди сотворены
равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми
правами, к числу которых относится жизнь, свобода и стремление к сча-
стью”, открылось великое будущее. Не прошло и ста лет после провоз-
глашения независимости, как из небольшой британской колонии на во-
сточном побережье Соединенные Штаты превратились в мировую дер-
жаву, раздвинувшую свои границы вплоть до берегов Тихого океана,
Аляски и Рио-Гранде-дель-Норте. Иногда это достигалось мирным пу-
тем в результате успешных переговоров - заключением договоров о по-
купке Луизианы (1803 г.) или Аляски (1867 г.). Не обходилось и без на-
силия, войн и захватов, как это происходило, в частности, в отношении
Мексики, которая после поражения в войне 1846-1848 гг. уступила око-
ло половины своей территории, включая Техас и Калифорнию. Мало
считались американцы и с многочисленными индейскими племенами.
Вообще насилия в истории США было более чем достаточно. Вспом-
ним хотя бы рабство в Америке, судьбу индейцев или политику “боль-
шой дубинки” в странах Карибского бассейна и другое, о чем в свое вре-
мя много писалось в советской историографии. Объективный историк
не может оправдать насилие и жестокость. В настоящем изложении
7 Болховитинов Н.Н. США: Проблемы истории и современная историография.
С. 98-99.
8 Bolkhovitinov N.N. La Revolution Franchise et la Revolution Americaine: Experience nou-
velle d’un etude comparative // L’lmage de la Revolution Frangaise. Dirige par Michel Vovelle.
Paris, 1989. Vol. 3. P. 1203-1207.
13
речь идет, однако, о другой стороне вопроса. Менее чем за сто лет тот
же Техас или Калифорния превратились в передовые современные
штаты, которые уже давно живут в другом тысячелетии. Но главное да-
же не в материальной стороне дела, не в техническом прогрессе. Не ме-
нее, а более важно другое. На всей территории огромной мировой дер-
жавы восторжествовали демократические принципы, провозглашен-
ные еще в ходе Американской революции XVIII в.
Главным источником успехов Соединенных Штатов и главным но-
сителем великих идей свободы, демократии и прав человека стал, разу-
меется, народ, те простые американцы, которые не только осваивали
новые территории, строили фермы и гостиницы, возводили заводы и
фабрики, спускали на воду корабли, открывали банки, прокладывали
автострады, но и отстаивали принципы республиканизма, свободы и де-
мократии, превращали Америку в “маяк свободы” для всего мира9. В
результате на всей гигантской территории континента - от Атлантики
до Тихого океана - на протяжении более двух веков успешно развива-
лось и укреплялось великое федеративное государство - Соединенные
Штаты Америки. Новая страна стала империей, но, по выражению
Т. Джефферсона, “империей свободы”, которая с самого начала суще-
ственно отличалась от империи прошлого10.
В далекие 1830-е годы Алексис де Токвиль пророчески писал, что
“в мире существуют два великих народа, которые, несмотря на все раз-
личия, движутся... к единой цели. Это русские и англоамериканцы...
Американцы преодолевали природные препятствия, русские сражают-
ся с людьми. Первые противостоят пустыне и варварству, вторые - хо-
рошо вооруженным развитым народам. Американцы одерживали побе-
ды с помощью плуга земледельца, а русские - солдатским штыком... В
Америке в основе деятельности лежит свобода, в России - рабство. У
них разные истоки и разные пути, но очень возможно, что Провидение
втайне уготовило каждой из них стать хозяйкой половины мира”11.
Заслуга французского мыслителя состоит не только в том, что он
дал достаточно точную картину того, что он увидел в Америке в 1830-е
годы, но и в том, что он угадал, что произойдет через сто и более лет. Он
писал о настоящем, но ясно видел будущее. И в этом смысле его пером
водило Провидение. Россия и Америка стали во второй половине XX в.
двумя сверхдержавами, которые держали в своих руках судьбы половины
мира. Но советская империя на рубеже 1990-х годов рухнула, а США ос-
тались единственной сверхдержавой. Но беспредельное и неограничен-
ное могущество плохо сочетается со свободой и демократией. И даже са-
мая великая империя может погибнуть, если перестанет быть “маяком
свободы” и превратится в страну подавления и подчинения.
В этом кратком вступлении я подчеркивал прежде всего положи-
тельные моменты, присущие Соединенным Штатам. Однако в амери-
9 Perkins В. The Creation of a Republican Empire, 1776-1865. N.Y., 1993. P. 232.
10 Foner E. American Freedom in a Global Age // Amer. Hist. Rev. Febr. 2001. Vol. 106.
№ 1. P. 8.
11 Токвиль Алексис де. Демократия в Америке / Пер. с франц. М., 1992. С. 296.
14
канской истории было немало трагедий, крови и насилия. Само начало
американской истории оказалось связанным с массовым геноцидом ин-
дейского населения. Трагическая ошибка современной Америки про-
изошла весной 1999 г., когда было принято решение о бомбардировках
Сербии. В том, что президент С. Милошевич преступник, что он и его
подручные подлежат суду за тяжкие преступления в Косово, нет сомне-
ния. Но “точечные удары” посыпались не на голову Милошевича, а до-
статочно часто на головы ни в чем не повинных людей - женщин, ста-
риков и детей. К сожалению, мир еще не нашел действенного противо-
ядия от преступных режимов С. Хусейна или С. Милошевича. Ракеты
или самолеты оказались не лучшим средством для прекращения их пре-
ступлений. И самые благородные намерения не могут оправдать гибель
мирного населения.
Хотелось бы надеяться, что в новом тысячелетии мир найдет циви-
лизованные способы борьбы против кровавых режимов и геноцида соб-
ственного народа. Для этого необходимо единство свободного мира и
укрепление ООН. Надо успеть вовремя остановиться и обратиться к
внутреннему самосовершенствованию, к возрождению и укреплению
великих принципов независимости, свободы и демократии, которые по-
зволили США занять ведущее положение в мире. Главное же - надо по-
мнить, что не может быть свободен народ, который подавляет свободу
других. И пусть в этом смысле развал советской империи станет уроком
для всех, кто думает, что могущество может держаться на военной си-
ле, а не на нравственном примере.
Н.Н. Болховитинов
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Что думают о своей стране
сами американцы
С.И. ЖУК
Восприятие европейскими поселенцами
колониального общества1
(Украина)
Некоторые исследователи считают, что первые социокультурные
формы современного национализма дала мировой цивилизации Ве-
ликобритания XVI в.2 Так, в свое время Говард Джоунс заметил: “... за-
кон природы и чудеса небесного провидения усиливались еще и дово-
дами с христианской, особенно протестантской, точки зрения. Англича-
не рассматривались в качестве преемников Избранного Народа, для ко-
торых уже был предуготован новый Ханаан... Этическая санкция, воз-
ложенная на англичан, была не просто требованием Старого Завета
расти и размножаться, но она также была и требованием Нового Заве-
та нести благую весть другим народам...”3
Один из самых известных пропагандистов английской колонизации
Нового Света, Ричард Хэклуит, так писал об этом в 1584 г.: “Нужно и в
новых землях проводить христианскую работу” приумножения славной
1 Данная работа написана на основе материалов Библиотечной коллекции Фила-
дельфии, Исторического общества Пенсильвании, библиотеки Джона Картера Брауна,
квакерской коллекции колледжа в Хаверфорде и Хантингтонской библиотеки в США,
что стало возможным благодаря стипендиям названных научных центров и Фулбрайтов-
скому гранту. Автор высказывает всем своим американским коллегам, сотрудникам этих
центров глубокую благодарность.
2 Jordan W. White Over Black: American Attitudes Toward the Negro, 1550-1812. Chapel
Hill, 1968. P. 40-43; Greenfeld L. Nationalism: Five Roads to Modernity. Cambridge (Mass.),
1992. P. 29-87, 487^88.
3 Jones H. The Colonial Impulse: An Analysis of the “Promotion” Literature of Coloniza-
tion //Proceedings of the American Philosophical Society. 1946. Vol. 90. № 2. P. 131-161. Цит.:
P. 156-157; см. также: Kane H. Notes on Early Pennsylvania Promotion Literature // The
Pennsylvania Magazine of History and Biography. 1939. Vol. 63. P. 144-168.
16
благой вести Христа и уменьшения числа... тех различных примитив-
ных народов, которые живут в пороке и без знания праведных и идеаль-
ных путей спасения...” Эту задачу достойно может выполнить только
Англия: “Только короли и королевы Англии заслужили сегодня (т.е. в
1584 г. - С.Ж.) имена Защитников Веры”, а Господь вменил им в обя-
занность не только сбережение, но и “распространение христианской
веры”. Евангельскую миссию Англии в Новом Свете Хэклуит противо-
поставляет (с типичными для английского дворянина презрением и пре-
небрежением) колонизационным усилиям Испании и Португалии в
Америке: “Если они (т.е. испанцы. - С.Ж.) при всех их предрассудках и
невежестве смогли столь многого добиться за столь короткий срок вре-
мени в период освоения новых земель, то мы надеемся с помощью на-
шей истинной и искренней веры достичь гораздо большего в христиани-
зации” народов Нового Света* 3 4.
Как видим, пресловутая американская исключительность начина-
лась с давно забытой веры в исключительность судьбы протестантской
Англии и национализма английских джентри еще XVI в. Такие культур-
ные ориентации и психологические установки сказались и на самом со-
циокультурном климате первых британских колоний: в Вирджинии, где
сложилось рабовладельческое общество с рыцарским этосом “ничего
неделанья” и доминированием англиканской церкви белых англо-сак-
сов, и Новой Англии, где господствовал теократический режим “из-
бранных к спасению” белых английских кальвинистов-“харизматиков”,
жестоко пресекавших всякое инакомыслие.
Все это было характерно и для населения “срединных колоний (тер-
ритории нынешних штатов Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания и
Делавэр). Такая квакерская проповедница (“public Fried”), как Джоан
Вокинс (в 1681 г.) отмечает свой страх перед неанглийским социальным
окружением этих колоний во время своей миссионерской деятельности.
При всем ее христианском пиетизме и сочувствии к падшим она не мо-
жет преодолеть инстинктивный ужас перед колонистами, которые ока-
зались “ирландскими папистами”. Но, к счастью, замечает она, “Гос-
подь распорядился так, что мне встретилась, наконец, английская жен-
щина, принявшая меня очень гостеприимно...” Ее инстинктивное отвра-
щение к афро-американцам проглядывает и в ее описании молитвенных
собраний квакеров во время ее американских путешествий: “...моя душа
часто растворялась в Духе Господнем на молениях, даже если на собра-
ниях присутствовали Негры или Чернокожие...” Так и у глубоко рели-
гиозного человека конца XVII в. этноцентризм определяет все его от-
ношение к окружающим5.
Квакер-купец Джеймс Клэйпул в письме брату (от 23 сентября
1682 г.), прося о снабжении своего будущего владения в Пенсильвании
неграми-рабами выказывает подобное предубеждение и страх перед
4 New American World I Ed. D. Quinn. N.Y., 1979. Vol. 3. P. 72-73; A Documentary History
of Religion in America to the Civil War / Ed. E. Gaustad. Grand Rapids (Mich.), 1993
(1st pr.: 1982). P. 53-54.
3 [J&an Vokifis]. God’s Mighty Power Magnified: as Manifested and Revealed in his Faithful
Handmaid. L., 4691. P. 41,43.
17
“злыми и плохими Неграми”. Такое же пренебрежительное и насторо-
женное отношение к ирландцам просматривается и в письме к В. Пен-
ну от 22 августа 1686 г. В. Маркхэма, губернатора Пенсильвании, кото-
рый отмечает, что ирландцы только то и умеют делать, что “скверно-
словить и богохульствовать”6.
Английский сервент Вильям Морэйли, служивший по контракту в
селениях долины Делавэра с 1729 по 1734 г., в своих мемуарах выража-
ет подобное пренебрежительное, скептическое отношение к ирландцам
(в оценке мэра Филадельфии Гриффита) и к немцам. Хотя он и согла-
сен признать, что немцы “ведут себя так добропорядочно, что уже заво-
евали всеобщее уважение англичан... У них богатые фермы, которые
преумножают всеобщее благо всей колонии и их собственные состоя-
ния...” Интересно, что Морэйли только квакеров ставит выше немцев
по добропорядочности, ибо квакеры “демонстрируют всему человече-
ству, что они есть строгие последователи всего доброго, радушного и
гостеприимного и строго придерживаются евангельских предписаний и
законов морали...” Как настоящий британец, перечисляя церковные
группы в Пенсильвании, он старается не замечать неанглийские дено-
минации. В то же время, будучи сам кабальным слугой и работая бок о
бок с черными рабами, а порой и деля с ними кров и еду, Морэйли, тем
не менее, постоянно дистанцируется от афро-американцев. Он даже на-
стаивает на применении самых жестоких мер наказания “негров ...с ко-
торыми нужно обращаться как можно суровее из-за их тупости и упрям-
ства, поскольку когда они подымают бунты, то поступают с белыми
очень жестоко...”7
Если англичане демонстрировали явный этнический (а затем и ра-
совый) эгоизм по отношению к другим неанглийским группам, то гол-
ландцы определяли свое отношение к “чужакам” скорее по религиоз-
ным (“деноминационным”) критериям. Голландские кальвинисты соли-
даризировались с кальвинистами иного этнического происхождения, но
дистанцировали себя от некальвинистских групп. Ближе всего к ним в
их иерархии отношений с иными социальными группами были протес-
тантские (умеренные) церкви (такие, как лютеране), а дальше всего та-
кие анабаптистские “радикалы” и “харизматические фанатики”, как
меннониты, квакеры, ну и, конечно, их идейные оппоненты - “папи-
сты”, т.е. представители римско-католической церкви. Евреи в подоб-
ной иерархии занимали странное двусмысленное положение: с одной
стороны, они были представители библейского богоизбранного народа,
к оригиналу священных книг которого возвращала каждого верующего
протестантская Реформация, а с другой - представляли народ, отказав-
шийся признать истинного Мессию, Иисуса Христа. К этому же добав-
лялся тот факт, что особенностью складывания общества Соединенных
6 Claypoole J. Letterbook: London and Philadelphia, 1681-1684 / Ed. M. Balderston. San
Marino (CA), 1967. P. 127, 153-155; William Penn and the Founding of Pennsylvania, 1680-1684:
A Documentary History / Ed. J. Soderlund. Philadelphia, 1983. P. 180 (Далее: PF); The Papers of
William Penn / Ed. M. Dunn, R. Dunn: In 5 vol. Philadelphia, 1981-1986. Vol. 3. P. 106.
7 The Infortunate. The Voyage and Adventures of William Moraley, an Indentured Servant /
Ed. S. Klepp, B. Smith. University Park (Pa.), 1992. P. 71, 82, 69, 96.
18
Провинций Нидерландов конца XVI - начала XVII в. перед лицом като-
лической (испанской) угрозы было требование скорее религиозного
(протестантского) единообразия, нежели этнического единства.
Во имя спасения и процветания новорожденной нидерландской го-
сударственности нужно было учитывать “полезность” существования
на голландских землях и таких “чужаков”, как евреи и меннониты,
которых штатгальтеры Голландии приглашали “найти убежище” от
преследования “папистов” в нидерландских владениях, за что пригла-
шенные благодарили голландцев усердным трудом и капиталом. Отсю-
да и превращение Голландии в одно из самых “веротерпимых” госу-
дарств Европы XVII в. Как отмечают современные исследователи,
«главным работающим принципом голландского общества в отноше-
нии меньшинств вовсе не было правило “плавильного тигля”... (как у
англичан. - С.Ж.). Основным принципом было скорее правило приспо-
собления к иной культуре, а не растворения ее в преобладающей куль-
туре... Голландцы полагали, что разнообразие и различия вовсе не оз-
начают дисгармонии...»8
Поэтому и в колонизации Америки, начавшейся голландцами в
1624 г. с основания Новых Нидерландов, при соблюдении внешнего
кальвинистского формального однообразия, присутствовало фактиче-
ски терпимое отношение к неголландцам кальвинистского происхожде-
ния и вынужденная терпимость по отношению к “полезным” для хозя-
ев колонии другим социальным группам. Этим и объясняется отсутст-
вие в голландских владениях такого неприятия негров, как это было у
англичан. Так, еще в 1643 г. французский иезуит удивлялся этническо-
му и религиозному разнообразию населения Нового Амстердама (ны-
нешнего Нью-Йорка. - С.Ж.), что напоминало ему библейский Вави-
лон: “На острове Манхаттес и поблизости от него вероятно проживает
4 или 5 сотен лиц различных сект и народов”.
“Генеральный директор (колонии), - продолжает далее иезуит, -
рассказывал мне, что поселенцы здесь говорят на 18 различных языках;
они рассеяны по острову и по всему течению реки в зависимости от пре-
лести и удобства мест для поселения... Религиозные службы здесь пуб-
лично проводятся только кальвинистские, официально допускаются для
служения только кальвинистские священники, но это фактически не со-
блюдается, ибо кроме кальвинистов в колонии есть католики, англий-
ские пуритане, лютеране, анабаптисты, называемые здесь меннонита-
ми”9.
В сентябре 1654 г. из Новой Голландии, бывшей голландской коло-
нии в Бразилии, которая перешла к португальцам, переселилась первая
группа евреев во главе с Якобом Барсимсоном в Новый Амстердам. Так
первые еврейские колонисты попали на территорию Новых Нидерлан-
8 Schwartz S. Society and Culture in the Seventeenth-Century Delaware Valley // Delaware
History. 1982. Vol. 20. P. 98-122; Rink O. Private Interest and Godly Gain: The West India
Company and the Dutch Reformed Church in New Netherland, 1624-1664 Ц New York History.
1994. Vol. 75. P. 245-264. Цит. no: Blakely A. Blacks in the Dutch World: The Evolution of Racial
Imagery in a Modem Society. Bloomington (Ind.), 1993. P. 10.
9 Narratives of New Netherland, 1609-1664 / Ed. J.F. Jameson. N.Y., 1909. P. 259-260.
19
дов, а затем и Британской Америки. Большинство этих евреев были
торговцами и ремесленниками. Многие кальвинисты в колонии видели
в них не столько своих религиозных оппонентов, сколько своих торго-
вых соперников. Даже в письме священника голландской реформиро-
ванной церкви Иоанна Мегаполенсиса своим властям в Амстердаме, на-
писанном в колонии 18 марта 1655 г. после появления там первых евре-
ев из Бразилии, звучала откровенная тревога по поводу далеко не цер-
ковных забот: “Несколько евреев прибыло из Голландии прошлым ле-
том, чтобы заниматься торговлей... Это было бы нормальным, если бы
их финансировали сами же евреи, но они оказались на нашем довольст-
ве, так что мы должны были затрачивать несколько сотен гульденов на
их проживание здесь. Они подходили несколько раз к моему дому, оп-
лакивая и проклиная свое несчастье. Если же я их направлял к еврей-
ским купцам, то они отвечали, что те не дадут им ни копейки... Говорят,
что их еще больше прибудет сюда и они построят здесь и синагогу. Это
вызывает среди конгрегации тут и жалобы, и пересуды. Этот народ (т.е.
евреи. - С.Ж.) не имеет иного Бога, кроме Маммоны неправедности, у
них нет другой цели, как завладеть собственностью и имуществом всех
христиан и превзойти всех купцов, забрав всю торговлю и ремесла у них
и сосредоточив все в своих руках... Поэтому мы требуем, чтобы ваши
преосвященства (т.е. власти реформированной церкви в Голландии. -
С.Ж.) добились от Директоров (компании), чтобы этих безбожных не-
годяев, которые бесполезны для страны и везде ищут только свою соб-
ственную выгоду, выслали бы отсюда прочь. Ибо мы уже имеем среди
голландцев здесь и папистов, и меннонитов, и лютеран; а также много
пуритан или индепендентов, и много атеистов и различных других слуг
Ваала среди англичан при нынешнем правительстве, которые скрыва-
ются под именем христиан”. Поэтому голландский священник предуп-
реждал, что возможны даже общественные беспорядки, “если эти на-
стойчивые, упрямые и непоколебимые евреи поселятся в колонии”.
Тем не менее евреи, поощряемые руководством Вест-Индской ком-
пании, использующей еврейские деньги, селятся на территории Нового
Амстердама под прикрытием батареи форта, а в феврале 1656 г. даже
основывают свое еврейское кладбище, ныне старейшее в Нью-Йорке (в
районе Чатем-сквер). Когда же евреи попытались получить признание
их права служить в колониальном ополчении, то им было отказано на
том основании, что “ополченцы испытывают отвращение и нежелание
служить с народом, который недостоин даже числиться среди полно-
правных граждан...”10
С подозрением относился директор голландской колонии и к рели-
гиозным сектантам. И в феврале 1656 г. он подписывает указ о запре-
щении “молитвенных собраний, которые проводятся по всей колонии
не имеющими на то полномочий подозрительными лицами, выдающи-
ми себя за учителей, трактующих и объясняющих Святое Писание Гос-
пода без разрешения церковных и светских властей. Это противоречит
10 Ecclesiastical Records of the State of New York / Ed. H. Hastings. Albany (NY), 1901.
Vol. 1. P. 335-336, 340 (Далее: ERNY); A Documentary History of Religion... P. 86.
20
обычным правилам, политическим и церковным, нашей родины; а кро-
ме того, такие сборища ведут к беспорядкам, ересям и схизмам...” Прав-
да, при этом колониальные власти оговаривались, что этим актом они
“вовсе не запрещают свободу совести, или отменяют прежде выданные
патенты, или проповедь Святого Слова Господа, или использование се-
мейных молитв, или религиозных служб внутри семьи; но запрещают
публичные и частные молитвенные собрания, проводимые в общест-
венных и частных помещениях, если они не соответствуют религиоз-
ным ритуалам и службам реформированной (кальвинистской) церкви”.
Начались преследования некальвинистов в Новых Нидерландах:
баптистов, меннонитов, квакеров и других сектантов (чаще всего про-
никавших сюда из “безбожного” Род-Айленда). Так, в августе 1657 г.
группа из 11 квакеров прибыла в Новый Амстердам, переплыв океан на
корабле, принадлежавшем квакеру Р. Фаулеру. Как описывали кальви-
нистские священники в своем официальном отчете в Голландию из
Америки, корабль прибыл в порт без каких-либо опознавательных зна-
ков, а его хозяин, ступив на берег и будучи принят “директором коло-
нии”, вел себя “неучтиво и стоял, даже не поклонившись директору, не
сняв шляпу, как козел”. Когда корабль отплыл в Новую Англию, как
оказалось, квакеры оставили на берегу “двух крепких молодых жен-
щин” (Мэри Уэзерхед и Дороти Вау), которые вдруг “начали сотрясать-
ся всем телом, бесноваться и кричать так громко прямо на середине
улицы, что люди должны покаяться и что день Страшного суда уже
близок”; все это вызвало страшный переполох, после чего несчастные
квакерши были препровождены в тюрьму Нового Амстердама11.
Из существовавших уже в колонии церквей особую неприязнь вызы-
вала лютеранская церковь шведских поселенцев. Так, голландские свя-
щенники пользовались любой возможностью, чтобы найти в скандаль-
ном поведении лютеранского священника-алкоголика, “невежественно-
го клоуна, чаще заглядывающего в стакан с вином, нежели в Библию”,
доказательство несовместимости шведской церкви с высокими евангель-
скими целями служения Господу в Новом Свете. Ну как может человек
служить Богу, если он “предпочитает 2 часа пить бренди, нежели 1 час
читать проповедь”. Если этот шведский лютеранин надирается до скот-
ского состояния со своим единоверцем-кузнецом, затем устраивает с ним
потасовку, заканчивающуюся его избиением, и после всего этого, наги-
шом, оставив свои одежды в драке, этот священник еще буянит и задира-
ет прохожих у всех на виду. Как можно ему доверять священнослужение!
Не удивительно, что при таком падении нравов целые поселения, как это
произошло в Грейвсенде в 1656-1657 гг., переходят к меннонитам и пере-
стают признавать крещение младенцев, святую субботу и т.п. Интересно,
что те же голландские священники не замечают подобные случаи пьян-
ства среди своих единоверцев. Кроме того, они всячески подчеркивают
11 ERNY. Vol. 1. Р.399-400; Bishop G. New-England Judged, by the Spirit of the Lord. In
two parts... L., (1st pr. 1662) 1703. P. 213-219; Bowden J. The History of the Society of Friends in
America. In 2 vols. L., 1850. Vol. 1. P. 31-36, 67; Cox Jr.J. Quakerism in the City of New York,
1657-1930. N.Y., 1930. P. 11-12.
21
свою солидарность с английскими кальвинистами-пресвитерианами, ко-
торые “не расходятся с нашей церковью ни в чем”12. На самом же деле
пьянство среди представителей колониальной администрации было до-
вольно типичным явлением и вовсе не служило признаком определенной
национальности. Достаточно напомнить “тихий алкоголизм” голландско-
го директора Ван Твиллера или пример “ниспровергателя бунтовщика
Ляйслера” - английского губернатора Г. Слаутера, “умершего от хрони-
ческого алкоголизма, перемежающегося с пьяными дебошами”13. Трудно
сказать, насколько пьянство было типичным для шведов-лютеран, ско-
рее это было эмоциональной реакцией на однообразие колониальной
жизни. Во всяком случае даже в 1684 г. немец Ф. Пасториус в своих пер-
вых впечатлениях от жизни на Дэлавере опять же вспоминает “лютеран-
ского проповедника, который подобно Меркурию должен был вести ду-
ши местных шведских поселенцев к небесам, а сам был, говоря откровен-
но, горьким пьяницей...”14
Таким образом, голландские священнослужители дистанцируются
от всех некальвинистов, пусть даже и своих земляков, но выражают
симпатии ко всем “праведным кальвинистам”, включая и англичан-пу-
ритан, и французов-гугенотов, и немецких “реформаторов”. Преследо-
вание по религиозному признаку в колонии обеспокоило голландские
власти в метрополии, рассчитывавшие на прибыль от деятельности раз-
личных групп поселенцев, включая и евреев, и сектантов, и лютеран.
Они потребовали от директора колонии прекратить религиозные пре-
следования и поддержали публичные акции протеста колонистов-сек-
тантов Лонг-Айленда, требовавших разрешить им свободу вероиспове-
дания. Так, к началу 1660-х годов в колонии установилась вынужденная
веротерпимость (при официальном разрешении только голландской
кальвинистской церкви), которую требовали ее голландские хозяева.
Этот факт и открытость голландской церкви к контактам с англичана-
ми-кальвинистами приведет в дальнейшем к размыванию голландского
своеобразия колонии в период британского владычества с 1664 г. Это-
му способствовали и внешне схожие формы правления поселений в ко-
лонии. Тем не менее, несмотря на внешние аналогии и сходство, внут-
ренний смысл этих структур, этос голландцев, вся их политическая
культура были иными, нежели у британских колонистов. Отсюда и не-
понимание английскими властями политических традиций голландских
поселенцев, и - как результат навязывания британцами иных по смыс-
лу политических и культурных форм - возникновение постоянного со-
циокультурного конфликта, который существовал в колонии Нью-
Йорк вплоть до второй четверти XVIII в., когда закончился процесс
“обангличанивания” местного голландского населения.
В представлении голландских поселенцев доминирующий вольный
12 ERNY. Vol. 1. Р. 343-344, 352, 357, 361 (письмо пасторов Мегаполенсиса и Дризиу-
са от 5 марта 1657 г. с описанием церковных дел в колонии см.: Р. 396-398).
13 Morehouse С. Trinity, Mother of Churches: An Informal History of Trinity Parish in the
City of Neu York. N.Y., 1973. P. 3.
14 Цит. no: PF. P. 356.
22
город как центр торговли и ремесла всегда противопоставлялся зависи-
мой от него косной и отсталой сельскохозяйственной округе. Город -
конечная цель голландской цивилизации; а городская элита (своеобраз-
ный патрициат, который складывался не на выборной основе, как это
было в английских поселениях, а путем ежегодной кооптации в состав
магистрата отдельных его членов) определяла структуру власти всей
местности (в том числе и сельской) во главе с городским центром, на-
значая на посты схепенов, схаутов и другие административные должно-
сти, аналогичные английским олдерменам и констеблям, как правило,
известных городских купцов-ремесленников. Изначально в средневеко-
вой английской традиции сельская округа, ее лорды доминировали над
городами. Высшей целью любого богатого горожанина Великобрита-
нии было получение феодальных прав на землевладение. Любой анг-
лийский купец стремился стать джентльменом. Главный идеал всей
британской цивилизации - это образ джентльмена, а не преуспевающе-
го городского купца. Если голландские города всегда противостояли
центральной власти и их политические структуры всегда сохраняли оп-
ределенную автономию, то в английских городах XVII в. сильная цент-
ральная власть (или лорда-протектора, или короля) полностью интег-
рировала эти структуры в единую систему королевской политики, в си-
стему господства графства над городом, хотя, без сомнения, определен-
ный локализм и автономия сказывались и на развитии английских горо-
дов. Тем не менее степень интеграции в систему “единой политики”
(особенно с конца XVII в.) у городов английских была значительно вы-
ше, нежели у голландских. Своеобразие восприятия политических реа-
лий голландцами сказалось и на формировании раньше, чем в других
колониях Великобритании, более активного и “фракционного” полити-
ческого этоса жителей колонии Нью-Йорк15.
Как известно, события восстания Ляйслера 1689-1691 гг. в Нью-
Йорке проходили в условиях начавшейся адаптации голландской (и во-
обще небританской) культуры Новых Нидерландов к британской (пре-
имущественно английской) культуре Нового Йорка16. Но этноцентризм
англичан, господствовавших политически, приводил к игнорированию
ими небританской культуры, к пренебрежительному, снобистски-высо-
комерному отношению к небританским колонистам. Так, английские
современники восстания подчеркивали неуклюжесть, отсутствие манер
и незнание стилистических особенностей английской речи у Ляйслера,
которого иногда даже изображали безнадежным пьяницей. Здесь на-
шла отражение традиционно пренебрежительная характеристика гол-
15 Pirenne Н. Early Democracies in the Low Countries I Ed. J. Mundy. N.Y., 1963. Ch. 1-3;
Kenney A. Dutch Patricians in Colonial Albany // New York History. 1968. Vol. 49. P. 248-283;
MerwickD. Possessing Albany, 1630-1710. The Dutch and English Experiences. Cambridge (MA),
1990. P. 3-7, 104, 140-143, 156.
16 Voorhees D. The “Fervent Zeale” of Jacob Leisler // William and Mary Quarterly. 3d ser.
1994. Vol. 51. P. 447-472. См. также: Жук С.И. Смешение и параллельная адаптация куль-
тур: Начало колонизации среднеатлантического региона США. Днепропетровск, 1993;
Он же. Восстание Джекоба Лейслера в Нью-Йорке, 1689-1691 гг. // Новая и новейшая ис-
тория. 1986. № 5. С. 156-163 (верное произношение Ляйслер. - С.Ж.).
23
ландцев англичанами, которую разделяли даже такие дружественно от-
носившиеся к нидерландцам представители британской администрации,
как губернатор Ричард Белломонт: “...даже те из голландцев, кто были
достаточно честными, все равно оставались очень невежественными
...ибо не могли ни говорить, ни писать на нормальном английском язы-
ке...”17. В письмах многих англичан-губернаторов Нью-Йорка сквозит
подобное высокомерно-снобистское отношение к голландцам. Так,
Т. Донган накануне того же восстания Ляйслера характеризовал гол-
ландцев как совершенно невежественных и безграмотных людей18.
Такое пренебрежительное отношение постоянно ощущал на себе
Ляйслер со стороны новоанглийских лидеров, которые, казалось бы,
вначале и поддерживали его “пропротестантский курс борьбы с папиз-
мом”. Беда (даже трагедия) Ляйслера заключалась в том, что он всту-
пил в борьбу за протестантизм в английских колониях, не будучи чле-
ном британской элиты. Его немецкое происхождение и связь с фран-
цузской, немецкой и голландской кальвинистскими культурами сказы-
вались на его поведении: он вел себя не так, как британский джентль-
мен, не понимал существа королевских хартий, поступал неадекватно
обстановке, употреблял так английские слова, что никто не мог их по-
нять, и вообще выглядел он как обычный фламандский бюргер19. Так,
противоположные культурные идеалы англичан (джентльмен) и гол-
ландцев (бюргер) сказались в неприятии образа Ляйслера как вождя в
борьбе за защиту протестантизма в британской колонии.
Восстание Ляйслера знаменовало окончание процесса параллель-
ной адаптации местной голландской и пришлой британской культур в
Нью-Йорке. Переход голландской элиты на сторону англичан положил
начало ассимилированию голландцев (прежде всего образованных, ма-
териально обеспеченных носителей их культуры) в британском окру-
жении (даже три дочери Ляйслера вышли замуж за англичан, что уж го-
ворить о его противниках-голландцах). Попытки сохранить этническую
идентичность требовали сохранения без изменений семьи и церкви гол-
ландских поселенцев. Здесь нужна была единая национальная церковь.
Но как свидетельствует “дело Н. ван Ренсселера (голландского священ-
ника, получившего разрешение на службу в колонию не от амстердам-
ского синода, а от британских оккупационных властей, что возмутило
преданных кальвинистской церкви голландцев. - С.Ж.У\ против кото-
рого выступил Ляйслер еще в 1676 г.20, а также то, что ряд священников
голландской церкви пошли на уступки англиканам и предали “чистоту”
голландского кальвинизма, голландская реформированная церковь
оказалась расколотой и неподготовленной к защите голландской этни-
ческой идентичности.
Даже швед Петер Кальм, побывавший в Нью-Йорке через полсто-
летия после восстания, поражался той неприязни, даже ненависти, кото-
17 Documentary History of New York / Ed. E. O’Callaghan: In 4 vol. Albany, 1849-1850.
Vol. 2. P. 262, 303, 799; Vol. 1. P. 148 (Далее: DHNY). ERNY. Vol. 2. P. 1299.
Cm.: DHNY. Vol. 1. P. 148.
19 ERNY. Vol. 2. P. 981; DHNY. Vol. 2. P. 29, 288.
20 ERNY. Vol. 1. P. 688-692.
24
рую выказывали друг другу завоеватели-англичане и завоеванные гол-
ландцы. Последние, по его словам, говорят дома только на голланд-
ском, “они настолько... пропитаны ненавистью к англичанам, что они
только и делают, что высмеивают и поносят их по любому поводу...”
Англичане же в ответ называли центр торгового влияния голландцев -
селение Олбани, славившийся “своей любовью денег, алчностью и ко-
рыстолюбием ...по всей Америке... не иначе, как Новый Ханаан, и срав-
нивали Олбани с родиной архиевреев, хотя обитатели этого селения
были даже хуже иудеев”21.
В XVII-XVIII вв. подобный этноцентризм был связан в колониях
еще и с традиционным (характерным для локалистского сознания сред-
невековья) предубеждением доминирующей этнорелигиозной (как пра-
вило, английской) группы по отношению к любым пришлым “чужа-
кам” (пусть даже и англичанам-протестантам по происхождению). Так,
в 1736 г. в одной из газет Пенсильвании местный автор с негодованием
отмечает поведение тех поселенцев, которые по-прежнему “пытаются
придерживаться жестких тернистых ограничений национального пред-
рассудка” и “отстаивают мнения о том, что выходцы из Йоркшира по
природе своей склонны к конокрадству, а большинство ирландцев за-
служивает того, чтобы быть повешенными, что выходцы из Новой Ан-
глии в большинстве своем лицемеры и обманывают, прикрываясь мас-
кой религии, и что народ из Вест-Индии глубоко порочен, злобен и не-
вежествен, от которого нечего ждать, кроме общего проклятия...” Но
больше всего автора возмущали религиозные предрассудки колони-
стов, хотя он и полагал, что с распространением “знания и упрочением
здравого смысла” эти предрассудки исчезнут22.
Да что говорить о простых переселенцах, если даже такой извест-
ный интеллектуал, видный представитель американского Просвеще-
ния, как Б. Франклин открыто возмущался засильем немцев в Пенсиль-
вании, боялся ее “онемечивания” и призывал к “обангличаниванию” не-
мецких колонистов23. В то же время стоит напомнить, что еще в 1682-
1683 гг. основатель Пенсильвании В. Пенн, “богобоязненный квакер”,
защищал от “националистических” нападок англичан голландских и не-
мецких поселенцев, доказывая пользу для интересов британской коро-
ны от их “трудолюбия и усердия” в освоении новых земель24.
Трудно найти в документах британской Америки свидетельства ка-
кой-то дружбы различных этнических групп. Правда, как показал
М. Рэдикер, среди социальных низов были возможны случаи взаимных
действий представителей разных этнических и расовых групп: белых
сервентов и черных рабов, английских и немецких рабочих и т.п. Но до-
21 Kalm Р. Peter Kalm’s Travels in North America. The English of 1770/Ed. A. Benson: In
2 vol. N.Y., 1937. Vol. 1. P. 344, 614-615.
22 Pennsylvania Gazette. 1736. May 13.
23 Этот факт уже нашел отражение в современной историографии. См.: Weaver G.
Benjamin Franklin and the Pennsylvania Germans // The Aliens. A History of Ethnic Minorities in
America. N.Y., 1970. P. 49-61; Скрозникова BA. О пенсильванских немцах в этническом
составе населения США // Проблемы истории и этнографии Америки. М., 1979. С. 81-89.
24 PF. Р. 317; Об этом с благодарностью вспоминает и немец Пасториус (Ibid. Р. 355).
25
кументы, обнаруженные нами, свидетельствуют о том, что такая соли-
дарность американского предпролетариата была характерна в основ-
ном для моряков и то только начиная с 1750-х годов. Так, в материалах
пенсильванского судьи В. Коулмана 1758 г. содержится интересное сви-
детельство о совместных действиях английских моряков, трех негров и
двух индейцев, организовавших побег из французского плена25. В ран-
ний же период колониальной истории случаи взаимовыручки негров и
белых, индейцев и англичан, ирландцев и немцев не являлись типичным
явлением. Более характерным для поселенцев была взаимная подозри-
тельность, особенно по отношению к культурным “чужакам”, предста-
вителям иной культуры.
Это было характерно и для религиозных сект, даже таких, склон-
ных к культурному диалогу, как квакеры. Известно, что близкие по
теоретическим основам течения общественной мысли, претендующие
на “истину в последней инстанции”, чаще всего относятся крайне враж-
дебно друг к другу (как это произошло в свое время с советским марк-
сизмом и западным неомарксизмом). Но данная враждебность позволя-
ет сторонникам этих течений как бы “определить” их собственное осоз-
нание своей “особости” в качестве определенной, “отличной от других”
социальной группы и укрепить их идеологические и этические разли-
чия. Любая самая терпимая к другим церквам деноминация, даже такая,
как квакеры, оберегала свою “особость” от любых поползновений. За-
щищая принцип веротерпимости как путь к выживанию в английских
владениях, квакеры выдвигают правило “любить всех”, но в то же вре-
мя, претендуя на близость своего учения “истинному христианству”, они
вынуждены, во имя сохранения свой этической и идейной “чистоты”,
противопоставлять себя как крайностям “институционной религии”: ка-
толицизма, лютеранства и кальвинизма, так и крайностям всякой сек-
тантской “анархии”, которые ассоциируются в их сознании с поведени-
ем “беснующихся рантеров” или “военным коммунизмом” лидеров
Мюнстерской коммуны26.
Так, судя по дневникам квакерских проповедников Самуэля Боуна-
са, Вильяма Эдмундсона и других, им пришлось выдержать дискуссии с
называвшим себя “квакером-баптистом, но более похожим на рантера,
проповедником энтузиастского толка” из Нью-Лондона в Коннектику-
те Джоном Роджерсом27. Парадокс заключается в том, что, по свиде-
тельству самого Роджерса, он шел на сближение с квакерскими пропо-
25 Эти документы находятся в коллекции библиотеки колледжа в Хаверфорде. См.:
№ 705. Ch. Roberts Autograph Collection Colonial Documents // Haveford College. Quaker
Collection. Точку зрения M. Рэдикера см.: Linebaugh Р., Rediker М. The Many-Headed Hydra:
Sailors, Slaves and the Atlantic Working Class in the Eighteenth Century // Journal of Historical
Sociology. 1990. Vol. 3. P. 225-252.
26 См., например: Barclay R. Universal Love Considered and Established upon its Right
Foundation... L., 1677. P. 43^14; An Answer by an ANABAPTIST to the Three Considerations
Proposed to Mr William Penn... L., 1688. P. 5, 14.
27 Bownas S. An Account of the Life, Travels and Christian Experience... L., 1761. P. 84-93;
Edmundson W. A. Journal of the Life, Travels, Sufferings and Labour of Love... L., 1715. P. 91-93;
William Bradford Witneses against Quakers and Their Minister Samuel Bownas (December 27,
1703) // Haverford College. Quaker Collection.
26
ведниками и предлагал им объединиться, но те старались избегать это-
го сближения, ибо после известной “схизмы Кита” (т.е. раскола среди
“Друзей” Пенсильвании и Нью-Джерси 1691-1694 гг. - С.Ж.) они осте-
регались всяких “харизматических доктрин” и таких “невежественных
проповедников-энтузиастов, как этот подозрительный баптист из Нью-
Лондона”28. Привыкшие к религиозному сектанству и преследованиям
за веру сами квакеры, уже пройдя этап “харизматического энтузиазма”,
страдая организационно от своих собственных “раскольников”, подоз-
ревали в любом подобном диалоге подвох и провокацию. В то же вре-
мя Джон Роджерс (1648-1721) был совершенно искренним в своих поис-
ках истины.
Как вспоминал в 1721 г. издатель его книг Джозеф Боллз, “этот
Роджерс... был сапожником по профессии, очень неистовым сторон-
ником новоанглийского вероисповедания (т.е. пуританизма. - С.Ж.),
до тех пор, пока в 24-летнем возрасте Господь не смилостивился от-
крыть перед ним всю тщетность земных благ и показал ему необходи-
мость мирного согласия с Богом через Иисуса Христа, чего он и искал
в тайной молитве, пока Господь не смилостивился ответить ему на его
просьбу, и со временем Бог и его сделал способным также учить дру-
гих...”29 Роджерс присоединился к церкви “баптистов 7-го дня”, но из-
за своих радикальных взглядов он порывает и с этой деноминацией и
основывает свою собственную секту в 1677 г. Как заметила американ-
ская исследовательница Карла Пестана, его сторонники, называемые
“роджерианцами, придерживались эклектического набора баптист-
ских, квакерских и прочих взглядов, которые Роджерс провозглашал
в резких, апокалиптических тонах. Несмотря на частые судебные пре-
следования, а иногда и заключение в тюрьму, роджерианцы остава-
лись активными в районе Нью-Лондона более чем столетие. Они ос-
тались верны традиции радикальной сектантской деятельности и пос-
ле того, как квакеры приспособились к условиям гражданского обще-
ства, а рантеры исчезли совсем. Хотя они и выступали в русле англий-
ской религиозной традиции, все же их можно считать первой местной,
чисто американской, сектой...”30.
Но деятельность Роджерса не ограничивалась только территорией
Коннектикута, власти которого лишили его семьи и организовали его
судебное преследование и откровенную травлю. В начале XVIII в. его
постоянно встречали на соседнем Лонг-Айленде странствующие ква-
керские проповедники, осуждавшие, кстати, поведение колониальных
28 Об этом пишет в своих трактатах и сам Роджерс, вспоминая встречи с квакерами
1702-1704 гг.: Rogers J. An Epistle to the Churches of Christ, call’d Quakers... N.Y., 1705; Idem.
An Epistle Sent from God to the World... New London, 1718; Idem. The Book of the Revelations
of Jesus Christ... Boston, 1720; Idem. A Mid-Night-Cry from the Temple of God to the Ten Virgins
Slumbering and Sleeping; Awake, Awake, Arise and gird your Loyns and trim your Lamps, for
behold the Bridegroom cometh, go ye therefore out to meet him. New London, 1721 (1 st pr.: N.Y.,
1721).
29 Rogers J. Mid-Night-Cry... Preface.
30 Pestana C. Liberty of Conscience and the Growth of Religious Diversity in Early America,
1636-1786. Providence (Rl), 1986. P. 56.
27
властей, преследовавших “харизматика-энтузиаста” только за его от-
личные от официальной нормы религиозные взгляды.
Сам же Роджерс всячески пытался помочь квакерам, попавшим в
беду, поддержать их хотя бы морально. Как это случилось с С. Боуна-
сом, которого по доносу В. Брэдфорда (бывшего квакера, после “схиз-
мы Кита” переметнувшегося в лоно официальной церкви) за “подрыв-
ные” призывы против англиканской церкви в одном из селений Лонг-
Айленда посадили в тюрьму. Роджерс посещал Боунаса в тюрьме, где
пытался не только поддержать последнего, но и найти пути сближения
своей группы с квакерами. Он предлагал им возможность диалога. Так,
в одном из писем к ним Роджерс, высоко оценивая их деятельность, на-
зывает квакеров своими “братьями, возлюбленными Богом”, к кото-
рым он обращался по “духовному и Божественному наитию, дарованно-
му” ему “Духом Истины...”31 Более того, он провозгласил союз всех
христиан (“папистов, квакеров, или баптистов”): “...у нас не должно
быть деления на секты... Так нам видится, что все мы есть члены одной
христианской церкви, где не может быть сектантства, но все должны
быть объединены в совершенном союзе Любви и Единства...”32 Кваке-
ры отвергли подобную возможность диалога из-за боязни религиозно-
го радикализма. Более того, многие из этих трактатов Роджерса были
опубликованы уже упомянутым типографом Брэдфордом, бывшим
сторонником “раскольника Кита”, что делало их неприемлемыми для
ортодоксальных “Друзей”, ибо “схизма Кита” положила конец какому-
либо диалогу с “харизматиками” типа Роджерса (особенно если вспом-
нить, что не менее половины сторонников Кита стали баптистами). Та-
кие проповедники напоминали квакерам рантеров, религиозных фана-
тиков, которым они себя всегда противопоставляли33.
Тем не менее подобные религиозные споры (диалог Роджерса-Бо-
унаса и т.п.) закладывали основу для будущих веротерпимости и плюра-
лизма американской цивилизации, поскольку они приучали американ-
ских колонистов к многообразию мнений и необходимости решения
спорных вопросов и различий мнений не путем насилия и кровопроли-
тия, а во время мирных дискуссий на публичных встречах и на страни-
цах печатных изданий.
В отличие от пацифистских групп квакеров и роджерианцев по-дру-
гому решали подобные споры кальвинисты и англикане. Англиканская
церковь, чтобы сохранить свои позиции в колониях, использует с нача-
ла XVIII в. специальные миссионерские объединения, подобные Обще-
ству распространения евангелия, представители которого в своих пись-
мах жаловались на нехватку церквей и священников, на удаленность по-
селений и на необходимость противостояния сектантам в колониях.
31 Rogers J. Mid-Night-Cry. Р. 189-218.
32 Idem. An Epistle Sent from God... P. 39-40.
33 Эта боязнь “рантеризма”, религиозного радикализма, стала чуть ли не каким-то
наваждением для американского квакеризма после “схизмы Кита”. См.: Mazzenga М. John
Churchman and Quaker Reform in Colonial Pennsylvania: A Search for Spiritual Purity // Quaker
History. Fall 1994. Vol. 83. P. 71-98; Confessions of an American Ranter / Ed. B. McConville //
Pennsylvania History. Spring 1995. Vol. 62. P. 238-246.
28
Так, миссионер-англиканин Вильям Бэкет, живший в селении
Льюис на юге долины Дэлавера, сообщал на родину в 1728 г., что никто
из колонистов не жертвует денег на церковь, а местные квакеры вооб-
ще отказываются от принципа материальной поддержки церквей,
“здесь нет ни дома для священнослужителя, ни библиотеки, ни школ...
Обычно соседская округа здесь (дома, иногда отстоящие на 5 миль друг
от друга) нанимает кого-то, чтобы тот учил их детей писать и читать по-
английски ...и строят совместно бревенчатую избу под школу...” При
этом Бэкет положительно оценивает подобный опыт “безбожных ате-
истов”: “...достойно похвалы то, что сегодня американские поселенцы,
чего бы то им это ни стоило, редко когда допускают, чтобы их дети ос-
тались без обучения... английскому языку...” Правда, объясняет он без-
различие к религии колонистов тем, что “неверующие и деисты (кото-
рые мало чем друг от друга отличаются), находясь под защитой квакер-
ского влияния, учат даже простой народ не только подвергать сомне-
нию разумность веры, но и фактическую истинность Ветхого и Нового
Завета”. И все же даже англиканский священник вынужден признать
трудолюбие и рачительность местных сектантов, включая и квакеров,
“усердие которых принесло им известность... и может рассматриваться
как знамение будущих богатства и преуспевания...” Через 10 лет Бэкет
уже не был так обеспокоен сектантством поселенцев, многие из кото-
рых “все менее склонны к религиозному фанатизму и энтузиазму”. Он
уже допускает возможность диалога с теми, кто менее фанатичен. Да-
же “квакеризм приходит в упадок в колонии, которая является его ко-
лыбелью...” Единственно, чего он опасается, это агрессивности и фана-
тизма пресвитериан-шотландцев, переехавших из Ирландии и “запру-
дивших пограничные земли Делавэра”34.
Да и было чего опасаться. Пресвитериане воспринимали враждеб-
но все, что они не понимали: от местных индейцев до религиозных сек-
тантов и деятельности самого Бэкета. Так, в марте 1743 г. после одного
из богослужений английские жители Филадельфии напали и жестоко
избили “моравских братьев”, которые предлагали союз всем христиан-
ским церквам. А в январе 1744 г. эти же братья жаловались, что на се-
мью “морава” Рауха напали колонисты, которые поколотили отца се-
мейства, затем выгнали из дома, куда сектанты попросились на ночлег;
и неизвестные лица преследовали их всю ночь, подпаливая им лица и
платье пламенем факелов, всячески издеваясь над ними и т.п.35 В боль-
шинстве случаев, как выяснилось, “гонителями моравской церкви” бы-
ли привыкшие к агрессивности существования как у себя на родине, так
и в колониях пресвитериане-шотландцы из Ирландии.
Так, колониальное общество с самого начала своего существования
было обречено на этническое, религиозное и расовое противостояние.
34 Цит. рукописный сборник писем Бэкета 1728-1735 гг.: The Rev. W. Becket’s Notices
and Letters. P. 10-11, 20, 22-23,24-25 Ц Turner Papers. Historical Society of Pensylvania (Далее:
HSP).
35 Moravian Records. Extracts from the Records of the Moravian Church. Philadelphia, 1743-
1761... P. 3-6 // Church and Meeting Collection. HSP.
29
Изменить подобное социокультурное противоборство и направить его в
созидательную энергию культурного диалога требовала атмосфера
“выживания” в чуждых для переселенцев условиях Нового Света. И чем
больше разных культурных групп вынуждены были выживать вместе,
тем сильнее эти группы связывались между собой единым полем куль-
туры колонизации. В процессе же подобного культурного диалога в
ранней Америке произошел прорыв от этноцентризма и нетерпимости
первых колонистов к толерантному сосуществованию различных этно-
религиозных групп.
С.И. ЖУК
“Срединные колонии”
Британской Америки
и истоки современной цивилизации США
(Украина)
Парадокс складывания американского колониального общества за-
ключался в том, что его истоками были этническая и религиоз-
ная нетерпимость и национальный эгоизм (своеобразный этноцент-
ризм). Особенно это было характерно для англичан XVI-XVII вв.
Именно в сознании англичанина противопоставление себя другим эт-
ническим группам и связь подобного дистанцирования с определен-
ной религиозной деноминацией заняли центральное место. Англий-
ский национализм нашел свое выражение и идейно-политическое
обоснование в религиозной Реформации: он реализовывался в широ-
ком социокультурном движении, получившем название “пурита-
низм”. Формально это движение, начавшись еще в середине XVI в. с
требования коренной реформы англиканской церкви, ее очищения от
остатков католицизма, стало общеанглийским и уже через сто лет по-
сле своего появления идейно обосновывало укреплявшийся в созна-
нии британцев религиозно-националистический миф о ведущей роли
Англии, которую определил ей Бог в своем плане Реформации хри-
стианства. В подобном свете виделась англичанами и колонизация
Нового Света. Пропагандистские трактаты колонизации XVI в. объ-
ясняли, что Провидение Господне охраняло Северную Америку толь-
ко для англичан как “избранной Богом нации”1.
Как же представляли себе будущую родину европейские поселен-
цы, как воспринимали колонисты Новый Свет еще до своего прибытия
в колонию? Дошедшие до нас документы передают нам два основных
образа Америки XVII в.: 1) “сельско-торговой провинции”, предназна-
ченной для процветания и укрепления метрополии, место, которое слу-
жит естественным ее продолжением во времени и пространстве; 2) “но-
вого Ханаана”, идеализированного, вне всякой временной и географи-
ческой связи с метрополией, образца христианского совершенства. Эти
образы чаще всего присутствуют и в колониальных проектах основате-
лей первых британских поселений в Америке. Как правило, в аргумен-
тации и риторике подобных проектов эти образы присутствуют рядом:
первый, как подтверждение практичности и полезности заморских вла-
дений для светских дел государства, а второй - как идеологическое
обоснование (“Богоизбранность и предначертанность свыше”) этой са-
1 New American World / Ed. D. Quinn. N.Y., 1979. Vol. 3. P. 72-73; A Documentary History
of Religion in America to the Civil War / Ed. E. Gaustad. Grand Rapids (Mich.), 1993 (1st pr.:
1982). P. 53-54.
31
мой полезности колоний не только для государства, но и для “простых
смертных”2.
Впервые образ американского “нового Ханаана” появляется в ко-
лониальном проекте гонимых христиан-“сепаратистов”, который изве-
стен нам по хронике колонии “пилигримов” в Новом Плимуте. Еще в
1617 г. автор данной хроники так объяснял мотивы переезда своих еди-
новерцев в Новый Свет: 1. Необходимость укрепления христианской
церкви и приумножения ее рядов, что требовало нового, “более благо-
приятного места жительства”, которое бы устранило “опасения людей”
и привлекло к церкви “многих”: “многие из тех, что против нас писали
и проповедовали, очутившись там, где можно обрести и свободу, и до-
вольство, сами бы к нам присоединились”. 2. Сохранение жизни ветера-
нов движения - идейного и организационного ядра церкви, а для этого
нужно было “вовремя отступить туда, где удобнее и безопаснее...”
3. Спасение детей как будущности движения от “скверны света”, “ибо те
из детей, кто наилучшие имел задатки и наклонности и с малых лет при-
вык нести все тяготы, желая делить их с родителями, не выдерживали
непосильного бремени; и хотя духом по-прежнему готовы были к тру-
дам, но тела их под этим бременем изнемогали и природные силы увя-
дали, прежде чем расцвесть. Но из всех этих горестей наигоршим было
то, что многие другие дети, видя это и увлекаемые примером ...развра-
щенной молодежи и многочисленными соблазнами города, вступали на
гибельный путь, сбрасывали узду и покидали родителей... Оказывалось,
что потомству нашему грозит духовная гибель и вырождение”. 4. Мис-
сионерская деятельность: “стремление заложить основу или сделать к
тому шаги для распространения Евангелия и проповеди царства Хри-
стова в далеких странах; пусть даже суждено нам стать лишь ступенька-
ми, по которым другие пойдут на великое это дело”3.
“Пилигримам” Брэдфорда вторили в 1629 г. и пуританские пересе-
ленцы Уинтропа. Отправляясь к берегам Массачусетса, они мечтали о
создании “бастиона против царства Анти-Христа, возведенного иезуи-
тами” в Новом Свете. Пуританские колонии должны были стать убежи-
щем для истинной христианской веры, поскольку в Англии все “источ-
ники знания и религии настолько загажены, что дети растут испорчен-
ными и извращенными”, и чтобы спасти церковь и ее будущее, необхо-
димо было “покинуть грешную родину”4. А лучшей формой спасения в
2 В 1633 г. в одном из памфлетов в поддержку создания католической колонии в Мэ-
риленде доказывались “польза и преимущества для Англии от торговли колониальными
товарами” и роста местного производства. При этом подчеркивалась польза от уникаль-
ной ситуации веротерпимости и уважения прав разных христианских церквей, ситуации,
которая сложилась в Новом Свете. См.: Hughes Th. History of the Society of Jesus in North
America. Documents. N.Y., 1908. Vol. 1. Pt. 1. P. 10-12; A Documentary History of Religion...
P. 110-111.
3 Брэдфорд У. История поселения в Плимуте // Брэдфорд У. История поселения в
Плимуте. Франклин Б. Автобиография. Памфлеты. Кревекер Сент Джон де. Письма
американского фермера: Сборник / Пер. А. Старцева. М., 1987. С. 39-40. Сверено с ори-
гиналом: Bradford’s History of Plymouth Plantation / Ed. W. Davis. N.Y., 1920. P. 44-46.
4 Winthrop Papers. Vol. 2: 1623-1630. Boston, 1931. P. 138-140. A Documentary History of
Religion... P. 105.
32
Америке будет “мирное сожительство единоверцев”, твердых верой и
создавших “подходящую форму правительства, как гражданского, так и
церковного”. Главной целью переезда пуритан в Америку было:
“...улучшить наши жизни, чтобы больше служить Господу, приумно-
жать и укреплять тело Христово (т.е. церковь. - С.Ж.)9 защищая его от
грешного мира”. В Америке, по мнению пуританских проповедников,
этика евангелия должна стать повседневной нормой для всех поселен-
цев, а чтобы соблюдать христианский закон (“ковенант с Богом”) в ко-
лониях, нужно “не только за собой смотреть”, но и бдительно следить
“за своими братьями”. Только в этом случае можно построить “новый
Сион” в Новом Свете5.
Свой вариант создания “нового Ханаана” предложили и члены “Об-
щества Друзей Божественной Истины Внутреннего Света”, которых их
современники называли “квакерами”. Колониальные проекты кваке-
ров появились уже в середине XVII в. Друзья стремились спасти и сохра-
нить свою церковь от репрессий со стороны английских властей, и по-
этому они занялись поисками мест для создания своих собственных ко-
лоний. Хотя и отношение к выезду Друзей из Англии, в частности в
Америку, было среди единоверцев достаточно противоречивым: мигра-
ция рассматривалась порой как бегство, предательство мученического
идеала христианства. Так, в 1682 г. был опубликован памфлет (вероят-
но, написанный квакером Вильямом Лоддингтоном ранее) под названи-
ем “Колонии осуществляют работу поколения...”, в котором поддержи-
вается христианская колонизация Америки, как испытание веры (Кста-
ти, и здесь же противопоставляется евангельский характер английской
колонизации кровавому грабежу индейцев испанскими колонизатора-
ми). Но автор предупреждает, как бы в переселении не “потерять веры
в стремлении спасти” свое имущество. “То, что многие едут в Америку
для того только, чтобы избавить себя от трудностей и испытаний, не
есть хорошо...” И хотя автор сознает, что колонизация - это дело Бога
для нового поколения, он поучает будущих поселенцев: “Помните, что
вы есть соль, а не рабы земли. Земля была сотворена для вас, а не вы
для земли”6. Такая двойственность будет определять отношение кваке-
ров к колонизации и в последующие годы.
Но процесс квакерского исхода в Америку уже начался в 1655 г., а
первой попыткой чисто квакерской колонизации стала в 1675 г. коло-
5 The Puritans: A Sourcebook of Their Writinds / Ed. P.Miller, T.Johnson. N.Y., 1963 (1 st
pr.: 1938). P. 197-198. Пуритане несли в Америку не “индивидуалистический” этос предпри-
нимательства, как считал в свое время Макс Вебер, а традиционно-консервативный “кол-
лективистский” дух общины-секты англичан, враждебных любому чужому влиянию из-
вне, что и отразилось в их “образе Американского Ханаана”, как места, где не должно
быть “порочного свободомыслия”, “разных трактований Библии” и “безбожников-ино-
странцев”. Анализ социологии подобной нетерпимости к инакомыслию см.: Zuckerman М.
Peaceable Kingdoms: New England Towns in the 18th Century. N.Y., 1970. P. 48-55 ff.;
Walzer M. The Revolution of the Saints. Cambridge (Mass.), 1965; Erikson K. Wayward Puritans:
A Study in the Sociology of Deviance. N.Y., 1966.
6 [Loddington W.] Plantation Work. The Work of this Generation... L., 1682. P. 3, 4, 6-7, 12.
См. также: Tolles Fr. The Atlantic Community of the Early Friends // Journal of the Friend’s
Historical Society. Supplements. L., 1952. № 24. P. 13^40.
2. Американская цивилизация
33
ния Нью-Джерси. Друзья, впервые столкнувшись с проблемой органи-
зации заселения заморских территорий, обратились к колонизационной
пропаганде. В рассылаемых ими письмах они приглашали в Нью-Джер-
си всех “страждущих квакеров” и “всех гонимых христиан из герман-
ских, голландских и других земель Европы”, гарантировали им свободу
от насилия и веротепимость: “...мы действительно предлагаем, особен-
но бедным и нуждающимся Друзьям... принять наше предложение...
лучшей жизни, чтобы избежать нищеты и судебного преследования”7.
Как видим, в отличие от новоанглийских пуритан, планировавших соз-
дание “нового Ханаана” только для своих “избранных” единоверцев, и
не для кого более, квакеры предложили в 1670-1680-е годы всем стра-
ждущим христианам “строить новый Сион”, новый “город на холме” со-
обща в Америке. Так, впервые в истории английской колонизации был
открыт путь в Америку небританским подданным, представителям не-
английских церквей. 4 марта 1681 г. квакер Вильям Пенн в память о за-
слугах перед короной его отца, адмирала В. Пенна, получил от короля
“Хартию”, даровавшую ему феодальные права собственника на южную
часть бывших Новых Нидерландов8. Неожиданно для самих квакеров
помимо Нью-Джерси они получили в свое владение еще и Пенсильва-
нию.
Тем временем Пенн (не побывав еще в своей колонии и основыва-
ясь только на впечатлениях других путешественников) публикует пер-
вый свой трактат, пропагандировавший заселение новых владений, ко-
торый был сразу же переведен его агентом Бенджаменом Ферли в Рот-
тердаме на голландский, а в Амстердаме на немецкий языки. В этом
трактате Пенн приглашает всех страждущих христиан, независимо от
их происхождения и конфессиональной принадлежности, в свою коло-
нию, а также формулирует цель колонизации: вернуть людей к добро-
детельному труду, спасти семью и семейную жизнь от гибели и разло-
жения9. В “Условиях и уступках...”, документе июля 1681 г., Пенн опре-
делял взаимные обязательства собственника и покупателей земли в ко-
лонии поселенцев; строго запрещалось “бессмысленное” уничтожение
7 Narratives of Early Pennsylvania, West New Jersey and Delaware, 1630-1707. N.Y., 1921.
P. 180, 184 (Далее: NEP); The Papers of William Penn / Ed. M. Dunn, R. Dunn: In 5 vol.
Philadelphia, 1981-1986. Vol. 1. P. 383, 384-385, 410 (Далее: PWP).
8 В марте 1681 г. Пенн объяснял происхождение названия своего владения так: “Я
выбрал (для колонии. - С.Ж.) название Новый Уэльс, ибо это такая же холмистая страна
(как и британский Уэльс. - С.Ж.), а слово Пенн является началом многих валлийских
слов... А (государственный) секретарь, сам валлиец (Л. Дженкинс), отказался давать (ко-
лонии) название Нового Уэльса и окрестил ее Сильванией, добавив слово Пенн... Я бы
мог подкупить... клерков, чтобы они оставили прежнее название, но побоялся, что это бу-
дет... расцениваться как проявление моего тщеславия... А Господь... даровал мне (коло-
нию), чтобы сделать ее семенем народа...” См.: PWP. Vol. 2. Р. 83-84; William Penn and the
Founding of Pennsylvania, 1680-1684: A Documentari у History I Ed. J. Soderlund. Philadelphia,
1983. P. 54-55 (Далее: PF).
9 NEP. P. 204-206, 208, 209-210; Proud R. History of Pennsylvania in North America... In 2
vol. Spartanburg, 1967 (Istpr.: 1797-1798). Vol. 1. P. 227.
34
деревьев и “каким-то образом или средством, словом или поступком,
оскорблять или наносить вред индейцам”10. Впервые в истории колони-
зации Америки европейский собственник проявляет не только заботу о
колонистах, но и о туземном населении и природе. А в сентябре-октяб-
ре 1681 г., провожая в порту первую партию поселенцев, отправлявших-
ся в Пенсильванию, Пенн передает с ними свое личное “Письмо друж-
бы” для вождей индейцев Делавэра.
Пенн полагал, что в его колонии предпочтение будет оказываться
для поселения: 1) трудолюбивым крестьянам; 2) умелым ремесленни-
кам; 3) талантливым ученым без средств к существованию; 4) младшим
сыновьям дворянских семей, оставшимся без наследства и желающим
поправить свое материальное положение. Для себя же лично Пенн, как
он признался в одном письме, хотел бы еще обеспечить стабильный ма-
териальный доход от растущей и богатеющей колонии, которая к тому
же могла бы стать примером для всего человечества, уникальным “свя-
тым экспериментом” в деле возрождения первоначального христианст-
ва - “града Божьего”, “Сиона святого народа Израиля”11. В другом про-
пагандистском трактате, принадлежащем перу квакерского купца То-
маса Бадда, колонистам напоминалось, что “глаза многих глядят на нас,
некоторые с сочувствием, а некоторые из-за злобы”. Поэтому нужно
помнить, что необходимо следовать верному управлению, что Господь
даровал квакерам “хорошее понимание тех, кто у власти, ибо Его закон
исходит из Сиона, а Его слова из Иерусалима... Нужно подавлять весь
порок и нехороший дух, не просто в общем, а в каждой конкретной се-
мье”. Так, через возрождение семьи в Америке мыслилось квакерами
достижение земного нового Ханаана “любви и мира”12.
В основании Пенсильвании причудливо переплеталось рациональ-
ное и мистическое, научное и религиозное. Пенн в своих планах исходил
из этической установки, которая была характерна и для кальвинистов,
и для анабаптистов. Еще в трактате “Ни Креста, ни Венца” он сформу-
лировал ее суть: “Истинная набожность не уводит верующих людей из
мира, но делает их способными жить в нем лучше, чем другие, и возбу-
ждает их стремление исправить этот мир”. Отсюда вытекало следую-
щее понимание колонизации квакерами: “Наше дело... здесь, в этой но-
вой земле заключается не столько в строительстве домов, создании ма-
стерских, поощрении торговли и мануфактур для нашего собственного
обогащения (хотя всем этим в должном месте и не нужно пренебре-
10 Pennsylvania Archives. 4th ser. Vol. 1. P. 21-22 (Далее:РА).
11 NEP. P. 208, 209-210; PA. Colonial Records. Vol. 1. P. 73; PWP. Vol. 2. P. 83, 96, 108;
PF. P. 58-65; Bronner Ed. The Failure of the “Holy Experiment” in Pennsylvania, 1684-1699 //
Pennsylvania History. 1954. Vol. 21. P. 93-108 (Далее: PH). Пенн пишет квакерскому пропо-
веднику Дж. Харрисону 25 августа 1681 г.: “А так как я получил ее (колонию) от Него (т.е.
от Бога. - С.Ж.) и желаю, чтобы я не был недостоин Его любви, а делал то, что соответ-
ствовало Его доброму Провидению и служило Его истине и народу; чтобы это стало при-
мером для народов. Чтобы... это могло стать местом для такого “святого эксперимента”
(подчеркнуто мною. - С.Ж.)”. См.: PWP. Vol. 2. Р. 107-109; PF. Р. 77.
12 Budd Th. Good Order, Established in Pennsylvania and New Jersey in America.../ Ed.
E. Armstrong. N.Y., 1971. (1st pr.: 1685). P.74-75.
2*
35
гать), сколько в возведении храмов святости и праведности, угодных
Богу, в создании таких прочных систем и основ умеренности, которые
поддержали бы хрупкое наше будущее счастье, как в этом, так и в ином
мирах”13.
Наиболее ярко эти цели квакерской колонизации были сформули-
рованы в опубликованном в 1684 г. трактате Томаса Трайона “Товарищ
сельскому жителю...”, который посвящен советам по скотоводству
сельским обитателям (в том числе и новым колонистам), желающим на-
чать свое хозяйство. Так, в специальной главе “Речь поселенца соседям
и сельским жителям в Пенсильвании, Западной и Восточной Нью-
Джерси”, которая в том же 1684 г. была опубликована в виде отдельной
книги, Трайон называет не только общую цель, приведенную выше, но
и мотивы и способы избежать лености и праздности в Новом Свете.
Формулирование общей цели дополнялось подробным перечислением
конкретных мотивов их переезда в колонию Пенна: 1) стремление к
“мирной жизни” там, где квакеры могут поклоняться Богу и следовать
“Его закону как он открывается внутреннему Свету - без искажений
разных ошибочных идей и без яростных вторжений традиции, полити-
ческой изощренности, алчной или амбициозной жестокости и т.п.”;
2) “чтобы мы (т.е. квакеры. - С. Ж.) могли здесь, как на райском бере-
гу, начинать или улучшать невинное течение жизни так, чтобы уберег-
ло бы нас от внешних забот и беспокойств, которым прежде мы всегда
были подвержены по вине самоуверенных и неразумных людей”;
3) “Как Лот, убегающий в небольшой Сигор от противной Богу компа-
нии более населенного величественного места обитания, мы бы могли
избежать печали от борьбы и заразы, так же как и жутких примеров
страшной ругани, проклятий, пьянства, обжорства, нечистоты и всех
видов разврата, постоянно с жадностью совершаемого; а также избе-
жать Суда, который угрожает “каждой земле, зараженной такими нечи-
стотами”; 4) не отрицали квакеры и экономического интереса в своем
переселении: “как деревья пересаживают из одной почвы в другую, что-
бы они лучше и больше плодоносили, так... в мире и безопасном уеди-
нении, под щедрым покровительством Бога и на лоне менее испорчен-
ной природы мог бы каждый совершенствовать свои таланты и прине-
сти более роскошные плоды во славу Бога и к общему благу всего ми-
роздания”; 5) “...согласно нашей Святой Доктрине и практическому уче-
нию наших примерных жизней воздержания, проводимых в полной уни-
женности, трезвости, простоте, самоотрицании, добродетели и честно-
сти, мы могли бы привлечь на нашу сторону те тысячи бедных темных
душ, разбросанных вокруг нас (обычно называемых презрительно и с
сожалением язычниками) и привести их не только к цивилизованному
состоянию, но и реальному благочестию; если это случится, то это при-
13 Репп W. Selected Works: In 2 vol. L., 1726. Vol.l. P. 295-296; Proud R. The History of
Pennsylvania in North America... In 2 vol. Spartanburg, 1967 (1st. pr.: 1797-1798). Vol. 1. P. 227;
P. Прауд перепечатывает трактаты T. Трайона. Цит. по: [Tryon Th.]. The Country-Man com-
panion or, A NEW METHOD of Odering Horses and Sheep So as to preserve them both FROM
DISEASES AND CAUSALTIES... L., 1684 (?) P. 104; Idem. The Planter’s Speech to his
Neighbours and Country-Man of Pennsylvania... L., 1684. P. 4.
36
ведет к более удовлетворительному результату, нежели как в случае с
гордыми испанцами... которые принесли индейцам невольничий труд на
рудниках, в то время как нужно их вывести из власти тьмы к замеча-
тельному Свету и славной Свободе Сына Божьего...”14
В представлениях основателя Пенсильвании как человека своего
круга и своего времени этический идеал квакеров уживается с традици-
онным для английского аристократа XVII в. пониманием жестко регла-
ментированного иерархического феодального общества, в котором все
общественные отношения основываются на взаимных обязательствах
(договоре) людей и прежде всего на договоре между собственником
земли и проживающими на ней поселенцами. Поэтому, будучи феодаль-
ным собственником и одновременно поборником свободы совести,
Пенн составляет документ, регламентирующий его отношения с коло-
нистами и фиксирующий взаимные права и обязанности. Так появляет-
ся “Хартия свобод” или “Система (буквально каркас. - С.Ж.) правитель-
ства Пенсильвании”, своеобразная конституция, опубликованная в мае
1682 г.15 По этому документу можно судить о том, какой вариант уто-
пии предлагал Пенн человечеству в Америке.
Основой для написания “Системы...” стал утопический трактат
1656 г. “Республика Океания”, принадлежавший перу далекого от ква-
керизма политического мыслителя Джеймса Гаррингтона, популярного
среди британской нонконформистской аристократии середины XVII в.
Анализируя политическую ситуацию в Англии и изображая свое иде-
альное государство, Гаррингтон впервые использвоал идеи Н. Макья-
велли о стабильности политического устройства за счет баланса его
элементов. Через ренессансные идеи Макьявелли в английской полити-
ческой мысли нового времени происходит возвращение к классическим
теориям Аристотеля и Полибия. Гаррингтон на основе анализа англий-
ского политического устройства показал реальное соединение трех эле-
ментов, удерживающих в политическом равновесии государство: ко-
роль (монархия), палата лордов (аристократия), палата общин (поли-
тая). Английская традиция - это прежде всего независимость произво-
дителя, который демонстрирует ее публично (как гражданскую доб-
лесть) через общественное самоуправление и вооруженное опол-
чение16.
Пенн настаивает на том, что его “эксперимент” должны претворять
в жизнь “люди всесторонне развитые (буквально универсального духа),
которые имеют в виду благо потомства, понимают и с удовольствием
поддерживают хорошую дисциплину и справедливое правительство для
простого и правоверного народа”17. Но гаррингтоновские интерпрета-
14 Proud R. Op. cit. Р. 226-227; Tryon Th. The Country-Man Companion... P. 101-103.
15 PWP. Vol. 2. P. 211-226; Foundations of Colonial America: A Documentary History / Ed.
W.K. Kavenagh. N.Y., 1973. Vol. 2. P. 1134-1144. См.: Жук С.И. От “внутреннего света” к
“новому Ханаану”: Квакерское общество “срединных” колоний. Днепропетровск, 1995.
С. 74-80.
16 Pocock J. The Machiavellian Moment: Florentine Political Thought and the Atlantic
Republican Tradition. Princeton, 1975. P. 333-347, 484.
17 NEP. P. 210.
37
ции классицизма Пенн, как человек глубоко верующий и страдавший за
веру, наполняет новым содержанием. Он призывает к веротерпимости,
соблюдению этических требований христианства и воспитанию богобо-
язненной личности как главного условия развития любого государст-
венного устройства. Нет плохих законов, а есть плохие люди, которые
эти законы творят, утверждает Пенн: “Правительства, подобно часам,
действуют от завода, который производится людьми, и как правитель-
ства создаются людьми, точно так же и ими разрушаются... Как свобо-
да без подчинения - неразбериха, так и подчинение без свободы - раб-
ство. Сохранение этого соотношения зависит частью от законов, ча-
стью от их исполнителей. Когда какой-то из этих элементов плох, то си-
стему управления начинает лихорадить; но когда оба элемента выходят
из строя, то вся эта система может быть ниспровергнута; и только там,
где эти элементы работают совместно, там правительство существует
достаточно долго”18. Так из смешения квакерской этики, идей Аристо-
теля и Гаррингтона родился план устройства Пенсильвании. В. Пенн в
своей политике старался соблюдать основополагающие права англи-
чан, которые он в своем памфлете “Великий интерес Англии в выборе
этого нового парламента” формулирует так: права на 1) собственность
(“то есть право и основание для ваших собственных жизней, свобод и
имущества”); 2) выборное представительное правительство; 3) суд при-
сяжных19.
Юридическое и теологическое обоснование принципа веротерпи-
мости, как правила заселения американских территорий, подготовил
для колонии Пенсильвании впервые в истории колонизации квакер
Вильям Пенн в 1681 г., а приняла это положение в качестве закона пер-
вая ассамблея британских поселенцев Пенсильвании в Честере на Дела-
вэре в 1682 г. Уже в статье 35 “Законов, принятых в Англии”, затем в
американской редакции этой статьи закреплялось правило, что любой
житель колонии, который “будет исповедывать веру и признавать одно-
го Всемогущего Бога Создателем, Вседержителем и Правителем Ми-
ра” и который “выказывает его или ее обязательство совести жить мир-
но и справедливо под гражданским правительством”, не может пресле-
доваться “за его или ее убеждения совести и практику” и “его или ее
нельзя будет заставлять содержать культовую постройку и ее священ-
нослужителя против его или ее убеждений”20. Интересно отметить, что
18 PWP. Vol.2. Р. 213, 214; См: Жук С.И. Указ. соч. С. 74-77.
19 Репп W. Op. cit. Vol. 2. Р. 679.
20 Вместе с тем Пенн подчеркивал необходимость мирного решения религиозных
споров. См. обсуждение различных редакций колониальных документов “Системы прави-
тельства” в “бумагах Пенна”: PWP. Vol. 2. Р. 137-238; Frost J. A Perfect Freedom: Religious
Liberty in Pennsylvania. N.Y. 1990. P. 10-18. Вероятно, что при формулировании положения
о наказании “возмутилетей спокойствия” Пенн использовал аналогичную статью Акта о
веротерпимости колонии Мэриленд 1649 г. издания. См.: Documents of American History /
Ed. H.Commager. Englewood Cliffs (NJ), 1973. P. 31-32. Что еще отличает текст колониаль-
ных законов - это явное акцентирование внимания на наличии прав и лиц женского пола,
что само по себе уже было революционным для документов подобного рода. По всей ви-
димости, это было связано с квакерскими представлениями, которые допускали женщин
к проповеди, разрешали женские собрания и т.п.
38
Пенн, сочиняя документы для своей колонии, трактовал принцип “сво-
боды совести” достаточно широко. Когда в 1705 г. в период перегово-
ров о праве собственности Пенна на Пенсильванию чиновники Торго-
вой палаты пытались выяснить у него, как он трактует этот принцип,
Пенн написал: “Я подразумеваю под (свободой совести. - С.Ж.”) то, что
относится не только к богослужению, но и образованию, или школам...
и службе в армии...” Позже он добавил к этому право квакеров на “уча-
стие в гражданских делах”, “на брак согласно нашим обычаям и прави-
лам”, на свободу от участия в ополчении, на освобождение от обяза-
тельной поддержки церквей и священников: “ни одного человека нель-
зя заставлять поступать насильно по закону или (решению) голосов
большинства, иначе как с его или ее собственного согласия”21.
Ко времени приезда Пенна 28 октября 1682 г. в Пенсильвании прожи-
вало не более 1 тыс. поселенцев, в основном голландцев и шведов. Но за
1682 г. сюда прибыло около 30 кораблей (или 23 судна, по данным Пенна)
из Великобритании, и население колонии выросло за счет притока кваке-
ров до 4 тыс., а к 1685 г. - до 8 тыс. человек. Если Пенн по прибытии за-
стал 82 строящихся здания в спланированном им еще в Англии центре ко-
лонии - городе Филадельфии, в котором поселились 600 человек, то к
1685 г. в столице колонии насчитывалось 357 домов и 2500 жителей, а все-
го в колонии - 50 селений, сосредоточенных в шести графствах22.
Интересно отметить, что, хотя среди покупателей земли в Пенсиль-
вании преобладали крупные собственники, только 7з из них переехала
в колонию, тогда как большинство мелких покупателей (более 2/з) ста-
ли поселенцами на своих собственных землях. Даже если половина на-
селения колонии переехала сюда в качестве сервентов, тем не менее по-
степенно происходит выравнивание социальных позиций в обществе,
что приводит к доминированию средних социальных слоев, в большин-
стве своем по происхождению городских (Соотношение горожан к
сельским жителям у первых поселенцев составило 4:1. Эти горожане
представляли 80 различных специальностей, в основном торговых и ре-
месленных)23.
Во время первого визита в свою колонию Пенн с радостью сообща-
ет в Англию о том, что “наша глушь (колония) расцвела как сад, а на-
ша пустыня принялась как зеленое поле”24. Находясь в Филадельфии,
Пенн и сделал 16 августа 1683 г. свое описание колонии, которое стало
последним его свидетельством в осуществлении “святого эксперимен-
та” в деле построения “нового Ханаана”25.
Пенн описывает настоящий райский углок на Земле, где и климат,
и воды, и почва, и растения, и животные благоприятствуют счастью лю-
21 PWP. Vol. 4. Р. 321, 392 -393, 353-355, 359.
22 NEP. Р. 239, 261; PWP. Vol. 2. Р.17, 381, 504-505.
23 PF. Р. 185, 317-318 ff.; Tolles Fr. Meeting House and Counting House: The Quaker
Merchants of Colonial Philadelphia. N.Y., 1963 (1 st pt.: 1948). P. 38-43; Nash G. Quakers and
Politics. Pennsylvania, 1681-1726. Princeton, 1968. P. 16-17, 50, 52-53.
24 PWP. Vol. 2. P. 362-366, 395-398, 503-505.
25 Penn W. General Description of the Province of Pennsylvania...// Penn W. Op. cit. Vol. 2.
P. 699-706.
39
дей. В колонии, отмечает он, “выращивают пшеницу, ячмень, овес,
рожь, горох, бобы, кабачки, тыкву, арбузы, дыни и всякие травы и ко-
ренья, известные нам в садах Англии”. Тут же он добавляет, что Эдвард
Джоунс, фермер с берегов Скулкила, имеет обычный урожай с одного
зерна “английского ячменя” 70 стеблей и колосьев ячменя; “обычным
делом в этой стране является снимать урожай с одного бушеля поса-
женного зерна 40, а часто и 50, иногда и 60 бушелей...” В колонии было
достаточно скота: коров, лошадей, овец и быков, на которых поселен-
цы пахали землю. За год пребывания собственника в колонии из нее на
остров Барбадос было отправлено для продажи 2 корабля, груженые
лошадьми и бочарными досками.
Значительное место в “Описании...” отводится местным индейцам,
к которым Пенн относится с добротой и уважением, и которые для не-
го - образец простоты и целомудрия. Именно Пенн был первым евро-
пейским собственником, который отнесся к индейцам как к равным
“субъектам” политики. Достаточно напомнить, что еще до его приезда
в колонию, 15 июля 1682 г. его уполномоченные заключили договор на
владение землей для колонии с индейцами Делавэра. Особый восторг у
Пенна вызывала система правления у туземцев, их демократия и уваже-
ние прав каждого без исключения члена племена: “...особо восхити-
тельным является то, что как бы могущественны ни были вожди, они
всегда будут движимы дыханием своего народа...”
Что касается европейских предшественников англичан в этих мес-
тах, то он отмечает, что “голландцы занимались (только) торговлей, а
шведы и финны - земледелием”. Хотя они и “простой, сильный и тру-
долюбивый народ”, но торговля с индейцами спиртным развратила их,
и они не сделали особого успеха в сельском хозяйстве, так как предпо-
читали получение большой прибыли в индейской торговле. Но они хо-
рошо приняли Пенна и проявляют “уважение к властям” и “доброе от-
ношение к англичанам”. «Поскольку они имеют здоровое и сильное те-
ло, то у них рождаются хорошие дети, почти каждый дом полон ими,
редко найдешь среди них хотя бы одного без трех-четырех мальчиков
и стольких же девочек; а некоторые имеют по 6, 7, а то и 8 сыновей: и
я должен отдать им должное, редко я встречал юношей более серьез-
ных и “работящих”, чем они». “У голландцев есть только один молит-
венный дом в Ньюкасле, а у шведов - три: по одному в Кристине, Тене-
куме и Викоко”.
Особо отмечает Пенн в своем описании столицу колонии: “Участки
под Филадельфию, к великому ожиданию заинтересованных лиц, нако-
нец-то разбиты в очень удобном месте: на перешейке земли между дву-
мя навигационными реками, Делавэром и Скулкилом, куда поселение
обращено лицом, по миле вдоль каждого из берегов, и 2 мили между ре-
ками... Из многих мест в мире, которые я видел, я не помню ни одного
расположенного лучше; мне кажется оно было создано для города, с
точки зрения рек, или удобства бухт, заливов, источников, или раздолья
и свежести земли и воздуха, что укрепляет здоровье поселившихся там.
Это селение выросло меньше, чем за год до 80 домов и построек, кото-
рые удобны и для купцов и ремесленников, чтобы заниматься их делом,
40
и для сельских жителей, которые живут недалеко от их ферм. Некото-
рые из них в этом году вырастили уже озимые, а большинство выращи-
вает обычно яровые зерновые культуры. Они убрали ячмень в этом го-
ду в мае, в следующем месяце - пшеницу, так что у них есть время и для
других культур, пока не начнется зима”. И он заверяет читателей в пол-
ной безопасности и обеспеченности жизни в колонии26.
Но этой идиллической картине колониальной утопии не суждено
было стать “христианским раем”. Уже первые поселенцы-квакеры, не
имевшие таких средств, как Пенн, или как плантатор из Барбадоса
С. Карпентер, переехавший в Пенсильванию из-за религиозных пресле-
дований, жаловались на трудности жизни в “пограничном” обществе
молодой колонии. Даже и в городе “братской любви”, который должен
был стать идеальным центром “святого эксперимента” с прямыми ули-
цами, проведенными под линейку, между Делавэром и Скулкилом, на
границах которых располагались четыре парка с обилием зеленых де-
ревьев, все началось со строительства обычных землянок и споров по
поводу участков для городской застройки27.
Так, даже состоятельный купец Клэйпул жаловался в декабре
1683 г. на свой холодный дом в центре города у пристани на Хай-(Мар-
кет)стрит, здание без обогрева, напоминавшее скорее холодный сарай.
Все колонисты испытывали трудности в снабжении продовольствием,
особенно зимой, когда замерзали реки и трудно было доставить зерно в
город. В феврале 1686 г. еще один квакер - Томас Лэнгхорн пишет
правду своим друзьям в Англию, не скрывая факты голода и лишений,
о неразберихе по поводу границ земельных участков в колонии Пенна.
Многие переселенцы, чтобы выжить, вынуждены наниматься в услуже-
ние к своим преуспевающим единоверцам. Правда, материальные труд-
ности не снижали религиозного энтузиазма квакеров. Почти ежемеся-
но в материалах квакерских собраний фиксируются свидетельства апо-
калиптических видений: Бог, разрушающий старый мир во имя победы
Его царства, и создание Иерусалима на реке Иордан (т.е. на Дэла-
вере)28.
И хотя после своего второго и последнего визита в Америку в
1699-1701 гг. Пенн разочаровался в результатах “святого эксперимен-
26 Репп W. Op. cit. Vol. 2. Р. 701, 704, 705, 706; PF. Р. 309-322; PWP. Vol. 2. Р. 442-460;
Claypoole J. Letterbook: London and Philadelphia, 1681-1684 / Ed. M. Balderston. San Marino
(CA), 1967. P. 218, 197.
27 Вероятно, Пенн дал своему городу название Филадельфия, легендарного центра
христианства в Малой Азии, основанного еще в 150 г. до н.э., упоминаемого в “Открове-
нии” Иоанна Богослова (гл. 1:11), или же он связывал свой город с пиетистской группой
филадельфийцев, последователей Якоба Беме, многие из которых примкнули к квакерам
(см.: PWP. Vol. 2. Р. 129-130). В самом расчерченном под линейку плане застройки Фила-
дельфии Пенн следует своему идеальному проекту создания не городского центра, а пре-
жде всего “селения-парка”, более соответствующего идеалу поместья джентри, приспо-
собленного для жизни сельских жителей, а не горожан. См.: Dunn М., Dunn R. The
Founding, 1681-1701 Ц Philadelphia. А 300-Year History I Ed. R. Weigley. N.Y., 1982. P. 1-2.
28 Claypoole J. Op. cit. P. 223-224; Letters Th. Langhome to Fr. Dove and others (1686) //
Etting Collection. Historical Society of Pennsylvania; An Account of Two Visions of Fr. Stamper...
(1695)//Ibid.
41
та”, убедившись в наличии и фракционности среди своих единоверцев, и
неравенства в распределении доходов, и нежелании колонистов следо-
вать его заветам29, тем не менее все же можно считать квакерский ко-
лониальный эксперимент “провидческим” для судеб будущей американ-
ской цивилизации. В самой Пенсильвании квакеры постепенно раство-
ряются в многонациональном населении, но при этом сохраняют свою
политическую гегемонию. Уже первые переселенцы 1680-х годов отме-
чали в своих письмах интернациональный состав пассажиров кораблей,
направлявшихся в Пенсильванию. Так, тот же Клэйпул прибыл в коло-
нию на корабле с немцами из Крефельда, а Ф. Пасториус, приехавший
в августе 1683 г. в Филадельфию, сравнивал свой корабль с “Ноевым
ковчегом”, на котором плыли и англичане, и немцы, и валлийцы, и
французы, и голландцы разных занятий и вероисповеданий, принадле-
жавшие к “римской, лютеранской, кальвинистской, к анабаптистской,
англиканской церквам” и к квакерам30. А в 1726 г. в Пенсильвании про-
живало уже около 40 тыс.человек, из которых 60% - англичане и вал-
лийцы, 23% - немцы, 12% - шотландцы и ирландцы, 5% - голландцы,
шведы и финны31.
* * *
Другим центром “смешения народов” была изначально голландская
колония на Гудзоне - Новые Нидерланды (с 1664 г. перешедшая к анг-
личанам под названием Нью-Йорк). В голландскую колонию, включив-
шую с 1655 г. и шведские поселения, начали переселяться и немецкие
протестанты. Но массовый переезд немецких колонистов в Новый Свет
был связан уже с деятельностью религиозных сектантов-меннонитов,
приглашенных Пенном для заселения его колонии. Правда, меннонит-
ское заселение американских территорий было начато еще после
завоевания Голландией шведской колонии на берегах Делавэра в 1655 г.
в связи с необходимостью заселения “пустующих” берегов далекой аме-
риканской реки. Так как в 1656 г. эти берега окончательно перешли во
владение амстердамских купцов, с которыми меннонитские предприни-
матели были тесно связаны, то вопрос заселения берегов Делавэра ре-
шился сам собой. Меннониты просто предложили избыток своих едино-
верцев, бежавших от преследований из прирейнских германских земель
в Голландию, направлять в Америку.
Организатором первого меннонитского переселения на американ-
ский материк стал Петер Корнелис Плокхой32. В 1658 г. он прибыл в
Англию, где обратился к О. Кромвелю с предложением проведения со-
29 PWP. Vol. 3. Р. 542, 565-576; РА. 4th ser. Vol. 1. Р. 58-59, 87-89; РА. 8th ser. Vol. 1.
P. 13, 19, 65, 153-154.
30 Claypoole J. Op. cit. P. 215; PF. P. 355.
31 lllickJ. Colonial Pennsylvania: A History. N.Y., 1976. P. 123-124; Tully A. William Penn’s
Legacy. Politics and Social Structure in Provincial Pennsylvania, 1726-1755. Baltimore, 1977.
P. 56-60.
32 Достаточно полный биографический очерк жизни Плокхоя и публикацию всех
его произведений см.: Harder L.t Harder V. Plockhoy from Zurik-Zee: The Study of a Dutch
Reformer in Puritan England and Colonial America. Newton (Kansas), 1952.
42
циальных реформ в Англии, стране, которая, по его мнению, лучше
других подходила реформированию общественного строя. Он публику-
ет на английском языке трактат “Способ утверждения мира и благопо-
лучия народов...”, в котором обосновывает идею единства всех церквей
и сект в пределах одной объединенной церкви с сохранением свободы
мысли и создания на базе этого новой христианской республики без
войн и насилия. Чуть позже он предложил уже сыну Кромвеля новый
проект утопического переустройства английского общества на основах
совместной деятельности и взаимоподдержки его членов. Этот трактат
под названием “Способ для того, чтобы сделать бедных счастливы-
ми...”, был по сути первым предложением организации трудовых и по-
требительских кооперативов в Англии, что послужило позже основой
для написания “кооперативных” проектов квакера-утописта Беллерса.
Плокхой был связан с британскими авторами утопий: С. Хартлибом,
Дж. Билом, Джоном Милтоном. Возможно, что такие известные авто-
ры-левеллеры, как Вильям Уолвин, помогали Плокхою излагать свои
мысли на английском33.
После реставрации Стюартов Плокхой пытался основать свою утопи-
ческую колонию возле Кёльна в Германии, но безуспешно. В конце 1661 г.
он появляется в Амстердаме и предлагает руководителям Новых Нидер-
ландов свое содействие в организации колонии в Америке. Плокхой при-
гласил своих друзей-меннонитов принять участие в его проекте: организа-
ции поселения братской христианской общины, основанной на социальном
равенстве и взаимной поддержке. В апреле 1662 г. он получил разрешение
на заселение Южной реки (Делавэр) семьями 24-х меннонитов.
Единственно, что смущало руководство, - это откровенный “ком-
мунизм” колонизационного проекта Плокхоя. В предисловии к своему
новому колонизационному трактату, который он предложил магистра-
ту Амстердама, Плокхой, тем не менее, поспешил заверить: “...мы вовсе
не пытаемся ликвидировать все различия между людьми. Это было бы
так же далеко от истины, как желание иметь пальцы на одной руке од-
ной длины; ибо каждое человеческое существо из-за его природных ха-
рактеристик и особых качеств уже представляет собой целую вселен-
ную и будет всегда отличаться от других: следовательно, те могут счи-
таться величайшими глупцами в мире, которые стараются подчинить
всех людей одному правлению или одному для всех строгому способу
жизни, забывая, что каждый человек в отдельности требует уважения и
внимания к себе. Вот почему, разрабатывая законы для общества, сле-
дует помнить об общем благосостоянии, не ограничивая ничьей личной
свободы и естественной природы. Подавлять личность силою, как это
практикуется в миру, согласно нашему мнению, есть потакание еще
33 Van Zurick-Zee Р.С. (Plockhoy). The Way to the Peace and Settlement of these Nation... L.,
1659; Idem. A Way Propounded to Make the poor in these and other Nation happy... L., 1959; пол-
ный текст всех утопических проектов Плокхоя приводится в книге Хардеров: Harder L.,
Harder V. Op. cit. P. 108-205; см.: Schenk W. The Concern for Social Justice in the Puritan
Revolution. L., 1944. P. 144. Gooch G.P. The History of English Democratic Ideas in the
Seventeenth Century. Cambridge University Press, 1898. P. 359.
43
большему злу, что позволяет этому злу выливаться наружу. Мы хотим,
чтобы стали понятны наши важные основания равенства: а главным об-
разом, для установления стабильного христианского гражданского об-
щества, республики и т.п., равенства (между более и менее умными, бо-
лее и менее богатыми, мужчинами и женщинами, правителем и управ-
ляемыми)... Более того, да будет известно, что мы выступаем против
всякого извращения истинных оснований свободы так, как это делают
католики в отношении нас, любящих свободу голландцев”34.
Необходимыми условиями, выдвинутыми Плокхоем для переезда,
были: обязательная коллективная собственность, пацифизм, религиоз-
ная терпимость, демократическое правительство, запрет рабства и ра-
боторговли. В апреле 1662 г. городской совет Амстердама утвердил ре-
шение о переезде в Новые Нидерланды “25-ти семей меннонитов”. В
июле 1663 г. 41 меннонит (в том числе Плокхой с семьей, всего 25 се-
мей) на корабле “Святой Якоб” пересекли Атлантический океан и вы-
садились на Хоркил в заливе Делавэра. Здесь Плокхой и основал пер-
вое чисто меннонитское поселение в Америке в районе прежнего гол-
ландского владения Сванендал (т.е. “долина лебедей”). Но оно просуще-
ствовало недолго. Документов этой “кооперативной” меннонитской ко-
лонии на Делавэре не сохранилось, известно только, что в сентябре
1664 г. в одном из сообщений об английской карательной экспедиции
Р. Карра против голландцев на Делавэре упоминалось об “уничтожении
квакерской колонии Плокхоя, которая была стерта с лица земли”35.
Плокхой умер после 1700 г. в Джермантауне в совершенном забвении,
никто из меннонитов больше не вспомнил о его неудачной попытке со-
здания первой христианской коопертивной колонии в Америке, где не
должно быть “угнетения человека человеком... ни на основании чьего-
то богатства... ни на основании занимаемой кем-то вышестоящей долж-
ности...”36
Знаменательно то, что Плокхой нашел убежище в собственно пер-
вом чисто немецком селении в Америке - Джермантауне, которое со-
хранилось до сего времени (правда, ныне как часть Филадельфии)37. Ос-
нование и этого поселения также было связано с деятельностью менно-
34 Harder L., Harder М. Op. cit. Р. 58-59.
35 Documents Relative to the Colonial History of the States of New York I Ed. E.O’Callaghan
a.o.: In 15 Vol. Albany, 1856-1887. Vol. 12. P. 428-429, 436-437;Vol. 3. P. 342; Vol. 11.
P. 230-231 (Далее: NYCD). Дальнейшая судьба миролюбивых “кооператоров” неизвестна,
но Петер Стайвесант писал о продаже всех жителей голландской колонии из Нью-Амсте-
ла (в том числе и Сванендала) в рабство.
36 См. текст его “Краткого и сжатого плана, полагаемым быть соглашением для ко-
лонистов, отправляющихся на Южную реку в Новых Нидерландах...”: Harder L., Harder V.
Op. cit. P. 177-184. Сам Плокхой, постаревший и больной, появляется по документам в ян-
варе 1682 г. в английском поселении Льюис (графство Сассекс) на Делавэре с просьбой о
покупке земли; позже он признает себя подданым английской короны. И уже в 1695 г., со-
вершенно ослепший и немочный, он потерял землю в Льюисе и нашел себе пристанище
среди своих единоверцев-меннонитов в Джермантауне (Пенсильвания), предоставивших
ему с женой дом, участок земли, заботливый уход и помощь, которую сам Плокхой пред-
полагал сделать основой существования своей утопической колонии в Америке (Some
Records of Sussex Country, Delaware I Ed. C.H.B. Turner. Philadelphia, 1909. P. 87, 97.)
37 Documentary History of New York / Ed. E.O’Callagan: In 4 Vol. Albany, 1849-1850. Vol. 3
44
нитов. Результатом колонизационной активности квакеров явилась ор-
ганизация во Франкфурте-на-Майне немецкой компании во главе с
юристом, симпатизировавшим квакерам, единомышленником В. Пен-
на, Фр.Д. Пасториусом. Последний, будучи агентом этой компании, ко-
торая приобрела 15 тыс. акров земли в Пенсильвании, прибыл с не-
сколькими немцами в Америку в августе 1683 г. и начал очищать уча-
сток на берегах Делавэра для постоянного немецкого поселения. Вто-
рой группой немцев, приехавших в октябре того же года в Пенсильва-
нию, были бывшие меннониты из г. Крефельда, принявшие квакеризм
(всего 13 семей). Крефельдцам было обещано отдельное поселение. Но
Пенн позже разрешил группам из Франкфурта (Пасториуса) и Кре-
фельда (бывшим меннонитам) селиться только в одном месте. В резуль-
тате этого решения 24 октября 1683 г. был основан Джермантаун, где
уже к марту 1684 г. “в 12-ти жилищах обитало 42 поселенца, в основном
ткачи, совершенно не сведущие в сельском хозяйстве”, как жаловался
Пасториус38 39.
Общность религиозных взглядов, теологических концепций, этиче-
ских ориентаций квакеров и анабаптистских сект, подобных меннони-
там, облегчала контакты между последними и квакерами. Да и сами ве-
рующие, члены этих деноминаций, рассматривали свои церкви как род-
ственные, “братские”. Этим и объясняются столь легкие переходы ве-
рующих из меннонитов в квакеры и обратно. Важно отметить, что, при-
быв в Америку, эти немецко-голландские квакеры, испытав трудности
в социокультурной идентификации (незнание английского языка и бри-
танской культуры), вынуждены были вернуться к своим первоосновам,
т.е. восстанавливать формы прежней меннонитской секты. Немецкие
квакеры предпочитали немецкие конфессиональные формы британ-
ским. Даже в границах Джермантауна происходит консолидация нем-
цев, представителей разных конфессий, но говорящих на одном языке.
Так, голландский проповедник Р. Варик вспоминал, как в 1690 г. он был
свидетелем оппозиции здесь 12-ти неквакерских семей 28-ми квакер-
ским: “Немцы собираются все вместе: реформаторы (кальвинисты),
лютеране, католики и меннониты - каждое воскресенье, и меннонит
Дирк Кайзер из Амстердама читает им проповедь из книжки покойно-
го Харменсена” (т.е. Арминия, сторонника свободы воли, противника
кальвинистской концепции “божественного предопределения” -
Именно в Джермантауне двумя годами ранее (в 1688 г.) произошло
объединение всех немецкоязычных поселенцев (в том числе и меннони-
тов) на квакерском собрании, принявшем протест против рабства и ра-
боторговли в колонии. Было решено запретить “рабство, которое ведет
к ликвидации семей негров, подрывая основу Божественного порядка
(Далее: DHNY); Ecclesiastical Records of the State of New York / Ed. H. Hastings. Albany (NY),
1901. Vol. 1 (Далее: ERNY); Schwartz S. Society and Culture in the Seventeenth Century Delaware
Valley // Delaware History. 1982. Vol. 20. P. 323.
38 NEP. P. 388-389, 393-397; PF. P. 356; Learned M. The Life of Francis Daniel Pastorius,
the Founder of Germantown. Philadelphia, 1908. P. 116-130.
39 ERNY. Vol. 2. P. 1053.
45
на земле40. Меннонитские купцы из Роттердама организовали переезд в
Америку через Пенсильванию других, родственных им групп анабапти-
стского толка: данкардов с 1719 г., швенкфельдеров с 1733 г., моравских
братьев с 1739 г. Они же пригласили в Америку и своих более радикаль-
ных коллег из Швейцарии и юго-западной Германии, представлявших
“церковь проповедника Аммана”, которые довели до логического пре-
дела требования Менно Симонса об “отделении от мира”. Эти ради-
кальные сектанты “Амиш” стали заселять глубинные графства Пен-
сильвании с 1740-х годов. Как видим, именно меннониты стали органи-
заторами первого массового небританского переселения в английские
колонии в Америке.
Еще в 1709 г. немецкие переселенцы были приглашены британской
королевской администрацией для поселения в Нью-Йорке. Но не найдя
там свободной земли, немцы ушли в соседнюю Пенсильванию. Свою
цель немцы представляли так: они ищут “землю Ханаанскую” и хотят
честно зарабатывать свой хлеб... Мы прибыли в Америку, чтобы спа-
сти и укоренить здесь наши семьи, обеспечить землею наших детей, на
которой они смогли бы прокормить себя после нашей смерти...”41 В
Пенсильвании немцы нашли то, чего они искали: землю и свободу поль-
зования ею. Поэтому они и остались в этой колонии, удивляясь в пись-
мах, которые они писали домой, отсутствию налогов, богатству и тер-
пимости квакеров Филадельфии: “...здесь не увидишь нищего на улицах,
любой рабочий человек, работая усердно, может зарабатывать денег
достаточно для покупки земли в колонии...” А органных дел мастер
Г. Митльбергер даже возмущался чрезмерной свободой в Пенсильва-
нии, где много еды, собственность практически не облагается налогами,
каждый волен делать, что хочет, и верить во что угодно, так что коло-
ния превратилась в “небеса для фермеров, рай для ремесленников и ад
для чиновников и священников” и стала “убежищем для всяких бездель-
ников и проходимцев”42.
Немцы, особенно лютеране, привыкшие к определенному светско-
му и религиозному порядку у себя на родине, ожидали не только мате-
риального благополучия, но и восстановления тех традиционных сво-
бод, которые когда-то были в германских землях, а теперь преданы заб-
вению. 15 октября 1752 г. один из таких немцев Иоганн Хайнс писал:
“...в Пенсильвании подданные не угнетаются своими государями и не
должны платить феодальные повинности. Правители здесь избираются
всеми подданными ежегодно. Все здесь свободно - все занятия и про-
фессии. Это, слава Богу, благодатная и хорошая страна, полная расте-
ний и плодов”43.
40 The Quaker Doctrine of Anti-Slavery / Ed. J.Frost. Norwood, 1980. P. 14-17.
41 DHNY. Vol. 3. P. 707-708; NYCD. Vol. 5. P. 214; ERNY. Vol. 3. P. 2001.
42 An Early Description of Pennsylvania. Letter of Christofer Sower, written in 1724... // The
Pennsylvania Magazine of History and Biography. 1921. Vol. 45. P. 252; Mittelberger G. Journey
to Pennsylvania / Ed. O. Handlin, J. Clive. Cambridge (Mass.), 1960. P. 41-42, 48, 70.
43 Подробности о положении немцев-лютеран в колониальной Америке см.:
Roeber A. Palatines, Liberty and Property: German Lutherans in Colonial British America.
Baltimore, 1993. P. 175-205.
46
Постепенно в политической и экономической деятельности амери-
канских колоний немцы поневоле перенимали определенные формы
господствующей британской культуры, но в частной жизни, в быту они
следовали своим привычкам и обычаям. Даже в потреблении напитков
немцы в противовес любимому всеми англичанами чаю предпочитали
кофе. То же приспособление наблюдалось и в материальной культуре.
В изготовлении мебели немецкие мастера старались угодить англий-
ским вкусам и моде, но при этом применяли традиционно немецкие ре-
цепты и т.п. Это влияние немецкой традиции проявлялось скорее не в
форме, а методе, хотя внешне стиль меняется, немецкая техника изго-
товления сохраняется. То же наблюдается в обстановке, декоре и ин-
терьере домов, в постройках различных общественных, церковных и
административных зданий - все это было “англизировано”. То же, что
носило частный (приватный) характер - мебель и предметы туалета,
устройство внутренних жилых помещений сохраняло явно немецкое
влияние44.
В этом процессе, который можно назвать параллельной адаптаци-
ей (так как приспособление было обоюдным), важную роль играли и
представления сторон друг о друге, их ожидания от переезда и т.п. Анг-
личане в Пенсильвании долгое время называли немцев, если они не ква-
керы, “чужаками”, “иноземцами”, или просто “немцами”, постоянно ди-
станцируя свое окружение от немецкого. Немцы же воспринимали анг-
личан как досадный, но обязательный элемент той новой страны, кото-
рая должна была им дать убежище от хозяйственных и прочих трудно-
стей. Немцы не понимали образа жизни англичан, которые совсем не
едят супов, но даже самые бедные из них по нескольку раз в день пита-
ются мясом, а простые служанки одеваются как “барыни” и свободно
ездят на лошадях; большинство поселенцев вообще живет без религии,
не зная сути религиозных обрядов, их дети посещают школы сугубо из-
за практических целей научиться грамоте и счету, а не для укрепления
их религиозных верований. Сумятицу в представления немцев вносило
необычное для их сознания количество колонистов, передвигавшихся
всюду верхом на лошадях, что нарушало символическую иерархию ев-
ропейской традиции. В Европе всадник чаще всего ассоциировался с
дворянством, определенным (знатным) социальным происхождением45.
Английские поселенцы настороженно встречали немецких бежен-
цев. Англичане боялись, что допуск иностранцев в политическую жизнь
приведет к смене строя в колонии и господству иностранцев. Немцы же,
в свою очередь, были недовольны отсутствием политического контро-
ля в той же Пенсильвании, управляемой квакерами. Немецкие пересе-
ленцы в основной своей массе привыкли дома к определенному полити-
ческому порядку, строгой регламентации политической и религиозной
жизни, к тому, что власти сами указывают, что и как делать. В одном
анонимном трактате о воспитании молодежи, опубликованном в Джер-
44 Ibid. Р. 73; Forman В. German Influence in Pennsylvania Furniture // Arts of the
Pennsylvania Germans / Ed. C.Hutchins. N.Y., 1983. P. 102-170.
45 Сетования на сей счет Г. Митльбергера см.: Mittelberger G. Op. cit. Р. 88-89, 49, 53.
47
мантауне в 1740 г., его немецкий автор жалуется, что “недостаточное
функционирование государственной власти было причиной печального
упадка морали и религиозных образцов; народ в Пенсильвании ...толь-
ко и использует эту фальшивую свободу как разрешение грешить”46.
Даже “моравские братья”, несмотря на их веротерпимость и экумениче-
ские ориентации, тоже возмущались этим. В 1742 г. их проповедник Ге-
орг Найссер объяснял “падение нравов”, “беспредельные своеволие и
анархию” в квакерской колонии “отказом власти поддерживать чест-
ность и общественные образцы поведения, что должно быть ее основ-
ной функцией. Этот особый недостаток правительства, которое не мо-
жет поддерживать добродетель как главную опору общественной жиз-
ни, усугубляется тем фактом, что всюду снисходительно относятся к
мелким злодеяниям и несправедливостям”47. Подобное возмущение от-
сутствием помощи со стороны государства церкви выражали и лютера-
не. Так, лютеранский проповедник Генрих Мельхиор Мюленберг писал
17 марта 1743 г.: “В религиозных делах власти не обеспечивают здесь
совсем никакой помощи... Более того, каждая личность имеет полную
свободу в подобных делах”48.
Поддержанию порядка среди прибывших немецких колонистов ме-
шал их метод расселения - не в одной компактной деревне, как это при-
нято в Германии, а хуторами, отдельными фермами, что нарушало тра-
диционные связи и общественный порядок, стимулировало своеволие,
отказ от подчинения властям. Тот же Мюленберг так писал об этом: “В
сельских районах здесь здания домов не строят вместе, как в деревнях
Германии, но эти дома отделены друг от друга участками в несколько
тысяч акров... Когда путешествуешь здесь, то проезжаешь только лес-
ные пустоши, лишь случайно можно встретить жилой дом и через не-
сколько миль от него можно встретить другой дом по пути. И все же
большинство домов находится очень далеко от дороги...”49 Немцы бы-
ли очень обеспокоены ослаблением семейных и общинных связей. Ведь
на родине, в Германии первой половины XVIII в., община контролиро-
вала всю жизнь немцев. В Америке, по словам Г. Велленройтера, про-
изошло “раздробление” немецкого общинного идеала50.
Тем не менее культурное противостояние в колониях сменяется куль-
турным сотрудничеством перед лицом французской и индейской угрозы
накануне и в годы Семилетней войны. Если еще в 1717 г. губернатор Пен-
сильвании выражал беспокойство по поводу “бесчисленного множества
иноземцев, в основном из Германии, которые бесконтрольно ввозятся в
46 Gewissenhaffte Vorstellung vom Mangel Rechter Kinder-Zucht und zuglich Wie solche
zuverbessem ware. Germantown, 1740. S. 24-26; Wellenreuther H. Image and Counterimage,
Tradition and Expectation: The German Immigrants in English Colonial Society in Pennsylvania,
1700-1765 // America and Germans... P. 85-105.
47 Neisser G. Aufrichtige Nachricht aus Publicum, Uber eine von der Hollandischen Pfarrer
John.Phil.Bohmen bei Mr.Andr.Bradford edirte Lasterschrift... Philadelphia, 1742. S. 3.
48 Muhlenberg H. The Journal of Henry Melchior Muhlenberg / Transl. by Th.Tappert,
J. Doberstein. In 3 vol. Philadelphia, 1942. Vol. 1. P. 153-156; Mittelberger G. Op. cit. P. 44-46.
& Muhlenberg H. Op. cit. Vol. 1. P. 72, 116, 136, 137.
50 Wellenreuther H. Op. cit.
48
колонию и распространяются повсюду без предъявления каких-либо доку-
ментов”, то уже в 1739 г. новый губернатор вынужден признать необходи-
мость поощрения приезда немцев в Пенсильванию, “нынешнее процвета-
ние которой во многом обязано их трудолюбию и усердию...”51
Сами же немцы охотно признают наличие и положительных черт в
жизни английских поселенцев: их радушие, гостеприимство и миролю-
бие, что многие связывают с квакерскими традициями колонии52. На
рубеже 50-60-х годов XVIII в. Франклин, который ранее боялся “герма-
низации Пенсильвании”, уже призывает к единению и англичан, и шот-
ландцев, и немцев, и меннонитов и т.п.: ’’...всем нам, какой бы секты или
нации (мы не принадлежим)...нужно объединиться для сохранения на-
ших самых ценных свободы и собственности”. Типограф Кр. Сауер, от-
ражая взгляды своих анабаптистских предков, вместо “просвещенче-
ской” риторики Франклина предложил христианский союз для всех жи-
телей Пенсильвании - и немцев, и англичан: “Только те являются ис-
тинными патриотами и друзьями отечества, которые прежде всего
смогли подавить свои вожделение и жадность во имя крови агнца... ко-
торые в своем самоотрицании и отвергая этот мир... двигаются против
хозяина Тьмы... и сопротивляются ему...”53 В 50-60-е годы появляются
учебники английского языка для немцев Пенсильвании; многие немцы
и меннониты требуют преподавания английского языка для своих де-
тей. Устанавливается своеобразный культурный компромисс, который
привел к появлению на территории среднеатлантического региона
США уникальной этнокультурной группы с голландско-немецкими
корнями - так называемых пенсильванских “Датч”.
* * *
Традиционно принято в американской, да и в отечественной исто-
риографии начинать историю США с плантаций рабовладельческой
Вирджинии 1607-1624 гг. или с ферм и молитвенных собраний пуритан
Новой Англии 1620-х и 1640-х годов. А следовательно, социальные кор-
ни американской цивилизации (ее социокультурные “истоки”) при та-
ком хронологически, казалось бы, верном подходе связуются либо с
предприимчивостью и индивидуализмом вирджинских плантаторов, ли-
бо с новоанглийским пуританизмом и его кальвинистским этосом54.
51 РА. 4th ser. Vol. 1. Р. 345, 675.
52 Mittelberger G. Op. cit. P. 85-86.
53 Цит. no: America and Germans... P. 91.
54 Достаточно посмотреть на заглавия советских книг, посвященных колониальному
периоду истории США, чтобы убедиться, каким “истокам” отдается предпочтение: Слез-
кин Л.Ю. У истоков американской истории. Виргиния. Новый Плимут. 1606-1642. М.,
1978; Он же. У истоков американской истории. Массачусетс. Мэриленд. 1630-1642. М.,
1980; Он же. У истоков американской истории. Виргиния и Мэриленд в годы Английской
революции. 1642-1660. М., 1989; Бурин С.Н. Конфликт или согласие? Социальные проб-
лемы колониального Юга США (1642-1763 гг.) М., 1980; Покровский Н.Е. Ранняя амери-
канская философия: Пуританизм. М., 1989. Даже в обобщающем труде советских амери-
канистов, в главах, написанных Л.Ю. Слезкиным, вся история колоний представлена в ос-
новном на материале Новой Англии и Юга (См.: История США: В 4 т. / Под ред. Г.Н. Се-
востьянова. М., 1983. Т. 1. Гл. 1-2. С. 15-80).
49
Особенно популярна в исторической науке США была идея соци-
ального развития пуританской Новой Англии как модели будущего раз-
вития североамериканских штатов. Начиная с хрестоматийных работ
Перри Миллера 1940-х годов, на которых учились поколения америка-
нистов, и заканчивая исследованиями “новой социальной” истории
1970-1980-х годов это становится историографической традицией, под-
хваченной и советскими исследователями. Большинство ее сторонни-
ков считает, что новоанглийский регион был более похож на метропо-
лию, чем другие районы британской Америки, и социальное развитие
этого региона имело “нормативный” характер для всех колоний Англии
в Северной Америке, а модель истории Новой Англии вполне примени-
ма для анализа всего англо-американского социума XVII-XVIII вв.55 В
то же время исследователи колониального Юга находят подобные “нор-
мативные” черты в истории чезапикских колоний: Виргинии и Мэри-
ленда. Так, Джек П. Грин доказывает парадигмальную роль именно че-
запикского региона для всей ранней истории США (по крайней мере, до
середины XIX в.)56. Хотя тот же Грин и отмечает, что “срединные” ко-
лонии (т.е. Нью-Йорк, Нью-Джерси и Пенсильвания. - С. Ж.) “были, ве-
роятно, самыми меняющимися социально и, конечно, более гетероген-
ными в религиозном и этническом составе их свободного населения и,
возможно, обладали самой высокоразвитой социальной и коммерче-
ской инфраструктурой” среди всех британских колоний Северной Аме-
рики. Но он тут же оговаривается, что во всем этом “срединные” коло-
нии следовали примеру колоний Чезапика57.
Но ведь многие современники событий XVII-XVIII вв., путешест-
венники, побывавшие в колониях, ряд европейских мыслителей (в том
числе и французские просветители), а затем и америакнские исследова-
тели-историки (начиная с такого яркого представителя “романтиче-
ской” школы историографии США, как Дж. Бэнкрофт) обращали вни-
мание на своеобразие и американскую типичность, плюрализм и веро-
терпимость не Новой Англии, не плантаторского Юга, а среднеатланти-
ческого (или Среднего) региона современных США (территории ны-
нешних штатов Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания и Делавэр), то-
го, что с колониальных времен называется “срединными” колониями.
Так, в известном описании “срединных селений” во время своего путе-
шествия по Америке в 1759-1760 гг. англиканский священник Эндрю
Бэрнеби подчеркивает американскую типичность именно “бережливых
и прилежных в труде... пенсильванцев и нью-йоркцев”, этих “больших
55 Miller P.The New England Mind: From Colony to Province. N.Y., 1953; Idem. The New
England Mind: the Seventeenth Century. N.Y., 1954; Idem. Errand into Widemess. N.Y., 1956; Cm.
также: Foster S. Their Solitary Way: The Puritan Social Ethic in the First Century of Settlement in
New England. New Haven, 1971; Breen T.H. The Character of Good Ruler: A Study of Puritan
Political Ideas in New England, 1630-1730. N.Y., 1970; Idem. Transfer of Culture: Chance and
Design in Shaping Massachusetts Bay, 1630-1660 I I New England Historical and Genealogical
Register. 1978. Vol. 132. P. 3-17.
56 Greene J. Pursuits of Happiness: The Social Development of Early Modem British Colonies
and the Formation of American Culture. Chapel Hill, 1988. P. 81-100.
57 Ibid. P. 176. См. также: Greene J. The Intellectual Construction of America:
Exceptionalism and Identity from 1492 to 1800. Chapel Hill, 1993. P. 56-57.
50
республиканцев”, которые являются “самыми предприимчивыми людь-
ми на всем континенте”. При этом они отмечает различия между бри-
танцами и этими колонистами, представляющими разные “нации” и го-
ворящими на разных языках, что превращает их в “чужой для Велико-
британии” народ58.
Как Бэрнеби, так и побывавший до него в колониях в
1748-1750 гг. шведский ботаник Петер Кальм удивлялись мирному
сожительству столь разных этнических и религиозных групп населе-
ния в колониальных Нью-Йорке и Филадельфии. Так, Кальм толь-
ко для Филадельфии называет англиканскую церковь, в которой за
неимением своего проповедника читает проповеди шведский пас-
тор, шведскую и немецкую лютеранские церкви, две пресвитериан-
ские, две немецкие кальвинистские церкви, две квакерские деноми-
нации и по одной церкви для анабаптистов, католиков и “моравских
братьев”. Удивлялся он, как один и тот же священник-швед может
читать попеременно проповеди и для немцев, и для англичан, и для
шведов. Кальм называет 9 религиозных деноминаций в г. Нью-Йор-
ке: англиканскую церковь, две голландские кальвинистские, пресви-
терианскую, немецкую лютеранскую и немецкую кальвинистскую
церкви, французскую гугенотскую конгрегацию, квакерское собра-
ние и еврейскую синагогу, и при этом поражается тем привиле-
гиям и свободам, которые имеют евреи наряду с другими поселенца-
ми-христианами, владея большим количеством лавок и мастер-
ских59.
Правда, известны примеры проявления “американской” политики
веротерпимости еще в 1630-е годы и за пределами среднеатлантическо-
го региона: в колониях Род-Айленд и Мэриленд. Но подобная политика
была ориентирована только на подданных английской короны, а не
англичане практически отсутствовали в XVII в. в названных колониях.
Тогда как только в 1664 г. среди населения одного г. Нью-Йорка 76%
были голандцами, 11 - немцами, 7 - французами, 4,5 - англичанами, 2 %
- евреями. Именно Нью-Йорк (тогда голландское поселение Новый
Амстердам) в 1654 г. стал местом основания первой еврейской общины
в Северной Америке.
В отличие от жестоких преследований евреев в западном христиан-
ском мире эта еврейская община не только выжила в голландском и ан-
глийском кальвинистском окружении Нью-Йорка, но и положила нача-
ло новым мирным отношениям добрососедства христиан и евреев. Как
известно, богословы-пуритане Новой Англии усердно изучали древне-
еврейский язык и историю Древнего Израиля. В то же время в реальной
жизни они избегали и дискриминировали евреев. Тогда как жители
Нью-Йорка уже в середине XVII в. показали пример реального взаимо-
выгодного сосуществования еврейской и христианской общин в колони-
58 Burnaby A. Travels through the Middle Settlements in North America, in the Years 1759
and 1760; with Observations upon the State of the Colonies. L., 1798. P. 96-97, 117.
59 Kalm P. Peter Kalm’s Travels in North America. The English Version of 1770 I Ed.
A. Benson. In 2 Vols. N.Y., 1937. Vol. 1. P. 20-24, 129-130, 131, 132-133.
51
альной Америке60. Так, в “гебраистском” окружении пуританского Бо-
стона, крупнейшего портового и финансового центра Новой Англии,
живых евреев особо не жаловали, и постоянная еврейская община здесь
возникла только к 1840 г. В то же время моральный климат в колони-
альном Нью-Йорке был совершенно иным. Уже с 1650-х годов здесь су-
ществовала постоянная еврейская община, 50 членов которой получи-
ли в 1657 г. полные “бюргерские” права жителей голландского города,
а сами евреи позже отмечали “благожелательное” отношение (к ним)
европейских колонистов”, поселившихся в г. Нью-Йорке до приезда ту-
да евреев61. В 1703 г. из 4436 жителей Нью-Йорка 41% составляли гол-
ландцы, 22 - англичане, шотландцы и ирландцы, 8 - французы, 15 - не-
гры, 2% - евреи, а остальные - представители других этнических групп.
В то же время из 48 протестантских конгрегаций Нью-Йорка 25 пред-
ставляли голландские, французские и немецкие церкви. А к 1779 г. из
239 таких церквей неанглийскими были уже 118. К этому времени в той
же Пенсильвании насчитывалось не менее 16 различных религиозных
деноминаций. Если, по данным переписи 1790 г., среди белого населе-
ния США 61% составляли англичане, 9 - немцы, 8 - шотландцы, 6% -
шотландцы из Ольстера, то в Пенсильвании только 35% были англича-
не, 33 - немцы, 11 - шотландцы из Ольстера, 9% - шотландцы62.
Такого национального и религиозного разнообразия не знал ни
один регион Британской Америки. Так, немец Г. Митльбергер в середи-
не XVIII в. поражался, что Пенсильвания “предлагает больше свободы
колонистам, чем какая-либо из английских колоний, поскольку здесь
допускаются все секты. Вы можете встретить лютеран, членов рефор-
мированной церкви, католиков, квакеров, меннонитов или анабапти-
стов, гернхуттеров или моравских братьев, пиетистов, адвентистов 7-го
дня, данкеров, пресвитериан, возрожденцев, масонов, сепаратистов,
безбожников, евреев, магометан, язычников, негров и индейцев. Но
евангелики и реформаторы составляют большинство. Здесь есть также
несколько сотен некрещенных людей, которые и не хотят принимать
60 Это вовсе не отвергает элементы антисемитизма, но, тем не менее, отношение к
евреям в Нью-Йорке было гораздо более терпимым, чем в большинстве стран Западной
Европы, где евреев изгнали и продолжали преследовать. См., например: Marcus J.R. The
Colonial American Jew, 1492-1776: In 3 Vol. Detroit, 1970. Vol. 1. P. 215-317; Herbrew and the
Bible in America. The First Two Centuries I Ed. Shalom Goldman. Hanover, NH, 1993; Katz D.S.
Philo-Semitism and the Readmission of the Jews to England, 1603-1655. Oxford, 1982.
61 Marcus J.R. Op. cit. Vol. 1. P. 297, 287.
62 Данные подсчеты no: Goodfriend J. “Too Great A Mixture of Nations”. The Development
of New York City Society in the Seventeenth Century. Ph. D. diss., University of California, Los
Angeles, 1975. P. 38-39, 115, 139, 146-147; Г^дфренд приводит несколько иные цифры эт-
нического состава белого населения Нью-Йорка для 1695 г.: голландцы - 52%, англичане
- 36, французы - 11, евреи - 1%. Позже на основе своей диссертации она написала заме-
чательную книгу о социальной истории колониального города Нью-Йорка, в которой чи-
татель может найти интересный анализ эволюции различных социальных групп город-
ского населения: Goodfriend J. Before the Melting Pot: Society and Culture in Coloinial New
York City, 1664-1730. Princeton, 1991. См. также: Pointer R. Protestant Pluralism and the New
York Experience. A Study of Eighteenth-Century Religious Diversity. Bloomington (In.), 1988.
P. 4; Schwartz S. “A Mixed Multitude”. The Struggle for Toleration in Colonial Pennsylvania. N.Y.,
1987.
52
крещение. Многие не молятся ни утром, ни вечером, ни перед, ни после
еды. В домах вы не найдете никаких религиозных книг, я уже не гово-
рю о Библии. Вы можете встретить в одном доме, в одной семье членов
четырех, пяти, а то и шести разных сект...”63
Бывший сервент Морэйли вспоминает, что в 1730-е годы квакер-
ская Пенсильвания была “лучшей страной для бедняка (подчеркнуто
мною. - С.Ж) во всем мире... любой мастеровой мог здесь заработать
больше, чем где бы то ни было...” здесь поселенцы “становятся самыми
богатыми фермерами во всем мире, не уплачивая ренты и зарплаты
своим работникам...”64 В 1768 г. один немецкий сектант Швенкфельдер
так описывал своему другу веротерпимость в Пенсильвании: “Здесь нас
разных людей полным полно, как рыб в воде, снуем туда и сюда, но все-
гда в мирных отношениях друг с другом. Всякий же, кто известен своей
ненавистью к людям другой веры, будет сразу же считаться придурком.
Тем не менее любой человек может открыто говорить здесь все, что
ему взбредет на ум”65. Еще в 1781 г. в своих “Заметках о штате Вирги-
нии”, опубликованных, как известно, в 1785 г., Томас Джефферсон ука-
зывал на первенство Пенсильвании и Нью-Йорка в общеамериканском
процессе отделения церкви от государства и утверждения религиозной
терпимости. По его мнению, Виргиния лишь следовала образцу, устано-
вленному “срединными колониями” сто лет ранее. Как заметил Джеф-
ферсон, впервые радикальный эксперимент утверждения религиозной
свободы состоялся именно в Пенсильвании и Нью-Йорке, а не в Вирги-
нии66.
И другие американские “отцы-основатели” также признавали па-
радигмальную роль этих колоний в создании основ американской ци-
вилизации. Так, Джеймс Мэдисон удивлялся отсутствию государст-
венной поддержки пресвитерианской церкви в Принстоне и Фила-
дельфии. Мэдисон использовал опыт пенсильванской веротерпимо-
сти для проекта будущей конституции США. Еще в 1773 г. он соби-
рал информацию у пенсильванца Вильяма Брэдфорда о “пределах
религиозной терпимости” и роли “церковных учреждений” в полити-
ческой жизни Пенсильвании. Более того, в своих письмах Мэдисон
возмущался “дьявольским, адски задуманным принципом преследо-
вания” за веру, торжествовавшим в его Виргинии, чего уже давно не
знали пенсильванцы. Так, в 1784 г. он негодовал по поводу ареста
“пяти-шести приличных людей в соседнем округе, которые будучи
баптистами, изложили в печати свои религиозные взгляды, не очень
отличавшиеся от господствовавших ортодоксальных взглядов” анг-
ликанской церкви. И опять, по его мнению, такие преследования за
63 См.: Mittelberger G. Op. cit. Р. 41.
64 The Infortunate. The Voyage and Adventures of William Moraley... P. 89, 93. Фраза Мо-
рэйли станет удачной метафорой-образом колониальной Пенсильвании, которым сейчас
пользуются многие американские историки. Достаточно вспомнить работу Дж. Лемона:
Lemon J. The Best Poor Man’s Country: A Geographical Study of Early Southeastern Pennsylvania.
Baltimore, 1972.
65 Marcus J.R. Op. cit. Vol. 3. P. 1166.
66 Jefferson Th. Notes on the State of Virginia. N.Y., 1964. P. 154
53
веру контрастировали с ситуацией веротерпимости, господствовав-
шей в “срединных” штатах67.
Еще в конце XIX в. великий американский историк Фредерик
Джексон Тернер, формулируя концепцию “подвижной границы” как ос-
новы всего развития США, начиная с колониальных времен, подчерки-
вал: “Люди границы больше напоминали жителей Среднего региона,
нежели других каких-то секций Америки... Средний регион был менее
английским, чем другие секции. Он включал более широкий спектр на-
циональностей, более разнообразное общество, более смешанную по-
селковую и окружную систему местного управления, более разнообраз-
ную хозяйственную жизнь, многие религиозные секты. Короче, это
был регион, посредничающий между Новой Англией и Югом, Востоком
и Западом. Он представлял собой особую нацию, которую демонстри-
руют современные Соединенные Штаты, то же соседство неанглийских
групп, занимающих долину или небольшое поселение и представляю-
щих отражения карты Европы, во всем их разнообразии”68. И еще одно
важное замечание, которое делает Тернер, касаясь роли религиозных
сект в ранней истории США: на “пограничье” “реальная борьба велась
между сектами. Борьба за власть и экспансионистская тенденция, созда-
ваемые существованием подвижной границы для различных сект,
должны были привести к важным последствиям в характере религиоз-
ной организации Соединенных Штатов. Увеличение числа соперничаю-
щих церквей в маленьких пограничных селениях имело глубокие и дли-
телные последствия”. А в статье 1908 г., специально посвященной коло-
ниальному периоду американской “границы”, который Тернер называ-
ет “Старым Западом”, опять подчеркивается роль этих сект, существо-
вание которых на колониальной границе привело к возникновению
“полной религиозной свободы, светского государства со свободными
церквами”, что Тернер считает “величайшим вкладом США в мировую
цивилизацию”69.
Итак, судя по замечанию Тернера, истоки американской цивилиза-
ции следует искать в обстоятельствах основания скорее “срединных”
колоний, а не привычных для исследователей колоний пуританской Но-
вой Англии или рабовладельческого плантаторского Юга. По его мне-
нию, как видим, наиболее типичным (своеобразной социокультурной
парадигмой) для колониальной британской Америки, и особенно для
будущего развития США, был социум “срединных” колоний, который
как бы синтезировал наиболее характерные черты всех остальных рай-
онов. Во-первых, именно на территории между Делавэром и Гудзоном
присутствовали практически все типы и формы расселения европейцев,
бытовавшие в других колониях; во-вторых, в “срединных” колониях со-
67 James Madison to William Bradford, December 1, 1773 // Papers of James Madison / Ed.
W.T. Hutchinson, W. R. Hutchinson: In 17 Vol. Chicago, 1962. Vol. 1. P. 101.
68 Turner FrJ. The Significance of the Frontier in American History I I Turner FrJ. The
Frontier in American History. N.Y., 1921. P. 27-28.
69 Ibid. P. 36. Turner FrJ. The Old West I I Turner FrJ. Frontier in American History. P. 121,
100, 103-104.
54
четались разнообразные модели экономической деятельности: от ново-
английского фермерского до виргинского плантаторского хозяйства;
в-третьих, именно в этом районе генезис капитализма проходил в наи-
более типичных для американской истории формах; и, наконец, нали-
чие в среднеатлантическом регионе многих этнических и религиозных
групп предопределило формирование здесь особой социокультурной
атмосферы терпимости, поливариантности, а в будущем и политиче-
ской демократии и плюрализма. Это особенно важно, ибо сегодняшний
образ цивилизации США для всякого приезжающего в эту страну - это
прежде всего поликультурное, многонациональное и открытое для вся-
кого расового и религиозного влияния извне общество американцев.
Культурное многоцветье для США сегодня - это не просто удачная ме-
тафора, а реальность, которая начала складываться еще в колониаль-
ную эпоху, и пионером в этом процессе стал район именно “срединных”
колоний.
Основами любой цивилизации являются те элементы, которые оп-
ределяют развитие общества, ее носителя. Когда мы говорим об исто-
ках современной цивилизации США, то мы имеем в виду те социальные
моменты, которые, сформировавшись в колониальный период амери-
канской истории, сохранились по сей день и являются самой сутью жиз-
ни нынешнего населения США. Пуританизм Новой Англии, как один из
истоков американской цивилизации, исчерпал себя уже к 1730-м годам,
когда и социально, и идейно он переродился в доминирование специали-
зированных богословов-профессионалов и в теологию “Великого Про-
буждения”, близкую к философии Просвещения. А к началу XIX в. весь
регион первых колоний пуритан становится местом обитания преиму-
щественно англо-саксонской кальвинистской элиты, тесно связанной с
правящими кругами страны. Характеристики же новоанглийской циви-
лизации XVII в. практически исчезают из повседневной жизни новых
поколений американцев. Рыцарская цивилизация белых плантаторов-
рабовладельцев англикан колониального Юга погибла на полях сраже-
ний Гражданской войны 1861-1865 гг. Заметным следствием прежней
социальной системы плантаторского Юга остается лишь по-прежнему
расизм и явное преобладание чернокожего населения в южных штатах.
Более того, пуританская Новая Англия стала играть роль цивилизаци-
оной парадигмы для современных США значительно позже, что было
вызвано идеологическими обстоятельствами превращения США в ми-
ровую державу. Как заметил Сакван Беркович, “новоанглийские пури-
тане придали Америке статус зримой святости”. Американская цивили-
зация стала связываться с религиозным пафосом пуританизма, а идеи
пуритан стали идеологически превращаться в лозунги американской ис-
тории, “оформленные в духе эсхатологического антропоморфизма ду-
ховной биографии”70.
Как видим, пуританский образ Америки - это скорее поздняя идео-
логическая конструкция, нежели определяющий элемент исторической
реальности. Более того, религиозный пафос раннего пуританизма, ко-
70 Bercovitch S. The Puritan Origins of the American Self. New Haven, 1975. P. 108.
55
торый разделяли и первые квакеры, исчез уже к началу XVIII в. Все что
осталось - это нетерпимость к любым иноверцам, будь то “заблуждав-
шиеся” христиане или евреи. Так, еще в начале колонизации XVII в. пу-
ританин Джон Коттон, отвергая демократические формы сосущество-
вания различных религиозных и этнических групп в истории, заявлял:
“Бог не предусматривал демократию как подходящую форму правле-
ния ни для церкви, ни для государства”. А другой пуританин из Нового
Плимута, Эдвард Уислоу, писал примерно в то же время земляку Кот-
тона, бывшему губернатору колонии Массачусетс, Джону Уинтропу,
что он “совершенно ненавидел” всеобщую терпимость, ибо она (т.е. ве-
ротерпимость) “сделала бы нас (т.е. жителей Новой Англии) ненавист-
ными для всего христианского сообщества, если бы мы позволили и
поддерживали полную и свободную терпимость ко всем людям... тур-
кам, евреям, папистам... или кому бы то ни было еще...” Богослов из
Массачусетса Инкриз Мэзер заявил как-то, что ничто так не пугает ве-
рующего, как “ужасные призывы к свободе совести”71.
Первое поколение новоанглийских пуритан открыто объявило себя
“заклятыми врагами веротерпимости”. В 1645 г. один из представителей
этого поколения как-то заметил, что любой человек, который бы “хо-
тел допустить свободу вероисповедания для любой другой религии, по-
мимо своей собственной, или же сомневается в правоте собственной ве-
ры, или попросту не искренен в отношении к своей религии”72. Новая
Англия была последним регионом США, признавшим необходимость
отделения церкви от государства и определенной религиозной терпимо-
сти. Так, юридически Коннектикут лишил государственной поддержки
конгрегационную церковь только в 1818 г., а Массачусетс принял по-
добное решение лишь в 1833 г., через 150 лет после Пенсильвании, где
местные поселенцы приняли законы об отделении церкви от государст-
ва еще в колониальную эпоху73.
В среднеатлантическом регионе США те характеристики, которые
сформировались в колониальную пору, не только не исчезли, а стали
типичными для большинства населения страны. Англичане-квакеры,
организовывая свои колонии на основах веротерпимости и христиан-
ской любви, сначала открыли дорогу в Америку близким им по теоло-
гии и происхождению анабаптистским группам, таким, как меннониты.
Те же, в свою очередь, проложили путь к массовому исходу в Америку
из германских земель всех страждущих и преследуемых. А изначально
международный характер колонизации района между Гудзоном и Дела-
вэром привел к вынужденной терпимости соседей европейцев в труд-
ных условиях освоения Нового Света. Этому относительно мирному со-
существованию голландцев, шведов, немцев, евреев и британцев спо-
собствовала общность теологических и геополитических позиций про-
тестантских наций перед лицом католической угрозы со стороны Испа-
71 Marcus J.R. Op. cit. Vol. 1. P. 414; Winthrop Papers I Ed. A.B. Forbes. Boston, 1947.
Vol. 5. P. 55-56; Wertenbaker Th. The First Americans, 1607-1690. N.Y., 1927. P. 91.
72 The Puritans / Ed. P. Miller and Th. Johnson. N.Y., 1938. P. 185, 230.
73 Frost J.W. A Perfect Freedom: Religious Liberty in Pennsylvania. N.Y. 1990. P. 2.
56
нии и Франции. Именно в этом районе “срединных” колоний сформиро-
вались в результате подобного сосуществования дожившие до сих пор
формы общения (“вынужденной терпимости”) этнических анклавов и
этноконфессиональных групп, таких, как церковь Амиш; такие религи-
озные образования, как деноминации, в которых объединяются по сте-
пени теологической общности различные этнические группы, и, нако-
нец, именно здесь впервые сложился тот “невообразимый американ-
ский Вавилон” народов, которым и являются современные США для
всех людей, ищущих духовной свободы и благополучия. Как это ни па-
радоксально, но истоки американской цивилизации коренятся в глубо-
кой вере американских поселенцев в их собственную “исключитель-
ность”. “Американская исключительность” началась с веры в “особую”
“Божественную миссию” “протестантских наций” с Англией во главе в
деле освоения Нового Света. Без этой веры трудно представить и буду-
щее отделение американских колоний, и само сосуществование в Аме-
рике протестантов-иностранцев в одном государственном образовании.
Как известно, даже собственно американская, “национальная”, ис-
ториография начинается с концепции “подвижной границы” Тернера,
что придавало особый, чисто американский колорит и видение перс-
пективы будущего развития США, чего не было у предшественников
Тернера - историков “романтической” и “имперской” школ. А особен-
ность американской истории, ее “не английскость” начинались именно
в среднеатлантическом регионе США. Сектанты-иностранцы (в боль-
шинстве своем пацифисты) подготовили мирный исход любого конфли-
кта, а стремление разрешить любой спор через публичную дискуссию,
через полемику в прессе, что было характерным для религиозных сек-
тантов в колониях, формировало особую политическую культуру ком-
промисса и терпимости.
Принято считать особым вкладом США в мировую цивилизацию
сформировавшуюся в период их ранней истории идеологию республи-
канизма и демократии, на основе которой и создавались такие револю-
ционные документы, как Декларация независимости и конституция
США74. Но ведь нельзя забывать, что подобная идеология и данные до-
кументы принимались определенными людьми, с особыми ориентация-
ми, привычками и потребностями. А, в свою очередь, такие люди сфор-
мировались в колониальный период истории США. Уважение прав
(пусть вначале этнорелигиозного) меньшинства, постоянный культур-
ный диалог с представителями иной культуры, религиозная полемика, в
которую поневоле оказыались втянутыми и далекие от богословских
споров простые поселенцы, многонациональный характер религиозно-
74 Bailyn В. The Ideological Origins of the American Revolution. Cambridge, 1967; Wood G.
The Creation of the American Republic, 1776-1787. Chapel Hill, 1969; Idem. The Radicalism of
the American Revolution. N.Y., 1991; Appleby J. Liberalism and Republicanism in the Historical
Imagination Cambridge, 1992; Kramnick I. Republicanism and Bourgeois Radicalism: Political
Ideology in Late Eighteenth-Century England and America. Ithaca (NY), 1990; The Republican
Synthesis Revisited: Essays in Honor of George Athan Billias I Ed. M. Klein, R. Brown, J. Hench.
Worcester, 1992; Tully A. Forming American Politics. Ideals, Interests and Institutions in Colonial
New York and Pennsylvania. Baltimore, 1994.
57
го клира, преобладание анабаптистского и кальвинистского этоса - все
это создало особенную духовную атмосферу, подготовившую сознание
американских колонистов к восприятию тех идей и понятий, которые
стали основополагающими для современной цивилизации США. У ис-
токов создания такой духовной атмосферы стояли английские квакеры
во главе с Вильямом Пенном и немецко-голландские анабаптисты во
главе с Петером К. Плокхоем, а территорией, на которой начала скла-
дываться эта атмосфера, стала американская территория между реками
Гудзон и Делавэр.
Е.Б. ШАШИНА
“The Most Industrious Sex”,
или становление американской
цивилизации
через призму женской истории*
Возникновение и последующее развитие американской цивилизации не-
возможно представить себе без деятельного участия женщин. Так по
крайней мере считают исследователи, специализирующиеся по женской
истории в США. Согласно их мнению, традиционные, патриархальные
представления об американской цивилизации, где мужчины выступают
как основные действующие лица, а женщины занимают подчиненное по-
ложение, не соответствуют действительности и должны быть пересмотре-
ны* 1. Известная исследовательница женской истории С. Эванс в своей кни-
ге писала: “Чтобы понять всю полноту влияния женщин, необходимо изме-
нить традиционный подход к истории и жизни, выявить то, что раньше ос-
тавалось в тени или считалось незначительным”2.
Еще в 1940-е годы историк М. Бирд назвала женщин “исторической
силой”3, а через несколько десятилетий феминистские исследователь-
ницы приступили к созданию “herstory”, а не “history”. При этом они
ссылались на то, что ранее женщины выступали в роли “невидимок”
(“invisible”) в историческом процессе и были, таким образом, “скрыты
от истории” (“hidden from history”)4. Основными объектами историче-
ских исследований стали не только выдающиеся американки, но и са-
мые обыкновенные женщины, которые и были по сути строителями
американской цивилизации. На “демократизацию” женской истории по-
влияла новая социальная история, которая была вызвана радикальны-
ми движениями в США в 1960-е годы5.
В опубликованных в 1970-1990 годы исследованиях женщины пред-
стают как активные действующие лица истории. В отличие от предшест-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундамен-
тальных исследований ( 00-15-98849).
1 См. работы: Women in World History. Vol. 2. Readings from 1500 to the Present I Ed.
S.Sh.Hughes and B.Hughes. Armonk; N.Y., 1997; The Timetables of Women’s History: A
Chronology of the Most Important People and Events in Women’s History / Ed. K.Greenspan. N.Y.,
1996; Becoming Visible: Women in European History I Ed. R. Bridenthal, C.Koonz and S.Stuard.
Boston, 1987; и др.
2 Эванс С, Рожденная для свободы: История американских женщин. М., 1993. С. 13.
3 Beard M.R. Women as Force in History. N.Y., 1946.
4 Сами за себя говорят названия следующих работ: Rowbatham Sh. Hidden From History
from the 17th Century to the Present. N.Y., 1976; Becoming Visible: Women in European Histo-
ry / Ed. R. Bridenthal, C.Koonz and S. Stuard. Boston, 1987.
5 Новая социальная история впитала в себя достижения французской школы “Анна-
лов”, английской марксистской школы, исторической демографии и количественных ме-
тодов в применении к общественным наукам. Подробнее о новой социальной истории см.:
Репина Л.П. “Новая историческая наука” и социальная история. М., 1998.
59
вующих работ, где упор в основном делался на роли женщин в обществен-
ной сфере, предпочтение отдается частной сфере, которая была не менее
важной по своему значению для становления американской цивилизации,
а основную роль в ней играли, да и продолжают играть женщины. Конеч-
но, деятельность женщин в ней не является такой заметной и яркой, как в
общественной сфере, но она не менее значима для истории.
Задача данной статьи - показать вклад женщин в становление аме-
риканской цивилизации в XVII - начале XIX в. на основе анализа опуб-
ликованных источников и современных работ исследователей США по
женской истории. Конечно, в одной статье невозможно охватить столь
широкую тему, поэтому она носит обзорный характер. Мы остановим-
ся на характеристике ключевых моментов, являющихся по возможнос-
ти общими для всей совокупности женщин, хотя, несомненно, существу-
ют различия между женщинами по признакам расы, возраста, классово-
го положения и другим.
Американские историки проследили роль женщин в американской
цивилизации, начиная с ее истоков. При этом в американской историо-
графии, посвященной положению американок в XVII-XVIII вв., сущест-
вует две точки зрения. Согласно первой из них, появившейся еще в
1930-е годы в работе Э. Декстер, “условия, в которых находились женщи-
ны... были наиболее благоприятными в колониальный период, чем они
стали позднее”6. Эта концепция получила название “золотого века” для
женщин. В начале 1980-х годов она подверглась критике7. Но такие из-
вестные историки, как Г. Лернер и Дж. Хофф-Вильсон, хотя и не согла-
шались полностью с тезисом о “золотом веке” для женщин, но считали,
что в XIX в. женщины все-таки пережили “a status loss” по сравнению с
предшествующими столетиями8. Отметим, что все эти споры велись от-
носительно положения женщин, принадлежавших только к белой расе.
В 1980-1990-е годы исследователи начинают уделять внимание и
коренным жительницам Америки и иммигранткам, прибывшим в Аме-
рику в XIX-XX вв. и принадлежащим к разным расам. Именно индеан-
ка из деревни на о. Роанок, вошедшая в историю под именем “жена
Гранганисимо” (Granganisimo’s Wife), еще в 1584 г. оказала гостеприим-
ный прием англичанам из Виргинской компании (Северная Каролина).
Капитан Ричард Харлуйт оставил об этом свидетельство в своем отче-
те об экспедиции 1584 г. в Виргинию, охарактеризовав индейцев, как
“добрейших и преданнейших людей, подобных которым не найти во
всем мире”9.
6 Dexter Е.А. Colonial Women of Affairs. Boston, 1931.
7 Norton M.B. The Evolution of White Women’s Experience in Early America // The
American Historical Review. Vol. 89. N 3. June 1984. P. 593-619.
8 Lerner G. The Majority Finds Its Past: Placing Women in History. N.Y., 1979; Hoff-Wilson J.
The Illusion of Change: Women and the American Revolution // The American Revolution:
Explanations in the History of American Revolution I Ed. A. Young. DeKalb, 1976.
9 The Principal Navigations, Voyages, Traffiques, and Discoveries of the English Nation.
Vol. 6 (1598-1600; reprint, N.Y., L., 1927) // Second To None: A Documentary History of
American Women. Vol. I. From the Sixteenth Century to 1865 / Ed. R.B. Moynihan,
C. Russett and L. Crumpacker. Lincoln; L., 1993. P. 23.
60
На коренных американках лежала вся тяжесть сельскохозяйствен-
ного труда. Кроме того, они собирали коренья, плоды и дикие растения,
должны были готовить и сохранять пищу. Многие из продуктов, выра-
щиваемых в Америке (кукуруза, сквош, бобы и другие), были незнако-
мы первым поселенцам. Колонисты должны быть во многом обязаны
индейцам за то, что в первое время те спасли их от голодной смерти, а в
последующем обучили культивации этих растений.
Наиболее известной представительницей индейских племен XVII
в. является “принцесса” Покахонтас10 (15957—1617), дочь вождя пле-
мени. Именно она спасла жизнь капитана Джона Смита11 в 1608 г.,
когда он был захвачен людьми ее племени. Индейский обычай давал
женщинам право помилования пленников. Этим и воспользовалась
Покахонтас. В “Истории Виргинии” Д.Смит так описывал историю
своего неожиданного спасения: “Покахонтас обняла меня за голову и
загородила собой”12. Впоследствии она вышла замуж за жителя
Джеймстауна капитана Джона Рольфа. Ее судьба сложилась трагиче-
ски. Муж Покахонтас отвез ее в Англию с тем, чтобы представить ко-
ролеве. Но британский климат оказался для индеанки губительным.
Она умерла в возрасте 21 года, собираясь вернуться домой. После нее
остался сын Томас Рольф.
Что касается белых женщин, то в первых колониях они составляли
меньшинство. Но осталось свидетельство о том, что в Виргинском по-
селении англичан на о. Роанок находилась даже беременная женщина.
В 1587 г. она родила девочку, названную Виргинией13. В 1607 г. не-
сколько женщин было и в колонии Джеймстауна. Англичанки столкну-
лись с тяжелыми испытаниями в Новом Свете. Так, жена губернатора
Плимутской колонии, Дороти Брэдфорд, утонула в 1620 г. в гавани,
бросившись с корабля в океан14. Неизвестно, было ли это несчастным
случаем или самоубийством.
Каковы же были причины, заставлявшие женщин покидать родные
страны и отправляться неизвестно куда? Если одни следовали за свои-
ми мужьями и отцами, то другие иммигрировали из-за религиозных
убеждений. Были и такие, кто был вынужден из-за нищеты, семейных
неурядиц, криминального прошлого искать новое место жительства.
Последние охотно откликались на объявления и становились договор-
ными работницами. Одной из них была некая Элизабет Спригс из Мэ-
риленда, письмо которой своему отцу, лондонскому жестянщику, из се-
редины XVIII в. дошло до нашего времени. Ее судьба оказалась печаль-
ной. Элизабет горько сожалела о том, что сбежала из семьи в Америку,
10 Ее настоящее имя было Матоака, хотя в истории осталось ее уменьшительное
имя - Покахонтас, означающее “веселая”, “шаловливая”, под которым она и вошла в ис-
торию. См.: Greenspan К. Timetables of Women’s History. N.Y., 1996. P. 158.
11 Джон Смит - автор истории первого поселения англичан в Северной Америке.
См.: Narratives of Early Virginia: 1606-1625 / Ed. L. G. Tyler. N.Y., 1907.
12 Greenspan K. Op. cit. P. 158.
13 Неизвестно, что стало с этой женщиной и маленькой Виргинией, поскольку к
1591 г. поселение перестало существовать в связи с набегом индейцев.
14 Second То None: A Documentary History of American Women. Vol. I. P. 45.
61
где ей пришлось несладко. В частности, она писала о том, что к ней от-
носятся хуже, чем к рабам-неграм15.
Если в северные и центральные колонии переселялись в основном
целые семьи, то в южных штатах, и в частности в Виргинии, остро ощу-
щалась нехватка женщин. К 1620 г. руководство колонии решило “им-
портировать” несколько сотен потенциальных жен из Европы16. Из Ан-
глии в Джеймстаун прибыли 90 молодых женщин, при этом за транс-
портировку каждой из них поселенцы заплатили 120 фунтов табака17.
При виде примитивных условий, в которых жили поселенцы, ужас
охватил и молодых француженок, так называемых девушек с сундучка-
ми18, которые в 1704 г. прибыли в Луизиану. Женщины устроили “рево-
люцию юбок”, отказываясь выйти замуж за колонистов19.
В конце XVIII в. в составе населения южных колоний появляется
еще одна категория женщин - африканки-рабыни, которые использо-
вались для работы на полях. Они возделывали табак, рис и индигоно-
ску. Первые три рабыни были завезены в Джеймстаун еще в 1619 г.20
Семьи закладывали фундамент будущей цивилизации. Женщины
выходили замуж, когда им было немногим более двадцати лет. В сред-
нем они имели в браке от 8 до 9 детей21. Отметим, что на Юге женщи-
ны, вступавшие в брак, были старше, чем в Новой Англии. Это объяс-
нялось тем, что именно в южные колонии иммигрантки прибывали в
качестве кабальных слуг: они должны были отработать от 4 до 5 лет в
услужении, оплачивая таким образом свой проезд из Европы. Лишь по-
сле окончания этого срока у них появлялась возможность выйти замуж,
поэтому и число детей у них было меньше по сравнению с северными
колониями22.
В XVII-XVIII вв. роды были весьма драматическим событием для
каждой женщины. Осложнения после родов уносили жизни многих из
них. Первая американская поэтесса Энн Брэдстрит посвятила целое
стихотворение предстоящему рождению ребенка, из которого следует,
что к этому событию женщины готовились, как к смерти.
Помимо репродуктивной функции, столь важной для малонаселен-
ных колоний того времени, женщины выполняли также производитель-
ную (в качестве хозяек, служанок или рабынь), столь необходимую для
выживания в тяжелых условиях. Женщины делали всю работу по дому,
которая включала в себя приготовление пищи, сохранение продуктов,
15 Elizabeth Sprigs to John Sprigs, in White Cross Street near Cripple Gate, London //
Women’s America: Refocusing the Past / Ed. L.K. Kerber, J.Sh. de Hart. N.Y.; Oxford, 1995.
P. 67.
16 Second To None...P. 49.
17 Trager J. The Women’s Chronology: A Year by Year Record, from Prehistory to the
Present. N.Y., 1995. P. 136.
18 В сундучках находилось приданое, дарованное девушкам Людовиком XIV.
19 Trager J. Op. cit. Р. 168.
20 Ibid. Р. 136.
21 Koehler L. The Oppression of Women in New England // Major Problems in American
Women’s History: Documents and Essays / Ed. M.B.Norton. Lexington, 1989. P. 33.
22 Carr L.G., Walsh L.S. The Advantageous Position of White Women in Maryland // Major
Problems... P. 36.
62
уборку помещений, стирку. В сельских местностях они также пряли и
ткали лен, выращивание которого было трудоемким процессом. Жен-
щины занимались этим и на юге, и на севере, поскольку льняные изде-
лия были незаменимы в быту. Семена они привозили с собой из Анг-
лии. В круг женских обязанностей также входило доение коров и уход
за огородом. В городах женщины занимались активной торговлей и по-
могали своим мужьям-ремесленникам или лавочникам.
Помимо этого матери занимались воспитанием детей, обучая своих
дочерей домохозяйству. Фраза о том, что “женская работа не имеет
конца” (A Women’s Work Has No End) весьма применима к тому време-
ни. Многочисленные Ханны и Магдалены способствовали зарождению
новой великой цивилизации, вряд ли догадываясь об этом.
Среди женщин XVII в. были и предпринимательницы, составляв-
шие меньшинство среди поселенцев женского пола. В основном это бы-
ли вдовы, продолжившие дело мужа после его смерти. История сохра-
нила имена Марты Турнстолл - владелицы китобойного промысла,
Маргарет Филлипс - кораблестроительного “магната”. Маргарет Брент
в Мэриленде владела большими земельными угодьями. Ее уважали в
округе, и даже сам губернатор прислушивался к ее советам. Но даже
богатство и авторитет не помогли миссис Брент получить право голо-
са в то время23. Она и ее сестра Мэри так и не вышли замуж, что было
уникальным явлением для женщин этой колонии в XVII в. Скорее все-
го это объяснялось тем, что, получая статус замужней женщины (feme
covert), женщина лишалась юридической самостоятельности. Она не
имела права на собственность и не могла подписывать контракты от
своего имени, ей было запрещено зарабатывать деньги. Только неза-
мужние женщины обладали правом распоряжаться имуществом и за-
ключать сделки. Вдовы же были наделены значительными юридиче-
скими полномочиями. Особенно это касалось Мэриленда, где был вы-
соким процент молодых женщин-вдов с маленькими детьми на руках24.
В своих завещаниях их мужья оставляли им значительные части поме-
стья и другого имущества25.
В XVIII в. происходит своеобразная трансформация из поселенцев
(англичан, французов, голландцев и т.д.) в американцев. Несмотря на то
что общество в основном носило аграрный характер, региональные раз-
личия, так же как и различия между городским и сельским образом жиз-
ни, увеличились. Число женщин и мужчин постепенно уравнивалось.
По мнению американских историков, именно в XVIII в. появились
различия между горожанками, чьи усилия были сосредоточены на под-
держании дома и семьи, и сельчанками, сочетающими две роли: соци-
альную и экономическую26. В то же самое время возрастает доля оди-
23 М. Брент называют первой феминисткой в истории Америки. Требование права
голоса от нее прозвучало еще в 1648 г.
24 Эти женщины, уже родившиеся в колонии, не должны были отрабатывать кабаль-
ный срок, как их матери, поэтому они выходили замуж в раннем возрасте.
25 Major Problems... Р. 45.
26 Эванс С. Указ. соч. С. 42.
63
неких женщин, которые должны были самостоятельно зарабатывать
на жизнь в городах, став торговками или поступив в домашнее услуже-
ние. Некоторые вдовы продолжали дело своих умерших мужей. Многие
становились владелицами таверн и гостиниц, работали в типографиях
или открывали “дамские школы”, где дети учились читать и считать.
На Юге одним из ярких примеров активной деятельности среди
женщин является жизнь Элизы Лукас (1722-1793), которая в 1741 г. пе-
реехала вместе с родителями из Вест-Индии в Южную Каролину. Пос-
кольку отец занимал пост губернатора в Антигуа, а мать была больна,
Элизе, которой в то время было девятнадцать лет, приходилось управ-
лять работами на рисовых плантациях. Но после ряда успешных экспе-
риментов по выращиванию индигоноски, Элиза занялась этой новой
сельскохозяйственной культурой. Она раздавала семена индигоноски
всем плантаторам Южной Каролины, желающим освоить ее культива-
цию. В 1750-1760-е годы колония ежегодно производила более милли-
она фунтов индигоноски27. Конечно, это было бы невозможно без тру-
да рабов. При этом негритянки-рабыни трудились на плантациях на-
равне с мужчинами своей расы.
В 1740-х годах XVIII в. женщины играют активную роль в процессе
возрождения религии, получившем название “Великое Пробуждение”.
Еще в XVII в. церковь для женщин выступала промежуточным звеном
между семьей и обществом. Некоторые американки воспользовались
религиозным возрождением для образования духовных сестринств -
групп подруг, которые вначале собирались для совместной молитвы, а
затем для благотворительных целей и иногда политической активности
во время Революции. Для многих женщин наступил благоприятный мо-
мент для того, чтобы стать лидерами и иметь возможность для выступ-
лений. До революции важную роль в процессе социализации женщин
играли собрания квакеров-женщин, которых иногда называют “матеря-
ми феминизма”28, хотя в это время никакие политические требования
ими не выдвигались29. Но интересно отметить, что многие феминистки
XIX в. вышли из среды квакеров.
В 1637 г. состоялся суд над Энн Хатчинсон, жительницей колонии в
Массачусетсе, которая была активной представительницей антиномиан-
цев. В ее доме собирались и женщины и мужчины поселения. Суд вынес
ей суровый приговор - изгнание из своей общины30. Спустя сто лет ситу-
ация изменилась. Так, София Хьюм стала известной проповедницей пос-
ле смерти своего мужа, а Сара Осборн из Ньюпорта организовала одно
из первых женских религиозных обществ. На наиболее известного аме-
риканского теолога и проповедника того времени Джонатана Эдвардса
27 Trager J. Op. cit. Р. 187.
28 Bacon М.Н. Mothers of Feminism: The Story of Quaker Women in America. San
Francisco, 1986.
29 Soderland J.R. Women’s Authority in Pennsylvania and New Jersey Quaker Meetings,
1680-1760 // William and Mary Quarterly. Third Series. Vol. XLIV, № 4. October 1987.
P. 722-749.
30 Энн Хатчинсон постигла страшная участь. В 1643 г. она была убита индейцами в
своем, расположенном уединенно доме к северу от Нью-Йорка.
64
явно оказал влияние тот факт, что еще в детстве он был свидетелем ре-
лигиозных собраний, которые проводили его мать и сестры.
XVIII век стал свидетелем и второго “Великого пробуждения”
(1790-1840), когда большое число американских женщин приняли про-
тестантскую веру. Поскольку в 1780-х годах произошло отделение
церкви от государства, все церкви должны были существовать на свои
собственные средства. Женщины организовывали добровольные обще-
ства под эгидой церкви - швейные кружки и благотворительные орга-
низации. Они послужили истоками таких общественных направлений
XIX в., как аболиционизм, движение за трезвость, городская благотво-
рительность31.
Американская революция является одним из ярчайших событий в
истории американского народа. Какую же роль сыграли в ней
женщины?
Большинство из них принимали участие в бойкоте импортируемых
из Англии тканей и чая. Об этом свидетельствуют газетные материалы
того времени. В ноябре 1767 г. в “Массачусетс Газетт” (Massachusetts
Gazette) был опубликован следующий призыв: “Молодые женщины в
городе и в округе ... носите льняные изделия, изготовленные в нашей
стране”32.
Южные жительницы Америки поддержали своих северных едино-
мышленниц. Резолюция, подготовленная и подписанная женщинами
Идентона (штат Северная Каролина) в 1744 г., упоминалась даже в лон-
донских газетах. Появилась гротескная карикатура под названием
“Чаепитие идентонских дам”. Отказаться от чаепитий для женщин из
определенных слоев общества было не так уж и просто, поскольку они
стали своеобразной светской процедурой в то время. Идентонская резо-
люция символизировала собой начало нового процесса, а именно: жен-
щины стали осознавать себя участницами государственных дел33.
Отметим, что в середийе XVIII в. прядение перестало быть заняти-
ем женщин, особенно проживающих в городах. Лишь обедневшие аме-
риканки, проживающие в сельских районах, продолжали заниматься
этим. Патриотизм женщин, призывавших к бойкоту английских тканей,
состоял в том, что далеко небедные женщины тоже сели за прялку.
Американские исследовательницы считают, что подобные бойкоты
подготовили почву для развития текстильной промышленности в Аме-
рике34.
Помимо моральной поддержки революции, американки оказали и
финансовую помощь Республике. Эстер ДеБердт Рид, жена известного
юриста из Пенсильвании, стала лидером женской организации “Дочери
Свободы”. Члены этой организации решили собрать как можно больше
средств на оказание помощи солдатам. Таким образом было получено
300 тыс. долларов. Генерал Вашингтон поблагодарил за деньги, но ре-
31 Эванс С. Указ. соч. С. 73.
32 Second To None... Vol. I. Р. 155.
33 Norton М.В. The Positive Impact of the American Revolution // Major Problems... P. 103.
34 Ibid. P. 153.
3. Американская цивилизация
65
шил положить их в Национальный банк для поддержки экономики.
Женщинам же он посоветовал не лезть в государственные дела, а за-
няться шитьем рубашек для военных. Приказ генерала был выполнен,
и к зиме 1780 г. американские солдаты получили более 2000 рубашек35.
Во время военных действий женщины заменяли своих мужей на
фермах и в других видах бизнеса. Это вызывало у женщин чувство уве-
ренности в своих силах и способностях, поскольку они были вынуждены
заниматься тем, что ранее было сосредоточено в руках мужчин. Если в
начале войны мужья в своих письмах домой давали советы по управле-
нию хозяйством в их отсутствие, то позднее они во всем стали полагать-
ся на своих жен: “Я не могу больше дать тебе других указаний... должен
оставить все на твое умение”, “Расходуй деньги на то, что считаешь не-
обходимым”36. Даже Абигайл Адамс, жена второго президента Соеди-
ненных Штатов, называла себя в то время “фермершей”. Она была вы-
нуждена взвалить на себя все бремя домашнего труда, в то время как
муж занимался политикой.
Поддержка революционной армии осуществлялась и тем, что ряд
женщин, в основном жены солдат, повсюду следовали за войском, вы-
ступая и прачками и поварами. Многие американки, как и жена вой-
скового командира Мэри Слокумб, оказывали посильную медицинскую
помощь раненым37.
Но были и такие смелые американки, которые подобно русской
Надежде Дуровой, облачились в мужское платье и принимали участие в
боевых действиях. Так, Дебора Сэмпсон под именем Роберта Шуртлева
участвовала в военных действиях. Впоследствии была издана ее биогра-
фия, и Дебора даже предприняла своеобразное турне по Америке, рас-
сказывая о своих подвигах. К сожалению, государство не оценило ее за-
слуг. Дебора Сэмпсон умерла в 1827 г. в нищете, фактически так и не
дождавшись пенсии за военную службу38.
Вошла в историю и Мэри МакКаули (Молли Питчер) (1754-1832),
которая стала стрелять из пушки по английским войскам в битве при
Монмауте после того, как ее муж был ранен.
Американская революция имела большое значение для америка-
нок, хотя политических прав женщины не получили. В этом смысле
Американская революция была “консервативной” для американок. За-
мужние женщины лишались права голоса так же, как и мужчины, не
владеющие собственностью. Если воля народа должна была выражать-
ся путем голосования, то было важно, чтобы каждый голос был незави-
симым. Согласно данной точке зрения, мужчины, которые не имели
собственности и зависели от своих нанимателей, были уязвимы при го-
лосовании. Считалось, что замужние женщины находятся в таком же
зависимом положении, только уже от своих мужей. Собственность жен-
щин, согласно древней традиции британского законодательства, пере-
35 К сожалению, Эстер Рид умерла от дизентерии в сентябре 1780 г.
36 Norton М.В. Op. cit. Р. 107-108.
37 Second To None... Vol. I. Р. 176.
38 Women’s America... P. 86.
66
ходила в руки их мужей с того времени, как заключался брак. Замуж-
няя женщина теряла право владеть своей собственностью самостоя-
тельно. Дать право голоса женщинам, столь зависимым от чужой воли,
означало дать право двойного голоса ее мужу, а не ей самой. Казалось
абсурдным дать преимущество женатым мужчинам над неженатыми.
По логике, которая исключала замужних женщин из числа голосую-
щих, незамужние женщины и вдовы, владеющие собственностью,
должны были получить право голоса. Но на практике превалировала
традиция, а не логика39.
Нью-Джерси был единственным штатом, где женщинам предостав-
лялось право голоса. Конституция штата дала это право “всем свобод-
ным жителям”, которые проходили по требованиям собственности и
проживания в данном штате. В Нью-Джерси имеется мало свидетельств
того, что женщины принимали активное участие в голосовании сразу
после революции. Но после пересмотра избирательного закона в
1790 г. в него были включены слова “он или она” в отношении имею-
щих право голоса. Считается, что право голоса для женщин было зако-
нодательно закреплено лишь для того, чтобы получить необходимое
количество голосов в 7 округах штата, лояльных федералистам40. В
1807 г. женщины лишились права голоса в связи со сфабрикованными
результатами референдума.
Даже Томас Джефферсон, один из авторов Декларации независи-
мости, будущий третий президент Соединенных Штатов, в 1780-е годы
восхвалял американок, которые, по его мнению, были “ангелами”
по сравнению с француженками - “амазонками” революционного
Парижа41.
“Американские ангелы” поддерживали Американскую револю-
цию. Так, легендарной личностью является Бетси Росс (1752-1836).
Именно она была автором первого американского флага, на котором
были изображены полосы и звезды42. Первая официальная версия Дек-
ларации независимости была напечатана в типографии г. Балтимора,
принадлежавшей женщине, а именно: Мэри Катерине Годдард. Она же
заплатила и рассыльным за доставку печатных экземпляров Деклара-
ции в различные штаты. Несмотря на заслуги Мэри, впоследствии эта
типография была отдана ее брату.
Единственной женщиной, которая оказалась политически активной
и влиятельной на национальном уровне во времена революции, была
Мерси Уоррен (1728-1814). В 1788 г. она написала памфлет под псевдо-
нимом “Колумбийский патриот”, в котором были изложены ее анти-
федералистские взгляды. Памфлет был опубликован во время происхо-
дивших дебатов по поводу ратификации конституции в Нью-Йорке и
39 Kerber L.K. “Ourselves and Our Daughters Forever”: Women and the Constitution,
1787-1876 //This Constitution. A Bicentennial Chronicle. 1985. № 5. Spring. Wash.. D.C. P. 26.
40 Gertzog LN. Female Suffrage in New Jersey, 1790-1807 // Women and Politics. 1990.
Vol. 10. № 2. P. 48.
41 The Papers of Thomas Jefferson. Vol. 13. Princeton; N.J., 1956 // Second To None...
Vol. I. P. 184.
42 Greenspan K. Op. cit. P. 194.
3*
67
разошелся в количестве 1600 экземпляров. Уоррен также известна как
революционный агитатор, поэтесса, драматург и историк. Она является
автором трехтомной хроники Американской революции (History of Rise,
Progress and Termination of the American Revolution: Interpreted With
Biographical, Political and Moral Observations), которая была единствен-
ным трудом, написанным женщиной-современником с прореспубликан-
ских позиций. Эта хроника была основана на использовании опублико-
ванных материалов и личном знакомстве с участниками событий и ох-
ватывала период до 1801 г. Уоррен закончила свой труд в возрасте
77 лет и получила высокую оценку представителей последующих поко-
лений, которые назвали ее “Первой Леди Революции”43.
А в действительности Первыми Леди тех бурных времен были Мар-
та Вашингтон и Абигайл Адамс - жены двух первых президентов Аме-
рики. Марта Вашингтон (1731-1802) была богатой вдовой из Вирджи-
нии, имевшей на руках двоих детей, когда она 6 января 1759 г. вышла за-
муж за Джорджа Вашингтона, тогда еще полковника местной милиции.
Для домашней женщины средних лет, не получившей достаточного об-
разования, было весьма трудно последовать за своим мужем из родной
Вирджинии в военный лагерь недалеко от Бостона в конце 1775 г. В те-
чение многих лет ежегодно она навещала своего мужа, став своеобраз-
ной иконой для армии44. И на протяжении всей своей жизни Марта Ва-
шингтон старалась поддерживать мужа, создавая ему уютную домаш-
нюю атмосферу и в Нью-Йорке и в Филадельфии, когда он был амери-
канским президентом. Абигайл Адамс так отзывалась о ней в июле
1789 г. в письме к своей подруге: “Миссис Вашингтон принадлежит к
тем скромным натурам, которые создают вокруг себя атмосферу люб-
ви и уважения”45.
Абигайл Адамс (1744-1818) стала женой второго президента Аме-
рики. Она родилась в Массачусетсе в семье пастора и получила доста-
точное образование для того, чтобы стать одной из просвещеннейших
женщин своего времени46. Не случайно, что ее ближайшей подругой
стала Мерси Уоррен. Абигайл Адамс известна прежде всего своими
письмами к мужу, в которых она затрагивала политические вопросы и
высказывала свое мнение по созданию новых правовых документов. В
марте 1776 г. Абигайл Адамс начала свою борьбу за женские права в
письме к мужу, где призывала его помнить о женщинах: “...B том новом
своде законов, который, мне думается, придется непременно тебе соста-
вить, так бы хотелось, чтоб ты вспомнил и о прекрасном поле, выказав
к нему большую благосклонность и заботу, нежели твои предшествен-
ники. Не надо предоставлять мужьям чересчур неограниченной власти.
Помни, все мужчины, только дай им волю, готовы сделаться тиранами.
Если к дамам не будет проявлено особого внимания и заботы, мы осме-
43 Lane L.M., Lane J J. The Columbian Patriot: Mercy Otis Warren and the Constitution //
Women and Politics. 1990. Vol. 10. № 2. P. 20.
44 Brady P. Martha (Dandridge Custis) Washington // American First Ladies: Their Lives and
Their Legacy I Ed. L.L. Gould. N.Y., L. 1996. P. 6.
45 Ibid. P. 10.
46 Levin P.L. Abigail (Smith) Adams // American First Ladies... P. 17^14.
68
лимся поднять бунт и откажемся подчиняться законам, которые не
обеспечивают нам ни права голоса, ни представительства”47. “Бунт”
все-таки был поднят, как и предсказывала А. Адамс, но спустя семьде-
сят два года, когда в Сенека-Фоллс была принята “Декларация чувств”,
в которой женщины потребовали для себя политических прав.
Адамс также выступала за предоставление образования женщинам.
Благодаря активной политической деятельности своего супруга она
смогла побывать в Париже и Лондоне, где посетила ряд лекций по элек-
тричеству, магнетизму, гидростатике, оптике и пневматике. Позднее
она писала, что как будто побывала в Прекрасной Стране, которую она
раньше не знала, и доступ в которую закрыт для американских жен-
щин48. В истории остались и исторические размышления Адамс, кото-
рая много писала в последние годы своей жизни. Миссис Адамс также
дала хорошее воспитание своему сыну Джону Куинси Адамсу, который
в 1825 г. стал шестым президентом Соединенных Штатов. К сожале-
нию, Абигайл Адамс не дожила до этого времени.
Две наиболее авторитетные исследовательницы истории женщин
времен Американской революции, Мэри Нортон и Линда Кербер49,
считают, что в ходе революционных преобразований женщины получи-
ли признание со стороны мужчин, которые осознали их важность для
новой Республики50. Так, Александр Гамильтон, министр финансов
США в правительстве Дж. Вашингтона, призывал к широкому исполь-
зованию труда “незанятых” (idle)51 женщин и детей в текстильной про-
мышленности52. В XIX в. именно женщины стали основной рабочей си-
лой на текстильных фабриках Америки.
В то же время, по мнению историков, американки стали ощущать
себя важными субъектами происходящих вокруг них процессов. Впер-
вые в истории Америки женщины объединялись в группы, что имело
важные последствия для последующего организационного женского
движения.
Наиболее значительным последствием Американской революции
исследователи считают появление новой роли для американской жен-
щины, а именно: матери-республиканки. Идеальная женщина - это, по
мнению просвещенных американцев конца XVIII в., мать, которая вос-
питывает детей и прежде всего сыновей для того, чтобы они стали ис-
тинными христианами и гражданами своей страны. Сохранение респу-
блики было невозможно без следующего поколения доблестных (virtu-
47 Абигайл Адамс - Джону Адамсу, 31 марта 1776 г. // Феминизм: Проза, мемуары,
письма / Под ред. М. Шнеир. М., 1992. С. 22.
48 Levin P.L. Op. cit. Р. 34.
49 Norton М.В. Liberty’s Daughters: The Revolutionary Experience of American Women,
1750-1800. Boston, 1980; Kerber L.K. Women of the Republic: Intellect and Ideology in
Revolutionary America. Chapel Hill, 1980.
50 Norton M.B. Op. cit.; Kerber L.K. The Republican Mother // Women’s America:
Refocusing the Past / Ed. L.K. Kerber and J.Sh. de Hart. N.Y.; Oxford, 1995.
51 Это слово можно перевести также как и “праздный, ленивый”. На это указывают
американские феминистки.
52 Second To None... Vol. I. Р. 186.
69
ous) граждан. Подобающее воспитание было невозможным без предос-
тавления женщинам образования53.
Просвещенные женщины 1770-1790-х годов, Мерси Уоррен и Джу-
дит Муррей, обосновывали необходимость получения образования жен-
щинами для развития их интеллектуальных способностей. В своем эссе
“О равенстве полов”, написанном в 1790 г., Джудит Муррей54
(1751-1820) утверждала, что и мужской и женский разум являются оди-
наковыми. Это перекликалось с идеями английской феминистки Мэри
Уолстонкрафт55.
Если в XVII - середине XVIII в. существовало лишь незначительное
число “дамских школ” для девочек, в которых они получали основы
письма и чтения, то в 1780-е годы появляются женские академии. На ру-
беже столетий возникают женские гимназии, из которых впоследствии
вышло новое поколение образованных женщин, о которых Муррей пи-
сала в 1798 г., что “наши молодые женщины откроют новую эру в исто-
рии женщин”56. Она оказалась права. Женщины восприняли революци-
онную республиканскую риторику для анализа своей собственной ситу-
ации. В конце XVIII в. ученицы школы Сары Пирс в Литчфильде под-
готовили “Декларацию независимости для дам”, в которой отмечалось,
что “все люди созданы равными”. Это была декларация, положившая
начало феминизму в Америке, который явился характерной чертой
американской цивилизации в XIX-XX вв.
Таким образом, женщины сыграли важную роль в становлении
американской цивилизации в XVII-XVIII вв., начиная с ее зарождения в
первых английских колониях и в революционную эпоху. В XVII - сере-
дине XVIII в. сфера деятельности женщин была ограничена лишь част-
ной сферой: выполнением домашней работы, рождением детей. Амери-
канская революция втягивает женщин в бурный круговорот событий,
когда американки активно участвуют в общественной жизни общества.
Хотя их усилия не получают награды в виде политических и юридиче-
ских прав, что открыло бы им доступ к общественной сфере в мирное
время, особую важность приобретает воспитательная функция мате-
рей, которые должны были воспитывать сыновей для нужд новой рес-
публики. Следовательно, в воспитание привносится политическая
окраска, которая повышает сам статус женщины и дает ей дорогу к об-
разованию, а затем и к участию в общественной жизни.
53 Baker Р. The Domestication of Politics: Women and American Political Society,
1780-1920 // The American Historical Review. 1984. Vol. 89. № 3. P. 625.
54 Она писала под псевдонимом “Констанция”.
55 В 1792 г. М. Уоллстонкрафт опубликовала работу “В защиту прав женщины”
(Vindication of the Rights of Women), которая была издана и в Америке. М. Уоллстонкрафт
взбудоражила американское общественное мнение и содержанием своей книги, и личной
жизнью: она имела незаконнорожденную дочь.
56 Kerber L.K. Op. cit. P. 91.
П.С. ОНАФ
Американская революция
и национальная идентичность
(Университет Вирджинии)
Когда американцы провозгласили независимость, они не думали,
что провозглашают создание новой нации. Слово “нация” могло
тогда значить, как впрочем и сейчас, “значительную совокупность
лиц”, или “людей”, или “народ”, составляющих “отдельное политиче-
ское государство... и занимающих определенную территорию”. Но
это никоим образом не означает, что для революционных американ-
цев было ясно, что они стали единым народом, “занимающим опре-
деленную территорию”. Если термин “политическая суверенность”
был очень распространенным понятием в англоязычной политиче-
ской культуре, то его применение к американским колониям было
достаточно проблематичным1. Притязания на равные права в импе-
рии утверждались на основании факта их существования как состав-
ной части более обширной британской нации, а не их бытия в каче-
стве отдельного народа или народов. Заверения в верности Георгу III
в период окончания “роялистской” фазы сопротивления, когда пат-
риоты настаивали на своей покорности правлению парламента, под-
черкивали эту тенденцию общности. С последующим прекращением
этой верности королю неразвращенные британцы в Америке (неис-
порченные остатки когда-то великого народа) утвердили-таки свою
коллективную “суверенность”2.
И все же при отсутствии общих связей с Британией для разбросан-
ных на значительной территории, различающихся культурно, зачастую
враждебных друг другу людей, населяющих преимущественно автоном-
ные колонии-государства, было трудно представить, что они составля-
ли, в каком-то определенном смысле, единую нацию или один народ.
Именно по этой причине космополиты-патриоты отождествляли свое
дело не с особой нацией, а с общечеловеческой целью: их “новый поря-
док на века” будет отстаивать справедливые требования всех народов,
всюду на Земле. Привлекательность этой формулировки заключалась
в том, что она преодолевала (или замалчивала) необходимость опреде-
ления и узаконения противоречивых требований определенных наро-
дов. Новый политический режим будет способствовать искоренению
народами мира их исторической вражды. “Мы стоим на пороге полити-
ческого тысячелетия, - с энтузиазмом провозгласил в 1796 г. один ора-
1 Morgan E.S. Inventing the People: The Rise of Popular Sovereignty in England and
America. N.Y., 1988.
2 См. лучшую современную работу о проблеме суверенности: Marston J.G. King and
Congress: The Transfer of Political Legitimacy, 1774-1776. Princeton, 1987.
71
тор-политик, - когда все нации объединятся в одну могучую респуб-
лику!”3
Вместо прославления своей новой национальной независимости ре-
волюционные американцы проектировали видимую концепцию трансна-
ционального республиканского режима, который гарантировал бы ос-
новные права отдельных граждан и содействовал бы самоуправлению ос-
вободившихся народов или наций. При этом они ссылались на республи-
канское наследие, которое стало достоянием мировой общественной
мысли, наследие, которое впоследствии было оттеснено появлением “со-
временных” либеральных концепций мирового закона и порядка, сущест-
вующих среди автономных национальных суверенностей4. “Республикан-
ский”, таким образом, мог означать как федеральный режим, объединя-
ющий людей в союз гармонии и ненасилия, так же как мог означать и бо-
лее знакомую идею политического сообщества, основанного на согласии
отдельного народа. Во время разрыва с британским господством оба оп-
ределения были значимыми для всех: республикански настроенные аме-
риканцы отреклись от монархического правления, согласно известному
выражению Джефферсона, чтобы установить новые правительства, “ос-
новывающие свою справедливую власть на согласии управляемых”. В то
же время, вверяя их “Жизни... Благополучие и ...Святую Честь” один дру-
гому, делегаты со всего континента представили свое обвинение королю
“в виде” фундаментального акта создания союза этих штатов5.
Даже когда требования народного правления получили мощную
теоретическую поддержку, конгрессмены отказывались от претензий
на суверенность для отдельных народов, которых они представляли.
Только когда они соединятся в союз, штаты приобретают власть или
суверенитет согласно закону наций: таким образом, идея “нации”, в
этом ограниченном, но существенно важном значении, была противо-
положностью революционной концепции “народа”, как законного, ос-
новополагающего источника власти в соответствующих штатах.
Концептуальный каркас, с которым имели дело Джефферсон и его
друзья республиканцы, происходил не от скороспелого видения самосто-
3 Речь, произнесенную 4-го июля в Вустере (Массачусетс) см.: Bingham С. Columbus
Orator. Boston, 1817. 234-239. Я обязан Эндрю Берстайну за это и последующее цитирова-
ние современных источников. См.: Burstein A. Sentimental Democracy: The Evolution of
America’s Romantic Self-Image (в печати). Книга Берстайна предлагает хорошее описание
того, как американцы придавали форму своей коллективной идентичности, используя
свободно и “романтично” британские источники, включая идеи об империи. Мое понима-
ние истоков американского национализма получило сильное влияние от недавнего, пере-
сматривающего все прежние представления исследования Дэвида Уальдстрейчера. См.:
Waldstreicher D. In the Midst of Perpetual Fetes: The Making of American Nationalism,
1776-1820. Chapel Hill, 1997.
4 OnufN.G. The Republican Legacy in International Thought. Cambridge, 1998; Onuf P.S.,
Onuf N.G. Federal Union, Modem World: The Law of Nations in an Age of Revolutions,
1776-1814. Madison, Wise, 1993.
5 Декларация независимости, утвержденная конгрессом США 4 июля 1776 г. См.:ТЬе
Papers of Thomas Jefferson / Ed. J.P. Boyd et al. In 27 vols. Princeton, 1950. Vol. 1 P. 429, 432;
Minutes of the Board of Visitors. University of Virginia. 4 March 1825 // Thomas Jefferson
Writings / Ed. Merrill D. Peterson. N.Y., 1984, 479.
72
ятельности нации, а скорее всего от вигского патриотического сопротив-
ления британским властям в годы накануне войны за независимость. Ан-
глизированную колониальную элиту непреодолимо влекло к идеям ради-
кальных реформаторов в метрополии, которые отстаивали большую
степень равенства и взаимности в более просвещенной имперской поли-
тической экономии. Эти идеи сохраняли свою применимость и после об-
ретения независимости, особенно в требованиях периферийных регионов
более равного представительства и более полного участия в процветании
“восходящей американской империи”. Даже в XIX в. американские пат-
риоты говорили об империи, а не о нации. В 1783 г. Джордж Вашингтон
призвал своих соотечественников заложить “фундамент нашей импе-
рии”; “Гляди! гляди!” - вторил ему поэт Фрэнсис Хопкинсон, - “империя
встает”. До тех пор пока Французская революция и партийная борьба
1790-х годов не усугубили неразборчивую англофобию, для американ-
ских патриотов было достаточно лишь осудить монархию, аристократию
и связанное с ними разложение: они счастливо связывали их собственный
имперский проект с его британскими предшественниками. Так, знамени-
тая речь “Соединенные штаты, вознесенные к славе”, произнесенная Эз-
рой Стайлсом в 1783 г., взывала к “американским сынам” Британии, на-
следующим “древние принципы свободы и доблести, спасти и восстано-
вить седую почтенную голову наиболее славных империй на Земле!”6
Историки рассматривали такие словоизлияния как предчувствия
будущей “manifest destiny” для континентального экспансионизма и пре-
тензий на гегемонию в полушарии - на мировую державу, - что харак-
теризовало последующие периоды американской истории; упоминание
Стайлсом англосаксонского гения свободы и самоуправления также
предшествует расистской идеологии последующих защитников импери-
ализма, готовых взять на себя значительную долю бремени белого че-
ловека7. Но как недавно показал Энтони Пегден, накануне Американ-
ской революции “империя” еще не имела таких зловещих ассоциаций
для поклонников просвещенной колониальной и коммерческой полити-
ки Британии8. Определив радикальный конституционный дефект в им-
перском правлении - развращенная и ненасытная администрация, кото-
рая была готова обогатить метрополию, низведя до положения нищих
население далеких колоний, - американцы могли усвоить улучшенную
республиканскую версию имперского идеала в проектировании процве-
тания и свободы своего расширяющегося союза штатов. Революционе-
ры представляли, что их сильно децентрализованный режим, федераль-
ный “союз” самоуправляющихся республик стал ценным преемником
Британской “империи” в Америке. Действительно, оба термина были
взаимозаменяемы, как показал автор статьи в “United States Magazine” в
1779 г., когда он писал о “нескольких штатах в союзе империи”9.
6 Styles Е. The United States Elavated to Glory and Honour. Worcester, 1785. P. 50.
7 См., например: Weinberg A.K. Manifest Destiny: A Study in National Expansionism in
American History. Baltimore, 1935: Van Alstyne R.W. The Rising American Empire. N.Y., 1960.
8 Pagden A. Lords of All the World: Ideologies of Empire in Spain, Britain and France. New
Haven, 1995.
9 Vision of the Paradise... // United States Magazine. March 1779.
73
Американские революционеры не могли создать новую нацию, по-
тому что их республиканская империя была установлена союзом сво-
бодных штатов, учрежденных отдельными народами, которые сами по
себе были сформированы смешением поселенцев разных наций Евро-
пы. Либеральная политика иммиграции подорвала исторические нацио-
нальные различия, которые усугублялись постоянными военными
действиями в европейском мире. “Республиканские империалисты” под-
держивали бы мир в пределах расширяющегося союза, обеспечивая ра-
венство штатов и присваивая их атрибуты власти; “народы”, которые
возникли как политические единицы при новых конституциях штатов,
никогда бы не относились друг к другу как враждебные нации. Тем вре-
менем конгресс, представляя коллективно штаты перед внешним ми-
ром, действовал так, будто союз был нацией в обычном смысле. Дово-
ды сторонников новой федеральной конституции, что предложенное
ими центральное правительство, якобы возведенное на солидном и без-
опасном основании “народного суверенитета”, отражались в этом кон-
цептуальном замешательстве, соединившем “национальное” правитель-
ство и предположительно объединенный “народ” , который оно пред-
ставляло, в противовес радикально уменьшающимся требованиям пра-
вительств штатов. Но логика таких аргументов оказалась менее убеди-
тельна для современников, для которых сложности и двусмысленности
имперского правления были нормальным явлением, чем для нынешних
комментаторов, которые воспринимают американскую нацию как не-
что само собой разумеющееся.
Во время ратификационного конвента в Вирджинии антифедера-
лист Джордж Мейсон думал, что достаточно будет просто заявить, что
“это есть национальное правительство, а больше не конфедерация”,
чтобы дискредитировать новый режим10. Как ни полезно было бы для
Джеймса Уильсона из Пенсильвании и его друзей федералистов предпо-
лагать, что предложенная конституция основана на народном согласии,
они также признавали опасность играть на руку тем, кто, как и Мейсон,
противился национальной “консолидации”. Не удивительно, что обе
стороны изображали себя сторонниками федерального союза, истин-
ными наследниками революционных усилий, стремящимися стать
республиканцами и искупить грехи Британской империи. Федералисты
предлагали не уничтожение правительств штатов, а свое более энер-
гичное правительство в качестве необходимого средства сохранения со-
юза в мире, который становился все более опасным. Со своей стороны
антифедералисты должны были показать, что неудача в деле увеличе-
ния власти конгресса вовсе не вела к расколу союза и затем к передаче
суверенной власти штатам. Таким образом, как федералисты нужда-
лись в убеждении скептических избирателей в том, что население шта-
тов не будет насильственно объединяться в единый народ, подчиненный
(или подчиниться сам) всемогущему национальному правительству, так
10 Mason G. Speech in the Virginia Convention, 4 June 1788 I I The Documentary History of
the Ratification of the Constitution / Ed. J.P. Kaminski et al.: In 16 vol. 1976. Madison, Wise.
Vol. 9. P. 936.
74
и антифедералисты отвергали обвинения в том, что их действительные
планы включали преобразование союза штатов-республик в анархию
независимых национальных суверенитетов.
В то время как “великое национальное обсуждение” вопроса рати-
фикации конституции способствовало выражению американцами их
коллективной идентичности как народа или союза народов, условия
этого обсуждения (и предыдущий политический опыт, который эта дис-
куссия отражала) содействовали замалчиванию разговора о националь-
ной принадлежности и поощряли участников обсуждения использовать
положительные республиканизированные образы империи. Империя
вызывала в памяти идеализированное прошлое, мировой порядок или
политическую цивилизацию, подобную классическому Риму, обшир-
ный и поглощающий все на своем пути режим, распространяющий рес-
публиканские институты по всему континенту. Предлагая альтернатив-
ное видение республиканской империи, федералисты и антифедерали-
сты одинаково противопоставили американский эксперимент самоуп-
равления отсталой, подорванной войнами системе европейских сувере-
нитетов.
Таким образом, имперская идея обеспечивала концептуальный кар-
кас для представления о ярком и процветающем будущем, не скованном
оскорбительными национальными различиями и беззаконным правле-
нием королей-деспотов. Каждая сторона в обсуждении конституции об-
виняла другую в предательстве этого представления о будущем. Будь то
антифедералисты, обвинявшие федералистов в стремлении навязать
единое “национальное” правительство отдельным штатам, или федера-
листы, осуждавшие в ответ антифедералистов за их желание разрушить
союз, - итог был один и тот же: американский мир будет переосмысли-
ваться в пределах привычных европейских образов. Американцы опа-
сались потери их республиканских правительств штатов, так же как и
федерального союза - республиканской империи, в пределах которой
только и были возможны выживание и процветание штатов11.
Имперская идея продолжала жить в Америке и после обретения не-
зависимости. В отличие от имевшего негативный оттенок понятия “на-
ция”, которое противоречило основе универсализма революционеров,
понятие “империя” вызывало только положительные эмоции для пред-
приимчивого поколения. По словам ньюджерсийского поэта, “благо-
словенна с миром и честью рожденная на западе империя...”12 Какие бы
негативные ассоциации ни имело слово “империя” для революционе-
ров, все они были сметены фактом уничтожения монархической власти
и разрыва с Британией: ведь главный аспект движения сопротивления,
ко всему прочему, заключался в том, что империя могла возродиться,
искупив грехи министерской (затем парламентской, и наконец королев-
ской) коррупции, так что британцы в самых отдаленных ее частях чув-
11 Matson C.D., Onuf P.S. A Union of Interests: Political and Economic Thought in
Revolutionary America. Lawrence, Kans., 1990. P. 124-168.
12 Cassius //New Jersey Journal. 31 Oct. 1787. Цит. no: Documentary History of Ratification
of the Constitution. Vol. 3. P. 143.
75
ствовали бы себя в безопасности, не боясь за свои права, и все бы поль-
зовались ее благами беспрепятственно13. Вожди патриотов не преду-
сматривали бы окончательного разрыва, на который они пошли весьма
неохотно, если бы не верили в то, что американскому “остатку” Бри-
танской империи предначертано судьбой материализовать это видение
мира, процветания и союза. К лету 1776 г. наиболее убедительный до-
вод в пользу независимости был тот, что британский “тиран” уже раз-
рушил связи, которые и составляли империю, самим фактом войны с
Америкой. Его прежние подданные были поставлены перед выбором
подчинения политическому “рабству”, т.е. антитезису самого их опреде-
ления империи, или продолжения своей собственной имперской судьбы
в качестве одной из “держав мира”. Отстаивая свою независимость,
американские революционеры оправдывали имперскую идею, великое
наследие античности и великую надежду прогрессивных и просвещен-
ных народов всего мира14.
Республиканская империя
Если новое американское политическое устройство понималось
как “империя”, реформированное и республиканизированное для ис-
полнения внутренне присущей ему тенденции к совершенству, то оно
вовсе не являлось настоящей “нацией” в общепринятом смысле этого
слова. Тем не менее широко распространенный энтузиазм по поводу но-
вой республиканской империи и федерального союза, который придал
этому режиму конституционную форму, обеспечили идеологическую
систему, в пределах которой американцы определяли себя как один на-
род и тем самым выражали свою национальную идентичность. Таким
образом, американский “национализм” утверждался на отрицании или
преодолении национальных особенностей, избегая - так по крайней ме-
ре будут говорить последующие критики - теоретических трудностей в
согласовании факта существования единого американского народа с на-
личием многих народов, которые составляли штаты-республики. Но
следует подчеркнуть, что американские современники, которые поль-
зовались имперской идеей, не страдали от диссонанса, вызываемого
этой логической неувязкой: “расширяющаяся полития” Британской им-
перии демонстрировала то, что правительственная власть могла быть
13 Pagden A. Op.cit. Р. 178-200.
14 Энтузиасты-революционеры утверждали, что конфликты в пределах и между аме-
риканскими колониями были сами по себе следствием деятельности коррумпированной
британской администрации. Гордон Вуд связывал эту риторику с республиканским дис-
курсом “моральной реформации”, который высвечивал упадок гражданских добродете-
лей и разложение общества колоний (см.: Wood G.S. The Creation of the American Republic,
1776-1787. Chapel Hill, 1969. P. 91-124). Я же утверждаю, что республиканский дискурс па-
триотов был также, наверняка, преимущественно имперским дискурсом: присваивая язык
британских оппозиционеров, американцы представляли имперский режим, в пределах ко-
торого они могли требовать равных прав и выгод. О значительно отличающихся друг от
друга концепций империи и имперской конституции перед революцией см.: Koebner R.
Empire. Cambridge, 1961 и, особенно: Empire and the United States, 1607-1788. Athens, Ga.,
1986.
76
рассредоточена на широком пространстве, а революционные деятели и
теоретики разработали и оправдали существование конституционной
системы, соответствующей этому опыту15. Но из этого вовсе не следу-
ет, что космополиты-американцы, избегая национальных различий и
органических связей, могли тем самым представлять себя только еди-
ным народом, да и то лишь в самом абстрактном, бескровном, безобид-
ном виде.
Думая “имперски”, революционные американцы отождествляли себя
с британцами, со всем их культурным багажом, в том числе и националь-
ной гордостью16. Независимые американцы избавлялись от некоторых,
наиболее крайних и политизированных, проявлений этого отождествле-
ния, включая британский воинствующий и нетерпимый протестантизм.
Но это осознание своего предназначения для свободы, для успеха в сохра-
нении и улучшении британских моделей поддерживало почти расистское
ощущение преемственности и связи с британской вигской традицией. Ос-
вобожденные от господства метрополии, американцы захватили и ис-
пользовали имперскую идею многими конкретными и абстрактными
способами. Несмотря на, или, как предполагал Токвиль, из-за различных
местных привязанностей и институтов американцы приобрели отличи-
тельный и узнаваемый “национальный характер”17. Эта возникающая на-
циональная идентичность была не просто “вероисповеданием” или об-
щим рациональным расчетом. Она также признавала наличие особых
местностей (таких, как “страна” Джефферсона, Вирджиния) и была чис-
то имперской во всех ее видимых устремлениях.
И все же, если политические и конституционные споры “мыслящих
революционеров” не привели к образованию нации, серьезные дебаты
о характере политического режима, которые начались во время импер-
ского кризиса, заставили колониальных американцев серьезно заду-
маться об их месте в большом мире. Как показал Джек Грин, предстоя-
щая борьба между центром-метрополией и колониальной периферией
не закончилась с принятием Декларации независимости. Но вытеснение
метрополии и уничтожение королевской власти вынесли конституцион-
ные вопросы на первый план. Прежде всего революционные вожди ис-
кали народной поддержки для утверждения законной власти на колони-
альном уровне. Для большинства американцев континентальный союз
был одновременно самоочевидной политической и военной необходи-
мостью и основополагающим, а следовательно, неоспоримым условием
более чем десятилетней агитации за имперскую реформу.
15 McLaughlin A. The Background of American Federalism // American Political Science
Review. 1918. № 12. P. 215-240; Green J.P. Op. cit.
16 Здесь в своих рассуждениях я обязан: Colley L. Britons: Forging the Nation 1707-1837.
Neu Haven, Conn. 1992.
17 О взаимном развитии региональных и национальных идентичностей см.: OnufP.S.
Federalism, Republicanism and the Origins of American Sectionalism // All Over the Map:
Rethinking American Regions / Ed. E.L. Ayers et al. Baltimore, 1996. P. 11-37. Классический
анализ этого “характера”, анализ, подчеркивающий деятельность общественных объеди-
нений (ассоциаций) см.: Tocqueville A. de. Democracy in America / Ed. Bradley: In 2 vol. N.Y.,
1945, особенно: Vol. 1. P. 191-198.
77
Во время имперского кризиса колониальные патриоты сопротивля-
лись тактике “разделяй и властвуй”, которая означала со стороны мет-
рополии использование и эксплуатацию интересов мятежных колоний.
Так, согласно такому воображаемому определению наказание Массачу-
сетсу в виде “нестерпимых актов” 1774 г. рассматривалось как нападе-
ние на весь континент. Более того, карательные меры - направленные
ли против отдельных колоний или против всех - противоречили значи-
тельно идеализированной патриотами абстрактной концепции империи
как режима равных прав, взаимной выгоды и прогрессирующего улуч-
шения жизни. Чем выше вожди сопротивления поднимали планку - от
аннулирования специального законодательства до всеобщего отката к
прежнему положению в 1763 г. и, наконец, к требованиям явных гаран-
тий в новом межимперском договоре или конституции, - тем больше
они подавляли и отрицали различия между собой.
Таким образом, имперский кризис привел к усилению у колониаль-
ных американцев чувства очевидной коллективной идентичности суще-
ствования в империи. Но выражение имперской идеи в противовес дей-
ствительным и воображаемым злоупотреблениям властей метрополии
оставило американцев плохо подготовленными для установления ново-
го имперского режима после обретения независимости. Главной поме-
хой в этом проекте была вера патриотического руководства в то, что
американский союз был беспроблемным, естественным и спонтанным.
Это стало вдохновляющим мифом вигского движения сопротивления,
мифом, который придавал импровизированным, внеконституционным
формам революционных организаций, прежде всего тем же континен-
тальным конгрессам, ауру законности. Именно это предположение на-
шло выражение в “военной ярости народа” 1775-1776 гг. Очевидный ус-
пех политической и военной мобилизации без конституционной санк-
ции - в действительности, вопреки конституционным властям - предла-
гал мощную практическую демонстрацию широко распространенной
среди народа привлекательности имперской идеи в ее постмонархиче-
ской, республиканской форме.
Историки справедливо подчеркивают основную заботу американцев
по поводу конституционного развития штатов в первое десятилетие неза-
висимости. Но они делают из этого неправильный вывод: цели револю-
ционеров были преимущественно местными и частными. Этот вывод яв-
но совпадает с общепринятым в историографии акцентированием при-
оритета материальных интересов для этих сопротивляющихся налогооб-
ложению, своекорыстных индивидуумов. Вопреки этому я бы предполо-
жил, что сама распространенность и сила всеобъемлющих коллективных
идентичностей - вначале в пределах Британской империи, а затем в аме-
риканском союзе - фокусировали внимание революционеров на необхо-
димости учреждения правительств колоний-штатов. Союз не нуждался в
конституции (и не получил ее до ратификации Статей Конфедерации в
1781 г.) как раз потому, что он (этот союз) уже проявился с достаточной
силой в преданности патриотов делу революционной войны. Вопреки
этому юридические притязания, даже само существование новых штатов-
республик были противоречивыми с самого начала войны. Неоднократ-
78
ные и часто безуспешные усилия авторов конституции Массачусетса,
Нью-Гемпшира и других штатов завоевать народную поддержку даже во
время самой войны дают основания думать, что американцы были значи-
тельно менее склонны мысленно отождествлять себя со своими местны-
ми сообществами, нежели с “Америкой” как единым целым. Превратно-
сти создания конституций штатов и юридические конфликты между шта-
тами усиливали дух расчета среди местных политических предпринима-
телей, которые оправдывали себя провозглашением своей верности об-
щему делу. Что это являлось общим делом, было само собой разумею-
щееся.
Широко распространенная интерпретация революционного периода
предполагает, что накопившиеся политические и конституционные проб-
лемы в штатах вынудили космополитическую элиту, все более возмущав-
шуюся крайностями народной власти, содействовать национальной кон-
ституционной реформе. Тем не менее я бы предположил, что законность
и эффективность правительств штатов была всегда проблематичной, не в
меньшей мере от того, что патриотически настроенные, но недоверчивые
избиратели сопротивлялись стремлению местных элит консолидировать
их преимущества под конституционным прикрытием. Мое намерение - не
просто перевернуть традиционные ассоциации локализма, “демократии”
и политики, ограниченной делами штата, с одной стороны, и космополи-
тизма, “аристократии” и национальной политики, с другой. Но я действи-
тельно полагаю, что эти оппозиции серьезным образом вводят нас в за-
блуждение, ибо народная политика основывалась на осознании большего
целого - империи, союза или нации - точно так же как и политика “наци-
оналистских” элит. Знаменательно, что революционные американцы в
основном медленно признавали необходимость того, чтобы дать их союзу
конституционный базис или надстройку. Даже борясь за преобразование
своих колоний в самопровозглашенные, самоуправляемые республики,
они принимали имперский каркас как само собой разумеющееся.
Предположение о союзе было бы сильно оспорено в первые де-
сять лет после обретения независимости. Усиливавшиеся очевидные
трудности и в координировании военных усилий, и в переговорах, и в
обеспечении удовлетворительного послевоенного соглашения заста-
вили американцев пересмотреть характер их новой республиканской
империи. Ко времени ратификационного кризиса появились две ши-
рокие позиции. “Националистские” защитники федеральной консти-
туционной реформы искали пути сдержать опасные центробежные
тенденции, накладывая новые ограничения на независимую власть
штатов. Так, на Филадельфийском конвенте Джеймс Мэдисон требо-
вал, чтобы штаты были подчинены центру, как графства в самих шта-
тах, передавая свою собственную корпоративную идентичность недав-
но основанному союзу: “Безотлагательное создание законов с кара-
тельными санкциями для штатов как политических единиц - настоя-
тельная необходимость”18.
18 Madison speech of 14 July // The Recorda of the Federal Convention of 1787: In 4 vol. I
Ed. M. Farrand. New Haven, 1987. Vol. 2. P. 9.
79
Такая крайняя федералистская позиция, от которой Мэдисон скоро
откажется, представляла империю без провинций, как единое целое, где
все части континента были бы равным и непосредственным образом
представлены в новом национальном правительстве. Отвечая на это,
антифедералисты настаивали на том, что союз выживет, если только
целостность штатов, его составляющих элементов удастся обезопасить
от “консолидации”. Их видение заключалось в образе империи без мет-
рополии, добровольного союза без подчинения, основанного на широ-
ком распределении законодательной власти. “Единый законодатель-
ный орган”, писал “Агриппа” (Джеймс Уинтроп), не в состоянии “пол-
ностью учесть различные обстоятельства в разных частях очень об-
ширного владения”19.
Защитники обеих позиций - растворения колоний-штатов в боль-
шем имперском целом или сохранения корпоративных прав составляю-
щих частей в децентрализованном добровольном союзе - могли привле-
кать авторитет англо-американских патриотов времен имперского кри-
зиса. Вожди сопротивления требовали более полного участия и на бо-
лее равных правах. Такая позиция могла повлечь более значительное,
эффективное интегрированное американское присутствие в центрах
власти метрополии (возможно, через участие в реформированном, по-
настоящему имперском парламенте) или, согласно такой же логике, со-
хранение американских прав давало возможность требовать ясных кон-
ституционных ограничений для прямого, без посредников, исполнения
власти метрополии на территории американских колоний. Полемисты-
патриоты метались между этими крайностями, в зависимости от поли-
тических и идеологических превратностей, тем самым давая основания
для министерских обвинений в оппортунизме и лицемерии. Но даже ес-
ли приверженность этим позициям менялась, это как раз объяснялось
неизменной решимостью патриотов добиться признания своего статуса
в качестве свободолюбивых британцев. По мере углубления кризиса
этот баланс сдвигался к более полному включению защиты прав и дос-
тиг апофеоза в корпоративных правах колоний. Но обе тенденции оста-
вались в силе и после обретения независимости. Обширная имперская
система представлений продолжала формировать понимание американ-
цами их республиканского эксперимента.
Вера в длительность союза, наследие колониального американско-
го опыта в Британской империи вначале отвлекали внимание от недос-
татков в деятельности конгресса и придавали его инициативам ауру за-
конности. И все же, как мы видим, становление колониальных прави-
тельств вскоре высветило пределы власти новых штатов, какими бы
“республиканскими” ни были их основания, и сделало необходимым
принятие хоть какой-то федеральной конституции. Представление о
том, что конгресс, будучи преемником власти короны, составлял истин-
ную угрозу корпоративным правам штатов и свободам американских
граждан, становилось все более неправдоподобным, особенно для самих
19 Agrippa XII Ц Massachusetts Gazette. 1788. 11 Jan. См. также: OnufP.S. Origins of the
Federal Republic. P. 186-209.
80
конгрессменов. Возможно, как предполагали конституционные рефор-
маторы, баланс сдвинулся уже далеко в пользу децентрализации и коло-
ниальных корпоративных прав. В условиях угрозы существования са-
мой республиканской империи американцев наступило время оживить
антикорпорационный импульс, который изначально породил движение
сопротивления патриотов; союз должен быть сохранен, и это зависело
от превращения его, хотя бы для некоторых целей, в единую систему, в
которой могло бы законно осуществляться применение силы. “Есть
только один вопрос, - настаивал представитель Коннектикута Оливер
Эллсуорт, - будет ли это сила законов или сила оружия? Здесь нет дру-
гой возможной альтернативы. Откуда возьмутся те, кто противостоит
действию законов? До каких крайностей они дойдут в сопротивлении
законам? Необходимым следствием их принципов будет война штатов,
одного против другого”20.
В критический момент некоторые федералисты, следуя неотрази-
мой логике своих аргументов, совершили концептуальный скачок от
империи к нации, т.е. к идее империи без провинций, основанной на
суверенитете единого народа, “свободном правительстве [с] энергией,
достаточной, чтобы наполнить страну с таким обширным пространст-
вом”21. Признавая вместе с Уильямом Сэмюелем Джонсоном, “что
принцип насилия абсолютно необходим”, составители конституции в
Филадельфии “сформировали одну новую нацию из индивидуальных
штатов”22. Для истинного республиканца такой режим должен был ос-
новываться на суверенной власти единой “нации” или народа. Но, как
предположил на Вирджинском ратификационном конвенте Патрик
Генри, федералисты поставили с ног на голову: “Кто уполномочил их
использовать слова Мы, Народ, вместо Мы, Штаты?” В своем наглом
утверждении верховной власти, наступал Генри, составители конститу-
ции пытались замолчать факт существования штатов и народов, кото-
рые населяли их, а затем своим собственным указом учредить сущест-
вование единого американского народа23.
Для скептиков-антифедералистов федералистская версия, или из-
вращение, “народного суверенитета” была очевидной фикцией, создан-
ной, чтобы оправдать учреждение “одного великого консолидированно-
го Национального Правительства”. Соединяя “империю” и “нацию”, не-
благоразумные антифедералисты вооружили своих противников мощ-
ными контраргументами, придавая требованиям суверенности штатов
ауру законности, которой они никогда не имели во время мучительного
перехода от колониального к независимому правлению. Настаивая на
том, что факт самого выживания республиканской империи или союза
зависел от сохранения корпоративных прав многих народов в соответст-
вующих штатах, антифедералисты оживляли доводы колониальных па-
20 Ellsworth speech at Connecticut ratifying convention, 7 Jan. 1788 // The Documentary
History of the Ratification of the Constitution. Vol. 3. P. 553.
21 Richard Law speech at Connecticut ratifying convention, 9 Jan. 1788 // Ibid. Vol. 3. P. 559.
22 William Samuel Johnson speech at Connecticut ratifying convention, 6 Jan. 1788 // Ibid.
Vol. 3. P. 545-546.
23 Patrick Henry speech at Virginia ratifying convention, 4 Jun. 1788 // Ibid. Vol. 9. P. 930.
81
триотов, которые сопротивлялись реформам по централизации власти
во время имперского кризиса. Усилия федералистов придать лоск цент-
рализации власти в предлагаемой конституции были, очевидно, направ-
лены на прикрытие далеко идущих мотивов создания новой американ-
ской метрополии, согласно британской модели, с новым правящим клас-
сом, или “аристократией”, сосредоточенной вокруг квазимонархическо-
го “двора” и распространяющей свои щупальца по всей империи.
Обе стороны в ратификационном споре демонстрировали явно
показной, но свой собственный республиканизм. Они разделились по
основному вопросу: как распределить власть в их новом политиче-
ском режиме. Федералисты предлагали волнующую картину империи
без провинций. Настаивая на том, что консолидированное правитель-
ство неминуемо дегенерирует в тиранию, антифедералисты противо-
поставили свое видение империи без метрополии - децентрализован-
ный, добровольный союз свободных республик. Эти отрицающие
друг друга представления, нашедшие выражение в полемических пе-
репалках вокруг предложенной конституции, сформировали последу-
ющие споры о ее интерпретации. Ратификационные дебаты поляри-
зовали позиции по поводу характера американской империи, но так-
же поощряли спорящих принимать и присваивать более эффектив-
ные доводы своих противников. Там, где результат был в их пользу,
как, к примеру, в Коннектикуте, когда Джонсон объявил рождение
новой “нации”, федералисты могли игнорировать своих оппонентов.
Но в штатах с более сильной оппозицией, таких, как Вирджиния, фе-
дералисты должны были прокладывать соглашательский курс, за-
воевывая голоса уступками в критических концептуальных моментах
своим оппонентам, смягчая впоследствии некоторые из своих опасе-
ний по поводу нового режима. Они обещали, что штаты останутся
неприкосновенными, существенными компонентами новой системы.
В действительности только конституция могла предохранить немину-
емое падение союза и таким образом обеспечить существенные пра-
ва и интересы штатов24.
Одновременно поляризация и интерпретация конфликтующих кон-
цепций республиканской империи в ратификационных дебатах гаранти-
ровали то, что противоречивые вопросы по поводу федерации останут-
ся центральными в американской политике и для последующих десяти-
летий. Сдерживая и фокусируя конфликты, эта зарождающаяся тради-
ция конституционного соперничества имела интегрирующие, нацио-
нальные последствия. Она также способствовала поддержанию импер-
ского наследия старого режима, сохраняя основные, нерешенные воп-
росы о характере союза (и о характере народа или народов, которые на-
селяли его). Парадоксально, но неудача неосторожных “национали-
стов” добиться всеобщего одобрения предложения, что американцы со-
ставляли единый народ, означала то, что расширяющиеся круги поли-
24 Matson C.D., Onuf P.S. Op. cit.; Onuf P.S. Reflections on the Founding: Constitutional
Historiography in Bicentennial Perspective // William and Mary Quarterly, 3rd ser. XLVI. 1989.
P. 341-375.
82
тически активных граждан будут вовлекаться в этот спор и таким обра-
зом все больше осознавать себя как группу с общей трансцендентной
идентичностью в пределах их общего имперского владения. Американ-
ская национальная идентичность возникла из имперской идеи: амери-
канцы были “народом”, идентичность которого основывалась на их не-
способности и нежелании разрешить полярные претензии целого и его
частей - фундаментальное противоречие их концепции самого союза.
От империи к нации
Империя обеспечила концептуальный каркас для возникшего осоз-
нания американской индентичности. Этот каркас сделал те же фунда-
ментальные вопросы, направившие когда-то колониальных патриотов
к независимости, убедительными и неотразимыми для последующих по-
колений. Очутившись лицом к лицу с продолжающимся противоречием
между конфликтующими требованиями центра и периферии в расши-
ряющейся республиканской империи, американцы как бы переживали
вновь саму революцию в момент кризиса. Как и революционные отцы-
основатели, современные патриоты понимали (или представляли), что
они сталкиваются с могущественными внутренними врагами, которые
готовы были пожертвовать общим благом во имя своих собственных
эгоистических преимуществ. Таким образом, даже если память револю-
ции вызывала образы всеобъемлющего братства и союза, она учила
молодых патриотов проверять патриотизм своих оппонентов и мобили-
зовываться против них.
Военный опыт усилил космополитические и континентальные пред-
ставления как среди простых солдат, так и среди самозванной элиты офи-
церского корпуса25. Движения войск привели солдат к знакомству с но-
выми местами и возможностями существования вдали от дома, придавая
смысл их собственной ключевой роли в обеспечении американской неза-
висимости и расширении границ новой республиканской империи. Исто-
рики показали, что патриотическое изображение революции как народ-
ной войны вряд ли соответствует реальности. После первой вспышки эн-
тузиазма наборы в армию и состояние духа резко упали и гражданские
власти не хотели и были не способны обеспечить надлежащую поддерж-
ку увеличивающейся “постоянной армии”. И тем не менее мифический
образ гражданина-солдата был, даже несмотря на эти грустные обстоя-
тельства, все еще привлекательным. После окончательной победы и гра-
ждане, и солдаты нуждались в видении себя в ретроспективе едиными и
неразличимыми - в качестве единого народа, героически страдающего и
претерпевающего лишения и жертвы на поле боя, во время длинных тя-
желых месяцев в Вэлли-Фордж и других лагерях войны, далеко от семей,
которые отдали своих мужчин на войну.
Для многих американцев миф о гражданине-воине основывался на
действительных фактах. Для многих других он предсказывал появление
25 Royster Ch. A Revolutionary People at War: The Continental Army and American
Character, 1775-1783. Chapel Hill, 1979.
83
новой реальности. Солдаты (и офицеры), мобилизовавшиеся для оказа-
ния давления на непослушные правительства, чтобы добиться своих жа-
лований и пенсий, получили практическое образование по предмету
республиканского гражданства. Во время войны враждебные к налого-
обложению избиратели со своими сомнениями в профессиональной ар-
мии в основном и были виновны в большинстве страданий солдат, но де-
мобилизованные (и значительно политизированные) солдаты преобра-
зовали послевоенный электорат. Этот переход не всегда был гладким.
В аграрных беспорядках в Массачусетсе и других штатах вчерашние
солдаты, такие, как капитан Дэниел Шейс, направили народное сопро-
тивление против налоговой и фискальной политики, которая, как им
казалось, обеспечивает интересы коммерческой элиты, нанося оскорб-
ления и вред сражавшимся патриотам и демонстрируя фиктивный хара-
ктер их политического участия согласно новым законам. Возвращение
лоялистов на выгодных для них условиях по Парижскому миру 1783 г.
(но в зависимости от согласия правительств штатов) также вызвало
сильные протесты у патриотов, которые сопоставляли заигрывание с
врагами революции с пренебрежительным отношением к героям-солда-
там. Итоговым следствием всех этих недовольств и беспорядка была
политизация ветеранов, способствовавшая осознанию ими своих требо-
ваний в качестве граждан как в штатах, так и в плохо очерченных пре-
делах федеральной политики.
Требования против конгресса в пользу граждан-воинов, в основном
представленные спекулянтами, скупившими у ветеранов по дешевке их
бумажные облигации, сыграли известную роль в движении за нацио-
нальную конституционную реформу. Являлись или нет эти спекуляции
большой несправедливостью для солдат, вдов и сирот, как позже наста-
ивали республиканские критики финансового плана Гамильтона, они
повсеместно усилили самосознание ветеранов и, что не менее важно,
самосознание тех, кто отождествлял себя с ними или выступал от их
имени. Согласно новым федеральным конституционным решениям
американцы вынуждены были осознать свою коллективную ответст-
венность за их долги, символические или реальные. Воздаяние должно-
го воинам, героям революции одновременно и неискоренимо станови-
лось вопросом голого личного интереса, едва ли скрываемого фиговым
листком патриотизма, и выражением коллективной идентичности.
Впоследствии воин-гражданин воплощал саму революцию, становясь
главным символом воображаемого сообщества, в пределах которого
примирялись, или должны были согласоваться, частные интересы и
идентичности. Конечно, конфликтующие интересы не могли исчезнуть
в силу воображения. Противоречия между идеализированным образом
революции как претворения в жизнь имперского видения патриотов и
действительным миром политических конфликтов не разрушили этого
образа. Наоборот, такие противоречия обеспечивали предлог для даль-
нейшей мобилизации, таким образом поддерживая дух 1776 г. и идею
всеобщей имперско-национальной идентичности.
Солдаты становились избирателями, вынуждая американские прави-
тельства иметь дело с наследием народного участия в войне. Когда возни-
84
кающие политические партии боролись за это наследие - за символиче-
ское владение самой революцией, избиратели становились солдатами.
Мобилизация сторонников власти электората основывалась на широком
спектре патриотических манифестаций, названных Дэвидом Уальдстрей-
чером “политикой торжества ранней республики”26. Начиная с массовой
агитации против британских чиновников (и солдат) во время имперского
кризиса, революционеры переводили идеологические абстракции в поли-
тические действия, захватывая улицы. Действуя на местном уровне, пат-
риоты воображали себя частью имперского движения мирового истори-
ческого значения. Как показывает Уальдстрейчер, у патриотов ощуще-
ние сплоченности и единодушия, совместных действий во имя общего де-
ла стало возможным благодаря печатным сообщениям о революционной
активности на всем континенте.
Действуя самоосознанно на большой исторической сцене, патриоты
выражали себя в революционных ритуалах, которые очень запоми-
нались как раз потому, что были предсказуемы и четко сформулирова-
ны27. Народное участие в революции приводило американцев к совме-
стным действиям в разных условиях: на улице, в военном ополчении, в
комитетах и конвентах, что стирало различия между солдатом и граж-
данином. Политическое действие сливалось, в процессе борьбы, с самой
войной. Этот вдохновляющий миф о патриотическом единстве, соглас-
но которому все хорошие американцы сражались в справедливой битве,
придавал ауру законности народной политической мобилизации после
войны, несмотря или, возможно, из-за усилий государства и националь-
ной элиты ограничить политическую активность в пределах жестко оп-
ределенных конституционных границ. Но в результате партийные ру-
ководители стали перекрывать кран в резервуаре народного патриоти-
ческого чувства и действия. Когда будущее самой республики оказалось
под угрозой, ее сторонники собрались для нового боя, приветствуя (или
оркеструя) проявления революционной добродетели и бдительность в
мобилизованном электорате.
Партийные связи опосредовались многими частными интересами и
привязанностями в сложную децентрализованную федеральную систе-
му, сталкиваясь с центробежными тенденциями, которые постоянно уг-
рожали разорвать союз на части. Поддерживая патриотический на-
строй революции, партийная мобилизация способствовала тому, что
американцы стали думать о себе в коллективном смысле слова, т.е. как
об объединенном народе. В период “первой партийной системы” 1790-х
годов федералисты и антифедералисты предлагали резко контрастиру-
ющие решения для спасения новой республиканской империи. Ни пра-
вящие федералисты, ни их оппоненты не признавали своего партийно-
го характера. Все настаивали, что они являются истинными защитника-
26 Waldstreicher. In the Midst of Perpetual Fetes. P. 3; о партийной политике см.: Ibid.
Р. 177-245.
27 Ibid. Р. 17-52. О печатной культуре времен Революции см.: Warner М. Letters of the
Republic: Publication and the Public Sphere in Eighteenth-Century America. Cambridge, Mass.
1990; Smith MA. Crisis, Unity and Partisanship: The Road to the Sedition Act: Ph. D. diss.
University of Virginia, 1998. P. 52-100.
85
ми революции. Федералисты пытались спасти республику, придавая ее
администрации достаточно “энергии”, чтобы отразить опасные внеш-
ние угрозы и подавить внутренние разногласия. Таким образом это
предпочтение сильного унитарного национального государства,
которое замалчивалось и маскировалось во время ратификационных
дебатов, вышло на поверхность, убеждая возникшую оппозицию, что
антифедералистские предупреждения по поводу аристократических и
монархических намерений защитников конституции были более чем
правильными. Партийные противники в их усиливавшихся спорах про-
тивопоставили друг другу свои истинные веру и патриотизм. Но сосре-
дотачивая внимание общественности на нерешенном вопросе о фунда-
ментальном характере союза и роли народа в достижении и сохранении
независимости, и федералисты, и республиканцы воспитывали у амери-
канского электората чувство национального самосознания.
Вопросы о том, как быть с революционными долгами и как справед-
ливее поступить с ветеранами, способствовали движению к национальной
конституционной реформе и образованию первой оппозиции правитель-
ственной политике. Но так как новое правительство неумолимо вовлека-
лось в международные конфликты, вызванные Французской революцией,
партийное противоборство все больше сосредоточивалось на том, как
лучше подготовиться и оплатить следующую войну, а не прошедшую. За-
тянувшаяся вражда по поводу характера военных мер администрации воз-
родила старое беспокойство о постоянных армиях, заставившее республи-
канцев утверждать, с учетом американского опыта в революции, что ор-
ганизация граждан-солдат в отряды ополчения - это лучшее обеспечение
национальной безопасности в оборонительной войне (единственного рода
войне, которую республикам и следовало вести).
Партийное участие в подготовительных вопросах, таким образом,
привело республиканцев к квазимифической интерпретации революции
как народной войны, предлагая их видение войны как модели и для воен-
ной мобилизации (при отсутствии истинной угрозы американской незави-
симости), и для немедленной политической мобилизации для удержания
англофилов-федералистов от риска вовлечения нейтральной Америки в
наступательную войну против республиканской Франции. Республиканцы
взывали к памяти имперского кризиса, когда агитация Сыновей Свободы
и других групп сопротивления составила необходимое преддверие истин-
ной народной войны: американский патриот был сначала гражданином, а
затем солдатом. Федералисты, которые защищали более общепринятое
объяснение готовности к войне, вспоминали революцию по-другому, под-
черкивая печальную участь ополчений на поле боя и трудности установ-
ления дисциплины и порядка у граждан-солдат. В их описании патриот-
солдат подчинялся верховной власти, с нетерпением ожидая победы, ко-
торая смогла бы обеспечить ему полное использование его прав гражда-
нина28.
28 Cress L.D. Citizens in Army and the Militia in American Society to the War of 1812.
Chapel Hill, 1982; Kohn R.H. Eagle and Sword: The Federalists and the Creation of the Military
Establishment in America, 1783-1802. N.Y., 1975.
86
В ретроспективе сильная и неотразимая привлекательность респуб-
ликанской идеи гражданина-солдата кажется самоочевидной. Но следу-
ет подчеркнуть, что доводы федералистов были построены лучше в
конце 1790-х годов, особенно в период квазивойны с Францией. Это ни
в коем случае не предполагает, что республиканский образ всегда бди-
тельного гражданина-солдата не захватил народного воображения.
Действительно, я бы предположил, что такая лесть была выражением
растущего отчаяния республиканцев в то время, как достижение их кон-
троля над конгрессом и администрацией казалось довольно отдаленной
перспективой. Сопротивление избирателей риторике республиканцев
вовсе не происходило из неспособности предугадывать будущее или от-
брасывать препоны иерархической политической культуры старого ре-
жима (хотя именно на этом, конечно, настаивали сторонники Джеф-
ферсона и последующие историки). Ветераны могли также помнить
революцию как из-за ее неудач (оплатить и накормить армию или пре-
одолеть эпидемию правовой и бюрократической неразберихи), так и из-
за героического народного самоутверждения. Более существенным для
наших целей было то, что концепция федералистов об унитарном аме-
риканском государственном устройстве пользовалась широкой попу-
лярностью во времена национальных кризисов. Так как народ сплачи-
вался вокруг общего дела революции, рассматривая конгресс как лиде-
ра, патриотические американцы смотрели на администрацию с надеж-
дой на ее руководство и вдохновение. Это был краткий триумфальный
момент для националистической версии американской республикан-
ской империи, основанной как на могущественном государственном ап-
парате по современной британской модели, так и на сопутствующей по-
сылке о том, что американцы составляют единый народ.
История внезапного упадка и поражения федералистов достаточно
хорошо знакома29. Неожиданный успех мирных инициатив президента
Джона Адамса обещал конец квазивойне, делая подготовительные ме-
ры администрации ненужными, а усилия по подавлению уже слабой и
деморализованной оппозиционной печати и избавлению республики от
опасных иностранцев делали правдоподобными обвинения республи-
канцев в деспотических, монархических тенденциях правительства30. В
течение нескольких месяцев Джефферсон и его сторонники оказались
на командных позициях в борьбе за поддержку народа. По мере перено-
са внимания от иностранных угроз к внутренней политике республикан-
цы преуспели в оживлении и использовании забот о правах штатов и
гражданских свободах, которые вдохновляли патриотов в период им-
перского кризиса и антифедералистов во время ратификационных спо-
ров. Сравнивая нынешнюю федералистскую администрацию с прежним
британским министерским руководством, республиканцы могли, нако-
29 Elkins S., McKitrick Е. The Age of Federalism. N.Y., 1993; Sharp J.R. American Politics
in the Early Republic: The New Nation in Crisis. New Haven, 1993.
30 Smith J.M. Freedom’s Fetters: The Alien and Sedition Laws and American Civil Liberties.
Ithaca, 1956; Smith MA. Op. cit. См. лучшее исследование идеологий республиканцев:
Banning L. The Jeffersonian Persuasion: Evolution of a Party Ideology. Ithaca, 1978. P. 246-302.
87
нец, избавиться от заезженного образа франкофилов и оппозиционеров
сомнительного толка. Республиканцы представляли себя как второе
поколение героев, патриотов образца 1776 г., связывая сопротивление
центральным властям с преданностью высшему благу, с избавлением
американской республиканской империи от коррупции и тирании мет-
рополии. Оспаривая отождествление федералистами их администрации
с “нацией”, Джефферсон настаивал, что союз основывался на амери-
канской приверженности “федеральным и республиканским принци-
пам”, а не на их подчинении могущественному централизованному госу-
дарству. Обращенная назад, к идеализированной концепции Британ-
ской империи, формулировка Джефферсона была ориентирована так-
же на восприятие в будущем понятий “народ” или “нация”, отличных от
правительства и поэтому служащих основанием законодательной вла-
сти любого правительства.
Джефферсон выразил свое видение республиканской империи в
инаугурационном обращении (4 марта 1801 г.): американское прави-
тельство было “самым сильным... на Земле” как раз потому, что оно не
концентрировало власть. Здесь, наконец, после “правления ведьм”, в
период которого федералисты-“монократы” пытались построить могу-
чее центральное правление на обломках гражданских свобод и прав
штатов, наступило время исполнения видения патриотов: империя без
метрополии. И все же это видение больше не основывалось, как это бы-
ло для Джефферсона и его единомышленников - имперских реформа-
торов накануне обретения независимости, на утверждении всеобъем-
лющей британской нации. На этот раз он возводил надстройку империи
на фундаменте радикально отличной американской национальной иден-
тичности. Вызывая из прошлого образ мифического гражданина-воина,
Джефферсон настаивал, чтобы каждый американец “по зову закона
встал под знамя закона и встретил любые нарушения общественного
порядка как свою личную заботу”31.
Национальная идентичность
“Народ” в инаугурационном обращении Джефферсона - те же “бра-
тья”, связанные вместе по принципу преданности республиканизму. Этот
его призыв отождествлял патриотов 1800 г. с революционными “сыновь-
ями свободы”, которые стремились отстоять “права англичан” в борьбе
против продажных министров и парламента. Для этого первого поколе-
ния патриотов призывы к правам составляли утверждение британской
идентичности, которая бы включала и их самих, что совпадало с предела-
ми империи. Но национальность завоевавших независимость американ-
цев, оторванных от Британии, не была настолько очевидна: логика рево-
люционного республиканизма вела к появлению самоутвердившихся ко-
лониальных “народов” в составе очень непрочного союза. “Национали-
сты” в федералистских администрациях 1790-х годов стремились проти-
31 First Inaugural Address. 4 March 1801 // Thomas Jefferson Writings / Ed. M.D. Peterson.
N.Y., 1984. P. 493.
88
вопоставить этим центробежным тенденциям создание для расширяю-
щейся американской империи нового центра метрополии.
Сопротивляясь федералистскому наступлению, Джефферсон и его
союзники-республиканцы настаивали на том, что они выступают от ли-
ца единого объединенного народа, существование которого не являлось
функцией каких-то случайных конституционных уловок. Своевольные
федералисты разрушили бы союз, делая из одного народа многие, в то
время как уважение республиканцев “федеральных и республиканских
принципов” сохранило бы союз. Но когда они соединили “Принципы
1798 г.” с “Духом 1776 г.”, республиканцы признали, что их верность
принципам революции вовсе не сделала американцев единым народом.
Напоминая и оживляя патриотический настрой революционных отцов-
основателей, Джефферсон и его союзники предпочитали говорить от
лица нации, которая не могла вписываться в какие-то особые конститу-
ционные формы: они взывали к равенству и союзу в империи, вдохнов-
лявшим сопротивление колоний тирании метрополии в канун обрете-
ния независимости.
Настаивая на исторической борьбе за свободу, которая связывала
последующие поколения американцев, патриоты-республиканцы при-
давали идее нации генеалогическое и эмоциональное измерение, проти-
воречащее универсальной привлекательности просвещенных абстрак-
ций, которые они вызывали. Республиканцы приписывали понижение
своей роли в 1790-е годы коварным чужеземным влияниям, которые
проникли даже в сельскую местность через системы торговли и креди-
та. Их концепция “добродетельного народа в осаде” приняла таким об-
разом отчетливый аграрный характер: истинными патриотами были
свободные фермеры и землевладельцы, постоянно привязанные к зем-
ле; в отличие от них купцы следовали своим постоянно меняющимся ин-
тересам, поэтому у них не было страны, не было родины. Подчеркивая
фундаментальные противоречия в американском обществе, воинствен-
ная оппозиция создала вдохновляющий образ единого народа, очищен-
ного от “иностранного влияния” и преданного республиканским прин-
ципам. Как когда-то революционеры вынудили тори бежать из страны,
так революционеры 1800 г. спасут республику от разложения, объясняя
народу его истинные интересы - его существование как народа, распо-
лагающего своей собственной судьбой и делающего бессильными своих
врагов-федералистов. А затем, заметил примирительно Джефферсон в
своем инаугурационном обращении, мы можем “оставить их в покое
как памятники, к которым ошибочное мнение может быть терпимо, ко-
гда ничто не мешает разуму свободно оспаривать любое мнение”.
Нация, которую Джефферсон представлял, объединялась на прин-
ципе гармонии и взаимосвязанных интересов. Она была однородной по
характеру, обширной “семьей семей”, лелеющей наследие революцион-
ных отцов и в то же время с нетерпением ожидающей расселения по
всему пустующему континенту. Тем самым образ этого особого народа
отпечатывался и формировался землей, которой он “владел”, “друже-
ски отделенный природой и широким океаном от убийственного хаоса
на одной четвертой части земного шара; народа, чересчур абстрактно
89
мыслящего, чтобы оценить деградацию других; владеющего избранной
страной, имеющей достаточно пространства для наших потомков
вплоть до их тысяча первого поколения”32. Можно сказать, что без со-
юза, навязанного господствующей метрополией или происходящего от
связей с общим сувереном, республиканская империя Джефферсона
была способна существовать, а тем более расти и процветать только в
том случае, если американцы составляли единую нацию.
На протяжении затянувшейся революционной эры защитники прав
колоний и штатов всегда оправдывали себя, связывая свои особые ин-
тересы с тем, что они называли истинными, постоянными интересами
империи или союза как единого целого, единственным подходящим
объектом для народного патриотического чувства. Когда отчаявшиеся
республиканцы предприняли крайние меры сопротивления федерали-
стам-централистам в 1790-е годы, включая аннулирование и развал со-
юза, необходимость правдоподобного отождествления для них части и
целого становилась все более неодолимой. Чтобы утвердить свои
приоритеты, республиканцы должны были создать привлекательный
образ американцев как нации, единственный законный объект их соб-
ственной патриотической преданности. Делая так, они придали абст-
ракции или фикции “народного суверенитета” особенность и конкрет-
ность, которых у нее никогда не было, даже когда народы колоний-
штатов мобилизовались для сопротивления британской тирании или
для учреждения новых правительств.
Республиканская “революция 1800 г.” гарантировала, что нацио-
нальное чувство, которое ее деятели возбудили и использовали, не бу-
дет постоянно сосредоточиваться на федеральном правительстве. От-
вергая федералистскую версию консолидированного, “энергичного”
постимперского режима, пришедшие к власти республиканцы поддер-
живали рассеянную и децентрализованную национальную идентич-
ность, постоянно освежаемую мобилизациями избирателей, что возро-
ждало революцию для подымающихся поколений патриотов. Их тща-
тельно республиканизированная империя превратилась в нацию, когда
американцы, сопротивляясь проискам могущественного центрального
правительства, начали рассматривать себя в качестве народа.
Итоговые мысли
Что за народ были американцы? Эта статья предлагает только проб-
ный концептуальный каркас для ответов на данный вопрос. Набрасывая
схему будущего исследования, я бы настоятельно требовал освещения
другого достаточно важного наследия имперской идеи: связи понятия им-
перии с понятием (европейской) цивилизации в период, когда европейцы
столкнулись с туземными народами и культурами на периферии их соб-
ственного мира. Для колониальных англо-американцев имперская идея
обещала равенство и полное участие в цивилизации метрополии, вырав-
нивая оскорбительные различия и иерархии, которые сдерживали людей
на расстоянии от центра. Но преодоление различий между европейцами
32 Ibid. Р. 494.
90
или между евроамериканцами на постимперском пространстве обостри-
ло различия между племенами индейцев и африканцами в неволе. Амери-
канская национальная принадлежность основывалась на утверждении
границ между цивилизованными белыми, дикими туземцами и африкан-
скими рабами, которые, казалось, должны были находиться в подчине-
нии согласно самой “природе” и истории33.
Американская национальная идентичность основывалась на расо-
вой идентичности, которая сама являлась синтезом (часто нестабиль-
ным) “наций” и “рас” европейских иммигрантов, при том, что эти
термины не были четко определены для современного употребления.
Как показали недавние исследования, так высоко ценимая американца-
ми “белизна” была случайным продуктом изменяющихся исторических
обстоятельств34. Статус “иностранцев” в новой республике долго оста-
вался противоречивым после партийных конфликтов 1790-х годов, ког-
да конфликты во внешней политике и споры по поводу натурализации
вынесли этот вопрос на поверхность. Незначительный сначала приток,
а впоследствии массовый исход европейских мигрантов стал важным ас-
пектом для определения американской национальности35.
И все же если, сталкиваясь с другими народами, американцам при-
шлось определять себя в знакомых генеалогических, квазиорганиче-
ских, сентиментальных и романтических требованиях национализма
XIX в., то они продолжали представлять себя в качестве текучего, уни-
версального народа народов - “империю свободы”, - выходящего за
пределы порочных национальных различий, которые поддерживали на-
циональную вражду друг к другу у непросвещенных европейцев. Это
понимание американской миссии, как освобождение нового мира от
страданий и конфликтов старого, стало возможным благодаря периоду
мира в Европе после 1815 г. и, казалось бы, безграничным возможно-
стям Американского континента. Оно также поддерживалось народной
памятью времен революции о том, что политика на выборах воспиты-
вает избирателей. Американцы развили в своем сознании образ нации с
особенной историей, постоянно возвращаясь к тому краткому периоду
своего прошлого, когда революционеры-патриоты представляли, что
они открывают новую просвещенную эпоху в истории политической
цивилизации - эпоху, когда исчезнут все национальные различия. Это
было видением универсальной империи мира и процветания, охватыва-
ющей последующие поколения американцев, которые восславят свою
национальную идентичность.
33 О предварительных мыслях на эту тему см.: Onuf P.S. То Declare Them a Free and
Independent People: Race, Slavery and National Identity in Jefferson Thought // Journal of Early
Republic. 1998. № 18. P. 1- 46. О политике Джефферсона по отношению к индейцам см.:
Sheehan B.W. Seeds of Extinction: Jeffersonian Philantropy and the American Indian. Chapel Hill,
1973.
34 Cm.: Roediger D.R. The Wages of Whiteness: Race and the Making of the American
Working Class. N.Y., 1991.
35 Smith R.M. Civic Ideals: Conflicting Visions of Citizenship in American Public Law. New
Haven, 1997.
С.И. ЖУК
Возвращаясь к “языкам” революции
и “федеральному союзу”
(послесловие к статье П.С. Онафа)
Питер Онаф - один из самых первых и талантливых учеников Джека Грина.
Когда в 1960-е годы еще молодой Джек Грин переехал со Среднего Запада в юго-
восточный штат Мэриленд и стал профессором американской истории в одной из
самых престижных исторических исследовательских школ восточного побере-
жья США, в университете Джонса Гопкинса, никто не подозревал, что этот при-
езд положит начало настоящей историографической школе в политической исто-
рии ранней Америки, сформировавшейся в течение 70-80-х годов. Знаменитый
исследовательский семинар по американской истории, основанный еще Фредери-
ком Дж. Тернером и ставший впоследствии моделью для подобных семинаров во
всех американских университетах в начале XX в., переживал свой подъем в 1970-
е годы. Именно тогда студенты Грина, исследовавшие различные аспекты поли-
тического развития сначала американских колоний в рамках Британской импе-
рии, а затем уже молодой американской республики, смогли отстоять необходи-
мость дальнейшего изучения политики, в противовес изучению одной лишь соци-
альной сферы деятельности жителей ранней Америки, на исследовании которой
категорически настаивали радикальные представители “новой социальной” исто-
рии. В то время такая позиция изучающих политические нюансы в ущерб соци-
альным конфликтам рассматривалась как консервативная, что предполагало
правую, а то и реакционную ориентацию ее представителей.
И тем не менее подобное увлечение политическими и юридическими проб-
лемами экспансии молодых Соединенных Штатов на запад стало характерным
для “левого” по своим политическим взглядам, но добросовестного ученика
Грина, Питера Онафа, который начал занятия в аспирантуре со смелого докла-
да о торговле одного колониального Нью-Йорка в 1716 г., а закончил ее изуче-
нием юридических проблем функционирования первого союза всех американ-
ских штатов1. После публикации своей второй книги, принесшей ему извест-
ность среди историков “ранней американской республики”2, Онаф получил в
1989 г. приглашение на работу в Университет Вирджинии, основанный главным
действующим лицом его изысканий Томасом Джефферсоном. Здесь он препо-
дает американскую историю, а с 1995 г. становится деканом исторического фа-
культета. В 1992 г. он организовал и провел одну из самых удачных научных ме-
ждународных конференций, посвященных шумному юбилею Томаса Джеффер-
сона, юбилею, который с помпой отмечали в 1992-1993 гг. по всей Америке (не
всегда удачно и объективно с научной точки зрения, но, как правило, логично с
пропагандистской точки зрения прославления “отца-основателя”)3.
Сейчас Питер Онаф работает вместе со своим братом, талантливым по-
литологом Николасом Онафом, над новым исследовательским проектом,
озаглавленном “Федеральный союз и современный мир”. Братья попыта-
1 Onuf Р. The Origins of the Federal Republic: Jurisdictional Controversies in the United
States, 1775-1787. Philadelphia, 1983.
2 OnufP. Statehood and Union: A History of the Northwest Ordinance. Bloomington, 1987.
3 Jeffersonian Legacies / Ed. P.Onuf. Charlottesville, 1993.
92
лись осмыслить современный процесс пересмотра границ и “суверенитетов”
с точки зрения длительной исторической перспективы периода модернизма,
т.е. с конца XVIII в. Их проект сфокусирован на развитии международного
права и современного понимания юридического оформления отношений ме-
жду государствами в мире. Началом своего исследования братья Онафы по-
ложили изучение американского федерализма и его связей с европейской си-
стемой государств. Затем они сопоставляют возникновение стабильного ме-
ждународного режима в начале XIX в. с поражением “республиканского экс-
перимента” в американском правительстве времен Гражданской войны. И
закончат братья Онафы свой проект исследованием международного права
и определений национальных суверенитетов в современную постимперскую,
постмодернистскую эпоху.
Предлагаемый материал Питера Онафа, с которым он выступал в апре-
ле 1998 г. на исследовательском семинаре исторического факультета Уни-
верситета Джонса Гопкинса, является частью амбициозного проекта исто-
рика и политолога Онафов. Это - попытка пересмотреть привычный анализ
дискурса (“языка”) Американской революции. Питер Онаф выделяет в каче-
стве главного языка, определившего движение первых лет истории США,
язык империи (или “имперский дискурс”). Об идеологических предпосылках
революции уже писали и Бернард Бейлин, и Гордон Вуд, и многие другие ис-
следователи4. Проблема определенного языка, формирующего ход истори-
ческих событий, была сформулирована в концепции “речевого акта”
К. Скиннера и Дж. Поукока, популярной среди американских коллег Онафа
в 70-х годах. Позже эта концепция была дополнена идеей “эпистем” и “дис-
курсов”, структурирующих и деструктурирующих реальность, концепцией,
распространяемой американскими интерпретаторами работ французских
мыслителей М. Фуко и Ж. Деррида5.
Это приобрело особую популярность после перевода на английский
язык в начале 1980-х годов известного выступления французского историка
Франсуа Фюре против марксистского прямолинейного объяснения Великой
французской революции XVIII в. как классовой борьбы. Фюре, пользуясь
анализом революции как “продолжателя” дела централизации, начатого
“старым порядком”, анализом, проведенным Алексисом де Токвилем еще в
1850-е годы, показал доминирующую роль идеологического фактора в раз-
витии событий революции. По его мнению, идея непосредственного выра-
жения “воли народа”, высказанная задолго до революции в работах Руссо,
воспринятая позже французскими революционерами, сделала невозмож-
ным использование каких-либо либеральных, парламентских форм борьбы
и объективно способствовала установлению террористического режима в
революции. Несмотря на критику “идеологического монизма” Фюре, его
интерпретация роли идеологических, и прежде всего дискурсивных, прак-
тик в истории оказала серьезное влияние на исследователей различных ас-
пектов политики как сферы общественной жизни.
“Дискурсивные практики” находятся в центре внимания и Питера Онафа.
Правда, он не ограничивается влиянием на ход событий одной идеологии. В его
интерпретации “идеология империи” - это совокупность различных практик,
систем ценностей и ориентаций, которая служит культурной матрицей, опреде-
ляющей поведение американцев. Таким образом, Онаф расширяет ракурс
4 См., например: Wood G. The Radicalism of the American Revolution. N.Y., 1991.
5 Подробнее см.: Жук С.И. Эффект зеркала: (Журнал “Уильям энд Мэри Куотерли”
и современная американская историография) / Американский ежегодник. 1994. М., 1995.
С. 208-222.
93
“идеологического фактора” и превращает его в модус движения культуры ран-
ней Американской республики. “Имперский дискурс”, который традиционно
оценивался негативно всеми предшественниками Онафа в историографической
традиции США, предстает в этом материале как созидательная, мобилизующая
практика, положившая начало самой идеологии федерального союза. Публику-
емый доклад Питера Онафа получил уже высокую оценку американских кол-
лег. Думается, что российский читатель оценит по достоинству новую интер-
претацию роли “идеологического фактора” в истории Американской револю-
ции.
М.А. ВЛАСОВА
Партии в XIX веке как элемент
политической культуры США*
Читателю, хотя бы поверхностно знакомому с работами социологов,
культурологов, антропологов по теории культуры и цивилизаций,
сразу же бросится в глаза некоторая искусственность термина “амери-
канская цивилизация”. Действительно, даже попытавшись сориентиро-
ваться на обширнейшем и далеко не ровном поле, где орудуют “цивили-
зационщики” - авторы социологических и культурологических (не го-
воря уже о философских) теоретических работ, практически невозмож-
но найти корректное (с точки зрения разнообразных теорий) обоснова-
ние существования собственно “американской” (принадлежащей Север-
ной Америке или еще более узко - США) цивилизации* 1.
Однако при известных усилиях можно отыскать материал для конст-
руирования скромной парадигмы конкретно-исторического исследова-
ния. Для этого придется оперировать в большей степени не строго науч-
ными, а скорее расхожими, общеупотребительными понятиями “цивили-
зации” и “культуры”. Хотя и в рамках строго научного дискурса можно
найти такие определения “цивилизации”, как национальной социокуль-
турной общности, противопоставляющейся другим национальным общ-
ностям и глобальной системе отношений и при этом обладающей комму-
никативным единством и своим историческим опытом, привязанным к
истории государственности2.
Кроме того, крайне привлекательна для историка традиция, которой
придерживаются чаще всего антропологи, использовать слово “цивили-
зация” как синоним слову “культура”. Здесь можно привести отличия
“культуры-цивилизации” от “истории”, которые отмечал американский
культуролог и антрополог А. Кребер. Эти отличия определялись двумя
главными факторами. Первый состоял в том, что культура раскрывает-
ся через набор образцов, абстрагированных от поведения, а историк име-
ет дело непосредственно с поведением людей или событиями. Второе от-
личие культуролога от историка в его способности (возможности) абст-
рагироваться не только от событий, но и от личностей, в то время как ис-
торик изучает личности и народные массы в том виде, в котором они
представлены в документах. Подразумевается, что историки отбирают
наиболее влиятельные личности и излагают события, которые были ши-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда ( № 96-01-00001), а также Российского фонда фундаментальных исследова-
ний ( № 00-15-99849).
1 О значении слова “цивилизация” в социальном дискурсе см.: Ерасов Б.С. Цивили-
зация: Смысл слова и определение термина // Цивилизации. Вып. 4. М., 1997. С. 169-187.
2 Речь идет о подходах к определению понятия “цивилизация” А. Швейцером и
А. Кребером, которые были подвергнуты критике П. Сорокиным. См.: Сравнительное
изучение цивилизаций / Сост. Б.С. Ерасов, М., 1998. С. 24, 87-91.
95
роко известны или оставили неизгладимый след. Кроме того, историку
позволительно сравнивать события и институты различных обществ или
периодов. Тогда как антрополог-культуролог должен сравнивать культу-
ры обществ раздельно по периодам или ареалам3.
Имея в виду эти соображения и воспринимая “культуру” расшири-
тельно - как совокупность материальных и духовных характеристик об-
щества в его историческом развитии, можно обращаться к изучению
отдельных исторических аспектов развития “американской цивилиза-
ции” или “американской культуры”.
Интересное и вполне применимое к задачам настоящего исследова-
ния определение цивилизации дает Майкл Каммен в предисловии к из-
вестной в США книге “Парадоксальный народ: Рассуждения об истоках
американской цивилизации”: цивилизацию можно рассматривать как
“образ жизни и отражение такого состояния общества, которое харак-
теризуется идентифицируемой моделью, определенным преобладаю-
щим стилем, общим, если не для всех, то по крайней мере для подавля-
ющего большинства общественных проявлений. Этот стиль выявляет-
ся даже в напряженности внутри общества, в общественных различиях
и конфликтах, в той степени единства, в чувстве общности целей, кото-
рые характеризуют общество”4.
В нашем случае речь пойдет о роли и месте политических партий в
формировании “американской цивилизации” или “политической куль-
туры” (как фрагмента “культуры” в целом) на одном из отрезков исто-
рии страны. Такой подход может быть связан с некоторой уже опреде-
лившейся историографической традицией подхода к партиям XIX в. как
“проводникам политической культуры”5. При этом система партий рас-
сматривается как неотъемлемый компонент американской культуры,
один из факторов ее самобытности, отличия от других культур. В более
узком смысле предполагается сосредоточиться на вопросах, связанных
с восприятием американцами, жившими в то время, роли партий в об-
ществе на том этапе, когда одновременно формировались и партии, и
отношение к ним, и новая политическая культура Америки.
Общеизвестно, что политические партии - важнейший элемент
американской политической системы. Контуры этой системы были
обозначены Конституцией 1789 г. О том, что и сама конституция и соз-
данная на ее основе демократическая форма правления разительно от-
личались от реалий мира, окружавшего молодые Соединенные Штаты,
составляли особые характеристики “американской цивилизации”, писа-
3 Кребер А. Стиль и цивилизация Ц Антология исследований культуры. Т. 1. Интер-
претации культуры. М., 1997. С. 263-270.
4 Каттеп М. People of Paradox. An Inquiry Concerning the Origins of American
Civilization. N.Y., 1980, P. XI-XII. Каммен цитирует И. Берлина, в свою очередь перефра-
зировавшего Джамбаттисту Вико.
5 В качестве наиболее ярких примеров можно привести работы конца 1970 - начала
1980-х годов Д.У. Хоува, Д.Г. Баркера, Т. Брауна: Howe D.W. The Political Culture of the
American Whigs. Chicago, 1979; Barker J.H. Affair of the Party. The Political Culture of Northern
Democrats in the Mid-Nineteenth Century. Ithaca et. al., 1983; Brown Th. Politics of Statesmanship.
Essays on the American Whig Party. N.Y., 1985.
96
ли по обе стороны Атлантики на протяжении всей истории страны6. Дэ-
ниел Белл включает двухпартийную систему наряду с “землей, равенст-
вом, пространством, безопасностью, материальным изобилием и кон-
ституционализмом” в набор понятий, раскрывающих американскую ис-
ключительность7 .
Однако, и это еще одно “общее место” американской политической
истории, партийная система возникла вопреки изначальным устремле-
ниям ее фактических “творцов” и далеко не сразу. Что еще важнее, со-
держание конституции совершенно не предусматривало создание ка-
ких-либо дополнительных политических механизмов или систем. Имен-
но об этом писал в начале 1980-х годов Артур М. Шлезингер: “Полити-
ческие партии представляют собой абсолютную аномалию в американ-
ском политическом устройстве. В представлениях и традициях отцов-
основателей республики политическим партиям не было места”8.
Формально “партии” или “фракции” существовали еще в колони-
альный период, особенно активно они действовали в революционные
годы и во время ратификации федеральной конституции. При этом
“партийное” или “фракционное” противостояние сторонников британ-
ской короны - тори и приверженцев независимости - вигов, или против-
ников и поборников ратификации Конституции 1789 г. - все огульно за-
писывалось в разряд негативных, нежелательных при республиканском
правлении явлений. Дж. Мэдисон в десятом выпуске “Федералиста” пи-
сал в 1788 г. о том, что главным преимуществом Союза (создаваемого
новой конституцией) будет заложенная в его устройстве возможность
“прекратить и поставить под контроль разрушительную деятельность
фракций”9.
Для американских политических лидеров первого поколения, вос-
питанных в рамках британской политической традиции, было вполне
естественно унаследовать и критическое отношение к партийным меха-
низмам. Это находило свое отражение и в политической риторике, и в
восприятии партийной или “фракционной” борьбы.
Англо-американский негативизм, проявлявшийся к партиям, коренил-
ся в отношении к британскому опыту конца XVII - начала XVIII вв. Ост-
рые социальные, внутри- и внешнеполитические, религиозные конфлик-
ты, выпавшие на долю англичан того времени, в восприятии современни-
ков сопрягались с ожесточенным соперничеством партий (или фракций).
6 Lipset S.M. American Exceptionalism. A Double-Edged Sword. N.Y., 1995. 40, 41.
7 Работа Д. Белла “The End of American Exeptionalism” цитируется по: Зуккермана M.
Введение к парадоксам американской исключительности //Американский ежегодник.
1995. М., 1996. С. 21.
8 Шлезингер А.М. Циклы американской истории. М., 1992. С. 370, 371.
9 The Federalist Papers. N.Y., 1961. Р. 77. Представляется неудачным перевод этой фра-
зы в русском издании “Федералиста”, предпринятом в 1993 г.: “фракции” (factions) здесь
переведены как “крамольные сообщества” (Федералист: Политические эссе Александра
Гамильтона, Джеймса Мэдисона и Джона Джея. М., 1993. С. 78). Хотя противостояние
сторонников и противников ратификации Конституции 1787 г. было достаточно ожесто-
ченным, в том числе и в плане взаимных упреков и обвинений, термин “крамола” вряд ли
уместен. Самое главное, таким образом упускается слово “фракция”, неотъемлемое для
политического лексикона Америки.
4. Американская цивилизация
97
При этом, как часто бывает, причина и следствие поменялись местами:
партиям приписали роль разжигателей розни, а с их уничтожением свя-
зывали возвращение единства и умиротворения. В партиях видели как
проводников анархии (способствовавших социальной нестабильности),
так и инструменты установления тирании (организаций меньшинства, на-
вязывающего свою злую волю большинству). Приверженность партиям
(фракциям) считалась антонимом “общественным добродетелям”.
В рамках общих антипартийных представлений, конечно же, суще-
ствовали некоторые вариации, также связанные с англо-американской
политической традицией. Как подчеркивал в своем классическом труде
о развитии в США идеи партийной системы Ричард Хофстедтер, суще-
ствовало три “архетипических” подхода к партиям10. Первый был связан
с именами лорда Болингброка в Англии и Александра Гамильтона в
Америке и состоял в восприятии партий как такого зла, которое может
и должно быть устранено, даже если для этого потребуется создание
временной партии “национального объединения”. Второй архетип пред-
ставляют Д. Юм и Дж. Мэдисон, которые, хотя и считали партии несом-
ненным злом, тем не менее выводили их существование из самой приро-
ды свободного государства. Дж. Мэдисон на страницах “Федералиста” не
только осуждал фракции. Он также писал о том, что свобода в общест-
ве неизбежно побуждает к фракционному расколу, подобно тому, как
воздух побуждает разгораться огонь. И было бы “безрассудством унич-
тожить свободу, без которой не может быть политической жизни, из-за
того, что эта свобода порождает фракции”11. В духе идей Дж. Локка Мэ-
дисон главным образом акцентировал роль законодательной власти в
урегулировании коренящихся в “самой человеческой природе” стремле-
ний к отстаиванию противоположных религиозных, политических и
других взглядов. Эти противоречия (главное среди них связано с нерав-
номерным распределением собственности) и “разделяют человечество
на партии, разжигают взаимную вражду и склоняют партии не к сотруд-
ничеству во имя общего блага, а ко взаимным притеснениям...”12
Третий и самый редкий архетипический подход к партиям как к по-
зитивному явлению, по оценке Р. Хофстедтера, представлял Э. Берк в
Англии. Несмотря на то, что непосредственных последователей у Бер-
ка среди поколения отцов-основателей не было, многое в колониаль-
ном и раннем национальном опыте американцев перекликалось с опре-
делением партий, которое дал Берк в 1760-е годы: “Партии представля-
ют собой группу (коллектив) людей, объединившихся с целью способ-
ствовать совместными усилиями реализации интереса нации на основе
общих, разделяемых этими людьми принципов”13. Главное, что посте-
пенно “готовило” американцев к восприятию партий как блага для об-
щества, это привычка наблюдать множественность интересов (в коло-
10 Hofstadter R. The Idea of a Party System. The Rise of Legitimate Opposition in the United
States, 1780-1840. Berkeley (Ca.). 1975. P. 1-39.
11 The Federalist Papers. P. 78.
12 Ibid. P. 79.
13 Цит. no: Hofstadter R. Op. cit. P. 32.
98
ниальную эру преимущественно религиозных) и жить в обстановке
мирного соперничества и взаимной терпимости.
Тем не менее возникновение партий в самом начале существования
американского государства было воспринято как противоестественное
при республиканском правлении и поэтому нежелательное явление.
После того как уже в годы президентства Дж. Вашингтона
(1789-1797 гг.) проявилось соперничество группировок, впоследствии
сложившихся в партии федералистов и джефферсоновских республи-
канцев, казалось, что сама двухпартийная форма противостояния поли-
тических группировок скопирована с образца британских вигов и тори.
На самом деле и при Вашингтоне и особенно при последовавшей
администрации Дж. Адамса (1797-1801 гг.) крупные объединения сто-
ронников администрации и оппозиции - конгрессовские фракции и пар-
тии в более широком смысле (действовавшие на уровне штатов) - про-
явили способность к позитивным, необходимым для функционирования
государственных институтов действиям: проведению выборных кампа-
ний, структурированию работы федерального законодательного орга-
на, легализации и институциональному закреплению статуса оппозиции
в виде “второй” партии, осуществлению мирной передачи власти проиг-
равшей на выборах правящей группировки победителям и прочее.
Тем не менее и политическая элита (отцы-основатели) и общест-
венное мнение в целом продолжали относиться к партиям негативно,
видеть в них угрозу интересам “большинства”, “республиканизму”. В
1799 г. А. Гамильтон писал родственнику в Шотландию об истории сво-
ей жизни и о карьере государственного деятеля: “Государственная
служба в этой стране малопривлекательна. Материальные выгоды, ко-
торые она сулит, так невелики, что с трудом могут побудить человека
пожертвовать ради нее тем достатком, который могут принести занятия
любой свободной профессией. Возможности же творить добро из-за за-
висти к власти и духа фракций слишком ограничены, чтобы оправдать
личные жертвы. Дело партий так продвинулось, что должное влияние и
энергия исполнительной власти оказались ослаблены, равно как и спо-
собность государственных чиновников к хорошим делам. Все это вме-
сте лишает смысла мотивы, могущие побудить добродетельного чело-
века пожертвовать своими личными интересами ради государственной
службы14. Противопоставление “добродетели” (“гражданской доброде-
тели” - “public virtue”) и “партий” (“приверженности партиям”) - один из
заметных и крайне устойчивых мотивов американской политической
риторики.
Первые десятилетия партийной истории страны фактически прохо-
дили под знаком своеобразного противоборства антипартийных бри-
танских традиций и вполне позитивной собственно американской пар-
тийно-политической практики. Негативное отношение фактических
лидеров первых крупных партий к партиям как таковым можно отнести
14 Письмо А.Гамильтона приведено в тексте мемуаров его сына: Гамильтон Дж.А.
Reminiscences of James A. Hamilton: Or Men and Events, At Home and Abroad, During Three
Quarters of a Century. N.Y., 1869. P. 15-16.
4*
99
не только к их представлениями об идеальных условиях функциониро-
вания американского правительства, но и к стремлению откреститься
от “заразы” внутренней розни, фракционности, “демагогии”, которые
ассоциировались с ненужными республике английскими (и монархиче-
скими) образцами, воплотившимися в американских “копиях”.
Позитивный опыт партийной борьбы, накопленный федералиста-
ми и джефферсоновскими республиканцами, казалось бы, переносит
вопрос о фактическом признании партий в сферу вопросов риториче-
ских. Поиски в текстах конца XVIII - начала XIX в. крайне редких пас-
сажей о “пользе партий” могут показаться бессмысленными, если эта
польза реально воплощалась в конкретной политике. Однако примене-
ние преимуществ согласованных политических действий (в рамках пар-
тий или фракций) для борьбы с оппонентами на выборах или в ходе кон-
грессовских голосований еще не означало, что партийная структура
воспринималась как перманентная, осознанно используемая не только в
сиюминутных интересах.
Существует мнение, что “Джефферсон и его единомышленники
смогли отказаться от собственных догматов (в данном случае имеет-
ся в виду неприятие партий. - М.В.) и признать право партий на су-
ществование”15. На наш взгляд, это не совсем верно. Известные
фразы Джефферсона из инаугурационного послания — “Мы, хотя и
носим разные имена, тем не менее братски разделяем одинаковые
принципы. Мы все республиканцы, мы все федералисты” - были
продиктованы не только опять-таки риторическим призывом к
единству под знаменем новой республиканской администрации. В
основе было, скорее, убеждение в том, что победа на выборах от-
крыла путь к устранению основных конфликтов в обществе (проти-
воречий в области финансовой, международной политики и других)
и поэтому снимала и саму потребность в делении общества на пар-
тии. При этом Джефферсон считал не только желаемым, но и воз-
можным избежать в Америке “агонии” и “агитации” европейского
образца. Подобно тому, как американцы признали религиозную
терпимость, считал Джефферсон, они могут принять в качестве
главного принципа терпимость политическую16. Но под политиче-
ской терпимостью вряд ли можно в данном случае подразумевать
терпимое отношение к партийной борьбе. Ведь в практическом пла-
не Джефферсон и его сторонники стремились расширить свою опо-
ру в обществе за счет проведения такого политического курса, кото-
рый включал многие мероприятия, считавшиеся федералистскими.
То, что было бы невозможным для современных партий - потеря
“политического лица” в результате примирительной политики в от-
ношении части бывших соперников, стало неизбежным следствием
антипартийных настроений тогдашних американских лидеров. Пос-
15 Согрин В.В. Идеология в американской истории от отцов-основателей до конца
XX века. М., 1995. С. 28.
16 A Compilation of the Papers and Messages of the Presidents, 1789-1897 I Ed.
J.D. Richardson. Wash., 1896 (Reprint, 1968). Vol. 1. P. 67.
100
тепенно дело шло к размыванию идейной основы существования оп-
позиционной федералистской партии, к однопартийному политиче-
скому контексту17.
Подчеркивание парадоксальности ситуации, сложившейся с форми-
рованием американских партий, - при общем негативизме строится уни-
кальная для своего времени партийная систем, - на самом деле во мно-
гом риторический прием, используемый и современниками и исследова-
телями. Формирование нового компонента в политической структуре
было обусловлено двумя важными факторами - определенным распро-
странением идеи легальной оппозиции (в конституционных рамках) и
наличием разделения властей. Конечно, современники не сразу осозна-
ли смысл происходивших перемен, тем более, что американцам первых
двух поколений - отцов-основателей и последовавшего за ним, выпало
участвовать в интереснейшем эксперименте фактического воплощения
в жизнь потенциала Американской революции. Политические группи-
ровки, сложившиеся в первые годы существования американского госу-
дарства, были лишь первым опытом этого эксперимента. Они во мно-
гом приближались к их британским “образцам” и отделялись от тех ор-
ганизаций, которые появились в США позднее в силу своей элитарно-
сти, оторванности от рядовых избирателей и неспособности претендо-
вать на контроль над политическим процессом по всей стране18.
Потребовалось гораздо больше, чем можно было бы предположить,
времени для того, чтобы политические партии в США вышли из рамок об-
щей с бывшей метрополией политической традиции и обрели достаточное
количество своеобразных черт, сделавших их собственно американскими.
Чуть ли не полвека ушло на складывание такой отличной от каких-либо
внешних образцов партийной системы, о которой упоминал Д. Белл.
Значительные изменения в политической культуре, а вместе с ней
и в партийно-политической системе и в восприятии роли партий были
связаны с новым периодом истории США. Это было время активного
экономического и политического развития, усложнения общественной
жизни, демократизации политической системы (существенно расшири-
лось избирательное право, выросло число выборных должностей во
властных структурах разного уровня и т.п.).
Перемены начались исподволь, не одновременно, в разных частях
страны, примерно с 1810-х годов активизировались в связи со “второй
войной за независимость” - англо-американской войной 1812-1815 гг. -
и особенно бурно развернулись в 1820—1830-е годы. Собственно упомя-
нутая реализация республиканских, демократических идей, сформули-
рованных в ходе Американской революции, и пришлась на эти годы,
получившие название “джексоновской демократии”19.
17 Livermore S. The Twilight of Federalism: The Disintegration of the Federalist Party,
1815-1830. N.Y., 1972.
18 Kerber L. The Revolutionary Generation: Ideology, Politics and Culture in the Early
Republic // The New American History I Ed. E. Foner. Philadelphia, 1990. P. 25-49.
19 Современная историография склонна подчеркивать сложность, протяженность
процесса реализации политического потенциала Американской революции, в том числе и
в сфере “партийного строительства”. Один из ярчайших примеров - широко известная
книга Гордона Вуда: Wood G. The Radicalism of the American Revolution. N.Y., 1993.
101
В течение первых трех десятилетий XIX в. была окончательно пре-
одолена “инерция”, порожденная европейскими клише, выработана си-
стема политических ценностей, “изобретен” своеобразный американ-
ский политический язык, с помощью которого адекватно описывался
собственно американский опыт. Как раз в это время “аномальные” пар-
тии стали неотъемлемым элементом американской политической куль-
туры, легко идентифицируемым, несущим на себе отпечаток “общего
стиля”, а в их деятельности начали отражаться присущие обществу “ли-
нии напряженности”.
В период перехода от “эры доброго согласия” к “джексоновской де-
мократии” - примерно с конца англо-американской войны в 1815 г. и до
конца 1820-х годов - американцы стали свидетелями стремительных со-
циальных и политических сдвигов, произошедших в стране. Все измене-
ния были так тесно взаимосвязаны, что, вероятно, о традиционном де-
лении на “социальное”, “политическое” и т.п. можно в данном случае
говорить сугубо условно. При этом практически все перемены самым
непосредственным образом обусловили и одновременно отразили про-
цесс формирования политической культуры.
К таким глобальным переменам можно отнести ускорение эконо-
мического роста в рамках трех основных регионов: капиталистическо-
го Северо-Востока, фермерского земледельческого Запада и планта-
торского Юга. “Транспортная революция”, урбанизация порождали де-
мографические сдвиги (внутреннюю миграцию), важным фактором
стала иммиграция. В социальном плане следует указать рост внутрен-
ней напряженности в связи со стремительным развитием капиталисти-
ческих отношений, резкой дифференциацией в обществе, всколыхнув-
шей различного рода движения (зарождавшееся рабочее, за отмену тю-
ремного заключения несостоятельных должников, множество религи-
озных в русле “Второго великого пробуждения”, морально-этические -
антимасонское, сторонников сухого закона и т.п.), как правило, демо-
кратического толка. Среди сущностных политических новаций глав-
ное - появление целого комплекса вопросов, требующих решения на
федеральном уровне, таких, которые связывали воедино прежде децен-
трализованные интересы штатов и регионов. Так, например, один из
громких для рассматриваемого периода вопрос “внутренних улучше-
ний” (усовершенствование транспортной системы) не мог быть урегу-
лирован в рамках юрисдикции одного штата не только в связи с пробле-
мой финансирования, но и потому, что сами дороги и каналы проходи-
ли по территории целых регионов. Такой же статус приобретали такие
вопросы, как доступ к землям общественного фонда, протекционист-
ские тарифы, Национальный банк, и другие.
К политическим новшествам “процедурного” характера относятся
изменения, постепенно приводившие внутреннее устройство страны к
демократической форме, основы которой были заложены в конститу-
ции и Билле о правах: расширение электората в результате пересмотра
целого ряда законов штатов (в виде поправок к конституциям) и отме-
ны большинства избирательных цензов, увеличение числа выборных
должностей во властных структурах разного уровня, демократизация
102
процедуры выдвижения кандидатов на главный выборный пост - прези-
дентский20.
Прежние, оставшиеся от джефферсоновских республиканцев и феде-
ралистов объединения, отличались необыкновенным разнообразием
форм (“партии”, “фракции”, “кокусы”, “клики”, “хунты”), названий (мно-
гочисленные вариации, включающие слова “республиканские” и “демо-
кратические”) и одновременно неспособностью к активным, мобилизаци-
онным усилиям, к общению с новым массовым электоратом, к професси-
ональному стилю политической работы. Первые попытки преодоления
пагубной беспартийной инерции “эры доброго согласия” и строительства
новых партий традиционно связывают с деятельностью лидера демокра-
тической партии (джексоновских демократов) Мартина Ван Бюрена и его
нью-йоркской “партийной машины” Олбани Ридженси21. Сами по себе пе-
рипетии партийного строительства в Нью-Йорке в конце 1810-х - начале
1820-х годов заслуживают специального внимания, поскольку проливают
свет на во все времена актуальный вопрос о формировании одного из важ-
нейших элементов политической системы. Что же касается проблемы
восприятия партий, то к ней Ван Бюрен имеет самое непосредственное от-
ношение: он традиционно характеризуется как первый политический ли-
дер Америки, принявший идею о позитивной роли партий22.
Известно, что Мартин Ван Бюрен принадлежал к новому поколе-
нию политических лидеров, отличавшемуся от поколения отцов-осно-
вателей по многим параметрам. Выходец из небогатой и незнатной
(“простой”) семьи, он пробивал себе дорогу, опираясь на такие качест-
ва, которые постепенно сформировали из него политика нового амери-
канского образца: упорство и способность к компромиссам, знание че-
ловеческой психологии и развитое политическое чутье. Не семейные
связи и образование, не слава ратных подвигов и магнетизм личности
привели Ван Бюрена в Белый дом. Своим выдвижением на передний
план в политической борьбе и в конечном итоге избранием на прези-
дентский пост в 1836 г. он был обязан исключительно партийному ме-
ханизму, во многом созданному им же самим.
20 Вдобавок к исключительно обширной американской литературе, посвященной
упомянутым переменам в стране, происходившим с конца 1810-х до конца 1820-х годов,
появились и труды отечественных авторов, в которых в разном контексте рассматрива-
ются те же вопросы (см., например: Либеральная традиция в США и ее творцы: Пробле-
мы американистики. Вып. 10. М., 1997. Гл. 2. С. 45-73). Уделено внимание политическим
перипетиям “эры доброго согласия” и “джексоновской демократии” (С.А. Исаев. Алексис
Токвиль и Америка его времени. СПб., 1993. Гл. 2-3). Подробный обзор американских
публикаций, в частности по рассматриваемому периоду, см.: Болховитинов Н.Н. США:
Проблемы истории и современная историография. М., 1980 (особенно гл. 5-7). Эта рабо-
та до сих пор не утратила своего значения.
21 Среди многочисленных трудов, посвященных политической деятельности М. Ван
Бюрена в Нью-Йорке, а затем на президентском посту, можно отметить замечательно
фундированную работу Дональда Б. Коула: Cole D.B. Martin Van Buren and the American
Political System. Princeton, 1984. Под большим влиянием этой книги находился и автор, по-
жалуй, единственной отечественной публикации, посвященной непосредственно полити-
ческой биографии Ван Бюрена: Дубовицкий Г.А. Шесть портретов: Из истории США
первой половины XIX века. Самара, 1994. С. 100-133.
22 См.: Cole D.B. Op. cit. Р. 39. Note 19.
103
Роль Ван Бюрена в создании американской партийной системы рас-
крывается не только в его конкретных делах. Он был еще и пионером-
интерпретатором роли партий в американском обществе и вдобавок
практически первым автором политической истории США, в которой
четко прописывалась позитивная роль партий. Две известные работы
Ван Бюрена - “Автобиография” и “Исследование происхождения и де-
ятельность политических партий в Соединенных Штатах” дают пред-
ставление о том, как современники воспринимали складывающуюся
партийную систему, политическую “среду обитания”, а также о полити-
ческой культуре того периода в более широком смысле. Примечатель-
но, что современники достаточно высоко оценили эти труды. Работа
“Исследование происхождения и деятельность политических партий”
ставилась в один ряд с такими трудами по вопросам становления и раз-
вития американских партий, как “Федералист”, работы Дж. Мэдисона,
Дж. Маршалла, В. Ирвинга, Джефферсона23.
Заслуга Ван Бюрена - в теоретическом обосновании существования
политических партий и перманентного партийного конфликта как пози-
тивных факторов развития государства. Вывод о необходимости партий
зиждется на таких представлениях об обществе, которые включали убе-
ждение в неустранимости социальных конфликтов. Основа такого кон-
фликта - в неравномерности распределения собственности, в противоре-
чивости интересов богатого меньшинства и “бедного” большинства и,
следовательно, в потребности специальных усилий для сохранения ба-
ланса общественных интересов. Опасность злоупотребления властью со
стороны меньшинства существовала, по Ван Бюрену, везде и всегда. “Од-
на из самых сильных страстей, порождаемых богатством, состоит в стре-
млении... по возможности постоянно удерживать власть”. Если в Англии
такой “страсти” предавались земельные аристократы и представители
короны, то в республиканской Америке у этого зла другое обличье. “По-
явление денежной олигархии, крайне эгоистичной и монополизирующей
все источники власти, какие только могут открыть деньги”, требует мо-
билизации большинства на борьбу за отстаивание своих интересов. Пред-
ставителями “денежной олигархии” в истории американских партий бы-
ли федералисты. Но хотя они оказались побеждены Джефферсоном и
его сторонниками, “зерно федерализма” осталось и “никогда не сможет
быть устранено”, и даже вовсе “не подвержено устранению”. К преемни-
кам федералистов и объектам неизбежного соперничества демократов
Ван Бюрен относит национальных республиканцев и вигов24.
23 Написанные после 1848 г., обе работы были опубликованы уже после смерти Ван
Бюрена, в 1867 г.: Van Buren М. The Autobiography of Martin Van Buren / Ed. J.C. Fitzpatrick
I I Annual Report of the American Historical Association for the Year of 1918: In 2 vol. Wash, 1920;
Idem. Inquiry into The Origins and Course of Political Parties in the United States. 1867. Reprint.
N.Y., 1967. P. Хофстедтер вслед за другими исследователями утверждает, что идеи, выра-
женные в этих трудах, более раннего происхождения. Об этом свидетельствуют сравне-
ния текстов с письмами и другими бумагами Ван Бюрена 1820-1830-х годов (Hofstadter R.
Op. cit. Р. 224). Об оценке современников см.: Porter N. Books and Reading; or What Books
Shall I Read Them? N.Y., 1877.
24 Van Buren M. Inquiry... P. 166, 267.
104
Еще более определенно Мартин Ван Бюрен выразился на страни-
цах “Автобиографии”. Он допускал, что партии могут в том случае, ес-
ли в них попадут люди, руководствующиеся “соображениями личной
выгоды”, оказаться “деморализованными, как это случается со всеми
объединениями людей”. Воспрепятствовать этому могут люди высоких
качеств, пользующиеся взаимным доверием. Так что возможность зло-
употреблений внутри партий не должна давать повод к осуждению са-
мих партий. Как подчеркивает Ван Бюрен, многие готовы осуждать
партии, когда их организация находится в оппозиции, но как только
приходят к власти, забывают о своих прежних убеждениях. Выражая
уверенность в том, что сам он никогда не проявлял подобной непосле-
довательности, Ван Бюрен писал: “...Все разумные люди знают, что по-
литические партии должны обязательно присутствовать во всяком сво-
бодном государстве, во многих материальных отношениях они крайне
полезны для страны... Трудно найти лучшее, чем партии, средство сдер-
живания предрасположенности к злоупотреблению властью, так глубо-
ко укоренившейся в человеческих сердцах. Признание необходимости
партий, оценка их по достоинству, служение делу развития своей пар-
тии, возвышению ее принципов и целей, поддержка ее со всеми силами
ума и горячей верой - все это я всегда рассматривал как задачу, почет-
ную для мужественного человек, как задачу, гармонирующую с харак-
тером нашего Народа и нашими Институтами. В соответствии с ней и
надо строить свое отношение к проблеме Политических Партий, отно-
шение честное и вдохновленное мудростью”25.
Своеобразное кредо Ван Бюрена состояло в идее приверженности
партии, а не лидеру. Противники, утрируя этот лозунг, пытались дока-
зать, что демократы отказываются не только от великих имен, но и от
всяческих “великих принципов”, превращаясь в объединение бесприн-
ципных демагогов. “Вместо того чтобы олицетворять дух свободы и по-
иска, Демократия (демократическая партия. - М.В.) стала прикрытием
частных эгоистических интересов, покровом для необоснованных при-
тязаний и алчных интриг“, - писал “Вигский альманах”26. В ответ на по-
добные обвинения Ван Бюрен в обоих трудах подчеркивал, что на про-
тяжении всей истории страны противоборствующие партии исповедо-
вали противоположные убеждения. Уже упоминался пассаж о “зерне
федерализма”, из которого постоянно вырастает партия-сторонница
“денежной аристократии”, проводящая политику, противную демокра-
тическому большинству. Демократический и антидемократический
принципы, таким образом, как утверждает Ван Бюрен, извечно будут
подпитывать партийное соперничество27.
Такая четкая идеологическая дихотомия сочетается, однако, в кон-
цепции Ван Бюрена с обоснованием права на существование не одной,
“своей”, в данном случае демократической партии, а партий как систе-
25 Idem. The Autobiography...?. 125.
26 Эта фраза относится к перипетиям президентских выборов 1848 г.: The Whig
Almanac and United States Register. N.Y., 1949. P. 9.
27 Van Buren M. Inquiry... P. 224.
105
мы, действующей на основе постоянного соперничества, в которой оба
элемента, включая оппозицию, одинаково нуждаются друг в друге. Из-
лагая историю борьбы политических группировок с начала существова-
ния США как независимого государства, Ван Бюрен предупреждал об
опасности чрезмерного разрастания одной из партий за счет компро-
миссов с соперниками. Так, он считал, что президент Дж. Монро, при
котором республиканцы практически поглотили оппозицию, впал в
“ересь слияний”, пытаясь объединить всех в рамках одной партии. От-
сутствие же четко оформленной оппозиции затрудняет формулировку
партийных принципов и конкретной политической программы. “Вме-
сто двух великих партий, противостоящих друг другу в честной и откры-
той борьбе за принципы, которые они считали наиболее соответствую-
щими общественным интересам, и за право управлять государством,
страна оказалась во власти фракций, подконтрольных отдельным лич-
ностям”, руководствовавшимся исключительно собственными интере-
сами28.
Весь опыт партийного строительства, которым мог по праву гор-
диться Ван Бюрен, наглядно показывал, что политическая оппозиция -
реальный факт, что в американских республиканских условиях переход
власти в результате выборов от “демократов” к “антидемократам” не
приводит к социальным потрясениям, что, напротив, в процессе своего
развития партии часто обмениваются своими частями (фракциями и
прочими группировками), переходящими из одного стана в другой по
соображениям идеологическим, а иногда и более приземленным - в по-
исках привлекательных государственных должностей. Терпимость и
снисходительность по отношению к сопернику нашла “теоретическое”
обоснование на страницах “Исследования происхождения и деятель-
ность политических партий...”
Не будучи сколько-нибудь самостоятельным социальным филосо-
фом Ван Бюрен выводил свой кодекс политической терпимости все из
того же классического республиканского убеждения в пагубности при-
вилегий и слабости человеческой природы перед искусом власти. Он
писал, что из четырех демократов, вознесенных к вершинам власти и
привилегий, три уж точно оказались бы подвержены их влиянию и из-
менили бы своим первоначальным убеждениям. Так что, несмотря на
весь “аристократизм”, “антидемократизм” и “предательство” интересов
большинства, оппозиция носит безличный характер. Бессмысленно бо-
роться с этим безликим врагом силой убеждения. Федералисты могут
быть людьми с большими личными заслугами, могут искренне придер-
живаться своих принципов и искренне любить свою страну. Они будут
всегда. Единственный путь для истинных демократов - объединяться
вокруг своей партии, стоящей всегда начеку, готовой к борьбе с против-
никами29.
Пафос “вечной борьбы” хотя и присутствует в произведениях Ван
Бюрена, равно как и в других политических трудах его современников
28 Van Buren М. Inquiry...?. 3—4.
29 Ibid.P. 225.
106
и особенно предшественников, не должен, тем не менее, отвлекать вни-
мания от важного нового аспекта, прямо относящегося к новой полити-
ческой культуре Америки 1830-1840-х годов. Следует напомнить одну
из расхожих характеристик Ван Бюрена - его называют одним из пер-
вых профессиональных политиков. Как правило, раскрывая это поня-
тие, подчеркивают, что политика составляла главное занятие, было ис-
точником средств к существованию. Естественно, речь не идет о каких-
то оплачиваемых партийных должностях, которых в Америке никогда
и не было, а об использовании системы патронажа или “дележа добы-
чи”, при которой победившая на выборах партия могла производить на-
значения, вознаграждая своих сторонников. Служение партии и продви-
жение по службе становились, таким образом, важным фактором соци-
альной мобильности30. Но кроме всех этих крайне важных обстоя-
тельств существует еще один, социально-психологический аспект про-
фессионализации политики.
Признание неизбежности и оправданности существования оппози-
ции обусловливало и относительно спокойное отношение к переменчи-
вым политическим судьбам, отсутствие остроты личных переживаний в
связи с неудачами на выборах, партийных конвентах, в конгрессовских
дебатах. Ван Бюрен писал о своих политических противниках, хотя и
достаточно остро, но, тем не менее, с пониманием, признавая и собст-
венное право на ошибки и проигрыши31. Отход от апокалиптического
видения политики и позволял лидерам типа Ван Бюрена оставаться по-
стоянно в состоянии мобилизации, ощущать себя политиком ежечасно.
Отказ от восприятия противников как личных врагов имел далеко иду-
щие последствия для американской политической культуры. Он способ-
ствовал не только спокойному, но и неравнодушному отношению к по-
литическим противникам и к собственным неудачам, а поэтому позво-
лял переносить регулярные стрессы. Благодаря такому подходу Ван
Бюрен мог, не лукавя, заявить: “Политика всегда поглощала все мое
время и способности”32. Если в других странах политическая вражда
могла разрушать дружеские, соседские и даже семейные связи, то в
Америке взаимная политическая терпимость становилась к середине
XIX в. всеобщим modus vivendi33.
Важно еще и то обстоятельство, что такое поведение практиче-
ских политиков способствовало появлению собственно механизма
партий, устойчивого и деперсонифицированного, нацеленного на
30 Знаменитая фраза “То the victor belong the spoils”, положившая начало существова-
нию во многом мифологизированного феномена “дележа добычи”, принадлежала сторон-
нику Ван Бюрена по “Олбэни Ридженси” Уильяму Марси. Вокруг политики патронажа
строился каркас политической пропаганды в годы администрации Э. Джексона, которого
обвиняли в присвоении монарших полномочий в смещении и назначении чиновников. На
критике “короля Эндрю” возвысились оппоненты демократов - виги.
31 Van Buren М. Inquiry...?. 57.
32 Van Buren M. The Autobiography... P. 445. О поведении Ван Бюрена как представи-
теля “класса менеджеров” и особом “чувстве партии”, распространенном среди северных
демократов, см.: Baker J.H. Op. cit. Р. 108-140.
33 Van Buren M. Inquiry... P. 220.
107
проведение практически ежечасной работы среди массы избирате-
лей. Такой партийный механизм, управляемый политиками-профес-
сионалами, и смог на систематической основе организовывать то са-
мое общение с избирателями, которое явилось важным фактором из-
менения отношения к партиям как таковым и одновременно послу-
жило толчком к формированию многих специфических черт амери-
канской политической культуры.
Устойчивость политических лидеров к стрессам отнюдь не означала
того, что политическая жизнь в Америке в период Ван Бюрена была ли-
шена напряженности. Но это была напряженность не “конца света”, а
скорее спортивного состязания. Недаром американские избирательные
кампании после вигской президентской гонки 1840 г. часто называют
первыми общенациональными спортивными состязаниями. Помимо
спортивных аллюзий в литературе часто встречаются сравнения с “кре-
стовыми походами” в духе “Второго великого пробуждения”, привязки
антипартийных настроений к евангелическому протестантизму. Не ме-
нее распространены вдохновленные свидетельствами современников па-
раллели с военным стилем организации. Особенно верно это было в от-
ношении ванбюреновского “Олбэни Ридженси” - партийной машины, ос-
нованной на жесткой дисциплине, четком руководстве, подчинении лич-
ных интересов соображениям партийной борьбы. Ван Бюрен сам писал о
своей нью-йоркской организации, как о “военной семье”34.
Позиция Ван Бюрена и его сторонников, их убежденность в том,
что они действуют на стороне “демократии”, или “большинства” в про-
тивовес “меньшинству” - антидемократически настроенным федерали-
стам и их наследникам, потребности (в силу необходимости обеспечить
заполнение огромного числа выборных должностей на всех уровнях
власти) и возможности (при повсеместном распространении партийных
организаций) общения с массовым избирателем - все это, вместе взя-
тое, изменило стиль и мотивацию политического поведения в стране35.
Постепенно совершался переход от поддержки “лидеров”, представите-
лей “естественной аристократии”, к поддержке партии, обладающей
специфическим образом, за которым стояла особая программа. Ван
Бюрен подчеркивал важность по возможности избегать “прихотей в на-
званиях” партий, чтобы не затуманивать отношение к ним36.
34 Фраза Ван Бюрена из письма Джеймсу Гамильтону (сыну Александра Гамильто-
на) от декабря 1828 г.: Reminiscences of James A. Hamilton. Р. 82. Среди огромного числа ра-
бот, посвященных этнокультурной и этнорелигиозной интерпретации политических про-
цессов в джексоновской Америке, можно привести до сих пор не превзойденную по глу-
бине и фундированности анализа книгу Р.П. Формисано: Formisano R.P. The Transformation
of Political Culture. Massachusetts Parties, 1790-1840. N.Y., 1983.
35 На наш взгляд, довольно бессмысленно проводить четкую дифференциацию при-
чин и следствий в процессе формирования партийного механизма и особой политической
среды, в которой он действовал. Мы исходим из убеждения в том, что эти процессы ока-
зывали непрестанное воздействие друг на друга: партии формировались в ответ на по-
требности этой среды, но одновременно и сами ее формировали.
36 Van Buren М. Inquiry... Р. 223. Ван Бюрен подразумевал, что понятие “федерали-
сты” нельзя ассоциировать в данном случае с федералистами времен борьбы за ратифи-
кацию Конституции 1789 г.
108
Партийные деятели поколения Ван Бюрена были первыми политиче-
скими лидерами Америки, которые “пошли в народ”, вели беспрерывную
агитацию лицом к лицу с избирателями в бесконечных путешествиях по
самым отдаленным уголкам раздвигавшей границы “американской циви-
лизации”. Конечно, невозможно не заметить, что манипулирование голо-
сами простых американцев, упрощение, вульгаризация политического
дискурса стали неизбежным следствием этого приближения к народу37.
Что касается всепроникающего характера партийного раскола, его
возможностей воздействовать на жизнь избирателей, то на этот счет сам
Ван Бюрен не проявлял сомнений: “Две великие партии нашей страны,
хотя и меняли несколько раз свои названия, более полувека занимали про-
тивоположные позиции по всем главным политическим вопросам. Внутри
партий сохранялась преемственность, а в их состав входили люди, прояв-
лявшие, за редким исключением, одну и ту же приверженность к своей
партии, одинаковые политические симпатии и разделявшие сходные
взгляды на вопросы управления государством. Сыновья в основном вос-
принимали партийные приверженности отцов, целые семьи традиционно
сохраняли верность своим политическим взглядам. В других областях про-
стые люди могут подвергаться воздействию брачных уз, сектантских
предрассудков, каких-то других сильных побудительных мотивов. Но не
найдется силы, способной превысить мощь партийной организации (bias
of party organization), поддержка которой, и это справедливо для обеих пар-
тий, составляла главное пристрастие (master-passion) сторонников”38.
Ван Бюрена, разумеется, нельзя причислить к профессиональным
историкам. Известно, напротив, что отсутствие систематического обра-
зования в какой бы то ни было из областей знания воспринималось са-
мим политиком как один из непреодолимых недостатков, мешавших
ему всю жизнь. Так что текст Ван Бюрена — это, скорее смесь полити-
ческого памфлета с мемуарами, и многое в нем от настроений неутоми-
мого борца “партийного фронта”. Тем не менее, идеи автора истории
партий - сами по себе ценный и информативный источник для изучения
восприятия партий современниками. Причем восприятия не на уровне
отстраненного, элитарного научного анализа, а с позиций практическо-
го участника политического процесса. Если отбросить некоторую при-
сущую “высокому стилю” середины XIX в. высокопарность и многосло-
вие, останутся глубокие и точные наблюдения. Исходя из своего поли-
тического опыта, Ван Бюрен имел веские основания заявить на фи-
нальных страницах истории партий о том, что противникам демократов
довольно сложно ответить на вопрос о том, “какие преимущества полу-
чила страна” от их деятельности, что они сделали для процветания на-
37 Скептическое отношение к “демократизму” партийных лидеров рассматриваемо-
го периода - постоянно воспроизводящаяся тема американской историографии, ставшая
классической после работ Эдварда Пессена и его сторонников. Из работ последнего деся-
тилетия необходимо упомянуть работу Чарльза Селлерса, автор которой находится на по-
зиции исторического синтеза, в котором прослеживается одновременно и социо-экономи-
ческий детерминизм: Pessen Е. Riches, Class and Power before the Civil War. Lexington, 1973;
Sellers Ch. The Market Revolution. Jacksonian America, 1815-1846. N.Y., 1991.
38 Van Buren M. Inquiry... P. 7.
109
ции. Одновременно автор подчеркивает “преимущества, которые про-
истекали из деятельности демократической партии”. К ним относится
приведение к власти девяти из одиннадцати президентов, избранных со
времени ратификации конституции. Именно столько, по мнению Ван
Бюрена, глав исполнительной власти были признанными сторонниками
курса демократов, а восемь из этих девяти - кандидатами, выдвинуты-
ми самой демократической партией39. Представительство “интересов и
чувств большинства народа”, “усердная и преимущественно успешная
работа” по отстаиванию “духа” революции и “святого права на свободу
мнений”, поддержание в неприкосновенности “священной Конститу-
ции” и “равенства политических прав”, составляющих “основу чистого
республиканизма”, - вот каковы заслуги демократической партии в ин-
терпретации Ван Бюрена40.
Конечно, и в приведенных выше фразах много патетического, но
важно услышать в них главное - голос партийного лидера и “патриота”,
убежденного в органической связи истории партий с историей страны,
редкий для того времени, но, тем не менее, поддержанный единомыш-
ленниками.
То, что восприятие партий, а через них и новой политической куль-
туры Америки, продемонстрированное Ван Бюреном, не было явлени-
ем исключительным, доказывают скрупулезные исследования прессы и
бумаг его современников41. В то же время труд Ван Бюрена уникален
именно потому, что в нем сконцентрированы и обобщены мысли о пар-
тиях, рассыпанные (по одной-двум беглым фразам) по много-
численным разрозненным страницам.
Однако в те годы были и другие авторы партийных “историй”, позво-
ляющих проследить отношение к тем или иным аспектам нового полити-
ческого контекста. Ближе всего к труду Ван Бюрена стоит аналогичное
произведение Джейбеса Д. Хэммонда. Правда, Хэммонд создал настоящее
историческое исследование, плотный, насыщенный фактами нарратив, по-
святив его борьбе политических партий в штате Нью-Йорк42.
В отличие от Ван Бюрена Хэммонд не был человеком партии, а его
произведение пронизано стремлением к “беспристрастности”43. Харак-
39 Текст Ван Бюрена был написан в годы администрации 11-го президента США - де-
мократа Дж.К. Полка (1845-1849 гг.).
40 Van Buren М. Inquiry... Р. 423-424.
41 Значительное число свидетельств современников, особенно членов “Олбэни Рид-
женси”, приводится Майклом Уоллесом в журнальной статье 1969 г. и в его неопублико-
ванной диссертации 1973 г.: Wallace M.L. Changing Concept of Party in the United States: New
York, 1815-1828 //American Historical Review. Vol. 74. P. 453-491. Idem'. Ideologies of Party in
the Ante-Bellum Republic I Ph. D. thesis. Univ, of Columbia, 1973.
42 Hanmmond J.D. The History of Political Parties in the State of New York from Ratification
of of the Federal Constitution to December, 1840. Vol. 1-2. Syracuse, 1852. Первые два тома
“Истории” увидели свет в 1843 г. В 1848 г. был опубликован 3 том, содержавший помимо
описания новейших событий еще и биографию Сайласа Райта - соратника Ван Бюрена по
“Ридженси”, затем сенатора и губернатора Нью-Йорка. При жизни Хэммонда книга вы-
держала 4 издания и неоднократные допечатки тиражей.
43 Хэммонд располагал богатым личным и политическим опытом, был школьным
учителем, врачом, юристом, политиком (конгрессменом и сенатором на штатном и феде-
ральном уровнях). Начинал политическую деятельность в команде противника Ван Бю-
рена Д. Клинтона, но впоследствии порвал с клинтонианцами и отошел от политики.
110
терно, что Хэммонд уже не ставит вопрос об оправданности существо-
вания партий, они - неизбежная реальность американской жизни, пла-
та, порой довольно высокая, за “возможность безраздельно пользовать-
ся правом на свободу мнений, которое с колыбели пестует американ-
ского гражданина”44. Такой подход не случаен. Автор напрямую связы-
вает деятельность партий с обеспечением условий для беспрепятствен-
ной реализации идеи свободы в обществе как таковой. Он с симпатией
относится к словам губернатора штата Нью-Йорк Иноса Т. Трупа, зая-
вившего при вступлении в должность в 1829 г. о том, что различия во
мнениях относительно политического курса правительства неизбежно
организуют массы людей “в две сплоченные партийные колонны”. Эти
партии - “колонны” крайне полезны, так как будут пристально следить
одна за другой и обеспечивать широкое общественное обсуждение по-
литических мер, к тому же они станут “взаимно ограничивать стремле-
ния к политическим эксцессам и коррупции”. А если правящая партия
погрязнет-таки в коррупции и злоупотреблениях, станет притеснять
граждан, то большинство избирателей может свергнуть негодное пра-
вительство, проголосовав на выборах за смену администрации. Что это,
как не прочная гарантия свобод граждан?45
Хэммонд не раз свидетельствует о том, что для ньюйоркцев наличие
партийного раскола - дело вполне привычное, они открыто идентифици-
ровали себя с той или иной группировкой, а лидеры, избранные на посты
в исполнительных или законодательных органах власти, отказывались от
претензий на беспристрастность. “Обычно спикер палаты выступает пе-
ред законодателями с заявлениями о том, что будет проводить независи-
мый курс. Если под независимостью подразумевается отказ от принципов
партии, к которой я принадлежу, то не стоит ждать от меня независимо-
го поведения. Я был избран в законодательное собрание партией, и тот
пост, который я с гордостью занимаю, я также получил благодаря под-
держке партии”, - заявил в 1827 г. демократ Эрастус Рут при избрании
его спикером одной из палат легислатуры Нью-Йорка46.
Текст Хэммонда ценен не только свидетельствами о начавшемся
процессе партийной самоидентификации политиков. Штат, истории ко-
торого посвящен рассматриваемый труд, в первые десятилетия XIX в.
был полигоном для отработки отношения к самым разным инструмен-
там борьбы за власть и влияние в обществе. Общественные движения,
как это принято говорить, демократического толка взрывали наметив-
шееся было “перестроение в две стройные” партийные колонны. И в
восприятии новых партий, и всей формировавшейся политической
культуры не могли не отразиться сложные групповые и индивидуаль-
ные реакции на конфликты - социальные, экономические, морально-
этические.
Среди множества нью-йоркских социально-политических контро-
верз конца 1820-х - начала 1830-х годов наибольшее внимание Хэммонд
44 Hammond J.D. Op. cit. Vol. 2. P. 296.
45 Ibid. P. 308.
Ibid. P. 242.
111
уделил антимасонскому движению47. Движение противников масонско-
го братства, начавшись в нью-йоркской глубинке, нашло сторонников
во многих частях не только этого штата, но и Пенсильвании, а также
Новой Англии. Для бедных фермеров, мелких ремесленников протест
против масонского ордена означал протест против власть имущих и бо-
гатых, среди которых действительно было немало масонов. Поводом к
началу возмущения послужила в 1826 г. криминальная история - похи-
щение и убийство при невыясненных обстоятельствах, в котором молва
обвинила масонов. Шумные толпы простого люда осаждали здания су-
дов и присутственные места, требуя справедливости. Возникало ощуще-
ние возможных актов насилия вплоть до самосуда по отношению к
представителям власти, сгоряча записанных без разбору в масоны. Тем
не менее масонами действительно были многие политики местного и
национального уровня, включая избранного в 1828 г. Эндрю Джексона.
Поскольку в штате Нью-Йорк у власти находились демократы Ван Бю-
рена, и масоны и немасоны, массовое движение автоматически стало в
оппозицию к демократам. В других штатах, где правительство контро-
лировали противники демократов, антимасоны оказались на их сто-
роне48.
Самое любопытное, что очень скоро выяснилось: главным полем
битвы с масонами станут избирательные участки, а вовсе не темные
уголки, где было удобно поджидать злокозненных масонов. Склады-
вается впечатление, что такой выбор инструмента борьбы против вли-
яния неправедных и аморальных политиков был уже вполне естествен-
ным даже для далеко не просвещенных граждан - землепашцев, кузне-
цов, торговцев вразнос и прочих. “Осенью 1827 г. и зимой 1828 г. в за-
падной части штата возросло число антимасонов, и очень рано они про-
демонстрировали намерение перевести этот вопрос (борьбы с масона-
ми. - М.В.) в форму голосования на выборах”. Поначалу речь шла толь-
ко об отказе голосовать за кандидатов-масонов. “Это было изначально
спонтанное движение самого народа, направленное не только против
злоупотреблений политиков, но и против всякого подчинения бесчис-
ленным политическим лидерам. Спонтанный взрыв народных устрем-
лений не был кем-то организован или руководим. Его первой и главной
задачей было добиться законности с помощью избирательной урны”, -
писал Хэммонд49. Но естественным следствием этого стремления до-
47 Среди довольно обширной американской литературы по антимасонам следует от-
метить книгу Пола Гудмена: Goodman Р. Towards a Christian Republic: Antimasonry and the
Great Transition in New England, 1826-1836. N.Y., 1988.
48 В антимасонстве нельзя не заметить не только рациональную сторону - протест
против социальных и прочих привилегий, разгоревшийся в связи со сложной трансформа-
цией в экономике и политике страны. Сама форма протеста была вполне иррациональна.
Об этом писал еще в 1952 г. Р. Хофстедтер: Hofstadter R. The Paranoid Style in American
Politics and Other Essays. N.Y., 1952. P. 19. Серьезные исследования связи антимасонства с
морально-этическими движениями того периода принадлежат историкам этнокультурной
школы. Здесь классической можно назвать известную работу Ли Бенсона: Benson L. The
Concept of Jacksonian Democracy. New York as a Test Case. N.Y., 1961.
49 Hammond J.D. Op. cit. P. 283, 378.
112
биться своего с помощью конституционных средств было “непреднаме-
ренное” обращение возмущенного народа к опробованному и, похоже,
единственному инструменту реализации этих самых конституционных
возможностей - к организации антимасонской партии. Хэммонд так и
пишет: “Хотя и не сразу, политическое антимасонство приняло форму
организованной партии”50.
Сами антимасоны не только создали партию, но и внесли сущест-
венный вклад в дело формирования партийного стиля политики - изо-
брели партийный конвент, демократический (впоследствии в большей
степени по форме, чем по содержанию) способ выдвижения партийного
кандидата на президентские выборы51. В антимасонской предвыборной
риторике рисуется образ идеальной партии, к которой применимы са-
мые возвышенные слова: “...Антимасонская партия, где бы она ни бы-
ла организована, будет состоять из фермеров и механиков, до такой сте-
пени проникнутых благословенным духом революционных предков,
что их не сможет обратить в рабство никакой привилегированной Ор-
ден, до такой степени добродетельных, что их не затронет коррупция и
неправедное стремление к власти и почету...”52
Благодаря антимасонам политические партии получили признание
не только профессиональных политиков, но и “йоменов всей страны”53.
А партии, похоже, смогли стать зеркалом, в котором отразились глубо-
кие линии водораздела в обществе54. Это тем более справедливо, что
помимо “йоменов”-антимасонов свои партии создавали и представители
городских пролетариев. “Рабочие партии” возникли в нескольких шта-
тах Северо-Востока примерно в те же годы. “Они, разумеется, пропове-
довали цель собрать как можно больше сторонников, придерживались
независимых принципов и намеревались действовать без оглядки на две
главные политические партии и антимасонов”, - писал Хэммонд о со-
бытиях 1830 г.55
Все эти обстоятельства наталкивают на вопрос о том, не было ли
позитивное отношение к партиям как важному политическому институ-
ту своеобразным “тестом на демократизм”? Действительно, и демокра-
ты Ван Бюрена и Эндрю Джексона, и новаторы-антимасоны, и тем па-
че рабочие партии явно тяготели к признанию “плебисцитарной демо-
кратии” и возводили свое обоснование позитивной общественной роли
партий из признания неизбежности и неизбывности социальных кон-
фликтов.
50 Ibid. Р. 379.
51 Партийные конвенты локального уровня собирались и до 1832 г. См.: Chase J.S.
Emergence of the Presidential Nominating Conventions. 1789-1832. Urbana, 1973.
52 Proceeding of the Anti Masonic Convention for the State of New York Held at Utica.
August 11, 1830. Utica, 1830. P. 4-5.
53 “Yeomanry of the land” - выражение из упомянутой выше резолюции партийного
конвента (Ibid. Р. 5).
54 О Рабочей партии в Нью-Йорке см.: Wilentz S. Chants Democratic. New York City and
the Rise of the American Working Class, 1788-1850. N.Y.; Oxford, 1984. Широкое исследова-
ние социальных и экономических сдвигов можно отыскать в упомянутой книге Чарльза
Селлерса (Sellers Ch. The Market Revolution).
55 Hammond J.D. Op.cit. P.330.
113
Противники демократов, если говорить о некоем условном “общем
арифметическом” их взглядов, придерживались более “консерватив-
ных” позиций, с опаской относились к “необузданной демократии”,
предпочитали опираться на лидеров, действовавших в стиле “естествен-
ной аристократии” времен отцов-основателей. Вигская социальная кон-
цепция поначалу акцентировала внимание на единстве в обществе, ос-
нованное на строгих моральных (пуританских) нормах, на доверии к
центральной власти. В партиях видели неестественные для республики
организации политиканов-демагогов, рвущихся к власти с помощью за-
игрывания с “толпой”56.
Автор “Истории вигской партии”, опубликованной в 1859 г.,
Р. МакКинли Ормсби, сам “убежденный виг”, выводил “всемирную”
партийную историю со времен норманнского завоевания Англии и
главным обоснованием существования этого института считал его
“консервативный и национальный (в противовес секционному) харак-
тер”. Функции партий в интерпретации этого автора - служить “шко-
лой, в которой проходят подготовку величайшие государственные дея-
тели”57.
В книге МакКинли Ормсби не найти ничего похожего на ванбюрнов-
ские рассуждения о гарантиях интересов большинства. По поводу перехо-
да власти от федералистов к джефферсоновским республиканцам вигский
автор писал: “То, что от случая к случаю должны происходить изменения
в партиях и что эти изменения могут оказаться благотворными для стра-
ны, не вызывает сомнения. В определенных рамках партии полезны, т.к.
без них у нас вряд ли получила бы развитие политическая экономия как
наука... Партии также дают жизнь и политической науке и без сомнения
являются как защитниками, так иногда и разрушителями свободных ин-
ститутов”. С сожалением вспоминая времена войны за независимость и
революции, когда на политические посты выдвигались люди “независи-
мых суждений”, “высочайших способностей и добродетелей”, Ормсби от-
мечает, что их сменили другие, “низшей категории”, и по талантам и по
“моральным качествам”. “Таких чаще всего и выбирает народ. Таким он
доверяет. Люди могут признавать, что есть кандидаты высочайших спо-
собностей, мудрости и опыта... но доверять им не станут, ведь те не про-
являют достаточного рвения, чтобы доказать свою приверженность на-
56 К уже упомянутым работам Т. Брауна и Д.У. Хоува о вигской идеологии и поли-
тической культуре стоит прибавить более ранние, но не менее ценные работы:
Marshall L.L. The Strange Stillbirth of the Whig Party // American Historical Review. Vol. 72. № 2.
1967. P. 445-468; Barkan E.R. The Emergence of a Whig Persuasion: Conservatism, Democratism
and the New York State Whigs // New York History. Vol. 52. № 4, 1971. P. 367-395. Более сов-
ременный подход, подчеркивающий относительность обобщений вроде “вигская социаль-
ная мысль” или “вигская политическая культура” в связи с большим диапазоном мнений
внутри партии и значительными изменениями во времени и пространстве (отличие север-
ных и южных вигов) см. в книгах Джона Эшуорта: Ashworth J. “Agrarians” and “Aristocrats”.
Party Political Ideology in the United States, 1837-1846. L., 1987; Idem. Slavery, Capitalism and
Politics in the Antebellum Republic. Vol. 1: Commerce and Compromise, 1820-1850. N.Y.,
1995.
57 McKinley Ormsby R. A History of the Whig Party, or Some of its Main Features; with a
Hurried Glance at the Formation of Parties in the United States etc, etc. Boston, 1859. P. XVII.
114
родному делу. Таких кандидатов сочтут ненадежными в вопросах, наибо-
лее дорогих сердцу масс”. Здесь же мы находим противопоставления по-
нятий “добродетель” и “партийная приверженность” совершенно в духе
письма Гамильтона 1799 г.58 И если в прессе и памфлетной литературе на-
чиная с 1830-х годов противники джексоновских демократов старались из-
бегать выражений вроде “если наш народ не совсем сошел с ума”59, то о
партиях продолжали говорить в крайне негативном тоне. К 1838 г. отно-
сится такое, например, высказывание Кальвина Колтона - одного из по-
литических противников Ван Бюрена: “Тот, кто сейчас говорит о парти-
ях, кто может быть соблазнен, подкуплен их обещаниями, или же подда-
ется их угрозам, тот, кто может разделять иные чувства, чем патриотизм,
сочувствие к пострадавшим от кризиса (экономического кризиса, разра-
зившегося в 1837 г. - М.В.\ тот - предатель интересов страны, польстив-
шийся на тридцать сребреников”60.
Противники демократов со временем усвоили новые правила поли-
тической игры и с успехом начали использовать приемы межпартийно-
го соперничества. “Целесообразность” или “необходимость” стали для
них оправданием отступления от антипартийных взглядов. “Principle of
availability”, как писал Ормсби, диктовал выдвижение кандидатом в пре-
зиденты от вигов политиков не “высокого характера”, а тех, кто мог
рассчитывать на массовую поддержку61.
Словечко “availability” лишь одно из многих, вошедших в новый по-
литический лексикон американцев в джексоновский период. Также нема-
ло вполне традиционных терминов приобретало новое звучание. Напри-
мер, понятие “фракция”, имевшее три основных значения в американ-
ской политической литературе, к 1840-м годом начинало окрашиваться
еще в один, новый цвет. В принципе на протяжении всего предшествую-
щего периода, да и впоследствии слова “фракция” и “партия” часто сосед-
ствовали. В самом нейтральном смысле слово “фракция” применялось в
качестве синонима словам “группа”, “часть”, или “фрагмент” более зна-
чительного объединения, например, “партии”. Джеймс Гамильтон писал
о том, что федералистов в период англо-американской войны осуждали
как “партию мира... это справедливо, если говорить о лидерах, и особен-
но той ее фракции”, к которой принадлежали представители некоторых
частей штата Нью-Йорк62. Примерно в том же контексте и в таком же
значении применялись эти термины У. Г. Браунлоу, автором многочис-
ленных вигских публикаций. Он писал о ситуации 1850-х годов: демокра-
тическая партия “состоит из остатков всех фракций и партий этого кон-
тинента”63. Можно привести не мало случаев и синонимического упот-
ребления “фракции” и “партии”. Так, например, писал М.У. Класки, ав-
58 Ibid. Р. 46, 66.
59 Ibid. Р. 176.
60 Crisis of the Country (By Junius). N.Y., 1838. P. 16.
61 McKinley Ormsby. Op. cit. P. 292.
62 Hamilton J.A. Op. cit. P. 43.
63 Brownlow W.G. Americanism Contrasted with Foreignism and Bogus Democracy, in the
Light of Reason, History and Scripture; in which Certain Demagogues in Tennessee and Elsewhere,
are Shown up in Their True Colors. Nashville, 1856. P. 80.
115
тор интересного “политического учебника” 1860 г. об антимасонах, назы-
вая их “партией или фракцией”64.
Второе значение слова “фракция” связано с определенной смысловой
нагрузкой, когда в этот термин вкладывали резко негативное содержание.
“Фракция” - компактное объединение людей, некоего меньшинства, с яв-
но дурными намерениями по отношению к большинству. Еще более нега-
тивным было значение прилагательного “фракционный”. Так, “фракци-
онная политика” означала практически “раскольническую” или “подрыв-
ную”. Издатель, публиковавший в 1848 г. памфлет Альберта Галлатина,
представляя его читательской аудитории, писал, что его автор “никогда
не подавал повода заподозрить его в “фракционном рвении” (“zeal of fac-
tions”). Совсем напротив, Галлатин сам предупреждал об “опасностях духа
фракций”65. Томас Б. Торп в памфлете 1855 г. упоминал в связи с надви-
гающимся секционным кризисом о “фракционных попытках нарушить
основной закон” (конституцию. - Л/.В.)66. Характерно, что отрицательное
отношение к “фракциям”, уничижительные их характеристики, как пра-
вило, сопрягались с таким же негативизмом и в адрес партий. “Фракции”
оказывались в восприятии современников концентрированным выраже-
нием всех тех бед, которые несут в себе партии67.
Однако осуждение “фракции” встречается и среди сторонников
партий как политических институтов. Напомним, что Ван Бюрен писал
о “персональных фракциях”, на которых распались партии в период
“эры доброго согласия”. Фракции эти руководствовались исключитель-
но соображениями личной выгоды, личными антипатиями и “подняли
со дна всю муть политической агитации”68. Сумевшие уловить суть про-
исходивших в стране трансформаций, адаптироваться к более открыто-
му и широкому социальному и политическому контексту демократы
вкладывали иной смысл в противопоставление “аристократических”
“персональных фракций” и защищавших интересы народа партий, имея
в виду прежде всего собственную демократическую партию. В интер-
претации Дж. Хэммонда фракции - это старые “аристократические” се-
мьи Нью-Йорка, “политика которых всегда вращалась вокруг личных
соображений, предрассудков и предвзятости”69. Демократическую кри-
тику “фракций”, придание этому термину идеологической окраски
можно считать новым явлением в политическом языке Америки70.
64 The Political Text-Book, or Encyclopedia. Containing Everything Necessary for the
Reference of the Politician and Statesmen of the United States / Ed. M.W. Cluskey. Philadelphia,
1860. P. 129.
65 Critical Notices // Southern Quarterly Review. Vol. 13. 1848. Jan. P. 226, 247.
66 Thorpe T.B. A Voice to America, or the Model Republic, its Glory, or its Fall etc. N.Y.,
1855. P. 326.
67 Из процитированных выше авторов таких позиций придерживались Дж. Гамиль-
тон, У.П. Браунлоу, Т.Б. Торп.
68 Van Buren М. Inquiry...?. 4.
69 Hammond J.D. Op. cit. Vol. 2. P. 324.
70 Завершая обсуждение вопроса о термине “фракция”, надо напомнить, что в рас-
сматриваемый период возникло, а вернее, закрепилось такое явление, как “партийная
конгрессовская фракция”. Перманентная группа сторонников одной партии, солидарно
голосующая в законодательном органе (не только на общенациональном, но и штатном
116
Разговор о терминах, в которых современники описывали явления
политической культуры, может включать многие другие аспекты поми-
мо такого частного вопроса, как значение слова “фракция”. Ведь проб-
лема политического языка, восприятия смысла политики для простых
избирателей и их лидеров, отражение в них ритуализировавшихся поли-
тических процедур необыкновенно многогранна71.
Бесконечное число документальных свидетельств об огромном
внимании современников к партийной политике, начиная с 1820-х годов
до Гражданской войны, непрерывность партийных традиций даже в хо-
де кровавого военного конфликта, расколовшего страну, напряженная
партийная история конца века - все эти обстоятельства стимулировали
поиски некой теоретической модели, которая бы объяснила или хотя
бы обобщила представления об особенностях американской истории
этого периода.
Поскольку американские партии формировались “стихийно”, вы-
растали из практики функционирования еще молодого государства, не
уровне), получила официальное название партийной фракции. Это, наверное, единствен-
ное значение термина, лишенное негативного оттенка. Несколько подробнее об этом сю-
жете см.: Власова М.А. Демократы и виги: Опыт количественного анализа // Американ-
ский ежегодник. 1989. М., 1990. С. 76-97.
71 Трудно проигнорировать еще одного автора, писавшего об американских фракци-
ях и партиях в 1830-е годы, тем более, что он уделил некоторое специальное внимание и
проблеме дефиниций. Алексис де Токвиль - общепризнанный авторитет в вопросе об
американской демократии джексоновской эпохи, автор труда, одинаково высоко ценимо-
го американцами во все времена, кажется, не так уж сильно интересовался собственно
партиями. По крайней мере в его объемном двухтомном тексте страниц о партиях не
очень много. Отношение Токвиля к партиям в США - тема особая и должна вписывать-
ся в контекст европейского восприятия Америки. Любопытно, что сами американцы - со-
временники Токвиля, кажется, не очень высоко ценили именно эту партийную часть его
книги. По крайней мере среди нескольких тысяч журнальных и газетных статей, вышед-
ших с момента публикации английского перевода и до Гражданской войны, нет ни одной,
в которой на одной странице соседствовали бы слова “Токвиль” и “партия”. Такой любо-
пытный поиск возможен в библиотеке первоисточников Мичиганского университета
“Making of America”, размещенной в Интернет (http://moa.umal.umich.edu). Сознавая всю
опасность беглых замечаний по такому серьезному поводу, заметим все же, что, на наш
взгляд, Токвиль не понял происходивших в Америке сдвигов в области партийного стро-
ительства. Его схема “великих” (партий принципов вроде федералистов, таких партий в
Америке больше не существует) и “малых” партий (кишмя кишащих повсюду в США бес-
принципных объединений, сколачиваемых ради захвата власти) выглядит достаточно ар-
хаично. Трудно не согласиться с Хофстедтером, подчеркнувшим гораздо большее значе-
ние замечаний Токвиля о “политических объединениях” (Hofstadter R. The Idea of a Party
System. P. 256-257). Конечно, путешествие Токвиля пришлось на переходный момент —
от политической культуры “отцов-основателей” к культуре “джексоновской демокра-
тии”. Многие черты перемен трудно было ухватить даже такому глубокому политическо-
му мыслителю, каким был французский граф. Американское “токвилеведение” - значи-
тельное явление в историографии. Наибольший интерес представляют работы критиков
“консенсусной школы”, обращавшихся к Токвилю и характеризовавших его как провоз-
вестника теории консенсуса. Об этом писал Н.Н. Болховитинов в уже упоминавшейся
книге “США: проблемы истории и современная историография” (С. 261 и др.). Специаль-
но о восприятии Токвилем Америки можно прочитать также в упоминавшейся книге:
Исаев С.А. Алексис Токвиль и Америка его времени. Хотя не все в книге С.А. Исаева бес-
спорно, нельзя не поддержать его вывода о том, что Токвиль не учитывал те новые мо-
менты в положении американских партий, которые появились в последние перед его по-
сещением страны годы (С. 80).
117
одно поколение исследователей опиралось в своей работе на методы
структурно-функционального анализа72. Он-то и запустил процесс вы-
страивания схем и моделей партий и двухпартийной системы, описыва-
ющих функции, динамику партийно-политической системы, включаю-
щих механизм выборов, деятельность федеральных и штатных органов
власти, политическое поведение электората, восприятие партий, поли-
тическую самоидентификацию и т.п.
При существенном разбросе мнений (основанных на структурно-
функциональном анализе, а также на этнокультурном, бихевиорист-
ском и синтезирующем структурный и социальный анализ и т.п.) о сро-
ках появления двухпартийной системы, о значении деятельности партий
в развитии страны. Последние 40 лет в историографии сохраняется оп-
ределенный консенсус. В его основе - убеждение в том, что собственно
двухпартийная система сложилась к 1840-м годам, и что существовал
особый “партийный период” в политической истории США - с 1830-х
годов до рубежа XIX-XX вв., когда роль партий в различных сферах
американской жизни была особо значима73. Обозначался также “субпе-
риод” - с 1830-х годов до Гражданской войны - своего рода партийный
“золотой век”, образец ответственной перед избирателями партийной
системы. “Партийный период” - с 1830-х годов до конца XIX в. - не был
внутренне однородным. По различным параметрам (структурно-функ-
циональным, политико-правовым, политико-культурным и другим) его
принято условно подразделять на несколько этапов: до гражданской
войны (antebellum), “позолоченный век” (1865-1880), закат партийной
эры (на рубеже XIX-XX вв.)74.
Принимая как аксиому идею о “партийном периоде”, можно утвер-
ждать, что в течение достаточно длительного отрезка своей истории
политические партии США играли особо важную роль в жизни страны,
определяли многие параметры деятельности политической и в более
широком смысле - общественной системы, были своего рода визитной
карточкой США.
Главные аргументы в поддержку парадигмы “партийного периода”
связаны с тем, что политические партии в 1830-1890-е годы выполняли
беспрецедентные по масштабам задачи по политической мобилизации
населения и управлению государством на самых разных уровнях власти.
Это были задачи, несопоставимые ни с функциями политических орга-
низаций, действовавших одновременно в других странах, ни с предыду-
щими или последовавшими партийными структурами в самих США75.
Пять основных утверждений составляют костяк парадигмы “партийно-
го периода”: противоборство двух основных партий определяло ход
всех наиболее важных выборных кампаний, при этом в проведении кам-
72 Определенную дань такого рода анализу отдал и автор настоящего текста. См.:
Власова М.А. Некоторые аспекты динамики партийной системы США в первой полови-
не XIX века // Компьютер открывает Америку. М., 1989. С. 157-171.
73 McCormick R. L. The Party Period and Public Policy. N.Y., 1986.
74 Silbey J.H. Partisan Imperative. The Dynamics of American Politics Before the Civil War.
N.Y., 1987. P. 55.
73 McCormick R.L. Op. cit. P. 197-228.
118
паний главная роль принадлежала партийным организациям; партий-
ные приверженности являлись доминантой поведения массы избирате-
лей; законодатели разного уровня также руководствовались прежде
всего интересами партий; государственные должности и контракты че-
рез систему патронажа раздавались за заслуги перед партиями, что, в
свою очередь, позволяло рекрутировать “партийных работников” и со-
бирать средства на предвыборные кампании; политика распределения
экономических ресурсов (финансирование строительных проектов, вы-
деление земельных участков, предоставление налоговых льгот, реше-
ния об инкорпорации финансовых и производственных предприятий),
занимавшая главное место в повестке для легислатур и правительств
штатов, направлялась местными партийными организациями76.
Сформулированная почти сорок лет назад парадигма “партийного
периода”, похоже, выдержала испытание временем и практически не
поблекла на фоне новых историографических явлений. Безусловно, та-
кие достижения современной американской историографии, как приме-
нение более глубокой трактовки понятия “общественной сферы” (pub-
lic sphere), расширительное толкование содержания “политики”, выно-
сили акцент исследователей за пределы деятельности партий на выбо-
рах, в государственных органах и законодательных собраниях. Однако
изучение и “третьих партий”, и многочисленных движений, не вовле-
ченных в орбиту влияния двухпартийной системы, и попытки пересмо-
треть отношение американцев-современников к проблеме политиче-
ской власти - все это, вместе взятое, подтверждает верность парадигмы
“партийного периода”. Даже стремление к созданию “третьих партий”
(к первой из них относят антимасонов) современные исследователи
склонны считать доказательством силы партийного института, а не
проявлением его слабости. «Американцы тяготели к созданию “треть-
их партий” не потому, что они искали непартийной политики, а как раз
наоборот. Их идеалом была политическая общность, в которой та или
иная партия открыто берет на себя ответственность за все, что она де-
лает или не делает, и избиратели могут вознаградить или наказать ее в
зависимости от потребностей. Основные партии не могли определять
всех аспектов жизни общества, но они, скорее всего, представляли со-
бой основной движитель политического развития того периода», - от-
мечает М.Э. Холт, участник круглого стола по вопросу о современном
состоянии теории “партийного периода”77.
Пребывание в поле теории “партийного периода” может дать мно-
го ценного и для рассмотрения партий как “цивилизационного компо-
нента”, как активного созидателя собственно американской политиче-
ской культуры. Парадигма “партийного периода” ценна и для выявле-
76 Formisano R.P. The “Party Period Revisited I I Journal of American History. Vol. 86. №. 1.
June 1999. P. 96.
77 Holt M.E. The Primacy of Party Reasserted // Journal of American History. Vol. 86. №. 1.
June 1999. P. 157. Статья Холта так же, как и Формисано, опубликована среди материалов
круглого стола, посвященного проблеме альтернативной, по сравнению с парадигмой
“партийного периода”, интерпретации американской истории в 1830-1890 гг.
119
ния хронологии формирования специфической американской полити-
ческой культуры и той ее ипостаси, которую представляли связанные в
систему национальные партии. Ведь наряду с “верхней” существовала и
“нижняя” граница этой темы. Если мы принимаем тезис о возникнове-
нии на рубеже первой и второй четвертей XIX в. уникальной для своего
времени американской партийно-политической системы, то это еще не
означает, что эта уникальность или исключительность была внеистори-
ческой, постоянной.
По мере того как ход мировой истории лишал США статуса единст-
венного прибежища республиканизма и демократии, бледнел и ореол
исключительности вокруг американской партийной системы. Конечно,
специалисты продолжали говорить о таких важных, чисто американ-
ских “метках”, как устойчивость “двухпартийности”, иммунитет к втор-
жению в политический спектр левых или крайне правых партий, высо-
кая технология проведения массовых политических кампаний.
К исходу “партийной эры” само отношение к партиям, содержание
полемики сторонников и противников двухпартийной системы значи-
тельно изменились. Если в начале своего пути партии показали способ-
ность содействовать поступательному развитию политического и обще-
ственного процесса в стране и даже решению многих проблем экономи-
ческого развития (зачастую подменяя слабые государственные структу-
ры на местном уровне), то к концу XIX в. партийный механизм превра-
тился в своего рода препятствие на пути назревавших преобразований.
За пределами двухпартийной системы возникли “группы интересов”,
разнообразные социальные движения, которые апеллировали к прави-
тельству в надежде осуществить самые широкие требования - от анти-
трестовского законодательства до движения за предоставление права
голоса женщинам, помощи городской бедноте и запрещения продажи
алкогольных напитков. В итоге, с одной стороны, заинтересованность
народа в политике переросла рамки, обозначенные двухпартийной сис-
темой, и не могла исчерпываться участием в партийных митингах и из-
бирательных кампаниях. С другой, социальные и экономические функ-
ции государства вышли за пределы политики распределения ресурсов, в
которой на протяжении почти всего XIX в. партии выполняли квазиго-
сударственные функции78.
Однако так же, как и вначале, отношение к партиям сопрягалось с
восприятием американского общества, направлений и целей его дина-
мики. Так, одни критики партий исходили из того, что в своей основе
американское общество гармонично, и лишь партии порождают внут-
ренние конфликты. Критики партий из стана прогрессистов, напротив,
ратовали за ограничение сферы влияния партийных машин и за расши-
рение полномочий государства с тем, чтобы решать проблемы далеко
не гармоничного, на их взгляд, индустриального общества79.
Если самим участием в обеспечивавшемся партиями и постоянно во-
зобновляющемся электоральном процессе современники подтверждали
78 Cherny R. American Politics in the Gilded Age, 1868-1900. Wheeling, 1997. P. 130-138.
79 McCormick R.L. Op. cit. P. 257-259.
120
свое отношение к партиям как неотъемлемой части их гражданского су-
ществования, то с признанием позитивной роли двухпартийной системы
дело обстояло иначе. Такое признание никогда не было безоговороч-
ным. Партиям постоянно приходилось преодолевать заметный негати-
визм. Кроме того, повторим, что отношение к ним практически непре-
рывно (и внутри “партийного периода”) было противоречивым. Даже
тогда, когда, начиная с 1830-1840-х годов, партии “явочным” путем до-
казали свою необходимость для эффективного функционирования по-
литической системы, антипартийная риторика не выходила из моды.
Амбивалентность отношения к партиям - достаточно сложная и
требующая особого внимания проблема. В данном случае хотелось бы
подчеркнуть, что она никак не была связана с незрелостью самого
двухпартийного института. Это означает, что неприятие партий не мо-
жет объясняться всего лишь тем, что восприятие современниками как
бы отставало от реального процесса врастания этих организаций в
плоть политической и общественной систем. Так, например, еще в
1813 г. было опубликовано заявление (приписываемое Деуитту Клин-
тону): “Партии будут существовать во всех свободных странах, они
неизбежно возникают на основе противоречивых взглядов на полити-
ческие мероприятия, и в том случае, когда их деятельность удержива-
ется в рамках умеренности, партии способны ...побуждать доброде-
тельное соперничество и предотвращать вылазки тирании и попытки
притеснений”80.
Даже в апогее своего могущества американские партии, казалось,
не преодолели полностью негативизма со стороны “неблагодарных” со-
временников, а признание их позитивного вклада в деятельность поли-
тической системы развивалось параллельно с критикой партийной по-
литики. Не случайно даже в 1888 г. Джеймс Брайс отмечал, что, гото-
вясь к написанию раздела о партиях, он не мог сослаться ни на одно со-
чинение по этому предмету, что не может назвать ни одного автора,
“который взялся бы за беспристрастное описание деятельности того
сложного политического механизма, о котором вовсе не упоминается в
конституции, или, что было бы еще интереснее, который взялся бы
объяснить нам, какими соображениями руководствуются те люди, ко-
торые устроили этот механизм и ежедневно приводят его в дейст-
вие...”81.
В отношении партий проявился в полной мере известный парадокс
культурного развития, в соответствии с которым главное в культурной
жизни осознается только тогда, когда перестает быть таковым. Не слу-
чайно, первые серьезные научные исследования американских партий
увидели свет в пору проявления признаков кризиса в деятельности это-
го института и принадлежали перу их критиков, сторонников реформ в
американской политической системе - Алберту Стикни (1879), Чарльзу
К.П. Кларку (1878), Сэмюэлю Э. Моффетту (1894), Джеймсу С. Брауну
(1897).
80 Address to the Republican Citizens of the State of New York. N.Y., 1813.
81 Брайс Дж. Американская республика. Ч. II. М., 1890. С. 268.
121
Политическая культура Америки, какой она стала к середине века
во многом благодаря политическим партиям, в большей степени была
культурой массовой, или культурой массового избирателя, проявляю-
щего свое постижение политической сферы жизни сквозь призму пар-
тийных пристрастий. В осмыслении современниками политических пар-
тий воплотилось восприятие общества, общественных противоречий,
перспектив развития конфликтов. На этом и основывался новый поли-
тический стиль, в котором доминировали отношения “партия-избира-
тель”, более демократичный, более открытый для представителей но-
вого поколения лидеров - политиков-профессионалов. Эти политиче-
ские деятели, с чьими именами связано появление собственно амери-
канских партий и “партийной” политической культуры, расценивали са-
ми партии, конфликты в обществе, ключевые понятия (“демократия”,
“республиканизм” и т.п.) уже не так, как их предшественники из рево-
люционной когорты, опасавшиеся “разгула неограниченной демокра-
тии”.
Безусловно, говоря о “более демократичной” политической культу-
ре, нельзя не сделать ряд оговорок. Конечно, это была культура, в ко-
торой доминировали взрослые белые мужчины - те, кому принадлежа-
ло право голоса, те, кто мог пользоваться новыми политическими воз-
можностями, если это и были всего лишь возможности войти в состав
“партийной пехоты”.
Работы по женской истории начала XIX в., и особенно 1840-1860-х
годов, сыграли двоякую роль в отношении парадигмы “партийного пе-
риода”: с одной стороны, они доказывали, что за пределами влияния
партий оказывалась громадная часть политически активных женщин, с
другой, подчеркивали значение представительниц социальной элиты в
самой партийной политике82. Прекрасное доказательство последнего
утверждения - выход в свет в 1849 г. специального труда о женщинах
периода войны за независимость, написанного женщиной. Элизабет
Ф. Эллет, автор этой книги, писала о Марси Уорен, дочери Джеймса
Отиса, активно переписывавшейся с Сэмюэлем и Джоном Адамсами,
Джефферсоном и другими: “Редко можно найти женщину... возвысив-
шуюся исключительно благодаря силе интеллекта. Говорили, что она
разрабатывала систему аргументации, которой пользовались политиче-
ские партии. Она была первой женщиной в Америке, кто обратился к
миру с поучениями, издавая труды по вопросам политики и истории”83.
Исследования восприятия партий и политической культуры пред-
ставителями групп, занимавших, на первый взгляд, маргинальные пози-
ции, могут существенно дополнить эту сложную картину84.
82 Formisano R.P. Op. cit. Р. 112.
83 Floy J.D.D. Review of the Book by E.F. Ellet: The Women of the American Revolution //
The Women of the Revolution. The Ladies’ Repository: A Monthly Periodical, Devoted to
Literature, Arts and Religion. Vol. 10, iss. 7. July. 1850. P. 234.
84 О роли женщин в политике, в том числе и в революционные годы, написано уже
немало. См., например: Kerber L. Women of the Revolution: Intellect and Ideology in
Revolutionary America. Chapel Hill, 1980.
Б.М. ШПОТОВ
Экономическая культура
американскго бизнеса*
Предпринимательство - один из важнейших экономических, соци-
альных и культурных факторов, формировавших американскую циви-
лизацию на всех этапах истории США. В Соединенных Штатах изна-
чально сложились благоприятные условия для широкого, свободного и
быстрого развития предпринимательства. Колонизация громадного
пространства свободных земель на началах переселенческого капита-
лизма потребовала, в качестве основного условия, максимальной хозяй-
ственной инициативы, трудолюбия, изобретательности, деловой хват-
ки. Все это стало историко-культурной направляющей американской
предпринимательской традиции.
В Соединенных Штатах раньше, чем в других странах, нашли самое
широкое применение наиболее эффективные технологии, современ-
ные средства транспорта и связи, развились массовое производство и
массовое потребление, создававшие “американский образ жизни”.
США стали родиной крупных корпораций, менеджмента, маркетинга,
связей бизнеса с общественностью (public relations). Но эволюция аме-
риканского бизнеса шла не простым и не гладким путем: взаимоотно-
шения компаний друг с другом, с другими социальными группами, госу-
дарством и обществом не раз подвергались серьезным испытаниям, что
вынуждало бизнесменов пристально вглядываться в окружающую дей-
ствительность, иметь четкие представления о запросах и нуждах обще-
ства, как связанных, так и не связанных с рынком. Индивидуальная и
институциональная (корпоративная) экономическая культура явилась
основой восприятия и оценки ряда аспектов американской цивилизации
наиболее дальновидными бизнесменами, неравнодушными к настояще-
му и будущему своей страны* 1.
Настоящая статья не претендует на освещение истории предприни-
мательства в США или положения бизнеса в американской социально-
политической системе. Речь пойдет о фундаментальных ценностях и
принципах экономической культуры, которыми руководствовался биз-
нес, чтобы соответствовать не только особенностям системы, но и не-
писаным, культурным нормам и традициям страны. Так назывыемое
ролевое поведение, т.е. осознание предпринимателями своей социаль-
ной миссии, восприятие ими общественных ожиданий и явилось, на наш
взгляд, одним из символов американской цивилизации. Как и у других
представителей элиты, идеи предпринимателей подчас расходились с их
делами, но как часть общественной мысли, эти идеи обладали самоцен-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-00001).
1 О категориях и аспектах экономической культуры см.: Заславская Т.И., Рывки-
на Р.В. Социология экономической жизни: очерки теории. Новосибирск, 1991. С. 113-131.
123
ностью, оставляли след в экономической культуре и могли быть реали-
зованы какое-то время спустя.
В отличие от писателей, путешественников, философов, историков
и всех тех, кто просто наблюдал и давал оценку действительности, пред-
приниматели заявляли о себе как о людях, способных не только рассу-
ждать о социальных проблемах, но и непосредственно участвовать в их
решении. В мире большого бизнеса, как называли крупные корпорации
американцы, постепенно сформировалась концепция его служения об-
ществу, которая существенно изменилась за последние сто лет и транс-
формировалась в социальную ответственность. На протяжении XX в. и
американское общество, и корпорации отошли от традиционного пред-
ставления о том, что предприниматели заботятся только о прибыли, и
если приносят пользу обществу, то неосознанно, благодаря распредели-
тельному механизму рынка. Учет общественных интересов стал в наши
дни в США правилом, нормой деловой активности. В той или иной фор-
ме это происходило и в социально-культурной среде других стран2.
Считаться с общественным мнением и дорожить своей репутаци-
ей - одна из давних культурных традиций Америки, берущая начало в
общинах колониального периода, где люди различного социального по-
ложения соседствовали и уживались друг с другом. Повышенный инте-
рес к жизни и деятельности зажиточной верхушки всегда был в поряд-
ке вещей, а неблагоприятные слухи и отрицательные суждения могли
подорвать репутацию предпринимателя или политика. Еще Бенджамин
Франклин личным примером доказал, сколь важно для успешной ком-
мерции создать себе имидж делового человека (tradesman), чуждого
праздности и расточительности3.
Ранний тип американского бизнесмена представлял собой порожде-
ние Нового Света. Это были лидеры общины, верившие в гармонию об-
щественного и личного процветания4. Индивидуальное, семейное или
партнерское владение фирмой, отсутствие монопольных и сословных
ограничений, возможность начать дело и быстро разбогатеть с неболь-
шим первоначальным капиталом создали молодому американскому
бизнесу образ общедоступного занятия. Однако это положение измени-
лось, когда во второй половине XIX в. появился большой бизнес - сна-
чала железнодорожные, затем крупные промышленно-торговые ком-
пании с акционерным капиталом (корпорации).
Их возникновение связано с масштабными структурными преобразо-
ваниями в экономике США, начавшимися после промышленного перево-
рота и Гражданской войны. Они были подготовлены ростом внутреннего
рынка, созданием самой протяженной в мире железнодорожной сети, по-
явлением телеграфной, затем телефонной связи, которые стимулировали
2 Зарубина Н. Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства.
М., 1998. С. 320-338.
3 Франклин В. Избранные произведения. М., 1956. С. 80-83, 481-490. Wood G. S. The
Radicalism of the American Revolution. N.Y., 1993. P. 59.
4 Буретин Д. Американцы: Национальный опыт. М., 1993. С. 151.
124
развитие массового сбыта и массового производства, основанного на при-
менении новых технологий, новых видов сырья и источников энергии.
Экономической основой деятельности крупных корпораций стали
массовое производство и массовый сбыт, которые позволяли разло-
жить капитальные затраты на большее количество изделий и тем са-
мым снизить себестоимость единицы продукции. Иными словами, чем
больше товаров удавалось произвести и продать без значительного уве-
личения затрат, тем дешевле они стоили и быстрее раскупались, увели-
чивая массу прибыли (эффект масштаба). В организационном плане
это означало рост компаний по вертикали путем создания собственных
отделений по сбыту, а иногда и по добыче сырья, либо присоединения
участвующих в данном бизнесе фирм, а также объединения с другими
компаниями того же профиля для захвата большей доли рынка.
Факторами роста компаний становились также расширение географии
сбыта (выход на новые рынки), расширение ассортимента продукции и
другие. Все это повышало роль менеджмента, который позволял эффек-
тивно и рационально, с максимальной отдачей использовать вложенный
капитал и результаты организационных изменений. Но эти изменения кос-
нулись не всех отраслей промышленности, а лишь тех, где особенности
производства и сбыта позволяли существенно снижать издержки и увели-
чивать массу прибыли за счет увеличения выпуска и реализации товаров5.
То, что подобные новшества прежде всего распространились в Соеди-
ненных Штатах, отнюдь не случайно. При первоначально ограниченных
человеческих и капитальных ресурсах американцы стремились решать
все хозяйственные задачи быстрее и эффективнее, без лишних затрат.
Они следовали принципам функционализма даже в мелочах, точнее, ме-
лочей в таких вопросах не существовало6. Американцы придавали рацио-
нальную форму даже простым инструментам, издавна применяли различ-
ные трудосберегающие устройства, первыми осознали важность сбереже-
ния времени (время - деньги). Все это создавало общий благоприятный
фон для развития самых передовых форм экономической деятельности.
Емкий и быстро растущий внутренний рынок требовал массы товаров и
их ускоренной доставки. Перевозки больших партий грузов, как и техно-
логии массового производства и стандартизации, позволяли развернуть
дело в огромном масштабе, а телеграф и с конца XIX в. телефон давали
возможность управлять и совершать сделки на любом расстоянии.
Однако за крупными капиталистами, и прежде всего железнодо-
рожными и промышленными предпринимателями, сразу утвердилось
прозвище “короли”, “создатели империй”, даже “бароны-грабители”
(robber barons). Гигантские корпорации производили столь зловещее
впечатление из-за невиданной ранее экономической мощи, быстро пе-
5 Chandler A.D. The Visible Hand: The Managerial Revolution in American Business.
Cambridge (Mass.), 1977. P. 240-454; Idem. Scale and Scope. The Dynamics of Industrial
Capitalism. Cambridge (Mass.), 1990. P. 3-45; Porter G. The Rise of Big Business, 1860-1910.
Arlington Heights (Ill.), 1973. P. 1-85; См. также: Шпотов Б. M. Организация большого биз-
неса в США на рубеже XIX-XX вв. // Американский ежегодник. 1998. М., 1999. С. 33-58.
6 Паттон Ф. Сделано в США. Истории вещей, которые создавали Америку. М.,
1997.
125
реросшей традиционную конкуренцию мелких фирм и рамки существу-
ющего законодательства, благодаря стремительному расширению и
слияниям с другими компаниями, беспощадному подавлению более сла-
бых конкурентов, громадным возможностям влиять на политическую
сферу. Американцев тревожила необычайная быстрота их обогащения,
применение новых, несвойственных среднему классу методов ведения
дел, наконец, то, что большой бизнес нельзя было начать на базе любо-
го промышленного или торгового заведения.
В Соединенных Штатах и раньше создавались крупные состояния, на-
житые в торговле, банковском деле и в результате широкомасштабной
земельной спекуляции. “Династии” миллионеров появились уже в первой
половине XIX в. (Асторы, Джирарды, Эплтоны и другие). Множество зло-
употреблений совершалось в ходе приватизации общественных земель.
Погоня за долларами нередко сопровождалась вооруженным насилием.
Однако методы наживы “джентльменов удачи”, вызывавшие тревогу в
обществе, как, например, разгул земельной спекуляции перед Граждан-
ской войной7, оставались достаточно традиционными. С нечестными
дельцами можно было бороться уголовными мерами.
Другое дело - крупные корпорации с их скрытым экономическим
механизмом. Учреждение акционерных обществ, передача управления
в руки менеджеров, разрастание размеров корпораций, овладение ими
не только производством, но и торговлей не имели аналогов в прошлом
и создали полный разрыв с традиционным предпринимательством.
Многие средние американцы потеряли надежду противостоять Вандер-
билтам, Рокфеллерам, Морганам и другим новоявленным “баронам”.
Пессимистические и тревожные настроения подогревались прессой,
выступлениями популистов, прогрессистов, социалистов и других кри-
тиков крупного капитала. Вера в то, что в Америке каждый может до-
биться успеха своим трудом, пошатнулась.
Отрицательному мнению о себе способствовали отчасти сами “ба-
роны”. В 1882 г. один из железнодорожных предпринимателей - Уиль-
ям X. Вандербилт, объясняя репортеру “Нью-Йорк тайме”, почему от-
менено движение некоторых поездов на участке Нью-Йорк-Чикаго,
произнес ставшую хрестоматийной фразу “Черт с ней, с публикой! (The
public be damned)... Я не дам и ломаного гроша за дурацкую идею о том,
что мы должны работать на кого-то, а не на самих себя... Когда мы что-
то делаем, то только потому, что это выгодно нам... Железными доро-
гами управляют отнюдь не сентиментальные чувства, а принципы биз-
неса...” “Я ничего не должен обществу”, - заявил однажды крупнейший
банкир Джон Пирпонт Морган8.
Тем не менее крупное производство и сбыт, как и перевозки по же-
лезным дорогам, были бы немыслимы без широких масс потребителей.
7 Куропятник Г.П. Раздел земель Запада и общенациональный кризис в США,
1857-1860//Американский ежегодник. 1996. М., 1997. С. 73-97.
8 Цит. по: Tedlow R.S. Keeping the Corporate Image: Public Relations and Business,
1900-1950. Greenwich (Conn.), 1979. P. 2, 5. См. также: Josephson M. The Robber Barons. The
Great American Capitalists, 1861-1901. N.Y., 1934. P. 187.
126
Никакие махинации не обеспечили бы колоссальных доходов “новых
американцев”, роста их компаний, применения передовых технологий и
выхода на новые, в том числе зарубежные рынки. Большие объемы
продаж по умеренным ценам увеличивали массу прибыли, т.е. в эконо-
мическом смысле крупный бизнес действовал не только в собственных
интересах, но и в интересах потребителей. Те же товары или услуги,
производимые мелкими фирмами, стоили бы гораздо дороже.
Будучи по своим личным качествам “крутыми” предпринимателя-
ми, беспощадно вытеснявшими конкурентов и утверждавшими новые
организационные формы бизнеса всеми доступными средствами, люди
типа Вандербилта или Рокфеллера в общем добивались одного - повы-
шения эффективности производства и сбыта. Вначале они игнорирова-
ли социальные и политические издержки экономических перемен, но
были вынуждены повернуться лицом к обществу. Им пришлось прини-
мать меры по скорейшему удовлетворению запросов потребителей, ид-
ти на некоторые уступки рабочим, считаться с законами, заниматься
благотворительностью и в то же время не поступаться эффективно-
стью новых форм предпринимательства.
Чтобы успокоить общественность и завоевать ее доверие, магнаты
капитала прибегали и к большей открытости в делах, к широкому разъ-
яснению социальной полезности и созидательных возможностей их
компаний. Для создания благоприятного образа самих себя и руководи-
мых ими компаний они нанимали пресс-агентов и журналистов.
В США стали печататься интервью, газетные статьи и книги, в ко-
торых основатели крупнейших компаний, рассказывая о своем бизнесе
и о себе, пытались наладить доверительные отношения с публикой, впи-
сать крупные корпорации в систему американских ценностей. Они ста-
рались доказать, что “корпоративный мир” руководствуется традицион-
ными нормами морали и экономической культуры, а если и обновляет
их, то неуклонно следует идее общественного блага и служения обще-
ству. Среди бизнесменов, поднимавших тему социальной роли и ответ-
ственности бизнеса, его этики в конце XIX - первой трети XX в., выде-
лялись Джон Д. Рокфеллер-старший, Эндрю Карнеги и Генри Форд, вы-
ступившие с серией книг автобиографического и мемуарного жанра,
написанных от их имени журналистами.
Рассказывая о своей карьере в бизнесе, они давали понять публике,
что богатство пришло к ним не по счастливой случайности и не вслед-
ствие каких-то махинаций или афер, а благодаря ориентации на массо-
вого потребителя, а также собственной честности, целеустремленно-
сти, настойчивости, сильной воле, трудолюбию, отсутствию вредных
привычек, что еще с времен Б. Франклина стало хрестоматийным набо-
ром качеств делового человека. В этом отношении жизнеописания
крупнейших американских предпринимателей походили друг на друга и
имели целью создать идеальный образ миллионера из “низов”. Чтобы
приобрести признание, этот образ должен был отвечать ожиданиям
публики.
Разумеется, благоприятный литературный имидж сверхбогача рас-
считан не на строгий суд, а на признание и одобрение общественности,
127
очищен от всего порочащего и не опирается на всестороннее изложе-
ние фактов. Предприниматели откровенно и прямо излагали свои
взгляды, давали оценки и делали выводы, не претендуя на научное ис-
следование или написание учебника по экономике. В их мемуарах нема-
ло эмоциональных и спорных суждений. Они основывались только на
практическом опыте. Однако проблемы, поднятые в этих книгах, чаще
всего ставились в понятном широкой публике морально-этическом пла-
не. Это и дает возможность установить, к каким ценностям апеллирова-
ли их авторы, чтобы прояснить и утвердить свое ролевое поведение в
критический для большого бизнеса период.
Наиболее очевидные достижения крупные предприниматели виде-
ли в развитии массового производства и потребления товаров и услуг,
которые благодаря своему удешевлению и развитию транспортной се-
ти стали доступными для большинства населения. Так, основатель ком-
пании “Стандард Ойл” Дж.Д. Рокфеллер определял современную циви-
лизацию как изобилие материальных благ, необходимых для здорового
образа жизни, совершенствование политических институтов и законо-
дательства, которые создают максимальную степень личной свободы и
равенство перед законом, развитие наук, литературы, искусства, нрав-
ственности и религии. Из этих компонентов цивилизации наибольшего
развития в Америке достиг первый. По части удешевления товаров мас-
сового спроса, по их доступности для все большего количества людей
Соединенные Штаты опередили все другие нации9.
Ему вторил “король стали” Эндрю Карнеги: “Старые государства
на Земле плетутся со скоростью улитки, а эта республика с грохотом
проносится мимо наподобие экспресса. Соединенные Штаты, выросшие
всего за столетие, уже добились выдающегося места среди других
стран, и им предназначена судьба обогнать всех остальных в этой гон-
ке. По населению, по богатству, по ежегодным накоплениям, по обще-
ственному кредиту... по производству в сельском хозяйстве и в промыш-
ленности Америка является сейчас лидером в цивилизованном мире”10.
К этой красочной метафоре, ставшей лейтмотивом его известной кни-
ги “Торжествующая демократия” (1886), Карнеги впоследствии добавил
еще одно важное наблюдение, указав, что главная тенденция социаль-
но-экономического развития США заключается не в расслоении обще-
ства на богатых и бедных, а в более равномерном распределении богат-
ства, в частности за счет удешевления товаров и роста заработков. И ес-
ли отдельные люди все же становятся сверхбогачами, то их богатство,
хотят они этого или нет, приносит пользу обществу.
Начавший свою карьеру с железнодорожного служащего, Карнеги
доказывал невозможность утверждения полной частной монополии на
этом виде транспорта. Взвинчивание тарифов для извлечения сверхпри-
были обречено на провал, так как в этом случае появятся конкурирую-
9 Рокфеллер Дж. Д. Искусство разбогатеть: Мемуары американского миллиардера.
М., 1992. С. 80.
10 Цит. по: Саломатин А.Ю. Эндрю Карнеги // Вопросы истории. 1996. № 2.
С. 39-40.
128
щие железные дороги. В результате американцы пользуются самым де-
шевым в мире транспортом, и перевозки грузов по железным дорогам
в США в среднем почти втрое дешевле, чем в Европе. В Соединенных
Штатах миллионеров больше, чем в других странах, но именно это, под-
черкивал Карнеги, говорит о высокой степени развития бизнеса, кото-
рый обогащает страну. Личное же потребление семьи миллионера ни-
чтожно по сравнению с теми выгодами для общества, которые прино-
сит организованное им дело. Бороться надо не с миллионерами, а с
“трутнями”. Имущественное неравенство неизбежно и неуничтожимо,
но бедность должна стимулировать стремление к успеху, который изме-
ряется не обязательно большими деньгами, а прежде всего достижени-
ем материальной независимости, и не только благодаря занятию бизне-
сом, а путем овладения любой полезной профессией.
Крупные предприятия не уничтожают мелкий бизнес, и американ-
цы вовсе не обречены на то, чтобы поголовно работать по найму и
жить только на зарплату. Существуют широкие возможности стать ак-
ционерами, домовладельцами, фермерами, наконец, делать сбережения,
что является нормой поведения цивилизованного человека и граждани-
на. Вкладывая деньги в банки, которые дают кредиты промышленни-
кам, граждане участвуют в развитии национальной индустрии11.
Первая заповедь делового человека - ориентация не на личное обо-
гащение, а на удовлетворение потребителей. Крупные состояния созда-
ются на надежной и стабильной основе массового спроса на товары и
услуги, а не на спекуляциях вроде биржевой игры. Не производящие ни-
каких материальных ценностей и работающие только на самих себя
спекулянты полагаются на удачу и паразитируют на труде других. Бес-
полезные для общества предприятия рано или поздно терпят крах. Са-
мо по себе богатство не дает ощущения счастья, если оно не приносит
счастья другим и не получает общественного признания12.
Самые крупные состояния в Америке, подчеркивал Рокфеллер, на-
житы людьми, имеющими “огромные социально-экономические заслу-
ги”. Начинающие дело просто с намерением разбогатеть, говорил он,
“никогда ничего не добьются. Надо проявлять честолюбие несколько
иного, высшего порядка”. Самые большие промышленные фирмы не
раз давали яркие доказательства того, что не может быть и речи о дли-
тельном успехе, “если отсутствует честный образ действий, единствен-
но внушающий доверие к дельцу... Это доверие и есть капитал, повсе-
местно ценимый, к приобретению которого надо стремиться”13. То же
самое говорил в XVIII в. Б. Франклин, и это являлось важнейшим посту-
латом протестантской трудовой этики.
Генри Форд развил идеи Рокфеллера и Карнеги об исключительно
важной роли бизнеса и бизнесменов в Соединенных Штатах. Поскольку
решающую роль в жизни общества играет экономика, то не политикам,
не школьным учителям, не духовенству, а предпринимателям принадле-
11 Carnegie A. The Empire of Business. L.; N.Y., 1903. P. 103-105, 128-129, 132, 135-139.
12 Карнеги Э. История моей жизни. М., 1994. С. 123. Carnegie A. Op. cit. Р. 7, 208.
13 Рокфеллер Дж. Д. Указ. соч. С. 20-21, 37-38, 52, 71.
5. Американская цивилизация
129
жит роль социальных лидеров, наставников, воспитателей народа. Они
больше всего на виду у американской публики и дают ей примеры для
подражания, которые могут быть либо хорошими, либо дурными. От
морально-этических установок бизнесменов, подчеркивал Форд, в пер-
вую очередь зависит благосостояние общества14.
Получение высоких прибылей за счет повышения цен и снижения
заработной платы “автомобильный король” резко порицал, называя та-
ких бизнесменов спекулянтами и грабителями. Удержание цен на высо-
ком уровне, подчеркивал он, одинаково невыгодно и предприятию, ры-
нок сбыта которого сужается, и народу, для которого дороговизна хуже
самого высокого налога. В Америке, доказывал Форд, имеются пред-
приятия, создаваемые исключительно ради обогащения их владельцев,
но их деятельность теряет всякий смысл, когда эта цель достигнута, а
погоня за личным обогащением вместо служения обществу неизбежно
приводит к росту цен на товары и услуги и ухудшению их качества.
Впрочем, полагал он, эта порочная практика более свойственна евро-
пейским фирмам, находящимся под контролем финансистов, а в США,
по его мнению, растет число крупных предприятий, свободных от “вла-
сти крупного капитала”15.
Форд наиболее полно сформулировал идею полезности именно
крупных компаний, ибо они, доказывал он, больше всех служат обще-
ству. Без возврата потребителю части прибылей в виде понижения цен
предприятие не могло бы расти. “Производите вещи так, чтобы мало-
обеспеченные люди легко могли покупать их”. Когда промышленнику
удается понизить издержки и цены и люди оказываются в состоянии
больше покупать, это дает возможность наращивать производство, а
более крупное производство еще больше снижает издержки. Это, в
свою очередь, приводит к дальнейшему росту предприятия, увеличению
числа рабочих мест, объема выплачиваемой заработной платы и к по-
лучению прибылей, необходимых для расширения производства16.
Данный принцип был положен в основу стратегии Форда, когда он со-
средоточился на выпуске модели “Т”, сделав ее универсальной. Более то-
го, в 1914 г. Форд пошел на невиданный эксперимент, объявив о том, что
если ему удастся продать не менее 300 тыс. автомобилей, его компания
возвратит каждому покупателю от 40 до 60 долл., что составляло в сред-
нем около 10% тогдашней стоимости фордовского автомобиля. И посколь-
ку закупки превысили намеченную цифру, он сдержал свое слово: каждый
покупатель получил чек на 50 долл., а компания увеличила свой доход17.
14 FordH. Му Philosophy of Industry. N.Y., 1929. Р. 101-103.
15 Форд Г. Сегодня и завтра. М.,1992. С. 34. Он явно имел в виду рост многих амери-
канских промышленных компаний по вертикали, за счет интеграции производства, снаб-
жения и сбыта, что позволяло им расти на основе самофинансирования. В Европе, где ин-
тегрированных фирм было значительно меньше, компании расширяли производство не-
редко за счет банковского капитала, и банкиры становились совладельцами многих про-
мышленных предприятий.
16 Там же. С. 28.
17 Lewis D. L. The Public Image of Henry Ford. An American Folk Hero and His Company.
Detroit, 1976. P. 113-114.
130
Размеры предприятия, утверждал “автомобильный король”, не мо-
гут расти беспредельно и ограничиваются спросом, что делает ненуж-
ными меры по искусственному ограничению роста крупных корпора-
ций. Американская идея производства основана на “экономической на-
уке и социальной морали”, на естественных законах функционирования
экономики, признании обществом решающей роли предпринимателей в
повышении благосостояния людей и на регулировании промышленной
деятельности самими потребителями, без какого-либо вмешательства
государства. Частная монополия или чрезмерный государственный кон-
троль над производством “представляются ныне невозможными”18.
Подобно Рокфеллеру и Карнеги, “автомобильный король” проти-
вопоставлял общественно-полезный бизнес спекуляции, но к спекулян-
там относил не только играющих на повышении или понижении курса
ценных бумаг, а вообще всех, кто ничего не производит и лишь манипу-
лирует деньгами. Бизнесменов, имевших дело с капиталом в форме де-
нег, он презрительно называл “капиталистами”, и относил к ним также
получателей дивидендов и процентов по вкладам и займам. Такой спо-
соб обогащения он считал незаслуженным и нетрудовым, поскольку
“капиталист”, в отличие от производителя, ничего не делает, раз за не-
го “работают” деньги. По мнению Форда, источником капиталов для
промышленности должна быть сама промышленность, а банки обязаны
играть роль только сберегательных учреждений. Занять деньги можно
для того, чтобы начать дело, но далее следует получать прибыль за счет
расширения производства и, соответственно, снижения цен.
Форд отвергал такие “соблазны”, как подмена хорошего управле-
ния и рационализации производства получением займов и продажей ак-
ций вместо того, чтобы найти внутренние источники финансирования.
Он осуждал “прокручивание” денег в банках вместо вкладывания их в
промышленность, как и вхождение банкиров в директораты промыш-
ленных компаний19. Даже просто приобретать акции, по его представ-
лению, вправе только люди, непосредственно занятые производством, а
не те, которые стремятся лишь выкачивать из него деньги. Когда това-
ропроизводителю приходится делиться доходами не с рабочими и поку-
пателями, а с банкирами и акционерами, это не позволяет ему эффек-
тивно служить обществу. По мнению Форда, банкиры, входящие в пра-
вление такой фирмы, думают только о своей выгоде и обычно выступа-
ют против снижения цен. Условием же благополучия всего общества
являются не дивиденды и проценты по вкладам, а низкие цены и высо-
кая заработная плата20.
Пожалуй, наиболее самобытная черта мировоззрения крупнейшего
предпринимателя и мультимиллионера, каким был Генри Форд, - это
его популистские взгляды. Он делил общество на “трудящихся” и “ка-
питалистов”, верил в заговор последних против товаропроизводителей
и всего человечества с целью установления абсолютного господства не
18 Форд Г. Сегодня и завтра. С. 30.
19 Форд Г. Моя жизнь, мои достижения. М.,1989. С. 128-137.
20 Форд Г. Сегодня и завтра. С. 38.
5*
131
просто крупного, а крупного денежного капитала. Подобные представ-
ления имели демократические идейные корни, тем не менее их часто
брали на вооружение правые и левые радикалы, расисты, социальные
демагоги, добивавшиеся народной поддержки21. Форд приспособил их
для апологии индустриального бизнеса. Он причислял к трудящимся ме-
неджеров промышленных фирм и их владельцев, если те сами участво-
вали в управлении, а подлинными эксплуататорами трудового народа
объявил банкиров и финансистов. Им же он отвел роль закулисных
правителей мира.
Сама суть социальной справедливости и прогресса, утверждал
Форд, заключается во всеобщей занятости материальным производст-
вом, которое испокон веков было самой надежной основой независимо-
сти и благополучия индивидуума, но деньги из “слуги”, т.е. из производ-
ного и вспомогательного фактора, превратились в “хозяина”, порабо-
тившего производителя. Разновидностью популизма, которую взял на
вооружение Форд, стало соединение идеи всемирного заговора капита-
ла с доктриной “всемирного заговора евреев”22.
Обвинять во всех бедах банкиров, торговцев, иммигрантов, католи-
ков, евреев вошло в привычку многих “стопроцентных американцев”.
Первая мировая война, революция и гражданская война в России, рево-
люционное брожение в странах Европы, рост иммиграции, подъем ра-
бочего и социалистического движения в США вызвали накал страстей
в американском обществе. Тогда-то “автомобильный король” и высту-
пил в качестве одного из самых рьяных защитников традиционных аме-
риканских ценностей, которые, как он полагал, разделяют все, кто за-
нят общественно полезным трудом, а не “жонглирует банкнотами и ве-
кселями”.
В начале 1920-х годов принадлежавшее Форду издательство развер-
нуло массовую пропаганду против “международных еврейских банки-
ров”, которая вылилась в нападки на еврейский народ в целом. Этими
материалами воспользовались правые радикалы всех мастей, от кук-
луксклановцев до нацистов, а Гитлер - при написании “Майн кампф”. В
Германии и Латинской Америке они перепечатывались с именем Фор-
да на обложке. Несмотря на то что в 1927 г. Форд принес формальные
извинения евреям, покончить с распространением за пределами США
этих материалов удалось с большим трудом и только к концу второй
мировой войны. Однако антисемитизм Форда диктовался не религиоз-
ными или расовыми предрассудками, а его собственной, доведенной до
крайности, “философией производства”.
Форд относил к “заговорщикам” не только банкиров, но и левых
радикалов и профсоюзных лидеров. Именно с их помощью финансовые
тузы пытаются подчинить промышленников путем организации забас-
товок и разжигания классовой вражды. Капиталисты-спекулянты ин-
спирируют народное недовольство “сверху”, а профсоюзы снизу. Фи-
21 Согрин В.В. Идеология в американской истории: от отцов-основателей до конца
XX века. М., 1995. С. 92-93.
22 Lee A. Henry Ford and the Jews. N.Y., 1980.
132
нансисты, коррумпированные правители и спекулирующие на народ-
ном недовольстве “красные” - звенья одной цепи23. Если уровень жиз-
ни народа определяется материальным производством, то успех послед-
него немыслим без взаимопонимания между рабочими и менеджерами.
Все те, кто подрывает единство их интересов посредством стачек или
государственного регулирования, проводит, по его убеждению, полити-
ку “тайных кланов”.
Мировоззрение Форда основывалось на идее служения людям. Он
понимал служение как общественно-полезный труд, который дает ощу-
щение счастья, но сводил его к производству вещей, т.е. к получению
конкретного, предметно-осязаемого результата24. Только тот, кто ра-
ботает сам или создает условия для труда, кто организует его и может
распоряжаться его плодами, а кто не производит материальных благ, не
вправе паразитировать на чужом труде. Выступая за сотрудничество
всех занятых в промышленности, он настаивал на том, что в ней не
должно быть классовых, этнических, расовых, религиозных и прочих
социальных различий, кроме тех, которые обусловлены чисто произ-
водственными задачами25.
Двери моих заводов, с гордостью говорил “автомобильный ко-
роль”, открыты для всех, кто желает трудиться. На заводах Форда в
1916-1917 гг. работали представители более 50 этнонациональных
групп, в том числе американских негров и индейцев, а также иммигран-
тов практически из всех стран мира, включая евреев. Но их Форд нани-
мал только в качестве рабочих. Значительный процент рабочей силы
составляли выходцы из стран Восточной Европы и России, включая
православных русских. Были и рабочие-мусульмане из Турции, Египта
и других стран Востока. Наем женщин строго ограничивался Фордом,
который считал, что им следует вести домашнее хозяйство и занимать-
ся воспитанием детей. Однако при нетрудоспособности мужа или поте-
ре кормильца женщин принимали на производство, причем в 1916 г. они
стали получать равную с мужчинами оплату труда. Для того времени
это было крупным социальным достижением.
Форд брал на работу бывших заключенных и даже инвалидов, вклю-
чая слепых, которые занимались ручной сборкой приборов. Он учредил
для своих рабочих и служащих хозрасчетную клинику, где больные зара-
батывали деньги на лечение, работая прямо в палате на специальных сто-
ликах, если позволяло их состояние здоровья. Целью Форда была не бла-
готворительность, а стремление привлечь к общественно полезному тру-
ду даже тех, кого принято считать обузой для общества, и они получали
заработную плату наравне с физически здоровыми рабочими.
“Автомобильный король” категорически отвергал прямое денеж-
ное вспомоществование и благотворительность, которые не могут из-
23 Ford Ideals. Being a selection from “Mr. Ford’s Page” in the Dearborn Independent.
Dearborn (MI), 1926. P. 275-291.
24 Jardim A. The First Henry Ford: A Study in Personality and Business Leadership.
Cambridge (Mass.), 1970. P. 192-196.
25 Ford Ideals. P. 293.
133
бавить общество от безработицы и нищеты. Он считал, что подаяния не
только унижают людей, но и скрывают те недостатки общественного
устройства, которые порождают бедность. Во главу угла он ставил
принцип “помогать людям помочь самим себе” (to help people to help
themselves). He пособия по безработице, не раздача милостыни и не бес-
платные обеды, а такая организация труда, которая помогла бы каждо-
му, даже инвалиду, найти себе место в жизни - этим, по убеждению
Форда, обязаны заниматься предприниматели26. Человеку, который
способен и хочет трудиться, предприниматель должен предоставить та-
кую возможность, а для этого нужно развивать производство и увели-
чивать занятость.
Ключевую роль в благополучии и процветании общества Форд от-
водил не государству, которое может легко давать обещания и не вы-
полнять их, а частному капиталу. Он постоянно подчеркивал, что глав-
ная цель последнего должна заключаться не в том, чтобы сделать как
можно больше денег, а в том, чтобы “деньги вели к улучшению жизни”.
А для этого нужны не политические реформы и тем более не револю-
ции, а целенаправленные преобразования общего характера, способ-
ные донести блага цивилизации до каждого человека: расширение и
удешевление производства товаров и услуг, рациональное размещение
промышленности, развитие транспорта, исключение непроизводитель-
ных затрат и военных расходов, всемерное поощрение инициативы и
предприимчивости в деле создания материальных благ, максимальное
трудоустройство населения, высокая заработная плата.
Лишь таким образом и можно, утверждал Форд, не только подтя-
нуть отсталые страны до уровня передовых, но и навсегда избавить че-
ловечество от войн и революций. “Каждому предпринимателю следует
быть сторонником мира, ибо мир является его сильнейшей опорой”27.
Если уровень развития производства обеспечит процветание всем наро-
дам и люди приобретут устойчивую потребность трудиться на благо об-
щества и самих себя, войны станут бессмысленными и ненужными, от-
падет необходимость огромных затрат на содержание армий, исчезнут
контрасты роскоши и нищеты. В своей системе производства он видел
прообраз будущего.
Форд полагался на неуклонное снижение цен и на рост продуктив-
ности сельского хозяйства за счет его механизации и электрификации.
В 1920-е годы он начал размещать цеха по изготовлению некоторых ав-
тодеталей в сельской местности, используя местные источники энергии,
переоборудуя старые плотины и мельницы в небольшие электростан-
ции. Суть этого производственного и социального эксперимента заклю-
чалась в предотвращении оттока рабочей силы из сельской местности в
города и в создании новых форм занятости в виде сочетания сельскохо-
зяйственного и промышленного труда28. Работали на сельских предпри-
26 Форд Г. Моя жизнь, мои достижения. С. 92-93.
27 Там же. С. 189.
28 Форд Г. Моя жизнь, мои достижения. С. 151-155. Он же. Сегодня и завтра.
С.107-116.
134
ятиях члены фермерских семей, которые нередко приезжали туда, с
удовлетворением замечал Форд, на собственных автомобилях.
Здесь сам характер рабочей силы исключал создание профсоюзов
и применение забастовок, поскольку денежный заработок являлся до-
полнительным, а не единственным источником существования. Кроме
того, это был гораздо более здоровый, чем в городах, труд на свежем
воздухе. Большой город Форд называл “несчастным беспомощным
монстром”, всего в тридцати милях от которого - “счастливые и доволь-
ные деревни”. Мелкая сельская промышленность оказалась нерента-
бельной, но ее создание свидетельствовало о неравнодушии предприни-
мателя к социальному благоустройству и о его искреннем желании по-
тратить деньги на улучшение жизни простых людей.
Генри Форд был, пожалуй, единственным в плеяде “некоронован-
ных королей” Америки, который пытался осмыслить многие явления
американской и мировой цивилизации, но, не получив необходимого об-
разования (он закончил среднюю школу), предпочитал доходить до все-
го “своим умом”. В его мировоззрении причудливо перемешались увле-
чение самой современной техникой и ностальгия по прошлому, когда,
как он полагал, все трудились не покладая рук, семейные устои отлича-
лись прочностью и не было больших городов с их суетой, бездумным
потребительством и всевозможными пороками.
Именно “доброй старой Америке” Форд полагал дать второе дыха-
ние с помощью машинной техники. Развернув выпуск небольших деше-
вых тракторов, он понес убытки, но получил моральное удовлетворе-
ние от того, что не завысил, а занизил цену, чем помог фермерам. Форд
не уставал повторять, что “человек без машины - раб, а с машиной он
свободен”29. По замечанию писателя Эптона Синклера, который интер-
вьюировал Форда, он хотел научить людей пользоваться машинами и
удобствами нового мира, сохраняя идеалы старого30.
Имя Форда прогремело на всю страну, когда в январе 1914 г. он объя-
вил о повышении минимального заработка рабочих до пяти долларов в
день путем выплачивания надбавок из прибылей компании и о переходе на
8-часовой рабочий день. Тогда высокой поденной зарплатой считалось три
доллара, а рабочий день обычно продолжался 9-10 часов. Но новые став-
ки не гарантировались всем и каждому. Форд считал, что делиться своей
прибылью компания должна только с работниками без вредных привычек
и с выраженным стремлением к материальному благополучию. При этом
заработки служащих остались прежними. В компании был создан Социо-
логический отдел, который собирал сведения о каждом отдельном рабо-
чем - прежде всего о его образе жизни, привычках, наличии счета в банке,
отношениях в семье31. Для рабочих-иммигрантов были организованы кур-
сы английского языка, а их жен учили рациональному ведению домашнего
хозяйства, экономии, планированию семейного бюджета.
29 Цит. по: Wik R.M. Henry Ford and Grass-roots America. Ann Arbor (MI), 1988. P. 101.
30 Синклер Э. Автомобильный король. M., 1957. С. 106, 180.
31 Meyer S. The Five Dollar Day. Labor Management and Social Control in the Ford Motor
Company, 1908-1921. Albany (N.Y.), 1981.
135
Повышение заработков коснулось практически всех рабочих и
ощутимо улучшило их материальное положение. По данным Социоло-
гического отдела, за январь 1914 - январь 1917 г. средний размер бан-
ковских сбережений у одного рабочего увеличился с 75,20 до
223,39 долл., т.е. втрое. Выросли и другие индивидуальные финансовые
показатели - деньги, вложенные в страхование жизни, в собственные
дома и земельные участки. В начале 1917 г. собственные дома были
только у 4% рабочих (1649 человек), но 27% (более 11 тыс. человек) вы-
купали их в рассрочку32.
Другие американские компании также вводили те или иные формы
распределения прибылей, выплаты премиальных, продажи со скидкой
или выдачи бесплатных акций собственным работникам. Разумеется, у
предпринимателей был свой расчет - воспитать предубеждение против
профсоюзной агитации и привить рабочим ценности среднего класса.
Это не исключало, однако, суровой производственной дисциплины и
безоговорочных увольнений рабочих и служащих либо за проступки,
либо по сокращению штатов. На фордовском заводе можно было ли-
шиться места за малейшую остановку в работе, разговоры в рабочее
время и т.д.33
Высокую заработную плату Форд считал не благотворительностью
и не заигрыванием с рабочими, а экономической необходимостью. По-
мимо поддержания хороших отношений между трудом и капиталом, вы-
сокие заработки при рациональном их расходовании должны привести
к развитию массового потребления. Рост производства ограничивается
покупательной способностью населения, и задача бизнеса - стимулиро-
вать не только производство, но и потребление, т.е. поддерживать пла-
тежеспособный спрос.
Основоположники фабричного менеджмента разработали целую
философию рациональной организации производства. Фредерик
У. Тейлор не только обосновывал ее преимущества, но и подчеркивал
ее нацеленность на решение важных социальных задач34. Речь шла о со-
трудничестве предпринимателей и рабочих на основе взаимной выгоды,
о развитии профессиональных навыков рабочего и, наконец, об увели-
чении занятости и росте производительности труда, которые являются
благом для общества. Отличие цивилизованных стран от нецивилизо-
ванных, а процветающих народов от нищенствующих заключается, по
мысли Тейлора, в том, что в первых “средний человек... производит в
пять или шесть раз больше среднего представителя последних”35.
Критики системы Тейлора называли ее “потогонной” (speed-up sys-
tem), говорили, что она закрепощает рабочих, низводит их до положе-
ния “винтиков”. Между тем потогонной она могла стать скорее вследст-
вие ее нарушения, а не точного исполнения. Тейлор добивался не пере-
32 Educational statistics. Home Plant. January 12th, 1917. P. 3, 14-15 // Henry Ford Museum
and Greenfield Village Research Center Collection. Acc. 572. Box 31. Fid. 12.20.
33 Nevins A., Hill F.E. Ford: Expansion and Challenge: 1915-1933. N.Y., 1957. P. 281.
34 Тейлор Ф.У. Принципы научного менеджмента. М., 1991. Он же. Менеджмент. М.,
1992. Дункан У. Дж. Основополагающие идеи в менеджменте. М., 1996. С. 48-55.
35 Тейлор Ф.У. Принципы научного менеджмента. С. 103.
136
напряжения, а рационально организованного труда. Он на практике до-
казал, что его система сберегает и силы работника, и рабочее время,
устраняет уравниловку, которая расхолаживает даже самого добросо-
вестного труженика, лишая его материальных стимулов. Наконец, она
ведет к значительному повышению заработной платы, размер которой
перестает быть предметом споров и конфликтов, становится обосно-
ванным и понятным.
При этом Тейлор не пренебрегал психологическим фактором -
“тесным дружеским сотрудничеством”, “непрерывным личным обще-
нием” рабочих и администрации. Требуя порядка и дисциплины, он
предостерегал менеджеров и предпринимателей от грубого и высоко-
мерного обращения с подчиненными. Частью его системы было мо-
ральное поощрение - знаки внимания к рабочим, привлечение их к об-
суждению производственных проблем, свободное высказывание ими
претензий и внесение рационализаторских предложений. В отличие от
Форда и других крупных предпринимателей того времени Тейлор счи-
тал профсоюзы полезными для достижения гармонии между капиталом
и трудом. Важное, хотя и производное значение он придавал улучше-
нию жизни и быта рабочих, повышению их культурного уровня. Речь
шла об организации отдыха, занятий спортом, открытии вечерних кур-
сов, библиотек, детских садов и т.п. Наиболее высоко он ценил умелых
и интеллигентных рабочих.
В то же время система Тейлора была жесткой, и любые отступле-
ния сводили ее на нет. Поэтому на практике она являлась скорее иде-
альной моделью, которой в той или иной степени следовали предприни-
матели и рабочие. Первые могли превратить ее в потогонную, а рабо-
чие, в свою очередь, больше надеялись не на “умного” капиталиста, а на
классовые средства борьбы.
Для разрешения затяжного конфликта на своих горных промыслах
в штате Колорадо в 1910-е годы Дж.Д. Рокфеллер-младший разработал
проект четырехстороннего сотрудничества владельцев капитала (акци-
онеров), менеджеров, рабочих и публики на основе развития контактов.
Считая четыре стороны оптимальным числом договаривающихся (“как
четыре ножки у стола”), он предложил создать комитеты, состоящие из
выбранных тайным голосованием представителей каждой стороны.
Они и должны были улаживать все споры на демократической основе,
путем выработки соглашений. Рокфеллер апеллировал как к давним
американским традициям представительной демократии, достижения
компромиссов и взаимопонимания, так и к новым ценностным ориенти-
рам. Не приносить жизнь и благополучие “маленького человека” в жер-
тву эгоистическим интересам сильных мира сего, а сделать основой на-
ционального прогресса “физическое здоровье, работоспособность (effi-
ciency) и духовное развитие людей”36.
О важности приучить американцев опираться на собственные силы
и развивать свои деловые качества говорили также Рокфеллер-стар-
ший и Карнеги. Они давали практические советы - как разбогатеть че-
36 Rockefeller J.D., Jr. The Personal Relation in Industry. N.Y., 1923. P. 34, 123-149.
137
стными способами, но в отличие от Форда широко занимались благо-
творительностью, прежде всего в области науки и образования. Если
Форд считал полезными одни утилитарно-практические знания, то Эн-
дрю Карнеги, продав в 1900 г. свою фирму банкиру Дж.П. Моргану, за-
нялся филантропической деятельностью. Карнеги пришел к выводу,
что умирать богатым позорно для любого предпринимателя, и вплоть
до своей смерти в 1919 г. щедро вкладывал средства в развитие универ-
ситетов, колледжей и библиотек не только в США, но и в странах Ев-
ропы. На это ушло почти все его огромное состояние, а общая сумма
пожертвований достигла 350 млн долл.37
Когда меня избрали в совет Корнельского университета, вспоминал
Карнеги, “я пришел в негодование, узнав, что профессора в среднем по-
лучают меньшее жалованье, чем многие из наших служащих”38. Он уч-
редил пенсионный фонд для профессоров. В 1904 г. с одобрения Кон-
гресса и президента США Теодора Рузвельта в Вашингтоне был от-
крыт научно-исследовательский Институт Карнеги. На его создание
бывший “король” сталелитейной промышленности пожертвовал
25 млн долл. Узнав о том, что на его родине, в Шотландии, бедняки не в
состоянии дать высшее образование своим детям, Карнеги выделил
10 млн долл, на оплату слушания лекций и помощь местным универси-
тетам. В 1902 г., в честь 500-летия университета Св. Эндрю, он был из-
бран его почетным ректором. Диплом доктора этого университета по-
лучил в свое время Б. Франклин.
Карнеги прославился также своим финансовым вкладом в развитие
астрономии и навигации. Учрежденный им в 1904 г. “Фонд героев”
предназначался для вспомоществования семьям тех, кто погиб в мирное
время при исполнении служебных обязанностей, в результате несчаст-
ных случаев или катастроф на железных дорогах, обвалов в шахтах, и
т.п. Этот фонд был основан в США, а затем переведен в Англию. С те-
чением времени его деятельность распространилась на другие страны
Западной Европы. Карнеги так объяснил необходимость его создания:
“Герои варварского прошлого убивали себе подобных; герои нашего
цивилизованного времени ставят себе целью служить своим братьям и
спасать их. В этом заключается разница между физическим и мораль-
ным мужеством, между варварством и культурой. Люди, принадлежа-
щие к первой категории, должны исчезнуть с лица земли... Но герои
второго рода никогда не переведутся, пока будут существовать люди на
земле”39.
Карнеги был противником войн и предлагал учредить для решения
споров между державами международный арбитражный суд. После рус-
ско-японской войны 1904-1905 гг. он создал фонд по поддержанию ми-
ра, в функции которого входило и исследование причин происхождения
войн. В 1907 г. миллионер-филантроп стал председателем нью-йоркско-
го “Общества мира”. В 1915 г. Генри Форд финансировал поездку в ох-
37 Соломатин А. Ю. Указ. соч. С. 45.
38 Карнеги Э. Указ. соч. С. 188.
39 Там же. С. 183.
138
ваченную войной Европу делегации американских пацифистов, чтобы
убедить правительства и народы воюющих стран прекратить военные
действия и к Рождеству вернуть солдат из окопов домой. Серьезных
практических результатов “круиз мира” не дал, и над чересчур уверен-
ным в своем успехе бизнесменом вдоволь посмеялась пресса. Однако
это был опыт негосударственной, народной дипломатии, инициатива и
организация которого принадлежала одному из крупнейших капитали-
стов США40.
Вкладывание капиталов не только в массовое производство, но и в
культурные ценности стало своего рода этическим императивом для
многих американских миллионеров. На их средства существовали и раз-
вивались получившие мировую известность оркестры, театры, картин-
ные галереи, музеи, такие, как музей искусств Соломона Р. Гугенхейма
в Нью-Йорке, библиотека Джона Пирпонта Моргана, созданный в
1929 г. Институт имени Эдисона, представлявший собой музей промыш-
ленной археологии, экспонаты которого собирал сам Генри Форд, мно-
го лет друживший со знаменитым изобретателем41. Дж.Д. Рокфеллер
выдвинул идею создания “трестов благотворительности” во главе с
опытными финансистами42. Долг бизнесменов, подчеркивал он, не про-
сто жертвовать какие-то суммы на развитие образования, науки и куль-
туры, но и сделать работу благотворительных фондов достаточно эф-
фективной, используя опыт крупных корпораций. Сам он вкладывал
значительные средства в создание Чикагского университета и в меди-
цинские исследования. Фонды Карнеги, Рокфеллера, Форда43 и ряд дру-
гих, названных именами их основателей, и в настоящее время являются
крупными международными частными спонсорами науки и культуры.
Внимание деятелей бизнеса к развитию образования и науки отра-
жало давнюю американскую традицию уважения к знаниям и понима-
ния их общественной необходимости. Однако при всей важности фи-
лантропической деятельности основной заслугой крупных корпораций
явилось практическое воплощение идеи работы на потребителя. Про-
водимая в крупных масштабах, она получила название “служение обще-
ству”.
Главным в ней было то, что предприниматель должен приносить
пользу обществу, иначе он всего лишь спекулянт, рассчитывающий на
удачу. В основе таких представлений были не только морально-этиче-
ские нормы, но и здравый экономический расчет - максимизация при-
^Локнер Л. П. Генри Форд и его “Корабль мира”. Л., 1925. Craft В. S. The Peace Ship:
Henry Ford’s Pacifist Adventure in the First World War. N.Y., 1978.
41 В настоящее время - Henry Ford Museum and Greenfield Village в Дирборне, штат
Мичиган.
42 Рокфеллер Дж. Д. Указ. соч. С. 94.
43 Фонд Форда был учрежден в 1936 г. при участии Генри, его жены Клары и сына
Эдсела, которые являлись совладельцами “Форд мотор компани”. Часть своего капитала
Генри Форд-старший завещал фонду. Будучи противником прямой благотворительности,
он вложил большие средства в создание Промышленной школы для подростков (средне-
го учебного заведения с усиленным изучением механики и рабочих профессий), частной
клиники, ставшей одним из крупнейших медицинских учреждений в США (Ford Hospital),
и других учреждений.
139
былей путем максимального расширения сбыта. По мнению профессо-
ра Гарвардского университета Ричарда С. Тедлоу, исключительно важ-
ную роль в развитии массового производства и потребления сыграл в
Соединенных Штатах субъективный фактор - американцы предпочита-
ли производить и продавать как можно больше и дешевле, а не меньше
и дороже. Это не просто стратегия бизнеса, но и фактор экономической
культуры44.
То, что массовое производство одержало победу в экономической
сфере благодаря снижению цен на производимый товар, что оно давало
такие доходы, которые позволяли не только платить более высокую за-
работную плату, но и отдавать в той или иной форме часть прибылей
компаний, а это, в свою очередь, стимулировало массовое потребление
и создавало новый спрос, невозможно подвергать сомнению. И хотя в
американских судах велись процессы по поводу нарушения компаниями
антитрестовского и других законов, общее направление их деятельно-
сти заключалось в выпуске продукции широкого потребления по дос-
тупным ценам, что и повышало уровень жизни в США по сравнению с
другими странами. Эффективное служение обществу связывалось
крупными предпринимателями с величиной и масштабом руководимого
ими дела, и в этом также был свой резон. Если малый и средний бизнес
направляла “невидимая рука” рыночной стихии, то в функционирова-
нии большого бизнеса решающую роль играла “видимая рука” менедж-
мента. Она и создавала механизм формирования стратегии, в том числе
по вопросам расширения и удешевления производства и сбыта.
Насколько все-таки доктрина служения большого бизнеса общест-
ву соответствовала своему названию? Не была ли она просто изощрен-
ной формой самозащиты и саморекламы, попыткой выдать узкие кор-
поративные интересы за общественные? Насколько деструктивным
для общества оказался большой бизнес? Мощное движение против
крупных корпораций, которое развернулось в США в конце XIX в., воз-
никло не случайно и продолжалось много лет, насчитывая в своих рядах
немало политиков, журналистов и литераторов, и пользовалось попу-
лярностью в массах. Однако экономический компонент этого движения
был не единственным и, может быть, даже не самым главным - речь
шла не о ликвидации крупных заводов, железных дорог, телефонных
линий, а о том, чтобы утвердить приоритет демократических ценностей
над интересами крупного капитала (в конце XIX в. выдвигались даже
проекты национализации средств транспорта и связи).
В Соединенных Штатах задолго до появления большого бизнеса ве-
лась борьба с монопольными привилегиями и любыми крупными и влия-
тельными организациями, способными поколебать социальное равнове-
сие и “бросить вызов” демократии. В 1833-1836 гг. президент Э. Джексон
во имя укрепления демократии добился упразднения Национального бан-
ка, хотя децентрализация финансовой системы имела свои недостатки и
создала неудобства для правительства. Крупные корпорации стали новой
44 Tedlow R.S. New and Improved. The Story of Mass Marketing in America. N.Y., 1990.
P. 344-354.
140
и очень влиятельной силой, не контролируемой в период возникновения
традиционными политическими механизмами, в силу чего и возникло ан-
тимонопольное движение.
Закон Шермана 1890 г. положил начало антимонопольному законо-
дательству, суть которого сводилась к запрещению трестов, картелей и
других подобных объединений, не создававших юридического лица, а
являвшихся сговором ряда компаний45. Разрешались объединения типа
холдингов, у которых имелась головная компания, легально владевшая
активами других предприятий. Наличие выраженного юридического
лица позволяло хотя бы отчасти контролировать такие организации.
1900-1914 годы вошли в историю США под названием “эра реформ”,
когда “борьба с трестами”, т.е. расчленение некоторых из них, взыска-
ние штрафов и т.п., стала частью государственной политики по укреп-
лению общественного доверия к демократическим институтам власти.
В начале XX в. отрицательное отношение к крупным компаниям по
экономическим мотивам пошло на убыль, и их критика приобрела в
дальнейшем социальную и политическую окраску46.
Создание гигантских корпораций принесло американскому народу
и новые трудности, и новые возможности. Самые массовые забастовки
против увольнений и снижения заработной платы произошли в начале
1890-х годов на крупных заводах Карнеги, Пульмана, на железных до-
рогах. Однако эти конфликты были обусловлены экономической де-
прессией, а ни одно капиталистическое предприятие в мире не знало то-
гда других средств и способов улучшить свое финансовое положение,
кроме как за счет работающих по найму. 8-часовой рабочий день, за ко-
торый активно боролись пролетарии всех стран, владельцы предпри-
ятий если и вводили, то временно, под давлением бастующих. Кроме то-
го, рабочие вовсе не выступали за ликвидацию крупного производства
и железных дорог, что означало бы сокращение возможностей найма.
Это было бы абсурдным требованием.
Крупные интегрированные компании начинали теснить оптовых
торговцев и самостоятельно выходить на рынок, когда объем произво-
димой ими продукции возрастал настолько, что снижение торговых и
транспортных издержек позволяло обходиться без посредников47. Мел-
кие производители по-прежнему сбывали свой товар торговым компа-
ниям, так как прямая конкуренция с крупным промышленником на
рынке сбыта разорила бы их.
Покупательная способность населения США в целом повышалась
за счет роста числа лиц, имевших оплачиваемую работу (крупнейшим
работодателем были крупные корпорации), роста заработков в про-
мышленности и увеличения товарности сельского хозяйства. Правда,
доходы фермеров существенно понижала тарифная политика железно-
45 Соединенные Штаты Америки. Конституция и законодательные акты / Под ред
О. А. Жидкова. М., 1993. С. 401-403.
46 Porter G. Op. cit. Р. 85-101; Galambos L. The Public Image of Big Business in America,
1880-1940. A Quantitative Study in Social Change. Baltimore, 1975.
47 Chandler A.D. Scale and Scope. P. 29-31; Moss S. J. An Economic Theory of Business
Strategy: An Essay in Dynamics without Equilibrium. Oxford, 1981. P. 110-111.
141
дорожных компаний, делавших скидки крупным грузоотправителям, а
отвод земель под строительство железных дорог ограничивал исполь-
зование их под фермы, приводил к различным злоупотреблениям. Фер-
мерам приходилось делиться своими доходами еще и с владельцами эле-
ваторов и торговыми посредниками. Вместе с тем благодаря развитию
крупной оптовой торговли и строительству железных дорог открыва-
лись новые рынки сбыта продукции сельского хозяйства и облегчалось
продвижение на Запад. Колебания же мировых цен на продукцию сель-
ского хозяйства, как и хроническая задолженность фермеров местным
коммерческим банкам и другим частным кредиторам, не являлись пря-
мым следствием политики “монополий”. Многие проблемы и трудности
сельских хозяев были скорее старыми, чем новыми.
Крупные компании вытесняли мелкие не из всей промышленности,
а из довольно узкой группы отраслей, где расширение выпуска продук-
ции, его интеграция со сбытом и применение менеджмента давали гро-
мадные экономические преимущества. При этом капиталоемкие произ-
водства, появившиеся во второй половине XIX в. - нефтеперегонное,
электротехническое, сталелитейное, машиностроительное, выпуск
продовольственных товаров в стандартных упаковках, а также комму-
нальные предприятия (водопровод, телеграф, телефон, электростан-
ции) практически сразу создавались как крупные.
Необходимо отметить, что никакой монополизации народнохозяй-
ственных отраслей, если понимать под этим постоянный контроль од-
ной и той же фирмы или их объединения над какой-либо отраслью, в
действительности не произошло и “монополистическая стадия капита-
лизма” не сложилась. Современная экономическая теория вообще от-
рицает возможность такой стадии. Законом развития экономики явля-
ется сосуществование и взаимодействие крупных, средних и малых
предприятий, а для роста фирм и объединений (в той форме, как это
происходило на рубеже XIX-XX вв.) имелся целый ряд ограничителей
- оптимальный размер предприятия, пределы эффективной управляе-
мости и антимонопольное законодательство. Можно говорить о появ-
лении крупных компаний и о тенденции к монополизации некоторых
сегментов рынка (например, компания Форда доминировала в
1910-1920-е годы на рынке только дешевых автомобилей), а также о
получении теми или иными коммунальными предприятиями лицензий
на обеспечение какого-либо города или местности водой, электроэнер-
гией, телефонной связью и т.п.
Малый и средний бизнес не только не исчезал, а даже укреплял свое
положение, если занимался обслуживанием крупных компаний - по-
ставками сырья и материалов, сбытом их продукции (дилеры по прода-
жам фирменных товаров) и т.д. Так, появление автомобилестроитель-
ных компаний потребовало многих тысяч торговых точек, принадле-
жавших мелким предпринимателям. Кроме того, возникли рекламные,
дизайнерские, аудиторские и другие специализированные фирмы, вы-
полнявшие заказы корпораций. Исчезновение многих небольших ком-
паний было продиктовано не разорением их в конкурентной борьбе, а
напротив, добровольным стремлением войти “под крышу” крупных,
142
чтобы выгодно разместить свои акции на фондовом рынке (в конце
XIX в. спрос на ценные бумаги железных дорог понизился, но начался
бум приобретения акций промышленных фирм)48.
Средние и мелкие заведения продолжали доминировать в самой
многочисленной группе традиционных отраслей - текстильной, швей-
ной, деревообрабатывающей, кожевенной, обувной, скобяной и т.д.
Там крупных предприятий было мало, поскольку они не получали су-
щественных экономических преимуществ перед мелкими49. Это объяс-
нялось экономическими особенностями производства. Чтобы увеличи-
вать выпуск тканей, обуви, мебели, посуды и многих других изделий,
при технологии тех лет требовалось устанавливать дополнительное
оборудование и нанимать большее число рабочих, так что значительно-
го снижения капитальных затрат на единицу продукции не происходи-
ло. Качество менеджмента и интеграция в этом случае также не играли
решающей роли, а сбыт обычно осуществлялся через торговых по-
средников. Поэтому в последней трети XIX в. количество малых и сред-
них компаний в этих отраслях даже возросло50.
Естественные науки и техника также становились производитель-
ной силой. Лаборатории “Дженерал электрик”, “Белл” и ряда других
компаний делали смелые технические открытия, давшие дорогу новым
видам продукции. Изобретатель-самоучка Томас Эдисон прославился
множеством нововведений в самых разных областях. С его именем свя-
зано появление в США электростанций, электрического освещения,
усовершенствование телефонной связи, создание кинематографа и ин-
дустрии грамзаписей. Научные лаборатории и даже примитивные экс-
периментальные мастерские нередко становились ядром будущих круп-
ных компаний, если разрабатывали продукцию, применимую в повсе-
дневной жизни, которую покупало множество людей. Ее изобретатели
могли рассчитывать на финансовую поддержку и быстрое внедрение
своих предложений, а то и сами становились предпринимателями.
Так, Генри Форд проделал путь от простого механика до владельца
одной из крупнейших автомобилестроительных компаний, фотограф-
любитель Джордж Истмен положил начало всемирно известной компа-
нии “Кодак”, скромный продавец Кинг Жиллет - не менее известной
фирме безопасных бритв. Богачами стали изобретатели простейших,
но практичных вещей, распространившихся по всему миру: одноразо-
вой бумажной посуды, знаменитой кока-колы, рецепт которой пригото-
вил в 1886 г. аптекарь Джон Пембертон, стандартных крышек для бу-
тылок с прохладительными напитками и т.д. Возможности коммерциа-
лизации изобретений привлекали в США и крупных изобретателей. До-
статочно назвать выходца из Великобритании Александра Белла, соз-
давшего телефон. Вначале он стал использоваться на бирже, а затем
как самое быстрое и доступное массам средство связи. Перед первой
48 Chandler A. D. The Visible Hand. Р. 331-344.
49 Ibid. Р. 242-243, 365-366; Chandler A. D. Scale and Scope. P. 20-21, 45.
50 Twelfth Census of the United States, Taken in the Year 1900. Manufactures. Part I. Wash.,
1902. P. 3-17.
143
мировой войной в Соединенных Штатах насчитывалось около 10 млн
абонентов.
Что касается сращивания банковского и промышленного капитала
(В.И. Ленин относил это к признакам “империализма”), то банковский
капитал в США в целом сыграл менее заметную, чем в Европе, роль в
развитии крупной индустрии. В Европе прибыли даже больших пред-
приятий уступали американским и оказывались недостаточными для са-
мофинансирования, а банкиры часто входили в число совладельцев се-
мейных и партнерских промышленных фирм, влияли на принятие ре-
шений.
В США крупнейшие промышленники могли расширять свой бизнес
и без участия банков. Высокие доходы от массового интегрированного
производства и сбыта позволили компаниям Рокфеллера, Карнеги,
Зингера, Маккормика, Дюпонов, Форда и целому ряду других вырасти
до гигантских размеров без унии с финансовыми структурами. Банки
участвовали в создании промышленных объединений, приобретая ак-
ции вошедших в них компаний, но решающим фактором их жизнедея-
тельности был не приток капитала, а организационная перестройка и
менеджмент51. Без этого никакая финансовая “накачка” не гарантиро-
вала успех, о чем, в частности, свидетельствуют неудачи корпорации
“Дженерал Моторе” до реформы управления ею в начале 1920-х го-
дов52. Зато на железных дорогах, которые в США были частными пред-
приятиями, банковский капитал сыграл ключевую роль в финанси-
ровании.
В отраслях, где утвердился большой бизнес, заработная плата рабо-
чих была выше средней, а в остальных - ниже53. Плата за жилье и не-
движимость имели тенденцию к росту, однако развитие массового про-
изводства сопровождалось стимулированием сбыта при помощи торго-
вых скидок, уценки товаров, продаж в рассрочку и другого. В такой
форме большой бизнес компенсировал материальные потери, связан-
ные со структурной перестройкой экономики, дал толчок экономиче-
скому росту, но быстрая индустриализация и урбанизация сопровожда-
лись болезненной переоценкой ценностей. Пока в стране не сформиро-
валась психология развитого массового потребления, что можно ска-
зать лишь о второй половине XX в., крупные корпорации казались мно-
гим деструктивной силой, уничтожившей равенство возможностей и со-
здавшей непроходимую пропасть между богатством и бедностью. Толь-
ко к концу 1940-х годов американский средний класс примирился с их
существованием, хотя уже после 1920 г. волны критики начали спадать.
Трудящиеся убеждались в том, что большой бизнес способствует росту
занятости, а государство сдерживает его аппетиты.
Те или иные обвинения в адрес крупных корпораций выдвигаются
и поныне, но от критики не избавлен ни один американский обществен-
51 Chandler A. D. The Visible Hand. Р. 285-483, 499.
52 Chandler A.D. Strategy and Structure. Chapters in the History of the Industrial Enterprise.
Cambridge (Mass.), 1962. P. 114-162.
« История США. T. 1-4. M.,1983-1987. Т. 2. С. 188.
144
ный институт. В свою очередь, большой бизнес конца XIX - начала
XX в. сделал первые шаги в сторону утверждения своей социальной
значимости и ответственности перед обществом, понимаемой тогда как
расширение производства, снижение цен и создание новых рабочих
мест. Возрастание роли профессиональных управленческих кадров ве-
ло к деперсонализации руководства крупными компаниями, повышало
значимость коллективного принятия решений, способствовало ориен-
тации на акционеров и потребителей. Репутация компаний все меньше
зависела от “гения”, цинизма или удачливости того или иного дельца, и
это обстоятельство также способствовало примирению американцев с
большим бизнесом.
Рокфеллер, Карнеги, Форд и другие апеллировали к традиционным
ценностям общественно полезного труда, праведного, трудового обога-
щения, но на основе технического прогресса и эффективной организа-
ции бизнеса. Генри Форд создал целую философию массового произ-
водства и на практике доказал, что оно может способствовать росту по-
требления, и если предприниматель делает это своей стратегией, от нее
выигрывает не только он, но и общество в целом, поскольку каждый
человек независимо от своего положения является потребителем мате-
риальных благ. Кроме того, Форд первым осуществил поточное произ-
водство по-настоящему массового и дешевого автомобиля, чем и заслу-
жил мировую известность.
Представители большого бизнеса заблуждались, когда абсолютизи-
ровали “саморегуляцию” американской экономики на основе автомати-
ческого уравновешивания спроса и предложения. Ключевой принцип
Форда: рост производства - высокие заработки - высокое потребление
был классической формулой капитализма до Великой депрессии 1930-х
годов, когда он в полной мере обнаружил свою несостоятельность54.
Стимулирование спроса, занятости и потребления тогда взяло на себя
государство.
Отношения в промышленности также не могли развиваться спон-
танно, без корректирующего вмешательства государства, профсоюзов,
других общественных сил. Но переоценка возможностей частного
сектора говорит и о том, что деятели большого бизнеса 20-30-х годов
XX в. оставались достаточно последовательными сторонниками эконо-
мического индивидуализма и свободного, нерегулируемого предприни-
мательства. Большой бизнес был в основном в оппозиции “новому кур-
су” Ф.Д. Рузвельта. Даже один из самых талантливых менеджеров 1920-
1930-х годов, президент корпорации “Дженерал Моторе” Альфред П.
Слоун видел в “новом курсе” лишь козни государственной бюрократии.
Миллиарды долларов впустую лежат в банках, а правительство душит
высокими налогами производителей, подрывает основной стимул биз-
неса - получение прибыли, не дает создавать новые рабочие места, ибо
считает, что в безработице повинен технический прогресс, утверждал
Слоун. Решить проблему бедности и безработицы в такой богатой стра-
54 Pietrykowski В. Tracing a Path to Henry Ford’s Economic Policy: Was Ford a Fordist? Ц
Американский ежегодник, 1996. M., 1997.
145
не, как США, можно лишь одним способом - производить больше ве-
щей для большего количества людей.
Демонстрируя на примере “Дженерал Моторе” выгоду крупных
компаний для всего общества, Слоун, как и Форд, апеллировал к про-
стой формуле: чем солиднее компания, тем больше она дает рабочим,
акционерам и потребителям. Даже простые рабочие начинают “больше
и лучше потреблять”. Задачей бизнеса является уже не просто произ-
водство, а “расширение горизонтов ответственности”. Крупным пред-
принимателям необходимо научиться мыслить в государственном мас-
штабе, они должны стать “государственными мужами, но от индустрии”
(industrial statesmen)55. Апология этих ценностей стала типичной чертой
мировосприятия американского делового человека индустриального
периода.
Как потребители, все жители США в конечном итоге выиграли от
развития массового производства, и к середине XX в. массовое потреб-
ление стало одним из главных достижений и ценностей американского,
а вслед за ним всего западного общества. “Экономика благосостояния”,
создав невиданные ранее возможности приобретения и потребления то-
варов и услуг, подняла значение доходов от труда по найму, а не только
от занятия бизнесом. Однако американцы имели и другие материаль-
ные и духовные запросы и интересы, удовлетворить которые “экономи-
ка благосостояния” не могла. Идеал всемерного развития производства
ради роста потребления исчерпал себя, когда на Западе наступил кри-
зис традиционных представлений о смысле человеческого бытия, об от-
ношении людей к природной среде, о ценности капиталистических об-
щественных институтов, культуры, этики и морали. В бурные 1960-е го-
ды бизнесмены не остались в стороне от споров и дискуссий о путях раз-
вития США, о настоящем и будущем цивилизации.
В них принял участие Генри Форд II - внук основателя компании56,
ставший ее президентом, а затем председателем совета директоров. Его
публичные выступления в Университете Вандербилта, Йельском универ-
ситете и в Гарвардской школе бизнеса в 1969 г. были изданы в виде не-
большой книги, посвященной ставшим злободневными вопросам взаимо-
отношений личности и системы, общественного сознания и получения
прибылей, роли бизнеса в улучшении качества жизни57. Тогдашнее состо-
яние американского общества и большей части западного мира Форд II
назвал кризисом веры (crisis of confidence) в силу закона, в эффективность
демократии и в другие ценности. Он осудил крайности абсентеизма, кон-
формизма и бунтарства и призвал молодых американцев к постепенной,
но упорной борьбе за улучшение окружающего мира изнутри, а не по-
средством сноса самого здания цивилизации или бегства из него.
55 Sloan А.Р., Sparkes В. Adventures of a White-Collar Man. N.Y., 1941. P. 129-131,
144-146. См. также: Шпотов Б.М. Корпорация “Дженерал моторе” и становление амери-
канского менеджмента // Вопросы истории. 1996. № 10. С. 29-30.
56 Единственный сын Генри Форда-старшего Эдсел Б. Форд безвременно скончался
в 1943 г.
57 Ford IIН. The Human Environment and Business. N. Y., 1970.
146
Потомок “автомобильного короля” напомнил, что в США сущест-
вует максимальная свобода выбора места жительства, работы, учебы,
профессии. Молодые либералы часто упускают это из виду, забывая и
о тех возможностях самоутверждения и свободы, которые дает бизнес.
“Давно известно, что время - деньги, но столь же верно и обратное:
деньги - это время, это мобильность, это свобода делать все, что забла-
горассудится”58. Раз молодежь стремится к большему влиянию в обще-
стве, то единственный разумный путь - научиться совмещать индивиду-
альную духовную независимость и верность идеалам с активной жиз-
ненной позицией, овладевать искусством работы с людьми, завоевы-
вать их на свою сторону методом убеждения и личными примерами.
Главным препятствием на пути реформ являются косность мышле-
ния, причем не всегда только “наверху”, а на всех этажах власти, пред-
рассудки, желание идти проторенным путем. Но американские институ-
ты, при всех своих недостатках, - самые эффективные в мире, и осно-
вой тех или иных прогрессивных преобразований должна быть не пере-
стройка организаций, а перестройка умов. На это трудное дело и долж-
ны быть направлены усилия молодого поколения американцев.
Говоря об участии бизнеса в решении неотложных социальных за-
дач, младший Генри Форд указал на их новизну и нетрадиционность.
Речь шла уже не о развитии производства, создании новых рабочих мест
и повышении заработной платы, а о тех нерешенных проблемах, кото-
рые требовали концентрации усилий всего общества.
Одна из них - предоставление этническим меньшинствам равных с
белыми экономических возможностей. Левые радикалы вообще отри-
цали какую-либо вероятность участия в ее решении предпринимателей,
считали, что компании заботятся только о своих прибылях и наживают-
ся на эксплуатации черных и цветных. В деловых кругах говорилось,
что бизнес и должен добиваться получения максимальной прибыли,
иначе дискриминации подвергнутся миллионы акционеров. Форд II зая-
вил о себе как о стороннике третьего пути, позволяющего компаниям
сохранить прибыли и в то же время расширить трудоустройство этни-
ческих меньшинств. Речь шла о снятии такого дискриминационного
барьера для рабочих, как высокий образовательный стандарт, который
и препятствовал притоку черных. Что же касается образования, необ-
ходимого для их выдвижения в ряды квалифицированных рабочих и
служащих, то здесь явно недостаточно тех обучающих программ, какие
применяются на предприятиях. К этому делу, считал он, необходимо
подключиться городским властям, общинным организациям и, конечно,
обеспокоенным социальной несправедливостью студентам, мечтающим
“хоть немного улучшить мир”.
Американскому бизнесу, утверждал Форд II, в целом несвойственно
наживаться за счет бедных и невежественных людей. На это способны
разве что торговцы недвижимостью, “банковские акулы” (loan sharks) и
землевладельцы, эксплуатирующие сезонных рабочих - выходцев из
бедных стран. Но для США это скорее исключение, чем правило. Здра-
58 Idem. Op. cit. Р.22.
147
вомыслящие предприниматели знают, что зажиточные и образованные
люди - лучшие покупатели, лучшие работники и лучшие соседи. Отсут-
ствие взрывоопасных элементов и социальных конфликтов выгодны
бизнесу, как и рост числа людей, покупающих дома, автомобили, хоро-
шие продукты питания. Вот почему равенство возможностей дает при-
быль.
Генри Форд I любил повторять, что социальная этика бизнеса со-
стоит в том, чтобы не заниматься благотворительностью, а помогать
людям помочь самим себе; Генри Форд II доказывал, что наем черных
и цветных вовсе не следует понимать как форму благотворительности.
“Нанимать человека только потому, что он нуждается в работе, а не ра-
бота нуждается в нем - значит убеждать его в собственной никчемно-
сти. Но помогать человеку потому, что это в ваших интересах - значит
обращаться с ним как с равным”59. Он настойчиво и жестко требовал от
менеджеров компании усилить социальную политику в пользу черных.
Работавший под его началом знаменитый менеджер Ли Якокка впос-
ледствии назвал это игрой на публику, поскольку в узком кругу босс не
скрывал своего отвращения к неграм, да и не только к ним. “На публи-
ке он старался казаться самым прогрессивным в мире бизнесменом, но
за закрытыми дверьми он обнаруживал презрение почти ко всем лю-
дям”60. Якокке довелось испытать это на себе, и для него Форд-млад-
ший стал воплощением двуличия, высокомерия, неблагодарности и дру-
гих отрицательных качеств человека и руководителя.
Корпоративная стратегия Форда-внука все же следовала не тща-
тельно скрываемой от публики антипатии к чернокожим, а духу и бук-
ве его открытых заявлений на этот счет. В конце 1960-х годов в этой
компании около 25% рабочих относилось к этническим меньшинствам,
и аналогичную политику, отмечал Форд, стали проводить многие круп-
ные корпорации. Для широкой публики, для борцов за гражданские
права важен был сам факт проведения ими социальной политики, пусть
даже не из человеколюбия, а по чисто прагматическим соображениям.
Форд II доказывал, что бизнес не должен отставать от стремитель-
ных перемен в жизни общества и что в 2000 г. он будет совсем другим,
чем в 1969. Выступая в Гарвардской школе бизнеса61, Генри подчерк-
нул, что основные изменения произойдут в отношениях между корпора-
циями и обществом в целом, поскольку “революция в социальных ожи-
даниях” (the revolution in expectations) уже началась. Американцы стали
ощущать недостатки индустриальной цивилизации, основанной на рос-
те производства ради роста потребления. Как служащие, они теряют
массу времени и поступаются свободой и достоинством ради зарабаты-
вания денег, как потребители - убеждаются в том, что чем больше у них
вещей, тем больше хлопот, как граждане - видят, что рост производст-
ва губит окружающую среду. “Иметь больше вещей не всегда значит
быть счастливее”. Теперь промышленникам приходится удовлетворять
59 Ibid. Op. cit. Р.35.
60 Якокка Л. Карьера менеджера. М., 1991. С. 136.
61 Ford IIН. Op. cit. Р. 47-63.
148
все больше человеческих потребностей, связанных не с количеством
товаров, а с качеством жизни.
Перед современным менеджментом, сказал Форд II, стоит сложней-
шая задача - совместить ответственность перед акционерами (получе-
ние прибыли) с ответственностью перед обществом в целом. Ошибкой
было бы считать, что ответственность перед обществом налагает на
корпорации одно лишь бремя дополнительных затрат на технику безо-
пасности и на экологическую чистоту, из-за чего снижается прибыль;
так могут рассуждать недальновидные администраторы, а не предпри-
ниматели. На самом же деле речь идет о появлении спроса на товары,
отвечающие новому качеству жизни. Вопрос лишь в том, чтобы преду-
гадать эти потребности и своевременно их реализовать.
В ряде случаев, отметил он, помочь превратить общественные по-
требности в фактор спроса может государство. До введения государст-
венных стандартов содержания выхлопных газов автомобилей очист-
ные фильтры не пользовались спросом, а как только власти взяли это
под контроль, ситуация в корне изменилась. Автомобильная промыш-
ленность развернула их массовый выпуск и в конце 1960-х годов пере-
шла на производство двигателей с минимальными вредными выхлопа-
ми. Содержание в них окиси углерода сократилось на две трети, а угле-
кислоты - более чем на 80%.
Форд II слишком упростил проблему отношений бизнеса с общест-
вом и государством, сведя ее к изменению стратегии инвестирования
для наилучшего удовлетворения покупательского спроса. Реакция
предпринимателей и менеджеров на новые требования к ним чаще бы-
ла негативной, а необходимость выполнять многочисленные и подчас
противоречивые постановления, регулирующие деятельность частного
сектора, лихорадила работу корпораций, создавала атмосферу нервоз-
ности и непредсказуемости62. Однако Форд II не ошибался, говоря о
том, что новое качество спроса, порождаемое социальными проблема-
ми и потребностями, обусловило появление множества принципиально
новых видов товаров и услуг. На удовлетворении подобных запросов
выросли такие крупные корпорации, как “Майкрософт”, “Ксерокс”,
“Макдональдс”, “Федерал Экспресс”, и другие и изменился ассортимент
продукции старых отраслей.
Современные американцы, заявил глава “Форд Мотор компани”,
ожидают от жизни большего, чем просто товаров и денег. Они требуют
к себе внимания и индивидуального подхода, всесторонней оценки сво-
их способностей, а не по формальным критериям образования, пола,
возраста, трудового стажа и т.п. Они часто отказываются от лучше оп-
лачиваемой, но более тяжелой работы, хотят иметь больше независи-
мости, больше достоинства и больше свободного времени, и все круп-
ные организации, государственные и частные, должны с этим считать-
ся. Генри-младший тонко улавливал настроения публики и, подражая
своему деду, старался быть ее кумиром, но во внутренних делах компа-
62 Фритчлер АЛ., Росс Б.Х. Как работает Вашингтон. М., 1995. С. 51-55.
149
нии нередко нарушал им же провозглашаемые принципы. Наиболее
способным менеджерам трудно было с ним сработаться. Главным для
него оставалось сохранение личной популярности и имиджа “непогре-
шимости” даже в ущерб делу.
Самой скандальной новостью делового мира США в 1978 г. явилось
увольнение им президента компании Ли Якокки. Хотя во многом благо-
даря этому человеку компания Форда добилась крупных успехов, “босс
номер один” воспринял это как подрыв собственного авторитета и даже
как угрозу интересам семейного клана Фордов. Стремившийся продол-
жать карьеру менеджера Якокка стал президентом, а вскоре и предсе-
дателем совета директоров автомобилестроительной корпорации
“Крайслер”, которая из-за плохого управления и по ряду других причин
оказалась на грани банкротства. Якокка в полном смысле слова спас ее,
опираясь на содействие государства, профсоюза и всего коллектива
корпорации. Профессиональный и жизненный опыт помог ему стать
бизнесменом с широким общественным кругозором и приобрести гро-
мадную популярность в Америке 1980-х годов. Не случайно этому по-
томку итальянских иммигрантов, добившемуся столь высокого положе-
ния, президент США Р. Рейган поручил возглавить комиссию по рестав-
рации статуи Свободы и острова Эллис - “ворот в Америку”.
На страницах автобиографической книги, написанной в начале
1980-х годов, Якокка высказал множество идей относительно прошло-
го, настоящего и будущего Соединенных Штатов. Идеалом Якокки ос-
тавалась могучая индустриальная Америка - такая, какой она была в
первой половине XX в. Лейтмотивом его восприятия итогов развития
страны к началу администрации Р. Рейгана стала горечь по поводу ут-
раты Соединенными Штатами былого величия, которую он объяснял
ослаблением внимания бизнеса, государства и общества к традиционной
основе экономики - базовым отраслям индустрии. Страна первого Ген-
ри Форда, Карнеги, Рокфеллера, Эдисона, братьев Райт создала совер-
шенный и мощный промышленный механизм, “который некогда слу-
жил предметом зависти и надеждой для всего остального мира”.
Нездоровые тенденции, утверждал Якокка, это - растущий дефи-
цит государственного бюджета, слепое следование правилам свободы
торговли, из-за которого страна оказалась наводненной зарубежной,
прежде всего японской продукцией, зависимость от импорта нефти, от-
ток капитала в сферу услуг, в торговлю, на рынок ценных бумаг, на по-
мощь отсталым странам вместо поддержки национальной промышлен-
ности. Налицо опережающий рост занятости в непроизводственных
сферах, в мелком бизнесе и в государственном аппарате, расширение
крупных компаний не путем наращивания производства, а за счет при-
обретения более доходных, но чужеродных предприятий, что не созда-
ет новых рабочих мест и не повышает конкурентоспособность базовой
отрасли63.
По мнению Якокки, необходимо “изгнать менял из храма нацио-
нальной экономики”, вернуться к “американскому способу вести биз-
63 Якокка Л. Указ. соч. С. 355-370.
150
нес, к реинвестированию доходов и к конкуренции”. Но призывая вдох-
нуть новую жизнь в индустриальную экономику, делать деньги не с по-
мощью денег, а путем наращивания производства, которое следует
вновь превратить в основу богатства страны и благополучия граждан,
он не полагался на рецепты “королей” бизнеса начала XX в., считавших
это делом самих корпораций. Ключевую роль в их оздоровлении Якок-
ка отводил государству.
В вопросах помощи производству Якокка не рассчитывал на благо-
творительность. Финансовая помощь терпящей бедствие крупной кор-
порации - событие чрезвычайное, и чтобы получить банковские займы
под гарантии федерального правительства, он добился принятия соот-
ветствующего закона. Якокка провел труднейшую работу с комиссия-
ми обеих палат Конгресса и с министерством финансов США, убедив их
не патриотическими речами о спасении отечественных производителей,
а четкими аргументами в пользу жизнеспособности “Крайслера”. Что-
бы получить заем в Америке, подчеркивал он, нужно, образно говоря,
доказать, что в нем нет особой необходимости. Тогда деньги дадут.
Организация-должник обязана до предела сократить непроизводст-
венные расходы, уволить часть рабочих и менеджеров, заморозить за-
работную плату. “Нельзя рассчитывать на то, что правительство ока-
жет вам помощь, когда вы сами не хотите навести порядок в собствен-
ном доме... Тот, кто обращается за помощью, должен понимать, что по-
мощь предполагает определенные обязательства и с его стороны”64.
Администрация, профсоюз и другие участники бизнеса должны нести
равные жертвы, направив сэкономленные средства на расширение и
модернизацию производства и на создание новых рабочих мест.
Начав наводить порядок в корпорации, Якокка первым подал при-
мер добровольного несения жертв, отказавшись от очень высокой зара-
ботной платы ее руководителя и сведя ее к символической сумме в один
доллар в год. Тем самым он сразу дал понять представителям профсою-
за, рабочим и служащим, что готов разделить все тяготы переживаемо-
го кризиса с подчиненными и имеет моральное право ожидать жертв и
с их стороны. Это помогло сплотить коллектив, который стоически
воспринял необходимость как можно туже затянуть пояса и вытерпеть
все лишения во имя спасения третьего по величине автомобилестрои-
тельного гиганта США. Часть заводов пришлось закрыть, а людей уво-
лить, но с этих чрезвычайных мер началось постепенное оздоровление
ситуации. За несколько лет Якокка сумел не только вывести “Крайс-
лер” из кризиса, но и обеспечить ему прочное положение на рынке ав-
томобилей. И только убедившись в появлении здоровых тенденций,
правительство США дало банкирам необходимые гарантии, а получен-
ные займы были возвращены в срок.
Из всех перипетий борьбы за выживание “Крайслера” Якокку
больше всего поразило то, на что способны американцы перед лицом
общей беды, если высшее руководство не перекладывает ее на плечи
64 Там же. С.366.
151
других, но и само терпит лишения. “Я обнаружил, что люди готовы пой-
ти на большие жертвы, если все остальные разделяют их судьбу. Когда
жестокие испытания ложатся в равной мере на всех, можно горы свер-
нуть. Но как только выясняется, что кое-кто увиливает или не тянет
свою часть ноши, все идет прахом... Это было наивысшее проявление
духа сотрудничества и демократии... Мы прошли через все это. Систе-
ма сработала. Это похоже на волшебство и внушает благоговение”. Во-
преки расхожим представлениям о том, что только жажда наживы со-
ставляет мотивацию бизнеса, большинство американцев откликаются
на призыв о поддержке, когда они убеждены, что их не обводят вокруг
пальца65. Но ни один из известных ему руководителей других компаний
не урезал своих личных доходов даже в самые тяжелые времена.
Борьба за выживание корпорации и особенно политика равенства
жертв сделали Якокку очень популярным, узнававшие его незнакомые
люди говорили ему, что он поступает как настоящий американец. Для
него это звучало высшей похвалой. Свою безвозмездную помощь пред-
ложили даже знаменитости из артистического мира, в том числе Фрэнк
Синатра, выступивший в нескольких рекламных передачах “Край-
слера”.
Якокка не доверял “рейганомике” и считал, что экономические
теории республиканцев, основанные на принципе “выживает сильней-
ший”, убедительно звучат лишь в периоды процветания, а демократы
оказываются на высоте, когда возникает необходимость опираться на
здоровый прагматизм, который и помог выжить корпорации “Крайс-
лер”. Государственная поддержка промышленности - это не огра-
ничение конкуренции, а наоборот, ее развитие, раз “Крайслер” сохра-
нил свое положение конкурента “Форда” и “Дженерал Моторе”. Куми-
ром Якокки был Ф.Д. Рузвельт, который, по его словам, решал пробле-
мы, порожденные Великой депрессией, не с помощью графиков, диа-
грамм и заумных теорий Гарвардской школы бизнеса, а делая конкрет-
ные шаги. Если они не удавались, Рузвельт предпринимал новые, а это
всегда требует больше смелости, чем ничего не делать. “Он сплотил на-
род. Он вернул к жизни отверженных. У него хватило мужества взять
людей с уличных тротуаров, где они торговали яблоками, и приставить
их к настоящему делу”66.
Конечно, “рузвельтовские” приемы решения экономических задач,
которые Якокка предлагал правительству США, руководствуясь собст-
венными представлениями и практическим опытом, имели мало обще-
го с рекомендациями экономической науки. Но в чем он был, несомнен-
но, прав, так это в том, что американское предпринимательство сложи-
лось в исключительно гибкий механизм, который порой вопреки ожи-
даниям самих бизнесменов приспособился и к промышленной револю-
ции XIX в., и к рабочему движению, и к ударам депрессии 1930-х годов,
и к обстановке начала 1980-х, когда США столкнулись с японской кон-
куренцией. Залогом тому Якокка считал главные, непреходящие аме-
65 Там же. С. 262-264.
66 Там же. С. 370.
152
риканские ценности - “что только упорный труд приносит успех, что да-
ром не кормят, что труд должен быть производительным. Вот что сде-
лало нашу страну великой... Свобода - лишь входной билет, но если вы
захотите выжить и преуспеть, за это надо платить полную цену”67.
Новыми факторами успеха американского бизнеса в конце XX сто-
летия стали глубокие качественные изменения самих компаний. Компа-
нией современного типа считается та, которая лучше других работает
на потребителя и предугадывает изменения спроса, где преодолеваются
бюрократизм, единоначалие и традиционная иерархическая структура,
осуществляется принцип работы в командах различного назначения,
поощряется и вознаграждается творчество, иными словами - где возро-
ждаются гибкость, маневренность и предпринимательский дух68. Новы-
ми чертами стиля управления становятся большая доступность руковод-
ства, упразднение отдельных автостоянок и закрытых столовых для вы-
сокого начальства, а корпоративными ценностями являются вознагра-
ждение за реальный вклад в работу команды, умение управлять измене-
ниями, превращение в важнейший актив компании знаний и умений ее
сотрудников, неукоснительное соблюдение этических норм. В социаль-
ном плане все это не разобщает, а сближает бизнес и общество. О необ-
ходимости приведения корпоративной жизни в соответствие с демокра-
тическими нормами жизни в США писал еще в 1951 г. теоретик менедж-
мента Ордуэй Тид, но тогда его голос не был услышан69.
В своем ролевом поведении американское предпринимательство
прошло три крупных исторических этапа. Первый - доминирование ма-
лого и среднего (индивидуального и группового) бизнеса в основном с
целью личного обогащения. Этот бизнес отвечал экономической куль-
туре периода освоения Североамериканского континента, когда многие
белые американцы или иммигранты, даже не будучи промышленника-
ми или торговцами, ощущали себя предпринимателями - в том смысле,
что жизненный успех зависел в основном от собственного трудолюбия,
изобретательности и находчивости. Идеалом было независимое поло-
жение, которое давало индивидуально нажитое состояние. Работа по
найму, даже высоко оплачиваемая, считалась работой на хозяина, и к
ней чаще относились как к временному занятию, необходимому для то-
го, чтобы накопить достаточно денег и стать владельцем доходного
предприятия или фермером.
В условиях индустриального общества уже крупный бизнес провоз-
гласил в качестве нового американского идеала выпуск максимального
количества товаров, создание как можно большего числа рабочих мест,
всемерное развитие потребления. Предприятиями, наиболее характер-
ными для последней трети XIX в. - 70-х годов XX в. стали крупные кор-
порации с акционерным капиталом. Здесь определенное равновесие со-
67 Там же. С. 352-353, 372.
68 См., в частности: Кантер Р.М. Рубежи менеджмента (книга о современной куль-
туре управления). М., 1999; Хант Дж. У. Управление людьми в компаниях: руководство
для менеджера. М., 1999.
69 Дункан У. Дж. Указ. соч. С. 117-120.
153
циальных ролей и ожиданий установилось по линии крупное производ-
ство - высокий уровень потребления. Критерием жизненного успеха
американца стало уже не обязательно собственное дело, а уровень до-
ходов, определявшийся служебным положением, заработной платой,
дивидендами, процентами по вкладам, премиальными выплатами и, ко-
нечно, изобилием доступных товаров и услуг. Соответственно и дело-
вые круги воспринимали общество как совокупность потребителей и
наемных работников всех категорий (рабочие и служащие), а государ-
ство - как институт, иногда мешающий, иногда помогающий бизнесу
своими решениями. Этому времени приблизительно отвечает концеп-
ция служения предпринимателя обществу.
Развитие во второй половине XX в. уже не любых, а экологически
чистых производств, выпуск не только массовой, но и отвечающей са-
мым высоким стандартам безопасности и качества продукции, не про-
сто прием на работу, а изживание дискриминации при трудоустройстве
и принятие внутрифирменных социальных программ стали характери-
стиками социальной ответственности70, т.е. более высокой ступени эко-
номической культуры. Регулирование частного сектора теперь прово-
дится с учетом национальных приоритетов. К числу национальных при-
оритетов в США относятся проблемы экологии, здравоохранения, об-
разования, развития коммуникаций и высоких технологий, обеспечения
равенства возможностей в различных сферах деятельности. В XX в.
развитие американской экономической культуры теснейшим образом
переплелось с центральным фактором национального развития - демо-
кратией американского типа со всеми присущими ей регулятивными
механизмами, учитывающими интересы различных слоев населения.
70 Anshen М. Corporate Strategies for Social Performance. N.Y., 1980.
Н.В. КУРКОВ
О роли тред-юнионов в развитии
американской цивилизации
Первые рабочие профессиональные организации в США появи-
лись в конце XVIII в. Ровесники американской революции, они
возникли в среде английских иммигрантов, копировали организаци-
онную структуру и программные установки британских тред-юнио-
нов и носили узкоцеховой характер1. Однако именно такого типа
профессиональным союзам суждено было в будущем стать ядром
“первой в истории Соединенных Штатов по-настоящему жизнеспо-
собной общенациональной организации рабочего класса” - Амери-
канской федерации труда2. Программные принципы АФТ, основан-
ной в 1881 г.3, были сформулированы в традициях политической
культуры рабочих организаций Старого Света. В преамбуле ее ус-
тава говорилось: «Как известно, во всех цивилизованных странах
идет борьба между угнетателями и угнетенными, между капитали-
стами и рабочими; год от года борьба эта будет становиться все ост-
рей и принесет неисчислимые бедствия миллионам трудящихся, ес-
ли они не сорганизуются для своей совместной защиты и для своего
блага... “В единении сила” - такова старая истина. В соответствии с
ней наше единственное спасение заключается в создании федера-
ции, охватывающей все тред-юнионистские и рабочие организации
Северной Америки, создании союза, основанного на прочном фун-
даменте, обширном, как сама наша страна»4.
Характер преамбулы вызвал враждебные комментарии в тог-
дашней прессе. Питсбургская газета “Телеграф” считала, что она
“пронизана скорее духом борьбы, чем примирения”, и выражала на-
дежду, что этот текст будет заменен новым, составленным “в духе
соглашения с капиталом”5. Создание АФТ в известном смысле было
знамением времени - в заокеанской республике завершалась про-
мышленная революция, рождалось новое индустриальное общество.
Характер эпохи и задачи новой организации были вполне определен-
но выражены Ф.К. Фостером - первым секретарем федерации: “Ра-
стущей силе концентрированного капитала во что бы то ни стало
должна быть противопоставлена сила объединенного труда. Федера-
ция - это девиз будущего”6.
1 RaybackJ.G. Labor Union // The Encyclopedia Americana. International Edition. Danbury,
Conn., 1987. Vol. 16. P. 621.
2 Фонер Ф. История рабочего движения в США. М., 1983. Т. V. С. 7.
3 До 1886 г. она называлась Федерацией профессиональных организаций и рабочих
союзов Соединенных Штатов и Канады.
4 Proceedings of the Federation of Organized Trades and Labor Unions of the United States
and Canada. Conventions 1881-1886. Bloomington, 1905. P. 3-4.
5 Фонер Ф. Указ. соч. M., 1949. Т. I. С. 586.
6 Там же. С. 590.
155
Нельзя отрицать, что в ранний период деятельности АФТ ее лиде-
ры находились под определенным воздействием социалистических
идей. Освобождение рабочего класса от гнета капиталистической
системы основатель и президент федерации Сэмюэль Гомперс провоз-
гласил одной из ее целей. Он писал: “Вместе с самыми передовыми
мыслителями я считаю, что уничтожение системы наемного труда явля-
ется одной из конечных наших целей”. Эту фразу он повторял во мно-
гих своих письмах, относящихся к 1887-1893 гг. Впрочем, глава АФТ
неизменно связывал борьбу за конечную цель - освобождение от наем-
ного рабства капиталистической системы - с борьбой за насущные
“ближайшие требования”7.
В состав АФТ, программа которой была рассчитана на создание
сильных и боевых профсоюзов, вошли организации, представлявшие
рабочих разной квалификации и профессии8. Основной костяк федера-
ции составляли цеховые союзы, выражавшие интересы квалифициро-
ванной тред-юнионистской прослойки и концентрировавшие усилия
прежде всего на защите этих узкоцеховых интересов. Гомперсисты в
дальнейшем укрепили организационные барьеры против проникнове-
ния в тред-юнионы неквалифицированных специалистов, рабочих-им-
мигрантов, негров.
Обособлению интересов данной привилегированной категории ра-
бочих способствовал широкомасштабный, глубинный процесс страти-
фикации пролетариата США. Рабочего класса в этой стране как неко-
ей гомогенной массы в природе не существует: в силу особенностей сво-
его формирования он больше чем любой другой класс разделен по ра-
совым, этническим, религиозным, профессионально-квалификацион-
ным признакам, социально-экономическому положению, уровням об-
щественного сознания9.
Сложный и трудный процесс развития американского рабочего
движения привел в начале XX в. к тому, что тред-юнионы АФТ стано-
вились единственными влиятельными массовыми организациями, объе-
динившими в своих рядах подавляющее большинство профессионально
организованных рабочих Америки. Не следует, однако, забывать: они
составляли незначительную часть наемных работников в масштабе
всей страны, что “объяснялось прежде всего упорным сопротивлением
7 Фонер Ф. Указ. соч. М., 1958. Т. II. С. 212, 560; The Samuel Gompers Papers. Vol. 2:
The Early Years of the American Federation of Labor, 1887-90/Ed. S.B. Kaufman. Chic., 1987.
P. XV-XVI, 90-92, 102.
8 Kaufman St. B. Samuel Gompers and the Origins of the American Federation of Labor,
1848-1896. Westport, Conn.; L., 1973. P. 168-169. Следует отметить, что еще в конце XIX в.
американские тред-юнионы стали создавать свои отделы в Канаде, приобретая таким об-
разом статус межнациональных союзов. Эти отделения составили ядро Профессиональ-
ного и рабочего конгресса - наиболее крупного национального профцентра Канады, су-
ществовавшего с 1886 г. В 1902 г. в устав конгресса были внесены изменения, превратив-
шие его в канадский филиал АФТ с ограниченными лоббистскими функциями формаль-
но независимого контрагента. В 1911 г. на долю межнациональных союзов приходилось
почти 90% профессионально организованных рабочих Канады (Crispo J. International
Unionism. A Study in Canadian - American Relations. Toronto etc., 1967. P. 97-102).
9 Керемецкий Я.Н. Политическое сознание рабочего класса США. М., 1991. С. 14-15.
156
предпринимателей объединению рабочих в профсоюзы10 Квалифици-
рованные рабочие - члены цеховых союзов вынуждены были бороться
и за сокращение рабочего времени, и за улучшение условий труда, и за
право на организацию. Эта борьба за улучшение материального поло-
жения, за профсоюзные права и распространение коллективного дого-
вора в известной мере отвечала интересам всех трудящихся и способст-
вовала общественному прогрессу в целом.
Изначально деятельность АФТ отнюдь не ограничивалась узко-
экономическими тред-юнионистскими рамками; она носила отчетливо
выраженный политический характер, поскольку федерация, вопреки
мнению ряда наших отечественных историков, неизменно выступала за
расширение социально-регулирующих функций государства. Програм-
ма АФТ в области рабочего законодательства и общедемократических
требований в начальный период ее функционирования (президентство
С. Гомперса, 1881-1924 гг.) включает широкий спектр законодатель-
ных мер, которые были инициированы или активно поддерживались
федерацией. Они могут быть суммированы (далеко не полностью) сле-
дующим образом: ограничение всевластия крупного бизнеса; призна-
ние, соблюдение и гарантия профсоюзных и гражданских прав; регули-
рование продолжительности рабочего дня и минимальных стандартов
оплаты труда женщин и государственных служащих; запрещение дет-
ского и охрана женского труда; введение государственной фабричной
инспекции, техники безопасности и компенсации за производственные
травмы и профзаболевания; ограничение иммиграции, а также исполь-
зования труда заключенных в коммерческих целях с тем, чтобы умень-
шить или закрыть доступ на рынок труда дополнительным континген-
там дешевой рабочей силы; учреждение министерства труда с назначе-
нием на пост министра представителя профсоюзов11; введение государ-
10 Фонер Ф. Указ. соч. Т. V. С. 7. Точку зрения Фонера разделяет Ф. Тафт, историк
консервативного направления. Он признает, что в США конфронтация между трудом и
капиталом носила “более упорный и ожесточенный характер, чем в какой-либо другой
индустриально развитой стране мира”, а государство в период, предшествующий “новому
курсу”, в целом выступало на стороне предпринимателей (Violence in America: Historical
and Comparative Perspectives /Ed. H.D. Graham, T.R. Curr. Beverly Hills, Calif.; L., 1969. P. 270).
С этим высказыванием созвучно решение съезда АФТ 1950 г., принятое по случаю сто-
летнего юбилея С. Гомперса. Характеризуя общую социальную атмосферу первых лет
существования федерации, съезд констатирует: “Чтобы сокрушить профсоюзы, про-
мышленные бароны, такие, как Пульман, Фрик и Рокфеллер-старший, использовали на-
емные банды частных детективов и штрейкбрехеров. Их позиция отличалась предельной
жесткостью и неуступчивостью. Суды, милиция и пресса были на их стороне. В дни фор-
мальных торжеств в адрес рабочего сословия произносились высокопарные пустые фра-
зы, которые ничего не меняли в его реальном положении - положении наемного рабст-
ва” (American Federation of Labor: History. Encyclopedia and Reference Book. Wash., D.C., 1960.
Vol. Ill, Part I. P. 958).
11 Решением конгресса министерство труда создано в 1913 г. По рекомендации прези-
дента В. Вильсона пост первого министра труда занял один из лидеров профсоюза горняков
У.Б. Вильсон. В функции министерства входило оказание содействия (включая посредниче-
ские услуги) в урегулировании трудовых конфликтов и вынесение рекомендаций, относя-
щихся к сфере трудовых отношений. Входившее в состав министерства статистическое бю-
ро занималось систематизацией и обнародованием соответствующих данных.
157
ственной системы обязательного бесплатного школьного образования;
предоставление избирательных прав женщинам и дополнительных пре-
рогатив электорату (право инициативы, референдума и отзыва членов
легислатур и конгресса); прогрессивное налогообложение крупных до-
ходов и состояний12.
Это создавало Гомперсу определенную возможность претендовать
на роль выразителя интересов широкой массы неорганизованных рабо-
чих в политических вопросах, хотя АФТ прилагала весьма ограничен-
ные усилия по их вовлечению в профсоюзы. В своем выступлении на
съезде АФТ в декабре 1898 г., перефразируя известное изречение Ав-
раама Линкольна, он утверждал: “Тред-юнионы... это организация ра-
бочего класса, для рабочего класса, через рабочий класс”13. Активность
АФТ, борьба профсоюзов при всей ограниченности и непоследователь-
ности их программных установок и практической политики способство-
вали развитию и углублению процесса либерализации и демократиза-
ции американского капитализма. Идеологи тред-юнионизма, стремясь
обеспечить поддержку профсоюзам со стороны общества, уверяли, что
рассматривают борьбу за тред-юнионизм и права рабочих как неотъе-
млемую составную часть борьбы за политическую демократию и права
человека. С. Гомперс в 1914 г. заявил: “Путеводный принцип, филосо-
фия и цель профсоюзного движения: достойная жизнь для каждого чле-
на общества”14.
На рубеже двух столетий в идеологии тред-юнионистского движе-
ния произошла смена вех: профсоюзы отказались от цели бороться за
ликвидацию наемного труда и приняли капитализм с его производствен-
ными отношениями, основанными на купле-продаже рабочей силы15.
Гомперсом был снят тезис о борьбе рабочего класса против класса ка-
питалистов в целом. Несмотря на временные конфликты, писал он в
“Америкэн федерейшионист” в 1901 г., “существует прочная и реальная
тенденция к соглашению между рабочими и капиталистами, предприни-
мателями и наемной силой во имя бесперебойного производства и рас-
пределения продукции, тенденция к этической консолидации во имя об-
щих интересов всего народа”16.
В 1903 г. Гомперс впервые открыто заявил, что не согласен с фило-
софией социализма. Ведущим ориентиром, путеводной звездой АФТ
становится прагматическая установка “делового юнионизма”: “Проф-
союзы не стремятся к управлению производством. Они хотят получать
только свою честную долю в продукте труда”. Был сформулирован ло-
12 American Federation of Labor. Proceedings, 1919. P. 134; Proceedings, 1920. P. 63-88,
328-332; Proceedings, 1922. P. 97; Proceedings, 1924. P. 172-173; American Federationist. 1920.
Apr. P. 323-328; 1924. June. P. 464-466; Sept. P. 706-708.
13 Gompers S. Labor and the Common Welfare. N.Y., 1920. P. 8.
14 Dunlop J.T. The Management of Labor Unions: Decision Making With Historical
Constraints. Lexington etc., 1990. P. 143; см. также: Gompers S. American Labor and the War.
N.Y., 1919. P. 180; American Federation of Labor: History, Encyclopedia and Reference Book.
Wash., D.C., 1919. [Vol. I]. P. 4-9, 46, 299, 383-394, 405.
{5Beard Ch. A., Beard M.R. The Rise of American Civilization. N.Y., 1933. Vol. П. P. 225.
16 American Federationist. 1901. Nov. P. 479.
158
зунг борьбы за постоянное улучшение условий найма организованных
рабочих: “Больше, больше, еще больше”17. Историк Зелиг Перелман
не без оснований считал, что отказ тред-юнионов от социалистическо-
го идеала адекватно отражает “исключительность”, прагматизм амери-
канских рабочих, не желающих “гоняться” за социалистической утопи-
ей. Несомненно, уже в начале XX в. действие факторов американской
“исключительности”, в первую очередь таких, как относительно высо-
кий уровень жизни и политические свободы, смягчало социальные пос-
ледствия функционирования механизма рыночной экономики - капита-
листической эксплуатации. Как потребитель и как гражданин амери-
канский рабочий склонен был рассматривать “свой” капитализм как
особый, не имеющий себе практически осуществимой альтернативы.
“Такое состояние сознания, - отмечает историк Я.Н. Керемецкий, -
присуще основной массе американского рабочего класса и в конце
XX в. с той лишь разницей, что с 30-х годов ответственность за нор-
мальное функционирование системы она возлагает на государство”18.
Со временем гомперсистское руководство АФТ становится ак-
тивным проводником идеологии “равных возможностей”, этой
квинтэссенции американизма как антитезы социализма19. В принци-
пе разделяя широко пропагандируемый в США тезис об открытости
американской статусной классовой структуры, С. Гомперс настаивал
на неукоснительном соблюдении принципа внепартийности профсо-
юзов, не находя практической целесообразности в создании рабочей
партии. Идея внепартийности стала догматом политической филосо-
фии американского тред-юнионизма, согласно которой американ-
ское общество, в отличие от европейского, менее классово идеологи-
зировано и поэтому отличается несравненно более высокой степе-
нью политической консолидации. И это соответствует действитель-
ности. Как неизменно утверждал С. Гомперс, рабочие партии созда-
ются для борьбы за власть с целью изменить систему; у американ-
ских профсоюзов такого намерения нет и быть не может, потому что
капитализм в США способен дать рабочим такие блага, какие неспо-
собен дать никакой другой капитализм, никакая другая политическая
система. Отсюда гомперсистская установка на участие тред-юнионов
в политическом процессе в рамках традиционной двухпартийной си-
стемы, которая выражается формулой: “вознаграждай друзей и на-
казывай врагов”20.
Претерпела серьезную эволюцию и внешнеполитическая програм-
ма АФТ. Уже в начале XX в. Гомперс переходит к поощрению амери-
канской экспансии, осуществляемой в интересах финансовой олигар-
хии. Логическим завершением этой политики лидера АФТ явилась
безоговорочная поддержка ею вступления Соединенных Штатов в пер-
17 Gompers S. Op. cit. Р. 95. Idem. Labor and the Employer. N.Y., 1920. P. 37, 45.
18 Керемецкий Я.Н. Указ. соч. С. 15.
19 Gompers S. American Labor and the War. P. 175.
20 Hattam V.C. Labor Unions and State Power: The Origins of Business Unionism in the
United States. Princeton, 1993.
159
вую мировую войну, империалистического курса правящих кругов стра-
ны в годы войны. Гомперс был уверен, что США в силу своей исключи-
тельности призваны руководить миром, что все американское, в том
числе и профсоюзное движение, лучшее в мире. “Я твердо убежден, -
писал он, - что в нашей стране существуют самые благоприятные воз-
можности для прогрессивного развития, чем в какой-либо другой стра-
не. Конечно, Америка еще не достигла полного совершенства... но все
же это самая лучшая страна в мире”21. Естественным продолжением
этой линии стало резкое неприятие руководством АФТ Октябрьской
революции в России и крайняя нетерпимость в отношении международ-
ного коммунистического движения. Гомперс неизменно отрицал воз-
можность каких-либо компромиссов между идеологией федерации и
коммунизмом22.
Гомперсовская пропаганда американизма перерастала в апологию
исключительности североамериканской цивилизации, американского
образа жизни. Гомперс заявлял: “Америка... это апофеоз совершенства
и справедливости... символ, олицетворяющий надежды всего человече-
ства”23.
Райт Миллс считает Сэмюэля Гомперса “первым профсоюзным де-
ятелем, ставшим членом всеамериканской властвующей элиты”. По-
пытка лидера АФТ утвердиться в ней и таким путем добиться призна-
ния интересов рабочего класса как составной части общенациональных
интересов сделала его прототипом и образцом для профсоюзного дея-
теля, делающего общенациональную карьеру24 *.
Ф. Фонер, У. Гейленсон и другие историки ведут отсчет совре-
менного рабочего движения США с момента образования Амери-
канской федерации труда. Нет оснований подвергать этот тезис со-
мнению. В начальный, гомперсовский период истории АФТ сфор-
мировались основополагающие принципы политики и практической
деятельности американского тред-юнионизма. Традиции и принци-
пы индустриальной демократии (коллективно-договорная система),
групповой профессиональной солидарности, американской “исклю-
чительности” и внепартийности, неприятие социализма (в его клас-
сической форме), антикоммунизм и антисоветизм, поддержка важ-
нейших внешнеполитических акций правящего истэблишмента, на-
циональные ценностные ориентации прочно вошли в идеологиче-
ский и пропагандистский арсенал тред-юнионистского движения
США в XX в.23
21 Маныкин А.С. Изоляционизм и формирование внешнеполитического курса США
(1923-1929). М., 1980. С. 78; Gompers S. American Labor and the War. P. 175.
22American Federationist. 1924. May. P. 391.
23 Gompers S. Labor and the War. P. 175, 268.
24 Миллс P. Властвующая элита. M., 1959. С. 361; Riesel V. Samuel Gompers - Little
Giant of Labor//Readers Digest. 1950. Dec. P. 121-125.
23 New York Times. 1950. Jan. 6. P. 15; May 7. P. 21; AFL-CIO, Proceedings, 1981. Vol. II.
P. 50-52; AFL-CIO American Federationist. 1981. Jan. P. 1; AFL-CIO News. 1981, Apr. 11. P. 2;
Sept. 12. P. 4; Taft Ph. Organized Labor in American History. N.Y. et., 1964. P. 708-709.
160
* * *
В 1930-х г. тенденция интеграции некогда независимых организа-
ций рабочего класса - профсоюзов в систему корпоративного регулиру-
емого капитализма возобладала над сугубо запретительным отношени-
ем к ним государства и предпринимателей. Упорная борьба рабочих за
социально-экономические права заставила либеральную правящую
элиту пойти на ограничение деспотической власти крупного капитала -
ввести правовые гарантии организации рабочих в профсоюзы и заклю-
чения коллективных договоров и встать на путь создания “государства
всеобщего благосостояния” - принять законы, гарантирующие важней-
шие социальные права трудящихся.
Дальновидная политика “нового курса” президента Ф. Рузвельта
ввела трудовые конфликты в цивилизованные рамки государственно-
правового регулирования, сняв тем самым напряженность в отношени-
ях между классами. Более того, она положила начало созданию массо-
вого слоя платежеспособных потребителей, который стал важнейшим
фактором обеспечения экономического подъема, начавшегося после
окончания второй мировой войны26.
Произошла крупномасштабная перестройка тред-юнионов. В усло-
виях роста массового производства они трансформировались из органи-
заций, основанных на цеховом принципе, в мощные индустриальные
профессиональные союзы, объединившие рабочих на широкой произ-
водственной основе независимо от их профессионально-квалификаци-
онных различий.
Стабильный экономический рост первых послевоенных десяти-
летий в США, обусловленный в первую очередь привилегированным
положением американских корпораций в мировой экономике, спо-
собствовал упрочению позиций профсоюзного движения в сфере
экономики и политики. Высокие темпы промышленного развития
создавали солидную материальную базу для повышения жизненного
уровня основной массы рабочего класса в беспрецедентных масшта-
бах. Эти благоприятные возможности реализовались в огромной сте-
пени благодаря высокой забастовочной активности рабочих, давшей
рекордные показатели за всю историю США.
Достигшая пика в середине 50-х годов численность организованных
рабочих и слияние АФТ и Конгресса производственных профсоюзов
(КПП) в 1955 г. в единую федерацию гарантировали тред-юнионам по-
литическое влияние и силу, с которой государство и предприниматели
не могли не считаться. Действуя в рамках коллективных договоров, ра-
бочие добились такого влияния в решении вопросов заработной платы
и условий труда на предприятиях, что некоторые исследователи трудо-
вых отношений в США, в частности Милтон Дербер, стали утверждать,
что сама система коллективных соглашений и есть не что иное, как ин-
дустриальная демократия по-американски27.
26 Unions and Economic Competitiveness /Ed. L. Mishel and P.B. Voos. Armonk, N.Y.; L.,
1992. P. 289-290.
27 Derber M. The American Idea of Industrial Democracy, 1865-1965. Urbana, Ill., 1970.
6. Американская цивилизация
161
В США сформировалась система общенациональных трудовых со-
глашений на базе унифицированных условий - единых тарифов - в мас-
штабе отдельных корпораций и отраслей промышленности, что вывело
заработную плату за рамки конкурентной борьбы, привязало ее повы-
шение к росту производительности труда и сделало коллективно-дого-
ворной процесс составной частью регулируемого рынка послевоенного
американского капитализма28. Создавалась реальная гарантия поддер-
жания стабильного, практически непрерывного процесса производства,
что устраивало корпорации в наибольшей степени. В итоге в начале 50-
х годов сложился многолетний социальный контракт, возникла устой-
чивая консенсусная ситуация в отношениях между профсоюзами, бизне-
сом и государством.
В целом относительно благоприятное для тред-юнионов соотноше-
ние сил позволяло им противодействовать политическому влиянию
крупного капитала на правительство и обеспечить определенное разви-
тие “государства всеобщего благосостояния”. Значительное его разви-
тие имело место во второй половине 60-х годов, когда к силе давления
рабочего движения присоединилась сила политического воздействия
массовых демократических движений.
Требование демократических движений об уменьшении социально-
го неравенства в обществе путем поощрения и развития программ борь-
бы с бедностью поддерживалось федерацией АФТ-КПП, что в конеч-
ном итоге оказывало определяющее влияние на социал-реформист-
скую деятельность государства29. Историк Т. Эдсолл подчеркивает, что
в США “организованное рабочее движение играло... ключевую роль в
развитии системы программ, обеспечивавших поддержку, защиту и по-
лучение социальных благ бедными и трудящимися классами”30.
К моменту объединения АФТ и КПП в профсоюзах насчитывалось
16,8 млн членов, или треть всех наемных работников (исключая сель-
скохозяйственных рабочих). Профессионально организованные рабо-
чие и члены их семей представляли крупнейшую влиятельную группу
электората, с которой невозможно было не считаться институтам госу-
дарственной власти и политическим партиям. Тред-юнионы стали глав-
ной либеральной силой политики в 1950-1960-х годах31.
Сегодня, на рубеже веков, социального контракта, возникшего в
период послевоенного господства США на международном товарном
рынке, больше не существует. Усилившийся с конца 1970-х годов про-
28 Червонная С.А. Профсоюзы: поиски места в меняющемся мире // США: экономи-
ка, политика, идеология 1993. № 9. С. 55 (Далее: СЭПИ).
29 Керемецкий Я.Н. Указ. соч. С. 109.
зо Edsall Th. В. The New Politics of Inequality. N.Y., 1984. P. 148.
31 В этой связи представляет значительный интерес оценка общественно-политиче-
ской роли профсоюзов в выступлениях Г. Трумэна, Д. Эйзенхауэра, Дж. Кеннеди и других
американских президентов. “Мы, американцы, - писал Эйзенхауэр, - имеем основание
гордиться нашими тред-юнионами”. Достаточно престижным было и решение Белого
Дома об издании памятных почтовых марок к столетнему юбилею С. Гомперса, АФТ,
председателя АФТ-КПП Дж. Мини (New York Times. 1950. Jan. 6. P. 15; 1951. Oct. 28. P. 36;
1953. Sept. 24. P. 28; 1979. Sept. 4. P. 16).
162
цесс глобализации мировой экономики повлек за собой резкое обостре-
ние конкурентной борьбы, характеризующейся интернациональной мо-
бильностью капитала и конкуренцией на рынках труда32. Детально ис-
следовавшая указанные явления С.А. Червонная приходит к заключе-
нию: “В этой интернационализированной экономике завоеванное
профсоюзами [США] монопольное положение в ряде ведущих отраслей
(автомобильной, сталелитейной, горнодобывающей и др.) в условиях
конкуренции со стороны более дешевой импортной продукции и воз-
можности корпораций переводить производство в страны с дешевой ра-
бочей силой обернулось сокращением производства и потерей рабочих
мест”33.
Следствием широкомасштабной структурно-технологической пе-
рестройки экономики и социально-демографических сдвигов в самой
рабочей силе стало существенное сокращение занятости в отраслях,
традиционно являвшихся центрами, средоточием американского тред-
юнионизма. Процесс деюнионизации последовательно нарастал34. В
1997 г. члены профсоюзов составляли уже только 15% наемных работ-
ников35.
Кризис профсоюзного движения - уменьшение доли организован-
ных рабочих в составе наемного труда, обусловившее ослабление соци-
альной и политической силы тред-юнионов - был резко усилен целе-
направленной антипрофсоюзной кампанией организованного корпора-
тивного бизнеса, в конце 1970-х - 1980-е годы нашедшей поддержку в
конгрессе и высших эшелонах республиканской администрации. В
1978 г. оказался заблокированным важный профсоюзный законопро-
ект о весьма скромной реформе трудового права, предусматривающий
ряд мер с целью ограничить возможности нарушения предпринимателя-
ми гарантированного законом права рабочих на организацию в профсо-
юзы и коллективный договор36.
Провал законопроекта в конгрессе стал крупнейшим после приня-
тия в 1947 г. закона Тафта-Хартли политическим поражением тред-
юнионов и явился дополнительным импульсом переходу корпораций к
широким конфронтационным антипрофсоюзным акциям. Разорвав от-
ношения социального контракта, они в 1980-х годах впервые в послево-
енной истории вынудили профсоюзы принять сокращение заработной
платы организованных рабочих и практически ликвидировать профсо-
юзный контроль над условиями труда на предприятиях. В выступлени-
32См.: U.S. Labor Relations, 1945-1989: Accommodation and Conflict /Ed. B. Nissen. N.Y.,
1990.
33 Червонная С.А. Указ. соч. С. 56.
34 Этот процесс приобрел глобальный характер. Согласно данным, приведенным
Международной организацией труда, он происходит во многих странах мира. Удельный
вес членов профсоюзов в составе общего контингента наемных работников сократился в
США на 21%, Великобритании - 28, ФРГ - 17, во Франции - на 31% (Monthly Labor Review.
1998. May. P. 45. См. также: Galenson И7. Trade Union Growth and Decline: An International
Study. Westport, Conn., 1994).
35 10% приходилось на частный сектор экономики, 37,2% - государственный сектор;
в профсоюзах насчитывалось 16,1 млн членов (Monthly Labor Review. 1998. Febr. P. 2).
36 U. S. Labor Relations, 1945-1989... P. 142.
6*
163
ях, риторике высших профсоюзных руководителей впервые с 30-х го-
дов зазвучали слова “классы” и “классовая война”37.
Падение удельного веса и влияния тред-юнионов, угрожающее са-
мому существованию института коллективных договоров, федерация
АФТ-КПП прямо и непосредственно связывает с активным противо-
действием предпринимателей38. Оппозиция со стороны работодателей
не ограничивается только мерами морального и физического давления,
“нечестной трудовой практикой”; широко используются мероприятия в
духе патернализма - привлечение работников к участию в процессе уп-
равления, предоставление им льгот и привилегий, которые обычно пре-
дусматриваются профсоюзными программами (пенсионное и медицин-
ское страхование и др.)39.
Осложняет ситуацию неблагоприятный для профсоюзов соци-
ально-психологический климат. В 1980-1990-х годах в американских
средствах массовой информации и академических кругах весьма ши-
роко пропагандируется тезис об ответственности профсоюзов за по-
слевоенную стагфляцию40. Главная вина за рост инфляции и безра-
ботицу возлагается на тред-юнионы, которые добиваются высокой
зарплаты для своих членов. Профсоюзные ставки заработной платы,
согласно этой далеко не бесспорной концепции, растут быстрее, чем
цены на продукцию компаний, что ведет к росту издержек производ-
ства, препятствует его расширению и, соответственно, увеличению
занятости41. Подобная точка зрения преобладает в предпринима-
тельской среде. Не выступая формально против профсоюзов как об-
щественного института, представители деловых кругов настаивают
на изменении сложившейся в США системы юнионизма для ее децен-
трализации, с тем чтобы, как они считают, лишить профсоюзы воз-
можности действовать в качестве “монопольных групп особого инте-
реса”, диктующих потребителю свои цены.
Прямым результатам многолетней, хорошо скоординированной ан-
типрофсоюзной кампании стал рост общественного неприятия тред-
юнионов, их морально-политической изоляции, о чем, в частности, сви-
детельствуют результаты опросов общественного мнения. Следует
признать: еще с 50-х годов в обществе росло убеждение, что профсою-
зы, в первую очередь влиятельные массовые отраслевые и многоотрас-
левые тред-юнионы, превратились в организации защиты интересов
37 Nation. 1981. Oct. Р. 38; AFL-CIO News. 1987. Apr. 17. P. 5; Business Week. 1996. Sept.
30. P. 35.
38 Olney Sh.L. Unions in a Changing World: Problems and Prospects in Selected Industrialized
Countries. Geneva, 1996. P. 37.
39 Strauss G. Is the New Deal System Collapsing? With What Might It be Replaced? //
Industrial Relations. 1995. July. P. 337-338.
40 Business Week. 1997. Febr. 17. P. 56.
41 Исследования ряда авторитетных американских экономистов показывают, что по-
вышение заработной платы не инициирует рост стагфляции, оказывая лишь очень незна-
чительное влияние на инфляционный процесс (Unions in Transition: Entering the Second
Century / Ed. S.M. Lipset. S. Fr., 1986. P. 178; Unions and Economic Competitiveness. P. 7, 70,
147, 155).
164
только своих членов, решающие дела за счет большинства наемных ра-
ботников и общества в целом42.
Согласившись по социальному контракту признать право предпри-
нимателей на бесконтрольное повышение цен, производственный тред-
юнионизм в обмен получал определенные гарантии относительно ста-
бильного ежегодного увеличения реальной заработной платы. “Дело-
вой юнионизм” с его практикой заключения сделок с бизнесом за счет
масс неорганизованных рабочих и всего общества, несомненно, способ-
ствовал созданию в средствах массовой информации имиджа профсою-
зов как эгоистической группы “особого интереса”, возглавляемой кор-
румпированной профбюрократией43.
Американские тред-юнионы прилагают усилия для адаптации к ре-
алиям входящего в XXI век постиндустриального общества. После при-
хода к руководству АФТ-КПП Джона Суини в 1995 г. заметно активи-
зировалась организационная деятельность федерации по расширению
ее численного состава. Ежегодно на вербовочную кампанию ассигнует-
ся до 30% бюджетных средств АФТ-КПП - десятки миллионов долла-
ров . Для многих рабочих членство в профсоюзе представляется доста-
точно привлекательным: статистика показывает, что организованные
работники оплачиваются лучше, чем те, кто занимает аналогичные ме-
ста, но не имеет профсоюзного билета. Дистанция по доходу организо-
ванных и неорганизованных рабочих в среднем составляет 20%44.
Экономическая конъюнктура благоприятствует организационным
усилиям тред-юнионов. Страна переживает беспрецедентный по про-
должительности подъем деловой активности при высоких темпах роста
производительности труда. За годы президентства Б. Клинтона создано
18 млн новых рабочих мест, безработица составляет всего 4,5% - самый
низкий показатель за 40 лет.
Выступая в День труда 7 сентября 1998 г., Суини сообщил, что чис-
ло членов профсоюзов выросло за год на 400 тыс. Но общая числен-
ность не возросла, ибо столько же рабочих мест в юнионизированных
фирмах было ликвидировано. Охват наемных работников тред-юнио-
нами по-прежнему не превышает 15% трудоспособного населения. Они
представляют 10% занятых в промышленности, частном секторе эконо-
мики и 37% государственных служащих. В этих условиях принимаются
меры по консолидации профсоюзного движения, укреплению его фи-
нансовых и коллективно-договорных позиций. Три ведущих профсоюза
США - автомобилестроителей (771 тыс. членов), сталелитейщиков
(615 тыс.) и механиков (474 тыс.) подписали соглашение о слиянии в
2000 г. в единый союз, который должен стать крупнейшим в
АФТ-КПП. В совместной “Декларации о единстве” эти тред-юнионы
решение о слиянии мотивировали необходимостью “противодейство-
42 Lipset S.M., Schneider W. The Confidence Gap: Business, Labor and Government in the
Public Mind. N.Y., 1983; Lipset S.M. Labor Unions in Public Mind // Unions in Transition...
P. 287-305.
43 Керемецкий Я.Н. Указ. соч. С. 129.
44 Business Week. 1997. Febr. 17. P. 56.
165
вать узкоэгоистическим устремлениям многонациональных корпора-
ций, представляющих серьезную опасность для экономической и поли-
тической демократии...”45
Тред-юнионы не утратили своей роли как важной составляющей
традиционной “рузвельтовской” коалиции демократической пар-
тии46. На президентских выборах 1992 г. 25% голосов электората,
поддержавшего Б. Клинтона, составили профессионально организо-
ванные рабочие и члены их семей. В 1996 г. он получил голоса не ме-
нее 60% членов профсоюзов47. АФТ-КПП оказала демократам со-
лидную финансовую поддержку: расходы федерации по выборам
членов конгресса и президента в каждой избирательной кампании
достигали 30-35 млн долларов48. Профсоюзами была одобрена соци-
альная программа администрации Клинтона, предусматривающая
развитие образовательных программ, снижение налоговых ставок
для лиц со средним и низким доходом, радикальную реформу систе-
мы медицинского обслуживания. Не осталось незамеченным в штаб-
центре федерации аннулирование Б. Клинтоном антипрофсоюзных
дискриминационных распоряжений его республиканских предшест-
венников Р. Рейгана и Дж. Буша. Приоритетное направление лобби-
стской политической активности АФТ-КПП получил поддержанный
Клинтоном законопроект, запрещающий фирмам постоянно заме-
нять вновь нанятыми работниками рабочих-участников экономиче-
ских забастовок. Билль не прошел в сенате.
Дж. Суини стал частым визитером в Белом Доме, где он постоянно
консультировался с главой президентской администрации Э. Боулсом и
не реже одного раза в месяц - с Клинтоном. Журнал “Бизнес уик” пи-
сал: “Хотя АФТ-КПП утратила свое былое влияние, усилиями Суини
она вновь обрела место на политической карте”49.
Позитивную оценку в профсоюзных кругах получили те аспекты
деятельности новой администрации, которые в долгосрочном плане
способствовали повышению конкурентоспособности американской
экономики и росту уровня жизни населения страны. Тред-юнионы ак-
тивно включились в процесс поисков и совершенствования наиболее
передовых методов организации труда и производства, поощрение ко-
торых было объявлено Клинтоном важнейшим направлением внутрен-
ней политики, призванным содействовать решению задачи восстанов-
ления американского экономического лидерства на базе создания высо-
копродуктивных рабочих мест.
45 Monthly Labor Review. 1996. Jan. / Febr. P. 44-45. Декларация звучит в унисон с про-
граммными заявлениями основателей АФТ в 80-х годах XIX в., где подчеркивалась необ-
ходимость противопоставить “растущей силе концентрированного капитала... силу объе-
диненного труда” (Фонер Ф. Указ. соч. Т. I. С. 590).
46 Rose J.B., Chaison G.N. Linking Union Density and Union Effectiveness: The North
American Experience // Industrial Relations. 1996. Jan. P. 99.
47 Financial Times. 1993. Febr. 15. P. 11; People’s Weekly World. 1996. Apr. 6. P. 17.
48 Dissent. 1992. Winter. P. 58; Business Week. 1996. June 24. P. 28; Monthly Review. 1997.
July-Aug. P. 49.
49 Business Week. 1997. June 2. P. 33.
166
Подчеркивалось приоритетное внимание администрации к пробле-
ме повышения производительности труда, которая ставилась в контек-
сте реализации планов создания качественно нового уровня трудовых
отношений. В рамках министерства труда было создано специальное
подразделение - Бюро для оказания государственной поддержки про-
граммам сотрудничества наемных работников (в том числе представ-
ленных тред-юнионами) и предпринимателей, улучшения качества ус-
ловий труда, что должно было способствовать росту его производи-
тельности и повышению конкурентоспособности американских това-
ров и услуг. Бюро стало координирующим информационным центром,
своего рода банком данных о новейших формах и методах вовлечения
рабочих в управление и процесс принятия решений, сотрудничества ме-
жду профсоюзами и управленческим персоналом, участия работников в
собственности, распределении прибыли и организации производства50.
Свой вклад в решение поставленных задач вносит назначенная пре-
зидентом Б. Клинтоном Комиссия по формированию будущих отноше-
ний между работниками и менеджментом, созданная в 1993 г. из пред-
ставителей бизнеса, профсоюзов и общественности. Эту комиссию -
постоянно действующий общенациональный дискуссионный форум -
возглавил бывший министр труда, профессор Гарвардского универ-
ситета Джон Данлоп, известный специалист и теоретик трудовых отно-
шений.
Объективная необходимость в стимулирующей и регулирующей
функции государства в сфере трудовых отношений продиктована воз-
растанием роли человеческого фактора для достижения экономиче-
ской и социальной эффективности. С этим прямо и непосредственно
связан и феномен экономической демократии - демократии на рабочем
месте и демократизации владения производственными активами, воз-
никший на авансцене общественной жизни США последних десяти-
летий.
Феномен обстоятельно изучен и проанализирован отечественными
исследователями51. Развитие экономической демократии как процесса,
продолжающего многолетние усилия по оптимизации управленческих
моделей в экономике и вместе с тем имеющего целью гармонизацию
социальных отношений в обществе, стало заметным явлением в сфере
трудовых отношений и мотивации труда в 90-е годы. Экономическую
демократию можно охарактеризовать как систему, при которой компа-
ния привлекает работников к ее владению, а также к участию в управ-
лении компанией как в форме предоставления им значительной произ-
50 СЭПИ. 1995. № 2. С. 16; AFL-CIO News. 1993. Aug. 9. Р. 16; Monthly Labor Review.
1994. Aug. P. 62.
51 Супян В.Б. Теория побудительных мотивов и практика // СЭПИ. 1994. № 11.
С. 18-34; Даниелов А.Р., Лебедева Л.Ф. Материальное стимулирование в системе мотива-
ции труда // СЭПИ. 1995. № 1. С. 19-28; Супян В.Б. Акционерная собственность работни-
ков как инструмент мотивации // СЭПИ. 1995. № 2. С. 3-9; Даниелов А.Р. Американская
система стимулов производства // СЭПИ. 1995. № 3, С. 15-26; Супян В.Б. Экономическая
демократия и эволюция собственности: Опыт США // СЭПИ. 1995. № 6. С. 12-22; Он же.
Сфера труда в США: Новые тенденции // СЭПИ. 1998, № 6. С. 3-16.
167
водственной автономии, так и представительства рядовых работников
(или профсоюзов, если они имеются) в руководящих структурах компа-
нии; к контролю (по крайней мере в определенных пределах) со сторо-
ны работников за деятельностью администрации, предоставляя им пра-
во голоса при принятии ключевых производственных решений. Важны-
ми элементами экономической демократии в компании можно считать
также регулярное информирование работников о ситуации в компании,
наличие постоянно действующей системы подготовки и переподготов-
ки кадров, использование различных дополнительных доходов в зависи-
мости от прибыльности компании, создание “кружков качества” и дру-
гих форм активного участия работников в делах своей фирмы.
В компаниях США идет процесс замены жесткой регламентации
трудовых функций, модели контроля, основанной на концепции Тэйло-
ра и типичной для массового производства, моделью соучастия, осно-
ванной на современных представлениях о мотивации (качестве трудо-
вой жизни, ценностных ориентациях, связанных с обогащением и гума-
низацией труда). Когда господствовало поточное производство, конку-
рентоспособность зависела от умелого распределения работы, четкого,
детального разделения трудовых операций, высокоспециализирован-
ных знаний и управления через иерархическую бюрюкратию. Сегодня,
в условиях информационного общества и высоких технологий, успех в
создании высокопродуктивных рабочих мест все больше зависит от де-
легирования власти и организации рабочих в автономные, самоуправля-
ющиеся бригады52.
Нельзя не согласится с точкой зрения В.Б. Супяна, который счита-
ет, что демократизация производства, участие наемных работников в
управлении, экономическая демократия вообще отражают объектив-
ные тенденции в научно-техническом прогрессе, обладают огромным
мотивационным социальным потенциалом и “в большинстве случаев
эффективны как с экономической (особенно на микроуровне), так и с
социальной точек зрения”53. К началу 1990-х годов свыше 80% из 1000
крупнейших корпораций ввели различные формы экономической демо-
кратии, вовлекающие наемных работников в два или более направле-
ния по совершенствованию рабочего места и мотивации труда. Новации
оказались весьма результативными: были зафиксированы рост произ-
водительности труда в среднем на 20% в первый же год и значительное
ее повышение в последующем, резкое улучшение качества продукции,
сокращение конфликтных ситуаций, абсентеизма, снижение издержек
производства и большое увеличение нормы прибыли54.
Новая модель трудовых отношений, основанная на соучастии и мо-
тивации, формируется в сложных условиях. По данным из официаль-
52 Appelbaum Е., Batt R. The New American Workplace: Transforming Work Systems in the
United States. Ithaca, N.Y., 1994. P. 190-194; Rupert M. Producing Hegemony: The Politics of
Mass Production and American Global Power. Cambridge, UK, 1995. P. 212-218.
53 Супян В.Б. Экономическая демократия... С. 14, 16-17. См. также: СЭПИ. 1996.
№ 6. С. 124; 1998. № 6. С. 16; Workplace Industrial Relations and the Global Challenge I Ed.
J. Belanger, P.C. Edwards, L. Haiven. Ithaca, N.Y., 1994.
54 Керемецкий Я. H. Указ. соч. С. 121.
168
ных и частных источников, в настоящее время всем требованиям высо-
коэффективного рабочего места соответствует лишь от 2 до 4% амери-
канских компаний, что значительно ниже аналогичных показателей для
фирм в других высокоразвитых странах55. Главным барьером на пути к
переменам является позиция менеджмента, по крайней мере значитель-
ной части его высшего и среднего звена, проявляющего крайне насто-
роженное отношение к вовлечению рядовых работников в сложный
процесс взаимного участия и принятия решений. Многие руководители
фирм предпочитают методам убеждения и диалога традиционные мето-
ды принуждения и контроля без совершенствования системы матери-
ального поощрения за повышение производительности труда и улучше-
ние качества продукции. Рабочие, в свою очередь, повсеместно испы-
тывают серьезные опасения, что нововведения могут повлечь за собой
потерю работы и увольнение56.
По мнению профессора Р. Маршалла, бывшего министра труда при
президенте Дж. Картере, “рабочие не смогут стать полноправными уча-
стниками программ экономической демократии в отсутствие независи-
мого, избранного демократическим путем источника власти на рабочем
месте”57. Авторитетный исследователь проблемы С.А. Червонная кон-
статирует: “Далеко не редки случаи использования предпринимателями
методов участия в качестве средства предупреждения появления проф-
союза на их предприятии или даже противодействия ему. Когда работ-
ники не могут противопоставить организованности управленческого
персонала силу профсоюзов, вводимые по инициативе предпринимате-
лей новые программы и методы, как правило, целиком зависят от их до-
брой воли и могут быть в любое время прекращены”58.
Ввиду этого государство поощряет программы, внедряемые фирма-
ми совместно с профсоюзной организацией, представляющей интересы
их работников, усматривая в подобных совместных инициативах одно
из непременных условий успешного развития и совершенствования тру-
довых отношений в стране59. Руководители многих американских тред-
юнионов исходили в 90-е годы из наличия существенного элемента
единства интересов наемных работников и предпринимателей в произ-
водственном процессе60. В свою очередь, в кругах бизнеса усиливается
тенденция к отказу от исторически запрограмированного конфронта-
ционного, антагонистического типа взаимоотношений с профсоюзами
как вступающего в противоречие с объективной общностью их интере-
сов. Обе стороны приходят сегодня к признанию возможности и необ-
ходимости обретения консенсуса в производственной сфере - повыше-
нии производительности труда и эффективности производства, конку-
55 СЭПИ, 1995. № 6. С. 16; Unions and Economic Competitiveness. P. 300; AFL-CIO
News. 1993. Sept. 20. P. 2.
56 Unions and Economic Competitiveness. P. 305; AFL-CIO News. 1994. March. 7. P. 13.
57 Ibid. P. 299.
58 Червонная С.А. Указ. соч. С. 19; см. также: Olney Sh.L. Op. cit. P. 51.
59 AFL-CIO News. 1994. June 13. P. 5.
60 См. декларацию “О новом рабочем месте” исполнительного совета АФТ-КПП от
22 февраля 1994 г. (AFL-CIO News. 1994. March. 7. Р. 13; March. 21. Р. 2, 9).
169
рентоспособности продукции, улучшении ее качества и снижении себе-
стоимости, рентабельности компаний и корпораций61.
Переход к сотрудничеству не снимает конфликтов и противоречий,
он создает цивилизованную основу для их разрешения62. Показательны
в этом плане взаимные уступки профсоюзов и менеджмента при заклю-
чении коллективных договоров в 1980-1990-х годах. В соответствии с
трудовыми контрактами тред-юнионы давали согласие на заморажива-
ние или даже снижение ставок заработной платы в целях улучшения
экономических показателей деятельности своего предприятия. Со сво-
ей стороны фирмы проявляли инициативу в реализации программ наде-
ления рабочих акциями, перехода части акционерного капитала компа-
нии в собственность работников63. В коллективные договоры включа-
лись пункты об обеспечении гарантий занятости и ее продолжительно-
сти.
Профсоюзы, ранее отвергавшие такой подход, в настоящее время
приняли его как часть стратегической линии, обеспечивающей дости-
жение экономического роста, создание и сохранение рабочих мест. Ог-
раниченные данные об использовании различных форм и методов эко-
номической демократии не дают полного и систематизированного пред-
ставления об этом феномене. Но имеющаяся информация позволяет
сделать вывод о его высокой результативности. По итогам аналитиче-
ского обследования более 1000 частных компаний специалисты из Уни-
верситета Карнеги-Меллона М. Келли и Б. Гаррисон пришли к заклю-
чению, что программы сотрудничества по созданию высокопродуктив-
ного рабочего места на производстве с участием профсоюзов в среднем
на 30% более эффективны, чем без их участия64. Аналогичной точки
зрения придерживается Дж. Розоу, директор института “Работа в Аме-
рике”, частного нью-йоркского исследовательского и консультативно-
го концерна65. Комиссия Данлопа, в свою очередь, также полагает (как
следует из ее официального отчета), что новая модель трудовых отно-
61 Первый опыт приобщения американских тред-юнионов к определенным аспектам
экономической демократии, сотрудничества с бизнесом в сфере производства, относится
к периоду первой мировой войны; он был продолжен в 20-е годы, однако наиболее значи-
тельное развитие получил в годы второй мировой войны. На волне послевоенных забас-
товок профсоюзы выдвинули требование о признании корпорациями права тред-юнионов
на участие в принятии производственных стратегических решений, связанных с использо-
ванием рабочей силы, инвестиций и технологическими нововведениями. В соглашениях
по социальному контракту конца 40-50-х годов незыблемость “исключительных управ-
ленческих прерогатив” менеджмента была подтверждена (Cohen-Rosenthal Е., Burton С. Е.
Mutual Gains: A Guide to Union-Management Cooperation. N.Y. etc., 1987. P. 40-41; Nyland Ch.
Taylorism and the Mutual-Gains Strategy // Industrial Relations. 1998. Oct. P. 533-537).
62 AFL-CIO News. 1994. March. 7. P. 13; June 13. P. 4.
63 Наибольший рост эффективности производства демонстрируют компании, в кото-
рых работники владеют акционерным капиталом и в той или иной мере контролируют
процесс производства, принимая участие в его управлении. АФТ-КПП считает, что для
профсоюзов могут быть приемлемы те планы соучастия в собственности, которые деле-
гируют рабочим право участия в принятии производственных решений (Olney Sh. L. Op.
cit. P. 59).
64 Unions and Economic Competitiveness. P. 269.
65 AFL-CIO News. 1993. Sept. 20. P. 2; 1994. March. 21. P. 2.
170
шений оказалась наиболее эффективной и устойчивой в юнионизиро-
ванном секторе экономики66. Традиционно степень воздействия амери-
канских тред-юнионов, их коллективно-договорной практики на нацио-
нальную экономику и производственные показатели фирм фиксирова-
лась специалистами в области индустриальных отношений на базе раз-
розненных эмпирических данных, которые практически исключали
возможность каких-либо широких обобщающих выводов. А. Маршалл,
С. Сличтер, Л. Рейнольдс, Д. Бок и Д. Данлоп настаивали на позитивном
эффекте такого воздействия. С равным успехом аргументировали свою
точку зрения их оппоненты М. Фридман, Г. Саймонс, Ф. Мэчлап, Г. Хэ-
берлер67. Заключение комиссии Данлопа опиралось на результаты эко-
нометрического анализа массовых статистических источников, харак-
теризующих ситуацию в юнионизированном и неюнионизированном се-
кторах индустрии. Широкомасштабные исследования в этой области с
конца 70-х годов проводятся в США Р. Фримэном, Т. Кэриром, Э. Итон,
П. Bye, М. Келли, Б. Гаррисоном, Дж. Кифи, У. Куком. Был сделан
принципиального значения вывод, что производительность труда в
юнионизированных фирмах в целом значительно выше, чем на пред-
приятиях, не охваченных коллективными договорами. Этим, прежде
всего, и объясняется их высокая продуктивность и результативность.
Исследователи отмечают также важную роль, которую в качестве
крупнейшего инвестиционного резерва играют профсоюзные пенсион-
ные фонды, исчисляемые сотнями миллионов долларов68.
Экономика США стала более продуктивной и жизнеспособной,
чем когда-либо за три десятилетия. Вклад тред-юнионов в решение
этой общенациональной задачи представляется весьма ощутимым.
Флагманом перестройки отношений с менеджментом в плане расшире-
ния экономической демократии является Объединенный союз автомо-
билестроителей, который еще в начале 1980-х годов пошел на значи-
тельные уступки при заключении коллективных договоров, чтобы
улучшить экономические показатели и конкурентоспособность отрас-
ли на мировом и внутреннем рынке. Компании “Крайслер” и “Форд мо-
тор” многим обязаны этому профсоюзу. Феноменального успеха доби-
лись юнионизированные фирмы “Сатурн” и “Нью юнайтед мотор
мэньюфекчуринг“ (Фремонт, Калифорния). Последняя принадлежит
японской компании “Тойота”.
В 1990-е годы стабильные, продуктивные отношения сложились у
профсоюза сталелитейщиков с компаниями “Нэшнл стил”, “Бетлехем”,
“Инланд”, “Уайртон”, “Уилинг Питебург стил”. Образцом высокоэф-
фективного сотрудничества стали проекты и программы, реализуемые
корпорацией “Ксерокс” совместно с Союзом рабочих швейной и тек-
66 Ibid. 1994. June 13. Р. 5.
67 Unions in Transition... P. 177-178.
68 Freeman R.B., Medoff J.L. What Do Unions Do? N.Y., 1984; Freeman R.B. Effects of
Union on the Economy // Unions in Transition... P. 177-200; Unions and Economic
Competitiveness / Ed. L. Mishel, P.B. Voos. Armonk; N.Y.; L., 1992; Cook W.N. Employee
Participation and Company Performance: A Union-Nonunion Comparison // Industrial and Labor
Relations Review. 1994. July. P. 594-608.
171
стильной промышленности. Различные аспекты экономической демо-
кратии развивают авиакомпании “Пан-Ам эйрланз”, “Истерн” и “Вес-
терн эйрлайнз”.
Во всех перечисленных случаях профсоюзы представлены в сове-
тах директоров компаний, что дает тред-юнионам определенную воз-
можность оказывать влияние на их инвестиционную политику. Опыт
“Крайслера” и других фирм демонстрирует, что когда работники гото-
вы разделить с менеджментом риск по достижению долгосрочной при-
были, брать на себя ответственность, связанную с участием в принятии
решений и в определении путей совершенствования производства, в ко-
нечном итоге от этого они могут только выиграть69.
Жесткий конфронтационный стиль в 90-е годы сохранялся в от-
ношениях между профсоюзом автомобилестроителей и крупнейшей
автомобильной корпорацией “Дженерал моторе”, которую острее
всего поразил кризис, переживаемый американским автомобиле-
строением. Корпорация пока не готова к конструктивному решению
вопроса о судьбе 50 тыс. рабочих, которые должны быть сокраще-
ны в связи с запрограммированным свертыванием производства и
перебазированием части производственных мощностей в страны с
более дешевой рабочей силой. Забастовки (с 1990 г. их было 24) ра-
дикально ситуацию не изменили. В 1998 г. локальное выступление
3400 автомобилестроителей во Флинте (Мичиган) было поддержано
работниками 11 заводов в других частях страны, что в итоге приве-
ло к остановке производства на всех предприятиях этой корпорации
в США и Канаде.
По мнению одного из наиболее авторитетных специалистов в сфе-
ре трудовых отношений А. Бернстайна, стачки выгодны, в конечном
счете, именно “Дженерал моторе”, использующей их, чтобы подорвать
влияние профсоюза, сломить его силу. Нельзя не признать, это утвер-
ждение звучит парадоксально: убытки корпорации от забастовки
1998 г., длившейся 54 дня, составили 2,2 млрд долл.70
Очевидно, что в условиях постиндустриальной экономики с ее гло-
бальной конкуренцией такая крайняя и болезненная форма борьбы, как
забастовка, становится в значительной мере бесперспективной. В
1982 г. секретарь-казначей АФТ-КПП Т. Донахью заявил: “Мы верим
в теорию конфликта между трудом и капиталом в рамках коллективно-
договорного процесса как в наиболее здоровую основу развития рабо-
чего представительства, рабочего участия в принятии решений и мате-
риального и социального продвижения класса...”71 Институт заключе-
ния коллективных договоров в полной мере может быть эффективным
лишь тогда, когда капитал боится угрозы забастовки. Сегодня ситуация
69 Якокка Л. Карьера менеджера. М., 1990; СЭПИ, 1991. № 6. С. 93; Unions and
Economic Competitiveness. P. 302-305; Harvard Business Review. 1993. Jan.-Febr. P. 97-108;
Kochan Th. A., Osterman P. The Mutual Gains Enterprise; Forging a Winning Partnership Among
Labor, Management and Government. Boston, 1994; Industrial Relations. 1996. July. P. 314.
70 Business Week. 1998. June 22. P. 43; July 13. P. 30-32; Aug. 10. P. 29.
71 Dunlop J.T. Management of Labor Unions: Decision Making with Historical Constraints.
Lexington etc., 1990. P. 151.
172
не способствует использованию стачек как метода разрешения трудо-
вых конфликтов72. Согласно оценке АФТ-КПП в последние годы лишь
менее 5% переговоров о заключении коллективных договоров заканчи-
вались забастовкой. В 1997 г. стачечная активность в США находилась
на рекордно низком уровне - 29 выступлений с общим числом участни-
ков 339 тыс. человек73.
Как тред-юнионы в конце XX в. воспринимаются американским об-
ществом?
В 80-х годах руководство АФТ-КПП стремилось убедить общест-
венное сознание в том, что профсоюзное движение не является узкоэго-
истической группой “особого интереса”, представляющей лишь органи-
зованных рабочих. «Мы не потерпим, чтобы нас называли “особым ин-
тересом”, - заявлял председатель федерации Л. Керкленд. - Мы гово-
рим от имени всех рабочих»74. Лидеры АФТ-КПП утверждают, что
тред-юнионы представляют и защищают интересы 50 - 60 млн амери-
канцев, всех работающих по найму, “независимо от того, платят ли они
членские взносы или нет”75. В их выступлениях неизменно подчеркива-
лось, что профсоюзы являются политической силой, добивающейся
принятия реформ в интересах всего рабочего класса и общества в це-
лом76.
Эту точку зрения разделяет профессор Роберт Зигер, один из наи-
более авторитетных исследователей истории тред-юнионизма. Он не
приемлет получивший широкое хождение тезис, согласно которому
профсоюзы всегда находились на периферии американской обществен-
ной жизни77. Зигер считает, что они играют прогрессивную роль в об-
ществе как его главная демократическая сила78.
Исторические заслуги тред-юнионов перед Америкой “в продвиже-
нии и защите дела реформы, социального законодательства”, подчер-
кивал министр труда в кабинете Клинтона Р. Рейч, выступая на съезде
АФТ-КПП в 1993 г. Были названы законы о трудовых отношениях, со-
циальном страховании, минимальных стандартах заработной платы, о
технике безопасности и охране здоровья на производстве, о медицин-
72 Cutcher-Gershenfeld J., Kochan Th. A., Wells J.С. How Do Labor and Management View
Collective Bargaining? // Monthly Labor Review. 1998. Oct. P. 23-31.
73 Учтены крупные забастовки с числом участников не менее тысячи человек в ка-
ждом случае (Monthly Labor Review. 1998. March. P. 2).
74 AFL-CIO News. 1981. Sept. 5. P. 6.
75 US News and World Report. 1982. May 17. P. 35.
76 См. заявления Л. Керкленда и секретаря-казначея АФТ-КПП Т. Донахью в День
труда в сентябре 1981 г. (AFL-CIO News. 1981. Sept. 12. Р. 4-5; см. также: AFL-CIO,
Proceedings, 1981. Vol. II. Р. 50-51; Proceedings, 1985, Vol. I. P. 57; The AFL-CIO American
Federationist. 1981. March. P. 13).
77 Cm.: Troy L. The Rise and Fall of American Trade Unions // Unions in Transition... P. 109;
Green M. Epitaph for American Labor: How Union Leaders Lost Touch with America. Wash., D.C.,
1996.
78 К аналогичному заключению приходят историки Т. Эдсолл, С. Фрэзер, Н. Личтен-
стейн, Дж. Ауэрбах (Zieger R.H. American Workers, American Unions, 1920-1985. Baltimore,
L., 1988. P. IX, 197; Idem. The CIO, 1935-1955. Chapel Hill, N.C., 1995; Robert Zieger’s History
of the CIO: A Symposium // Labor History. 1996. Spring. P. 157-187; Edsall Th.B. Op. cit. P. 142,
148, 177; Labor History. 1996. Summer. P. 458).
173
ской помощи, отмена детского труда, федеральные образовательные
программы. Движение за реформу системы здравоохранения, развер-
нувшееся в США в 90-е годы, восходит к началу 50-х годов, к программ-
ному требованию профсоюзов о введении всеобщего медицинского
страхования79.
По словам президента влиятельной организации афроамериканцев
“Национальная городская лига” Дж. Джейкоба, “профсоюзное движе-
ние всегда было конструктивной силой прогресса”. Он имел в виду ак-
тивную роль АФТ-КПП и ее союзов в принятии антидискриминацион-
ных законов о гражданских правах 1964 г. и 1991 г.80
В США тред-юнионистское сознание традиционно рассматрива-
ет сокращение социальной дистанции по доходу между классами, вы-
равнивание общественного положения членов общества как основ-
ное условие сохранения и развития демократии. В стране, где цент-
ральной идеей всегда было равенство, растет неравенство доходов. В
связи с этим историки отмечают целенаправленные усилия профсо-
юзов в поддержку прогрессивной системы налогообложения, преду-
сматривающей, прежде всего, защиту наименее обеспеченных и ма-
лоимущих граждан81.
Ту же роль объективно играет принятый тред-юнионами эгали-
тарный принцип “равной платы за равный труд”, нивелирующий уро-
вень заработной платы работников одинаковой квалификации в
юнионизированном секторе экономики. Вместе с тем этот принцип
оказывает стимулирующее воздействие на повышение уровня опла-
ты неорганизованных рабочих; предприниматели вынуждены идти
на такие меры, чтобы не допустить юнионизации своих предпри-
ятий82.
Представители либеральных академических кругов в США придер-
живаются той точки зрения, что профсоюзы и коллективные договоры
“не устарели” и сохраняют свое значение в качестве одного из важней-
ших регуляторов национальной экономики и социальной жизни, кото-
рые если не снимают, то серьезно смягчают традиционные антагониз-
мы. Судя по результатам опросов общественного мнения службы
Л. Харриса, большинство американцев (69%) не считает, что профсою-
79 AFL-CIO News.1993. Sept. 18. Р. 6.
80 Ibid. 1993. Aug. 23, P. 3.
81 Edsall Th.B. Op. cit. P. 148; Unions and Economic Competitiveness. P. 308; Schechter H .B.
The Global Economic Mismatch: High Technology and Low Pay. Westport, Conn., 1993; Mis-
hel L., Bernstein J. The State of Working America, 1994-1995, Armonk, N.Y., 1994; Harrison B.
Lean and Mean: The Cleaning Landscape of Corporate Power in the Age of Flexibility. N.Y., 1994;
Monthly Labor Review. 1997. Oct. P. 2.
82 Cm.: Unions in Transition... P. 72, 149; Kochan Th.A., Katz H.C., McKersie R.B. The
Transition of American Industrial Relations. N.Y., 1986. P. 36, 42; Weiler P.C. Governing the
Workplace: The Future of Labor and Employment Law. Cambridge, Mass., L., 1990. P. 311;
Unions and Economic Competitiveness. P. 11, 144, 313; Craver Ch.B. Can Unions Survive? The
Rejuvenation of the American Labor Movement. N.Y., 1993; Jacobs D.C. Collective Bargaining as
an Instrument of Social Change. Westport, Conn., 1994; Unions and Public Policy: The New
Economy, Law and Democratic Politics I Ed. L.G. Flood. Westport, Conn., 1995; Strauss G. Is the
New Deal System Collapsing? With What Might It Be Replaced? // Industrial Relations. 1995. July.
P. 343; Labor History. 1995-1996. Winter. P. 99.
174
зы изжили себя как организация, способная защищать интересы рабо-
чих и служащих, “громко говорить” от их имени. В то же время, по мне-
нию 60% респондентов (опросы Гэллапа), “деятельность тред-юнионов
полезна и необходима для страны в целом”83.
По мнению профессора Гарвардского университета Р. Фримена,
“падение удельного веса и влияния тред-юнионов имеет отрицательные
последствия не только для них, но и для всего общества... Стремление
определенных кругов предпринимателей к созданию “экономического
пространства, свободного от профсоюзов”, может самым пагубным об-
разом сказаться на экономической ситуации в стране”84. Отталкиваясь
от макроэкономической перспективы, Фримен считает, что запрети-
тельные и дискриминационные меры в отношении тред-юнионов и кол-
лективно-договорной практики приводят к ограничению главного пре-
имущества рыночной экономики - конкурентной среды, возможности
свободной циркуляции капитала и рабочей силы85.
Идея устарелости профсоюзов в постиндустриальном обществе -
лейтмотив предельно жесткого идеологического прессинга корпора-
тивного бизнеса на тред-юнионы в 1980-1990-х годах. В различного
рода публикациях и обзорах этих лет, включающих в том числе и ре-
зультаты специально проводимых опросов, фиксируется “характер-
ное для идеологии менеджмента глубоко укоренившееся неприятие
профсоюзов”86. Собственники неюнионизированных фирм (а таких
было большинство) сотрудничеству с профсоюзами предпочли ак-
тивное противодействие, “тактику выжженной земли”, по специфи-
ческому определению профессора Калифорнийского университета
Дж. Страусса87.
В условиях резкого снижения уровня правовой защищенности тред-
юнионов вступление в профсоюз и участие в забастовках стало делом
чрезвычайно рискованным. В подобных ситуациях каждый десятый ра-
бочий подвергался незаконному увольнению с потерей работы. Комис-
сия Данлопа установила, что к незаконным увольнениям членов проф-
союзов и участников стачек так или иначе причастны до 25% всех пред-
принимателей88.
83 Kochan ThA., Katz Н.С., McKersie R.B. Op.cit. P. 216; Weiler P.C. Op.cit. P. 108.
84 Freeman R.B., MedoffJ.L. Op.cit. P. 250.
85 Ibid. P. 250-251; Unions in Transition... P. 199-200.
86 Kochan ThA., Katz H.C., McKersie R.B. Op. cit. P. 6; Dissent. 1992. Winter. P. 73.
87 Strauss G. Op. cit. P. 332.
88 P. Маршалл высказывает свою точку зрения по этому вопросу: “Вероятно, в
США у предпринимателей к профсоюзам более враждебное отношение, чем в других
развитых странах. Причины этого не вполне очевидны, но, несомненно, проистекают
как из относительной слабости политических позиций американских тред-юнионов...
так и традиций индивидуализма и подвижности социальной разграничительной линии
в Америке. Здесь система индустриальных отношений всегда характеризовалась нали-
чием авторитарных методов управления и конфликтными, конфронтационными отно-
шениями между профсоюзами и менеджментом” (Unions in Transition... Р. 135. См. так-
же: Masters to Managers: Historical and Comparative Perspectives on American Employers /
Ed. S.M. Jacoby. N.Y., 1991; Dissent. 1992. Winter P. 76; AFL-CIO News. June 27. 1994.
P. 8; Gross J A. Broken Promise: The Subversion of U.S. Labor Relations Policy, 1947-1994.
Phil., 1995; Strauss G. Op. cit. P. 332-346).
175
Средства массовой информации, как представляется, в целом разделя-
ют позицию деловых кругов в отношении профсоюзов. Немногочислен-
ные оценки специалистов по этому вопросу позволяют прийти к заключе-
нию: поскольку тред-юнионы воспринимаются как сходящее на нет движе-
ние маргиналов, в трактовке проблемы доминирует образ “снисходитель-
ного умолчания”. В этом, по мнению исследователей, проявляется “опре-
деленный классовый подход”89. В освещении профсоюзной тематики (ко-
гда это имеет место), как правило, преобладают негативные оценки90.
Не составляет исключения и американский кинематограф. Профес-
сор Корнельского университета Дж. Кови отмечает: “За исключением
очень немногих по-настоящему хороших фильмов, Голливуд не произ-
вел ничего, что могло бы претендовать на действительно яркое и объ-
ективное изображение жизни американских рабочих и их профсою-
зов”91. В системе школьного образования изучение истории рабочего и
профсоюзного движения как самостоятельной темы не предусматрива-
ется. По мнению руководства АФТ-КПП, в школьных учебниках она
не находит адекватного освещения92.
Очевидно, что в 1980-1990-х годах тред-юнионы воспринимались
американским обществом далеко не однозначно. Закономерно возника-
ет вопрос: есть ли у профсоюзов США будущее? Войдут ли они
в XXI век как неотъемлемый компонент “американского образа жиз-
ни”, феномен североамериканской цивилизации? Профессор Ирвин
Бернстейн, многие годы посвятивший изучению проблем тред-юнио-
низма, отвечает на этот вопрос утвердительно. Проводится историче-
ская аналогия с ситуацией в период Великой депрессии 30-х годов, ко-
гда в союзах состояло не более 10% промышленных рабочих. Как из-
вестно, они не только выжили, но и возродились на волне мощного мас-
сового движения за индустриальный юнионизм93.
Сегодня ситуация иная. “Деловая” модель профсоюзного движения,
традиционные подходы к трудовым отношениям неадекватны велениям
времени. Тред-юнионы в значительной мере утратили возможность
влиять на индустриальные отношения и социальные процессы в обще-
стве, о чем свидетельствует развернувшаяся в 90-е годы дискуссия о
признании альтернативных форм представительства94.
Новые обстоятельства диктуют новые подходы к развитию амери-
канского профсоюзного движения. Тред-юнионы все более активно
включаются в поиск новой стратегии, рассчитанной на реализацию по-
89 Mort Jo-Ann. How the Media “Cover” Labor // Dissent. 1992. Winter. P. 85. Для “Уолл-
стрит джорнэл” и “Бизнес уик” этот автор делает исключение.
90 Mitgang Н. Study by 3 Unions Faults TV As Unfair Toward Workers // New York Times.
1981. Sept. 23. P. 19; Puette Wm.J. Media Portrayals of Organized Labor: The Limits of American
Liberalism: Ph. D. Univ, of Hawaii. 1989.
91 Industrial and Labor Relations Review. 1998. July. P. 720. См., также: Lipsitz G. Class and
Culture in Cold War America: “A Rainbow at Midnight”. N.Y., 1981. P. 175-176.
92 Labor History Slighted, Experts Say I I New York Times. 1981. Sept. 8. Sec. II (В). P. 8.
93 Labor History. 1995/96. Winter. P. 99.
94 Employee Representation: Alternatives and Future Directions I Ed. B.E. Kaufman,
M.M. Kleiner. Madison, Wis., 1993; Heckscher Ch.C. New Unionism. Ithaca, N.Y., 1996;
Cutcher-Gershenfeld J., Kochan Th.A., Wells J.C. Op. cit. P. 36-37.
176
литики привлечения новых членов, существенное расширение профсо-
юзных рядов95. Разрабатывается эффективная программа разнообраз-
ных специальных мероприятий и совместных действий с другими обще-
ственными организациями для мобилизации широкого общественного
мнения в поддержку профсоюзных требований. Принципиально важ-
ную роль призваны сыграть законодательные инициативы АФТ-КПП,
направленные на создание благоприятных условий для организацион-
ной работы и защиту прав членов профсоюзов96.
Время в очередной раз ставит перед тред-юнионами извечный гам-
летовский вопрос.
* * *
Историческое место тред-юнионов в развитии американской циви-
лизации обусловлено особой ролью человеческого фактора в общест-
венном производстве. Профсоюзы выступают в качестве активного
субъекта производственных отношений на стороне наемного работни-
ка и неизбежно отражают противоречивость, двойственность, диалек-
тику взаимоотношений труда и капитала, рабочих и предпринимателей:
с одной стороны, это борьба, противостояние, конфронтация, известная
противоположность и противоречивость их интересов; с другой - их
единство, консенсус в сфере организации производственного процесса,
общественного производства. Следовательно, эти отношения - одно-
временно и источник саморазвития современного капитализма.
Социальное партнерство труда и менеджмента, пусть в противоре-
чивой форме, обеспечило сравнительно бесперебойное развитие амери-
канского экономического механизма, измеряемое устойчивыми темпа-
ми прироста валового внутреннего продукта в расчете на долгое время.
Длительное “перемирие” между трудом и капиталом определялось пре-
жде всего мощью современного государства. Центральное значение в
этом процессе постепенно приобрел федеральный бюджет.
В сфере труда и производственных отношений, использования ра-
бочей силы в общественном производстве была и существует необходи-
мость в стимулирующей и регулирующей роли государства. Свою роль
в достижении экономической и социальной эффективности играют со-
временные корпорации, которые уделяют значительное внимание раз-
витию и использованию человеческих ресурсов на микроуровне97.
95 Потенциальные возможности вербовки новых членов оцениваются аналитиками
в 30 - 40 млн человек. Имеются в виду результаты опросов общественного мнения, сог-
ласно которым не менее одной трети респондентов-работников неюнионизированных
фирм частного сектора экономики выразили желание вступить в профсоюз, “если такой
шанс им будет предоставлен” (Industrial and Labor Relations Review. 1995. Oct. P. 172;
Industral Relations. 1995. July. P. 375).
96 Рогулев Ю.Н. У истоков современного кризиса профсоюзов США // Вопросы ис-
тории. 1998. № 5. С. 116, 126; Yager D.V. Loading the Scales: Is the Balance Between the Right
to Strike and the Right to Operate in Need of Reform? Wash., D.C., 1993; Restoring the Promise of
American Labor Law I Ed. Sh.Friedman, R.W. Hurd, R. Oswald, R.L. Seeler. Ithaca, N.Y., 1994;
Block R.N., Beck J., Kruger D.H. Labor Law, Industrial Relations and Employee Choice: The State
of the Workplace in the 1990s. Kalamazoo, MI, 1996; Rose J.B., Chaison G.N. Op.cit. P. 78-101.
97 СЭПИ. 1994. № 11. C. 19; 1995. № 6. C. 7; 1998. № 6. C. 16.
177
Пройдя длительную и сложную эволюцию, юнионизм и коллектив-
но-договорной процесс стали составной частью регулируемого рынка
американского капитализма в XX в. Несмотря на определенную утрату
влияния, профсоюзы и коллективный договор сохраняют свою значи-
мость в качестве одного из важнейших регуляторов национальной эко-
номики и социальной жизни, если не снимающих, то серьезно смягчаю-
щих традиционные антагонизмы.
Активно выступая за экономические интересы трудящихся, проф-
союзное движение утвердило себя в качестве главной опоры либераль-
но-реформистской политики. Сохраняющий национальную специфику
прагматичный американский тред-юнионизм на цивилизационном “по-
ле” США остается ведущей массовой эгалитарно-демократической си-
лой в сфере производственных отношений и социально-политического
развития.
В.В. СОГРИН
Общество и власть в США XX века
Мною поставлена задача рассмотреть и осмыслить взаимоотноше-
ния общества и власти в США на различных этапах XX в. Как рас-
пределялась политическая власть между разными социальными группа-
ми и институтами, как она организовывалась, каким характером обла-
дала - вот вопросы, которые анализируются в первую очередь.
Эти вопросы всегда имели важное значение как для отечественных,
так и для зарубежных специалистов. Сложился достаточно большой
разброс мнений и заключений, среди которых можно выделить глав-
ные. В отечественной литературе советского периода различимы два
подхода. Первый, ортодоксальный, заключался в том, что политиче-
ская власть в США на всех этапах воплощала волю господствующего
капиталистического класса и обслуживала его интересы. Второй, неор-
тодоксальный, набиравший силу среди профессиональных исследовате-
лей, состоял в признании относительной самостоятельности политиче-
ской системы и ее институтов, их способности урегулировать конфлик-
ты между различными социальными классами и группами. Это обеспе-
чивало стабильность и обществу и политической системе. Работы пред-
ставителей второго направления, как представляется, не утратили науч-
ного значения.
С конца XX в. отношение российского общества к США и их поли-
тическому опыту испытало воздействие разнообразных и противоречи-
вых идейно-политических перипетий. Провозглашенный советским ру-
ководством во главе с М.Горбачевым во второй половине 1980-х годов
курс на модернизацию включил в себя ряд демократических и либе-
ральных ценностей, приравненных к общечеловеческим. Поскольку
классическим воплощением этих ценностей была западная цивилиза-
ция, и в первую очередь их лидер - Соединенные Штаты Америки, по-
стольку прежнее негативное восприятие США весьма быстро смени-
лось позитивным. Затем, а особенно после выхода на историческую
авансцену и утверждения в качестве ведущей политической силы в Рос-
сии радикально-демократического движения, позитивные оценки США
переросли в апологетические. Образцовыми были признаны политиче-
ские институты и механизмы, особенно же политический рынок и двух-
партийная система, разделение властей, сдержки и противовесы госу-
дарственных ветвей, федерализм и т.п. Популярным стало утвержде-
ние, что политическая власть в США принадлежит всему народу, а ре-
шающую роль в ее отправлении играет средний класс. В целом эта
страна предстала как образцовая демократия.
Новый поворот в отношении Америки со стороны России произо-
шел после 1992 г., когда запущенная радикально-либеральная модерни-
зация принесла неожиданные, а для многих драматические и даже тра-
гические результаты. Обещания радикалов перестроить страну по за-
падным образцам, обеспечить ей быстрое процветание обнаружили
179
утопизм. В России ожили и стали набирать силу коммунистическая и на-
ционалистическая идеологии, которые, сделав упор на ее цивилизаци-
онную уникальность, стали вновь формировать негативное отношение
к США. Но сохранилось и преклонение части россиян перед американ-
цами, особенно их верхних слоев и молодежи, убежденных, что амери-
канские образцы, пусть и недостижимые в чистом виде в России, сами
по себе являют совершенство.
В самих США, в первую очередь среди профессиональных исследо-
вателей, оформились четыре основные точки зрения на характер аме-
риканского политического правления в прошлом и настоящем. Первая,
самая распространенная, утверждает, что США являются образцовой
демократией. Главными признаками американской демократии призна-
ются народный суверенитет, приравниваемый к народовластию, верхо-
венство гражданского общества в отношении государства, политиче-
ский плюрализм и разделение властей, федерализм.
Вторая, противоположная точка зрения, утверждает, что американ-
ское политическое управление является элитарно-олигархическим. Ее
выразители, представляющие немногочисленную группу (но время от
времени, как это было в 1930-е или 1960-е годы, приобретавшую суще-
ственное влияние) леворадикальных и леволиберальных обществове-
дов, доказывают, что реальная власть в США принадлежит узкому пра-
вящему слою, или элите. Наличие демократических выборов и полити-
ческого плюрализма сути дела не меняет, поскольку только часть эли-
ты получает мандат на отправление политической власти от народа, а,
кроме того, даже получая его, отнюдь не следует воле народа.
Между этими крайними воззрениями расположились два промежу-
точных. Одно из них определяет американское управление как систему
политического плюрализма, или полиархии, если воспользоваться оп-
ределением ее наиболее известного выразителя Р. Даля. Согласно это-
му мнению, в Америке соперничает множество социальных и политиче-
ских групп и интересов, взаимоотношение и сложение которых рожда-
ет реальную политическую власть. Другая исходит из наличия в США
элитарно-демократической системы, которая и в теоретическом и в
практическом плане состоит из двух частей: первая - демократический
механизм формирования политической власти, оказывающий на нее
реальное влияние; вторая - отправление самой политической власти
элитой.
В современном американском обществоведении редко встретишь
абсурдную концепцию, не поддающуюся эмпирическому подтвержде-
нию. Так, все названные точки зрения опираются на богатую фактуру
и подтверждаются разнообразными аргументами. Но каждую из них
трудно назвать абсолютно и единственно верной уже по той причине,
что в отдельные периоды американской истории соотношение демо-
кратического, олигархического, элитарного и плюралистического ком-
понентов в политическом управлении было неодинаковым. Важно так-
же подчеркнуть, что столь разноречивые факторы, как элита, демокра-
тия, плюрализм, оказывали реальное воздействие на американскую
власть на всех исторических этапах, поэтому ее определение даже на
180
одном из этапов как чисто “демократической”, “элитарной” или “плю-
ралистической” вступило бы в противоречие с действительностью. В те
или иные периоды элита, демократия и плюрализм не исключали, а в
разной степени ограничивали и дополняли друг друга.
* * *
Принципиальное значение для раскрытия темы имеет уяснение ряда
теоретических и исторических вопросов общего характера. Первый, все-
гда имевший огромное значение для отечественного обществознания, ка-
сается социальной природы американского общества и власти. Власть в
Америке с самого начала формировалась в недрах гражданского общест-
ва и делегировалась им государству для обслуживания своих интересов.
Очевидно, что сущность политической власти не могла не находиться в
зависимости от характера этого общества, которое возникло как буржу-
азное и на протяжении всей своей истории таковым оставалось. Исполь-
зуя в данном случае определение “буржуазное”, я не вкладываю в него
автоматически ни позитивного, ни негативного оценочного смысла (ав-
томатическое наделение его негативным смыслом было, как известно,
характерно для отечественного обществоведения советского периода).
Данное определение носит дескриптивный характер и означает констата-
цию того, что со времени образования США и по сегодняшний день оп-
ределяющими ценностями и основами их устройства были частная собст-
венность, ее неприкосновенность и неотчуждаемость, суверенитет лич-
ности, рынок как детерминанта хозяйственно-экономических связей, до-
говорная форма образования политической власти, правовое государст-
во, разделение властей. Все эти ценности получили классическое обосно-
вание в буржуазной идеологии XVII-XVIII вв., поэтому и воплотивший
их строй правомерно называть буржуазным. И поскольку в США они яв-
лялись основополагающими, сохраняемыми и поддерживаемыми с доб-
ровольного согласия граждан на всех исторических этапах, постольку
американский общественный строй в целом может быть охарактеризо-
ван как буржуазный. Политическую власть, поддерживающую этот
строй, также можно определить как буржуазную. Но эта базовая соци-
альная характеристика далеко не исчерпывает сущности и содержания
ни общественного строя, ни политической власти США.
При их полной характеристике необходимо учитывать тот важный
исторический феномен, что на всех этапах буржуазные ценности, осно-
вы общественного миропорядка и власти одобрялись и добровольно
поддерживались большинством американцев, независимо от их классо-
вой принадлежности. Так, даже в периоды наибольших успехов в США
левого радикализма и социализма, каковыми являлись 1900-е и 1930-е
годы, главный небуржуазный класс - пролетариат - в своем большин-
стве оставался мировоззренчески привержен буржуазным ценностям и
был верен основам американского общественно-политического строя.
Добровольная поддержка подавляющей части американцев и всеми об-
щественными классами политической власти США на всех историче-
ских этапах является весомым аргументом против определения этой
власти как “антинародной” и узкоклассовой.
181
Отказываясь, в отличие от леворадикальных авторов, определить
американскую власть как антинародную, я, в отличие уже от многих
обществоведов США либерального и консервативного направлений,
не могу согласиться и с определением ее как общенародной. Поимено-
вание ее “общенародной” было бы справедливо, если бы все классы и
социальные группы США имели реальную возможность на равных
распоряжаться политической властью и извлекать из нее равную вы-
году. Этого, однако, не происходит. Свободное существование и кон-
куренция различных социальных интересов, классов и групп, харак-
терные для гражданского общества, создают возможность для возвы-
шения, обеспечения большего социального и политического влияния
для экономически сильных и богатых его слоев. Это умозаключение
подтверждается конкретной политической практикой Соединенных
Штатов на всех исторических этапах. Верхние экономические слои,
обладая наибольшим богатством и лоббистскими возможностями, все-
гда оказывали мощное воздействие на политическую власть и извле-
кали из нее наибольшую выгоду. Их возможности вхождения в поли-
тическую власть были намного шире. Последнее утверждение, правда,
нуждается в пояснении, ибо оно не означает, скажем, непосредствен-
ного занятия лидерами бизнеса и финансов многих политических и го-
сударственных постов.
Современные американские политологи Т. Дай и Л. Зиглер, изучив
распределение должностей в системе экономической и политической
власти в новейший период истории, пришли к выводу, что представите-
ли верхнего (монополистического) слоя преобладают только в руковод-
стве корпоративной экономикой (89,1%), составляя лишь 37,7% в дру-
гих властных структурах, и 16,6% в правительстве, которое формирует-
ся в основном из профессиональных юристов (56,1%), выходцев из бю-
рократии (16,7%) и системы образования (10,6%). Это свидетельствует,
что бюрократическая прослойка и специалисты в области права имеют
свои каналы для занятия важных государственных постов, а монополи-
сты не превалируют в системе политической власти, оказываясь в ней
даже в меньшинстве1.
Однако бизнес-элита не лишена возможности эффективно отстаи-
вать свои интересы, ибо бюрократия и юристы зачастую с ней тесно
связаны, защищают ее позиции и сами принадлежат к элитным слоям
общества, пусть и более низкого уровня. Те же Дай и Зиглер убедитель-
но показывают, что именно выходцы из разных элитных групп в сово-
купности составляют большинство во всех органах государственной
власти. Это, кажется, не оспаривается никем и из представителей апо-
логетических школ американского обществоведения (а некоторые из
них даже видят в правлении элит благо для демократии).
Преобладание элит в системе американской политической власти
никогда не перерастало в олигархический режим. Это объясняется ря-
дом причин. Одна из наиболее важных заключается в том, что
1 Дай Т.Р., Зиглер Л.Х. Демократия для элиты: Введение в американскую политику
М., 1984. С. 111-112.
182
американские верхние слои всегда, в том числе в новейшее время, раз-
делялись на соперничающие слои и группы, которые, конкурируя меж-
ду собой, стремились заручиться широкой народной поддержкой, за-
ключая с нижними слоями компромиссы и альянсы. Другая важная при-
чина состоит в том, что с момента образования США их политический
строй и режим основывались на признании со стороны элит в целом не-
обходимости общественного договора с народом как прочной основы
американской общественной системы. Это было и остается основой и
гарантией сохранения демократических начал общественно-политиче-
ского строя США. Демократические начала развивались на разных эта-
пах неравномерно. Они то сокращались, то увеличивались, но в целом
за четыреста лет американской истории, а особенно за два столетия не-
зависимого существования США, произошло существенное расширение
и упрочение демократических институтов и норм. Последние стали
важнейшим условием обеспечения и автоматического воспроизводства
демократии, прочно защищая ее от возможных олигархических, авто-
ритарных и диктаторских поползновений. Конечно, институты и нормы
не всемогущи, для упрочения демократии важнейшее значение имели
политическая культура и воля большинства нации, но значение инсти-
туционального фактора преуменьшать нельзя.
Институциональная характеристика политической власти США
должна быть дополнена функциональной, предполагающей в первую
очередь рассмотрение политического режима в Соединенных Штатах.
Политической науке известны три основных типа политических режи-
мов - демократический, авторитарный и тоталитарный. Совершенно
очевидно, что в США никогда не существовало двух последних. В стра-
не даже ни разу не предпринималась попытка установления подобных
режимов, на протяжении всей истории Соединенных Штатов в них су-
ществовал только демократический строй. Но ограничиться подобным
одномерным определением американского политического режима на
всех исторических этапах было бы явно недостаточно. Это означало бы
“выпрямление” и “обтесывание” американской политической истории.
На самом деле исторический опыт США свидетельствует о наличии
разных вариантов демократического режима. В период от образования
США до джэксоновской эпохи утвердился политический режим, кото-
рый я считаю возможным определить как элитарную демократию. При
наличии демократических институтов решающими были политическая
воля, выбор и мнения элиты. Кроме того, сам электорат оставался
очень узким, представляя только верхний и часть среднего классов. В
период от джэксоновской демократии до Гражданской войны ведущая
позиция элит сохранилась, но удельный вес электората и демократиче-
ских механизмов в системе политической власти возрос. Резко расши-
рился сам электорат, ставший реальным “покупателем” на политиче-
ском рынке. В период от окончания Гражданской войны до Нового кур-
са 1930-х годов вновь усилилась роль элит. При этом по сравнению с пе-
риодом образования США состав элит поменялся: ведущими оказались
промышленники и финансисты, утвердившие экономическое господ-
ство после Гражданской войны. В начале XX в. в период “прогрессив-
183
ной эры” этот режим был поколеблен, но после первой мировой войны
все вернулось на “круги своя”. С началом Нового курса утверждается
новый политический режим, который определяется мною как режим
демократического элитизма.
В целом на разных исторических периодах в США присутствовали
две разновидности политического режима - элитарная демократия и де-
мократический элитизм. На первый взгляд, различие этих двух назва-
ний несущественно. Но на самом деле в перестановку местами слов де-
мократия и элита я вкладываю важное значение. Вынесение на первое
место слова демократия подчеркивает возрастание контроля демокра-
тических институтов, механизмов, процедур, массовых социальных сло-
ев над представителями политической власти. Удельный вес элиты в си-
стеме политической власти при этом не был поколеблен, она сохрани-
ла и больше возможностей извлечения выгоды от власти, но подконт-
рольность элиты и власти обществу, безусловно, возросла. Подтвер-
ждением данных выводов является сравнение двух главных, на мой
взгляд, периодов взаимоотношений общества и власти в США XX в. -
до и после Нового курса 1930-х годов.
* * *
Новый курс разделил внутриполитическую историю США XX в. на
два крупных периода, радикально изменив форму и соотношение маги-
стральных общественно-исторических тенденций. Либерально-демо-
кратические реформы Нового курса высвободили в полной мере те ре-
зервы самосохранения и дальнейшего развития капиталистического об-
щества, которые означали обретение им новых, спасительных для аме-
риканской цивилизации качеств. При этом противоречия капитализма,
охарактеризованные некогда Марксом, не исчезли вообще, но были
трансформированы и заблокированы таким образом, что Марксов ан-
тикапиталистический прогноз оказался устаревшим. Радикальные но-
вовведения затронули в первую очередь сферы производства, и особен-
но распределения, а также, хотя и в меньшей степени, систему полити-
ческого правления.
Общеисторические тенденции эпохи, предшествовавшей Новому
курсу, оформились в значительной мере еще в конце XIX в., под воздей-
ствием перипетий, сопровождавших обустройство американского об-
щества после Гражданской войны. По своим идеологическим замыслам
и непосредственным результатам эта война была яркой либерально-де-
мократической революцией, но ее долговременные последствия оказа-
лись весьма противоречивыми. Так, одним из последствий стало оформ-
ление новой властной элиты, которая-то (а это случается со многими
революциями) и присвоила себе главные плоды революционного пере-
устройства Соединенных Штатов. Эта властная элита, костяк которой
составили капиталистические нувориши, и в первую очередь зарождав-
шаяся корпоративная буржуазия, быстро подчинила себе Республикан-
скую партию, превратившуюся в последней четверти XIX в. из вырази-
тельницы общенародных, глубоко демократических принципов в эли-
тарно-капиталистическую партию. Республиканская партия, доминиро-
184
вавшая на американской политической сцене с 1860 по 1930 г. (за этот
период ее представители выиграли 14 из 18 президентских выборов),
стала главным архитектором чисто капиталистической корпоративной
Америки, пришедшей на смену гибридному буржуазно-рабовладельче-
скому обществу.
Триумф корпоративной экономики составил одну из главных исто-
рических тенденций США конца XIX - первой трети XX в. Среди иссле-
дователей традиционно дискутируется вопрос о результатах реструкту-
ризации и монополизации американской экономики после Гражданской
войны. Представляется, что для правильного ответа на этот вопрос тре-
буется различать, как минимум, три результата: экономический, соци-
альный и политический. Первый, экономический, характеризовался
впечатляющими достижениями корпоративной Америки. К 1900 г.
США бесповоротно стали главной промышленной державой мира.
Противоречив социальный результат монополизации. В ходе ее сложи-
лась новая социально-экономическая элита, разрыв между которой и
основной массой населения быстро достиг существенных размеров. Рез-
ко возросшее национальное богатство Америки (валовый внутренний
продукт увеличился с 1870 по 1900 г. в 3 раза при росте населения в 2,3
раза) распределялось крайне неравномерно. Реальные доходы промыш-
ленных рабочих выросли за 30 лет в 1,4 раза - цифра несоизмеримая с
тысячекратным ростом состояний владельцев корпораций2.
Противоречия характеризовали политические тенденции эпохи мо-
нополизации. С одной стороны, сохранялись все демократические поли-
тические институты и конституционные нормы предшествующих эпох.
К ним добавились и некоторые демократические нововведения, в пер-
вую очередь австралийская система голосования. С другой, в южных
штатах с конца XIX в. были введены избирательный налог и ценз гра-
мотности, лишившие большинство негров права голоса - одного из
главных завоеваний эпохи Гражданской войны. Не менее важным в
процессе отправления политической власти было то, что новые богат-
ства дали экономической элите дополнительные рычаги воздействия на
властный механизм. При этом она пыталась активно, как никогда, не-
посредственно внедриться в политическую власть. Согласно новейшим
данным, социально-экономическая элита постоянно наращивала уро-
вень своего представительства в верхнем эшелоне исполнительной вла-
сти и дипломатической службы: 1861-1877 гг. - 81,0%; 1878-1897 гг. -
86,8%; 1898-1913 гг. - 91,7%3. Представители и выдвиженцы (менедже-
ры и юристы) корпоративного капитала абсолютно преобладали в ис-
полнительных, законодательных и судебных органах власти в периоды
правления как Республиканской, так и Демократической партий.
Роль самих партий в этот период также резко возросла, и многие
исследователи называют его периодом партийного правления. В эво-
люции двух главных партий выделились следующие важные тенденции:
2 Puth R. American Economic History. Chicago, 1988. P. 374.
3 Burch P. Elites in American History. N.Y., 1981. Vol. 2.The Civil War to the New Deal.
P. 320-321.
185
во-первых, они оказались в финансовом и организационно-функцио-
нальном отношениях тесно привязаны к корпоративному капиталу, во-
вторых, в руководстве и организации практической деятельности обеих
партий возобладали методы, характерные для бизнеса. Последняя тен-
денция стала обозначаться как боссизм: партийные боссы и среди рес-
публиканцев и среди демократов прибрали к своим рукам власть, срав-
нимую с властью промышленных и финансовых магнатов в бизнесе.
Идеологические и политические различия между партиями сузились,
как никогда.
Среди трех ветвей государственной власти наибольшим весом поль-
зовалась законодательная ветвь. Здесь на главную роль выдвинулся се-
нат. В рядах американской элиты сенаторы пользовались таким же пре-
стижем, как владельцы промышленных и финансовых корпораций.
Последние и сами устремились в сенат, так что на рубеже XIX-XX вв.
последний стал известен как “клуб миллионеров”. Наряду с финансово-
промышленными магнатами в сенате выделялась группа партийных
боссов (подчас они и сами были миллионерами и адвокатами крупных
корпораций). Боссы-сенаторы рассматривали президента США как
свою креатуру и исполнителя, а большинство президентов не покуша-
лись на фактическое распределение полномочий между исполнитель-
ной властью и сенатом.
В конце XIX - начале XX в. интересы бизнеса активно поддержива-
лись судебной ветвью власти. Многие историки сходятся в том, что
именно судебные интерпретации наполняли в тот период реальным со-
держанием американские законы, при этом с ними происходили порой
поразительные метаморфозы. Классическим стал пример XIV поправ-
ки к Конституции США. Одобренная в 1868 г., она провозглашала, что
“ни один штат не может лишить кого-либо жизни, свободы и имущест-
ва без надлежащей правовой процедуры”. Формально поправка предна-
значалась для защиты гражданских и политических прав освобожден-
ных негров, судебные же органы стали использовать ее в целях пресе-
чения попыток властей штатов, как на Юге, так и на Севере, ущемить
интересы бизнеса. При этом позиция Верховного суда, как и судебной
власти в целом, определялась откровенно идеологическим мотивом:
процветание частного бизнеса является основой процветания Соеди-
ненных Штатов в целом, интересы же бизнеса, а следовательно, и стра-
ны будут обеспечены наилучшим образом, если государство в своей
экономической и социальной политике станет следовать принципу “не-
вмешательства” в “естественный” ход событий.
Олигархические тенденции в общественно-политической жизни
США серьезно ослабили значение демократических институтов и тра-
диций. Во весь рост встал вопрос: сможет ли американская демократия
доказать свою жизнеспособность и изменить баланс социально-полити-
ческих сил? История дала на него противоречивый ответ: между “оли-
гархами” и демократией развернулась острая схватка, склонявшая чашу
весов то в одну, то в другую сторону. В начале XX в. силы демократии,
перейдя в контратаку на корпоративный капитал и партийных боссов,
сумели добиться ощутимого успеха. В стране началась Прогрессивная
186
эра (это название прочно закрепилось в исторической науке), охватив-
шая 1900-1914 гг. и ознаменовавшаяся многими реформами, ставшая
как бы репетицией Нового курса.
Исследователи Прогрессивной эры по-разному оценивали ее исто-
рический смысл. Либеральные авторы склонялись к тому, что прогрес-
сизм объединил перед лицом угрозы экономического и политического
господства корпораций разные слои общества, а во главе выступила
просвещенная его часть, включая Т. Рузвельта и В. Вильсона. От про-
грессистских реформ выиграла нация в целом. Левые историки и поли-
тологи утверждали, что эти реформы были результатом целенаправ-
ленных усилий той части правящей элиты, которая с помощью либе-
ральной политики хотела упрочить и упрочила свое классовое господ-
ство. На мой взгляд, односторонность присуща как либеральной, так и
левой интерпретациям. Прогрессистские реформы в действительности
явились следствием воздействия трех влиятельных сил американского
общества, серьезно различавшихся и мотивами, и целями. Симбиоз их
усилий сложился стихийно и даже вопреки их желаниям, но демократия
от этого оказалась в выигрыше.
Первой среди этих сил были радикальные движения от популистов
до социалистов, нацелившиеся на глубокие антимонополистические
преобразования, а также развитие “прямой демократии”. То был
период наивысшего успеха радикализма в американской истории, с ко-
торым не могут сравниться даже “красные” 30-е и “бурные” 60-е. Попу-
листская партия 1890-х годов и Социалистическая начала XX в. собира-
ли на президентских выборах до 10% голосов избирателей и восприни-
мались как реальная угроза двухпартийной системе. Трудно предста-
вить, что без их радикального “вызова” реформистский “ответ” со сто-
роны просвещенной части истеблишмента во главе с Т. Рузвельтом и
В. Вильсоном был бы столь основателен.
Второй силой оказалось либеральное политическое течение. Оно
было представлено американской интеллигенцией (от интеллектуалов
типа Л. Уорда, Р. Илая и Г. Кроули до армии “разгребателей грязи” из
журналистской среды), массой избирателей из средних слоев общества,
а также теми политиками, которые искренне хотели возвысить общест-
во над корпорациями. Либерализм в своем развитии основывался на
принципах гуманизма, демократии и эгалитаризма, которые были зало-
жены еще Т. Джефферсоном, Б. Франклином и Т. Пейном и закрепле-
ны во времена А. Линкольна. В отношении радикализма либералы за-
нимали критическую позицию, но то была позиция не тотального отри-
цания, а спора-диалога, продемонстрировавшая желание и способность
либералов воспринимать от радикализма, в том числе и социализма, ряд
критических оценок капитализма и позитивных программ, способных
возвысить демократию и ограничить власть корпораций и элит. В ре-
зультате произошло оформление социального либерализма, который
составил магистральную линию развития всего американского либера-
лизма в XX в.
Третьей силой, способствовавшей успеху прогрессистских реформ,
была просвещенная часть экономической и политической элиты США,
187
мотивы которой носили по преимуществу охранительный характер. С
этой стороны принятие социально-политических реформ означало сог-
ласие на такое изменение общественного договора с нацией, при кото-
ром уступки демократии нижним и средним слоям становились одновре-
менно гарантией сохранения социальных основ американского миропо-
рядка. Такой маневр невозможно назвать обманом, ибо уступки и ре-
формы имели реальное значение. Скорее, это был компромисс, от ко-
торого элита больше выиграла, чем проиграла. Как показывают фак-
ты, магистральная тенденция экономического развития США в Прог-
рессивную эру не только не пресеклась, но даже упрочилась: в послед-
ний год пребывания у власти реформатора В.Вильсона состояния веду-
щих американских семей в среднем были в 2-3 раза выше, чем в год его
прихода к власти4. Социальный мир со средними и нижними слоями ока-
зался для элит экономически выгоднее, нежели конфронтация.
Наибольших успехов прогрессисты добились в области политиче-
ских реформ. Важнейшей среди них оказалась XVII поправка к Консти-
туции (1913 г.), передавшая право избирать сенаторов от легислатур
штатов рядовым избирателям. Реформа определенно способствовала
снижению коррупции и влияния боссизма. С 1898 по 1918 г. 22 штата
внесли поправки в свои конституции, наделявшие избирателей правом
законодательной инициативы и референдума в рамках собственных
штатов, причем в 12 случаях избиратели получили право вносить по-
правки в конституции штатов. К 1917 г. 44 штата одобрили законы о
прямых первичных выборах, предоставлявшие самим избирателям пра-
во выдвигать кандидатов на выборные должности. Правда, речь шла в
основном о должностях на уровне штатов. Что касается закона о пря-
мых первичных выборах кандидатов в президенты, то он был одобрен
в половине штатов (в восьми из них закон в период с 1918 по 1945 г. был
отменен). В 1907 г. конгресс США одобрил первый федеральный закон
о порядке финансирования избирательных кампаний, по которому в
этом праве было отказано корпорациям и банкам. В 1910 г. конгресс
потребовал от депутатов обнародовать источники финансирования сво-
их избирательных кампаний, а в 1911 г. впервые ограничил объемы по-
добного финансирования. Завершающей политической реформой Про-
грессивной эры стала XIX поправка к Основному закону США, предос-
тавившая в 1920 г. избирательное право женщинам.
Из трех ветвей государственной власти с прогрессистских позиций
выступала по преимуществу власть исполнительная. Соотношение сил
исполнительной и законодательной властей в пользу первой измени-
лось в годы президентств Т. Рузвельта (1901-1909) и В. Вильсона
(1913-1921). Сократились властные возможности лидеров партийных
фракций в обеих палатах, так что после 1913 г., по заключению амери-
канских ученых, “в большинстве случаев реальным лидером конгресса
выступал хозяин Белого дома”5.
4 Burch Р. Op. cit. Vol. 2. Р. 202-203.
5 Kelly A., Harbison W. The American Constitution. Its Origins and Development. N.Y., 1970.
P. 629.
188
Прогрессивная эра пресеклась в годы первой мировой войны. Тому
было несколько причин. Первая и самая очевидная заключается в том,
что войны плохо совмещаются с демократическими нововведениями.
Национализм, патриотизм и мессианизм, расцветшие в США в период
первой мировой войны, оттеснили внутренние демократические преоб-
разования далеко на задний план. Вторая причина состояла в том, что
начавшаяся на исходе первой мировой войны русская большевистская
революция серьезно напугала своим радикализмом и возможностью
экспансии большинство американцев, способствуя быстрому нараста-
нию в Соединенных Штатах консервативных настроений. Наконец, тре-
тья причина угасания реформаторства заключалась в том, что США
той эпохи (т.е. до начала 30-х годов) не сталкивались с угрозой эконо-
мической катастрофы, которая бы не позволяла либералам и просве-
щенной части элиты расслабиться и прекратить методичное радикаль-
ное врачевание капитализма. Напротив, экономические дела в стране
шли очень неплохо, а война только укрепила американское экономиче-
ское благополучие. США вышли из нее крупнейшим мировым кредито-
ром. Промышленность развивалась исключительно по восходящей ли-
нии, к концу 20-х годов на ее долю приходилось 48% мирового произ-
водства. Особенно успешно действовали крупные корпорации, к ука-
занному времени реабилитировавшие себя в глазах нации за грехи эпо-
хи сколачивания финансово-промышленных империй. Естественным
образом произошла реставрация индивидуалистического капитализма.
20-е годы стали эпохой триумфа (но, как выяснилось позднее, и
пирровой победой) индивидуалистического капитализма и вошли в ис-
торию как десятилетие “просперити”. Экономическое благополучие
способствовало распространению среди масс американцев политиче-
ского консерватизма. С начала 1920-х годов избиратели неизменно от-
давали предпочтение Республиканской партии: три ее консервативных
лидера У. Гардинг, К. Кулидж и Г. Гувер последовательно сменяли друг
друга на президентском посту. Своего рода символом упрочившегося
политического влияния крупного бизнеса явилось одиннадцатилетнее
пребывание на посту министра финансов мультимиллионера Э. Мелло-
на. Чтобы занять этот пост, Меллон должен был выйти в отставку из
руководства 51 корпорации, но деятельность на новом посту многократ-
но искупила эту жертву, принеся многомиллиардные прибыли большо-
му бизнесу. В 1921 г. по его инициативе ставка налога на доходы, пре-
вышавшие 1 млн долл., была снижена с 66 до 50%, а в 1926 г. до 20%.
В отношении корпораций прекратилось использование антимонополь-
ных законов: они были нейтрализованы Верховным судом с помощью
принципа “разумности” предпринимательских объединений. Социальное
законодательство оказалось свернутым. Президент США Г. Гувер, апо-
стол индивидуализма, отвергая социальное законодательство, доказывал,
что цели трудящихся должны достигаться исключительно посредством до-
бровольных соглашений между трудом и капиталом. Он называл это “про-
свещенным индивидуализмом”. Индивидуалистическое кредо было вос-
принято в то десятилетие и Демократической партией, отказавшейся от
либерально-демократических постулатов Прогрессивной эры.
189
* * *
Гром прогремел в 1929 г., а через четыре года страна лежала в
экономических руинах. Один из современников назвал только что
минувшее десятилетие “просперити” “раем для дураков”. Задачу вы-
вода страны из состояния социально-экономического кризиса и спа-
сения американского миропорядка взялись решить Ф.Д. Рузвельт и
Демократическая партия США. Предложенная ими программа глу-
боких и всесторонних реформ дала впечатляющие результаты, при-
равненные многими в США к третьей американской революции. На-
чиная с 1930-х годов были преобразованы все стороны американско-
го общества, в том числе и политическая власть. Кратко принципи-
альные изменения в системе политической власти, привнесенные в
эти годы и закрепленные в последующем, могут быть охарактеризо-
ваны следующим образом.
Важнейшим нововведением стало радикальное возрастание в соци-
ально-экономическом развитии роли государства. Этатизация косну-
лась всех сфер - промышленности, финансов, социальных отношений.
Государство твердо взяло на себя ответственность за преодоление экс-
цессов индивидуалистического капитализма, не ограничивая вместе с
тем тех его механизмов и возможностей, которые подтверждали жизне-
способность и плодотворную роль в экономическом развитии. Возрос-
ла не только социально-экономическая роль государства, но также и
его самостоятельность, независимость от частных и классовых интере-
сов, в первую очередь бизнеса. Усилились его роль общественного ар-
битра и функция интегрирования и достижения социального согласия
разных, в первую очередь крупных, социальных интересов.
Возрастание социально-экономической роли государства и его са-
мостоятельности не сопровождалось в США ограничением или даже
ущемлением демократических институтов, механизмов и норм. Напро-
тив, в эпоху Нового курса они сохранились, а в последующие периоды
расширились и упрочились. Это составило важнейшее отличие процес-
са этатизации социально-экономического развития в США от подобных
процессов в двух главных альтернативных по отношению к Соединен-
ным Штатам обществах 1930-х годов - Германии и СССР.
Назову некоторые наиболее важные нововведения, осуществлен-
ные уже после Нового курса, во второй половине XX в., которые опре-
деленно свидетельствуют о нарастании демократических начал амери-
канской политической системы по сравнению с первой третью XX в.
Существенно упрочились избирательные права и возможности рядовых
американцев. Наиболее весомые результаты были достигнуты в
1960-е годы. Черным американцам были в полной мере возвращены из-
бирательные права, отнятые у них в конце XIX - начале XX в. Амери-
канский электорат увеличился сразу на 10%, причем новые избиратели
вошли в его самую радикальную часть. В дальнейшем в некоторых юж-
ных штатах были предприняты меры, в первую очередь изменение из-
бирательных округов, обеспечившие возможность расширения пред-
ставительства чернокожих граждан в органах власти (в противном слу-
чае такое представительство было обречено оставаться крайне узким в
190
силу явного численного превосходства белых избирателей). Примером
тому является изменение в 1992 г. избирательных округов в штате Юж-
ная Каролина, в результате чего черным избирателям было обеспечено
большинство в двух новых округах, от которых были незамедлительно
избраны два чернокожих депутата в палату представителей конгресса
США6. Важными демократическими шагами явились XXIV поправка
(ратифицирована в 1964 г.) к Конституции США, запретившая увязы-
вать предоставление избирательного права с уплатой какого-либо на-
лога, и XXVI поправка (ратифицирована в 1971 г.), снизившая воз-
растной ценз до 18 лет.
С 1960-х годов произошло резкое возвышение такого специфиче-
ского американского демократического механизма, как первичные вы-
боры. Они предоставили рядовым избирателям возможность самим вы-
двигать кандидатов от каждой политической партии и стали вводиться
с начала XX в. с целью ограничения влияния партийных боссов. Коли-
чество первичных выборов возрастало до первой мировой войны, но за-
тем пошло на убыль. Ситуация стала резко изменяться с 1968 г., когда
национальный съезд Демократической партии решительно потребовал
увеличить количество первичных выборов и покончить таким образом
с влиянием боссов. Примеру демократов последовала и Республикан-
ская партия. За тридцать лет, после 1968 г., количество штатов, практи-
кующих отбор кандидатов в президенты посредством праймериз, увели-
чилось в случае с Демократической партией с 17 до 37, а в случае с Рес-
публиканской с 16 до 417.
Подконтрольность политической власти обществу расширилась и в
других сферах. Так, резко увеличилось количество государственных
должностей, замещаемых на конкурсной основе, и соответственно сни-
зилась зависимость назначений от воли партии, побеждающей на прези-
дентских выборах. В 1990 г. Верховный суд США вынес решение о том,
что при найме государственных служащих на большинство должностей
партийная принадлежность не должна иметь значения. В новейшее вре-
мя было также принято большое количество указов и законов, утвер-
ждающих демократические юридические и морально-этические нормы
поведения государственных чиновников. Одним из новейших примеров
может служить Исполнительный указ президента США от 17 октября
1990 г. Одно из положений указа гласит, что госслужба является сферой
деятельности, из которой исключены “какие бы то ни было личные или
иные финансовые интересы, препятствующие добросовестному выпол-
нению служебного долга”. Госслужащим предписано не брать на себя
никаких, выходящих за рамки их служебной деятельности обязательств,
не отдавать “предпочтений отдельным лицам или частным организаци-
ям”, подчиняться духу и букве Конституции и законов США. Служащим
категорически запрещено принимать подарки от любых лиц, “добиваю-
6 Political Issues in America Today / Ed. P.J. Davies, F.A. Waldstein. Manchester, 1996.
P. 102-104.
7 Wayne S.J. The Road to the White House: The Politics of Presidential Elections. N.Y., 1996.
P. 11.
191
щихся от них свершения каких-либо официальных действий, имеющих
с ними какие-либо общие дела или осуществляющих деятельность, ре-
гулируемую со стороны государственного органа, в котором работают
эти служащие”. Госслужащие “не должны участвовать в финансовых
операциях, при проведении которых предполагается использование за-
крытой правительственной информации или использование такого ро-
да информации в личных целях”. Что касается чиновников, непосредст-
венно назначаемых президентом США, то им вообще запрещается по-
лучать “какой бы то ни было доход” в течение всего срока службы за
услуги и деятельность, выходящие за рамки непосредственных служеб-
ных обязанностей. Указ вменяет в обязанность чиновников доклады-
вать в “соответствующие инстанции” обо всех замеченных случаях раз-
рушения собственности, обмана, злоупотреблений и коррупции8
Всесторонний контроль общества установлен за деятельностью вы-
сших государственных лиц - президента, губернаторов, конгрессменов.
Строго “опекается” их финансовая деятельность и морально-нравствен-
ный облик. Конечно, все эти меры не означают полного искоренения
коррупции и злоупотребления властью в США, но по крайней мере они
утвердили такую подконтрольность власти обществу, которая призна-
ется образцом в современных демократических обществах.
Процесс демократизации затронул и деятельность внегосударствен-
ных политических институтов, в частности политических партий. Влия-
ние боссизма в сравнение с первой третью XX в. фактически сведено к
нулю. Решения партийных съездов по выдвижению кандидатов на выс-
шую государственную должность предрешаются первичными выбора-
ми, т.е. волеизъявлением простых избирателей. Деятельность партий-
ных фракций в конгрессе США была поставлена под контроль демо-
кратических процедур в результате нововведений 1970-х годов. Состав
руководящих органов одной из двух главных партий - Демократической
неоднократно приводился в соответствие с социальными и этническими
характеристиками Соединенных Штатов. Начало этому процессу в Де-
мократической партии было положено в 1972 г., когда состав участни-
ков ее общенационального съезда был определен на основе своего ро-
да этнических, гендерных, демографических и иных квот. 15% участни-
ков приходилось на черных американцев, 38 - женщин, 21 - молодежь
до 30 лет, 86% - делегатов, избранных впервые (в 1968 г. соответствую-
щие этим категориям проценты составляли 5,5; 13; 4; 55)9.
Наряду с демократическими нововведениями в США сохранялись и
продолжали играть важную роль классические демократические инсти-
туты и нормы. Среди них особо важное значение принадлежит разделе-
нию властей (как образно изъяснился один из известных американских
ученых, “если все дороги ведут в Рим, то все вопросы американского уп-
равления рано или поздно сводятся к разделению властей”)10. Принцип
8 Теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1996. С. 126-128.
9 Маныкин А.С. История двухпартийной системы США. М., 1981. С. 254.
10 Цит. по: Мишин А.А. Принцип разделения властей в конституционном механизме
США. М., 1984. С. 34.
192
разделения властей, как и дополняющий его принцип сдержек и проти-
вовесов, составили главный нерв внутренних взаимоотношений в аме-
риканском государстве на протяжении всей его истории. От соотноше-
ния, взаимодействия и конфликта исполнительной, законодательной и
судебной ветвей власти зависели архитектоника американского госу-
дарства, степень его демократизма и, конечно, содержание внутренней
и внешней политики.
По мнению большинства исследователей, в новейшее время на цен-
тральное место в государственной системе США выдвинулась прези-
дентская власть. Водоразделом в истории президентской власти стало
правление Ф.Д. Рузвельта. Президентская власть дорузвельтовской
эпохи обозначается как “традиционная”, а рузвельтовской и послеруз-
вельтовской эпохи как “современная”.
Сильные главы государства, пытавшиеся расширить свои полномо-
чия, существовали и в эпоху традиционного президентства. К ним, как
правило, относят шестерых президентов: Д. Вашингтона, Т. Джеффер-
сона, Э. Джексона, А. Линкольна, Т. Рузвельта, В. Вильсона. Расшире-
ние ими президентских полномочий по сравнению с теми, которые бы-
ли закреплены конституцией, являлось по преимуществу следствием
личной инициативы и не подкреплялось прочными институциональны-
ми изменениями. Начиная же с эпохи Ф.Д. Рузвельта, расширение пре-
зидентских полномочий закреплялось в важных институциональных но-
вовведениях.
История современного президентства, в свою очередь, может быть
разделена на три этапа. Период от Ф. Рузвельта до Р. Никсона
(1933-1974 гг.), следуя определению, которое было введено известным
историком А. Шлезингером-младшим11, обозначают как “имперское
президентство”. Период правления Д. Форда и Д. Картера выступает
как “ослабленное президентство”. Наконец, третий период, характер
которого определило правление Р. Рейгана, может быть поименован
как “восстановленное президентство”12. Президент, а вместе с ним и ис-
полнительная власть в целом приобрели наибольшее влияние в 1960-е -
начале 1970-х годов, когда глава государства присвоил себе очень ши-
рокие, не санкционированные конституцией военные полномочия. Воз-
никла опасность для демократической модели разделения властей. Пос-
ледующие события показали, однако, что заложенный в конституции
механизм “сдержек и противовесов” заключал в себе реальную и эф-
фективную способность восстановления необходимого по демократи-
ческим меркам баланса властей. Законодатели приняли закон о воен-
ных полномочиях конгресса и акт о контроле за президентскими удер-
жаниями из бюджета, которые восстановили равновесие властей в важ-
нейших сферах внутренней и внешней политики. Существенное значе-
ние для восстановления баланса двух главных ветвей государственной
власти имело расследование конгрессом антиконституционных дейст-
11 Schlesinger AM. jr. The Imperial Presidency. Boston, 1973.
12 Hames T., Rae N. Governing America: History, Culture, Institutions, Organizations, Policy.
Manchester; N.Y., 1996. P. 72.
7. Американская цивилизация
193
вий президента Никсона, вынудившее главу государства уйти в от-
ставку.
Ряд американских авторов приходят к выводу, что расширение пол-
номочий законодательной ветви серьезно нарушило традиционную схе-
му разделения властей и что в последней четверти XX в. в США стала
утверждаться модель “имперского конгресса”13. Подобное мнение пред-
ставляется явным преувеличением. Полномочия конгресса в новейшее
время, особенно же в последней четверти XX в., расширились, но в
XX в. существенно увеличились и полномочия исполнительной власти
(необходимо отметить, что возможности президентской власти, ограни-
ченные в 70-е годы, были в значительной мере восстановлены в период
правления Р. Рейгана в 80-е годы). Другое дело, что полномочия зако-
нодательной ветви, с одной стороны, и исполнительной власти, с дру-
гой, расширялись неравномерно и неодновременно. Полномочия испол-
нительной власти, в первую очередь президента, росли, как правило, в
кризисные эпохи, а в посткризисные периоды законодательная власть
брала реванш, пытаясь, и не без успеха, восстановить равновесие двух
главных ветвей. В целом же их взаимоотношения находились в состоя-
нии динамичного равновесия, означающего, что возвышение одной вет-
ви неизменно вызывало к жизни контртенденцию расширения полно-
мочий другой ветви, так что предусмотренный отцами-основателями
США принцип баланса властей восстанавливался.
Со времен Ф.Д. Рузвельта определенные изменения испытала тре-
тья ветвь государственной власти - судебная. В системе разделения вла-
стей особая роль принадлежит Верховному суду США, обусловленная
тем, что в рамках судебной ветви именно он располагает механизмом
сдержек и противовесов в отношении исполнительной и законодатель-
ной ветвей власти, в том числе и в отношении президента и конгресса
США. Как уже отмечалось, в десятилетия, предшествовавшие Новому
курсу, общественно-политическая позиция Верховного суда США была
отмечена в целом консерватизмом, отвечавшим в первую очередь инте-
ресам верхних слоев бизнеса. Новый курс пресек эту тенденцию. Исто-
рия Верховного суда со времен Нового курса может быть разделена на
три крупных периода: 1) 1933-1953 гг., изменившие соотношение сил в
пользу либеральных судей; 2) 1953-1969 гг., ознаменовавшиеся наивыс-
шими успехами судебного либерализма; 3) 1969 г. - конец XX в. - уста-
новление равновесия судебного либерализма и консерватизма и выход
на господствующую позицию умеренного консерватизма.
Среди политических баталий Ф.Д. Рузвельта одной из самых жест-
ких была схватка с Верховным судом США, исповедовавшим принципы
твердого индивидуализма. Она завершилась в пользу президента: он су-
мел добиться признания конституционности своих либерально-демо-
кратических законов и заполнил вакансии в “высокой скамье” своими
сторонниками. Самым же либеральным периодом в новейшей истории
Верховного суда, да и во всей его истории, оказались 1953-1969 гг., ко-
13 Jones G.S., Martini J A. The Imperial Congress: Crisis in the Separation of Powers. N.Y.,
1988. P. 7-13, 295-297.
194
гда его председателем был Эрл Уоррен, сцементировавший либераль-
ное большинство суда и определивший его стратегию и идеологию.
На первое место в эпоху Уоррена выдвинулась проблема граждан-
ских прав и свобод, и суд сыграл авангардную роль в ее решении с де-
мократических позиций. Уоррен и его единомышленники зарекомендо-
вали себя сторонниками “судебного активизма”, доказывая, что канони-
ческая “судебная сдержанность” неприменима в сфере гражданских
прав и свобод. В 1954 г. Верховный суд осудил сегрегацию школьного
образования и, что не менее важно, признал антиконституционной док-
трину “равных, но разделенных прав”, которая на протяжении полуве-
ка служила теоретической и юридической основой расизма в южных
штатах. В последующем Верховный суд последовательно осудил сегре-
гацию на транспорте, в больницах, ресторанах и закусочных, парках,
иных местах общественного пользования. Своей активной и твердой
позицией Верховный суд понуждал к восприятию антирасистской поли-
тики исполнительную и законодательную ветви власти. Эта позиция в
значительной мере развязала федеральному правительству руки в ис-
пользовании силовых методов для защиты прав чернокожих американ-
цев на Юге США и подготовила радикальный прорыв в законодатель-
стве о гражданских и политических правах негров 1960-х годов.
В эти годы Верховный суд способствовал демократическому реше-
нию вопросов о полномочиях штатов создавать избирательные округа,
вводить молитвы в школах, определять стандарты судопроизводства. С
демократических позиций подошел Верховный суд к вопросу о государ-
ственной помощи низкодоходным слоям населения. В 1969 г. в своем
постановлении он признал неправомерным требование федерального
законодательства о том, что получатели пособий обязаны проживать в
одном и том же месте в течение определенного периода времени. В от-
дельных решениях Верховный суд приблизился к трактовке социаль-
ных пособий не как формы благотворительности, а как права собствен-
ности14.
Новый этап в истории Верховного суда начался в 1969 г. Вступив-
ший в том году на президентский пост Р. Никсон назначил на должность
председателя суда (вместо ушедшего в отставку Уоррена) У. Бергера,
представителя умеренного крыла Республиканской партии. Позиция су-
да под председательством Бергера носила достаточно противоречивый
характер, а принятие судом твердой консервативной линии произошло
уже в 1980-е годы, особенно же после назначения в 1986 г. его предсе-
дателем У. Ренквиста. Под его главенством Верховный суд осуществил
консервативный пересмотр судебных постановлений по актуальным
для американцев вопросам - о школьных молитвах, об абортах, об ор-
ганизации избирательных округов, о предпочтительных квотах для ра-
сово-этнических меньшинств и женщин, о смертной казни15. В годы
14 Кейнс Э. Верховный суд США: Арбитр конституционных конфликтов // США: Эко-
номика. Политика. Идеология. 1991. № 6. С. 37-39; Конституция США: История и совре-
менность. М., 1988. С. 221.
15 Reagan Legacy. Promise and Perfomance. Chatam (New Jersey), 1988. P. 88-89; Hames T.,
Rae N. Op. cit. P. 128-130.
7*
195
правления республиканских президентов Р. Рейгана и Д. Буша, запол-
нявших “высокую скамью” своими сторонниками, позиция консервато-
ров в Верховном суде была упрочена настолько, что лидеру демократов
У. Клинтону, занимавшему президентский пост в 1990-е годы, не уда-
лось сколько-нибудь существенно поколебать ее16.
Вышеизложенное дает основание для вывода, что в последние две
трети XX в. при всех перипетиях и нюансах позиция демократических
институтов, норм и традиций в США не только сохранилась, но и опре-
деленно упрочилась. Но превратились ли Соединенные Штаты в под-
линно демократическую страну? Представляется, что положительный
ответ на этот вопрос был бы явным преувеличением. Действительно,
согласно каноническим определениям демократия означает непосред-
ственное управление народом делами общества и государства и, безус-
ловно, равные реальные возможности (а не только формальные права)
доступа всех граждан к политической власти. В свое время А. Линкольн
выразил суть демократии в емкой формулировке “правление народа,
посредством народа и для народа”. Говорить о ее практической реали-
зации в США невозможно. Согласно же отстаиваемой в данной статье
концепции политическая власть в современных Соединенных Штатах
может быть определена как система демократического элитизма, со-
храняющая преимущества верхних слоев общества и элит в политиче-
ском управлении. Ниже дается развернутое обоснование данной кон-
цепции.
* * *
Важным критерием демократизма власти традиционно считается
активность масс и степень их реального воздействия на политическую
систему. Широкая активность, которая обозначается в политологии по-
нятием “политическое участие”, выражается в разных формах. Среди
них наиболее распространенными являются выборы, митинги, собра-
ния, шествия, общественные движения. В разные периоды американ-
ской истории повышалось значение то одних, то других среди этих
форм. Нетрудно, например, обнаружить такую закономерность: в эпо-
ху обострения экономического положения и социальных конфликтов
возрастает роль движений, шествий и митингов, а в стабильные перио-
ды доминируют выборы. В новейший период американской- истории
массовые движения достигали пика и играли важную роль в 1930-е и
1960-е годы, а в остальные десятилетия, в том числе и в последние без-
раздельное господство среди различных форм политического участия
принадлежало выборам.
Понятно, почему американская политология первостепенное вни-
мание уделяет именно выборам. Распространилось мнение, что значи-
мы шесть показателей вовлеченности граждан в эту политическую
форму - выдвижение своей кандидатуры на выборный пост; проявле-
ние активности в предвыборной борьбе; внесение денежных средств в
16 Political Issues in America Today: The 1990-s Revisited / Ed. P.J. Davies, F.A. Waldstein.
Manchester, 1996. P. 166.
196
поддержку своего кандидата; принадлежность к партии или какой-либо
организации, которая поддерживает того или иного кандидата; агита-
ция или другие меры убеждения друзей и окружения при обсуждении
кандидатов; наконец, само участие в выборах.
Первые пять показателей имеют в американской политической
практике минимальное значение. Менее 1% американцев когда-либо
выдвигали свои кандидатуры на выборные должности. Только 5% про-
являли активность в партийной и избирательной кампании. Лишь око-
ло 10% делали финансовые взносы. Около одной трети американцев
участвовало в организациях, которые могут быть названы группами по-
литических интересов, и лишь несколько большая часть убеждала сво-
их близких проголосовать определенным образом. И только непосред-
ственно в самом голосовании в новейшее время принимало участие в
среднем больше 50% взрослых американцев17.
Таким образом, на американском политическом рынке подавляю-
щее большинство населения выступает лишь в роли “покупателей” тех
или иных программ, делая выбор из идей и кандидатур, поставляемых
элитой. Но вряд ли справедливо выпячивать эту “недемократическую”
сторону американской политики, ибо ограничение роли народа по пре-
имуществу выбором из программ и кандидатур политических элит хара-
ктерно для всех современных либерально-демократических обществ (в
авторитарных и тоталитарных обществах граждане лишены и этой воз-
можности).
В праймериз, дающих народу право самому отбирать кандидатов от
каждой партии, участвовало не более 30% избирателей. Лучше выгля-
дит активность избирателей в ходе самих выборов. В год президентских
выборов в новейшее время на избирательные участки приходило от 50
до 60% избирателей. В промежуточных конгрессовских выборах участ-
вовало в среднем от 30 до 40% избирателей (отмечу, что эти показате-
ли в 1,5 раза ниже показателей, характерных для XIX в., начиная с эпо-
хи джэксоновской демократии). Динамика участия американцев в наци-
ональных выборах в новейшее время показана в табл. 1.
В новейшее время стабильно сохранялись серьезные различия в по-
литической активности тех или иных социальных групп. Так, средний
показатель участия основных социальных групп в избирательных кам-
паниях в двадцатилетний период 1962-1982 гг. выглядел следующим об-
разом: мужчины - 48,7%, женщины - 48,4; белые - 49,9, негры - 43; ис-
паноязычные - 25,3, граждане 18-20 лет - 19,8, граждане 21-24 лет -
28,4, граждане 25-34 лет - 40,4, граждане 35-44 лет - 52,5, граждане
45-64 лет - 62,2, граждане старше 65 лет - 59,9, управленческий персо-
нал - 59,9, клерки - 52,2, квалифицированные рабочие - 43,7, неквали-
фицированные рабочие - 35,5, рабочие сферы обслуживания - 41,1,
сельскохозяйственные рабочие - 51,3, безработные - 34,1 %18. Соотно-
шение политического участия этих социальных групп в период после
1982 г. не претерпело серьезных изменений, за единственным исключе-
17 Дай Т.Р., Зиглер Л.Х. Указ. соч. С. 144-145.
18 Политические институты США: История и современность. М., 1988. С. 202.
197
Таблица 1
Участие граждан США в национальных выборах с 1932 по 1994 г.,
в % к имеющим право голоса19
Год Президентские выборы Выборы в конгресс Год Президентские выборы Выборы в конгресс
1932 52,5 49,7 1964 61,9 57,8
1934 — 41,4 1966 — 45,4
1936 56,9 53,5 1968 60,9 60,9
1938 — 44,0 1972 55,2 50,7
1940 58,9 55,4 1974 — 35,9
1942 — 32,5 1976 53,5 48,9
1944 56,0 52,7 1978 - 34,9
1946 — 37,1 1980 52,8 47,6
1948 51,1 48,1 1982 - 38,0
1950 — 41,1 1984 53,3 47,8
1952 61,6 57 1986 - 33,5
1954 — 41,7 1988 50,3 44,9
1956 59,3 55,9 1990 — 33,1
1958 — 43,0 1992 55,1 50,8
1960 62,8 58,5 1994 — 36,0
1962 - 45,4
нием: процент голосующих женщин несколько превысил процент голо-
сующих мужчин19 20.
Можно сделать вывод о доминирующей роли на выборах трех соци-
альных групп: во-первых, белой расы; во-вторых, старших возрастных
групп; в-третьих, благополучных американцев. Американский полито-
лог Т. Эдзол, подсчитавший политический вес на выборах бедных и за-
житочных граждан, пришел к выводу, что гораздо большая избиратель-
ная активность благополучных граждан обеспечивает их подавляющее,
намного превышающее пропорцию в электорате превосходство и опре-
деляет исход избирательных кампаний21. Особенно велик разрыв в по-
литическом волеизъявлении между самыми богатыми и самыми бедны-
ми: из самой богатой квинты (одной пятой) американцев в выборах уча-
ствуют 75%, а из самой бедной квинты вдвое меньше22.
Анализ политического сознания и предпочтений американских из-
бирателей позволяет разделить их подавляющее большинство на либе-
ралов и консерваторов: первые составляют опору Демократической
партии, а вторые - Республиканской. Между “либералами” и “консерва-
торами” нет антагонистических противоречий: и те и другие не подвер-
гают сомнению принципы частной собственности, рыночной экономи-
19 Statistical Abstract of the United States 1996. Wash., 1996. P. 287.
20 Wayne SJ. Op. cit. P. 65.
21 Edsall T. The New Politics of Inequality. N.Y., L. 1984.
22 Perspectives on American Government: A Comprehensive Reader / Ed. W. Lasser.
Lexington, 1992. P. 197, 205.
198
ки, политического плюрализма, республиканизма и федерализма. Они
расходятся в вопросах о государственном регулировании экономики, о
социальных расходах, о расово-этнической и иммиграционной полити-
ке, о моральных и культурных ценностях. Причем, если в 1930-1960-е
годы в центре разногласий между “либералами” и “консерваторами”
были экономические и социальные проблемы, то в 1970-1990-е таковы-
ми оказались социокультурные.
Наличие в действиях американских избирателей рационального на-
чала подтверждается тем, что обновление идеологий партий влечет по-
литическую переориентацию многих избирателей, разрыв ими прежних
партийных привязанностей и восприятие новых. В новейший период
американской истории произошли две крупные партийно-политические
мутации избирателей.
Первая и наиболее крупная среди них пришлась на 1930-е годы и
была вызвана политико-идеологической модернизацией Демократиче-
ской партии. Восприятие Демократической партией начиная с 1932 г.
программы экономического регулирования и социальных реформ скло-
нило на ее сторону рабочий класс, в первую очередь профсоюзы, расо-
во-этнические меньшинства и значительную часть городских и сель-
ских средних слоев. Это была коалиция избирателей, объединившихся
под знаменем социального либерализма, соединившего традиционно-
индивидуалистические и реформаторско-коллективистские ценности.
Социально-либеральная коалиция сохраняла свой состав и контуры до
1960-х годов, когда началась новая мутация избирателей, сопровождав-
шаяся переходом большого числа “либералов” в “консерваторы”.
Партийно-политическая переориентация многих американских из-
бирателей, впервые ясно обозначившаяся на президентских выборах
1968 г. и продолжавшаяся в 70-е, 80-е и 90-е годы, была вызвана тремя
главными факторами. Во-первых, поддержка Демократической парти-
ей расширения гражданских и политических прав черных американцев
оттолкнула от нее часть белых избирателей как на Юге (в первую оче-
редь), так и на Севере (эта потеря была отчасти компенсирована укре-
плением позиций демократов среди расово-этнических меньшинств).
Во-вторых, восприятие Демократической партией новой, более ради-
кальной программы социальных реформ (материальной и страховой
поддержки бедных слоев) упрочило ее позиции среди нижних экономи-
ческих слоев, но вызвало недовольство части средних, в том числе сре-
ди белых рабочих, начавших “дрейфовать” в сторону Республиканской
партии. В-третьих, поддержка Демократической партией нонконфор-
мистских социокультурных принципов (право на аборт, полнокровное
равноправие женщин, нетрадиционные сексуальные ориентации и не-
традиционная семья) ослабило ее влияние среди почитателей мораль-
ных устоев общества.
В результате количество американцев, идентифицирующих себя с
Демократической партией, сократилось в период с 1964 по 1994 г. с 52
до 36%. Число же сторонников Республиканской партии увеличилось с
25 до 29%. За этот период возрос процент - с 23 до 35 - американцев,
определяющих себя как политически “независимых”. Причем среди
199
“независимцев” число твердых “беспартийных” американцев увеличи-
лось с 8 до 13%, “склоняющихся к демократам” - с 9 до 12, а “тяготею-
щих к республиканцам” - с 6 до 10%23.
Важен вопрос о распределении партийно-политических привязан-
ностей в разных социальных группах. Для политической характеристи-
ки американских избирателей решающее значение имеют три типа
социальных групп: 1) социально-экономические слои (верхний, сред-
ний, нижний); 2) расово-этнические общности, в первую очередь белые,
черные и испаноязычные; 3) религиозные деноминации, прежде всего
протестанты и католики.
Партийные предпочтения социально-экономических групп в новей-
шее время заключали отчетливую тенденцию: верхний слой и верхуш-
ка среднего слоя отдавали предпочтение Республиканской партии, а ос-
тальная часть среднего слоя и нижние слои общества - Демократиче-
ской партии. Наибольшее число сторонников Республиканской партии
в конце XX в. оказывалось среди американцев, чей семейный доход пре-
вышал 50 тыс. долл, в год (число избирателей из этого слоя, поддержи-
вавших республиканцев, в среднем составляло около 60%). Американ-
цы с семейным доходом от 30 до 50 тыс. долл, также отдавали предпоч-
тение республиканцам (в среднем число голосовавших за республикан-
цев в этой группе на 1-2% превышало число сторонников демократов).
В группе американцев с семейным доходом от 15 до 30 тыс. долл,
большим - в среднем на 10% - было число сторонников Демократиче-
ской партии. Среди американцев с семейным доходом ниже 15 тыс.
долл, число сторонников Демократической партии в среднем почти
вдвое превышало число приверженцев Республиканской партии24.
В американской, а еще больше в отечественной литературе особое
внимание уделялось позиции рабочего класса. При этом леворадикаль-
ные авторы США и практически все отечественные исследователи со-
средоточивались на поиске социалистического потенциала американ-
ских рабочих, на развитии его политической независимости в отноше-
нии двух ведущих партий США. В Соединенных Штатах эта исследова-
тельская тенденция достигла своего пика в 1960-1970-е годы, а затем
резко пошла на убыль. Среди российских ученых снижение интереса к
американскому рабочему классу, его социалистическому потенциалу и
политической независимости наступило в 1990-е годы.
Непредвзятый взгляд на историю рабочего движения США дает
основание для вывода, что определенная реальная связь между ним и
социализмом, а в более широком смысле с политическим радикализ-
мом получила развитие только в конце XIX - начале XX в. Но в но-
вейшее время социализм ни разу не достигал подобного влияния. Да-
же в самые удачные 1930-е годы Социалистическая и Коммунистиче-
ская партии, вместе взятые, набирали не более 2% избирательских
23 Keith В.Е., Magleby D.B., Nelson С J., Orr E., Westlye M.C., Wolfinger R.E. The Myth of
Independent Voter. Berkeley, 1992. P. 14; Wayne SJ. Op. cit. P. 73.
24 Подсчитано no: Vital Statistics on American Politics I Ed. H.W. Stanly, R.G. Niemi.
Wash., 1992. P. 109.
200
голосов. Что же касается рабочего класса, то он в своем большинст-
ве именно в 1930-е годы связал себя с Демократической партией и
идеологией социального либерализма. Во все последующие десяти-
летия рабочий класс разделял свои голоса между демократами и рес-
публиканцами, при этом предпочтение, но все уменьшающееся, отда-
валось Демократической партии.
При характеристике политической позиции рабочего класса
США важно учитывать его неоднородность, имеющую следствием
то, что верхние слои рабочих по своему социально-экономическому
положению, равно как и по социальной и политической идентифика-
ции, отличаются от нижних. Так, например, от одной трети до трех
пятых верхних слоев (квалифицированные рабочие, мастера) ото-
ждествляют себя не с рабочими, а со средним слоем. Верхние слои в
меньшей степени склонны поддерживать Демократическую партию:
в 60-80-е годы число избирателей, голосовавших за демократов, со-
ставило среди мастеров 40%, среди квалифицированных рабочих -
51, а среди неквалифицированных - до 60% 25. Поддержка демокра-
тов среди членов профсоюзов оказывалась неизменно выше, чем
среди неорганизованных рабочих.
По своему политическому мировоззрению рабочие США в боль-
шинстве оставались в новейшее время приверженцами социального
либерализма рузвельтовского образца, а что касается либеральных
нововведений 60-70-х годов (программы вспомоществования бед-
ным), как и социокультурного либерализма 80-90-х годов (признание
равных прав за сексуальными меньшинствами, нетрадиционной се-
мьи и т.д.), то к ним было проявлено иное отношение - от скептиче-
ского до отрицательного. Это является одним из объяснений “утеч-
ки” части рабочих избирателей к Республиканской партии (самым
популярным республиканским президентом среди рабочих был
Р. Рейган).
Политико-идеологическая неоднородность характерна также для
средних и верхних слоев. Американские политологи давно подметили,
что журналисты, писатели, в целом представители творческой интелли-
генции гораздо более либеральны, чем бизнесмены, и в большей про-
порции отдают предпочтение Демократической партии. Среди консер-
вативно настроенных американцев вообще распространено убеждение,
что средства массовой информации “захвачены” либералами, не спо-
собными выразить мнение и волю консервативного “морального” боль-
шинства нации.
Весьма существенным оказались в новейшее время идейно-полити-
ческие подвижки и обновление партийных предпочтений среди основ-
ных расовых групп США. Черные американцы, начиная с Нового кур-
са, отдали предпочтение Демократической партии. Динамика распреде-
ления партийных симпатий черных избирателей во второй половине
XX в. отражена в табл. 2 и 3.
25 Form W.H. Divided We Stand: Working Class Stratificatin in America. Urbana, 1985.
P. 212, 215.
201
Таблица 2
Голосование черных избирателей на президентских выборах, в %26
Партия Год
1952 1956 1960 1964 1968 1972 1976 1980 1984 1988 1992
Задемокра- 80 64 71 100 97 86 94 92 89 90 91 тов Зареспубли- 20 36 29 0 3 13 5 7 9 8 5
канцев
Таблица 3
Голосование черных избирателей на выборах в конгресс, в %26
Партия Год
1952 1956 1960 1964 1968 1972 1976 1980 1984 1988 1992
За демокра- тов 92 83 82 95 87 93 96 95 90 92 88
За республи- канцев 8 17 18 5 13 6 3 5 9 8 И
В то же время в этот период соотношение избирателей среди белых
американцев было неизменно в пользу Республиканской партии (см.
табл. 4).
Во второй по величине “небелой” этнической группе - испаноязыч-
ных американцев во второй половине XX в., как и среди черных, воз-
растало влияние Демократической партии, в связи с чем последнюю
стали называть партией расово-этнических меньшинств. Среди круп-
нейших религиозных групп католики продолжали отдавать предпочте-
ние демократам, а протестанты - республиканцам.
Оценивая политическую роль американских граждан в новейшее
время, можно сделать следующие основные выводы. Главной, а в пос-
ледней трети XX в. и безраздельно господствующей формой политиче-
ского участия народных масс стали выборы. При этом их выступление
на политическом рынке ограничивалось по преимуществу ролью “поку-
пателя”, а главными “продавцами” являлись Республиканская и Демо-
кратическая партии. Отсутствие иных конкурентоспособных “продав-
цов” объясняется в значительной мере приверженностью американцев
буржуазным ценностям и политической культуре в двух ее вариантах -
консервативно-индивидуалистическом и либерально-демократическом, *
26 Mayer W.G. Changes in Elections and the Party System: 1992 in Historical Perspective //
The New American Politics: Reflections on Political Change and Clinton Administration / Ed.
B.D. Jones. Boulder etc., 1995. P. 40.
202
Таблица 4
Голосование белых избирателей на президентских выборах, в % 27
Партия Год
1952 1956 1960 1964 1968 1972 1976 1980 1984 1988
За демократов 37 37 38 55 35 30 46 39 39 42
За республиканцев 63 63 62 45 49 70 53 54 61 58
которые вполне адекватно воплощены в идеологиях двух соперничаю-
щих политических “продавцов”. Активность верхних и средних социаль-
ных слоев превышала активность нижних социальных слоев, что явля-
лось важной гарантией сохранения общественных первооснов США.
* * *
Возможности разных электоральных групп давно и прочно обусло-
влены возможностями их финансирования. Американская политика -
самая дорогостоящая в мире, а расходы на избирательную кампанию в
год президентских выборов в конце XX в. превышали 3 млрд долл. Не-
равные возможности американских избирателей в оказании финансо-
вой поддержки кандидатам традиционно являлись притчей во языцех
для поборников демократических идеалов и народного суверенитета.
Но только в 1974 г. в США был принят фундаментальный федеральный
закон, регламентирующий расходы на избирательные кампании, что
должно было привести к выравниванию возможностей воздействия на
политику разных социальных групп. Согласно закону отдельный инди-
видуум не мог пожертвовать кандидату в депутаты более 1 тыс. долл., а
национальному комитету той или иной партии - более 20 тыс. долл. Что
касается коллективных доноров избирательных кампаний, среди кото-
рых доминирующая роль принадлежит комитетам политического дей-
ствия (КПД), создаваемым разными социальными группами, то каждый
из них мог перечислить на счет одного кандидата не более 5 тыс. долл.,
а на счет партии - от 15 до 20 тыс. долл.27 28
Принятие закона сопровождалось следствиями, непредвиденными
его творцами, свидетельствующими, что с помощью законов крайне
трудно уравнять шансы на политическом рынке для индивидуумов и
групп с различающимися финансовыми возможностями. Воспользовав-
шись тем, что закон не ограничивал ни число кандидатов, которые мог-
ли финансироваться одним донором, ни общую сумму расходов доноров
на разных кандидатов, верхние слои, действуя через предприниматель-
ские и профессиональные объединения, обратились к созданию все но-
вых комитетов политического действия, индивидуальные и совокупные
расходы которых стали стремительно возрастать. Каждый КПД мог
27 Ibid. Р. 38-39.
28 Dahl R.A. Democracy in the United States. Promise and Performance. Boston, 1981. P. 241.
203
Таблица 5
Количество комитетов политического действия29
кпд Год
1974 1980 1985 1990 1995
Созданные корпо- рациями 89 1206 1710 1795 1674
Созданные проф- союзами 201 297 388 346 334
профинансировать любое количество приемлемых для него кандида-
тов, а последние могли получить деньги от всех заинтересованных в их
избрании комитетов. Финансовые возможности кандидатов после при-
нятия закона 1974 г. не только не уменьшились, но даже возросли. Не-
обходимо отметить также, что федеральный закон не ограничил изби-
рательные расходы КПД (например, политическую рекламу), осущест-
вляемые ими самими, а не идущие напрямую кандидату.
Комитеты политического действия первоначально стали создавать-
ся еще в 1940-е годы. Первый был образован в 1943 г. американскими
профсоюзами после того, как им было запрещено оказывать напрямую
финансовую поддержку своим политическим союзникам (среди послед-
них доминировали представители Демократической партии). Впослед-
ствии КПД стали создаваться и предпринимательскими корпорациями,
но до 1974 г., пока влияние этих комитетов было несущественным,
профсоюзные комитеты политического действия по численности пре-
восходили корпоративные. Закон 1974 г., превративший комитеты по-
литического действия в главные каналы финансирования избиратель-
ных кампаний, резко изменил ситуацию. Если в 1974 г. профсоюзные
КПД по численности вдвое превосходили корпоративные, то уже в
1976 г. КПД, созданные предпринимателями, вдвое превышали количе-
ство профсоюзных КПД. В дальнейшем эта тенденция все более закре-
плялась (см. табл. 5).
Кроме корпораций и профсоюзов, КПД создавались также ассоци-
ациями иного рода, представлявшими по преимуществу интересы сред-
него класса. Всего к середине 1990-х годов было зарегистрировано око-
ло 4 тыс. КПД, в 6,5 раза больше, чем их было в 1974 г. В последней
четверти XX в. КПД покрывали одну треть всех финансовых расходов
кандидатов на выборные должности. При этом сумма финансовой под-
держки от КПД в 20-30 раз превосходила сумму финансовой поддерж-
ки, оказываемой политическими партиями29 30. В результате часть амери-
канских политологов выдвинула положение, что политическая роль
КПД оказалась важнее роли партий. В целом это положение, о чем
29 Hrebenar R.J. Interest Group Politics in the United States. N.Y.; L., 1997. P. 198; Statistical
Abstract of the United States 1996. P. 198.
30 Hames T., Rae N. Op.cit. P. 217.
204
речь пойдет ниже, представляется неубедительным, но нельзя отри-
цать, что зависимость кандидатов от партий уменьшилась, а от КПД
соответственно увеличилась.
Бурное развитие комитетов политического действия отразило и об-
щую тенденцию возрастания в политике роли групп интересов. Собст-
венно говоря, и сами КПД явились креатурами групп интересов, т.е.
корпоративных, профессиональных и общественных объединений аме-
риканских граждан, которые с помощью сложения своих индивидуаль-
ных усилий преследуют цель более эффективного достижения общих
для той или иной социальной группы целей.
Группы интересов, имеющие тенденцию оформляться в прочные
институциональные образования и трансформироваться в группы дав-
ления, стали вытеснять с исторической авансцены общественно-поли-
тические движения, “золотой век” которых в новейшее время пришел-
ся на 30-е и 60-е годы. Главная причина этого очевидна: общественно-
политические движения возникали с целью реализации определенной
исторической задачи, были аморфны, плохо институализированы и рас-
падались с изменением исторической ситуации, в то время как группы
интересов, объединенные долговременным корпоративным, професси-
ональным или общественно-политическим интересом, спаянные орга-
низационно, собирающие взносы с участников и создающие постоян-
ные лоббистские представительства в Вашингтоне, занимают прочную
структурно-функциональную нишу в системе политической власти.
Только в два последних десятилетия XX в. число групп интересов уве-
личилось в 1,5 раза - с 14,7 тыс. до почти 23 тыс. В ведущую тройку
групп интересов вошли группы бизнеса - 3,7 тыс. объединений, образо-
вания и культуры - 3,2 тыс. и ассоциации врачей и медицинских работ-
ников - 2,35 тыс.31
Группы интересов неравнозначны по своему влиянию, а в качестве
особенно активных и эффективных среди них выделяют те, которые
занимаются лоббистской деятельностью, создавая для этой цели
профессиональные подразделения. Федеральный закон о регулирова-
нии лоббистской деятельности, одобренный в 1946 г., понимает под
лоббистами тех, кто ходатайствует, собирает или получает деньги или
любые другие средства, имеющие ценность, используя их в основном
для облегчения принятия или отклонения любого закона или отказа от
него в конгрессе Соединенных Штатов32. Согласно федеральному зако-
ну, организации, имеющие лоббистов, обязаны их зарегистрировать. По
официальной статистике лоббистской деятельностью занимаются око-
ло 3,5 тыс. организаций33, т.е. от 15 до 20% от общего числа групп ин-
тересов.
В американском общественном мнении и в политологии существу-
ют различные оценки групп интересов и их воздействия на политиче-
скую власть. Негативная оценка заключается в том, что группы интере-
31 Hrebenar RJ. Op.cit. Р. 15-17.
32 Дай Т.Р., Зиглер Л.Х. Указ. соч. С. 179.
33 Политические институты США. С. 243.
205
сов, в первую очередь наиболее влиятельные и имеющие лоббистские
подразделения, навязывают обществу свою частную волю, ущемляют
общее благо, ограничивают демократический компонент политической
системы. Среди критиков популярна концепция о наличии в системе по-
литической власти США “железного треугольника” - альянса лобби-
стов, законодателей и государственных чиновников, протаскивающих
через ветви власти законы и решения, угодные влиятельным и богатым
группам интересов. Наличие тесной связи между группами интересов и
законодателями подтверждается тем фактом, что многие конгрессмены
после истечения срока депутатских полномочий получают высокоопла-
чиваемые места уже среди лоббистов групп интересов. Существуют и
другие свидетельства тесной и небескорыстной связи различных ветвей
государственной власти и групп интересов34.
Позитивная концепция групп интересов рассматривает их как важ-
нейший механизм обеспечения плюралистского характера политиче-
ской власти и дополнения воли демократического большинства, реали-
зуемой в ходе общенациональных выборов, интересами разнообразных
социальных групп. Указывается, что в отличие от государства и двух-
партийной системы, которые собирают и приводят к общему знамена-
телю разнообразные социальные интересы, группы интересов служат
отчетливому выражению максимального количества частных интере-
сов. Группы интересов институционализируют частные социальные ин-
тересы, предотвращают их хаотичное развитие, обеспечивают цивили-
зованное соперничество социальных групп и являются важным факто-
ром общественно-политической стабильности.
Эволюция групп интересов во второй половине XX в. включала в
качестве важной тенденции возникновение наряду с организациями, от-
стаивающими интересы той или иной отдельной социальной группы,
все большего числа организаций, сосредоточивающихся на решении об-
щезначимой национальной проблемы, например, охраны окружающей
среды. Внутри каждой из этих двух главных разновидностей групп ин-
тересов существует своя дифференциация.
Среди групп интересов, отстаивающих позиции отдельных соци-
альных групп, в качестве главных выделяются предприниматель-
ские, профессиональные, фермерские, профсоюзные. Традиционно
в качестве наиболее влиятельных называют предпринимательские
группы интересов, которые имеют наиболее мощные и высокоопла-
чиваемые лоббистские подразделения. Но во второй половине XX в.
набирали вес и иные, особенно профессиональные (например, меди-
ков) группы интересов, которые по численности намного превосхо-
дят предпринимательские объединения и которые не могут быть
проигнорированы ни одним из политиков. В последней трети XX в.
самой многочисленной группой интересов, увеличившей свою чис-
ленность за 40 лет существования с 1 до 33 млн членов и зарегистри-
34 Grant A.R. The American Political Process. L., 1979. P. 163-170; Interest Group Politics /
Ed. A.J. Cigler, B.F. Loomis. Wash., 1991. P. 64-70; Hrebenar RJ. Op.cit. P. 82-83; Hames T.,
Rae N. Op. cit. P. 207-221.
206
ровавшей влиятельное лобби в Вашингтоне, стала Американская ас-
социация пенсионеров. Ассоциация воздействовала на законодатель-
ные органы всех уровней. В 1980-е годы ассоциация активно и ус-
пешно противодействовала попыткам администрации Р. Рейгана сни-
зить уровень отдельных социальных выплат пожилым американцам,
как и увеличить возраст выхода мужчин на пенсию с 65 до 68 лет. На
конференциях, проводившихся ассоциацией, присутствовали сотни
представителей конгресса США, самым внимательным образом при-
слушивавшихся к их мнению. Ассоциация стала главным и надеж-
ным гарантом сохранения и упрочения сложившейся системы пенси-
онного и социального обеспечения пожилых американцев.
В целом среди групп интересов доминировали объединения верх-
него и среднего слоев, что же касается объединений, создававшихся
нижним слоем, то они были крайне нестабильны и распадались, как
правило, уже вскоре после создания. Вовлеченность американцев в
группы интересов находилась в прямой зависимости от их социально-
го статуса и материального положения: более высокое положение на
социальной лестнице сопровождалось участием в большем количест-
ве групп интересов. Так, 35% представителей верхнего слоя входили
более чем в две группы интересов, демонстрируя гораздо большую
лоббистскую активность, нежели представители среднего и тем бо-
лее нижнего слоев35.
Активность групп интересов охватывает все общественные сферы
- экономическую, социальную, политическую. При решении острых во-
просов между группами интересов различной общественно-поли-
тической ориентации возникали конфликты, и их исход в существенной
мере отражал соотношение сил, в первую очередь либерализма и кон-
серватизма, в американском обществе. В свою очередь, соотношение
побед и поражений либералов и консерваторов напрямую зависело от
активности тех или иных групп интересов.
В качестве яркого примера политической схватки либеральных и
консервативных групп интересов, завершившейся победой либералов,
политологи любят приводить баталии конца 80-х годов по поводу на-
значения на должность члена Верховного суда США консерватора
Р. Борка. Против Борка объединились 185 организаций либеральной
ориентации, затратившие на свою пропагандистскую кампанию много-
миллионные суммы. Не менее активны были и консервативные органи-
зации. В результате острой политической схватки, в ходе которой либе-
ральные и консервативные группы интересов использовали разнооб-
разные приемы давления на политическую власть, консерваторы и лич-
но президент Рейган потерпели серьезное поражение: кандидатура Бор-
ка была отклонена 58 голосами против 4236.
Примером впечатляющей победы консервативных групп интересов
над либеральными явилось отклонение в середине 1990-х годов рефор-
мы медицинского страхования, предложенной У. Клинтоном. Эта ре-
35 Hrebenar RJ. Op. cit. Р. 157-159.
36 Ibid. Р. 4-6.
207
форма, преследовавшая цель введения системы всеобщего государст-
венного медицинского страхования, существовавшей уже в большинст-
ве западных стран, отвечала в первую очередь интересам 40 млн амери-
канцев из нижних социальных слоев, неспособных оплачивать медицин-
ские страховки самостоятельно. Консервативные группы интере-
сов, которые успешно противодействовали подобной реформе со
времен Г. Трумэна, одержали победу и на этот раз. Цена победы -
300 млн долл., потраченных на недопущение “социализированной меди-
цины” побила прежние лоббистские рекорды37.
Точное измерение соотношения сил и влияния на политическую
систему разных групп интересов крайне затруднительно, и его невоз-
можно обнаружить ни в одном политологическом труде. Вместе с
тем совокупный материал относительно групп интересов, как и его
анализ, подводят к следующим основным выводам. Группы интере-
сов превратились в новейшее время в важную и неотъемлемую часть
американской общественно-политической системы и на большинст-
ве этапов превосходили по своему влиянию общественно-политиче-
ские движения. Среди всех групп интересов особого эффекта и пра-
ктических результатов в защите позиций представляемых ими участ-
ников и социальных групп добивались организации бизнеса. Они же
располагали и наибольшими материальными возможностями для
воздействия на различные властные структуры и общественное мне-
ние. Прагматическая цель организаций бизнеса заключалась в обес-
печении материальных выгод для представляемых ими предпринима-
тельских групп, а их стратегическая цель состояла в сохранении со-
циально-экономического статус-кво с допущением ряда реформ, не-
обходимых для достижения этой цели.
Во второй половине XX в. увеличились удельный вес и влияние
групп интересов, представляющих средние слои общества, как и групп,
отражающих социальные интересы общества в целом (организации по-
требителей и защиты окружающей среды как наиболее яркие приме-
ры). В то же время среди групп интересов практически отсутствовали и
не пользовались сколько-нибудь заметным влиянием организации,
представляющие нижние слои общества. Возрастание роли групп инте-
ресов, выражающих волю средних слоев общества, стало важным усло-
вием поддержания социального мира и консенсуса между элитами и на-
родом, политической властью и обществом.
Среди групп интересов отсутствуют такие, которые подвергают
сомнению существующую экономическую и социально-политиче-
скую систему, а соперничество групп интересов укладывается в рам-
ки конфликта либерализма и консерватизма. Либеральная позиция
в большей степени характерна для групп интересов, отражающих
мнение средних слоев, и в меньшей - для групп интересов верхнего
слоя. Роль групп интересов в американской политике повысилась в
последней трети XX в. В отличие от электората, реализующего свои
37 The Clinton Presidency: First Appraisals / Ed. C. Cambell, B.A. Rockman. Chatam (New
Jersey), 1996. P. 215.
208
права только во время выборов, группы интересов участвуют в по-
литическом процессе повседневно. Без них не обходится принятие
ни одного законодательного акта, они воздействуют перманентно на
все ветви и уровни государственной власти. По своему реальному ве-
су и влиянию на власть они могут быть поставлены рядом с двухпар-
тийной системой и государством.
* * *
Важнейшим звеном, осуществляющим связь между обществом и
властью в новейшее время оставались политические партии. В совре-
менной политологической и исторической литературе США распро-
странено мнение, что роль партий стала ослабевать в результате воз-
растания влияния групп интересов и комитетов политического дейст-
вия. Мнение это имеет под собой реальное основание: партии действи-
тельно уступили часть своего влияния названным институтам. Но зна-
чение партий, их высокое положение в системе политической власти не
были отменены. Более того, за партиями сохранилась главная роль в
организации и проведении выборов, выработке и выдвижении про-
грамм и платформ социально-экономического и политического разви-
тия нации, рекрутировании политической элиты. В современных США,
как и прежде, невозможно подняться на вершину политической власти,
минуя активное участие в одной из двух главных партий - Республикан-
ской или Демократической.
Сохранение этими партиями главенствующего положения явилось
важнейшей чертой их истории новейшего времени38. Партийно-полити-
ческая система США законсервировалась как двухпартийная, не остав-
ляя практически никаких шансов третьим партиям. Это стало важным
отличием новейшей истории от предшествующих периодов, когда тре-
тьи партии неоднократно бросали вызов двухпартийной системе. Мож-
но напомнить, что Республиканская партия возникла в 1850-е годы
именно как третья партия и смогла быстро вытеснить из двухпартийной
системы вигов, способствуя созданию новой двухпартийной системы
республиканцы - демократы. В конце XIX в. вызов двухпартийной сис-
теме бросила Популистская, а в начале XX в. - Социалистическая пар-
тия.
В новейший период ни одна из третьих партий не смогла добиться по-
добного успеха. Традиция возникновения и активных действий третьих
партий пошла на убыль. Тому существует несколько причин. Главная за-
ключается в том, что социально-экономическое положение США после
реформ Нового курса оказалось качественно лучше, чем в любой из
предшествующих периодов. Группа американских политологов и истори-
ков во главе с С. Розенстоуном попыталась, основываясь на современных
количественных методах исследования, выявить закономерности голосо-
38 Тема истории двухпартийной системы США является одной из наиболее изучен-
ных в отечественной американистике. Об итогах ее изучения см.: Маныкин А.С., Нико-
нов В.А., Рогулев Ю.Н., Язъков Е.Ф. Некоторые итоги изучения истории двухпартийной
системы США // Новая и новейшая история. 1988. № 2.
209
вания американцев за третьи партии в период с 1840 по 1980 г.39 Обнару-
жилась реальная зависимость такого голосования от различных эконо-
мических факторов (например, даже колебания цен на зерно). Вместе с
тем только одна категория неблагополучных американцев - безработ-
ные проявила большую склонность голосовать за третьи партии. Другие
неблагополучные категории склонялись к выбору между демократами и
республиканцами, доверяя одной из главных партий решение экономиче-
ских проблем Америки.
По мнению большинства неблагополучных американцев, в Амери-
ке новейшего времени не возникало таких экономических трудностей,
решение которых требовалось бы вверить третьей силе. Кроме того,
опыт вселил в них веру, что и традиционные экономические проблемы
- безработица, инфляция, нищета и другие - вполне могут врачеваться
демократами и республиканцами. Уже в силу названных причин “спрос”
на третьи партии стал падать.
Серьезно изменился характер самой третьей политической силы. В
предшествующие периоды она была представлена суверенными поли-
тическими партиями, действительно автономными по отношению к
двухпартийной системе. В новейшее время, особенно во второй полови-
не XX в., в качестве нее чаще всего выступали кандидаты, отколовши-
еся от тех же республиканцев и демократов. Создававшиеся ими движе-
ния редко переживали одну политическую кампанию и с большой на-
тяжкой заслуживают быть поименованными партиями.
Классические третьи партии добились своих последних реальных ус-
пехов в 1930-е годы. На левом фланге тогда самыми влиятельными были
Социалистическая и Коммунистическая партии. На президентских выбо-
рах 1932 г. лидер социалистов Н. Томас получил около 900 тыс. голосов
и занял третье место, а коммунист У. Фостер со 102 тыс. голосами ока-
зался на четвертом месте. Но уже в 1936 г. социалисты собрали всего
лишь 187 тыс., а коммунисты 80 тыс. голосов. В последующие два деся-
тилетия они практически сошли с политической арены.
Среди праворадикальных политических течений в 1930-е годы наи-
большую известность приобрела организация “Разделим наши богатст-
ва”, которую поддерживали более 7 млн человек. Ее лидер луизианский
сенатор X. Лонг предлагал конфисковать частные состояния, превы-
шавшие 8 млн долл., и распределить их между бедняками. Он выдвигал
и другие радикальные социальные требования, созвучные подчас с те-
ми, которые предлагались коммунистами и социалистами (на этом ос-
новании некоторые американские историки зачисляют его в “левые”40,
с чем трудно согласиться, ибо Лонг был ярым антикоммунистом, а по
совокупности своих взглядов близок к деятелям фашистского типа). В
сентябре 1935 г. Лонг был убит, после чего лидирующее место на пра-
ворадикальном фланге заняла Союзная партия. Ее лидер У. Лемке на
39 Rosenstone SJ. et al. Third Parties in America: Citizen Response to Major Party Failure.
Princeton (New Jersey), 1984.
40 History of U.S. Political Parties. Vols. 1-4 / Ed. A.M. Schlesinger, jr. N.Y., 1973. Vol. 3.
P. 1946.
210
президентских выборах 1936 г. занял третье место с 891 тыс. голосов
(около 2% от общего числа участвовавших в выборах). Но то был его
первый и последний относительный успех.
Чем объяснить упадок третьих партий в условиях 1930-х годов, ко-
гда тяжкие социально-экономические проблемы должны были, каза-
лось бы, благоприятствовать их успеху? Лидер социалистов Н. Томас на
закате своих лет причину политической неудачи своей партии объяснил
лаконично: “Что же выбило полностью почву из-под наших ног? При-
чина может быть выражена в одном слове - Рузвельт. Больше можно
ничего не добавлять”41.
В этом объяснении содержалась большая доля истины: Рузвельт,
включив в платформу Демократической партии ряд популярных требо-
ваний, содержавшихся в программах как лево-, так и праворадикальных
партий, действительно перетянул на свою сторону многих их сторонни-
ков. Его мощный либерально-демократический маневр, подкреплен-
ный осуществлением на практике рядом важных обещаний, стал реаль-
ной причиной ослабления влияния третьих партий.
Эффективность либерализма, как средства нейтрализации радика-
лизма в американских условиях, демонстрировалась двухпартийной си-
стемой, в первую очередь Демократической партией, и в последующем.
В частности, в начале 1970-х годов леволиберальная стратегия Демо-
кратической партии стала важной причиной ослабления “новых ле-
вых”. Республиканская партия, со своей стороны, смогла в 1980-е годы
с помощью удачной модификации консервативных принципов “приру-
чить” “новых правых”. В свете подобной идейно-политической гибко-
сти, продемонстрированной в новейшее время двухпартийной системой
в целом и каждой из ее участниц, ряд американских политологов и ис-
ториков сформулировали тот вывод, что у третьих партий нет шансов
на политический успех и что их реальная функция сводится к агитации
в пользу тех или иных нововведений, которые могут быть воплощены в
жизнь, когда их берет на вооружение одна из главных партий, пресле-
дующая цель расширения своей массовой поддержки. Было бы ошиб-
кой абсолютизировать фактор гибкости двухпартийной системы в ка-
честве причины упадка третьих партий, но отрицать его значение так-
же невозможно.
С 1940-х годов в качестве третьей силы на американских выборах
выступали почти исключительно независимые кандидаты, отколовши-
еся по той или иной причине от одной из главных партий. В 1948 г. сра-
зу два деятеля Демократической партии - Г. Уоллес и С. Термонд, от-
коловшись от нее, создали собственные партии. Уоллес и его Прогрес-
сивная партия критиковали демократов “слева”, потребовав углубления
реформ Нового курса и улучшения отношений с СССР. Термонд и его
партия Прав штатов выступили с критикой “справа”: отвергали требо-
вания о расширении гражданских прав негров и ликвидации системы ра-
совой сегрегации на Юге. Каждый из раскольников собрал чуть больше
41 SeidlerM.B. Norman Thomas. Respectable Rebel. Syracuse, 1961. P. 313.
211
1 млн голосов, что не помешало Демократической партии и ее кандида-
ту Г. Трумэну одержать победу на президентских выборах.
Следующее серьезное выступление третьей силы пришлось на
1968 г. И вновь во главе ее выступил раскольник из Демократической
партии. В этот раз им оказался бывший алабамский губернатор Д. Уол-
лес, который, в отличие от своего однофамильца из Прогрессивной
партии, выступал с праворадикальных позиций. Помимо прочего, соз-
данная им Американская независимая партия отразила предрассудки
провинциальных “средних американцев”, полагавших, что Демократи-
ческая партия сделала слишком много уступок черной расе. Уоллес со-
брал на президентских выборах около 10 млн голосов (13,5% от участ-
вовавших в выборах). В 1972 г. после тяжелого ранения во время новой
президентской кампании Уоллес выбыл из политической борьбы.
В 1980 г. уже республиканец Д. Андерсон попытался создать неза-
висимую политическую организацию, бросив реформаторский вызов
как Республиканской, так и Демократической партиям. Созданная им
партия Национальное единство просуществовала восемь лет, не оставив
в целом сколько-нибудь заметного следа в американской истории42.
К 1992 г. относится участие в президентских выборах мультимиллио-
нера Р. Перо, самого удачливого “независимца” в современной американ-
ской истории. Выступление Перо явилось ярчайшим образцом популизма:
при помощи лозунгов борьбы с чрезмерными государственными расхода-
ми, бюрократией, “отчуждением” американцев от реального политическо-
го управления он попытался собрать под своей “крышей” как “правых”,
так и “левых”. Характерно, что, согласно опросам общественного мнения,
Перо поддержало примерно равное количество тех, кто считал, что эконо-
мическое положение США ухудшается, и тех, кто полагал, что оно улуч-
шается. Выступление Перо продемонстрировало силу денег в американ-
ских политических кампаниях. Перо истратил 60 млн долл, из собственно-
го кармана на создание благоприятного имиджа среди избирателей и попу-
ляризацию своих лозунгов в средствах массовой информации. Тысячи про-
фессиональных “политработников” предоставили в его распоряжение са-
мые современные избирательные технологии43.
Перо сумел растопить сердца миллионов американцев (собрал
18,9% голосов избирателей), но подорвать устои двухпартийной систе-
мы не удалось и ему. Д. Буш и У. Клинтон, кандидаты от Республикан-
ской и Демократической партий, попросту игнорировали его, давая по-
нять, что воспринимают мультимиллионера не более как дешевого де-
магога. Активно участвуя в дискуссиях между собой, они ни разу не
снизошли до дискуссии с Перо. В конечном счете, их восприятие Перо
оказалось прозорливым: его движение явилось однодневкой и кануло в
Лету также быстро, как и движения прежних “независимцев”.
42 Gillespie J.D. Politics at the Periphery: Third Parties in Two Party America. Columbia
(South Carolina), 1993. P. 122-127.
43 Mayer W.G. Changes in Elections and the Party System: 1992 in Historical Perspective //
The New American Politics. Reflections on Political Change and Clinton Administration I Ed.
B.D. Jones. Boulder etc., 1995. P. 32-35.
212
Большинство исследователей сходятся в том, что на протяжении
американской истории было пять партийно-политических систем (пер-
вая в 1790-1810-е годы, вторая в 1820 - 1840-е, третья в 1850 - 1890-е,
четвертая в 1890-1930-е, пятая с 1930-х годов до наших дней). При
этом третья, четвертая и пятая системы, существующие в совокупности
уже полтора столетия, включали одних и тех же участников - Демокра-
тическую и Республиканскую партии. Именно их взаимоотношения в
наибольшей мере воплотили характерную для двухпартийной системы
США модель взаимодействия между самими партиями, равно как меж-
ду ними и политической системой и обществом в целом.
Основу американской модели взаимоотношений внутри двухпар-
тийной системы составляют два принципа - консенсус и альтернатив-
ность. Консенсус, означающий согласие между партиями в отношении
основ американского общественного строя, политической системы и
политической культуры, обеспечивает эволюционность в развитии об-
щества и преемственность в функционировании его институтов. Аль-
тернативность, заключающаяся в выработке и предложении двумя пар-
тиями отличающихся способов усовершенствования общества, обеспе-
чения экономического роста, достижения социальных компромиссов и
стабильности, вызывает между ними реальное соперничество, утвер-
ждает конкуренцию на политическом рынке, дает американцам воз-
можность выбора лучшего политического “товара”, ослабляет или во-
все нейтрализует конкурентоспособность мелких политических “про-
давцов”.
Ослабление принципа консенсуса чревато потрясением обществен-
ных основ, дисфункциями государственно-политических институтов,
перерастанием латентных социальных конфликтов в реально осязае-
мые. Ослабление же и сужение, а тем более исчезновение альтернатив-
ности грозит утратой двумя политическими гигантами монопольной по-
зиции на политическом рынке, появлением и успехом третьей партии,
стремящейся вытеснить из двухпартийной системы одного из ослаблен-
ных соперников и занять его место.
Становление принципа консенсуса относится еще к эпохе первой
двухпартийной системы (федералисты - джефферсоновские республи-
канцы), но вплоть до 1860-х годов, т.е. до ликвидации рабовладения, его
торжество было невозможно. И только преодоление антагонистиче-
ского конфликта Севера и Юга, победа чисто буржуазного либерально-
демократического общества позволили этому принципу утвердиться в
полной мере. С этой эпохи принцип консенсуса означал признание обе-
ими партиями социально-экономических и конституционно-политиче-
ских основ, восторжествовавших в ходе двух американских революций.
Главными среди этих основ стали нерушимость и свободное распоряже-
ние частной собственностью, господство рынка капиталов, товаров и
свободного труда, федерализм (признающий незыблемость союзного
государства), политический плюрализм, правовое государство и разде-
ление властей, суверенитет гражданского общества и личности.
Объем и содержание компонентов, в отношении которых между
партиями существовал консенсус, не оставались неизменными. В ходе
213
общественно-исторических трансформаций возникала потребность
включения в сферу консенсуса новых составляющих, в первую очередь
тех, без которых было невозможно сохранение экономической, соци-
альной и политической стабильности. Например, во второй половине
XX в. такой составляющей стало социальное государство. Его основы
были заложены Демократической партией в эпоху Нового курса, а Рес-
публиканская партия в течение двух десятилетий сопротивлялась вклю-
чению его в сферу межпартийного консенсуса. Но с 1950-х годов и она
признала, что без этой составляющей социально-экономическая ста-
бильность в США невозможна. Все президенты-республиканцы второй
половины XX в., при всем том, что некоторые подвергали социальное
государство жесткой критике, не посягали на его основные компо-
ненты.
Расширение консенсуса в платформах и политике республиканцев и
демократов отражало, помимо всего прочего, стремление каждой пар-
тии вовлечь в сферу своего влияния максимальное число избирателей,
в том числе тех, кто традиционно поддерживал политического соперни-
ка. Это обстоятельство объясняет, почему во главе каждой партии ред-
ко оказывались политики с идеологическими пристрастиями крайнего
толка. А их появление во главе той или иной партии, как правило, со-
провождалось серьезным политическим поражением. Республиканцы
потерпели такое поражение, когда их кандидатом на президентских вы-
борах 1960 г. выступил Б. Голдуотер, политик крайне индивидуалисти-
ческих взглядов. Демократы оказались в схожей ситуации в 1972 г., ко-
гда на президентских выборах партию возглавил Д. Макговерн, поли-
тик радикально-либеральной ориентации.
Консенсус внутри двухпартийной системы всегда имел пределы.
Его чрезмерное разрастание являлось причиной возникновения третьих
партий и их нарастающих успехов. Можно сказать, что чрезмерный
консенсус угрожал двухпартийной системе кризисом также, как его от-
сутствие или недостаточный объем. Оптимальное функционирование
двухпартийной системы предполагало наличие в качестве важнейшего
условия альтернативности как в идеологии, так и в политике партий.
При этом альтернативность в идеологии превышала альтернативность
в конкретной политике.
В новейший период идеологию Демократической партии неизмен-
но называют либеральной, а идеологию Республиканской партии - кон-
сервативной. Принимая эти определения, напомним, что в США со вре-
мен Ф.Д. Рузвельта либерализм равнозначен по сути социал-либерализ-
му, а консерватизм так или иначе воспроизводит постулаты классиче-
ского, или индивидуалистического либерализма. Согласно современ-
ным опросам, 38% верхнего эшелона демократов против 10% у респуб-
ликанцев идентифицировали себя как либералов. Одновременно 65%
республиканцев против 27% у демократов определили себя как консер-
ваторов. Большинство демократов, согласно этим опросам, поддержали
расширение системы социальных гарантий и услуг населению, а боль-
шинство республиканцев высказались против. Также подавляющая
часть демократов высказались за расширение мер поддержки афро-
214
американцев, а большинство республиканцев полагали, что для черной
расы сделано уже достаточно44. Некоторые исследователи в качестве
доказательства реального значения идейно-политического расхожде-
ния между двумя партиями приводят факты периодических перебежек
консервативных демократов к республиканцам, а либеральных респуб-
ликанцев к демократам45.
В практической политике между двумя партиями в новейшее время
сложилось своеобразное разделение труда: роль Республиканской пар-
тии состояла в высвобождении, активизации предпринимательской ак-
тивности и экономической свободы, имеющих негативным следствием
углубление неравенства, ликвидация или смягчение крайностей которо-
го являлись задачей Демократической партии. В результате их соперни-
чества в американском общественном развитии сложилось чередование
консервативных и либеральных политических циклов: консервативный
цикл, стимулировавший экономический рост ценой углубления соци-
ального неравенства, уступал место либеральному циклу, в течение ко-
торого развивались принципы социальной справедливости, но, когда пе-
рераспределительный механизм начинал угрожать экономическому ро-
сту, демократы уступали место у руля власти республиканцам. Таким
образом, соперничество между республиканцами и демократами спо-
собствовало поддержанию своеобразного баланса между экономиче-
ской свободой и социально-экономической демократией.
В политологической литературе одним из важных традиционно яв-
ляется вопрос о функциях Республиканской и Демократической партий
в рамках политической системы США в целом. Среди многих функций
двухпартийной системы в качестве основных можно выделить сле-
дующие.
Во-первых, это функция идеологического собирания и формулиро-
вания социально-экономических и политических интересов и настрое-
ний тех социальных слоев, поддержку которых хотят завоевать Демо-
кратическая или Республиканская партии. Некоторые исследователи
утверждают, что американские партии сугубо прагматичные, а интерес
к идеологиям им чужд. С подобным утверждением трудно согласиться.
Американские партии прагматичны в том смысле, что они пытаются
отреагировать на различные массовые умонастроения и не отпугивать
обывателей жесткими идеологическими конструкциями. Но их прагма-
тизм вполне совмещается со стремлением рационализировать социаль-
но-экономические запросы тех социальных слоев, которые составляют
их массовую опору, т.е. дать им идеологическое выражение. Програм-
мы и платформы партий, трактаты, буклеты, памфлеты и пухлые по-
литические сочинения лидеров партий носят идеологический характер,
в них систематизированы цели, программы, осмысление прошлого и
обоснование перспектив развития, соответствующих мировидению рес-
44 Mayer W.G. The Devided Democrats. Ideological Unity, Party Reform and Presidential
Elections. Boulder (Colorado), 1990. P. 83-85.
45 Бьюэлл Э. Архаичны, но адаптивны. О политических партиях США (Сверяясь с
классическими оценками) // Полис. 1996. № 2. С. 99-100.
215
публиканцев или демократов. И с помощью уже собственных, в целом
достаточно цельных идеологий республиканцы и демократы воздейст-
вуют на обыденное сознание масс, обучают их ценностям либерализма
и консерватизма, политической культуре, которая обеспечивает под-
держание, упрочение, а, если необходимо, модификацию первооснов
американского миропорядка. В связи с этим можно говорить о том, что
партии выполняют и функцию социализации американского населения,
т.е. привития ему норм, обычаев, традиций, ценностей, характерных для
американской политической культуры.
Важной функцией партий является организация и регулирование
политического процесса. Республиканцы и демократы в равной степени
заинтересованы и активно участвуют в поддержании “правил игры” во
время организации и проведения выборов, смены политических “ко-
манд” у руля власти, управления государством. Они направляют поли-
тический процесс в легально-конституционное русло, препятствуют
возникновению проявлений политического насилия, революционности,
иных дисфункций, угрожающих политической системе и ее нормально-
му функционированию. Используя политологическую терминологию,
можно утверждать, что и республиканцы и демократы являются сугубо
системными партиями, пресекающими внесистемные отклонения и по-
литические девиации.
Некоторые российские исследователи в качестве отдельной важной
функции двухпартийной системы выделяют адаптивную, которая за-
ключается в приведении политической надстройки в соответствие с ме-
няющейся социально-экономической средой, базисными изменениями в
экономике и социальной структуре. Называют они и функцию связую-
щего звена между правящим классом и государством, а также между
различным ветвями государственной власти и уровнями этой власти46.
Данные функции вполне вписываются в те, которые в политологии
обозначаются в качестве регулятивной и интегративной.
Упорядоченные, как бы разложенные по полочкам, взаимоотноше-
ния внутри двухпартийной системы время от времени взрываются, что
ведет к важным политическим пертурбациям. Подобные взрывы были
теоретически осмыслены американскими политологами с помощью
концепций критических выборов и партийно-политических перегруппи-
ровок.
Эти концепции, как и рассмотрение с их помощью истории двухпар-
тийной системы США получили классическое воплощение в статье
В. Ки и монографии У. Бернхэма47. Затем они были развиты другими
известными политологами, как и представителями исторической поли-
тологии. Представляется, что концепции критических выборов и пар-
тийно-политических перегруппировок в целом рациональны и объек-
тивны и могут быть использованы в качестве теоретического инстру-
46 Маныкин А.С., Никонов В.А. и др.Указ. соч. С. 22; Принципы функционирования
двухпартийной системы США: История и современные тенденции. М., 1988. Ч. 1. С. 10.
47 Key V.O., jr. A Theory of Critical Elections // Journal of Politics. 1955. February; Burn-
ham W.D. Critical Elections and the Mainsprings of American Politics. N.Y., 1970.
216
ментария при анализе качественных перемен в истории двухпартийной
системы США.
Под критическими выборами понимают такие общенациональные
выборы, которые происходят в периоды и годы общественно-полити-
ческих кризисов, влекут серьезные перемены в расстановке и соот-
ношении основных политических сил, как и изменения в политическом
курсе США. Одним из важных следствий критических выборов являет-
ся партийно-политическая перегруппировка, которая включает в себя
резкие изменения в социальном составе электората каждой из ведущих
партий, изменение политического веса и влияния участников (у одного
увеличение, у другого уменьшение) двухпартийной системы, а в ряде
случаев (они имели место только в XIX в.) обновление двухпартийной
системы.
Ряд исследователей выделили следующие главные признаки крити-
ческих выборов. Для них характерна, во-первых, гораздо большая, чем
обычно, активность избирателей. Во-вторых, наблюдается возрастание
активности и влияния третьих партий. В-третьих, происходит идеологи-
ческая поляризация двух главных партий. В-четвертых, имеет место
резкое перераспределение электората между политическими партиями.
В-пятых, обновляется состав политической элиты. В-шестых, серьезно
меняется политический курс48.
В качестве первых критических выборов многие исследователи на-
зывают президентские выборы 1800 г., которые их победитель
Т. Джефферсон приравнивал в свое время к политической революции.
Практически единодушно признаются критическими выборы 1828 г.,
вследствие которых оформилась двухпартийная система демократы -
виги. Также не возникает сомнений относительно критического харак-
тера выборов 1860 г., расколовших нацию надвое, а в плане партийно-
политической перегруппировки породившей систему республиканцы -
демократы. Дискуссии существуют относительно критического харак-
тера выборов 1896 г. Часть исследователей полагает, что их следствием
была “брайанизация” Демократической партии, консолидировавшей
“провинцию” Юга и Запада США, и превращение Республиканской пар-
тии в “городскую”, опирающуюся, в первую очередь, на северо-восточ-
ные штаты. Другая часть ученых доказывает, что выборы 1896 г. не
внесли принципиальных изменений в расстановку политических сил и
характер двухпартийной системы и не могут быть названы критически-
ми49. Никто из исследователей не сомневается в критическом характе-
ре выборов 1932 г., которые резко изменили соотношение сил в двух-
партийной системе в пользу Демократической партии, прочно привяза-
ли к ней городские слои, рабочий класс, чернокожих американцев, при-
вели к глубоким переменам в политическом курсе правительства.
Острые споры среди исследователей США породил современный
этап эволюции двухпартийной системы. Часть исследователей полага-
48 The New American Politics. P. 23.
49 Argesinger P.H. Structure, Process and Party: Essays on American Political History. N.Y.,
1992. P. 14-18.
217
ет, что во второй половине 1960-х годов в Соединенных Штатах про-
изошла новая партийно-политическая перегруппировка, в результате
которой поменялась идейно-политическая проблематика дискуссий ме-
жду партиями (на первый план вышли социокультурные вопросы, а
экономические темы отошли на второе место), другой стала социаль-
ная опора партий (значительная часть рабочего класса и городских
средних слоев начали поддерживать Республиканскую партию, а демо-
краты упрочили свои позиции среди расово-этнических меньшинств).
Выборы 1968 г. признаются в качестве критических. Другая часть ис-
следователей доказывает, что произошла не перегруппировка, а раз-
группировка прежней партийно-политической конфигурации, что она
вошла в состояние затяжной мутации и что радикального изменения со-
отношения сил между двумя главными партиями, характерного для
предшествующих партийно-политических перегруппировок, не про-
изошло50. Действительно, партийно-политическая мутация современно-
го периода выглядит аморфной и неглубокой в сравнении с перегруппи-
ровками 1828, 1860 и 1932 гг. Но одна черта - перераспределение элек-
тората между партиями - выступила достаточно определенно.
При всех перипетиях и нюансах двухпартийная система демократы
- республиканцы в новейшее время не только сохранила, но даже упро-
чила влияние и властные позиции в американском обществе. В совокуп-
ности с другими институтами, в первую очередь государством и группа-
ми интересов, она цементирует американскую политическую систему и
обеспечивает подконтрольность и предсказуемость общественно-поли-
тического процесса. Не составляет труда доказать, что ведущая роль в
главных политических партиях, так же как в руководстве государством
и в наиболее влиятельных группах интересов, принадлежит элитным
слоям американского общества. Ярким подтверждением этого могут
служить данные о составе конгресса США, который полностью форми-
руется из представителей двух главных партий и воплощает высшую за-
конодательную власть. В новейшее время в конгрессе неизменно доми-
нировали белые американцы из верхних групп общества, а среди них до
трех четвертей составляли англосаксы протестантского вероисповеда-
ния. Определенные изменения, происшедшие в последней трети XX в.,
принципиально картины не изменили. Так, в период с 1971 по 1991 г. в
палате представителей, насчитывающей 435 депутатов, количество
чернокожих американцев увеличилось с 12 до 25, испаноязычных - с 5
до 10, женщин - с 12 до 29. В сенате не наблюдалось и подобных под-
вижек, и его социально-этнический состав по сути оставался неизмен-
ным51.
В заключение представляется целесообразным вернуться к вопросу
о социальном характере политической власти в США. Американский
политолог Д. Домхоф, признанный лидер леворадикальной политоло-
гии, обосновывавший сугубо элитарный характер политической власти
в США, доказывал, что верхний слой управляет обществом с помощью
50 The New American Politics. P. 24-39.
51 Vital Statistics on American Politics. P. 200-201.
218
четырех стратегических процессов: 1) умело лоббирует свои экономи-
ческие интересы в системе государственной власти; 2) использует раз-
нообразные институты, способы и механизмы для выработки и приня-
тия приемлемых политических решений; 3) активно участвует в отборе
приемлемых кандидатов на государственные и политические должно-
сти; 4) наконец, активно воздействует на систему образования, культу-
ру, средства массовой информации с целью утверждения и поддержания
в обществе ценностей и стереотипов, увековечивающих его гегемо-
нию52.
Все эти четыре процесса достаточно подробно разобраны в трудах
Домхофа, создающих впечатляющую картину разветвленной, глубоко
эшелонированной и утонченной системы господства американского
“правящего класса”. Игнорировать все эти данные в обобщающей хара-
ктеристике американской политической власти невозможно, но в рав-
ной степени представляется невозможным признать выводы Домхофа в
качестве объективного историко-политологического синтеза. Факти-
чески роль демократических политических механизмов и институтов в
контроле над политической властью, которой уделено пристальное
внимание в настоящей статье, в его трудах проигнорирована. Роль аме-
риканских масс в политике, пусть и неоднозначная, глубоко противоре-
чивая, но оказывающая реальное влияние на политический процесс и
корректирующая действия правящей элиты, также проигнорирована.
Наконец, Домхоф не уделил должного внимания политической конку-
ренции внутри этой элиты, которая при наличии институтов демокра-
тии влияет на ее отбор, делает ее открытой, качественно отличающей-
ся от закрытых элит авторитарных и тоталитарных обществ.
Используемое мною определение американской политической вла-
сти и политического режима в качестве системы демократического
элитизма, как представляется, учитывает эти факторы и обладает
принципиальным отличием от выводов Домхофа. Но оно отличается и
от определения американской политической системы как образцовой
демократии, которое распространено сегодня не только в США, но и в
России. Реальный и постоянно нараставший контроль демократии над
правящим классом не отменил, согласно моим выводам, того факта, что
политическая власть в США продолжает концентрироваться в руках
элиты и осуществляться в первую очередь ею. Отсутствие в США об-
разцовой демократии признается и рядом американских обществове-
дов, причем не только леворадикального, но также либерального и кон-
сервативного толка. Но их восприятия и оценки ограниченного, элитар-
ного характера американской демократии обладают существенными
различиями.
Леворадикальные обществоведы, мыслители и политики начиная с
1960-х годов вынашивали идею партиципаторной демократии, которая
включала требования развития местного самоуправления, введения и
52 DomhoffG.W. The Higher Circles: The Governing Class in America. N.Y., 1970; Idem. The
Power That Be: Process of Ruling Class Domination in America. N.Y., 1979; Idem. The Power Elite
and the State: How Policy is Made in America. N.Y., 1990.
219
расширения механизмов прямой демократии на уровне штатов и феде-
рации. Известный либеральный политолог Р. Даль, провозгласивший
демократию идеалом, к которому США должны стремиться, полагал
необходимым проведение ряда реформ, способствующих выравнива-
нию возможностей доступа к политической власти разных, в том числе
и полярных (например, богатые и бедные) социальных групп (в частно-
сти, по его мнению, следует перераспределить национальное богатство
при помощи прогрессивного налогообложения и других законодатель-
ных мер)53. Точка зрения консерваторов, признававших наличие в США
элитарного политического управления, наоборот, оправдывала его и
выражала недоверие расширению политического участия и контроля
масс. Согласно ей в XX в. угроза демократии чаще исходила от масс, об-
наруживавших в кризисные периоды склонность к тоталитаризму. Об-
разованные же элиты, согласно этой точке зрения, в большей степени
склонны к восприятию и поддержке демократических ценностей, поэ-
тому при наличии конкуренции внутри элиты именно она выступает га-
рантом сохранения демократических механизмов54.
Леворадикальные и либеральные проекты пользовались в США
популярностью в 60 - 70-е годы, но впоследствии их влияние упало и по
сути сошло на нет. Современное американское общество в целом впол-
не удовлетворено существующей политической системой, и расшире-
ние политической роли масс, воплощение линкольновского идеала
“правления народа, посредством народа и для народа” его мало волну-
ет. Объяснение этого, на мой взгляд, заключено в современных обще-
исторических тенденциях. Ныне США выступают не только в качестве
самого благополучного в мире общества, но и в качестве своего рода
победителя истории (а победителей, как утверждает прагматический
подход, столь близкий не одним только американцам, не судят), дока-
завшего превосходство над всеми конкурировавшими с ним обществен-
ными системами. В сознании большинства американцев реальной аль-
тернативы их общественно-политическому строю не существует, а поэ-
тому какие-либо принципиальные его изменения могут быть достояни-
ем только мечтателей-идеалистов.
53 Dahl R.A. Op. cit. Р. 435^45.
54 Подробнее об этом см.: Дай Т.Р., Зиглер Л.Х. Указ.соч. С. 34-47.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Как видится Америка
по обе стороны Атлантики
С.И. СЕМЕНОВ
Образ Соединенных Штатов Америки
в ибероамериканском мире
I
Образ Соединенных Штатов Америки глазами ибероамериканцев... Чей
образ? Прежде всего - образ земли. Для евразийцев и евроафрикан-
цев - образ противоположной стороны Земли, ее “окраины”. Для индей-
цев, первопоселенцев Америки, пришельцев из Евразии - вторая родина (в
их мифах присутствует мотив странствий, запечатлевший исторический
опыт заселения огромного континента). Для современных ибероамери-
канцев, потомков первых, вторых и третьих, образ своей земли - это образ
ее освоения. А большая часть территории нынешних Соединенных Шта-
тов Америки была населена именно индейцами или/и вплоть до относи-
тельно недавнего времени входила в состав Испанолузитанской монархии.
Ныне площадь США составляет 9,4 млн кв. км. Из них примерно 6 млн
входили некогда в состав испанских владений в Северной Америке. Следо-
вательно, образ этой земли не мог не ассоциироваться в глазах испанцев и
испаноамериканцев с ее освоением в недавнем историческом прошлом.
Так слились и переплелись образы англосаксонской и испанской Америки,
наложенные на образ Америки индейской, столь рельефно описанной
Альваром Нуньесом Кабеса де Вака и другими испанскими хронистами, а
затем запечатленной в творчестве Генри Лонгфелло.
США являются главным экономическим партнером Латинской Аме-
рики со времен первой мировой войны, а Испании и Португалии - после
второй мировой войны. Это объективное обстоятельство, естественно, не
могло не сказаться и на образе этой страны в глазах ибероамериканцев и
жителей Пиренейского полуострова, вместе составляющих ныне более по-
лумиллиарда человек1. Население США равняется 263 млн.
1 U.N.Monthly Bulletin of Statistics. Vol. L. № 6. 1999. P. 1-6.
221
Затем - образ людей, населяющих США. Немалая их часть говорит
на индейских и испанском языках и/или помнит о своем родстве с ибе-
роамериканцами. А более 30 млн из них считают себя ибероамерикан-
цами, будучи потомками мексиканцев (чикано), пуэрториканцами, ку-
бинцами, что, впрочем, не мешает им быть гражданами США. А еще
многие миллионы иммигрантов из Центральной Америки, Эквадора,
Венесуэлы, Колумбии, Чили, с Антильских островов приезжают в
США в поисках работы, образования и лучшей доли. Далее внимание
ибероамериканцев привлекают привычные образы миллионов италь-
янских иммигрантов и их потомков, греков и других выходцев из Среди-
земноморья.
Важным, родственным по религиозным основам культуры, компо-
нентом североамериканского населения представляются многочислен-
ные ирландцы, поляки, чехи, словаки, венгры, хорваты, румыны. В
культурном отношении ибероамериканцам понятны и афроамери-
канцы.
Но в глазах южных соседей образ североамериканца отождествля-
ется прежде всего с “янки”- белыми англосаксонскими протестантами
Северо-Востока. Вся государственная символика Латинской Америки
гораздо ближе к системе США, отчасти Франции, нежели к геральдике
Испании.
Самый распространенный и динамичный образ США отражается в
ибероамериканских средствах массовой коммуникации (телевидение,
радио, кино, театр, цирк, эстрада, пресса, компьютерные сети и т.д.). На
перекрестке журналистики и социологии возникает образ США в мно-
гочисленных опросах общественного мнения, проводимых во всех ибе-
роамериканских странах.
Другой, также очень распространенный образ откладывается в
письмах, телеграммах и т.п. С ним соседствуют отчеты и донесения ибе-
роамериканских дипломатов и других агентов внешнеполитической де-
ятельности. Многие из них опубликованы, но большая часть все еще ос-
тается доступной лишь специалистам, работающим в архивах иберо-
американских стран.
Для комплексного исследования этой многогранной проблемы все
перечисленные источники абсолютно необходимы. Но в данном случае
мы выбираем лишь одну ее грань. Нам предстоит выяснить, как меня-
лось общее представление о Соединенных Штатах Америки, их месте и
роли в международных отношениях и во всемирной культуре с момента
рождения этой страны до наших дней, т.е. на протяжении двух с лишним
столетий. При этом речь идет не о деталях, а о главных тенденциях
формирования и изменения этого образа с учетом основных факторов,
определяющих этот процесс.
США - географически ближайший сосед ибероамериканских госу-
дарств, во многом вобравший в себя значительную часть их культурно-
го и вообще исторического наследия. Поэтому этот опыт взаимодейст-
вия весьма поучителен и для такого соседа американцев, каким являет-
ся Россия, которая большей частью доброжелательно, а за последнее
столетие с нарастающей тревогой следила за своим, становившимся все
222
более и более могущественным соседом, который приобретал и часть
ее бывших владений.
Методологическая трудность такого сопоставления двух культур
глазами одной из них, но осуществляемого не изнутри, а со стороны,
заключается в том, что необходимо учитывать эволюцию ибероаме-
риканского менталитета за этот период, с одной стороны, и реальные
изменения, происходившие в состоянии наблюдаемого объекта, слу-
жившего для создания образа, - с другой. Наряду с действительными
переменами имеет место и мифологизация действительности. Она
присуща определенным художественным стилям и течениям в иберо-
американской литературе, художественному видению мира. Нельзя
не учитывать и чисто идеологические моменты, когда образ врага
или друга формируется сознательно в качестве важного элемента по-
литической кампании, обычно обильно приправленной определенной
религиозной окрашенностью.
Вот почему в основу данной работы положены, как правило, сви-
детельства тех представителей ибероамериканской мысли, которые
пользовались неоспоримым авторитетом и признанием в своей среде
как “властители дум”, т.е. имели возможность так или иначе форми-
ровать общественное мнение стран Пиренейского полуострова и Ла-
тинской Америки. Кроме того, отбирались преимущественно свиде-
тельства тех мыслителей и общественных деятелей, которые на про-
тяжении некоторого времени жили в США и непосредственно на-
блюдали североамериканскую реальность, оценивали ее и размыш-
ляли о ней, подходили к ней с разных, подчас противоположных сто-
рон и даже принимали личное участие в ее культурном, а то и поли-
тическом процессе.
В таком сопоставлении, когда иная действительность лучше пости-
гается в сравнении со своею собственной, очень важны способность
критически осмысливать не только “чужое”, но и “свое”, дар иронии, не
позволяющий относиться к “себе любимому” с чрезмерной серьезно-
стью.
Наконец, пришлось абстрагироваться от специальных вопросов,
волновавших ибероамериканских наблюдателей, но являющихся пред-
метом особого исследования отдельных, пусть даже очень важных сто-
рон действительности США. Нам важен здесь целостный образ, причем
взятый не как рентгеновский снимок, а в непрестанном движении, пони-
мание глубинных тенденций и движущих сил его развития. Определен-
ная методологическая трудность в нашем случае заключается в специ-
фике культурных особенностей как наблюдателей, так и объекта их на-
блюдения. Мы имеем дело с молодыми культурами, формирование
идентичности которых шло почти одновременно, но разными темпами
(если вынести за скобки пиренейские культуры). На протяжении
большей части XIX в. как в США, так и в латиноамериканских респуб-
ликах не было достигнуто консенсуса относительно путей развития и
характера государственных институтов. Только после гражданской
войны и реконструкции Юга в США, после падения империй в Мексике
223
и Бразилии, диктатур Росаса и Лопесов в Аргентине и Парагвае опреде-
лились облик социального строя, конституционных форм и контуры го-
сударственных границ.
Общим моментом для США и многих латиноамериканских стран на
протяжении XIX в. были усилия, направленные на преодоление колони-
ального наследия и колониальной ментальности, своеобразного комп-
лекса неполноценности, периферийности, особенно в культурной сфе-
ре. Это обстоятельство порождало многочисленные иллюзорные ре-
цепты, стимулировало возврат к мифологическому образу мышления в
массовом сознании и искажало образ действительности.
Другим общим моментом, сопряженным с первым, стал процесс
культурного синтеза, поскольку эти общества были и остаются полиэт-
ничными, но развивались на основе европейской культуры и европей-
ских языков. Трудность в интеркультурном контакте заключалась в
том, что ветви этой европейской культуры дали разные плоды в Аме-
рике.
Север наблюдался глазами средиземноморской пограничной куль-
туры, ценности и традиции которой определялись католической рели-
гией, в то время как в США господствующим был протестантизм. Рели-
гиозная окрашенность образа “северного соседа” порождала известную
предубежденность, даже изначальную враждебность, а то и ненависть,
не позволяющие адекватно оценивать увиденное и услышанное.
Наконец, негативные ноты в образе США в массовом сознании ла-
тиноамериканцев, испанцев и португальцев были связаны с тем, что они
часто оказывались в положении жертв североамериканской экспансии
в многообразных ее проявлениях (территориальной, экономической,
культурной).
В настоящем очерке за рамками исследования остаются ибероаф-
риканские и ибероазиатские компоненты ибероуниверсума. Берутся
только пиренейские и американские составляющие этого мира. Такой
ракурс исследования задан обстоятельствами, связанными с отсутстви-
ем в нашем распоряжении соответствующих источников по португаль-
ским и испанским владениям в Африке и Азии и по их политическим
преемникам. Ситуация в африканских и азиатских странах существенно
отличалась и отличается от американской и в силу этого представляет
специальный объект изучения.
Также оставлен за рамками исследования образ США, сложивший-
ся у важных компонентов ибероамериканского мира - чикано, пуэрто-
риканцев, кубинцев, центральноамериканцев, проживающих в США, а
также в Пуэрто-Рико, Панаме, Никарагуа и на Кубе, так как речь идет
об особой ментальности, о взгляде на изучаемый объект как бы изнут-
ри, а не извне, это требует применения иной методики анализа, иных
приемов.
В нашей работе внимание обращено преимущественно на внешние
источники, на тот образ, который формировали политические деятели
ибероамериканских и пиренейских государств, их литературы, деятели
искусства, науки. Он воспринимался народными массами этих стран как
авторитетное свидетельство, а зачастую и как руководство к действию,
224
становился важным фактором политической культуры и международ-
ных отношений. Этот образ оказывал реальное влияние на корректиро-
вание латиноамериканской политики США, с одной стороны, и полити-
ки их латиноамериканских партнеров, с другой, подталкивая их к взаим-
ному сближению.
В настоящем исследовании под ибероамериканской культурой по-
нимается культура Пиренейского полуострова, а также испано- и пор-
тугалоязычной Америки (за исключением Пуэрто-Рико, в связи с осо-
быми отношениями между США и этой страной в XX в.).
Поскольку значительная часть территории США в прошлом нахо-
дилась под юрисдикцией испанской короны, а многие граждане США
являются либо потомками испанцев, живших на этих землях или прие-
хавших на жительство, либо натурализовавшимися там соседями по За-
падному полушарию, поскольку сотни тысяч латиноамериканцев выез-
жают на заработки в эту страну, эта тема всегда привлекала внимание
с утилитарной точки зрения как в Латинской Америке, так и в США. С
середины XIX в., в связи с растущей вовлеченностью США в экономи-
ку и политику своих южных соседей, эта тема приобретает особую ост-
роту и для той, и для другой стороны, особенно после возникновения в
конце столетия Панамериканского союза во главе с США.
Испано-американская война из-за Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин
всколыхнула национальное самосознание испанцев, и с тех пор эта про-
блема становится одной из важнейших для понимания истории и куль-
туры Пиренейского полуострова на протяжении целого века в связи с
растущим участием Америки в европейских делах и вообще в мировой
политике.
Прежде всего следует выделить объективные этапы развертыва-
ния этого образа как с точки зрения периодизации истории самих Сое-
диненных Штатов, так и с учетом отражения этой истории в сознании
ибероамериканцев, в их культуре, в особенности восприятия событий,
формирующих этот многогранный и противоречивый образ.
Рассмотрение этой темы традиционно для североамериканской и
ибероамериканской историографии как бы изнутри. В данном случае
это как бы взгляд со стороны, тем более, что ибероамериканская и рос-
сийская культуры относятся к пограничному типу цивилизаций, что об-
легчает задачу исследователя и позволяет провести некоторые парал-
лели. Под пограничными цивилизациями здесь подразумеваются поли-
этничные, поликонфессиональные общества, испытывающие на протя-
жении многих веков влияния далеко отстоящих друг от друга культур
Европы и Африки, Европы и Азии, а за последние пять столетий - Ев-
ропы и Америки. Правда, российский и ибероамериканский миры из-
давна включены в христианскую метацивилизацию, но в XX в. иберо-
американское сообщество оказалось включенным в понятие “Запад”, в
то время как Россия из него временно выпала и до сих пор еще не вос-
становила статус европейского государства, которым она пользовалась
со времен Петра Великого и до начала 1918 г., хотя, вопреки деклара-
циям советского руководства, ее уже невозможно было относить и к
культуре “Востока”.
8. Американская цивилизация
225
Известный боливийский политический деятель и видный историк,
эссеист, журналист, с 1972 по 1982 г. посол Боливии в США, Мариано
Баптиста Гумусио (род. в 1933 г.) в своей книге “Латиноамериканцы и
североамериканцы” попытался дать сравнительный очерк колониза-
ции, истории и характеров обеих Америк. Он приводит следующие сте-
реотипы, распространенные в Латинской Америке. “Господствующее
представление относительно США. Проводит империалистическую по-
литику. В соответствии с законами капиталистического рынка обога-
щается за счет третьего мира, покупая задешево сырье и продавая втри-
дорога готовые изделия”2. Соответственно он приводит следующий
портрет жителя США: “Консерватор и реакционер в политике, одержи-
мый идеей, что время - деньги. Он не умеет наслаждаться жизнью и яв-
ляется верным кандидатом на то, чтобы заполучить язву желудка и ин-
фаркт. Он материалист и ведет себя вызывающе. Не знаком с геогра-
фией и историей”3.
Негативный образ США в сознании латиноамериканцев, питающий
традиционные антиамериканские предрассудки, сложился под воздейст-
вием многих факторов как объективного, так и субъективного свойст-
ва. После достижения государственной независимости латиноамерикан-
ские народы сразу же столкнулись с территориальной экспансией “се-
верного соседа” и его вооруженными интервенциями. Так, со времени
высадки американских моряков на Мальвинских островах в 1831 г. (два
года спустя эти острова оккупировала Англия, объявив их своей коло-
нией и удерживая военной силой до сих пор) США совершили не менее
70 вооруженных интервенций в Латинской Америке4. В обстоятельной
монографии “Антиамериканские настроения в латиноамериканской ли-
тературе”, появившейся в 1982 г. в США, североамериканский филолог
чилийского происхождения Виктор Валенсуэла проанализировал ото-
бражение негативного образа США в общественном мнении Латинской
Америки5. Подробное исследование эволюции образа США в испано-
американском мире было выполнено в 70-е годы в Университете Фло-
риды6.
В Мексике, где негативные стороны североамериканской политики
переживались особенно остро, они отобразились не только в литерату-
ре и публицистике, но также в музыке и даже в живописи. Об этом сви-
детельствуют, например, гравюры Посады, мурали Диего Риверы, Кле-
менте Ороско, Давида Альфаро Сикейроса. Да и в других латиноамери-
канских странах они были запечатлены на протяжении почти всего
XX в., о чем красноречиво говорит публицистика перуанца Хосе Карло-
са Мариатеги, поэзия чилийца Пабло Неруды и кубинца Николаса
Гильена, проза мексиканца Карлоса Фуэнтеса, бразильца Жоржи Ама-
2 Baptista Gumucio М. Latinoamericanos у norteamericanos. La Paz, 1987. P. 314.
3 Ibid.
4 Ibid.
5 Valenzuela V.M. Anti-United States Sentiment in Latin American Literature. Betlehem,
1982.
6 Ewis J.R. Spanish American Images of the United States, 1790-1960. Gainesville, 1977.
226
ду, урбанистические пейзажи парагвайца Хоакина Торреса Гарсиа. Не
обошли этого сюжета и латиноамериканские театры и в большей мере
кинематограф, фотоискусство и телевидение.
II
Вслед за первонасельниками территории современных Соединен-
ных Штатов - индейцев и эскимосов образ этой страны начали откры-
вать для себя испанцы. Губернатор Пуэрто-Рико Хуан Понсе де Леон в
1513 г. дал название “Флорида” земле, которая впоследствии вошла в
состав США, став их юго-восточной оконечностью. К 1525 г. Эстебан
Гомес обследовал восточное побережье Северной Америки вплоть до
п-ва Делавер, и эта территория будущих США именовалась на геогра-
фических картах XVI в. “землей Гомеса”. Эрнандо де Сото исследовал
долину Миссисипи, а экспедиция Москосо де Альварадо совершила пла-
вание по этой великой реке. Между 1534 и 1543 годами испанцами бы-
ла обследована огромная территория будущих США в 3 млн кв. км от
Аризоны до Каролины. А от Техаса до Небраски Родригес Кабрильо и
Феррело исследовали Западное побережье Северной Америки. Самый
старый город современных США - Сент-Огастин во Флориде - был за-
ложен испанцами 28 августа 1565 г. Второй по старшинству город (ны-
не столица штата Нью-Мексико) Санта-Фе был основан в 1609 г. Самое
старинное здание, сохранившееся в США - дворец губернатора в Сан-
та-Фе (построен в 1612 г.). Ныне он является резиденцией правительст-
ва штата. В 1699 г. в английской Америке выходит первая книга на ис-
панском языке (религиозного содержания). В 1741 г. в Нью-Йорке бы-
ла опубликована первая в колониях грамматика испанского языка, а с
1776 г . в колледже Филадельфии вводится первый в колониях курс ис-
панского языка и литературы. В середине XVIII в. испанские купцы на-
чинают в английских колониях в Америке промыслы, связанные с пере-
работкой сельскохозяйственных культур, и вводят культуру сахарного
тростника7.
Когда 13 английских колоний в Северной Америке объединились в
борьбе за независимость, они получили в этой борьбе финансовую, во-
енную и дипломатическую поддержку со стороны правительств Фран-
ции и Испании. Испанский король Карл III предоставил молодым Сое-
диненным Штатам первый заем в 4 млн реалов на закупку военного сна-
ряжения, оружия, боеприпасов и обмундирования для только что родив-
шейся армии. Испания объявила в 1778 г. войну Англии, что значитель-
но облегчило утверждение независимости США. Поэтому Нью-Йорк
был украшен в апреле 1779 г. перекрещенными флагами США и Испа-
нии с надписью “Естественный союз”. Так в глазах испанцев и испано-
американцев образ США при самом рождении этого государства ассо-
циировался с образом “доброго друга” и “постоянного союзника”.
Первый официальный договор, заключенный между США и Испа-
нией, договор Сан-Лоренсо от 27 октября 1795 г. утверждал искреннюю
7 The Spanish in America 1543-1974: A Chronology and Fact Book. N.Y., 1975. P. 4.
8*
227
дружбу, прочный и нерушимый мир между двумя государствами. Этот
договор был запечатлен на официальном портрете президента США
Джорджа Вашингтона, выполненном в 1796 г. в Филадельфии художни-
ком Перовани. Этот портрет хранится в Королевской академии изящ-
ных искусств “Сан Фернандо” в Мадриде.
Иной, чем у Испании с ее профранцузской ориентацией, была пози-
ция Португалии, которая после восстановления своей независимости
находилась под покровительством Англии. Португальское пра-
вительство маркиза де Помбал заявило, что колонии английской Аме-
рики восстали против своего суверена. В 1776 г. порты Португалии бы-
ли закрыты для кораблей восставших колоний, и их было разрешено
захватывать как “пиратские”. События в Северной Америке всячески
замалчивались. Однако португальские волонтеры по собственной ини-
циативе принимали участие в войне за независимость на стороне пов-
станцев, так как многие португальцы учились и жили во Франции и Ис-
пании и сочувствовали североамериканским революционерам8.
После отставки Помбала португальское правительство пошло на
сближение с Испанией и Россией. В 1782 г. оно присоединилось к поли-
тике “вооруженного нейтралитета”, благоприятной для Соединенных
Штатов Америки. Португальские порты открылись для американских
судов, и возобновилась торговля с Северной Америкой. Вообще порту-
гальская торговля очень выиграла от войны английских колоний в
Америке9. Португальский историк Жозе Мариа Гарсия с полным осно-
ванием утверждает, что “американская революция 1776 г. имела очень
слабый отклик в Португалии”10. Посол Португалии во Франции Висен-
те де Соуза подписал в 1783 г. проект торгового договора с послом
США Бенджамином Франклином. Португалия рассматривала, согласно
этому проекту, Соединенные Штаты Америки как своего соседа, предо-
ставляла им статус наиболее благоприятствуемой нации и разрешала
создать торговый порт на Азорских островах (по настоянию Джона
Адамса). Но правительство Португалии отвергло проект, и официаль-
ная торговля между двумя странами отсутствовала. Только в 1798 г. оно
направило в США своего представителя.
До войны за независимость в испанских заморских владениях вообще
была почти неведома литература на английском языке, за исключением
Джона Мильтона. Пользовались известностью лишь имена английских
пиратов, таких, как Дрейк и Кавендиш, грабивших эти колонии.
Только в начале XIX в. получили распространение политические
сочинения Франклина, Джефферсона, Гамильтона, Томаса Пейна. За-
тем стали переводиться на испанский язык документы президентов
США, таких, как Адамс, Джексон, и других.
Большой вклад в формирование образа США в политическом соз-
нании южноамериканской элиты внес видный перуанский политик и
8 Borges de Macedo J. Historia Diplomatica portuguesa. Constantes e linhas de forQa. S. 1., s.f.
P. 315.
9 Soares Martinez P. Historia diplomatica de Portugal. Lisboa, 1986. P. 261, 263.
10 Garcia J.M. Historia de Portugal, visao global. Lisboa, 1981. P. 173.
228
врач Хосе Иполито Унауэ (1758-1833). Его произведение с цитатами из
сочинений Джефферсона было издано в Перу в 1806 г. и в Испании в
1815 г.
Лишь в 30-50-е годы XIX столетия в латиноамериканских респуб-
ликах стали переводиться и распространяться произведения североаме-
риканской литературы (Фенимор Купер, Вашингтон Ирвинг, Гарриет
Бичер-Стоу).
Первым латиноамериканцем, который оказал решающее влияние на
формирование образа Соединенных Штатов в глазах испаноамериканцев
и либерально настроенных испанцев, был венесуэльский государствен-
ный деятель Франсиско де Миранда (1750—1816)11. Свое восприятие севе-
роамериканской действительности Миранда выразил не только в доку-
ментах, но и сумел передать своим соратникам по борьбе за дело свобо-
ды в Европе, в том числе во Франции и в Испании. Особенно важно, что
этот образ он передавал и своим последователям и соратникам по войне
за независимость испанских и португальских владений в Америке.
С созданной Мирандой криптомасонской ложей “Великое амери-
канское собрание” сотрудничали руководители войны за независимость
Симон Боливар (Венесуэла), Нариньо (Нуэва Гранада), Монтуфар (Эк-
вадор), Сервандо Тереса Мьер (Мексика), Сан-Мартин и Альвеар (Ар-
гентина), О’Хиггинс (Чили) и бразильский дипломат Ипполито Жозе да
Коста12.
На латиноамериканцев произвел огромное впечатление также об-
раз США, созвучный вышеописанному, но более героизированный и
романтичный, запечатленный в стихах великого кубинского поэта, дра-
матурга, историка, юриста, политического деятеля Хосе Мариа Эредиа
(1803-1839). Он был вынужден бежать от преследований колониальных
властей с Кубы в США в 1823 г., где жил до 1825 г., а затем обосновал-
ся в Мексике. В Соединенных Штатах Эредиа опубликовал знаменитую
оду “Ниагара”, а в 1824 г. сочинил оду “К Вашингтону”, в которой вос-
пел “освободителя Америки, справедливого законодателя, обеспечив-
шего ей мир и свободу”13. На свободолюбивых стихах Эредиа воспиты-
вались целые поколения латиноамериканцев. Они вдохновлялись ими
на протяжении всего XIX столетия.
Как и в испанских владениях в Америке, в Бразилии война за неза-
висимость английских колоний и образование США вызвало укрепле-
ние национального самосознания у части образованной молодежи, осо-
бенно у тех ее представителей, которые проживали в Европе, в частно-
сти во Франции. Так, бразильский студент Жозе Жуакин ди Майа, про-
живавший во Франции, добился в 1787 г. встречи с послом США Тома-
сом Джефферсоном и просил о военной помощи бразильцам в органи-
зации восстания против португальского господства.
Участники заговора 1789 г. в штате Минас-Жераис, выступавшие за
установление республиканского строя, вдохновлялись примером США.
11 См. статью М.С. Альперовича, посвященную этой теме.
12 Historia geral da civiliza?ao brasileira. Sao Paulo, 1982. T. II. Vol. 1. P. 197.
13 Heredia J.M. Poesias completas. Miami, 1970. P. 298-301.
229
Руководитель этого “движения инконфидентов” прапорщик Жуакин
Жозе да Сильва Шавьер (по прозвищу Тирадентис) имел в своей библи-
отеке книгу на французском языке, изданную в Швейцарии, которая со-
держала акт о создании конфедерации 13 колоний, Декларацию незави-
симости США, изложение законов штатов. Эта книга изучалась и обсу-
ждалась заговорщиками вместе с еще двумя другими книгами об исто-
рии США на французском языке.
Радикальная перемена представлений относительно примера США
произошла у бразильской элиты на протяжении жизни всего одного по-
коления. По свидетельству посла Португалии во Франции Араужу Кар-
нейру, сам король Португалии Жоан VI, побывавший тогда в Бразилии,
заявил в 1818 г.: “Естественными союзниками Бразилии всегда будут
американцы Юга, а также и Севера”14.
Такое видение США как естественного союзника было весьма рас-
пространенным при королевском дворе и затем унаследовано Бразиль-
ской империей. В 1819 г. португальский адмирал Пинту Ге дес выдвинул
идею создания “Американской лиги”, без согласия которой ни одно ев-
ропейское государство не могло бы сохранять свои колонии в Америке.
А в 1822 г. глава бразильского правительства, гроссмейстер масонской
ложи, либерал, поэт и ученый Жозе Бонифасио де Андраде (1763—1838)
поручил своему консулу в Аргентине прозондировать почву для заклю-
чения “договора об оборонительном и наступательном союзе между
всеми государствами американского континента”15. Здесь также обна-
руживается идея единства Западного полушария, которая вскоре была
зафиксирована в “доктрине Монро”, хотя еще и не получила практиче-
ской реализации.
Этой всеамериканской тенденции в тот период не было суждено
осуществиться. В латиноамериканской политике США второй четверти
XIX в. возобладали эгоистические интересы, направленные не только
на расширение территории на Запад, за счет Мексики, но и на экспан-
сию на юг, с целью распространения рабовладельческой системы и ра-
боторговли. Политические элиты латиноамериканских государств ста-
ли все более осознавать расхождение своих интересов с этой политикой
США и предпринимали попытки создать свои региональные объедине-
ния против любых внешних агрессоров. К тому же из-за хозяйственной
разрухи, сопряженной с затяжными войнами и внутренними междоусо-
бицами, в Латинской Америке имел место откат к старым порядкам, из-
вестная реставрация клерикализма.
Сопоставление процветания Севера и упадка Юга, размышления
над причинами победы США над Мексикой воспринимались наиболее
творчески мыслящей, образованной и деятельной частью латиноамери-
канского общества как вызов своей цивилизации. Нужно было срочно
найти ответ. И он был найден. Каким он стал тогда, лучше всего видно
на примере, пожалуй, самой энергичной, многогранной и цельной фигу-
ры мыслителя, просветителя, воина и политического реформатора пре-
14 Historia geral da civiliza^ao brasileira. T. IL Vol. 1. P. 152.
15 Ibid.
230
зидента Аргентины в 1868-1874 гг. Доминго Фаустино Сармьенто
(1811-1888).
Динамизм страны он оценивает прежде всего темпом роста ее насе-
ления и в качестве примера приводит Соединенные Штаты. Их населе-
ние составляло в 1790 г. около 4 млн человек, в 1820 - 9 млн, в 1850 -
23 млн (в это время население Латинской Америки насчитывало
35 млн). Сармьенто активно включился в политическую борьбу в своей
стране. Затем вынужден был эмигрировать в Чили. Он признавался,
что его вдохновлял тогда образ Франклина, который “создал Соединен-
ные Штаты”16. В Чили, где Сармьенто редактировал либеральные газе-
ты “Эль Меркурио” и “Эль Насьональ”, он широко использовал в поле-
мике с консерваторами конституцию США и сочинение А. де Токвиля
об американской демократии17.
В письме из США в ноябре 1847 г. он замечает, что эта страна по-
началу шокирует своим вызовом устоявшимся мнениям18. “Чтобы по-
нять или увидеть их, надо сначала воспитать свой ум”. В свинцовой но-
чи, которая объяла Южную Америку, США предстали перед ним как
сияние света с севера. “Но когда смотришь на Соединенные Штаты
вблизи, они во многом не похожи на ту идеализированную республику,
какой они виделись раньше. В Северной Америке исчезли самые отвра-
тительные язвы человечества, другие зарубцевались уже у европейских
народов, но здесь стали раковыми опухолями и вызывают новые хвори,
от которых пока не придуманы лекарства и их даже еще не начали изо-
бретать”19.
Рассуждая о достоинствах системы самоуправления, демократиче-
ского республиканского строя США, Сармьенто отмечает как следст-
вие равенства распространенность индивидуальных пороков, прежде
всего корысти, жажды наживы любой ценой20. В Соединенных Штатах
цивилизация распространяется на столь большую массу населения, что
очищение идет замедленно, чувствуется влияние грубой массы на инди-
вида, заставляя его принимать привычки большинства и создавая в кон-
це концов своеобразный национальный вкус, которым гордятся и о ко-
тором заботятся. Европейцы потешаются над этими неотесаными нра-
вами, более показными, нежели реальными, а янки, из-за духа противо-
речия, упорствуют в них и стараются поставить под эгиду свободы и
американского духа21. Сармьенто внимательно изучал систему образо-
вания в США с ее достоинствами и недостатками, которые он подробно
осветил22. Специальный раздел своей книги он посвятил американско-
му искусству, особенно архитектуре и скульптуре, а также музыке23. Из
американских писателей Сармьенто выделил Фенимора Купера, Ва-
16 Sarmiento D.F. Memorias. Buenos Aires, 1961. P. 59.
12 Ibid. P. 108.
18 Sarmiento D.F. Viajes. Buenos Aires, 1922. Vol. III. P. 7.
19 Ibid. P. 8.
20 Ibid. P. 75, 77.
21 Ibid. P. 39.
22 Ibid. P. 146-147, 180, 193-194.
23 Ibid. P. 169-180.
231
шингтона Ирвинга, из историков - Прескотта, Банкрофта и Спаркса24.
Уделил он внимание и состоянию науки, отметив специально филосо-
фию, политическую экономию и теологию25. Сармьенто увидел в Но-
вой Англии будущность промышленности, “которая вскоре затмит Ев-
ропу”26.
Сармьенто принадлежал к поколению романтиков и вместе с ними
искал разгадку “национального характера” своей родины, поэтому столь
внимательно присматривался к другим странам, сопоставляя их институ-
ты, обычаи, традиции со своими. Именно из-под его пера вышло такое
синтетическое эпическое произведение, как “Цивилизация и варварство.
Жизнеописание Хуана Факундо Кироги, а также физический облик, обы-
чаи и нравы Аргентинской республики”. В этой энциклопедии латино-
американского мира и духа Сармьенто противопоставил хаосу варварст-
ва, разгулявшегося на просторах Южной Америки, порядок цивилизации
в образе США. К сожалению, в этом сопоставлении аргентинский уче-
ный, в противовес литератору, отдал слишком большую дань позитиви-
стской идеологии Герберта Спенсера. Догоняющая модель, предложен-
ная Сармьенто для Аргентины и проводившаяся в жизнь им и его сорат-
никами и последователями, превратила одну из самых неустроенных и
отсталых южноамериканских стран в лидера латиноамериканских госу-
дарств, пользующегося авторитетом на международной арене. Если по
переписи 1869 г. население Аргентины составляло всего 1,7 млн человек,
то в 1900 г. оно уже достигло 4 млн, а в 1914 г. - 7,9 млн. В столице в
1852 г. проживало всего 76 тыс. жителей, а в 1895 г. - уже 664 тыс. Буэ-
нос-Айрес превратился в процветающий вполне европейский по своей
архитектуре и планировке город, с величественным оперным театром,
университетом, библиотекой и другими общественными зданиями. В на-
чале XX в. подушевой валовой национальный продукт Аргентины соста-
вил 443 долл. США (в ценах 1965 г.), т.е. был на уровне Бельгии и Гол-
ландии 1865 г., приближался к уровню Канады 1870-1874 гг. и был зна-
чительно выше уровня Германии середины XIX в.27
Ill
Принципиально иной ответ на североамериканский вызов, чем у
предшественников, дало новое поколение латиноамериканцев, очевид-
цев и даже участников испано-американской войны. На сей раз он стал
уже ответом осознавшей свою цельность испаноамериканской цивили-
зации.
К началу XX в. Латинская Америка уже сложилась в систему само-
стоятельных республик с населением в 50 млн человек и с развитым на-
циональным самосознанием. В то время население США превышало
70 млн человек.
24 Ibid. Р. 182.
25 Ibid. Р. 183.
26 Ibid. Р. 227.
27 Kuznets S. Economic Growth of Nations. Total Output and Production Structure.
Cambridge, Mass., 1971. P. 24, 29.
232
Крупнейший латиноамериканский поэт, никарагуанец Рубен Дарио
(1867-1916) откликнулся на победу США в испано-американской войне
статьей “Торжество Калибана” (1898 г.), опубликованной в Аргентине,
где он тогда работал как журналист. Соединенные Штаты изображены
в этой статье в виде нашествия животного царства на цивилизацию:
“Пестро разряженные, грубые, они как стадо животных, толкаясь и ца-
рапаясь, мечутся по улицам в погоне за долларом. Идеал этих калиба-
нов ограничен биржей и фабрикой. Враги всего духовного, они вечные
зеркала своих прибылей”28. В 1893 г. Рубен Дарио посетил США, где на
него произвел удручающее впечатление Нью-Йорк, “эта чудовищная
столица банковских билетов”. Североамериканцы представлялись ему в
образе “быков с серебряными зубами”. Этот образ, заимствованный из
милой сердцу испанца тавромахии, затем переосмыслил Пабло Пикас-
со. В своем стихотворении “Рузвельту” (1904 г.) Рубен Дарио запечат-
лел ставший хрестоматийным противоречивый образ Соединенных
Штатов:
“Соединенные Штаты обширны, могучи.
Стоит им содрогнуться, глубокая дрожь
позвонки необъятные Анд сотрясает;
стоит крикнуть - и львиный послышится рев...
США - вот в грядущем
захватчик прямой
простодушной Америки нашей,
туземной по крови,
но испанской в душе, чья надежда - Христос...
Правда, вам все подвластно, но все ж неподвластен вам Бог!”29
В очерке, посвященном своей многострадальной родине и написан-
ном после 15-летнего отсутствия, Рубен Дарио осудил вмешательство
США во внутриполитическую жизнь Никарагуа. Посетив проездом Па-
наму он, тем не менее, отметил, что строительство канала придало ди-
намизм ее жизни. “Панама явно прогрессировала при североамерикан-
ском натиске. У нее появилось здравоохранение, собственная полиция,
оживилась торговля, стало гораздо больше денег“30. Но ему бросилось
в глаза то обстоятельство, что, став как бы продолжением Соединен-
ных Штатов на юге, она ввезла вместе с деньгами и расовую дискрими-
нацию.
Однако позднее, в 1906 г., Рубен Дарио написал поэму “Приветствие
орлу”, в которой выделил общность геральдического существа Север-
ной и Южной Америки и пророчил их будущий союз на благо всего че-
ловечества. Он выделил также такие достоинства североамериканцев,
как трудолюбие, постоянство, настойчивость и твердость характера.
Еще острее на испано-американскую войну отреагировал француз-
ский литературный критик и писатель Поль Грюссак (1848-1929), кото-
рый в 1866 г. переехал в Аргентину, где стал преподавателем, затем ди-
28 Дарио Р. Избранное. М., 1981. С. 13.
29 Там же. С. 79-80.
30 Dario R. Obras completas. Madrid, 1950. T. III. P. 1021.
233
ректором Национальной библиотеки и известным историком. В 1897 г.
он опубликовал книгу “От Ла Платы до Ниагары”. 2 мая 1898 г. Грюс-
сак выступил в Буэнос-Айресе с публичной речью. Она была частично
воспроизведена крупнейшими латиноамериканскими и испанскими га-
зетами. В частности, ее опубликовала уругвайская газета “Ла Расой”. В
этой речи французский публицист противопоставил латинской цивили-
зации атеистический, демократический янкизм, лишенный какого бы
то ни было идеала и наводняющий весь мир.
Уругвайский романтик Хосе Энрике Родо (1871-1917) в своем из-
вестном эссе “Ариэль” нарисовал образ США, каким они представля-
лись образованной элите Латинской Америки после испано-американ-
ской войны. Это - образ, построенный на контрасте процветающего
материалистичного утилитарного общества, с одной стороны, и духов-
но богатого, но материально бедного испаноамериканского мира, с дру-
гой. Этот мир высоко ценит возвышенную духовность, красоту, беско-
рыстную истину и справедливость, отрицает “демократическую власть
числа” и посредственности над собой. “Могущественная федерация осу-
ществляет среди нас своего рода моральное завоевание. Восхищение ее
величием и силой все больше и больше овладевает нашими государст-
венными мужами и, пожалуй, даже еще больше толпой, завороженной
ее победой. И от восхищения люди легко переходят к подражанию ей...
Подражают тому, в чье превосходство или чей престиж верят. Так в во-
ображении многих искренних доброжелателей нашего лучшего буду-
щего рисуется уже образ делатинизированной по собственной воле
Америки, переделанной затем без принуждения и завоевания по образу
и подобию северного архетипа. И вот уже на каждом шагу проводятся
соблазнительные параллели и выражаются постоянные намерения про-
извести реформы и инновации. Так у нас появилась нордомания, подра-
жание Северу. И надо поставить ей границы, которые диктуют разум и
здравое чувство. Я не придаю этим границам смысла абсолютного от-
рицания... Образ полезного и благодатного плодотворен, особенно для
народов, которые моделируют и формируют свой собственный нацио-
нальный облик... В то же время им нельзя навязывать чужую модель и
требовать, чтобы они пожертвовали незаменимым своеобразием сво-
его духа”31.
Родо признавался в одном из своих писем, что он не любит Север-
ную Америку, но восхищается ею32. В своем более позднем эссе “Моти-
вы Протея” (1909 г.) он развивает эту мысль: у этого волевого народа
новых чудес и подвигов, как замечательно организованной силы, две
природы - руки бобра, напор быка, власть империи и республика сво-
боды33.
Критический образ, сочиненный Родо, исходил не от француза, ев-
ропейца, а от латиноамериканца и поэтому получил гораздо более ши-
рокое распространение и в Латинской Америке, и в Испании.
31 RodoJ.E. Obras completas. Madrid. 1957. P. 226.
32 Ibid. P. 199.
33 Ibid. P. 331.
234
Но на его ограниченность обратили внимание уже современники, в
том числе знаменитый доминиканский журналист, литературовед, фи-
лолог, критик и педагог Педро Энрикес Уренья (1884-1946). Он жил в
США в 1901-1904,1915-1921,1940-1941 гг. Свою докторскую диссерта-
цию по филологии защитил в университете Миннесоты (США) в 1918 г.
Работал также на Кубе, в Мексике и в Аргентине. Продолжил тради-
цию Хосе Марти и Родо в сопоставлении США и Латинской Америки.
Достижения культуры связывал со степенью свободы и справедливости
общества. “Когда учреждения культуры, как элементарной, так и выс-
шей, становятся жертвами социальных потрясений и политических бес-
порядков, то и литература дает сбои”34. К такому выводу пришел глу-
бокий исследователь латиноамериканского литературного процесса. И
этот вывод звучит весьма актуально не только для латиноамерикан-
ских условий.
Знаменитый бразильский государственный и политический дея-
тель, юрист, писатель Руй Барбоза де Оливейра (1849-1923) еще в мо-
лодости принял участие в движении за отмену рабства, воодушевлен-
ный примером США. Затем он стал одним из вдохновителей революции
1889 г. и провозглашения республики в Бразилии, поборником федера-
лизма. Он творчески применил принципы конституции США к бразиль-
ским условиям и был одним из главных составителей республиканской
конституции Бразилии. Руй Барбоза был одним из последовательных
борцов против милитаризма и олигархии. В своей знаменитой лекции о
войне, прочитанной в театре “Петрополис” 17 марта 1917 г., он проро-
чески заявил: “Или человечество уничтожит войну, либо она истребит
весь род человеческий”35. Сравнивая Северную Америку с Южной, он
пришел к выводу, что США удалось избежать многих пороков послед-
ней, потому что “у североамериканцев меньше милитаристского ду-
ха”36. Руй Барбоза высоко оценил “Инструкции правительства США ар-
миям на поле боя” как первую попытку ограничить военные действия
определенными правовыми рамками; за ними последовали женевская
конвенция 1864 г., Санкт-Петербургская декларация 1868 г., Брюссель-
ская декларация 1901 г. и гаагские конференции 1899 и 1907 гг. Видя в
этих документах шаги к постепенному ограничению так называемого
права войны с тем, чтобы изжить ее из правосознания человечества, он
вел последовательную кампанию против национализма, как источника
войн: “Знамя национализма, развернутое записными патриотами, среди
которых оказались и очень красноречивые, знатные и просвещенные
люди, это - знамя эгоизма, недоверия и упадка. Под ним нельзя разре-
шить ни одного вопроса и нельзя обеспечить никакой безопасности”37.
В глазах Барбозы образ США выглядел как образ нации, враждебной
войне благодаря своим обычаям, природе, институтам и истории38.
34 Henriquez Urena Р. Ensayos. Santo-Domingo, 1976. Р. XVI.
35 Rui Barbosa de Oliveira. Escritos e discursos seletos. Sao Paulo, 1960. P. 46.
36 Ibid. P. 113.
37 Ibid. P. 117.
38 Ibid. P. 100.
235
В то же время он оценивает гражданскую войну как революцию за
отмену рабства, которая грозила распадом США, как одну из самых
кровавых войн, которые знало человечество, но войну во имя гумани-
стических чаяний39. “Звезды небесные не сопрягаются с интересами
ада. Прогресс и порядок не могут служить беспорядку и силе. Обраще-
ние к Распятию не может прикрывать жестокость и варварство. Поэто-
му Старый Свет не обманывается, когда он обращает свои взоры к Но-
вому Свету в надежде, что от этих демократий утвердится христианское
мировоззрение народов и правительств, которое поможет им противо-
стоять попыткам завладеть всей землей грубым насилием и взяться за
тяжкий труд обновления международной жизни на основе права”40.
В фигуре Джорджа Вашингтона его привлекали прежде всего высокие
моральные качества, политическое искусство, предусмотрительность,
чувство меры, завидная гибкость, властный стоицизм, что позволило
избежать злоупотребления властью и не поддаваться изменчивым на-
строениям толпы. По мнению Барбозы, эти качества обеспечили защи-
ту рождавшихся институтов республики и передались новой жизни, по-
ложили начало ее традициям. Среди этих качеств Барбоза особенно вы-
деляет отвращение к угнетению, в том числе к угнетению других на-
ций41. В этом контексте Руй Барбоза порицал политику “большой ду-
бинки” Теодора Рузвельта и Элью Рута и указывал, что у них немало
подражателей, претендующих на роль международного полицейского42.
Он преклонялся перед Франклином, Джефферсоном и Линкольном,
восхищался талантом Лонгфелло.
Бразильский писатель и публицист Жозе Бенту Монтейру Лобату
(1883-1948) побывал в США в самый разгар “великой депрессии”. Он
запечатлел образ этой страны на конец 20-х - начало 30-х годов в гран-
диозном очерке “Америка”, написанном в форме путевых заметок, ди-
алога бразильца с вымышленным спутником, англичанином.
Автор размышляет о том, как бы превратить Бразилию в Соеди-
ненные Штаты Южного полушария. Его произведение призвано рас-
крыть секрет “американского успеха”, сделать его достоянием бразиль-
цев. В этом смысле Монтейру Лобату как бы перенимает эстафету у
Сармьенто, но почти столетие спустя. В его глазах США - олицетворе-
ние “высокой индустриальной цивилизации”43. “Американец гордится
высоким уровнем жизни, - констатирует бразильский писатель. - Ни
одна другая страна не достигла такого уровня. Он кажется недостижи-
мой мечтой”44.
Этот уровень, по мнению писателя, является логическим следстви-
ем роста эффективности труда человека, достигнутого при помощи ма-
шин. В этом смысле эффективность труда американца оценивается в 42
39 Ibid. Р. 85.
40 Ibid. Р. 120.
41 Ibid. Р. 1100.
42 Ibid. Р. 839.
43 Monteiro Lobato J.В. Obras completas. Sao Paulo, 1966. Vol. 9. America. P. 46.
44 Ibid. P. 67.
236
пункта, а европейца в 13 пунктов по сравнению с единицей, т.е. уровнем
“естественного труда, вооруженного только мускульной силой”45.
В другом своем очерке Монтейру Лобату пишет, что сталь и нефть
движут машиной, а машина делает человеческий труд плодотворным.
Секрет американского процветания заключен в машине. Беда Брази-
лии - в отсутствии машинизации. Он с грустью отмечает, что в музее
торговли бразильский отдел выглядит так же, как и сто лет тому назад,
во времена Педру II. Это - облик колонии, торгующей только сырьем46.
Результативность труда американца, утверждает бразильский пуб-
лицист, связана с развитием науки и образования в США. В этом он по-
вторяет тезис Сармьенто. По наблюдению Монтейру Лобату, Лин-
кольн создал самую большую библиотеку в стране - библиотеку кон-
гресса, чтобы законодатель не мог сослаться на свое “незнание”, чтобы
он был вооружен самым передовым опытом и знанием, постоянно
совершенствовался. Он с восхищением рассказывает и об опыте амери-
канских библиотек для детей, о системе колледжей и университетов.
Для бразильца казалось странным, что в Северной Америке рес-
публиканская система действовала, что избиратель голосует свободно,
что за него идет реальная борьба и что в Белый дом попадает тот, кто
действительно получил большинство. Особенно удивительным для бра-
зильцев было то, что женщины принимали активное участие в выбо-
рах47. Но, по мнению писателя, действенность избирательной системе
придает экономическое развитие. В США экономическая самостоя-
тельность дает основу моральной независимости и превращает челове-
ка в настоящего избирателя. Именно этого недоставало в современной
писателю Бразилии, хотя она и скопировала республиканские законы у
США48. По этой же причине в таких странах, как США, Швеция, Нор-
вегия, Англия, не нужны и невозможны революции. Для этих стран, не-
смотря на циклические экономические кризисы, банковские крахи, ха-
рактерна большая стабильность. Ее административная система, в отли-
чие от южноамериканской, выделяется также способностью вовремя и
жестко собирать налоги, принуждать к соблюдению законности все на-
селение.
Потребность в индустриализации и преодолении аграрного тради-
ционализма, которая стоит в центре забот Монтейру Лобату, остро
осознавалась латиноамериканцами в 20-30-е годы. Националистиче-
ское движение и примкнувшая к нему часть левого лагеря сделали ин-
дустриализацию стержнем своей социально-политической стратегии.
Ласаро Карденас в Мексике, Жетулиу Варгас в Бразилии, Альфонсо
Лопес в Колумбии, Хуан Доминго Перон в Аргентине энергично приня-
лись проводить в жизнь эту стратегию, которая, в основном, была реа-
лизована и завершена в 60-е годы. Но за это время США совершили но-
вый качественный скачок и начали переходить к следующей стадии
45 Ibid. Р. 67.
46 Ibid. Р. 75.
47 Ibid. Р. 167.
48 Ibid. Р. 177.
237
развития, к формированию информационного общества. И тогда на ру-
беже 70-80-х годов происходит очередная смена образа США и выдви-
гается новая задача в Латинской Америке, задача модернизации.
IV
На Пиренейском полуострове после первой мировой войны острота
негативного восприятия образа США, связанная с переживаниями испа-
но-американской войны, постепенно спадала. Гражданская война в Испа-
нии и приход к власти диктатуры Франко с его претензиями на паниспа-
низм снова оживил антиамериканские настроения. Но после второй ми-
ровой войны в связи с противостоянием двух блоков положение стало ме-
няться. Салазаровская Португалия была допущена в НАТО и стала воен-
ным союзником США. В 1951 г. были заключены соглашения между
франкистской Испанией и США, получившими военные базы на ее тер-
ритории. Это нанесло определенный ущерб демократическому имиджу
США. Негативно воспринималась эта ситуация и в Латинской Америке,
где правительство США также часто поддерживало военные диктатуры,
исходя из блоковых соображений холодной войны. В своих лекциях, про-
читанных в Буэнос-Айресе в 1928 г., и затем в знаменитой книге “Восста-
ние масс” представитель “поколения 1898 года”, выдающийся испанский
философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955) указал среди прочих на одну
из причин духовного упадка Европы, а именно на ложное представление
о Соединенных Штатах, которое сложилось у европейских народов. Речь
идет об образе молодого народа, которому без многовекового опыта
трудных исканий и борьбы удается создать новый тип жизни. В нем ока-
зывались изжитыми почти все обременяющие людей пороки и недостат-
ки. Этот ложный образ заставлял европейцев усомниться в своих творче-
ских способностях и героических деяниях прошлого. Сопоставляя себя с
этим образом, Европа чувствовала себя безвозвратно потерянной, пре-
взойденной. Она ожидала, что для решения ее проблем придут высшие
существа и установят новый образ жизни, более высокий, чем тот, кото-
рый знает вся предшествующая история человечества. Такое чувство вы-
зывало у европейцев отвращение ко всему, что они сами делали, и под-
рывало их жизненную энергию. Но великая депрессия вызвала крах иде-
ализированного образа США у европейцев, заставила американцев усом-
ниться в самих себе. Начался период американской депрессии и европей-
ского возрождения49.
По мнению Ортеги, Америка - и Северная и Южная переживает
еще колониальную стадию своего развития, она еще не достигла воз-
раста зрелости, это - молодые, с высокой технологией нации, но в куль-
турном и социально-психологическом отношении стоящие на гораздо
более низкой стадии развития, чем европейские. Этим Ортега объясня-
ет стандартизованность американцев и их жизненную напористость,
ощущение избытка жизненной энергии50. Единственное преимущество
49 Ortega у Gasset J. Viajes у paises. Madrid, 1957. Р. 126-127.
50 Ibid. Р. 142-145.
238
США перед Европой заключается в их молодости, но этому достоинст-
ву невозможно подражать. Напротив, возмужав и вступив в пору зрело-
сти, США сами станут следовать Европе в главном51.
В этих культурологических отношениях Ортега проницательно
проводил параллели между США и Советской Россией, между Нью-
Йорком и Москвой, несмотря на противоположность социальных сис-
тем. “Америку, в определенной степени, можно назвать райским при-
станищем масс”,-утверждал Ортега52.
“То, что определенный уровень жизни сегодня находится там, где
раньше был уровень жизни меньшинства, - факт новый для Европы,
однако он не нов для Америки, где воспринимается как нечто само со-
бой разумеющееся и естественное... То психологическое состояние, при
котором каждый чувствует себя господином и хозяином самого себя и
равным любому другому индивиду, которое в Европе, как правило, уда-
валось завоевать исключительному меньшинству, в Америке стало нор-
мой почти с XVIII в.”53
«...В Америке существовал более высокий уровень жизни “средне-
го человека”, резко контрастировавший с уровнем жизни “высшей”
прослойки, более низким по сравнению с той же частью европейского
населения. Но историю, как и сельское хозяйство, питают долины, а не
горы; история ориентируется на среднесоциальный уровень, а не на
уровень недостижимых вершин. В наше время все выравнивается: раз-
меры состояний, культурные уровни различных общественных классов,
стираются различия между полами. А самое главное: выравниваются
жизненные уровни континентов... Сегодня по своему жизненному тону-
су средний итальянец, средний испанец или средний немец отличается
гораздо меньше от американца или аргентинца, чем тридцать лет на-
зад»54. В Америке под маской последних технических изобретений
скрывается первобытный народ. И теперь Уолдо Франк в своей книге
“Новое открытие Америки” открыто заявляет об этом. Америка еще
не прошла через горнило больших испытаний, она еще по-настоящему
не страдала, и поэтому было бы иллюзией думать, что она может обла-
дать достаточными достоинствами, чтобы удержать в своих руках
власть над миром”55.
По-видимому, Ортега недооценивал значение Гражданской войны
для формирования американской нации. Здесь явственно видно, как ев-
роцентристский подход к Соединенным Штатам отличается от образа,
сложившегося у латиноамериканских народов.
Известный испанский философ и публицист Хулиан Мариас, после-
дователь Ортеги-и-Гассета, преподавал в Гарвардском, Калифорний-
ском и Йельском университетах США в 50-е годы и затем неоднократ-
но выступал в университетских аудиториях этой страны. Он опублико-
51 Ibid. Р. 145.
52 Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М., 1991. С. 143.
53 Там же. С. 53.
54 Там же. С. 55-56.
55 Там же. С. 169.
239
вал в Испании и Латинской Америке много книг и статей, в которых
отображен образ США. Наиболее известная из них, вышедшая несколь-
кими изданиями - “Соединенные Штаты в перспективе”56. В этой книге
автор старается нарисовать цельный образ США глазами европейца,
европейского испанца.
Первое, что бросается в глаза европейцу, - очевидное и в то же вре-
мя относительное единообразие США, несмотря на огромную террито-
рию и различное происхождение населения.
Своими корнями культура Соединенных Штатов уходит в Грецию,
Рим и Палестину. Но уже во втором поколении европейцы, обосновав-
шиеся в США, чувствуют себя чужими на родине своих предков. Мари-
ас напоминает, что в 1790 г. США населяли 4 млн человек, а затем из
Европы в них перебрались более 40 млн. В отличие от испанцев, приез-
жавших в Америку, но вернувшихся на родину (только меньшинство ос-
тавалось по своей воле в колониях), уезжавшие из Европы в США в по-
давляющем большинстве оставались там навсегда. По мнению Мариа-
са, эта оторванность от родины породила у американцев чувство одино-
чества, которое, в свою очередь, сплотило их в единообразное “амери-
канское общество” и противопоставило европейцам. Ведь уезжали за
океан несогласные, недовольные и обездоленные, но энергичные и
предприимчивые. Чувство одиночества заставляет обращаться к Богу.
Лишь один процент взрослых американцев не верит в Бога, лишь 11% -
не христиане, хотя в США в 1951 г. было зарегистрировано 265 разных
религиозных корпораций, сект57. Религиозность сплачивает американ-
ское общество.
Из-за большого наплыва иммигрантов в каждом поколении оказы-
валась чрезвычайно большой доля взрослого населения, которое, вли-
ваясь в зрелое общество, значительно ускоряет темп исторического
процесса. В основе этого ускорения лежит инновационный потенциал
американского общества, личности гражданина. Поэтому испанский
философ уделил основное внимание системе образования и развитию
науки и культуры в США, их специфике, во многом устремленным в бу-
дущее. Но если у европейцев устремленность в будущее зиждется на
тысячелетних традициях и сопряжена с известной опьяненностью уто-
пическими иллюзиями, то американцев с их кратковременной традици-
ей спасает от футуристических иллюзий присущий им утилитаризм. Тем
не менее они сумели выработать свой собственный стиль жизни, кото-
рому очень привержены, несмотря на множественность культурных
корней и присущую им страсть к постоянной полемике по вопросам те-
кущей жизни.
Хулиан Мариас подчеркивал, что его очерки о жизни США при
всем критицизме в отношении разных проявлений однообразия были
проникнуты глубокой симпатией к истории США, к американскому на-
роду, демократии и свободолюбию. Это контрастировало с антиамери-
56 Marias J. Los Estados Unidos en escorzo. 3 ed. Buenos Aires, 1964.
57 Ibid. P. 120.
240
канизмом официальной франкистской пропаганды и идеологии левого
лагеря58.
Величайший поэт и драматург XX в., подло убитый франкистами в
1936 г., Федерико Гарсиа Лорка посетил Соединенные Штаты в самый
разгар “великой депрессии” и дал мрачную характеристику “американ-
ской цивилизации”. Гарсиа Лорка принадлежит к следующему поколе-
нию испанской интеллигенции, “поколению 1927 года”, оно перемести-
ло акцент с национального момента “испанской трагедии” на социаль-
ный и тем самым способствовало вызреванию предпосылок Граждан-
ской войны, как это ранее произошло в России. В своей книге “Поэт в
Нью-Йорке. 1929-1930” Гарсиа Лорка так описал свое ощущение от
американской цивилизации:
“Здесь лишь жужжат монеты
злобным роем,
и для бездомных их укус смертелен,
А те, кто утром открывает двери,
не ждут ни слов любви, ни райских песен,
здесь свет закован в цепи скрежета и лязга,
здесь все науки срезаны под корень,
здесь люди носятся по улицам бессонным,
как утлые челны по морю крови”59.
“Нью-Йорк - механизированный Сенегал. Английская цивилиза-
ция не укоренилась на той почве”60, - говорил поэт. “Умонепостигаемая
архитектура и бешеный ритм, геометрия и тоска. Ритм неистовый, но
радости нет. И человек, и машина - рабы ритма, рабы минуты. Гране-
ные скалы тянутся в небо, но не вслед облакам и не в тоске по раю. Тра-
гично и в высшей степени поэтично это единоборство небоскребов и
неба”61.
“Ощущение, что у этого города нет корней, настигает сразу же, и
тогда понимаешь, отчего Эдгар По ударился в мистику и променял этот
мир на спасительный хмельной угар”62.
“В Нью-Йорке скрестились дороги всех рас, населяющих землю.
Однако китайцы, армяне, русские, немцы так и остались иностранцами.
Да и остальные. Иное дело негры. Неоспоримо, что их воздействие на
Северную Америку огромно; хотите вы того или нет, но самое духовное
и задушевное здесь - негры”63. “Их тоска - духовный стержень той
Америки... Если бы не их искусство, в Соединенных Штатах не осталось
бы ничего, кроме техники и автоматов”64.
Известный бразильский журналист, литературный критик, писатель,
заведующий гражданской канцелярией президента Кубичека, затем по-
сол Бразилии в Португалии Алваро де Баррос Лине (1912-1970) в своей
58 Marias J. Una vida presente. Memorias. Madrid, 1989. T. 2. P. 133-134.
59 Гарсиа Лорка Ф. Лирика. Кемерово, 1987. С. 174.
60 Он же. Самая печальная радость. М., 1987. С. 174.
61 Там же. С.172.
62 Там же. С. 153.
63 Там же. С. 154.
64 Там же. С. 174.
241
книге “Миссия в Португалии” весьма жестко охарактеризовал политику
США в отношении диктатур Салазара и Франко. «По правде говоря,
Португалия и Испания ныне не столько союзники, сколько зависимые от
США страны. Иберийский полуостров стал в Европе территорией, окку-
пированной североамериканцами. При этом обе стороны получают от
этого “согласия” свои выгоды. С одной стороны, обе диктатуры получа-
ют от Соединенных Штатов поддержку в сложных внутриполитических
обстоятельствах и международную неприкосновенность со стороны дру-
гих государств. Кроме того, они получают солидную помощь от экономи-
ческих соглашений, что позволяет им поддерживать свой торговый ба-
ланс. На них проливается золотой дождь в виде займов на общественные
работы, полное военное оснащение и содержание господствующих там
милитаристских группировок под предлогом защиты “западной христи-
анской цивилизации”. Как и диктатура Франко, диктатура Салазара, кор-
румпированная и изжившая себя, была готова рухнуть и исчезнуть. Но
она продолжает жить, как и диктатура Франко, главным образом, благо-
даря помощи и престижу Соединенных Штатов»65.
V
По признанию одного из основоположников латиноамериканского
националистического движения, перуанского политического деятеля
Виктора Рауля Айя де ла Торре (1895-1979), это движение было обяза-
но своим рождением в идейном отношении антиимпериалистам и паци-
фистам США. В письме от 21 мая 1953 г. к своему соратнику, перуан-
скому политическому деятелю, литератору Луису Альберто Санчесу,
Виктор Рауль Айя де ла Торре утверждал: “Антиимпериализм как дви-
жение и как термин родился в США между 1890 и 1900 годами... Этот
антиимпериализм можно сопоставить с нашим, с поправкой на про-
странство и время, так как он был направлен против экономической и
политической экспансии в остальном мире”66.
По мнению идеолога латиноамериканского национализма, выдви-
нутый им девиз “межамериканизм без империи” и давление на полити-
ческую элиту США изнутри и извне позволили добиться в 30-е годы пе-
ресмотра ею своей латиноамериканской политики, замены ее на “поли-
тику доброго соседа”, а в 60-е годы - на “союз ради прогресса”. Многие
из американских антиимпериалистов оказывали содействие и даже при-
нимали личное участие в националистическом движении Латинской
Америки. Именно они первыми очень красочно и убедительно нарисо-
вали образ “американского национализма” и помогли латиноамерикан-
ским интеллигентам перевести его на свой язык, приспособить к мест-
ным обстоятельствам. Этот процесс обострился в 20-е и 30-е годы, ко-
гда из-под пера националистов вышло множество политических пам-
флетов, обличавших “американский империализм” и противопостав-
лявших ему “латиноамериканизм”.
65 Lins A. Missao em Portugal. Lisboa, 1974. P. 429.
66 Haya de la Torre V.R. Sanchez L.A. Correspondencia. Lima, 1982. V. П. P. 66.
242
Во время второй мировой войны усилилось размежевание среди на-
ционалистического движения Латинской Америки, которое обозначи-
лось еще в середине 30-х годов, особенно после прихода к власти в США
демократов во главе с Ф.Д. Рузвельтом и после того, как стала прово-
диться в жизнь “политика доброго соседа” с ее склонностью к диалогу
и взаимовыгодным компромиссам. Националисты, в своем большинст-
ве, распознали угрозу ликвидации самостоятельности латиноамерикан-
ских государств в случае победы “стран оси”, что сопровождалось бы
германизацией, итальянизацией и испанизацией Латинской Америки.
Вступление США в войну со “странами оси” было одобрительно встре-
чено большей частью латиноамериканской политической элиты, в том
числе и националистически ориентированной.
Однако в Южной Америке, где существовали влиятельные герман-
ские и итальянские колонии, находившиеся под идеологическим влия-
нием фашизма, и где часть местных националистов ориентировалась на
“страны оси”, усилились антиамериканские настроения. Они эксплуати-
ровали социально-экономические тяготы населения, вызванные разры-
вом традиционных хозяйственных связей с Европой. Кроме того, эти
настроения подогревались кругами, ориентировавшимися на франкист-
скую Испанию и салазаровскую Португалию, занимавшими в начале
войны позицию благожелательного нейтралитета и служившие мостом
для “стран оси” в их операциях в Западном полушарии. К тому же анг-
лийские круги, особенно связанные с “клайвденской кликой” и имевшие
неплохие позиции в Южной Америке, не упускали случая, чтобы не под-
ставить подножку своим североамериканским конкурентам в этой час-
ти света. Они также приложили руку к формированию негативного об-
раза США в эти годы и особенно преуспели в этом в Аргентине и, в
меньшей степени, в Чили. Наиболее рельефно эти антиамериканские
настроения выразил президент Аргентины Хуан Доминго Перон
(1895-1974).
В то же время в период второй мировой войны значительно укре-
пились межамериканские связи, особенно по линии Панамериканского
союза. Почти все латиноамериканские республики внесли заметный
экономический вклад в победу союзников во второй мировой войне.
Бразилия и Мексика послали воинские подразделения соответственно
на европейский и азиатский театры военных действий против “стран
оси”, взаимодействуя с вооруженными силами США. Так укрепился во-
енно-политический союз США с их латиноамериканскими партнерами,
особенно в рамках Организации Объединенных Наций. Этот союз
оформился путем преобразования Панамериканского союза, который
слишком очевидно ассоциировался в глазах латиноамериканцев с доми-
нированием США и давал повод говорить о “невидимой империи
США”, в Организацию американских государств как региональную ор-
ганизацию в рамках ООН. При этом наиболее тесные отношения в хо-
де военно-политического сотрудничества периода второй мировой вой-
ны сложились между США и Бразилией. В правящих кругах Бразилии
снова окреп традиционный для республиканского периода образ США
как дружественной державы, способствующей прогрессу страны и ук-
243
реплению внутреннего порядка, рассматривающего Бразилию как
“привилегированного союзника”. Это вызывало ревность и недоверие в
политической элите соседней Аргентины, где, как известно, и без того
существовали сильные антиамериканские настроения.
После интервенции США в Гватемале в 1954 г. известный писатель
и педагог, бывший президент этой страны Хуан Хосе Аревало выпус-
тил книгу “Притча об акуле и сардинах”67, в которой представил отно-
шения США с их латиноамериканскими партнерами по Организации
американских государств в виде союза акулы с сардинами. Этот образ
охотно использовался не только латиноамериканскими националиста-
ми и коммунистами. Он был взят на вооружение советской пропаган-
дой, направленной на так называемый третий мир в период распада ко-
лониальных империй в Азии и Африке и складывания там системы са-
мостоятельных государств, чтобы вызвать недоверие к США как “нео-
колониальной державе” и их эвентуальному партнеру.
Латиноамериканские националисты пользовались этим образом
США в несколько иной интерпретации, нежели та, которую старались
навязать им коммунисты. Националисты по общему правилу отвергали
экономический редукционизм и истматовский детерминизм последних,
апеллируя к доводам культурологического, религиозно-этического и
геополитического порядка. В середине XX в., почти вплоть до кариб-
ского кризиса, националистические круги Латинской Америки руковод-
ствовались идеей геополитического детерминизма и не допускали мыс-
ли о практической вероятности распространения влияния “советского
блока” на Западное полушарие. При этом они не брезговали шумихой
об “экстраконтинентальной опасности”, чтобы получить внутриполи-
тические преимущества перед своими местными коммунистическими
соперниками, с одной стороны, и выторговать финансово-экономиче-
ские льготы и военную помощь у США - с другой. В националистиче-
ском лагере в этот период можно выделить два основных направления -
одно социал-демократической, другое - социал-христианской или хри-
стианско-демократической ориентации. Здесь заметно традиционное
для националистов культурное, духовное тяготение к Западной Европе,
где, за исключением Франции и Англии, в послевоенный период в ос-
новном политическая жизнь определялась “качелями” между социал-
демократами и христианскими демократами. Но в Латинской Америке
политическая картина была гораздо более многообразной, чем в Запад-
ной Европе, и степень политической стабильности была на порядок ни-
же, а воздействие США на порядок выше.
Поэтому имеет смысл посмотреть, как отличалось видение роли
США для Латинской Америки в глазах националистически настроен-
ных лидеров социал-демократической и социал-христианской ориента-
ции. Президент Венесуэлы и один из видных деятелей Социалистиче-
ского Интернационала Карлос Андрес Перес (род. в 1922 г.) сразу же
после своего вступления на пост президента в 1974 г. стал настаивать на
интеграции Латинской Америки и необходимости ее диалога с “вели-
67 Arevalo JJ. Fabula del tiburon у las sardinas. America Latina estrangulada. Mexico, 1956.
244
ким северным соседом”. Он видел в зависимости латиноамериканских
стран от центров мировой власти основную экономическую причину
неудачи планов ускоренного развития своих народов.
Венесуэла с конца 50-х годов последовательно выступала поборни-
ком демократической институционности в Латинской Америке и тради-
ционно осуждала военные перевороты, к которым во многих случаях
прилагали руку правящие круги США. Рассуждая о причинах неодно-
кратных неудач латиноамериканцев в утверждении принципов предста-
вительной демократии, Перес задался вопросом, насколько североаме-
риканское участие повлияло на эту ситуацию. И ответил: “Общим мес-
том стало списывать все наши собственные ошибки и недостатки на аг-
рессию Соединенных Штатов, их акции в нашем полушарии. Было бы
непростительной неправдой доказывать их непричастность к этому. Но
и настаивать на их абсолютной ответственности за все то, что происхо-
дит в Латинской Америке, значило бы впасть в опасную ошибку, обна-
ружить комплекс неполноценности. Такой подход мог бы сбить нас с
курса исправления сложившегося положения путем истинной интерпре-
тации Латинской Америки , что поможет обретению своей идентично-
сти, пониманию своего предназначения. Империализм Севера навис над
нами гораздо позже того, как метисская Америка сбилась с курса, увле-
ченная в водоворот каудильизма и всевозможных авантюр”68.
Карлос Андрес Перес убеждал своих североамериканских парт-
неров быть ими не только на словах, а в реальной политике и тем са-
мым поставить межамериканские отношения на здоровую основу
учета взаимных интересов. “Мы - часть Западного полушария. К Се-
веру от Латинской Америки великая нация ожидает проявления на-
шей солидарности так же, как и мы ожидаем от нее проявления ис-
кренней и подлинной солидарности”69. В частности, президент Вене-
суэлы считал, что проявлением такого поворота могло бы стать под-
писание договора между США и Панамой о передаче под юрисдик-
цию Панамы зоны канала. Как известно, такой договор США был
подписан и выполнен.
Несколько иное видение роли США, но все же совпадающее в глав-
ном, мы встречаем в позиции одного из самых авторитетных представи-
телей латиноамериканской, да и международной христианской демо-
кратии, президента Чили в 1964-1970 гг. Эдуардо Фрея Монтальва
(1911-1982). Как и его венесуэльский коллега, президент Чили не забы-
вал об империалистических тенденциях в латиноамериканской полити-
ке США. Так же настаивал на необходимости интеграции Латинской
Америки на демократической основе. На встрече президентов Западно-
го полушария в апреле 1967 г. Эдуардо Фрей Монтальва подчеркивал
важность поиска Латинской Америкой собственных путей развития, с
учетом своих корней, своего исторического опыта, поиска, который ук-
реплял бы самостоятельность и достоинство ее народов. Президент Чи-
ли рассматривал как важнейшее условие успеха этого поиска “содейст-
68 Perez С A. Integration latinoamericana. Caracas, 1976. Р. 45.
69 Ibid. Р. 63.
245
вие Соединенных Штатов”, которые пока не оправдали возложенные
на них южными соседями надежды, появившиеся после заключения
“Союза ради прогресса”70.
Главную роль в утверждении образа США в ибероамериканском
обществе играли и продолжают играть американская литература и ис-
кусство. Речь идет не только о художественных произведениях на анг-
лийском языке, распространяющихся в этих странах, но и о переводах
американских авторов на языки народов Испании, Португалии и Латин-
ской Америки, главным образом на испанский язык.
В этом плане наряду с известными издательствами Испании и Ла-
тинской Америки, выпускающими переводную художественную лите-
ратуру, такими, как, например, испанское издательство “Агилар”, за-
служивает внимания серия североамериканских текстов (50 названий -
литературные произведения, исторические документы и исследования,
социологические работы и отдел “разное”), опубликованных в 90-е
годы испанским Университетом области Леон. Это издание замечатель-
но тем, что все тексты даны параллельно на английском и в переводе на
испанский язык. Здесь вышли произведения Синклера Льюиса, Уолта
Уитмена, работы Ральфа Эмерсона, философские труды Джорджа Сан-
таяны об американском театре, исторические документы и произведе-
ния и т.д.
После второй мировой войны очень большой вклад в формирова-
ние образа США как лидера западной демократии и свободной культу-
ры внес Конгресс в защиту свободы культуры, выпускавший на испан-
ском языке журнал “Куадернос” (“Тетради Конгресса в защиту
свободы культуры”), в котором выступали многие видные деятели
свободы культуры США.
В 40-60-е годы на латиноамериканскую литературу и обществен-
ность серьезное влияние оказывали произведения не только О’Нейла,
Синклера Льюиса, Джона Дос-Пассоса, Эрнеста Хемингуэя, но и Тенне-
си Уильямса, Торнтона Нивера Уайлдера, Уильяма Фолкнера, Уильяма
Карлоса Уильямса, Роберта Фроста, Артура Миллера. Внимание лати-
ноамериканских деятелей культуры привлекли в этот период и сочине-
ния не пользовавшегося здесь известностью при жизни Германа Мел-
вилла. Особенно сильное влияние на современных латиноамериканских
писателей оказала проза Уильяма Фолкнера и Эрнеста Хемингуэя. Речь
идет также о таких классиках, как перуанец Варгас Льоса, колумбиец
Гарсиа Маркес, мексиканец Фуэнтес, уругваец Онетти.
Выдающийся представитель латиноамериканского “магического
реализма”71, колумбийский писатель и публицист Габриэль Гарсиа
Маркес в ряде своих произведений, особенно публицистике, негативно
охарактеризовал политику США в отношении Латинской Америки,
особенно поддержку диктаторских режимов72. В журналистской замет-
70 Frei Montalva Е. America Latina tiene un destine. Santiago, 1967. P. 82.
71 Этот термин ввел в латиноамериканское литературоведение перуанский эссеист и
политический деятель Хосе Карлос Мариатеги.
72 См. например: Garcia Marquez G. Viva Sandino. Managua, 1982.
246
ке 1954 г. “Мистер Америка” он запечатлел типичный образ американ-
ца в лице Ричарда Дюбра, который в 21 год весит 103 кг, сам готовит се-
бе завтрак из двух яиц, куска ветчины и четырех гренков. Он носит
желтые ботинки и синий костюм “электрик”, с меланхоличным видом
сидит в баре перед экраном телевизора, а справа от него - холоднейшая
кока-кола. Во время разговора не перестает жевать жвачку и горячо ве-
рит во все то, во что США верит как нация73. В другой заметке, напи-
санной по поводу кинофильма, журналист замечает, что везде в так на-
зываемом свободном мире североамериканцы ведут себя так, как будто
они забыли, что, выезжая из Соединенных Штатов, они превращаются
в иностранцев74.
Перуанский писатель и политический деятель Марио Варгас Льоса
(род. в 1936 г.) в своем очерке 1989 г., посвященном роману Джона Дос
Пассоса “Манхеттен”, оценивает его не только как одно из самых
замечательных художественных произведений критического реализма
современности, но и как грозное предостережение, которое словно меч
нависает над нашими головами. Подлинным героем романа писателю
видится Нью-Йорк как современный Молох, пожирающий без остатка
его обитателей, с караванами рычащих автомашин и грудами мусора,
вырвавшийся из-под контроля людей. Он мчится в неудержимой гонке,
обусловленной собственной динамикой, к некоей цели, которая, как мы
предчувствуем, может обернуться только коллективной гибелью, ката-
строфой. После публикации романа прошло 65 лет. Капитализм пере-
жил предсказанный кризис, затем вторую мировую войну, холодную
войну, распад европейских империй и выглядит ныне как никогда за
всю свою историю крепким. Не капитализм, а социализм как система
переживает в наши дни процесс распада в мировом масштабе.
Но романист не ошибся, указав на ахиллесову пяту индустриальной
цивилизации. Она делает людей более преуспевающими, но не более
счастливыми. Она вытесняет нищету, невежество, безработицу, даже
дает большинству материально обеспеченную жизнь. Но она не избав-
ляет людей от всеразъедающего ощущения пустоты, духовной фруст-
рации, неполноценности жизни, лишенной величия и направления.
“Сможет ли современная цивилизация, которая справилась со стольки-
ми вызовами, ответить и на этот? Найдет ли способ обогатить людей
материально и духовно, помочь им справиться не только с демонами ма-
териальной нужды, но и с демонами эгоизма, одиночества, той этиче-
ской дегуманизации, что постоянно питает источник несчастий и паде-
ний в самых зажиточных обществах нашей планеты? Пока индустри-
альная и технологическая цивилизация не даст нам позитивного ответа
на эти вопросы, занесенный меч будет висеть над нашими головами”75.
Пожалуй, противоречивость восприятия США наиболее рельефно
показал мексиканский поэт Октавио Пас. “Наше латиноамериканское
73 Garcia Mdrquez G. Entre cachacos. Buenos Aires, 1982. Vol. П. P. 332.
74 Ibid. P. 354.
75 Vargas Llosa M. La verdad de las mentiras. Ensayos sobre literatura. Barselona, 1990.
P. 48-49.
247
видение Соединенных Штатов отличается тем, что нам чудится в них
нечто необычайное и химеричное. Так для Рубена Дарио первый Руз-
вельт был не более и не менее чем воплощением Навуходоносора. Ко-
гда Хорхе Луис Борхес посетил Техас, первое, что ему пришло в голо-
ву, было сочинить поэму в честь защитников Аламо. Это все припадки
ярости, зависти или признательности. Для нас Соединенные Штаты од-
новременно и непротиворечиво предстают как Голиаф, Полифем и
Пантагрюэль”76. В лекции, прочитанной в Остине (Техас), Октавио Пас
рисует образ Соединенных Штатов как неразделимый с образами их ла-
тиноамериканских соседей. “Вот уже более века эта страна предстает
перед нами как реальный гигант, но в нем едва заметно что-то челове-
ческое. Улыбающиеся или разгневанные, одаривающие или скупые Со-
единенные Штаты не слышат нас и не смотрят на нас, но они идут и, по-
ходя, ступают по нашим землям и давят нас. Невозможно остановить
гиганта. Другое дело, хотя это и нелегко, заставить его слышать других.
Если он услышит, появится возможность сосуществования. Из-за сво-
их корней (пуританин говорит с Богом и с самим собой, но не с други-
ми) и особенно из-за своего могущества североамериканцы превосходят
других в монологе: они красноречивы и знают цену молчанию. Но раз-
говор - не их стихия; они не умеют ни слушать, ни поддерживать его.
Хотя до сих пор почти все наши попытки завязать с ними диалог окан-
чивались неудачей, в последние годы мы наблюдаем такие события, ко-
торые, может статься, предвещают какие-то перемены в этом подхо-
де”77. И далее мексиканский мыслитель замечает в США глубокие пе-
ремены, бунты негров, чикано (североамериканцев мексиканского про-
исхождения), молодежи, женщин, деятелей искусства и интеллигенции.
Все эти движения и по причинам, которые их вызывают, и по вдохнов-
ляющим их идеям несопоставимы с теми движениями, что сотрясают
Латинскую Америку. Поэтому, говорит Пас, было бы ошибочно копи-
ровать их. Однако все эти движения развивают такую способность к
критике и самокритике, какую не сыскать в Латинской Америке.
«Мы еще не научились по-настоящему свободно думать. Это не ин-
теллектуальный, а моральный недостаток. Ценность духа, говорит
Ницше, измеряется его способностью перенести правду. Одна из при-
чин нашей неспособности к демократии заключается соответственно в
нашей неспособности к критике. Североамериканцы, по крайней мере
лучшие из них, совесть нации, стараются теперь взглянуть на правду,
правду о себе, не зажмуриваясь. Впервые в истории Соединенных Шта-
тов (раньше это было уделом нескольких поэтов и философов) там на-
блюдается могучее течение в общественном мнении, которое подверга-
ет сомнению ценности и верования, на которых взросла англо-амери-
канская цивилизация. Те, кто стоит во главе прогресса, теперь его кри-
тикуют... Критика прогресса предвещает и другие перемены. И если ме-
ня спросят, смогут ли США вступить в диалог с нами, то я отвечу, что
они это сделают, при условии, что раньше научатся разговаривать друг
76 Paz О. Posdata. Mexico, 1971. Р. 66.
77 Ibid. Р. 15.
248
с другом, со своим “другим я” - со своими неграми, чикано и со своей
молодежью»78.
Октавио Пас замечает, что противостояние США и Латинской
Америки не относится к противостоянию между разными цивилизация-
ми, а выражает противоречия другого ряда, в рамках одной и той же ци-
вилизации79. Он восхищается доверчивостью и уверенностью в себе се-
вероамериканцев. Ему нравится их веселость и удовлетворенность ок-
ружающим миром, которая впрочем не препятствует решительной и
мужественной критике ими этой действительности, критики, какую
редко можно наблюдать у южных соседей. Но это - критика реформи-
стского, а не революционного типа, она направлена на устранение зло-
употреблений, а не на низвержение основ. Октавио Пасу кажется, что
США - это общество, которое хочет реализовать свои идеалы, не стре-
мится заменить их иными идеалами. Каким бы угрожающим ни пред-
ставлялось ему будущее, это общество верит в свою способность вы-
жить. Эта вера североамериканцев в благость естественной жизни, в
бесконечное богатство и разнообразие ее возможностей не отражена в
современной литературе США, которая рисует жизнь в мрачных тонах,
но она светит на лицах, брызжет в словах, проявляется в поведении
всех, с кем писатель сталкивался.
В своей книге “Латиноамериканцы и североамериканцы” боливий-
ский журналист, просветитель, дипломат Мариано Баптиста Гумусио
(род. в 1933 г.) жалуется на то, что жители Латинской Америки и США
пользуются искаженными штампами в общении друг с другом. Будучи
послом Боливии в США он задался вопросом, в какой степени сложив-
шийся у латиноамериканцев образ этой страны соответствует действи-
тельности. И ответил: “Настойчивая пропаганда, подогреваемая поли-
тическими и идеологическими соперниками, всегда изображала нашего
северного соседа в качестве центра экономического империализма,
представляла его как бастион консервативной реакции, расхитителя
природных ресурсов всего мира и прежде всего наших бедных стран. В
холодной войне... накапливаются и лживые утверждения, и полуправда
по обе стороны от линии водораздела. В этом смысле Латинская Аме-
рика является жертвой не только действительных и мнимых грабежей
со стороны северного соседа, но и этой пропагандистской войны, кото-
рая навязывает нам одну сторону медали”80. Чтобы составить себе
правдивый образ США, латиноамериканцу требуется взвешенный под-
ход без идеологических шор и политических предрассудков, отказ от
червячка зависти, когда смотришь на невероятно богатое и могущест-
венное общество, утверждает боливийский государственный деятель.
Он пишет о серьезных проблемах, с которыми сталкиваются Соединен-
ные Штаты, об очагах нищеты посреди их богатства. Функция сверх-
державы, которую приходится выполнять Соединенным Штатам, со-
пряжена с огромной ответственностью и почти всегда с неприятными
78 Ibid. Р. 16-17.
79 Ibid. Р. 64.
80 Baptista Gumucio М. Op. cit. Р. 30.
249
обязанностями. Чувство превосходства, которое обнаруживают северо-
американцы в общении с иностранцами, это всего лишь компенсатор-
ный трюк, которым они стараются скрыть свое смятение и неуверен-
ность. Погоня за богатством и успехом как высшими ценностями этого
общества оставляет за собой бесчисленные жертвы в виде неврастени-
ков, пьяниц и наркоманов.
В сложном североамериканском обществе власть отнюдь не кон-
центрируется в Белом доме и конгрессе. К ней причастны все социаль-
ные группы, которые ценой больших жертв и боев, порой кровопро-
литных, добиваются признания своих прав и своего участия во власти.
Баптиста Гумусио разделяет точку зрения французского философа
Ревеля о том, что США является единственной страной в мире, где ны-
не одновременно протекают революционные преобразования в пяти
сферах общественной жизни - политической, социальной, технологиче-
ской и научной, культурной (система ценностей и норм) и в системе ме-
ждународных отношений. В остальных государствах эти преобразова-
ния идут в двух-трех сферах, не совпадают по времени, либо вовсе от-
сутствуют.
М.С. АЛЬПЕРОВИЧ
Взгляд с юга:
США после войны за независимость
в восприятии испаноамериканских
современников*
Бурные события 1775-1783 гг. в Северной Америке оказали замет-
ное воздействие на испаноамериканцев. Прежде всего сыграли роль
географическая близость заокеанских владений Испании и их колони-
альный статус. Вместе с тем помощь мадридского правительства мя-
тежным британским колониям косвенно стимулировала рост револю-
ционных тенденций в Испанской Америке, а действия Англии, поддер-
живавшей освободительное движение в этом регионе, подрывали устои
колониализма в Новом Свете* 1.
К середине 70-х годов XVIII в. под властью пиренейской монархии
находилась обширная территория, включавшая половину Южной, поч-
ти всю Центральную и значительную часть Северной Америки, а так-
же ряд островов Вест-Индии. По условиям Парижского мирного дого-
вора 1763 г. Испания уступила Англии Флориду и все пространство к
востоку и юго-востоку от Миссисипи, а в качестве компенсации полу-
чила от Франции Западную Луизиану и Новый Орлеан. Поскольку од-
новременно к англичанам перешла восточная часть Луизианы, вице-ко-
ролевство Новая Испания с конца 60-х годов XVIII в. стало непосредст-
венно граничить с британскими владениями (по р. Миссисипи), кото-
рые, с выходом к побережью Мексиканского залива, значительно при-
близились и к испанским колониям в Вест-Индии.
Испанская Америка, где нарастала вооруженная борьба против ме-
трополии, получили известное распространение идеи европейского
Просвещения и проявились сепаратистские тенденции, была в какой-то
мере психологически подготовлена к революции, начавшейся в середи-
не 70-х годов в Северной Америке. Однако двойственная и противоре-
чивая позиция Испании, которая, оказывая с целью ослабления Англии
военную и финансовую помощь ее восставшим колониям, вместе с тем
уклонялась от официального признания их независимости, чрезвычай-
но осложнила ситуацию.
Вскоре после начала боевых действий против англичан североаме-
риканские повстанцы обратились за содействием к властям Луизианы.
В августе 1776 г. губернатор Луис де Унсага получил от губернатора
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-0001).
1 Подробнее о влиянии освободительной войны в Северной Америке на испаноаме-
риканский регион см.: Альперович М.С. Испанская Америка и война за независимость
США // Новая и новейшая история. 1975. № 2. С.73-87; Он же. Испанские колонии в Аме-
рике // Война за независимость и образование США / Под ред. Г.Н. Севостьянова. М.,
1976. С.392-413 (гл. XIX).
251
Виргинии Патрика Генри и помощника Дж. Вашингтона генерала
Чарлза Ли послания с просьбой срочно прислать оружие, боеприпасы и
медикаменты. Отвечая Чарлзу Ли, Унсага заверил в своем сочувствии
североамериканцам и изъявил готовность помогать им2. Эта помощь,
выразившаяся в снабжении вооружением и продовольствием, приобре-
ла широкий размах при приемнике Унсаги Бернардо де Гальвесе. Пос-
тавки из Луизианы, осуществлявшиеся в значительной мере за счет суб-
сидий местной и кубинской администрации, а также денежных пожерт-
вований состоятельных креолов, играли немалую роль в обеспечении
военных нужд США3.
В конце 1777 г. генерал-капитан Кубы маркиз де ла Торре по ука-
занию испанского министра по делам Индий Хосе де Гальвеса направил
в Северную Америку в качестве наблюдателя 60-летнего гаванского
негоцианта и работорговца Хуана де Миральеса, которому предписыва-
лось находиться в месте пребывания Континентального конгресса. До-
бравшись в середине 1778 г. до Филадельфии, кубинец установил и ре-
гулярно поддерживал контакты с руководителями конгресса, система-
тически получал от них необходимую ему информацию, а в дальнейшем
встретился с Вашингтоном и посетил ставку главнокомандующего. Хо-
тя миссия Миральеса была задумана как акция, призванная служить ин-
тересам испанской короны, фактически он представлял креольскую
элиту, страдавшую от произвола и дискриминации.
Выражая настроения этих кругов, кубинский агент испытывал яв-
ные симпатии к борьбе английских колоний. Он с восторгом и энтузи-
азмом доносил в Гавану об их военных успехах, не скрывал восхищения
идеями североамериканской революции и деятельностью Дж. Вашинг-
тона, посылал портреты последнего новому генерал-капитану маршалу
Наварро и другим высокопоставленным чиновникам колониальной ад-
министрации4.
Миральес сыграл немалую роль в развитии торговли между Соеди-
ненными Штатами и “Жемчужиной Антилл”, имевшем далеко идущие
последствия, отнюдь не ограничивавшиеся только сферой экономики.
Торговые связи стали важным каналом проникновения в испанские ко-
лонии известий о революционных событиях в Северной Америке и по-
бедах повстанцев над британскими войсками, распространения мыслей,
высказанных в Декларации независимости, в произведениях и выступ-
лениях североамериканских идеологов. Правда, переводы этих матери-
алов на испанский язык относятся преимущественно к более позднему
времени. Но некоторые испаноамериканцы знакомились с ними в ори-
2 Portell Vila Н. Historia de Cuba en sus relaciones con los Estados Unidos у Espana. La
Habana, 1938. T. 1. P. 76-77; Abbey K.T. La influencia del movimiento de independencia
norteame-ricana sobre la politica colonial espanola // II Congreso intemacional de Historia de
America. Buenos Aires, 1938. T. 2. P. 12; Fernandez-Shaw CM. Presencia espanola en los Estatos
Unidos. Madrid, 1972. P. 39-40.
3 Green ThM. The Spanish Conspiracy. Gloucester, 1967. P. 12.
4 Portell Vila H. Op. cit. P. 82, 90-91. Подробнее о деятельности Миральеса во время
его пребывания в Филадельфии и ставке Дж. Вашингтона см.: Me Cadden НМ. Juan de
Miralles and the American Revolution // The Americas. Vol. XXIX. № 3. Jan. 1973.
252
гинале или по французским переводам. В частности, “Здравый смысл”
Томаса Пейна был в 1776 г. издан по-французски, что сделало этот пам-
флет более доступным для образованных слоев испаноамериканского
общества5.
Вслед за объявлением правительством Карла III войны Англии
(21 июня 1779 г.) испанцы атаковали английские гарнизоны в Западной
Флориде, в период с марта 1780 по май 1781 г. овладели фортом Мобил
и крепостью Пенсакола, а год спустя установили полный контроль над
всем Багамским архипелагом. Действия испанских войск в Карибском
бассейне осуществлялись в значительной мере воинскими частями, ба-
зировавшимися или даже формировавшимися на Кубе и насчитывавши-
ми в своих рядах много кубинских волонтеров и ополченцев, внесших
свою лепту в освобождение британских колоний. Кроме того, купцы и
судовладельцы Гаваны предоставляли североамериканцам кредиты на
крупные суммы.
Революция в Северной Америке нашла отклик не только в тех вла-
дениях Испании, с которыми 13 английских колоний вследствие геогра-
фической близости и иных обстоятельств были связаны более тесно, но
и в остальных испаноамериканских регионах. Это влияние проявилось в
условиях острого революционного кризиса, разразившегося в Испан-
ской Америке на рубеже 70-80-х годов XVIII в. Назревавший уже дав-
но взрыв не случайно произошел именно тогда, через несколько лет по-
сле начала вооруженной борьбы британских колонистов. Североамери-
канская война за независимость послужила толчком, ускорившим вос-
стание на территории, подвластной мадридскому правительству. Под-
черкивая идеологическое воздействие революционных процессов в Се-
верной Америке на положение в испанской колониальной империи, ар-
гентинский ученый Болеслао Левин констатировал: “Мятежные крео-
лы испытывали прямое влияние событий, происходивших в северной
части континента... Революционный дух испанских колоний вдохнов-
лялся североамериканским примером”6.
Впервые в испаноамериканской печати освободительная борьба
британских колоний получила обстоятельное освещение в пятитомном
энциклопедическом издании “Историко-географический словарь За-
падных Индий или Америки”, который был составлен уроженцем Кито
Антонио де Альседо-и-Бехарано. Опубликованный в 1786-1789 гг. в
Мадриде, этот труд, содержавший также подробные сведения о природ-
ных условиях, населении, экономическом развитии США, пользовался в
Испанской Америке большой популярностью7.
Победа революции в Северной Америке явилась убедительным ар-
гументом в пользу восстания против испанского господства, к которому
призвал перуанский иезуит Хуан-Пабло Вискардо-и-Гусман в знамени-
5 См.: Гольдберг Н.М. Томас Пейн. М., 1969. С. 25.
6 Lewin В. Los movimientos de emancipation en Hispanoamerica у la Independencia de
Estados Unidos. Buenos Aires, 1952. P. 125-126.
7 Onis J. de. Los Estados Unidos vistos por escritores hispanoamericanos. Madrid, 1956. P.
74-75; Rodriguez M. La Revolution Americana de 1776 у el mundo hispanico. Madrid, 1976. P.
35, 168.
253
том “Письме к американским испанцам”. Доказывая необходимость
свергнуть иго Испании и добиться независимости, он, среди прочих со-
ображений, ссылался и на вдохновляющий пример североамериканцев.
“Отвага, проявленная английскими колониями Америки в борьбе за
свободу, которую они ныне вкушают, - писал Вискардо, - покрывает
позором нашу лень. Мы уступили им пальму первенства, которой они
первыми в Новом Свете увенчали суверенитет и независимость... Их
мужество является обвинением нашей бездеятельности. Да будет оно
для нас отныне стимулом к завоеванию славы после трех столетий
обид”8 9. Цитируемый документ увидел свет, правда, лишь в 1799 г., уже
после смерти автора. Однако его первый набросок встречается еще в
письме иезуита британскому консулу в Ливорно Джону Адни от 30 сен-
тября 1781 г., а в окончательном виде он был сформулирован между
1787 и 1791 гг.9
Другой перуанец, Пабло де Олавиде - последователь Руссо и Воль-
тера, друг энциклопедистов, который, спасаясь от преследований ин-
квизиции, нашел убежище во Франции, с сочувствием относился к мо-
лодой североамериканской республике, поддерживал личные контакты
с некоторыми ее руководителями и даже обсуждал (чисто теоретиче-
ски, конечно) с Джоном Адамсом (в 1783-1785 гг. представлявшим
США в Париже) перспективы установления союзных отношений меж-
ду Северной и Южной Америкой10.
Помимо серьезного интереса к политической жизни и экономиче-
скому положению США, перипетиям войны за независимость, неизмен-
ное внимание привлекали в Испанской Америке видные деятели, про-
явившие себя в ходе недавних событий. Среди них наиболее заметной
фигурой являлся Бенджамин Франклин, чья известность затмила даже
популярность самого Вашингтона. Вскоре после смерти этого выдаю-
щегося ученого и государственного мужа издававшаяся в столице Но-
вой Испании Мехико “Литературная газета” в декабре 1790 г. помести-
ла статью о нем, написанную мексиканским просветителем Хосе Анто-
нио Альсате. Высоко оценивая научный вклад североамериканского ес-
тествоиспытателя, автор указывал: “Он не был одним из тех физиков,
которые оснащают свои труды тяжеловесными формулами и не подпу-
скают простых смертных к храму науки. Источником открытий Франк-
лина являлись опыты и наблюдения над природой”11.
Наглядной иллюстрацией восприятия испаноамериканцами освобо-
дительной войны в Северной Америке и различных аспектов развития
США в первые послевоенные годы является свидетельство, оставлен-
ное мужественным борцом за независимость Испанской Америки вене-
суэльцем Франсиско де Мирандой (1750-1816 гг.).
Он родился в Каракасе в семье состоятельного купца. По оконча-
нии местного университета покинул родину и отправился в Испанию,
8 Batllori М. El abate Viscardo. Caracas, 1953. Р. LXXIX-LXXXL
9 Ibid. P.45-48, 128-133, 204-211.
10 Defourneaux M. Pablo de Olavide ou 1’afrancesado (1725-1803). Paris, 1959. P. 402-403,
430-431.
11 Oni's J. de. Op.cit. P. 76-77.
254
где вскоре поступил на военную службу и в 1774-1775 гг. участвовал в
марокканской кампании испанских войск. После вступления Испании в
войну между Англией и ее североамериканскими колониями Миранда в
чине капитана полка “Арагон”, входившего в состав экспедиционного
корпуса, отправленного в Вест-Индию, прибыл в 1780 г. на Кубу. Там
энергичный и образованный офицер стал адъютантом симпатизировав-
шего ему губернатора острова генерала Кахигаля. Сопровождая своего
начальника, он отличился при осаде и штурме Пенсаколы - столицы
Восточной Флориды и за проявленную доблесть был 20 июля 1781 г.
произведен в подполковники. В августе Кахигаль послал его на Ямайку
для переговоров с британскими властями об обмене военнопленными.
Успешно справившись с возложенным на него поручением и заключив
соответствующее соглашение, Миранда возвратился на Кубу, а в мае
следующего года сражался против англичан на Багамских островах.
Участие в войне с Англией на стороне ее восставших колоний, час-
тые встречи с североамериканцами оказали сильное влияние на впечат-
лительного венесуэльца. Как он вспоминал впоследствии, именно во
время флоридской и багамской кампаний, “в обстановке, когда дело
свободы было предметом всеобщих усилий и энтузиазма”, в его созна-
нии впервые зародилась мысль об избавлении Испанской Америки от
колониального ига12. В этом намерении Миранду укрепила секретная
переписка с патриотически настроенными соотечественниками. 24 фев-
раля 1782 г. группа знатных креолов Каракаса обратилась к нему с
письмом, в котором заявляла о необходимости свергнуть ненавистное
господство Испании и просила его возглавить борьбу за независи-
мость13. Однако Миранда счел преждевременным действовать, пока
Соединенные Штаты не признаны как суверенное государство14.
Взгляды молодого офицера и его связи с испаноамериканскими пат-
риотами не остались незамеченными. Он был арестован по вымышлен-
ным обвинениям в торговле контрабандными товарами и выдаче англи-
чанам военных секретов и хотя быстро освобожден, над ним вскоре сно-
ва нависла угроза тюрьмы. В конце 1782 г. с поста губернатора был сме-
щен его начальник и покровитель Кахигаль. Вынужденный скрыться,
Миранда решил искать убежища в США. Этому способствовало также
давнее желание получить на месте достоверную информацию о событи-
ях в Северной Америке и актуальных проблемах молодой республики.
Тем временем были уже подписаны прелиминарные мирные дого-
воры между США и Англией, а также между последней, Францией и
Испанией. И апреля 1783 г. Континентальный конгресс объявил о пре-
кращении военных операций на суше и на море.
1 июня Миранда, снабженный рекомендательными письмами от
Кахигаля, на борту шлюпа “Благоразумный” покинул гаванский порт и
10 июня высадился в Нью-Берне (Северная Каролина). Он провел в
12 Emancipation of Spanish America // The Edinburgh Review. Vol. 13. 1809. Jan. № 26.
P. 286.
13 Miranda F. de. Colombeia. Caracas, 1979. T. 2. P. 533-534.
14 Robertson W.S. The Life of Miranda. Chapel Hill, 1929. Vol. 1. P. 32.
255
США около полутора лет (до середины декабря 1784 г.). За это время
венесуэлец побывал в Филадельфии, Нью-Йорке, Бостоне, Чарлстоне,
Сейлеме, Ньюпорте и многих других городах, встречался с Джорджем
Вашингтоном, Александром Гамильтоном, Сэмюэлом Адамсом, гене-
ралом Генри Ноксом, Робертом Ливингстоном, Томасом Пейном, мар-
кизом Лафайетом, финансистом Робертом Моррисом, губернаторами
штатов, мэрами крупных городов, видными правительственными чи-
новниками, военачальниками, дипломатами.
Миранда проявлял живой интерес к политической обстановке, эко-
номическому положению, государственному устройству, общественной
и культурной жизни Соединенных Штатов. Он изучал законодательст-
во и деятельность представительных органов, уделял внимание религи-
озным учреждениям, посещал учебные заведения и библиотеки, знако-
мился с произведениями искусства, историческими памятниками и мест-
ными достопримечательностями, сравнивал природные условия различ-
ных штатов. Собственные наблюдения и впечатления, содержательные
беседы с осведомленными лицами, повседневное общение с широким
кругом людей, чтение газет и книг служили ему источником ценных
сведений15. Быстро улавливая и критически осмысливая суть того или
иного явления, обладая превосходной памятью и умением по горячим
следам событий делать живые литературные зарисовки, касавшиеся со-
ответствующих фактов и персонажей, венесуэлец весьма полно фикси-
ровал то, чему был свидетелем. На протяжении всего своего полутора-
годичного путешествия по США он продолжал систематически делать
подробные записи в дневнике, который начал вести уже давно. Где бы
ни находился, чем бы ни занимался, с кем бы ни общался путешествен-
ник регулярно тщательнейшим образом описывал свои поездки и встре-
чи, излагал высказывания собеседников, сообщал самые разнообраз-
ные детали, представлявшие, по мнению любознательного автора, ин-
терес. Эти заметки были, как правило, очень конкретны, насыщены
обильной информацией, не имели абстрактных рассуждений.
Дневник Миранды, “правдиво и достоверно отражающий жизнь Со-
единенных Штатов в первый период их развития, как свободной стра-
ны - отмечает покойный биограф великого венесуэльца, - содержит
живые и точные описания различных сторон бытия городов и регионов,
равно как и обоснованные критические оценки многих людей разного
положения, с которыми ему довелось познакомиться. Это исторический
документ первостепенного значения для изучения той интересной эпо-
хи”16.
Многое из увиденного в США, безусловно, импонировало молодо-
му человеку, воспринимавшему тамошнюю действительность как сво-
его рода крупномасштабный эксперимент, попытку перенести на аме-
риканскую почву доктрины Просвещения17. В обществе, где он оказал-
15 Zeuske М. Francisco de Miranda und die Entdeckung Europas. Munster; Hamburg, 1995.
S. 70-71; Polanco Alcantara T. Francisco de Miranda. Bosquejo de una biografia. Caracas, 1996.
P. 112.
16 Rodriguez de Alonso J. Prologo // Miranda F. de. Op. cit. Caracas, 1980. T. 3. P. 12-13.
17 Zeuske M. Op. cit. S. 70.
256
ся, царил, по его словам, демократический, республиканский дух, отсут-
ствовали сословные барьеры и предрассудки. На это Миранда обратил
внимание сразу же по приезде. Всего через неделю после того, как его
нога ступила на землю Северной Каролины, в Нью-Берне торжествен-
но праздновали долгожданное прекращение боевых действий и подпи-
сание прелиминарных мирных договоров с Англией. И тут Миранду, с
его аристократическими вкусами и манерами, крайне поразило, что во
время пикника высшие должностные лица города угощались “впере-
межку с простым людом самого низкого происхождения, пожимали
друг другу руки и пили из одного стакана”. Это необычное для креола
из состоятельной семьи зрелище напомнило ему рассказы греческих ис-
ториков и поэтов о подобных праздниках в свободных полисах Древней
Греции18. Позднее, перебравшись в Южную Каролину, Миранда отме-
тил демократичность административной системы этого штата, чьим
прототипом явились некоторые британские институты19. Подчеркивая
преимущества североамериканского государственного строя перед ис-
панским, Миранда восклицал: “Боже мой! Какой контраст по сравне-
нию с законодательной системой Испании”20.
Совершая поездки по окрестностям Нью-Хейвена, Миранда как-то
остановился передохнуть на придорожной мельнице, и там из разгово-
ров выяснилось, что мельник служил в континентальной армии в каче-
стве капитана легкой кавалерии, а его подручный оказался в прошлом
проповедником и произвел впечатление разумного и образованного че-
ловека, который окончил колледж, свободно владел древнегреческим
языком и латынью21. В Спрингфилде (штат Массачусетс) на постоялом
дворе венесуэльца посадили за обеденный стол рядом с кучером дили-
жанса, на котором он приехал, и остальными пассажирами. “Лишь с ве-
ликим трудом, - признался путешественник, - удалось добиться, чтобы
моему слуге подали еду отдельно”22. Одобрительно отнесся Миранда к
удивительной для человека, воспитанного на постулатах католической
веры и испано-креольского мира, толерантности в отношении к рели-
гии и церкви. Говоря, например, о “полной терпимости в духовной сфе-
ре” применительно к Нью-Джерси, он пояснял: “Каждый волен молить
или славить Бога таким образом и на том языке, как ему подсказывает
совесть. Не существует господствующей религии или секты, все одина-
ково хороши и равны”23. Значительное место в его путевых впечатле-
ниях занимала незнакомая южноамериканцу природа Северной Амери-
ки. Так, путешествуя в январе 1784 г. по просторам Нью-Джерси, он за-
писал: «Почва, возделываемая в этом краю, столь благодатна, что
18 Miranda F. de. Op. cit. T. 3. P. 39.
19 Между прочим впоследствии при посещении законодательного собрания штата
Массачусетс в Бостоне, рассматривая деревянный муляж трески в натуральную величину,
висевший на цепи в центре зала заседаний, Миранда пришел к выводу, что он имеет сим-
волическое предназначение, наподобие знаменитых мешков с шерстью в английском пар-
ламенте (см.: Ibid. Р. 302).
20 Ibid. Р. 69-70, 72.
21 Ibid. Р. 221.
22 Ibid. Р. 235.
23 Ibid. Р. 128.
9. Американская цивилизация
257
обычно его называют “садом Америки”. Повсюду текут ручьи и бьют
родники кристально чистой воды... Ущелья покрыты густым лесом, ра-
зумно и заботливо оберегаемым, чтобы тысячекратно использовать
для полезнейших целей. Внешне он составляет резкий контраст окрест-
ным полям, засеянным пшеницей, коноплей и иными культурами, и в то
же время укрывает множество восхитительных певчих птиц, которые
летом прячутся в прохладной лесной тени, своим мелодичным пением
придавая особое очарование этой чудесной сельской картине»24.
А вот другой “набросок с натуры”, сделанный 3 июня 1784 г. в Ол-
бани - административном центре штата Нью-Йорк: “Полевые травы
издавали столь ароматный запах, леса так изобиловали плодами, посе-
вы пшеницы и прочих злаков выглядели столь густыми, а земля - пло-
дородной, что мне казалось, будто я нахожусь на острове Пуэрто-Рико,
Кубе или в иной части нашего американского континента”25.
Обитатели Нью-Джерси отличались, по наблюдениям Миранды,
физическим здоровьем и крепким телосложением, чему способствовал,
по его мнению, благотворный климат. Семьи (в значительной мере не-
мецкого и голландского происхождения), как правило, являлись много-
детными. Благодаря интенсивному освоению земель, высокому разви-
тию сельского хозяйства и трудолюбию жителей их жизненный уро-
вень таков, что позволяет удовлетворять насущные потребности и чув-
ствовать себя счастливыми. “Могу утверждать, - констатировал вене-
суэлец, - что, путешествуя по этим местам, нигде не встретил человека,
который выглядел бы плохо одетым, голодным, больным или празд-
ным”26. В трудолюбии населения Миранда смог наглядно убедиться и в
Северной Каролине, где в связи с всеобщим дефицитом товаров в усло-
виях войны каждый житель завел в своем доме ткацкий станок для из-
готовления хлопчатобумажных и шерстяных тканей. Широкое распро-
странение получило там также домашнее производство водки и сидра27.
Состояние земледелия молодой офицер оценил в целом весьма поло-
жительно, причем его мнение дифференцировалось в зависимости от ме-
стной специфики. Так, в Нью-Джерси, где земля была разделена на мел-
кие участки (“фермы”), она обрабатывалась, с точки зрения Миранды,
лучше, чем в других регионах (как, например, Гаване и Южной Каролине).
Дома там имели более скромный вид, но выглядели вполне благоустроен-
ными. Почва не отличалась плодородием, а на океанском побережье бы-
ла даже песчаной, однако благодаря интенсивному орошению и трудолю-
бию фермеров хозяйства являлись достаточно эффективными. В них вы-
ращивались пшеница и другие зерновые, превосходные фрукты и овощи,
многочисленный скот28. В Пенсильвании тоже сеяли пшеницу наивысше-
го качества, а кроме того, кукурузу, ячмень, коноплю, выращивали фру-
кты и овощи, заготавливался корабельный лес29. Следуя вдоль берега
24 Ibid. Р. 127.
25 Ibid. Р. 181.
26 Ibid. Р. 127.
27 Ibid. Р. 40.
28 Ibid. Р. 127-128.
29 Ibid. Р. 109.
258
океана из Сейлема в Портсмут, Миранда заметил, что по обе стороны до-
роги построены дома, окруженные множеством плодовых деревьев. Нес-
мотря на бедность почвы и небольшие размеры земельных участков,
“умение этих людей и сила духа, которую вдохнула в них свобода”, позво-
лили им “прокормить свои семьи, платить высокие налоги, жить с удобст-
вами и в свое удовольствие, будучи в тысячу раз счастливее, нежели вла-
дельцы богатых рудников и плодородных земель Мексики, Перу, Буэнос-
Айреса, Каракаса и всего испаноамериканского континента”30.
Из всех городов Северной Америки, в которых побывал, креол вы-
делил Филадельфию, как самый большой и красивый в Новом Свете.
Ему очень понравились ровные городские улицы, пересекавшиеся под
прямым углом. По одной стороне, где мостовая была выложена кирпи-
чом, двигался транспорт, другая предназначалась для пешеходов. Через
определенные промежутки перед фасадами жилых домов установлены
насосы, обеспечивавшие водоснабжение горожан31. “Чистота, симмет-
ричность и протяженность улиц, их освещение по ночам и бдительность
караульных, расставленных на каждом углу в целях безопасности и под-
держания порядка в городе, делают Филадельфию одним из самых при-
ятных и спокойных населенных пунктов мира”32. Аккуратные, благоуст-
роенные дома были построены со вкусом, но их архитектура отличалась
непритязательностью. Самыми заметными зданиями являлись дом Зако-
нодательного собрания, больница, тюрьма, военные казармы, а мясной
рынок - “лучший, самый чистый и обильный из всех, какие я видел”33.
Хотя в восприятии Миранды, несомненно, доминировали позитив-
ные моменты, к некоторым институтам молодого государства и фено-
менам североамериканского общества он отнесся весьма критически. В
частности, беседуя с Сэмюэлом Адамсом относительно Массачусетской
конституции 1780 г. (в составлении которой Адамс принимал активное
участие), креол отметил имевшиеся в ней существенные противоречия:
1) объявляя основой общества принцип “добродетели”, она не преду-
сматривала никаких мер, дабы обеспечить ее торжество, но зато уста-
навливала имущественный ценз и гарантировала право собственности;
2) провозглашая свободу совести и вероисповедания, конституция вме-
сте с тем лишала возможности занимать государственные должности
тех, кто не исповедовал христианскую религию34.
Неоднократно присутствуя на заседаниях законодательного собра-
ния штата Массачусетс в Бостоне, венесуэлец “имел возможность во-
очию убедиться в недостатках и неудобствах, присущих этой демокра-
тии вследствие передачи законодательной власти полностью в руки не-
вежественных людей. Один декламировал стихи, выученные наизусть
во время дебатов, ибо не понимал, о чем там шла речь. Другой, по окон-
чании прений, длившихся в течение двух часов, спросил, какое предло-
жение ставится на голосование. И подобным же образом вело себя
30 Ibid. Р. 318.
31 Ibid. Р. 88-89.
32 Ibid. Р. 90.
33 Ibid. Р. 89.
34 Адамсу пришлось согласиться с этими замечаниями. См.: Ibid. Р. 305, 324.
9*
259
большинство из них, так что на всем континенте эти демократические
собрания обсуждали, предлагали и одобряли самые абсурдные и неспра-
ведливые вещи. И если мы примем во внимание, что их конституция
предоставила всю полноту прав собственникам, то важные посты сена-
торов и членов палаты представителей должны занять не самые муд-
рые, а люди, лишенные принципов и необразованные. Один четыре го-
да назад был портным, другой - хозяином постоялого двора, третий -
корабельным плотником, четвертый - кузнецом и т. д., и т. п.”35
Внимательно присматриваясь к явлениям повседневной жизни, на-
блюдательный путешественник явно не одобрял многое из увиденного.
Ему внушали антипатию “преобладающие черты характера тех, кто се-
годня называет себя богачами”: их неуемная тяга к роскоши, высокоме-
рие, тщеславие. Он зло иронизировал относительно неумеренного упо-
требления парфюмерии и галантерейных товаров представительница-
ми прекрасного пола, не скрывал насмешки по поводу повального увле-
чения модными светскими развлечениями. В частности, упомянув о ши-
роком распространении в Новой Англии школ французских танцев (на-
пример, в Бостоне “даже негры имеют свою, куда отправляются за семь
миль дважды в неделю”), он ядовито заметил, что “не найдется масте-
рового, который не пожелал бы отдать своих дочерей в подобное заве-
дение, где воспитывают в духе американской демократии”36.
Упрекая североамериканцев в непозволительном, на его взгляд,
расточительстве, Миранда полагал, что при отсутствии в США собст-
венного производства предметов роскоши за них надо платить ино-
странным поставщикам. А поскольку, по утверждениям здешних ком-
мерсантов, “всего имеющегося теперь в сей столице (т.е. Бостоне. -
Авт.) капитала едва хватит, чтобы возместить Европе (главным обра-
зом Англии) половину нынешней задолженности”, - экономический
крах неминуем. Если же стране по истечении столь короткого периода
времени грозит хозяйственная катастрофа, то что произойдет в даль-
нейшем, скажем, через два десятилетия?37
Большой поклонник и ценитель слабого пола, Миранда и здесь
не обошел его вниманием. Он с явным сочувствием описывает неза-
видное, приниженное положение женщин в североамериканском об-
ществе.
В первый же день своего пребывания в Нью-Берне венесуэлец, вы-
сказав мнение, что тамошняя “социальная система находится еще в за-
чаточном состоянии”38, иллюстрировал это утверждение фактами, ха-
рактеризовавшими общественный статус лучшей половины человече-
ства. “Женщины (особенно замужние), - писал он, - ведут затворниче-
ский образ жизни и проявляют по отношению к мужьям покорность,
какой я никогда не видывал. Одеваются опрятно, и все их существова-
ние ограничено домом. Выйдя замуж, они лишаются всех близких дру-
35 Ibid. Р. 308.
36 Ibid. Р. 304-305.
37 Ibid.
38 Ibid. Р. 37.
260
зей, и все их помыслы сводятся исключительно к заботе о доме и семье.
На протяжении первого года брака они выступают в роли возлюблен-
ных, в течение второго года - кормилиц, а на третий и последующие го-
ды - экономок. Незамужние, напротив, пользуются полной свободой и
могут самостоятельно совершать прогулки, где им вздумается”39.
Чарлстонские дамы удостоились более благосклонной оценки. Они
произвели на Миранду “весьма приятное впечатление (хотя поначалу
немного стеснительны), и одеваются с большим вкусом, за исключени-
ем причесок, которые делают сами довольно небрежно”40.
Менее привлекательно выглядели в изображении креола мужчи-
ны. Хотя на примере Чарлстона он показал, что “нет недостатка в
образованных людях, обладающих широким кругозором”41, в целом
интеллектуальный уровень и воспитание представителей сильного
пола, по его словам, оставляли желать лучшего. Одевались они не-
брежно и аляповато, а их излюбленное времяпровождение - охота,
танцы, курение трубки или жевание табака, да посещение клуба по
понедельникам. Молодежь в массе своей показалась ему “спесивой и
невежественной”42.
С нескрываемой насмешкой Миранда взирал на проявления “неле-
пых предрассудков” и фанатизма. Он рассказывает, как, путешествуя
по Северной Каролине, во время трехдневного пребывания в Джордж-
тауне, как-то в дождливое воскресенье, сидя дома, чтобы развлечься,
стал наигрывать на флейте, чем несказанно шокировал своих хозяев.
Они успокоились лишь тогда, когда венесуэлец, после сделанного ему
внушения за музицирование в воскресный день, перестал играть и изви-
нился за допущенную оплошность. “Нечто подобное случилось со мной
и в Нью-Берне, - вспоминал он в этой связи, - где по той же причине я
в воскресенье уселся играть в карты, и мне не оставалось ничего друго-
го, как просить прощения у этих людей, дабы восстановить свою репу-
тацию, которой иначе был бы нанесен непоправимый ущерб”43.
В ходе кратковременной поездки в Ньюберипорт (октябрь 1784 г.)
он с возмущением внимал в церкви “словоизвержению” знаменитого
пресвитерианского проповедника Марри, который молил Бога “стереть
с лица земли язычников, мусульман, Антихриста (папу) и его адептов,
еретиков... так что в какой-то момент вся вселенная, за исключением
его паствы, оказалась лишена божественного покровительства”. “Вар-
вар, невежда!” - негодующе восклицал Миранда44.
Общаясь с “отцами-основателями” США, Миранда, естественно,
проявлял наибольший интерес к выделявшейся среди них фигуре Джор-
джа Вашингтона, которого бывший начальник и покровитель венесу-
эльца Кахигаль именовал “Фабием нашего времени”45. Молодой офи-
39 Ibid. Р. 38.
40 Ibid. Р. 61.
41 Ibid.
42 Ibid. Р. 38,61,304.
43 Ibid. Р. 55.
44 Ibid. Р. 327.
45 Teniente general Cajigal al General Washington, 26 de Mayo de 1783 // Antepara J.M.
South American Emancipation. L., 1810. P. 251; см. также: Polanco Alcantara T. Op. cit. P. 137.
261
цер был представлен главнокомандующему 9 декабря 1783 г., т. е. на
следующий же день по прибытии последнего в Филадельфию. Вашинг-
тон пригласил его к столу, и с тех пор они ежедневно обедали вместе,
вплоть до отъезда генерала из города. Герой освободительной войны
английских колоний вызывал у своего гостя, имевшего возможность
наблюдать его вблизи, смешанные и даже противоречивые чувства. От-
давая должное полководческому таланту и военным успехам Вашингто-
на, Миранда не испытывал к нему особой личной симпатии. Констати-
руя, что “в обхождении он сдержан, неразговорчив и невыразителен”46,
креол, несомненно, порицал подобное поведение.
Исключительную популярность главнокомандующего среди насе-
ления испаноамериканец объяснял тем, будто его слава несправедливо
затмила деяния многих выдающихся людей, благодаря достоинствам и
дарованиям которых завоевана независимость. Описывая, как очеви-
дец, торжественную церемонию встречи Вашингтона в Филадельфии,
он с некоторой иронией заметил, что жители города приветствовали
своего кумира столь восторженно, “словно бы то был Спаситель, во-
шедший в Иерусалим”47.
Внимательнейшим образом венесуэлец знакомился с причинами и
принципами североамериканской революции, изучал ее события и до-
кументы, ход военных действий 1775-1781 гг. Обо всем этом его широ-
ко информировали многие участники войны за независимость. В Фила-
дельфии он посетил зал заседаний Континентального конгресса. Силь-
ное впечатление произвело на Миранду собрание портретов видных ре-
волюционных деятелей, которое, с его точки зрения, не только предста-
вляло исторический интерес, но и способствовало патриотическому
воспитанию молодежи48. Он осмотрел места недавних боев при Бэнкер-
Хилле, Саратоге, сохранившиеся укрепления и линии траншей; подроб-
но расспрашивал генералов и офицеров об отдельных сражениях и бо-
евых операциях. По утверждению Джона Адамса, “Миранда знал о ка-
ждой кампании, осаде, битве и стычке, происходивших на протяжении
всей войны, больше, чем любой офицер нашей армии или государствен-
ный деятель”49.
Глубокий интерес путешественника ко всему, что связано с ре-
волюционной войной в Северной Америке, объяснялся стремлени-
ем использовать ее опыт для реализации своей идеи освобождения
испанских колоний, которая именно во время пребывания в США
приобрела более четкие очертания. Впоследствии Миранда утвер-
ждал, что беседовал по этому вопросу с Вашингтоном при их встре-
чах в Филадельфии50. В следующем году, находясь в Нью-Йорке, он
поделился своими соображениями по поводу ликвидации испанско-
го владычества в Америке с Гамильтоном и генералом Нок-
46 Miranda F.de. Op. cit. P. 104.
47 Ibid.
48 Ibid. P. 90.
49 Adams J. The Works of John Adams. Boston, 1856. Vol. X. P. 135.
50 Нет, однако, никаких доказательств того, что Вашингтон проявил какой-либо ин-
терес к данной теме. См.: Robertson W.5. Op.cit. Р. 55.
262
сом51. Есть основания полагать, что первый в принципе сочувствен-
но отнесся к этому замыслу (хотя ничего определенного не обе-
щал), а второй, видимо, принял даже участие в его конкретизации:
проект, разработанный Мирандой совместно с Ноксом в октяб-
ре-ноябре 1784 г. в Бостоне, предусматривал набор в Новой Анг-
лии 5 тыс. волонтеров для отправки в Испанскую Америку52.
Не следует впрочем переоценивать результативность переговоров,
которые южноамериканец вел в США. Дальше весьма туманных обе-
щаний ни Гамильтон, ни Нокс, судя по всему, не пошли. К тому же оба
не занимали тогда официальных постов и выступали как частные лица.
Забегая вперед, замечу, что не сбылись и надежды, возлагавшиеся
позднее Мирандой еще на одного выдающегося североамериканца -
мыслителя и просветителя, делегата обоих Континентальных конгрес-
сов, губернатора Виргинии Томаса Джефферсона. Во время поездки по
США нашему путешественнику не пришлось встретиться со знамени-
тым автором Декларации независимости. Но в ходе последующего ев-
ропейского турне у него зародилась мысль о необходимости такой
встречи в расчете на поддержку его планов влиятельным американцем,
занявшим тем временем важный пост посланника США во Франции53.
Это желание, вероятно, получило дополнительный импульс, когда в
июне 1788 г. Миранда в Гааге познакомился с прибывшим туда из Па-
рижа молодым американцем Джоном Рэтледжем-младшим, пользовав-
шимся особым расположением Джефферсона54. Однако, прибыв нако-
нец 24 мая 1789 г. во французскую столицу, взбудораженную новейши-
ми политическими событиями, венесуэлец так и не сумел повидаться с
посланником, всецело поглощенным текущими делами, связанными с
предреволюционной ситуацией.
Впоследствии Миранда неоднократно обращался к своим старым
знакомым - Гамильтону и Ноксу, а также Дж. Адамсу с посланиями, со-
державшими весьма прозрачные намеки на прежние обещания. Но ни-
какого ясного ответа по существу вопроса так и не дождался55. Тем не
менее победоносная освободительная борьба в Северной Америке в его
представлении продолжала оставаться вдохновляющим примером. “У
нас перед глазами два великих образца: американская и французская
революции, - писал он в конце 1799 г. - Будем же благоразумно подра-
жать первой и с величайшей осторожностью избегать роковых послед-
ствий второй”56.
51 Miranda F. de. Op. cit. Caracas, 1989. T. 10. P. 278-279; Robertson W.S. Op.cit. P. 43.
52 Robertson Ж.5. Op.cit. P. 54-55.
53 Заметим, что подобные ожидания были лишены реальных оснований, так как из-
вестно, что, по мнению Джефферсона, интересы США требовали в то время не форсиро-
вать вытеснение испанцев с американского континента до тех пор, пока Соединенные
Штаты не окажутся в состоянии занять их место. См.: Rydjord J. Foreign Interest in the
Independence of New Spain. Durham, 1935. P. 99, 104; Альперович М.С. Испанская Америка
и война за независимость США. С. 86.
54 См.: Miranda F. de. Op. cit. Caracas, 1986. T. 7. P. 102-103.
55 Archive del General Miranda. Caracas, 1938. T. XV. P. 126-127, 227-230, 234-236,
297-298, 302-303, 307-309.
56 Ibid. P. 404.
263
Примерно в таком же духе высказался четверть века спустя млад-
ший современник и соотечественник Предтечи Симон Боливар, вошед-
ший в историю Южной Америки как ее Освободитель. В отличие от
Миранды, прибывшего в США в возрасте Иисуса Христа за полтора
месяца до рождения Боливара, последний оказался там, будучи на 10
лет моложе. Однако к тому времени он уже обладал немалым житей-
ским опытом: провел почти 6 лет в Европе (Испания, Франция, Ита-
лия), совершил трехмесячную поездку в Мексику, успел жениться и пе-
режить скоропостижную смерть своей юной супруги, вступил в масон-
скую ложу. И вот этот молодой, но уже многое повидавший человек в
первый день 1807 г. высадился в Чарлстоне, откуда направился в Фила-
дельфию, а также посетил ряд других городов США (по некоторым дан-
ным, в том числе Нью-Йорк, Вашингтон, Бостон), пробыв в этой стра-
не в общей сложности около пяти месяцев57.
Вспоминая впоследствии о своих тогдашних наблюдениях, Боливар
заметил: “Во время моей непродолжительной поездки в Соединенные
Штаты я впервые в жизни увидел разумную свободу”58. Не удивитель-
но, что демократические институты молодой республики, родившейся в
борьбе против колониализма, эгалитарный настрой североамерикан-
ского общества составляли в его восприятии резкий контраст порядкам,
царившим в феодально-абсолютистской, отсталой испанской монархии
или авторитарной наполеоновской империи. Что же касается таких не-
гативных, с точки зрения приверженцев либеральных доктрин, феноме-
нов, как рабство негров, истребление индейцев, расовая дискриминация
и т.п. явления в США, то вряд ли они произвели особое впечатление на
юного креола-рабовладельца, надо полагать, привыкшего видеть в них
нечто вполне нормальное59.
И в дальнейшем, участвуя в сражениях против колонизаторов, воз-
главляя Вторую Венесуэльскую республику, руководя борьбой “не на
жизнь, а на смерть” с роялистами в Венесуэле и Новой Гранаде, Боли-
вар продолжал в основном придерживаться прежних позитивных пред-
ставлений о США и даже склонен был к некоторой их идеализации.
Так, выступая с речью при открытии венесуэльского Национального
конгресса в Ангостуре 15 февраля 1819 г., он заявил, что народ США
“является редким образцом политических добродетелей и моральных
достоинств; Свобода его вскормила, Свобода его воспитала, он дышит
чистой Свободой, и в целом, хотя и со многими оговорками, я скажу,
что сей Народ - единственный в своем роде”60. Сопоставляя главное, по
его мнению, положение конституций США и Венесуэлы, касающееся
статуса и функций высшей исполнительной власти, он пришел к заклю-
чению, что это сравнение отнюдь не в пользу последней. “Нашему три-
умвирату недостает, если говорить откровенно, единства, долговремен-
57 О пребывании Боливара в США см.: Mijares A. El Libertador. Caracas, 1969.
Р.114-116.
58 Цит. по: Ibid. Р. 115.
59 Calderas F. Bolivar frente a Estados Unidos. Maracaibo, 1983. P. 17, 21.
60 Боливар С. Избр. произв. M., 1983. С. 81.
264
ности, полномочий и персональной ответственности; он лишен возмож-
ности быстро принимать решения, существовать длительное время,
действовать единодушно, на месте отвечать за свои действия, а роль
правительства, которое не может быть ответственным органом, сво-
дится к нулю.
Хотя полномочия президента Соединенных Штатов ограничены
чрезмерными оговорками, он один выполняет правительственные
функции, которыми его наделяет конституция, и, вне всякого сомнения,
его правление более целенаправленно, стабильно и ответственно, неже-
ли власть, распределенная между несколькими лицами, от совместных
усилий которых нельзя ждать абсолютно ничего хорошего”61.
Тем не менее, признавая преимущества североамериканской систе-
мы правления “применительно к Американскому Народу”, Боливар
подчеркнул, что “весьма далек от мысли сочетать положение и природу
обоих государств, столь отличающихся друг от друга, - Англо-амери-
канского и Американо-испанского”62.
К началу 20-х годов XIX в. Освободитель, извлекший серьезные
уроки из аннексии Соединенными Штатами Западной и Восточной
Флориды, узаконенной Трансконтинентальным договором о дружбе и
границах между Испанией и США (22 февраля 1819 г.), уже ясно осоз-
нал потенциальную угрозу экспансии с севера для Испанской Америки.
23 декабря 1822 г. он писал вице-президенту Великой Колумбии Сан-
тандеру, что на огромном американском континенте доминирует “могу-
щественнейшая нация, очень богатая, весьма воинственная и способная
на все”63.
Но на его оценках и суждениях неизменно сказывались текущие по-
литические соображения. И после того, как конгресс США принял 28
марта 1822 г. известное решение о признании независимости бывших
испанских колоний, а в течение 1822-1823 гг. были фактически устано-
влены дипломатические отношения между Великой Колумбией и
США, тон высказываний президента колумбийской федерации заметно
смягчился, несмотря даже на провозглашение доктрины Монро, естест-
венно, не вызвавшей у него особого восторга. Так, 4 мая 1824 г. в обзо-
ре политики крупных держав, опубликованном газетой “Часовой в по-
ходе”, он писал относительно США: “Эта знаменитая республика... про-
славилась благороднейшими декларациями: она признала политическое
существование своих южных братьев и откровенно предстала в образе
атлета, вооруженного с ног до головы против Священного союза в за-
щиту Южной Америки. Ее правительство официально объявило импе-
ратору России о своей похвальной решимости рассматривать любую уг-
розу американским нациям, как враждебную акцию против нее са-
мой”64. “Соединенные Штаты первыми указали нам путь к независимо-
61 Там же. С. 82.
62 Там же. С. 81.
63 Bolivar S. Obras completas. La Habana, 1950. Vol. 1. P. 708.
64 Bolivar у Europa en las cronicas, el pensamiento politico у la historiografia. Caracas, 1986.
Vol. 1. P. 52.
265
сти”, - заявил Боливар 16 ноября 1826 г. поверенному в делах США в
Боготе Бофорту Ф. Уоттсу65.
Однако в условиях усиления центробежных тенденций и роста сепа-
ратистского движения внутри федерации, реальной опасности ее распа-
да к концу 20-х годов XIX в. Боливар в связи с попытками вмешатель-
ства вашингтонской дипломатии во внутренние дела Великой Колум-
бии занял более жесткую позицию. 5 августа 1829 г. в письме полковни-
ку Патрику Кэмпбеллу он заметил, что Соединенные Штаты, “похоже,
само Провидение предназначило для того, чтобы обрушить на Амери-
ку напасти, прикрываясь именем свободы”66. А пятью неделями позже,
предостерегая от слепого и механического подражания североамери-
канской модели, поделился со старым другом и адъютантом генералом
О’Лири мыслью, изложенной фразой, ставшей хрестоматийной: “Я ду-
маю, что Америке лучше объявить о своей приверженности Корану,
чем принять устройство, существующее в Соединенных Штатах, будь
оно даже лучшим в мире”67.
65 Bolivar S. Op. cit. Vol. 3. P. 776.
66 Боливар С. Указ. соч. С. 169.
67 Там же. С. 171.
В.А. КОЛЕНЕКО
“Новые римляне”, или люди,
живущие к югу от 49-й параллели:
Соединенные Штаты Америки
в общественной мысли Канады*
Возможно самой уникальной особенностью лю-
бой цивилизации является ее уверенность в своей ис-
ключительности и превосходстве над другими цивили-
зациями.
Г.Иннис
В новейшей публикации канадского правительства “Культура и насле-
дие” есть такие строки: “Если Канада так настаивает на том, чтобы
обеспечить свое собственное культурное пространство и с такой убеж-
денностью подчеркивает значение культурного разнообразия, то это
происходит во многом от того, что она живет рядом с самой динамич-
ной экономической и культурной державой в мире. К тому же многие
страны согласны с канадским подходом и стремятся изучать нашу куль-
турную инфраструктуру. Это вселяет в нас уверенность, что мы посту-
паем правильно”* 1. Такой подход подтверждает приверженность Канады
основополагающим принципам, выработанным еще полвека тому назад
в отчете “Королевской комиссии по национальному развитию в сфере
искусства, литературы и науки” (известном еще как “Отчет Мэсси”, по
имени первого посланника Канады в США Винсента Мэсси), которая
собственно и была создана в 1949 г. как своеобразная реакция на аме-
риканскую культурную экспансию. В этом важнейшем для понимания
канадской позиции в отношении Соединенных Штатов официальном
документе подчеркивалось, что защита канадской самобытности не
только укрепляет оригинальную канадскую цивилизацию, но и сущест-
венно способствует вкладу Канады в мировую цивилизацию2.
Среди важнейших стран мирового сообщества нет ни одной, кото-
рая была бы так тесно связана с Соединенными Штатами в экономиче-
ской, политической и культурной сферах общественной жизни, как Ка-
нада. Граница между двумя странами, включая и Аляску, имеет протя-
женность 5400 миль или 8688,6 км. Это одна из самых крупных границ
в мире и, по выражению видного канадского дипломата Х.Л. Кинлисай-
да, является типичным созданием человека: “физически невидима, гео-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-00001), а также Российского фонда фундаментальных исследований
(№ 00-15-99849).
1 Culture et Patrimoine: Pour que la voix du Canada puisse etre entendue. Ottawa, 1998. P. 3.
2 Canada, Royal Commission on National Development in the Arts, Letters and Sciences,
Report. Ottawa, 1951. P. 274.
267
графически алогична, в военном отношении незащищена и эмоцио-
нально неизбежна”3.
В своей классической работе “Канадская идентичность” У Л. Мор-
тон определил четыре периода, в течение которых складывалось вос-
приятие Соединенных Штатов их северным соседом: годы американ-
ского скептицизма (1871-1926), период принятия (1927-1941), Канада и
Соединенные Штаты как союзники (1941-1945) и годы конфликта
(1952-). В последний, незавершенный к моменту публикации книги пе-
риод канадский историк включил раздел, озаглавленный “Канадское
национальное государство и Американская мировая держава”. Такая
периодизация сохраняет свое значение и в наше время, позволяя более
рельефно высветить исторические истоки, развитие и эволюцию канад-
ских представлений о США, с учетом, разумеется, новых реалий конца
двадцатого столетия.
На протяжении всего первого периода для правительства и народа
Соединенных Штатов было нелегко принять факт существования дру-
гого национального государства в Северной Америке. В то время аме-
риканцы полагали, что Канадой управляет небольшая, но влиятельная
пробританская группа, стремящаяся предотвратить союз Канады с
США. Лояльность как англоканадцев, так и франкоканадцев к Британ-
ской империи не принималась в расчет как реальность канадского наци-
онального чувства. Это ярко проявилось во время англо-американской
войны 1812 г., когда канадцы защищали не имперские интересы, а пре-
жде всего само существование своей страны. Отдельные настроения,
имевшие место на западе Канады в 1865-1871 гг. в пользу аннексии ее
Соединенными Штатами, были, по мнению Мортона, сильно преувели-
чены. Вашингтонский договор 1871 г. положил конец определенной на-
пряженности, имевшей место в период после Гражданской войны в
США, однако в дальнейшем в связи со спорным вопросом о границе на
Аляске Канада получила тяжкий урок того, как плохо быть малой на-
цией в мире, регулируемом силой. Согласно англо-русскому договору
1825 г. Канада унаследовала с приобретением в 1871 г. британской Ко-
лумбии и границу с Аляской, определенную этим договором, но не де-
маркированную на местности. Дело чуть не дошло до вооруженного
конфликта, когда Т. Рузвельт послал войска в Аляску, угрожая одно-
сторонне разрушить спорную линию границы, но затем было достигну-
то согласие о создании объединенной комиссии и вопрос был урегули-
рован не в пользу Канады4. Сама процедура решения вопроса была уни-
зительной для Канады, считает Мортон, поскольку ее третировали и
США и британские власти. Лишь в 1909 г. в Гаагском суде разрешился
и другой длительный спор между двумя странами о рыболовстве, прав-
да на этот раз в пользу Канады5.
По мнению Мортона, наряду с другими факторами, основной причи-
ной поражения правительства У. Лорье на федеральных выборах 1911 г.
3 Keenleyside H.L. Canada and the United States // Current History. The Monthly Magazine
of World Affairs. Vol. 29. July. 1955. № 167. P. 1.
4 Cm.: Tansill C.C. Canadian-American Relations, 1875-1902. Toronto, 1943.
5 Morton W.L. The Canadian Identity. Madison, 1965. P. 58-68.
268
стали антиамериканские настроения канадцев, обиженных решением во-
проса о границе на Аляске. Уже к этому времени в Канаде возник ла-
тентный антиамериканизм с популярным лозунгом тех лет “Нет товаро-
обмену или торговле с янки”. Однако после 1911 г. отношения Канады и
США несколько улучшились, стали более прямыми, толерантными и
зрелыми. Во всяком случае после 1920 г. не только Лига наций, но и
США признали Канаду как суверенную страну, а в 1923 г. канадское пра-
вительство впервые самостоятельно провело переговоры с США, завер-
шившиеся подписанием договора. Наконец в 1927 г. в Вашингтон прибыл
первый посланник Канады в Соединенных Штатах Винсент Мэсси6.
На протяжении второго периода 1927-1941 гг. взаимоотношения
двух стран заметно улучшились, однако некоторое их сходство позволя-
ло обычным американцам игнорировать канадцев как особую нацию,
что оскорбляло национальные чувства последних. В 1936 г. между
США и Канадой было заключено торговое соглашение, явившееся по
существу договором о взаимности. Обычная для того времени озабо-
ченность внутренними делами способствовала тому, что в Канаде во-
зобладал такой же глубокий изоляционизм как и в США. В 1940 г. был
создан постоянный комитет обороны Канады и США7.
Объявление Соединенными Штатами войны Японии, Германии и
Италии означало для Канады ввод на ее территорию американских воо-
руженных сил. Американцы пришли на северо-запад Канады как союз-
ники, но их поведение часто походило на действия оккупационных
войск. В связи с этим впервые возник вопрос канадского суверенитета,
поскольку американские войска, дислоцированные в Канаде, действова-
ли под американским командованием и в соответствии с американскими
законами8. В результате всего этого в Канаде снова ожил старый образ
“тиранствующей, своевольной и бестактной Америки”9.
После второй мировой войны канадское правительство стремилось
сохранить канадский суверенитет и выйти из изоляции в Северной Аме-
рике. Создание в 1945 г. Организации Объединенных Наций представля-
ло прекрасную возможность для реализации такой цели, и Канада с само-
го начала возникновения ООН заняла там активную роль средней держа-
вы. Те же цели преследовала Канада и в НАТО. В июне 1947 г. был при-
нят закон о временном пребывании вооруженных сил США на канадской
территории, поставивший весь американский персонал под юрисдикцию
Канады. Однако в 1949 г., после вступления Ньюфаундленда в состав Ка-
надской конфедерации, этот закон был блокирован американскими пра-
вами на военно-воздушные и военно-морские базы, основанные на этом
острове с 1941 г. В 1952 г. Канада под давлением уступила США в аренду
на 20 лет военно-воздушную базу Гуз Бей на Лабрадоре10.
6 Ibid. Р. 69,71.
7 Ibid. Р. 71-73, 75.
8 Dziuban S.W. Military Relations between the United States and Canada, 1939-1945. Wash.,
1959.
9 Morton W.L. Op. cit. P. 76.
10 Ibid. P. 78-79.
269
В обстановке антикоммунистической истерии, характерной для Аме-
рики начала 50-х годов, когда возобладавшая на внутренней арене “охота
на ведьм” незамедлительно переместилась и на американских союзников,
Канада еще раз почувствовала незащищенность своего суверенитета. Яр-
ким примером этого стало самоубийство канадского посла в Египте Гер-
берта Нормана, ложно обвиненного подкомитетом Сената США по внут-
ренней безопасности в антиамериканской деятельности. В Канаде это, ес-
тественно, не могло восприниматься иначе, как недружественный акт со
стороны южного соседа. Победа прогрессивно-консервативной партии во
главе с Дж. Диффенбейкером на федеральных выборах 1957 и 1958 гг. так-
же свидетельствовала о несомненном росте антиамериканских настроений
среди широких слоев населения Канады. Резонные опасения имперских
тенденций, возобладавших в Соединенных Штатах, своевольно трактую-
щих свою особую миссию как мировой державы, привели к соответствую-
щей реакции со стороны здравомыслящих канадцев, справедливо ратовав-
ших за укрепление Канады как независимого и отличного от США госу-
дарства. И эти отличия коренятся в самих истоках образования двух севе-
роамериканских стран, ибо если духовными отцами Соединенных Штатов
были Жан Кальвин, Роберт Браун и Джон Локк, то для Канады таковыми
являлись епископ Боссюэ, Эдмунд Бёрк и Джереми Бантам. Выражая на-
строения канадцев своего времени, Мортон поясняет:
“На самом деле Канада опасается не доброй старой Америки, а Америки в
ее новой роли мировой державы... она опасается, что при неких неожиданных
потрясениях международного баланса сил Соединенные Штаты могут просто
оккупировать Канаду... Символами гарантии национального управления Кана-
дой являются не жизнь, свобода и достижение счастья, а мир, порядок и хоро-
шее правительство”11.
Осознание новой имперской роли Соединенных Штатов Америки в
послевоенном мире сказалось и в их невольном отождествлении с “Но-
вым Римом”. Именно в таком ключе был подготовлен специальный
сборник публицистических статей ведущих канадских ученых, писате-
лей, поэтов и общественных деятелей, опубликованный в 1968 г. под не-
двусмысленным заголовком “Новые римляне: здравые мнения канад-
цев о Соединенных Штатах”, где впервые эта тема прозвучала с исчер-
пывающей полнотой и разнообразием оценок и мнений. Так, в откры-
вающей сборник первой статье известного канадского писателя Фарли
Моуэта справедливо утверждается: несмотря на недавнее заявление
премьер-министра Канады Лестера Пирсона, что “американцы наиме-
нее империалистический народ в истории”, янки теперь контролируют
самую обширную империю в мире. Они приобрели почти все, что пред-
ставляет ценность в Канаде, поскольку согласно Джо Смолвуду “то, че-
го хотят Соединенные Штаты, то они и получат. И если мы не дадим им
того, чего они хотят, они возьмут это любыми методами. А то, что они
хотят, — это большая часть того, что мы имеем”12.
11 Ibid. Р. 84, 86, 111.
12 Mowat F. Letter to Му Son // The New Romans: Candid Canadian Opinions of the U.S. /
Ed. A.W. Purdy. N.Y., 1968. P. 2-3.
270
Как откровенно заявлял государственный секретарь США
Дж.Ф. Даллес, “существуют два способа покорить иностранное государ-
ство. Один из них состоит в том, чтобы добиться контроля над его на-
родом силой оружия, другой - в овладении его экономикой благодаря
финансовым средствам”. Уяснив эту догму, поясняет Моуэт, нетрудно
понять истинное значение текущих событий в Испании, Корее, Греции,
на Формозе, Филиппинах, в Венесуэле, Доминиканской республике и во
всех остальных шестидесяти с лишним зависимых от США государств.
Большинство из них управляется военными, аристократическими или
политическими хунтами, тоталитарными по своей природе и преданны-
ми больше США, чем своему народу. Все эти режимы поддерживаются
Соединенными Штатами благодаря применению классических принци-
пов взяточничества, шантажа и военной силы. Иллюзия демократии, на
которой выросло целое поколение, опровергается жестокой реально-
стью: на самом деле вы не свободный человек, а “крепостной и не бо-
лее этого... господин всегда живет к югу от границы”13.
Все национальные государства живут мифами, которые необходи-
мы для социального сцепления. Но нет в современном мире государст-
ва более склонного к мифам, чем Соединенные Штаты, считает поли-
толог Саскачеванского университета Джон Уорнок. Вот эти мифы:
США - это великое эгалитарное общество, где каждый создан равным,
успех приходит в результате признания практического умения, и те, кто
не добивается успеха, осуждаются как ленивые или лишенные амбиций
люди. Америка - это индивидуальный рай, земля свободы, великое об-
щество. В прошлом американцы испытывали необходимость в подоб-
ных мифах, есть они и теперь, но существует и растущая группа амери-
канцев, которые начинают принимать правду, какой бы неприятной она
не была. Два обстоятельства особенно способствовали этому: восста-
ние черных американцев и порочная война, развязанная США во Вьет-
наме. Кризис внутри самой страны означал прежде всего конец одного
из величайших американских мифов, будто бы США являются эгали-
тарным государством. В качестве примера Уорнок приводит отноше-
ние в США к классическому труду Чарльза Бирда “Экономическая ин-
терпретация американской конституции”, в которой было показано,
что отцы-основатели США стремились к личной выгоде от политиче-
ской системы, которую они создавали. То же самое в отношение к тру-
ду Райта Милла “Властвующая элита”, который стал вызовом велико-
му американскому мифу о плюрализме. Новейшее исследование Уиль-
яма Домхофа “Кто правит Америкой” показывает наличие правящего
класса - предпринимательской аристократии. Естественно и эта рабо-
та, предрекает ученый, будет осуждена научным истеблишментом и
проигнорирована остальным обществом. И Уорнок, кстати сказать сам
уроженец Соединенных Штатов, так характеризует это явление:
“В истории зафиксируется та странная роль, которую профессиональные
американские ученые сыграли в поддержании мифа об учреждении Соединен-
ных Штатов. В большинстве стран ученые являются интеллектуальными кри-
13 Ibid. Р. 4.
271
тиками общества, теми, кто прежде всего озабочен величайшими вопросами
морали. В Соединенных же Штатах большая часть ученых рассматривает себя
прежде всего как защитников существующей системы. Они упорно работают
для поддержания мифа о плюралистическом обществе. Как мало критических
работ в области экономики и политики было опубликовано в США! В течение
периода холодной войны было невозможно обнаружить в американском науч-
ном журнале какую-либо статью, высказывающую мнение, отличное от офи-
циальной линии Государственного департамента. Академический сталинизм с
трудом умирает в Соединенных Штатах”14.
Еще более резкую оценку американским реалиям своего времени
дает глава отдела новостей Канадской радиовещательной корпорации в
Вашингтоне Джеймс Минифи, известный в нашей стране по сокращен-
ному переводу яркой публицистической книги, русское название кото-
рой было по идеологическим причинам сознательно искажено15. Канад-
ский журналист, в частности, выразил сомнение в достоверности сведе-
ний, публикуемых в американских средствах массовой информации.
Именно тогда, замечает он, когда Ньюарк и Детройт были в огне, толь-
ко один из ста участников опроса Гэллопа думал, что с неграми в США
обращаются плохо, а каждые три из четырех считали, что к ним отно-
сятся так же, как и к белым. Его видение соседней страны и ее жителей
совсем иное:
“Соединенные Штаты - это одновременно величие, насмешка и ужас чело-
вечества... Они настойчиво желают, чтобы в мире их любили, обладая при этом
ужасающими средствами разрушения, достаточными, чтобы уничтожить все
человечество... Соединенные Штаты являются самой обобществленной после
СССР страной. США и СССР проводят противоположные курсы в отношении
правительственного контроля... Американцы думают, что США выступают в
защиту права малых наций решать свою собственную судьбу, несмотря на при-
меры Кубы, Доминиканской республики, Гаити, Никарагуа и другие подобные
случаи. Они верят в открытую дипломатию и ЦРУ”16.
Рассуждая по поводу орла, как символа современной Америки, ка-
надский поэт Генри Бейсл считал, что эта эмблема надменности, знат-
ности и власти, присущая Риму и Пруссии, несовместима с эгалитар-
ным, братским и мирным принципами американской демократии и де-
лает из Соединенных Штатов самую не доверяемую, самую злопамят-
ную и самую ненавидимую из всех современных наций. Американская
мечта, считает он, обернулась кошмаром. Повсюду идиотский оскал в
тщетной попытке инсинуировать счастье там, где превалирует страх и
пустота. Одна треть этой богатейшей нации живет в условиях ниже
принятого стандарта, миллионы из них в подлинной нищете. Для боль-
шинства других обладание собственностью означает пожизненное бес-
покойство и экономическое рабство. Если один процент населения вла-
деет одной третью национального богатства, значит неравенство пра-
14 Warnock J.W. The great Liberal Myth // The New Romans... P. 45.
15 Minifie J.F. Canada: Partner or Powder Monkey. Toronto, 1960 (Минифи Д.Ф. Миротво-
рец или подносчик пороха: Роль Канады в охваченном революцией мире. М., 1961).
16 Minifie J.M. Eagle’s Feather // The New Romans... P. 31-32.
272
вит американским обществом, приходит к выводу Бейсел и задается та-
ким вопросом:
“То, что осталось от свободы, манипулируется в бессмысленнейшую по за-
мыслу и бесчестную систему средств массовой информации и в армию бесприн-
ципных поведенческих, научных, рыночных исследователей, специалистов по
Пи-Ару и рекламе — все это служит росту максимальных прибылей для немно-
гих и коррозии индивидуального выбора и человеческих качеств для большин-
ства.
Почему менее чем через 200 лет реальное американского общества выгля-
дит таким гротескным извращением, такой отвратительной пародией на свои
собственные идеалы?”17
На это нет простого и единственного ответа, считает поэт и прово-
дит аналогию с рассуждениями автора известной работы “Закат Евро-
пы” (точный перевод названия “Упадок Запада”). Согласно О. Шпенг-
леру, каждая культура в своей последней фазе обращается в цивилиза-
цию, высшая ценность которой - деньги. США и есть такая “конечная
цивилизация”, а поэтому вполне справедлива параллель между Римом
(последней фазой классической культуры) и Соединенными Штатами
(последней фазой европейской культуры).
Осенью 1964 г. на одном из частных дипломатических обедов в
Оттаве, где присутствовал государственный секретарь США Дин
Раск, премьер-министр Канады Лестер Пирсон рассказал, как в пери-
од своей работы в Верховном комиссариате Канады в Великобрита-
нии он прочел однажды в газете “Таймс” отчет об обследовании мер-
твой девушки, найденной в Гайд Парке, где были такие строки: “обез-
главленная и расчлененная, но не изнасилованная”. По аналогии с
этим случаем он высказал следующее соображение по поводу отно-
шений с США: “Именно такие чувства мы, канадцы, испытываем по
отношению к вам, американцам. Вы можете обезглавить нас и даже
расчленить нас, до тех пор, пока вы не обесчестите нас”. Приводя
этот пример один из самых популярных канадских журналистов Пи-
тер Ньюмен подчеркнул, что хотя ему лично очень нравятся амери-
канцы, как индивидуумы, он чувствует себя отчужденным от их об-
щества, поскольку принадлежит к иной, особой цивилизации на севе-
ре, представляющей из себя нечто такое, что было присуще Соеди-
ненным Штатам в 80-х годах прошлого столетия18.
Интересная оценка Соединенных Штатов дается представителем
Французской Канады Лорье ЛяПьером, который откровенно утвержда-
ет, что развитие его страны всецело подчинено взглядам и нуждам
США:
“Канаде свойственно отношение других менее развитых стран к своему об-
ширному южному соседу. Канада, подобно большинству других стран, равным
образом признает как возможные добрые плоды капитализма, так и присущие
ему в настоящее время разложение, пропаганду и двойные стандарты... Двой-
17 Beissel Н. A New Nest of Eagles // Ibid. P. 128.
18 Newman P.C. The Testament of a Canadian // Ibid. P. 7-9.
273
ные стандарты так же естественны, как и потливость... Нам не нравится их си-
стема, отвратительна война, которую они ведут, мы укрываем их беженцев. И
это потому (благодаря апатии), что мы отличаемся от них... перед нами выбор
трех возможностей: принять их ценности, отвергнуть их или же быть просто ка-
надцами”19.
С оригинальной точкой зрения канадского литератора и издателя
Джорджа Вудкока трудно не согласиться, настолько она убедительна и
впечатляюща. Согласно ему американская система была изобретена
революционными идеалистами, вдохновленными утопическими мечта-
ми эпохи Просвещения. Это был не медленный и органический рост,
подобно английскому парламентаризму, а продукт абстрактного плани-
рования. Исходя из самых лучших побуждений, а именно - необходимо-
сти защитить свободу, отцы-основатели придумали нереалистичную
триаду разделения исполнительной, законодательной и судебной функ-
ций. На практике эти предохранительные барьеры стали прутьями
тюрьмы для свободы. На каждого канадского Риэля, считает он, имеет-
ся дюжины американских Джо Хиллов, убитых или замученных людь-
ми, которые верили, что защищают достижения Американской рево-
люции. Позиция этого автора ясна:
“Причина, по которой мне ненавистна и не нравится Америка, как полити-
ческая система, состоит в том, что в силу комбинации исторических обстоя-
тельств и конституционных заблуждений она стала гораздо более угрожающей
для своего собственного народа и для остального мира, чем Канада может или
в состоянии когда-либо стать. Сила Америки, как государства, является и ее
серьезнейшим недостатком; слабость же Канады, как государства, представля-
ет ее величайшую добродетель”20.
Вообще представителям творческих профессий - писателям, поэ-
там, художникам присуще очень критическое отношение к Соединен-
ным Штатам, не к американцам, как таковым, а к той политике, кото-
рую правящие круги этой страны проводят как внутри своей страны,
так и за ее пределами, именно от них исходит опасность для суверени-
тета остальных стран. Квинтэссенция такой позиции содержится в сле-
дующем пассаже:
«Современные Соединенные Штаты Америки представляют собой послед-
ний бастион политико-экономической системы, которая всегда была порочной
и эксплуататорской, но к настоящему моменту столь вышла из моды, что вы-
годна только относительно небольшому числу лиц, ее контролирующих, прино-
ся в то же время нищету, голод и смерть для большей части остального мира.
Для защиты этой системы Соединенные Штаты используют любые средства -
от журнала “Ньюсуик” до применения напалма, от субсидий до ЦРУ... Амери-
канская империя управляется силой и влечет смерть и разрушение повсюду, где
распространяется ее власть; это военный, экономический, социальный и психо-
логический источник агрессии в современном мире»21.
19 LaPierre L. Vive le Canada Libre // Ibid. P. 61.
20 Woodcock G. Various Americas // Ibid. P. 76-77.
21 Lord B. Americans // Ibid. P. 148-149.
274
Агрессия США во Вьетнаме особенно всколыхнула творческую ин-
теллигенцию как в самой стране, так и за ее пределами, свидетельством
чему может служить следующее стихотворение канадского поэта Пите-
ра Стивенса:
Любой хороший американец может
увидеть, что за собаки эти комми*,
оскорбляющие добропорядочных людей,
подобных Хьюберту, которые пришли к ним
с большой ухмылкой на лице,
любовью в сердце
и легким запахом
напалма22.
Наиболее полная, развернутая и морально обусловленная кри-
тика в адрес Соединенных Штатов, их идеологических постулатов,
политических институтов и стратегических замыслов содержится в
публицистике выдающегося канадского философа, яркого предста-
вителя свободомыслящей части канадской общественности, неуто-
мимого защитника национальных ценностей и самобытности Кана-
ды Джорджа Гранта. Дабы не исказить интегральность мысли этого
видного представителя канадской общественной мысли, необходимо
привести достаточно обширные выдержки из его различных работ и
недавней публикации избранных писем, отражающие действительно
современное философское видение этой жгучей, в особенности для
нашей страны, проблемы современности. Такова, например, его ха-
рактеристика периода американской истории, высказанная в статье
“От Рузвельта до Джонсона”:
“...Соединенные Штаты — это общество с очень коротким историческим
периодом, предшествующим веку прогресса... Основные моральные учителя
Соединенных Штатов от Лока до Франклина и от Джеферсона до Дьюи были
морально поверхностны... Действительно, величайшей общественной надеж-
дой в США была вера в плюрализм, что их общество должно сформироваться
из многих потоков и что, достигнув зрелости, эти общественные течения углу-
бятся за поверхностностью начального момента. Однако большинство этих по-
токов сами были поверхностны и вместо углубления вели к еще большему уп-
рощению. Большинство поверхностных течений вылились в одно большое озе-
ро, определяющим элементом которого стала вера в изобилие через техно-
логию.
Как может это общество изобилия и свободы (свободы относительно лю-
бого выбора, который не ставит под вопрос базовые принципы) быть ответст-
венным за чудовищные явления во Вьетнаме?., за последние годы общество
изобилия и свободы показало себя способным если не к маниакальному геноци-
ду Аушвица, то к невозмутимости, безличному уничтожению азиатского наро-
да, который не мог жить так, как американские лидеры считали необходимым.
Отсюда и величайшая трудность для либералов понять, как все это могло исхо-
* Комми - коммунисты.
22 Stevens Р. State of The Nation // Ibid. P. 95. В оригинале эти стихи звучат так:
All good Americans can see/what dogs those Commies are,/to abuse a good-natured man like
Hubert,/who comes to them/with a big grin on his face,/love in his heart,/and just a whiff/of napalm.
275
дить из общества, которое они построили. И здесь мне хотелось бы напомнить
древнее и забытое учение о том, что зло является не противоположностью до-
бра, а полным отсутствием такового.
...многолетняя практика манипулирования общественными науками при-
вела американцев к поиску решений в миротворческих программах, навязывае-
мых силой, что с трудом сознавали те, кто их планировал. Пустота моральной
традиции, основанной на изобилии и технологии, ведет к использованию любых
средств, необходимых для принуждения других наций приспосабливаться к ба-
нальному желанию цивилизаторов”23.
В своей известной книге “Плач по нации или крах канадского пат-
риотизма” Грант прямо указал на то обстоятельство, что центральной
проблемой в национальной жизни англоязычной Канады всегда был по-
иск путей, средств и возможностей для сохранения независимости Кана-
ды от американской империи, поскольку “канадцы не хотят быть про-
глоченными Соединенными Штатами”. В северной половине этого кон-
тинента было построено иное общество, в котором здравый смысл об-
щего блага и общественного порядка возобладал над индивидуализмом
американской капиталистической мечты, ибо канадцы предпочитают
более упорядоченное и стабильное общество, нежели либеральный экс-
перимент в Соединенных Штатах. Существенное различие между двумя
странами состоит в том, что если Канада утверждалась как государство
и на правах наций и на правах индивидуумов, то Соединенные Штаты -
только и исключительно на правах индивидуумов. Эти-то различия, по
мнению Гранта, и предопределили особое призвание Канады быть ми-
ротворцем:
“Роль Канады состояла в том, чтобы быть медиатором между Соединенны-
ми Штатами и Западной Европой, особенно Великобританией. Но эта концеп-
ция не соответствует больше изменившимся фактам, ибо в 1950-е годы НАТО
стало слугой американской империи”24.
Будучи канадским патриотом, Грант далек от идеализации англоса-
ксонского мира, что столь присуще подавляющему числу представите-
лей оного, особенно из числа интеллектуальной элиты: политиков, уче-
ных и журналистов. Наоборот, он является его честным, непредвзятым
и неподкупным критиком, своего рода канадским Солженицыным, что
делает ему честь, как об этом свидетельствует, например, следующий
пассаж:
“Мне кажется, что политическая философия весьма трудна в эпоху, когда
американское общество достигло такой степени вульгарности, как впрочем и
весь англоязычный мир в целом. Я надеюсь, что канадская невинность сможет
предохранить ее от подобной вульгарности”25.
Первые проблески зловещих замыслов англосаксонского расизма
видимо поразили его еще в период встречи Черчилля с Рузвельтом на
23 Grant G. From Roosevelt to LBJ // The New Romans... P. 40-41.
24 Grant G. Lament for a Nation. The defeat of Canadian Nationalism. Ottawa. 1997. P. 9, 25,
39, 52.
25 To William Christian. July 1983 // Grant G. Selected Letters / Ed. W. Christian. Toronto.
1996, P.331.
276
Ньюфаундленде в августе 1941 г., когда британский премьер-министр
открыто поделился своими планами на будущее переустройство мира
по англосаксонскому образцу:
“...мы, Америка и Англия, должны управлять миром после войны, и такое
управление совершенно естественно должно быть основано на силе. Мы сами
возложили на себя задачу рассказать миру как он должен действовать”26.
Подобные замыслы мирового господства, сформулированные
вполне откровенно и безапелляционно задолго до фултонской речи
Черчилля, и теперь, более полувека спустя, не могут не поражать на-
ших современников своим цинизмом. Понимал это и Грант, не даром во
многих своих письмах он осуждал господствовавшие на Западе антирус-
ские настроения, подчас даже незакамуфлированные риторикой борь-
бы против коммунизма. Его высказывания о России и об отношении к
ней со стороны Запада настолько не типичны для подавляющего числа
американских и европейских мыслителей, что порой даже заставляют
усомниться в западной принадлежности их автора. Особенно впечатля-
юще выглядят его рассуждения по этому поводу, высказанные в письме
матери в декабре 1941 г.:
“Народ, по отношению к которому я испытываю в настоящий момент ве-
личайшее восхищение, это — русские. Веками они старались избежать вой-
ны, но теперь они сражаются с той разновидностью настойчивого мужества,
которая всегда казалась мне наиболее заслуживающей веры. То, что всегда
поражало меня в произведении Толстого, это личность старого генерала Ку-
тузова, который не поддался и спас Россию, сделав больше, чем европеезиро-
ванный царь. Все мы забыли о России... то, что русские — sui generis* и стан-
дарты нашей цивилизации для них просто-напросто не приемлемы, что наши
воззрения о мире, представленные в либеральной манере, для них явно не
много значат. У русских есть свои собственные идеи, и они также ценны для
них, как и канадские для нас”27.
Грант оставался верен своей позиции на протяжении всей своей жиз-
ни. Трудно сказать, что больше повлияло на его симпатии к России: чест-
ная гражданская позиция ученого и истинного христианина, принадле-
жавшего к англиканской конфессии, занимавшей более терпимую пози-
цию по отношению к православию, чем католическая церковь и другие
протестантские конфессии, или тот факт, что его родная сестра Элисон
Грант была с 1945 г. замужем за канадским дипломатом Г. Игнатьевым28.
Так или иначе, но во всех последующих событиях, когда пути США и
26 To Maude Grant. 21 August 1941 // Ibid. P. 81.
* Sui generis (лат.) - особого рода, своеобразный.
27 То Maude Grant. 13 December 1941 // Grant G. Selected Letters. P. 93.
28 Георгий Игнатьев (1913-1989) — канадский дипломат русского происхождения;
с 1940 г. служил в МИД Канады, сначала в Верховном комиссариате Канады в Лондоне,
где познакомился с Элисон Грант и женился на ней 17 ноября 1945 г., затем был послом
Канады в Югославии, послом в ООН, после чего работал ректором Тринити Колледж
(1972-1979) и ректором Торонтского университета (1980-1986). Их сын Михаил Гри-
горьевич Игнатьев — канадский историк, автор многих публикаций, в том числе и не-
давно переведенной на русский язык биографической книги “Русский альбом”. М. 1997.
См.: То Maude Grant. 18 November 1945 // Grant G. Selected Letters, P. 125, note 1; To Maude
Grant / Ibid. P. 127, note 6.
277
СССР пересекались, Грант всегда занимал объективную доброжелатель-
ную позицию по отношению к русскому народу, хотя и не испытывал, ко-
нечно, каких-либо симпатий по отношению к коммунизму. Так, по пово-
ду канадо-американского военного соглашения о кооперации, координа-
ции и планированию Грант с горечью признался в одном из своих писем,
что оно повергает его в отчаяние своей очевидной направленностью про-
тив России. В случае войны между США и СССР, категорично заявил фи-
лософ, христианин не должен принимать в ней участие29.
Американский капитализм и католическая церковь, по мнению
Гранта, очень хотят использовать друг друга в попытке сокрушить дик-
татуру Москвы. Американцы столь пропитаны прагматизмом, что даже
религию хотели бы приспособить для достижения своих целей, а рим-
ско-католическая церковь со своим опытом политического манипулиро-
вания тоже пытается использовать американский капитализм для упро-
чения своего влияния в мире. В этой ситуации у протестантов есть боль-
шой шанс, считал философ, показать миру, что Бог это не объект, кото-
рый можно использовать в экономической и политической борьбе, а
именно так поступает католическая церковь в США, “даже не попытав-
шись понять без сомнения ложную, но великую надежду коммунизма”30.
В чем в чем, а в отсутствии исторической объективности или нали-
чии двойных стандартов в суждениях о государственных лидерах, стра-
нах и народах Гранта упрекнуть нельзя. Так, он неодобрительно отнес-
ся к военной блокаде Кубы, предпринятой правительством Кеннеди по-
сле установки советских ракет на этом острове, справедливо считая, что
это может только осложнить в будущем отношения Северной Америки
с остальным миром. Как истинный гуманист Грант сразу же осудил
грязную войну во Вьетнаме, справедливо отмечая, что, каковы бы ни
были мотивы американского правительства, нельзя оправдать полити-
ку массовых убийств во Вьетнаме, которая вполне может перерасти в
войну между Азией и Северной Америкой31.
Грант возмущался той поистине разнузданной антирусской пропа-
гандой, которая скрывалась за антикоммунистической риторикой в
американской периодической печати и в электронных средствах массо-
вой информации, заявляя по этому поводу:
“Совершенно очевидно, что в СССР — ужасный режим. Однако мне ка-
жется опасным тот факт, что американские средства массовой информации и
телевидение представляют русских более агрессивными, чем это кажется мне.
Они, конечно, повсюду, где могут, вызывают волнения, но, я думаю, следует
вспомнить, что уже дважды в текущем столетии и раз в XIX в. Россия подверга-
лась нашествию с Запада. У них гораздо больше причин опасаться агрессии,
чем у Запада, ибо при обороне одного только Сталинграда погибло около одно-
го миллиона человек”32.
29 То Alice Boissonneau. 3 March 1947 I I Ibid. P. 142.
30 To Maude Grant. 6 April 1952 // Ibid. P. 173; To Alice Boissanneau. 3 March 1947 // Ibid.
P. 142.
31 Cm.: To Derek Bedson. late autumn 1962 // Ibid. P. 214; 167; To Kenneth McNaught.
11 February 1966 Ц Ibid. P. 240.
32 To William Christian. July 1983 Ц Ibid. P. 331.
278
Восприятие Америки, как совершенно особой и отличной от Кана-
ды и Западной Европы цивилизации, постоянно присутствовало в твор-
честве этого талантливого канадского мыслителя, практически неиз-
вестного в современной России. Зрелый Грант столь же беспристрастен
в отношении России и США и так же нетерпим к возобладавшим на За-
паде глобалистским настроениям, подрывающим, по его мнению, само
существование независимых суверенных государств, исторически воз-
никших, как в Европе, так и в Америке. Его рассуждения по этому по-
воду весьма интересны и поучительны:
“Непривычное в современном мире, в чем я полностью уверен, состоит в
том, что ни Рейган, ни Горбачев не являются маньяками, подобными Гитлеру,
но они обладают властью, способной вызвать еще большее зло, чем последний.
Как странно.
Теперь я так ненавижу американцев в Никарагуа (и даже больше в Персид-
ском заливе), что я даже предпочитаю им русских”33.
Наиболее полно и обстоятельно взгляды Гранта на Соединенные
Штаты и тот прообраз нового мирового порядка, который на протяже-
нии долгих лет создавался в умонастроениях людей средствами массо-
вой информации Запада, высказаны им в статье с многозначительным
названием “Быть гражданином в Северной Америке”. Это - своего ро-
да манифест канадского патриота и истинного консерватора, яркий
протест против не реально существующего, а искусственно навязывае-
мого единодушия либерального толка, что в корне противоречит есте-
ственному плюрализму, на котором якобы зиждутся все западные, в
том числе и американские, моральные ценности. Соображения Гранта
на сей счет особенно интересны для России, где под прямым давлением
Запада вредоносное влияние противоестественной гомогенизации осо-
бенно сильно ощущается в последние годы. Канадский философ просто
и откровенно показывает, к какому плачевному итогу пришло северо-
американское сообщество, где это явление приобрело наиболее ощути-
мый характер. Вот некоторые наиболее характерные рассуждения
Гранта не как ученого, а как гражданина Канады:
“Соединенные Штаты — самая крупная мировая империя нашего времени.
Их внутренняя жизнь контролируется гигантскими корпорациями, частными и
государственными, и, благодаря этой бюрократии, они достигли контроля над
большей частью мира и стремятся к тому, чтобы контролировать весь мир.
Современная Канада все более и более становится сателлитом этой империи, и
большую часть своей жизни канадцы живут под властью все той же имперской
бюрократии, что и американцы”34.
Что значит быть гражданином Северной Америки в эту эпоху? —
задается вопросом Грант и приводит пример новых левых. Как консер-
ватор он чувствует искреннюю симпатию к их возмущению против пу-
стоты и дегуманизации, которые порождает североамериканское обще-
33 То Ed Andrew. 7 December 1985 / Ibid. P. 355; 290; To Gaston Laurion. 11 November
1987/Ibid. P. 372.
34 Grant G. To be a Citizen in North America // Canada: A Guide to the Peaceable Kingdom.
An Anthology / Ed. W. Kilboum. Toronto. 1971. P. 219.
279
ство, но в корне не согласен с их пацифистскими методами борьбы, на-
зывая их опасными мечтами, поскольку никакие сидячие демонстрации
и марши протеста не в состоянии изменить существующий режим и за-
ставить его перестать быть империей, защищающей свои интересы в
мире насилием. Все это произошло постепенно, поскольку в течение не-
скольких столетий основная энергия западного общества была направ-
лена на то, чтобы стать господином природы — сначала неживой, а те-
перь и самой человеческой природы. Мотивы такого действия объясня-
лись тем, что человек должен сделаться свободным. И хотя это дейст-
вительно привело к большим завоеваниям над “естественной необходи-
мостью”, подчеркивает Грант, но в то же время и подчинило человека
силам “искусственной необходимости” технологического общества35.
На склоне лет этот вдумчивый мыслитель и истинный христианин
ощутил себя в непривычной позиции стороннего наблюдателя того, как
буквально на его глазах утрачиваются подлинные ценности в этом
странном и непонятном даже для самих представителей Запада мире:
“Сколь странен этот старый мир, и, однако, это мир, созданный Господом.
Величайшая трудность жизни в современном мире состоит, по моему мнению, в
том, что очень быстрое технологическое изменение приводит к не менее быст-
рому моральному, политическому и религиозному изменениям, за которыми
мы часто не в состоянии даже уследить”36.
В то же время Грант сохраняет надежду на осознание угрозы глоба-
лизма и сугубо технологической цивилизации большинством здраво-
мыслящих канадцев и призывает их трезво осмыслить существующий
порядок вещей:
“Из всего того, что может удержать людей от поисков истины, главное-
человеческое существование в полностью реализованном массовом мире мо-
жет стать таким неприятным, что мы просто не захотим столкнуться с ним.
Мы в Северной Америке являемся обществом, в котором полностью реа-
лизовано господство техники над каждым аспектом человеческой жизни. Каж-
дый год мы движемся с нарастающей скоростью ко все большей и большей ре-
ализации такой системы”37.
Грант всегда верил в возможности национального государства, как
средства защиты канадской независимости. Эта вера основана также на
наличии в Канаде определенных британских традиций, которые были
отвергнуты Американской революцией, и прежде всего чувства обще-
ственного блага, противостоящего капиталистическому индивидуализ-
му. При этом Грант с горечью сознает, что большинство современных
государственных деятелей Канады руководствуется постыдными заблу-
ждениями, представляющими из себя в целом “смесь технологического
прогрессивизма и личного самоутверждения”, подающуюся в англо-
язычном мире как официальный леволиберализм. И канадский фило-
соф решительно осуждает эти жалкие заблуждения “века разума”. Ре-
35 Ibid. Р. 220.
36 To David Bovenizer. 30 September 1986 // Grant G. Selected Letters. P. 359-360.
37 Grant G. To be a Citizen in North America. P. 221.
280
ально учитывая общую экономическую ситуацию в Северной Америке,
он откровенно заявляет: “Мне не нравится усиливающаяся концентра-
ция власти в руках Вашингтона”38.
В конце своей жизни Грант подошел к пониманию сущности сло-
жившегося в Америке порядка как интернационал-капитализма. Так, в
одном из своих последних писем к переводчику его книги “Плач по на-
ции” на французский язык Гастону Лориону философ прямо заявляет:
“Среди англоязычных жителей Северной Америки существует очень боль-
шое стремление к гомогенизации. Не являясь марксистом, я не могу правильно
понять власть капитализма как интернационала”39.
Правда уже в 60-е годы у Гранта сложились достаточно определен-
ные взгляды в этом отношении, характеризуя его сугубо антикапитали-
стическое мышление:
“Ни один класс в Канаде не приветствовал больше американских менедже-
ров, чем богатый истеблишмент Монреаля и Торонто, представители которого
сразу же сочли себя столпами Канады. Это не должно удивлять. Капитализм -
это прежде всего образ жизни, основанный на принципе, что самая важная дея-
тельность состоит в том, чтобы приносить прибыль. Эта деятельность ведет бо-
гатых людей в направлении к континентализму. Они не утратят ничего сущест-
венного из своих принципов, если потеряют страну. Именно этот факт и делает
капитализм величайшим растворителем всех традиций в современную эпоху.
Когда каждая вещь ценится по прибыли, которую она приносит; все традиции
добродетелей растворяются, включая и такую добродетель, как любовь к сво-
ей стране. Вот почему либерализм является превосходной идеологией для капи-
тализма. Он разрушает те из табу, которые сдерживают такую экспансию. Да-
же замечательный разговор об интернационализме открывает рынки для само-
го могущественного”40.
Согласно концепции Гранта, консерватизм создателей и первых ру-
ководителей Канады был своего рода социальной доктриной, в которой
общественный порядок и традиция в противопоставлении свободе и
эксперименту являлись первейшей необходимостью для хорошей жиз-
ни. Как англоканадцы, так и франкоканадцы имеют схожее отношение
к смыслу социального порядка - вере, что общество нуждается в высо-
кой степени защищенности законом и уважении к общественной кон-
цепции добродетели. Именно поэтому оба народа признают за государ-
ством более широкие права над индивидуумом, нежели это зафиксиро-
вано в Американской конституции. Вот почему вплоть до настоящего
времени канадцы гораздо охотнее, чем американцы, расположены ис-
пользовать государственный контроль над экономикой, считая его не-
обходимым для охраны общественного блага от частной свободы. При-
чем характерно, что символом такой продолжающейся лояльности к
государству долгое время была Британская корона. Даже в том, что
значительную часть своей истории Канада была не национальным госу-
38 Grant G. Lament for a Nation. Р. 12, 14; 159; To George Hogan. 26 April 1965 / Ibid.
P. 228.
39 To Gaston Laurion, late April 1988 I Ibid. P. 382.
40 Grant G. Lament for a Nation. P. 61.
281
царством, а колонией сначала Франции, а затем и Великобритании,
многие канадцы видели средство для сохранения специфических рели-
гиозных, образовательных, политических и социальных форм сущест-
вования, которые отличали их страну от США. Так, по мнению Гранта,
канадские парламентские и судебные институты предпочтительнее
американских41.
В противовес подавляющему числу англоканадцев одним из
важных факторов, способствовавших отличию Канадской конфедера-
ции от Соединенных Штатов, англиканин Грант считал исторически
обусловленный дуализм-двух национальных и конфессиональных об-
щин, определяемых понятиями “Английская Канада” и “Французская
Канада”. Так называемый французский фактор, определяемый прежде
всего наличием в составе конфедерации Квебека с его исторически
унаследованными от метрополии французской культурой и многовеко-
выми традициями католицизма, с его строгими моральными и этически-
ми нормами и уважением к закону и порядку, сыграл и продолжает иг-
рать значительную роль в существовании на территории Северной
Америки независимого и суверенного канадского государства. Его ви-
дение национальной проблемы в Канаде до сих пор сохраняет свое по-
зитивное значение для будущего единства страны и защиты канадских
ценностей и институтов от разлагающего влияния массовой американ-
ской культуры. Вот лишь некоторые его заключения:
“Краеугольным камнем канадской нации является французский фактор,
для осознания этого достаточно даже минимального знания истории. Те англо-
язычные канадцы, которые желают выживания своей нации, должны сотрудни-
чать с теми, кто выступает за продолжение франкоамериканской цивилизации.
Франкоканадцы вступили в Конфедерацию для того, чтобы сохранить свои
права как нации, а не индивидуальные права.
Либералы потерпели крах в англоязычной Канаде. Если нации было суж-
дено выжить, то она должна была укрепиться как в англоязычной, так и во
франкоязычной Канаде, а между ними должен был установиться модус вивен-
ди. Либералам не удалось понять эту реальную опасность для патриотизма, за-
ложенную скорее в зарождающемся континентализме англоязычного общест-
ва, чем в любом виде квебекского сепаратизма. Их экономическая политика го-
могенизировала культуру Онтарио с культурой Мичигана и Нью-Йорка.
В Канаде без Квебека нет глубокоукоренившейся культуры и новые изме-
нения приходят в форме (капиталистической и либеральной), которая кажется
для многих замечательным образцом человеческого существования... гораздо
труднее противостоять капиталистическому, нежели коммунистическому импе-
риализму.
Единственными канадцами, обладавшими глубоко отличной от капитали-
стического либерализма традицией, были франкоканадцы...”42
В самой Английской Канаде феномен Гранта и некоторых его пос-
ледователей, причем не только консерваторов, но и приверженцев ле-
волиберальных или социал-демократических взглядов, послужил пово-
дом к возникновению специфически канадского термина “красный то-
41 Ibid. Р. 81, 83, 84, 86.
42 Ibid. Р. 38, 39, 55, 58, 62.
282
ри”. Если в Соединенных Штатах доминирующей идеологией всегда яв-
лялся либерализм, то в Канаде укоренилась британская традиция, выра-
женная в наличии трех доминирующих идеологий: либерализма, кон-
серватизма и социализма. Британский консерватизм, возникший еще в
докапиталистический период, делает акцент на власть, порядок и иерар-
хию в органическом обществе. Социализм, как канадская идеология,
унаследованная из Англии, это ни нечто похожее на американский “но-
вый курс”, т.е. по сути дела либерализм XIX в., а подлинный социализм,
основанный на противопоставлениях: общественное благо против соб-
ственнического индивидуализма, равенство условий против равенства
возможностей, кооперативное государство против стяжательского об-
щества. К югу от канадской границы социализм был инороден, но в Ан-
глийской Канаде, наоборот, являлся важной составной частью полити-
ческой культуры.
Любопытно, что хотя социализм и либерализм противостоят кон-
серватизму, но также верно, что социализм и консерватизм объединяет
некая общая характеристика, в которой они противопоставляются ли-
берализму. Этим объединяющим началом является их общее тяготение
к коллективизму, иначе говоря органически присущая им склонность к
коммюнотарному видению жизни и общественного устройства. Именно
поэтому, не без оснований считает Год Горовиц, “социализм имел боль-
ше общего с торизмом, чем с либерализмом, ибо либерализм — это соб-
ственнический индивидуализм, тогда как социализм и торизм являются
вариантами коллективизма”43. И это мнимое противоречие вполне объ-
яснимо. Либералы рассматривают жизнь в обществе как своего рода со-
ревнование между индивидуумами, призом в котором является индиви-
дуальное “достижение” или “успех”, а равенство есть всего лишь “ра-
венство возможностей” в борьбе за этот успех. Поэтому совершенно ес-
тественно индивидуум воспринимает себя как некое автономное целое,
а не в качестве части класса или общины, к которым он принадлежит.
Социалист же, наоборот, видит в обществе нечто большее, чем агломе-
рацию соперничающих индивидуумов, и именно такая концепция гораз-
до ближе воззрениям консерваторов на общество как органическое це-
лое, которые отвергают идею равенства, как неадекватную их предста-
влениям об общественном строе. Социалисты же не согласны с либера-
лами по существу значения равенства, и в этом у них, как это не пара-
доксально, типично консервативная концепция общества.
Социализм - это использование государства, чтобы ограничить ин-
дивидуальное корыстолюбие во имя социального блага, и именно поэ-
тому выступает в поддержку консервативной идеи социального поряд-
ка и отвергает либеральную идею свободы. Консерватизм же по своей
сути является социальной доктриной, в которой общественный порядок
и традиция в противопоставлении свободе и эксперименту являются
центральными средствами для достижения достойной жизни44. Таким
образом, консервативное и социально-демократическое видение обще-
43 Horowitz G. Red Tory // Canada: A Guide to the Peaceable Kingdom. P. 255.
44 Ibid. P. 257.
283
ственного устройства, присущее в целом Канаде, не совместимо с либе-
ральным мироощущением, господствующим в США.
Непонимание различия в мировосприятии у двух этих народов и
стран, сосуществующих на одном североамериканском континенте,
неизбежно вызывает взаимное недовольство с обеих сторон: раздра-
жение американского руководства и обвинения в канадском национа-
лизме, с одной стороны, и в естественной ответной реакции со сторо-
ны Канады, совершенно справедливо опасающейся американской
культурной, да и не только культурной, экспансии. Даже проамери-
кански настроенные канадские ученые признают эту реалию Север-
ной Америки, хотя и объясняют это по-своему. К примеру, автор но-
вейшего исследования проблемы антиамериканизма в Канаде,
Д.Л. Гранатштейн, считает, что канадское общество как бы расколо-
то в своем отношении к южному соседу: в то время как канадская ин-
теллектуальная и артистическая элита в подавляющем большинстве
противостоит американизации страны, деловой мир якобы больше не
сопротивляется этому явлению. Это не совсем так, и в последующих
рассуждениях канадский ученый в целом верно определяет причины
живучести антиамериканизма, которые в такой же, если не большей
степени присущи Канаде, как и другим странам. По его мнению, евро-
пейские и азиатские элиты одновременно опасаются и уважают Аме-
рику за ее военное и экономическое могущество; образ малокультур-
ного ковбоя или туриста в пестрой одежде, увешанного многочислен-
ными фото- и кинокамерами, все еще превалирует в восприятии сред-
него американца. Интеллектуалы же не любят Америку якобы из-за
органически присущего им “отвращения к Западному обществу”. Но и
те и другие, правильно отмечает канадский историк, выражают таким
путем право защищать свою собственную традицию против вторже-
ния “рыночной психологии” - стремления продавать и перепродавать
культурные ценности так, как будто бы это стиральные машины. И
именно поэтому мир обеспокоен процессом американизации и влияни-
ем американской массовой культуры45.
Нельзя сбрасывать со счета и чисто психологический момент этого
явления: нежелание самих американцев признать самобытность других
народов, даже очень близких им и исторически, и географически, и да-
же чисто психологически. Так, известный канадский писатель Хью
МакЛеннан справедливо замечает по этому поводу:
“Нет никакого сомнения, что большей частью современный антиамерика-
низм обусловлен трудностью для американцев поверить, что другие люди не ис-
пытывают желания быть в точности похожими на них. Как привычно это зву-
чит для нас, канадцев, когда мы слышим, как американцы патетически рассуж-
дают о том, что если бы только некоторые зарубежные страны восприняли их
методы, их воззрения и их ценности, мир бы не испытывал волнений”46.
45 Granatstein J.L. Yankee Go Home? Is Canadian Anti-Americanism Dead? // Behind the
Headlines. 1996. № 1. P. 7.
46 MacLennan H. After 300 Years, Our Neurosis is Relevant // Canada: A Guide to the
Peaceable Kingdom. P. 11.
284
И это не какое-то веяние времени, а устойчивая, долговременная и
справедливая позиция, к которой писатель пришел еще четверть века
тому назад: “Мне понадобилось долгое время для осознания того фак-
та, что в глазах среднего американца весь этот континент в целом - по
крайней мере все наиболее ценное - принадлежит ему”47. И не нужны
никакие антиамериканские тирады, считает МакЛеннан, просто следу-
ет сознавать, что “гений и особенности Соединенных Штатов никогда
не смогут быть измерены целями и ценностями их деловых корпора-
ций”48.
Действительно, даже канадцы с ярко выраженными проамерикан-
скими настроениями, которых уж никак нельзя упрекнуть в антиамери-
канизме, не раз высказывали критические соображения по самым раз-
личным аспектам внутренней и внешней политики США. Так, по мне-
нию канадского журналиста и литературоведа Роберта Фулфорда,
“прогнивший, полумертвый, консервативный и параноидный” тип Аме-
рики, выражаемый Барри Голдуотером, отнюдь не исчез. Наоборот, не-
ким зловещим образом Голдуотер выиграл те выборы, а представители
либеральной Америки проиграли их, свидетельством чего и явилась эта
ужасная война во Вьетнаме. Как это ни печально признать, но амери-
канская интеллектуальная жизнь прогнила, и сейчас типичный амери-
канский интеллектуал - это человек, который ненавидит США и все,
что с ними связано49.
Джонсон и Раск - не только слепцы, но и глупцы, вторит ему дру-
гой проамерикански настроенный канадский писатель. Не стоит из-за
них презирать всю Америку, справедливо считает он, нельзя идентифи-
цировать США с правительством, или американцев с их временными
лидерами50. Президент Джонсон - самый опасный тип политика, пото-
му что он идеалист, считает канадский писатель и поэт Олден Наулан в
своем остром сатирическом памфлете “Линдон Джонсон и дух Бисмар-
ка”, где в мнимом диалоге с железным канцлером Джонсон отвечает:
“Мы не придерживаемся здравого смысла при формировании междуна-
родной политики Соединенных Штатов”51. Некоторые стороны амери-
канской жизни, такие, как война во Вьетнаме, рост влияния маккартиз-
ма в конгрессе, и другие мне не нравятся, заявляет писатель и журна-
лист Хью Гарнер, согласно которому, несмотря на использование на-
палма против вьетнамских деревень, паранойи к коммунизму и военно-
го вторжения в Доминиканскую республику, американцев следует счи-
тать хорошими людьми52.
Но даже наиболее проамерикански настроенные канадцы по-разно-
му относятся к США, когда речь заходит о сравнении их с Канадой. Так,
писатель Мордехай Ричлер признает, что как самые лучшие, так и са-
47 MacLennan Н. How We Differ from Americans // Maclean’s. 15 December 1946. P. 9.
48 MacLennan H. After 300 Years, Our Neurosis is Relevant. P. 12-13.
49 Fulford R. Their America, and Mine // The New Romans... P. 50-51.
50 Ludwig J. Balancing the Books // Ц Ibid. P. 97-98.
51 Nowlan A. Lyndon Johnson and Bismarck’s Ghost // Ibid. P. 106, 109.
52 Garner H. I Love Americans // Ibid. P. 92.
285
мые худшие влияния извне идут из Соединенных Штатов, но более чем
вероятно, что Канаде навсегда суждено остаться американским сател-
литом. Тогда как журналист и продюсер телевизионных программ Лар-
ри Цольф, наоборот, констатирует: “Я согласен быть аутсайдером в Ка-
наде, чем равным, признанным участником в американском кошмаре”;
он с удовлетворением отмечает тот факт, что “Канада перестала быть
британской, но, слава Богу, не стала еще американской” 53.
Следует отдать должное видному канадскому ученому, специалисту
по экономической истории и средствам массовой информации Гарольду
Иннису, которому удалось подметить наиболее характерные черты
американской цивилизации. Он подчеркивает, что выдающаяся роль
газет в Американской революции была признана в первой статье Бил-
ля о правах, после чего стали возможным полное влияние печати и сво-
бода прессы. В отличие от Англии, где в конце XVIII — начале XIX в.
имела место тенденция ограничения прессы путем налогов, в США, на-
оборот, существовала устойчивая свобода прессы. Более того, некото-
рые издатели из Нью-Йорка, такие, как Харпер, после открытия пря-
мого пароходного сообщения с Европой сделали английскую литерату-
ру доступной для огромной читающей публики США. Именно из-за мо-
нополии газет, защищенных налогами, и отсутствия законодательства
об авторских правах в США американские литераторы были вынужде-
ны заняться журналистикой. Иннесу же принадлежит оригинальная
мысль, что даже восстание американских колоний, война между Севе-
ром и Югом и экспансия США на Запад явились в значительной степе-
ни результатом роста печатной промышленности. Более того, техноло-
гические изменения в полиграфической промышленности при консти-
туционной защите свободы прессы в США способствовали быстрому
росту газетной индустрии54.
Однако даже этому ученому свойственны определенные сомнения в
будущем американской, да и вообще западной цивилизации. Рост ком-
мунистического влияния от Франции до России и Китая, считал Иннис,
является яркой иллюстрацией нестабильности западной цивилизации.
Стабильность, характерная для некоторых периодов в ранних цивили-
зациях, не является больше очевидной целью современной цивилиза-
ции, поскольку “у каждой цивилизации есть свои собственные способы
самоуничтожения’ ’55.
Тема специфики Канады и необходимости сохранения и упрочения
ее суверенитета по отношению к Соединенным Штатам нашла отраже-
ние даже в официальных речах и заявлениях премьер-министров Кана-
ды во время их личных встреч с президентами США. Так, представляя
президента США Дуайта Эйзенхауэра членам обеих палат канадского
парламента 14 ноября 1953 г. премьер-министр Канады Луи Сен-Лоран
в частности сказал:
53 Richler М. The North American Pattern // Ibid. P. 14; ZolfL. Boil Me No Melting Pots //
Canada: A Guide to the Peaceable Kingdom. P. 156.
54 Innis HA. The Bias of Communication. Toronto, 1971. P. 27, 138, 59, 77.
55 Ibid. P. 141.
286
“Конечно, существуют многочисленные примеры американского влияния
в общественной жизни Канады, но они не препятствуют росту отчетливого ка-
надского сознания и культуры, которые процветают и продолжат развиваться
наряду с другими влияниями на наше динамичное общество. Так есть, и так
должно быть, ибо наша собственная история учит нас, что в случае признания
различий сотрудничество может быть теснее”56.
Эта тема была продолжена в практической деятельности канадско-
го премьер-министра П.Э. Трюдо, который, выступая с официальной
речью в национальном пресс-клубе Вашингтона 25 марта 1969 г., недву-
смысленно подчеркнул:
“Поэтому не следует ожидать, что такой тип нации - Канада, которую я
описал - должен проецироваться на международной сцене как зеркальное отра-
жение Соединенных Штатов. В наших обеих странах есть много сходного и об-
щего, однако каждая из них по отношению к другой и к прочим странам суще-
ственно отличаются друг от друга. Каждая из наших стран является результа-
том этого различия”57.
Объясняя суть канадской позиции по отношению к американскому
экономическому влиянию в стране на пресс-конференции в Вашингто-
не 7 декабря 1971 г., после встречи с президентом Ричардом Никсоном,
премьер-министр Канады П.Э. Трюдо так объяснил противоречие меж-
ду желанием канадцев привлечь в страну американский капитал и нара-
стающей степенью независимости Канады:
“Данный парадокс постоянно присутствует в умонастроениях канадцев. Как я
сказал президенту Никсону, канадцам нравится, когда американский капитал спо-
собствует нашему прогрессу, однако мы хотим иметь свободу выбора. Мы хотим
иметь возможность направлять американский капитал именно в ту географиче-
скую или экономическую сферу, где он наиболее необходим, но вместе с тем хо-
телось бы предотвратить проникновение американского капитала туда, где в нем
нет необходимости. Мы понимаем, что наша экономика не может быть полно-
стью изолированной, но, признавая эту взаимозависимость, хотим сохранить сво-
боду выбора. Именно таким образом данный парадокс и может быть разрешен”58.
14 апреля 1972 г., представляя американского президента Ричарда
Никсона членам канадского парламента, П.Э. Трюдо еще раз затронул
эту важную для канадцев тему:
“У наших стран и народов есть много общего, но они не идентичны в сво-
их настроениях и интересах, и если мы упустим из виду эти различия, то это
только повредит нашему собственному пониманию друг друга. Наша дружба
становится более динамичной именно из-за наших различий, а наши отношения
углубляются и расширяются. Эти различия зародились в прошлом, которое па-
раллельно настоящему времени тоже имело свои особенности; и от правитель-
ственных учреждений, предохраняющих желаемые ценности, но различными
средствами”59.
56 Canadian-American Summit Diplomacy, 1923-1973. Selected Speeches and Documents /
Ed. R.F. Swanson. Ottawa. 1975, P. 149.
57 Ibid. P. 277.
58 Ibid. P. 291.
59 Ibid. P. 296.
287
Характерно, что в своей ответной речи президент Никсон сделал все
возможное, чтобы успокоить канадское общественное мнение, прибегнув
к историческим параллелям, которые не могли не понравиться канадцам:
«Именно премьер-министр Лорье высказал мысль о сути канадского отличия,
говоря: “Я хочу, чтобы мрамор остался мрамором, гранит - гранитом, а дуб - ду-
бом”. В этом и состоял канадский образ жизни. В результате чего канадцы смог-
ли научить весь мир, как высказался однажды генерал-губернатор Мэсси, что
“терпимость к различиям есть мера цивилизации” ...с другой стороны, мы в Сое-
диненных Штатах столкнулись с такой же самой проблемой еще до первой миро-
вой войны. Тогда мы зависели от европейского капитала, необходимого для наше-
го развития, и мы хотели освободить себя от этой зависимости. Поэтому мы пол-
ностью понимаем, что теперь Канада находится в такой же самой позиции»60.
К осени 1972 г. государственный секретарь по внешним сношениям
Канады Митчел Шарп в специальной полуофициальной публикации сфор-
мулировал новое видение внешнеполитического курса Канады, так назы-
ваемый третий вариант, что свидетельствовало о намерении канадского
правительства проводить в будущем более независимую от Соединенных
Штатов внешнюю политику, самостоятельно и без оглядки на Вашингтон
определяя свои внешнеполитические приоритеты и решая с кем и на каком
уровне поддерживать двусторонние политические, экономические и куль-
турные связи. В этом важном для уяснения изменения внешней политики
Канады документе достаточно откровенно и прямо констатировалось:
“...для Канады понятие уникальности в настоящее время имеет только од-
но значение: ее отличие от Соединенных Штатов.
...Канада была самобытной страной, с собственными проблемами, кото-
рые требовали канадских решений.
...все больше и больше канадцев приходят к заключению, что американ-
ская модель не соответствует канадским условиям”61.
И это еще был достаточно умеренный внешнеполитический курс,
ибо некоторые министры из правительства Трюдо, такие, как Маршан,
Пелетье, Макдональд и Киеранс, выступали за то, чтобы Канада вооб-
ще вышла из НАТО, или по крайней мере за вывод канадских войск из
Европы62.
Последующие годы показали как преемственность независимого
внешнеполитического курса Канады, так и отход от него, особенно в годы
правления прогрессивно-консервативной партии во главе с Брайаном Мал-
руни (1985-1993)63. В этом отношении особенно интересны работы трех
канадских авторов, исчерпывающе объясняющих специфическую обста-
60 Ibid. Р. 299.
61 Sharp М. Canada — U.S. Relations: Options for the Future // International Perspectives.
Special Issue. Autumn 1972. P. 12.
62 Sharp M. The Foreign Policy Review of 1968 // Bout de papier. Canada’s Magazine of
Diplomacy and Foreign Service. 1994. № 1, P. 28.
63 Cm.: Martin L. Pledge of Allegiance: The Americanization of Canada in the Mulroney
Years. Toronto, 1993; McBride St., Shields J. Dismantling a Nation: Canada and the New World
Order. Halifax, 1993; McDonald M. Yankee Doodle Dandy: How Government and Big Business
contrived to manipulate Canada for the Benefit of the Few. Toronto, 1995.
288
новку, сложившуюся в Канаде на рубеже середины 90-х годов XX в.: “Пре-
дательство Канады” Мэла Хартига, “Ложное божество : как миф о глоба-
лизации способствовал обнищанию Канады” Джеймса Лаксера и “Сильная
и свободная : Канада и новый суверенитет” Франклина Гриффитса.
Так, по мнению М. Хартига, чья книга стала в Канаде национальным
бестселлером, заключение в 1989 г. соглашения между Канадой и США о
свободной торговле (Canada - United States Free Trade Agreement), к которо-
му с 1993 г. подключилась и Мексика (North American Free Trade
Agreement)64, означало окончательную американизацию Канады. Всех тех,
кто способствовал этому процессу, всех этих “гармонизаторов, интеграто-
ров, капитулянтов, ликвидаторов нации” Хартиг с возмущением охаракте-
ризовал, как “антиканадцев”, которые и гроша ломаного не дадут за стра-
ну, ее благосостояние и ее выживание как независимого государства. Этот
действительно либерально мыслящий канадец раскрывает подлинный
смысл “глобализации” как мира без границ и национальных государств:
“Глобальный мир Рональда Рейгана, Джорджа Буша, Маргарет Тэтчер,
Джона Мейджера и Брайана Малруни - это общество без механизмов регули-
рования с ослабленой или утрачиваемой властью национального государства.
Большинство канадцев остаются в неведении того факта, что одним из самых
существенных результатов Соглашения о свободной торговле стал значитель-
ный упадок властных полномочий не только на федеральном, но и на провин-
циальном и местном уровнях. Такова была одна из не заявленных, но самых
главных целей корпораций, поддержавших это соглашение.
С самого начала название игры для крупных американских корпораций
был континентальный курс, гарантирующий дешевые энергию и ресурсы Кана-
ды и дешевую рабочую силу Мексики.
Глобализация - новая религия большого бизнеса. Это дарвинская религия
с недемократическими стандартами и ценностями прошедших столетий”65.
Никто не отрицает, что между канадцами и американцами есть много
общего, честно признает Хартиг, но они отнюдь не идентичны; помимо
того факта, что больных в Канаде не доводят до банкротства и не спра-
шивают у них кредитных карточек до того, как положить в больницу, ме-
жду двумя странами имеется и много других разительных отличий, со всей
очевидностью свидетельствующих явно не в пользу США:
“Соединенные Штаты - чудесная страна для жизни, если вы белый и бога-
ты, если вы в состоянии послать своих детей в частные школы, имеете высокий
доход и живете в хорошо охраняемым полицией пригороде или кооперативном
доме, если город или пригород, в котором вы живете, не доведен до банкротст-
ва. Но, хотя Соединенные Штаты - это самое влиятельное и богатое государст-
во в мире, они также имеют миллионы обедневших и голодных семей и поте-
рявших надежду людей, которые по любым меркам получают гораздо мень-
шую помощь, чем граждане любого другого развитого государства”66.
64 Подробнее об этом см.: Коленеко В.А. “НАФТА-мания” или метаморфозы инте-
грационных процессов в Северной Америке // Российские исследования по канадской про-
блематике. Вып. 2. М., 1998. С. 53-66.
65 Hurtig М. The Betrayal of Canada. Toronto, 1993. P. 203, 205, 207.
66 Ibid. P. 286.
10. Американская цивилизация
289
Само “право ношения оружия” в Соединенных Штатах стало, по его
мнению, гротескным осквернением идеи свободы. Недаром в отчете су-
дебного комитета американского сената за 1991 г. США были названы
“наиболее жестокой и саморазрушительной нацией на земле”. Каждый
день в Нью-Йорке от огнестрельного оружия погибает семь человек.
Только за один 1989 г. в стране было убито 9 тыс. американцев. Шанс
быть убитыми в Сиэтле, наиболее сносном из американских городов, в
шесть раз выше, чем в Ванкувере, расположенном всего в 182 км к се-
веру. Число убийств на каждые 100 тыс. человек в США в пять раз
больше, чем в Западной Европе или в Канаде. По данным 1991 г., во
всей Канаде с населением в 27 млн человек произошло 762 убийства, то-
гда как в одном только Нью-Йорке их было 2400, Лос-Анджелесе -
1027, Хьюстоне с населением в 1,6 млн человек - 608, Далласе с населе-
нием чуть более 1 млн человек - 501, Чикаго с населением около
2,8 млн - 924, Филадельфии с ее 1,6 млн жителей - 440 убийств. В двух
главных городских агломерациях Канады - Торонто и Монреале с об-
щим населением свыше 7 млн человек, произошло всего 212 убийств,
ровно столько же, сколько и в Сан-Антонио (Техас), население которо-
го составляло только 936 тыс. человек. Хартиг приводит и другую удру-
чающую статистику, свидетельствующую, например, что процентное
соотношение американцев, находящихся за тюремной решеткой, выше
чем в какой-либо другой стране мира. Так, по данным 1990 г. на каждые
100 тыс. жителей в США приходилось 426 заключенных, тогда как в
Южной Африке этот показатель составлял только 333, а в Советском
Союзе - всего лишь 268 заключенных67.
Не лучше обстоит дело и с идеалами гуманности, о которых столь
пекутся Соединенные Штаты. В списке восемнадцати ведущих госу-
дарств мира, оказывающих помощь развивающимся странам, в про-
центном соотношении к своему валовому национальному продукту
США занимают последнее, восемнадцатое место, тогда как Канада на-
ходится на восьмом. Все эти существенные различия, правильно подме-
чает Хартиг, обусловлены иным историческим опытом и иными идеа-
лами, зафиксированными в основных юридических документах обеих
стран: если в канадской конституции доминируют ценности “мира, по-
рядка и хорошего управления” с акцентом на общественное благо, то
американская конституция и Декларация независимости акцентируют
внимание на ценностях “жизни, свободы и стремления к счастью”, делая
упор на права индивидуума, в ущерб правам коллектива68.
Один из самых авторитетных политических и социальных мыслите-
лей современной Канады Джеймс Лаксер, известный как непримири-
мый противник “ценностей” единой “глобальной деревни”, выступил с
очень своевременной книгой, в которой с редкой проницательностью
охарактеризовал для многих, казалось бы, совершенно невероятное яв-
ление, а именно - упадок американского глобального господства. Раз-
венчивая миф о глобализации, он приходит к выводу, что по сравнению
67 Ibid. Р. 287, 290.
68 Ibid. Р. 291-292.
290
со странами Западной Европы и Японии США уже к середине 80-х го-
дов XX в. утратили свою экономическую супрематию и в 1986 г., впер-
вые с 1919 г., стали нацией-должником, а Япония заменила их в качест-
ве ведущей мировой нации-кредитора. В таких условиях уместнее гово-
рить не о глобализации, а об упадке американского глобального гос-
подства. Поэтому, вместо того чтобы быть определенным как век гло-
бализации, новый век следует рассматривать как век многополярного
капитализма, основным показателем чего и является упадок Америки69.
Тревожные соображения по этому поводу высказывает также вид-
ный ученый политолог из Торонтского университета, бывший полити-
ческий советник в МИД Канады, Франклин Грифите. По его мнению,
канадцы “стремятся быть интернационалистами, а не глобалистами”,
они с тревогой наблюдают за тем, как их государство утрачивает конт-
роль над национальной экономикой и все больше отвечает не нуждам
канадского народа, а таким транснациональным участникам процесса
глобализации, как банки, крупные держатели акций, валютные спеку-
лянты и международные финансовые институты. Именно в этом про-
грессирующем отрыве государства от нации Грифитсу видится оконча-
тельная угроза потери канадского суверенитета. “В 1996 г., - констати-
рует ученый, - канадцы ощутили себя в нарастающей степени неуправ-
ляемой стране, потрясаемой экономическим спадом и глобальной эко-
номической перестройкой”. Более того, согласно Грифитсу, “при отсут-
ствии нашей собственной прочной цивилизации, канадцы, включая и
квебекцев, могут начать отождествлять себя с американцами и искать
удовлетворения своих потребностей к югу от границы”. Далее следует
логичный вывод: “поскольку основной вызов канадской культуре исхо-
дит от Соединенных Штатов, то на практике это означает, что защита
суверенитета требует, в частности, сопротивления американскому куль-
турному влиянию”70.
В поисках противовеса удручающей перспективе торжества монди-
алистских гомогенизированных ценностей единой “глобальной дерев-
ни” канадские ученые заняты поиском такой действенной на рубеже
двух тысячелетий парадигмы, которая смогла бы сохранить историче-
ские ценности естественного плюрализма, свойственные человеку от
начала мироздания. Так, Жан-Марк Пьотт в статье под характерным
названием “От борьбы к партнерству” уже прямо рассуждает о неиз-
бежности приятия новой парадигмы “партнерства” или, говоря иначе,
солидарности между работодателями и трудящимися уже не по классо-
вой, а по корпоративной (профессиональной в широком смысле этого
слова) принадлежности людей. В отличие от прежней парадигмы “соци-
ального противостояния” или антагонизма “новая” парадигма “классо-
вого примирения”, хорошо известная в 30-е годы нашего столетия под
названием “корпоративизма”, как это ни странно, сама является порож-
69 LaxerJ. False God. How the Globalization Myth has impoverished Canada. Toronto, 1993.
P. 74-75, 77, 88.
70 Griffiths F. Strong and Free. Canada and New Sovereignty. Toronto, 1996. P. 22, 54-55,
57, 90.
10*
291
дением процесса мондиализации, собственно и приведшего к современ-
ному общественному кризису. По мнению Пьотта, «мондиализация иг-
рает такую же объяснительную роль для этой новой “парадигмы”, ка-
ковой являлся и Бог для средневековья: ее существование - очевидно, и
она объясняет абсолютно все»71.
Интерес к корпоративизму как новой парадигме наиболее очевиден
в воззрениях Дж. Лаксера, который характеризует данный выбор, как
основополагающий для решения насущных социально-экономических
проблем. Некоторые его соображения на сей счет весьма интересны и
показательны для характеристики нашего времени: “...необходимо из-
менить способ принятия наших экономических решений... нужен про-
цесс консультации и совместного принятия решений, который связал
бы вместе деловые круги, трудящихся и правительство, так же как и
другие специфические региональные, экологические и социальные
группы. В Европе такая система называется корпоративизм”. Согласно
Лаксеру, “корпоративизм позволяет всем крупным элементам общест-
ва смотреть в будущее вместе и вырабатывать общий подход. Корпора-
тивизм более демократичен, чем альтернативный принцип laissez-faire,
поскольку вовлекает в процесс принятия решений кроме предпринима-
телей и инвесторов и другие крупные социальные группы; а также бо-
лее эффективен, так как может заинтересовать все социальные группы
в экономической реструктуризации”. Канадский ученый признает, что
корпоративистский подход не исключает наличия аналогичных проб-
лем, но делает их более управляемыми, ибо они могут быть более целе-
направленными и решаются более демократично. Если неоконсерва-
тизм, отмечает он, всегда приводил к понижению заработной платы ра-
бочих, то корпоративистская модель, наоборот, идет навстречу устрем-
лениям трудящихся, не только в отношении справедливой зарплаты, но
и из-за большей степени контроля, который она предоставляет им в
трудовой сфере72.
* * *
Подводя итог разнообразным размышлениям канадцев на тему вос-
приятия Соединенных Штатов, следует отметить следующее. Канада,
как никакая страна в мире, испытала на себе мощное влияние своего
южного соседа, причем не только в сфере экономики, что было естест-
венно, учитывая сравнительно небольшое население страны и ее силь-
ную зависимость от американских капиталовложений, необходимых
для освоения богатых естественных ресурсов. Начиная с середины
XX столетия в Канаде стала ощущаться серьезная опасность утраты
своей оригинальной культуры, унаследованной от прежних метрополий
Франции и Англии и обогащенной четырехвековым опытом канадско-
го народа. Американское культурное влияние оказалось гораздо более
опасным, нежели сам факт господства крупнейших американских кор-
71 Piotte J.-M. Du combat au partenariat Ц La CSN: 75 ans d’action syndicale et sociale.
Quebec, 1998. P. 191-192.
72 LaxerJ. Op. cit. P. 126, 127, 131.
292
пораций во всех сферах экономической жизни Канады. Именно поэто-
му, а не в силу какого-либо искусственно взращенного чувства антиаме-
риканизма, наиболее восприимчивые к ценностям особой северной ци-
вилизации, сложившейся в этой части американского континента, пред-
ставители интеллектуальной элиты Канады стали все чаще выражать
свои искренние опасения о судьбе страны и требовать у правительства
принятия защитных мер против проникновения массовой американской
культуры. Именно по инициативе частных лиц и различных неправи-
тельственных организаций в Канаде сформировалось устойчивое обще-
ственное мнение в поддержку национальных культурных ценностей,
как естественного противовеса разлагающему влиянию массовой куль-
туры США. Это мнение, как было показано, выражали многие канад-
цы: писатели, поэты, художники, журналисты, ученые и общественные
деятели, придерживающиеся различных политических взглядов, но схо-
дящиеся в одном - в необходимости сохранения и упрочения Канады
как особого североамериканского государства.
Можно с уверенностью сделать вывод, что защита независимости
Канады стала центральной проблемой общественно-политической жиз-
ни страны во второй половине XX в. Не случайно эта тема стала все
больше звучать и в официальных правительственных документах, хотя,
разумеется, умереннее и сдержаннее, чем это было присуще для выска-
зываний отдельных канадцев, чьи мнения на сей счет были подробно
продемонстрированы выше. Постепенно в стране сформировалось ус-
тойчивое мнение, что защита суверенитета является в сущности важ-
нейшей частью национальной культуры. Вот почему эта сфера играла
все большую роль во внешней политике Канады, естественно и законо-
мерно став одним из главнейших национальных приоритетов.
Недовольство засильем американцев в Канаде получило новый им-
пульс в середине 60-х годов, после выхода в свет острой полемической
книги Джорджа Гранта “Плач по нации”. Мало кто понял тогда, что в
основу ее была положена такая естественная и непреходящая ценность,
как традиция, которая, по мнению автора, и является наилучшим руко-
водством для практической жизни. Правильно усмотрев подлинную
опасность национальному суверенитету Канады в усилении среди анг-
лоязычной общины тенденции к интернационал-капитализму, Грант
напомнил мнение классических философов о том, что универсальное и
гомогенное государство может быть только тиранией. Поэтому поле-
мику тех лет следует понимать не как антитезу либералы — консерва-
торы, а как антиномию “национальное государство” против “мондиа-
лизма”.
Высказанное Грантом опасение по отношению к гомогенизирован-
ной культуре глобального общества было развито применительно к си-
туации конца XX в. его соотечественниками М. Хартигом, Дж. Лаксе-
ром и Ф. Гриффитсом. А они, в отличие от убежденного консерватора
Гранта, отнюдь не консерваторы, а люди с вполне сложившимися либе-
ральными и социал-демократическими воззрениями. Даже такой либе-
ральный апостол средств массовой информации, как Маршал МакЛю-
эн, предпочитал жить в Канаде, напоминающей ему изолированное се-
293
ление XIX в., а не “глобальную деревню”. Глобализация - это процесс
размывания оригинальной самобытной культуры, присущей многим на-
циональным государствам, и подмены ее однородной “гомогенизиро-
ванной культурой” единого глобального сообщества, для которого ес-
тественно унаследованные культурные ценности прошлого не имеют
никакого значения. Поскольку основной вызов канадской культуре ис-
ходит из США, совершенно естественно, что защита суверенитета озна-
чает на практике сопротивление американскому культурному влиянию.
И здесь вполне уместна историческая реминисценция с Римской импе-
рией, которая захватив весь мир, превратила его в надежную и мрачную
тюрьму для всех неоднородных элементов этого протоглобалистского
сообщества. Однако Рим пал, и это вселяет уверенность, что аналогич-
ным мондиалистским устремлениям уготована столь же незавидная
судьба.
Л.М. ТРОИЦКАЯ
Гостьи “брата Джонатана”*:
США в 1820-1830-х годах
глазами британских путешественниц**
Проблема восприятия чужой страны и других народов сложна. Это обу-
словлено не только определенными стереотипами и предвзятыми мне-
ниями, которые составляют суть формирующегося образа, не всегда адек-
ватного реальности. «Не меньшие, а скорее, - куда большие сложности свя-
заны с многовековыми предубеждениями, устойчивым недоверием народов
к “другим”, их ревнивым отношением к мнению о них соседей». Хотя это
утверждение не касается конкретно Соединенных Штатов, но с ним в целом
можно согласиться. Кроме того, “простая логика и жизненный опыт под-
сказывают, что, подобно тому как представления любого из нас о самом се-
бе недостаточны и представления о нас окружающих в значительной мере
дополняют и подправляют картину, в таком же положении находится и на-
род, во всех его проявлениях и на всем протяжении его истории”* 1.
В первой половине XIX в. многие европейцы, придерживавшиеся раз-
ных политических, религиозных и иных убеждений, часто проявляли инте-
рес к Соединенным Штатам Америки, которые в ходе англо-американской
войны 1812-1815 гг. сумели отстоять свою независимость. На Северо-Вос-
токе США бурно развивалась промышленность, прокладывались каналы,
а позднее железные дороги, осваивались западные земли, процветала тор-
говля, создавалась банковская сеть. Особый интерес представляла полити-
ческая система заокеанской республики - ее демократические институты,
предусматривавшие регулярное проведение выборов всех ветвей власти на
всех уровнях, действие политических партий и различных обществ, поли-
тические и религиозные свободы личности и т. д. Кроме того, отсутствие
разделения общества на сословия, сохранявшиеся со времен феодализма в
европейских государствах, большинство из которых являлись монархиями,
размытость социально-классовых границ облегчали энергичным, предпри-
имчивым американцам - выходцам их низших и средних слоев - возмож-
ность достигнуть материального благополучия, политического влияния,
добиться признания в иных сферах деятельности.
Формировалось национальное самосознание. По мнению американ-
ского исследователя Т. Мак Дауэлла, в 1820-1850-е годы в США возник
образ жизни, “определяемый двумя силами: самостоятельностью и экс-
“Брат Джонатан” (“Братец Джонатан”) - прозвище американцев, употреблявшее-
ся англичанами в период войны за независимость 1775-1783 гг., в конце XVIII — первой
половине XIX в. было символом США. По легенде так звали друга и советчика генерала
Дж. Вашингтона Джонатана Трамбла (Трамбулла).
Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундамен-
тальных исследований (№ 00-15-99849).
1 Багно В.Е. Многоликий Иванус // Образ России: Россия и русские в восприятии За-
пада и Востока. СПб., 1998. С. 3.
295
пансией. Каждая способствовала развитию другой, но одновременно и
вступала в противоречие с ней: тенденция к расширению разъединяла
личности и штаты, тогда как самостоятельность, обыкновение пола-
гаться только на свои силы, держала их в одной нации”2.
Отношение к Соединенным Штатам в Старом Свете было различным.
Российский ученый В.П. Шестаков пишет: “Цивилизация, которая сфор-
мировалась на вновь открытом континенте, вызывала смешанные чувства
европейцев: от напряженного любопытства и сочувствия до скепсиса и не-
доверия”3. Устойчивый интерес проявлялся к республиканскому строю и
демократическим институтам, укоренившимся в политической системе по
ту сторону Атлантики. Как отмечал американский историк О. Хэндлин, на
фоне катаклизмов, потрясавших европейские монархии в первой половине
XIX в., - войн, революций, острейших социально-классовых и националь-
ных конфликтов - “само существование США было вызовом и угрозой на-
родам и правительствам Старого Света”. Он также считал, что в 1820-
1870-х годах многие европейские путешественники продолжали восприни-
мать Америку сквозь призму такого стереотипа, как свобода. Когда же их
умозрительные суждения и ожидания не оправдывались при столкновении
с действительностью, они бывали шокированы4 .
По мнению другого американского историка Г.С. Коммаджера, Со-
единенные Штаты в 1770-е - 1840-е годы воспринимались англичанами,
французами, немцами и шведами как эксперимент, ключ к будущему.
Это была, как они полагали, страна равенства, гостеприимства и, не-
смотря на всепроникающий материализм (подразумевая, вероятно,
прагматизм. высоких моральных ценностей5. Р.К. Уэбб сравни-
вает путешествия по США в XIX в. с поездками в Советскую Россию,
куда в 1920-1930-е годы для знакомства с совершенно незнакомым ми-
ром, устремились некоторые иностранцы6. Британский исследователь
П. Конрад считал, что сконструированные отцами-основателями Сое-
диненные Штаты представлялись как “земля обетованная”, где вопло-
тились в жизнь надежды либералов, с одной стороны, и опасения ари-
стократической Европы - с другой. Однако, по его словам, европейцы
очарованы разнообразием американской реальности и, познавая Аме-
рику, “в ее открытии вы (европейцы. -Л.Т.) открываете себя”7.
Посещая США, европейцы надеялись найти там ответы на многие
волновавшие их вопросы, с которыми они сталкивались при анализе
различных аспектов жизни как в Европе в целом, так и в отдельных
странах. Раздумья вызывали и сами США: насколько проходившие в
2 Мак Дауэлл Т. Великий эксперимент // Литературная история Соединенных Шта-
тов Америки: В 3 т. М., 1977 - 1979. Т. 1. С. 271.
3 Шестаков В.П. Америка извне и изнутри: Очерки американской культуры и наци-
онального характера. М., 1996. С. 135.
4 This Was America. True Accounts of People and Places, Manners and Customs As Recorded
by European Travellers to the Western Shore in the Eighteenth, Nineteenth and Twentieth Centuries
I Ed. O. Handlin. Cambridge (Mass.), 1969. P. 1, 154. (1 st print - 1949).
5 America in Perspective. The United States Through Foreign Eyes / Ed. with an Introd, and
Notes H.S. Commager. N.Y., 1947. P. XVI, XVIII.
6 Webb R.K. Harriet Martineau. A Radical Victorian. N.Y.; L., 1960. P. 134.
7 Conrad P. Imaging America. L.; Henley, 1980. P. 3-5.
296
этой стране процессы в экономике, политике, культуре, социальной и
других сферах были похожи или отличались от того, что наблюдалось
в Европе; как в едином союзе могли сосуществовать штаты, где свобод-
но развивалось предпринимательство, и рабовладельческие штаты; в
какую сторону и насколько американская цивилизация удалилась от за-
падноевропейской; что между ними общего и в чем их фундаменталь-
ные различия; были ли США “маяком свободы и прогресса” для всего
человечества или же всего лишь светом, отраженным от Европы.
Особый интерес к Соединенным Штатам проявляли жители Вели-
кобритании. Это было обусловлено многими факторами: британским
колониальным прошлым заокеанской республики, общностью языка,
культурными и религиозными традициями, тесными торгово-экономи-
ческими связями, родственными контактами и т.д. Кроме того, внима-
ние к США еще подогревалось тем, что к середине XIX в. туда устре-
мился поток британских эмигрантов, особенно бедноты и малоимущих.
Несомненно, свое влияние оказывал и внешнеполитический фак-
тор: по окончании англо-американской войны 1812-1815 гг. в отноше-
ниях между двумя странами оставались нерешенными некоторые спор-
ные вопросы, порой серьезно осложнявшие двусторонние связи. Нель-
зя забывать, что Великобритания имела огромные, ревностно оберега-
емые, малонаселенные колонии, граничившие с юга с динамично разви-
вающимися северо-западными штатами США.
Отношение в Англии к заокеанской республике колебалось от рез-
ко негативного до восторженного. Английский поэт и публицист пер-
вой половины XIX в. С. Спендер характеризовал эти сложности и про-
тиворечия между двумя государствами как “любовь-ненависть”8. Аме-
риканская тема была в Великобритании настолько противоречивой,
что многие лично стремились посетить США, чтобы удовлетворить лю-
бопытство и потом написать о своих впечатлениях, по выражению аме-
риканского историка Ф. Тистлтуэйта, бестселлер. Это были большие
турне нового типа, не столь респектабельные, как, например, поездки
во Флоренцию или Рим, а скорее, как уже говорилось выше, напоми-
навшие туры в СССР в 1920-е годы9. После таких путешествий появля-
лись книги, написанные в виде путевых очерков, дневников и писем, и
именно они являлись одним из главных источников для жителей Бри-
танских островов и континентальной Европы, включая Россию, форми-
ровавших образ Соединенных Штатов и американской цивилизации10.
8 Spender S. Love - Hate Relations: English and American Sensibilities. N. Y., 1924. Цит.
по: Шестаков В.П. Указ. соч. С. 135-136.
9 Thistlethwaite F. The Anglo-American Connection in the Early Nineteenth Century. N.Y.,
1971. P. 41 (1-st ed. - 1959).
10 Библиография британских путешествий по Северной Америке в 1785-1835 гг. в кни-
ге Дж.Л. Месик насчитывает 78 названий, а в монографии М. Бергера, охватывающей пери-
од с 1835 по 1860 гг. их уже 232 (См.: Mesick J.L. The English Traveller in America 1785-1835. St.
Clair Stores (Mich.), 1970 (reprint - 1922); Berger M. The British Traveller in America, 1836-1860.
N.Y., 1943). В британских журналах различных политических направлений публиковались
подробные рецензии и обзоры на многие из этих книг. Так, только в либеральном, вигском
журнале “Эдинбургское обозрение” в 1802-1861 гг. были проанализированы 44 такие книги
(см.: Wheeler Р.М. America through British Eyes: A Study of the Attitude of The Edinburgh Review
toward The United States of America from 1802 until 1861. Rock Hill (S.C.), 1935. P. 1).
297
По мнению подавляющей части исследователей, в своем большин-
стве эти работы имели негативную направленность. Так, еще в середи-
не прошлого века американец Г.Т. Такерман одну из глав своего фунда-
ментального труда назвал “Брань англичан в адрес Америки” (English
Abuse of America) и писал, что “среди бесчисленного множества англий-
ских визитеров, которые пытались описать, проиллюстрировать и кри-
тиковать природу, правительство и общество Соединенных Штатов в
пользу своих соотечественников, лишь немногие делали это адекватно
или справедливо; и еще меньше было таких, кто поднимался до фило-
софского осмысления предмета”11. Скептические, негативные, весьма
неодобрительные высказывания были в значительной степени присущи
людям, придерживавшимся консервативных или близких к тори взгля-
дов, тогда как представители либеральных, демократических, левора-
дикальных кругов старались привлечь внимание британцев к положи-
тельным сторонам жизни американского общества12. В то же время
примечательно утверждение Ф. Тистлтуэйта о том, что “в первой поло-
вине XIX в. не все английские радикалы были настроены проамерикан-
ски и, соответственно, не все тори - антиамериканцы, а различие в суж-
дениях об Америке становилось полезным инструментом анализа и вно-
сило вклад в понимание того, что означали Соединенные Штаты для
жившего тогда в Англии поколения”13.
Многие отмечают снисходительность тона британских путешест-
венников. Это, вероятно, объясняется тем, что в отличие от других ев-
ропейцев они ревниво смотрели на США, как на страну-соперницу, свя-
занную с Великобританией родственными узами, но оказавшуюся
“строптивым и непослушным пасынком”, и для них было очень важно
обнаружить черты сходства Соединенных Штатов с бывшей метропо-
лией14. Американский писатель Вашингтон Ирвинг утверждал, что “ан-
глийские путешественники самые лучшие и самые худшие в мире. Если
не затронуты гордость и интерес, никто не сравнится с ними по глубине
и философскому взгляду на общество либо в точности и живописности
описаний внешних объектов. Но когда интересы или репутация их ро-
дины вступает в противоречие с другими странами, они впадают в дру-
гую крайность и забывают присущие им честность и беспристрастие,
снисходительно подавая желчные реплики и заражаясь нетерпимым ду-
хом насмешки”15. Лондонский журнал “Форин Куортерли Ревью” при-
знавал в начале 1830-х годов, что в действительности в Англии очень
мало знали или думали об Америке, поскольку общественность намно-
11 Tuckerman Н.Т. America and Her Commentators. With a Critical Sketch of Travel in the
United States. N.Y., 1970. P. 265 (reprint - 1864).
12 Подробнее см.: Ерофеев H.A. Народная эмиграция и классовая борьба в Англии в
1825-1850 гг. М., 1962. С. 197-220.
13 Thistlethwaite F. Op. cit. Р. 41.
14 Шестаков В. Америка глазами англичан // Свобода угнетать... Писатели Англии о
США: Художественная публицистика. М., 1986. С. 6; Mulvey Ch. Anglo-American Landscape:
A Study of Nineteenth- Century Travel Literature. Cambridge etc., 1983. P. 10.
15 Цит. no: Farkas S. B. Journal in North America, 1831 / Transl. and ed. A. Kadarsky.
Oxford (England); Santa Barbara (Calif.), 1978. P. 129.
298
го больше занимали ‘‘цивилизованные страны Старого Света”. В то же
время, отмечалось в журнале, “мы смотрим с любопытством, восхище-
нием и удовольствием на то, в каком направлении развиваются Соеди-
ненные Штаты, и мы уверены, что говорим от имени каждого мысля-
щего англичанина; мы можем заверить американцев в том, что наше
желание в не меньшей степени, чем заинтересованность, состоит в том,
чтобы узы искреннейшей дружбы и взаимных выгод связали навечно
Англию и Соединенные Штаты и чтобы это наше желание нашло от-
клик на другом берегу Атлантики”16.
Тогда же и в России пытались объяснить предвзятостью незнание
англичанами подлинной жизни американцев: “Старый Англичанин, до-
брый, свободный от предрассудков и честный Джон Булль к удивлению
мало знает сию (США. -Л.Т.) землю, несмотря на частые сношения с
оною, и на то, что она была некогда Британскою колониею. К сожале-
нию, по всей Англии распространился предрассудок, что Северо-Аме-
риканцы живут, как полудикие, что они все негодяи, что ни один Аме-
риканец не говорит порядочно по-Английски... В Северную Америку
Англичанин приезжает с особенными требованиями: там говорят его
языком, и потому всякое несходство с отечеством еще более поражает
его; вместе с тем почти все Англичане являются там гордецами, все еще
почитая Соединенные Штаты колониею Англии в умственном и обще-
ственном отношении. Англичанин находит там тысячу вещей, достой-
ных порицания... Многие Англичане, так как и другие Европейцы, при-
езжают туда с какими-то странными понятиями о свободном народе и
видят себя обманутыми. От того-то большая часть описаний Англий-
ских путешествий по Северной Америке содержит в себе весьма одно-
сторонние суждения о Соединенных Штатах, обыкновенно смешанные
с ожесточением против сей земли и с старыми предрассудками”17.
С конца XVIII и в первой половине XIX в. постепенно расширялась
география поездок британцев по Северной Америке. Американский ис-
торик Дж.Л. Месик утверждала, что к началу XIX в. путешествия огра-
ничивались главным образом Новой Англией, посещением районов ме-
жду Олбани и Бостоном или между Бостоном и Нью-Йорком. К этому
можно добавить крупнейшие города - Филадельфию, Балтимор, Ва-
шингтон, Чарльстон, Новый Орлеан и Цинциннати, что сказывалось на
путевых впечатлениях: зачастую визитеры описывали одни и те же ме-
ста18. Однако нельзя не признать, что это дает возможность проследить
динамику развития указанных городов и регионов на протяжении ряда
десятилетий.
В связи с постепенным улучшением транспортных коммуникаций,
обслуживания в гостиницах и пансионатах путешествовать по Соеди-
ненным Штатам становилось все менее рискованно. Многое зависело от
целей визита и финансовых возможностей приезжавших. Как показал
16 Foreign Quarterly Review. 1831. Vol. 7. № 13. P. 231-233.
17 О причинах вражды между Англиею и Северною Америкою // Сын отечества и
Северный архив. 1832. Т. XXVII. № 16. С. 94-96 (Перевод статьи из немецкого журнала).
18 Mesick J.L. Op. cit. Р. 336.
299
другой историк из США, М. Бергер, с 1830-х годов по 1860 г. существо-
вало три основных маршрута. Так называемый гранд тур охватывал
практически все регионы - Северо-Восток, Юг, плавание на юг по р.
Миссисипи до Нового Орлеана, на север и на восток в район долины р.
Огайо, а также включал поездки к Великим озерам. Второй, более ко-
роткий путь связывал Северо-Восток и Средний Запад - путешествен-
ники посещали столицу г. Вашингтон, долину р. Огайо и возвращались
на восточное побережье через район Великих озер. Самым коротким
был круговой маршрут - Бостон, Вашингтон, р. Ниагара. Историк под-
черкивал, что туристы совершали поездки и в другие места. На Юг бри-
танцы могли попасть морем через Кубу, на севере они часто заезжали
в Британскую Северную Америку - Монреаль и приморские провин-
ции, с Новой Англией знакомились после пребывания в Нью-Йорке19.
Такой широкий диапазон предоставлял возможность ближе позна-
комиться с различными сторонами жизни американцев, особенностями
их характера, нравами и привычками. Уровень путевых очерков был
различен. Некоторые из них давно стали библиографической редко-
стью, а об их авторах мало что известно, иные неоднократно переизда-
вались, и о них до сих пор говорят. Как представляется, все свидетель-
ства путешественников важны как источники собственно по истории
США. Эти публикации являются также неотъемлемой частью истории
общественной мысли и литературы Великобритании. Особенно попу-
лярны в Англии в 1820-1830-х годах были книги о путешествиях в Се-
верную Америку Б. Холла, Ф. Троллоп, Г. Мартино, Фр. Марриата (ка-
питана Марриата) и некоторых других20.
Подавляющее большинство британских туристов по многим объек-
тивным и субъективным причинам составляли мужчины, но в Северной
Америке бывали и женщины. В первой половине XIX в. помимо немалых
средств для такого путешествия требовалась и отвага, чтобы преодоле-
вать в дороге многие трудности. Однако современники писали иногда об
английских путешественницах иронично. Так, в 1845 г. в специальной
статье, посвященной страсти английских писательниц к поездкам в раз-
ные страны, говорилось: “Новейшие английские писательницы могут
быть разделены на три класса: первый, куда принадлежат путешествен-
ницы, делающие из своей страсти к движению нить, к которой прицепля-
ют общую историю страны, пробегаемой ими, или рассказ, созданный их
воображением; второй, состоит из тех путешественниц, которые прове-
ли значительно долгое время в какой-нибудь земле или в каком-нибудь
городе и, следовательно, приобрели такие сведения, которые сообщают
их рассказам живейший интерес; и наконец, те, выйдя из общей колеи,
получили привилегию выдавать всякое описание, как бы оно старо ни
было, за новость”. При этом в характере англичанок признавались “ум,
19 Berger М. Op. cit. Р. 332-333.
20 Hall В. Travel in North America in the Years 1827 and 1828. In 3 vol. 3-ed. Edinburgh,
1830; Trollope F.M. Domestic Manners of the Americans. L., 1832; Martineau H. Society in
America: In 2 vol. N.Y., 1837; Idem. Retrospect of Western Travel: In 2 vol. L., 1838; Marryat,
Capt. Frederick. A Diary in America: In 3 vol. L., 1839; etc.
300
высоко образованный воспитанием, и привычки простодушной домаш-
ней жизни”21.
Восприятие Соединенных Штатов было у этих дам различным.
Особый интерес представляют взгляды таких незаурядных личностей,
как Фанни Райт (Д’Арусмонт) (1795-1852) и Гарриэт Мартино
(1802-1876). Их привело в США не только любопытство. Они провели
там по несколько лет, и в какой-то степени можно считать, что Новый
Свет не был для них некоей абстракцией, только объектом созерцания.
Заокеанская республика вошла в их жизнь.
Довольно состоятельная Ф. Райт попыталась основать там поселение,
в котором выкупленные ею чернокожие невольники обучались предстоя-
щей жизни свободных людей. “Американская энциклопедия” характеризу-
ет Ф. Райт как “британо-американского социального критика”, находив-
шуюся под влиянием социалистических утопических идей Р. Оуэна, актив-
но выступавшую за права женщин, освобождение невольников, совмест-
ное обучение белых и чернокожих детей, развитие системы образования22.
Г. Мартино посетила страну, уже получив признание по обе сторо-
ны Атлантики как талантливый публицист и писательница, автор ряда
статей на религиозную тему и особенно серии брошюр, в которых по-
пулярно и в занимательной форме рассказывалось о различных аспек-
тах политэкономии и английского законодательства23.
Свидетельства и наблюдения этих женщин о самых разных сторо-
нах жизни в Соединенных Штатах, хотя в чем-то уже устарели или не
точны, тем не менее не потеряли своего значения и по сей день24.
Следует отметить, что в XIX - начале XX в. в России имя Г. Марти-
но были достаточно хорошо известны. В конце 1920-х годов в СССР
была опубликована статья, в которой ее называли наиболее ярким и ха-
рактерным явлением в развивавшимся в Англии с конца XVIII в. таком
жанре, как “социальный роман”25. Однако позднее на многие годы о
ней забыли, и лишь в 1986 г. в СССР была опубликована антология ан-
глийских писателей о США, в которую был включен небольшой отры-
вок из книги Г. Мартино “Общество в Америке”26. Кроме того, появи-
21 Английские путешественницы // Библиотека для чтения. 1845. Т. ЬХХШ. Отд. III.
Науки и художества. С. 3.
22 The Encyclopedia Americana. Vol. 29. Danbury (Conn.), 1987. P. 552.
23 Martineau H. Illustrations of Political Economy: In 9 vol. L., 1832-1834; Idem. Poor Laws
and Pauper Illustrated. Parts l-Л. L., 1833-1834; Idem. Illustrations in Taxation. Parts 1-5. L.,
1834. Работы Г. Мартино публиковались и в других европейских странах: Путята Н.А.
Политическая экономия в рассказах: (По мисс Мартино). Вып. I. Одинокая колония. М.,
1876; Contes choisis sur Г economic politique par Miss Harriet Martineau I Tradiut de Г anglais par
M.B. Maurire. T. 1-2. P., 1881; etc.
24 Отрывки из путевых очерков и писем Ф. Райт, Г. Мартино неоднократно включа-
лись в США в различные документальные сборники и антологии. См.: American Social
History As Recorded by British Travellers / Ed. A. Nevins. N.Y., 1969 (1 st ed. - 1923); Jacksonian
Panorama / Ed. E. Pessen. Indianapolis, 1976; Voices of the Old South: Eyewitness Accounts,
1528-1861 / Ed. A. Gallay. Athens; L., 1994; etc.
25 Корнеева Е.Ф. Гарриэта Мартино // Учен. зап. Института языка и литературы. М.,
1928. Т. 2. С. 160.
26 Свобода угнетать... С. 45-55.
301
лось литературоведческое исследование, анализировавшее творчество
в том числе и этой писательницы. М. Тугушева посвятила творчеству
Г. Мартино главу в своей книге и отмечала, что имена Ф. Троллоп и
Г. Мартино в нашей стране практически неизвестны, “но их вклад в ан-
глийскую художественную и публицистическую литературу прошлого
века был очень существенен”27. Нам также приходилось рассматривать
взгляды Г. Мартино на некоторые социально-политические проблемы
США28. Опубликованы фрагменты из прочитанных Ф. Райт в 1828-
1829 гг. в США лекций29.
В данной статье речь пойдет прежде всего о том, какими эти отваж-
ные, любознательные и наблюдательные женщины увидели США в
разные годы. Важно проследить, насколько их предварительные пред-
ставления об этой стране и американской цивилизации соответствовали
реальности и с какими чувствами они возвращались из Нового Света.
Первой берега туманного Альбиона покинула шотландка по проис-
хождению Ф. Райт вместе с сестрой Камиллой. Они находились в Сое-
диненных Штатах в 1818-1820 гг. Вернувшись из поездки, Ф. Райт опуб-
ликовала в 1821 г. книгу в форме писем об увиденном, сделавшую ее
знаменитой30. Первое прямое знакомство с США оказало существенное
влияние на ее дальнейшую деятельность. Книга о заокеанской респуб-
лике написана эмоционально, очень доброжелательно, проникнута лю-
бовью и уважением к стране, ее людям и демократическим институтам.
По мнению биографа С.М. Экхардт, книга Ф. Райт была первой серьез-
ной публикацией о стране, когда-либо написанной англичанкой: это -
восстание против прошлого самой путешественницы и утверждение ее
как сторонницы США в борьбе между Старым и Новым Светом за ува-
жение этого государства31. Публикация ценна именно свежестью вос-
27 Тугушева М. В надежде правды и добра: Портреты писательниц. М., 1989. С. 5.
В фундаментальном труде М.П. Алексеева о Г. Мартино упоминается только в контексте
биографии английского писателя, путешественника, одного из первых переводчиков сти-
хов А.С. Пушкина на английский язык Джорджа Борро. См.: Алексеев М.П. Русско-анг-
лийские литературные связи (XVIII век - первая половина XIX века). М., 1982. С. 598, 648.
28 Троицкая Л.М. Некоторые социально-политические проблемы США 1830-х гг. в
восприятии Гарриэт Мартино (Англия) // Европейский либерализм в новое время: Теория
и практика. М., 1995. С. 184-192.
29 Райт Ф. Только женщины: Курс публичных лекций // Феминизм: Проза, мемуары,
письма / Под ред. М. Шнеир / Пер. с англ. М., 1992. С. 40-48.
30 Wright F. Views of Society and Manners in America / Ed. with Introd. P.R. Baker. Cambridge
(Mass.), 1963 (1-st print - L., 1821). П.Р. Бейкер отмечал, что книга является одной из выдаю-
щихся публикаций, с либеральных позиций характеризующих США в начале “национально-
го периода”, и занимает важное место в американской социальной истории (см.: Baker P.R.
Introduction Ц Wright F. Op. cit. P. XXIII). Уже к 1822 г. работа выдержала ряд изданий в Анг-
лии и США и была переведена на несколько европейских языков.
31 Eckhardt CM. Fanny Wright: Rebel in America. Cambridge (Mass.), 1984. P. 44-45.
Французский переводчик Ж.Т. Паризо считал, что книга была едва ли не первой “похва-
лой, вышедшей из-под английского пера, всему тому прекрасному, хорошему, полезному
и восхитительному, что есть в Америке”. См.: Avant-propos du Traductuer // Voyage aux
Etats-Unis d’Amerique, ou Observations sur la Societe, les Moeurs, les Usages de ce Pays,
Recueilliers en 1818, 1819 et 1820. Par Miss Wright. Traduit de Г Anglais sur la second edition. Par
J.T. Parisot...T. 1-2. P., 1822. T. 1. P. IX-X.
302
приятия. В ней затрагивались важнейшие проблемы: конституция
США, развитие демократии и институтов власти, вопросы образования,
религия, рабство, будущее коренного населения и т.д. Поскольку в са-
мой Великобритании назревала необходимость проведения серьезных
реформ в политической и социальной сферах, борьба вокруг которых в
полной мере развернулась к началу 1830-х годов, американский опыт
был не безынтересен для части реформаторов.
Книгу Ф. Райт об Америке очень благосклонно встретил маркиз де
Лафайет, с которым сестры Райт познакомились и подружились в Евро-
пе. Вторая их поездка в Соединенные Штаты состоялась в 1824-1825
гг., где они присоединились к Лафайету, которого американцы встреча-
ли, как национального героя32.
Интерес Ф. Райт к США не ограничился познавательными поездка-
ми. Она решила там поселиться. Ее план - “Plan for the Gradual Abolition
of Slavery without Danger or Loss to the Citizens of the South”(1825) в той
или иной степени одобрили Лафайет, бывшие американские президен-
ты Т. Джефферсон и Дж. Мэдисон, будущий президент страны Э. Дже-
ксон. Однако в конце 1820-х годах Ф. Райт потерпела неудачу в попыт-
ке организовать в Нашобе на западе Теннесси поселение, в котором ра-
бы своим трудом должны были содержать себя и оплатить переезд за
пределы США (бывшие рабы были в конце концов переселены на Гаи-
ти). Резкую критику и неприязнь в США вызывали ее взгляды о том,
будто стирать расовые различия можно путем смешенных браков меж-
ду черными и белыми.
Ф. Райт заинтересовали социальные проекты оуэнистов. Она поз-
накомилась с Робертом Дейлом - сыном знаменитого социалиста-уто-
писта Роберта Оуэна. Побывав в поселении “Новая гармония” в Инди-
ане, она стремилась на таких же принципах реорганизовать жизнь в На-
шобе. Когда же Нашоба была окончательно потеряна, Ф. Райт стала
соредактором в Индиане газеты “New Harmony Gazette”, в которой рез-
ко критиковала американские миссионерские организации, вмешатель-
ство духовенства в политику, религиозное возрождение в стране. Пере-
именовав издание в “New Harmony and Nashoba Gazette or Free Inquirer”,
она решила через него широко распространить в США либеральные, а
порой и радикальные идеи и принципы. В 1829 г. она переехала в Нью-
Йорк, туда же Ф. Райт перевела и издание. По мнению П.Р. Бейкера,
оно стало одним из ведущих в стране свободомыслящим печатных орга-
нов, в котором поднимались не только вопросы теологии, но и прав
женщин, проблемы реформирования системы образования, примене-
ния тюремного наказания за долги, смертной казни33.
32 Прием, оказанный Лафайету в Саванне (Джорджия), стоил жителю города, торго-
вому агенту России Петит де Виллеру (Petit de Villers) должности, поскольку русскому
правительству не понравился его “дух экзальтации” и открыто высказывавшиеся респуб-
ликанские взгляды. Подробнее см.: К.В. Нессельрода - Ф.В. Тейлю, 4 (сентября) ст. ст.
1825 г. Ц Архив внешней политики Российской империи. Ф. Посольство в Вашингтоне.
Оп. 512/3. Д. 25. Л. 23; Levassuer A. Lafayette en Amerique, еп 1824 et 1825, ou Journal d’un
Voyage aux Etats-Unis. T. 1-2. P., 1829. T. 2. P. 134.
33 Baker P R. Introduction Ц Wright F. Op. cit. P. XVIII.
303
В 1828-1829 гг., 1835 г. Райт читала лекции в ряде американских го-
родов и стала первой в Америке женщиной-лектором. Ее выступления
были эмоциональны, собирая толпы не всегда доброжелательно на-
строенного по отношению к ней народа. Лекции были пронизаны раци-
онализмом и идеей индивидуальных прав и свобод. Так, защищая права
женщин, она заявляла, что “до тех пор, пока женщины не займут подо-
бающего места в обществе, определенного здравым смыслом и добры-
ми намерениями, человек едва ли будет заметно совершенствоваться”34.
Она противопоставляла положение женщины в аристократических и
демократических обществах: если в первых довод о полезности женщи-
ны через покорность “используется... правящим меньшинством”, то “в
демократических государствах - богатыми против бедных и во всех
странах - образованными людьми против простолюдинов”35. Она вы-
ступала против устоявшихся в обществе представлений о браке. Эти, а
также атеистические взгляды Ф. Райт многими в США резко осужда-
лись. Кроме того, она призывала рабочих объединяться в отстаивании
своих прав. Имя Ф. Райт приобрело в Соединенных Штатах популяр-
ность, появилось даже прозвище “фаннирайтистка”, “что свидетельст-
вовало о не слишком почтенном отношении к ее персоне”36. Ее любили
и ненавидели. Умерла Ф. Райт в Цинциннати в 1852 г.
Несмотря на некоторые неудачи, она сказала в лекции в 1829 г.,
что, “разочаровавшись вместе со своими друзьями свободы в Европе в
хорошо задуманных, но плохо претворенных в жизнь революциях на
старом континенте... я вернулась в эту республику в последней надежде
семьи рода человеческого, с сильным желанием осмотреть эту обшир-
ную страну и изучить ее во всех деталях”. Ей было важно убедить чита-
телей и слушателей в том, что заложенные в Декларации независимо-
сти “великие принципы” были правильными и всецело принадлежат
Америке, но в действительности законы, религия, образование в США
имели много предрассудков, понимались узко, невежественно, являлись
отголосками мрачных веков, и это есть не что иное, как “подарок” стра-
нам, где правили короли и духовенство и чьему превосходству народ
Америки бросил вызов и кого сверг, но чьему примеру он все еще сле-
дует37. Таким образом Ф. Райт боролась за максимальную чистоту про-
возглашенных Американской революцией XVIII в. принципов и идеа-
лов и, исходя из этого, стремилась помочь реформировать и усовершен-
ствовать некоторые стороны жизни общества США.
Во время первого путешествия по Соединенным Штатам были за-
ложены основы восприятия и понимания Ф. Райт американской цивили-
зации. Надо отметить, что ее интерес к стране, и в частности к Амери-
канской революции XVIII в., возник еще в ранней юности, чему способ-
ствовали социальные пороки британского общества и бедность англий-
ских крестьян, хотя сама она была богата и воспитывалась в консерва-
34 Райт Ф. Только женщины... С. 45.
35 Там же. С. 48.
36 Там же. С. 40.
37 The Annals of America: In 20 vol. Chicago etc., 1976. Vol. 5. 1821-1832. P. 291.
304
тивном духе. По мнению С.М. Экхардт, Ф. Райт обратилась к Соеди-
ненным Штатам, протестуя против всевластия богатства38.
В письме своему нью-йоркскому другу финансисту Ч. Уилксу она
признавала, что наблюдала за американской действительностью как
иностранка и, возможно, в чем-то, но не в главном, ее суждения могли
оказаться неточными39. Ф. Райт считала, что описание стран во многом
зависит от состояния “расстроенного воображения утомленного путе-
шественника”: если бы, прежде чем взяться за перо, он пребывал бы в
хорошем расположении духа, ему было бы удобно и он был бы здоров,
тогда, наверное, не появилось бы столько ложных фактов и искажен-
ных характеристик и сохранился бы мир не только между людьми, но и
между странами40. Путешественница стремилась как можно точнее и
скрупулезнее передать впечатления от увиденного, не скрывая при этом
своих взглядов. Она ехала с убеждением, что открытая Колумбом Аме-
рика была не только землей, где изуверы и грабители творили престу-
пления, но туда бежали бедняки и все гонимые. “Теперь, - писала
Ф. Райт, - в северной части (Америки. -Л.Т.) существует хорошо орга-
низованная страна во всей ее силе и гордости юности, тогда как на юге
смельчаки пробуждаются от невежества, негодуют против угнетения,
отстаивают свои человеческие и гражданские права и закладывают ос-
нову государства, которое следующее поколение сможет увидеть во
всей мощи, богатстве ресурсов, освященное знаниями и защищенное ба-
стионом справедливых законов, мудрыми институтами и благородным
патриотизмом от поползновений иностранных врагов или махинаций
предателей внутри страны”41. Судя по этому высказыванию, в обста-
новке начавшейся в Южной Америке национально-освободительной
борьбы латиноамериканцы должны были построить общество и госу-
дарство по образцу северного соседа, опираясь на его опыт.
Первые впечатления Ф. Райт от Нью-Йорка и его окрестностей, ку-
да сестры прибыли в сентябре 1818 г., были самые благоприятные. За-
лив показался ей величественным и прекрасным, над его волнами воз-
вышался лес мачт, в порту кипела жизнь42. Сам город строился. В отли-
чие от узких парижских “улочек-аристократов” здесь путешественница
увидела “улицы-демократы”, удобные для пешеходов. И хотя, по мне-
нию Ф. Райт, в Нью-Йорке было только одно ценное с архитектурной
точки зрения общественное здание - Сити Холл (City Hall), для нее не
это было главное. Намного выше она оценила тот факт, что частные
дома имели очень элегантный вид и были удобными для проживания.
Имея возможность сравнивать жителей Нью-Йорка и Филадель-
фии, путешественница писала, ньюйоркцы были бодры и открыты, то-
гда как с первого взгляда население Филадельфии казалось более сдер-
жанным и педантичным. Однако такое впечатление при более близком
знакомстве исчезало. По ощущению Ф. Райт, в основанной квакерами
38 Eckhardt CM. Op. cit. P. 6-11.
39 F. Wright to Ch. Wilkes. 1821. April 20 // Wright F. Op. cit. P. 3.
Wright F. Op. cit. P. 46.
41 Ibid. P. 7-8.
42 Ibid. P. 8.
305
Филадельфии можно было лишь до некоторой степени наблюдать кви-
етизм. В то же время ее ждало разочарование, поскольку не удалось об-
наружить ожидавшегося “абсолютного квакерства”, в том числе и во
внешнем облике горожан43.
Балтимор показался Ф. Райт особенно чистым и привлекательным,
если не сказать прекрасным, городом, но очень притихшим в связи с
эпидемией лихорадки. Его жители были учтивы и предупредительны.
Известно, что в городе и в целом в Мэриленде преобладало католиче-
ство, о котором путешественница отзывалась почтительно. Более того,
она возражала тем, кто считал католиков “фанатичными гонителями”,
напоминая, что эта христианская конфессия дала миру первый пример
религиозной свободы. Ф. Райт подчеркивала, что нетерпимость или
противостояние скорее следовало объяснять характером эпохи или ин-
дивидуума, нежели догмами какой-либо конкретной церкви44.
Ф. Райт отмечала, что Балтимор - один из крупнейших океанских
портов США - переживал не лучшие времена в связи с упадком внеш-
ней торговли. На основании собственных наблюдений она сделала вы-
вод о том, что в перспективе процветание американцев будет зависеть
от развития собственного производства промышленных товаров, кото-
рые до недавнего времени ввозились из-за границы45.
Важное место в путешествии Ф. Райт занимала поездка в глубь
страны в район Великих озер и к Ниагарскому водопаду, посещение ко-
торого являлось своего рода обязательным для иностранцев. Надо от-
метить, что природа Северной Америки представляла собой своеобраз-
ную часть американской цивилизации. Мало что напоминало здесь Ан-
глию по своим масштабам. Леса, реки, озера постепенно уже начинали
осваиваться белыми поселенцами, но в целом природа еще не потеряла
первозданной красоты и величия.
Грандиозное впечатление произвел Ниагарский водопад. Ф. Райт
писала, что не забудет момент, когда впервые увидела “глубокий, мед-
ленный, торжественный поток, чистый, как хрусталь, и зеленый, как
океан, несущийся сквозь скалы, с мрачным достоинством и приглушен-
ным звуком, и ничего подобного я не слышала и не могла себе предста-
вить”. Она ощутила себя беспомощным атомом на фоне этой работы
природы и пришла к выводу, что, “безусловно, в природе никогда не
сталкивались вместе так фантастично красота и ужасающая грандиоз-
ность”46. Путешествуя в районе Великих озер, Ф. Райт пришла к выво-
ду, что в целом озера и реки Северной Америки превосходят все ино-
странные природные красоты и искусственные сооружения и оказыва-
ют магическое воздействие на взор и мысли, даже вселяют страх.
Проезжая в 1819 г. по территориям, прилегавшим к канадской гра-
нице, Ф. Райт видела следы боев, которые происходили в этих местах в
годы англо-американской войны 1812-1815 гг., хотя селения и города
43 Ibid. Р. 30.
44 Ibid. Р. 256.
45 Ibid. Р. 257.
46 Ibid. Р. 124, 128.
306
“восставали из пепла, как птица Феникс”. Она подробно анализировала
причины уничтожения 27 апреля 1813 г. столицы Верхней Канады Йор-
ка (она назвала его Ньюарк), которую американцы сожгли в отместку
за коварно устроенную англичанами и союзными с ними индейскими
племенами бойню во Френчтауне (21 января 1813 г.), когда добивали ра-
неных пленных. Ф. Райт резко осуждала такие действия своих соотече-
ственников и выступила против создания военных союзов между “дики-
ми ордами и цивилизованными нациями”47. Она убеждала англичан, что
американцы - их братья и друзья и что в случае новой вражды первые
должны громко потребовать, чтобы “индейский томагавк” прекратили
ассоциировать с “британским мечом”. Ф. Райт утверждала, что в Евро-
пе мало знали об ужасах, творившихся воинственными индейцами, ко-
торые не жалели ни женщин, ни детей, ни стариков. Такой кровавой и
“нецивилизованной” представлялась путешественнице сухопутная вой-
на в дебрях Северной Америки48. Контрастом этим жестокостям каза-
лись ей стычки на просторах Великих озер, в которых участвовали
только американцы и англичане и в которых обе стороны действовали
якобы честно.
Ф. Райт надеялась, что закончившаяся всего за несколько лет до ее
приезда война США с Великобританией будет последней в истории обо-
их государств. Так и произошло, однако серьезные трения сохранялись
еще долгие годы.
Для британских читателей был небезынтересен вывод путешест-
венницы о том, что одним из уроков войны на канадско-американской
границе являлась выявленная ею закономерность: если наступали аме-
риканцы, они обычно проигрывали, и, наоборот, если оборонялись, то
одерживали победы. Причину этому она видела еще во временах войны
США за независимость 1775-1783 гг., когда американская милиция, т.е.
вооруженные граждане, защищавшие свою родину, противостояли час-
тям регулярной британской армии. Ф. Райт полагала, что для Англии
события в Новом Свете были второстепенными до тех пор, пока не за-
трагивались морские интересы бывшей метрополии. Она всячески одо-
бряла действия американцев против Великобритании в 1812-1815 гг.,
косвенно оправдывая и стремление “ястребов” захватить Канаду, и пря-
мо писала, что США могли справедливо гордиться этим, поскольку
страна “во второй раз отстояла свою независимость и право на сущест-
вование” и победила. Более того, война сцементировала Союз, хотя
внутри его продолжали сохраняться различные мнения. Население
осознало себя американцами49.
Жестокости войны между англо-американскими “братьями”
Ф. Райт, как уже говорилось, приписывала индейцам, поддерживавшим
англичан. Ее в целом волновал вопрос настоящего и особенно будуще-
го коренных народов Северной Америки в контексте развития Соеди-
ненных Штатов. Увидев возле озера Эри индейца, одиноко сидевшего с
47 Ibid. Р. 130.
48 Ibid. Р. 132.
49 Ibid. Р. 134, 185, 254-255.
307
томагавком в руках, путешественница рассуждала о будто бы мирной
экспансии, которая совершалась за счет “дикой расы” индейцев. Для
Ф. Райт главным было утверждение в США свободы, и поэтому она с
пафосом заявляла: “невозможно ступить на землю Америки, не благо-
словляя ее, невозможно уважать ее растущее богатство и мощь, не ра-
дуясь этому”50. Она всячески одобряла действия американского прави-
тельства, заключавшего договоры с индейскими племенами, и считала,
что именно так же должны поступать и британские власти в Канаде. Ей
казалось, что власти США защищали интересы как аборигенов, так и
белых поселенцев, тогда как кровавые “индейские войны” провоциро-
вались махинациями во Флориде, канадскими торговцами или европей-
скими эмиссарами51.
Ф. Райт пыталась объяснить, почему индейцы не принимали англо-
американскую цивилизацию, уходя в дебри и идентифицируя счастье со
свободой, а свободу с жизнью в дикой природе. Она признавала, что
краснокожие и белые слишком далеки друг от друга. Постепенная асси-
миляция и объединение могли произойти, по ее мнению, если бы индей-
цы были не столь “дикими”, а белые (североамериканцы. - Л.Т.) - не
настолько “цивилизованными”. Ф. Райт отмечала, что франкоканадцы
показывали пример более дружественного отношения к аборигенам. В
Латинской Америке путешественница обратила внимание на расу, поя-
вившуюся от жестоких испанцев и покоренных ими местных племен.
Она была самого высокого мнения об интеллектуальных и духовных
способностях метисов, начавших борьбу за независимость от Испании,
которые через несколько поколений смогут “соперничать в мощи и ци-
вилизованности с самыми горделивыми империями Старого Света”52.
Говоря об индейцах Соединенных Штатов, Ф. Райт считала, что они
нуждались в мудрых, гуманных наставниках. Самым лучшим в этом слу-
чае было бы привлечь “практических философов”, а с точки зрения ве-
роисповедания - квакеров или моравских братьев, но никак не методи-
стов. Путешественница полагала, что “дикарей” не следовало обрекать
на жизнь в мире, который чужд им по восприятию и привычкам, добро-
детели которого они не понимали, а пороки стали бы непременно пере-
нимать. Будущее коренного населения США виделось неутешитель-
ным: “Кажется, что судьбой аборигенов этой прекрасной страны пра-
вят непреложные законы, которые не могут отбросить никакие челове-
ческие усилия. Им (индейцам. -Л Л.) предназначено сокращаться по ме-
ре исчезновения давших им убежище лесов, и вскоре индейцы будут су-
ществовать в традиционном знании специалистов либо в дикой сказке
какого-нибудь дикого духа”53.
Как и подавляющее число визитеров, Ф. Райт интересовали полити-
ческие и государственные институты США. Находясь в 1819 г. в Фила-
дельфии - этой колыбели политической системы страны - она много
50 Ibid. Р. 135.
51 Ibid. Р. 109.
52 Ibid. Р. НО.
53 Ibid. Р. 111-113.
308
размышляла о ней. Путешественница с благоговением писала об уни-
кальной роли “американского конгресса” в годы войны за независи-
мость 1775-1783 гг. (имеются в виду Континентальные конгрессы. -
Л.Т.), который в неравной борьбе защищал “свободы не только одного
народа, но и всего человечества”. Она подчеркивала, что речь идет не
о каких-то отдельных достойных уважения личностях, а об органе вла-
сти как таковом, где собралась воедино целая когорта героев, которым
были присущи осторожность, твердость, единство действий и чистота
помыслов. Ф. Райт не знала, чем больше восхищаться: честностью са-
мих конгрессменов или уверенностью народа в честности этого инсти-
тута (конгресса США. -Л.Т.) власти54.
Для нее федеральная конституция США 1787 г. была невиданным
экспериментом всемирного значения, и, естественно, это было связано
с именем Дж. Вашингтоном. Ф. Райт отмечала одно, как ей казалось,
особое преимущество этого документа: президент не мог работать на
себя или защищать интересы только части общества в ущерб стране в
целом55.
Подробно рассматривая механизм деятельности законодатель-
ной, исполнительной и судебной власти на федеральном уровне
(Ф. Райт очень часто употребляет термин “конфедерация”.
она высказала убеждение, что только англичане и “англо-американ-
цы” знали, как точно соблюдать баланс между этими ветвями власти.
При этом она отметила, что в Великобритании эти различия понима-
лись досконально, а в США в совершенстве осуществлялись на прак-
тике, однако в отличие от бывшей метрополии в заокеанской рес-
публике не только президент, но и правительственные чиновники ра-
ботали отдельно от конгресса56.
Путешественница особо подчеркивала, что для “народа, который
управляет собой”, очень важное значение имело соблюдение соотноше-
ния интересов как страны в целом, так и отдельных штатов (часто
Т. Райт называла их республиками. - Л.Т.\ что демонстрировал кон-
гресс США. Касаясь системы представителей, путешественница под-
черкивала английские корни этой ветви власти, но признавала, что в
Америке практика избрания представителей была доведена до совер-
шенства. Ф. Райт считала, что именно через представителей народ пра-
вил в США, писал и принимал конституции штатов и вершил на их ос-
нове правосудие, вносил в конституцию поправки, необходимость в ко-
торых постепенно осознавалась общественным мнением страны. Она
полагала, что имевшие место некоторые недостатки в форме правления
удастся ликвидировать и это будет способствовать постоянному совер-
шенствованию системы власти. Ф. Райт была уверена, что поскольку в
США сознание людей “очень сильно облагорожено свободой” и быстро
становилось гуманнее под влиянием образования, поэтому невозможно
подсчитать, как далеко в своей силе и мощи будет прогрессировать на-
54 Ibid. Р. 48-50.
55 Ibid. Р. 173-174.
56 Ibid. Р. 190.
309
род, “следующие поколения которого будут воспитываться под покро-
вительством мягких законов и либеральных институтов”57.
Сравнивая обстановку во время дебатов в палате представителей
конгресса США и палате общин британского парламента, путешествен-
ница отдавала предпочтение американцам. Ф. Райт даже представля-
лось, что конгресс напоминал римский сенат в его лучшие времена.
Свои симпатии она объясняла тем, что в законодательной ветви власти
якобы отсутствовало настоящее большинство и меньшинство, а состя-
зались лишь мнения и принцип не противостоял власти58. Однако такие
суждения Ф. Райт делала, исходя из присутствия только на нескольких
заседаниях палаты представителей.
Для путешественницы было открытием отношение американцев к
властям. Она постоянно слышала: “наш президент”, “мы приняли та-
кой-то билль” и т. д. Согласно ее выводу “нигде больше невозможна для
народа более полная самоидентификация себя с правительством, чем
это наблюдалось у американцев”. Побывав в США в период заверше-
ния “эры доброго согласия”, когда на федеральном уровне еще не сфор-
мировалась новая партийная система, Ф. Райт признавала, что ее на-
блюдения носили ограниченный характер, и имевшее место относи-
тельное политическое затишье была склонна объяснять “здравомысли-
ем народа и мудростью” политических институтов страны, где в ходе
“великой национальной революции” (войны за независимость. - Л.Т.)
одно поколение пережило бурю страстей и горечь партийных размеже-
ваний, служивших поводом для столкновения интересов и мнений59.
Уникальность Соединенных Штатов виделась Ф. Райт в том, что у стра-
ны были прекрасные стартовые возможности. Они заключались, по ее
мнению, в отсутствии амбициозных правителей, заинтересованных в
решении проблем за счет внешних войн, не было колоний и заморских
владений и т. д. От других народов американцы отличались тем, что
умели управлять сами собой, защищаться и учить сами себя.
Одной из особенностей демократических институтов США Ф. Райт
считала прессу и общественное мнение. Она отметила резкий контраст
между спокойным, “цивилизованным” поведением американцев и тем,
что представляли из себя их бесчисленные газеты, похожие, по словам
путешественницы, на “шайку гессенских солдат”. В то же время она
считала, что ничем не ограниченная пресса была своеобразным “предо-
хранительным клапаном”60. Ф. Райт объясняла острую критику, а по-
рой и ругань газет в адрес избранных властей и государственных деяте-
лей тем, что, поскольку американские демократические выборы озна-
чали в целом уступку меньшинства большинству, поэтому через прессу
можно было следить за деятельностью избранников. Однако в 1820 г.
путешественница отмечала, что поносить свободно избранных чинов-
ников было не очень достойным делом для местных общин. В отличие
57 Ibid. Р. 63.
58 Ibid. Р. 213.
59 Ibid. Р. 18-19.
60 Ibid. Р. 209.
310
от других стран, по мнению Ф. Райт, общественное мнение в США бы-
ло единственным эффективным цензором для прессы. Ей настолько
импонировало эта специфика американского общества, что даже пока-
залось, будто гражданин учился там самостоятельно думать, и в США,
как нигде, мало демагогии61.
Большой заслугой федерального правительства была, по убежде-
нию Ф. Райт, способность удерживать воедино в Союзе различные ре-
гионы США и сохранять баланс интересов. По ее наблюдениям, в Но-
вой Англии существовали наиболее старые, по сравнению с другими
штатами, моральные и религиозные устои. Ф. Райт называла жителей
Новой Англии “шотландцами Америки”, строго соблюдавшими мо-
раль, хорошо образованными, предприимчивыми, разумными, но хит-
рыми, осторожными и особенно дальновидными в отстаивании своих
интересов и уклада жизни. Именно они переселялись на Запад. Путеше-
ственница заметила стремление янки к обособленности, что противоре-
чиво сказывалось на их характере: они несли в себе добродетели и пред-
рассудки “простого” общества, не стремились к роскоши, однако иногда
в них проглядывал провинциализм62.
Наиболее влиятельными штатами в Союзе Ф. Райт считала Нью-
Йорк и Пенсильванию, где на обширных и богатых территориях разви-
вались торговля, сельское хозяйство, промышленность. Особый инте-
рес и уважение путешественница проявила к штату Нью-Йорк, среди
жителей которого были сильны либеральные настроения. На западе
эти штаты имели много общего со штатами, прилегающими к р. Мис-
сисипи, а на востоке - с атлантическими. Своеобразной аркой между
побережьем Атлантики и Западом виделась Ф. Райт Пенсильвания, а
г. Питтсбург она назвала американским Манчестером. По ее мнению,
население Нью-Йорка и Пенсильвании поддерживало политику феде-
рального правительства. Ф. Райт предсказывала, что в будущем в пала-
те представителей конгресса США станет меньше конгрессменов от
этих штатов за счет роста населения в западных штатах, однако это не
нанесет ущерба общим интересам Союза63.
Самое пристальное внимание Ф. Райт уделяла новым быстро разви-
вавшимся штатам к западу от Аллеган. Она отмечала, что на фоне об-
щего для американцев (северян. - Л.Т.) благосклонного отношения к
промышленному производству, применению технических новшеств
особенностью населения Запада было стремление, опираясь на собст-
венные силы, развивать наряду с сельским хозяйством и мануфактурное
производство. Этому отчасти способствовала и политика торговых ог-
раничений, проводившаяся против США европейскими государствами.
Ф. Райт восхищалась очень быстрым ростом за 1811-1819 гг. текстиль-
ной промышленности, производства сахара, спиртных напитков и дру-
гих товаров в Огайо64. Увидев своими глазами жизнь в свободных шта-
61 Ibid. Р. 210-211.
62 Ibid. Р. 195.
63 Ibid. Р. 196.
64 Ibid. Р. 200.
311
тах на Западе в районе Великих озер, путешественница отмечала, что
“местоположение страны, ее бескрайняя территория, различные почвы
и климатические условия, институты свободы и, благодаря этим обсто-
ятельствам, быстрый рост населения - все вместе развивали в народе
дух дерзкого предпринимательства, равно как и горделивой независи-
мости”65. Она пыталась объяснить, почему американцы были столь мо-
бильны и предпочитали преодолевать трудности в дебрях, нежели си-
деть “в четырех стенах”. По мнению Ф. Райт, это происходило оттого,
что даже при самых прекрасных законах общество принуждало челове-
ка жить в определенных рамках: на Западе противником оставалась
только природа, и все зло сводилось главным образом к физическим
трудностям.
Ф. Райт находилась в США, когда там в 1820 г. был достигнут Мис-
сурийский компромисс - прием в качестве штатов рабовладельческого
Миссури и свободного Мэна. Она полагала, что стала свидетелем укре-
пления в рамках Союза взаимопонимания между северными и западны-
ми штатами, так как интересы промышленного производства стали
преобладать над коммерческими. В отличие от бытовавшего в Европе
мнения о расколе Союза в будущем путешественница утверждала об-
ратное. Она надеялась, что баланс интересов между Севером и Югом в
конгрессе США сохранится за счет способности к компромиссу запад-
ных свободных и рабовладельческих (в частности Кентукки и Теннесси)
штатов. Кроме того, Ф. Райт считала, что население Соединенных Шта-
тов связано дружескими и гражданскими узами крепче, чем в обычных
национальных общинах, потому что эти люди вместе проливали кровь
за свободу и почувствовали, что в их стране свобода нашла свое “пос-
леднее пристанище”66.
Однако рабство омрачало нарисованную Ф. Райт картину жизни в
США. Путешественница была ярой противницей этого института во всех
его проявлениях. Она высоко оценивала деятельность, начатую еще в ко-
лониальные времена квакерами Пенсильвании, против вывоза черноко-
жих невольников из Африки. Ф. Райт знала историю борьбы североаме-
риканских колоний, а позднее независимых США против трансатланти-
ческой работорговли. Согласно ее утверждениям, Соединенные Штаты
разделяли ответственность “со всем цивилизованным миром” за порабо-
щение африканцев, но в то же время честь борьбы с работорговлей при-
надлежала только этой стране, поскольку там впервые было отменено
это зло сначала в законодательствах некоторых штатов, а затем и на фе-
деральном уровне, причем в конгрессе США было много рабовладель-
цев. Она опять-таки приписывала это, казалось бы, парадоксальное ре-
шение большему, в отличие, например, от Британской Вест-Индии, вли-
янию либеральных институтов на жизнь общества67.
Для Ф. Райт было очевидным, что важную роль в процессе эманси-
пации будут играть старые рабовладельческие штаты, и советовала
65 Ibid. Р. 100.
66 Ibid. Р. 208.
67 Ibid. Р. 38.
312
Виргинии смягчить свое законодательство. Она понимала, что освобо-
ждение неподготовленных к жизни рабов будет означать для них лишь
избавление от работы, а бедность, невежество и праздность вскоре сде-
лают чернокожих порочными68. Путешественница высказала предло-
жения о том, как избавить Соединенные Штаты от рабства. Она явля-
лась сторонницей идеи переселения освобожденных и обученных нег-
ров назад в Африку, для чего следовало организовать целую систему
обществ. Такое грандиозное предприятие могло быть успешным при
условии, если это станет общенациональным делом.
Ф. Райт признавала, что в характере белых американцев не было
более отвратительной черты, чем обращение с чернокожими69. Проти-
воречивые чувства охватывали приехавшего в США европейца даже на
Севере. В то же время северные и западные штаты со стыдом и скор-
бью взирали на рабство на Юге. Признавая, что плантаторы, в том чис-
ле часть сенаторов конгресса США, в минуты опасности для всей стра-
ны были энергичными патриотами, Ф. Райт высказала уверенность, что
в будущем Север и Запад помогут Югу избавиться от преступления, ка-
ким она считала рабство. С удовлетворением путешественница отмеча-
ла, что на Севере в небольших поселениях школы и церкви белые и
черные посещали вместе. Однако в крупных городах последние имели
свои школы и священников. Ей показалось, что в данном случае это не
было проявлением расизма. Белые и черные физически отличаются
друг от друга, но это различие, по мнению Ф. Райт, не означало, что не-
гры - низшие существа70.
Она подробно писала о системе образования в США. Она считала
просвещение граждан важнейшим общенациональным вопросом, ибо
“в союзе знаний со свободой заложена мощь Америки”71. С самого на-
чала путешествия по свободным штатам Ф. Райт поражалась довольно
высоким уровнем интеллекта простых граждан страны по сравнению с
ее соотечественниками, будь то представители низших или средних
слоев общества. Ей очень нравилось отношение к образованию в Новой
Англии, где школы содержались за счет самих штатов и общественно-
сти. Там были и колледжи и университет. Ф. Райт с удовольствием от-
метила, что в Новой Англии стремились воспитать не небольшую груп-
пу высокообразованных граждан, а целые общины “хорошо информи-
рованных и либерально мыслящих” людей72. К большому своему сожа-
лению путешественница была вынуждена отметить, что из-за слабой
заселенности в западных штатах, а также среди немцев Пенсильвании и
голландцев Нью-Йорка из-за языкового барьера имеется некоторое не-
равенство в получении знаний.
Ф. Райт сравнивала системы образования американцев и европей-
цев (прежде всего британцев) и отдавала предпочтение первым. Это от-
68 Ibid. Р. 269-270.
69 Ibid. Р. 40-41.
70 Ibid. Р. 42.
71 Ibid. Р. 83.
72 Ibid. Р. 216.
313
носилось как собственно к содержанию обучения, так и к его методам.
Главным отличием, по ее утверждению, было отсутствие в американ-
ской системе воспитания телесных наказаний, столь характерных для
британских школ, а также для армии73.
Интерес путешественницы вызывало и военное образование в
США. В 1819 г. она посетила академию в Вест-Пойнте (преподавание
велось по английским и французским стандартам). Там она увидела
своеобразную модель того, что сохраняло целостность “конфедера-
ции”. Ф. Райт подчеркивала, что в академии обучались юноши из всех
штатов и регионов страны, они все вместе готовились защищать “вели-
кое целое”. Подготовка кадетов проводилась под руководством цент-
рального правительства. Они изучали не только военные науки, но и ус-
ваивали республиканские и либеральные ценности. По ее мнению, за-
щищая страну, надо было забыть “ничтожную ревность и эгоистиче-
ские интересы, которые однажды могут вырасти настолько, что раско-
лют эти великие республики и покончат с последним и благородней-
шим бастионом свободы, воздвигнутом на Земле”74.
На основании своих наблюдений Ф. Райт пришла к выводу, что
опыт США в сфере образования, особенно начального и среднего, был
уникальным.
Уже говорилось, что путешественница являлась защитницей прав
женщин. Для нее было важно определить место, которое женщина за-
нимала в обществе, что позволяло судить о характере мужчин. Ф. Райт
была в целом удовлетворена “особой либеральностью” образования де-
вушек в Новой Англии в общественных учебных заведениях. Однако
она считала, что в отличие от юношей, получавших прекрасные знания
по естественным наукам, философии, истории, девушек излишне много
обучали таким европейским дисциплинам, как французский и итальян-
ский языки, танцы, рисование и т.д. Ф. Райт убеждала читателя в том,
что если к образованию женщин в США будет проявлен такой же инте-
рес и если женщин научат ценить то благо, которым страна по счастью
отличалась от остальных государств мира, то тогда “ее (страны. -Л.Т.)
прогресс ускорится вдвойне не только в накоплении богатств и мощи,
но и в умственной сфере”75. Она была уверена, что женщины достойны
того, чтобы их ценили выше, чем это делали их современники.
Наблюдения за повседневной жизнью американок касались и внеш-
него облика: привлекательными были девочки и девушки до 20-летне-
го возраста. Ф. Райт нравились приятные манеры, естественная граци-
озность и веселость американок, что отличало их в лучшую сторону от
холодности и безразличия англичанок, равно как и от живости и манер-
ности француженок76.
Взаимоотношения юношей и девушек, по наблюдениям путешест-
венницы, были настолько свободными, что такое казалось немысли-
73 Ibid. Р. 217.
74 Ibid. Р. 80.
75 Ibid. Р. 22.
76 Ibid. Р. 23.
314
мым в Европе. Ранние браки в США редко кого пугали, и зачастую мо-
лодые, не имея наследства, начинали самостоятельную жизнь, надеясь
только на способности мужа. Наиболее престижными считались про-
фессии адвоката, врача или торговца, и в случае неудачи можно было
уехать на Запад и там сделать себе карьеру77.
Ф. Райт писала, что американки вели домашнее хозяйство, занима-
лись воспитанием детей. Жены и дочери трудового люда были опрятно
одеты. В целом она высоко ценила условия жизни женщин в США по
сравнению с Европой, а также с оптимизмом смотрела в будущее: что-
бы сохранить в своих сынах дух свободы и патриотизма, “республика
(США. -Л.Т.) должна усилить эту энергию в своих дочерях”78.
Важнейшей спецификой Соединенных Штатов было отношение к
религии. Еще с колониальных времен туда переселялись люди, изгоняв-
шиеся и преследовавшиеся в Европе по религиозным мотивам. В 1-й по-
правке Билля о правах 1791 г. наряду с провозглашением таких демо-
кратических свобод, как свобода слова, печати и собраний, гарантиро-
валась свобода вероисповеданий и запрет конгрессу США устанавли-
вать в качестве главной какую-либо религию. Пребывание Ф. Райт в
США совпало с началом движения так называемого Второго Великого
пробуждения, когда, как отмечал отечественный историк В.М. Терехов,
поднялась “мощная волна религиозного энтузиазма, повышение авто-
ритета и влияния евангелической церкви, охватившее ряд районов стра-
ны, и прежде всего Среднеатлантические штаты, Новую Англию и ча-
стично Запад. В основе своей это был протест против господства каль-
винистских догм в теологии, политике и культуре и, прежде всего, про-
тив положения о предопределении”79. В то же время следует иметь в ви-
ду, что обеспокоенные упадком религии и распространением деизма ли-
деры конгрегационалистской ортодоксии Новой Англии дали сигнал к
началу этого движения еще в конце XVIII - начале XIX в.80 В некото-
рых штатах привилегии сохранялись до 1830-х годов.
Путешественница рассматривала проблемы религии и церкви в
США сквозь призму политических и личных свобод граждан. Она вы-
ступала против двух крайностей, которые иногда присутствовали в
суждениях английских визитеров о состоянии религии в заокеанской
республике. Одни говорили, что американцы будто бы не религиоз-
ны, другие, наоборот, утверждали, что это нация фанатиков81. По
мнению самой Ф. Райт, в такой огромной и разнообразной стране тру-
дно обнаружить общее правило. Она соглашалась с суждением анг-
лийского философа Дж. Шелдена, который полагал, что религия по-
добна моде и “каждая религия является приобретенной”82. Опираясь
77 Ibid. Р. 24—25.
78 Ibid. Р. 221.
79 Терехов В.И. Демократические и религиозные движения 1810-1830-х годов // Ис-
торический образ Америки. М., 1994. С. 64.
80 Кислова А.А. Религия и церковь в общественно-политической жизни США первой
половины XIX в. М., 1990. С. 38.
81 Wright F. Op. cit. Р. 223.
82 Selden J. Table-Talk. L., 1689 (1st ed.). Цит. no: Ibid.
315
на эти взгляды и собственные наблюдения, Ф. Райт утверждала, буд-
то Америка не нуждалась в религии. Она также утверждала, что зна-
чительная часть членов некоторых общин вообще не принадлежала
никакой церкви, но не высказывала соседям своих взглядов, а те не
проявляли беспокойства. В то же время Ф. Райт не отрицала, что в не-
которых регионах США, например в Новой Англии, было заметно
влияние на граждан их пуританского прошлого, в том числе на холод-
ность манер, присущих строгостям кальвинизма. Тем не менее путе-
шественница восхищалась той быстротой, с которой в стране исчеза-
ли такого рода различия. Ее очень обрадовал тот факт, что в Новой
Англии с конца XVIII в. кальвинизм стала теснить унитарная церковь:
помимо Бостона ее приверженцы появились также в Филадельфии и
даже в Нью-Йорке83.
Выше уже упоминалось об отношении Ф. Райт к католичеству в
Мэриленде. Нельзя не отметить ее очень большого интереса к кваке-
рам Пенсильвании. Она давала высочайшую оценку религиозным воз-
зрениям и практической деятельности основателя колонии У. Пенна.
Это объяснялось тем, что он, по ее мнению, воплотил в себе идеи гума-
низма и свободы, что в его религиозности не было догматизма. Путеше-
ственнице импонировало, что его последователи унаследовали от сво-
его патриарха не только покрой одежды, но и простоту манер, актив-
ную филантропическую деятельность, разумную снисходительность,
бескорыстное милосердие и т.д.84 Ф. Райт нравились такие черты обще-
ства в Филадельфии, как либерализм, терпимость, высокий моральный
дух, организованность, отсутствие стремления к роскоши. Вместе с тем
она считала мудрым, что по сравнению с колониальным периодом ква-
керы отменили некоторые строгости в поведении и быту, ставшие к на-
чалу XIX в. анахронизмами.
Ф. Райт отмечала, что еще с колониальных времен квакеры сыгра-
ли в Америки большую роль в утверждении таких принципов, как веро-
терпимость, отмена смертной казни даже за убийство. Уголовный ко-
декс Пенсильвании предусматривал только одиночное тюремное за-
ключение и привлечение узника к посильному труду согласно его при-
вычкам и наклонностям. Ф. Райт сделала оговорку: в некоторых
южных штатах уголовный кодекс претерпевал изменения, и рабов мог-
ли казнить. Кроме того, пиратство, считавшееся преступлением, подпа-
давшим под юрисдикцию федеральных властей, продолжало караться
смертью85. Как утверждала путешественница, смертная казнь редко
применялась в заокеанской республике, поскольку там признавалась
ценность человеческой жизни. Ф. Райт солидаризировалась с теми аме-
риканскими филантропами, кто стремился изъять из уголовных кодек-
сов штатов смертную казнь не ради спасения преступника, а во имя спа-
сения общества86.
™ Wright F. Op. cit. Р. 224.
84 Ibid. Р. 31.
85 Ibid. Р. 33-35.
86 Ibid. Р. 37.
316
Подчеркивая возможность сосуществования в Америке всех из-
вестных религиозных сект, путешественница пришла к заключению,
что “американская религия” - мирная и непритязательная и якобы не
любящая споров. Однако это не относилось к “странствующим методи-
стам и шейкерам”, а также некоторым сектам с “непроизносимыми на-
званиями и расстроенным воображением, которые можно было обна-
ружить в незанятых уголках этого далекого мира...”87 Ф. Райт считала,
что там, где религия не претендовала на власть, она никогда не стано-
вилась “несносной”. Поэтому пример США был для путешественницы
образцом того, как должны строиться уважительные отношения между
обществом и религией88.
Ф. Райт не могла обойти проблему иммиграции. Освоение новых зе-
мель требовало множества рабочих рук, которых в Соединенных Шта-
тах не хватало, хотя массового переселения с Британских островов в
конце 1810-х - начале 1820-х годов еще не наблюдалось. Путешествен-
ница подробно описывала положение иммигрантов разных националь-
ностей. Так, в Пенсильванию направлялись главным образом малоиму-
щие немцы, голландцы и швейцарцы, которые становились вскоре фер-
мерами. Этих людей она считала невежественными, но безобидными и
предприимчивыми. Однако голландцев, сохранивших в Америке в тече-
ние поколений язык, обычаи и традиции своей бывшей родины, Ф. Райт
называла “примитивной расой”89. Она высоко ценила деятельность
шотландских иммигрантов, тогда как, по ее мнению, французы на но-
вом месте предпочитали становиться охотниками; ирландцы были пья-
ницами; англичане - спекулянтами. Конечно, она понимала всю услов-
ность такой градации.
Со слов двух американцев Ф. Райт рассказывала об английской пе-
реселенческой общине Альбион, основанной М. Биркбеком в Иллиной-
се. Признав привлекательность этой общины, вместе с тем она полага-
ла, что у тамошних поселенцев сохранились некоторые предрассудки,
которые можно было, однако, ликвидировать за счет свободного обще-
ния с местными жителями. Только живя среди американцев, постигая
изнутри действия их политических институтов, научившись ценить да-
рованные “высокие привилегии” и поселившись в стране не в силу сво-
их “жалких интересов” (имеются в виду экономические. а исхо-
дя из “чувства и принципа” - только в таком случае эмигрант, по мне-
нию Ф. Райт, стал бы не просто “натурализовавшимся”, но и ^национа-
лизировавшимся^ (курсив Ф. Райт), т.е. превратился бы в американца.
По существу в этом высказывании выразилось своеобразное напутст-
вие будущим переселенцам как стать полноправными гражданами Сое-
диненных Штатов. Она с сожалением констатировала, что “слишком
многие” из них не вышли еще за рамки стадии натурализации90. Ф. Райт
иронизировала над новыми поселенцами из Европы. Например, англи-
87 Ibid. Р. 225.
88 Ibid. Р. 227.
89 Ibid. Р. 93, 240-242.
90 Ibid. Р. 137.
317
чанин желал произвести “революцию” в сельском хозяйстве, культиви-
руя репу и высаживая живые изгороди, тогда как шотландец посылал
на полевые работы женщин, воображая, что удвоит тем самым произ-
водство продукции.
По наблюдениям путешественницы, США привлекали и состоя-
тельных людей. Она лично знала 13 семей, уехавших туда на постоян-
ное место жительства, чьи капиталы колебались от 500 до 5000 ф.ст. и
более. Ф. Райт считала, что, с одной стороны, к эмиграции из Великоб-
ритании подталкивало положение в этой стране. Она сокрушалась, что
проводившаяся властями государства политика вела к исчезновению
йоменов как социальной группы, которые превращались в пауперов
или должны были покинуть родину, и видела причину такого положе-
ния в существовавшей системе поборов: церковной десятины, пошлин,
местных налогов на бедных (poor rates). По ее образному сравнению, по-
степенно население может превратиться в “нищих и принцев”, уподо-
бившись испанцам. Такое положение резко контрастировало с жизнью
американских фермеров: в США не было ни церковной десятины, ни
непосильных налогов, ни взяток в период проведения выборов, ни опа-
сений за судьбу детей91.
Наблюдая поведение эмигрировавших в США британских бедняков
разных национальностей, Ф. Райт выражала недовольство англичанами
и ирландцами: первые часто привозили с собой высокомерие и испор-
ченность промышленных центров и портовых городов, были слишком
невежественными, чтобы по достоинству оценить преимущества Ново-
го Света; вторых же она обвиняла в лени. Намного благосклоннее
Ф. Райт отнеслась к переселенцам из Уэльса, которые напоминали ей
немецких крестьян92. Она не хотела, чтобы США превращались из-за
части нерадивых и испорченных переселенцев в “прокаженную” страну.
Поэтому одобряла предпринимавшиеся властями штатов меры по регу-
лированию иммиграции с тем, чтобы закрыть двери для “буйной тол-
пы” и пауперов.
Ссылаясь на свой опыт, Ф. Райт отрицала бытовавшее утвержде-
ние, будто в Америке существовало предвзятое мнение против привле-
чения в страну талантливых европейцев, и писала, что гордится знаком-
ством с некоторыми знаменитыми эмигрантами93. Она считала, что ес-
ли бы таких людей в США было больше, то это могло эффективнее по-
влиять на установление дружественных отношений между Старым и
Новым Светом. Размышляя о войне и мире, Ф. Райт утверждала, что
правительства европейских государств развязывают войны и заключа-
ют мир, который держится благодаря усилиям армии и флота, при этом
ни власти, ни народы не могут дружить друг с другом. Другое дело -
США. Она отождествляла деятельность американского правительства с
волей народа, и в этом заключалось принципиальное отличие от Старо-
го Света: Америка принимала несчастных беженцев не как чужаков, а
91 Ibid. Р. 94, 98.
92 Ibid. Р. 242.
92 Ibid. Р. 25-26.
318
как братьев. Естественным поэтому Ф. Райт считала приезд туда благо-
родных и честных европейцев94.
Встречаясь с разными людьми, путешественница пришла к выводу,
что особенно трудно наблюдать за жизнью народа в демократических
странах. На особенности национального характера американцев влия-
ли такие факторы, как “повсеместное распространение полезных и пра-
ктических знаний, наличие достойных восхищения политических прав,
непринужденность и относительно равные условия жизни”95. Она отме-
чала также, что праздный человек будет чувствовать себя в США оди-
ноким, ибо все там заняты не только своим делом, но будто бы и “раз-
мышляли над вопросами, касавшимися общего блага этой обширной
империи”. Она предупреждала: праздношатающийся человек будет ис-
кать развлечения, а встретит в этом народе деловитость; легкомыслен-
ный и остроумный повеса столкнется здесь с ясным, честным и трезвым
умом. По мнению Ф. Райт, это происходило от того, что в Америке ка-
ждый человек - часть суверенного народа и являлся не только полити-
ком, но и законодателем.
Ей нравились такие черты американцев, как гостеприимство, об-
щительность, спокойное поведение на улицах городов, умение слу-
шать собеседника. Отмечая, что жители США лишены поэтичности
и воображения, она называла их “хорошо информированными и ли-
беральными философами”, обладавшими живым нравом и умевшими
ответить на назойливость и наглость шуткой, произносившейся с са-
мым невозмутимым видом96. Прагматизм населения страны бросался
ей в глаза. В то же время после общения с переехавшими на запад
штата Нью-Йорк бывшими жителями Северо-Востока, ставшими на
новых местах фермерами, Ф. Райт подчеркнула, что не все их помыс-
лы были заняты только подсчетом долларов и центов или бушелей
выращенного зерна97.
Подкупала путешественницу и простота манер, причем не только
обычных граждан, но и высокопоставленных персон вплоть до прези-
дента страны. Она призналась, что сначала такое поведение американ-
цев ее озадачило, но вскоре то, что казалось ей смешным, она стала ис-
кренне уважать.
Большое впечатление произвело на Ф. Райт гуманное отношение к
домашним животным98.
Для многих британских путешественников серьезной проблемой
была американская прислуга, бытовые неудобства, которые поджидали
визитеров на дорогах и в гостиницах. Начав знакомство с США с
г. Нью-Йорка, Ф. Райт пришла к заключению, что ее собственный
опыт противоречил свидетельствам других англичан, жаловавшихся на
неучтивость американцев и постоянные неудобства. Она оправдывала
94 Ibid. Р. 27-28.
95 Ibid. Р. 64.
96 Ibid. Р. 65.
97 Ibid. Р. 100.
98 Ibid. Р. 237.
319
поведение слуг в американских гостиницах тем, что поскольку зачастую
не хватало рабочих рук, труд прислуги ценился дорого. Ф. Райт пыта-
лась внушить соотечественникам, что слуги-граждане США, мужчины
и женщины, работали прежде всего на хозяина гостиницы и, исходя из
воспитания в духе республиканских и демократических традиций стра-
ны, не пытались услужить, удовлетворяя прихоти, а стремились вести
себя с постояльцами на равных. В этой связи Ф. Райт подчеркнула, что
следует уважать такие черты американкой прислуги, как “честность,
надежность и гордость”99. Это было очень трудно понять многим бри-
танцам. Она советовала им нанимать в услужение либо недавних имми-
грантов - своих бывших соотечественников, либо негров. В то же вре-
мя путешественница признавала, что иногда конфликты возникали и
из-за тона, каким владельцы гостиниц разговаривали с постояльцами.
В целом же двухлетнее пребывание в США отнюдь не поколебало
ее проамериканских настроений. Более того, как отмечала одна из зна-
комых сестер Райт, они вернулись, став “полностью американками в
своих настроениях и ощущениях”, а в вашингтонской газете “Нэшнл ин-
теллидженсер” (“National Intelligencer”) от 11 октября 1820 г. Фанни
опубликовала стихотворение, посвященное прощанию с Америкой,
“благословенной светом свободы”100.
Искренне стремясь как можно доброжелательнее рассказать о
США, показать эту столь непохожую во многих отношениях на Велико-
британию страну, Ф. Райт таким образом пыталась привлечь внимание
прежде всего своих соотечественников-единомышленников. Она пола-
гала, что самые прогрессивные замыслы и проекты в разных сферах
общественной жизни было легче осуществить в заокеанской республи-
ке. После поездки Ф. Райт писала Дж. Гарнетту: “Я... последую... веле-
нию сердца и стану гражданкой единственной в мире страны, к которой
испытываю привязанность”101.
Через 15 лет Соединенные Штаты посетила и тоже провела там два
года (1834-1836 гг.) Г. Мартино. Она родилась в Норвиче в семье пред-
принимателя-мануфактуриста - потомка французских гугенотов и при-
надлежала к унитарной церкви. В 1820-е годы начала успешно зани-
маться литературной деятельностью. Кроме уже упоминавшейся рабо-
ты - “Иллюстрации к политической экономии” (1832-1834), принесший
англичанке славу в Европе и США, после возвращения из-за океана
Г. Мартино написала несколько романов, статей, труд по истории Анг-
лии первой половины XIX в. В 1853 г. она перевела на английский язык
“Курс позитивной философии” О. Конта.
Г. Мартино выступала с позиций “естественных законов”, управля-
ющих жизнью общества, и включала в это понятие права личности.
Взгляды публицистки формировались под влиянием либеральных эко-
номических концепций Мальтуса, а также А. Смита, Д. Рикардо и дру-
гих. Г. Мартино поддерживала идею свободной торговли, ратовала за
"Ibid. Р. 119.
100 Eckhardt С.М. Op. cit. Р. 40-41.
101 Цит. по.: Тугушева М. Указ. соч. С. 25.
320
ликвидацию системы рабства и замену ее наемным трудом, выступала
против “законов о бедных”. Развитие торгово-промышленного пред-
принимательства она связывала не только с положением дел в самой
Великобритании, но и с переселенческими колониями, например Юж-
ной Африкой, где рано или поздно фабричная, технологическая циви-
лизация должна была столкнуться с девственной природой и фермер-
ским укладом жизни белых поселенцев. Она разделяла идею оуэнистов,
которые считали возможным классовое сотрудничество предпринима-
телей и рабочих, и призывала их к “моральной сдержанности”. В конце
1820-х - начале 1830-х годов Г. Мартино очень интересовалась трудами
Сен-Симона и Фурье. Как пишет исследовательница М. Тугушева, «ей
близки такие основные принципы сенсимонизма, как союз науки и про-
мышленности, соединение буржуазии и пролетариата в гармоническую
общность “индустриалов”, но особенно ей импонирует требование в
корне изменить общественное положение женщины, привлекая ее к са-
мой активной социальной и политической деятельности»102.
Определенную роль англичанка отводила государству, которое
должно заботиться о благе всех сограждан и могло вмешиваться в част-
ное предпринимательство: чтобы преобразовать экономическую систе-
му Англии, необходимо “разумное правительство”.
Хотя Г. Мартино не разделяла консервативных взглядов, идеализи-
ровавших порядки сельской старой Англии, когда в феодальную эпоху
там господствовала строжайшая сословная иерархия, она в целом хоро-
шо отзывалась о деятельности умеренных тори, таких, как Дж. Кан-
нинг, Р. Пиль.
До настоящего времени в Англии и США сохраняется устойчивый
интерес историков и литературоведов к творчеству и противоречивой
личности Г. Мартино103. Некоторые исследователи подчеркивают ради-
кализм писательницы в суждениях о положении женщин в Англии и
США, называют ее аболиционистской и даже сторонницей идей
К. Маркса, добивавшейся якобы полной замены революционным путем
феодального строя на капиталистический. В то же время сам К. Маркс
высмеивал писательницу за ее приверженность мальтузианству104.
Имя Г. Мартино было широко известно в России еще в первой по-
ловине XIX в., но отношение к ней было двойственным. В 13-м выпус-
ке “Иллюстраций к политической экономии”, озаглавленном “Зачаро-
ванное море” (“The Charmed Sea”), в котором речь шла о возникновении
денежной системы, автор избрала сюжет о жизни и работе польских
ссыльных на серебряном руднике на берегу оз. Байкал и резко критико-
102 Там же. Указ. соч. С. 83.
103 David D. Intellectual Women and Victorian Patriarchy. Harriet Martineau, Elizabeth
Barrett Browning, George Eliot. Basingstoke; L., 1987; Laski M. Harriet Martineau, 1802-1876 I I
Abroad in America: Visitors to the New Nation 1776-1914 I Ed. and Introd. M. Pachter. Reading
(Mass.), 1976. P. 62-71; Pope-Hennessy U. Three Women in America. L., etc., 1987 (1st ed. 1929);
Sanders V. Reason over Passion: Harriet Martineau and the Victorian Novel. N.Y.; Sussex, 1986;
Thomas G. Harriet Martineau. Boston, 1985; Webb R.K. Harriet Martineau. A Radical Victorian.
N.Y.; L., 1960; Wheatley V. The Life and Work of Harriet Martineau. L., 1957; etc.
104 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.. Т. 23. С. 649.
11. Американская цивилизация
321
вала политику царского правительства. Таким образом она хотела вы-
разить свои симпатии польскому восстанию 1830-1831 гг. “В России
был немедленно издан приказ сжечь все существующие издания сочине-
ний Мартино, а автору навсегда запрещен въезд в государство”105.
В то же время первая ее знаменитая книга о поездке в США - “Об-
щество в Америке” (1837) вскоре после выхода в Англии была частич-
но переведена на русский язык. В предисловии к переводу говорилось:
“Смело можно сказать, что ни одно сочинение об Америке не дает
столь ясного понятия о духе этого нового общества и о тайных пружи-
нах, двигающих его политическое тело, как книга знаменитой англий-
ской радикалки: это сочинение тем более достойно внимания, что мисс
Martineau вовсе не принадлежит к числу недругов и так называемых
клеветников североамериканской республики. Она в душе республи-
канка; она посвятила Соединенным Штатам, еще не видав их, весь свой
восторг, все свое удивление и, что всего занимательнее, даже побывав в
республике, не излечилась от мечт республиканских. Такому писателю
можно верить. Она и не думает злословить - описывает с точностью
все, что видит, рассказывает без преувеличения все, что слышит вокруг
себя, защищает на всяком шагу своих любимцев, оправдывает их недо-
статки и пороки, подает надежды на их исправление, беспрерывно пред-
лагает им свои добрые советы, и, как само собою разумеется, эти рас-
сказы, эти описания, оправдания, надежды, советы выходят хуже всяко-
го злословия, жестче самого безжалостного доноса... Книга мисс
Martineau, между прочим, превосходно объясняет множество вопросов,
темных для Европейца, в политическом быту Северной Америки”106.
В 1848 г. в русском журнале Г. Мартино называли “редким и пре-
красным явлением” среди английских писательниц107. Позднее в пере-
веденной на русский язык статье француза Л. Кенеля говорилось, что
еще до Ч. Диккенса Г. Мартино создала жанр “социологического”, а
также “экономического” романов. Автор утверждал: “Трудно себе
представить более цельного человека”; ее яростно критиковали в Анг-
лии, называя мальтузианкой, социалисткой, безбожницей; в 1825—
1844 гг. все творчество Г. Мартино было плодом одной идеи - идеи
справедливости, права, человечности; “ее идеи были так же чисты, как
ее жизнь”; “такие крупные таланты, как Гарриет Мартино и Джордж
Элиот, рождаются не часто”108.
Поездка писательницы в США в середине 1830-х годов была логи-
ческим продолжением ее творческой деятельности. По возвращении ею
были написаны две книги. В первой из них “Общество в Америке”
Г. Мартино попыталась в меру своего понимания проанализировать
105 Корнеева Е.Ф. Указ. соч. С. 178. См. также: Pope-Hennessy U. Op. cit. Р. 221-222.
106 Состояние общества в Северной Америке. Сочинение мисс Генриетты Мартино //
Библиотека для чтения. 1838. Т. 30. Ч. 1. № 9. Науки и художества. С. 2, 3.
107 Четыре дюжины синих чулок Англии Ц Пантеон и репертуар русской сцены.
1848. Т. I. Кн. 2. Февр. Смесь. С. 27.
108 [КенельЛ.] Женщины-писательницы в Англии [По ст.: Leo Quesnel. Les femmes de
lettre en Angleterre. La nouvelle revue. 1881. 1 nov. // Живописное обозрение. 1882. № 37.
11 сентября. С. 592-593, 599.
322
увиденное, сопоставить это с провозглашенными принципами амери-
канской демократии. Историк из США А. Невинс отмечал: это - наи-
более утешительная для американцев книга об их стране, к которой в те
годы они обращались после знакомства с трудами Ф. Троллоп и Ч. Дик-
кенса; данная публикация являлась “тщательным анализом, в чем-то на-
рочито благоприятным”, проведенным знаменитым автором109. По
мнению М. Бергера, в 1836-1860 гг. среди путевых очерков английских
путешественников, пользовавшихся в тот период наибольшей популяр-
ностью, были книги капитана Марриата и Г. Мартино. Он писал: “Каж-
дая из них отражала типичное воззрение: книга Мартино либеральный
подход, а книга Марриата - консервативный”110. С. Джакман не согла-
сился с утверждением капитана Марриата о том, что путешественница
будто бы намеренно лгала и была злобной, хотя и признал наличие у
нее некоторых фактических ошибок и суждений, обижавших чувства
американцев111. Высокого мнения о труде англичанки свидетельствует
и такая оценка: “Мисс Мартино сделала доступным будущим поколени-
ям взглянуть на джексоновскую Америку так, как мог увидеть ее толь-
ко иностранец, который не принимал на веру никакие черты местной
жизни”112.
Реакция на “Общество в Америке” в Англии в целом была положи-
тельной, хотя раздавались и критические замечания, например, со сто-
роны Б. Дизраэли. В Соединенных Штатах публикация встретила рез-
кую неприязнь, за исключением самых близких друзей Г. Мартино. В
этой связи Ч. Диккенс писал из Балтимора 22 марта 1842 г. другу писа-
тельницы английскому актеру У.Ч. Макриди: «Упоминаю Хариет (Гар-
риэт. -Л.Т.) Мартино, и все - поборники рабства, аболиционисты, виги,
виги-тайлеристы и демократы - обрушивают на меня каскад прокля-
тий. “Но что она сделала плохого? Разве мало она хвалила Америку?”
“Так-то так, но она сообщила нам также о кое-каких наших недостат-
ках, а американцы терпеть не могут выслушивать критику своих недос-
татков. Остерегайтесь подводных камней, мистер Диккенс, не пишите
об Америке; мы очень мнительный народ”»113. Г. Мартино получала из
США оскорбительные письма и даже посылки, наполненные грязью и
камнями, за которые ей приходилось еще платить почтовые расходы,
хотя приходили и хорошие новости114.
Стремившийся объективно охарактеризовать труд англичанки аме-
риканец Г.Т. Такерман писал в 1864 г., что у нее были самые благопри-
ятные возможности увидеть жизнь США, поскольку она принадлежала
к унитарной церкви и познакомилась в заокеанской республике с веду-
щими представителями этой “очень интеллектуальной” деноминации.
109 American Social History As Recorded by British Travellers... P. 135.
110 Berger M. Op. cit. P. 208.
111 Jackman S. Introduction // Marryat F. A Diary in America. With Remarks on its
Institutions I Ed. With Notes and an Introduction S. Jackman. N.Y., 1962. P. XXIII.
112 The Annals of America. Vol. 6. 1833-1840. P. 379.
113 Диккенс Ч. Собр. соч. В 30 т. М., 1963. Т. 29. Письма 1833-1854. С. 129.
114 Harriet Martineau’s Letters to Fanny Wedgewood I Ed. E.S. Arbuckle. Stanford (Calif.),
1983. P. 29.
11*
323
Такерман признал, что книга написана с либеральных позиций симпа-
тии к американцам; в ней отмечалось все гуманное, прогрессивное, пра-
вильное и мудрое, что было в американском обществе; описывались ве-
ликолепные картины природы. Однако, по его мнению, не всегда сде-
ланные Г. Мартино обобщения были достоверными115.
Если в работе “Общество в Америке” глубоко и всесторонне изу-
чалось общество и институты США, то книга “Ретроспектива путе-
шествия на Запад” в большей степени содержала сугубо личные пу-
тевые впечатления, носила в основном описательный характер. По
словам автора, эта книга предназначалась для англичан, чтобы те по-
знакомились с различными сторонами жизни в США, в том числе и
такими аспектами, которые американцы предпочитали не афиширо-
вать. Г. Мартино выражала недоумение, почему это видение не
должно было бы пополнить представления о Соединенных Штатах.
Англичанка была убеждена, что в книге мало такого, “что бы ослаб-
ляло чувства уважения и доброжелательности, с которыми народ Ве-
ликобритании все более и более учится смотреть на жителей Запад-
ной республики”116.
Американская тематика продолжала интересовать писательницу и
позднее. Книга “Век мучеников Соединенных Штатов” (“The Martyr Age
of the United States”), опубликованная в 1839 г., была пронизана аболици-
онистским духом. В 1856 г. вышел в свет памфлет о компромиссах, касав-
шихся рабства, “История американского компромисса” (“The History of
American Compromise”). В “Автобиографии” (“Authobiography”, 1877 г.)
Г. Мартино вспоминала свое американское путешествие.
Она побывала практически во всех регионах США - от Новой Ан-
глии до прерий Запада, от Великих озер до хлопковых плантаций Ала-
бамы. Этот маршрут был длиннее, чем у Ф. Райт, и увидеть англичанке
довелось больше. По ее словам, она не хотела учить англичан или осу-
ждать американцев. Для Г. Мартино было важно сопоставить состояние
американского общества (его институты, мораль и нравы) с теми теоре-
тическими принципами, на которых оно строилось. При этом писатель-
ница видела трудности, подстерегавшие ее на пути объективного вос-
приятия действительности, относя к ним само понимание отмеченных
выше принципов, а также возможные неточности при отборе тех или
иных фактов, иллюстрировавших рассуждения более общего характе-
ра. Кроме того, она предлагала своим читателям самим судить о прочи-
танном, приведя множество самых разнообразных фактов и впечатле-
ний117.
Предварительно ознакомившись с обширной литературой о путе-
шествиях соотечественников по Соединенным Штатам, Г. Мартино не
115 Tuckerman Н.Т. Op. cit. Р. 224.
116 Martineau Н. Retrospect of Western Travel. 3 Vols. N.Y., 1969. Vol. 1. Preface (1st ed. -
1838). В США признавали, что Г. Мартино искренне и воодушевленно написала эту кни-
гу и она может вызвать интерес у публики. См.: Introduction // A Review of Harriet
Martineau’s “Retrospect of Western Travel”, Containing Portraitures of American Public
Characters. Extracted from The London and Westminster Review, 1838. Jan. N.Y., 1838.
117 Martineau H. Society in America: In 2 vol. N.Y.; L., 1837. Vol. 1. P. Ш-V.
324
удовлетворилась ни торийскими, ни леворадикальными интерпретация-
ми увиденного. Сама же она стремилась, по ее собственным словам, по-
знакомиться с демократическими институтами США без предубежде-
ния и не скрывала при этом свое благосклонное отношение к ним.
Поскольку англичанка с детства страдала глухотой после перене-
сенной болезни, для нее было важно, что за океаном говорили на род-
ном ей языке, и это облегчало ее общение с американцами.
Г. Мартино, как и Ф. Райт, тоже высадилась в Нью-Йорке. Город ей
понравился своими опрятными и ярко окрашенными домами. Путеше-
ственница не согласилась с теми, кто утверждал будто Нью-Йорк очень
похож на английский порт118.
Писательница посещала фабрики, бывала на фермах, плантациях,
посещала как крупные города атлантического побережья, так и совсем
небольшие поселения во внутренних районах страны. Несколько дней
Г. Мартино гостила в доме бывшего президента США Дж. Мэдисона,
встречалась с А. Галлатином и многими другими политическими, обще-
ственными и религиозными деятелями, предпринимателями и т.д.
Первоначально англичанка совершила поездку на Северо-Запад к
Великим озерам и Ниагарскому водопаду. К середине 1830-х годов эко-
номика этого региона очень бурно развивалась благодаря строительст-
ву каналов и железных дорог, тогда как Ф. Райт в начале 1820-х годов
была свидетелем лишь зарождения этого процесса. Г. Мартино писала,
что если в Англии все было завершено, то в США во всем чувствова-
лась незаконченность.
Ей казалось, что, глядя на Ниагарский водопад, а позднее на мощ-
ную р. Миссисипи и прерии, она присутствует при сотворении мира:
природа в Америке была “императрицей, а не служанкой”. Ощущение
пребывания на другой планете относилось не только к природе, но и к
формировавшемуся обществу119. Девственная природа Великих озер
произвела на Г. Мартино очень большое впечатление. Находясь на од-
ном из островов, она увидела великолепное зрелище, которое могла
сравнить только с тем, “которое представилось Ною в первое блестя-
щее утро после потопа. Отроду не видывала я такого сборища малень-
ких раев, возникающих из вод”120.
В то же время путешественница утилитарно подходила к природе.
Она подчеркивала, что в Америке естественная красота “работала”, и
делалось это благодаря применявшимся техническим механизмам и
новшествам: ее больше всего радовали не столько картины лесов, озер,
рек, водопадов, сколько пейзажи Новой Англии и Северо-Запада, где
уже были видны плоды деятельности человека121.
В этих же местах англичанка могла наблюдать еще оставшихся ин-
дейцев. В 1836 г. она познакомилась с агентом по делам индейцев и его
118 Idem Retrospect of Western Travel. Vol. 1. P. 45.
119 Idem. Society in America. Vol. 1. P. 155-156.
120 Состояние общества...C. 46.
121 Martineau H. Society in America. Vol. 2. P. 26. Здесь и далее Vol. 2 дается по изд.:
Paris, Baudry’s European Library, 1837.
325
женой, проживших долгое время среди виннебагов: “Из всех знакомых,
которые имели дело с индейцами, только они одни питали к ним неко-
торое уважение. Никто не отнимал у индейцев простодушия и других
обыкновенных добродетелей диких народов; но все говорили об них с
каким-то презрением и жалостью...”122.
В районе Детройта Г. Мартино видела “бедных, беспомощных,
жалких” индейцев-потоватоми, которых притесняли белые скваттеры и
которые со временем еще больше пострадают. Она выступала против
таких действий со стороны белых поселенцев и считала, что индейцы
должны защищать свои земли, а скваттеры - селиться там, где не было
владельцев123. Г. Мартино опасалась, что в отношениях между белыми
и индейцами первые насильно смогут отнять у вторых то, что те почи-
тали. Подобно Ф. Райт, она также отмечала более дружественные свя-
зи, сложившиеся между французами и индейцами, и на этом основании
полагала, что аборигены способны воспринимать цивилизацию. Но в
отличие от Райт она сомневалась в том, что больше “осчастливят” ко-
ренные народы Америки священники, нежели торговцы124.
Экспансия США на “свободные земли” шла за счет аборигенов, ко-
торые в ряде случаев отчаянно сопротивлялись вооруженным путем.
Так, в 1835-1842 гг. во Флориде велась 2-я Семинольская война (1-я Се-
минольская война была в 1816-1818 гг.), и Г. Мартино находилась в
стране, когда она началась. Причины войны она объясняла рабством на
американском Юге и нежеланием индейцев выдавать беглых рабов и
своих детей, рожденных от беглых рабынь. Она считала, что индейцы
были доведены до отчаяния и взялись за оружие. Симпатии англичанки
были всецело на их стороне, но она понимала, что победят США, хотя,
возможно, “американская нация поймет дело и заставит замолчать тех,
которые кричат, что приобретение Флориды приносит величайшую
пользу и славу Соединенным Штатам”125. По справедливому утвержде-
нию Г. Мартино, это приведет к распространению системы рабства на
новую территорию и укрепит его позиции.
Очень радовал англичанку быстрый экономический рост в свобод-
ных штатах на Западе. На карте страны появилось много новых горо-
дов - Детройт, Милуоки, Буффало и другие. Описывая Чикаго, она от-
мечала, что ни в одном городе не видела она такого оживления. В то же
время ей не нравился царивший там дух спекуляций земельными участ-
ками, который она называла “манией”. Особенно путешественницу уд-
ручало то, что эти спекуляции могли разорить не только мошенников,
но и честных людей. Будущее города представлялось Г. Мартино благо-
получным: по мере того, как его покинут земельные спекулянты, он бу-
дет заселен ремесленниками и состоятельными людьми и станет похож
на другие города региона. Для большей убедительности англичанка
рассказала о Цинциннати (основан в 1788 г.), который за прошедшие го-
122 Состояние общества... С. 44. См. также: Martineau Н. Society in America. Vol. 1.
P. 262.
123 Martineau H. Society in America. Vol. 1. P. 235, 244.
124 Ibid. P. 282-283.
125 Состояние общества... С. 55. Формально Флорида вошла в состав США в 1819 г.
по договору Адамса-Ониса.
326
ды из маленького поселения на р. Огайо, где проживало всего около 50
белых, превратился в красивый город с населением 30-40 тыс. человек,
где развивались промышленность и ремесла, были школы и т.д.126
Уделяя очень большое внимание проблеме как морально-нравст-
венного состояния американского общества в целом, так и различных
его частей, писательница рекомендовала путешественникам побывать в
штатах Запада, чтобы увидеть свободу во всем: жители этого региона
отличались, по ее мнению, самодовольством и благодушием, тогда как
южане были высокомерны, а северяне застенчивы. “Западники” очаро-
вали Г. Мартино своим гостеприимством и необычайной энергично-
стью. Она оправдывала самоуверенный характер жителей американ-
ского Запада, поскольку считала, что туда приезжали те, кто хотел че-
го-то добиться, покоряя природу: “это были самые свободные люди” в
Америке127. Вместе с тем путешественницу неприятно удивили прояв-
лявшиеся иногда грубые манеры. Однако она понимала, что трудно бы-
ло ожидать иного поведения от земельных спекулянтов и поселенцев из
новых поселков в районе Великих озер, потому что там было очень ма-
ло женщин, а женское общество способствовало бы смягчению нра-
вов128.
Специфической особенностью североамериканской цивилизации
был доступ к “свободным землям” Запада, который расцвел в эру “дже-
ксоновской демократии”. Эта проблема не прошла мимо Г. Мартино.
Причем для американцев это было нечто большее, нежели чисто эко-
номическая категория, связанная с развитием сельского хозяйства. Со-
гласно ее наблюдениям, жителей США охватывали гордость и восхи-
щение от сознания, что имелось такое громадное количество земли, и
этот источник казался неисчерпаемым; земля давала нации здоровье и
являлась важной основой безопасности каждого проживавшего на ней
человека. Она обратила внимание, что у людей разных уровней доходов
и занятых в разных сферах деятельности прослеживалось стремление
приобрести землю. Многие американцы считали, что именно свобод-
ный доступ к ней позволил бы покончить с любым социальным злом в
стране129.
Англичанка объясняла своим политэкономистам-соотечественни-
кам, почему в Америке нельзя было увеличивать налог (taxation) с госу-
дарственных земель. Главное заключалось в том, что американцы из-
брали для себя частную форму землепользования и землевладения, а не
аренду участков у лендлордов. Исходя из демократических устройства
политических институтов США, правительство подчинялось воле боль-
шинства и в этих рамках должно было действовать свободно: оно избра-
ло лучший из принципов регулирования доступа к земле, продавая ее по
минимальной стоимости и затем уже естественным путем начиналась ее
купля-продажа. В то же время Г. Мартино заметила, что в стране раз-
126 Состояние общества... С. 28-30; Martineau Н. Society in America. Vol. 1. P. 139-141.
127 Martineau H. Society in America. Vol. 2. P. 112-114.
128 Ibid. Vol. 1. P. 271.
129 Ibid. P. 291-292.
327
давались голоса немногих людей с “ясным умом”, которые утверждали,
что государственные земли продавались слишком дешево и что, в отли-
чие от расхожих суждений, именно широкий доступ к этим землям уси-
лил беды в обществе - религиозную и политическую вражду, рабство,
насилие. Г. Мартино с такими утверждениями в целом соглашалась, но
считала, что методы продажи государственных земель с аукционов бы-
ли превосходными130.
Проблема доступа к западным землям была тесно связана с запад-
ноевропейской иммиграцией в Америку, в частности британской и не-
мецкой, и проблемой нехватки рабочих рук. Г. Мартино признавала,
что страсть европейских иммигрантов к земле была не меньшей, чем у
американцев, и покупка ее была реальна сразу, если бы за океан приез-
жали состоятельные люди, а не наводнявшие Нью-Йорк или Бостон
“полунагие, жалкие” бедняки. Однако писательницу удивляло, что за-
нимавшиеся благотворительностью американцы не понимали, что в
конце концов иммигранты найдут себе занятие, усердно трудясь на
строительстве каналов и железных дорог (ирландцы); лучше других
иностранцев занимались сельским хозяйством немцы и голландцы; мно-
гие домашние слуги тоже были иммигранты. Лишь скопив деньги, рабо-
тая по найму, они могли мечтать о покупке своего участка земли.
Г. Мартино иронизировала над теми поселившимися в США английски-
ми фермерами, которые плохо или совсем не учитывали местные усло-
вия агротехники, климатические особенности, а главное не понимали,
что стоимость труда в Америке намного выше, чем в Англии131.
Путешественница была противницей существовавших у части аме-
риканцев предубеждений против иммигрантов, все возраставший поток
которых в страну якобы ухудшал мораль и нравы в обществе. Наобо-
рот, по ее мнению, иммигранты в целом благотворно воздействовали на
моральные устои. Она доказывала это, утверждая, что, например, ир-
ландцы страстно стремились, чтобы их дети получили хорошее образо-
вание, а ирландцы во втором и третьем поколениях становились “наи-
более полезными гражданами республики”. Отчасти это расходилось и
с мнением Ф. Райт.
Г. Мартино утверждала, что главное зло исходило от неправильно-
го отношения к иммигрантам в портовых городах, куда они приплыва-
ли из-за океана и попадали в совершенно незнакомый для них мир. На
примере серьезных нарушений, имевших место на выборах в Нью-Йор-
ке, когда ирландец мог проголосовать несколько раз, англичанка вини-
ла в этом пороки механизма регистрации. Чтобы отношение к имми-
грантам в целом изменилось к лучшему, путешественница рекомендо-
вала властям США, с одной стороны, принимать их по возможности в
еще большем количестве, а с другой - повысить цену на землю132.
Детально изучая состояние экономики в штатах Новой Англии и
Северо-Запада, Г. Мартино полагала, что для их процветания здесь
130 Ibid. Р. 318-319, 336.
131 Ibid. Р. 338-340, 344.
132 Ibid. Р. 340-344.
328
должны восторжествовать общие для США демократические и респуб-
ликанские принципы: “Если труд, торговля и капитал будут свободны-
ми, пренебрегая внутренним вмешательством и ведением внешней та-
моженной войны, демонстрируя приверженность естественным зако-
нам социальной экономии, спокойно вверяя им внешние интересы сво-
его народа - в таком случае страна стала бы примером для цивилизо-
ванного мира в философии производства и торговли”. Г. Мартино хоте-
лось, чтобы Соединенные Штаты первыми показали, что в экономике,
как и в политике, они опираются на принципы демократии при условии
ликвидации к началу 1840-х годов системы рабства, когда в 1842 г. дол-
жен был быть принят очередной компромиссный закон о снижении
внешнеторговых тарифов133.
Писательница предостерегала власти США против попытки возоб-
новить применение мер “американской системы” (ее важнейшими со-
ставляющими были централизованная банковская система, протекцио-
нистский тариф, “внутренние улучшения” - строительство за счет феде-
рального бюджета каналов, дорог и т.д.) в качестве самозащиты, кото-
рые осуществлялись на практике в 1820-х годах национальными респуб-
ликанцами при президенте Дж.К. Адамсе. В середине 1830-х годов их
хотели взять на вооружение американские виги в борьбе против демо-
кратов в ходе президентских выборов 1836 г. Г. Мартино отмечала, что
эта система была направлена против “глупой и неправильной” антиаме-
риканской внешнеторговой политики Великобритании, и рекомендова-
ла Соединенным Штатам не следовать дурному примеру бывшей метро-
полии. Англичанка утверждала, что больше нельзя защищать молодую
промышленность страны жестокими протекционистскими тарифами:
локальные интересы производителей штаты могли бы отстаивать са-
мостоятельно, снимая тем самым ответственность с федерального пра-
вительства134.
Г. Мартино была свидетельницей острейших политических дебатов
между вигами и демократами вокруг проблемы продления полномочий
второго Банка США. Первые являлись сторонниками продления хар-
тии Банка, а “джексоновские демократы” - ярыми противниками этого,
выражая недовольство засильем в данном финансовом учреждении ста-
рой финансовой аристократии. Г. Мартино рассматривала вопрос о со-
стоянии финансов в Америке шире, нежели только в контексте борьбы
вокруг Банка США, хотя и признавала, насколько иностранцу трудно до
конца понять эту проблему. Она считала, что в странах с иными, чем в
Соединенных Штатах формой и принципами правления, вопрос о де-
нежном обращении мог решаться либо путем полного подчинения цен-
тральной власти, либо предоставлением независимости банкам: очень
большие опасности таились в смешении этих методов. По ее мнению, в
Новом Свете к середине 1830-х годов управление денежным обращени-
ем находилось в руках федерального правительства, но в перспективе
банковская система должна была стать свободной. Для этого пока не
133 Ibid. Vol. 2. Р. 36.
134 Ibid. Р. 32-35.
329
было еще достаточных знаний, а производство и торговля не стали на-
стольной свободными, чтобы “сделать такую политику безопасной”.
При этом Г. Мартино особенно подчеркивала, что уже в современных
ей США частные банки были необходимостью и их появление стало не-
избежным; более сдержанную позицию она занимала в отношении Бан-
ков отдельных штатов135.
Касаясь “войны” президента Э. Джексона против этого финансово-
го учреждения, путешественница не считала, что самые серьезные об-
винения в адрес Банка были доказаны. Президент искренне боролся с
этом учреждением, особенно в ходе избирательной кампании 1832 г.,
опираясь на волю большинства граждан. Кроме того, выдвигавшиеся
Э. Джексоном аргументы демонстрировали силу “центрального инсти-
тута власти”, действовавшей в рамках конституции страны136.
Г. Мартино имела возможность наблюдать, как неустойчивость в
финансовой сфере, спекулятивная лихорадка, огромные масштабы про-
даж государственных земель, в оплату которых шли обесценивавшиеся
бумажные банкноты, и другое вели к множеству банкротств. Она назы-
вала их “самыми постыдными” и безнравственными, так как часто
должники и кредиторы вступали в сговор, а улучшавшие потом свое ма-
териальное положение бывшие банкроты не всегда выплачивали ста-
рые долги. Кроме того, англичанка видела причины такой безнравст-
венности в господствовавших в то время политических интригах, “но
всего постыднее для американского общества то, что оно равнодушно
смотрит на биржевых разбойников, которые, разорив множество лег-
коверных, ходят поднявши голову, как будто всю жизнь не нарушали ни
одной из обязанностей чести”137.
В книге Г. Мартино “Общество в Америке” очень тесно переплете-
ны проблемы экономики, политики, социальных отношений, идеоло-
гии, и через все сюжеты красной нитью проходит вопрос о нравствен-
ности. Зачастую их трудно оторвать друг от друга.
Писательница подробнейшим образом анализировала различные
аспекты политической системы Соединенных Штатов. Она смотрела на
них сквозь призму неотъемлемости прав человека и равенства всех в
этих правах, а также всеобщей справедливости138. Достаточно подроб-
но рассуждала она и о морали в политике. По ее мнению, все это долж-
но регулировать гармоничную жизнь в обществе и направлять религи-
озную деятельность. Под таким углом зрения она отмечала значение
основополагающих политических и юридических документов США,
особенно Декларации независимости 1776 г. и Конституции США
1787 г. Она считала, что в случае необходимости может появиться воз-
можность свободно длительным эволюционным путем изменять содер-
жание политической формы (институтов) с целью сохранения и гаран-
тирования вышеуказанных основных принципов.
135 ibid. р. 53-55.
136 Ibid. Р. 58-59.
137 Состояние общества... С. 74-75.
138 Martineau Н. Society in America. Vol. 1. P. 2-3.
330
Опираясь на анализ политической обстановки в Англии к середине
1830-х годов, Г. Мартино полагала, что там существовали три типа пар-
тий: 1) те, которые руководствовались принципом управления народом
в интересах правителей (монархов); 2) те, которые стремились подчи-
нить большинство воле меньшинства; 3) те, которые выступали за са-
моуправление народа139. Она была убеждена, что в любой стране долж-
на действовать партийно-политическая система баланса между аристо-
кратией и демократией. Путешественница увидела аналогичный баланс
и в США на примере борьбы федералистов и республиканцев в конце
XVIII - начале XIX в. К середине 1830-х годов там сформировалась
двухпартийная система: демократы и виги.
Отсутствие аристократии в европейском смысле слова Г. Мартино
считала одной из важнейших особенностей американской цивилизации:
в Америке аристократия трансформировалась, поскольку отсутствова-
ла наследственная титулованная знать. Ее заменили люди, достигшие
богатства, имевшие хорошее образование и обладавшие определенны-
ми талантами140. Среди таких людей было много приверженцев амери-
канских вигов, связанных с торгово-промышленными и финансовыми
кругами Северо-Востока страны.
Американские “аристократы”, которые добились высокого поло-
жения в крупнейших атлантических портах - Нью-Йорке, Бостоне, Фи-
ладельфии - только благодаря богатству, казались писательнице как
крайняя степень вульгарности, которую ей когда-либо приходилось ви-
деть за океаном. Путешественница предостерегала своих соотечествен-
ников, желавших посетить Соединенные Штаты, не смотреть на страну
только глазами этих людей. С пафосом Г. Мартино писала, что “реаль-
ную аристократию страны можно найти не только в залах для балов и
в банковских кабинетах, но также в рыбачьих лодках, магазинах, учеб-
ных классах колледжей и идущую за плугом”141. Лишь побывав в США,
англичанин мог почувствовать во всей полноте ту атмосферу высоко-
мерия, которая окружала его на родине. Такое убеждение вынесла
Г. Мартино, поскольку ничто в американской цивилизации не поразило
ее сильнее и самым благоприятным образом, как отношение неизмен-
ного уважения к человеку как таковому142.
В поле зрения путешественницы находились республиканская фор-
ма правления и механизм действия в практике политических институ-
тов. Она считала ложными обвинения, выдвигавшиеся многими, осо-
бенно английскими визитерами, в том, что американцы будто бы “не-
выносимо гордятся своими национальными институтами и характером”.
Г. Мартино, однако, признала, что стала свидетелем начала этого явле-
ния: если иностранцы считали республику “вульгарной”, то для граждан
США не было ничего более почитаемым, чем эта форма правления. В
этих спорах, основанных на непонимании, англичане атаковали, а аме-
139 Ibid. Р. 9.
140 Ibid. Р. 10-11.
141 Ibid. Vol. 2. Р. 117.
142 ibid. Р. 116.
331
риканцы оборонялись. Писательница бросала упрек публичным орато-
рам и газетам Соединенных Штатов в том, что они пытались своими из-
лишне патриотическими речами и статьями испортить простодушную
аудиторию, которая, однако, пока не верила услышанному и прочитан-
ному143.
Англичанка рассказывала своим читателям о деятельности феде-
рального правительства, Верховного суда и конгресса США, властей
отдельных штатов. Ее удивило и порадовало поведение конгрессменов.
Неоднократно присутствуя на дебатах в американском сенате, Г. Мар-
тино, подобно Ф. Райт, тоже отмечала их сходство с предшественника-
ми из античных времен; по ее словам, она никогда ранее не видела, что-
бы вместе собралось столько достойных и отважных людей, отстаивав-
ших интересы своих таких разных избирательных округов144.
Писательница характеризовала деятельность президентов, начиная
с Дж. Вашингтона и кончая Э. Джексон; говорила об авторитете Ва-
шингтона не только внутри страны, но и в глазах Старого Света145.
Большое значение Г. Мартино придавала такой стороне “принципов
республиканизма и демократии”, как возможность для экс-президентов
по истечении срока полномочий продолжать заниматься общественной
деятельностью и даже избираться в конгресс США. Наблюдая за дея-
тельностью Э. Джексона, англичанка считала этого “народного идола”
мужественным, прозорливым человеком, которого, однако, часто силь-
но портили его предубеждения, неистовые страсти и неукротимая воля
и преданность государственным делам146. Она в целом положительно
расценила некоторые направления его политики: сам факт того, что
были подняты и постоянно обсуждались в обществе вопросы о рабстве,
доступе к государственным землям, денежном обращении и Банке
США и т.д., значил многое. Для блага страны требовалось разрешить
эти и другие проблемы, а в ближайшем будущем прежде всего вопросы
о рабстве и финансах.
Писательница приехала в Соединенные Штаты, когда еще не пол-
ностью улеглись страсти, вызванные так называемой нуллификацией
1832-1833 гг. Это было вызвано резким обострением отношений феде-
рального правительства с Южной Каролиной, которая угрожая выхо-
дом из состава Союза, отказывалась признавать протекционистские,
невыгодные плантаторам тарифы 1828 и 1832 гг. В начале 1833 г. уда-
лось решить спор компромиссом. Угроза раскола и гражданской войны
миновала. Несмотря на сохранявшиеся недовольство и подозритель-
ность, принятый конгрессом США Билль о компромиссе (Compromise
Bill) являлся, по выражению Г. Мартино, “благом не только для Соеди-
ненных Штатов, но и для мира в целом”. Таким образом, писательница
рассматривала достигнутое примирение в контексте не только внутрен-
него развития США, но и укрепления авторитета принципов демокра-
143 Ibid. Vol. 1. Р. 108-109.
144 American Social History As Recorded by British Travellers. P. 205.
145 Martineau H. Society in America. Vol. 1. P. 56-57, 154.
146 Ibid. P. 61.
332
тии за пределами страны. В то же время она была уверена, что эконо-
мически южные штаты не смогут прожить самостоятельно, вследствие
чего, несмотря на раздававшиеся со стороны рабовладельцев угрозы об
отделении, этого не произойдет147.
Г. Мартино очень интересовал вопрос об устойчивости системы фе-
дерального устройства США. Она отметила значение практической ре-
ализации идеи взаимного сдерживания сторонников сильной централь-
ной власти и тех, кто поддерживал концепцию прав штатов. В ходе по-
ездки писательница познакомилась с членом Верховного суда США
судьей Маршаллом. Она подчеркивала важность роли этой ветви вла-
сти в случаях возникновения разногласий между федеральным прави-
тельством и отдельными штатами. Выступая против “фатальных” ком-
промиссов, она указывала на необходимость того, чтобы мудрейшие
представители обеих сторон все же шли на большие уступки друг дру-
гу148. Г. Мартино усматривала специфику центрального правительства
США в его ограниченных функциях, в которых были заинтересованы
все штаты, когда речь шла об обороне, внешней политике, торговле
(установлении тарифов), денежном обращении, что не позволяло бы
превращать вашингтонскую администрацию в некий привилегирован-
ный класс149.
Следует обратить внимание на признание писательницы о том, что
далеко не всегда теоретические рассуждения о способности большинст-
ва не только лучше управлять, но и выбирать достойных людей соот-
ветствовали реальности. Прискорбным для республики англичанка счи-
тала тот факт, что на государственных должностях существовала опас-
ность потери чиновниками “моральной независимости”, и надеялась,
что в будущем положение исправится. Г. Мартино продолжала убеж-
дать читателей в том, что американцы могли силой закона пресекать
вопиющие злоупотребления чиновников и своих избранников150. В це-
лом же она предполагала, что демократический лозунг о правоте боль-
шинства все же будет и далее способствовать самосохранению государ-
ственности в США151.
Как уже говорилось выше, внимание Ф. Райт привлекли достигну-
тые в Соединенных Штатах демократические свободы. Г. Мартино то-
же не могла пройти мимо них. Свободу слова она рассматривала в кон-
тексте такого специфического феномена американской цивилизации,
как общественное мнение. Путешественница отмечала, что еще в XVII-
XVIII вв. в североамериканских колониях, как и в Старом Свете, “поч-
147 Ibid. Р. 77-80. Э. Джексон 2 марта 1833 г. подписал два закона. Согласно первому
президент имел право при необходимости использовать армию и флот для сбора тамо-
женных пошлин, по второму - таможенные тарифы постепенно к середине 1842 г. сни-
жались до уровня 20% от стоимости товаров. См.: История США. В 4 т. / Под ред. Г.Н. Се-
востьянова. М., 1983. Т. 1. С. 314-315.
148 Ibid. Р. 36, 39.
149 Ibid. Р. 64-65, 68.
150 ibid. Р. 25-26.
151 Состояние общества... С. 11-12; Martineau Н. Society in America. Vol. 1. P. 20, 22,
24-26, 83-84, 86-87.
333
ти поклонялись богатству и мнению”. В середине 1830-х годов Г. Мар-
тино показалось, что в отличие от Англии в Соединенных Штатах сила
преклонения перед богатством начала ослабевать, в то время как “Мне-
ние” (Opinion) стало для формировавшегося общества по существу
“идолом” и чем-то вроде религии152.
Что касалось прессы, то американцы были очень недовольны ее
порочностью, которую писательница объясняла разными причинами.
Кроме того, она утверждала, что американские газеты далеко не всегда
были правдивы либо замалчивали невыгодные по тем или иным сооб-
ражениям факты. Г. Мартино пришла к важному выводу: очень строгой
цензурой являлся для прессы моральный уровень народа, но хотя боль-
шинство американцев требовало печатать правду, лишь немногие газе-
ты отваживались на это. Путешественница отмечала также, что поли-
тики формировали через прессу выгодное для себя общественное мне-
ние. Среди самых лучших газет, число которых, как она надеялась, бу-
дет возрастать, Г. Мартино понравились своей честностью “New York
American”, “New York Evening Post”, “Cleveland Whig”, “Boston Reformer”
и некоторые другие153.
Возможность самой наблюдать религиозную жизнь в Америке пре-
доставилась путешественнице с первых дней ее пребывания в стране.
Она посетила унитарную церковь в Нью-Йорке сразу по прибытии в
США и была восхищена пастором из Пенсильвании, который вел бого-
служение: оно было верным, простым и торжественным. Г. Мартино
подружилась с этим человеком и его женой, назвав их своими амери-
канскими братом и сестрой и даже «кладезями всех тех “впечатлений”
(произведенных на иностранцев. -Л.Т.\ о которых так заботилось аме-
риканское общество»154.
Писательница общалась с религиозными деятелями, посещала сек-
ты. В Массачусетсе Г. Мартино побывала в двух общинах шейкеров, где
в общей сложности проживало около 1 тыс. человек. На нее произвели
очень большое впечатление их успехи в развитии сельского хозяйства и
ремесел155. Путешественница признавала определенную эффектив-
ность коллективного труда, плоды распределительной системы которо-
го она наблюдала у сектантов. Поскольку ей как экономисту было важ-
но определить принцип, стимулирующий труд каждого члена общины,
деятельность шейкеров в экономическом смысле представлялась ей од-
ним из экспериментов в контексте проходивших в те годы важных спо-
ров о возможностях применения в Старом Свете в более крупных клас-
совых обществах какого-либо подобного принципа эффективности тру-
152 Martineau Н. Op. cit. Vol. 2. Р. 103-106.
153 Ibid. Vol. 109-113, 237; Состояние общества... С. 17-18.
154 Martineau Н. Retrospect of Western Travel. Vol. 1. P. 48-49.
155 Российский историк A.A. Кислова писала: “Расцвет шейкеризма падает на 30-е
годы, что совпадает с подъемом религиозно-оживленческого движения в США”. Она от-
мечала также, что материальное благополучие шейкеров было лишь относительным, до-
стигнутым аскетическим образом жизни, упорным трудом и строжайшей бережливостью
(см.: Кислова А.А. Указ. соч. С. 207, 211).
334
да. Как и Ф. Райт, Г. Мартино относилась к богослужениям сектантов
резко отрицательно. Ее настолько шокировали их обряды, сопровож-
давшиеся танцами, что писательница называла увиденных ею во время
молитвы женщин последними рабынями, приближавшимися по своему
состоянию к животным. Более того, “в танцах своих они походили на
трупы, приведенные в движение посредством гальванизма”156. Однако
англичанка надеялась на молодежь, которая в будущем не станет поко-
ряться требованиям безбрачия и другим нелепым обычаям их образа
жизни. Вместе с тем Г. Мартино признавала, что у этих фанатиков бы-
ло одно полезное качество: дух братства157.
В селении Экономия, в 18 милях от Питтсбурга, она видела после-
дователей учения немца Г. Раппа (раппистов или гармонитов). Там про-
живало 500 человек, в основном выходцев из Германии. Они также
очень успешно занимались сельским хозяйством, развивали текстиль-
ное производство. Эта община полностью подчинялась Раппу. Сравни-
вая раппистов с шейкерами, Г. Мартино отдавала предпочтение пер-
вым, хотя утверждала, что они тоже были невежественны и жили замк-
нуто. Писательница называла Г. Раппа диктатором и считала, что пос-
ле его смерти община не сохранится в прежнем виде и преодолеет такое
же, как и у шейкеров, отрицательное отношение к браку. Первые обна-
деживающие признаки Г. Мартино увидела в появлении отделившейся
от Экономии общины раппистов158 159.
Англичанка полагала, что со временем часть бывших членов сект
покинет их, став обычными гражданами страны, участвующими в поли-
тической и общественной жизни. В то же время писательница старалась
отвергнуть сложившееся в Великобритании представление об амери-
канцах как о людях, интересующихся якобы только политикой. Вместе
с тем Г. Мартино очень удручали встречи с аполитичными людьми. Она
осуждала тех, кто не участвовал в выборах, не исполняя первейшую
обязанность гражданина республики. Путешественнице было очень тя-
жело признавать, что это происходило не только от равнодушия, но и
из-за трусости, которая “встречается не между деревенскою, и не меж-
ду городскою чернью, а в самом богатом и образованном классе жите-
лей”15^
Проблему участия в выборах Г. Мартино тесно связывала с изуче-
нием положения женщин в Англии и США. Она отмечала, что амери-
канки по сравнению с англичанками имели больше личной свободы,
были в массе своей лучше образованы, обладали определенными иму-
щественными правами. Вместе с тем, как человек либеральных и отча-
сти феминистских взглядов, она не могла пройти мимо факта ущемле-
156 Состояние общества... С. 51. См. также: Martineau Н. Society in America. Vol. 1.
P. 309-314.
157 Состояние общества... С. 50.
158 Там же. С. 52-53; Martineau Н. Society in America. Vol. 1. P. 315-317. Раскол в об-
щине произошел в 1832 г. из-за имущественных разногласий. См.: Кислова А.А. Указ. соч.
С. 214-215.
159 Состояние общества... С. 19. См. также: Martineau Н. Society in America. Vol. 1.
P. 115-118.
335
ния политических прав женщин, выражавшихся, в частности, в лишении
права голоса на выборах. По убеждению Г. Мартино, это отрицательно
сказывалось на развитии демократических институтов страны в целом.
Она с досадой писала, что в Америке “Бог и мужчина знают, что еще не
пришло то время, когда бы горести женщин были бы даже просто ус-
лышаны”160.
Писательнице было недостаточно говорить только о нарушении
принципов демократии. Она резко критиковала американскую цивили-
зацию: «Для оценки цивилизации нет мерки надежнее, чем положение
той половины общества, над которой властвует вторая половина, - чем
способы, какими осуществляется право сильного... В своем отношении
к женщинам американцы много ниже не только собственных демокра-
тических принципов, но даже обычаев, принятых в разных странах Ста-
рого Света... Умственное развитие женщин ограничивают, ее нравст-
венное чувство подавляют, ее здоровье губят, слабости поощряют, а си-
лу характера карают и в то же время ей внушают, будто она живет в
женском раю - в мире не найти другой страны, которая так похвалялась
бы “рыцарственным” с ней обхождением»161.
Уделом американок было замужество и ведение домашнего хозяй-
ства, хотя в силу ряда причин много незамужних женщин работало на
фабриках Новой Англии. По утверждению Г. Мартино, американке бы-
ла оставлена лишь свобода в религии, “лишь бы мораль, политика и фи-
лософия оставались вне поля ее зрения, а собственная ее нравствен-
ность оберегается строжайшим соблюдением приличий в ее присутст-
вии”162. Все эти рассуждения писательницы были во многом созвучны
настроениям Ф. Райт, особенно в конце 1820-х - начале 1830-х годов.
Г. Мартино была также недовольна уровнем женского образования в
Америке, которое, по ее мнению, мало чем отличалось от английского,
не ставившего задачу развития “ясной и логической умственной дея-
тельности”. Англичанка выступала за то, чтобы женщины с разными
уровнями доходов сами могли выбрать свой жизненный путь, а как раз
этого права выбора они были по существу лишены даже на Севере. Пи-
сательница выражала уверенность, что в будущем американки сами
начнут бороться за справедливость. Подчиненное положение женщин в
американском обществах было для Г. Мартино сродни положению ра-
бынь.
Она была ярой противницей рабства не только в США, но и в бри-
танских колониях (Вест-Индии). Взглядов своих писательница не скры-
вала. Не случайна ее дружба с американскими аболиционистами ради-
кального толка - Марией Уэстон Чэпман, Уильямом Ллойдом Гаррисо-
ном и другими.
160 Martineau Н. Society in America. Р. 12. Об интересе в Европе к положению амери-
канок подробнее см.: Goldstein L.F. Europe Looks at American Women, 1820-1840 // Social
Research. An International Quarterly of the Social Science. 1987. Vol. 54. № 3. Autumn. P. 519-
542.
161 Свобода угнетать... С. 45.
162 Там же. С. 45—46.
336
Г. Мартино наблюдала своего рода “второе издание” рабства на
новых землях Юго-Запада в Алабаме, а также видела положение ра-
бов в старых штатах Юга (Виргинии, Южной Каролине), на западе -
в Кентукки, Теннесси. Несмотря на ее аболиционистские взгляды,
рабовладельцы принимали англичанку гостеприимно и дали возмож-
ность всесторонне познакомиться с обществом Юга. В том или ином
контексте проблема рабства постоянно присутствует на страницах
книг Г. Мартино о США. Она полагала, что уже во времена Амери-
канской революции XVIII в. этот институт был “политической ано-
малией”, а в середине 1830-х годов стал таковой и с экономической
точки зрения. Англичанка была уверена, что дни рабства как эконо-
мической системы сочтены и что на смену ей идет наемный труд сво-
бодного человека. Только такое изменение приведет, по мнению пи-
сательницы, к оживлению и оздоровлению сельского хозяйства на
Юге163, поэтому ликвидация рабства должна была быть всеобъемлю-
щей и немедленной.
В отличие от Ф. Райт Г. Мартино называла абсурдом планы депор-
тации свободных негров из Соединенных Штатов: эти люди должны
быть полноправными гражданами США. Она также была убеждена в
необходимости защиты, обучения и опеки бывших рабов, чтобы подго-
товить их к жизни свободными, причем детей учить обязательно. Быв-
шие рабы должны были продолжать оставаться во владениях своих
бывших хозяев и иметь лишь ограниченную возможность менять мес-
тожительство. Согласно ее предложениям рабовладельцам следовало
выплатить денежную компенсацию в различных размерах в зависимо-
сти от штата: больше - в Виргинии, меньше - в Алабаме. Очень серьез-
ную угрозу на пути ликвидации рабства Г. Мартино видела в сохранении
и распространении этого института в Миссури и Арканзасе, а также в
связи с планами присоединения Техаса к США.
Писательница выступала против рабства во многом еще и потому,
что оно являлось причиной морально-нравственной деградации общест-
ва на Юге. Это касалось не только собственно чернокожих рабов. Она
назвала увиденное на плантации место их обитания, как нечто среднее
между “гнездом обезьяны и человеческим жилищем”164. Морально де-
градировали сами рабовладельцы и их семьи, особенно это сказывалось
на жизни женщин и детей, а также цветное население, включая кварте-
ронов, и малоимущие белые. Г. Мартино сделала также неутешитель-
ный вывод: “Одним из абсолютно неизбежных результатов рабства яв-
ляется игнорирование прав человека, неспособность даже их пони-
мать”165.
Влияние расовых предрассудков сказывалось и на Севере, где, напри-
мер, притеснениям подвергались свободные мулаты. Г. Мартино с возму-
щением писала по этому поводу: “...и все это делают граждане, которые
всякий год в известный день (4 июля День независимости США.
163 Martineau Н. Society in America. Vol. 1. P. 300, 303, 347-349.
164 Состояние общества... С. 36.
165 Martineau Н. Society in America. Vol. 2. P. 89.
337
положив руку на сердце, торжественно объявляют, что все люди родятся
свободными и равны между собою. И эта притеснительная система не ос-
лабевает”166.
В период пребывания путешественницы в Соединенных Штатах
там имели место, как на Юге, так и на Севере, массовые волнения, воз-
никшие на социальной, расовой и религиозной почве. Ее друг аболици-
онист Гаррисон подвергся в Бостоне нападению толпы, угрожавшей
ему линчеванием. Для Г. Мартино было крайне неприятным открыти-
ем, что в отличие от бунтовавших в Европе пауперов и крепостных
здесь бесчинствовала толпа “джентльменов” - людей достаточно обра-
зованных и занимавших не последнее место в обществе. Это привело
путешественницу к более общему выводу, что не всегда лишь бедность
соседствует с невежеством, а знание - с богатством167.
В заключение следует отметить, что несмотря на определенную
субъективность, фрагментарность, а иногда и поверхностность, лич-
ные впечатления и более общие рассуждения Ф. Райт и Г. Мартино о
Соединенных Штатах Америки - их природе, истории, политических
институтах, нравах и быте американцев, - безусловно, представляют
большой интерес для исследователей, историков и литературоведов,
как весьма ценные свидетельства современников эпохи, своеобраз-
ные “энциклопедии”. Подчеркнем, что обе путешественницы были
очень благожелательно настроены по отношению к этой стране. Од-
нако если нарисованная Ф. Райт картина представляется подчас из-
лишне эмоциональной и идеализированной, то своими критическими
высказываниями Г. Мартино не стремилась уязвить жителей США, а
пыталась оказать таким образом посильную помощь в искоренении
ими в будущем тех пороков общества, которые показались ей наибо-
лее вопиющими. Особенно резко они выступали против рабства на
Юге, за равные права женщин и мужчин в американском обществе.
Быстрое экономическое развитие свободных штатов на Западе, пере-
несение туда общих для США социальных и политических институ-
тов, а также гражданских свобод, освоение фермерами обширнейших
земельных угодий там, где совсем недавно в непроходимых лесных
дебрях или в прериях жили индейские племена - все это приходилось
наблюдать путешественницам. Они понимали, что в те годы в Север-
ной Америке происходило не только расширение государственных
границ Соединенных Штатов Америки, но и противостояние цивили-
заций. С одной стороны, речь шла об экспансии торгово-предприни-
мательского капитализма Северо-Востока и системы плантационно-
го рабства Юга, а с другой - о традиционном укладе жизни индейских
племен. Силы были слишком неравными, и постепенно индейцы вы-
теснялись со своих земель и вымирали или, спасаясь от такой участи
и стремясь сохранить свои традиционные ценности, селились в резер-
вациях, а также уходили как можно дальше на Запад, куда белые еще
не могли добраться.
166 Состояние общества... С. 31.
167 Martineau Н. Society in America. Vol. 1. P. P. 122.
338
Написанные Ф. Райт и Г. Мартино книги о США адресовались пре-
жде всего тем своим соотечественникам, кому было не просто любо-
пытно читать о жизни в чужой стране, но кто таким образом начинал
глубже задумываться над проблемами и состоянием дел в Великобрита-
нии, кто мог и хотел изменить свою собственную жизнь, переселившись
за океан.
М.М. СИРОТИНСКАЯ
Политические институты США
в оценке
французских современников,
1830-1840-е годы1
По мнению французского историка Ж.-Б. Дюрозеля, именно во
Франции “можно встретить наиболее замечательных исследова-
телей американской действительности”. К сходному выводу пришел
и американский исследователь Д. Страусс. Как он считает, французы
высказывали “наиболее интересные и полезные” критические суж-
дения о США2. Это можно объяснить традиционными торгово-эко-
номическими, научными, культурными связями двух стран в конце
XVIII-XIX вв., той особой ролью, которую сыграла Франция в стано-
влении североамериканского государства, определенной близостью
идей Американской и Французской революций3. Революция 1830 г.
и, особенно, Вторая республика во Франции (1848-1852) повысили
внимание французских современников к политическим институтам
Соединенных Штатов.
В начале 30-х годов XIX в. французские парламентарии наиболее
часто ссылались на опыт Северной Америки в связи с обсуждением во-
проса об отмене статьи 23 конституционной Хартии 1830 г. о формиро-
вании палаты пэров по наследственному признаку4. В конце 1840-х го-
дов этот опыт оказывал определенное влияние как на французских по-
литических деятелей, в частности в период подготовки конституции
Французской республики (новая конституция Франции была принята в
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-00001).
2 Duroselle J.-B. La France et les Etats-Unis des origines a nos jours. P., 1976. P. 53;
Strauss D. Menace in the West. The Rise of French Anti-Americanism in Modem Times. Westport;
L., 1978. P. 4.
3 См. например: Болховитинов H.H. Советская американистика на перепутье: Ста-
рые догмы и новые подходы // Вопросы истории. 1991. № 7-8. С. 3-12; Олар А. Полити-
ческая история Французской революции: Происхождение и развитие демократии и рес-
публики (1789-1804). Пг., 1918; Bourne Н.Е. American Constitutional Precedents in the French
National Assembly // Amer. Hist. Review. April. 1903. Vol. 8. P. 466-486; Jones H.M. America
and French Culture, 1750-1848. Chapel Hill, 1927; Palmer R.R. The Age of the Democratic
Revolution: A Political History of Europe and America: In 2 vol. Princeton, 1959-1964; Spur-
lin P.M. The French Enlightenment in America. Essays on the Times of the Founding Fathers.
Athens, 1984; Richet D. L’esprit de la constitution, 1789-1791 // The French Revolution and the
Creation of Modem Culture. Vol. 2. The Political Culture of the French Revolution / Ed. C. Lucas.
Oxford; N.Y., 1988. P. 63-68; A Critical Dictionary of the French Revolution I Ed. F. Furet and M.
Ozouf. Cambridge; L., 1989; Burdeau F., Morabito M. Les experiences etrangeres et la premiere
constitution franqaise // Pouvoirs. 1989. Vol. 50. P. 97-112; etc.
4 Подробнее см.: Сиротинская М.М. Политические институты США в оценке неко-
торых французских современников, 1830-е годы // Американский ежегодник. 1997. М.,
1997. С. 119.
340
ноябре 1848 г.), так и на публицистов, писателей, ученых. В это время
широко публиковалась конституция США. В 1850 г. появилось 13-е из-
дание труда французского историка А. Токвиля “Демократия в Амери-
ке”. Американский пример косвенным образом (понятно, что “насаж-
дать” и копировать политические институты США во Франции не пред-
полагалось) фигурировал в качестве одной из тем при дебатах в Учре-
дительном собрании Франции5. В середине XIX в. наибольшее число
ссылок на опыт заатлантической республики можно встретить в выска-
зываниях членов конституционной комиссии и депутатов Учредитель-
ного собрания, касавшихся проблем структуры законодательной власти
и функций исполнительной власти.
С известной долей условности можно утверждать, что среди фран-
цузов6 наметилось два подхода к рассмотрению места и роли США в со-
временном им мире и в будущем, к американской конституционно-по-
литической модели. Прежде всего это взгляд на Соединенные Штаты
как на страну особого политического развития, мысль о применимости
американского политического опыта лишь в условиях Западного полу-
шария.
В 1830-е годы наиболее решительным сторонником данной концеп-
ции был известный французский государственный деятель, историк
Франсуа Гизо. Постоянно подчеркивая, что республиканская форма
правления “совершенно не подходит для Франции”, что характеру
французского народа соответствует конституционная монархия, Гизо в
своей речи в палате депутатов 12 марта 1834 г. прямо заявил: “Полити-
ческое устройство США - это прекрасная форма правления для США,
в тех обстоятельствах, в которых данное общество оказалось при своем
рождении”7. Эта мысль проводилась Гизо также при оценке характера
Американской революции и роли в ней Дж. Вашингтона. Гизо обращал
особое внимание на “исключительную ситуацию (situation sans exem-
ple)”, “чрезвычайно благоприятные обстоятельства”, в которых оказа-
лась североамериканская республика с момента своего рождения:
“США были новым обществом, не подвергшимся бурным трансформа-
циям ...которые не несли бремени прошлого”, в американском об-
ществе существовало почти полное согласие относительно республи-
канской формы правления, США пользовались благоприятной геогра-
фической ситуацией. Историк выражал сомнение в том, что, “несмотря
на все эти преимущества, если бы она (республиканская форма правле-
5 Некоторые исследователи отмечают определенное влияние американского поли-
тического опыта на Конституцию Французской республики 1848 г., полагая, например,
что пост президента, круг его обязанностей и 4-летний срок полномочий были зафикси-
рованы благодаря американскому примеру (Подробнее см.: История Европы: В 5 т. / Отв.
ред. С.П. Пожарская. М., 2000. С. 260; Curtis E.N. The French Assembly of 1848 and American
Constitutional Doctrines. N.Y., 1917. P. 324.). Имеются и иные точки зрения на этот вопрос
(см. например: Rudelle О. La France et 1’experience constitutionnelle americaine: Un modele
present, perdu, retrouve // Et la Constitution crea I’Amerique / Textes reunis par M.-F.Toinet.
Nancy, 1988. P. 35-52.
6 В данной статье использованы источники, имеющиеся в библиотеках Москвы.
7 Guizot F. Histoire parlementaire de France. P., 1863. T. 2. P. 223.
341
ния. - М.С.) была перенесена в наше полушарие”, она смогла бы дли-
тельное время существовать и успешно функционировать8.
18 ноября 1830 г. префект Сены Одилон Барро, выступая в рату-
ше перед американской делегацией, пришедшей от имени жителей
Филадельфии поздравить парижан по случаю “успешной” револю-
ции, положительно отзывался об “основанном на разуме и здравом
смысле” политическом устройстве США, к которому “наша старушка
Европа с трудом приближается”. Но он выразил твердое мнение о
том, что американский опыт не применим к условиям Франции9. В
июльские дни 1830 г. Барро приложил немало усилий, чтобы убедить
Лафайета, “героя Старого и Нового Света” с его еще свежими воспо-
минаниями о “необыкновенной свободе и великом богатстве” США,
коими они “были обязаны своим республиканским институтам”, в не-
обходимости установления конституционной монархии. Такая форма
правления, с его точки зрения, диктуется прежде всего географиче-
ским положением Франции10. В июле 1851 г., высказываясь в парла-
менте против двухпалатного законодательного органа и против вы-
борности главы исполнительной власти, Барро акцентировал внима-
ние на различиях путей политического развития французской и севе-
роамериканской республик11.
В октябре 1831 г. французский государственный деятель, историк
Луи Адольф Тьер также ссылался на особые условия США. Его взгля-
ды на политическую систему США не отличались последовательно-
стью. Так, в октябре 1831 г., выступая в палате депутатов за необходи-
мость сохранения наследственного звания члена палаты пэров, Тьер за-
явил, что “без наследственной палаты пэров нам не понадобятся столе-
тия, чтобы прийти к конституции США”. В конституционно-политиче-
ском механизме США у него вызывал неприятие принцип выборности
верхней палаты законодательного органа и, в особенности, главы ис-
полнительной власти. “Чтобы быть последовательными, мы вынужде-
ны будем сделать исполнительную власть выборной”, что совершенно
8 Guizot F. Vie, correspondance et ecrits de Washington...: In 6 vol. P., 1840; Idem.
Washington: Fondation de la Rdpublique des Etats-Unis d’Amdrique. Bruxelles, etc., 1851. P. 1-3.
9 Видимо, все же Франция начала 1830-х годов еще не была подготовлена к респуб-
ликанской форме правления, республиканский строй не обрел пока соответствующей со-
циально-политической основы в провинциях, хотя в крупных промышленных городах
Франции республиканская идея получила значительное распространение, несмотря на от-
носительную малочисленность республиканской партии. Но во Франции, в отличие от
Англии, вопрос о форме правления не потерял свою актуальность, в конце 1830-х - пер-
вой половине 1840-х годов общественный консенсус на базе монархии не был достигнут,
борьба за утверждение республиканской формы политического устройства в качестве по-
литической и государственной нормы продолжалась (Подробнее см.: Черкасов П.П. Ла-
файет: Политическая биография. М., 1991. С. 331; Ревякин А.В. Французские династии:
Бурбоны, Орлеаны, Бонапарты // Новая и новейшая история. 1992. № 4. С. 82-84; Семе-
нов С.Б. Между монархией и республикой - радикальный выбор XVIII в. // Монархия и на-
родовластие в культуре Просвещения / Отв. ред. Г.С. Кучеренко. М., 1995. С. 103; 'Weill G.
La France sous la monarchic constitutionnelle (1814-1848). P., 1902. P. 56-57; De la Hodde.
Histoire des socidt6 secretes et du parti rdpublicain de 1830 й 1848. Bruxelles, 1858. P. 25).
Barrot O. Mdmoires posthumes d’Odilon Barrot. P., 1875. T. 1. P. 126-129.
11 Moniteur universel. 1851. Juillet 20.
342
неприемлемо для Франции. Как он утверждал, “речь не идет о том, что-
бы довести систему до абсурда, приведя ее к конституции США”. Тьер
защищал “проверенную” английскую политическую модель в противо-
вес “выборной” американской12. Вместе с тем в 1848 г., он говорил об
американском обществе как о “наиболее демократическом обществе на
земле” и о США как о стране, где существует наибольшая свобода13.
Гюстав Бомон - друг Токвиля и его спутник в путешествии по Аме-
рике в мае 1831 - феврале 1832 г., в своих письмах родным из США так-
же подчеркивал уникальность американского общества, которое, с его
точки зрения, “не имеет аналогов”, “идет собственным путем”, отмечал
“особенное положение” Соединенных Штатов. Он приходил к выводу о
“невозможности практического функционирования их политических
институтов”14 во Франции.
Известный экономист, политический и государственный деятель
Франции Леон Фоше (орлеанист, затем бонапартист, в дальнейшем уча-
стник подготовки закона от 31 мая 1850 г., отменившего в стране всеоб-
щее избирательное право) при обсуждении проекта конституции в
1848 г. пытался показать недопустимость введения во Франции всеоб-
щего, прямого избирательного права. По его мнению, “наши (францу-
зов. - М.С.) нравы монархические”, “у нас представительная система не
пустила глубокие корни”. В августе 1848 г. Фоше подчеркивал “издерж-
ки” свободы прессы в США15.
Легитимист граф д’Арлинкур в 1848 г. в своей многократно переиз-
дававшейся брошюре высмеивал идею о возможности успешного перене-
сения американских институтов на “монархическую почву Франции”16.
В начале 1830-х годов орлеанистская газета “Journal des debats” не-
однократно повторяла тезис о приверженности Франции монархиче-
ской форме правления. Автор одной из статей бросал вызов Лафайету,
высмеивая идею “республиканского короля” или “королевской демо-
кратии”, “монархии с антимонархическими институтами”17. Редакция
газеты, признавая преимущества республиканских институтов для не-
которых стран, в том числе для США, отрицала их применимость к ус-
ловиям Франции18.
В начале 1830-х годов чувствовалась некоторая предубежденность
журнала “Revue britannique”19 в отношении политической системы за-
12 Thiers A. Discours parlementaires de М. Thiers publies par M. Calmon. P., 1879. T. 1.
P.187-188.
13 Journal des debats. 1848. Juillet 7.
14 Beaumont G. Lettres d’Amdrique, 1831-1832 / Texte etabli et annotd par A. Jardin et
G. Pierson. P., 1973. P. 40, 92, 145.
15 Journal des ddbats. 1848. Juillet 16; Aout 10.
16 Vte d’Arlincourt. Dieu le veut. 2 ed. P., 1848. P. 53.
17 Journal des ddbats. 1831. Fevr. 27; Mars 14; Mai 22; Aout 12; etc.
18 Ibid. 1848. Ddc. 17.
19 Журнал “Revue britannique”, издававшийся на французском языке в Париже в
1825-1901 гг. и представлявший по существу своеобразный дайджест современной англо-
язычной (преимущественно английской) прессы, придавал большое значение американской
проблематике. Тематика американских материалов отличалась разнообразием: финансо-
во-экономическое положение, государственно-политическое устройство, просвещение,
343
океанской республики, американских нравов. Значительное влияние на
французское и американское общественное мнение оказали простран-
ные статьи основателя и директора “Revue britannique” С.-Л. Солнье о
государственных расходах США и Франции. После революции 1830 г.
Солнье был также префектом полиции и, несомненно, отражал прави-
тельственную точку зрения20. Его материалы призваны были опроверг-
нуть заключения маркиза Лафайета об американском правительстве,
как о “недорогом”, и продемонстрировать, что монархическая форма
правления обходится дешевле республиканской. Вопреки заверениям
Солнье в противном, они бросали тень и на американские политические
институты. По его словам, США находятся в особых условиях, “перене-
сенные в Европу, североамериканские институты функционировали бы
совершенно иначе”21.
“Revue britannique” обращался и к английским изданиям, в частности
к крупным, влиятельным журналам “Quarterly Review” и “Edinburgh
Review”, которые постоянно публиковали - без указания автора - серь-
езные статьи-размышления об увидевших свет книгах европейских пу-
тешественников в Америку.
В 1830-е - начале 1840-х годов журнал “Quarterly Review”, орган
партии тори, усматривал в политических институтах США главную
причину недостатков американцев. Источником всех их бед журнал
считал “тираническую”, “деспотичную” демократию, опиравшуюся на
всеобщее избирательное право, принцип выборности, подчинявшую со-
стоятельных граждан “власти толпы”. Один из авторов употреблял да-
же такое выражение, как “миазмы демократии”22.
В рецензии на книги ряда английских путешественников в Новый
Свет автор с раздражением писал: “Мы уже пресытились абсурдными
похвалами этих республиканских институтов, которые затмевают...
всю славу Европы”. Наибольшее возмущение вызывали у автора, как
он заявлял, “не эти глупые высказывания радикальных изданий”, а то,
что “Америка и ее институты... очень часто... представляются как объ-
ект для подражания” в Англии. Он высказывался против проведения
каких-либо сравнений политического развития Великобритании и
США и акцентировал внимание на различиях двух стран23.
В этом смысле показательно, что “Revue britannique” по существу
одобрил позицию журнала “Quarterly Review” в отношении политиче-
ской системы США. В 1832 г. на его страницах была напечатана статья
литература, эмиграция в Новый Свет и т.д. Из периодических изданий США в 1830-е го-
ды “Revue britannique” чаще всего ссылался на вигский “North American Review”, специаль-
ные научные журналы, периодические издания.
20 Revue britannique. 1831. Т. 6. Р. 272-324; Т. 8. Р. 195-260. Подробнее см.: Spiller R.E.
Fenimore Cooper and Lafayette. The Finance Controversy of 1831-18321I Amer. Literature. 1931.
March. Vol. 3. № 1. P. 28-44; RemondR. Les Etats-Unis devant 1’opinion frangaise 1815-1852: 2t.
P., 1962. T. 2. P. 687-695.
21 Revue britannique. T. 8. P. 197.
22 The Quarterly Review. 1832. Vol. 48. P. 513-514, 521-522; см. также: 1843. Vol. 71.
P. 522; 1835. Vol. 54. P. 409; 1835. Vol. 55. P. 550-552; 1837. Vol. 58. P. 513-514; 1841. Vol. 68.
P. 311-312.
23 Ibid. 1832. Vol. 47. P. 40-47.
344
“Параллель между Англией и Соединенными Штатами Северной Аме-
рики” из “Quarterly Review”. Ее автор с возмущением отзывался о сто-
ронниках “определенной политической школы” в Англии, “восхищав-
шихся” конституцией США, республиканской формой правления, кото-
рая, по их убеждению, должна затмить “всю славу Европы”, “оставить
далеко позади себя наши бедные европейские монархии”24.
Английский журнал “Edinburgh Review” в целом был настроен го-
раздо более лояльно, чем “Quarterly Review”, к американской политиче-
ской модели. В одной из статей в журнале (октябрь 1840 г.) британский
публицист, рецензируя книгу Токвиля “Демократия в Америке”, кстати,
высоко им оцененную, в конечном итоге проводил параллели в полити-
ческом развитии США и Европы, в частности Англии. Он по существу
соглашался с Токвилем в том, что общество движется к демократии,
причем последнюю он, вслед за Токвилем, понимал не только как фор-
му политического устройства, но и как общественный строй25.
“Revue britannique” выразил решительное несогласие с основными
выводами британского публициста. Автор статьи “Прогресс, особенно-
сти и будущее демократии в Европе и в США” пытался опровергнуть
заключение Токвиля о том, что “французский принцип (sentiment), из-
вестный (в особенности в Париже) под именем демократия, присущ
всей Европе и даже Америке”, что “процессы, происходящие сегодня во
всем мире, не являются, как это слишком часто представляют себе, ре-
зультатом развития исключительно демократии”. Он не находил, что
“демократический дух различных цивилизованных народов земного ша-
ра” может распространиться по всему миру.
В политическом развитии США и крупных европейских стран он не
видел общих черт. Автор статьи выделял демократию “романской ци-
вилизации”, к коей относил католические Францию, Италию, Испанию,
и “тевтонского мира” - Германии, Англии, Голландии и других стран
Северной Европы, опиравшуюся, по его утверждению, на принципы
протестантизма, индивидуализма, дававшие простор “личной свободе
каждого”. Он признавал, что только две страны - Франция и США -“де-
мократичны по своим институтам, эгалитарны по своим нравам”, что их
“демократический дух” имеет общую черту - “страсть к равенству”. Но
если в заатлантической республике “равенство, которое... проникло во
все фибры социального организма, означает сам прогресс цивилизации,
торговли, промышленности, просвещения”, если демократия в Амери-
ке “легко удовлетворяемая” (однако чуть далее он, противореча самому
себе, рассуждал о непрочности “этого демократического равенства” и в
Соединенных Штатах), то во Франции она “страшная”, “необузданная”;
то, что “во Франции называют демократией, означает мятеж”26.
Некоторые французы, развивавшие тему “американской исключи-
тельности”, порой отстаивали тезис об особом месте Американской ре-
волюции, если таковая вообще признавалась (например, Гизо, как и
24 Revue britannique. 1832. T. 10. Р. 257-258.
25 Edinburgh Review, Or Critical Journal. 1840. Oct. Vol. 72. P. 5, 13-14, 39-40, 47.
26 Revue britannique. 1840. T. 30. P. 194-195, 201-212, 215.
345
ранее Токвиль27, в своей брошюре, опубликованной в 1850 г., “Почему
революция в Англии оказалась успешной?” выражал уверенность в
том, что США по существу вообще “не испытали революции”28). Изве-
стный французский литературовед, наиболее квалифицированный кри-
тик английской и американской литературы Филарет Шаль в своей кни-
ге “Очерки о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.”, осно-
ванной в значительной степени на его более ранних статьях, утверждал,
будто североамериканские колонии Англии уже “созрели” для респуб-
ликанских институтов, им не за что было бороться 29.
Литературовед Жан-Жак Ампер заключал, что “освобождение анг-
лийских колоний Америки не было, по правде говоря, революцией”, а
являлось “естественным развитием принципов свободы”, привезенных
в Соединенные Штаты европейскими эмигрантами30.
Эдуард Лабулэ31 в своей статье “Франция в Америке”, написанной в
ноябре 1852 г., заявил, будто “республика в Соединенных Штатах не
была революционным изобретением... она была естественным продук-
том нравов, идей и настояний времени”, страна “была приучена” к все-
общему избирательному праву32.
27 США, по словам Токвиля, не изведали “самого революционного переворота^То-
квиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с фр. М., 1992. С. 34).
28 Guizot F. Pourquoi la revolution d’Angleterre a-t-elle reussi? Discours sur 1’histoire de la
Revolution d’Angleterre. Leipzig, 1850. P. 91.
29 Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les moeurs des Anglo-Amdricains au XIXe siecle.
P., 1851. P. 502.
30 Revue des deux mondes. 1853. T. 2. P. 591.
31 Историк, публицист, автор сказок для детей и взрослых, по свидетельству совре-
менников, блестящий рассказчик и остроумный собеседник. После смерти Токвиля в
1859 г. считался главным специалистом по США (хотя в Америке, несмотря на неодно-
кратные приглашения, никогда не был). В 1850-1860-е годы он своим постоянным обра-
щением к американской тематике олицетворял либеральную оппозицию режиму Второй
империи. В 1849 г. Лабулэ был назначен профессором истории сравнительного права в
Коллеж де Франс и вскоре начал читать курс лекций по американской истории (он был
прерван государственным переворотом в декабре 1851 г. и возобновлен лишь в 1862 г.).
Его основной труд - “История Соединенных Штатов”, опубликованный в период с 1855
по 1866 гг. Первый том, увидевший свет в 1855 г., представлял его лекции 1849-1850 гг.
Лекции 1862-1864 гг. составили второй и третий тома его капитального исследования. В
дальнейшем Лабулэ, ярый противник рабства, немало способствовал тому, чтобы либе-
ральная газета “Journal des ddbats” изменила свое отношение к Гражданской войне в США
в пользу северян. Именно в доме Лабулэ, где присутствовал молодой скульптор Фреде-
рик-Огюст Бартолди, в 1865 г. родилась идея сбора средств на сооружение Статуи Свобо-
ды в США (Лабулэ являлся президентом Франко-Американского комитета по сбору
средств; с французской стороны было пожертвовано 450 тыс. долл.). Известная всему ми-
ру гигантская, величественная скульптура Статуи Свободы была передана в качестве по-
дарка народа Франции американскому народу, по случаю столетней годовщины провоз-
глашения независимости США (ее торжественное открытие состоялось в октябре 1886
г.), и установлена в гавани Нью-Йорка (О Лабулэ и его участии в кампании по сбору
средств на сооружение Статуи Свободы подробнее см.: Gray W.D. American Democracy in
France: The Career of Edouard Laboulaye, 1811-1883. Newark; L., Toronto, 1994; Klaits J.,
Haltzel M. Introduction: The Theory, Practice and Symbols of Liberty // Liberty / Libertd. The
American and French Experiences / Ed. J. Klaits, M.H. Haltzel. Wash.; Baltimore, 1991. P. 1-7;
Agulhon M. Bartholdi’s Liberty in the French Political Context // Ibid. P. 87-98.
32 Laboulaye E. L’etat et ses limites suivi d’essais politiques sur Alexis de Tocqueville...
P., 1865. P. 309.
346
Известный литературный критик Эмиль Монтегю в журнале
“Revue des deux mondes”33 в статье “Соединенные Штаты в 1852 году.
Характер и тенденции американского общества” (опубликована 15 ию-
ля 1852 г.) призывал к “ прекращению разговоров об учреждении аме-
риканской республики как о гениальном творении”. Республику в
США, по его словам, не надо было устанавливать, она уже “существо-
вала перед глазами”. Ее благополучие, материальный прогресс он объ-
яснял не формой политического устройства, не конституцией США, ко-
торая, с его точки зрения, была всего лишь “компромиссом”, а характе-
ром, темпераментом американцев34.
Французский литератор и публицист Э. Ксавье в октябре 1850 г.
приходил к выводу о том, что Американская революция “не имела ана-
логов” в мировой истории35.
Для многих французских либеральных публицистов, политических
деятелей, журналистов, подчеркивавших уникальность американского
опыта, было свойственно противопоставление погрязшего в ссорах
Старого Света молодой заокеанской республике, и в особенности после
июньских событий 1848 г. в Париже, спокойной Америки - потрясен-
ной революциями Европе, в частности Франции. Как отмечал француз-
ский историк П. Бастид, американская модель служила для них “проти-
вовесом социалистическим доктринам”, мирная республика Нового
Света служила антитезой “террору” Французской революции XVIII в.36
По существу идея противопоставления Старого и Нового Света присут-
ствовала еще в сочинениях Жозефа де Местра, который проводил водо-
раздел между американской и французской конституциями, между госу-
дарственными деятелями США и Франции в XVIII в.37
В своих “Письмах о Соединенных Штатах”, опубликованных в
1830 г., Ачил Мюрат, старший сын знаменитого наполеоновского мар-
шала, короля Неаполитанского, маршала Иоахима Мюрата38, обращал
33 Выходивший с 1829 г. в Париже журнал “Revue des deux mondes” являлся крупным
и влиятельным общественно-политическим, литературным изданием, уделявшим значи-
тельное внимание американской тематике (Подробнее см.: Broglie G. de. Histoire politique
de la Revue des Deux Mondes de 1829 a 1979. P., 1979.
34 Revue des deux mondes. 1852. T. 3. P. 323-324.
35 Presse. 1850. Oct. 23.
36 Bastid P. Doctrines et institutions politiques de la Seconde Republique. T. 1. P., 1945.
P. 84-85.
37 Подробнее см.: Bayle F. Les idees politiques de Joseph de Maistre. P., 1945. P. 71-72;
Cordelier J.-P. La thdorie constitutionnelle de Joseph de Maistre (These). P., 1965. P. 164-167.
38 А. Мюрат, носивший до свержения короля титул принца Обеих Сицилий и затем
обучавшийся в Австрии, прибыл в Америку в 1821 г. Имел большую плантацию во Фло-
риде, занимался литературной работой, адвокатской практикой, являлся директором почт
в г. Таллахасси. Оставался убежденным защитником рабства. В 1826 г. женился на внуча-
той племяннице Дж. Вашингтона, в 1829 г. стал американским гражданином. В 1828 г. во
французском журнале “Revue trimestrielle” были опубликованы его письма о политиче-
ских партиях в США, которые в дальнейшем вышли отдельным изданием под названием
“Письма гражданина Соединенных Штатов своим друзьям в Европе”. В 1838 г. были из-
даны его “Очерки” о Соединенных Штатах Америки и “Изложение принципов республи-
канской формы правления, в том виде, как она функционирует в Америке” (последняя
его работа пользовалась известностью среди европейских республиканцев и выдержала
347
внимание на уважение американцев, в отличие от европейцев, к
закону39.
Сторонник Лафайета Ф. де Корсель 1 марта 1834 г. в “Revue des
deux mondes” призывал к тому, чтобы не рассматривать США в каче-
стве поля для проведения фурьеристских экспериментов. Американ-
ская действительность, заключал он, “кажется, представляет наилуч-
шие возможности для примирения самых различных интересов”40.
Однако одним из первых среди французских современников эту
мысль четко сформулировал Ф. Гизо. 12 марта 1834 г., выступая в па-
лате депутатов, он провел водораздел между французским республи-
канизмом радикального направления, французской демократией и
американским республиканизмом. Революционное крыло француз-
ской республиканской партии, которое он несколько ранее называл
“дурным отростком нашей революции”, “сборищем всех ложных
идей, всех дурных страстей”, он прямо противопоставил “республи-
канцам будущего”, “американской школе”41. Данная тема была им
развита после революции 1848 г. В памфлете “О демократии во
Франции” Гизо, не давая определения демократии, провел антитезу
между США, которые, по его словам, являются “образцом республи-
ки и демократии в мире”, и “демократической республикой” во
Франции42. Противопоставление опыта Английской и Американ-
ской революций политическому развитию Франции характерно и для
трудов Гизо по истории Английской революции43.
Поддерживая заключения Солнье, французский экономист
Ф. Делессер в письме редактору “Revue britannique” от 24 февраля
1832 г. возражал против приведения “молодой Америки” в пример
Старому Свету, что как бы заставляло европейских монархов “крас-
неть за допущенные ошибки”44. В январе 1849 г. Б. Делессер (осно-
ватель сберегательных касс во Франции) в журнале “Revue des deux
mondes” сравнивал “занятую бесплодной борьбой старушку Европу”
с осваивавшим Западное полушарие “американским гением”. В этом
же смысле высказывались французские литераторы С. Тайлландье,
Г. Ферри и А. де Брольи45.
Отдельные заключения французского литературоведа Ф. Шаля мо-
гут быть интерпретированы в смысле антитезы: Старый - Новый Свет.
Как считал Шаль, молодое американское общество олицетворяет упа-
док европейских монархий. Он подчеркивал энергичность, активность
более 50 изданий). А. Мюрат умер в 1847 г. в США (Подробнее см.: Weill G. Les lettres
d’Achille Murat // Revue historique. T. 92. 1906. Sept.-Dec. P. 71—90; Levasseur A. Lafayette en
Amerique, en 1824 et 1825, ou journal d’un voyage aux Etats-Unis: 2 t. P., 1829. T. 2. P. 150; The
Encyclopedia Americana: In 30 vol. Vol. 19. N.Y.; Chicago, 1944. P. 602-603.
39 Murat A. Lettres sur les Etats-Unis. P., 1830. P. 60-61.
40 Цит. no: RemondR. Op. cit. T. 2. P. 776-777.
41 Guizot F. Histoire parlementaire de France. T. 2. P. 222; Moniteur universel. 1831.
Aout 12.
42 Guizot F. De la democratic en France. Leipzig, 1849. P. 15-16.
43 Guizot F. Pourquoi la revolution d’Angleterre a-t-elle reussi? P. 5, 91-96.
44 Revue britannique. 1831. T. 9. P. 166-167.
45 Revue des deux mondes. 1848. T. 23. P. 499; 1849. T. 1. P. 484, 659; 1849. T. 2. P. 1036.
348
американцев. По его мнению, “навигация по Миссисипи - вот подлин-
ный символ американской цивилизации”46.
Автор статьи в газете “Journal des debats” писал о благополучии
США, “счастливой страны, процветающей республики”, в противовес
Европе, потрясенной революциями47.
Так же могут быть истолкованы основные заключения Мишеля
Шевалье48, много писавшего о США, и Бомона. В “Исследовании о кон-
ституции Соединенных Штатов”, публиковавшемся в 1848 г. в газете
“Journal des debats”, Шевалье по существу проводил водораздел между
конституциями США и Второй республики во Франции. Он призывал
французских реформаторов обратиться за примером к американским
государственным деятелям, которые, по его словам, смогли отвергнуть
“коммунистические доктрины”.
В июле 1848 г. в журнале “Revue des deux mondes” была напечатана
статья Шевалье с характерным названием “Свобода в Соединенных
Штатах”. Автор противопоставлял “свободу по-американски”, или “на
англосаксонский лад”, “дикой свободе” (liberte sauvage) на французский
манер. Он приходил к выводу, будто “походы демагогов против капита-
листов и против компаний в целом не привели, по ту сторону Атланти-
ки, к тем же эксцессам, жертвой которых стала Франция”. Интересна
его мысль (высказывавшаяся им и в “Письмах о Северной Америке”) о
том, что французские владения в Африке могут выполнить роль амери-
канского Запада49. А Бомон сравнивал русское общество, где, по его
мнению, индивидуум “растворяется в массе”, с американским, в кото-
ром, по его словам, обеспечено благополучие каждого50.
Автор статьи о конституции США, помещенной в газете “Presse”,
обращал внимание на то, что “в настоящий момент, когда Франция по-
трясена, только США представляют пример республиканских демокра-
тических институтов, успешно функционирующих на обширной терри-
46 Ibid. 1849. T. 2. Р. 145, 570; Chasles Ph. Moeurs et voyages ou recits du monde nouveau.
P., 1855. P. 27-29.
47 Journal des debats. 1848. Dec. 11; см. также: Journal des debats. 1849. Fevr. 11,
Janv. 1.
48 Мишель Шевалье - инженер, один из лидеров сенсимонистского движения, редак-
тор газеты “Globe” (окончательный разрыв Шевалье с сенсимонистской школой амери-
канский исследователь Дж. Уорд относит к 1838 г.). Шевалье был в Америке в 1833-
1835 гг. с целью изучения системы организации общественных работ. Его “Письма о Се-
верной Америке” были частично опубликованы в 1833-1835 гг. в “Journal des debats”, а его
книга впервые вышла в 1836 г. В Шевалье конца 1840-х годов трудно узнать человека, ко-
торый в начале 30-х годов убеждал Луи-Филиппа уступить трон одному из учеников Сен-
Симона - “отцу” Анфантену. От былого увлечения сенсимонистскими идеями у него, по-
жалуй, остался лишь интерес к социальным вопросам (Подробнее см.: Society, Manners and
Politics of the United States. Letters on North America by Michel Chevalier I Ed. and With an
Introduct. J.W. Ward. Ithaca; N.Y., 1969. P. V-VII; Duroselle J.-B. Op. cit. P. 74-78; etc.).
49 Journal des debats. 1848. Juin 22; см. также: Journal des debats. 1848. Juillet 4, 11, 22;
Oct. 10, 20; Dec. 7, 12; Revue des deux mondes. 1849. T. 3. P. 102, 105, 111; см. также: Journal
des debats. 1848. Mars 21, 31; Lettres sur 1’organisation du travail, ou etudes sur les principales
causes de la misere et sur les moyens proposes pour у remedier, par M. Chevalier. P., 1848. P. 9,
342, 425, 458.
50 Revue des deux mondes. 1854. T. 1. P. 1163, 1173, 1181-1183.
349
тории”51. Однако редактор газеты Эмиль де Жирарден не находил воз-
можным заимствование Францией, с ее тенденцией к централизации,
американской политической модели52.
Лабулэ в своей вводной лекции “Об американской конституции и
важности ее изучения”, в дальнейшем вошедшей в первую главу перво-
го тома его “Истории Соединенных Штатов”, противопоставлял Кон-
ституцию США французской Конституции 1848 г., пытался показать
неспособность французов в конце 1840-х годов уловить дух и основные
идеи американской конституции. Он заключал: “Как различно с нами
они понимали и утверждали свободу! Наши современные Ликурги, ка-
залось, нарочно в своем проекте французской конституции шли прямо
против американских идей, бросали перчатку мудрости Вашингтона и
опыту веков”53. С его точки зрения, заатлантическая республика пред-
ставляла пример стабильной политической системы. Позднее в статье о
Токвиле Лабулэ также упрекал французских государсгвенных деятелей
в том, что в 1848 г. они были “далеки от того, чтобы избрать Америку
образцом для подражания”54.
Автор брошюры “Две республики, или Соединенные Штаты и
Франция” (1850) А. Рендю восхвалял североамериканскую республику,
где господствует “порядок” и “благополучие”, которой неведомы “по-
литический упадок” Франции и европейские “беспорядки”. Централь-
ная мысль Рендю - невозможность установления во Франции, с ее като-
лическими и “монархическими традициями”, республиканской формы
правления по образцу США55.
Французский драматург, главный редактор (1839-1848) издавав-
шейся в Нью-Йорке франкоязычной газеты “Courrier des Etats-Unis”
Фредерик Гайллардэ писал о “беспрецедентном могуществе” заокеан-
ской республики. Он критически оценивал апологетические, по его
мнению, труды Токвиля, Шевалье, Бомона и Пуссена о США: “Респуб-
лика Соединенных Штатов - совсем не демократия, в том смысле, какой
обычно придают данному слову по эту сторону Атлантики”. Гайллардэ
говорил о существовании аристократии, о распространении “аристокра-
тических идей” в США, о близости американцев “английской школе”56.
Собственно такая трактовка “американской исключительности”
во многом созвучна “консенсусной”57, в консервативном ее вариан-
те, интерпретации политического развития США. Однако идею о
применимости американского опыта лишь в условиях Западного по-
лушария, о невозможности заимствования Францией многих его
элементов проводили и некоторые французские политические дея-
тели, периодические издания демократического и социалистическо-
го направления.
51 Presse. 1848. Mai 12.
52 Ibid. 1848. Mai 12.
53 Лабулэ Э. История Соединенных Штатов.Первая эпоха. М., 1870. С. 5.
54 Laboulaye Е. Op. cit. Р. 181.
55 Rendu A. Les deux republiques ou Etats-Unis et France. P., 1850. P. 7-33, 49, 60.
56 Gaillardet F. L’Aristocratic en Amerique. P., 1883. P. 2, 7-8, 66-67, 122, 187; etc.
57 Подробнее см.: Харц Л. Либеральная традиция в Америке / Пер. с англ. М., 1993.
350
Умеренный республиканец Э. Торе в своей речи в Национальном
собрании 25 сентября 1848 г. подчеркивал, что политические институты
США хороши лишь в условиях Нового Света. Он с иронией говорил:
“Оставим Америке ее законы, ее нравы, ее леса, некогда девственные
(несмолкаемый смех в зале)”. При обсуждении проекта конституции
М. Барте (в этот период умеренный республиканец, в прошлом социа-
лист) также обращал внимание на различия путей политического разви-
тия Франции и США58. В этом же смысле высказывался автор статьи
“Новый Рубикон” в журнале “Republique” (журнал редактировался
Е. Барестом)59.
Аргументация “американской исключительности” у французских
радикальных республиканцев и социалистов была, понятно, совершен-
но иная. У политических деятелей левого крыла - сторонников однопа-
латного законодательного органа, сильной центральной власти - вызы-
вали значительное неприятие федерализм, составлявший один из основ-
ных принципов конституции США, и бикамерализм по англосаксонско-
му образцу.
Редакторы журнала “Revue republicaine”60 (издавался в Париже в
1834 г.) А. Марше и Дж. Дюпон выступали противниками федерализма
по американскому образцу. Как они полагали, федеративная форма го-
сударственного устройства США - не свидетельство “американской
мудрости”, она была “навязана” им самим ходом истории и абсолютно
неприемлема для Франции61.
Автор статьи в журнале “Revue encyclopedique” выражал беспокой-
ство по поводу “неопределенности” федеральных связей в США и не-
способности федерального правительства удержать контроль над раз-
личными штатами. Однако внутренние разногласия и даже угрозу “рас-
пада” североамериканского союза он выводил из особых условий разви-
тия страны, обширности ее территории и ни в коем случае не рас-
сматривал их в качестве аргумента “против республики или против фе-
дерального правительства”62.
В газете “Revolution democratique et sociale” утверждалось, что “аме-
риканский пример ни в коем случае не может быть полезным”, ибо в
Америке “конституция аристократическая и федеративная”63.
Автор статьи с характерным названием “Франции нечего заимство-
вать” в газете “Representant du peuple” решительно высказывался против
федерализма, за централизацию. Он критиковал французских публици-
58 Journal des debats. 1848. Sept. 26; Moniteur universel. 1848. Sept. 27.
59 Republique. 1849. Janv. 4.
60 Как можно понять из вводной статьи, написанной Дюпоном, это был республикан-
ский орган. Девизом журнала были: равенство, свобода, братство. “Revue republicaine” вы-
сказывался за сильную, неделимую верховную власть, частную собственность, улучшение
положения народа, реформу системы образования, налогообложение в интересах трудя-
щихся, свободу прессы. Редакция журнала осуждала якобинский террор (см.: Revue
republicaine. 1834. Т. 1. Avr. 10. Р. 1-52.
61 Revue republicaine. 1834. Avr. 10. P. 151.
62 Revue encyclopedique. 1832. Oct.-dec. P. 80, 83-84, 684.
63 Revolution democratique et sociale. 1848. Nov. 8.
351
стов, по мнению которых “Америка должна... играть ту же роль в отно-
шении республиканской Франции, какую играла Англия в отношении
монархической Франции” при Луи-Филиппе, и защищавших, с его точ-
ки зрения, “республику ограниченную”. Он указывал на опасность ор-
ганизации исполнительной власти по примеру США, что в условиях
Франции неизбежно приведет к диктатуре, “тирании” президента64.
Один из лидеров социалистического движения, литератор и журна-
лист Ф. Пиа (в будущем член Парижской коммуны) в Национальном со-
брании 5 октября 1848 г. критически отзывался о заокеанской респуб-
лике - “республике федеральной, жирондистской... союзе штатов”65. В
1848 г. председатель конституционной комиссии Л.М. Корменин, высту-
пая в поддержку однопалатного законодательного органа, решительно
отвергал пример США - “английской колонии, которая почти механи-
чески воспроизводит обычаи и нравы своей родины” и где существует
федерализм66. Против двухпалатной системы по англосаксонской моде-
ли высказывался и А. Марраст67.
Помимо федерализма, а также рабства68 французские радикальные
республиканцы и социалисты не принимали американские индивидуа-
лизм и нравы. Особую неприязнь у них вызывал сам характер амери-
канского республиканизма, его, как они считали, несовместимость с
идеей социального прогресса.
Редакция журнала “Revue republicaine” высказывалась за соци-
ально ориентированную республику, за вмешательство государства в
отношения между рабочими и предпринимателями69. Отношение
журнала к американскому опыту было довольно противоречивым.
Редакторы Марше и Дюпон в одной из своих статей осудили стрем-
ление Гизо расколоть республиканцев на два лагеря. С одной сторо-
ны, утверждали они, “с точки зрения практической”, “с точки зрения
формы”, “мы - выходцы из американской школы”. Они приветство-
вали всеобщее избирательное право, принцип выборности властей,
ответственности должностных лиц перед народом. С другой, они, ка-
тегорически не одобряя “американскую доктрину индивидуализма”,
“протестантский эгоизм”, которые представляют “английскую мо-
раль и политику”, заявляли: “с нравственной точки зрения”, “мы все
выходцы из школы конвента, так как конвент проповедовал миру
доктрину равенства и братства людей”70. В статье о Лафайете Дюпон
предельно ясно сформулировал отличия “революционной” доктри-
ны, отстаивавшей, в духе Жана-Жака Руссо, примат человечества пе-
64 Representant du peuple. 1848. Mai 1.
65 Journal des debats. 1848. Oct. 6.
66 Ibid. 1848. Juillet 7; см. также: Bastid P. Un juriste pamphletaire Cormenin precurseur et
constituant de 1848. P., 1948. P. 213.
67 Cm.: Curtis E.N. The French Assembly of 1848 and American Constitutional Doctrines.
N.Y., 1917. P. 152.
68 Проблема отношения французов к рабству в США в данной статье не рассматри-
вается.
69 Revue republicaine. 1834. T. 1. Avr. Р. 4-15; 152.
70 Ibid. Р. 147-151.
352
ред индивидуумом, общества перед отдельным человеком, “прав, но
в особенности обязанностей для всех”, от американской доктрины -
индивид, права конкретного человека прежде всего71.
Современный американский исследователь Тони Джадт также ви-
дит особенности политического развития Франции, ее республиканизма
в том, что с периода революции акцент в этой стране был смещен с прав
конкретного индивида на права граждан вообще и права потеряли их
прежнее значение ограничения власти72.
Восприятие американского опыта сенсимонистским журналом
“Revue du progres social”73 в определенной степени отражало отноше-
ние к США самого Клода-Анри де Сен-Симона (отметим, что взгля-
ды учителя и его многочисленных учеников не всегда совпадали).
Как известно, он принимал активное участие в войне североамери-
канских колоний за независимость, сражался в пяти ее военных кам-
паниях, после возвращения во Францию постоянно “с большим вни-
манием и с живым интересом” следил за событиями в заатлантиче-
ской республике. Как позднее отмечал Сен-Симон в письмах амери-
канцу, реальному или воображаемому, Соединенные Штаты устано-
вили “самый прекрасный и самый простой социальный строй, кото-
рый когда-либо существовал”. С его точки зрения, “Американская
революция свидетельствовала о начале новой политической эры”,
она “неизбежно окажет большое влияние на развитие общей цивили-
зации и в короткое время вызовет большие перемены в социальном
строе тогдашней Европы”.
В то же время, внимательно изучая американское и европейское об-
щество, Сен-Симон увидел их “глубокие различия”, ибо в США никогда
не существовало феодализма, нет “привилегированных корпораций,
нет дворянства”. По его заключению, “цивилизация в обоих полушари-
ях не будет развиваться одним и тем же путем”74.
Как и Фурье, он подчеркивал определенную общность политиче-
ского развития США и Европы. Молодая республика, утверждал Сен-
Симон, “несет в себе те же семена гражданского раздора, что и старые
европейские общества”.
По мнению автора статьи “Банк США”, Шевалье в своих “Письмах
о США” (опубликованные в газете “Journal des debats”, они затем были
положены в основу его книги) подверг критике “и доктрину американ-
ской школы, и либеральную доктрину”. Республиканское правительст-
во Соединенных Штатов не может служить образцом для подражания:
оно не осуществило многих социальных мероприятий, ему не удалось
71 Ibid. T. 1. Juin 10. Р. 314.
72 Judt Т. Past Imperfect. French Intellectuals, 1944-1956. Berkeley; Los Angeles; Oxford,
1992. P. 233-234.
73 Журнал выходил в Париже в 1834 г. Был противником “социальной войны”, выска-
зывался за сотрудничество классов, за сохранение частной собственности. Поддерживал
“представительно-конституционное правление” (см.: Revue du progres social, recueil mensuel
politique, philosophique et litteraire, publie par M. Jules Lechevalier. 1834. T. 1. P. 31-32, 38.
74 Цит. по: Кучеренко Г.С. Исследования по истории общественной мысли Франции
и Англии. XVI - первая половина XIX в. М., 1981. С. 234-236; см. также: Saint-Simon.
Textes choisis. Pref., commentaires et notes explicatives par J. Dautry. P., 1951. P. 54—56 .
12. Американская цивилизация
353
избежать кризисов, США переживают “серьезное финансовое рас-
стройство”75.
Некоторые идеи, развивавшиеся редакцией “Revue du progres social”,
перекликались с выводами критиковавшегося ею журнала “Revue
republicaine”. Главный редактор “Revue du progres social” Жюль Лешева-
лье также находил, что республиканская форма правления не может слу-
жить гарантией решения социальных вопросов, т.е. “социальный вопрос
совершенно отделился от республики”. Он вопрошал: “Что это будет за
республика, если она не будет затрагивать вопросов о заработной плате,
о собственности, об условиях существования народа, о цивильном листе
суверена?”. Он считал, что Июльская революция должна была положить
начало “подлинному освобождению рабочего класса”, сотрудничеству
пролетариев с собственниками, с буржуазией76.
По определению редакции журнала “Revue du progres social”, поли-
тическое устройство по образцу США не достойно подражания. Она,
как это ни парадоксально, отказывала “республиканскому обществен-
ному мнению” в будущем, настаивала на том, что республиканские ин-
ституты чужды Франции, и в целом поддерживала конституционную
монархию. Республиканская форма правления, по мнению редакции,
была скомпрометирована в период якобинского господства. В журнале
содержались критические выпады против французских республиканцев
вообще и, в частности, против журнала “Revue republicaine”. В статье
“Современное положение и социальное будущее Франции” Лешевалье
с иронией отзывался о республиканизме сторонников газеты “National”,
которые, по его мнению, придерживались самых различных доктрин,
“если можно назвать доктринами публикуемые время от времени ста-
тьи... и некоторые компилятивные материалы о США”77. Вслед за леги-
тимистской “Gazette de France” он высказывался против трансатланти-
ческих влияний, выражал негативное отношение к “англомании неко-
торых наших публицистов”78.
Основатель журнала “L’Europeen, Journal de morale et de philoso-
phic”79 Филипп Жозеф Бючез, анализируя работу Токвиля и Бомона о
75 Revue du progres social. 1834. T. 1. P. 214-215.
76 Ibid. P. 27,31.
77 Revue du progres social. 1834. T. 1. P. 25-26, 28. Интересно, что сказал бы Лешева-
лье - видный журналист, экономист, поклонник фурьеристских идей об этих своих утвер-
ждениях в конце 1840-х годов. В качестве европейского корреспондента американской га-
зеты “New York Tribune” (редактор Г. Грили) он в 1849 г. рисовал будущее как “всемир-
ную республику” - “демократическую и социальную республику, установленную во всем
мире, под покровительством Франции, Германии и Америки” (см.: New York Weekly
Tribune. 1849. Apr. 28, Sept. 15). Идея “всемирной республики” присутствовала и у Викто-
ра Гюго в 1850-е годы (см.: Agulhon М. Op. cit. Р. 88-89). Между прочим в корреспонден-
ции из Лондона 28 сентября 1849 г. Лешевалье критически отзывался о книге Токвиля
“Демократия в Америке”, который, по словам Лешевалье, “с убийственной холодностью”
описал “наиболее поэтическую, в наше время, страну мира”. В работе Токвиля, согласно
Лешевалье, “нет живого портрета Америки”, а “лишь основы ее “административного и
конституционного механизма” (New York Weekly Tribune . 1849. Oct. 20).
78 Revue du progres social. 1834. T. 1. P. 144.
79 Журнал проповедовал идеи христианского социализма.
354
пенитенциарной системе США, негативно отзывался об американском
индивидуализме и материализме. С его точки зрения, это - порождение
протестантизма. “Америка, - утверждал он, - это социально организо-
ванный эготизм и... узаконенное зло. Короче говоря, это материализа-
ция человеческой жизни”; американцы - “нация невежественных ла-
вочников и ограниченных промышленников... В их библиотеках нет ни
одной научной работы, которая была бы создана не иностранцем”80.
Редактор журнала “Revue du progres politique, social et litteraire” (из-
давался в 1839-1842 гг.) Луи Блан объяснял возникновение периодиче-
ских кризисов в США, затрагивавших американское общество “до осно-
вания”, “ошибками индивидуализма, которым здесь руководствуются в
гражданских отношениях”81.
Фурьеристская газета “Democratic pacifique” выражала согласие с
выводами, содержавшимися в обращении “ассоционистов” Нью-Йорка
Временному правительству и народу Франции, в котором подчеркива-
лась “недостаточность чисто политических республиканских институ-
тов” по американскому образцу и одобрялось провозглашенное Фран-
цузской республикой право на труд. Американские фурьеристы заклю-
чали, что республиканские институты, “какими бы отличными они ни
были, и у нас далеки от того, чтобы гарантировать трудящимся благо-
состояние и нравственность”82. По существу Французская республика
приводилась в пример заатлантической. В феврале 1850 г. автор статьи
в газете “Democratie pacifique” приходил к заключению, что “республи-
ка без социализма является мертвой буквой; Республика, лишенная
концепции социального прогресса, может уживаться с рабством, как,
например... Соединенные Штаты”83.
О настроениях части французских рабочих свидетельствовали пла-
каты, появлявшиеся на стенах Парижа в 1848 г.: “Не существует свобо-
ды для тех, кому не хватает хлеба! ...Для нас республика означает пол-
ное освобождение рабочих”. Одна из афиш “Комитета демократиче-
ских радикальных клубов” гласила: “Республика, так же, как и Монар-
хия, может приютить рабство под своим знаменем”. В качестве приме-
ра приводились Соединенные Штаты84.
Интересно суждение автора статьи “Французское мнение о США” в
американской газете “New York Tribune” (сентябрь 1852 г.). Он находил,
что в глазах французской общественности значительный вред имиджу
заатлантической республики, американской демократии наносили мно-
гочисленные сообщения прессы о нарушениях законов и правил личной
безопасности граждан в Америке. Складывалось впечатление, что
“Нью-Йорк - хуже всего управляемый город в мире”. Таким образом,
утверждал он, подвергалось сомнению высказывание Т. Джефферсона,
80 Цит. по: Sorman G. United States: Model or Bete Noire? //The Rise and Fall of Anti-
Americanism. A Century of French Perception I Ed. D. Lacome, J. Rupnik, M.-F. Toinet. L. etc.
1990. P. 214.
81 Revue du progres politique, social et litteraire. 1839. T. 2. P. 305.
82 Democratie pacifique. 1848. Mai 8.
83 Ibid. 1850. Fdvr. 4.
84 Цит. no: Curtis E.N. Op. cit. P. 15.
12*
355
поставившего в Декларации независимости “жизнь” перед “свободой” и
“счастьем”. Один француз признался автору статьи: “Если нами черес-
чур много управляют, то вами в Америке слишком мало управляют”85.
Многие французские публицисты, политические деятели, преиму-
щественно либеральных взглядов, были убеждены в том, что по мере
своего “взросления” Америка “догонит” Старый Свет и в своем полити-
ческом развитии США будут следовать европейской модели.
Выступая в палате депутатов 12 марта 1834 г., Гизо подверг крити-
ке сторонников “американской школы” - “молодых, искренних людей”,
“чьи умы занимают доктрины США” и которые рассматривают поли-
тическое устройство Соединенных Штатов в качестве “конечной цели
всех обществ”, рассуждают о “нормальном состоянии” американского
общества. Он полагал, что они заблуждаются, так как в Америке обще-
ство находится в младенчестве, “общество - дитя”86. Гизо, находивший
конституционную монархию по образцу Хартии 1830 г. совместимой со
свободой и считавший вполне естественным существование “новой ари-
стократии” во французском обществе, видел в Июльском режиме наи-
более подходящий политический строй для Франции, некий конечный
рубеж в развитии европейской цивилизации, который завершал эру ре-
волюций. Этот известный государственный деятель, историк, призна-
вавший превосходство политических институтов Великобритании в Ев-
ропе, в треугольнике Франция - Англия - США значительную роль от-
водил собственной стране87.
По словам автора статьи “Соединенные Штаты и президент
Джексон в 1834 г.”, напечатанной в английском журнале “Foreign
Review” (опубликована в “Revue britannique” в январе 1835 г.), заат-
лантическая республика - это “ еще не свершившийся факт”, “это
проба, это эксперимент”. Он признавал, что “с эпохи Вашингтона се-
верные штаты совершили огромный прогресс на пути к демократи-
ческому духу”88.
Французский дипломат Адольф де Бакур был убежден в том, что
миссия освоения американского континента была “провиденциальной
миссией”, возложенной только на “англо-американскую цивилизацию”;
по мере же освоения Соединенными Штатами континента “они пойдут
по общему пути с другими нациями”. Как полагал Бакур, книга Токви-
ля “Демократия в Америке” рассчитана на определенную категорию
европейских читателей и призвана “очернить” “наши политические ин-
ституты”. Американская демократия близка к аристократии и, вероят-
85 New York Daily Tribune. 1852. Sept. 21.
86 Guizot F. Histoire parlementaire de France. T. 2. P., 1863. P. 223.
87 Guizot F. Histoire de la civilisation en Europe. Pres, par P. Rosanvallon. P., 1985. P. 57,
287; Rosanvallon P. Le moment Guizot. P., 1985. P. 277-278, 282-283; Rosanvallon P. Guizot et
la question du suffrage universel au XIX siecle // Colloque de la fondation Guizot-Vai Richer.
Francois Guizot et la culture politique de son temps. P., 1991. P. 129-145; Kahan A. Guizot et le
modele anglais // Colloque de la fondation... P. 219-231; Johnson D. Guizot. Aspects of French
History, 1787-1874. L.; Toronto, 1963. P. 24-87; Киселева E.B. Либералы-”конституционали-
сты” в эпоху Реставрации Бурбонов во Франции 1814—1830 годы // Европейский либера-
лизм в новое время: Теория и практика / Отв. ред. С.П. Пожарская. М., 1995. С. 155-165.
88 Revue britannique. 1835. Т. 13. Р. 5, 10, 16-18, 38-39.
356
но, даже идет к “умеренной монархии”. Франция же движется, скорее, к
деспотизму, нежели к республике89.
По заключению Шаля, демократическое устройство общества ха-
рактерно только для молодых цивилизаций. Зрелое европейское обще-
ство не может “выдержать” демократию: если для республики Нового
Света “демократия - колыбель”, то “для нас” она могла бы стать “мо-
гилой”, “если не принять мер”. В статье “Американцы в Европе и евро-
пейцы в Америке”90 (она вошла в его книгу “Очерки о литературе и
нравах англо-американцев в XIX в.”, вышедшую в свет в 1851 г.) Шаль
утверждал, будто американская цивилизация еще не достигла зрелого
возраста и ей потребуется время, чтобы “догнать” развитые европей-
ские страны. В настоящее время Северная Америка “достигла более
высокой ступени цивилизации”, но Старый Свет “отделяет от нее дис-
танция, отличающая раннюю молодость от крайней зрелости”. По его
мнению, неправомерно судить о США как о сформировавшейся стране:
здесь “все неустойчиво, изменчиво”; Соединенные Штаты - “это еще не
страна, это набросок; у нее нет развитой политической системы, прово-
дится лишь экспериментирование”91. В книге “Нравы и путешествия
или рассказы из Нового Света” (издана в 1855 г.) Шаль говорил об аме-
риканской нации как о “юноше”92.
Французский литературовед проводил мысль о том, что США пере-
живают эпоху средневековья, отвергая точку зрения о “новизне” и
“простоте” политических институтов заокеанской республики. Как он
полагал, в политическом устройстве США нет ничего нового, оно опи-
рается на “старые принципы”, включая “чувство семьи и христианского
братства”93. С такой интерпретацией политических институтов США
трудно согласиться. В то время они были прогрессивными, республика-
низм был шагом на пути к демократии в современном понимании этого
слова94.
В объяснении политической системы заокеанской республики
французский литературовед во многом исходил из колониального про-
шлого Новой Англии. Он сравнивал государственно-политическое уст-
ройство США с ульем, где “все помогают друг другу”; “ничего подобно-
го нет в Европе, особенно во Франции”. С точки зрения Шаля, в основе
такого улья три элемента: “элемент христианский и кальвинистский, тя-
готеющий к ассоциации”; “мирный” “германский”, “привязанный к зем-
ле и к традиции”; и, наконец, дающий простор предприимчивости, раз-
89 Bacourt A. de. Souvenirs d’un diplomate. Lettres intimes sur I’Amerique. P., 1882. P.130,
132, 338.
90 Шаль иронизировал по поводу субъективности, пристрастности, неточностей как
американской, так и европейской литературы путешествий (см.: Chasles Ph. Etudes sur la
litterature et les moeurs des Anglo-Americains... P. 239-281).
91 Revue des deux mondes. 1843. T. 1. P. 452-456; Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les
moeurs des Anglo-Americains... P. 246, 250-251.
92 Chasles Ph. Moeurs et voyages ou recits du monde nouveau. P., 1855. P. 31, 36, 164.
93 Revue des deux mondes. 1850. T. 6. P. 629, 635; Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les
moeurs des Anglo-Americains... P. 455.
94 Подробнее см.: Вуд Г. Радикализм Американской революции // Американский
ежегодник, 1994. М., 1995. С. 12-13.
357
вязывающий инициативу. В истории американской цивилизации он вы-
делял три эры: отсчет первой, полагал он, можно вести с начала XVII в.;
вторая, начавшаяся, примерно, в середине XVII в., в середине XIX в. по-
дошла к концу; и наступила новая, третья, эра, характеризовавшаяся ду-
хом завоевания, продвижения вперед95.
Шаль видел будущее заатлантической республики в ее дальнейшем
продвижении на запад, в расширении ее территории. “Чем станет Аме-
рика, нетрудно предсказать”: она станет “Европой больших размеров”.
Шаль находил вероятным включение в североамериканский Союз, с од-
ной стороны, нерабовладельческих штатов Севера и Канады, а также
западных штатов, включая Калифорнию, а, с другой, - объединенных
рабовладельческих штатов Юга и Кубы. На будущее Европы он смот-
рел не столь оптимистично. В книге “Исследования о литературе и нра-
вах англо-американцев в XIX в.” он высказывался об этот очень осто-
рожно, выражая сомнения в том, что французы обладают необходимы-
ми для “англо-американских” политических институтов моральными
качествами. По его словам, Юг Европы уже показал свою неспособ-
ность следовать “полудемократическим, полуолигархическим” институ-
там, которые обеспечили высокий уровень благосостояния Англии96.
С выводами Шаля и других публицистов перекликаются некоторые
мысли Монтегю. Он, например, также во многих своих статьях конца
1840-х - начала 1850-х годов отрицал самостоятельность американской
цивилизации, писал, что США представляют Англию, “англосаксонскую
расу, освобожденную от традиционалистских пут ...старых цивилизаций”.
США, как и Россия, утверждал он, являются “продолжением Европы”.
Монтегю подчеркивал влияние европейской мысли на формирование аме-
риканской цивилизации: “Вся история Америки есть результат идей, иду-
щих из Европы”. Так как, по его мнению, североамериканское общество
представляло своеобразный слепок европейского, заокеанской республи-
ке не удалось избежать проблем, волновавших в то время и Европу97 (в
этом смысле заключения Монтегю созвучны выводам Кушеваля-Клари-
ньи).
Публицист, архивист Ф. Кушеваль-Клариньи в своей статье “Аме-
риканское общество и писатели Союза” заключал, что США “предста-
вляют все стадии развития цивилизации, от наиболее развитых до са-
мых низших”, уникальный пример страны, где можно увидеть один и
тот же народ “в различные периоды его духовной жизни”. В этом пла-
не, полагал он, с точки зрения “интеллектуальной и моральной”, Новая
Англия отражала не современное состояние американского общества, а
то, к чему оно стремится, чем оно станет в будущем. Общество в Новой
Англии больше всего напоминало ему рафинированное английское об-
щество98, т.е. он также находил, что американская цивилизация будет
развиваться по образцу европейской.
95 Revue des deux mondes. 1850. T. 6. P. 616-623; Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les
moeurs des Anglo-Americains... P. 424-455, 459, 503; etc.
96 Chasles Ph. fetudes sur la litt6rature et les moeurs des Anglo-Americains... P. 504-507;
Revue des deux mondes. 1850. T. 6. P. 664-666.
97 Revue des deux mondes. 1843. T. 1. P. 737-741.
98 Ibid. 1849. T. 4. P. 660-673.
358
Этот публицист был против сравнения всей Франции, “с ее богаты-
ми и бедными провинциями”, или всей Великобритании с одним или
двумя штатами североамериканского Союза, преимущественно Новой
Англии. Он отвергал точку зрения о сугубо негативном влиянии евро-
пейской иммиграции на американское общество".
Кушеваль-Клариньи не отрицал благоприятного географического
положения заатлантической республики, “исключительных условий”, в
которых происходило становление американской прессы, “не встретив-
шей по ту сторону Атлантики иных препятствий для своего развития,
нежели материальные трудности” (впоследствии он опубликовал книгу
по истории английской и американской прессы). Но этот публицист об-
ращал внимание на то, что развитие американского общества подчиня-
ется универсальным законам - ему, как и европейскому обществу, при-
сущи социальные противоречия99 100.
Ученый Ж. Кватрефагес в статье “Флорида” приходил к выводу,
что в целом североамериканский Союз “находится в средних веках”, хо-
тя развитие американской цивилизации идет неравномерно: в то время
как на западных его границах “господствует варварство”, некоторые го-
рода Востока страны почти достигли европейского уровня. Не отрицая
исключительных условий, при которых происходило складывание аме-
риканской государственности, Кватрефагес проводил параллели между
США XIX в. и Европой XII в. - “то же стремление к войне, то же пре-
зрение к жизни индивидуума, та же гордость в победе”. “В Европе вар-
варство и война были отправной точкой социальной организации”, а в
Северной Америке “народы формируются под покровительством циви-
лизации и братства”. По его мнению, формирование американской ци-
вилизации не закончено. О населении Запада, на которое возлагал
большие надежды, он говорил как об “англо-американцах по крови”,
хотя и “порвавших полностью с европейской традицией”. Будущее за-
океанской республики этот ученый видел в воссоединении “промыш-
ленно-торгового” “элемента англо-американцев Юга” с французским
интеллектуальным элементом Севера, идущим из Канады101.
Известный литературовед, сын знаменитого французского ученого и
философа Жан-Жак Ампер, совершивший в 1851-1852 гг. путешествие в
Новый Свет, практически на протяжении всего 1853 г. публиковал на
страницах “Revue des deux mondes” свой дневник “Прогулка в Америку”.
Он точно обозначил цель поездки: по его словам, он хотел “прочитать в
чертах этой еще молодой цивилизации то, чем она станет в будущем”.
Ампер сближал понятия “цивилизация” и “культура”102. В США, по
его заключению, “общество демократическое”, но цивилизация по сути
99 Ibid. Т. 4. Р. 658-659.
100 Ibid. Р. 680; 1853. Т. 3. Р. 451; Cucheval-Clarigny. Histoire de la presse en Angleterre et
aux Etats-Unis. P., 1857.
101 Revue des deux mondes. 1849. T. 4. P. 320, 323-325, 331-333; 1851. T. 10. P. 734-735;
1852. T. 14. P. 72.
102 Проблеме соотношения понятий “цивилизация” и “культура” посвящен ряд работ
отечественных исследователей. Они акцентируют внимание на нетождественности этих
терминов. См. например: Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1994; Кононенко Б.И.
Культура и цивилизация. М., 1997.
359
своей европейская, “в литературном плане Америка в Европе”, глав-
ным образом в Англии. “Литература в США, собственно говоря, не яв-
ляется ни американской, ни демократической”; цивилизация же пришла
в Америку из Европы “и туда же возвращается каждый день, в особен-
ности сейчас, когда два полушария так близко соприкасаются друг с
другом”103.
По мнению Ампера, демократия как форма политической органи-
зации общества может быть “покровительницей наук и искусств”. “Что
бы ни говорили, я не нахожусь в абсолютно варварской стране”. Но в
целом, как полагал ученый, она не в состоянии породить подлинную ли-
тературу, ибо “толпа не может создать или вдохновить на создание на-
стоящей литературы”, ее детище - пресса. Но “цивилизация по мере
своего развития исправляет... неудобства, которые влечет за собой де-
мократия”. В крупных городах США, как он считал, сформировалось
общество, которое “существенным образом” не отличалось от европей-
ского “среднего класса”, а именно на эту часть общества и рассчитаны
произведения писателей Нового, как и Старого, Света104. Таким обра-
зом, Ампер, не разделяя распространенное тогда во Франции мнение о
“литературном бессилии” заатлантической республики, все же также
отрицал самобытность американской цивилизации.
Согласно Лабулэ, американская концепция свободы основывалась на
Великой Хартии. Он утверждал, что “Соединенные Штаты являются но-
вой империей, но древним народом; это европейская нация, чья цивили-
зация исчисляется не годами, а веками. То, что мы называем молодостью
нации, это, напротив, ее зрелость”105. Иными словами Лабулэ, отвергая
точку зрения о молодости американской нации, также не признавал ее
самостоятельность. В противовес ему граф д’Арлинкур считал, что Сое-
диненные Штаты представляют “рождающуюся страну”106.
В дальнейшем, по мнению некоторых французских публицистов,
США сохранят свою “исключительность”. Так, журнал “Revue britan-
nique” порой проводил мысль о Северной Америке как о “колыбели иной
цивилизации”, об ее особом политическом развитии. В одной из статей
говорилось о том, что будущее США неизвестно. Отмечались их особое
географическое положение, “примитивные нравы” американцев. Автор
статьи выражал беспокойство по поводу будущего североамериканского
Союза: не потребует ли его “конституция, лучшая и наиболее мудрая из
тех, которые могли быть выработаны в тех обстоятельствах ... важных
изменений?”107 В статье “Президенты Соединенных Штатов” указыва-
лось на опасность североамериканской республики для Европы: амери-
канская демократия, “которую некоторые публицисты рассматривают
как колыбель и как предостережение, сегодня угрожает превзойти ста-
рые цивилизованные страны по богатству и могуществу”108.
103 Revue des deux mondes. 1853. T. 1. P. 5, 37, 1038.
104 Ibid. 1853. T. 1. P. 20, 27-28, 36-37, 1036-1038; 1853. T. 2. P. 134-136.
105 Цит. no: Gray W.D. Op. cit. P. 59.
106 Vte d’Arlincourt. Op. cit. P. 47.
107 Revue britannique. 1831. T. 5. P. 231-232.
108 Ibid. 1837. T. 9. P. 263-264.
360
В “Исследованиях о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.”
Шаль также проводил мысль о том, что в XVIII в. Франция своей полити-
кой, в частности заключением союзного договора с США в 1778 г., “пре-
дала дело Европы” и таким образом поставила под сомнение само ее су-
ществование, предоставив молодой заатлантической республике возмож-
ность “продвигаться вперед” к могуществу и процветанию109.
В статье “О гении англосаксонской расы и ее судьбах” (она появи-
лась в сентябрьском номере журнала “Revue des deux mondes” за 1851 г.)
Монтегю уже признал, что американская цивилизация отличается от ев-
ропейской. Америка, которая “еще недавно была, так сказать, европей-
ской, все более и более удаляется от Европы, стремится стать совершен-
но сама собой”. По его мнению, примерно в годы президентства Э. Дже-
ксона (современный французский историк Г. Бертье де Совиньи относит
начало формирования американской цивилизации к середине XIX в.110)
ее героями перестали быть такие люди, как Б. Франклин, Дж. Вашинг-
тон, Т. Джефферсон; США вступили в эпоху “полуварварства”. Америка
постепенно забывает об Европе. Формируется цивилизация, не имеющая
прецедентов, подлинно самобытная, будущее которой невозможно пред-
сказать. США представляют для Старого Света все большую опасность,
ибо их могущество напрямую зависит от упадка Европы, является пред-
вестником грядущего ослабления Старого Света. Американская демо-
кратия, основанная, по мнению Монтегю, на “идее бога” и “идее ассоци-
ации”, чужда ее французскому пониманию111.
Однако в это время, в особенности в конце 1840-х годов, начали
распространяться и иные идеи относительно места и роли США в сов-
ременном мире и в будущем. Приверженцы этих идей подчеркивали оп-
ределенную общность англосаксонской, или американской, и европей-
ской цивилизаций в рамках их принадлежности, выражаясь языком со-
временного американского политолога С. Хантингтона, Западу, единой
так называемой западной цивилизации112. Собственно, “универсалист-
скую” традицию можно вести с конца XVIII в. с Мишеля Г. Жана де
Кревкера (псевдоним Гектор Сент-Джон де Кревкер)113, автора знаме-
109 Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les moeurs des Anglo-Americains... P. 110.
110 Bertier de Sauvigny G. de. La France et les francjais vus par les voyageurs americains
1814-1848. P., 1985. T. 2. P. 287.
111 Revue des deux mondes. 1851. T. 11. P. 1036-1043.
112 Huntington S.P. The West Unique, Not Universal // Foreign Affairs. 1996. Nov.-Dec.
P. 30.
113 Кревкер, уроженец Нормандии, прожив некоторое время в Англии, в 1759 г. ока-
зался в Новом Свете. В 1769 г. он купил землю в колонии Нью-Йорк, став фермером.
После провозглашения независимости США Кревкер испытал лишения, преследования и
вынужден был покинуть Америку в 1780 г. В 1781 г. в Англии он продал рукопись своих
“Писем американского фермера” за 30 гинеев. Книга была впервые опубликована на ан-
глийском языке в Лондоне в 1782 г. и на французском в Париже в 1784 г. Первое амери-
канское (филадельфийское) издание относится к 1793 г. В Европе она имела колоссаль-
ный успех (в дальнейшем, в 1830-1850-е годы, она была забыта. В 1851 г. Ф. Шаль отме-
чал, что “Письма американского фермера” в настоящее время малоизвестны (см.: Chasles
Ph. Etudes sur la litterature et les moeurs des Anglo-Americains... P. И). В 1783 г. Кревкер
вновь возвратился в Нью-Йорк в качестве французского генерального консула.
Окончательно покинул Америку в 1790 г. В Париже в 1801 г. им была также опублико-
361
нитых “Писем американского фермера”, положивших начало знакомст-
ву европейской публики с Америкой и имевших широкий резонанс в Ев-
ропе, можно отнести к кругу людей, соединявших Старый и Новый
Свет, отличавшихся космополитическими взглядами (хотя Кревкер и
подчеркивал особенности жизни в североамериканских колониях Анг-
лии, отличия американцев от европейцев114).
Убежденными сторонниками данной концепции следует считать не-
которых жирондистов, в частности их лидера Ж.П. Бриссо, философа и
математика Ж. де Кондорсе, Э. Клавьера, Р. де Ла Платьера. Бриссо яв-
лялся одним из основателей в 1787 г. “Галло-американского общества”,
а также созданного в 1788 г. в Париже “Общества друзей черных”, ав-
тором, совместно с Клавьером, работы “О важности Американской ре-
волюции для благополучия Франции...” (1787). Он был в США в 1788 г.
около пяти месяцев, опубликовав впоследствии дневник своего путеше-
ствия115. Продолжателями этой традиции в годы Реставрации в опреде-
ленной степени выступали приверженцы так называемой философской
“школы идеологов”116.
Жозеф Бонапарт117, умело сочетавший республиканские заявления
с честолюбивыми помыслами и стремлением к власти, в сентябре
1825 г. писал другу из США: “Невозможно длительное время прожить в
этой стране и не убедиться в том, что людьми можно успешно управ-
лять, когда они этого хотят, и что равенство и свобода - плоды, кото-
рые в конце концов должны родиться повсюду. Во всех социальных
действиях здесь руководствуются интересами наибольшего количества
людей... можно ожидать, что в дальнейшем народы Европы смогут оце-
нить эти принципы, избегнув злоупотреблений”118.
вана менее известная книга “Путешествие в Верхнюю Пенсильванию и в штат Нью-
Йорк”. Кревкер способствовал распространению культуры картофеля во Франции (Под-
робнее см.: Кревкер С.-Дж. де. Письма американского фермера // Брэдфорд У. История
поселения в Плимуте; Франклин Б. Автобиография. Памфлеты; Кревкер С.-Дж. де. Пись-
ма американского фермера: Сборник / Пер. А. Старцева. М., 1987; Crevecoeur J. Hector,
St. John de. Letters From an American Farmer and Sketches of the Eighteenth-Century America I
Ed. with an Introduct. A.E. Stone. Harmondsworth (Engl.), 1981. P. 7-25).
114 Ibid. P. 66-90.
115 См. например: Brissot J.P. Nouveau voyage dans les Etats-Unis de I’Amerique: 2 t.
P., 1791; Карп С.Я. Бриссо о государстве // Французская революция XVIII века: Экономи-
ка, политика, идеология/Отв. ред. Г.С. Кучеренко. М., 1988. С. 109-128; D'HuartS. Brissot.
La Gironde au pouvoir. P., 1986; Gidney L.M. L’influence des Etats-Unis d’Amerique sur Brissot,
Condorcet et Madame Roland. P., 1930.
116 Подробнее см.: Remond R. Les fitats-Unis devant 1’opinion frangaise 1815-1852.
P., 1962. T. 2. P. 631-634, 636-638.
117 Жозеф Бонапарт - старший брат Наполеона I, бывший король Неаполя и Испа-
нии, прибыл в Америку в 1815 г., приняв имя графа де Сюрвилле. Будучи весьма состоя-
тельным человеком, он купил в штате Нью-Джерси ферму более чем в 200 акров, извест-
ную как Point Breeze. В США занимался сельскохозяйственными работами, вел обширную
переписку, трудился над мемуарами (Подробнее см.: Bertin G. Joseph Bonaparte en
Amerique. P., 1893; Whitridge A. Joseph Bonaparte in America // History Today. 1959. Vol. 9.
№ 5. P. 308-318.
118 Bonaparte J. Lettres d’exil inedites (Amerique-Angleterre-Italie) (1825-1844). P., 1912.
P. 78-79.
362
Однако одним из первых тезис о неотвратимости наступления “де-
мократической эры” сформулировал знаменитый писатель, дипломат
Франсуа-Рене де Шатобриан. 7 августа 1830 г., выступая в палате пэров
против учреждения республиканской формы правления для Франции,
Шатобриан обратил внимание на то, что “представительная республи-
ка, возможно, - это будущее мира, но ее время еще не пришло”. В ста-
тье “Будущее мира” он прямо объявил о наступлении эры перехода от
королевской власти к республике: “Европа быстрыми шагами движет-
ся к демократии”. Шатобриан высказал предположение, что новое об-
щество будет иметь тенденцию к индивидуализму - такое общество “мы
уже видим в США”119. В 1835 г. Шатобриан писал Токвилю: “Демокра-
тическая идея витает в воздухе... С ней можно бороться ... но что бы ни
делалось и ни говорилось, ей обеспечена победа”120.
В своих “Замогильных записках”, опубликованных уже после его
смерти (впервые появились в газете “Presse” в октябре 1848 - июле
1849 г., а затем, в январе 1849 - октябре 1850 г., вошли в собрание сочи-
нений писателя), Шатобриан подчеркивал: “Мы склоняемся к тому, что-
бы перейти от королевской власти к республике, или, чтобы не уточ-
нять формы правления, к демократии”; этот переход, провидчески пре-
дупреждал писатель, “не обойдется без трудностей”121.
Интересно, что основные выводы статьи Шатобриана “Будущее
мира” показались редакции журнала “Revue du progres social” настолько
“опасными” и “неразумными”, что в июне 1834 г. она поместила отзыв
на нее молодого свободомыслящего адвоката из Нанта Ипполита Риш-
ло, опубликованный в журнале “Breton journal” г. Нанта. Ришло не ви-
дел в республиканизме будущего. Особенное его негодование вызвало
“ошибочное” утверждение Шатобриана об индивидуалистическом хара-
ктере будущего общества, выведенное из опыта США. Ришло нелестно
отзывался о заатлантической республике: Новый Свет “заключает в
себе, скорее, социальные элементы, нежели общество в целом”, а инди-
видуализм в обществе отражает “лишь переход от старого к новому по-
рядку”122.
Как и в своей книге “Путешествие в Америку”, Шатобриан в “За-
могильных записках” указывал на опасности, подстерегавшие северо-
американский Союз123. Высказывания Шатобриана сближают его с вы-
водами Токвиля, дальнего родственника писателя. Как известно, Ток-
виль также говорил об индивидуализме людей в странах, где господ-
ствует демократия124. Его отдельные заключения о США можно трак-
товать в плане подтверждения им концепции “американской исключи-
119 Chateaubriand F.R. de. Melanges politiques et litteraires. P., 1845. P. 359; National. 1834.
Mai 5.
120 Цит. no: Chateaubriand F.-R. de. De 1’Ancien Regime au Nouveau Monde. Textes pr£s.
par J.-P. Clement. P., 1987. P. 50.
121 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки / Пер. с фр. М., 1995. С. 583.
122 Revue du progres social. 1834. T. 1. P. 676, 679.
123 Chateaubriand F.-R. Voyage en Amerique. P., 1839. P. 330-331 (1-е изд. 1827 г.); Ша-
тобриан Ф.Р. де. Указ. соч. С. 119-122.
124 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 373-378.
363
тельности”125. Еще в июне 1831 г. Токвиль в письме отцу признавался:
“Сейчас я нахожусь под влиянием двух идей: первая, что этот народ - са-
мый счастливый в мире, вторая, что он обязан своим необыкновенным
благополучием гораздо менее свойственным ему добродетелям и фор-
ме правления, нежели особым условиям, в которых он оказался”126. В
этом же смысле можно интерпретировать заключение к его первой
книге “Демократия в Америке”127 и, в особенности, написанное им пре-
дисловие к 12 изданию этого знаменитого труда (1848), где опыт заат-
лантической республики прямо противопоставлялся европейскому128, а
также его выступление в Национальном собрании 12 сентября 1848 г.
при обсуждении вопроса о целесообразности включения в конституцию
Французской республики статьи о праве на труд. В своей речи Токвиль
недвусмысленно подчеркнул, что в Америке “социалистическая идея не
имеет шансов на успех”, и провел антитезу между демократией и соци-
ализмом, произнеся свое знаменитое изречение: “Демократия - это ра-
венство в свободе; социализм - это свобода в стеснении”129. Собствен-
но, интерпретация идей Токвиля, в частности его слов о том, что в США
республика воспринимается “без споров, без возражений, без доказа-
тельств, с молчаливого согласия, с чего-то вроде consensus univer-
salis”130, и легла в основу “консенсусной” школы, родоначальником ко-
торой некоторые историки считают Токвиля.
Многие особенности американского политического строя Токвиль
объяснял отсутствием в США, в отличие от Франции, административной
централизации (проблеме административной централизации во Франции,
ее особенностям он уделил значительное внимание в своем более позд-
нем труде “Старый порядок и революция”, опубликованном в 1856 г.131).
Токвиль, которого никак нельзя заподозрить в пристрастии к демо-
кратии как к общественному строю и политическому устройству, рас-
сматривал будущее западноевропейского общества в контексте необра-
тимости торжества “великой демократической революции”. Общеизве-
стно, что именно поэтому его интересовали США. По его словам, “та
самая демократия, которая господствовала в американском обществе,
стремительно идет к власти в Европе”, и данный процесс остановить не-
возможно. В духе “универсалистской” традиции Токвиль видел общие
черты в политическом развитии Франции и Северной Америки. Преж-
де всего, это - “равенство условий, которое, не достигая здесь, в отли-
чие от Соединенных Штатов, своих крайних пределов, ежедневно при-
ближалось к ним”; это - безудержное стремление к свободе (данная те-
ма была впоследствии развита Токвилем в книге “Старый порядок и ре-
125 Известный американский исследователь С. Липсет считает, что именно Токвиль
положил начало интерпретации истории США в плане “американской исключительно-
сти” (см.: Lipset S.M. American Exceptionalism A Double-Edged Sword. N.Y.; L., 1996. P. 18.
126 Цит. no: Lamberti J.-C. Tocqueville et les deux democraties. P., 1983. P. 132.
127 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 285.
128 Там же. С. 23-24.
129 Journal des debats. 1848. Sept. 13.
130 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 287.
131 См.: Токвиль А. де. Старый порядок и революция / Пер. с фр. М., 1997.
364
волюция”); это, например, - сила общественного мнения132. Подобный,
как бы мы сейчас сказали, компаративистский подход к рассмотрению
политического развития стран Старого и Нового Света, под углом зре-
ния их идейных взаимовлияний, уже предполагает отказ от теории
“американской исключительности”133.
Конечно, Токвиль не был сторонником копирования политических
институтов США. В том, что касается настоящего и ближайшего буду-
щего Франции, он склонялся к идее о необходимости конституционной
монархии. Но, как показывает его труд “Демократия в Америке”, отда-
ленное будущее Европы, во всяком случае Западной, принадлежит, вы-
ражаясь современным языком, либеральной демократии, или демокра-
тии с гарантиями “конституционного либерализма”134, наподобие аме-
риканской (со всеми ее положительными и отрицательными сторонами,
включая и “тиранию большинства”)135. Именно так интерпретировал
основные заключения автора “Демократии в Америке” после его смер-
ти Лабулэ. Токвиль, согласно Лабулэ, “наш предвестник” по вопросу о
пути развития цивилизации, не разделял распространенное во Франции
убеждение в том, что в Америке “цивилизация находится в колыбели и
что было бы ребячеством ее изучать”. Токвиль, считал он, чувствовал,
что, если когда-либо в будущем Франция обратится к либеральным иде-
ям, она не будет руководствоваться примером Англии, ибо в Великоб-
ритании свобода “вышла из привилегии”136.
Данная мысль уже сама по себе перечеркивает тезис об “американ-
ской исключительности”, именно в этом суть принципиального расхож-
дения Токвиля с Гизо - ведь последний был убежден в том, что полити-
ческие институты США соответствуют лишь условиям Западного полу-
шария. В этом смысле Гизо можно отнести к одному из родоначальни-
ков теории “консенсуса”.
Маркиз де Лафайет, неоднократно называвший себя “последовате-
лем американской школы”, часто обращался к опыту Соединенных
Штатов. Он поддерживал принцип суверенитета народа, выборности и
ответственности главы исполнительной власти, правительства, мест-
ных органов власти, структуру законодательного органа, всеобщее из-
бирательное право, свободу прессы по примеру США137.
В статье “Некоторые идеи об институтах Франции, США и Англии”
Лафайет обращал внимание на международное значение Американской
революции, проводил аналогии между Декларацией независимости и
132 Токвиль А. де. Демократия в Америке. С. 27, 110; Он же. Старый порядок и рево-
люция. С. 7-9, 164—167.
133 Подробнее см.: Pourquoi n’y a-t-il pas de socialisme aux Etats-Unis?/ Why is There no
Socialism in the United States / Ed. J. Heffer, J. Rovet. P., 1988. P. 313-315; etc.
134 Cm.: Zakaria F. The Rise of Illiberal Democracy // Foreign Affairs. 1997. Nov./ Dec.
Vol. 76. № 6. P. 26-27, 42-43.
135 Подробнее см.: Lamberti J.-C. Op. cit. P. 139-140, 132, 305; Furet F. Penser la
Revolution frangaise. P., 1978. P. 173-211; Rosanvallon P. Op. cit. P. 282-284; Manent P.
Tocqueville et la nature de la democratic. P., 1993. P. 11-12.
136 Laboulaye Ё. L’etat et ses limites... P. 156, VII.
137 Memoires, correspondance et manuscrits du general Lafayette publies par sa famille.
P., 1838. T. 6. P. 297, 456-457, 536-537, 548, 579, 757.
365
Декларацией прав человека и гражданина. В обращении к избирателям
13 июня 1831 г. он отмечал, что “американская эра основала свободу, не
прикрываясь модными названиями республики и монархии, а в созна-
тельных поисках прав, присущих всем людям, всем нациям”138.
Секретарь Лафайета и его спутник в путешествии “героя Старого и
Нового Света” по Америке в 1824—1825 годах А. Левассер восхищался
“республиканской простотой” политических институтов США, их бла-
готворным влиянием на американские нравы. Знакомство с заатланти-
ческой республикой убедило его в том, что ни величина государства, ни
различия нравов и обычаев обитателей отдельных штатов “не являют-
ся препятствием для учреждения и функционирования республиканско-
го правительства”139.
Пример Соединенных Штатов в 1830-е годы пропагандировали сто-
ронники газеты “National”, которых называли приверженцами “амери-
канской школы”. Они в целом находили возможным распространение
политического опыта США (за исключением федерализма) за предела-
ми Западного полушария. В ходе слушания 29 августа 1832 г. дела об об-
винении авторов “National” в подстрекательстве к “свержению прави-
тельства” и “изменению существующего строя” в суде присяжных де-
партамента Сены прокурор Ж.-Ш. Персил усмотрел крамолу в пропа-
ганде газетой американской формы правления. “National” не желает
конституционной монархии, подчеркивал он, чего она хочет, так это
президента, избранного на пять лет (это случайное высказывание де-
монстрирует степень неосведомленности французской общественности
о системе организации исполнительной власти в США. - М.С.), ответст-
венного, как в США”. В связи с этим главный редактор газеты А. Кар-
рель опубликовал в “National” 31 августа свой ответ прокурору. Консти-
туционно-политическое устройство заокеанской республики Каррель
рассматривал как “цель, к которой в настоящее время стремятся усилия
общества”. Он считал достойными подражания принцип разделения
властей, народного суверенитета, двухпалатный законодательный ор-
ган, принцип ответственности главы исполнительной власти и прави-
тельства. Как утверждал редактор “National”, с начала 1832 г. газета
стала выступать противником королевской власти и защищать выбор-
ность и ответственность главы исполнительной власти по примеру
США. Каррель поддерживал принцип выборности верхней палаты, где,
по его заключению, должна быть представлена “аристократия” - круп-
ная собственность, что позволит “спокойно” открыть нижнюю палату
для демократии140.
Французская исследовательница О. Руде ль также относит к
“американской школе” известного журналиста, государственного
деятеля Франции Ипполита Карно (как и всю его семью)141. Соглас-
ие Ibid. Р. 578, 803.
139 Levasseur A. Op. cit. T. 2. Р. 571, 65.
140 Proces du National. Accusation capitale contre MM. Paulin et Hingray. P., 1832 // Presse
rdpublicaine devant les tribunaux 1831-1834. P., 1974. P. 61, 66, 74-75.
366
но Рудель, в середине XIX в. сторонники “американской школы”
(умеренные республиканцы или левые либералы) были обречены
на неуспех141 142.
Журнал “Revue encyclopedique” (его редактировали в это время
П. Леру и И. Карно), полностью оправдывая свое название, рассматри-
вал общественно-политическую, научную, литературную жизнь США,
новое в сфере образования в тесной связи с тем, что происходило в Ев-
ропе. В журнале публиковались статьи, статистические материалы о
Соединенных Штатах, рецензии на книги американских авторов. В це-
лом для публицистов, сотрудничавших с ним, характерно несколько
восторженное отношение к заокеанской республике, в частности к ее
политическим институтам (негативную реакцию у большинства из них
вызывал лишь федерализм). Многие из них акцентировали внимание на
американском республиканизме.
В журнале США часто представлялись Франции как объект для
подражания. Рецензент на книгу Левассера о пребывании маркиза Ла-
файета в Америке восхвалял нацию, сумевшую “соединить наиболее
совершенный порядок с полной свободой”. Он соглашался с выводами
секретаря и спутника “героя Старого и Нового Света”, противопостав-
лявшего республиканскую простоту “англо-американцев”, систему на-
логообложения в США французской практике143.
Автор статьи “Соединенные Штаты Америки” (эта серьезная ста-
тья была также перепечатана журналом “Revue universel”) сетовал по
поводу того, что английские тори и “партия золотой середины” во
Франции представляют европейскому читателю заатлантическую рес-
публику в искаженном виде. Как он утверждал, по их работам лишь с
трудом, “через микроскоп” можно увидеть “общее благополучие” и
“царство свободы” в Северной Америке, то, что США именуются рес-
публикой. Автор был категорически не согласен с приписыванием “не-
достатков” политического строя Соединенных Штатов “господствую-
щему там принципу равенства и отсутствию наследственного сувере-
на”144.
Эмиль Перейре счел нужным выразить решительное несогласие с
заключениями Солнье в “Revue britannique” и посвятил этому специаль-
ную статью “Соображения по поводу финансов Франции и США”. Пе-
рейре находил, что неправомерно судить о могуществе государства,
благополучии народа по системе налогообложения. С его точки зрения,
141 В 1830-е годы И. Карно разделял сенсимонистские взгляды, был редактором
журнала “Revue encyclopedique”, затем отошел от сенсимонизма, являлся членом пала-
ты депутатов, министром народного образования Временного правительства в 1848 г.
Как отмечает Рудель, отец Ипполита Карно - знаменитый ученый и государственный
деятель Лазарь Карно - воспитывал сына в поклонении Америке, ее политическим
институтам. Сын И. Карно - Сади Карно, избранный в 1887 г. президентом Француз-
ской республики (был убит итальянским анархистом), также симпатизировал заатлан-
тической республике.
142 Rudelle О. Op. cit. Р. 36-38.
143 Revue encyclopedique. 1832. Janv.-mars. Т. 53. Р. 70, 82-90.
144 Ibid. 1832. Oct.-dec. Т. 56. Р. 75-76; см. также: Revue universelle. 1832. Т. 5.
Р. 134-139.
367
главный критерий в этом отношении - “положение рабочих классов,
низших классов общества”; и здесь явное преимущество у Новой Анг-
лии (в качестве примера он приводил Массачусетс)145. В целом он под-
держал писателя Ф. Купера.
В 1828-1829 гг. на протяжении нескольких номеров в “Revue britan-
nique” публиковались письма о Северной Америке (к сожалению, автор
их не указан; точно лишь то, что это не был американец), пожалуй,
единственные в своих оценках политической системы США приближа-
вшиеся к демократической точке зрения. Автор акцентировал внима-
ние на международном значении Американской революции: она вдох-
новила другие народы “также поднять знамя свободы”146. В статье об-
ращалось внимание на различный уровень социального развития запад-
ных и южных штатов Союза и, что довольно необычно для европейско-
го либерала того времени, не усматривал опасности для американского
общества в смешении рас. Автор выражал уверенность в том, что “по-
литическое детство США завершилось; громадными шагами они дви-
жутся к зрелости”, хотя в настоящий момент “американский Союз еще
находится в переходной стадии”. Он оптимистически смотрел на буду-
щее заокеанской республики, будучи уверенным в том, что “временный
беспорядок” уступит место “гармоничному целому”147.
Автор статьи, опубликованной в “Revue britannique” в 1846 г., почти
в тех же словах, что и Токвиль, приходил к заключению о неизбежно-
сти “демократической революции”, сопротивление которой “будет
двойным преступлением против духовной судьбы наций”. Он был убеж-
ден, что “тенденция нашего века в основном демократическая”148.
Мишель Шевалье в своих “Письмах о Северной Америке” находил
общие закономерности в политическом развитии Франции и США. Он
приходил к выводу, что “Северная Америка - это Европа головой вниз
и ногами вверх”. По его мнению, как американскому, так и европейско-
му обществу свойственны социальные противоречия. Шевалье прово-
дил параллели между реформами Э. Джексона в США, движением за
парламентскую реформу в Англии и тем, что происходило во Франции
“в среде портных, стрелочников, плотников”. Как считал автор “Пи-
сем”, для заатлантической республики и для Западной Европы ха-
рактерна демократизация общественно-политической жизни: во Фран-
ции происходит “подъем демократии или, скорее, радикализма, кото-
рый еще находится в зародыше и который, если Господь Бог позволит,
не исчезнет”, в США - “каприз на восточный лад демократии-гиганта,
все более переходящей в радикализм”149. Шевалье постоянно сравнивал
американское и французское общество: если на севере Соединенных
Штатов власть принадлежит “демократии” - фермерам и рабочим, то в
его родной стране власть сосредоточена в руках буржуазии. Он призна-
145 Revue encyclopedique. 1832. Janv.-mars. Т. 53. Р. 82-90.
146 Revue britannique. 1828. Т. 20. Р. 136.
147 Ibid. 1829. Т. 22. Р. 306-307; 1828. Т. 20. Р. 135.
148 Ibid. 1846. Т. 5. Р. 438—140.
149 Chevalier М. Lettres sur I’Amerique du Nord. P., 1836. T. 1. P. 308, 53-54.
368
вал превосходство трудящихся классов заатлантической республики
над европейскими и, напротив, “отставание” американских высших
классов от привилегированного сословия Старого Света (к исходному
выводу, отмечал бостонский предприниматель Н. Эпплтон, приходили
и другие путешественники). По словам Шевалье, в целом американская
“буржуазия” несет печать своего “поражения”. В северных и западных
штатах США, утверждал он, нет бедных; положение трудящихся там
значительно лучше, чем рабочих во Франции150.
Именно так, как было показано выше, интерпретировал выводы
Шевалье автор статьи “Банк США”, который разделял точку зрения об
общности процессов, происходивших в Америке и в Европе151.
Правда, Шевалье был противником федерализма по американско-
му образцу. Он считал, что протестантизм и республиканизм с их акцен-
том на индивидуализм применимы лишь в условиях Западного полуша-
рия. “Наш национальный гений”, “напротив, хочет, чтобы Франция дей-
ствовала главным образом посредством обращения к принципам ассо-
циации (причем ассоциации иерархической. - М.С.) и централизации,
которые характеризуют католицизм и монархию”152.
Гильом Телль Пуссен153, вручая 2 сентября 1848 г. верительные гра-
моты президенту США в качестве полномочного посланника Француз-
ской республики в Вашингтоне, указывал на сходство политических ин-
ститутов Франции и заатлантической республики154. А успешное функ-
ционирование демократических институтов, писал Пуссен несколько
ранее в своей книге о железных дорогах в США, способствовало могу-
ществу и процветанию заокеанской республики155.
150 Ibid. Т. 2. Р. 150, 255, 354-356, 419-^421; Т. 1. Р. 158, 170; Appleton N. Labor, Its
Relations in Europe and the United States Compared. Boston, 1844. P. 9.
151 Revue du progres social. 1834. T. 1. P. 214-215.
152 Ibid. T. 2. P. 307; см. также: T. 1. P. 183.
153 Г.Т. Пуссен, племянник знаменитого художника Н. Пуссена, прибыл в Нью-Йорк
в 1814 г. в качестве архитектора (он участвовал в восстановлении Капитолия после анг-
ло-американской войны), затем выполнял обязанности инженера. В начале 1830-х годов
покинул Новый Свет. В 1848-1849 гг. - посланник Французской республики в США. Ин-
тересно, что именно в период его пребывания на данном посту (а министром иностранных
дел Франции в правительстве О. Барро в это время был Токвиль) произошел ряд дипло-
матических инцидентов между Парижем и Вашингтоном, что привело к охлаждению от-
ношений между двумя странами и отзыву Пуссена из Соединенных Штатов (первый сек-
ретарь российской дипломатической миссии в США Э. Стекль, временно замещавший
А. Бодиско на его посту посланника России в Вашингтоне, в своем послании канцлеру
К.В. Нессельроде от 5/17 сентября 1849 г. негативно отзывался о действиях Пуссена, по
словам Стекля, “известного своими ультрадемократическими взглядами” (Архив внешней
политики Российской империи. Ф. Канцелярия. 1849. Оп. 469. Д. 190. Л. 143-145об.,
207-208 об. Далее: АВПРИ). Эти события были описаны Пуссеном в его книге о США,
опубликованной в 1874 г. (см.: Poussin G.T. Les Etats-Unis d’Amerique. Moeurs, usages et cou-
tumes politiques... P., 1874; см. также: Lucet Ch. Lamartine, Tocqueville, Gobineau ... les min-
istres des affaires etrangeres de la Seconde Republique et leurs cabinets // Revue d’histoire diplo-
matique. 1979. № 3^. P. 247-278.
154 Moniteur universel. 1848. Sept.4.
155 Poussin G.T. Examen comparatif de la question des chemins de fer en 1839 en France
et a’etranger et de Г intervention du gouvemement dans la direction et Г execution des travaux
P., 1839. P. 78-79; см. также: Poussin G.T. Chemins de fer americains... Bruxelles, 1836. 2 ed.
369
Министр иностранных дел Временного правительства Второй рес-
публики, известный поэт Альфонс де Ламартин называл Французскую
республику “славной сестрой американской Республики”. По его сло-
вам, французский народ стремится к той же республике, которую учре-
дили американцы: “это республика прогрессивная, но консервативная в
правах, собственности ... в свободе, в нравственных и религиозных чув-
ствах граждан”156. А 23 мая 1848 г. в ответ на поздравительные резолю-
ции конгресса США по случаю революции во Франции он утверждал,
что Французская республика пойдет по американскому пути, “заимству-
ет ее (Америки. - М.С.) пример стабильности”. Ламартин даже находил,
что “имена Вашингтона, Джефферсона, Джексона (примечательно то,
что он ставил в один ряд столь различных государственных деятелей. -
М.С.) начертаны на знамени новой Республики”157.
Правда, выводы Ламартина - правительственного чиновника и Ла-
мартина-депутата часто не совпадали. Так, выступая в палате депутатов
6 октября 1848 г. при обсуждении вопроса о способе избрания президен-
та Французской республики, Ламартин решительно отверг американ-
ский прецедент. По его заключению, “у Франции нет, не было, не будет
... в ее социальной и национальной конституции ничего общего с этими
федерациями, которые нам без конца приводят в пример”158. А не-
сколько ранее, в апреле 1835 г., в парламенте Ламартин приходил к вы-
воду о мнимой свободе в США, где существует рабство159.
В статье “Соединенные Штаты в 1852 г.”, а впоследствии в своей кни-
ге “Очерки о современной эпохе” (1858) Монтегю проводил водораздел
между “англосаксонской” и европейской цивилизациями. Но в статье 1852
г. он признал, что как “англосаксонская”, так и европейская цивилизации
“движутся к демократии”: Соединенные Штаты - “через свободу и индиви-
дуализм”, опираясь на принципы протестантизма и республиканизма, а
“континентальные нации” - “через равенство” (понимаемое как “уравни-
тельство”) и монархию, опираясь на католицизм. Монтегю пришел к за-
ключению об общей судьбе этих двух цивилизаций, “развивавшихся парал-
лельно”, а в настоящее время идущих навстречу друг другу “с одним сло-
вом на устах” - “и та и другая говорят о демократии и иногда даже о рес-
публике”. По мере роста “цивилизованности” американского общества
США “будут иметь все больше сходных черт с Англией”160.
Интересно, что в 1834 г. Пуссен через российского посланника во Франции Поццо ди
Борго предлагал экземпляр своей книги русскому императору. Поццо ди Борго в послании
главе внешнеполитического ведомства России Нессельроде от 13/25 июля 1834 г. отмечал вы-
сокую репутацию автора и “действительные достоинства его труда” (см.: АВПРИ. Ф. Канце-
лярия. 1834. Оп. 469. Д. 145. Л. 117-117 об.). Видимо, книга попала в руки адресату, ибо в пись-
ме главе российского внешнеполитического ведомства от 29 августа/10 сентября 1834 г. Поц-
цо ди Борго рекомендовал “отблагодарить” француза “кольцом или ценной табакеркой, сто-
имостью от 1,5 до 2 тыс. рублей” (см.: Там же. Л. 242-242 об.).
156 Lamartine A. de. Trois mois au pouvoir. P., 1848. P. 166-167.
157 Moniteur universel. 1848. Mai 23.
158 Journal des debats. 1848. Oct. 7.
159 Cm.: Guillemin H. Lamartine et les U.S.A. Une lettre inedite // Mercure de France. 1949. Mars.
№ 1027. P. 469.
160 Revue des deux mondes. 1852. T. 3. P. 325-329; Monttyut E. Essais sur 1’epoque actuelle.
Libres opinions morales et historiques. P., 1858. P. 145, 175-182.
370
Подобная идея прозвучала и у Шаля в его “Исследованиях о литера-
туре и нравах англо-американцев в XIX в.”. Наш Старый Свет, заявлял
он, приближается к молодому американскому обществу, “еще едва
сформировавшемуся”; “Франция Мирабо и Вольтера ищет своего про-
должения в новой республике, созданной Локком и Вашингтоном”. По
его словам, у Франции много общего с Северной Америкой - эти две
страны “исходят из тех же принципов, идут к одной цели, сталкиваются
с теми же проблемами: они верят в равенство людей, что опасно; они
верят в изначальную положительность человека, как будто бы он ли-
шен и страстей, и интересов, что неразумно”. Они, писал Шаль, рассма-
тривают “материальное и промышленное развитие как панацею от всех
бед, что не соответствует истине”. Но, как считал литератор, это ис-
ключительное внимание к материальному прогрессу, “опасное для
стран высокоцивилизованных” (т.е. США Шаль не относил к тако-
вым. - М.С.), оказывает благоприятное воздействие на Соединенные
Штаты161.
Автор статьи “Политическое издание в Соединенных Штатах” про-
водил аналогию между политическими институтами Франции и США,
“по крайней мере в том, что бы ... мы назвали основным содержанием
политической конституции”, между идеями, пропагандировавшимися
французским журналом и американской газетой “New York Tribune”162.
В газете “Constitution” политическое развитие Франции, Англии и США
рассматривалось взаимосвязанно, как прогресс принципов свободы163.
Некоторые французские современники - депутаты парламента, а
также периодические издания радикально-демократического направле-
ния приводили в пример США, т.е. предполагалось, что Франции в даль-
нейшем желательно заимствовать определенные элементы их полити-
ческого опыта. В этом смысле чаще всего содержались ссылки на сво-
боду прессы, а также на другие провозглашенные права американских
граждан164. При этом некоторые французские радикальные издания (в
этом смысле подтверждаются выводы американского исследователя
Джадта) самим правам индивидуума придавали абсолютный характер.
Так, например, один из публицистов заявил: “Когда мы требуем свобо-
ды, полной свободы слова и мысли, мы не только требуем свободы го-
ворить и писать, подчиняясь законам ... мы требуем абсолютного пра-
ва,.."165. Американские государственные деятели приводились в качест-
ве образца для французских коллег; отмечались их высокие моральные
качества, демократическое происхождение166.
Многие французские периодические издания демократического на-
правления, не отрицая специфических условий США, отнюдь не рассма-
161 Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les moeurs des Anglo-Americains... P. 245-246.
162 Republique. 1849. Oct. 6.
163 Constitution. Republique du present et de 1’avenir. 1849. Fevr. 28.
164 См. например: Journal des debats. 1848. Aout 9; Moniteur universel. 1850. Juillet 10;
Republique. 1850. Juillet 7; etc.
165 Droits de 1’homme. 1848. Mars 4.
166 См. например: Reforme. 1848. Dec.24; Republique. 1849. Oct. 5; Revolution
democratique et sociale. 1849. Mars 14.
371
тривали Северную Америку как страну особого политического разви-
тия, указывали на общие процессы, происходившие в общественно-по-
литической жизни республики Нового Света и Европы. В зависимости
от своей политической ориентации они акцентировали внимание на
проблемах подъема рабочего и аграрного движения, распространения
фурьеристских идей как в США, так и во Франции (конечно, значение
этих процессов преувеличивалось). Симпатии у некоторых из них так-
же вызывали американские аболиционисты167 А публицист Виктор
Мерсье в статье “Социализм в Америке”, рассматривая социализм как
“поиск и осуществление лучшего порядка”, писал о распространении
социалистических идей “во всех странах мира”, включая и США. По его
словам, “американское общество быстрыми шагами движется к глубо-
ким изменениям” в этом направлении168.
Подобное восприятие Соединенных Штатов, безусловно, не отра-
жало точку зрения большинства французов, проявлявших к ним инте-
рес. В это время преобладающая часть французской просвещенной
общественности, преимущественно либеральных взглядов, смотрела на
республику Нового Света как на некую изолированную общность, не
подчинявшуюся мировым законам развития, подчеркивала тезис об
“американской исключительности”, самобытности американской циви-
лизации, сводила к минимуму международное значение Американской
революции. В дальнейшем, как предполагали многие французские сов-
ременники, американская или “англосаксонская” цивилизация “вольет-
ся” в европейскую, США пойдут по европейскому пути политического
развития. Схожие идеи нередко высказывались, например, на страницах
журналов “Revue des deux mondes” и “Revue britannique”.
Отношение французов к заатлантической республике в конечном
итоге свидетельствовало об их политических убеждениях - вообще аме-
риканская тематика во Франции была крайне политизирована. Как отме-
чал Кушеваль-Клариньи, большая часть европейских путешественников
отправлялась в США не с целью действительного изучения данной стра-
ны, а “в поисках аргументов в поддержку точки зрения ... своей пар-
тии”169.
По словам французского историка Рене Ремона, в первые недели
Второй республики французская общественность “почти единодушно
восхищается институтами республики-образца”, возвращается к преж-
нему (еще периода Реставрации) миражу, идеалу Америки - “свобод-
ной, обетованной земли”, “республики мудрой”, “республики согласия”.
Однако вскоре во Франции вновь оживились и получили широкое рас-
пространение “старые предрассудки”, “традиционалистское” представ-
ление о заокеанской республике170.
167 См. например: Democratic pacifique. 1848. Fevr. 20, sept. 25; Republique. 1850. Sept.
14, Oct. 20; Voix du Peuple. 1850. Mars 22.
168 Republique. 1851. Mars 30.
169 Revue des deux mondes. 1849. T. 4. P. 659-660.
170 Remond R. Op.cit. T. 2. P. 838, 856-857; см. также: Chinard G. Les refugies huguenots
en Amerique. P., 1925. P. VI, XXIX.
372
Восприятие французами Америки в XIX в., полагает американ-
ский исследователь Дюран Эчеверриа, отражало скорее образ самой
Франции. В тот период, когда общественность “видела в американ-
ской политической жизни пример системы более либеральной, чем
та, которая, по ее мнению, существовала в ее родной стране, она бы-
ла настроена проамерикански”; “американофобия” же наблюдалась
в тех случаях, когда, как считали во Франции, американский полити-
ческий режим был “правее” французского171. Оценка французскими
современниками либеральных взглядов политических институтов
США - проявление характера французского либерализма, его в це-
лом бескомпромиссности, неприятия демократии, унаследованных от
эпохи революции171.
Такая же непримиримость была свойственна и французским социа-
листам, а также радикальным республиканцам, что накладывало отпе-
чаток на их восприятие Соединенных Штатов. Социалисты в
1830 - 1840-е годы нередко выступали с критикой теории прав челове-
ка, каждого конкретного индивида, обращая внимание на права и обя-
занности граждан в целом. Порой социалисты и республиканцы левого
крыла разделяли точку зрения о различных путях политического разви-
тия Франции и США. Вслед за Руссо172 они высказывались в поддержку
неделимого, неотчуждаемого верховного органа, централизации, за ре-
форму системы образования и налогообложение в интересах трудящих-
ся, за вмешательство государства в отношения между рабочими и пред-
принимателями и предоставление социальных гарантий людям физиче-
ского труда. По их мнению, североамериканская республика не всегда
соответствовала этим критериям173.
Английский исследователь Т. Сенктон в своей диссертации, посвя-
щенной восприятию французской радикальной общественностью Аме-
рики, пришел к выводу, что в 1848 г. “после первого начального взры-
ва американофилии... у левых наметилось прохладное и враждебное от-
ношение к Соединенным Штатам, в которых они усматривали общест-
во скупое и материалистическое”. Этот имидж республики Нового Све-
та сохранялся до Гражданской войны в США174.
Истоки антиамериканизма значительной части французских лево-
радикальных интеллектуалов в годы после второй мировой войны, осо-
бенно в отношении массовой культуры, образа жизни, системы ценно-
171 Echeverria D. L’Amerique devant 1’opinion fran^aise, 1734-1870. Questions de methode
et d’interpretation // Revue d’histoire modeme et contemporaine. 1962. Janv.-mars. T. 9. P. 54,
59-62; Ревякин А.В. Социализм и либерализм во Франции в середине XIX века. М., 1999.
С. 13.
172 Как полагал Руссо, противник разделения властей, в государстве должно проис-
ходить полное отчуждение всех прав индивида в пользу общества под руководство так на-
зываемой общей воли; “единая”, неотчуждаемая воля диктует необходимость однопалат-
ного законодательного органа.
173 Подробнее см.: A Critical Dictionary of the French Revolution. P. 802-803.
174 Sancton Th.A. America in the Eyes of the French Left, 1848-1871. Oxford Univ. D.Phil.
1978 // Guide to the Study of United States History Outside the U.S. 1945-1980 / Ed. L. Hanke: In
5 vol. N.Y., 1985. Vol. 4. P. 289 (аннотация Дж. Твидейла).
373
стей, определенных элементов политического опыта США175, следует
искать в середине XIX в. (безусловно, учитывая специфику политиче-
ского развития Франции и США в XIX и XX вв., вступление в силу мно-
гих других факторов). В то же время, как представляется, было бы пре-
увеличением утверждать, вслед за известной американским политоло-
гом Ханной Арендт, будто бы в этот период европейская “революцион-
ная политическая мысль развивалась так, как будто никогда не сущест-
вовало никаких американских представлений и экспериментов в поли-
тической области и в области управления, над которыми стоило бы по-
размыслить”176, или, напротив, что в эти годы “взоры демократов обра-
щены к США, орлеанистов же - к Англии”177.
В 1830 - 1840-е годы некоторые французские орлеанисты, ссылав-
шиеся на американский опыт, проводили аналогии между конституци-
оннно-монархической и республиканской, по образцу США, формами
правления (надо сказать, что определенная их часть вообще с безразли-
чием относилась к форме политического устройства). Одобряя и разви-
вая известный тезис Тьера, выдвинутый им в январе 1830 г. в “National”,
о необходимости “короля, который царствует, но не управляет”, они ус-
матривали в США некую элитарную республику, где место короля за-
нимает президент с ограниченными полномочиями. Проводились па-
раллели между американским сенатом и французской палатой пэров,
функции верхней палаты сводились к сдерживанию демократических
влияний нижней178. Конституционно-политическое устройство Соеди-
ненных Штатов подводилось под английскую политическую модель и
полностью лишалось принципа республиканизма179.
Именно против французских политических деятелей, разделявших
данную точку зрения, было направлено выступление герцога де Монте-
белло в палате пэров 26 декабря 1831 г. По его словам, “в США нет наслед-
ственной королевской власти - вот уже маленькое различие”; если в Аме-
рике вы заикнулись бы о “королевской республике”, “народ разорил бы,
поджег бы ваш дом”. Конституция США, заключал он, “основывается на
принципах, совершенно отличных от ваших, и невозможно провести ника-
кого сравнения”180.
175 См. например: Winock М. Nationalisme, antisemitisme et fascisme en France. P., 1982.
P. 50-76; The Rise and Fall of Anti-Americanism...; Judt T. Op. cit. P. 187-204; Wall I.M. From
Anti-Americanism to Francophobia: The Saga of French and American Intellectuals // French
Historical Studies. Fall 1994. Vol. 18. № 4. P. 1083-1100; Kuisel R. American Historians in
Search of France: Perceptions and Misperceptions // French Historical Studies. Fall 1995. Vol. 19.
№ 2. P. 307-319; etc.
176 Arendt H. On Revolution. N.Y., 1963. P. 218.
177 Либерализм Запада XVII-XX веков. M., 1995. С. 68.
178 Подробнее см.: Furet F. La Revolution de Turgot a Jules Ferry 1770-1880. P., 1988.
P. 383; Allison J.M.S. Thiers and the French Monarchy. Hamden (Conn.), 1968. P. 98; Kelly GA.
The Jacobin and Liberal Contributions to the Founding of the Second and Third French Republics
(with an Epilogue on America) // Liberty/Liberte. The American and French Experiences. P. 137.
179 При этом, безусловно, не следует полностью отрицать влияние британской государ-
ственности на конституционно-политическое устройство США. См. например: Конституция
США: История и современность / Под общ. ред. А.А. Мишина, Е.Ф. Язькова. М., 1988. С. 30.
180 Moniteur universel. 1831. Dec. 27.
374
Американский исследователь Евгений Кертис, изучавший влияние
американских доктрин на французских парламентариев в 1848 г., при-
шел к следующим выводам: в Учредительном собрании Франции всего
55 депутатов ссылались на американский пример, из них - 2 “социали-
ста”, 8 “радикальных республиканцев”, 16 “либералов”, 23 “консервато-
ра”, 4 “легитимиста”, двое не поддаются классификации. Кертис под-
считал, что из 47 членов Учредительного собрания (8 были исключены
ввиду невозможности выявления их взглядов) в защиту американского
прецедента выступили 10 левых депутатов (имеются в виду умеренные
республиканцы, радикальные республиканцы и социалисты) и 23 пра-
вых (“консерваторов” и “легитимистов”), а против - 11 левых и 3 пра-
вых181.
Безусловно, деление депутатов Учредительного собрания по их по-
литическим пристрастиям достаточно условно - группу “консервато-
ров”, в которую Кертис включил главным образом орлеанистов, он от-
рывал от легитимистов, некоторые парламентарии “либеральной”
группы порой были близки к “консерваторам”, а социалисты иногда
примыкали к радикальным республиканцам. И все же прослеживается
определенная тенденция: в целом в это время левые депутаты отверга-
ли, а правые поддерживали американскую модель. Хотя голоса умерен-
ных республиканцев “либеральной” группы разделились почти поровну
между противниками и сторонниками США, “более радикально настро-
енные депутаты склонны были отказаться от американской практи-
ки”182.
В конце 1840-х годов в законодательных палатах Франции, таким
образом, в качестве “проамериканской партии” выступали главным об-
разом орлеанисты, опиравшиеся на крупную промышленную буржуа-
зию и финансовые круги. Как отмечал Кертис, “англосаксонские моде-
ли всегда привлекали эту партию”, орлеанисты - противники абсолют-
ной монархии и “неограниченной демократии”, надеялись обеспечить
свое господство, “просто поменяв английского короля на американско-
го президента”183.
181 Curtis E.N. Op. cit. Р. 116-147.
182 Ibid. Р. 148.
183 Ibid. Р. 326-330.
В.А. КОЛЕНЕКО
От Шатобриана до Маритена:
традиции и инновации восприятия
Америки во Франции*
Интерес Франции к Новому Свету зародился задолго до того, как на
североамериканском континенте возникли Соединенные Штаты
Америки, а позднее и Канадская конфедерация. Начиная с 1524 г., ко-
гда по приказу французского короля Франциска I флорентийский море-
плаватель Джованни Верацано обследовал восточное побережье Се-
верной Америки от Флориды до Ньюфаундленда, и до 1760 г. - момен-
та фактического окончания Семилетней войны в Америке - Франция
проводила активную колониальную политику и с переменным успехом
боролась с Англией за супрематию в этой части Нового Света. Именно
в этот период французского колониального господства в Северной
Америке, особенно в 1608-1760 гг., были сделаны важнейшие геогра-
фические открытия и исследованы громадные пространства от Вели-
ких Озер вплоть до устья Миссисипи и вдоль берегов “Отца вод”, как
называли реку индейцы. Именно тогда были получены первые сведения
о флоре и фауне Северной Америки, о быте и нравах еще многочислен-
ных в то время разнообразных индейских племен - коренных жителей
Америки.
Интерес к Новому Свету, окрепший за полтора столетия фран-
цузского колониального господства в Америке, сохранился и после
Парижского мирного договора 1763 г., в соответствии с которым
Франция на этот раз окончательно уступила Англии почти все свои
многочисленные колонии в Америке, за исключением Луизианы в то-
гдашних исторических границах, которую Наполеон продал амери-
канцам только в 1803 г. Образование в 1776 г. Соединенных Штатов
Америки в результате успешной войны за независимость, в ходе ко-
торой Франция активно поддержала становление нового государства
в Америке, во многом способствовало подъему интереса к Америке,
на этот раз к первому независимому североамериканскому государст-
ву. Именно начиная с этого момента и до конца XIX в. сформировал-
ся традиционный и, как свидетельствуют современники, достаточно
устойчивый облик Америки, почти исключительно ассоциирующий-
ся только с Соединенными Штатами. Крупные выдающиеся личности
того времени, такие, как Алексис де Токвиль, Франсуа-Рене де Шато-
бриан и другие, менее известные, но отнюдь не второстепенные оче-
видцы становления США стали своего рода основоположниками и
главными выразителями этой традиции.
*Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-00001), а также Российского фонда фундаментальных исследований
(№ 00-15-99849).
376
Такое традиционное видение Америки сохранилось с определенны-
ми вариациями и новшествами и в XX в. благодаря научным, литератур-
ным и публицистическим трудам географа и политолога Андре Зиг-
фрида, писателей Андре Моруа и Мишеля Турнье, философа Жака Ма-
ритена и других представителей французской общественной мысли.
Особенность французского, как кстати и английского, восприятия
Америки заключалась в изначальном преобладании ярко выраженного
имперского взгляда, рассматривавшего соответствующие американ-
ские владения с исключительно прагматических позиций - какую поль-
зу они представляли для той или другой метрополии. И, тем не менее, и
Англия, и Франция обладают богатейшим историческим опытом осво-
ения Америки и колоссальным документальным материалом, ярко сви-
детельствующим о становлении, развитии и эволюции Америки на про-
тяжении последних четырех столетий.
Первым проявлением интереса к Америке в колониальную эпоху
можно считать работы монаха-францисканца Андре Теве (1502-1590),
который уже в середине XVI в. привлек внимание читателей той поры
к особенностям нового континента, хотя согласно читательским вкусам
того времени дал волю своему воображению, приводя порой совершен-
но немыслимые факты и события ради американской экзотики. Тем не
менее в 4 томе его “Всеобщей космографии”, полностью посвященном
Америке, дается впечатляющее описание флоры, фауны и быта корен-
ных американцев, отражающее реальное знание Америки раннеколо-
ниального периода1.
Среди многочисленных описаний, путевых дневников и историче-
ских сочинений, опубликованных в период французского колониально-
го господства в Америке, следует выделить несколько самых важных
публикаций, наиболее полно отражающих уровень знаний французов о
тогдашней Америке. Прежде всего это первый фундаментальный науч-
ный труд о североамериканских индейцах французского историка и мис-
сионера, члена ордена иезуитов Ж.Ф. Лафито (1670 - 1740), изданный
под характерным для того времени заголовком “Нравы американских
дикарей в сравнении с нравами прежних времен”2. Автор этого первого
научного исследования о коренных американцах долгое время жил сре-
ди ирокезов и поэтому приводит весьма обширные и точные детали о
нравах, обычаях и религиозных обрядах этих воинственных племен.
Самым полным и обстоятельным описанием всех североамерикан-
ских владений Франции является фундаментальный трехтомный труд
другого французского иезуита Ф.К. де Шарлевуа (1682-1761) “История
и всеобщее описание Новой Франции”3. По сути дела это последнее и
наиболее детальное описание двух крупнейших французских колоний -
1 Thevet A. Les Singularitez de la France Antartique autrement nommee Amerique et de
plusieurs Terres et Isles decouvertes de nostre temps. P., 1588; Idem. La cosmographie universelie.
T. 1-4. P., 1575. T. 4. F. 941-1063.
2 Lafitau J.-F. Moeurs des sauvages americaines comparees aux moeurs des premiers temps.
T. 1^4. P., 1724.
3 Charlevoix P.F.X. de. Histoire et description generale de la Nouvelle France. P., 1744.
Vol. 1-3 (reed. Montreal, 1976).
377
Канады и Луизианы до Семилетней войны (1756 - 1763), окончательно
решившей участь этих обширнейших территорий, занимавших
большую часть североамериканского континента. Помимо чисто коло-
ниальной истории Новой Франции в последнем томе приводится инте-
реснейший дневник путешествия Шарлевуа из Канады в Луизиану в
1721-1722 гг. “История ... Новой Франции” вместе с дневником путеше-
ствия были впервые опубликованы в Париже в 1744 г., т.е. 20 лет спус-
тя после путешествия. В 1976 г. в Монреале вышло факсимиле данного
труда и в 1994 г. опять же в Канаде появилось подлинно научное изда-
ние собственно дневника путешествия по р. Миссисипи в Луизиану4. По
мнению издателя П. Бертиома, Америка той эпохи долгое время вос-
принималась не как новый мир, пригодный для развития, а скорее как
главное препятствие на пути в Японию, Китай и Индию5. Поэтому Мис-
сисипи была третьим путем к “западному морю”, впервые исследован-
ным Луи Жолье и отцом Жаком Маркетом в 1673 г., потом Кавелье де
Ла Салл ем после 1680 г., сюда же следует отнести проект исследования
западных притоков Миссисипи, разработанный канадским первопро-
ходцем Ле Муаном д’Ибервилем в 1700 г. В этом отношении дневник
Шарлевуа о его путешествии по Миссисипи нарушает давнюю тради-
цию, ибо цель его состоит не столько в том, чтобы поведать о всех пе-
рипетиях путешествия в Луизиану, сколько в том чтобы описать естест-
венные богатства этой местности, проанализировать ее развитие, рас-
сказать о нравах индейцев, показать флору и фауну колониальной Аме-
рики.
Сразу же следует уточнить, что под термином Луизиана в то время
подразумевалась обширнейшая территория по обе стороны р. Миссиси-
пи от Великих озер и вплоть до Мексиканского залива, что многократ-
но превышало размеры нынешнего штата Луизиана и включало в себя
помимо него огромное пространство, где позже образовались такие
штаты, как Миссисипи, Арканзас, Теннеси, Кентукки, Миссури, Илли-
нойс, Айова, Висконсин, Миннесота, Северная и Южная Дакота, Небра-
ска, Канзас, Оклахома, большая часть которых была куплена США в
1803 г. у Франции именно как Луизиана.
В традиционном для той эпохи эпистолярном стиле Шарлевуа
описал нравы и обычаи многочисленных индейских племен, их образ
жизни, способ правления, их религиозные верования. Он широко ис-
пользовал вышеуказанный труд Лафито, удивляясь, сколь точно тот
передал нравы американских индейцев. Помимо ирокезов, Шарлевуа
удалось охарактеризовать нравы и других племен. Достаточно обра-
титься к отрывку о враждебных настроениях индейцев племени чика-
час, которых он называет “самыми храбрыми солдатами Луизианы”,
или посмотреть разделы “Описание страны натчезов”, “Описание
большого поселения и храма натчезов”, где Шарлевуа отмечает, что
от всех других племен натчезов отличает почти абсолютистский спо-
4 Idem. Journal d’un voyage fait par ordre du roi dans I’Amerique septentrionale / Ed. par
P. Berthiaume. T. 1-2. Montreal; 1994.
5 Ibid. Introduction. T. 1. P. 9.
378
соб правления - власть их главного вождя-солнца почти безгранична.
Вместе с ним следует признать, что столица колонии Новый Орлеан
- это первый город, построенный на одной из самых крупных рек ми-
ра - Миссисипи. Леса же Луизианы, по словам этого очевидца,
покрывают почти всю эту страну, и в природе нет ничего сравнимого
с ними по густоте и высоте деревьев6.
Все эти наблюдения Шарлевуа найдут в недалеком будущем своих
благодарных последователей в лице Шатобриана и других исследовате-
лей, интересовавшихся Луизианой. В частности, его работа оказала
большое влияние на первых историков Луизианы француза Ле Паж дю
Пратца и американца Шарля Гайяре7.
И наконец, уже после окончания Семилетней войны во Франции
было издано одно из самых последних наблюдений о Луизиане, которо-
му повезло быть переведенным на русский язык уже в конце XVIII в.
Это опять-таки выполненное в эпистолярной манере описание Луизиа-
ны, сделанное капитаном королевской морской пехоты шевалье Боссю.
Ж.Б. Боссю - один из лучших знатоков Луизианы и индейцев этой ме-
стности непосредственно находился в этой колонии с 1750 по 1762 г.,
сделал несколько путешествий в глубь страны, ознакомился с обычая-
ми индейцев Иллинойса, Арканзаса, Аллимабу и других племен, кото-
рые жили по обе стороны Миссисипи8.
Однако первым французским писателем и мыслителем европей-
ского уровня, проявившим интерес к Америке уже после образова-
ния Соединенных Штатов, по праву считается Франсуа Рене де Ша-
тобриан (1768-1848). Американская тематика если и не являлась оп-
ределяющей в его творчестве, то во всяком случае оказала серьезное
влияние на исторические, политические, религиозно-мировоззренче-
ские и литературные произведения Шатобриана. Основным источни-
ком его американского опыта является публикация путевых дневни-
ков “Путешествие в Америку” (1827). Задолго до этого и под силь-
ным впечатлением увиденного в Америке конца XVIII в. им были на-
писаны и изданы две повести - “Атала” (1801) и “Рене” (1802), кото-
рые по изначальному замыслу автора, вместе с другим литератур-
ным произведением - романом-эпопеей “Натчезы” (1826) должны
были стать важной составной частью его программного религиозно-
нравственного произведения “Гений христианства” (1802). Отдель-
6 Ibid. Т. 2. Р. 783, 795-798, 807, 785.
7 Le Page du Pratz A.S. Histoire de la Louisiana. Vol. 1-3. P., 1758. Gayarre Ch. L’histoire
de la Louisiana. Vol. 1-2. Nouvelle-Orleans. 1846. Наиболее авторитетная современная рабо-
та по истории Луизианы в период французского колониального господства также принад-
лежит перу французского ученого: Giraud М. Histoire de la Louisiana francaise. Vol. 1-4. P.,
1953-1968.
8 Bossu (M. Le Chevalier), Capitaine dans le Troupes de la Marine. Nouveaux voyages aux
Indes occidentales, contenant une relation des differents peuples qui habitent les environs du grand
fleuve Saint-Louis, appelle vulgairement le Mississippi; leur religion, leur gouvemement, leurs
moeurs, leurs guerres et leur commerce. Vol. 1-2. P., 1768. Перевод на рус. яз.: Боссю Ж.Б. Но-
вые путешествия в Западную Индию, содержащие в себе описание разных народов, живу-
щих в окружностях большой реки Сент-Луи, обыкновенно называемой Миссисипи; их за-
коны, правление, нравы, войны и отправления торговли. 4. 1-2. Москва, 1793.
379
ные моменты американского путешествия Шатобриана нашли отра-
жение и в более ранней работе “Исторические этюды”, написанной
еще в 1794 г., а увидевшей свет в 1831 г.
В России эта американская тематика оставалась практически неиз-
вестной, хотя чисто литературные произведения Шатобриана были, ко-
нечно же, популярны в узком кругу образованного класса. Не случайно
А.С. Пушкин считал Шатобриана “учителем всего пишущего поколе-
ния”, а в четвертую главу “Евгения Онегина” включил такие строки:
“...нравоучительный роман / В котором автор знает боле / Природу, чем
Шатобриан”. В России популярность приобрело крупное произведение
Шатобриана, не вошедшее ни в первое (Париж, 1826-1831. Т. 1-31), ни
во второе (Париж, 1843. Т. 1-5) полное собрание его сочинений, издан-
ных еще при жизни писателя, а именно его знаменитые мемуары “За-
могильные записки” (Париж, 1849-1850. Т. 1-12). С этим монументаль-
ным трудом, отражающим нравы и события той эпохи, широкая чита-
ющая публика России впервые познакомилась на страницах таких пе-
риодических изданий, как “Отечественные записки”, “Библиотека для
чтения”, “Санкт-Петербургские ведомости” и “Литературная газета”
(где были опубликованы фрагменты мемуаров). Не так давно осущест-
влен новый, хотя и опять неполный, его перевод на русский язык, что
дает возможность современному читателю более подробно познако-
миться и с американскими впечатлениями Шатобриана, описанными в
6-8 книгах данного труда.
Хотя в ряде произведений Шатобриан достаточно ясно объяснил за-
мысел поездки в Америку: “не более не менее, как открыть северо-за-
падный проход в Полярное море”, это был всего лишь предлог. Под-
линной же целью молодого - в ту пору ему было всего 23 года - гарде-
марина наварского полка, разочарованного Старым Светом и неприем-
лющего Французскую революцию, была мечта увидеть загадочный Но-
вый Свет и обрести свободу.
И вот наконец 8 апреля 1791 г. Шатобриан отплыл из Сен-Мало в
Америку. Путешествие через океан заняло целых три месяца. Непос-
редственно в США он находился с 11 июля по 10 декабря 1791 г., т.е.
полных пять месяцев. Встреча с Америкой произошла во время крат-
кой остановки у берегов Виргинии, где Шатобриан познакомился с уди-
вительно красивой негритянкой лет тринадцати-четырнадцати. “Так
уж случилось, - вспоминал он, - что первым человеческим существом,
встреченным мною на земле свободы, стала рабыня”9. Затем корабль
прибыл в Балтимор, откуда Шатобриан на почтовом дилижансе отпра-
вился в Филадельфию, где намеревался встретиться с первым президен-
том США (1789-1797) Джорджем Вашингтоном, к которому у него бы-
ло рекомендательное письмо от маркиза де Ла Руэри, известного в пе-
риод войны за независимость под именем полковника Армана. Генерал
Вашингтон встретил молодого гардемарина “с простотой, достойной
древнего римлянина”. Шатобриана приятно поразило, что “дворец пре-
зидента Соединенных Штатов представлял собой небольшой дом, ни-
9 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки / Пер. с фр. М., 1995. С. 90.
380
чем не отличающийся от соседних домов; у дверей ни охраны, ни даже
слуг”10.
“Деяния Вашингтона окружены молчанием, - заметил Шатобриан,
- он, кажется, тревожится за грядущую свободу и боится повредить ей”.
Сравнивая Вашингтона с Наполеоном, будущий писатель делает свой
выбор в пользу первого: “Вашингтон возвышает нацию до независимо-
сти... Бонапарт отнимает у нации независимость... Республика Вашинг-
тона живет; империя Наполеона рухнула. Вашингтон и Бонапарт вы-
шли из лона демократии: оба дети свободы, но первый остался ей верен,
второй же ее предал”11.
После встречи с Вашингтоном Шатобриан отправляется в Нью-Йорк
и затем на пакетботе плывет вверх по р. Гудзон до Олбани, потом через
территорию шести ирокезских племен достигает побережья озер Онта-
рио и Эри, осматривает Ниагарский водопад и затем спускается к югу до
пункта, до сих пор еще плохо определенного. По справедливому замеча-
нию его первого биографа, известного писателя Андре Моруа, реальная
протяженность маршрута Шатобриана маловажна. Вероятно, путешест-
венник несколько недель бродил в окрестностях рек Огайо и верхней
Миссисипи, но спускался ли он вниз по Миссисипи до селения Натчез?
Сомнительно, считал Моруа. Во всяком случае он видел достаточно мно-
го того, чего до него не мог увидеть ни один другой писатель12 13. И самое
главное, во время своего путешествия он вел дневник, занося в него не
только данные событийного характера, но и многочисленные наблюде-
ния за природой, флорой и фауной США, интересные сведения о нравах и
обычаях североамериканских индейцев. Интересны и обобщающие разде-
лы его дневника, такие, например, как “Нравы дикарей”, “Современное
положение дикарей Северной Америки” и части, где детально описаны
отдельные племена - натчезы, гуроны и ирокезы^.
Американская природа восхитила Шатобриана своей красотой и во
многом предопределила в будущем его литературные замыслы. Таков
поэтический рассказ об американской лунной ночи в стране ирокезов14,
использованный с вариациями в “Гении христианства” (ч. I, кн. 5, гл. 12)
и “Опыте о революциях” (1797, ч. 2, гл. 57); или впечатление от Ниагар-
ского водопада, возле которого Шатобриан провел “четверть часа в за-
мешательстве и немом восхищении”15, высказанное им в конце повести
“Атала” и в “Опыте о революциях”; или описание страны натчезов и
местности вдоль р. Миссисипи вплоть до Нового Орлеана в историче-
ских границах французской колонии Луизиана в дневнике, повести
“Атала” и романе-эпопее “Натчезы”16. Причем поражает, с какой точ-
10 Там же. С. 92.
11 Там же. С. 94.
п Maurois A. Chateaubriand. Р., 1938. Р. 66.
13 Chateaubriand F.R. de Voyage en Amerique. P., 1857. P. 95-107; 207-221; 183-192;
199-206.
14 Шатобриан Ф.Р. de. Указ. соч. С. 100.
15 Там же. С. 101.
16 Chateaubriand F.R. de. Op. cit. P. 53-67; Idem. Atala. Rene. P., 1964 (перевод на рус.
яз.: Шатобриан Ф.Р. де. Атала. Повесть // Французская романтическая повесть. Л. 1982;
Chateaubriand F.R. de. Les Natchez. P., 1949.
381
ностью Шатобриан указывает дистанцию от Нового Орлеана до устья
р. Огайо - 460 миль по ровной линии, но 856 миль по течению реки17.
Непревзойденным по живописности является и раздел дневника “Ка-
надские озера”18, в котором запечатлено восприятие Великих озер, еще
не замутненных дымом кирпичных заводов и текстильных фабрик Но-
вой Англии.
Первые впечатления Шатобриана об Америке были весьма востор-
женны: “гибель старого общества в юной Америке”; “республика неве-
домого типа, возвещающая преображение человеческого духа”; “Сое-
диненные Штаты, возвращающие Франции революцию, которую та
поддержала своим оружием”; и, наконец, о французских роялистах, на-
шедших убежище в США: “...ничто так неопровержимо не указывает на
благородство американских установлений, как добровольное бегство
сторонников абсолютной монархии в царство неограниченной демокра-
тии”; как это не парадоксально, но “земля свободы давала приют тем,
кто бежал свободы”19.
Но при всем своем восхищении увиденным, Шатобриан далек от
идеализации Америки и прямо говорит о том, что ему не нравится. “Вид
Филадельфии скучен, - констатирует он. - Вообще протестантским го-
родам Соединенных Штатов решительно недостает замечательных ар-
хитектурных сооружений. Реформация молода и не платит дани вооб-
ражению... Ни одно строение в Филадельфии, Нью-Йорке, Бостоне не
возвышается над общей массой стен и крыш: это однообразие печалит
взор”20. Но это были, конечно, вполне объяснимые и не совсем оправ-
данные претензии к тогдашней среднеэтажной Америке.
Гораздо более тревожными и справедливыми выглядят его выводы
о моральной атмосфере ранней Америки. Так, Шатобриан, искавший в
США, по его же словам, “первозданную суровость римских нравов”, не
мог не испытать разочарования, “встречая повсюду роскошные экипа-
жи, слыша легкомысленные речи, наблюдая неравенство состояний,
бесчестность, царящую в банках и игорных домах”21, т.е. все то же, что
претило ему в Старом Свете.
Во время встречи с ирокезами сахем племени онандога пожаловал-
ся Шатобриану на американцев, назвав их “несправедливыми и жадны-
ми”. На каком основании, задавался он вопросом, “цивилизованные
державы, как республики, так и монархии, бесцеремонно делят между
собой американские земли, им не принадлежащие”22. После радушного
приема, оказанного ему коренными жителями Америки, он приходит к
горькому и, казалось бы, преждевременному для столь молодого чело-
века выводу: “Гостеприимство дикарей - единственная добродетель,
уцелевшая среди пороков европейской цивилизации”23.
17 Chateaubriand, F.R. de. Voyage en Amerique. P. 65-66.
18 Ibid. P. 40-46.
19 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. С. 91.
20 Там же. С. 91.
21 Там же.
22 Там же. С. 96.
23 Там же. С. 98.
382
Таким образом, Шатобриан был одним из первых европейских
мыслителей, который в условиях упадка христианской морали, задол-
го до Н. Бердяева, О. Шпенглера, П. Сорокина и Ж. Маритена24 усмо-
трел порочность, а говоря языком его последователей, конец, закат,
кризис или по крайней мере сумерки западной цивилизации, утратив-
шей благородство, простоту и богатство унаследованной ею антич-
ной культуры. И с этих позиций вполне закономерен и понятен его,
казалось бы, столь категорический вывод: “Я не верю ни во что, кро-
ме, религии”25. Именно в защиту последней он написал, видимо, свое
самое значительное литературно-философское сочинение “Гений
христианства, или Красоты христианской религии”26, составной ча-
стью которого стала его повесть “Рене”, впервые напечатанная имен-
но в Америке, в приложении к главе “О зыбкости страстей” в качест-
ве своего рода американской экзотики. Но американская тематика
этим не исчерпывалась, о чем Шатобриан признавался в своих мему-
арах: «Моя устрашающая рукопись о натчезах в две тысячи девяносто
три страницы ин-фолио содержала все описания природы, какие мог-
ли мне понадобиться для “Гения христианства”; и я мог сколько угод-
но черпать из этого источника»27.
Таким образом, можно спорить о большей или меньшей степени
влияния американских впечатлений на философско-мировоззренческие
воззрения Шатобриана или на его чисто литературное творчество. От-
части он сам дает ответ на такой вопрос в разных местах своих
воспоминаний: “...открытия, которые я надеюсь совершить на этих про-
сторах, раскинувшихся позади узкой полоски чужой цивилизации: вот,
что волновало мой ум”28; “я не узнал ровным счетом ничего, относяще-
гося к главной цели моего путешествия, но зато погрузился в мир поэ-
зии”29. Именно величественная американская природа и коренные аме-
риканцы - индейцы интересовали Шатобриана больше всего. Достаточ-
но прочитать его “Письмо, написанное среди дикарей Ниагары”30, или
очень детальное описание индейских брачных церемоний, воспитания
детей, погребальных обрядов, занятий земледелием, рыбной ловлей,
охотой, а также особенностей их религиозных взглядов, народной меди-
цины и системы самоуправления31, чтобы убедиться в этом.
24 См.: Бердяев Н.А. Новое средневековье: Размышления о судьбе России и Европы.
М., 1991; Он же. Судьба России (Гл. “Конец Европы”). М., 1918; Шпенглер О. Закат Евро-
пы. М., 1994; Sorokin Р.А. The Crisis of Our Age. the Social and Cultural Outlook. N.Y., 1941 (ча-
стично переведено на рус. яз. См. в кн.: Питирим Сорокин. Человек, цивилизация, обще-
ство. М., 1992); Maritain J. The Twilight of Civilization. N.Y., 1944; La crepuscule de la civilisa-
tion. Montreal. 1944.
25 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. C. 111.
26 Chateaubriand F.R. de Genie du christianisme. P., 1964. Vol. 1-2 (на рус. яз. см.: Фраг-
менты трактата “Гений христианства” // Эстетика раннего французского романтизма. М.,
1982).
27 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. С. 165.
28 Там же. С. 90.
29 Там же. С. 112.
30 Chateaubriand F.R. de Voyage en Amerique. P. 35-40.
31 Ibid. P. 95-206.
383
Путешествуя по Флоридам - таково было тогда общее название ме-
стности, на которой позже образовались штаты Алабама, Джорджия,
Южная Каролина и Теннесси, - Шатобриан поражался изяществом ме-
стных индейцев: мускогульков, семинолов, чероки32. Две флоридские
индианки, вспоминал Шатобриан, “послужили мне моделями: одна - для
Аталы, а другая - для Селюты”33, в первом случае - героини одноимен-
ной повести, во втором - одной из героинь эпопеи “Натчезы”.
И тем не менее интерес Шатобриана к Новому Свету был, конечно
же, продиктован и иными причинами, обусловленными его политиче-
скими взглядами. Внимание к Соединенным Штатам не исчерпывалось
только непосредственным восприятием молодой страны конца XVIII в.,
нашедшим столь широкое отражение в его философских и литератур-
ных трудах. Следует помнить, что путевые дневники 1791 г. были опуб-
ликованы через 36 лет после его путешествия в Америку, и нет основа-
ний считать, что Шатобриан не внес в них никаких изменений фактиче-
ского или редакционного характера. Речь идет, разумеется, не о чисто
событийных записях, т.е. собственно дневнике, тем и интересным, что
отражает юношеские живые впечатления его автора, который, по соб-
ственному признанию, в пору своего путешествия в США был полон ил-
люзий34, а о многочисленных вкраплениях: описаниях географического
и этнографического характера и просто отдельных рассуждениях, отра-
жавших совершенно иные реалии, характерные уже для первой трети
XIX в. В этом отношении особенно показательны разделы “Соединен-
ные Штаты” и “Испанские республики”, составляющие “Заключе-
ние”35, хотя после него идет раздел “Конец путешествия”.
Еще более показательно в данном контексте последнее прощаль-
ное произведение Шатобриана “Замогильные записки”. Книги 6-8 ме-
муаров, относящиеся к американскому периоду его жизни, были напи-
саны им в апреле - сентябре 1822 г. в Лондоне, где он находился в каче-
стве посла Франции, перед тем как стать министром иностранных дел в
конце декабря 1822 г.
Начитанный и хорошо информированный в силу своего положения
человек, Шатобриан продолжал интересоваться Америкой и не мог не
отметить произошедших за это время серьезных изменений. Так, по
свидетельству переводчика и автора предисловия и примечаний к рус-
скому изданию мемуаров (1995) В.А. Мильчиной, в не вошедшем в
окончательный текст авторском примечании 1840 г. Шатобриан сооб-
щает, что первые наброски страниц, посвященных анализу американ-
ской жизни и прогнозам на будущее, были сделаны им в Америке в
1791 г., но теперь, по прошествии почти полувека, он, естественно, пе-
реработал текст и для более подробного знакомства с Америкой отсы-
лает читателя к ряду книг, называя первой “Демократию в Америке”
Алексиса де Токвиля (т. 1^4, 1835, 1840)36.
32 ibid. Р. 67-79.
33 Шатобриан Ф.Р.де. Замогильные записки. С. 107.
34 Там же. С. 114.
35 Chateaubriand F.R. de Voyage en Amerique. P. 221-244.
36 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. С. 611, 116 (примечание).
384
Вот как сам Шатобриан признает масштаб изменений, произошед-
ших в США спустя три десятилетия после его непосредственного конта-
кта с Америкой:
“Если бы я вновь очутился сегодня в Соединенных Штатах, я не узнал бы
их: там, где раньше были леса, я увидел бы возделанные поля; там, где я проби-
рался по тропинке сквозь чащу, мне предстала бы проезжая дорога; там, где жи-
ли натчезы и стояла хижина Селюты, вырос город, где живет около пяти тысяч
жителей; Шактас сегодня мог бы стать депутатом конгресса...
Тридцать три широкие дороги расходятся из Вашингтона в разные сторо-
ны, как некогда шли от Капитолия римские дороги; они тянутся, разветвляясь,
до самой границы Соединенных Штатов и образуют сеть длинною 25 747 миль.
На многих из них имеются почтовые станции. Теперь, чтобы добраться до шта-
та Огайо или до Ниагары, нанимают дилижанс, как нанимали в мои времена
проводника либо толмача из индейцев. Есть и другие транспортные средства:
все озера и реки соединены каналами, вдоль сухопутных дорог можно плыть на
гребных и парусных кораблях, или на грузопассажирских судах, или на парохо-
дах...
С 1790 по 1820 год население Соединенных Штатов каждое десятилетие
увеличивалось на 35 процентов. Ожидается, что к 1830 году оно составит 12 875
тысяч душ. Продолжая удваиваться каждые 25 лет, оно к 1855 году вырастет до
25 750 тысяч душ, а еще через 25 лет, в 1880 году превысит 50 миллионов”37.
Эти строки, несомненно, свидетельствуют о живом непосредствен-
ном интересе, проявленном Шатобрианом к будущему развитию США.
Поражает, с какой точностью он смог предугадать демографический
рост населения США. Действительно, по данным переписи 1880 г., в
США проживало 50 155 783 человек38.
Вместе с тем некоторые соображения Шатобриана были несколько
преждевременны, а отдельные выводы - слишком категоричны, осо-
бенно в той области, в которой его авторитет у современников был
очень высок, а именно в художественной литературе:
“Однако не следует искать в Соединенных Штатах того, что отличает че-
ловека от других тварей, что сообщает ему бессмертие и украшает его жизнь:
вопреки стараниям множества преподавателей, трудящихся в бесчисленных
учебных заведениях, словесность новой республике неведома. Американцы за-
менили умственную деятельность практической...”
Несмотря на очевидную несправедливость такого высказывания,
типичного для узкого круга высокообразованной аристократии того
времени, автор этой посылки видит, тем не менее, реальную причину
подобного положения вещей:
“...не вменяйте им в вину их равнодушие к искусствам: не до того им было.
Заброшенные по различным причинам на пустынную почву, они занялись сель-
ским хозяйством и торговлей; прежде чем начать размышлять, следует нау-
читься жить... Американцы не прошли через все те ступени развития, через ко-
торые прошли другие народы; их детство и юность остались в Европе... у аме-
риканцев не было детства; до старости им еще далеко”39.
37 Там же. С. 114, 115.
38 Там же. С. 611, 115 (примечание).
39 Там же. С. 116.
13. Американская цивилизация
385
Особый интерес, конечно же, представляют рассуждения Шатобри-
ана об общественно-политическом строе Соединенных Штатов и о бу-
дущем этой страны, каковым оно представлялось этому наблюдатель-
ному и талантливому человеку в 20 - 40-х годах XIX столетия. В этом
смысле 6 глава восьмой книги его мемуаров “Опасности, грозящие Со-
единенным Штатам”40 почти дословно повторяет первую часть заклю-
чения его американского дневника “Соединенные Штаты”41, разве что
выглядит еще более пессимистичной, учитывая определенное разоча-
рование Шатобриана в жизни в момент завершения работы над мемуа-
рами.
Случайно ли такое единомыслие романтически настроенного
гардемарина 23 лет от роду, непосредственно видевшего США на за-
ре их становления, и умудренного опытом политического деятеля и
писателя с мировым именем? Чего опасался этот, казалось бы, сто-
ронний наблюдатель, и был ли он таковым в действительности? Что
волновало его в первую очередь и что, наконец, ему откровенно не
нравилось или было просто неприемлемо для культурного человека
той эпохи? Внимательное прочтение двух вышеназванных разделов,
при условии соблюдения сугубо исторического подхода, в соответст-
вии с которым судить о людях и их деяниях следует согласно нравам
того времени, дает возможность хотя бы отчасти ответить на эти во-
просы, а заодно и продемонстрировать неординарность мышления
Шатобриана.
Сохранится ли в Америке ее изначальное государственное устрой-
ство? Не произойдет ли раскол среди штатов? Не разнятся ли северные
и южные штаты по духу и интересам? А посему, “не вступит ли депутат
из Виргинии, отстаивающий античную свободу, которая допускает раб-
ство - наследие язычества, в спор с депутатом из Массачусетса, защит-
ником свободы современной, исключающей рабство, - той свободы, ка-
кой мы обязаны христианству?” Вот какие вопросы поставил перед чи-
тателем сам Шатобриан, причем в последнем случае его ответ очеви-
ден: как правоверный католик он выбирает свободу, основанную на
христианских принципах. Его опасения, что укрепление демократиче-
ских режимов в Мексике, Колумбии, Перу, Чили, Буэнос-Айресе
чревато военными столкновениями с ними, и для Соединенных Штатов,
вероятно, не выглядели в ту пору столь нереальными, как это кажется
сейчас. Наконец один из центральных выводов Шатобриана о том, что
“в общем и целом Соединенные Штаты производят впечатление не ме-
трополии, а колонии, у них вовсе нет прошлого, нравы же их рождены
законами”42, несправедлив лишь отчасти и заставляет задуматься над
концом этой фразы.
Так что же не нравилось Шатобриану в американской морали, ра-
зумея под последней, конечно же, не теорию, а господствовавшие в
Америке той эпохи общественные нравы, во многом предопределив-
40 Там же. С. 119-122.
41 Chateaubriand F.R. de Voyage en An£rique. P. 221-231.
^Шатобриан Ф.Р.де. Замогильные записки. С. 122.
386
шие дальнейшее развитие этой страны. По мнению Шатобриана, над
американцами все больше довлеет корыстолюбие:
“...стремление к наживе становится национальным пороком. Банки различ-
ных штатов вступают в соперничество, и общее благосостояние оказывается
под угрозой из-за отдельных банкротств... любовь к независимости... не зиждет-
ся на нравственном чувстве, но проистекает из жажды наживы и страсти к пред-
принимательству”43 .
Шатобриан оказался своего рода провидцем, предположив, что в
Америке вот-вот появится хризогенная аристократия с ее любовью к
отличиям и страстью к титулам. Этот удивительно точный по сути ве-
щей неологизм Шатобриана можно перевести как златородную или
взращенную на злате аристократию. В силу этого он ставит под сомне-
ние принцип декларируемого равенства:
“Обычно считается, что в Соединенных Штатах все равны: это совершен-
но не верно. Существуют кружки, члены которых презирают друг друга и друг
с другом не знаются... Эти знатные плебеи стремятся к кастовости, идя вспять
по пути просвещения, сделавшего их равными и свободными... Огромная разни-
ца состояний - еще более серьезная угроза духу равенства. Среди американцев
есть такие, которые имеют один или два миллиона дохода... Но самое удиви-
тельное заключается в том, что одновременно с выплескивающимся наружу не-
равенством состояний и появлением аристократии внешнее стремление к ра-
венству принуждает промышленников и землевладельцев скрывать роскошь,
прятать богатства из страха быть убитыми соседями”44.
Подобные выводы Шатобриана вполне соответствуют более позд-
ним, но одновременно и более детальным заключениям Токвиля о том,
как декларируемое равенство порождает фактическое неравенство, так
же как и их сходная позиция по вопросу о будущем Соединенных Шта-
тов, и о том, какие опасности грозят этому федеративному союзу45.
Несколькими штрихами Шатобриан мастерски отобразил одну из
самых неприглядных сторон американского образа жизни на начальном
этапе его становления:
“В городах царит холодный, жестокий эгоизм; пиастры и доллары, банков-
ские билеты и серебро, повышение и понижение курса акций - вот и все темы
для беседы; кажется, будто ты попал на биржу или к прилавку большого мага-
зина...”46
Далее следует далеко не риторический, а скорее сакраментальный
вопрос известного писателя: “Следовало бы выяснить, не истощила ли
цивилизованная свобода до времени силы американцев, как истощил
силы русских цивилизованный деспотизм?”47
Сколь не парадоксальны отдельные умозаключения Шатобриана,
нельзя не признать, что некоторые из них вполне приемлемы и теперь
43 Там же. С. 120.
44 Там же. С. 121.
45 См.: Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992. С. 437-438, 482-498, 238-292.
46 Шатобриан Ф.Р.де. Замогильные записки. С. 121-122.
47 Там же. С. 122.
13*
387
для понимания специфики американской цивилизации. Таково, напри-
мер, его утверждение, что американцы не признают исполнительной
власти и, насмехаясь над всеми демократическими теориями и закона-
ми, выдуманными людьми, “чтут демократию на практике”. Видимо,
сюда же следует отнести и центральный тезис политических воззрений
Шатобриана, возникший не без влияния американских впечатлений его
юности:
“Представительная монархия, по моему мнению, во многом превосходит
республиканскую форму правления, ибо она устраняет индивидуальные претен-
зии на политическую власть и объединяет вместе порядок и свободу”48.
Это-то стремление обрести такую упорядоченную свободу и побу-
дило, вероятно, Шатобриана отправиться в Америку в далеком 1791 г.
на заре американской демократии. И хотя ему не удалось разрешить эту
далеко не теоретическую антиномию, его замечательные зарисовки
американской природы и коренных американцев, во многом обогатив-
шие европейскую литературную традицию в ее романтическом вариан-
те, его критический взгляд на американское общество и американцев
того времени, его неординарное восприятие Нового Света, несомненно,
оказали большое влияние на современников. Можно без преувеличе-
ния сказать, что в результате своего рода синтеза реального восприятия
и недюжинного художественного воображения Шатобриану удалось по-
стичь специфическую хризогенную цивилизацию Америки на началь-
ном этапе ее становления, задолго до того, как она перешла в свою ма-
шинную или более привычную для нас индустриальную, а затем и пост-
индустриальную стадию, не утратив при этом своего изначального ге-
нетического кода.
Наблюдения Шатобриана почти сразу же продолжил другой, не ме-
нее известный в ту эпоху, а теперь почти забытый французский фило-
соф, путешественник и общественный деятель Константен Вольне, тру-
ды которого почти не известны в России. Как и Шатобриан разочаро-
ванный во французской революции, он отправился в 1795 г. в Америку,
убежденный, что понять справедливость той или иной политической си-
стемы, страну или народ можно только непосредственно наблюдая их
на месте. Едва прибыв в Америку, он сразу же стремился узнать как
можно больше об этой стране, которая, по словам автора предисловия
к полному собранию сочинений Вольне, А. Босанжу, “была, несомнен-
но, объектом достойным его наблюдения”, ибо, “ставшая свободной,
Америка шла гигантскими шагами к цивилизации”49. Он поступил так-
же, как и 12-ю годами раньше, посещая страны Востока, т.е. почти всю-
ду путешествовал пешком и без проводника. Именно так ему удалось
посетить почти все части США, попутно изучая климат, законы, людей
и их нравы. Первый президент США Джордж Вашингтон с уважением
принял автора известных ему философских трудов “Руины, или раз-
48 Chateaubriand F.R. de Voyage en Amerique. P. 241.
49 Bossange A. Notice sur la vie et les ecrits de C.F. Volney // CEuvres completes de Volney.
P., 1837. P. 5.
388
мышления о революциях в империях” (1791) и “Естественный закон,
или физические принципы морали с начала организации человека и все-
ленной” (1793). Все было иначе в случае с Джоном Адамсом, который
тогда только начинал свою активную политическую карьеру. Вполне
искренне, но неосмотрительно он покритиковал книгу будущего второ-
го президента США (1797-1801) “В защиту конституций Соединенных
Штатов”, за что был обвинен ни много ни мало как в шпионаже в поль-
зу Франции и в подготовке завоевания Луизианы50.
После возвращения во Францию Вольне задумал обширный план
крупной работы об Америке, в которой собирался рассмотреть кризис
независимости во всех его фазах и последовательно разобрать все раз-
личные мнения, которые высказывали сами американцы, политику ново-
го правительства, возможное расширение штатов и, наконец, показать
романтическое заблуждение писателей того времени, которые считали
новым народом собрание обитателей старой Европы: немцев, голланд-
цев, ирландцев, шотландцев и англичан. Но это значительное произведе-
ние, многие части которого были закончены, требовало много труда и
времени, кроме того, его мнения во многом отличались от мнений тог-
дашних американских публицистов, вот почему Вольне решил опублико-
вать только часть этой работы - “Обозрение климата и природных бо-
гатств Соединенных Штатов”. В авторском предисловии к этому труду он
писал: “Эта работа - плод трехлетнего периода путешествий и пребыва-
ния в Соединенных Штатах... я успешно посетил почти все части США,
изучая климат, законы, жителей и их нравы...”51 Вольне намеревался
продолжить свое пребывание в США, но весной 1798 г. по уже известным
причинам отношение к французам изменилось и дело дошло чуть ли не
до разрыва отношений с Францией. Вот как сам Вольне определял суть
своей концепции тогдашней ситуации в Америке:
“Я рассматривал с моральной точки зрения поведение народа и его прави-
тельства с 1783 по 1798 г. и доказал неоспоримыми фактами, что в Соединен-
ных Штатах пропорционально их населению было не больше ни деловой актив-
ности, ни финансовой экономии, ни здравого смысла в сделках, ни благопри-
стойности в общественной морали, ни умеренности в партийном духе, ни озабо-
ченности в образовании и воспитании, чем в большинстве государств старой Ев-
ропы. Из того, что здесь есть действительно доброго и хорошего, так это нали-
чие гражданской свободы, безопасности личности и собственности, но это ско-
рее зависит от народных и индивидуальных привычек, необходимости труда и
высокой цены любой рабочей силы, нежели от какой-либо искусной меры или
мудрой политики правительства: поскольку в лице почти всех своих руководи-
телей нация отступила назад от принципов своего образования. В ситуации
1798 г. не было ни одной партии, которая при других обстоятельствах не упус-
тила бы возможности узурпации власти и насилия полностью контрреволюци-
онного характера. Одним словом, Соединенные Штаты были обязаны своим
общественным процветанием скорее своему обособленному положению и уда-
ленности от какого-либо могущественного соседа... чем добротности своих за-
конов или мудрости своего руководства”52.
50 Volney C.F. Tableau du climat et du sol des Etats-Unis // Ibid. P. 630.
51 Ibid.
52 Ibid. P. 631-632.
389
Вольне выражал свое искреннее восхищение свободой прессы и
мнений в США и признавал, что между двумя народами существует кон-
траст обычаев и социальных норм, мало способствующий их тесному
сближению: американцы ставят в вину французам легкомыслие, не-
скромность и болтливость, а французы упрекают их в холодности, сухо-
сти манер, молчаливости, которая воспринимается ими как чванство и
высокомерие. Таков был достаточно интересный замысел Вольне, ко-
торый, к сожалению, полностью не был реализован.
Вся первая половина XIX столетия прошла под бесспорным влияни-
ем другого французского мыслителя, который обрел мировую извест-
ность именно из-за своего внимания к Соединенным Штатам. Сорок лет
спустя после путешествия в Америку Шатобриана его не менее извест-
ный в будущем соотечественник, а в ту пору всего лишь скромный мо-
лодой человек, помощник судьи в Версале Алексис Клерель де Токвиль
тоже совершил девятимесячное путешествие по Северной Америке с
целью изучения организации американских тюрем. До недавнего вре-
мени он был знаком нашим соотечественникам лишь по устаревшему
русскому переводу его капитального труда “О демократии в Америке”
(1835, 1840), а теперь и благодаря осуществленному при содействии
американского информационного агентства (ЮСИА) новому, но опять-
таки не вполне совершенному переводу. Его дневник содержит уни-
кальные наблюдения нравов и обычаев американского народа, дослов-
ные записи бесед со многими современными ему политическими и об-
щественными деятелями США, свежие впечатления об Америке того
времени и ее новой, тогда еще только формирующейся цивилизации.
В возрасте 25 лет Алексис де Токвиль вместе со своим другом Гюс-
тавом де Бомоном предприняли путешествие в Америку. Оба они были
адвокатами парижского королевского суда и поэтому естественно глав-
ная цель поездки состояла в изучении системы исправительных тюрем в
США. Они высадились в Нью-Йорке 10 мая 1831 г. и оставались в США
до 20 февраля 1832 г., т.е. более девяти месяцев. Руководствуясь главной
задачей своего путешествия, они посетили тюрьмы Синг-Синг и Энборн
в штате Нью-Йорк, а также в штатах Коннектикут, Пенсильвания и мно-
го других. После возвращения на родину в 1833 г. в Париже ими было
опубликовано специальное исследование “О пенитенциарной системе в
Соединенных Штатах и ее приложении во Франции”, на последней стра-
нице которого было заявлено, что те же авторы готовят к изданию кни-
гу “Американские нравы и институты”, но этот проект так и не был реа-
лизован. Только в 1835 г. Бомон опубликовал свою книгу “Мария или
рабство в Соединенных Штатах. Картина американских нравов”, но это
произошло уже после публикации первых двух томов книги Токвиля “Де-
мократия в Америке”. Ее заключительные два тома вышли в свет лишь
в 1840 г. И это понятно. Данная книга представляла собой первое в Евро-
пе научное исследование о США, и ее подготовка требовала необходимо-
го в таких случаях срока. Она сразу же стала популярной.
Гораздо больший интерес с точки зрения тогдашнего восприятия
Америки представляет собственно путевой дневник Токвиля “Путеше-
ствие в Америку”, равно как и публикация Бомона “Письма из Амери-
390
ки, 1831-1832”, дающие возможность понять их первоначальное непо-
средственное восприятие новых незнакомых прежде реалий. По свиде-
тельству Ж.-П. Майера, главного редактора полного собрания сочине-
ний Токвиля, на страницах путевого дневника Токвиль предстает более
свежим и впечатляющим, чем в законченном труде “Демократия в Аме-
рике”53.
Так, некоторые принципы, сформулированные в дневнике и изна-
чально охарактеризованные Токвилем как главные, послужили отправ-
ным пунктом для создания двух первых томов его последующего иссле-
дования “Демократия в Америке”:
“Два великих социальных принципа, которые, как мне кажется, регулиру-
ют американское общество и к которым следует постоянно обращаться, чтобы
найти причину всех законов и обычаев, которые им управляют, суть следую-
щие:
1. Большинство может заблуждаться по некоторым моментам, но в целом
оно всегда право и нет никакой моральной силы выше него.
2. Любой индивидуум, частное лицо, община или нация является единствен-
ным законным судьей своего собственного интереса, и пока они не покушают-
ся на интерес другого, никто не имеет права вмешиваться в их дела.
Я полагаю, что не следует упускать из виду это замечание”54.
В отличие от Вольне и Токвиль, и Бомон сразу же восприняли
США как общество, в корне отличное от известных им европейских об-
разцов, а его первоосновы в такой степени специфичны, что делает
Соединенные Штаты даже опасными для какого-либо подражания. И в
то же время оба они признают как важнейший элемент этой специфи-
ки хризогенный характер американской цивилизации, впервые сформу-
лированный Шатобрианом. Так, в письме отцу из Нью-Йорка от 16 мая
1831 г. Бомон отмечал следующее обстоятельство:
“Политические партии в США - почти не известны. Единственный инте-
рес, который всецело овладел умами - это торговля. Это поистине националь-
ная страсть. Американский народ - это торговый народ, т.е. он пожираем жаж-
дой богатств, что влечет за собой большинство малопочтенных страстей, таких,
как скупость, мошенничество, недобросовестность”.
Вместе с тем Бомон пишет, что в народе сильны моральные устои:
чистые нравы, верные женщины, счастливые семьи. И причины всего
этого он видит в религиозном духе, господствующем в американском
обществе, где нет праздных людей55. Сходное положение у Токвиля вы-
глядит следующим образом:
“Наипервейшей из всех отличительных черт Америки являются деньги.
Именно они способствуют формированию в обществе подлинно привилегиро-
ванного класса, который очень жестко показывает свое преимущество перед
другими. При отсутствии каких-либо внешних различий, богатство в Америке
53 Mayer J.-P. Introduction // Tocqueville A. de. (Euvres completes. T. V. Vol. 1. Voyage en
Amerique. P., 1957. P. 15.
54 Tocqueville A. de. (Euvres completes. T. V. Vol. 1. Voyage en Amdrique. Cahier portatif
№ 3. 30 septembre 1831. P. 178.
55 Beaumont G. de. Lettres d’Amerique, 1831-1832. P., 1973. P. 40-41.
391
часто представляется естественной шкалой измерения достоинства людей. Бо-
лее того, американцы малочувствительны к наслаждениям духа. Исключитель-
но озабоченные желанием разбогатеть, они, естественно, питают глубокое ува-
жение к богатству”56.
В труде “Демократия в Америке” Токвиль сделает вывод, что
именно “демократия благоприятствует формированию в людях
склонности к материальным удовольствиям”57. Рассуждая о нацио-
нальном характере американцев, он приходит к заключению, что же-
лание американца сделать состояние является по сути дела единст-
венной страстью в его жизни, у него нет воспоминаний, которые бы
привязывали его к одному месту больше чем, к другому. Поэтому ме-
стные жители не имеют привычек, ибо большинство из них приеха-
ло из Европы, оставив там свои привычки и воспоминания. По мне-
нию Токвиля, пока еще нет собственно американских нравов. В
США природа меняется более быстро, чем человек. Нет в мире стра-
ны, где человек с таким доверием относится к будущему, где он чув-
ствует себя более гордым, где он может преобразовать мир по сво-
ему усмотрению. У американца просто нет времени привязаться к
чему-либо, он привыкает только к изменению и в конце концов рас-
сматривает таковое как естественное состояние человека. Более то-
го, считает Токвиль, американец в нем нуждается, любит его, ибо не-
стабильность вместо того чтобы привести его к бедствию, наоборот,
порождает вокруг него, кажется, одни только чудеса58.
В то же время понятия равенства и свободы для Токвиля далеко не
равнозначны. Коренное отличие Америки от Европы в том и состоит,
что у американцев свобода старше равенства, в Европе же, напротив,
равенство вошло в обиход народов намного раньше, чем они познако-
мились с идеей свободы59. Некоторые его выводы удивительно под-
тверждают сделанный намного позже вывод Н.А. Бердяева о том, что
“свобода есть право на неравенство”. Так Токвиль весьма убедительно
констатирует в своем классическом труде “Демократия в Америке”:
“Какие бы усилия ни предпринимал народ, ему не удастся создать для всех
совершенно равные условия существования; и даже если, к несчастью, он при-
дет к абсолютной и полной уравниловке, все же сохранится интеллектуальное
неравенство, которое, завися напрямую от Всевышнего, всегда ускользнет из-
под власти человеческих законов”60.
В своем путевом дневнике он не раз отмечал чрезвычайно высокую
степень равенства, царящую в социальных отношениях американского
общества, где самый богатый человек и самый беднейший ремесленник
пожимают друг другу руки при встрече на улице. Но это лишь внешнее,
видимое равенство, уточняет он. Богатство и образование быстро при-
водят к естественному неравенству, хорошо просматриваемому в част-
56 Tocqueville A. de. Voyage en Amerique. Cahier E. P. 280.
57 Токвиль А. де. Демократия в Америке /Пер. с фр. М., 1992. С. 399.
58 Tocqueville A. de. Voyage en Amerique. Cahier alphabetique A. P. 208-209.
59 Токвиль А. де. Указ.соч. C. 486.
60 Там же. С. 395.
392
ной жизни61. Таким образом, декларируемое равенство порождает фак-
тическое неравенство.
Другим примером неравенства в США Токвиль справедливо счита-
ет фактическое положение двух расовых групп - индейцев и негров.
Уже первая встреча с индейцами племени онейда в 270 милях от Нью-
Йорка крайне разочаровала его. Ожидая под впечатлением образов, со-
зданных воображением Шатобриана и Купера, встретить краснокожих,
в чертах которых сквозил бы дух свободы, он на самом деле увидел низ-
корослых, уродливых людей, большинство которых находились в со-
стоянии опьянения. Ему пришлось с горечью констатировать, что в
этом столь вежливом и милосердном американском обществе царит хо-
лодный эгоизм и полное бесчувствие, когда речь идет о коренном насе-
лении страны. Беседы с американцами убедили его, что индейской расе
суждено вскоре полностью исчезнуть. Так, в беседе с американским ди-
пломатом М. Пуансетом, последний прямо сказал Токвилю: “Я думаю,
что этой расе суждено погибнуть, если ее не цивилизовать... цивилизо-
ванный человек имеет право забрать земли дикарей, которые не умеют
их обрабатывать”62. Положение негров было еще хуже. Даже в Масса-
чусетсе, где негры обладают избирательным правом и могут голосовать
на выборах, отмечает Токвиль, предрассудки столь сильны, что черные
не могут посылать своих детей в школы белых. Находясь в филадель-
фийской тюрьме Уолнат-стрит, он заметил, что негры отделяются от
белых даже во время еды. В столице штата Пенсильвания, который
спутник Токвиля Бомон охарактеризовал как “центр цивилизации
США”63, негров не хоронят на одном кладбище с белыми. В Мэриленде
свободные негры, как и белые, платят школьный налог, но не могут по-
сылать своих детей в школы белых64.
В отличие от Вольне Токвиль приходит, казалось бы, к парадок-
сальному выводу: “Я не знаю ни одной страны мира, где в целом свобо-
да духа и свобода слова были бы так ограничены, как в Америке”. Его
дальнейшие аргументы по этому поводу убедительны и современны65.
О сходных факторах в психологии американцев нашего времени сви-
детельствует А.И. Солженицын в своей яркой гарвардской речи, обра-
щая внимание на наличие у западной, в частности американской, прессы
“допустимых границ суждений”, “общего направления симпатий”, “обще-
корпоративных интересов” и определенной унифицированности, благо-
даря чему “создаются сильные массовые предубеждения”, ибо на самом
деле “свобода существует для самой прессы, но не для читателей”66.
И еще одна важная психологическая особенность американского
61 Tocqueville A. de. Voyage en Amerique. P. 60. Cahier alphabetique В. P. 240.
62 Ibid. Cahier alphabetique A. P. 224-225; Conversation avec M. Poinsett. Cahier non
alphabetique 2 et 3. P. 149.
63 Beaumont G. de. Lettres d’Amerique, 1831-1832. A sa belle-soeur Felicie. Philadelphie,
26 octobre 1831. P. 168.
64 Tocqueville A. de. Voyage en Amerique. P. 246-247.
65 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 199-200.
66 Солженицын А.И. Речь в Гарварде на ассамблее выпускников университета, 8 ию-
ня 1978 // Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Ярославль, 1995, Т. 1. С. 317-318.
393
образа жизни, на которую обратили внимание и Токвиль, и Солжени-
цын. Поразительно почти полное сходство их суждений об американ-
цах, несмотря на почти полуторавековой разрыв по времени воспри-
ятия.
“В Америке я видел самых свободных, самых просвещенных людей на све-
те, имеющих самые благоприятные для жизни условия, однако мне казалось,
что их лица обыкновенно омрачены какой-то легкой, как облачко, тенью; они
были серьезны, почти грустны даже во время развлечений. Основная причина
этого парадокса... постоянно думают о тех благах, которых они лишены”67.
Так воспринимал американцев первой трети XIX в. известный
французский историк и государственный деятель. А вот как полагал по
аналогичному поводу не менее знаменитый для своего времени русский
писатель, наблюдая поведение американцев уже в наши дни:
“Постоянное желание иметь все больше и лучше и напряженная борьба за
это запечатлеваются на многих западных лицах озабоченностью и даже угнете-
нием, хотя выражение это принято тщательно скрывать”68.
Неправда ли, удивительная схожесть суждений, заставляющая нас
усматривать в этом некий перманентный характер этой черты амери-
канского образа жизни.
Токвиль признает, что одним из самых счастливых последствий от-
сутствия мелочной регламентации со стороны правительства в США ста-
ло развитие индивидуальной силы и поэтому каждый американец с само-
го начала учится мыслить и действовать сам по себе, не рассчитывая на
поддержку со стороны69. Однако это хорошее явление имеет и свою обо-
ротную сторону: “Видя, что им без всякой помощи удается решать все не-
сложные проблемы практической жизни, они с легкостью приходят к
умозаключению, что все на свете объяснимо и предсказуемо”70.
Равенство и демократия - эти базовые понятия американского об-
раза жизни привлекают особое внимание Токвиля, который не только
далек от их идеализации, но и постоянно подчеркивает их двойствен-
ный, противоречивый и неоднозначный характер:
“...равенство, даруя миру великие блага, в то же самое время возбуждает в
людях... крайне опасные инстинкты: оно ведет человека к самоизоляции от всех
окружающих, заставляя каждого заниматься только собой”.
“...демократия не только заставляет каждого человека забывать своих
предков, но отгоняет мысли о потомках и отгораживает его от современников;
она постоянно принуждает его думать лишь о самом себе...”
“Я упрекаю равенство отнюдь не за то, что оно толкает людей на поиски за-
претных удовольствий, а за то, что ...они всецело поглощены этим занятием”71.
Главный вывод непредвзятого французского наблюдателя совре-
менной ему американской политической жизни действительно приме-
чателен и непреходящ:
67 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 393-394.
68 Солженицын А.И. Указ. соч. С. 313.
69 Tocqueville A. de. Voyage en Amerique. P. 89.
70 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 320.
71 Там же. С. 330, 374-375, 392.
394
“Подлинно демократическое правительство настолько опасное оружие,
что даже в Америке были вынуждены принять массу предосторожностей про-
тив заблуждений и страстей Демократии: создание двух палат, вето губернато-
ров и, в особенности, введение института судей”72.
Видимо, желая быть правильно понятыми американцами и как-то
оправдать свою достаточно жесткую и бескомпромиссную позицию в
отношении американской демократии, Токвиль в самом начале второй
книги “Демократия в Америке”, изданной спустя пять лет после выхода
двух томов первой книги, как бы предвосхищая будущую критику в свой
адрес, в обращении к читателям заявляет буквально следующее:
“...не являясь врагом демократии, я хотел бы быть искренним по отноше-
нию к ней. От своих врагов люди не получают и крупицы правды, не одарива-
ют их ею и друзья; именно поэтому я и говорю правду”73.
И наконец, некоторые рассуждения по поводу собственно амери-
канской цивилизации, такой, как ее понимали Токвиль и Бомон. “Лю-
бовь к достатку стала господствующей чертой национального харак-
тера” американцев, констатирует Токвиль. “Деньги - вот божество, ко-
торому все курят фимиам”, - отмечает в письме из Америки Бомон. Та-
ким образом, хризогенный характер американской цивилизации бес-
спорен. Но это порождает, в свою очередь, множество вопросов, волно-
вавших людей уже в то далекое от нас время:
“...народ просвещается, знания растут, средняя способность становится все-
общей, выдающиеся таланты, самые твердые характеры встречаются все реже.
Общество становится менее блестящим и более обеспеченным...”
“Почему, когда цивилизация распространяется вширь, число наиболее вы-
дающихся людей уменьшается? Почему, когда знания становятся достоянием
всех, самые крупные интеллектуальные таланты встречаются все реже? Поче-
му, когда больше нет низших классов, нет больше и классов высших? Почему,
когда мудрость правительства доходит до масс, во главе общества не находится
самых великих гениев? Америка четко ставит эти вопросы. Но кто сможет их
разрешить?”74
Очевидно в какой-то степени ответ на подобные вопросы следует
искать у всех тех французов, кто продолжал “открывать Америку” и
после Токвиля. Непосредственным его последователем в первой поло-
вине XIX в. стал французский экономист и государственный деятель
Мишель Шевалье, который с конца 1833 по конец 1835 г. посетил Се-
верную Америку и в 1836 г. издал в Париже двухтомное сочинение
“Письма о Северной Америке”. Уже во введении к этой работе Шева-
лье отмечает специфичность этой страны, расположенной между двумя
цивилизациями - западной и восточной75. Никакому народу в мире, кро-
ме американского, считает он, по своему внутреннему характеру, по ус-
72 Tocqueville A. de. Voyage en Amdrique. Cahier portatif № 3, 30 septembre 1831. P. 178.
73 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 317.
74 Tocqueville A. de. Voyage en Amdrique. Cahiers non-alphabdtiques 2 et 3. P. 121; Cahier
portatif № 3, P. 188.
75 Chevalier M. Lettres sur 1’Amdrique du Nord. T. 1-2, P., 1836, T. 1. Introduction.
P. VI.
395
ловиям территории и населения не свойственна в такой степени демо-
кратическая форма правления с ее преимуществами и недостатками,
отмечая при этом, что почти все английские путешественники увидели
в США слишком много зла и совсем уж немного добра, оставив карика-
турные портреты Америки и американцев76. Нужно отдать должное на-
блюдательности Шевалье, обратившего внимание на факт всеобщего
достатка, характерный для США той эпохи: “Здесь нет бедных, по
крайней мере в штатах Севера и Запада”, тогда как все европейские об-
щества в большей или меньшей степени подвержены бедствию паупе-
ризма77.
Как человек своего времени Шевалье, конечно же, следовал уже
сложившейся во Франции традиции восприятия Америки, но привнес и
определенную новизну в характеристику ее народа. С одной стороны,
он подтверждает, что в основе всех действий американцев лежат день-
ги и в этом отношении они даже превзошли англичан, которых Наполе-
он называл “народом торговцев”, но, с другой стороны, констатирует:
“Американец пожираем страстью к богатствам” не из удовольствия на-
копления денег, а потому, что они являются силой, с которой можно по-
корить природу; здесь положение самого богатого человека, служаще-
го, рабочего или фермера полностью сравнимо, у всех одни обычаи, од-
ни привычки, те же дома; правда, неравенство условий уже начинает
чувствоваться78.
Характеризуя тогдашнее общество США, Шевалье обращает
внимание на наличие двух сильно отличающихся друг от друга групп
- “янки” и “виргинцев”. Даже на территории нового Запада, считает
он, слияние европейцев с янки происходит только по происшествии
долгого времени, поскольку янки не является человеком мирового
сообщества и сам считает, что “старший сын Адама был янки”. Вир-
гинец, представитель американского Юга, по натуре открыт, более
сердечен, экспансивен, куртуазен и напоминает по манерам англий-
ского джентльмена, однако он малоактивен и даже ленив. Янки же,
напротив, сдержан, малообщителен, недоверчив, задумчив и угрюм,
холоден и малопредупредителен в обращении с людьми, его внеш-
ний вид однообразен и лишен изящества, однако он практичен, пред-
приимчив и склонен к бродячей жизни. Шевалье сравнивает янки с
“рабочим муравьем”, но с врожденным индивидуализмом. Он пред-
почитает людям вещи, которым способен придать ценность, несрав-
ним как первопроходец и колонизатор. “Если попытаться изобра-
зить исключительный тип, представляющий американский харак-
тер, - пишет французский наблюдатель, - то нужно было бы взять
по крайней мере три четверти янки и добавить четверть от виргин-
ца”79. Вместе с тем Шевалье справедлив в своих суждениях, отмечая,
что средний американец той эпохи, в частности тот же янки, был бо-
76 Ibid. Т. 1.Р. 155, 156.
77 Ibid. Р. 158.
78 Ibid. Т. 2. Р. 142, 143, 153, 159.
79 Ibid. Т. 1.Р. 166-175.
396
лее свободен, чем французы, на которых более похожи южане вир-
гинцы80.
Повсюду в США там, где нет рабства, а также за исключением не-
скольких крупных городов на атлантическом побережье Шевалье осо-
бое внимание обратил на чопорную протестантскую регламентацию
американского образа жизни, четко разделявшую трудовую жизнь и
воскресный отдых, причем последний был тоже жестко определен и, по-
мимо прослушивания псалмов в церкви, не допускалось каких-либо раз-
влечений, азартных игр или тем более употребления алкогольных на-
питков. В этом отношении весьма показателен случай, произошедший с
Джоном Куинси Адамсом в период его президентства (1825-1829). Ког-
да шестой президент США поставил в Белом доме биллиард, на котором
любил играть в свободное от работы время, это было расценено обще-
ственным мнением как серьезный моральный проступок. “Позор, безо-
бразие, разложение” - таковы были аргументы противников переизбра-
ния Адамса на новый срок, а сам президент, высокие нравственные доб-
родетели которого, по мнению Шевалье, были выше всякого подозре-
ния, характеризовался в некоторых оппозиционных газетах как “учи-
тель безнравственности”, и это послужило одним из аргументов при из-
брании следующим президентом генерала Эндрю Джексона81.
Подобно его знаменитым предшественникам Шевалье подтвердил
хризогенный характер американской цивилизации. В отличие от канад-
цев, народа, во многих отношениях близкого американцам, которые в
конце 60-х годов XX столетия смотрели на своих соседей к югу от 49 па-
раллели как на “новых римлян”82, мнение представителя французской
общественной мысли 30-х годов XIX в. было совсем иным: “Соединен-
ные Штаты не являются вторым изданием римской или греческой рес-
публики; это просто колоссальный торговый дом”83. Подобно Токвилю
и Солженицыну, Шевалье тоже обращает внимание на то, что чрезмер-
ная озабоченность делами накладывает на лица американцев странный,
на взгляд европейцев, отпечаток и именно поэтому американцы не нра-
вятся большинству иностранцев, которые посещают их страну. Но это
не столь уж важно, считает французский мыслитель начала XIX в. Речь
не о том, чтобы знать, сохранят ли американцы XX или XXI в. нацио-
нальный характер, обычаи и законы его времени. Вопрос скорее состо-
ит в том, не воплощают ли современные ему американцы особую мис-
сию, которую им доверило Проведение - миссию народа-первооткры-
вателя, и не заслуживают ли они поэтому того, чтобы им простили все
их недостатки84.
Среди крупных французских писателей и поэтов первой половины
XIX в., в художественном творчестве которых американская проблема-
тика нашла свое отражение, следует упомянуть Стендаля и Альфреда
so Ibid. Т. 2. Р. 222.
81 Ibid. Т. 1. Р. 343.
82 См., например, специальную антологию: The New Romans: Candid Canadian Opinions
of the U.S. I Ed. A.W. Purdy. N.Y., 1968.
83 Chevalier M. Op. cit. T. 2. P. 234.
84 Ibid. T. 1. P. 344-345.
397
де Виньи. Приведем характерные отрывки из их произведений, позво-
ляющие увидеть, какое представление получала читающая публика той
эпохи о далекой Америке. Так, в уста главного героя романа “Люсьен
Левен” (“Красное и белое”) автор вкладывает следующее изречение:
“Ах Америка! ...Ему пришлось горько разочароваться: там господствует
большинство, состоящее в значительной мере из черни... Всеобщее голосова-
ние является тираном, и при том тираном с грязными руками... Там все дело не
в качестве, а в количестве...”85
Таково было типичное среди французской интеллектуальной эли-
ты того времени мнение об Америке, как о насквозь меркантильной де-
мократии невежественных и самодовольных лавочников. Непосредст-
венно же авторская мысль Стендаля о США содержится в его примеча-
нии к роману “Красное и черное”, в котором как бы подводится опреде-
ленный морализаторский итог всего художественного замысла и в то
же время формулируется авторское нравственное кредо:
“Неограниченное господство общественного мнения связано с тем неудоб-
ством, что оно, предоставляя свободу, вмешивается в такие области, кои его со-
вершенно не касаются, например, в частную жизнь. Отсюда то уныние, которое
царит в Америке и в Англии”86.
В меньшей степени это относится к более раннему скетчу “Амери-
канец и француз”, написанному еще в 1821 г., где Америке отводилась
роль экзотического места, пригодного для того, чтобы оттенять недос-
татки самой Франции. В отличие от выходца из состоятельной буржу-
азной семьи Стендаля потомственный аристократ граф А. де Виньи ви-
дит в Америке пример для подражания. В этом отношении его дневни-
ковая запись, датированная 1835 г., весьма впечатляюща:
“Единственное правительство, мысль о котором в настоящее время не яв-
ляется для меня невыносимой, это такой республиканский строй, конституция
которого была бы подобна конституции Соединенных Штатов Америки”87.
Одним из интереснейших наблюдателей Америки середины XIX в.
был французский ученый и путешественник Ксавье Мармье, имя кото-
рого мало о чем говорит современному отечественному читателю, хотя
некоторые его рассуждения о России и сравнение ее с Америкой позво-
ляют думать, что он живо интересовался и нашей страной. Хорошо об-
разованный и начитанный человек, он приехал в Америку в 1849 г., ве-
роятно, находясь под двойственным влиянием пережитых страной рево-
люционных потрясений и стремясь обрести моральное успокоение в
Новом Свете. Однако, в отличие от своих предшественников Токвиля и
Бомона, это был человек с твердо сложившимися взглядами и предрас-
судками, одним из которых было, несомненно, его европоцентристское
видение мира, черта, вообще характерная для представителей импер-
85 Стендаль. Собр.соч.: В 15 т. М., 1959. Т. 2. Люсьен Левен (Красное и белое).
С. 647.
86 Там же. Т. 1. Красное и черное. С. 622.
87 Vigny A. de. Journal d’un po6te. P., 1904. P. 103.
398
ской традиции как во Франции, так и в Англии. Отсюда его совершен-
но очевидное неприятие Америки, что отчасти компенсировалось его
природной наблюдательностью и прозорливостью, благодаря чему его
“Письма из Америки” остаются важным источником восприятия Аме-
рики середины XIX в. просвещенными европейцами, так или иначе сви-
детельствующим о их неподдельном интересе к новой, непохожей на
привычные образцы страны.
Подобно другим путешественникам, объясняющим холодную мол-
чаливость американцев их постоянной озабоченностью торговыми и
политическими делами, Мармье тоже неприятно поражен этим обстоя-
тельством, и его рассуждения об американском национальном характе-
ре весьма откровенно нелицеприятны. Из всех людей цивилизованного
мира, считает он, “самые уродливые - это, без сомнения, американцы”;
они гораздо более неразговорчивы, чем турки, устремляются к столу
как голодные животные, “здесь не едят, а пожирают”, не привыкли
пользоваться салфетками и отдыхают, положив ноги на спинку другого
стула; “лицо янки безразлично и холодно как маска или медаль”88.
“У американцев, подобно русским, национальная гордость превосходит
всякое воображение. Они не могут, как русский народ, говорить о своих древ-
них традициях; у них нет столь почитаемых старинных памятников и новых
грандиозных монументов. Им не довелось, подобно солдатам Суворова и Алек-
сандра, завоевать репутацию храбрых людей на основных полях баталий в Ев-
ропе. Тем более у них нет такой литературы, столь наивной в своих народных
песнопениях, и столь оригинальной в произведениях Пушкина и Гоголя. Но для
них маловажно, что существует в других странах. Американцы счастливы ве-
рить, что другие нации стоят намного ниже по уровню развития, и все, что по-
стоянное использование цифр им оставляет от воображения, самым превосход-
ным образом используется для возведения воздушного замка их славы”89.
Некоторые умозаключения Мармье несколько категоричны и по-
рой в дальнейших рассуждениях на эту тему он противоречит сам себе.
Так, его утверждения, что американцы ничего не читают, что литера-
тура здесь развита незначительно, а такие личности, как Купер, Ва-
шингтон, Ирвинг и историк Прескот, более известны в Европе, чем в
Соединенных Штатах, в целом справедливы, однако некоторые факты
культурной жизни даже его приводят в изумление. Так, посещая библи-
отеки Нью-Йорка, Мармье обратил внимание на огромное число пуб-
ликуемых в Америке газет, общее число которых достигало тогда 2400,
и у него невольно возникла мысль, что нет в мире страны более любя-
щей литературу, чем США. Библиотека конгресса, состоявшая из
40 тыс. хорошо подобранных и богато переплетенных книг, тоже при-
ятно удивила его90.
Особенно поразила Мармье религиозная регламентация общест-
венной жизни в США. Внутри домов он увидел то же молчание и непод-
88 Marmier X. Lettres sur Г Amdrique. T. 1-2. P., 1851. T. 1. Canada - Ё1а18-ишз. P. 55-57,
60,61.
89 Ibid. T. 1. P. 85.
90 Ibid. T. 1. P. 236, 274-275, 323.
399
вижность, что и на лицах людей. Пианино закрыто, музыка запрещена.
Хорошим тоном считается идти в церковь на службу, но после ее посе-
щения никто не осмеливается послушать у себя дома религиозный гимн.
Странный деспотизм народа, который объявляет себя самым свобод-
ным в мире, отмечает Мармье, странное отклонение от Библии, откуда,
как считают американцы, черпаются истоки их нравственного поведе-
ния. По его мнению, такой воскресный отдых диктуется простым мате-
риальным расчетом - заставить каждого не работать по воскресеньям,
чтобы никто не смог использовать это время для наживы91.
Как бы в подтверждение всех предшествующих замечаний такого
рода Мармье заключает: “Есть только одна подлинная религия - религия
материального благополучия. Банк ее храм. Самый предпочтительный
культ - это культ золота. Нью-Йорк - это Иерусалим нового Евангелия”.
Эта страсть к деньгам, считает он, проникает в самое сердце населения,
разъедает чувства, самым пагубным образом воздействует на его мораль
и честность. Она придает законность фактам, которые европейцы под-
вергают справедливому осуждению, и прославляет успех, в котором в Ев-
ропе постыдились бы признаться. Так, часты случаи поджога домов, что-
бы получить желанную страховку, намного превышавшую реальную
стоимость дома. В отличие от своего непосредственного предшественни-
ка Шевалье, Мармье констатирует: “Я осмелюсь утверждать, что ни в од-
ной из столиц Европы... нищета или скупость не порождают таких чудо-
вищных преступлений, какие периодически совершаются в Соединенных
Штатах”. Даже в Филадельфии, самой религиозной и филантропической
общине США, упадок нравственности столь же велик, как и в Нью-Йор-
ке, и здесь больше нищеты, чем в Лондоне или в Париже92. В своем не-
приятии специфических американских реалий Мармье опять прибегает к
сравнению Америки с Россией и не в пользу первой:
“В России, этой ужасной стране, где все самые священные законы приро-
ды, согласно заявлениям добродетельных друзей свободы, подчинены капризу
одного деспота, где все права человека попраны, русский крепостной, один из
этих несчастных существ, о которых философы XIX в. изливались в благих жа-
лобах, может добиться полной и неограниченной свободы и иметь хороший
дом, лошадей, повозки, слуг. В Соединенных Штатах, этой стране абсолютного
равенства, всеобщего братства, которая призывает всех людей к божественно-
му приобщению к свободе, негр остается рабом на берегах Миссисипи и слугой
в остальной части государства”93.
Более того, по свидетельству этого путешественника, в Филадель-
фии старейшие семейства Пенсильвании с презрением относились к
вновь прибывшим иммигрантам. Созерцание подобного отношения вы-
зывает у него следующую сентенцию: “О, напрасно стараетесь господа,
апостолы равенства, вам не изменить законов неравенства, созданных
самим Богом”94. И еще одна характерная черта американского образа
91 Ibid. Т. 1.Р. 71-73.
92 Ibid. T. 1. Р. 269-270, 282-284, 304.
93 Ibid. Т. 1.Р. 312-313.
94 Ibid. T. 1. Р. 325.
400
жизни, которая привлекла внимание многих иностранцев, посещавших
страну в различные эпохи ее существования. Отмечая наличие относи-
тельного материального благополучия в Нью-Йорке, Филадельфии и
других больших городах Соединенных Штатов, Мармье обратился к
своему собеседнику американцу с таким вопросом: “Почему же при та-
ком благополучии, хорошем питании и добротной одежде у ваших со-
отечественников всегда такие мрачные физиономии и они выглядят та-
кими несчастными”? И не получив вразумительного ответа, сам сфор-
мулировал его следующим образом: “Дело в том, что это материальное
благополучие составляет только часть счастья в душе человека... вы же
делаете из него идола... создаете своеобразную религию... своего рода
золотого тельца...”95
Во второй половине XIX в. во Франции больше всего способствова-
ли привлечению внимания к США и изучению американской истории
два человека: архивариус военно-морского архива Франции Пьер Мар-
гри и адвокат по образованию и историк по призванию Анри Аррис.
Благодаря усилиям и энтузиазму первого из них делались тогда руко-
писные копии с хранившихся во Франции многочисленных оригиналь-
ных документов по колониальной истории Северной Америки, в ре-
зультате чего впоследствии в США были изданы различные сборники
источников по периоду XVII-XVIII в. Самому Маргри удалось издать
шеститомный труд источников о французских исследованиях и колони-
зации на западе и юге Северной Америки96. Эта до сих пор ценная пуб-
ликация стала возможной при финансовой поддержке США, благодаря
содействию видного американского историка Френсиса Паркмена, что
подтверждается в интенсивной дружеской переписке между ними97.
Коллекцией документов Маргри заинтересовался Анри Аррис,
этот, как его называет американский историк Генри Бирс, “недавно ре-
патриированный француз”. Аррис был уроженцем Парижа, который в
течении четверти века жил в США, зарабатывая на жизнь в качестве
учителя и адвоката. В 1860-х годах в Нью-Йорке он занялся библиогра-
фическими изысканиями об открытии Америки. Финансовый успех, со-
путствующий ему в Париже, куда он переехал в 1870 г., занявшись ад-
вокатурой, позволил уделять больше внимания историческим работам
по ранней американской истории. В определенной степени этому поме-
шало занятие немцами Парижа в 1870-1871 гг.98
А. Аррис пользовался широкой известностью как один из самых
сведущих специалистов по истории Северной Америки в интеллекту-
альных кругах Парижа, в частности в элитарном кругу лиц, собирав-
шихся в салоне французской писательницы Жорж Санд. В богато иллю-
стрированной иконографии Санд его имя упоминается дважды среди та-
ких известных лиц той эпохи, как Дюма-сын, Флобер, Ренан, Турге-
95 Ibid. Т. 1, Р. 337-339.
96 Margry Р. Memories et documents pour servir a 1’histoire des origines frangaises d’outre-
mer. Decouvertes et etablissements des Frangais dans 1’ouest et dans le sud de Г Amerique septen-
trionale (1614-1754). Vol. 1-6. P., 1879-1888.
97 Cm.: Letters of Francis Parkman to Pierre Margry. Northampton, 1923.
98 Beers H.P. The French in North America. A Bibliographica Guide to French Archives,
Reproductions, and Research Missions. Baton Rouge, 1957. P. 104.
401
нев". Его многочисленные книги, издававшиеся как в Старом, так и в
Новом Свете, были по существу первыми действительно научными ис-
следованиями по наиболее трудному раннему периоду истории Север-
ной Америки. Исторические, источниковедческие и картографические
работы Арриса имеются в российских библиотеках, в частности в Му-
зее книги при Российской государственной библиотеке. Они ничуть не
устарели, о чем свидетельствует сравнительно недавнее переиздание в
Чикаго на французском языке его классического труда о путешествиях
в Америку итальянских мореплавателей отца и сына Каботов, почти
90 лет спустя после первой публикации в Париже99 100.
Большой интерес в качестве своеобразного завершающего цикла
знаний об Америке в конце XIX в. представляет и малоизвестная в на-
шей стране книга французского публициста Макса Леклерка, изданная в
Париже в последнем десятилетии XIX столетия под заманчивым назва-
нием “Американские разности: экономический и религиозный кризис в
Соединенных Штатах в 1890 г.” Это был сборник наблюдений, собран-
ных автором в период его путешествия по США с июля по октябрь
1890 г., отдельные отрывки из которой широко публиковались во фран-
цузских периодических изданиях того времени. С 1800 по 1890 г. населе-
ние Соединенных Штатов выросло с 6 млн до 60 млн человек и они ста-
ли самой населенной страной среди цивилизованных государств Запада.
В настоящий момент США, этот, по выражению Леклерка “вечный под-
росток” переживает кризис роста, поскольку еще более быстрой, чем
рост населения, была концентрация огромных богатств в нескольких ру-
ках. Если еще в 1860 г. в США было всего 2 миллионера, то теперь их
насчитывается 31 тыс., но зато если раньше практически не было бро-
дяг, то сейчас их стало 2 млн. Комментарии излишни, считает этот сто-
ронний наблюдатель. 3/4 всех богатств страны, или 60 млрд долл, оказа-
лось в руках менее 20% населения. Американский сенат, который преж-
де был собранием дипломатов, считает он, стал конгрессом миллионе-
ров, а по существу превратился просто-напросто в сборище дельцов. Со-
средоточенные в одних руках миллионы долларов самым прямым обра-
зом влияли на политику, коррумпируя ее. В этом-то, по мнению Леклер-
ка, и состояла главная причина кризиса, когда летом 1890 г. фермеры и
рабочие городов выступили под лозунгом “гражданин против доллара”,
выступив против политики президента МакКинли101.
Одной из первых зарождавшуюся опасность социального конфлик-
та увидела католическая церковь США и использовала все свое влия-
99 Album Sand I Iconographie reunie et commentee par G. Lubin. P., 1973. P. 216, 218.
100 См., например: Harrisse H. Bibliotheca Americana Vetutissima: A Description of Works
Relating to America, publishing between the years 1492 and 1551. N.Y., 1866; Notes pour servir a
1’histoire, a la bibliographic et a la cartographic de la Nouvelle France et des pays adjacents (1545-
1570). P., 1872; Jean et Sebastien Cabot, leurs origines et leurs voyages. P., 1882 (reed. Chicago,
1968); Les Cortereal et leurs voyages au Nouveau-Monde. P., 1883; The Discovery of North
America: A Critical, Documentary and Historical Investigation. P.-L., 1892; Decouverte et
evolution cartographique de Terre-Neuve et des pays circonvoisins. P., 1900.
101 Leclerc M. Choses d’Amerique. Les crises economique et religieuse aux Etats-Unis en
1890. P., 1891. Avant-propos. P. Ш-IV; P. 216, 208-209.
402
ние, чтобы его погасить. Во время пребывания Токвиля в США было
чуть более 1 млн католиков, к концу XIX в. обстановка сильно измени-
лась: на 10 млн католиков приходится 6 млн протестантов. Тем не ме-
нее дух американских институтов и американской конституции - проте-
стантский, только 20 членов палаты представителей и 3 сенатора - ка-
толики. Цитируя отдельные очень либеральные пассажи из речи архи-
епископа Эйрелэнда, произнесенной в ноябре 1889 г. по случаю 100-ле-
тия основания католической церкви в Америке, Леклерк приходит к
выводу, что в США развивается подлинная католическая демокра-
тия102. Тем самым подтверждается сделанный Токвилем 60-ю годами
ранее оригинальный вывод о том, что американские католики являют-
ся самым преданным республике и демократии слоем населения Соеди-
ненных Штатов. Он аргументировал это утверждение следующим обра-
зом:
“Те, кто считает, что католичество по своей природе враждебно демокра-
тии, ошибаются. Напротив, среди различных христианских учений католичест-
во в большей степени, чем другие, благоприятно для возникновения равенства
между людьми.
Католичество, приучая верующих к послушанию, готовит их к равенству.
Протестантство же, напротив, обычно направляет людей не к равенству, а к не-
зависимости.
Поэтому религию, которая в Соединенных Штатах никогда не вмешивает-
ся в управление обществом, следует считать первым политическим институтом
этой страны”103.
В то же время Леклерк признает, что прогрессирующий рост агно-
стицизма заставит католическую церковь США активно бороться с без-
различием к религии, и в этом смысле подчеркивает важное значение
просветительских книг главы американской католической церкви кар-
динала Гиббонса “Вера наших отцов” и “Наше христианское наследие”,
которые очень популярны среди населения и продаются по 200-
300 тыс. экземпляров. Поразительно, как точно оправдалось его пред-
видение того, что через век в США будет 70 млн католиков104.
Американская цивилизация, приходит к заключению Леклерк, -
глубоко материалистична, поскольку у американского народа отсутст-
вует идеал более возвышенный, нежели богатство и материальное бла-
гополучие105. Тем не менее его рассуждения о характере и нравах аме-
риканцев настолько позитивны, что стоит на них остановиться подроб-
нее. Согласно его наблюдениям, американцы добродушный, жизнера-
достный, но не беззаботный народ. Американец никогда не торопится и
не спешит, под маской кажущегося безразличия скрывается терпение к
любому испытанию. Американец - фаталист, он привык рассчитывать
102 Ibid. Р. 241-243.
103 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 221, 223. См. также: De Tocqueville on American
Catholics in Relation to Democraty, 1835 // Documents of American Catholic History I Ed.
J.T. Ellis. Milwaukee, 1956, P. 238-242.
104 Leclerc M. Op. cit. P. 220-223, 253.
105 Ibid. P. 238, 108.
403
на судьбу, на шанс, на действие времени и больше всего на природу, но
это не свидетельство пессимизма, наоборот, он по природе своей опти-
мист, и если что-то у него не удается сразу, он не огорчается, а верит в
свой шанс. Леклерк считает, что фатализм, как форма оптимизма, яв-
ляется доминирующей чертой в характере этого народа. Нервный в де-
ловой активности, американец спокоен и терпелив в частной жизни.
Ему присущ культ успеха, ибо успех оправдывает все. Американцы лег-
кодоступны, независимо от своего положения и состояния. Формулы
вежливости им почти не известны, они никогда не говорят спасибо, но
каждый из них готов оказать услугу и быть полезным ближнему.
В этом народе, признает Леклерк, царит подлинный демократиче-
ский дух. Равенство принято всеми, как в частной, так и в общественной
жизни. Какое отличие от нашего “равенства”, которое вот уже в тече-
ние 200 лет красуется на фронтонах наших памятников, но не утверди-
лось в душах людей! О человеке здесь судят по его делам, а не по пред-
кам или образованию. Однако видны уже некоторые симптомы измене-
ний в худшую сторону. Так, легендарное отношение американцев к
женщинам во многом изменилось благодаря эмансипации. В общест-
венном транспорте в часы пик мужчины не встают больше, чтобы усту-
пить место женщине. На западе США неверность женщины - чрезвы-
чайно редкая вещь. Женщина выходит замуж без приданого, поэтому
она полностью зависима от мужа. Леклерк приводит на этот счет инте-
ресное высказывание своего знакомого англичанина: “Американки
рассматривают своих мужей как станок для делания денег”.
Американский же мужчина - в высшей степени эгоист: все его вни-
мание и силы направлены к одной цели - сделать состояние. Его идеал -
стать самым богатым, ибо богатство дает власть и известность. Если
женщина много читает, то мужчина не читает вовсе. Оба они мало зани-
маются детьми, которые рано становятся самостоятельными и начинают
зарабатывать себе на жизнь уже с 12-13 лет. Даже богатый американец
не считает своим долгом помогать сыновьям или нуждающимся в финан-
совой помощи братьям. В США отец работает не для своих детей или се-
мьи, а для того, чтобы увеличить собственную мощь и престиж. Все это
от того, приходит к выводу Леклерк, что, “к несчастью, это общество ос-
новано на эгоизме, доведенном до пароксизма - богатство как увенчание
всей карьеры. И этот дух наживы царит повсюду”106.
Впечатления об Америке среди французских писателей второй по-
ловины XIX в. носили двойственный характер. Так, обращаясь к рабо-
чим 1870 г., Виктор Гюго произнес следующие слова в адрес США:
“Я люблю Америку, как отчизну. Великая республика Вашингтона и Джо-
на Брауна - это гордость цивилизации. Пусть же она не колеблясь примет дер-
жавное участие в управлении миром. Европа пристально смотрит на Америку.
То, что сделает Америка, будет сделано хорошо. Америка счастлива вдвойне:
она свободна, как Англия, и логична, как Франция”107.
106 Ibid., Р. 83-89, 91-98, 107.
107 Гюго В. Труд в Америке // Гюго В. Собр. соч.: В 15 т. М., 1953-1956. Т. 15. Дела
и речи. С. 455-456.
404
Однако он же в более ранних обращениях, датированных 1859 и
1860 гг. достаточно критичен в адрес правящих кругов США в связи с
восстанием Джона Брауна, употребляя фразы типа: “Палачом Брауна...
будет... вся огромная американская республика”; “...гирлянду штатов
этой могущественной республики будет скреплять петля с виселицы
Джона Брауна”; “отныне Американский союз надо считать распавшим-
ся... Юг и Север разделены виселицей Джона Брауна”. И только в не-
большой заметке 1867 г. его тон несколько смягчился в пожелании:
“Америка должна воздвигнуть Джону Брауну статую такой же высоты,
как статуя Вашингтона. Вашингтон основал республику, Джон Браун
провозгласил свободу”108.
Большой интерес к Соединенным Штатам проявлял и знаменитый
французский писатель Жюль Верн. По крайней мере в 10 его романах
действие происходит в Северной Америке. Это такие художественные
произведения, как “Путешествия и приключения капитана Гаттераса”
(1866), “В стране мехов” (1873), “Север против Юга” (1887), “Вверх
дном” (1889), “Семья без имени” (1889), “Плавучий остров” (1895), и
другие. В марте-апреле 1867 г. Жюль Верн вместе с братом Полем со-
вершили поездку в Америку, побывав в Нью-Йорке, Олбани, Рочесте-
ре, Буффало, осмотрели канадскую границу, оз. Эри, Ниагарский водо-
пад. Впечатления об этом путешествие позднее были положены в осно-
ву романа “Плавающий город” (1871), а также нашли отражение в фан-
тастическом рассказе “В XXIX веке. Один день из жизни американско-
го журналиста в 2890 году” (1890) и в написанном в 1874 г., но опубли-
кованном уже после его смерти в 1910 г. рассказе “Блеф. Американские
нравы”. В целом Жюлю Верну неприемлем американский образ жизни
с его господствующей страстью к наживе. Он в принципе осуждает
“стремление извлечь деньги из всего на свете”, прибегая к следующему
образному сравнению: “В Америке человек представляет меньше цен-
ности и значения, чем равный ему по весу и объему мешок каменного
угля или тюк кофе”109.
В XX в. знакомство французской публики с США продолжил из-
вестный географ и социолог Андре Зигфрид. Его книга “Современные
Соединенные Штаты”, выдержавшая на протяжении второй четверти
нашего столетия 16 изданий - результат прямых наблюдений автора в
течение неоднократных поездок в Америку с 1898 по 1925 г. Помимо
превосходной панорамы американской политической жизни в первой
четверти XX в., Зигфрид, подчеркнув важность этнического и религи-
озного факторов, особенно выделил то обстоятельство, что именно в
отдельных штатах, а не в Вашингтоне принимается большинство зако-
нов, регулирующих социальную жизнь страны.
В данном случае речь идет о профессиональном ученом политоло-
ге, эксперте по англосаксонским странам; это своего рода Токвиль для
108 Джон Браун. К Соединенным Штатам Америки // Там же. Т. 15. С. 343; Негры и
Джон Браун Ц Там же. Т. 15. С. 358-359; Медаль в честь Джона Брауна // Там же. Т. 15.
С. 414.
109 Жюль Верн. Блеф. Американские нравы // Жюль Верн. Собр. соч.: В 12 т. М.,
1957. Т. 12. С. 625, 637, 631.
405
Новой Зеландии, ибо одна из его первых книг была опубликована в Па-
риже в 1904 г. под характерным заголовком “Демократия в Новой Зе-
ландии”110. Зигфриду принадлежат две ценные и нисколько не утратив-
шие своего научного значения монографии по Канаде111, книги по Анг-
лии, Латинской Америке и некоторым международным, политическим
и религиозным проблемам112, не говоря уже о США, о чем речь подроб-
но пойдет ниже. Заслуживает внимания также его книга “Мои воспоми-
нания о Третьей республике: мой отец и его время”, дающая прекрас-
ную панораму событий второй половины XIX - начала XX в., а также
написанное совместно с Андре Латрейлем интересное исследование о
религиозном и внутриполитическом положении во Франции в середине
XX в.113
Интерес к Америке проявился у Зигфрида очень рано. Впервые по-
сетив Соединенные Штаты в 1898 г., когда ему было всего 23 года, он
затем трижды побывал там до 1914 г., семь раз пересекал Атлантику
между двумя мировыми войнами, а потом с 1945 г. еще четыре раза со-
вершал туда поездки114. Поэтому все его рассуждения о США носят да-
леко не умозрительный характер, а основаны на большом личном опы-
те и конкретных наблюдениях автора за развитием этой страны на про-
тяжении полувека, о чем он регулярно сообщал своим соотечественни-
кам на страницах французской периодической печати. Первым успеш-
ным опытом такого рода стали его письма из Америки в начале 1914 г.,
которые он регулярно посылал во французские газеты с информацией
о его путешествии через континент накануне приближающейся миро-
вой войны. Два года спустя они были опубликованы отдельной книгой,
вызвав живой интерес французской публики к событиям, происходив-
шим в далекой заокеанской стране, что, несомненно, способствовало
росту популярности Соединенных Штатов во Франции115.
Как ученый и яркий представитель общественной мысли Фран-
ции Зигфрид, естественно, продолжил те традиции восприятия Аме-
рики, которые были выработаны задолго до него Шатобрианом и
другими его соотечественниками. Но он стал и первым среди тех, кто
смог разглядеть первые симптомы качественных изменений в обще-
ственно-политической жизни Соединенных Штатов, произошедших
на рубеже веков, а в особенности после первой мировой войны, ко-
гда США стали все больше и больше оказывать влияние на европей-
ские события и мировую политику, что стало уже очевидным к
1945 г. Зигфрид не только верно подметил и критически оценил но-
110 Siegfried A. La Democratie en Nouvelle-Zelande. P., 1904 (Democracy in New Zealand.
L., 1904).
111 Siegfried A. Le Canada: les deux races. P., 1906. L., 1907; Idem. Le Canada, puissance
Internationale. P., 1937.
112 Siegfried A. L’Angleterre d’aujourd’hui, son Evolution dconomique et politique. P., 1923;
Idem. La Crise Britanique au XXе siecle. P., 1930 (England’s Crisis. L., 1931); L’Amerique Latine;
Suez, Panama et les routes maritimes mondiales; France, a Study in Nationality. New Haven, 1930.
113 Siegfried A. Mes souvenirs de la Ште Rdpublique. Mon pere et son tenps : Jules Siegfried,
1836-1922. P., 1946; Siegfried A., Latreille A. Les forces rdligieuses et la vie politique. P., 1951.
114 Siegfried A. Tableau des £tats-Unis. P., 1958, Introduction. P. 1.
115 Idem. Deux mois en Amerique du Nord a la veille de la guerre. P., 1916.
406
вые тенденции, процессы и реалии Америки, но и, пожалуй, больше
чем кто-либо другой из французских ученых способствовал действи-
тельно научному изучению американского опыта и его осмыслению
с точки зрения европейской культуры.
Изначально рассматривая Соединенные Штаты как интегральную
часть англосаксонской цивилизации116, Зигфрид с изумлением и смут-
ным опасением наблюдал, как эта страна все более и более обретает
свою собственную цивилизационную сущность. Так, находясь на конфе-
ренции в Сан-Франциско в начале мая 1945 г., он с тревогой констати-
ровал, что хотя Россия и не фигурировала на этом форуме в качестве
европейской страны, “Европа уже не играла руководящую роль на этой
конференции”. Собственно говоря в этой войне было всего “два побе-
дителя: США и Россия и оба вне старого континента”. В отношении
России у Зигфрида сложилось “сложное чувство уважения и опасения”
из-за ее восточной мистической непредсказуемости, а в отношении Со-
единенных Штатов “восхищение их могуществом”, к которому приме-
шивалось “смутное чувство опасения”, хотя и другого рода, чем в случае
с Россией117.
В течение XIX в., считал Зигфрид, характерные черты американ-
ского народа существенно изменились: он стал менее протестантским
благодаря массовому притоку германских и ирландских католиков.
Немцы привнесли приверженность к систематизации и регламентации,
ирландцы, наоборот, фантазию и беспорядок. С 1890 по 1920 г. в имми-
грационном потоке в США стали преобладать уже не немцы и сканди-
навы, а латиняне и славяне из различных стран Европы: Австро-Вен-
грии, Италии, России. Так, по данным переписи 1920 г., из 95 млн бело-
го населения США только 58 млн родились в Америке; 36 млн состав-
ляли иностранцы, 10 млн - негры. Стопроцентных американцев были
только 55% среди всего населения страны. Согласно Зигфриду пуритан-
ская традиция американской цивилизации по своей сути была кальвини-
стской, а не лютеранской. А это принципиально важно, ибо согласно
кальвинистской концепции субъект религиозной жизни - не индивиду-
ум, а группа, свобода же при этом отнюдь не абсолютна, а ограничена
определенными моральными рамками. Таким образом, пуританская де-
мократия допускала обязанности и права, что, по его мнению, отлича-
ло ее в первую очередь от латинских демократий Европы, изначально
индивидуалистских и негативных118.
Самой антипатичной чертой англосаксов, отмечает французский
политолог, является сознание морального превосходства над другими
народами. Именно поэтому протестантизм становится менее демокра-
тичным, чем католицизм: “Ведь Иисус Христос умер не за избранных, а
за всех людей”. Завезенная в Америку пуританами XVII в. пессимисти-
ческая доктрина первородного греха существенно видоизменилась в хо-
де столетнего американского эксперимента, переродившись в своего
116 Idem. France. Angleterre. Ё1а18-итв. Canada. Р., 1946, Р. 10-11.
ibid. Р. 158,160.
118 Siegfried A. Les £tats-Unis d’aujourd’hui. Р., 1951, Р. 6-8, 32-33.
407
рода практический идеализм - веру в прогресс. И теперь, возможно, са-
мой существенной религией Америки является “мистика успеха”119 120.
Основным тенденциям протестантского американизма противосто-
ят другие церкви: лютеранская, англиканская и, особенно, католиче-
ская, которая являлась долгое время исключительно церковью ино-
странцев. Им приходилось бороться не только против официального
протестантизма, но и с народным американским протестантизмом,
именно под давлением которого, считал Зигфрид, в штатах Теннесси,
Кентукки, Флорида в 20-е годы были приняты законы, запрещавшие
преподавание дарвинского учения об эволюции, а в штате Орегон не
разрешалось начальное образование вне государственных школ. Сюда
же следует отнести и рестрикционные законы 1917, 1921 и 1924 гг. об
иммиграции. Так, “Соединенные Штаты стали страной, где тот, кто не
соответствует моральной и общественной воле большинства, рискует
утратить возможность свободного развития”. Как это не парадоксаль-
но, рассуждал ученый, но в своем поступательном движении к богатст-
ву и могуществу Америка сменила “ось свободы” на “ось доходно-
сти”^.
В таких условиях, продолжает Зигфрид, в общественной жизни Со-
единенных Штатов сложилось два течения, или формы “американиз-
ма”. Первое из них, это - “нейтивизм” или совокупность явлений, выра-
женных в формуле “Америка для первых американцев”. Оно включает
в себя: антиэволюционистскую кампанию, запрет на алкоголь, ограни-
чение иммиграции, организацию Ку-клукс-клан. Основными привер-
женцами его являются американские протестанты англосаксонского
происхождения, которые рассматривают себя, как своего рода аристо-
кратию, носителя особых прав. Так, несмотря на конституцию, мораль-
ное и социальное равенство между “урожденными” и “неурожденными”
американцами не является полным, поскольку допускается существова-
ние граждан первого и второго сорта. Зигфрид приводит высказывание
из американского социологического журнала, исчерпывающе выража-
ющего, по его мнению, точку зрения широких масс американских про-
тестантов:
“Мы самый великий народ в мире. У нас самое лучшее правительство. В
области религии, веры и морального поведения мы, протестанты, представляем
из себя в точности то, чем человек должен быть, и являемся самыми лучшими
воинами, которые когда-либо существовали на земле. Как народ, мы являемся
самым мудрым, в политическом отношении— самым свободным, в социальном
отношении — самым развитым. Другие нации могут ошибаться, приходить в
упадок, но, что касается нас, мы в безопасности. Наша история - это повество-
вание о триумфе справедливости: мы видим эту силу, вырисовывающуюся на
протяжении каждого поколения нашего славного прошлого. Мы уверены в на-
шем развитии, нашем успехе в будущем, точно так же как в законах математи-
ки. Проведение постоянно на нашей стороне. Единственная война, которую
американцы проиграли, это война, в которой одна треть среди нас была побеж-
дена двумя другими третями. Мы избраны богом, чтобы спасти и очистить мир
119 Ibid. Р. 34-35,43.
120 Ibid. Р. 45-46, 61-62, 114, 64-66.
408
своим примером. Если бы только другие нации захотели принять наши религи-
озные и политические принципы, нашу общую концепцию человеческой жиз-
ни, то очень быстро и безо всякого сомнения они стали бы такими же счастли-
выми и процветающими как и мы”121.
Но есть и другой тип “американизма”, считает Зигфрид, особенно
присущий многим группам иммигрантов, таким, как итальянцы, рус-
ские, немцы, которые выступают против полной ассимиляции. Это со-
вершенно иной американизм, дух которого хорошо выразил американ-
ский писатель еврейского происхождения Израель Цангвиль. Он ввел в
моду сравнение Америки с плавильным тиглем, в котором переплавля-
ются все народности Европы, и поскольку этот процесс все еще продол-
жается, подлинный американец пока еще не родился. Это же чувство
хорошо выражено Уолдо Франком в его книге “Наша Америка “, в ко-
торой автор требует равных возможностей для всех, кто хочет сотруд-
ничать в строительстве Америки будущего, которую еще только пред-
стоит создать122.
Изучая общественные настроения в США, Зигфрид приходит к вы-
воду, что история партий дает лишь очень узкий взгляд на националь-
ную жизнь страны. Создать новую политическую организацию, чтобы
воплотить иную точку зрения, здесь практически невозможно, считает
он, поскольку для этого нужно получить поддержку по всей стране. Вот
почему в демократической партии состоят и протестанты, и католики,
которые не выносят друг друга, а в республиканской - и консерваторы,
и радикалы, у которых просто не может быть общих принципов. В ре-
гиональном отношении у демократов Востока и Юга общим является
только название партии, и никакое согласие между ними тоже невоз-
можно. Обычные люди мало интересуются политикой. Так, на прези-
дентских выборах 1920 и 1924 гг. примерно около половины лиц, имев-
ших право голоса, не пришли голосовать. На Юге в 1924 г. участвовал в
выборах только 31%, а в Новой Англии - 58% избирателей. Таковы бы-
ли конкретные факты, подтверждавшие, что политика не является пер-
воочередной заботой американцев. Все это дало возможность Зигфри-
ду прийти к заключению, что политическая жизнь в США не сравнима
с политической жизнью в крупнейших странах Западной Европы, по-
скольку существующие здесь институты, в отличие от Европы, никем
не оспариваются123.
Особый интерес представляют рассуждения Зигфрида о принципи-
ально важных и цивилизационных различиях между Европой и Амери-
кой, что уже само по себе симптоматично, ибо, в отличие от большин-
ства его предшественников, теперь уже существование специфической
американской цивилизации им даже не ставится под сомнение. Необхо-
димо признать, считает он, что старая европейская цивилизация не пе-
ресекла Атлантику, а, наоборот, в атмосфере, очищенной от традиций
121 Ibid. Р. 136-139 (Bohn. F. Ku Klux Klan Interpreted // American Journal of Sociology.
1925. Jan.).
122 Siegfried A. Les Etats-Unis d’aujourd’hui. P. 140.
123 Ibid. P. 251, 253, 263, 298-299, 302.
409
и политических препятствий, американский народ создал новое общест-
во, похожее на европейское лишь искусственно. Американское обнов-
ление состоит не только в размерах, но и в самой природе концепций:
материальный прогресс был достигнут ценой пожертвования некото-
рыми привилегиями индивидуума, которые в Старом Свете считались
самыми главными завоеваниями западной цивилизации. Несмотря на
свое общее этническое и религиозное происхождение, Европа и Амери-
ка начинает сильно отличаться друг от друга в иерархии ценностей.
“Европа, белая раса, западная цивилизация - еще вчера эти терми-
ны были синонимы”, - патетически восклицает французский ученый, а
понятия “Европа” и “Запад” накладывались одно на другое почти так
же точно, как геометрические фигуры. Но где будет в будущем центр
гравитации Запада? Переместится ли он в Америку, в цивилизации ко-
торой Европа больше не узнает себя? Так ставится вопрос с тех пор, как
Соединенные Штаты в соперничестве с Россией стали лидерами плане-
ты. Несмотря на более тесные отношения, различия между Европой и
Америкой возрастают. Америка теперь стала более американской, чем
это было прежде, когда она еще была дочерью Европы. По справедли-
вому мнению Зигфрида, это противостояние следует рассматривать
скорее с континентальной, чем национальной точки зрения: так лучше
понимаются проблемы США. Рассматривая вопрос под этим углом зре-
ния, считает ученый, быстро замечаешь, что объект изучения является
больше цивилизацией, чем страной: “...американская цивилизация все
больше и больше отличается от нашей традиционной европейской ци-
вилизации, и так как она одерживает верх, то именно в ней ощущается
вся будущность мира”124.
С экономической точки зрения Америка находится в хорошем по-
ложении. В результате материального прогресса человек достиг уров-
ня, неизвестного в других странах: с точки зрения США, Европа кажет-
ся страной бедняков, Азия - страной несчастных. Перенос изобилия в
повседневное потребление, расширение для всех условий жизни, преж-
де зарезервированных для немногих, - это новое явление в истории че-
ловечества, констатирует Зигфрид. Но действительно новое в этом об-
ществе, считает он, это то, что вся энергия была направлена на произ-
водительную цель, и в результате мы видим наличие “рентабельного
общества”, почти рентабельной теократии, конечная цель которого
производить скорее вещи, чем людей. Еще никогда в истории человече-
ства подобная цель не была реализована. Причем оригинальность это-
го общества менее выражена в объеме созданного богатства, чем в мо-
гучем человеческом динамизме. Европа растрачивает людей и бережет
вещи, считает он, а Америка растрачивает вещи и бережет людей. Бла-
годаря машинам, стандартизации, разделению и организации труда ха-
рактер производства в Америке обновляется в невероятной степени. Но
в этом коллективном деянии, доведенным до пароксизма, по мнению
ученого, кроется опасность утраты индивидуальности, ибо целостность
индивидуума как производителя и как потребителя отныне не гаранти-
124 Siegfried A. Tableau des Etats-Unis. Р. 1, 337.
410
руется. Если цель общества состоит в том, чтобы производить для воз-
можно большего числа людей возможно большее число предметов
комфорта и роскоши, то США на пути к достижению этой цели. Одна-
ко этот комфорт для всех, дающий каждому рабочему дом, ванну, авто-
мобиль, оплачивается почти трагической ценой - ценой миллионов лю-
дей, обреченных на автоматизм в работе. Та необходимая “фордиза-
ция”, без которой нет американской промышленности, привела к стан-
дартизации самого индивидуума. В новом мире нет места искусному ин-
дивидуальному мастерству, но вместе с ним испарилась и некая концеп-
ция человека, ассоциированная с нашим представлением о самой идее
цивилизации, ибо индивидуальное мастерство несовместимо с серий-
ным производством125.
А товар, вышедший из современного завода, не теряет ли он своего
индивидуального характера, или, говоря иначе, способен ли индивидуум
обрести свою личность в потреблении? - задается вопросом пытливый
ученый. Одно из самых блестящих достижений американской демокра-
тии состоит в том, что каждый американец может иметь почти то же,
что и его самые богатые сограждане. Но это общее довольство возмож-
но только потому, что производство сосредоточено на небольшом чис-
ле видов товарной продукции, которым публика удовлетворяется. Це-
на, которую Америка платит за бесспорный прогресс, это - жертва в
угоду такому однообразию самого аспекта цивилизации. С одной сторо-
ны, есть продвижение, с другой - несомненное движение назад: практи-
ческое продвижение по сравнению с Европой - огромно, но индивиду-
альный, творческий аспект искусства, утонченности принесен в жертву.
При такой концепции общества, чисто материальной, несмотря на
идеализм его основателей, вполне логично, что понятие эффективно-
сти и рентабельности поставлено в центр. “Для американца, - подчер-
кивает Зигфрид, - рентабельность первенствует над свободой во всех
сферах”. И навязывают это не руководители, ни правительство, а сама
широкая публика. Так, в университетах студенты требуют от препода-
вателей не столько культуру, сколько инструмент для успеха. Социаль-
ная трансформация огромных масштабов, которая имела место в США,
является фактическим результатом такой общественной структуры,
которая направляет энергию всех людей к одной и той же цели. При
этом человек, становясь больше средством, чем целью, принимает роль
винтика в огромной машине, ни на миг не думая, что он в ней станет
уменьшенным существом.
В глазах среднего американца рентабельность обретает характер
“мистики жизни и прогресса”. Но между атрофированным индивиду-
умом и слишком сильно организованным обществом уменьшается значе-
ние семьи: в глазах подвижников “социальной рентабельности” она вы-
глядит как плотина, сдерживающая этот поток. Ввиду отсутствия проме-
жуточных институтов, которые утоляли бы автономию, масса американ-
цев стремится принять аспект желаемого американской элитой “факти-
ческого коллективизма”, который обманным путем подрывает свободу
125 Siegfried A. Les Ё(а18-ит8 d’aujourd’hui. Р. 346-347.
411
человека и так узко направляет его деятельность, что, без всяких страда-
ний и даже не сознавая, человек как бы сам отрекается от себя как тако-
вого. С этой точки зрения, считает Зигфрид, американское общество, бо-
лее чем какое-либо из обществ Западной Европы, походит на античное
общество, в котором гражданин принадлежал к Граду. Так мечта Руссо
воплотилась в жизнь, благодаря ни средствам, ни условиям, о которых
тот размышлял, а единственной вещи - воздействию способа промыш-
ленного производства, предвидеть который он не мог126.
Промышленная революция, которая изменила облик всего мира,
произошла в Европе, но именно Соединенные Штаты в XX в. восполь-
зовались всеми ее последствиями, сделавшими из них фигуру созидате-
лей. Зигфрид характеризует американца как homofaber (человека-сози-
дателя), в отличие от европейца homo sapiens (человека-мыслителя).
Однако он далек от отождествления всех американцев с этой категори-
ей. Как и во всех обществах там есть разные, порой противодействую-
щие личности, что не вредит, а, наоборот, способствует общественному
развитию. В динамичной американской среде он выделяет два типа лич-
ностей, в равной степени характерных для различных областей эконо-
мической, социальной и политической жизни США. Первый тип - это
“бустеры” (booster), которые, будучи оптимистами по природе, являют-
ся подлинными побудителями, усилителями и своего рода носителями
всего нового, передового и часто непонятного для несведущего боль-
шинства людей. Ко второму типу - “нокерам” (knocker), напротив, отно-
сятся в большей или меньшей степени люди пессимистического склада
ума, скептики по натуре, те, кого принято называть критиканами, хая-
телями всего непривычного, необычного, что не совпадает, или кажет-
ся, что не совпадает, с общепринятыми “нормами”. Оба эти типа в рав-
ной мере способствовали становлению того специфического общест-
венного климата, который сложился в Соединенных Штатах на протя-
жении двух столетий их существования, сдерживая или побуждая разви-
тие тех или иных тенденций, характерных только для этой страны. В
отличие от многих других экспертов по США Зигфрид считает, что
оригинальность американского опыта состоит исключительно в прин-
ципе организации, независимо от какой-либо технологии или особого
источника энергии, и затем делает, на первый взгляд, совершенно неве-
роятный вывод о том, что “Советская Россия является техническим по-
следователем Соединенных Штатов”127.
В момент, когда Соединенные Штаты находятся в стадии процвета-
ния, которого остальной мир никогда еще не видел, непредвзятый на-
блюдатель, считал Зигфрид, испытывает сомнение в отношении того,
ведет ли это невиданное овладение земными благами к более высокой
цивилизации? Европа буквально устрашена этим инициатором совре-
менной формы крупного промышленного производства, предчувствуя
крайние последствия, которые логично влечет подобная практика. Раз-
ве такую судьбу она хотела? Не компрометирует ли это прежнюю ев-
126 Ibid. Р. 348-350.
127 Siegfried A. Tableau des Etats-Unis. Р. 133.
412
ропейскую цивилизацию? По его мнению, некоторые европейцы смот-
рят на США как на модель собственного развития, другие сожалеют о
прошлом, ибо в свете американского контраста они замечают, что в
своей иерархии ценностей материальный успех еще не все поглотил,
что у них еще осталось большое уважение к свободной и бескорыстной
мысли, к поиску радостей духа, за что порой нужно платить отказом от
имущества или комфорта128. В этой связи интересен портрет типично-
го американца середины XX в., который французский ученый приводит
в качестве иллюстрации своих взглядов:
“Средний американец - уроженец США, белый, 30 лет от роду, имеет же-
ну и двух детей, живет в городе, владеет домом, обычно находящимся под зало-
гом, у него есть автомобиль, холодильник, радиоприемник, телефон, и дети тре-
буют купить к Новому году телевизор. Его доход достигает 3000 долларов”129.
В итоге Зигфрид приходит к следующему концептуальному выводу,
определяющему суть его восприятия Америки и ее специфической ци-
вилизации. Между Европой и Америкой существует не просто геогра-
фическое различие, а скорее противостояние между двумя разными
эпохами в истории Запада, двумя в корне отличными цивилизациями,
противостояние не расовое или национальное, а континентальное и
культурно-психологическое, отвечающее двум концепциям жизни: той,
где человек рассматривается не только как средство производства или
прогресса, но как независимый дух и как самоцель, и той, где крупное
промышленное производство вовлекает всего индивидуума полностью.
Единственную перспективу выхода из такого противостояния этот ав-
тор видит в проявлении некоторых общих черт в европейском и азиат-
ском образе мысли, что могло бы стать своеобразным диалогом между
Фордом и Ганди. Огромной заслугой Зигфрида можно считать то об-
стоятельство, что он первым среди французских американистов иссле-
довал и характеризовал американскую цивилизацию не только с фран-
цузской, а с подлинно европейской точки зрения.
Своеобразным связующим звеном двух культур стал известный
французский писатель-католик американского происхождения Жюльен
Грин. Во время первой мировой войны он служил в американской (1917)
и французской (1918) армиях, затем учился в США, где закончил уни-
верситет в Виргинии; в 1939 г., после долгого пребывания во Франции,
снова возвращается в США, где выступает с лекциями во многих юж-
ных штатах; в годы второй мировой войны находился в США, в 1942 г.
был мобилизован, работал на американском радио, о чем вспоминал
впоследствии в 3 и 4 томах - “Перед вратами мрака” (1940-1942) и “Око
урагана” (1943-1945) - своего знаменитого дневника, который он посто-
янно вел с 1926 по 1979 г.; в Америке была издана его единственная кни-
га на английском языке “Счастливых дней воспоминанья” (1942), полу-
чившая премию “Харпер”. Помимо многочисленных романов (так на-
зываемые метафизические романы, такие, как “Мон-Синер” (1926),
128 Siegfried A. Les Etats-Unis d’aujourd’hui. Р. 350-351.
129 Siegfried A. Tableau des Etats-Unis. P. 203 (from New York Times, 1950. Dec. 16).
413
“Адриенна Мезюра” (1927) и “Левиафан” (1929), несут отблеск Амери-
ки) и литературных эссе, подробнейший дневник и эпистолярное насле-
дие Грина являются ценным свидетельством интеллектуальных кон-
тактов Франции и Соединенных Штатов130.
Малоизвестен в России и американский период творчества такого
всемирно признанного французского писателя, автора многочисленных
романов и романизированных биографий, как Андре Моруа. Между
тем его вклад в изучение американской культуры и ознакомление с ней
широкой французской публики, равно как и американцев с богатейшей
культурой Франции, поистине неоценим. Это прежде всего выпущен-
ные в США издательством “Мэзон Франсез” книги: “Трагедия во Фран-
ции” (1940) - яркое свидетельство очевидца о начальном этапе второй
мировой войны, “Мемуары” в двух томах (1943), “Американские этю-
ды” (1945), где, в частности, помещена его рецензия на одно из лучших
научных изданий классического труда Токвиля “О демократии в Аме-
рике” на языке оригинала (1945). Во Франции после возвращения на ро-
дину в июле 1946 г., были опубликованы: “Американский дневник”
(1946), в котором подробно описано его пребывание в США с января по
середину июля 1946 г., содержатся интересные наблюдения об амери-
канской общественной и политической жизни того времени, в частно-
сти подробная оценка книги профессора Гарвардского университета,
талантливого русского ученого Питирима Сорокина “Кризис нашего
времени” (1946); “История американского народа” в двух томах - пре-
красная научно-популярная работа; “Параллельная история США и
СССР, 1917-1960” в четырех томах, подготовленная совместно с Луи
Арагоном, где Моруа, помимо собственно истории США (т. 1.), осно-
ванной на тщательном изучении многочисленных источников, опубли-
ковал записи бесед с видными американскими политическими и обще-
ственными деятелями (т. 4); наконец, французское расширенное изда-
ние “Мемуаров” (1970), в которое помимо двух частей, напечатанных
ранее в Америке, вошли две новые, существенно дополняющие амери-
канский период его биографии, в особенности третья часть под красно-
речивым заголовком “Годы невзгод”.
Во время его первого знакомства с Америкой в 1931 г., вспоминает
Моруа, он очень полюбил университет Принстон, в котором читал лек-
ции по французской литературе, и вернулся из Соединенных Штатов
уверенный в том, что французский писатель, говорящий по-английски,
должен поддерживать духовную связь между Францией и Америкой.
Этого принципа он неукоснительно придерживался на протяжении всей
своей долгой и плодотворной жизни. В феврале 1939 г. Моруа снова
должен был поехать в США, чтобы совершить лекционное турне по
всей стране, однако эту поездку удалось осуществить только в середине
лета 1940 г. Американцы в то время, вспоминает писатель, были боль-
ше озабочены президентскими выборами 1940 г., чем ухудшающейся
130 См.: Green J. CEuvres completes. Vol. 1^1 / Ed. par J.Petit. P., 1975; Idem. Memoirs of
Happy Days. N.Y., 1942; Green J., MaritainJ. Une grande amitie: Correspondance. 1926-1972. P.,
1979; 2 ed. 1982.
414
европейской ситуацией. Он был свидетелем того, как организация
“America First Committee” (Америка прежде всего) проводила яростную
агитационную кампанию против избрания президентом Ф.Д. Рузвельта
и вмешательства в европейские дела. Этот комитет включал как откро-
венных пронацистов, враждебных президенту промышленников, изоля-
ционистов, настроенных антианглийски ирландцев, немцев, итальянцев,
так и людей доброй воли, пацифистов, или, как он их называл, “апосто-
лов ненасилия”. Именно тогда Моруа был представлен в Белом доме
президенту Рузвельту и сразу же включился в активную антивоенную
деятельность, спешно написав несколько статей, которые в августе
1940 г. были опубликованы как книга “Трагедия во Франции”131.
Многочисленные выступления Моруа в разных штатах сочетались
с работой в Публичной библиотеке Нью-Йорка, где он собирал мате-
риал для книги “История Соединенных Штатов”, публиковал многочис-
ленные статьи в двух франкоязычных газетах Нью-Йорка - “Pour la vic-
toire” и “France-Amerique”. Издательство “Мэзон франсез” выпустило
его роман “Земля обетованная”. В своих выступлениях писатель много
говорил об “общем наследии нашей цивилизации”, созданной одновре-
менно на основе греческой мудрости, римского права и христианской
религии132. То, что Токвиль называл Республикой в США, рассуждал
Моруа в сборнике “Американские этюды, - это царство большинства,
но оно не всемогуще, над ним стоят: в моральном плане - человечность,
справедливость, разум, в политическом плане - завоеванные права, и
большинство граждан США признает эти два барьера. Во включенной
в названный сборник статье “Три вида секретного оружия Соединенных
Штатов”, которыми Моруа считал свободу, научную организацию про-
изводства и американский идеализм, он писал следующее: “Америка
хорошо знает, что в человеческой породе нет ничего идиллического,
что первую роль в ней играют цинизм, эгоизм и жестокость, но она ве-
рит в то, что чистосердечность, доброжелательность и свободно уважа-
емые добровольные обязательства тоже являются реальностью”. Аме-
риканцы верят, что идея может в определенной мере моделировать об-
щество. У них есть подобный опыт: в 1776 г. группа американцев реши-
ла организовать республику свободных и равных перед законом людей.
Ничего подобного тогда на земле не существовало. Сейчас же это самая
могущественная страна мира133.
В речи по случаю окончания семестра в Канзасском университете в
1946 г. Моруа говорил о необходимости защищать “западную цивилиза-
цию”: “...американцы, на вас возложен большой долг, поскольку теперь
вы стали одной из двух самых могущественных наций на земле... Про-
щай, Америка - последняя и наилучшая надежда нашей Земли, храни-
тельница гуманного наследия...”134 Писатель покинул Нью-Йорк 19 ию-
131 MauroisA. Memories. Vol. 1-2. N.Y., 1942. Vol. 2. P. 95, 179-181, 251; Idem. Memories,
1885-1967. P., 1970, P. 205, 208, 329.
132 Idem. Memories. 1885-1967. P. 385.
133 Idem. Etudes americaines. N.Y., 1945. P. 28, 291-292.
134 Idem. Memories, 1885-1967. P. 399-100.
415
ля 1946 г., но он не утратил интереса к Америке и в последующие годы
постоянно обращался к своему американскому опыту. Так, в предисло-
вии к двухтомной “Истории американского народа”, опубликованной в
Париже в 1955-1956 гг., Моруа отмечал в факсимильно воспроизведен-
ном рукописном тексте: “В этой истории американского народа я стре-
мился дать французскому читателю очерк развития цивилизации и по-
литической системы”, существенно отличных от привычных для евро-
пейцев образцов135. Промышленная революция, отмечал он, в данном
случае как историк и философ, обогатила американскую нацию, одна-
ко после окончания второй мировой войны в США наблюдаются опре-
деленные симптомы нарастающей психологической разобщенности и
тревожной неуверенности в завтрашнем дне. Хотя эти неврозы не так
многочисленны, как об этом пишут романисты, однако они в меньшей
степени присущи Европе, чем Америке; американцы первого и второго
поколения, отрезанные от своей цивилизации, чувствуют себя лишен-
ными какой-либо привязанности и поддержки136.
Еще в 1945 г. Моруа отмечал, что история не может быть точной
наукой, ибо в ход ее вмешиваются непредвиденные факторы, способ-
ные существенно повлиять на ход событий137. Так, несмотря на Ялту и
Тегеран, подчеркивал писатель, Сталин оставался подозрителен в отно-
шении капиталистических стран, особенно США. И это особенно огор-
чало Моруа, поскольку к концу войны стало очевидно, что земной шар
стремится к разделению на два лагеря, один руководимый славянами,
другой - англосаксами138. В 1958 г., когда Моруа выступал с циклом
лекций в США, американо-французские отношения тоже ухудшились.
Писатель глубоко переживал наблюдаемые явления и стремился хоть в
какой-то мере способствовать взаимопониманию между народами.
Именно тогда он согласился стать президентом общества “Франция -
Соединенные Штаты”. Находясь в Америке, он с этой же целью настой-
чиво собирал материал для задуманной им вместе с Луи Арагоном “Па-
раллельной истории Соединенных Штатов и СССР”. “По правде гово-
ря, - писал он впоследствии, - нам не удалось установить вполне убеди-
тельного параллелизма”139. Тем не менее такое издание сыграло боль-
шую роль не только для знакомства французской публики с историей
столь непохожих стран, но и для преодоления определенных предрас-
судков среди населения в каждой из них.
В четвертом томе этого издания были помещены интервью Моруа
с видными общественными и научными деятелями Америки, которые
представляют интерес как специфический источник восприятия и само
восприятия Америки в конце 50-х годов нашего столетия. Так, на воп-
рос Моруа, “в какой степени прошлое определило контуры настояще-
го”, американский писатель, специалист по истории американской куль-
135 Idem. Histoire du peuple ашёпсат (Etats-Unis). T. 1-2. P., 1955-1956. T. 1.
Avant-propos.
136 Ibid. T. 2. P. 279-280.
137 Maurois A. Etudes americaines. P. 26.
138 Idem. Histoire du peuple americain (Etats-Unis). T. 2. P. 252, 290.
139 Idem. Memoires, 1885-1967. P. 473-474.
416
туры в Гарвардском университете Говард Мэмфорд Джоунс высказался
следующим образом:
“Настоящее кажется мне очень отличным от прошлого. Американец вре-
мен Эмерсона был прежде всего индивидуумом, человеком с душой. Большин-
ство же наших современников безлики как цифры. У каждого есть свой номер
телефона... номер водительских прав... номер страхового свидетельства... Аме-
риканец 1840 г. безгранично верил в будущее. Американская демократия, думал
он, должна была покорить весь мир не силой, а примером. Современный же
американец дезориентирован, поражен несоответствием между тем, чему его
учили в школе, и фактами, которые он наблюдает в реальном мире”140.
Однако американцы продолжают верить в демократию для своей
собственной страны, настаивал Моруа, на что его собеседник резонно
отвечал: “...демократический процесс не функционирует больше доста-
точно хорошо в масштабах всей страны. Много избирателей, около
40%, отказываются голосовать”. На вопрос Моруа, почему так проис-
ходит, Г.М. Джоунс делится с ним такими соображениями:
“Частично из-за безразличия... частично из-за отсутствия информации. Ко-
нечно, у них есть возможность получать ее из газет, радио, телевидения, но они
им не доверяют. У них сложилось впечатление, что обсуждаемые вопросы вы-
ше их понимания. Это очень опасное чувство, ибо его дальнейшее распростра-
нение означало бы конец демократии”141.
На вопрос Моруа о судьбе пуританской традиции, американский пи-
сатель дает достаточно исчерпывающий ответ:
“...если Вы говорите о традиционной морали средних классов, буржуазных
добродетелях, сексуальном лицемерии, то, кроме самых консервативных рай-
онов страны, это отошло в прошлое... Если же Вы имеете в виду теологический
пуританизм XVII в., кальвинизм, то совершенно верно, что к 1930 г. у нас воз-
ник неокальвинизм, в соответствии с которым ответственность индивидуальной
души перед Богом представляется чрезвычайно животворной идеей”142.
В разговоре с другим известным американцем, авторитетным спе-
циалистом по Америке, директором журнала “American Heritage” Брю-
сом Каттоном Моруа высказал следующее предположение: “Иногда у
меня возникает впечатление, что вы, американцы, считаете себя ответ-
ственными за моральное состояние всего мира”, на что его собеседник
ответил:
“Да, к сожалению, это именно так... И это не только религиозное чувство,
оно тесно связано с нашим прошлым. С самого начала народ нашей страны, не
отдавая в этом отчета, испытывал чувство миссии, выраженное в идее, что, ос-
новывая нашу демократию, мы открывали дорогу к свободе и были в своем ро-
де призваны руководить другими на этом пути. Я думаю, что средний америка-
нец чувствителен к этой идее до сих пор”143.
140 Maurois A. Conversations avec quelques Americains 6minents // Maurois A., Aragon L.
L’Histoire parallele des Etats-Unis et de 1’URSS de 1917 a 1960. T. W. P:, 1962. T. 4. P. 169.
141 Ibid. P. 170.
142 Ibid. P. 172.
143 Ibid. P. 176.
14. Американская цивилизация
417
А разве “не добродетелью этой ответственности руководствова-
лись вы при защите доктрины Монро”, - допытывается пытливый
французский литератор, вынуждая своего собеседника на достаточно
откровенный ответ:
«Вся эта проблема “моральной ответственности” является малопонятной.
Возьмите случай с нашим первым вторжением на Кубу в период испано-амери-
канской войны 1898 г. Я уверен, что подавляющее число американцев воспри-
няло эту войну как средство нанести решающий удар в борьбе за свободу. Мы
полагали, что, делая это, сбрасываем оковы с кубинцев, но в то же время мы,
конечно же, открывали новый рынок для экспорта наших товаров. Короче го-
воря, мы поступали так, как действовала бы любая империалистическая страна,
но с уверенностью, что делаем это по моральным соображениям»144.
На вопрос Моруа о том, что же осталось в американском нацио-
нальном характере от легендарного духа первооткрывателей, пионе-
ров, именитый американец тоже ответил с исчерпывающей прямотой:
“Парадокс состоит в том, что пионер - это одновременно и суровый инди-
видуалист, и человек, готовый трудится вместе с другими. По моему мнению,
такой смешанный тип существует до сих пор, равно как и уверенность в том,
что мир пластичен и ему можно придавать любую форму. Поэтому американ-
скому духу присуще чувство того, что можно сделать все что угодно из нашей
страны, из наших союзников, из человеческого общества. Именно к этому чув-
ству призывал Джон Кеннеди, когда в период своей избирательной кампании он
говорил о новой границе. Этот термин сохраняет свою магическую власть”145.
Таков был вклад замечательного французского писателя, который,
как никто другой из его предшественников, за исключением разве что
А. Зигфрида, воплощал в своем художественном и публицистическом
творчестве традиции европейского гуманизма. В отличие от остальных
французских исследователей, путешественников, писателей и публици-
стов в его восприятии Америки гораздо больше позитивного, чем нега-
тивного. Такая позиция Моруа была обусловлена иным временем, дру-
гой эпохой, которая диктовала, по его мнению, терпимость и защиту
идеалов гуманизма, вот почему он стремился к сближению столь раз-
ных народов и стран, как США и Россия, прекрасно понимая, что от вза-
имоотношений между ними зависела и судьба самой европейской циви-
лизации и будущее всего мира.
Американская тематика так или иначе нашла свое отражение в
творчестве таких разных по своим философско-эстетическим, литера-
турным и политическим взглядам французских писателей, как Ромен
Роллан, Луи-Фердинанд Селин или Жорж Дюамель. Точно так же, как
и в случае с Жюльеном Грином или Андре Моруа, нас интересует не са-
ми художественные произведения как таковые, а прежде всего то, в ка-
кой степени в их творчестве проявился интерес к Соединенным Шта-
там. И не столь важно даже, каким было их отношение к этой стране -
позитивным или негативным. Уже сам факт внимания к США говорит
144 Ibid. Р. 177.
14* Ibid. Р. 178.
418
о многом. Так, в своей публицистике 20-30-х годов Р. Роллан высказал
много интересных, подчас поистине провидческих мыслей и соображе-
ний о Соединенных Штатах, сохранивших свою актуальность и поныне.
Вот, например, его высказывания об американском национальном
характере, датированные сентябрем 1926 г.:
“Англосаксонский характер Америки - сильный и гордый, цельный в сво-
их склонностях и принципах, решительный и негибкий. Он отличается стран-
ным, поражающим всех нас, европейцев, неумением понимать образ мыслей
других рас, неумением вникать в их психологию и внутреннюю жизнь, почувст-
вовать их душу, их потребности, как свои собственные. Американец считает,
будто бы все, что правильно, что хорошо для него, должно быть так же пра-
вильно и хорошо для всех других народов земного шара; а если народы с этим
не согласны, то ошибаются, мол, они, - Америка якобы имеет право навязы-
вать им свое мнение в интересах всего мира и в их собственных интересах. По-
добные взгляды порождают стремление к завоеванию мира, прикрытое фаль-
шивым морализированием, которое (быть может бессознательно) восходит к
алчному животному инстинкту власти над другими народами.
Это чрезвычайно опасно. Если уж Соединенные Штаты считают себя при-
званными воздействовать на мир, то тем больше они обязаны понимать подлин-
ную сущность, подлинные потребности, подлинные идеалы других народов зем-
ного шара, ибо долг сильного помочь менее сильному самоопределиться, а не
угнетать его, вынуждая лгать собственной душе. Было бы катастрофой для все-
го человечества, если бы какая-либо одна раса, один народ, одно государство,
как бы значительны они ни были, попытались навязать великолепному разно-
образию вселенной прямолинейное и скучное однообразие своей собственной
индивидуальности”146.
Подобно многим своим современникам, французский писатель был
поражен казнью на электрическом стуле двух рабочих итальянского
происхождения Сакко и Ванцетти, произошедшей 23 августа 1927 г.
(шесть лет спустя после вынесения приговора) и немедленно, на следу-
ющий же день, осудил этот постыдный для цивилизованной страны
факт. Больше всего в этой драме его поразило то, что ни один из вид-
ных политических или общественных деятелей США не выступил в за-
щиту человечности. С этого момента, заявил Роллан, народы Европы и
Соединенные Штаты “находятся в состоянии моральной войны”, кото-
рая через десять, двадцать, пятьдесят или сто лет проявится в дейст-
вии147. Роллану присущи как негативные, так и позитивные оценки в от-
ношении США. С одной стороны, в начале 30-х годов он осудил “особо
зверские формы” социального кризиса в Америке, где “бактерии евро-
пейского хаоса... обрели чудовищно благоприятную среду для размно-
жения” и имеет место “двойной гнет - эксплуатация масс и порабоще-
ние разума”; с другой же стороны, он в своих ранних заявлениях
1916-1917 гг. призывал американских писателей, свободных от тради-
ций и вековых предрассудков, поддержать гаснущий светильник свобо-
146 Ромен Роллан. Собр.соч.: В 14 т. М., 1954-1958 Т. 13. Публицистика (1917-1939):
Предупреждение Америке. С. 133-134.
147 Там же. Письмо американскому другу в связи с судебным убийством Сакко и Ван-
цетти. С. 143, 145.
14*
419
ды, сохранить и расширить ее завоевания, защитить “свободу политиче-
скую и свободу интеллектуальную”148.
Уделил внимание Америке и такой неоднозначный, в свое время
скандальный писатель, как Луи-Фердинанд Селин, лишь совсем не-
давно ставший доступным читающей публике России. В романе “Пу-
тешествие на край ночи”, изданном во Франции в 1932 г., глазами
главного героя Бардамю, приехавшего в Соединенные Штаты в ка-
честве нелегального иммигранта, показана гротескная, аллегориче-
ская, подчас доведенная до абсурда жизнь в Америке первой трети
XX столетия, где все подчинено коммерции. Герой романа восприни-
мает Нью-Йорк как “жестокий до ужаса” город, подавляющий чело-
века своей звуковой агрессией: “Рядом проходила надземка. Поезда,
набитые дрожащим человеческим фаршем, мчались между двумя
улицами, прядая от квартала к кварталу сумасшедшего города”. Не
лучше его впечатления и от Детройта: “...приземистые застекленные
корпуса, этакие нескончаемые клетки для мух, где двигались люди,
но двигались еле-еле, словно с трудом отбиваясь от чего-то немысли-
мого. Это и есть Форд?” Таково восприятие конвейера, изобретенно-
го для облегчения труда человека, а на деле дегуманизирующего его
своим однообразием и оглушающим шумом. “Форд хорош тем, - по-
ясняет герою старый иммигрант из России, - что тут берут на рабо-
ту кого попало, не разбираясь”149.
Разочарованный возрастающей разобщенностью людей в довоен-
ной Европе, герой Селина надеялся обрести душевное спокойствие в
Новом Свете, “но в американском муравейнике отчужденность от всех
грозила принять еще более удручающие формы”150. И он невольно за-
дает себе следующий вопрос, остающийся без ответа:
“Может быть, эти нагромождения коммерческих структур, разгороженных
бесчисленными переборками и похожих на соты, по-иному, чем на меня, дейст-
вуют на тех, кто к ним привык? Может быть, этот застывший поток и дает им
чувство уверенности, но для меня он был лишь отвратительной машиной при-
нуждения...”151
В своем неприятии американских реалий автор романа доходит до
грубых, порой вульгарных сравнений, вполне справедливо шокировав-
ших добропорядочную публику того времени: “Вот мы тебе сейчас рас-
скажем, что такое американцы. У них так: каждый либо уже миллио-
нер, либо падла”152. Даже то, как американцы проводят свободное вре-
мя, вызывает у героя Селина негодование: “За два года, проведенных
там, он не слишком глубоко врос в жизнь американцев, но его все-таки
148 Там же. “Декларация, оглашенная на первом заседании Всемирного конгресса
всех людей против войны (27-29 августа 1932, Амстердам)”. С. 300; Писателям Аме-
рики (Письмо в журнал “Севен артс”), С. 308, 310; Свободные голоса Америки.
С. 376-387.
149 Селин Л.-Ф. Путешествие на край ночи / Пер. с фр. М., 1994. С. 162, 174, 195, 196.
150 Там же. С. 178.
151 Там же. С. 180.
152 Там же. С. 164.
420
трогала их музыка, которая помогает им в попытках сбросить с себя
груз мучительной привычки каждый день делать одно и то же, позволя-
ет вприпляс идти по жизни, лишенной смысла”153.
Обращался к Америке в своем творчестве и такой известный писа-
тель, как Жорж Дюамель, член Французской Академии с 1935 г. По-
клонник Ромена Роллана, он так же, как и тот, протестовал против вой-
ны и пришествия “машинизма”. Подлинная цивилизация, согласно Дю-
амелю, возможна только “в сердце человека”. Один из его ранних рас-
сказов так и назывался “Цивилизация” (1918). Во время своих много-
численных путешествий, в том числе в Москву в 1920-х годах154, он не-
устанно пропагандировал близкие ему идеи пацифизма, “царства серд-
ца”, “отказа от механической цивилизации”. После длительного путе-
шествия в Соединенные Штаты Дюамель под впечатлением увиденного
вскоре опубликовал роман “Сцены из будущей жизни” - своего рода са-
тиру на американский образ жизни, где, как и в его последующей книге
“Гуманизм и автомат”, подверг резкой критике “злоупотребления мате-
риальной цивилизации”, которая, по его мнению, буквально уродовала
тело и душу его современников. Будучи противником каких-либо рево-
люционных потрясений, Дюамель видел решение проблем своего вре-
мени в “мудрости” и приверженности “французским традициям”, что
придавало его гуманизму некую ограниченность и абстрактность. В
1940-1950-х годах он написал пять книг воспоминаний, объединенных
впоследствии в книгу “Освещение моей жизни”, в которой большое
внимание уделено и проблемам современной цивилизации, оценивае-
мой с точки зрения писателя-гуманиста155.
И наконец, следует признать большой вклад в осмысление Амери-
ки, который внес крупнейший католический мыслитель XX в. фило-
соф-неотомист Жак Маритен, обзором американского периода в твор-
честве которого и завершается данная статья. Он родился в 1882 г. в Па-
риже в протестантской семье. Судьба Маритена сложилась так, что зна-
чительная часть его преподавательской и научной деятельности была
связана с США. Свои первые лекции в Новом Свете он начал читать в
1933 г. в Институте средневековых исследований в Торонто (Канада),
затем преподавал в различных американских университетах: Колум-
бийском, Чикагском, Принстонском, Нотр-Дам; с 1945 по 1948 г. был
послом Франции в Ватикане, затем на протяжении 12 лет, вплоть до
1960 г., постоянно жил в Соединенных Штатах, работая в Принстон-
ском университете. В творчестве Маритена особенно интересен амери-
канский период (1940-1945 гг. и 1948-1960 гг.), когда он на протяжении
17 лет постоянно находился в США, что не могло не отразится в его
произведениях этого времени.
Еще в феврале 1939 г., выступая в Париже с лекцией “Сумерки ци-
вилизации”, опубликованной впоследствии в Канаде и США отдельны-
153 Там же. с. 258.
154 Duhamel G. Le voyage de Moscou. P., 1927.
155 Cm.: Duhamel G. Scenes de la vie future. P., 1930; Humanisme et automate. P., 1933;
Lumieres sur ma vie. P., 1950.
421
ми брошюрами, Маритен развил свой основной тезис о том, что кризис,
переживаемый тогда Западом, являлся продуктом четырех столетий
развития рационализма и антропоцентрического гуманизма и выйти из
него можно только путем возврата к христианскому порядку вещей156.
Эта работа пользовалась большой популярностью в США, в частности,
видный американский журналист и политический обозреватель Уолтер
Липпман в письме к Маритену от 6 мая 1939 г. так охарактеризовал ее:
“Я читаю ее, как и все, что Вы пишите, с глубоким интересом и чувст-
вом возрастающего просвещения”157.
Выход из кризиса западной цивилизации Маритен видел не в воз-
вращении к средневековью, а в поступательном движении по пути соз-
дания нового христианского строя, аналогичного средневековому вре-
мени лишь по своей духовной и философской ориентации. Он делал
различие между христианством как религией, основанной на вечных ис-
тинах, открытых человеку Богом, и христианским порядком или стро-
ем как особой формой секулярной культуры, подверженной изменени-
ям. Цивилизация сможет стать христианской только в том случае, пола-
гал французский мыслитель, если основные принципы и ориентации ее
развития станут вытекать из неизменных супратемпоральных (надвре-
менных) доктрин христианства. Только тогда в институтах и политиче-
ских структурах общества смогут реализоваться такие, имеющие хри-
стианский источник, демократические принципы, как уважение прав
личности, свобода совести, равенство всех людей перед законом. Таков
конкретный исторический идеал, считал Маритен. Путь к нему труден
и долог, и начаться он должен в духовной сфере, ибо новая христиан-
ская цивилизация - это прежде всего “пульсация Духа Святого в обще-
ственной жизни”158.
Конкретизируя свое видение этой новой христианской цивилиза-
ции, Маритен в конце 50-х годов пришел к убеждению, что США - это
именно та страна, где, возможно, более чем в каком-либо другом месте
на земле сложились условия для ее реализации159. Особенно ярко это
видение США проявилось в книге “Размышления об Америке” (1957).
Уже само ее название достаточно показательно: это ни философская
или публицистическая работа, она скорее сродни тургеневским “Лите-
ратурным и житейским воспоминаниям” (1880), своего рода философ-
ские и житейские раздумья. И здесь, конечно же, важно мнение самого
автора о том, что кроме чисто научного систематического исследования
156 Maritain J. La cr£puscule de la civilisation. Montreal, 1944; Idem. The Twilight of
Civilization. N.Y., 1944. Понимание Маритеном кризиса западной цивилизации очень близ-
ко к высказываниям на этот счет русских религиозных мыслителей В.С. Соловьева,
Н.А. Бердяева, П.А. Сорокина. См.: Коленеко В.А. От Владимира Соловьева до Жака
Маритена: Сущность гуманизма в воззрениях христианских персоналистов // Религия и
Церковь в западном обществе XX в. М., 1992. С. 20-40.
157 Doering В. Maritain and America-friendship // Understanding Maritain: Philosopher and
Friend / Ed D.W. Hudson, M. J. Mancini. Macon (GA), 1987. P. 32.
158 Maritain J. Humanisme integral. Probldmes temporels et spirituels d’une nouvelle
chrdtient6. P., 1947. P. 226.
159 Idem. Pour une philosophic de 1’histoire. P., 1959. P. 170.
422
справедлив и совершенно иной личностный подход к изучению страны,
основанный на пережитом опыте. Наши мысли о стране и народе вос-
ходят к знанию индивидуума, единичного человека, важнейшей состав-
ной части такой громадной коллективной личности, как народ с его ис-
торией, обычаями, общим психическим складом, призванием, мечтами
и иллюзиями160.
Как не поверхностны первые впечатления, а именно они подчас бы-
вают самыми верными, неподверженными посторонним влияниям. Для
Маритена, начавшего свое знакомство с США в 1933 г., таким впечат-
лением стало наблюдение острого контраста между духом американ-
ского народа и структурой или ритуалом промышленной цивилизации,
импортированной в Америку из Европы. Ее внутренняя логика, осно-
ванная на плодовитости денег и примате индивидуальной прибыли, бы-
ла повсюду материалистической и бесчеловечной. Но, странный пара-
докс, народ, живущий в этой структуре, вопреки ей сохранил свою ду-
шу: он любил свободу и человечность, верил в значение этических
норм, был миролюбив, чистосердечен и наименее материалистичен из
всех народов индустриального общества. И это был не просто контраст,
а состояние напряженности, скрытый конфликт. Каков же будет ре-
зультат такого конфликта, задавался вопросом французский философ и
так отвечал на него: духу народа постепенно удалось сломать логику
структуры, иными словами, совершенно бессистемное, прагматичное
жизненное давление американского народа и его души на структуру со-
временной индустриальной цивилизации и привело к внутренней транс-
формации промышленного порядка, вышедшего таким образом за рам-
ки капитализма. В результате американский народ, почти не сознавая
этого, реально способствовал созданию новой фазы в современной ци-
вилизации161.
Первый контакт европейца с Америкой вызывает чувство опьянен-
ности свободой, как если бы старое историческое наследие перестало
существовать. Быть свободным от истории, от груза прошлого - это
всего лишь большая иллюзия, считал Маритен, тем не менее Америка
полностью обращена к будущему, а не к прошлому, что, без сомнения,
является одним из важных показателей величия этой страны. В проти-
вовес приверженцам марксистской философии американцев интересует
не будущая мессианская свобода человечества и не стремление стать
хозяевами исторической необходимости, а современная свобода челове-
ка. “Со временем я все более понимал грандиозность человеческих уси-
лий, употребленных для создания в течение двух веков нового мира...
достойного свободных людей, и учреждения реальной и подлинно ори-
гинальной цивилизации, способной удивлять, восхищать и соблазнять
людские сердца”162, - таков важнейший вывод Маритена.
Правда, другой тезис философа о том, что американцы являются
наименее материалистическим из всех современных народов, достиг-
160 Maritain J. Reflexions sur Г Amerique. P., 1958. P. 16.
161 Ibid. P. 21-23.
162 Ibid. P. 25-29.
423
ших индустриальной эры163, выглядит несколько претенциозно и во вся-
ком случае спорен. Так, например, его соотечественник Макс Леклерк
на основе личных наблюдений в конце XIX в. пришел к совершенно
иному выводу: “К несчастью это общество основано на эгоизме, дове-
денном до параксизма - богатство как увенчание всей карьеры. Этот
дух наживы царит повсюду. У американского народа отсутствуют идеа-
лы более возвышенные, нежели богатство и материальное благополу-
чие”164.
Более справедливы рассуждения Маритена о подлинных характе-
ристиках американского народа: его великодушии, доброй воле и чувст-
ве человеческого сотрудничества. Америка не эгоистична, хотя в ней
есть эгоисты, есть там алчные и жадные индивидуумы, но нет скупости
американского духа. По мнению Маритена, средний европеец также за-
ботится о деньгах, как и средний американец, но первый привык ассо-
циировать деньги с жадностью, тогда как второй заботится о деньгах
открыто, рассматривая их как средства, необходимые не для хранения,
а для траты с целью увеличения личной свободы и улучшения условий
своей жизни. Кроме того, американцы охотно тратят деньги с благотво-
рительной целью, именно поэтому крупные американские фонды, по-
рожденные частной инициативой, являются одним из самых почетных и
плодотворных институтов современной цивилизации.
Идея денежных пожертвований на общественные нужды, восходя-
щая еще к античным Греции и Риму, играет, по мнению Маритена, важ-
ную роль в американском сознании. “Я никогда не забуду, - вспомина-
ет он, - работу комитетов помощи европейским интеллигентам, свиде-
телем чему являлся во время войны, благодаря чему удалось спасти от
гитлеровских преследований стольких людей и дать им возможность
приехать в США”165. В тот трагический для Европы момент истории
Маритен не только занимался своей профессиональной деятельностью,
но и активно участвовал в общественной жизни в среде многочислен-
ных европейских эмигрантов, вынужденных найти временное убежище
в Соединенных Штатах от преследования фашизма. Он был одним из
авторов знаменательного документа той эпохи под названием “Перед
лицом мирового кризиса” (Манифест европейских католиков, временно
пребывающих в Америке), подписанного 43-я представителями различ-
ных стран Европы, среди которых, помимо самого Маритена, была его
жена Раиса Маритен, урожденная Уманцева, и дочь последнего посла
дореволюционной России во Франции, личный секретарь русского фи-
лософа Н.А. Бердяева Е.А. Извольская166. Этот яркий антифашистский
документ был опубликован 18 мая 1942 г. в самый разгар второй миро-
вой войны созданным на пожертвования американцев издательством
163 ibid. Р. 29-30.
164 Leclerc М. Choses d’Amerique. Les crises economique et religieuse aux Etats-Unis en
1890. P., 1891. P. 107-108.
165 Maritain J. Reflexions sur Г Amerique. P. 33-35.
166 Devant la crise mondiale. Manifeste de Catholiques Europeens Sejoumant en Amerique.
N.Y., 1942.
424
“Мэзон франсез”, в котором за годы войны вышли книги Маритена,
Моруа и других видных представителей европейской интеллигенции то-
го времени.
Среди других фундаментальных ценностей американской цивилиза-
ции Маритен выделяет такие черты, как склонность к свободной дис-
куссии, право иметь отличное от общепринятого мнение и жажда зна-
ний, не только для практического приложения, но и как жизненная не-
обходимость для духа, особенно среди молодежи167. Особое внимание
он обращает на такие черты американцев, как сердечность, доброжела-
тельность и вежливость. В Европе “быть добрым” означает “быть на-
ивным”, в Америке же, напротив, приоритет в шкале ценностей принад-
лежит доброте: быть человеком, на которого можно рассчитывать,
иметь добрую волю, обладать способностью к преданности, оказанию
помощи ближнему. Именно отсюда, по мнению философа, происходит
эта вежливость, открытость американского сердца, что так поражает
иностранных наблюдателей168.
Желание сделать жизнь терпимой - одна из важных характеристик
среднего американца, и ничто не символизирует это лучше, считал Ма-
ритен, чем знаменитая американская улыбка. Вы постоянно видите на
улицах городов улыбающиеся лица. Фраза “take it easy” стала стереоти-
пом Америки. Летом 1940 г. расстроенный только что полученными из-
вестиями об оккупации Франции немецкими войсками, он зашел позав-
тракать в небольшой ресторан в Вашингтоне, и незнакомая официант-
ка одарила его самой сладкой анонимной улыбкой. «Я прекрасно пони-
мал, - вспоминает философ, - что это чистая иллюзия, нечто ирреаль-
ное, подобно “улыбке исчезнувшего кота” ...однако тут же почувство-
вал себя умиротворенным... внезапно осознал значение данного симво-
ла... был поражен элементарным и глубоко укоренившимся чувством...
человеческого братства, которое существует в стране и скрыто за та-
кой улыбкой... На заднем плане безымянной американской улыбки су-
ществует чувство евангельского происхождения - сочувствие к челове-
ку, желание сделать для него жизнь более терпимой»169. Маритен осо-
бенно подчеркивает фундаментальную роль иммиграции, благодаря ко-
торой милосердие, сострадание и чувство ответственности по отноше-
нию к несчастным укрепилось в коллективной психике американцев170.
Популярный образ янки, имеющего самый большой автомобиль
или руководящего самой крупной компанией, полностью обманчив,
считает Маритен, который, напротив, был поражен скромностью аме-
риканцев и их уважением к мнениям экспертов. У типичного американ-
ца нет ответов на все вопросы, и он способен искренно признать “я не
знаю”. Существует даже антипатия к самоуверенным людям. Согласно
Маритену, американская скромность - это не только большая мораль-
ная добродетель, но и динамичное качество значительной эффективно-
167 Maritain J. Reflexions sur Г Amerique. P. 38, 40.
168 Ibid. P. 70.
169 ibid. P. 96-97.
i™ Ibid. P. 88-90.
425
сти. Истоки ее коренятся в неосознанном чувстве сложности вещей,
флюидности жизни, которая ускользает от наших концепций, и в мно-
гообразии аспектов реальности, делающим наши суждения ненадежны-
ми. Отсюда - особая американская осмотрительность перед тем, как
принять решение или сформулировать заключение, что так поражает
иностранцев; медлительность в процессе подготовки сочетается с край-
ней смелостью и быстротой в исполнении171. Поистине, долго думают,
да быстро делают.
Маритен усматривает излишнюю скромность в отсутствии у амери-
канцев каких-либо идей о том, какое же общество те строят и какова
его конечная цель. Наблюдающееся в США общее недоверие к идеоло-
гии проистекает именно из-за этой скромности, а не из чистого эмпи-
ризма. Однако такое недоверие к идеологии способно подтолкнуть лю-
дей к эмпиризму, ко всеобщей боязни идей, что нанесло бы огромный
ущерб интеллектуальной созидательности, в частности фундаменталь-
ной науке172.
В течение первой половины XX в. экономический порядок в США,
по мнению Маритена, претерпел изменения, позволившие ему выйти за
рамки антитезы “капитализм - социализм” и воплотиться в новую ори-
гинальную американскую “систему без системы”. Правда его попытка
охарактеризовать такую модель как “экономический гуманизм” не-
сколько идеалистична. Достаточно спорными выглядят и его утвержде-
ния о существования в США общества без классов, или об отсутствии
там классового мышления, а особенно тезис о том, что Америка - это
страна среднего класса, а не буржуазии173.
Отвергая стереотип потрясающего долларом “Дяди Сэма” как сим-
вола американской цивилизации, философ, наоборот, считает, что в
американской шкале ценностей господствует труд, а отнюдь не деньги.
Американская цивилизация ставит акцент на достоинство и плодотвор-
ность труда, преобразующего материю и природу. Отсюда - примат
труда и пренебрежение к отдыху174. Последнее, правда, спорно, ибо, по
свидетельству уже упоминавшегося Леклерка, американцы конца
XIX в. работали упорно и с большим напряжением по 6-8 часов в сутки
в течение 8 месяцев в году, а летом много отдыхали, путешествовали и
вообще весьма заботились о своем досуге175. И это вполне оправдано,
ведь сам же Маритен резонно заключает: “Труд, который является фун-
даментальной необходимостью нашего существования, сам по себе не
представляет цели. Мы работаем, чтобы улучшить человеческую
жизнь”176.
Несмотря на определенную идеализацию американцев и их образа
жизни, Маритен отмечает и ряд уязвимых моментов в психическом
171 Ibid. Р. 101-103.
172 Ibid. Р. 125, 103-104.
173 Ibid. Р. 107, 120, 186, 188,91.
174 Ibid. Р. 163-165.
175 Leclerc М. Op. cit. Р. 85.
176 Maritaine J. Reflexions sur Г Amerique. Р. 166.
426
складе этой нации. Таковы и их неуемное желание понравиться
иностранцам, чтобы Америку и американцев любили все; и отсутствие
у них прочных корней в прошлом; и своего рода внутренняя незащи-
щенность, замаскированная усиленным оптимизмом; и, наконец, по-
требность в естественной среде, дабы быть самим собой - своеобразная
американская почвенность. “Я не очень верю, - признается философ, -
в этот лучащийся оптимизм, к которому социальная этикетка обязыва-
ет американцев”177.
В еще большей степени скептицизм Маритена проявился в специ-
альном разделе книги, красноречиво озаглавленном “Американские ил-
люзии”. Прежде всего это сама американская концепция жизни, восхо-
дящая к господствовавшей в XVIII в. оптимистической точке зрения на
человека и природу, в частности мысли Ж. Ж. Руссо о природной добро-
те человека. В соответствии с ней все будет хорошо, если только не вме-
шиваться в природу, как будто бы в последней нет сокрытых корней зла,
нет первородного греха, нет нужды в Божественной благодати, вопро-
шает философ. Как будто человек может достичь своего совершенства
чисто естественным путем и восторжествовать над злом благодаря един-
ственному средству - собственной энергии и научным знаниям, как буд-
то он сам себе - Спаситель. Проявляется и иная противоположная тен-
денция, восходящая к прежнему пуританству. Согласно этой точке зре-
ния природа сама по себе не так уж и хороша, а природа человека и во-
обще жалка: всего лишь совокупность инстинктов и грубых желаний,
которые, сталкиваясь друг с другом, не примиряются моральным созна-
нием внутри человека, а лишь подавляются извне путем всевозможных
социальных табу. Затем следуют иллюзии такого рода, как: культ успе-
ха, когда внешняя удача не подкрепляется внутренним совершенствова-
нием; стремление принимать часть за целое, отдельное благо за всеоб-
щее, склонность американцев считать, что хорошо для них - хорошо для
Америки и всего человечества; отрицание идеи иерархии, будь это даже
вопрос степени знания, из-за ложно понимаемого равенства; определен-
ное недоверие к интеллектуалам, мыслителям и вообще людям творче-
ских профессий - в отличие от Европы, свидетельствует Маритен, в
США мнение художника или писателя имеет меньший вес, чем суждение
делового человека; наивность американцев в уверенности, что они под-
чиняются закону, а не людям; наконец, склонность многих американцев
рассматривать брак одновременно как романтическую любовь и как
путь полной реализации индивидуальности каждого из партнеров - ро-
мантический брак есть большая иллюзия, поясняет философ, а многове-
ковая социальная концепция брака полностью бесчеловечна178.
Все эти многочисленные размышления выдающегося французско-
го мыслителя-католика о США середины XX столетия прекрасно ил-
люстрируют его исходный теоретический и мировоззренческий тезис о
том, что любая великая человеческая реальность является амбивалент-
ной, т.е. неразрешимо противоречивой, и даже самые наилучшие реа-
177 Ibid. Р. 43-47.
178 Ibid. Р. 79, 139-143, 146-147.
427
лии и явления таят в себе опасность саморазложения или сопровожда-
ются более или менее серьезными изъянами179.
В целом же впечатления Маритена об Америке настолько благо-
приятны, что позволяют ему говорить об американских уроках по поли-
тической и социальной философии. Именно здесь он увидел “демокра-
тию как живую реальность” и был поражен отсутствием на улицах аме-
риканских городов отношений унижения или угодливости, проявлений
агрессии или злобы. Средний американец осознает свою свободу и че-
ловеческое достоинство, и нигде в мире понятие “политическое обще-
ство” не воплощено в жизнь больше, чем в США. Вот почему, по его
мнению, из всех существующих демократических режимов американ-
ская система наиболее эффективна, хотя и она не совершенна180.
И если есть какая-либо одна исключительная черта американской
цивилизации, которая произвела на Маритена самое сильное впечатле-
ние, то это, безусловно, ее глубоко христианская сущность. Еще в
1951г. в книге “Человек и государство” он охарактеризовал американ-
скую конституцию как “замечательный христианский мирской доку-
мент, окрашенный философией того времени, отвергавшей идею обще-
ства без Бога и всякой религиозной Веры181. В своих раздумьях об Аме-
рике французский философ развил эту мысль дальше в следующих зна-
менательных словах: “Отцы-основатели не были ни метафизиками, ни
теологами, но их мировоззрение и политическая философия, их пони-
мание естественного закона и прав человека были пропитаны концеп-
циями, выработанными христианским разумом и поддержанными непо-
колебимым религиозным чувством182. Именно это и дало основание за-
мечательному мыслителю нашего времени высказать предположение о
том, что, если новая христианская цивилизация возникнет когда-либо в
человеческой истории, то это произойдет непременно на американской
земле.
* * *
Французский писатель и общественный деятель Франсуа Рене де
Шатобриан положил начало длительной традиции восприятия Америки
во Франции, продолжателями которой стали его хорошо и малоиз-
вестные соотечественники Константен Вольне, Алексис де Токвиль,
Мишель Шевалье, Максимилиан Леклерк, Андре Зигфрид, Андре Мо-
руа и Жак Маритен. Влияние Америки в той или иной мере отразилось
в творчестве таких всемирно известных французских писателей, как
Стендаль, А. де Виньи, В. Гюго, Ж. Верн, Р. Роллан, Ж. Грин, и многих
других, вклад которых в раскрытие сущности американскую цивилиза-
ции еще предстоит выявить и оценить. Американская проблематика
была, конечно, очень популярна во Франции и до них. Достаточно упо-
мянуть имена таких выдающихся исследователей, как Жозеф Франсуа
179 Ibid. Р. 17.
180 ibi(t р. 17ц 176-178, 180-181.
181 Maritain J. Man and the State. Chicago, 1951. P. 183-184.
182 Maritain J. Reflexions sur Г Amerique. P. 193-194.
428
Лафито или Франсуа Ксавье де Шарлевуа, но они знали и описы-
вали иную, колониальную Америку, большую часть которой в
XVII-XVIII вв. составляли обширные североамериканские владения
Франции - Канада, Акадия и Луизиана, тогда как, начиная с Шатобриа-
на, осмыслению подверглось уже само недавно возникшее в Новом
Свете государство - Соединенные Штаты Америки. Все они, несомнен-
но, не только внесли крупный вклад в изучение США и распростране-
ние знаний об Америке среди просвещенной публики своего времени
как во Франции, так и в других странах Европы, а также в России, где
французский язык и французская литература традиционно пользова-
лись большой популярностью, но и оставили бесценные источники не-
посредственного восприятия Америки, ее жителей, ее ценностей и ин-
ститутов, словом всего того, что принято называть цивилизацией, в дан-
ном случае совершенно новой американской цивилизации.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Восприятие Соединенных Штатов
в России
* « I
Н.Н. БОЛХОВИТИНОВ
Образ Америки в России*
Америка и русское общество XVIII века
Первые сведения об Америке в России восходят к XVI в. Долгое вре-
мя считалось, что первое упоминание о Новом Свете и Колумбе бы-
ло сделано в “Сказании” М. Грека и относится примерно к 1530 г. В дей-
ствительности, как установил Д.М. Буланин, появление этого упомина-
ния стало возможным “вскоре после 1548 г.” Вместе с тем Н.А. Казако-
ва и Л.Г. Катушкин опубликовали обнаруженный ими русский перевод
сообщения о кругосветной экспедиции Ф. Магеллана. Это было письмо,
написанное Максимилианом Трансильваном (1490—1538) в Кельне и в
Риме в 1523 и 1524 гг. Следует иметь в виду, что в Рим из Москвы в эти
годы было отправлено посольство во главе с образованнейшим челове-
ком своего времени Дмитрием Герасимовым и исследователи поясняют,
что именно он был автором перевода этого письма с латинского языка
на русский. Наконец, имена X. Колумба и А. Веспуччи, а также топо-
ним “Америка” упоминался в компилятивной “Хро-
нике всего света” М. Бельского, русский перевод которой датирован
1584 г.1
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-00001), а также Российского фонда фундаментальных исследований
(№ 00-15-99849).
1 Буланин Д.М. Максим Грек - комментатор Григория Богослова // Древнерусская
книжность. Л., 1975. С. 5-8; Он же. Переводы и послания Максима Грека. Л., 1984.
С. 46-52 (и другие исследования); Казакова Н.А., Катушкин Л.Г. Русский перевод XVI в.
первого известия о путешествии Магеллана // Труды отдела древнерусской литературы.
Т. 23. Л., 1968; Чистякова Е.В. Контакты России с народами Латинской Америки (до XIX
в.). М., 1980. С. 22-23; Bolkhovitinov N.N. Rusia у America (са. 1523-1867). Madrid, 1992.
Р. 11-12; Ушаков В.А. Первые сообщения об открытии Америки на Руси // Российская
американистика в поисках новых подходов. М., 1998. С. 79-85.
430
Позднее в русских переводах появились “Космография” Меркато-
ра, “География или краткое земного круга описание” (М., 1710), “Гео-
графия” Гибнера (М., 1719) и т.д. Особый интерес представляет “Изве-
стие о нынешних Аглинских и Французских селениях в Америке”, напе-
чатанное в “С.-Петербургских ведомостях” 25 ноября 1750 г., когда ино-
странный отдел газеты редактировал М.В. Ломоносов. Автор статьи (а
им, возможно, был сам Ломоносов) давал читателям представление о
Канаде, Виргинии, Каролине, Мэриленде, Пенсильвании, Нью-Йорке,
Новой Англии и т.д. О последней сообщалось: “Новая Англия есть
главная провинция и купеческий магазин, откуда все селения в Амери-
ке запасают”2.
Наряду с географическим описанием Америки важной темой, при-
влекавшей внимание русских, стали местные жители Нового Света -
индейцы. Этот вопрос был впервые поднят еще А.П. Сумароковым, а
продолжен Н.И. Новиковым, А.Н. Радищевым, Н.М. Карамзиным и
А.С. Пушкиным. Широко известно стихотворение А.П. Сумарокова
“Об Америке” (1759), проникнутое взволнованным сочувствием к ин-
дейцам:
“Коснулись европейцы суши,
Куда их наглость привела,
Хотят очистить смертных души
И поражают их тела”3.
Напомним в этой связи и меткие строки, принадлежавшие перу
Н.М. Карамзина:
“Смельчак, Америку открывший,
Пути ко щастью не открыл;
Индейцев в цепи заключивший,
Цепями сам окован был...”4
Автор был, конечно, прав в том, что X. Колумб “пути ко щастию не
открыл”, хотя само “щастье” в понимании Н.М. Карамзина может вы-
звать некоторое сомнение. Новые буржуазные обычаи в США, разуме-
ется, не могли устраивать тонкую натуру дворянского писателя-сенти-
менталиста.
К индейской тематике вскоре прибавился и вопрос о рабстве нег-
ров, тем более, что в России он был особенно актуален в связи с суще-
ствованием крепостного права. Не случайно передовые представители
русского общества уже в XVIII в. осуждали американское рабство
(А.Н. Радищев, Н.И. Новиков, Ф.В. Каржавин и другие), о чем мне уже
приходилось подробно писать5. Напомню в этой связи хотя бы гневные
строки в адрес рабства афро-американцев Ф.В. Каржавина, который
знал об этом не понаслышке, а основываясь на личных впечатлениях во
2 С.-Петербургские ведомости. 1750. 25 нояб. № 95. С. 756-757. Взгляд в историю -
взгляд в будущее / Сост. А.Н. Николюкин. М., 1987. С. 8-9.
3 Трудолюбивая пчела. 1759. Нояб. С. 704; Сумароков А.П. Поли. собр. соч. / Под
ред. Н.И. Новикова. Т. 9. М., 1787. С. 156-157.
4 Карамзин Н.М. Соч. Т. 1. Пг. 1917. С. 104.
5 Болховитинов Н.Н. Россия и война США за независимость. 1775-1783. М., 1976.
С. 132-175, 209-223 и другие.
431
время своего американского путешествия: “...Все берега Африканские
и Американские, - отмечал Ф.В. Каржавин, - стонут от бесчеловечья, с
каким сахарные промышленники поступают с черноцветными на-
родами”6.
Демократизм и сочувствие русского путешественника к коренным
жителям Америки и афро-американцам отчетливо проявились также и
в его характеристике так называемых диких народов. “Двенадцать лет
я выжил в различных областях как холодные, так и теплые Америки, -
писал Каржавин, - был всего 28 лет вне отечества... множество народов
я видел, которые не так живут, как мы, не так как и прочие европейцы,
видел людей разумных, видел и глупых, везде я нашел человека, но ди-
кого нигде, и признаюсь, что дичее себя не находил”7.
Центральное место в американской тематике в 1770-1780-е годы
заняла война английских колоний в Северной Америке за независи-
мость. Именно после начала войны США за независимость в русской
печати стали впервые появляться более или менее регулярные сообще-
ния о событиях в далекой Америке, главным образом в виде перепеча-
ток из иностранных, в первую очередь, немецких газет. Если первона-
чально более информативными представляются столичные “С.-Петер-
бургские ведомости”, то после 1779 г., когда редактором “Московских
ведомостей” стал Н.И. Новиков, его газета в освещении событий в Аме-
рике захватила безусловное лидерство. Показательно, что если в цар-
ской столице официальные “С.-Петербургские ведомости” опубликова-
ли только краткое изложение “мирных прелиминариев”, то “Москов-
ские ведомости” напечатали в марте 1783 г. тексты соответствующих
документов “во всем их пространстве”8.
Как только сообщение о заключении прелиминарного мирного
договора пришло в коллегию иностранных дел России, член Петер-
бургской Академии наук выдающийся ученый-физик Ф.У.Т. Эпи-
нус, работавший в то время начальником шифровального отдела,
сердечно поздравил своего американского коллегу Б. Франклина не
только как прославленного естествоиспытателя, но и как блестяще-
го политика, обеспечившего своей родине свободу и независимость.
Особенно важным представляется тот факт, что академик Эпинус
оценил Американскую революцию как “событие, благотворное воз-
действие которого на весь род человеческий будет сказываться в
грядущих веках”9.
6 [Каржавин Ф.В.] Новоявленный ведун, поведающий гадание духов... СПб.,
1795. С. 71.
7 Каржавин В.Ф. Краткое известие о достопамятных приключениях капитана Д’Си-
виля... / Пер. Ф[едор]а К[аржавин]а. М., 1791. С. 26-27.
8 С.-Петербургские ведомости. 1783. 17 фев. № 14; 1 марта. № 17. С. 129-130; 1783.
4 марта. № 18. С. 138-140; Московские ведомости. 1783. 4 марта. № 19. С. 146-149. 1783.
11 марта. № 20. С. 154-155.
9 Ф. Эпинус - Б. Франклину, 1(12) февраля 1783 г. // Россия и США: Становление от-
ношений, 1765-1815. М., 1980. С. 117. Напомним, что в то время русским дипломатам бы-
ло строго предписано воздерживаться от официальных контактов с представителями мо-
лодой республики. Приветствие Эпинуса в этой связи приобретало совершенно исключи-
тельное значение.
432
Победоносное завершение войны за независимость сопровожда-
лось в США разнообразными торжествами, народными гуляниями и
празднованиями, о чем сообщалось и в русской печати. Восторженный
отклик победа восставших получила и со стороны Александра Никола-
евича Радищева, который в оде “Вольность” радовался завершению
войны за независимость вместе с американским народом:
“Двулична бога храм закрылся”.
Напомним, что храм двуликого бога Януса, по установленному
обычаю, открывался во время войны и закрывался после заключения
мира. Наступило время торжества:
“Се бог торжеств меж нас явился
И в рог веселый вострубил”.
Напомним и знаменитую 46-ю строфу оды:
“К тебе душа моя вспаленна,
К тебе, словутая страна*,
Стремится; гнетом где согбенна
Лежала вольность попрана;
Ликуешь ты! а мы здесь страждем!..
Того ж, того ж и мы все жаждем
Пример твой мету** обнажил...”
Исключительно высокую оценку Радищев дал и руководителю
Американской революции генералу Вашингтону:
“О воин непоколебимый,
Ты есть и был непобедимый,
Твой вождь - свобода, Вашингтон”10.
Надо сказать, что в России образ Америки первоначально ассоции-
ровался с именами лидеров восставших колонистов - доктором Франк-
лином и генералом Вашингтоном. Не случайно в тех же “Московских
ведомостях” в серии кратких биографий о “славных людях нынешнего
столетия” публиковались “примечания” о выдающихся деятелях войны
США за независимость - Франклине, Вашингтоне, Адамсе, Лафайете и
других. Эти имена были известны и почитаемы не только в Москве и
С.-Петербурге, но даже в таких отдаленных городах, как Барнаул, Ир-
кутск и Якутск, о чем сохранилось любопытное свидетельство амери-
канского путешественника Джона Ледиарда. В письме из Иркутска от
20 августа 1787 г. он сообщал: “Как с американцем, в России со мной об-
ходились вежливо и с уважением, и по моему поводу за столами двух гу-
бернаторов поднимались тосты в честь д-ра Франклина и генерала Ва-
шингтона, а в Иркутске получило известность и имя Адамса...” В этом
же письме Ледиард отмечал, что в Иркутске он оказался “в кругу столь
же веселом, богатом, вежливом и ученом, как и в Петербурге”11.
* А.Н. Радищев имел в виду США. - Н.Б.
** Т. е. цель. - Н.Б.
10 Радищев А.Н. Соч.: В 3 т. М.; Л., 1938-1952. Т. 1. С. 14.
11 John Ledyard’S Journey Through Russia and Siberia, 1787-1788: The Journal and Selected
Letters / Ed. S.D. Watrous. Madison, 1966. P. 129-130.
15. Американская цивилизация
433
Формирование представлений
об Америке в России в XIX веке
Хотя победоносная война США за независимость, несомненно, пробу-
дила интерес к новому государству за океаном, конкретные сведения об
Америке на протяжении многих последующих десятилетий оставляли же-
лать лучшего. Новые буржуазные обычаи в молодой республике не уст-
раивали дворянских идеологов, и не случайно в “Вестнике Европы”, кото-
рый в 1802 г. начал издаваться Н.М. Карамзиным в Москве в университет-
ской типографии, можно было встретить весьма критическую оценку
американских нравов: “Люди богаты и грубы: особливо в Филадельфии,
где богачи живут только для себя, в скучном однообразии едят и пьют”12.
Кроме того, в XVIII - первой половине XIX в. сведения из Америки
проникали в Россию прежде всего и почти исключительно благодаря пе-
реводу книг и статей иностранных авторов. Крайне редко появлялись ори-
гинальные работы русских очевидцев, которые побывали в США и позна-
комились с жизнью американцев из первых рук. Это - Ф.В. Каржавин,
П.П. Свиньин, П.И. Полетика, П.А. Чихачев, А.Б. Лакиер и некоторые
другие. Для нашей темы именно их работы представляют наибольший ин-
терес, поскольку на основе свидетельств очевидцев событий в России по-
степенно начинает складываться свой собственный образ Америки.
Одним из наиболее известных и влиятельных наблюдателей жизни
в США стал литератор и художник Павел Петрович Свиньин, который
служил в русской миссии в Филадельфии в 1811-1813 гг. Вскоре после
возвращения в Россию Свиньин опубликовал свои американские на-
блюдения на страницах популярного в то время журнала “Сын отечест-
ва” (1814. 4.XVII и XVIII). Оригинальный очерк о Соединенных Штатах
сразу же привлек к себе внимание читателей и на протяжении коротко-
го времени дважды переиздавался в расширенном варианте вместе с
оригинальными иллюстрациями, выполненными с натуры. Знакомясь с
книгой П.П. Свиньина, можно только удивляться проницательности ав-
тора, сумевшего сделать множество тонких и интересных наблюдений
об американской жизни, развитии промышленности, судоходства и тор-
говли в США, национальных особенностях американцев и т.д.13
Специального внимания заслуживают очерк Свиньина о русско-
американских торговых связях “Письма русского путешественника по
Северной Америке” и особенно его “Взгляд на свободные художества в
Соединенных Американских Статах”, в котором давался подробный и
квалифицированный обзор американской живописи, скульптуры, архи-
тектуры и инженерных сооружений14. Совершенно исключительное
12 Общества в Америке // Вестник Европы. 1802. Ч. VI. С. 315.
13 Свиньин П.П. Опыт живописного путешествия по Северной Америке. СПб., 1815;
2-е изд. СПб., 1818.
14 См. соответственно: Сын Отечества. 1814. Ч. 18. С. 7-11; Отечественные записки.
1820. Ч. 4. С. 89-107; Ч. 5. С. 87-93, 200-209; Невский альманах. СПб. [1829]. Кн. 4; Отече-
ственные записки. 1829. Ч. 38. С. 145-164, 289-312; Ч. 39. С. 181-193. Оригиналы хранятся в
Государственном архиве Костромской области. Ф. 558. Оп. 2. Д. 185 (Далее: Г АКО) и
ОР РГБ. Ф. 138. 306.2. Л. 109-130. Частично опубл.: Россия и США. С. 515-516, 520-528.
434
значение, по моему мнению, представляет собрание акварелей
П.П. Свиньина, которое является своеобразной живописной энциклопе-
дией американской жизни в начале XIX в. К сожалению, эта коллекция
рисунков получила настоящее признание лишь в XX в.
Первыми, кто вновь обратил внимание на значение оригинальных
акварелей Свиньина как правдивого отражения американской жизни
начала прошлого столетия были выходцы из России А. Ярмолинский и
Д. Федотов Уайт15. Однако широкую известность рисунки русского ху-
дожника получили после их публикации в таких массовых изданиях, как
“The Life History of the United States” и журнал “American Heritage”16. C
тех пор акварели Свиньина считаются классическим живописным отра-
жением американской действительности начала XIX в. Без преувеличе-
ния можно утверждать, что русский художник внес свой вклад в созда-
ние зримого художественного образа ранних Соединенных Штатов.
После моей монографии “Становление русско-американских отноше-
ний, 1775-1815 гг.” (М., 1966) имя П.П. Свиньина вновь завоевало ува-
жение и признание на своей родине, а его оригинальные рисунки стали
воспроизводиться в самых авторитетных изданиях17.
Многочисленными достоинствами отмечена и книга другого рус-
ского дипломата, побывавшего в США в первой четверти XIX в. - Пет-
ра Ивановича Полетики. При всей молодости США их цивилизация, по
мнению автора книги, была старой. Вместе с тем П.И. Полетика отме-
чал, что в результате колонизации обычаи и культура переселенцев су-
щественно менялись. По мере продвижения на запад “цивилизация” ста-
новилась все менее выраженной и, путешествуя по стране, можно было
“подниматься и спускаться по лестнице цивилизации”18. Специальное
внимание русский дипломат обратил на успехи просвещения в США, в
чем он усматривал одну из наиболее важных основ республиканского
правления.
К сожалению, эта книга так никогда и не была опубликована в
России, хотя ее заключительная часть в августе 1830 г. появилась на
страницах “Литературной газеты”. В ее редактировании принимал
участие А.С. Пушкин, который высоко отзывался о П.И. Полетике.
15 Yarmolinsky A. Picturesque United States of America 1811, 1812, 1813: Being a Memoir
on Paul Svinin... N.Y., 1930; Fedotoff White D. A Russian Sketches Philadelphia, 1811-1813 //
Pennsylvania Magazine of History and Biography. 1951. Jan. Vol. 75. № 1. P. 2-24+8 plates.
16 The Life History of the United States. Vol. 3. 1789-1829. N.Y., 1963. P. 24-25;
Davidson M.B. Voyage Pittoresque aux Etats-Unis de Г Amdrique. Par Paul Svignine // American
Heritage. 1964. Feb. Vol. XV. № 2. P. 49-63.
17 Россия и США; Взгляд в историю - взгляд в прошлое. Несколько рисунков Свинь-
ина сохранилось среди его дневниковых записей в ГАКО (Ф. 558. Оп. 2. Д. 185). Заслужи-
вают внимания и хранящиеся там же письма Свиньина генеральному консулу в Филадель-
фии Н.Я. Козлову, в которых он, в частности, отмечал, что “нигде степень богатства так
не уважается, так не отмечается”, как у американцев (см.: Ковалева Л.А. Письма и днев-
ник Павла Петровича Свиньина, секретаря российского генерального консульства в
США (1811-1813) Ц Историческое краеведение и архивы. Вологда, 1996. С. 49).
18 [Полетика П.И.] A Sketch of the Internal Conditions of the United States and Their
Political Relations with Europe. By a Russian. Baltimore, 1826. P. 21, 106-111. Первоначально
книга была издана в Лондоне на французском языке: Aper?u de la situation intdrieure des
fetats-Unis d’Amdrique et leurs rapports politiques avec 1’Europe. Par un russe. L., 1826.
15*
435
Именно эта публикация не могла не оказать влияния на формирова-
ние представлений образованной части русского общества об Амери-
ке. По мнению Полетики, жители Соединенных Штатов “наблюдают
мало меры в похвалах, коими они превозносят себя при всяком слу-
чае”. Американцы убеждены, “что они просвещеннейший и доброде-
тельнейший народ на земном шаре”, хотя пройдет еще много време-
ни “прежде, нежели край сей соделается пребыванием наук, свобод-
ных художеств и тех наслаждений ума, кои составляют прелесть об-
щественной жизни в Европе”19.
Едва ли не самые интересные и оригинальные мысли об американ-
ской цивилизации в первой половине XIX в. высказал русский путеше-
ственник, ученый-географ Платон Александрович Чихачев, который в
1833-1838 гг. побывал в разных частях Америки и опубликовал в 1839 г.
в журнале “Отечественные записки” статью “О пароходстве и озерах в
Северной Америке” (1839. Т. 3. Отд. 2. С. 54-70).
Наблюдательный путешественник указывал, что если у американ-
цев “до сих пор нет ни дворца Питта, ни Ватикана, зато они богаты сво-
ими богоугодными и тюремными заведениями, железными дорогами и
пароходами”. Поэзия американцев, по его мнению, просматривалась не
“в изящных искусствах”, не “в утонченности нравов, но проявляется
вполне в финансовой и коммерческой деятельности и в духе предприим-
чивости”. Эта “положительность” (positivisme), по мнению Чихачева,
также имела “свою поэзию”. “Политическая экономия, примененная к
благосостоянию масс, преисполнена достоинства и величия”. И далее
настоящий гимн труду и духу предпринимательства:
“Враг роскоши и удовольствий, трудолюбивый, неутомимый и смелый на-
род американский по любви своей к работе и по своим обширным предприяти-
ям занял вдруг и без всякой постепенности одно из первых мест в человечестве.
Подобно медленной, но полной и мощной волне, рожденной сильной бурей, он
все гонит пред собой, отбрасывая с одной стороны индейцев к западу, за Мисси-
сиппи и стесняя границы Мексики к Техасу. Страсть к богатству и дух придпри-
имчивости служат ему путеводителями; смелые сыны Кентуки и Тенеси (так в
тексте. - Н.Б.) открывают торжественное шествие сего народа победителей-
промышленников, и воинственная слава Марса бледнеет перед этими легиона-
ми, движимыми предприимчивым умом Адама Смита”20.
Вдумываясь в эти строки, можно только позавидовать молодому
“русскому путешественнику”, который полтора века назад сумел уви-
деть многие самые характерные черты американского народа и амери-
канской цивилизации.
В заключение своей статьи наблюдательный путешественник при-
ходил к выводу, “что Россия и Соединенные Штаты - два государства,
пред которыми раскрывается наиболее блестящая будущность”. Хотя
нельзя исключать, что известное влияние на П.А. Чихачева в этом слу-
чае мог оказать Алексис де Токвиль, первая часть труда которого вы-
19 Подробнее см.: Полетика П.И. Состояние общества в Соединенных Американ-
ских Штатах // Литературная газета. 1830. 9 авг. № 45. С. 65-68; 14 авг. № 46. С. 73-77.
20 Отечественные записки. 1839. Т. 3. Отд. 2. С. 57-58.
436
шла в Париже в 1835 г., сам автор прямо ссылался на свои размышле-
ния во время пребывания в Соединенных Штатах: “Обширность
средств, уделенных Провидением на долю каждого из этих двух госу-
дарств, прочность коренных начал, на которых зиждется их благососто-
яние, и, наконец, юность их народонаселения, исполненного жизни и
сметливости, часто наводили меня на сравнение их между собой, и про-
должительное размышление еще более утверждало меня в моем убеж-
дении”. И, наконец, последний абзац статьи “русского путешественни-
ка”: “Все совершенно сходственно в этом географическом сравнении:
тот же исполинский рост, то же величие в пропорциях, те же естествен-
ные удобства для устроения сообщений, - и хребты Аллеганский и
Уральский одинаково ограничивают обширные равнины, готовые при-
нять на свою почву железные дороги и хлебопашество; все зависит
только от той деятельности, с какою человек примется за труд”21.
Несмотря на важность всех приводимых выше наблюдений, в целом
осведомленность русского общества о Соединенных Штатах вплоть до
второй половины XIX в. не следует преувеличивать. Показательна в
этом смысле рецензия Н.А. Добролюбова на книгу Александра Лакие-
ра “Путешествие по Северо-Американским Штатам, Канаде и острову
Кубе” (СПб., 1859. В двух томах). По свидетельству Н.А. Добролюбова,
весь набор стереотипных фраз об Америке ограничивался буквально
несколькими предложениями вроде: “Америка - страна купцов, страна
материальных удобств жизни”, “Американцы - народ очень практич-
ный: деньги для них все”. Обращалось внимание также на наличие в
США демократических учреждений и “полную свободу каждой лично-
сти, не исключая женщин”, и, конечно, существование рабства негров,
“невольничества”22.
Большое значение для более глубокого знакомства русских читате-
лей с Соединенными Штатами имели переводы классического труда
французского аристократа Алексиса де Токвиля “О демократии в Аме-
рике”, 3-томной работы англичанина Джемса Брайса “Американская
республика”, книг американцев Джона Дрэпера, Эд. Чаннинга и других.
Все более разнообразной и обширной становилась информация об Аме-
рике и в русской печати. В газетах и журналах появляются многие сот-
ни статей о самых различных сторонах жизни в Соединенных Штатах.
Наряду с такой традиционной темой, как рабство в Америке, которое
заняло совершенно исключительное место на пороге 1860-х годов в свя-
зи с отменой крепостного права в России и Гражданской войной в США,
пристальное внимание неизменно уделялось техническим достижениям
американцев. Напомним, что в 1840 - 1850-е годы американцы прини-
мали самое активное участие в строительстве железной дороги С.-Пе-
тербург-Москва, а после Крымской войны 1853-1856 гг. при участии
США проводилась модернизация русской армии и флота.
21 Там же. С. 69-70. Впервые на значение статьи П.А. Чихачева указал и правильно
ее атрибутировал Я. А. Иванченко в своей кандидатской диссертации: Американская про-
блематика в русской периодической печати. 1825-1841 гг. (М., 1983. С. 77-83), и с тех пор
эта статья вошла в научный оборот (А. Николюкин, В. Шестаков и другие).
22 Взгляд в историю - взгляд в будущее. С. 163.
437
В дальнейшем большой интерес в России вызывали успехи Соеди-
ненных Штатов в развитии национальной промышленности и сельского
хозяйства, а также системы высшего и среднего образования. Все эти
вопросы нашли подробное и квалифицированное изложение в книге
д-ра Роберта В. Аллена, который провел тщательное обследование рус-
ской печати вплоть до 1917 г.23 Специальное исследование о русско-
американских литературных связях опубликовал доктор филологиче-
ских наук А.Н. Николюкин24.
Провозгласив независимость в 1776 г., США уже за первые сто лет
своего существования прошли путь от небольшой британской колонии
на восточном берегу Атлантического океана до гигантской трансконти-
нентальной державы, раздвинувшей свои границы до берегов Тихого
океана, Аляски и Рио-Гранде-дель-Норте. Иногда это достигалось мир-
ным путем в результате успешных переговоров (покупка Луизианы в
1803 г. и Аляски в 1867 г.), но не обходилось и без насилия, войн и за-
хватов, как это произошло, в частности, в отношении Мексики, которая
после поражения в войне 1846-1848 гг. уступила более половины своей
территории, включая Техас и Калифорнию. Историк не может оправ-
дать насилия, но в то же время он не может не констатировать, что за
сравнительно короткий срок Техас и Калифорния превратились в пере-
довые современные штаты, которые давно уже живут в другом тысяче-
летии.
Главным источником успехов США был, разумеется, народ, те про-
стые американцы, которые осваивали новые территории, строили фер-
мы и гостиницы, возводили заводы и фабрики, спускали на воду кораб-
ли, открывали банки, прокладывали железные дороги.
Приведем только один пример. В конце XVIII в. главными статьями
экспорта России в США были железо, полотно и морские снасти. Во
всем мире славилось русское зерно, а сибирской пшеницей интересова-
лись и в Соединенных Штатах. Длительное время (вплоть до начала
1870-х годов) Россия занимала преобладающее положение на зерновом
рынке Европы. Постепенно, однако, Соединенные Штаты стали конку-
рентом России в экспорте пшеницы, а в преддверии 1880-х годов смог-
ли выйти на первое место. С 1866 по 1880 г. экспорт американской пше-
ницы возрос с 6 до 153 млн бушелей25!
Вместе с тем в результате неурожаев в 1879 и 1880 гг. внешняя тор-
говля России сильно пострадала, и, хотя репутация русской пшеницы
была выше американской, “щеголеватый американский хлеб” везде
стал желанным гостем. В 1870-е годы Россия “не только истощила свои
прежние запасы, но начинает даже отпускать за границу часть народно-
го продовольствия, что прямо влечет за собой обнищание главных про-
23 Allen R.V. Russia Looks at America: The View to 1917. Wash., 1988.
24 Николюкин А.Н. Литературные связи России и США: Становление литературных
контактов. М., 1981 (Подробнее об этой работе см.: Болховитинов Н.Н. Становление
русско-американских литературных контактов (XVIII - первая половина XIX в.) // Вопро-
сы литературы. 1982. № 11. С. 250-256); Николюкин А.Н. Взаимосвязь литератур России
и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка. М., 1988.
25 Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1957. Wash., 1961. P. 547.
438
изводителей зерна в настоящем и полное разорение нашего земледелия
в будущем”26.
Неудивительно, что в 1879 г. для изучения экспорта зерна в США
был направлен видный специалист-аграрник проф. Р.Б. Орбинский,
опубликовавший после возвращения в Россию книгу “О хлебной тор-
говле Соединенных Штатов Северной Америки” (СПб., 1880). Впрочем
наибольший интерес представляет даже не многостраничный труд одес-
ского профессора, а рецензия на эту работу, появившаяся в июньском
номере “Отечественных записок” за 1881 г. Редактором журнала и ав-
тором многих статей, печатавшихся на его страницах, в то время был
знаменитый русский писатель-сатирик Михаил Евграфович Салтыков-
Щедрин. Именно его перу принадлежала и упомянутая рецензия, оза-
главленная “Попытки конкурировать с Америкой и положение нашей
хлебной производительности”, в которой русский писатель пророчески
предсказывал, что наступит время, когда Россия не только не будет в
состоянии продавать зерно на экспорт, но станет покупать его у той же
Америки и не потому, что Америка превосходит нас по естественным
богатствам, а потому, что мы не в состоянии конкурировать с ней по
производительности. Не без основания автор рецензии приходил далее
к выводу, что русская пшеница оказывалась примерно в 2,5 раза доро-
же американской27.
Пророческое предсказание Салтыкова-Щедрина, на которое обра-
тил внимание д-р Роберт В. Аллен, в полной мере сбылось в последней
трети XX в. Второе закрепощение крестьянства, которое наступило в
период коллективизации, вновь подорвало производительность труда
русского крестьянина, а слабые ростки свободного фермерства пока
также не принесли ожидаемых результатов. Неурожаи и страшный го-
лод 1891, 1921, 1931, 1947 гг. в наше время сменились регулярной закуп-
кой зерна и других продовольственных товаров в США, Канаде, Авст-
ралии и других странах. Все это, однако, уже специальный вопрос, ко-
торый не относится прямо к теме настоящей работы.
Американская цивилизация
и русское общество XX века
Хотя XX век принес огромное увеличение информации о жизни в
Соединенных Штатах, приходится констатировать, что осведомлен-
ность россиян об американской цивилизации и общий образ Америки
оставляли желать лучшего. Как и раньше, наибольшее влияние на об-
щественное мнение продолжала оказывать литература и, в первую оче-
редь, писатели - Максим Горький, Владимир Маяковский, Сергей Есе-
нин и другие. Еще М. Горький, который провел в США около 6 месяцев
(с 10 апреля по 13 октября 1906 г.), оставил впечатляющее описание
26 Куропятник Г.П. Россия и США: Экономические, культурные и дипломатические
связи, 1867-1881. М., 1981. С. 79-82; Хлебная конкуренция России с Америкой: Материа-
лы для решения хлебного вопроса в России. М., 1883. С. 137.
27 Отечественные записки. 1881. № 6. С. 245, 254-255; Allen R.V. Op. cit. Р. 130-132.
439
Нью-Йорка как “Города Желтого Дьявола”: “Войдя в него, чувствуешь,
что ты попал в желудок из камня и железа, - в желудок, который про-
глотил несколько миллионов людей и растирает, переваривает их”. По-
ясняя свою характеристику, писатель продолжает: “Я впервые вижу та-
кой чудовищный город, и никогда еще люди не казались мне так ни-
чтожны, так порабощены. И в то же время я нигде не встречал их таки-
ми трагикомически довольными собой, каковы они в этом жадном и
грязном желудке обжоры, который впал от жадности в идиотизм и с ди-
ким ревом скота пожирает мозги и нервы”28.
Я не берусь судить о художественной стороне этого очерка. Лич-
но мне он никогда не нравился. Было очевидно, что Горький коснул-
ся только одной стороны жизни Нью-Йорка. Тем не менее следует
сказать, что он сумел нарисовать впечатляющую картину. Образ
Нью-Йорка как “города желтого дьявола”, города-чудовища, в кото-
ром правит доллар, на многие десятилетия, почти до 1990-х годов,
считался в нашей стране определением самой сути американской ци-
вилизации.
В большей или меньшей степени черные краски при характеристике
Соединенных Штатов просматривались в дальнейшем в произведениях
подавляющего большинства советских писателей. И если в “Железном
Миргороде” С. Есенина еще можно увидеть заинтересованность в объ-
ективном понимании новой “электрической цивилизации”, то В. Маяков-
ский достаточно определенен: “У советских собственная гордость: на
буржуев смотрим свысока”. В отличие от М. Горького С. Есенину хочет-
ся поскорее познакомиться с Нью-Йорком. На ломаном английском он
старается дать понять журналистам, что ему нравится Америка, а на сво-
ем родном русском тонко замечает: “На наших улицах слишком темно,
чтобы понять, что такое электрический свет Бродвея. Мы привыкли
жить под светом луны, жечь свечи перед иконами, но отнюдь не перед
человеком”29. Здесь молодой поэт выступает уже и как философ.
Зато Маяковский в своих оценках Америки, как правило, прямоли-
неен. Даже небоскребы Америки не вызвали у советского поэта како-
го-либо восхищения, показавшись ему “временными”. “Эта черта сов-
сем отвратительно выступает в постройках... - считал Маяковский. -
Даже большие новейшие удобнейшие дома кажутся временными...
Нью-Йорк всегда в грудах камней и стальных переплетов, в визге сверл
и ударах молотков”.
И совсем примитивно выглядят попытки Маяковского дать общее
определение Америки, американской науки и американского духа:
“Американцем называет себя белый, который даже еврея считает чер-
нокожим, негру не подает руки; увидев негра с белой женщиной, негра
револьвером гонит домой; сам безнаказанно насилует негритянских де-
вочек, а негра, приблизившегося к белой женщине, судит судом линча,
т.е. отрывает ему руки, ноги и живого жарит на костре”30.
28 Горький М. Поли. собр. соч. М., 1970. Т. 6. С. 237-250.
29 Есенин С. Собр. соч.: В 5 т. М., 1962. Т. 4. С. 262.
30 Маяковский В.В. Поли. собр. соч.: В 13 т. М., 1953-1961. Т. 7. С. 328-329.
440
Современному читателю может показаться странным, но лучшей
книгой об Америке в СССР, вышедшей до войны, да и после, сам я с
детства считал “Одноэтажную Америку” И. Ильфа и Е. Петрова, хотя
никогда не принадлежал к числу многочисленных поклонников двух со-
ветских сатириков. Когда сейчас я с трудом открыл старый покосив-
шийся книжный шкаф и извлек зачитанный экземпляр книги, которой
суждено было стать едва ли не главным источником моих первоначаль-
ных сведений о Соединенных Штатах, то сразу же наткнулся на фразу,
которая теперь может показаться едкой иронией. Два советских журна-
листа, “сидя в американском кафетерии, читали речь А.И. Микояна как
“поэтическое произведение”31. Вспоминая “ораторское искусство” на-
шего наркома, современный читатель может подумать, что прославлен-
ные сатирики издеваются. Но, увы, они не смеялись. Они не смеялись,
когда утверждали, что советские люди “уже сейчас гораздо спокойнее и
счастливее”, чем граждане США. “В основе жизни Советского Союза
лежит коммунистическая идея. У нас есть цель... Америка не знает, что
будет с ней завтра. Мы знаем... что будет с нами через пятьдесят лет”32.
Через 50 лет уже началась перестройка, но прежде чем критиковать
Ильфа и Петрова, следует вспомнить, что они писали об этом в середи-
не 1930-х годов! В самый разгар репрессий!
И сама книга запомнилась мне не этими примитивными лозунгами,
а живыми наблюдениями - будь то кафетерий, американские автостра-
ды, “электрический домик мистера Рипли” или фордовский завод в Дир-
борне. К счастью, И.В. Сталин положительно отозвался об американ-
ской технике и “американской деловитости”, и советские журналисты
могли относительно спокойно описывать, как работает американский
деловой человек: «Телефон у него один. Его никогда никто не дожида-
ется в приемной, потому что “аппойнтмент” (свидание) назначается
обычно с абсолютной точностью и на разговор не уходит ни одной лиш-
ней минуты... Умение держать слово, держать крепко, точно, лопнуть,
но сдержать слово, - вот самое важное, чему надо учиться у американ-
ских деловых людей»33. Эти и подобные им наблюдения уже в детстве
запали в мою голову и сохранились на всю жизнь.
Запомнилось и множество других, даже частных замечаний: “Аме-
риканцы едят ослепительно белый, но совершенно безвкусный хлеб”.
“Они не едят, а заправляются едой, как мотор бензином”. Вместе с тем
Ильф и Петров отмечают идеальную чистоту, “доброкачественность
продуктов, огромный выбор блюд, минимум времени, затрачиваемого
на обед”34.
В общем можно привести множество полезных наблюдений из этой
занимательной и остроумной книги, сыгравшей важную роль в озна-
комлении наших читателей с американской жизнью. И хотя не все из
них справедливы, авторы нашли единственно возможный в то время ме-
31 Ильф И., Петров Е. Одноэтажная Америка. Сталинград, 1937. С. 26.
32 Там же. С. 310.
33 Там же. С. 311.
34 Там же. С. 23.
441
тод сочетания различных красок при сохранении, конечно, общего от-
рицательного отношения к господствующему в США строю. Америка,
по словам Ильфа и Петрова, “одновременно ужасает, восхищает, вызы-
вает жалость и дает примеры достойного подражания... Эту страну ин-
тересно наблюдать, но жить в ней не хочется”35.
Как говорится, спасибо и на этом. В большинстве книг об Америке
после второй мировой войны стали преобладать только черные краски.
Советские авторы изощрялись в показе Америки только как страны
“желтого дьявола”, “суда Линча” и потогонной системы эксплуатации
рабочих. Никто, понятно, не будет отрицать существование власти дол-
лара или дискриминации афро-американцев в Соединенных Штатах. Но
это только одна сторона многоликой Америки, о которой так ярко и
много писали и рассказывали В. Зорин, Г. Боровик и многие сотни, ес-
ли не тысячи других журналистов, писателей, не говоря уже о профес-
сиональных американистах, сделавших пропаганду “образа врага” сво-
ей специальностью.
Одни, их большинство, делали это грубо, прямолинейно, другие -
тонко и остроумно, но общий смысл не менялся. Даже любимые мною
писатели, вроде Ю. Трифонова или Ю. Нагибина, не удержались, чтобы
не упрекнуть американцев в том, что они не знают наших литераторов,
что печатают и читают курсы “не советской, а антисоветской литерату-
ры”. Впрочем в дальнейшем выяснилось, что американские советологи
оказались ближе к истине, чем многие отечественные специалисты.
Здесь нет необходимости подробно анализировать образ Америки,
созданный нашими современниками после второй мировой войны. Эти
оценки достаточно подробно представлены в антологии А.Н. Николю-
кина “Взгляд в историю - взгляд в будущее”. Правда, в этой антологии
преобладают писатели и лишь отчасти представлены журналисты36.
Совсем отсутствуют историки и политологи, которые, как известно,
сыграли далеко не последнюю роль в пропагандистской войне и созда-
нии “образа врага”. Эти темы, однако, уже нашли отражение в ряде мо-
их статей, опубликованных в конце 1980-х - начале 1990-х годов как в
СССР, так и в США37.
С 1945 по 1985 г. в СССР были опубликованы многие сотни и тысячи
книг и статей, в которых Соединенные Штаты изображались в самых чер-
ных тонах. Создавалась своеобразная культура конфронтации, атмосфера
постоянной борьбы с внешним врагом. Нельзя не упомянуть и о низком
35 Там же. С. 312.
36 К чести А.Н. Николюкина следует сказать, что в свою антологию составитель
включил отрывок из очерков С. Кондрашева: В чужой стихии, или Путешествия Амери-
каниста Ц Новый мир. 1985. № И. С. 11-44) - едва ли не первый симптом перестройки.
37 Болховитинов Н.Н. О “белых” и “черных” пятнах в изучении истории США и пу-
тях их ликвидации // Всеобщая история: Дискуссии, новые подходы. М., 1989. С. 60-80; Он
же. О профессионализме и перестройке в исторической науке // Вопросы истории. 1988.
№ 3. С. 40-42; Он же. Советская американистика на перепутье: Старые догмы и новые
подходы Ц Вопросы истории. 1991. № 7-8. С. 3-12; Bolkhovitinov N.N. New Thinking and the
Study of the History of the United States in the Soviet Union // Reviews in American History.
Vol. 19. № 2. June 1991. P. 155-165; Idem. American History in Russia: Retrospect and Prospect
// The Journal of American History. Vol. 79. № 2. Sept. 1992. P. 524-530; etc.
442
профессиональном уровне многих наших американистов, и в первую оче-
редь некоторых представителей руководящего звена - людей, которые
возглавляли советскую американистику на протяжении многих десятиле-
тий после второй мировой войны. Сошлюсь в этой связи на авторитетное
свидетельство иностранного члена РАН и бывшего советника президента
США Джона Кеннеди Артура Мейера Шлезингера, мл., который на поро-
ге 1960-х годов беседовал с двумя весьма влиятельными советскими аме-
риканистами - “профессором американской истории ведущего советского
университета и заведующим сектором Америки в ведущем историческом
институте”. Беседа (происходившая через переводчика!) обнаружила уди-
вительное невежество в отношении истории и историков США. Два совет-
ских американиста не слышали о Ричарде Хофстедтере и Оскаре Хэндли-
не! “Но какое значение имеет невежество, - ехидно добавлял Шлезин-
гер, - если вы заранее владеете ключом к пониманию Вселенной”38.
Для правильного понимания образа Америки в США в XX в. очень
важно учитывать и оценки США, которые давались основоположника-
ми марксизма, а позднее руководителями советского государства. Изве-
стно, что наряду с критикой американского империализма В.И. Ленин и
И.В. Сталин высоко оценивали технические достижения Соединенных
Штатов и широко использовали американский опыт и передовую тех-
нологию как в промышленности, так и сельском хозяйстве. Напомним,
что еще Ф. Энгельс писал об “американской революции в земледелии”,
а В.И. Ленин подчеркивал, что американский тип аграрного капитализ-
ма создавал возможности для наиболее быстрого развития производи-
тельных сил39. При Сталине многие гиганты советской индустрии стро-
ились на основе американской техники и при широком участии инжене-
ров и строителей из США, включая Горьковский автозавод на Волге.
Более того, можно сказать, что Соединенные Штаты стали для совет-
ских руководителей своеобразным “маяком”, а лозунг “догнать и пере-
гнать Америку по мясу, молоку и маслу” при Н.С. Хрущеве превратил-
ся в надоедливую пропаганду.
Это обстоятельство позволяет понять, почему в СССР иной раз мог-
ли появиться книги, где достаточно объективно отражались успехи США
в производстве и организации труда40, и объяснить удивительно быстрый
и легкий переход от “образа врага” к неумеренным восторгам по поводу
всего американского. Если совсем недавно, в 1987 и даже в 1988 г., в сред-
ствах массовой информации, не говоря уже о научных исследованиях, еще
продолжал господствовать “образ врага”, то буквально через год или два
положение в общественных науках изменилось с точностью до наоборот.
Быстрый крах создававшегося советской пропагандой “образа вра-
га” во многом объяснялся простым фактом его полного несоответствия
реальной жизни. Даже в период расцвета антиамериканской пропаганды
38 Harper’s Magazine. Vol. 220. № 1316. January 1960. P. 54.
39 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 279; Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 17.
С. 150.
40 См., например: Смеляков Н.Н. Деловая Америка: (Записки инженера). 2-е изд. М.,
1969.
443
советские люди могли познакомиться с лучшими образцами американ-
ской литературы, музыки, кино. В Советском Союзе выступали выдаю-
щиеся американские музыканты, блестящие симфонические оркестры
(Бостонский, Нью-Йоркский, Филадельфийский), всеобщее признание и
любовь завоевал победитель первого конкурса П.И. Чайковского в Мо-
скве пианист Ван Клиберн. Русские люди зачитывались романами Эрнста
Хемингуэя. Мало кто верил и в “загнивание американского капитализ-
ма”, так как были осведомлены о выдающихся достижениях науки Сое-
диненных Штатов и их быстром техническом прогрессе.
Показательна в этом смысле и быстрая эволюция первых “прора-
бов” перестройки - Ю.Н. Афанасьева, С.Б. Станкевича и не в послед-
нюю очередь ее идеолога А.Н. Яковлева - людей, несомненно, способ-
ных, умных и, что мне кажется главным, очень активных, идущих не
только в ногу, но даже опережающих события. Позволю себе напом-
нить хотя бы название некоторых книг А.Н. Яковлева, занимавшего до
1973 г. высокий пост в центральном аппарате КПСС: «Идейная нищета
апологетов “холодной войны”: американская буржуазная литература
по вопросам внешней политики правительств США в 1953-1960 годах»
(1961); «Идеология американской “империи”: проблемы войны, мира и
международных отношений в послевоенной буржуазной политической
литературе» (1967); “Pax Americana, Имперская идеология: истоки, док-
трины” (1969). С приходом к руководству страной М.С. Горбачева
А.Н. Яковлев очень быстро занял ведущее положение в идеологиче-
ском обосновании и практическом проведении либеральных реформ,
стал наиболее последовательным, энергичным и умным идеологом пе-
рестройки и гласности, чем заслужил поддержку демократической час-
ти русского общества.
Начиная с 1991 г. происходит настоящая “американизация” массово-
го сознания, причем, к сожалению, далеко не на лучших образцах амери-
канской культуры. Наши телеканалы заполнились низкопробными бое-
виками, “вестернами”, порнографическими фильмами, глупыми ток-шоу,
второсортными рок-группами вперемешку с назойливой рекламой жен-
ских прокладок, памперсов и жевательной резинки “стиморол” без саха-
ра. В результате российские телезрители не знакомятся с лучшими об-
разцами высокой американской культуры, с ее блестящими симфониче-
скими оркестрами и великой литературой, а преимущественно с популяр-
ными эстрадными звездами, сомнительными проповедниками и даже от-
кровенными шарлатанами. О жизни в Америке люди стали судить по те-
лесериалам “Санта Барбара”, “Династия” и т.п. Тяга ко всему американ-
скому (даже весьма сомнительного качества) охватила самые различные
слои населения, и в первую очередь, конечно, “новых русских”, которые
стали быстро усваивать такие американские достижения, как преступ-
ность, потребление наркотиков, азартные игры и прочее.
И если ранее в русском обществе, даже в худшие времена полно-
го господства советской пропаганды, не наблюдалось сколько-ни-
будь широкого распространения антиамериканизма, после 1992 г.
начали создаваться возможности для его появления. Крах советской
империи, глубокий экономический кризис, ужасающая бедность на-
444
рода, наглое богатство узкой прослойки воров и проходимцев при-
вели к унижению некогда великой страны и ее народа, который не
видит для себя будущего и начинает искать мнимых внешних врагов.
На этой почве стали прорастать ядовитые всходы национализма (не
путать с настоящим патриотизмом и любовью к отечеству) и анти-
американизма. Видимо, не прошли даром и многие десятилетия
шумной антиамериканской пропаганды, и русским людям легче ви-
деть неудачу реформ не в собственных ошибках и очевидном непро-
фессионализме своих руководителей, а в происках и кознях внешних
врагов. Жаль, что эту карту начали разыгрывать и некоторые наши
известные политики, не говоря уже о такой карикатурной фигуре
как В.В. Жириновский, который все чаще обнимается со своим дру-
гом Саддамом Хусейном. Хотелось бы надеяться, что здравый
смысл не покинет русский народ, как он не покинул его даже в худ-
шие годы советского времени, когда антиамериканизм так и не смог
овладеть сердцами большинства граждан нашей страны.
Мечта об Америке прежде и теперь
Весьма популярной в России стала теперь и традиционная для Ста-
рого Света тема “бегства в Америку”, которая осуществляется в самых
разнообразных формах - от “бегства капиталов” до учебы в американ-
ских университетах, выезда на работу в США и переселение за океан на
постоянное жительство.
Вспомним в этой связи об истории утопической мечты об Америке,
получившей широкое распространение в Европе уже в XVI-XVII вв. В
конце XVIII в. эта мечта начала проникать и в Россию. Приветствуя
Американскую революцию вслед за Г. Рейналем, А.Н. Радищев в оде
“Вольность” мечтал:
“Твоей я славе непричастен -
Позволь, хоть дух мой неподвластен,
Чтоб брег твой пепл хотя мой скрыл!”
В самодержавной России в XVIII - первой четверти XIX в. мало кто
мог реально осуществить “бегство в Америку”. Но мечтать об этом уже
начали даже некоторые представители самых высших сфер. Так, напри-
мер, раздосадованный невниманием императора канцлер Н.П. Румянцев в
доверительной беседе с американским посланником Джоном Куинси
Адамсом сообщил, что с начала нового 1814 г. он переехал из дворца МИД
в свой собственный дом и уже неоднократно просил об отставке. “Я могу
сказать, - заявил Румянцев, - что мое сердце принадлежит Америке, и ес-
ли бы не мой возраст и болезни, я бы немедленно уехал в эту страну”41.
41 Adams J.Q. Memoirs. Vol. 2. Р. 571. См. также: Adams J.Q. Writings. Vol. V. Р. 12-18;
MHS. The Adams Papers. Part I. Reel 32; Болховитинов H.H. Становление русско-амери-
канских отношений, 1775-1815. M., 1966. С. 552-554. Именно в этой работе была пересмо-
трена и общая характеристика Н.П. Румянцева как якобы “профранцузского” политика,
которая, однако, осталась почти незамеченной в нашей историографии.
445
Известно также, что в русском обществе получила распростра-
нение легенда, будто бы о “бегстве в Америку” подумывал даже сам
Александр I. Так, А.С. Пушкин напоминал в своем дневнике (запись
от 10 мая 1834 г.): царь “писал однажды Лагарпу, что, дав свободу и
конституцию земле своей, он отречется от трона и удалится в Аме-
рику”42.
Тема романтического “бегства в Америку” надолго стала предме-
том внимания русских писателей. Но осуществить ее практически
вплоть до последней трети XIX в. было чрезвычайно трудно. Случа-
лись, конечно, отдельные побеги с кораблей Российско-американской
компании в Калифорнию и, особенно, бегства моряков с русских эс-
кадр, посещавших США начиная с 1863-1864 гг.43, но это все были ско-
рее исключения, чем правила. Еще П.А. Лихачев заметил, что для аме-
риканцев характерен девиз - “где хорошо, там и родина” (ubi bene, ibi
patria). Для русского человека с его привязанностью к месту рождения,
к родине дело обстоит иначе. Вспомним хотя бы рассуждения о бегстве
в Америку после жестокого судебного приговора Мити в эпилоге
“Братьев Карамазовых”:
“...Если я и убегу, - говорил Митя, - даже с деньгами и паспортом и даже в
Америку, то меня еще ободряет та мысль, что не на радость убегу, не на сча-
стье, а воистину на другую каторгу... Я эту Америку, черт ее дери, уже теперь
ненавижу. Пусть Груша будет со мной, но посмотри на нее: ну американка ль
она? Она русская, вся до косточки русская, она по матери родной земле затос-
кует, и я буду видеть каждый час, что это она для меня тоскует, для меня такой
крест взяла... Ненавижу я эту Америку уже теперь! И хоть будь они там все до
единого машинисты необъятные какие, али что - черт с ними, не мои они лю-
ди, не моей души! Россию люблю, Алексей, русского Бога люблю, хоть я сам и
подлец!..
Ну так вот как я решил, Алексей, слушай! - начал он опять, подавив вол-
нение, - с Грушей туда приедем - и там тотчас пахать, работать, с дикими мед-
ведями, в уединенности, где-нибудь подальше! Там, говорят, есть еще красноко-
жие, где-то там у них на краю горизонта, ну так вот в тот край, к последним мо-
гиканам. Ну и тотчас за грамматику, я и Груша. Работа и грамматика, и так что-
бы года три. В эти три года аглицкому языку научимся как самые что ни на есть
англичане. И только что выучимся - конец Америке! Бежим сюда, в Россию,
американскими гражданами... Авось не узнают. А узнают, пусть ссылают, все
равно, значит не судьба! Здесь тоже будем где-нибудь в глуши землю пахать...
Зато помрем на родной земле”44.
Прошу извинения за длинную цитату, но она, как мне кажется, до-
вольно точно раскрывает “загадочную русскую душу”, о которой так
долго спорят на Западе. И пусть они там в Америке “все до одного ма-
шинисты необъятные какие” для Мити “не мои они люди, не моей ду-
ши!” И Скарлет О’Хара никогда не станет Татьяной Лариной или На-
ташей Ростовой.
42 Пушкин А.С. Поли. собр. соч.: В 10 т. 4-е изд. Л., 1978. Т. 8. С. 39.
43 Болховитинов Н.Н. Русские эскадры в США в 1863-1864 гг. // Новая и новейшая
история. 1996. № 5. С. 199-207 и другие.
м Достоевский Ф.М. Собр. соч. М., 1958. Т. 10. С. 322-323.
446
Впрочем со времен Пушкина и Достоевского в России многое изме-
нилось.
“Загадочная русская душа” умерла вскоре после окончания вто-
рой мировой войны, когда на Родину возвратились тысячи военно-
пленных и переселенных лиц, включая и значительное число пред-
ставителей старой эмиграции. Часть вернулась добровольно, другие
насильно, многих выдали гуманные союзники (вспомним хотя бы о
так называемых жертвах Ялты, которых выдало английское воен-
ное командование). Элла Максимова на страницах “Известий” (17
марта 1998 г. № 48. С. 5) поведала о горестной судьбе Г.Ф. Столяро-
ва, оказавшемся действительным автором знаменитого Заксенхау-
зенского блокнота со стихотворением “Я вернусь к тебе, Россия”.
Г.Ф. Столяров, который сполна заплатил за сотрудничество с окку-
пантами в немецких концлагерях после возвращения на Родину, ока-
зался на Колыме. Дожить до окончания срока ему было не суждено,
но он успел узнать, что отец его проклял. А сын ведь мечтал вер-
нуться в Россию, чтоб “идти той же самой тропой, по которой отец
мой ходил”.
“Загадочная русская душа”, потому и была “загадочной”, что всегда
звала русского человека поступать не в соответствии, а против своих
собственных интересов. В наше рациональное время такие люди в Рос-
сии почти перевелись. На смену им пришли “крутые парни”, готовые
постоять за себя, а при случае даже переступить через труп. При этом
им не грозит тюрьма или лагерь, они не пишут стихи, а делают деньги и
отдыхают в зависимости от доходов на Кипре, в Швейцарии или на Га-
вайских островах.
Большевики победили не только природу России, но и природу рус-
ского человека. И если “белая эмиграция” и даже “перемещенные ли-
ца” после войны еще тосковали по разоренной революцией и второй
мировой войной России, то третья и особенно новая, четвертая эмигра-
ция родину уже не вспоминает. В Россию вернулся только Александр
Исаевич Солженицын вместе с Наталией Дмитриевной. Но это редкие
исключения, а не правило! Ведь у нас даже депутаты и члены прави-
тельства гордятся своими иностранными паспортами, счетами в амери-
канских банках и “зелеными картами”, а дети сильных мира сего чуть
ли не поголовно стали учиться за границей. Ничего не осталось и от “за-
гадочной русской души”, которую оказалось так легко купить за долла-
ры, прокладки с крылышками и жевательную резинку “стиморол” без
сахара.
Где уж тут вспоминать о переживаниях Мити Карамазова, гор-
диться русской культурой, наукой, образованием. “Новому русско-
му” оказалась ненужной не только русская, но и высокая американ-
ская культура с ее великолепными музыкантами, художественной
литературой и великой наукой! Ему нужен каменный дворец воз-
можно бблыпих размеров, “Мерседес 600” или “Линкольн”, баня, а
главное счет в американском, а еще лучше в швейцарском банке.
Не превращаемся ли мы теперь в страну “желтого дьявола”, о кото-
рой когда-то писал М. Горький? Будем надеяться, что так не слу-
447
чится. Но для этого надо восхищаться не “ток-шоу” и фильмами
“про это”, а высокой культурой России, любить русскую музыку,
живопись, не говоря уже о великой литературе и науке. Пример
Ирины Петровской показывает, что, даже смотря наше TV чуть ли
не круглосуточно, можно остаться настоящим Человеком, блестя-
щим Журналистом, обаятельной и остроумной Женщиной.
Н.Н. БОЛХОВИТИНОВ
Великие документы
Американской революции:
взгляд из России1
Среди важнейших конституционных документов Американской рево-
люции первое место принадлежит написанной Томасом Джефферсо-
ном Декларации независимости. Не случайно сама Американская рево-
люция датируется 1776 г. - годом провозглашения независимости и рож-
дения нового государства - Соединенных Штатов Америки.
В русских документах первое упоминание о принятии конгрессом
4 июля 1776 г. Декларации независимости содержалось в донесении вре-
менного поверенного в делах России в Лондоне Василия Григорьевича
Лизакевича первоприсутствующему в Коллегии иностранных дел графу
Никите Ивановичу Панину от 2(13) августа2. Подробное изложение со-
держания и значения Декларации российский дипломат дал неделю спус-
тя: “В обнародованной 4 июля генеральной декларации о независимости,
- писал Лизакевич, - повторяются все прежние колоний жалобы, о ис-
правлении-де которых тщетно адресовались они к королю, к парламенту
и к нации здешней, что не предвидя ныне никакой надежды поправления
претерпеваемых ими утеснений, нашлись они принужденными учинить
торжественную декларацию сию, которою объявляются соединенные
колонии вольным и независимым государством, разрушая притом всю
бывшую напредь сего связь их с Великобританиею, и что вследствие та-
кой независимости их имеют соединенные колонии право и власть объ-
являть войну, заключать мир, постановлять союзы, учреждать торговлю
и пр., обязуясь притом жертвовать жизнею, честию и всем имением сво-
им для сохранения всех вышереченных преимуществ”. Хотя российский
дипломат в своем донесении царскому двору благоразумно не упоминал о
высоких принципах и естественных правах человека, в заслугу ему следу-
ет поставить самую положительную оценку принятой декларации и сме-
лости ее создателей. “Издание пиесы сей, - приходил к выводу Лизаке-
вич, - да и обнародование формальной декларации войны противу Вели-
кобритании доказывает всю отвагу тамошних начальников ”3.
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-0001), а также Российского фонда фундаментальных исследований
(№ 00-15-99849). Ранний вариант данной статьи, посвященный Декларации независимо-
сти, был опубликован в США. См.: Bolkhovitinov N.N. The Declaration of Independence: A
View from Russia // Journal of American History. Vol. 85. № 4 (March 1999). P. 1389-1398.
2 Архив внешней политики Российской империи. Ф. Сношения России с Англией.
Оп. 35/6. Д. 274. Л. 149-151 (Далее: АВПРИ).
3 В.Г. Лизакевич - Н.И. Панину. 9/20 августа 1776 г. // Россия и США: Становление
отношений, 1776-1815. М., 1980. С. 35-36. Осенью 1783 г. Бенджамин Франклин через
российского посланника в Париже князя Ивана Сергеевича Барятинского переслал Ека-
терине II “конституцию тринадцати Соединенных Американских Провинций и медаль,
449
Сообщения российских дипломатов из Лондона и, в частности, ци-
тируемое донесение В.Г. Лизакевича служили важным источником ин-
формации главы ведомства иностранных дел Н.И. Панина и самой
Екатерины II о событиях в Америке и способствовали формированию
критического отношения царского правительства к политике Англии в
отношении ее бывших колоний. Показательно, что императрица неод-
нократно выражала мнение, что отпадение американских колоний от
Англии практически неизбежно, а Н.И. Панин и его ближайшие сотруд-
ники усматривали причины восстания в Северной Америке в “собствен-
ной вине” британского кабинета и полагали, что отделение колоний от
метрополии не только не противоречит интересам России, но даже ей
выгодно* 4.
Обширная и разносторонняя информация о событиях в Америке
публиковалась в то время и в русской печати. В газетах появлялись так-
же некоторые материалы о деятельности Континентального конгресса
и, в частности, информация о провозглашении независимости колоний
от Англии (сам текст Декларации независимости, как и других докумен-
тов Американской революции, ни в 1776 г., ни позднее опубликован не
был)5. Впрочем, у образованной части русского общества были и дру-
гие источники информации. Показательно в этой связи сообщение в
“С.-Петербургских ведомостях” осенью 1781 г.: “Пишут из Филадель-
фии от 28 июля, что недавно в сем городе, по определению американ-
ского конгресса, напечатано собрание разных сего конгресса актов, от-
носительно к новому правлению тринадцати Соединенных Американ-
ских Провинций, а именно: 1. Конституции разных независимых штатов
в Америке. 2. Декларации о независимости помянутых штатов. 3. Ста-
тьи Конфедерации между самими штатами. 4. Трактаты, заключенные
между е.в. королем французским и Соединенными Американскими
Штатами. Сие собрание составляет 226 страниц в 8-ю долю листа, и
охотники могут выписать оное из Голландии”6.
Как известно, в русском обществе иностранные языки, и в первую
очередь французский, получили в XVIII - первой половине XIX в. самое
широкое распространение. Очень популярна, в частности, была
знаменитая работа аббата Рейналя “История обеих Индий”, многократ-
но издававшаяся в 1770-х годах и дополненная в 1780 г. главами об Аме-
риканской революции7. Показательно, что с “Историей обеих Индий”
выбитую на их независимость” с аллегорическим изображением летящей Свободы и да-
той принятия Декларации независимости - 4 июля 1776 г. (см. И.С. Барятинский - Екате-
рине II. 30 августа (10 сентября 1783 г.) // Там же. С. 144). Описание медали см.: АВПРИ.
Ф. Сношения России с Францией. Оп. 93/6. Д. 394. Л. 12-13.
4 Подробнее см.: Болховитинов Н.Н. Россия и война США за независимость,
1775-1783. М., 1976. С. 11-36; Bolkhovitinov N.N. Russia and the American Revolution /
Translated and ed. C. Jay Smith. Tallahassee, 1976. P. 1-29, 216-220.
5 Болховитинов Н.Н. Указ. соч. С. 132-163; Bolkhovitinov N.N. Russia and American
Revolution. P. 120-151, 238-243.
6 С.-Петербургские ведомости. 1781. 26 окт. (6 нояб.). № 50.
7 Raynal G.T. Histoire philosophique et politique des etallessements et du commerce des
Europeens dans les deux Indes. Vol. 1-10. Geneve, 1780-1781; Idem. Revolution de Г Amerique.
Londres; La Haye, 1781.
450
был хорошо знаком Александр Николаевич Радищев, воспевший Аме-
риканскую революцию в оде “Вольность” и впервые опубликовавший
на русском языке отрывки из конституционных актов Пенсильвании,
Делавэра, Мэриленда и Виргинии, в частности: “Народ имеет право го-
ворить, писать и обнародовать свои мнения; следовательно, свобода пе-
чатания никогда не долженствует быть затрудняема” (из конституции
Пенсильвании 1776 г., § 12 декларации - “объявлении” прав). “Свобода
печатания есть наивеличайшая защита свободы государственной (из
конституции Виргинии, ст. 14) и т.п.8
В том, что А.Н. Радищев дал высокую оценку американским кон-
ституционным документам, нет, конечно, ничего необычного. Гораздо
удивительнее, что позднее конституция США вызвала восхищение у
молодого Александра I. Об интересе русского царя к политическому
устройству Соединенных Штатов, через посредство его воспитателя
Ф. Лагарпа, английского книгопродавца Д. Стоуна, знаменитого учено-
го Д. Пристли и близкого друга последнего Т. Купера, стало известно
Т. Джефферсону, который рекомендовал ряд сочинений, посвященных
основам государственного управления и конституции США, включая
“Федералиста”. “Александр, несомненно, начнет дело с надлежащей
стороны, предприняв шаги к распространению среди своего народа про-
свещения и чувства естественных прав и освободив его тем временем от
существующего угнетения”9.
Самую высокую оценку американской конституции Александр I дал в
своем первом письме Томасу Джефферсону 7 (19) ноября 1804 г.: “Я все-
гда питал высокое уважение к Вашему народу, который сумел самым бла-
городным образом воспользоваться своей независимостью, выработав се-
бе свободную и мудрую конституцию, обеспечивающую счастье всех и
каждому в отдельности”10. Много позднее А.С. Пушкин отмечал в своем
дневнике, что царь “писал однажды Лагарпу, что, дав свободу и конститу-
цию земле своей, он отречется от трона и удалится в Америку”11.
Как известно, российский император не оставлял мысли о возмож-
ности введения в России конституции вплоть до начала 1820-х годов, и
8 См. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву // Поли. собр. соч. М.; Л.,
1938. Т. 1. С. 345-347. С американскими конституционными материалами А.Н. Радищев
познакомился по редкому французскому изданию: Recueil des Loix constitutives des colonies
anglaises confederees sous la denomination d’Etats-Unis de Г Amerique Septentrionale - auquel on
a joint les Actes d’Independance, de Confederation et autres Actes du Congres general, Traduit de
1’anglais. Dedie a M. le Docteur Franklin. A Philadelphie et se vent a Paris, 1778.
9 T. Джефферсон - Д. Пристли. 29 ноября 1802 г. // Козловский В.Н. Царь Александр
и Т. Джефферсон. По архивным данным // Русская мысль. 1910. № 10. С. 83; Hans N. Tsar
Alexander and Jefferson: Unpublished Correspondence // The Slavonic and East European Review.
Vol. 32. № 78. Dec. 1953. P. 217.
10 Александр I - T. Джефферсону. 7(19) ноября 1804 г. II Новая и новейшая история.
1959. № 2. С. 154—155; Внешняя политика России XIX - начала XX в. М., 1961. Т. 2. Док.
№ 84. С. 254-255. Подробно о первом письме Александра I Джефферсону см.: Болхови-
тинов Н.Н. Становление русско-американских отношений, 1755-1815. М., 1966.
С. 257-262, и особенно: Bolkhovitinov N.N. The Beginnings of Russian-American Relations,
1775-1815. Cambridge; L., 1975. P. 139-142, 419-421.
11 Пушкин А.С. Поли. собр. соч.: В 10 т. 4-е изд. Л., 1978. Т. 8. С. 39 (запись от 10 мая
1834 г.).
451
это создавало определенные возможности для появления в русской пе-
чати отдельных положительных комментариев в отношении политиче-
ского строя Соединенных Штатов. Самая положительная оценка Дек-
ларации независимости и Конституции США содержалась в работе
П.П. Свиньина - первой оригинальной книге русского автора, побывав-
шего в США в 1811-1813 гг. в качестве сотрудника дипломатического
представительства России в Филадельфии. “Американцы показали себя
совершенно достойными наслаждаться теми правами истинной вольно-
сти и счастья, которые были первою основою духа их правления”, - пи-
сал Свиньин и сообщал далее о провозглашении 4 июля 1776 г. Декла-
рации независимости, перечислявшей “в 23 пунктах все несправедливо-
сти английского правительства”. Он отмечал также, что американцы
“дали себе конституцию, которая доказала впоследствии, что была из-
брана и начертана людьми обширных сведений и великих добродете-
лей”12.
Особое, можно сказать исключительное место американские сю-
жеты занимали на страницах “Духа журналов”, издававшегося
Г.М. Яценковым в 1815-1820 гг. Никогда ранее ни в одном русском жур-
нале не публиковались столь обширные и содержательные материалы
о различных сторонах жизни в Соединенных Штатах, их государствен-
ном устройстве, конституции, экономическом развитии и т.д. В “преду-
ведомлении” к “Картине Америки” в 1-й книге “Духа журналов” за
1820 г. Г.М. Яценков восторженно писал: “Когда хотят назвать страну,
где народ пользуется всеми выгодами мудрого, свободолюбивого, на не-
изменных законах основанного правления, то именуют Северную Аме-
рику!” Сторонник конституции и либеральных реформ, издатель жур-
нала обращал внимание, что Северная Америка все более процветает
“под эгидой владычества законов”13.
Впрочем наиболее важным в “Картине Америки”, печатавшейся в
“Духе журналов” в 1820 г., были не эти неумеренные восторги, а публи-
кация документированного описания политического строя молодой рес-
публики в форме пяти писем из Филадельфии, озаглавленных “Консти-
туция Северо-Американских Областей”14. Хотя в целях маскировки
Г.М. Яценков оговаривался, что американская конституция описывает-
ся таковой, “какова она есть, без всякого суждения об оной”15, подобное
“примечание” вряд ли могло служить надежным прикрытием. Уж слиш-
ком остро и революционно звучали в условиях самодержавной России
самые основные принципы республиканского правления США: “Прави-
тельство должно быть основано на общественном условии, с согласия
управляемых... Все законы и учреждения должны проистекать от наро-
да, должны быть приняты и утверждены оным... Власти - законода-
12 Свиньин П.П. Взгляд на республику Соединенных американских областей. СПб.,
1814. С. 1,5,6.
13 Дух журналов. 1820. Ч. 38. Кн. 1. С. 3.
14 Там же. Кн. 2. С. 73-88; Кн. 3. С. 97-116; Кн. 4. С. 157-164 (на с. 164 стоит подпись
Т.С.).
15 Там же. Кн. 2. С. 73.
452
тельная, исполнительная и судебная - проистекают от воли тех самых
граждан, или их уполномоченных... Источник всякой власти в государ-
стве есть народ”16 и т.д. и т.п. В ходе изложения конституционного уст-
ройства специальное внимание уделялось рассмотрению “прав и воль-
ностей народных” - “равенство всех перед законом”, ответственность и
зависимость чиновников от народа, гласное судопроизводство, “свобода
вероисповеданий”, “свобода мнений”. Отмечалось, в частности, что
“всякий чиновник может быть обвинен в нарушении должности своей,
судим и наказан по законам”17.
Осенью 1820 г. на страницах “Духа журналов” появился новый важ-
ный документ - “Государственный календарь Американских Соединен-
ных Штатов на 1819 год”, в котором излагалась система правления и об-
щая структура исполнительной, законодательной и судебной власти в
Америке”18.
Для царских властей это оказалось уже слишком. Терпение минист-
ра духовных дел и народного просвещения князя А.Н. Голицына лопну-
ло, и он решился пойти на крайнюю меру - закрыть журнал и тем са-
мым прекратить всякую полемику о конституционном правлении.
«Г. министр духовных дел и народного просвещения в отношении от
1 сего октября пишет, - читаем в письме исполняющего должность по-
печителя СПб. учебного округа Н.И. Фуса от 4 (16) октября 1820 г., -
что в книжке “Дух журналов” сего года № 17 и 18 на страницах 187 и 188
находятся такие мысли и выражения, кои явно восстают на монархиче-
ские правительства, что совершенно противно уставу о цензуре»19.
Ссылка Голицына на конкретные страницы позволила установить, что
причиной закрытия явились американские материалы, в частности,
вступительные замечания к “Государственному календарю Американ-
ских Соединенных Штатов”.
В начале 1970-х годов при изучении “Духа журналов” я высказал
предположение, что Г.М. Яценкову удалось продержаться тяжкие
шесть лет и опубликовать 43 тома своего журнала при поддержке “вли-
ятельных лиц” и, по всей видимости, самого Александра I, который и
после 1815 г. (до волнений в Семеновском полку в октябре 1820 г.) не
оставил мысли о каком-то подобии либеральных реформ20. Впоследст-
вии это предположение получило подтверждение, причем оказалось,
что сам Г.М. Яценков в то время служил начальником канцелярии
Александра I. Следует отметить также, что деятельность Г.М. Яценко-
ва и публикация на страницах его журнала конституционных материа-
лов оказала существенное влияние на русское общество и, в частности,
на взгляды декабристов. Показательно, что в своих показаниях 9(21)
февраля 1826 г. В.И. Штейнгель особо выделил “Дух журналов”, не-
16 Там же. Кн. 3. С. 112.
17 Там же.
18 Там же. Ч. 42. Кн. 18. С. 175-187.
19 Российский государственный исторический архив. Ф. 777. On. 1. Д. 328. Л. 1.
20 Болховитинов Н.Н. Американская тема на страницах “Духа журналов” // Амери-
канский ежегодник. 1972. ML, 1972. С. 300-302; Он же. Русско-американские отношения,
1815-1832. М., 1975. С. 489-491.
453
сколько лет существовавший “в качестве оппозиционного периодиче-
ского издания, в котором печатались весьма сильные опровержения
против распоряжений правительства”21.
Напомним, что американские конституционные материалы доволь-
но широко использовались декабристами. По словам С.Г. Волконского,
“всегдашним разговором членов было, что американская конституция
есть лучший образец для России”22. Не случайно конституция Никиты
Муравьева обнаруживает много общего с федеральной конституцией
1787 г. и конституциями отдельных штатов. Любопытно, в частности, что
текст присяги российского императора почти дословно повторял присягу
американского президента, а четыре “Приказа” по конституции Муравь-
ева (казначейство, сухопутных и морских сил, внешних сношений) соот-
ветствовали первоначальным американским департаментам23.
Ссылаться на американские конституционные материалы, а тем бо-
лее публиковать их в России было делом весьма опасным. А.Н. Ради-
щев был сослан в Сибирь, руководители восстания декабристов пове-
шены или приговорены к длительным срокам каторги и ссылки. Неуди-
вительно поэтому, что полная публикация основных конституционных
документов Соединенных Штатов вплоть до второй половины XIX в.
оказалась практически невозможной, хотя американская тематика, как
показали исследования последних десятилетий, систематически присут-
ствовала на страницах русской печати24. Лишь после Крымской войны
и в период реформ Александра II в начале 1860-х годов в России созда-
ются условия, когда американские конституционные акты могли стать
предметом публикации и открытого обсуждения в печати. Знамена-
тельно, что именно в 1856 г. на страницах либерального “Русского вест-
ника” появилась первая исследовательская работа русского юриста
проф. Д.И. Каченовского, который проанализировал основы конститу-
ционного строя США. Это был очерк о деятельности выдающегося
американского юриста и политического деятеля Даниеля Уэбстера
(1782-1852) - последовательного защитника единства Соединенных
Штатов как федеральной республики25. Содержание этой работы дале-
21 Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 181;
Общественное движение в России в первую половину XIX в. СПб., 1905. Т. 1. С. 299.
22 Восстание декабристов: Материалы. Документы. Следственные дела. М.,
1925-1969. Т. 1-12. Т. 4. С. 206.
23 Подробнее см.: Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения, 1815-1832.
С. 492 и далее; Bolkhovitinov N.N. The Decembrists and America // Soviet Studies in History.
Vol. 19. № 4. Spr. 1975. P. 44-72; Дружинин H.M. Декабрист Никита Муравьев. M., 1933.
С. 331, 337 и др.
24 Наряду с упомянутыми выше работами отметим также статьи и диссертации:
Иванченко Я.А. Американская проблематика в русской периодической печати (1825-
1841). Дис... канд. ист. наук. М., 1982; АрустамянЛ.Р. Американская проблематика в рус-
ской периодической печати (1841-1856 годы). Дис... канд. ист. наук. М., 1992.
25 Каченовский Д.И. Жизнь и сочинения Даниеля Вебстера // Русский вестник. Июнь
1856. Т. 3. С. 385-416; Июль 1856. Т. 4. С. 239-278. Пер. на фр. яз. см.: Katchenovsky D.
Daniel Webster: Etude biographique. Bruxelles, 1858. 142 p. Впервые на значение этой рабо-
ты обратил внимание Роберт Аллен (см.: Allen R.V. Russia Looks at America. The View to
1917. Library of Congress. Wash., 1988. P. 36, 288-289. Подробнее о значении труда Каченов-
ского см.: Курилла И.И. Американская тема в научной и общественной деятельности
Д.И. Каченовского // Американский ежегодник. 1994. М., 1995. С. 152-161.
454
ко выходило за рамки обычной биографии или обзора работ Уэбстера.
В основу исследования Каченовского легли материалы шести томов со-
чинений Уэбстера. Кроме того, профессор Харьковского университета
использовал работы таких известных американских деятелей, как Джон
Маршалл, Джон Кэлхун, Эдвард Эверетт, прессу, знаменитую книгу
Алексиса де Токвиля “О демократии в Америке” и т.д. Отмечая незави-
симость штатов в делах внутреннего управления, Каченовский подчер-
кивал, что они связаны между собой “крепкой юридической связью -
союзным устройством, только одним законом - именно, союзным ак-
том. В силу этого акта все внешние национальные интересы переданы
федеральному правительству: оно заступает нацию перед иностранным
государством, ведет войну, заключает мир и трактаты, распоряжается
финансами, территориями и государственным имуществом, путями со-
общения, словом, сосредоточивает в себе те верховные атрибуты вла-
сти, без которых Соединенные Штаты не могли бы составить одного
политического тела”26.
Важное, можно сказать даже исключительное место в ознакомле-
нии русской общественности с зарубежной конституционной теорией и
практикой сыграла работа проф. А.В. Лохвицкого “Обзор современ-
ных конституций” (СПб., 1862-1863; 2-е изд. 1865), в которой читатель
мог впервые найти полные тексты Декларации независимости и Кон-
ституции США27.
Александр Владимирович Лохвицкий (1830-1884) - выпускник Мо-
сковского университета, стал крупным юристом, автором многих книг
и статей: “О пленных по древнему русскому праву XV-XVII вв.” (маги-
стерская диссертация. М., 1855), “Губерния, ее земские и правительст-
венные учреждения” (докторская диссертация. СПб., 1864. Ч. 1.), “Курс
русского уголовного права” (СПб., 1868. 2-е изд. 1871) и других. Публи-
кация американских конституционных материалов сопровождалась
восторженными замечаниями Лохвицкого. Он, в частности, указывал,
что издание Декларации независимости “было началом свободы Аме-
рики”, которую американцы отстояли “с оружием в руках” под предво-
дительством “величайшего из людей своего времени Георга Вашингто-
на”28. Что касается конституции США, то, по мнению Лохвицкого, “это
уложение утвердило и возвысило республику Американских штатов и
довело ее до того цветущего состояния, которым она пользовалась по-
стоянно до настоящей междоусобной войны между южными и северны-
ми штатами”29.
Следует иметь в виду, что на пороге 1860-х годов и в период Граж-
данской войны 1861-1865 гг. проблема рабства заняла в русском обще-
ственном мнении совершенно исключительное место. Хорошо извест-
но, в частности, какое большое внимание проблеме рабства и Граждан-
ской войны в США уделяли Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов,
26 Каченовский Д.И. Указ. соч. // Русский вестник. Июль 1856. Т. 3. С. 395-396.
27 Лохвицкий А.В. Обзор современных конституций. СПб., 1862. Ч. 2. С. 113-118,
120-147.
28 Там же. С. 118.
29 Там же. С. 119.
455
В.А. Обручев и другие. Показательно, что отмена крепостного права
совпала с публикацией статьи В.А. Обручева “Невольничество в Север-
ной Америке” (“Современник”. 1861. Март), а еще ранее Н.Г. Черны-
шевский в этом же журнале опубликовал перевод основных статей
“Временной конституции” Джона Брауна30.
Но полное и достаточно объективное представление о политиче-
ском строе и государственном устройстве Соединенных Штатов рус-
ский читатель смог получить уже после публикации в России переводов
классических трудов французского аристократа Алексиса де Токвиля
“О демократии в Америке”, а также фундаментальной работы англича-
нина Джемса Брайса “Американская республика” (перевод В.Н. Неве-
домского. М., 1889-1890. Ч. 1-3), куда вошли и основные американские
конституционные акты, включая “Статьи Конфедерации” (1781 г.),
конституцию (1787 г.), Билль о правах (1791 г.), конституции отдельных
штатов и т.д.31 Добавим, что истории американской конституции была
специально посвящена работа проф. М.М. Ковалевского (1890), а в
1897 г. в двух разных переводах в Москве и С.-Петербурге вышла “Ис-
тория Северо-Американских Соединенных Штатов” Э. Чаннинга, где
публиковался и полный текст Декларации независимости32.
Надо сказать, что Декларация независимости всегда была трудным
орешком для официальной России, как при царском, так и при совет-
ском режиме. Сложно было оспаривать “самоочевидные истины” и дис-
кутировать по поводу “неотчуждаемых”, естественных прав человека.
Даже в последние годы жизни И.В. Сталина, когда конституцию США
авторы университетского учебника охарактеризовали как консерватив-
ную и даже реакционную (!?), Декларация независимости продолжала
считаться “прогрессивным документом своего времени”. При этом осо-
бо отмечалось, что под давлением неимущих масс «депутаты конгресса
принуждены были даже согласиться не упоминать право собственности
в числе “естественных прав” человека»33.
Впрочем, безоговорочно признать прогрессивность “буржуазного”
документа для советской историографии оказалось невозможным.
Именно поэтому в нашей литературе утвердилось понятие о “буржуаз-
ной ограниченности” документов, предшествовавших эпохе социализ-
ма. Об этом продолжали писать и в период оттепели Н.С. Хрущева, и в
первые годы горбачевской перестройки, а иной раз упоминают и в
1990-е годы. Характерно в этой связи, что в университетском курсе, до
30 Современник. 1859. Нояб. № 11. С. 158-160. Подробнее см.: Дементьев И.П. Н.Г. Чер-
нышевский и конституция Джона Брауна // Вопросы истории. 1959. № 12. С. 137-144.
31 Брайс Д. Американская республика / Пер. В.Н. Неведомского. М., 1889-1890.
Ч. 1-3. Ч. 1. С. 476-484, 485-503; Ч. 3. С. 521-554; Токвиль А. де. О демократии в Амери-
ке / Пер. А. Якубовича. Киев, 1860 / Пер. В. Линда. М., 1897. С. 599-609, 609-620.
32 Ковалевский М.М. История американской конституции [М., 1890]; Чаннинг Э. Ис-
тория Северо-Американских Соединенных Штатов, 1765-1865 / Пер. с англ. А. Каменско-
го. СПб., 1897. С. 334-339; Чаннинг Э. История Северо-Американских Соединенных Шта-
тов / Пер. с англ. Е.И. Бошняк. М., 1897. С. 378-385; Межуев П.Г. Великий раскол англо-
саксонской расы. СПб., 1901. С. 148-154.
33 Новая история / Под ред. В.В. Бирюковича и др. М., 1951. Т. 1. С. 152, 165.
456
сих пор используемом в качестве учебника на истфаке МГУ, отмечает-
ся, что “Декларации независимости были присущи черты классовой и
исторической ограниченности. Она отразила факт союза буржуазии и
рабовладельцев”34.
Мне уже приходилось обращать внимание на коренные недостатки
советской американистики, включая оценку Декларации независимо-
сти, Конституции и Билля о правах, и здесь нет необходимости возвра-
щаться к этой теме35. Не могу не отметить, однако, что сам я получил
образование и почти всю жизнь проработал при жестком коммунисти-
ческом режиме. И хотя всегда стремился сохранить независимость сво-
их взглядов, марксизм не мог не оказать на меня определенного влия-
ния. В известной мере мне импонировала идея изучения истории “снизу
вверх”, внимание к положению малоимущих, афро-американцев, наци-
ональных меньшинств и т.д. Естественно, уже в то время я заинтересо-
вался и двумя главными вопросами, которые находились в центре вни-
мания американских исследователей Декларации: 1. Как понимать фра-
зу “все люди сотворены равными”? 2. Почему в числе “неотъемлемых”
прав вместо привычного понятия “собственность” значилось “стремле-
ние к счастью”? Большое влияние на меня в этом смысле оказали тру-
ды ведущих американских специалистов, прежде всего Д. Бойда, Д. Гри-
на и Г. Коммаджера.
Как и для многих других исследователей, для меня было ясно, что
уже при рождении люди не равны, и даже не потому, что один рождает-
ся в богатой, а другой в бедной семье, а потому, что один наделен умом
и талантом, а другой унаследовал тяжелый умственный или физический
недуг. Кроме того, - и это самое главное - вне высоких принципов Де-
кларации при ее провозглашении оказались полмиллиона афро-амери-
канцев, десятки тысяч сервентов, все женское население, мужчины, не
достигшие 21 года, а также коренное население Америки - индейцы.
Даже если иметь в виду только свободную часть взрослого белого муж-
ского населения, то вне “пределов” Декларации ко времени ее принятия
по разным причинам остались наемные рабочие, арендаторы, ненатура-
лизированные иностранцы, евреи, а также католики.
У меня, казалось, был большой соблазн объяснить все это “буржу-
азной ограниченностью” создателей Декларации независимости, как
это делали другие советские историки. Но я не мог себе представить,
чтобы Т. Джефферсон, Б. Франклин или Дж. Адамс не видели или не
понимали всех этих противоречий. Считать их людьми “ограниченны-
ми” я, разумеется, не мог. Оставалось искать какое-то объяснение, ис-
кать смысл и логику, скрывавшуюся за всеми этими ограничениями,
связанными с условиями места и времени.
34 Новая история стран Европы и Америки. Первый период / Под ред. А.В. Адо и др.
М., 1986. С. 87.
35 Болховитинов Н.Н. Советская американистика на перепутье: Старые догмы и но-
вые подходы Ц Вопросы истории. 1991. № 7-8. С. 3-12; Новое мышление и советская аме-
риканистика. М., 1989; Bolkhovitinov N.N. New Thinking and the Study of the History of the
United States in the Soviet Union // Reviews in American History. Vol. 19. № 2. June 1991.
P. 155-165 etc.
457
Речь идет прежде всего об учете господствовавших в XVIII в. норм
британского права, а также понимание слова “man” не только как чело-
века (human being) и мужчины (not a woman), но и как “богатое или не-
зависимое лицо” (a wealthy or independent person). Именно собственность
и связанная с собственностью независимость рассматривались в то вре-
мя важнейшей составной частью свободы и непременным условием
гражданства. Наемные рабочие зависели от предпринимателя, аренда-
торы - от землевладельца, а католики - от папы римского. По логике
буржуа женщина превращалась в собственность мужа, теряла свою не-
зависимость и тем самым не могла претендовать на право голоса. Оста-
вались, правда, еще вдовы и незамужние женщины, но они были лише-
ны гражданства уже не “по логике”, а скорее “по традиции”36.
Собственность и связанная с собственностью независимость весьма
импонировали мне, как человеку, жившему в стране, где граждане бы-
ли этого лишены. Получая жалованье от государства и практически не
имея собственности, советские граждане фактически не могли выра-
жать собственное мнение, были полностью зависимы от государства, а
выборы при наличии одного кандидата вообще превращались в фарс.
Вполне оправданной мне казалась в этой связи и норма, по которой
профессор Гарварда не мог голосовать, так как зависел от колледжа, в
котором получал жалованье, а бедный фермер в том же Массачусетсе,
едва сводивший концы с концами, владевший участком земли и заинте-
ресованный в процветании местности, где он жил, пользовался правом
голоса. Напомню, что в СССР чем больше получал профессор или тем
более академик в университете или Академии наук, тем труднее ему
было занять независимую позицию. Не случайно академик Андрей
Дмитриевич Сахаров оказался столь редким исключением среди своих
хорошо обеспеченных коллег.
Но каким бы логичным не представлялось мне подобное толкова-
ние слова “man” для XVIII в., необходимо было объяснить, почему в та-
ком случае Т. Джефферсон изменил знаменитую формулу Дж. Локка
“Жизнь, свобода и собственность” на “Жизнь, свобода и стремление к
счастью”. Между тем эта замена отнюдь не была случайной. Слово
“собственность” не встречается ни в одном из сохранившихся чернови-
ков или предварительных вариантов Декларации независимости. Изве-
стно также, что когда позднее маркиз Лафайет познакомил Джеффер-
сона с проектом французской Декларации прав человека и гражданина,
то американец заключил слова “право на собственность” в скобки,
предлагая тем самым исключить их из текста37.
Не упоминая о собственности как о неотъемлемом праве, Т. Джеф-
ферсон, разумеется, не выступал против собственности как таковой. Все
дело в том, что он, подобно Ж. Ж. Руссо (Rousseau), относил собствен-
ность не к естественным, а к гражданским правам, т.е. рассматривал ее
как историческую категорию, которая зависит от воли общества и госу-
дарства. Поскольку же в преамбуле Декларации независимости перечис-
36 См.: Болховитинов Н.Н. США: Проблемы истории и современная историогра-
фия. М., 1980. С. 95-96.
37 The Papers of Thomas Jefferson / Ed. J.P. Boyd. Princeton, 1950. Vol. 15. P. 230-233.
458
лились “неотъемлемые”, или естественные права человека, которых его
никто не вправе лишить, то слово “собственность” там отсутствует.
Объясняя позднее причины, почему собственность не относится к не-
отъемлемым правам человека, Джефферсон писал: “Ни один индиви-
дуум не имеет по естественному праву в частной (separate) собственности
ни одного акра... Стабильное владение является даром общественного за-
кона, и оно представляется позднее в результате прогресса общества”38.
С полным основанием можно сказать, что если “собственность” прямо не
упоминалась, то она, несомненно, подразумевалась творцами Деклара-
ции независимости. Само “стремление к счастью” по существу подразу-
мевало “стремление к собственности”, а во имя защиты своей собствен-
ности колонисты и поднялись на борьбу против Англии.
Тождественность “стремления к счастью” и “обладания собственно-
стью” вполне очевидна при знакомстве с важнейшими законодательны-
ми актами отдельных штатов - временной конституцией Нью-Гэмпшира
(1776), биллем о правах Массачусетса (1780) и т.д. Так, например, в пер-
вой же статье билля о правах Массачусетса, подготовленного Дж. Адам-
сом, в числе “естественных, существенных и неотъемлемых прав” людей,
наряду с жизнью и свободой, упоминалось “право приобретения, пользо-
вания и защиты собственности; одним словом стремление к достижению
их безопасности и счастья”39. В более раннем, виргинском билле о правах
(12 июня 1776 г.), составленном Джорджем Мейсоном, жизнь и свобода
сочетались с “приобретением и владением собственностью, а также со
стремлением и достижением счастья и безопасности”40.
Все это вполне определенно свидетельствует о том, что “стремле-
ние к счастью” не только не противоречило “стремлению к собственно-
сти”, но тесно переплеталось и сочеталось одно с другим, составляя
фактически единое понятие.
Как мне представляется, наши историки придавали замене Джеффер-
соном слова “собственность” на “стремление к счастью” чрезмерное зна-
чение, преувеличивали различие во взглядах Дж. Мейсона, Дж. Адамса и
Т. Джефферсона. Между тем особых споров по поводу формулировки
Джефферсона вообще не было, и Декларация независимости принима-
лась единогласно. Едва ли не самую изощренную интерпретацию слов
“стремление к счастью” дал проф. Н.Н. Яковлев, который связал их с не-
обходимостью поднять на борьбу против Англии неимущие слои населе-
ния. Поскольку же лидеры Американской революции были “практически
мыслящими людьми”, они, “одобрив Декларацию независимости 1776 г.,
сочли весьма уместным изменение локковской формулировки”41.
38 Т. Джефферсон - И. Макферсону. 13 августа 1813 г. // The Writings of Thomas
Jefferson: In 20 Vol / Ed. A.A. Lipscomb, A.E. Bergh. Wash., 1905. Vol. 13. P. 333.
39 Massachusetts Bill of Rights, 1780 //The Federal and State Constitutions... I Ed. B.P. Poore.
Wash., 1878. Part 1. P. 956.
40 The Virginia Bill of Rights (June 12, 1776) Ц Ibid. Part 2. P. 1908-1909.
41 Яковлев Н.Н. Идеи американской революции: Прошлое и настоящее // США -
экономика, политика, идеология. 1974. № 7. С. 17. Аналогичные идеи просматриваются и
в “Народной истории США” радикального американского историка Говарда Зинна. См.:
Zinn Н. A People’s History of the United States. N.Y., 1980. P. 73-75.
459
Несмотря на некоторые издержки, связанные с общим мировоззрени-
ем советских историков, в целом оценка Декларации независимости и
Статей Конфедерации оставалась весьма положительной. Эта Деклара-
ция, по словам ведущего советского специалиста по войне США за неза-
висимость академика А.А. Фурсенко, “по праву признана одним из важ-
нейших документов американской истории”. Вместе с тем вслед за авто-
ритетными американскими “прогрессистскими” историками Ч. Бирдом,
М. Дженсеном и другими наши ученые обычно рассматривали федераль-
ную Конституцию 1787 г. как “шаг назад” по сравнению со “Статьями
Конфедерации”, как “своего рода термидор Американской революции”42.
Между тем ведущие историки в США пришли практически к едино-
душному выводу, что Конституция 1787 г. представляла собой кульмина-
ционный пункт революции. Цитируя замечание Дж.К. Адамса о том, что
“Великая Декларация и Конституция” были “частями единого целого”,
проф. Ричард Б. Моррис отмечал, что “конституционный период” пред-
ставлял собой продолжение “революционной эпохи”, а Конституция со-
ставляла “неразрывную” часть “революционного процесса”43.
Сам я не сразу пришел к окончательному решению. Первоначаль-
но я полагал, что правильный путь решения проблемы заключался “в
понимании двойственного характера” Конституции 1787 г., “которая
одновременно была и термидором и логическим завершением револю-
ции”, “демократическим и республиканским манифестом”. Лишь неко-
торое время спустя я пришел к выводу, что в целом Американская ре-
волюция неизменно развивалась по восходящей линии, “в результате
чего в стране окончательно победила республиканская идеология, а
Конституция 1787 г. была дополнена Биллем о правах”44. В основу рес-
публиканского строя США был положен принцип разделения властей.
Исполнительную власть олицетворял Президент, законодательную
власть - Конгресс, состоявший из двух палат (Сената и Палаты предста-
вителей), а судебную - Верховный суд. Не случайно идеи и принципы
Американской революции выражали не только узкие интересы бур-
жуазии и плантаторов, как об этом много писали советские историки,
но в первую очередь общечеловеческие идеалы и правовые нормы.
Американская конституция оказалась исключительно долговечной.
Вместе с десятью первыми поправками - знаменитым Биллем о правах
она живет и действует до настоящего времени (за более чем 200 лет к
первоначальному тексту добавлено всего 27 поправок)45.
42 История США. М., 1983. Т. 1. С. 137. См. также: Фурсенко А.А. Американская ре-
волюция и образование США. Л., 1978. С. 201-310, 402.
43 Morris R.B. The American Revolution Reconsidered. N.Y., 1967. P. 161-162.
44 Болховитинов H.H. Война США за независимость и современная американская
историография // Вопросы истории. 1969. № 12. С. 86; Он же. США: Проблемы истории и
современная историография. С. 102.
45 Болховитинов Н.Н. “Белые пятна” в изучении истории США // Общественные на-
уки. 1989. № 2. С. 155-157. Надо сказать, что в последние годы в самом понимании поня-
тия “термидор” в нашей историографии произошли существенные изменения. Так, напри-
мер, проф. В.В. Согрин отмечает, что термидор “означал не контрреволюцию, а норма-
лизацию буржуазного миропорядка” (см.: Согрин В.В. Революция и термидор // Вопросы
философии. 1998. № 1. С. 5).
460
Нельзя не сказать также, что в последнее время в нашей стране ут-
вердилось мнение о негативном разрушительном влиянии революций
на исторический процесс. В первую очередь это связано с трагическими
последствиями Октябрьской революции 1917 г., крахом мировой
социалистической системы и развалом Советского Союза.
Казавшийся ранее незыблемым тезис К. Маркса о революциях как
“локомотивах истории” сменился полным отрицанием положительной
роли революций, которые начали связываться только с разрушением и
кровью, а прогресс стал рассматриваться только как результат реформ
и мирного созидания.
Действительно, революции и войны принесли народам столько горя,
страданий и разрушений, что в наше время вряд ли найдется здравомысля-
щий человек, который станет их защищать. Нет сомнений и в огромном
значении реформ и мирного созидания в прогрессе общества. И тем не ме-
нее, будучи сугубо мирным человеком и даже пацифистом, я не могу от-
рицать, что в истории были революции и войны, которые в конечном ито-
ге сыграли позитивную роль. Безусловно, право на жизнь - самое святое
и естественное право каждого, а гибель даже одного человека не может
быть оправдана. Ведь в принципе в каждом человеке мог погибнуть буду-
щий Гомер, Ньютон или Моцарт. Но вместе с тем бывают случаи, когда
именно сохранение “неотъемлемых” естественных прав на жизнь, свобо-
ду и счастье вынуждает народ свергнуть неограниченный деспотизм и вос-
стание становится “правом и обязанностью народа”. Именно об этом го-
ворилось в бессмертной Декларации независимости:
“...Весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны скорее сносить пороки
до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять
правительственные формы, ставшие для них привычными, но когда длинный ряд
злоупотреблений и насилий... свидетельствует о коварном замысле вынудить на-
род смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и
создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанно-
стью народа”.
Далее в Декларации следовало детальное изложение “бесчисленных
несправедливостей и насилий” британского короля Георга III, целью ко-
торых являлось “установление неограниченного деспотизма”46.
Мне уже приходилось отмечать консервативную тенденцию Аме-
риканской революции, присущую ей с самого начала. Речь идет прежде
всего о консервативности целей восставших, которые боролись не
только за свободу и независимость, но и за сохранение и укрепление
уже существовавших в Америке свобод и привилегий от посягательств
британского короля и парламента.
Если во Франции, пользуясь выражением Шатобриана, “патриции
начали революцию, а плебеи ее закончили”, то в Америке “элита”, на-
46 Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты / Под ред.
О.А. Жидкова. М., 1993. С. 25-28. В знаменитом выступлении на заседании Виргинской
ассамблеи 20 марта 1775 г. Патрик Генри заявил: “...У нас нет выбора... Неужели жизнь
так дорога, а мир так сладок, что их надо покупать ценой кандалов и рабства? Всемогу-
щий Боже! Я не знаю, какой путь выберут другие, но что касается меня, то дай мне сво-
боду или дай мне смерть!” (Wirt W. Sketches of the Life and Character of Patrick Henry.
Philadelphia. 1818. P. 120-123).
461
чавшая революцию, сохранила власть до конца. Это способствовало ро-
сту личного влияния и авторитета признанных лидеров революции и
“отцов-основателей” США: Дж. Вашингтона, Б. Франклина, Т. Джеф-
ферсона, Дж. Адамса, Дж. Мэдисона и других.
Как отметил проф. Бернард Бейлин в своем докладе на расширенном
заседании Бюро Отделения истории РАН в марте 1997 г., в Америке не
было “термидорианского переворота”, не было “контрреволюции, напра-
вленной против первоначальных целей. Последняя фаза Революции - соз-
дание на основе конституции нового национального правительства была
завершением, а не поражением этих целей...”. “Первоначальный идеализм
выжил, - приходил к выводу проф. Бейлин, - он не был оставлен и он про-
должает существовать до настоящего времени, хотя центральное прави-
тельство Соединенных Штатов стало могущественным в такой мере, ка-
кую невозможно было представить два столетия назад”47.
В целом в ходе Американской революции были уничтожены пережит-
ки феодализма, создан фонд государственных земель, конфискованы по-
местья лоялистов. Американский народ окончательно освободился от ко-
лониального гнета метрополии, установил республиканский строй и устра-
нил оковы для свободного развития рыночных отношений.
Более того, в конечном итоге “консервативная” Американская ре-
волюция оказалась более результативной, чем “радикальная” Француз-
ская. И хотя идеи Просвещения выдвинули великие французские фило-
софы - Монтескье, Вольтер, Руссо, Дидро, Кондорсе - на практике, как
подчеркивал проф. Г.С. Коммаджер, эти идеи были впервые воплоще-
ны в Америке. И если никто из французских философов на пережил Ре-
волюцию, то в Соединенных Штатах великие американские просвети-
тели не только возглавляли войну за независимость, но в дальнейшем
встали у руля молодой республики48.
Наконец, как мне представляется, исключительно важно обратить
внимание на то, что в советской литературе высокие принципы Декла-
рации независимости, Конституции и Билля о правах никогда не рассма-
тривались как выражение индивидуальных прав конкретного человека.
Между тем в самих США “право на жизнь, свободу и стремление к сча-
стью” - это прежде всего выражение интересов отдельной личности, а
не только и не столько абстрактные общественные цели и идеалы.
Именно убеждение в том, что сам человек - хозяин собственной жизни
и судьбы, представляет едва ли не главную ценность и особенность аме-
риканского мировоззрения, в основе которого лежит индивидуализм,
вера в конкуренцию и свободу предпринимательства.
К сожалению, именно эта главная практическая ценность великих
документов Американской революции не получила еще должного отра-
жения в нашей историографии.
47 Bailyn В. Framing the American Federation: On the Contours of the American Revolution.
Moscow. March 24, 1997 (manuscript). P. 18-19. На рус. яз. текст доклада опубликован: Аме-
риканский ежегодник, 1997. М., 1997. С. 11-20.
48 Bolkhovitinov N.N. La Revolution Franchise et la Revolution Americaine: experience nou-
velle d’une etude comparative // LTmage de la Revolution Franchise. Dirige par Michel Vovelle.
Vol. 2. P., 1989. P. 1203-1207.
В.А. КОЛЕНЕКО
“Американские речи” А.И. Солженицына
как исторический источник*
Я не могу сказать русским, насколько глубоко су-
дит Солженицын о России. Я могу только сказать, что
он обнаружил удивительную проницательность отно-
сительно Америки, как это было продемонстрирова-
но в его знаменитой Гарвардской речи.
Вайрих П.
Живя в дореволюционной России, никто из нас не
учитывал, до какой степени организованное общест-
венное мнение Запада настроено против России и про-
тив Православной Церкви... Пусть другие народы бу-
дут счастливы и несчастливы по-своему и пусть не ме-
шают нам строить Россию по-русски, жизненно и ис-
торически верно, без доктринерства и без слепого
подражания Западу!
Ильин И.А.
Имя Александра Исаевича Солженицына не нуждается в каких-либо
представлениях. Однако следует признать, что у себя на родине он
больше известен как автор таких художественных произведений, как
“Архипелаг ГУЛАГ”, “В круге первом”, “Раковый корпус” и конечно
же “Один день Ивана Денисовича” и “Матренин двор”, причем два пос-
ледних были опубликованы в СССР еще до изгнания их автора. Самое
же главное в его творчестве - раскрытие природы февраля 1917 г. - все
еще плохо воспринято в России, хотя, по мнению самого Солженицына,
именно февраль 1917-го дает ключ ко всей последующей истории Рос-
сии и Запада в XX в. И совсем уже не известно обширное публицисти-
ческое наследие Солженицына, которое лишь в 1996 г. начало возвра-
щаться на родину (в момент написания этой статьи в Ярославле было
издано два из трех томов его “Публицистики”).
Так уж сложилось, что буквально сразу же после своей насильст-
венной высылки из СССР А.И. Солженицын оказался под пристальным
вниманием средств массовой информации Запада, причем интерес этот
далеко выходил за рамки чисто литературного творчества писателя. В
его многочисленных выступлениях, статьях, опубликованных в перио-
дических изданиях западных стран, заявлениях, письмах и интервью по-
степенно складывалось его воззрение на западную действительность,
но не как политика, что безуспешно пытались навязать ему органы пе-
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч-
ного фонда (№ 96-01-00001), а также Российского фонда фундаментальных исследований
(№ 00-15-99849).
463
чати, а как писателя, вдумчивого и восприимчивого к тому, что проис-
ходит на его родине и как преподносится это западной публике.
Поскольку значительную часть изгнания Солженицын провел в
США, совершенно естественно, он больше всего узнал именно об этой
стране и именно по ней судил об общей позиции Запада по отношению
к своей родине. Суждения писателя о Западе были всегда правдивы и
честны, более того, они импонировали широкой публике. Вот почему,
несмотря на множество критических замечаний в адрес Запада, зару-
бежная аудитория часто аплодировала ему, чего нельзя сказать о сред-
ствах массовой информации, которым такие откровенные суждения
русского писателя очень не нравились, ибо никак не вписывались в сло-
жившиеся стереотипы. Среди его богатейшего публицистического на-
следия, непосредственно созданного в Америке, следует выделить пре-
жде всего публичные выступления: “Речь в Гарварде на ассамблее вы-
пускников университета” (1978), “Речи в Вашингтоне и Нью-Йорке пе-
ред представителями АФТ-КПП” (1975), “Речь на приеме в Сенате
США” (1975), “Слово на приеме в Гуверовском институте” (1976),
“Темплтоновская лекция” (1983); статьи: “Чем грозит Америке плохое
понимание России” (“Foreign Affairs”, 1980), “Коммунизм: у всех на виду
- и не понят” (“Time”, 1980), “Иметь мужество видеть. Полемика в жур-
нале “Foreign Affairs” (1980), а также “Телеинтервью компании NBC”
(1975), “Радиоинтервью компании Би-би-си” (1979), “Телеинтервью с
конгрессменом Лебутийе об американском радиовещании на СССР”
(1981), “Соображения об американском радиовещании на русском язы-
ке” (1981) и другие материалы за два десятилетия - с 1974 по 1994 г.
С самого начала своего пребывания на Западе Солженицын хотел
разъяснить живущим здесь людям правду о России и ее утраченных мо-
ральных и культурных ценностях, созданных за истекшую тысячелет-
нюю историю. В одном из первых публичных выступлений, сославшись
на русскую пословицу “недруг поддакивает, а друг спорит”, он сказал:
“Именно потому, что я друг Америки... я не буду говорить сладких
слов”1. Аналогичное мнение высказывал по этому поводу и его знаме-
нитый предшественник Алексис де Токвиль, недвусмысленно заявляя:
“От своих врагов люди не получают и крупицы правды, не одаривают
их ею и друзья; именно поэтому я и говорю правду”2. Русскому писате-
лю понадобилось немного времени, чтобы убедиться в плохой осведом-
ленности о России, узости кругозора западных ученых и даже в предна-
меренности многих истолкователей России. Цель его выступлений пе-
ред публикой и в печати как раз и представляла собой попытку про-
рвать эту стену незнания.
По мнению Солженицына, иностранным ученым прежде всего не
достает самого духа прежней дореволюционной России, поскольку “ре-
волюционные и фрондирующие эмигранты из России... создали на За-
1 Солженицын А.И. Речь в Вашингтоне перед представителями профсоюзов
АФТ-КПП. 30 июня 1975 // Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Ярославль, 1996.
Т. 1. Статьи и речи. С. 239 (Первоначально опубликовано: Солженицын А.И. Американ-
ские речи. Париж, 1975).
2 Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992. С. 317.
464
паде искаженную, непропорциональную, предвзятую картину несколь-
ких русских столетий”. И такое восприятие, составленное “отрицателя-
ми России, ненавистниками ее жизненного уклада и ее духовных ценно-
стей”, такое “искажение русской исторической ретроспективы, непони-
мание России Западом выстроилось в устойчивое тенденциозное обоб-
щение” - об якобы “извечном русском рабстве”, о некой “азиатской
традиции” и т.д.3
Идейный предшественник А.И. Солженицына, яркий представи-
тель первой волны эмиграции, выдающийся русский философ
И.А. Ильин в целом ряде своих блестящих публицистических статей,
таких, как “Мировая политика русских государей”, “Искажение рус-
ской истории”, “О расчленителях России”, “О русском национальном
самосознании”, “Что сулит миру расчленение России?”, “Отповедь
расчленителям”, “Надежды на иностранцев”, “Ненавистники Рос-
сии”, «О “мирном рядомжительстве”», “Долой политическое доктри-
нерство”, показал поистине перманентный преемственный характер
такой постыдной антирусской тенденции в общественной мысли За-
пада. Поэтому интересно привести некоторые наиболее характер-
ные высказывания Ильина, не просто отражающие мнения лучших
представителей “первой волны” русской эмиграции, но и полностью
подтверждающие справедливость более поздних аналогичных суж-
дений самого Солженицына:
“Европа не знает России, не понимает ее народа, ее истории, ее обществен-
но-политического строя и ее веры”.
“Европе не нужна правда о России, ей нужна удобная для нее неправда”.
«Нам надо понять это отношение, это нежелание правды, эту боязнь дей-
ствительности. Все видимое преклонение европейца перед “точным знанием”,
перед “энциклопедической образованностью”, перед “достоверной информаци-
ей”, словом, вся этика истины смолкает, как только дело коснется России. Ев-
ропейцам “нужна” дурная Россия: варварская, чтобы “цивилизовать ее по-сво-
ему; угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; завое-
вательная, чтобы организовать коалицию против нее; реакционная, чтобы оп-
равдать в ней революцию и требовать для нее республики; религиозно-разлага-
ющаяся, чтобы вломиться в нее с пропагандой реформации или католицизма;
хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на ее “неиспользованные”
пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые догово-
ры и концессии».
“Им нужна слабая Россия... с убывающим народонаселением... Россия без-
вольная... Россия расчлененная... Но единая Россия им не нужна”.
“...унизить и очернить русскую культуру, изобразить русский народ, как
рабский народ, достойный своего рабства... подготовить расчленение русского
государства и завоевание русской территории... исказить, унизить и покорить
его христиански-православное исповедание”.
«И пусть нам не говорят, что если в Швейцарии, Швеции, Голландии и в Со-
единенных Штатах демократический строй “справляется” с местными государ-
ственными заданиями, то он может и должен быть введен повсюду. Так эти во-
просы не решаются. Все народы различны. Различны их территории, их клима-
3 Солженицын А.И. Слово на приеме в Гуверовском институте. Стенфорд, 24 мая
1976 Ц Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 301.
16. Американская цивилизация
465
ты, их душевные уклады, их религии, их мораль, их культура. Политическая
“уравниловка” есть такая же нелепость, как и хозяйственная... Откуда эта неле-
пая мысль, что есть единое политическое устройство, всюду целесообразное и
благотворное? ...Демократия может быть уместна, целесообразна и политиче-
ски оправдана в одних государствах и может быть совершенно неподходяща,
прямо гибельна в других».
«Итак, нет “единого государственного строя”, который был бы “наилуч-
шим” для всех стран и народов ...на введении демократии в грядущей России на-
стаивают, во-первых, неосведомленные и лукавые иностранцы, а во-вторых,
бывшие российские граждане, ищущие ныне разложения и погубления Рос-
сии»4.
А между тем сам Запад был далек от того идеалистического пред-
ставления о нем, которое ошибочно складывалось у некоторых людей,
живших тогда за “железным занавесом”. “Если меня спросят, - сказал
Солженицын, выступая перед выпускниками Гарвардского университе-
та в июне 1978 г., - хочу ли я предложить своей стране в качестве об-
разца сегодняшний Запад... я должен буду откровенно ответить: нет, ва-
ше общество я не мог бы рекомендовать для преобразования нашего.
Для того богатого душевного развития, которое уже выстрадано нашей
страной в этом веке, западная система в ее нынешнем, духовно-исто-
щенном виде не представляется заманчивой”5.
Именно в этой речи Солженицына были систематизированы неко-
торые негативные черты современного Запада. Каковы же они?
1. Прежде всего Запад в целом и особенно в своих правящих и ин-
теллектуально ведущих прослойках утратил общественное мужество
перед наступающими силами Зла и Интернационального Террора, что,
по справедливому мнению писателя, “издревле считалось первым при-
знаком конца”6.
2. Хотя за последние десятилетия многие граждане Запада получи-
ли такое количество материальных благ, которые теоретически долж-
ны были бы обеспечить им счастье, но реально этого не произошло.
Здесь упущена важная психологическая подробность: “постоянное же-
лание иметь все больше и лучше и напряженная борьба за это запечат-
леваются на многих западных лицах озабоченностью и даже угнетени-
ем, хотя выражение это принято тщательно скрывать”. Теперь уже оче-
видно, что привычка к высокоблагополучной жизни вовсе не является
синонимом счастья при отсутствии понимания ценности всеобщего бла-
га. Не случайно на это же обстоятельство обращал внимание и Ток-
виль: “В Америке я видел самых свободных, самых просвещенных лю-
дей на свете, имеющих самые благоприятные для жизни условия, одна-
4 Ильин И.А. Наши задачи: Историческая судьба и будущее России: Статьи
1948-1954 годов: В 2 т. М., 1992 (1-е изд. Париж, 1956). Т. 2. С. 99-100, 163-164, 195,
269-272. Ильин был хорошо знаком с общественно-политической жизнью США своего
времени, что нашло прямое отражение в его статьях: Нас учит жизнь (Там же. Т. 1.
С. 336-338) и “О мирном рядомжительстве” (опыт политического диагноза и прогноза)
(Там же. Т. 2. С. 250, 257, 258-260).
5 Солженицын А.И. Речь в Гарварде на ассамблее выпускников. 8 июня 1978 // Сол-
женицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 319.
6 Там же. Т. 1.С. 312.
466
ко мне казалось, что их лица обыкновенно омрачены какой-то легкой,
как облачко, тенью; они были серьезны, почти грустны даже во время
развлечений. Основная причина этого парадокса... постоянно думают о
тех благах, которых они лишены”7.
3. Западное общество избрало для себя наиболее удобную форму
существования - юридическую, характерную необычайно широкими
границами прав человека. “Ужасно то общество, в котором вовсе нет
беспристрастных юридических весов, - сказал Солженицын. - Но об-
щество, в котором нет других весов, кроме юридических, тоже мало до-
стойно человека. Право слишком холодно и формально, чтобы влиять
на общество благодетельно”8.
4. Согласно Солженицыну в западном обществе сложилось опреде-
ленное “неравновесие между свободой для добрых дел и свободой для
дел худых... под видом демократического ограничения торжествует по-
средственность”, что привело к подрыву и ослаблению административ-
ной власти на всех уровнях. Более того, создалась парадоксальная ситу-
ация: “Защита прав личности доведена до той крайности, что уже ста-
новится беззащитным само общество (апл.)... от иных личностей, - и на
Западе приспела пора отстаивать уже не столько права людей, сколько
их обязанности” (апл.). Последний вывод Солженицына полностью со-
ответствует более раннему аналогичному высказыванию другого вид-
нейшего представителя русской общественной мысли Н.А. Бердяева:
“В основе... либерализма был внутренний порок... Либерализм... роковым
образом изменил своей единственной возможной духовной основе. Вы сделали
декларацию прав человека и оторвали ее от декларации прав Бога. В этом был
ваш первородный грех, за который вы наказаны... Потому что вы забыли о пра-
вах Бога, вы забыли и о том, что декларация прав человека должна быть связана
с декларацией обязанностей человека. Путь, на котором права человека были
оторваны от обязанностей человека, не довел вас до добра. На этом пути выро-
дился ваш либерализм. Требование прав без сознания обязанностей толкало на
путь борьбы человеческих интересов и страстей, состязания взаимоисключаю-
щих притязаний. Права человека предполагают обязанность уважать эти права.
В осуществлении прав человека самое важное не собственные правовые притяза-
ния, а уважение к правам другого, почитание в каждом человеческого образа, т.е.
обязанности человека к человеку и человека к Богу. Обязанности человека глуб-
же прав человека, они и обосновывают права человека. Право вытекает из обя-
занности. Если все будут очень сильно сознавать права и очень слабо сознавать
обязанности, то права никем не будут уважаться и не будут реализованы. И пра-
ва человека, и обязанности человека коренятся в его богоподобной природе. Ес-
ли человек лишь подобие природной и социальной среды, лишь рефлекс внешних
условий, лишь дитя необходимости, то нет у него ни священных прав, ни священ-
ных обязанностей, то есть у него лишь интересы и притязания”9.
Солженицын считает, что именно на Западе
“свобода разрушительная, свобода безответственная получила самые ши-
рокие просторы. Общество оказалось слабо защищено от бездн человеческого
7 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 393-394.
8 Солженицын А.И. Речь в Гарварде // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 314.
9 Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990. С. 146-147 (1-е изд. Берлин, 1923).
16*
467
падения, например от злоупотребления свободой для морального насилия над
юношеством, вроде фильмов с порнографией, преступностью или бесовщиной
(апл.)... Широта юридических рамок (особенно американских) поощряет не
только свободу личности, но и некоторые преступления ее, дает преступнику
возможность остаться безнаказанным... этот переклон свободы в сторону зла
создавался постепенно, но первичная основа ему была положена гуманистиче-
ским представлением, что человек... не несет в себе внутреннего зла, все поро-
ки жизни происходят лишь от неверных социальных систем, которые и должны
быть исправлены”10.
Особенно явственно это ощущается в случае со средствами массо-
вой информации:
«Широчайшей свободой... пользуется и пресса... лишь бы не перешагнуть
юридические рамки, но безо всякой подлинной нравственной ответственности
за искажение... Пресса имеет возможность и симулировать общественное мне-
ние и воспитать его извращенно. То создается геростратова слава террористам,
то раскрываются даже оборонные тайны своей страны, то беззастенчиво вме-
шиваются в личную жизнь известных лиц под лозунгом: “Все имеют право все
знать” (апл.). (Ложный лозунг ложного века: много выше утерянное право лю-
дей не знать, не забивать своей божественной души - сплетнями, суесловием,
праздной чепухой (апл.). Люди истинного труда и содержательной жизни совсем
не нуждаются в этом избыточном отягощающем потоке информации)»11.
В этом отношении суждения Солженицына напрямую соотносятся
с библейской истиной: “... во многой мудрости много печали; и кто ум-
ножает познания, умножает скорбь” (“Екклесиаст” 1.18). К этому писа-
тель совершенно справедливо добавляет такие специфические черты
западной прессы, как поверхностность, поспешность, отсутствие глуби-
ны, жажда сенсационных формулировок. И несмотря на все эти психи-
ческие аномалии, “пресса стала первейшей силой западных государств,
превосходя силу исполнительной власти, законодательной и судебной.
А между тем, - справедливо задает он вопрос, - по какому избиратель-
ному закону она избрана и перед кем отчитывается?”12.
Есть и еще одна удивительная для свободного Запада черта, каза-
лось бы, более присущая для тоталитарного Востока, - унификация:
“...у западной прессы в целом тоже обнаруживается общее направление
симпатий... общепризнанные допустимые границы суждений, а может быть, и
общекорпоративные интересы, и все это вместе действует не соревновательно,
а унифицировано. Безудержная свобода существует для самой прессы, но не для
читателей (апл.)... Безо всякой цензуры на Западе осуществляется придирчи-
вый отбор мыслей модных от мыслей не модных - и последние, хотя никем не
запрещены, не имеют реального пути ни в периодической прессе, ни через кни-
ги, ни с университетских кафедр” (апл.)13.
На эту специфическую тенденцию обратил внимание и Токвиль,
рассуждения которого по этому поводу весьма интересны, поскольку
10 Солженицын А.И. Речь в Гарварде // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 315-316.
11 Там же. С. 316-317.
12 Там же. С. 317.
13 Там же. С. 317-318.
468
показывают длительный перманентный характер этого явления, своего
рода историческую традицию, в корне меняющую досужие рассуждения
о западном, в частности американском, либерализме:
“Я не знаю ни одной страны, где в целом свобода духа и свобода слова были
бы так ограничены, как в Америке. В Америке границы мыслительной деятель-
ности, определенные большинством, чрезвычайно широки. В их пределах писа-
тель свободен в своем творчестве, но горе ему, если он осмеливается их престу-
пить. Конечно, ему не грозит аутодафе, но он сталкивается с отвращением во
всех его видах и с каждодневными преследованиями, политическая карьера для
него закрыта... Ему отказывают во всем, даже в славе. До того как он предал
гласности свои убеждения, он думал, что у него есть сторонники. Теперь же... ему
кажется, что сторонников у него нет, потому что те, кто его осуждает, говорят
громко, а те, кто разделяет его мысли, но не обладает его мужеством, молчат и
отдаляются от него. Наконец... он уступает, сдается и замыкается в молчании,
как если бы его мучили угрызения совести за то, что он сказал правду”14.
Все это создает прекрасные условия для внедрения в общественные
настроения сильных массовых предубеждений, вот почему, отмечает
Солженицын, “и многие живущие на Западе недовольны своим
обществом, презирают его или упрекают, что оно уже не соответствует
уровню, к которому созрело человечество”15.
Многие другие факторы, свидетельствующие о расслаблении чело-
веческих характеров на Западе, дали возможность Солженицыну с пол-
ным основанием сделать ряд весьма категоричных выводов и умозак-
лючений о характере современного Запада:
“Западный образ существования все менее имеет перспективу стать веду-
щим образцом... центр вашей демократии и культуры на несколько часов оста-
ется без электричества... и сразу целые толпы американских граждан бросают-
ся грабить и насиловать... Такова непрочность общественного строя и отсутст-
вие внутреннего здоровья в нем... в XX в. западная демократия не выиграла ни
одной большой войны: каждый раз она загораживалась сильным сухопутным
союзником, не придираясь к его мировоззрению... Следующая война - не обяза-
тельно атомная... может похоронить западную цивилизацию окончательно”16.
Главную причину всего этого Солженицын усматривает в утвердив-
шемся на Западе миросознании, которое можно определить как рацио-
налистический гуманизм или еще лучше - антропоцентризм - пред-
ставление о человеке как о центре существующего миропорядка:
“Гуманистическое сознание... не признало в человеке внутреннего зла, не
признало за человеком иных задач выше земного счастья и положило в основу
современной западной цивилизации опасный уклон преклонения перед челове-
ком и его материальными потребностями. За пределами физического благопо-
лучия и накопления материальных благ все другие, более тонкие и высокие,
особенности и потребности человека остались вне внимания государственных
устройств и социальных систем, как если бы человек не имел более высокого
смысла жизни”17.
14 Токвиль А. де. Указ. соч. С. 200.
15 Солженицын А.И. Речь в Гарварде // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 319.
16 Там же. С. 320-323.
17 Там же. С. 324.
469
Выражая таким образом свое критическое отношение к установив-
шемуся западному миропорядку и основываясь на глубоко христианской
православной концепции человека и его подлинных ценностях в земной
жизни, Солженицын вполне справедливо отмечает, что “в ранних демо-
кратиях, также и в американской при ее рождении, все права признава-
лись за личностью лишь как за Божьим творением, то есть свобода вру-
чалась личности условно, в предположении ее религиозной ответствен-
ности”. Теперь же, хотя Западу и удалось отстоять права человека, и да-
же с избытком, как считает Солженицын, “ но совсем поблекло сознание
ответственности человека перед Богом и обществом”. Именно этот, по
его выражению “юридический эгоизм западного мироощущения” и при-
вел общество к жестокому духовному кризису, политическому тупику и
моральной нищете. За последние десятилетия явственно проявила себя
“катастрофа гуманистического автономного безрелигиозного сознания”,
которое, согласно Солженицыну, “мерой всех вещей на земле... постави-
ло человека - несовершенного человека, никогда не свободного от само-
любия, зависти, тщеславия и десятков других пороков”18.
Несмотря на то что гарвардская речь Солженицына была выслуша-
на присутствующими с большим вниманием, интересом и не раз преры-
валась аплодисментами, отклики американской массовой прессы были
совершенно иными: “фанатик”; “одержимый”; “расколотый разум”;
“циник”; “мстительный поджигатель войны”; наконец, и просто “уби-
райся вон из страны” (“изящное применение принципа свободы слова, -
заметил писатель, - чем это отличается от Советов”?)19. В последую-
щей полемике, в том числе и на страницах журнала “Форин Афферз”,
Солженицын откровенно высказался по этому поводу: “Я всегда был
уверен, что американская система жаждет критики и даже любит ее.
Уверенность поколебалась после моей гарвардской речи... но боязнь
критики и свежих мыслей - роковая черта обреченных систем”20. В дан-
ном ряду следует упомянуть и известного американского историка
А.М. Шлезенгера, который тоже осудил гарвардскую речь Солженицы-
на. В своей книге “Циклы американской истории” он счел нужным по-
святить русскому писателю целую главу под характерным названием
“Вызов Солженицына”, в которой совершенно бездоказательно (в от-
личие от всех остальных глав книги здесь полностью отсутствует ка-
кой-либо научный аппарат) критикует взгляды “русского отшельни-
ка”, как он сам его величает, применяя подчас почти советскую терми-
нологию типа “Солженицын, выдворенный из России”, и делает совсем
уж невероятный вывод: раз “Запад никогда не понимал России”, то и
“Солженицын никогда не понимал Америки”. Тем не менее даже он не
в силах не признать, что обвинения Солженицына “находят отклик в ду-
шах многих американцев”21.
18 Там же. С. 326-327.
19 Солженицын А.И. Чем грозит Америке плохое понимание России: Статья для
журнала “Foreign Affairs” // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 376.
20 Он же. Иметь мужество видеть: Полемика в журнале “Foreign Affairs” // Там же.
Т. 1.С. 382-383.
21 Шлезенгер А.М. мл. Циклы американской истории. М., 1992. С. 163, 165, 170.
470
В свою очередь, русский писатель указал западным ученым и жур-
налистам на то, что они беспечно, неправильно, а иногда и намеренно
путают слова Россия и СССР, русские и советские и применяют первое
вместо второго и с эмоциональным преимуществом в пользу второго.
В результате в массовое сознание внедряются такие изящные и невин-
ные фразы, как “русские танки вошли в Прагу”; “русский империа-
лизм”; “русским нельзя верить”, но “советские космические достиже-
ния”; “успехи советского балета”. По образному выражению Солжени-
цына, поступать так равносильно тому, как “признавать за убийцей оде-
жду и паспорт убитого”22.
Так в годы холодной войны сложилась недоброжелательность к
слову “русский”. Даже коммунизм западные ученые объяснили “извеч-
ным русским рабством”. Особенно поражала Солженицына бесцере-
монная трактовка Западом всей досоветской русской истории. Эта тема
особенно полно раскрыта им в статье “Чем грозит Америке плохое по-
нимание России”, опубликованной весной 1980 г. в журнале “Форин
Афферс”. При изучении любой национальной истории, справедливо
считает Солженицын, необходимо уважать ее своеобразие, но в нашем
случае все наоборот:
“По отношению же к русскому тысячелетнему восточному христианству
западные исследователи... испытывают лишь презрение и удивление: почему
этот странный мир, целый материк, все не принимал западного мировоззрения
и все не шел по столь явно преимущественному западному социальному пути?
Россия решительно осуждается за все, в чем она не похожа на Запад”23.
Иллюстрируя подобное утверждение, Солженицын указывает на
длинный ряд научных трудов американских ученых, сознательно иска-
жающих облик России. Такова, несомненно, книга Ричарда Пайпса
“Россия при старом порядке”, автор которой рассматривает несколько
веков русской истории вне всякой зависимости от православия. Путем
произвольного отбора того, что помогает ему дать “пренебрежительно-
насмешливое и открыто враждебное описание русской истории и рус-
ского народа”, Пайпс выдвигает концепцию того, что “вся история Рос-
сии никогда не имела другого смысла, как создать полицейский строй”.
Подобные приемы, считает Солженицын, ведут только к одному воз-
можному выводу - “об античеловеческой сути русской нации”. Недале-
ко ушел и другой американский ученый Роберт Такер, которому прису-
щи еще более мудреные умозаключения типа: “неувядшие идеалы ре-
волюции... загубил гнусный Сталин, потому что уроки брал не у Мар-
кса, а у гнусной русской истории”; “ГУЛАГ происходит от насильствен-
ного труда при Петре I”, как будто насильственный труд был изобретен
в России! “А почему не от египетских фараонов?” - спрашивает Солже-
ницын24.
22 Солженицын А.И. Коммунизм у всех на виду - и не понят: Статья для журнала
“Time” // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 334, 337 (см. также: Time. 1980. 18 февр.).
23 Он же. Чем грозит Америке плохое понимание России // Солженицын А.И. Указ,
соч. Т. 1. С. 340-341.
24 Там же. С. 342-343, 393.
471
Такими же методами действуют и политические структуры США.
Наглядным примером этого он считает “чудовищную” резолюцию кон-
гресса США от 17 июля 1959 г. о порабощенных нациях, в которой “все-
мирный коммунизм назван русским, России приписано порабощение
континентального Китая и Тибета и русским отказано числиться в со-
ставе угнетенных наций, к которым причислены несуществующие
Идель-Урал и Казакия”25. В этом официальном документе США гово-
рится буквально следующее:
«...начиная с 1918-го года, империалистическая и агрессивная политика рус-
ского коммунизма привела к созданию обширной империи, которая представля-
ет собою жесточайшую угрозу безопасности Соединенных Штатов... империа-
листическая политика коммунистической России привела, путем прямой и кос-
венной агрессии, к порабощению и лишению национальной независимости
Польши, Венгрии, Украины, Чехословакии, Латвии, Литвы, Эстонии, Белорус-
сии, Румынии, Восточной Германии, Болгарии, Континентального Китая, Ар-
мении, Азербайджана, Грузии, Северной Кореи, Албании, Идель-Урала, Тибе-
та, Казакии, Туркестана, Северного Вьетнама... эти захваченные нации, видя в
Соединенных Штатах цитадель человеческой свободы, ищут их водительства и
содействия в деле их освобождения и возвращения им независимости... для
безопасности Соединенных Штатов жизненно необходимо, чтобы стремления к
свободе и независимости, проявляемые народами этих покоренных наций, были
неукоснительно поддерживаемы... Постановлено Сенатом и Палатой Предста-
вителей Соединенных Штатов, собравшихся в Конгрессе, что Президент Соеди-
ненных Штатов уполномочивается и его всенародно просят обнародовать про-
кламацию, объявляющую третью неделю июля 1959 года “Неделей Порабо-
щенных Наций”... и просят обнародовать подобную же прокламацию ежегод-
но...»26
Вопиющие примеры систематического вмешательства во внутрен-
ние дела нашей страны, причем уже тогда, когда она перестала быть
коммунистической, приводит Солженицын в одной из своих самых пос-
ледних работ «’’Русский вопрос” к концу XX века» (1994):
“Президент Буш мог бестактно вмешиваться перед украинским референду-
мом: выразить сочувствие отделению Украине, при ленинских границах. (Стал
бы он что-нибудь этакое высказывать, например, о Северной Ирландии?..)
Американский посол в Киеве Попадюк имел авантаж заявить, что Севастополь
есть подлинно украинская территория. По какой исторической эрудиции или на
каких исторических основаниях он вынес это свое ученое суждение? - не пояс-
нил. Да и не надо: тотчас же и Госдепартамент подтвердил мнение г-на Попа-
дюка”27.
25 Там же. С. 346-347.
26 Public Law 86-90. 1959. July 17. Joint Resolution. Providing for the designation of the
third week of July as “Captive Nations Week” // United States Status at Large. Vol. 73. 1959.
Wash., 1960. P. 212. При вынесении этого закона президентом США был Эйзенхауэр,
министром иностранных дел Даллес, председателем Сената Никсон, сенатором будущий
президент Кеннеди (см.: Закон о плененных нациях P.L. 86-90. Справка (Как и кем
подготовлялся закон о расчленении России) // Свободное Слово Карпатской Руси (США).
1979. Нояб.-дек. С. 22-23).
27 Солженицын А.И. Русский вопрос к концу XX века // Солженицын А.И. Указ. соч.
Т. 1. С. 691-692 (впервые опубликовано в “Новом мире”. 1994. № 7).
472
В тех же самых целях американская журналистика допускает “без-
застенчивое смешение православия с антисемитизмом”, упорно замал-
чивая факты недавнего прошлого, крайне невыгодные для Запада:
“По признанию советской репатриационной комиссии генерала Голикова,
сразу после войны советским властям удалось получить из Европы более 5 мил-
лионов человек. Как мы теперь узнаем из документов английских и американ-
ских, свыше полутора миллионов было выдано насильно, остальные обма-
ном”28.
Но еще поразительней, что эта тотальная массовая насильственная
выдача Сталину на расправу не только военнопленных, но и вполне
мирных людей, не желавших возвращаться под коммунистический
гнет, “производилась со стороны Запада фашистско-коммунистически-
ми методами”:
“...английские и американские армии сдавали коммунистам на расправу
сотни тысяч мирных жителей, обозы стариков, женщин и детей, и просто быв-
ших военнопленных и подневольных рабочих, - сдавали не только против их во-
ли, но даже видя тут же их самоубийства. А английские отряды и сами застре-
ливали, кололи, рубили этих людей, почему-то не желающих возвращаться на
свою родину... из тех английских и американских офицеров не только никто ни-
когда не был наказан и не получил упрека, - но свободная, гордая, ничем не свя-
занная английская и американская печать - почти 30 лет невинно единодушно
промолчала об этом предательстве своих правительств, - 30 лет не находилось
ни одного честного пера! Не этому ли удивиться больше всего? Бесперебойная
гласность Запада вдруг в этом случае отказала. Почему?”29
Да просто потому, что во второй мировой войне Запад защищал не
свободу для всех, а лишь “свободу для себя”. А что же Россия? По мне-
нию Солженицына, исчерпывающий ответ на этот сакраментальный
вопрос дал в 1950-х годах один видный чиновник американской админи-
страции: “Нам не нужна никакая Россия, ни прошлая, ни будущая!”30
А.И. Солженицын неоднократно подчеркивал неадекватность де-
мократии и свободы, ссылаясь на мнение А. де Токвиля, который счи-
тал эти понятия противоположными и сам был “пламенный сторонник
свободы, но отнюдь не демократии”31. В поистине эпохальном манифе-
сте “Как нам обустроить Россию?” (1990), для всех нас знаменательном
и, к сожалению, так до конца и не понятом современниками, он приво-
дит весьма любопытные высказывания различных политиков, общест-
28 Солженицын А.И. Выступление по французскому телевидению. Париж, 9 марта
1976 Ц Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 386-387 (см. также: Le Monde. 1976. 11 mars).
Подробнее о принудительной репатриации в СССР советских военнопленных и живших
на Западе лиц русского происхождения, но без советского гражданства см.: Толстой Н.Д.
Жертвы Ялты: Серия “Исследования новейшей русской истории” / Под общей редакцией
А.И. Солженицына. М., 1996; Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти: Советские
военнопленные между Гитлером и Сталиным (серия ИНРИ. Т. 11). Париж, 1994.
29 Солженицын А.И. Чем грозит Америке плохое понимание России: Статья для
журнала “Foreign Affairs” // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 362.
зо Там же. С. 365.
31 Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию? Посильные соображения // Там
же. Т. 1. С. 572 (впервые напечатано в “Комсомольской правде” и “Литературной газете”.
1990. 18 сент.).
473
венных деятелей и ученых о природе демократии. Это - и “тирания
большинства” (Дж.С. Милль), и “суррогат веры для безбожных интел-
лектуалов” (И. Шумпетер), и “господство посредственности” (А. де То-
квиль), и “денежная аристократия” (Б.Н. Чичерин). Более развернутые
характеристики тоже достаточно показательны: “демократию мы вы-
бираем не потому, что она изобилует добродетелями, а только чтоб из-
бежать тирании” (К. Поппер); “в случае конфликта национальной
безопасности и прав человека приоритет должен быть отдан нацио-
нальной безопасности” (Папа Иоанн-Павел II); “демократия - не столь-
ко способ правления, сколько способ ограничить правительство, чтоб
оно не мешало развитию в человеке главных ценностей, которые дают
семья и вера” (президент США Р. Рейган); и, пожалуй, самая оптималь-
ная характеристика, исходящая из досоветской России: “демократия -
это способ, с помощью которого хорошо организованное меньшинство
управляет неорганизованным большинством” (В.В. Розанов)32.
Показав коренное отличие демократии, как количественной кате-
гории, от свободы, как категории качественной, Солженицын в крат-
кой речи на церемонии вручения ему премии “Фонда свободы” в Стен-
форде 1 июня 1976 г. отметил, что современная цивилизованная свобо-
да, понимаемая исключительно в юридических рамках, весьма далека
от своего исторического идеала, и продемонстрировал это следующими
примерами:
“Свобода! - принудительно засорять коммерческим мусором почтовые
ящики, глаза, уши, мозги людей, телевизионные передачи... - навязывать ин-
формацию, не считаясь с правом человека на душевный покой... - плевать в гла-
за и души прохожих рекламой. Свобода! - издателей и кинопродюсеров отрав-
лять молодое поколение растлительной мерзостью... Свобода! - оправдатель-
ных речей, когда сам адвокат знает о виновности подсудимого... Свобода! - сбо-
ра сплетен, когда журналист для своих интересов не пожалеет ни отца родного,
ни родного Отечества”33.
Как бы юридически безупречны ни были все эти “свободы”, счита-
ет Солженицын, с нравственной точки зрения все они порочны, ибо
подлинной человеческой свободой является не внешняя свобода, опре-
деляемая кем-то другим, а дарованная Богом внутренняя свобода, т.е.
возможность самому определять свои поступки и нести за них духовную
ответственность.
Очень большое внимание, и не случайно, уделял писатель пробле-
ме американского радиовещания на СССР, поскольку долгие годы для
многих людей в нашей стране передачи официальных государственных
радиостанций “Голос Америки” и “Свобода” могли бы быть единствен-
ной возможностью получения правдивой информации и о событиях
внутри СССР и о самом Западе. Но насколько правдивой была ин-
формация, идущая с Запада? В целом ряде интервью средствам массо-
32 Там же. С. 571-581.
33 Солженицын А.И. Слово при получении премии “Фонда свободы”. Стенфорд,
1 июня 1976 Ц Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 306-307 (см. также в кн.: Solzhenitsyn
speaks at the Hoover Institution... 1976. May-June).
474
вой информации, устных выступлений и статей Солженицын, как это
присуще ему, дает ясный, исчерпывающий и документально аргументи-
рованный ответ на этот вопрос. Особенно показательны его “Телеин-
тервью с конгрессменом Лебутийе” (1981), записанное телекомпанией
NBC в Вермонте, и “Соображения об американском радиовещании на
русском языке” (1981), посланные в качестве приложения к письму пре-
зиденту Рейгану. По мнению писателя, передачи этих радиостанций
“порочны в самой своей основе”, поскольку, помимо политических но-
востей и образовательных программ, содержат “либо ничтожный хлам,
дурно представляющий США в глазах русских слушателей... либо по-
учения, пренебрегающие национальными традициями русского народа
и его православной религией”. Все это происходит потому, считает
Солженицын, что теоретики и стратеги американского радиовещания
«находятся в плену распространенных на Западе мифов, враждебных
России, источник которых идет еще от Карла Маркса и питался рево-
люционными эмигрантами из России в начале XX в.: о неисправимой
якобы “реакционности” всего русского народа, его традиционных
взглядов, его государственного устройства и даже его религии»34.
В свое время Госдепартамент запретил чтение “Архипелага ГУЛаг“
для России; обе радиостанции - “Свобода” и “Голос Америки” без вся-
ких объяснений запретили юбилейную передачу о Столыпине - это ли
не вопиющие примеры предвзятой цензуры, с чем, естественно, не мог
не согласиться американский конгрессмен Лебутийе. Более того, в на-
чале 1981 г. был принят к исполнению служебный меморандум Крич-
лоу, определяющий рамки предварительной цензуры для русской сек-
ции радиостанции “Свобода”. А.И. Солженицын приводит наиболее во-
пиющие и типичные примеры внутренней цензуры и пристрастного от-
бора материалов на русской секции радиостанции “Свобода”:
«рыцари-крестоносцы терзали Русь в самое время татарского ига - скрыть
(неблагоприятное освещение европейских действий);
не критиковать декабристов, например, склонности Пестеля к тоталита-
ризму (ибо декабристы боролись против царя, и тем самым вне критики);
отмечание в 1980 году 600-летия Куликовской битвы (победы над татара-
ми) Кричлоу считает грубой ошибкой радиостанции - “это обидит татар”;
не высказывать сочувствия противникам коммунистов в гражданской вой-
не 1918-1920...
не критиковать вздорного политического клоуна Керенского, ввергшего
Россию в предтоталитарный хаос (ибо Керенский числился “председателем де-
мократического правительства”);
фразу “европейская культура вышла из христианства” - снять из передач
как оскорбление магометан и евреев;
“поправку редактора, что Украина (вместе с Россией) получила христиан-
ство из Византии, а не из Рима, считать оскорблением Папы Римского”...
без объяснений запрещена в сентябре 1981 года передача о русском пре-
мьер-министре Столыпине, подготовленная к 70-летию со дня его убийства
(1911)...
34 Солженицын А.И. Соображения об американском радиовещании на русском
языке (октябрь 1981) // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 579.
475
в течение последних лет несколько раз отвергался яркий скрипт о русской
поэтессе Цветаевой, - видимо, по той причине, что там цитировались ее стихи,
сочувственные к антикоммунистическим силам в борьбе 1918-1920 годов...
напротив, администрация находит время для чтения из книг Ильи Эренбурга,
известного коммунистического лицемерного беспринципного журналиста...
запрещен скрипт автора Парамонова с критикой поэта Евтушенко, угодно-
го коммунистическим властям...
запрещена передача о Пушкине как религиозном типе (основанная на тра-
ктовке известного философа С. Франка...»35
Современная западная цивилизация, считает Солженицын, это - не
только демократическое, но еще и потребительское общество. Между
тоталитарным Востоком и демократическим Западом есть общая осно-
ва - материализм. Кризис материализма начался триста, а то и четыре-
ста лет тому назад, “когда люди откачнулись от религии, откачнулись
от веры в Бога, перестали признавать кого-либо над собой и в основу
положили прагматическую философию - делать то, что полезно, что
выгодно, руководиться соображениями расчета, а не соображениями
высшей нравственности”. Поэтому данный кризис - не политический, а
нравственный: именно благодаря ему Восток пришел к коммунизму, а
Запад к прагматическому обществу36.
Разумеется, все эти критические замечания относились исключи-
тельно к политикам, журналистам Америки, т.е. людям, непосредствен-
но влияющим на общественное мнение страны и формирующим ее
внешнюю и внутреннюю политику. Так, в своем выступлении перед
представителями АФТ-КПП в июле 1975 г. Солженицын справедливо
отметил: “Вашингтон и Нью-Йорк далеко-далеко не выражают вашей
страны...”37, то же самое можно сказать о Москве и Невгороде (так
предпочтительно было бы назвать Петербург, по мнению Солженицы-
на) в отношении России. Именно поэтому писатель и начал свое зна-
комство с Америкой не с Вашингтона или Нью-Йорка, а сначала про-
ехал три штата на дальнем западе и четыре штата на востоке. На встре-
че с представителями ведущих средств массовой информации США в
Нью-Йорке он с полным основанием заявил: “...я очень рад, что совер-
шил эту поездку, она дала мне осязаемое представление о Соединенных
Штатах... на основании того, что я видел в провинциальной Америке, я
чрезвычайно воодушевился, я увидел силу вашего народа, щедрость, ве-
ликодушие, большую уверенность в своих возможностях, и эти возмож-
ности, может быть, даже еще больше, чем ваши люди думают”38. Срав-
нивая Америку с Западной Европой, Солженицын признал: “Все-таки
35 Солженицын А.И. Приложение А. О меморандуме г-на Кричлоу; Приложение В.
Примеры внутренней цензуры и пристрастного отбора материала на русской секции
радиостанции “Свобода” // Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 2. С. 586-588.
36 Он же. Выступление по испанскому телевидению. Мадрид, 20 марта 1976 //Там же.
Т. 2. С. 457-458.
37 Он же. Речь в Нью-Йорке перед представителями АФТ-КПП. 9 июля 1975 // Там
же. Т. 1. С. 273.
38 Он же. Телеинтервью компании NBC. Программа “Встреча с прессой”. Нью-Йорк,
13 июля 1975 //Там же. Т- 2. С. 291.
476
Америка за последние годы защищала свободу гораздо больше, чем Ев-
ропа, и приносила больше жертв. Так что состояние Америки и Евро-
пы разное, сходство между ними неполное”39.
Завершая рассмотрение взглядов на Америку и Запад в целом на-
шего выдающегося соотечественника - знаменитого писателя и право-
славного мыслителя современной России, нельзя не привести его поис-
тине провидческий тревожно-оптимистический вывод, сделанный сов-
сем недавно в блестящем эссе «’’Русский вопрос” к концу XX века»,
столь прекрасно характеризующий наше время: «Несомненна живая за-
интересованность многих западных политиков в слабости России и же-
лательном дальнейшем дроблении ее (такое настойчивое подталкива-
ние уже который год несет нашим слушателям американское радио
“Свобода”). Но скажу уверенно: эти политики плохо просматривают
дальнюю перспективу XXI века. Еще будут в нем ситуации, когда всей
Европе и США ой как понадобится Россия в союзники»40.
39 Солженицын А.И. Из интервью газете “Франс Суар”. Париж, 10 марта 1976 // Там
же. Т. 2. С. 415.
40 Он же. “Русский вопрос” к концу XX века // Там же. Т. 2. С. 692.
Библиография
Источники
Верн Ж. Блеф. Американские нравы // Собр. соч.: В 12 т. М., 1957. Т. 12.
Взгляд в историю - взгляд в будущее: Русские и советские писатели, ученые, де-
ятели культуры о США. М., 1987.
Гарин-Михайловский Н.Г. Из дневников кругосветного путешествия. 3-е изд.
М., 1952.
Гарсиа Лорка Ф. Лирика. Кемерово, 1987; Он же. Самая печальная радость. М.,
1987.
Гизо Ф. История цивилизации в Европе / Пер. с фр. 3-е изд. СПб., 1905.
Голсуорси Дж. К чему мы пришли // Голсуорси Дж. Собр. соч.: В 16 т. Т. 16. Ста-
тьи и речи. М., 1962.
Горький М. Город Желтого Дьявола. В Америке // Горький М. Собр. соч.: В
30 т. М., 1950. Т. 7.
Дарио Р. Рузвельту // Дарио Р. Избранное. М., 1981.
Диккенс Ч. Американские заметки // Диккенс Ч. Собр. соч.: В 30 т. М.,
1958. Т. 9; Он же. Жизнь и приключения Мартина Чезвилта // Там же.
Т. 10, 11.
Драйзер Т. Америку стоит спасать // Драйзер Т. Собр. соч.: В 12 т. М., 1955.
Т. 12. Публицистика последних лет (1936—1944); Он же. Трагическая Амери-
ка //Там же. М., 1954. Т. 11. Публицистика (1917-1935).
Есенин С.А. Железный Миргород // Есенин С.А. Собр. соч.: В 5 т. Т. 4.
Ильф И.А., Петров Е.П. Одноэтажная Америка: Письма из Америки //
Ильф И.А., Петров Е.П. Собр. соч.: В 5 т. Т. 4.
Карнеги Э. История моей жизни. М., 1994.
Киплинг Р. От моря до моря. М., 1983.
Короленко В.Г. Путешествие в Америку: Наблюдения, размышления, незакон-
ченные рассказы. М., 1923.
Лабу лэ Э. История Соединенных Штатов / Пер. с фр. СПб., 1870.
Лакиер А.Б. Путешествие по Северо-Американским штатам, Канаде и острову
Кубе. СПб., 1859. Т. 1-2.
Маяковский В. Мое открытие Америки // Маяковский В. Собр. соч.: В 12 т. М.,
1978. Т. 6.
Пильняк Б. О кей! // Пильняк Б. Избр. произв. Л., 1979.
Рокфеллер Дж.Д. Искусство разбогатеть: Мемуары американского миллиарде-
ра. М., 1992.
Россия и США: Становление отношений, 1765-1815 / Сост. Н.Н. Болховитинов
и др. М., 1980.
478
Свинъин П.П. Опыт живописного путешествия по Северной Америке. СПб,
1815; Он же. Взгляд на республику Соединенных американских областей.
СПб, 1814.
Свобода угнетать... Писатели Англии о США: Художественная публицистика.
М., 1986.
Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты / Пер. с
англ. / Ред. и вступит, статья О.А.Жидкова. М., 1993.
Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Ярославль, 1995.
Стейнбек Дж. Путешествие с Чарли в поисках Америки // Стейнбек Дж. Собр.
соч.: В 6 т. М., 1989. Т. 6.
Токвиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с фр. М., 1992; Он же. О демокра-
тии в Америке / Пер. с фр. М., 1897.
Уэллс Г. Неприглядная сторона Америки // Уэллс Г. Собр. соч.: В 15 т. М., 1964.
Т. 15.
Форд Г. Моя жизнь, мои достижения / Пер. с англ. М., 1989; Он же. Сегодня и
завтра / Пер. с англ. М., 1992.
Франклин В. Избр. произв. М., 1956.
Шатобриан Ф.Р. Воспоминания об Италии, Англии и Америке. М., 1817; Он же.
Замогильные записки // Отечественные записки. Т. 61.1848. №11,12; Он же.
Замогильные записки // Библиотека для чтения. 1849. Т. 93; Он же. Замо-
гильные записки. СПб., 1851. Т. 1-2; Он же. Замогильные записки / Пер. с
фр. М., 1995.
Якокка Л. Карьера менеджера / Пер. с англ. М., 1991.
Abdy E.S. Journal of a Residence and Tour in the United States of North America from
April, 1833, to October, 1834: In 3 vol. L., 1835.
Alexander J.E. Transatlantic Sketches: In 2 vol. L., 1833.
America in Perspective: The United States Through Foreign Eyes / Ed. with an Introduct.
and Notes by H.S. Commager. N.Y., 1947.
America of the Fifties: Letters of Frederika Bremer / Sei. and ed. A.B.Benson. N.Y.; L.,
1924.
America Through British Eyes / Ed. A. Nevins.
America Through Russian Eyes, 1874-1926 I Ed. and Trans. O. Peters and S. Fusso.
New Haven, 1988.
American Social History as Recorded by British Travellers / Ed. A. Nevins. N.Y.,
1923.
The American Diaries of Richard Cobden / Ed. E. Hoon Cowley. Princeton, 1952.
Andre A. Mon itin£raire du Havre & San-Francisco et dans l’int6rieur de la Califomie en
1849 et 1850. P., 1913.
Arnald M. Civilization in the United States. Boston, 1888.
Ashe Th. Travels in America Performed in 1806 for the Purpose of Exploring the Rivers
Alleghany, Monongahela, Ohio and Mississippi, and Ascertaining the Produce and
Condition of Their Banks and Vicinity. L., 1808.
Audouard O. A travers I’Amdrique. North America. Etats-Unis. P., 1871.
BacourtA.F. de. Souvenirs d’un diplomate. Lettres intimes sur I’Amdrique. P., 1882.
Baily F. Journal of a Tour in Unsettled Parts of North America in 1796-1797. L., 1856.
Barbaroux C.O. Voyage du General LaFayette aux Etats-Unis de rAm6rique en 1824
et 1825. P., 1824—1826; Idem. Resume de 1’histoire des Etats-Unis d’Amerique. P.,
1824.
Beaumont G. de. Lettres d’Am6rique 1831-1832 / Texte 6tabli et annot£ par A. Jardin et
G.W. Pierson. P., 1973.
Beaumont G. de, Tocqueville A. de. Systdme pdnitentiaire aux Etats-Unis, et de son
application en France... 3 6d. ref. et augm. T. 1-2. Bruxelles, 1837.
479
Beaumont G. de. Marie, ou 1’esclavage aux Etats-Unis; Tableau de moeurs americaines.
4 ed. P., 1840.
Beers H.P. The French in North America. A Bibliographical Guide to French Archives,
Reproductions, and Research Missions. Baton Rouge, 1957.
Bernard J. Retrospections of America (1797-1811) / Ed. from the Manuscript by Mrs.
Bayle Bernard / With an Introduction, Notes and Index L. Hutton and B. Matthews.
N.Y., 1887.
Berville S.-A. Rapport au nom du jury charge de prononcer sur les resultats du concours
ouvert pour celebrer le voyage du General La Fayette aux Etats-Unis. P., 1826.
Bingley W. Travels in North America, From Modem Writers. With Remarks and
Observations, Exhibiting a Connected View of the Geography and Present State of
That Quarter of the Globe. L., 1821.
Birkbeck M. Notes on a Journey in America From the Coast of Virginia to the Territory
of Illinois. 2 ed. L., 1818.
Blane W.N. An Excursion Through the United States and Canada During the Years
1822-23. L., 1824.
Boardman J. America and the Americans, by a Citizen of the World. L., 1833.
Bodichon B.S. An American Diary, 1857-1858 / Ed. J.W. Reed, Jr. L., 1972.
Bonaparte J. Lettres d’exil inedites (Amerique, Angleterre, Italie) (1825-1844). Publiees
avec une introduction, des notes et des commentaires par H. Fleischmann... P., 1912.
Bossu (M. Le Chevalier), Capitaine dans le Troupes de la Marine. Nouveaux voyages
aux Indes occidentales, contenant une relation des differents peuples qui habitent
les environs du grand fleuve Saint-Louis, appelle vulgairement le Mississippi; leur
religion, leur gouvemement, leurs moeurs, leurs guerres et leur commerce.
Vol. 1-2. P., 1768 (На рус. яз.: Боссю Ж.Б. Новые путешествия в Западную
Индию, содержащие в себе описание разных народов, живущих в окруж-
ностях большой реки Сент-Луи, обыкновенно называемой Миссисипи; их
законы, правление, нравы, войны и отправления торговли. М., 1793.
Ч. 1-2.
Bradbury J. Travels in the Interior of America, in the Years 1809, 1810 and 1811. 2 ed.
L., 1819.
Bremer F. The Homes of the New World: In 2 vol. N.Y., 1853.
Bristed J. The Resources of the United States of America; Or, A View of the
Agricultural, Commercial, Manufacturing, Financial, Political, Literary, Moral, and
Religious Capacity and Character of the American People. N.Y., 1818.
Brothers Th. The United States as They Are: Not as They Are Generally Described,
Being a Cure for Radicalism. L., 1840.
Buckingham J.S. America: In 3 vol. L., 1841; Idem. Southern or Slave States: In 2 vol.
L., 1842; Idem. Eastern and Western States: In 3 vol. L., 1842; Idem. America,
Historical, Statistical and Descriptive: In 3 vol. L., 1884.
Butler FA. (Kemble) Journal of a Residence in America. P., 1835; Idem. Journal of a
Residence on a Georgian Plantation 1838-1839 I Ed. J.A. Scott. Athens (Ga), 1984
(Isted 1863).
By Loving Our Own. George Grant and the Legacy of Lament for a Nation / Ed.
P.C. Emberley. Ottawa, 1990.
Canada - An American Nation? Essays on Continentalism, Identity, and the Canadian
Frame of Mind / Ed. A. Smith. Montreal, 1994.
Canada and the United States. Differences that Count / Ed. D. Thomas. Peterborough
(On.), 1993.
Canada. A Guide to the Peaceable Kingdom. An Anthology / Ed. W. Kilborn. Toronto,
1971. Pt. VII. Policies Relating to the New Romans.
Canadian Foreign Policy, 1955-1965. Selected Speeches and Documents / Ed.
A.E. Blanchette. Ottawa, 1977; Ibid. 1966-1976. Ottawa, 1980; Ibid. 1977-1992.
Ottawa, 1994.
480
Canadian-American Summit Diplomacy, 1923-1973. Selected Speeches and Docu-
ments I Ed. R.F. Swanson. Ottawa, 1975.
Candler I. A Summary View of America. L., 1824.
Catlin G. Letters and Notes on the Manners, Customs and Condition of the North
American Indians (1832-1839). Minneapolis, 1965.
Cavazzi A. (E.L.) Lafayette aux Etats-Unis. Chant dithyrambique. P., 1826.
Charlevoix F.X. de. Journal d’un voyage fait par ordre du roi dans ГAmerique septentri-
onale I Ed. par P. Berthiaume. T. 1-2. Montreal, 1994; Idem. Histoire et description
generale de la Nouvelle France. P., 1744 (reed. Montreal, 1976).
Chasles Ph. Etudes sur la litterature et les moeurs des Anglo-americains au XIXe siecle.
P., 1851; Idem. Moeurs et voyages, ou recits du monde nouveau. P., 1855.
Chateaubriand F.R. de Atala. Rene. P., 1964 (на рус. яз.: Шатобриан Ф.Р. де. Ата-
ла: Повесть // Французская романтическая повесть. Л., 1982); Idem. Les
Natchez. Р., 1949; Idem. De 1’Ancien regime au Nouveau Monde. Ecrits politiques.
Textes choisis, presentees et annotes par J-P. Clement. P., 1987. Idem. (Euvres
completes. T. 1-5. P., 1843. Idem. Memoires d’Outre-tombe. T. 1-2. P., 1936. Idem.
Voyage en Amerique. P., 1857.
Chevalier M. Lettres sur Г Amerique du Nord. Extraits / Avec une introduce par
R.G. Mahieu. Princeton, 1944; Idem. Lettres sur Г Amerique du Nord. P., 1836.
T. 1-2; Idem. Society, Manners, and Politics in the United States. Ithaca (N.Y.), 1969.
Christian W. George Grant. A Biography. Toronto, 1993.
Claviere E., Brissot J.P. de Warville. De la France et des Etats-Unis. Preface de
M. Dorigny. P., 1996 (первое издание: L., 1787).
Cobbett W. A Year’s Residence in the United States of America. 3 ed. L., 1828.
Cobden R. England, Ireland and America. Philadelphia, 1980.
Coke Th. A Journal of the Rev. Dr. Coke’s Fourth Tour on the Continent of America. L.,
1792.
Comettant 0. L’Amerique telle qu’elle est. Voyage anecdotique de Marcel Bonneau dans
le Nord et le Sud des Etats-Unis; excursion au Canada. P., 1864; Idem. Le Nouveau
Monde. Scenes de la vie americaine I Precede d’une preface par M.L. Jourdan. P., 1861;
Idem. Trois ans aux Etats-Unis. In 2 vol. Bruxelles, 1856-1857.
Cooper Th. Some Information Respecting America. Dublin, 1794.
Crevecoeur J. Hector St. John de. Letters From an American Farmer and Sketches of
Eighteenth-Century America I Ed. With an Introduction by A.E. Stone. N.Y., 1986.
Cucheval-Clarigny PA. Histoire de la presse en Angleterre et aux Etats-Unis. P., 1857.
D'ArusmontF. W. Views of Society and Manners in America: in a Series of Letters From
That Country to a Friend in England During the Years 1818, 1819, and 1820. N.Y.,
1821.
Dalton W. Travels in the United States of America and Part of Upper Canada. Appleby,
1821.
Davis J. Travels of Four Years and a Half in the United States of America During 1798,
1799, 1800, 1801, and 1802. L., 1803.
Davis S. Notes of a Tour in America, in 1832 and 1833. Edinburgh, 1833.
De Smet P. Life, Letters and Travels of Father De Smet I Ed. H.M. Chittenden and
A.T. Richardson. N.Y., 1969. T. 1-^4. (repr.: N.Y., 1905); Idem. Western Missions
and Missionaries. A Series of Letters I Introduct. by W.L. Davis. Shannon, 1972 (1st
ed. 1859).
DeRoos Fr.F. Personal Narrative of Travels in the United States and Canada in 1826...
3 ed. L., 1827.
Deschamps Ph. A travers les Etats-Unis et le Canada: Recit de voyage. 3 ed. P., 1896.
Devant la crise mondiale. Manifeste de Catholiques Europeens Sejoumant en Amerique.
N.Y., 1942.
481
Duhring H. Remarks on the United States of America With Regard to the Actual State
of Europe. L., 1833.
Duncan J.M. Travels Through Part of the United States and Canada in 1818 and 1819:
In 2 vol. Glasgow, 1823.
Early Western Travels, 1748-1846 / Ed. R.C. Thwaites. Cleveland, 1904.
Faux W. Memorable Days in America, Being a Journal of a Tour of the United
States... (1818-1820). L., 1823.
Fearon H.B. Sketches of America: a Narrative of a Journal of Five Thousand Miles
Through the Eastern and Western States of America. L., 1819.
Ferrall SA. A Ramble of Six Thousand Miles Through the United States of America. L.,
1832.
Fidler I. Observations on Professions, Literature, Manners and Emigration in the United
States and Canada, Made During a Residence There in 1832. N.Y., 1833.
Finch J. Travels in the United States of America and Canada. L., 1833.
Flint J. Letters From America. Edinburgh, 1822.
Fowler J. Journal of a Tour in the State of New York in the Year 1830. L., 1831.
Gaillardet F. L’Aristocratic en Amerique. P., 1883.
Gayarre Ch. L’histoire de la Louisiane. Nouvelle Orleans, 1846. Vol. 1-2.
Gordon W. A Political Memoir. Toronto, 1977.
Grant G. Lament for a Nation. The Defeat of Canadian Nationalism. Toronto, 1995 (первое
издание: 1965); Idem. Philosophy in the Mass Age. Toronto, 1995; Idem. Selected
Letters / Ed. W. Christian. Toronto, 1996; Idem. Time as History. Toronto, 1995.
Grattan T.C. Civilized America: In 2 vol. L., 1859.
Griffiths F. Strong and Free. Canada and the New Sovereignty. Don Mills (Ont.), 1995.
Guizot F. Vie, correspondance et ecrits de Washington. P., 1840. T. 1-6; Idem.
Washington. Fondation de la Republique des Etats-Unis d’Amerique. Bruxelles,
1851.
Hall B. Travels in North America in the Years 1827 and 1828: In 3 vol. 3 ed. Edinburgh,
1830.
Hall F. Travels in Canada and the United States in 1816 and 1817. Boston, 1818.
Hamilton T. Men and Manners in America: In 2 vol. Edinburgh, 1834.
Harris W.T. Remarks Made During a Tour Through the United States of America in the
Years 1817, 1818, and 1819... L., 1821.
Harrisse H. Bibliotheca Americana Vetutissima: A Description of Works Relating to
America, Published between the years 1492 and 1551. N.Y., 1866.; Idem. Decouverte
et evolution cartographique de Terre-Neuve et des pays circonvoisins. P., 1900; Idem.
Jean et Sebastien Cabot, leurs origines et leurs voyages. P., 1882 (reed. Chicago,
1968); Idem. Les Cortereal et leurs voyages au Nouveau-Monde. P., 1883; Idem.
Notes pour servir a l’histoire, a la bibliographie et a la cartographic de la Nouvelle
France et des pays adjacents (1545-1570). P., 1872; Idem. The Discovery of North
America: A Critical, Documentary and Historical Investigation. P.; L., 1892.
Hodgson A. Letters From North America, Written During a Tour in the United States and
Canada: In 2 vol. L., 1824.
Holmes I. An Account of the United States of America, Derived From Actual Observation
During a Residence of Four Years. L., n.d. (1823).
Hurtig M. The Betrayal of Canada. Edmonton, 1991.
Huxley A. Jesting Pilate. N.Y., 1926.
Iswolsky H. No Time to Grive: An Autobiographical Journey. N.Y., 1985.
Janson Ch.W. The Stranger in America. L., 1807.
Kendall EA. Travels Through the Northern Parts of the United States in the Years 1807
and 1808: In 3 vol. N.Y., 1809.
Kingdom W. America and the British Colonies. 2 ed. L., 1820.
Kipling R. American Notes. Boston, 1892.
482
L’Amerique d’apres les voyageurs les plus celebres. Par un homme de lettres. Lille,
1850.
La Sagra R. de. Cinq mois aux Etats-Unis de Г Amerique du Nord, depuis le 29 avril
jusqu’au 29 septembre 1835. P., 1837.
Laboulaye E. Histoire des Etats-Unis. 3 ed. P., 1868; Idem. Paris en Amerique. P., 1865.
Lafayette in the Age of the American Revolution. Selected Letters and Papers,
1776-1790 / Ed. S.J. Idzerda: In 5 vol. Ithaca; L., 1977.
Lafayette M.J.M. marquis de. Memories, correspondance et manuscrits du general
Lafayette, publies par sa famille. P.; L., 1837-1838. T. 6; Idem. The Letters of
Lafayette to Washington 1777-1799 / Ed. L. Gottschalk. Philadelphia, 1976.
Lafitau J.-F. Moeurs des sauvages americaines comparees aux moeurs des premiers
temps. P., 1724. T. 1-4.
Lambert J. Travels Through Canada and the United States of North America in the Years
1806, 1807, and 1808: In 2 vol. 3 ed. L., 1816.
Latrobe Ch.J. The Rambler in North America (1832-1833): In 2 vol. N.Y., 1835.
Laxer J. False God: How the Globalization Myth Has Impoverished Canada. Toronto,
1993.
Le Page du Pratz A.S. Histoire de la Louisiane. P., 1758. Vol. 1-3.
Leclerc M. Choses d’Amerique. Les crises economiques et religieuses aux Etats-Unis en
1890. P., 1891.
Les Frangais en Amerique pendant la deuxieme moitie du XVIe siecle. P., 1958.
Levasseur A. Lafayette en Amerique, en 1824 et 1825, ou journal d’un voyage aux
Etats-Unis. P„ 1829. T. 1-2.
Mackenzie W.L. Sketches of Canada and the United States. L., 1833.
Margry P. Memories et documents pour servir а Гhistoire des origines fran^aises
d’outre-mer. Decouvertes et etablissements des Fran^ais dans 1’ouest et dans le sud
de ГAmerique septentrionale (1614-1754). P., 1879-1888. Vol. 1-6.
Maritain J. La crepuscule de la civilisation. Montreal, 1944; Idem. The Twilight of
Civilization. N.Y. 1944; Idem. Man and the State. Chicago, 1951; Idem. Reflexions
sur Г Amerique. P., 1958.
MarmierX. Lettres sur ГAmerique. P., 1851. T. 1-2.
Marry at Capt. A Diary in America, With Remarks on Its Institutions: In 2 vol.
Philadelphia, 1839.
Martineau H. Society in America: In 2 vol. N.Y., 1837; Idem. Retrospect of Western
Travel: In 2 vol. L., 1838.
Matthews W. Historical Review of North America ...by a Gentleman Immediately
Returned From a Tour of That Country: In 2 vol. Dublin, 1789.
Maurois A. Conversations avec quelques Americains eminents Ц Maurois A., Aragon L.
L’Historie parallele des Etats-Unis et de 1’URSS de 1917 a 1960. T. 4. P., 1962; Idem.
Histoire du peuple americain (Etats-Unis). P., 1955-1956. T. 1-2; Idem. Memories,
1885-1967. P., 1970; Idem. Memories. N.Y., 1942. Vol. 1-2; Idem. Etudes
americaines. N.Y., 1945.
Melish J. Travels in the United States of America in the Years 1806 and 1807 and 1809,
1810, and 1811: In 2 vol. Philadelphia, 1812.
Molinari G. de. Lettres sur les Etats-Unis et le Canada. P., 1876.
Murat A. Esquisse morale et politique des Etats-Unis. P., 1832; Idem. Lettres sur les
Etats-Unis par le prince Achille Murat. P., 1830.
Murray Ch A. Travels in North America During the Years 1834, 1835, and 1836: In
2 vol. N.Y., 1839.
Neilson P. Recollections of a Six Years’ Residence in the United States of America.
Glasgow, 1830.
Ouseley W. G. Remarks on the Statistics and Political Institutions of the United States.
L., 1832.
483
Palmer J. Journal of Travels in the United States of North America and in Lower
Canada. L., 1818.
Parkinson R. A Tour in America in 1798, 1799, and 1800: In 2 vol. L., 1805.
Pickering J. Inquiries of an Emigrant, Being the Narrative of an English Farmer From
the Year 1824 to 1830. 4 ed. L., 1832.
Poletika P.I. A Sketch of the Internal Condition of the United States of America, and of
Their Political Relations With Europe. By a Russian. Transl. from the French.
Baltimore, 1826.
Poussin G.T. Chemins de fer americains... par Gme Tell Poussin. Bruxelles, 1836; Idem.
Les Etats-Unis d’Amerique... par le Major Poussin. P., 1874.
Priest W. Travels in the United States of America; Commencing in the Year 1793 and
Ending in 1797. L., 1802.
Priestley J.B. The Secret Dream, an Essay on Britain, America and Russia. L., 1946.
Roux de Rochelle. Etats-Unis d’Amerique. P., 1845.
Royal Commission on National Development in the Arts, Letters, and Sciences. Ottawa,
1951.
Sharp M. Which Reminds Me... Toronto, 1993.
Sherriff P. A Tour Through North America; Together With a Comprehensive View of
the Canadas and United States... Edinburgh, 1835.
Siegfried A. Deux mois en Amerique du Nord a la veille de la guerre. P., 1916; Idem.
France. Angleterre. Etats-Unis. Canada. P., 1946; Idem. Les Etats-Unis d’aujour-
d’hui. P., 1951; Idem. Tableau des Etats-Unis. P., 1958.
Stevenson R.L. The Amateur Emigrant. N.Y., 1925.
Stuart J. Three Years in North America. From the Second London edition: In 2 vol. N.Y.,
1833.
Tardieu A. Notes sur les Etats-Unis. La societe. La politique. La diplomatie. P., 1908.
The Diary of Francisco de Miranda Tour of the United States, 1783-1784 / Ed.
W.S. Robertson. N.Y., 1928.
The New Romans: Candid Canadian Opinions of the U.S. (Anthology)/Ed. Al. Purdy.
1968.
Thevet A. La Cosmographie universelle. T. 1-4. P., 1575. T. 4 (Amerique).
This Was America. True Account of People and Places, Manners and Customs as
Recorded by European Travellers to the Western Shore in the Eighteenth,
Nineteenth and Twentieth Centuries / Ed. O. Handlin. Cambridge (Mass.), 1969
(1st ed. 1949).
Tocqueville A. de. CEuvres et correspondance inedites d’Alexis de Tocqueville
publiees et precedees d’une notice par Gustave de Beaumont: In 2 t. P., 1861;
Idem. CEuvres completes d’Alexis de Tocqueville I Publ. par m-me de
Tocqueville. T. 7. Nouvelle correspondance entierement inedite. P., 1866; Idem.
CEuvres completes. T. 5. Voyage en Amerique. P., 1957; Idem. CEuvres: In 2 t. /
Publ. sous la dir. d’A. Jardin. P., 1991-1992; Idem. De la democratic en
Amerique. Les grands themes / Ed. par J.-P. Mayer. P., 1975; Idem. De la
democratic en Amerique: In 2 t. / Biogr., pref, et bibliogr. par F. Furet. P., 1986;
Idem. De la democratic en Amerique. P., 1990.
Trollope F.M. Domestic Manners of the Americans / Ed. H.Th. Peck. N.Y., 1901. (1st
ed. 1832).
Tudor H. Narrative of a Tour in North America... in a Series of Letters Written in the
Years 1831-32: In 2 vol. L., 1834.
Twining Th. Travels in America One Hundred Years Ago. N.Y., 1894.
Vigne G.Th. Six Months in America: In 2 vol. L., 1832.
Vigny A. de. Journal d’un poete. P., 1904.
Volney C.F. Tableau du climat et du sol des Etats-Unis. P., 1801.
484
Voyage en Icarie. Deux ouvriers viennois aux Etats-Unis en 1855 I Textes etablis par
F. Rude. P., 1952.
Wakefield P.B. Excursion in North America... L., 1806.
Wells H.G. The Future in America. Leipzig, 1907.
Литература
Аверкиева Ю.П. Индейцы в Северной Америке. М., 1974.
Аллен У. Традиция и мечта. М., 1970.
Альперович М.С., Руденко Б.Т. Мексиканская революция 1910-1917 гг. и поли-
тика США. М., 1958.
Альперович М.С. Россия и Новый Свет. М., 1993.
Американа. Англо-русский лингвострановедческий словарь / Под ред. Г.В. Чер-
нова. Смоленск, 1996.
Американское общество на пороге XXI в.: Итоги, проблемы, перспективы: Ма-
териалы научной конференции (г. Москва, 31 января - 3 февраля 1995 г.). М.,
1996.
Белявская И.А. Теодор Рузвельт и общественно-политическая жизнь США. М.,
1978.
Богина Ш.А. Иммигрантское население США, 1865-1900. Л., 1976.
Бодрийар Ж. Америка / Пер. с фр. СПб., 2000.
Болховитинов Н.Н. Становление русско-американских отношений. 1775-1815.
М., 1966; Он же. Русско-американские отношения. 1815-1832. М., 1975; Он
же. США: Проблемы истории и современная историография. М., 1980; Он
же. Россия открывает Америку. 1732-1799. М., 1991.
История Русской Америки. 1732-1867: В 3 т. / Под ред. академика Н.Н. Болхо-
витинова. М., 1997-1999.
Бородин Н.А. Американцы и американская культура. Пг., 1915; Он же. Северо-
американские соединенные штаты и Россия. Пг., 1915.
Брайс Дж. Американская республика / Пер. с англ. Ч. 1-3. М., 1889-1890.
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVIII вв.:
В 3 т. / Пер. с фр. М., 1986-1992.
Бурстин Д. Американцы: Колониальный опыт / Пер. с англ. М., 1993; Он же.
Американцы: Национальный опыт / Пер. с англ. М., 1993; Он же. Американ-
цы: Демократический опыт / Пер. с англ. М, 1993.
Взаимодействие культур СССР и США XVIII-XX вв. / Отв. ред. О.Э. Туганова.
М., 1987.
Война за независимость и образование США / Под ред. Т.Н. Севостьянова. М.,
1976.
Гачев Г. Национальные образы мира: Америка в сравнении с Россией и славян-
ством. М., 1997; Он же. Национальные образы мира. М., 1998.
Глинкин А.Н. Дипломатия Симона Боливара. М., 1991.
Голованов Я.К. Взгляд с небоскреба: (Об американском образе жизни). М.,
1995.
Гонионский С.А. Латинская Америка и США. 1939-1959 гг.: Очерки истории
дипломатических отношений. М., 1960.
Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1994.
Дарио Р. Избранное. М., 1981.
Дрэпер Д.В. Гражданское развитие Америки. СПб., 1866.
Дункан У. Дж. Основополагающие идеи в менеджменте / Пер. с англ. М., 1996.
Замошкин Ю.А. Вызовы цивилизации и опыт США: История, психология, по-
литика. М., 1991.
485
Зверев А.М. Американская литература XX века. М., 1984.
Исаев С А. Алексис Токвиль и Америка его времени. СПб., 1993.
Исторический образ Америки: Материалы международной научной конферен-
ции, посвященной 20-летию программы Фонда Фулбрайта (г. Москва, 31 ян-
варя - 3 февраля 1994 г.). М., 1994.
История США: В 4 т. / Под ред. Т.Н. Севостьянова. М., 1983-1987.
Кислова АЛ. Религия и церковь в общественно-политической жизни США пер-
вой половины XIX в. М., 1989.
КоненВ. Дж. Пути американской музыки: Очерки по истории музыкальной
культуры США. 2-е изд., доп. М., 1965.
Концепция “американской исключительности”: Идеология, политика, культу-
ра / Отв. ред. Ю.К. Мельвиль, Е.Ф. Язьков. М., 1993.
Куропятник Г.П. Россия и США: Экономические, культурные и дипломатиче-
ские связи, 1867-1881. М., 1981.
Лабулэ Э. История Соединенных Штатов. Ч. 1-3 / Пер. с англ. СПб., 1870.
Лернер М. Развитие цивилизации в Америке / Пер. с англ. М., 1992. Т. 1-2.
Литературная история Соединенных Штатов Америки / Под ред. Р. Спиллера и
др.: В 3 т. М., 1977-1979.
Лорка Гарсия Ф. Лирика. Кемерово, 1987; Он же. Самая печальная радость. М.,
1987.
Маккарти Ю. Вновь посетив Америку... Спустя 150 лет после путешествия
А. де Токвиля / Пер. с англ. М., 1981.
Медина М. Соединенные Штаты и Латинская Америка. XIX век: (История экс-
пансии США) / Сокр. пер. с исп. М., 1974.
Мюнстерберг Г. Американцы. М., 1906. Т. 1-2.
Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М., 1991.
Острогорский М.Я. Демократия и политические партии. М., 1997.
Николюкин А.Н. Литературные связи России и США: Становление литератур-
ных контактов. М., 1981.
Павловская А.В. Россия и Америка: Проблемы общения культур: Россия гла-
зами американцев. 1850-1880-е годы. М., 1998.
Паррингтон ВЛ. Основные течения американской мысли: В 3 т. М., 1962-1963.
Паттон Ф. Сделано в США: Истории вещей, которые создавали Америку /
Пер. с англ. М., 1997.
Писатели США о литературе: Сб. статей / Пер. с англ. М., 1974.
Рамирес Некочев Э. США и Латинская Америка (1930-1965). М., 1967.
Российская американистика в поисках новых подходов: Материалы V научной
конференции ассоциации изучения США, г. Москва, 17-18 июня 1997 г. М.,
1998.
Россия и Запад: Диалог культур. Вып. 1-6. М., 1994-1998.
Словарь американской истории. С колониальных времен до первой мировой
войны / Под ред. акад. А.А. Фурсенко. СПб., 1997.
Согрин В.В. Идейные течения в Американской революции XVIII века. М., 1980;
Он же. Идеология в американской истории: От отцов-основателей до конца
XX века. М., 1995; Он же. Президенты и демократия: Американский опыт.
М., 1998; Он же. Политическая история США. М., 2001.
Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учебное пособие для сту-
дентов вузов / Сост. Б.С. Ерасов. М., 1999.
Становление американского государства / Отв. ред. А.А.Фурсенко. СПб., 1992.
Стрельников Б., Шатуновский И. Америка - справа и слева. М., 1971.
США: Становление и развитие национальной традиции и национального харак-
486
тера: Материалы VI научной конференции ассоциации изучения США,
г. Москва, январь 1999 г. М., 1999.
Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории: Сборник / Пер. с англ. М.;
СПб., 1996; Он же. Постижение истории: Сборник / Пер. с англ. М., 1996.
Уилсон Дж. Американское правительство / Пер. с англ. М., 1995.
Февр Л. Бои за историю / Пер. с фр. М., 1991.
Фурсенко А.А. Американская революция и образование США. Л., 1978.
Харц Л. Либеральная традиция в Америке / Пер. с англ. М., 1993.
Цивилизации: Вып. 1-2 / Отв. ред. М.А. Барг. М., 1992-1993; Вып. 3^1 /
Отв. ред. А.О.Чубарьян. М., 1995, 1997.
Цивилизационные исследования / Отв. ред. Б.И. Коваль. М., 1996.
Цивилизация как проблема исторического материализма. Ч. 1. М., 1983.
Цивилизация: Проблемы. Дискуссии. Новые взгляды. ГПИБ. Каталог книжной
выставки. М., 1993.
Чаннинг Э. История Северо-Американских Соединенных Штатов, 1765-1865 /
Пер. с англ. А. Каменского. СПб., 1897.
Черняк У.Б. Цивилиография: Наука о цивилизации. М., 1996.
Чугров С.В. Россия и Запад: Метаморфозы восприятия. М., 1993.
Шестаков В.П. Америка извне и изнутри: Очерки американской культуры и на-
ционального характера. М., 1996.
Шлезингер А.М. Циклы американской истории / Пер. с англ. М., 1992.
Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М., 1993.
Т. 1.
Abbey К.Т. La influencia del movimiento de independencia norteamericana sobre la
politica colonial espanola. II Congreso intemacional de Historia de America. T. 2.
Buenos Aires, 1938.
Abbot G.D. Mexico and the United States: Their Mutual Relations and Common
Interests. N.Y., 1869.
Abroad in America. Visitors to the New Nation 1776-1914 / Ed. and With an
Introduction by M. Pachter. Reading (Mass.) etc., 1976.
Alcaraz R. Apuntes para la historia de la guerra entre Mionxico у los Estados Unidos.
2 ed. Mexico, 1970.
Allen R.V. Russia Looks at America: the View to 1917. Wash., 1988.
America in European Consciousness, 1493-1750 / Ed. K.O. Kupperman. Chapel Hill; L.,
1995.
America Through Russian Eyes, 1874-1926 / Ed. and trans, by O. Peters and S. Fusso.
New Haven, 1988.
American and European National Identities: Faces in the Mirror. Keele, 1996.
L’Amerique dans les tetes: un siecle de fascinations et d’aversions I Sous la direction de
D. Lacome, J. Rupnick, M.F. Toinet. P., 1986.
L’Amerique et la France: Deux revolutions I Textes reunis par E. Marienstras. P., 1990.
Anshen M. Corporate Strategies for Social Performance. N.Y., 1980.
Aron R. La Republique imperiale. Les Etats-Unis dans le monde, 1945-1972. P., 1973.
Auguste Comte and the United States (1816-1853) I Ed. R.L. Hawkins. Cambridge,
1936.
Bailey T.A. The American Spirit: U.S. History as Seen by Contemporaries. 6 ed.
Lexington (Mass.); Toronto, 1987.
Bailyn B. The Ideological Origins of the American Revolution. Cambridge (Mass.),
1967.
Bancroft G. History of the United States of America From the Discovery of the
Continent: In 6 vol. Wash. 1967.
487
Baptisto G.M. Latinoamericanos у norteamericanos. La Paz, 1987.
Barber J. Good Fences Make Good Neighbours. N.Y., 1958.
Barghoorn F.C. The Soviet Image of the United States. N.Y.; L., 1969.
Bazin Ch. Chateaubriand en Amerique. P., 1969.
Beard Ch A., Beard M.R. The Making of American Civilization. N.Y., 1937.
Bemis S.F. A Diplomatic History of the United States. 5 ed. N.Y., 1965.
Berger M. The British Traveller in America, 1836-1860. N.Y., 1943.
Bergeron G. Quand Tocqueville et Siegfried nous observaient... Sainte-Foy (Que.),
1990.
Bernier L. De Paris a Washington. La politique Internationale du Quebec. Quebec, 1996.
Bernier O. Lafayette: Hero of Two Worlds. N.Y., 1983.
Bertin G. Joseph Bonaparte en Amerique. P., 1893.
Blumenthal H. American and French Culture, 1800-1900. Interchanges in Art, Science,
Literature, and Society. Baton Rouge, 1975.
Boorstin D. American Civilization. N.Y., 1972; Idem. The Exploring Spirit: America and
the World, Then and Now. N.Y., 1976; Idem. America and the Image of Europe.
N.Y., 1960.
Bosch Garsia C. Historia de las relaciones entre Mexico у los Estados Unidos,
1819-1848. Mexico, 1961.
Brack G.M. Mexico Views Manifest Destiny, 1821-1846. An Essay of the Origins of the
Mexican War. Albuquerque, 1975.
Brinton C.C. The American and the French. Cambridge (Mass.), 1968.
Brooks J.G. As Others See Us. A Study of Progress in the U.S. N.Y., 1908.
Bruckberger R.L. Image of America. N.Y., 1959.
Burns E.M. The American Idea of Mission. Concepts of National Purpose and Destiny.
New Brunswick (New Jersey), 1957; Idem. Western Civilizations. Their History and
Their Culture: In 2 vol. N.Y., 1973.
Bustamante C.M. El nuevo Bernal Diaz del Castillo о sea Historia de la invasion de los
anglo-americanos en Mexico. T. 1-2. Mexico, 1949.
Butel P. Histoire de 1’Atlantique de FAntiquite a nos jours. P., 1997.
Callahan J.M. American Foreign Policy in Mexican Relations. N.Y., 1932.
Canada and the United States: Dependence and Divergence / Ed. W.C. Armstrong,
L.S. Armstrong, F.O. Wilcox. Cambridge, 1982.
Canadian Dualism. Studies of French-English Relations / Ed. M. Wade. Toronto, 1960.
Cardin J.F., Couture Cl. Le Canada: Espace et difference. Sainte-Foy (Que.),
1995.
Carreeo A.M. La diplomacia extraordinaria entre Mexico у Estados Unidos 1789-1947.
Vol. 1-2. Mexico, 1951.
Case L.M., Spencer W. The United States and France. Civil War Diplomacy.
Philadelphia, 1970.
Case L.M. French Opinion on War and Diplomacy During the Second Empire.
Philadelphia, 1954.
Ceaser J.W. Reconstructing America: The Symbol of America in Modem Thought. New
Haven; L., 1997.
Chandler A.D. The Visible Hand: The Managerial Revolution in American Business.
Cambridge (Mass.), 1977; Idem. Scale and Scope. The Dynamics of Industrial
Capitalism. Cambridge (Mass.), 1990.
Chapin M. Contemporary Canada. N.Y., 1958.
Chartier A. Histoire des Franco-Americains de la Nouvelle Angleterre 1775-1990.
Sillery (Quebec), 1991.
Chesterton G.K. What I Saw in America. The Man Who Was Chesterton. N.Y., 1954.
Chinard G. Les refugies huguenots en Amerique. P., 1925.
488
Civilization in the United States I Ed. H. Steams. N.Y., 1922.
Cline H.F. The United States and Mexico. Cambridge (Mass.), 1953.
Commager H.S. The American Mind. An Interpretation of American Thought and
Character Since the 1880s. L., 1963.
Conrad P. Imaging America. L.; Henley, 1980.
Convay J.F. Debts to Pay: English Canada and Quebec from the Conquest to the
Referendum. Toronto, 1992.
Couturier J.-P., Ouellette R. L’experience canadienne, des origines a nos jours.
Moncton, 1994.
Craig G. The United States and Canada. Cambridge, 1962.
Curti M. The Growth of American Thought. 3 ed. N.Y.; L., 1964.
Doran Ch.F. Forgotten Partnership: U.S.-Canadian Relations Today. Baltimore,
1984.
Drescher S. Tocqueville and England. Cambridge (Mass.), 1964.
Duhamel G. Humanisme et automate. P., 1933; Idem. Lumieres sur ma vie. P., 1950;
Idem. Scenes de la vie future. P., 1930.
Dumont F. Le lieu de 1’homme. La culture coniine distance et memoire. Saint-Laurent
(Que.), 1994.
La societe quebecoise apres 30 ans de changements / Sous la direction de F. Dumont.
Quebec, 1990.
Duroselle J.-B. La France et les Etats-Unis des origines a nos jours. P., 1976.
Dziuban, St.W. Military Relations Between The United States and Canada, 1939-1945.
Wash, 1959.
Echeverria D. Mirage in the West: A History of the French Image of American Society
to 1815. N.Y., 1966.
Eisenhower J.S.D. So Far From God. The U.S. War With Mexico 1846-1848. N.Y.,
1989.
Esquivel Obregon T. Mexico у los Estados Unidos ante el Derecho International.
Mexico, 1926.
Et la constitution crea Г Amerique... / Textes reunis par M.-F. Toinet. Nancy, 1988.
Ewis J.R. Spanish American Images of the United States, 1790-1960. Gainsville,
1977.
Eyzaguirre J. Projectos chilenos de union americana (1810-1829) // El pensamiento con-
stitutional de Latinoamerica. T. 5. Caracas, 1962.
Farnsworth D.N., McKenney J.W. U.S.-Panama Relations, 1903-1978. Boulder,
Colorado, 1983.
Fernandez-Shaw C.M. Presencia espanola en los Estados Unidos. Madrid, 1972.
Fohlen C. Histoire de 1’esclavage aux Etats-Unis. P., 1998; Idem. Jefferson a Paris,
1784-1789. P., 1995; Idem. L’Amerique anglo-saxonne de 1815 a nos jours. P.,
1965; Idem. Les Peres de la revolution americaine. P., 1989.
Fohlen C., Heffer J, Weill F. Canada et Etats-Unis depuis 1770. P., 1997.
Foner P.S. A History of Cuba and Its Relations With the United States: In 2 vol. N.Y.,
1962-1963.
Frankel BA. Venezuela у los Estados Unidos (1810-1888). Caracas, 1977.
Gallambos L. The Public Image of Big Business in America. 1880-1940. A Quantitative
Study in Social Change. Baltimore, 1975.
Garcia L.R. Historia de unas malas relaciones. Buenos Aires, 1964.
Garcia M.LA. La independencia de los Estados Unidos de Norteamerica: A traves de la
prensa espanola. Madrid, 1977.
Gavin WJ., Blakely T.G. Russia and America: A Philosophical Comparison. Dordreich,
1976.
Gidney L.M. L’influence des Etats-Unis d’Amerique sur Brissot, Condorcet et Mme
Roland. P., 1930.
489
Gil F.G. Latinoamerica у Estados Unidos. Dominio, cooperation у conflicto / Present,
por R.L. Pintor. Madrid, 1975.
Giraud M. Histoire de la Louisiane frangaise. Vol. 1-4. P., 1953-1968.
GodechotJ. Histoire de 1’Atlantique. P., 1947; Idem. L’Europe et ГAmerique a 1’epoque
napoleonienne (1800-1815). P„ 1967.
Gottschalk L. Lafayette Comes to America. Chicago, 1935.
Gray W. Interpreting American Democracy in France: The Career of Edouard
Laboulaye, 1811-1883. Newark, 1994.
Hart M., Dymond B., Robertson C. Decision at Midnight. Inside the Canada US Free-
Trade Negotiations. Vancouver, 1994.
Head I., Trudeau P.E. The Canadian Wag. Shaping Canada’s Foreign Policy,
1968-1984. Toronto, 1995.
Hecht D. Russian Radicals Look to America, 1825-1894. Cambridge (Mass.), 1947.
Heffer J. L’union en peril: La democratic et I’esclavage (1829-1865). Nancy, 1987.
Hero A.O., Balthazar L. The United States, Quebec and Canada. Boulder (Col.),
1984.
Higonnet P. Sister Republics. The Origins of French and American Republicanism.
Cambridge (Mass.); L., 1988.
Histoire des Etats-Unis Sous la dir. de B.Vincent. Nancy, 1994.
Hollander P. Anti-Americanism: Critique at Home and Abroad, 1965-1990. N.Y.,
1992.
Hundley N. Dividing the Waters. A Century of Controversy Between the United States
and Mexico. Berkeley, 1966.
Huntington S.P. The Clash of Civilizations and the Remaking of the World Order. N.Y.,
1996.
Huvos K. Cinq mirages americains. Les Etats-Unis dans 1’oeuvre de G. Duhamel,
J. Romains, A. Maurois, J. Maritain et S. de Beavoir. P., 1972.
Identite et cultures nationales. L’Amerique franchise en mutation I Sous la dir. de
S. Langlois. Sainte-Foy, 1995.
James C.L.R. American Civilization. Cambridge, 1993.
Jones H.M. America and French Culture, 1750-1848. Westport (Conn.), 1973 (1st ed.
1927); Idem. Ideas in America. Cambridge, 1945.
Kalman E. Tchaikovsky Discovers America. N.Y., 1995.
Kammen M. People of Paradox. An Inquiry Concerning the Origins of American
Civilization. N.Y., 1980; Idem. Selvages and Biases. The Fabric of History in
American Culture. Ithaca; L., 1987.
Kaspi A. Le Temps des Americains, 1917-1918. P., 1976; Idem. Les Americains: les
fitats-Unis de 1607 a nos jours. P., 1986.
Kaspi A., Bertraud C.-J., Heffer J. La civilisation americaine. P., 1979.
Klamkin M. The Return of Lafayette. 1824-1825. N.Y., 1975.
Kramer L. Lafayette in Two Worlds: Public Culture and Personal Identities in an Age of
Revolution. Chapel Hill, 1996.
Kroes R. Cultural Transmissions and Receptions: American Mass Culture in Europe.
Amsterdam, 1993; Idem. The American Identity: Fusion and Fragmentation.
Amsterdam, 1980.
Kuisel R. Seducing the French: The Dilemma of Americanization. Berkeley, 1993.
L’Amerique comme modele, ГAmerique sans modele / Ed. J. Portes. Lille, 1993.
La construction d’une culture. Le Quebec et ГAmerique frangaise / Sous la direction de
G. Bouchard, avec la collaboration de Serge Courville. Sainte-Foy (Que.), 1993.
La Culture inventee. Les strategies culturelies aux XIXe et XXe siecles / Sous la dir. de
P. Lanthier et G. Rousseau. Quebec, 1992.
La dual^ canadienne a 1’heure des Etats-Unis. Quebec, 1965.
490
Lacorne D. L’Invention de la Republique: le modele americain. P., 1991; Idem. La crise
de 1’identite americaine. Du melting-pot au multiculturalisme. P., 1997.
Lacroix J.-M. Histoire des Etats-Unis. P., 1996.
Lafeber W. The American Age: United States Foreign Politics at Home and Abroad
Since 1750. N.Y.; L., 1989.
Laforest G. Trudeau and the End of a Canadian Dream. Montreal, 1995.
Lamberti J.-C. Tocqueville et les deux democraties. P., 1983.
Lamonde Y. Ni avec eux, ni sans eux. Le Quebec et les Etats-Unis. Quebec, 1996; Idem.
Territoires de la culture quebecoise. Quebec, 1991.
Langlois G. Histoire du XXe siecle. Chomedey-Laval (Que.), 1994.
Langlois S. et al. La societe quebecoise en tendances, 1960-1990. Qudbec, 1990.
Las problemas de Filadelfia de 1774 у 1775 en la Caracas de 1777. Caracas, 1973.
Lebegue R. Aspects de Chateaubriand: Vie - voyage en Amerique - oeuvres.
P., 1979.
Lewin B. Los movimientos de emancipacion en Hispanoamerica у la Independencia de
Estados Unidos. Buenos Aires, 1952.
Liberty/Liberte: The American and French Experiences / Ed. J. Klaits, M.H. Haltzel.
Wash.; L., 1991.
Lind M. The Next American Nation: The New Nationalism and the Fourth American
Revolution. N.Y., etc., 1995.
Lipset S.M. American Exceptionalism A Double-Edged Sword. N.Y.; L., 1996.
Lively J. The Social and Political Thought of Alexis de Tocqueville. Oxford, 1962.
Lower A.R.M. Colony to Nation. Toronto, 1964.
McBride St., Shields J. Dismantling a Nation: Canada and the New World Order.
Halifax, 1993.
Maclntire J.B. Lafayette, the Guest of the Nation. The Tracing of the Route of
Lafayette’s Tour of the United States in 1824-1825. Newton (Mass.), 1967.
Mahieu R.G. Les enqueteurs fran^ais aux Etats-Unis de 1830 a 1837. L’influence
americaine sur Г evolution democratique en France. P., 1934.
Mahieu R.G. Sainte-Beuve aux Etats-Unis. Princeton, 1945.
Manent P. Tocqueville et la nature de la democratic. P., 1993.
Manning W.R. Early Diplomatic Relations Between the United States and Mexico.
Baltimore, 1916.
Marienstras E. Les mythes fondateurs de la nation americaine. Essai sur le discours
ideologique aux Etats-Unis a 1’epoque de Г independance (1763-1800). P., 1977;
Idem. Nous le peuple. Les origines du nationalisme americain. P., 1988; Idem.
Wounded Knee. L’Amdrique fin de siecle. Bruxelles, 1996.
Martin L. Pledge of Allegiance: The Americanization of Canada in the Mulroney Years.
Toronto, 1993.
Maurois A. Chateaubriand. P., 1938.
Mayer J.P. Alexis de Tocqueville. N.Y., 1940.
McBride J. de W. Jr. America in the French Mind During the Bourbon Restoration.
Syracuse, 1955.
McDonald M. Yankee Doodle Dandy. Brian Mulroney and the American Agenda. Don
Mills (Ont.), 1995.
McKay D.C. The United States and France. Cambridge (Mass.), 1951.
Medina C.M. Estados Unidos у America Latina, siglo XIX. La Habana, 1968.
Melonio F. Tocqueville and the French. Charlottesville; L., 1998.
Mesick J.L. The English Traveller in America 1785-1835. St.Clair Stores (Mich.), 1970
(reprint.: N.Y., 1922).
Miller H. The Air-Conditioned Nightmare. N.Y., 1966.
Minifie J. F. Canada: Partner or Powder Monkey. Toronto, 1960 (на рус. яз.: Мини-
491
фи Дж. Миротворец или подносчик пороха. Роль Канады в охваченном рево-
люцией мире. М., 1961).
Monaghan F. French Travellers in the United States 1765-1931: A Bibliographical
List I I Bulletin of the New York Public Library. N.Y., 1932.
Monteiro LJ.B. Obras completas. Vol. 9. “America”. San Paulo, 1966.
Montejano D. Anglos and Mexicans in the Making of Texas, 1836-1986. Austin, 1987.
Morton W.L. The Canadian Identity. Madison, 1965.
National Resources in U.S.-Canadian Relations: In 2 vol. I Ed. C.E. Bergie and
A.O. Hero.-Jr.
Mulvey Ch. Anglo-American Landscapes: A Study of Nineteenth-Century Anglo-
American Travel Literature. Cambridge, etc., 1983.
Nef J. U. The United States and Civilization. Chicago, 1942.
Niebuhr R. The Irony of American History. N.Y., 1952.
Noble D.W. The End of American History: Democracy, Capitalism, and the Metaphor of
Two Worlds in Anglo-American Historical Writing, 1880-1980. Minneapolis, 1985.
Noiriel G. Le creuset frangais. Histoire de I’immigration XIX-XXe siecles. P., 1988;
Idem. Population, immigration et identite nationale en France XIX-XXe siecle. P.,
1992.
Nouailhat Y.-H. France et les Etats-Unis, aout 1914 - avril 1917. P., 1979; Idem.
L’Amerique, puissance mondiale, 1897-1929. Nancy, 1987; Idem. Les Etats-Unis et
le monde au XXe siecle. P., 1997; Idem. Evolution economique des Etats-Unis du
milieu du XIX siecle a 1914. P., 1982.
Onis J. de. Los Estados Unidos vistos por escritores hispanoamericanos. Madrid, 1956.
Ortega у Gasset J. Viajes у paises. Madrid, 1957.
Ortega у Medina J. Destino Manifiesto. Mexico, 1972.
Our Sense of Identity / Ed. M. Ross. Toronto, 1954.
Palmer R.R. The Age of the Democratic Revolution. A Political History of Europe and
America, 1760-1800: In 2 vol. Princeton, 1959, 1964.
Parks E.T. Colombia and the United States 1765-1934. N.Y., 1968.
Partners in the Free World: Canadian-American Conference on Foreign Relations.
Toronto, 1952.
Pauwels M.-C. Civilisation americaine. P., 1994.
Perceptions: Relations between the United States and Soviet Union. United States
Senate. Committee on Foreign Relations. Wash., 1979.
Perkins B. The Creation of a Republican Empire, 1776-1865. N.Y., 1993.
Pessen E. Jacksonian America. Society, Personality, and Politics. Urbana; Chicago,
1985.
Peterson H.F. Argentina and the United States 1810-1960. N.Y., 1964.
Pierson G.W. Tocqueville and Beaumont in America. N.Y., 1938.
Pike F.B. The United States and the Andean Republics: Peru, Bolivia, and Ecuador.
Cambridge (Mass.); L., 1977.
Portell Vila H. Historia de Cuba en sus relaciones con los Estados Unidos у Espana.
T. 1-2. LaHabana, 1938-1939.
Portes J. Les Etats-Unis au XXe siecle. P., 1997; Idem. Une fascination reticente: Les
Etats-Unis dans Г opinion frangaise, 1870-1914. Nancy, 1990.
Quebecois et Americains: La culture quebecoise aux XIXe et XXe siecles / Sous la dir.
de G. Bouchard et Y. Lamonde. Montreal, 1995.
Ramirez Necochea. H. Los Estados Unidos у America Latina (1930-1965). Santiago-
Chile, 1965.
Reeves R. American Journey. Travelling With Tocqueville in Search of Democracy in
America. N.Y., 1982 (на рус. яз. см.: США: экономика, политика, идеология.
1983. № 10, 11, 12; 1984. № 1. Реферативное изложение В.С. Гусевой).
492
Reflections on American Exceptionalism / Ed. D.K. Adams and Comelis van Minnen.
Keele, 1994.
Reilly A.P. America in Contemporary Soviet Literature. N.Y., 1971.
Remond R. Les Etats-Unis devant Г opinion frangaise, 1815-1852. T. 1-2. P., 1962.
Resnick Ph. Thinking English Canada. Toronto, 1994.
Ringel F J. America as Americans See It. N.Y., 1932.
Rippy J.F. The United States and Mexico. N.Y., 1926.
Rives G.L. The United States and Mexico 1821-1848: In 2 vol. N.Y., 1913.
Robertson W.S. Hispanic-American Relations With the United States. N.Y., 1923.
Roby Y. Les Franco-Americains de la Nouvelle Angleterre (1776-1930). Quebec, 1990.
Rockmore T., Gaven WJ., Colbert J.T., Blakely T. Marxism and Alternatives: Towards
the Conceptual Interaction among Soviet Philosophy, Neo-Tomism, Pragmatism and
Phenomenology. Dordrecht, 1981.
Rodo J.E. Obras completas. Madrid, 1957.
Rodriquez M. La Revolution Americana de 1776 у el Mundo Hispanico. Ensayos у
Documentos. Madrid, 1976.
Roz F. L’Amerique et nous. Bruxelles: Editions du Globe, [1946]; Idem. L’energie
americaine. P., 1910; Idem. Les Etats-Unis d’Amerique. P., 1935.
Ruigomez de Hernandez M.P. El gobiemo espanol del despotismo ilustrado ante la inde-
pendencia de los Estados Unidos de America. Una nueva estructura de la politica
international (1773-1783). Madrid, 1978.
Russian Discovery of America. M., 1986.
Russian-American Dialogue on Cultural Relations, 1776-1914 / Ed. N. Saul,
R.D. McKinzie. Columbia, 1997.
Ryan Cl. Regards sur le federalisme canadien. Montreal, 1995.
Salinger P. La France et le Nouveau monde. Quatre siecles de relations franco-ameri-
caines racontes aux Frangais. P., 1976.
Santayana on America. N.Y., 1968.
Saul N.E. Distant Friends: The United States and Russia, 1763-1867. Lawrence, 1971; Idem.
Concord and Conflict. The United States and Russia, 1867-1914. Lawrence, 1996.
Schleifer J.T. The Making of Tocqueville’s Democracy in America. Chapel Hill, 1980.
Schoonover Th.D. Dollars Over Dominion. The Triumph of Liberalism in Mexican-
United States Relations, 1861-1867. Baton Rouge; L., 1978.
Sherman W.R. The Diplomatic and Commercial Relations of the United States and Chile,
1820-1914. N.Y., 1973.
Simmons J. Americans: The View From Abroad. N.Y., 1990.
Smith D. Diplomacy of Fear. Canada and the Cold War, 1941-1948. Toronto, 1988.
Smith J.H. The War With Mexico: In 2 vol. N.Y., 1919.
Social Purpose for Canada / Ed. M. Oliver. Toronto, 1961.
Somkin F. Unquiet Eagle: Memory and Desire in the Idea of American Freedom,
1815-1860. Ithaca, 1967.
Sorman G. La Revolution conservative americaine. P, 1983.
Stark W. America: Ideal and Reality. L., 1947.
Strauss D. Menace in the West: The Rise of French Anti-Americanism in Modem Times.
Westport (Conn.); L., 1978.
Susman W. Culture as History: The Transformation of American Society in the
Twentieth Century. N.Y., 1984.
Tancill C.C. Canadian-American Relations, 1875-1902. Toronto, 1943; Idem. The
United States and Santo Domingo, 1798-1873. Gloucester, 1967.
The Rise and Fall of Anti-Americanism: A Century of French Perception / Ed.
D. Lacome et al. Basingstoke; L. etc., 1990.
Tedlow R.S. Keeping the Corporate Image: Public Relations and Business, 1900-1950.
493
Greenwich (Conn.), 1979; Idem. New and Improved. The Story of Mass Marketing
in America. N.Y., 1990.
Thistlethwaite F. The Anglo-American Connection in the Early Nineteeth Century. N.Y.,
1971 (lsted. 1959).
Toinet M.-F. La presidence americaine. P., 1996; Idem. Le systeme politique des Etats-
Unis. P., 1987.
Toinet M.-F., Kempf H., Lacorne D. Le liberalisme a Г americaine: I’etat et le march6.
P., 1989.
Tower Ch. The Marquis de la La Fayette in the American Revolution With Some
Account of the Attitude of France Toward the War of Independence: In 2 vol. N.Y.,
1970.
Toynbee A.J. A Study of History: In 12 vol. L., 1934-1961; Idem. Civilization on Trial.
N.Y., 1948; Idem. “Civilization on Trial” and “The World and the West”. Cleveland;
N.Y., 1963.
Trendgold D. The West in Russia and China. Vol. 1. Russia, 1412-1917. Cambridge,
1973.
Tuckerman H.T. America and Her Commentators. With a Critical Sketch of Travel in the
United States. N.Y., 1864.
Turner F.T. The Frontier in American History. N.Y, 1920; Idem. The Significance of
Sections in American History / With an Introduct. by M. Farrand. N.Y., 1932.
US Capitol Historical Society. Foreign Visitors to Congress. Speeches and History / Ed.
M.L. Kerr. N.Y., 1989.
Vaisse J. Le modele americain. P., 1998.
Valades J.C. Breve historia de la guerra con los Estados Unidos. Mexico, 1947.
Valenzuela V.M. Anti-United States Sentiment in Latin American Literature. Betlehem,
1982.
Van Loon H.W. Jefferson and Bolivar. L., 1966.
Vauwels M. Civilisation americaine. P., 1994.
Vazquez J.Z. Mexicanos у norteamericanos ante la guerra del 47. Mexico, 1977.
Vazquez J.Z., Meyer L. Mexico frente a Estados Unidos. Mexico, 1982.
Vincent В. La Revolution americaine (1775-1783). Nancy, 1985.
Wall I.M. L’influence americaine sur la politique fran^aise 1945-1954. P., 1989; Idem.
The Unites States and the Making of Postwar France, 1945-1954. N.Y., 1991.
Weinberg A.K. Manifest Destiny. A Study of Nationalist Expansionism in American
History. Chicago, 1935.
Welter R. The Mind of America 1820-1860. N.Y.; L., 1975.
Why Is There No Socialism in the United States I Pourquoi n’y a-t-il pas de socialisme
aux Etats-Unis? / Ed. J. Heffer and J. Rovet. P., 1988.
Wilson J.G. Thackeray in the United States 1852-3, 1855-6: In 2 vol. N.Y., 1970.
Winks R. B. Canada and the United States : the Civil War Years. Baltimore, 1960.
Wood G. The Radicalism of the American Revolution. N.Y., 1993 (1st ed. 1991).
Zahniser M.R. Uncertain Friendship: American-French Diplomatic Relations Through
the Cold War. N.Y.; L., etc., 1975.
Zorrilla L.G. Historia de las relaciones entre Mexico у los Estados Unidos de America.
1800-1958. T. 1-2. Mexico, 1965-1966.
Summary
The collective work “American Civilization as a Historical Phenomenon. Perception of
the USA in American, West European and Russian Social Thought” comprises three parts:
“As We See Ourselves, or What Americans Themselves Think about Their Country”; “As
Others See Us, or Perception of America on Both Sides of the Atlantic”; “The United States
as Seen by Russians”. The first part examines the internal problems of the USA: the
American Revolution and the Civil War 1861-1865, history of business, history and evolu-
tion of the organized working class movement, from the point of view of their contribution
to the American civilization as a whole. Problems of two-party system, of Americans’ under-
standing of their place and role are of great importance in the XXth century history.
The authors in the second part trace U.S. perception from outside - from Canada and
Latin America as well as from Western Europe, mainly from France and Great Britain.
Among the representatives of the English social thought such names as F. Marryat,
Ch. Dickens, R. Stevenson, R. Kipling, G. Spencer, G. Wells, G. Golsworthy,
G. Chesterton, G. Priestley, have to be mentioned. The French tradition of America’s per-
ception going back to colonial times, includes a great number of scientists, writers, politi-
cians, diplomats: F.R. de Chateaubriand, A. de Tocqueville, G. de Beaumont, K. Volne,
M. Chevalier, X. Marmier, G. de Molinari, Stendhal, A. de Vigny, F. de Laboulaye,
J. Verne, M. Leclerc, A. Ziegfried, J. Mariten and others. Studying of their views on the
United States enriches the Russian historiography promoting the pluralistic approaches to
the world’s history.
The third part reveals the image of the United States as interpreted by such
different Russian intellectuals - writers, scientists, publicists, as N. Karamzin, P. Svin’in,
P. Chihachev, A. Gertsen, L. Tolstoi, L. Sulerzhitskii, E. Pimenova, V. Korolenko,
M. Gorkii, S. Esenin, V. Maiakovskii, B. Pil’niak, I. Il’f and E. Petrov. More modem
image of the United States is characteristic of A.Solzhenitsyn. The special chapter is ded-
icated to the perception of the USA and the West in Solzhenitsyn’s non-fiction. For the
first time in the Russian historiography different historic facts and processes defining
American civilization have been analyzed. This work gives an opportunity to view how
the people in colonial America came to understand the newly formed American com-
munity - that understanding brought to the liberation from the British colonial rule and
the formation of the first independent state on the North American continent. The further
development of the United States greatly influenced its closest neighbours - Canada and
Spanish colonies, and then the independent Latin American states.
Documentary sources unusual for the traditional study of the U.S. history were used
in this collective work: works of American and European writers and publicists, diaries,
letters and memories of those intellectuals who showed interest in North America. This
study demonstrated that American culture in its historical context cannot be understood
as merely European transferred on the American soil. At the same time nowadays the
United States of America are one of the main components of the Western civilization
which, in its turn, is part of the world of civilizations. Three distinctive characteristics
can be attributed to the American, as well as to the Western civilization in general:
Western Christianity, social pluralism and individualism.
Научное издание
Американская
цивилизация
как исторический
феномен
Восприятие США
в американской, западноевропейской
и русской общественной мысли
Утверждено к печати
Ученым советом Института всеобщей истории
Российской академии наук
Зав. редакцией НЛ. Петрова
Редактор В.М. Черемных
Художник И.В. Яковлева
Художественный редактор Т.В. Болотина
Технический редактор О.В. Аредова
Корректоры З.Д. Алексеева, Г.В. Дубовицкая,
Р.В. Молоканова, О.Е. Русакова
Набор и верстка выполнены в издательстве
на компьютерной технике
ЛР № 020297 от 23.06.1997
Подписано к печати 28.04.2001
Формат 60 х 90716. Гарнитура Таймс
Усл.печ.л. 31,0. Усл.кр.-отт. 31,0. Уч.-изд.л. 38,1
Тираж 1000 экз. Тип. зак. 3999
Издательство “Наука”
117997 ГСП-7, Москва В-485, Профсоюзная ул., 90
Санкт-Петербургская типография “Наука”
199034, Санкт-Петербург В-34, 9-я линия, 12
ISBN 5-02-008727-0
087279