/
Author: Юрочкин В.Ю.
Tags: краеведение всеобщая история история историография крым средневековье
ISBN: 978-5-9905750-9-7
Year: 2017
Text
ANSIENTRIES OF MERIDIAN RUSSIA
YUROCHKIN ULADISLAU
GOTHIC
PROBLEM
SII1FETOPOL
SONflT
2017
ДРЕВНОСТИ ПОЛУДЕННОЙ РОССИИ
В. КЗ. ЮРОЧКИН
готский
ВОПРОС
СНПФЕРОПОЛЬ
СОНАТ
2017
УДК 908:94(477.75)
ББК 63.3.(0)4
Ю.806
Рецензенты:
Ю.М. Могаричев, доктор исторических наук
Э. Б. Петрова, доктор исторических наук
Юрочкин В.Ю.
Готский вопрос. - Симферополь: СОНАТ, 2017 - 496 с.
ISBN 978-5-9905750-9-7
В книге рассматривается история изучения крымских готов на про¬
тяжении более чем двухсотлетнего периода. «Готский вопрос» пред¬
ставлен как особый феномен исторической и археологической науки в
силу ряда субъективных причин ставший предметом идеологических и
политических коллизий. Раскрываются обстоятельства, благодаря ко¬
торым готы на длительный период были вычеркнуты из этнической
истории Крымского полуострова.
Адресована историкам, археологам, краеведам, политологам и всем
интересующимся прошлым Таврики.
ISBN 978-5-9905750-9-7
© В.Ю. Юрочкин, 2017
© Изд-во «СОНАТ»,
оформление, 2017
J
СОДЕРЖАНИЕ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 6
ПРЕДИСЛОВИЕ 9
ОТКРЫТИЕ КРЫМСКОЙ ГОТИИ 16
НАЧАЛО КРЫМСКО-ГОТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ 93
ГОТЫ В ПЛЕНУ У ПОЛИТИКИ 228
КРЫМСКАЯ ГОТИЯ. В ПОИСКАХ ИСТИНЫ 364
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 450
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Антология нарративных
источников о готах и аланах в средневековом
Крыму 458
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Газе Б.К. «Anonymus tauricus»
или «Записка готского топарха» 485
Summary 489
6
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АА
АВ
АДСВ
- Археологический альманах. Донецк, Симферополь.
- Археологические вести. С-Петербург
- Античная древность и средние века. Свердловск,
Екатеринбург.
АН
АН СССР
АН УССР
АО
АП УРСР
АР Крым
АСГЭ
- Академия наук.
- Академия наук СССР.
- Академия наук УССР.
- Археологические открытия. Москва.
- Археолопчш пам’ятки УРСР Киш.
- Автономная республика Крым.
- Археологический сборник Государственного Эрми¬
тажа. Ленинград, С-Петербург.
АССР
- Автономная советская социалистическая республи¬
ка.
Бел ГУ
БИ
БИКАМЗ
- Белгородский государственный университет.
- Боспорские исследования. Керчь-Симферополь.
- Бахчисарайский историко-культурный и археоло¬
БИКАМЗ НА РО
гический музей-заповедник.
- Бахчисарайский историко-культурный и археоло¬
гический музей-заповедник. Научный архив. Руко¬
писный отдел.
БС
ВВ
вди
ВИ
ВКУ
ВФ
ГАИМК
- Боспорский сборник. Москва.
- Византийский временник. С-Петербург, Москва.
- Вестник древней истории. Москва.
- Вопросы истории. Москва.
- В1сник Кшвського ушверситету. Киш.
- Вопросы философии. Москва.
- Государственная Академия истории материальной
ГИМ
гмии
жмнп
культуры.
- Государственный исторический музей.
- Государственный музей изобразительных искусств.
- Журнал Министерства народного просвещения.
С-Петербург.
Записки ИАН
- Записки Императорской академии наук.
С-Петербург.
Записки И ИМ К
- Записки Института истории материальной культу¬
ЗООИД
ры.
- Записки Одесского общества истории и древностей.
Одесса.
ЗРАО
- Записки Русского археологического общества.
С-Петербург.
ИА АН УССР
- Институт археологии Академии наук Украинской
СССР.
ИА НАНУ
- Институт археологии Национальной академии наук
ИАК
Украины.
- Известия Императорской археологической комис¬
сии. С-Петербург
ИАК РАН
- Институт археологии Крыма Российской академии
наук.
7
ИЛК РАН НА РО
ИАН
ИГАИМК
Известия АН СССР
Известия КРКМ
ИИМК
ИИМК РАН НА РО
И РАИ М К
ИТОИАЭ
ИТУАК
КРЫМОХРИС
КСИА
КСИА АП УССР
КСИИМК
КЭИ
ЛГУ
ЛОНА АН СССР
ЛОИИМК
МАИЭТ
МАО
МАР
МАЭ
МГУ
МИА
МПГ
НИИ
НС
ОАК
ОАСАК
О ГПУ
- Институт археологии Крыма Российской академии
наук. Научный архив. Рукописный отдел.
- Императорская академия паук.
- Известия Государственной Академии истории мате¬
риальной культуры. Ленинград.
- Известия Академии наук СССР Москва.
- Известия Крымского республиканского краеведче¬
ского музея. Симферополь.
- Институт истории материальной культуры.
- Институт истории материальной культуры РАН.
Научный архив. Рукописный отдел.
- Известия Российской академии истории материаль¬
ной культуры. Петроград.
- Известия Таврического общества истории, археоло¬
гии и этнографии. Симферополь.
- Известия Таврической учёной архивной комиссии.
Симферополь.
- Крымский отдел по делам музеев и охраны памят¬
ников старины, искусства, природы и народного бы¬
та.
- Краткие сообщения Института археологии
АН СССР Москва.
- Краткие сообщения Института археологии Акаде¬
мии наук УССР Киев.
- Краткие сообщения о докладах и полевых исследо¬
ваниях Института истории материальной культуры.
Москва.
- Комиссия экспедиционных исследований.
- Ленинградский Государственный университет.
- Ленинградское Отделение Института археологии
Академии наук СССР.
- Ленинградское Отделение Института истории мате¬
риальной культуры Академии наук СССР
- Материалы по археологии, истории и этнографии
Таврии. Симферополь.
- Московское археологическое общество.
- Материалы по археологии России. С-Петербург.
- Музей археологии и этнографии (Кунсткамера).
- Московский Государственный университет.
- Материалы и исследования по археологии СССР
Москва.
- Музей пещерных городов.
- Научно исследовательский институт.
- Нумизматика и сфрагистика. Киев.
- Отчет Археологической комиссии. С-Петербург.
- Отдел античной и средневековой археологии Кры¬
ма Института археологии АН УССР.
- Объединённое государственное политическое
управление Народного комиссариата внутренних дел
СССР.
8Юрочщм <В. Ю.
ооид
ПАВ
ПСТГУ
РА
РАИМК
РАН
РК
СА
САН
СГУ
СГЭ
СМК
смо
Сообщения ГАИМК
СЭ
ТГЭ
ТНУ
ТОИАЭ
ТУАК
У1Ж
ХС6.
ЦГРМ
цмк
цмт
эо
- Одесское общество истории и древностей.
- Петербургский археологический вестник.
С-Петербург.
- Православный Свято-Тихоновский гуманитарный
университет.
- Российская археология. Москва.
- Российская академия истории материальной куль¬
туры.
- Российская академия наук.
- Республика Крым.
- Советская археология. Ленинград, Москва.
- Свод археологических источников. Москва.
- Симферопольский государственный университет
им. М.В. Фрунзе.
- Сообщения Государственного Эрмитажа.
Ленинград, С-Петербург.
- Севастопольский музей краеведения.
- Севастопольское музейное объединение.
- Сообщения Государственной академии истории
материальной культуры.
- Советская этнография. Москва.
- Труды Государственного Эрмитажа.
Ленинград, С-Петербург.
- Таврический национальный университет,
им. В. И.Вернадского.
- Таврическое общество истории, археологии и этно¬
графии.
- Таврическая ученая архивная комиссия.
- Украшський щторичний журнал.
- Херсонесский сборник. Севастополь.
- Центральные государственные реставрационные
мастерские.
- Центральный музей Крыма.
- Центральный музей Тавриды.
- Этнографическое обозрение. Москва.
Тошский вопрос 9
ПРЕДИСЛОВИЕ
Нигде в <Европе готы не стали
средневековой народностью,
но рано превратились в миф,
доступный каждому
X <Вольфрам
Уважаемый Читатель, не стану убеждать, что тема крымских готов
столь уж актуальна в сегодняшней жизни. Но если решились прочесть
или, хотя бы, пролистать эту книгу, значит она Вам, по крайней, ме¬
ре, небезразлична. Сейчас часто пишут о крымских готах в научной и
научно-полярной литературе, множество сведений и мнений можно
отыскать в интернете. Насколько корректно они подаются - другой
вопрос. В том, полагаю, не столько вина, сколько беда авторов.
Согласитесь, есть в готах нечто загадочное, притягательное и даже
романтическое. Выходцы из Скандинавии, они за несколько поколе¬
ний достигли берегов Чёрного моря, их потомки покорили Рим, а за¬
тем готы как-то внезапно исчезли с исторической арены Европы, но
оставили о себе память на века.
Ещё запутаннее дело обстоит с Крымом. Здесь незадолго до присо¬
единения полуострова к России суворовские чудо-богатыри застали
последнего готского митрополита и его православную паству. Еще до
Отечественной войны готов на полуострове, якобы, искали советские
археологи совместно с немцами и американцами. Во время фашист¬
ской оккупации руководители Третьего Рейха планировали воссоздать
здесь новый Готенланд. В СССР интересующихся готами отправили в
лагеря. Что тут правда, а что вымысел - подчас непросто разобрать¬
ся...
Ещё в юности, участвуя в полулюбительских археологических раз¬
ведках на Восточной Волыни, я увлёкся древностями Черняховской
культуры. Тогда, в 1980-х гг. дилемма «славяне» или «германцы» в
отношении черняховцев выглядела чрезвычайно актуальной. Я зачи¬
тывался яркими, новаторскими работами М.Б. Щукина, убедительно
доказывавшего связь Черняховской культуры с готами. Помимо того
выяснялось: ученые-археологи И.С. Пиоро и В.В. Кропоткин нашли
следы готов-черняховцев и на Крымском полуострове, а филолог
В.Н. Топоров выявил десятки топонимов Восточной Европы, имевших
10 Юрочкин <В. Ю.
германское происхождение. Более того, он утверждал, что готы жили
в Крыму вплоть до позднего средневековья и даже говорили на своем
языке и тому есть множество подтверждений в сообщениях современ¬
ников! Особо впечатлили обстоятельные монографические исследова¬
ния о крымских готах выдающегося русского византиниста А.А. Васи¬
льева, опубликованные после Октябрьской революции. А еще работа
В.И. Равдоникаса, превратившего пришельцев готов в каких-то обез¬
личенных автохтонов...
Волею обстоятельств, оказавшись в Крыму, я был уверен, что по¬
знакомлюсь здесь с памятниками материальной культуры готов - по¬
томков черняховцев. Но оказалось, что не все так просто. Из доступ¬
ной мне тогда научно-популярной литературы следовало: готов в
Крыму вроде бы и не было вовсе, или же они были немногочисленны
и не оставили следов в культуре местных жителей. Я недоумевал: а
как же сведения, собранные А.А. Васильевым, как же могильник Суу-
Су в «области крымских готов» с его орлиноголовыми пряжками и
пальчатыми фибулами? А ведь подобных могильников в Крыму масса.
Я сам расчищал такие украшения, участвуя в экспедиции в Голубом
Заливе в районе Симеиза. Ответы на мои наивные вопросы звучали
как-то туманно, отнюдь не разъясняя: так были готы в Крыму или
нет.
С другими древними народами полуострова все было в относитель¬
ном порядке: вот каменные ящики тавров, вот скифские курганы и
городища, вот генуэзские крепости, вот погребения половцев и печене¬
гов, и т.д. А в случае с крымскими готами угадывалась какая-то тай¬
на, недосказанность, интрига. Подсознательно я понимал, что пробле¬
ма кроется не столько в научной, сколько в иной, вероятно, политиче¬
ской плоскости. Советский Союз победил фашистскую Германию и
отношение к германцам, даже древним было мягко сказать - неодно¬
значное. Но в эпоху Перестройки эта тема представлялась ещё более
привлекательной.
Большим прорывом казались публикации крымских ученых
В.Л. Мыца, А.И. Айбабина, смело связывавших крымские трупосо-
жжения III - IV вв. с германцами и называвших раннесредневековых
жителей горного Крыма гото-аланами. В те бурные годы страницы пе¬
риодических изданий пестрели разоблачениями, намечалась карди¬
нальная смена идеологий, общество и наука искренне стремились из¬
бавится от прежних политико-идеологических клише. Наконец, в 1990
г. увидела свет монография И.С. Пиоро «Крымская Готия». Казалось,
вот-вот мы узнаем о подлинной этнической истории Тавриды, в кото¬
рой Крымской Готии найдётся подобающее место. Но она меня не¬
Тошский вопрос 11
сколько разочаровала. Из неё следовало, что подлинно германские
древности это лишь некрополи с кремациями на Южнобережье и в
окрестностях Севастополя. Но они существовали, максимум, до сере¬
дины V столетия, а дальше снова начиналось повествование об аланах,
пришельцах с Северного Кавказа, о гото-аланах и т.д. Особо рази¬
тельным казалось противоречие между письменными источниками и
археологическими атрибуциями. Исторические и археологические готы
существовали как бы в двух параллельных мирах. Оставалось много
неопределённости и недосказанности. Каким образом готы преврати¬
лись в алан? Произошло ли это в реальности или только на страницах
научных изданий оставалось не ясным.
Потом были годы работы в Крымском филиале Института археоло¬
гии Национальной академии наук Украины: раскопки, публикации,
конференции. Общение с коллегами по археологическому цеху остав¬
ляло ощущение, что отношение к «готскому вопросу» в истории Кры¬
ма базируется не столько на принципах доказательности, сколько на
простой убежденности в правоте той или иной точки зрения, в основе
которой усвоенная парадигма, порождённая мощной историографиче¬
ской традицией. Подчас казалось, что никакие археологические факты
не смогут убедить оппонентов в историчности крымских готов. Осо¬
бенно живучим оказался историографический миф об «аланах», якобы
появившихся на полуострове в середине III в. Подобное недопонима¬
ние возникало не только у меня. В качестве примера приведу цитату
всеми уважаемого, увы, ныне покойного М.Б. Щукина: «Я уже давно,
и при официальном обсуждении докладов на разных конференциях, и
в кулуарах, пристаю к крымским коллегам с одним вопросом: «Ребя¬
та, почему вы решили, что погребённые во вновь образованных в
III в. могильниках были аланами или назывались ими? Есть ли какие-
либо письменные источники, где упоминается о присутствии алан в
Крыму в III - IV вв.? А для V - VI вв.?»... Внятного ответа я так и
не получил. Источники такого рода отсутствуют».
Со временем я все больше убеждался: в основе «аланского мифа»
лежит историографическая традиция, сформировавшаяся за последние
полстолетия, и твёрдое убеждение большинства отечественных иссле¬
дователей в безусловном тождестве археологической культуры и этно¬
са. Но если это действительно так, то разгадка «готского вопроса»,
кроется не только в изучении конкретных исторических фактов и ар¬
хеологических феноменов, но и в истории формирования этой тради¬
ции.
Историографические штудии в археологической науке пока не
слишком популярный жанр. Обычно исследователи того или иного
12 Юрочцин (В. Ю.
вопроса предпочитают ограничиваться простым кратким перечнем
мнений предшественников. Констатируя те или иные взгляды, коллеги
обычно обходят стороной вопрос, как и в связи с чем они оформились,
где истоки концепций и гипотез, какова их фактологическая, методо¬
логическая и идеологическая основа. Но учёный, приступая к работе,
как бы оригинальны не были его взгляды, самостоятелен в своих суж¬
дениях только отчасти. Зачастую он оперирует не фактами, а их субъ¬
ективной интерпретацией, руководствуется субъективно-личностным
восприятием проблемы.
Эти явления следует рассматривать в плоскости истории науки.
При этом необходимо учитывать: наука по своей сути является особой
формой человеческой деятельности, протекающей в определённых со¬
циальных и политических условиях, которые влияют на ее состояние.
Чтобы преодолеть существующие стереотипы в восприятии «готского
вопроса» необходимо изучение проблемы в динамике ее развития,
определение роли объективных и субъективных факторов, влиявших
на нее.
Ученые хорошо знают, что дискуссии не ограничиваются страни¬
цами печати. Это лишь видимая часть айсберга. Основное содержание
переносится в кулуары конференций и личные беседы. Важнейшая
информация содержится в протоколах научных заседаний и перепис¬
ке. Изучение этих дополнительных данных иногда кажется даже более
важным, поскольку зачастую разъясняет мотивы и ход дискуссий,
позволяет выявить научные коллизии, многие из которых выглядят
сродни детективным историям. Вместе с тем интересно наблюдать,
как те или иные положения находят своё выражение за пределами
«научного клана», проникая на страницы научно-популярных книг,
средств массовой информации, входят в общественное сознание. То
или иное суждение, становясь частью общественного сознания, приоб¬
ретает определённость истины. Все это приводит к явлению, метко
охарактеризованному М.Б. Щукиным как разновидность «научного
фольклора». Элементы «фольклора», или «ученые мифологемы» для
многих становятся аксиомами, не требующими доказательств, особенно
если дискутируемая тема не затрагивает собственной их научной пози¬
ции.
Первый опыт исследования истории изучения археологических па¬
мятников Крымской Готии был предпринят в 2004 году в соответству¬
ющем разделе книги С.Г. Колтухова и В.Ю. Юрочкина «От Скифии к
Готии. Очерки истории изучения варварского населения Степного и
Предгорного Крыма (VII в. до н.э. - VII в. н.э.). В нем основное
внимание уделялось истории археологических исследований памятни¬
Тотощай вопрос 13
ков, связанных с крымскими готами, начиная с раскопок Н.И. Репни-
ковым могильника Суук-Су в 1903 - 1904 гг. и до начала XXI в. Од¬
нако в указанной монографии, «доархеологический» этап изучения
крымских готов был охарактеризован лишь суммарно. Насколько
можно судить по рецензиям и отзывам коллег, это издание вызвало
доброжелательную реакцию, а самое главное - интерес, притом не
только у специалистов-археологов.
С начала века публикуется серия статей А.В. Заморяхина (Перм¬
ский университет), посвященная историографии XIX - XX в. по
крымско-готской тематике. В них автор верно отразил основные тен¬
денции в истории изучения Крымской Готии, но ограничился лишь
наиболее известными произведениями отечественной историографиче¬
ской традиции. Кроме того в работах не использовались архивные
источники, данные которых во многом по новому заставляют взгля¬
нуть на сущность «готского вопроса». Все эти упущения, насколько
это было возможно на данном этапе, я и постарался компенсировать в
представленной книге.
Чтобы облегчить восприятие у широкой читательской аудитории
кратко остановлюсь на некоторых ключевых моментах.
«Крымская Готия» - понятие, в известной степени, условное. В ис¬
торических и археологических исследованиях традиционно под ним
подразумевается горная часть Южнобережья (от Фороса до Алушты)
и нагорье юго-западной Таврики (область т.н. «пещерных» городов).
Средневековые нарративные источники называют эти территории
«страной Дори», «готской землей», «страной готов», «климатами Го¬
тии» или просто - «Готией». Письменная традиция VI - XVI вв. сви¬
детельствуют о проживании здесь населения, именуемого готами.
Кроме того, по крайней мере, до середины V в. готы-тетракситы (тра-
пезиты) обитали на Керченском полуострове (Европейском Боспоре),
а затем переселились на Азиатскою сторону (Тамань).
История этой ветви готов после VI в. фактически не известна. К
концу XIV - XV вв. часть крымского Южнобережья, находившаяся
под управлением генуэзской администрации, именовалась «Капитан¬
ством Готия», а в горной юго-западной части полуострова сформиро¬
валось провизантийское государство Феодоро с одноименной столицей
на г. Мангуп.
Христианское население Феодоритского княжества сыграло веду¬
щую роль в сложении особой этно-конфессиональной группы т.н.
«крымских греков». Память об их происхождении сохранило офици¬
альное название Готской епархии Константинопольского патриархата,
существовавшей в Таврике до 1778 г.
14 Юрочщн (В. Ю.
В книге «готский вопрос» рассматривается как феномен историче¬
ской и археологической науки, ставший предметом идеологических и
политических коллизий, вместе с тем оказавший заметное влияние на
формирование методологии и развитие отечественной археологической
мысли. В нем наиболее рельефно отразилась зависимость историче¬
ской науки от политической конъюнктуры, а также устойчивость
«научного фольклора», противопоставленного объективному восприя¬
тию нарративных и археологических источников.
Дабы не перегружать текст постоянными ссылками на средневеко¬
вых авторов, по большей части хорошо знакомых специалистам, в
конце книги помещена антология основных письменных свидетельств о
крымских готах и крымских аланах. Кроме того приведён текст так
называемой «Записки топарха». Она хотя и оказалась подделкой
начала XIX в., но сыграла важную роль в изучении «готского вопро¬
са».
Эта книга не столько о самих крымских готах, их истории, матери¬
альной культуре и языке. Информацию об этом читатель может полу¬
чить в других изданиях. Здесь же речь идёт об истории изучения
крымских готов, о людях, причастных к исследованию «готского во¬
проса», их взглядах и судьбах. Реконструируются малоизвестные
страницы дискуссий и рассматриваются факты, оказавшие глубокое
влияние на состояние проблемы.
Пользуясь случаем, хотелось бы высказать искреннюю благодар¬
ность всем кто в различные периоды способствовал моей работе:
В.Л. Мыцу, ныне сотруднику Государственного Эрмитажа, а в про¬
шлом директору Крымского филиала Института археологии НАНУ,
B. М. Зубарю (Институт археологии НАНУ), увы - покойному;
Ю.М. Могаричеву (Институт археологии Крыма РАН), и
C. Б. Сорочану (Харьковский Национальный университет), О.В. Ша¬
рову (Инстиитут истории материальной культуры) за ценные реко¬
мендации и советы; моему первому наставнику в крымской археологии
А.И. Айбабину (Крымский Федеральный университет); друзьям и
коллегам по Крымскому филиалу Института археологии и Институту
археологии Крыма РАН - Е.А. Айбабиной, В.П. Кирилко, С.Г. Кол-
тухову, В.В. Майко, С.В. Ушакову, А.В. Шарапе; харьковским кол-
легам-археологам М.В. Любичеву, М.В. Фомину; крымским истори¬
кам В.Г. Зарубину, М.Б. Кизилову, А.Ю. Манаеву, В.В. Хапаеву,
С.В. Харитонову, Н.С. Емельяновой; сотрудникам научных архивов и
библиотек Института истории материальной культуры (С-Петербург),
Бахчисарайского историко-культурного заповедника и других учре¬
ждений.
Tomaqiu. вопрос 15
Надеюсь, что книга будет интересна не только археологам и иссле¬
дователям древней истории Крыма, но и историкам науки, специали¬
стам в области политологии, культурологии, этнологии, языкознания.
16 Юрочкин (В. Ю.
ОТКРЫТИЕ КРЫМСКОЙ ГОШИ
Шаврия есть одна из славнейшие
по числу различные народов, по очереди
ее занимавшие и по быстроте своие
преобразований.
С Сестренцевич-Ъогуш (1731-1826)
Во второй половине XVIII столетия политические позиции России
на международной арене неуклонно крепли. Во многом это было обу¬
словлено успехами русского оружия и дипломатии в противостоянии с
дряхлеющей Османской империей. Не прошло и ста лет с тех пор, ко¬
гда цивилизованный мир Европы воспринимал Московию как бес¬
крайнюю азиатскую страну, чуждую утонченной культуре, академиче¬
ским наукам, лишенную геополитических перспектив. Теперь же бур¬
ное развитие страны, переустройство во всех сферах жизни, выход на
новый качественный уровень ставили непременным условием само¬
идентификацию России в мировом политическом и культурном про¬
странстве. Создавались первые труды по отечественной истории. Под
эгидой Императорской академии наук шло изучение древнерусских
летописей. Правда, уже появление первых теорий происхождения
Государства Российского (т.н. «норманнской» и «антинорманнской»)
тут же приобрело национально-политический оттенок: линия противо¬
стояния обозначилась между отечественным ученым-патриотом М.В.
Ломоносовым и немецкими академиками на русской службе [1]. Но
тогда власти стояли над дискуссией, уважительно принимая учёные
разногласия. Не забывали и о другом цивилизационном начале Руси -
православно-византийском. Этот фактор в условиях практически не
утихавшего конфликта с Турцией за «цареградское наследство» при¬
обретал особенно важное идеологическое значение.
10 июля 1774 г. Кючук-Кайнарджийский мир, формально положил
конец вассальной зависимости Крымского ханства от Оттоманской им¬
перии. Не вызывало сомнений - Крым в скором времени окажется под
скипетром Державы Российской. В среде высшего окружения Екате¬
рины Великой вызревал так называемый «Греческий проект» раздела
Турции, освобождения православных балканских народов и реставра¬
ции «эллинской державы». Тем паче, что в этом благородном стрем¬
лении императрицу поддерживала просвещенная элита Европы [2].
Православная Византия, как предшественница России в Причерномо¬
TomciqiU вопрос 17
рье, тогда воспринималась преимущественно в религиозно¬
политическом контексте. Поэтому к изучению ее историко-культурного
наследия ученые обратились несколько позднее [3]. А в «век золотой
Екатерины» взоры ученых и интеллигенции были направлены к куль¬
туре более древней, греко-римской эпохи. Среди аристократии распро¬
странялась мода на все классическое. Покоряя полуденные земли,
Россия претендовала на свою долю античного наследия, тем самым,
показывая стремление уравняться и на этом фланге с цивилизацией
«Старой Европы». В качестве первого шага на пути реализации этого
проекта рассматривалось присоединение к Российской империи Таври¬
ческого полуострова - плацдарма для дальнейшего продвижения к
Стамбулу-Царьграду.
В условиях меняющейся геополитической обстановки вполне зако¬
номерным выглядел интерес к Крыму, к его истории и жителям, про¬
явившийся в эти годы как в России, так и в Европе.
В 70-х гг. XVIII в. университетским профессором красноречия и
философии в Галле (Саксония), шведом по происхождению - Иоган¬
ном Эриком Тунманном (1746 - 1778) был завершен научный трактат
о Крымском ханстве. Все существовавшие европейские издания, в той
или иной степени касавшиеся Таврики, представляли собой мемуары
путешественников или сочинения, уже утратившие научное значение.
Никто из авторов прежде не ставил своей задачей подготовку цельной
систематизированной работы по этноисторической географии полуост¬
рова. К тому времени Тунманн уже имел большой опыт этнологиче¬
ских и историко-географических трудов о болгарах, хазарах, венграх,
валахах и других народах. В плане взглядов на начальную историю
Руси И. Тунманна формально можно зачислить в стан «норманни-
стов», если такое определение вообще применимо к иностранным уче¬
ным [4].
Впервые трактат Тунманна был напечатан в Лейпциге в 1774 г., а
уже после смерти ученого, его текст, без указания авторства, вошел в
популярный в Европе географический сборник «Biischings grosse Erd-
beschreibung» (Большое землеописание Бюшинга) [5].
Издатель и редактор «Землеописания» - Антон Фридрих Бюшинг
(1724 - 1793), сам в прошлом выпускник университета в Галле, был
широко известен в европейских ученых кругах как географ, историк,
статистик и библиограф. В 1761 - 1765 гг. А. Бюшинг жил и работал
в Петербурге. Но и перебравшись в Берлин, он живо интересовался
российской историей и современным состоянием страны, посвятив
данному предмету несколько собственных сочинений [6]. В издавае¬
мых им историко-географических экскурсах ученый не обошел внима¬
нием и тему причерноморских германцев [7]. В одном из томов «Зем¬
леописания», опубликованного в 1766 г., ссылаясь на иезуита-
18 Юрочкин (В. Ю.
миссионера Сигизмунда Мондорфа (1684 - 1766), проповедовавшего в
Турции, он писал: «... на берегах Чёрного моря от Дуная до Азовско¬
го моря и даже на азиатской стороне Чёрного моря, проживает языче¬
ский народ без названия, чей язык родственен немецкому. В этой
местности издревле проживали готы, потомками которых, по-
видимому, и является эта нация, которая вновь утратила христиан¬
скую религию. Образованный и сведущий иезуит Мондорф, от кото¬
рого я получил эту примечательную новость, покрестил одного галер¬
ного раба из этой нации, встреченного им на турецкой галере и узнал
от него же, что все их богослужение состоит из поклонения древнему
дереву» [8].
Нет сомнений, что данное весьма туманное сообщение не имело
прямого отношения к таврическим готам, уже как минимум тысячеле¬
тие исповедовавших православие и имевших свою самостоятельную
епархию. Просто это свидетельство определённого интереса к оскол¬
кам германского племени, затерявшегося в экзотических восточных
землях.
Крепость Алустон. К. Боссоли Крепость в Гурзуфе. Н. Чернецов
Причины и обстоятельства, заставившие И. Тунманна заняться изу¬
чением Таврики, в точности неизвестны. Вероятно, инициатором и за¬
казчиком трактата был сам А. Бюшинг, планировавший ознакомить с
крымской историей европейских читателей, для которых полуостров
все еще оставался terra incognita.
Считается, что Тунманн никогда лично в Тавриде не бывал, по
крайней мере, нет веских оснований утверждать обратное. Но, как
скрупулёзный кабинетный учёный, он собрал все доступные историче¬
ские свидетельства, начиная от выписок из античных и средневековых
авторов, заканчивая впечатлениями путешественников и дипломатов
нового времени.
Автор трактата следующим образом реконструировал этнополитиче¬
скую ситуацию в Таврике рубежа античной и средневековой эпохи:
«Около времени Р.Х. на полуостров вторглись аланы, принудили
Tomaqiii вопрос 19
боспорских царей к уплате дани и, наконец, истребили около 62 г
тавров.
Владычество этих алан продолжалось около полутораста лет Место
аланов в середине второго века заняли готы. В эпоху их владычества
(во времена Диоклетиана и Константина Великого) в Крыму распро¬
странилось христианство, и одна за другой были учреждены епархии
- одна в Херсоне, одна в Боспоре и одна у готов. Хотя эти готы сде¬
лались с 375 года подвластными гуннам, они сохранили место житель¬
ства в горах, где жили также аланы, и на Керченском полуострове и
имели своих царей, исповедовавших христианство» 19]. Известный
Руины Мангуп Кале. Ф. Гросс
20 Юрочцин Ф. Ю.
трактат Прокопия Кесарийского «О постройках» [10] и агиографиче¬
ское сочинение о епископе Иоанне [11] позволило Тунманну локали¬
зовать на месте Алушты раннесредневековое укрепление Алустон, в
приморском местечке «Урсева (Курзуф)» - крепость Гурзувитэ», а в
«Партенике» (Партените) - родину Иоанна Готского [12].
По мнению саксонского ученого, после разгрома Константинополя в
1204 г. и отпадения от Византии Таврического полуострова, здесь об¬
разовалось два независимых княжества: «Теодори (Ингкирман) и Гот¬
ское (Мангут)», впоследствии завоеванных турками [13]. Мангут или
Манкуп (т.е. Мангуп [14]) автор очерка прямо называл «крепостью
Готии».
Еще более интересна его позиция относительно Инкирмана (Ин-
кермана [15]): «... город, которому Инкирман обязан своим проис¬
хождением, назывался Евпатория, затем Дори, Дорос или Дарас. Его
основал Диофант, полководец великого Митридата. Хазары в 679 г.
отняли его у готов, которые к концу восьмого столетия, правда, опять
им завладели, но вскоре снова потеряли» [16]. Обратим внимание: оба
пункта, названные ученым готскими крепостями, относятся к числу
так называемых «пещерных городов», расположенных в горной обла¬
сти Юго-Западного Крыма. Это обстоятельство в дальнейшем сыграло
немаловажную роль в локализации Готии, а также в формировании
представлений об облике крымско-готских древностей
Из сочинения Тунманна читатель также узнавал, что гористый бе¬
рег между Судаком и Херсонесом был прежде усеян многими города¬
Инкерманская долина. Из книги П. Сумарокова
«Досуги крымского судьи», 1803
TomaqiH вопрос 21
ми и замками, известными под именем «Климата» или «касттра xo>v
KAipcmov» (т.е. крепости Климатов). Населяли эти места представите¬
ли разных народностей: «из которых самыми замечательными были
готы и аланы» [17]. В новое время в южной части полуострова жили
греки, а «... остатки готов и аланов, вероятно, слились с ними теперь
в одну народность» [18].
Здесь стоит сделать одно пояснение. Принадлежность готов к гер¬
манским народам, выходцам из Скандинавии, особых сомнений у ис¬
ториков не вызывала. Сложнее дело обстояло с аланами. В XVIII в.
европейская наука представляла их, прежде всего, как соучастников
вторжений в Римскую империю на заре средневековья. Вопрос об их
этническом происхождении, а тем более о связи со скифами и сарма¬
тами, тогда еще не рассматривался. На этом фоне выглядел вполне
очевидным факт их взаимодействия с германцами: вандало-аланское
королевство в Северной Африке, название испанской провинции Ка¬
талония (Гото-Алания) и т.д. Тем более, что сам Прокопий Кесарий¬
ский называл алан «готским» народом [19]. В результате аланы, в
представлении историков той поры, интуитивно сближались с герман¬
ским племенным миром [20]. Хотя еще в 1822 г. высказывалось пред¬
положение о средневековых аланах как предках современных осе¬
тин [21], это мнение окончательно утвердилось только к концу XIX в.
после работ В.Ф. Миллера и Ю.А. Кулаковского. Поэтому нет ничего
удивительного, что И. Тунманн свободно объединял крымских готов и
алан в единую народность, тем более, что это подкреплялось сообще¬
нием Иосафата Барбаро о неких крымских «гото-аланах» [22].
Но вернемся к очерку Тунманна. К сожалению, ученный из Галле
не столь часто указывал на используемые им источники. Во многих
случаях они угадываются без особого труда. Среди них: Прокопий
Кесарийский [23], Феофан и Никифор [24], Константин Багрянород¬
ный [25], Вильгельм де Рубрук [26], Иосафат Барбаро [27], Мартин
Броневский [28], Ожье де Бусбек [29].
Но в трактате присутствуют и не вполне ясные утверждения. Явля¬
ются ли они плодами авторских умозаключений, историографических
недоразумений, либо же восходят к неизвестным источникам - пока
сказать трудно. Например, тезис об истреблении тавров аланами в 62
г. н.э. По крайней мере, в новейшей сводке письменных источников об
аланах под 62 г. н.э. отсутствует свидетельство о подобных событи¬
ях [30]. И уж совсем странным выглядит утверждение о вторжении
готов в Крым в середине II в., ведь гутоны и гуты - вероятные предки
готов, ок. 150 г. ещё проживали на о. Скандия и к востоку от Вислы,
и не замечены в активных действиях в Восточной Европе, а тем более
в Крыму [31]. Не менее странным выглядит дата захвата готского До-
22 Юрочкин ©. Ю.
роса хазарами в 679 г Её появление также, скорее всего, результат
авторских историко-хронологических реконструкций.
Версия смены аланской доминанты на готскую, с последующим со¬
единением этих двух народов, наверняка навеяна известным пассажем
Иосафата Барбаро [32]. Но, на чем основано мнение ученого об уча¬
стии готов и алан в формировании «крымских греков», остается за¬
гадкой. Однако именно эта догадка, высказанная более двухсот лет
назад, со временем стала почти аксиомой крымской этнологии [33]. К
крымскому очерку Тунманпа восходит и малообоснованное, но прочно
утвердившееся в прежней отечественной историографии, мнение о
возникновении княжества Феодоро еще в XIII в. 134].
Крымский очерк И. Тунманпа неоднократно переиздавался. Из¬
вестны его переводы на голландский и французский языки, что свиде¬
тельствует о его популярности среди европейских читателей. Этими
изданиями пользовались и отечественные ученые. Только в 1936 г
опубликован его русский перевод, повторно выполненный Н.Л. Эрн¬
стом, на основании рукописи С.Л. Белявской - сестры известного
крымского историка и нумизмата А.Л. Бертье-Делагарда [35].
Длительное отсутствие русского перевода трактата Тунманна не по¬
мешало ему уже в XIX в. стать одним из авторитетнейших произведе¬
ний о Крыме [36]. Это закономерно: ведь сочинение было первым
подлинно научным исследованием по истории, географии и этнологии
Тене-Кермен, современное фото
Тотсций вопрос 23
полуострова. Со временем сведения, изложенные в трактате конца
XVIII в., частью перекочевавшие в работы его последователей, стали
восприниматься как изначально достоверные и приравниваться к нар¬
ративным источникам. В итоге - небольшое по объему ученое произ¬
ведение шведского профессора из Саксонии стало базой для формиро¬
вания исторической парадигмы древней и средневековой Таврики. Об
интересе к сочинению не только со стороны ученых, но и любозна¬
тельной крымской интеллигенции этого периода свидетельствует,
например, неавторизованная рукопись «Перечень исторических изве¬
стий о Крыме (из сочинения профессора Тунманна)» [37].
Одними из самых примечательных заблуждений, порождённых
Тунманном, стали его локализации города Фуллы на Чуфут-
Калинском (Киркельском, Кырк-Орском) городище близ Бахчисарая
и «инкерманская» версия места нахождения столицы княжества «Тео-
дори». Правда, загадочные Фуллы до сих пор так и не обнаружены.
Помимо версии И. Тунманна выдвигалось ещё более десятка различ¬
ных версий местонахождения Фулл и Фулльской православной епар¬
хии в самых разных уголках Крыма. Однако ни одна из них до сих
пор не получила всеобщего признания [38]. А вот Инкерманская кре¬
пость воспринималась как руины Дороса и Феодоро еще почти столе¬
тие. Как и в других случаях, Тунманн не указал ни источника инфор¬
мации, ни аргументов в пользу своей версии. Но в исключительно ав¬
торский домысел, право, трудно поверить. Саксонский профессор при
подготовке очерка, вероятно, не преследовал каких-либо иных целей,
кроме познавательных и стремился к возможной объективности. Све¬
дения о некоем политическом образовании в Тавриде, именовавшемся
Теодори-Феодоро, и о его правителе «греческого происхождения» -
Алексее он мог почерпнуть из изданных к тому времени сочинений
итальянских хронистов Дж. Стела, А. Джустиниани и У Фолье-
та [39], сообщавших об антигенуэзском восстании в Чембало в 1433 г.
и военной экспедиции под командованием Карло Ломмелини [40]. Но
при чем здесь упоминаемая в тексте крымского трактата Византия,
Палеологи и император Константин? Что послужило основанием для
этой учёной конструкции? Возможно, автор располагал какой-то неиз¬
вестной дополнительной информацией иного характера. Поскольку
Тунманн лично не видел крымских древностей, тогда нелишне задать¬
ся вопросом о его источниках при описании «пещерных городов», в
частности Качи-Кальона и Тепе-Кермена. «В северном конце долины
Качи, в половине французской мили от Бахчисарая, лежит Тепекир-
ман (замок вершины). Это высокая отдельная гора, в виде сахарной
головы. На её вершине есть ещё остатки замка и крепости, как кажет¬
ся, седой древности. Повсюду в этом утёсе виднеются бесчисленные
пещеры и гроты, расположенные в особенном порядке, почти как ко-
24 JOpomqm <Ъ. Ю.
лумбарии древних; они, вероятно, были также погребальными места¬
ми. В половине французской мили южнее находится другая гора, от¬
весно обрубленная вниз до самой долины, над западной стороной ко¬
торой она возвышается. В этой горе, с середины её и до вершины, вы¬
сечены такие же пещеры, расположенные в равномерном поряд¬
ке» [41]. Искусственные гроты сравниваются с античными «колумба¬
риями» [42] - локулами для погребений [43].
Сравнение тепе-керменских искусственных гротов с колумбариями
хотя и образное, но вполне соответствует реалиям, это справедливо и
для описания внешнего вида Качи-Кальона. Как показали позднейшие
археологические исследования, некоторые из высеченных в скале пе¬
щер действительно служили костницами и, вероятно, принадлежавши¬
ми к средневековому монастырскому комплексу [44].
Такую ассоциацию могли породить либо личные впечатления, либо
информация другого лица, непосредственно знакомившегося с объек¬
тами. Если же неизвестный путешественник, чьими данными мог вос¬
пользовался Тунманн, действительно интересовался памятниками
«пещерной» архитектуры, то, скорее всего, не мог пройти мимо Ин-
кермана с его искусственными криптами и крепостными развалинами
на плато. Не обнаружил ли он здесь какой-либо артефакт, который и
Качи Кальон. К. Кюгельхеп
Тотсщ1й вопрос 25
навел саксонского профессора на мысль о тождестве инкерманских
руин с Теодори-Феодоро? В ту эпоху основным аргументом при лока¬
лизации древних поселений являлся либо средневековый картографи¬
ческий материал, либо находки памятников эпиграфики, сообщавших
имя города. Тогда следовало бы допустить, что этот гипотетический
информатор видел в Инкермане некую надпись, упоминавшую «Фео-
доро». В таком случае автору крымского трактата оставалось лишь
выстроить логическую цепочку, сопоставив эту информацию со сред¬
невековыми нарративными источниками: Теодори-Феодоро созвучно с
«областью Дори» у Прокопия Кесарийского и города Дороса-Дараса в
хрониках Феофана и Никифора [45], а, следовательно, инкерманские
руины и есть остатки готской крепости, упоминаемой ранневизантий¬
скими писателями. Здесь стоит обратить внимание на один любопыт¬
ный, но не вполне ясный пассаж: «С 1204 г. город (Инкерман-
Феодоро - В.Ю.) имел собственных князей, к которым принадлежал
последний византийский император Константин (XI Палеолог (1449 -
1453) - В.Ю.) перед своим восшествием на престол» [46]. Но, может
быть, для учёной догадки об Инкерманской крепости как «вотчине»
Палеологов были и более веские основания?
Гипотезу о неизвестном путешественнике-информаторе Тунманна не
стоило бы брать во внимание, если бы не загадочная история с так
называемой «плитой из деревни Саблы». Внимание ученых она при¬
влекла несколько позже, но на многие годы стала поводом для дис¬
куссии о княжестве Феодоро и его столице [47].
В отличие от кажущегося странным отождествления Инкермана с
Феодоро, вопрос о готском княжестве на г. Мангуп разрешается го¬
раздо проще: в его основе, скорее всего, исторический трактат Матвея
Меховского [48].
Своим сочинением И. Тунманн первый очертил круг вопросов, как
ему казалось успешно разрешенных, но с которыми в действительно¬
сти постоянно будут сталкиваться исследователи Крымской Готии.
Среди них:
- время появления на полуострове аланов и готов. Их роль и место
в истории Таврики, участие в формирование «крымских греков».
- местонахождение области Дори, города Дороса, Готии, Климатов,
княжества Феодоро и «40 замков» на Южнобережье.
- дотурецкие названия Инкермана и Мангупа.
- время создания, происхождение и назначение скальных сооруже¬
ний «пещерных городов» Крыма.
Было бы неверным считать, что до И. Тунманна в Западной Европе
не интересовались историей готов и их крымской ветви. Как недавно
убедительно показал М.Б. Кизилов, в Швеции на рубеже средневеко¬
вья и нового времени сформировалась своего рода идеология «готи¬
26 Юрочщн (8. Ю.
цизма», превозносившая готское наследие, возводимое к потомкам
библейских Гога и Магога, отождествлявшая современную Швецию со
Скифией, Готпей и т.д. 149] «Панготицизм» поддерживался па госу¬
дарственном уровне и в среде вполне уважаемых учёных. Среди них
знаменитый шведский энциклопедист, ректор университета в Уипсале
ГТ N О S tLQ Ж N Е S Д
Ф:' тиспис к книге «Атлантида или Манхейм>>. 1679 г.
Олаф Рудбек < 1630 - 1702), опубликовавший многотомный монумен¬
тальный труд * Хтлантида или Манхейм» (1679 - 1702).
Из него следовало, что загадочная Атлантида это не что иное, как
Швеция, она же прежде именовалась «Гипербореей», «Скифией»,
Тотскуй вопрос 27
«Готией», «Туле» и т.д., а ее столицей являлась Уппсала. Древней¬
шим народом мира были признаны скифы, а рунический алфавит по¬
явился задолго до греческого и еврейского. Происхождение названий
древнегреческих городов Крыма он также возводил к готским. В са¬
мом же наименовании полуострова, по мнению О. Рудбека, отразилась
память о верховном древнегерманском божестве, поскольку «...готы
почитали Тора... и назвали остров по его имени Таврика» [50]. Каби¬
нетными поисками готских следов в Европе занимались также совре¬
менники уппсальского ученого: шведы Йохан Габриэль Спарвенфельд
(1655 - 1727) и Иоганнес Перингшёльд (1654 - 1720). Благодаря ра¬
ботам шведских ученых и картографов читатели начала XVIII в. уже
знали, что среди крымских татар проживают потомки готов, которые
пользуются «тевтонским языком» и имеют собственную епархию [51].
Шведский ультрапатриотизм той эпохи вполне вписывается в экс¬
пансивную политику в отношении государств Восточной Европы, в
реализации которой турецкий вассал - Крымское ханство, частично
населённое потомками готов, могло сыграть не последнюю роль. И уж
конечно не только любознательностью был мотивирован интерес к Го-
тии со стороны шведского оберлейтенанта Свена Лагерберга (1672 -
1746), отправившегося в Крым по поручению Карла XII в 1710
году [52]. Вероятно, уже для этого времени можно говорить о начале
политизации готской истории. Однако после известных поражений,
нанесённых силой русского оружия, имперские амбиции шведов явно
поубавились.
Все эти более или менее наукообразные рассуждения шведских «го-
тицистов» о Крыме базировались на широко известных в Европе «Ту¬
рецких письмах» О. де Бусбека, мемуарах И. Барбаро и не вполне
достоверных сообщениях современников. Крымские готы еще толком
не были вписаны в контекст этнополитической истории Причерномо¬
рья, хотя общественный запрос на это уже явно имел место. Этот про¬
бел в значительной степени и восполнил И. Тунманн. Конечно же,
крымский трактат И. Тунманна это отнюдь не очерк по истории крым¬
ских готов. Несмотря на своё происхождение, И. Тунманн старался
быть подчёркнуто объективным и абсолютно не выказывал стремления
к идеализации готов, либо к преувеличению их значения в истории,
невзирая на упомянутые научно-культурные тенденции. Готы для него
представляли интерес лишь как один из многочисленных древних
народов полуострова, оставивших след в его истории. «Готская про¬
блема» ещё только начинала выкристаллизовываться.
Проблема, притом вовсе не научного свойства, лежала в реальной
плоскости русско-турецких отношений последней четверти XVIII в.
Когда русские войска под командованием А.В. Суворова уже кварти¬
ровал в Крыму, здесь еще существовала Готская (точнее Готско-
28 Юрочкин <S. Ю.
Екатерина Великая. Портрет кисти Л.II. Антропова
Каффийская) епархия Константинопольского патриархата [53] - ата¬
визм средневековой эпохи и последнее красноречивое напоминание о
готском прошлом полуострова. Чтобы обезопасить единоверцев в слу¬
чае возобновления боевых действий и ослабить экономический потен¬
циал Крымского ханства, в 1778 г. всем крымским христианам пред¬
ложили переселиться в малообжитые Приазовские районы Новорос¬
сии [54].
Во главе «великого исхода» 1778/1779 гг стоял последний готский
иерарх - митрополит Игнатий (Гозадинов), паству которого в России
называли «греками», т.е. православными греческого обряда. Сами же
выходцы из Тавриды именовали себя урумами и румеями. Первые
проживали преимущественно в городах и в предгорной части Крыма и
фактически полностью усвоили тюркский диалект. Вторые же концен¬
трировались на Южнобережье и сохранили греческий язык не только
в богослужении, но и в обиходной практике [55]. Только корень
«рум» в самоназваниях крымских «греков» напоминал о принадлеж¬
ности их предков к Романии, т.е. Византии, по крайней мере, в куль¬
турно-конфессиональном аспекте. Возможно, наряду с указанными
причинами присутствовала и ещё одна - церковно-политическая. В
Тотсг^ий вопрос 29
Петербурге прекрасно сознавали, что после присоединения Крыма (а
это было лишь делом времени) на канонической территории Русской
Православной Церкви окажется обширный «греческий» анклав. Нали¬
чие здесь епархии не менее авторитетной Константинопольской Церк¬
ви (правда с центром в турецком Стамбуле) могло создать ряд кано¬
нических проблем. После вступления митрополита Игнатия в 1779 г в
русское подданство, последовал указ императрицы Екатерины Вели¬
кой о подчинении его паствы архиепископу Херсонскому и Славян¬
скому Сам же архиерей до своей смерти в 1786 г сохранял почётный
титул «митрополита Готского и Кефайского» [5б|. Таким образом, уже
в конце XVIII в. «готскую проблему» решали административно¬
юридическим путем.
Начавшись от резиденции Игнатия в Успенском монастыре (в
предместье Бахчисарая у с. Мариамполь) 157J, исход крымских хри¬
стиан завершился на берегах Азовского моря. Здесь в память о своей
покинутой родине переселенцы основали г Мариуполь. Правда, не
все «греки» прислушались к призывам своего духовного пастыря.
Чуть менее половины из них, не желая покидать Тавриду, остались в
родных поселках.
Они вскоре усвоили
ислам, фактически
растворившись в сре¬
де татарского населе¬
ния! 581.
Так после пересе¬
ления крымских хри¬
стиан завершилась
полуторатысячелет¬
няя история Таври¬
ческой Готии. Насле¬
дию крымских готов
следовало попасть в
разряд древностей,
чтобы стать предме¬
том научных изыска¬
ний.
Древ и ости Крыма,
которые предстояло
унаследовать наряду
с природными ресур¬
сами и экономиче¬
ским потенциалом
полуострова, без¬
Г.Л. Потемкин- Таврический. Портрет кисти II. Лам пи
30 Юрочкин (В. Ю.
условно, интересовали российские власти и Академию наук. Тем бо¬
лее, что в арсенале отечественных ученых уже был определенный
опыт таких исследований [59]. Типовые инструкции эпохи Просвеще¬
ния среди прочего предусматривали обязательное описание местности
с различными «достопамятностями» истории и природы [60]. Но пока
речь шла только о прямой фиксации древностей, а не о научно-
исследовательских программах в русле исторической проблематики. В
те годы руководителей экспедиций гораздо больше занимала природа,
геология, пути сообщения быт и обычаи оставшегося на полуострове
населения, прежде всего татар и караимов. Это касается, например
первой академической экспедиции 1782 г. адъюнкта Василия Федоро¬
вича Зуева (1752 - 1794) - ученика П.С. Палласа и его соратника по
Сибирской экспедиции. Тогда Зуеву не хватило ни времени, ни
средств, чтобы начать целенаправленное изучение древностей [61].
Гораздо больше возможностей для изучения полуострова появилось
после «Манифеста императрицы Екатерины Великой о присоединении
Крыма, Тамани и Кубанской земли к России», объявленного 8 апреля
1783 года.
Обустройство новоприобретенных земель было поручено Григорию
Александровичу Потемкину (1733 - 1791). Светлейший князь был не
только выдающимся политическим и государственным деятелем своей
эпохи, но и рьяным поклонником «греческого проекта», почитателем
древностей, сторонником их сохранения и изучения [62].
Уже в следующем году он распорядился сделать описания городов
и крепостей, включая древние: Херсонес, Инкерман, Мангуп, Чуфут-
Кале [63]. Многие населенные пункты прежнего Крымского ханства
были переименованы на греческий манер: Ахтиар в Севастополь, Гез-
лев в Евпаторию, Кефе в Феодосию, Ак-Мечеть в Симферополь, отре¬
ставрирован дворец в Бахчисарае. Надо полагать, генерал-губернатор
Новороссийского края сознавал: чтобы освоить и навечно закрепить за
собой приобретенные земли предстояло решить две стратегические за¬
дачи. С одной стороны исследовать полуостров с точки зрения его
природных особенностей и экономического потенциала, а с другой -
показать: история Тавриды не менее богата и многообразна, нежели
европейская и уже потому ни татарское ханство, ни тем более Турция
не имеют приоритетного права на эту землю. Ведь прежде здесь жили
многочисленные народы, на протяжении столетий постоянно сменяв¬
шие друг друга. Таврида входила в состав различных древних госу¬
дарств, доминировавших в Причерноморье. Значительный период сво¬
ей истории полуостров находился в цивилизационной орбите право¬
славной Византийской империи, духовного предка «Третьего Рима» -
России. Поэтому естественной кульминацией выглядело присоедине¬
ние полуденных земель к православной Российской державе. Под-
Tотекай вопрос 31
ФИЗИЧЕСКОЕ
О П И С А Н I Е
ТАВРИЧЕСКОЙ ОБЛАСТИ,
ПО ЕЯ иЗСТОПОЛОЖЕППО,
Я ПО ВС*МЪ ТРЕМЪ ЦАРСТВАЫЪ ПРИРОДЫ.
Въ СанктлстербургЪ,
■ге«жздоо Л Импгрддпорской типограф гм
У Hunj В^ятрелшд
»lii ЮД*.
Титул книги К.И. Таблица «Физическое описание Таврической области» СПб., 1785
тверждением должны были служить этноисторические экскурсы, со¬
зданные представителями ученого мира. Вслед за территориальной ин¬
теграцией предстояло интегрировать и историю полуострова - исто¬
рию христианских народов, наследников греческой культуры и Визан¬
тии.
Начало естественнонаучного направления в изучении Таврики свя¬
зано с именем К.И. Таблица, а исторических изысканий - с близкими
к Г. А. Потемкину учеными иерархами католической церкви:
А.С. Нарушевичем и С. Сестренцевичем-Богушем. Необходимость ак-
32 Юрочкин (В. Ю.
1Ь0ЛУ0СТР0ВЪ ТлВГП
TIOTO’M’I
йжПохлпшияп
vл*гШггскои
3
' *ммр
X' ( S
ЛКГР01Ш30(ТЬ ТАВРИЮ
М'ЬсШ'Ь
ifM*
Около
, иЗбГЬаП „
canv-
ttwr*
К. И. Габлиц. Карта полуострова Таврического и около лежащих мест,
сочиненная по известиям греческих писателей древних и средневековых времен
(фрагмент)
тивизации научных изысканий диктовалось и ожидавшимся приездом
Екатерины II.
Уроженец Пруссии Карл Иванович Габлиц (1752 - 1821) всю свою
сознательную жизнь провел в России. Уже в молодости он приобрел
богатый опыт экспедиционной работы в Закавказье и Прикаспийских
областях. При поддержке Г.А. Потемкина был избран членом-
корреспондентом Императорской академии наук [64]. После приобре¬
тения Крыма Светлейший князь Таврический поручил своему подчи¬
ненному исследовать полуостров по «всем трем царствами природы».
И хотя основные интересы Карла Таблица принадлежали к области
естественных наук, он как истинный энциклопедист не обошел внима¬
нием и историю полуострова. В отличие от своих «кабинетных» кол¬
лег, он получил возможность подробно ознакомиться с древностями и
вынести о них свое суждение.
В итоге краткосрочной экспедиции 1784 г. К. Габлиц собрал важ¬
ные сведения по географии и минералогии, о животном и раститель¬
ном мире Крыма. Он осмотрел яркие и выразительные памятники
древности - «пещерные города»: Мангуп, Баклу, Тепе-Кермен, Эски-
ГоЛ^кО^ЛЕ Негроно/
ТсЛфо
Тотекай вопрос
Kjpt.i у
Полуострова
Таврическагс
Около дежащихъ мЪетъ
CoruM^MjeaJt'
IIO ИЗВ‘ЬСШ1ЛМЪ
ИнЪГ2СЬМ\Ы1Ш ITbJUr
К. И. Таблиц. Карта полуострова Таврического и около лежащих мест,
сочиненная по известиям генуэзских писателей (фрагмент)
Кермен. Личное знакомство с этой своеобразной группой памятников,
позволило взять под сомнение высказывание И. Тунманна о погре¬
бальном характере искусственных гротов. Хотя человеческие кости тут
действительно встречались, большинство пещер по своей конструкции
более напоминало жилища, а не места захоронений [65].
Крымские «пещерные города» уже при первом знакомстве вызыва¬
ли двоякое ощущение. С одной стороны они отличались монументаль¬
ностью, требовавшей при сооружении (как первоначально считалось)
огромных трудозатрат, а с другой стороны - «архаизмом» скальных
конструкций, явно намекавшим на «доисторическое варварство» их
таинственных обитателей. Более того, учёный полагал возможным
считать «пещерные города», расположенные в окрестностях Бахчиса¬
рая, царскими крепостями Палакионом, Хабеями и Неаполем [66], из
сочинения Страбона [67]. Следовательно, считал их создателями ски¬
фов [68]. Собранный в экспедиции материал был обработан в крат¬
чайшие сроки и уже в следующем году монография К.И. Таблица
«Физическое описание Таврической области по ее местоположению и
по всем трем царствам природы» вышла в печати.
Ученый труд Карла Ивановича столь понравился императрице, что
она, пожаловав автору бриллиантовую табакерку, рекомендовала ему
продолжить свои изыскания, но теперь уже в исторической области.
34 Юрочщт (В. Ю.
Епископ Л. С Нарушении. Портрет кисти М. Токарского
Начав свои труд в Москве и Петербурге, К. Таблиц продолжил его в
1786 г уже в Крыму, куда отправился вслед за светлейшим князем
Г.А. Потемкиным, готовившимся к приезду российской государыни.
Прошло менее года и рукопись под названием «Географические изве¬
стия, служащие к объяснению прежнего состояния нынешней Таври¬
ческой губернии собранные из разных древних и средневековых вре¬
мен писателей» - была завершена.
Тотекай вопрос 35
Более всего Карла Таблица занимала локализация пунктов, извест¬
ных в древней и средневековой письменной традиции. Вместе с тем на
его представлениях об этнополитической истории края явный отпеча¬
ток наложил крымский трактат И. Тунманна. Вслед за ним Таблиц к
числу мест обитания готов относил Мангуп (Готфийскую крепость) и
Инкерман (Дори-Феодори). Горную часть Южнобережья он именовал
«Кастра тон Климатон» или «уездными крепостями», построенными
херсонесцами, победившими боспорян при Константине Великом, имея
в виду полулегендарный рассказ о трёх херсонесско-боспорских вой¬
нах конца III - начала IV в., приведённый в 53 главе сочинения Кон¬
стантина VII «Об управлении империей» [69]. Ученый писал: «Между
Балуклавою и Судаком состояли в древности по берегу моря многие
города и крепости, кои заключались под вышеупомянутым общим
названием Кастра тон Климатон. Впоследствии в XIII в. по свидетель¬
ству писателей было их до 40-а и в них обитали разные народы, меж¬
ду которыми готфы и алане наиболее достойны внимания, потому что
до позднейших времен оставались там и нынешние жители оных (де¬
ревень Южнобережья - В.Ю.), хотя и магометанского закона, но со¬
всем имеют другие черны лица, нежели прочие татары, говорят по
большей части греческим языком и утверждают сами, что предки их
были греки, что вероятно от того произошло, что жившие тут готфы и
другие народы перемешались наконец с греками и составили один с
ними народ» [70]. Составитель «Географических известий...» полагал,
что Страбон под таврическим «Трапезусом» подразумевал не только
приметную гору Чатыр-Даг, но и «весь тот хребет, который от Алу¬
шты до Балаклавы простирается» [71], отождествляя его с областью
«крепостей Климатов». И действительно, эта область, включая Глав¬
ную и Вторую (Внутреннюю) гряды Крымских гор, на карте, состав¬
ленной «по известиям Генуэзских писателей», обозначена как «Гот-
фия», а в другой - она указана как «Кастра тон Климатон».
Следовательно «горы Трапезус», рассматривались Габлицем как
места обитания готов, которым и принадлежали «крепости Климатов».
«Генеральная карта Таврической области, представляющая древние
именования мест, городов, рек и прочего», вычерченная лейб-гвардии
Преображенского полка сержантом Николаем Жигулиным,
опубликованная И.В. Тункиной, фактически демонстрирует те же
наименования историко-географических областей [72].
Таким образом выводы, следовавшие из историко-географических
реконструкций Таблица, в дальнейшем сыграли весомую роль в фор¬
мировании представлений о ситуации в средневековом Крыму. В част¬
ности стали поводом к недоразумению относительно мест расселения
т.н. «готов-трапезитов» или «тетракситов».
36 Юрочщм (В. 90.
TAURYKA
CZ
■yli
WIADOMOSCI STAROZYTNE
i
PoAKIEYSZE О STAN IE i MIES2KAN’CACH KrY-
MU DO NASZXCH CZASOW.
О Rrf—в t <\*i Wn*M y , v v, f
JuftuJfuc did it g n: S Jr<zna>c up rba >
Vir^ilius.
Между прочим, ученый упоминал некую надпись из Инкермана,
которая «найдена в сии последние времена... изображающая генуэз¬
ский герб сего города...» [73]. Не была ли это та гипотетическая
надпись, которую более десятка лет назад мог видеть неизвестный ин¬
форматор И. Тунманна, послужившая основанием локализовать Фео-
доро-Дори на месте руин Инкерманской крепости? К этому вопросу
еще предстоит обра¬
титься.
Свои исторические
записки ученый пре¬
поднес императрице,
прибывшей в Крым,
будучи представлен ей
лично Г.А. Потемки¬
ным в Карасубазаре
(совр. Белогорск) 29
мая 1787 г. За свои
труды Карл Иванович
был награжден орде¬
ном Св. Владимира и
высочайше пожалован
бриллиантовым перст¬
нем [74]. Но печатного
издания тогда не по¬
следовало, часть мате¬
риалов была опубли¬
кована лишь через
полтора десятилетия.
В публикации очер¬
ка о прошлом Таври¬
ды К.И. Таблица опе¬
редил другой консуль¬
тант Г.А. Потемкина -
католический епископ
Смоленский (затем
Луцкий) Адам Стани¬
слав Нарушевич (1733
- 1796) [75].
Для высокообразованного архипастыря, прежде состоявшего про¬
фессором латинской словесности в Вилинской академии, историка,
переводчика древних авторов и поэта, не составило труда сделать
краткое изложение крымский истории. Ранее, с 1775 г. по поручению
польского короля Станислава Августа Понятовского А. Нарушевич
|Г
w WARSZAWIK
w Drukarni Nadwornev I К- Met
jUDCCLXXXVII.
Титульный лист книги А. Нарушевича.
Варшава. 1787 г.
TomaqiU вопрос 37
работал над своим капитальным трудом «История народа польского».
Он один из первых применил метод критики источников и считается
одним из классиков польской исторической науки.
Нет данных, что епископ Адам лично бывал в Крыму и его компи¬
лятивное сочинение несравнимо с комплексными научно-
исследовательскими работами К.И. Таблица.
Книга в 1787 г. была напечатана в Варшаве на польском языке, а
уже в следующем году переиздана по-русски в Киевской акаде¬
мии [76].
Автор рассматривал историю Крыма как череду сменяющих друг
друга этнополитических доминант: от «киммеров» до турков. Особого
«готского» периода он не усматривал. Хотя о готах - «притеснителях
греков и римлян», упоминал, но только как о малозначительном эпи¬
зоде истории. По его заключению,
это был северный народ «от Чудин
или Гудов из полунощной России,
от Колмогор или от моря Балтий¬
ского и Руги идущий, который во
времена Валериана [77] и Галлие-
на [78] около 214 г. по Христе по¬
селился близ моря Черного и
Азовского» [79]. Вообще же его
представления о причерноморских
готах весьма поверхностны. Ме¬
стом жительства А. Нарушевич
определил им степные районы
Приазовья: «... близ Таврикии...,
откуда после вместе с гуннами
ближе к Дунаю и границам Рим¬
ского государства придвинувшись,
имя и грабительства свои достопа¬
мятные в повествованиях оставили... когда вскоре потом гунны под
предводительством своего Баламбера, предшественника Аттилы знаме¬
нитого, пятого века по Христе, царство гуннов сынам его разделённое,
несогласием их же самих разделилось, то часть гуннов возвратилась за
Дон реку, где нашел остатки готфов, по сей стороне реки, около Пе¬
рекопа живущих, с ними смешалась, грабя и опустошая селения грече-
ския в Таврикии... Сих то готфов и гуннов потомство, в малой Тата¬
рии и Перекопе, в самых позднейших веках обитавшее...» [80]. Вместе
с тем, ученый-епископ возражал против мнения Матвея Меховско-
го[81], отождествлявшего готов и половцев [82]. В первоначальном
варшавском издании книги присутствует интересное примечание о ме¬
стонахождении готской области Дори: «Если не ошибаемся, эта страна
38Юрочк}шЖ Ю.
Дори могла быть на земле выше Перекопа. Татары называют до сих
пор Перекоп Ор, придерживаясь названия от предков своих скифов
данного этому месту. Видим так же в государстве Российском в губер¬
нии Воронежской замок, названный Тор с посадом над рекой под тем
же названием, впадающей в Донец. Возможно, этот замок и был
древним Дори, где позже хазары имели свою столицу, где для них це¬
зари Царьградские Саркел или Белгород над тем же Донцом построи¬
ли от нападений печенегов...» [83]. Столь оригинальная гипотеза, ни¬
где более в литературе не встречающаяся, требует некоторых поясне¬
ний. Вероятней всего, на эту мысль епископа Адама навели сведения
«Книги Большому чертежу», впервые опубликованной в Петербурге в
1773 г., где речь шла о реке Тор [84]. Действительно, на реке Торец
(притоке Северского Донца) неподалеку от Святогорского Успенского
«пещерного» монастыря в 1645 г. была построена русская крепость
Тор для контроля за переправой [85]. А в 1664 г. под защитой крепо¬
сти основан казенный солеваренный завод, давший начало одноимен¬
ному городу, названному в 1794 г. Славянском.
Таким образом, А. Нарушевич помещал страну Дори за пределами
Крыма, ограничивая ее с южной стороны Перекопским перешейком.
Думается, что в поисках Дори, сам автор колебался, выбирая наибо¬
лее предпочтительный вариант. В основе гипотезы опять же созвучие
названий: Тор - Ор - Дори. Но в отношении крепости Ор - Перекопа
был ещё один веский аргумент - многокилометровая линия земляных
укреплений, пересекавшая перешеек от моря до моря. Действительно,
эта позднесредневековая фортификационная конструкция вполне мог¬
ла ассоциироваться с «длинными стенами», построенными Юстиниа¬
ном для защиты приморской Дори, а открывавшиеся за ней к северу
бескрайние степи - с «полями», где предпочитали селиться готы [86].
Симферопольская усадьба II. С. Палласа. Современный вид
Ttотекший вопрос 39
Фортификационные сооружения Ман/упа. Ф. Гросс. 1846 г.
В данном случае не столь важно видел ли эту линию сам Нарушевич
или пользовался ее описаниями. Если это так, то, несмотря на явное
недоразумение, польский епископ-историк оказался первым в плеяде
многочисленных искателей загадочных «длинных стен Прокопия».
В Каневе новоизданная книга А. Нарушевича, сопровождавшего
короля Станислава Августа, была преподнесена российской импера¬
трице. Правитель канцелярии Г.А. Потемкина - В.С. Попов, еще в
марте 1787 г выслал экземпляр издания в Крым, где пребывал
К.И. Таблиц. Последний принял книгу с благодарностью и нисколько
не расстроился упущенному первенству В изложении таврического
губернатора В.В. Каховского сохранились сведения о несколько иро¬
ничной реакции на издание польского коллеги: «Оную пробежав, уви¬
дел он (Таблиц - В.Ю.) тотчас и познал сам разность учености поляка
с великороссиянином и сие то обрадовало его несказанно. Польский
сочинитель мне знаком, он из ученейших между ними почитается. Но
я уверен, судя по его несамолюбию, что не выпустил бы он в свет сво¬
его сочинения, если бы он знал предварительно, что посаженный на
берегах Черного моря Таблиц начертывает тоже самое, о чем писать
покусился. Ибо должен он будет признаться, что наш сочинитель
(Таблиц - В.Ю.) просвещеннее и учение его, что в сочинении своем,
не делая прыжков, соблюл точнейший порядок, дочерпывая сведения
из всех знаемых писателей о сей стране и что употребил при том всю
возможную осторожность сберечь себя от критики полученных, коии
хотя часто и нелепую порят. Сие польское сочинение послужило ему к
тому только, что вежливым образом сделал он на некоторые места
скромные свои опровержения» [87]. Возможно, в их числе было и за¬
40 Юрочкин <В. Ю.
мечание, относительно локализации Дори вне Таврики. По крайней
мере, эта умозрительная гипотеза уже отсутствует в киевском издании
книги.
Но как бы там ни было, историческое произведение К. Таблица до
1803 г. так и оставалось лишь в рукописи, а книга католического епи¬
скопа (точнее ее киевское издание) на несколько лет оказалась един¬
ственным отечественным печатным сочинением по крымской истории.
Подобная задержка произошла и с трудами С. Сестренцевича-Богуша,
параллельно с К. Габлицем и А. Нарушевичем активно трудившегося
на поприще исторических изысканий, а также с материалами экспеди¬
ции П.С. Палласа.
Несмотря на запоздалую публикацию собранных им исторических
сведений о Таврике, заслуги К. Таблица перед наукой и Российским
государством уже вскоре были отмечены. В 1788 г. он был назначен
вице-губернатором Таврического края. Прослужив на этой должности
до 1796 г., он снискал не только симпатии подчинённых, но и стал
крупным землевладельцем.
В его Чоргуньское имение [88] зимой 1793 года прибыл другой
знаменитый русский ученый немецкого происхождения - Петр Симон
Паллас (1741-1811) [89].
После окончания медико-хирургической коллегии в родном Бер¬
лине, молодой Паллас совершенствовал свои знания в университетах в
Галле, Геттингеме и Лейдене. Здесь он окончательно сформировался
как специалист в области естественнонаучных дисциплин. В 1767 г.
он, по приглашению правительства, переехал в Россию, где проявил
себя как блестящий ученый-энциклопедист екатерининской эпохи, был
избран академиком. Замечательный опыт ученого-полевика Паллас
получил во время путешествий по Уралу и Сибири, собрав богатый
материал о флоре и фауне региона, а также по этнографии местных
народов. Именно им были составлены типовые инструкции для экспе¬
диций Академии наук, предполагавшие обширную программу исследо¬
ваний по различным направлениям, включая древности и этнографию.
Однако столичные интриги привели ученого к опале. В 1792 г. Паллас
был отправлен в «отпуск», в результате оказался в Крыму, с которым
связал свою судьбу почти до самой смерти [90].
Академика интересовало прежде всего физическое состояние полу¬
острова, минералогия, флора и фауна. Тем более, что он, в отличие от
К. Таблица, не имел специального задания изучать древнюю историю
Тавриды. Однако, как скрупулезный ученый-энциклопедист, он за¬
фиксировал ряд интересных фактов в области археологии и этногра¬
фии края. Судя по запискам П.С. Палласа, он неплохо знал античную
географическую традицию, оперируя сочинениями Страбона, Плиния,
TomaqiU вопрос 41
Арриана и Скимна Хиосского, но его познания в средневековой исто¬
рии Крыма были явно недостаточны.
Между тем П.С. Паллас первым в отечественной науке оценил
крымско-готскую тему как проблемную, рассматривая ее в контексте
соответствия письменных источников современным ему этноисториче-
ским реалиям. Хотя ученый и составил описание ряда средневековых
памятников, но в плане их атрибуции ограничился краткими ремарка¬
ми. Так, основываясь на местных рассказах, он считал крепостные ру¬
ины Инкермана и Мангупа - развалинами городов «генуэзцев» [91].
Не обошел он вниманием и иные «пещерные города». Надо отме¬
тить, что в отношении «пещерных городов» помимо «погребальной»
версии (И. Тунманн) и «скифской» (К. Таблиц), в эти годы суще¬
ствовала и третья. Еще в путеводителе, составленном специально к
приезду Екатерины II в Крым, указывалось, что в скальных сооруже¬
ниях Инкермана «... жили тавры, коих жилища и по сие время в кру¬
тизне каменных утёсов иссечённые, во многих местах ещё целы» [92].
Очевидно, грубо выполненные гроты на первый взгляд казались па¬
мятниками очень древними, а потому и их ассоциация с полулегендар¬
ными таврами - неудивительна. Версия о таврах или иных «троглоди¬
тах» оказалась довольно живучей, и неоднократно обсуждалась в
научной и научно-познавательной литературе вплоть до начала
XX в. [93].
Осмотр искусственных пещер, предпринятый П.С. Палласом, пока¬
зал: наряду с жилыми, хозяйственными и погребальными сооружени-
Чоргл/нь. Древняя башня. К. Кюгельхен. 1804 ~ 1806
42 Юрочкин ®. Ю.
ями здесь располагаются высеченные в скале христианские храмы. А
это уже никак не вязалось ни с доисторической, пи со скифской атри¬
буцией. Признавая догенуэзское происхождение пещерных сооруже¬
ний, Паллас предлагал видеть в них убежища сторонников гонимой
арианской секты, якобы обитавшей здесь «во времена императоров в
средние и более поздние времена» [94].
В отношении Мангупа ученый неоднократно указывал на его связь
не с готами, а с иудеями (караимами), поскольку они еще недавно
здесь проживали и совершали захоронения на близлежащем кладби¬
ще [95]. П.С. Паллас предпочитал доверять личным наблюдениям, а
не историческим реконструкциям И. Тунманна и следовавшего за ним
К. Таблица. Эта с одной сто¬
роны объективная, а с другой
- чрезмерно критическая и
несколько самоуверенная по¬
зиция, выразилась и в его
недоверчивом отношении к
так называемому «готскому
словарю Бусбека» середины
XVI столетия [96]. «Напро¬
тив того, - писал Паллас, -
ни малейшего признака гот¬
ского языка не находится ни
в каком из татарских наре¬
чий, и то, что приводит Бу-
сбек об остатках древних го¬
тов между татарами в Крыму,
может относиться только к
немцам, шведам или литов¬
цам, уведенным в плен в Та¬
тарию» [97]. Суждение это
С. Сестренцевич Бст/ш ВЫГЛЯДИТ ПОВерХНОСТНЫМ И
несколько наивным. Инфор¬
мацию о крымско-германском наречии О. де Бусбек получил от «гре¬
ка». Несмотря на агрессивную политику Крымского ханства, вряд ли
на полуострове скопилось столь значительное число европейских гер¬
маноговорящих пленников, чтобы «греку» понадобилось осваивать их
язык. Конечно же, П.С. Палласа нельзя заподозрить и в тенденциоз¬
ном отношении к готской теме. Складывается впечатление, что учёный
вообще был мало знаком с существующей письменной традицией о
крымских готах средневековья и нового времени. По крайней мере, в
его трудах не упоминается ни «Готия» или «Дори». В самом деле
П.С. Паллас проводил некоторые лингвистические наблюдения в сре¬
Готский вопрос 43
де крымских татар, но преимущественно в районе Каффы (Кефе), а
потому нашёл много заимствований из «языка генуэзцев» [98]. Не яс¬
но, предпринимал ли Паллас подобные исследования в бывшем Ман-
гупском кадилике, в пределах бывших владений княжества Феодоро и
капитанства Готия [99], или же просто констатировал отсутствие у не¬
го лично сведений о следах германского языка. Впрочем, из замечаний
учёного следует, что он не сомневался: представленные у О. де Бусбе-
ка языковые формы принадлежат к германскому наречию, но, не бу¬
дучи филологом, не решился утверждать их древность.
И все же скепсис, проявленный академиком по отношению к крым¬
ским готам, уже тогда нашел своих сторонников. Немецкий ученый и
путешественник Иоганн Бекманн (1739 - 1811 гг.) пошел еще дальше,
предположив, что информатор Бусбека в действительности говорил не
на крымско-готском языке, а на... идиш (! - В.Ю.). Не особо утруж¬
дая себя аргументацией, а лишь сославшись на мнение своего коллеги,
он априорно заявил: «В декабре 1796 года мой ученый друг, профес¬
сор Хакет из Лемберга [100], предоставил мне данные, которые я хочу
поместить здесь: «Я могу заверить Вас, что многих евреев, которые
живут по всему Понту, принимали за древних германцев или готов.
Если Бусбек сообщает, что он разговаривал по-немецки с готами в
Константинополе, - это были польские или немецкие евреи в изгна¬
нии... несомненно, Паллас расскажет об этих евреях в своем описании
Крыма». Далее Бекманн сожалел: «В великолепных записках Палла-
са... такой информации я не нашел» [101]. Возможно «еврейская»
версия, восходит к не вполне ясному пассажу Иоганна Рейнгольда
Форстера (1729 - 1798) - немецкого натуралиста и путешественника,
некоторое время служившего в России: «... здесь в свидетельстве Ру-
сбрука, находят для себя основание крепости евреев, собственно готов,
которые можно встретить на некоторых старых картах Крыма» [102].
Однако пассаж о «сорока крепостях» - Кырк-Оре (Чуфут-Кале) и
Мангупе приобретает несколько иной смысл, если принять версию
М.Б. Кизилова, что Форстер имел в виду факт заселения евреями
(караимами) крепостей, первоначально принадлежавших готам [103].
Столь же скептически был настроен и современник Форстера -
врач и дипломат Якоб Райнеггс (1744 - 1793) [104], в 80-е гг. XVIII
в. близкий к Г.А. Потемкину. Он не отрицал обитания германцев на
полуострове в древности и даже утверждал, что сам посещал «древние
жилища готов» в Крыму. Вместе с тем, полагал, что с IX в., а уж тем
более в современные ему времена, в Тавриде нет «ни остатков имени
готов, ни диалекта, который был бы похож на средненемецкий». Гер¬
манские заимствования встречаются лишь в языке «малороссов» - пе¬
реселенцев, а потому доверять позднесредневековым сообщениям о
готском языке просто не стоит [105].
44 Юрочщт <В. Ю.
Вопреки пожеланиям европейских коллег, Паллас за время своего
пребывания в Крыму так не разъяснил вопроса ни о евреях, якобы
принимаемых за германцев, ни о крымских готах.
Вместе с тем, исследуя крымское Южнобережье, академик сделал
важное наблюдение, до сих пор интригующее исследователей этниче¬
ской истории полуострова. «Горные татары трех деревень - Ки-
кинеиза, Лимены и Семеиса, - писал Паллас, - отличаются своей
странной и необыкновенной наружностью. Очень длинное лицо, длин¬
ный и горбатый нос с удлиненной, приплюснутой у висков головой
придают им смешной вид, и наименее безобразные между ними похо¬
дят на сатиров. Профессор Хакет, которому я сообщил о моих наблю¬
дениях в бытность его в Крыму, в одном из своих писем ко мне обра¬
тил мое внимание на одно место у Скалигера [106], могущее иметь от¬
ношение к странному образованию головы у жителей этих мест. Он
пишет: «Генуэзцы унаследовали от своих предков мавров обычай
сплющивать головы новорожденных у висков, и хотя этот обычай не
существует теперь, они от рождения схожи по духу и телу с терсита-
ми [107]. Я не берусь решить, происходят ли жители этих деревень от
древних генуэзцев, переселившихся в Крым или от какой-нибудь дру¬
гой народности, уединившейся в дикие горы южного Крыма и сохра¬
нившей свой странный наружный вид. Удивительно еще, что эти тата¬
ры почти всегда имеют светло-рыжие, красноватые и совсем светлые
волосы на голове и бороде, что необычно в Крыму. Достоверно, что
все жители деревень Южного берега, ныне считающиеся татарами, -
потомки других народов, вытесненных отсюда или приплывших сюда,
и чужды татарам, а в особенности монголам; поэтому самые настоящие
крымские татары считают их чужестранцами и презрительно называ¬
ют: тат» [108].
Жителей Южнобережья - татов [109] академик считал «очень сме¬
шанной расой, по-видимому, происходящей из разных остатков, за¬
гнанных в Крым во время монгольского владычества». Их отличала
густая борода, волосы, более светлые, чем у иных татар. Обращая
внимание на специфическую внешность южнобережных жителей,
П.С. Паллас не подозревал, что крымские тэты имеют, по крайней
мере, опосредованное отношение к готам. Это следует из сочинения
епископа Иоанна де Галонифонтибуса [110], текст которого тогда ещё
не был известен научному сообществу.
Таким образом Паллас сделал верное наблюдение, поставив под со¬
мнение тюркское происхождение загадочных «татов». Кстати, Скали-
гер писал не только об обычае деформации черепов, но и о крымских
готах: «И поныне готы живут в этой местности [Крыму] под князем
татарского племени и читают они и Ветхий и Новый Завет в том же
написании, как Вульфила это сочинил» [111].
TomciqiH вопрос 45
Хронодопя народовъ Табиею владъвшихъ
до Тождества Христова ^ , отъ Рождества Христова
Бш| I } I
_Й
Книгу 1>>™
тЛДЬУ» А да. ЛГП^1 WDA I Ui О 1 1 ил IIV iviia.
Ш1| Ц U 1 \ I i i I f \ I u u u И H H И И
1111 T>j<iii i i«i i 11 i^i i iii i?i к! bniiy i и
-j p = i : ■* ^ T~t
m
\г]ТлВГОСХМвЫ
Buha»
yi|3(tkomw
ущ( лгат ~
1\P?
< и
: 1, ; ,! 1 1
1: 1
1
МАМЕ
г i :
xn]
\Hll
W'Otoonwnu
■ 1 ^ “f—4- 'f~f-Jh4jj£nгЛЫол*.
Хронология народов Тавриею владевших. Из книги: С. Сестренцевич-Богуш.
История о Таврии. 1806 г.
Уже в скором времени книга о результатах крымской экспедиции
П.С. Палласа была напечатана в Лейпциге [112], но русский перевод
разделов, касающихся Крыма, увидел свет гораздо позднее [113].
В отличие от скептика П.С. Палласа, доверявшего лишь личным
наблюдениям, гораздо больше шансов отыскать «готский след» было у
исследователей древней истории Тавриды. Поэтому безусловный инте¬
рес представляет историко-этнологическое сочинение «История цар¬
ства Херсонеса Таврийского. История о Таврии» Станислава Сестрен-
цевича-Богуша. Идея его создания возникла у автора под влиянием
Г.А. Потемкина сразу после присоединения Крыма, но была реализо¬
вана только спустя полтора десятилетия. Сам Станислав Сестренце¬
вич-Богуш (1731 - 1826) личность весьма примечательная. Литовский
дворянин-кальвинист, в юности получивший образование в универси¬
тетах Кенигсберга, Франкфурта, Амстердама и Лондона, он в 30-
летнем возрасте оставил военную службу, перешел в католичество и
принял монашеский постриг. Его активные труды на поприще духов¬
ного служения и просвещения, а так же личное покровительство Ека¬
терины II и Г.А. Потемкина способствовали возведению в 1784 г. в сан
архиепископа-митрополита всех римско-католических церквей Рос¬
сии [114]. Духовно-административная деятельность, безусловно, отни¬
мала у преосвященнейшего Станислава чрезвычайно много времени.
Этим обстоятельством, надо думать, и объясняется столь долгий путь
46 Юрочщт <В. Ю.
к изданию ученого сочинения о Таврии. Провидение часто вмешива¬
лось в судьбу С. Сестренцевича-Богуша, так было и на сей раз. Учё¬
ное исследование о Таврии так бы и осталось в рукописи, если бы не
случай: в результате церковно-политических интриг при Павле I мит¬
рополит Станислав попал в опалу и был сослан в своё имение, где
представилась возможность всецело предаться научной деятельности и
вскоре издать начатое много лет назад историческое сочинение о Кры¬
ме. В 1800 г. двухтомная «История о Таврии» была напечатана на
французском языке, но только спустя шесть лет в петербургской типо¬
графии Шнора вышел его русский перевод [115].
Книга С. Сестренцевича-Богуша содержит первый в отечественной
историографии обширный очерк о таврических готах [116]. Судя по
всему, крымско-готская тема особенно волновала высокопоставленного
священника. Под впечатлением от посещения Крыма в 1783 г. он да¬
же написал стихотворную трагедию на польском языке «Gocya w Tau-
rydzie» [117].
Возможно, с позиций современной науки «История...» Сестренце¬
вича-Богуша покажется несовершенной и подчас наивной. Хотя он,
как и К. Таблиц, в целом следовал «готской парадигме» И. Тунманна,
однако творчески развил ее, предложив довольно оригинальную кон¬
цепцию происхождения этого народа, в которой, в известной степени,
прослеживается влияние шведского «готицизма» [118]. В ее основе
отождествление готов со скифами, которых он считал одним из древ¬
нейших народов мира. При этом подчеркивал: «скифы» это отнюдь не
имя собственное, поскольку так назвали греки все малоизвестные им
народы, позднее выступившие на мировую арену уже под собственны¬
ми именами. Тоже самое касалось и скифо-тавров (т.е. жителей таври¬
ческого нагорья), которые, по его мнению, в период около Рождества
Христова разделились «на три части, соответственно числу их колен,
которые были тогда Алане, Зихияне и Готфы» [119]. Вслед за Тун-
манном ученый-епископ признавал алан первыми жителями Крымских
гор, которые к середине II в. «попали...под власть готфов, другого
колена скифского»; третье же «из их (скифов - В.Ю.) колен, назы¬
вавшееся зихиянами (черкесами - В.Ю.), разделило гористую Таврию
с готфами. С одной стороны Сестренцевич-Богуш считал готов гер¬
манским народом, а с другой, допускал, что сами германцы явились в
Европу из Персии в V в. до Р.Х. [120]. Свое имя готы, якобы, полу¬
чили от древних обитателей Причерноморья, скрывавшихся под биб¬
лейским именем «Гог» [121], поскольку поклонялись они божеству по
имени «Gott», сохранённому затем всеми германскими наречиями.
Чтобы не быть голословным, предполагая передвижения германцев из
Азии на север Европы, С. Сестренцевич-Богуш напоминал об эпизоде,
зафиксированном скандинавским эпосом, указывая на верховного бо-
Тошский вопрос 47
Г. % Ч т
— —
i.wjk л
2SS:
PL ; W-^
~~e
жественного героя - Одина, кото¬
рый «вышел из Скифии неподале¬
ку от реки Данестрем». Здесь нет
никакого недоразумения. Сборники
германо-скандинавских саг
«Младшая Эдда» и «Круг земной»,
в обработке исландского писателя и
ученого Снорри Стурлусона (1178
- 1241), донесли до нас интригую¬
щие данные об Одине, прежде оби¬
тавшем в Азии (стране Асов) к во¬
стоку Танаиса, а после со своим
народом и жрецами отправившего¬
ся на север в страну Рейдготланд
(которая стала называться Ютлан¬
дией), достигшего Швеции и
утвердившегося там благодаря своим магическим способностям [122].
Переселение Одина из Азии-Скифии Сестренцевич-Богуш относил к
70-му г. до н.э. и рассматривал в контексте противостояния Рима и
Понтийской державы Митридата Евпатора, вероятно, исходя из отно¬
сительной хронологии правления полумифических конунгов - потом¬
ков Одина, властвовавших в «стране готов» - Дании [123]. Некото¬
рые современные учёные вполне допускают наличие скандинаво¬
причерноморских связей на рубеже и в первые века н.э., отразивших¬
ся в мифической форме в эддической традиции. Даже находят им под¬
тверждение в археологическом, культурно-лингвистическом
материале [124].
Теодорих Великий (493 - 526). И.юб
ражение на золотой монете
Чатырдаг. современное фото
С. Сестренцевич-Богуш первым в отечественной науке обратил
внимание на эти показания древнегерманского фольклора. В свете
вышесказанного значение «скифов» в истории скандинавов-германцев,
48 Юрочщм <В. Ю.
Вид на Маигуп-Кале. А. до Пил до
хотя и явно преувеличено, но не беспочвенно. В итоге учёный заклю¬
чал: «Готфский же язык, сие древнее немецкое наречие, был язык
скифский», а потому «такова древность сего многочисленного и силь¬
ного народа, который из Таврии разошелся по четырем странам ма¬
терной земли и под именем готфов сделал столь достопамятные подви¬
ги» [125]. Митрополит Станислав был настолько убежден в автохтон¬
ном происхождении крымских готов как части «тавроскифского пле¬
мени», что даже в хронологической таблице «народов, Тавридою вла¬
девших», довел их историю до турецкого завоевания.
Ссылаясь на известное письмо св. Иоанна Златоуста диаконисе
Олимпиаде [126], он полагал: указанный в нем епископ Олем (Унила)
был рукоположен для готов «воспорийского владения, которые назы¬
вались тракситами или тетракситами» и проживали «на берегу проли¬
ва, составляемого Азовским морем в Таврии» [127], а именовались так
«потому, что были разделены на четыре селения». Они-то впослед¬
ствии и переселились вместе с гуннами-утургурами «в Азию», на во¬
сточный берег пролива [128].
Но у Сестренцевича-Богуша, помимо тетракситов, фигурируют и
другие готы - трапезитские или дорийские. Именно к их месту жи¬
тельства и приурочено историко-географическое понятие Готия. «Сто¬
лица, в которой жили их (готов - В.Ю.) государи, называлась Ман-
гутом и была построена на горе», - писал он, - здесь видны иссечён¬
ные в камнях пещеры и «развалины пространного города, некогда
бывшего местом пребывания готов, которые называли его Мангутом, а
греки Кастрон-Готиконом» [129]. По его мнению, предки «трапези-
тов», проникли в Крым в конце IV столетия, гонимые гуннами
«сквозь тесные проходы, неприступными почитавшиеся и основали
здесь республику» [130]. Это те самые готы, которые, не последовали
Тотсций вопрос 49
за Теодорихом в Италию [131], а их страна «называлась Дорие, по
правописанию и произношению готского языка».
В имени страны Сестренцевич-Богуш усматривал искаженное «Та¬
врия», а трапезитами, считал он, назвали их греки, поскольку те про¬
живали на плоской вершине Синап-Дага-Трапезуса [132]. Но здесь,
скорее всего, имелась в виду вовсе не вершина Чатыр-Дага и не за¬
падный отрог Бабуган-Яйлы, точнее не только они: подразумевалась
та область, которая помечена на упомянутой карте Таблица как «Горы
Трапезус» [133]. Таким образом, готами-трапезитами, он считал сред¬
невековых жителей Южнобережья и нагорья с характерными столо¬
выми горами - «трапезусами». Плоские вершины «столовых» гор -
характерная деталь пейзажа Внутренней (Второй) гряды, на северной
границе которой расположены «пещерные города». Поводом к недора¬
зумению послужили с одной стороны карты Таблица, а с другой -
личные впечатления С. Сестренцевича-Богуша. Сложнее вопрос об¬
стоит с разделением готов на «трапезитов» и «тетракситов». Как убе¬
дительно впоследствии показал А.А. Васильев, речь шла об одной и
той же группе населения, наименование которой отличается в различ¬
ных редакциях текста Прокопия [134]. Надо полагать, что С. Сест-
ренцевичу-Богушу был известен этот факт. Однако он по неизвестным
причинам счел уместным сделать из него далеко идущие выводы.
Данное искусственное разделение в будущем привело к целому ряду
недоразумений среди историков.
Обратим внимание, если у Тунманна и Таблица Дори и Феодоро
(Феодори) - один и то же пункт, т.е. Инкерманское городище, то
Сестренцевич-Богуш воздерживался от их отождествления. Следуя
Прокопию, «Дорие» для него это целая область, страна, в последствии
получившая название Готия.
В отличие от скептика П.С. Пал ласа, автор книги отказывался ве¬
рить, что Крым навсегда утратил следы «готской жизни». «Татары, -
писал он, - имели наши (христианские - В.Ю.) духовные книги, пи¬
санные буквами, употребленными Ульфилом, они читали их на том
языке, на котором говорили их предки...» [135]. Маловероятно, что
сам преосвященнейший видел такие рукописи. Скорее в основе этого
утверждения уже упоминавшееся высказывание Ж-Ж. Скалигера. Но
он лично посетил Мангуп, правда застал на плато только несколько
ветхих строений, обитатели которых влачили полунищенское суще¬
ствование. В них-то он и признал потомков готского племени. «Они
происходят от древнего народа, как то можно заключить по местопо¬
ложению, особым их чертам и наречию, совершенно отличному от
языка их соседей... несколько бедных, уединенных и едва известных
семейств, вот все, что осталося ныне от сего народа, который прошел
Европу, предписывая законы побежденным...» - пафосно заключал
SO Юрочкин (В. JO.
автор [136]. Увы, искатель готских древностей, скорее всего, выдавал
желаемое за действительное. Никого кроме караимов или татар он не
мог здесь встретить. Но все же он был уверен: потомков крымских го¬
тов еще можно отыскать среди современников. Своими предположени¬
ями он поделился с профессором университета в Галле, известным
лингвистом и теологом - преподобным Иоганном Северином Ватером
(1771 - 1826 гг.): «вдоль полосы южной земли (т.е. Крыма - В.Ю.) и
вокруг Севастополя, т.е. в тех местах, где по истории готы селились,
имеются некие местечки, где у татар есть диалект, похожий на Platt-
deutsh (т.е. нижненемецкий). Я сам узнал некоторых в Мангуте. Они
все мусульмане и татаризованы. Они даже не знают, на каком языке
они говорят и говорят только, что они были когда-то христианами и
отнюдь не мусульманами» [137]. С кем в действительности беседовал
путешественник и в самом ли деле слышал германскую речь - так и
осталось загадкой.
Из сочинения С. Сестренцевича-Богуша следует, что готы и аланы
(а помимо того и зихи) - родственные племена, вышедшие из единого
«скифского мира». Сарматы же в этой авторской «этнологии» стоят
особняком. Обширное исследование о сарматах он поместил в отдель¬
ной (8-й) книге «Истории...», поскольку считал их... славянами! По¬
вышенный интерес к сарматам не случаен: С. Сестренцевич-Богуш
происходил из шляхетского рода, а для аристократии Речи Посполи-
той сарматская тема имела особое значение. После разгрома тевтон¬
ских рыцарей при Грюнвальде и возвышения Польши, с подачи исто¬
рика Яна Длугоша (1415 - 1480) здесь распространилось особое
культурно-идеологическое явление, позднее названное «сарматизмом».
Основанием послужила античная географическая традиция, в частно¬
сти карта Птолемея, именовавшего обширные территории к востоку от
Вислы Европейской Сарматией, тогда как Азиатской Сарматии отво¬
дились земли к востоку от Танаиса-Дона. Не случайно краковский
профессор Мацей Карпига (больше известный как Матвей Мехов-
ский) назвал свое историко-этнологическое сочинение «Трактатом о
двух Сарматиях» (1521 г.) [138]. «Сарматизм» в XVI - XVIII вв.
стал своего рода ментальной основой шляхты, возводивший своё про¬
исхождение к вольнолюбивым воинственным древним сарматам, про¬
тивопоставляя себя простолюдинам - славянам и литовцам. Этот фе¬
номен достиг белорусских и украинских земель. Отсюда и псевдо-
восточные мотивы в одежде, вооружении, искусстве польско-
литовских аристократов. Нечто подобное формировалось и в украин¬
ской среде, где польскому «сарматизму», противопоставлялся местный
«хазаризм» [139]. Но этому процессу было не суждено завершиться.
Как известно, «кастовость» шляхты, проповедовавшей «демократию
для избранных», пренебрежение к соотечественникам незнатного про¬
Тотпс^ий вопрос 51
исхождения в итоге привела Польшу к потере независимости. В эпоху
последнего короля Речи Посполитой - Станистава Августа (1764 -
1795) «сарматизм» пришел в упадок, принимая чисто внешние формы.
Но интерес к сарматам в среде польской интеллигенции держался еще
довольно долго [140]. Своим взглядам на «польско-славянский сарма¬
тизм» ученый первосвященник посвятил отдельное сочинение [141]. В
этом вопросе С. Сестренцевич-Богуш во многом солидарен с великим
русским учёным М.В. Ломоносовым, писавшим, что: «славяне и вене¬
ды вообще суть древние сарматы». Таким образом, мнимым предкам
славян приписывалось активное участие в военно-политической жизни
античной Европы. Кстати, расхожее мнение, приписывающее
М.В. Ломоносову утверждение о «скифском» происхождении славян¬
ства, является очевидным недоразумением. На самом же деле он счи¬
тал скифов «чудским народом» (угро-финским в современном пони¬
мании), который, соединившись с сарматами-славянами, способство¬
вал сложению русского народа, но не более того [142].
Происхождение сарматов С. Сестренцевич-Богуш как и М.В. Ло¬
моносов связывал с Мидией (имея в виду Иранское нагорье) [143],
переселенцы из которой, якобы, в древнейшие времена оказались на
берегах Дона-Танаиса, а в IV в., став многочисленными, перешли Дон
и вступили в Европу [144]. Он писал: «... все обширнейшее простран¬
ство между Доном или Танаисом, Черным морем, Дунаем, Вислою,
Балтийским и Ледовитым морями, получило название Европейской
Сарматии, при этом здесь жили многие различные народы, коих
называли сарматами по одной только земле», в том числе и «Генеты
или Венеты, народы многочисленные, произшедшие подобно другим
из Мидии», а помимо того «множество других народов... под именем
Сарматов, различные колена, как то Языки, Короллы, Славяне, Коза-
ры» [145]. Козары-хазары, как он полагал, жили на берегах Днепров¬
ского устья и «... называли свою Рыбную мель - косою». От этих-то
жителей «косы» и произошли козаки. Кроме того «сармато-козары»
занимали обе стороны Днепра, Бугского лимана и нагорную Таврию.
Признание «сарматского» происхождения за казаками, уравнивавшего
их с польской шляхтой, весьма любопытно, и еще раз подчеркивает
деградацию идеи «сарматизма» после разделов Речи Посполитой. Ин¬
туитивно угадывается и заочная дискуссия с «панготицистами», у них
колыбелью всех народов являются северные страны, у С. Сестренце-
вича-Богуша прародиной народов выступает Азиатский Восток.
Особое место С. Сестренцевич-Богуш уделял сарматскому племени
- языгов, поскольку полагал, что именно они имеют непосредственное
отношение к происхождению исторического имени славянского наро¬
да. Языги, обитавшие к северу от Дуная, потерпели в IV в. поражение
от готов и «приведенные в отчаяние и не находя другого средства к
52 Юрочкин (8. Ю.
защищению, вооружили своих невольников (что значит на греческом
языке «склавой»). Но, эти невольники - «склавы» свое оружие «об¬
ратили противо своих господ и выгнали их из обитаемой ими зем¬
ли» [146]. Затем их покорили римляне, частично переселив на свою
территорию, частично оттеснив на север от Карпат. Надо думать он
имел в виду события, описанные у Аммиана Марцеллина. Правда у
римского историка речь идет не собственно о языгах, а о т.н. «лими-
гантах» (сарматах-рабах) [147]. Но, поскольку последние занимали
область между Тисой и Дунаем, то С. Сестренцевич-Богуш, отож¬
дествлял этих сарматов с прежде обитавшими там языгами [148]. Та¬
ким образом, по мнению автора, «невольники языкские (языги -
В.Ю.)... составили в 4 столетии... новое поколение Сарматов», из¬
вестное затем под именем Славян», распространившись к середине VI
в. на обширных землях от Вислы до Днестра, сделав главным своим
центром «Новый-город, коему присвоили наименование Велико¬
го» [149].
Зачем понадобилось польскому сочинителю «Истории о Таврии»
отождествлять сарматов со славянами, тем самым вступая в противо¬
речие с шляхетским «сарматизмом»? Вопрос этот разъяснял сам ав¬
тор: «Сие объяснение родословия Славянского народа любопытно в
рассуждении о Таврии, яко области, принадлежащей России, коей
государи со времен Рюрика, первого обладателя Новогорода... суть
сами государи славянские» [150]. Указанная этноисторическая модель
была призвана послужить подтверждением прав сармато-славянской
Руси на Крым. Подчеркивая единое «сармато-славянское» происхож¬
дение народов Польши и России он отмечал: «... уже с 4 века господ¬
ствовали мы от Тихого моря до Балтийского. Все под тем же именем
Славян» [151].
Итак, С. Сестренцевич-Богуш считал скифов германцами - древ¬
нейшими обитателями Таврии, от которых и произошли средневековые
готы, а вместе с ними, надо понимать - аланы и зихи. При этом древ¬
нюю историю полуострова, по крайней мере, его восточной части
(Боспорского царства) он связывал с сарматами - предками сла¬
вян [152]. Подобные рассуждения, выраженные пером российского
религиозно-политического деятеля времён распада Речи Посполитой
кажется вполне закономерными. Предложенная им реконструкция эт¬
нической истории Крыма уже имела явственный политический отте¬
нок. Преосвященнейший Станислав скончался в весьма преклонном
возрасте, отмеченный царской милостью, увенчанный наградами и
окруженный всеобщим почетом. Почти до самой смерти он был прези¬
дентом Императорского Вольно-экономического общества, почётным
членом Московского, Виленского и Краковского университетов, чле¬
ном Медико-хирургической академии и многих других.
(Гошский вопрос
Таврический полуостров с его
многочисленными древностями и еще
не растраченным восточным колори¬
том уже вскоре после вхождения в
состав Российской империи пробудил
к себе интерес путешествовавшей ин¬
теллигенции как отечественной, так и
зарубежной. Наметился и определен¬
ный круг объектов, так сказать, обя¬
зательных для посещения. Среди
них: загадочные «пещерные города»
(Инкерман, Мангуп, Чуфут-Кале,
Тене-Кермен); эллино-византийский
Херсонес - место крещения князя
Владимира; остатки крепостей в
Алуште и Гурзуфе; генуэзские цита¬
дели Сугдеи и Каффы, Митридатова
гора в Керчи с руинами боспорской
столицы Пантикапея и, конечно же, Бахчисарайский хан-сарай. Путе¬
шествующие отнюдь не ставили перед собой задач научного исследо¬
вания. Вместе с тем они отобразили в своих путевых заметках не
только личные впечатления, но и тенденции восприятия крымских
древностей, существовавшие в современном им просвещенном обще¬
стве. Первоначальные сведения об истории и древностях Тавриды пу¬
тешественники конца XVIII - начала XIX в. черпали, в основном, из
крымского трактата Тунманна (в «Землеописании» Бюшинга), а не¬
сколько позднее - из сочинений С. Сестренцевича-Богуша, П. Палла-
са и К. Таблица. Столь неразвитая историографическая традиция поз¬
воляла путешественникам почувствовать себя в роли первооткрывате¬
лей. Они проецировали свои историко-литературные познания на
встречавшиеся на пути памятники древности, отождествляя наиболее
приглянувшиеся уголки Крыма с местами действий героев античности.
Яркий пример тому история поисков мифического храма Ифигении -
дочери Агамемнона [153].
За год до посещения Крыма Екатериной И, тут побывал француз
Шарль-Жильбер Ромм (1750 - 1795) хорошо знакомый с ученой эли¬
той Петербурга: Ф. Зуевым, К. Габлицем, П. Палласом.
В 1786 г. будущий якобинец, член Конвента и инициатор создания
республиканского календаря, впоследствии павший жертвой интриг
революционной Франции, Ш.-Ж. Ромм еще не интересовался полити¬
кой. Он всецело был поглощен воспитанием и образованием юного
графа Павла Строганова (1772 - 1817) - отпрыска одной из богатей¬
ших аристократических фамилий России. Обычная программа настав¬
54 Юрочкин <В. Ю.
ничества тогда предполагала путешествия по наиболее интересным ме¬
стам мировой культуры. Тавридой Ш.-Ж. Ромм заинтересовался еще
до поездки, начав переводить на французский язык недавно опубли¬
кованное сочинение К.И. Таблица. Кроме графа Строганова и Ромма в
путешествии участвовал Андрей Никифорович Воронихин (1759 -
1814) - бывший крепостной Строгановых, а впоследствии академик
живописи, выдающийся русский архитектор, автор проекта Казанско¬
го собора в Петербурге [154J.
В числе посещенных крымских достопримечательностей были ка¬
раимский Чуфут-Кале и заброшенный Тепе-Кермен, где Ш.-Ж. Ромм
и его спутники отыскали «греческую церковь» и примыкавшие к ней
могилы [155]. Но особое впечатление на них произвели руины Инкер-
мана с многочисленными пещерами и храмами, на стенах которых ему
удалось разглядеть греческие граффити, принятые за буквы славян¬
ского алфавита. Ш.-Ж. Ромм предложил свою версию их происхож¬
дения: «история говорит нам, что, еще до захвата города Владимир
завладел окрестностями, что при возвращении его в Киев славянские и
греческие монахи водворились на правом берегу Днепра, поселившись
в подземных пещерах, что и сами варяги вырыли пещеры, которые до
сих пор сохраняют их имя, и где, подобно Инкерману, видны кельи,
«Греческая церковь» на Теие-Кермене
Тотсщ1й вопрос 55
рефекторий, церкви и т. п., — то представляется, если и не очевид¬
ным, то весьма вероятным, что киевские пещеры сделаны по образцу
инкерманских, что эти последние могли, в части своей, быть также
делом рук славян, являвшихся тогда подданными греческого государ¬
ства: ведь находят же на этих скалах славянские письмена; варяги,
пребывая продолжительное время вместе с Владимиром под стенами
города и несомненно укрываясь в этих гротах... научились таким об¬
разом создавать себе без особых затрат убежища... без сомнения, они
дали себя окрестить... эти новоявленные члены Вселенской церкви,
конечно, должны были сейчас же приняться за дело и вырыть себе
церковь, а также и жилища, подобные тем, что видны за две версты
отсюда» [156]. Основой «славяно-варяжской» версии, безусловно, по¬
служило видимое сходство инкерманских крипт и т.н. «варяжских
пещер» Печерской лавры, прежде осмотренных путешественниками во
время пребывания в Киеве.
Интерес представляет так же сочинение, приписываемое англичанке
Марии Гутри, опубликованное в Лондоне в 1802 г. Описание путеше¬
ствия 1795 г. по Северному Причерноморью представлено в виде пи¬
сем Марии к мужу Мэтью (Матвею Андреевичу) Гутри (1743 - 1807)
- доктору медицины, статскому советнику, состоявшему на русской
службе. Историографы полагают, что последний и являлся подлин¬
ным автором произведения [157].
У Гутри Мангуп назван столицей готов, имевшей в древности
название Тавана [158]. Основанием к данному предположению, скорее
всего, послужила уже начавшая формироваться историографическая
традиция, восходящая к И. Тунманну. С другой стороны татарское
Пещерная церковь» на Тепе Кермене. Из книги П. Сумарокова «Досуги крымского судьи
56 Юрочцт. <В. Ю.
досуги КРЫМСКАГО судьи
или
ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВ1Е ВЪ ТАВРИДУ
Павла Сумарокова.
ЧАСТЪ I.
По ВЫСОЧАЙШЕМУ ПовелЬшю.
ВЪ САНКТПЕТЕРБyprS,
печатано вЪ Императорской Тшхограф1в
1803 года.
Титульный лист книги «Досуги крымского судьи». 1803 г.
Тотсщй вопрос 57
Деревня Козы. К. Кюгельхен. 1804 ~ 1806 гг.
название одного из мангупских ущелий - Табана-Дере (тюрк. - «ко¬
жевенный овраг») оказалось созвучным с городом Табана у Птоле¬
мея [159]. В сочинении также отмечаются антропологические отличия
горных татар, в которых автор усматривает потомков готов, владев¬
ших этими районами до турецкого завоевания [160].
Возможно благодаря сочинению М. Гутри мнение о готском проис¬
хождении Мангупа распространилось и среди английской творческой
интеллигенции, даже среди людей никогда в Крыму не бывавших.
М.Б. Кизилов обращает внимание на рукописную пометку, сделанную
одним из основоположников неоготического направления в искусстве
Вильямом Бекфордом (1760 - 1844) на полях книги ученого-
библеиста Э. Хендерсона (1826 г.). Автор популярных готических ро¬
манов записал: «Древний готический замок Манкуп обладает весьма
романтической и грозной внешностью». М.Б. Кизилов даже допуска¬
ет, что В. Бекфорд предполагал сделать этот таинственный заброшен¬
ный таврический город одним из героев своих романов [161].
Тему крымских готов попутно затронул Павел Иванович Сумароков
(1760 - 1846) [162], впервые осмотревший таврические древности в
1799 г [163]. II.И. Сумароков в юности получил образование в Мос¬
ковском благородном пансионе, до 1796 г служил в Преображенском
полку под началом князя С. Ф. Голицына. Уже в те годы П.И. Сума¬
58 Юрочщн. (В. Ю.
роков, приходившийся племянником известному поэту и драматургу
Александру Петровичу Сумарокову, начал свои литературные упраж¬
нения. При императоре Павле I опальный князь С.Ф. Голицын был
вынужден удалиться в своё имение Козацкое (ныне в Черкасской об¬
ласти). За ним последовал и П.И. Сумароков, покинувший военную
службу. Отсюда весной 1799 г. он, как частное лицо, отправился в
своё первое путешествие по югу России: по Бессарабии и Крыму. В
поездке его сопровождал художник А. де Палдо по зарисовкам кото¬
рого была затем выполнена серия гравюр с видами достопримечатель¬
ностей Крыма. После восшествия на престол императора Александра
I, военные и чиновники, сосланные его отцом, были возвращены на
службу. В их числе был и статский советник П.И. Сумароков. В 1801
г. он был назначен судьей в Крымскую комиссию, созданную для раз¬
бора земельных споров. И хотя служебные хлопоты отнимали немало
времени, все свое свободное время Павел Иванович посвящал изуче¬
нию Крыма, его истории и достопримечательностей. В результате ро¬
дилось новое сочинение «Досуги крымского судьи или второе путеше¬
ствие в Тавриду» в двух частях, опубликованных в Петербурге в 1803
и 1805 гг. [164].
Оба произведения П.И. Сумарокова принадлежат к новому для то¬
го времени жанру «сентиментальных путешествий». От упоминавших¬
ся академических описаний, с их сухостью и объективизмом, они от¬
личались личностно-эмоциональными оценками увиденного. Сведения
о маршрутах и объектах в них перемежались с лирическими отступле¬
ниями и рассуждениями автора.
Описания Крыма у Сумарокова красочные и эмоциональные, но
исторические наблюдения по большей части бедны и не самостоятель¬
ны. Увлеченный древностями эллинов, он сформировал у читателей
несколько негативное представление о готах (которых вслед за
С. Сестренцевичем-Богушем называл «отродием скифов») как о диких
варварах, «разоривших многие греческие селения» [165]. Сообщая о
деятельности Юстиниана I, он почему-то решил, что византийский им¬
ператор «предпринял освободить Таврическую свою область от ига сих
варваров» (т.е. готов - В.Ю.) [166]. В самих готах он видел племя
малочисленное, преследуемое «как от греков, так и прочих народов».
В качестве аргумента приводил труднодоступные «пещерные города»,
косвенно признавая их готскими [167]. Вообще его представления о
местоположении Готии кажутся довольно туманными. Проезжая де¬
ревню Козы [168] он размышлял: «не есть ли Козы древняя Козия,
Гозия или Готия, которая, судя по означению оной между важнейши¬
ми владениями генуэзцев, была, как думать надобно, важнейшим ме¬
стом?» [169]. Поводом к такому предположению послужило созвучие
названия татарской деревни с обозначением области «Gozia» в генуэз-
Тотпсций вопрос 59
ско-татарском договоре 1380 г
а также упоминание под 1429 г
капитана Готии Батиста де Ган-
дино [170]. Данные о Готии
крымский судья вероятно по¬
черпнул из популярной тогда
работы историка Винченцо Ан¬
тонио Формалеопи (1752 -
1797), посвященной истории
итальянских колоний на берегу
Черного моря [171]. В действи¬
тельности же «Коз» (или
«Гоз») - топоним тюркский,
означающий лощину или гор¬
ный проход [172]. Правда на
своей догадке П.И. Сумароков
и нс настаивал, поскольку в де¬
ревне не нашел ни древних
руин, ни надписей [173].
«Крымский судья» первым и-Карамзин.
Портрет кисти Дж. Димин Орто.шни
открыл для ученого мира важ¬
нейший эпиграфический документ по истории княжества Феодоро,
воспроизведя рисунок греческой надписи 1427 г., выполненной на из¬
вестняковой плите от имени правителя Алексея [174]. Правда, о самом
Феодоро Сумароков не упомянул вовсе.
Нетрудно заметить, что в сочинениях конца XVIII - начала XIX в.
крымско-готская тема еще не являлась самостоятельным направлени¬
ем. Готы воспринимались всего лишь как один из древних экзотиче¬
ских народов, наряду с таврами, скифами, хазарами и т.д., но не бо¬
лее того. В тоже время история крымских готов уже довольно прочно
ассоциировалась с областью «пещерных городов». К тому времени по¬
томки паствы Готской епархии уже жили за пределами полуострова,
сама митрополия расформирована, а поиск реликтов германской куль¬
туры и языка к желаемым успехам не привел. Сказалось и другое: ис¬
тория готской Таврики напрямую не соприкасалась с историей Рос¬
сийского государства.
Но оказалось, что это далеко не так. В этом вопросе первенство
принадлежит основоположнику русской исторической школы Николаю
Михайловичу Карамзину (1766 - 1826 гг.) - автору многотомной
«Истории государства Российского», публикация которой началась в
1818 г В его «Истории...», помимо традиционных пассажей о стране
Дори, тетракситах и строительной деятельности Юстиниана [175],
ученый приводил данные о позднейшей судьбе готской столицы -
60 Юрочцин (В. Ю.
Мангу па [176]. А она, как вы¬
яснялось, косвенно связана с
Великим княжеством Москов¬
ским. Приводя историю сва¬
товства сына Ивана III к до¬
чери мангупского владетеля в
1474 г., российский историк
характеризовал Мангуп сле¬
дующим образом: « Манку п
(ныне местечко в Тавриде, на
высокой непреступной горе)
был прежде знаменитою кре¬
постью и назывался городом
готфским, ибо там с третьего
века обитали готы-тетракситы,
христиане греческой ве¬
ры...» [177]. Историк писал
также о посланце турецкого
султана Селима, по имени Ка-
мал, прибывшего в Москву в
1514 г. Оказывается, Камал
был «князем Мангупским Фе-
одоритом... как вероятно - греком» [178]. Однако, несмотря на, каза¬
лось бы, ясное указание, Мангупское княжество с Феодоро еще не ас¬
социировалось. «Инкерманская парадигма» Тунманна» оказалась до¬
вольно прочной.
Когда уже первый том «Истории» Н.М. Карамзина стал доступен
читателям, Тавриду посетил Иван Матвеевич Муравьев-Аиостол (1765
- 1851 гг.) - дипломат, знаток древних языков и литератор, отец трех
будущих декабристов [179]. Еще юношей он познакомился с К. Габ-
лицем, много слышал от него о Крыме, его достопримечательностях и
тайнах, но лишь к 55 годам сбылась его мечта посетить полуостров.
Иван Матвеевич тщательно готовился к своему путешествию, в тече¬
ние двух лет изучая в оригинале сочинения античных и средневековых
авторов [180]. Из исторических трудов недавнего прошлого он более
всего ценил произведение С. Сестренцевича-Богуша «коего сочинение,
но всей справедливости можно назвать вернейшим указателем источ¬
ников, в коих можно находить сведения о Тавриде» [181]. Книга «Пу¬
тешествие по Тавриде в 1820 годе», ставшая итогом двухмесячного
пребывания на полуострове, построена в виде писем и также принад¬
лежит к жанру «сентиментальных путешествий».
Осматривая руины Херсонеса, крепостей и замков, путешественник,
естественно, не мог миновать Мангупа, и даже составил план этого
Тотекший вопрос 61
впечатляющего места [182]. Но мертвый город остался для него загад¬
кой. Из сочинения Н.М. Карамзина он знал лишь о контактах ман-
гупских князей XV в. с Иваном III. «Более этого мы никаких истори¬
ческих сведений о Мангупе не имеем: когда он возник? Какой в древ¬
ности обитал в нем народ? Как он именовался? - все покрыто завесою
непроницаемою...» - писал он. Так и не разрешив этого вопроса, Му-
равьев-Апостол восклицал: «Что же такое Мангуп? - Отчаяние мое.
Выезжать из него скорее, ибо ничего нет досаднее, как неудовлетво¬
ренное любопытство» [183].
При этом он счел возможным возразить Н.М. Карамзину, обращая
внимание: согласно Прокопию Кесарийскому, Мангуп не мог нахо¬
диться в стране Дори, поскольку «он (Прокопий - В.Ю.) говорит о
стране приморской, а Мангуп далеко от моря; его описание прили-
чиствует полям хлебородным, а Мангуп стоит на голой скале и окру¬
жен горами» [184]. Этот упрек не вполне справедлив: Карамзин вовсе
не утверждал, что Дори и Мангуп - одно и то же. Все дело в том, что
Муравьев-Апостол явно смешивал два разных свидетельства Проко¬
пия: о стране Дори и го-
тах-тетракситах (трапези-
тах) [185], полагая, что
последние и были ее жи¬
телями. В результате
Муравьев-Апостол вы¬
двинул свою версию ло¬
кализации загадочной
готской области: «по¬
дробности указывают нам
на приморие, заключаю¬
щееся между мысами Та-
киль, где устье Воспора в
Черное море и Так-
Качиком, которым замы¬
кается от востока Феодо¬
сийский залив. Тут ка¬
жется мне должна быть
приморская страна Дори,
в которой обитали готы
тетракситы как в III, так
и в VI еще веке при Юс¬
тиниане» [186].
Известный русский
поэт и дипломат Алек-
Путешественниш на Мангуп Кале. сандр Сергеевич Грибо-
М.В. Вебелъ, конец 1840-х гг. 1 ^ Г
62 Юрочтдт (В. Ю.
едов (1795 - 1829) во время сво¬
его крымского турне летом 1825
года среди прочего осмотрел пе¬
щеры Инкермана, относительно
которых, с подачи П.С. Пал ла¬
са, утвердилось мнение как о
жилищах гонимых монахов-
ариан. А.С. Грибоедов справед¬
ливо усмотрел здесь намек на
готов: «ибо готфы сперва были
ариане; таков был и переводчик
их Библии епископ Ульфи-
ла» [187]. Посетил он и другие
«пещерные города», в частности
Мангу п и Тепе-Кермен. Они
произвели неизгладимое впечат¬
ление на путешественника. В
Чуфут-Кале, тогда еще обитае¬
мом, он расспросил местного
«раввина» [188] о народах, создавших пещерные крепости. Ответ ка¬
раима оказался довольно неожиданным: «хазары, которые прежде
назывались готфами» [189]. На первый взгляд может показаться, что
А.С. Грибоедов зафиксировал первые проявления ныне популярной
«хазарской легенды» происхождения крымских караимов. Однако
«хазарская легенда», ставшая впоследствии национальной идеей этого
малочисленного крымского народа, оформилась позднее и имела ис¬
ключительно учёное происхождение. Его иногда ошибочно приписы¬
вает караимскому просветителю и собирателю древностей Аврааму
Самуиловичу Фирковичу (1787 - 1874), однако это не так. Основные
постулаты, положенные в основу «хазарской легенды», были высказа¬
ны во второй половине XIX в. в работах русских историков-
ориенталистов Василия Васильевича Григорьева (1816 - 1881) и Ва¬
силия Дмитриевича Смирнова (1846 - 1922) [190].
К тому же А. Грибоедов интересовался не происхождением жителей
Чуфут-Кале, в которых безусловно видел евреев, а народами, прежде
обитавшими в «пещерных городах». Собеседник, вероятно, был чело¬
век образованный и мог быть знаком с положениями исторических со¬
чинений И. Тунманна, К. Таблица, С. Сестренцевича-Богуша и др. К
тому же в конце XVIII в. караимская община Чуфут-Кале значитель¬
но пополнилась за счет переселенцев из Мангу па [191]. Высказывание
собеседника А.С. Грибоедова, скорее, свидетельствует: в первой чет¬
верти XIX в. мнение о принадлежности «пещерных городов» готам,
некогда покоренных хазарами, достаточно прочно утвердилось в со-
А.С. Грибоедов
Акварель В.И. Мошкова. 1827 г.
Тотпсций вопрос 63
знании образованной общественности. Обратил внимание Грибоедов и
на внешний облик некоторых горных татар - «У здешних пастухов
лица не монгольские и не турецкие. Паллас производит их от лигу¬
рийцев и греков, но они белокуры, черты северные, как у осетин на
Кавказе» 1192]. Тут стоит заметить: в этот период отождествление осе¬
тин с потомками алан ещё не приобрело значения научного факта.
В России жанр «сентиментальных путешествий» постепенно уходил
в прошлое. На смену «образованным дилетантам» вновь приходили
ученые. Хотя описательная практика путешествий все еще сохраня¬
лась, она носила гораздо более глубокий исследовательский характер.
Своеобразный итог периоду путешествий подводила статья «По¬
ездка в Крым в 1836 году» [193], опубликованная Николаем Никифо¬
ровичем Мурзакевичем (1806 - 1883) [194]. Профессор, директор
Ришельевского лицея в Одессе, секретарь, а затем и вице-президент
Одесского общества истории и древностей, Н.Н. Мурзакевич оставил
значительный след в деле изучения истории и сохранения памятников
старины на юге России. Николай Никифорович не принадлежал к ве¬
ликосветскому сословию (он был сыном приходского смоленского
священника), а свою известность и высокие регалии приобрел исклю¬
чительно благодаря личным качествам и упорному труду на поприще
исторической науки и образования.
Окончив в 1828 г философский
факультет Московского универси¬
тета и два года прослужив домаш¬
ним учителем, Н.Н. Мурзакевич
отправился в Одессу Здесь в сте¬
нах Ришельевского лицея и рас¬
крылись его способности. Молодой
преподаватель заслужил «общее
доверие и расположение», произ¬
вел благоприятное впечатление на
Новороссийского генерал-
губернатора Михаила Семеновича
Воронцова (1782 - 1856), почита¬
теля древностей и науки. К 1836 г
Н.Н. Мурзакевич занимал скром¬
ную должность помощника учите¬
ля, одновременно готовясь к защи¬
те магистерской диссертации в
Московском университете [195].
Темой своих научных изысканий
он выбрал историю генуэзских ко-
и и \м лоний в Крыму [196], для чего и
Н.Н. Мурзакевич. Фото 1 J 1 J’
64 ЭОрочцт Ю.
предпринял два «ученых путешествия» на
полуостров в 1835 и 1836 гг.
В ранних работах Н.Н. Мурзакевича, по¬
мимо прочего, затрагивается и готская тема.
Правда, в своей интерпретации древностей
молодой ученый, еще только вникавший в
крымскую проблематику, не всегда критично
подходил к источникам, зачисляя в их круг
явно легендарные сведения, в частности мне¬
ние о создании «пещерных» храмов первыми
христианами [197]. Мангупское городище,
следуя традиции, он причислял к памятникам
«готов германского происхождения» и полно¬
стью разделял мнение Тунманна, отождеств¬
ляя Феодоро с Инкерманом, а в Сюреньском
укреплении [198] видел «Сциварин» из
крымского рассказа О. де Бусбека [199]. Появление готов в Крыму
ученый относил к концу V в., полагая, что они «вытеснили алан с се¬
верных берегов Черного и Азовского морей (включая и Крым), посе¬
лились в стране называвшейся Дори» [200]. В связи с этим он попы¬
тался разрешить проблему «тетракситов» и «трапезитов», области рас¬
селения которых приурочил к берегу Керченского пролива (тетракси-
ты) и к району Чатырдага-Трапезуса (трапезиты). По крайней мере,
так понял Н. Мурзакевич указания митрополита С. Сестренцевича-
Богуша [201]. Вслед за П. Сумароковым, он вновь поднял вопрос о
происхождении татарского названия поселка Козы от «Готии». «При
владении генуэзцев, - писал Мурзакевич, - Гозия управлялась осо¬
бым чиновником, именовавшимся Капитаном Готфии (Capitanes
Gothiae). Округ этот генуэзцами у татар был отнят в 1380 году. Гену¬
эзский историк Джустиниани [202] уверяет, что жители Гозии или Го¬
тии были остатки крестоносных войск герцога Готфрида Бульонско-
го» [203]. Якобы крестоносцы по имени своего предводителя и дали
название Готия, платили дань татарам, но почему-то «управлялись
князьями греческого происхождения, которые находились в частных
сношениях с Россиею [204]. Доверие к столь спорному мнению
Джустиниани выглядит странным: Годфруа де Бульон (1060 - 1100) -
первый христианский правитель Иерусалима, конечно же, никакого
отношения к Крыму не имел, равно как и первый крестовый поход,
одним из организаторов которого был нижнелотарингский герцог. Та¬
ким образом, в этих «готах» - жителях Готии, простиравшейся в XIII
в. по побережью от Судака до Балаклавы, Мурзакевич усматривал
новых пришельцев, а, отнюдь, не потомков трапезитов-тетракситов
раннего средневековья. К тому же он явно смешивал сведения о капи-
Улъфила.
Современное изображение.
хид.Н. Балканский, Н. Мачев
(Готощай вопрос 65
танстве Готия с эпизодом ис¬
тории Мантуйского княже¬
ства, описанным у Н.М. Ка¬
рамзина. Столь оригинальная
версия происхождения юж¬
нобережной Готии не получи¬
ла развития в позднейшей ис¬
ториографии.
В 1837 году в Петербурге в
типографии Императорской
академии наук был отпечатан
«Крымский сборник» с крас¬
норечивым подзаголовком «О
древностях Южного берега и
гор Таврических» [205]. Кни¬
га подводила итоги исследо¬
ваниям Петра Ивановича
Кеппена (1793 - 1864 гг.) -
бранденбуржца по происхож¬
дению и харьковчанина по рождению, к тому времени уже состоявше¬
го членом-корреспондентом Академии наук [206]. Петр Иванович был
хорошо известен в ученых кругах России как автор сочинений о древ¬
ностях Центральной России и Новороссийского края [207]. Надо от¬
метить, что круг общения П.И. Кеппена в его докрымский и крымский
периоды был весьма широк. Исследователь Южнобережья был знаком
и дружен с известными историками, филологами и любителями древ¬
ностей Ф.П. Аделунгом, И.М. Муравьевым-Апостолом И.П. Бларамб-
ергом, И.А. Стемпковским, П. Дюбрюксом и многими др. Входил в
«кружек Н.П. Румянцева» - первого общества по изучению россий¬
ских древностей [208]. С крымскими достопримечательностями
П.И. Кеппен познакомился ещё в 1819 г., по долгу службы совершая
ревизию почтовых станций Южной России [209]. Обстоятельному
изучению древностей Тавриды способствовал окончательный переезд
ученого в Крым в 1827 г., в связи с назначением в помощники Хри¬
стиану Христиановичу Стевену (1781 - 1863) - главному инспектору
шелководства, садоводства и виноделия, основателю и первому дирек¬
тору Никитского ботанического сада [210].
Вероятно, первоначальная идея произведения о древних памятни¬
ках Крыма возникла под влиянием книги И.М. Муравьева-Апостола,
а окончательно оформилась вследствие общения со швейцарским эн¬
циклопедистом Ф. Дюбуа де Монпере, дважды посетившим Петра
Ивановича в его южнобережном имении «Карабах» [211 ]. В итоге
вместо типичного для эпохи «сентиментального путешествия» из под
Сюреньское укрепление, современное фото
66 Юрочщм Ю.
\ \
Годфруа де Бульон (1060 1100).
Рисунок XIX в.
пера П.И. Кеппена вышло интерес¬
нейшее научное сочинение, до сих пор
востребованное в научном мире.
Идею составления сборника о древ¬
ностях и топонимах Таврики поддер¬
жал генерал-губернатор Новороссий¬
ский и Бессарабский граф М.С. Во¬
ронцов, притом не только морально, но
и финансово. Техническую помощь в
работе оказал правитель губернатор¬
ской канцелярии Андрей Яковлевич
Фабр - сам не чуждый интереса к
древностям [212].
П.И. Кеппен для крымской медие¬
вистики - знаковая фигура. Прежние
исследователи рассматривали, по большей части, сведения историко¬
географического и этнополитического характера. Археология на юге
России только начинала развиваться. Пристальное внимание было
приковано к античным и скифским древностям, затмившим памятники
средневековой эпохи. Именно эту лакуну в науке и стремился запол¬
нить П.И. Кеппен [213].
Показательна методика его изысканий. В отличие от предшествен¬
ников, воспринимавших древности, встречающиеся по маршруту сле¬
дования, лишь как материальную иллюстрацию к нарративным источ¬
никам, Петр Иванович вел целенаправленный поиск памятников. Ра¬
боте предшествовал сбор информации о местной топонимике, зачастую
действительно указывавшей на местоположение разрушенных укреп¬
лений в южной и юго-западной частях Таврики [214]. Средневековые
«пещерные города» были уже хорошо известны. Но Кеппен пошел
дальне, лично отыскав на Южнобережье еще целый ряд укреплений и
стен, преграждающих горные проходы и
перевалы. Здесь фиксировались руины
христианских храмов, что позволяло отне¬
сти их к средневековой эпохе. Мнение о
горных районах полуострова (между Ман-
гупом и Инкерманом) как о местах рассе¬
ления готов утвердилось уже достаточно
прочно. Но к тому времени еще не нашло
материального подтверждения известное
сообщение Рубрука о «сорока замках»
между Херсоном и Солдаей, жители кото¬
рых говорили на германском языке [215].
О. де Бусбек. Теперь же, в результате поисков в примор-
Гравюра середины XVI в.
Tomctqiu вопрос 67
ской части, стало очевидно: на упомянутой территории действительно
находится значительное число укреплений. II.И. Кегшен допускал, что
именно о них еще в X в. сообщал Константин Багрянородный, назы¬
вая их «крепостями Климатов» (каатра xcov кЛщатсоу) [216]. Они же,
по его мнению, ошибочно указывались на старых картах под названи¬
ем «Castra Judaeorum», вместо «Castra Gothorum» [217]. Принимая
это во внимание, автор «Крымского сборника» пришел к выводу: юж¬
нобережные «замки» созданы еще до появления здесь генуэзцев, с ко¬
торыми местная традиция, а ранее и сам ученый, связывали остатки
укреплений [218]. В результате ретроспективного исследования,
П.И. Кенией подошел к известному пассажу сочинения Прокопия Ке¬
сарийского о строительной деятельности Юстиниана Великого, по ука¬
занию которого были возведены крепости в Алуште и Гурзуфе и некие
«длинные стены», защищавшие готскую страну Дори [219].
«Многочисленные укрепления..., писал Кеппен, - доказывают, что
со стороны обитателей Таврических гор приняты были всевозможные
меры для защшцения себя от народов, владевших степною частию по¬
луострова. сверх того мы по обе стороны Чатырдага видим остатки
стены, которая конечно служила для преграждения пути загорским
жителям» [220]. Принимая во внимание все эти обстоятельства, Кеп-
псн был склонен приписывать создание «замков» эпохе, близкой ви¬
зантийскому императору Юстиниану [221 ]. Представлялось, что от¬
крытые им горные укрепления, составляли единую цепь с Алустоном
и Гурзувитами и что «нагорная стена...вдоль по яйле, от дороги, ве¬
дущей из Ускюта в Карасубазар до
Западной стороны Чатырдага, со¬
временна сказанным двум крепост¬
цам» [222]. Но ученый усматривал
и другую линию обороны, прикры¬
вавшую северные склоны Внутрен¬
ней гряды с расположенными на ней
«пещерными городами» [223]. Было
бы неверным утверждать, что Кеп¬
пен локализовал Дори лишь в пре¬
делах Южнобережья. Он скорее
расширял ее границы до пределов
Внутренней гряды, основанием к
чему послужила зафиксированная
им двойная система укреплений.
Исследователь не решился давать
объяснения относительно происхож¬
дения названия «Дори», однако от¬
мечал: на территории Трапезундской
П.И. Кеппен
68 Юрочкин <Ъ. Ю.
империи также существовал город «Дорила» или «Дори», а кроме то¬
го, область «Дарас» была и в Сирии, известная также под именем
Анастасиополя [224]. Из контекста следует - П.И. Кеппен связывал
малоазийские, ближневосточные и крымские названия с грекоязыч¬
ным, а отнюдь не с германоязычным населением. Любопытно одно бо¬
лее раннее его замечание, высказанное в статье о Туакской пещере в
Крыму. В ней он рассуждал о жителях пещер - «троглодитах» к ко¬
торым принадлежат «... и в Эдде упоминающиеся Нории (Норийцы?)
и Дори» [225]. Но этот, на первый взгляд, красноречивый намек уче¬
ный, почему-то, не развил в «Крымском сборнике», склонившись к
иной этимологии названия готской области.
Примечательно и другое: в «Крымском сборнике» уже не рассмат¬
риваются готы тетракситы и трапезиты, хотя сам Чатыр-Даг упомина¬
ется неоднократно. По всей видимости, для П.И. Кеппена стало оче¬
видным, что С. Сестренцевич-Богуш допустил явную ошибку, необос¬
нованно поместив загадочных трапезитов в район горы Трапезус. Как
следовало из текста Прокопия Кесарийского, упомянутые трапезиты-
тетракситы до середины V в. размещались на Боспоре, а этот регион
П.И. Кеппен не рассматривал в своем сочинении.
П.И. Кеппен не пытался установить время и причины появления
готов в Тавриде, лишь ссылается на мнение Тунманна, при этом, счи¬
тая его не вполне оправданным [226]. Гораздо более важным ему
представлялся культурно-политический и религиозный аспект темы.
Руины храмов, осмотренные в укреплениях, еще более упрочили мне¬
ние о христианском населении региона. Именно в христианизации
Кеппен видел основу сближения крымских готов и Византии: «Оста¬
ется думать, что императоры греческие присвоили себе власть над
этою страною с того времени, когда готфы стали просить себе еписко¬
пов из Константинополя, как то было в 547 году, когда умер их глава
духовный [227], и уже прежде, во дни Иоанна Златоустого, около 400
года, по смерти епископа их Унилы [228]. К зависимости по делам
церковным греки присоединили и власть воинскую», - писал
П.И. Кеппен [229].
Ученый собрал известия о предстоятелях Готской церкви, начиная с
Феофила, участника Первого Вселенского собора 325 года, завершая
митрополитом «Готфейским и Кефайским» Игнатием, переселившим
крымских греков на северный берег Азовского моря. В деревне Бия-
Сала [230] на одном из камней заброшенного храма учёный обнару¬
жил надпись 1587 г., сообщавшую имя прежде неизвестного предстоя¬
теля Готской церкви: «Воздвигнут от основания и покрыт святый и
чтимый храм честнейшего и славнейшего Пророка Предтечи и Крести¬
теля Иоанна, смиренною рукою Константин архиерея и настоятеля
Готфии, старанием и иждевением господина Бината Темирского на па-
TiotnaqiU вопрос 69
О ДРЕВНОСТЯХЪ
ЮЖ11АГО БЕРЕГА КРЫМА
ГОРЪ ТАВРИЧБСКИХЪ.
SRocmjM
Illicit II
Эиюкш
Надию по глслпряаы.м|т
Гй 11оворосс1А<:я*гп п Бассдрдвсвдго
Гтагиь-Б ирн*тиг *
САНКТПЕТЕРБУРГЬ,
пачАТдпи при ■■пкрдторсрош Аяддвжш llmv
АЛУШТА.
Спж.
«Крымский сборник». Титул и иллюстрации. Надпись из имения Саблы. 1837 г.
70 Юрочщт <В. Ю.
мять его и его родителей, лета 7096
в ноябре месяце» [231].Не разделял
он и скепсиса в отношении длитель¬
ного пребывания готов на полуост¬
рове, подчеркивая, что, по крайней
мере память о них жила до конца
XVIII столетия [232].
Отождествление Инкермана с
Доросом-Феодоро в «Крымском
сборнике» уже поставлено под со¬
мнение [233]. Это же можно сказать
и применительно к Мангупу, кото¬
рый, согласно Тунманну, a priori
признавался столицей Готии [234].
К загадочному городу Феодоро
Кеппен проявил особый интерес,
поскольку «инкерманскую версию»
не считал убедительной. Автор «Крымского сборника» интуитивно
вплотную подошел к локализации Феодоро не в Инкермане, а на
Мангупе: «... взор наш, конечно, прежде всего, остановится на де¬
ревне Ай-Тодор [235], лежащей не в далеком расстоянии от Балакла¬
вы, по пути в Мангуп... но там я не видел остатков каких-либо древ¬
ностей» - с сожалением заключал автор [236].
До П.И. Кеппена историографическая традиция о Феодоро базиро¬
валась на мнении Тунманна, восходящем к кратким сообщениям позд¬
несредневековых итальянских хронистов. Но во времена П.И. Кеппе¬
на уже был известен эпиграфический памятник с упоминанием зага¬
дочного города. Им являлась плита с греческой надписью следующего
содержания: «Построен храм сей с благословенною крепостью, кото¬
рая ныне зрится, в дни господина Алексея, владетеля города Феодоро
и Поморья и ктитора святых, славных, боговенчаных, великих царей
равноапостольных Константина и Елены в месяце Октябре, индикта
шестого, лета 6936» (1427 г.) [237].
Ее изображение, правда, без комментариев, уже публиковалось
П. Сумароковым, а затем Д. Рауль-Рошеттом[238]. В 20 - 30-х годах
XIX в. артефакт находился в имении Саблы[239]. На эту надпись об¬
ратил внимание П.И. Кеппена один из основоположников крымской
археологии Иван Алексеевич Стемпковский (1788 - 1832) [240]. Он
же и подтвердил, что «надпись должна была быть вывезена из Ин¬
кермана» [241].
Автор «Крымского сборника» совершенно справедливо видел в
Алексее, который в 1433 г. подчинил, согласно итальянским хрони¬
стам, Балаклаву и Алексее - «владетеле города Феодоро и Поморья»,
Ф. Дюбуа де Монпере
Тотпсщ1й вопрос 71
одно и тоже лицо [242]. Подлинное место находки этого важнейшего
эпиграфического документа остаётся дискуссионным. В настоящее
время большинство ученых вслед за В.В. Латышевым полагает, что
надпись происходит из Мангупа. Но на это указывают лишь косвен¬
ные данные. Так А.Л. Бсртье-Делагард, попытавшийся реконструиро¬
вать историю находки и ее появления в имении Саблы, все же скло¬
нялся к инкерманской версии происхождения надписи [243].
В этой связи вновь приходится вспомнить о неясных основаниях
И. Тунманна, локализовавшего Феодоро в Инкермане. Эпиграфиче¬
ский артефакт сохранился до наших дней. Надпись выполнена на мас¬
сивной плите (размером 44x133 см) рельефным греческим шрифтом. В
центре помещена монограмма из греческих букв, в левом поле - крест,
напоминающий герб Генуи, а в правом вырезана половина изображе¬
ния двуглавого «палеологовского» орла [244]. О камнях с греческими
надписями и гербами в Инкермане свидетельствовал еще в 1578 г.
Мартин Броневский [245]. Какой-то камень «с генуэзским гербом»,
недавно найденный в Инкермане, в 1803 г. упоминал К.И. Таб¬
лиц [246].
Возникает вопрос, не эту ли надпись мог видеть гипотетический
информатор Тунманна? Вряд ли плита в конце XVIII в. находилась in
situ, иначе ее бы непременно заметили К.И. Таблиц, П.С. Паллас и
др. К тому же существование средневекового христианского храма в
турецкой крепости Инкерман - маловероятно. Скорее всего, камень
лежал среди руин (возможно за пределами крепости), а изображения
и надпись на нем были лишь частично доступны визуальному воспри¬
ятию. Отсюда и фрагментарность информации, которую смог зафик¬
сировать информатор Тунманна. Возможно, ему удалось разглядеть
палеологовский гербе, имена «Константин» и «Алексей». Эти сведе¬
ния, сопоставленные Тунманном с другими источниками, и могли
стать поводом к локализации Феодоро в Инкермане и прочим истори¬
ческим заключениям [247].
В результате исследования южнобережных древностей П.И. Кеппен
фактически открыл новый, гото-византийский этап культу рно-
политиченской истории средневековой Таврики. Обнаруженные им
руины укреплений и храмов уже не воспринимались лишь как иллю¬
страция к письменным свидетельствам прошлого. Они начинали при¬
обретать значение самостоятельных источников, расширяющих грани¬
цы исторического познания. В его «Крымском сборнике» содержится
первый опыт составления археологический карты, соединенной с де¬
тально проработанной письменной традицией. «Крымский сборник»
П.И. Кеппена фактически заложил основы крымско-готской археоло¬
гии. И хотя далеко не все предложенные историко-хронологические
интерпретации прошли проверку временем, его книга остается и в со¬
72 Юрочщт (В. Ю.
временной науке одной из самых востребованных исследователями
крымского средневековья.
После представления автора М.С. Воронцовым Николаю I, тот по¬
жаловал за труды П.И. Кеппену брильянтовый перстень, а через три
года Петр Иванович был избран экстраординарным академиком и
прикомандирован к Собственной Его Императорского величества кан¬
целярии. Надо отметить, что научные интересы академика П.И. Кеп-
пена были чрезвычайно многогранны. Он оставил след в науке не
только как историк, но и как библиограф, статист, этнограф, филолог,
географ [248]. Изначально П.И. Кеппеном и М.С. Воронцовым
«Крымский сборник» планировался как обширное многоплановое че¬
тырёхтомное сочинение. Однако в печати вышел только первый том
(отсюда и двойное название работы), приуроченный к планировав¬
шейся поездке в Крым августейших особ. Материалы, собранные для
других томов так и остались не опубликованными [249]. Через не¬
сколько лет после первого издания увидел свет немецкий вариант ра¬
боты, представленный в более сокращённом варианте [250].
В истории изучения Крымской Готии в одном ряду с П.И. Кеппе¬
ном стоит имя другого ученого - одного из последних представителей
плеяды энциклопедистов - Фредерика Дюбуа де Монпере (1798 -
1850).
Ф. Дюбуа де Монпере родился в Швейцарии в обедневшей дворян¬
ской семье. Образование получил в колледже г. Невшателя и уже в
юности увлекся археологией и геологией. Всю свою жизнь он зани¬
мался самообразованием: и в период службы наставником в семье ба¬
рона Ф. фон Роппа в Курляндии (1819 - 1821 гг.) и позднее в Бер¬
лине (1829 - 1830 гг.), где познакомился с известными естествоиспы¬
тателями А. фон Гумбольдтом и К. Риттером. Идея ученого путеше¬
ствия по южным областям Российской империи созрела еще 1822 г.
после знакомства с монографией Д. Рауль-Рошетта о древностях Се¬
верного Причерноморья. При поддержке А. фон Гумбольдта, состояв¬
шего почетным членом Петербургской академии наук, Дюбуа де
Монпере удалось реализовать свой замысел в 1831 - 1833 гг. [251].
Хотя по форме это и было путешествие, однако по целям и результа¬
там оно с полным правом может быть приравнено к самостоятельной
научной экспедиции. Успеху Дюбуа де Монпере способствовало под¬
черкнуто доброжелательное отношение властей, а также общение с
крымскими учеными, среди которых, прежде всего, следует отметить
Х.Х. Стевена и П.И. Кеппена. Результаты изысканий в Тавриде уче¬
ный отразил в двух томах своих сочинений, опубликованных в Пари¬
же в 1843 г. [252].
С автором «Крымского сборника» Ф. Дубуа де Монпере был особо
дружен. В южнобережном имении Кеппена «Карабах» [253] они неод¬
Тотлогий вопрос 73
нократно обсуждали вопросы, касающиеся крымских древностей, а
позднее состояли в научной переписке. Поэтому позиции П.И. Ксппе-
на и Ф. Дюбуа де Монпере, относительно средневековых памятников
горного Крыма во многом сходны. Правда первый концентрировал
внимание на укреплениях Южнобережья и стенах на Главной гряде, в
1л<м U . V .1, •> V. I I I.. мП. .1. К. к.
Качи Калъон. Рисунки из апиаса Ф. Дюбуа де Монпере. 1843 г.
то время как швейцарского исследователя более привлекали «пещер¬
ные города» на северных склонах Внутренней гряды.
Дюбуа де Монпере, осматривая руины южнобережных стен, из¬
вестных у местного населения как «Демир-капу» (тюрк. Железные
ворота), как и П.И. Кеппен, допускал их принадлежность к системе
74 Юрочщт (В. Ю.
«длинных стен Проко¬
пия». Однако к той же
группе древностей он
причислял и стены в Ка-
ралезской долине у под¬
ножия Мангупа [254],
вероятно те самые, чьи
руины были обнаружены
в 1984 г [255] Коммен¬
тируя свидетельство
Прокопия о готской об¬
ласти, он попытался дать
определение ее границ:
«... страна Дори состояла из долин Черной речки, Бельбека, Качи,
Альмы, Салгира... длинные стены Юстиниана есть ни что иное, как
ряд крепостей... запирающих гигантские порталы... Инкерман, Чер-
кес-Кермен (Эски-Кермен - В.Ю.), Манготия (Мангуп-Кале), Качи-
Кальон, Тепе-Кермен, Чуфут-Кале, Мангуш, Керменчик и др.». Вме¬
сте с тем, швейцарский путешественник считал, что сами «пещерные
города» построены еще таврами и лишь использовались средневеко¬
выми жителями полуострова [256].
Очерк этнополитической истории области «пещерных городов» -
Готии, в целом повторяет взгляды И. Тунманна и С. Сестренцевича-
Богуша [257]. По выражению ученого: «готы, ассимилируясь с алана¬
ми... и с уцелевшими тавроскифами, были единственным кто принес
мир и инстинкт цивилизации вместо войны, деспотизма и варварства...
они долее всего удерживались на этом полуострове, который сохранял
название Готия и следы готов вплоть до конца XV в.» [258]. Исследо¬
ватель четко отделял готов-тетракситов, обитавших по обе стороны
Керченского пролива от готов страны Дори, локализованной им в гор¬
ной юго-
западной
части полу¬
острова,
исключая
прибреж¬
ные районы
с крепостя¬
ми Алустон
и Горзуви¬
ты [259]. В
подтвер-
Инкерман. Рисунок из атласа Ф. Дюбуа де Монпере. 1843 г. ждение СВО-
«Руины крепости Гурзуф,».
Рисунок из атласа Ф. Дюбуа де Монпере. 1843 /.
Tomaqiu вопрос 75
ей гипотезы исследователь предложил объяснение происхождению
названия «Климаты». В его представлении оно происходило от «Кли¬
ма» т.с. склонение земли к полюсу, а, следовательно, Климаты это и
Склоны крымской куэсты в районе «пещерных городов»
есть «северные склоны Таврической горной цепи, или Дори предыду¬
щих авторов» [260]. Действительно «пещерные города» расположены
как раз в южных обрывах крымской куэсты, обращенной пологим
склоном к северу
В представлении Ф. Дюбуа де Монпере Дори - это обширная об¬
ласть, а поэтому он не считал возможным безоговорочно принять «ин-
керманскую» версию И. Тунманна. Хотя швейцарский путешественник
и допускал происхождение названия поздневизантийского «Феодоро»
от раннесредневекового «Дори-Дороса», но считал: текст надписи из
деревни Саблы скорее доказывает «невозможность предположения,
согласно которому Феодоро есть синоним Инкермана» [261]. Он не
отождествлял Феодоро с Мангупом, как считают некоторые современ¬
ные исследователи [262], а лишь усматривал общность их историче¬
ской судьбы, а именно - захват Инкермана и Мангупа турками в 1475
году [263].
Древним названием Мангупа, но его мнению, основанного, как и
прочие «пещерные города», тавро-скифами, он считал «Хабум» (или
76 Юрочцт (В. Ю.
Руины дворца в Машу не. Рисунок из атласа Ф. Дюбуа де Монпере. 1843 г.
Хабеи), упомянутый у Страбона. Приводил и другие названия, якобы
имевшие место в истории: «Кострон-Готия» и «Манготия», предлагая
происхождение последнего «от греческого «моне» - жилище, или от
гото-рунического «менер» - жилище, пещера, конек крыши» [264].
Дюбуа де Монпере полагал: название Готия (со столицей в Мангуие)
в X в. пришло на смену Дори-Доросу-Климатам [265].
Ф. Дюбуа де Монпере следующим образом резюмировал свое ис¬
следование области «пещерных городов»:
«1. Невозможно приписывать первые и самые основные пещерные
Ж>
Мангуп Кале. Древняя крепость скифов и готов, вид с севера.
Рисунок из атласа Ф. Дюбуа де Монпере. 1843 г.
Тошский вопрос 77
S
i
Fyl
и
г. - 1
щ
сооружения Крыма какому-либо иному
народу, кроме тавров;
2. Наиболее естественный способ объяс¬
нения имени Дорос, Дори, Климата таков:
это означает лесистый северный склон Та¬
врической горной цепи;
3. На смену этим названиям в X в. при¬
шло имя Готия со столицей Манготия
(Мангуп), архиепископство;
4. Преобладающим народом, после тав¬
ро-скифов и аланов, с середины II века до
конца XV там были готы» [266].
Интересно, что ученый-путешественник
подчеркивал различие между аланами, яко¬
бы в середине II века завоёванными готами
(И. Тунманн) и «Аланией» в сочинении
Иосафато Барбаро. Аланы XV в., полагал он, это черкесы, названные
Матвеем Меховским «татарским племенем Валини» [267], вторгшимся
на полуостров через Перекопский перешеек [268].
За путешествие в Тавриду и на Кавказ Географическое общество в
Париже присудило Ф. Дюбуа де Монпере Большой приз, а географи¬
ческие общества Лондона, Берлина и Петербурга приняли его в свои
члены. Николай I наградил ученого орденом Св. Станислава и преми¬
ровал 20 тысячами ливров. По ходатайству Х.Х. Стевена и П.И. Кеп-
пена серьезно рассматривался вопрос о приглашении исследователя в
Россию на должность адъ-
frn^AFKrYhN
А. Я. Фабр
юнкта по кафедре приро¬
доведения Петербургской
академии наук. Предпола¬
галось издание его трудов
и атласа на русском языке.
Но Ф. Дюбуа де Монпере
предпочел вернуться на
родину, где получил долж¬
ность профессора археоло¬
гии в недавно основанной
Академии г. Невшателя,
где прослужил до 1848 г.
Но сказалось заболевание,
начавшееся еще во время
путешествия в Закавказье
и в 1850 г. неустанного пу¬
тешественника-
ГГ\М* < X PN +
I G0nZSTB€W
I J'MMfl
AXJUU
Г п*М
Алфавит Ульфилы
и его рунические прототипы
78 Юрочкин (В. Ю.
\% ПU\Xiii\kH*т?.1$
( И cp!h
p\psAM%*Hm\(j%'h uj:n№bj£-
Образец готской письменности
энциклопедиста не стало.
Благодаря работам П.И. Кеппена и Ф. Дюбуа де Монпере оконча¬
тельно был очерчен круг памятников, предположительно связанных со
средневековыми готами. Обозначены два ключевых варианта локали¬
зации страны Дори-Готии: северный - область «пещерных городов» и
южный - крымское побережье к западу от Судака до Фороса. И в том
и в другом случае границей выступала Главная гряда Крымских гор,
точнее руины стен, сохранившиеся на ее перевалах.
Помимо указанных научно-исследовательских работ в области
древней этнологии и исторической географии горных районов Крыма,
следует упомянуть небольшую книгу Андрея Яковлевича Фабра (1789
- 1863) «Достопаметнейшие древности Крыма и соединенные с ними
воспоминания», изданную в Одессе в 1859 г. [269]. Ее автор, родив¬
шийся и выросший в Крыму, прошедший все ступени чиновничьей
иерархии, включая должность таврического губернского прокурора, а
затем правителя канцелярии Новороссийского и Бессарабского гене¬
рал-губернатора - яркий пример краеведа, представителя просвещен¬
ного чиновничества первой половины XIX столетия [270]. Он активно
сотрудничал с П.И. Кеппеном, указав на ряд укреплений предгорной
Таврики, составил планы памятников для «Крымского сборни¬
ка» [271]. По-видимому, именно Фабру принадлежит идея второй
(северной) линии обороны Крымских гор, включавшей «пещерные
города» и ряд укреплений на востоке полуострова. Большинство по¬
ложений книги А.Я. Фабра, носило компилятивный характер: с рачи¬
тельностью чиновника он собрал все существующие мнения и тем са¬
мым, вольно или невольно отразил состояние современных ему пред¬
ставлений об этноисторической картине горного края.
Тотс^ий вопрос S
Как можно заметить
наука постепенно продви¬
галась от буквального
следования письменной
традиции к осознанию
важности памятников ма¬
териальной культуры как
дополнительного истори¬
ческого источника.
К теме таврических го¬
тов проявляли интерес и в
Европе, прежде всего в
связи с языковыми релик¬
тами, зафиксированными
в середине XVI в. в «сло¬
варе Бусбека» [272]. Во¬
прос о языке крымских
готов вновь был поднят
профессором Мюнхенско¬
го университета Гансом
Фердинандом Массман-
иом (1797 - 1874) [273] -
специалистом в области
древнегерманской словес¬
ности, знатоком и издате¬
лем готских текстов [274].
Помимо того, Г Массман
обратил внимание и на упоминавшуюся информацию Ж.-Ж. С али
ра - младшего современника О. дс Бусбека, косвенно подтверждаете
го слова австрийского посланника. Исследователь подчеркивал: хотя
списке Бусбека присутствует странная примесь новых и не вполне
ных слов (что можно объяснить описками или неверной передач
услышанного), но наряду с ними представлена целая серия слов по.
ностью соответствующая, либо просто совпадающая с древнеготскимя
формами, неизвестными в более поздних германских наречиях [27"
Если бы О. де Бусбек, действительно интересовавшийся таврич скии
готами, пожелал бы ввести в заблуждение своих читателей, ему был
бы достаточно повторить перечень подлинных готских слов, влож
их в уста своих информаторов. Следовательно, эта «примесь» - с к:
рода «тест», который не опровергает, а наоборот свидетельствует
добросовестности австрийского посланника, записавшего (пусть и
искажениями) все, услышанное им от крымских жителей. Эту же п
блему затрагивал и другой немецкий филолог - В. Маннгардт [276].
Г Массманн
80 Юрочкин (В. Ю.
итоге исследователи пришли к единодушному выводу, что язык, запи¬
санный в середине XVI в. в Константинополе, нельзя назвать ни
немецким, ни скандинавским. Но и сомневаться в его принадлежности
к германскому наречию тоже не приходится.
Подводя предварительные итоги, следует констатировать: в конце
XVIII - первой половине XIX вв. крымско-готская тема еще не офор¬
милась в самостоятельное направление исследований. Однако уже
сложилась определенная система взглядов, основанная хотя и на
фрагментарной, но достаточно показательной средневековой письмен¬
ной традиции, частично проецируемой на памятники материальной
культуры. Ее начало было заложено крымским трактатом И. Тунман-
на, частично или полностью воспринятым последующими авторами.
Поэтому существовавшую в тот период систему взглядов можно
условно охарактеризовать как этноисторическую «парадигму Тунман-
на».
1. Клейн Л.С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. -
СПб., 2009. - С.15-24.
2. Маркова О.Я. О происхождении так называемого Греческого проекта: 80-е годы
XVIII в. // История СССР. - 1958. - №4.
3. Лиман С.И., Сорочан С.Б. История изучения Византии в южных губерниях
Российской Империи (1804-1874 гг.) // Вестник ПСТГУ - II: История. История
Русской Православной церкви. - 2006. - Вып. 4 (21). - С. 7-52; Медведев И.П.
Петербургское византиноведение. Страницы истории. - СПб.: Алетейя, 2006. -
С. 9-17.
4. Клейн Л. С. Спор о варягах. - С. 25.
5. Зиновьев А.З. Известия о жизни Иоанна Эрлика Тунманна: из похвального слова
Эбергарда. - М., 1828; Савельев-Ростиславич А.В. О жизни и сочинениях Тун-
мана. - СПб., 1848; Эрнст Н.Л. Предисловие // Тунманн. Крымское ханство. -
Государственное издательство Крым. АССР, 1936. - С. 7-15.
6. Брикнер. Антон-Фридрих Бюшинг // Исторический вестник за 1886 г. - № 7;
Белковец Л.П. Россия в немецкой исторической журналистике XVIII в.: Г.Ф.
Миллер и А.Ф. Бюшинг. - Томск, 1988.
7. Будилович А. Общеславянский язык в ряду других общих языков древней и но¬
вой Европы. - Том. I. Очерки образования общих языков Южной и Западной
Европы. - Варшава, 1892. - С. 346; Заморяхин А.В. О последних крымских го¬
тах (по материалам отечественной историографии XIX - начала XX вв.) // Куль¬
турология традиционных сообществ. Материалы Всероссийской научной конфе¬
ренции молодых учёных. - Омск: Ом. Госуд. педагог, университет, 2002. - С.
24.
8. Кизилов М.Б. Крымская Готия: история и судьба. - Симферополь: Наследие
тысячелетий, 2015. - С. 88.
Э. Тунманн. Крымское ханство. - Симферополь: Таврия, 1991. - С. 18.
10. Приложение 1. III.
11. Приложение 1. VIII.
12. Тунманн. Крымское ханство. - С. 36-37
13. Тунманн. Крымское ханство. - С. 19,20.
14. Гора Мангуп с руинами средневековой крепости расположена в Бахчисарайск
районе у с. Терновка.
15. Поселок в предместье г. Севастополя на р. Черная (Чоргунь)
16. Тупманн. Крымское ханство. - С. 31.
17. Тупманн. Крымское ханство. - С. 36.
18. Тупманн. Крымское ханство. - С. 27
19. Прокопий Кесарийский. Война с готами [пер. С.П. Кондратьева]. - М.: Арки
1996. - С. 19.
20. Браун Ф.Л. Разыскания в области гото-славянских отношений. - Т.1: Готы и
соседи до V в. - СПб., 1899. - С. 96.
21. Клапрот Г Ю. Доклад, в котором доказывается идентичность осетин, народ!
сти Кавказа и средневековых алан // Аланы и Кавказ. Владикавказ: Цхннк
1992. - С. 233-238.
22. Приложение 1. XIX
23. Приложение 1. Ill, IV
24. Приложение 1 .VI, VII.
25. Приложение 1. XI.
26. Приложение 1. XII.
27. Приложение 1. XIX.
28. Броневский М. Описание Крыма (Tartariae Descriptio) [пер. с лат. Л.Г Верп
невич] // ЗООИД. - 1867 - Т. 6. - С. 333-367
29. Приложение 1. XX.
30. Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках. - >
Менеджер, 2003.
31. Вольфрам X. Готы. - СПб.: Ювента, 2003. - С. 61-66.
32. Приложение 1. XIX.
33. Мариуполь и его окрестности. - Мариуполь, 1892. - С. 3-15; Маркевич А.И.
К вопросу о положении христиан в Крыму во время татарского владычества
Таврический церковно-общественный вестник. - 1910. - №10-11. - С. 516.
34. Тихонова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма // МИ А. - 19:
- №34. - С. 328; Якобсон А.Л. Средневековый Крым: очерки истории и истор
материальной культуры. - М. - Л.: Наука, 1964. - С. 123. Этот историографии
ский анахронизм иногда присутствует и на страницах современных, по больш
части, научно-популярных изданий.
35. Тупманн. Крымское ханство. - Государственное издательство Крым. АСС
1936. - 92 с.
36. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских гот
(конец XVIII - 30-е гг. XIX вв.) // Вестник Пермского университета. - 2007.
Вып. 3(8). - С. 150.
37. Тункипа И.В. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII
середина XIX в.). - СПб.: Наука, 2002. - С. 39, прим. 94.
38. Бертье-Делагард А.Л. Исследование некоторых недоуменных вопросов сред!
вековья в Тавриде // ИТУАК. - 1920. - №57 - С. 66-127; Герцен А.Г. Могар
чев Ю.М. Крепость драгоценностей. Кырк-Ор. Чуфут-Кале. - Симферопо;
Таврия, 1993. - С. 35-42. Мыц В.Л. О локализации Фулл и Фулльской епарх
// 175 лет Керченскому музею древностей. Материалы международной конферс
ции. - Керчь, 2001. - С. 80-83; Майко В.В. О локализации Фулл и Фулльск
епархии в раннесредневековой Таврике // Православные древности Таврики.
Киев: Стилос, 2002. - С. 133-137
39. Stella G. Annales Genuenses ab anno 1298 usque ad finem anni 1419 deducti; et j
Johannem ejus fratrem continuati usque ad annum 1435 // Rerum Halican
Scriptores. - T. XVII. - Mediolani, 1730. - P. 1311; Folieta U. Patricii Genuens
82 Юрочщт <В. Ю.
Historiae Genuensium. libri 12 - Thesaurus antiquitatum et historiarum Haliae. -
1704. - T.I. - P. 567; Giustiniani A. Castigatissimi annali con la lora copiosa
tovola della Ecclesia et illustrissime Republica di Genova, da bidili ef appronati
verittori. - Genova, 1537 - P. 191-192.
40. Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV веке. Контакты и конфликты. - Симферо¬
поль: Универсум, 2009. - С. 156-159.
41. Тунманн. Крымское ханство. - С. 133.
42. Лат. - «ниша голубятни». Так в римской традиции именовались коллективные
погребальные комплексы с нишами для помещения праха.
43. Тунманн. Крымское ханство. - С. 33.
44. Веймарн Е.В. Чореф М.Я. «Корабль» на Каче. - Симферополь: Таврия, 1976.
Герцен А.Г., Махнева-Чернец О.А. «Пещерные города» Крыма. - Симферополь:
Таврия-Плюс, 2004. - С. 98-110; Могаричев Ю.М. «Пещерные города» в Кры¬
му. - Симферополь: Сонат, 2005. - С. 150-159; Виноградов А.Ю., Гайдуков Н.Е.
Тропа над пропастью. Пещерный монастырь на северном обрыве городища Тепе-
Кермен // Сугдейский сборник. - Киев-Судак: «Академпериодика», 2004. - С. 5-
35; Петровский В.А. Православные памятники Тепе-Кермена // Православные
древности Таврики. - Киев: Стилос, 2002. - С. 81-98.
45. Приложение 1. Ill, VI, VII.
46. Тунманн. Крымское ханство. - С. 31.
47. Бертъе-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя
и пещерные города Крыма // ЗООИД. - 1886. - Т. 14. - С. 166-279; Бертъе-
Делагард А.Л. Каламита и Феодоро // ИТУАК. - 1918. - №55. - С. 2-5.
48. Приложение 1. XXI.
49. Вольфрам X. Готы. - С. 11-12; Скардилъи П. Готы. Язык и культура. - СПб.:
Нестор-История, 2012. - С. 8-11.
50. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 188-189.
51. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 190-192.
52. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 193.
53. Гавриил. Переселение греков из Крыма в Азовскую губернию и основание Гот-
фийской и Кафийской епархии // ЗООИД. - 1844. - Т. 1. - С. 197-204; Конда-
раки В.Х История христианства в Тавриде. - Одесса, 1871; Родионов М. Стати-
стико-хронологическое-историческое описание Таврической епархии. Общий и
частный обзор. - Симферополь, 1872. - С. 40-44; Бертъе-Делагард А.Л. Иссле¬
дование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде. - С. 49.
54. Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография
этнической истории и культуры (80-е гг. XVIII в. - 90-е гг. XX в.). - Симферо¬
поль: Амена, 1999. - С. 44-51; Юрочкин В.Ю. Готская епархия (краткий исто¬
рический очерк) // Материалы международной церковно-исторической конферен¬
ции «Духовное наследие Крыма» памяти преподобного Иоанна, епископа Готф-
ского, 7-10 июля 2005 г. пос. Партенит. - Симферополь: Симферопольская и
Крымская епархия, 2006. - С. 59-61.
55. Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья. - С. 40-47, 75-80.
56. Юрочкин В.Ю. Готская епархия (краткий исторический очерк). - С. 59-61.
57. Хартахай Ф.А. Христианство в Крыму. - Симферополь, 1867. - С.112.
58. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. - Киев.: Стилос, 2002. - С.206-207.
59. Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. - М.: Наука, 1986. - С.
17-34; Лебедев Г.С. История отечественной археологии 1700-1917 гг. - СПб.: Из-
во С-Петербургского университета, 1992. - С.54-62; Тушина И.В. Русская наука
о классических древностях юга России. - С. 25-37.
TomaqiH вопрос 83
60. Лебедев Г.С. История отечественной археологии 1700-1917 гг. - С. 55-59;
Непомнящий А.А. Начало научного изучения Крыма // Историческое наследие
Крыма. - 2008. - №21. - С. 171.
61. Тункииа И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С. 44;
Ена В.Г., Ена А.В. , Ена А.В. Открыватели земли крымской. - Симферополь:
Бизнес-Информ, 2007 - С.71-79.
62. Муравьев М. Материалы для местной истории // ЗООИД. - 1867 - Т 6. - С.
602.
63. Тупкина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С. 39.
64. Краткое описание жизни и службы тайного советника, сенатора и разных орде¬
нов кавалера Карла Ивановича Таблица // Сын Отечества. - 1821. - Т. 73. -
№43. - С. 97-112; №44. - С.145-165; Энциклопедический словарь Брокгауза и
Ефрона. - СПб., 1892. - Т.2.- п/Т. 2. - С. 753; Сухоруков В. Биографический
словарь Крыма. - Симферополь: Бизнес-Информ, 2011. - С. 53-54; Ена В.Г
Ена А.В., Ена А.В. Открыватели земли крымской. - 79-87; Ушатая Р.И. Исто¬
рия библиотек г. Симферополя: конец XIX - перв. иол. XX вв. Приложение:
«Из плеяды первых». К 255-летию со дня рождения К.И. Таблица. Библиогра¬
фический список // Культура народов Причерноморья. - Симферополь. - 2007 -
№98. - Т. 2. - С. 115-116.
65. Габлиц К.И. Физическое описание Таврической области по ее местоположению и
всем трем царствам природы. - СПб., 1785. - С. 14-16.
66. Габлиц К.И. Географические известия, служащие к объяснению прежнего состо¬
яния нынешней Таврической губернии собранные из разных древних и средневе¬
ковых времен писателей. - СПб., 1803. - С. 31.
67. ВДИ. - 1947 №4. - С. 206.
68. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов. -
С. 150.
69. Константин Багрянородный. Об управлении империей. Текст, перевод, коммен¬
тарий [под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева]. - М.: Наука, 1989. - С.
247-259.
70. Габлиц К.И. Географические известия... - С. 12, 13, 20, 21, 34, 35.
71. Габлиц К.И. Географические известия.... - С. 39.
72. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - Рис. 1.
73. Габлиц К.И. Географические известия.... - С.36.
74. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С.46.
75. Петров А. Нарушевич Адам-Станислав Георгиевич // Русский биографический
словарь. - СПб, 1914. - Т. «Нааке-Накенский - Николай Николаевич Стар¬
ший». - С. 72-74.
76. Naruszewicz A. Tauryka czyli Wiadomosci starozytne i poznieysze о stanie i
mieszkancach Krymu do naszyeh czasow - Warszawa, 1787 - 180 с.; Нарушевич A.
Таврикия или известия древнейшия и новейшия, о состоянии Крыма, и его жите¬
лях до наших времян. - Киев, 1788. - 172 с.
77. Римский император Валериан (253-259).
78. Римский император Галлиен (259-268).
79. Нарушевич А. Таврикия или известия древнейшия и новейшия, о состоянии
Крыма... - С. 40-41.
80. См. Нарушевич А. Таврикия... - С.40-42
81. Приложение 1. XXI.
82. Нарушевич А. Таврикия... - С. 52, 79.
83. Naruszewicz A. Tauryka... - С.33.
84. Книга Большому чертежу [Подготовка к печати и редакция К.Н. Сербиной]. -
М. Л.: Из-во АН СССР, 1950. - С. 36, 64-65.
84 Юрочкин (В. Ю.
85. Филарет (Гумилевский). Историко-статистическое описание Харьковской епар-
хии в 5-и отделениях. - Отделение I. - Харьков, 1859. - С. 65.
86. Приложение 1. III.
87. Письма правителя Таврической области В.В. Каховского правителю канцелярии
B. С. Попову для доклада его светлости, князю Г.А. Потемкину-Таврическому //
ЗООИД. - 1877. - Т. 10. - С. 265-266.
88. На р. Черной близ Инкермана.
89. Заморяхин Л.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов. -
C. 151.
90. Маракуев В.Н. Петр Симон Паллас, его жизнь, ученые труды и путешествия. -
М., 1877. - 214 с.; Маркевич А.И. Академик П.С. Паллас: его жизнь, пребыва¬
ние в Крыму и ученые труды: к столетию со дня смерти // ИТУАК. - 1912. -
№47. - С. 167-242; Муравьев В.Д. Дорогами российских провинций: путеше¬
ствия Петра-Симона Палласа. - М: Мысль, 1977. - 94 с.; Сытин А.К. Петр Си¬
мон Паллас - ботаник. - М.: КМК Sci Press Ltd., 1997. - 338 с. Тункина И.В.
Русская наука о классических древностях юга России. - С.46-47; Непомнящий
А.А. Начало научного изучения Крыма. - С. 175-177.
91. Паллас П.С. Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным намест-
ничествам русского государства в 1793-1794 гг. - М.: Наука, 1999. - С. 50, 63.
92. Путешествие ее Императорского Величества в полуденный край России предпри-
емлемое в 1787 г. - СПб., 1787. - С. 73.
93. Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного
Крыма (вопросы классификации, хронологии, интерпретации) // Проблемы исто¬
рии «пещерных городов» в Крыму. - Симферополь: Таврия, 1992. - С. 13-25.
94. Паллас П.С. Наблюдения... - С. 50.
95. Паллас П.С. Наблюдения... - С. 64.
96. Могаричев Ю.М., Сазанов А.В., Шапошников А.К. Житие Иоанна Готского в
контексте истории Крыма «хазарского периода». - Симферополь: Антиква, 2007.
- С. 304-307; Ганина Н.А. Крымско-готский язык. - СПб.: Алетейя, 2011. - С.
88-236; Скардильи П. Готы. Язык и культура. - С. 247-265.; Приложение 1, XX.
97. Паллас П.С. Наблюдения... - С. 154.
98. Паллас П.С. Наблюдения... - С. 153.
99. Бушаков В.А. Лексичний склад шторичжм топошмй Криму. - Кшв.: 1нститут
сходознавства iM А.Ю. Кримського, 2003. - С. 184,185.
100. Т.е. - Львова.
101. Beckman J. Litteratur der altren Reisenbeschreibungen. - Gottingen, 1807. - S.179-
180; Vasiliev A.A. The Goths in the Crimea. - Cambridge, Massachusetts: The Me¬
diaeval Academy of America, 1936. - P.275, Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С.
283.
102. Forster Y.R. Geschichte der Entdeckungen und Schiffahrten im Norden. - Frank¬
furt an der Oder, 1784. - S.102. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и гот¬
ская проблема в связи со стадиальным развитием Северного Причерноморья //
ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Готский сборник / Krim Gotica]. - С. 12.
103. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 102.
104. Подлинное имя - Кристиан Рудольф Элих.
105. Reineggs J. Allgemeine historisch-topographische Beschreibung des Kaukasus. -
Petersb., 1797. - S. 165-208; Кеппен П.И. Крымский сборник. О древностях
Южного берега Крыма и гор Таврических. - СПб., 1837. - С.63; Кизилов М.Б.
Крымская Готия. - С. 165.
106. Жозеф-Жюст Скалигер (1540-1609) - выдающийся французский ученый-
историк, лингвист, комментатор античных авторов, один из основоположников
исторической хронологии.
Тотекший вопрос 85
107. Имеется в виду персонаж древнегреческой мифологии, отличавшийся своим
уродством.
108. Паллас П.С. Наблюдения... - С. 74.
109. Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья... - С. 73-75; Бубенок О.Б. Аланы-
асы в Золотой Орде (XIII-XV вв.). - Киев.: Истина, 2004. - С. 205-229.
110. Приложение 1. XVIII.
111. Скардильи П. Готы. Язык и культура. - С. 246, прим. 26.
112. Pallas P.S. Bemerkungen auf einer Reise in die sudlichen Statthalterschaften des
Russischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794. - Leipzig, 1799-1801. - Bd. 1-2.
113. Путешествие по Крыму академика П.С. Палласа в 1793 и 1794 гг. // ЗООИД. -
1881. - Т. 12. - С. 62-208; Поездка во внутренность Крыма, вдоль Керченского
полуострова и на остров Тамань // ЗООИД. - 1883. - Т. 13. - С. 35-92.
114. Мурзакевич Н Архиепископ католический Станислав Сестренцевич-Богуш //
ЗООИД. - 1875. - Т. IX. - С. 339-342; Альбовский Е. Император Павел I и
митрополит Сестренцевич-Богуш // Русская старина. - 1897 - Т. 90; Храневич
К. Сестренцевич-Богуш Станислав // Русский биографический словарь. - СПб.,
1904. - Т. «Сабанеев-Смыслов». - С. 388-392; Тункина И.В. Вклад поляков в
становление классической археологии в России (конец XVIII - первая треть XIX
в.) // Восточная Европа: Прошлое и современность. Материалы научной конфе¬
ренции. - СПб., 1999. - С. 23-28; Громенко С. Stepy, morze i gory: польские пу¬
тешественники конца XVIII - начала XX века о Крыме. - Симферополь: Анти¬
ква, 2011. - С. 105-109.
115. Siestrencewicz de Bohusz S. Histoire du Royame de la Chersonese Tauruque.
Histoire de la Tauride: 2 vol. - Brunswick, 1800. - 395, 368 с.; Сестренцевич-
Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. История о Таврии. - СПб.,
1806. - Т. 1. - 440 с.; Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Та¬
врийского. История о Таврии. - СПб., 1806. - Т. 2 - 442 с.
116. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов...
- С. 152. Юрочкин В. Ю., Емельянова Н. С. Первые отечественные исследова¬
ния крымских готов // Тавршсыи студи. 1сторичш науки. - 2013. - № 1(4). - С.
170-173.
117. Мурзакевич Н. Архиепископ католический Станислав Сестренцевич-Богуш. - С.
342.
118. С. Сестренцевич-Богуш не был профессиональным ученым, но его исследование,
по меркам того времени, выглядит вполне академично. По крайней мере, он не
пренебрегал указаниями на источники, правда, подходил к ним весьма некрити¬
чески.
119. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 1. - С.
134, 242, 247
120. Дело в том, что ещё в XVII в. в Европе было распространено заблуждение, что
персидский (иранский) язык являлся диалектом готского.
121. Иез. 38.2, 3, 16, 18; 39. 11; От. 20. 7
122. Снорри Стурлусон. Круг Земной [пер. Гуревич А.Я., Кузьменко Ю.К., Стеблин-
Каменский И.М., Смирницкая О.А.]. - М.: Наука, 1980. - С. 43, 48, 49, 51, 53,
55, 57; Младшая Эдда [Отв. ред. М.И. Стеблин-Каменский]. - Л.: Наука, 1970.
- С.11-13.
123. Младшая Эдда. - С. 142.
124. Щукин М.Б. Готский путь.Готы. Рим и Черняховская культура. - СПб., 2005. -
С. 72-89; Скардильи П. Готы. Язык и культура. - С. 64-80.
125. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 1. - С.
207-208, 248-263.
126. Приложение 1.1.
86 Юрочщм (В. Ю.
127. Т.е. - Керченского пролива
128. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т.1. -
С.270-275.
129. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т.1. - С. 31,
276.
130. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского.- Т. 1. - С. 92.
131. Приложение 1. III.
132. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т.1. - С.
276.
133. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т.1. - С. 26.
134. Васильев А. А. Готы в Крыму // ИРАИМК. - 1921. - 1. - 4.1. - С. 65-80.
135. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т.1. - С.
282.
136. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 1. - С.
283-285.
137. Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация сказания Матфея о
городе Феодоро. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001.
- С. 270.
138. Приложение. 1. XXI.
139. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 187, 194-195.
140. Лескинен М.В. Мифы и образы сарматизма. Истоки национальной идеологии
Речи Посполитой. - М.: Институт славяноведения РАН, 2002; Ломоносов А.Р.
Сарматизм в польском изобразительном искусстве эпохи Просвещения // Миро¬
вая культура XVII-XVIII вв. как метатекст: дискурсы, жанры, стили. - СПб.,
2002. - Вып. 26. - С. 61-63; Бухарин С.Н. Ракитянский Н.М. Россия и Поль¬
ша. Опыт политико-психологического исследования феномена лимитрофизации.
- М.: Институт русской цивилизации, 2011. - С. 110-128.
141. Siestrencewicz-Bohusz S. Recherches historiques sur les 6poques de la conversion de
ces peuples au christianisme: in 5 v. - SPb., 1812-1813.
142. Ломоносов М.В. Древняя Российская история от начала Российского народа до
кончины Великого князя Ярослава Первого или до 1054 года. - СПб., 1766. - С.
10, 14, 17, 35-39.
143. Ломоносов М.В. Древняя Российская история... - С. 14.
144. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. - С. 6
145. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. - С. 9,
24.
146. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. - С.
11.
147. Аммиан Марцеллин. Римская история. - М.: Ладомир, 2005. - С. 133-139.
148. Буданова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. - М.:
Наука, 2000. - С. 415-416; Вольфрам X, Готы. - С. 97
149. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. - С. 14
150. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. - С.
15.
151. См. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. -
С. 24.
152. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского. - Т. 2. - С.
16-19.
153. Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. - С. 94-95; Тушина И.В.
Русская наука о классических древностях Юга России. - С. 534-536.
154. Раткевич К.И. К биографии Жильбера Рома: его рукописное наследство в архи¬
вах СССР // Ученые записки ЛГУ. Серия исторических наук. - 1940. - Вып. 6.
TomciqiU вопрос 87
- №52. - С. 264-275; Петрова Э.Б., Прохорова Т.А. Крымские путешествия;
Шарль Жильбер Ромм «Путешествие в Крым в 1786 году». - Симферополь:
Бизнес-Информ, 2011. - С. 27-52.
155. Петрова Э.Б., Прохорова Т.А. Крымские путешествия. - С. 120.
156. Петрова Э.Б., Прохорова Т.А. Крымские путешествия. - С. 115-117
157. Тункипа И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С.50;
Татаринцева Р.И. Из истории британско-крымских литературных связей конца
XVIII столетия; путевые записки Марии Гутри // МАИЭТ. - 2003. - Вып. X
С. 590-598.
158. Guthrie М. Tour Performed in the Years 1795-1796 though the Taurida or Crimea.
- London, 1802. - P.86.
159. Герцен А.Г Крепостной ансамбль Мангупа // МАИЭТ. - 1990. - Вып. I. - С. 91.
160. Guthrie М. Tour Performed... - Р 214.
161. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 15.
162. Фадеева Т.М. Павел Иванович Сумароков и его путешествия по Крыму // Павел
Сумароков. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 году. - Симферо¬
поль: Бизнес-Йнформ, 2012. - С. 3-28.
163. Сумароков П.И. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 году. С ис¬
торическим и топографическим описанием всех тех мест. - М., 1800. - 238 с.
164. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи или второе путешествие в Тавриду. -
Часть 1. - СПб., 1803. - 226 с.; Сумароков П.И. Досуги крымского судьи или
второе путешествие в Тавриду. - Ч. 2. - СПб., 1805. - 252 с.
165. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов...
- С. 152.
166. Сумароков П.И. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии. - С. 32.
167. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи -41.- С.215-216.
168. Совр. с. Солнечная Долина в районе г. Судака.
169. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи... - Ч 2. - С. 237
170. Мыц В.Л. Генуэзская Дуста и капитанство Готии в 50-70 гг. XV в. // Алушта и
алуштинский регион с древнейших времен до наших дней. - Киев: Стилос, 2002.
- С. 176.
171. Formaleoni V.A. Histoire philosophique еу politique du commerce, de la navigation,
et des colonies des anciens dans la mer Noire, par Formaleoni. - Venise, 1789.
172. Бушаков В.А. Лексичний склад вторично!' топошмй Криму. - С. 113.
173. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи... - Ч 2. - С. 237-238.
174. Сумароков П.И. Досуги крымского судьи... - 4.2. - Рис. 20.
175. Карамзин Н.М. История государства Российского. В двенадцати томах. - М.:
Наука, 1989. - Т. 1. - С.53. прим. 88; С. 203-204.
176. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов...
- С. 152.
177. Карамзин Н.М. История государства Российского. В двенадцати томах. - М.:
Наука, 1989. - Т. 6. - С. 56. Похоже, историк не совсем верно воспринял вер¬
сию С. Сестренцевича-Богуша и не избежал путаницы. Ведь юго-западную часть
полуострова (горы Трапезус) ученый представлял как область расселений «тра-
пезитов», а вовсе не «тетракситов».
178. Карамзин Н.М. История государства Российского. В двенадцати томах. - М.:
Наука, 1989. - Т. 7 - С. 38, прим. 105.
179. Муравьев-Апостол И.М. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. - СПб., 1823. -
337 с.
180. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С.84-85.
181. Муравьев-Апостол И.М. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. - С. IX.
88 Юрочкин <3. Ю.
182. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов...
- С. 153.
183. Муравьев-Апостол И.М. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. - С. 188.
184. Муравьев-Апостол И.М. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. - С. 188.
185. Приложение 1, III, IV
186. Муравьев-Апостол И.М. Путешествие по Тавриде в 1820 годе. - С. 188.
187. Грибоедов А. С. Сочинения. - М.: Художественная литература, 1988. - С. 123.
188. «Раввином» он назван по ошибке. Возможно, речь шла о духовном главе ка¬
раимской общины - газзане.
189. Грибоедов А.С. Сочинения. - Л., 1959. - С. 441.
190. Кизилов М. Крымская Иудея: очерки истории евреев, хазар, караимов и
крымчаков в Крыму с античных времен до наших дней. - Симферополь: Доля,
2011. - С. 274-276.
191. Кизилов М. Крымская Иудея. - С. 136-138.
192. Грибоедов А.С. Сочинения. - Л., 1959. - С. 429.
193. Мурзакевич Н.Н. Поездка в Крым в 1836 году // ЖМНП. - 1837. - №3. - С.
625-691.
194. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов...-
С. 155.
195. Мурзакевич Н.Н. Автобиография. - СПб., 1886; Непомнящий А.А. Подвижники
крымоведения [Библиография крымоведения. Вып. 7]. - Т. I. - Симферополь:
СГТ, 2006. - С.74-92; Коциевский А.С. Из истории Одесского археологического
музея: Н.Н. Мурзакевич (1806-1883) // Северное Причерноморье. - Киев: Нау-
кова думка, 1984. - С. 80-88; Тункина И.В. Русская наука о классических древ¬
ностях юга России. - С. 256-258; Петрова Э.Б. Николай Никифорович Мурза¬
кевич и его «Поездка в Крым в 1836 году» // Петрова Э.Б., Прохорова Т.А.
Крымские путешествия: Н.Н. Мурзакевич, А.Н. Демидов. - Симферополь, 2011.
- С. 7-22; Шаманаев А.В. «История генуэзских поселений в Крыму» Н.Н. Мур-
закевича: библиографическое исследование // Известия Уральского Государ¬
ственного университета. - 2009. - №3 (65). - С. 160-172.
196. Мурзакевич Н.Н. История генуэзских поселений в Крыму. - Одесса, 1837. -
91 с.
197. Мурзакевич Н.Н. Поездка в Крым в 1836 году. - С. 638, 651-652.
198. Средневековое укрепление близ с. Большое Садовое в горной части Бахчисарай¬
ского района в долине реки Бельбек.
199. Мурзакевич Н.Н. Поездка в Крым в 1836 году. - С. 644; Мурзакевич Н.Н. Ис¬
тория генуэзских поселений в Крыму. - С.50, 60-61; Приложение 1, XX.
200. Мурзакевич Н.Н. История генуэзских поселений в Крыму. - С.48.
201. Мурзакевич Н.Н. История генуэзских поселений в Крыму. - С. 49-50.
202. Имеется в виду епископ Агостино Джустиниани (1470-1536).
203. Мурзакевич Н.Н. Поездка в Крым в 1836 году. - С. 666.
204. Мурзакевич Н.Н. История генуэзских поселений в Крыму. - С.51.
205. Кеппен П. И. Крымский сборник. О древностях Южного берега Крыма и гор
Таврических. - СПб., 1837. - 409 с.
206. Мурзакевич Н.Н. Петр Иванович Кеппен // ЗООИД. - 1867. - Т.6. - С. 490-
492; Маркевич А.И. Петр Иванович Кеппен // Третья учебная экскурсия Симфе¬
ропольской мужской гимназии: Симферополь и его окрестности. - Симферополь,
1890. - С. 232-233; Маркевич А. И. Памяти П.И. Кеппена // ИТУАК. - 1893. -
№18. - С.119-125; Маркевич А. И. К биографии академика Кеппена // ИТУАК.
- 1914 - С. 223-240; Маркевич А. И. Памяти П.И. Кеппена // ИТУАК. - 1914а.
- №51. - С. 317-318; Репников Н.И. Список курганов, составленный академиком
Кеппеном // ИТУАК. - 1908. - №42. - С.42-55; Кеппен Ф.П. Биография П.И.
Тошский вопрос 89
Кеппена // Сборник Отделения русского языка и словесности императорской
Академии наук. - 1911. - Т. 89. - №5. - С. 1-170; Яценский В.К. Петр Ивано¬
вич Кеппен // Отечественные экономико-географы XVIII-XX вв. - М., 1957;
Цейтлин Р.М. Кеппен Петр Иванович // Славяноведение в дореволюционной
России; Библиографический словарь. - М., 1979. - С. 182-183; Тункина И.В.
Автографы археологов в альбоме П.И. Кеппена // С А. - 1987 - №4. - С. 220-
227; Ена В.Г. Академик П.И. Кеппен и Крым // Академик Петр Иванович Кеп¬
пен (1793-1864). Материалы научной конференции. - Феодосия, 1994. - С. 12-
13; Герцен Л.Г. Кеппен как археолог // Академик Петр Иванович Кеппен (1793-
1864). Материалы научной конференции. - Феодосия, 1994. - С. 16-17; Тункина
И.В. П.И. Кеппен как исследователь Ольвии (становление археолога) // Архео¬
логические вести. - СПб., 2000. - №7 - С. 357-372; Тункина И.В. Русская
наука о классических древностях юга России. - С. 90-97, 232-235; Мыц J1.A.
«Материалы, которым время не отнимает достоинства». Путевые заметки П.И.
Кеппена 1833-1834 гг. // Пилигримы Крыма. Материалы конференции. - Симфе¬
рополь, 1999. - С. 192-200; Мыц Л Л. Крымские письма П.И. Кеппена 1829 г. //
«О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических» (сборник научных
трудов по материалам конференции в честь 210-летия со дня рождения П.И.
Кеппена). - Киев: Стилос, 2004. - С. 8-21; Рудницкая В.Г. «Счастлив, кто мог
так жить...» // «О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических» (сбор¬
ник научных трудов по материалам конференции в честь 210-летия со дня рож¬
дения П.И. Кеппена). - Киев: Стилос, 2004. - С. 3-6; Петрова М.М. История
имения П.И. Кеппена «Карабах» // «О древностях Южного берега Крыма и гор
Таврических» (сборник научных трудов по материалам конференции в честь 210-
летия со дня рождения П.И. Кеппена». - Киев: Стилос, 2004. - С. 22-42;
Непомнящий А.А. История и этнография народов Крыма: библиография и архи¬
вы (конец XVIII - начало XX века). - Симферополь: Доля, 2001. - С. 270-283,
693-695 - №№3527-3577; 9997-10017; Непомнящий А.А. Подвижники крымоведе-
ния [Библиография крымоведения. Вып. 7]. - Т. I. - С. 14-37; Ена В.Г., Ена
А.В., Ена А.В. Открыватели земли крымской. - С. 139-144.
207. Кеппен П.И. Список русским памятникам, служащим к составлению истории
художеств и отечественной палеографии. - М., 1822; Кеппен П.И. Древности
Северного берега Понта [пер. Камашева]. - М., 1828.
208. Козлов В.П. Колумбы российских древностей. - М.: Наука, 1985. - С. 25-26;
Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С. 90-97,
232-235.
209. Кеппен П.И. Описание Туакской пещеры в Крыму // Труды высочайше утвер¬
ждённого Вольного общества любителей российской словесности. - 1821. - Ч.
14. - С. 220-249.
210. Ена В.Г., Ена А.В. , Ена А.В. Открыватели земли крымской. - С. 113-122.
211. Мыц Л.А. Крымские письма П.И. Кеппена 1829 г. - С. 8.
212. Фабр А.Я. О древних нагорных укреплениях в Крыму // ЗООИД. - 1844. - Т.
1. - С. 234; Бобкова О.М. А.Я. Фабр и его вклад в развитие науки Юга Украи¬
ны // Историческое наследие Крыма. - 2005. - №10. - С. 76-85.
213. Заморяхин А.В. Ранний период изучения области расселения крымских готов...
- С. 156.
214. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 3-12.
215. Приложение 1. XII.
216. Приложение 1. XI.
217. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 49-50.
218. Мыц Л.А. Крымские письма П.И. Кеппена 1829 г. - С. 14
219. Приложение 1. III.
220. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 2.
90 Юрочкин <Ъ. Ю.
221. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С.48.
222. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 61.
223. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 295.
224. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С.48.
225. Кеппен П.И. Описание Туакской пещеры в Крыму. - С.29; Ср.: Младшая Эдда.
- С. 32.
226. Кеппен II. И. Крымский сборник. - С. 261-262.
227. Приложение 1. IV
228. Приложение 1.1.
229. Кеппен П. И. Крымский сборник, - С. 60-61. Правда, оба вышеприведенных
примера относятся к восточной группе причерноморских готов, однако П.И.
Кеппен счел возможным проецировать эти данные и на германское население
Южнобережья.
230. Совр. с. Верхоречье Бахчисарайского района в долине р. Качи к востоку от «пе¬
щерных городов» Тепе-Кермен и Качи-Кальен.
231. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 41-42, 65-70.
232. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 63.
233. Это вполне естественно, поскольку под «страной Дори» П.И. Кеппен понимал
целый регион (куда входила горная часть Южнобережья), а потому не мог при¬
нять мнения Тунманна, невольно ограничившего готскую область лишь окрестно¬
стями Инкермана.
234. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 239, 261.
235. Т.е. - Св. Федор. После 1945 г. с. Гористое, расположено в 2 км к югу от г.
Мангуп-кале. Ныне упразднено.
236. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С.221-222.
237. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 217-223; Латышев В.В. Сборник грече¬
ских надписей христианских времен из Южной России. - СПб., 1896. - С. 26-
27.
238. Raoul-Rochette D. Antiquit6s Grecques du Bosphore-Cimm6rien. - Paris, 1822. - P.
182, Tab. 9.
239. Ныне с. Каштановое на границе Симферопольского и Бахчисарайского районов
Крыма.
240. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С. 120-
131.
241. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 220.
242. Кеппен П. И. Крымский сборник. - С. 220.
243. Латышев В. В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной
России. - С. 50-53; Бертье-Делагард А.Л. Каламита и Феодоро // ИТУАК. -
1918. - №55. - С. 2-10; Малицкий Н.В. Записки по эпиграфике Мангупа //
ИГАИМК. - 1933. - Вып. 71. - С. 27-28; Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV ве¬
ке. - С. 138-140.
244. Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV веке. - С. 139-140.
245. Броневский М. Описание Крыма. - С. 340-341.
246. К этому времени К.И. Таблиц находился на государственной службе за предела¬
ми Крыма и, вероятно, знал о надписи от своих корреспондентов. В.В. Латышев
справедливо заметил, что первый публикатор надписи - П.И. Сумароков, привел
ее рисунок только во втором томе своих сочинений в 1805 г., следовательно, в
период между 1799 и 1802 гг. надпись была ему еще не известна. Вероятно толь¬
ко около 1803 г. она была вывезена с места находки и стала доступна обществен¬
ности.
247. Камень мог быть повторно обнаружен в первые годы XIX в. при добыче камня
для постройки базы Черноморского флота - Севастополя. Возможно, тогда же он
Тошский вопрос 91
был перевезен в имение Саблы, принадлежавшее адмиралу Николаю Семеновичу
Мордвинову.
248. Непомнящий А. А. Подвижники крымоведения. - Т. I. - С. 14-37.
249. Кеппеп Ф.П. Биография П. И. Кеппена. - С. 158; Тункина И.В. Русская наука
о классических древностях юга России. - С. 97
250. Кберреп Р. Taurica. Als Fortsetzung der Krym’schen Sammlung. - SPb., 1840.
251. Фадеева T.M. Дюбуа де Монпере - ученый путешественник // К 150-летию
Алупкинского дворца. Первые крымские Воронцовские чтения. Материалы кон¬
ференции. - Симферополь, 2000. - С. 53-61; Тункина И.В. Русская наука о
классических древностях юга России. - С. 97-103.
252. Dubois de Montperux F. Voyage autour du Caucase, chez les Tcherkesses et les
Abkhases, en Colchide, en Georgie, en Агтёте, en Сптёе. - Paris, 1839-1843. -
Vol. 1-6. Работа Дюбуа де Монпере сразу после публикации вошла в число
«классических» исследований по истории древностей Тавриды. Вскоре была пе¬
реведена на немецкий язык. Однако переиздание его трудов в России, планиро¬
вавшееся еще при жизни автора, так и не было осуществлено. Известны лишь
частные переводы отрывков, а также издание «кавказского тома» в 1937 г. Толь¬
ко в 2009 г. был издан перевод «крымских» (5 и 6) томов, осуществленный Та¬
тьяной Михайловной Фадеевой. Возможно некоторые из комментариев перевод¬
чика, приведенные в книге, выглядят спорными. Однако благодаря этому новей¬
шему изданию широкий круг читателей получил доступ к информации, заклю¬
ченной в сочинении Дюбуа де Монпере, давно ставшем библиографической ред¬
костью.
253. В районе с. Малый Маяк, между Алуштой и Гурзуфом.
254. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие по Кавказу, к черкесам и абхазам, в Грузию,
Армению и в Крым. В 6 томах. - Париж, 1843. Т. 5, 6 [пер. с франц., предисл.
и примеч. Т.М. Фадеевой] - Симферополь: Бизнес-Информ, 2009. - С. 137, 252.
255. Сидоренко В.А. «Готы» области Дори Прокопия Кесарийского и «длинные сте¬
ны» в Крыму // МАИЭТ. - 1991. - Вып. И. - С. 114-115.
256. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 235.
257. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 233-238.
258. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 233-234.
259. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 234-235.
260. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 237.
261. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 247.
262. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа. - С. 92.
263. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 247.
264. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 258.
265. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 239.
266. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 239.
267. Приложение 1. XXI , ср.: XII.
268. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С. 238.
269. Фабр А.Я. Достопаметнейшие древности Крыма и соединенные с ними воспоми¬
нания. - Одесса, 1859. - 98 с.
270. Мурзакевич М.М. Андрея Яковлевич Фабр. Некролог // ЗООИД. - 1867 - Т.
6. - С. 485-487; Бобкова О.М. А.Я. Фабр и его вклад в развитие науки Юга
Украины // Историческое наследие Крыма. - 2005. - №10. - С. 76-85; Бобкова
0. М. А.Я. Фабр: Портрет администратора на фоне эпохи. - Киев., 2007 - 321
с.
271. Фабр А.Я. О древних нагорных укреплениях в Крыму // ЗООИД. - 1844. - Т.
1. - С. 231-234.
272. Приложение 1, XX.
92 Юрочцт <В. Ю.
273. Massmann Н. Wie steht es um Augerius Guslenius Busbecus Gothen si der Krimm?
// Zeitschrift fur deutsches Altenthum. - Leipz., 1841. - T. 1. - S. 345-366; Mass¬
mann H. Die Gothen in der Krimm // Monatsberichte uber die Verhandlungen de
Gesellschaft fur Erdkunde zu Berlin.- Berlin, 1852. - 13 Jahrg. - S. 14-28.
274. Скардильи П. Готы. - С. 269. Ганс Массманн владел готским языком столь со¬
вершенно, что даже писал на нем стихи!
275. Massmann Н. Wie steht es um Augerius Guslenius Busbecus Gothen si der Krimm?
- S. 359.
276. Mannhardt W. Ueber eine gothische mundart 11 Zeitschrift fur vergleichende
Sprachforschung. - 1856. - Bd. 5. - S. 166 - 180.
TotnaqiU вопрос 93
НАЧАЛО КРЫМСКО-ГОТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ
ОТлемён неверная история пок&хет
Страницы темные потерянны^ веков
Ж любопытному сомнительно рассцрцет
‘Бывалые дела исчезнувших^жильцов
Б. Зайцевскуй (1801-1860)
К середине XIX в. наука о древностях юга России еще только
начинала формироваться. Все чаще памятники материальной культуры
привлекали внимание ученых. В зарождающейся археологии еще гос¬
подствовало «искусствоведческое направление», а работы зачастую
сводились к поиску греческих и римских монет, различных «антиков»
из гробниц эллинской и скифской знати. Благо, что крымская земля
давала для этого обильный материал. Средневековые древности все
еще оставались в тени.
Определённым толчком к развитию средневекового направления
стали задачи культурно-конфессионального характера в области цер¬
ковной археологии. По замыслу архиепископа Херсонского и Тавриче¬
ского Иннокентия (в миру - Ивана Алексеевича Борисова (1800 -
1857 гг.) [1], для укрепления позиций православия на полуострове
предполагалось восстановить ряд древних «пещерных» монастырей, а
так же увековечить место крещения князя Владимира в Херсонесе [2].
По распоряжению правительства и с благословения высокопрео-
священнейшего Иннокентия раскопки православных храмов на терри¬
тории средневекового Херсонеса в 1853 г. провел камер-юнкер, граф
Алексей Сергеевич Уваров (1828 - 1884), только начинавший свою
научную деятельность. Здесь им была открыта крупнейшая в Таврике
раннесредневековая базилика до сих пор носящая его имя [3]. В том
же году граф А.С. Уваров осмотрел на Мангупе руины большого хра¬
ма и даже провел раскопки, принесшие, правда, крайне скромные ре¬
зультаты: ему удалось найти только четыре гробницы, притом три из
них уже разоренные [4]. А.С. Уваров широко известен как исследова¬
тель, теоретик и организатор науки, один из основателей Петербург¬
ского археолого-нумизматического общества, а позднее - создатель
Московского археологического общества. Своей неустанной деятельно¬
стью он внёс неоценимый вклад в развитие отечественной науки о
древностях, положив начало целому ряду её направлений [5].
94 Юрочщн (8. Ю.
Л. С. Уваров
<ГomcfQiu вопрос 95
У Монро (второй справа) среда офицеров британской армии. Крым. IS У) /.
Возможно изучение памятников «roTCKoii столицы» имело бы свое
продолжение, если бы не начавшаяся осенью 1853 г очередная рус¬
ско-турецкая война. Вступление в нее Англии и Франции, как извест¬
но, привело к временной оккупации прибрежных районов Крымского
полуострова. Но именно благодаря этим драматическим событиям Ев¬
ропа познакомилась с предметами материальной культуры, которые
потом назовут «готским стилем»
В традициях иностранных армий уже имелся опыт поисков древно¬
стей во время военных кампаний. Не обошли они стороной и Тавриче¬
ский полуостров. Поисками древностей в районе Херсопеса занимался
полковник Уильям Монро (1818 - 1880) [6], тогда как на Боспоре
Киммерийском свой интерес к археологии проявил другой любитель
раритетов - военный врач Мадрасской армии, доктор медицины Дун¬
кан Мак-Ферсон (1812 - 1867) И хотя для Восточной компании 1853-
1856 гг Крым имел скорее тактическое значение, оккупационные вой¬
ска вели себя вполне в соответствии с колониальными традициями
Британской империи. Вступление войск в Керчь ознаменовалось же¬
стоким разгромом местного музея древностей!, при этом уцелевшие
находки (во многом благодаря Мак-Ферсону) были отправлены в Ан¬
глию.
96 Юрочкин (В. Ю.
В течение нескольких месяцев, в свободное ог службы время, воен¬
ный медик вел интенсивные раскопки древних погребении, находки из
которых затем переправил в Британский музей. Уже через год после
заключения Парижского мира доктор медицины издал результаты
своих изысканий отдельной хорошо иллюстрированной монографией!
т.
Хирурга Мадрасской армии, волею судьбы попавшего в Крым,
наверное, нельзя назвать откровенным дилетантом и расхитителем
древностей. Ему не откажешь в любознательности и патриотичности.
Но его представления о крымской истории были довольно смутными.
Вероятно, дабы поднять интерес британского читателя, Мак-Ферсон в
своей книге вспоминал расхожее представление о тождестве кимме¬
рийцев и кимвров [8], якобы иод именем кельтов переселившихся в
Ютландию и основавших колонию «Херсопес Кимбрийский». Оттуда
они, по его заключению, распространились по Франции и Великобри-
Оккупационныс поиска в Керчи a ISyj /. (У. Симпсон)
Tошский вопрос 97
танин, а потому «... Крым является первоначальным местом обитания
наших британских предков» [9]. Искусственные крипты «пещерных
городов» он приписывал таврам, считая их «великим монгольским
племенем» - предками татарского народа. О готах же упоминал
вскользь, замечая, что они пришли вслед за аланами, удержались
длительный период, а название Готия сохранялось до конца XVI
в. [10].
Но здесь важны не эти наивные этнологические рассуждения.
Д. Мак-Ферсон в Керчи провел раскопки нескольких так называемых
«известковых гробниц» [11]. Они, судя по иллюстрациям [12], распо¬
лагались на северном склоне г Митридат на территории ныне широко
известного пантикапейского некрополя позднеантичного и раннесред¬
невекового времени в районе Госпитальной улицы [13]. Раннесредне¬
вековые «варварские» предметы находили здесь и ранее 114], но не
придавали им особого значения.
Среди находок из склепов оказались две раннесредневековые паль¬
чатые фибулы [15]. Внешний вид этих предметов, был вовсе не харак¬
терен для греко-римского искусства, а потому вызвал оживлённый ин¬
терес среди британских антикваров. Консультанты Д. Мак-Ферсона
обратили его внимание на конструктивное и стилистическое сходство
керченских застежек с аналогичными раннесредневековыми изделиями
англо-саксов [16]. Но сам издатель решился дать этому факту не¬
сколько иное толкование, полагая, что они имеют отношение к гер-
манцам-варягам, служившим византийским императорам, дружины
Пожар в Керчи 9 июня 1855 г. (У. Симпсон)
98 Юрочкин (8. Ю.
Находки из *варяжских в Керчи.
Иллюстрация к книге Д. Мак-Ферсона. г.
которых частью состояли из англо-саксов. «В общем, - заключал он, -
керченские варяжские находки нужно отнести к родным и двоюрод¬
ным братьям предков варягов, появившихся четырнадцать-пятнадцать
поколений спустя» [17]. Сами же склепы, он справедливо относил к
византийской эпохе, притом именовал - «варяжскими могилами» [18].
Несмотря на столь зыбкую атрибуцию, Дункан Мак-Ферсон, точнее
его консультанты, определили правильное направление поиска анало¬
гий, сравнивая вещи из Тавриды с украшениями варваров севера и
северо-запада Европы. Современные учёные датируют подобные фи¬
булы (являвшиеся атрибутами женского костюма) в рамках от второй
половины V до начала VII в. Однако абсолютная хронология ранне¬
средневековых предметов из Керчи до сих пор остается дискуссион¬
ной [19].
Провинциальная Керчь привлекла внимание еще одной группой за¬
гадочных находок - черепами со следами искусственной деформации.
Особенно популярными они стали после публикации в 1860 г. обстоя¬
тельного исследования крупнейшего российского биолога, основопо¬
ложника научного подхода к доисторическим древностям России ака¬
демика Карла Максимовича (Карла-Эрнеста) фон Бэра (1792 -
1876) [20], посвященного деформированным черепам из Западной и
Восточной Европы [21]. Первый такой череп был случайно обнаружен
Tiошский вопрос 99
в австрийском Подунавье близ Кремса еще в
1820 г Его владелец, граф Брейнер поспе¬
шил разослать гипсовые слепки с него в раз¬
личные европейские музеи с пометкой «череп
авара». Дело в том, что он был найден непо¬
далеку от земляного укрепления, которое
местные рассказы приписывали аварам. Не¬
смотря на зыбкость такой этнической атрибу¬
ции, она стала традиционной. Аварским со¬
чли и другой череп, обнаруженный в 1846
году близ Вены при устройстве каменоломни.
К тому времени деформированные черепа,
помимо Австрии, были известны еще в двух Д. Мак Ферсон
регионах: в Латинской Америке (в Перу) и в
России - на Керченском полуострове. Их видел в 1832 г. Ф. Дюбуа де
Монпере в доме П. Дюбрюкса, где тогда помещалась коллекция Кер¬
ченского музея древностей. Швейцарский путешественник назвал их
«киммерийскими» [22]. С этими черепами произошла не вполне ясная,
если не сказать скандальная история [23].
Когда Академия наук обратилась в Керчь с просьбой прислать об¬
разцы данных черепов в столицу, выяснилось, что лучший из них бес¬
следно исчез. Антон Балтазарович Ашик (1801 - 1854), с 1833 г. за¬
нимавший пост директора Керченского музея, подозревал в причаст¬
ности к его похищению самого Ф. Дюбуа де Монпере [24]. В свое
оправдание в издании 1843 г. швейцарец сообщил, что, якобы, череп в
действительности был продан П. Дюбрюксом за 100 рублей ассигна¬
циями двум иностранным путешественникам для Мюнхенского му¬
зея [25], куда, кстати, не попал. П. Дюбрюкса уже не было в живых,
а потому истинные причины данного недоразумения так и остались
тайной.
Сам же А.Б. Ашик называл керченские черепа принадлежащими
мифическому народу «макроцефалов» [26], которых Псевдо-
Гиппократ (V - IV вв. до н.э.) помещал к востоку Азовского мо¬
ря [27]. Существовали и иные атрибуции черепов в связи с находками
в южной Франции и Швейцарии. Там их называли черепами «сараци-
нов» или «франков». Но «аварская» версия показалась более предпо¬
чтительной фон Бэру. Вместе с тем всю группу черепов он продолжал
условно именовать «макроцефалическими». Самих же макроцефалов
Псевдо-Гиппократа и позднейших античных авторов ученый помещал
не в Крыму, а в районе Армении и Закавказья. Благодаря упомянутой
публикации, керченские «макроцефалы» стали известны ученому миру
Европы. Загадочные черепа или их фрагменты зачастую можно было
приобрести в антикварных лавках наряду с другими древностями [28].
100 Юрочкин Ю.
В тс годы дрезденский ученый-архивариус Карл Адольф Хертель
(1800 - 1876 гг.) пытался разрешить вопрос о подлинном наименова¬
нии таврических готов в сочинении Прокопия Кесарийского [29], с
которым уже сталкивался С. Сестренцевич-Богуш и др. Поскольку, по
его мнению, название «тетракситы» не нашло удовлетворительного
объяснения и нет оснований считать «тетракситов» и «трапезитов»
разными готскими племенами, то следует признать единственно вер¬
ным чтением - «трапезиты», обозначающем жителей гор в окрестно¬
стях Трапезуса (Чатыр-Дага). Тем самым он подтвердил более ран¬
нюю догадку С. Сестренцевича-Богуша. Он же обратил внимание и на
другой, ранее не использовавшийся источник, касающийся области
Дори. Старший современник Прокопия Кесарийского Присциан Грам¬
матик во времена императора Анастасия (491 - 518 гг.) составил ру¬
ководство для изучения латинского языка. В нем для объяснения
транслитерации некоторых греческих букв Присциан дважды приво¬
дит название «Dory» как имя некоего Понтийского города [30].
Уже во второй четверти XIX столетия стали возникать сомнения в
правильности «инкерманской» локализации города Феодоро, а тем
более готской области Дори. Но авторитетное мнение И. Тунманна в
этом вопросе все же оставалось непоколебимым. Даже П.И. Кеппен,
наиболее близко подошедший к разгадке, не решился сделать оконча¬
тельный вывод в пользу Мангупа.
Позднее все расставил на места другой русский ученый немецкого
происхождения - профессор всеобщей истории Новороссийского уни¬
верситета, член Одесского общества ис¬
тории и древностей - Филипп Карлович
Брун (1804 - 1880) [31].
Будучи признанным специалистом в
исторической географии, он убедительно
доказал: современный Севастопольский
рейд (в устье которого расположен Ин-
керман - мнимое Феодоро) на средневе¬
ковых европейских картах обозначался
как «golfo de Calamita». Следовательно,
здесь следует искать не Феодоро, а од¬
ноименный город Каламиту в XV в. дей¬
ствительно принадлежавший властителю
Феодоро - Алексею. Методом исключе¬
ния он пришел к выводу: все историче¬
ские свидетельства о Феодоро относятся
к городу, руины которого расположены
на Мангу пеком плато [32]. Правда
прежняя историографическая традиция
К. фон
TornaqiH вопрос 101
все еще довлела над учены¬
ми. Историк, секретарь Ли¬
гурийского общества отече¬
ственной истории Корнелио
Десимони еще в 1869 г.
отождествлял «Teodoro» с
Инкерманом, причем ссыла¬
ясь на...Ф. Бруна! Послед¬
ний в письме к генуэзскому
коллеге указал на это явное
недоразумение [33]. В ответ
К. Десимони не только при¬
знал свою ошибку, но и ука¬
зал на неизвестный ранее
документ 1472 года, в кото¬
ром речь шла о «владетеле
Феодоро по имени Jsaik», о
том самом «манкубском кня¬
зе Исайке», желавшем по¬
родниться с Великом князем
Московским! [34]. Неслож¬
ная корреляция этих двух
независимых источников да¬
вала повод более не сомне¬
ваться: Феодоро и Мангуп -
один и тот же средневековый центр, в котором прежняя историогра¬
фическая традиция уже давно видела «готскую столицу».
В исследованиях крымских готов наиболее плодотворными оказа¬
лись 70-е годы XIX в. Повышенный интерес к теме в известной степе¬
ни подогревался субъективными обстоятельствами: открытиями новых
источников, как казалось демонстрирующих прямое отношение готов к
истории Русского государства и православной церкви.
Скромный поселок Партенит у подножия величественного Аю-Дага,
давно был известен как место рождения православного церковного де¬
ятеля VIII в. епископа Иоанна Готского. Иоанн прославился не только
тем, что в эпоху церковных смут в Византии сохранил верность почи¬
танию икон, но и как руководитель восстания против иноверцев-хазар,
захвативших главную крепость Готии - Дорос [35]. Русская право¬
славная церковь чтила святого, совершая память ему 19 мая (1 июня).
В 1869 г. в имении Н.Н. Раевского случайно обнаружили руины
древнего христианского храма. В октябре 1871 г. из Москвы на место
прибыл Дмитрий Михайлович Струков (1827 - 1899) - художник
Оружейной палаты, считавшийся специалистом по христианскому ис¬
Д.М. Струков
102 Юрочкин (В. Ю.
кусству и археологии [36]. Совместно с алуштинским священником
Никандром Клопотовичем, московский археолог-любитель расчистил
большую церковь с мозаичным полом и извлек греческую надпись. Ее
перевод тут же опубликовала газета «Таврические епархиальные ведо¬
мости»: «Всечестный и божественный храм святых, славных,
всехвальных и первоверховных апостолов (Петра и Павла) построен
от основания в древнее время святым отцом нашим и архиепископом
города Феодоро и всей Готии Иоанном Исповедником. Ныне же воз¬
обновлен в настоящем его виде преосвященнейшим митрополитом го¬
рода Феодоро и всей Готии, господином Дамианом, в лето шесть ты¬
сяч девятьсот тридцатое, в шестый индиктион, месяца сентября в деся¬
тый день» [37].
Открытие «Партенитской базилики» и надписи митрополита Да¬
миана - поистине уникальный случай в истории и археологии Таври¬
ды XIX в. Во-первых, казалось, полностью подтверждалась агиогра¬
фическая традиция, скепсис но отношению к которой проявлялся в
просвещенном обществе тех лет. Во-вторых, отпали все сомнения: Фе¬
одоро - это главный город Готии, он же - Дорос, на защиту которого
в 787 г. и встал исповедник Иоанн. Находка в очередной раз опро¬
вергла мнение И. Тунманна и подтвердила гипотезу Ф.К. Вруна. Но,
как выяснилось, сам автор уникальной находки держался иного мне¬
ния. Д.М. Струкову казалось очевидным: поскольку рядом с Аю-
Дагом находятся следы древнего поселения, а на склоне горы обнару¬
жена надпись с именем города и руины храма, предназначенного для
архиерейского служения, то «нельзя ли заключить, что на этом месте
был город Фео-Дори?» [38]. К нему присоединился и известный
крымский краевед и этнограф, потомок греческих эмигрантов, дей¬
ствительный член Русского Географиче¬
ского общества Василий Христофорович
Кондараки (1834 - 1886) [39], которого
с Д.М. Струковым связывала многолет¬
няя дружба [40]. Собиратель крымских
легенд настолько увлекся поисками за¬
гадочного Феодоро у подножия Аю-
Дага, что сочинил рассказ о якобы
имевшей место доставке упоминавшейся
феодоритской надписи 1427 г. из Пар-
тенита в имение Саблы. Вероятно, со¬
знавая явное противоречие с источника¬
ми, он даже выдвинул оригинальную
«компромиссную» версию о переимено¬
вании Партенита в Феодоро, а затем
обратно - в Партенит. Ему же принад-
Ф.К. Брун
Тотск^ий вопрос 103
а'жит и другое не менее оригинальное суждение - город Феодоро
Располагался на месте маяка на мысе Ай-Тодор (св. Федор) между
\луштой и Ялтой [411. Чуть позднее В.Х. Кондараки посвятил кня¬
жеству Феодоро литературную повесть [ 42 ].
Вскоре после предварительной информации об открытиях в
Пергените, в январском 1873 года выпуске"Журнала Министерства
народного просвещения" архимандритом Арсением [43] был опублико¬
ван очерк по истории Готской епархии Крыма [44].
Судя но
всему, автор еще не был
знаком с результатами
раскопок Д.М. Струкова,
а потому отождествлял
Партенит с современным
ему Свято-Георгиевским
монастырем на м. Фио-
лент близ Балаклавы [45].
Причиной недоразумения
стала многолетняя тради¬
ция поисков святилища
легендарного храма Девы
(Парфенос) - покрови¬
тельницы Херсонеса
(отождествля вшейся с
мифической Ифигенией) в
районе Свято-
Гергиевского монастыря
па м. Фиолент [46]. Это
мнение впервые высказал
И. Туиманн, чуть позднее
его повторили составители
путеводителя по случаю
приезда Екатерины II в
Крым и др. авторы [47].
Но в отношении Дороса и Феодоро он выступал уже сторонником ги¬
потезы Ф.К. Бруна, считая безусловным размещение главного города
готов на Мангупе [48].
Начальное приобщение готов к Церкви о. Арсений связывал с за¬
хватом в плен каппадокийских христиан во второй половине III столе¬
тия, а завершал историю Готской епархии 1778 г - переселением
крымских греков в Российскую империю. Вместе с тем в работе еще
присутствует путаница, относительно «трапезитов-тетракситов», вос¬
IIартепитская базилика.
План Д.М. Струкова. 1876 г.
104 Юрочкин (В. Ю.
ходящая к С. Сестренцевичу-Богушу. По признанию о. Арсения:
«...готфами трапезитами (назывались - В.Ю.), по имени горы Столо¬
вой (ныне Чатырдаг), которая входила в черту их владений, и тетрак-
ситами, вероятно по числу общин» [49]. Категорически возражал Ав¬
тор против мнения о перерождении в IX в. крымских готов в греков,
поскольку и позднейшие авторы определенно свидетельствуют о со¬
хранении готами не только веры, но и языка. Более того, он допускал:
готские письмена (греко-рунический алфавит Ульфилы), виденные
святым Кириллом в Тавриде и названные «рушкыми», могли стать
прообразом славянской азбу¬
ки [50].
В статье архимандрита Ар¬
сения, очень конструктивной и
вполне академичной, хорошо
просматривается влияние тру¬
дов основоположника русской
церковно-исторической науки
высокопреосвященнейшего
митрополита Московского и
Коломенского Макария [51].
В своей «Истории христи¬
анства в России до равноапо¬
стольного Владимира»
(1846 г.) митрополит также
приводил очерк, касающийся
истории христианства у готов.
Правда он полагал, что гот¬
ская митрополия изначально
находилась за пределами
Крыма, была перенесена туда
лишь в V в., и имела резиден¬
цию в приморской области
Дори. Высокопреосвященней¬
шего прежде всего волновал
вопрос отношения древних
христианских епархий к славянскому миру. Но он категорически вы¬
ступал против попыток приписать историю готского христианства сла¬
вянам, равно как и архимандрит Арсений не считал возможным отно¬
сить ее к грекам [52]. Оба церковных историка настаивали на сохра¬
нении самоидентификации крымских готов и их языка вплоть до
позднего средневековья.
Примечательно, что архимандрит Арсений начал свою статью ссыл¬
кой на «местное предание», представленное в «Очерках Крыма» Евге¬
TomaqiU вопрос 105
'•Jl К Mini/
eli;iV И’.Ч л*
ния Львовича Маркова (1835 - 1903), из¬
вестного русского литератора, этнографа,
краеведа и художника. С 1866 по 1870 гг.,
он состоял директором Симферопольской
мужской гимназии, прекрасно знал и любил
Крым [53]. Наиболее значимым его краевед¬
ческим произведением справедливо считается
книга «Очерки Крыма: картины крымской
жизни, природы и истории», впервые издан¬
ная в Петербурге в 1872 году [54]. «Очер¬
ки...» были написаны по впечатлениям от
поездок Евгения Львовича по полуострову.
По жанру они подражают «сентиментальным
путешествиям» первой половины столетия,
но насыщены более основательной и практи¬
ческой информацией, сочетая элементы путе¬
водителя и научно-популярной литературы.
Собственно подобные очерки, рассчитанные
на массового читателя, и формировали у
просвещенной публики представления о раз¬
ных уголках России, притом в гораздо боль¬
шей степени, нежели специальные издания и
академические труды. Не зря только при
жизни автора «Очерки...» выдержали пять изданий.
Архимандрит Арсений обращал
внимание на следующий диалог, со¬
стоявшийся между Е.Л. Марковым и
его проводником-татарином Бекиром
во время осмотра окрестностей дер.
Бия-Сала [55]:
«- Это верно тоже греческое клад¬
бище? - спросил я провожавшего ме¬
ня старшину
- Нет, это не греческое, ответил
мой проводник. - Старики наши ска¬
зали, что слыхали от греков, будто
это готвейское кладбище; сказывают
готва какая-то еще прежде греков тут
находилась» [56].
Упоминание в народной молве го¬
тов, притом как народа легендарного,
поставило в тупик автора «Очер¬
ков...». Он даже заподозрил: не
Архимандрит Арсений
Св. Иоанн Готский. Со
временный образ
106 Юрочкин (В. Ю.
вплелось ли в народную леген¬
ду о «готве» (названной именно
в такой русской огласовке)
мнение какого-либо образован¬
ного любителя древностей. Но
местные аксакалы не подтвер¬
дили его предположения, заме¬
тив, что «на их памяти никто
никогда не осматривал старых
могил и нс заезжал к ним с по¬
добной целью... греки при
устройстве своей церкви, уже
теперь разрушенной, растаска¬
ли почти все большие камни из
развалин древней «готвейской»
церкви, стоявшей среди клад¬
бища» [57]. Трудно сказать,
как и когда появилась легенда
о «готве». Действительно ли
это продукт «народной памя¬
ти», или же «предание» как-то
связано с надписью о постройке
храма архиереем Готии, опубликованной П.И. Кеппеном. Этот не¬
сколько странный рассказ в совокупности с находкой П.П. Кеппена
впоследствии неоднократно привлекал исследователей к указанной де¬
ревне [58].
Готская тема достаточно часто звучала в «Очерках» Маркова.
«Древней столице готов» (Мангупу) [59], автор посвятил отдельный
раздел книги [60]. Продвигаясь по горам на Мангуп, Е.Л. Марков так
описывал свои впечатления от южнобережных деревянных татарских
жилищ: «...хаты здесь лепятся особенно живописно... с высоты седла
смотришь им прямо в безобразные их трубы, напоминающие шалаши
бобров. На плоских земляных кровлях толпы ребят глазеют на нас,
раскрыв рты. Это еще старинные, вековечные гнезда греков, итальян¬
цев, может быть еще готов» [61]. Относительно «длинных стен Про¬
копия» и «прибрежных замков Рубрука» Е.В. Марков в целом пола¬
гается на прежнее мнение П.И. Кеппена, отождествляя их с руинами
на Чатыр-Даге и Караби-яйле, называя их не иначе как «готской сте¬
ной». По его мнению, «она защищала северные подступы в горы, со
стороны большой Крымской степи... на юге гор, бухты, берега и про¬
ходы долин были защищены особою системою замков и крепостей,
примыкавших к северо-западной укрепленной линии пещерных горо¬
дов, вероятно около Чоргунской башни в верховьях Черной реч-
Митрополит Макарий
Тотпекай вопрос 107
ки» 162]. Автор «Очерков» зада¬
вался вопросом об отношении ис¬
чезнувших таврических готов к
крымским грекам, наследовавшим
Готскую епархию. По его мнению,
проблему эту следует рассматри¬
вать в плане культурно-духовном:
«Кажущееся противоречие между
некоторыми старыми писателями,
из которых одни говорят о тех же
самых местностях, как о греческих,
другие как о готских, можно объ¬
яснить себе тем, что жители како¬
го-нибудь Мангу па в XVI столетии,
например, - были в одно и тоже
время греки и готы. Готы - с точки
зрения своего происхождения, гре¬
ки - с точки зрения гражданской и
духовной жизни. Только в этом
смысле можно допустить позднее
существование готов в Крыму, о
котором говорят Бузбек и др.» [63].
Во второй половине XIX в. обострилась дискуссия между сторон¬
никами и противниками норманского происхождения Руси. Если во
времена Г.-Ф. Миллера и М.В. Ломоносова «спор о варягах» в целом
не выходил за пределы Академии наук, то теперь научные противоре¬
чия между «норманнистами» и их оппонентами все активнее проника¬
ли в общество. Особенно это проявилось после публичного диспута
между М.П. Погодиным и Н.И. Костомаровым, состоявшегося в Пе¬
тербургском университете в 1860 году [64]. При этом «антинорман-
низм» по разным причинам объединил в одном лагере как патриотов-
монархистов, так и представителей либерально-демократического дви¬
жения. Весь последующий процесс политизации восприятия отече¬
ственной истории, так или иначе, происходил с оглядкой на это давнее
противостояние.
В это время в ноле зрения ученых попала т.н. «Записка тоиарха»,
которая как представлялось, имела отношение и к истории Крымской
Готии и начальному этапу Руси.
История ее открытия, вкратце, такова. Еще в самом начале XIX в.
молодой французский ученый немецкого происхождения Карл-
Бенедикт Газе (1780 - 1864) намеревался опубликовать сочинения ви¬
зантийских историков X - XI вв. Льва Диакона и Михаила Пселла,
рукописи которых обнаружил в Национальной библиотеке в Париже.
Е.Л. Марков
108 JOpomqm (В. Ю.
Правда, необходимыми материальными средствами для этого меро¬
приятия Газе не располагал. Исторический труд Льва Диакона, как
известно, содержал ценную информацию о Руси X в., в частности о
князе Святославе Игоревиче. Идея издания нашла поддержку в Рос¬
сийской империи при посредничестве одного из первых отечественных
византинистов Иоганна-Филиппа Круга (1764 - 1844), близкого к гос¬
ударственному канцлеру графу Николаю Петровичу Румянцеву (1754
- 1826) - патриоту и ценителю русских археографических
древностей [65]. Переговоры с К. Газе начались еще в 1813 г., но
только после победы над Наполеоном удалось окончательно достиг¬
нуть согласия на публикацию. Пока шла эта работа, Н.П. Румянцев
исправно оплачивал счета К. Газе, выражая при этом особую заинте¬
ресованность в поиске неизвестных византийских рукописей по
истории России. Накануне публикации «Истории» и возник некий до¬
кумент, якобы представлявший собой три отрывка черновых записей
неизвестного византийского чиновника, исполненных на свободных
листах византийского кодекса. Его текст К. Газе поместил среди пояс¬
нений и комментариев к издававшейся книге. За выполненную работу
ученый удостоился избрания членом-корреспондентом в Академию
наук, награжден орденом Св. Владимира и солидным гонораром - в
17 тыс. рублей. Но, судьба тиража оказалась плачевной: большая его
часть так и не достигла российского адресата, поскольку осенью
1819 г. французский фрегат «Меркурий», перевозивший книги, по¬
терпел крушение, а весь груз был утрачен [66]. Парижское издание
Льва Диакона [67] сразу стало библиографической редкостью. Учиты¬
вая это досадное обстоятельство и особую важность сочинения для по¬
нимания русской истории, по
1 ■ С И > I *
инициативе все того же гра¬
фа Н.П. Румянцева уже в
следующем году профессо¬
ром греческого и латинского
языков Петербургского уни¬
верситета Дмитрием Проко-
фиевичем Поповым (1780 -
1864) [68] был осуществлен
перевод и издание на рус¬
ском языке [69].
В действительности, в
анонимном тексте, опублико¬
ванном К. Газе, речь не шла
ни о готах, ни о Руси, ни о
Таврике, ни о топархе. Не
Диспут по «варяжскому вопросу».
Шарж. 1860 г.
Тотекай вопрос 109
Жн.нниа южнобережных татар. К. Кю/ехьхен. IS0-1 1Х()(> л
указано не место действия, не время событий.
Первый отрывок повествовал о превратностях зимнего путешествия
неизвестного автора и сопровождавших его воинов через вражескую
территорию, переправу через Днепр и о дружественном приеме, ока¬
занном в некоем селении Борной.
Во втором - речь шла о войне с какими-то варварами, напавшими
на пограничные территории, а затем вторгшимися в земли, находив¬
шиеся под управлением автора «Записки». Петром сопротивления
110 Юрочкин <В. Ю.
назвал город Климаты, ранее лишившийся оборонительных стен
вследствие их разрушения варварами.
Третий отрывок, являлся продолжение второго. В нем рассказыва¬
лось об организации обороны, о поспешном строительстве «крепост¬
цы», окруженной рвом вблизи разрушенного города, и о неудачном ее
штурме, повлекшем отступление варваров. Из текста следовало: пра¬
витель Климатов, дабы противостоять возникшей угрозе, созвал совет.
Среди собравшихся было много тех, кто «не заботился об эллинских
обычаях» и выражал стремление к независимости. Было решено зару¬
читься поддержкой некоего сильного и воинственного правителя,
«царствовавшего на север от Дуная», который «не отличался по обы¬
чаям» от жителей Климатов. Выполняя решение, автор «Записки» от¬
правился к «северному государю». Этот правитель принял его благо¬
желательно, вернул власть над Климатами и даже «присоединил к
этому целую сатрапию, а сверх того подарил в своей земле достаточ¬
ные ежегодные доходы» [70].
Генеральную линию в интерпретации этого довольно туманного
«источника» определил сам К.Б. Газе, предположив: речь идет о та¬
врических Климатах, составителем «записки» является военноначаль-
ник Херсонеса, а описанное в нем вооруженное противостояние отно¬
сится ко времени осады Херсонеса в 988 г. русским князем Владими¬
ром. Особенно интригующим выглядел заключительный пассаж треть¬
его отрывка о некоем единстве «в обычаях» между жителями Клима¬
тов и «царствовавший к северу от Дуная». Гипотеза К.Б. Газе давала
повод рассуждать о начале политического союза (протектората) между
«руссами» и Климатами в Таврике, о времени и обстоятельствах воз¬
никновения Тмутараканской или Черноморской Руси [71].
Общий контекст рассуждений историков был следующий: Климаты
это Горный Крым, область Дори с ее «пещерными городами», насе¬
ленными готами - германцами скандинавского происхождения, нахо¬
дившимися в подчинении у Византии. В таком случае, если не назван¬
ный по имени правитель, «царствовавшим к северу от Дуная» (веро¬
ятно князь Руси) был «един в обычаях» с жителями Климатов - гота¬
ми, следовательно и он имел скандинавское происхождение и герман¬
ские корни.
Благодаря «Записке» впервые за многие годы тема крымских готов
соприкоснулась с «норманнской теорией», а интерпретация документа
стала предметом нового спора между сторонниками и противниками
скандинавского происхождения Руси.
Поначалу новообретенный документ не произвел особого впечатле¬
ния на историков и не использовался в должной степени, если не счи¬
тать краткого упоминания у Б. фон Кене в связи с походом Владими¬
ра на Корсунь [72].
Тотлогий вопрос 111
Более глубокий интерес
к «Таврическому Ано¬
ниму» проявил в начале
60-х гг Степан Алек¬
сандрович Г едеонов
(1816 - 1878) - историк
и искусствовед, дирек¬
тор И м ператорского
Эрмитажа и почетный
член Императорской
академии наук. Он от¬
носился к числу «уме¬
ренных антинорманни-
стов» и в своей полеми¬
ке всегда придерживал¬
ся академических норм.
Как серьезного оппо¬
нента его особенно це¬
нили лидеры противо¬
положного лагеря -
профессор Московского
университета Михаил
Петрович Погодин
(1800 - 1875) и стар¬
ший хранитель Эрмитажа, академик Арист Аристович (Эрнст-Эдуард)
Куник (1814 - 1903) - один из родоначальников отечественной визан-
тинистики [73]. С.А. Гедеонов обращал внимание, что русов визан¬
тийцы зачастую именовали «тавроскифами» [74], что, но его мнению,
подтверждало их пребывание на Таврическом полуострове. События,
изложенные в анонимной «Записке», как он полагал, происходили в
Восточном Крыму в области clemata, «коим обозначались греческие
берега Крыма от Херсона до города Боспора, лежавшего на Кимме¬
рийском Боспоре», во времена Святослава Игоревича, точнее между
969 и 971 гг - в период между двумя его войнами с болгарами [75].
Действующие же стороны этих событий, как думал С.А. Гедеонов,
были следующие: «О Греки, со своим градоначальником, редактором
самого отрывка;...они заключены в одной из крепостей греко¬
херсонского округа; 2) Варвары, воюющие в Крыму под предводи¬
тельством князя, владыки северных от Дуная земель [76]; 3) Едино¬
племенный этим варварам народ, отчасти им уже издавна подвласт¬
ный, отчасти признающий греческий протекторат». Как уже отмеча¬
лось, сам «источник» довольно прозрачно намекал, что жители Кли¬
матов и подчиненные варварского правителя «не отличаются по обы¬
ArnlfOrnHct t |в Virlf.
К. Газе
112 Юрочкин <В. Ю.
чаям», чуть ли не являлись родственными народами: по мнению Ге¬
деонова - русами. А потому, когда во время войны встал вопрос о вы¬
боре между византийским императором и Святославом, «руссы (та¬
врические - В.Ю.) склоняются на сторону последнего, и как их соседа
и как одних с ним языка и народности...». Но, как считал ученый,
Святослав не планировал завоевывать греческие владения в Таврике, а
потому после окончания вооруженного противостояния Климаты воз¬
вратил под императорскую власть. Греки удержали Херсонскую фему,
а «на Руси является новое, Тмутараканское княжество» [77].
Как видно, ключевой стала проблема возможного этнокультурного
(а затем и политического) единства между жителями Климатов [78] и
могущественным князем, правившим «к северу от Дуная» [79]. Хотя в
таком виде версия о Таврической Руси (славянской? норманнской?),
неизвестно когда и как появившаяся на полуострове, притом частично
признававшей власть Византии, а частично стремившейся к союзу с
Русью Киевской, выглядела довольно натянутой.
Фактически используя те же аргументы, «норманнисты» оценили
источник по-своему. В этой связи показательно исследование о Черно¬
морской (Тмутараканской) Руси, предпринятое в 1871 г., библиотека¬
рем Академии наук, известным историком Николаем Петровичем Лам-
биным. Его результаты через несколько лет были опубликованы в пе¬
чати. Ученый перенес события, указанные у «Таврического Анонима»,
во времена Олега, предположив, что сам поход варяжского князя в
Климаты (которые нельзя «не признать за область Херсонскую») был
предпринят с целью «освобождения из-под греческой власти своих со¬
племенников готов-тетракситов» (! - В.Ю.) около 893 г. [80]. А в та¬
ком случае, уверял он, «под названием варваров разумеется наша
норманнская Русь, а под именем подвластных грекам негреческих
обитателей Тавриды нельзя не разуметь готов-тетракситов; ибо, во-
первых, кроме их, история не знает в Тавриде никаких других ино¬
племенников, подвластных греко-херсонскому правительству, и во-
вторых, никакие другие обитатели Тавриды не могли сходствовать
своими обычаями (propriis moribus) с норманнскою Русью и ее пред¬
водителем» [81]. Правда, представления ученого о географии расселе¬
ния крымских готов выглядят довольно путанными. Он почему-то
считал, что в V в. готы-тетракситы не переселились на азиатский берег
Боспора Киммерийского, а всего лишь переместились с северного на
южный берег Керченского полуострова. Эту «приморскую страну
между Боспором и Феодосией» он и считал областью Дори, укреплен¬
ной стенами «проведенными в горных проходах на севере». Заблуж¬
дение довольно явное, хотя бы потому, что никаких гор в этом районе
в действительности никогда не существовало. Само же название «тет-
ракситы», как замечал Н. П. Ламбин, есть ни что иное, как искажен¬
ТотсЩ1й вопрос 113
но-сокращеннос «Скифы Тетрархии»,
составлявшей «четыре клемата Готии»,
для отличия их от «херсонссских кле-
матов» [82]. Любопытно и другое. Ав¬
тор доказывал, что «властодержатель
Алании», к которой, согласно Констан¬
тину Багрянородному, прилегают «де¬
вять Климатов Хазарии»[83] одно лицо
с «князем русским». Якобы писавший
о нем венценосный ученый имел в виду
отнюдь не кавказскую Аланию, а пра¬
вителя, «господствовавшего в Боспоре
и Тмутаракани», а посему «нельзя ка¬
жется сомневаться, что у него под
названием Алании почему-то сокрыта
Русь Черноморская», появившаяся
здесь в результате вышеуказанных событий [84].
Позиция Н.П. Ламбина, относительно происхождения Тмутаракан-
ской Руси и событий «Записки», сразу же вызвала критику со сторо¬
ны известного славянофила, сторонника «патриотического консерва¬
тизма» историка и педагога Дмитрия Ивановича Иловайского (1832 -
1920), изложившего свои взгляды в мартовском выпуске журнала
«Русская Старина» за 1874 г
Несмотря на несколько резкий тон полемики, Дмитрий Иванович
совершенно справедливо отмечал, что «касается до варваров, чуждав¬
шихся греческого образа жизни, сопредельных князю, властвующему
к северу от Дуная, и нравами ему подобных, то весьма мало основа¬
ний видеть в них таврических готов тетракситов. Эти готы представ¬
ляли небольшое племя, уцелевшее в горной, южной части Крыма [85].
Они издавна (еще с IV или V века) исповедовали христианскую рели¬
гию, и, по всей вероятности, их нравы в данное время совсем не похо¬
дили на языческую Русь. Невероятно, чтобы они возымели к послед¬
ней более сочувствия, чем к грекам, и передались на ее сторону». Тут
же Иловайский высказал свою версию на этническую принадлежность
жителей Климатов: «Ламбин утверждает, будто, кроме готов, история
не знает никаких других обитателей Тавриды, сходных обычаями с
Русью. Но прежде, нежели делать подобные выводы, следовало уяс¬
нить вопрос: какие племена могли обитать в то время в Тавриде?
Кроме готов, мы имеем положительные свидетельства о пребывании на
полуострове печенегов. Далее, г Ламбин упустил из виду очень важ¬
ное свидетельство Прокопия о гуннах, поселившихся в юго-восточной
части Крыма, между Боспором и Херсонесом. Эти-то таврические гун¬
ны, по нашему мнению, и есть искомый народ» [86]. Дмитрий Ивано-
Л.Л. К уник
114 Юрочщн (В. Ю.
С.Л. Гедеонов
_ вич неспроста предлагал видеть в этих вар-
варах гуннов, поскольку относил их к бол-
шМ I тарам, считая последних изначально сла¬
вянским племенем. «Гуннский вопрос», по
™ его убеждению, был чрезвычайно актуаль¬
ным, поскольку: «кроме первостепенной
важности для истории славянства вообще...
имеет и непосредственное отношение к
начальной Русской истории. Роксалане с
помощью гуннов освободились от готской
зависимости, и этот гунно-роксаланский со¬
юз, собственно, дал толчок к Великому пе¬
реселению народов» Затем, по мнению
Д.И. Иловайского, некоторые гуннские
племена вошли в состав русской нацио¬
нальности; к ним относятся «болгаре-угличи, савиры-северяне и, мо¬
жет быть, волыняне» [87]. Самих роксаланов (рос-аланов - «аланов,
живущих на реке Рокс (Араке) или Рос») ученый-патриот, вслед за
М.В. Ломоносовым, причислял к предкам русов [88]. В подтвержде¬
ние этому процитируем один из его эмоциональных пассажей в кото¬
ром собственно и выражена концепция «роксаланского» происхожде¬
ния Руси: «В течение восьми веков, протекших от Страбона до изве¬
стия Вертинских летописей, Роксаланский или Русский народ пере¬
жил. конечно, много испытаний и много перемен. Он выдержал напо¬
ры разных народов и отстоял свою землю и свою самобытность, хотя
i! не раз подвергался временной зависимости, например, от готов, и
отчасти от авар. Не одни чужие племена вступали с ним в борьбу и
иногда угнетали его; соседние славянские племена также воевали с
ним за земли, за добычу, за дань. Особенно сильные столкновения он
должен был выдерживать с племенами болгарскими, которые в V ве¬
ке. то есть, после Остроготов из южной России, широко распростра¬
нились по Черноморским краям от Тавриды до Дуная. Но рано или
поздно, мужественный, упругий Роксаланский народ брал верх над
туземными и пришлыми соседями. Главная его масса мало-помалу со¬
средоточилась на среднем течении Днепра, к северу от порогов, в
краю, обильном цветущими полями, рощами и текучими водами, в
стороне от южных степей, слишком открытых вторжению кочевых
народов. В этом краю он построил себе крепкие города и положил
начало государственному быту с помощью своих родовых князей, из
которых возвысился над другими род Киевский. Здесь Русь развила
сзою способность к политической организации. Отсюда, из этого сре¬
доточия, посредством своих дружин, она постепенно распространила
свою объединительную деятельность на родственные ей племена во-
Тошский вопрос 115
сточных славян; разумеется,
объединение это долгое время
совершалось в первобытной
форме, то есть, в форме дани.
Как одно из наиболее дарови¬
тых и предприимчивых арий¬
ских племен, Русь с одинако¬
вым успехом предавалась
мирным и воинственным заня¬
тиям, грабежу и торговле, су¬
хопутным и морским предпри¬
ятиям; дружинники русские с
одинаковой отвагой владели
конем и лодкой, мечом и па¬
русом. Их смелые судовые
походы по рекам и морям не
замедлили сделать громким
русское имя на востоке и на западе» [89]. Реконструированный учё¬
ным «гунно-роксаланский союз», освободивший предков славян от
готской зависимости - это плод недоразумения. Сведений о нем нет ни
в одном источнике. Вероятно, Д.И. Иловайский отождествлял рокса-
ланов с таинственным племенем росомонов, некогда подвластным гот¬
скому конунгу Германариху, а с приходом гуннов восставшим против
него. Поводом послужило убийство Германарихом своей жены - росо-
монки Сунильды. В порыве отмщения ее братья Сар и Аммий, поку¬
шались на жизнь остготского правителя. От раны и не перенеся гунн¬
ских набегов, Германарих скончался на сто девятом году жизни. Су¬
ществует мнение, что «росомоны», Сунильда и ее братья - персонажи
эпические, а потому встречаются только у Иордана и лишь еди¬
ножды [90].
Имя убеждённого «антинорманниста» и патриота - Д.И. Иловай¬
ского (наряду с М.В. Ломоносовым и др.) с полным правом следует
включать в число родоначальников отечественного славянского ав-
тохтонизма. А ведь на учебниках Дмитрия Ивановича выросло не одно
поколение дореволюционных гимназистов! Даже теперь после долгих
лет забвения его идеи вызывают повышенный интерес в обществе. Но,
увы, в его этнологии больше публицистики нежели фактажа. Он же,
кстати, одним из первых стал безапелляционно отвергать историче¬
скую ценность нарративных источников, которые не согласовались с
его теориями.
Параллельно с исследованиями Н.П. Ламбина, лишь попутно ка¬
савшегося загадочного документа, свои изыска¬
ния вел А.А. Куник, завершив их публикацией под красноречивым
о
Д. И. Иловайский
116 Юрочщт <В. Ю.
названием «О записке Готского топарха». Он заинтересовался «За¬
пиской» давно: именно он обратил на нее внимание Б. Кене, а в 1848 г
даже пытался выяснить судьбу и местонахождение рукописи у самого
Б. Газе, но безуспешно. Первоначально А.А. Куник именовал доку¬
мент, как и другие, абстрактно - «Anonymus Tauricus» и лишь после
работ С.А. Гедеонова и Н.П. Ламбина решил расставить «все точки
над i». Он подробно рассмотрел накопившуюся информацию о готах
Крыма и крымских Климатах и пришел к выводу, что составитель
«Записки» был византийским чиновником (топархом), управлявшим
таврическими Климатами, населенными готами. В варварах, с кото¬
рыми ему пришлось воевать, предполагались хазары, а в «правившем
к северу от Истра», традиционно - русский князь [91].
Пожалуй, не один нарративный источник по истории средневековой
Таврики не породил в научном мире столько споров и недоразумений
как вышеупомянутая «Записка». Историография, касающаяся «За¬
писки топарха» весьма обширна [92].
Нетрудно заметить, что дискуссия велась не столько вокруг самого
«источника», сколько вокруг этноисторической атрибуции действую¬
щих лиц. Но, все оказалось зря. В 1970 г. известный американский
византинист украинско-польского происхождения Игорь Иванович
Шевченко (1922 - 2009) в Москве на Международном конгрессе исто¬
рических наук сделал сенсационное заявление: анонимным автором
«Записки» является никто иной, как ее «первооткрыватель» - Карл
Бенедикт Газе! И ранее у ученых возникали смутные подозрения в
плане точности перевода, возможном наличии иных фрагментов руко¬
писи и т.д. Ведь подлинника никто кроме самого Газе не видел, а пуб¬
ликовал он его по собственноручным записям. Судьбой пропавшего
«манускрипта» интересовался А.А. Куник, в 1927 г. «Записку» искал
русский византинист Владимир Николаевич Бенашевич (1874 -
1938) [93]. Аналогичную попытку предпринял и И.И. Шевченко.
Естественно «протограф» он не обнаружил, зато отыскал в Парижской
Национальной библиотеке среди бумаг К. Газе сами корректурные ли¬
сты, предназначенные для издательства. На них было множество ис¬
правлений сделанных рукой Газе, притом не техническо-
корректурных, а довольно существенных, касающихся стилистики,
характеристики рукописи, ее состава и размера. Складывалось впе¬
чатление, что он обращался с «переписанным» текстом как с собствен¬
ным сочинением. Кроме того был выявлен целый ряд историко¬
географических и историко-филологических несоответствий, выдаю¬
щих в авторе не византийца, а филолога-интеллектуала начала XIX в.
В итоге, И.И. Шевченко пришел к неутешительному выводу: «Запис¬
ка» - всего лишь позднейшая мистификация, не имеющая отношения
Тотсщт вопрос 117
ни к Гогин, ни к Руси, пи к
истории вообще [94J. Сейчас
трудно уяснить, какие моти¬
вы двигали К.Б. Газе: ведь
та свою «находку» каких-
либо дополнительных пре¬
ференций он не получил.
Была ли ото злая шутка над
российским «спонсором» и
учеными коллегами из Г1е-
тербу рга, «не и нтересу ющи-
мися ничем кроме народа
«рос» 195], или француз¬
ский ученый и рес л едо вал
какие-то иные, далеко иду¬
щие цели? Об этом сейчас
сложно судить.
И хотя «Записка тоиар-
ха» оказалась фикцией, она
сыграла в истории «готского
вопроса» чрезвычайно важ¬
ную, притом негативную,
роль. Туманные сведения, И.С Шевченко
сооб щен н ы е « За и и с ко й » по¬
родили новую тенденцию. Если ранее описания этнической истории
Крымского полуострова составлялись в строгом соответствии с нарра¬
тивными источниками, принимавшимися буквально, го теперь эти во¬
просы исследователи стали решать в соответствии с собственными
концепциям, зачастую основанным на личных этноисторических сим¬
патиях, сформированных под влиянием общественно-политических
настроений. Так С.А. Гедеонов «населил» Климаты руссами, Д.И.
Иловайский - гунио-болгаро-славянамн, Н.П. Ламбин «угадал» Чер¬
номорскую Русь в Алании Константина Багрянородного и г.д. С этого
времени повысился интерес к крымским аланам, ранее выступавшим в
исторических сочинениях лишь тенью крымских готов. Более столетия
«Записка» являлась своего рода индикатором настроений в науке и
обществе по отношению к «готскому вопросу». Если «норманнисты»
(а их было большинство среди академических ученых) по большей
части оставались в рамках традиционных взглядов на германскую
принадлежность жителей Готских Климатов, то их противники счита¬
ли своим долгом не только вступать в «спор о варягах», но и выска¬
зывать сомнения относительно значения готов для истории Крыма.
По-сути, не имея ни малейшего отношения к «норманнизму», крым¬
118 Юрочкин (В.Ю.
ские готы стали заложниками политизации данной проблемы, в ре¬
зультате у «антинорманнистов» стал формироваться отрицательный
стереотип не только к «варяжскому» происхождению Руси и его сто¬
ронникам, но и к средневековым готам Таврики. Уже в следующем
столетии фальсификация К.Б. Газе по иронии судьбы стала косвенной
причиной размолвок между отечественными учеными, репрессий и
усилившейся политизации «готского вопроса». Но об этих трагических
страницах позднее.
В том же выпуске «Записок Императорской академии наук» за
1874 г., где было опубликовано исследование А.А. Куника, представ¬
лена обширная работа Ф.К. Бруна с красноречивым названием «Чер¬
номорские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии» [96]. Собственно она и была главной темой номера, свое же со¬
чинение Куник рассматривал лишь как дополнение к монографии сво¬
его одесского коллеги [97]. Через несколько лет отредактированный (в
соответствии с замечаниями А.А. Куника) вариант работы вошел в по¬
смертный выпуск ученых трудов профессора Ф.К. Бруна «Черномо-
рье» [98]. Фактически она стала первым научным исследованием,
специально посвященным крымским готам, притом весьма удачным.
Все прежние сочинения демонстрировали лишь мнения по частным
вопросам политической истории, исторической географии, лингвисти¬
ки и т.п. Но никто до Ф.К. Бруна не решился собрать воедино и об¬
работать всю накопившуюся информацию, представив цельную карти¬
ну «готского Крыма».
Происхождение готов Ф.К. Брун безусловно связывал со Сканди¬
навией, а первое их появления в Крыму рассматривал как общий ре¬
зультат варварских вторжений в причерноморско-средиземноморские
провинции Римской империи середины III в. По его мнению, оказав¬
шись в Таврике, готы сблизились с греческим населением, а потому
«впоследствии отличались от своих соотечественников высшею степе¬
нью образованности и большими успехами в искусстве». Здесь же они
стали христианами православного, а отнюдь не арианского исповеда¬
ния как их западные родственники. Крымско-готский епископ Феофил
присутствовал на Первом Вселенском соборе, тогда как деятельность
знаменитого арианина Вульфилы (Ульфилы) протекала за пределами
полуострова. Показательно, что ученый не смешивал остготов Герма-
нариха и крымских готов, хотя и считал родственными народами, а
гуннов же рассматривал как племя «монгольского происхожде¬
ния» [99]. Аланов, после гуннского разгрома частично ушедших в Ев¬
ропу, частично осевших на Кавказе (асов, ясов, позднее осетин), он
причислял к иранцам. К этому времени, благодаря работам россий¬
ских учёных-востоковедов, академиков Андрея Михайловича (Андреса
Йохана) Шегрена (1794 - 1855) и Антона Антоновича (Франца Анто¬
Tomaqxu вопрос 119
на) Шифпера (1817 - 1879), принадлежность языка северокавказских
осетин к иранской группе уже не вызывала сомнений [100]. При этом
Ф.К. Врун обращал внимание, что, несмотря на созвучие этнонимов,
они «не имеют ничего общего с мифическими готскими ансами-асами
или людьми одаренными божественными качествами» [101].
Готов-тстракситов, во времена Юстиниана I обитавших на азиатской
стороне Боспора Киммерийского в области Эвлисия (между г Анапой
и Геленджиком на Черноморском побережье) [ 102 ], учёный называл
остготским племенем. Поскольку жители Эвлисии говорили «готским
и таврским языком», то в последнем исследователь предлагал видеть
наречие аланских переселенцев, ушедших из Крыма вслед за готам и-
тетракситами во время гуннской угрозы. Дальнейшая судьба этих го¬
тов представлялась ему не вполне ясной: возможно их потомки, нахо¬
дясь в союзе с кавказскими народами, участвовали в восстании Фомы
против византийского императора Михаила II в 823 г и в нападении
некоего абхазского князя Бера на крепость Карс в 943 г [103].
Важно, что ученый, опровергая неверное суждение Н.П. Ламбина,
подчеркивал отличие готов-тстракситов от готов «приморской страны
Дори (Дори) между Херсоном и Воспором, которые тогда еще входили
в состав Византийской империи» Эту страну готов Ф. К. Брум лока¬
лизовал вблизи от руин Алустона и Гурзубит, но не на Южнобережье,
а, преимущественно, на северном склоне таврических гор. Относи¬
тельно этимологии «Дори» Ф.К. Бруи колебался, склоняясь к версии
об искажении пришлыми германцами эллинского имени полуострова,
переиначенного в готское
daura - «двери», «воро¬
та» [1041. Главную кре¬
пость готов, которых по
причине тесных контак¬
тов с Византией уместно
было бы называть «гото-
греками», он отождеств¬
лял с позднейшим горо¬
дом Феодоро. Интересно
и его исследование отно¬
сительно хазарской
должности «тудун» в
связи с возможным про¬
исхождением от готского
«thiudans». Что касается
Климатов, то здесь одес¬
ский ученый не сомне¬
вался - это горная часть
В.И. Григорович
120 КУрочщт (В. Ю.
Крыма, подвластная византийцам, а «люди, которые... отвергли пред¬
ложения греческого топарха, были готы, обитавшие в то время в
окрестностях Херсона» [105]. Будучи близок «норманнистам», Ф.К.
Брун придавал большое значение сведениям, сообщенным в «Записке»
К. Газе: «... труд его (мнимого автора «Записки» - В.Ю.) весьма ва¬
жен для древней истории нашего отечества, представляя сильный ар¬
гумент в пользу скандинавского происхождения основателей русского
государства, а именно, что они к нам пришли из юго-восточной Шве¬
ции, и которая еще называется Готландия и откуда по преданию, готы
некогда переселились в юго-западную Россию» [106]. Совершенно од¬
нозначно он трактовал сообщение В. Рубрука о немецком языке жите¬
лей «40 замков» Южнобережья, хотя и не отрицал: в этом рассказе
французского монаха могло отразиться и название города Кырк-Ор
(Чуфут-Кале) - т.е. «40 укреплений» [107].
По мнению Ф.К. Бруна после вторжения монголов в первой поло¬
вине XIII в. Готия разделила судьбу венецианской Сугдеи и византий¬
ского Херсонеса, оказавшись зависимой от новой волны варваров. Хо¬
тя Византия и утратила реальную власть над Таврикой, крымские го¬
ты оставались связанными с Империей не столько политическими,
сколько религиозными узами. Ф.К. Бурн опубликовал список селе¬
ний, расположенных на Южнобережье от Фороса до Алушты, пере¬
данных монголами генуэзцам согласно договору 1381 г., на которые
распространялась власть «викария» Готии (Gotiae или Gozie) [108].
В связи с позднейшими судьбами готов важнейшим оставался во¬
прос о Феодоро, его правителях и отношениях с политическим окру¬
жением. Еще ранее именно Ф.К. Брун локализовал столицу Феодоро
на г. Мангуп. После захвата Феодоро турками потомки мангупских
князей, по его мнению, получили титул «бей» или «бег». И хотя Го¬
тия потеряла политическую независимость, но еще XV - XVI вв. мно¬
гие ее жители, говорили на германском языке и сохраняли православ¬
ное исповедание. Они, если верить Иоанну Шильтбергеру [109], жили
в стране «Sudi» и именовались «that». Проблему соответствия зага¬
дочной страны «Суди» и Готии, Ф.К. Брун уже затрагивал, когда го¬
товил русский перевод описаний путешествий Шильтбергера, полагая,
что невольное превращение связано с технической ошибкой копеи-
ста [110]. Не сомневался он и в достоверности рассказа О. де Бусбе-
ка [111], в середине XVI в., записавшего язык крымских готов или
«татов», которые смешались с греками, а частично ассимилировались
татарским населением [112].
В своем исследовании о средневековых готах Таврики Ф.К. Брун
не придал особого значения аланам. В этой связи интересна одна его
более ранняя гипотеза, которая, благодаря авторитету ученого, прочно
утвердилась среди исследователей крымской истории. Еще в начале
Тошский вопрос 121
/рояириланныя изображения на г.мнагтлнь .натгрпкл,noth* штука
туркою при *игоОл въ катакомбу открытую въ ffi7i/. съ г. ffr/пм.
Л/.'
Soft тцтн-л лвпювн/гт ниш т*пк.мт*ьм-ъ ппжяянгтновь
Г X Jtf i Yf У А ^
/г^У'ХХбг-Р-игИ *
fh>J*amp показаны знаки с% нтбЛмгнё Лерггислии-п
fib f 7гтр «Дпммуммдгм ^каково
iT у _ У 1
.т i i к £
«Рунические надписи» Северного Причерноморья.
Иллюстрация к статье /7.0. Бурачкова
70-х гг XIX в., занимаясь изучением Судака (Сугдеи), он обратил
внимание, что в приписках к т.н. «Судакскому синаксарю» [ 1131 при¬
сутствует указание на время основания города: «5720 г.» от С.М. =
212 г. но Р.Х. «Основываясь на этом факте..., писал Ф.К. Брун, -
можно полагать, что город этот обязан своим существованием аланам,
господствовавшим уже в это время над большею частью Таврического
полуострова» [114]. Название города он сопоставлял с «туркестанской
Согдианой», населенной иранцами, потомки которых, якобы оказав¬
шись в Крыму, основали Судак и переименовали Феодосию в Ардаб-
ДУ [115].
122 Юрочщм (В. Ю.
Гипотеза об «аланах-согдийцах» впоследствии не нашла подтвер¬
ждения и утратила актуальность, а вот версия об основании Сугдеи
именно аланами (хотя в источнике об этом нет ни слова) до настоя¬
щих дней фигурирует в научной и краеведческой литературе, притом,
часто не как предположение, а как установленный факт [116]. Ее ав¬
торство забыто, а сама она стала аксиомой и даже используется как
доказательство активной деятельности алан в Крыму еще в начале
III в.
Принадлежность названий «Судак» (Сугдайя, Сугдея), а также
«Ардабда» (Феодосия) иранцам весьма вероятна: параллели им дей¬
ствительно присутствуют в осетинском языке [117]. С другой стороны,
история иранской лексики в Таврике охватывает почти тысячелетний
период, а поэтому нет оснований настаивать на исключительно алан¬
ской принадлежности имен этих двух населенных пунктов. Вероятно,
впервые Судак упоминается в «Космографии» т.н. Равеннского Ано¬
нима (рубеж VII - VIII вв.) в форме Сугдабон [118]. Абсолютно не¬
ясными остаются источники информации жителей позднесредневеко¬
вой Сугдеи об основании их города именно в 212 г. Разрозненные ар¬
хеологические материалы I - V вв., найденные на территории крепо¬
сти и в ее окрестностях, пока не позволяют восполнить эту лакуну, а
тем более атрибутировать этническую принадлежность первых обита¬
телей поселения [119].
Обобщающая работа Ф.К. Вруна достаточно четко определила ме¬
сто готов в истории средневековой Таврики. Ее основные положения,
дополненные и скорректированные А.А. Куником, стали основой по¬
следующих исследований, своего рода новой «парадигмой», сменив¬
шей «парадигму Тунманна».
Под влиянием Ф.К. Вруна к теме «разъяснения остатков разных
культур», развивавшихся в Крыму, обратился его коллега по Ново¬
российскому университету, известный славист Виктор Иванович Гри¬
горович (1815 - 1876) [120]. С этой целью он предпринял поездку в
Мариупольский уезд к "потомкам крымских переселенцев. Главную
цель его командировки составлял сбор этнографического и лингвисти¬
ческого материала, древних рукописей и памятников христианского
искусства, прежде всего - у тюркоязычных «греков» из окрестностей
Севастополя и Бахчисарая [121]. Результаты своих десятидневных
наблюдений В.И. Григорович изложил в 1874 г. в «Записках антиква¬
ра о поездке его на Калку и Кальмиус» [122]. Эллиноязычных и тюр¬
коязычных «мариупольских греков» он считал двумя отдельными
народами, различными по происхождению. Он писал: «Население,
известное под именем мариупольских греков, на самом деле состоит из
двух народностей и это заметно даже в очертаниях лиц. Первая (гре¬
коязычная часть населения - В.Ю.), которую на месте называют тэта-
TornaqiU вопрос 123
Германские инкрустированные наконечники копий с руническими надписями и
«сарматскими» знаками с территории Польши и Германии
ми, вышла из Сугдайской епархии и обитает в 12 или 15 селах. Эти
таты говорят своеобразным греческим языком. Вторая, которой про¬
звище базаряне, не зная по-гречески, говорит татарским языком. Она
выселилась из Херсонской (Херсонесской - В.Ю.) епархии, что дока¬
зывают и названия сел, тождественные названиям сел между Севасто¬
полем и Тепе-Керменом. Какого происхождения эти базаряне, трудно
допытаться, но вероятно, они потомки алан, обитавших в окрестностях
Херсона [123]. Вероятно, исследователь имел в виду алан, которых в
первой половине XIII в. здесь застал епископ Федор[124].
Хотя веских аргументов в пользу своей догадки ученый не
приводил, нетрудно заметить - в вопросе поисков предков «крымских
124 Юрочкин (В. Ю.
греков», помимо традиционно - готского
направления, обозначился и другой век¬
тор - аланский.
С другой стороны повышенный инте¬
рес к готам, появление новых трудов по
их истории, основанных пока преимуще¬
ственно на нарративных источниках, сти¬
мулировал поиск материальных следов их
пребывания в Южной России.
В 70-е годы XIX в. в арсенале «анти-
норманнистов» был важный аргумент -
отсутствие вещественных доказательств
присутствия северных пришельцев в Во¬
сточной Европе. Причем ученый мир
ждал ярких, легко узнаваемых, не вызы¬
вающих сомнений артефактов, например
памятников рунической эпиграфики. По¬
ка же «...на всем протяжении России, от
Балтийского до Черного моря и Волги, не
найдено ни одного камня с рунической
надписью, тогда как в одной Швеции их насчитано более 1600», -
констатировал С.А. Гедеонов [125). И вот в 1875 г. известный нумиз¬
мат, действительный член Одесского общества истории и древностей
Платон Осипович Бурачков (1818 - 1894) высказал предположение,
что недавно найденные в Керчи загадочные знаки [126], наряду с сим¬
волами, вырезанными на мраморных львах из античной Ольвии [127],
являются ничем иным как памятниками рунической письменности! Он
категорически отрицал возможность причисления их к «тамгам или
клеймам восточных народов» (имея в виду тюрков или скифов), пола¬
гая, что они «находятся в ближайшем родственном отношении к руни¬
ческим начертаниям Шлезвига и шведской провинции Скании. По¬
скольку рунические надписи, происходившие из этой области на севе¬
ре Германии, считались готскими, «поэтому и мы, не колеблясь, мо¬
жем признать наши надписи принадлежащими готам», которые при¬
несли их при переселении «с севера на юг России» [128]. Убежденный
в их готской принадлежности, П.О. Бурачков предлагал датировать
керченский склеп с фресками «византийского стиля» IV в. н. э. [129]
и «приписать его или готам или славянам», соприкасавшимся с гота¬
ми. Последнее допущение потребовалось автору, дабы вновь поднять
вопрос о происхождении славянского глаголического письма, выводи¬
мого на этот раз из «рунических» знаков Северного Причерномо¬
рья [130]. Справедливости ради стоит отметить: учитывая этимологию
древнеисландского слова «run» - «тайна», загадочные знаки из При¬
Наконечник копья из Сушично
Тотошли вопрос 125
черноморья действительно можно
назвать «руническими», но только в
иносказательном смысле. Подобный,
чисто условный, термин позднее
установился в отношении раннесред¬
невековой тюркской письменности, в
общих чертах напоминавшей знаки
древнейшего скандинавского письма.
Однако письменный (либо магиче¬
ский) характер причерноморских
знаков [131] доказать не удалось и
термин «рунический» в науке к ним
теперь не применяется.
П.О. Бурачков, искавший герман¬
ские руны среди причерноморских
знаков, еще не был осведомлен о
находке первого в Восточной Европе
безусловного рунического артефакта.
В действительности еще в 1858 году
близ деревни Сушично в районе г.
Ковеля на Волыни при вспашке по¬
ля местный житель Ян Шишковский случайно обнаружил железный
наконечник копья. На одной из его граней серебром была инкрустиро¬
вана стартеру ническая надпись «Tilarids» (варианты прочтения:
«стремящийся к цели», «всадник», «нападающий») [132], а на другой
- просматривались неясные символы, напоминающие знаки, опубли¬
кованные П.О. Бурачковым. Сходные символы присутствовали и на
оборотной стороне наконечника. Впоследствии Я. Шишковский пере¬
дал странный артефакт известному польскому собирателю древностей
А. Шумовскому, который ознакомил с ним датского рунолога Людвига
Виммсра. Последний срезу же определил надпись как один из древ¬
нейших памятников рунической письменности [133].
Как показали последующие находки германских копий, аналогич¬
ных ковельскому, на них действительно часто присутствуют знаки,
характерные для Северопричерноморского региона [134]. Если бы во¬
лы некая находка была известна П.О. Бурачкову, она могла бы по¬
служить связующим звеном между подлинной рунической эпиграфи¬
кой Северной Европы и загадочными знаками Причерноморья.
Но ученые не сразу обратили внимание на уникальный артефакт: в
XIX в. в Европе довольно часто появлялись подделки с изображением
рун [135]. А. Шумовский демонстрировал принадлежащий ему нако¬
нечник на различных европейских выставках, его неоднократно фото¬
графировали и делали с него отливки [ 136]. В конечном итоге его
С.Ф. Платонов
126 Юрочщт (В. Ю.
подлинность перестала вызывать сомнения.
Только в 1888 г. состоялась публикация в
российском археологическом издании [137],
в качестве примера древнейшего руническо¬
го письма, связанного с готами III в. [138]
К сожалению, до наших дней наконечник не
дошёл. После смерти А. Шумовского арте¬
факт на время исчез из поля зрения учёных
и появился в Варшаве лишь накануне Вто¬
рой Мировой войны. После вторжения гер¬
манских войск «археологический трофей»
был отправлен в Берлин в Германский ар¬
хеологический институт. В конце войны
копье, которому в Германии придавалось
безусловное значение (и, надо думать, не
только как музейному экспонату), было
эвакуировано в Верхнюю Франконию, где
его следы теряются [139].
Во второй половине 70-х гг. XIX в. к крымско-готской проблемати¬
ке обратился крупнейший русский византинист, профессор истории
Петербургского университета, а впоследствии академик - Василий
Григорьевич Васильевский (1838 - 1899) [140]. По ключевым вопро¬
сам его позиция во многом сходна с положениями работы Ф.К. Бруна.
Но если последний ставил во главу угла вопросы этноисторической
географии и политической истории, то В.Г. Васильевский, прежде все¬
го, касался конфессионально-политического аспекта в судьбе крым¬
ских готов. Недавние находки в Партените подвигли ученого пред¬
принять академический перевод «Жития Иоанна Готского», снабдив
его комментариями и историческим очерком [141]. Судьбоносными
для христианизации готов и их расселения в Крыму В.Г Васильев¬
ский считал боспорско-меотийские походы второй половины III в.
Правда, он сомневался, что епископ Феофил - участник Первого Все¬
ленского собора, имел отношение к Боспору и готам таврическим. Его
деятельность ученый приурочивал к Скифской епархии с центром в
западнопонтийском г. Томи [142]. Исследователь подчеркивал отличие
«таврических готов» от готов-тетракситов, переселившихся на черно¬
морское побережье Кавказа. Первые во времена Прокопия обитали в
стране Дори, именовавшейся позднее Готией и Готскими Климатами и
простиравшейся «по южному берегу Крыма от Балаклавы до Сурожа
или Судака, а внутри полуострова ограничиваясь Чатырдагом и дру¬
гими горами, окаймляющими южные берега полуострова» [143]. Со¬
вершенно в ином месте находилась в VI в. «страна тетракситов». В.Г.
Васильевский был склонен помещать ее «... несколько выше Анапы и
В. Г Васильевский
Тотошли вопрос 127
ближе к Керченскому проливу, другими словами к Таманскому полу¬
острову, где впоследствии сделалась знаменитою Тмутаракань, люби¬
мое убежище русских князей-изгоев». Третьей областью расселения
причерноморских германцев ученый считал пограничную с тетракси-
тами область Эвдусию или Эвлисию [144]. Ее обитатели говорили гот¬
ским и «таврским» языком, иод которым, по его мнению, следовало
подразумевать аланский. В таком случае обитатели Эвлисии «...не
суть ли те загадочные валаготы, валан-готы, которые встречаются в
средневековых родословиях VI века но Р.Х., или же те готаланы, о
которых какие-то темные слухи дошли даже до времен Иосафато Бар-
баро» - задавался вопросом В.Г Васильевский. Он допускал: «... мы
имеем один частный факт, указывающий на возможность сожительства
и даже слияния между германскими или, точнее готскими элементами
и разными отделами большой иранской народности алан и таким обра¬
зом объясняющий многое, что до сих пор кажется загадочным в исто¬
рии переселения народов» [145]. Таким образом, он поддержал вер¬
сию о происхождении названия Таматархи (Тмутаракани русских ле¬
тописей) от племенного названия «тетракситы», а в жителях Эвдусии-
Эвлисии видел смешанное гото-аланское население [146]. А вот отно¬
сительно крымской локализации Климатов из «Записки топарха» он
высказывался скептически, полагая, что действия происходили не в
Крыму, а на Дунае, вероятно в Добружде - бывшей римской провин¬
ции Малой Скифии. В.Г Васи¬
льевский допускал, что часть
сведений о средневековых готах
(деятельность митрополита Фе-
офила, события в «Записке то¬
парха» ), ранее безоговорочно
приуроченных к Крыму, может
относиться к иной «Готии» -
балкано-дунайской [147].
Хотя Василий Григорьевич и
не оставил обобщающего труда
о крымских готах, упомянутые
работы до сих пор являются
востребованными исследовате¬
лями «готского вопроса».
Замечательной чертой
В.Г Васильевского было не
только умение чрезвычайно
глубоко вникать в историче¬
скую проблематику, но и спо¬
собность привлечь к исслсдова- в Томашск
128 JOpomqm ®. Ю.
тсльской работе своих университетских слушателей. В 1880 году по
его поручению студент третьего курса историко-филологического фа¬
культета Петербургского университета Сергей Платонов подготовил
обстоятельный реферат на тему «О местопребывании готов-
тетракситов» [148]. Студент Платонов, хотя и во многом следовал за
своим университетским наставником, придерживаясь рамок парадигмы
«Вруна - Куника», в тоже время проявил себя как добросовестный
вдумчивый исследователь-историк, умеющий сопоставлять сообщения
древних авторов и критически подходить к существующим гипотезам.
Автор реферата подверг критике положения работ Д.И. Иловайского
и некоторых других авторов, упорно смешивавших готов-тетракситов
и жителей страны Дори. Он настаивал на локализации мест расселе¬
ния готов непосредственно на Таманском полуострове, поддерживая
мнение своего учителя о происхождении Тмутаракани [149]. Студен¬
ческая работа заслужила похвалу В.Г Васильевского, а сам Сергей
Федорович Платонов, будущий академик, хранил рукопись вплоть до
трагических событий в своей жизни. Через иолстолетия, но иронии
судьбы, в этих событиях не последнюю роль сыграл именно «готский
вопрос». Австрийский лингвист, востоковед и географ, профессор
университетов Граца и Вены - Вильгельм Томашек (1841 - 1901) в
1881 г издал свое монографическое исследование о готах Таври-
ки[150]. Книга вышла в серии «Этнологические исследования Во¬
сточной Европы и Северной Азии. В предисловии подчёркивалось, что
подобные исследования своевременны и актуальны, притом не только
в связи с научными штудиями, но и политической проблематикой мно¬
говековой борьбы «арийских народов»
и азиатско-тюркского мира. Примером
такой борьбы, но его мнению, и явля¬
лась история готов Таврики [151].
Интригуя читателя, профессор об¬
ращал внимание на известия о светлых
южнобережных татарах, называвшихся
«татами», среди которых еще в конце
XVIII в. был распространен обычай
окраски волос в красный цвет и искус¬
ственной деформации головы. Тема ис¬
кусственных «макроцефалов» продол¬
жала оставаться востребованной. За
время после упоминавшегося исследо¬
вания К.М. фон Бэра [ 1521 список мест
находок такого рода изрядно пополнил¬
ся. В нем уже фигурировала Германия,
Италия и даже Константинополь! Один
В.Н. Юргевич.
Фотоархив заповедника
X ерсонес Т аври чес кии »
Тошский вопрос 129
«jfikt t^cjp*Uuni' <Л&*ор*хионЖ А'*Лм>т+*окрьг
*ЛоЛа 0*ttf •Лил&е mtao+- о*и>, %ut+ j*u eumJLt/meroif/lrmuiA А*
tdp£u*wy. ДЛиал* а**А tUtm* м. AЪиОИтгЬ, е/ ео*<риаюиое*
7ш0~м Аъюгг+Л e+fiatmgumt*. ЛёМ* грл}ет*езЛп*й
грчЛь yk*ite0»*oAt fo-fifronb $Uu* *иоАЛооге**4, rtJmmr*
jpau*r, *10 Лргыо*Ь, /a t4jp0***nJf лаг /faJyA**/
Леса ПЧ—« /'Aha'U и *Лг y/*tf£r, u*i фяенг U&fw.
cUOmZift/kJ. tknuujbos. *М-гг0ни*9ЮФ0 *"* *****f-
Jb0C ГкОк^иГ, cUoJema *£* *у*0*Л«Агг ret ViYW {rre~-r*0a
tp'uA e4m£tA* к <Jv**na u +“* г *0"*куя*[ *m peAbr
■baeAt, мм«кА««*^ Л?Л me iJMcbtumob Ct+ 0r*4r
y*A S '
*p *0+6 ^W»w HUtMJ rut *шть &ылЛ
н*о тциМшо*--- — *- ^ — “ л
***6 6
9р*шлу£, птоАНрШ+И* -olr 0ОЛ-Ж**рХЫШ~
f - t f
ft* $Lo0m ошг r**4u4*e+ о* tpertuc X*-*
такой череп был открыт в Британии в англо-саксонской раннесредне¬
вековой гробнице. Но наибольшее сосредоточение отмечено в Южной
России: в Подонье, на Средней Волге, в Грузии и, конечно же, в
Крыму (в Керчи и окрестностях Инкермана) [153]. «Аварская вер¬
сия» представлялась все более сомнительной. Появление этого изувер¬
ского обычая в Таврике,
по крайней мере, на ран-
нем этапе В. Томашек /
был склонен приписывать
аланам. В качестве под¬
тверждения их пребыва¬
ния на полуострове на
рубеже античности и
средневековья, ученый
приводил уже известный
пассаж об ираноязычном
имени Феодосии - «Ар-
дабда» и версию об алан¬
ском происхождении Су¬
дака, рассматривая алан
как предшественников
готов на полуостро¬
ве [154].
Но австрийский уче¬
ный воздерживался от
отождествления этих ала¬
нов с аланами XIII в.,
кочевавшими в районе
Херсонеса [155], полагая,
что это уже следующая
волна обитателей Кавка¬
за, оказавшаяся на полу¬
острове во времена мон¬
гольского завоева¬
ния [156]. От смешения
этих алан с готами и про¬
изошли позднесредневе¬
ковые гото-аланы, упомя¬
нутые И. Барбаро, их-то
язык и был записан
О. де Бусбеком [157].
Как лингвиста В. То-
машека крайне волновал
Чп*»,-
mJbmmeat yfmv ы+pJ Aeylhlt «м
Amt* «vV й*~аъг eeo*J. «‘А и*м« ДК п>итГи> <м ше^ ^
/ / *
то** mtJaeppu rtpA »o*> ^a.ni ш/ *•«* &J&*/nrU tp- */tr‘
UrmJnn*—»y ft!чА у » 6*гт*ы**А
IbHt 4^»nyf me At» ioj* 1me ft»» meuypl*
~~y*‘ —ffy. Amp//^momypmrnmmoi rf****,* A* 47
i; V*£
Фрагмент рукописи и карта из студенческого
реферата С.Ф. Платонова
130 Юрочкин <В.Ю.
вопрос о доживших до нового времени словарных формах крымско-
готского: принадлежит ли этот язык действительно восточным готам.
По его мнению, языковые формы демонстрировали значительные от¬
клонения от ожидаемых готских звуковых форм и заметные соответ¬
ствия с нидерландскими и немецкими словами. Однако венский про¬
фессор нисколько не сомневался в достоверности самого сообщения О.
де Бусбека, справедливо полагая, что невозможно ожидать от австрий¬
ского посланника особо точной передачи услышанного, поскольку он
воспринимал, а, следовательно, записывал с поправками, адаптируя
полученную информацию к известным ему современным германским
языкам [158]. Чтобы проиллюстрировать свои соображения, автор ис¬
следования о готах приводил «словарь Бусбека» и предлагая свои
сравнительные комментарии [159].
Всю же остальную историю таврических готов В. Томашек в целом
излагал в соответствии с позициями Ф.К. Бруна и А.А. Куника, к ко¬
торым присоединял также взгляды П.И. Кеппена. В работе безусловно
ощущалось влияние отечественных византинистов-норманнистов.
Обосновывая факт длительного сохранения в Таврике готского насе¬
ления, В. Томашек не преминул возвеличить их культуру в ущерб со¬
седям - грекам, генуэзцам и т.д. [160], чего никогда не позволяли себе
российские учёные.
Вслед за предшественниками В. Томашек настаивал на готских
корнях, угадываемых в названии страны Дори и имени готов-
тетракситов. Он указывал на готскую множественную форму
«daurons», сравнивая ее со шведским «dauro» - ворота. По его пред¬
положению такое наименование объяснялось господствующим положе¬
нием Мангупа, находившегося неподалеку от укрепленных горных
проходов. Относительно «тетракситов» ученый придерживался мне¬
ния, что их имя разъясняется из готского «fidur-reiks», поскольку над
ними, якобы властвовали четыре правителя, а потому во времена Юс¬
тиниана готы и отправили в Византию четырех послов [161].
Свое исследование В. Томашек завершал концом XVIII в., когда с
упразднением Готской епархии, ввиду выселения крымских христиан,
стерлись последние следы о готах Крыма - чудесным образом сохра¬
нившейся ветви германского племени, надолго пережившей своих бо¬
лее могущественных родственников - вандалов и герулов, ост- и вест¬
готов, гепидов и лангобардов [162].
Хотя очерк В. Томашека по большей части компилятивный, его за¬
слуга несомненна - он первым из иностранных ученых второй поло¬
вины XIX в. ознакомил научную общественность Западной Европы с
состоянием вопроса и кругом проблем, касающихся таврических готов.
Основой стали результаты исследований отечественных ученых Ф.К.
Бруна, А.А. Куника, В.Г. Васильевского, П.И. Кеппена и др.
TomaqiU вопрос 131
В результате, спустя столетие после И. Тунманна, сформировалась
своего рода новая крымско-готская парадигма, которую можно услов¬
но назвать «парадигмой Вруна» или точнее - «парадигмой Бруна-
Куника». Ее основу составляли следующие позиции:
1. Таврические готы являлись пришлым народом скандинавского
происхождения, но отличным по языку от готов, переселившихся в
Западную Европу.
2. Появление готов на полуострове произошло в период варварских
набегов на провинции Римской империи в середине - второй половине
III в.
3. Жители страны Дори и тетракситы (трапезиты) представляли
собой две обособленные ветви крымских готов, обитали в разных рай¬
онах и имели различную историческую судьбу.
4. Причерноморские готы с эпохи Юстиниана I или несколько ра¬
нее были тесно связаны с Византией религиозными и политическими
узами.
5. Центром области расселения крымских готов (Дори, Климатов,
Готии) в эпоху средневековья был город Дорос, находившийся на г.
Мангуп. Он является непосредственным предшественником города
Феодоро и одноименного позднесредневекового государственного об¬
разования, которому принадлежал город-порт Каламита на месте Ин-
кермана.
6. В средневековье готы населяли горные районы, включая Мангуп
и Инкерман, а так же Южнобережье от Судака до Фороса. С ними
связаны руины укреплений, обеспечивавших безопасность со стороны
степных районов, включая «пещерные города».
7 История политических контактов, якобы имевших место между
жителями Климатов и русским князем «Записки Топарха». может
служить аргументом в пользу скандинавского происхождения Руси.
8. Готы Таврики частично сохранили свой язык после турецкого за¬
воевания Феодоро и генуэзской южнобережной Готии в 1475 г., по
крайней мере, до середины XVI в. Эти реликты германского наречия
были зафиксированы О. де Бусбеком.
9. Историческая память о готах наиболее отчетливо сохранилась до
нового времени в наименовании Готской православной епархии. Ее
основу составляли «крымские греки» в этногенезе которых принимали
участие как готы, так и северокавказские аланы.
10. Ираноязычные аланы входили в состав населения полуострова в
позднеантичный и раннесредневековый период. С ними связано осно¬
вание Судака-Сугдеи и новое название Феодосии - «Ардабда». Вместе
с тем не ясно их отношение к позднесредневековым аланам Крыма,
фиксирующимся в нарративных источниках с XIII в. и позднее. О ка¬
132 Юрочкин <В. Ю.
кой-либо существенной роли аланов в формировании населения Готии
речь не шла.
Создателями обеих парадигм выступали убежденные «норманни-
сты», а В. Томашек способствовал продвижению «паридигмы Вруна -
Куника» за рубеж. Отметим также, что в основе парадигмы лежали
исключительно данные средневековой письменной традиции. Археоло¬
гический контекст Крымской Готии еще не стал предметом исследова¬
ний.
Как же отреагировали на это отечественные «антинорманнисты»?
Позиция Д.И. Иловайского уже упоминалась. Еще более интересной
представляется линия, выбранная профессором Новороссийского уни¬
верситета, вице-президентом Одесского общества истории и древностей
Владиславом Норбертовичем Юргевичем (1818 - 1898) [163]. Он не
принадлежал к числу «антинорманнистов», так сказать, «первого эше¬
лона» [164], а в область его научных интересов входила, в основном,
история и эпиграфика Северного Причерноморья.
В 1886 г. ученый опубликовал найденную в Херсонесе печать про-
тоспафария Георгия Пула, вероятно, того самого императорского чи¬
новника, который в 1016 г. поднял антивизантийское восстание в Тав-
рике, подавленное с помощью русов [165]. Предлагая версию прочте¬
ния надписи на моливдовуле [166] в контексте истории херсонесо-
хазарских отношений и «Записки топарха», ученый снабдил свою ра¬
боту обширным критическим примечанием относительно таврической
Готии [167].
В.Н. Юргевич отнюдь не отрицал возможность появления готов-
германцев во второй половине III в. в Таврике между «округами горо¬
дов Херсона и Боспора». Основная его идея состояла в том, что «Го-
тия» в средневековье является лишь церковно-топографическим тер¬
мином, лишенным полноценного этнического содержания, своего рода
данью исторической памяти о некогда живших здесь германцах. Этот
термин, по его мнению, появился после «утверждения готской епар¬
хии в начале VIII-го века» и продолжал по традиции использоваться
до переселения христиан накануне присоединения Крыма к России.
Он писал: «Таким образом, название Готия могло остаться и после то¬
го, как в ней исчезли готы...». Но когда и почему это произошло
В.Н. Юргевич не пояснял, только обращал внимание на аналогию со
средневековой Болгарией, применительно к которой некоторые сред¬
невековые источники также использовали название Готия, о чем писал
В.Г. Васильевский. В итоге большую часть исторических свидетельств
о готах (исключая разве что Прокопия) В.Н. Юргевич считал резуль¬
татом заблуждений и недоразумений. По его версии имела место свое¬
го рода контаминация: название региона переносилось на ее обитате¬
лей, которых в результате безосновательно принимали за потомков
Тошский вопрос 133
древних германцев. Именно в такую историко-географическую «ло¬
вушку», якобы и попал О. де Бусбек, действительно интересовавший¬
ся и искавший встречи с таврическими «готами». Это, полагал
В.Н. Юргевич, следовало из «словаря Бусбека», содержавшего не гот¬
ские реликты, а «новейшие немецкие» формы слов, а также слова,
восходящие к «персидскому, осетинскому, финскому, венгерскому,
славянскому и, естественно, к латинскому и греческому». Более того,
по заключению одесского профессора «мнимые готы Бусбека» упо¬
требляли не просто «новейшие немецкие» формы, а говорили на ев¬
рейско-немецком наречии! Ссылаясь на малообоснованные высказыва¬
ния упоминавшихся И. Бекманна и Я. Райнеггса, В.Н. Юргевич с со¬
жалением констатировал, что их «авторитетное» мнение «не рассеяло
призрака, за которым гонятся ученые и не помешало последним из¬
вращать где это им угодно смысл дошедших до нас известий» [168].
«Антиготская» мотивация В.Н. Юргевича достаточно очевидна: ес¬
ли доказать, что ко времени создания «Записки» готов-германцев в
таврических Климатах уже не было, тогда теряет смысл и известный
аргумент в пользу «норманнского» происхождения русского князя.
Критический взгляд В.Н. Юргевича на «готскую парадигму Бруна-
Куника», а особенно на положения монографии В. Томашека, нельзя
назвать достаточно аргументированным. Быть может, поэтому свое
мнение он предпочел высказать в подстрочнике, а не отдельной рабо¬
той.
Скепсис, хотя и по иному поводу, в отношении готского происхож¬
дения «словаря Бусбека» на VI Археологическом съезде в Одессе вы¬
сказал Ж. Курти. Исследователь задался вопросом: кем
же были в действительности чужеземцы, представленные австрийско¬
му посланнику в Константинополе. Действительно ли они были по¬
томками готов или принадлежали к иному германоязычному народу?
В результате лингвистических штудий он попытался убедить слушате¬
лей, что речь шла все же об англо-саксах. Последние, по его мнению,
оказались в Таврике как часть «варяжской» дружины византийских
императоров, состоявшей к XV в. в том числе из англичан. Некоторые
из этой гвардии, преданной императору, были размещены в крепости
«Scivarin» (Сюреньской крепости - В.Ю.). Их-то потомков и встретил
австрийский посланник XVI в. В подтверждение своей догадки до¬
кладчик сослался на керченские гробницы, в которых найдены «англо¬
саксонские» предметы, вероятно имея в виду «варяжские фибулы»,
опубликованные Д. Мак-Ферсоном [169].
Этот курьёзный случай - яркий пример ситуации, когда два недо¬
разумения, правильно скомпилированные, дают эффект вполне строй¬
ной гипотезы, опирающейся на «надёжные» факты из области смеж¬
ных наук.
134 Юрочкин <В. Ю.
Хотя «англо-саксонская альтернатива» в чистом виде признания так
и не получила, но многие тезисы этих критических работ (о малочис¬
ленности готов и их быстром исчезновении, о «Готии» как условном
церковно-топографическом термине, заблуждениях и недостоверной
информации в сочинениях средневековых авторов и т.д.) после Вели¬
кой Отечественной войны заняли важное место в развернувшейся кри¬
тике «готского вопроса». Но в конце XIX в. было еще далеко до по¬
явления «антиготской парадигмы».
Случайно ли В.Н. Юргевич упомянул о принадлежности слов, за¬
писанных О. де Бусбеком к «немецко-еврейскому»? Версия настолько
фантастична, что простительна разве что автору конца XVIII в., но
никак не ученому последней четверти XIX столетия. Однако не все
здесь столь однозначно. Тут самое место обратиться еще к одному ма¬
лоизвестному направлению, в определенной мере связанному с крым¬
скими готами.
В начале, вспомним странное высказывание чуфут-калинского ка¬
раима о «хазарах», прежде называвшихся «готами», прозвучавшее в
беседе с А.С. Грибоедовым. Готскую тему использовал и Авраам Са¬
муилович Фиркович (1786 - 1874), доказывая древность обитания в
Крыму караимов, при этом, не гнушаясь явными фальсификациями.
Караимский просветитель, теолог, собиратель рукописей, автор кон¬
цепции происхождения караимов от древних израильтян, обосновав¬
шихся в Крыму еще до Рождества Христова. Он, по выражению со¬
временных исследователей, был «своего рода последним европейским
ученым средневекового типа», смело шедшим в пользу своих теорий
на корректировки подлинных письменных источников или создание
новых [170].
Среди многочисленных мистификаций А. Фирковича был и стихо¬
творный текст, где рассказывалось о войне «князя Гатама» с народом
кедар (хазарами). Есть там и такие строки:
«...Попадались мы в руки
Идолопоклонников, попадались
В руки водопоклонников,
Которые ограбляли нас, пожирали нас,
Проливали нашу кровь, похищали
Наши священные книги
И ругались над ними.
Настоящий же последний супостат
Отягчал еще наше пленение -
Князь Гатам
Вместе со своею ратью, народом
Немногочисленным, называемым Тетраксами,
Сказавшими в бесчестии своем:
Тошский вопрос 135
«Дайте, уничтожим их (иудеев) и из числа народов!»
Если бы не Господь, который был с нами
И послал нам спасителей
Братьев из сынов Кедар,
Обращенных в иудейство, с Мивсамом
Князем их, в их главе,
Которые спасли нас и
Священную книгу эту
Из их рук и завоевали
Крепость их Дори...» [171].
Совершенно очевидно, что истоки недоразумения в отношении тож¬
дества обитателей Дори и тетракситов, на которое намекает этот сти¬
хотворный текст, восходят к историографической традиции первой
половины XIX в. Это вполне закономерно, поскольку караимский лю¬
битель древностей, «обнаружил» (точнее изготовил) этот и другие
«манускрипты» ок. 1839 г. Впоследствии фальсификации Авраама
Фирковича были разоблачены крупным российским востоковедом Ав¬
раамом Гаркави (1839 - 1919) [172].
Но у А. Фирковича были и сторонники, в их числе известный геб¬
раист профессор Даниил Хвольсон (1919 - 1911), опубликовавший
еврейские надгробия, найденные в Партените в имении М.Н. Раевско¬
го. На одном из них изображение миноры сопровождалось еврейской
надписью «Херфидил священник, да упокоится его душа». Автор пуб¬
ликации датировал надгробие раннесредневековым временем, а имя
«Херфидил» интерпретировал (со ссылкой на профессора Лео Майера
из Дерптского университета), как уменьшительное от готского
Herifrid [173]. Между тем это оригинальное, но маловероятное пред¬
положение, вместе со столь же умозрительными заключениями И.
Бекманна, возрожденными В.Н. Юргевичем, впоследствии породили
представления о Крыме как месте первых еврейско-германских кон¬
тактов, а язык идиш (в действительности впервые зафиксированный в
XIII в.) вообще стал рассматриваться как крымско-готский, позднее
искаженный евреями Европы [174].
Активный интерес к готской теме в 70 - 90 гг. XIX в. у отечествен¬
ных ученых, преимущественно «норманнистского» толка, не ограни¬
чивался дискуссией вокруг этнической атрибуции жителей тавриче¬
ских Климатов из «Записки Газе». В эти годы вопрос ставился гораз¬
до шире, касаясь роли готов в истории славян и Руси. Ведь согласно
римскому историку Аммиану Марцеллину (IV в.) и готскому хроно¬
графу Иордану (VI в.) на южнорусских землях в Поднепровье нака¬
нуне гуннского вторжения уже существовало некое племенное объеди¬
нение, под главенством готского конунга Германариха. В него входи¬
ли, в том числе, и венеды - предки славян [175]. «Норманнисты» до-
136 Юрочкин <В. Ю.
Еврейская надпись с именем «Херфидил»
из Партеиита
• 9 ^'Л
п и.ягл'Ъ7'
пускали: именно в
тот период прояви¬
ли себя зачатки
славянской госу¬
дарственности. В
рамках традицион¬
ной - «норманн¬
ской», стала фор¬
мироваться еще
одна теория проис¬
хождения Руси, на
этот раз - «гот¬
ская» [176]. Пово¬
дом к этому стала
дискуссия вокруг
«Днепровского града» (Danparstadir) из древнеисландской «Саги о
Хервер» [177].
Еще в середине века Копенгагенское королевское общество север¬
ных антиквариев издало двухтомный сборник древнескандинавского
фольклора, имевшего отношение к истории Руси [178]. В числе север¬
ных героических песен значилась и так называемая «Сага о Хервер»
(Hervarasaga), дошедшая в прозаическом изложении XII - XIII в. В
ее основе фрагментарно сохранившаяся «Песнь о Хледе», причисляе¬
мая к древнейшему слою эддической поэзии и рассказывающая о битве
готов с гуннами [179]. Суть ее такова. После смерти правителя
Рейдготии (Reidhgotaland) Хейдрека в спор за его наследство вступа¬
ют сыновья конунга - законнорожденный Ангантюр и Хлед, родив¬
шийся от дочери повелителя гуннов. Хлед, приходит в столицу своего
отца Данпарстадир (Danparstadir) и требует от сводного брата поло¬
вину наследства, причем помимо оружия и рабов: «и лес знаменитый,
что Мюрквид зовется, на готской земле могилы священные, камень
чудесный в излучинах Данпа...». Новый правитель готов, конечно же,
отказывает в удовлетворении территориальных претензий. После чего
Хлед, собрав гуннское войско, переходит границу, которой являлся
священный лес Мюрквид и совершает нападение на готскую крепость,
в которой правила Хервер - сестра Ангантюра и Хледа. Мужествен¬
ная правительница гибнет в битве. Ангантюр мстит гуннам за убитую
сестру и зовет их на битву «на Дунхейд, в пределы Ессурских гор». В
итоге Ангантюр убивает своего сводного брата и громит гуннов, после
чего еще долго остается конунгом в Хрейдготалянде.
Эпический «город» Данпарстадир вслед за А.А. Куником стали
рассматривать как столицу готов в период их продвижения к Черному
морю [180], отождествляя с позднейшим Киевом, или возражая про¬
Тошский вопрос 137
тив подобной локализации [181]. Между
тем выяснилось, что упомянутые гот¬
ские топонимы, присутствуют и в других
героических песнях северных народов,
составляя часть древнейшего германско¬
го эпоса. В 1886 г. специалист по скан¬
динавскому фольклору исландец Г.
Вигфуссон [182] обратил внимание на
гренландскую «Песнь об Атли» [183],
где также упоминались «Данпа земли и
лес знаменитый, что Мюрквид зовет¬
ся» [184]. Сведения о ставке конунга
готов на Днепре содержались и в «Речах
Хамдира», в легендарной форме повест¬
вующих о гибели готского короля Гер-
манариха (Ермунрека). Казалось, они,
пусть и косвенно, дают основания к локализации готской столицы на
Днепре, на месте Киева. «Священные могилы готов», по его мнению,
находились на месте позднейшей Печерской лавры, а особое стратеги¬
ческое положение Киева делало его одновременно и святилищем и
рынком и крепостью. В итоге скандинавский фольклорист заключил:
готский город на месте Киева и был столицей «империи Германари-
ха». Намечался еще один регион, перспективный для поиска следов
пребывания готов. Причем не на южных окраинах, а на месте «матери
городов русских»! Археология пока не могла ни подтвердить, ни
опровергнуть этого предположения - научные поиски древностей «гот¬
ского времени» еще не предпринимались. Да и представление о них
было весьма смутное. Действительно, на территории современного Ки¬
ева было известно несколько случайных находок и даже целых кладов
монет римской чеканки II - IV вв. н.э. [185]. Это могло означать
только одно: на месте древнерусской столицы в поздний римский пе¬
риод действительно существовали одно или несколько поселений, жи¬
тели которых поддерживали экономические отношения с Империей,
вероятно через причерноморские центры [186].
Академик А.А. Куник не ограничился «киевской локализацией»
столицы готов. Он пошел дальше, высказав мнение, что и само имя
«Руси» это - порождение эпического наименования готов
«Hreidhgotar» (т.е. славные готы). Эту версию поддержал и развил
профессор Антон Семенович Будилович (1846 - 1908), декан истори¬
ко-филологического факультета (а впоследствии - ректор) Варшав¬
ского университета. Свои соображения ученый-славист высказал в
1890 г на VIII Археологическом съезде в Москве. Основываясь на
лингвистическом, этнографическом и археологическом (имея в виду
А.С. Будилович
138 Юрочкин <В. Ю.
копье из Сушично) материале, до¬
кладчик доказывал готское проис¬
хождение слова «Русь». Он пола¬
гал, что поскольку на запад ушли не
все готы и часть их задержалась в
Причерноморье, они могли оказать
влияние на язык славян, занявших
прежние места обитания германцев.
Свое предположение он обосновы¬
вал в частности названиями букв в
русской азбуке, некоторые из кото¬
рых («аз», «глаголь»), якобы,
«звучат по-готски», а «в готском
языке существуют, как оказалось
при чтении древних надписей, по¬
добные слова». Кроме того, он
настаивал на готском происхожде¬
нии ряда топонимов, в частности
«южно-русских рек и местечек».
А.С. Будилович обращал внимание на готское слово «ропис» [187],
рассматривая историю его возможной трансформации в «росс и потом
рус, русь». При этом отмечал: под этим именем в древней литератур¬
ной традиции известно славянское или готское племя, «обитавшее к
востоку от Польши между Днепром и Доном», вероятно имея в виду
упоминавшихся росомонов и роксаланов. «Возможно, - отмечал до¬
кладчик, - и слово Русь было также готское и им называли русские
племена сначала как нарицательным именем, впоследствии..., оно
усвоилось и перешло в собственное название, которое так и сохрани¬
лось до наших дней».
Интересно, что А.С. Будилович вовсе не был «норманнистом», а в
общественных кругах и среди коллег слыл известным славянофилом.
К этому времени «норманнисты» и «антинорманнисты» практически
исчерпали свой набор аргументов и дискуссия фактически зашли в
глухой тупик. Был необходим некий компромисс. Поэтому ученый-
славист полагал: версией готского происхождения Руси «удобно
устраняются и объясняются все существовавшие до сих пор недоразу¬
мения о происхождении русского государства». По его мнению «...
летописец Нестор слышал о пришествии на русскую территорию како¬
го-то великого народа, имя которого ему не было известно, а также
слышал и знал о колонизации на русских и финских землях норман¬
нов, и, так как последние были ближе к нему по времени, то он и
назвал действительно бывших на юге России готов норманнами»[ 188].
Ф.А. Браун
TornaqiU вопрос 139
На том же съезде финский археолог, профессор Иоганн Рейнгольд
Аспелин (1842 - 1915) сделал доклад на тему «Следы влияния готов в
Северной полосе России». В качестве примера он приводил «дугооб¬
разные фибулы» [ 189], иногда украшенные эмалью, характерные с
одной стороны для прибалтийских владений России и с другой из¬
вестные по находками из Рязанской, Тверской, Ярославской, Перм¬
ской и Московской губерний, встречаемые в районе Мурома и Нарвы.
Он полагал, что эти своеобразные формы, принадлежат остготам, «ко¬
торые во время нашествия гуннов были столь могущественны в фин¬
ских и славянских областях, но которых действительная история еще
не выяснена доисторической археологией». Сами артефакты И. Аспе¬
лин датировал примерно V веком, сетуя, что ученым достаются лишь
разрозненные предметы, а не комплексы предметов, в отсутствие ко¬
торых крайне трудно «усвоение хронологического развития материа¬
ла». Хотя в действительности фибулы-сюльгамы нс имеют непосред¬
ственного отношения к готам, важна сама постановка вопроса, декла¬
рировавшая возможность и необходимость изучения готов и зон их
влияния на культуру соседних народов на основе археологических ис¬
точников, в частности деталей костюма [190].
Через три года на следующем археологическом съезде, состоявшем¬
ся в Вильно, «вопрос о готах» был вновь поднят русским византини¬
стом Федором Ивановичем Успенским (1845 - 1928). Ученый метафо-
ристично именовал готов «норманнами эпохи переселения народов» и
намекал на некое германо-славянское (гото-росомонское) дружинное
единство [ 191 ].
Новая «готская теория» происхождения Руси, надо полагать, рас¬
сматривалась как компромиссная, и была, по выражению В.Г. Василь¬
евского, «во многих отношениях пригоднее норманно¬
скандинавской» [192].
«Парадигма Вруна - Куника» сформировала общие представления
об истории Крымской Готии, в тоже время стимулировала поиск но¬
вых источников в области археологии, лингвистики и этнографии.
Попытку комплексного подхода к изучению наследия крымских го¬
тов предпринял молодой учёный-германист Федор Александрович
(Фридрих) Браун [193] (1862 - 1942). Он получил прекрасное обра¬
зование на историко-филологическом факультете Петербургского уни¬
верситета, а после его окончания, в 1885 году, совершенствовал свои
знания у лучших специалистов по германской филологии в Фрайбурге
и Париже. Но своим главным учителем Ф.А. Браун считал академика
Александра Николаевича Веселовского (1839 - 1906) - одного из со¬
здателей сравнительно-исторического метода в литературоведении, ис¬
кавшего отголоски «готской старины» не только в скандинавских са¬
гах, но и русском былинном эпосе [194]. Студенческие готы Ф.А.
140 Юрочкун (В. Ю.
! ^ Ъ
r < V
r <^с ** I
у*М* с ^ ' '?лг
Die leijlen
§d)icf|ale Ьсг tvimpten
£. jD rail и.
| t 'I’Vcnat Vltruul aiu4 tern *laljYefrbcvi(M rev rh'eimiiievteu MivilvnjilMilf
Ъ\. i5cin\4niv»i mu I*:,:,).
? t Veler*burfl.
>iuHiUiftm *4. '|,ЛИ 1»
lbOO
Брошюра Ф.А. Брауна с дарственной надписью
А.Л. Бертье-Делагарду. Библиотека «'Гаврика* (Симферополь)
Брауна совпали как раз с периодом дискуссий вокруг роли готов в ис¬
тории славянства и Руси, это и предопределило сферу его научных
интересов. После своего возвращения на родину Федор Александро¬
вич, в 1888 году, получил должность приват-доцента Петербургского
Тотский вопрос 141
университета, а в 1890 г. издал на немецком языке работу о поздней¬
ших судьбах крымских готов [195].
Молодой ученый настаивал на необходимости изучения мариуполь¬
ских греков - потомков паствы Готско-Кафийской епархии [196]. Ра¬
бота, основанная на письменной традиции и исследованиях предше¬
ственников, в общем-то, не заключала каких-либо особых новаторских
идей и выглядела скорее прологом для дальнейших более глубоких
изысканий в области лингвистики, этнографии и археологии. Планы
исследователя были вполне конкретны: «... ход разысканий обуслов¬
ливался исключительно главной моей целью - отысканием готских
следов» [197]. Он отмечал, что потомки крымских переселенцев «рас¬
падаются на две части: одни из них, так называемые «тат», говорят
по-гречески; они вышли главным образом из прежних генуэзских вла¬
дений южного берега Крыма; - другие, говорящие по-татарски - суть
выходцы из юго-западной горной области Крымского полуострова, т.е.
именно из той области, которая до 1475 г. составляла владение Ман-
гупских или «Готских» князей (domini Todori или domini Gotiae гену¬
эзцев) [198]. Поскольку жителей тюркоязычных деревень в свое время
уже посетил В.И. Григорович, исследователь решил сконцентрировать
внимание на мариупольских греках, говоривших по-гречески. Десяти¬
дневное общение с «потомками готов» оставили у Ф. Брауна самые
теплые впечатления. Но вот научные результаты оказались не столь
оптимистичными, хотя и удалось сделать ряд интересных наблюдений.
Основной антропологический тип потомков таврических переселенцев,
по его мнению, представлял скорее «новогреческий», в принципе та¬
кой же, как и у современных ему обитателей горного Крыма. Но из¬
редка встречались представители и иного облика, в котором ученый
усмотрел «чисто готский тип», являвшийся атавизмом и свидетель¬
ствующий о «проявлении готской крови в жилах этих переселенцев».
Вот как описал его сам исследователь: «они ростом повыше греков,
стройнее, но вместе с тем более крепкого, широкого телосложения;
глаза темно-голубые, красивого разреза, не такие широкие, как у гре¬
ков, волосы золотистого цвета, с рыжеватым оттенком в кудрях; цвет
лица, как у всех блондинов, нежный, щеки и губы алые, нос корот¬
кий, прямой» [199]. Особенно привлек внимание Ф.А. Брауна юноша-
извозчик Гавриил Чалбаш. С его слов выяснилось, что светлый цвет
волос и голубые глаза это их родовой признак, а фамилия - «говоря¬
щая», означающая «белая голова» [200]. Во время поездки происхо¬
дили и забавные истории. Как-то ученый попросил молодого грека
спеть ему песню, популярную среди его народа. Тот охотно согласил¬
ся, но вместо саги «потомок крымских готов» затянул тонким носовым
голосом русскую фабричную песню: «Я жанился, переменился, я те-
переча не твой»! [201] Еще более курьезный случай произошел в при¬
142 Юрочкин <В. Ю.
азовском селе Мангуш. Надежду на но¬
вый источник информации о прошлом
крымских греков вселял восьмидесяти¬
летний старец Леонтий Федорович Су¬
ву ров. Несмотря на возраст, он сохранил
поразительную свежесть памяти и склон¬
ность к общению. В молодости он был
сельским старшиной, много путешество¬
вал, бывал в Крыму и был крайне рад,
что ученый мир проявил интерес к исто¬
рии его народа. Леонтий Сувуров дей¬
ствительно знал и о готском княжестве и
о феодоритском князе Исаике. Об этом,
якобы, рассказывали деды, да и себя са¬
мого Сувуров называл потомком княже¬
ского рода, имевшего даже соответству¬
ющую «грамоту», увы, потерянную при
переселении в Россию. Но в ходе беседы
становилось все более очевидным, что
«его источник - не устное, а книжное
предание» [202]. Не исключено, что в
основе «обширных» познаний старика о
готах, были уже упоминавшиеся «Очерки
Крыма» Е.Л. Маркова, чрезвычайно популярные среди читающей
публики и содержавшие довольно много сведений о готах, почерпну¬
тых из научной литературы тех лет.
Вместе с тем реальных германских атавизмов ни в языке, ни в ма¬
териальной культуре зафиксировать не удалось. В итоге, Ф.А. Браун
с грустью констатировал: «Главной цели своей я не достиг, т.е. ясных
следов готской жизни я не нашел ни в лексиконе татарского говора,
ни в собственных именах, ни в преданиях» [203].
В том же году по поручению Императорской археологической ко¬
миссии Ф.А. Браун отправился в Крым «с целью отыскания там сле¬
дов готских поселений». Исследователь наметил довольно обширную
программу, планируя произвести раскопки на Мангупе, в Сюрени, в
Бия-Сале и Партените, т.е. на памятниках, которые в ученом мире
уже довольно прочно ассоциировались с таврическими готами. Правда
масштабное исследование оказалось достаточно трудоемким и петер¬
бургскому приват-доценту, пришлось ограничиться месячным пребы¬
ванием на Мангупском городище, которое он считал древней резиден¬
цией «гото-греческих князей» [204]. Ученый разделил городище на
три участка, выделяя в нем цитадель, средний и нижний город, пред¬
полагая в каждом из них провести раскопки. Осматривая стены, он
н
Ш
у
•'V
КОЛ 0V'
tv
T0^T*f|
О'тнсЕ
тОХДМ'
6П1бТ0у|
I
Надпись с именем Тохтпамы-
ша из раскопок Ф.А. Брауна
на Мангупе
TomciqiU вопрос 143
отметил, что кладки их неоднородны: хорошо заметны участки из
массивных квадров, явно отличающиеся от позднейших реставриро¬
ванных стен, сложенных из более мелких и не столь тщательно обра¬
ботанных камней. В цитадели Ф.А. Браун обнаружил руины так
называемого «октагонального храма», который, ввиду отсутствия яр¬
ких находок датировать не решился. Исследованные им христианские
костницы, скрывавшиеся под «однорогими» греческими надгробиями,
также оказались безынвентарными. Среди объектов, заинтересовавших
начинающего археолога, оказался продолговатый холм, явно скры¬
вавший руины какой-то крупной постройки. Как выяснилось позднее,
обнаруженные руины принадлежали раннесредневековой базилике,
одному из ключевых объектов Мангупа, тому самому христианскому
храму, раскопки которого в свое время планировал граф А.С. Ува¬
ров [205]. И хотя при работах попадались орнаментированные фраг¬
менты мрамора, частички мозаики и обломки штукатурки с фресковой
росписью, Федор Александрович тогда не оценил значения открытия,
приняв постройку за кладбищенскую церковь, окруженную оградой.
Надежды на открытие эпиграфических документов также не оправда¬
лись. Были обнаружены только два фрагмента, содержавшие всего
несколько греческих букв. Более интересной эпиграфической находке
способствовала случайность. При осмотре стен и башен Ф.А. Браун
обратил внимание на мраморную плиту, по-видимому, употребленную
турками при реставрации башни. Мраморные находки на Мангупе -
редкость и исследователь справедливо предположил, что на ней может
оказаться надпись. Догадка подтвердилась: когда плита с большой
осторожностью была извлечена из кладки, на ней оказался фрагмент
8-и строчной греческой надписи. Правда, ее полный текст с указанием
года не сохранился, но в ней упоминалось имя золотоордынского хана
Тохтамыша (1380 - 1395): «Построена башня? Сия от] основания
...трудом [и иждивением?] Чичикия ...сотника...в [царствование...]
Тохта...лета...» [206]. Еще более значимую эпиграфическую находку
помог совершить председатель Таврической ученой архивной комиссии
Александр Христианович Стевен (1844 - 1910). О камне с надписью
он знал давно, но поскольку тот был вмонтирован в стену на значи¬
тельной высоте, то снизу было сложно разобрать, на каком языке сде¬
лана надпись: греческом или еврейском. Возможное извлечение камня
представляло немалые трудности и грозило обвалом стены, поэтому
Ф.А. Браун ограничился предварительным чтением. Даже беглого
знакомства оказалось достаточно, чтобы понять: перед ним важнейший
эпиграфический документ по истории Мангупа. Дело в том, что в се¬
редине пятой строки ясно читалось KACTPOY 0EOAOPOY. Только че¬
рез пять лет Ю.А. Кулаковскому удалось снять с неё эстампаж. Но
текст сохранился чрезвычайно плохо, настолько, что даже известней¬
144 Юрочщн <В. Ю.
ший российский эпиграфист В.В. Латышев не решился предложить
его реконструкцию и перевод [207]. Позднейшие исследователи также
воспроизводили лишь общий смысл трудночитаемой надписи [208]. В
последствие надпись была извлечена и ныне хранится в Бахчисарай¬
ском историко-культурном заповеднике. Реконструкция и прочтение
надписи предложены историком-эпиграфистом Андреем Юрьевичем
Виноградовым: «Такому-то, что из Пойки, феодориты в вечную па¬
мять. С кавалерией захватили 2 упряжки волов, а погонщика волов
убили. И когда он это услышал, поднял всех от мала до велика. И
гнались за ними до Части и до богохранимой крепости Феодоро, и до¬
гнали их и рубили вплоть до Зазале и 11-ой части. И услышал... и
в 6811 (?) году... услышали и...» [209].
Пожалуй, это открытие стало наиболее значимым итогом работ
Ф.А. Брауна на Мангупском городище. Благодаря данной, в общем-то
случайной, находке наконец разрешился спор о местоположении Фео¬
доро в пользу Мангупа. Выводы, к которым пришел аналитическим
путем его предшественник - Ф.А. Брун, были полностью подтвержде¬
ны археологией. Откровенно говоря, результаты этнографических и
археологических изысканий Ф.А. Брауна нельзя назвать слишком
удачными: ни у мариупольских греков, ни на Мангупе явных «следов
готской жизни» ученый не обнаружил. В следующем году он собирал¬
ся продолжить раскопки, но обстоятельства не позволили ему реали¬
зоваться в археологической сфере. Свою научную деятельность Ф.А.
Браун продолжил на историко-филологическом направлении, в обла¬
сти славяно-скандинавских контактов. В 1899 г. он издал монографию
«Разыскания в области гото-славянских отношений», а в следующем
защитил эту работу в качестве магистерской диссертации. Публикация
не только способствовала избранию Ф.А. Брауна профессором Петер¬
бургского университета, но и выдвинула его в число ведущих ученых-
германистов. Он планировал издать и второй том «Разысканий...»,
предполагая развить тему крымских готов, но замысел не был реали¬
зован. Помимо того, учёный разрабатывал план издания всех древне¬
скандинавских нарративных источников, касающихся Руси. Однако
большая педагогическая и административно-служебная нагрузка Фе¬
дора Александровича, в 1905 - 1918 гг. выполнявшего обязанности
декана историко-филогического факультета и проректора Петербург¬
ского университета, а также начавшаяся Первая мировая война не
оставили времени на реализацию планов. Вместе с тем к началу рево¬
люционных событий в России Ф.А. Браун являлся по-сути не только
ведущим, но и единственным отечественным специалистом-историком
в области изучения готов. Кстати, именно ему принадлежит и сам тер¬
мин «готский вопрос». Впервые он употребил его в своей монографии,
правда, имея в виду не проблему крымских готов (она в то время ещё
Тошский вопрос 145
чётко не обозначилась), а дискуссию во¬
круг роли готов в истории славян и Ру¬
си [210].
Историческая «парадигма Бруна -
Куника» не оставляла сомнений: средне¬
вековая Таврика была одним из важней¬
ших очагов готской культуры. Причем
эти готы пережили своих европейских
соплеменников почти на целое тысячеле¬
тие. Настораживало другое: среди раз¬
нородных древностей, которыми изоби¬
ловал полуостров, до сих пор не были
представлены надежно атрибутированые
артефакты готской культуры. Попытки
П.О. Бурачкова и Ф.А. Брауна выявить
«готский след» нельзя назвать слишком
удачными. Между тем научное общество
уже было вполне подготовлено к воспри¬
ятию крымско-готских древностей.
В последней четверти XIX в. в Европе интерес к археологии был
уже весьма высок. Все более точно очерчивались границы новой науки
со своими целями, задачами, исследовательскими стратегиями и мето¬
дами. Изучение классических древностей (прежде всего греко-
римских) традиционно находилось в рамках истории искусства. Это
«антикварное» направление, когда-то развившееся из обычного кол¬
лекционирования, по-нрежнему выполняло лишь функции «иллюстра¬
тора» истории мировых цивилизаций. Иное дело памятники доистори¬
ческой эпохи или артефакты, происходящие с территорий, не обеспе¬
ченных надежными письменными источниками. Ученые, изучавшие
эти категории древностей, были не слишком связаны существующей
историографической традицией. Это стимулировало их к поиску но¬
вых подходов к систематизации археологического материала с целью
превращения его в полноценный исторический источник для рекон¬
струкции прошлого.
Но не стоит забывать: сама наука, являясь особой формой челове¬
ческой деятельности, формируется в определенных социальных и по¬
литических условиях, которые в значительной мере сказываются на ее
состоянии. Болес всего влиянию общественных идей и интересов все¬
гда подвержены гуманитарные науки, включая историю и сопутству¬
ющие ей дисциплины. Поэтому на смену, некогда популярному эво¬
люционистскому направлению в изучении артефактов, постепенно
приходило направление этнологическое [211 ], или иначе сказать -
«национальная археология» [212]. На первый взгляд она сужала круг
Ж. де Бай
146 Юрочщт (В. Ю.
материальных источников, ограничивая его древностями какого-либо
конкретного народа. Но здесь заключался мощный идеолого¬
патриотический потенциал, обеспечивавший реальную связь с истори¬
ей современных государств. И, как следствие, это направление, часто
работавшее «на потребу дня», в обществе приобрело гораздо большую
популярность, нежели «чисто научные» штудии антиквариев или эво¬
люционистов. Постепенно пополнялась источниковедческая база и
расширялись временные рамки познания. Молодая археологическая
наука ставилась в равноправное положение с историей, особенно в
связи с реконструкцией «национального прошлого». Но такой подход
таил и реальную опасность: главным объектом зачастую становился не
столько сам артефакт, сколько его интерпретация, за которой стоял
ученый, в той или иной мере подверженный конъюнктуре настроений
в обществе. Краеугольным камнем «национальной археологии» стал
тезис о безоговорочном соответствии определенных категорий арте¬
фактов, а впоследствии - археологических культур, реальным истори¬
ческим народам или древним этническим структурам. Получили рас¬
пространение своего рода «этнические клише», которыми довольно
удобно было оперировать при исторических реконструкциях реальной
или мнимой «территории обитания». Важным инструментом, объяс¬
няющим распространение «этнических» артефактов за пределы перво¬
начальных ареалов, стали теории диффузионизма (обычно понимаемо¬
го. как влияние более развитых культур на менее развитые) и мигра-
дионизма, подразумевавшего физическое продвижение народов-
носителей, а проще - завоевателей. По выражению Н.И. Платоновой
«шло активное перерождение представлений об археологических мате-
реалах как источниках по истории Отечества - в источники для обос¬
нования государственных и политических притязаний самого Отече-
гтва» [213].
Надо сказать, что к началу развития «национального» направления
i археологии источниковая база была еще довольно скудной. По
5сльшей части она включала отдельные выразительные артефакты или
сркие комплексы, хранившиеся в музейных собраниях или частных
сгллекциях. Информация о многих из них содержала в лучшем слу-
"sae указание на место находки. Контекст, в котором были найдены
«хлады» (действительно случайные находки или же разрушенные за¬
хоронения), обычно в расчет не принимался. Поселенческими струк-
—•щами исторического периода (если речь не шла об архитектурно-
хэхеологических памятниках, связанных с выдающимися событиями)
з»:обще мало интересовались. Между тем теории, основанные на столь
з&«бкой Источниковой базе, зачастую тенденциозные и не апробирован-
тые. наложили отпечаток на позднейшее развитие «этнической архео-
гюгии», породив целый ряд стереотипов восприятия древностей.
(Гomaqiu вопрос 147
Город Керчь. Картина кисти И. К. Айвазовского
Ювелирные изделия из Крыма (правда пока малочисленные) по
форме и манере исполнения, напоминающие средневековые изделия из
районов расселения средневековых германцев, уже были известны лю¬
бителям древностей и просвещенной интеллигенции. В первую очередь
- «варяжские» фибулы, некогда преподнесенные Британскому музею
Д. Мак-Ферсоном. В качестве примера оценки подобных древностей
стоит привести явно непредвзятое мнение Фридриха Энгельса, выска¬
занное им после посещения лондонского собрания. В 1881 г. он запи¬
сал: «Стиль этих работ (фибул и пряжек - В.Ю.) - часто при до¬
вольно резких местных особенностях - в основных чертах тот же са¬
мый на всем пространстве от Швеции и Нижнего Дуная и от Черного
моря до Франции и Англии» [214]. Позже он добавил, что, по его
мнению, «застежки (фибулы - В.Ю.) найденные в Бургундии, в Ру¬
мынии, на берегах Азовского моря (на Боспорс - В.Ю.), могли выйти
из той же мастерской, что и английские и шведские, и они столь же
несомненно германского происхождения» [215]. К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс уже ранее были осведомлены, но крайней мере в общих чертах,
о средневековых готах Крыма, как свидетельствует их переписка
1856 г [216]
Научное обоснование этому любопытному факту, притом с истори¬
ко-этнологическим контекстом, попытался дать французский антиква¬
рий, член антропологического общества Парижа Жозеф де Бай (1853
- 1931). Круг научных интересов Амура-Огюста-Луи-Жозефа-Бертло
барона де Бай, графа из Сент-Лорана, был весьма широк и разнообра¬
148 Юрочщм <8. Ю.
зен. Во 70 - 80-х гг. XIX в. он занимался изучением древностей гал¬
лов и франков, интересовался каменным веком Сибири и Урала [217].
В 1888 г. он опубликовал небольшую заметку об украшениях из Керчи
в связи с проблемой своеобразного варварского стиля, широко распро¬
странившегося на территории Римской империи после вторжения гер¬
манцев [218]. Изучение подобных вопросов в рамках «национальной
археологии» порождало разнообразные «этнологические» версии про¬
исхождения стиля. Поводом исследованию о «готских древностях
Керчи» стали уже не раз упоминавшиеся пальчатые фибулы, вывезен¬
ные в Британию Д. Мак-Ферсоном, а также близкие им по стилю
предметы из частных коллекций, принадлежавших известным любите¬
лям древностей - Джону и Артуру Эвансам. Типологически и стили¬
стически эти артефакты были подобны находкам из захоронений вар-
варов-германцев Европы: франков, алеманов, бургундов и т.д. Но от¬
личались некоторыми показательными деталями: в частности на мно¬
гих из них присутствовал мотив головы хищной птицы с изогнутым
клювом. По мнению барона де Бай, эти предметы не просто демон¬
стрировали сходство, но и характеризовали определенную этническую
группу населения, вкусы который нашли отражение в изделиях. При¬
чем они концентрировались на территориях (включая Румынию и
Венгрию), где письменными источниками фиксировалось пребывание
готов до и после их изгнания из Северного Причерноморья гуннами в
376 году. В числе этих областей был и Боспор Киммерийский. Упомя¬
нутые находки из некрополя Пантикапея исследователь был склонен
приписывать готам-тетракситам III - IV вв., потомки которых, сме¬
шавшись с аланами проживали на полуострове в области Готия до
XIII - XVI вв. [219].
Проблема готских древностей Крыма стала для барона де Бай од¬
ним из основных направлений в его исследовательской работе. Он ре¬
гулярно следил за новыми открытиями в России, популяризируя их
среди ученых Западной Европы. Об этом свидетельствует его доклад
на Конгрессе историков и археологов в Льеже в 1890 году. Он настаи¬
вал, что в Европе ювелирные изделия эпохи варварских вторжений,
при кажущейся гомогенности, безусловно, принадлежат различным
германским народам, но не всегда могут быть уверенно атрибутирова¬
ны. И здесь находки из Южной России приобретали особое значение.
Ведь на этой территории из числа германцев историческая традиция
зафиксировала пребывание исключительно готов. Ученый выделял
несколько категорий характерных предметов: пальчатые зооморфные
фибулы, височные подвески (или серьги) с четырнадцатигранником,
пластинчатые пряжки. При этом он считал германские украшения из
Крыма и Украины наиболее древними. Готам отводилась важнейшая
роль не только в формировании раннесредневекового варварского
ТотсЦ1й вопрос 149
ювелирного искусства, но и в распространении его в Западной Евро¬
пе [220]. К тому же кругу древностей он относил и изделия с выемча¬
той эмалью, впервые обнаруженные в 1888 г на Могцинском городище
у г Мосальска Калужской губернии [221]. С подачи французского
ученого к «готскому стилю» стали причислять самые разнообразные
предметы, включая изделия с эмалью (типа мощинских находок), пе¬
регородчатые инкрустации, пряжки и фибулы с зооморфными моти¬
вами, включая и «лучевые» («пальчатые») фибулы.
Этно-историческая атрибуция древностей - довольно характерный
признак западноевропейской «национальной археологии» конца XIX -
начала XX вв. и позиция
Ж. де Бай хорошо вписы¬
вается в рамки этого про¬
цесса. Но интересовала ли
российских ученых тема
происхождения стиля
ювелирных изделий вар¬
варов Эпохи великих ми¬
граций? Безусловно. До¬
статочно глубоко она за¬
тронута в одном из вы¬
пусков энциклопедическо¬
го иллюстрированного из¬
дания «Русские древности
в памятниках искусства»,
публиковавшегося извест¬
ным нумизматом, членом
Императорской археоло¬
гической комиссии гра¬
фом Иваном Ивановичем
Толстым (1858-1916)[222]
и профессором кафедры
истории искусств Петер¬
бургского университета
Никодимом Павловичем
Кондаковым (1844 - 1925), с 1888 по 1893 гг. состоявшим хранителем
Эрмитажа [223]. Издание фактически подводило итоги развития оте¬
чественной науки о древностях, при этом сами авторы являлись пред¬
ставителями так называемого историко-художественного направле¬
ния [224]. Правда, здесь тема материальной культуры или искусства
крымских готов специально не обсуждалась. Вообще же позиция авто¬
ров в отношении таврических германцев выглядела несколько уклончи¬
вой, если не сказать скептической. Сведения о стране Дори, Климатах
II. II. Толстой
ISO Юрочщм (В. Ю.
rum I мУя 1““
Mpu Hu res Wlalgothlqu** «I OatrogoUtiquM
BOUCLES DE CEINTURE
Готские древности из Южной России и Западной Европы. Иллюстрации к
работам Ж. де Бай
Тотекай вопрос 151
русски ДРЕВНОСТИ
ВЪ ПАМЯТНИКАХЪ ИСКУССТВА,
издаваемый
грмфоп И. ТОЛСТЫЖЪ ■ Н. КОНДООВЫЖЪ.
ВЫПУСКЪ ТРЕТ1Й.
ДРЕВНОСТИ ВРЕМЕНЪ ПЕРЕСЕЛЕНЫ НАРОДОВЪ.
Съ 185-ю рисунками въ текст-t.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
1890.
Фибула из Киевской губернии на титульном листе книги
И. И. Толстого и Н.П. Кондакова
152 Юрочкин <В. Ю.
и т.д., поданные в рамках «парадигмы Бруна - Куника», присутству¬
ют лишь в общеисторическом очерке о Херсонесе [225]. Скальные со¬
оружения «пещерных городов», по их мнению, использовали «сарма¬
ты или иное иранское племя, пришедшее в Крым от гор Кавказских
около времени Рождества Христова» [226]. Средневековые укрепле¬
ния Инкермана-Калимиты и Мангупа-Феодоро рассматривались как
крепости «византийского типа», а Феодоро признавался в XV в. «пер¬
венствующим местом в крымской Готии», резиденцией «известных
«готских» князей (греков), правителей Готии» [227].
Скепсис ученых, проявленный по отношению к материальным сви¬
детельствам пребывания готов в Крыму, разъясняет выпуск, посвя¬
щенный древностям Эпохи переселения народов [228]. В нем предло¬
жена авторская версия формирования упоминавшегося варварского
стиля, распространившегося на рубеже античности и средневековья от
Каспийского и Черного морей до Испании и Англии. Этот стиль с ка¬
менно-стекольными геометрическими инкрустациями и зооморфными
мотивами орнамента, характеризующийся новыми формами ювелир¬
ных изделий, каким-то неясным образом связывал варварские наро¬
ды, рознящиеся территориально и культурно. Предметы, выполненные
в этом стиле, были хорошо известны в Западной Европе. Еще в сере¬
дине XVII в. в городе Турне (Бельгия) высокохудожественные инкру¬
стированные изделия обнаружили в могиле короля Хильдерика - пер¬
вого правителя франков из династии Меровингов, умершего в 481 го¬
ду [229]. В XIX в. сходные украшения, выполненные в технике «cloi¬
sonne», а также орнаментированные зооморфными мотивами, стали
находить в раннесредневековых франкских могильниках, благодаря
чему за стилем закрепилось наименование «меровингского». К тому
времени уже частично были опубликованы предметы из клада в Пет-
россе (Румыния), считавшиеся сокровищем готского короля Атанари-
ха, спрятанным в 381 г. [230]. В Эрмитаже хранились стилистически
и хронологически близкие варварские драгоценности из Концешт (Ру¬
мыния), найденные в 1808 г. [231] Раннесредневековые варварские
изделия с зооморфными мотивами были широко представлены в райо¬
нах расселения англо-саксов в Британии, а также в материалах из
Скандинавии. Отечественным ученым скандинавские древности были
наиболее знакомы благодаря петербургскому изданию монографии ди¬
ректора Королевского музея древностей (Дания) профессора Пенса
Якоба Ворсо (1821 - 1886) [232].
Германская атрибуция подобных артефактов, диагностировавших
эпоху крушения Римской империи и создания варварских королевств,
представлялась вполне закономерной. Но западноевропейские иссле
дователи упускали из виду аналогичные по стилю находки, происхо¬
дящие из Южной России.
Тошский вопрос 153
Используя эти материалы, И.И. Толстой и Н.П. Кондаков предло¬
жили оригинальную гипотезу генезиса данного стиля. Они полагали:
если появление инкрустационного стиля (технически довольно слож¬
ного) еще можно как-то объяснить развитием римских ювелирных
традиций, то ренессанс «звериного» стиля в Европе остается большой
загадкой. Критикуя мнения своих западных коллег И.И. Толской и
Н.П. Кондаков констатировали: «Происхождение этого стиля стали
приписывать пробуждению национального гения в искусстве, и поэто¬
му принимали за исходные пункты или центры образования этого сти¬
ля то прирейнские провинции Римской Империи, то Скандинавию во¬
обще, в частности Данию или Швецию, то наконец Британию или Ир¬
ландию. К поверхностным и односторонним наблюдениям примеша¬
лись патриотические увлечения, не позволявшие опознаться в массе
открывшегося сырого материала. Роль этой орнаментики, проникнув¬
шей глубоко в народные вкусы средневековой Европы и образовавшей
основы так называемого романского стиля, открывались и в общей ис¬
тории европейского искусства. Поэтому теории, подобные, например,
меровингскому стилю или ирландскому орнаменту, получили руково¬
дящее значение даже в вопросах древнехристианского и византийского
искусства...» [233]. Концепции о происхождения стиля из какого-то
единого центра древнегерманского мира, навеянные «романо¬
германским патриотизмом», явно не устраивали отечественных уче¬
ных. Они справедливо замечали, что появление «звериного стиля» у
раннесредневековых германцев не могло произойти спонтанно, по¬
скольку более древние ювелирные изделия у тех же народов куда
скромнее и по формам и по орнаментике. Надо полагать, не удовле¬
творила их и «готская гипотеза» Ж. де Бай. Хотя она и учитывала
древности Подунавья, Причерноморья и Кавказа, все равно приоритет
оставляла за германо-скандинавским миром [234].
Теперь же в качестве альтернативы И.И. Толстой и Н.П. Кондаков
предлагали свою, «восточную» версию происхождения варварского
искусства этого периода. Основания к этому, безусловно, были. Рос¬
сийские собрания обладали разнообразными материалами, как им
представлялось, связывающими искусство Персии, Средней Азии и
Кавказа с новыми формами древностей, появившимися в Европе. «Ме¬
стом сосредоточения этого стиля, - отмечали они, - служила Южная
Россия; именно здесь застаем мы наиболее ранние, известные нам об¬
разцы и здесь же можем мы наблюдать различные отношения этого
стиля к искусству античному восточному и примитивному или соб¬
ственно варварскому..., хотя последнее слово о том, кто именно были
те варвары, которые принесли с собою этот стиль, не может быть те¬
перь сказано». И.И. Толстой и Н.П. Кондаков настаивали на азиат¬
ской прародине стиля и постепенном распространении его с востока на
154 Юрочщм <В. Ю.
запад и север Европы. Первой «стоянкой» (т.е. областью формирова¬
ния), они полагали степи Нижнего Дона, следующей - Подунавье, и
только после это искусство проникло на берега Рейна и достигло Се¬
верной Европы. Когда же в Западной Европе стиль уже перестал гос¬
подствовать, он стал бурно развиваться в самых отдаленных «медве¬
жьих углах» континента - в Скандинавии и Британии [235]. Таким
образом, по мнению Толстого и Кондакова прототипом «европейского»
(германского) стиля Эпо¬
хи великого переселения
народов было «азиатское»
(скифо-сарматское искус¬
ство).
Не стоит забывать, что
точников нисколько не
смущало. По сути един¬
ственным хронологиче¬
ским репером для всей
группы инкрустационных
изделий Восточной Евро¬
пы стали роскошные
двухпланстинчатые пар¬
ные фибулы, найденные в
1873 г. в Нежине на Чер¬
ниговщине и попавшие в
собрание Эрмитажа [236].
По словам авторов изда-
Предметы из захоронения Хильдерика. Гра НИЯ, фибулы обнаружили
вюра 1655 г. вместе с императорскими
денариями II в., а поэтому и сами изделия были отнесены к этому
времени [237]. В действительности, комплекс из Нежина датируется
не ранее последней четверти IV в., а феномен хронологического несо¬
ответствия между составом монетных кладов [238] и временем их со¬
крытия на территории Восточной Европы теперь хорошо изве¬
стен [239]. Но это недоразумение дало основание относить формиро¬
вание инкрустационного стиля в Восточной Европе ко II - IV вв., т.е.
в эти годы исследователи
оперировали в основном
отдельными артефактами
и случайными находками.
Впрочем, представителей
историко¬
художественного направ¬
ления такое состояние ис-
(Готский вопрос
датировать его периодом
более ранним по отноше¬
нию к Западной Евро¬
пе [240]. Однако дело бы¬
ло не только в хронологии.
Свою роль сыграло и дру¬
гое субъективное обстоя¬
тельство. Ювелирные из¬
делия из причерноморских
районов расселения готов к
тому времени были извест¬
ны только в единичных эк¬
земплярах, к тому же фор¬
мально не принадлежали к
инкру стадионному стилю.
Основная масса предметов
ннкрустационного стиля (или техники «клуазоне») происходила с
Нижнего Дона и Северного Кавказа, т.е. из областей расселения ала¬
нов, зафиксированных письменной традицией. Последние, как извест¬
но, в эпоху миграций вместе с германцами дошли до Испании и Се¬
верной Африки. О германо-аланских контактах в Причерноморье ав¬
торы напоминали особо, отмечая загадочных двуязычных евдусиан и
крымских готоаланов [241]. Проявлением этих контактов в художе¬
ственной культуре ученые считали находки эмалевых и пальчатых
фибул, золотых подвесок и т.п. изделий в северокавказских, прику-
банских и нижнедонских могильниках [242]. Любопытно и несколько
скептическое отношение исследователей к роли готов в Восточное Ев¬
ропе и даже проявленное сомнение в скандинавском их происхожде¬
нии, на фоне причисления росомонов, противников готов, к кавказ¬
скому народу. Высказывалось подчеркнутое несогласие с отождеств¬
лением «готского города на Днепре» с Киевом [243], поскольку «...
центр тяжести готского преобладания помещался в устьях Дона, как о
том свидетельствуют находки...». Отсюда следовал вывод: «от факта
принадлежности готам предметов, украшенных гранатами, легко пе¬
рейти к предположению, что этого рода орнаментация была усвоена,
преимущественно... готскою национальностью в средневековой Европе
и готами же перенесена на Запад во все места их блуждания, название
«готские древности» в настоящее время получило видимый перевес
над термином «предметы меровингского стиля» [244].
Конечно же, И.И. Толстой и Н.П. Кондаков не противопоставляли
аланов готам. Для них те и другие это скорее неразрывные части еди¬
ного синкретического варварского мира Эпохи переселений народов.
Но ученые явно стремились сместить акценты: в противовес «северо-
Клад из Петроссы
156 Юрочкин (В. Ю.
европейской» (германской) версии происхождения варварского искус¬
ства предлагалась альтернативная - «восточная» или «южнорусская»
(по-сути: сарматская или аланская). В ней германцы-готы это лишь
носители, но не создатели стиля, «родившегося на Востоке и через
племена Средней Азии, проникшие на Северный Кавказ и берега До¬
на, сосредоточившегося в Южной России и по берегам Дуная» [245].
Хотя авторы «Русских древностей...» и позиционировали себя как
убежденные противники «национальной археологии» с ее ограничен¬
ностью и тенденциозностью, однако же, на практике и сами вовсе не
были лишены «патриотического» взгляда на историю культуры. Про¬
сто пределы «национального» были гораздо шире: «в общую сокро¬
вищницу русской древности... вносил свою лепту и обреченный скиф,
и корсунский мастер, и генуэзский торговец в Крыму, и немчин в
Москве» [246]. Между тем, Н.П. Кондаков подчеркивал необходи¬
мость изучения непрерывной связи культурных явлений, которые
нельзя сводить к истории отдельных племен или народов. По его мне¬
нию, из разнородного культурного сплава рождалось нечто принципи¬
ально новое в художественном искусстве. Действительно, этим прин¬
ципам он следовал, когда речь шла о культурных контактах с Визан¬
тией, Персией, племенами Сибири, Средней Азии. Но «культурный
интернационализм» исчезал, как только затрагивался вопрос о воз¬
можных влияниях со стороны германского мира на формирование ху¬
дожественной культуры Восточной Ев¬
ропы, а тем более Древней Руси. Здесь
Никодим Павлович проявлял себя как
убежденный «антинорманнист», подчер¬
кивая, что «готская» орнаментация (ин¬
крустации, зооморфные мотивы, «птичьи
головки» и т.д.) прошла мимо славян,
вовсе их не затронув [247], а известные
орнаментированные оковки турьих рогов
из «Черной могилы» - продукт влияний
сирийско-византийского, а отнюдь не
скандинавского искусства [248].
Хотя памятники материальной куль¬
туры норманнов в России еще не были
открыты, «спор о варягах», пусть кос¬
венно, в отечественной науке наложил
свой отпечаток на формирование пред¬
ставлений об искусстве Эпохи великих
миграций.
И.И. Толстой и Н.П. Кондаков своим
исследованием вводили в научный обо-
Фибула из Нежина
Тотекший вопрос 157
Зомти пдястмякд п шпфусгайш
ярааиго стоил an Терека* обита.
Пряжка Терской оба.
Усягь уади яп кургамд бдизь седа Кудяястом Терской обита.
Инкрустированные изделия из Южной России. Иллюстрации к
книге И. И. Толстого и Н.Г1. Кондакова
рот обширный и ранее не востребованный европейской наукой пласт
древностей. По-новому расставленные акценты позволяли рассматри¬
вать возникновение нового стиля как особенное историко¬
художественное синкретическое явление с азиатско-кавказо-
причерноморскими корнями. Но если это перевести на язык «нацио¬
нальной археологии» (отождествляя этнос и культуру), выходило, что
в раннесредневековой Европе несколько столетий господствовало и
развивалось аланское (сарматское) искусство, привнесенное при по¬
158 Юрочкин Ф.Ю.
средстве готов из нижнедонских степей и Кавказа. Получалось, что
сами готы, по крайней мере в Причерноморье, реального участия в
формировании новой художественной культуры не приняли, а лишь
усвоили ее. Следовательно, археологически их следы никак не выра¬
жены. Предложенная атрибуция предметов инкрустационного стиля,
найденных на Кавказе и Причерноморье, не просто «уравнивала» го¬
тов и аланов, а представляла последних более творчески развитым ис¬
торическим народом, оказавшим влияние на всю средневековую евро¬
пейскую художественную культуру. Соединялись воедино две гене¬
ральные европейские концепции развития культуры: диффузионизм -
по отношению аланов (в более обширном понимании - иранского ми¬
ра) к готам-германцам и миграционизм - применительно к готам и
аланам, принесшим новый стиль и формы изделий на руины Римской
империи. По крайней мере, такие выводы, косвенно, следуют из рас¬
смотренной концепции Н.П. Кондакова. Впрочем, Н.П. Кондакова,
по-видимому, следует причислять все же к диффузионистам. Эту по¬
зицию определило главное направление его научных изысканий -
древнерусское церковное искусство. Оно всецело проникнуто духом
«византинизма» и показывает ярчайший пример ситуации, когда появ¬
ление, а затем и развитие культурных новаций происходило у этниче¬
ски чуждого населения и практически не связано с какими-либо зна¬
чительными миграциями населения из Империи ромеев на восточно-
славянские земли.
В вопросах развития древнего искусства авторитет Н.П. Кондакова,
избранного в 1898 г. академиком Императорской академии наук, был
весьма высок. Но возглавляемое им «историко-художественное»
направление имело существенный изъян. Для широких культурно¬
исторических реконструкций считалась вполне достаточной информа¬
ция, заключенная в самом артефакте. На деле же материал, которым
оперировал Н.П. Кондаков, чаще всего (и не по его вине) оказывался
выхваченным из реального контекста. Точное место, обстоятельства
находки, состав комплекса, хронология, характер погребального обря¬
да, антропология и прочие «мелочи» не слишком впечатляли исследо¬
вателя, не воспринимались как полноценный источник и не особо вли¬
яли на характеристику культурных феноменов. Н.П. Кондаков скеп¬
тически относился и к методам, применяемых при изучении «допись-
менных» древностей и к самим представителям доисторической архео¬
логии: «Исследователь курганов, исходя из основного принципа пер¬
вобытной археологии, ищет однородного, или хотя бы племенного ма¬
териала и стремится работать на пользу этнографии, антропологии.
Единственный и слепо принятый статистический метод понуждает ис¬
следователя сосредотачивать своё внимание, прежде всего, на погре¬
бальных обрядах... на находках предметов домашнего производства...
TornaqiU вопрос 159
d изделиях ремесла, и только после них на предметах художественной
индустрии и то, главным образом, со стороны их типов, распростране¬
ния, местных групп и пр... Исследователь не самостоятелен, работает
или для историка... или для этнографии, который является и сам пока
беспомощен в деле разбора нагроможденных им наблюдений» [249].
Примечательно, что в свое исследование о происхождении инкру¬
стаций Эпохи переселения народов Н.П. Кондаков и И.И. Толстой
включили, наряду с предметами этого периода, высокохудожественные
изделия т.н. «полихромного звериного стиля» [250] VI - IV вв. до
н.э. из «Сибирской коллекции» Петра I [251] и кобанской культуры
Кавказа XII - IV вв. до н.э. [252] и даже отдельные золотоордынские
украшения, объединяя их в одну нераздельную группу, «взаимно до¬
полняемую и связанную одним стилем» [253]. А ведь на этих-то раз¬
нохарактерных, тогда еще строго не датированных, находках по сути
и базировалась «азиатско-кавказвская» версия происхождения ранне¬
средневекового «инкрустационного стиля» Европы.
Гиперкритическое и предвзятое отношение к «национальной архео¬
логии», прежде всего «германской» возможно и стали причиной отсут¬
ствия интереса к материальному выражению культуры крымских го¬
тов. Иное дело «транснациональная» греко-римская или византийско-
христианская культура! Достаточно вспомнить ироничные высказыва¬
ния: «Ученые... следуют внушениям неодолимого ещё для науки узко¬
го патриотизма, которым они пытаются сдабривать свои обзоры наци¬
ональных древностей... каждый скандинавский археолог... следует,
необходимо, руководству того круга фактов, который ему наиболее
доступен. На первое место он ставит, понятно не римский мир, с
необъятным разнообразием его художественных форм, как известно,
отовсюду унаследованных, но узкую среду германо-римской орнамен¬
тики, то есть художественного рынка или
базара, который был открыт римскими
фабрикантами и мастерами в разных пунк¬
тах Германии для ее варваров» [254].
Своими работами барон Ж. де Бай за¬
ложил основу представлений о возможном
облике готской материальной культуры Та-
врики. Но приведенных материалов было
явно недостаточно, тем более что теперь его
гипотезе происхождения полихромного сти¬
ля противостояла достаточно убедительная
«восточная» концепция Н.П. Кондакова.
Можно было допустить, что керченские
находки из области расселения готов-
тетракситов - явление случайное и не от-
160 Юрочкин (В. Ю.
Алушта. Открытка начала XX в.
ражает исторических реалий. Но ведь был и другой район Таврики,
который письменная традиция упорно связывала с готами - область
«пещерных городов» и Южнобережье. Ф.А. Браун, попытавшись ис¬
следовать Мангуп, так и не нашел здесь ничего специфически готско¬
го. Надежда оставалась на приморские районы. Здесь возле Алустона
и Гурзувит проходила граница страны Дори, а поселок Партенит был
местом рождения и подвигов преподобного Иоанна Готского. Было
очевидно, что именно тут, между Алуштой и Аю-Дагом могут про¬
явиться следы готской культуры. По крайней мере, такие поиски сто¬
ило предпринять.
Все началось с археологической разведки в 1886 году в окрестно¬
стях Алушты, произведенной профессором Московского университета
Всеволодом Федоровичем Миллером (1848 - 1913) [255]. Ученый-
этнограф, языковед и археолог В.Ф. Миллер - знаковая фигура в
изучении аланской проблематики. Именно он впервые убедительно
доказал в своих работах происхождение современных осетин Северно¬
го Кавказа от ираноязычного сармато-аланского населения Восточной
Европы [256]. Эти открытия обусловили пристальное внимание учено¬
го мира к данному реликтовому этносу, его яркой культуре и насы¬
щенной истории. Этому способствовал ряд этнографическо-
археологических поездок на Северный Кавказ, регулярно совершав¬
шихся В.Ф. Миллером на протяжении 1879 - 1886 гг. Но ведь сред¬
невековая письменная традиция, воспринятая историографией XIX в.,
TtomaqiU вопрос
фиксировала аланов не только на Северном
Кавказе, но и на территории Тавриды, при¬
чем помещала их по соседству с готами. Не
удивительно, что Крымский полуостров
привлек внимание ведущего алановеда Рос¬
сии. Состоявший с 1881 г. председателем
этнографического отдела Общества любите¬
лей естествознания антропологии и этногра¬
фии Московского университета, свои ученые
изыскания В.Ф. Миллер провел как дей¬
ствительный член Московского Император¬
ского археологического общества. А через
два года опубликовал результаты в ежегод¬
нике «Древности» - официальном печатном
органе МАО [257]. В плане этноисториче-
ских атрибуций населения крымского региона В.Ф. Миллер полно¬
стью следовал «парадигме Вруна - Куника», полагая, что готская
страна Дори «лежала где-то поблизости Гурзуфа и Алушты, не заходя
на востоке далее последнего места, которое административно принад¬
лежало к области Судака». Признавал главными центрами Готии -
город Феодоро на Мангупе и Партенит - родину св. Иоанна Готско¬
го [258]. Вместе с тем он допускал, что «пришлые готы, водворившие¬
ся на южном берегу, застали в этих местах оседлое земледельческое
население эллинского, и быть может, иного происхождения». Скорее
всего, под «населением иного происхождения» ученый имел в виду
крымских иранцев. Но при этом ученый сознавал: немногочисленные,
территориально и хронологически разрозненные письменные свиде¬
тельства не дают оснований к точной локализации ареала обитания
аланов, которые, «...далеко не играли в истории Тавриды таковой ро¬
ли, как новые пришельцы (готы - В.Ю.)» [259]. Вместе с тем, как
следовало из позднесредневековой письменной традиции, «готы долж¬
ны были находиться с аланами в теснейших сношениях и жить с ними
по соседству». Как подтверждение он приводил известный «словарь
Бусбека», в котором, помимо германских, усматривал явные реликты
иранского языка [260].
Правда, результаты кратковременного осмотра Алуштинской доли¬
ны были не столь уж репрезентативны. В.Ф. Миллер открыл мегали¬
тическое сооружение эпохи поздней бронзы - теперь именуемое
«Алуштинский Стоунжендж» [261] и два христианских средневековых
некрополя с коллективными захоронениями в плитовых гробницах.
Судя по находкам, представленным в публикации, один из них дал
материал IX столетия, другой принадлежал к позднесредневековой
эпохе [262]. Из могил происходило несколько черепов со следами ис-
162 Юрочщт <Ъ. Ю.
кусственной деформации, что позволило учёному высказать предпо¬
ложение: найденные им погребения принадлежат первым поселенцам,
обитавшим здесь еще до постройки Юстинианом Алустона, «т.е.
раньше VI-го столетия». Это древнейшее население, часто скрывавше¬
еся под неопределенным этнонимом «тавроскифы», по его убеждению
«быть может принадлежало к ветви сарматов или аланов [263]. Одна¬
ко местные жители оба могильника приписывали грекам. Потому,
ввиду скудности находок и отсутствия надписей, исследователь не ре¬
шился определять «национальную» принадлежность погребенных,
лишь напомнив, что «помимо греков близ укрепления Алустона могли
жить в средние века и другие народности, например, готы, аланы, ха¬
зары» [264]. Между тем, из протоколов заседания Московского ар¬
хеологического общества выясняется, что в докладе 13 сентября 1886
г., посвященном итогом алуштинской экспедиции, В.Ф. Миллер
предлагал слушателям считать могилу, из которой происходила ажур¬
ная булавка-лунница - готской (В.Ю.!), а предметы из нее - грече¬
скими [265].
По всей видимости, от своего первоначального предположения В.Ф.
Миллер отказался под влиянием критических замечаний, высказанных
доцентом кафедры антропологии Московского университета Дмитрием
Николаевичем Анучиным (1843 - 1923) [266]. Д.Н. Анучин [267] по¬
святил искусственно деформированным черепам специальную обстоя¬
тельную работу. В ней он доказывал, что нет никаких оснований при¬
писывать все находки «макроцефалических» черепов какому-то одно¬
му народу, учитывая их широкое распространение и, надо думать,
разновременность. По его мнению, все эти находки распадаются на
две группы: древнейшие из них должны быть отнесены к раннему же¬
лезному веку, другие же - к началу средневековья, а может быть и
позднее (вплоть до XIII столетия). Каса¬
тельно появления подобного обычая в За¬
падной Европе, Д.Н. Анучин допускал: он
мог проникнуть сюда вместе с гуннами, а по¬
том был заимствован другими народами, в
том числе германцами V - VIII вв. [268] От¬
сюда следовало, что атрибуция «макроцефа¬
лов» вне историко-археологического контек¬
ста крайне затруднительна, а то и просто не¬
возможна.
Тему поиска готских южнобережных
древностей продолжил младший коллега
В.Ф. Миллера по Обществу любителей есте¬
ствознания, антропологии и этнографии
Московского университета - Алексей Нико¬
Д.Н. Анучин
Тотощай вопрос 163
лаевич Харузин (1864 - 1932), впоследствии - известный антрополог,
этнограф, российский государственный деятель [269].
В научной поездке, состоявшейся три года спустя после В.Ф. Мил¬
лера, его сопровождал брат Николай [270], участник прежней алуш¬
тинской экспедиции. Молодые люди, совсем недавно окончившие уни¬
верситетский курс, решили посвятить себя изучению антропологии и
этнографии. Одним из первых шагов в этом направлении стали рас¬
копки древних могил в районе тогдашней деревни Гурзуф и в распо¬
ложенном неподалеку урочище Гугуши [271]. Местные жители сооб¬
щили братьям о старых кладбищах в урочищах «Хазары» (неподалеку
от имения «Суук-Су») и «Бал-Гота». В этих местах молодые ученые
раскопали более двух десятков христианских средневековых плитовых
могил, по большей части безынвентарных. По своей форме и обряду
найденные гробницы мало чем отличались от могил, прежде выявлен¬
ных В.Ф. Миллером. Сохранность костяков в большинстве случаев
оказалась неудовлетворительной, хотя все же удалось снять обмеры с
19 черепов. Из их числа, конечно же, наибольший интерес вызвали
черепа, носившие следы искусственной прижизненной деформации.
Стоит вспомнить, что «макроцефалов» П.С. Пал лас имел возможность
воочию наблюдать на Южнобережье еще в конце XVIII в. О длитель¬
ном сохранении этого обычая в глухих районах Крыма свидетельство¬
вали и раскопки, предпринятые Владимиром Ильичем Сизовым (1840
- 1904 гг.) - ученым секретарем Исторического музея в Москве. По¬
водом к исследованиям тогда послужили искусственно деформирован¬
ные черепа, выявленные на кладбище в уже упоминавшейся деревне
Бия-Сала под Бахчисараем. Их образцы, представленные на выставке
VI Археологического съезда в Одессе (1884 г.) вызвали оживлённый
интерес. На некоторых из них еще сохранялись остатки кожи, волос,
тканей, что свидетельствовало о не столь уж
значительной древности. Но самое важное:
это было то самое «Готвейское кладбище», о
котором писал в свое время Е. Марков. По¬
сле съезда В.И. Сизов на «готвейском клад¬
бище» вскрыл еще две мужские могилы, в
одной из которых, вероятно, покоилось тело
священника [272]. Судя по сохранности,
захоронения были совершены незадолго до
выселения «крымских греков». Однако
Д.Н. Анучин не поддерживал «готскую ги¬
потезу», будучи убежден: деформированные
черепа лишь указывают на то, что этот
странный обычай «разделялся в поздней¬
шую эпоху и таврическими греками, заим-
В.И. Сизое
164 Юрочкин (В. Ю.
Гцрзцф. Открытка начала XX в.
ствовавшими его... от каких-либо тюркских народностей» [273].
В целом А.Н. Харузин поддерживал авторитетное мнение Д.Н.
Анучина по поводу затрудненной атрибуции деформированных чере¬
пов вне археологического контекста: «...кажется невозможным объяс¬
нить нахождение деформированных черепов в разных странах тем, что
тут жила только одна народность, практиковавшая этот обычай...
Впрочем, обычай деформации головы ни у одного из этих племен не
был распространен сплошь, а практиковался, по-видимому, лишь из¬
вестными родами и был доводим до крайней степени только в некото¬
рых более обособленных уголках, как например в Крыму, или в уще¬
льях Западного Кавказа [274]. Принимая это во внимание, молодой
ученый обратился за консультацией к В.И. Сизову. Тот, осмотрев
находки из гурзуфских могил счел их предметами варварского проис¬
хождения, датировав в пределах VII - VIII вв. Особое внимание он
обратил на две пряжки (правда, найденные вне могил), определив их
как изделия «готского (так же меровингского) типа» IV - V в. [275]
Результаты своих изысканий А.Н. Харузин резюмировал следую¬
щим образом: «Принимая во внимание, что черепа, найденные нами,
нет оснований считать монгольскими или тюркскими, далее, что моги¬
лы христианские и при этом варварские, а не греческие, затем, что
могилы не следует относить позже, чем к VII-VIII веку, мы невольно,
вспоминая, что в местности Гурзуфа жили готы, склонны считать мо¬
гилы, а, следовательно, и черепа, принадлежащими готам» [276].
Прежде «макроцифалические» черепа Европы и России были пред-
TomaqiU вопрос 165
Деформированный череп. Гурзуф. Находка г.
ставлены, преимущественно, случайными находками вне четкого ар¬
хеологического контекста, что допускало в этнической атрибуции
вольные трактовки. Раскопки, проведенные на Южнобережье братья¬
ми Харузиными, позволили высказать довольно убедительное по тем
временам предположение о готской принадлежности захоронений и
происходивших из них деформированных черепов. Оно не противоре¬
чило данным письменной традиции и подтверждалось находками
предметов «готского типа». Все это доказывало перспективность поис¬
ка германских древностей между средневековыми Алустоном и Гурзу-
витами в «области крымских готов».
Довольно скромные по объемам исследования В.Ф. Миллера и бра¬
тьев Харузиных были не единственным источником информации о
раннесредневековых древностях в регионе. В 1891 году местный жи¬
тель у подножия холма Джуневис (по-татарски «Генуэзская могила»)
нашел костяк, сопровождавшийся серией раннесредневековых предме¬
тов, включавших херсонесскую монету времен Тиберия Маврикия
(582 - 602). Находки поступили в Императорскую археологическую
комиссию [277]. В 1899 году на территории имения «Суук-Су» произ¬
водилась ломка камня, за которой наблюдал Александр Львович Бер-
тье-Делагард (1842 - 1920) - генерал-майор в отставке, ученый-
крымовед, занимавший в эти годы пост вице-президента Одесского
общества истории и древностей [278]. При работах было найдено не¬
сколько предметов «готского типа», пополнивших его личную кол¬
лекцию древностей. По сути этот случай и послужил в дальнейшем
поводом к раскопкам могильника в урочище Суук-Су - эталонного
памятника крымско-готской культуры [279]. А.Л. Бертье-Делагард
предполагал начать исследование раннесредневекового некрополя и
публикацию находок, однако ряд обстоятельств тогда помешал ему
самостоятельно реализовать планы.
166 Юрочкам (В. Ю.
К счастью, некоторые из предметов сохранилась в его собрании,
оказавшемся после Гражданской войны в Британском музее [280]. В
те же годы в окрестностях Керчи охотниками за древностями, про¬
званными «счастливчиками», было разграблено погребальное соору¬
жение с богатым инвентарем. Коллекция предметов в 1890 г. доста¬
лась Александру Васильевичу Новикову (1843 - 1916), в прошлом ре-
волюционеру-народнику, а впоследствии Керченскому городскому го¬
лове, директору общественного банка, известному коллекционеру и
меценату, члену Таврической ученой архивной комиссии и Одесского
общества истории и древностей [281]. Через некоторое время найден¬
ные предметы выкупил торговец древностями «кабатчик» Ермолай
Романович Запорожский, хорошо известный полиции как покровитель
«счастливчиков» [282]. В 1896 г. основную часть предметов «Нови-
ковского склепа» приобрел Императорский Московский исторический
музей [283]. Впоследствии А.В. Новиков продал свою коллекцию из
более полутысячи предметов Императорской археологической комис¬
сии, после чего она поступила в Эрмитажное собрание [284].
Когда вещи еще находились в частном собрании А.В. Новикова они
стали известны барону Ж. де Бай, поспешившему ознакомить научную
общественность с новыми артефактами из Керчи. Вообще, к 1892 году
число предметов готского образца, найденных в России, увеличилось.
Среди них - предметы из упомянутого «Новиковского склепа», двух¬
пластинчатая фибула и
орлиноголовая пряжка,
купленные Берлинским
музеем, а также пряжка
из Эрмитажного собра¬
ния. Как особо отрадное
обстоятельство Ж. де Бай
отмечал начало целена¬
правленного поиска гот¬
ских древностей Ф.А.
Брауном на Мангупе и
братьями Харузиными на
Южнобережье. Последние
информировали своего
французского коллегу о
намерении Императорско¬
го географического обще¬
ства направить на полу¬
остров экспедицию для
ПОИСКОВ ГОТСКОГО насле- Пряжки готского (меровингского) типа.
ДИЯ. Гурзуф. Находка 1887 г.
Тошский вопрос 167
По мнению Ж. де-Бай, учитывая арте¬
факты, приведенные И.И. Толстым и
Н.П. Кондаковым, ареал готских древ¬
ностей в России следовало расширить
до территории Северного Кавказа и
Украины [285]. В отличие от русских
коллег, появление инкрустаций в Пред¬
кавказье французский исследователь
объяснял тем, что после гуннского
нашествия большая часть готов ушла на
запад, а часть мигрировала на Север¬
ный Кавказ, поселившись рядом с ала¬
нами. Этим и объясняются находки в
. - _ ,v г\ регионе предметов, выполненных в тех-
^ нике «клуазоне» [286]. Кроме того, в
число готских древностей Ж. де Бай
зачислил фибулы, происходившие из
А.Л. Бертпъе-Делагард окрестностей Харькова, Нежина и Кие¬
ва [287]. Широкий ареал распростране¬
ния подобных предметов он считал подтверждением своей гипотезы о
Южной России как колыбели готского ювелирного искусства, впо¬
следствии распространившегося на запад, в то же время замечание
И.И. Толстого и Н.П. Кондакова о возможности применения в отно¬
шении инкрустаций термина «готские древности», в противовес уста¬
ревшему «предметы меровингского стиля» [288] рассматривал как
подтверждение своей точки зрения [289].
Число предметов «готского стиля» из Южной России, происходив¬
ших, преимущественно, из бессистемных раскопок «счастливчиков» и
оседавших в иностранных коллекциях, неуклонно возрастало. Чёрный
рынок древностей регулярно пополнялся артефактами из Керчи.
Найденные здесь предметы через заезжих иностранцев переправлялись
в Европу, оседая как в музейных собраниях, так и в частных коллек¬
циях. Активно скупал крымские артефакты специалист по виноделию
француз А.Л. Мерль де Массоно, в начале прошлого века состоявший
на российской службе. Среди купленных им керченских артефактов
была и золотая трёхчастная диадема на бронзовой основе, украшенная
четырьмя рядами геометрических вставок из шлифованных альманди¬
нов и фигурным фризом из стилизованных птичьих голов. После воз¬
вращения из России А.Л. Мерль де Массоно распродал собранную им
коллекцию. Керченская диадема досталась кёльнскому фабриканту
барону Иоганнесу фон Диргардту (1859 - 1934), увлекавшемуся кол¬
лекционированием предметов ювелирного искусства Эпохи великого
168 ООрочщт <8. Ю.
переселения народов. Это частное собрание после его смерти было вы¬
куплено Римско-германским музеем Кельна [290].
Сознавая опасность «кладоискательства» Императорская археоло¬
гическая комиссия в лице ее председателя А.А. Бобринского настаива¬
ла на законодательном ограничении поля деятельности «счастливчи¬
ков» и закрытия «центров», занимавшихся скупкой и сбытом древно¬
стей. Особенно преуспел в незаконном бизнесе старший врач Керчен¬
ского отдела корпуса пограничной стражи И.А. Терлецкий, фактиче¬
ски препятствовавший пополнению коллекции Керченского музея. В
столице даже ставили вопрос о его переводе на другой место службы,
более безопасное в археологическом отношении[291].
В 1897 году была опубликована сводка фибул из Керчи в разные
годы приобретенных музеем Стокгольма [292]. В том же году вышла в
свет диссертация молодого шведского археолога Оскара Альмгрена
(1869 - 1945), посвященная фибулам Северной Европы [293]. Основ¬
ное внимание в ней уделялось изделиям I - V вв., найденным за пре¬
делами римских провинций между Рейном и Дунаем. Но как ученика
и последователя «короля археологии» Густава-Оскара-Августина Мон-
телиуса (1843 - 1921) - создателя типологического метода и убежден¬
ного диффузиониста, О. Альмгрена интересовала не только классифи¬
кация и хронология, но и проблемы генезиса североевропейских за¬
стежек. А здесь, по его мнению, нельзя было обойтись без привлече¬
ния южнорусского материала. В частности, он придерживался мнения,
что в период упадка Римской империи в III - IV вв. источником куль¬
турных влияний на варваров Северной Европы стало именно Северное
Причерноморье. В посредниках новаций, он, подобно Ж. де Бай, ви¬
дел готов [294]. Исходной формой в становлении раннесредневековой
европейской моды на «пальцеобразные» фибулы V - VI вв. О. Аль-
мгрен считал, т.н. «арбалетовидные» фибулы, развившиеся из при¬
черноморских «подвязных». Очерчивая такую схему развития, он не
преминул отметить, что подтвердить или опровергнуть это положение
могут лишь «русские ученые путем систематического исследования
германских могильников Южной России» [295].
Итак, уже к концу XIX в. готская атрибуция раннесредневековых
изделий инкрустационного и звериного стилей все прочнее входила в
научный оборот, хотя наряду с ней существовала альтернативная «во¬
сточная» версия Н.П. Кондакова, в которой готам также отводилось
немаловажное значение. Но в целом российские коллеги довольно
прохладно отнеслись к гипотезе Ж. де Бай, поддержанной О. Аль-
мгреном. Только в 1897 г. по этому вопросу высказался известный
российский знаток классических древностей, филолог, разоблачитель
поддельных артефактов, хранитель Одесского музея древностей, про¬
фессор Новороссийского университета Эрнест Романович (Эрнст-
Тотский вопрос 169
Раннесредневековые предметы из коллекции Л.Л. Бермъе-Делагарда
170 Юрочкин (В.Ю.
Валльфрид) фон Штерн (1859 - 1924) [296]. Поводом стал очередной
позднеантичный погребальный комплекс с территории Боспора. Для
Э.Р. фон Штерна были важны не столько сами находки, сколько их
отношение к «готской» категории древностей. Э.Р. Штерн отнюдь не
оспаривал сходство обнаруженных предметов с украшениями герман¬
цев, но возражал против предложенных обстоятельств зарождения
стиля и этнической атрибуции керченских погребений. «Если согла¬
сится с ним (бароном де Бай - В.Ю.) - писал Штерн, - то надо было
бы признать и приобретенные нами древности - готской работой, и
раскопанную (гробницу - В.Ю.) летом 1896 г. на Глинище в Керчи —
готским склепом» [297]. Одесского ученого смутило несколько обстоя¬
тельств: во-первых, хронология склепа, основанная на дате монетной
индикации Галерия Максимиана (293 - 311); во-вторых, характерный
для эллинского Боспора, но не известный в Западной Европе обычай
погребальных венков-диадем, а также перстень с геммой, изображаю¬
щей греческую Нику. В итоге скептик заключил: «Открытый на Гли¬
нище в Керчи склеп предназначен и устроен был для похорон грече¬
ской четы» [298]. Справедливости ради стоит отметить: Ж. де Бай во¬
все не утверждал, что готы принесли особый стиль с севера, наоборот
он считал, что самые ранние проявления стиля как раз и следует ис¬
кать в Северном Причерноморье. Но в итоге российский ученый, по
замечанию А.К. Амброза [299], сформулировал одну из аксиом «гот¬
ской археологии» Крыма: «...трудно предполагать, чтобы пришедший
с севера народ мог обладать совершенной и своеобразной техникой об¬
работки благородных металлов. Наоборот этот восприимчивый к куль¬
туре народ именно здесь, на юге, познакомился с высокоразвитым зо¬
лотых дел мастерством... Усвоив себе этот способ работы, эту техни¬
ку и этот стиль, готы, распространяя добытые здесь на юге знания и
дальше оставляли следы своего мастерства всюду по длинному пути
своих скитаний. Но зачатки так называемого «готского стиля» мы
должны искать в греческом художественном ремесле Малой Азии и
Боспора» [300]. Фактически эта позиция согласовывала гипотезы Ж.
де Бай и авторов «Русских древностей...», но ставила во главу угла не
варварский инкрустационный и звериный стиль Азии, а ювелирное
искусство греческих городов Северного Причерноморья. Несмотря на
кажущуюся критику, и некоторый субъективизм специалиста и почи¬
тателя греко-римской культуры, фон Штерн пришел к тем же выво¬
дам, что и барон де Бай, т.е. о причерноморско-боспорском происхож¬
дении оригинального стиля.
Сомнение в целесообразности именовать этот стиль «готским» (а не
традиционно «меровингским») вскоре высказал и действительный
член Одесского общества истории и древностей Р.Ф. Гаусман в рецен¬
зии на монографию О. Альмгрена [301]. Примечательно, что интерес
Тошский вопрос 171
к южнорусским раннесредневе¬
ковым украшениям германского
образца более проявляли за¬
падные ученые. Их отечествен¬
ные коллеги, традиционно
больше ориентировались на
местные «классические» греко¬
римские памятники. «Варвар¬
ская» и средневековая археоло¬
гия еще не заняли подобающего
места в среде российской
науки.
Э.Р. фон Штерн критически
высказывался не только по по¬
воду гипотезы Ж. де Бай, но и в отношении «герульской версии», не¬
задолго до этого предложенной филологом-германистом Рихардом Ле¬
ве [302] в монографии «Остатки германцев на Чёрном море» [303].
К тому времени исследователи уже перестали путать готов таври¬
ческой области Дори и боспорско-предкавказских татракситов-
трапезитов. Но если основные этапы истории крымских готов выгля¬
дели довольно определенно, то дальнейшая судьба готов-тетракситов
была абсолютно не ясной. Этот пробел и попытался заполнить Р. Леве
в указанной монографии и ряде после¬
дующих статей [304].
Исследователь был изначально убеж¬
дён - потомки тетракситов, даже ока¬
завшись в окружении северокавказских
племен (черкесов и аланов), после VI в.
не исчезли бесследно, а, подобно готам
Крыма, до позднего средневековья со¬
храняли свою самобытную культуру и
язык. В подтверждение он собрал ряд
действительно интересных, хотя и спор¬
ных, в основном косвенных свидетель¬
ств. В частности обратил внимание на
сообщение немецкого гуманиста и гео¬
графа Якоба Циглера (1470 - 1549) об
использовании в обиходе частью населе¬
ния Крыма немецкого наречия, одновре¬
менно с греческим и татарским языком,
на информацию иезуита Мондорфа, вос¬
произведенную А. Бюшенгом и др. Но
письменные свидетельства XVI -
Находки из *Новиковского склепа
1890 г.>. Иллюстрация к статье
Ж. де Бая. 1892 г.
Пряжки и фибула из Крыма в собрании Эр¬
митажа и Берлинского музея. Иллюстрация к
статье Ж. де Бая. 1892 г.
172 JOpomqm ®. Ю.
XVII вв., собранные автором и, как представлялось ученому, имевшие
отношение к германцам Предкавказья, оказались довольно неопреде¬
ленными и двусмысленными. После чего ученый был вынужден при¬
знать маловероятной саму возможность сохранения среди кавказских
народов каких-либо германских реликтов [305].
Анализируя фонетические детали «словаря Бусбека», записям ко¬
торого безоговорочно доверял, он пришел к выводу, что язык, извест¬
ный как «крымского-готский», изначально представлял собой ие во¬
сточногерманский (чего следовало ожидать), а западногерманский
диалект, претерпевший изменения, обусловленные соседством с гота¬
ми [306]. Отсюда следовало: жители Дори и таманские тетракситы,
хотя и были германцами, но «ненастоящими» готами. В связи с этим
он высказал оригинальную гипотезу об их подлинном происхождении.
Ученый обращал внимание, что в известном рассказе Прокопия тет¬
ракситы тесно связаны с Меотийским болотом, побережье которого
(вероятно, западное) контролировало другое германское племя - ге-
рулы [307]. Они же - активные участники варварских морских похо¬
дов второй половины III в., начинавшихся из устья Меотиды -
Боспорского пролива [308] Р Леве допускал, что уже в это время
часть герулов расселилась в
Восточном Крыму и на ази¬
атском берегу Боспорского
пролива. Тогда в рассказе
Прокопия могли смешаться
разновременные предания о
происхождении тетракситов.
«Герулы» - тетракситы пер¬
воначально поселились в
европейской части Боспора,
а лишь затем колонизирова¬
ли юго-западную часть по¬
луострова [309]. Когда «ге¬
рулы» утратили свое перво¬
начальное имя и почему их
потомков византийские ис¬
то ч и и к и и м е 11 о вал и « гота-
ми», автор не решился од¬
нозначно ответить. Но до¬
пускал различные варианты:
либо греческие авторы всех
причерноморских германцев
называли «готами» (как ра¬
нее варваров - «скифами»),
Предметы из собрании //. фон Днргардта
Tomaqiu вопрос 173
l
Э.Р. фон Штерн
либо это было обусловлено завоева¬
нием готами Германариха во второй
половине IV в. меотийских ге-
рулов [310]. В результате на по¬
бежденных могло распространиться
имя их победителей, как часто бы¬
вало в истории [311 ]. Именно к
германцам северо-восточного берега
Черного моря, согласно Р Леве,
относится деятельность первого
пресвитера Готии - Феофила и епи¬
скопа Унилы, окормлявшего «мар-
сийских» готов, в которых ученый
также видел племя северокавказ¬
ских германцев [312].
Особенно интересно его замеча¬
ние относительно третьей группы
причерноморских германцев - уже
упоминавшихся «евдусиан». Р Ле¬
ве считал их отличным от тетракси-
тов двуязычным племенем, употреблявшим готский и аланский (тавр-
ский) языки, обращая внимание на почти буквальное совпадение их
имени с евдосами [313] - небольшим германским племенем, обитав¬
шим согласно Тациту [314] на Ютландском полуострове. И действи¬
тельно, ведь именно в Ютландию в конечном итоге вернулись потомки
герулов, после неудачных попыток утвердится в Западной Европе!
Простое совпадение маловероятно. «Герульская» версия происхожде¬
ния жителей Дори, тетракситов и евдусиан, альтернативная традици¬
онной «готской», представляла их изначально отдельными германски¬
ми племенами со своим языком и культурными традициями и, разуме¬
ется, историей. Однако оригинальная гипотеза,
на первый взгляд, позволяющая разъяснить ряд
дискуссионных вопросов истории причерномор¬
ских германцев и их языка, не была принята ни
отечественными, ни зарубежными учеными, по¬
скольку ставила под сомнение основы существу¬
ющей парадигмы относительно «готскости» сло¬
варя О. де Бусбека [315]. Но все же с тех пор в
науке негласно утвердилась традиция рассматри¬
вать причерноморских германцев (прежде всего
крымских готов) как отдельную группу, обособ¬
ленную от ост- и вест-готов.
(9. Монтелиус
174 Юрочщт (В. Ю.
Труды Р. Леве о причерноморских готах - последние крупные ис¬
следования рубежа XIX - XX вв. построенные исключительно на
письменных источниках. Попытки привлечь позднейшие и не вполне
достоверные свидетельства, а также уровень оригинальности выска¬
занных им идей, возможно, косвенно свидетельствует об определенном
кризисе в изучении вопроса, выразившемся в первую очередь в отсут¬
ствии новых материалов. Следует также отметить, что Р. Леве, в от¬
личие от В. Томашека, не принадлежал к числу пангерманистов, хотя
бы в силу своего еврейского происхождения [316].
Гораздо больший источниковый потенциал заключала в себе успеш¬
но развивавшаяся археологическая наука. Приоритет в подлинном от¬
крытии древностей крымских готов принадлежал двадцатилетнему ар¬
хеологу Н.И. Репникову.
Но прежде чем рассматривать этот важнейший этап развития крым¬
ско-готской археологии следует напомнить о казавшемся тогда незна¬
чительном событии, произошедшем в изучении памятников Поднепро-
вья.
В конце XIX столетия киевский археолог-любитель чешского про¬
исхождения, заведующий музеем местного Общества древностей и ис¬
кусств Винцент (Викентий) Вячеславович Хвойка (1850 - 1914) у сел
Зарубинцы, Черняхов и Ромашки (Киевской губернии) раскопал не-
Двухпластинчатые фибулы и их северопричерноморские прототипы. Иллюстра¬
ции к книге О. Альмгрена. 1897 г.
TomaqiH вопрос 175
сколько сот захоронений типа «полей погребальных урн» [317]. В
науке того времени под «полями погребальных урн» (нем. Urnenfeld-
erkultur) или «полями погребений» подразумевали грунтовые могиль¬
ники с кремациями без видимых признаков на поверхности. Этот тип
памятников был широко распространен на европейском континенте
начиная с эпохи бронзы, заканчивая ранним средневековьем и не имел
какой-либо единой этнической атрибуции. Но В. Хвойка искренне
считал, что добытые им материалы заполняли хронологический про¬
межуток между скифской и древнерусской эпохами. Как и большин¬
ство представителей «национальной археологии» первооткрыватель
зарубинецких и Черняховских древностей был убежденным эволюцио-
нистом-автохтонистом. Признавая славянскими или праславянскими
все без исключения поднепровские памятники, начиная с открытой им
же трипольской культуры до древнерусских летописных городищ, он
придерживался позиции своего знаменитого соотечественника профес¬
сора археологии Пражского университета Любора Нидерле (1865 -
1944) [318]. Данное утверждение, конечно, не вызвало особых возра¬
жений в среде отечественных ученых. Хотя уже в 1903 году археолог
и этнограф Николай Федорович Биляшевский (1867 - 1926) осторож¬
но намекал на сходство захоронений из Черняхова и Ромашек с погре¬
бениями германцев римского времени [319]. Еще более был категори¬
чен сотрудник Римско-Германского музея в Майнце Пауль Рейнеке
(1872 - 1958), один из создателей системы хронологии европейских
древностей [320]. Настаивая на германской атрибуции всей восточно¬
европейской группы «полей погребальных урн», он полагал, что
найденные на зарубинецком могильнике чернолощеные сосуды и бу¬
лавки аналогичны изделиям бургундов из низовьев Вислы, а захоро¬
нения римского времени в Черняхове и Ромашках оставлены неболь¬
шими группами германцев - готов. Кроме сходства обряда погребения
к этому выводу подталкивала и хронология инвентаря, датированного
П. Рейнеке III - IV вв. [321].
Так начиналась дискуссия об этнической принадлежности Черня¬
ховской культуры. В этом научном (и не только научном) споре, рас¬
тянувшемся почти на столетие и, вероятно, не окончившемся и по¬
ныне, «археологические славяне» были противопоставлены «археоло¬
гическим германцам». Вообще же корни дискуссии о принадлежности
«полей погребений» в Западной Европе уходят еще в первую полови¬
ну XIX века. Пример тому - книга немецкого ученого Й.Г. Ворбса с
красноречивым названием «Поля урн Восточной Германии - славян¬
ские или германские?», увидившая свет еще в 1824 г. [322]. Теперь
же, в результате открытия аналогичных древностей в Поднепровье,
многолетняя и поляризированная «германо-славянская дискуссия» до¬
стигла и Восточной Европы.
176 Юрочкин (В. Ю.
Но и сам В.Хвойка созна¬
вал некую противоречивость
ситуации. С одной стороны
он стремился выстроить не¬
прерывную линию развития
праславянских древностей
Поднепровья с энеолитиче-
ской эпохи, а с другой, при¬
няв хронологию открытых
им «полей погребальных
урн» III - IV вв., не мог
пройти мимо темы готов,
особенно в свете упоминав¬
шегося «готского града на
Днепре». Отвечая своим за¬
очным оппонентам, В. Хвой¬
ка писал: «... безрезультат¬
ными оказались старания
подтвердить археологиче¬
скими данными существова¬
ние готской метрополии на
территории современного
Киева... ни в одном месте
указанного района не было
найдено не только следов
готской метрополии, но даже
и единичных предметов, ха¬
рактерных для описываемой эпохи». Киевский автохтонист полагал,
что «вопрос относительно занятия готами Среднеднепровской области
можно разрешить лишь в предположительном смысле - именно - по¬
явление готов в нашей местности могло произойти лишь ко времени
более позднему, чем их передвижения с севера, затем могло случиться
в местностях, лежавших по южному течению р. Днепра и даже не ка¬
саться Среднего Поднепровья, в особенности его северной ча¬
сти» [323]. Эту позицию определял не только «славянский патрио¬
тизм» автора. В его время сложившиеся представления о готской
культуре действительно никак не соответствовали облику древностей,
найденных в Черняхове и Ромашках.
К 1913 г. уже были известны богатые комплексы с инвентарем, вы¬
полненным в «готском стиле» из района ул. Госпитальной в Керчи. И
самое главное - в «области крымских готов» в урочище Суук-Су на
крымском Южнобережье раскопан целый могильник с десятками
захоронений совершенно иного характера.
z*1
Предметы из керченской гробницы 1896 г.
TomaqiU вопрос 177
О них речь пойдет
позже. Но для археологов той эпохи
было вполне очевидно: крымские и
поднепровские древности абсолютно
разные и не имеют даже формальных
точек соприкосновения. В Черняхове
и Ромашках нет ни инкрустирован¬
ных украшений, ни изделий в «зве¬
рином стиле», ни захоронений в
склепах. В самом же Крыму, уже
воспринимавшемся как эталонный
регион готской культуры, господ¬
ствовало трупоиоложение и не было
ничего, напоминающего «поля погре¬
бальных урн». Хотя это не совсем
так.
Еще в 1903 - 1904 гг севастополь¬
ский офицер-артиллерист и археолог-
любитель, член Таврической ученой архивной комиссии Николай Ми¬
хайлович Печснкин (1871 - не ранее 1918) [324] в нижнем течении р.
Бельбек в Юго-Западном Крыму раскопал более двух десятков захо¬
ронений, близких но времени Черняховским. В эти годы Н.М. Печен-
кин активно сотрудничал с Императорской археологической комисси¬
ей, а с 1908 г. с Русским археологическим обществом, являлся секре¬
тарем разряда военной археологии Императорского Русского военно¬
исторического общества по разряду военной археологии и археогра¬
фии.
Среди раскопанных им захоронений было три трупосожжения,
правда безурновых и безынвентарных 1325 ]. Но остальные захороне¬
ния представляли собой плитовые гробницы и грунтовые могилы. Че¬
реп одного погребенного носил следы искусственной прижизненной
деформации. Интересно, что помимо керамической, стеклянной посу¬
ды и амфор, погребенных сопровождало оружие. Фиксировались об¬
ломки мечей и кинжалов, а также умбонов для щитов - характерный
атрибут германских погребений! Автор находки также обращал внима¬
ние на янтарные подвески «оригинальной формы, встречаемые в при¬
балтийских древностях и относимых ко времени не ранее VI в.». В
соответствии существовавшим традициям, хронология некрополя
определялась монетами. Их было три: две императора Гордиана III
(238 - 241) и одна Деция Траяна (249 - 251). Поэтому Н.М. Печен-
кин датировал весь могильник второй половиной III в. не исключая и
более продолжительного его использования. Однако он воздержался
от комментариев по поводу этнической принадлежности
В. В. Хвойка
178 Юрочкин <В. Ю.
изложил результаты многолетних
н.м. Иечепкин исследований типологии древнегер-
Фотоархив заповедника манских металлических изделий IV
«Хсрсонес Таврический» ___
- IX вв. и присущих им орнамен¬
тальных мотивов [327]. В Европе накопилось достаточно большое
число раннесредневековых предметов (в основном фибул), выполен-
ных в т.н. «германском зверином стиле». Все они требовали система¬
тизации и синхронизации. Хотя автор и считал этот стиль проявлени¬
ем «германского духа», но скорее по традиции. Б. Салин не был пред¬
ставителем «национальной археологии». Его работа написана в духе
«скандинавского диффузионизма», сочетавшего в себе теорию куль¬
турных влияний и детальную проработку массового археологического
материала, с последующей установкой на хронологию. Исследователь
рассматривал этот яркий и своеобразный стиль как особое культурное
явление, охватившее территорию от Балтийского до Черного морей,
включая Западную, Центральную и Восточную Европу Между тем,
погребенных [326]. Это было пер¬
вое открытие в Таврике трупосо-
жжепий, ориентировочно датиро¬
ванных второй половиной III в., т.е.
временем вторжения на полуостров
готов. Но тогда сообщение провин¬
циального археолога-любителя, к
тому же не снабженное иллюстра¬
циями, не попало в иоле внимания
исследователей «полей погребений».
По крайней мере, бельбекские
находки на первый взгляд имели
мало общего с «полями урн». Факт,
с которым трудно спорить.
Можно сказать, что складываю¬
щиеся представления о готской
культуре Крыма с присущим набо¬
ром элементов не свойственных
Поднепровью, косвенно способство¬
вали укреплению «славянских» по¬
зиций в атрибуции Черняховских
древностей.
Шведский археолог Бернхард
Салин (1861 - 1931), другой ученик
О. Монтелиуса, в объемной, хоро¬
шо иллюстрированной монографии,
изданной в Стокгольме в 1904 г.,
Тошский вопрос 179
он не отрицал: за этим фено¬
меном стоят известные исто¬
рические передвижения наро¬
дов, ключевым из которых
был исход готов из Причер¬
номорья, вызванный гуннским
вторжением 375 г. Но эти со¬
бытия рассматривались им
скорее как реперные точки
для хронологического отсчета
сложения стилей, нежели ос¬
нования для «этнологиче¬
ской» атрибуции древно¬
стей [328]. Следует подчерк¬
нуть, что Б. Салин концен¬
трировал внимание, прежде
всего, на раннесредневековом
«звериным стиле».
Гораздо меньше места он
уделял «стилю инкрустаций»,
в отличие от Н.П. Кондакова
и И.И. Толстого, восприни¬
мавших оба стиля в качестве
проявления единого историко¬
художественного процесса. Учитывая уже сформировавшиеся проти¬
воречивые тенденции в поисках истоков культурных явлений Эпохи
великого переселения народов, Б. Салин предложил связывать рас¬
пространение новых форм изделий и орнаментальных мотивов не с
одним, а с двумя культурными потоками: южногерманским, двигав¬
шимся из Северного Причерноморья и северогерманским. Проявлени¬
ем влияния южногерманского потока ученый считал распространение
двухпластинчатых фибул, тип которых сформировался в Причерномо¬
рье еще до нашествия гуннов. В качестве наиболее вероятных претен¬
дентов на создание этого типа фибул рассматривались крымские готы.
Их же влиянием объяснялось и появление самых разнообразных вари¬
антов двухпластинчатых фибул в Силезии, Германии, Скандинавии. А
вот собственно «звериный стиль» рассматривался как показатель
культурных традиций «северогерманского потока» [329]. Оба этих по¬
тока сошлись в Центральной Европе, что привело к формированию
орнаментально-композиционного «стиля I», расцвет которого пришел¬
ся на VI столетие [330]. Шведский ученый поставил под сомнение
наметившуюся абсолютизацию Боспора и Северного Причерноморья
как законодателя художественных форм и новаций Эпохи великих ми-
Погребалъный инвентарь могильника в
долине р. Бельбек.
Раскопки Н.М. Печенкина
180 Юрочкин (В.Ю.
граций. Рассмотрев «звериные» орнаментальные мотивы боспорских
изделий исследователь пришел к выводу: представленные здесь ком¬
позиции выглядят более упрощенными, даже деградировавшими по
сравнению с изделиями германцев на Дунае, где они ярче, насыщен¬
ней, завершенней [331]. Отсюда следовало, что боспорские зооморф¬
ные орнаменты (которые Б. Салин считал безусловно германскими) -
всего лишь подражания, а потому и не могут рассматриваться как
прототипы «стиля I».
К 1904 г. Б. Салин хотя и располагал значительной по объему ба¬
зой артефактов, но в большинстве своем это были не комплексы, а
единичные предметы из музейных собраний и частных коллекций. По¬
этому предложенная им хронология стилей и стадий их развития во
многом интуитивны. Шведскому ученому тогда еще не были известны
находки из могильников на крымском Южнобережье и предметы из
склепов на г. Митридат, обнаруженные в районе Госпитальной улицы
в Керчи.
Оригинальную, но несколько наивную версию по поводу возникно-
Пряжки и фибулы из Крыма. Иллюстрации к книге Б. Салина. 1904 г.
Тошский вопрос 181
Ю.А. Кулако
вения германского «звериного сти¬
ля» высказал шведский ученый Ту¬
ре Йонсон Арне (1879 - 1965). Он
допускал, что оказавшись в Север¬
ном Причерноморье, готы занялись
раскопками скифских курганов, а
обнаруженные в них предметы с
зооморфными мотивами стали про¬
образом раннесредневековых изде¬
лий северных варваров [332].
Как бы там ни было, к началу
XX в. в науке, прежде всего запад¬
ноевропейской (Ж. де Бай, О.
Альмгрен, Б. Салин), прочно
утвердилась археологическая «гото-
понтийская концепция». В ней Крым выступал как эталонный регион
раннеготской культуры, источник влияний и новаций, выразившихся в
формировании германского «культурного потока».
Таким образом, история крымских готов, уже вполне обеспеченная
письменными источниками, находила реальное отображение и в ар¬
хеологическом материале.
Сложнее обстояло с другой группой средневекового населения Тав-
рики - с аланами. Они постоянно, наряду с готами, фигурировали в
исследованиях по истории полуострова. К тому же аланы сыграли не
последнюю роль в бурных событиях Великого переселения народов, а
их прямые потомки - осетины составляли часть населения Северного
Кавказа, оставаясь верными союзниками Российской империи.
В разъяснении «аланского вопроса» значительная заслуга принад¬
лежит известному антиковеду, византинисту и археологу, профессору
Киевского университета св. Владимира - Юлиану Андреевичу Кула-
ковскому (1855 - 1919) [333]. На рубеже веков он сделал первый оте¬
чественный критический обзор имевшихся сведений об аланах, изло¬
женных греко-римскими и византийскими писателями [334]. Из пред¬
ложенной сводки источников однозначно следовало, что все письмен¬
ные свидетельства об аланах в Крыму относятся ко времени не ранее
XIII в. и лишь одно, крайне неопределенное об «аланском, т.е. тавр-
ском» названии Ардабда (Феодосии), приурочено к V столетию 1335].
В связи с нашей темой следует обратить внимание на его позицию от¬
носительно т.н. «roTa.aaHOB»(Gothalani), единственным источником
сведений о которых был итальянец Иосафат Барбаро, в своем сочине¬
нии отразивший реалии первой половины XV в. [336]. Она достаточно
категорична: «Ученый домысел автора (И. Барбаро - В.Ю.) о готала-
нах не имеет, конечно, никакого значения, и, за отсутствием других
182 Юрочкин (В. Ю.
свидетельств, возможно сомнение, что когда-либо существовало в пре¬
делах Крыма смешенное население, носившее такое имя... быть может,
оно являлось у автора собственным домыслом» [337].
Ю.А. Кулаковский по заданию Императорской археологической
комиссии, начиная с 1890 г., вел активную археологическую практику
в Крыму, преимущественно в Керчи [338]. В частности, им начаты
раскопки крупного позднеантичного и раннесредневекового могильни¬
ка на северном склоне г. Митридат (т.н. район Госпитальной ули¬
цы) [339]. Ему принадлежит ряд интересных и ярких открытий. Сре¬
ди них - раннесредневековые христианские склепы [340]. Уже тогда
он обращал внимание: при раскопках боспорских гробниц предше¬
ствующими исследователями имеет место «отсутствие наблюдения эт¬
нографического характера и хронологических определений к отдель¬
ным могильникам и типам вещей, в них находимых» [341], в резуль¬
тате чего, по его мнению, не выделены могильники конкретных наро¬
дов, населявших полуостров - готов, гуннов, аланов, хазар и т.д.
Свои представления об этнической истории полуострова, основан¬
ные, преимущественно на письменной традиции, ученый изложил в
монографии «Прошлое Тавриды», впервые изданной в 1906 г. [342],
первоначально называвшейся «Очерки истории Крыма от древнейших
времен до исхода христиан в 1779 г.» [343]. Касаясь непосредственно
крымских готов, Ю.А. Кулаковский в целом придерживался упомяну¬
той «парадигмы Вруна - Куника». Интересна его оценка находок
1904 г. из могильника на горе Митридат, о которых речь пойдет ниже:
«...находка в Керчи самым определенным образом засвидетельствова¬
ла пребывание в тех местах готов в правление имп. Констанция (337 -
363). В одной погребальной пещере (катакомбе) обнаружено было бо¬
гатое погребение со множеством вещей, преимущественно предметов
вооружения того типа, за которым установлено в настоящее время
название готского» [344].
Итак, к началу XX в. научное сообщество было уже вполне подго¬
товлено к восприятию крымско-готских памятников материальной
культуры. В принципе было ясно и то, каким критериям они должны
соответствовать. Естественно, отдельные разрозненные находки из
Керчи и одна пряжка с южного берега не могли компенсировать от¬
сутствие комплексов находок, а лишь определяли основной вектор по¬
иска. Не хватало лишь последнего звена, способного поставить теоре¬
тические рассуждения на твердую основу археологии.
Этот важный шаг был сделан Николаем Ивановичем Репниковым
(1882 - 1940) [345] - тогда совсем молодым малоизвестным ученым-
археологом. Родоначальник крымско-готской археологии - личность
Тотскуй вопрос 183
ШтТОАФШ
ЯКВДОТОРСВ&ГО
ДВОРА.
■НПЕРАТОРСКАЯ
1ГХ10Д0ПП1СКДЯ
КОММИСС1Я.
у:.
Мая
)b//J
■//
3,.
Открытый листъ.
дСа 190 Т.р е Т i Й годъ.
С.-П#тербург%.
Sxasie HUEfATOPdATO Зииго Дмрць
ЗЬыданъ зтоть л1/с1рмСлушателю С .Петербург.скаго
Археологическаго Инотитута Николей Ивановичу.
Р 4 п н и к о в.у.
Императорскою оАрхеологимскою ЗСсльльиссшо на
прабо произбодстёа архгологигссбихъ расЛопоАъ 6ъ
пыгенш 190$ года на зельляхъ Лазенныхъ, oSuteemAeu*
нихъ и принадлефагциссъ разнимъ устанобленллмъ
6г пред^ълахъ Ялт.иискаго уЬзда, ..Таври-
ч в ск о и ..г у б е р н i к.,.
съ обязательством* доставить 6*ЗСом.писс1ю отьстъ
или днеёникь по произведенным ъ раскопба.пъ, а
табфе, при особой описи бегьхъ находоЛъ, наиболее
ценные и интересные иэъ найденных* предлгетобъ,
для представленIA и\ па З^ЫСОга till ICC ЗосуЗарл
Императора боззрпнге.
Председатель Императорской
оЯрхеологигес&ой ЗСслглшсЫи
|подп. | Гр. А. Еобринско-i.
Открытый лист Н.И. Репникова. Научный архив И ИМ К РАН
184 Юрочкин <В.Ю.
яркая и во многом за¬
гадочная. В биогра¬
фических справках
отмечалось, что он
родился «в Петербур¬
ге в семье крестьяни¬
на, работавшего бур¬
лаком на лесных
сплавах» [346]. Через
два года после окон¬
чания коммерческого
училища в 1902 г. мо¬
лодой человек посту¬
пил в Археологиче¬
ский институт в Пе¬
тербурге - учебное
заведение, состоявшее
под патронатом Вели¬
кого Князя Сергея
Александровича (1857
- 1905) и призванное
готовить специалистов
по русской старине
для занятия мест в
архивах [347]. В Ин¬
ституте преподавали
известные ученые-
историки того времени
- Н.В. Покровский и
С.Ф. Платонов, ар¬
хеологи - А.А. Спицын, С.А. Жебелев и мн. др. [348] По воспомина¬
ниям коллег на выбор профессии оказали влияния детские впечатле¬
ния от посещения памятников старины в Старой Ладоге [349].
Как раз в это время Императорская археологическая комиссия
(ИАК) развернула программу по исследованию северо-западных гу¬
берний России под руководством своего сотрудника Александра Ан¬
дреевича Спицына (1858 - 1931) [350]. К ней-то он и привлек студен¬
та Репникова, в связи с этим зачисленного сверх штата в ИАК [351] и
получившего поручение вести самостоятельные раскопки в Тверской
губернии [352].
Можно только удивляться столь блестяще начатой карьере молодо¬
го петербуржца, выходца из нижних социальных слоев. Правда на
Н.И. Репников. Партенит. 1907 год.
Фотоархив ИИМК РАН
Тотсцуй вопрос 185
протяжении всей жизни молва связывала его истинное происхождение
с именем одного из Романовых [353].
В 1902 г. по инициативе А.Л. Бертье-Делагарда, которого впослед¬
ствии называли «крестным отцом» Н.И. Репникова в крымской ар¬
хеологии, начинающий исследователь прибыл в Крым для подготовки
раскопок могильника в урочище Суук-Су близ Гурзуфа, где несколько
лет назад были случайно найдены предметы «готского типа». Двадца¬
тилетний внештатный сотрудник ИАК активно включился в работу.
Он пополнил коллекцию артефактов, частью благодаря помощи
управляющего имением А.И. Домбровского, частью за счет покупки у
местных жителей и рабочих; ходатайствовал о передаче в ИАК кол¬
лекции предметов, еще в 80-х гг. XIX в. обнаруженных в имении К.К.
фон Фика «Артек» у подножья Аю-Дага[354]; осматривал места
прежних раскопок А.Н. Харузина, намечая наиболее перспективные
места для будущих работ.
5 мая 1903 г. слушатель Петербургского археологического институ¬
та Н.И. Репников получил из ИАК «Открытый лист» и 100 рублей на
раскопки в Ялтинском уезде [355] и летом того же года приступил к
полевым работам. Уже первые результаты превзошли все ожидания,
но и трудностей с которыми столкнулся исследователь было предоста¬
точно. 9 августа Н.И. Репников телеграфировал в столицу: «Могиль¬
ник огромен, грунт тяжел, нашли золотой, хищничают, запретил, од¬
ному не управиться, пришлите Макаренку» [356]. Имелся в виду Ни¬
колай Емельянович Макаренко (1877 - 1938), в будущем - известный
археолог, искусствовед один из первооткрывателей салтово-маяцкой
культуры [357]. Он, как и Н.И. Репников начинал свою научную дея¬
тельность под руководством А.А. Спицына по изучению северо-
западных регионов России. Как раз в 1903 году, после окончания
училища технического рисования барона Штиглица Н.Е. Макаренко
поступил в Археологический институт. Руководство ИАК удовлетво¬
рило просьбу Н.И. Репникова. Другим неоценимым помощником в
раскопках Суук-Су стал Николай Зиновьевич Федоров (род. в 1869)
- сын крестьянина, уроженец Екатеринославской губернии, еще маль¬
чиком попавший разнорабочим на виноградники Южнобережья [358].
Работы шли полным ходом, правда появились денежные проблемы.
Выделенные средства, учитывая дороговизну рабочих и проживание в
курортной местности, быстро таяли и были «израсходованы с переиз-
держкою» [359]. В ходе работ выяснилось, что местное население ве¬
дет распашку на еще одном аналогичном могильнике в местности Бал-
Гота. Вмешательство председателя ИАК А.А. Бобринского возымело
действие и Таврический губернатор запретил местным татарам сель¬
хозработы на памятнике.
186 Юрочщт (В. Ю.
Раскопки могильника Суук-Су. Рабочий момент. Фотоархив ИИМК РАН
Вести о находках, сделанных столичными молодыми учеными,
быстро распространились среди окрестных жителей. В итоге в дело
включились «счастливчики», принявшиеся на свой страх и риск ко¬
пать древние могилы. Учитывая сложную ситуацию, грозящую поте¬
рей ценнейших предметов и научной информации, ИАК признала не¬
обходимым среди зимы продолжить работу, начатую летом, выделив
на 1904 г. уже 600 рублей [360].
Конечно, одному Николаю Ивановичу было не справиться с зада¬
чей и тогда руководство ИАК запросило директора Керченского музея
древностей В.В. Шкорпила о возможности присылки в помощь опыт¬
ного надсмотрщика Семена Петровича Петренко [361]. Он характери¬
зовался как «весьма опытный в археологическом деле» и вместе с дру¬
гими керченскими музейными надсмотрщиками неоднократно коман¬
дировался на раскопки на Тамань, в Мелитопольские степи, в Оль¬
вию и даже в Петербург для реставрации древней посуды [362]. Это
подтвердили и его работы на Суук-Су По воспоминаниям Н.И. Реп-
никова С.П. Петренко проявил себя как прекрасный организатор и
•левой раскопщик, умевший мастерски обнаруживать и зачищать
■робницы, производить обмеры. Опыт нолевой практики у Петренко
:Д. безусловно, гораздо более весомый и ненавязчиво день за днем
вводил молодого студента Репникова в курс практической археоло-
.. рассказывал о «счастливчиках», реставрации и подделках древ¬
Тотскцй вопрос 187
ностей. Несмотря на различия в положении и возрасте они сдружи¬
лись и память об этой дружбе Н.И. Репников пронес через всю
жизнь [363].
Уже в результате первого сезона Н.И. Репников открыл на могиль¬
нике 87 погребальных сооружений. Многие из них содержали чрезвы¬
чайно показательный археологический инвентарь: орлиноголовые
пряжки, двухпластинчатые и пальчатые фибулы, золотые колты с по¬
лым тетраэдром - т.е. категории украшений, которые ранее барон Ж.
де Бай предлагал рассматривать в качестве атрибутов готской культу¬
ры. Успех был очевиден: фактически речь шла об открытии новой ар¬
хеологической культуры, эталонным памятником которой являлся мо¬
гильник Суук-Су.
То, что этот некрополь не одинок в своем роде свидетельствовали
прежде упомянутые находки в близлежащей округе: в имении «Артек»
и в районе холма «Джунивес». К предметам «готского стиля» отно¬
сился и золотой колт, случайно обнаруженный в 1888 году в окрестно¬
стях Бахчисарая мещанином Мустафой Заядин-Оглу, а затем попол¬
нивший Эрмитажное собрание [364]. Становилось очевидным: ареал
распространения предметов «готского стиля» в Горном Крыму охва¬
тывает как южнобережную область, так и район «пещерных городов*.
По мнению Н.И. Репникова перспективным, с точки зрения поиска
готских древностей мог стать и могильник Бал-Гота, где А.Н. Харузин
впервые в регионе обнаружил пряжки «готского типа».Подтвердить
это могли только раскопки, которые Н.И. Репников по заданию ИАК
провел летом 1905 года. Результаты предыдущих работ были столь
высоко оценены, что Императорская археологическая комиссия пред¬
полагала выделить на их продолжение до 1000 руб. [365]. Но здесь
Н.И. Репникова поджидало разочарование: часть территории была за¬
нята табачной плантацией, часть подверглась грабительским раскоп¬
кам. Захоронения с предметами «готского типа» обнаружить не уда¬
лось. Найдены только 11 плитовых и грунтовых могил, которые Ни¬
колай Иванович отнес к IX - X вв. [366]. Поиски были прекращены, а
исследователь осенью того же года вновь переключил внимание на
Суук-Су, нераскованная часть которого располагалась на землях част¬
ного владения г-жи О.М. Соловьевой. Помощь в работах, в том числе
и финансовую, Н.И. Репникову оказал А.Л. Бертье-Делагард. В ре¬
зультате были открыты еще 95 погребений, находки из которых по¬
ступили в музей Одесского общества истории и древностей [367]. Во
время раскопок Крым посетил барон Ж. де Бай до которого дошли
вести об уникальных находках. Встретившись с Н.И. Репниковым и
А.Л. Бертье-Делагардом, барон убедился, что их мнения на принад¬
лежность южнобережных древностей готам полностью сходятся [368].
188 Юрочкин <В. Ю.
Могильник Суук-Су. Раскопки Репникова
В структуре могильника «Суук-Су» Н.И. Репников разграничивал
два «слоя», точнее горизонта, отличающихся друг от друга как типами
погребальных конструкций, так и набором погребального инвентаря.
К верхнему «слою» он причислял плитовые гробницы, с коллектив¬
TomaqiU вопрос 189
ными погребениями западной ориентации и немногочисленным инвен¬
тарем, который «явно относится к более позднему времени, чем вещи
нижнего слоя», датировав такие захоронения IX - XI вв. [369] Правда
он полагал, что и данные захоронения также принадлежат готам, а
изменение конструкции, обряда и малочисленность находок обуслов¬
лены распространением между ними христианства [370].
Наибольший интерес представляли могилы «нижнего слоя», дати¬
рованные VI - VII вв. Они подразделялись на несколько групп: про¬
стые земляные могилы, могилы, перекрытые плитами, земляные под¬
бойные могилы, грунтовые склепы. Помимо того, к «нижнему» слою
ученый отнес и единственное трупосожжение, помещенное в материко¬
вую яму, покрытую досками [371].
Именно этот «нижний слой» дал тот обширный материал, который
на долгие годы стал эталонным для культуры крымских готов. По¬
скольку погребения оказались не поврежденными, это позволило
определить типичный набор атрибутов женского костюма. К нему
принадлежали: орлиноголовые массивные поясные пряжки, браслеты,
парные двухпластинчаные фибулы, треугольные золотые штампован¬
ные пластинки, золотые колты (по мнению Н.И. Репникова - серьги)
с полым тетраэдром и вставками-альмандинами. В некоторых захоро¬
нениях встречались монеты: боспорского царя Фофорса (286 - 309),
римская монета провинциальной чеканки III в., византийских импера¬
торов Феодосия (408 - 450), Юстиниана Великого (527 - 565) и его
предшественника Юстина I (518 - 527). В грунтовом парном захоро¬
нении 77 мужскому погребению сопутствовал медный тетрануммий
херсонесской чеканки эпохи императора Маврикия Тиберия (597 -
602) [372].
Исследователь обратил внимание и на факт отсутствия деформиро¬
ванных черепов в захоронениях «верхнего слоя», в то время как в бо¬
лее ранних могилах они фиксировались 11 раз. Ссылаясь на упоми¬
навшиеся работы Д. Анучина, В. Миллера, В. Сизова и А. Харузина,
Н. Репников подчеркивал, что «нет возможности приписывать все че¬
репа одной народности», поскольку этот обычай до позднего средневе¬
ковья держался в глухих районах Крыма [373].
Результаты раскопок Суук-Су в 1903 - 1905 гг. Н.И. Репников из¬
дал двумя частями с красноречивым названием «Некоторые могиль¬
ники области крымских готов». Следовательно, в этнической атрибу¬
ции обнаруженных им древностей исследователь не сомневался. По¬
скольку в то время еще не были открыты синхронные крупные мо¬
гильники готов в Западной Европе, археологи вообще не имели ясного
представления, как могут выглядеть подобные памятники.
Свое видение готской проблемы в регионе исследователь изложил
уже вскоре после первых открытий [374]. В целом оно соответствует
190 Юрочкин (В.Ю.
«парадигме Бруна - Куни-
ка» и распространившейся
в западной науке «гото-
понтийской концепции», с
учетом позиций Н.П.
Кондакова и Э.Р Штерна.
Отправной точкой в исто¬
рии формирования средне¬
вековых варварских древ¬
ностей Н.И. Репников
называл IV столетие, когда
было разрушено Боспор-
ское царство, а греко¬
римское влияние на Та¬
вриду прекратилось. Тогда «начинается период варваров, часть кото¬
рых в лице готов проникает на южный берег, в окрестности Гурзуфа,
Партенита и Алушты и здесь остается в течение значительного проме¬
жутка времени, может быть до X в. Затем готы мало-помалу исчезают
и лишь в глухих горах держатся до XV века», - писал Н.И. Репни¬
ков [375]. Материалы из «нижнего слоя» Суук-Су, он представлял
следующим образом: «Вещи, добытые путем раскопок в этом могиль¬
нике, принадлежат к крайне редкому у нас в России типу эпохи вели¬
кого переселения народов, так называемому меровингскому или гот¬
скому типу. Центром находок вещей данного типа является Западная
Европа, отчасти Венгрия, но колыбелью его нужно считать Южную
Россию. Именно здесь мы встречаем наиболее ранние его образцы;
здесь же легче проследить их отношение к искусству, как античному и
восточному, так и примитивно-варварскому... крайне интересною яв¬
ляется орнаментика вещей, именно так называемый звериный орна¬
мент, состоящий из сложных переплетений всевозможных животных,
преимущественно гадов и птиц, при том не в полном, а в стилизован¬
ном виде» [376].
Раскопки могильника Суук-Су с предметами «готского типа» Н.И.
Репников считал безусловно важнейшим открытием, поскольку благо¬
даря им:
«1) Устанавливается хронология вещей данного типа в России;
2) Указывается родина этого стиля, Южная Россия, что до послед¬
него времени усиленно отрицается;
3) Могильник Суук-Су является прототипом для всех других мо¬
гильников данной культуры, которые со временем будут открыты на
Южном берегу Крыма» [377].
Он был, безусловно, прав - ведь европейские ученые, рассматри¬
вавшие предметы готской культуры тогда оперировали в основном
Керченский музей древностей.
Открытка начала XX в.
Tomaqiu вопрос 191
Рлскппки на royi „Митридатъ*. Керчь.
В. В. Шкорн ил (в центре) на раскопках. Открытка начала XX в.
лишь разрозненными и случайными, часто беспаспортными находка¬
ми. Раскопки же Суук-Су выявили многочисленные закрытые ком¬
плексы, археологически надежно зафиксированные и датированные.
Причем Суук-Су оказался не единичным памятником такого рода, а
потому у Николая Ивановича были все основания рапортовать об от¬
крытой им новой археологической культуры.
По итогам раскопок Н.И. Реиникова и публикации их результатов
вполне можно говорить о начале «готской археологии» Крыма, обес¬
печенной не только исторической традицией, но и археологическими
реалиями. Показательно, что никто из отечественных или зарубежных
ученых не усомнился в готской атрибуции древностей, открытых Н.И.
Репниковым, а его выводы были приняты как объективная данность,
не подлежащая сомнениям.
Итак, открытие готских древностей состоялось на Южнобережье. А
как же Керчь? Ведь именно происходившие отсюда находки позволи¬
ли поставить вопрос о материальной культуре германцев Крыма.
В 1900 году заведующий Керченским музеем древностей К.Е. Дум-
берг подал в ИАК рапорт о своей отставке. На свою должность он ре¬
комендовал преподавателя древних языков Керченской Александров¬
ской гимназии, статского советника, кавалера нескольких орденов -
Владислава Вячеславовича Шкорпила (1853 - 1918), одновременно
являвшегося смотрителем Мелек-Чесменского кургана (подчинявшего¬
ся Одесскому Обществу истории и древностей) и имевшего опыт ар¬
хеологических раскопок на Боспоре [378]. В 1902 г. Петербург утвер-
192 Юрочкин (В. Ю.
Улица Госпитальная в Керчи. Современное фото
дил В.В. Шкорнила в должности заведующего музеем, штат которого
состоял тогда всего из 6 человек. Ключевую роль в нем играли
«надсмотрщики»: археологи-практики, хотя и не имевшие специально¬
го образования, но фактически руководившие полевыми работами и
реставрацией находок. С их помощью В.В. Шкорпил быстро вошел в
курс дела и развернул активную археологическую деятельность за два
года раскопав более полутысячи погребений [379].
24 июня 1904 года керченские «счастливчики» Иван Зубков, Кузь¬
ма Щелкунов, Василий Иванов, Иван и Петр Клочковы, а также Петр
Коробка разграбили два склепа-катакомбы на ул. Госпитальной на се¬
верном склоне г Митридат. Они пробрались в одну из христианских
катакомб, обнаруженных Ю.А. Кулаковским [380], пробили стену и
через образовавшееся отверстие проникли в соседний склеп. Захоро¬
нения здесь не были потревожены в древности и содержали чрезвы¬
чайно многочисленный и богатый инвентарь - десятки предметов из
драгоценных металлов, среди которых: детали костюма, украшения,
оружие, конская упряжь [381]. Многие из них были выполнены в ин-
крустационном стиле, демонстрировали прямые аналогии западноев¬
ропейским древностям Эпохи великого переселения народов и полно¬
стью подпадали под характеристику «готского стиля». Среди вещей
присутствовали золотые монеты и их оттиски, принадлежавшие к че¬
кану императоров Констанция II (317 - 361) и Валентиниана III (424
TomciqiU вопрос 193
- 455). Столь многочис¬
ленных и ярких датиро¬
ванных комплексов давно
не знала европейская ар¬
хеология!
Находчики предпола¬
гали продать предметы
через И. Л. Терл едкого.
Но о находке стало из¬
вестно В. В. Шкорпилу.
Как непримиримый бо¬
рец с грабителями древ¬
них гробниц, В.В.
Шкорпил настоял на
изъятии находок у г-на
Терлецкого и отправил
их в Петербург [382].
После этого события
Керчь захватила новая
волна «золотой лихорад¬
ки». Дабы упредить
«счастливчиков», заве¬
дующий Керченским му¬
зеем полностью сосредо¬
точил свою археологиче¬
скую деятельность на ис¬
следовании катакомб
Госпитальной улицы, на
том самом некрополе се¬
верного склона г. Мит-
ридат, где когда-то обна¬
ружил «варяжские» фи¬
булы Д. Мак-Ферсон и
начинал раскопки Ю.А.
Кулаковский. В резуль¬
тате был открыт ряд ин¬
тересных комплексов с
предметами «готского стиля» [383].
Публикация вещей из склепов «24 июня 1904 года» состоялась уже
в следующем году [384]. А.А. Спицын привел первое в отечественной
литературе подробное описание технологии стиля «клуазоне». Попут¬
но заметив, что технология эта очень сложная, предполагающая нали¬
чия специального оборудования и мастерских для резки и шлифовки
Керчь. Находки из
*склепов 1904 ?.» в районе
Госпиталъний улицы».
194 Юрочкин <8. Ю.
альмандинов, которых, по его
мнению, на Боспоре рубежа IV -
V вв. просто не было, а значит -
найденные предметы являются
привозными.
Вместе с тем при описании
предметов он ни разу не восполь¬
зовался терминами «готский» или
«меровингский» стиль. Для ха¬
рактеристики украшений и дета¬
лей поясной гарнитуры VI - VII
вв. он предложил также «внеэтни-
ческий» термин - «юстинианов-
ская культура», объединяя под
ним материальную культуру вар¬
варов черноморского побережья,
испытавших сильное влияние Ви¬
зантии.
Вообще А.А. Сницын предпо¬
читал воздерживаться от широких
выводов, полагая, что таковые мо¬
гут оказаться преждевременными
и чреваты проявлением дилетантизма, поэтому в своих работах выгля¬
дел типичным «эмпириком» [385]. В тоже время он признавал необ¬
ходимость и целесообразность этнических определений предметов ма¬
териальной культуры особенно когда речь шла о славяно-русских
древностях [386].
Судя по всему, широкое распространение понятия «готский тип» и
«готский стиль» в отечественной науке произошло благодаря В.В.
Шкорпилу, раскопавшему на могильнике на г. Митридат в Керчи де¬
сятки погребальных сооружений рубежа античного и средневекового
периодов и постоянно использовавшему эти термины в публикаци¬
ях [387]. Конечно большинство погребальных сооружений района
Госпитальной улицы дошли до нас уже в разоренном состоянии. Но в
тех случаях, когда захоронения удавалось обнаружить in situ, их со¬
провождал аналогичный богатый инвентарь. Население раннесредне¬
векового Боспора явно отличалось роскошью, демонстрируя одни из
лучших образцов ювелирной техники Эпохи великого переселения
народов [388].
Сам же В.В. Шкориил относил данный стиль к III - IV столетиям.
Попутно стоит отметить, что он критически относился к мнению П.О.
Бурачкова, воспринятому немецкими учеными, об интерпретации там-
гообразных знаков на боспорских плитах как готских [389]. Оценка
Тошский вопрос 195
Партенитекая базилика. Раскопки Н. И. Ре пни ко а 1907 г.
открытий русских ученых западноевропейскими коллегами не застави¬
ла себя долго ждать.
В 1907 г немецкий профессор Альфред Гетце (1865 - 1948) при¬
влек материалы Н.И. Репникова и керченские находки в качестве эта¬
лонных для остготских древностей, подчеркивая их близкое родство с
пряжками и фибулами Италии времен остготского королевства[390].
Правда, определить механизм участия «южно-русско - остготского
искусства» в становлении материальной культуры остготской Италии,
А. Гетце не решился. Рассматривая региональные особенности готских
пряжек с территории Италии, Франции и Германии он ставил их в
один ряд с изделиями из Крыма, который в его представлении являет¬
ся неотъемлемой частью готского мира Эпохи великого переселения
народов. Но обратил внимание, что, судя по комплексу с монетой им¬
ператора Маврикия Тиберия (582 - 602 гг.) из Суук-Су, некоторые из
орлиноголовых пряжек Таврики явно младше изделий итальянских
остготов [391 ].
Вскоре статьей о готских погребениях Крыма откликнулся и Ж. дс
Бай [392], с 1906 г состоявший членом Таврической ученой архивной
комиссии [393]. Основной целью его работы была популяризация от¬
крытий склепов на ул. Госпитальной и могильника Суук-Су, ставших
новыми важными источниками информации о готах Крыма, притом
дополняющими друг друга [394]. Как и прежде барон Ж. де Бай под¬
чёркивал типологическое и стилистическое сходство между артефак¬
тами из Таврики и изделиями западноевропейских германцев. Не
196 Юрочщн (В. Ю.
Айгольский могильник. Иллюстрация к статье А.А. Миллера
прошла незамеченной и не вполне ясная позиция А.А. Спицина,
настаивавшего на импортном характере предметов стиля «клуазоне»
из склепов ул. Госпитальной. Мо мнению французского ученого не
было веских оснований отрицать возможность производства подобных
ювелирных изделий на Боспоре, наравне с другими возможными цен¬
трами [395].
Раскопки Суук-Су и аналогичных ему могильников фактически
знаменовали открытие новой раннесредневековой археологической
культуры, готская атрибуция которой представлялась вполне очевид¬
ной.
Аналогичные процессы происходили в археологии других регионов,
в частности - черноморского побережья Кавказа.
TomciqiU вопрос 197
Готские украшения из Крыма. Иллюстрации к статье Л. Гетце
В 1907 г. Александр Александрович Миллер (1875 - 1935), рабо¬
тавший по поручению ИАК [396], обнаружил на кавказском побере¬
жье в районе Туапсе т.н. Айгольский могильник с грунтовыми захоро¬
нениями, сопровождавшимися инвентарем VI - VII вв., аналогичным,
найденному в Суук-Су. В публикации исследователь указывал на
сходство материальной культуры нового кавказского некрополя и мо¬
гильников крымских готов. Но связь эту понимал не как этнический, а
как временной показатель, указывающий «на одинаковое распростра-
198 Юрочщт <8. Ю.
нсние бляшек,
браслетов, пряжек
и зеркал... в Кры¬
му и на Кавказском
побережье Черного
моря из одного
пункта производ¬
ства» [397].
Историк и ар¬
хеолог Всеволод
Васильевич Саха-
иев (1885 - 1940)
раскоп ал подоб и ы й
некрополь в имении
«Борисово» между
Геленджиком и Новороссийском, поставив вопрос о необходимости
объединения данных некрополей в единую археологическую культу¬
ру [398]. Но при ее этнической атрибуции возникли затруднения. На
Борисовском могильнике располагались захоронения в плитовых и
грунтовых могилах с неустойчивой ориентацией, сопровождавшиеся
деталями поясных наборов т.н. «геральдического типа» VI - VII в.
Ближайшие аналогии отмечались в Суук-Су и других могильниках
области «крымских готов». На первый взгляд ареал распространения
новой культуры и аналогии находкам из Крыма могли свидетельство¬
вать об открытии древностей загадочных эвдусиап или готов-
тетракситов. Но, ни в Айгольском, ни в Борисовском могильниках не
было ни парных пальчатых фибул, пи орлиноголовых пряжек. Поми¬
мо того В.В. Саханева смутило одно обстоятельство: на некрополе
кроме трупоиоложений присутствовали еще и кремации. Правда они
были несколько более позднего времени и демонстрировали материал,
аналогичный Верхнее-Салтовскому могильнику VIII - IX вв. Но в то
время ученые еще не допускали мысли о возможности использования
*
Херсоисс. «Склад местных древностей». Фотоархив заповедника
«Xерсонес Таврическии»
К. К. Косцюшко Валюжинич. Фотоархив заповедника
«Xерсонес Таврическии»
Тотлогий вопрос 199
некрополей смешанным, раз-
ноэтничным населением. По¬
этому автор раскопок предпо¬
чел отказаться от возможной
эвдусиано-1 отской атрибуции,
склонившись в пользу версии
о принадлежности памятников
зихским племенам: ведь готы в
это время были христианами и
по определению не могли кре¬
мировать своих покойников.
Для объяснения сходства по-
I
ясных наборов из Борисово и
|Суук-Су, была использована
декларированная А.А. Спицы-
ным «юстиниановская культу¬
ра» [399].
Р.Х. Л спер. Фотоархив заповедника
«Хере о пес Т аврическии»
обширного готского могильни-
Открытие первого в мире
ка во многом определило область научных интересов Н.И. Репникова.
Развивая свои успехи на поприще крымско-готской археологии, Нико¬
лай Иванович уже в 1907 г провел успешное доследование Партенит-
ской базилики - «Храма Апостолов» Иоанна Готского [400], а также
начал раскопки могильника Узень-Баш в Байдарской долине Крыма
аналогичного некрополю Суук-Су [401].
В конце того же года в Севастополе скончался Карл Казимирович
Косцюшко-Валюжинич (1847 - 1907), много лет руководивший подве¬
домственным Императорской археологической комиссии «Складом
местных древностей» - будущим Хсрсонесским музеем [402]. Смерть
Карла Казимировича, простудившегося на раскопках, была крайне
внезапной и Императорская археологическая комиссия просто не
успевала подыскать ему достойного преемника. Поначалу эти обязан¬
ности добровольно принял на себя зять покойного - штабс-капитан
Вадим Николаевич Рот [403]. Начались задержки с выплатой жалова¬
ния сторожам и рабочим, трения с военным начальством, заинтересо¬
ванным в проведении новых строительных работ на территории Хер-
сонесского городища [404]. Вскоре для инспекции состояния дел из
Керчи прибыл В.В. Шкорпил, но долго совмещать обязанности руко¬
водителя керченским и херсонесским музеями он конечно не мог
Зимой 1908 года при строительстве артиллерийской батареи был
обнаружен новый участок херсонесского некрополя и в марте ИАК
отрядила для его раскопок молодого и энергичного Н.И. Репникова,
на некоторое время ставшего фактически исполняющим обязанности
200 Юрочщм<В. Ю.
заведующего раскопками
и «Складом древно¬
стей» [405]. Новый заве¬
дующий привлек к рабо¬
там своих давних това¬
рищей по полевой работе
Н.З. Федорова и
С.П. Петренко. У кер¬
ченского надсмотрщика
была уже своя сложив¬
шаяся методика раскопок
и организации труда ра¬
бочих. «Старожилы»
херсонесских раскопок,
встретили новшества недоброжелательно и Н.И. Репникову пришлось
проявить твердость и даже уволить зачинщиков «бунта» против
С.П. Петренко. Через несколько дней страсти улеглись и «бунтари»,
по просьбе того же Петренко, вновь были приняты на работу [406].
Хотя Николай Иванович понимал: вряд ли его надолго оставят руко¬
водить Херсонесом. Но в ИАК неофициально рассматривалась воз¬
можность оставить за ним должность второго заведующего. Находясь
в Крыму, Н.И. Репников не только знакомился с древностями Херсо-
неса и намечал возможные места будущих раскопок, но и приступил к
разведкам «пещерных городов» предполагая в них памятники крым¬
ских готов [407].
В период работ на могильнике Н.И. Репников тяжело заболел ма¬
лярией и крупозным воспалением легких. По его воспоминаниям
С.П. Петренко «как нянька» выносил его на руках [408]. Так что обя¬
занности заведующего Николай Иванович исполнял недолго. Первона¬
чально на этот пост планировалось назначить преподавателя древних
языков Петергофской Александра II гимназии Федора Ивановича
Шмита (1877 - 1937). Однако сам он предложение отклонил в пользу,
как ему представлялось, более опытного и образованного специалиста
- Романа Христиановича Лепера (1864 - 1918 гг.), до этого на протя¬
жении семи лет состоявшего в должности ученого секретаря Русского
археологического Института в Константинополе [409]. Летом 1908 г.
Р.Х. Лепер прибыл в Херсонес. Он был неплохим специалистом в
области античной истории и эпиграфики, но в отличие от Н.И. Репни-
кова, не обладал ни особыми качествами археолога-полевика, ни за¬
метным везением, к тому же он считал свой перевод из Константино¬
поля в Херсонес явным понижением по должности. Его современники
отмечали, да и он сам не скрывал в себе отрицательного качества - не
доводить до конца начатую работу. Его полевые работы зачастую от-
Tomaqxu вопрос 201
личались бессистемностью, подготов¬
ка отчетов затягивалась, предметы
депаснортизировались. «К несчастью,
- писал он М.В. Памяловскому, - я
пишу очень вяло и обладаю способ¬
ностью затягивать работу, нс потому,
что когда приступаю к пей, у меня
11сдостаточ11о матсриала, но иотому
что ис умею ограничиться собранным
материалом и удовольствоваться ре¬
шением вопроса, удовлетворяющим
немногим собранным данным» [410].
Это возмущало руководство ИАК,
а у последующих поколений ученых
он снискал дурную славу не вполне
добросовестного исследователя [411].
Памятуя о своих качествах, обреме¬
ненный большой семьей, Р.Х. Лепер
первоначально просил руководство
оставить Н.И. Рспникова в качестве
своего заместителя, но ИАК ответила
категорическим отказом сославшись
на сокращение ассигнований 1412]. В
распоряжение нового заведующего
поступили Н.З. Федоров и С.П. Петренко, получившие от Н.И. Реи-
никова самые положительные рекомендации. Но привыкший к тща¬
тельности работ и порядку С.П. Петренко недолго смог работать под
началом Р.Х. Лейера и вскоре подал прошение о переводе его обратно
Керчь [413]. А вот Н.З. Федоров до конца своих дней остался верен
Хсрсонесу
Так или иначе, но Р.Х Лепер занимал ноет заведующего вплоть до
Первой Мировой войны. С ею именем связано возобновление в
1912 г раскопок на Мангуне, для чего он отвлек часть средств от ас¬
сигнований, выделенных на изучение Херсонеса. Показательно, что
приступая к работам на памятнике, Роман Христианович преследовал
туже цель, что и прежде Ф.А. Браун, а именно: поиск следов пребы¬
вания здесь готов. Правда земли, на которых находилась г Мангуп,
принадлежали купцу-караиму А.Я. Гидалевичу - коллекционеру и
любителю древностей.
Он же, частично и профинансировал раскопки. В итоге работы
Р.Х. Лейера велись в двух направлениях: с одной стороны зго были
поиски следов готской культуры, с другой - изучение местных ка¬
раимских памятников.
В. И. Рот
202 Юрочкцн (В. Ю.
Р.Х. Лепер (в центре) на раскопках в Херсонесе. Фотоархив заповедника
«Херсонес Таврический»
Раскопки Р.Х. Лепера, проведенные в 1912 - 1914 гг. оказались до¬
вольно масштабными: были расчищены три пещерные церкви, костни-
цы в южной части городища, предполагаемое здание дворца, т.н. «ок-
тогональный храм», продолжены исследования базилики, начатые
Ф.А. Брауном, обнаружены несколько рельефов и греческих надписей
XIV - XV вв., а так же фрагмент надписи с именем Юстиниана Вели¬
кого [414].
Сообщая о раскопках на караимском кладбище в овраге Табана-
Дере, ученый обратил внимание на находку в двух могилах деформи¬
рованных черепов: «Ввиду того, что деформирование черепов практи¬
ковалось в числе других народов и у готов, которым принадлежал
Мангуп, является предположение, не готские ли это могилы, тем бо¬
лее, что выше этих могил найдены черепки готского типа и времени, а
может быть, они аланские, но этим предположениям противоречат ев¬
рейские надписи на памятниках. В могилах найдены и монеты, глав¬
ным образом V в. - сыновей Константина Великого и их преемни¬
ков» [415]. Специально поиск готских могил Р.Х. Лепер вел в районе
оврага Капу-Дере, но захоронения в склепах оказались ограбленными,
кости перемешанными, а вещи малоинформативными. Как и в случае
с Ф.А. Брауном раскопки на Мангупе не оправдали ожиданий:
«предметов, относящихся к готской эпохе, не найдено вовсе, все инте¬
Тотсщш, вопрос 203
ресное на Мангупе было, очевидно, уничтожено пожаром и осадой при
взятии его турками» [416].
В результате Р.Х. Лепер предложил следующую периодизацию па¬
мятника:
«О Пещерный период (тавры) в римское время. Принятие христиан¬
ства и устройство церквей;
2) Готский период. Самостоятельное государство. Цветущее время -
XV век;
3) Еврейское поселение на Мангупе...» [417].
К сожалению, новый исследователь Херсонеса и Мангупа не оста¬
вил ни подробных отчетов, ни планов раскопов, ни даже удовлетвори¬
тельной описи находок [418]. Результаты работ на Мангупе, основан¬
ные на дневниковых записях и фотоматериалах позднее были система¬
тизированы Лавренитием Алексеевичем Моисеевым (1882
1946) [419], сменившим Р.Х. Лепера на должности заведующего
«Складом местных древностей» и раскопками в Херсонесе [420].
Причиной увольнения Р.Х. Лепера в 1914 г. с поста заведующего
обычно называют курьезную историю, произошедшую с его сыном. С
одобрения отца студент Роман Романович Лепер, находясь в сыскной
части, категорически отказался обнажить голову перед портретом Гос¬
ударя Императора. Начальник жандармского управления уведомил об
этом инциденте председателя Императорской археологической комис¬
сии графа А.А. Бобринского и вскоре Р.Х. Лепер получил отстав¬
ку [421].
Но надо полагать это был всего лишь повод. Вряд ли руководство
Комиссии было довольно тем, что за весь период работы в столицу не
было предоставлено ни одного завершенного отчета о раскопках. По¬
мимо своей склонности к промедлению в работе, Р.Х. Лепер был
обременен еще и большой семьей. Не будучи удовлетворен финансо¬
вым положением, он преподавал древние языки в гимназиях Севасто¬
поля, давал частные уроки. Все это отвлекало от исполнения непо¬
средственных обязанностей, которые вместо него на раскопках часто
осуществляли простые рабочие-надсмотрщики, среди них и
Н.З. Федоров.
Об этом знал, безусловно, и Н.И. Репников, который в 1913 г.
вновь прибыл в Крым с целью обследования «пещерных городов»,
предполагая продолжить изучение готской темы. По пути Николай
Иванович заехал в Керчь, встретился с В.В. Шкорпилом и С.П. Пет¬
ренко. Его друг и старший наставник согласился оказать содействие в
работах в Горном Крыму, а также в течение недели показывал памят¬
ники Керченского полуострова, среди них «катакомбный могильник
готского периода, в окрестноятях Керчи, который был ему (Петренко
- В.Ю.) известен и не тронут кладоискателями» [422].
204 Юрочщт <В. Ю.
Свою оценку состояния дел на Мангупе Н.И. Репников представил
в докладе, прочитанном в Археологическом институте в начале
1914 г. [423]. В нем Н.И. Репников подтверждал: Р.Х. Лепер бывал
на Мангупе редкими наездами, всецело перепоручив их проведение
малограмотному десятнику-надсмотрщику. Последний и определял
«методику» работ: по памяти воспроизводил данные о месте нахожде¬
ния предметов в захоронениях, наслоениях кладок, архитектурных
особенностях комплексов; в экспедиции не было постоянного чертеж¬
ника или фотографа.
Для Н.И. Репникова, особо скрупулезно подходившего к полевой
работе, это казалось возмутительным. И хотя, как отмечал автор до¬
клада, «он не хочет умалять чьих-либо научных заслуг», его вывод о
раскопках старшего коллеги из Севастополя весьма категоричен: «рас¬
копки Мангуп-Кале приходится назвать ненаучными, губящими невоз¬
вратно драгоценный, единственный для Крыма, материал», а в конце
текста сделана еще более жесткая приписка: «Мир праху твоему за¬
губленный Мангуп-Кале. Н. Репников». Такой максимализм в оценке
работы Р.Х. Лепера, некогда сменившего Н.И. Репникова на посту
заведующего херсонесскими раскопками, можно объяснить субъектив¬
ными факторами. Возможно, имела место своего рода «научная рев¬
ность» - Н.И. Репников на протяжении всей жизни отстаивал свой
приоритет в археологическом освещении «готского вопроса». Однако
это мнение в отношении Р.Х. Лепера полностью разделял и его крым¬
ский коллега - А.Л. Бертье-Делагард [424].
Доклад Н.И. Репникова интересен не только своей эмоциональной
оценкой. В нем он предлагал периодизацию памятника и этнической
истории юго-западного нагорья, начиная от Эпохи великого переселе¬
ния народов: «когда народности, обитавшие на Балтийском поморье,
двинулись в южно-русские степи; когда часть их, в лице готов, втор¬
гается в Крым, где задержанная горами горсточка их остается навсе¬
гда, образуя отдельное княжество, независимо от главной массы пле¬
мени, двинувшейся на запад». По его мнению, это княжество «суще¬
ствует на тысячелетнем протяжении, оканчивая свою историю в тот
момент, когда христианские владения Крыма переходят к туркам. Имя
княжества, равно и его столицы - Феодоро. Этот период прошлого
Мангуп-Кале готский, правильнее гото-византийский»
«Вторым периодом города является эпоха после 1475 года, когда
готская столица была взята турками и получила название Мангуп-
Кале; конец его во второй половине XVI в., когда город уничтожает
громадный пожар, обративший все в развалины...».
«Третьим периодом прошлого Мангуп-кале является переход его
руин в полное владение караимов, появившихся здесь в турецкий пе¬
риод».
Тотпский вопрос 205
К гото-византийскому периоду ученый относил «крепостные стены,
развалины храмов..., остатки жилищ (пещерные и наземных), а также
разнообразные кладбища с надгробиями». Строительно-архитектурные
особенности этих объектов определялись провинциально-византийским
влиянием (через Херсонес), а в позднейший период - «армяно¬
мусульманским из Закавказья или Малой Азии через Старый Крым
- древний Солхат». Кроме того, как считал Н.И. Репников, наряду с
указанными элементами в начальный период на Мангупе «имеются
чисто готские, специфическую особенность которых составляет звери¬
ный стиль в орнаментации».
Ко второму, т.е. «постфеодоритскому» периоду Н.И. Репников от¬
носил «цитадель, неправильно называемую дворцом готских князей,
развалины мечети и надгробия с куфическими надписями» [425].
Доклад не был напечатан по причине начавшейся войны с Германи¬
ей. Не исключено, что причиной были не только экономические труд¬
ности - публикация о столице «Готского княжества» в условиях подо¬
греваемых антигерманских настроений в стране вряд ли могла быть
уместной. В последующем у Н.И. Репникова вообще сформировалось
стойкое предубеждение в перспективности исследований Мангупа и
нахождении здесь центра Крымской Готии.
В том же 1914 году Н.И. Репников совершил этнографическую по¬
ездку в ареал расселения мариупольских греков. К сожалению, более
конкретная информация об этом событии отсутствует. Одни исследо¬
ватели полагают, что он ее предпринял по заданию А.Л. Бертье-
Делагарда, готовившего большую работу по истории крымских хри¬
стиан [426]. Другие считают: научные изыскания Н.И. Репникова
имели самостоятельный характер и были направлены на поиск следов
«готской жизни», чего не удалось сделать его предшественнику Ф.А.
Брауну [427]. Последнее более вероятно. В эти годы Николай Ивано¬
вич работал в Этнографическом отделе Русского музея, а в следующем
году совершил ряд этнографических поездок по русскому северу, фо¬
тографируя памятники деревянной архитектуры и народного быта.
Так или иначе, но в архиве А.Л. Бертье-Делагарда, хранящемся в
Центральном музее Тавриды в Симферополе, сохранилась фототека
отпечатков, сделанных с негативов Н.И. Репникова [428].
Наверное, если бы полевые исследования были продолжены, то они
принесли немало интересных результатов. Но начавшиеся Первая Ми¬
ровая война, затем в Революция и Гражданская война, надолго затор¬
мозили археологические и этнографические изыскания.
1. Буткевич Т. Иннокентий (Борисов), бывший архиепископ Херсонский. - СПб.,
1887; Маркевич А.И. Несколько слов о деятельности в Тавриде Иннокентия, ар¬
хиепископа Херсонеского и Таврического // ИТУАК. - 1901. - №31; Барсов
206Юрочкин <3. Ю.
Н.И. Иннокентий // Христианство. Энциклопедический словарь. - М.: «Большая
Российская энциклопедия». - Т. 1. - С. 613-614; Антонова И.А., Бабинов Ю.А.
Слово об Иннокентии - архиепископе Херсонском и Таврическом // Крымский
архив. - 1994. - №1. - С. 101-104.
2. Иннокентий, архиепископ. Записка о восстановлении древних святых мест по
городам Крымским // Крымский архив. - 1994. - №1. - С. 104; Тункина И.В.
Русская наука о классических древностях юга России (XVIII - середина
XIX в.). - СПб.: Наука, 2002. - С. 523-528.
3. Извлечение из всеподданнейшего отчета об археологических раскопках в 1853 г.
- СПб., 1855. - С. 159-171; Иванов Е.Э. Херсонес Таврический. Историко¬
археологический очерк // ИТУАК. - 1912. - №46. - С. 171; Тункина И.В. Рус¬
ская наука о классических древностях юга России. - С. 525-529; Романчук А.И.
Очерки истории и археологии византийского Херсона. - Екатеринбург, 2000. -
С. 226.
4. Уваров А.С. Сборник мелких трудов. - М., 1910. - Т. 3. - С. 14-15; Бармина
Н.И. Хронология Мангу пской базилики (опыт изучения) // АД СВ. - 2005. -
Вып. 36. - С. 307.
5. Памяти графа Алексея Сергеевича Уварова. - Казань, 1885. - 96 с.; Яковлев
B. А. Граф Алексей Сергеевич Уваров: некролог // ЗООИД. - 1886. - Т. 14. - С.
889-892; Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. - М., Наука,
1986. - С. 67-68; Формозов А.А. А.С. Уваров и его место в истории русской ар¬
хеологии // РА. - 1993. - №3. - С. 228-245; Платонова Н.И. История археоло¬
гической мысли в России. Вторая половина XIX - первая треть XX века. -
СПб.: Нестор-История, 2010. - С. 79-82; Лебедев Г.С. История отечественной
археологии 1700-1917 гг. - СПб.: Из-во С-Петербургского университета, 1992. -
C. 94-101.
6. Иванов Е.Э. Херсонес Таврический. - С. 171. Шаманаев А.В. Херсонесское го¬
родище и вывоз культурных ценностей за рубеж в XIX в. // Пращ центру
пам’яткознавства. - 2008. - Вип. 14. - С. 158.
7. McPherson D. Antiquities of Kertch, and researches in the Cimmerian Boshorus
with remarks on the ethnological and physical history of the Crimea. - London:
Smith, Ender & CO., Cornhill, 1857. - 130 p.; Мак Ферсон Д. Древности Керчи
и изыскания в Киммерийском Боспоре с заметками по этнографии и физически¬
ми характеристиками Крыма [пер. с англ. О.Н. Герардини, комм. А.Д. Тимирга-
зина]. - Симферополь: Симферопольская городская типография, 2008. - 175 с.
8. Брун Ф.К. О киммерийцах Геродота и переселении кимрского племени
// ЗООИД. - 1868. - Т. 7. - С. 235-256.
9. Мак Ферсон Д. Древности Керчи... - С. 25
10. Мак Ферсон Д. Древности Керчи... - С.45.
11. Часть склепов г. Митридат действительно вырублена в слоях мергеля.
12. Мак Ферсон Д. Древности Керчи... - Рис. 12-13
13. Засецкая И.П. Материалы Боспорского некрополя второй половины IV - первой
половины V вв. н.э. // МАИЭТ. - 1993. - Вып. III. - С. 23-104; Зинько Е.А.
Боспорские склепы на северном склоне горы Митридат // МАИЭТ. - 2000. -
Вып. VII. - С. 69-76; Зинько Е.А. Проблемы исследования позднеантичных
боспорских расписных склепов // МАИЭТ. - 2001. - Вып. VIII - С. 67-73; Лы¬
сенко А.В., Юрочкин В.Ю. Некрополь Пантикапея-Боспора // «О древностях
Южного берега Крыма и гор Таврических». Сборник научных трудов по матери¬
алам конференции в честь 210-летия со дня рождения П.И. Кеппена. - Киев:
Стилос, 2004. - С. 94-166.
14. Бич О.И. Первые раскопки некрополя Пантикапея: дневник раскопок П.
Дюбрюкса в 1816 - 1818 гг. // МИА. - 1959. - №69. - Рис. 2, 2.
15. Мак Ферсон Д. Древности Керчи... - Рис. 5.
TotnaqiU вопрос 207
16. Думается, английский медик и его консультанты «Турецких писем» О. де Бусбе-
ка не читали. Иначе бы они не преминули заметить, что австрийский посланник,
записывавший германское наречие таврических жителей, сам недоумевал, задава¬
ясь вопросом: кто перед ним готы или же потомки саксов, которых, по его мне¬
нию, в этих местах поселил Карл Великий.
17. Мак Ферсон Д. Древности Керчи... - С. 134-135.
18. Varangian tombs.
19. Засецкая И.П. Относительная хронология склепов иозднеантичного и ранне¬
средневекового Боспорского некрополя (конец IV - начало VII в.) // АСГЭ. -
1990. - №30. - С. 97-106; Айбабин А.И. Хронология могильников Крыма позд¬
неримского и раннесредневекового времени // МАИЭТ. - 1990. - Вып. I.; Амброз
А.К. Боспор. Хронология раннесредневековых древностей // БС. - 1992. - Вып.
1. - С. 6-108; Kazanski М. Les Germains orientaux au nord de la mer Noire
pendant la seconde moitive du V s. et au VI s. // МАИЭТ. - 1996. - Вып. V.- C.
324-331; Засецкая И.П. Датировка и происхождение пальчатых фибул боспор¬
ского некрополя раннесредневекового времени // МАИЭТ. - 1998. - Вып. VI. -
С. 394-478; Казанский М. Готы на Бос поре Киммерийском // Сто лет Черняхов¬
ской культуре. - Киев. 1999. - С. 277-297; Zasetskaya /. On the chronology of
eagl-head buckles from necropolis of Bosporus and South-Crimean burial-grounds of
the early medieval period (6-th - early 7-th centuries AD) // Ancient Civilization
from Scythia to Siberia. An International Journal of Comparative Studies in History
and Archaeology. - 2004. - Vol. 10. - №12. - P. 77-138; Lohe K. Das GrBberfeld
von Skalistoje auf der Krim und die Ethnogenese der Krimgoten. Die Friihphase
(End 4. bis Anfang 6 Jahr.) // Die Sintana de Mure§- Cernjachov-Kultur. - Bonn,
1999. - C. 33-58; Лоэ К. Могильник Скалистое в Крыму и ранние фазы этноге¬
неза крымских готов (конец IV - начало VI в.) // STRATUM plus. - 2000. - №5.
- С.119-140; Щукин М.Б. Готский путь.Готы. Рим и Черняховская культура. -
СПб.: С-Петербургский государственный университет, 2005. - 459 с.
20. Бэр К.М. Автобиография. - М. - Л., 1950; Формозов А.А. Страницы истории
русской археологии. - С. 60-61; Платонова Н.И. История археологической
мысли в России. - С. 59-65.
21. Baer К.Е. Die Makrokephalen in Boden der Krym und Oesterraichs // Мётотез de
l’Acad6mie Imperiale des Sciences. - SPb., 1860. - 7-e s6rie. - T. 2. - №6 - 80 c.
22. Дюбуа de Монпере Ф. Путешествие по Кавказу, к черкесам и абхазам, в Грузию,
Армению и в Крым. В 6 томах. - Париж, 1843. Т. 5, 6 [пер. с франц., предисл.
и примеч. Т.М. Фадеевой] - Симферополь: Бизнес-Информ, 2009. - С. 58-59.
23. Ашик А.Б. Воспорское царство с его палеографическими и надгробными памят¬
никами, расписными вазами, планами, картами и видами. - Часть III. - Одесса,
1849 - С. 88-90; Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга
России. - С. 156.
24. Ашик А.А. Воспорское царство... - С.89.
25. Дюбуа де Монпере Ф. Путешествие... - С.58.
26. Ашик А.А. Воспорское царство... - С.88.
27. Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе // ВДИ. - 1947.
- № 2. - С. 111: «Прежде всего, следует здесь сказать о макроцефалах. Нет
народа, который бы имел подобное им очертание головы. Сначала, кажется мне,
обычай (деформации черепа) содействовал удлинению головы; теперь сама при¬
рода приходит на помощь обычаю. Макрокефалы считают благороднейшими тех,
которые имеют длиннейшие головы. Обычай их следующий: как только родится
дитя и пока голова его ещё нежна и гибка, они ее формируют и заставляют расти
в длину, окружая повязкой и употребляя соответственные средства с тем, чтобы
круглое сферическое её очертание изменить и увеличить в длину»...«в начале эти
большие головы, почитавшиеся за знать, за привелегированных лиц, воспитыва¬
208 Юрочщм (В. Ю.
лись искусственно, но с течением времени механические действия оказались из¬
лишними, потому что природа начала сама вырабатывать такие вельможные го¬
ловы путём унаследования».
28. Анучин Д.Н. О древних искусственно-деформированных черепах, найденных в
пределах России // Известия императорского Общества любителей естествозна¬
ния, антропологии и этнографии, состоящего при императорском Московском
университете. - 1887. - Т.49. - Вып. 4. - С. 376.
29. Приложение 1. IV
30. Herschel К. Die Tetraxitischen Gothen // Anzeiger fur Kunde der deutschen Vorzeit.
Neue Folge. - 1859. - VI. - S. 16.
31. Мурзакевич H.H. Филипп Карлович Брун // ЗООИД. - 1881. - Т. 12. - С. 443-
446; Успенский Ф.И. Филипп Карлович Брун (1804 - 1880). - Одесса, 1881;
Профессоры братья Бруны (из воспоминаний М.А. Филиппова) // Русская ста¬
рина. - 1898. - Т. 93. - №1. - С.111-120; Тункина И.В. Русская наука о класси¬
ческих древностях юга России. - С. 262. Непомнящий А.А. Крымоведческие ис¬
следования в Одессе в середине XIX - начале XX в. // Культура народов При¬
черноморья. - 1999. - Вып. 7. - С. 102-104.
32. Brun Ph. Notices historiques et topografiques concemant les colonies italiennes en
Gazarie // M6moires de l’Academie de St.-Petersburg. - 1866. - 7 serie - T. 9. -
P.72-73; Брун Ф.К. К вопросу о древней топографии Ираклейского полуострова
// Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южной Рос¬
сии.- Одесса, 1879. - Ч. 1. - С.69-70; Брун Ф.К. О поселениях итальянских в
Газарии. Топографические и исторические заметки // Черноморье. Сборник ис¬
следований по исторической географии Южной России.- Одесса, 1879. - Ч. 1. -
С.226-227; Брун Ф.К. Восточный берег Черного моря по древним периплам и
компасным картам // Черноморье. Сборник исследований по исторической гео¬
графии Южной России. - Ч. 2. - Одесса, 1880. - С.243.
33. Брун Ф.К. Рецензия: Atlante idrografico del medio evo posseduto dal prof. Tam-
mar Luxoro publicato a facsimile e anotato dai C. Desimoni e L.T. Belgrano
// ЗООИД. - 1872. - T. VIII. - C.296.
34. Малиновский А.Ф. Историческое и дипломатическое собрание дел, происходив¬
ших между российскими Великими князьями и бывшими в Крыме татарскими
царями с 1462 по 1533 гг. // ЗООИД. - 1863. - Т. 5. - С. 182.
35. Приложение 1. VIII.
36. Козлов В.Ф. Певец православной Тавриды. Московский художник Д.М. Стру-
ков и Крым // Предвестие. Крымский литературно-философский журнал. -
Симферополь, 1993. - №5. - С. 87-98; Непомнящий А.А. Из истории изучения
Крыма в Москве в XIX в.: малоизвестная грань творчества известных ученых //
Культура народов Причерноморья. - 2000. - Вып. 13. - С. 87.
37. Караулов Г. Э. Недавняя археологическая находка в Крыму // ЗООИД. - 1872.
- Т. 8. - С. 308-317. Перевод сравн.: Латышев В.В. Сборник греческих надпи¬
сей христианских времен из Южной России. - СПб, 1896. - С.78., таб. IX.
38. Струков Д.М. Древние памятники христианства в Тавриде. - М., 1876. - С. 39-
40.
39. Непомнящий А.А. Подвижники крымовёдения. I. [Биобиблиография крымоведе-
ния. Вып. 7]. - Симферополь.: СГТ, 2006. - С. 40-72.
40. Непомнящий А.А. Из истории изучения Крыма в Москве в XIX в. - С. 138.
41. Кондараки В.Х. Универсальное описание Крыма. - СПб., 1875. - Часть 14. - С.
83-86.
42. Кондараки В.Х. Князь Исай. Последний владетель Мангупа в Крыму // В память
столетия Крыма. - М., 1883.
Tomaqiv. вопрос 209
43. В миру - Антоний Ильич Иващенко (1831 - 1903). Православный писатель,
агиограф, историк Церкви, византинист. С 1893 года - епископ, викарий Туль¬
ской, а затем Новгородской епархии.
44. Арсений. Готская епархия в Крыму // ЖМНГ1. - 1873. - Ч. 165. - С.60-86.
45. Арсений. Готская епархия в Крыму. - С. 65.
46. Тушина И.В. Русская наука о классических древностях юга России. - С. 534-
536.
47. Путешествие Ее Императорского Величества в полуденный край России. - СПб,
1786. - С. 75-76.
48. Арсений. Готская епархия в Крыму. - С. 65, 71.
49. Арсений. Готская епархия в Крыму. - С.60.
50. Арсений. Готская епархия в Крыму. - С.67
51. В миру - Михаил Петрович Булгаков (1816 - 1882 гг.).
52. Макарий. История христианства в России до равноапостольного Владимира как
введение в историю Русской церкви. - СПб., 1846. - С. 68-75.
53. Ибраимов Н.Р. Евгений Марков как иллюстратор своих очерков о Крыме //
Москва-Крым. - М., 2000. - №2.
54. Марков Е.Л. Очерки Крыма: картины крымской жизни, природы и истории. -
СПб., 1872. - 505 с.
55. Совр. с. Верхоречье в Бахчисарайском районе.
56. Марков Е.Л. Очерки Крыма: картины крымской жизни, природы и истории. -
Симферополь: Таврия, 1994/1995. - С. 464.
57. Марков Е.Л. Очерки Крыма. - С.464.
58. Смирнов В.Д. Археологическая экскурсия в Крым летом 1886 г. // Записки Во¬
сточного отделения Императорского Русского археологического общества. - СПб.
- 1887. - Т. 1. - Вып. 4. - С. 300-302.
59. Феодоро автор всё ещё отождествлял с Инкерманом.
60. Марков Е.Л. Очерки Крыма. - С.406-436.
61. Марков Е.Л. Очерки Крыма. - С.408.
62. Марков Е.Л. Очерки Крыма. - С.488.
63. Марков Е.Л. Очерки Крыма. - С.492.
64. Клейн Л.С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. -
СПб., 2009. - С.26-28.
65. Козлов В.П. Колумбы российских древностей. - М.: Наука, 1985. - С. 8-45.
66. Медведев И.П. Петербургское византиноведение. Страницы истории. - СПб.:
Алетейя, 2006. - С. 15, 33-60; Ханаев В.В. К истории изучения так называемой
«записки греческого топарха» // Культура народов Причерноморья. - 2009. -
№172. - Т. 2. - С. 10.
67. Leonis Diaconi Caloensis. Historia. - Parisiis, 1819.
68. Медведев И.П. Петербургское византиноведение. - С. 61-71.
69. История Льва Диакона Калойского и другие сочинения византийских писателей,
изданные в первый раз с рукописей Корол. Парижской библиотеки и объяснен¬
ные примечаниями Карлом Бенедиктом Газе, профессором новейших восточных
языков в особенном Корол. Училище, Агентом по части греческих и латинских
рукописей в вышеозначенной Библиотеке, членом Берлинской академии наук и
проч., ордена св. Владимира 4. ст. Кавалером, переведенные с греческого на рос¬
сийский язык Д. Поповым. В Санкт-Петербурге, печатано при Императорской
Академии наук, 1820.
70. Приложение 2.
71. Гадло А.В. Предыстория Приазовской Руси. Очерки истории русского княжения
на Северном Кавказе. - СПб.: Из-во С-Петербургского университета, 2004. - С.
34-42.
210 Юрочкин <В. Ю.
72. КбНпе В. Beitrage zur Geschichte und Archaeologie von Chersonesos in Taurien. -
SPb., 1848. - C. 66-68; Кене Б. Исследования об истории и древностях города
Херсонеса Таврического. - СПб., 1848. - С. 220-222.
73. А.А. Куник, по просьбе С.А. Гедеонова, даже написал предисловие к начавшему¬
ся в 1862 г. изданию его трудов «О варяжском вопросе».
74. Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе // Записки ИАН. -
1862. - Т. 1. Кн. 1-(2). - Прил. №3. - С. 53.
75. Гедеонов С.А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. - С. 69.
76. Т.е. - Святослава - В.Ю.
77. Гедеонов С.А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. - С. 70
78. Отечественная историография знала только одни Климаты - таврические, об¬
ласть которых отождествлялась с Готией. Поэтому в последующем события «За¬
писки» большинство исследователей, по молчаливому согласию, перенесло в
Крым. Правда имела место некоторая нестыковка: «Таврический Аноним» упо¬
минал под этим именем укрепленный город, а не область. Но это не смутило -
ведь прежде существовала область Дори наряду с одноименным городом-
крепостью - Доросом.
79. Безусловно, в X в. наиболее сильными варварами - противниками Византии,
обитавшими к «северу от Дуная», были русы. По крайней мере, именно их хоте¬
ли видеть патриотически настроенные отечественные ученые.
80. Ламбин Н.П. О Тмутараканской Руси. Отрывок из сочинения: «Опыт восста¬
новления и объяснения Несторовой летописи» // ЖМНП. - 1874. - №1. - С. 93.
81. Ламбин Н.П. О Тмутараканской Руси. - С. 82.
82. Ламбин Н.П. О Тмутараканской Руси. - С. 94.
83. Приложение 1. XI.
84. Ламбин Н.П. О Тмутараканской Руси. - С. 67-69.
85. Об истоках этого заблуждения см. гл. 1.
86. Иловайский Д.И. Начало Руси («Разыскания о начале Руси. Вместо введения в
русскую историю»). - М.: Олимп; ACT, 2002. - С. 463-466.
87. Иловайский Д.И. Начало Руси. - С. 610.
88. Ломоносов М.В. Древняя Российская история от начала Российского народа до
кончины Великого князя Ярослава Первого или до 1054 года. - СПб., 1766. - С.
51-52.
89. Иловайский Д.И. Начало Руси. - С.320.
90. Иордан О происхождении и деяниях гетов «Getica» [вступ. статья, перевод,
комментарий Е.Ч. Скржинской]. - СПб.: Алетейя, 1997. - С.86, 280-282.
91. Куник А.А. О записке Безымянного Таврического (Anonymus Tairicus): по пово¬
ду сочинения Н.П. Ламбина «Опыт восстановления и объяснения Несторовой ле¬
тописи» // Отчет о четырнадцатом присуждении наград графа Уварова 25 сентяб¬
ря 1871 года. - СПб., 1872. - С. 106-110; Куник А.А. О записке Готского топар-
ха: по поводу новых открытий о Таманской Руси и крымских готах // Записки
ИАН. - 1874. - Т. 24. - Кн. 1. - С. 61-160.
92. Бурачков П.Т. О записке готского топарха // ЖМНП. - 1877. - №8. - С. 199-
252; Василевский В.Г. Записка греческого топарха // ЖМНП. - 1876. - №6. -
С. 368-434; Милюков П.Н. Время и место действия Записки готского топарха //
Труды VIII Археологического съезда в Москве в 1890 г. - М., 1897. - Т.З. - С.
278-289; Westberg F. Die Fragmente des Toparcha Goticus (Anonymus Tairicus)
aus dem 10. Jahrhundert // Memoires de l’Academie Imperiale des Sciences de St.-
Petersbourg. - 1901. - T. 5. - №2. - C. 1-126; Кулаковский Ю.А. [Рецензия на]:
Westberg F. Die Fragmente des Toparcha Goticus (Anonymus Tairicus) aus dem 10.
Jahrhundert // Memoires de l’Academie Imperiale des Sciences de St.-Petersbourg. -
1901. - T. 5. - №2. - C. 1-126; Кулаковский Ю.А. Записка готского топарха //
TomaqiU вопрос 211
ЖМНП. - 1902. - Ч. 340. - С. 449-459; Успенский Ф.И. Рецензия на сочинение
Ф. Вестберга: Комментарий на записку Готского топарха // Записки ИАН. -
1904. - Т. 6, - №7 - С. 242-262; Васильевский В.Г. Записка греческого топарха
// Васильевский В.Г. Труды в 4 т. - СПб., 1909. - Т.2. - Вып. 1. - С. 136-212:
Вестберг Ф.Ф. Записка готского топарха // ВВ. - 1909. - Т.15. - Вып. 1 (1908).
- С. 71-132; Вестберг Ф.Ф. Записка готского топарха (окончание) // ВВ. -
1910. - Т.15. - Вып. 2-3 (1908). - С.227-286; Бертъе-Делагард Л.Л. К вопросу о
нахождении Маврокастрона «Записки готского топарха» // ЗООИД. - 1919. - Т
33. - С. 1-20; Шангин М. Записка греческого топарха // Исторические записки
- 1941. - №9. - С. 133-139; Пархоменко В.А. Новые толкования Записки готско¬
го топарха // ИТОИАЭ. - 1928. - Т. II (59). - С. 133-135; Левченко М.В. Цен¬
ный источник по вопросу русско-византийских отношений в X веке // ВВ. - 1951
- Т. 4. - С. 43-72; Литаврин Г.Г. «Записка греческого топарха». Документ о
русско-византийских отношениях в конце X века // Из истории средневековое
Европы (X - XVII вв.). - М: Из-во МГУ, 1957. - С. 114-130.
93. Медведев И.П. Неожиданный Бенашевич: заметки по материалам архива учено¬
го // ВВ. - 1994. - Т. 55(80). - С. 27-28; Медведев И.П. Петербургское византи¬
новедение. - С. 298, 301.
94. Sevcenko I. The date and author of the so-called Fragments of Toparcha Goticus
Dumbarton Oaks Papers. - 1971. - №25. - P. 115-188; Медведев И.П. К вопросу
о неподлинности так называемой «Записки готского топарха» // Мир Александра
Каждана. К 80-летию со дня рождения. - СПб.: Алетейя, 2003. - С. 160-172:
Хапаев В.В. К истории изучения так называемой «записки греческого топарха»
- С. 10-16; Кизилов М.Б. Крымская Готия. История и судьба. - Симферополь:
Наследие тысячелетий, 2015. - С. 90-93.
95. Васильевский В.Г. Записка греческого топарха. - С. 145.
96. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы долгого пребывания их в Южной России
// Записки ИАН. - 1874. - Т. 24. - Кн. 1.
97. Куник А.А. О записке Готского топарха. - С. 127
98. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии // Черноморье. Сборник исследований по исторической географии Южное
России. - Ч. 2. - Одесса, 1880. - С. 189-241.
99. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 190-197
ИЮ.Шегрен А.М. Осетинская грамматика с кратким словарем осетинско-русским я
русско-осетинским. - СПб., 1844. - Ч. 1,2; Шифнер А.А. Осетинские тексты,
собранные Дан. Чонкадзе и Вас. Цораевым. - СПб., 1868.
101. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 201.
102. Приложение 1. II, IV.
103. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С.207-208.
104. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 210-211.
105. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 213-215.
106. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 218.
107. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 227
108. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 228.
109. Приложение 1, XVII.
212 Юрочкин <В. Ю.
110. Брун Ф.К. Путешествия Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394
по 1427 год // Записки Императорского Новороссийского университета. - Одесса,
1867. - Т. 1. - С. 58.
111. Приложение 1, XX.
112. Брун Ф.К. Черноморские готы и следы их долгого пребывания в Южной Рос¬
сии. - С. 236-241.
113. Антонин (Капустин). Заметки XII - XV века, относящиеся к крымскому городу
Сугдее (Судаку), приписанные на греческом синаксаре // ЗООИД.- 1863. - Т. 5.
- С.595-628.
11 А.Брун Ф.К. Материалы для истории Сугдеи // Черноморье. Сборник исследова¬
ний по исторической географии Южной России. - Ч. 2. - Одесса, 1880. - С.
122.
115. Приложение 1, II.
116. Секиринский С.Л., Волобуев О.В., Когонашвили К.К. Крепость в Судаке. -
Симферополь: Таврия, 1980; Тимиргазин А.Д. Судак. Путешествия по историче¬
ским местам. - Симферополь: Сонат, 2002. - С. 6; От киммерийцев до крымча¬
ков. Народы Крыма с древнейших времен до конца XVIII в.- Симферополь: До¬
ля, 2010. - С. 89.
117. Васильевский В.Г. Введение в Житие св. Стефана Сурожского // Васильевский
B. Г. Труды, в 4 т. - Прг., 1915. - Т. III. - С. CLVII-CLVIII; Васильевский В.Г.
Житие Иоанна Готского // Труды В. Г. Васильевского. - СПб.: Издание Импера¬
торской академии наук, 1912. - Т. 2. - Вып. 2. - С.378; Миллер В.Ф. Осетин¬
ские этюды. - М., 1887. - С. 77-78, 96; Бушаков В.А. Лексичний склад вторич¬
но! топошмн Криму. - Ки!в: 1нститут сходознавства iM А.Ю. Кримського, 2003. -
C. 60; Шапошников А.К. Древнейшая ономастика Таврического полуострова //
Топонимика Крыма 2011. - Симферополь: Универсум, 2011. - С. 299, 397-400.
118. Подосинов А.В. Восточная Европа в римской картографической традиции. Тек¬
сты, перевод, комментарии. - М.: Индрик, 2002. - С. 194.
119. Юрочкин В.Ю. Судакский регион в геополитической истории позднеантичной
Таврики // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси - Украины. Ма¬
териалы международной научной конференции. - Киев - Судак, 2002; Джанов
А.В. Сугдея в III - VII вв. // Сугдейский сборник. - Киев - Судак: Академпери-
одика, 2004. - С. 45-74; Джанов А.В., Майко В.В., Фарбей А.М. К вопросу о
дате основания Судака // АА. - 2012. - №28. - С. 13-18.
120. Успенский Ф.И. Воспоминания о В.И. Григоровиче // Летопись историко-
филологического общества при Императорском Новороссийском университете. -
Одесса, 1890; Сергеев А.В. Исторические взгляды В.И. Григоровича. - Казань,
1978; Виктор Иванович Григорович: биобиблиографический указатель (1815 -
1876) [состав. М.Х. Гройсман]. - Одесса, 1991; Непомнящий А.А. Крымоведче-
ские исследования в Одессе в середине XIX - начале XX в. - С. 104.
121 Лраджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография
этнической истории и культуры (80-е гг. XVIII в. - 90-е гг. XX в.). - Симферо¬
поль: Амена, 1999. - С. 15.
122. Григорович В.И. Записки антиквара о поездке его на Калку и Кальмиус, в Кор-
сунскую землю и на южные побережья Днепра и Днестра. - Одесса, 1874.
123. Григорович В.И. Записки антиквара... - С.56.
124. Приложение 1, XIV
125. Гедеонов С.А. Варяги и Русь. - Ч. I. - СПб., 1876. - С. 280.
126. Речь шла о плите, случайно обнаруженной в городе в 1871 г., а так же о граф¬
фити на стене т.н. «Стасовского склепа» (1872 г.) с сюжетной росписью погре¬
бальной камеры.
Tomaqiu вопрос 213
127. Мурзакевич Н.Н. Ольвийские древности // ЗООИД. - 1853. - Т. III. - С. 247;
Брун Ф.К. Донесение о поездке к устьям Буга и Днепра // ЗООИД. - 1863. - Т.
V - С.993.
128. Бурачков П.О. О памятниках с руническими надписями, находящихся на юге
России // ЗООИД. - 1875. - Т. IX. - С. 192-194.
129.ОАК за 1872 г. - СПб., 1875. - С. 243-328.
130. Бурачков П.О. О памятниках с руническими надписями... - С. 197-199.
131. Соломоник Э.И. Сарматские знаки Северного Причерноморья. - Киев, 1959;
Драчук В.С. Системы знаков Северного Причерноморья. - Киев: Наукова дум¬
ка, 1975.
132.Энговатпов Н.В. Находки рунических надписей на территории СССР // Сканди¬
навский сборник. - 1963. - Вып. VI. - С. 230; Макаев Э.А. Язык древнейших
рунических надписей. Лингвистический и историко-филологический анализ. -
М., 1965. - С. 140; Топоров В.Н. Древние германцы в Причерноморье: результа¬
ты и перспективы // Балто-славянские исследования 1982 г. - 1983. - С. 234;
Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. Новые находки и интер¬
претации. М.: Восточная литература РАН, 2001. - С. 90-91.
133 .Szumowski A. Grot z runicznym napisem z Suszyczna 11 Wiadomosci archeologiczne.
- Warszawa, 1876. - III. - C. 49-62.
134.Щукин М.Б. Готский путь. - С. 72-73. - Рис. 1; Яценко С.А., Добжаньска Г.
Германские парадные копья II - III вв.н.э. с сарматскими знаками // Евразия в
скифо-сарматское время. Памяти И.И. Гущиной [Труды ГИМ. - Вып. 191]. -
М., 2012. - 275-282.
135.Энговатпов Н.В. Руническая эпиграфика с территории СССР и норманнизм //
СА. - 1964. - №4. - С. 214-215.
136.Энговатпов Н.В. Находки рунических надписей на территории СССР. - С. 230.
137. Шумовский А. Острие с рунической надписью, найденное в деревне Сушично //
Вестник археологии и истории. - СПб., 1888. - Вып. VII.
138. Wimmer L. Die Runenschrift. - Berlin, 1887. - С. 57-63.
139. Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. - С.88-89.
140. Безобразов Н.В. Василий Григорьевич Васильевский (некролог) // ВВ. - 1899. -
Т. 6. - С. 636-658; Гревс И.М. Василий Григорьевич Васильевский как учитель
науки // ЖМНП. - 1899. - Ч. 324. - С. 27-74; Успенский Ф.И. Академик В. Г.
Васильевский: обзор главнейших трудов его но изучению Византии // ЖМНП. -
1899. - Ч. 10. - С. 291-342; Литпаврин Г.Г. Василий Григорьевич Васильевский
- основатель Санкт-Петербургского центра византиноведения (1839-1899) // ВВ.
- 1994. - Т.55 (80). - С. 5-21; Заливалова Л.Н. В.Г. Васильевский: ученый в
свете материалов архивных собраний Москвы и Петербурга // Архивы русских
византинистов в Санкт-Петербурге. - СПб, 1995. - С. 36-44; Медведев И.П. Пе¬
тербургское византиноведение. - С. 107-191; Грацианский М.В., Кузенков П.В.
Предисловие // В.Г. Васильевский. Избранные труды по истории Византии. В
двух книгах. - Кн. I. - М.: Дар, 2010. - С. I-XII.
141. Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // ЖМНП. - 1878. - январь. - С.86-
154. Переиздания: Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // Труды В. Г. Ва¬
сильевского. СПб.: Издание Императорской академии наук, 1912. - Т. 2. - Вып.
2. - С.352-427; Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // В.Г. Васильевский.
Избранные труды по истории Византии. В двух книгах. - Кн. I. - М.: Дар,
2010. - С. 773-851.
142. Совр. г. Констанца в румынской Добрудже.
143. Васильевский В.Г Житие Иоанна Готского // Труды. - СПб., 1912. - Т. 2. -
Вып. 2. - С. 373.
144. Приложение 1. И.
214 Юрочщт (В. Ю.
145. Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // Труды. - СПб., 1912. - Т. 2. -
Вып. 2. - С. 378.
146. Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // Труды. - СПб., 1912. - Т. 2. -
Вып. 2. - С. 352-380.
147. Васильевский В.Г. Записка греческого топарха // Васильевский В.Г. Труды в 4 т.
- СПб., 1909. - Т.2. - Вып. 1. - С. 185-186.
148. Медведев И.П. Студенческий реферат С.Ф. Платонова «О местопребывании го-
тов-тетракситов» // АДСВ. - 2011. - Вып. 40. - С. 390-408.
149. Медведев И.П. Студенческий реферат С.Ф. Платонова... - С.393-406.
150. Tomaschek W. Die Goten in Taurien [Ethnologische Forschungen iiber Ost-Europa
und Nord-Asien]. - Wien, 1881. - 75 s.
151 .Tomaschek W. Die Goten in Taurien. - S. 2.
152. Baer K.E. Die Makrokephalen in Boden der Krym und Oesterraichs. - S. 63.
153. Анучин Д.Н. О древних искусственно-деформированных черепах... - С. 371.
S. 6-8.
S.41-42.
S.49-50.
S.57.
S. 59-66.
S. 68.
154. Tomaschek W. Die Goten in Taurien.
155. Приложение 1, XIV
156. Tomaschek W. Die Goten in Taurien.
157. Tomaschek W. Die Goten in Taurien.
158. Tomaschek W. Die Goten in Taurien.
159. Tomaschek W. Die Goten in Taurien.
160. Tomaschek W. Die Goten in Taurien.
161 .Tomaschek W Die Goten in Taurien. - S. 12-13.
162. Tomaschek W. Die Goten in Taurien. - S.68
163. Яковлев В.Л. Пятидесятилетие ученой деятельности В.Н. Юргевича, вице-
президента Императорского Одесского общества истории и древностей. - Одесса,
1892; Шаманаев А.В. Письма вице-президента Одесского общества истории и
древностей В.Н. Юргевича об исследовании Херсонесского городища в 1884 г. //
Историческое наследие Крыма. - 2007. - №19; Солодова В. В. Юргевич Влади¬
слав Норбертович (1818 - 1898) // Одесыа шторики. - Одеса, 2009. - С. 460-463;
Непомнящий А.А. Крымоведческие исследования в Одессе в середине XIX -
начале XX в. - С. 110-111; Шаманаев А.В. Вклад В.Н. Юргевича в изучение и
сохранение памятников Крыма // АДСВ. - 2011. - Вып. 40. - С. 409-421.
164. Юргевич В.Н. О мнимых норманнских именах в русской истории // ЗООИД. -
1867. -Т. 6. - С. 44-118.
165. Степаненко В.П. К истории средневековой Таврики // АДСВ - Барнаул, 1992.
- Вып. 26. - С. 125-129.
166. Толстой И.И. О византийских печатях Херсонской фемы // ЗРАО. - 1887. - Т.
2. - С. 28.
167. Юргевич В.Н. Две печати, найденные в византийском Херсоне в 1884 году //
ЗООИД. - 1886. - Т. 14. - С. 5-11.
168. Юргевич В.Н. Две печати, найденные в византийском Херсоне... - С.8.
169. Curtis G. De quelle nation etaient ces etrangers venus de la Crim6e qui se
pr6sentaient a Busbecq // Труды VI Археологического съезда. - 1888. - T. 2. -
С.187-190.
170. Ливанов Ф. А.С. Фиркович // Церковно-общественный вестник. - 1879. - №89:
Вихнович В.Л., Лебедев В.В. Загадка 15000 древних рукописей // МАИЭТ. -
1991. - Вып. И; Вихнович В.Л. Караим Авраам Фиркович. - СПб., 1997; Кизи
лов М. Крымская Иудея. Очерки истории евреев, хазар, караимов и крымчаков
в Крыму с античных времён до наших дней. - Симферополь: Доля, 2011. - С.
272-276.
171 .Гаркави А. По вопросу о иудейских древностях, найденных Фирковичем в Кры¬
му // ЖМНП. - 1877. - июль. - С. 98-121.
Тотсщй вопрос 215
172. Гаркави А. По вопросу о иудейских древностях... - С. 107-108.
173. Хвольсон Д.А. Сборник еврейских надписей, содержащий надгробные надписи из
Крыма. - СПб., 1884. - С. 138-143.
НА.Носовский М. «Разделяющий святое и будничное»: иврит, идиш, светское и ре¬
лигиозное в традиционной еврейской культуре. - Нью-Йорк, 2005. - С.383-386;
Кизилов М. Крымская Иудея. - С. 43.
175.Аммиан Марцеллин. Римская история [пер. с лат. Ю.А. Кулаковского и А.И.
Сонни]. - М: Ладомир, 2005. - С. 542; Иордан. О происхождении и деяниях ге-
тов «Getica». - С.83-86.
176.Зиньковская И.В. Королевство Эрманариха в трудах отечественных исследовате¬
лей XIX - начала XX века // Вестник Воронежского Государственного универси¬
тета. Серия: история, политология, социология. - 2010. - №2. - С. 14-19.
177. Шаровольский И. Древнескандинавское сказание о битве готов с гуннами и его
историческая основа // Известия Киевского университета. - 1904. - №7.
178. Antiques Russes d’apr6s les monuments historiques des Islandais et des anciens
Scandinaves [ed. Rafn]. - Copenhagen, 1850.
179. Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях [перевод А.И. Корсу-
на]. - М.: Наука, 2006. - С. 174-178, 255-257.
180. Куник А.А. Русский источник о походе 1043 г. Дополнение к статье Б. Дорна
«Каспий. О походах древних русских в Табаристан» // Записки ИАН. - 1875. -
Т. 26. - С. 55.
181. Пыпин А.Н. Древний период русской литературы и образованности: сравнитель¬
но-исторические очерки // Вестник Европы. - 1875. - №11; Дашкевич Н.П. При¬
днепровье и Киев по некоторым памятникам древнесеверной литературы // Изве¬
стия Киевского университета. - Киев, 1886; Толстой И.И., Кондаков Н.П. Рус¬
ские древности в памятниках искусства. - Вып. 3: Древности времен переселения
народов. - СПб., 1890. - С. 128; Браун Ф.А. Гипотеза профессора Будиловича о
готском происхождении названия «Русь» // Записки Неофилологического обще¬
ства при Императорском Санк-Петербургском университете. - 1892. - Вып. 2. -
№1. - С. 45-58; Браун Ф.А. Разыскания в области гото-славянских отношений.
- Т.1: Готы и их соседи до V в. - СПб., 1899. - С. 6-17; Веселовский А.Н. Киев
- град Днепра // Записки Романо-германского отделения филологического обще¬
ства при Императорском Санкт-Петербургском университете. - 1888. - Вып. 1;
Веселовский А.Н. Из истории древних германских и славянских передвижений.
- СПб., 1890. - С. 9-10; Кулаковский Ю.А. Карта Европейской Сарматии по
Птолемею. - Киев, 1899. - С. 31.
182. Vigfusson G. IV Essay: Place of the Hamtheow lay // F.Y. Powell. Grimm Cen¬
tenary. Sigfred-Arminius and other papers. - Oxford, London, 1886.
183. T.e. - Аттиле.
184. Старшая Эдда. - С. 137, 174-178.
185. Kapzep М.К. К вопросу о древнейшей истории Киева // СА. - 1948. - Т. X. - С.
242-245.
186. Антонович В.Б. Описание киевского клада, содержавшего римские монеты III и
IV столетия // «Древности » Труды МАО. - 1878. - Т. VII. - С. 241-244.
187. Вероятно от hrothis, hros, в значении: «храбрый», «воинственный».
188. Будилович А.С. К вопросу о происхождении слова «Русь» // Труды Восьмого ар¬
хеологического съезда в Москве в 1890 г. - Т. IV - М., 1897. - С. 118-119;
Шмурло Е.Ф. Восьмой археологический съезд (январь 1890 г.) // ЖМНП. -
1890. - Ч. 269. - май. - С. 126.
189. Вероятно, речь шла о т.н. застежках-сюльгамах, характерных для костюма бал-
тов и угро-финских народов, а так же известных и в славянских землях.
216 Юрочкин (В. Ю.
190. Аспелин И.Р. Следы влияния готов в северной полосе России // Труды VIII ар¬
хеологического съезда в Москве в 1890 г. - Т. IV - М., 1897 - С. 55-56.
191. Успенский Ф.И. Вопрос о готах // Труды IX археологического съезда в Вильно.
- Т. II. - М., 1897.
192.Зинъковская И. В. Королевство Эрманариха в трудах отечественных исследовате¬
лей XIX - начала XX века. - С. 16.
193. Платонов С., Крачковский И., Ольденбург С. Записка об ученых трудах проф.
Ф.А. Брауна // Известия АН СССР. - Сер. 6. - 1927. - №18; Свердлов М.Б.
Ф.А. Браун - исследователь скандинавских источников по истории Древней Ру¬
си // Скандинавский сборник. - 1976. - Вып. XXI; Тункина И.В. Н.Я. Марр и
Ф.А. Браун: история взаимоотношений (1920 - 1925 гг.) // STRATUM plus
[Время великих миграций]. - 2000. - №4.
194. Браун Ф.А. Разыскания в области гото-славянских отношений. - С.1.
195. Braun F. Die letzten Schicksale der Krimgoten. - SPb., 1890. - 88 s.
196.Заморяхин А.В. О последних крымских готах (по материалам отечественной ис¬
ториографии XIX - начала XX вв.) // Культурология традиционных сообществ.
Материалы Всероссийской научной конференции молодых ученых. - Омск,
2002. - С.24.
197. Браун Ф.А. Мариупольские греки // Живая старина. - 1891. - Вып. 2. - С. 79.
198. Браун Ф.А. Мариупольские греки. - С. 78.
199. Браун Ф.А. Мариупольские греки. - С.84.
200. Браун Ф.А. Мариупольские греки. - С.84.
201. Браун Ф.А. Мариупольские греки. - С. 85.
202. Браун Ф.А. Мариупольские греки. - С. 87.
203. Браун Ф.А. Мариупольские греки. - С. 79.
204.ОАК за 1890. - С. 15-20.
205. Бармина Н.И. Хронология Мангупской базилики. - С. 307-308.
206. Латышев В. В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной
России. - С. 54-55, №46
207. Латышев В. В. Сборник греческих надписей христианских времён из Южной
России. - С. 56-57, №47.
208. Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа // ИГАИМК. - 1933. - Вып.
71. - С. 15-19; Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация сказа¬
ния Матфея о городе Феодоро.- Екатеринбург, 2001. - С. 178-182.
209. Виноградов А.Ю. «Разряд» и «Часть». Как нам обустроить Феодоро? // Сугдей-
ский сборник. - Киев-Судак, 2005. - Вып. II. - С. 434-435; Мыц В.Л. Каффа и
Феодоро в XV веке. Контакты и конфликты. - Симферополь: Универсум, 2009.
- С. 31-33.
210. Браун Ф.А. Разыскания в области гото-славянских отношений. - С.1.
211. Лебедев Г. С. История отечественной археологии 1700-1917 гг. - С. 329-332, 371 -
382.
212. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 68, 89-90.
213. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 89-90. Самым
одиозным представителем этого направления считается немецкий археолог-
националист Густав Косинна (1858 - 1931), задавший формулу «доистория -
выдающаяся национальная наука».
214.Энгельс Ф. К истории древних германцев // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание со¬
чинений. - М.: Госполитиздат, 1962.- Т. 19. - С. 128.
215.Энгельс Ф. Происхождения семьи, частной собственности и государства // Маркс
К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. - М.: Госполитиздат, 1962. - Т. 21. - С.
145.
216.Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. - Т. 29. - С. 16, 23.
Тошский вопрос 217
217. Сибирская советская энциклопедия. В четырех томах. - Новосибирск: Сибирское
краевое издательство, 1929. - С. 190.
218. Baye J. Les bijoux Gothiques de Kersch // Revue archeologique. - 1888. -P. 1-10.
219. Baye J. Les bijoux Gothiques de Kersch. - P. 9-10.
220. Baye J. De Finfluence de Tart des Goths en Occident // Communication faite au
Congres historique et archeologique de Liege (aout 1890). - Paris: Librairie Nilsson,
1891. - P. 1-7
221. Baye J. Les bronzes ётаПёз de Mostchina. - Paris, 1892.
222. Жебелев C.A. Граф И.И. Толстой (некролог) // ЖМНП. - 1916. - Ч. LXV (сен¬
тябрь). - С. 27-44; Мемуары графа И.И. Толстого. - М., 2002; Ананьич Б.В.
И.И. Толстой и петербургское общество накануне революции. - СПб., 2007;
Гайдуков П.Г К 150-летию со дня рождения Ивана Ивановича Толстого // РА. -
2008. - №4.
223. Беляев С.А. Семинариум имени академика Н.В. Кондакова - неотъемлемая часть
русской национальной культуры // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2000.
- №1. - С.95-105; Тункина И.В. Академик Н.П. Кондаков: последние годы жиз¬
ни (по материалам эпистолярного наследия) // Мир русской византинистики. Ма¬
териалы архивов С-Петербурга. - СПб., 2004; Никодим Павлович Кондаков
(1844 - 1925). Личность, научное наследие, архивы. К 150-летию со дня рожде¬
ния. - СПб., 2001.
224. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 88-91.
225. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 4: Христианские древности Крыма, Кавказа и Киева. - СПб., 1891. - С.
6,7
226. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 4. - С.24-29.
227. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 4. С.24-31.
22%.Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3: Древности времен переселения народов. - СПб., 1890.
229.Chiflet J.J. Anastatis Childeric I Francorum regis, sive thesaurus sepuchralis
Tornae Nerviorum effosus et commentario illustratus. - Anvern, 1655; Kazanski
M.y Pirrin P. La tombe de Childeric et la question de l’origine des parures de style
сЫзоппё// Antiquit6s Nationales. - 1996. - Vol. 28. - P. 203-209.
230.Odobescu A. La tresor de Petrossa. - Vol. I. - Paris, 1889. - 514 c.
231 .Засецкая И.П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (ко¬
нец IV - V вв). - СПб., 1994. - С. 174-176.
232. Ворсо И. А. Северные древности Королевского музея в Копенгагене, отобранные
и объясненные профессором Копенгагенского университета И. А. Ворсо. - СПб.,
1861. - 200 с.
233. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С. 9.
234. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.10
235. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.4.
236.Засецкая И.П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху. -
С. 174. - Таб. 18, 3.
237. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С. 147-147. - Рис. 175.
238. Ядром кладов обычно выступают полновесные серебряные денарии эпохи Анто¬
нинов (96 - 192 гг. н.э.).
218 Юрочкин <В. Ю.
239. Кропоткин В.В. Клады римских монет на территории СССР // САИ. - 1961. -
Вып. Г4-4; Тихонова М.А. К вопросу о достоверности датировки закрытых ком¬
плексов римскими монетами // КСИА. - 1979. - Вып. 159; Джанов А.В., Юроч¬
кин В.Ю. Новый Таракташский клад (предварительное сообщение) // 175 лет
Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. -
Керчь, 2001. - С. 70.
240. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.69.
241. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.102.
242. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.116-118, 126,127, 140-144, Рис. 121, 131, 149, 150, 166, 167, 168,
170, 172, 173, 174.
243. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.127-128.
244. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С.127-128.
245. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С. 147.
246. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 1: Классические древности Южной России. - СПб. 1889. - С. I.
247. Кондаков Н.П. Русские клады. Исследование древностей Великокняжеского пе¬
риода. - Т. 1. - СПб, 1896. - С.9.
248. Кондаков Н.П. Русские клады. - С. 13-18, 24, 30.
249. Кондаков Н.П. Русские клады. - Т. 1. - С. 3.
250. Артамонов М.И. Скифо-сибирское искусство звериного стиля (основные этапы и
направления) // МИА. - 1971. - №177; Засецкая И.П. Проблемы сарматского
звериного стиля (историографический обзор) // СА. - 1989. - №3; Мордвинцева
В.И. Полихромный звериный стиль. - Симферополь: Универсум, 2003. - 216 с.
251. Руденко С.И. Сибирская коллекция Петра I // САИ. ДЗ-9. - М. - Л. 1962. -
80 с.
252. Крупнов Е.И. Памятники кобанской культуры Северного Кавказа // Древняя ис¬
тория Северного Кавказа. - М.: Наука, 1960. - С. 77-109; Козенкова В.И. Ко-
банская культура (восточный вариант) // САИ. - Вып. В2-5. - Т.1. - М.: Наука,
1977; Козенкова В.И. Типология и хронологическая классификация предметов
кобанской культуры (восточный вариант) // САИ. - Вып. В2-5. - Т.2. -
М.:Наука, 1982; Козенкова В.И. Кобанская культура. Западный вариант // САИ.
- Вып. В2-5. - Т.З. - М: Наука, 1989; Козенкова В.И. Оружие, воинское и кон¬
ское снаряжение племен кобанской культуры. Западный вариант (систематизация
и хронология) // САИ. - Вып. В2-5. - Т.4. - М.: Наука, 1995; Козенкова В.И.
Материальная основа быта кобанских племен. Западный вариант // САИ. - В2-5.
-Т.5. - М., 1998.
253. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 3. - С. 132.
254. Кондаков Н.П. Русские клады. - Т. 1. - С. 4-5.
255. Абаев В. И. Всеволод Миллер как осетиновед // Известия Юго-Осетинского
научно-исследовательского института. - 1948. - Вып. VI; Калоев Б.А. В.Ф.
Ми л лер-кавказовед (исследование и материалы). - Орджоникидзе, 1963; Кузне¬
цов В.А. Академик В.Ф. Миллер как археолог-кавказовед // Сборник трудов Ин¬
ститута истории, экономики, языка и литературы. - Орджоникидзе, 1976. - Т.
XXXI (История). - С. 174-182; Кобахидзе Е.И. Всеволод Федорович Миллер //
Вестник Владикавказского научного центра. - 2008. - Т.8. - №3. - С. 2-6.
Тотсщй вопрос 219
256. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. Часть первая // Ученые записки Императорско¬
го Московского университета. Отдел историко-филологический. - 1881. - Вып.
I. - 166 с.; Миллер В.Ф. Осетинские этюды. Часть вторая // Ученые записки
Императорского Московского университета. Отдел историко-филологический. -
1882. - Вып. II - 301 с.; Миллер В.Ф. Эпиграфические следы иранства на юге
России // ЖМНП. - 1886. - №10. - С.232-281; Миллер В.Ф. Об эпиграфических
следах иранства на северном берегу Черного моря // «Древности» Труды МАО.
- 1888. - Т.12. - Вып. 1 - С.23-24; Миллер В.Ф. Осетинские этюды. Часть тре¬
тья // Ученые записки Императорского Московского университета. Отдел исто¬
рико-филологический. - 1887 - Вып. VIII. - 216 с.
257. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште и ее окрестностях в 1886 г. //
«Древности» Труды МАО. - 1888. - Т.12. - Вып. 1. - С. 118-138.
258. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште и ее окрестностях в 1886 г. -
С. 119-120.
259. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште... - С. 123.
260. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште... - С. 124.
261. Ена В.Г., Ена Ал.В., Ена Ан.В, Паршинцев А.В, Юрочкин В.Ю., Рудницкая
В.Г., Тесленко И.Б. Алушта. - Киев: Стилос, 2002. - С.52.
262. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште... - Таб. I, 5; 2,3,4.
263. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште... - С. 131.
264. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште... - С. 129.
265. Миллер В.Ф. Археологические раскопки в Алуште... - Таб. I, 4.
266. Анучин Д.Н. О древних искусственно-деформированных черепах, найденных в
пределах России // Известия императорского Общества любителей естествозна¬
ния, антропологии и этнографии, состоящего при императорском Московском
университете. - 1887 - Т. 49. - Вып. 4. - С. 386.
267. Ивановский А.А. Д. Н. Анучин // Русский Антропологический журнал. - 1900. -
№ 1; Богданов В.В. Анучин Д. Н. // Сборник в честь 70-летия Анучина. - М.,
1913; Крубер А.А. Д. Н. Анучин // Землеведение. - 1923; Богданов В.В. Д. Н.
Анучин. Антрополог и географ. — М., 1941; Берг Л.С. Д. Н. Анучин (1843 —
1923) // Очерки по истории русских географических открытий. — -М.-Л., 1949;
Карпов Г.В. Д. Н. Анучин. — М., 1962.
268. Анучин Д.Н. О древних искусственно-деформированных черепах, найденных в
пределах России. - С. 408.
269. Керимова М.М., Наумова О. Б. Алексей Николаевич Харузин - этнограф и ан¬
трополог // Репрессированные этнографы. - 1999. - Вып. 1. - С. 164-198; Кери¬
мова М.М. Семья этнографов Харузиных и их эпистолярное наследие // Этно¬
графическое обозрение. - М., 2003. - №4; Непомнящий А.А. Подвижники кры-
моведения. И. Taurica Orientalia. [Биобиблиография крымоведения. Вып. 12]. -
Симферополь.: СГТ, 2008. - С. 289-292.
270. Миллер В.Ф. Николай Николаевич Харузин // Этнографическое обозрение. -
1900. - №2; Непомнящий А.А. Подвижники крымоведения. II. Taurica Orientalia.
- С. 284-288.
271. Харузин А.Н. Древние могилы Гурзуфа и Гугуша (на Южном берегу Крыма) //
Известия Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и
этнографии, состоящего при императорском Московском университете. - 1890. -
Т. 64: Труды Антропологического отдела. - Т. 11. - Вып. 1. - 103 с.
272. Сизов В.И. О раскопке кладбища в д. Бия-Сала, близ Бахчисарая // «Древно¬
сти.» Труды МАО. - 1885. - Т. 10. - С. 96-98.
273. Анучин Д.Н. О древних искусственно-деформированных черепах, найденных в
пределах России. - С. 408.
274. Харузин А.Н. Древние могилы Гурзуфа и Гугуша... - С. 13-15.
220 Юрочкин <В. Ю.
275. Харузин А.Н. Древние могилы Гурзуфа и Гугуша... - С. 98, Таб. IV, 1,2. На
этническую атрибуцию пряжек, скорее всего, повлияла упомянутая работа барона
Ж.де Бай, считавшего мотив головы хищной птицы показательным для древно¬
стей готов и незадолго до этого опубликовавшего «орлиноголовую» пряжку из
Крыма.
276. Харузин А.Н. Древние могилы Гурзуфа и Гугуша... - С. 101.
277. Протоколы заседаний Таврической ученой архивной комиссии. Заседание 5 апре¬
ля 1891 г. // ИТУАК. - 1891. - №13 - С. 80.
278. Список печатных трудов А.Л. Бертье-Делагарда // ИТУАК. - 1918. - № 54;
Спицын А. Бертье-Делагард Александр Львович // Русский исторический журнал.
- 1921. - Кн.7; Смерть А.Л. Бертье-Делагарда // Записки Ялтинского естествен¬
но-исторического музея. - 1922. - № 1; Кропоткин В.В., Шеллов Д.Б. Памяти
А.Л.Бертье-Делагарда // СА. - 1971. - №1; Столярик Е.С. Александр Львович
Бертье-Делагард // 150 лет Одесскому обществу истории и древностей, 1839 -
1989. Тезисы докладов юбилейной конференции - Одесса, 1989.; Гарагуля В.К.
К 150-летию А.Л. Бертье-Делагарда: Слово о добром генерале // Известия
КРКМ. - 1993. - №1; Избаги Т.А. А.Л. Бертье-Делагард: последние годы жизни
// Записки исторического факультета Одесского Государственного университета
им. И.И.Мечникова. - 1995. - Вып. 1; Непомнящий А.А. Историко¬
краеведческая деятельность А.Л. Бертье-Делагарда (по новым архивным доку¬
ментам) // HayKOBi записки: 361рник праць молодих вчених та асшрашчв. - Кшв,
1999. - Т. 3; Андросов С.А. Жизнь и деятельность А.Л. Бертье-Делагарда в до¬
кументах Государственного архива Автономной Республики Крым // Культура
народов Причерноморья. - 2001. - №25; Непомнящий А.А. Александр Львович
Бертье-Делагард: библиографические штудии // БИ. - 2004. - Вып. V; Непом¬
нящий А.А. Подвижники крымоведения. - Вып. I. - С.111-144; Автобиографиче¬
ская справка А.Л. Бертье-Делагарда // А.Л. Бертье-Делагард. - Вып. I. - Авто¬
биография. Избранные труды по нумизматике. - Симферополь.: Доля, 2009. -
С.5-19; Маркевич А.И. А.Л. Бертье-Делагард // А.Л. Бертье-Делагард. - Вып.
II. - Избранные труды по истории христианства в Крыму. - Симферополь: До¬
ля, 2011. - С. 260-262.
279. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов. Часть И.
// ЗООИД. - 1907. - Т. 27. - С. 102.
280.Черепанова Е.Н. Архив А.Л. Бертье-Делагарда (1842-1920) в Крымском област¬
ном краеведческом музее // Археологические исследования средневекового Кры¬
ма. - Киев: Наукова думка, 1968. - С. 211; Dalton О.М. Sarmatian Merovingian
Ornaments in the same Collection // The Antiquaries journal. - London, 1924.
Vol.4, №3; Andrasi J., Aibabin A., Niece S., Cowell M. The Berthier-Delagarde
Collection of Crimean Jewellery in the British Museum and Related Material [ed.
by D. Kidd, B. Ager] - London: The British Museum, 2008. - P. 7,8. - PI. 43.
Kat. 82.
281 .Боровкова B.H. Коллекционеры и торговцы керченскими древностями. - Керчь:
Благотворительный фонд «Деметра», 1999. - С. 74-79.
282. Боровкова В.Н. Коллекционеры и торговцы... - С. 77, 120; Ящуржинский Хр.
Керченские древности // ИТУАК. - 1890. - №10. - С. 114-119.
283. Штерн Э.Р. К вопросу о происхождении «готского стиля» предметов ювелирно¬
го искусства: археологические заметки по поводу золотых вещей, найденных в
Керчи летом 1896 г. // ЗООИД. - 1897. - Т. 20. - С. 5.
284. Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии. Эпоха Император¬
ской Археологической комиссии // БИ. - 2012. - Вып. XXVII. - С. 272.
285. Вауе J. La bijouterie des Goths en Russie // Memoires de la Sosiёtё nationale de>
Antiquaires de France. - Paris, 1892. - T. 41. - P. 6-8.
286. Baye J. La bijouterie des Goths en Russie. - P.10
Тошский вопрос 221
287. Вауе J. La bijouterie des Goths en Russie. - P. 12, 13, таб. 7.
288. Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. -
Вып. 4. - С. 145.
289. Вауе J. La bijouterie des Goths en Russie. - P. 4-5.
290. Naumann Steckner F. Johannes Freiherr von Diergardt zum 150. Geburtstag Europa
brennt Kunst der Volkerwanderungszeit. - K6ln, 2009. - S. 3-4; Засецкая И.П.
Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху. - С. 177, таб. 25,
1.
291 .Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии... - С. 274-275, 279-
280.
292. Martin F. R. Fibulor och soljor fran Kertch // Bihang til Kongl. Vitterhets Historic
och Antikvitets Akademiens Manadsblad 1894. - Stockholm, 1897.
293. Almgren O. Studien uber Nordeuropaischen Fibelformen. - Stockholm, 1897.
294. Almgren O. Studien uber Nordeuropaischen Fibelformen. - S. 125-126.
295. Almgren O. Studien uber Nordeuropaischen Fibelformen. - S. 128.
296. Жебелев C.A. Отзыв об ученых трудах Э.Р. фон Штерна // ЗООИД. - 1901. -
Т. 23; Адрес Императорского Одесского общества истории и древностей // ЗОО¬
ИД.- 1912. - Т. 30; Karo G. Ernst von Stern И Biographisches Jahrbuch fuer die
Altertumswissenschaft // Begruendet von C. Bursian. - 1925. - Jg. 45; Kern O.
Ernst von Stern // Mitteldeutsche Lebensbilder. - 1930. - Bd.V; Ванчугов В.П.
Одесское общество истории и древностей на рубеже XIX - XX вв. и Э.Р.Штерн
// 150 лет Одесскому обществу истории и древностей (1839 - 1989). Тезисы до¬
кладов юбилейной конференции. - Одесса, 1989. Непомнящий А. А. Крымовед-
ческие исследования в Одессе... - С. 110-113; Кузьмищев А.Г. Э.Р. фон Штерн
- первый исследователь античной Тиры // HayKOBi пращ вторичного факультету
Запор1зького Нащонального ушверситету. - 2013. - Вип. 35; Кузм1щев О.Г. Е.Р.
фон Штерн у вНчизнянш гсторюграфп // Археолопя. - 2013. - №4.
297. Штерн Э.Р. К вопросу о происхождении «готского стиля»... - С. 6.
298. Штерн Э.Р. К вопросу о происхождении «готского стиля»... - С.11.
299. Амброз А. К. Боспор. Хронология раннесредневековых древностей // БС. - 1992.
- Вып. 1. - С. 39.
300. Штерн Э.Р. К вопросу о происхождении «готского стиля»... - С. 15.
301 .Гаусман Р. Несколько заметок по поводу новых исследований «о фибулах» и по
поводу фибул, хранящихся в музее Императорского Одесского Общества Исто¬
рии и Древностей // ЗООИД. - 1898. - Т. 21. - С. 259.
302. Штерн Э.Р. К вопросу о происхождении «готского стиля»... - С. 14.
303. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - Halle, 1896. - 272 S.
304. Loewe R. Jakob Ziegler Qeber die Krimgoten // Beitrage zur Geschichte der deut-
schen Sprache und Literatur. - 1901. - Bd. 26. - S. 561-568; Loewe R. Die Krim-
gotenfrage // Indogermanische Forschungen. - 1902/1903. - Bd. 13. - S.l-84.
305. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - C. 45-62, 72-74, 102.
306. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - C.113-180.
307. Буданова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. - М:
Наука, 2000. - С. 199.
308. Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. - М.: Наука, 1990.
- С. 97-99; Вольфрам X. Готы. От истоков до середины VI века (опыт историче¬
ской этнографии). - СПб., 2003. - 80-83.
309. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - S. 22-29.
310. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. «Getica» [перевод и комментарий
Е.Ч. Скржинской] - СПб, 1997 С. 84; Буданова В.П. Готы в эпоху Великого
переселения народов. - С. 128-129.
311. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - S. 211.
222 Юрочщн (В. Ю.
312. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - S.70-72, 210.
313. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere. - S. 31-33.
314. Тацит Корнелий. Сочинения в двух томах. - СПб.: Наука, 1993. - С. 353.
315. Much R. Loewe R. Die Reste der Germanen am Schwarzen Meere // Ainzeiger. In-
dogermanische Forschungen. - 1898. - Bd. 9.
316. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С.209.
317. Хвойка В.В. Поля погребений в Среднем Поднепровье // ЗРАО. - 1901. - Т. 12.
318. Нидерле Л. Человечество в доисторические времена. Доисторическая археология
Европы и в частности славянских земель. - СПб., 1898. - С. 320, 417, 522, 523.
319. Биляшевский Н.Ф. Ближайшие задачи археологии юга России // Археологиче¬
ская летопись юга России. - 1903. - №1. - С. 11.
320. Бажан И.А., Еременко В.Е. Некоторые аспекты исследования хронологии мо¬
гильников по методу П. Рейнеке // Проблемы хронологии эпохи латена и римско¬
го времени. - СПб., 1992.
321 .Reinecke Р. Aus der rQssischen archSologischen Literatur // Mainzer Zeitschrift -
1906. - №1. - C. 42-50.
322. Клейн Л.С. История археологической мысли. Курс лекций. - СПб., 2005.
323. Хвойка В.В. Древние обитатели Среднего Поднепровья и их культура в доисто¬
рические времена (по раскопкам). - Киев., 2008. - С. 67.
324. Непомнящий А.А. Подвижники крымоведения. - С. 112.
325. Печенкин Н.М. Раскопки в окрестностях Севастополя // ИТУАК. - 1905. - №38.
- С. 32; Гу шина И. И. Население сарматского времени в долине реки Бельбек в
Крыму (по материалам могильников) // Археологические исследования на юге
Восточной Европы. - М., 1974. - С. 32-33.
326. Печенкин Н.М. Раскопки в окрестностях Севастополя. - С. 31-34, 37.
327.Salin В. Die Altgermanische Thieromamentik. - Stockolm, 1904. - 384 s.
328.Salin B. Die Altgermanische Thieromamentik. - S. 355.
329.Salin B. Die Altgermanische Thieromamentik. - S. 353-354.
330.Salin B. Die Altgermanische Thieromamentik. - S. 355.
33i.Salin B. Die Altgermanische Thieromamentik. - S. 124-129, 193.
332. Ате T. Det srora Svitjod. - Stockholm, 1917.
333. Кулаковский Юлиан Андреевич [Автобиография] // Биографический словарь
профессоров и преподавателей Императорского университета св. Влдадимира
(1834 - 1884 гг.). - Киев, 1884; Варнеке Б.В. Записка об ученых трудах Юлиа¬
на Андреевича Кулаковского, профессора Императопрского Киевского универси¬
тета св. Владимира (1876 - 1906) // Известия Общества археологии, истории и
этнографии при Императорском Казанском университете. - Казань, 1907. - Т.
23; Латышев В.В. Памяти Ю.А. Кулаковского // Вестник литературы. - 1919. -
№9; Деревицкий А.Н. Ю.А. Кулаковский (некролог) // ИТУАК. - 1920. - Т.57;
Маркевич А. И. Памяти профессора Ю.А. Кулаковского // ИТУАК. - 1920. -
Т.57; Грушевой А.Г. Ю.А. Кулаковский (1855 - 1919) и его «История Византии»
// Кулаковский Ю.А. История Византии: в 3-х т. - СПб., 1996. - Т. 1; Юлиан
Андреевич Кулаковский (1855 - 1919): Библиографический указатель (к 80-
летию со дня смерти) [Состав. А.А. Пучков]. - Киев., 1999; Матвеева Л.В. 1с-
торичш етюди Юл1ана Кулаковського // Схщний свгг. - 2000. - №1-2/97;
Матвеева Л.В. Юл1ан Кулаковський: сюжети класичного св1ту (80-i роки XIX
ст.) // Схщний свгг. - 2000. - №1-2/98; Чеканов В.Ю. Ю.А. Кулаковський та йо-
го внесок у Bi3aHTHHicTKy кшця XIX - початку XX ст. // Украшський тторичний
36ipHHK 2000. - К., 2000; Перевалов С.М. Ю.А. Кулаковский и его труды по ис¬
тории аланов // Кулаковский Ю.А. Избранные труды по истории аланов и Сар-
матии. - СПб, 2000; Матвеева Л.В. Юлиан Кулаковский. - Киев, 2002; Непом¬
нящий А.А. Подвижник изучения боспорских древностей: Ю.А. Кулаковский //
Тошский вопрос 223
БИ. - 2003. - Вып. III; Пучков А.А. Юлиан Кулаковский и его время. Из исто¬
рии антиковедения и византиноведения в России. - СПб., 2004; Непомнящий
А.А. Подвижники крымоведения. - Вып. I. - С. 205-336; Пучков А.А. «Люблю
преподавание и живу собственно этим» // Пучков А.А. Культура антикварных не¬
сходств: силуэты, профили, личины. - Киев, 2012; Фролов Э.Д. Русская наука
об античности. Историографические очерки. - СПб., 2006. - С. 342-349.
334. Кулаковский Ю.А. Аланы по сведениям классических и византийских писателей.
- Киев, 1899. - 73 с.
335. Приложение 1, И.
336. Приложение 1, XIX.
337. Кулаковский Ю.А. Аланы но сведениям классических и византийских писателей
// Ю.А. Кулаковский. Избранные труды по истории аланов и Сарматии [сост.,
вступ. ст. ком. и карта С.М. Перевалов]. - СПб.,: Алетейя, 2000. - С. 157
338. Кулаковский Ю.А. Археологические раскопки близ Керчи летом 1890 г. // Чте¬
ния в Историческом обществе Нестора Летописца. - 1891. - Кн. 5; Извлечение
из отчета о раскопках проф. Ю.А. Кулаковского // ОАК за 1894 год. - СПб.,
1896; Отчет проф. Ю.А. Кулаковского о его расследованиях в Крыму // ОАК за
1895 год. - СПб., 1897; О керченских катакомбах с фресками // Труды IX Ар¬
хеологического съезда в Вильне, 1893. - М., 1897. - Т. 2; Отчет проф. Ю.А.
Кулаковского об археологических исследованиях в Крыму в 1896 году // ОАК за
1896 год. - СПб., 1898; Кулаковский Ю.А. О раскопках крымских курганов ле¬
том 1896 г. // Труды X археологического съезда в Риге, 1896. - М., 1900. - Т.З.
339. Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии.... - С. 263.
ЗАО.Кулаковский Ю.А. Керченская христианская катакомба 491 года // МАР. - 1891.
- Вып. 6; Кулаковский Ю.А. Две керченские христианские катакомбы с фреска¬
ми. Христианская катакомба, открытая в 1895 году // МАР. - 1896. - Вып. 19.
341 .Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии... - С. 268.
342. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды: краткий исторический очерк. - Киев.,
1906.
343. Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии... - С. 269.
344. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. - Киев, 2002. - С. 131.
345. Бернштпам А.Н., Бибиков С.Н. Н.И. Репников (1882 - 1940) // КСИИМК. -
1941. - Вып. 9; Равдоникас В.И. Памяти Н.И. Репникова // Старая Ладога: ма¬
териалы археологических экспедиций. - Л., 1948; Королькова Л.В. Н.И. Репни¬
ков - исследователь Северо-Запада России // Невский археолого¬
историографический сборник: к 75-летию кандидата исторических наук А.А.
Формозова. - СПб., 2004; Герцен А.Г. Неизвестный документ из наследия Реп¬
никова // In situ: к 85-летию профессора А.Д. Столяра. - СПб., 2006; Герцен
А.Г. Н. И. Репников о Мангупе // Историческое наследие Крыма. - 2008. - №22-
23. [Памятники Крыма. Спецвыпуск. Сводный том по материалам журнала «Ис¬
торическое наследие Крыма» №1-21].
346. Бернштпам А.Н., Бибиков С.Н. Н.И. Репников. - С.121
347. ИИМК РАН НА РО, ф. 10, д. 23, л. 98-101.
348. Колышницына Н.В. Обзор фондов Петроградского Археологического института //
Вестник архивиста. - 2010. - №4.
349. Равдоникас В.И. Памяти Н.И. Репникова. - С. 8.
350. Спицын А.А. Мои научные работы // Seminarium Kondakovianum. - 1928. - Т. II;
Саханев В.В. А.А. Спицын // Seminarium Kondakovianum. - 1928. - Т. И; Рав¬
доникас В.И. Памяти А.А. Спицына (1858-1931) // Сообщения ГАИМК. - 1931.
- № 9/10; Жебелёв С. А. Археолог-энтузиаст (Памяти Спицына) // С А. - 1948. -
№ 10; Пассек Т.С., Латынин Б.А. К столетию со дня рождения А. А. Спицына
(1858—1958) // СА. - 1958. - № 3; Толстов В.А. Сотрудничество А.А. Спицына
224 Юрочцт, (В. Ю.
с Рязанской ученой архивной комиссией // История и практика археологических
исследований. Материалы Международной научной конференции, посвящённой
150-летию со дня рождения члена-корреспондента АН СССР, профессора А.А.
Спицына. СПб., 26-30 ноября 2008 г. - СПб., 2008; Платонова Н.И. История
археологической мысли в России. - С. 99-112.
351. Императорская археологическая комиссия (1859-1917). - СПб., 2009. - С. 870-
872; ИИМК РАН НА РО, ф.2. оп.5, д. 264, л. 3.
352. Репников Н.И. Отчет о раскопках в Бежецком, Весьегонском и Демьяновском
уездах в 1902 г. // ИАК. - 1904. - Вып. 6.
353. Герцен А.Г. Н.И. Репников о Мангупе. - С. 311.
354.0АК. 1902 - С. 134-135; Репников Н.И. Некоторые могильники области крым¬
ских готов // ИАК. - 1906. - Вып. 19. - С. 2, 3, 36.
355. ИИМК РАН НА РО, ф. 1 (1903), д. 91, л. 2, 2 об.
356. Императорская археологическая комиссия... - С.872.
357. Цвейбель Д.С. Микола Омелянович Макаренко (до 40-р1ччя вщкриття Mapiy-
польського могильника) // У1Ж. - 1970. - №8; Макаренко Д.С. Микола Омеля¬
нович Макаренко. - Киев: Наукова думка, 1992; Макаренко Д. Мистецтво-
знавець, археолог, художник (до 125-р1ччя вщ дня народження М.О. Макаренка
// Украшська академ1я мистецтв. - 2002. - Вип.9; Н1менко Н.А. Велет украшо-
знавства (до 125-р1ччя вщ дня народження Миколи Омеляновича Макаренка) //
Сумська старовина. - 2002. - №10; Киркевич В. Забытый ученый, спасший Со¬
фию Киевскую. 130 лет со дня рождения - 70 лет со дня гибели Николая Мака¬
ренко // Киевское содружество Рерихов. - Киев, 2005; Макаренко Д.С. Шлях до
храму. Науково-юторичне есе. - Кшв: Хрещатик, 2006; Щербак В. Микола Ма¬
каренко: ревнивий дослщник i мужнш захисник мистецьких щнностей // Народне
мистецтво. - 2010. - №1.
358. ИИМК РАН НА РО, ф.Ю, д. 26, л. 4.
359. Императорская археологическая комиссия... - С.872. По устной информации
А.Г. Герцена, полученной в свое время от Е.В. Веймарна, Н.И. Репников нашел
интересный способ добычи дополнительных средств на раскопки. Выезжая в
Алушту, Николай Иванович принимался за игру в бильярд. Кием он владел вир¬
туозно и никогда не оставался в проигрыше.
360. Императорская археологическая комиссия... - С.872
361 .Емельянова Н.С. Семен Петрович Петренко - учитель Николая Ивановича Реп-
никова // 70 лет Тавро-Скифской экспедиции в Крыму. Материалы научной кон¬
ференции, посвящённой началу работы Тавро-Скифской экспедиции на Неаполе
Скифском и других памятниках Крыма (Симферополь, 4-6 сентября 2015 г.). -
Симферополь, 2015.
362. Марти Ю.Ю. Сто лет Керченского музея. - Керчь, 1926. - С. 43.
363. ИИМК РАН НА РО, ф.Ю, д. 25, л. 1-10.
364. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов // ИАК. - 1906.
- Вып. 19. - С. 38.
365. Императорская археологическая комиссия... - С.872.
366. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов. Часть I // ИАК.
- 1906. - Вып. 19. - С. 38-43.
367. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов. Часть II
// ЗООИД. - 1907. - Т. 27.
368. Вауе J. Les tom beaux des Goths en Сптёе // M6moires de la Societe nationale des
Antiquaires de France. - 1908. - T.67. - P. 23.
369. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов. Часть I. - С.
30, 35.
Тотпский вопрос 225
370. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов. Часть I. - С.
43.
371. В «могиле» инвентарь обнаружен не был и остается не вполне ясным действи¬
тельно ли исследователь столкнулся со следами кремации человека, либо
найденный им объект имел иной характер. Интересно, что автор раскопок допус¬
кал: значительное число подобных могил расположено в верховьях балки Суук-
Су, но исследовать их не стал.
372. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов. Часть I. - С.
23. Впоследствии этот комплекс стал одним из археологических реперов для рас¬
чета хронологии «нижнего слоя Суук-Су» и раннесредневековых древностей
Крыма в целом.
373. Репников Н.И. Некоторые могильники области крымских готов // ИАК. - 1906.
- Вып. 19. - С. 32-33.
37А.Репников Н.И. Гурзуф в историко-археологическом отношении И ИТУАК. -
1904. - №36. - С. 37-42.
375. Репников Н.И. Гурзуф в историко-археологическом отношении. - С. 38.
376. Репников Н.И. Гурзуф в историко-археологическом отношении. - С. 41-42.
377. Репников Н.И. Гурзуф в историко-археологическом отношении. - С. 42.
378. Марти Ю.Ю. Памяти В.В. Шкорпила // ИТУАК. - 1919. - №56; Шестаков
С.А. Жизнь и деятельность Владислава Шкорпила // Тез. докл. научной конфе¬
ренции, посвященной 140-летию со дня рождения Владислава Шкорпила. -
Керчь, 1993; Боровкова В.Н. Коллекционеры и торговцы керченскими древно¬
стями. - С. 141-143; Федосеев Н.Ф. Судьбы керченских археологов // 175 лет
Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. -
Керчь, 2001. - С. 24-25; Лазенкова Л.М. Керченский музей древностей. Иссле¬
дователи: В.В. Шкорпил // Боспор Киммерийский, Понт и варварский мир в пе¬
риод античности и средневековья. Сборник научных материалов III Боспорских
чтений. - Керчь, 2002; Непомнящий А.А. Подвижники крымоведения. - С. 156-
168; Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии. - С. 273-
274.
379. Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии... - С. 286-287.
380. Непомнящий А.А. Подвижники крымоведения. - С. 165; Виноградов Ю.А. Стра¬
ницы истории боспорской археологии... - С. 288.
381 .Засецкая И.П. Материалы Боспорского некрополя второй половины IV-первой
половины V вв. н.э. // МАИЭТ. - 1993. - Вып. III. - С. 51-73.
382. «Счастливчики», считавшие себя обманутыми, требовали денежной компенсации
и на протяжении многих лет угрожали доктору И.А. Терлецкому и В.В. Шкор-
пилу. В отношении В.В. Шкорпила свою угрозу они привели в исполнение. В
смутное время Гражданской войны 27 декабря 1918 г. директор Керченского му¬
зея был ими зверски убит на пороге собственной квартиры.
383. Шкорпил В.В. Отчет о раскопках в Керчи в 1904 г. // ИАК. - 1907. - №25.
384. Спицын А.А. Вещи с инкрустацией из керченских катакомб 1904 // ИАК. - 1905.
- Вып. 17 - С. 115-126.
385. Миллер М.А. Археология в СССР. - Мюнхен, 1954. - С. 50.
386. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 109.
387.ОАК за 1904 год. - СПб., 1907. - С. 74; Шкорпил В.В. Отчёт о раскопках в г.
Керчи в 1904 году // ИАК. - 1907 - Вып. 25. - С. 2, 6; Шкорпил В.В. Отчёт о
раскопках в г. Керчи в 1905 году // ИАК. - 1909. - Вып. 30. - С.З; Шкорпил
В.В. Отчёт о раскопках, произведённых в 1906 году в г. Керчи и его окрестно¬
стях // ИАК. - 1909. - Вып. 30. - С. 52. 67; Шкорпил В.В. Отчёт о раскопках в
г. Керчи и окрестностях в 1909 г. // ИАК. - 1913. - Вып 47. - С. 3, 5, 10, 16, 19,
226 Юрочкин <В. Ю.
29, 31; Шкорпил В.В. Отчёт о раскопках в г. Керчи и в ст. Таманской в 1910 го¬
ду // ИАК. - 1913. - Вып 47. - С. 42, 47.
38З.Спицын А. А. Могильники VI-VII вв. в Черноморской области // ИАК. - 1907. -
Вып. 25. - С. 188.
389. Шкорпил В.В. Заметка о рельефе на памятнике с надписью Евпатерия // ИАК. -
1910. - Вып. 37. - С.34.
390. Gotze A. Gotische Schnallen. - Berlin, 1907. - S.12-20.
391. Gotze A. Gotische Schnallen. - S. 33.
392. Baye J. Les tombeaux des Goths en Crimee // Memoires de la Societe nationale des
Antiquaires de France. - 1908. - T.67.
393. Протоколы заседаний Таврической ученой архивной комиссии. Заседание 15 ок¬
тября 1912 г. // ИТУАК. - 1913. - №49.
394. Baye J. Les tombeaux des Goths en Crimee. - C.3
395. Baye J. Les tombeaux des Goths en Crimee. - C.14.
396. Алекшин В.А. Сектор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа
ЛОИИМК АН СССР - ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН и его предшественники
в ИАК - РАИМК - ГАИМК - ИИМК АН СССР (основные вехи истории) //
Записки ИИМК РАН. - 2007. - №2. - С. 43.
397. Миллер А.А. Разведки на Черноморском побережье Кавказа в 1907 г. // ИАК. -
1909. - Вып. 33. - С. 94.
398. Саханев В.В. Раскопки на Северном Кавказе в 1911-12 годах // ИАК. - 1914. -
Вып. 56. - С. 75-219.
399. Саханев В.В. Раскопки на Северном Кавказе в 1911-12 годах. - С. 155-174.
400. Репников Н.И. Партенитская базилика // ИАК. - 1909. - Вып. 32. - С. 91-140.
401. Репников Н.И. Разведки и раскопки на Южном берегу Крыма и в Байдарской
долине в 1907 г. // ИАК. - 1909. - Вып. 30. - С. 99-126.
402. Махов И.И. Костюшко-Валюжинич (к годовщине его смерти) // Крымский вест¬
ник 1908. - №290 (14 декабря); Антонова И.А. Основатель Херсонесского музея
// Крымский архив. - 1997. - №3; Романчук А.И. Возрождение античного горо¬
да. - Свердловск, 1991.
403. Романчук А.И. Возрождение античного города. Научно-популярный очерк исто¬
рии изучения Херсонеса. - Свердловск, 1991. - С. 156-158.
404. Императорская археологическая комиссия... - С. 547
405. Репников Н.И. Дневник раскопок Херсонесского некрополя в 1908 году // ХСб.
- 1927. - Вып. 2.
406. Емельянова Н.С. Семен Петрович Петренко - учитель Николая Ивановича Реп-
никова. - С.55.
407. Герцен А.Г. И.Н. Репников о Мангупе. - С. 312.
408. ИИМК РАН НА РО, ф. 10, д. 25, л. 8; Емельянова Н.С. Семён Петрович Пет¬
ренко - учитель Николая Ивановича Репникова. - С. 54.
409. Слово С.А. Жебелева, посвященное памяти Р.Х. Лепера // Деятели русской
науки XIX - XX вв. Исторические очерки. - СПб., 1996. - Вып. 3.; Басаргина
Е.Ю. Русский археологический институт в Константинополе. Очерки истории. -
СПб., 1999. - С. 97-101.
410. Басаргина Е.Ю. Русский археологический институт в Константинополе. - С. 99.
411. Императорская археологическая комиссия... - С. 551.
412. Императорская археологическая комиссия... - С. 548.
413. ИИМК РАН НА РО, ф.10, д. 25, л. 9
414. Лепер Р.Х. Археологические исследования в Мангупе в 1912 г. // ИАК. - 1913. -
Вып. 47; Протоколы заседаний Таврической ученой архивной комиссии. Заседа¬
ние 15 октября 1912 г. // ИТУАК. - 1913. - №49. - С. 266-269; Протоколы засе¬
Тотекай вопрос 227
даний Таврической ученой архивной комиссии. Заседание 30 января 1914 г. //
ИТУАК. - 1914. - №51. - С. 297-300.
415. Протоколы... Заседание 15 октября 1912 г. // ИТУАК. - 1913. - №49. - С. 267
416. Протоколы.... Заседание 30 января 1914 г. // ИТУАК. - 1914. - №51. - С. 300.
417. Лепер Р.Х. Археологические исследования в Мангупе в 1912 г. - С. 268.
418. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа // МАИЭТ. - 1990. - Вып. I. - С. 96.
419. Моисеев Л.А. Отчет о работах на Мангупе 1912 - 1914 гг. // ОАК за 1913-1915
гг. - СПб., 1916.
420.Зубарь В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи. - Симферополь, 2009. - С.8.
421 .Басаргина Е.Ю. Русский археологический институт в Константинополе. - С. 100
422. ИИМК РАН НА РО, ф. 10, д.25, л.10.
423. Герцен А.Г. И.Н. Репников о Мангупе. - С. 311-320.
424. Бертъе-Делагард А.Л. Каламита и Феодоро // ИТУАК. - 1918. - №55. - С. 37-
38.
425. Герцен А.Г. И.Н. Репников о Мангупе. - С.315-318.
426. Черепанов а Е.Н. Архив А.Л. Бертье-Делагарда (1842 - 1920) в Крымском об¬
ластном краеведческом музее. - С. 212.
427. Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография
этнической истории и культуры. - С. 20.
428. Фонды ЦМТ, оп.5, д. 94, 164 ед.; Араджиони М.А. О материалах Н.И. Репни-
кова по этнографии мариупольских греков в фондах Крымского республиканско¬
го краеведческого музея // Крымский музей. - Симферополь: Таврия, 1994. - С.
82-89;
228 Юрочкин <В. Ю.
ГОТЫ В ПЛЕНУ У ПОЛИТИКИ
Не трогайте далекий старины.
Нам не сломать семи ее печатей.
Я то, что духом времени зовут,
‘Есть дух профессоров и ихпонятий,
Который эти господа некстати
За истинную древность выдают.
КАК. представляем мы порядокдревний?
Хрхргухлядью заваленный чулан,
Я некоторые еще плачевней, -
КйКЯУКРЛьниха старый балаган.
Но мненью некоторых наши предку.
Не люди были, а марионетку.
Н. фон Тёте (1749-1832)
«Русская смута» 1917 - 1920 гг. жестоко отразилась на жизни
страны, затронув, прежде всего, интеллектуальную элиту общества. В
1918 г. «за убеждения» и «германскую ориентацию» сотрудниками ЧК
был арестован 86-летний русофил Д.И. Иловайский. Только благода¬
ря личным контактам Марины Цветаевой он избежал немедленной
расправы [1]. В том же году в петроградской больнице от истощения
скончался Р.Х. Лепер, на несколько месяцев переживший расстрелян¬
ного сына [2]. Зимой 1919 г. в Киеве умер профессор Ю.А. Кулаков-
ский [3], а через год крымская земля приняла своего патриота А.Л.
Бертье-Делагарда [4]. В Керчи «счастливчики» прямо на пороге музея
убили В.В. Шкорпила [5]. Потеряв в России не только родовое име¬
ние, но и сына Э.Р. фон Штерн так и не вернулся на родину [6].
Пребывание в Москве 1920 г. могло стать для барона Ж. де Бай по¬
следним путешествием в жизни: его спасло покровительство Н.И. Се¬
довой - супруги Л.Д. Троцкого. Ведущий отечественный германист,
декан историко-филологического факультета Петроградского универ¬
ситета Ф.А. Браун был привлечен новым правительством к деятельно¬
сти Наркомпроса и организации системы рабфаков [7]. Бывший гоф¬
мейстер Двора и сенатор А.Н. Харузин теперь занимал скромную
должность на Шатиловской опытной сельскохозяйственной станции
под Тулой [8].
Тота^гй вопрос 229
Еще не настало то время, когда
советские историки станут «бойцами
идеологического фронта». Новая
власть, несмотря на классовую рито¬
рику, все же была заинтересована в
сохранении научной жизни, по край¬
ней мере, в плане имиджа и нужд
народного образования.
Осенью 1918 г под патронатом
Наркома просвещения А.В. Луначар¬
ского началось реформирование
«Археологической комиссии», полу¬
чившей статус Государственной. А
весной 1919 г. декретом председателя
Совнаркома В.И. Ульянова (Лени¬
на) она была преобразована в Рос¬
сийскую Академию истории матери¬
альной культуры (РАИМК) [9J.
Академию возглавил Николай Яко¬
влевич Марр (1864 - 1934) - фило¬
лог, археолог-востоковед, неустанный организатор науки, пользовав¬
шийся авторитетом, как среди ученых коллег, так и у большеви¬
ков [10]. При избрании только один из сотрудников бывшей ИАК -
А.А. Спицын возражал против его кандидатуры [11]. В 1926 году ве¬
дущее археологическое учреждение страны было переименовано в Гос¬
ударственную Академию истории материальной культуры(ГАИМК),
которой было выделено здание бывшего Мраморного дворца на набе¬
режной Невы, неподалеку от Эрмитажа. Прежний костяк научных
кадров частично удалось сохранить. Но он состоял из типичных пред¬
ставителей «старой формации» и реформирование на первых порах не
слишком сказалось на направлениях и методах исследования [12].
У истоков послереволюционной археологической науки, среди про¬
чих известных ученых, стояли М.И. Ростовцев и А.А. Васильев,
направления научных исследований которых тесно связаны с «готским
вопросом».
Михаил Иванович Ростовцев (1870 - 1952) - профессор Петер¬
бургского университета, сотрудник Археологической комиссии и ака¬
демик Российской академии наук [13] известен не только как выдаю¬
щийся историк античной культуры. Особое значение имеют его труды
в области греко-варварской культуры Северного Причерноморья [14].
Основное значение в ее формировании, вслед за Н.П. Кондаковым,
исследователь придавал скифо-сарматскому наследию. Возможно, ин¬
терес к скифо-сарматскому миру у М.И. Ростовцева проявился еще в
230 Юрочщт <В. Ю.
период обучения в Киевском универ¬
ситете св. Владимира, где преподавал
Ю.А. Кулаковский. Правда, ни тогда,
ни позднее между учеными не возник¬
ло ни дружеских отношений, ни науч¬
ного партнерства [15]. В своей иссле¬
довательской практике Ростовцев был
сторонником комплексного подхода к
изучению древностей. Выступал за
реконструкцию культурного образа
эпохи на основе синтеза исторических,
эпиграфических и археологических
источников.
В период политических потрясений
в России им была завершена фунда¬
ментальная монография «Исследова¬
ния по истории Скифии и Босиорского царства», которую под назва¬
нием «Скифия и Боспор» удалось напечатать лишь несколько лет спу¬
стя [16]. А в 1918 г. в революционном Петрограде в серии «Круг зна¬
ния» вышел ее реферативный вариант - «Эллинство и иранство на
Юге России», адресованный широкому кругу читателей. Поскольку
хронологические рамки исследования ограничивались III - IV вв. н.э.,
автор специально не рассматривал последующую эпоху и присущий ей
«готский стиль». Но обойти его вниманием также не мог, поскольку
был убежден: этот стиль на Боспоре является не чем иным как разви¬
тием полихромного варварского ювелирного искусства, сложившегося
под влиянием вкусов сарматских племен, продвигавшихся из Прику-
банья через Тамань на Керченский полуостров. Потомки этих сарма¬
тов, по его мнению «с собою понесли (в Европу - В.Ю.) свои вкусы,
свою культуру, свои любимые формы, вещи сарматского типа, целые
типичные погребения, мы находим и в Австрии и далее в далекой
Нормандии» [17], имея в виду варварские захоронения из области
Унтерзибенбрунн (Австрия) и в Эране (Нижняя Нормандия) [18].
Конечно речь шла о распространении «полихромного стиля» («клуа¬
зоне»), а не раннего германского «звериного стиля».
После исследования Б. Салина было очевидным, что этот более
поздний стиль вряд ли зародился непосредственно в Крыму. Пред¬
ставлялось, что такая позиция, развивающая «восточную гипотезу»
Н.П. Кондакова и учитывающая «дунайскую версию» Б. Салина,
снимает ряд прежних противоречий. В целом первоначально не отвер¬
галась господствовавшая среди западных ученых «гото-понтийская
концепция» о проникновении «полихромного стиля» в Европу с
Боспора. Однако проводниками выступали уже не собственно готы, а
Тошский вопрос 231
«сарматы», втянутые в процесс миграций после гуннского вторжения.
Это предположение с позиций диффузионизма и миграционизма под¬
черкивало синтетический, греко-варварский характер позднеантичной
культуры Боспора, актуализировало роль иранцев-сарматов в причер¬
номорской и европейской культуре, указывало на присущий им тип
древностей [19]. В связи с этим Л.С. Клейн склонен считать М.И. Ро¬
стовцева одним из основоположников нового направления - комбина-
ционизма [20].
Из позднейших работ становится очевидным, что под абстрактными
«сарматами» М. И. Ростовцев имел в виду аланов, которые «стали
смешиваться с германцами, или, скорее всего, вошли в состав гото-
аланского царства на юге России..., а Пантикапей превратился в гото-
сарматский город» [21]. Чтобы объяснить свою позицию, он высказал
предположение о «коалиции», якобы созданной в III в. готами и ала¬
нами, «гото-сарматской цивилизации», которая развивалась непре¬
рывно в южной России и покрыла ту же арену, что и сармат¬
ская...» [22]. Однако в действительности нет никаких источников,
прямо указывающих на существование подобной «коалиции», а уж
тем более «гото-аланского царства на Боспоре». Интересно, что эта
гипотетическая реконструкция построена исключительно на археоло¬
гических наблюдениях и авторитетном мнении Н.П. Кондакова.
Со временем у М.И. Ростовцева не осталось сомнений: истоки «по-
лихромного стиля» следует видеть в сарматском мире и готы никак не
могут быть причастны к его созданию. О создателях стиля он выска¬
зывался даже слишком категорично: «Это вовсе не готский стиль: он
иранский, если хотите сарматский. Это были не готы, а сарматы, ко¬
торые ввели его в центральной и южной Европе» [23]. Развивая свои
постулаты об иранцах-аланах как создателях «готского стиля» М.И.
Ростовцев объявил буквально все полихромные изделия Европы от
Дуная до Африки аланскими, включая упоминавшийся клад из Пет-
россы [24]. Сами же готы, в его представлении, всего лишь «облекли
туземные элементы и образовали на них, так сказать верхний слой», а
потому «нет ничего удивительного в том, если эти местные элементы,
мало по малу, пронизали своей культурой новых пришельцев». Но и в
этом случае лишь «наблюдается эволюция стиля, а не рождение новых
творческих сил» [25].
Внешне «аланская версия» выглядела более новаторской по отно¬
шению к «гото-понтийской». Памятники материальной культуры, вы¬
полненные в «инкрустационном стиле», позволяли корректировать
существующие представления об Эпохе великого переселения народов,
намекали на неординарное место аланов в этом процессе. Речь уже
шла не столько об альтернативе «готы или аланы», сколько об утвер¬
ждении последних на роль главных создателей и носителей «инкру-
232 Юрочкин (В. Ю.
Мраморный дворец. Открытка начала XX в.
стационного стиля», ставшего визитной карточкой ювелирного искус¬
ства раннесредневековой Европы.
Приход новой власти открывал перед Михаилом Ивановичем боль¬
шие перспективы: ведь он был двоюродным братом наркома А. Луна¬
чарского. Но М. Ростовцев, чуждый революционным методам постро¬
ения «свободного общества», под видом научной командировки летом
1918 г. навсегда покинул Россию [26].
Его «аланская версия» была воспринята частью западноевропей¬
ских ученых, не ангажированных стереотипами «национальной архео¬
логии». А в СССР, помимо воли своего создателя, она в дальнейшем
подготовила почву для дискредитации «готского вопроса».
Александр Александрович Васильев (1867 - 1953), в отличие от
М.И. Ростовцева (а их связывала многолетняя дружба как до, так и
после эмиграции [27]), на первых порах остался в России. Избранный
в 1919 г. члеиом-корреспондентом РАН, после образования РАИМК
он возглавил Разряд археологии и искусства раннехристианского и
византийского, определив следующие направления его работы: «а) ис¬
торико-археологическое изучение Крымской Готии; 6) историко¬
археологическое изучение средневековой Тамархи-Тмутаракани; в) ис¬
торико-археологическое изучение христианского Херсонеса» [28]. Еще
до революционных событий А.А. Васильев был избран деканом исто¬
рико-филологического факультета Петроградского педагогического
института и профессором Петроградского университета, совмещая
Тотсций вопрос 233
преподавательскую и ученую деятельность в первые годы советской
власти. Он по праву признавался ведущим византинистом страны, хо¬
тя специально и не занимался вопросами материальной культуры. Уже
на следующий год после создания РАИМК Н.Я. Марр временно по¬
кинул свой пост, отбыв в загранкомандировку, воозложив обязанности
по руковдетву Академией на А.А. Васильева. Фактически именно на
него в эти сложные и грозные годы выпало возрождение отечествен¬
ной археологии на всем пространстве РСФСР и сопредельных райо¬
нов бывшей Российской империи.
Но генеральной задачей, которую ставил перед собой ученый, было
написание истории средневекового Крыма [29]. А она была буквально
проникнута «готской темой» интерес к которой он унаследовал от сво¬
его учителя - В.Г Васильевского.
В 1921 г в Известиях РАИМК публикуется первая часть обширно¬
го сочинения «Го¬
ты в Крыму» [30].
После свержения
монархии и уни¬
зительного Вер¬
сальского мира
Германия уже нс
представляла
угрозы для Рос¬
сии. Отношения
между странами
заметно оживи¬
лись, антигерман¬
ские настроения
ослабли. Извест¬
ный германист
Ф.А. Браун, в
1920 г по болезни
перебравшийся из
Петербурга в
Лейпциг, активно
сотрудничал с со¬
ветским прави¬
тельством и лично
с Н.Я. Марром,
предлагая приме¬
нять его яфетиче¬
скую теорию для
решения вопроса о
Л.Л. Васильев
234 Юрочкин $. Ю.
происхождении герман¬
цев [311-
Работа А.А. Васильева ос¬
нована исключительно на нар¬
ративных источниках и явля¬
ется развитием упомянутой
«парадигмы Вруна - Куника»,
поддержанной и дополненной
некогда В. Г Васильев¬
ским [32]. Для А.А. Васильева
крымские готы это, прежде
всего, часть провинциально-
византийского мира, через
призму которого он рассмат¬
ривал все события их истории.
Область Дори автор локализо¬
вал в горном Крыму, полагая,
что: «она тянулась по южному
побережью полуострова (от
области Херсона до Сугдеи -
В.Ю.), заходила вглубь стра¬
ны, ограничившись Крымскими горами, т.е. Чатырдагом, массивом
Мангуп и т.д.» [33].
В вопросе об этимологии названия готской страны ученый колебал¬
ся, но счел возможным выдвинуть гипотезу о ее происхождении из
кельтских языков, где «duro-s, duron» означает «крепость, замок», а
также обращал внимание на параллели в кавказских языках, в частно¬
сти на осетинские «дор» (камень) и «дуар» (дверь, ворота) [34]. Ва¬
сильев четко указал на причины прежних недоразумений относительно
готов «тетракситов» и «трапезитов». Ученый выяснил, что в ряде
списков Прокопия в соответствующем разделе «Войны с готами» вме¬
сто «тстракситы» фигурирует написание «трапезиты». Последнюю
форму он и счел изначальной и единственно правильной. По его мне¬
нию, название этой ветви крымских готов указывает на Трапезу с -
столовую гору Чатырдаг [35]. Различные области обитания в этой си¬
туации смущать не должны: трапезиты и жители страны Дори, по его
мнению, некогда составляли единое готское племя, разделенное в се¬
редине V в. гуннским вторжением [36].
Несмотря на то, что работа А.А. Васильева основана исключительно
на историографической традиции и многочисленных нарративных ис¬
точниках, руководитель разряда РАИМК, естественно, осознавал
необходимость привлечения памятников материальной культуры для
изучения вопроса и накопления нового фактологического материала
Д. В. Айналов. Фотоархив ИИМК РАН
TomaqiU вопрос 235
Однако к масштабным полевым исследованиям,
по понятным причинам, тогда приступить не
удалось.
В коллективе, возглавляемом А.А. Василье¬
вым, наряду с известными специалистами по
византийской и древнерусской культуре - чле-
ном-корреспондентом Дмитрием Власьевичем
Айналовым (1862 - 1939) (37] и Николаем
Петровичем Лихачевым (1862 - 1936 гг.) [38],
свою научную практику начинали молодые со¬
трудники: Елена Чеславовна Скржинская (1894
- 1980(39] и Мария Александровна Тиханова-
Клименко (1898 - 1981) [40].
Научная деятельность А.А. Васильева в
СССР складывалась вполне благополучно. По¬
сле вынужденного закрытия Русского археологического института в
Константинополе, А.А. Васильев возглавил Бюро по делам Института
при РАИМК. Предпринимал актив¬
ные усилия по возобновлению дея¬
тельности Института в России [41]. В
1923 г. Н.Я. Марр возвратился к ис¬
полнению своих обязанностей на по¬
сту председетеля РАИМК. А.А. Ва¬
сильев в том же году был избран чле-
ном-корреспондентом АН СССР. Но
в 1925 г. он принял приглашение
Висконсинского университета и
навсегда остался в Америке [42].
Ученый никогда не затрагивал поли¬
тических аспектов своей эмиграции.
Поначалу его отъезд вообще считался
научной командировкой, а сам он
официально числился чле¬
ном РАИМК-ГАИМК и Академии
наук. Поэтому нет ничего удивитель¬
ного в том, что вторая часть «Готов в
Крыму» была опубликована в 1927 г.
в ведущем археологическом издании
СССР [43]. Только когда стало оче¬
видным, что всемирно известный ви¬
зантинист более на родину не вернет¬
ся, его имя, наряду с М.И. Ростовце¬
вым, пополнило список отечествен¬
М.А. Тиханова-Клименко. 1925 г.
Фотоархив Н РАН
236 Юрочщт Ф. Ю.
ных «апокрифических» уче¬
ных. Но тогда «анафеме»
подвергся исключительно ав¬
тор, но, никак не сама тема
его изыскании.
По поручению Антрополо¬
гического НИИ при МГУ в
1924 - 1925 гг. в Крыму ра¬
ботал ученый-этнограф, пре¬
подаватель университета Бо¬
рис Алексеевич Куфтин
(1892 - 1953) [44]. Предме¬
том его исследований был
традиционный быт и культу¬
ра коренных жителей полу¬
острова, которые рассматри¬
вались с точки зрения исто¬
рического формирования
крымско-татарского этноса.
Чрезвычайно интересные ре¬
зультаты дали наблюдения
над старыми постройками
горной части Бахчисарайско¬
го района: бывшего Мангуи-
ского кадилика, включивше¬
го земли бывшего княжества
Феодоро. Здесь ученый от¬
метил тип срубного деревянного жилища с двускатной крышей. По
мнению Б.А. Куфтина, появление таких сооружений могло быть обу¬
словлено проявлениями неких «северных» традиций домостроитель¬
ства, проистекавших, например, из среды славян или германцев. По¬
следние, учитывая богатую письменную историю, являлись наиболее
вероятными претендентами на роль носителей этой традиции. Интуи¬
тивная догадка подкреплялась еще и тем обстоятельством, что основа¬
ние дома и несущую балку татары называли «разап».
Это слово, как полагал ученый, не находило объяснения в тюрк¬
ском, но демонстрировало явное сходство с готским «razn» -
«дом» [45]. «У готов, - писал он, - это слово, которое происходит от
слова ras, известно в современном немецком языке в форме Rast - по¬
кой, остановка, значительно вытеснено более обычным обозначением
дома Haus, настолько, что сделало возможным появление в готском
языке такого производного слова, как например garzna - сосед. Воз¬
можно, что через готов проникло к татарам и слово keller, заимство¬
Е. Ч. Скржыиская.
Фотоархив И ИМ К РЛН
Тошск^ий вопрос 237
ванное от латинского cclla; у татар келср - коморка, ограда на веран¬
де» [46].
Интерес к готскому наследию Крыма проявляли не только столич¬
ные ученые, но и местные этнографы. В 1928 году тюрколог и арабист
Якуб Меметович Якуб Кемаль (1887 - 1938), накануне назначенный
директором Восточного музея в Ялте [47], организовал несколько эт¬
нографических экспедиций в поселки южнобережных татар. Во время
работ в селе Ускют [48] он обратил внимание на странные фамилии
«Гото» и «Гуту», которые носили десятки татарских семейств. Уже
тогда он заметил, что их представители внешне отличаются от других
односельчан. Помимо того, выяснилось: среди крымских татар суще¬
ствовало обидное прозвище «гатфрид», использовавшееся в отношении
жителей сел Богатырь и Коккоз [49]. Я. Кемаль предположил, что в
этих явно не тюркских словах сохранилась историческая память о не¬
когда обитавших здесь крымских готах [50|. Версия вполне допусти¬
мая, если учесть, что села Богатырь и Коккоз расположены в истори¬
ческих границах княжества Феодоро, а село Ускют [51] располагалось
на территории Капитанства Готии. В отношении Ускюта В.Х. Конда-
раки в свое время приводил забавную легенду, скорее всего, собствен¬
ного сочинения. В ней название возводилось к первым поселенцам,
якобы воскликнувших «ист-гут» при виде хорошей местности, вы¬
бранной для обитания [52]. Намек на готов - весьма прозрачный.
Пытаясь разобраться с этим,
далеко не праздным, вопросом
Якуб Кемаль обратился в Ин¬
ститут антропологии МГУ с
просьбой прислать специалиста.
В сентябре 1928 г в южнобе¬
режное село был откомандиро¬
ван аспирант Яков Яковлевич
Рогинский (1895 - 1987) - впо¬
следствии известный советский
антрополог, заведующий ка¬
федрой антропологии МГУ К
сожалению, подлинные матери¬
алы исследований Я. Кемаля в
Ускюте не сохранились. В
1934 г он был уволен с долж¬
ности, а впоследствии репрес¬
сирован. Поэтому о его сообра¬
жениях относительно уекют-
ских татар известно только из
сообщения, опубликованного 6о-
Б. Л. Куфтин
238 УОрочщш (В. Ю.
лее трех десятилетий спустя. Аспирант Я. Я. Рогинский действительно
встретил в селе «...субъектов, по чертам лица напоминающих север¬
ных европейцев», помечая их на исследовательских бланках как «се¬
верный тип». Только 6% из числа носивших фамилию «Гото» были
темноглазыми, а 35% из них имели русые волосы.
Но самое поразительное: молодой ученый среди жителей
вообще не зафиксировал признаков монгольской расы! [53] Добавлю:
в начале нынешнего века автор этих строк непродолжительное время
находился в с. Приветном и имел возможность общаться с крымским
татарином - голубоглазым блондином, внешне походившим скорее на
беларуса или уроженца Прибалтики.
Показательно, что ученая гипотеза о происхождении мариуполь¬
ских греков от готов и алан, восходящая к дореволюционной историо¬
графической традиции, в 20-е годы XX в. рассматривалась как вполне
официальная. Свидетельство тому «Докладная записка», направлен¬
ная в 1925 г. известным деятелем коммунистического движения в
Украине Саввой Георгиевичем Ял и (1895 - 1938) в Харьков в Цен¬
тральную комиссию национальных меньшинств при Центральном ис¬
полнительном комитете. «...Хотя все греческое население называет се¬
бя греками, - отмечается в записке, - на самом деле, происхождение
неодинаковое. Часть, половина приблизительно, происходит от насто¬
ящих греков (эллинов) и говорит на языке, близкому к греческому
Другая часть происходит от готов и алан (пришедших в Крым из За¬
падной Европы во П-м или Ш-м веке), которые сначала находились
под зависимостью крымских греков, а позднее - татар. Они утратили
свою национальность и стали называться греками, хотя и приняли
язык татарский. Они говорят теперь на турецком татарском жар¬
гоне. ..» [54].
Помимо этнографических и антропологических наблюдений были и
открытия в области археологии. Зимой 1926 г. на гребне древнегс
Узунларского вала, пересекающего Керченский полуостров от Азов¬
ского до Черного морей, местным жителем с. Марфовка у подножие
распаханного кургана была обнаружена плитовая могила с инкрусти¬
рованными женскими украшениями. Учитывая стиль этих украшении
могила была атрибутирована как «готская», а вещи из нее поступили *
Керченский музей [55].
После отъезда М.И. Ростовцева за границу, ведущим специалисте»'
в области древностей Эпохи великого переселения народов стал ист:-
рик византийского искусства сотрудник Эрмитажа Леонид Антонович
Мацулевич (1886 - 1959) [56]. Л.А. Мацулевич был выпускником Пе¬
тербургского университета, где учился у Н.П. Кондакова и Д.В. Аг-
налова. Перед началом Первой мировой войны он преподавал на же—
ских архитектурных курсах, затем ушел на фронт, получил чин пг«т
TomaqiU вопрос 239
Деревянные дома крымских татар. Рисунки и фото Б.А. Куфтина. 1925 г.
порщика. После революции служил в гимназии, работал в Русском
музее и Российском институте истории искусств (до 1922 г.), где был
избран профессором. Основным местом его службы с 1919 г был Гос¬
ударственный Эрмитаж. Первоначально Л.А. Мацулевич поступил ту¬
да хранителем, но в скором времени занял пост заведующего Визан¬
тийским отделением.
Зимой 1925 года на совместное заседание Отдела древностей Эрми¬
тажа и Разряда греко-римского искусства РАИМК ученый представил
доклад о знаменитом серебряном блюде из Керчи, изображавшем три¬
умф римского императора. Вскоре работа была издана монографиче¬
ски [57]. Блюдо, или точнее - массивная чаша, было обнаружено кер-
240 Юрочцт (В.Ю.
ченскими «счастливчиками» еще в 1891 г.
под усадьбой Гордиковых неподалеку от
склепов Госпитальной улицы на г. Митри-
дат. Артефакт уже становился предметом
историко-искусствоведческого анализа.
Прежние исследователи склонялись к мне¬
нию, что чаша относится к VI в. и изобра¬
жает императора Юстиниана Великого [58].
Но ко времени первых публикаций еще не
были известны комплексы улицы Госпи¬
тальной, насыщенные предметами «готского
стиля» более ранней эпохи. Территориаль¬
ная близость данных объектов и «Склепа
Гордиковых» позволяла допускать их еди-
новременность. Это подтвердил и художе¬
ственно-стилистический и технологический
Л.А. Мацулевич. Фото анализ изделия. В итоге Л.А. Мацулевич
' пришел к выводу, что чаша изображает им¬
ператора Констанция II (337 - 361). Чтобы подтвердить свое предпо¬
ложение ученый провел тщательное исследование предметов из из¬
вестных комплексов Госпитальной улицы. В результате им была пред¬
ложена периодизация изделий «готского стиля», основанная на эво¬
люции технологии инкрустаций. Наиболее ранними он считал изделия
с инкрустациями из выпуклых необработанных красных камней, рас¬
положенных «россыпью», охарактеризовав их как «готский стиль с
преобладанием греко-сарматского» и датировав первой половиной IV
в. Как промежуточное звено рассматривались изделия, на которых
инкрустация «россыпью» сочеталась с инкрустациями из пластинок:
яркий пример - известная золотая фибула из Нежина. Следующий
этап характеризовался господством перегородчатых инкрустаций из
пластинок. Изделия, выполненные в этом стиле, составляли наиболее
обширную категорию находок в склепах Госпитальной улицы и на
территории Западной Европы.
Новый этап в развитии «готского стиля», по мнению Л.А. Мацуле-
вича наступил в V в. когда появились двухпластинчатые пальчатые
фибулы и пряжки с выступом в виде птичьей головы. Изделия этой
эпохи характеризуют находки из склепа 152, исследованного В.В.
Шкорпилом в 1904 г [59]. Развитием этого стиля, но более позднего
времени, в основном VI в, а возможно даже VII столетия, стали фибу¬
лы и орлиноголовые пряжки из захоронений могильника Суук-
Су [60]. Относительная хронология восточноевропейских украшений
Эпохи великого переселения народов, предложенная в 1925 году
надолго утвердилась в отечественной археологии.
Тошский вопрос 241
Касаясь этнической атри¬
буции стиля и его проис¬
хождения Л.А. Мацулевич
предпочел сослаться на кон¬
цепцию М.И. Ростовцева,
проиллюстрировав ее автор¬
скими цитатами [61].
Позиция же самого
Л.А. Мацулевича в отноше¬
нии «аланского» происхож¬
дения стиля кажется менее
категоричной и более взве¬
шенной. «Дальнейшая зада¬
ча для историка искусства
расчленить процесс и выде¬
лить направляющие импуль¬
сы художественной стихии.
Не только распространением
готовых греко-сарматских
продуктов, не только широ¬
ким переносом формальных
элементов и производствен¬
ных навыков нео-
полихромного стиля были
определены основы искус¬
ства раскрывающегося сред¬
невековья. Различные этапы формирования нового стиля на юге Рос¬
сии - в среде греко-сарматской цивилизации, свидетельствуют о новых
формальных элементах и новых факторах, носителями которых были,
по-видимому, новые пришельцы - преимущественно, готы. Но в этих
новых формах раскрывается все таже художественная потенция, обу¬
словленная не нацией. Поэтому на протяжении веков на колоссальных
территориях оказывается общность декоративных факторов, общность
изобразительных целей» [62].
Итак, в 1920-е годы появились дополнительные данные о готах Та-
врики и новые имена исследователей в области «готского вопроса». А
что же стало с Н.И. Репниковым, яркие открытия которого в начале
века дали импульс развитию крымско-готской археологии?
Здесь надо отметить, что круг научных интересов Николая Ивано¬
вича еще в начале его археологической карьеры был гораздо шире и
не ограничивался одним лишь Крымом. Еще до революционных собы¬
тий он успел зарекомендовать себя в археологии как южных, так и
северных районов России. До 1909 г. в качестве внештатного сотруд¬
Предметы «готского стиля» из Марфовки.
1926 г.
242 Юрочкин (В. Ю.
ника ИАК, он вел изучение
некрополя античной Ольвии и
средневековой крепости в Ак¬
кермане (совр. Белгород-
Днестровский ). Особенно
проявились его таланты ар-
хеолога-полевика в изучении
культуры Северной Руси. Не¬
задолго до раскопок Суук-Су
в 1903 г. молодой ученый
ознакомился с древностями
Старой Ладоги на р. Волхов.
А еще через пять лет «на свой
страх и риск» ученый начал
изучение т.н. «Земляного го¬
родища», основание которого
летописная традиция припи¬
сывала варягам. Древности
Ладоги привлекали внимание многих ученых, но Репников был в чис¬
ле первых кто осознал важность изучения не только погребальных па¬
мятников с их яркими находками, но и культурных слоев с остатками
жилых и хозяйственных построек [63]. Работы на городище он про¬
должил в 1910 - 1912 гг. уже как сотрудник Этнографического отдела
Русского музея. Впервые в древнерусской археологии раскопки велись
широкими площадями с детальной фиксацией жилых и хозяйственных
комплексов, стратиграфией культурных напластований. В результате
была открыта великолепно сохранившаяся деревянная застройка VIII
- XI вв. [64]. Как продолжение темы ученый рассматривал поиск и
фиксацию памятников деревянного зодчества и иконописи Северного
края, став признанным знатоком в этой области. К сожалению, в
1912 г. по независящим от него причинам, работы в Старой Ладоге
пришлось свернуть.
В чине коллежского регистратора Н.И. Репников служил в Русском
музее хранителем археологической коллекции. А осенью 1916 г. Ни¬
колай Иванович (ратник 2 разряда - по возрасту) был призван на во¬
енную службу. Но участия в боевых действиях избежал: как человек
образованный, к тому же обладавший прекрасным колиграфическим
почерком, он был назначен писарем в штаб. После заключения Брест¬
ского мира и расформирования старой армии, Репников был демоби¬
лизован. Придерживаясь нейтральных политических позиций на про¬
тяжении всей Гражданской войны, он оставался в Петрограде, служил
секретарем в Главном управлении архивными делами (ГУАД или Гла¬
вархив) под руководством С.Ф. Платонова.
Серебряное блюдо из Керчи
TomaqiU вопрос 243
В 1921 - 1923 гг
Н.И. Репников заве¬
довал книжным пунк¬
том в Петроградском
Доме искусства, кото¬
рый в те годы стал
объединительным
центром творческой
интеллигенции север¬
ной столицы. Между
тем Николай Ивано¬
вич не оставлял
надежды вернуться к
полевым исследовани¬
ям и полноценной
научной работе. Во время экспедиции 1922 г в Новгородскую землю,
осуществленной «Комиссией Наркомпроса по сохранению и раскры¬
тию памятников искусства и реставрации настенной живописи и древ¬
них икон», его привлекли к работе в качестве консультанта. «Комис¬
сию», в 1924 году преобразовали в Центральные государственные ре¬
ставрационные мастерские (ЦГРМ) 165]. На протяжении длительного
периода это учреждение возглавлял известный русский художник и
искусствовед Игорь Эммануилович Грабарь (1871 - 1960) [66], сыг¬
равший весомую роль в научной судьбе Николая Ивановича. В после¬
дующие два года Н.И. Репников участвовал в экспедициях Археогра¬
фической комиссии АН СССР под председательством С.Ф. Платоно¬
ва.
Удивительно, но, несмотря на прежние заслуги на археологическом
поприще, на протяжении всех этих лет ГАИМК по непонятным при¬
чинам так и не сочла нужным привлечь Н.И. Ренникова к своей дея¬
тельности. Более то¬
го, часть ее сотруд¬
ников была настроена
по отношению к нему
крайне настороженно
и даже враждебно.
В 1924 г Н.И.
Репников был принят
на работу в недавно
созданный Ленин¬
граде к и й фототе х н и -
кум для преподава-
Городище Старая Ладо/а. Фото Н.И. Ренникова НИЯ курсов: «Введе-
//.//. Репников в 1912 г.
244 Юрочкун <В. Ю.
нис в историю материальной культуры» и «История русского искус¬
ства». Получив должность более или менее соответствующую его опы¬
ту и познаниям, Николай Иванович, предпринял еще одну попытку
вернуться в археологию, начав раскопки курганов в районе
г У сложна Вологодской области.
Но только в 1926 г. появилась возможность вновь посетить Крым.
Со своими студентами он совершил археологическую экскурсию на
Ай-Петринскую яйлу и в Байдарскую долину, посетил Херсонес.
В Севастополе многое переменилось. На базе «Склада местных
древностей» ИАК возник археологический музей, для нужд которого в
1924 г. были переданы здания Свято-Владимирского монастыря. Его
первым советским директором стал историк Лаврентий Алексеевич
Моисеев (1882 - 1946) - сотрудник ИАК-РАИМК-ГАИМК, получив¬
ший хорошую археологическую практику и с 1915 г заведовавший
раскопками Херсонеса. Расширив поле археологической практики,
Л.А. Моисеев не ограничился изучением древнего города. Крайне пер¬
спективным ему представлялось изучение античных древностей Герак-
лейского полуострова, в частности клеров - земельных наделов херсо-
несских граджан [67]. Л.А. Моисеева, в 1924 г. арестованного по лож¬
ному навету, на посту директора сменил еще более энергичный Кон¬
стантин Эдуардович Гриневич (1891 - 1970) - доцент Петроградского
университета, сотрудник РАИМК. К тому времени ученый уже имел
опыт руководства музеем: в годы Гражданской войны он, после траги¬
ческой гибели В.В. Шкорпила, по рекомендации Л.А. Моисеева, воз¬
главлял музей в Керчи [68]. Деятельную помощь в научной работе и
создании музейной экспозиции в последующие годы ему оказывали
сотрудники и студенты-практиканты. В их числе Г.Д. Белов, Л.Н. Бе-
лова-Кудь, В.Д. Блаватский, В.Ф. Гайдукович, М.М. Кобылина,
П.Н. Шульц, Н.В. Пятышева и др., чьи имена прославили отече¬
ственную археоло¬
гию [69]. В 1927 г.
предполагалось торже¬
ственно отметить сто¬
летие археологических
раскопок в Херсоне-
се [70]. В преддверии
этого события в ГА-
ИМК была образована
комиссия, получившая
название «Херсонес-
ской». Она включала
сотрудников различ¬
ных разрядов. В нее, Старая Ладога. Раскопки Н.И. Репникова 1913 г.
Tomaqiu вопрос 245
\ f
И.Э. Грабарь. Автопортрет
между прочими, входили С.А.
Жебелев, II.А. Орбели, А.А.
Спицын, Б. II. Фармаковский,
Л.А. Мацулевич, Т.Н. Книпо-
вич, Л.А. Моисеев, Е.Ч. Скр-
жннская, Ю.В. Готье и др.
11 ей рем ei I и ы м 11 редседателем
был Д.В. Айналов, а секретарем
- М.А. Тиханова-Клпменко |71 |.
Другим центром историко-
археологических исследований
ста;! Севастопольский музей кра¬
еведения (СМК) Надо сказать,
что в первые годы советской
власти краеведческое движение в
стране развернулось с небывалой
силой. К работе привлекались
как старые кадры, прежде со¬
трудничавшие с губернскими ар¬
хеографическими комиссиями,
так и учащаяся молодежь. Сева¬
стополь - не исключение. Еще в 1922 г при Общеобразовательном
техникуме им. М.В. Ломоносова возник краеведческий кружок. По
инициативе двух братьев: преподавателя истории Павла Петровича
Бабенчикова (1882 - 1947) и преподавателя литературы Владимира
Петровича Бабенчикова (1885 - 1974) в 1923 г на базе кружка при
Доме просвещения и был сформирован упомянутый музей [72]. Под¬
ростки-кружковцы сразу же приступили к сбору экспонатов, принимая
одновременно участие в экспедициях Херсонссского музея на Герак-
лейском полуострове. Их труды высоко оценило не только руковдетво
Херсонссского музея, по и один из старейших сотрудников ИАК-
ГАИМК - А.А. Спицин [73]. Когда над музеем нависла угроза высе¬
ления из Дома просвещения его поддержал председатель президиума
Центрального бюро краеведения - академик Сергей Федорович Оль¬
денбург (1863 - 1934) [74]. Уже вскоре СМК превратился не только в
музейное и научно-исследовательское учреждение (с экспозицией,
коллекциями и библиотекой), по и стал неформальным учебным заве¬
дением. В нем азы научной работы постигали известные впоследствии
ученые: Евгений Владимирович и Борис Владимирович Веймариы,
Станислав Францевич Стржелецкий, Александр Натанович Бернштам.
«Музеисты», как их тогда называли, под руководством братьев Ба-
бепчиковых составили археологическую карту Гсраклейского полуост¬
246 Юрочщт ®. Ю.
рова, тщательно отмечая на ней
руины древних построек и следы
погребальных сооружений.
В 1926 г «музеисты» получили
приглашение на Всесоюзную кон¬
ференцию археологов СССР, про¬
ходившую в Керчи. На ней же вы¬
ступил заведующий археологиче¬
ским и этнографическим отделом
Центрального музея Тавриды,
профессор Крымского педагогиче¬
ского института - Н.Л. Эрнст. В
его докладе рассматривался
«пещерный город» Эски-Кермен и
другие однотипные памятники по¬
луострова. Работу иллюстрировали
чертежи, выполненные севасто¬
польскими «музеистами» [75|.
Вероятно в эти годы и состоя¬
лось знакомство Н.И. Репникова с
руководством и членами СМК в
лице которых он, оказавшийся за
чертой «большой науки», нашел
понимание, вылившееся в многолетнее сотрудничество и дружбу
Примечательно, что именно тема Эски-Кермена до конца жизни стала
главным нанравленим научных изысканий Николая Ивановича.
Но этой продолжительной истории самоотверженной работы, про¬
текавшей в сложнейших политических условиях, увы, предшествовал
конфликт с Н.Л. Эрнстом.
Николай Львович Эрнст (1889 - 1956) происходил из этнических
немцев-переселенцев, предки которых еще в начале XIX в. обрели но¬
вую родину в Российской империи. В 1911 г будущий ученый окон¬
чил Берлинский университет. После революции переехал из Петрогра¬
да в Симферополь, связав с Крымом дальнейшую свою судьбу С
1918 г. ученый преподавал в новосозданном Таврическом университе¬
те, а также заведовал библиотекой учебного заведения. В 1921 г. он
поступил на работу в Центральный музей Тавриды в Симферополе,
где заведовал археологическим отделом. В те годы Николай Львович,
помимо музейной и преподавательской работы состоял секретарем
краеведческой организации «Таврическое общество истории, археоло¬
гии и этнографии (ТОИАЭ), в 1923 г принявшей дела от ТУАК пол
председательством бессменного А.И. Маркевича [7б|. С начала 1920-х
годов он, совместно с Д.В. Айналовым, А.И. Маркевичем и др. вхо-
К.Э. Грипевич. Фотоархив заповед
ника «Херсопес Таврический»
(ГomctqiU вопрос 247
дил в Ученое совещание секции по
охране памятников старины и искус¬
ства при Крымским отделе народного
образования (впоследствии
Крым ОХРИС), которое координи¬
ровало свою деятельность с РАИМК-
ГАИМК [77].
Круг научных интересов профес¬
сора Эрнста был весьма широк. Он
исследовал памятники разных эпох:
начиная от каменного века, заканчи¬
вая поздним средневековьем. Эски-
Керменским городищем, равно как и
другими древностями нагорья он ин¬
тересовался еще с 1921 года [78]. Но
каких-либо оригинальных идей отно¬
сительно объекта не высказывал. Его
больше интересовал сам феномен
«пещерных городов», расположен¬
ных в пределах «Мангупского «готского» княжества» или Климатов.
Вместе с тем он все же предпочитал придерживаться версии об отнюдь
не готском, а византийском происхождении самих укреплений. Роль
готского элемента в их создании полагал «неясной» или даже «сомни¬
тельной» [79]. Даже раскопав в 1926 г. два склепа на могильнике
Узень-Баш в Байдарской долине, исследование котрого в 1907 г. на¬
чал Н.И. Репников, Н.Л. Эрнст также охарактеризовал их как памят¬
ники «византийской», а отнюдь не «готской» культуры [80]. Что каса¬
ется Эски-Кермена, то в своих полевых работах профессор Н.Л.
Эрнст ограничился сбором подъемного материала и осмотром храмо¬
вых фресок, доказывая: отмеченные здесь артефакты «не дают пока¬
заний древнее X - XII в.» [81]. В общем, Н.Л. Эрнст рассматривал
Эски-Кермен как интересный, но в целом «рядовой» памятник средне¬
вековой византийской культуры Крыма.
Возможно, учитывая свое немецкое происхождение, и, помятуя ан¬
тигерманские настроения периода Первой Мировой войны, ученый со¬
знательно в своих работах склонялся к более нейтральной, внеэтниче-
ской атрибуции средневековых памятников Горного Крыма.
Совершенно иначе к Эски-Кермену относился Репников. Николай
Иванович сознавал, чтобы вновь вернуться в «большую науку», надо
привлечь общественное внимание к «готскому вопросу», а заодно и к
себе лично. Для этого, сообразуясь с духом времени, были необходи¬
мы некие новаторские, так сказать «революционные идеи». В итоге
248 Юрочцт (В. Ю.
родилась идея «нового До роса», кото¬
рый, со времен Ф.К. Бруна, было при¬
нято связывать с Мангупским городи¬
щем.
Свое глубокое разочарование в ре¬
зультатах раскопок Мангу па Н.И.
Репников не скрывал, хотя и не возра¬
жал: эти руины соответствуют городу
Феодоро, центру позднейшей Готии.
Но неподалеку находился не менее
впечатляющий «пещерный город» -
Эски-Кермен, фактически не затрону¬
тый исследованиями. Местное населе¬
ние уже в конце XVI в. не помнило его
первоначального названия [82] и име¬
новало по-тюркски просто «старой кре¬
постью». На городище еще были видны
руины квартальных построек и боль¬
шой трехнефной базилики. На отдельных участках из под сползшего
грунта выступали кладки оборонительных стен. Крутые склоны были
усеяны провалами склепов, схожих с раскопанными в «области крым¬
ских готов». Без сомнений это был второй после Мангупа по разме¬
рам, а, следовательно, и значимости средневековый «пещерный го¬
род». Но возникал вопрос: Эски-Кермен был современником Мангупа,
или предшествовал ему? В связи с этим Н.И. Репников обратил вни¬
мание на один пассаж «Записки готского топарха» [83]. Там речь шла
о разрушении варварами стен города, подвластного топарху, и по¬
спешной постройке неподалеку от него крепости, окруженной рвом.
Эски-Кермен, как ему казалось, наиболее точно соответствовал «За¬
писке»: стены городища разобраны чуть ли не до основания, а на со¬
седнем плато, нависающем над деревней Черкес-Кермен, находятся
руины башни, называемой татарами Кыз-Куле. К тому времени боль¬
шинство ученых утвердилось во мнении: «город топарха» это центр
готских Климатов, противостоявших «варварам» - хазарам в 60-х гг.
X в. Но ведь центром этих Климатов, рассуждал Н.И. Репников,
должен быть именно Дорос. Значит не с Мангупа, а именно с Эски-
Кермена начиналась история Крымской Готии? В этом случае основа¬
ние новой столицы Готии-Феодоро на Мангупе могло состояться толь¬
ко после гибели предшествовавшего ему Дороса, расположенного на
месте «старой крепости»! [84] Идея открытия древнейшей столицы
готов буквально заворожила Н.И. Репникова, посвятившего остаток
жизни на доказательство своей правоты.
Л.Л. Спицын
Тошский вопрос 249
Студенческая практика в Херсонесе.
Фотоархив И ЛК РАН
Крымская поездка не
прошла даром. По ходатай¬
ству К.Э. Гриневича и при
поддержке известного ху-
дожника-реставратора древ¬
нерусской живописи Григо¬
рия Осиповича Чирикова
(1882 - 1936) И.Э. Грабарь
вновь привлек Н.И. Репни-
кова к работе по раскрытию
фресок в Старой Ладоге.
Сыграло свою роль и наме¬
рение Н.И. Репникова спо¬
собствовать поиску крым¬
ских аналогий росписям церкви Спаса на Нередице близ Новгоро¬
да [85], фиксации и реставрации средневековых фресок Феодосии-
Каффы и «пещерных» храмов юго-западного Крыма. Дело в том, что
после доклада директора Бахчисарайского музея-дворца тюркско-
татарской культуры Усеина Абдрефиевича Боданинского (1877 -
1938) [86] руководство ЦГРМ приняло решение весной 1927 г снаря¬
дить двухмесячную экспедицию в Крым для принятия срочных мер в
отношении гибнущих памятников мусульманской и христианской ху¬
дожественной культуры. Ее участники осмотрели объекты в Бахчиса¬
рае, Карасубазаре, Херсонесе, Инкермане, Судаке, Феодосии, но
больше всего времени провели именно в «пещерных городах» полу¬
острова [87].
Возглавляемый И.Э. Габарем научно-исследовательский коллектив,
безусловно, был заинтересован в расширении поля своей деятельно¬
сти, в том числе на
крымском направлении,
и в этой ситуации при¬
влечение к работе «из¬
гоя» Н.И. Репникова
было как нельзя кстати.
А Николаю Ивановичу
такое сотрудничество
давало еще и возмож¬
ность, наконец, полу¬
чить «Открытый лист»
на раскопки в Крыму
Намерения Н.И.
Репникова развернуть
исследования Эски- Херсонесский музеи. 1927 г. Фотоархив
заповедника «Херсонес Таврический»
}.50 Юрочщт (В. Ю.
Экспедиция СМ К и Н.И. Репников на городище Эски-Кермен. В верхнем ряду
слева направо: третий - Н.И. Репников, четвертый - П.II. Бабенчиков, вось¬
мой - Е.В. Веймарн, девятый - С.Ф. Стржелецкий.
Фото обнаружено В.В. Акимченковым
Сермена под эгидой ЦГРМ встревожили Н.Л. Эрнста. Весной 1927 г.
своих приоритетах на памятник заведующий археологическим отде-
ом Центрального музея Тавриды поспешил доложить в вышестоящую
рганизацию - Главное управление научными, научно-
удожественными и музейными учреждениями Наркомпроса
Главнаука). Эта правительственная структура была создана сразу по¬
ле переезда правительства в Москву. Разрешительные документы на
рхеологические исследования после революции и вплоть до 1948 г.
ыдавались именно Археологическим отделом Главнауки. В эти годы
озглавлял его известный археолог Василий Алексеевич Городцов
1860 - 1945) [88], находившийся в негласном противостоянии с ГА-
IMK [89]. Управление обратилось за разъяснениями в ГАИМК.
Ленинградские археологи пояснили, что ранее рекомендовали
1.И. Репникову исследовать только Мангуп и Сюреньское укрепле-
ие, тем самым поддержав позицию Н.Л. Эрнста, собиравшегося
ачать более глубокое изучение Эски-Кермена. Началась переписка
[ежду крымскими, московскими и ленинградскими организациями.
1о, ни Н.И. Репников ни Н.Л. Эрнст сдаваться не собирались, отста¬
вая единоличное права на эски-керменские древности [90].
TotnaqiU вопрос 251
Так или иначе, но 23 мая 1927 г
Н.И. Репникову «Открытый лист» вес
же был выдан с правом обследований
(т.е. без раскопок) «в пределах
Крымского полуострова: в пунктах
Мангун-кале, Сюренская башня и Эс-
ки-Кермсн». Конечно, Николай Ива¬
нович был не вполне удовлетворен.
Чтобы доказать свою правоту относи¬
тельно «древнейшего Дороса», он
предполагал начать раскопки ранне-
средневекового могильника на склонах
городища, который, но его мнению,
должен был оказаться аналогичным
прежде исследованным могильникам
«области крымских готов». Особенно
он опасался, что работы на памятнике
начнут без него, а результатами вос¬
пользуются «звероподобные» из ГА-
ИМК [91]. Так он называл своих недоброжелателей из числа членов
«Херсонесской» (а затем - Крымской) комиссии. Комиссия ставила
перед собой задачи археологического исследования византийских
(Херсонеса), генуэзских (Судак, Балаклава, Феодосия) и армянских
памятников Крыма, а также древностей Таманского полуострова [92].
Базовым памятником для ГАИМК стала Судакская крепость: экспеди¬
цией руководил Ю.В. Готье, при участии Н.Б. Бакланова, М.А. Тиха-
новой и Е.Ч. Скржинской [93].
А вот особого направления по изучению юго-западного крымского
нагорья - «Готии» в планах не значилось, надо думать, сказался отъ¬
езд А.А. Васильева. Но решение проблемы «пещерных городов» в
русле проявлений византийской политики в Таврике, предложенное
Н.Л. Эрнстом, для консервативных ученых ГАИМК было более близ¬
ким. Они не спешили отступать от мангупской локализации Дороса-
Феодоро, которая представлялась более естественной и академичной,
нежели новаторская, но не доказанная, идея «нового Дороса» на Эс-
ки-Кермене. Между тем, желание поскорее приступить к изучению
памятника у Н.И. Репникова было столь велико, что для этого он да¬
же распродал всю свою библиотеку, которую собирал много лет [94].
Но масштабных работ тогда провести не удалось.
На следующий год противоборство Эрнста и Репникова продолжи¬
лось. Самое скверное то, что в конфликт постепенно стали втягиваться
известные ученые и уважаемые организации. Хотя было очевидно, си¬
туация во многом носит межличностный, а потому слабо контролируе-
В.Л. Гоподиов
252 Юрочкин (В. Ю.
мый характер. Вот как позднее оценивал ее
патриарх крымоведения член-
корреспондент АН СССР А.И. Маркевич:
«... меня, конечно, сильно смущали и вол¬
новали нелады Н.И. Репникова с Н.Л.
Эрнстом, я очень бы желал бы чтобы они
прекратились и самолюбие и того и другого
лица было принесено в жертву науки... но
отношения между ними осложнялись, за¬
хватили широкие научные сферы, целые
учреждения, причем ни Москва, ни Ленин¬
град не проявили, как будто, желания по¬
мирить двух научных работников, хотя бы
путем третейского суда, на что, насколько я
осведомлен, Н.Л. Эрнст охотно бы согла¬
сился. Оба эти лица искренне преданы
науке, оба они связаны своей работой с Эс-
ки-Керменом, по-моему Эрнст больше,
но это все равно, и участие обоих в Эски-Керменских раскопках не
может не вызывать сочувствия, равно как и устранение того и другого
должно вызывать только сожаление» [95]. Правда, сам Арсений Ива¬
нович не относился серьезно к новой локализации центра Готии. В
этой связи он писал: «...как бы ни было, с Репниковым случилось что-
то комичное. Я не думаю, что он серьезно мог думать, что в Эски-
Кермене был Дорос...» [96].
В разгар полемики Н.Л. Эрнст представил доклад на заседании
Крымской комиссии ГАИМК, сопровождавшийся выставкой нахо¬
док [97]. Получив полное одобрение результатов своих исследований,
в начале 1928 г. ученый был зачислен в состав комиссии [98]. Воз¬
можно, сказалось и давнее знакомство Н.Л. Эрнста и Д.В. Айналова,
вместе работавших в 1919 - 1920 гг. в Таврическом университете [99].
Тогда же крымский ученый подготовил обширную статью об Эски-
Кермене, долгое время пролежавшую неопубликованной в одном из
московских изданий [100].
В следующем году ситуация с «Открытым листом» повторилась с
точностью наоборот: право на раскопки Эски-Кермена получил Н.И.
Репников, а Н.Л. Эрнсту последовал отказ [101].
Летом 1928 г. Н.И. Репников, вместе с К.Э. Гриневичем работал на
Гераклейском полуострове. В балке Бермана исследовалась крупная
античная загородная херсонесская усадьба [102]. Окончание экспеди¬
ции руководство Херсонесского музея и Главнауки, решило отметить
чествованием Николая Ивановича, поскольку в этом году как раз ис¬
полнялось четверть века его научной деятельности.
Ф.Н. Петров
Тотощай вопрос 253
Вечером 26 августа 1928 года в Херсонесском музее состоялось
торжественное заседание по случаю юбилея. Председательствовал па
собрании Л.И. Маркевич. С приветственным словом выступил началь¬
ник Главнауки Федор Николаевич Петров (1876 - 1978) - личность в
Крыму хорошо известная: он не только занимал важную государ¬
ственную должность, но также председательствовал в Московском
отелепии Российского Общества по изучению Крыма (РОПИК) и яв¬
лялся ответственным секретарем журнала «Крым» [ 1031. На торже¬
ства приехал профессор Борис Дмитриевич Греков (1882 - 1953), сде¬
лавший доклад «Херсонес Таврический и Новгород»
В хвалебных речах, обычных в таких случаях, кроме научного зна¬
чения работ Николая Ивановича подчеркивалось его товарищеское от¬
ношение к рабочим экспедиции, простота в общении, отсутствие у
«народного ученого» всякого столичного высокомерия. Рабочий Ге-
раклейской экспедиции тов. Давидюк даже предлагал выдать Репни-
кову нагрудный знак «ученый археолог-крестьянин». В условиях со¬
ветского общества конца 1920-х такие отзывы расценивались как особо
лестные. Особо тесная дружба связывала Николая Ивановича со
смотрителем Херсонесского городища, прекрасным полевиком-
практиком Николаем Зиновьевичем Федоровым.
224 Юрочщш (В. Ю.
И. И. Репников и Н.З. Федоров. Херсонесский му вей. 1926 г.
Фотоархив заповедника «Херсонес Таврический»
Известный специалист по русскому средневековому искусству Ни¬
колай Владимирович Малицкий (1881-1938) отмечал в Репникове
«тонкую наблюдательность, чутье памятника, необычайную остроту
глаза в отношении художественных памятников», а Л.А. Моисеев,
представлявший тогда Севастопольскую организацию Крымской сек¬
ции научных работников, подчеркнул, что в характере ученого вопло¬
тилась «ненасытная русская натура, от него мы ждем разрешения во¬
проса о готской культуре» [104]. Были оглашены пришедшие нака¬
нуне поздравительные телеграммы от Главнауки, Президиума АН
СССР, Музея антропологии и этнографии АН СССР, ГАИМК и лич¬
но Н.Я. Марра, ЦГРМ, ГИМа, Одесского археологического, Керчен¬
ского и Феодосийского музеев, Центрального бюро краеведения в Ле¬
нинграде, Крымского педагогического института, ТОИАЭ, лично от
профессоров С.А. Жебелева, А.А. Сницына, В.А. Городцова,
Н.П. Лихачева и В.П. Бузескула, от И.Э. Грабаря, О.А. Акчокраклы,
У.А. Боданинского и др. ученых, учреждений и организаций [105].
По случаю юбилея Тихвинский отдел Ленигнрадского общества
краеведения и Севастопольский музей краеведения избрали Николая
Ивановича своим почетным членом. «Прими в этот знаменательный
день поздравление друга. Убежден, что следующее двадцатилетие бу¬
дет еще более славным, чем Суук-Су, Партенит, Ладога. Пусть Эски-
План городища Эски Кермен. Полевой
чертеж Н.И. Репникова. 1928 г. Научный
архив НИМ К РАН
TomaqiU вопрос 255
Кермен даст лучшие подарки юби¬
ляру» - телеграмму такого содер¬
жания прислал еще малоизвестный
в археологических кругах В. И.
Равдоникас [106].
Для Н.И. Репникова все скла¬
дывалось как нельзя лучше. Он
вновь, после стольких лет неустро¬
енности, возвращался в археоло¬
гию, убежденный: коллеги про¬
должают его ценить, по крайней
мере, помнить. Не лишними стали
и книги, присланные из ГИМа, и
120 рублей, выделенные И.Э. Гра¬
барем на раскопки «нового Доро-
са».
Свои работы на Эски-Кермене в
сентябре 1928 г. сам Н.И. Репня¬
ков называл «рекогнасцировочны-
ми», вероятно и в прямом и пере¬
носном смысле. Обследовались
«пещерные» храмы, костницы в
районе центральной улицы города
и руины оборонительных стен
крепости. Сохранившиеся росписи
в храмах, конечно же, демонстри¬
ровали образцы поздневизантий¬
ского искусства, не было материа¬
ла юстиниановской эпохи и в
скальных усыпальницах. Однако
надежду на раннесредневековое
происхождение крепости вселяла
кладка оборонительной стены,
сложенная из крупных, хорошо
отесанных квадров, напоминавшая
позднеантичные и раннесредневе¬
ковые стены Херсонеса. Это поз¬
волило Н.И. Репникову датиро¬
вать их сооружение V - VI вв.
Поскольку стены во многих местах
были разобраны до основания,
ученый полагал: сам город в пери¬
од до XII в. пережил какую-то
256 Юрочщн. (В. Ю.
масштабную катастрофу [107]. Подтвердилось и предположение отно¬
сительно могильника. По заключению ученого обнаруженные у под¬
ножия погребальные сооружения, правда ограбленные в древности,
«показывают, что здесь имеется характерный тип готских склепов V -
VII вв., известный по могильнику Суук-Су на побережье и в Узень-
Баше в Байдарской долине» [108]. В целом это соответствовало кон¬
цепции «первой столицы готов». Результатами работ Николай Ивано¬
вич остался доволен.
Главными помощниками в работе, так сказать «ударной силой»,
благодаря которой Николаю Ивановичу удалось реализовать свои
планы, была молодежь - выходцы из СМК. Среди них, помимо руко¬
водителей - братьев Бабенчиковых, три «музеиста», которые впослед¬
ствии сыграют немаловажную роль в развитии советской археологии.
Первый из них - Евгений Владимирович Веймарн (1905 - 1990) - по¬
томок обрусевших прибалтийских немцев, дворян с о. Эзель, сын рас¬
стрелянного офицера царской армии. К этому времени бывший «музе-
ист» уже окончил факультет истории и теории искусств Московского
университета и был зачислен в штат Государственного исторического
музея[109]. Второй - Станислав Францевич Стржелецкий (1910 -
1969) - поляк, юноша из семьи севастопольских рабочих [110], гото¬
вившийся к поступлению в ВУЗ. Третий - Александр Натанович
Бернштам (1910 - 1956) - сын еврея большевика, погибшего в Граж¬
данскую войну на Перекопе, к тому времени зачисленный на этногра¬
фическое отделение географического факультета ЛГУ [111].
В те годы севастопольские «музеисты» сложили свой гимн, в кото¬
ром, между прочим, были и такие слова:
«...Где мы только не бывали:
Гераклейский полуостров
Пройден вдоль и поперек,
Балаклава, Инкерман,
И Челтер и Шулдан,
Скели, Чоргунь и Алсу,
Мыс Айя и Учан-Су.
На Ай-Петри мы бывали,
На Мангупе ночевали,
А Эски-Кермен копали -
Наш музей мы прославляли!»! 112].
Помимо них в работах приняли участие: представитель Музея ар¬
хеологии и этнографии АН СССР - антрополог Г.И. Петров, прово¬
дивший исследования в соседней деревне Черкес-Кермен, заведующий
живописной секцией ЦГРМ Александр Иванович Анисимов (1877 -
1937) [113] и художник-копеист ЦГРМ Лидия Ивановна Линно (1893
- 1962) [114], выполнившая цветные копии росписей пещерных хра-
Тотощай вопрос
Зеки Кермеп. Обед участников экспедиции. Сидят слева направо: Стржелецкий,
Репников, Федоров, Веймари, Зилдипов. Фотоархив ИИМК РАН
мов. Был здесь и соратник Николая Ивановича - смотритель Херсо-
несского городища Н.З. Федоров [115]. Архитектурно-
археологические обмеры осуществлял Е.В. Веймарп [116].
В Севастополе Н.И. Репникова ждала еще одна приятная новость.
Главнаука поддержала, предложенную ранее идею создания особого
«Музея пещерных городов Крыма» на базе расформированного и рек¬
визированного Инкерманского Свято-Климентовского монастыря.
Штатный костяк музея должны были составлять сотрудники СМ К, а
научное руководство поручалось Николаю Ивановичу Причем он
мыслил его не просто как экспозиционный зал, а как целый научно-
исследовательский институт, сфера которого распространится на все
«пещерные города» Тавриды [117]. Это позволило бы раз и навсегда
поставить точку в споре с Н.Л. Эрнстом.
Но до воплощения в жизнь этой идеи было еще далеко. Как выяс¬
нилось, севастопольское партийное руководство было недовольно ак¬
тивной деятельностью К.Э. Гриневича и Н.И. Репникова [ 118]. В
конце 1928 г К.Э. Гриневич окончательно покинул пост директора
Херсонесского музея, перебравшись в Москву, где занял должность
258 Юрочкин (В. Ю.
Деревня Черкес Кермен. Вид с севера. Фото Н.И. Репиикова. 1928 г.
Фотоархив ИИМК РАН
заведующего Музотделом Главнауки. Дела принял Виктор Федорович
Смолин (1890 - 1932) - археолог, ученик Э.Р фон Штерна, возглав¬
лявший Севастопольское отделение ТОИАЭ[119]. Идея «Музея пе¬
щерных городов» осталась не реализованной. В Инксрмане теперь
планировалось создать «Музей сельского хозяйства», казавшийся б
соответствии с политическим моментом, более значимым проек¬
том [ 120].
Возникли проблемы и у Н.И. Репиикова. Увлекшись фотографиро¬
ванием архитектурно-археологических остатков и росписей, он заказа,
фотографу В.П. Павлову почти четыреста снимков, стоимость распе¬
чатки которых составляла сумму, в шесть раз превосходившую жале
вапие самого исследователя. Кроме того сменилось руководств
Главнауки. К концу 1928 г его возглавил Мартын Николаевич Ляд< :-
(1872 - 1947) [121], бывший до этого ректором Коммунистически!
университета им. Я.М. Свердлова [122]. Он был недоволен, что ра¬
ботник ЦГРМ Н.И. Рспников, постоянно находится нс по месту служ
бы в Москве: то в Ленинграде, то Крыму И.Э. Грабаря предупреди¬
ли, что так долго продолжаться не может. Над Николаем Ивановиче
вновь нависла угроза сделаться «сотрудником биржи труда». Несм<
ря на поддержку И.Э. Грабаря надо было искать работу в родном Л
нинграде [123]. За истекшие годы шансы, конечно, увеличились, но :
Тогпсций вопрос 259
'ыли гарантией продолжения работы по специальности. Поддержка
пришла с неожиданной стороны.
В 1928 г., когда Н.И. Репников только планировал начать исследо¬
вания «древнейшей готской крепости», разворачивались события, ко¬
торые впоследствии окажут существенное влияние на изучение «гот¬
ского вопроса» в СССР Летом этого года в Германии готовилась оче¬
редная неделя советских историков, для участия в которой был ко¬
мандирован академик С.Ф. Платонов. Но еще в преддверии этого со¬
бытия историк, профессор Фридрих Шмидт-Отт, обратился в
Главнауку, предлагая сотрудникам ГАИМК участие в раскопках в
Германии, в частности Л.А. Мацулевичу Имя последнего было хоро¬
шо известно в Германии: в 1927 г он был избран членом-
корреспондентом Германского археологического института и от его ра¬
боты, как сотрудника ГАИМК (с 1928 г.), ждали «важных научных
результатов» [124].
Н.Я. Марр идею поддержал, но «компетентные органы» нс сочли
возможным выезд Л.А. Мацулевича за границу. Он был сыном быв¬
шего полковника жандармерии и в выдаче загранпаспорта ему отказа¬
ли [125]. В этой ситуации председатель ГАИМК, предлагал заменить
Мацулевича кем-либо из «доисториков» (П.П. Ефименко, А.А. Мил¬
лером или А.А. Спицыным), в случае, если расходы по их пребыва¬
нию возьмет на себя немецкая сторона. Но эта идея не нашла отклика
в Германии [126].
Профессор Ф. Шмидт-Отт, бывший министр просвещения Пруссии,
возглавлял субсидируемое правительством «Общество помощи науке и
ученым», был знаком с С.Ф. Платоновым,
хотя и не столь близко. Ученых познако¬
мил еще в 1925 г Г Йонас - генеральный
секретарь «Общества по изучению Восточ¬
ной Европы». Это был отставной офицер
германской армии, во время Первой миро¬
вой войны оказавшийся в Сибири, где же¬
нился на российскоподданной немке. После
заключения Брестского мира он руководил
эвакуацией немецких военнопленных из
Сибири [127].
Желая наладить научное сотрудниче¬
ство, Ф. Шмидт-Отт в сопровождении су¬
пруги и Г Йонаса осенью планировал при¬
ехать в СССР Делегация предполагала
посетить крупнейшие научные центры
страны для ознакомления с организацией
Л.И. Лин но научной работы и чтения лекций по состо¬
260 Юрочщм (В. Ю.
янию науки в Германии [128]. После
окончания экспедиции А.А. Сиицын и
Н.И. Репников в личной беседе сооб¬
щили С.Ф. Платонову об открытиях на
Эски-Кермене. Результаты заинтересо¬
вали академика, сталкивавшегося с
«готской проблемой» еще в студенче¬
ские годы. О них он сообщил в Лейп¬
циг своему давнему другу и коллеге
Ф.А. Брауну [129].
А в конце года антрополог и этно¬
граф Г.И. Петров, участвовавший в эс-
ки-керменской экспедиции [130], нахо¬
дясь в Германии, прочел доклад, надо
думать, с ведома Н.И. Репникова. В
А.И Анисимов нем он утверждал: антропологический
тип татар - жителей соседствующей с
Эски-Керменом деревни Черкес-Кермен, вобрал в себя этнические
признаки народов не только Кавказа и Турции. Среди них довольно
явственно выделялся «светлый тип», показательный для северных
народов, в которых, учитывая письменные свидетельства, следовало
заподозрить потомков крымских готов [131]. Не забыл он упомянуть и
о гипотезе Н.И. Репникова относительно «древнейшей готской столи¬
цы» [132]. Информация об этом проникла в немецкую прессу. Хотя
время политических мотиваций еще не наступило, но уже тогда среди
немцев отмечалось повышенное внимание к германским древностям,
особенно за пределами страны. Н.И. Репников в те дни писал И.Э.
Грабарю: «...получено известие, что Берлинская Академия Наук и
Министерство Народного Просвещения крайне заинтересованы моими
раскопками в Эски-Кермене...Просят о письменном предварительном
сообщении, на что я заявил, что экспедиция ЦГРМ, и прежде всего я
должен доложиться о результатах там... Министерство Народного
Просвещения постановило ходатайствовать перед нашими научными
учреждениями о продолжении моих раскопок и исследований в Го-
тии. Будут ходатайствовать даже о «возможности отпустить некоторую
сумму на продолжение работ, а также на издание»... В связи со всем
этим «проф. Unverzagt сам собирается приехать в СССР», (он - ди¬
ректор Museum fur Volker Kunde). Для чести и для укрепления ЦГРМ
нужно это приписать ЦГРМ и в дальнейшем держать в наших руках.
Я определенно знаю, что немцы хотят создать в Готии «вторую Па¬
мирскую экспедицию» [1331. Наши зубры из АИМК оскорблены, де¬
лают презрительное лицо. Считаю, что дело раскопок, архитектурных
обследований и фресок Крымской Готии, если ему будет дан ход, и
Тотлогий вопрос 261
если с ним будут связаны ЦГРМ, будет важно не в одном научном от¬
ношении, а послужит к большему укреплению ЦГРМ. В Берлине
«раскопки произвели потрясающее впечатление, и Ваше имя склоняет¬
ся во всех падежах». Ответьте мне, хотят ли ЦГРМ, чтобы это дело в
дальнейшем было связано с ними или отказываются? Побывайте у
К.Э.Гриневича, я ему также пишу, и выяснив все эти вопросы, дайте
инструкцию, что я должен говорить в Академии Наук, будут ли
ЦГРМ в дальнейшем вести исследования Готии, конечно, «мар¬
ка» [134].
Н.И. Репникову казалось, что он добился своего: вновь им подня¬
тый «готский вопрос» проявлял себя уже в международном масштабе
и теперь никто из московских чиновников от Главнауки уже не осме¬
лится отстранить его от работы. Но надежды ученого не оправдались.
М.Н. Лядов, издал приказ о его увольнении. Трудно сказать, стало ли
это следствием формальных придирок, или интриг недоброжелателей,
но совершенно очевидно, что никакой политической или идеологиче¬
ской подосновы это событие не имело. ЦГРМ и их руководитель уже
не могли повлиять на ситуацию.
В связи с резонансом в немецкой прессе Ф. Шмидт-Отт обратился
за комментариями к Ф.А. Бра¬
уну, к тому времени уже пре¬
рвавшему общение с Н.Я.
Марром [135], попросив сде¬
лать для немецких ученых до¬
клад об Эски-Кермене. Член-
корреспондент АН, профессор
Ф.А. Браун, благодаря С.Ф.
Платонову, был уже в курсе
крымских открытий, хотя в
целом не разделял взглядов
Н.И. Репникова по поводу
«нового Дороса». Тем не ме¬
нее, в своем докладе, он ука¬
зал на возможность и жела¬
тельность возобновления раз¬
носторонних изысканий в обла¬
сти готских древностей Крыма,
к чему, по его мнению, работы
1928 г. давали хороший по¬
вод [136]. Ф. Шмидт-Отт об¬
ратился к С.Ф. Платонову с
личным письмом, намекая на
возможность организации сов -
С.Ф. Платонов
262 Юрочщт <8. Ю.
местной археологической экспедиции по изучению памятника [137].
В свою очередь Ф.А. Браун, долгие годы поддерживавший в С.Ф.
Платоновым дружеские отношения [138], обратился к нему с просьбой
изучить вопрос о возможности «организации совместных работ в
Крыму по готским древностям ученых германских и русских» [139].
С.Ф. Платонова перспектива чрезвычайно заинтересовала. Он даже
переслал коллеге карты горного Крыма, приобретенные по его просьбе
профессором ЛГУ Александром Игнатьевичем Андреевым (1887 -
1959) [140]. Поспособствовало и то обстоятельство, что руководитель
разряда русской археологии ГАИМК, член-корреспондент АН СССР
один из авторитетнейших археологов страны А.А. Спицын в сугубо
положительном свете отрекомендовал своего ученика Н.И. Репникова
и результаты его крымских открытий. Для обсуждения дальнейшей
работы С.Ф. Платонов предложил образовать в АН СССР «Готскую
комиссию», с привлечением германских ученых и ходатайствовать пе¬
ред Главнаукой об отпуске ассигнований на раскопки. Инициативу
поддержали и в Германии, намечая выделить соответствующие сред¬
ства [141].
Наступил 1929 г., который И.В. Сталин не зря назвал «годом ве¬
ликого перелома». Логика развития политической жизни требовала
внедрения марксистского подхода во все сферы жизни, включая науку
и культуру. Старая академическая школа с ее «буржуазным эмпириз¬
мом» должна была отойти в прошлое. Рано или поздно это должно
было коснуться и ГАИМК. В конце 1928 г. академик С.А. Жебелев,
после непрекращающейся газетной шумихи, был вынужден покинуть
пост зампреда Академии. Н.Я. Марр, предвидя появление на его месте
«назначенца», поставил условие, что этот человек должен быть с од¬
ной стороны членом ВКП(б), а с другой - не чужд науке. В итоге но¬
вым помощником Н.Я. Марра стал Федор Васильевич Кипарисов
(1896 - 1936) - сын профессора Духовной академии, участник рево¬
люционного движения, выпускник Петроградского университета по
отделению классической филологии, ученик С.А. Жебелева. К этому
времени он прервал свою деятельность в политике и после завершения
образовательного курса проявил себя как подающий надежды антико-
вед. Но после критических замечаний молодого ученого в адрес фило¬
лога Максимилиала Романовича Фасмера (1886 - 1962) Ф.В. Кипари¬
сов отошел от научно-исследовательской работы. Несостоявшийся фи-
лолог-антиковед, член ВКП(б) направил свою деятельность по проф¬
союзной линии [142]. Теперь основной задачей Ф.В. Кипарисова стало
внедрение марксистских подходов в среду ученых. Возникла необхо¬
димость концентрации археологических исследований в одном учре¬
ждении [143].
(ГomaqiU вопрос 263
Жители деревни Черкес-Кермен: Абду-Вели(сторож городища Эски-
Кермен) и его жена. Фото Н.И. Репникова, г. Фотоархив И ИМ К РАН
Но Н.И. Репникова положение дел во «враждебной» ГАИМК в те
дни, вероятно, не слишком занимало. Другое дело - перспективы ра¬
боты «Готской комиссии» Академии наук и предстоящих раскопок.
Здесь все складывалось довольно благополучно. Кампания по подго¬
товке общественного мнения была начата в Москве. В феврале состоя¬
лось совместное заседание ЦГРМ и Московского отделения РОЛИ К
под эгидой С.Ф. Платонова (И.Э. Грабарь в это время находился в
командировке в Германии). С докладами выступили, помимо Н.И.
Репникова, А.И. Анисимов, Ю.В. Готье. Состоялась выставка фото¬
снимков и чертежей городища [144]. ГАИМК к работе привлечена не
264 Юрочщн (В. Ю.
была. На собрании присутствовал и Н.Л. Эрнст, но от комментариев
воздержался [145]. А 24 марта 1929 г. состоялось объединенное засе¬
дание трех комиссий АН (истории знаний, археографической и рус¬
ско-византийской) на котором обсуждались археологические работы в
Крыму и вопрос о крымских готах. На заседание были представлены
доклады А.И. Анисимова «Росписи Эски-Кермена», В.А. Брима
«Изучение готской культуры в русской историографии», Б.Н. Виш¬
невского «Антропологический материал Эски-кермена» [146]. Н.И.
Репников доложил о результатах работ 1928 г., а С.Ф. Платонов,
накануне избранный академиком-секретарем Отделения гуманитарных
наук АН, официально озвучил предложения о создании «Готской ко¬
миссии» [147].
В своем докладе Николай Иванович рьяно отстаивал идею, что Эс-
ки-Кермен это и есть первоначальный Дорос - центр Климатов «За¬
писки готского топарха». Академик В.И. Вернадский (1863 - 1945),
который должен был председательствовать на заседании, заранее при¬
глашал Н.Л. Эрнста принять в нем участие: ученые были знакомы еще
по совместной работе в Таврическом университете в годы Гражданской
войны. Но Эрнст корректно отказался, не желая вновь становиться
объектом распрей [148]. Историку-крымоведу А.А. Непомнящему в
личном архивном фонде В.И. Вернадского удалось обнаружить пись¬
менный ответ Н.Л. Эрнста, характеризующий весь трагизм конфликта
двух ученых: «... Эски-Кермен пожелал изучать и раскапывать Н.И.
Репников, причем оттеснил меня от этой работы при помощи способов
и приемов, которые сделали для меня невозможной совместную с ним
работу. Ввиду того, что подобные склоки в научной работе производят
всегда крайне угнетающее впечатление и только вредят делу, ввиду
того, что я, живя в Симферополе, совершенно бессилен в отстаивании
себя, а Н.И. Репников имеет гораздо большую возможность добывать
ассигнования на раскопки, ввиду того, наконец, что я человек миро¬
любивый и всяких свар избегаю, я отстранился от дальнейшей работы
на Эски-Кермене... С.Ф. Платонов говорил мне, что Эски-Керменом
чрезвычайно интересуются в Германии и что даже возможна организа¬
ция изучения его германскими учеными. Я считаю это чрезвычайно
желательным и, конечно, принял бы самое горячее участие и оказал
бы всевозможное содействие, тем более что сам имею близкую связь с
германской наукой (я член Берлинского университета). Однако я счи¬
таю необходимой величайшую осторожность в связывании Эски-
Кермена с готами. Эта связь, конечно, имелась, но она не так проста и
не так легко дается, как кажется. Приурочение к Эски-Кермену гот¬
ской столицы Дороса я считаю совершенно необоснованным: Дорос -
все-таки Мангуп. Добытые на Эски-Кермене черепа, наверное, грече¬
ские по своим свойствам, а не готские» [149]. Далее ученый излагал.
TomaqiU вопрос 265
свое видение памятника и аргументацию
присущей ему позиции: «...Эски-Кермен
был укрепленным пунктом, но подчинен¬
ного значения по сравнению с Мангуном-
Доросом... Живопись в пещерных церк¬
вах Эски-Кермена чрезвычайно интересна
и подлежит изучению... Она относится к
XIV - XV вв....Пещерные города как-то
связаны с готским княжеством, однако
традиция создания таких сооружений по¬
пала в Крым через греков из Каппадо¬
кии... Эски-Кермен прекратил свое суще¬
ствование в конце XV в. с турецким заво¬
еванием» [150]. Трудно сказать, чем была
обусловлена «антиготская» направлен¬
ность II.Л. Эрнста, ведь для большинства предшествующих исследо¬
вателей связь «пещерных городов» с Готией казалась вполне очевид¬
ной. Имела ли его позиция чисто научную подоснову или он, как эт¬
нический немец, уже переживший в 1914 г. депортацию в Томск, ин¬
туитивно чувствовал, что проблема древних германцев в Крыму рано
или поздно приобретет политическую окраску
В итоге, ни Н.Л. Эрнст, ни члены «Крымской комиссии» ГАИМК
даже не смогли высказать своего мнения. Такое развитие событий, ко¬
нечно же, оскорбило сотрудников центрального археологического
учреждения страны [151]. Ведь они придерживались мнения, что все
археологические работы на полуострове должны обсуждаться в стенах
профильной Академии и предлагали Н.И. Репникову заранее изло¬
жить свои взгляды на «Комиссии» [152]. Но, видимо, ученый предпо¬
лагал первоначально апробировать результаты своих исследований за
пределами ГАИМКа.
Получив, в целом, одобрительную оценку своей деятельности со
стороны других научных учреждений и организаций, всего через че¬
тыре дня Николай Иванович все же повторил свой доклад на заседа¬
нии «Крымской комиссии». В числе присутствовавших на заседании,
проходившем иод председательством Д.В. Айпалова, при секретаре
М.А. Тихановой-Клименко, были: Е.Ч. Скржинская, П.Н. Шульц,
Н.В. Малицкий, М.А. Артамонов, А.Л. Якобсон. В качестве «группы
поддержки» прибыли С.Ф. Платонов, А.М. Мерварт, А.И. Анисимов
и «товарищ Равдоникас».
Первым выступил А.И. Анисимов с докладом «Росписи пещерных
храмов горных городов Крыма (готских)». Но основной темой, конеч¬
но же, стал доклад Н.И. Репникова, ведь на повестке дня стоял во¬
прос о рекомендации для получения «Открытого листа». В своем вы¬
Ф.В. Кипарисов
266 Юрочщт (В. Ю.
ступлении ученый отмечал, что прежние исследователи, локализовав¬
шие Готию только в прибрежной части Таврики от Фороса до Алу¬
шты, незаслуженно обходили вниманием «средний горный Крым».
Излагая суть своей гипотезы, он подчеркивал: «Первоначально гот¬
ская столица лежала в ином месте, а именно на Эски-Кермене. В
нагорье нет другого пункта, который можно было бы считать Доро-
сом... Город имел отличную крепостную стену, кладки ее говорят за
то, что она относилась к раннему средневековью, б.м. до Юстинианов-
ской поры, разрушена она задолго до XIII в.; время ее разрушения
определяется «Запиской Готского топарха» (962 - 963 гг.), когда ха¬
зары вторглись в пределы Крымской Готии и разрушили ее. Столица
перешла в Мангуп, где и существовала позднее...Работы 1928 г. ставят
вопрос о систематическом исследовании сердца Крымской Готии,
весьма заманчивом не только для русской, но и для иностранной
науки» [153].
В целом реакция на гипотезу «нового Дороса» среди присутствую¬
щих была отрицательной. Особенно возмущалась Е.Ч. Скржинская,
отмечая, что место, указанное в «Записке» довольно неопределенное,
да и сам текст докладчик передает всего лишь в пересказе А.А. Васи¬
льева, к тому же если следовать Прокопию, то во времена Юстиниана
у готов вообще не было укрепленных городов. Е.Ч. Скржинская хо¬
рошо была знакома с темой Крымской Готии. Еще в самом начале ра¬
боты в РАИМК А.А. Васильев планировал поручить ей изучение «гот¬
ского государства» в Таврике. И хотя вскоре основным направлением
работ Елены Чеславовны стала история итальянских колоний Крыма,
интерес к раннесредневековым древностям она не утратила, по личной
инициативе собирая материал об артефактах «готского стиля», в связи
с формированием ювелирной техники Восточной и Западной Евро¬
пы [154].
Не нашло понимания и утверждение об отсутствии на Мангупе ма¬
териала ранее XI в. М.А. Тиханова-Клименко подчеркивала, что дело
обстоит с точностью до наоборот: если исходить из состава находок
Н.Л. Эрнста, прежде демонстрировавшихся в ГАИМК, то не Мангуп,
а Эски-Кермен должен быть' отнесен к X - XII столетиям. Она не воз¬
ражала против продолжения исследований на Эски-Кермене, вполне
справедливо полагая, что в такой спорной ситуации должен исследо¬
ваться и Мангуп и только после сравнения результатов можно делать
какие-либо выводы. К ее мнению присоединился и М.И. Артамонов,
который летом 1927 г. сам побывал на обоих памятниках. Но именно
на Мангупе он видел «грубую» (надо полагать лепную) керамику и
фрагменты раннесредневековых амфор.
Выступивший в заключение С.Ф. Платонов полностью поддержал
Н.И. Репникова, хотя и заметил: базироваться на «Записке топарха»
Тошский вопрос 267
опасно, лучше не ссылаться ни на нее, ни на Прокопия, а «что же ка¬
сается археологии, я твердо верю в Ваше (Репникова - В.Ю.) чутье.
Вы нашли рядом с Мангуп-Кале другой большой пещерный город...
Вы вправе ставить гипотезу о столице Готии в Эски-Кермене, ибо Вас.
кажется, не поколебали возражения». Академик сообщил, что пробле¬
мой очень интересуются немецкие коллеги и обещают ассигновать
50 000 марок. В связи с этим задал четкий вопрос: готова ли ГАПМК
к участию в этом деле или «останется в стороне, о чем можно было
судить из сдержанного отношения выступавших». Присутствующие
затруднились с ответом. М.А. Тиханова-Клименко отмечала, что
Крымская комиссия нс «рабочий пленум» и что-либо решить сейчас
трудно. Д.В. Айналов заявил, что у Н.И. Репникова нет даже рабочей
гипотезы и нельзя согласится с новой локализацией готской столицы.
Стоит также учесть, что Эски-Кермен может оказаться всего лишь ря¬
довым византийским городом (типа Хсрсонеса), а потому еще рано
привлекать к работам немецких коллег В защиту Н.И. Репникова
осторожно высказались А.А. Спицын и И.А. Орбели. В числе под¬
державших был и «тов. Равдоникас» [155]. В результате постановили:
обсудить вопрос о выдаче «Открытого листа» Реиникову 4 апреля
1929 г.
Заседание проходило не менее бурно, вновь всплыли недоразуме¬
ния и обиды в связи с выдачей «Открытых листов» Н.И. Реиникову и
Н.Л. Эрнсту в прошлые годы. В итоге, в ГАИМК предложили такую
компромиссную схему: «Не отстранять никого от работы - ни Н.Л.
Эрнста, ни Н.И. Репникова. Во главе всех работ должна стать Акаде¬
мия ИМК. Наметить как заведующего экспедицией Д.В. Айналова,
как специалиста но готским вещам Л.А. Мацулевича, как архитектора
Н.В. Бакланова, как специалиста но византийским вещам и росписям
А.П. Смирнова. Имея в виду также, что все местные организации (Ц.
Музей Тавриды, Севастопольский музей краеведения), а так же учре¬
ждения уже принимавшие участие в работах Эски-Кермена, а именно
Музей антропологии и этнографии и Центр. Госуд. Реставрационные
мастерские. Названные специалисты отнюдь не исчерпывают всего не¬
обходимого числа участников - последние предусматриваются Акаде¬
мией в числе допускаемом материальными средствами и интересами
дела. Относительно проекта немецких ученых приехать работать на
местах готских поселений в Крыму и представить на это дело 50 тыс.
марок - просить правление Академии вступить в переписку с предста¬
вителями, причем указать, что Академия Истории Материальной
культуры предполагает организовать археологические работы на тер¬
ритории средневековой Готии и обследовать пещерные города, в
первую очередь Эски-Кермен и Мангугт» [156].
268_ Юрочщт <В. Ю.
План Эски-Керменского городища. Чертеж Н.Л. Эрнста, 1929 г.
В ГАИМК теперь сознавали, что с отъездом А.А. Васильева, на
фоне активного продвижения идеи Н.И. Репникова, приоритет в изу¬
чении крымско-готского вопроса все больше выскальзывает из ее поля
деятельности. А потому попытались взять реванш на условиях, конеч¬
но же, неприемлемых ни для Н.И. Репникова, ни стоящей за ним АН
СССР. Отдать своим противникам Эски-Кермен для Н.И. Репникова
означало вновь оказаться в тени, а может быть и без работы. Сдавать¬
ся Николай Иванович не собирался, рассчитывать приходилось только
на поддержку С.Ф. Платонова.
Точку в споре должно было поставить Общее собрание АН СССР,
запланированное на 24 апреля. Несмотря на позицию С.Ф. Платоно¬
ва, непременный секретарь АН СССР академик С.Ф. Ольденбург
Тотпскуй вопрос 269
принял сторону ГАИМК. По¬
мимо этого, академик М.Г
Грушевский предложил при¬
влечь к исследовательским ра¬
ботам еще и Украинскую АП.
Все это было закреплено в По¬
становлении, в котором реко¬
мендовалось: «чтобы работы
эти производились в дальней¬
шем по линии ГАИМК при
ближайшем участии АН и с
привлечением Украинской АН,
о чем уведомить ГАИМК и
УАИ» [ 1571. Действительно,
обе Академии были своевре¬
менно уведомлены, но не бо¬
лее. Этим дело и ограничи¬
лось: ни проекта совместной
IUI. Рав^опикас. Фотоархив НИМ К РЛП ЭКСПСДИЦИИ, НИ КОШфСТНЫХ
предложений но составу науч¬
ного коллектива так и не последовало [158]. Сторонники И.И. Репни-
кова и его противники предпочитали не менять своих планов и дей¬
ствовать каждый по собственной программе. Вероятно, информация о
несогласованности действий советской стороны дошла и до германских
коллег Ф. Шмидт-Отт никак не мог попять «враждебной позиции,
запятой по отношению к Репппкову Академией Истории Матеральпой
культуры и даже Академией (наук СССР? - В.Ю.), кроме чуть ли не
одного Платонова и Лихачева» [159].
Стало очевидным, что в этом году масштабные совместные исследо¬
вания вряд ли возможны. В связи с этим Ф. Шмидт-Отт предложил
ограничиться присылкой в Крым одного из немецких ученых И. Зауе-
ра для ознакомления с памятником и оценки предстоящих перспектив.
Предложение было принято АН СССР [ 160].
Но предстояло еще получить «Открытый лист» Не стоило забы¬
вать и о крымском претенденте на памятник - профессоре И.Л. Эрн¬
сте, который, будь принят кадровый вариант ГАИМК, скорее всего,
встал бы во главе научной части совместной экспедиции.
Между тем среди ленинградских археологов стали распространять¬
ся слухи, что графический план Эски-Кермеиа, продемонстрирован¬
ный И.Л. Эрнстом на докладе в ГАИМК в 1928 г не авторский, а
принадлежит А.Л. Бертье-Делагарду Ктоме того он, якобы, использо¬
вал хранившиеся в ЦМТ архивы ТУАК в которых находились не¬
опубликованные рисунки А.С. Уварова. Подобное обвинение в плат-
270 Юрочкин <В. Ю.
ате для ученого казалось особенно тяжким. В ситуацию пришлось
вмешаться председателю ТОИАЭ А.И. Маркевичу, вставшему на за¬
щиту секретаря общества. Он опроверг заявление, что материалы гра¬
фа А.С. Уварова, выполненные в одном экземпляре хранились в
ТУАК. В действительности, здесь находился лишь хорошо известный
атлас к «Исследованию о древностях Южной России» и не бо¬
лее [161]. Директор ЦМТ Александр Иванович Полканов (1884 -
1971), через сотрудника Русского музея, археолога Глеба Анатольеви¬
ча Бонч-Осмоловского (1890 - 1943) также подтвердил: среди архив¬
ных материалов в ЦМТ «чертежей не имеется». Это было подтвер¬
ждено справкой музея, указывающей на то, что материалы А.Л. Бер-
тье-Делагарда никому, в том числе и Н.Л. Эрнсту, не выдава¬
лись [162]. Это не совсем так. В действительности в фондах музея по
сей день хранится личный архив А.Л. Бертье-Делагарда. Среди его
материалов - «ватманский» лист с карандашными набросками планов
и разрезов ряда памятников Эски-Кермена: пещерных храмов, колод¬
ца, башни Кыз-Куле. В левой части листа размещен план Эски-
Керменского плато (с верхним ярусом пещер) и прилегающей терри¬
тории, включая деревню Черкес-Кермен [163]. Но это именно набро¬
сок плана, возможно, полуинструментального, составленного без про¬
черченных горизонталей в 1886 г. [164]. Выполнен он очень тонко за¬
точенным твердым карандашом и никак не пригоден для демонстрации
широкой аудитории. Следы копирования рисунка, обычно оставляю¬
щие хотя бы минимальные дополнительные борозды, не заметны.
Вряд ли именно этот план или его копию мог демонстрировать Н.Л.
Эрнст. Тем более что в статье Н.Л. Эрнста, опубликованной в 1929 г.,
приведен план городища, явно отличающийся по конфигурации от
наброска А.Л. Бертье-Делагарда. В упомянутой публикации указыва¬
лось, что этот план составлен «по инструментальным обмерам автора»,
а окружающая «местность и горизонтали дополнены по одноверстовой
карте» [165]. По-видимому, имеется в виду военная топографическая
карта, снятая в 1889 - 90 гг. [166]. Между тем контур плана плато
городища на ней существенно отличается, от опубликованного Н.Л.
Эрнстом, иначе прорисованы горизонтали. Нет сомнений: Николай
Львович действительно к 1929 году располагал инструментальной
съемкой памятника и, скорее всего, она не имеет отношения к наброс¬
ку А.Л. Бертье-Делагарда. Безусловно, Н.И. Репников мог знать, что
А.Л. Бертье-Делагард готовил чертеж городища, возможно даже видел
его. Причем это мог быть не набросок, а даже окончательный чертеж,
к сожалению, не сохранившийся. Но с тех пор прошло более десятка
лет и вряд ли все эти годы Николай Иванович хранил в памяти детали
данного плана. Не располагал он тогда и публикацией Н.Л. Эрнста,
так что данные для сравнения этих двух чертежей у него отсутствова-
Тотекай вопрос 271
<< Светлый тип» жителей Черкес Кермепа. Иллюстрации к статьям Г. И. Петрова
ли. Сейчас с большой долей вероятности можно констатировать: вся
эта неприятная история с картами - результат досадного недоразуме¬
ния, но она характеризует степень накала страстей и методы, исполь¬
зуемые противоборствующими сторонами в «битве за Эски-Ксрмен»
Николай Львович тоже нс сидел сложа руки. В конце мая в газете
«Красный Крым», вышла его статья с красноречивым заголовком
«Готские раскопки и исследования в Крыму» |167]. А позднее появи¬
лась и обширная статья, посвященная Эски-Кермсну и проблеме «пе¬
щерных городов» полуострова. Вероятно уже не надеявшийся на из¬
дание в Москве, Николай Львович решился на ее публикацию в
крымском сборнике [168J.
Кроме высокого покровителя - академика С.Ф. Платонова и лояльно
настроенного члена-корреспондента А.А. Спицына у Н.И. Рспникова
нашелся еще один соратник, хотя и невысокого ранга, но активный и
деятельный - Владислав Иосифович Равдоникас (1894 - 1976). Бу-
272 Юрочкам <8. Ю.
Эски Кермеп. Комплекс у городских ворот, современное фото
дущий член-корреспондент АН СССР и Норвежской АН, заведующий
Ленинградским отделением ИИМК и кафедрой археологии ЛГУ, один
из создателей альманаха «Советская археология» В.И. Равдоникас -
фигура знаковая и во многом неоднозначная, заслуживающая особого
внимания как в плане истории археологической мысли с СССР, так и
в связи с «готским вопросом» [169]. Гораздо позднее «трубадуром»
новой советской истории материальной культуры назвал его археолог-
эмигрант М.А. Миллер [170], а Л.С. Клейн - «красным демоном ар¬
хеологии».
В.И. Равдоникас был сыном обрусевшего литовца - фельдшера
земской больницы Тихвинского уезда. Перед Первой Мировой войной
он окончил реальное училище в Петербурге. Первые раскопки на р.
Сяси провел еще в 1914 - 1915 гг. но поручению Новгородского обще¬
ства любителей древности. Обучение начал на экономическом отделе¬
нии Петроградского политехнического института им. Петра Великого.
Но прервал его в связи с начавшимися боевыми действиями. Студент
В.И. Равдоникас был мобилизован в армию. После окончания уско¬
ренного курса Михайловского артиллерийского училища направлен на
Западный фронт, где дослужился до чина подпоручика, удостоился
ГornaqiU вопрос 273
боевых наград. После Октябрьской революции вступил в Красную ар¬
мию, в 1919 г. стал членом РКП(6). В годы Гражданской войны как
красный командир участвовал в боевых операциях на Карельском
фронте, оборонял Петроград от войск Н.Н. Юденича, был среди по¬
давлявших Кронштадтское антисоветское восстание. Однако ни воен¬
ной, ни партийной карьеры он не сделал. С 1918 по 1923 г. с переры¬
вами учился на историко-филологическом факультете Петроградского
университета, где преподавали Л.А. Спицын и Н.Я. Марр. После
окончания Гражданской войны будущий ученый заведовал Губполит-
просветом отдела народного образования в Череповце, а затем, с кон¬
ца 1921 по 1927 г. работал преподавателем общественных и экономи¬
ческих наук и заведующим учебной частью Педагогического техникума
в г. Тихвине. В родном городе руководил музеем, состоял членом Че¬
реповецкого губернского бюро краеведения и уполномоченным
Главнауки по Тихвинскому уезду, редактировал местную газету
«Красное знамя». В своей педагогической и научной деятельности
подчеркнуто придерживался марксистских позиций. Еще в 1921 г. он
пытался поступить в Институт красной профессуры, созданный для
подготовки ученых-марксистов для высшей школы, но по неизвестным
причинам зачислен не был. Соратники по партии недолюбливали В.И.
Равдоникаса, называя его «интеллигентом»: он хорошо знал француз¬
ский и немецкий языки, разбирался в музыке. В ноябре 1922 г., в свя¬
зи с закрытием газеты «Красное знамя» Череповецкий Губком РКП(б)
решил перевести В.И. Равдоникаса в редакцию губернской газеты
«Коммунист», на что тот ответил решительным отказом, так как не
хотел оставлять семью и преподавательскую работу в Тихвине. Его
заявление было расценено как ультиматум и нарушение партийной
дисциплины, за что он был исключен из партии. О своем отчаянном
поступке В.И. Равдоникас неоднократно сожалел, многие годы своей
деятельностью пытаясь доказать верность партии и марксизму. Перво¬
начально В.И. Равдоникас предполагал посвятить себя не археологии,
а истории развития торгового капитализма в России XVI - XVII вв. В
1927 г. даже готовился к поступлению в аспирантуру Российской ас¬
социации научно-исследовательских институтов общественных наук
(РАНИОН), но опять не был принят. Наступил 1928 г.: после пере¬
вода из столь любимого им Тихвинского педтехникума в г. Белозерск,
В.И. Равдоникас перебрался сначала в Гдов, а затем и в Ленинград.
Вскоре по приезду он был принят внештатным сотрудником в Инсти¬
тут мозга, затем зачислен научным сотрудником МАЭ АН СССР и
привлечен к работе в Комиссии по Ленинградской области в разряде
палеонтологии ГИАМК. По поручению МАЭ АН СССР участвовал в
работах в Приладожье совместно с шведским археологом Т. Арне, од¬
ним из наиболее ярких представителей «норманнизма» в зарубежной
274 Юрочкин (В. Ю.
Эски Кермен. Храм «Судилище». Северная часть, современное фото
археологии 1171 ]. В 1929 г. В.И. Равдоникас состоял старшим асси¬
стентом на факультете языка и материальной культуры ЛГУ тогда же
зачислен аспирантом АН СССР, специализируясь по истории матери¬
альной культуры иод непосредственным руководством Н.Я. Марра.
По поручению АН СССР руководил археологическим отрядом Ка¬
рельской экспедиции 1172].
Когда и при каких обстоятельствах он познакомился с Н.И. Репни-
ковым не ясно, возможно это произошло еще в Тихвине, во время од¬
ной из «северных» экспедиций Николая Ивановича. Так или иначе, но
В.И. Равдоникас на многие годы стал другом и соратником Н.И. Реи-
никова.
Уже в начале 1929 г В.И. Равдоникас выступил на страницах об¬
разовательного журнала «Человек и природа» [173], а затем опубли¬
ковал научно-популярную обзорную статью об Эски-Кермене и крым¬
ских готах в альманахе «Вестник знания», редактируемом С.Ф. Пла¬
тоновым [174]. Сам же главный редактор, симпатизировавший идее
Н.И. Репникова, в своем предисловии дипломатично отмечал, что его
гипотеза «имеет право на существование», хотя против нее выступают
«некоторые авторитетные ученые». По его мнению, главная заслуга
Н.И. Репникова в том, что он заострил «готскую проблему» и привлек
ШШ
TomaqiU вопрос 275
к ней внимание научного мира, после чего изучение готских древно¬
стей признано «крайне желательным не только у нас, но и в среде
германских ученых археологов», готовых уже давно на работу в Кры¬
му». Сообщалось, представленная в номере «статья В.И. Равдоникаса
излагает эту проблему так, как ее строит сам Н.И. Репников» [175].
Ее изложение В.И. Равдоникас предварил кратким очерком изучения
Готии и «пещерных городов». Упоминал он и о восточно-германском
происхождении готов и сообщении Прокопия о стране Дори [176]. В
конце статьи он подчеркивал важность изучения «готского вопроса» не
только в «связи с проблемами культурной истории средневековья, но
и для ранней русской истории». В последнем случае он имел в виду
упоминавшуюся гипотезу А.С. Будиловича о готском происхождении
Руси и сношения, между готами и русским князем из «Записки топар-
ха», якобы имевшие место во второй половине X столетия [177].
Вскоре аналогичные работы о главном городе готов, вышли и на
немецком языке [178].
На первый взгляд не вполне ясно, почему оригинальную гипотезу
Н.И. Репникова излагал не сам автор. По всей видимости, это был
своеобразный тактический ход, призванный подчеркнуть: у нее, поми¬
мо автора, уже есть и другие сторонники. К тому же в издании, рас¬
считанном на широкую читательскую аудиторию, было проще в попу¬
лярной форме изложить «новаторскую концепцию», явно не лишен¬
ную шероховатостей, рассчитывая если не на безусловное принятие,
то, по крайней мере, на понимание в среде научной интеллигенции и
читающей молодежи.
Сразу же за сообщением В.И. Равдоникаса С.Ф. Платонов разме¬
стил статью Г.И. Петрова с красноречивым названием «Потомки готов
в Советском Крыму», возможно подготовленную по материалам до¬
клада в Германии, который вызвал столь бурную реакцию за грани¬
цей. Судя по всему, в период пребывания в эски-керменской экспеди¬
ции Г.И. Петров, в отличие от Я.Я. Рогинского, не производил специ¬
альных антропологических обмеров в Черкес-Кермене, а ограничился
лишь визуальным осмотром и фотографированием мужчин. Среди них
он отмечал «светлый тип», который, как он полагал, мог принадле¬
жать потомкам германцев-готов, некогда обитавших на соседнем Эски-
Кермене. Таковых в селе оказалось до 20%. В подтверждение своей
догадки, он приводил фотоснимок татарина из Черкес-Кермена на
фоне каменного бюста античной работы, изображающего древнего
германца. Антрополог также напоминал, что еще в прошлом веке
означенный светловолосый и светлоглазый тип фиксировал у мариу¬
польских греков Ф.А. Браун [179]. Поездку в Приазовье планировал
предпринять и сам автор статьи, о чем уведомлял немецких читате¬
лей [180].
276 Юрочщт (В. Ю.
Зеки Кермеи. Храм «Судилище». Алтари п>. «Трои судьи». Современное фото
Гораздо сложнее было продвигать гипотезу Н.И. Реиникова среди
сотрудников ГАИМК. В 1929 г. малоизвестный аспирант, ассистент
ЛГУ - В.И. Равдоникас, несколько раз тщетно пытался выступить с
докладом на «Крымской комиссии». Слушания всякий раз переноси¬
ли, или обсуждали тезисы в отсутствии докладчика, что конечно было
оскорбительным для амбициозного В.И. Равдоникаса [181]. Только 9
мая ему предоставили слово. Темой доклада В.И. Равдоникас выбрал
«Историю изучения пещерных городов Крыма в связи с проблемати¬
кой их дальнейшего изучения».
Выступление было эмоциональным и не отличалось академической
корректностью. Докладчик подчеркнуто критически представил ре¬
зультаты всех дореволюционных работ. Но особенно негативно выска¬
зался по поводу деятельности Н.Л. Эрнста, который, по его мнению
не внес ничего нового в науку, напомнив об истории с планом Эски-
Кермена. В тоже время превозносилась деятельность СМ К, и, конечна
же, самого «первооткрывателя нового Дороса». Да, признавал Равдо¬
никас, в гипотезе Репникова есть противоречие между историей и ар¬
хеологией, но в этом не слабость гипотезы, а ее сила! Ведь «противо¬
речие есть сила движущая вперед, учит диалектика». Доклад был
Тотсщш. вопрос 277
слишком смелый и явно провокационный, ведь сам-то В. И Равдоникас
в Крыму никогда не бывал и вряд ли знал близко Н.Л. Эрнста. Это
выяснилось в ходе прений по докладу. Е.Ч. Скржинская и И.А. Ор-
бели обвиняли Равдоникаса в дилетантизме и незнании материала.
Подчеркивалась опасность «диалектической позиции» докладчика,
подразумевающей, что, археология должна вступать в противоречия с
историей. Особенно возмущало неуважение к коллегам и распускание
слухов. Говорили о докладе как о «неглубоком». Но сам Н.И. Репни-
ков, тоже присутствовавший на собрании, от комментариев воздер¬
жался. Он изначально рассчитывал именно на такую реакцию. Под¬
держал В.И. Равдоникаса лишь девятнадцатилетний А.Н. Бернштам -
бывший «музеист», а ныне студент ЛГУ Он от лица севастопольских
краеведов заверил: с 1923 г. никто ни разу не видел Н.Л. Эрнста на
Эски-Кермене. Смысл доклада был весьма прозрачен. Основной фи¬
гурой критики был Н.Л. Эрнст, а заодно под нее попали и все ученые
прошлого, благо их деятельность относилась к дореволюционной поре.
По завершении прений В.И. Равдоникас признал: «Доклад мой, несо¬
мненно, компилятивный, написал я его... по заказу Издательства и по
желанию ряда лиц поставил его здесь на обсуждение» [182]. Какие
«лица» имел в виду Владислав Иосифович остается не ясным. Дис¬
куссия, состоявшаяся в общем-то по частному поводу, уже тогда про¬
демонстрировала столкновение двух мировоззрений, двух взглядов на
историко-археологическую науку в СССР.
Стоит обратить внимание: в докладе еще нет и намека не на «яфе¬
тический», не на «марксистский» подход к пониманию этногенеза и
истории. А ведь доклад состоялся как раз тогда, когда заместитель
наркома просвещения - историк Михаил Николаевич Покровский
(1868 - 1932) фактически объявил войну «буржуазной науке» [183].
Но пока слушатели, высокомерно иронизировавшие по поводу «диле¬
танта», не принимали во внимание: в этой аудитории он единственный
убежденный ученый-марксист и пройдет совсем немного времени и
приверженность марксизму, а так же и революционное новаторство
станут во главу угла. Именно такие ученые-полемисты, не признаю¬
щие «буржуазных» авторитетов, ради идеи готовые опрокинуть усто¬
явшиеся догмы в общественном сознании, казались тогда двигателями
научного прогресса.
Между тем в ГАИМКе до последнего надеялась: ее сотрудников
обязательно привлекут к работе над советско-германским проектом.
Даже втайне рассчитывали на пятьдесят тысяч немецких марок, обе¬
щанных Шмидтом-Отт, планируя не ограничить работы одним Эски-
Керменом, а включить в план работ другие «пещерные города», преж¬
де всего - Мангуп [184]. Не зря Ф.В. Кипарисов 11 мая 1929 г. на
общем собрании заявил, что всю археологическую деятельность надо
278 Юрочкин <В.Ю.
централизовать в ГАИМКе и изжить «вредный параллелизм» со сто¬
роны других учреждений [185].
Внешне компромиссная позиция послужила аргументом при предо¬
ставлении рекомендации ГАИМК на выдачу «Открытого листа»
Н.И. Репникову. Этим документом в 1929 г. предоставлялось право
раскопок Эски-Кермена, а также зачисток и обмеров храма Св. Трои¬
цы в деревне Лаки и Сюреньской башни [186]. Но на самом деле сто¬
роны конфликта были не готовы к компромиссу. Подготовка визита
германских ученых всецело велась по линии АН СССР В итоге ака¬
демик С.Ф. Платонов принял на себя всю ответственность за работу
эски-керменской экспедиции, что привело к фатальным последствиям.
На Эски-Кермене Н.И. Репников начал работы 10 августа и пред¬
полагал завершить их в месячный срок. В этот период и планирова¬
лось принять немецких гостей от доктора Ф. Шмидта-Отт, а именно:
профессора патрологии, христианской археологии и истории искусств
теологического факультета университета Альберта Людвига во
г. Фрейбурге Й. Зауера и сотрудника Берлинского музея народоведе¬
ния доктора Г. Финдейзена.
Официальными соорганизаторами экспедиции были ЦГРМ, МАЭ и
КЭИ (Комиссия экспедиционных исследований), работавшие по ли¬
нии Главнауки и АН СССР. Живейшее участие принял СМК, под ру¬
ководством П.П. Бабенчикова, направивший молодые кадры. В числе
участников были Е.В. Веймарн и С.Ф. Стржелецкий и А.Н.
Берншнам, не порывавшие связи с СМК, и многолетний помощник
Н.И. Репникова, Н.З. Федоров. Антропологические изыскания осу¬
ществляли Г.И. Петров и А.Н. Бернштам, фрески копировала Л.И.
Линно, архитектурно-археологические обмеры выполнял Е.В. Вей¬
марн [187].
Правда, еще до начала работ между Н.И. Репниковым и заведую¬
щим живописной секцией ЦГРМ А.И. Анисимовым возникли некото¬
рые разногласия относительно концепции работы с фресками. Н.И.
Репников полагал, что денежные средства, полученные от ЦГРМ, сле¬
дует тратить на их графическую и фотофиксацию, а А.И. Анисимов на
первый план выдвигал необходимость проведения реставрации и за¬
крепления. Подобные мероприятия при отсутствии надежной охраны
памятников Николай Иванович считал не вполне рациональны¬
ми [188]. Раскопки начались, а ГАИМК так и не дождалась офици¬
ального приглашения к участию. Тогда руководство Академии пошло
на ухищрение, направив на Эски-Кермен Л.А. Мацулевича, поручив
ему ознакомление с материалами «пещерных городов», хранящихся в
крымских музеях [189]. Его работа в Симферополе не пропала даром:
среди архивных материалов А.Л. Бертье-Делагарда он все же обнару¬
жил карту Эски-Кермена, накануне ставшую причиной печального
Тошский вопрос 279
Склепы Эски-Керменского могильника. Раскопки Н.И. Репникова
недоразумения [190]. Вероятно, это был уже упоминавшийся каран¬
дашный набросок плана городища.
Но, конечно, основная цель командировки была иной: требовалось
получать из первых уст информацию о ходе работ на памятнике,
прежде всего о деятельности и настороениях германской делегации.
Но в экспедиции Н.И. Репникова Л.А. Мацулевич считался лишь гос¬
тем. Его включение в состав означало бы признание ГАИМК в каче¬
стве равноправного соорганизатора, а это явно не входило в планы
Н.И. Репникова и С.Ф. Платонова.
В ходе полевых работ 1929 г. на Эски-Кермене исследовались пе¬
щерные комплексы у городских ворот, включая большой скальный
храм (называемый местными жителями «Судилище»), оборонительная
стена, был зафиксирован участок древнего водопровода из керамиче¬
ских труб. На могильнике раскрыто 36 раннесредневековых погре¬
бальных сооружений (подбойные могилы, земляные склепы), причис¬
ленные Н.И. Репниковым к культуре «С-С»=Суук-Су». Немногочис¬
ленный вещевой инвентарь из захоронений так же не оставлял сомне¬
ний в их принадлежности. К сожалению, склепы оказались ограблен¬
ными, а кости - сильно истлевшими. Но в двух случаях все же уда¬
лось зафиксировать прижизненную деформацию черепов, причем ярко
выраженную [191]. Такие результаты уже можно было демонстриро¬
вать зарубежным гостям.
Как потенциальный куратор совместной экспедиции, С.Ф. Плато¬
нов намеревался сам встречать научную делегацию из Германии. В се¬
редине августа он прибыл в Симферополь. На территории Крыма
280 Юрочщт <Ъ. Ю.
Предметы из Эски-Керменского могильника. Раскопки Н.И. Репникова
официальной принимающей стороной считался Наркомант просвеще¬
ния Крымской АССР. По его заданию организационной и финансовой
стороной дела занимались Н.Л. Эрнст и А.И. Маркевич, под общим
патронатом АН СССР [192]. А.И. Маркевич, естественно, рекомендо¬
вал в качестве переводчика и гида Н.Л. Эрнста. Но поскольку отно¬
шения с Н.И. Репниковым так и не наладились, АН СССР подыскала
ему возможную замену в лице А.М. Мерварта - ученого хранителя
МАЭ. Тем более, что последний хорошо знал Н.И. Репникова и был
осведомлен о его открытиях на Эски-Кермене. Он сам был не
прочь отдохнуть в Горном Крыму, заодно и потрудиться на благо
науки [193]. С.Ф. Платонов в сопровождении А.И. Маркевича посе¬
тил эски-керменскую экспедицию. Удовлетворившись результатами
работ и ходом подготовки к встрече немцев, академик отбыл на отдых
в Гаспру. Однако обстоятельства изменили его планы, заставив в
начале сентября, так и не дождавшись немецких коллег, вернулся в
Ленинград, перепоручив заботу по их приему А.И. Маркевичу [194].
Но накануне вышло недоразумение: оказалось, что Главнаука офици¬
ально не была поставлена в известность о визите иностранных гостей и
совместных планах работы. Заведующий Главнаукой профессор М.Н.
Лядов решительно потребовал от АН СССР и ГАИМК разъяснений по
поводу состава экспедиции, информации о ее планах и условиях уча¬
стия германских ученых [195].
8 сентября делегация во главе с профессором Йозефом Зауером по¬
бывала на Эски-Кермене, осмотрела раскопки. Впоследствии
Н.Л. Эрнст так характеризовал прибывших: Й. Зауер - «старик,
неуклюжий, видимо, католический священник, археолог, очень знаю¬
щий», его противоположностью был Г. Финдейзен - «молодой, шуст¬
рый, этнограф из берлинского Музея народоведения, специалист по
Тошский вопрос 1
*)ски- Кермеи. Участок обороните.
Раскопки Л. И. Лиоабииа. Соереченипое фото.
этнографии России», к тому же «женатый на русской», «...по мане¬
рам, движениям и осанке производил на меня впечатление человека,
прошедшего военную школу, вернее всего - офицера запаса» [196].
Помимо этого упоминаются еще два участника делегации: руководи¬
тель Восточноевропейского семинара философского факультета Гам¬
бургского университета профессор Г Саломап [197] и некий Заветен -
еще один представитель «Общества немецких ученых», о котором
Н.И. Репников писал И.Э. Грабарю [198]. Гости остались вполне удо¬
влетворены ходом работ и их результатами, даже встретилась с со¬
трудниками Мариупольского музея, занимавшимися изучением тради¬
ционной культуры приазовских греков и специально приехавшими по
этому случаю [199].
В присутствии иностранцев Н.И. Репников и Н.Л. Эрнст вели себя
подчеркнуто корректно, хотя давалось им это нелегко [200]. Через че¬
тыре дня гости в сопровождении Н.Л. Эрнста отправились осматри¬
вать другие «пещерные города» и Южный берег Крыма. В итоге про¬
фессор Й. Зауер признал: «Эски-Кермен и соседние с ним развалины
пещерных городов заслуживают со стороны германской науки серьез¬
нейшего внимания с точки зрения готских изысканий» 1201 ]. Завер¬
шив ознакомительную поездку, Й. Зауер вернулся в Германию, а г
Финдейзен еще на некоторое время задержался в Бахчисарае, где
282 Юрочщш <В. JO.
нимался скупкой предметов для крымскотатарской коллекции своего
музея[202].
В конце месяца С.Ф. Платонов рапортовал на Общем собрании АН
СССР об эски-керменских открытиях и визите гостей из Германии.
Правда, ни словом не обмолвился о планируемой совместной экспеди¬
ции, просив лишь выразить благодарность А. И. Маркевичу,
Н.Л. Эрнсту и Н.И. Репникову за помощь в устройстве (при участии
ГАИМК и МАЭ) отчетной выставки предметов, чертежей и фотогра¬
фий [203]. Недовольными развитием событий остались Н.Я. Марр и
М.Г. Грушевский, поскольку ни ГАИМК ни Украинская АН офици¬
ально так и не были привлечены к работам. Но, как выяснилось, ре¬
альная угроза исходила не от ученых коллег [204].
Противостояние ГАИМК и сторонников «нового Дороса» продол¬
жалось. Н.И. Репников был готов к разрыву всяких отношений
с ГАИМК. Еще дальше пошел В.И. Равдоникас, безусловно оскорб¬
ленный невниманием к своей деятельности со стороны консервативной
ГАИМК. Политические условия в стране в «Год Великого перелома»
открывали обширное поле деятельности для подобных ему полеми¬
стов, искренне принимавших марксизм и пытавшихся «обратить в
свою веру» окружающих. Однако, в условиях классовой борьбы, уна¬
следованной от революционного периода, новые «проповедники» не
столько доказывали преимущества новой официальной идеологии,
сколько подвергали критике наследие предшествующих поколений,
стремясь в глазах общественности всячески обесценить его. Начало
этому процессу в археологии положил доклад В.И. Равдоникаса «Об
археологическом наследии», сделанный осенью 1929 г. в ГАИМКе.
Сам докладчик еще не был штатным сотрудником ГАИМК, и как ар¬
хеолог пока ничем особо себя не проявил. Этот доклад был опублико¬
ван через год в виде брошюры под громким названием «За марксист¬
скую историю материальной культуры».
Если прежде В.И. Равдоникас ограничивался критикой Н.Л. Эрн¬
ста и дореволюционных исследований Крымской Готии, то теперь он
громил «буржуазную археологию» в целом, подчеркивал отставание
отечественной науки в плане внедрения в нее марксизма и «слепую
приверженность» методологии, унаследованной от «старой шко¬
лы» [205]. Он подвергал критике «эмпиризм», который, по его мне¬
нию, является «ширмой для уклонения от марксизма» и «эстетствую¬
щее формальное искусствоведение», демонстрирующее быт только
высшей классовой прослойки общества [206]. В докладе содержались
недоброжелательные высказывания в адрес главы московской школы
археологов - В.А. Городцова, его последователя А.В. Арциховского и
ряда сотрудников ГАИМК.
Тотекай вег г:-; J У.:
11о особо досталось типо.к >г;.- -
методу О. Монтслиуса и его учен;;-_1 г
Салипу, Н. Обергу и др.) за их
хронологией и стилистикой. Но
В.И. Равдоникаса в таких раб<>~
фигурируют понятия «народны..
«душа нации» и т.и. идеальные с _
В итоге «на археологическом
доказывается превосходство одних
над другими и археология превр^
как совершенно откровенно шы
Косина [207] в «выдающуюся»
пальную науку, обслуживающую
алистическне тенденции буржуази
мечал докладчик-марксист [208]. О
зывал, что развитие метода С). Монтелиуса позволило Г Коси
единить археологию и этнологию, сопоставить «культурные про:-
и комплексы» с определенными пародами и племенами [209]
турные изменения «буржуазными учеными» объяснялись при г.
«вытеснения одной народности другой, теории связанной с i-
миграций», а в нынешнем состоянии «теория мигрирующих ны
носителей и распространителей всегда высшей культуры, есть с
идеологии империализма» [210]. «Хотелось бы, однако, подчерк
- заявлял В.И. Равдоникас, - что народность, как исторически
жившаяся устойчивая общность языка, территории, окопомичс
жизни, психического склада, проявляющаяся в общности куль-
(формула II.В. Ста.чипа), есть явление стадиальное, возникав
лишь на определенной ступени социально-экономического развить
что отыскание ныне существующих народностей... ни как не мирш
диалектикой» [211]. Исподволь автор подводил к мысли, что выхо._
тупика лежит в применении и адаптации историками материалы-
культуры «нового учения о языке» II.Я. Марра 12121.
Как известно, руководитель ГАИМК академик Н.Я. Марр паст^
вал: в основе формирования языков лежат качественные изменен
мышления, обусловленные сменой общественно-экономических ф<
маний. В его «новом учении о языке», окончательно сформировав
шемся между 1928 - 1929 гг во главу угла ставились впутрепнь-
факторы развития населения. А внешние- географические или «рас
вые» - нивелировались, из процесса полностью исключались мигра¬
ции. Поскольку письменная историческая традиция зачастую противо¬
речила построениям Н.Я. Марра, он считал возможным н правильным
отказаться от «слепого доверия» к ней, вскрывая причины «неточно¬
стей и умышленных искажений». Завороженный собственными теоре¬
Л.М Мерварт
284 Юрочкин <В. Ю.
тическими изысканиями он требовал и от
других отказа от простого «собиратель¬
ства фактов», «эмпиризма», считая это
недостойным советского научного работ¬
ника [213].
До 1929 - 30 г. влияние «нового уче¬
ния о языке» в ГАИМК было не слишком
заметно [214]. К чести Николая Яковле¬
вича стоит отметить: он не настаивал на
внедрении своих идей в работу коллег.
Хотя, безусловно, тяготился этой ситуа¬
цией. После выступления в 1929 г. на
Всесоюзной конференции историков-
марксистов, Н.Я. Марр постулировал
окончательный разрыв с «буржуазной»
наукой и призывал к овладению диалек¬
тическим материализмом, признавая: «ис¬
торическая наука - наиболее политизиро¬
ванная из наук...» [215]. Вряд ли доклад В.И. Равдоникаса был «за¬
казным», инспирированным «сверху». Владислав Иосифович и без
подсказки прекрасно оценивал обстановку в стране и тенденции ее
развития в будущем [216]. Крайне тяготившийся формальным разры¬
вом с ВКП(б), он оставался марксистом и в душе надеялся, что его
деятельность на «научном фронте» когда-нибудь позволит вернуться в
ряды партии. Надо думать, присутствовал здесь и субъективный пси¬
хологический фактор: высокомерное отношение к нему, прежде про¬
явленное сотрудниками ГАИМК. Но руководитель Академии, в лице
В.И. Равдоникаса, приобрел сторонника и последователя, готового
внедрять «марксизм в археологию» наряду с партийными кадрами
учреждения: Федором Васильевичем Кипарисовым (бывшим профли¬
дером), Сергеем Николаевичем Быковским (отставным чекистом), Аб¬
рамом Григорьевичем Пригожиным и Михаилом Моисеевичем Цвиба-
ком - выпускниками Института красной профессуры [217].
Но Н.И. Репников был далек от разворачивавшихся идеологиче¬
ских и методологических баталий. После успешной экспедиции ему
представлялось, что заявленная концепция «древнейшего Дороса» по¬
лучает свое подтверждение и признание не. только на родине, но и за
рубежом, а совместная советско-германская экспедиция по изучению
готских древностей - вопрос решенный. Но роль «враждеб¬
ной» ГАИМК в этом процессе так и оставалась неопределенной. Здесь
сознавали: получить доступ к изучению Эски-Кермена без участия
Н.И. Репникова в нынешних условиях довольно проблематично. Тогда
в ситуацию вмешался лично Н.Я. Марр. Отбросив прежние предубеж¬
М.Н. Покровский
в форме красноармейца
Тотекай вопрос 285
дения коллег, он пригласил на работу Николая Ивановича и 1 декабря
1929 г. он был зачислен научным сотрудником в разряд Средневеко¬
вых культур Европы и Передней Азии, при этом официально признан
руководителем раскопок Эски-Кермена [218]. К тому же разряду был
приписан и внештатный сотрудник В.И. Равдоникас, который в нача¬
ле следующего года занял должность доцента Ленинградского истори¬
ко-лингвистического института [219]. Вчерашние оппоненты теперь
стали их сослуживцами. Но отношения нисколько не улучшились, а
потому Н.И. Репников предпочитал в поле сотрудничать с проверен¬
ными коллегами из ЦГРМ и МАЭ: «Лица остались старые, - писал он
И.Э. Грабарю, - из новых будет лишь один Владик Равдоникас, мой
помощник по линии раскопок» [220]. В.И. Равдоникас должен был
привезти с собой на Эски-Кермен семь практикантов из ЛГУ
В 1930 г. ГАИМК предполагала потратить на раскопки Эски-
Кермена 4500 руб., а АН СССР и МАЭ выделить еще 2500 рублей.
Кроме традиционного участия ЦГРМ, к работам выразил намерение
присоединится Гидрологический комитет АН СССР, заинтересовав¬
шийся открытием водопровода в окрестностях городища. Открывав¬
шиеся перспективы превосходили все ожидания.
Однако, в связи с политическими событиями в СССР эти планы
пришлось скорректировать. С.Ф. Платонов не случайно внезапно
уехал из Крыма: в Академии наук начиналась очередная «чистка»,
апогеем которой стало громкое политическое дело. Речь идет о так
называемом «Академическом деле» (1929 - 1931) или «Деле Платоно-
ва-Тарле», по которому проходило 150 человек, включая историков:
академиков С.Ф. Платонова, Е.В. Тарле, члена-корреспондента
Ю.В. Готье, профессора П. Лихачева, поддерживавших поиски гот¬
ской столицы на Эски-Кермене [221].
Дело имело политическую подоплеку и было призвано сломить не¬
гласное сопротивление старой научной интеллигенции, прежде всего
гуманитариев, никак не желавших становиться на «марксистские рель¬
сы». С целью ликвидации автономии АН СССР началась реорганиза¬
ция всей системы научных учреждений страны. Тон в этой борьбе за¬
давало партийное руководство. ОГПУ же оставалось лишь наполнить
дело «фактами» о монархических заговорах, шпионаже и тому подоб¬
ной атрибутикой, показательной для такого рода «мероприятий». В
ноябре 1929 г. С.Ф. Платонов был отстранен от всех должностей, а в
ночь на 13 января 1930 г. арестован вместе с дочерью Марией. Ему
инкриминировалась инициатива создания «Всенародного союза борьбы
за возрождение свободной России», якобы готовившего германскую
интервенцию с целью реставрации в России монархии. Надо отдать
должное следователям ОГПУ, по ходу дела «творчески» конструиро¬
вавшим сценарий «всесоюзного заговора» во главе которого, якобы,
286 Юрочщн Ф. Ю.
стояло окружение С.Ф. Платонова. Выстраивалась довольно логичная
вертикаль антисоветской организации. К ней, помимо лидеров-
академиков, принадлежали «военные заговорщики» (из числа бывших
офицеров царской армии) и разветвленная «шпионская сеть», подспо¬
рьем которой являлось краеведческое движение страны. По сценарию
следователей оно на местах выполняло «информационно¬
организационную роль», замыкаясь в своей деятельности на Цен¬
тральное бюро краеведения.
В этой связи и всплыл эски-керменский эпизод, крайне обрадовав¬
ший следствие. Факт контактов с немцами был здесь налицо и не тре¬
бовал особых доказательств. Следуя традициям эпохи, ОГПУ назна¬
чило главой «шпионской сети» сотрудника МАЭ востоковеда - Алек¬
сандра Михайловича (Густава Германа) Мерварта (1884 - 1932), ко¬
торый, якобы «состоя в германской секретной службе, лично и через
привлеченных им лиц, систематически занимался сбором секретных
сведений о политическом, экономическом и военном положении в
СССР и передавал их своим шефам в Германское генеральное кон¬
сульство в Ленинграде» [222].
А.М. Мерварт был фигурой весьма подходящей на роль «главного
шпиона». По происхождению это был этнический немец, уроженец г.
Мангейма в Германии. Александром Михайловичем он стал лишь пе¬
ред Первой Мировой войной, когда был крещен в православии и при¬
нял российское подданство. Грозные годы Гражданской войны он вме¬
сте с супругой провел в Индии и на Цейлоне, числясь в длительной
научной командировке от АН СССР. Впоследствии, вплоть до 1924 г.,
супруги жили во Владивостоке и Харбине. Возвратившись в Ленин¬
град, А.М. Мерварт заведывал отделом Индии и Индонезии МАЭ и
действительно неоднократно общался с консулом Германии, был зна¬
ком с Г. Йонасом [223].
В «агентах» А.М. Мерварта на местах числились геологи и краеве¬
ды, среди них - руководитель СМК П.П. Бабенчиков. В числе улик
фигурировала составленная им некогда археологическая карта Герак-
лейского полуострова и стратегического района «пещерных городов»
вблизи Севастополя. По версии следствия, он, якобы, готовил эти
данные к передаче германскому генштабу. Вспомнили и атласные кар¬
ты, опрометчиво переданные С.Ф. Платоновым Ф.А. Брауну [224].
Покупавший их для С.Ф. Платонова А.И. Андреев был арестован по
«Академическому делу» одним из первых.
Для руководства страны было важно не только нейтрализовать уче¬
ных «старой школы», но и заполнить высшие должности в АН СССР
своими кадрами, готовыми реализовывать курс ВКП(б) на централи¬
зацию и полную подконтрольность науки в эпоху «Великого перело¬
ма».
TomaqiU вопрос 287
В «перестройке» гуманитарного направления и «академической
чистке» особенно был заинтересован историк-марксист, заместитель
наркома просвещения, один из создателей Коммунистической акаде¬
мии и Института красной профессуры - академик Михаил Николае¬
вич Покровский (1868 - 1932). Его историческая школа была основа¬
на на воинствующем большевизме, антипатриотическом и гиперкрити¬
ческом отношении к русской истории, стремлении использовать исто¬
рические знания в политической борьбе, подчинении науки задачам
укрепления советской власти, утверждении монопольного положения в
понимании истории, негативном отношении к опыту предшественников
и оппонентов.
Разгром историков из АН СССР обеспечивал академику-марксисту
полное господство его школы. Именно о нем и его последователях по¬
ложительно отзывался в своем программном докладе В.И. Равдони-
кас. Кроме того, М.Н. Покровский разделял и поддерживал револю¬
ционные идеи Н.Я. Марра в языкознании [225] и был крайне нега¬
тивно настроен по отношению к историкам «старой школы», прежде
всего к одному из фигурантов «Академического дела» - академику
Евгению Викторовичу Тарле (1874 - 1955). Деморализованному ака¬
демику на допросе пришлось подписать протокол, изобличающий, в
том числе, и исследования на Эски-Кермене в формулировках, явно
навязанных следователем: «Вся работа, произведенная с псевдонауч¬
ными целями... была всецело в интересах германской разведки... ре¬
зультаты от этого предприятия, с точки зрения научной - равны ну¬
лю» [226]. У П.П. Бабенчикова в ходе допросов произошел нервный
срыв, начались галлюцинации, и он полностью согласился с нелепыми
обвинениями [227]. Попал под подозрение и престарелый А.И. Мар¬
кевич, хотя на допросах С.Ф. Платонов всячески настаивал на его не¬
причастности. По тому же делу арестовали профессора кафедры ан¬
тропологии МГУ Ю.А. Куфтина, якобы входившего в «Московский
центр «Всенародного союза борьбы» [228].
Раскаявшемуся С.Ф. Платонову сохранили жизнь, исключив из АН
СССР и выслав в Самару, где он вскоре умер. А.М. Мерварт, несмот¬
ря на согласие сотрудничать со следствием, был отправлен в Ухтпе-
члаг, а там пропал без вести. И.Э. Грабарь ушел из ЦГРМ. П.П. Ба-
бенчиков 1933 - 1935 гг. провел в лагерях, а Н.Л. Эрнст был взят на
заметку ОГПУ
Обновленной устав АН теперь предполагал исключение из ее чле¬
нов «невозвращенцев», среди которых числились А.А. Васильев и
М.И. Ростовцев. После «Академического дела» было свернуто факти¬
чески все краеведческое движение страны, закрыты факультеты обще¬
ственных наук в университетах [229].
288 Юрочкин (В. Ю.
«Дело Платонова-Тарле» имело большой резонанс. Весной 1930 г. в
ГАИМКе прошла грандиозная «чистка», в результате которой коллек¬
тив сократился почти вдвое [230]. Но еще до ее начала, члены-
корреспонденты Д.В. Айналов и А.А. Спицын были отстранены от ра¬
боты [231], а сама «Крымская комиссия» реформирована в «Комитет
по изучению Крыма» во главе с Ф.В. Кипарисовым, кстати, прежде
принявшим участие в аналогичной чистке в АН СССР.
Пострадали не только покровители Н.И. Репникова, но и его оппо¬
ненты. Оказалось, Е.Ч. Скржинская и М.А. Тиханова-Клименко, не¬
сколько раз присутствовали на заседаниях «Кружка молодых истори¬
ков», в который входила дочь С.Ф. Платонова [232]. Они также
проходили по «Делу А.А. Мейера», как участники религиозно¬
философского «Кружка Гревса и Добиаш-Рождественской» [233].
«Осенью 1930 г. я была уволена из ГАИМК, - писала М.А. Тиханова
в автобиографии, - формально по сокращению штатов, по существу
же в виду решения Комиссии по чистке ГАИМК (бригада была воз¬
главлена Дрезеном) «о снятии с работы с правом поступления на
службу по специальности в другие советские учреждения за непрояв-
ленис достаточной общественности на посту председателя Месткома и
за отсутствие твердой линии по вскрытию недостатков и извращений
Обвинительное заключение по «Академическому делу»
Тотск^ий вопрос 28Ъ
ГАИМК во время чистки» [2341. В
итоге «Византийские дамы», как
называл их некогда А. А. Василь¬
ев [235], лишились работы, а Н.И.
Рспников записал: «Судьбы изменчи¬
вы ! Кры м с к и й ком итет, гром и в ш и й
готскую гипотезу, отошел в область
прошлого» [236].
В трагической истории «Академи¬
ческого дела» эски-керменский эпи¬
зод, конечно же, не стоит переоцени¬
вать. Более того, можно с уверенно¬
стью сказать, что к «готскому вопро¬
су» он имел лишь опосредованное
отношение. Следствие признало кри¬
минальным лишь факт контактов и
сотрудничества с представителями
Германии, но никак не поиски гер¬
манских древностей в Крыму Впро¬
чем, наверное, нельзя категорически
исключать и подлинный интерес гер¬
манской разведки к горным вершинам Эски-Кермена и Мангуиа -
удобным стратегическим пунктам на дальних подступах к Севастопо¬
лю.
Между гем Н.И. Реиников потерял наиболее весомого своего по¬
кровителя. Тем более не могло быть и речи о совместных работах с
АН СССР и германскими учеными, причем не только по политиче¬
ским мотивам, но еще и по причине наступившего в Германии эконо¬
мического кризиса. Правда, европейских читателей все же удалось ча¬
стично ознакомить с результатами работ на городище [237].
Невзирая на окружающую действительность, сотрудник ГАИМК
Н.И. Реиников планировал издание отчетов о работах на Эски-
Керменс и своих докладов, в которых заключался «разгром «зверопо¬
добных» и Эрнста» и подписание договора с Совкино о съемках куль-
тур-фильма «Пещерные города Крымской Готии» [238].
В.И. Равдоиикас в это время вел раскопки средневековых курганов
в Ириладожье [239] и заканчивал работу над монографией о норманн¬
ских древностях в регионе. В книге, впоследствии опубликованной в
Стокгольме [240], наряду с результатами авторских исследований,
широко использовались материалы дореволюционных раскопок Ста¬
рой Ладоги, предоставленные ему Н.И. Регшиковым. В соответствии с
веяниями времени В.И. Равдоиикас основное внимание уделял не эт¬
ническим атрибуциям памятников и вопросам влияния культуры нор¬
290 Юрочщт <В.Ю.
маннов на местное население, а акцен¬
тировал внимание на проблемах пере¬
хода от первобытнообщинной к фео¬
дальной формации в эпоху викингов.
События того периода представлены у
В.И. Равдоникаса как прогрессивное
явление: появляются города, торговля,
развитое сельское хозяйство. Для него
скандинавская культура Приладожья
это, прежде всего, культура нарожда¬
ющегося феодализма. За эту книгу
В.И. Равдоникаса можно формально
причислить к норманнистам. Однако
ничего удивительного в том нет. В эти
годы «норманнская теория» активно
поддерживалась не столько учеными
«старой школы», сколько главной со¬
ветских историков - М.Н. Покров¬
ским, т.е. являлась официальной доктриной [241]. Долгое время мо¬
нография В.И. Равдоникаса оставалась настольной книгой западных
ученых - специалистов по норманнам в Северо-Восточной Европе. В
отечественной же историографии ссылки на нее встречаются гораздо
реже. В.И. Равдоникас в исследовании Северного края принял эста¬
фету от Н.И. Репникова и именно это направление стало ведущим в
последующей его научной деятельности.
Пока же он вместе с Николаем Ивановичем планировал экспедицию
в Крым. После «чистки» в ГАИМК «Крымская комиссия» прекратила
свое существование, были отменены и раскопки в Судаке. На полу¬
острове оставалась лишь одна экспедиция Академии - Эски-
Керменская. Предполагалось, что официальное руководство над ней
примет известный искусствовед и историк, академик Украинской АН,
профессор ЛГУ - Федор Иванович Шмит (1877 - 1937) [242]. После
своего возвращения с Украины, он занял место директора Российского
института истории искусств в Ленинграде, однако в связи с его реор¬
ганизацией перешел на постоянную работу в ГАИМК. В это время
именно он возглавил разряд «Средневековых культур Европы и Пе¬
редней Азии» ГАИМК где и работал Н.И. Репников [243]. Возвраще¬
ние на сугубо научную должность позволило Федору Ивановичу вновь
обратиться к византинистике, которой он активно занимался еще во
время своей работы в Константинополе. Таким образом, Эски-Кермен
стал базой научных изысканий и для этого ученого. «Византийское» и
«готское» направления в изучении памятника уравновесились.
Н.И. Репникову поручалось техническое руководство раскопками го-
Ю.В. Готье
Тотсций вопрос 291
Эски-Керменская базилика. Реконструкция Ю.Г Лосицкого
родища. Л.А. Мацулевичу и В.И. Равдоникасу (как руководителю
практикантов ЛГУ) - раскопки могильника. М.А. Тихановой-
Клименко - ведение журнала раскопок и обработка керамики.
Е.В. Веймарну - традиционно-архитектурные обмеры, а студенту
А.Н. Бернштаму, принятому в ГАИМК по контракту - работа с ан¬
тропологическим материалом. Не забыли и Н.З. Федорова [244].
Но после упоминавшейся «чистки» в ГАИМК, в которой, как
«классово благонадежный сотрудник» участвовал и А.Н. Берн-
штам [245], планируемый коллектив Эски-Керменской экспедиции
сократился. Не успел приступить к полевым работам и П.П. Бабенчи-
ков. Незадолго до ее начала - 23 июля 1930 года, он был арестован по
«Академическому делу» и эпатирован в Ленинград [246].
На городище экспедиция под руководством Ф.И. Шмита основное
внимание уделяляла исследованию руин базилики - великолепного
памятника византийской архитектуры. Работы велись с размахом, для
вывоза отвалов и камня из Херсонеса были даже доставлены рельсы и
вагонетка. Начальник экспедиции, прекрасно ориентировавшийся в
православной архитектурно-литургической традиции, предположил:
292 Юрочкин <В. Ю.
храм относится к ранневизантийской эпохе и датируется временем не
позднее начала VII века [247]. Это мнение шло в едином русле со
взглядами Н.И. Репникова на хронологию «древнейшего Дороса» и не
вызывало разногласий у двух лидеров.
В 1930 г. в печати вышла книга члена-корреспондента АН СССР
Юрия Владимировича Готье (1873 - 1943) «Железный век в Восточ¬
ной Европе» [248]. Она стала логическим продолжением его преды¬
дущей монографии «Очерки по истории материальной культуры Во¬
сточной Европы» (1925 г.). Обе они сложились в ходе преподавания
автором курса археологии в МГУ Рекомендованная научно¬
политической секцией Государственного ученого совета в качестве
учебного пособия для ВУЗов она должна была отразить позиции и со¬
стояние современной научной историко-археологической мысли.
Рассматривая культуру «полей погребений», как явление цельное,
недеференцированное, существовавшее до самой Эпохи великого пере¬
селения народов, Ю.В. Готье воздерживался от этнической атрибуции
ее носителей. При этом упоминал мнение Г. Косинны, причислявшего
эту культуру к кругу германских древностей. При этом не спешил к
нему присоединяться, полагая, что «вопрос открыт и в нем много за¬
гадочного» [249].
В издании достаточно много внимания уделялось готской проблеме.
Подробно описывались памятники раннесредневековой культуры на
Южном берегу Крыма, а именно - древности типа Суук-Су. Как по¬
лагал ученый, захоронения этой культуры имеют много сходного с
синхронными захоронениями Черноморского побережья Кавказа, об¬
наруженными между Геленджиком и Новороссийском.
Что касается своеобразного ювелирного искусства с его зооморф¬
ными мотивами, он признавал наиболее приемлемой версию Кондако¬
ва-Ростовцева о его сарматских корнях и формировании в контактной
зоне Боспорского царства. Но решающим аргументом в этнической
атрибуции южнобережных древностей автор считал наличие в захоро¬
нениях многочисленных бусин из янтаря. «Кому же все-таки могли
принадлежать только что описанные крымские могильники? Какой
народ мог там появиться в III - IV вв. хр. эры, носить янтарные бусы,
заимствовать восточный звериный стиль и засесть там на долгое вре¬
мя? Это могли быть только готы... культура крымских могильников
III - XI вв. поддается определению очень легко, легче чем громадное
большинство археологических культур, мы ее смело можем называть
готской» [250]. Следуя прежним традициям, Ю.В. Готье отмечал дли¬
тельное пребывание (по крайней мере до XVI в.) готов в Таврике, за¬
числяя в зону их обитания не только традиционно Боспор и Южный
берег Крыма, но и предгорья и даже степные районы. Готам же при¬
писывал и упоминавшиеся кавказо-черноморские некрополи. Средне¬
Готский вопрос 293
вековые германцы Крыма представлялись ему как «небогатый земле¬
дельческий народ», вовсе не воинственный, с незначительным соци¬
альным расслоением и небольшой ролью феодальной аристокра¬
тии [251]. В книге указывалось, что уже в начале своей причерномор¬
ской истории готы, вступив в контакт с полуэллинской, полуиранской
культурой Боспора усвоили звериный стиль, распространив его по
всей Европе, сделавшись таким образом культурным мостом между
Востоком и Западом. Это обстоятельство, по его мнению, роднило их
с той ролью, которую сыграла в последующие времена Киевская Русь.
В общем, он характеризовал готов как «очень даровитый и способный
народ», отмечая, что они, несмотря на всю кратковременность господ¬
ства в Причерноморье, «сыграли свою роль ярче и отчетливее многих
своих предшественников и преемников» [252].
Рассматривая раннесредневековые катакомбные захоронения Се¬
верного Кавказа и Салтовского могильника, которые признавал еди¬
ной культурной ветвью, он не считал возможным сопоставлять их с
крымско-готскими склеповыми захоронениями. Между тем отмечал,
что и в том и в другом случае на раннем этапе в появлении сходных
черт материальной культуры важную роль сыграл фактор Боспора,
как важного культурного центра на рубеже античности и средневеко¬
вья [253]. Тем самым Ю.В. Готье позиционировал себя как миграцио-
нист, приверженец диффузионизма и теории «культурных кру¬
гов» [254].
«Крымско-готский очерк» в книге Ю.В. Готье в какой-то мере под¬
водил итог дореволюционной и ранней советской историографической
традиции по данному вопросу. Абсолютно ясно, что на рубеже 1920 -
1930-х гг. эта проблема еще не имела никакой политической окраски.
Последующие работы ученых в СССР носили уже совсем иной харак¬
тер и содержали иные оценки. Но свои исследования Юрий Владими¬
рович продолжить не успел. Вместе с другими историками летом 1930
г. он был арестован по «Академическому делу», а его методологиче¬
ские подходы нашли свою критическую оценку на страницах работ
В.И. Равдоникаса.
С разгромом АН СССР и ГАИМК у правящей партии в гуманитар¬
ной сфере оказалось два надежных союзника: в среде историков -
М.Н. Покровский, в языкознании - Н.Я. Марр, он же дирек¬
тор ГАИМК. Оба они были противниками традиционных подходов к
пониманию исторических процессов, оба выступали (хотя и по разным
причинам) с позиций интернационализма, не придавая особого значе¬
ния этнической составляющей.
Н.Я. Марр полагал, что языковое развитие происходит не по линии
лингвистического древа (как утверждала традиционная индоевропеи¬
стика), а путем «скрещивания» (смешения) языков. Следовательно,
294 Юрочкин <В. Ю.
нет «чистых» народов, с присущими им языками. Все они формиру¬
ются посредством взаимодействия различных групп населения. В то
же время это процесс, по его мнению, шел путем автохтонного разви¬
тия от стадии к стадии, каждая из которых носила классовый харак¬
тер. Он писал: «Собственно этнических культур по генезису не суще¬
ствует; в этом смысле нет племенных культур, отдельных по проис¬
хождению, а есть культура человечества определенных стадий разви¬
тия, ныне сохраняемая частично или в разбивку племенами часто це¬
лой группой или целыми группами отсталых племен и народов, сама
же культура едина по происхождению, все ее разновидности - произ¬
водные от единого процесса творчества на различных ступенях его
развития...но эти разновидности не мистическо-национальные, а ре¬
ально-классовые» [255]. Т.е., процесс развития языка и культуры
Н.Я. Марр оценивал, так сказать, в «планетарном» масштабе. Следо¬
вательно, этнические атрибуции, переселения, культурные влияния
отходили на второй план, а то и вообще отбрасывались.
Подобная позиция находила поддержку у руководства СССР,
взявшего курс на унификацию государства, стирание национальных
различий в период строительства социалистического общества. Заяв¬
ленное единство происхождения народов всего мира опровергало рас¬
пространенный на Западе тезис о национально-рассовой исключитель¬
ности. Политический подтекст «учения Марра» был очевиден: «тоте-
мические» группы перерастали в родовые, затем переходили к пле¬
менным, формировались народы. В будущем же этот «объективный»
процесс должен был завершиться формированием единого, вненацио¬
нального коммунистического общества, естественно, в мировом мас¬
штабе, без национальной исключительности.
Поскольку именно Советский Союз оказался здесь лидером, присо¬
единяя все новые и новые общности, то ему следовало показать при¬
мер и отказаться от национальных историй, в том числе и русской ис¬
тории [256]. Революционные идеи директора ГАИМК в те годы пре¬
подносились как развитие марксизма в лингвистике. Первоначальная
«яфетическая теория» Марра допускала и даже превозносила роль
миграций населения. Не принятый, точнее не понятый традиционной
европейской наукой, Н.Я Марр и его сторонники посвятили себя
борьбе против индогерманистики в языкознании, как явления «буржу¬
азного и классово чуждого» социалистическому строительству в
СССР.
Но так было пока только в языкознании, а ситуация в истории ма¬
териальной культуры еще требовала методологической основы (по
крайней мере не чуждой марксизму) на которой можно было выстраи¬
вать здание «новой археологии». Совершенно логично, что в качестве
таковой было выбрано «новое учение о языке» Н.Я. Марра.
Тотпекший вопрос 295
Одним из первопроход¬
цев при внедрении стади¬
альных идей Н.Я. Марра
стал С.Н. Быковский (1896
- 1936). Его биография во
многом схода с жизненным
путем В. И. Равдоникаса:
происходил из семьи адво¬
ката, после двух курсов
физико-математического
факультета попал на
фронт, стал офицером.
Учавствовал в революци¬
онном движении, вступил в
РКП(6), воевал в Красной
армии, работал в ЧК. В
мирное время - преподавал
в средней школе и Вятском
Iшдагогическом тех11икуме.
До середины 1930 г он -
доцент И нститута литера¬
туры и языка Ленинград¬
ского отделения Комакадемии [257J.
Он глубоко и искренне проникся идеями «нового учения о языке».
Свои первые «яфетологические штудии» начал еще работая в Вятке,
где опубликовал статью «К вопросу о трех древнейших центрах Ру¬
си» [258]. Тогда он получил отрицательную рецензию на свое сочине¬
ние. Анонимный рецензент назвал его «голой фантастикой, лишенной
всякого научного значения» [259]. Но вскоре автор был отмечен Н.Я.
Марром, особенно после доклада «Яфетический предок восточных
славян - киммерийцы», который С.Н. Быковский представил на II
Международном съезде славянских филологов (Прага - Брно - Бра¬
тислава, 1929 г.) Формируя новый коллектив единомышленников,
Николай Яковлевич пригласил его на работу в ГАИМК. С середины
1930 г С.Н. Быковский назначен заместителем председателя Акаде¬
мии. В следующем году в Известиях ГАИМК публикуется его «ким¬
мерийско-славянская» концепция [260]. Эта работа выдержана в стиле
Н.Я. Марра и представляет собой своеобразный синтез сведений из
истории Причерноморья, сравнительного языкознания и налеоэтно-
графии. В основе ее - культ быка, якобы являвшегося тотемным жи¬
вотным киммерийцев, и сохранившийся до славянской эпохи. Матери¬
альная культура в работе привлекалась лишь как дополнительный ис¬
точник необходимых данных: рассматривались находки из памятников
Н.В. Малиикий
296 Юрочцт Ф. Ю.
трипольской культуры Восточной Европы и кобанской культуры Кав¬
каза [261]. Из сочинения С.Н. Быковского следовало: киммерийцы не
конкретный народ, а всего лишь стадия, которую проходит каждый
этнос, а предков славян следует искать в недрах скифского и таврско-
го миров.
Председатель ГАИМК сам был не чужд определенного интереса к
«готскому вопросу», в котором также видел «стадиальную» подосно¬
ву. В начале апреля 1930 г. на заседании Отделения гуманитарных
наук АН СССР был заслушан его доклад о происхождении названия
готов и их прародине, вскоре опубликованный [262]. Определив «гот¬
ский вопрос» как один из основных в истории Восточной Европы,
Н.Я. Марр счел необходимым напомнить, что помимо общепринятой
исторической версии происхождения готов-германцев из Скандинавии,
есть и другая - «южная». Имелся в виду известный рассказ Снорри
Стурлусона о переселении Одина и его ассов в Северную Европу из
Азии [263]. По мнению академика, данное обстоятельство позволяет
пересмотреть проблему их прародины, да и вообще отношение к гер¬
манскому миру.
В своих историко-языковедческих штудиях Н.Я. Марр особое место
уделял тотемическим животным: «Goti, как название лошади, в роли
тотемного термина нас, однако, направляет на юг, в частности на Кав¬
каз, в круг животных анимистической стадии...» [264]. Он отмечал:
«Когда, однако, речь заходит о готах, то их племенное название, из¬
вестное за ними с момента их появления на северном Черноморье, во-
первых, тотемически связано с ними, готами же, притом вовсе не на
германской, а на до-германской почве,... во-вторых, тем же племен¬
ным названием готы, прежде всего именно черноморские готы, через
скифов, двойниками которых они вскрылись благодаря также палеон¬
тологическому анализу соответствующих готских слов, увязаны как с
архаическими насельниками Кавказа, известными еще авторам X гла¬
вы еврейской библейской записи древнейших генеалогических таблиц
человечества, позднее особенно хорошо Иезекиилу [265] и автору Па-
ралипоменона, так и с более молодыми, средневековыми, образовани¬
ями, в том числе грузинами, у которых в народной, более древней ре¬
чи удостоверена общность слова для термина ‘бог’ с германцами...
Хотя название ‘бога’ общее у всех германцев (нем. Gott, анг. God),
но все-таки по узкой губной огласовке и средней озвонченности ис¬
ходного согласного готская разновидность «guio» = gu6 почти тожде¬
ственна с основой грузинского народного слова gu+0a - (род. Gu0-is»
‘бог’» [266], при такой связи готского с звуковой речью населения
Кавказа яфетической системы..., именно менгрельским и чанским. нс
также грузинским, становится генетически понятным с одной сторонь
менгрельское, чанское слово ‘человек’ ко0... в числе прочих в племен¬
Тотсщ1й вопрос 297
ном составе грузинского народа и его тотема...тот же тотем покрывает¬
ся племенным названием, некогда также тотемом go0..., успел у гру¬
зин и готов одинаково обратится в нарицательное слово для обозначе¬
ния общего отвлеченного понятия ‘бог’» [267].
В заключение Н.Я Марр приходил к выводу о выявлении «нечуе-
мых никем в научном мире нерасторжимых связей готов с грузинами и
особенно со скифоидными сородичами также причерноморскими -
менгрелами и чанами, как и сами готы...» [268]. Как подтверждение
тому приводил известные исторические сведения об Иоанне Готском,
который происходил из страны «тавро-скифов» и «мог быть и был
рукоположен только (! - В.Ю.) в Грузии - во Мцхе-
те» [269].Академик обращал внимание также на просветителя готов,
потомка каппадокийских христиан - Ульфилу (Вульфилу), имя кото¬
рого, в переводе с готского, значит «волченок». Между тем, как заме¬
чал автор «нового учения о языке» - «волченок», «волк» - обычное
название у всех народов, в частности у грузин, мегрелов и других, на
определенной ступени стадиального развития и именно на этой ступе¬
ни застает христианство при своем первом появлении массовое населе¬
ние и Каппадокии, и Армении, и Иберии - Грузии...» [270]. Как и
большинство произведений Н.Я. Марра, статья изобилует массой эмо¬
циональных отступлений, не вполне ясных языковых параллелей, иг¬
норированием хронологии и исторических реалий, подчиняясь логике,
подчас понятной только ее автору. Нет здесь и четкого вывода. Но в
принципе можно уловить суть: готы - не германцы, они развивались в
Причерноморье автохтонно, в языке демонстрируют параллели с жи¬
телями Кавказа. В некоторой степени позиция Н.Я. Марра сходна с
представлениями С. Богуша-Сестренцевича, почти полуторовековой
давности. Однако, судя по всему, его сочинением Н.Я. Марр не поль¬
зовался. Николай Яковлевич еще неоднократно обращался к данной
теме, характеризуя «готский вопрос» как «один из основных в исто¬
рии Восточной Европы» и настаивая, что готы Крыма продолжили
«скифскую... линию лишь в процессе трансформации уже в новую си¬
стему...» [271].
Еще одним плацдармом для апробации стадиальных идей
Н.Я. Марра теперь уже в истории материальной культуры, стали
изыскания В.И. Равдоникаса, зачисленного на должность научного
сотрудника в штат ГАИМК в ноябре 1930 г. [272]. В этот период в
ГАИМКе, взамен ранее существовавших разрядов, учреждались сек¬
тора: архаической (затем доклассовой), античной (затем рабовладель¬
ческой) и феодальной формаций, более соответствующих марксист¬
ской периодизации истории [273]. Н.И. Репников и Ф.И. Шмит во¬
шли в феодальный сектор под руководством М.М. Цвибака - одного
298 Юрочкин <Ъ. Ю.
из обличителей С.Ф. Платонова как «классового врага на историче¬
ском фронте» [274].
Недавно зачисленный в штат В.И. Равдоникас к концу года уже
занимал пост ответственного секретаря Сектора архаических форма¬
ций, которым заведовал сам председатель ГАИМК - Н.Я. Марр. По¬
мимо того В.И. Равдоникас возглавил еще и специальную «Готскую
группу» [275]. Кроме него в группу входили: Н.И. Репников,
Ф.И. Шмит и даже А.А. Спицын, незадолго до этого формально от¬
правленный на пенсию, но возвращенный в качестве внештатного со¬
трудника [276]. Им поручался сбор фактологических данных, а теоре¬
тическую сторону вопроса взял на себя руководитель группы. Следует
отметить, что первоначально планируемый состав группы был гораздо
шире, за счет сотрудников-добровольцев, согласившихся принимать в
ней участие «сверх плана». Среди них были: Н.Я. Марр, Л.А. Мацу-
левич, Н.В. Малицкий, М.И. Артамонов, Е.В. Веймарн, А.Н. Берн-
штам.
Роль Н.И. Репникова в группе заключалась в обработке материала,
составлении отчетов и подготовке к публикации материалов раскопок
Эски-Кермена. Ф.И. Шмит концентрировал свое внимание на памят¬
никах архитектуры Эски-Кермена, признавая его византийской крепо¬
стью. А.А. Спицын, на основании своей картотеки, которую собирал
много лет, готовил два обзора: «Сводку фактических данных по сар¬
матской культуре» и «Сводку фактических данных по полям погре¬
бальных урн». Н.В. Малицкий составлял свод эпиграфических памят¬
ников Крыма византийской эпохи и третий том «Известий древних
авторов о Скифии и Кавказе» (эпоха феодализма), начатый покойным
В.В. Латышевым. Но к концу года никто из «добровольцев» своих
обязательств так и не выполнил [277]. Н.В. Малицкий был арестован.
1931 год чуть не обернулся катастрофой и для Н.И. Репникова, при¬
влеченного по «Академическому делу». Правда в заключении он про¬
был сравнительно недолго. Вероятно аполитичному «народному ар¬
хеологу» не нашлось места среди лиц, причастных к «делу академи¬
ков».
Так или иначе, но вся работа в группе легла на плечи ее учредите¬
лей. Основной задачей оставалось теоретическое осмысление «готского
вопроса» и практическое изучение на примере памятников материаль¬
ной культуры. В своей исследовательской работе группа декларирова¬
ла следующие задачи и положения:
1. Преодоление старых «шаблонных» концепций и пересмотр «гот¬
ского вопроса» на основании методологии исторического диалектиче¬
ского материализма с упором на реконструкцию социально¬
хозяйственных отношений.
Tomctqiit вопрос 299
2. Отрицание монопольного созидательного значения в местном
культурном развитии народов Причерноморья «очагов мировой куль¬
туры (Греция, Рим, Византия и т.д.)».
3. Стадиальное изучение автохтонного конкретного исторического
процесса, прежде всего со стороны его социально-экономического со¬
держания.
Предполагалось рассматривать «готскую эпоху» в Причерноморье
исключительно как стадиальное явление, вскрывая ее связь со скифа¬
ми и сарматами, а так же с доскифским (киммерийским) обще¬
ством [278].
Для изучения памятников различных регионов, имевших какое-
либо отношение к «готам», группа выработала унифицированную схе¬
му, в которую входило: выявление и регистрация памятников, хроно¬
логическая классификация материала, изучение культурных комплек¬
сов под социально-экономическим углом, реконструкция быта, выяв¬
ление стадиальных переходов и движущих сил развития, определение
культурно-хозяйственных связей между регионами, обработка данных
топонимии и этнографии. Показательно, что работа с письменными
источниками в этой схеме поставлена лишь на последнее место [279].
Область исследований группы включала: сарматскою культуру и
«поля погребальных урн» в Приднепровье, крымские могильники
«типа Керчи - Суук-Су», поселения и могильники Тамани и Северно¬
го Кавказа. Причем кавказскому региону уделялось наиболее при¬
стальное внимание, поскольку «генетическая увязка готской культуры
с Кавказом прослеживалась уже при предварительном обзоре соответ¬
ствующего материала» [280], к тому же именно кавказское направле¬
ние было указано руководителем ГАИМК. В сферу научных интересов
группы потенциально входили и регионы за пределами СССР: Дунай¬
ско-Балканский, северные области Италии и Испании, юг Франции,
некоторые районы Германии, т.е. все зоны памятников «готского ти¬
па», происхождение которого теперь следовало переосмыслить и дать
правильную оценку в русле теории Н.Я. Марра. «Этнологические па¬
нацеи», теории миграций и прочее «буржуазное» наследие отвергалось
категорически.
Базовым объектом археологических исследований оставалось эски-
керменское городище [281]. Участники группы, во избежание проти¬
воречий выработали общую позицию. По поводу новой локализации
Дороса, ставшей прелюдией к актуализации «готского вопроса» и вы¬
зывавшей прежде раздражение в ГАИМКе, выдвинуто компромиссное
решение: считать «Эски-Кермен... феодальным городом вообще». От¬
носительно же мнения Ф.И. Шмита о влиянии византийских провин¬
ций на архитектуру и фортификацию Эски-Кермена, предлагалось
объяснять это сходство участием в его строительстве пришлой строи¬
300 Юрочкин <В. Ю.
тельной артели. В целом же «сам факт возникновения Эски-Кермена
как города и большинство особенностей его..., - по мнению участни¬
ков группы, - объясняются местными социально-культурными процес¬
сами» [282]. В итоге не возобладала ни «готская» ни «византийская»
концепция его происхождения. Их поглотила абстрактная автохтонно¬
стадиальная парадигма. Кульминацией деятельности группы стала об¬
ширная работа «Сармато-готская проблема в связи с социально-
экономическим развитием Северного Причерноморья», подготовленная
в 1931 г. В.И. Равдоникасом.
Создание в 1930 - 1931 гг. «групп» было продиктовано попыткой
утвердить коллективные формы научного труда среди сотрудников
ГАИМК, но идея большого успеха не имела [283]. Все «группы» были
распущены при очередной «реструктуризации» Академии в конце
1931 г. Запланированные коллективные монографии были сданы в ар¬
хив или утрачены [284], за исключением результатов деятельности
«Готской группы».
8 мая 1932 г. в Бутырском изоляторе от сердечной недостаточности
умер осужденный по 58 статье УК А.Н. Харузин [285]. В этом же го¬
ду национал-социалисты пришли к власти в Германии, а в Ленинграде
ГАИМК опубликовала свой очередной 12 выпуск Известий с громким
названием - «Готский сборник».
В эти годы Академия только начинала оправляться от последствий
«чистки». Оставшиеся сотрудники были деморализованы. Это позво¬
лило В.И. Равдоникасу стать не только проводником новых идей, но
завоевать ключевые позиции в отечественной археологии.
Вероятно, помимо объективного стремления применить на практике
«новое учение о языке» руководителя ГАИМК, в новом подходе к
«готскому вопросу» имел место и субъективный фактор. Политическая
обстановка в СССР и Германии заставляли предполагать: скоро
наступит время, когда тема древних германцев в Восточной Европе
предстанет в ином и далеко не безобидном формате. Напряженность в
отношениях с Германией, захваченной националистическими устрем¬
лениями, неуклонно возрастала. «Шпионский эпизод» в «Академиче¬
ском деле» - яркий тому показатель. Чтобы защитить само направле¬
ние исследований своего старшего коллеги и друга - Н.И. Репникова,
В.И. Равдоникасу следовало приложить немалые усилия и начать по¬
иск нетривиальных подходов, дабы, по возможности, исключить или,
по крайней мере, смягчить степень политизации проблемы.
Новое видение «готского вопроса», предложенное группой ГАИМК
под руководством В.И. Равдоникаса, в большой степени отразило
столкновение двух методологий, приобретших в этот период популяр¬
ность в науке Германии и СССР.
Тошский вопрос 301
Если вновь обратиться к докладу-
рошюре В.И. Равдоникаса «За марк¬
систскую историю материальной куль-
~.ры», нетрудно заметить, что здесь
ротивопоставлены две важных пара¬
дигмы: зарождающийся «автохто-
-:изм» - в лице учения «марксиста-
пнтернационалиста» Н.Я. Марра и
• миграционизм» - который, в пред¬
ставлении В.И. Равдоникаса, вопло¬
щал германский национал-патриот
Г Косинна. Это противопоставление,
умноженное на политико-
идеологическую составляющую, как
минимум, полстолетия проявлялось в
отечественной археологической науке.
Если не принимать во внимание бой¬
цовскую гиперкритическую риторику
В.И. Равдоникаса и учесть его со¬
причастность к судьбе «готского во¬
проса», представляется вероятным, что его выпады направлялись не
столько в сторону безобидного типологического метода О. Монтели-
уса, сколько касались пангерманистких воззрений самого известного и
одиозного археолога предвоенной Германии - Густава Косинны (1858
- 1931). В те годы они представляли гораздо большую и вполне ре¬
альную опасность. Брошюра В.И. Равдоникаса была отпечатана за год
до смерти Г Косинны, не дожившего полутора лет до прихода к вла¬
сти нацистов [286].
Г Косинна и Н. Марр яркие представители своего времени, науч¬
ная деятельность которых так или иначе связана с государственной и
национальной политикой. Когда в среде германской нации, униженной
и оскорбленной Версальским договором, зрели реваншистские настро¬
ения, Советский Союз строил социализм, еще не оставив надежд на
мировую пролетарскую революцию. Г Косинна - не состоявшийся
лингвист, как Н. Марр - не состоявшийся археолог. И тот и другой
больше утверждали, нежели доказывали. Не столько академизм,
сколько врожденная экспрессия и харизма помогали им завоевывать
умы и сердца широких масс. Оба в своих странах считались выдаю¬
щимися новаторами, но не признавались за их границами. Если Н.Я.
Марр искал объяснения изменениям в языке в новом мышлении соци¬
альных групп с намеком на марксистско-ленинские формации [287],
то Г. Косинна положил в основу своего понимания истории факторы
биологические, проявлявшие себя через миграционные процессы [288].
Г Косинна
302 Юрочщт <8. Ю.
Их антиисторические построения были отражением радикальной эпо¬
хи 20 - 30 гг. XX в. И хотя они выглядели не всегда понятными, но
казались всеобъясняющими, а потому особенно привлекательными. Ни
тот ни другой не создали законченной стройной научной концепции.
Их воззрения воспринимались скорее сердцем, нежели разумом. Они
пережили триумф своей научной деятельности, но не дожили до кра¬
ха своих учений. Даже став «фигурами умолчания», они на многие
годы определили развитие археологии в Европе и СССР. Н. Марр и
Г. Косинна питали повышенный интерес к доисторической культуре и
не испытывали особого пиетета перед письменной исторической тради¬
цией. Благодаря Г. Косинне, называвшим археологию «чрезвычайно
национальной наукой», немцам внушалось мнение об «исторических
правах» на земли и народы, а советская археология, внедряя идеи Н.
Марра, перестала чувствовать себя зависимой от исторических источ¬
ников и сравнительно-типологических подходов с их «буржуазной»
методикой познания.
Правда есть одно существенное отличие. Во второй половине XX в.
теория Н. Марра стала предметом критики и насмешек, а вот методи¬
ка Г. Косинны (конечно, деавторизированная), с присущим ей отож¬
дествлением археологической культуры и исторических народов, была
благополучно взята на вооружение уже советскими учеными и исполь¬
зована для решения спорных вопросов ранней истории славян, а в по¬
следствии и других народов [289].
Густав Косинна специально не занимался готами. Будучи не скло¬
нен к историческим штудиям, он предпочитал реконструировать ми¬
грации «нордической расы» в дописьменную эпоху [290]. Еще до Вто¬
рой мировой войны между последователями Г. Косинны и его поль¬
ским учеником Ю. Костшевским развернулась острая дискуссия о
принадлежности предкам германцев или славян лужицкой археологи¬
ческой культуры. И это был не только научный спор. Он тут же пе¬
решел в плоскость спора об «исторических правах» на пограничные
земли Германии и Польши. Советские ученые пока стояли над схват¬
кой между «буржуазными» учеными-политиками. В.И. Равдоникас
даже иронизировал по этому поводу [291], но предупреждал: после
фашистского переворота германские археологи организованы наподо¬
бие «штурмовых отрядов», а их деятельность полностью подчинена
политическим целям нацистов» [292]. В те годы среди эмигрантских
кругов Германии проявлялись интересные персонажи типа бывшего
дворянина из Риги Игоря Александровича Шмидта, барона фон дер
Лауниц. Полковник русской армии Шмидт после Октябрьской рево¬
люции участвовал в Крыму в формировании антисоветских воинских
подразделений, состоявших, в частности, из крымских татар. Впослед¬
ствии бежал в Киев, поддерживал буржуазную Украинскувю Народ-
TomaqiU вопрос 303
:-гую республику, отличился в боях под Каменец-Подольском, где ко-
чандывал Мусульманским батальоном. После поражений в Граждан¬
ской войне эмигрировал в Западную Европу [293]. Основываясь,
якобы, на семейных преданиях, он именовавал себя князем Комнин-
Палеологом, герцогом города Феодоро и всей Готии, Великим маги¬
стром Императорского Константиновского Ордена Святого Геор¬
гия [294].
«Чрезвычайно национальная наука» в трактовке Косинны и «тео¬
рия миграций-завоеваний» становились частью идеологии нового Рей¬
ха. Рано или поздно она должна была коснуться и СССР: готской
культуры Крыма и культуры «полей погребальных урн» Черняховско¬
го и зарубинецкого типа, которые еще в начале века немецкие ученые
были склонны причислять к разряду германских древностей [295].
В итоге в СССР любые проявления «миграционизма» в науке под¬
лежали уничтожительной критике. Это происходило даже в тех случа¬
ях, когда вопросы не имели прямого отношения к истории или линг¬
вистике. В числе попавших под критику оказался выдающийся биолог
Николай Иванович Вавилов (1887 - 1943). Он справедливо полагал,
что предки культурных растений распространились по миру в резуль¬
тате заимствований и миграций народонаселения, а это противоречило
«автохтонизму», взятому на вооружение советской наукой. За эти
«буржуазные воззрения» Николая Ивановича в 1932 г. критиковал
молодой сотрудник ГАИМК Григорий Васильевич Григорьев (1898 -
1941) [296].
В результате концепция Н.Я. Марра стала не просто лжеучением, а
явлением культурно-политической жизни. Она фактически использо¬
валась для борьбы с традициями трудноуправляемой академической
науки [297]. Как вирус, это учение проникало в различные сферы
науки, разлагая традиционную систему взглядов и ценностей, порож¬
дая наукообразные конструкции [298]. Тем более это стало очевидным
после XVI съезда ВКП(6), когда И.В. Сталин, говоря о новом общем
языке в мировом масштабе, фактически цитировал Н.Я. Марра [299].
«Стадиальная теория» В.И. Равдоникаса, изложенная в «Готском
сборнике» - пример чрезвычайно характерный. Сборник открывала
концептуальная статья В.И. Равдоникаса «Пещерные города Крыма и
готская проблема в связи со стадиальным развитием Северного При¬
черноморья» [300]. Цитируя известные письменные свидетельства о
крымских готах и их языке автор назвал красноречивое сообщение
Рубрука о «немецком» языке обитателей «40 замков» всего лишь уче¬
ным домыслом. А вот важнейший рассказ Прокопия Кесарийского о
стране Дори и готах-тетракситах, вообще предпочел обойти стороной.
Надо думать, уж слишком неудобным выглядел рассказ о связи ран¬
несредневековых жителей Таврики с покорителем Италии Теодорихом
304 Юрочщт <3. Ю.
Великим и той роли, которую играла Византия в жизни крымских го¬
тов. Что же касается «словаря Бусбека», здесь В.И. Равдоникас при¬
соединился к упоминавшемуся мнению Ж. Курти, просто отринув
всю обширную историографию вопроса [301].
Излагая историю исследования «пещерных городов» и Готии,
В.И. Равдоникас, как и следовало ожидать, дал критическую и до¬
вольно нелицеприятную характеристику ученым дореволюционного
периода, разве что за исключением крымского наставника Н.И. Реп-
никова - А.Л. Бертье-Делагарда. Основная ошибка ученых прошлого,
по его мнению, заключалась в том, что они не занимались изучением
социально-экономических причин возникновения «пещерных городов»
Готии, что для современной советской науки фактически обесценило
результаты их работ. Не забыл он и Н.Л. Эрнста за его привержен¬
ность традициями «старой археологии». Его же «византийская вер¬
сия» объявлялась неудачным примером объяснения культурных явле¬
ний «пресловутой теорией заимствований и переселений» [302]. Это
касалось и исторических штудий эмигранта А.А. Васильева, поскольку
представленные им, «сведения... особенно для ранней поры, немного¬
численны, частью загадочны...» и не позволяют извлечь информацию
о социальной структуре и хозяйственной жизни Готии. Они «будут
надлежащим образом расшифрованы и поняты лишь в свете система¬
тизированных данных вещественных памятников» [303].
Но недоверие Равдоникаса вызывали не только современные ему
попытки по «пряжкам и фибулам» проследить движение германцев,
но и раннесредневековый историк Иордан. Он, якобы, своим расска¬
зом о переселении готов из Скандинавии выполнил «социальный за¬
каз» в стремлении подчеркнуть германское происхождение этого наро¬
да. По заявлению В.И. Равдоникаса: «воспевая его как движущую си¬
лу в истории», Иордан стал инструментом доказательства готских пе¬
редвижений в буржуазной археологической науке, которая «далее
Иордана», идти не хочет [304]. Как и прежде, автор резко отрица¬
тельно высказывался относительно «чистого вещеведения», использу¬
емого для обоснования миграций [305].
В.И. Равдоникас честно объяснял свою позицию: в существующем
виде «традиционная концепция готских передвижений теснейшим об¬
разом увязывается с... идеологией империалистического пангерманско¬
го национализма... политически эта концепция лежит в основе импе¬
риалистических тенденций германских фашистов, и необходимо с пол¬
ной резкостью подчеркнуть, что готский вопрос, несмотря на его каза¬
лось бы, сугубую археологичность, тесно связан с политикой. Вот по¬
чему мы не можем отказаться от своей разработки этого вопро¬
са» [306].
Тошский вопрос 305
Выкристаллизовывалась вполне очевидная тенденция: археология
наконец-то должна избавится от подчиненной роли иллюстратора
письменной истории. Наоборот - история материальной культуры мо¬
жет быть критерием для проверки нарративных источников. Послед¬
ние можно и нужно корректировать, а в случае необходимости -
опровергать или просто игнорировать в соответствии с господствую¬
щей научной парадигмой или политической целесообразностью.
Правда, не во всех вопросах В.И. Равдоникас выступал лишь «раз¬
облачителем догм». Так, территорию Крымской Готии В.И. Равдони¬
кас ограничивал верховьями р. Качи на востоке и течением р. Черной
на западе, захватывая южнобережную полосу от Фороса до Алушты.
В центре этой Готии и находилась сеть «пещерных городов», включая
Эски-Кермен [307]. Как цельный культурный комплекс предлагалось
рассматривать раннесредневековые могильники и городища: Суук-Су,
Симеиз, Узень-Баш, Качи-Кальон, Тепе-Кермен и Эски-Кермен [308].
Вероятно, данная позиция В.И. Равдоникаса, до этого специально
Крымом не занимавшегося, в основном отразила представления его
коллеги, участника «Готской группы» - Н.И. Репникова.
Базовым памятником для изучения Готии должен был стать Эски-
Кермен. Теперь уже было не принципиально: является это городище
«древнейшим Доросом» или нет. Самое главное, что оно признавалось
типичным феодальным городом и именно в этом заключалась его цен¬
ность. Не менее значимы и могильники. Но не потому, что находки из
них демонстрировали некие связи с древностями Европы. В них,
прежде всего, отразилась информация о социальной структуре обще¬
ства, начинающейся его имущественной дифференциации. Несмотря
на присутствие в могилах многочисленных высокохудожественных
предметов, В.И. Равдоникас спешил заявить о крестьянском характере
оставившего их населения. В подтверждение чему приводил факт от¬
сутствия здесь находок оружия [309], тем самым заочно солидаризи¬
руясь с мнением Ю.В. Готье, конечно не упоминая последнего.
В качестве альтернативы традиционной «северной» версии проис¬
хождения готов В.И. Равдоникас предпочел развить идею Н.Я. Марра
о местном, «причерноморском» их происхождении, еще раз напомнив
историю Одина и его асов. Как отмечалось, для археологов версия о
формировании в Северном Причерноморье основных элементов мате¬
риальной культуры раннесредневековых германцев Европы была не
нова. Руководителю «Готской группы» оставалось лишь умело ей вос¬
пользоваться как базой для построения заданной стадиальной линии
развития. Другим же базовым положением стала гипотеза М.И. Ро¬
стовцева (вероятно поддерживаемая А.А. Спицыным) о сарматской
подоснове культуры Боспора III - IV вв. с ее характерным «инкру-
стационным стилем».
306 Юрочкин <В. Ю.
Не изменив своим прежним убеждениям В.И. Равдоникас критиче¬
ски относился к «чистому вещеведению». Поэтому «Готская группа»
предложила придавать значение не только украшениям и деталям ко¬
стюма, но и погребальному обряду, к которому ученые прежде отно¬
сились не столь внимательно. Действительно, одним из характерных
признаков могильников Суук-Су, Эски-Кермена, Узень-Баша и пред¬
шествовавшего им по времени керченского некрополя на Госпитальной
улице являлось использование склепов-катакомб. В связи с этим
В.И. Равдоникас справедливо отмечал отсутствие аналогичного обряда
у европейских германцев. В то же время использование катакомб со¬
ставляло неотъемлемый элемент погребального обряда сармат, оби¬
тавших на Северном Кавказе, в Повольжье и в Подонье, как раз в тех
местах, где, по мнению Н.П. Кондакова и М.И. Ростовцева, формиро¬
валась материальная культура, впоследствии распространившаяся на
запад Европы. В том усматривалась не случайность, а «безусловная
закономерность развития и единства» [310]. Здесь важно обратить
внимание: В.И. Равдоникас отнюдь не имел в виду миграцию населе¬
ния из этих регионов в Крым - согласно Н.Я. Марру подобных ми¬
граций не могло быть в принципе. Этот феномен рассматривался как
отражение стадиальных явлений: «обряд погребения (в катакомбах -
В.Ю.) диахронически уводит нас от феодального Эски-Кермена к са¬
мому началу сарматской эпохи», этот обряд «синхронически связывает
Эски-Кермен с хазаро-аланами Дона-Донца (Салтовский могильник,
могильники у городищ Маяцкого, Подгоровского и мн. др.) и Север¬
ного Кавказа (могильники типа Чми), где в это время (VI - VII вв.) в
силу того же общего процесса возникают также феодальные образова¬
ния, объединенные в т.н. хазарскую державу» [311]. Утверждение о
ведущей роли аланского населения в Хазарском каганате, скорее все¬
го, было продиктовано давней позицией члена «Готской группы» -
А.А. Спицына [312]. Как последователь Н.Я. Марра, В.И. Равдони¬
кас декларировал: «... не миграция, а автохтонный процесс, звенья
которого от скифской эпохи до Эски-Кермена... привел к образованию
готской народности здесь на месте, т.е. в Причерноморье» [313].
В его работе предлагалась схема стадиального развития автохтонно¬
го населения, заключенная в «прокрустово ложе» социально-
экономических формаций.
Начало процесса В.И. Равдоникас усматривал в родовом обществе
причерноморских «кимеров», оставивших многочисленные захороне¬
ния бронзового века в курганах. Однако эти «подлинные» кимеры XI
- VIII вв. до н.э. мало соответствовали образу киммерийцев, запечат¬
ленному античными авторами. По его мнению, они не составляли еди¬
ной народности, а представляли собой множество мелких полуоседлых
матриархальных родовых групп, занимавшихся примитивным земле¬
Гошский вопрос 307
гелием и пастушеским скотоводством [314]. Следующая - скифская
ггадия характеризовалась развитием кочевого скотоводства наряду с
земледелием, патриархальной семьей, сплоченной родо-племенной ор¬
ганизацией, усилением роли вождей и дружинников. Интересно, что
известный эпизод о борьбе скифов с киммерийцами, описанный Геро¬
дотом, по мнению ученого-марксиста, отразил не столкновения двух
разных народов, а лишь запечатлел в эпической форме «борьбу нового
кочевнического уклада со старым, земледельческо-пастушеским». Вме¬
сте с тем сосуществование кочевническо-скотоводческого хозяйства и
земледелия у разных скифских родовых групп знаменовало, по его
мнению, процесс разделение труда [315].
Начало сарматской стадии В.И. Равдоникас относил к IV - III вв.
до н.э., хотя, как ему представлялась, она «стадиально не может быть
оторвана от скифской». В эту эпоху в Причерноморье усилилась соци¬
альная дифференциация, часть населения переходит к полуоседлому
образу жизни, получает распространение обряд погребения в катаком¬
бах, полихромный стиль, обычай деформации черепов. Важнейшим
событием этой эпохи представлялся начавшийся процесс классообра-
зования, причем проходивший гораздо активнее в регионах близких к
Боспору - торговому и культурному центру Причерноморья [316].
Такая позиция позволила логично перейти к следующей стадии.
При этом В.И. Равдоникас настаивал: сарматская культура Боспора
неотделима от готской и свидетельствует «о скрещивании и сращива¬
нии новых феодальных слоев «варварского» Причерноморья со ста¬
рым господствующим классом так же феодализирующегося рабовла¬
дельческого общества древней античной колонии». Кульминация этого
процесса пришлась на III-IV вв. н.э., а в V в. Керчь-Боспор уже яв¬
лялся феодальным центром. Следовательно, «некрополь на Госпи¬
тальной улице и аналогичные с ним отдельно встреченные в Керчи по¬
гребения есть памятники феодального слоя феодальной Керчи» [317].
Поскольку «Готская группа» a priori отказывалась рассматривать
северный вариант появления готов и настаивала на местном, причер¬
номорском их происхождении, ее руководитель декларировал: «Для
нас готская эпоха в Причерноморье есть, прежде всего, время возник¬
новения феодализма, а готская проблема, в первую очередь, проблема
феодализации». Конечно, автор стадиальной концепции населения
Причерноморья сознавал ее уязвимое место: можно было отрицать
действительно полулегендарные сведения Иордана о скандинавской
прародине готов, но замалчивать появление готов в Западной Европе
и создание ими «варварских государств» было нелепо. Поэтому автор
спешил заявить: переселения, в принципе, могли иметь место. Но ведь
пока «готы» из Причерноморья достигли Италии, Испании и т.д.
прошел длительный период. В ходе этого процесса они постоянно
308 Юрочкин <В. Ю.
скрещивались и смешивались с другими группами, в том числе и с ту¬
земным населением, так что их отличие от готов Крыма вполне оче¬
видно. Поэтому «готы как единый народ-массив, рассеявшийся по
всей Европе - миф» [318]. Да, подчеркивал он, передвижения наро¬
дов это реальность, но не в них суть исторического процесса и историк
должен изучать, прежде всего, стоящие за ним социальные явления, а
«не ограничиваться жонглированием этническими терминами». Само
же «Причерноморье в период феодализации представляло клокочущий
котел, к котором перемешивались в различных комбинациях сочета¬
лись и на новой феодальной социально-хозяйственной базе откриста-
лизовывались различные этнические образования», в их числе и го¬
ты» [319]. В результате следовал вывод: «не миграция, а автохтонный
процесс, звенья которого от скифской эпохи до Эски-Кермена... при¬
вели к образованию готской народности здесь на месте, т.е. в Причер¬
номорье», а «готы... собирательный и весьма условный термин, под
которым скрывались... разные этнические группировки» [320].
Теперь история Крыма рассматривалась не в плане изменений этно¬
политической ситуации, а представлялась в виде колонки последова¬
тельных стадий, обусловленных социальным развитием местного, ав¬
тохтонного населения. С точки зрения сторонников теории Н.Я. Мар¬
ра, не принимавших традиционных принципов языкознания, под вли¬
янием соцально-экономических факторов языки могут развиваться
конвергентно, поэтому их независимое появление на разных удален¬
ных территориях вполне возможно. Отсюда следовало, что «готский
язык» Северной Европы и «готский язык» Крыма могли не иметь
между собою непосредственной связи. Кроме того, этнические и линг¬
вистические группы выступали как явления временные, постоянно ви¬
доизменяющиеся путем скрещивания языков. Поэтому, в противовес Г
Косинне, не следовало их отождествлять с какими-либо археологиче¬
скими культурами. Специфические наименования культур это не более
чем термин и «готская культура» столь же условна как культура,
скажем, «фатьяновская» или «ямная».
Итак, оригинальной культуре крымских готов больше места не бы¬
ло - ее заменила сармато-готская стадия, знаменовавшая процесс фео¬
дализации. Подчеркивалось различие между населением, обитавшим в
эту эпоху в Крыму и западноевропейскими готами - создателями
«варварских» королевств. «Политически опасные» готы еще не были
вычеркнуты из истории Крыма, но «нейтрализованы» посредством
стадиальной теории, превратившись в «автохтонов» - наследников
сарматской культуры. Надо отметить, что период «варваризации» г
«феодализации», приходящийся на рубеж античности и средневековья
теперь получил официальное название «сармато-готского». По край¬
ней мере, до 1935 года так официально назывались соответствующие
TotnciqiU вопрос 309
отделения музейных экспозиций и научно-исследовательские подраз¬
деления. Например, Л.А. Мацулевич в Эрмитаже заведовал именно
■•Сармато-готской секцией сектора доклассового общества» [321].
Начало 1930-х гг. в СССР - время активного внедрения марксизма
эо все сферы, поиск места и осознание роли науки и ученых в социа¬
листическом строительстве [322]. К сожалению, зачастую истинное
новаторство подменялось схоластическими спорами. Коллеги соревно-
залмсь кто из них лучше освоил марксизм. Авторы критиковали как
своих оппонентов, так и самих себя [323]. Тональность работ этих лет
зсе больше соответствовала публицистическо-полемическому жанру, а
не академическим изысканиям. Отказ от традиций русской академиче¬
ской науки также не шел на пользу. Перегибы возникали сплошь и
рядом. В эти годы само слово «археология» оказалось чуть ли не под
запретом. Историки материальной культуры спешили заявить - ар¬
хеологический памятник не является главной целью исследователя,
это лишь ключ к пониманию общества, неуклонно развивавшегося по
схеме, предложенной теоретиками марксизма. На пленуме ГАИМК,
состаявшемся в мае 1932 г., местная парторганизация устроила свое¬
образную выставку научной литературы с 1917 г. Но она, как это
обычно бывает, не демонстрировала достижения и успехи советской
науки, а наоборот. Над каждым столом с книгами сотрудников была
сделана соответствующая запись, типа: «ползучий эмпиризм», «бур¬
жуазный национализм», «формализм» и т.д. Перечислялись все те
«буржуазные явления», о которых сообщал в своем докладе-брошюре
В.И. Равдоникас [324]. С наступлением «марксизма» и «марризма» по
всем фронтам общественных наук еще в более сложной ситуации ока¬
залась этнография, чуть было вообще не утратившая объект исследо¬
ваний. Здесь также были свои критики «старой школы». Велись уси¬
ленные поиски места «под солнцем марксизма», дискуссии молодых
ученых-новаторов и, конечно же, взаимные обвинения, доносы и т.п.
атрибуты этой неоднозначной эпохи [325].
Теперь из «готского вопроса» этническая, и, как некоторым каза¬
лось, политическая составляющие были изъяты. Тема изучения Готии
становилась проблемой становления феодализма у причерноморских
варваров. Следовало изучать не конкретные артефакты, а «надстроеч¬
ные явления», которые в них отразились.
Так делал, например, «бывший вещевед» Л.А. Мацулевич, сравни¬
вая образ рыбы-птицы в изделиях «готского типа» [326], или сопо¬
ставляя обряд захоронения готского конунга Алариха с погребально¬
культовыми традициями бенинских негров. Вот одна из характерных
цитат: «совпадение ряда деталей «готского» обряда с африканским
получилось в результате аналогичного имманентного на основе внут¬
ренних противоречий процесса развития местных обществ, обуслов¬
310 Юрочкин <В. Ю.
ленного общностью исторического процесса»! [327] Оперируя «стади¬
альностью», теперь можно было подыскивать аналогии культурным
явлениям, не заключая себя в рамки конкретной исторической эпохи,
этнической или культурной среды. Другие же авторы исследований по
средневековой истории Крыма вообще старались избегать скользкой
темы. Н.В. Малицкий, рассматривавший эпиграфические памятники
Мангупа, представил достаточно полный и интересный очерк взаимо¬
отношений князей Феодоро с тюрками, генуэзцами, Русью и т.д., а о
Готии упомянул лишь дважды и то в контексте, не заостряя на этом
внимания [328]. По-видимому, по тем же соображениям не стал он
рассматривать и дискуссионную мангупскую надпись эпохи Юстиниа¬
на.
Искусственное создание в СССР «стадиальной» или «автохтонной»
теории можно рассматривать как своеобразную попытку деидеологиза¬
ции «готского вопроса», с целью блокировать потенциальные притяза¬
ния на Крым германских националистических кругов. А разрыв со
старой историографической традицией в это время способствовал то¬
му, что тема Мангупа и других «пещерных» городов выделилась в от¬
дельное направление исследований, непосредственно не связанное с
пресловутым «готским вопросам».
Несмотря на пагубные для науки последствия «Академического де¬
ла» и внедрение автохтонно-стадиальной теории, раскопки Эски-
Кермена, как эталонного феодального города Таврики, в целом
успешно продолжались. В 1933 году между СССР и США наконец-то
установились дипломатические отношения. Крупнейшая экономиче¬
ская держава мира только что пережила «Великую депрессию» и
стремилась наладить отношения с новыми потенциальными партнера¬
ми. Еще более в этом был заинтересован СССР, который в период ин¬
дустриализации остро нуждался в оборудовании и технологиях. Эти,
казалось бы, далекие от археологии события, нашли свое отражение и
в истории «готского вопроса», выразившись в попытке создания сов¬
местной советско-американской экспедиции.
Все началось еще в 1931 г. когда некий русский эмигрант, в про¬
шлом выпускник Казанского университета Евгений Александрович Го-
ломшток, в ту пору ассистент Музея Пенсильванского университета в
Филадельфии (США) прибыл в СССР [329]. Он предложил зампреду
ГАИМК Ф.В. Кипарисову установить научные связи между организа¬
циями, начиная с обмена изданиями, заканчивая организацией сов¬
местных археологических и этнографических экспедиций [330].
Весной 1933 г. научный сотрудник Е. Голомшток вновь оказался в
СССР уже как полномочный представитель университетского му¬
зея [331]. Музей был заинтересован в сборе этнографических коллек¬
ций среди чукчей. С этой целью предполагалось участие Е. Голомшто-
Тошский вопрос 311
ка в этнологической экспедиции Института народов Севера, но не ис¬
ключалась возможность и других работ [332].
Однако экспедиция на Чукотку не состоялась и Е. Голомшток, оце¬
нив ситуацию, обратился в ГАИМК. Здесь он от лица Музея Пен¬
сильванского университета заключил соглашение на организацию сов¬
местной экспедиции на Эски-Кермен, а также проведение разведок на
Сюреньской крепости, «пещерном» монастыре Шулдан и на Мангуп-
ском городище, представив их как «группу тем Университетского му¬
зея». Предполагалось, что это будет первая советско-американская ар¬
хеологическая экспедиция, хотя, по сути, единственным представите¬
лем США был сам Е. Голомшток. Но ей придавалось не только науч¬
ное, но и политическое значение. Правда, подписанное соглашение
больше напоминало коммерческую сделку. За выполнение «группы
тем» Музей, якобы, брал на себя обязательство внести через Госбанк
СССР в доход государства 1500 золотых рублей.
Отряд, ответственный за проект, возглавили Е.А. Голомшток и
Н.И. Репников, подчиненные начальнику экспедиции - Ф.И. Шмиту.
После завершения работ обе организации должны были опубликовать
в своих странах отчеты на русском и английском языках. Универси¬
тетский музей получал дубли фотоснимков и копии чертежей. Помимо
этого он претендовал на «все предметы, за исключением тех, аналогии
которых не имеются в Гос. Эрмитаже, ни в каком другом ином музее
СССР», включая изделия из драгметалла. Антропологический матери¬
ал должен был быть разделен поровну» [333].
Всего через неделю после подписания соглашения, 19 июля «сов¬
местная» экспедиция выехала в Крым. По воспоминаниям Е.В. Вей-
марна, участвовавшего в этих работах, в экспедицию было внедрено
более полутора десятков осведомителей. Большая часть исследований
сосредоточилась на погребальных сооружениях: катакомбном ранне¬
средневековом могильнике и усыпальницах-костехранилищах в районе
главных ворот. Когда выяснилось, что антропологического материала
из эски-керменских склепов не хватает, сотрудникам пришлось с этой
целью вскрыть аналогичные костницы Мангупа [334]. Интересные
данные о закулисной стороне вопроса содержатся в показаниях
Н.Л. Эрнста, обнаруженных и опубликованных А.А. Непомнящим:
«...готские древности Крыма Филадельфийский музей совсем не инте¬
ресуют, ему нужна этнография чукчей. Голомшток сделал так: догово¬
рился с Музеем антропологии и этнографии АН СССР в Ленинграде о
том, что тот уступит ему часть своих старых коллекций по этнографии
чукчей в обмен на 100 черепов американских индейцев, которые инте¬
ресует Музей антропологии и этнографии. Однако таких черепов ин¬
дейцев в Филадельфийском музее для обмена вовсе нет. Но, Голом¬
шток знал, что таковые имеются в антропологическом университете в
312 Юрочкин <В. Ю.
Чикаго, который в свою очередь, интересуется древне-германскими
черпепами. Следовательно, Голомшток заключил договор с Академией
истории материальной культуры в Ленинграде, что вносит свои долла¬
ры, включается в экспедицию для раскопок Эски-Кермена в Крыму, а
экспедиция обязуется накопать и передать ему из раскопок 100 чере¬
пов крымских «готов» с Эски-Кермена, которые Голомшток имел в
виду потом отвезти в Америку, передать Чикагскому музею, получить
от него в обмен 100 черепов индейцев, передать их Музею антрополо¬
гии и этнографии в Ленинграде и получить в обмен готовую коллек¬
цию по этнографии чукчей для своего Филадельфийского музея...
Экспедиции пришлось туго с «готскими» черепами. Она в процессе
раскопок никак не могла накопать обусловленное договором с Голом-
штоком количество в 100 «готских черепов», а Голомшток требовал.
Пришлось экспедиции под конец направить из своего состава специ¬
альную группу на другое место «готских» древностей того же района,
развалины Мангуп-кале, и там заняться специально копанием могил
для добывания «готских черепов». Таким образом, набралось, нако¬
нец, кажется 94 черепа, чем Голомшток и удовлетворился» [335].
Результаты работ этого года были достаточно интересными. Но из
800 найденных предметов профессору Л.А. Мацулевичу, как предста¬
вителю Эрмитажа, удалось отстоять всего 8 штук и комплекс инвента¬
ря одной катакомбы [336]. Под конец еще возникли неприятности с
неизвестно куда исчезнувшей фотоаппаратурой экспедиции [337]. В
итоге ГАИМК обещанных денег не получила, а Голомшток, по сви-
тельству Е.В. Веймарна, вывез материал в Германию, где удачно об¬
менял на коллекцию египетских древностей [338] - вероятно схема
обменов была еще более сложной и запутанной. Изначальная фикция
под названием «Советско-американская экспедиция» 1933 г., закончи¬
лась банальной авантюрой. В следующем году Е. Голомштока в СССР
уже не приглашали. Можно лишь добавить, что благодаря этой стран¬
ной истории на короткий период возобновились археологические ис¬
следования Мангупа.
Экспедиция 1933 г. стала последней для Ф.И. Шмита. 26 ноября
он был арестован О ГПУ по «Делу славистов» и осужден по преслову¬
той 58 статье как член «контрреволюционной фашистской организа¬
ции» - «Русской национальной партии». Одним из пунктов обвинения
было признание генетического родства индоевропейских и славянских
языков, противоречащее учению Н.Я. Марра [339]. Пять лет лагерей
в последний момент заменили ссылкой в г. Акмолинск в Казахстане, а
затем в Ташкент. Там в конце 1937 г. он был расстрелян по решению
«тройки» [340].
В конце 1933 года в ГАИМК вернулась М.А. Тиханова. Мария
Александровна (ставшая супругой зампреда Академии - В. Ф. Кипа-
TomaqiU вопрос 313
рнсова) в годы вынужденной отставки посвятила себя преподаватель¬
ской деятельности в Коммунистическом политико-просветительном ин¬
ституте им. Н.К. Крупской, Высшем военно-морском инженерном
училище им. Ф.Э. Дзержинского, Горном институте и т.д. [341] Ре¬
шение «Комиссии по чистке» было отменено, но Мария Александров¬
на, зачисленная в Сектор Древней Руси и Восточной Европы (фео¬
дальный сектор), в тематике своих научных исследований на время
отошла от крымского направления [342].
Наступил 1934 г. Ситуация в стране и исторической науке стала
кардинально меняться. Прежние надежды на мировую революцию
окончательно рухнули. В Германии во власти утвердились национал-
социалисты. А заряд патриотизма в СССР, после околонаучных бата¬
лий и репрессий конца 1920 - начала 1930-х гг., был окончательно
растрачен. И.В. Сталин не мог не сознавать, что для построения новой
многонациональной страны, сплоченной партией большевиков, необ¬
ходимо его возрождение или, по крайней мере - поддержание.
За «извращения русской истории» была развенчана школа
М.Н. Покровского - идейного вдохновителя «Академического дела»,
скончался ее глава. Руководство СССР предпочло дистанцироваться
от революционных перегибов прошлых лет. Правление АН СССР пе¬
ревели в Москву. В школы и ВУЗы вернулось преподавание истори¬
ческих дисциплин, призванных воспитывать патриотизм у советских
граждан, прежде всего, возродить его у государствообразующего рус¬
ского народа.
И в центре и, особенно, в регионах вновь стали проявлять интерес
к народам, их населявшим. Возрождались краеведческие организации.
Создавались различного рода справочники и энциклопедии. Крым не
был исключением. Здесь инициатором энциклопедического труда по
истории полуострова и его народонаселения стал Н.Л. Эрнст, полу¬
чивший поддержку заведующего отделом культуры и пропаганды ле¬
нинизма Крымского обкома ВКП(б) Бориса Семеновича Ольховского
(1898 - 1938). Инициатива осенью 1934 года была закреплена в реше¬
нии Обкома о подготовке двух многотомных изданий «Истории наро¬
дов Крыма» и «Советской энциклопедии Крыма». К работе над ними
планировалось привлечь специалистов из ГАИМК, институтов АН
СССР и АН УССР. Впоследствии было решено избрать иной формат
и начать подготовку 10-и томного «Полного описания Крыма» [343].
Совнарком издал постановление «Об ученых степенях и звани¬
ях» [344]. Причем их присуждения заслуживали лишь ученые, пере¬
шедшие на марксистские позиции и тем самым завоевавшие доверие.
Одним из первых археологов, аттестованных на докторскую степень
(без защиты диссертации) по линии АН СССР был В.И. Равдоникас,
включенный затем в аналогичную комиссию при ГАИМКе [345].
314 Юрочщт <В. Ю.
К этому времени обострились разногласия между двумя зампредами
ГАИМК, переросшие в открытый конфликт. И до этого С.Н. Быков¬
ский подвергался критике со стороны парторганизации ГАИМК. Те¬
перь же он был отстранен от руководящей должности и переведен на
научную работу, а затем и вовсе покинул ГАИМК, заняв должность
директора Ленинградского института истории, философии и лингви¬
стики, совмещая ее с работой в археологической секции Института ан¬
тропологии, археологии и этнографии АН СССР [346]. Вслед за С.Н.
Быковским из Академии ушли А.Г. Пригожин и М.М. Цвибак [347].
1 декабря в Ленинграде был убит С.М. Киров, а 20 декабря умер ака¬
демик Н.Я. Марр. Его пост в ГАИМКе занял Ф.В. Кипарисов [348].
Теоретические вопросы уже практически не обсуждались на страницах
научных изданий гуманитарного направления, стало меньше деструк¬
тивной критики. Наука, теперь уже под марксистскими знаменами,
понемногу входила в свое привычное исследовательское русло.
Полевые работы 1934 г. на Эски-Кермене возглавил В.И. Равдони-
кас, с 1933 г. состоявший действительным членом ГАИМК, при этом
совмещавший работу в ней со службой в ряде других научных органи¬
заций и ВУЗов. [349] Экспедиция включала два отряда, одним из ко¬
торых руководил Н.И. Репников, другим Е.В. Веймарн.
Еще до начала Эски-Керменской экспедиции 1934 г. В.И. Равдони-
кас ознакомился с уникальными петроглифами каменного века на
Онежском озере. Переключив на них внимание, В.И. Равдоникас впо¬
следствии полностью отошел от «готского вопроса» [350].
Уже в 1935 г. с организацией Эски-Керменской экспедиции возник¬
ли сложности. Вначале руководство ГИМ не отпустило на раскопки
Е.В. Веймарна, который, кстати, незадолго до этого инициировал со¬
здание в ГИМе экспозиции «Крымская Готия» [351]. Сказались и фи¬
нансовые проблемы. Поэтому весной того года Н.И. Репников отпра¬
вился в Крым искать поддержки у Севастопольского музейного объ¬
единения (СМО), в которое к тому времени вошел Севастопольский
музей краеведения. Осужденный по «Академическому делу» П.П. Ба-
бенчиков вернулся из заключения, а его брат В.П. Бабенчиков как
«неблагонадежный элемент» был отстранен от преподавательской ра¬
боты в Севастопольском Общеобразовательном техникуме им. М.В.
Ломоносова [352].
Согласившись финансировать работы ГАИМК на Эски-Керменском
городище и Гераклейском полуострове, СМО поставило условием,
чтобы они осуществлялись под руководством его почетного члена -
Н.И. Репникова [353]. В Ленинграде это предложение расценили как
неуважение к ГАИМК. Наметившийся конфликт удалось пога¬
сить [354] и два последующих года совместной экспедицией СМО и
ГАИМК руководил Николай Иванович, хотя формальным начальни¬
Гошский вопрос 315
ком считался тридцатидвухлетний Стратемир Дмитриевич Димитров.
Последний не принадлежал к плеяде профессиональных археологов.
Он родился в Болгарии, происходил из рабочей семьи, вступил в бол¬
гарский комсомол, затем в Компартию, был членом революционного
подполья. С 1925 г. жил в СССР. Окончил Коммунистический ВУЗ
им. тов. Сталина, выполнял различные партийные поручения. В
1928 г. переехал в Ленинград, с 1930 по 1934 г. учился в Институте
красной профессуры, был заместителем директора по учебной части. В
1935 г. вернулся в Ленинград, где Горкомом ВКП (б) направлен на
работу в ГАИМК. Здесь работал сначала старшим научным сотрудни¬
ком Института истории феодальных отношений, а затем неоднократно
исполнял обязанности директора Института, т.е. являлся непосред¬
ственным начальником Н.И. Репникова [355]. Поскольку базовым па¬
мятником для изучения феодального общества в Крыму оставалось
Эски-Керменское городище, это стало основанием для назначения
С.Д. Димитрова на данный стратегический пост [356].
В эти годы судьба вновь свела двух ученых опонентов - Н.И. Реп¬
никова и Н.Л. Эрнста. В Крыму, в связи с развитием советского ку-
ротного строительства, возникла необходимость произвести археологи¬
ческое обследование южнобережья. Надо отдать должное руководству
Крымской АССР, проявившему уважение к памятникам древности и
намеревавшемуся оградить их от возможного уничтожения при возве¬
дении всесоюзных здравниц. Координацию этих работ взял на себя
Алупкинский государственный дворец-музей, а для полевой работы
были приглашены Н.И. Репников и Н.Л. Эрнст. Поскольку оба ис¬
следователя так и не наладили личных отношений, то вели работы по
отдельности (секторами). Результатом их деятельности стала обобща¬
ющая неавторизированная статья [357].
Пользуясь перерывом в полевой работе, ГАИМК в 1935 г. нашла
возможным издание сборника «Материалы Эски-Керменской экспеди¬
ции 1931 - 1933 гг.» под редакцией С.Д. Димитрова. Хотя тематиче¬
ски издание продолжало идею «Готского сборника», оно существенно
отличалось как по широте охвата и оригинальности идей, так и по ри¬
торике. Как уже отмечалось, формально в ГАИМКе не прекращалось
исследование Крымской «Готии», но наметился явный уклон в сторо¬
ну социально-формационных штудий. Усилия авторов сборника
(Г.И. Петров, Н.И. Репников, Е.В. Веймарн, В.П. Бабенчиков и
А.Н. Бернштам) теперь направлялись на публикацию материалов и
вскрытие классово-революционной сущности событий истории средне¬
векового Крыма. Г.И. Петров теперь уже опровергал мнение о «еди¬
ном типе» крымских готов, называя его фикцией, навеянной пред¬
ставлениями о германском языке как явлении «расовом» [358]. Рас¬
копки У.А. Боданинского у башни Кыз-Куле (в которой Н.И. Репни-
316 Юрочщт <В. Ю.
ков видел «крепостцу» из «Записки топарха») не подтвердили ожида¬
ний - был выявлен материал XIII - XIV, но никак не X или VIII
в. [359]. А.Н. Бернштам доказывал «автохтонность» приемов дере¬
вянного домостроительства у жителей крымского нагорья, в противо¬
вес «византийской» или «малоазиатской» версии их происхожде¬
ния [360].
Раскопки Эски-Кермена велись и в 1936 - 1937 гг. [361], но скорее
по традиции. Новых сенсационных открытий уже не было. Первона¬
чальная гипотеза Н.И. Репникова о «новом Доросе», не получив
надежных подкреплений фактами, отошла на второй план, утратив
свою актуальность.
В 1936 г. была опубликована фундаментальная монография А.А.
Васильева «Готы в Крыму». Выдающийся русский византинист уже
давно жил в США, занимал должность профессора истории Вискон-
синского университета, а также состоял членом Американской Акаде¬
мии средневековья [362].
Замысел обобщающего труда возник у А.А. Васильева еще до эми¬
грации, но поспешность отъезда и дальнейшая неопределенность судь¬
бы не позволили ученому вывезти из Петрограда свой архив и запи¬
си [363]. Руководство издательства ГАИМК не отреагировало на
просьбы эмигранта о присылке ему рукописей неопубликованных
глав. По предположению А.Г. Герцена, неофициально помочь ученому
пытался Н.И. Репников. По крайней мере, в его архиве сохранилась
чистовая рукопись текста 4 главы, охватывающей период с XIII по
XVIII в. [364] Однако по неизвестным причинам переправить ее не
удалось, а А.А. Васильеву пришлось переписать главы заново.
В основе работы, как и прежде - нарративные источники, хотя в
предисловии автор упоминал и о гипотезе Н.И. Репникова и попытках
организации археологических экспедиций на Эски-Кермене с немец¬
кими и американскими партнерами [365]. До настоящего времени мо¬
нография А.А. Васильева, в основе которой «парадигма Бруна - Ку-
ника», остается непревзойденной по объему информации и глубине
анализа истории таврических готов с середины III в. до позднесредне¬
векового периода [366]. Как ни странно, А.А. Васильев на страницах
книги высказывал сомнения в возможности сохранения готами своего
языка в эпоху княжества Феодоро, а тем более во времена О. де Бу-
сбека. Тем самым автор склонялся к скептицизму ученых конца XVIII
века, что вызвало критику его зарубежных рецензентов [367]. Можно
допустить: такая несколько неожиданная позиция была обусловлена
личной гражданской позицией ученого, который даже в эмиграции
оставался патриотом своей родины. Продлевать на несколько столетий
историю крымских готов (в германском происхождении которых он не
сомневался) означало бы предоставить националистическим кругам
Тотсщ1й вопрос 317
Германии повод для обсуждения «исто¬
рического права» на крымскую землю.
Не исключено, что подобными сооб¬
ражениями руководствовались и издате¬
ли русского перевода «Трактата о двух
Сарматиях» Матвея Меховского, осу¬
ществленного так же в 1936 г Польский
ученый начала XVI в. высказывал мне¬
ние, что таврические готы являлись в
действительности - половцами. Он был
убежден: последними представителями
этого народа были правители Мангупа,
погибшие во время турецкого завоева¬
ния, после чего готы полностью исчезли
в Европе [368]. Политическая подоснова
издания подтверждается высказывания¬
ми автора перевода и комментариев -
научного сотрудника Историко¬
археографического института Сергея Александровича Аннинского
(1891 - 1942). Он писал: «...в некоторых взглядах автор (М. Мехов-
ский - В.Ю.), чем бы они не диктовались, удивительно совпадает с
выводами или конъюнктурами наиболее передовых исследователей
нашего времени... имеем в виду своеобразную трактовку Меховским
готского вопроса в противовес Иордану (и, следовательно, нынешней
фашистской историографии) и его положения об автохтонности славян
на территории Восточной Европы» [369]. Действительно, представле¬
ния средневекового писателя о готах-половцах удивительно совпадали
с современной концепцией «стадиального» развития полуострова.
Таким образом, формировалось мнение: крымские готы полностью
исчезли в позднем средневековье или вообще Fie имели отношения к
европейским готам-германцам. В таком виде «готский вопрос» в СССР
мог рассматриваться уже как ceoeio рода контрпропаганда против
проявлений со стороны Германии историко-территориальных претен¬
зий, рассуждений о «национальном духе» и т.н.
Во второй половине 1930-х годов но стране прокатилась новая вол¬
на репрессий. Коснулась она и последователей Н.М. Покровского и
Н.Я. Марра, к тому времени уже покойных. Им инкриминировали
«издевательства над русской историей» и попытки уничтожить архео¬
логическую и этно1'рафическую науки [370]. Показательно, что в 1936
году по инициативе Ю.В. Готье, некогда проходившего по «Академи¬
ческому делу», а теперь избранного академиком АН СССР, планиро¬
валась подготовка мжмотомной серии «Древняя история народов
СССР». Среди «японо-германско-троцкистких а!ентов» оказались и
М. Меховский
318 Юрочщн <В. Ю.
сотрудники, связанные с ГАИМК [371]. В число репрессированных
попал С.Н. Быковский. Не избежал печальной участи его оппонент -
председатель ГАИМК Ф.В. Кипарисов, арестованный осенью 1936 г.
и вскоре расстрелянный [372]. Как профессиональные большевики,
они пытались внедрить революционные идеи в академический мир, за
что были обвинены в попытке ликвидации археологии как области
конкретно-исторического знания [373]. С.Н. Быковский зарекомендо¬
вал себя как проводник яфетической теории в историю древних об¬
ществ, а стадиальная теория, представленная в «Готском сборнике»,
напрямую вытекала из ранее предложенных им установок [374].
В недавно основанном Институтом антропологии, археологии и эт¬
нографии АН СССР периодическом альманахе «Советская археоло¬
гия» за 1937 г. была опубликована анонимная передовица «О вреди¬
тельстве в области археологии и ликвидации его последствий», начи¬
навшаяся такими словами: «В ряде недавних судебных процессов бы¬
ли вскрыты гнусные злодеяния японо-германо-троцкистских агентов,
подлых террористов, заклятых врагов народа, направивших всю свою
омерзительную преступную деятельность на реставрацию капитализма
в нашей стране. Народы Советского Союза с глубочайшим удовлетво¬
рением встретили справедливые приговоры Верховного суда, по за¬
слугам покаравшего этих шпионов, вредителей, убийц, посягнувших
на счастье нашей великой социалистической родины». С подчеркну¬
тым негодованием анонимный автор объявлял расстрелянных
С.Н. Быковского, Ф.В. Кипарисова и А.Г. Пригожина агентами Ге¬
стапо, деятельность которых вела к «ликвидации преподавания архео¬
логии и этнографии», уничтожению «конкретных исторических наук и
конкретно-исторического знания», ревизионизму учения Маркса-
Энгельса. «Разоблаченные» руководители советской археологии и эт¬
нографии, заявлял он, протаскивали свои вредительские идеи в жур¬
налах «Сообщения ГАИМК», «Проблемы ГАИМК» и «Советская эт¬
нография», но не имели «никакого отношения к науке... не владели,
ни фактами, ни приемами научных исследований». Эти «троцкистские
вредители искусственно насаждали и склоку среди научных работни¬
ков, натравливая их друг на друга, захваливали не по заслугам моло¬
дежь и обостряли отношения молодых и старых ученых», стремясь
«добиться полного развала в научных учреждениях» [375].
Критиковалась и «псевдо-социологическая схоластика», проникшая
в некоторые работы А.Н. Бернштама и В.И. Равдоникаса. Последний
упоминался в связи со «схематической трактовкой готской проблемы»,
но подвергался лишь легкой критике [376].
Но все дело в том, что автором этой статьи был никто иной как сам
- В.И. Равдоникас, теперь разоблачавший своих недавних руководи¬
телей и коллег. К этому времени Владислав Иосифович хотя и состо-
Тошский вопрос 319
.€л действительным членом ГАИМК, но свою деятельность сосредото¬
чил в ЛГУ и Институте археологии и этнографии АН СССР [377].
Авторство В.И. Равдоникаса выяснилось только через одиннадцать
лет, когда журнал «Советская археология» авторизировал списки ра-
'ют, публиковавшихся в прошлые годы. Считается, что В.И. Равдони-
хас впоследствии крайне тяготился своим поступком и даже впал в
душевный кризис, но это не помешало ему возглавить комиссию по
дополнительной проверке уже защищенной кандидатской диссертации
А.Н. Бернштама, научным руководителем которой оказался «враг
народа» - С.Н. Быковский [378].
В рамках подготовки 10-и томного «Полного описания Крыма», за¬
меститель директора по научной работе Центрального музея Крымской
АССР Н.Л. Эрнст трудился над статьями по древней и средневековой
истории полуострова, а также очерком «Источники изучения истории
Крыма». Одним из важнейших источников такого рода, безусловно,
являлся неоднократно упоминавшийся трактат И. Тунманна. Это, по
сути, первое академическое историко-географическое сочинение о
Крыме, так и оставалось не переведенным на русский язык, а само
издание конца XVIII в. давно уже стало библиографической редко¬
стью. Идея издания перевода была поддержана Крымским обкомом
ВКП(б) в лице Б.С. Ольховского. В 1936 году книга Тунманна
«Крымское ханство», подготовленная Н.Л. Эрнстом, была издана в
Симферополе. Комментируя сведения Тунманна, крымский ученый
позднесредневековую «греко-готскую столицу» Феодоро размещал на
Мангупе, а Дори или Дорос приурочивал либо к Мангупу, либо «по
новейшей гипотезе» (Н.И. Репникова) к Эски-Кермену. А о готах пи¬
сал, что это: «германское племя, пришедшее из восточной Германии,
завоевавшее причерноморские степи и Крым и основавшее здесь «Ве¬
ликое готское царство» [379]. Безусловно, подобный комментарий к
книге, рассчитанной на массового читателя, в 1936 г. явно диссониро¬
вал с общей политической обстановкой в стране. Как ни странно вна¬
чале этому не придали значения. Николай Львович считался в Крыму
крупнейшим авторитетом в области археологии и древней истории, к
тому же он пользовался поддержкой властей. Н.Л. Эрнста неодно¬
кратно привлекали для чтения научно-популярных лекций перед жи¬
телями полуострова и отдыхающими, а затем стали приглашать и на
радио. В одной из таких радиолекций Николай Львович рассказал
слушателям о периоде «римского владычества» в Крыму. Но, вероят¬
но, среди слушавших передачу нашелся некто, кто уловил в ней
«профашистские нотки». Разразился скандал. Все началось с прора¬
ботки по месту работы летом 1937 г. Перед членами музейного метод-
совета Николаю Львовичу пришлось оправдываться: «Я занимаюсь
Крымом давно и мне кажется абсурдным, что итальянский фашизм
320 Юрочщт <2. Ю.
Празднование Нового 1938 года в Херсонесском музее. Первый слева -
А. К. Тахтай. Фотоархив ИЛК РАН
можно притянуть к Крыму Я просто не догадывался, что лекция моя
может так истолковываться...про готов я здесь не упомянул, так как
знаю, что готы тема скользкая» [380]. Однако публичные оправдания
уже не имели решающей силы. Научно-методическое совещание Цен¬
трального музея Крымской АССР приняло решение: считать невоз¬
можным дальнейшее пребывание Н.Л. Эрнста «на музейном фронте»
После шестнадцати с половиной лет безупречной работы он был уво¬
лен из музея, а в начале следующего 1938 г. арестован НКВД [381 ].
Вся логика событий тех лет подсказывала: этнический немец, вы¬
пускник Берлинского университета, начавший свою преподаватель¬
скую деятельность в местном ВУЗе еще при белогвардейцах [382].
свое время взятый на заметку по «Академическому делу», рано ил;?
поздно окажется под подозрением. Странно, что этого не осознавал
сам ученый, допуская в своих лекциях и печатных работах высказы¬
вания, достаточно опасные по тем временам. На изменившееся отн<
шение к нему, возможно, повлиял и тот факт, что партийный покро¬
витель Николая Львовича - Б.С. Ольховский также находился п<
следствием.
Поскольку первоначальным поводом к аресту Н.Л. Эрнста поел;,
жили неосторожные высказывания касательно крымской истории. .
Тотекший вопрос 321
для оценки его трудов были привлечены эксперты. Их заключения
были выявлены А.А. Непомнящим в материалах следственного дела.
Экспертами выступали доценты Крымского пединститута: Ф.С. Заго-
родских, А.Г. Максимович, А.С. Рабинович. Последний и поднял
«готскую тему»: «Эрнст всячески идеализировал, популяризировал
господство и культуру готов в Крыму. При этом я лично в свое время
сообщил соответствующим органам в Феодосии, вся экспозиция (кар¬
ты, надписи, тексты) музея обозначались «Немецкая Готия». Эта
мысль о готах-немцах, их сила и культура, проводилась экскурсово¬
дами (в частности в Алуште). Эта мысль проводилась и в экспозициях
музея в Симферополе. Нужно ли говорить о том, что готы не были
немцами, не были и носителями культуры. Политический смысл про¬
паганды арийцев-готов и их, якобы, силы, могущества культуры - до¬
статочно ясен и понятен» [383]. В заключительном акте, подписанном
4 марта 1939 года, «эксперты» вспомнили и комментарии к изданию
Тунманна и статью о результатах обследования Южнобережья, в ко¬
торой регион между Судаком и Балаклавой традиционно назван Готи-
ей, и упоминания «готского стиля» и готского языка, который сохра¬
няли готы до XVI в. [384] Из акта выясняется, что Н.Л. Эрнстом в
Центральном музее Крымской АССР была создана экспозиция «по
теме «Великое Готское царство в Крыму», свернутая в 1937 году.
Действительно ли она носила столь одиозное название, сказать слож¬
но, но эксперты упоминали еще и выставленные в витрине деформи¬
рованные черепа, под которыми якобы была соответствующая подпись
намекающая, на «предков немцев-готов». Представленная на витрине
карта Крыма территорию Бахчисарайского, Куйбышевского и Бала¬
клавского районов преподносила как «Готское государство IV - XVI
вв.». «Сам Эрнст и экскурсоводы, - отмечали составители акта, - по
указанию Эрнста доносили эту антиисторическую ложь всем посетите¬
лям музея» [385]. Для ученых, занимающихся крымскими древностя¬
ми, упомянутые положения считались общеизвестными, и рассматри¬
вались лишь как дань историографической традиции и не более. Сам
же Н.Л. Эрнст в своих трудах, пожалуй, меньше других старался ка¬
саться «готского вопроса», более уделяя внимания греко¬
византийскому фактору в истории Крыма. Но, по иронии судьбы
именно в его случае «готский вопрос» сыграл трагическую роль.
Не стоит думать, что в заключениях «экспертов» фигурировала
только готская тема, но на фоне других более безобидных «буржуаз¬
ных заблуждений» она выглядела наиболее зловеще.
Н.Л. Эрнст был обвинен в шпионской деятельности в пользу Гер¬
мании, к которой, якобы, был привлечен еще во время учебы в Бер¬
линском университете. Обвинение отмечало, что Эрнст в своих рабо¬
тах протаскивал буржуазные, фашистские концепции, выхолащивал
322 Юрочкин (8. Ю.
исторический марксистский анализ, пропагандировал фашистские тео¬
рии миграции и влияния «давно осужденные советской исторической
наукой». Дальше - больше: «Эрнст в вышеуказанных «трудах», а так
же в лекциях и докладах подчеркивал, что территория всего Горного и
Южного берега Крыма в раннее средневековье была заселена при¬
шельцами с севера - готами, германизировавшими коренное население
тавров, что эти готы организовали великое царство и существовали
тысячелетие, что местное таврское население целиком германизируется
и воспринимает культуру этих пришельцев, теряя свою. Из этого яс¬
но, что эти концепции взяты из арсенала фашизма, что территория
Крыма - это территория, давно принадлежащая Германии, тогда как
на самом деле никаких германских готов, как это установлено совет¬
ской исторической наукой, не было и быть не могло» [386]. В резуль¬
тате Н.Л. Эрнст был осужден по пресловутой 58-й статье и пригово¬
рен к 8 годам исправительно-трудовых лагерей.
Это не единственный в те годы случай, проявления «бдительности»
по отношению к «готскому вопросу». Летом 1938 г. Севастопольская
газета «Маяк Коммуны» опубликовала критическую статью руководи¬
теля кружка по изучению истории при горкоме ВКП(б). В ней некий
тов. Бондаренко неудовлетворительно отзывался о практике экскурси¬
онной работы в Херсонесском музее. Объектом критики стал научный
сотрудник Александр Кузьмич Тахтай (1890 - 1963), уже дважды
привлекавшийся ОГПУ за «антисо¬
ветскую агитацию». Его вина состо¬
яла в том, что он не сумел дать пра¬
вильный «марксистский» ответ на
явно провокационный вопрос о связи
фашистско-расовых теорий с матери¬
алами раскопок в Херсонесе [387].
«Между тем, - писал бдительный
товарищ, - всем известно, что быв¬
шее вражеское руководство Херсоне-
са усердно помогало фашисткой
Германии в распространении теории
готского происхождения найденных
при раскопках деформированных
черепов» [388]. Действительно, в
1937 г. в прессе развернулась кампа¬
ния против нового руководства Хер-
сонесского музея [389] и от каждого
подобного заявления стоило ожидать
печальных последствий. В музее ЧП
разбиралось на общем собрании. С.Ф. Стржелецкии
Тотсщй вопрос 323
Старший научный сотрудник С.Ф. Стрже-
лецкий, разъяснил присутствующим: «Вы¬
кинуть готов из Крыма, сказать, что они
нс были в Крыму, мы не можем. Нам
нужно доказать обратное. Готы-германцы,
но нам нужно выяснить их путь, их значе¬
ние, крымский период их истории. Готы в
Крыму были ступенью развития крымских
народов» [390].
Памятный 1937 год оказался роковым и
в судьбе ГАИМК. Академия, прежде кон¬
тролировавшая всю археологию страны, в
одночасье превратилась в один из рядовых
институтов в структуре АН СССР[391]. В
новообразованном Институте истории ма¬
териальной культуры (ИИМК) им.
Н.Я. Марра не обошлось без сокращений. Поначалу Н.И Репников
был оставлен на работе. За него поручился профессор Михаил Илла¬
рионович Артамонов (1898 - 1972). Но оценивая заслуги Репникова
как нолевика-«вещеведа», не преминул заметить: его знания «в значи¬
тельной мере остаются «знаточеством» [392]. Когда закончился поле¬
вой сезон, в ноябре 1937 г. новый директор Института - ученик
Н.Я. Марра академик Иосиф Абгарович Орбели (1887 - 1961) подпи¬
сал приказ об «освобождении от работы» Н.И. Репникова и еще ряда
сотрудников: А.Н. Карасева, Н.Н. Воронина, Е.Ю. Кричевского,
С.И. Капошиной и В.Ф. Гайдукевича «за невозможностью использо¬
вания в дальнейшем на работе в Институте» [393] - говоря современ¬
ным языком - «по несоответствию занимаемой должности». Тщетно
ученый обращался в разные инстанции с просьбой если не оставить
его на работе, то по крайней мере сменить формулировку для уволь¬
нения [394]. Как и десятилетие назад, его вновь отстраняли от боль¬
шой науки. Н.И. Репников рассчитывал на помощь руководства СМО
(Д.М. Акундинова и В.П. Бабенчикова), с которыми тесно сотрудни¬
чал последние годы [395], реализуя вместе с Е.В. Веймарном вновь
востребованную идею создания «Музея «пещерных городов» в Ин-
кермене [396]. Но ситуация в стране и науке изменилась. Привлекать
научную общественность к «готскому вопросу» было просто небез¬
опасно. Правда, отказываться от изучения крымских «пещерных горо¬
дов» в ИИМКе не собирались, но продолжать раскопки Эски-
Кермена, ознаменованные целым рядом одиозных историй, сочли не¬
целесообразным, как и присутствие в Институте Н.И. Репникова.
В ИИМКе сформировалась новая Крымская экспедиция. Но иссле¬
дования переключились на Мангупское городище. Финансирование и
324 Юрочкрн 43. Ю.
Руины цитадели Мангу па. Современное фото
формальное руководство экспедицией осуществляла дирекция СМО.
привлекшая в качестве прораба старшего научного сотрудника ГИМ
Е.В. Веймарна. За научную часть экспедиции отвечали убежденные
«византинисты» М.А. Тиханова и А.Л. Якобсон. Исследователи нача¬
ли раскопки на двух важнейших объектах Мангупа: «базилике Брау¬
на» (датированной VI в.) и дворце князей Феодоро. Помимо этого,
под позднейшими оборонительными стенами города удалось зафикси¬
ровать следы раннесредневековой фортификации [397].
С научной точки зрения результаты работ были, безусловно, плодо¬
творны. Но имевшие место внутренние противоречия между организа¬
торами работ помешали их продолжению в следующем году
И.А. Орбели (1887 - 1961) так и не смог найти общий язык с с<
трудниками вверенного ему Института и вскоре его сменил М.И. Ар
тамонов, выпускник ЛГУ и аспирантуры ГАИМК, с 1930 г. работа:--
ший в ее штате, профессор ЛГУ и.о. заместителя ИИМК по научш
части [398]. Планируя Мангупскую экспедицию 1939 г СМО пригла¬
сило М.А. Артамонова в качестве консультанта [399], но «Открыть:
лист» на раскопки просило выдать все же на имя Е.В. Веймарна [40«"
при сохранении прежнего состава экспедиции [401]. Однако нросы
СМО относительно Е.В. Веймарна ИИМК проигнорировал. Тогл.
Д.М. Анкудинов отказался подписать договор о совместных раб
тах [402], сославшись на отсутствие места для хранения на\
TomciqiH вопрос 325
док [403]. Экспедиция оказалась под угрозой. Директор ИИМК пы¬
тался спасти ситуацию и предложил новый кадровый состав экспеди¬
ции под своим руководством, исключив из него сотрудников Сектора
Древней Руси и Восточной Европы - М.А. Тиханову и А.Л. Якобсона,
но сохранив Е.В. Веймарна и даже зачислив Н.И. Репникова. Однако
Д.М. Анкудинов был непреклонен. «Сообщить, что экспедиции не бу¬
дет» - красным карандашом пометил он на запросе из ИИМК [404].
После этого ИИМК так более и не возвратился к полевым исследова¬
ниям «пещерных городов», хотя его сотрудники и не утратили инте¬
реса к данной тематике.
Благодаря истории с несостоявшейся экспедицией на Мангуп у
Н.И. Репникова в 1939 г. появилась надежда вернуться на работу в
ИИМК. В этом же году в Бахчисарае в здании бывшей соборной ме¬
чети, наконец, открылся Музей пещерных городов (МПГ). При раз¬
работке концепции и экспозиционного плана конкурировали два ав¬
торских проекта: Тихановой-Якобсона [405] и Веймарна [406]. По¬
следний и был принят за основу. Один из разделов экспозиции касал¬
ся истории раннесредневековых народов полуострова. А.К. Тахтай,
рецензировавший экспозицию МПГ, как бы оправдываясь за прошлые
«ошибки» писал: «Роль готов в пещерном Крыму не получила надле¬
жащей характеристики. Наоборот текст из Прокопия о готах, приве¬
денный без комментариев (подчеркнуто в тексте - В.Ю.), дает повод
к переоценке их значения в истории Крыма» [407].
Основываясь на результатах работ 1938 г. А.Л. Якобсон не преми¬
нул вступить в заочную дискуссию с концепцией «Готского сборни¬
ка» [408]. После открытия на Мангупе следов ранневизантийской
строительной деятельности и хронологически соответствующих нахо¬
док, важнейший аргумент Н.И. Репникова об отсутствии на Мангупе
раннесредневековых напластований утратил свое значение. Получа¬
лось, что Мангуп и Эски-Кермен одновременные городища, возникшие
в «процессе освоения этой территории Византией» [409]. Следова¬
тельно, ни о каком единственном раннем центре Готии не могло быть и
речи, а уж тем более не было оснований видеть в них феодальные
центры «автохтонов». По мнению Якобсона это, прежде всего, визан¬
тийские форпосты, созданные для защиты от варваров, характеризу¬
ющие «начальную стадию создания здесь limes tauricus, существование
которого ранее предполагали историки-византинисты С.П. Шестаков и
А.А. Васильев [410]. Корректно, но жестко А.Л. Якобсон обращал
внимание читателей на важный аспект концепции В.И. Равдоникаса,
отрицавшего роль Византии в Горном Крыму. Ведь из нее следовало,
что тут существовала «самостоятельная и независимая Готия». Бес¬
спорно, для носителя подобных утверждений в 1940 г. могли насту¬
пить последствия, отнюдь не академического характера и пример
326 Юрочкин <2. Ю.
Н.Л. Эрнста был тому свидетельством. В
это время гораздо безопаснее было рас¬
сматривать проблему через «византий¬
скую призму», нежели муссировать «гот¬
ский вопрос», мягко сказать - неодно¬
значный в оценках. Тем более что визан¬
тиноведение в СССР вновь укрепило
свои позиции [411].
Сотрудник Государственного музея
изобразительных искусств Владимир
Дмитриевич Блаватский (1899 - 1980) в
1938 г. опубликовал предварительные
результаты своих раскопок римской кре¬
пости Харакс на мысе Ай-Тодор в 10 км
от Ялты [412]. За стенами цитадели он
обнаружил могильник с необычным для
Крыма обрядом кремации. В качестве
урн использовались крупные амфоры и
другие типы керамических сосудов, было найдено оружие, включая
короткий меч с вырезами у рукояти и железный умбон щита. Креми¬
рованных сопровождали вещи, в частности римские и боспорские мо¬
неты второй половины III - IV в., т.е. эпохи, когда крепость уже бы¬
ла покинута римским гарнизоном [413]. Тогда находка трупосожже-
ний не привлекла особого внимания. Обряд кремации часто практико¬
вали римляне, соответственно В.Д. Блаватский интерпретировал объ¬
ект как кладбище, на котором погребались «небогатые поселенцы, ве¬
роятно, потомки романизированного туземного населения» [414].
В 1940 г. на правом берегу р. Черной в районе Инкермана во время
строительных работ провалился склеп. Выехавший на место С.Ф.
Стржелецкий произвел его зачистку, а также раскопал могилу с ин¬
вентарем III - IV вв. [415] В следующем году земляные работы здесь
были продолжены. Неизвестно сколько было разрушено погребальных
сооружений в результате народнохозяйственной деятельности, но со¬
трудникам Бахчисарайского историко-археологического музея, наблю¬
давшим за работами, удалось собрать интересную коллекцию предме¬
тов. Среди них была и сероглиняная лощеная миска с орнаментом в
виде треугольников [416], внешне походившая на сосуды из могиль¬
ников «полей погребений» Черняховского типа [417].
Между тем Н.И. Репников и Е.В. Веймарн продолжили исследова¬
ния в Крыму теперь уже совместно с экспедицией МПГ. В 1940 г
раскапывался могильник Н-Ш в. на р. Бельбек. Не оставляли они и
идею возобновления раскопок Мангупа [418]. Но здоровье Николая
Ивановича заметно пошатнулось. Осенью 1940 г. руководство ИИМК
Тошский вопрос 327
высказывало сомнение в
возможности его участия в
работах следующего го¬
да [419]. Опасения оказа¬
лись не беспочвенными - в
декабре 1940 г. Н.И. Репни-
ков скончался, а полевой
сезон 1941 г. так и не уда¬
лось открыть - началась Ве¬
ликая Отечественная война.
В СССР казалось, что
«готский вопрос» успешно
решён, по крайней мере -
нейтрализован. Совершенно обратное происходило в нацистской Гер¬
мании в преддверии большого «похода на Восток». Интерес к готско¬
му наследию здесь искусственно подогревался, правда не со стороны
учёной общественности. В 1939 г. писатель Эдмунд Хейне предложил
читателям эссе «Последние следы готов», историческое действие кото¬
рого перенёс в Крым. Исторические факты в нем перемешаны с вы¬
мыслом и должны были пробудить интерес к полуострову как исконно
германской территории. Напоминал Хейне и о здравствующем сооте¬
чественнике бароне фон Лауниц, якобы последнем наследнике готской
державы в Таврике [420]. Не секрет, что науке о древностях немецкие
гуманитарии и политики, сообразуюсь с заповедями Г. Косинны и
других пангерманистов, придавали особое значение. Память о великих
предках должна была формировать мировоззрение жителей Третьего
Рейха, прежде всего членов НСДАП, военных и молодёжи [421].
В начале Второй Мировой войны ведущее место в изучении и попу¬
ляризации древнегерманской культуры принадлежалало Обществу
(Институту СС) «Наследие предков - Анэнэрбэ», созданному в
1935 г. рейхсфюрером СС, почётным доктором археологии Генрихом
Гиммлером (1900 - 1945) и Оперативному штабу Альфреда Розенбер¬
га (1893 - 1946) [422]. В функции последнего входила работа по со¬
хранению, изучению, а в случае необходимости, изъятию культурных
ценностей. Фактически же его задачей стала конфискация и вывоз в
Германию архивов, библиотек и музейных собраний [423]. Кроме то¬
го, в структуре ведомства Розенберга существовало особое подразде¬
ление по изучению праистории.
Оперативный штаб особенно активизировался после назначения
А. Розенберга в 1941 г. министром оккупированных восточных терри¬
торий. А. Розенберг не просто нацистский высокопоставленный чи¬
новник, руководивший сферой духовного образования и воспитания
Германии. Выходец из Эстонии, он разработал целую философскую
Сосуд Черняховского типа из Инкермана.
Находка 1940 г.
328 Юрочкин <2. Ю.
доктрину [424]. Одним из ее положений
был тезис о мессианской роли Германии
в возрождении «западноевропейской
нордической души» через покорение
народов, на территории которых прожи¬
вали протогерманские племена. Это
должно было стать триумфом в многове¬
ковой борьбе «враждебных потоков кро¬
ви»: культурной и созидающей - норди¬
ческой и азиатской - несущей дикость и
разрушение. Одним из важнейших аргу¬
ментов превосходства «нордической ра¬
сы, культурно оплодотворившей восточ¬
ное славянство», служила пресловутая
«норманнская теория» происхождения
Руси.
Г Рейнерт Незадолго до эмиграции в Германию в
1917 г. студент Московского высшего
технического училища, будущий инженер-архитектор А. Розенберг по¬
сетил Крым. На уроженца Ревеля-Таллинна неизгладимое впечатление
произвели горы, где «пребывали остатки последних готов» и «пещер¬
ный город» Мангуп-Кале [425]. В 1919 г. он стал членом оккультно¬
националистической организации «Туле» (Группа изучения герман¬
ской древности) после чего и сблизился с А. Гитлером. Закономерно,
что археологии и древностям он придавал немалое значение. В 1934 г
А. Розенберг выступил инициатором создания Имперского союза гер¬
манской праистории, публично заявляя, что там «где молчат перга¬
менты, начали говорить камни», а в центре внимания Европы должны
стоять две науки «рассоведение и праистория» [426].
Консультантами и соратниками А. Розенберга, официально уполно¬
моченными в области протоистории были последователи Г Косинны:
директор Института древней и ранней германской истории при Бер¬
линском университете, профессор Ганс Рейнерт (1900 - 1990), возгла¬
вивший Имперский союз германской праистории, а затем назначенный
уполномоченным по вопросам археологи оккупированных территорий
и привлеченный им профессор Рудольф Штампфус (1904 - 1978) с
целью «сохранения» археологических объектов Украины [427].
Еще в 1940 г. были созданы зондерштабы при Имперском союзе
праистории, регулярно издавался научно-пропагандистский журнал
«Наследие германцев». В структуре Штаба Розенберга существовали
зондерштабы, курировавшие отдельные исследовательские направле¬
ния. Среди них - зондерштаб «Древняя история» (Древняя и ранняя
история), представлявший интересы Имперского союза германской
(ГomaqiU вопрос 329
monntefctiiitt fur ucutfcheDorgcfctiiclitc
itlirfxs Organ bts
cictisbunbes futDeutfche Oorocfctiichtc
Mitts AmttsfuiDotgefittrictitr tes Beauffragten Dcs jFuhrere fur Dir
famtc gtifUgt unit »«Uan|d)aultthc Sttiulung unb iftjir hung ber П5ШЩ
Pwis 90 pfg.
Обложка журнала с изображением Эски Кермена
праистории, на который было возложено изучение влияния герман¬
ской культуры на местные народы в древности, в том числе и изуче¬
ние крымско-готской проблемы [428].
Война СССР и Германии ещё больше накалила обстановку вокруг
«готского вопроса». Опасения советских историков подтвердились: не
довольствуясь оккупацией, идеологи нацистской Германии не упусти¬
ли возможности для обоснования «исторических прав» на обладание
Таврической землёй. Уже в июле 1941 г. на заседании военно-
330 Юрочщн (В. Ю.
Указатель па выставки в оккппщюваппом Харькове. 19-12 л
политического руководства Рейха Адольф Гитлер заявил: «Крым дол¬
жен быть освобождён от всех чужаков и заселён немцами» |429|, а в
день, когда советские войска были вынуждены оставить Севастополь и
полуостров перешёл под контроль оккупантов, он заявил: «Едва ли
где-либо на земле в течение столетий так удерживался (немецкий)
народный дух, как в Крыму; готы являются тому живым приме¬
ром» 14301. «Готский вопрос» был поднят на встрече фюрера и рейхс-
ляйтера Розенберга. А. Гитлер выразил пожелание, чтобы после побе¬
ды немецкого оружия полуостров был переименован в Готепланд.
Дабы восстановить «историческую память», А. Розенберг, в свою оче¬
редь, предложил дать новые названия его главным городам: Симфе¬
рополю - Готенбург, а Севастополю - Теодорисхафен \ЛЗ\].
В немецкой прессе тех лет и в выступлениях высокопоставленных
военных чиновников подчёркивалась выдающаяся роль готов-
германцев в Крыму как минимум с III в. и до позднейших времён.
Тотсций вопрос 331
Даже в немцах-колонистах, прибывавших в Крым после его включе¬
ния в состав Российской империи, предлагалось видеть «готское»
наследие [432].
После начала боевых действий против СССР уполномоченным зои-
дерштаба по изучению древней истории стал Р Штампфус. В начале
1942 года он был направлен в Рейхскомиссариат «Украина», к кото¬
рому относился и Крым. По его инициативе в оккупированном Киеве
в помещение бывшего музея В.И. Ленина были свезены экспонаты из
коллекций Исторического музея и Института археологии АН УССР
На их основе сформировался Краевой институт древней истории, ко¬
торый помимо научной работы, должен был осуществлять администра¬
тивный контроль и управление всеми историческими музеями Рейхс¬
комиссариата. Что касается оккупированных регионов, находившихся
в управлении военных, их историко-культурное наследие также оказа¬
лось иод контролем Р Штампфуса, на этот раз как представителя
«Оперативного штаба Розенберга» [433].
В период своей деятельности «главный археолог Украины», подго¬
товил специальную статью о германских народах, проживавших на ее
территории [434]. Показательно, что обложку соответствующего иоме-
Симфероноль, //.у. Пушкинская, 27. Современное фото
332 Юрочцин <В. Ю.
ра журнала «Наследие германцев» со статьей Р
Штампфуса украшала фотография Эски-
Кермена. В своей работе немецкий учёный рас¬
сматривал различные группы памятников на
территории советских республик, которые, по
его мнению, были связаны с древними герман¬
цами: начиная с «полей погребений» (заруби-
нецкого и Черняховского типов), заканчивая
раннесредневековыми артефактами из района
Госпитальной улицы в Керчи, могильником
Суук-Су и руинами Мангупа-Феодоро. К числу
готских древностей он также причислил пальча¬
тые и зооморфные двухпластинчатые застежки,
позднее получившие название фибул «днепров¬
ского типа». Посетил он и Крым, осмотрев руины Мангупа и Эски-
Кермена, а сотрудники «Штаба Розенберга» составили опись готских
памятников полуострова. На некоторых из них даже установили таб¬
лички, подтверждающие право их ведомства на планируемые раскоп¬
ки [435].
Доктрину А. Розенберга была призвана иллюстрировать выставка,
особым образом подобранных артефактов, открывшаяся в оккупиро¬
ванном Харькове осенью 1942 г. под патронатом Г Рейнерта и Р
Штампфуса в здании бывшего Педагогического института (ул. Сум¬
ская, 33). Выставка была рассчитана, прежде всего, на германских
военнослужащих и должна была стать видимым напоминанием много¬
тысячелетнего присутствия германцев на этих землях. Основой экспо¬
зиции стали материалы из Украинского исторического музея, а также
музейных собраний других научных учреждений республики. Факти¬
ческим ее создателем был оберлейтенант Отто Мюллер. До войны он
занимался археологией Средней Германии, а в 1942 году оказался в
районе Харькова в составе действующей армии.
В экспозиционном зале, посвящённом каменному веку, внимание
посетителя обращалось на находки и карту с ареалом распространения
культуры шнуровой керамики. Витрина была снабжена следующими
комментариями: «... присутствие этих германских этнических общно¬
стей вело к значительному перевороту, что хорошо отразилось на ма¬
териальной культуре, например керамике...». Центральное место в вы¬
ставке, естественно, занимал «Готский зал», витрины которого демон¬
стрировали предметы «культур полей погребений» из довоенных рас¬
копок, в их числе и фибулы из драгоценных металлов. А в зале, от¬
ражавшем период Киевской Руси, центральное место занимал стенд с
цитатой из «Слова о полку Игореве», в которой упоминались «готские
девы» [436].
В. Боймельбург
Тотошли вопрос 333
На открытии выставки руководитель рабочей
-руппы «Харьков» «Оперативного штаба А. Ро-
-снберга» гауитайнзацфюрер Оскар Венднагель
выступил с приветственной речью: «Точка зре¬
ния большевизма на древнюю историю ясно
•пределяется его идеологической концепцией...
большевизм низводил древнюю историю до
.ровня служительницы материалистического
восприятия истории и обращался к ней лишь
тогда, когда она могла служить иллюстрацией
его теории интернациональной классовой борь¬
бы. Но при этом он остерегался научно, а не
только догматически, заниматься вопросом, к
которому прямо подводила древняя история -
расовым. Насколько отличительно выглядят причины, которые давали
национал-социалистам и каждому человеку, который думает и чув¬
ствует не только по-иитернациоиалистически, а по национальному, по¬
вод заниматься древней историей!.. Этим революционным, интуитив¬
ным взглядам фюрера «наука лопаты», древняя история и наука о
жизни, биология, придали чёткие доказательства и научные поясне¬
ния... обе науки благодарны ему за интерес, проявленный со времени
национал-социалистической революции. Кто один раз понял, что
наследственный поток народа, на котором держится чистота крови,
неизменно протекает через поколения, через столетия и тысячелетия,
что душевные, духовные и физические качества потомков передаются
им путем крови, унаследованные от предков, тот больше не ищет за¬
конов своей жизни у чужих народов на чужих территориях, а ищет на
родине. И, следовательно, мы ищем тогда, когда идём следами наших
предков, происхождение нашего существования.
Мы волнуясь стоим перед найденным и раскопанным наследием
тех, от кого получили плоть и кровь и вос¬
принимаем это как доказательство неизменно¬
сти потока, того в котором заложено все, что
на протяжении тысячелетий развивалось в
потомках благодаря взаимодействию рас и
территорий, борьбе за существование и появ¬
ления рода и народа. И приятно сознавать,
что эти источники ни один исказитель, за¬
вистник, попиратель, ни какой писарь не мо¬
жет изменить, поскольку они происходят из
земли, обращаются к нам от предков нашего
народа от прародителей Европы. И разве мо¬
гут быть более могущественные силы, как не
Л. фон Альвеслебен
А. Розенберг
334 Юрочкцн Ю.
В. Зивсрс
знания, что мы - даже па этой
территории - должны оберегать
землю, которую до нас обороняли
и защищали кровью и жизнью
мйогомисленные гюколения?! То,
что эта земля - европейская, сви¬
детельствует древняя история и
потому она на самом деле евро¬
пейская наука. Что эта земля по¬
чти полностью в современной Ев¬
ропе воспринимается как евро-
п е й с кая, отч ётл и во до каз ы в ает
нам война. В ней бок-о-бок с
немецкими солдатами стоят сыны
всех верных Европе народов и
ведут борьбу, вновь и вновь, за
свободу Европы и будущее... Вы¬
ставка должна засвидетельство¬
вать, как вновь и вновь на про¬
тяжении тысячелетий европейцы с
севера, запада и юга шли сюда, на эту территорию и удерживали тут
границы с Азией для защиты и мира Европы, как немецкие и союзни¬
ческие солдаты в нынешней войне» [437]. Идеи Г Косинны получали
своё воплощение.
Ещё шли бои под Севастополем, а работник керченского музея А.А.
Шевелев написал для газеты «Голос Крыма», издававшейся Симферо¬
польским городским управлением и контролировавшейся Министер¬
ством пропаганды Германии, статью «Готское государство в Крыму».
С научной точки зрения она не содержала ничего нового, но в тех
условиях имела явно пропагандистский характер[438]. Осенью 1942 г
та же прогерманская газета публиковала призыв к гражданам полу¬
острова предоставить материалы, касающиеся истории немцев-
колонистов и германской культуры Крыма[439].
Одна из рабочих групп Оперативного штаба Розенберга - «Крым»,
размешалась в Симферополе в здании по у л. Пушкинской, 27 В ее
структуру, помимо зондерштаба художественного искусства, входил
зондерштаб древнейшей истории, подведомственный Г Рейнер-
ту [440].
Начальником гражданской администрации Генерального округа
«Крым» был назначен Альфред Эдуард Фрауэнфельд (1898 - 1977).
член нацистской партии, писатель и театрал, живо интересовавшийся
культурой и историей и, надо полагать, действительно полюбивший
Крым, по крайней мере, его природу и архитектурные памятники.
Тотпекай вопрос
Иллюстрации к сборнику <■ Wir kampfen auf der Krim». 1942 г.
Оказавшись на своей должности он, конечно, не мог не затронуть тему
крымских готов. Сразу после захвата г. Севастополя А. Фрауэнфельд
организовал осмотр руин Мангупа как памятника готской культуры. В
группу, поднявшуюся 14 июля 1942 г. на плато горы, входили:
начальник СС и полиции в Тавриде бригаденфюрер СС, генерал-
майор полиции Людольф фон Альвенслебен-Шохвитц (1901 - 1970),
полковник медицинской службы профессор Генрих Отто Кальк (1895
- 1973) и капитан ВВС, в прошлом известный немецкий писатель
Вернер Боймельбург (1899 - 1963) [441].
Результатом стал отчёт - записка «Готы в Крыму», составленная В.
Боймельбургом. В ней автор критиковал советских учёных, принципи¬
ально отрицавших пребывание готов-германцев в средневековом Кры¬
му и пытавшихся представить их как конгломерат из разных абори¬
генных народов негерманского происхождения: аланов, гуннов, аваров
и сарматов. В качестве аргумента против такой позиции он приводил
широко известные письменные свидетельства средневековья. В записке
резиденцией готских правителей назван Мангуп, в архитектуре кото¬
рого, якобы, усматривались черты, присущие культуре готов Европы.
Утверждалось, что татарское завоевание полуострова в XIII в. не кос¬
нулось готов, а татары «глубоко уважали их как высокоразвитое пле¬
мя». Документ заканчивался выводами идеолого-политического харак-
336 Юрочщт <B. Ю.
тера. По мнению со¬
ставителя , «русский
период был для готов
временем системати¬
ческого истребления
этой народности...
советскому режиму
оставалось только
пытаться скрыть или
фальсифицировать
историю всей готской
культуры в Крыму».
Отсюда следовало,
что с приходом гер¬
манских войск для
немцев в Крыму
начинается новая
эпоха. Признавалась
необходимость иссле «Дорос» и «Готский город Феодоро». Иллюстра-
дований памятников цШ1 к статье Р. Штампфуса. 1942 г.
древних германцев на
полуострове и в частности городища на г. Мангун [442].
А. Фрауэнфельд в 1942 г. издал брошюру «Крым» [443] в которой
готам посвятил особый раздел, знакомивший немецких читателей с
действительно многочисленными письменными свидетельствами, по¬
черпнутыми из научных трудов пангерманиста, австрийского чеха В.
Томашека и еврея Р Леве. О национальности последнего он, вероят¬
но, и не подозревал. Как и не задумался над тем, что хорошо сохра¬
нившиеся и «ждущие исследования» кладбища Мангупа «с тысячами
надгробных камней» оставлены отнюдь не
готами, а принадлежат иудеям-
караимам [444].
Называя готов народом «окутанным ро¬
мантикой и волшебством тайн», гражданскин
глава Крыма заключал: «часть германской
национального племени, весьма родственной
нам, немцам и говорящего практически
том же языке, что и мы... как минимум 120(
лет в большей своей части удерживала гос>
дарственную независимость» и призыва.
учёных к проведению археологических ис
следований на обоих берегах Керченског
Г. Я пк у и пролива, на Южном побережье Крыма и _-
Тотс^ий вопрос 337
районе «пещерных городов», а также
предпринять антропологические и расовые
исследования среди мариупольских греков
и крымских татар с целью выявления и
последующего селекционирования готско¬
го расового типа [445].
В предисловии к иллюстрированному
сборнику «Wir kampfen auf der Krim»,
приуроченному к полной оккупации полу¬
острова, подчеркивалась ведущая роль
готов в истории Таврики с IV в. до 1778 г.
Столицей готов здесь назван Эски-
Кермен, хотя на прилагающейся иллю¬
страции изображена другая «непреступная
твердыня готских переселенцев» - Ман-
гуп-Кале [446].
Среди современников, интересующихся
историей, и в средствах массовой инфор¬
мации не раз звучало мнение, что немецкие оккупационные власти ор¬
ганизовали настоящую археологическую экспедицию, вели раскопки в
центре Готии и сделали ряд интересных открытий. Однако в настоя¬
щее время какие-либо документальные подтверждения этому отсут¬
ствуют. Вероятно все «исследования» закончились упомянутым одно¬
дневным «турпоходом» и запиской, адресованной Г. Гиммлеру. Хотя
такие планы действительно имели ме¬
сто.
Не вполне ясно, как соотносилась
«археологическая деятельность» А.
Фрауэнфельда и организованной им
группы, с задачами Оперативного
штаба Розенберга. Судя по тому, что
записка о готах была направлена Г.
Гиммлеру, это мероприятие может
быть каким-то образом связано с ак¬
тивизацией деятельности пресловутой
квазинаучной службы СС -
«Анэнэрбэ» на захваченных террито¬
риях, шефом которой он являл¬
ся [447]. Еще в начале войны Инсти¬
тут «Анэнэрбэ» утратил свою само¬
стоятельность и был интегрирован в
качестве «ведомства А» в «Персо¬
нальный штаб рейхсфюрера Жетон с символикой «Анэнэрбэ»
шш
Ыпт! wm*
Керченская диадема на об¬
ложке нацистского журна
ла. 1941 г.
338 ЗОрочцт <8. Ю.
Руины Инкерманской крепости и монастырских построек. Середина 1940 х гг.
СС» [448]. Пытаясь компенсировать пошатнувшиеся позиции в науч¬
ной иерархии Рейха, его сотрудники предполагали начать изучение
«империи готов» и пропаганду общегерманского наследия, в том числе
и путём раскопок [449]. Инициаторами выступали доктор Комменс и
профессор Герберт Янкун - руководитель Отдела раскопок «Анэнэр-
бе». Г Янкун еще в 1939 г. начал изучать ареалы расселения ранне¬
средневековых германцев на основании материалов из Италии, Север¬
ной Африки, Бельгии и Франции, но в этой схеме недоставало новых
ярких артефактов из Южной России. После полной оккупации Крыма
генеральный секретарь «Анэнэрбэ» Вольфрам Зиверс (1905 - 1948)
задумал начать исследования, касающиеся «готской традиции» на по¬
луострове. Летом 1942 г. под руководством штурмбанфюрера СС
профессора Герберта Янкуна (1905 - 1990), при участии доктора Кар¬
ла Керстена (1908 - 1992), барона доктора Вольфа фон Зеефельда, а
затем и доктора Виснера была сформирована археологическая группа
для исследований Крыма и Кавказа и особая команда (входившая б
состав дивизии СС «Викинг») по отбору материалов из коллекций со¬
ветских музеев, имевших отношение к германской культуре.
Предполагаемые работы в условиях войны и оккупации имели не
столько научное, сколько идеологическое значение [450]. Сыграть
свою роль и записка В. Боймельбурга об «экскурсии» на Мангуп. На
исходе лета 1942 г. для осмотра предполагаемых к исследованию гот¬
ских древностей в Крым прибыл К. Керстен. Это стало тем более ак-
Tomciqiu вопрос 339
Офицер вермахта в Судакской крепости
гуалыю, поскольку, в скором времени, предполагался визит в Крым
Г. Гиммлера, для которого было необходимо разработать соответству¬
ющий экскурсионный маршрут. К. Керстен изучил доступную ему ли¬
тературу в Центральном музее Крыма. Затем, перебравшись в Бахчи¬
сарай, он посетил «пещерные города»: Баклу, Инкерман, Чуфут-Кале
и Тене-Кермен, предложив последний в качестве первого объекта ис¬
следований. Вероятно, сыграло роль живописное расположение горо¬
дища и достаточно хорошо сохранившаяся скальная ранневизантий¬
ская церковь с резными крестами на алтарной преграде. Интересно,
что К. Керстен принимал эски-керменскую локализацию Дороса: ве¬
роятно сказались немецкие публикации В.И. Равдоникаса и других
несостоявшихся участников советско-германской экспедиции.
Мангуп же посетить не удалось ввиду опасности со стороны парти¬
зан. Они же собственно сорвали и планы Г Гиммлера прибывшего в
Крым в конце октября 1942 г. Рейхсфюреру удалось лишь побывать в
Бахчисарайском музее, осмотреть хранящиеся там эпиграфические па¬
мятники с Мангупа и заехать по дороге в Севастополь на руины Ин-
керманской крепости [451]. Дабы закрепиться на полуострове, в ок¬
тябре 1942 г. Г Янкун предложил открыть в Симферополе местный
отдел «Анэнэрбэ», а в начале следующего года К. Керстен должен
был начать подготовку к съёмкам документального фильма о крым¬
ских готах. Вспомнили и историю о несостоявшейся советско-
германской экспедиции на Эски-Кермен. Руководство «Анэнэрбэ»
утверждало, что один из инициаторов экспедиции «Общество помощи
340 Юрочщт <В. Ю.
науке и ученным» именно им завещало права на раскопки готских
«пещерных городов».
Вряд ли намерения «Анэнербэ» по археологическому изучению гот¬
ских древностей Крыма могли быть одобрены в Оперативном штабе
Розенберга. Его шеф изначально отрицательно относился к «Насле¬
дию предков» и поэтому сделал все возможное, чтобы данная оккуль¬
тно-квазинаучная организация не развернула свою деятельность в под¬
ведомственной ему Тавриде [452].
Конкуренция между «Штабом Розенберга» и «Анэнэрбэ» прояви¬
лась и в погоне за эвакуируемыми древностями из советских музееЕ
Особый интерес представляли артефакты, в том числе из драгоценны.,
металлов, вывезенные в сентябре 1941 г директором Керченского м\
зея Юлием Юльевичем Марти (1874 - 1959) сначала в Краснодар,
затем в Армавир [453]. Среди экспонатов, составлявших содержим*-
так называемого «золотого чемодана» находились и вещи из упоми¬
навшегося «Марфовского клада» 1926 г., в том числе и золотая ди^
дема Эпохи великого переселения народов, выполненная в полихро^'
ном стиле [454]. Вероятно, артефактам подобного рода, особенно
«Анэнэрбэ», придавали особое, может быть, даже оккультное знач-
ние, поэтому обнаружение этой «готской короны» было крайне же.:.-
Тотекший вопрос 341
тельно. Уместно вспомнить, что ранее упоминавшаяся керченская диа¬
дема из собрания И. Диргардта уже в начале оккупации стала своего
рода символом «готского Крыма». Ее изображение постоянно присут¬
ствует в иллюстрациях соответствующих изданий. Хотя и здесь не
обошлось без курьёзов. Керченский артефакт действительно относился
к Эпохе великих миграций,, но являлся характерным атрибутом не
готской, а гуннской кочевнической культуры [455]. По сути, памятни¬
ком той самой «азиатчины», которая была столь нелюбима В. Тома-
шеком и немецкими нацистами. К той же категории относилось и из¬
делие из марфовского клада [456].
В конце августа 1942 г. в оккупированном Армавире В. фон Зее-
фельду посчастливилось обнаружить ящики с экспонатами, эвакуиро¬
ванными из Керченского музея, которые были вскоре отправлены в
штаб-квартиру «Анэнэрбэ» в Берлине. Но чемодана с драгоценностями
среди них не было [457]. Незадолго до этого во время бомбёжки горо¬
да погиб архив и редкие книги Керченского музея [458]. Загадочная
судьба исчезнувшего керченского «золотого чемодана» так и осталась
не выясненной. Нацистам он не достался, но и не вернулся в Керчен¬
ский музей [459]. В самой Керчи хрупкие экспонаты из музейной кол¬
лекции, не подлежавшие эвакуации, перед отходом Красной Армии,
были спрятаны в тайнике. Но его выдал немцам упомянутый работник
Керченского музея А.А. Шевелев, за что был определён оккупантами
на должность директора. В последствии он эмигрировал в Германию с
отступающими частями вермахта [460].
Возможно, немцы спускались и в склепы керченского некрополя на
г. Митридат в районе Госпитальной улицы. При осмотре системы
древних погребальных сооружений, проведённом в 2000 г. [461], на
стенах, покрытых илом, фиксировались неразборчивые следы надпи¬
сей не немецком языке. Правда неясно, что искали здесь фашисты:
следы готской культуры или скрывавшихся подпольщиков.
Несомненный интерес для будущих исследователей «готского во¬
проса» представляли копии полевых отчётов о раскопках на Эски-
Кермене и Мангупской экспедиции 1938 г., а также соответствующий
фотографический материал, хранившийся в Музее пещерных городов
в Бахчисарае. Представителями рабочей группы «Крым» Оперативно¬
го штаба Розенберга они были вывезены в Германию [462].
Ещё в сентябре 1941 г. благодаря колоссальным усилиям старшего
научного сотрудника Херсонесского музея С.Ф Стржелецкого удалось
эвакуировать наиболее ценный материал музейной коллекции сначала
на Кавказ, а потом в Свердловск [463]. Но большая часть древностей
осталась в оккупированном Севастополе. Не успел выехать из города
и А.К. Тахтай. По совету директора Центрального музея Крыма Алек¬
сандра Ивановича Полканова (1884 - 1971), он обратился в отделение
342 Юрочкин (В. Ю.
Оккупанты в Черкес Кермепе
Оперативного штаба в Симферополе, после чего был назначен смотри
телем Херсонесского музея и тем самым спас музейную коллекцию
расхищения [464].
Реальные объёмы работ сотрудников зондернггаба «Древняя нс
рия», подконтрольных Оперативному штабу Розенберга также бы..
TornaqiU вопрос 343
небольшими. Помимо вывоза материалов из украинских музеев, были
проведены археологические обследования в Нижнем Поднепровье,
раскопки могильника Черняховской культуры у с. Ново-
Александровка Верхнехортицкого района Запорожской области [465].
Как сообщала газета «Голос Крыма», в августе 1943 года на север¬
ной окраине Симферополя, при сооружении учебного дота, немецкие
солдаты наткнулись на древнее захоронение. Информация о находке
поступила в местное отделение зондерштаба «Древняя история», про¬
ведено его доследование. Работы осуществлялись под контролем Валь¬
тера Маттеса (1901 - 1997), историка и археолога, руководителя Ин¬
ститута древней и ранней истории в Гамбурге, а в 1942 - 1943 г. рабо¬
тавшего в составе зондерштаба «Древняя история» в южных областях
России, где он отвечал за сохранение музейных коллекций в Прикуба-
нья [466]. В. Маттес датировал захоронение III в. н.э. Найденная
здесь надмогильная известняковая плита, высотой 1,5 м, с изображе¬
нием сцен из военной жизни и охоты была отправлена в Центральный
музей Крыма [467]. Надо полагать, что эти доследования разрушенно¬
го захоронения и были единственными реальными археологическими
работами на территории полуострова за весь период оккупации.
Несмотря на меняющуюся ситуацию на фронте и разногласия со
Штабом Розенберга руководитель группы «Дания» Института науч¬
ных исследований военного назначения К. Керстен не оставлял попы¬
ток развернуть полевые исследования на Эски-Кермене, Мангупе и
могильнике Суук-Су [468]. В реальности же «Анэнэрбэ» пришлось
довольствоваться организацией раскопок 1943 г. у с. Никольское на
Днепре и нескольких степных курганов в районе Днепропетровска,
признанных погребениями «древних арийцев». Но даже этот малозна¬
чительный с научной точки зрения факт вызвал возмущение
Р. Штампфуса [469]. Особые надежды археологи-нацисты возлагали
на 1944 гг., но по известным причинам им не суждено было реализо¬
ваться.
Все, что удалось сделать «Наследию предков» так это снять фильм
о крымских готах, представленный затем К. Керстеном шефу «Ане-
нэрбе» [470]. К концу войны конкуренция между Оперативным шта¬
бом Розенберга и Институтом «Анэнэрбэ» достигла предела. Дошло
даже до того, что Г. Рейнерт был исключён из членов НСДАП [471].
«Оперативный штаб А. Розенберга», препятствовавший работе
«Анэнэрбэ», до последних дней оккупации противился бескон¬
трольному вывозу в Германию памятников культуры [472], преследуя
при этом, естественно, свои цели. Глава Министерства оккупирован¬
ных территорий и генеральный комиссар, строили относительно Кры¬
ма далеко идущие планы. Они грезили мыслью создать на Ялтинской
яйле новую столицу «имперской области Готенланд» с собственным
344 Юрочкин (В. Ю.
дворцом в центре и
сформировать на по¬
луострове «образцо¬
вую немецкую коло¬
нию» из тирольских
немцев Италии - ко¬
торые, как считал
А. Фрауэнфельд, яв¬
ляются потомками
остготов. Их сле¬
довало смешать с
датчанами и голланд¬
цами, дополнив мест¬
ными «селекциониро¬
ванными» носителями
«готского наслед¬
ственного вещества»
и тем самым возродить «готский Крым» под знаменем Третьего Рей¬
ха [473]. Таким образом предполагалось решить «тирольскую пробле¬
му», сняв напряжение в отношениях с режимом Муссолини. Чего,
кстати, не удалось сделать ранее Г. Гиммлеру, ответственному за этот
вопрос [474].
Только когда положение немецких войск в Крыму стало критиче¬
ским, сотрудники Штаба Розенберга начали вывоз предметов искус¬
ства и археологических находок из музеев Крыма [475].
Несмотря на частные заявления о перспективах «селекционной по¬
литики» в среде крымский татар ещё в июле 1942 г. руководство Рей¬
ха отказалось от планов предоставления им самоуправления, а А. Гит¬
лер подписал директиву, предусматривавшую выселение из Крыма
сначала славянского, а затем и татарского населения [476]. Не помог¬
ло и лояльное отношение к оккупантам части татар и даже их участие
в местных вооружённых формированиях. В условиях войны нацистам
не удалось реализовать свой замысел. Но после освобождения полу¬
острова, учитывая реалии военного времени, 18 мая 1944 г. все татар¬
ское население Крыма было переселено в различные регионы СССР.
1. Цветаева М.И. У Старого Пимена // Московский альбом. Воспоминания о
Москве и москвичах. - М., 1997. - С. 238.
2. Зубарь В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи. - Симферополь, 2009. - С. 8.
3. Пучков А. А. Юлиан Кулаковский и его время. Из истории антиковедения и ви¬
зантиноведения в России. - СПб., 2004. - С. 266.
4. Непомнящий А.А. Подвижники крымоведения. I. [Биобиблиография крымоведе-
ния. Вып. 7]. - Симферополь: СГТ, 2006. - С. 139.
Экспедиция на Мангуне
Тотсщш вопрос 345
5. Марти Ю.Ю. Сто лет Керченского музея. - Керчь, 1926. - С. 43; Боровкова
В.Н. Коллекционеры и торговцы керченскими древностями. - Керчь, 1999. - С.
143; Виноградов Ю.А. Страницы истории боспорской археологии. Эпоха Импе¬
раторской Археологической комиссии // БИ. - 2012. - Вып. XXVII. - С. 328,
331, 332.
6. Непомнящий А.А. Крымоведческие исследования в Одессе в середине XIX нача¬
ле XX века // Культура народов Причерноморья. - 1999. - №7. - С. ИЗ.
7. Тункина И.В. Н.Я. Марр и Ф.А. Браун: история взаимоотношений (1920 - 1925
гг.) // STRATUM plus [Время великих миграций]. - 2000. - №4. - С. 384-385.
8. Керимова М.М., Наумова О. Б. Алексей Николаевич Харузин - этнограф и ан¬
трополог // Репрессированные этнографы. - 1999. - Вып. 1. - С. 166.
9. Платонова Н.И. Российская Академия истории материальной культуры. Этапы
становления (1918 - 1919 гг.) // СА. - 1989. - №4. - С. 6-7; Алекшин В.А. Сек-
тор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа ЛОИИМК АН
СССР - ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН и его предшественники в ИАК - РА-
ИМК - ГАИМК - ИИМК АН СССР (основные вехи истории) // Записки
ИИМК РАН. - 2007. - №2. - С. 13-14.
10. Аптекарь В.Б. Н.Я. Марр и новое учение о языке. - М., 1934; Миханкова
В.А. Николай Яковлевич Марр. Очерк его жизни и научной деятельности. - М.-
Л., 1948; Алпатов В.М. История одного мифа. Марр и марризм. - М.: Наука,
1991; Алпатов В.М. Марр, марризм и сталинизм // Философские исследования.
- 1993. - №4; Платонова Н.И. Николай Яковлевич Марр - археолог и органи¬
затор археологической науки // АВ 1996 - 1997. - 1998. - №5. - С. 371-382; Го¬
лубева О.Д. Н.Я. Марр - СПб., 2002; Васильков Я.В. Трагедия академика Мар¬
ра // Христианский Восток. Новая серия. - СПб., 2000. - Т. 2(8); Платонова
Н.И. Николай Яковлевич Марр - председатель РАИМК/ГАИМК в 1919 - 1920
и 1923-1934 гг. // Академическая археология на берегах Невы (от РАИМК до
ИИМК РАН, 1919 - 2014 гг.) - СПб., 2013.
11. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. Историографические
очерки. - М.: Знак, 2006. - С. 37; Платонова Н.И., Кирпичников А.Н. Сек-
тор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН: Ис¬
следования и исследователи // Записки ИИМК. - 2010. - №5. - С. 15.
12. Миллер М.А. Археология в СССР. - Мюнхен, 1954. - С. 40; Лебедев Г.С. Ис¬
тория отечественной археологии 1700-1917 гг. - СПб., 1992. - С. 421.
13. Вернадский Г.В. М.И.Ростовцев // Seminarium Kondakovianum. - 1931. - 4;
Welles С.В. M.I. Rostovtzeff // Gnomon. - 1953. - Bd. 25; Welles С.В.
M.I.Rostovtzeff // Architects and Craftsmen in History. Festschrift fur A.P.Usher.
Tubingen, 1956; Скифский роман [Под ред. Г.М. Бонгард-Левина]. - М., 1997;
Фролов Э.Д. Русская наука об античности. Историографические очерки. Изд. 2-
е. - СПб., 2006. - С. 391-420.
14. Непомнящий А.А. История и этнография народов Крыма: Библиография и архи¬
вы (конец XVIII - начало XX века). - Симферополь, 2001. - №№7263, 7265,
7269-7273, 7275-7279, 7280-7282, 7284-7297.
15. Зуев В.Ю. М.И. Ростовцев. Годы в России. Биографическая хроника // Скиф¬
ский роман. - М, 1997. - С. 51-52.
16. Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литера¬
турных и археологических. - Л., 1925.
17. Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. - Пгр.: Огни, 1918. - С.
138-139.
18. Kubitschek W. Grabfunde in Untersiebenbrunn // Jahrbuch fur Altertumskunde. -
1911. - Bd. 5.
19. Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. - С. 617.
20. Клейн Л.С. Феномен советской археологии. - СПб.: Фарн, 1993. - С. 17.
346 Юрочкин <Ъ. Ю.
21. Ростовцев М.И. Сарматы (из главы «Сарматы и парфяне») // Cambridge Ancient
History. - 1936. - 11. - р. 91-104 [перевод В.А. Горончаровского] // ПАВ.
(ZKY0IKA. Избранные работы академика М.И. Ростовцева). - 1993. - №5. - С.
94.
22. Rostovtzeff М. Iranians and Greeks in South Russia. - Oxford, 1922. - P. 185.
23. Rostovtzeff M. Iranians and Greeks... - P. 5.
24. Амброз A.K. Боспор. Хронология раннесредневековых древностей // БС. - 1992.
- Вып. 1. - С. 41.
25. Rostovtzeff М. Une trouvaille de l’epoque greco-sarmate de Kertch // Monuments et
memorires publies par l’Academie des inscriptions et balles-lettres. - Paris, 1923. -
P. 48-51.
26. Бонгард-Левин Г.М. Научная командировка или эмиграция? Два года в Англии
// Скифский роман [под общей редакцией Г.М. Бонгард-Левина]. - М., 1997. -
С. 125.
27. Бонгард-Левин Г.М., Тункина И.В. М.И. Ростовцев и А.А. Васильев: шесть де¬
сятилетий дружбы и творческого сотрудничества // Скифский роман. - М., 1997.
28. Платонова Н.И., Кирпичников А.Н. Сектор/Отдел славяно-финской археологии
ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН. - С.11.
29. Куклина И.В. А.А. Васильев: «труды и дни» ученого в свете неизвестной пере¬
писки // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге [под ред. И.П. Мед¬
ведева]. - СПб., 1995. - С. 311; Захаров О.И. Причины эмиграции А.А. Васи¬
льева из СССР по материалам архива ИИМК РАН // Российское византиноведе¬
ние. Традиции и перспективы. Тезисы докладов XIX Всероссийской научной сес¬
сии византинистов. - М., 2011; Платонова Н.И., Кирпичников А.Н. Сек¬
тор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН. -
С. 9,10; Алекшин В.А. Александр Александрович Васильев - председатель РА-
ИМК с сентября 1920 г. по ноябрь 1922 г. // Академическая археология на бере¬
гах Невы (от РАИМК до ИИМК РАН, 1919 - 2014 гг.) - СПб., 2013.
30. Васильев А.А. Готы в Крыму // ИРАИМК. - 1921. - 1. - 4.1.
31. Тункина И.В. Н.Я. Марр и Ф.А. Браун: история взаимоотношений (1920 - 1925
гг.) // STRATUM plus [Время великих миграций]. - 2000. - №4.
32. Заморяхин А.В. А.А. Васильев и его место в историографии истории крымских
готов // Историк и его дело. Серия памяти профессора В.Е. Майера. - Ижевск,
2005. - Вып. 4. - С. 129-140.
33. Васильев А.А. Готы в Крыму. - С. 47.
34. Васильев А.А. Готы в Крыму. - С. 64-65.
35. Васильев А.А. Готы в Крыму. - С. 77.
36. Васильев А.А. Готы в Крыму. - С.70.
37. Брунов Н. Памяти Д.В. Айналова (1862 - 1939) // Архитектура СССР. - 1940. -
№ 3; Алпатов М. В. Д.В. Айналов: (Некролог) // Искусство. - 1940. - № 1;
Каргер М. К. Д. В. Айналов (1862 - 1939) // КСИИМК. - 1940. - Вып. 4;
Вздорнов Г. И. История открытия и изучения русской средневековой живописи:
XIX век. - М., 1986. - С. 267-268; Этингоф О.Е. Дмитрий Власьевич Айналов
(1862 - 1939): 125 лет со дня рождения // Художественный календарь: 100 па¬
мятных дат. - М., 1987. - С. 53-56; Анфертъева А.Н. Д.В. Айналов: жизнь,
творчество, архив // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. - СПб.,
1995. - С. 259-312; Творогов О.В. Д.В. Айналов // Энциклопедия «Слова о пол¬
ку Игореве». - СПб., 1995. - Т. 1. - С. 43-44.
38. Тарасов Н. Николай Петрович Лихачев // Энциклопедический словарь Гранат. -
1909. - Т. 27. Стб. 263-264; Янин В.Л. К столетию со дня рождения Н.П. Лиха¬
чева // С А. - 1962. - №2; Волк С.Н. Николай Петрович Лихачев // Вспомога¬
тельные исторические дисциплины. - 1978. - Вып. 9: Климанов Л.Г. Ученый и
TomaqiU вопрос 347
коллекционер, «известный всей России, еще более Европе» // Репрессированная
наука. - Л., 1991. - С. 424-453; Климанов Л.Г. «Быть, чем только могу, полез¬
ным первенствующему ученому сословию // Трагические судьбы: репрессирован¬
ные ученые АН СССР. - М., 1995. - С. 91-107.
39. Мажу га В. И. Е.Ч. Скржинская - исследователь и публикатор исторических ис¬
точников // Иордан. О происхождении и деяниях гетов. «Getica». - СПб.: Але-
тейя, 1997. - 490-505.
40. ИИМК РАН НА РО, ф. 35, оп. 5, д.310, л.25-26, 51; Пескова А.А. Сотрудники
Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН и его предшественников в
РАИМК - ГАИМК - ЛОИИМК - ЛОИА (1919-2010 гг.) // Записки ИИМК. -
2010. - №5. - С. 76, 79; Куклина И.В. А.А. Васильев: «труды и дни» ученого в
свете неизвестной переписки. - С. 314; Платонова Н.И., Кирпичников А.Н.
Сектор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН. -
С. 10, 51-54.
41. Басаргина Е.Ю. А.А. Васильев и Русский археологический институт в Констан¬
тинополе // Российские ученые и инженеры в эмиграции. - М.: Перспектива,
1993. - С. 133-134.
42. Захаров О.И. Причины эмиграции А.А. Васильева из СССР по материалам ар¬
хива ИИМК РАН. - С. 105.
43. Васильев А.А. Готы в Крыму // ИГАИМК. - 1927. - 2. - 4.2.
44. Куфтин Б.А. Жилище крымских татар в связи с историей заселения полуостро¬
ва. Материалы и вопросы. - М., 1925. - С.З.
45. Куфтин Б.А. Жилище крымских татар.... - С. 50-51.
46. Куфтин Б.А. Жилище крымских татар.... - С. 23.
47. Ефимов А.В. Новые материалы к биографии Якуба Кемаля Сеит-Мемет-Эфенди
(1885-1935) // Проблемы политической истории Крыма. - Симферополь, 1996. -
Вып. 1; Урсу Д.П. Очерки истории культуры крымскотатарского народа (1921 -
1941 гг.). - Симферополь, 1999. - С. 31-33; Урсу Д.П. Якуб Кемаль Якуб Ме-
метович // Деятели крымскотатарской культуры (1921 - 1944 гг.). Биобиблио-
графический словарь. - Симферополь, 1999; Мусаева У.К. Подвижники крым¬
ской этнографии (1921 - 1941 гг.). Историографические очерки. - Симферополь,
2004. - С. 170-172.
48. Совр. с. Приветное, между Судаком и Алуштой.
49. Совр. с. Соколиное в горной части Бахчисарайского района.
50. Рогинский Я.Я. Антропологический тип татар из Ускюта // Вопросы антрополо¬
гии. - 1961. - №8. - С. 48.
51. Scuti - генуэзских документов.
52. Кондараки В.Х. В память столетия Крыма. Топографический обзор полуострова.
- М., 1883. - С. 274.
53. Рогинский Я.Я. Антропологический тип татар из Ускюта. - С. 49-50.
54. Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография
этнической истории и культуры (80-е гг. XVIII в. - 90-е гг. XX в.). - Симферо¬
поль: Амена, 1999. - С. 122, илл. 10-11.
55. Марти Ю.Ю. Сто лет Керченского музея. - С. 90, - Рис. 25.
56. 20-летие работы в Эрмитаже Л.А. Мацулевича // СГЭ. - 1940. - Вып. 1 (Per¬
sonalia); Курбатов Г.Л. Юбилей Л.А. Мацулевича // ВВ. - 1957. - Т.12; Банк
А.В. Л.А. Мацулевич (1886 - 1959): некролог // СГЭ. - 1960. - Вып. 18; Банк
А.В. Л.А. Мацулевич (1886 - 1959): некролог // ВВ. - 1960. - Т.17; Кузнецова
Ю.Ю. Леонид Антонович Мацулевич (1886-1959). Жизнь ученого в документах
архива Государственного Эрмитажа // ТГЭ. - Т. 69 (Византия в контексте миро¬
вой культуры).
57. Мацулевич Л.А. Серебряная чаша из Керчи. - Л., 1926.
348 Юрочщт (В. Ю.
58. Покровский Н.В. Византийский щит, найденный в Керчи // МАР. - 1892. -
Вып. 8; Стржиговский И. Серебряный керченский щит // МАР. - 1892. -
Вып. 8.
59. Шкорпил В.В. Отчет о раскопках в Керчи в 1904 г. // ИАК. - 1907 - №25.
60. Мацулевич Л. А. Серебряная чаша из Керчи. - С. 41-48.
61. Мацулевич Л.А. Серебряная чаша из Керчи. - С.52.
62. Мацулевич Л.А. Серебряная чаша из Керчи. - С.52-53.
63. Равдоникас В.И. Памяти Н.И. Репникова // Старая Ладога: материалы археоло¬
гических экспедиций. - Л., 1948. - С. 9.
64. Равдоникас В. И. Страя Ладога // С А. - 1949. - №11. - С. 8.
65. Вздорнов Г.И. Комиссия по сохранению и раскрытию памятников древней живо¬
писи в России 1918-1924 гг. // Советское искусствознание. - 1981. - Вып. 2;
Вздорнов Г. И. Центральные государственные реставрационные мастерские и пер¬
вые опыты научного обобщения новых открытий // Художественное наследие.
Хранение, исследование, реставрация. - 2001. - Вып. 19; Рославский В.М. Ста¬
новление учреждений охраны и реставрации памятников искусства и старины в
РСФСР 1917 - 1921 гг. Игорь Грабарь и реставрация. - М., 2004; Хливнюк А.В.
Центральные государственные реставрационные мастерские и охрана памятников
в Крыму // Охрана и изучение памятников истории и культуры в Крымской
АССР: исследования и документы (Биобиблиография крымоведения. Вып. И). -
Симферополь: СГТ, 2008.
66. Игорь Эммануилович Грабарь // Материалы к биобиблиографии ученых СССР.
Серия искусства. - Вып. 1. - М., 1951; Подобедова О.И. И.Э. Грабарь. - М.,
1964; Грабарь И.Э. Моя жизнь. Автомонография. - М, 2001; Крылова Л.П.
Грабарь и охрана памятников. Четыре этапа его жизни: свободный человек, сво¬
бодный художник, общественный деятель, государственный служащий // V Гра-
баревские чтения. - М., 2003; Клименко Ю.Г. Архитекторы Москвы.
И.Э.Грабарь. М.: Прогрессс-Традиция, 2015.
67. Зубарь В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи. - С. 10-13; Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга
России (XVIII - середина XIX в.). - СПб.: Наука, 2002. - С. 523-528. - С. 497;
Гриненко Л.О. Из истории Херсонесского музея (1914-1924 гг.) // Древности. -
Харьков, 1999. - Т. 4; Бойцова Е.Е. Онучина М.В. Музейное строительство в
Севастополе в 1920-е годы. - Севастополь: Рибэст, 2011. - С. 12.
68. Марти Ю.Ю. Сто лет Керченского музея. - С. 44.
69. Гриневич К.Э. Раскопки Гераклейской экспедиции 1928 г. // Крым. - 1928. -
№2(10). - С. 4-5.
70. Гриневич К.Э. Сто лет херсонесских раскопок (1827 - 1927 гг.). Исторический
очерк с экскурсионным планом. - Севастополь, 1927.
71. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 37, л.74-75.
72. Бойцова Е.Е. Онучина М.В. Музейное строительство в Севастополе в 1920-е го¬
ды. - С. 24. Акимченков В.В. «Академия в миниатюре»: Севастопольский музей
краеведения (1923 - 1939). - Киев-Симферополь, 2012. - С. 24-25.
73. Спицын А.А. Крымская АССР: севастопольское краеведение: личные впечатле¬
ния // Известия Центрального бюро краеведения. - 1926. - №8.
74. Акимченков В.В. «Академия в миниатюре». - С. 28.
75. Спицын А.А. Крымская АССР: севастопольское краеведение. - С. 282.
76. Филимонов С.Б., Храпунов И.Н. Николай Львович Эрнст - исследователь исто¬
рии и древностей Крыма // МАИЭТ. - 1996. - Вып. V. - С. 242-243; Антонюк
А.А. Создание и деятельность Центрального музея Тавриды в первые годы стано¬
вления (1921 - 1924) // Историческое наследие Крыма. - 2006. - №16. - С. 125:
Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...»: неизвестные материалы по ис¬
Тотсцш вопрос 349
тории крымоведения в переписке А.И. Маркевича и академика С.Ф. Платонова //
Историческое наследие Крыма. - 2006. - №16. - С. 155; Непомнящий А. А. Про¬
фессор Николай Эрнст: страницы истории крымского краеведения (Биобиблио¬
графия крымоведения. Вып. 15). - Киев: Стилос., 2012. - С.26-125.
77. Бойцова Е.Е. Онучина М.В. Музейное строительство в Севастополе в 1920-е го¬
ды. - С. 18.
78. Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма // ИТОИАЭ. - 1929. -
Т. 3(60). - С. 15-43; Эрнст Н.Л. Летопись археологических раскопок и разведок
в Крыму за 10 лет (1921 - 1930) // ИТОИАЭ. - 1929. - 1931. - Т.4. - С.72-92.
79. Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. - С. 52-43.
80. Айбабина Е.А. Об этнической атрибуции могильника Узень-Баш // МАИЭТ. -
1993. - Вып. III. - С. 118.
81. Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. - С. 40
82. Броневский М. Описание Крыма (Tartariae Descriptio) [пер. с лат. Л.Г. Верше-
невич] // ЗООИД. - 1867. - Т. 6. - С. 344.
83. Приложение 2, 2.2.
84. Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928 - 1929 гг. //
ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Готский сборник / Krim Gotica]. - С. 136-141.
85. «Не закрываю глаз на сложность, трудность и ответственность предстоящей ра¬
боты в области охраны и изучения памятников Крыма...». Письма Н.И. Репни-
кова к И.Э. Грабарю [подготовка к публикации, предисловие и комментарии
Е.А. Теркель] // Историческое наследие Крыма.- 2008. - №22-23. - С. 322.
86. Урсу Д.П. Востоковедение в Крыму (1918 - 1941) // Востоковедный сборник. -
1997. - Вып. 1. - С. 4-24; Мусаева У.К. Народный учитель [Биобиблиография
крымоведения. - Вып. 9]. - Симферополь, 2007; Трофимец А.С. Усеин Бода-
нинский и археологическое изучение мусульманских памятников средневекового
Крыма // IV научные чтения памяти Усеина Боданинского (17-19 октября 2012
г.). Тез. докладов и сообщений. - Бахчисарай, 2012.
87. Хливнюк А.В. Центральные государственные реставрационные мастерские и
охрана памятников в Крыму. - С. 14-15, 164.
88. Крупнов Е.И. Памяти В.А. Городцова // ВДИ. - 1956. - №3; Крайнов Д.А. К
столетию со дня рождения В.А. Городцова // СА. - 1960. - №1; Белозёрова И.
В., Кузьминых С. В., Сафонов И. Е. Судьба учёного: жизнь Василия Алексее¬
вича Городцова в его дневниках и воспоминаниях // РА. - 2011. - № 1. - С. 154-
165.
89. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. Вторая половина
XIX - первая треть XX века. - СПб.: Нестор-История, 2010. - С. 204.
90. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1927), д. 153, л. 3-5, 8
91. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 322.
92. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 37, л. 1-2.
93. Джанов А.В. Судакская крепость. Двести лет исследований // Скржинская Е.Ч.
Судакская крепость. История - археология - эпиграфика. Сборник работ и ма¬
териалов. - Киев - Судак - СПб., 2006. - С. 324-325: Майко В.В., Джанов А.В.
Археологические памятники Судакского региона Республики Крым. - Симферо¬
поль, 2015. - С. 14-15.
94. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 323.
95. Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 156.
96. Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 152.
97. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 37, л. 18-19,75.
98. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 37, л. 10.
99. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 111-112.
100. Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 157.
350 Юрочщн (В. Ю.
101.ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 28,29.
102.Зубаръ В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи. - С. 27.
103. Моисеинкова Л.С., Шарапа В.Ф. Из истории журнальной периодики: журнал
«Крым» (1925 - 1927) // МАИЭТ. - 2000. - Вып. VII. - С. 393; Козлов В.Ф. Из
истории деятельности Российского общества по изучению Крыма (РОПИК) //
Москва-Крым. - М., 2000; Севастоянов А. А. «...Работа Российского общества
по изучению Крыма является в Интересах Крыма крайне желательной....»: до¬
кументы архивов свидетельствуют // Историческое наследие Крыма. - 2006. - 12-
13. - С. 136-137.
104. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 275-277.
105. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 283-299.
106. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 286, 292.
107. Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928 - 1929 гг. //
ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Готский сборник / Krim Gotica]. - С. 107-121.
108. Репников Н.И. Раскопки эски-керменского могильника в 1928 и 1929 г. //
ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Готский сборник / Krim Gotica]. - С. 179.
109. Пюро 1.С. Складна доля археолога (до 85-р1ччя бвгена Володимировича Веймар-
на) // Археолопя.- 1990. - №4. - С. 144-145.
110.Зубарь В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи. - С. 42-43.
ШЛлекшин В.А. Александр Натанович Бернштам. Биографический очерк // Древ¬
ние культуры Евразии: материалы международной научной конференции, по¬
священной 100-летию со дня рождения А.Н. Бернштама. - СПб., 2010. - С. 9-10.
112. Акимченков В.В. «Академия в миниатюре», обложка.
113. Вздорнов Г. И. Александр Иванович Анисимов (1877 — 1932) // Советское искус¬
ствознание. - 1984. — Вып. 2. — С. 297—317; Кызласова И. Л. Александр Ива¬
нович Анисимов (1877 — 1937). - М., 2000.
ПА.Харитонов С.В. Крымские пещерные храмы в работах Л.И. Линно. Сведения о
Л.И. Линно и ее работах, выполненных в Крыму // Русская культура XVI века -
эпоха митрополита Макария: Материалы X российской научной конференции,
посвященной памяти святителя Макария. - Можайск, 2003. - Вып. X. - С. 279-
280.
115. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 23
116. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1, д. 214 (1929), л. 58.
117. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 323; Бойцова Е.Е. Онучина М.В. Му¬
зейное строительство в Севастополе в 1920-е годы. - С. 75; Зубарь В.М. Лето¬
пись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его округи. - С. 15.
HS.Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 152.
119.Зубарь В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи; Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 152; Бойцова Е.Е.
Онучина М.В. Музейное строительство в Севастополе в 1920-е годы. - С. 76.
120. Бойцова Е.Е. Онучина М.В. Музейное строительство в Севастополе в 1920-е го¬
ды. - С. 68.
121. Подлинная фамилия - Мандельштам.
122. Автор первых работ по истории компартии - профессор Лядов-Мандельпггам не
имел не только исторического, но и вообще никакого высшего образования.
123. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 325.
124. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 120, л. 1-3; ф. 2, оп. 3, д. 423, л. 33
об.
125. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 61, 261.
126. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 120, л.5, 5 об.
Тотс^ий вопрос 351
127. Академическое дело 1929-1931 гг. - Вып. 1. - С. 52, 53, 69.
128. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1928), д. 120, л. 6-9.
125.Академическое дело 1929 - 1931 гг. - Вып. 1. - С. 64.
1УЪ.Петров Г. И. Об антропологических материалах Эски-Керменской экспедиции
(предварительная информация) // ИГАИМК. - 1935. - Вып. 117. - С. 326.
131. Петров Г.И. Потомки готов в Советском Крыму // Вестник знания. - 1929. -
№7. - С. 296-297.
132. ^Не закрываю глаз на сложность...». - С. 326
133. Вероятно, имеется в виду совместная советско-германская экспедиция на Памир,
организованная в 1928 г. АН СССР, в которой принял участие известный ученый
О.Ю. Шмидт (1891 - 1956).
134. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 326
135. Тушина И. В. Н.Я. Марр и Ф.А. Браун: история взаимоотношений. - С. 389-
390; Алпатов В.М. История одного мифа. - С. 30-31.
136. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л.9.
137. Академическое дело 1929 - 1931 гг. - Вып. 1. - С. 64.
138. Ф.А. Браун по рекомендации С.Ф. Платонова в свое время был избран членом-
корреспондентом АН.
139. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 10 об.
140. Исповедь узника ОГПУ (неизвестная рукопись С. Ф. Платонова) [Вст.ст. и пуб-
лик. В. С. Брачева] // Вестник РАН. - 1992. - №9 - С. 123-124
141. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 327, 328.
142. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 249; Платоно¬
ва Н.И., Кирпичников А.Н. Сектор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА
АН СССР - ИИМК РАН. - С.52; Платонова Н.И. Федор Васильевич Кипари¬
сов - председатель ГАИМК в 1935-1936 гг. // Академическая археология на бере¬
гах Невы (от РАИМК до ИИМК РАН, 1919-2014 гг.) - СПб., 2013. - С. 19-20.
143. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С.55; Антология
советской археологии [под ред. В.И. Гуляева, и др.]. - М., 1995. - Т. 1. - С.
164; Платонова Н.И. Федор Васильевич Кипарисов... - С.20.
144. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 206.
145. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 212.
146. Тункина И.В. К истории изучения «готской проблемы» в советской археологии
1920 - начала 1930-х гг. // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического
съезда в Суздале. - Т. III. - М., 2008. - С. 249.
147. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л.28-29.
148. Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 156.
149. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 212-213.
150. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 214.
151. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 326.
152. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 6.
153. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 23, 24, 24 об.
154. Скржинская Е.Ч. Судакская крепость. История - археология - эпиграфика.
Сборник работ и материалов. - Киев - Судак - СПб., 2006. - С.315.
155. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 22-27.
156. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 26.
157. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 10., Непомнящий А.А. Про¬
фессор Николай Эрнст. - С. 363.
158. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 9, 9 об.
159. Грабарь И.Э. Письма. 1917-1941. - М. 1977. - С. 184.
160. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 10., 10 об.
352 Юрочщт Ф. Ю.
161. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 58, 58 об.; Непомнящий АЛ.
Профессор Николай Эрнст. - С. 219.
162. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 76-79.
163. ЦМТ, оп.5, №68, д. 8770, л. 48. КП-23055.
16А.Шмит Ф.И. Эски-Керменская базилика // ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Готский
сборник / Krim Gotica]. - С. 213.
165.Эрнст Н.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма // ИТОИАЭ. - 1929. - Т.
3(60). - С. 24.
166.Лист XVII-10. Симферопольский уезд.
167.Эрнст Н. Готские раскопки и исследования в Крыму // Красный Крым. - 1929.
- №118. - 29 мая.
168.Эрнст И.Л. Эски-Кермен и пещерные города Крыма. - С. 15-43.
169.Столяр А.Д., Белановская Т.Д. Памяти В.И. Равдоникаса // Вестник ЛГУ -
1977. - №14 (сер. ист. 3); Жервэ Н.Н. Тихвинское отделение Новгородского
общества любителей древности (1913-1929) // Тихвинский сборник по материалам
историко-географической конференции. - Тихвин, 1988. - Вып. 1: Археология
Тихвинского края; Столяр А.Д. Деятельность Владислава Иосифовича Равдони¬
каса // Тихвинский сборник по материалам историко-географической конферен¬
ции. - Тихвин, 1988. - Вып. 1: Археология Тихвинского края; Аникович М.В.
В.И. Равдоникас о предмете и задачах истории материальной культуры // Меж¬
дународная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения профессора
В.И. Равдоникаса. Тезисы докладов. - СПб., 1994; Бочкарев В.С. В.И. Равдо¬
никас и революция в советской археологии // Международная конференция, по¬
священная 100-летию со дня рождения профессора В.И. Равдоникаса. Тезисы
докладов. - СПб., 1994; Жерве Н.Н., Тихомирова В.И. В.И. Равдоникас и Тих¬
вин // Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения
профессора В.И. Равдоникаса. Тезисы докладов. - СПб., 1994; Савинов Д.Г.
Перечитывая учебник Равдоникаса // Международная конференция, посвященная
100-летию со дня рождения профессора В.И. Равдоникаса. Тезисы докладов. -
СПб., 1994; Сакса А.И. Равдоникас и Финляндия - забытые страницы сотруд¬
ничества // Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рожде¬
ния профессора В.И. Равдоникаса. Тезисы докладов. - СПб., 1994; Столяр А.Д.
Предисловие // Памятники древнего и средневекового искусства. Сборник статей
в память профессора В.И. Равдоникаса. - СПб., 1994 (Проблемы археологии. -
Вып. 3); Столяр А.Д. Индексы феномена интеллигентности в деятельности
В.И. Равдоникаса (1894-1976) - лидера ленинградской археологии 30-40-х гг.
минувшего столетия (по личным воспоминаниям) // Феномен российской интел¬
лигенции: история и психология. Материалы международной научной конферен¬
ции 24-25 мая 2000 г. - СПб., 2000; Платонова Н.Н. Панорама отечественной
археологии на «Великом переломе» (по страницам книги В.И. Равдоникаса «За
марксистскую историю материальной культуры) // Археологические вести. -
2002. - №9; Тихонов И.Л. Об обстоятельствах ухода В.И. Равдоникаса из Ле¬
нинградского университета: документы из личного дела // Невский археолого¬
историографический сборник: к 75-летию кандидата исторических наук
A. А. Формозова. - СПб., 2004; Тункина Й.В. Несколько штрихов к портрету
B. И. Равдоникаса 1920-х гг. (по архивным материалам) // Невский археолого¬
историографический сборник: к 75-летию кандидата исторических наук
А.А. Формозова. - СПб., 2004; Формозов А.А. Русские археологи в период то¬
талитаризма. - С. 56-196; Клейн Л. С. Красный демон археологии. Сага о Равдо-
никасе // Краеугольный камень. Археология, история, искусство, культура Рос¬
сии и сопредельных стран. - Т. 1. - Москва, 2010; Платонова Н.И. История
археологической мысли в России. - С. 27; Платонова Н.И. Владислав Иосифо¬
вич Равдоникас - заведующий ЛОИИМК АН СССР со 2 сентября 1944 г. по 16
Тотекший вопрос 353
марта 1946 г. и с 1 января 1947 г. по 17 марта 1949 г. // Академическая археоло¬
гия на берегах Невы (от РАИМК до ИИМК РАН, 1919-2014 гг.) - СПб., 2013.
- С. 31-34.
170.Миллер М.А. Археология в СССР. - С. 66.
Ш.Салминен Т. Три различные сети контактов: русские связи Т.Арне, А.М. Таль-
грена и Герро фон Мергарта // Евразийский археолого-историографический сбор¬
ник. - СПб. - Красноярск, 2012. - С. 176.
172. ИИМК РАН НА РО, ф.35, он. 5, д. 252, л. 2-6 об, 33-34 об.
173. Равдоникас В. И. Дорос-Феодоро, столица готов в Крыму // Человек и природа.
- 1929. - №2.
174. Равдоникас В.И. Пещерный город Эски-Кермен: готская проблема (Новейшие
археологические исследования в Крыму) // Вестник знания. - 1929. - №7.
175. Платонов С.Ф. Предисловие к статье: Равдоникас В.И. Пещерный город Эски-
Кермен: Готская проблема. // Вестник знания. - 1929 - №7
176. Равдоникас В.И. Дорос-Феодоро, столица готов в Крыму. - С. 19; Равдоникас
B. И. Пещерный город Эски-Кермен: Готская проблема - С. 291.
ill .Равдоникас В.И. Пещерный город Эски-Кермен: Готская проблема - С. 295.
il%.Ravdonikas W.I. Doros Feodoro, die Hauptstadt der Goten // Umschau in Wissen-
schaft und Technik. - 1929. - Heft. 22; Ravdonikas W.I. Die Hauptstadt der Go-
ten in der Krim // Wocheubericht der Gesellschaft fuer kulturelle Verbindung der
Sowjetunion mit dem Auslande. - 1929. - Jahr. 5. - №13-14.
179. Петров Г.И. Потомки готов в Советском Крыму // Вестник знания. - 1929. -
№7. - С. 296-297. - Рис. 1.
180. Petroff G. Anthropologische Untersuchungen an der Krim im Jahre 1928 // Anthro-
pologischer Anzeiger. - 1930. - Bd. 6. - Heft 3. - S. 261.
181. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 38-39, 44-45.
182. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1, д. 40, л. 49-58.
183. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 231.
184. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 40, л. 28-29.
185. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 234.
186. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 12, 13.
187. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 58.
188. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 329.
189. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 8.
190. Шмит Ф.И. Эски-Керменская базилика. - С. 213.
191 .Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928-1929 гг. - С.
122-133; Репников Н.И. Раскопки эски-керменского могильника в 1928 и 1929 г.
- С. 156-179; Репников Н.И. Остатки укреплений Эски-Кермена // ИГАИМК. -
1932. - Т. 12. [Готский сборник / Krim Gotica].
192. Исповедь узника ОГПУ - С. 124; Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст.
- С. 223, 226, 227.
193. Исповедь узника ОГПУ - С. 124; Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» //
Природа. - 1991. - №4. - С. 102; Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» и «ве¬
ликий перелом» в советской науке // Трагические судьбы: репрессированные
ученые Академии наук СССР. - М.: Наука, 1995. - С. 221.
194. Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 159-160.
195. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 6.
196. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 222-227.
197. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л. 11; Тушина И.В. К истории
изучения «готской проблемы» в советской археологии 1920 - начала 1930-х гг. -
C. 250.
198. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 330.
354 ООрочкун <Ъ. JO.
\99.Араджиони М.А. Греки Крыма и Приазовья. - С. 24.
200. Непомнящий А.А. «Пока оберегаем и спасаем...». - С. 161.
201. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л.11.
202. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 223.
203. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л.11.
204. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1929), д. 214, л.11.
205. Равдоникас В. И. За марксистскую историю материальной культуры // ИГАИМК.
- 1930. - Т. 7. - Вып. 3-4. - С. 7,8.
206. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры. - С.53,55.
207.0 Г. Косинне и его школе см. ниже.
208. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры. - С. 27.
209. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры. - С. 29.
210. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры. - С. 31.
211. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры. - С. 78.
212. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры. - С. 21.
213. Алпатов В.М. История одного мифа. - С. 61, 79-84; Мещанинов И.И. Николай
Яковлевич Марр // СЭ. - 1935. - №1. - С. 8-16; Памяти ученого-революционера
Николая Яковлевича Марра // СЭ. - 1935. - №1. - С.3-5; Платонова Н.И. Ис¬
тория археологической мысли в России. - С. 98.
214. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 230-231.
215. Памяти ученого-революционера Николая Яковлевича Марра. - С. 4.
216. Платонова Н.И. Владислав Иосифович Равдоникас... - С. 32.
217. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 54-56.
218. ИИМК РАН НА РО, ф.2, оп. 5, д. 264, л.З.
219. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 333; ИИМК РАН НА РО, ф.35, оп. 5,
д. 252, л.6 об, 34 об.
220. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 332.
221 .Брачев В.С. Дело академика С.Ф. Платонова // ВИ. - 1989. - №5; Брачев В.С.
Укрощение строптивой или как АН СССР учили послушанию // Вестник АН
СССР. - 1990. - №4; Брачев В.С. Опасная профессия - историк. Страницы
жизни академика С.Ф. Платонова // Вестник РАН. - 1991. - №9; Перченок
Ф.Ф. Академия наук на «великом переломе» // Звенья. Исторический альбом. -
1991. - Вып. 1; Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук»; Академическое дело
1929-1931 гг.: документы и материалы следственного дела, сфабрикованного
ОГПУ - Вып. 1. - СПб., 1993; Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» и «вели¬
кий перелом» в советской науке; Брачев В.С. «Дело историков» 1929-1932 гг. -
СПб., 1997; Академическое дело 1929-1931 гг.: документы и материалы след¬
ственного дела, сфабрикованного ОГПУ - Вып. 2. - СПб., 1998; Формозов А.А.
Русские археологи и политические репрессии 1920-1940 гг. // РА. - 1998. - №3-
С.192; Павленко Н. «Академическое дело». Историки под прицелом ОГПУ
Наука и жизнь. - 1999. - №11; Брачев В.С. Крестный путь русского историка:
академик С.Ф. Платонов и его «дело». - СПб., 2005; Формозов А.А. Русские
археологи в период тоталитаризма. - С. 192-194.
222. Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук». - С. 102
223. Вигасин А.А. Алексвандр и Людмила Мерварт: у истоков отечественного цейло-
новедения и дравидологии // Репрессированные этнографы. - Вып. 2. - М., 2003:
Краснодембская Н.Г. Петербург-Индия: Об этнографической экспедиции Музея
антропологии и этнографии (Кунсткамера) 1914 года // Санкт-Петербург - Ин¬
дия: история и современность. - СПб., 2009; Люстерник Е.А. Научная экспеди¬
ция А.М. и Л.А. Мервартов в Индию в 1914-1918 гг. // Историография и источ¬
никоведение истории стран Азии и Африки. - Л., 1975. - Т.4.
224. Исповедь узника ОГПУ. - С. 124
TomoqiH вопрос 355
225. Формозов АЛ. Русские археологи и политические репрессии 1920-1940 гг. - С.
194; Алпатов В.М. История одного мифа. Марр и марризм. - С.83.
226. Формозов АЛ. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 194.
227. Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» и «великий перелом» в советской науке.
- С.220; Анциферов Н.П. Из дум о былом: воспоминания. - М., 1992. - С. 365.
228. Формозов АЛ. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 202.
229. Формозов АЛ. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 49-50, 163, 201,
286-287.
230. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1930), д. 4; д. 5; Формозов АЛ. Русские ар¬
хеологи в период тоталитаризма. - С. 205; Алекшин В .А. Сектор/Отдел археоло¬
гии Средней/Центральной Азии и Кавказа ЛОИИМК АН СССР - ЛОИА АН
СССР - ИИМК РАН и его предшественники в ИАК - РАИМК - ГАИМК -
ИИМК АН СССР (основные вехи истории) // Записки ИИМК РАН. - 2007. -
№2. - С. 25-26.
231. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 335; Платонова Н.И. История архео¬
логической мысли в России. - С. 232-235.; Платонова Н.И., Кирпичников А.Н.
Сектор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН. -
С. 23.
232. Штакельберг Н.С. «Кружок молодых историков» и «Академическое дело» // In
memoriam: исторический сборник памяти Ф.Ф. Перченка. - М., СПб., 1995. - С.
34-84.
233. «Дело А.А. Мейера», [публикация, подготовка текста, вступительная заметка и
примечания Ирина Флиге и Александр Даниэль] // Звезда. - 2006. - №11.
234. ИИМК РАН НА РО, ф. 35, оп.5. Д.310, л.51 об; Платонова Н.И., Кирпични¬
ков А.Н. Сектор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА АН СССР - ИИМК
РАН. - С. 24.
235. Куклина И.В. А.А. Васильев: «труды и дни» ученого в свете неизвестной пере¬
писки. - С. 321.
236. «Не закрываю глаз на сложность...». - С.335.
237. Petroff G. Anthropologische Untersuchungen an der Krim im Jahre 1928; Ravdoni-
kas V. Doros Feodoro, die Hauptstadt der Goten; Sauer J. Die christlichen Denk-
mfller in Gotengebiet der Krim // Oriens Christianus, 1932. - Ser. 3. - Bd. 7;
Schmidt L. Zur Geschichte der Krimgoten // Schumacher-Festschrift. Zum 70. Ge-
burtstag Karl Schumachers. - Mainz, 1930. - S. 332-336; Abensour L. Du royaume
gothique a l’empire juif des Khazares // Sciences et voyages. - 13.03.1930. - XI an-
n6e. - 550. - P.10-13.
238. «Не закрываю глаз на сложность...». - С. 333.
239. Равдоникас В.И. Раскопки в Приладожье в 1930 г. и некоторые выводы из них //
Сообщения ГАИМК. - 1931. - №3.
240. Ravdonikas V.I. Die Normannen der Wikingerzeit und das Ladogagebiet. - Stock¬
holm, 1930. - 180 s.
241 .Клейн Л.С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. -
СПб., 2009. - С.34.
242.Чистотинова С.Л. Федор Иванович Шмит. - М, 1994.
243. Шмит Ф.И. Отчет Эски-Керменской экспедиции // Сообщения ГАИМК. - 1931.
- №7.
244. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1930), д. 34, л. 34-36.
245. Алекшин В.А. Александр Натанович Бернштам. - С. 12.
246Лкимченков В.В. «Академия в миниатюре». - С. 74.
247. Шмит Ф.И. Эски-Керменская базилика. - С. 124-243.
248. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. - М.-Л, 1930.
249. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. - С. 16.
356 Юрочщт <В. Ю.
250.Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. - С. 20-21.
251 .Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. - С. 46-49.
252. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. - С. 51-52.
253. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. - С. 62.
254. Попутно стоит отметить, что автор «Железного века...», столь много страниц по¬
святивший культуре и истории крымских готов, ни разу не упомянул имя перво¬
открывателя древностей Суук-Су - Н.И. Репникова. Было ли данное обстоятель¬
ство чистым недоразумением или мотивы были иными - сказать трудно.
2ЪЪ.Шнирельман В.А. Злоключения одной науки: этногенетические исследования и
сталинская национальная политика // ЭО. - 1993. - №3. - С.53.
25Ъ.Шнирелъман В.А. Злоключения одной науки. - С.55.
251 .Тушина И.В. Несколько штрихов к портрету В.И. Равдоникаса 1920-х гг. - С.
196.
258. Быковский С.Н. К вопросу о трех древнейших центрах Руси // Труды Вятского
педагогического института им. В.И. Ленина. - 1928. - Т. 3. - Вып. 6.
259. Быковский С.Н. Яфетический предок восточных славян - киммерийцы //
ИГАИМК. - 1931. - Т. 8. - С. 1.
260. Быковский С.Н. Яфетический предок восточных славян - киммерийцы. - С. 8.
261. Быковский С.Н. Яфетический предок восточных славян - киммерийцы. - С. 56-
62.
262. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж‘ К увязке готов с яфетическими народами
Кавказа // Известия АН. - 7 сер. - 1930. - №6.
263. Марр Н.Я. Готское слово guma *муж‘ - С. 449, 450.
264. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж‘ - С. 455.
265. Имеется в виду библейский народ «Гог» (Иез. 38. 2, 3, 18).
266. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж* - С. 453-454.
267. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж‘ - С. 460, 461.
268. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж‘ - С. 462.
269. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж‘ - С. 464.
270. Марр Н.Я. Готское слово guma ‘муж‘ - С. 464.
271. Марр Н.Я. Новый поворот в работе по яфетической теории // Марр Н.Я. Из¬
бранные работы. - Л, 1933. - Т.1. - С.317; Гухман М.М. Н.Я. Марр и готский
язык // Язык и мышление. - 1937. - Вып. 8. - С. 279-288.
272. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1, д. 11, л. 7; ф. 35, оп. 5, д. 252, л.6 об, 12 об.,
34 об.
21Ъ.Алекшин В.А. Сектор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа
ЛОИИМК АН СССР - ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН. - С.26-27; Те¬
нит В.Ф. Очерки по истории советской археологии (У истоков формирования
марксистских теоретических основ советской археологии 20-е - первая половина
30-х годов) - Киев, 1982. - С. 51; ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1, д. 11, л. 31.
274. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 173.
275. ИИМК РАН НА РО, ф.35, оп. 5, д. 252, л. 12 об.; Формозов А.А. Русские ар¬
хеологи и политические репрессии 1920-1940 гг. - С. 194; Тушина И.В. К исто¬
рии изучения «готской проблемы» в советской археологии 1920 - начала 1930-х
гг. - С. 250.
276. Платонова Н.И., Кирпичников А.Н. Сектор/Отдел славяно-финской археологии
ЛОИА АН СССР - ИИМК РАН. - С.24.
277. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1931), д. 10, л. 182.
278. Предисловие // ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Готский сборник / Krim Gotica]. -
С. 2
279. Предисловие. - С. 4.
280. Предисловие. - С. 3.
TomaqxU вопрос 357
281. Материалы Эски-Керменской экспедиции 1931-1933 гг. [Отв. ред. С.Д. Димит¬
ров] // ИГАИМК. - 1935. - Вып. 117; Репников Н.И. Разведки древнего водо¬
провода в Эски-Кермене в 1931 г. // Сообщения ГАИМК. - 1931. - №11-12:
.Харитонов С.В. Древний город Эски-Кермен. Археология, история, гипотезы. -
СПб., 2004. - С. 13, 105-106.
282. Предисловие. - С. 1.
283. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 235-238.
28А.Платонова Н.И., Кирпичников А.Н. Сектор/Отдел славяно-финской археологии
ЛОНА АН СССР - ИИМК РАН. - С. 25.
285. Керимова М.М., Наумова О.Б. Алексей Николаевич Харузин - этнограф и ан¬
трополог. - С. 166.
286. Клейн Л.С. Археология в седле (Косинна с расстояния в 70 лет) // STRATUM
plus [Время великих миграций]. - 2000. - №4. - С. 88.
287. Марр Н.Я. Что дает яфетическая теория истории материальной культуры // Со¬
общения ГАИМК. - 1931. - №11/12. - С. 23-24.
288. Клейн Л.С. Археология в седле. - С. 133; Wiwjorra I. German archaeology and
its relation to nationalism and racism // Nationalism and archaeology in Europe. -
London, 1996. - C. 173-175.
289. Клейн Л.С. Феномен советской археологии. - С. 43-44.
290. Клейн Л.С. Археология в седле. - С. 109-114.
291 .Равдоникас В.И. Археология на службе у империализма // Сообщения ГАИМК.
- 1932. - №3-4. - С. 19-35.
292. Равдоникас В.И. Археология в Германии после фашистского переворота (Manus
1933, №№ 1-3, 1934, №1-2) // СЭ. - 1935. - №1. - С. 140.
293. Комнен-Палеолог I. Звьльнення Кам’янця-Подигьського вщ большевиюв у 1918
рощ // За державшсть. - Торонто, 1966. - С.65-72.
294. Кизилов М.Б. Крымская Готия: история и судьба. - Симферополь: Наследие ты¬
сячелетий, 2015. - С. 147.
295. Щукин М.Б. Готский путь. Готы. Рим и Черняховская культура - СПб., 2005.
296. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 218-222.
297. Платонова Н.И. История археологической мысли в России. - С. 229-232.
298. Алпатов В.М. История одного мифа. - С. 83.
299. Алпатов В.М. История одного мифа. - С. 93-94.
300. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема в связи со стади¬
альным развитием Северного Причерноморья // ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Гот¬
ский сборник / Krim Gotica].
301. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема.... - С. 11.
Пещерные города Крыма и готская проблема.... - С. 30-32.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 35-36.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 39-40.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 39.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 40.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 6.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 36.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 37
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 40.
Пещерные города Крыма и готская проблема... - С.41.
312. Спицын А.А. Историко-археологические разыскания: I. Исконные обитатели До¬
на и Донца. II. Тмутаракань // ЖМНП. - 1909. - Январь. - С. 67-90.
313. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 45.
314. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 45-61.
315. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 62-77
302. Равдоникас В. И.
303. Равдоникас В. И.
304. Равдоникас В. И.
305. Равдоникас В. И.
306. Равдоникас В. И.
307. Равдоникас В.И.
308. Равдоникас В. И.
309. Равдоникас В. И.
310. Равдоникас В. И.
ЗП.Равдоникас В.И.
358 Юрочцт Ф. Ю.
316. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 78-85.
317. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 86.
318. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 87.
319. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 88,89, 93.
320. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 86-87.
321. ИИМК РАН НА РО, ф.2, оп. 3, д. 423, л. 33 об.
322. Быковский С.Н. О предмете истории материальной культуры // Сообщения
ГАИМК. - 1932. - №1-2. - С. 3-6.
323Лрциховский Л.В., Киселев С.В., Смирнов А.П. Возникновение, развитие и ис¬
чезновение «марксистской археологии» // Сообщения ГАИМК. - 1932. - №1-2;
Равдоникас В.И. На новый этап // Сообщения ГАИМК. - 1932. - №1-2.; Смир¬
нов И. И. Возможна ли «марксистская история материальной культуры»? // Со¬
общения ГАИМК. - 1932. - №1-2.
324. Миллер М.А. Археология в СССР. - С. 63
325. Слезкин Ю. Советская этнография в нокдауне: 1928-1938 гг. // ЭО - 1993. - №2;
Шнирелъман В.А. Злоключения одной науки: этногенетические исследования и
сталинская национальная политика // ЭО. - 1993. - №3; Бертран Ф. Наука без
объекта? Советская этнография 1920-30-х гг и вопросы этнической категоризации
// Журнал социологии и социальной антропологии - 2003. - Т. VI. - №2.
326. Мацулевич Л.А. К вопросу о стадиальности в готских надстроечных явлениях //
ИГАИМК. - 1933. - Вып. 45.
327. Мацулевич Л.А. Погребение варварского князя в Восточной Европе. Новые
находки в верховье реки Суджи // ИГАИМК. - 1934. - Вып. 112.
328. Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа // ИГАИМК. - 1933. - Вып.
71.
329. Советско-американская крымская экспедиция (1931 г.) // Проблемы истории ма¬
териальной культуры. - 1933. - №9-10. - С. 61; The Russian project И University
of Pennsylvania. Philadelphia. The University Museum Bulletin. - 1933. - Vol. 4.
- №5.
330. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1931), д. 3, л.2.
331. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1933), д. 296, л. 1.
332. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1933), д. 296, л. 2
333. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1933), д. 296, л. 5-7,13.
334. ТЛоро 1.С. Складна доля археолога. - С. 146.
335. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 285
336. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1933), д. 296, л. 14,17,19,20.
337. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1933), д. 296, л. 31, 32.
338. Пюро 1.С. Складна доля археолога. - С. 146.
339Ллпатов В.М. История одного мифа. - С. 109.
ЗАО.Басаргина Е.Ю. Русский археологический институт в Константинополе. Очерки
истории. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. - С. 118; Сиволап Т.Е. Страницы
биографии Ф.И. Шмита по архивным источникам // Собор лиц. - СПб., 2006. -
С. 31; Формозов А.А. Русские археологи и политические репрессии 1920-1940 гг.
- С. 198-199.
341. Пескова А.А. Сотрудники Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН. -
С. 81.
342. ИИМК РАН НА РО, ф.35, оп. 5, д. 310, л. 8, 25,51 об.
343. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 259-266, 273.
344. Алекшин В.А. Сектор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа. -
С. 28.
345. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С.63,70-71,178-
180,245-246.
Тошский вопрос 359
ЗАб.Тункина И.В. Несколько штрихов к портрету В.И. Равдоникаса 1920-х гг. - С.
193.
347. Алекшин В.А. Сектор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа. -
С. 34.
348. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С. 63.
349. Равдоникас В.И. Экспедиции ГАИМК // СЭ. - 1934. - №4. - С. 118; ИИМК
РАН НА РО, ф.35, оп. 2 (1933), д. 252, л. 35-36.
350. Клейн Л.С. Красный демон археологии. - С. 380.
351. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1935), д. 176, л. 38, 39.
352. Акимченков В.В. «Академия в миниатюре». - С. 60-61.
353. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1935), д. 176, л. 51.
354. ИИМК РАН НА РО, ф.2, on. 1 (1935), д. 176, л. 50, 52, 53.
355. ИИМК РАН НА РО, ф.2, оп. 3, д. 181, л. 10-12; ф.2., оп.5, д. 90, л. 4-5.
356. ИИМК РАН НА РО, ф.2, оп. 3, д. 181, л. 2; ф.1 (1936), д. 169, л. 40.
357. Историко-археологические памятники // Социалистическая реконструкция Юж¬
ного берега Крыма: материалы районной планировки ЮБК. - Симферополь,
1935. - С. 423-444.
358. Петров Г. И. Об антропологических материалах Эски-Керменской экспедиции
(предварительная информация) И ИГАИМК. - 1935. - Вып. 117. - С. 17.
359. Боданинский У.А. Черкес-Керменское укрепление «Кыз-Кулле» по разведкам
1933 г. // ИГАИМК. - 1935. - Вып. 117. - С. 81-87.
360. Бернштам А.Н. О деревянных постройках Крыма // ИГАИМК. - 1935. - Вып.
117. - С. 144.
361. Гольмстен В.В. Обзор археологических работ в 1937 г. // ВДИ. - 1938. - №3(4).
- С. 253; Репников Н.И. Городище Эски-кермен // Археологические исследова¬
ния в РСФСР 1934-1936 гг. Краткие отчеты и сведения. - М., Л.: Из-во АН
СССР., 1941; Эдит Д.Н. Экспедиционная работа московских археологов в
1937 г. // ВДИ. - 1938. - №1(2). - С. 144.
362. Vasiliev А.А. The Goths in the Crimea. - Cambridge, Massachusetts, 1936.
363. Куклина И.В. А.А. Васильев: «труды и дни» ученого в свете неизвестной пере¬
писки. - С. 329.
364. Герцен А.Г. О двух рукописях сочинения А.А. Васильева в архиве ЛОИА АН
СССР // ВВ. - 1979. - Т. 40. - С. 191-192.
365. Vasiliev А.А. The Goths in the Crimea. - C. 5.
366.Заморяхин А.В. А.А. Васильев и его место в историографии истории крымских
готов // Историк и его дело. Серия памяти профессора В.Е. Майера. - Ижевск,
2005. - Вып. 4.
367. Соловьев В.А. Спорные вопросы по истории Готского княжества в Крыму. По
поводу книги: А.А. Vasiliev The Goths in the Crimea. Cambridge - Massachusetts,
1936. Monographs of the Mediaeval Academy of America №11, p. X+292 // Annales
de I’lnstitut Kondakov. - 1937. - №9. - C. 99-104.
368. Приложение 1, XXI.
369. Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях [пер. С.А. Аннинского]. - М. -
Л.: АН СССР, 1936. - С. 3.
370. Шнирелъман В.А. Злоключения одной науки... - С. 59.
371.0 вредительстве в области археологии и ликвидации его последствий // СА. -
1937. - №3.
372.Платонова Н.И. Федор Васильевич Кипарисов... - С.20.
313.Алекшин В.А. Сектор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа. -
С. 34; Клейн Л.С. Феномен советской археологии. - С. 19-20; Лебедев Г.С. Ис¬
тория отечественной археологии 1700-1917 гг. - С. 428; Формозов А.А. Русские
археологи в период тоталитаризма. - С.55, 209.
360 Юрочкун (В. Ю.
374.Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема... - С. 49.
375.0 вредительстве в области археологии и ликвидации его последствий - С. 6-7.
376.0 вредительстве в области археологии и ликвидации его последствий - С.8.
377. Пескова А.А. Сотрудники Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН и
его предшественников... - С.78; Платонова Н.И. Владислав Иосифович Равдо¬
никас... - С. 32.
378. Клейн Л.С. Красный демон археологии. - С. 380; Формозов А.А. Археология и
идеология (20-30-е годы) // ВФ. - 1993. - №2. - С. 79-80.
379Лунманн И. Крымское ханство [пер. с немецкого издания 1784 г. Н.Л. Эрнста и
С. Л. Белявской, примечания, предисловие и приложения - Н.Л. Эрнста]. -
Симферополь, 1936 - С. 77, 86.
380.Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 312.
381 .Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 312-322.
382. Филимонов С.Б., Храпунов И.Н. Николай Львович Эрнст - исследователь исто¬
рии и древностей Крыма. - С.242-243.
383. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 327.
384. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 330.
385. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 334.
386. Непомнящий А.А. Профессор Николай Эрнст. - С. 347.
387. Граб B.I., Супруненко О.Б. Археолог Олександр Тахтай. - Полтава, 1991. -
С.25-26.
388. Бондаренко О Херсонесском музее // Маяк Коммуны. - 1938. - 30 июля.
389. Леонидов ЕРусинов А. Враждебные дела в Херсонесском музее // Красный
Крым. - 1937. - 28 июня (№145). - С. 3
390. Граб B.I., Супруненко О.Б. Археолог Олександр Тахтай. - С. 26-27
391. Алекшин В.А. Сектор/Отдел археологии Средней/Центральной Азии и Кавказа
ЛОИИМК АН СССР... - С. 29-30.
392. Герцен А.Г. И.Н. Репников о Мангупе. // Историческое наследие Крыма. - 2008.
- №22-23 - С. 313.
393. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 268.
394. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 266,269.
395. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 267.
396. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 276.
397. Мангупская экспедиция: обзор полевых археологических исследований ИИМК
АН СССР в 1938 г. // КСИИМК. - 1939. - Вып. 1. - С. 26-27.
398. Формозов А.А. Русские археологи в период тоталитаризма. - С.72; Пескова А.А.
Сотрудники Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН... - С.72; Плато¬
нова Н.И. Михаил Илларионович Артамонов - директор ИИМК АН СССР в
1939-1943 гг. // Академическая археология на берегах Невы (от РАИМК до
ИИМК РАН, 1919-2014 гг.) - СПб., 2013. - С. 25.
399. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 143.
400. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 142.
401. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 141.
402. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 137, 141.
403. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 135,136.
404. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 134.
405. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 200-204.
406. БИКАМЗ НА РО, д. 49, кн. 1, л. 230-231.
407. БИКАМЗ НА РО, д. 29, л. 102.
408. Якобсон А.Л. Из истории архитектуры средневекового Крыма. Мангупская бази¬
лика // СА. - 1940. - С. 205-226.
409. Якобсон А.Л. Из истории архитектуры средневекового Крыма. ... - С. 225.
Тотскцй вопрос 361
410.Васильев А. А. Готы в Крыму // ИРАИМК. - 1927 - 2. - 4.2; Шестаков С.П.
Очерки истории Херсонеса VI-X вв. - М., 1908. - С.8-9.
411 .Лебедев Н.С. Византиноведение в СССР за 25 лет // Двадцать пять лет истори¬
ческой науки в СССР. - М.,Л.: Издательство Академии наук СССР, 1942. - С.
216-221; Левченко М.В. История Византии. Краткий очерк. - М., Л.: ОГИЗ.
Государственное социально-экономическое издательство, 1940.
At2. Блаватский В.Д. Раскопки Харакса в 1931, 1932, 1935 гг. - ВДИ. - 1938. -
№2(3).
413. Блаватский В.Д. Раскопки Харакса в 1931, 1932, 1935 гг. // ВДИ. - 1938. -
№2(3). - С. 325, 328.
414. Блаватский В.Д. Раскопки Харакса в 1931, 1932, 1935 гг. // ВДИ. - 1938. -
№2(3). - С.335.
415. Стржелецкий С.Ф. Раскопки в Инкермане в 1940 // СА. - 1947. - Т. 9.
416. Веймарн 6.В. Археолопчш роботи в райош 1нкермана // АП УРСР. - 1963. - Т.
13. - С.38-39. - рис. 5, 2.
417. Юрочкин В.Ю. Черняховская керамика Юго-Западного Крыма // ХС6. - 1999. -
Вып. 10. - С.262,266, кат.№13, рис. 1,13.
418. БИКАМЗ НА РО, д. 29, л. 129 об.
419. БИКАМЗ НА РО, д. 29, л. 143,145.
420. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 238.
421 .Леус П.М. Археологи Третьего рейха на оккупированных восточных территори¬
ях // Germania-Sarmatia. Древности Центральной и Восточной Европы эпохи
римского влияния и переселения народов. - Калининград, 2008. - С. 220-221.
422.Васильченко А.В. Оккультный миф III Рейха. - М.: Яуза-Пресс, 2008; Кашева¬
рова Н. Д1яльшсть Оперативного штабу Розенберга з вивчення нацистами «сход¬
ного простору» (1940 - 1945). - Ки!в, 2014. - 4.1; Бойцов М.А., Васильева Т.А.
Картотека «Z» Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг». Ценности культу¬
ры на оккупированных территориях России, Украины и Белоруссии. 1941-1942.
- М., 1998.
423.Зинич М.С. Деятельность оперативного штаба А. Розенберга по вывозу культур¬
ных ценностей из СССР // Отечественная история. - 1999. - №4; Кашеварова Н.
Д1яльшсть Оперативного штабу Розенберга з вивчення нацистами «схщного про¬
стору».- С. 81.
424. Розенберг А. Миф XX века. Оценка духовно-интеллектуальной борьбы фигур
нашего времени. - Таллин, 1998.
425. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 239.
426. И.М. Проблемы праистории и преподавания истории в фашистской Германии //
Историк-марксист. - 1935. - №11. - С. 127; Леус П.М. Археологи Третьего рей¬
ха на оккупированных восточных территориях. - С. 222.
427. Клейн Л.С. Археология в седле (Косинна с расстояния в 70 лет). - С. 115; Леус
П.М. Археологи Третьего рейха на оккупированных восточных территориях. -
С. 226.
428. Кашеварова Н. Д1яльшсть Оперативного штабу Розенберга з вивчення нациста¬
ми «схщного простору». - С. 195-196, 200-201, 205, 209-210.
429. Аморт Ч. Нацистские планы порабощения и истребления народов СССР (по до¬
кументам секретного архива Генриха Гиммлера) // История СССР. - 1966. - №2.
- С. 182; Романъко О.В. От «немецкого Гибралтара» до арийского «Готенлан-
да». Крымский полуостров в малоизвестных планах военно-политического руко¬
водства Третьего рейха (1941-1944) // Историческое наследие Крыма. - 2006. -
№14. - С. 118; Романъко О.В. Немецкая оккупационная политика на территории
Крыма и национальный вопрос (1941-1944). - Симферополь: Антиква, 2009. -
С.18-19.
362 Юрочкин (В. Ю.
430.Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 238
431 .Романько О.В. От «немецкого Гибралтара» до арийского «Готенланда». - С.
119; Романько О.В. Немецкая оккупационная политика на территории Крыма и
национальный вопрос (1941-1944). - С. 19; Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С.
240.
432. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 239.
433. Долинський О. Себта Т. Hoei документа з icTopii втрачених у роки Друго! Cei-
toboi вшни колекшй И Арх1ви Украши. - 2005. - №1-3. - С. 585.
AZA.Stampfud R. Germanen in der Ukraine // Germanen Erbe. - 1942. - Jahr. 7. -
Heft. 9, 10.
435. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 253.
436. Кашеварова Н. Обгрунтування шторичних прав на украшсью територн в щеоло-
пчнш доктрин! нацизму: промова гауптайнзацфюрера Оскара Венднагеля на в1д-
критп шторико-археолопчно! виставки у XapKOBi 1 листопада 1942 р. // Apxien
Украши. - 2005. - №1-3. - С. 221-224.
437. Кашеварова Н. Обгрунтування шторичних прав на украшсыа територй. - С.
230-231.
438. Шевелев А.А. Готское государство в Крыму // Голос Крыма. - 1942. - 5 марта.
439. Гуркович В.М. Оккупацшний режим в Криму 1941-1944 рр. За матер1алами пре-
си оккупацшних властей. - С1мферополь, 1996. - С.112.
440. Долинський О. Себта Т. Hoei документа з icTopii' втрачених у роки Друго! СвГ
TOBoi вшни колекцш. - С. 582-585,588-589; Кашеварова Н. Д1яльшсть Оператив¬
ного штабу Розенберга з вивчення нацистами «схщного простору» (1940-1945). -
С.124, 182-183, 188.
441. Романько О.В. От «немецкого Гибралтара» до арийского «Готенланда». - С.
117; Романько О.В. Немецкая оккупационная политика на территории Крыма и
национальный вопрос (1941-1944). - С. 19, 25.
442. Аморт Ч. Нацистские планы порабощения и истребления народов СССР. - С.
182,183; Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 247-248.
443. Frauenfeld А.Е. Die Krim. - Potsdam, 1942.
444. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 286.
445. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 242-245.
446. Wir kampfen auf der Krim. - Kertch-Sevastopol, 1941 / 1942. - S. 9, 16, 17.
447. Wiwjorra I. German archaeology and its relation to nationalism and racism. - P.
179.
448. Леус П.М. Археологи Третьего рейха на оккупированных восточных территори¬
ях. - С. 224.
449. Леус П.М. Археологи Третьего рейха на оккупированных восточных территори¬
ях. - С. 225.
450. Ейкхоф М. «Романтика 1001 ночи» за Восточным фронтом? Микроисторическое
исследование раскопок СС-Аненербе в Соленом (Украина, 1943) // Археолопя. -
2010. - №2. - С. 111; Васильченко А.В. Оккультный миф III Рейха. - С. 162-
165; Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 250.
451 .Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 250-252.
452. Васильченко А.В. Оккультный миф III Рейха. - С.19,24,164.
453. Андросов С.А. Музеи Крыма в годы Великой Отечественной войны. // Историче¬
ское наследие Крыма. - 2004. - №6-7. - С. 173; Боровкова В.Н. Коллекционе¬
ры и торговцы керченскими древностями. - С. 148; Кончин Е.В. Тайна «золотого
чемодана». - Симферополь: Таврия, 1989. - С.6-9.
454. Марти Ю.Ю. Сто лет Керченского музея. - С. 16.
АЗЗ.Засецкая И.П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (ко¬
нец IV-V вв). - СПб., 1994. - С. 177-178, таб. 25.
Тотекай вопрос 363
А56.3асецкая И.П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху. -
С. 177, таб. 24.
457. Кизплов М.Б. Крымская Готия. - С. 253.
458. Андросов С. А. Музеи Крыма в годы Великой Отечественной войны. - С. 173;
Боровкова В.Н. Коллекционеры и торговцы керченскими древностями. - С. 148.
459. Кончин Е.В. Тайна «золотого чемодана». - С. 10-19.
460. Андросов С.А. Музеи Крыма, в годы Великой Отечественной войны. - С. 175;
Леус П.М. Археологи Третьего рейха на оккупированных восточных территори¬
ях. - С. 22.
461 .Лысенко А.В., Юрочкин В.Ю. Некрополь Пантикапея-Боспора // «О древностях
Южного берега Крыма и гор Таврических» (сборник научных трудов по матери¬
алам конференции в честь 210-летия со дня рождения П.И. Кеппена». Киев:
«Стилос», 2004.
462. Тараканова С.А. Институт истории материальной культуры им. Н.Я. Марра в
1944 г. // КСИИМК. - 1947. - №14. - С. 162; Андросов С.А. Музеи Крыма в
годы Великой Отечественной войны. - С. 178.
463. Романчук А.И. Истоки научного сотрудничества Уральского университета и
Национального заповедника «Херсонес Таврический» (1941-1942 гг.) // Истори¬
ческое наследие Крыма. - 2008. - №22-23. - С. 355-362.
464.Зубарь В.М. Летопись археологических исследований Херсонеса-Херсона и его
округи. - С.57; Граб B.I., Супруненко О.Б. Археолог Олександр Тахтай. - С.
35-39.
465. Симонович Э.А., Кравченко Н.М. Погребальные обряды племен Черняховской
культуры // САИ. - 1983. - Д1-22. - С. 69; Кашеварова Н. Д1яльшсть Опера¬
тивного штабу Розенберга з вивчення нацистами «схщного простору» (1940-
1945). - С. 210-211; Леус П.М. Археологи Третьего рейха на оккупированных
восточных территориях. - С. 226-227.
466. Кашеварова Н. Д1яльшсть Оперативного штабу Розенберга з вивчення нациста¬
ми «схщного простору» (1940-1945). - С. 201, 209-211.
467. Андросов С.А. Музеи Крыма в годы Великой Отечественной. - С. 176.
468. Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 246.
469. Ейкхоф М. «Романтика 1001 ночи» за Восточным фронтом? - С. 114
470. Васильченко А.В. Оккультный миф III Рейха. - С. 165.
471. Кашеварова Н. Д1яльшсть Оперативного штабу Розенберга з вивчення нациста¬
ми «схщного простору» (1940-1945). - С. 182.
472. Щеколдин С.Г. О чем молчат львы. Крым Алупка. 1941-1944. - Симферополь,
2009. - С.45.
473. Аморт Ч. Нацистские планы порабощения и истребления народов СССР. - С.
183-184; Кизилов М.Б. Крымская Готия. - С. 246.
АТА.Васильченко А.В. Оккультный миф III Рейха. - С.165-176.
475. Долинський О. Себта Т. Hoei документа з icTOpil втрачених у роки Друго! Свь
тово! вшни колекщй... - С.588-589.
476. Романько О.В. От «немецкого Гибралтара» до арийского «Готенланда». - С.
120; Романько О. В. Немецкая оккупационная политика на территории Крыма и
национальный вопрос (1941-1944). - С. 20.
364 Юрочкин <В. Ю.
КРЫМСКАЯ ГОТИЯ. В ПОИСКАХ истины.
Правду тактящло удержать,
а мифы и выдумку таклегко
смешиваются с реальностью,
что выглядят, в конце концов, куда
более логичными, пещли реальность.
(В. Гюго (1802-1885)
Патриотический подъем, ознаменовавший годы Великой Отече¬
ственной войны, разгром фашизма, обострение противоречий между
державами-победителями, требовали чёткого определения роли во¬
сточного славянства в процессах мировой истории.
После переселения крымских татар, для восстановления и развития
экономики полуострова, сюда прибыло значительное число выходцев
из разорённых войной районов СССР. Этническая ситуация измени¬
лась довольно существенно. Политический момент ставил задачу пере¬
осмысления местной истории, выявления в ней особого «славянского
фактора» не важно - реального или мнимого. Как часто бывает на пе¬
рекрёстках эпох история и политика слились воедино. При этом появ¬
ление древних славян на полуострове нельзя было представлять ре¬
зультатом обычных миграций. Ведь с 1930-х годов в гуманитарной
сфере советской науки господствовало «учение Марра» апеллировав¬
шее к автохтонности населения, а «миграционная теория» была при¬
равнена к фашизму и расизму и исключена из методологического ар¬
сенала учёных. С другой стороны, одиозная проблема крымских го¬
тов, до крайности политизированная оккупантами, требовала своего
разрешения. Вслед за победоносной Красной Армией в борьбу с гер¬
манским фашизмом предстояло включиться «бойцам идеологического
фронта» - историкам. Таким образом, в послевоенном Крыму истори¬
кам следовало решить две проблемы: доказать исконность славянства
на полуострове и окончательно закрыть «готский вопрос».
Конечно, «стадиальная теория» развития народов Крыма, предло¬
женная в начале 1930-х гг. В.И. Равдоникасом и завершавшаяся «гот¬
ской стадией», уже не могла использоваться в прежнем виде. Но в
действительности первоначально стадия рассматривалась как «сар¬
мато-готская». Если по понятным причинам отбросить ее вторую
часть, то, само собой разумеется, ключевым пунктом в формировании
населения средневекового Крыма становились «сарматы». А «сармат¬
скому» периоду предшествовала более ранняя стадия - «тавро¬
Готский вопрос
скифская». Во всех случаях речь шла не
столько о реальных этнических группах и
народах (a priori автохтонных), сколько об
условных, в целом искусственных элемен¬
тах историко-археологической периодиза¬
ции. В таком модернизированном виде
«стадиальная теория», хотя и не офици¬
ально, уже могла применяться для рекон¬
струкции крымской истории. Правда пока
в ней не было важнейшей стадии - славян¬
ской.
Представления о скифо-славянском род¬
стве сложились еще в историографии XIX
в. и достаточно прочно укоренились в обы¬
денном сознании жителей России, включая
творческую интеллигенцию [1]. В принципе это явление одного по¬
рядка с польским «сарматизмом», шведским «готицизмом», казацким
«хазаризмом» и т.д., обусловленных желанием обрести в прошлом мо¬
гучего и знатного предка, «подчинить» его историю. Истоки этого фе¬
номена, надо думать, лежат в глубинах общественной психологии.
Представления о скифах-славянах сформировались под влиянием
М.В. Ломоносова, хотя и не до конца соответствовали подлинным
взглядам самого великого русского ученого-патриота [2]. Н.Я. Марр
считал славянский язык «потомком скифского и сарматского», при¬
надлежавших, по его мнению, к «яфетической группе». Благодаря им,
отмечал учёный, на юго-востоке Европы «происходила трансформация
яфетических племен в славянские, в частности в русские...» [3]. Ски¬
фы обитали как в Крыму, так и на Южнорусской равнине (в Подне-
провье), где раннесредневековые авторы впоследствии фиксировали
славянские племена антов. Исходя из логики «учения Марра», стади¬
альные процессы, протекавшие в Поднепровье и, якобы, способство¬
вавшие трансформации скифов в славян-антов, могли иметь место и на
Таврическом полуострове. Т.е. славяне могли начать формироваться
параллельно в этих двух регионах. Вновь актуализировалась слож¬
нейшая и разноплановая проблема «Приазовской Руси», в частности,
«роксоланский аВтохтонизм» Д.И. Иловайского [4].
Один из ведущих советских специалистов по «славянскому вопро¬
су» - профессор Академии общественных наук при ЦК ВКП(6) Петр
Николаевич Третьяков (1909 - 1976), также в эти годы находившийся
в рамках «марровского автохтонизма», рассматривал скифов как ве¬
роятных участников формирования восточнославянского этноса, прав¬
да ограничивая область формирования Приднепровьем, исключая
Крым[5].
366Юрочкин <8. Ю.
О. И. Домбровский. Фотоар¬
хив ИАК РАН
Между тем одних теоретических вы¬
кладок уже было явно недостаточно.
Подкрепления ждали в археологическом
материале. Хотя в этом процессе архео¬
логам отводились скорее роль иллюстра¬
торов, способных добыть неопровержи¬
мые артефакты. Не следует думать, что
поиск славян в Крыму, по крайней мере,
на первом этапе, определялся какими-то
резолюциями или постановлениями. Как
и в случае с «антиготской» стадиальной
схемой В.И. Равдоникаса ситуация пред¬
ставляется не столь однозначной и более
многогранной. Однако с течением време¬
ни крымско-славянская тема стала своего
рода тестом на патриотизм.
В начале 1945 г. заведующий антич¬
ным сектором ГМИИ, кандидат истори¬
ческих наук профессор Павел Николае¬
вич Шульц (1900 - 1983) обратился к
руководству музея с предложением направить в Крым археологиче¬
скую экспедицию с целью пополнения музейного собрания артефакта¬
ми скифской культуры. Ее инициатор - специалист в области скиф¬
ской монументальной скульптуры и истории искусства до войны рабо¬
тал в Ленинграде: в ИИМК (ГАИМК), Эрмитаже, преподавал в Ака¬
демии художеств, проводил раскопки в Ольвии и северо-западном
Крыму [6]. Несмотря на немецкие корни и социальное происхождение
(сын петербургского профессора-биолога), П.Н. Шульц был челове¬
ком своего времени. В период Гражданской войны служил в Красной
Армии, после зачисления в ГАИМК участвовал
в «проработке» С.А. Жебелева, воевал с фаши¬
стами в составе партизанского отряда, потерял
обмороженные пальцы рук, награжден Орденом
Славы и боевыми медалями [7]. С 1943 г. после
ранения П.Н. Шульц работал в Москве. Был
ученым секретарем ИИМКа, администрация ко¬
торого с 1945 г. переместилась из Ленинграда в
столицу, затем заведовал античным сектором
ГМИИ им. А.С. Пушкина [8].
Руководство ИИМК также поддержало ини¬
циативу ученого-скифолога. В результате ГМИИ
и ИИМК сформировали Тавро-Скифскую ар- вен--.
хеологическую экспедицию. Ее участники в ав-
Тотсщй вопрос 367
Тавро Скифская экспедиция на Неаполе Скифском. Немецкие военно¬
пленные на раскопках. Фотоархив ИАК РАН
густе 1945 г. прибыли в Симферополь [9]. В состав экспедиции вхо¬
дили в том числе: сотрудница ГМИИ Надежда Николаевна Погребова
(1902 - 1960) и коренной крымчанин Олег Иванович Домбровский
(1914 - 1994), демобилизованный из армии студент Института живо¬
писи, скульптуры и архитектуры Всероссийской Академии худо¬
жеств [10]. В задачи экспедиции, сформулированные ее начальником,
входило «Исследование вопроса о возникновении и развитии в Крыму
скифского государства, исследование вопроса о взаимосвязях культу¬
ры поздних скифов с культурой тавров, с одной стороны и греков - с
другой». Планировались раскопки на Неаполе Скифском и его некро¬
поле, на городище Сарайлы-Кият [ 11 ] в окрестностях Симферополя, а
также разведки памятников тавро-скифского периода [12]. В органи¬
зации экспедиции большую помощь оказал Центральный музей Кры¬
ма, прежде всего В.П. Бабенчиков, работавший в те годы его главным
хранителем.
После окончания рекогносцировочных работ экспедиции Централь¬
ный музей Крыма (ЦМК) организовал научную сессию. На ней, по¬
мимо П.Н. Шульца, представившего итоги полевых работ, выступил
В.П. Бабенчиков с докладом «Готы в Крыму» и капитан Ф.Г Воль¬
ный с докладом «Скифы и проблемы возникновения русской государ¬
ственности». По сути темы этих двух докладов и определили на мно¬
гие годы линию развития крымской историко-археологической науки.
Уже на следующий год экспедицию ожидало сенсационное откры¬
тие мавзолея знати в скифской столице Неаполе, расположенном в
центре Симферополя. На раскопках в качестве землекопов, помимо
вольнонаёмных рабочих, трудились немецкие военнопленные. По иро¬
нии судьбы, бывшие солдаты и офицеры Вермахта, теперь занимались
368 Юрочкин (В. Ю.
г. Симферополь. Здание Центрального музея Крыма
поисками «скифских предков» славян.Под руководством В.П. Бабен-
чикова изучались вырубные склепы с варварской росписью, содер¬
жавшей декоративные элементы, как казалось сходные со славянски¬
ми [13].
Вскоре к Тавро-Скифской экспедиции присоединился и Е.В. Вей-
марн, к тому времени демобилизованный с Дальнего Востока. Он
участвовал в войне с Японией, был отмечен медалями. По материалам
исследований оборонительных сооружений Эски-Кермена, он, в
1947 г., защитил кандидатскую диссертацию и был приглашён II.Н.
Шульцем для постоянной работы в Крым, где возглавил отдельный
Бахчисарайский горный отряд Тавро-Скифской экспедиции [14].
После окончания работ 1946 г. в ЦМК вновь состоялась научная
сессия, собравшая около полусотни слушателей: преподавателе!!
ВУЗов и школ Симферополя, библиотек, представителей отдела про¬
паганды Обкома ВКП(б). Открывая сессию, П.Н. Шульц указывал,
что ее целью является «освещение вопросов возникновения великоп
русского народа и его государственности и выявления роли Крыма
этом процессе», а одной из задач Тавро-Скифской экспедиции стави¬
лось «исследование вопросов скифо-славянских взаимосвязей на почве
Крыма» [15]. Таким образом, скифо-славянское направление исследс-
Тотпский вопрос 369
ваний, заданное капитаном
В.Г Вольным, было не только
принято П.Н. Шульцем, но и
стало приоритетным.
На заседаниях В.П. Бабен-
чиков выступил с докладом
«Славяне в Крыму», препода¬
ватель И.Ф. Дрига прочёл со¬
общение «О происхождении
слов Русь и славяне», а капи¬
тан Ф.Г Вольный представил
доклад «О предках и проис¬
хождении государственности
восточных славян». В нем он возводил предков славян к трипольск*-
культуре, критиковал «норманнскую теорию», представлял скифов
как прогрессивное классовое общество, далеко продвинувшееся в во¬
енно-политическом и культурном отношении. Говорил об историческом
праве славян на занимаемую скифами территорию 116].
Конечно, столичные участники сессии сознавали всю зыбкость
точниковой базы, дилетантский подход авторов докладов к проблеме
несоответствие требованиям академической науки. Однако, учитывая
патриотический подъем и неподдельный интерес в обществе к истории
скифов и славян, нельзя было не поддержать разработку этог
направления, по крайней мере попытаться поставить работу на науч¬
ную основу, направив в русло определения
роли «крымских скифов в процессе фор¬
мирования культуры и государственности
восточных славян» [17].
Естественно, в общественном сознании,
образ скифов трансформировался. Из
«диких варваров», явно не годившимися
предки народа-победителя, они стали
наиболее «передовым народом восточной и
центральной Европы» [18], имевшим сво:
государственность, высокоразвитое искус¬
ство и ремесло. В связи с выселением
крымских татар, не менее актуальной ка¬
залась аргументация несостоятельности
расхожего мнения о «монгольском» про¬
исхождении скифов [19].
«Скифо-славянская теория» станови¬
лась приоритетной не только в Крым>
Разведками, производившимися на днс-
Е. В. Веймарн. / 948 г.
Фоню прпЬнншн who С. В. Харитоновым
В.П. Бабенчиков. Фотоархив И ЛК РАН
370 Юрочщт (В. JO.
провском Левобережье
экспедицией ЛОИМК
под руководством Ивана
Ивановича Ляпушкина
(1902 - 1967) планиро¬
валось уяснить «взаимо¬
отношения скифской
культуры, культуры по¬
лей погребальных урн и
славянской роменской
культуры [20].
Учитывая обществен-
^ ,, „ , ный интерес, благо-
Раскопки на Неаполе Скифском. 1946 г.
Фотоархив ИАК РАН склонность партийного и
академического руководства Павел Николаевич, умело воспользовался
моментом и поставил задачу организации в Крыму мощной научно-
исследовательской базы.
Вообще же, П.Н. Шульц был убежденным сторонником преемственности
между собственно культурой Великой Скифии и позднейшим оседлым насе¬
лением Нижнего Поднепровья и Крыма, «скифская» принадлежность кото¬
рого скорее декларировалась, нежели доказывалась. Позднее для определе¬
ния этого населения был введен термин «поздние скифы» (т.е. особая, фи¬
нальная стадия скифской культуры), изначально наполненный этническим
содержанием. По версии П.Н. Шульца, после распада Великой Скифии в III
в. до н. э скифы создали в Крыму государство со столицей в Неаполе (горо¬
дище Керменчик в центре Симферополя), просуществовавшее здесь до ран¬
него средневековья. Такая концепция, соединяла в единое целое Крым и
Поднепровье - места будущего расселения восточного славянства. Он писал:
«Как крымские, так и приднепровские поздние скифы, тесно связаны между
собой, составляли основное ядро скифского государства. И тех и других мы
вправе рассматривать как одну из южных групп протославянских племен,
входивших в состав скифского народа» [21]. Верхнюю хронологическую гра¬
ницу государства поздних скифов Павел Николаевич определял концом IV в.
- временем вторжения в Причерноморье гуннов [22]. Эпохе «готских войн»
середины - второй половины III в. в этой конструкции места не было. Веро¬
ятно, сказалось и то обстоятельство, что для общественного сознания более
приемлемой казалась катастрофа, постигшая скифское государство от наше¬
ствия диких орд варваров-тюрков, нежели поражение «предков славян» от
германцев-готов. Даже исследователи «готских походов» умело обходили
германскую тему, представляя события как классовую борьбу варварских
(скифских, аланских и, естественно, славянских) племен с Римской импе¬
рией, а филологи, упоминая «словарь Бусбека», призывая относиться к нему
с осторожностью [23]. Ввиду отсутствия конкретного археологического
Тошский вопрос 371
материала приходилось довольствоваться декларациями: «В выгонов
для своего времени материальной и духовной культуре поздних скифов в
Крыму удалось установить много новых точек соприкосновения с культурой
древних славян. В характере скифских городов и жилищ, в частности, в
коньках на крышах, посуде, деревянной резьбе, орнаменте, погребальном об¬
ряде.. .находим много общих черт с древнейшими памятниками славянской
культуры, с русским и украинским народным искусством». Отсюда следовал
вывод «... культура скифов является одним из источников русской культу¬
ры», а поэтому те, «кому дороги исторические судьбы русского наро;и не
могут сейчас пройти мимо памятников Новгорода (Неаполя - В.Ю.) Скиф¬
ского...», поскольку «земли Крыма еще в исконные времена принад¬
лежали славянам и русским и их предкам - скифам». Но механическое
накопление артефактов скифской культуры и поиск «точек соприкосновения»
со славянством не до конца отвечало требованиям времени. Скифо¬
славянскую теорию следовало популяризировать и отражать в просветитель¬
ской работе. На обсуждении музейной экспозиции Херсонеса, создававшейся
в 1946 - 1947 гг. под руководством А. К. Тахтая, директор Керченского музея
Ю.Ю. Марти подчеркивал: «Правильно выдвинута роль местного населения
тавров и скифов, которые, по новейшим данным, несомненно, являются да¬
лекими предками русского народа [24].
Совершенно очевидно, что без актуализации «славянского вопроса»
дальнейшее развитие археологической науки в Крыму было бы про¬
блематичным. Возникла необходимость формирования постоянного
работоспособного научного коллектива. Руководство СССР в послево¬
енные годы действительно способствовало развитию академической
науки в регионах. Уже в 1947 г. встал вопрос о создании Крымской
научно-исследовательской базы АН СССР, а в его составе Сектора ис¬
тории и археологии [25].
На должность уполномоченного лица по созданию Базы инициатив¬
ный и харизматичный П.Н. Шульц подходил как нельзя лише. Пла¬
нировалось, что в составе Базы будет несколько секторов: геологиче¬
ский, почвенный, ботанический, зоологический и, наконец, историко¬
археологический .
Предполагалось, что в состав Историко-археологического сектора
войдут: Историко-археологический заповедник «Неаполь Скифский».
Херсонесский историко-археологический заповедник, будет создана
Бахчисарайская и Керченская станции, кабинеты антропологии и ис¬
торической географии, лаборатория археологической технологии. Об¬
щее число сотрудников должно было достигать полусотни чело¬
век [26].
Рамки научной тематики также были весьма широки: от эпохи па¬
леолита до изучения партизанского движения в Крыму в период Be-
3 72 Юрочкин <B. Ю.
ликой Отечественной
войны и перспектив
развития нового населе¬
ния Крыма в послево¬
енный период.
Традиционно по
окончании работ Тавро-
Скифской экспедиции в
августе-октябре 1947 г.
состоялась третья по
счёту научная сессия в
Симферополе [27]. В
программу сессии были
по
включены доклады
П.П. Бабенчикова
«Вновь открытые алан¬
ские склепы в горном
Крыму» и В.П. Бабен-
Могильник «Чуфут-Кале». По материалам отчета
ЕВ. Веймарна. 1947г.
чикова «Аланы в Крыму» [28].
Поводом обращения к аланской тематике Крыма стали раскопки 1946 -
1947 гг., проведённые Музеем пещерных городов у подножия «пещерного
города» Чуфут-Кале. Работами руководил П.П. Бабенчиков, который после
войны занял пост заместителя директора МПГ по научной части. Среди по¬
гребальных сооружений некрополя V - IX вв. преобладали склепы, анало¬
гичные раскопанным в Суук-Су и Эски-Кермене. В погребальном инвентаре
присутствовали предметы «готского стиля»: пластинчатые и орлиноголовые
пряжки, зооморфные фибулы и т.п. Около четверти захоронений было со¬
вершено в подбойных могилах, встречались и деформированные черепа [29].
В начале века памятник однозначно отнесли бы к «могильникам области
крымских готов», а в 30-е гг. к «готской стадии». Ни та, ни другая атрибуции
теперь уже не годились. П.П. Бабенчиков предложил считать данный мо¬
гильник аланским, равно как и все аналогичные ему памятники. В начале
XIV в. на плато Чуфут-Кале действительно располагался центр «Крымской
Алании», известный как Кырк-Ор [30]. Высказывалось также мнение, что до
Кыр-Ора здесь находился загадочный город Фуллы. Точное местонахожде¬
ние Фулл до сих пор остаётся дискуссионным [31], но историографическая
традиция связывала их с аланами [32]. И, хотя между последними захо¬
ронениями могильника и аланским Кырк-Ором существовала полуты-
сячелетняя хронологическая лакуна, само местонахождение ранне¬
средневекового могильника, казалось, давало определенные предпо¬
сылки для новой этнической атрибуции группы памятников аналогич¬
ных «Суук-Су» и «Эски-Кермену». Учитывая единственно приемлемую в
те годы автохтонную концепцию, следовало: поскольку в XIV в. в Кыр-Оре
Тотсщй вопрос 373
проживали аланы, следовательно, аланами были и жители, обитавшие в этих
местах до этого. Таким образом, в какой-то степени разрешался «гот¬
ский вопрос», по крайней мере, в атрибуции археологического матери¬
ала. При заведомом решении «готского вопроса» не в пользу готов, аланы
становились наиболее удобными, если не единственными «легитимными»
претендентами на создание культурного облика раннесредневековой Таврики.
Таким образом, скомпрометированному «готскому Доросу» противопостав¬
лялся другой эталонный памятник «аланский Кыр-Ор - Чуфут-Кале» с со¬
ответствующими атрибутами материальной культуры и погребального обряда.
Е.В. Веймарн, заканчивавший в 1948 г. полевой отчёт о раскопках могильни¬
ка Чуфут-Кале по материалам скоропостижно скончавшегося П.П. Бабенчи-
кова писал: данные раскопки предпринимались с целью уточнения племенной
принадлежности могильника, «для проведения аналогии с инвентарём так
называемых «готских могильников», фактически являющихся... - алански¬
ми, поскольку они размещены на склоне аланских Фулл» [33]. На аналогии
между погребальными сооружениями алан Северного Кавказа и раннесредне¬
вековыми захоронениями Крыма указывал еще В.И. Равдоникас [34]. Одна¬
ко рассматривался данный феномен как результат общих «стадиальных»
процессов в среде автохтонов этих двух регионов, а никак не следствие ми¬
грации кавказского населения на Крымский полуостров. Совершенно очевид¬
но, что в обстановке тех лет «аланская» атрибуция взамен «готской» выгля¬
дела гораздо более приемлемой. В общественном сознании аланы-осегины
воспринимались положительно. Малый народ Кавказа всегда оставался вер¬
ным союзником России на Северном Кавказе и явно не собирался предъяв¬
лять территориальных претензий на Крым. К тому же, по одной из версий
осетинские корни имел и руководитель страны - И.В. Сталин [35]. И самое
главное: в Эпоху великого переселения народов аланы играли достаточно ве¬
сомую роль в сложении этно-политической карты Европы. Если ранее аланы
в Крыму выступали только «тенью» готов, то теперь претендовали на роль
создателей неповторимого облика раннесредневековой культуры полуострова.
Таким образом, версия о принадлежности раннесредневековых могильни¬
ков «типа Суук-Су» аланам принадлежала П.П. Бабенчикову и
В.П. Бабенчикову. Она была поддержана Е.В. Веймарном и П.Н.Шуль¬
цем, который в эти годыуказвал на сходство чуфут-калинских
склепов с позднейшими склепами некрополя Неаполя Скифского [36].
Не вполне ясно, как воспринимали крымских алан указанные исследова¬
тели: как мигрантов или как стадию развития местного населения, потомков
тавро-скифов? По известным причинам первый вариант был исключён. По¬
этому В.П. Бабенчиков пошёл ещё дальше, настаивая на том, что
ираноязычные ясы-осы-осетины не имеют прямого отношения к во¬
сточноевропейским аланам. Последние же, судя по его высказываниям
на сессии, являлись протославянской народностью, наряду с другими
3 74 Юрочкин <Ъ. Ю.
г. Симферополь„ ул. Пушкинская, 14. Здание где первоначально располагалась Крымская
научно исследовательская База Академии наук СССР, современное фото
жителями Крыма: таврами, скифами и сарматами [37]. Крымские ала¬
ны были зачислены в список автохтонных племён Крыма.
Автохтонная модель полностью господствовала в среде крымских
археологов, о чем свидетельствует публикация С.Ф. Стржелецким в
1947 г. результатов довоенных раскопок могильника на окраине Ин-
кермана. Автор обращал внимание, что обнаруженный здесь склеп
IV в. имеет аналогии с одной стороны в некрополе Херсонеса, с дру¬
гой - в т.н. «готских могильниках» Эски-Кермена и Суук-Су. В тоже
время он призывал рассматривать «готскую культуру» как комплекс
памятников «местной материальной культуры, которая складывалась в
результате синтеза культур двух активно взаимодействовавших об¬
ществ: местного - таврского, позднее тавро-скифского, с одной сторо¬
ны и греко-римского (Херсонес) - с другой. Все это, согласно С.Ф.
Стржелецкому, звенья «чисто местного процесса». Форма инкерман-
ского склепа, имеющего аналогии на Северном Кавказе, свидетель¬
ствует не о влиянии на Горный Крым и тем более не миграции населе¬
ния с востока, а является свидетельством процессов, параллельно про¬
текавших в этих двух регионах. Не отрицая реальности «готов» Кры¬
ма, автор подчёркивал, что так именовалась лишь «господствующая
верхушка, меньшинство». При этом в них нельзя видеть «нечто це¬
лостное и монолитное». По заключению С.Ф. Стржелецкого «одни
«готы» это население восточной части Крыма на Боспоре, где их мест¬
Тошский вопрос 3 75
ной основой были сарматы, совершенно иное - «готы» в юго-западном
Крыму, где их основой были тавро-скифы». Следовательно, это «кон¬
кретные исторически сложившиеся этнические образования, которые,
хотя и шли в своём общем развитии одинаковым путём (находились
на одной стадии - В.Ю.), оставались разными «народами», разными
♦ готами» в Крыму» [38].
В соответствии с постановлением Президиума Академии наук СССР
от 23 декабря 1947 г. была создана Крымская научно-
исследовательская База Академии наук СССР под руководством чле-
на-корреспондента АН СССР директора Института истории матери¬
альной культуры Александра Дмитриевича Удальцова (1883 - 1958).
В своём постановлении Президиум АН СССР чётко ставил задачу
«изучения истории Крыма как неотъемлемого звена истории народов
СССР и русской истории». Сектор истории и археологии возглавил
П.Н. Шульц [39].
Свою позицию относительно роли готов в истории Восточной Евро¬
пы А.Д. Удальцов высказал ещё во время Великой Отечественной
войны. Он отмечал, что в период продвижения в Северное Причерно¬
морье готы находились на очень низкой ступени культурного развития
и, поэтому, столкнувшись с местной древней высокоразвитой сармато¬
аланской культурой, всецело восприняли ее, а затем перенесли в Ев¬
ропу. В Причерноморье же они не создали какого-либо государства.
Параллельно с союзом Германариха шло образование других союзов -
антского и аланского, так же носивших временный характер и павших
от кочевников-гуннов [40]. Но теперь на повестке дня стоял еще более
актуальный «славянский вопрос». Ру¬
ководство его разработкой, пусть и
номинальное, Александр Дмитриевич
взял на себя. Хотя практическим ис¬
полнителем остался один из инициа¬
торов его изучения - В.П. Бабенчи-
ков [41]. Показательно, что над решени¬
ем ключевых вопросов истории древнего и
средневекового Крыма и связанных с ни¬
ми политических задач работали именно
археолога. Историки, он ирающиеся,
прежде всего на письменную источнико¬
ведческую базу и историографическую
традицию, вряд ли бы смогли обой™ не¬
удобные моменты крымской истории.
Иное дело археолога, ежегодно получав¬
шие новые материалы. Дальше все зави¬
село от их авторской атрибуции и интер-
Н.С. Барсамов
376 Юрочкцн <В. Ю.
прегации. Этно-культурные схемы, выстроенные на их основе, зачастую мог¬
ли быть довольно субъективными.
Фактическими лидерами академической историко-археологической
науки в Крыму, имевшими учёные степени и многолетний опыт архео¬
логической работы являлись П.Н. Шульц и Е.В. Веймарн, во время
отсутствия первого часто исполнявший обязанности заведующего сек¬
тором. На первый взгляд подобный состав руководящего звена, учи¬
тывая их социальное происхождение, немецкие корни и беспартий¬
ность, может показаться довольно странным, учитывая политические
тенденции эпохи. Нет сомнений, что эти факты не могли пройти мимо
не только руководства АН СССР, но и партийных органов области, а
также иных «компетентных органов». Однако факт остаётся фактом и
коллективу под их руководством предстояла разработка довольно
важных для региона и страны в целом научных проблем. Ученые, по¬
добные П.Н. Шульцу и Е.В. Веймарну, волею судьбы, ставшие «бой¬
цами идеологического фронта», все же стремились придерживаться
традиционных академических форм. Но конечно же, они не могли
быть полностью свободными в своей деятельности. Роль «комиссара»
при руководстве сектора выполнял Павел Наумович Надинский (1894
- 1961). Эта личность примечательная и по-своему - героическая.
Подлинное его имя - Савелий Наумович Посягин [42]. Происходил он
из российской глубинки, воевал в Первую Мировую, член ВКП(б) с
1917 г., служил в ЧК, возглавлял информационно-осведомительный
отдел политуправления войск Сибири. В Крым Надинский был
направлен в 1931 г., здесь занимал ряд ответственных партийных по¬
стов. Административному росту помешала тяжёлая болезнь, поразив¬
шая его ещё в молодости. В результате он лишился обеих ног, левой
руки и правой кисти. Надинский-Посягин не получил фактически ни¬
какого специального образования. За плечами у него было лишь три
класса церковно-приходской школы и курсы марксизма при Комака-
демии. При этом он был человеком любознательным и деятельным,
обладал большими, хотя и не систематическими, познаниями. По со¬
стоянию здоровья лишённый возможности полноценной работы в биб¬
лиотеках и архивах, но обладая большими связями и авторитетом в
партийных и советских органах, все же решился проявить себя на по-
прише исторической науки.
Когда создавалась Крымская база АН СССР, Павел Наумович был
зачислен в Сектор истории археологии на должность младшего науч¬
ного сотрудника, возглавив партийную организацию. Для
П.Н. Шульца добрые отношения с П.Н. Надинским были зароком
поддержки со стороны Крымского Обкома и вышестоящих организа¬
ций, поэтому без учета его мнения не решался ни один вопрос, не
публиковалась ни одна работа.
Тошский вопрос
Задачи, стоявшие перед коллективом
П.Н. Шульца, были довольно масштаб¬
ные. Павел Николаевич, выстраивая хро¬
нологию Неаполя Скифского, отмечал,
что, якобы, поселение «частично сохраня¬
ется и позднее в V и VI веках, т.е. при¬
мыкает по времени к началу образования
славянских государств в Восточной Евро¬
пе» [43]. А вот далее начиналось крым¬
ское средневековье с его пресловутым
«готским вопросом», причем он напрямую
должен был соприкоснуться со «славян¬
ским». Еще в 1946 г. П.Н. Шульц конста¬
тировал - «для полноты картины скифо¬
славянских взаимосвязей» не хватает ис¬
следования «славянских поселений и
древнейших городов Крыма» в Коктебеле
(Тепсень) и Суроже (Судак) и «невыяс-
нена роль славян в населении Дори» [44].
Городище на плато Тепсень [45]
представлялось наиболее перспектив¬
ным для исследования «славянского
вопроса». Ещё в 1929 - 1931 гг. ди¬
ректор Феодосийской картинной галереи Николай Степанович Барса-
мов (1892 - 1976) провёл здесь небольшие раскопки. При этом была
обнаружена керамика [46], внешне сходная с древнерусской XI -
XII вв. [47]. В итоге он предположил, что население городища связано
с Тмутараканским княжеством. Тогда эти находки особого ажиотажа
не вызвали. Потребность в открытии ещё не сформировалась. После
войны изучение городища продолжил В.П. Бабенчиков как памятника
славянской культуры [48]. Полевые работы выполнялись под его ру¬
ководством Коктебельским отрядом, переименованным в 1950 г. в
Тмутараканский [49].
В 1948 г. экспедиция Крымской научно-исследовательской базы АН
СССР и МПГ под руководством Е.В. Веймарна, при участии В.П. Бабенчи-
кова и заместителя директора Херсонесского музея С.Ф. Стржелецкого,
начала масштабные раскопки на территории Инкерманского могильника в
долине р. Черной вблизи Севастополя. Работы были внеплановые и носили
спасательный характер в зоне строительной деятельности. В результате работ
было обнаружено значительное число подбойных и грунтовых могил IV в., а
так же несколько склепов, конструктивно схожих с раннесредневековы¬
ми [50]. В одной из подбойных могил (6/37) было расчищено захоронение
воина, сопровождавшегося трехручной вазой Черняховского типа [51]. К это¬
А.К. Тахтой.
Фотоархив заповедника
нес Таврическ
3 78 Юрочщш <8. Ю.
му кругу древностей принадлежал и сероглиняный лощеный орнаментиро¬
ванный кувшин из 9(35) подбоя в Чернореченском могильнике, исследован¬
ном два года спустя в той же долине к югу от Инкермана [52]. Эти необыч¬
ные для Крыма находки даже попали в сводку новостей Всесоюзного ра¬
дио [53]. И хотя подобные артефакты в Инкерманской долине были единич¬
ными, они все же указывали на некую связь с Черняховской культурой При¬
днепровья, считавшейся тогда материальным отражением раннеславянских
племен антов. Исследованные комплексы позднеантичного времени имели
много общего как с захоронениями скифов Неаполя, так и с раннесредневе¬
ковыми древностями, отныне считавшимися «аланскими». Казалось, декла¬
рируемая линия развития выстраивается вполне очевидно. Тем более обнадё¬
живало открытие в могильниках инвентаря Черняховского типа и кремацион¬
ного обряда, показательного, в том числе, для восточных славян.
Осенью 1948 г. в Симферополе прошло очередное заседание сессии по ис¬
тории народов Крыма под руководством А.Д. Удальцова и П.Н. Шульца на
котором, среди прочих, прозвучали доклады Е.В. Веймарна о раскопках Ин-
керманского могильника и В.П. Бабенчикова «Славяне в Крыму» [54].
В условиях «холодной войны» и обострения геополитических отно¬
шений с Западом в СССР развернулась борьба с «космополитизмом»
и «низкопоклонством», коснувшаяся всех сфер жизни, включая и
научную.
Напряженную и трагическую обстановку тех лет характеризует т.н. «Дело
А. К. Тахтая», по окончании войны считавшегося героем и основным спасите¬
лем Херсонесского музея. В анонимной записке, направленной в Крымский
обком ВКП(б), А.К. Тахтай был назван «предателем Родины», работавшим
на немцев, благодаря чему Херсонесский музей, якобы, стал «центром фа¬
шисткой пропаганды» [55]. В 1949 г. А.К. Тахтай в очередной раз был аре¬
стован. Поскольку компрометирующих материалов было недостаточно, сле¬
дователь назначил, как когда-то в случае с Н.Л. Эрнстом, экспертизу статей и
рукописей учёного. Экспертизу проводили сотрудники Сектора истории и
археологии: А.И. Неделин, П.Н. Шульц, и О.И. Домбровский. По воспоми¬
наниям О.И. Домбровского, на группу оказывалось жёсткоедавление не
только со стороны следственных органов, но и академического начальста
Результат был предрешён. «Космополитизмом» был признан особый интерес
к Византии, а также якобы имевшая место приверженность учёного «нор¬
маннской теории» [56]. В итоге А.К. Тахтай был осуждён на 25 лет лаге¬
рей [57], что для шестидесятилетнего учёного было равносильно смертной
приговору. Это показательное дело должно было стать сигналом для научно¬
го сообщества, подчеркнув, что его деятельность находится под бдительным
контролем.
Следствием тех же политических тенденций стало и созванное пс
инициативе Крымского филиала АН СССР областное совещание
крымских историков, состоявшееся 23 июня 1949 года в Парткабинете
Тошкуй вопрос 3 79
Симферопольского Горкома ВКП(б). На нем присутствовало более
100 человек, представителей крымских ВУЗов, Областной партийной
школы, техникумов и школ г. Симферополя, музеев Крыма, Област¬
ного архива, СМИ, партийных и общественных организаций.
П.Н. Надинским был сделан доклад на тему «Против извращений ис¬
торического прошлого Крыма и об очередных задачах крымских исто¬
риков». В докладе автор настаивал на необходимости «ранее издан¬
ную литературу по истории Крыма подвергнуть тщательному критиче¬
скому пересмотру с целью использования накопленного научного
наследства и разоблачения враждебных марксизму-ленинизму теорий,
созданных на крымском материале, провести решительную борьбу
против космополитизма, буржуазного объективизма, рецидивов по-
кровщины и аполитичности, под покровом которых чаще всего скры¬
ваются противники марксистско-ленинского учения», «провести борь¬
бу против холодного и равнодушного изложения исторических фак¬
тов», поскольку «историческая наука, раскрывая героическое прошлое
нашей Родины, является одним из могучих средств воспитания благо¬
родных чувств советского патриотизма и национальной гордости».
Выступление П.Н. Надинского, со свойственной той эпохе риторикой,
в целом аккумулировало настроения в широких слоях общества. В ре¬
золюции, принятой по итогам доклада предлагалось издать путеводи¬
тель по историческим памятникам полуострова и написать ряд научно-
популярных очерков по истории Крыма, приступить к составлению
многотомной истории Крыма, а также подготовить многотомный труд
по истории города-героя Севастополя. Инициатива была поддержана
как руководящими органами ВКП(б) так и Президиумом АН
СССР [58].
Основная деятельность Сектора истории и археологии была скон¬
центрирована на «славянском вопросе», «готский вопрос» отошёл на
второй план. Руководитель Сектора в одиозную проблематику предпо¬
читал не вмешиваться. Оставалось надеяться на специалиста по крым¬
скому средневековью В.Е. Веймарна на протяжении многих лет со¬
прикасавшегося с проблемой и знавшего все перипетии вокруг нее.
Возглавляемая им Бахчисарайская историко-археологическая станция в со¬
ставе Крымской Базы, а затем и Филиала АН СССР имела особый ста¬
тус [59]. При ее создании основной задачей выдвигалась «проблема истории
аборигенного населения» юго-западной части Крымского нагорья. Для ее ре¬
шения предполагалась исследовательская работа по нескольким направлени¬
ям: «Сарматские и аланские поселения и могильники в юго-западном Кры¬
му», «Вопрос о готах в юго-западном Крыму», «Славяне в юго-западном
Крыму, взаимосвязи княжеств юго-западного Крыма с Киевской
Русью» [60]. Е.В. Веймарну предстояло, в соответствии с политической ситу¬
ацией, не только заниматься поисками «горнокрымских славян», но и «раз¬
380 JOpomqm <B. Ю.
облачать» проблему, когда-то подня¬
тую его учителем - Н.И. Репнико-
вым. Из списка задач Бахчисарай¬
ской станции, собственноручно со¬
ставленного Е.В. Веймарном, следу¬
ет, что в 1948 г. ученый планировал
атрибутировать все позднеантичные
и раннесредневековые памятники
юго-западного Крыма как «сармат¬
ские и аланские» [61]. Территори¬
ально зона работ Е.В. Веймарна
ограничивалась Бахчисарайским и
Куйбышевским районами и не затра¬
гивала южный берег полуострова,
где располагалась «Капитанство Готия» и «область крымских готов».
Обобщающей работы, разоблачающей «готский вопрос», Е.В. Веймарн
так и не создал, предпочитая вообще избегать данной темы. Между тем, в
научном архиве Института археологии Крыма РАН сохранилась рукопись
статьи В.П. Бабенчикова «Готы в Крыму» [62]. Рукопись не датирована. Ве¬
роятно, она относится к периоду до 1949 гг., поскольку в ней еще присутству¬
ет положительная оценка Н.Я. Марра, но отсутствуют ссылки на В.И. Рав-
доникаса, обвиненного уже в 1949 г. в космополитизме и снятого с поста за¬
ведующего ЛОИИМК [63]. Возможно, она представляет собой расширенный
вариант доклада, заслушанного на первом заседании Тавро-Скифской экспе¬
диции и ЦМТ в 1945 г.
В своей работе В.П. Бабенчиков ставил глобальную задачу «пересмотреть
материал по «готскому вопросу» в противовес «пропаганде немецко-
фашистских захватчиков» и позициям некоторых ученых прошлого. При
этом основной фактологический материал автор черпал из работ Ф.К. Бруна
и А. А. Васильева, а подбор критических аргументов из давно устаревшей ра¬
боты В.Н. Юргевича [64], включая нелепое высказывание о жителях Феодо-
ро-Мангупа как о германоязычных евреях-переселенцах. Исходным положе¬
нием работы стала позднеантичная традиция отождествления «готов» и
«скифов» как синонимов слову «варвар». Отсюда, якобы, следовало, что Го¬
тия и Готская епархия это всего-навсего административно-топографические и
церковные термины, не имеющие отношения к этническим германцам. По
мнению В.П. Бабенчикова, если таковые и проникли в Крым в III столетии,
то составляли незначительное меньшинство, а их потомки «растворились в
среде горного коренного крымского населения». Поэтому, предлагал автор,
во избежание недоразумений вообще следует отказаться от «неудачного тер¬
мина - готы и заменить его термином «дориты» - т.е. жители страны Дори,
разумея иод этим термином как автохтонов Крыма - тавров и скифов, так и
осевших здесь позже сарматов, аланов, гуннов, мадьяр, русских...» [65].
Е.В. Веймарн и С.Ф.
Фото обнаружено В.В. Акимченковым
TomctqiU вопрос 381
Статья нс была опубликована. Этому поспособствовал П.Н. Надин-
ский, к которому работа, как политически значимая, попала на рецен¬
зию. Рецензент настаивал: «теории» о готах изначально создавались
враждебными историками для обоснования «исторических прав на
Крым». Среди них он особо выделял «профашистского пропаганди¬
ста» Н.Л. Эрнста, приписывая, вопреки истине, ему, а не Н.И. Реп-
никову, актуализацию «готского вопроса» в 1920-е годы. В целом ре¬
цензент положительно оценил идею статьи, по нашел ее недостаточно
аргументированной, требуя от автора выступать с более принципиаль¬
ной критикой, а не «отделываться общими фразами» [66].
Негативное отношение к работе объяснить довольно легко. После
упоминавшегося заседания, посвящённого «ошибкам» в изучении ис¬
тории Крыма, П.Н. Надинский, ранее разрабатывавший вопросы ис¬
тории земельных отношений, истории комсомола и революционного
движения задумал создать первую в послевоенном Крыму книгу по
истории Крыма. В ней он намеревался с «партийных позиций» осве¬
тить важнейшие вопросы, над которыми уже несколько лет работали
сотрудники сектора, включая «славянский» и «готский» вопросы. Во¬
прос о составлении такой книги П.Н. Надинским был решён кулуарно
на заседании учёного совета Крымской научно-исследовательской ба¬
зы. Об этом знал лишь П.Н. Шульц. Остальные коллеги по Сектору
истории и археологии были поставлены перед фактом. Правда.
Е.В. Веймарн предложил готовить такой труд коллективно, на что
О.И. Домбровский, поддерживая заведующего отделом, заметил:
«Очерки но истории Крыма должны быть написаны одним лицом и
самым подходящим в данном случае лицом является П.Н. Надин¬
ский» [67]. Новое направление работы было утверждено на уровне
АН СССР и П.Н. Надинский активно приступил к подготовке первого
тома, посвящённого древнему и средневековому Крыму Изначально
работа рассматривалась как серия научно-популярных очерков.
П.Н. Шульц и руководство АН СССР хорошо понимали, что сотруд¬
ник с начальным образованием вряд ли сможет подготовить реальную
академическую работу. Но Павел Наумович видел своей задачей не
«бездушный» сбор и анализ фактов, а продвижение в массы концеп¬
ции «русского», «славянского» Крыма. При этом, естественно, он не
мог не использовать результаты работ коллег по Сектору (по большей
части не опубликованные), основанные на принципах автохтонизма.
Но 20 июня 1950 г. произошло неожиданное событие, в одночасье решив¬
шее судьбу «учения Марра». Против него на страницах «Правды» выступил
сам И.В. Сталин, признав его не марксистским [68]. Возникла серьёзная
проблема: как искать скифо-славянские корни в Крыму, если рухнула сама
автохтонно-стадиальная теория, недавно определявшая генеральное направ¬
ление поисков. Теперь нельзя было скрыться за привычными и все объясни-
382 Юрочкин Ф. Ю.
ющими «стадиями» и «скрещиваниями», надо было искать конкретные следы
исторических народов и этносов, местных и пришлых. Июньский 1950 г. вы¬
пуск литературно-художественного альманаха «Крым» вышел с опозданием,
вероятно из-за статьи П.Н. Шульца, подводившей итоги археологических
исследований на полуострове за годы советской власти. Касаясь «пещерных
городов», П.Н. Шульц все еще подчеркивал аборигенный характер оставив¬
шего их населения и отсутствие здесь следов готской культуры. Но, сообра¬
зуясь с велениями времени, уже сделал ряд выпадов в адрес «вульгарной
теории Н.Я. Марра о «стадиальности» и известной позиции В.И. Равдоника-
са [69].
По стране развернулись кампании по «разоблачению учения Марра» и его
сторонников. А поскольку до 1950 г. фактически все гуманитарное направле¬
ние находилось под его влиянием, учёным приходилось заниматься «само¬
разоблачением» и «разоблачением» коллег. В условиях борьбы с «мар-
ризмом» и смены научных парадигм обострились и противоречия
между деятелями науки, в основе которых иногда лежали личные мо¬
тивы. Показательна в этой связи история со статьей Е.В. Веймарна и
С.Ф. Стржелецкого «О славянах в Крыму». Обнаруженные ими в
Инкерманской долине предметы Черняховского типа и кремации позд¬
неантичной эпохи давали определённые основания утверждать - дан¬
ные артефакты свидетельствуют о проникновении на полуостров сла¬
вянского населения из Поднепровья на рубеже античности и средневе¬
ковья. До 1950 г. подобная «миграционистская» трактовка казалась
невозможной. Теперь же, некогда осуждённое, «буржуазное течение»
вновь обретало право на существование. Несмотря на новаторский
подход к трактовке «славянской проблемы» и аргументы, по тем вре¬
менам казавшиеся довольно вескими, идею публикации статьи или
даже доклада П.Н. Шульц воспринял холодно и настороженно. Дело
в том, что помимо концептуально-содержательной части там присут¬
ствовала открытая критика в его адрес, обвинения в приверженности
«марризму». Критикуя руководителя крымской археологии Е.В. Вей-
марн и С.Ф. Стржелецкий, удачно выбрав момент, направляли свой
удар не только против П.Н. Шульца, но и против П.Н. Надинского.
Не добившись возможности сделать доклад на заседании Сектора ис¬
тории и археологии и получить одобрение на публикацию, соавторы
перенесли дискуссию в стены Парткабинета Симферопольского горко¬
ма ВКП(б) [70]. Судя по сохранившимся документам инициатором
жёсткой позиции был С.Ф. Стржелецкий, считавший П.П. Шульца
причастным к его смещению с поста заместителя по научной работе
Херсонесского музея и даже жаловавшийся на Павла Николаевича в
Крымский обком ВКП(б). Естественно, отношения П.Н. Шульца и
Е.В. Веймарна также обострились.
Тотекший вопрос 383
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
К РЫМСКИЙ ФИЛИАЛ
II Н. НАДИНСКИЙ
ОЧЕрКИ
ПО
истории
крымл
Часть I
КРЫМИЗДАТ
Симферополь НЧ
Титул книги П.Н. Надинского
Вскоре выяснилось, что трупосожжения позднеримского периода
присутствуют не только в Инкерманской долине.
В 1951 г. В.Д. Блаватский опубликовал расширенную информацию
о результатах раскопок римской крепости Харакс на м. Ай-Тодор [71],
проводившихся в 1931, 1932, 1935 гг. В их числе - материалы мо¬
гильника с кремациями, прилегавшего к стенам крепости [72]. Как и
прежде, отмечая, что некрополь относится ко второй половине III - IV
в., т.е. к периоду, когда крымское побережье стало ареной готского
вторжения, автор публикации спешил подчеркнуть: изученный им
некрополь не заключает ничего «специфически готского», а в его мо¬
гилах погребались останки потомков обитателей «сапаЬае», культура
которых носила смешанный характер [73]. Могильник действительно
не походил на «готский», т.к. совершенно не соответствовал отече¬
ственным представлением о раннесредневековой готской культуре
Крыма: здесь не было ни склепов, ни украшений типа Суук-Су или
384 Юрочкин (В. Ю.
Госпитальной улицы. Однако, дело не только в этом. Еще в 1930 г.
известный специалист по римской истории Северного Причерноморья
Владимир Николаевич Дьяков (1882 - 1959), работавший тогда в
Алупкинском музее, издал работу о древностях Ай-Тодора [74], вклю¬
чив в нее памятники таврской эпохи, римского времени и средневеко¬
вый монастырь св. Феодора Тирона. Этот монастырь, как он тогда
считал, был одним из важнейших центров эпохи христианизации го¬
тов, поскольку имя его небесного патрона совпадало с именем столицы
Готии - Феодоро и его ранней формой «Дори». Вероятно воодушев¬
ленный гипотезой Н.И. Репникова, опровергавшей идентификацию
Дори и Мангупа, В.Н. Дьяков предлагал свою версию: «претендентом
на это древнее имя» имеет право быть южнобережный Ай-Тодор, ко¬
торый «из большого городища (oppidum) тавров обратился в цен¬
тральный римский кастел Charax Таврический, разросся в римскую
эпоху в подобие города - civitas... был позднее центром культа глав¬
ного патрона готов Феодора Тирона... стал, наконец, естественным
центральным стратегическим пунктом «приморской области До¬
ри» [75]. В работе «Таврика в эпоху римской оккупации», публика¬
ция которой состоялась во время Великой Отечественной войны, про¬
фессор В.Н. Дьяков (1882 - 1958) писал, что готы проникли в Крым
мирным путем. Именно поэтому произошла их быстрая ассимиляция
местным романизированным населением, совершился переход к осед¬
лости и земледелию [76].
В.Д. Блаватский не стал открыто критиковать своего предшествен¬
ника и счел благоразумным отмежеваться от «готской темы» вовсе,
тем более, что версия В.Н. Дьякова отнюдь не подтверждалась архео¬
логическим материалом. Не стал В.Д. Блаватский комментировать и
находку железного умбона щита и кремационный обряд захоронения -
абсолютно несвойственный обитателям Крыма, пусть даже имевшим
«смешанный характер».
Когда в стране началось развенчание «учения Марра» П.Н. Шуль¬
ца это событие могло даже порадовать, ведь теперь не было смысла
выдумывать абсурдные «точки соприкосновения», манипулировать
псевдоисторическими конструкциями. Можно было заняться нормаль¬
ными научными изысканиями в созданной им академической структу¬
ре. А вот П.Н. Надинского это должно было напугать. Привыкший к
околонаучной демагогии, он, ревностный партиец, как историк на этом
фоне выглядел настоящим «марристом». В связи с новыми веяниями *
стране и науке его позиции могли поколебаться. А ведь именно он бы.*
главным проводником в обосновании политического лозунга «Крым -
исконно русская земля». Его он и воплотил в своей книге «Очерки ту.
истории Крыма». Перерабатывать уже готовую к печати книгу време¬
ни не было, можно было, разве что, убрать из нее ссылки на «одно:-
Тотс\ий вопрос
ного академика», но не более. Как бы там ни было, но в январе 1952
года Крымиздат подписал к печати первый том «Очерков по истории
Крыма».
Саму книгу можно было бы охарактеризовать как нечто среднее
между учебником и научно-популярным изданием. Но весь парадокс в
том, что она была, по сути, первой попыткой освещения истории
Крымского полуострова с древнейших времен до середины XX в.
Несомненно, такой широкий исторический охват не мог не импониро¬
вать потенциальным читателям, что повышало степень доверия к ав¬
торскому видению проблем. В духе времени П.Н. Надинский во
вступлении клеймил «буржуазных» предшественников. Раскрывал он
и главную их ошибку, заключавшуюся в том, что «история Крыма
рассматривалась и освещалась оторвано от истории народов СССР,
точнее - от русской истории» [77].
Хотя книга и не имеет научного значения, но хорошо отражает об¬
становку и тенденции в крымской науке и обществе конца 1940-х -
начала 1950-х гг. Естественно, она готовилась, еще до развенчания уче¬
ния Н.Я. Марра. Хотя имя последнего уже не упоминается, история
древнего и средневекового Крыма в изложении П.Н. Надинского
прямо пронизана «марризмом» и построена на автохтонной концепции
скифо-славянского родства.
Вот как ее понимал автор «Очерков...»: «Скифы, по свидетельству
Геродота, сами себя называли Сколотами. Некоторые ученые-
лингвисты видят в корне «скло» корень слов «склавины», «словены»,
«славяне»; «...славянские племена известны были под именем сколо¬
тое, склавинов, споров (Прокопия), спалов (Иордана) и антов»; «сре¬
ди предков славян были и скифские племена, и тавроскифы, жившие
на Крымском полуострове» [78]. «Некоторые лингвисты», это, конеч¬
но же - Н.Я. Марр и его последователи, упоминание имен которых
к после 1950 г. без должной критики было уже
ш неуместно.
Если обратится к картине древней этниче¬
ской истории полуострова, представленной
П.Н. Надинским, то она окажется предельно
статичной и написанной в рамках автохтонной
концепции. Крымский «автохнонизм» же усу¬
гублен заранее заданной линией развития.
Письменные источники автор не использовал
вовсе или представлял в урезанном либо иска¬
женном виде.
Черняховский кувшин П.Н. Надинский не обошел вниманием и го-
Ш ЧногильникаКОг° тов. Но это уже не «автохтоны Равдоникаса»,
Фотоархив иак ран характеризующие некую «стадию» крымской
386 Юрочкин <В. Ю.
истории, а чуждые пришельцы, которых следует «поставить на ме¬
сто». В этой части работы прозвучал тезис о «растворении и ассими¬
ляции» мигрантов коренными жителями, в данном случае - тавро-
скифами, о чем писал в неопубликованной статье В.П. Бабенчиков.
Вслед за П.Н. Шульцем, автор «Очерков...» рубежным этапом назвал
гуннское вторжение IV в., которое привело к гибели скифского госу¬
дарства и оттеснению тавро-скифов к горам. В результате этого у
местного населения стали развиваться феодальные отношения, кото¬
рые иллюстрируют «пещерные города». Правда автор допускал: «сре¬
ди оседлого населения, кроме тавроскифов, находились родственные
им племена, оттесненные к горам Крыма кочевыми ордами, в частно¬
сти, аланы» [79]. И все же, по его мнению «крымские готы» лишь ис¬
ториографический миф - дело рук германского нацизма: «Вот эту-то
группу наемников-готов, осевшую в Крыму и полностью растворив¬
шуюся среди местного населения, немецкие буржуазные историки и их
подпевалы пытались, грубо фальсифицируя историю, изобразить
«народом», якобы «оплодотворявшим» своей готской культурой насе¬
ление Крыма. Больше того, они приписывали этой группке готов со¬
здание самостоятельного в Крыму государства, которое будто бы про¬
существовало здесь вплоть до XIV - XV вв. и даже далее» [80]. «Со¬
ветскими историками сказки о «крымских готах» полностью разобла¬
чены. Но все же кое-где на страницах исторических работ по старой
литературной традиции до сих пор проскальзывают неверные взгляды
по вопросу о «крымских готах» [81]. Вообще же высказывания Павла
Наумовича подкупают честностью. Он никогда не маскировался под
«академизм» и четко излагал суть проблемы в духе настроений и за¬
дач времени. «Византийцы содержали здесь (в Крыму - В.Ю.) свои
вооруженные отряды и, несомненно, пресловутые «крымские готы*,
пользовавшиеся заботой и вниманием императора, являлись наемни¬
ками Византии, выступая против тех, кто восставал против византий¬
ского господства» [82]. Отсюда следовало: готы не только наемники-
чужеземцы, но и классовые враги - пособники эксплуататоров в лице
«византийского империализма». Несмотря на приверженность скифо¬
славянской концепции, автор выделял крымско-славянский вопрос =
отдельный раздел. На первый взгляд это кажется несколько искус¬
ственным. Но ведь первоначальная работа базировалась на автохтон¬
ной теории, а в новых условиях кроме теорий и деклараций следовал:
подтверждать ее конкретным материалом. В археологии таких факте*!
было пока немного и П.Н. Надинский иллюстрировал свою книгу ке
рамикой из Чернореченского могильника, почему-то проигнорировал
инкерманские находки [83].
Публикуя фото Черняховского кувшина, П.Н. Надинский замена.:
«...коренные жители Крыма сумели сохранить свои отличительны;
Тотсций вопрос 387
черты в общественно-культурном
развитии, роднящие их со славянами
Приднепровья», а, следовательно,
«наши предки славяне, начиная со
скифской поры вплоть до татарского
нашествия, беспрерывно проживали
в Крыму» [84]. Собственно на этом и
настаивали Е.В. Веймарн и С.Ф.
Стржелецкий. Не потому ли их ста¬
тья так и не была опубликована до
выхода книги П.Н. Надинского? Чи¬
тателю «Очерков....» следовало сде¬
лать однозначный вывод: Крым из¬
начально принадлежал славянам и
их предкам, крымские готы - вы¬
думка буржуазных историков и гер¬
манских нацистов, а выселение за-
хватчиков-татар является не только
политической необходимостью, но и
«торжеством исторической справед¬
ливости». Остается добавить: за
«Очерки по истории Крыма» П.Н. Надинскому без защиты диссерта¬
ции ученым советом Института истории АН СССР была присуждена
степень кандидата исторических наук [85]. Но, в действительности,
книга среди ученых была принята не столь благожелательно.
Несмотря на поддержку П.Н. Шульца, отношение к одиозной фи¬
гуре П.Н. Надинского в научных кругах было неоднозначным. После
развенчания «учения Марра» в среде археологов и историков ощуща¬
лась растерянность. Многие ожидали репрессий за приверженность
«марризму».
В таких условиях явно было необходимо провести общее собрание с
целью разобраться: в каком направлении и на какой «политически
грамотной» платформе следует строить свою работу крымским исто¬
рикам и археологам, некоторым из которых явно предстояло «само¬
разоблачится». Вероятно, катализатором к такому собранию, в значи¬
тельной степени, стало издание «Очерков...» П.Н. Надинского.
23 мая 1952 года в Симферополе открылась объединенная научная
сессия Отделения истории и философии АН СССР и Крымского фи¬
лиала АН СССР (созданного на основе прежней Базы АН СССР), по¬
свящённая проблемам Крыма. Сессия собрала значительное число слу¬
шателей. Правда, среди присутствовавших профессиональных иссле¬
дователей крымских древностей было не столь уж много. В основном
это были преподаватели истории из ВУЗов и школ, а так же «широ¬
Б.А. Рыбаков.
Фотоархив ИАК РАН
388 Юрочкин (В. Ю.
кие круги партийной и советской общественности Крымской области».
Это естественно: сессия проходила под эгидой первого секретаря
Крымского обкома Павла Ивановича Титова.
О ходе собрания сейчас судят, в основном, по материалам тезисов
пленарных докладов, выпушенных в виде ряда брошюр довольно
большим тиражом. В библиотеке Института археологии Крыма РАН
хранится переплетённый том «Стенограммы» сессии, куда включено
гораздо большее число материалов [86]. Этот документ позволяет ре¬
конструировать ход Сессии и развернувшихся на ней дискуссий. Он
дает возможность уловить дух собрания, представить ситуацию в ис¬
торической науке тех лет, определить характер взаимоотношений меж¬
ду учеными, их влияние на формирование исследовательской тематики
и выбор путей разрешения наиболее острых вопросов.
Со вступительным словом выступил академик-секретарь Отделения
истории и философии АН СССР Борис Дмитриевич Греков (1882 -
1953), озвучивший основную проблему: «Одной из основных ошибок
является изучение истории Крыма в отрыве от истории русского наро¬
да... значение местного населения в историческом развитии полуостро¬
ва, в развитии его производительных сил недооценивались, и наобо¬
рот, слишком преувеличивалась роль чужеземных пришельцев-
завоевателей - греков, римлян, готов, генуэзцев и т.д... С такими и
подобными им грубыми ошибками и извращениями мы мириться не
можем. Пришло время коренным образом пересмотреть целый ряд по¬
ложений в освещении истории Крыма. Эта задача стоит перед нашей
сессией. В ходе творческой дискуссии мы должны путем дружеской,
товарищеской критики и самокритики вскрыть имеющиеся ошибки,
наметить пути их преодоления, поставить новые задачи по изучению
истории Крыма» [87].
В первый же день собрания выступил декан истфака МГУ, профес¬
сор Борис Александрович Рыбаков (1908 - 2001) с докладом «О серь¬
езных недостатках и задачах в изучении истории Крыма». К сожале¬
нию, не удалось обнаружить полного его текста [88]. Вместо него в
«Стенограмму» вшита соответствующая брошюра - тезисы [89]. Вто¬
рой доклад Б.А. Рыбакова «Славяне в Крыму и на Тамани» [90] был
заслушан на утреннем заседании следующего дня [91]. В нем
Б.А. Рыбаков отмечал, что поскольку Северное Причерноморье и
Крым являются естественным продолжением Русской равнины, то и
историки должны рассматривать эту территорию во все эпохи под уг¬
лом взаимосвязей с этой равниной, ее земледельческим населением, а
конкретно - славянским, русским населением, которое, по его мне¬
нию, начало осваивать эти земли уже в первой половине I тыс. н.э.
Утверждалось, что при современном состоянии археологии можно го¬
ворить о появлении славян в Крыму и на Тамани примерно с
TomaqiU вопрос 389
III в. н.э. Значительное место уделялось «разоблачению готских фаль¬
сификаций в истории Крыма». Б.А. Рыбаков счел недопустимым, что¬
бы Крымскую Готию, в названии которой он усматривал сугубо гео¬
графическое понятие, в исследованиях превращали в государство го-
тов-германцев, настаивая при этом, что на самом деле готы - несколь¬
ко небольших племен с очень невыразительной культурой, сыгравших
весьма скромную роль в истории Крыма. Правда, неудовлетворитель¬
ной он находил и упомянутую выше стадиальную модель В.И. Равдо-
никаса, прежде всего, за то, что последний следовал «политически не¬
верным» построениям Н.Я. Марра. В итоге, Б.А. Рыбаков рекомендо¬
вал советским историкам всячески «разоблачать многочисленные
фальсификации» и показывать «действительную незначительную роль
готских племен в истории полуострова» [92]. Интересно, что не так
давно Б.А. Рыбаков назвал Суук-Су «классическим некрополем крым¬
ских готов» [93]. Но тогда у него были иные мотивы. Признав за ран¬
несредневековыми древностями Южнобережья статус «готских», он
смог достаточно убедительно показать различия в наборе украшений
между Крымом и Поднепровьем - зоной славянской культуры. Тогда
он высказывал мнение: поднепровские «лучевые» («пальчатые») фи¬
булы являются подражанием изделиям «боспорских мастеров», кото¬
рые могли привезти славяне-анты из походов в византийские владе¬
ния, в том числе крымские [94].
Выступивший на сессии заведующий Сектором античной археоло¬
гии ИИМК АН СССР, профессор Владимир Дмитриевич Блаватский
(1899 — 1980) в основном критиковал Н.Я. Марра и его привержен¬
цев, в частности - за увлечение «автохтонизмом». Он говорил: «Мест¬
ное население в работах «учеников» Н.Я. Марра очень часто не имеет
исторической конкретности и выступает не как определенные племена,
а как обезличенная масса, что лишает все эти построения научной
ценности» [95]. Как следствие под критику попал и труд П.Н. Надин-
ского. Оказалось, что его автор не указал на «отчужденность эллин¬
ской и местной культуры в Северном Причерноморье». Это положе¬
ние, принятое П.Н. Надинским, было положено в основу трактовки
роли античных государств Причерноморья, в результате обитатели эл¬
линских городов представлялись лишь как «колонизаторы». Положе¬
ние усугубила приверженность автора «Очерков...» к «ошибочной
марровской концепции во взглядах на скифов и происхождение сла¬
вян». Но действительное возмущение В.Д. Блаватского было вызвано
дилетантским подходом популяризаторов к истории. В качестве при¬
мера докладчик упомянул «писателя Югова» [96]. Но скорее всего,
критика относилась не столько к журналисту, пишущему на историче¬
ские темы, сколько к историку - П.Н. Надинскому. Вообще на сессии
наиболее популярными личностями выглядели покойный Н.Я. Марр и
390 Юрочцт (В. Ю.
здравствующий П.Н. Надинский. Именно их фа¬
милии звучали почти в каждом докладе. Но если
Н.Я. Марра, «разоблаченного тов. Сталиным»,
принято лишь критиковать, то отношение к лиде¬
ру крымских историков было не столь однознач¬
ным.
«Славяно-русский патриотизм» П.Н. Надин-
ского тогда поддержал заведующий Сектором
скифо-сарматской археологии ИИМК профессор
Алексей Петрович Смирнов (1899 - 1974), высту¬
пивший в прениях по докладу Б.А. Рыбакова.
В И Абаев Нисколько не отрицая отмеченных Борисом Алек¬
сандровичем ошибок, среди которых наиболее су¬
щественной (точнее «политически неграмотной») казалась прямая ли¬
ния происхождения славян от скифов, А.П. Смирнов, со свойственной
ему корректностью, предлагал выход из создавшегося затруднительно¬
го положения: «древние славяне (культура полей погребений -
В.Ю.), попав в северную часть степной и Левобережной Украины,
встретили там сарматские племена, с которыми и ассимилировались...
общение между этими племенами привело к появлению общих черт
культуры...хотелось бы обратить внимание на то, что древние славяне,
попав в III - IV вв. в южный Крым и на Тамань, оказались в другой
среде, которая оказала влияние на дальнейшее сложение их культу¬
ры» [97].
В связи с «готским вопросом» интересно выступление антрополога,
сотрудника Отдела археологии и истории - К.Ф. Соколовой. В основ¬
ном оно сводилось к несоответствиям антропологических серий древ¬
них германцев и средневековых жителей Крыма. Но некоторые эмо¬
циональные пассажи ее выступления характеризуют общий тон и
стиль собрания. Они коснулись, например, результатов раскопок
средневекового могильника Алушты, накануне проведенных В.Ю. Ку-
харенко [98]. Оказывается, автор раскопок в отчете о могильнике,
предоставленном в Алуштинский музей, назвал могильник «гот¬
ским» [99]. Из доклада следовало, что В.Ю. Кухаренко был просто
обязан пересмотреть вопрос об этническом составе раннесредневеко¬
вых жителей окрестностей Алушты, а не объявлять его готским. В ре¬
зультате - обвинение: «укоренившееся мнение, унаследованное от
буржуазных историков и археологов, мешает углубленному научному
исследованию истории Крыма и направляет историков по ложном;,
пути», поскольку «исследуемые нами черепа принадлежат не готско¬
му, а сармато-аланскому населению» [100]. Оставались, правда, пись¬
менные источники о крымских готах. Докладчик предлагала не менее
оригинальный выход из этой неудобной ситуации: ведь можно доп\-
Тошский вопрос 391
стить, что эти готы не были германцами, представителями «северо¬
европейского типа». Тут же выяснялось: характерный для некоторых
черепов из Крыма «центрально-европейский брахикранный (широко¬
головый) тип широко распространен по всей центральной Европе. Он
встречается в Румынии, Албании, Болгарии, Боснии, Герцеговине (т.е.
в дружественных соцстранах В.Ю.) и составляет один из основных
компонентов южных славян, прослеживающийся также в могильниках
Крыма...» [101]. Остается добавить: попытка отыскать упомянутый
раскритикованный отчет в музее Алушты успехом не увенчалась. Ве¬
роятно, он был изъят автором или кем-то иным, но так и не был воз¬
вращен. По иронии судьбы, именно Ю.В. Кухаренко впоследствии
первым археологически проследил продвижение готов-германцев вель-
барской культуры на территорию Восточной Европы [102].
Обстановка на Сессии была накалена до предела, а полемика часто
перерастала в обвинения, которые, учитывая политическую обстанов¬
ку, могли иметь далеко идущие последствия. Об этом свидетельствуют
как воспоминания известного украинского археолога Михаила Юлиа¬
новича Брайчевского (1924 — 2001), которому довелось участвовать в
собрании в качестве наблюдателя от Института археологии АН УССР,
так и материалы «Стенограммы» [103].
А.Л. Якобсону пришлось буквально оправдываться перед публикой.
Ему ставили в вину преувеличение разрушительных последствий по¬
хода князя Владимира для юго-западного Крыма. В своё оправдание
учёный заявлял, что писал об этом четыре года назад (его работа,
представленная для публикации была, отклонена после рецензии Е.В.
Веймарна [104]), а теперь критически пересмотрел свои взгляды и
склонен связывать разрушения с походами хазар и печенегов, а не
русского князя. Что же касается похода русского князя, то он настаи¬
вал, что прежде высказывался исключительно «...о прогрессивности
(подчеркнуто в тексте-В.Ю.) похода Владимира на Корсунь, в результа¬
те которого было ликвидировано византийское засилье в Крыму, и тем
самым, были уничтожены преграды для закрепления Руси на Черном
море, т.е. в районе, теснейшим образом связанном с Русью; иначе го¬
воря, поход Владимира на Корсунь привел к укреплению русской гос¬
ударственности в Северном Причерноморье» [105].
И уж совсем нелицеприятная история произошла с выдающимся
отечественным лингвистом-иранистом, сотрудником Института языко¬
знания АН СССР Василием (Васо) Ивановичем Абаевым (1900 —
2001). В докладе он пытался рассказать о частном «боспорском сюже¬
те» нартского эпоса, связанным с именем загадочного Кафты-
Сары [106]. Но доклад не был завершен. Председательствующему на
заседании академику Евгению Никаноровичу Павловскому (1884 —
1965) поступила записка, адресованная Абаеву: «...Ваша работа была
392 Юрочщт (В. Ю.
освещена и осуждена в апреле на научной сессии в Осетии. С какой
целью вы опять докладываете его?». Ответа не последовало -
В.И. Абаев покинул трибуну. Суть конфликтной ситуации раскрыл
д.и.н. Н.А. Смирнов, который в дополнении к своему докладу «Вос¬
соединение Крыма с Россией и его прогрессивное значение», обвинил
B. И. Абаева в откровенной попытке «протащить свою порочную бур¬
жуазно-националистическую концепцию о так называемой «Великой
Алании» и нартском эпосе, как историческом источнике алан - иран¬
цев по происхождению». Помимо того, Абаев, якобы, здесь стремился
показать ведущую роль алан в Крыму, «как это он уже сделал, вклю¬
чив в Аланию чуть ли не всю юго-восточную Европу» [107]. Выясни¬
лось, что на научной конференции, происходившей за месяц до этого в
Осетии, основным вопросом стояла «критика и разоблачение «марри-
стской» концепции Абаева (исследователь был одним из первых уче¬
ников Н.Я. Марра - В.Ю.) в области истории осетинского языка, его
буржуазно-националистической концепции в области истории осетин¬
ского народа и, в частности, нартского эпоса». Несмотря на пригла¬
шение, В.И. Абаев на конференцию не явился. В отместку, ее участ¬
ники приняли решение потребовать от ученого прекратить упорное
молчание и выступить с «развернутой критикой своих ошибок». Вме¬
сто этого В.И. Абаев приехал в Крым и «сделал попытку навязать
здешним историкам свою порочную схему и внести путаницу в их и
без того сложную и трудную исследовательскую работу...» [108].
Из «Стенограммы» узнаем и о конфликтной ситуации вокруг статьи
C. Ф. Стржелецкого и Е.В. Веймарна о славянах в Крыму. Работа, как
выясняется, была подготовлена еще в январе 1951 г. Об этом расска¬
зал один из соавторов - С.Ф. Стржелецкий, которому было предло¬
жено выступить в прениях по поводу доклада Б.А. Рыбакова. Показа¬
тельно, что, выступая на сессии, С.Ф. Стржелецкий был уверен: со¬
брание направлено против взглядов автора «Очерков...». На возму¬
щенную реплику П.Н. Надинского выступавший ответил: «Я так сужу
по тезисам, где очень часто упоминают вашу фамилию и очень редко
упоминается фамилия П.Н. Шульца. Однако..., Ваша точка зрения
основана на трудах П.Н. Шульца и на этих трудах П.Н. Щульца и на
руководстве Шульца историческим фронтом в Крыму...». Далее по¬
сыпались обвинения в адрес П.Н. Щульца, которому, считал доклад¬
чик, присущ «настоящий марризм».
«- Нами - Е.В. Веймарном и мною - были подготовлены статьи по
вопросу о славянах в Крыму. Эти статьи были сданы Вам
(П.Н. Шульцу - В.Ю.) в мае прошлого года. С мая прошлого года по
настоящий год не могла быть обсуждена, и только вмешательство Пре¬
зидиума Филиала Академии наук позволило разрешить нам этот во¬
прос и обсудить статью. Павел Николаевич, Вы не хотели обсуждать
Тотсщгй вопрос 393
эту статью, в которой критиковались ваши взгляды, вы рекомендова¬
ли, чтобы раньше она печаталась, а потом обсуждалась, тем самым
отказывались от обсуждения важнейших исторических вопросов древ¬
него Крыма».
«- Просим перейти к теме доклада и обойтись без помоев...», - по¬
слышался голос из зала.
«- Домбровский, я привык уже к подобным Вашим репликам...» -
парировал С.Ф. Стржелецкий.
В архиве Института археологии Крыма РАН сохранились тезисы
упомянутого доклада о славянах в Крыму и замечания П.Н. Шульца
по его поводу [109]. Их содержание разъясняет суть конфликта. В
условиях крушения «марризма», чреватого далеко идущими послед¬
ствиями, Павел Николаевич воспринял доклад, как нападки на себя и
своего неформального заместителя П.Н. Надинского. Последний,
по его словам, вел «благородную и открытую борьбу за Крым как
русскую землю... правда с некоторыми перегибами» и выдвигал един¬
ственно правильную формулу - «Крым - исконно славянская земля».
Нападки на эту формулу, отмечал П.Н. Шульц, следовало считать
кощунственными и политически опасными. А отход от этой позиции со
стороны Е.В. Веймарна, объяснялся банальным страхом, поскольку
последний когда-то являлся приверженцем В.И. Равдоникаса, а теперь
стремится преувеличить роль миграционных процессов, утверждая,
что «славяне пришли в Крым». От наследия «стадиальности» поспе¬
шил отмежеваться и сам П.Н. Шульц, заменяя «стадии» на «перио¬
ды», и рекомендуя вообще отказаться от этнических определений, за¬
менив их этапами развития «производственных сил и производствен¬
ных отношений» [110].
Несмотря на многочисленные замечания, нарекания и даже колко¬
сти, отпускавшиеся докладчиками в адрес П.Н. Надинского, автор
«Очерков...», безусловно, сознавал: именно его произведение послу¬
жило предлогом к созыву сессии и привлекло внимание маститых уче¬
ных. Для него, конечно, это был личный триумф. Сам П.Н. Надин-
ский проще и лучше других выразил суть конференции и причины
возникших на ней споров. Чтобы охарактеризовать его научную и
гражданскую позицию стоит привести выдержки из его выступления:
«Товарищи! После освобождения Крыма от фашистских захватчиков
мы здесь, в Крыму, оказались в очень затруднительном положении. В
результате войны, как вы знаете, произошли большие изменения в со¬
ставе населения полуострова. Многие из жителей Крыма - переселен¬
цы, которые переехали в Крым. Они хотят знать и изучать историю
своего края. В литературе же, которая издавалась в довоенные годы,
Крым изображался как очаг иноземных культур, все русское охаива¬
лось, а воссоединение Крыма с Россией трактовалось как сплошное
394 Юрочкин <В. Ю.
Инкерманская долина. Современное фото
зло. Можем ли мы книги с такими порочными выводами рекомендо¬
вать нашему населению Крыма? Приходится все заново пересматри¬
вать и переосмысливать. В результате у историков Крыма сложились
определенные взгляды на изучение и освещение истории Крыма, как
русского Крыма. Но эти взгляды в первые годы не находили под¬
держки у многих. Некоторые историки, особенно археологи, по-
прежнему, оставались на старых позициях...» [111].
Критикуя антиковедов за увлечение эллинской цивилизацией, яко¬
бы, противопоставленной местным жителям, П.Н. Надинский говорил:
«Мне иногда кажется, что некоторые такого рода археологи и истори¬
ки при изучении истории древнего Крыма скорее чувствуют себя гре¬
ками, чем советскими, русскими историками (аплодисменты). Пора бы
переселить этих людей в Крым, из дома греков-колонизаторов в избу
тавро-скифа...»! [112] Затем Павел Наумович продолжил: «Особенно
раздувалась состряпанная немецкими буржуазными учеными, так
называемая, «теория о крымских готах». Тов. Рыбаков в своем докла¬
де касался этого вопроса и убедительно показал полную научную
несостоятельность этой теории. Мне не хочется останавливаться на
политической стороне этого вопроса. Теория о «крымских готах» ши¬
роко пропагандировалась в 20-е и начале 30-х годов. Главными ее
пропагандистами явились лица, которые были разоблачены как враги
советского народа. Они, эти враги советского народа, выполняли со¬
циальный заказ своих империалистических хозяев, пытались доказать,
что в Крыму на протяжении почти полутора тысячи лет якобы суще¬
ствовало государство готов, и что готы якобы оплодотворили Крым
своей высокой культурой. Больше того, согласно этой теории, дела¬
лись попытки установить кровное родство крымских татар с готами,
доказывая, что в жилах светловолосых и голубоглазых татар течет
арийская кровь...во время немецкой оккупации Крыма теория о
«крымских готах» была полностью использована фашистскими за¬
хватчиками для оправдания захвата Крыма» [113]. «В связи с этим, -
говорил он, - мне хочется обратить внимание на недопустимое явле¬
ние, когда в отдельных трудах, публикуемых в наше время, имеет ме¬
сто популяризация, я бы сказал, чуждых нам людей. Вот примеры: в
Тошский вопрос 395
книге В.Ф. Гайдукевича «Боспорское царство», изданной в 1949 году,
делается очень много ссылок на Васильева и Эрнста без всяких огово¬
рок. Кто такие Васильев и Эрнст? Васильев - историк, автор извест¬
ной работы, лживой, ненаучной работы о готах. Этот Васильев в 30-х
годах при поездке за границу остался там и ныне, как враг Советского
Союза, выступает с клеветой против Советского Союза, и этот Васи¬
льев - автор антинаучной работы о готах - для некоторых наших ис¬
ториков является авторитетом и на него ссылаются и не только ссы¬
лаются, его помещают в указателе и рекомендуют советскому читателю
знакомиться с ним. Этого, товарищи, допускать, по-моему, нельзя.
Кто такой Эрнст? - это немец, приехал в Крым в 1912 году и стал ра¬
ботать в Севастополе топографом. Во время первой мировой войны его
попросили оттуда, он окопался в Симферополе, заделался археологом
и проч., написал несколько книжек, конечно, лживых. Ничего научно¬
го в них нет. Этот преступник был разоблачен в 1936 г. и присужден к
высшей мере наказания, тогда высшая мера наказания была 10 лет.
Его сослали. Сейчас, после войны, в 1949 году товарищи приводят
его, как авторитет в своей работе. Зачем это делать?
В Крыму самым ярым пропагандистом, организатором пропаганды
«готской теории» являлись лица, в числе которых первое место при¬
надлежало Эрнсту; был здесь Полканов [114] и целый ряд других.
Надо здесь поговорить о том, как же наши враги создают теории, ко¬
торые направлены во вред советскому государству, советским лю¬
дям» [115]. «Многим сидящим здесь известно, что «готскую теорию»
начали пропагандировать в двадцатые годы. Сюда приезжало не¬
сколько археологических экспедиций, одна так называемая «Русско-
американская археологическая экспедиция», которую субсидировал и
возглавлял не то немецкий, не то американский шпион Вольш-
ток [116]. Это же факт, теперь это всем известно. Чем занималась эта
экспедиция? Она искала материал для доказательств этой враждебной
для нас «готской теории».
«- Больше того...», - продолжил Надинский.
«- Ноев ковчег не искала?» - сострил тов. Титов.
«- Не знаю. Товарищи, которые с этим соприкасались, знают. Но я
боюсь, что, когда они около Севастополя копали, их интересовали от¬
нюдь не готские могилы...» [117].
Павел Наумович закончил свою пламенную речь словами: «Мы
должны повести решительную борьбу против холодного и равнодуш¬
ного изложения исторических фактов. Идейная направленность,
большевистская партийность должны быть непременным правилом в
нашей научной работе. Все мы должны работать так, как нас учит ве¬
ликий Сталин!». Последовали аплодисменты [118].
396 Юрочкин (В. Ю.
«Славянские аптские предметы, найденные в Инкермане и на южном берегу
Крыма». Научный архив ИЛК РАН
В этом докладе по «готскому вопросу» много нелепостей. Однако
именно такие представления были распространены в общественном
сознании той поры.
После окончания работы (25 мая 1952 г.) сессия приняла Решение,
выдержанное в духе «критики и самокритики» и подчёркнутой роли
ВКП(б). Здесь, в частности, отмечалось, что в изучении истории
Крыма «...наблюдалась фальсификация исторической роли готов. Го¬
ты, составлявшие в III — VI вв. незначительную часть пришлого насе¬
ления Крыма постепенно ассимилированные, объявлялись создателями
никогда не существовавшего готского государства. Эта реакционная
теория, созданная для оправдания немецкой империалистической
агрессии, проникла в отдельные работы советских археологов
(В.И. Равдоникас)...Схоластическая антинаучная концепция Марра в
вопросе этногенеза славян проникла в работы некоторых историков и
археологов. В опубликованных в 1950 — 1951 гг. работах П.Н. Шуль¬
ца и П.Н. Надинского имеются ошибочные положения по этногенезу
славян» [119]. Тезис о малочисленности пришлых готов и их культур¬
ной ассимиляции местными жителями, на долгие годы стал основной
Тошский вопрос 397
формулой при подходе к «готскому вопросу», своего рода новой «па¬
радигмой 1952 г.»
В результате осуждения прежних «ошибок», археологи оказались в
двусмысленном положении. «Готский вопрос» подлежал разоблачению
- это было очевидно. Но отвергалась на фоне борьбы с «марризмом»
концепция о скифо-славянском родстве. С другой стороны «славян¬
ский вопрос», имевший геополитическое значение не был снят. Но те¬
перь предстояло найти в Крыму памятники славян, пусть и пришлых,
чья культура была бы сходна с древностями Поднепровья. И те, кто
первым найдет подобные доказательства, тот фактически и становится
лидером крымской археологии. А так как первыми «надежными» сла¬
вянскими культурами в это время считались древности «полей погре¬
бений» зарубинецкого и Черняховского типов, то именно среди них
следовало искать предшественников «крымских славян». Раскопки
позднеантичных некрополей Инкерманской долины и Ай-Тодора вроде
бы давали определенные основания для разработки этого направления.
Если гипотеза действительно подтверждалась, тогда время появления
«Черняховских» древностей на полуострове и определяло начало
«Русского Крыма». Позицию Е.В. Веймарна и С.Ф. Стржелецкого
относительно славян-мигрантов III в. фактически поддержала сессия
1952 года. Вскоре их статья была опубликована в «Вопросах истории»
— ведущем печатном органе советских историков [120]. Авторы от¬
крыто критиковали «марриста» и «упрощенца» П.Н. Шульца, сводя
на нет все усилия «Тавро-скифской экспедиции» по поиску сла¬
вян [121]. Они утверждали, что не славяне произошли от скифов, а
наоборот как более мощная группа населения они продвигались на
юг, ассимилируя другие племена, прежде всего скифов и сарматов.
Сарматы же играли в истории Крыма важнейшую роль как минимум с
конца II в. до. н.э. О контактах славян и сарматов свидетельствовали
находки III в. из могильников Инкерманской долины, в том числе -
трупосожжения и гончарные сосуды «культуры полей погребений»
Черняховского типа [122]. Авторы следующим образом реконструиро¬
вали ситуацию: «...на рубеже и в первых веках н.э. когда скифское
объединение племен было разрушено пришедшими с востока сармата¬
ми и между последними и славянами установились теснейшие связи,
славянское население начало проникать на территории Крыма, осно¬
вывая там свои поселения» [123]. Дальнейшую историю расселения
славян, по их мнению, можно проследить по распространению «паль¬
чатых» фибул в могильниках типа Суук-Су на Южнобережье. Крити¬
куя «автохтониста» П.Н. Шульца, авторы статьи полностью перешли
на позиции еще недавно запрещенного «миграционизма» и «диффузи-
онизма».
398 Юрочкин (В. Ю.
|иК.£г*-?- >'•>"»
I . .'•*■ п»г ’■ iiii тЩ
to*. bw
UWWCK^
Тайна инкерманеного могильника
KlMUCIi ■ 11ТЫ ИМйМО т
tcper» lues 4 LsaPsa, Геродот ист 4
ч цгш • те», min яСвгатваь и) кг
вемаымв • si меед»аш 'мен а
адродгв хревне Tu'<ui Puyi in а
го в«- два nuns era кчкпм
• II теряя*. итши е-мдовици «ж
ГГГу SIN М)М<(№Ы'‘- • мм i а* и-
aiai iB»i.
Кандидату а г..рячеаявх паук Еягаиш
Ндвхвчи вмчу B*iaaaay яаучма lea
ш
К к яцу ы^ ы Ч.Т.
тора» »«яа Ь 6ти^_
iunp«iwil Г» в мтаад и и пар
Мети уееаага аа налагает в автератт
■в Миан аигдавдвавеа «Лямяая
palm Бамвгреайсвега гарааг» отрада
t » еваРсмй вс lauan* В вт»а
га у —» втяечвгг Веамдрм. — км!ч
от яи ki«*in в в»г»<идг» в а» я .рх- .
Мая* а иди. нвш в враяиые г им
Ирмстоанм Сады м ваСвты в Няяоряан*
а «тавдаят и вяин tun t ail
Марат ут в. репа средства, -нс ееРврать
ая>а>а U , ваа в 41-iue. ярде гвчесвя
рад аа 1цуг в' та ъ а вадвав ihuiii
а яра tv в I я мд! в смен вудм яа-
ftlllBP.
г Г.:»ьгеЬгг была •• горд» Ь *•".
IV* •дейспнтвд. ривапыва
uu >• ui мм мд я аяадевдв мд
ддадр еяв . • к ‘ЩЮ Вер»BU
ачт.Еда ш rt >«rviu I
Саш и»агяа. Ц адд чадя ив-
судатаим а ад я дтрв и>
CUT t т ра яадога lecaat еаув «Р
Г f 1 -а» В дай < удаудавв •‘■Л-
ВМ I ч маад сс я ш меда p*i-
н я ад тедь « ты Ом ► аа
автреподи а в 1ячР»: ь аа тра на.
л •» |ваая "
TUrTTWiipi
FyaoBoKTBtira у яявутыа тааяеяа,
Вгйирв манимы iuu м ярммрм
вкядет, диче! вв собирает. ваятавв с
мумви яашерпмв ими вержвт •Нв
мгается пмвамиа врекгв. те ryi уче-
ый-ардеодог мтемльх* мступмт *т
НмИмее рво art vm вс»д» нвпеля
рреелож вэстг в Инсермям к-*| археело-
гвче в в » омвпвн вотерря выв о
Ьи прав' в tyirea релк ян героев
в Хрммсвав рялнал и А в» гния ваув
I П-т ве гавреввв ■ в мм а яа
Сере у мд мм вс' пел poraottf я выт -
IiviS п учеяо Кац недовес вщу
игеввй Наняв мри ч прежде в -г*
углубляете в свету ергаявмавв раса*
ВМС. Сввтиеттупабя гм*а светм евв-
детедасгви что и ведя »« «дпцвк
втяуевдетев ?■*» ты вч рубд м а еров
уставввдвва^ття йГ-цм!
— О*-» гге лвУ — астре «сжалась дв-
рептр иуда в ремонт горца Л 4 I*
Сввсиа игеЩ ца в* ЦМП««11<
оСдагтнытг отделов
М И Мо> вв аи
и гвран>
1 цвав* Hvnuui
I вульта* ветраСеп
И J
МП «ЯВ4ШВ1Й И*И1 0агя«
•- Be Сясоомйтесь — ув<
фготчг
Ov. yuan yin P<u нцио щту-
1U ГЦеч*|Т« iVN*LByt»y счет
Ш.*уы
ВИПГ ЯШ -чавтв Оеваарц
утвамы э А 1)*«««Ув4 -я- чадваяЧ •
■wiMBfLB-Ut-tma аСрв шеамв'в И тот« в
iptevnrii «!Г штвяввдС ва Смев чем
(>як*г веда мавы» вЯ.Быая
>гт» я tie вав |*»«а« Авд|»ч«»
МП — I**1 py'Jvf щ в e'en 4m*b»«v
>■ имела» вер»-
О Брмгадмр сх'Ортм-Оароям 1 Арягады
Самфсг -Я|»«л-||
♦ото К. Матеееявп-
Почтв лауреата
О уеятедьяогги'ВВС ' IBBMB стад< м-
вастн ампяшеиу мов аттом в в
ара 1 ив Крыаского Фндаиа Дим-
вдув ип* и N Шудьму В мд вв
hi в Шутьп пит вв рвзаых прав-
.-в ИЦВЯ1 (Пуд да вримм-1 bl**r Сгыввсво* шямвв ■♦**<
»0i - ям п"« •jmbpb'H 1 *д *•**•«яяю1 автевп4»ввы .Чв &3 В 1
•с юте! дав в-дучаат Седьмое водачесгва вв
г tlClU ,И—^fW'* м arei к*вое* вавай стрдвы
"« ** " ■■ ■‘ч* т; НИ*! Airepu атвх масаи—пНми. яеханв-
"п. махм pm тмвчкка тямем
Tumi та. в ре пои мд тел а автамда
рймгммвм прасат т Ц ши
мдатьсв см>«в авитое дат* стесты аа
•У^ЧНЯ'чмв веЬот Шудьив. ^
я*ачЛеСчв11М1 сммВ Н*учмы*
TTwr^Tib. чта I.iete"^иватьсв
ирссовимдя
оСадаа* ь» . _
н< все - ввгяив. я i ада в Е. В. вятвиту»*»* ■» enw^w
|^йвд.я m U рад :вой ввеви вя. Пвсдяд -.едомт яд (вершвева.
*»т дейстявтвдьа тя Ьаач-са- Владввостева, «увут-ы Темдв
рай вв» яд, ввтчрыи туаеаоявд Bet- »• Мосввы. U 1ровсва я) гаяш втда-
ря. д хая Сш »«^ивть равеш е л,**ы1 >г.м|'>| .uai1 Гв|"вы-
15 авл ста и 30 сгитеСрм Этв срои Одвгсвв! ш«*ер т ду в пвгьме
ыдв с.вдвы I ш >в имя -вия т < аввииу пмелиса сам» иытов в
в Ияагдддве Тая № «•* Ф<М« Г "И* “« Пияяавь
run в» гчетвветь та«ч» тмафеве! авсис-
1МЦЯК. Г.уи охохрл Вах всарайсмй *т-
■4. ЭВ' сроить в 1 ввтяСрв в выну ев
кьи ве-.вть Мм»' исписаться в яв-
в в А гве ухгадпра
- Сывам» вываетт * иИввепиу ♦ А.
БугиСдев
H r* веутопяых аегдвдяаатсдей Ш<
I у в» етупалв яа нмиринмтт* вамд» я
■ . у-вствм м »в РТ1Н‘(|М начадя <, ■
. | гдсИУиадты-в а 1 •1 ilfrii
Ttai-nrTIk.' пГТПЧ"(Щ ТД.-тв Зу
вмчарвмут». то —
StfiiBUil I fl Втйудрвт у:
ртц IX чЦ 0Я «ЛС'ЧАа are на uSyiay
Я яа поводят f** В"Р11Ь 'т-хучап м-
удщ имул 0ПЛ1Т1 м вииолняевукв яв
(Ч«.1 е
К •••АдЛВНке, умлдечый ученый глу-
Сево лв-аета Ид лвх Ьеймдрп при
чмн> пухлув! I тов в дет-е вв
руьЛ'й — нд » HWM. котерые 1
тввад ядип вввту а! «пакта уимв
ВкДкрвв | в пив яроСега автимшвяы
Ивы ом т Савина яктв*
W Саьммввй вр в ддвате ч ввт д да
Дв етвАвн вдй имя-и* т К ак
. ндучв евтрулняв вд Мосввы
ицхоиьвА я авеава ipi а
I'iop-р-ДДУ ВТ тоСевие птаечаат bi
аяеьва. папа «лвхсв аяитев.1
М1Я шш дедов I BMttU
герм«е Крива ’
___ >1вин1 тел
к а ж Шшмм автаваммы
‘ См вв ам иввпв я См
ta ага ер ига
44о пквч вди
;^jssr-
'N «гимм II веяв Стмва 21 яа-
вмшвя, ммяоми гвеудврспв п*чгя
-тать пвддвемя РУСввй Твв веяв
вАпаШв Цвести opaCei итвнашнны См
винтмдьаога нм яте m яыунмдамом
внд-четрев
,нмс1! ^
■в '
Вд!^пвт л' • ' 1 ’ Ч
уч «и аа
аыы. в»
ЧХ' автерскри гьораь
к* и ад в Шх иа~уцву CeeiBB.1.
их мгеяяе ими в т п Пвмыхвд,1
А П <ЛЛ1 I Ц|' -,»ДВ Ч Д*Д TBBTMl? * I В. |»-Вк I «ч»
СОТ’ НГ-ТЕериал, вхинмиун «(ия** -» ире*^»"--*, *»+«> »l -U
V7 yL,iZy„ НмаТявсту рА-дуд-а,»^' « • е« ВЛа-рп. Ду»»« «а Ьря
..л*' я!мй * * КДИ 4 ьвеомы" оСямг*^гтеа^ по л-вть
W- К‘я»»Д ваучяый гмИДП|и Ерн« в
' 1т«В1ВЙ П1
Г) ИД*в ва ВРЯММ ы VII -
г “ " "\и- - * .* л|П'
*/'*T»WiBert та» п вт Uoio а
I А дт! веторсв»!# rwapaaa HfPK1 "»*■
JMbC«4B4 - * ВЯ деньги 1
“tS^ »* “РЧ пеуне УИс |
“ НИ аты авх'оуиАноа д яасгве ыих^а
ЙееСх
У и в я»^г нввсиидикМ' Я4Г«1ЬВРМ—
•» Т да учвмьр?
с. щантыр^.
ВЫСОКИЕ ДОХОДЫ КОЛХОЗОВ
Пставший гад ваши д Бц-
%а «ра райена у точиднгь в 1м*
’(•*» м •'роввеимвк е 1051 г И дедпчыС
ров] пирог аа гвд в нате »«д Каин д
ные вдох и вхиодав ва серенгевь-
егм вмяв тйсккыд воетраеь. явВетпа-
емчвтонв -аомеввя ьвыв св¬
ета в- вчдаан в да ♦ si еч
ставвдв I * * 15 внл - рублей* $а-
пеунм УМГ1|яд<я'Ь в ватт п
шов в- вате ьмх*»! На Саде ввеггч
'-/гоняете 1 *-■ ягав оСвдеетв» те в-двй-
-*спч мыресац вод вы и-’Т^ИР*** Н
'ельгвиртедя не ч Т-» I вер
пол^чявт пт 10 рублтй я* ту удод ев ь |
на в ад-гуди в у ми«, <‘*и РДОТ»в Я
Фе льетон С. Шаптыря с пометками IIJL Шульца.
Научный архив И ЛК РАН
Тошский вопрос 399
В Отделе археологии и истории Крымского филиала АН СССР
встал вопрос о создании «археологической славянской группы», одна¬
ко не была решена проблема с ее руководством. Безусловно, на лидер¬
ство в изучении вопроса могли претендовать только П.Н. Надинский и
Е.В. Веймарн и у последнего было гораздо больше шансов.
Е.В. Веймарн уже в сентябре 1952 года возобновил работы Инкер-
манской экспедиции, связанные с новостроечными раскопками ранне¬
средневекового могильника у высоты «Сахарная Головка». Могильник
с одной стороны оказался близок Инкерманскому и Чернореченскому,
а с другой - широко известному некрополю Суук-Су на крымском
Южнобережье. Е.В. Веймарн, развивая наступление на «славянском
фронте» и его зачислил в славянские. Исследователь учел критику
«паналанизма» на Сессии 1952 года и отказался от аланской атрибу¬
ции подобных памятников. В нынешних условиях причисление их к
кругу славянских (антских) древностей выглядело гораздо более пер¬
спективным.
Правда, сам Е.В. Веймарн несколько иначе представлял события
тех лет. «Все началось с указаний компетентных органов о необходи¬
мости доказать, что Крым - это изначально славянская зем¬
ля... возглавил это «научное направление» помощник руководителя
историко-археологической секции Крымского филиала... в прошлом -
работник обкома партии П.Н. Надинский. ...К сожалению, под влия¬
ние П.Н. Надинского в те годы вынужден был попасть руководитель
секции П.Н. Шульц. Попытки политических угроз делались и мне, но
я решительно отказывался стать приверженцем этой «концепции».
Меня поддержал сотрудник Херсонесского музея С.Ф. Стржелецкий...
в Бахчисарай была направлена ревизия по проверке финансовой дея¬
тельности Инкерманской экспедиции...Против меня было открыто
уголовное дело» [124]. Отсюда косвенно следует, что разработка
Е.В. Веймарном «славянского вопроса» имела вынужденный характер,
а упомянутая статья написана под угрозой репрессий.
По-видимому, память все же подвела Евгения Владимировича. Уго¬
ловное дело было возбуждено в конце 1952 года [125], а фельетон
С. Шантыря «Тайна Инкерманского могильника» [126] появился в
газете «Крымская правда» только в январе 1953 г., т.е. уже после
публикации статьи «О славянах в Крыму». Хронология и логика со¬
бытий не дают оснований считать «славянскую позицию»
Е.В. Веймарна следствием идеологического давления. Но «Инкерман-
ское дело» как раз и возникло во время борьбы за лидерство в «крым¬
ско-славянском вопросе». Е.В. Веймарн, как руководитель Инкерман¬
ской экспедиции 1948 и 1950 г. и прежняя директриса МПГ обвиня¬
лись в растрате государственных средств и вполне могли оказаться за
решеткой. Учитывая, что «нарушения» были установлены только спу-
400 Юрочщт (В. Ю.
Слева на право: Е.В. Вегшарп, П.Н. Шульц, С.Н. Бибиков. Фотоархив ИАК РАН
стя несколько лет, есть все основания предполагать: дело было «за¬
казным» с расчетом опорочить и устранить Е.В. Веймарна. Сам уче¬
ный считал причастными к этим событиям сотрудников группы исто¬
рии под руководством П.Н. Надинского [127], что, учитывая сложив¬
шуюся ситуацию, вполне вероятно. В связи с этим личное дело Евге¬
ния Владимировича рассматривалось на общем заседании. Была пред¬
принята попытка отстранить его от работы [128]. Но в итоге против¬
никам Е.В. Веймарна не удалось достигнуть своих целей: в связи с
«бериевской амнистией» 1953 г. суд освободил Евгения Владимирови¬
ча от наказания [129], а Президиум отменил свое решение о его
увольнении. В благополучном исходе дела не последнюю роль сыграла
позиция П.Н. Шульца, во время следствия вставшего на защиту свое¬
го подчиненного и оппонента. После этого между двумя лидерами
крымской археологии вновь восстановлялись тёплые доверительные
отношения [130].
1953 год - рубежная веха в истории СССР в целом и отечественной
науки в частности. Смерть И.В. Сталина и «хрущевская оттепель»
привели к серьезным изменениям в жизни страны, коснувшись не
только излишне идеологизированной внутренней политики, но и тер¬
риториально-административного устройства. В 1954 г. Крым был пе¬
редан в состав Советской Украины. Следовательно, тезис о «русском
Крыме», столь рьяно отстаивавшийся П.Н. Надинским и партийным
руководством Крымской области, перестал быть актуальным. Един¬
Тошский вопрос 401
ственное академическое археологическое учреждение Крыма было пе¬
реведено в систему АН УССР При этом кадровый состав и направле¬
ния исследований остались неизменными. Исторически сложилось, что
научные интересы киевских археологов фактически не касались
Крымского полуострова. При этом значимое место в изучении местной
археологической проблематики традиционно принадлежало ученым
Москвы и Ленинграда.
В эти годы отказ от дискредитировавшего себя «марровского ав-
тохтонизма» способствовал возвращению в археологию понятий об эт¬
носах, древних народах, миграциях и т.п. [131] Но науке о древно¬
стях предстояло развиваться в условиях многонациональной страны и
ученым стоило воздерживаться от преувеличения роли какого-либо нз
народов. Опасность невольных «этнических перегибов» все же сохра¬
нялась, а потому в постсталинскую эпоху более разумно было пред¬
ставлять древнее население в виде полиэтничного, смешанного кон¬
гломерата, тем более, что археология давала к этому основания. Тезис
о «скрещиваниях» различных групп населения и языков присутство¬
вал и в «учении Марра». Но в его рамках он рано или поздно приво¬
дил к победе одного из них при переходе на новую стадию развития.
Другая тенденция, показательная для эпохи - отождествление культу¬
ры и этноса [132]. По сути была взята на вооружение концепция
Г. Косинны. Она оказалась настолько удобной, что ей пользовались
отечественные археологи на протяжении всего послевоенного периода
вплоть до наших дней. Еще одна тенденция, прослеживающаяся в оте¬
чественной археологии уже с 1930-х гг., была связана с отказом в до¬
верии к письменной традиции, а равно основанной на ней «буржуаз¬
ной» историографии дореволюционного периода.
Несмотря на декларированный суверенитет, археология в СССР
продолжала рассматриваться как вспомогательная наука, дополняю¬
щая, а если потребуется и корректирующая письменную историю, за¬
частую в связи с меняющимися политическими тенденциями. Теперь в
задачу отечественных археологов входило уже не абстрактное изуче¬
ние истории материальной культуры или социальных отношений в
древних обществах, а реконструкция исторического процесса во всей
его полноте, включая этническую составляющую. Для групп древно¬
стей либо археологических культур, связываемых с тем или иным эт¬
носом или народом, определялся набор показательных признаков.
Фиксация ареала распространения подобных признаков, своего рода
«этнических клише», как казалось, давала возможность определять
направление миграций и культурных взаимодействий. Набор археоло¬
гических артефактов воспринимался как система отдельных знаков,
упорядоченных в некую структуру именуемую «археологической куль¬
турой», строгая дефиниция которой четко не определена и по сен
402 Юрочгдт <В. Ю.
день [133]. При корреляции реального материала из этих условных
«знаков-клише» обычно складывалась некая «мозаика», которая заве¬
домо свидетельствовала о «смешанном, полиэтничном» характере
населения. Следуя традициям, унаследованным еще из дореволюцион¬
ной археологии, для исторического периода Восточной Европы было
не принято выделять условные археологическое культуры, лишенные
этнического содержания. Впоследствии о первоначальной условности
стали забывать и таким образом на этно-исторической карте стали по¬
являться комбинации типа «сармато-аланов», «скифо-сарматов», «ге-
то-даков» и т.п. Иногда этим условным археологическим конструкци¬
ям удавалось подобрать адекватные этнонимы, встречающиеся в пись¬
менной традиции. Пример тому - «тавро-скифы» или «алано-готы».
Это направление, названное Л.С. Клейном «археологической этноге-
нетикой» [134], по-видимому, сложилось спонтанно и не было закреп¬
лено теоретическими работами, но, между тем, оказалось очень удоб¬
ным и жизнестойким.
Постсталинская эпоха стимулировала поиск новых решений науч¬
ных вопросов, включая «готскую проблему». Однако «парадигма 1952
г.» ещё долгое время довлела над учёными.
Все эти тенденции можно проследить на примере статьи «К вопросу
о славянах в Крыму», опубликованной А.П. Смирновым [135]. Его
позиция уже известна по материалам сессии 1952 года. В скором вре¬
мени она была оформлена в виде статьи. Тональность работы в прин¬
ципе совпадает с высказываниями В.А. Рыбакова, П.Н. Надинского,
С.Ф. Стржелецкого и Е.В. Веймарна, разве что отличается большей
академичностью, логикой и отсутствием деклараций. Поддерживая
идею раннего проникновения славян в Крым, А.П. Смирнов предлагал
разрешить спорный вопрос на основании материалов Ай-Тодорского
некрополя, исследованного и опубликованного В.Д. Блаватским. По¬
следовательно сопоставляя кремации Ай-Тодора - Харакса с погре¬
бальным обрядом античных городов, тавров, сарматского населения,
он делал заключение о несхожести ай-тодрских захоронений ни с од¬
ним из них. С другой стороны, он доказывал, что больше всего анало¬
гий приходится на захоронения культур «полей погребальных урн».
Был применен сравнительный метод как структуры погребального об¬
ряда в целом, так и его отдельных элементов. Резюмируя свое иссле¬
дование, А.П. Смирнов писал: «Все это заставляет отнести Ай-
Тодорский некрополь к числу могильников культуры полей погребе¬
ний Черняховского типа IV в. Он знаменует приход славян, которые,
совместно с другими племенами, по-видимому, сыграли здесь роль мо¬
гильщиков рабовладельческого строя... Можно указать на ряд погре¬
бений Чернореченского и Инкерманского могильников, которые могут
быть сопоставлены со славянскими погребениями типа «полей погре¬
Тошский вопрос
М.Л. Тихонова
бальных урн». В целом они смешан¬
ного характера и дали, в основном,
сармато-аланский материал. Н<> в
тоже время около половины погребе¬
ний Чернореченского могильник^
(труиосожжеиий - В.Ю.) могут быть
приписаны древним славянам. Мн«
го сарматских элементов встречен*,
ку л ьту ре 11 о л е й п о гребен и й, ос обе н::
среди погребений племен, живших л*,
соседству с сарматами. Можно пред¬
полагать, что первая волна славян
пала на Крымский полуостров вмес
с сарматами и здесь, в чуждой обста¬
новке утеряла многие свои че^-
ты...» [136]. Основная идея
А.П. Смирнова в том, что в Таврик;»
явились не «чистые» славяне, а племена, уже успевшие испытать воз¬
действие сарматской культуры, притом не в Крыму, а к северу от по¬
луострова. Т е. культура этого населения носила смешанный харак¬
тер. Отвергнув местный вариант происхождения крымских кремации,
ученый положил начало дискуссии об этнической атрибуции гипотети¬
ческих «северных пришельцев», принесших па полуостров в III — 1\
вв. новый обряд и новые черты материальной культуры.
Вторая часть 34 выпуска «Материалов и исследований по археоло¬
гии СССР», опубликованного в 1953 г была полностью посвящен.*
результатам раскопок Мангу некого городища, проведённых в 193*
М.А. Тихановой и А.Л. Якобсоном при участии Е.В. Веймарна. Мате¬
риалы исследований полтора десятилетия пролежали не введенными в
научный оборот. Вероятно сама обстановка в стране не способствовала
возвращению к вопросу о крымских готах, с судьбами которых тес¬
нейшим образом был связан Мангуп-Феодоро. Теперь же, после выра¬
ботки согласительной позиции но данной проблеме, закрепленной в
решении Крымской сессии 1952 года и некоторой оттепели в науке по¬
явилась возможность возвратиться к данной проблематике.
Уже само название статьи М.А. Тихановой «Дорос-Феодоро в ис¬
тории средневекового Крыма», свидетельствовало о том, что «готски]!
вопрос» не снят и требует дальнейших разъяснений. Открещиваясь
наследия «учения Марра», автор не преминула указать на ошибки ег->
последователя - В.И. Равдоникаса, выделявшего особую «готскую
стадию» в истории «автохтонного» населения Крыма. В то же время
она справедливо отмечала, что ключом к пониманию этнических про¬
цессов, происходивших в юго-западном Крыму в раннесредневековыви
404 Юрочкин <В. Ю.
период, являются памятники предшествующей, позднеантичной эпохи.
В прямой зависимости он них находится и «чрезмерно раздутый, либо
сознательно запутанный «готский вопрос», который следует понимать
как «вопрос об общем удельном весе и культурном значении той груп¬
пы готов, которая задержалась в Крыму с IV века» [137]. Процесс
проникновения готов ставился во взаимосвязь с событиями Эпохи ве¬
ликих переселений, начало которой положили «готские» или «скиф¬
ские войны». В них, по ее мнению, участвовали не только восточно-
германские отряды, но и другие этнические группы, например обита¬
тели степных пространств (надо полагать сарматы) и даже славяне.
Т.е. уже на этом этапе подчёркивался смешанный характер населения,
проникшего в Крым. Основываясь на довольно туманных сведениях
Псевдо-Арриана [138], во многом представлявших компиляцию более
ранней письменной традиции, она полагала, что территорию к западу
от Феодосии, включая южный берег Крыма занимали тавро-скифы,
которые с востока соседствовали с аланами или таврами. Известный
пассаж Прокопия о стране Дори также трактовался неоднозначно:
под населением этой области, названным готами, следовало понимать
неоднородное население, поставлявшее воинов в римские вспомога¬
тельные части. «Нет сомнений, - писала М.А. Тиханова, - что подоб¬
но другим федератам, крымские «готы» представляли весьма пестрый
конгломерат и состояли из представителей различных племен местного
тавро-скифского и сармато-аланского населения, в составе которых
были и собственно готы, культурно уже ассимилированные окружаю¬
щим населением». В результате следовал вывод, что уже к VII - VIII
векам название «Готия» имело отнюдь не этническое, а исключительно
географическое значение, обозначавшее у средневековых авторов гор¬
ную часть юго-западного и южного Крыма [139]. Рассматривая про¬
блему «длинных стен» времен Юстиниана автор сочла необходимым
полностью присоединиться к мнению Дюбуа де Монпере, полагавшего,
что под ними следует понимать «цепь пещерных городов-крепостей с
Мангупом в центре» [140]. Именно в результате византийской поли¬
тики в отношении дружественных федератов на полуострове и появил¬
ся «таврический лимес» - «длинные стены» - «пещерные города»,
защищавшие Херсонес и близлежащую территорию от нападений ко¬
чевников с севера и востока [141]. Но категорическое возражение
М.А. Тихановой вызвало привлечение материалов Инкерманского и
Чернореченского могильников для доказательства миграции в Крым
славянского населения. По заключению ленинградской исследова¬
тельницы данные находки указывают лишь на «связи местного насе¬
ления с носителями культуры полей погребений», а никак не присут¬
ствие реальных славянских групп [142]. Представив таким образом
свое видение «готского вопроса», дальнейшую политическую историю
Тотлогий вопрос 405
«Пещерный» город Бакла. Современное фото
Феодоро М.А. Тиханова рассматривала уже вне этнической проблема¬
тики, что позволило ей более не касаться целого ряда неудобных тем.
В 1950-х гг. АН СССР массовым тиражом стала выпускать много-
томник «Очерки истории СССР», в создании которого активную роль
сыграли археологи академических центров Москвы и Ленинграда. В
томе (под редакцией академика Б.А. Рыбакова), посвященном собы¬
тиям III - IX вв., был представлен и раздел о готах в Восточной Ев¬
ропе так же подготовленный М.А. Тихановой. Поскольку славянам-
черняховцам было отведено все Поднепровье, готов пришлось «сме¬
стить» в степные районы, «поселив» их рядом с «остатками скифского
населения и родственными ему сармато-аланскими племенами [143]. В
том же томе «готские войны» против Римской империи отмечены как
этнически нейтральные походы «восточноевропейских дружин» [144].
М.А. Тиханова отмечала, что готы в III-IV вв. создали союз, объеди¬
нивший «главным образом оседлые земледельческие пламенна запад¬
ной части Северного Причерноморья и лишь отчасти полуоседлых
скотоводов и земледельцев», населявших степи Нижнего Поднепровья
и Крыма, хотя «точно определить территорию и племенной состав
«государства» Германариха не представляется возможным» [ 145]. В
основу очерка о готах легли исключительно письменные источники,
поскольку, как утверждалось готской культуры, искусства, стиля в
406 Юрочкин <В. Ю.
том смысле, как их представляют «буржуазные» археологи и историки
искусства, вообще не существовало, а то явление, которое называли
готской культурой, «исторически сложилось на юге Восточной Евро¬
пы, в степи и на окраинах лесостепной полосы, на Северном Кавказе
и Поволжье до появления готов, а наиболее полного развития достиг¬
ло уже после вытеснения их, в период существования в Причерномор¬
ских степях гуннского союза» [146]. Не только крымские готы, но и
готы Восточной Европы были провозглашены археологически трудно¬
уловимым народом с недостоверной историей и неопределенным ареа¬
лом обитания.
После Сессии 1952 года были продолжены работы на могильнике
Чуфут-Кале под руководством аспиранта ИИМК Владислава Всево¬
лодовича Кропоткина (1922 - 1993). А вскоре, он, под руководством
Б.А. Рыбакова, защитил диссертацию «Население юго-западного
Крыма в эпоху раннего средневековья». Основу работы составили ма¬
териалы раннесредневековых могильников: Суук-Су, Чуфут-Кале, Эс-
ки-Кермен и др. [147], т.е. памятников, которые ранее иллюстрирова¬
ли «готскую стадию». Целый ряд фактов, касающихся подобных
некрополей, требовал научных разъяснений, в частности, в отношении
присутствия изделий «готского стиля». Вслед за М.И. Ростовцевым,
В.В. Кропоткин источником формирования стиля признавал культуру
сармато-аланского Боспора, а его распространение на европейском За¬
паде объяснял проникновением «пленных ремесленников, захваченных
в Причерноморье готами, гуннами и другими племенами». При этом
подчеркивал: этот стиль в Крыму дожил до VI - VII вв., а, следова¬
тельно, тезис о принадлежности Суук-Су готам нуждается в пересмот¬
ре [148]. Отказываясь от этнической атрибуции могильников лишь на
основе сходства украшений и деталей костюма, В.В. Кропоткин широ¬
ко использовал в своей работе данные погребального обряда, точнее -
те его элементы, которые представлялись значимыми для этнической
атрибуции населения. Земляные склепы Суук-Су он рассматривал как
традиционный способ захоронения скифо-сарматских племен, а «сар¬
мато-аланский след» видел в конструкции подбойных могил и обычае
деформации черепов. Формы лепной посуды, по его мнению, демон¬
стрировали генетическое родство скифо-сарматской посуды Крыма и
Северного Кавказа. Выходило, что основу раннесредневековой куль¬
туры Крыма составляют местные и пришлые ираноязычные племена,
но никак не германцы. Конечно, он признавал: готы и их союзники
действительно проникли в Крым, как представлялось диссертанту - в
30-е годы III в. В результате этого прекратил существование Неаполь
Скифский и римская крепость Харакс на м. Ай-Тодор. Тогда же или
несколько позднее под натиском гуннов готы проникли на территорию
юго-западного Крыма и поселились в стране Дори [149]. В горном
“Готсщй вопрос 407
Трупосожженыя в амфорах урнах. Мобильник у совхоза «Севастопольский^
(N910). Фотоархив И ЛК РАН
Крыму они смешались с местным более многочисленным и культурно
развитым скифо-сарматским населением. В своих построениях он про¬
явил солидарность с М.А. Тихановой и А.Л. Якобсоном, а также с
установками Сессии 1952 г утверждая: средневековое название «Го-
тия» - чисто условный географический и церковно-топографический
термин, притом, что «особой, самостоятельной культуры готов в Кры¬
му никогда не существовало». В.В. Кропоткин скептически относился
и к другой группе гипотетических «северных мигрантов» - славян,
отрицая возможную связь с ними крымских труносожжений [ 1501.
Показательно, что во время защиты Б.А. Рыбакову, пришлось во все¬
услышание заявить, что его точка зрения не во всем совпадает с мне¬
нием диссертанта [151], но работа все же была успешно защищена.
Схема культурно-политического развития Крыма в представлении
А.Л. Якобсона - сотрудника Ленинградского отделения ИИМК, во
многом сходна с упоминавшейся позицией М.А. Тихановой. На пер¬
вом плане для ученого была культурно-политическая роль Византии в
регионе и лишь на втором вопросы этнической истории. Не забывая,
вскользь, критиковать «готскую теорию», А.Л. Якобсон предпочитал
именовать земледельческое население юго-западного Крыма «сармато¬
аланским», ассимилировавшим аборигенов этого края - потомков тав¬
ро-скифов» [152].
408 Юрочкин <В. Ю.
Эпоха, наступившая после XX съезда КПСС, еще более изменила
положение дел в советской науке. Жесткая политизация прошлых лет
начинала отступать, смягчились отношения с Западом.
Это позволило вернуться к обсуждению ряда тем, в числе которых и
вопрос о пребывании готов в Восточной Европе. Пример тому, состо¬
явшееся 1957 году в Москве совещание по проблемам Черняховской
культуры [153]. На нем обозначилось три направления в этнической
атрибуции «черняховцев»: первое традиционное - «автохтонно-
славянское» (Б.А. Рыбаков, М.Ю. Брайчевский, Э.А. Сымонович и
др.), второе - «миграционно-германское» (М.И. Артамонов) и третье
- согласно которому носители Черняховской культуры определялись
как смешанное население, состоявшее из германцев, славян, скифов,
сарматов, фракийцев и т.д. (М.А.Тиханова, Г.Б. Федоров, Э.А. Рик¬
ман, Ю.В. Кухаренко). Учитывая упомянутые тенденции в советской
науке, последняя позиция оказалась наиболее устойчивой и политиче¬
ски преемлемой.
Появилась возможность для возобновления поисков готского эле¬
мента в Таврике. Ситуация осложнялась тем, что многочисленные
раннесредневековые погребения на могильниках типа Суук-Су уже
были атрибутированы как принадлежащие смешанному населению, в
среде которого не осталось и следов готской культуры или же они
прослеживались весьма слабо. «Новые» готские древности в этой си¬
туации должны были отвечать нескольким требованиям: во-первых,
быть немногочисленными; во-вторых, резко отличаться от местной
культуры Крыма; в-третьих, не иметь продолжения в средневековой
культуре полуострова. Поэтому А.П. Смирнов предложил искать их
среди крымских кремаций, появившихся на полуострове как раз на
рубеже III - IV вв. По его мнению, захоронениями готов периода
проникновения на полуостров являются трупосожжения с каменными
конструкциями, аналогии которым известны на балтийском побережье,
в низовьях Вислы, в Польше и в Украине. По его мнению, к этой же
группе могут быть отнесены некоторые захоронения, открытые
С.Ф. Стржелецким в Крыму, близ совхоза №10 (Севастопольский) и
погребение того же типа в Херсонесе [154]. Между тем он не отказал¬
ся и от своей прежней оценки Ай-Тодорского могильника, как памят¬
ника Черняховской культуры, с которой опосредованно (через сар¬
мат), сопоставлял также Инкерманский и Чернореченский могильни¬
ки, ибо оба эти памятника «представляют доказательства раннего по¬
явления славянских племен в Крыму вместе с сарматской и готской
волной» [155].
А.П. Смирнов не случайно упомянул о могильнике «Совхоз №10»,
расположенном в Инкерманской долине. Раскопки памятника с 1954
по 1966 гг. осуществлялись заведующим античным отделом Херсонес-
Тэтакий вопрос 409
ского музея - С.Ф. Стрже-
лецким [156]. Кроме ингума-
ций в подбойных и грунто¬
вых могилах, считавшихся
признаком сарматской куль¬
туры, здесь было обнаруже¬
но значительное число тру-
посожжений. Кремации
находились в грунтовых
ямах и в каменных ящиках.
Урнами служили амфоры,
лепные и гончарные сосуды,
а также каменные урны-
оссуарии античного типа. Из
нескольких кремаций проис¬
ходили монеты III в. Подво¬
дя предварительные итоги
исследований, С.Ф. Стрже-
лецкий подчеркивал: погре¬
бальный инвентарь, найден¬
ный в урнах и подбоях, поз¬
воляет датировать их второй
половиной II - 70 / 80 гг. III
в., а совершение трупосо-
жжений происходило при¬
мерно с 70 / 80-х гг.
III в. [157]. Эта краткая пер¬
вичная информация вплоть
до недавнего времени явля¬
лась, по сути, единственным официальным источником сведений о мо¬
гильнике. В действительности погребальный инвентарь из трупосо-
жжений датируется как минимум с середины II в. [158] Но тогда ка¬
залось очевидным, что Ай-Тодорский некрополь, датированный по мо¬
нетам второй половиной III - IV вв. и «Совхоз №10» демонстрируют
единую хронологическую позицию, отмечающую появление кремаций
в Крыму около середины III столетия, т.е. как раз в эпоху «готских
походов», независимо от этнического состава их участников.
На изменение обстановки в науке вскоре отреагировал и В.В. Кро¬
поткин, предложив именовать население, оставившее чуфут-калинский
могильник, «смешанным алано-готским» [159]. Вводя в обиход этот
компромиссный условный термин В.В. Кропоткин имел в виду, что
погребальные традиции могильников, близких к Суук-Су и Чуфут-
Кале, сходны с сармато-аланскими, а в наборе инвентаря усматривает¬
Инвентпаръ Скалистинского могильника
410Юроч1$ин (В. Ю.
ся «поразительное сходство женских украшений из крымских могиль¬
ников и остготских захоронений Северной Италии...» [160].
Этот условный термин оказался очень удачным. С одной стороны
он отвечал популярному тезису о «смешанном и полиэтничном» насе¬
лении, а с другой соединял дореволюционную и современную атрибу¬
цию некрополей. Вместе с тем он почти полностью повторял действи¬
тельно однажды зафиксированный этноним «готаланы» [161]. Со вре¬
менем этот условный термин утвердился и стал восприниматься как
реальная этно-историческая общность, якобы существовавшая в Кры¬
му начиная с раннесредневекового периода. О его чисто «ученом про¬
исхождении» благополучно забыли.
В конце 1950 - начале 1960 гг. вышли публикации результатов рас¬
копок упоминавшихся могильников Инкерманской долины [162]. Од¬
нако в них, по большей части, не содержалось чего-либо нового отно¬
сительно этнической атрибуции населения. Упоминались лишь скиф¬
ские, тавро-скифские, сарматские, сармато-аланские элементы обряда.
Население представлялось как смешанное. «Славянский вопрос» уже
был не столь актуален как раньше.
Вроде бы подтверждались эти наблюдения и результатами антропо¬
логических исследований К.Ф. Соколовой. При сопоставлении серии
черепов, происходивших из позднеантичных и раннесредневековых мо¬
гильников юго-западного Крыма, было выявлено их большое сход¬
ство, равно как и сходство с черепами из Неаполя Скифского. После¬
довал вывод об их принадлежности представителям средиземномор¬
ской расы: таврам, грекам, скифам и т.д., к которым позднее приме¬
шались сарматы. Часть из них сопоставлялась с жителями Северного
Кавказа - аланами. Но, по мнению исследовательницы, формирование
этого смешанного населения происходило еще в первые века нашей эры.
т.е. до прихода в Крым готов 1163].
В свое время подобную работу пытался провести научный сотрудник
Института этнографии АН СССР, профессор Георгий Францевич Дебец
(1905-1969).
Он сравнивал
немногочисленные че¬
репа из юго - западного
Крыма с материалами с
территории Черняхов¬
ской культуры, допус¬
кая ее готскую принад¬
лежность. Для послед¬
ней действительно бы¬
ло отмечено опреде¬
ленное сходство со
TomaqiU вопрос 411
скандинавскими
антропологиче¬
скими сериями.
Но для
крымских серий
установить по¬
добную связь не
удалось и уче¬
ный сделал вы¬
вод, что предпо¬
ложение о гер¬
манском проис¬
хождении крым¬
ских готов сле¬
дует отверг¬
нуть [164]. Все
еще актуальным
оставался вопрос
о происхожде¬
нии обычая деформации черепов и принадлежности их к какой-либо
этнической группе. К этому времени подобные находки уже не были
редкостью, в том числе и в Крыму. Связь это обычая с готами спра¬
ведливо была взята под сомнение, ведь большинство таких черепов
было зафиксировано в Поволжье и на Северном Кавказе у племен,
носителей позднесарматской культуры [165].
Представления Е.В. Веймарна второй половины 50-х гг. характери¬
зует очерк «Крим у середш вжи» [166]. Он создавался как раздел
фундаментальной коллективной монографии «Нариси стародавньо!'
icTopii Украшсько! РСР», призванной отразить официальную позицию
украинских советских археологов. Прежде всего, автор, в соответ¬
ствии с решениями Крымской сессии 1952 г., спешил подчеркнуть, что
«появление на полуострове отдельных готских дружин и племен мало
отразилось в известных нам памятниках материальной культу¬
ры...» [167]. Упоминал он и о славянах, «которые в письменных ис¬
точниках выступают, вероятно, под именем скифов», продвигавшихся
«от устья Днепра, вдоль западных и южных берегов Крыма до Кер¬
ченского пролива и дальше вдоль Черноморского побережья Кавка¬
за» [168]. По его мнению, только гуннское нашествие 70-х гг. IV в. и
господство гуннов до середины VI в. затормозило продвижение славян
на полуостров. Погребальные сооружения и украшения могильника
Суук-Су, по его заключению, «специфически местные по стилю и
имеют много общего с сармато-аланской культурой, в то же время
намекал он и на «типично славянские изделия, найденные на южном
Чатырдагское укрепление. Чертеж Е.В. Веймарна.
Научный архив ИАК РАН.
412 Юрочцин <В. Ю.
берегу в могильниках
Суук-Су и Артек,
имея в виду зооморф¬
ные и антропоморф¬
ные фибулы «дне¬
провского типа» [169].
О стране Дори и
населявших ее готах,
автор очерка предпо¬
чел умолчать. Надо
думать, что Е.В. Вей-
марн был не вполне
«Длинные стены» на Караби яйле. Фотоархив МАК РАН искренен В СВОИХ ПО-
слевоенных утвержде¬
ниях, однако стремился следовать официальной версии и проявлять
осторожность в столь спорных проблемах.
В 1958 г., рядом с «пещерным городом» Бакла при взрывных рабо¬
тах, был обнаружен новый раннесредневековый могильник. В 1959 -
1960 гг. проведены масштабные исследования памятника, в которых
приняли участие сотрудники Отдела античной и средневековой архео¬
логии Крыма ИА АН УССР (ОАСАК) и Бахчисарайского историко¬
археологического музея иод руководством Е.В. Веймарна. В результа¬
те на Скалистинском могильнике зафиксированы около восьмисот
склепов, несколько десятков подбойных и грунтовых могил конца IV
- IX вв. Погребальный обряд и инвентарь демонстрировали полное
сходство с могильниками Суук-Су, Эски-Кермен и Чуфут-Кале. Од¬
нако Е.В. Веймарн уже традиционно интерпретировал население, хо¬
ронившее на некрополе, как «скифо-сарматское» [170]. Обработка
огромного объема материала из этого грандиозного могильника затя¬
нулась на целых три десятилетия и монография, посвящённая резуль¬
татам работ, была опубликована только после смерти автора раско¬
пок [171]. Исследователям долгие годы приходилось довольствоваться
сведениями об отдельных наиболее ярких комплексах и группах ин¬
вентаря [172].
Другой исследователь «пещерных городов» - сотрудник ГИМ Да¬
вид Львович Талис (1927 - 1987), несмотря на многолетние работы б
Крыму[173], также предпочитал обходить стороной проблему проис¬
хождения крымских готов.
Вообще же, к этому времени тема «пещерных городов», прежде ка¬
завшаяся неотделимой от вопроса о Дори и крымских готах, теперг
выделилась в самостоятельное направление исследований и представ¬
лялась в основном черед призму истории и культуры Византийски
империи. В итоге одиозный «готский вопрос» в истории крымског
ГomaqiU вопрос 413
экономического разви¬
тия, феодолизации Тав-
рики, на чем настаивал
в свое время В.И. Рав-
доникас. Дискуссия
сте
средневековья стал
подменяться более
нейтральной проблемой
возникновения «пещер¬
ных городов» в контек-
социально-
стал
О. И. Домбровский осматривает руины «длинных стен»
направлялась совсем в иное русло. Если Е.В. Веймарн усматривал в
этом результат внутреннего развития местного населения, продолжая
фактически «стадиальную линию» В.И. Равдоникаса, обличенную те¬
перь в форму «регионального миграционизма», то М.А. Тиханова,
А.Л. Якобсон и солидарный с ними Д.Л. Талис [174], при небольших
отличиях во взглядах, подчеркивали в этом процессе ведущую роль
Византии, развивая тем самым взгляды А.А. Васильева.
Это явление в определенной степени было обусловлено общими
тенденциями в археологической науке конца 1950-х гг. Первый номер
журнала «Советская археология» в 1959 г. специально опубликовал
программную статью о задачах археологов в свете решений XXI съез¬
да КПСС. В ней, в частности, писалось: «советские археологи очень
много внимания уделили разоблачению антимарксистских построений
Н.Я. Марра. В период борьбы с марризмом слишком большой интерес
к этногеническим проблемам заслонил другие важные вопросы и в
первую очередь - изучение производительных сил и производствен¬
ных отношений древних обществ», а «...фактов для доказательства
той или иной исторической концепции в нашем распоряжении еще яв¬
но недостаточно».
Еще Н.И. Репников и В.И. Равдоникас на основании единства по¬
гребального обряда и вещевого инвентаря некрополей южного и юго-
западного Крыма стремились показать единство этих регионов в ар¬
хеологическом отношении и таким образом очертить границы области
Дори - Готии. В послевоенных работах Е.В. Веймарна напротив, под¬
черкивалось отличие этих двух районов. Эти различия, надо думать,
давали право говорить о специфике этно-культурного развития их
населения [175]. Вероятно, именно поэтому он всецело поддерживал
гипотезу ученого секретаря ОАСАК - О.И. Домбровского, предло¬
жившего локализовать страну Дори исключительно на крымском Юж-
нобережье.
Во время работ Тавро-Скифской экспедиции и в последующие годы
О.И. Домбровским, руководившим Южнобережным отрядом, были
414 Юрочщт <В. Ю.
осмотрены руины стен на перевалах
Главной гряды Крымских гор. Не¬
которые из них фиксировали еще
П.И. Кеппен и Ф. Дюбуа дс
Монпере. Одну из таких степ, рас¬
положенную у западного подножия
Чатыр-Дага, в 1947 году осмотрел
Е.В. Веймарн и даже провел здесь
щурфовку К сожалению, сопут¬
ствующий археологический матери¬
ал так не был обнаружен. Учиты¬
вая «варварский» характер кладки,
ученый отнес «Чатырдагскос
укрепление» к постройкам тавров и
даже недоумевал, почему в свое
время П.И. Кенией [176] решил,
что эта стена принадлежит юстини-
ановской эпохе [177].
Иного мнения придерживался
О. И. Домбровский, полностью
убежденный в правоте П.И. Кеппе-
на, видевшего в них остатки «длин¬
ных стен Прокопия». Это и стало
основой его гипотезы. Внешний вид стен, а точнее оград из дикарного
камня, сложенного насухо, протянувшихся на сотни метров, действи¬
тельно впечатлял. По мнению Домбровского, они «представляли собой
почти непроходимую укрепленную линию. Она начиналась от Фороса
или Ласпи...оканчивалась над селами Рыбачье - бывш. Туак и При¬
ветное — бывш. Ускут» [178]. Отсюда следовало, что горный Крым в
средневековье делился линией стен на две зоны с границей но Главной
гряде Крымских гор. Гипотеза нашла поддержку у ведущего крымско¬
го специалиста по эпиграфике Эллы Исааковны Соломоник (1917 -
2005), которой был даже проведен новый текстологический анализ из¬
вестного пассажа трактата «О постройках» [179]. К этому мнению
присоединился и Е.В. Веймарн, но вероятно по иным, субъективным
причинам. В подобной локализации Дори оба ведущих крымских ме¬
диевиста были крайне заинтересованы, поскольку гипотетические
«длинные стены» разграничивали зоны их научных интересов. Тем
более, что признав правоту О.И. Домбровского, Е.В. Веймарн полно¬
стью избавлялся от неудобного «готского вопроса» в отношении зоны
«пещерных городов», которые А.Л. Якобсон и М.А. Тиханова как раз
и считали «длинными стенами», построенными по приказу византий¬
ского императора.
Тотсщ1й вопрос 415
В стремлении "огра¬
дить" юго -западный
Крым от присутствия
готов, Е.В. Всймарн
пошел дальше, предпо¬
ложив, что «длинные
стены», построенные
Юстинианом, а в по¬
следствии обнаружен¬
ные П.И. Кеппсном и
О. И. Домбровским,
защищали южнобереж¬
ных готов-федератов
Византии не от степных
кочевников, а от враж¬
дебно настроенного
населения юго-
западного Крыма: «по¬
томков тавров, скифов
и сарматов», переме¬
стившихся сюда в ран¬
нем средневековье и способствовавших возникновению «этнического
ядра оседлого земледельческого населения» региона [180].
Как и следовало ожидать, гипотезу Домбровского-Веймарна под¬
верг критике А.Л. Якобсон, справедливо полагая, что О.И. Домбров¬
ский так и не представил убедительных археологических аргументов,
в частности не убедил в раннесредневековом происхождении керами¬
ки, найденной возле оградительных кладок. В действительности сму¬
щала и иррегулярная техника построек, вовсе нс типичная для визан¬
тийского фортификационного строительства раннесредневековой эпо¬
хи [181]. С мнением А.Л. Якобсона с самого начала дискуссии был
солидарен Д.Л. Талис [182].
Финальной в этой дискуссии стала обстоятельная работа заведую¬
щего лабораторией Института геологии и геофизики Сибирского отде¬
ления АН СССР Льва Васильевича Фирсова (1926 - 1981) [183]. Хо¬
тя он и не был профессиональным археологом, но с 1946 г. ежегодно
по собственной инициативе проводил разведки и собирал информацию
о древностях Южнобережья. С 1956 г исследователь пользовался
поддержкой П.Н. Шульца и А.Л. Якобсона, а с 1963 г. находился в
постоянном контакте с О.И. Домбровским. В 1967 г. Олег Иванович
даже предлагал Льву Васильевичу написать совместную брошюру о
памятниках Аю-Дага. Прежде всего, его интересовали средневековые
укрепления «исары», а также руины вышеупомянутых «длинных
416 Юрочкун (В. Ю.
стен» [184]. Даже визуального осмотра хватило ученому, чтобы по¬
нять: кладки стен скорее напоминают строительную технику позднего
средневековья и нового времени, нежели продукт деятельности высо¬
копрофессиональных византийских фортификаторов. К тому же «обо¬
ронительные стены» на перевалах (высотой не более 1 м) вряд ли
могли служить серьезным препятствием для врага. А организовать их
фронтальную оборону, с учетом протяженности, было просто невоз¬
можно. Л.В. Фирсов сделал еще одно важное наблюдение: «переваль¬
ные стены на яйлах обращены лицевым панцирем не к нагорью, как
должно было бы быть, находись Дори на Южном берегу, а в сторону
Южного берега». Вывод вызывал разочарование: обнаруженные объ¬
екты возведены «вовсе не для защиты от варваров, а в качестве пре¬
пятствия скоту», и действительно не будь их - домашние животные
легко могли бы попасть в «густые заросли ласпинского амфитеатра, в
которых разыскать их было бы нелегко» [185].
Несмотря на добрые личные отношения с О.И. Домбровским,
Л.В. Фирсов все же решился дать свою критическую оценку гипотезе
о «южнобережной Дори». Почти десятилетняя задержка публикации
критической статьи на эту тему получает разъяснение из письма-
обращения Л.В. Фирсова в ОАСАК [186]. Из него следует, что статья
была подготовлена еще в 1973 г., а следующем году направлена в
журнал «Вестник древней истории». Сообразуясь с научной этикой,
Л.В. Фирсов переслал ее копию в ОАСАК для обсуждения. Но
О.И. Домбровский отнесся к идее отрицательно и даже при личных
встречах старался избегать обсуждения данного вопроса. Только после
вмешательства А.Л. Якобсона работа была опубликована в альманахе
«Византийский временник».
Скепсис Л.В. Фирсова впоследствии поддержали хотя и негласно
все исследователи, а «южнобережную гипотезу Домбровского-
Веймарна» стали воспринимать как недоказанную. Но, благодаря этой
дискуссии в 1960 - 1970-е гг. О.И. Домбровский вновь привлек уче¬
ный мир к проблеме страны Дори и «готскому вопросу», при этом
оставаясь в рамках официальной «крымско-готской парадигмы 1952
года». Жители и многочисленные гости полуострова были не слишком
избалованы научно-популярными книгами по древней истории и ар¬
хеологии. Упоминавшиеся одиозные «Очерки...» П.Н. Надинского
морально устарели еще до публикации, а содержавшиеся в них пафос¬
ные декларации вряд ли были интересны читателям 1960 - 1970-х гг.
В 1966 году в Симферополе был опубликован первый том научно-
популярной коллективной монографии «Дорогой тысячелетий». Изда¬
ние, посвященное древнему и средневековому Крыму, было подготов¬
лено археологами-профессионалами - сотрудниками ОАСАК ИА АН
УССР. Хотя издание по тем временам оказалось на редкость удачным,
Тотсций вопрос 417
Средневековый исар в Симеизе. Современное фото
стоит остановиться на некоторых аспектах, затрагивающих «готский
вопрос». Один из очерков, написанный Е.В. Веймарном и
Т.Н. Высотской, напрямую касался «проблемы крымских готов».
Здесь вновь звучали тезисы: о путанице в письменных источниках, о
смешанном характере населения, сармато-аланском происхождении
«готского стиля», об «искусственном характере» крымско-готской
проблемы, а также о «фактах, начисто сметающих подобные умоза¬
ключения». В итоге читателя подводили к заключению, что в резуль¬
тате ассимилятивных процессов более культурные ираноязычные ски¬
фы, сарматы и аланы полностью поглотили «немногочисленных го¬
тов». Поэтому последние и не оставили материальных следов своего
пребывания на полуострове. Однако, в конце очерка авторы откровен¬
но указали на существующее «противоречие между археологическими
и некоторыми письменными данными: в го время как по византийским
источникам и генуэзским документам юго-западные районы Крыма
носили название «Готия» - «Готская епархия», в позднеантичных го¬
родищах и могильниках Крыма археологи находят только следы силь¬
ной сарматизации и аланизации местного тавро-скифского населения в
первых веках н.э.» [187]. Тему в книге продолжала глава «Средневе¬
ковая Таврика - Крымская «Готия», написанная О.И. Домбровским.
По его утверждению, готы появились на южном берегу иод натиском
гуннов. В итоге «художественный стиль и другие элементы культуры,
занесенные сюда потоком пришельцев, стали тут преобладающими»,
418 Юрочкин <Ъ. Ю.
поэтому «ко всей Южной Таврике,
включая юго-западное предгорье, на
века пристает название «Готия» [188].
Подобной схемы ученый придерживал¬
ся и позднее. В научно-популярной
брошюре «Крепость в Горзувитах» те¬
зис о полиэтничности и смешанности
населения О.И. Домбровский предлагал
рассматривать в классовом контексте:
«сармато-аланская знать охотно объ¬
единялась с готской, хотя, возможно, и
оказывалась в подчиненном положении.
Трудовой же слой готов, естественно
вступал во взаимоотношения и с тече¬
нием времени слился с таким же слоем
остального населения Причерноморья».
Склепы, известные в Суук-Су и других
могильниках, он считал «типом скифо¬
сарматским или аланским», а известный
«готский стиль» называл порождением
Некоторые ученые рассматривали древности «области крымских го¬
тов» вообще вне этно-исторического контекста. Например, В.К. Пудо-
вин, обосновавший хронологию «нижнего слоя» могильника Суук-Су,
ни разу не упомянул ни готов, ни алан, ни другие народы, которым
эти древности приписывались. В своей работе исследователь одним из
первых в отечественной науке применил метод корреляции, предложив
датировать характерные атрибуты женского костюма (орлиноголовые
пряжки, пальчатые фибулы, колты и т.д.) второй половиной VI -
началом-первой половиной VII в. [190], т.е. отнес их к постюстиниа-
новской эпохе. Предложенная датировка, основанная на немногочис¬
ленном нумизматическом материале, косвенно подтверждала, что хро¬
нологически данная группа древностей принадлежит к более позднему
времени, нежели свидетельство Прокопия Кесарийского о стране Дори
и ее обитателях. С другой стороны датировка специфических «готских
древностей» с середины VI в. в определенной степени коррелировала
хронологию «пещерных городов», с которыми были связаны могиль¬
ники «типа Суук-Су». Если принять за дату их основания период по¬
сле середины VI столетия, то становилось ясным, почему эту строи¬
тельную деятельность византийцев не отразил Прокопий.
Вопросы хронологии раннесредневековых древностей Таврики и
проблемы их этно-культурной атрибуции гораздо более подробно
освещены в работах научного сотрудника Института археологии АН
П.Н. Шульц
«исторической моды» [189].
TomaqiU вопрос 419
СССР Анатолия Константиновича Ам-
броза (1929 - 1985). Еще в 1968 г. уче¬
ный вновь вынес на обсуждение пробле¬
му поразительного сходства артефактов
из Крыма и Центральной Европы в Эпо¬
ху великого переселения народов и ран¬
нем средневековье [191]. Центром фор¬
мирования нового стиля, прежде называ¬
емого «готским» А.К. Амброз вслед за
Б. Салиным признавал район Среднего
Подунавья. А.К. Амброз полагал: воз¬
никшая в Среднем Подунавье мода рас¬
пространилась в V - VI вв. не только на
Крым, но и на Северную Италию, Фран¬
цию и Испанию, а ее отзвуки достигли
Прибалтики, Скандинавии, Кавказа и
Приуралья. Но, при всем при этом уче¬
ный не склонен был рассматривать дан¬
ный процесс исключительно как следствие «культурных влияний» или
«торговых контактов». По его мнению, у всех этих новаций должны
быть свои реальные носители, знакомые с позднеантичной ремеслен¬
ной традицией, с одной стороны, и германской культурой - с другой.
В Крыму действительно присутствовали импортные дунайские из¬
делия, но подавляющую часть составляли украшения, выполненные
местными крымскими мастерами по дунайским прототипам.
А.К. Амброз справедливо ставил вопрос: что же общего между насе¬
лением Подунавья и Крыма и в чем причина взаимного притяжения
этих двух отделенных регионов? Ответ же считал достаточно очевид¬
ным - письменные источники с середины VI в. неоднократно говорят о
существовании в Крыму и на Тамани двух небольших групп готов.
Причем эти сведения настолько ясны и многочисленны, что не вызы¬
вают у историков сомнения, в то время как археологи население, оста¬
вившее могильники с характерным набором германских украшений,
стали относить к аланам. «Аланскую версию» исследователь считал
искусственной и бездоказательной. Ведь если даже учесть, что куль¬
тура крымских готов страны Дори и готов-тетракситов имела сильную
местную окраску, все равно хорошо заметно: среди окрестных народов
крымские готы ярко выделялись своими тесными связями с далекими
германскими областями на Дунае и в Италии. «Следовательно, - за¬
ключал А.К. Амброз, - по таким важным этнографическим признакам,
как женский костюм, многие особенности погребального обряда и ху¬
дожественная культура, готы Крыма образовывали как бы два остров-
О.И. Домбровский на
раскопках. Фотоархив
ИАК РАН
420 Юрочщн $. Ю.
ка на фоне Восточной
Европы, и в первую
очередь на фоне куль¬
тур аланского кру¬
га» [192].
Новый толчок к
дискуссии в начале
1970-х. гг. дала статья
киевского аспиранта
Игоря Станиславови¬
ча Пиоро (1948 -
2005), посвященная
этнической принад¬
лежности Ай-
Т одорского некропо¬
ля [193]. Еще в 1968
году студент-второкурсник Киевского государственного университета
принял участие в раскопках международной экспедиции «Одры-68»,
исследовавшей могильники в северной Польше в Одрах и Вензерах
под руководством Ежи Кмецинского. Коллегами по экспедиции были
молодые студенты-археологи из Польши, Германии и скандинавских
стран [194]. Оба могильника затем были признаны эталонными па¬
мятниками ранней готской культуры [195]. В следующем же году
И.С. Пиоро уже практиковался в экспедиции на Мангупе, раскопки
которого в 1967 г. возобновил Е.В. Веймарн [196]. Участие в исследо¬
ваниях раннеготских каменных курганов с кремациями в Польше и
раскопки в столице Крымской Готии определили направление научных
интересов молодого специалиста. Свой взгляд на проблему он и изло¬
жил в упомянутой статье. Ее положения, по сути, являлись развитием
упоминавшейся гипотезы А.П. Смирнова о готской принадлежности
крымских трупосожжений с каменными конструкциями. Но по-новому
расставленные акценты вывели ее на передний край в исследованиях
проблемы северопричерноморских германцев. Позицию исследователя
во многом определили изменения в отечественном черняховедении. К
началу 1970-х гг. все больше число ученых (М.И. Артамонов,
Ю.В. Кухаренко, М.А. Тиханова, М.Б. Щукин) склонялось к версии
о германской подоснове Черняховских древностей. Этому в немалой
степени способствовало открытие Ю.В. Кухаренко в Белоруссии вель-
баркских (поморо-мазовецких по тогдашней терминологии) памятни¬
ков, маркирующих распространение гото-гепидской культуры из низо¬
вьев Вислы в Восточную Европу[197]. Все это и позволило И.С. Пио¬
ро сформулировать гипотезу о принадлежности кремаций Ай-Тодора
(а также аналогичных захоронений из Черноречья и Совхоза №10)
Мангуп, современное фото
Тотсщш вопрос 421
германцам - переселенцам из Северной Европы. Молодого аспиранта
категорически поддержал Е.В. Веймарн: ведь гипотеза И.С. Пиоро
служила косвенным подтверждением южнобережного варианта лока¬
лизации страны Дори [198].
Статья И.С. Пиоро вышла за год до окончания им аспирантуры, а
в 1974 г. на обсуждение было подано диссертационное исследование о
проблемах этнической истории населения Крыма в позднеримский и
раннесредневековый периоды. Но защитить работу не удалось. Био¬
графы И.С. Пиоро отмечают: «...диссертационное исследование не
было принято к защите, несмотря на представленные положительные
отзывы Е.В. Веймарна и В.В. Кропоткина. Выводы диссертанта не
укладывались в рамки дозволенных тогда идеологических шаблонов,
утвержденных еще в 1952 г.» [199]. Хотя, возможно, это произошло
не только из-за одиозного «готского вопроса». В диссертации содер¬
жалась критика работ 1950-х г. о «крымских славянах», принадле¬
жавших перу весьма уважаемых ученых.
Трудно сказать, чего больше было в этой неприятной истории: по¬
литики или научных амбиций. Но И.С. Пиоро, которому было отказа¬
но в зачислении в преподавательский состав Киевского университета,
все же продолжил работу над крымско-готской тематикой, что выра¬
зилось в ряде статей и публикаций [200]. До 1974 г. включительно
Игорь Станиславович ежегодно участвовал в Мангупской экспедиции
под руководством Е.В. Веймарна. Однако в 1975 г. руководство экс¬
педиции, ставшей базой для практики Симферопольского государ¬
ственного университета, сменилось, а Е.В. Веймарн ушел на
пенсию. Показательно, что Е.В. Веймарн, несмотря на критику его
послевоенной научной позиции в работах И.С. Пиоро, сохранял с ним
партнерские отношения, делился воспоминаниями. Именно И.С. Пио¬
ро опубликовал некролог ученого, который разъясняет многие субъек¬
тивные аспекты формирования его научных взглядов [201]. Относи¬
тельно могильников со склеповыми конструкциями (типа Суук-Су,
Скалистого, Эски-Кермена и др.) киевский ученый, продолжал при¬
держиваться традиционных для послевоенного времени взглядов, рас¬
сматривая оставившее их население как «сармато-аланское». Однако
он подчеркивал его пришлый характер, определив исходной зоной ми¬
грации Северный Кавказ. Реконструкция этно-культурной истории
позднеантичного и раннесредневекового Крыма, предложенная
И.С. Пиоро, была в целом положительно воспринята среди археоло¬
гов и фактически послужила основой для формирования новой пара¬
дигмы этнического развития Крыма позднеримской и раннесредневе¬
ковой эпох, включая «готской вопрос».
Одновременно были опубликованы две статьи известных специали-
стов-черняховедов - Э.А. Сымоновича и В.В. Кропоткина.
422 Юрочгут (В. Ю.
Раннеготский могильник Одры. Фото С. Г Бочарова
Эраст Алексеевич Сымонович (1919 - 1983), хотя и признавал мно-
гокомпонентность Черняховской культуры, все же более склонялся в
сторону славянской версии ее происхождения. Исследователь полагал,
что появление в Крыму инвентаря «культур полей погребений» нельзя
однозначно считать признаком миграции Черняховских племен с севе¬
ра (неважно готов или славян). Это явление следует объяснять обыч¬
ными межплеменными связями в контактных зонах. Иное дело - гон¬
чарная керамика, которая вряд ли служила предметом экспорта-
импорта. Автор составил первую сводку Черняховской посуды,
найденной на полуострове. Вместе с тем он подчеркивал: Черняховская
керамика в могильниках Крыма никогда не составляет самостоятель¬
ного набора, характерного для «культуры полей погребений». Следо¬
вательно, говорить о таких погребениях как памятниках Черняховской
культуры не приходится. Обращая внимание на довоенную традицию,
рассматривавшую культуру средневекового населения Горного Крыма
в качестве «этнического репера» для крымских готов, Э.А. Сымонович
замечал: в раннесредневековых могильниках и культурных слоях
«пещерных городов» отсутствует лепная и гончарная керамика, анало¬
гичная Черняховской. Здесь автор шел на своеобразную уловку, решая
иную задачу, касающуюся принадлежности самой Черняховской куль¬
Тошский вопрос 423
туры. Теоретически допуская, что образцом готской культуры служат
раннесредневековые памятники юго-западной Таврики, он показывал
их отличие от собственно Черняховских древностей. Отсюда следовал
вывод - Черняховская культура готам принадлежать не может [202].
Скептическому отношению Э.А. Сымоновича противопоставлена
позиция В.В. Кропоткина, наоборот несколько преувеличенно обозна¬
чившего роль «черняховцев» в истории Таврики [203]. В.В. Кропот¬
кин считал, что объяснять распространение Черняховского инвентаря в
Крыму и на Нижнем Дону (точнее - в Танаисе) торговыми связями
было бы не корректно. Ведь в могильниках юго-западного Крыма в
середине III в. не только появляются отдельные вещи Черняховского
типа, но и происходят существенные изменения в погребальном обряде
- распространяется, обряд сожжения. Совокупность этих фактов, по
его мнению, правомерно связывать с появлением новых племен в Се¬
верном Причерноморье и военно-политической обстановкой, сложив¬
шейся на берегах Черного моря в середине III в. Эти памятники, счи¬
тал ученый, заполняют лакуну между готской культурой эпохи Юсти¬
ниана и эпохой «готских походов» середины III в. Существенно до¬
полнив сводку находок Черняховских вещей из Таврики, В.В. Кропот¬
кин помимо прочего определил полтора десятка признаков, роднящих,
по его наблюдениям, могильники Юго-Западного Крыма и Черняхов¬
ские некрополи. Таким образом, он фактически пересмотрел свои
взгляды, декларированные в кандидатской диссертации 1953 г., и те¬
перь уже не отрицал миграции в Крым некоего «северного населе¬
ния». Более того, если буквально следовать положениям его статьи, то
напрашивался вывод: крымские могильники III - IV в. представляют
собой не что иное, как особый вариант Черняховской культуры.
К этому времени в науке прочно утвердилось мнение об изменениях
в этническом составе населения Крыма в III - IV вв. Рубежным пери¬
одом признавалась середина III в., т.н. эпоха «готских» или «скиф¬
ских» походов, приведшая к гибели Неаполь Скифский, Боспорское
царство и римский пост на м. Ай-Тодор (Харакс). В итоге специали¬
сты по позднескифской культуре (Т.Н. Высотская, О.А. Махнева,
О.Д. Дашевская и др.) обычно завершали этим временем свои иссле¬
дования, механически включая в них памятники переходного периода
как «позднескифские». Для археологов-медиевистов (И.С. Пиоро,
А.Г. Герцен, А.И. Айбабин, И.А. Баранов и др.) середина III в. слу¬
жила отправной точкой в исследованиях крымского средневековья.
Поэтому наиболее дискуссионной оставалась проблема этнической ат¬
рибуции могильников III - IV столетий. Ключевым оставался вопрос:
считать население, оставившее ингумационные захоронения этого вре¬
мени в Центральном, юго-западном Крыму и в Инкерманской долине
продолжателями традиций позднескифской культуры, подвергшейся
424 Юрочкин (В. Ю.
сильной сарматиза-
ции, либо усматривать
здесь новый миграци¬
онно-культурный им¬
пульс, отмечающий
начало Эпохи великих
миграций, который, в
свою очередь, привел
к формированию ран¬
несредневековой куль¬
туры полуострова. В
тоже время здесь про¬
явился своего рода
конфликт поколений и
школ. Специалисты
по позднескифской
культуре по большей
части принадлежали к
школе П.Н. Шульца (к ним же в какой-то степени примыкали медие¬
висты Е.В. Веймарн и О.И. Домбровский), сформировавшейся на
идеях автохтонизма. Следующее же поколение ученых изначально
склонялось к идеям «миграционистов». Трупосожжения Крыма, ранее
не известные на полуострове, справедливо воспринимались как явле¬
ние чуждое и привнесенное. Но оставался вопрос, что стояло за этим
феноменом? Касался ли он лишь сферы религиозно-духовной жизни
(римское влияние) местных жителей или маркировал появление на
полуострове нового населения?
В 1972 году вышла монография Татьяны Николаевны Высотской
(1926 - 2013). «Поздние скифы в Юго-Западном Крыму», подготов¬
ленная на основе диссертационного исследования [204]. В число позд¬
нескифских памятников она зачислила Чернореченский и Инкерман-
ский некрополи, а также могильник у Совхоза №10 («Севастополь¬
ский») [205]. Формирование населения Крымской Скифии рассматри¬
валось как результат постепенного смешения оседлого (скифского)
населения и пришлых сарматских племен [206]. Распространение кре¬
мационного обряда объяснялось не появлением пришлого населения, а
романизацией местных жителей, еще до середины III в. В изложении
Т.Н. Высотской весь этнический процесс с эллинистической эпохи до
раннего средневековья представляется как постепенная сарматизация
скифского населения, потомки которого и стали основой жителей ран¬
несредневековой Таврики [207]. Сарматскими же признавались захо¬
ронения в склепах и подбоях III - IV вв., обнаруженные в предгор¬
ных районах: на могильнике Озерное III [208] и в Нейзаце [209].
Черняховская керамика из Керченского музея.
Иллюстрация Э.А. Симоновича
Тотекший вопрос 425
Находки из Чатырдагского могильника. Иллюстрации к статье В.Л. Мыца
Правда впоследствии Т.Н. Высотская признала необходимость исклю¬
чения Инкерманского и Чернореченского могильника из числа памят¬
ников позднескифской культуры, как не имеющих к ней «непосред¬
ственного отношения» [210]. Подобного же мнения придерживались и
другие исследователи [211].
В 1980 г. группа могильников с кремациями пополнилась еще од¬
ним объектом, обнаруженным у подножия г. Чатыр-Даг. Научный со¬
трудник ОАСАК Виктор Леонидович Мыц (род. 1954 г.), начавший
исследования некрополя, датировал его IV - V вв., объединив с дру¬
гими крымскими биритуальными могильниками. Находка ритуально
согнутого меча, умбона щита и топора позволили отнести ему населе¬
ние, оставившее могильник, к носителям пшеворской культуры, а сле¬
довательно, причислить к германцам [212].
На Южнобережье у подножия горы Демерджи (к северо-западу от
г. Алушта) в районе укрепления Фуна (XV в.) зимой 1981 г. был об¬
наружен новый раннесредневековый могильник. В следующем году
экспедиция ОАСАК под руководством А.И. Айбабина исследовала че¬
тыре склепа с инвентарём VII - XII вв. Дальнейшие раскопки могиль¬
ника, проводившиеся в 1983 - 2007 гг. позволили выявить значитель¬
ное число погребальных сооружений (склепов, грунтовых могил) по
своим характеристикам и типам инвентаря аналогичных могильникам
Суук-Су, Эски-Кермен, Чуфут-Кале [213].
426 Юрочщн <8. Ю.
В 1984 г. в Центральном Крыму на од¬
ном из отрогов Долгоруковской яйлы у с.
Дружное [214] во время работ в карьере
был обнаружен склеп с трупоположениями
и инвентарем III - IV в., доследованный
А.И. Айбабиным [215].
В том же году А.И. Айбабин опублико¬
вал статью, в которой изложил результаты
своих исследований в области раннесред¬
невековой хронологии Крыма [216]. В ней
он особо акцентировал внимание на крым¬
ских находках предметов Черняховского
типа, датированных им, в основной массе,
IV - первой половиной V в. Но, если
начальным этапом совершения кремаций в
Крыму автор традиционно признавал вто¬
рую половину III в. (Черноречье), то
верхнюю хронологическую границу обряда
перевел в середину V в., ссылаясь на ком¬
плексы из Ай-Тодора. Исследователь присоединился к точке зрения
И.С. Пиоро и В.В. Кропоткина, идентифицировавших кремационные
захоронения с погребениями германцев носителей Черняховской,
вельбаркской и пшеворской культур. При этнической атрибуции ингу-
маций в склепах и подбоях А.И. Айбабин, как и И.С. Пиоро, следо¬
вал северо-кавказской, т.е. аланской версии их происхождения [217].
Он подчеркивал, что конструкция склепов, появившихся в крымских
могильниках не ранее второй половины III в. отличается от подзнес-
кифских погребальных сооружений предшествующей эпохи наличием
дополнительного узкого «коридорчика», ведущего из дромоса в погре¬
бальную камеру [218].
Вторая половине 1980-х гг. знаменовала в СССР окончание периода
«холодной войны» в политике и науке. Это заметно по тональности и
направлениям, представленным в новом трехтомном издании «Архео¬
логии Украинской ССР» (1986 г.). Историко-археологический очерк о
памятниках раннесредневекового Крыма был составлен учеником
О.И. Домбровского - научным сотрудником ОАСАК Игорем Авени¬
ровичем Барановым (1946 - 2001). Население полуострова автор
очерка называл «своеобразной общностью, сложившейся в результате
синтеза культуры ранневизантийских городов Южной Таврики и
Боспора с культурами разноэтнических варварских народов». Среди
последних, полагал он, «были не только местные племена, пережив¬
шие в горах кровавые катаклизмы III - V вв. и называемые в пись¬
менных источниках этого времени тавро-скифами, но и пришлые коче-
Т.Н. Высотская
Тотошли вопрос 427
выс и полукочевые народы,
проникавшие в Таврику в те¬
чение всей Эпохи великого
переселения народов» [219].
Появление пришлого населе¬
ния исследователь по тради¬
ции относил к середине III -
IV вв. и основное внимание
уделял именно германскому
компоненту, нашедшему вы¬
ражение в обряде кремации и
своеобразном составе инвен¬
таря, сходного с северо- и
центрально-европейским.
Распространение «гото-
гепидского дунайского костюма» в могильниках юго-западного Крыма
И.А. Баранов был так же склонен связывать с аланами, возвративши¬
мися в Крым после распада державы Аттилы и ставшими федератами
Византии. Но при этом утверждалось: «раннесредневековые могиль¬
ники Юго-Западной Таврики типологически близки позднеантичным
могильникам того же района, что позволяет высказать предположение
о стабильности населения так называемого позднескифского государ¬
ства первых веков нашей эры и южной Таврики второй половины V -
IX вв.». Несколько туманно выглядит следующий пассаж: «Исходя из
сообщения Иордана (?! - В.Ю.)... в эпоху поздней античности основ¬
ным населением юго-западных предгорий Таврики были аланы и род¬
ственные им племена» [220]. В очерке присутствовал ряд противоре¬
чивых положений, что вероятно, свидетельствует о формировании но¬
вых концепций, еще не вполне апробированных, и попытках соеди¬
нить старые и новые взгляды. В целом же они выглядят как синтез
«автохтонного» (Е.В. Веймарн, О.И. Домбровский) и «миграционист-
ского» (А.И. Айбабин, И.С. Пиоро) подходов в изучении древностей
раннесредневекового Крыма [221]. Хотя историографическое наследие
послевоенной науки проявлялось еще довольно сильно, признание
пребывания на полуострове германцев в официальном издании АН
УССР - факт чрезвычайно показательный.
К концу 80-х годов версия о германском происхождении крымских
трупосожжений вполне утвердилась в науке. На этом фоне неожи¬
данными оказалась выводы, сделанные по результатам раскопок 1982
- 1984 годов, возобновленных на Ай-Тодорском некрополе сотрудни¬
ком ОАСАК ИА АН УССР Константином Константиновичем Орло¬
вым. Среди обнаруженных им кремаций наиболее ранними оказались
безурновые трупосожжения в грунтовых ямах округлой формы с ин¬
В.Л. Мыц - слава и В.А. Кутайсов - справа.
Конец 1970 х Личный архив В.А. Кутайсова
428 Юрочщт <3. Ю.
вентарем второй четверти - середины III в., т.е. относящемся к догот-
скому времени. Сознавая спорность этнической атрибуции некрополя,
К.К. Орлов в этой ситуации предложил вернуться к первоначальной
версии В.Д. Блаватского, поддержанной Т.Н. Высотской и др. и рас¬
сматривать распространение обряда кремации не более как следствие
романизации или эллинизации населения [222].
Важным вкладом в разработку проблематики крымских готов стала
работа еще одного научного сотрудника ОАСАК, также ученика О.И.
Домбровского - Валерия Анатольевича Сидоренко (род. 1950 г.). Она
посвящена публикации уникального для Крыма и Восточной Европы
монетного клада. В составе клада, обнаруженного на Ай-Тодоре, по¬
мимо римских монет эпохи Константина Великого - Феодосия I (с 317
по 408 гг.), находилось несколько варварских подражаний так назы¬
ваемого «лучистого типа» [223]. По мнению автора публикации, клад
мог отражать миграцию какой-то группы населения с территории с ха¬
рактерным «варварским» денежным обращением. В этом случае появ¬
ление необычных для Крыма монет могло быть обусловлено полити¬
кой Феодосия Великого и его приемников, направленной на укрепле¬
ние восточных границ империи силами готов-федератов после разру¬
шения Рима Алларихом. Переселением групп готов - союзников Им¬
перии, считал автор, и объясняется появление на Южнобережье Тав-
рики «новых типов инвентаря» и исчезновение обряда кремации в
местных могильниках. Это событие, как он полагал, приходится на
А. И. Айбабин
Тотсцш вопрос 429
Инвентарь трупосожжений Ай-Тодорского могильника.
И.глюстпаиия к статье К. К. Оплова
второе десятилетие V в. Вместе с тем, период интенсивного
увеличения численности населения в регионе, по
его мнению, относится уже ко второй половине VI - VII вв. Тогда и
произошло окончательное формирование «конгломерата» новой куль¬
туры со смешанными гото-сармато-аланскими признаками. А носители
этой культуры - федераты Византии расширили область расселения,
продвинувшись вглубь юго-западного Крыма.
Для объективного осмысления «готского вопроса» в этот период
большое значение имеют результаты наблюдений А.К. Амброза. К со¬
жалению, подготовленная им монография, основанная на докторской
диссертации, не была опубликована при жизни автора. А.К. Амброз
до самой смерти в 1985 г. вносил уточнения в свою периодизацию, до¬
полняя ее новыми материалами и гипотезами [224]. Отдельные части
диссертации вышли в виде ряда обширных статей и монографии [225].
Многие положения этой фундаментальной работы оказали значитель¬
ное влияние на современных ему исследователей. Только через 10 лет
после смерти ученого крымский ежегодник «Материалы по археоло¬
гии, истории и этнографии Таврии» под редакцией А.И. Айбабина,
возглавившего к тому времени Крымское отделение Института восто¬
коведения им. А.Е. Крымского НАН Украины, опубликовал раздел,
посвященный могильникам Юго-Западного Крыма IV - VII вв. [226].
В своей работе А. К. Амброз подверг критике одиозную «стадиаль¬
ную теорию» В.И. Равдоникаса, использовавшего гипотезу М.И. Ро¬
стовцева о «сармато-аланской» основе европейской культуры эпохи
Великого переселения народов, а также «автохтонную» версию появ¬
ления крымских готов. Не менее спорной представлялась А.К. Амбро-
зу и гипотеза Веймарна-Домбровского о разделе Горной Таврики V -
VII вв. на две этно-культурные зоны, поскольку в районе «пещерных
430 JOpomqm (В. Ю.
Варварские подражания из Ай-Тодорского клада. Иллюстрация к статье
В.А. Сидоренко
городов» и на Южнобережье в раннем средневековье представлены
фактически однотипные могильники с характерным набором и форма¬
ми инвентаря. Первоначальное восприятие этих памятников как мо¬
гильников «области крымских готов» с его точки зрения было более
оправданным [227]. Решающим аргументом в локализации Дори
A. К. Амброз считал археолого-этнографическую общность всего Юго-
Западного Крыма (включая побережье), прослеженную на примере
могильников региона, которую он, вслед за Н.И. Репниковым и
B. И. Равдоникасом предлагал именовать «культурой Суук-Су». Дей¬
ствительно, несмотря на декларации относительно «полиэтничности»
населения, исследователи так не смогли реально выделить здесь какие-
либо локальные археологические культуры, либо убедительно расчле¬
нить эту общность на локальные варианты. Истоки этого феномена,
как представлялось, следует искать в культуре позднеантичного пери¬
ода. Затрагивал он и актуальный вопрос о происхождении крымских
кремаций. Однако не спешил причислять их к древностям готов, хотя
и относил их к III - IV столетию. По его мнению, детали обряда и
форма урн (амфоры, оссуарии) роднят их с захоронениям греков
Херсонеса, а отнюдь не германцев. Следовательно, появление нового
обряда в могильниках могло быть обусловлено не с миграционными
процессами с севера, а с усилением херсонесского влияния на остатки
сельского населения Скифии, избежавшего истребления в середине
III в. Между тем, А.К. Амброз обращал внимание: одного сходства
погребальных конструкций (прежде всего склепов) недостаточно, что¬
бы считать все население юго -западного Крыма V - VII вв. скифо¬
Tomaqiii вопрос 431
сарматским. Но при этом нет оснований сомневаться в участии этого
населения в сложении раннесредневековой культуры. Если же обра¬
титься к фактам, то, как отмечает автор, ситуация окажется следую¬
щей: «Из этнических компонентов отчетливей всего в раннесредневе¬
ковом юго-западном Крыму выделяется все же готский: он документи¬
рован и археологией и письменными данными» [228]. Очень важно,
что в отличие от многих коллег послевоенного периода, А.К. Амброз
считал основой для этнических атрибуций прежде письменные источ¬
ники, а не условные археологические реконструкции, часто конъюнк¬
турные и субъективные [229].
В начале 90-х годов были опубликованы три монографии, также
подготовленные на основе диссертационных исследований и прямо ка¬
сающиеся «готского вопроса».
В небольшом по объему историко-археологическом очерке, заклю¬
чающем монографию А.И. Айбабина «Хронология могильников Кры¬
ма позднеримского и раннесредневекового времени» [230], автор, в тот
период возглавлявший научно-исследовательскую лабораторию по
изучению этнической истории Крыма Симферопольского госуниверси-
тета им. М.В. Фрунзе, представил свое видение ситуации в регионе.
Часть положений полностью совпадает с выводами, опубликованными
в работах 1984 и 1987 гг., поэтому стоит остановится лишь на тех, ко¬
торые корректируют либо объясняют позицию автора. Появление в
юго-западном Крыму новых могильников (в число которых он вклю¬
чал некрополи: Ай-Тодор, Инкерман, совхоз «Севастопольский»
(№10), Черноречье, Бельбек, Нейзац и Дружное [231 ], объяснялось
притоком некрымского населения в середине III в. По его мнению,
некрополи появились тогда, когда перестали использовать прежние
«скифо-сарматские могильники». Одним из характернейших призна¬
ков погребального обряда этого нового населения автор считал скле-
повые погребальные сооружения своеобразной конструкции, не имею¬
щие прямого генетического родства с крымскими катакомбами более
раннего периода. С продвижением германцев из ареала пшеворской и
вельбаркской (но не Черняховской) культур связывалось появление на
полуострове трупосожжений. Как представлялось исследователю, это
явление, зафиксированное археологически, полностью соответствует
сообщениям письменных источников, повествующих о «вторжениях на
полуостров готов, сарматов и алан» (!? - В.Ю.). Эти племена, прони¬
кавшие в юго-западный Крым в течение второй половины III в., асси¬
милировали проживавших тут скифо-сарматов. Позднее имела место и
вторая волна мигрантов: после вторжения в Причерноморье гуннов ок.
370 г. жители нижнедонских степей - аланы-танаиты бежали в Крым,
и именно они в последней четверти IV в. начали хоронить на могиль¬
никах с «аланскими склепами», обнаруженными у Скалистое и Лучи¬
432 Юрочщт <8. Ю.
стое. Поддерживая гипотезу В.А. Сидоренко, А.И. Айбабин полагал,
что в ответ на активизацию гуннов Византия начала расселять в при¬
граничных районах отряды варваров-федератов. Одна из таких групп
союзников обосновалась вместе с аланами в районе современного с.
Лучистое в районе Алушты. Результатом этих контактов стало появ¬
ление у населения вещей, типичных для дунайских германцев. Осо¬
бым образом он предлагал вернуться к версии А.А. Васильева о го-
тах-трапезитах и горе Трапезус-Чатырдаг. Уход трапезитов из Таври-
ки, по его мнению, довольно точно совпадал с наиболее поздними
кремациями Ай-Тодорского некрополя и могильника на склоне Чатыр-
Дага. Помимо того исчезновение обряда кремации в Таврике, объясня¬
лось также и распространением христианства, в результате чего крым¬
ские готы переняли у аланских соседей более приемлемый для христи¬
ан обряд - трупоположения в склепах [232].
Проблемы этно-культурного развития юго-западного Крыма за¬
тронуты в монографии доцента Симферопольского государственного
университета им. М.В. Фрунзе - Александра Германовича Герцена
(род. В 1947 г.) «Крепостной ансамбль Мангупа» [233]. Эта работа
тем более интересна, поскольку ученый еще в 1969 г. под руковод¬
ством Е.В. Веймарна начал изучение столицы княжества Феодоро -
древнего Дороса, а с начала 80-х г. сам возглавил Мангупскую экспе¬
дицию Симферопольского университета [234]. Однако относительно
этнических атрибуций исследователь выбрал довольно осторожную
позицию. По его мнению, возведение первоначальных оборонительных
сооружений связано с политикой Юстиниана Великого в последнее
десятилетие его правления, т.е. после написания Прокопием Кесарий¬
ским известного трактата. Исследователь отмечал, что Византия тем
самым начала усиление округи Херсонеса, а базой для этого стало со¬
здание сети «пещерных городов» на основе поселений «скифо-
сармато-аланского населения, сместившегося сюда под давлением пле¬
мен остготского союза и гуннов» [235]. Таким образом, А.Г. Герцен
соединил мнения М.А. Тихановой и А.Л. Якобсона о византийском
начале строительства «пещерных городов» и Е.В. Веймарна о местном
происхождении их обитателей. Позднее он уточнил: крепость на Ман-
гупе была важным опорным пунктом в области расселения федератов,
о чем свидетельствуют близлежащие могильники «означающие, веро¬
ятно, культуру аланов, смешанных с готами-тетракситами» [236].
В том же 1990 г. И.С. Пиоро за счет личных сбережений опублико¬
вал книгу «Крымская Готия» [237] тут же ставшую бестселлером сре¬
ди ученых и всех интересующихся историей Крыма. Подготовленная
на основе диссертации, успешно защищенной за год до этого [238],
она обобщила результаты многолетних исследований автора по «гот¬
скому вопросу». Если в монографии А.И. Айбабина основной упор
Тотпс^ий вопрос 433
делается на хронологию инвентаря, что действительно позволяло более
точно фиксировать новые проявления в культуре, то И.С. Пиоро уде¬
лял внимание в основном элементам погребального обряда, керамиче¬
ского комплекса и другим признакам, по его мнению, характеризую¬
щим изменения в этнической структуре населения [239]. В этом смыс¬
ле обе работы дополняют друг друга. Во многом сходны и позиции
авторов.
О положительных и спорных местах данной книги автору уже при¬
ходилось высказываться [240], поэтому стоит остановиться лишь на
некоторых ее ключевых моментах.
И.С. Пиоро справедливо критиковал необоснованные гипотезы о
средневековых «тавро-скифах» и «крымских славянах». Он считал,
что начало Крымской Готии положили варвары, практиковавшие об¬
ряд кремации, распространенный на южном берегу Крыма и в Ин-
керманской долине. Рассматривая страну Дори, И.С. Пиоро утвер¬
ждал: известные письменные, эпиграфические, в определенной степе¬
ни даже этнографические источники позволяют локализовать Крым¬
скую Готию на территории всего юго-западного Крыма (как горного,
так и южнобережного), а древний политический и церковно¬
административный центр таврических готов безоговорочно отожеств¬
ляется с Дори-Доросом - Мангупом. Но с археологическим контек¬
стом этой Готии, как представляется, вышел казус: поскольку автор,
как следует из текста, признал типично германскими исключительно
кремационные захоронения. Вместе с тем наиболее массовые могиль¬
ники раннесредневековой культуры Суук-Су и хронологически пред¬
шествовавшие им аналогичные позднеантичные некрополи в предгорь¬
ях, автор рассматривал как сармато-аланские. Последние, по его мне¬
нию, связаны с мигрантами с Северного Кавказа, попавшими на полу¬
остров в середине III в. в составе «разноэтничного готского сою¬
за» [241]. Но если следовать гипотезе автора буквально, то выявляет¬
ся парадоксальная ситуация: на территории исторической Готии в
раннем средневековье представлены исключительно могильники «сар-
мато-алан», а готы-германцы хоронили лишь в двух пунктах южнобе¬
режного Крыма и в Инкерманской долине. Учитывая период соверше¬
ния погребений, верхняя хронологическая граница этой Готии должна
быть отнесена, максимум, к середине V в. В этом случае историческая
страна Дори окажется заселенной, отнюдь не готами, а сармато-
аланами. Между тем их присутствие в данном регионе не зафиксиро¬
вано ни одним раннесредневековым письменным источником, что само
по себе не может не настораживать. В этой части своих построений
И.С. Пиоро, как представляется, стал заложником традиции, сфор¬
мированной послевоенной историографией. Но как бы там ни было,
концепция этнического развития варварского населения позднеримского
434 Юрочкин <Ъ. Ю.
«Длинные стены» в Каралезской долине. Фото С. В. Харитонова
и раннеримского средневекового Крыма стала базой для новой пара¬
дигмы.
Иначе подошел к археологии Крымской Готии Михаил Михайлович
Казанский (род. 1953 г.). Через десять лет после отъезда из Ленин¬
града во Францию [242] в 1991 г он опубликовал обзорную работу о
готах и их археологическом отображении в различных регионах. В
отличие от большинства отечественных коллег, многие годы предпочи¬
тавших изначальное этническое определение древностей М. Казан¬
ский, предлагал более строгий научный путь выделения локальных
групп памятников. Для древностей периода, переходного от антично¬
сти к средневековью, он отмечал наличие в Крыму двух особых групп
могильников «типа Ай-Тодор-Чатырдаг» и «типа Инкерман». К пер¬
вой группе были отнесены трупосожжения южного Крыма, ко второй
- некрополи конца III - IV вв. с ингумационными захоронениями в
склепах, подбойных и грунтовых могилах, расположенные в Юго-
Западной части полуострова. Свидетельством проникновения герман¬
цев исследователь традиционно считал обряд кремации и отдельные
находки предметов германского круга в захоронениях. Причем отме¬
чал: и те и другие встречаются в обеих группах памятников. Некропо¬
ли «типа Инкерман» в тот период М. Казанский причислял к древно¬
стям сармато-аланского круга, но обращал внимание на инкорпорацию
в их среду германцев из среды носителей вельбаркской культуры. Ин¬
тересная версия высказана относительно памятников «типа Ай-Тодор-
Чатырдаг», которые по традиции связывались с Черняховской
(А.П. Смирнов, В.В. Кропоткин), вельбаркской или пшеворской
(И.С. Пиоро, А.И. Айбабин, В.Л. Мыц) культурами. Аналогии им
М. Казанский нашел в Норвегии и допускал, что своим происхожде¬
Тотскуй вопрос 435
нием они обязаны ютландскими евдосам, потомки которых, говорив¬
шие на «готском и таврском языке», зафиксированы в северной части
черноморского побережья Кавказа анонимным «Периплом» V в. [243].
По его мнению, их появление на кавказском побережье могло быть
обусловлено известным переселением готов-трапезитов из районов
близких к Чатыр-Дагу-древнему Трапезусу [244].
Вообще же за рубежом после Второй Мировой войны тема причер¬
номорских готов (как жителей Дори, так и трапезитов) фактически
выпадала из поля зрения ученых. Вероятно сказались последствия
подчёркнутого неприятия темы в советской науке, хотя идея М.И. Ро¬
стовцева о некоем готско-сарматском симбиозе все же нашла отраже-
ние[245]. Публиковались историко-филологические исследования по
готскому языку и «словарю Бусбека» и обзоры письменных источни¬
ков и их частная интерпретация[246]. В целом они отражали гене¬
ральное направление, намеченное работами А.А. Васильева и его
предшественников, без особых попыток дискуссии с советскими учё¬
ными.
При обзоре истории исследований этого периода следует остано¬
виться еще на одной работе В.А. Сидоренко, предлагавшего локализа¬
цию Дори, отличную от вариантов, ставших традиционными в XX ве¬
ке [247]. Публикация данной работы обусловлена, с одной стороны,
новым авторским текстологическим анализом соответствующего сооб¬
щения Прокопия Кесарийского, а с другой - открытием в 1984 г. в
балке Каралез (вблизи Мангупа) остатков мощной оборонительной
стены, перегораживающей долину По мнению В.А. Сидоренко, строи¬
тельная техника и находки фрагментов раннесредневековой керамики
позволили отожествить данную конструкцию с одним из участков
«длинных стен Прокопия». Считая безусловной локализацию Дори на
территории юго-западного Крыма, В.А. Сидоренко справедливо отме¬
чал необходимость сопоставления сообщения Прокопия с археологиче¬
ским контекстом, в частности с областью распространения варварских
некрополей, синхронных времени создания трактата «О постройках».
Правда, непонятно утверждение автора о появлении «значительного
числа новых могильников» в юго-западном Крыму только в середине
VI в., а также о распространении именно в это время «нового типа по¬
гребальных сооружений - склепов». Своеобразно решен и вопрос об
этническом составе жителей страны Дори: «оно не являлось какой-то
пришлой, малочисленной и однородной группой...; также маловероят¬
на его принадлежность к гото-германским племенам...». Автор более
склонялся к «аланской» версии, как подтверждение приводил пере¬
чень сообщений позднесредневековых источников об аланах и напоми¬
нал об археологически реконструируемой аланской доминанте в Гор¬
ном Крыму. Вывод же статьи довольно неожиданный: упоминание
436 Юрочщт (В. Ю.
Дороса в некоторых источниках как «приморского города», якобы,
позволяет локализовать страну Дори не в юго-западном Крыму в це¬
лом, а исключительно в долине Черной речки, т.е. в Инкерманской
долине с ее многочисленными памятниками археологии. Сам же ран¬
несредневековый Дорос это не что иное как позднейший Инкер-
ман [248] Таким образом ученый в конце XX в. предложил вернуться
к первоначальной версии И. Тунманна. На фоне работ современников
оригинальности придает и попытка обосновать «автохтон ность» насе¬
ления Крыма, названного в письменных источниках готами.
Другой попыткой воскрешения «автохтонизма» в этнической исто¬
рии Крыма стала книга коренного крымчанина старшего научного со¬
трудника Ленинградского отделения Института истории АН СССР,
члена Датской АН, специалиста по истории Северной войны Валерия
Евгеньевича Возгрина (род. 1939) «Исторические судьбы крымских
татар» [249].
Как известно в начале 90-х годов, прошлого века, началось массо¬
вое возвращение в Крым депортированных народов, прежде всего -
крымских татар. На митингах постоянно говорили об «историческом
праве» крымских татар на Таврический полуостров, их происхожде¬
нии от древнейших аборигенов. Идея «малой родины» в те годы была
настолько сильна у народов, населявших СССР, что вновь стала
предметом политических инсинуаций. В этих условиях противостоя¬
ния между татарами и русскоязычным населением полуострова боль¬
шинство ученых историков резко отрицательно относилось к доктрине
«татар-автохтонов», прежде всего из-за ненаучности аргументов и
идеологическо-политической ангажированности ее создателей.
Если ще в начале века крымские татары гордились своим тюркским
происхождением, а зарождающаяся татарская интеллигенция даже об¬
винялась в «пантюркизме», то теперь основное внимание стали обра¬
щать не на наследие Чингизидов, а на связь с обитателями полуостро¬
ва древнейших времен. Эта политизированная концепция и нашла от¬
ражение в книге В.Е. Возгрина, наспех подготовленной в этот неспо¬
койный период Перестройки.
Упоминавшаяся ранее книга П.Н. Надинского и монография
В.Е. Возгрина во многом сходны. И в том и в другом случае авторы
не являлись специалистами по древней и средневековой истории, по¬
этому в обеих книгах присутствовала масса фактических ошибок: по
большей части - невольных, вызванных неглубоким знакомством с
темной исследований. Обе скорее относятся к научно¬
публицистическому жанру, нежели к научной литературе. Если автор
«Очерков по истории Крыма» подчеркнуто стремился показать искон¬
ное право славян-русских на Крымский полуостров, то В.Е. Возгрин
видел «исторические судьбы крымских татар» во взаимной связи бук¬
Tomciqiu вопрос 437
вально со всеми народами, чье пребывание в Крыму документировано
письменными или археологическими источниками. Оба автора - убеж¬
денные автохтонисты, оба апеллируют к наследию древнейшего насе¬
ления полуострова - таврам. Для П.Н. Надинского линия тавры-
тавро-скифы приводила к сложению праславянского анклава на полу¬
острове, тогда как другие народы выступали лишь в роли «захватчи¬
ков» и потенциальных врагов «автохтонов». В.Е. Возгрин оказался
более дальновиден. В своем сочинении он не забыл фактически ни од¬
ного из народов, обитавших в Крыму. Но во всех случаях нанизывал
их на автохтонный «таврский стержень», и подводил к сложению со¬
временного крымско-татарского народа. В целом же очерк древней и
раннесредневековой истории Таврики в книге В.Е. Возгрина не имеет
самостоятельного научного значения, а лишь отражает доктрину, сло¬
жившуюся в определенных общественно-политических кругах. Обра¬
тим внимание только на два сюжета: во-первых, автор полностью вос¬
принял положение работ Е.В. Веймарна о тавро-скифах как создате¬
лях культуры юго-западного Крыма; во-вторых, поместил в том же
самом регионе центр «готского государства». Это противоречие, осно¬
ванное на слабом знакомстве с материалом и, надо полагать, с топо¬
графией полуострова, несколько смущает. На фоне этого странным
виглядело заключение: «Готия-Феодоро угасла, жители этой области
без остатка растворились в массе складывающейся татарской нации...
лингвисты с уверенностью отмечают ряд готских слов, вошедших в
фонд крымскотатарского языка... уверенно можно говорить о готском
вкладе, пусть относительно небольшом, в крымскотатарский гено¬
фонд» [250]. При этом он ссылался на известное сочинение О. де Бу-
сбека и наблюдения С. Сестренцевича-Богуша.
Примечательно и другое наблюдение: В.Е. Возгрин отрицательно
отнесся к влиянию кочевников (сарматов, хазар, печенегов) на куль¬
туру населения Крыма и подчеркивал их незначительную роль в этни¬
ческих процессах. Для него народы, имеющие «историческое право»
претендовать на генетическую связь с крымскими татарами это, преж¬
де всего, оседлые аборигены-европеоиды. Эти и другие исторические и
археологические заблуждения подробно рассматриваются в соответ¬
ствующей рецензии на книгу [251].
В этих условиях в 1991 г. в Симферополе состоялась конференция
«Проблемы истории Крыма», которая в какой-то степени должна была
«нивелировать» историко-археологическую традицию, порожденную
решениями Крымской сессии 1952 года и закрепить консолидирован¬
ную позицию отечественных историков в освещении этнической исто¬
рии полуострова в новых политических условиях. Не ней был пред¬
ставлен пленарный доклад сотрудников Симферопольского Государ¬
ственного университета им. М.В. Фрунзе А.И. Айбабина, А.Г. Герцена
438 Юрочщш <В. Ю.
и И.Н. Храпунова «Основные проблемы этнической истории Крыма».
Отдельный раздел доклада касался вопросов состава населения полу¬
острова в позднеантичную и раннесредневековую эпохи. В целом
предложенная схема соответствовала, положениям, высказанным ранее
И.С. Пиоро, а так же другими исследователями и свидетельствовала о
формировании новой парадигмы по «крымско-готскому вопро¬
су» [252].
В качестве обобщенно-ключевых следует выделить следующие ее
положения этой парадигмы:
1. В середине - второй половине III в. н.э. в Крыму гибнет
позднескифское государство и наблюдаются повальные разрушения на
Боспоре, связанные с вторжением на полуостров готов и алан. Рим¬
ляне покидают свои базы на м. Ай-Тодор (Харакс) и на р. Альма
(Алма-Керменское городище).
2. Во второй половине III в. н.э. перестают использоваться
«позднескифские» и «скифо-сарматские» могильники в центральном и
юго - западном Крыму. Вместо них появляются новые некрополи, где
наряду с традиционными для крымских варваров захоронениями в
грунтовых и подбойных могилах получает распространение обряд
коллективного захоронения в склепах новой конструкции, аналогич¬
ной аланским погребальным сооружениям Северного Кавказа (Инкер-
ман, Озерное III, Нейзац). Тогда же на южном берегу Крыма и в до¬
лине р. Черной возникают некрополи с кремациями (Ай-Тодор, Ча-
тырдаг), оставленные пришлым германским населением. Таким обра¬
зом, во второй половине III в.н.э. этнический состав населения регио¬
на кардинально меняется, пришельцы готы и аланы ассимилируют
остатки уцелевшего скифо-сарматского населения. Кроме того герман¬
цы расселяются на. Боспоре, имевшем смешанную греко-варварскую
культуру.
3. После второго вторжения гуннов в середине V в. часть готов
уходит на Таманский полуостров, часть остается в горной части юго-
западного Крыма и на южнобережье. Готы прекращают использовать
обряд кремации и перенимают у алан обычай захоронения в склепах.
С этого времени население региона можно рассматривать как гото-
аланское. Ареал распространения этого смешанного полиэтничного
населения и именовался областью Дори с центром на г. Мангуп. Воз¬
никновение «пещерных городов», включая Дорос-Мангуп связано с
деятельностью Византии и относится ко времени после правления Юс¬
тиниана I, т.е. ко второй половине VI в. Позднее данная территория
известна как Готия.
4. Полиэтничное гото-аланское население Дори-Готии, находи¬
лось в тесном культурно-политическом и конфессиональном взаимо¬
действии с Византийской империей. На его основе с XIII в. начинается
Тотлогий вопрос 439
процесс сложения средневековой народности «крымских греков», осо¬
бенно активизировавшийся в период княжества Феодоро, захваченного
турками в 1475 году.
Эта «парадигма», основанная на утверждении тождества археоло¬
гической культуры и этноса, соответствующая новым разработкам в
области хронологии, демонстрировала компромисс между археологи¬
ческими реконструкциями, письменной традицией и историографией
вопроса. При всем при этом, она демонстрировала явный прогресс в
отношении «готского вопроса», отличалась более взвешенным подхо¬
дом к интерпретации археологических источников. Но, несмотря на
кажущуюся стройность и логичность, уже тогда она имела рад изъя¬
нов и недоказанных положений. Это стало еще более очевидным в ре¬
зультате последующих исследований новых памятников и полной пуб¬
ликации материалов прошлых лет. Но эти исследования продолжи¬
лись уже в иную эпоху и в иных политических условиях, сложивших¬
ся после распада СССР.
1. Перволъф И. Славянская взаимность с древнейших времен до XVIII в. - СПб.,
1874.; Историография истории Украинской ССР. - Киев., 1986. - С. 20.
2. Ломоносов М.В. Древняя Российская история от начала Российского народа до
кончины Великого князя Ярослава Первого или до 1054 года. - СПб., 1766. - С.
10, 14, 17, 35-39.
3. Марр Н. Я. Избранные работы: в 5-ти томах. - Л. 1933.- Т. 1.- С. 132.
4. Гадло А.В. Предыстория Приазовской Руси: очерки истории русского княжения
на Северном Кавказе. - СПб., 2004. - С. 29-66.
5. Третьяков П.Н. Восточно-славянские племена. - М.,Л.: Из-во АНСССР, 1948.
- С. 31-37
6. Смекалова Т.Н. П.Н. Шульц - первооткрыватель археологических памятников
Тарханкутского полуострова // Материалы к археологической карте Крыма. -
2010. - Вып. 3. - С. 4-6.
7. Виноградов Ю.А. Отдел истории античной культуры ИИМК РАН и его предше¬
ственники в РГАК - РАИМК (ГАИМК) - ИИМК АН СССР - ЛОИА АН
СССР. // Записки ИИМК. - СПб., 2009. №4. - С. 15-17, 23.
8. Махнева О.А. Воспоминания о Павле Николаевиче Шульце // У Понта Эвксин-
ского. - Симферополь, 2004. - С. 241-242; Формозов А.А. Русские археологи в
период тоталитаризма: историографические очерки. М.: Знак, 2006. - С.77, 78.
9. Домбровский О. И. Тавро-Скифская экспедиция // Его называли Шеф: к 100-
летию со дня рождения Олега Ивановича Домбровского. - Симферополь: Ниж¬
няя Орианда, 2014. - С. 17; Зайцев Ю.П. Начало. По страницам дневника П.Н.
Шульца «Тавро-Скифская экспедиция ГМИИ и ИИМК Академии наук СССР»
1945 года // 70 лет Тавро-Скифской экспедиции в Крыму. Материалы научной
конференции, посвящённой началу работы Тавро-Скифской экспедиции на
Неаполе Скифском и других памятниках Крыма (Симферополь, 4-6 сентября
2015 г.). - Симферополь, 2015. С. 5-8.
10. Кутайсов В.А. Наследие крымского учёного // Историческое наследие Крыма. -
2007 - №18; Кутайсов В.А. Патриарх крымской археологии. Судьба учёного //
Его называли Шеф: к 100-летию со дня рождения Олега Ивановича Домбров¬
ского. - Симферополь: Нижняя Орианда, 2014. - С. 17.
440 Юрочщт <В. Ю.
11. Другое название - Кермен-Кыр.
12. Зайцев Ю.П. Начало. По страницам дневника П.Н. Шульца... - С.5.
13. Зайцев Ю.П. История изучения Неаполя Скифского (1945-1999 гг.) // У Понта
Эвксинского. - Симферополь, 2004. - С. 36-37; Шульц П. Н. Тавро-скифская экс¬
педиция в 1946 году // Советский Крым. - 1947. - №5. - С. 55.
14. Пюро I. С. Складна доля археолога (до 85-р1ччя бвгена Володимировича Вейма-
рна) // Археолопя. - 1990. - №4. - С. 146.
15. ИАК РАН НА РО, д. 1 (1946), л.И,12.
16. ИАК РАН НА РО, д. 1 (1946), л. 24-28, 129-131.
17. Шульц П. Н. Тавро-скифская археологическая экспедиция в Крыму // Советский
Крым. - 1946. - № 2. - С. 41.
18. Шульц П. Н. Тавро-скифская археологическая экспедиция в Крыму. - С. 111.
19. Шульц П. Н. Тавро-скифская экспедиция в 1946 году. - С. 70.
20. Пескова А.А. Сотрудники Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН и
его предшественников в РАИМК - ГАИМК - ЛОИИМК - ЛОИА (1919-2010
гг.) // Записки ИИМК. - 2010. - №5. - С. 76; Платонова Н.И., Кирпичников
А.Н. Сектор/Отдел славяно-финской археологии ЛОИА АН СССР - ИИМК
РАН: исследования и исследователи // Записки ИИМК. - 2010. - №5. - С. 41,
54-55.
21. Шульц П.Н. Историко-археологические исследования в Крыму (1920-1950) //
Крым. - 1950. - №6. - С. 152.
22. Колтухов С.Г. П.Н. Шульц и его роль в создании концепции позднескифской
культуры // У Понта Эвксинского. - Симферополь, 2004. - С. 51.
23. Ременников А.М. Борьба племен Подунавья и Северного Причерноморья с Ри¬
мом в III в. - М., 1954; Гухман М.М. Готский язык. - М., 1958. - С. 13.
24. Романчук А.И. Истоки научного сотрудничества Уральского университета и
Национального заповедника «Херсонес Таврический» (1941-1942 гг.) // Истори¬
ческое наследие Крыма. - 2008. - №22-23. - С. 370.
25. ИАК РАН НА РО, д.1 (1947), 67 л.
26. ИАК РАН НА РО, д.1 (1947), л.1-5.
27. ИАК РАН НА РО, д.1 (1947). 97 л.
28. ИАК РАН НА РО, д.1 (1947), л. 40-43.
29. Кропоткин В.В. Из истории средневекового Крыма (Чуфут-Кале и вопрос о ло¬
кализации города Фуллы) // СА. - 1958. - Т.28. - С. 207-210; Кропоткин В.В.
Могильник Чуфут-Кале в Крыму // КСИА. - 1965. - Вып. 100. - С. 108-115
30. Герцен А. Г., Могаричев Ю. М. Крепость драгоценностей. Кырк-Ор. Чуфут-
Кале. Симферополь: Таврия 1993. - С. 39-43; Приложение 1, XV
31. Мыц В.Л. О локализации Фулл и Фулльской епархии // 175 лет Керченскому
музею древностей. Материалы международной конференции. - Керчь, 2001. - С.
80-83; Майко В. В. О локализации Фулл и Фулльской епархии в раннесредне¬
вековой Таврике // Православные древности Таврики. - Киев: Стилос, 2002. -
С.133-145.
32. Кулаковский Ю. А. Где находились Фуллы? // ЖМНП. - 1898. - Т.2. - С. 201 -
202; Бертье-Делагард А. Л. Исследование некоторых недоуменных вопросов
средневековья в Тавриде // ИТУАК. - 1920. - №57. - С. 108-127.
33. ИАК РАН НА РО. Веймарн Е.В. Отчет об углубленных разведках аланского мо¬
гильника у подножия Чуфут-Кале в 1948 г. и Приложение к отчету об углублен¬
ных разведках аланского могильника у подножия Чуфут-Кале в 1947 г. 1948 г. -
л.30; Юрочкин В. Ю. «Аланская загадка» в истории средневекового Крыма
Второй Кавминдовский межрегиональный музейно-научный семинар памятки
краеведов: сборник материалов. Пятигорск, 2016.
Tomaqiu вопрос 441
34. Равдоникас В.И. Пещерные города Крыма и готская проблема в связи со стади-
альным развитием Северного Причерноморья // ИГАИМК. - 1932. - Т. 12. [Гот¬
ский сборник / Krim Gotica]. - С. 89-90.
35. Островский А.В. Кто стоял за спиной Сталина? - СПб.: Нева, М: Олма-Пресс,
2002. - С.81.
36. Шульц П.Н. Тавро-скифская экспедиция в 1946 году. - С. 63.
37. ИАК РАН НА РО, д.1 (1947), л. 41-43.
38. Стржелецкий С.Ф. Раскопки в Инкермане в 1940 // СА. - 1947. - Т. 9. - С.
298-300.
39. ИАК РАН НА РО, д.1 (1948), л. 2
40. Удальцов А.Д. Начальный период восточнославянского этногенеза // Историче¬
ский журнал. - 1943. - №11-12. - С. 72.
41. ИАК РАН НА РО, д.1 (1948), л.3,4
42. Петров В.П., Шамко Е.Н. Восхождение к подвигу. - Симферополь: Таврия,
1982. - С. 3-25.
43. Шульц П.Н. Тавро-скифская экспедиция в 1946 году. - С. 71;
44. Шульц П. Н. Тавро-скифская экспедиция в 1946 году. - С.71
45. Майко В.В. Средневековое городище Тепсень в юго-восточном Крыму. - Киев:
Академпериодика, 2004. - 314 с.
46. В действительности это были фрагменты посуды салтово-маяцкой культуры, изу¬
чение которой только ещё начиналось.
47. Барсамов Н.С. Сообщение об археологических раскопках средневекового горо¬
дища в Коктебеле 1929-1931 гг. - Феодосия, 1932.
48. Бабенчиков В.П. Средневековое поселение близ села Планерское (раскопки
1949-1951 гг.) // КСИИМК. - 1953. - Вып. 49; Бабенчиков В.П. Итоги исследо¬
ваний средневекового поселения на холме Тепсень // История и археология сред¬
невекового Крыма. - М., 1958.
49. ИАК РАН НА РО, д. 15(1950), л. 32-35.
50. Веймарн Е.В. Раскопки Инкерманского могильника в 1948 г. // История и архео¬
логия древнего и средневекового Крыма. - Киев., 1957. - С.219-237; Веймарн
Е.В. Археолопчш роботи в райош 1нкермана. 1нкерманський могильник // АП
УРСР. - 1963. - Т. 13. - С. 15-42.
51. Веймарн £. В. Археолопчш роботи в райош 1нкермана. 1нкерманський могиль¬
ник. - С. 15-16. - Рис. 4.
52. Бабенчиков В.П. Чорнор1ченський могильник // АП УРСР. - 1963. - Т. 13 - С.
97-100, таб.У, 16, XII, 2.
53. Пюро I. С. Складна доля археолога. - С. 146.
54. ИАК РАН НА РО, д. 7 (1948), л. 102-122. Юрочкин В. Ю. Сессии по истории
Крыма и становление археологической науки в послевоенном Крыму // История и
археология Крыма. - Симферополь, 2016. Вып. III. - с. 152 - 169.
55. Граб B.I., Супруненко О.Б. Археолог Олександр Тахтай. - Полтава, 1991. - С.
50.
56. Граб B.I., Супруненко О.Б. Археолог Олександр Тахтай. - С.50-51.
57. Романчук А.И. Истоки научного сотрудничества Уральского университета.... -
С. 368-369.
58. ИАК РАН НА РО, д.6 (1949), л. 1-137
59. Пюро I. С. Складна доля археолога. - С. 146.
60. ИАК РАН НА РО (Е.В. Веймарн), д. 11, л. 28.
61. ИАК РАН НА РО (Е.В. Веймарн), д. 11, л. 28.
62. ИАК РАН НА РО (В.П. Бабенчиков), д. 6.
63. Клейн Л.С. Красный демон археологии. Сага о Равдоникасе // Краеугольный ка¬
мень. Археология, история, искусство, культура России и сопредельных стран. -
442 Юрочкин (В. Ю.
Т. 1. - Москва: Ломоносов, 2010. - С. 383; Тихонов И.Л. Об обстоятельствах
ухода В.И. Равдоникаса из Ленинградского университета: документы из личного
дела // Невский археолого-историографический сборник: к 75-летию кандидата
исторических наук А. А. Формозова. - СПб., 2004. - С.216-217.
64. Юргевич В.Н. Две печати, найденные в византийском Херсоне в 1884 году //
ЗООИД. - 1886. - т. 14. - С. 5-11.
65. ИАК РАН НА РО (В.П. Бабенчиков), д. 6, л. 1-41.
66. ИАК РАН НА РО (В.П. Бабенчиков), д. 6, л. 42-49.
67. ИАК РАН НА РО, д. 5 (1949), л. 48-49.
68. Алпатов В.М. История одного мифа. Марр и марризм. - М.: Наука, 1991. - С.
181.
69. Шульц П.Н. Историко-археологические исследования в Крыму (1920-1950) - С. 154.
70. ИАК РАН НА РО. (Е.В. Веймарн) д. 5, л. 26-30, 34, 39.
71. Поселок Гаспра. В районе «Ласточкиного гнезда».
72. Блаватский В. Д. Харакс // МИА. - 1951. - №19. - С. 250-291.
73. Блаватский В. Д. Харакс. - С. 274.
74. Дьяков В.Н. Древности Ай-Тодора. - Ялта, 1930. - С. 17-53.
75. Дьяков В. Н. Древности Ай-Тодора. - С.49-50.
76. Дьяков В.Н. Таврика в эпоху римской оккупации // Ученые записки Московско¬
го государственного педагогического института им. В.И. Ленина. - 1942. - Т.
28. - Вып. 1. - С. 91-92.
77. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. 4.1. - Симферополь: Крымиздат,
1951. - С. 23.
78. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С.23, 45.
79. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С. 40.
80. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С. 43.
81. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С. 43.
82. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С. 44.
83. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С.46-48. - Рис. 18-20.
84. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. - С.46-48.
85. Петров В.П., Шамко Е.Н. Восхождение к подвигу. - С. 124.
86. Стенограмма объединенной научной сессии Отделения Истории и Философии и
Крымского филиала Академии наук СССР по вопросам истории Крыма. 23-25
мая 1952 г. - Симферополь, 1952. (машинопись)
87. Стенограмма... - С.З.
88. В отпечатанном на пишущей машинке тексте «Стенограммы» сделана пометка:
«стенограмма доклада Б.А. Рыбакова докладчиком не выправлена и не возвра¬
щена, прилагаются тезисы его доклада».
89. Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма и о задачах дальнейших
исследований. Тезисы доклада на сессии по истории Крыма. - Крымиздат, 1952.
90. Рыбаков Б.А. Славяне в Крыму и на Тамани. Тезисы доклада на сессии по исто¬
рии Крыма. - Крымиздат, 1952.
91. Его стенограмма также отсутствует.
92. Рыбаков Б.А. Об ошибках в изучении истории Крыма... - С. 3-15.
93. Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. - М.: Из-во АН СССР, 1948. - С.63.
94. Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. - С. 46-71, 77-84.
95. Стенограмма... - С. 18.
96. Алексея Кузьмича Югова (1902-1979).
97. Стенограмма... - С. 41-44.
98. Махнева О.А. О плитовых могильниках средневекового Крыма // Археологиче¬
ские исследования средневекового Крыма. - Киев: Наукова думка, 1968. - С
160-162.
TotnaqiU вопрос 443
99. В действительности это христианское прицерковное кладбище XIV-XVIII вв.
100. Стенограмма... - С. 45.
101. Стенограмма... - С. 45-47
102. Кухаренко Ю.В. Могильник Брест-Тришин. - М.: Наука, 1980.
103. Брайчевський М.Ю. Кримська cecin 1952 р. // Ruthenica. - 2002. - Т. 1. - С.
123.
104. ИАК РАН НА РО, д. 8 (1949), л. 52-56.
105. Стенограмма... - С. 123.
106. Абаев В. И. Сармато-боспорские отношения в отражении нартовских сказаний //
СА. - 1958. - Т. 18.
107. Стенограмма... - С. 204.
108. Стенограмма... - С. 205.
109. ИАК РАН НА РО. (Е.В. Веймарн), д. 18, л. 1-12.
110. ИАК РАН НА РО. (Е.В. Веймарн), д. 18, л. 4-12.
111. Стенограмма... - С. 135.
112. Стенограмма... - С. 136.
113. Стенограмма... - С. 138-139.
114. А.И. Полканов, сумевший в годы войны спасти коллекцию краеведческого музея
в Симферополе, но осужденный за связь со «Штабом Розенберга» на 5 лет лаге¬
рей.
115. Стенограмма... - С. 147
116. Поверх печатного текста исправлено «Гольмшток».
117. Стенограмма... - С. 147
118. Стенограмма... - С. 150.
119. Стенограмма... - С. 333-337
120. Веймарн Е.В., Стржелецкий С.Ф. К вопросу о славянах в Крыму // ВИ. - 1952.
- №4.
121 .Веймарн Е.В., Стржелецкий С.Ф. К вопросу о славянах в Крыму. - С. 95-96.
122. Веймарн Е.В., Стржелецкий С.Ф. К вопросу о славянах в Крыму. - С. 97
123. Веймарн Е.В., Стржелецкий С.Ф. К вопросу о славянах в Крыму. - С. 97
124. Пюро I. С. Складна доля археолога... - С. 147
125. Юрочкин В.Ю., Емельянова Н.С. «Инкерманское дело» Е.В. Веймарна: «славя¬
нский след» // I Бахчисарайские научные чтения памяти Е.В. Веймарна. Тезисы
докладов и сообщений Международной научной конференции (5-7 сентября 2012
г.) - Бахчисарай, 2012. - С. 73-75.
126. Шантырь С. Тайна Инкерманского могильника // Крымская правда. - 1953. -
№10 (14 января).
127. Пюро I. С. Складна доля археолога. - С. 147
128. ИАК РАН НА РО. (Е.В. Веймарн), д.15, л. 13-29.
129. ИАК РАН НА РО. (Е.В. Веймарн), д.35, л.14-18.
130. Юрочкин В.Ю., Емельянова Н.С. «Инкерманское дело» Е.В. Веймарна: «славя¬
нский след». - С. 75.
131. Клейн Л.С. Феномен советской археологии. - СП6.:ФАРН, 1993. - С. 24-25.
132. Клейн Л.С. Феномен советской археологии. - С.42-43.
133. Клейн Л.С. Археологическая типология. - Л., 1991.
134. Клейн Л.С. Феномен советской археологии. - С. 43-44.
135. Смирнов А.П. К вопросу о славянах в Крыму // ВДИ. - 1953. - № 3.
136. Смирнов А.П. К вопросу о славянах в Крыму. - С. 40, 42.
137Лиханова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма // МИА. - 1953.
- №34. - 319.
138. Приложение 1, И.
139. Тихонова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма. - С. 324-326.
444 Юрочщн (В. Ю.
140.Тиханова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма. - С. 320.
141 .Тихонова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма. - С. 324.
142. Тиханова М.А. Дорос-Феодоро в истории средневекового Крыма. - С. 323.
143. Тиханова М.А. Готы в причерноморских степях // Очерки по истории СССР. III-
IX вв. - М., 1958. - С. 130.
144. Кропоткин В.В. Походы восточноевропейских дружин в Причерноморье и По-
дунавье. // Очерки по истории СССР. ПЫХ вв. - М., 1958.
145. Тиханова М.А. Готы в причерноморских степях. - С. 132-134.
146. Тиханова М.А. Готы в причерноморских степях. - С. 131.
147. Кропоткин В.В. Население юго-западного Крыма в эпоху раннего средневеко¬
вья. Автореф... дис. канд. ист. наук. - М., 1953.
148. Кропоткин В. В. Население юго-западного Крыма в эпоху раннего средневеко¬
вья. - С. 7-9.
149. Кропоткин В.В. Население юго-западного Крыма в эпоху раннего средневеко¬
вья. - С.12-13.
150. Кропоткин В.В. Население юго-западного Крыма в эпоху раннего средневеко¬
вья. - С.13-16.
151 .Пиоро И.С. Объективность и оригинальность в научном творчестве В.В. Кропот¬
кина // STRATUM plus [Печать презренного металла] - 2000. - №6. - С. 12-13;
Пюро I.C. Усе творче життя - науш археологи (Пам’ят1 В.В. Кропотюна) // Ар-
хеолопя. - 2002. - №4. - С. 150.
152. Якобсон А.Л. Византия в истории раннесредневековой Таврики // СА. - 1954. -
Т. 21; Якобсон А.Л. Города Северного Причерноморья в V-IX вв. // Очерки по
истории СССР. III-IX вв. - М., 1958; Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсо-
нес // МИА. - 1959. - №63; Якобсон А.Л. Средневековый Крым. Очерки исто¬
рии и истории материальной культуры. - М., Л., 1964; Якобсон А.Л. Крым в
средние века. - М., 1973; Якобсон А.Л. Культура и этнос раннесредневековых
селищ Таврики // АДСВ. - 1973. - Вып. 10.
153. Голубева Л.А. Совещание, посвященное проблемам Черняховской культуры и ее
роли в ранней истории славян // СА. - 1957. - №4.
154. Смирнов А.П. К вопросу об истоках Приазовской Руси // СА. - 1958. - №2. -
С.274.
155. Смирнов А.П. К вопросу об истоках Приазовской Руси. - С.278.
156. Стржелецкий С.Ф., Высотская Т.Н., Рыжова Л.А. , Жесткова Г.И. Население
округи Херсонеса в первой половине I тысячелетия новой эры (по материалам
некрополя «Совхоз №10») // STRATUM plus [«Между певкинами и фенами»]. -
2003-2004. - №4. - 2005. - С. 27.
157. Стржелецкий С.Ф. Позднеантичный могильник в Инкерманской долине (пред¬
варительное сообщение) // КСИА АН УССР. - 1959. - Вып. 8. - С. 145.
158. Внуков С.Ю. Новые типы позднесинопской тары // РА. - 1993. - №3. - 204-207;
Высотская Т.Н. Амфоры редких типов из могильника «Совхоз №10» (Севасто¬
польский) // Донская археология. - 2000. - Вып. 3-4; Кадеев B.I. Сорочан С.Б.
Херсонес i Захщний Понт: проблема контакте. // Археолопя. - 1989. - №4. - 94-
95; Стржелецкий С.Ф., Высотская Т.Н., Рыжова Л.А., Жесткова Г.И. Насе¬
ление округи Херсонеса... - С.55-76; Уженцев В.Б., Юрочкин В.Ю. Амфоры с
воронковидным горлом из Причерноморья // ХСб. - 1998. - Вып. 8. - С. 103,
108, прим. 45; Юрочкин В.Ю. К вопросу о «готском вопросе» // ИРЕСИОНА.
Античный мир и его наследие. - Белгород, 2002. - С. 63.
159. Кропоткин В.В. Из истории средневекового Крыма (Чуфут-Кале и вопрос о ло¬
кализации города Фуллы) // СА. - 1958. - Т.28. - С. 211.
160. Кропоткин В.В. Могильник Чуфут-Кале в Крыму. - С. 115.
161. Приложение 1. XIX.
Тотсщй вопрос 445
\Ъ2.Бабенчиков В.П. Чорнор1ченський могильник; Веймарн €. В. Археолопчш робо-
ти в райош 1нкермана. 1нкерманський могильник; Веймарн Е.В. Раскопки Ин-
керманского могильника в 1948 г.; Стржелецкий С.Ф. Позднеантичный могиль¬
ник в Инкерманской долине.
163. Соколова К.Ф. Антропологические материалы из раннесредневековых могильни¬
ков Крыма // История и археология средневекового Крыма. - М., 1958. - С. 63;
Соколова К.Ф. Антрополопчш матер1али могильниюв 1нкермансько!‘ долини //
АП УРСР. - 1963. -Т. 13. - С.134-135.
164. Дебец Г.Ф. Антропологический состав населения средневековых городов Крыма
// Сборник Музея антропологии и этнографии. - 1949. - Вып. 12. - С. 343-344.
165. Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР. М.-Л. 1948. - С. 168-174; Соколова
К.Ф. Антропологические материалы из раннесредневековых могильников Кры¬
ма. - С.68-69.
166. Веймарн €.В. Крим у середш вжи // Нариси стародовньо‘1 icTopii Украшсько'1
РСР. - Киев, 1957.
167. Веймарн €.В. Крим у середш вжи. - С. 580.
168. Веймарн €.В. Крим у середш вжи. - С. 581.
169. Веймарн Е.В. Крим у середш вжи. - С. 582.
170. Веймарн Е.В. От кого могли защищать готов в Крыму «длинные стены» Проко¬
пия? // АДСВ. - Свердловск, 1980. - С. 29-30.
171. Веймарн Е.В., Айбабин А.И. Скалистинский могильник. - Киев: Наукова думка,
1993.
172. Деопик В.Б. Классификация бус Юго-Восточной Европы // СА. - 1961. - №3;
Веймарн Е.В., Смирнов А.П. Сосуд с росписью из могильника у с. Скалистое //
КСИА. - 1965. - Вып. 100; Веймарн Е.В. Скалистинский склеп 420 // КСИА. -
1979. - Вып. 158; Айбабин А.И. Склеп 406 Скалистинского могильника // СА. -
1983. - №4.
МЪ.Талис Д.Л. Раскопки Баклинского городища в 1961-1965 гг. // КСИА. - 1969. -
Вып. 120; Талис Д.Л. О работе Горнокрымской экспедиции Государственного ис¬
торического музея // АО 1969 года. - М., 1970; Талис Д.Л. Позднесредневековая
керамика Тепе-Кермена // История и культура Восточной Европы по археологи¬
ческим данным. - М., 1971; Талис Д.Л. Сюреньская крепость // ВВ. - 1972. -
Вып. 33; Талис Д.Л. Оборонительные сооружения Юго-Западной Таврики как
исторический источник // Археологические исследования на юге Восточной Евро¬
пы. - М., 1974; Талис Д.Л. Керамический комплекс Баклинского городища как
источник по этнической истории горного Крыма в IV-IX вв. // Археологические
исследования на юге Восточной Европы. - М., 1982.
174. Талис Д.Л. Некоторые проблемы раннесредневековой Таврики и литература по¬
следних лет // ВВ. - 1961. - Т. 19. - С. 240-259.
175. Веймарн Е.В. «Пещерные города» Крыма в свете археологических исследований
1954-1955 гг. // СА. - 1958. - №1; Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения
Эски-Кермена (опыт реконструкции) // История и археология средневекового
Крыма. - М., 1958; Веймарн Е.В. Еще раз о таврическом лимесе // АДСВ. -
1973. - Вып. 10; Веймарн Е.В., Чореф М.Я. «Корабль» на Каче. - Симферо¬
поль, 1976.
176. Кеппен П.И. Крымский сборник. О древностях Южного берега Крыма и гор Та¬
врических. - СПб., 1837. - С.61.
177. ИАК РАН НА РО, д. В-1, В-2-3.
178. Домбровський O.I. Стародавш стши на перевалах головного пасма Кримських rip
// Археолопя. - 1961. - Т. 12 - С. 162-165; Соломоник Э.И., Домбровский О.И.
О локализации страны Дори // Археологические исследования средневекового
Крыма. -Киев: Наукова думка, 1968. - С. 35-44.
446 Юрочщт (В. Ю.
179. Соломоник Э.И., Домбровский О.И. О локализации страны Дори. - С. 11-27.
180. Веймарн Е.В. От кого могли защищать готов в Крыму «длинные стены» Проко¬
пия? - С. 30.
181. Якобсон А.Л. Рецензия на книгу: Археологические исследования средневекового
Крыма // СА. - 1971. - №3. - С. 298-302.
182. Талис Д.Л. Некоторые проблемы раннесредневековой Таврики и литература по¬
следних лет. - С. 255, прим. 70.
183. Фирсов Л.В. О положении страны Дори в Таврике // ВВ. - 1979. - Т. 40.
184. Фирсов Л.В. Исары. Очерки истории средневековых крепостей Южного берега
Крыма. - Новосибирск, 1990.
185. Фирсов Л.В. О положении страны Дори в Таврике. - С. 111-112.
186. Копия данного письма, отправленного С.Н. Бибикову, была в 2012 г. любезно
предоставлена автору В.П. Чабаем.
187. Дорогой тысячелетий. Экскурсии по средневековому Крыму. - С. 10-13.
188. Дорогой тысячелетий. Экскурсии по средневековому Крыму. - Симферополь,
1966. - С. 49-53.
189. Домбровский О. И. Крепость в Горзувитах. - Симферополь: Таврия, 1972. - С.
43.
190. Пудовин В.К. Датировка нижнего слоя могильника Суук-Су (550-650 гг.) // СА.
- 1961. - №1. - С. 177-185.
191 .Амброз А.К. Дунайские элементы в раннесредневековой культуре Крыма (VI -
VII вв.) // КСИА. - 1968. - Вып. 113.
192. Амброз А.К. Дунайские элементы в раннесредневековой культуре Крыма. - С.
20-22.
193. Пюро I.C. Етшчна належшсть Ай-Тодорського могильника // ВКУ - Cepin «1с-
тор1я». - 1973. - №15.
194. Предисловие // Готы и Рим. - Киев: Стилос, 2006. - С. 4.
195. Щукин М.Б. Готский путь. Готы. Рим и Черняховская культура. - СПб. 2005. -
С.37; Kokowski A. Goci od Skandzy do Campi Gotorum. - Warszawa, 2008. - S.
52-63.
196. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа // МАИЭТ. - 1990. - Вып. I. - С.
102; Герцен А.Г., Карлов С.В. Дозорный и культовый комплекс под оконечно¬
стью мыса Тешкли-Бурун (Мангуп) // Готы и Рим. - Киев: Стилос., 2006. - С.
221.
197. Кухаренко Ю.В. Могильник Брест-Тришин // КСИА. - 1965. - Вып. 100.
198. ИАК РАН НА РО (Е.В. Веймарн), д. 1, л. 15.
199. Предисловие // Готы и Рим. - С.5-6.
200. Пюро I.C. Етшчна належшсть Ай-Тодорського могильника // ВКУ - Cepin «1с-
тор1я». - 1973. - №15; Пиоро И.С., Герцен А.Г. Клад антонинианов из с. До¬
линное Крымской областа // НС. - 1974. - Вып. 5; Пиоро И.С. К вопросу о ло¬
кализации хоры Дори // 150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР.
- Киев, 1975; Пиоро И.С. Готы в юго-западном Крыму. Открытия молодых ар¬
хеологов Украины. - Киев, 1976; Пюро I.C. Гунська навала i Крим // ВКУ -
Cepin «IcTopin». - 1976. - №18; Пиоро И.С. Готы-татракситы или готы-
трапезиты? // Некоторые вопросы археологии Украины. - Киев, 1977; Пюро I.C.
До питания про раншх слов’ян в Криму в кторичнш л1тератур1 // ВКУ - Cepin
«1стор1я». - 1979. - №21; Пюро I.C. 1сторичш джерела та л Герату ра про серед-
ньов1чних тавр1в i сюфйв у Криму // ВКУ - Cepin «1стор1я». - 1980. - №22; Пю¬
ро I.C. Письмов1 джерела про стародавшх германшв у Швшчному ПричорноморЧ
// ВКУ - Cepin «1стор1я». - 1982. - №24; Пюро I.C. Сармато-алани в швденно-
захщному Криму у III-IX ст. // ВКУ. - Cepin «1стор1я». - 1985. - №27; Пиоро
TomaqiU вопрос 447
И.С. Готы в юго-западном Крыму и локализация «области Дори» // Современные
историко-археологические исследования. - Киев, 1988.
201 .Пюро I. С. Складна доля археолога. - С. 146.
202. Симонович Е.О. Про керам1ку чернях1вського типу в Криму // Археолопя. -
1975. - №18. - С. 80-86.
203. Кропоткин В. В. Черняховская культура и Северное Причерноморье // Культура
та побут населения УкраТнських Карпат. - Ужгород, 1972; Кропоткин В.В. Чер¬
няховская культура и Северное Причерноморье // Проблемы советской археоло¬
гии. - М.: Наука, 1978.
204. Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном Крыму. Автореф... дис. канд.
ист. наук. - Киев., 1967; Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном
Крыму. - Киев: Наукова думка, 1972.
205. Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном Крыму. - С. 182-185.
206. Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном Крыму. - С. 181-182.
207. Высотская Т.Н. Поздние скифы в Юго-Западном Крыму. - С. 110-111.
208. Лобода И.И. Раскопки могильника Озерное III в 1963-1965 гг. // СА. - 1977. -
№4.
209. Высотская Т.Н., Махнева О. А. Новые позднескифские могильники в Централь¬
ном Крыму // Население и культура Крыма в первые века н.э. - Киев: Науков
думка, 1983.
210. Высотская Т.Н. Этнический состав населения Крымской Скифии (по материа¬
лам могильников) // Материалы к этнической истории Крыма VII в. до н.э. - VII
в. н.э. - Киев: Наукова думка, 1987.
2И.Лобода И.И. Раскопки могильника Озерное III в 1963-1965 гг. - С. 75-79.
212. Мыц В.Л. Позднеантичный могильник на южном склоне г. Чатырдаг // Населе¬
ние и культура Крыма в первые века н.э. - Киев: Наукова думка, 1983. - С. 153-
156; Мыц В.Л. Могильник III-IV вв. на склоне Чатырдага // Материалы к этни¬
ческой истории Крыма VII в. до н.э. - VII в. н.э. - Киев: Наукова думка, 1987.
- С.194.
213. Айбабин А.И., Хайрединова Э.А. Могильник у села Лучистое. Том. 1. Раскопки
1977, 1982-1984 годов. // БИ. - 2008. - Supplementum 4. - 335 с.
214. В 20 км к юго-востоку от Симферополя.
215. Храпунов И.Н. Погребение середины III в.н.э. из могильника Дружное //
МАИЭТ. - 1994/1995. - Вып. IV
216. Айбабин А.И. Проблемы хронологии могильников Крыма позднеримского пери¬
ода // СА. - 1984. - №1.
217. Айбабин А. И. Проблемы хронологии могильников Крыма позднеримского пери¬
ода. - С. 117-119; Айбабин А.И. Этническая принадлежность могильников Крыма
IV - первой половины VII вв. н.э. // Материалы к этнической истории Крыма
VII в. до н.э. - VII в. н.э. - Киев: Наукова думка, 1987 - С. 187-195.
218. Айбабин А.И. Этническая принадлежность могильников Крыма IV - первой по¬
ловины VII вв. н.э. - С. 192.
219. Баранов И.А. Памятники раннесредневекового Крыма // Археология Украинской
ССР. - Т.З. - Киев: Наукова думка, 1986. - С. 231-232.
220. Баранов И.А. Памятники раннесредневекового Крыма. - С. 240.
221 .Баранов И.А. Памятники раннесредневекового Крыма. - С. 231-240.
222.Орлов К.К. Ай-Тодорский некрополь // Материалы к этнической истории Крыма
VII в. до н.э. - VII в. н.э. - Киев: Наукова думка, 1987. - С. 130-131.
223.Сидоренко В.А. К вопросу об этнической атрибуции Ай-Тодорского клада монет
IV - начала V вв. с подражаниями «лучистого типа» // Материалы к этнической
истории Крыма VII в. до н.э. - VII в. н.э. - Киев: Наукова думка, 1987. - С.
133-143.
448 Юрочщт <В. Ю.
22А.Гавритухин И.О. Архив А.К. Амброза // МАИЭТ. - 1994/95. - Вып. IV; Плет¬
нева С.А.у Айбабин А.И. Памяти Анатолия Константиновача Амброза // МАИЭТ.
- 1994/95. - Вып. IV
225. Амброз А.К. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V - первой половины
VIII в. // Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. - М.: Наука,
1981; Амброз А.К. Хронология древностей Северного Кавказа. - М.: Наука,
1989; Амброз А.К. Боспор. Хронология раннесредневековых древностей // БС. -
1992. - Вып. I.
226. Амброз А.К. Юго-западный Крым. Могильники IV-VII вв. // МАИЭТ. -
1994/95. - Вып. IV.
227. Амброз А.К. Юго-западный Крым. Могильники IV-VII вв. - С. 60-61.
228. Амброз А.К. Юго-западный Крым. Могильники IV-VII вв. - С.61.
229. Амброз А.К. Юго-западный Крым. Могильники IV-VII вв. - 61-62, 68-69.
230. Айбабин А.И. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневе¬
кового времени // МАИЭТ. - 1990. - Вып. I.
231. Айбабин А. И. Раскопки могильника близ села Дружное в 1984 году // МАИЭТ.
- 1994/95. - Вып. IV.
232. Айбабин А. И. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневе¬
кового времени. - С. 65-68.
233. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа // МАИЭТ. - 1990. - Вып. I.
234. В настоящее время - Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского.
235. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа. - С. 136.
236. Герцен А.Г. К вопросу об этнической истории средневекового Мангупа // Про¬
блемы истории Крыма. Тезисы докладов, научной конференции. - Вып. 1. -
Симферополь, 1991. - С.33.
237. Пиоро И.С. Крымская Готия. Очерки этнической истории населения Крыма в
позднеримский период и раннее средневековье. - Киев: Лыбидь, 1990.
238. Пиоро И.С. Проблемы этнической истории населения Крыма в позднеримский
период и раннее средневековье. Автореф... дис. канд. ист. наук. - Киев, 1989.
239.Зубар В.М.у Козак Д.Н. Рец.: Пиоро И.С. Крымская Готия, Киев, 1990 // Архе-
олопя. - 1992. - №1. - С. 127-131.
240.Колтухов С.Г. Юрочкин В.Ю. От Скифии к Готии. Очерки изучения варвар¬
ского населения Степного и Предгорного Крыма (VII в. до н.э. -VII в. н.э.). -
Симферополь: Сонат, 2004. - 153-156.
241 .Пиоро И.С. Крымская Готия. - С. 161-172.
242. Пескова А.А. Сотрудники Отдела славяно-финской археологии ИИМК РАН и
его предшественников в РАИМК - ГАИМК - ЛОИИМК - ЛОИА (1919-2010
гг.) // Записки ИИМК. - 2010. - №5. - С. 74.
243. Приложение 1, И.
244. Kazanski М. Les Goths (Ier-VIIe stecles ap. J.-C.). - Paris, 1991. - P. 84-87.
245. Vernadsky G. Der sarmatische Hintergrund der germanischer Volkerwanderung //
Saeculum. - 1951. - 2; Vernadsky G. The Riddle of the Gothi Tetraxitae // Stidost-
Forschungen. 1946-1952. - 11.
246. Karlsson G.H. Goten, Die im Osten blieben // Studia Gotica. Die eisenzeitlichen
Verbindungen zwischen Schweden u. Siidosteuropa. VortrSge beim Gotensymposion
im Statens Historiska Museum. - Antikvariska serien 25. - Stockholm, 1970; Ste¬
arns M. Crimean Gothic: Analysis and Etymology of the Corpus. - Stanford, 1978;
Tischler J. Neu - und wiederentdeckte Zeugnisse der Krimgotischen. - Innsbruck,
1978; Granvik O. Die dialektgeographische Stellung des Krimgotischen und die
krimgotische cantilena. - Oslo, 1983; Nucciarelli F.I. II testo del glossario gotico di
Crimea. - Galeno, 1983; Solari V.R. Bilancio sul gotico di Crimea. - Genova,
1984; Stearns M. Das Krimgotische // Germanische Rest - und Trummemsprache. -
Тотсщй вопрос 449
Berlin, New York, 1989; Rousseau A. Esquisse d’une histoire du Gotique de Спшёе.
La role du Busbecq // Sur les traces de Busbecq et du Gotique. Travaux & Recherch-
es. - Lille, 1991.
247. Сидоренко В.А. «Готы» области Дори Прокопия Кесарийского и «длинные сте¬
ны» в Крыму // МАИЭТ. - 1991. - Вып. II.
248. Сидоренко В.А. «Готы» области Дори Прокопия Кесарийского... - С. 116-117.
249. Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар. - М.:Мысль, 1992.
250. Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар. - С. 92-93.
251 .Герцен А.Г., Храпунов И.Н. Рецензия на книгу: Возгрин В.Е. Исторические
судьбы крымских татар. М., 1992 // РА. - 1994. - №1.
252.Айбабин А.И., Герцен А.Г., Храпунов И.Н. Основные проблемы этнической ис¬
тории Крыма // МАИЭТ. - 1993. - Вып. III.
450 Юрочцин (В. Ю.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Суд потомства плохуущ тем,
что рассматривает дело
в отсутствие потерпевшего
Э- Короткий (1892-1963)
Рассматривая историю «готского вопроса» на протяжении более чем
двухсотлетнего периода невольно убеждаешься, что это проблема ле¬
жит в области не столько научного познания, сколько тенденций, обу¬
словленных целым рядом субъективных причин. В ней отразился ком¬
плекс геополитических, идеологических, методологических и даже ми¬
ровоззренческих проблем восприятия истории Восточной Европы в
различных регионах в различные эпохи. В отечественной историче¬
ской мысли нет более противоречивой и неоднозначно воспринимаемой
проблемы, чем готская. По степени накала дискуссии с ней может
сравниться разве что «хазарский вопрос». Поэтому о «готском вопро¬
се» стоит говорить как об отдельном феномене, который лишь сопри¬
касается, да и то не всегда, с подлинной историей этого народа в Во¬
сточной Европе. Он в какой-то степени стал заложником цивилизаци¬
онного противостояния между Западом и Востоком. Хотя совершенно
очевидно, что готы Крыма, несмотря на свою германскую подоснову,
фактически весь период истории развивались в условиях единой во¬
сточнохристианской, византийской цивилизации. Ментально крымские
готы и их потомки - «крымские греки» были гораздо ближе к россий¬
ской культуре, что и ускорило их интеграцию в русский мир после
переселения с полуострова на берега Азовского моря в эпоху Екатери¬
ны Великой. Но благодаря этому двойному началу, крымские готы
стали не только объектом повышенного интереса историков, но и за¬
ложниками политической конъюнктуры.
Истоки этого процесса угадываются уже в трудах учёных начала
нового времени, приверженных «шведскому готицизму» (О. Рудбек,
Й. Спарвенфельд, И. Перингшельд).
Научные основы истории крымских готов заложил саксонский
профессор шведского происхождения И. Тунманн. Созданная им па¬
радигма господствовала всю первую половину XIX в. В частности счи¬
TomaqiU вопрос 451
талось, что главный город крымских готов - Дорос-Феодоро, распо¬
ложен в Инкермане в предместье Севастополя.
После присоединения в 1783 году Крыма к Российской империи
первые сочинения учёных конца XVIII начала XIX в. (А. Наруше-
вич, С. Сестренцевич-Богуш, К. Таблиц, П. Паллас и др.), представ¬
ляли историю Таврики как вереницу сменявших друг друга народов и
политических образований, но не отдавали особого приоритета ни од¬
ному из них. Уже в конце XVIII в. проявился определённый скепти¬
цизм в отношении крымских готов, но не в плане пребывания их на
полуострове в древности, а возможности сохранения их языка и куль¬
туры в позднесредневековую эпоху (П. Паллас, И. Бекманн,
Я. Райнеггс).
Интерес к материальным следам и истории древних народов Таври¬
ки демонстрируют учёные рассуждения образованных путешественни¬
ков первой половины XIX в. (П. Сумароков, М. Гутри, И. Муравьев-
Апостол, А. Грибоедов и др.). На научной основе данные археологии
в отношении крымских готов впервые стали использовать в 1830 -
1840 гг. П. Кеппен и Ф. Дубуа де Монпере. Первый считал, что им
принадлежат средневековые укрепления и руины стен на горных пере¬
валах Южного берега Крыма. Второй полагал, что область Дори -
Готия Климаты находится севернее и ей соответствуют т.н. «пещер¬
ные города». Впрочем, ученые не исключали версий друг друга. Ис¬
следования носили преимущественно историко-географический харак¬
тер, памятники материальной культуры рассматривались как иллю¬
страция к древней истории.
Поляризация взглядов на Крымскую Готию проявилась позднее, в
60 - 80-е годы XIX в. В это время вновь обострилось противостояние
между сторонниками и противниками «норманнской теории» проис¬
хождения Русского государства. Дискуссия вокруг этой теории отра¬
зила не только развитие научной мысли, но и стала важным аспектом
общественного сознания. Свидетельством в пользу «норманн¬
ской теории» отечественные учёные считали так называемую «Записку
топарха», впоследствии оказавшуюся фальсификацией начала XIX в.
События, упомянутые в «Записке», относили к IX - X вв. Норман-
нисты (Н.Ламбин, А. Куник и др.) высказывали мнение, что топарх
из «Климатов» правил именно крымскими готами и эти готы оправи¬
ли посольство к князю Руси скандинавского происхождения. Анти-
норманнисты (В.Н. Юргевич, Д.И. Иловайский и др.) в свою очередь
отреагировали на эту позицию преуменьшением роли крымских готов
в отечественной истории.
452 Юрочщн (В. Ю.
В связи с актуализацией дискуссии норманнист Ф. Бруи в 1874 г.
подготовил наиболее полный для своего времени очерк истории крым¬
ских готов. Он не только рассмотрел их историю с III до XVI в., но
доказал, что центр Готии - Дорос-Феодоро располагался не в Инкер-
мане, а на горе Мангуп.
Во второй половине XIX в. появились первые археологические
данные о древностях германцев в Крыму. Во время Крымской войны
врач Д. Мак-Ферсон вывез из Керчи в Британию пару раннесредневе¬
ковых пальчатых фибул, найденных им в гробницах на г. Митридат в
Керчи. В последующие годы коллекции европейских музеев и частные
собрания продолжали пополняться предметами из Крыма, большая
часть которых была найдена во время грабительских раскопок.
Французский учёный Ж. де Бай в конце XIX в. на основании
находок из Крыма предположил, что предметы «звериного» и «инкру-
стационного» стиля, найденные на Керченском полуострове и в За¬
падной Европе могут быть атрибутированы как готские. Этот «гот¬
ский стиль», по его мнению, первоначально сложился в Северном
Причерноморье, а оттуда в конце IV в. вместе с готами проник в Ев¬
ропу. Параллельно русский искусствовед-антинорманист Н. Кондаков
утверждал: «инкрустационный» стиль является развитием азиатского
ювелирного искусства и в Северное Причерноморье занесён сармата¬
ми. В результате к концу XIX в. возникло две альтернативных атри¬
буции раннесредневековых предметов «инкрустационного стиля» (cloi¬
sonne): готская и сарматская.
Началом крымско-готской археологии можно считать открытие в
начале XX в. в Керчи склепов в районе Госпитальной улицы на г.
Митридат и могильника Суук-Су на южном берегу Крыма. В этих
погребениях было обнаружено большое число предметов «готского
стиля» конца IV - VII вв.
После Октябрьской революции и Гражданской войны в советской
исторической и археологической науке до 1930-х сохранялись прежние
научные традиции и особой политизации «готского вопроса» еще не
наблюдалось. Правда два видных российских учёных А. Васильев и
М. Ростовцев, непосредственно причастные к изучению крымских го¬
тов, эмигрировали за рубеж. Ещё до эмиграции А. Васильев опубли¬
ковал первую часть своего фундаментального труда о крымских готах,
основанного исключительно на письменных источниках. М. Ростов¬
цев, развивая идеи Н.Кондакова, также считал предметы «инкруста¬
ционного» стиля сарматскими. Появление таких вещей в Западной
Европе в Эпоху великого переселения народов он связывал с продви¬
жением сарматского племени аланов, действовавшего в союзе с готами.
Тошский вопрос 453
Актуализация «готского вопроса» в СССР в конце 20-х гг. XX в.
связана с именем Н. Репникова, открывшего в 1903 г. первый готский
могильник Суук-Су. Для возвращения в академическую нцуку Н.
Репникову было необходимо привлечь внимание к себе и к теме крым¬
ских готов. Он выдвинул версию, что готский Дорос располагался не
на Мангупе, а на территории соседнего «пещерного города» - Эски-
Кермена. В основе этой идеи была упоминавшаяся «Записка топарха».
Антрополог Г. Петров, работавший с Н. Репниковым на Эски-Кермене
в 1928 г., высказал предположение, что часть крымских татар из со¬
седней деревни Черкес-Кермен демонстрирует типажи, сходные с се¬
верными европейцами и они могут являться потомками крымских готов.
Результаты наблюдений были доложены в Германии. Незадолго до
этого Б. Куфтин предположил, что деревянные дома крымских татар
восходят к домостроительству северных народов, в частности готов. Я.
Рогинский в районе Алушты у местных татар, носивших фамилии
«Goto», «Gutu», так же зафиксировал «северный антропологический
тип».
Результатами исследований Г. Петрова и Н. Репникова заинтересо¬
вались в Германии. Идеи Н. Репникова поддерживала Академия наук
СССР в лице академика С. Платонова, а также начинающий археолог-
марксист В. Равдоникас. Предполагалось создание совместной гер¬
манско-советской экспедиции по изучению Эски-Кермена и крымских
готов. Это вызвало острые разногласия между АН СССР и ГАИМК.
Летом 1929 г. делегация немецких учёных посетила раскопки Эски-
Кермена, было достигнуто соглашение о совместных работах
Однако в это время началось политическое дело, в кото¬
ром главным обвиняемым был академик С. Платонов, в частности по
факту шпионажа в пользу Германии. «Академическое дело», прежде
всего, было обусловлено стремлением сместить старые научные кадры
и способствовать переходу учёных в СССР всецело на позиции марк¬
сизма. В качестве доказательств виновности С. Платонова фигуриро¬
вали и контакты с германскими коллегами по созданию совместной
экспедиции на Эски-Кермене. Ни Н. Репников, ни В. Равдоникас ни
при этом не пострадали. Напротив, их приняли на работу в ГАИМК,
которым руководил Н. Марр, создатель «нового учения о языке». В
основе его теории лежали представления о формировании языков в
связи с социальным, стадиальным развитием автохтонных групп насе¬
ления. «Учение Марра» противопоставлялось западноевропейской ин-
догерманистике. Отрицались теории миграций и взаимных влияний
этнических групп и народов.
454 Юрочщт (В. Ю.
После неудачной попытки совместного исследования готских древ¬
ностей в Крыму и громкого «Академического дела» в Германии обост¬
рился интерес к данной теме. К этому времени данные археологии
рассматривались в качестве свидетельств заселения германцами об¬
ширных пространств, влияния древних германцев на соседние народы,
использовались для обоснования «исторического права» на территории
вне современных границ страны (Г. Косинна). Это происходило на
фоне активизации националистических сил в Германии. Данный фак¬
тор вскоре сделал «готский вопрос» заложником политической конъ¬
юнктуры.
СССР также отреагировал на складывающуюся ситуацию. В науч¬
ной среде была предпринята попытка нейтрализовать и деполитизиро-
вать «готский вопрос». В ГАИМК в конце 1930 г. была создана спе¬
циальная «Готская группа» (Н. Репников, А. Спицын и др.) под ру¬
ководством В. Равдоникаса. Последний подверг острой критике всю
дореволюционную и иностранную археологическую науку, как не от¬
вечавшую требованиям марксизма. Это обеспечило ему ключевые по¬
зиции в археологии СССР, он же и апробировал теорию Н. Марра
при решении «готского вопроса». Результатом работы группы стала
публикация в 1932 г. очередного тома Известий ГАИМК под заголов¬
ком «Готской сборник / Krim Gotica». В программной статье В. Рав¬
доникаса доказывалось, что крымские готы в действительности не яв¬
ляются пришлыми германцами, а всего лишь стадией развития, мест¬
ного населения, т.е. потомками киммерийцев, скифов, сарматов. Под¬
чёркивалось, что готы Крыма и готы, обитавшие в Западной Европе,
не связаны между собой, а все сходства - это лишь продукт сходного
стадиального развития в период феодализации. Теми же самыми при¬
чинами объяснялось сходство между конструкцией склепов раннесред¬
невекового населения Северного Кавказа и Крыма. Предложенная
«стадиальная теория» противоречила письменным источникам, но спо¬
собствовала исключению крымской Готии из мира древних германцев.
Несмотря на политизацию «готского вопроса», в оценке археологиче¬
ских фактов Н. Репников и В. Равдоникас были объективны.
Местоположение Готии ими определялось в соответствии с археологи¬
ческими материалами. Утверждалось, что населению Готии соответ¬
ствует археологическая культура «Суук - Су» V-IX вв. Эта
культура была распространена в горах на юго-западе Крыма и на
Южном берегу. Она охватывала как область в районе Алушты и Гур¬
зуфа так и «пещерные города» (Мангуп, Эски-Кермен, Инкерман и
др.).
Тотекший вопрос 455
Опасения советских историков, касающиеся возможности использо¬
вания «готского вопроса» в качестве аргумента в территориальных
притязаниях на Крым со стороны фашистской Германии, оправдались
во время Великой Отечественной войны. Правящая верхушка Рейха
предлагала переименовать Крымский полуостров в Готенланд, Сим¬
ферополь в Готенбург, а Севастополь в Теодорихсхафен. Предполага¬
лось начать и археологические изыскания на памятниках крымских
готов. Данной теме был посвящён ряд публикаций в Германии, однако
они не содержали никаких новый идей и доказательств, кроме идеоло¬
гических клише о роли древних германцев в судьбе других народов
(Р. Штампфус, В. Боймельбург, А. Фрауэнфельд). Высказывались
мысли о возможности «селекционирования» новой готской расы на
основе потомков средневековых жителей полуострова, в частности
крымских татар. Начать реальные исследовательские работы не поз¬
волила как военная обстановка, так и противостояние между органи¬
зациями, занимавшимися изучением древностей: «Штабом Розенберга»
и институтом «Анэнэрбэ», под патронатом Г. Гиммлера.
В 1944 г. Крым был освобождён от фашистов. После этого все крымско-
татарское население было отправлено в другие регионы страны. На освобо¬
дившиеся земли, с целью восстановления народного хозяйства были пересе¬
лены русские и украинцы из областей, разорённых войной.
Патриотический подъем, ознаменовавший годы Великой Отече¬
ственной войны, разгром фашизма, обострение противоречий между
державами-победителями, требовали чёткого определения роли во¬
сточного славянства в процессах мировой истории. Особо актуальным
«славянский вопрос» встал для Крыма. С другой стороны, высказы¬
вания фашистских оккупантов в отношении «готского вопроса» сфор¬
мировали в обществе подчёркнуто негативное отношение к германским
древностям полуострова. Это отразилось в докладах научных сессий,
проходивших в послевоенном Крыму, а также в тематике исследова¬
ний Сектора истории и археологии Крымской научно-
исследовательской Базы Академии наук СССР, созданного в 1947 г.
на основе Тавро-Скифской экспедиции под руководством П. Шульца.
Основное направление исследований Сектора касалось выявления сла¬
вянских древностей Крыма, в частности доказательства генетического
родства скифов и славян в рамках автохтонно-стадиального «учения
Марра». На его же основе решался и «готский вопрос». После раско¬
пок могильника IV - IX вв. у подножия Чуфут-Кале (Кырк-Ора) в
1946 - 1947 гг. П.П. Бабенчиковым была высказана мысль, что захо¬
ронения были оставлены аланами, поскольку Кырк-Ор в XIV в. дей¬
ствительно был одним из центров «Крымской Алании». Так как могиль-
456 Юрочкин (В. Ю.
ник по погребальному обряду и материальной культуре стоял в одном ряду с
другими некрополями, ранее считавшимися готскими, это было признано до¬
казательством принадлежности данных объектов не готам, а аланам. При
этом, сообразуясь с автохтонной концепцией, появление этих «алан» рас¬
сматривалось не как результат миграции, а как следствие стадиального разви¬
тия местных племён. Идея была поддержана крымскими учёными
(П.Н. Шульц, Е.В. Веймарн и др.). Высказывались также мнения относи¬
тельно крымских алан как участников процесса сложения восточного славян¬
ства (В.П. Бабенчиков, Е.В. Веймарн).
Древних славян в Крыму обнаружить не удалось, но благодаря этим по¬
пыткам и подвижнической деятельности П.Н. Шульца на полуострове в по¬
слевоенный период стала активно развиваться археологическая наука.
В 1952 г. на Сессии Крымского отделения АН СССР, организованной по¬
сле осуждения И.В. Сталиным «учения Марра», была принята официальная
резолюция по освещению «готского вопроса». Согласно ей готы проникли в
Крым в III в., но были очень малочисленны и поэтому вскоре смешались с
местным тавро-скифским и сармато-аланским населением. Поэтому они не
оставили следов в культуре полуострова. Письменные известия о готах это,
якобы, результат ошибок, заблуждений и недоразумений. Таким образом,
готы фактически были вычеркнуты из крымской истории. Уже в период
«хрушевской оттепели» В.В. Кропоткин предложил сгладить это противоре¬
чие и считать население,оставившее могильники южного и юго-западного
Крыма, «смешанным алано-готским». В работах отечественных археоло¬
гов, посвящённых крымскому средневековью, вплоть до начала 1990-х гг.
звучали отголоски решений Сессии 1952 г. За эти годы сформировалось не¬
сколько поколений учёных, воспринимавших развитие Крыма позднеримской
и раннесредневековой эпохи через призму «сармато-аланской» или «алано¬
готской парадигмы». Ее заложниками становились даже те, кто признавал
значимою роль готов в средневековой Таврике (А. Амброз, И. Пиоро и др.).
P.S. Первоначально я планировал посвятить заключительную главу со¬
временному состоянию «готского вопроса», направлениям и результатам ис¬
следований учёных после 1991 года. В этот период эта тема вновь заняла по¬
добающее место на страницах научной и научно-популярной литературы.
Опубликованы монографии отечественных исследователей: А. Айбабина, X. -
Ф. Байера, Н. Болгова, В. Будановой, О. Гей, И. Бажана, И. Засецкой,
М. Казанского, Б. Магомедова, В. Мьща, Ю. Могаричева, В. Руева,
С. Ушакова, И. Храпунова, О. Шарова и др., напрямую или косвенно каса¬
ющиеся темы северопричерноморских германцев. Монументальное исследо¬
вание М. Щукина «Готский путь» (СПб, 2005) наверное на многие годы ста¬
нет путеводной нитью в хитросплетешшх «готского вопроса». Отечественный
Тошский вопрос 457
читатель смог ознакомится с классическими трудами X. Вольфрама,
П. Скардильи, Ф. Бирбрауэра. Статьи, вышедшие за эти годы в печати, ис¬
числяются сотнями. Успешно защищено несколько диссертационных работ.
Но тональность этих работ уже иная. Теперь учёные уже не спорят по поводу
самого факта пребывания в Крыму плов, а дискутируют по отдельным во¬
просам хронологии, политической обстановки, происхождении элементе ма¬
териальной культуры и т.д. Поскольку я сам не чужд исследований в данной
области и естественно не во всех случаях разделяю мнение коллег, то вряд ли
бы удержался от полемики по частным вопросам, интересным лишь для узко¬
го круга специалисте. Получилось бы отдельное и возможно не вполне объ¬
ективное исследование, время для котрого, на мой взгляд, ещё не настало.
Похоже драматический «готский вопрос» уходит в прошлое, сам становясь
частью истории научной мысли. В тже время крымские готы, благодаря со¬
временным учёным вновь занимают подобающее мест в этнической истории
полуострова. Пример тму недавние монографии Н.А. Ганиной «Крымско-
готский язьш» (СПб., 2011) и М. Б. Кизилова «Крымская Готия» (Симферо¬
поль, 2015), демонстрирующие «тчку невозврата» к негативному восприя¬
тию проблемы, господствовавшему более полувека в отечественной историко-
археологической науке.
458 Юрочкин (В. Ю.
Приложение 1
АНТОЛОГИЯ НАРРАТИВНЫХ ИСТОЧНИКОВ
О ГОТАХ И АЛАНАХ В СРЕДНЕВЕКОВОМ КРЫМУ
Иоанн Златоуст (347 - 407). Церковный и политический деятель,
христианский проповедник, архиепископ Константинополя в 397 - 404
гг. Поддерживал отношения с готами, проживавшими на территории
Византии. Пытался отвратить их от ереси арианского толка и обратить
к православию. В 404 г. был низложен, сослан в г. Кукуз в Армении,
там пробыл два года. Поддерживал переписку со своей паствой, в том
числе с диакониссой Олимпиадой. Повторно был сослан в Питиунт
(совр. Пицунда), но по дороге умер.
I. Иоанн Златоуст. «Письма к Олимпиаде». Письмо 9 (14). 404
г.1
«Мне сообщили монахи имения Марсы (...), готы, что диакон
Модуарий прибыл со сведением, что Унила, оный удивительный
епископ, которого я рукоположил и послал в Готию, после
многих великих достижений умер, и он [Модуарий] пришел и принес
письмо короля готов с прошением, чтобы был послан им епископ. Так
как я не вижу другого средства исправления против угрожающей ка¬
тастрофы [рукоположения нового готского епископа противниками
Иоанна], как промедление и отсрочку - ибо невозможно совершить
плавание к Боспору и в те районы теперь, - устрой дело так,
чтобы они отложили пока [отъезд] из-за зимы».
Псевдо-Арриан - неизвестный по имени византийский писатель V
в. Свой перипл назвал по аналогии с сочинением Флавия Арриана (95
-175 гг.), наместника провинции Каппадокии - «Объезд Эвксинского
Понта». Помимо перипла Флавия Арриана автор использовал разно¬
временные исторические и географические источники.
II. Псевдо-Арриан. «Объезд Эвксинского Понта»2.
«62 (21) 58. От гавани Гептала до гавани Святой, ныне называемой
гаванью Гиерия или Никаксин - 180 стадиев 59, 24 мили. От Святой
1 Воспроизведено по: Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация
сказания Матфея о городе Феодоро. - Екатеринбург: Издательство Уральского уни¬
верситета, 2001. - С. 32
2 Воспроизведено по: Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и ла¬
тинских о Скифии и Кавказе (Scythica et Caucasica). - Т. 1. Греческие писатели. -
Вып. 1. - СПб., 1893. - С. 271-288.
Тотсг$л алпл -
гавани, или Никаксин до Синдики или Синдской га»а>-:» ям
называемой Эвдусией - 290 стадиев, 40 миль.
63(22) 60. Итак, от Синдской гавани до гавани Пагры г.^жз- «_»
народы, называвшиеся керкеты или ториты, 61, а ныне
называемые эвдусианы, говорящие на готском
ском языке.
77 (51) 85. От Киммерика до деревни Казека, лежащей
стадиев, 24 мили. От Казека до Февдосии, опустевшего гор» та¬
ющего и гавань, 280 стадиев, 37 1/3 мили; и это был древний -\~к
ский город, колония милетян; о нем есть упоминания во многгд
нениях. Ныне же Феодосия на аланском или таврском mi
чии называется Ардабда, т. е. Семибожный. В этой Фе«л:»-г
говорят, жили некогда и изгнанники из Боспора».
Прокопий Кесарийский (ок. 500 - после 565). Историк эпсзд -л
зантийского императора Юстиниана Великого (527 - 565), секртдь
полководца Велизария. Автор сочинений о войнах Византии с
ми, вандалами и остготами.
III. Прокопий Кесарийский. 40 постройках». Книга III, VII. Сч
560 / 561 гг.3
«10. Сверх того, что касается городов Боспора и Херсона, которые
являются приморскими городами на том же берегу [Эвксинско-г-
Понта] за Меотидским болотом, за таврами и тавроскифами, и нахс
дятся на краю пределов римской державы, то, застав их стены в со¬
вершенно разрушенном состоянии, он сделал их замечательно кра¬
сивыми и крепкими. 11. Он воздвиг там и два укрепления, так назы¬
ваемое Алуста и в Горзубитах. 12. Особенно он укрепил стенами
Боспор; с давних времен этот город стал варварским и находился под
властью гуннов; император вернул его под власть римлян. 13. Здесь же.
на этом побережье есть страна по имени Дори, где с древних
времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом.
направлявшимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое
еще время были в союзе с римлянами, отправлялись вместе с ними в
поход, когда римляне шли на своих врагов, всякий раз когда импера¬
тору было это угодно. 14. Они достигают численностью населения до
трех тысяч бойцов, в военном деле они превосходны, и в земледелии,
которым они занимаются собственными руками, они достаточно искус¬
ны; гостеприимны они больше всех людей. 15. Сама область Дори ле¬
жит на возвышенности, но она не камениста и не суха, напротив, зем¬
3 Воспроизведено по: Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках [пер.
С.П. Кондратьева]. - М.: Арктос, 1996. - С. 223-224
460 Юрочкин <Ъ. 90.
ля очень хороша и приносит самые лучшие плоды. 16. В этой стране
император не построил нигде ни города, ни крепости, так как эти люди
не терпят быть заключенными в каких бы то ни было стенах, но
больше всего любили они жить всегда в полях. 17 Так как каза¬
лось, что их местность легко доступна для нападения врагов, то им¬
ператор укрепил все места, где можно врагам вступить,
длинными стенами и таким образом отстранил от готов беспокой¬
ство о вторжении в их страну врагов. Таковы были его дела здесь».
IV. Прокопий Кесарийский -«Война с готами». Книга IV 553 г.4
«4. За пределами абасгов до Кавказского хребта живут брухи,
находясь между абасгов и аланов. По берегу же Понта Эвксинского
утвердились зехи. В древности этим зехам римский император назна¬
чил царя; теперь же эти варвары ни в чем не повинуются римлянам.
За ними живут сагины; приморской же частью их страны издревле
владели римляне. Для их устрашения они выстроили два приморских
укрепления, Севастополь и Питиунт, находящиеся друг от друга на
расстоянии двух дней пути, и с самого начала держали здесь военный
гарнизон (...). За сагинами осели многие племена гуннов. Простира¬
ющаяся отсюда страна называется Эвлисия; прибрежную ее часть,
как и внутреннюю, занимают варвары вплоть до так называемого
«Меотийского Болота» и до реки Танаиса, который впадает в «Боло¬
то». Само это «Болото» вливается в Эвксинский Понт. Народы, кото¬
рые тут живут, в древности назывались киммерийцами, теперь же зо¬
вутся утигурами. Дальше на север от них, занимают земли бесчислен¬
ные племена антов. Рядом с теми местами, откуда начина¬
ется устье «Болота*, живут так называемые готы тет-
ракситы [трапезиты]; они немногочисленны и тем не менее
не хуже многих других с благоговением соблюдают хри¬
стианский закон (...). Принадлежали ли эти готы когда-
нибудь к арианскому исповеданию, как все другие готские
племена, или в вопросах исповедания веры они следовали
другому какому-нибудь учению, этого я сказать не могу,
так как и сами они этого не знают, да и не задумывались
над этим; но доныне с душевной простотой и великой
безропотностью чтут свою веру. Незадолго перед этим, а
именно когда исполнился двадцать один год единодержавного правле¬
ния Юстиниана, они прислали в Византию четырех послов, прося дать
им кого-либо в епископы, потому что тот, который был священнослу¬
жителем, незадолго перед тем умер; они узнали, по их словам, что и
4 Воспроизведено по: Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках - С.
20-24,75.
Тотекай вопрос 461
абасгам император прислал священника. Император Юстиниан, очень
охотно исполнил их просьбу, отпустил их. Эти послы вследствие
страха перед гуннами-утигурами открыто, в присутствии многочислен¬
ных слушателей, говорили довольно туманно, из-за чего они пришли,
и ничего другого не объявляли императору кроме просьбы о назначе¬
нии священнослужителя, но в беседе совершенно тайной, встретив¬
шись с глазу на глаз, они изложили все, насколько Римской империи
будет полезно, если соседние с ними варвары будут находиться в веч¬
ных распрях друг с другом. Каким образом и поднявшись откуда
осели здесь тетракситы, я сейчас расскажу.
5. В древности великое множество гуннов, которых тогда называли
киммерийцами, занимало те места, о которых я недавно упомянул, и
один царь стоял во главе их всех. Как-то над ними властвовал царь, у
которого было двое сыновей, один по имени Утигур, другому было
имя Кутригур. Когда их отец окончил дни своей жизни, оба они поде¬
лили между собою власть и своих подданных каждый назвал своим
именем. Так и в мое еще время они именовались одни утигурами, дру¬
гие кутригурами. Они все жили в одном месте, имея одни и те же
нравы и образ жизни, не имея общения с людьми, которые обитали по
ту сторону «Болота» и его устья [Керченского пролива], так как они
никогда не переправлялись через эти воды, да и не подозревали, что
через них можно переправиться; они имели такой страх перед этим
столь легким делом, что даже никогда не пытались его выполнить, со¬
вершенно не пробуя даже совершить этот переезд. По ту сторону
Меотийского Болота и его впадения в Эвксинский Понт,
как раз на этом берегу и живут с древних времен так
называемые готы-тетракситы, о которых я только что
упоминал; значительно в стороне от них осели готы-
визиготы, вандалы и все остальные племена готов. В
прежние времена они назывались также скифами, так как все те пле¬
мена, которые занимали эти местности, назывались общим именем
скифов; некоторые из них назывались савроматами, меланхленами
(«чернонакидочниками) или каким-либо другим именем. По их рас¬
сказам, если только это предание правильно, однажды несколько
юношей киммерийцев, предаваясь охоте с охотничьими собаками, гна¬
ли лань; она, убегая от них, бросилась в эти воды. Юноши из-за че¬
столюбия ли, или охваченные азартом, или их побудила к этому ка¬
кая-либо таинственная воля божества, последовали за этой ланью и не
отставали от нее, пока вместе с ней они не достигли противоположного
берега. Тут преследуемое ими животное, кто может сказать, что это
было такое?, тотчас же исчезло, мне кажется, оно явилось только с
той целью, чтобы причинить несчастье живущим там варварам; но
юноши, потерпев неудачу в охоте, нашли для себя неожиданную воз¬
462 JOpomqm <B. Ю.
можность для новых битв и добычи. Вернувшись возможно скорее в
отеческие пределы, они тотчас же поставили всех киммерийцев в из¬
вестность, что для них эти воды вполне проходимы. И вот, взявшись
тотчас же всем народом за оружие, они перешли без замедления «Бо¬
лото» и оказались на противоположном материке. В это время
вандалы уже поднялись с этих мест и утвердились в Ли¬
вии [после 429 г ], а визиготы поселились в Испании [ок. сер.
V в.]. И вот киммерийцы, внезапно напав на живших на этих равни¬
нах готов, многих из них перебили, остальных же обратили в бегство.
Те, которые могли бежать от них, снявшись с этих мест с детьми и
женами, покинули отеческие пределы, перейдя через реку Истр, ока¬
зались в землях римлян. Сначала они причинили много зла живущему
здесь населению, но затем с соизволения императора они поселились
во Фракии. С одной стороны, они сражались вместе с римлянами, яв¬
ляясь их союзниками и получая от императора, как и другие воины,
ежегодное жалование и нося звание «федератов»: так называли их то¬
гда римляне этим латинским словом, желая, думаю, тем показать, что
готы не были побеждены на войне, но заключили с ними договор на
основании известных условий. Условия, касающиеся военных дел, по-
латыни называются «федора» (foedera), как я это указал раньше в
прежних книгах. С другой стороны, часть этих же готов вела с рим¬
лянами и войны без всякого основания со стороны римлян, до тех пор,
пока не ушла в Италию под начальством Теодориха. Таков ход собы¬
тий в истории готов.
Перебив одних, заставив других, как я сказал выше, выселится из
страны, гунны заняли эти земли. Из них кутригуры, вызвав своих
жен и детей, осели здесь и до моего еще времени жили на этих местах.
И хотя они ежегодно получали от императора большие дары, но, тем
не менее, переходя реку Истр, они вечно делали набеги на земли им¬
ператора, являясь, то союзниками, то врагами римлян. Утигуры со
своим вождем решили вернуться домой, с тем, чтобы в дальнейшем
владеть этой страной одним. Недалеко от Меотийского Боло¬
та они встретили так называемых готов-тетракситов. И
сначала готы, устроив преграду из ceottx щитов против
наступавших на них готов, решили отражать их нападе¬
ние, полагаясь на свою силу и на крепость своих позиций;
они ведь были самыми сильными из всех тамошних варва¬
ров. Кроме того, начало устья Меотийского Болота, где
в то время обосновались готы-тетракситы, образует за¬
лив в виде полумесяца, окружая их почти со всех сторон и
поэтому дает для наступающих против них один, и при
этом не очень широкий, путь. Но потом, так как ни гунны
не хотели тратить здесь на них время, ни готы никак не
Тотекший вопрос 463
могли надеяться с достаточным успехом сопротивляться
такой массе врагов, они вступили друг с другом в перего¬
воры, с тем, чтобы, соединив свои силы вместе, совер¬
шить переход; они решили, что готы поселятся на проти¬
воположном материке у самого берега пролива, там, где
они живут и теперь, и, став на дельнейшее время друзья¬
ми и союзниками утигуров, будут жить там все время,
пользуясь с ними равными и одинаковыми правами. Вот
каким образом основались здесь готы; так как кутригуры, как
я уже сказал, остались в землях по ту сторону Болота [на запад], то
утигуры одни завладели страной, не доставляя римлянам никаких за¬
труднений, так как по месту жительства они совершенно не соприка¬
сались с ними: между ними жило много племен, так что волей-неволей
им не приходилось проявлять против них никаких враждебных дей¬
ствий».
18. «(...)Указав все это утигурам и богато одарив их деньгами,
кроме того, напомнив, сколько много даров и раньше часто они полу¬
чали от него, император Юстиниан убедил их немедленно двинуться
походом на оставшихся кутригуров. Пригласив себе на помощь
из живущих рядом с ними готов, которых называли тет-
ракситами, две тысячи воинов, они всем народом перешли
реку Танаис...»
V. Шестой Вселенский собор в Константинополе. 692 г.3
Среди подписей под соборными правилами:
«Георгий, недостойный [епископ] Херсона Дорантского»
Феофан Исповедник (ок. 760 - 818). В молодости - византийский
чиновник. Впоследствии посвятил себя монашеской жизни. Убежден¬
ный иконопочитатель. Его «Хронография», составленная как продол¬
жение «Всемирной хроники» Георгия Синкела, является важным ис¬
точником по истории Византии VII - VIII вв.
VI. Феофан Исповедник. «Хронография». 810 - 814 гг.5 6
704 / 705 г
«Когда Юстиниан [И], живший [в то время] в Херсоне, за¬
явил, что вновь собирается царствовать, тамошние жители, убо¬
5 Воспроизведено по: Деяния вселенских соборов. VI Собор, VII Собор. - Т.4. -
СПб., 1996. - С.300
6 Воспроизведено по: Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хро¬
нография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. Тексты, перевод, комментарий. - М.:
Наука, 1980. - С. 62-63.
464 Юрочщн (В. 90.
явшись опасности со стороны империи, решили либо убить его,
либо выслать василевсу. А он, проведав [об этом], смог спастись
бегством и, достигнув Дараса, потребовал свидания с хаганом
хазар. Узнав [об этом], хаган принял Юстиниана с великими поче¬
стями и отдал ему в жены Феодору, свою кровную сестру».
711 / 712 г.
«(...) Юстиниан отправил в Херсон по злопамятству патрикия
Мавра с патрикием Стефаном, по прозвищу Асмикт. Помня о за¬
говоре против него херсонитов, босфориан и остальных
климатов, он снарядил большой флот на средства жителей города
- синклитиков, ремесленников, димотов и прочих должностных лиц
- из всевозможных кораблей: дромонов, триэр, скафов, вмещающих
десять тысяч галиад и даже хеландиев. Отослав их, василевс при¬
казал истребить мечом всех жителей в тех крепостях и нико¬
го не оставлять в живых... Это услышали жители крепостей,
приняли меры к безопасности и, вынужденные задумать [что-то]
против василевса, послали к хагану в Хазарию просить войско для
своей охраны... Тогда херсониты и жители других крепостей свергли
Юстиниана и провозгласили василевсом сосланного туда Вардана
Филиппика».
Патриарх Никифор (ок. 758 - 829 гг.). Константинопольский пат¬
риарх (806 - 815 гг.). Автор исторических сочинений и богословских
трактатов против иконоборцев.
VII. Никифор. «Бревиарий». 70 - 80 гг. VIII в.7
704 / 705 г.
«Юстиниан [II], покуда он жил в Херсоне, часто выступая пе¬
ред народом, открыто заявлял, что вновь захватит власть. Но
тамошние горожане, заподозрив [в этом] опасность для себя, ре¬
шили либо убить его, либо связанным отослать Апсимару. Юсти¬
ниан, проведав об этом, бежал из Херсона и скрылся в крепости,
называемой Дорос и лежащей в готской земле. [Затем] он
просит вождя хазар (сами они называют их хаганами) принять его.
Тот уступил просьбе, принял Юстиниана с почестями и, став ему
другом, дал Юстиниану в жены свою сестру, по имени Феодора».
711 /712 г.
«Юстиниан, удерживая в памяти донос херсонитов на него Апсима¬
ру, собрал множество различных кораблей, посадил на них своих му¬
жей числом до ста тысяч, обученных из стратиотских каталогов, а
7 Воспроизведено по: Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения. - С.
163-165.
Гогпсщй вопрос 465
кроме того из крестьян, ремесленников; из совета синклита и ди-
мов города; во главе этого флота он поставил некоего патрикия
Стефана, по прозвищу Асмикт, и послал его с приказом истре¬
бить мечом весь народ в Херсоне, Босфоре и других архонтп-
ствах... Архонты же тех областей, проведав о такой мол¬
ве, как могли укрепились, а [кроме того] направили послов к ха¬
зарам, чтобы они прислали войско для их охраны и спасли тех
из них, кто остался в живых».
VIII. 4Житие Иоанна Готского». Начало IX в.8
«Сей преподобный отец наш Иоанн был епископом Готфии при
царях Константине и Льве, происходя из земли Тавро-скифов,
что за морем [Понтом], которая подчинена стране Гот-
фов, из торжища, называемого [торжищем] Парфенитов,
урожденный сын Льва и Фотины (...).
При царе же Константине тогдашний епископ Готфии, призванный
к созванному тогда собору против святых икон, и спрошенный о его
мнении и подписавший [соборные постановления], был поставлен ца¬
рем в митрополиты Ираклии Фракийской
Поэтому православные [люди] Готфии, чтобы не приоб¬
щаться к нововведениям беззаконного собора, но, обретаясь без пас¬
тыря, предложили этого самого преподобного Иоанна [для выбора] на
должность пастыря. Он же, во-первых [прежде этого] отправившись в
Святой град [и] обойдя всякое святое место и все стези Божьи, вер¬
нулся обратно по окончании там третьего года. Тогда только жители
Готфии послали его в Иверию, к кафолическому престолу. И там, ру¬
коположенный во епископы, он сохранил невредимыми догматы все¬
общей церкви и правую веру (...)
А преподобный этот епископ Иоанн после этого своим собственным
народом был выдан архонтам [старшинам] хазар за то, что он вместе с
самим владетелем Готфии, его архонтами [старшинами] и
всем народом участвовал в восстании. Чтобы их страна не была под¬
властна упомянутым хазарам. Ибо каган, отправив войско, захватил
их крепость по имени Дорос, расположив в ней гарнизон, кото¬
рый изгнал [затем] упомянутый преподобный епископ со своим наро¬
дом и силой овладел клисурами. Затем, видя, что архиерей выдан
одним местечком [селением], они [его народ, старшины и владетель]
перебежали к кагану, который пощадил владетеля Готфии, сем¬
надцать же рабов каган замучил невиновными. Преподобный же, за¬
s Воспроизведено по: Могаричев Ю.М. А.В. Сазанов, А.К. Шапошников. Житие
Иоанна Готского в контексте истории Крыма «хазарского периода». - Симферополь:
Антиква, 2007. - С.11-14.
466 Юрочцт (В. Ю.
ключенный под стражу, сбежав, сумел переправиться в Амастриду —
христолюбивый город. И обретаясь там, на четвертом году, услышав о
кончине кагана, рек: «Ия, братия, через сорок дней отхожу судиться
с моим преследователем пред ликом Судии и Бога!».
И действительно, на сороковой день, уча слову Божию и внушая
всем [служащее] к спасению [души], он предал дух свой в руки Бога,
и тут же случился [в гавани] корабль его по его предсказанию. Поло¬
жив его в гроб, Георгий, святейший епископ Амастриды, и весь его
город сопровождали его (Иоанна) до судна со свечами и фимиамом. И
так он был переправлен в свой монастырь, названный в честь
Святых Апостолов, в Парфенитах, и там был погребен. Про¬
изошло и некое чудо в [особенной] скорости его переправы. Ибо упо¬
коился он двадцать шестого [числа] июня месяца, и, отплыв двадцать
седьмого, двадцать девятого поспел к всенощной в монастырь Святых
Апостолов. Этот монастырь преподобный снабдил всякого рода благо¬
устроенными зданиями, священной утварью и разнообразными книга¬
ми, и населил его множеством преподобных монахов».
Феодор Студит (759 - 826 гг.). Церковный деятель, настоятель
Студийского монастыря в Константинополе, руководитель монашеско¬
го аскетического движения. Выступал против иконоборчества, обличал
нарушения догматического учения церкви и нравственных пороков то¬
гдашнего общества.
IX. «Житие Феодора Студита». Ок. 868 - 878 гг.9
«14. (...) В то время единодержавно царствовал Константин [Кон¬
стантин VI (780 - 797)], сын христолюбивой Ирины, который про-
вождал юность свою невоздержанно и необузданно и предавался пла¬
менным плотским пожеланиям; он, отвергнув прежнюю, соединенную
с ним законным браком супругу и насильно заставив ее постричься,
прелюбодейным образом подобно древнему Ироду, бесстыдно взял
другую, по имени Феодотию, и к несчастью произвел величайший со¬
блазн не только для церкви Божьей, но и для всех предводителей
народов и наместников. Святейший патриарх Тарасий, не соизволяя
на такое сожительство, отказался возложить на них брачные венцы и
не одобрил беззаконной связи; ибо преступным душам непричастен
Христос, как сказал некто из бывших прежде нас отцов. Но один пре¬
свитер и эконом святейшей Великой церкви, Иосиф, бывший близким
к прелюбодеям, дерзновенно принял на себя это дело и повенчал без-
законников, преступив божественные и человеческие уставы.
9 Воспроизведено по: Сорочан С.Б. Византийский Херсон (вторая половина VI -
первая половина X вв.). Очерки истории и культуры. - Ч. 1,2.- Харьков: Майдан,
2005. - С. 1372-1379.
Тошский вопрос 467
Это зло сделалось известным не только в столице, но и в отдален¬
нейших странах, так царь Лонгобардский, царь Готфский и
наместник Воспорский, основываясь на этом нарушении устава,
предались прелюбодейным связям и невоздержанным пожеланиям,
находя благовидное оправдание в поступках римского императора,
как будто бы, когда он поступил так, то последовало одобрение и от
патриарха и находившихся при нем архиереев».
X. Феодор Студит. «Письмо к архимандриту Готфскому». Ок.
821 - 826 гг.10
«Благодарение исповедуем святому Богу, что мы удосто¬
ились получить любезное письмо вашего преподобия:
оправдания же в медленности нам не нужно. Ибо кто мы.
уничиженные? И вообще, зачем вам сообщать нашему ни¬
чтожеству о занимающих вас надобностях? Впрочем, так
как вы, по смирению своему, имеете обыкновение обра¬
щаться и с нижайшими, то благопотребно и вы сами напи¬
сали, и мы узнали не только о том, что содержится в пись¬
ме, но и о том, что указали принесшие его почтеннейшие
братия и отцы. Во всем этом Бог наш покровитель и за¬
щитник от неразумно возводимых обвинений. Но и мы,
смиренные, сделаем возможное со своей стороны (когда бу¬
дет о том речь, пред теми, которые решаются клеветать),
не для воздаяния благодарности вам, но чтобы исполнить
долг любви. Для этого мы вынуждены были послать письмо
и боголюбезнейшему отцу и архиерею господину Филарету,
если только будет принято увещание от нас, смиренных,
направленное к миру, полезнее которого нет ничего и кото¬
рым должны отличаться избранные ученики Христовы. Это
кратко о самом необходимом.
О прочем же вообще зачем просите нас отвечать, когда
вы, богопросвещенные, имеете богоначертанную книгу Ве¬
ликого Василия, которая преподает спасительные и полез¬
ные правила монашеской и киновийной жизни и без кото¬
рой невозможно ни руководить богоугодно, ни руководить¬
ся с пользою, ни начальнику, ни подчиненному? Он, бу¬
дучи спрашиваем о всех предметах и побуждениях к свя¬
щенной жизни в киновии, отвечал Духом Святым; и следу¬
ющий ему следует Духу Святому, а не повинующийся ему
не повинуется говорившему чрез него Христу
,0 Воспроизведено по: Феодор Студит, преподобный. Послания. - Кн. 2. - М.,
2003. - С. 86-89.
468 Юрочцт <8. Ю.
Так, случающиеся между братиями, по невнимательности,
проступки не следует отдавать на суд мирских лиц. (...)
Ибо одно и то же - и судиться у неверных, и отдавать дела
монахов на суд мирянам, и отверзать дверь тому, кому не
следует вмешиваться в наши дела; это совершенно несооб¬
разно и противно Церкви Божией.
Относительно отречения от мира и пострижения, - так
как и об этом нужно сказать, - отказывать не безопасно
(...) но и принимать просто и без разбора и постригать без
испытания не благочестиво (...). Надобно проститься со
всем, нужно обнажиться от всего, должно отказаться от
всех и пристрастий, и домашних, и друзей, и родных, и
отойти добровольно от всего мира тому, кто намеревается
истинно последовать Христу, и таким образом настраивать¬
ся и готовиться к богоугодной и богоустроенной монаше¬
ской жизни, и потом, выдержав испытание и искус в доб¬
родетели, при свидетельстве многих удостоиться монаше¬
ского совершенства и сделаться одной из овец Христовых.
Без приготовления же и без наставления постригаться,
как сказано нами, опасно и весьма гибельно и для постри¬
гаемого, и для постригающего. А слагать монашество - то
же, что слагать крещение. Однако осмеливаются и это де¬
лать: страшно и слышать. Если же после надлежащего по¬
стрижения некоторые преклонятся к худшему, таких, когда
они пребывают во зле и не исцеляют своих душевных бо¬
лезней, должно отсекать от братства, подобно гнилым чле¬
нам, чтобы от прикосновения к ним не заразились и здоро¬
вые.
Если кому-либо другому возможно будет принять отсе¬
ченного по человеколюбию, то это не предосудительно, ко¬
гда найдется способнейший врачевать, а не обращающийся
с погибающими. Впрочем, легкомысленные, убегающие из
киновии, не должны быть принимаемы другими братствами,
чтобы у всех их во всем было взаимное содействие и согла¬
сие и чтобы им не разрушать трудов друг друга, от чего
бывает главою их не Христос, связующий все миром, но
кто? - отвратительно и сказать. А иметь раба монаху в мо¬
настыре так же странно, как и иметь жену То и другое
суть изобретения непослушания; для тех, которые хотят
достигнуть первобытного состояния монашескою жизнью и
стараются подражать беспечальной райской жизни, все вы¬
шесказанное непристойно. Это мы не от себя, но из учения
богоносных Отцов собрали и высказали для напоминания,
Тотскрй вопрос 469
прося вас, святейших, молиться, чтобы мы не только гово¬
рили хорошее, но и делали в Господе»
Константин VII Багрянородный (905 - 959). Император Византии
в 908 - 959 гг. Византийский интеллектуал, автор нескольких капи¬
тальных трудов, среди которых - трактат «Об управлении империей»,
составленный Константином для наследника престола.
XI. Константин Багрянородный. «Об управлении империей». 948
- 959 гг.11
«11. О крепости Херсон и крепости Боспор.
[Знай], что эксусиократор [правитель] Алании не живет в мире с
хазарами, но более предпочтительной считает дружбу василевса ромеев,
и, когда хазары не желают хранить дружбу и мир в отношении васи¬
левса, он может сильно вредить им, и подстерегая на путях, и нападая на
идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Хер¬
сону. Если этот эксусиократор постарается препятствовать хазарам, то
длительным и глубоким миром пользуются и Херсон, и Климаты,
так как хазары, страшась нападения аланов, находят небезопасным по¬
ход с войском на Херсон и Климаты и, не имея сил для войны одно¬
временно против тех и других, будут принуждены хранить мир
(...)».
42. (...) От реки Днепр до Херсона 300 миль, а в промежутке - бо¬
лота и бухты, в которых херсониты добывают соль. От Херсона до
Боспора расположены крепости Климатов, а расстояние - 300
миль (...).
За Боспором находится устье Меотидского озера, которое из-за
[его] величины все именуют также морем. В это Меотидское море
впадает много больших рек; к северной стороне от него - река Днепр,
от которой росы продвигаются и в Черную Булгарию, и в Хазарию,
и в Мордию. Самый же залив Меотиды тянется в направлении к
Некропилам, находящимся близ реки Днепр, мили на четыре, и слива¬
ется [с ними] там, где древние, прорыв канал, проходили в море, от¬
городив [таким образом] находящуюся внутри всю землю Херсона
и Климатов и землю Боспора, простирающуюся миль на тысячу
или несколько больше. Из-за множества истекших лет этот канал, за¬
сыпался и превратился в густой лес, и имеются через него лишь два пу¬
ти, по которым пачинакиты проходят к Херсону, Боспору и
Климатам. С восточной стороны Меотидского озера впадает
11 Воспроизведено по: Константин Багрянородный. Об управлении империей.
Текст, перевод, комментарий [под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева] -
Москва: Наука,1989. - с.53,171-175.
470 Юрочкин <В.Ю.
много всяких рек: река Танаис, текущая от крепости Саркел, Ха-
ракул, в которой ловится верзитик; есть и иные реки, Вал и Вурлик,
Хадир и прочие многочисленные реки. Из Меотидского озера выходит
пролив по названию Вурлик и течет к морю Понт; на проливе стоит
Боспор, а против Боспора находится так называемая крепость Та-
матарха. Ширина этой переправы через пролив 18 миль. На сере¬
дине этих 18 миль имеется крупный низменный островок по имени
Атех. За Таматархой, в 18 или 20 милях, есть река по названию
Укрух, разделяющая Зихию и Таматарху, а от Укруха до реки Ни-
копсис, на которой находится крепость, одноименная реке, простира¬
ется страна Зихия».
Вильгельм (Гильом) де Рубрук. В 1253 г. был отправлен француз¬
ским королем Людовиком IX с дипломатической миссией в ставку ве¬
ликого хана монголов. Свое путешествие начал из Константинополя
через крымский город Солдайю (Судак). Собранные им сведения ча¬
стью основаны на личных впечатлениях, частью на сообщениях ин¬
форматоров.
XII. Вильгельм де Рубрук. «Путешествие в восточные страны
Вильгельма де Рубрук в лето благости 1253». 1253 г.12
Гл. 1. «Отъезд наш из Константинополя и прибытие в Солдайю,
первый город татар.
На море, от Керсоны до устья Танаида [Дон], находятся высокие
мысы, а между Керсоной [Херсоном] и Солдаией [Судаком] су¬
ществует сорок замков; почти каждый их них имел особый
язык; среди них было много готов, язык которых немецкий.
За этими гористыми местностями к северу тянется по равнине, напол¬
ненной источниками и ручейками, очень красивый лес, а сзади этого
леса простирается огромная равнина, которая тянется на пять дневных
переходов до конца этой области к северу; она суживается, имея море
с востока и с запада, так что от одного моря до другого существует
один большой перекоп [fossatum]. На этой равнине, до прихода татар,
обычно жили команы и заставляли вышеупомянутые города
и замки платить им дань. А когда пришли татары, команы, ко¬
торые все бежали к берегу моря, вошли в эту землю в таком огромном
количестве, что пожирали друг друга взаимно, живые мертвых, как
мне рассказывал видевший это некий купец; живые пожирали и раз¬
рывали зубами сырое мясо умерших, как собаки - трупы. На севере
этой области находится много больших озер, на берегах которых име¬
12 Воспроизведено по: Путешествие в восточные страны Плано-Карпини и Гильома
де Рубрука / [пер. с лат. А.И. Малеина]. - Алматы, 1993. - С.79,90-94.
Тотекай вопрос 471
ются соляные источники; как только вода их попадает в озеро, обра¬
зуется соль, твердая как лед; с этих солончаков Бату и Сартах [татар¬
ские ханы] получают большие доходы, так как со всей Руссии ездят
туда за солью и со всякой нагруженной повозки дают два куска хлоп¬
чатой бумаги, стоящих пол-иперпера [византийская золотая монета].
Морем также приходит за этой солью множество судов, которые все
платят пошлину по своему грузу. Итак, выехав из Солдаии, на третий
день мы нашли татар. Когда я вступил в их среду, мне совершенно
представилось, будто я попал в какой-то другой мир. Как могу, опишу
вам их жизнь и обычаи (...).
Гл. 12. О дворе Скатан и о том, что христиане не пьют кумыса.
(...) Итак, утром мы встретили повозки Скатая [родственника хана
Бату, кочевавшего в районе Перекопа], нагруженные домами, и мне
казалось, что навстречу мне двигается большой город (...).
Я дал ему [Скатаю] также грамоту господина императора констан¬
тинопольского. Это было в восьмой день по Вознесении. Он тотчас
послал ее в Солдаию, чтобы там перевести, так как она была написана
по-гречески, а с ним не было никого, кто знал бы греческую грамоту.
Он также спросил у нас, хотим ли мы пить кумыс, то есть кобылье
молоко. Ибо находящиеся среди них [татар] христиане, русские,
греки и аланы, которые хотят крепко хранить свой закон, не пьют
его и, даже когда выпьют, не считают себя христианами, и их священ¬
ники примиряют их тогда [со Христом], как будто они отказались от
христианской веры. Тогда я ответил, что у нас еще есть достаточно что
пить, а когда это питье у нас выйдет, нам надлежит пить то, что он
нам даст. Он спросил также, что содержится в той грамоте, которую
вы посылали Сартаху. Я сказал, что наша булла запечатана, но что в
ней заключаются только любезные и дружественные слова. Он спро¬
сил также, какие слова скажем мы Сартаху. Я ответил: «Слова хри¬
стианской веры». Он спросил, какие именно, так как охотно желал бы
послушать. Тогда я изложил ему как мог, при посредстве своего тол¬
мача, человека вовсе не развитого и не обладавшего никаким красно¬
речием, символ веры. Выслушав его, он замолчал и кивнул головой.
Затем он назначил нам двух людей для охраны нас, лошадей и быков
и приказал нам ехать с собой, пока не вернется гонец, которого он по¬
слал для перевода грамоты императора, и мы ехали с ним до дня, сле¬
дующего за Пятидесятницей».
Гл.13. О том, как накануне Пятидесятницы к нам пришли аланы
Накануне Пятидесятницы пришли к нам некие аланы, которые
именуются там аас, христиане по греческому обряду,
имеющие греческие письмена и греческих священников. Од¬
нако они не схизматики, подобно грекам, но чтут всякого
христианина без различия лиц. Они принесли нам вареного мя¬
472 Юрочщт <В. Ю.
са, прося покушать их пищи и помолиться за одного усопшего их. То¬
гда я сказал им, что теперь канун столь великого праздника и что в
такой день мы не будем есть мяса, и объяснил им этот праздник, чему
они очень обрадовались, так как не знали ничего имеющего отношение
к христианскому обряду, за исключением только имени Христова.
Спрашивали также они и многие другие христиане, русские и венгры,
могут ли они спастись, потому, что им приходилось пить кумыс и есть
мясо животных, или павших, или убитых сарацинами и другими не¬
верными, что даже сами греческие и русские священники считают как
падаль или как принесенное в жертву идолам, а также потому, что
они не знали времени поста и не могли соблюдать его, даже если бы
знали. Тогда я разъяснил им как мог, научая и наставляя их в вере.
Мясо, принесенное ими, мы сберегли до праздничного дня, ибо не
находили ничего продажного за золото или серебро, а только за по¬
лотно или за другие ткани, чего у нас не было. Когда наши слуги по¬
казывали им иперперы, они терли их пальцами и подносили к носу,
чтобы узнать по запаху, не медь ли это (...).
Гл. 14. Об одном сарацине, желавшем креститься и о некоторых
людях, имевших вид прокажённых.
(...) И все время, как мы оставили упомянутую выше область Газа-
рию [Крым], мы ехали на восток, имея с юга море, а к северу боль¬
шую степь, которая в некоторых местах продолжается на 30 дневных
переходов и в которой нет никакого леса, никакой горы и ни одного
камня, а трава отличная. В ней прежде пасли свои стада команы,
именуемые кап-чат [кипчаки]; немцы же называют их валинами,
а область - Валанией. Исидор же называет страну от реки Танаи-
да до Меотидских болот и Данубии Аланией, и эта страна тянется в
длину от Данубия до Танаида, который служит границей Азии и Ев¬
ропы, на двухмесячный путь быстрой езды, как ездят татары. Она вся
заселена была команами капчат, равно как и дальше, от Танаида до
Этилии [Итиль-Волга]; между этими реками существует 10 больших
дневных переходов. К северу от этой области лежит Руссия, имеющая
повсюду леса; она тянется от Польши и Венгрии до Танаида. Эта
страна вся опустошена татарами и поныне ежедневно опустошается
ими».
Иосиф (Иоанн) Лазаропул. Митрополит Трапезунда (1367 -
1369). Составитель собрания чудес св. Евгения - покровителя Тра¬
пезунда.
Tomaqiu вопрос 473
XIII. Иосиф Лазаропул. «Энкомий св. Евгения». Чудо 23.13
«Некий корабль, нагруженный фискальными данями Херсона и та¬
мошних Климатов Готии вместе с фискальным чиновником Алек¬
сеем Пактиаром и некими херсонскими чиновниками, отправляясь сю¬
да, чтобы принести царю Гиду [Андроник I Гид (1222 - 1235 гг.) -
трапезундский император] ежегодные налоги, из-за волнения моря
пристал в Синопе. Упомянутый Раис, а именно вассал султана, Этум,
правитель Синопы, разграбил и захватил это судно, деньги, всех пас¬
сажиров вместе с моряками, и после того отправил вооруженные ко¬
рабли против Херсона и весьма опустошил его страны (...)».
Епископ Феодор - православный архиерей Северокавказской
Алании. В «Послании», адресованном патриарху Герману II (1223 -
1240 гг.) Феодор приводит описание произошедших с ним событий на
пути в епархию через Херсон и Боспор.
XIV. Епископа Феодора «Аланское послание». Ок. 1225 г.14
5. «(...) Не остановился на этом тот злопогибший и поистине до¬
стойный стоянию ошуюю [неизвестный недоброжелатель Феодора].
Но так как мы [спутники Феодора] были беглецами в аланском се¬
лении неподалеку от Херсона, племя это рассеяно и простирает¬
ся от Кавказских гор до ивериян, древний предел их родины; они
возлюбили посылать некие многолюдные выселки, так что
наполнили почти всю Скифию и Сарматию, - то оттуда он нас гнал
своей злобой и своими коварствами, ища уже нашей смерти: ничего
другого больше и не оставалось (....).
6. Близ Херсона живут аланы, столько же по своей во¬
ле, сколько и по желанию херсонесцев, словно новое
ограждение и охрана [города]. Их я увидал, и они сами радостно
сбегались вокруг родного пастыря и окружали его. Желая, чтобы мы
гостили у них, они оказывали нам всякие услуги. А мы воздавали им
словом увещания, чтобы они жили согласно Христову званию. Они же
по истине, не постыжусь сказать и да не будет это для меня проявле¬
нием малодушия, - было стадо, рассеянное по горам, пустыням и
пропастям земным, не имеющие ни стойла, ни навеса, выставленное на
пожранее [диким] зверям. Не было пасущего их, хотя благовестие бы¬
ло для многих. Но это не было бы дозволено и желающим, ибо они
вовсе не слышали, каким должен быть епископ (...).
13 Воспроизведено по: Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация
сказания Матфея о городе Феодоро. - С.160-161.
14 Воспроизведено по: Кулаковский Ю.А. Аланы по сведениям классических и ви¬
зантийских писателей // Ю.А. Кулаковский Избранные труды по истории аланов и
Сарматии [сост., вступ. ст., ком. и карта С.М. Перевалов]. - СПб.,: «Алетейя», 2000.
- С.202-204.
474 Юрочкин (В. Ю.
7. Вы знаете херсонского епископа; к чему же мне входить в точ¬
ные разъяснения перед знающими? Этот старец и из давнего времени
епископствовавший, считал для себя смертью, что аланы были у нас,
или скорее, что мы были в Херсоне. Тотчас пошла речь о границах
епархии, и что это его епископия, и что я здесь проездом и чужой.
Известны эти увертки теперешних епископов, с целью прикрыть мел-
кодушие и зависть, чтобы не сказать - признаки их ничтожества. Они
не знают ни основоположных канонов, ни того, что по ним разрешает¬
ся. Мы не предстояли во всенародном учении, не похитили рукополо¬
жения, чтобы он имел права думать, что его права нарушены. Но на
вопросы неких, быть может и алан, мы давали лишь ответы в углу
[частным образом]».
Абу-ль-Фида (1273 - 1331) - арабский ученый-энциклопедист,
эмир г. Хамы в Сирии. Автор географического сочинения «Упорядо¬
чение стран».
XV. Абу-ль-Фида. «Упорядочение стран». 1321 г.15
«Керкер или Керкри [позднейший Чуфут-Кале] (...) находится на
краю седьмого климата в стране Асов [алан], его имя по-турецки
сорок человек; это укрепленный замок, трудно доступный; он опира¬
ется на гору, на которую нельзя взойти. На верху горы есть площадь,
где жители страны находят убежище. Этот замок на некотором рас¬
стоянии от моря; жители принадлежат к племени Асов (...) Керкер
находится на север от Сары-Кермена [Херсонеса]; между этими двумя
местами один день пути».
XVI. Мариино Сану до. Письмо королю Франции Филиппу VI
(1328-1350). 1334 г.16
«(...) Существуют в Галгарии [Хазарии] и в других местах, по¬
коренных татарами севера, некие народы, то есть готы, некие
аланы и некие другие прочие нации, которые следуют по стопам гре¬
ков [в вопросах вероисповедания] (...)»
Иоганн Шильтбергер. Рыцарь из Баварии. Участник похода 1396
г. против турок. После поражения крестоносного войска был пленен.
Находился в плену до 1427 г. Побывал во многих странах, в том чис¬
ле и в Золотой Орде. Оставил записки, где отразил свои впечатления
об увиденном.
15 Воспроизведено по: Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес (XII - XIV вв.) //
МИА. - 1950. - №17. - С. 30-31.
16 Воспроизведено: Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация ска¬
зания Матфея о городе Феодоро. - С. 176.
TomcrqiH вопрос 475
XVII. Иоганн Шильтбергер. Путешествие по Европе, Азии и
Африке с 1394 года по 1427 г. 17
36. «Страны, подвластные Татарии, в которых я был.
(...) далее - город Киркьер [Кырк-Ор, позднее - Чуфут-Кале], в
хорошей области, именуемой Готфией, но которую язычники назы¬
вают Тат. Она заселена греческими христианами и в ней произ¬
водят хорошее вино. В этой стране, лежащей на берегу Черного моря,
возле города Сарукерман [Херсонес] был утоплен св. Климент. Там
же страна черкесов, также на побережье Черного моря, населенная
христианами, исповедующими греческую веру. Но, тем не
менее, они злые люди и продают язычникам своих собственных детей
и тех, которых крадут у других. Они также занимаются разбоем и го¬
ворят на собственном языке. У них есть обычай класть убитых мол¬
нией в гроб, который потом вешают на высокое дерево. После этого
приходят соседи, которые приносят с собой еду и напитки и начинают
плясать и веселиться, режут баранов и быков и раздают большую
часть мяса бедным. Это они делают в течение трех дней и повторяют
тоже самое каждый год, пока трупы совсем не истлеют, воображая,
что человек, пораженный молнией, должен стать святым».
Иоанн де Галонифонтибус (вторая пол. XIV - перв. дес. XV).
Священник-доминиканец, дипломат, епископ Нахичевани (с 1377 г.),
затем архиепископ персидского города Султания (с 1398 г.), входив¬
шего в империю Тимура. «Книгу познания мира» Иоанн завершил в
1404 г. В ней он подвел итоги своей пастырской деятельности на Во¬
стоке. В основе его описаний народов Крыма и Кавказа - частично
личные впечатления, частично сведения, полученные от путешество¬
вавших купцов. Поскольку список «Книги познаний мира» был впер¬
вые обнаружен только в 1936 г., этот источник до этого не привлекал¬
ся исследователями крымских готов.
XVIII. Иоанн де Галонифонтибус «Книга познания мира». 1404
г.18
Глава 8. Таты и готы. Великая Татария: Кумания, Хазария и
другие. Народы Кавказа.
«Вдоль и вокруг Черного моря живут два малых народа: таты и
некоторое число готов. В своей религии они следуют гре¬
17 Воспроизведено по: Иоганн Шильтбергер. Путешествие по Европе, Азии и Аф¬
рике с 1394 года по 1427 г. [пер. Ф.А Брауна, ред. и прим. З.М. Буниятова]. - Баку:
Элм, 1984. - С. 45
18 Воспроизведено по: Иоанн де Галонифонтибус. Сведения о народах Кавказа
(1404 г.) (из сочинения «Книга познания мира». - Баку: Из-во «Элм», 1980. - С. 8-
9.
476 Юрочкин (В. Ю.
кам и пользуются греческими буквами. Готы претендуют
на происхождение от шотландцев и говорят как англи¬
чане. Они живут здесь вдоль побережья близ Каффы, так же как и в
Татарии или Кумании» (...).
В этой стране [Великой Татарии] много христиан, а именно: греки,
разные армяне, заки [зихи], готы, таты, воляки [волахи?], рус¬
ские, черкесы, леки, йассы, аланы, авары, казикумухи и почти все
они говорят на татарском языке».
Иосафат Барбаро (1413 - 1494). Венецианский дипломат. Боль¬
шую часть жизни провел на Востоке: с 1436 по 1452 гг. в венециан¬
ской колонии Тана на Дону, с 1473 по 1479 гг. в Персии. Изложил
свои впечатления и наблюдения в двух книгах путешествий.
XIX. Иосафат Барбаро -«Путешествие в Тану». 1488 - 1492 гг.19
§51 «(...) Далее за Каффой [совр. Феодосия] по изгибу берега на
Великом [Черном] море, находится Готия, за ней Алания, ко¬
торая тянется по «острову» [Таврике] в направлении Монкастро
[совр. Белгород-Днестровский], как уже сказали выше.
Готы говорят по-немецки. Я знаю это потому, что со мной
был мой слуга-немец: они с ним говорили, и вполне понимали друг
друга подобно тому, как поняли бы один другого фурланец [житель
области Фриуль к северу от Венеции] и флорентиец. Я думаю, что
благодаря соседству готов с аланами произошло название
готаланы. Первыми в этом месте были аланы, затем
пришли готы; они завоевали эти страны и смешали свое
имя с именем аланов. Таким образом, ввиду смешения од¬
ного племени с другим, они называют себя готоаланами. И
те, и другие следуют обрядам греческой церкви, также и черкесы.
(...)».
Ожье Гислен де Бусбек (1521 — 1591). Посол австрийского импе¬
ратора при дворе турецкого султана в Константинополе. Информацию
о своих впечатлениях и встречах 1560-1562 гг. О де Бусбек отразил в
«Четырех письмах о посольстве в Турцию».
XX. Ожье Гислен де Бусбек. «Посольство в Турцию, четыре
письма». Письмо 420.
19 Воспроизведено по: Барбаро и Контарини о России: к истории итало-русских
связей в XV в. [Вступ. статьи, подготовка текста пер. и комент. Е.Ч. Скржинская]. -
Л.: Наука, 1971. - С. 157-158
20 Воспроизведено по: Скардильи П. Готы. Язык и культура [Перевод с нем. А.Д.
Сыщикова]. - СПб.: Нестор-История, 2012. - С. 247-249.
Tomciqiu вопрос 477
«Здесь я не премину упомянуть, что я узнал о народе, который и
поныне обитает в Таврическом Херсонесе [Крыму]. Я часто слышал,
что он и языком, и обычаями, и лицом, и наконец, всем внешним об¬
ликом обнаруживает своё германское происхождение. Меня давно
уже тянуло увидеть представителя этого народа и, если удастся, найти
об этом письменные свидетельства; однако мне это удалось. Случай
все же помог моему стремлению. Когда двое были присланы сюда от¬
туда, чтобы от имени своего народа принести султану некоторые жа¬
лобы, и мои толмачи с ними встретились, тут они вспомнили мои на
этот счёт указания и изложили их за обедом.
Один из них был высок ростом и во всем своём обличии являл не¬
кий вид прирождённого добродушия, так что его можно было принять
за фламандца или голландца; другой был довольно мал, приземист и
темноволос, по языку и происхождению, похоже, грек; он обладал,
однако, достойного внимания ловкостью в выражениях на этом языке,
так как он часто там бывал. Первый из названных, наоборот, живя
вблизи Греции и греков и много с ними общаясь, настолько проникся
их языком, что забыл язык своего народа. На мои вопросы об образе
жизни и обычаях тех народов он дал ответы весьма посредственные.
Он говорил, что есть воинственный народ, который и поныне населяет
несколько областей. Князь татарского племени, когда он снаряжается
в поход, набирает из них 800 вооружённых петардами солдат, пехо¬
тинцев, которые составляют ядро его войска. Их главные города
называются Манкуп (Мапсир) и Шиварин (Scivarin) (...).
Сейчас я сообщу некоторые из множества немецких слов, которые
он использовал. Потому что многие слова звучали совершенно иначе,
чем у нас, пусть даже и так, как они говорят, или, может быть, память
его подвела, и он спутал их со словами другого языка. Но перед всеми
выражениями он ставил артикль tho или the. Слова, сходные с наши¬
ми или мало от них отличающиеся, были следующие: Brot - Blut -
Stuhl - Haus - Weinstock - Regen - Bruder - Schwester - alt - Wind
- Silber - Gold - Korn - Tag - Augen - Bart - Hand - Bogen - Amei-
se - Ring - Brunnen - Wagen - Apfel - schieRen - schlafen - Salz -
Fisch - Haupt - Tor - Stern - Sonne - Mond - kommen - singen - la-
chen - weinen - gehen - braten - Tod.
Knauen Tag было для него Guten Tag; knauen для него «добрый».
По-другому применяет он и ряд слов, которые отклонились от нашего
языка, например, iel «жизнь» или «здоровый», ieltsch «живой» или
«здоровый», iel uburt «на здоровье»; marzus «свадьба», schuos «неве¬
ста», statz «земля», ada «яйцо», апо «курица, неаседка», telich «глу¬
пый», stap «коза», gadeltha «красивый», atochta «злой», wichtgata
«белый», mycha «меч», Ьааг «дитя», ael «камень», menus «мясо»,
rintsch «гора», fers «человек», lista «малый», schedit «свет», borrotsch
478 Юрочкин <8. Ю.
«воля», «желание», cadariou «солдат», kilemschkop «опустоши ку¬
бок», «выпей», tzo warthata «ты сделал», ies warthata «он сделал»,
ich malthata «я говорю».
По моей просьбе он стал считать: ita, tua (...) sevene, в точности
так, как мы во Фландрии. Потому что вы, брабантцы, хотя и считае¬
те, что говорите по-немецки, вам нравится говорить seven, и высмеива¬
ете нас, как будто мы это слово произносим так уж противно. Далее
он продолжал: athe (...) thunetria и т.д. «Двадцать» у него stega,
«тридцать» - treithyen, «сорок» - furdeithien, «сто» - sada, «тысяча»
- hazer. Он даже во произвёл песню на этом языке, которая начина¬
лась так: Wara, wara (...).
Идёт ли здесь речь о готах или саксах - мне не различить. Если это
саксы, тогда они, по-моему, поселились здесь во времена Карла Вели¬
кого, который разбросал это племя по разным странам земли. Это до¬
казывают города Трансильвании, где и поныне живут саксы. Самых
диких из них он, возможно, пожелал отослать ещё дальше, до Херсо-
неса Таврического, где они, хотя и окружённые врагами, придержива¬
лись христианской веры. Но если речь идёт о готах, то я думаю, что
они издавна занимали эти места рядом с гетами и держались друг дру¬
га. Не будет излишним допущение, что большая часть пространства
между островом Готланд и нынешним Крымом была некогда заселена
готами. Отсюда идёт дифференциация их на вестготов и остготов; от¬
сюда начинается их победоносный поход по всему свету, и здесь была
питательная почва для существования бесчисленных варварских наро¬
дов. Вот что я смог узнать о Херсонесе Таврическом от этих людей из
Крыма».
Матвей Меховский (Мацей Карпига, 1457 - 1523). Доктор искус¬
ств и медицины, канонник, профессор Краковского университета,
придворный астролог польского короля Сигизмунда I. Его «Трактат о
двух Сарматиях» представляет собой одно из первых научных иссле¬
дований по этнической истории Восточной Европы.
XXI. Матвей из Мехова «Трактат о двух Сарматиях Азиатской и
Европейской и находящемся в них». 1521 г.21
Трактат 1. Глава вторая. О появлении и нашествии татар.
«(...) Половцы — это племя, обитавшее по северному берегу Эвк-
синского моря, за Меотидскими болотами, которое другие называют
готтами (Gotthos). Половцы в переводе на русский язык значит
охотники или грабители, так как они часто, делая набеги, грабили
21 Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях [пер. С.А. Аннинского]. - М-
Л.: АН СССР, 1936. - С. 69-72
Тотсщгй вопрос 479
русских, расхищали их имущество, как в наше время делают татары
(...).
Трактат 2. Глава первая. Какие племена и какой народ живет в
Скифии, называемой Татарией.
(...) Так как татары пришли и заняли Азиатскую Сарматию или
Скифию 306 лет тому назад, может явиться вопрос, что за народ насе¬
лял вышеназванную Сарматию Азиатскую, ныне, как и в старину,
называемую Скифией.
На этот вопрос ответить легко, на основании вышесказанного и
данных истории: во время прихода и вторжения татар те земли насе¬
ляли готты, называвшиеся у соседей половцами. На языке
славян — русских и московитов это значит хищники и грабители, по¬
тому что, как ныне татары, так и тогда готты, подобно охотничьим
псам, нападали на соседние народы, притесняли и грабили их.
Но, взяв глубже, скажем, что по Птолемею Фелудиану, (во второй
книге его четырехкнижия), угол северного аквилона, где ныне нахо¬
дятся татары, принадлежит в подразделении [сферы] к треугольнику
северных небесных знаков; в нем господствует Сатурн под знаком Во¬
долея и делает названный угол диким и ужасным по характеру его
жителей; так говорит Птолемей.
Те, кто находятся на границах земель Сарматии и Аскарды, упо¬
добляются Водолею и Сатурну. Оттого они отличаются большей же¬
стокостью и по душевным свойствам весьма дики — так он говорит.
Ибо зловредно влияние серпоносного Сатурна и чрезвычайно враж¬
дебно роду человеческому, действуя всегда против него своими проти¬
воположными качествами — холодом и сухостью.
Именно из этого угла появились и до сего дня являются суровые и
жестокие племена, приводящие в смятение род человеческий. Иеремия
в первой главе говорит об этом: «от севера распространится всякое зло
на всех обитателей земли», и всякий, кому угодно будет проверить,
найдет это, как божественное изречение, совершенно очевидным и
справедливым.
Там же, по словам истории и Птолемея [в вышеупомянутом месте],
жили женщины, называвшиеся амазонками: в те времена они были
ужасом для всего мира. Расставшись с хрупкостью своего пола, они
притесняли многие страны, заняли Малую Азию и построили славный
город Эфес.
Когда они были истреблены и уничтожены, за ними вслед явились
другие народы, называемые общим именем скифов, нередко бывавшие
в тягость всей вселенной. Затем пришли готты, называемые
также геты. Их пленные у греков и их комиков назывались Гета и
Дав или Дак, от Дакии и употреблялись, как рабы и слуги.
480 Юрочщн <Ъ. Ю.
Готты долгое время владели этими землями, построили
каменные города и замки, а жили, как и всегда, добычей.
Наконец, из Югры, с северного края Скифии, пришли югры, назы¬
вавшиеся позднее гугны и унгары [угры].
Они раздавили готтов своей численностью и прогнали, как со¬
общает Орозий, книга VII, но некоторыми городами и замками не
овладели.
Изгнанные готты вошли в чужие владения и прежде все¬
го оттеснили аланов, роксоланов, русских и вандалов.
Остановившись наконец у моря Понта, они вторглись в Булгарию,
Фракию и Константинопольскую империю. Император Зенон, отно¬
сясь к ним со страхом и недоверием, послал их освобождать Италию
от рук герула Одоакра, как ниже будет сказано.
Вандалы и аланы, кочевники, попросили места для жилья у Кон¬
стантина Великого и получили Паннонию, о чем специально скажем
позднее.
Югры же, когда размножились, перешли большие реки, по преда¬
нию — вслед за охотниками, гнавшими серну; вошли в земли руссов и
быстро достигли Паннонии. Поставив себе вождем Аттилу, они стали
тяжелым бременем почти для всей Европы.
В свою очередь готты, какие уцелели, размножились в мирной
обстановке и испытали на себе нашествие татар и разорение, как мы
говорили в начале этого труда.
Это — общие замечания об обитателях Сарматии Азиатской, в по¬
следующем же будет о них сказано больше и подробнее.
Глава вторая. О готах.
(...) Готты, изгнанные из Скифии, частью остановились
на Таврическом острове, близ него и близ моря Понтийского, ча¬
стью же с царем своим Рагазом, числом более чем в двести тысяч,
вторглись в Италию и, в то время как Рим дрожал в страхе перед этой
силой, масса их погибла от голода на суровом хребте Фезуланских
гор. Царь Рагаз был схвачен и заключен в оковы, а войско его было,
как скот, разогнано, перебито и продано (...).
С уходом югров или венгров из Сарматии Азиатской в Паннонию,
остававшиеся на месте готты весьма размножились, но
татары, пришедшие с востока, совершенно уничтожили
их, а города и замки их разрушили, так что только на Та¬
врическом острове кое-что уцелело. Генуэзцы из Италии полу¬
чили от них знаменитый город Феодосию или Каффу на Таврическом
острове и устроили там свою колонию.
В дальнейшем татары из рода Уланов, о которых будет ска¬
зано ниже, вступив на остров через северный проход, заняли весь его
Тотскрй вопрос 481
с городами, селами и полями, причем князья Манкуп, по проис¬
хождению и языку готы, удержали только замок Манкуп.
Наконец, Магомет, восьмой император турецкий, дед нынешнего
императора Селямбека, занял Таврический остров, взял приступом
Каффу, сделал своими данниками перекопских татар или ула¬
нов со всем Херсонесом, а вне пределов острова, севернее, на бе¬
регу Танаиса соорудил крепость Азов, и по сей день принадлежащую
туркам. Двух братьев, князей Манкуп, единственных уце¬
левших представителей готтского племени и языка и
надежду на продолжение его, он зарубил мечом и овладел
замком Манкуп. Так исчезли готты и в Сарматиях и в
Италии, в Испании и Галлии. В истории они больше не по¬
являются».
Эвлия Челеби (1611 - ок. 1680) - турецкий аристократ и путеше¬
ственник по странам Востока и Европы. Свои наблюдения отразил в
«Книге путешествий». В нее вошло описание Крымского полуострова,
относящееся к 1666-1667 гг.
XXII Эвлия Челеби «Книга путешествий»22
«Описание безопасной страны, то есть крепости Ин-Керман.
На языке франков ее имя... В скалах, [что вокруг] этой крепости,
много пещер, и татарский народ называет эту крепость Ин-керман. В
древние времена, когда Крымский остров был в руках генуэзских
франков, эту крепость построила жена короля по имени Онан Фарао.
Потом, в... году визирь султана Баязида Второго Сандживан-паша взял
ее мощной рукой из рук генуэзских франков. Теперь она находится в
управлении Кефинского эйялета в [этом же] воеводстве.
Если кто-нибудь отправится по этой реке Кабарта [Бельбек] до
крепости Кефе, крепости Керчь, и в восточную сторону, и в сторону
кыблы [на юг] до крепости Судак, крепости Тат, мыса-крепости
Анапа, крепости Балаклава и этой крепости Ин-керман, то вплоть до
крепости Сар-керман [Херсонес] все побержье моря, и горы Чатыр, и
крепость Мангуп — все это Кефинский эйялет [провинция], который
находится под властью рода Османов. У ханов нет ни малейшей вла¬
сти в горах. Во власти ханов находится лишь крепость Гёзлёв и степ¬
ные области в центре Крыма»...
Рассказ о постройках города Бахчисарая. Описание Татского иля
[области].
22 Воспроизведено по: Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме
(1666-1667 гг.) [пер. и комент. Е.В. Бахревского]. - Симферополь, 1999. - С. 26, 53-
55, 59, 79, 107.
482 Юрочкин (В. Ю.
На кыбловой стороне Крыма, под Чатыр-дагом, со стороны кыблы от
которого - берег Черного моря, находится часть Кефинского эйялета,
называемая Татским илем. В этом месте не бывает суровой зимы,
там прекрасное побережье, вода и воздух. Живут там в основном гре¬
ческие неверные и лазы с противоположного [берега моря]. С про¬
тивоположной стороны Черного моря, за 300 миль отсюда, находится
Трабзонский вилайет [провинция]. Тамошний народ перебрался на ко¬
раблях в этот Татский иль и поселился здесь...
Этим Татским илем со стороны хана управляет ага под названи¬
ем татский ага. Этот ага всегда посылает свежие фрукты всех сор¬
тов хану, калге, нуреддин-султану, везирню, другим султанам...
Описание окрестных селений, крепостей и касаба [городков].
Во-первых, на восток от Бахчисарая, на расстоянии в один дневной
переход, есть Город Ак-Месджит [сов. Симферополь], столица калга-
султана. А в сторону кыблы, на расстоянии двух дневных переходов -
области Татского иля. Также к югу, в месте стоянки - мировая
крепость Мангуп, а еще в двух дневных переходах - крепость Бала¬
клава. На запад в двух днях пути - крепости Ин-керман и Сар-
керман...
Описание яйлы Татского иля.
Это высокие горы. С их высшей точки можно без труда осмотреть
весь Крымский остров, имеющий форму треугольника. На восток и на
запад от вышеописанного Судака - горы Татского иля. Но они
опять же входят в Кефинский эйлялет. Здесь много обрывистых гор и
хребтов. Весь народ здесь - греки и лазы, говорящие по-
гречески. Всего их до 15-ти тысяч, татского народа,
стрелков из ружей. Когда они говорят между собой по-
гречески, употребляют выражения из какого-то другого
языка.
Глава о наречии, присутствующем в выражениях в выражениях
народа татов-муртатов.
Так как область Татского иля находится в кыбловой стороне
Крымского острова, на краю мыса, там есть своего рода трудные сло¬
ва. Это не греческий, не чагатайский и не лазский язык.
Это какой-то другой язык. Когда они говорят между собой, че¬
ловек удивляется...
Описание безопасного Кермана, то есть крепости Тамань. О приго¬
роде, называемом Базаром неверных.
Этот пригород также замечателен. В этом пригороде расположена
мечеть Хаджи-ага, крытая дерном, с отличным минарегом. Она соби¬
рает многочисленных прихожан, так как здесь живут все купцы, тор¬
гующие маслом, здесь находится 150 лавок. Живут здесь большей ча¬
стью неверные таты, греки п армяне.
Тотпаяй вопрос 4S3
Оба пригорода в окрестностях этого озера, не имеют ни стен, ни
рвов.
В этом городе Тамани, то есть в самом городе и в пригородах, име¬
ется всего 9 мусульманских молелен».
Обри де ля Мотре (1674 - 1743). Французский путешественник,
писатель и политик. Во время своих путешествий по странам Европы
и Азии проявлял интерес к древностям. В Крыму находился осенью
1711 - зимой 1712 г.
XXIII. Обри де ля Мотре. Путешествие по Европе, Азии и Аф¬
рике; географические, исторические и политические исследования в
Италии, Греции, Турции, в Тартарии и т.д. Том 2. Гл. 3. 1727 г.23
«Кафа защищена на севере и на юго-западе двумя крепостями, до¬
вольно хорошо оснащенными артиллерией. Известно, что этот город
обязан своим прежним именем - Феодосия, так же, как и своим осно¬
ванием, императору Феодосию (...).
Можно увидеть также на расположенных на большой высоте остат¬
ках старой крепости к северо-западу в одном броске камня от город¬
ской стены несколько надписей, которые показались мне го¬
тическими, но которые невозможно было расшифровать из-за того,
что они находились очень высоко и были сильно повреждены, так и
из-за моего малого знания этого языка и его написаний. Они, по
крайней мере, подтверждают, что готские завоевания
распространились и до этих мест. По поводу чего г-н Бу-
сбек в своих опубликованных письмах поведал, что жите¬
ли Крыма сохранили еще много готских терминов в своем
языке, я об этом осведомлен достаточно точно, но я не
вынес иных сведений, кроме тех, что войны Германии имели целью
пленение многих представителей этой нации; что татары не были до¬
статочно благодушными чтобы давать свободу своим рабам, и что тур¬
ки, напротив, заботились о том, чтобы женить их на рабынях их
нации, способствуя этим их рабству на многие поколения, продавая
девушек, если они были красивы, и оставляя парней, которых обучали
сельскому хозяйству или пастушеству, и что эти дети сохраняли или
выучивали многое из речи отца или матери, с которыми они смешива¬
ли местный язык. Я не счел возможным заключить из этого, что это
был остаток готского языка, сохраненный на протяжении многих ве¬
23 Воспроизведено по: Мотре О. Путешествие г-на О. де ля Мотре по Европе.
Азии и Африке; географические, исторические и политические исследования в Ита¬
лии, Греции, Турции, в Тартарии (Крыму) и т.д. [пер. с франц. Н.Н. Хлебко и Н.Ш.
Шульгина; предисл. и комент. И.И. Вдовиченко] // Историческое наследие Крыма. -
2006. -№12-13. - С. 196-197.
484 Юрочщн <Ъ. Ю.
ков, как некоторые полагают вслед за Бусбеком. Не хочу, впрочем,
сказать, что он ошибся полностью, так как я слышал как
называют 4 Г ют*- (Guthe) островок, который находится в
глубоко врезавшемся в сушу заливе к югу от Перекопского
перешейка. Я не знаю, тот ли это остров, которому, как полагают
некоторые северные авторы, имя «Готия» дали их предки, готы, чьи
владения простирались тогда до Танаиса. Но местные жители его
называют «Гют». Не имея возможности ничего сказать об этом, я
оставляю эту трудность для дискуссии людям, более сведущим в эти¬
мологии названий, чем я».
Приложение 2
Тотлогий вопрос 485
Б.К. ГАЗЕ (1780 - 1864).
«ANONYMUS TAURICUS» ИЛИ «ЗАПИСКА ГОТСКОГО
ТОПАРХА»24
1-й отрывок
...(лодки) двигались с трудом, хотя каждая из них поднимала не
более трёх человек: настолько лодки были малы. Но даже и они ря¬
дом не находили места на стремнине, так как из-за 2-х огромных
льдин многие из них сталкивались и расплющивались. И где бы это
ни случалось, люди, выскакивая из лодки, оставались на самой льдине
и неслись на ней, как на грузовом судне. Некоторые из лодок, будучи
затоплены, стремительно тонули: таким-то оказался рассвирепевший
Днепр. Мы же, ещё более сердитые чем Днепр, очень долго пережи¬
дали и были словно разгневаны на него, что он не замерзает. Но через
немного дней вода повсюду замёрзла, и лёд был очень прочным, так
что можно было бесстрашно идти через реку и пешком и на лошадях и
смело состязаться в борьбе, как на равнине.
И Днепр был похож на какого-то фокусника: опасный и сердито
вздымавшийся, чуть ли не устрашавший всех, глядевших на него, он
вскоре после этого ослабел и настолько смягчился, что все шутили над
ним и попирали ногами, как будто он, став подземным, поместил себя
самого под какое-то укрытие. Ведь река таким образом была похожа
не на текущие воды, а представляла собой скорее твёрдые и камени¬
стые горы. Действительно, что же общего или сходного между этим,
несущимся внизу, и водою? Поэтому и печаль наша сменилась на ра¬
дость, и вдоволь поаплодировав, мы тронулись, проезжая верхом че¬
рез пучину. Беспрепятственно перейдя и очутившись в селении Вори-
он, мы обратились к пище и заботам о лошадях, бывших в бедствен¬
ном состоянии и до крайности утомлённых. Мы провели (здесь)
столько дней, сколько (было нужно), чтобы восстановить свои силы,
так как мы торопились отправиться к Маврокастру.
В то время как все у нас было готово и ничто не препятствовало
(нам), около самой полуночи - тогда как нужно было, чтобы мы вы¬
ступили пораньше поднялся северный ветер огромной силы и разрази¬
лась буря, всего более жесточайшая, так что нужно было полагать, что
24 Воспроизведено по: Литаврин Г Г «Записка греческого топарха» (Документ о
русско— византийских отношениях в конце X века) // Из истории средневековой Ев¬
ропы (X-XVII вв.). - М.: МГУ, 1957. - С. 114-130.
486 Юрочкин <В. Ю.
дороги непроходимы, никому нельзя было находиться под открытым
небом, почти невозможно было остаться в живых, не спасаясь под
кровлей. Испугавшись, мы решили остановиться и задержаться здесь.
Поэтому я сказал собеседникам, что не нужно хоть на некоторое время
выходить из дому, чтобы нам с этого времени не оказаться ночующи¬
ми вне дома: так как первая из звезд уже совершала свой вечерний
фазис, и сообразно с природой этой звезды изменилось состояние воз¬
духа, сейчас она называется Кронос. Ведь Кронос находился в нача¬
лах Водолея, тогда как солнце проходило по зимнему (местоположе¬
нию). В самом деле, усиливавшаяся постоянно буря, стала ещё более
жестокой и дошла до того, что казавшееся нам ранее ужасным показа¬
лось в сравнении с тем, что было после, совсем детской игрой.
Таким образом, буря, слепя снегами, распространилась во все сто¬
роны. Задержавшись достаточное количество дней, едва, наконец, мы
вспомнили о возвращении к себе, когда воздух стал более спокойным.
И мы выступили, торжественно сопровождаемые туземцами, все они
рукоплескали мне и смотрели каждый, как на его соотечественника, и
желали наилучшего. Тогда мы не прошли, конечно, даже и всех семи¬
десяти стадий, хотя их прошли перед нами другие и попритоптали
много снега. На следующий день, начав путь, мы продвигались с ве¬
личайшим трудом, словно в открытом море, борясь против снега. В
самом деле, казалось, земли не было, а снег не был обычным: тогда
как лошадей не видно было до самой шеи, волы, хотя последними
следовали за нами, гибли и многие (из них) были здесь оставлены.
Говорили ведь, что снег был в четыре локтя и был трудно проходим.
Многие из провожатых ушли домой, считая, что сопровождать нас
свыше человеческих сил. Ведь это были незнакомые опасности, труд¬
ности грозили со всех сторон: как столь глубокий и густой снег снизу,
так и сильные ветры, дующие сверху. Ниоткуда не ожидалось пре¬
кращение (бедствий) и никто не надеялся, что будет лучше (ведь все
бесполезным и напрасным представлялось среди тогдашних ужасов),
снег не позволял нам ни огня разжечь, ни остановиться на короткое
время. Щиты были для нас ночью постелями, они-то признавались у
нас в полном смысле всем, - и постелями и одеялами. Ведь в них от¬
дыхали наши тела около костра - и того неяркого. Сон же и сновиде¬
ния - и, как бы испуганные - все бежали прочь. Никто не держался
лучше других, поскольку все одинаково и душой и телом находились
в общем несчастье.
Один считал счастливыми умерших, так как они удалились ото
всех забот и страданий, другой же жалел о будущих, что и они каки¬
ми-нибудь ужасами измерят жизнь.
Разведчики утомились, и сами, сломленные обилием трудностей, не
были в состоянии идти вперед, также неуверенно передвигаясь по сне¬
TomciqiU вопрос 487
гу Самым же опасным было то, что мы проходили по враждебной
земле, и с этого времени положение наше не было безопасным, наобо¬
рот - в одинаковой степени несчастье подстерегало (нас) как от холо¬
да, так и от врагов.
2-й отрывок
Ведь сначала тогда мы решили воевать с варварами или, если нуж¬
но, рассказать правду, боясь, чтобы не оказаться уничтоженными ими
раньше, мы отступили и постановили противопоставить им силу, так
как они грабили всех подряд и убивали самым бесчеловечным обра¬
зом, как какие-нибудь хищные звери, совершившие на все нападение.
Ведь им было чуждо какое-либо чувство пощады к самым близким, и
без какого-либо рассуждения или справедливого решения они поста¬
новили не прекращать убийств и стремились во зло и ущерб (себе)
сделать землю их пресловутой добычей мисян. Ведь погибла прежняя
их беспристрастность и справедливость: ранее почитавшие более всего
трофеи, они воздвигли величайшее, и города и народы добровольно
присоединились к ним. Теперь же, напротив, возникла у них неспра¬
ведливость и неумеренность по отношению к подданным, они решили
обратить в рабство и уничтожить подвластные им города, вместо того,
чтобы заботиться о них и с пользой управлять ими. Люди, жалующие¬
ся на правителей и ясно доказывающие, что они не поступали неспра¬
ведливо, не (добивались) ничего более значительного, чем не быть
убитыми. Было похоже на то, что какой-то рок так соединил несча¬
стья, чтобы, как казалось, все связанное с людьми затопить и засы¬
пать самым ужасным образом, как в результате потопа или (изверже¬
ния) из какой-то пропасти, неожиданной и ужасной. Ведь они сделали
безлюдными более десяти городов, деревень же было совершенно ра¬
зорено не менее пятисот, и вообще, все соседнее и близкое к нам как
бы бурею было охвачено, а люди, ни в чем не повинные, обвинённые
в нарушении клятвы, оказались во власти рук и мечей.
Наконец, жестокая судьба эту самую погибель, свирепо уничто¬
жавшую всех вместе и распространившуюся на несчастных наших со¬
седей, довела и до моей области; я же подозревал это и раньше и при¬
ложил много забот, чтобы когда-нибудь несчастье это не обрушилось
внезапно и не постигло нас, застав у нас все неподготовленным.
Когда же опасность явно приблизилась и была всеми ясно осознана,
потому что отныне она угрожала нашей жизни, тогда-то я отразил ее
как мог более мудро, хотя при этом рисковал почти до крайности. С
этого времени и возникла без объявления между нами и варварами
война, во время которой они ещё не вступали в бой с нами (да и я
возвещал тысячи раз о мире), но и без стычек, с другой стороны, друг
с другом дело не обходилось. Но война началась прямо, когда зима
была готова наступить, так как солнце находилось недалеко от зимне¬
488 Юрочкун. (В. Ю.
го... Итак, варвары, снарядившись достаточным войском, ворвались в
нашу землю как конницей, так вместе и пешим войском, думая завое¬
вать нас с первого натиска из-за слабости городских стен и нашей ро¬
бости. Им не без основания можно было так думать, так как мы сде¬
лали местом поселения разрушенный до основания город и поэтому
производили атаки скорее из деревни, чем из города. Ведь земля была
опустошена самими варварами раньше и достаточно разорена, стены
же были разрушены до основания, и тогда сначала я первым решил
снова поселиться в Климатах. Поэтому я прежде всего выстроил около
него по (нашим) возможностям крепость, чтобы из неё легче, было
заселить и весь остальной город.
3-й отрывок
Крепость была выстроена с большой поспешностью и окружена
рвом, и в то же время война началась. Крепость была разделена меж¬
ду соотечественниками, и все ценное они поместили в ней, все же из¬
лишнее хранилось где-то снаружи у другой стены города. Ведь уже
весь город стал населяться; крепость же была построена, чтобы спа¬
сать нас во время большой опасности. Действительно, варвары, поте¬
ряв тогда многих из своих, к ночи ушли, выжидая рассвета, а я с за¬
рею вывел против них войско, готовое сражаться. Было у меня тогда
немногим более ста всадников, пращников же и стрелков больше 300.
Так как варваров нигде не было, у меня приготовлялось все необхо¬
димое на случай опасности: древняя стена укреплялась, воины же мои
хорошо обучались, чтобы быть готовыми к войне. Поразмыслив обо
всем, я быстро послал вестников к порученным (подвластным) нам и
призвал их. Когда они прибыли отовсюду, состоялось собрание знат¬
нейших, и я тогда сказал, и каких повелителей следует предпочти¬
тельнее домогаться, и какой помощи, прийдя к ним, стараться полу¬
чить от них, и что должно быть сделано, и о многом другом, - что я
тогда сказал и что более всего ценил, долго было бы, если бы я поже¬
лал рассказать по порядку. Они же или как (люди), никогда не поль¬
зующиеся царской милостью, так как не заботились о более цивилизо¬
ванных нравах, а домогались более всего самостоятельного управле¬
ния, или потому, что были соседями царствующего к северу от Дуная,
сильного многочисленным войском и гордого боевою силою, по отно¬
шению же к тамошним обычаям не отличались ничем своим собствен¬
ным, постановили и помириться с ними и себя передать им. (Причем)
все сообща решили, что я все это и сделаю. И я отправился, чтобы
наше положение было спасено, и был принят в высшей степени госте¬
приимно. И он, когда я насколько возможно в более кратких словах
рассказал ему обо всем, обдумал прежде всего дело более важное и
отдал мне охотно снова всю область Климат, прибавил целую сатра¬
пию и подарил в своей земле достаточные ежегодные доходы.
Тотощай вопрос 489
Vladislav Yurochkin
THE “GOTHIC PROBLEM”
(Summary)
Written sources concerning the Goths in the Crimea are numerous.
ТЪеу are dated from the 6th to the 16th century. Most important is the
^formation from a Byzantine historian Procopius of Caesarea (6th AD).
In «De Aedificiis» (560/561 AD) he writes about a land Dori in Tau-
-.ca. located near Byzantine fortresses Aluston and Gorzuvit (modern cit-
.es of Alushta and Gurzuf). These Goths were allies of Byzantium, and
Emperor Justinian has built a fortification system named as “The Long
Walls" for them. In «De bello Gothico» Procopius tells about the Goths-
Tetraxitae (Trapezitae). In the 5th AD these Goths inhabited the Europe¬
an Bosporus, and then moved together with Huns to the Asian coast of
the Kerch Strait (Taman peninsula).
Since then the sources permanently mention “Gothia”, “Gothic Clima-
tai” “Captaincy Gothia”, Gothic capital city “Doros” (in the Late Mid¬
dle Ages - Theodoro). Being in Constantinople Ogier de Busbequius
(1522-1592), the Ambassador of the Austrian Emperor at the Court of
Turkish Sultan, in 1560 has recorded several dozens of relic Gothic words
heard from the Crimean people. The Gothic diocese, obeyed the patriarch
of Constantinople, existed in the Crimea until 1778 and was abolished
after the eviction of the Crimean Christians from the peninsula by the
Catharine II the Great. Thus, medieval written tradition shows the Cri¬
mean Goths as an objective historical reality.
Increased interest in Goths heritage is already formed in the medium
of Swedish scientists at the turn of XVII-XVIII centuries (Olaus Rud-
beck, Johan Sparvenfeldt et al.). Already there is the politicization of
the issue in this period.
The information about the Crimean Goths was first summarized by
Professor Hans Erich Thunmann (1746 — 1778) in historical-geographical
Tractate «Der Krimische Staat». The scholar believed the Goths fobe
Germanic folk, who appeared in the Crimea in the mid-second century
and lived there until the capture of the peninsula by Turks in 1475. He
thought that the Crimean Goths-Christians were closely connected with
Byzantium and they became a basis for the formation of the specific eth¬
nos of orthodox “Crimean Greeks” The Tractate of Hans Thunmann in¬
fluenced many scientists. Following him it was believed for more than
half a century that the capital of the Crimean Goths - Doros-Theodoro -
was located in Inkerman, the suburb of Sevastopol.
490 Юрочкин (В. Ю.
In 1783 the Crimea was incorporated into the Russian Empire. First
scholarly writings of the late 18th and early 19th century represented the
history of Taurica as a succession of different peoples. Some highly pecu¬
liar ideas were expressed. So, Stanislav Siestrzencewicz-Bogusz (1731 —
1826) suggested that the Goths as the descendants of the Scythians who
spread in Europe from the Black Sea area. In the Crimea these Scythians-
Goths lived until the Turkish invasion, and one could still meet their de¬
scendants near Sevastopol in the late 18th century.
First archaeological monuments were interpreted as belonging to the
Goths in 1830s and 1840s. Peter Кцрреп (1793—1864) interpreted as
Gothic the medieval fortifications and ruins of walls visible on the moun¬
tain passes of the Southern Crimea. Frederic Dubois de Montpereux
(1798—1850) supposed that the land Dori - Gothia - Climatai situated
northwards of the Main Ridge of the Crimean Mountains, in the area of
the so-called “cave cities”
In the 1860-s - 1880s the question about historical Goths was raised
by the supporters and opponents of the so-called “Normans’ theory” of
the origin of the first Russian state. The discussion around this theory
began in the middle of the 18th century, and has reflected not only the
development of the scientific thought, but also become an important as¬
pect of the social ideology in Russia.
At that time the so-called “Fragments of Toparcha (Goticus)” was
considered to be an important evidence in favor of the “Normans’ theo¬
ry”, ostensibly found in Paris in the early 19th century by Karl Hase.
The mentioned in “Fragments of Toparcha (Goticus)” events were at¬
tributed to the 9th and 10th centuries. The proponents of the “Normans’
Theory” believed that a Toparch of Climatai ruled the Crimean Goths,
who sent their ambassadors to the prince of Rus’ of the Scandinavian
origin. The opponents of the Theory in their turn played down the role
of the Crimean Goths. In 1970s it was found out that “Fragments of
Toparcha (Goticus)” was a fake.
However, the discussion around this source was the first impetus to
the politicization of the “Goths’ Question” in Russia.
In the second half of the 19th century the first archaeological artifacts
from the Crimea were compared with Germanic antiquities from Europe.
During the Crimean War (1854 — 1855) a physician Duncan McPherson
(1812—1867) brought to Britain a pair of early medieval brooches which
were found in the tombs on the Mithradates Mountain in Kerch. In fol¬
lowing years European museums and private collections were replenished
by items from the Crimea, a number of which were found during the
Тотскцй вопрос 491
predatory excavations. These objects were very similar to those from Eu¬
rope, and this was noticed by the specialists and ordinary visitors.
A French scholar Jozef de Baye (1853 — 1931) has attributed the ob¬
jects of “Animal” and “Cloisomm” Style from Kerch and Western Europe
as Gothic. This style, in his opinion, was originally developed in the
N'orthern Black Sea region and by the end of the 4th century has pene¬
trated from this territory together with the Goths into Europe. A well-
known Russian art historian, anti-Normanist Nikodim Kondakov (1844 —
1925), on the contrary, asserted that The “Cloisonne” Style was devel¬
oped from the Asian Jewellery Art, and brought to the North Pontic re¬
gion by the Sarmatians. Thus, in the late 19th century there were ex¬
pressed two main explanations of the origin of the early medieval “Cloi-
sonnii” Style - Gothic and Sarmatian. In the early 20th century there
were discovered tombs in the area of Hospital’naja street in Kerch, on
the Mithridates Mountain, and a necropolis of Suuk-Su in the Southern
Crimea. In these graves there was found a number of objects of the
“Gothic Style” dated to the late 4th - 7th centuries AD.
Until the 1930s the “Goths’ Question” was not much discussed. After
the Revolution in 1917 two prominent Russian scholars involved in the
study of the Crimean Goths, Alexander Vasiliev (1867 — 1953) and Mi¬
khail Rostovtzev (1870 — 1952), emigrated abroad. Any contact with
them was not welcomed in the Soviet Union. A. Vasiliev has published
the first part of his fundamental work about Crimean Goths before his
emigration. M. Rostovtzeff, developing ideas of N. Kondakov, considered
objects of the “Cloisonne” Style as Sarmatian. The appearance of such
things in Western Europe during the Great Migration he associated with
the movement of the Sarmatian tribe Alani acting in alliance with the
Goths.
The increase of interest to the “Goths’ Question” in the late 1920s is
connected with Nikolay Repnikov (1882 — 1940), who in 1903 discovered
the necropolis of Suuk-Su in the Southern Crimea, which was interpreted
as belonging to the Goths. After 1917 he did not work by specialty. He
could not get employed by the State Academy of the History of Material
Culture - the main archaeological institution of the USSR. To return to
the field of science it was necessary to draw attention to himself and to
the subject of the Crimean Goths. Using the already mentioned “Frag¬
ments of Toparcha (Goticus)” N. Repnikov put forward an idea that the
Gothic ‘Doros’ was situated not on Mangup, but in the neighboring
“cave city” of Eski-Kermen.
An anthropologist G. Petrov, who worked with Repnikov on Eski-
Kermen in 1928, has examined anthropological types of the Crimean Та-
492 Юрочкин <В. Ю.
tars from the neighboring village of Cherkes-Kermen. He came to the
conclusion that some of them are the types who are physically similar to
the look of the northern Europeans, whom he considered as descendants
from the Crimean Goths, inhabitants of Doros - Eski-Kermen. This con¬
clusion he has delivered in a lecture in Germany.
Shortly before that, the Soviet ethnographer Boris Kuftin (1892 —
1953) suggested that the wooden houses of the Crimean Tatars go back
to the house-building of the northern peoples, in particular Goths. The
director of the Eastern Museum in Yalta, Jakub Kemal (1887 — 1938),
has noticed family-names «Goto», «Gutu» by local Tatars in Uskyut, the
village near Alushta, and an young anthropologist Yakov Roginskii
(1895 — 1987), who arrived from Moscow, has found that the majority of
the these families do not have Mongoloid features and belong to the
“northern type”
The research results of G. Petrov and N. Repnikov aroused an interest
in Germany. The ideas of Repnikov were supported by the Academy of
Sciences and personally by a prominent historian, academician Sergey
Platonov (1860 — 1933) and an aspiring archaeologist-Marxist Vladislav
Ravdonikas (1894 — 1976). There was planned a joint German-Soviet ex¬
pedition to study Eski-Kermen and the Crimean Goths. From the German
side the negotiations were exercised by the Chairman of the Notgemein-
schaft der Deutschen Wissenschaft Friedrich Schmidt-Ott. This caused a
sharp disagreement between the Academy of Sciences and the State
Academy of the History of Material Culture. In summer 1929 the delega¬
tion of German scientists visited the excavations of Eski-Kermen, it was
reached an agreement on the joint work in next year. However, at this
time a political case in which the main accused was an Academician S.
Platonov was initiated. He was accused of the monarchical plotting.
As a result, several academicians and corresponding members of the
Academy have been injured. S. Platonov was accused of organizing Sovi¬
et-German expedition, ostensibly for the purpose of spying for Germany.
V Ravdonikas and N. Repnikov have not been convicted and, over
against, they were employed by the State Academy of the History of Ma¬
terial Culture.
The revitalization of the national-patriotic forces in Germany and its
confrontation with the Soviet Union soon made the “Crimean Goths’
Question” a hostage to the political situation.
In 1930 in the State Academy of the History of Material Culture there
was formed a special “Gothic Team” led by a Marxist V Ravdonikas.
Before that, he sharply criticized the entire pre-revolutionary and for¬
eign archaeological schools as not satisfying the requirements of Marx¬
Тошский вопрос 493
ism. This provided a key position in the archeology USSR to a little-
known scholar.
In these years the soviet historical science and linguistics were under a
great influence of the so-called “Japhetic theory” of a philologist and
orientalist Nikolai Marr (1864 — 1934).
According to his theory in ancient times there were no population
movements. The formation of new peoples with inherent structure of the
language was explained as a transition of the indigenous population to a
new stage of social development. It was decided to prove the Marr's the¬
ory on the example of the Crimean Goths.
The “Gotic Team” included V Ravdonikas, N. Repnikov, A. Spitsyn
and some other scholars. Their task was to argue that the Crimean Goths
in fact were not German newcomers, but only a stage in the development
of the local population, i.e. they were descendants of the Cimmerians.
Scythians, and Sarmatians. This “Theory of Stages” contradicted to the
written sources, and the Crimean Gothia was thus excluded from the
world of the ancient Germans. The results of all previous studies were
simply denied. The result of the teams’ work was a publication of the
«Gothic Collection/Krim Gotica» in the series of Izvestija GAIMK in
1932.
Despite the political overtones of the “Gothic question” N. Repnikov
and V Ravdonikas tried to be objective in the evaluation of archaeologi¬
cal facts. The location of Gothia was determined in accordance with ar¬
chaeological materials. It was argued that the archaeological culture
“Suuk-Su” dated from the 5th to the 9th centuries corresponds with the
population of Gothia. This culture was spread in mountains of the South-
Western Crimea and on the Southern coast. It included areas in vicinities
of Alushta and Gurzuf as well as the “cave-cities” of Mangup. Eski-
Kermen, Inkerman etc. This localization is still relevant. At the same
time this culture was interpreted as a “Gothic Stage” in the development
of local folk, which was preceded by the “Sarmatian (Alanic) Stage"
The “Theory of Stages” in the case of the “Goths’ Question” was an
attempt to depoliticize it in the situation of the exacerbated confronta¬
tion of the Soviet Union and Germany. It was a response to the exagger¬
ation of the role of migration in archeology, which was advocated by
Gustav Kossinna (1858— 1931), and to the use of archaeological evidence
as means to substantiate the aggressive territorial politics.
Before the Second World War the direct repressions of the Soviet sci¬
entists for their careless statements took place. Thus, an archaeologist
from the Crimea, a German by birth Nikolai Ernst (1889 — 1956) com¬
menting the Tractate of Thunmann has called the Goths a “Germanic
494 Юрочкин (В. Ю.
tribe who conquered the Crimea and the Black Sea steppes and founded
the ‘Great Gothic kingdom’ in Taurica” In 1938 he was sentenced to
eight years in prison.
During the Second World War the occupation authorities used the
“Goths’ Question” for ideological purposes, as an excuse to support their
territorial claims to the Crimea and Ukraine. Already at the very begin¬
ning of the War it was planned to evict the Slavic and then the Tatar
population from the Crimea. Adolf Hitler expressed a wish to name the
peninsula as ‘Gotenland’ He was supported by the Minister of the Oc¬
cupied Territories Alfred Rosenberg (1893 — 1946), who proposed to re¬
name the largest cities of the peninsula: Simferopol as Gothenburg and
Sevastopol as Theodoricshafen. It was also supposed to start the archaeo¬
logical surveys. But the military situation, lack of specialists, and actions
of partisans prevented these plans to be accomplished.
In 1944 the Crimea was liberated from the Nazis. Soon after all of the
Crimean Tatar population was accused of aiding the invaders and forci¬
bly evicted. The vacated lands were resettled by Russians and Ukrainians
from the areas devastated by the War.
In the post-War situation the Soviet historians were placed under
conditions that they should answer two political questions - Gothic and
Slavic. The presence of the Goths in the Crimea should be denied. On
the contrary, the scholars should look for the evidence that the ancient
Slavs or their ancestors were the original inhabitants of the Crimea. Ac¬
cording to the theory, known in Russia since the 18th century, the ances¬
tors of the Slavs were the Scythians.
In 1945 in Simferopol there was organized the Tauro-Scythian Expedi¬
tion to study the Scythian culture as a predecessor of the Slavic culture.
Soon on the basis of this Expedition there was formed a first Crimean
institution of archaeologists and historians at the Crimean branch of the
Academy of Sciences of USSR. This institution was led by Pavel Shults
(1900—1983) and Eugeniy Veimarn (1905 — 1990) who moved from
Moscow to Simferopol. Both of them came from the Russified German
nobility, both fought against Nazism. Although the ancient Slavs were
not discovered in the Crimea, but the Scythian archaeology began to de¬
velop very actively.
Since the “Gothic Stage” was excluded from the history of the Cri¬
mea, E. Veimarn, P. Babenchikov and V Babenchikov considered the
early medieval necropolises of the Suuk-Su type, the “cave cities”, and
the burials on the Hospital’naja Street in Kerch as Alanian or Sarmatian-
Alanian. To prove this suggestion there were undertaken excavations of
the burial ground at the foot of the “cave city” of Chufut-Kale. The bur¬
Tошский вопрос 495
ial structures and the burial goods from this necropolis dated to the 5th -
9th centuries did not differ from other burials, previously considered as
Gothic. To refute their Gothic there the following grounds were used. At
the place of the city of Chufut-Kale previously was a fortress Kirk-Or. In
14th century it was a center of the Crimean Alans.
Actually there is no written evidence about Alans in the Crimea
known before the 13th century.
In 1952, at the session of the Crimean Branch of the Academy of Sci¬
ences of USSR, organized after the conviction of Marr’s Theory by I.
Stalin, an official and binding resolution for historians concerning the
“Gothic Problem” was accepted. In accordance with this resolution the
Goths came to the Crimea in the 3rd century, but they were very few in
number, and soon mingled with the locals and the Sarmatian-Alans. So
they did not leave any trace in archeology. The narrative information
about Goths is allegedly the result of errors, misconceptions and misun¬
derstandings. Thus, the Goths were officially erased from the Crimean
history and replaced by the Sarmatians-Alans. This resolution was hung
over the Soviet scientists actually until the breakup of the USSR.
Nowadays there are no ideological grounds for the “Goths’ Question”
Meanwhile, in the scientific and popular literature the assertions can still
be found which echoes the resolution of the year 1952. This concerns in
particular the exaggerated role of the Alans in the history of the early
medieval Crimea.
Now the Goths theme is ready very popular among historians and ar¬
chaeologists. Monographs and collections which largely objectively high¬
lights the history and archeology of Goths in Eastern Europe are begin¬
ning published.
Научное издание
Юрочкин Владислав Юрьевич
Готский вопрос
Главный редактор В.Ю. Исаев
Ведущий редактор Л.В. Рыбина
Технический редактор К.Г.Кучкина
Художник Т.А. Сидорова
Корректор Г.С. Богданова
Английский текст В.И. Рыбин
На авантитуле М.А. Волошин «Киммерийские сумерки»
16+
Подписано в печать 02.03.2017. Формат 70x100 1/16. Гарнитура Peterburg.
Бумага Mondi. Печать офсетная. Физ. печатных листов 31,25. Условных пе¬
чатных листов 40, 31. Тираж 1000 экз.
Издательство «Сонат».
295033, Республика Крым,
г. Симферополь, ул. Косухина, 5
Тел./факс +7(3652)69-32-06
E-mail: sonat@crimea.com
Pokrova. is@gmai 1. com
Http: / /www.sonat.com.ua
Отпечатано в типографии ООО «КОНСТАНТА-принт»
308519, Белгородская обл., Белгородский р-н, п. Северный, ул. Березовая, 1/12.
Тел./факс (4722) 300-720, www.konstanta-print.ru