ММ6Ж
рсбята п зеерятА.
шей
М. А. Пластов
Воробей нахохленный,
Чирикай!
Не навек же эти холода.
Зацветёт за домом повилика.
Будет в лужах тёплая вода.
Посиди в горсти.
Уже согрелись
Хохолок, и хвостик, и крыло.
, Доживём, приятель, до апреля.
Доживём всем холодам на зло!
Шьюги да метели под февраль полетели; бегут
по снегу, а следу нету.
Последний, самый страшный месяц зимы. Месяц
лютого голода, налётов волков на деревни и ма-
ленькие города — с голодухи утаскивают собак,
коз; залезают в овчарни по ночам. Тощают все зве-
ри. Нагуленный с осени жирок уже не греет, не пи-
тает их.
Кончаются запасы у зверюшек и в норах, в под-
земных кладовых.
Снег из друга, сохраняющего тепло, для многих
всё больше теперь превращается в смертельного
врага. Под его непосильной тяжестью ломаются
ветки деревьев. Дикие куры — куропатки, рябчики,
тетерева — радуются глубокому снегу: им хоро-
шо ночевать, зарывшись в него с головой.
Но вот беда, когда после дневной оттепели уда-
рит ночью мороз и покроет снег ледяной коркой-
настом. Бе
ка солныш» _ .
И метёт 
ти-дороги..
крышу, по-
едян
;асыпае
•Л
wndLJ
° н?.ет
етет п
февраль пу-

задушевное слово
В. А. Бахревский
4№?МЛЛЬ4МЯ ТЕМКтТУ7>А
— Ты зачем бросал в старую ворону льдышка-
|ии? — спрашивает мама.
Что тут ответишь? Молчит Илюха.
— Ты почему у Танечки отнял лыжи?
— Я ей отдал.
— Он с обрыва прыгал! — кричит Танечка.
— Подумаешь, один раз, — мрачно соглашается
Илюха.
— Не один, а два раза ты прыгал.
— С какого обрыва? — Г лаза у мамы стано-
вятся круглые, как копеечки. — От сосны?
— От сосны! — злорадствует
Танечка.
— Ты забыл, что твой отец, на-
стоящий лыжник, на этом злосчаст-
ном обрыве сломал ногу?
— Я ж маленький! — не соглашается
Илюха. — У маленьких кости гибкие.


— Кости у него гибкие! — кричит
мама гневно. — Разве это сын? Это!..
Сосульку грыз, со взрослыми, со
здоровенными парнями снежками
кидался... Бабушку Весёлкину с ног
сшиб...
— Я извинился. Я её из снега достал.
— Но ведь и это не всё! — скорбно
говорит мама.
— Не всё! — торжествует про-
тивнейшая из самых противных дев-
чонок, доставшаяся хорошему че-
ловеку в родные сёстры. — Ты ещё мне
и моей подруженьке Аллочке натолкал снегу за во-
ротник. И теперь у меня — температура.
Илюха опускает голову.
— Они наябедничать грозились. Чего ж было де-
лать-то?
— А что делать? Одевайся, мама, обувайся и ступай
за доктором. Ты ведь, дорогая мамочка, мало сегодня
работала...
Илюха бросается в прихожую за пальто.
— Я сам сбегаю!
— Ну уж нет! — твёрдо говорит мама. — Посиди,
дружочек, дома! Будешь сидеть, покуда Танечке не
разрешат выходить. Чтоб ты понял, наконец! Ступай
в свою комнату и учи таблицу умножения.
Такой невесёлый выдался вечер.
А ночь получилась и того хуже. Хоть врач приходил,
хоть Танечке ещё два раза ставили градусник, и лекар-
ство она пила, температура у неё поднялась высокая.
Девочка бредила, и всё убегала в бреду. От него, от
Илюхи. Она так и кричала: "Илюха! Илюха! Прячься!"
Только под утро лекарство, наконец, подействова-
ло, Танечка вспотела и уснула крепким сном.
Тогда и мама уснула.
А Илюха уснуть никак
а не мог.
Ну, спрашивается, чем
ему помешала старая во-
£ рона? Она у них, как своя.
Если её нет на верхушке со-
сны, и поглядеть не на что.
Илюха, прежде чем задачки
решать, всегда на сосну гля-
дит. У него своя примета: сидит
ворона — значит, задачка простая, а не сидит — луч-
ше и не браться. Ни за что с ответом не сойдётся.
И с большими дураками зря связался. Они разве по-
нимают, что ведь и вправду — лбы. Федул этот такие
снежки жмёт — хуже булыжника.
Илюха пощупал синяк на боку. Здоровенный. Если
бы не бабушка Весёлкина, Федул ни за что бы в него
не залепил!
Илюха убегал, а бабушка — вот она. Тропа узкая,
снег глубокий. Сама виновата, загородила дорогу и
кричит: "Светы! Светы!"
Какие светы"?
Илюхе стало вдруг стыдно: взялся себя выгоражи-
вать.
Чего уж там! С девчонками ума хватило связаться.
Танечка-то, как сосулька, тоненькая, недаром мама
говорит: Светоча ты моя!" Каждую зиму болеет. И
вот опять. Из-за братца родненького.
'Вьрасту богъшой, возьму я тебя,
сестричка, к себе на корабль. И на
экватор махнем! Пропалю до чер-
ноты. Чтоб уж нь«акая простуда не
И опять Игооха оборвал себя:
’Экватор’ Ты es-je вырасти, вы-
у>-мсь’.
вот ведь, что обид
Горько стало Илюхе: ни разу
но! — ни единого разу не сделал он для Танечке что-
нибудь хорошее. Всегда у них вражда: крики, щипки,
затрещины и всякое другое.
Чёрные окна не торопились не то чтобы порозо-
веть — посинеть как следует. Такое уж время при-
шло. Не хочется утру людям показываться. Зима сто-
ит непонятная: то мороз, то оттепель, небо серое.
"Привести бы Танечке Снегурочку! — подумал
Илюха. — Вот, пожалуйста, сестричка. Играйте".
— Опять выдумки! — сказал вслух Илюха, встал и
потихоньку оделся.
Ноги были ватные после бессонной ночи. Мама и
Танечка спали. Надел пальто, валенки.
"А мамин запрет? — подумал Илюха, отпирая
дверь, и сразу нашёлся: — А я в булочную! Танечке
горячую булку принесу. Она любит с пылу с жару".
Ночью приморозило и ветром намело снега в подъ-
езд.
Илюха вышел на улицу: люди уже проснулись, по
делам бегут.
Булочная уже издали поманила душистым запахом
тёплого хлеба. Продавщица поглядела на Илюху с
одобрением.
— Вот и вырос матери помощник.
Покраснел Илюха, будто крапивой его стегану-
ли, — хорош помощник. Ничего не скажешь.
Взял булку, побежал домой.
Ветер дул в лицо, и пришлось нагнуть голову. Под
ноги глядел. А поднял глаза уже возле дома, когда
сворачивал с дороги
на тропинку, — Сне-
гурочка.
Снегурочка стояла
отвернувшись, словно
бы кого поджидала.
Эи! — вежливым голосом по-
звал Илюха. — Пойдём к нам. К Та-
нечке! К сестрёнке моей!.. У неё
знаешь какие куклы! И говорящие,
и которые танцуют. Ей слона купи-
ли. Уши хлопают, хобот в колечко
свёртывается. Пошли, чего тебе?
Ну хоть на пол секундочки.
Илюха глазам своим не по-
верил: Снегурочка сошла с
дороги на его тропинку.
По лестнице он первым взле-
тел, дверь отомкнул, пальто скинул, чтоб холодом Та-
нечку не обдать. Дверь в спальню настежь.
— Танюха! Держи, тёпленькая. А эта тоже к тебе!
Танечка, хлопая ресницами, смотрела на Илюху с
булкой в руках, на Снегурочку и вдруг всхлипнула:
— Илюша, миленький! Спасибо тебе!
И тут из Илюхиных глаз потекли слёзы. Ручьём!
И оба сквозь свои всхлипы услышали: дзинь! дзинь!
Это упали на пол ледяные слезинки Снегурочки.
— Ты-то чего плачешь? — испугался Илюха. — Да
вы поиграйте! Мама! Где слон-то Танечкин, у которо-
го уши хлопают?
А мама стояла в тёмной прихожей и говорила:
— Это она от радости. На вас, дурачков, глядя.
— Мама! Илюша! Снегурочка! — крикнула Танеч-
ка, трогая голову. — У меня нормальная температу-
ра. Совершенно нормальная. И глотать не больно.
чудные мгновения

Н. А. Заболоцкий
Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья.
Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берёз;
Вещий лес спокойно дремлет,
яркий блеск Луны приемлет
И роптанью ветра внемлет,
весь исполнен тайных грёз.
Слыша тихий стон метели,
шепчут сосны, шепчут ели,
В мягкой бархатной постели
им отрадно почивать,
Ни о чём не вспоминая, ничего не проклиная,
Ветви стройные склоняя,
звукам полночи внимать.
Чьи-то вздохи, чье-то пенье,
чьё-то скорбное моленье,
И тоска, и упоенье, — точно искрится звезда,
Точно светлый дождь струится, —
и деревьям что-то мнится,
То, что людям не приснится, никому и никогда.
Это мчатся духи ночи, это искрятся их очи,
В час глубокой полуночи мчатся духи через лес.
Что их мучит, что тревожит?
Что, как червь, их тайно гложет?
Отчего их рой не может петь отрадный гимн Небес?
Всё сильней звучит их пенье,
всё слышнее в нём томленье,
Неустанного стремленья неизменная печаль, —
Точно их томит тревога, жажда веры, жажда Бога,
Точно мук у них так много,
точно им чего-то жаль.
А Луна всё льёт сиянье, и без муки, без страданья,
Чуть трепещут очертанья сказочных стволов;
Все они так сладко дремлют,
безучастно стонам внемлют,
И с спокойствием приемлют
чары ясных светлых снов.
5
•I 
* г
И. А. Бунин
Тает снег — и солнце ярко
Блещет в полдень над полями;
В блеске солнца влажный ветер
По лесам-полям гуляет.
Но поля ещё пустынны,
Но леса ещё безмолвны;
Только сосны, точно арфы,
Напевают однотонно.
И под их напев неясный,
В заповедных чащах бора,
Сладко спит весна-царевна
В белоснежном саркофаге.
Спит, — а скоро уж в долинах
Солнце белый снег растопит,
И пойдут бурлить потоки
По долинам и оврагам.
Налетят лесные птицы,
Зашумят грачи, а с ними —
Зацветут, зазеленеют,
Оживут леса и рощи.
И придёт апрель-царевич
Из заморских стран далёких
На заре, когда в долинах
Тают синие туманы,
На заре, когда от солнца '
Пахнет лес зелёной хвоей,
Пахнет тёплою землёю
И апрельскими цветами,
И склонится он с улыбкой
Над царевною безмолвной
И прильнёт к устам царевны
Крепко жаркими устами,
И она в испуге вздрогнет,
Разомкнёт свои ресницы,
Гпянет, вспыхнет — и улыбкой
Озарит весь мир влюблённый!

С. П. Алексеев
vie было до Екатерины Второй в России бумажных
денег.
Ходили деньги металлические. Делали их из золо-
та, из серебра, из меди. Хороши, надежны такие
деньги. Но есть недостаток. Тяжелы. Карман отвиса-
ет. Кошель отвисает. Если большая покупка, денег
чуть ли не пуд нести.
И удобны и неудобны они в обращении.
В других странах уже были деньги, изготовленные
из бумаги.
Заявила Екатерина:
— Надо и нам завести такие.
Всполошились богатые люди:
— Как?! Золото поменять на бумагу!
— Серебро — на бумагу!
— Медь — на бумагу!
— Не хотим!
— Пусть остаётся всё по-старому.
Не получилось у Екатерины Второй с заменой денег.
Прошло несколько лет. Быстро развивалась при
Екатерине Второй в России торговля. Ездят купцы по
странам из конца в конец. Неудобны, громоздки
деньги, сделанные из металла. Вновь заговорила Ека-
терина Вторая о деньгах бумажных. Придумали для
них и название — ассигнации.
Однако богатые люди снова возмутились:
— Не хотим ассигнации.
— Обжулят. Обманут.
— Где это видано, вместо золота — клок бумаги!
— Пусть останется всё по-старому.
Остались в России по-прежнему старые деньги.
Прошло ещё несколько лет. Всё больше и больше
в стране сложностей из-за этих громоздких денег.
Не стала Екатерина Вторая теперь слушать советов.
Распорядилась ввести в России бумажные деньги.
С той поры и ходят они в России. Даже были день-
ги, которые назывались "екатерининки .
г
Ц.ТЗЮЗА
5
ОаяВИТЕЛЮ СЕЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ лссиг-
HAUJH ЛАЛТНТЬ ДССНГНАЩОННЫЙ вдна пять
РУМЕЙ ХОДЯЧЕЮ МОНЕТОЮ !792П>дД —-------
'ПЯТ!>
I
к-


•Невзлюбил Антошка картошку. Угостил Антошку
картошкой приятель Гошка. Притащил Гошка как-то
что-то небольшое, круглое.
— Земляное яблоко! Земляное яблоко! — закри-
чал.
Попробовал Антошка картошку:
— Тьфу!
Невзлюбили картошку Матрёна и Иона. Матрёна и
Иона — мать и отец Антошки.
Угостил Матрёну и Иону картошкой сосед Иуда.
— Земляное яблоко! — объяснил.
Попробовали Матрёна и Иона картошку:
— Тьфу.
Невзлюбил картошку старик Передрей. Старик Пе-
редрей — дед Антошки. Угостил Передрея картош-
кой одногодок его, Еремей.
— Земляная ягода! — объяснил Еремей.
Попробовал дед Передрей картошку:
— Тьфу!
До Екатерины Второй в России не все знали, что же
такое картошка.
14 15
Удивилась Екатерина Вторая:
— Не едят картошки?
Приказала она закупить, привезти
картошку в Россию. Сопротивля-
лись многие. Не нравилась мно-
гим картошка. Од-
нако Екатерина
была настойчи-
вой. Приказала
землю копать и
сажать картошку. Даже
кое-где применила силу.
Появились картофельные
поля в России. С годами их
становилось всё больше и
больше. Появились грядки с кар-
тошкой и в огороде у родителей Антошки.
Привыкали к картошке постепенно.
Картошка ныне — русское чудо. Картошка жаре-
ная, картошка отварная, картошка с капустой, с огур-
цами, с грибами. Картофель фри.
Всюду в России ныне растёт картошка. Всюду кар-
тошку любят.
Спасибо за картошку Екатерине!


выедет и такое
-2#
Встанешь ты на лед.
Баю-баюшки,
Не плачь,
Подарю футбольный мяч.
Хочешь,
Будешь за судью,
Баю-баюшки-баю!
Старший брат сестру баюкал:
— Ну, не купим мяч.
Принесу обратно кукол,
Только ты не плачь.
Ну не плачь, не будь упрямой,
Спать пора давно...
Ты пойми —я папу с мамой
Отпустил в кино.
17
ЖИЛА-БЫЛА СКАЗКА
ШФШШФ
Наталья Абрамцева
/котёнок Кис был маленьким и со всеми хотел дру-
жить. А больше всех — с окном: большим, блестя-
щим, прозрачным.
— Вы самое красивое на свете! — сказал окну Кис.
Раздался звенящий лёгкий смех.
— Неужели самое красивое? — рассмеялось окно.
Кис не мог подобрать слов: "Вы... Вы... Вы..."
— Не хвали, перехвалишь, — рассыпался голос ок-
на. — Лучше прыгай ко мне.
— Высоко, — испугался Кис, — а я маленький.
Окно перестало звенеть, будто ожидая чего-то.
Долго ждать не пришлось. Котёнок
прыгнул. Два горшочка с фиал-
ками — один с белыми,
с лиловыми, —
двинулись, уступая
место на
Vi
Г:

— Давай знакомиться, — одоб-
рительно зазвенело окно.
— Я котёнок Кис. Милое
окно, вы такое красивое!
А почему вы прозрачное?
А за вами — это что? —
пригляделся Кис. — Ка-
кие-то чёрные прутья?
Зачем они? Такие не-
красивые...
— Я прозрачное по-
тому, что так захотели
люди. Им приятно ви-
деть то, что за мной.
— Приятно видеть
эти грустные чёрные
прутья?!
— Придёт время, ма-
лыш, и из-за этих, как ты го-
воришь, грустных прутьев,
ты забудешь обо мне.
...Шли дни. Осень дождливая кончилась. Зима при-
шла. Котёнок подрос немножко. Горшочки с фиалка-
ми уже привычно уступали ему место на подоконни-
ке. Блестящее окно стало ещё красивее, наряднее.
Сначала на стекле появились прекрасные звёзды-
снежинки. Затем — чудесные белые кружева. Потом
они превратились в бурное море. А потом друг окна
Мороз нарисовал на стекле пушистые ёлочные лапы.
Они были как настоящие. Это случилось как раз под
Новый Г од.
Котёнок Кис очень сдружился с красивым окном,
привык к его звенящему голосу. И, конечно же, ду-
мать забыл о голых прутьях на улице. Кто-то как-то
между прочим сказал ему, что они называются ветка-
ми, кустами, деревьями
А чудесные превращения окна продолжались. На
стекле появлялись то невиданные узоры, то снова вол-
шебные кружева, то опять резные снежинки. И ни ра-
зу прекрасные рисунки не повторились. Каждый день
новые.
Потом пришёл месяц март. Это было и хорошо и
плохо. Хорошо потому, что солнечные лучи стали яр-
че и оттого узоры на окне засверкали ярче. А плохо
потому, что солнце стало горячее, и чудесные рисун-
ки быстро исчезали.
А потом произошла страшная неприятность. Она
называлась ремонт. Котёнку на время запретили вхо-
дить в комнату с окном. Долго тянулся ремонт. Дол-
го не виделись котёнок и окошко. Прошёл апрель, по-
ловина мая. Наконец неприятности кончились, ремонт
ушёл насовсем.
Кис тут же помчался к окну. Фиалки не забыли
его — уступили место. Мгновенье — Кис на подокон-
нике... и... Он забыл об ок-
не. Обо всём забыл, он
увидел, что чёрные вет-
ки превратились во что-
то прекрасное, зелё-
ное-зелёное. Казалось,
что деревья и кусты
живые! А может, так
оно и было. Маленький
Кис увидел это зелёное
чудо не только глаза-
ми, но и ушами, и !
носом. Недавно рас-
пустившиеся листочки *
шелестели какую-то
только что сочинён-
ную мелодию. А как
они пахли!	1
Маленький Кис замер. Он и не заметил, что само-
го окна почти не видно: распахнуто окно. Застыл ко-
тёнок на миг и кинулся, хорошо этаж первый, в зе-
лень. На всё лето кинулся! Он забегал домой. Иногда.
^7Но там, в зелёном тёплом времени года, что зовёт-
СЯ лето, ему было гораздо лучше.
А окну? Окно не ошиблось. Котёнок забыл о нём.
Правда, иногда, когда Кис дремал в зелёной траве,
© емУ снились белые звёздочки и мохнатые новогодние
лапы. Окно не обижалось. Могло ли взрослое умное
окно сердиться на котёнка, который просто голову по-
терял.
И ещё. Окно точно знало, что тепло — не навсегда,
что придут холода. Окно знало, что его хозяйка за-
мёрзнет и попросит не пускать домой холод. И окно за-
кроется. И тогда, в этом мудрое окошко не сомнева-
лось, подойдёт повзрослевший Кис и немного винова-
то посмотрит вверх. Фиалки, белые и лиловые, недо-
вольно — они ещё не совсем простили котёнка — усту-
пят ему место, и Кис легко прыгнет на подоконник.
— Простите меня, — скажет Кис.
— О чём ты? — будто бы удивится окошко. А ещё
через некоторое время из дальних северных стран
вернётся друг окна — Мороз. И на стекле снова поя-
вятся чудесные рисунки: то звёзды-снежинки, то вол-
шебные кружева, а под Новый год самые настоящие
пушистые ёлочные лапы. И Кис скажет:
— Вы самое, самое красивое!

23
РАССКАЗ ЗА РАССКАЗОМ
Если бы мамою
Стать я сумел
Вышел бы я наконец
Из терпенья:
“Я ведь дала тебе
Банку варенья,
Ты же его
Почему-то не съел!"
лни£;
дневник
ФОКОА
МИККИ
Если я папою
Стал бы на миг,
Я бы на сына
Затопал ногами:
"Ну-ка, играть
Отправляйся с друзьями —
Некогда мне
Проверять твой дневник!"
Саша Чёрный
в цирке
У* нашего вокзала появились длинные дома на ко-
лёсах. Не то фургоны, не то вагоны. Красные, с зелё-
ными ставеньками, над крышей труба, из трубы дым.
На откидной ступеньке одного дома сидел карлик с ог-
ромной головой и красными глазами и мрачно курил
трубку. А в глубине двора тоже вагоны-дома, но с ре-
шётками, и пахло от них густо-прегусто зоологиче-
ским садом.
На афишах чудеса... Три льва прыгают через укро-
тительницу, а потом играют с ней в жмурки. Морж
жонглирует горящей лампой и бильярдными шарами.
Морж — такой неповоротливый дурак... кто бы поду-
мал! Знаменитый пудель Флакс решает задачи на сло-
Продолжение. Начало в Ns 6 за 2002 год.
жение и вычитание... Важность
какая... Я и делить и умножать
умею... Однако в знаменитости
не лезу. Мисс Каравелла испол-
нит на неосёдланном жереб-
це джигу — матросский та-
нец. Негр Буль-Пуль... Стоп! Не
надо забегать вперёд, Микки, а
то совсем спутаешься — что это
за собачья привычка такая!
Зинин папа взял нам ложу:
мне и Зине. Ложа — это такая
будка, вроде собачьей, но без
крыши. Обита красным вонючим
коленкором. Стулья складные и жё-
сткие, потому что цирк походный.
Оркестр ужасный! Я вообще музыки не выношу,
особенно граммофона. Но когда один скелет плюёт
в флейту, а другой, толстяк, стоймя поставил огром-
ную скрипку и ёрзает по ней какой-то линейкой, а тре-
тий лупит палками по барабану, локтями о медные ли-
нейки и ногами в большой пузатый бубен, а четвёртая,
лиловая курица, разъезжает взад и вперёд по пиани-
но и подпрыгивает... О! "Слуга покорный", — как го-
ворит Зинин холостяк дядя, когда ему предлагают же-
ниться.
Клоуны — просто раскрашенные идиоты. Я думаю,
что они напрасно притворяются, будто они нарочно
идиоты, наверно, такие и
есть. Разве станет ум-
ный человек подставлять
морду под пощёчину, ка-
таться по грязным опил-
кам и мешать служите-
лям убирать ковёр? Совсем не смешно. Одно мне по-''vyw
нравилось: у того клоуна, у которого сзади было на-
рисовано на широких штанах солнце, чуб на голове
вставал и опускался... Ещё ухо, я понимаю, но чуб!
Очень интересный номер!	Л
Жеребец-толстяк, а что он неосёдлан, совсем не Л
важно. У него такая широкая спина, даже с выемкой, d
что пляши на ней, как на хозяйской постели, сколько
хочешь. Прыгал он лениво. Словно вальсирующая ко-
рова... А мисс Каравелла всё косилась трусливо на
барьер и делала вид, что она первая наездница в ми-
ре. Костюм славненький: вверху ничего, а посредине
зелёный и жёлтый бисер. И зачем она так долго езди-
ла? Жеребец под конец так вспотел, что я расчихался.
ад
Неинтересно.
Потом поставили круглую решётку, подкатили к ।
дверям клетку, и вышли львы. Вышли... и зевают. Хо-
рошие дикие звери! Зина немножко испугалась (дев-
чонка!), но ведь я сидел рядом. Чего же бояться? —
Львы долго не хотели через укротительницу прыгать:
уж она их упрашивала и под шейкой щекотала и на ухо
что-то шептала и бичом под брюхо толкала. Согласи-
лись — и перепрыгнули. А потом завязала им глаза 1
белыми лентами, взяла в руки колокольчик и стала иг- J
рать с ними в жмурки. Один лев сделал три шага и лёг.
Другой понюхал и пошёл за ней... Обман! Я сам ви-
дел — у неё в руке был
маленький кусочек мя-
са... Неинтересно!
Выходило ещё гол-
ландское семейство эк-
вилибристов. Папа катал-
ся на переднем колесе
велосипеда (отдельно!),
мама на другом колесе
(тоже отдельно!), сын
скакал верхом на большом мяче, а дочка каталась на
широком обруче задом наперёд... Вот это здорово!
Потом летали тарелки, ножи, лампы, зонтики,
мальчики и девочки. Ух! Я даже залаял от радости. А
под конец всё семейство устроило пирамиду. Внизу
папа и мама, на плечах две дочки, у них на плечах
мальчик, у него на плечах собачка, у собачки на пле-
$ чах... котёнок, а у котёнка на плечах... воробей! Трах!
И всё рассыпалось, закувыркалось по ковру и убежа-
Л v
ло за занавеску... Браво! Бис! Гав-гав-гав!
В антракте было ещё веселей. Антракт — это когда
одно кончилось, а другое ещё не началось. И вот
взрослые с детьми постарше пошли за занавеску
смотреть лошадей и прочих млекопитающих, а самые
крошечные дети вылезли из всех лож и углов на аре-
ну и устроили свой собственный цирк.
Девочка с зелёным бантом изображала
дрессированную лошадь и на четвереньках
я гХгггч гарцевала по барьеру: голова набок,

а сама всё правой ножкой брыкала.
Мальчишки, конечно, были львами и,
пожалуй, свирепее настоящих — ры-
чали, плевались, кусались и бросали
друг в дружку опилками. Двое даже
подрались — один другого шлёп-
нул, — шлёпают же клоунов, — а
тот ему сдачи... И оба заревели,
совсем уж не по-клоунски... А я но-
сился по всей арене и хватал их всех
(шутя, конечно!) за коленки.
Вышел карлик в сиреневом сюр-
тучке с медными пуговицами и за-
звонил в колокольчик. Дзинь-дзинь!
Долой с арены — представление про-
& rP
должается! Один из "львов", совсем ещё маленький*wi
мальчик, ни за что не хотел уходить. И пришла его ма-
ма из ложи, взяла льва на руки, шлёпнула и унесла на бт
место. Вот тебе и лев!
О
Морж — молодец. Вернусь на нашу виллу и непре- у
менно попробую жонглировать горящей лампой. У
меня, правда, не такой широкий нос... Ну, что ж, возь-
му маленькую лампочку...
Я побежал за занавеску: оказывается, у моржа в
загородке есть цинковая ванна, а после представле-
ния ему дают живую рыбу, бутерброд с рыбьим жи-
ром и рюмку водки. Здорово!
Да, что я ещё заметил! Под края циркового шатра
подлезают бесплатные мальчишки и смотрят на пред-
ставление... А карлик бегает и хлопает их прутом по
пяткам.
Негр Буль-Пуль вроде сумасшедшего. Играл на
метле "марш пьяных крокодилов", аккомпанировал
себе на собственном животе, а ногами выделывал та-
кие штуки, точно у него было четыре пары лап... И
пахло от него корицей и жжёной пробкой. Фи!
Потом вышел "факир". Факир — это человек, ко-
торый сам себя режет, а ему даже приятно и кровь не
идёт. Он себя, должно быть, замораживает перед
представлением. Проткнул себе губы вязальной спи-
цей, подмышку вбил гвоздь... Я
даже отвернулся, нервы
выдержали... А самое
ужасное: он взял у тол-
стого солдата из публи-
ки никелевые часы, про-
глотил их, только кончик
цепочки изо рта болтал-
ся, — и попросил публи-
не

поэзия детям

ку послушать, как у него в
груди часы тикают. Ужас!
Кожа по морозу подира-
ется!
Кажется, всё. На закуску
вылетела на арену крохот-
ная мохнатая лошадка с
красной метёлкой над го-
ловой и с колокольчика-
ми. Я и не знал, что есть
такая порода лошадиных
болонок! Она так чудес-
но прыгала сквозь обруч,
становилась на задние
лапки и брыкалась, что Зи-
на пришла в восторг. Я тоже.
Удивляюсь, почему Зинин папа не купит ей такую
лошадку... Запрягли б мы её в шарабанчик и катались
по пляжу. Это тебе не на осле черепашьим шагом
топтаться!.. И все бы очень удивлялись, и я бы получал
• много сахару...
"Кто едет?" — "Микки с Зиной!"
"Чья лошадка?" — "Миккина с Зиной!" — Чудесно!
Устал. Больше не могу... Вот сейчас только подпи-
шусь и побегу на пляж играть в цирк. Бум-бум!
>КрОТИТ£.ЛЬ
и БMbMlbfy
гч* НАЕЗАНМК
ФУСС Микк*:
ФЕВРАЛЬСКАЯ СКАЗКА
Л. В. Дьяконов
Ещё мороз... Ещё до лета
Сто дней... И птицы не поют...
Но столько счастья — столько света
В избушке с окнами на юг!	//
Как много яркого сиянья
Прошло сквозь пыльное стекло!
Через какое расстоянье
До сердца солнышко дошло!
Дошло! Сверкнуло! Озарило!
Расцеловало! Обожгло!
И всё вокруг преобразило
Как будто впрямь уже тепло!
Кто приехал в санях,
Превращается в коня,
Мчится весело вперёд,
Седоков в санях везёт!
Сани лёгкие летят,
Седоки в санях сидят.
Кони быстрые устали,
На дороге снежной встали,
Седоки сошли с коней,
Повезли в санях... коней.
Это мы катаемся,
Катаемся — меняемся.
зимои
А. А. Кузнецова
По дороге, вдоль реки,
Едут в санках седоки.
Кони роют снег копытом,
Удила грызут сердито.
7Г
%
*
14
'л
СНЕЖИНКИ
Степанов
Вечером зимним
Падают звёзды,
Падают с неба
На город морозный.
Падают звёзды
Л V/ На дом и дорожки,
г ' Тают у Кати
На тёплой ладошке.
< Тают неслышно
' i Звёзды-снежинки
Ли на ладошке
»Блестят, как слезинки.
Заметает пурга
Белый путь.
Хочет в белых снегах
Потонуть.
Ветер резвый уснул
На пути,
Ни проехать в лесу,
Ни пройти.
Домой возвратится
Белая сказка
Ей ночью приснится
Ежели угодно, полем пройдитесь пешком. Нужда —
она вон где: вправо, четвёртая горочка слева, куда
галка полетела...

Б. В. Шергин
3>има была лютая. Выскочил Шиш однажды на ули-
цу, выдернул жердь из огорода и стал рубить. А ми-
мо проезжают барин с барыней на тройке:
— Эй, мужик! Зачем забор на
дрова рубишь?
— Не я рублю — нужда
рубит!
— Что значит нужда?
— Неужто нужды не
видали?
— А она что, где?
— Где? В чистом поле,
под горкой.
— Мы желаем по-
смотреть. Проводи нас
туда заместо прогулки.
Господа из саней вылезают:
— Эй, мужик! Мы прогуляемся туда, а ты покара-
уль тройку.
— Пожалста.
Вот и полезли барин с барыней по снегу. К горке по-
дойдут, другу завидят, эту осмотрят, вдали четвёртая
блазнит'. А нужды этой кабыть не сидит нигде...
Ну, они бродят, а Шиш своё дело правит. Тройку
выпряг, на коренника1 2 сел да с конями в свою дерев-
ню ускакал. Сани в поле на дороге покинул.
А барин с барыней бродят по колено в снегу да по
пояс ныряют. Умаялись, упы-
хались. К вечеру еле-еле по
старым своим следам на до-
рогу к саням выгреблись.
Сани-то на месте, а
лошадей нет.
И поругались, и по-
плакали... Вот где ну-
жда-та!
1 Блазнит — видится, мерещится.
2 Коренник — в тройке коренной конь в оглобле.
37
Барин говорит:
— Придётся вот что: ты за одну оглоблю возьмись,
а я за другую. Так и повезём сани!
Барыня не слушает:
— Ни за какую оглоблю я браться не намерена! Хо-
чешь, так впрягайся, а я, в крайнем случае, сбоку,
впристяжку.
Делать нечего, впрягся барин в корень, а барыня
впристяжку. Поволокли сани. Подвезут да отдохнут,
подъедут да посидят.
Заблудилися в великих снегах.
Очень хорошо они теперь нужду узнали!
Олег Кургузов
На папин день рождения собралось много гостей.
Они пили, ели и громко разговаривали.
А потом папа сказал:
— Внимание! Маленький сюрприз-загадка приро-
ды! — И он включил магнитафон.
Из магнитофона послышалось сонное сопение и
легкий храп.
Папа, таинственно улыбаясь, спросил:
— Ну?! Что это было?
Г ости смущенно пожимали плечами.
— Ни за что не догадаетесь! — торжествующе зая-
вил папа и выбежал из комнаты.
Вернулся он, держа в руках кота Лукьяна.
— Вот! — сказал папа. — Это кот храпел. А я — его
на магнитофон записал.
Ну, тут все, конечно, начали смеяться. Потом захо-
хотали.
А я ушёл на кухню. Там
на подоконнике сидел Лукь-
ян, и в глазах у него были
слёзы. Я забрался на подо-
конник, сел рядом с ним и
тоже заплакал.
читаем всей семьёй
"АННА, НЕ ГРУСТи!"
Н. П. Булгаков
Один раз зимой, когда Аня и Катя катались, как все-
гда, с горки. Катя вдруг как-то странно упала — и не
кричит, и не встаёт, а только тихо зовёт Аню. Аня по-
дошла. Катя говорит:
— Я упала.
— Ну и вставай, — говорит Аня.
— Не могу, — тихо сказала Ка-
— Очень болит.
Аня побежала домой, па-
па принёс Катю на руках, её
положили в постель, пришёл
врач — оказалось, дело
серьёзное — у Кати пере-
лом. Приехала машина, и
Катю увезли в больницу.
Больница у Кати особая,
строгая. Дети лежат на специ-
альных кроватях — широких и
жёстких, чтобы всё правильно
тя.
39
срасталось. У кого рука слома-
на, у кого нога. И никого не
пускают к ним в гости, да-
же взрослых.
Катя ещё малень-
кая, ей очень гру-
стно.
После уро-
ков Аня при-
шла к Катиному
окну. Стекло поч-
ти доверху было замазано белой краской, но кто-то
раньше прокорябал в нём дырочку, и Аня стала смот-
реть в неё и искать Катю. Она видела палату, много
незнакомых ей детей — они лежали, или медленно хо-
дили, или сидели и смотрели куда-то вдаль. Ане не бы-
ло видно, где кончается их взгляд, что они видят.
И тут Аня заметила Катю. Такую знакомую! Прямо
тут, возле окна. Как все дети здесь, в сереньком ха-
лате, только личико совсем домашнее, Катино. С её
кудрявыми белыми волосами, каких нет больше ни у
каких других детей. Катя полулежала в кровати и мед-
ленно играла с надув
ным утёнком. Про-
сто держала его
перед собой и
смотрела на него.
И что-то ему ти-
хонько иногда го-
ворила. Так же,
как она играла,
наверно, и час, и
два до этого и со-
биралась, навер-
но, играть и зав-
тра, и потом...


Аня увидела Катю и заплакала. И совсем перестала
что-нибудь видеть сквозь стекло.
Аня подумала, что Катя вот так, совсем одна, игра-
ет здесь всегда... Как будто ничего особенного нет
вокруг неё... И если бы она, Аня, не пришла к ней се-
годня, у неё бы ничего не было, только этот утёнок. И
может, ещё час Аня бы к ней не пришла — зашла бы
после уроков вместе с Мариной из их класса к ней до-
мой или в кино — а Катя бы так и играла...
И тогда Аня закричала скорей в окно:
— Ка-атя! Катя-а!
И Катя тут же всё поняла — что пришла Аня! Прямо
сейчас стоит за окном, здесь! Она встрепенулась,
улыбнулась и стала вдруг совсем другая. Она стала
смотреть на окно, но ещё не видела Аню — через ка-
кую дырку Аня смотрит, где Анин глаз. Наконец на-
шла и стала совсем счастливая. Аня подставила к окну
ящик, встала на него и показала Кате через верхнюю,
незакрашенную часть окна, раскраску, которую ей
купила, и открытку, и апельсин. Аня кричала в окно что
есть силы, и Катя кое-что слышала. А что отвечала ей
Катя, Аня совсем не могла разобрать.
Рядом с Аней, у соседнего окна, стоял папа, кото-
рый пришёл к другой девочке, она лежала сзади, в
конце палаты. Девочка была маленькая, у неё было О
заплаканное лицо, она кричала изо всех сил:
— Папа! Принеси мне веер!
— Что? — никак не мог понять папа.
— Веер! — кричала девочка. — Хочу веер!
— Какой веер? — наконец разобрал папа. — За-
чем?	Й
— Махаться, махаться! — показала девочка. — Он
мне очень нужен!
— Хорошо, хорошо, — закивал головой папа.
Тут Аня опять посмотрела на Катино окно и увиде-
ла, что Катя держит записку, которую написала и при-
ложила к стеклу. Аня прочитала, что Катя всё время
кричала:
"СПАСИБО!"
42 43
Аня нашла в портфеле кусочек бумажки и каран-
даш и тоже стала прикладывать свои записки к стек-
лу и держать, пока Катя не прочтёт.
Так они записками и разговаривали.
И ещё, конечно, рожицами помогали — чтобы бы-
ло понятно всё.
Наконец Кате с той стороны принесли обед, надо
J было расходиться.
Аня подумала, как сейчас пойдёт домой, на трол-
лейбус, по шумному городу, мимо зоопарка.
Она всё может: везде ходить, всё делать, на всё
смотреть... не через дырочку...
Аня стояла такая печальная!
Она ещё раз посмотрела на окно и тут увидела, что
Катя, оказывается, приложила к стеклу новую записку:
"АННА, НЕ ГРУСТИ!"
И улыбнулась Ане в своём сереньком халате.
Кате было хорошо и радостно. К ней только что
приходила Аня, ещё даже не ушла, и всё вокруг неё
там, в больнице, уже совсем другое, не грустное, да-
же не чужое, потому что Аня ещё когда-нибудь при-
дёт, пусть и не сегодня, не очень скоро — она есть у
неё всегда.
занятныеистории
Ю. И. Макаров
Похвалялся как-то Федька:
—Я любого сокрушу!
Потому, что Федька Редькин
Занимается У-ШУ.
Вдруг как рыкнет пёс Полкан —
Острозубый великан:
— Если с Редькиным сражусь я,
Всех на свете рассмешу.
Потому, что я давненько
Занимаюсь У-КУ-ШУ.
ИНТЕРЕСНО ПРИДУМАЛА
At м Зощенко
Одна собака по имени Тошка увидела на
комоде колбасу.
А дома никого не было.
Наша собачища расхрабрилась и реши-
ла эту колбасу стянуть.
И до того она захотела полакомиться
этой колбаской, что даже глазки у неё
загорелись и слюнки потекли.
Вот видит собака колбасу, а
достать её не может, потому что
комод высокий, а она совсем ма-
ленькая, чуть побольше кошки.
I- 45

Маленькая-то она маленькая, но до-
вольно хитрая. Она немножко подумала,
как профессор, и вот что придумала.
Сначала зубами выдвинула нижний
ящик комода.
Затем взобралась на этот ящик и
немного выдвинула второй ящик.
Взобравшись на второй
ящик, она совсем немного вы-
двинула и третий ящик.
И тогда получилось что-то
вроде лестницы.
И наша собачонка спо-
койно и без тревог подня-
лась по этой лестнице,
достала колбасу и сло-
пала её без остатка.
Потом пришли хозяе-
ва. Они рассердились,
что исчезла колбаса, и
хотели побить собаку.
Но когда узнали, ка-
ким образом собака
достала колбасу,
они не стали её
бить. Только за-
смеялись и ска-
зали:
— Ох, до
чего умная у
нас собака!
Даже нам
не жалко,
что она
колбасу
съела.
у нас а гостях
— Раз я нашёл тыкву на чужой
Бразильский писатель
Жозе Бенту Монтейру Лобату
ТЬЩВД С ЗОЛОТОМ
(СКАЗКИ ТЁТУШКИ НАСТАСИЙ)
Н^или два соседа, один бедный, другой богатый, и
жили они как кошка с собакой. Богатый всё норовил
надуть бедного.
Раз пришёл бедняк к богачу предложить одно де-
ло: он хотел, чтоб богатый сдал ему в аренду клочок
земли, чтобы посеять маис.
Богатый сразу вспомнил, что есть у него клочок
земли, никуда не годный, на котором ничего не родит-
ся, даже муравьи не родят-
ся. Ударили по рукам.
Бедный пришёл в свою
лачугу, и отправи-
лись они с женой
посмотреть ту
землю. Как
пришли, на-
шли тыкву.
— Ои, жена! В этой
тыкве полно монет!
Погляди-ка сама.
— А монеты-
то золотые! —
сказала же-
на. — Здо-
рово мы уст-
роились!
— Нет, —
сказал муж,
который был че-
ловек очень честный,
земле, стало быть, она мне не принадлежит. Я дол-
жен обо всём рассказать хозяину этой земли.
Пошёл он к богатому соседу и всё ему рассказал.
— Прекрасно, — сказал богач. — В таком случае,
наша сделка расторгается. Я не могу сдавать в арен-
ду земли, на которых растут тыквы с золотом.
Бедняк вернулся в свою лачугу, а богач со всех ног
побежал на участок, чтобы забрать своё богатство.
Но когда он прибежал туда, то увидел вот что: тыкву,
полную ос, да самых злых, какие только есть.
— А-а! — воскликнул богач. — Этот плут вздумал
посмеяться надо мной. Ну ничего, я с ним
сыграю хорошую шутку.
Положил он тыкву с осами в мешок и
зашагал к домику бедняка.
— Эй, кум! Запри-ка
дверь поплотнее да
чуть приоткрой
окошко. У меня
есть для те-
бя хоро-
ший пода-
рок.

Бедняк закрыл дверь и при-
открыл окно. Тогда богатый
кинул в окно тыкву с осами.
— Вот тебе, кум, тыква с зо-
лотом, которую ты нашёл на
моей земле. Радуйся тако-
му богатству! — и стал так
смеяться, что чуть не лоп-
нул.
Но едва тыква упала на
пол, как осы превратились в
золотые монеты, которые
покатились и зазвенели. Ус-
лышал богач с улицы тот звон
и заподозрил, что дело-то
неладно.
— Кум, — говорит, — открой дверь, мне нужно те-
бе кое-что сказать.
Но бедняк ответил:
— Что ты, что ты! Я просто не знаю, что делать с
проклятыми осами. Ещё, чего доброго, ужалят мое-
го дорогого соседа. Беги, кум!..
Так бедный остался со своим золотом, а богатый
остался со своей скупостью.
содержание
Ребята и зверята
М. А. Пластов. Воробей ............................. 2-я	обл.
Круглый год
В. В. Бианки. Февраль .................................. 1
Задушевное слово
В. А. Бахревский. Нормальная температура ............... 2
Чудные мгновения
Н. А. Заболоцкий. Фантазия ............................. 7
И. А. Бунин. Тает снег.................................. 9
История из истории
С. П. Алексеев. Деньги. Картошка ...................... 11
Бывает и такое
А. Л. Барто. Старший брат сестру баюкал................ 15
Жила-была сказка
Наталья Абрамцева. Морозное окошко .................... 17
Чудеса в решете
В. Г. Орлов. Если бы................................... 21
Рассказ за рассказом
Саша Чёрный. Дневник фокса Микки. В цирке ............. 23
Поэзия детям
Л. В. Дьяконов. Февральская сказка .................... 29
А.	А. Кузнецова. Зимой ............................... 30
В.	А. Степанов. Звёзды-снежинки ...................... 32
С.	А. Есенин. Заметёт пурга........................... 33
Кроме шуток
Б. В. Шергин. Шиш показывает барину нужду ............. 34
Читаем всей семьёй
Н. П. Булгаков. “Анна, не грусти!” .................... 38
Занятные истории
Ю. И. Макаров. Кто кого? .............................. 43
М. М. Зощенко. Интересно придумала .................... 44
У нас в гостях
Ж. Б. Монтейру Лобату. Тыква с золотом ................ 46
© ИФ “УНИСЕРВ”, ежемесячный литературный детский журнал для
домашнего чтения № 2 (74), 2003, издаётся с января 1997 года.
Труппа ВКонтакте
1Шрл:/lvk.com/read.forJieard