«За фасадом
буржуазных
теорий»
О. И. КОСЕНКО
ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ
ДЕМОКРАТИЯ:
ФАКТЫ И ВЫМЫСЛЫ
Москва
Издательство
политической литературы
1981

65.018
К71
Косенко О. И.
К71 Производственная демократия: факты и
вымыслы.— М.: Политиздат, 1981.— 64 с.— (За
фасадом буржуазных теорий).
В работе ученого-социолога раскрывается апологетическая
сущность буржуазных моделей производственной демократии,
призванных скрыть за суррогатными формами привлечения
трудящихся к управлению производством деспотическую
природу капиталистического хозяйствования и фактическое
бесправие производителей в решении принципиальных вопросов
производства.
Книга рассчитана на массового читателя.
11105—073 65.018
К 079(02)-81 169~81 0604040000 33.049
© ПОЛИТИЗДАТ, 1981 г.

I Лицо
концепции
Несколько лет назад английский
журнал «Мансли лейбор ревю»
опубликовал материал об успехах австрийской
машиностроительной фирмы «Гебауэр унд Лерер». Под предлогом
укрепления конкурентоспособности фирмы и
повышения на этой основе заработков рабочие этой фирмы с
помощью хитроумной системы были втянуты в
процесс рационализации производства и повышения его
эффективности. В результате эксперимента прибыли
хозяев выросли почти вдвое, прибавка же к заработной
плате рабочих составила всего около 20%. Если же
учесть происходивший в то время рост цен на товары
первой необходимости, фактически в выигрыше
оказались лишь предприниматели. Журнал «Мансли лейбор
ревю», не поскупившись на похвалу в адрес австрийской
фирмы, призвал деловые круги Запада следовать этому
примеру.
Подобной информации публикуется в западной
печати предостаточно. Так, согласно буржуазным
публикациям, на западногерманских предприятиях
решения по некоторым производственным вопросам
принимаются совместно представителями администрации и
персонала. В Швеции и Норвегии получили
распространите так называемые программы расширения
ответственности рабочих и служащих за выполнение мелких
срочных работ. В ряде фирм США, Франции и Италии
широко используются различные формы участия
трудящихся в прибылях, техническом совершенствовании
производства, научной организации труда и т. п.
Эти сообщения буржуазной прессы служат одной
цели— доказать, что приобщение широких масс к «трудам
3

и заботам» предпринимателей целесообразно с многих
точек зрения. Оно якобы выгодно в равной степени и
рабочему и предпринимателю, а следовательно, имеет
право на жизнь и дальнейшее развитие. Это явление
в буржуазной литературе получило название
производственной демократии. В последние годы под него
усиленно подводится теоретическая база.
Что же это такое в условиях Запада? Уж не найден
ли новый источник силы для поддержания
дряхлеющего капитализма?
По заказу бизнеса История капиталистического
общества показывает, что вопрос о
производственной демократии уже ставился буржуазными
идеологами. И его возникновение было обусловлено не
праздными выдумками политиков и ученых мужей,
а требованиями суровой действительности. Массовые
выступления трудящихся против деспотизма хозяев-
работодателей потрясли буржуазную систему
политической демократии. Стала совершенно очевидной ее
ограниченность, неспособность отвечать интересам широких
масс. Во имя сохранения основных устоев буржуазного
общества его защитники приходят к выводу о
необходимости принятия мер, создающих видимость
некоторого ослабления власти
капиталистов-предпринимателей в сфере производства. Формальное равенство нужно
было как-то «вплести» в структуру существующих
производственных отношений.
С указанной целью предпринимаются попытки
сформулировать приемлемое для правящего класса
определение производственной демократии. Так, американский
экономист Генри Эдеме писал: «Демократия в сфере
наемного труда — это прежде всего право рабочих на
коллективный договор и формальный трудовой контракт».
В 1897 г. английские исследователи Сидней и Беатрис
Вебб предложили понимать под производственной
демократией такое положение, когда власть имущие
определяют, что и как производить, а профсоюзы и
трудящиеся массы — в каких условиях работать. Равенство
понималось как право каждого стать предпринимателем
и владельцем собственности, как право человека
продавать или не продавать свой труд, как его право на
перемену занятости и места работы.
Однако при таком подходе фактически ничего не
4

менялось, бесправие человека труда в сфере социально-
экономических отношений буржуазного общества
оставалось неизменным.
Научно верное, глубокое понимание истинной
производственной демократии дали только марксисты. Ф.
Энгельс отмечал, что крупная промышленность «делает
безусловно необходимым создание совершенно новой
организации общества, при которой руководство
промышленным производством осуществляется не
отдельными конкурирующими между собой фабрикантами,
а всем обществом по твердому плану и соответственно
потребностям всех членов общества» {.
Иначе говоря, в условиях машинного способа
производства всесторонняя демократизация общественных
отношений становится объективной закономерностью,
что как раз и подтверждается практикой
социалистического строительства.
Классики марксизма считали, что само развитие
общественного производства подводит общество к
необходимости введения демократии в сфере производства
как одной из важных, неотъемлемых составляющих
новой организации общества. Иначе говоря, по мере
развития производительных сил буржуазного общества
возникает необходимость в коренных преобразованиях
сложившейся системы производственных отношений.
Все большую актуальность приобретает потребность в
демократизации производства, которая тем не менее
становится полноправным элементом лишь будущей,
новой организации труда. В условиях же старой,
капиталистической организации труда назревшая
потребность в подлинной демократизации производства
удовлетворена быть не может. Устаревшим
производственным отношениям соответствует и устаревшая
организация труда. Как бы последняя ни
совершенствовалась, ее содержание остается прежним — оно
обусловлено господствующей частной собственностью на
средства производства.
Отсюда следует, что подлинная демократия в сфере
производства может возникнуть и утвердиться лишь
после того, как будут сломаны капиталистические
производственные отношения, будет введена общественная
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 329.
5

собственность на средства производства и будут
уничтожены все виды экономического и социального
неравенства. В свою очередь, это возможно только тогда, когда
пролетариат возьмет власть в свои руки, утвердится
как политически господствующий класс в обществе.
«Пролетариат,— говорится в «Манифесте
Коммунистической партии»,— использует свое политическое
господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом
весь капитал, централизовать все орудия производства
в руках государства, т. е. пролетариата, организованного
как господствующий класс, и возможно более быстро
увеличить сумму производительных сил» К
Разумеется, такая перспектива не устраивает
защитников буржуазного строя. Не будучи в силах решить
проблему производственной демократии, буржуазные
апологеты одно время пытались ее просто
замалчивать. В 20-е годы текущего столетия эта тема в
буржуазных изысканиях сначала оказывается отодвинутой на
задний план, а затем и вовсе исчезает со страниц
печатных изданий и на протяжении более чем двух
десятилетий предается полному забвению.
Однако уйти от вопроса, обусловленного
историческим развитием общества, не удается. Потребность в
демократизации производства обостряется по мере
углубления кризиса капиталистической системы.
Капиталистическое производство достигло сегодня такого уровня
концентрации, такой степени сложности и
взаимообусловленности различных отраслей, когда подчинять его
воле ожесточенно конкурирующих работодателей
становится все более противоестественным.
Капиталистическое общество систематически недоиспользует свои
потенциальные возможности и в то же время
растрачивает впустую массу сил и средств, представляющих
достояние общества.
Неполная загрузка производственных мощностей,
хроническая безработица, чрезмерно высокий уровень
непроизводительных расходов на вооружение, другие
негативные явления общественной жизни при
капитализме вызывают у широких масс трудящихся
естественное желание вмешаться в управление
производством, заставить предпринимателей считаться с насущ-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 446.
6

ными потребностями общества. Убедительное тому
свидетельство — включение требований по демократизации
производства в программы многих классовых
организаций трудящихся — политических партий, профсоюзных
объединений и др. При всем многообразии указанных
программ их суть сводится к требованию решать
основные вопросы производства с учетом интересов широких
масс и при их непосредственном участии.
Это движение стало в последние годы настолько
популярным, боевым и целенаправленным, что
вынуждает как монополии, так и буржуазное государство идти
на соответствующие уступки рабочему классу. В ряде
капиталистических стран, например в ФРГ, Швеции,
приняты специальные законы, согласно которым
представители рабочего класса имеют возможность влиять
на процессы управления производством, хотя и с целым
рядом существенных оговорок.
Массовая борьба трудящихся за демократизацию
производства, ведущая в определенной степени к
обузданию монополий, развивается. В то же время в этом
движении отчетливо просматриваются два
принципиально несовместимых подхода — марксистский и
реформистский.
Марксисты капиталистических стран понимают, что
подлинно демократические преобразования в сфере
производства возможны только в условиях социализма.
Эти преобразования могут иметь место только тогда,
когда государственная власть окажется в руках
пролетариата, выступающего от имени широких масс
трудящихся. Пока же этого нет, любые проявления
демократии в сфере производства паллиативны, половинчаты,
противоречивы. Они не могут быть не чем иным, как
вынужденной уступкой буржуазии в ответ на
требования и активные действия боевых отрядов рабочего
класса.
Именно к этим выводам пришли представители
коммунистических партий Бельгии, Великобритании,
Дании, Люксембурга, Португалии, Франции, ФРГ, Чили и
Швеции на недавно состоявшемся (1980 г.)
международном симпозиуме «Проблемы участия трудящихся з
управлении производством в капиталистических
странах и позиция коммунистов». По единодушному мнению
участников этой встречи, «полный рабочий контроль в
1

процессе производства и распределения или подлинное
участие в управлении невозможны в рамках
капитализма, где политическая и экономическая власть
находится в руках монополий». В то же время было
признано, что борьба за расширение рабочего контроля на всех
уровнях — неотъемлемая составная часть непрерывной
борьбы рабочего класса в защиту и закрепление своих
экономических и демократических завоеваний.
«Борьба,— как было подчеркнуто на симпозиуме,— ключевой
элемент расширения производственной демократии,
утверждения рабочего контроля, участия в
управлении».
Таким образом, коммунисты рассматривают
движение за демократизацию капиталистического
производства не в качестве конечной цели, а как одно из
направлений классовой борьбы трудящихся, как эффективное
средство сплочения, консолидации сил рабочего класса,
повышения уровня его самосознания и пролетарской
солидарности. Одним словом, массовое движение за
демократизацию капиталистического производства с
марксистской точки зрения — это один из дополнительных
методов борьбы в широком арсенале средств,
используемых рабочим классом в борьбе.
В корне противоположна марксизму реформистская
позиция. Многие социал-демократы, например,
расценивают демократизацию капиталистического производства
в качестве социалистической меры общественного
преобразования. По их мнению, демократические реформы
в сфере производства в конечном итоге ведут к
существенным изменениям в системе капиталистических
производственных отношений, в ходе которых якобы
производительным силам общества предоставляется
возможность беспрепятственного, бескризисного развития.
Более того, проведение демократических реформ в
сфере производства, по их мнению, ведет к тому, что
буржуазия теряет господство в обществе, власть
постепенно переходит к трудящимся, а капитализм уступает
место социализму. Разумеется, поверить таким
умозаключениям может только человек, не понимающий самой
сути классовой борьбы пролетариата за свое
освобождение.
Истинные защитники монополистического
капитализма стремятся перехватить инициативу и направить
8

массовое движение трудящихся за демократизацию
управления производством в безопасное и по возможности
благоприятное для себя русло. С этой целью они
поставили перед наукой задачу разработать такой механизм
производственной демократии, который не только не
повредил бы капиталистической системе
хозяйствования, но даже, наоборот, способствовал бы повышению
ее эффективности. К этим поискам привлечены сегодня
реформистские и буржуазные теоретики всех мастей.
Предпринимаются попытки сформулировать общую
концепцию производственной демократии, которая, во-
первых, служила бы теоретическим обоснованием
буржуазной практики вовлечения трудящихся масс з
управление производством и, во-вторых, открыла бы
четкие перспективы для дальнейшего
совершенствования этого процесса.
Буржуазные апологеты при разработ-
новая'ши^ма"" ке теоРии производственной
демократии сосредоточивают свое внимание
лишь на отдельных недостатках капиталистической
системы. Они не признают, что потребность
демократизации управления производством обусловливается
закономерным развитием общественной организации труда
и что сдерживают это развитие капиталистические
производственные отношения. Буржуазные идеологи
утверждают, что вовлечение масс в процессы
управления производством становится актуальным только
потому, что недостаточно эффективным стал современный
менеджмент — сложившаяся система
капиталистического управления. Современный менеджмент, по их
мнению, недостаточно использует творческий потенциал
наемного персонала и это якобы ведет к тому, что
конкретная организация не успевает идти в ногу со
временем, не успевает адаптироваться к быстро меняющимся
требованиям рынка, оперативно осваивать технические
новинки и совершенные формы организации труда.
В частности, Мишель Крозье — известный
французский социолог, нисколько не сомневаясь в
целесообразности капиталистической организации труда в целом,
выражает свою озабоченность лишь по поводу ее
чрезмерной бюрократизации. По его мнению, современное
капиталистическое производство — сложное и
динамичное— нуждается в думающем работнике, «активном
9

субъекте организации». Между тем сегодняшней системе
руководства поведением наемного персонала, на взгляд
французского теоретика, не хватает «должной гибкости
и маневренности, а также постоянной готовности к
ограниченным компромиссам». Устранить этот недостаток,
как считает М. Крозье, можно посредством
«сознательного и рационального» использования массовой
инициативы персонала в процедурах принятия управленческих
решений. Такое вовлечение наемного персонала в сферу
управления производством приведет в действие все
умственные и физические силы каждого работника в
интересах производства. Таким образом, по мысли
буржуазного теоретика, можно будет устранить многие
недостатки менеджмента и обеспечить мобилизацию всех
ресурсов персонала на выполнение сложных задач,
стоящих перед организацией. Таким образом, корень
зла заключен в огрехах управления.
Управление — действительно очень важное
слагаемое процесса труда, необходимое связующее звено
между всеми звеньями производственного механизма.
Поэтому демократизация производства не может не
отразиться на сфере непосредственного управления
производством, на процедурах подготовки, принятия и
осуществления управленческих решений. Однако нельзя
забывать, что функция управления, как следует из
марксистской теории, всегда является атрибутом права
собственности: кто владеет средствами производства, тот и
определяет характер их практического использования.
А это значит, что рабочий класс при капитализме
никакого существенного воздействия на нее оказать не
может, так как не является владельцем средств
производства.
Подлинная демократизация управления
производством возможна лишь при условии перехода средств
производства в руки трудового народа. Угнетенный класс,
как учит марксизм, борется сначала за долю этой
власти, а затем и за всю власть, чтобы получить
возможность изменить существующие законы соответственно
своим интересам и нуждам. Именно в таком понимании
требования демократизации управления производством
находят свое выражение в программных документах и
соответствующих действиях коммунистических партий
капиталистических стран.
ю

Принципиально иной подход к вопросу о
демократии в сфере производства пытаются обосновать
буржуазные апологеты. Они утверждают, что никакой
проблемы власти на современном этапе развития
капиталистического производства нет. Общественное
производство стало настолько сложным, что это обстоятельство
само по себе исключает возможность владельцев
безраздельно распоряжаться средствами производства. По
мнению буржуазных теоретиков, современное
производство находится в значительной зависимости от
дееспособности рабочей силы, от того, насколько она
квалифицированна, мобильна, одним словом, насколько в
состоянии решать сложные производственные задачи.
На этом основании они и приходят к выводу, что
«источников власти сегодня стало больше: это не только
ступенька в должностной иерархии званий, но также
профессиональные знания, выполняемая функция,
друзья и коллеги, личные качества человека и т. п.».
Отсюда следует, что в условиях все возрастающего
значения профессиональных знаний работника, его
практических навыков и межличностных отношений с
другими сотрудниками происходит якобы постепенное
выравнивание власти между многими членами
организации. В недавно опубликованной статье английского
исследователя Дж. Толли «Управление и 1984 год»
вовлечение персонала в процессы подготовки и принятия
решений прямо расценивается как «официальное
закрепление диффузии власти».
Разумеется, подобный вывод — абсурд, неудачная
попытка выдать желаемое за действительное, с тем
чтобы сохранить в неприкосновенности буржуазную
систему власти. Отбирать у кого-то власть, чтобы отдать
ее другим,— в этом нет никакой необходимости,
утверждают западные теоретики, поскольку этот стихийный
процесс уже якобы состоялся. Это явная
фальсификация капиталистической действительности. Деспотизм
работодателей был и остается, о чем свидетельствует
множество фактов: полное подчинение
капиталистического производства интересам предпринимателей,
закрытие капиталистами предприятий, когда это им
выгодно, модернизация производства с целью усиления
интенсификации труда и пр. Буржуазные же
сторонники производственной демократии стараются предста-
11

вить подобные факты или как редкие исключения из
правил, или как согласованные решения, отражающие
единую точку зрения работодателя и наемного
персонала.
Когда буржуазные идеологи производственной
демократии говорят о необходимости привлекать наемный
персонал к управлению производством, они стремятся,
по существу, лишь заложить дополнительный механизм
стимулирования трудовой активности наемного
персонала в существующую управленческую структуру
капиталистического производства.
Возьмем одну из написанных на эту тему работ —
«Американская идея производственной демократии.
1865—1965». Ее автор, профессор Иллинойского
университета Милтон Дербер, разрабатывает правовую основу
производственной демократии. По его мнению,
«выравненная власть» приобретает для организации позитивное
значение при условии официального признания за
каждым работником так называемых «социально широких»
полномочий.
Какие же эти полномочия и каких аспектов
управления они касаются?
Возьмем, скажем, право работника выдвигать своих
представителей для обсуждения актуальных вопросов
управления. Чем оно вызвано? Американский
профессор считает такое предложение «естественным»
отражением в сфере труда принципов политической системы
западного общества. На самом же деле он просто
фиксирует уже завоеванное право трудящихся вмешиваться
в дела своих хозяев-работодателей. Известно, что
правящие круги многих капиталистических стран были
вынуждены признать официально такое право. Об этом
свидетельствуют, в частности, разрешенные законом
забастовки, коллективные договоры, референдумы и пр.
Очевидно, реально оценивая сложившееся положение
вещей, М. Дербер как раз и приходит к выводу о праве
работника участвовать через своих представителей в
обсуждении актуальных вопросов управления. Однако
толкуемое им право предстает в откровенно урезанном
варианте, поскольку при таком подходе трудящиеся в
лучшем случае могут лишь что-то предлагать и
корректировать. Что же касается, скажем, финансовой
стороны дела, то все здесь остается без изменения — широкие
12

массы не могут решать этот вопрос. Говорят, что виною
этому — непостоянство рыночной конъюнктуры и
весьма специфические требования экономической
ситуации. Однако главная причина этого табу — воля самого
капиталиста, совершенно не склонного рисковать
своими средствами и делиться своими прибылями.
В угоду капиталисту-работодателю сформулировано
М. Дербером и право каждого работника на
«расхождение во взглядах» с вышестоящим руководством.
Основное назначение этого предложения сводится к одному —
подстегнуть администрацию «снизу», сделав ее более
гибкой, мобильной и полезной для хозяина.
Американский профессор призывает к свободе критики
административных методов и стиля управления. Ново имя
чего? Очевидно, только ради того, чтобы подсказать
предпринимателю новые пути интенсификации наемного
труда. Ведь критика администрации хотя и допускается,
но при условии, если она дает очень важный для
каждого хозяина совет: как лучше руководить людьми в
целях приумножения капитала.
Следующее предложение — о праве работника
нарушать традиционные нормы трудового поведения —
явно обусловлено стремлением М. Дербера
стимулировать различного рода рационализаторскую и
изобретательскую деятельность. При этом прямо указывается,
что нарушению подлежат только те дисциплинарные
предписания, которые мешают работнику добиваться
высоких результатов деятельности. Таким образом
западный ученый надеется полнее использовать весь
накопленный персоналом запас профессиональных знаний
и ценный опыт практической работы в интересах
собственников капитала. Судя по всему, ему очень
хочется заставить каждого работника действовать с полной
отдачей и выдумкой. Однако искренне верить в
осуществление подобного замысла в условиях
капиталистической организации труда невозможно. Любые
новшества, вводимые по инициативе трудящихся в сферу
капиталистического производства, очень скоро
оборачиваются против них же: одним работникам увеличивают
норму выработки, а других увольняют за ненадобностью.
Весьма интригующе выглядит предложение
американского профессора предоставить каждому работнику
такую информацию, которая необходима ему для твор-
13

ческого поиска. Что же стоит за столь щедрым посулом?
Широкие массы стремятся быть в курсе всех основных
событий, влияющих на уровень их заработка,
безопасность работы, пенсионное обеспечение и пр.
Капиталистическая администрация, выражающая волю
предпринимателей, в какой-то степени вынуждена давать
подобные сведения. Однако, сознавая взрывоопасный
смысл такой информации, она пытается акцентировать
внимание трудящихся на вопросах другого рода: как
использовать на полную мощность действующее
оборудование, как добиться наилучшей организации своего
рабочего места и т. д. Через ученых типа М. Дербера
власть имущие как раз и выражают свое согласие
предоставлять работнику преимущественно ту
информацию, которая способствует повышению личной
производительности его труда.
В рассуждениях американского профессора о
производственной демократии есть и кое-что на десерт. В
частности, провозглашается право каждого работника на
уважительное отношение к своей личности. Под этим
правом подразумевается терпимость к расовым,
религиозным и прочим убеждениям работника. А как быть с
его политическими убеждениями? Американский
профессор уходит от ответа. И это не случайно, поскольку
политическая деятельность на капиталистических
предприятиях искореняется давно и последовательно (в
частности, при массовых сокращениях персонала
увольнению в первую очередь подлежат члены
коммунистической партии и других прогрессивных организаций).
Таким образом, рекомендуемый выше вариант наделения
каждого работника некоторыми полномочиями в сфере
управления выглядит однобоко и призван лишь вызвать
массовую инициативу трудящихся в направлениях,
благоприятных для предпринимателей.
Проводимые буржуазными учеными изыскания в
этом плане, с одной стороны, призваны помочь
господствующему классу выработать «стратегию выживания»,
и в этом смысле они имеют практическое значение.
С другой стороны, они активно используются также в
качестве средства идеологического воздействия, как
инструмент обработки массового сознания трудящихся.
В единстве этих двух сторон буржуазные апологеты
пытаются решать не только правовые проблемы произ-
14

водственной демократии. Одновременно
рассматривается вопрос о необходимости материального
стимулирования каждого работника, проявляющего в сфере
управления угодную работодателю инициативу. Речь
фактически идет о том, чтобы приплачивать рядовому
работнику за его непосредственный вклад вдело
совершенствования управления производством. В качестве
источника этих выплат предлагается считать прибыль,
получаемую от внедрения инициативных предложений
работника (отсюда и название данной формы
материального стимулирования — участие в прибылях).
Следовательно, буржуазные идеологи
производственной демократии стремятся увлечь наемного
работника идеей «образования у него собственности». Они
показывают ему путь, ведущий якобы к обогащению и
зависимый только от него самого — его активности,
предприимчивости, изобретательности. На самом же деле
буржуазные теоретики рассчитывают только на то,
чтобы каждый работник принимал постоянное участие в
выявлении и использовании скрытых резервов труда
и производства. На официальную поддержку может
рассчитывать лишь та активность работника, которая
влечет за собой повышение рентабельности
капиталистического предприятия. Что же касается материального
стимулирования инициативных усилий персонала, то
никакого участия в прибылях здесь нет. Предлагаемый
способ вознаграждения за проявленную работником
предприимчивость есть не что иное, как
завуалированная форма оплаты рабочей силы.
А это значит, что при всех своих претензиях на
радикальность сторонники данной идеи остаются на
позициях социальных установок правящего класса
общества. Несмотря на различия между отдельными планами
«образования собственности», как отмечается в одном
из документов Германской коммунистической партии,
«все они направлены на маскировку действительных
отношений господства».
Поэтому классовые организации трудящихся
последовательно выступают с разоблачением истинной сути
«демократизации капитала», создающей лишь
видимость разрешения социальных противоречий
капитализма. Борьба трудящихся, указывает заместитель
Председателя Компартии Норвегии Ханс И. Клевен,
15

«должна во все большей степени направляться против
политики монополий и таких важных сторон политики
государства, как бюджетная политика, налог на
добавленную стоимость, распределение национального
дохода, «политика доходов».
Тем самым в противовес рассмотренным выше
предложениям о «демократизации капитала» марксистами,
по существу, выдвигается требование о пересмотре
всей буржуазной практики капиталовложений, об
использовании национального богатства каждой страны
в интересах широких масс трудящихся.
Остроту данной проблемы вынуждены признать
даже представители стоящих у власти партий. Так,
голландский социал-демократ Я. Тинберген предлагает для
ослабления социальной напряженности уменьшить вдвое
существующие в развитых капиталистических странах
различия в доходах. В противном случае, по его
мнению, не избежать самых глубоких потрясений
общественной системы Запада, вплоть до революции.
Под давлением трудящихся и их организованных
отрядов — коммунистических и рабочих партий,
прогрессивных профсоюзов и других демократических
организаций — некоторые правительства Запада выразили
намерение осуществить ряд реформ в сфере
социального страхования, медицинского обслуживания, системы
образования, охраны труда. Подобные мероприятия
отвечают повседневным нуждам трудящихся, поскольку
могут смягчить отдельные последствия
капиталистической эксплуатации, хотя и не искореняют их. Однако
эти крупномасштабные реформы сегодня практически
неосуществимы, так как современное буржуазное
государство исключает всякую возможность
перераспределения национального дохода в ущерб
господствующему классу капиталистов.
«Присущее персоналу глубокое пони-
^"^L" Я**"3* мание частных моментов хозяйствен-
менеджмента
ной деятельности,— говорится на
страницах лондонского издания коллективной монографии
«Новые идеи в менеджменте»,— еще не порождает
автоматического усвоения закономерностей организации как
целостного образования». «Способности и
компетентность рабочих не позволяют им выйти за пределы
мелких вопросов политики»,— резюмируют результаты
16

своего исследования американские социологи Д.
Миллер и В. Форм.
Вот так примерно оцениваются в буржуазном мире
реальные перспективы становления и развития
демократических начал в сфере капиталистического
производства. Право трудящихся оказывать
непосредственное влияние на сферу управления производством как
будто и не отвергается, но в то же время весьма
определенно занижается усиленными ссылками на недостаток
у наемных рабочих необходимых навыков и
способностей. Истинная же причина такого вывода совсем
другая: «Как правило,— пишет известный американский
специалист в области управления Д. Макгрегор,—
предприниматели боятся предоставить работникам
возможность влиять на решения, их касающиеся, поскольку
они захотят решать и те вопросы, до которых им не
должно быть дела».
С учетом именно этого обстоятельства буржуазные
ученые как раз и пытаются сегодня разработать для
рабочего класса другие, более безопасные стереотипы
мышления и поведения. В частности, за основу
практического вовлечения рядовых наемных работников
в сферу управления производством предлагается
принять две модели: модель «участия» и модель
«автономии».
«Участие» понимается как совместный поиск
администрацией и персоналом путей наилучшего решения
конкретных задач организации. «Автономия» — в
представлении западных теоретиков — это независимое от
установок администрации проявление личной,
индивидуальной инициативы работника в соответствии с
целями организации.
Модель «участия» отождествляется с коллективным
изысканием эффективных средств решения конкретных
задач организации, а модель «автономии» этим же
целям подчиняет индивидуальное мастерство, знания и
личные качества каждого работника. В первом случае
речь идет фактически о непосредственном включении
исполнителя в регулируемые менеджментом процессы
подготовки управленческих решений, а во втором
случае— о предоставлении исполнителю в тех же целях
относительной свободы действий, возможности
принимать некоторые решения по своему усмотрению.
2 О. И. Косенко
17

Читая подобные умозаключения, отчетливо сознаешь,
что для буржуазных теоретиков производственной
демократии критерий любых инициативных действий
работника один: организация должна функционировать
согласно заданной программе. Но программа-то
ориентирована на интересы работодателя, следовательно, этим
же целям должны соответствовать и любые проявления
индивидуальной предприимчивости. А это значит, что
господство буржуазии остается незыблемым,
изменяется лишь форма и методы реализации ее власти.
Неправомерная попытка буржуазных теоретиков
рассматривать функцию управления (а не собственность на
средства производства!) в качестве главного звена в
структуре элементов общественного производства создает
лишь иллюзию безболезненного преодоления
антагонистических противоречий капитализма. Буржуазная
установка на привлечение трудящихся к управлению
производством «...есть просто капиталистическая
карикатура того общественного регулирования процесса труда,
которое становится необходимым при кооперации в
крупном масштабе и при совместном применении средств
труда, особенно машин» 1. Буржуазные идеологи
производственной демократии считают, что достижение
высокой эффективности капиталистического производства
практически возможно и без каких-либо
революционных преобразований в сложившейся системе труда.
Для этого лишь нужно предельно активизировать
деятельность наемного персонала, снять с него налет
равнодушия, стимулировать творчество, инициативу масс,
искусно направив их только в одну сторону — к целям,
поставленным перед организацией работодателем.
В этой утилитарной направленности
соответствующих поисков западной науки нетрудно убедиться на
примере статьи Кортлэнда Кэммэнна и Дэвида Нэдлера
в американском журнале «Харвуд бизнес ревю» за
1976 г. Авторы утверждают, что потребность в переходе
к демократическому руководству возникает только в
том случае, если менеджер видит в этом одно из средств
улучшения своей практической работы. Именно поэтому
американские ученые считают, что вопрос привлекать
или не привлекать наемный персонал к участию
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 435.
18

в управлении должен решаться исключительно
менеджером.
Но менеджер — это не кто иной, как облеченный
официальной властью представитель капиталистической
администрации. Поэтому уже сама постановка такого
вопроса совсем недвусмысленно свидетельствует о
социальной позиции американских ученых. Ведь если право
«первого выбора» демократических процедур
предоставляется менеджеру, то, очевидно, и делается это в
основном для того, чтобы усилить его воздействие на
поведение персонала.
Не случайно вся совокупность принимаемых
решений, по мнению западных социологов, должна четко
распадаться на две группы: относящиеся и не
относящиеся к основной политике предприятия. В области
интересов крупного бизнеса всю полноту власти
рекомендуется по-прежнему сосредоточить в руках
работодателя, а наемному персоналу отводится при этом лишь
пассивная роль исполнителя. На тех же уровнях
управленческой иерархии, где принятие и осуществление
решений менеджмента возможно при постоянном
содействии наемного персонала, последний должен
выступать или в качестве квалифицированного помощника
на службе административного аппарата, или
непосредственным соучастником в решении управленческих
задач преимущественно малого диапазона.
Таким образом, ставя под сомнение традиционную
«пирамиду» управления, буржуазные сторонники
производственной демократии в то же время не идут
дальше предложения явно манипуляторского характера. А
это значит, что такой образец вовлечения трудящихся
масс в управление производством может лишь
способствовать укреплению ведущей роли менеджмента в
функциональном механизме капиталистического
предприятия.
В многочисленных разработках данной темы
буржуазными специалистами присутствует также изрядная
доля социальной демагогии. Применительно к первой
модели этот факт вскрывается, например, в статье
«Участие и выравнивание власти», опубликованной
журналом «Организейшнэл бихейвиор энд хьюман перфоманс».
Авторы работы английские психологи М. Малдер и
Г. Уилк утверждают, что процессы коллективного при-
19

нятия решений преимущественно ослабляют позиции
некомпетентных субъектов управления. Чем слабее
работник ориентируется в сфере управления, пишут они,
тем существеннее его фактическая зависимость от
мнений авторитетных членов организации. А это значит,
что широкое вовлечение работников в процессы
принятия управленческих решений выступает лишь в
качестве «инструмента ускоренной реализации собственных
идей руководителя».
Внешне иной, а по сути своей тождественный подход
к тому же вопросу складывается и у приверженцев
модели «автономии». Например, в книге американского
профессора Ф. Каца «Автономия и организация»
рекомендуется чаще использовать два типа управляющих
воздействий: 1) предписание «широких» правил
поведения, предоставляющих индивиду относительную
свободу действий в четко сформулированных
направлениях и 2) предписание «узких» правил поведения,
оставляющих на собственное усмотрение индивида выбор
путей реализации конкретных задач организаций.
Одним словом, предлагается, с одной стороны,
несколько уменьшить регламентацию трудового и
социального поведения работника, а с другой, любые
проявления творческой инициативы работника всецело
подчинить требованиям капиталистической организации
труда. По этому поводу в недавно изданной в Бостоне
(США) коллективной монографии «Раздел авторитета в
формальных организациях» говорится: «Всякий раз,
когда теория менеджмента пытается с помощью автономии
сбалансировать известное неравенство между идеалами
власти и влияния, налицо последующее увеличение
зависимости и уменьшение автономии». Это
вынужденное признание как нельзя лучше и характеризует
сущность данной модели производственной демократии.
Если же говорить о рассмотренной концепции в
целом, то нельзя не отметить в ней хитроумного
переплетения элементов рациональной организации труда,
классовой политики и буржуазной пропаганды. Однако
сама идеология такого рода производственной демократии
проста: «участвуй в управлении, но обязательно в
рамках менеджмента», «будь тем, кто ты есть, но не в ущерб
общему делу» капиталистического производства.
Совершенно очевидно, что подобный ответ социаль-
20

ной науки Запада на демократические требования
трудящихся масс призван лишь обеспечить социальную
сохранность капиталистической системы. В том, что
эта концепция вполне отвечает ожиданиям правящего
класса, можно убедиться, обратившись к самой
капиталистической действительности.
2 Иллюзии и реальности
соучастия
Приобщение трудящихся к
управлению капиталистическим
производством в духе классового сотрудничества — важный тезис
буржуазно-реформистской теории социальной
интеграции рабочего класса в систему
государственно-монополистического капитализма.
Об этом, например, достаточно убедительно
свидетельствует следующий факт. Конституционный суд
ФРГ в марте 1979 г. отклонил жалобу
предпринимателей, направленную против закона об участии наемных
работников в управлении производством. В решении
по данному вопросу высшей судебной инстанции
страны подчеркнуто, что «соучастие в управлении
рассматривается в качестве приемлемого средства
политической стабилизации рыночной экономики».
Аналогичное отношение к перспективам развития
производственной демократии сегодня проявляют
правящие круги многих западных держав. Так, во Франции,
Австрии, Бельгии, Голландии, Швеции и в других
капиталистических странах были изданы в последние годы
специальные законы о формировании на предприятиях
официальных органов рабочего представительства.
Зыбкое право ^ феврале 1975 г. во Франции получил
широкую известность доклад
парламентской комиссии по вопросам реформы предприятия.
«Доклад Сюдро» (он назван так по имени председателя
этой комиссии Пьера Сюдро) можно назвать ответом
либеральных кругов французской монополистической
буржуазии на требования рабочего и профсоюзного
движения. Составители доклада требовали более строгого
соблюдения принятого ранее закона о создании комите-
21

тов предприятий как «органов согласования» позиций
администрации и персонала в области условий труда,
профобучения и экономической информации. Кроме
того, в «Докладе Сюдро» обосновывалась целесообразность
так называемого «совместного надзора», который
предусматривал предоставление 7з мест в
административных и наблюдательных советах компаний
представителям трудящихся.
Предпринятая комиссией П. Сюдро попытка найти
путь к «социальному миру» на предприятиях получила
совершенно противоположные оценки в
правительственных и предпринимательских кругах, с одной
стороны, и в рабочем и профсоюзном движении — с другой.
«Доклад Сюдро» весьма положительно оценили в
печати тогдашний премьер-министр Жак Ширак и
председатель Национального совета французских
предпринимателей Франсуа Сейрак. Удовлетворение документом
высказали также реакционные лидеры профорганизаций —
Всеобщей конфедерации кадров и Французской
конфедерации христианских трудящихся.
Резко критически был воспринят «Доклад Сюдро»
коммунистической партией и профсоюзами, стоящими
на позициях классовой борьбы. Так, в документе
рабочей группы Французской компартии по поводу
реформы предприятия подчеркивается прямая связь между
пропагандистским шумом вокруг этого доклада и
растущим значением предприятия как места все более острой
политической и идеологической борьбы. В коммюнике
Всеобщей конфедерации труда от 14 февраля 1975 г.
сказано, что затеянная вокруг «Доклада Сюдро»
кампания «должна придать видимость новизны идеям и
практике классового сотрудничества. Эта кампания
направлена на то, чтобы, создав у трудящихся иллюзию
соучастия, заставить их забыть о своем положении
эксплуатируемых».
В последние годы идеологический маневр
французской буржуазии проводится под лозунгом политики так
называемого консенсуса, или социального и
национального согласия. Рабочих и всех трудящихся Франции
призывают проявить «национальную сплоченность»
перед лицом «внешнего вызова»: валютных неурядиц,
энергетического кризиса, возросшей
конкурентоспособности со стороны ряда развивающихся стран, то есть
22

отказаться от классовой борьбы и поступиться своими
интересами ради «объединения усилий всей нации».
Политика консенсуса отличается большой
изощренностью— «социальный диалог» между предпринимателем
и рабочим задумано проводить в форме
непосредственного контакта, ибо возможные посредники якобы
могут исказить позиции обеих сторон. Иными словами,
цель политики консенсуса на предприятии состоит в
том, чтобы отделить трудящихся от профсоюзов,
призванных защищать их классовые интересы на основе
организованного движения, и тем самым лишить
трудящихся возможности совместными усилиями защищаться
от произвола хозяев. Такие намерения становятся
особенно наглядными в свете непрекращающихся атак
патроната (Национальный совет французских
предпринимателей) на институт коллективных договоров,
заключаемых на предприятиях в целях защиты прав и
жизненного уровня трудящихся.
Реализовать вышеуказанные планы буржуазии, как
отмечалось на совещании французских коммунистов-
парламентариев (1979 г.), «означало бы связать
трудящихся страны с губительной политикой, нацеленной на
снижение их заработной платы, рост безработицы,
сокращение их прав и свобод, и все это исключительно
ради интересов крупных капиталистических монополий».
О классовой направленности официальных доктрин
«участия» свидетельствуют также законодательные
акты, принятые в последние годы в ФРГ. Согласно
конституции Объединение немецких профсоюзов получило
право на так называемое расширенное участие
трудящихся в управлении экономикой. Эта система в
современном виде предполагает признание прав профсоюзов
на предприятиях на создание производственных советов
(главным образом, для контроля за реализацией
коллективных договоров). В 1971 г. в ФРГ был принят
закон о статусе предприятия, который несколько
расширил права рабочих и служащих. По этому закону
работодатель обязан информировать рабочего о его правах и
обязанностях, об условиях охраны труда, о предстоящих
изменениях в ходе производства. Он обязан выслушивать
предложения рабочего о внесении изменений на его
рабочем месте. Рабочий может потребовать разъяснения
относительно размеров его очередной зарплаты, воз-
23

можностей ее повышения. Он имеет право обращаться
с жалобами на предпринимателей в производственный
совет. Важным положением закона 1971 г. является
ограждение членов производственного совета от
произвола предпринимателя. Они не могут быть уволены не
только в период работы в совете, но и в течение года
после их переизбрания.
Однако закон 1971 г. не дал производственным
советам права участвовать в совместном с
предпринимателями принятии решений, в том числе по вопросам
сокращения персонала, производственной деятельности
предприятия, капиталовложений, цен и прибылей.
Поэтому многие видные профсоюзные деятели ФРГ прямо
указывали на компромиссный характер этого закона и
настаивали на продолжении борьбы за создание
прогрессивного демократического статуса предприятия. Так,
заместитель председателя профсоюза химиков Вернер
Фитт отметил, что этот закон «не устраняет
противоречивости в экономической и производственной сферах
и поэтому профсоюзы не уменьшают своих требований
о равноправном и равноценном участии в управлении».
18 марта 1976 г. бундестагом ФРГ был принят новый
закон об участии наемных работников в управлении
производством. Как отмечал в своем интервью
журналу «Ди Квелле» председатель Объединения немецких
профсоюзов X. Феттер, новый закон не удовлетворил
основных требований западногерманских профсоюзов,
и прежде всего по вопросу о «паритетном
представительстве». Отмечается, что закон создает лишь
видимость равенства капиталистов и трудящихся в
управлении производством. Путем предоставления
председателю наблюдательного совета «права двойного
голоса» он тем самым оставляет «решающее слово за
представителем владельцев предприятия». Этому же
служит особое представительство в наблюдательном
совете так называемых «руководящих служащих». Их
кандидат формально является представителем работников
наемного труда, но фактически он представляет
администрацию и, как подчеркивает X. Феттер, нет никакого
сомнения в том, что в конфликтной ситуации, опасаясь
за свою личную карьеру, он всегда будет выступать на
стороне капиталистов.
Итак, несмотря на многолетнюю борьбу рабочего
24

класса ФРГ и его профсоюзов за участие трудящихся в
управлении производством и экономикой, до сих пор не
удалось добиться закона, который позволял бы
рабочему классу активно противодействовать произволу
буржуазии в сфере производства. Существующие законы
носят фактически ограниченный характер и являются
частичными уступками монополистического капитала
рабочему и профсоюзному движению ФРГ. Эти законы
касаются главным образом статуса предприятия, а на
двух других уровнях — рабочее место и
государственная экономическая политика — Объединение немецких
профсоюзов все еще лишено права делать какие-либо
конкретные предложения. За последнее время принят
ряд законов, которые существенно осложнили борьбу
рабочего класса за свои права. В их числе закон о
запрете на профессии, согласно которому, например, члены
Германской коммунистической партии, якобы по
соображениям общественной безопасности, не могут
состоять на государственной службе: преподавать в школах,
работать на общественном транспорте и т. п.
В Великобритании лейбористы, придя к власти в
1976 г., развернули активную деятельность по
подготовке специального законопроекта о промышленной
демократии. Этот закон, по замыслу лейбористской
партии и Британского конгресса тред-юнионов, должен
был создать якобы «новую систему отношений в
промышленности, основанную на согласии,
сотрудничестве и примирении». Предполагалось вдохнуть жизнь в
деятельность консультативных органов и «рабочих
директоров» в правлениях национализированных
компаний и предприятий, в деятельность цеховых старост и
комитетов по заключению коллективных договоров в
частном секторе промышленности.
Одновременно прогрессивные круги лейбористской
партии и профсоюзов стали настаивать на более полном
отражении в законопроекте «растущего требования
рабочих об эффективной доле их участия в управлении
промышленностью». Это вызвало ожесточенное
сопротивление со стороны предпринимателей, что и явилось
причиной неоправданно затянувшейся процедуры,
связанной с подготовкой нового закона.
В мае 1979 г. обстановка в стране резко изменилась.
После победы консерваторов в парламенте законопро-
25

ект о промышленной демократии сдан в архив. Более
того, новое правительство весьма оперативно
протащило через парламент новый закон о занятости, что
равносильно объявлению настоящей войны профсоюзам.
Согласно принятому законодательству, например,
ликвидируется традиционное право английских
тред-юнионов вести переговоры с владельцами предприятия от
имени всех занятых на нем рабочих. Оно поощряет
работников к действиям в обход профсоюзов, к
улаживанию своих дел с администрацией на личной основе. Тем
самым подрывается влияние профсоюзной организации.
Закон наносит также серьезный удар по праву
трудящихся проявлять солидарность со своими борющимися
товарищами. Если раньше для участия в пикетах у
ворот бастующего предприятия собирались иной раз
тысячи рабочих, делая невозможным использование
штрейкбрехеров и заставляя администрацию идти на
уступки, то по новым правилам максимальное число
пикетчиков ограничивается шестью лицами. Причем
участие в пикетах так называемых «посторонних»
запрещается совсем. Новое законодательство
предусматривает и другие серьезные ограничения, ослабляющие
роль профсоюзов в их справедливой борьбе за
жизненные интересы трудящихся.
Чтобы воспрепятствовать проведению в жизнь этой
программы законодательных мер, участники 112-го
съезда Британского конгресса тред-юнионов (1980 г.)
приняли решение «начать последовательную и
энергичную кампанию отказа от сотрудничества с
правительством, включая, если будет необходимо, и действия
на промышленном фронте». «Сама сущность и
масштабы наступления тори,— говорится в политической
резолюции XXXVI съезда Компартии Великобритании,—
требуют ответной борьбы со стороны широкого фронта
при участии миллионов людей».
Значительный опыт борьбы за демократизацию
управления экономикой накоплен сегодня в
Скандинавских странах. В одной только Швеции в начале 70-х
годов насчитывалось около 5 тыс. производственных
комитетов, то есть практически они созданы на всех
крупных и средних предприятиях. Однако каждый такой
комитет, хотя и состоял из равного числа
«представителей труда и капитала», функционировал лишь в каче-
26

стве совещательного органа. Его основная задача
заключалась не в решении технических и организационных
проблем производства, а в контроле над тем, чтобы
«положению занятых и возможностям их использования
на предприятии уделялось благоразумное внимание».
Весьма узким кругом полномочий обладали доверенные
лица персонала и представители профсоюзов в
правлениях акционерных обществ.
Борьба шведских трудящихся за расширение
производственной демократии привела к появлению в
январе 1977 г. закона о соучастии, согласно которому
профсоюзы получают право доступа ко всей информации,
связанной с процессом принятия решений (в частности,
к секретам компаний), а также преимущественное
право вести с предпринимателями переговоры по всем
вопросам, касающимся методов и организации
производства, оборудования и условий труда. Кроме того,
администрация обязана консультироваться с профсоюзами
перед принятием важных решений в области технической
и социальной политики предприятий.
Бывший премьер-министр Швеции, лидер социал-
демократической партии У. Пальме назвал этот закон
крупнейшей реформой со времени введения в Швеции
всеобщего избирательного права. «Но закон,— как
считает Ларе Вернер, председатель Левой партии —
коммунисты Швеции,— не отвечает требованиям предоставить
трудящимся всеобъемлющие демократические права на
предприятиях, которые выдвинуты широким
общественным мнением в профсоюзах. Он расширяет право
профсоюзов участвовать в переговорах и получать
информацию, дает им ограниченное право вето в
вопросах подряда и ограниченное преимущество при
толковании некоторых договоров. Но в то же время он
увеличивает их обязательства по поддержанию
«социального мира» в период действия трудовых коллективных
договоров». Поэтому и не удивительно спокойное
отношение к закону со стороны шведских
предпринимателей. Все дело в том, как признают руководители
Социал-демократической партии Швеции, что принятые
законопроекты в области производственной демократии
хотя несколько и уменьшают свободу действия
администрации на предприятиях, однако не наносят
никакого ущерба доходам акционеров. Экономическая поли-
27

тика правящих кругов Швеции, по свидетельству
респектабельной буржуазной газеты «Дагенс нюхетер», не
предусматривает «никаких революционных изменений».
Примерно такое же положение с перспективами
развития буржуазной производственной демократии
наблюдается сегодня и в других Скандинавских странах —
Дании и Норвегии.
В США создана на добровольных началах
Национальная ассоциация «системы соучастия», куда вошли
частные компании, государственные учреждения и
даже военное ведомство. Опыт работы данной
организации обобщен американским исследователем В. Реуте-
ром в недавно опубликованной статье «Система
привлечения персонала к участию в управлении:
использование, оценка, внедрение». Однако выводы этой статьи
неутешительны.
Анализ показывает, что сфера участия американских
трудящихся в управлении сегодня ограничена
чрезмерно узкими рамками. Наемный персонал допускается
лишь к изысканию путей сокращения издержек
производства, к рационализации и изобретательству,
совершенствованию приемов работы. Что же касается
решения таких жизненно важных вопросов, как обеспечение
занятости, улучшение условий труда,
совершенствование системы подготовки кадров и другие, то в этой
области широкие массы трудящихся по-прежнему не
имеют никаких прав. Этот факт объясняется не только
отсутствием в США сильного политического движения
рабочего класса, но и реакционной позицией по
данному вопросу правых профсоюзных лидеров.
Итак, борьба трудящихся за демократизацию
капиталистической экономики приводит к тому, что в ряде
стран ими уже завоевано право на участие в
управлении производством. На этот счет изданы специальные
законы, что свидетельствует о победе рабочего класса и
вынужденной уступке буржуазии. Однако власть
имущие постарались существенно ограничить эти законы
с тем, чтобы трудящиеся не могли активно
вмешиваться в управление капиталистической экономикой.
Одновременно буржуазия пытается внушить рабочему
классу мысль, что принятые законы об участии в
управлении в полной мере отражают интересы трудящихся.
И поэтому продолжать борьбу за демократизацию ка-
28

питалистического производства якобы не имеет
никакого смысла.
«Политические уступки народу,— отмечает
прогрессивный американский общественный деятель Герберт
Аптекер,— в целом являются важными ступенями в
борьбе, но они одновременно служат для того, чтобы
уводить борьбу в сторону, в каналы, проложенные
политическими представителями класса имущих». Вот
почему марксисты рассматривают существующее
буржуазное законодательство об участии трудящихся в
управлении лишь в качестве плацдарма для усиления
борьбы рабочего класса за проведение демократических
преобразований в сфере производства.
Реакцией на объективный процесс на-
мпериапъный растания классовой борьбы трудя-
стимул щихся за демократизацию
производства стало появление целого спектра
методов социально-экономического маневрирования
буржуазии. С учетом данного обстоятельства
буржуазные теоретики производственной демократии
пытаются обосновать эффективные формы материальной
заинтересованности в повышении рентабельности
капиталистического производства.
В частности, они рекомендуют предпринимателю
шире использовать опыт тех предприятий, где рабочие
и служащие премируются за экономию затрат рабочего
времени на единицу выпускаемой продукции, за
сокращение расходов сырья, энергии, других расходов. При
правильной организации дела, поучают буржуазные
теоретики, все эти издержки не идут ни в какое
сравнение с общим выигрышем для предпринимателя.
Как видно, цель оправдывает средства, тем более что
назначаемая премия представляет собой, по существу,
одну из форм оплаты стоимости рабочей силы.
Сэкономленные труд, сырье, материалы в конечном счете
оборачиваются для работодателя дополнительной
прибылью. А соответствующее вознаграждение наемному
работнику исчисляется только как компенсация
затраченных им дополнительных усилий.
Чтобы вызвать подобную активность персонала не
от случая к случаю, а постоянно, предлагается
следовать примеру западногерманского фабриканта
Г. Шпиндлера.
29

Он вручал в канун рождества каждому рабочему и
служащему чек на сумму, равную его доле из расчета
прироста объема продукции (или оборота) к общему
фонду заработной платы. Эта сумма, однако, в течение
двух лет оставалась в полном распоряжении
предпринимателя. Через два года рабочему разрешалось
получить часть этой суммы наличными или оставить ее на
специальном счете, предприятия. Накопленная сумма
выдавалась целиком лишь при уходе рабочего на
пенсию либо в случае его смерти.
Г. Шпиндлер в книге «Партнерство вместо
классовой борьбы» рекламировал свое начинание как
«универсальное средство для преодоления социальной
разобщенности рабочих и предпринимателей, как основу
для создания на предприятии духа
^предпринимательской общности всего персонала, начиная от хозяина и
кончая чернорабочим». Последователи Г. Шпиндлера
развивают эту систему.
Целям создания ложного представления о единстве
тРУДа и капитала служит также одобряемая
буржуазными теоретиками производственной демократии
практика «начисления дивидендов» на заработную плату.
Например, в США размеры таких дивидендов строго
дифференцированы в зависимости от стажа работы на
данном предприятии и размеров годовой заработной
платы. В ФРГ внедрена система смешанных
дивидендов, по которой начисления получают рабочие и
служащие, проработавшие на предприятиях концернов не
менее двух с половиной лет. Выплачиваемые
дивиденды возрастают в зависимости от стажа работы,
размеров заработной платы и общего коммерческого успеха
фирмы. Подобным образом владельцы предприятий
стремятся заинтересовать наемного работника в
рентабельности производства, убедить его в том, что он
является «компаньоном» предпринимателя.
По существу же эта форма материального
стимулирования призвана лишь ввести в заблуждение людей
труда. Внешне может показаться, что
предприниматель делит с ними часть присваиваемой им прибавочной
стоимости. А фактически посредством дивидендов
на заработную плату оплачивается полнее лишь
стоимость рабочей силы, причем это делается только
при условии более быстрого роста доходов работода-
30

теля. В итоге эксплуатация не только сохраняется,
но усиливается.
Идеологи «всенародного обогащения» усиленно
декларируют свою решимость способствовать «депролета-
ризации» рабочего класса. «Надо всячески
стимулировать стремление рабочего создать себе состояние,
которое гарантировало бы его материальное благополучие от
непредвиденных случаев в будущем»,— писал один из
ведущих буржуазных социологов ФРГ, Клаус фон
Бисмарк. Этой цели служат, в частности, многочисленные
варианты «демократизации» акционерного капитала,
применяемые американской компанией «Дженерал
моторе», французскими фирмами «Южин» и «Пешине»,
итальянским концерном ФИАТ, международной
корпорацией «Филипс» и др.
Демагогическая сущность этой формы «распыления
собственности» наглядно проявилась на примере
«народных акций» западногерманской фирмы
«Фольксваген». «Народные акции» этой фирмы номиналом в 100
марок продавались трудящимся на льготных условиях
(по две акции в одни руки). Это были обычные акции
на предъявителя, что и позволило вскоре монополиям
скупить их у трудящихся через своих маклеров.
Только за две недели, прошедшие со дня их выпуска,
200 тыс. акций переменили своих владельцев. На
риторический вопрос: «Где находится сейчас огромное
количество народных акций, распространенных с таким
идеологическим шумом?» — западногерманская пресса
отвечала: «Они в руках крупных акционеров».
Распространение «народных акций» дает
наглядный пример государственно-монополистического
«разрешения» противоречий между собственниками
средств производства и наемными рабочими.
Приобретение «народных акций» выдается за распыление
капиталистической собственности, которое якобы коренным
образом преобразует социально-классовую структуру
современного буржуазного общества. На самом же деле
для наемного рабочего этот дивиденд является лишь
формой возмещения части заработной платы, изъятой
на приобретение «народных акций». Считать
присвоение рабочим этого дивиденда достаточным условием
превращения его в сопредпринимателя — значит
подменять действительный анализ экономических отно-
31

шений буржуазного общества социальной демагогией.
Ни одному буржуазному социологу не удалось и не
удастся доказать, что наемный рабочий, становясь
«народным акционером», освобождается от необходимости
продавать свою рабочую силу. Рабочий по-прежнему
остается отделенным от собственности на средства
производства. Основное производственное отношение
буржуазного общества сохраняет свой антагонистический
характер, устранить который можно лишь в
результате социальной революции.
В последние годы особое признание у идеологов
«производственной демократии» получила так
называемая система «инвестиционной заработной платы».
Согласно этой системе, предлагается, в частности,
«изымать» некоторую часть доходов рабочих и служащих из
потребительского товарно-денежного обращения.
Исключаемая из оборота часть доходов, по замыслу
буржуазных теоретиков, должна способствовать
образованию у трудящихся своеобразного «личного капитала».
Одна из попыток воплощения в жизнь этой системы
была предпринята во Франции. Согласно
правительственному закону — ордонансу от 17 августа 1967 г.,—
был установлен порядок отчисления части доходов
рабочих и служащих в специальный фонд участия
трудящихся в капитале. Эти средства, свободные от
налогообложения, могут быть выплачены рабочим и
служащим только по истечении пятилетнего срока действия
трудового соглашения между администрацией и
персоналом предприятия. А это значит, что у
предпринимателя появляется дополнительный капитал, который он
может использовать либо в целях самофинансирования,
либо как ссудный капитал, получая при этом
дополнительные барыши. Всеобщая конфедерация труда,
представляющая собой одну из самых влиятельных
профорганизаций Франции, разъяснила классовую подоплеку
этого «нововведения», призванного оказать
существенную поддержку предпринимателю, а не труженику.
Последующие события подтвердили справедливость такой
оценки. Когда дело дошло до распределения
накопившихся за пятилетие отчислений, на долю каждого
рабочего пришлась мизерная сумма в размере не более
трети его месячного заработка.
Это говорит прежде всего о том, что современный
32

уровень эксплуатации наемной рабочей силы
фактически сводит на нет любую попытку рабочего разбогатеть.
С каким бы усердием он ни трудился, свободных
средств у него остается немного. Как следствие, людям
тРУДа не удается вырваться из-под власти
работодателя. Но в то же время, суммируя свои скромные
сбережения, они в состоянии оказать предпринимателю
существенную финансовую помощь. Вот почему система
«инвестиционной заработной платы» получает
поддержку на Западе со стороны ряда правящих партий и
профсоюзов реформистской ориентации. Обосновывая
политическую необходимость «соучастия рабочих в
капитале», ее авторы прямо указывают, что речь идет об
альтернативе социальных революционных
преобразований в сфере отношений собственности. Интенсивные
поиски в указанном направлении ведутся сегодня в
Скандинавских странах.
В Швеции, например, в 1977 г. опубликован доклад
«Фонды трудящихся и образование капитала»,
подготовленный по заданию Центрального объединения
профсоюзов (ЦОПШ) и Социал-демократической
рабочей партии (СДРПШ). Новое предложение связывает
идею производственной демократии с необходимостью
создания в Швеции мощной, конкурентоспособной
экономики. «У трудящихся,— пишут в своем докладе
представители ЦОПШ и СДРПШ,— имеются веские
причины для защиты, сохранения и дальнейшего развития
того производственного аппарата, который
представляет собой основу для их труда и доходов». Средствами
для достижения этих целей авторы называют
«коллективное сбережение капитала» и «деление прибылей».
Первый путь означает, что трудящиеся должны
отказаться от определенной части ресурсов заработной
платы (то есть умерить свои требования к
предпринимателю). Предполагается, что часть ресурсов будет
вноситься предпринимателями в фонд развития производства,
служащий якобы гарантией занятости, источником
новых рабочих мест. Под делением прибылей
подразумевается ежегодное отчисление в фонд трудящихся части
доходов предпринимателей в размере 20%.
Предполагается, что фонды трудящихся останутся на
предприятиях, они будут обеспечены акциями, передаваемыми в
распоряжение профсоюза.
3 О. И. Косенко
33

Принципиальную оценку этой программе
«сотрудничества труда и капитала» дала левая печать Швеции.
«Низкий уровень прибылей привел к тому, что объем
инвестиций в стране резко сократился. Теперь же
деньги трудящихся через обширное принудительное
сбережение будут отданы в распоряжение промышленности.
Если это предложение будет осуществлено,
капиталистической системе будет протянута рука помогающая,
а не бьющая»,— замечала газета «Норшенсфламман» в
номере от 25 февраля 1978 г. Газета отмечала также, что
3% от общей суммы зарплаты, которые трудящиеся
должны будут, по существу, жертвовать в пользу
«фондов развития» (около 6 млрд. крон), гораздо больше той
части прибыли, которую крупные предприятия будут
передавать контролируемым трудящимися фондам
(около 500 млн. крон).
Очевидная несовместимость существования фондов
капиталонакопления трудящихся с
хозяйственно-финансовой структурой монополистического капитализма
не вызывает сомнения. Буржуазно-реформистские
приемы демократизации капитала призваны лишь создать
ложное впечатление эволюции капиталистических
отношений собственности. На самом же деле участие в
прибылях как форма оплаты стоимости рабочей силы
нисколько не изменяет фактического положения
работников капиталистического предприятия. «Участие в
капитале и лежащее по возможности в основе этого
мероприятия соучастие в прибылях», вынужден признать
западногерманский буржуазный теоретик Э. Гауглер,
представляют собой не что иное, как «материальную
основу производственного партнерства». А это
означает, что соблазненный посулами повышения
заработной платы наемный работник должен всеми силами
способствовать процветанию капиталистической фирмы.
В конечном счете он может рассчитывать лишь на
незначительное вознаграждение своих повышенных
усилий. Разумеется, этот финал никак не отвечает
требованиям рабочего класса. Как следствие, не только
прогрессивные организации трудящихся, но даже
профсоюзы реформистской ориентации в ряде стран
(Франция, Италия, Испания) сегодня не поддерживают
откровенно пробуржуазные методы участия
трудящихся в прибылях.
34

Путь мелких Выполняя социальный заказ правя-
уступок щего класса, буржуазные теоретики
вынуждены искать более изощренные пути
дальнейшего развития так называемой производственной
демократии. Они отдают себе отчет в том, что боевые
отряды рабочего класса активно противодействуют этой
практике, выступая как против половинчатого
законодательства, так и против иллюзорного «приобщения»
трудящихся к капиталистической собственности.
Учитывая этот факт, буржуазные теоретики делают
сегодня ставку на разработку так называемых «зон
демократического руководства, оправданных одновременно
интересами работодателя и потребностями наемного
персонала». При этом они стремятся, во-первых,
нейтрализовать классовое содержание демократических
требований трудящихся и, во-вторых, вложить в
рамки этих же требований другое содержание,
проникнутое буржуазным прагматизмом, нацеленное на
решение конкретных задач капиталистической организации
труда.
Вот чем отвечают, например, буржуазные
теоретики на требования классовых организаций трудящихся
предоставить им право влиять на экономическую
политику монополий.
Решение принципиально важных экономических
вопросов производства, связанных с формированием
фондов и распределением доходов, буржуазные
теоретики относят к области большой политики монополий.
Подчеркивая динамизм экономической жизни
капиталистической фирмы, ее постоянную зависимость от
быстро меняющихся условий рыночной конъюнктуры,
они отдают пальму первенства в решении подобных
вопросов исключительно самим предпринимателям. Как
отмечал депутат швейцарского парламента от демокра-
тическо-христианской партии П. Хофман в недавнем
интервью газете «Форвертс», тот, «кто вкладывает
капитал, рискует своим состоянием, а рабочий лишь
теряет свое место».
С позиций отдельной капиталистической фирмы,
вынужденной постоянно лавировать в тисках
беспощадной капиталистической конкуренции, и формула
руются практические рекомендации буржуазной науки
по вовлечению персонала в область экономической по-
35

литики предприятия. Например, предлагается
использовать опыт масс в решении вопросов материального
стимулирования трудящихся в целях поиска более
верных решений, чем те, на которые способна
капиталистическая администрация. В защиту данного тезиса
приводятся примеры из практики шведских предприятий,
где на протяжении ряда лет действительно
практикуется участие персонала в распределении
вознаграждений. Здесь, по утверждению американского журнала
«Коламбия джорнэл бизнес», широко применяется
групповая форма принятий решений по таким
вопросам, как изменение доплат, распределение премий,
наложение штрафов, и другим проблемам, которые
касаются лично каждого работника.
Следовательно, речь идет лишь о решении
второстепенных экономических вопросов, в то время как
принятие важнейших решений по вопросам
капиталовложений, формирования фондов, распределения
прибыли и др. по-прежнему остается за капиталистической
администрацией.
Буржуазная наука, не ограничиваясь областью
материального стимулирования, пытается находить
хитроумные варианты решений и по многим другим
проблемам массового движения трудящихся за
демократизацию производства.
Так, во всех развитых странах капитала рабочий
класс настаивает на пересмотре тех тенденций научно-
технического прогресса, которые ведут к усилению
интенсификации труда, к недопустимым умственным и
физическим перегрузкам работника. «Беда в том, что
политическое и экономическое господство
монополистического капитала превращает науку и технику в
проклятье для трудящихся. Вот почему, по нашему
мнению, научно-технический прогресс должен
развиваться одновременно с прогрессом в общественной
жизни»,— подчеркивает в своей статье «Цели определены»
заместитель Председателя Германской
коммунистической партии Герман Готье.
Классовые организации трудящихся совершенно
обоснованно выдвигают перед буржуазными
правительствами требование государственной охраны труда
в интересах широких масс. А это означает, что нужны
законы, строго карающие капиталистов-предпринима-
36

телей, не обеспечивающих на своих предприятиях
надежной техники безопасности. В масштабе отраслей и
промышленных регионов необходимо проведение
целого комплекса технико-организационных мероприятий,
направленных на искоренение производственного
травматизма. Все большую актуальность приобретают
социально-экономические преобразования общества,
ведущие к резкому снижению уровня профессиональных
заболеваний и сохранению здоровья трудящихся.
Разумеется, реализация этих требований явилась бы
определенным шагом вперед в деле борьбы против
гнета монополий. Но именно эта перспектива и не
устраивает буржуазных теоретиков производственной
демократии. По их мнению, в условиях «свободного»
предпринимательства не может быть учинено никакого
насилия над деловой активностью частного бизнеса.
Техническое обновление производства, как утверждают
защитники капиталистических порядков, должно
определяться волей и интересами владельца капитала,
финансирующего это производство. Поэтому
соответствующие претензии наемного персонала в рамках
конкретной производственной организации должны
улаживаться «полюбовно».
Что же получается? Рабочий класс, изнуряемый
растущими темпами интенсификации труда, старается
привлечь к вопросам охраны труда внимание широкой
общественности развитых стран капитала, а
буржуазные апологеты пытаются подменить эту актуальную
проблему банальными рассуждениями в духе
«социального партнерства».
Правда, есть в соответствующих рассуждениях
западных специалистов и своя изюминка. По их мнению,
человек, который не имеет непосредственных
контактов с техническими средствами труда, может судить
об условиях их применения на практике в лучшем
случае приблизительно. А это значит, что если судьба
технического новшества решается исключительно
волевым путем, то возможны просчеты, которых следовало
бы избегать. Именно с этой целью администрации
капиталистических предприятий как раз и предлагается
прислушиваться к мнению масс, когда дело касается
социальных последствий рационализации
производства.
37

Однако при таком подходе техническая политика
капиталистической системы остается, по существу,
незыблемой. Буржуазных адептов производственной
демократии волнует реакция работника на технические
нововведения лишь в той мере, в какой это мешает
неуклонному повышению производительности труда
наемного персонала. Не случайно поэтому их
практические советы по вовлечению наемного персонала
в область рационализаторской деятельности
отражают прежде всего интересы
капиталиста-предпринимателя.
Например, на некоторых предприятиях США
(особенно в машиностроении) квалифицированные рабочие
и служащие регулярно приглашаются к открытому
обсуждению условий внедрения новой техники. Такой
разговор обычно сводится к выявлению факторов,
мешающих использованию нового оборудования на
полную мощность. От персонала ждут ценных подсказок
по войросам организации качественного обслуживания
вводимого оборудования. Решаются и другие проблемы,
позволяющие в еще большей степени приспособить
рабочего к трудовому процессу. Основная цель подобных
обсуждений, как утверждает американский журнал
«Индастриал энджиниринг»,— обеспечение владельцам
предприятий «гарантий использования
производственного потенциала в максимальной степени».
Немало места в практических рекомендациях «по
соучастию» уделяется западной наукой и кадровым
вопросам производства. По мнению французских
социологов М. Рибэ и И. Боше, степень соответствия
работника профессиональным требованиям организации
можно установить точнее и достовернее, если
пользоваться для этой цели мнением широкого круга лиц.
В этой связи они советуют управляющим предприятий
наладить прежде всего диалог с инженерной частью
наемного персонала. Для этого всем специалистам
предприятия рекомендуется дважды в год представлять на
рассмотрение администрации следующую информацию:
результаты их деятельности за предыдущий период
времени, сведения о ближайших и перспективных
целях в отношении их работы и повышения
квалификации, краткое описание мероприятий по
осуществлению личных планов каждого работника. Перечислен-
38

ные данные, по убеждению авторов, позволяют якобы
более обоснованно оценивать деловые качества
инженерно-технического работника и его фактические
заслуги в реализации общих задач фирмы. Таким
образом, французские ученые совершенно определенно
связывают сегодня успехи в кадровой политике
капиталистического предприятия с умением менеджеров
раскрывать при помощи персонала потенциальные
способности квалифицированного работника.
Но какой, спрашивается, в этом смысл для самого
труженика, у которого при капитализме нет никакой
уверенности в завтрашнем дне? Скажем, изменилась в
неблагоприятную сторону рыночная конъюнктура —
и вот уже выставлены за ворота фабрики или завода
сотни никому не нужных специалистов. В еще более
бесправном положении находятся на Западе рабочие и
служащие.
По существу, обречены на провал и все попытки
западных правительств «по сохранению и развитию»
трудовых ресурсов капиталистического производства.
Например, в США совсем недавно был принят ряд
законов о профессиональном обучении и
переквалификации рабочих кадров. Однако подготовленные на этом
основании программы оказались самой неэффективной
частью социально-экономической политики правящих
кругов. В числе причин такого поворота дел называют:
недостаточное финансирование указанных программ,
оторванность обучения от производства, а главное —
отсутствие достаточного количества рабочих мест даже
для тех работников, которые смогли приобрести какую-
то квалификацию. Так, из 3 млн. человек, прошедших
в 1979 г. обучение по программе стимулирования
занятости, только 20% устроились на работу.
Мы рассмотрели основные предложения
буржуазных теоретиков по вопросу о «соучастии» наемного
персонала в совершенствовании экономической,
технической и кадровой политики капиталистического
производства. Как видно из рекомендаций буржуазной науки,
разработанная модель складывается из элементов
рациональной организации труда, классовой политики и
буржуазной пропаганды. Суть такого подхода проста:
персонал должен участвовать в оптимизации
централизованного управления, но преимущественно в реше-
39

нии тех вопросов, где он может принести менеджменту
наибольшую пользу. Отчетливо сознавая истинный
смысл этой идеологии, боевые отряды рабочего класса
дают отпор любым попыткам практической
реализации ее рецептов.
3 Бремя
«полного доверия»
Перед лицом растущего недовольства
масс официальной доктриной
«соучастия» буржуазные теоретики производственной
демократии интенсивно разрабатывают упомянутую ранее
модель «автономии».
Ее сторонники утверждают, что
«институционализированное участие» в управлении имеет свои
естественные барьеры, преодолеть которые невозможно. По
их мнению, профессионалы управления (то есть
администрация) и непрофессионалы управления
(представители персонала) никогда не смогут договориться по
всем вопросам производства. Между ними существует
якобы взаимное недопонимание вследствие отсутствия
у первых глубокого знания практики, у вторых —
глубокого знания теории, науки управления. Поэтому, не
отвергая возможности добиваться между
профессионалами и непрофессионалами согласованных точек
зрения, буржуазные теоретики в то же самое время
настаивают на необходимости «сужения границ
административного контроля». А это означает, что какая-то
часть аспектов управления, которая не решается с
помощью процедур официального «соучастия», может
быть передана в ведение непрофессионалов
управления. Тем самым, по мысли буржуазных теоретиков,
можно избежать ряда типичных противоречий,
периодически возникающих между управляющими и
управляемыми членами организации. Более того,
дополнительное право, которым предлагается наделить
рядовых членов организации, расценивается авторами этой
идеи не иначе как выражение полного доверия к
трудящимся массам со стороны самого работодателя.
Оправдать же это доверие можно якобы только одним
40

путем — работать лучше, работать творчески, работать
с настроением. Так выглядят вкратце обоснование
«автономии» и общие условия ее применения на
практике.
Что же можно сказать по этому поводу?
Приведенные рассуждения нисколько не учитывают
существующего антагонизма между
капиталистом-предпринимателем и наемным работником. «Соучастие» в
управлении представителей администрации и персонала
ограничено прежде всего потому, что первые
отражают интересы владельца средств производства, а
вторые— интересы наемной рабочей силы.
Цель модели «автономии» — помешать трудящимся
в их стремлении превратить «соучастие» в действенное
орудие борьбы против деспотизма монополий.
Вырванное в ходе ожесточенных классовых битв право
широких масс участвовать в управлении производством
буржуазные идеологи принижают всеми доступными
им способами. Они как бы внушают трудящимся: «Не
надейтесь, что вам удастся переспорить
управляющих— менеджеров. Будет лучше, если вы согласитесь
контролировать хотя бы некоторую сферу
управленческих отношений». Одновременно буржуазные
апологеты недвусмысленно дают понять, что отдаваемые
«на откуп» трудящимся вопросы управления требуют
специального отбора с непременным учетом
возможностей тех, кто их будет решать.
Само собой разумеется, что при подобной логике
рассуждений непосредственное влияние на
капиталистическую экономику со стороны классовых
организаций трудящихся ограничивается.
Рабочий класс капиталистических
Меньше опеки — стран настойчиво добивается сегодня
проведения в жизнь реформ,
ограждающих человека от бремени непосильного труда. Они
требуют от капиталистов-работодателей повсеместного
введения и неукоснительного соблюдения технически
обоснованных норм труда и рабочего времени,
поскольку существующие нормы выработки, как
правило, чрезмерно завышены и заставляют людей работать
на пределе человеческих возможностей.
Какую же позицию в этом вопросе занимают
буржуазные теоретики производственной демократии?
41

Прежде всего они утверждают, что технически
обоснованное нормирование практически применимо лишь
для сферы простого, неквалифицированного труда.
Что же касается сложного, квалифицированного труда,
то, поскольку он не поддается точной оценке, в этой
области якобы нет и не может быть обоснованного
нормирования.
Весьма показательна в этом отношении
опубликованная в «Джорнэл акэдеми менеджмент» (1978 г.)
статья Мичела Кили «Субъективные оценки и
конфликты в условиях неопределенности». В ней
утверждается, в частности, что эффективность усилий
менеджмента по нормированию труда и рабочего
времени существенно зависит от степени «определенности»
трудового вклада работника. Если участие последнего,
отмечает Мичел Кили, тщательно запрограммировано,
то перед ним и задачу можно поставить четкую, и
своевременно проверить ее исполнение. Когда же
конкретный план работы индивида или группы не
поддается тщательной детализации, то, согласно
упомянутой статье, планирование и оценка такого труда
обретают «закономерно условный характер». Такое
утверждение равносильно оправданию субъективизма в
области нормирования, столь распространенного в
капиталистической практике.
Объективные трудности в вопросах нормирования
квалифицированного труда существуют. Но они, как
показывает практика социалистического ведения
хозяйства, вполне преодолимы. Для этого нужно лишь
предоставить каждому труженику реальную
возможность быть активным участником процесса
нормирования труда и рабочего времени. Ведь никто так не
знает своих резервов, как сам человек труда.
Этого-то права утверждать и пересматривать
нормы выработки и добиваются классовые организации
трудящихся развитых стран капитала. Они
рассчитывают таким образом пресечь, или хотя бы ослабить,
волюнтаризм в нормотворческой деятельности
буржуазного менеджмента.
В этих условиях буржуазные теоретики
вынуждены искать альтернативу, подходящую для
господствующего класса. В частности, сторонники модели
«автономии» пытаются доказать предпринимателю целесооб-
42

разность привлечения персонала к самонормированию
труда, под которым понимается участие исполнителя
в распределении нагрузки. Что же касается общей
величины этой нагрузки, то она остается вне сферы
влияния персонала, ее определяет предприниматель.
Как видно, речь идет не о путях снижения
чудовищной при капитализме интенсификации труда, а о
попытке примирить рядового работника с реальным
положением дел на практике. Труженику как бы
говорят: «Вот вам нагрузка. Она тяжелая. Но это для
того, чтобы обеспечить высокую конкурентоспособность
фирмы. Распределить же эту нагрузку в точном
соответствии с вашими возможностями трудно. Поэтому,
если вы хотите помочь общему делу, сделайте сами то,
что не удается менеджеру». Буржуазные теоретики
тем самым хотят доказать, что трудности
нормирования обусловлены якобы только несовершенством
объективно сложившегося процесса распределения труда
и рабочего времени, в то время как корень зла в
постоянном стремлении предпринимателя к наживе.
Нормирование в любой его форме может иметь для
капиталиста только один смысл — заставить человека
труда полностью выкладываться на своей работе,
работать на износ.
История международного рабочего движения
неопровержимо доказывает, что трудящиеся
капиталистических стран добиваются реального права влиять на
область технического нормирования труда только в ходе
классовой борьбы. Достаточно показательна в этом
отношении победа автомобилестроителей лордстауновского
филиала американской компании «Дженерал моторе».
Здесь были удовлетворены наконец требования масс по
снижению темпов конвейерного труда и пересмотру
норм выработки, но лишь после того, как забастовка, в
которой приняли участие свыше 2 тыс. рабочих и
служащих, привела к прекращению работы во многих
смежных производствах данной компании. Аналогичная
форма классового протеста получила широкое
распространение в последние годы и на предприятиях Италии,
Швеции, ФРГ и других стран.
Выполняя социальный заказ капиталистического
бизнеса, буржуазные апологеты разрабатывают проблему
ограничения власти менеджера и в сфере контроля за
43

соблюдением исполнительской дисциплины. Этот поиск
вызван следующим обстоятельством.
Для выполнения напряженной производственной
программы, определяемой волей работодателя,
оказывается возможным только один путь — предельная
мобилизация всех сил персонала, в том числе и
творческих его способностей. Однако капиталистическая
администрация не всегда в состоянии заставить рабочих
работать не только с полной отдачей, но и с выдумкой,
трудиться изобретательно.
На помощь приходят буржуазные теоретики —
сторонники модели «автономии», которые рассуждают так:
любая инструкция обычно рассчитана на «среднего»
работника, именно поэтому сильных и опытных
работников она в какой-то мере сковывает, не дает им
использовать всю мощь своих творческих способностей.
Отсюда и следует вывод: тем, кто хочет «развернуться» в
работе, нужно обязательно предоставить такую
возможность, но ее практическое воплощение тесно увязать с
потребностями сложившейся организации трудового
процесса. При этом напряженная производственная
программа фактически остается без изменения, а
рядовому работнику предлагается лишь искать собственные
пути реализации этой программы. Таким образом, при
положительном исходе этой затеи выигрыш
предпринимателю гарантируется автоматически.
Нерастраченные творческие потенции людей труда оказываются
четко сориентированными на достижение главных целей
капиталистической организации труда — повышение
трудовой отдачи каждого работника, усиление
интенсификации труда, возрастание прибавочной стоимости.
Широкий размах классовой борьбы пролетариата
против всевластия буржуазии свидетельствует о
растущем недовольстве широких масс самой системой
капиталистического производства. Трудящиеся выступают
в первую очередь против беспощадной эксплуатации
труда, различных форм экономического и социального
гнета власть имущих.
Буржуазные же теоретики фальсифицируют эти
факты. По их мнению, одна из существенных причин
возникающего антагонизма — это «стихийное
сопротивление творческой личности бюрократическим порядкам
организации». В этой связи все большую популярность
44

среди буржуазных апологетов Запада завоевывает точка
зрения, согласно которой самый надежный способ
стимулировать практическое развитие творческой мысли
наемного работника — это ставить перед ним минимум
ограничивающих условий в работе, задавать сверху
такие нормы трудового поведения, которые
предоставляют исполнителю возможность инициативного поиска в
решении сложных, нестандартных задач
капиталистического предприятия. Достаточно показателен при этом
и другой факт — постоянное подчеркивание
практического значения соответствующих функций
самоконтроля для повышения эффективности буржуазного
менеджмента.
Так, Винцент Рентер на основе проведенного им
обследования 228 американских фирм приходит к
следующему важному для предпринимателей выводу. Он
утверждает, что предоставление наемному работнику права
на проявление творческой самостоятельности по месту
его основной работы не только способствует
успешному выполнению им напряженных производственных
заданий. Снижается также сопротивляемость персонала
внедрению запланированных технических новшеств, то
есть облегчаются условия для капиталистической
рационализации труда, проводимой менеджером в
интересах предпринимателя.
Ни для кого не секрет, что совершенствование форм
и методов исполнительской деятельности на
капиталистическом предприятии представляет собой внутренне
противоречивый процесс возрастающей квалификации и
специализации наемного работника, с одной стороны, и
хронического недоиспользования его деловых качеств —
с другой.
Между тем буржуазные теоретики производственной
демократии, предлагая работнику право на некоторую
самоорганизацию своего труда, и не помышляют о
коренных изменениях трудового процесса. Персоналу
предоставляется возможность самостоятельно
заниматься лишь переналадкой внутренних его деталей,
связанных, скажем, с применением дополнительных
устройств, изменением последовательности операций,
проверкой качества работы. Что же касается
содержательной стороны выполняемых им обязанностей, то
здесь по-прежнему сохраняется много запретов. Напри-
45

мер, исполнитель не имеет права заниматься
совершенствованием технологии производства, вводить
существенные коррективы в установленный режим труда.
Реформы в данной области, считает директор Института
труда в Осло Э. Торсруд, лишь имеют целью
искусственно поднять уровень индивидуального участия
трудящихся в повседневных делах предприятия. А это
значит, что самоорганизация труда в том плане, как ее
понимают буржуазные теоретики, всецело отвечает
интересам капиталиста-предпринимателя.
Жертвуя незначительной долей влас-
«чеГсвеческих ти капиталиста-работодателя, буржу-
отношений» азные идеологи производственной
демократии надеются успешно решить
не только практические задачи, но и вызвать
определенные сдвиги в общественном сознании рабочего
класса. Все чаще дает осечки давно утвердившаяся в
практике буржуазного менеджмента политика
насаждения так называемого корпоративного духа,
призванная обеспечить высокую сплоченность персонала как
одну из важнейших предпосылок успешной
деятельности предприятия. Практика показывает, что состоящая
на службе капитала администрация не способна
регулировать социальные и социально-психологические
отношения в организации с учетом интересов людей
труда. Создание на предприятии внешне благоприятного
социального климата становится для буржуазного
менеджмента все более трудной задачей.
Как выйти из этого положения? Ответ на данный
вопрос стремятся найти буржуазные теоретики —
сторонники «автономии».
По их мнению, удовлетворенность персонала
характером «человеческих отношений» в организации может
быть обеспечена, но не усилиями администрации. То, с
чем не справляется менеджмент, нужно якобы
перепоручить рядовым работникам, следуя принципу:
уступая в частностях, выигрывать в целом. Что же это
означает?
Буржуазные теоретики предлагают освободить
менеджера от регулирования социальных и социально-
психологических отношений в малых группах
(бригадах и им подобных подразделениях), члены которых
имеют непосредственный и постоянный контакт друг с
46

другом. Право на регулирование этих отношений
рекомендуется передать самим группам на том основании,
что они хорошо знают возможности каждого своего
члена, его вклад в общее дело, его отношение к своим
обязанностям и другим членам группы. Такая
передача полномочий, по утверждению буржуазных
теоретиков, поднимает общее настроение в группе и, как
следствие, положительно сказывается на конечных
результатах ее работы. Более того, умиротворенные указанным
образом малые группы рассматриваются буржуазными
идеологами в качестве основы для стихийного
утверждения в организации «атмосферы социального
согласия и внутрифирменного патриотизма».
Однако изложенный подход, по существу, ничего не
меняет в социальной политике буржуазного
менеджмента. Характерное для капитализма неуважение к
личности наемного работника, его чувствам и образу
жизни порождается и поддерживается самой системой
капиталистического производства. В корне изменить
это положение, как учит марксизм, может только
социалистическая революция, восстанавливающая
подлинное социальное достоинство людей труда.
Буржуазные же теоретики ищут пути частичного,
компромиссного решения назревших социальных проблем. Они
надеются, что наемный работник, получая
самостоятельность в решении некоторых социальных и
социально-психологических вопросов, будет терпимее
относиться к социальной политике буржуазного менеджмента в
целом.
На основе изложенной стратегии сторонники модели
«автономии» разрабатывают сегодня целый ряд
тактических приемов, призванных нейтрализовать
требования широких масс.
Например, классовые организации трудящихся в
последние годы выдвигают перед предпринимателями
требование, согласно которому предоставляемая человеку
работа должна соответствовать его знаниям, навыкам и
жизненному опыту. Основной тормоз в решении
указанного вопроса при капитализме — это
технико-технологическая база производства, определенно сориентированная
на использование частичного работника. Однако
нерациональное расходование трудовых ресурсов общества
нередко усугубляется и по другой причине. В период
47

кризисных явлений в капиталистической экономике
(а они уже давно приняли хронический характер)
работодатели не только сокращают производство, но и в
массовом порядке переводят специалистов и
квалифицированных рабочих на малооплачиваемую,
низкоквалифицированную работу. Экономя, таким образом, на
заработной плате, они получают дополнительные
средства, необходимые им в условиях неблагоприятной для
них рыночной конъюнктуры. Для многих
предпринимателей подобные действия превратились в последние
годы в систему, и против этой системы борются боевые
отряды рабочего класса.
В Великобритании, например, борьба за
использование работников в строгом соответствии с их
профессиональной квалификацией стала традиционным
направлением забастовочного движения. Под этим же
лозунгом весной 1978 г. прошла мощная волна выступлений
рабочего класса Канады и Японии.
Как же сторонники модели «автономии»
предлагают нейтрализовать это требование трудящихся? По
мнению английского социолога Терри Фарнсворта, нужно
уменьшить зону централизованного решения подобных
вопросов, но применительно лишь к тем
организационным формам, где действует коллективная
ответственность за конечные результаты труда. Признается
допустимым, чтобы бригады и рабочие группы сами
распределяли между собой выделяемый им объем работ,
что гарантирует якобы использование рабочих кадров
в полном соответствии с их профессиональной
пригодностью.
Однако узкоограниченный характер этой меры в
условиях капиталистической организации труда не
вызывает сомнения. Право на распределение работ
менеджер передает бригаде и тем самым уступает ей часть
своей ответственности перед работодателем. И теперь
уже сама бригада вынуждена делать то, с чем еще
совсем недавно была несогласна,— переводить отдельных
членов бригады на низкоквалифицированную,
малооплачиваемую работу. При этом менеджер как бы
остается в стороне, хотя именно он, выполняя волю
предпринимателя, сокращает в общем объеме работ,
выделенных бригаде, долю квалифицированного,
высокооплачиваемого труда. Между тем недовольство людей,
48

вызываемое распределением такой работы, направляется
не на менеджера и предпринимателя, а друг на друга
(ведь кто-то оказался ущемленным!). Ведущая же
роль власть имущих в решении вышеуказанных
вопросов кадровой политики остается непоколебимой.
Есть и еще один вариант ответа на поставленный
ранее вопрос: сторонники модели «автономии» предлагают
шире использовать на практике самокомплектование
небольших трудовых подразделений. С этой целью
детально разрабатывается принцип официального
ограничения требований рабочих мест узким кругом
наиболее важных нормативов.
В частности, при формировании состава рабочих
бригад рекомендуется менеджеру контролировать в
основном два показателя: первый — время обучения в
специальном учебном заведении, второй —
продолжительность работы по специальности. Все остальные
требования к деловым и личным качествам работника
формулируются и предъявляются самой бригадой.
По данным французского социолога Жана Губерта,
создание в организации условий относительно свободного
подбора и расстановки кадров ведет к уменьшению
дисциплинарных нарушений персонала.
Что можно сказать по этому поводу? С первого
взгляда приведенное рассуждение кажется вполне
разумным. Однако на самом деле здесь кроется очередная
уловка буржуазных теоретиков. Бригаде
предоставляется возможность самостоятельно решать вопрос
подбора кадров. В то же время важнейшие полномочия,
связанные, например, с увольнением работников в
масштабе предприятия, остаются по-прежнему в ведении
капиталистической администрации. Отсюда следует, что в
ходе реализации выделенных персоналу дополнительных
прав в области кадровой работы он вынужден строго
придерживаться генеральной линии власть имущих.
Таким образом, серьезные обвинения в адрес
кадровой политики менеджмента, выдвигаемые
трудящимися, остаются фактически без внимания. Актуальные
проблемы использования кадров заменяются
второстепенными вопросами кадровой политики на уровне
малых групп.
Боевые отряды рабочего класса достаточно
последовательно отстаивают жизненные интересы трудящих-
4 О. И. Косенко
49

ся. В частности, они стремятся развивать классовое
самосознание трудящихся, укреплять в массах
чувства пролетарского интернационализма и
солидарности.
Разумеется, все это неприемлемо для буржуазии,
поскольку ведет к усилению активной, бескомпромиссной
борьбы пролетариата за свое освобождение. Перед
буржуазными теоретиками встает задача нейтрализации
вышеуказанной опасности. Свою лепту в это нелегкое и
неблагодарное дело пытаются вложить и сторонники
модели «автономии». Они стремятся заинтересовать
наемного работника возможностью самому решать
близкие и понятные ему вопросы межличностного общения.
Бригаде, например, предполагается дать право
самостоятельно выявлять и устранять психологические
конфликты.
На что же рассчитывают при этом буржуазные
теоретики? Они надеются акцентировать внимание
рабочего класса на социально-психологических вопросах
малого диапазона. И тем самым увести его от борьбы за
существенные перемены в социальной политике
менеджмента.
Американский исследователь Томас Комэлла в
статье «Как управлять творчеством, не убивая его»
приходит к выводу о сосуществовании в рамках
организации двух «субкультур» — поведения управляющих и
управляемых членов организации. Это
сосуществование проходит мирным путем, доказывает американский
ученый, если практика социального управления
облегчает рядовому работнику сохранение в рамках малой
группы некоторых элементов привычного ему образа
жизни: возможность свободно распоряжаться своими
симпатиями и антипатиями, реализовывать личностные
привязанности и т. п. В развитие этой мысли
французский социолог Александр Роже предлагает
ограничивать личностные и социально-психологические аспекты
индивидуального поведения лишь требованием
обязательной приверженности работника общим принципам
морали, социальной сплоченности и психологической
совместимости.
Одним словом, то, что менеджмент в состоянии быть
более гибким и восприимчивым к особенностям
психики индивида и его межличностным отношениям, у сто-
50

ройников рассмотренной точки зрения сомнения не
вызывает. Тем самым буржуазные теоретики стремятся
показать, что сегодняшний стиль социального
руководства в целом достаточно учитывает специфику
человеческого фактора. В то же время считается вполне
своевременным введение в практику менеджмента
некоторых корректив, призванных улучшить
взаимопонимание рабочих и предпринимателей. Именно с этой
целью настоятельно рекомендуется реже пользоваться
силой официальной власти и больше проявлять доверия
к непосредственному производителю.
Практическое решение этого вопроса на
предприятиях Франции, ФРГ, США и других
капиталистических стран связывают в последнее время с методами
так называемой групповой динамики — проведением
деловых игр, коллективных обсуждений и прочих
процедур, активно способствующих включению
«эмоциональных факторов социального взаимодействия в
структуру формальных отношений организации».
Общим для всех этих поисков является единодушное
признание высокой роли неформальной организации,
недооценка которой, по мнению западных ученых и
практиков, неотвратимо ведет к снижению
эффективности менеджмента.
Как видно, проблемы «человеческих отношений» на
производстве рассматриваются буржуазными
теоретиками исключительно с позиций интересов
господствующего класса общества. Широким массам предлагают
сегодня такие стереотипы поведения, которые, по
замыслу их авторов, должны вызывать лишь
соглашательские настроения.
Однако этот «оригинальный» вариант социально-
психологической обработки массового сознания
трудящихся Запада полностью неприемлем для них.
Исследование французского социолога К. Дюрана, в
частности, показывает, что подавляющее большинство
опрошенных им активистов профсоюзного движения
Франции (всего было опрошено 1080 человек)
высказывается за такую систему саморегулирования
межличностных отношений в сфере производства, которая в
конечном итоге неотвратимо вела бы к «политизации»
профсоюзной деятельности на каждом предприятии.
К подобному выводу приходит также американский
51

ученый С. Пек в своей книге «Рядовой лидер»,
посвященной изучению социально-политического
мировоззрения цехового профсоюзного руководителя. Интерес
широких масс трудящихся к
социально-психологическим вопросам самоорганизации возрастает.
Итак, мы убеждаемся в том, что ряд западных
социологов сегодня упорно настаивает на выделении в
рамках организации зон, сравнительно свободных от
воздействий централизованного управления. Здесь
якобы должны находить свое проявление предпочтения
самого работника, диктуемые требованиями его
повседневной жизни. Однако истинный смысл всех этих
рассуждений один — путем сужения сферы действия
обязательных правил поведения поднять эффективность
менеджмента и, как следствие этого, повысить
управляемость современного капиталистического
предприятия. Вот почему разоблачение любых форм классового
сотрудничества было и остается неотъемлемой частью
борьбы широких масс трудящихся против буржуазной
системы власти.
4 Апологетам —
достойный отпор
В действиях рабочего класса и
широких масс трудящихся все яснее и
отчетливее проступает требование демократизации
управления производством. Коммунистические партии и
профсоюзные организации рабочего класса
противопоставляют политике государственно-монополистического
капитализма альтернативные программы
конструктивного демократического решения наиболее актуальных
социальных и экономических проблем. Защита
интересов широких масс сплачивает пролетариат в силу,
осознающую себя «классом для общества».
Прогрессивные организации трудя-
парт7ер?тву»|1ЬН0МУ Щихся отвергают рецепты
буржуазной производственной демократии,
которые хотя и учитывают некоторые требования
широких масс, но в то же время четко сориентированы на
достижение конечных целей капиталистической орга-
52

низации труда. Буржуазным апологетам не удается
убедить трудящихся в том, что поддержание
классового мира якобы является надежной гарантией и
фактором повышения жизненного уровня трудящихся.
Незначительное сужение сферы влияния капиталиста-
предпринимателя, за которое ратуют сегодня
буржуазные идеологи производственной демократии, не может
удовлетворить коренные интересы трудящихся масс,
не ведет к улучшению их фактического положения в
обществе.
Вот почему растет понимание и признание
организованным рабочим классом необходимости усиления
борьбы за демократизацию капиталистической
экономики. Все чаще и чаще трудящиеся массы Запада
поднимают вопросы о контроле над самим капиталом, над
его политикой капиталовложений, использования
рабочей силы, размещения новых предприятий, сбыта
готовой продукции и т. д. В некоторых
капиталистических странах рабочий класс уже достиг определенных
успехов в борьбе за расширение производственной
демократии. Например, в Португалии проведенные под
давлением широких масс демократические
преобразования в сфере производства привели к созданию
обширного сектора экономики, порвавшего с
капиталистическим развитием. Этот сектор состоит из
национализированных предприятий, контролируемых
профсоюзами предприятий, самоуправляющихся
предприятий и рабочих кооперативов. Участие трудящихся
Португалии в управлении производством стало
мощным оружием рабочего класса в борьбе против
реакции.
Современный этап развития массового движения за
демократизацию капиталистической экономики
характеризуется следующим рядом качественных
особенностей.
Более содержательный, классовый смысл
приобретают демократические требования трудящихся в сфере
законодательства. Они предусматривают, во-первых,
расширение существующих у трудящихся прав на
участие в управлении производством и, во-вторых,
ограничение всевластия капиталиста-предпринимателя
путем введения необходимых корректив в действующее
законодательство. Например, во Франции демократи-
53

ческие силы общества ведут борьбу за принятие нового
закона, возлагающего на работодателя всю
ответственность за негативные последствия капиталистической
рационализации труда. Трудящиеся Швеции выступают
за исключение из существующего законодательства
об участии в управлении тех положений, которые
предоставляют капиталистам право увольнять
участников стихийных забастовок, не получивших
официального разрешения государственных органов. В Дании
ряд прогрессивных организаций выступил с
требованием отмены всех законов, обеспечивающих
капиталистам поддержку государственной власти в их
конфликтах с рабочими.
В рамках массового движения за демократизацию
производства все шире развивается сотрудничество
боевых отрядов трудящихся различных предприятий
и объединений. Вот один из примеров.
Компания «Бритиш стил корпорейшн», стремясь
укрепить свою конкурентоспособность, приняла
решение импортировать уголь из Америки, что означало
серьезную угрозу шахтам в Южном Уэльсе. Шахтеры
Уэльса обратились за помощью к докерам, и те в знак
солидарности решили не разгружать уголь,
прибывающий из Америки. Компания «Бритиш стил корпорейшн»
вынуждена была начать переговоры с шахтерами и
принять их основные требования. Оценивая эту победу
рабочих, газета английских коммунистов «Морнинг
стар» приходит к выводу, что «экономическая и
коммерческая политика предприятия может определяться
при участии рабочего контроля в результате
солидарных действий трудящихся».
Вырванное в ходе ожесточенной борьбы право
трудящихся быть информированными по широкому кругу
вопросов экономической и социальной политики
менеджмента находит все более эффективные формы
своего выражения на практике. Например, в Бельгии
по инициативе Всеобщей конфедерации труда,
объединяющей социалистов и коммунистов, создается
специальная система информационного обслуживания
трудящихся, которая позволит им своевременно
узнавать о важнейших решениях монополий и принимать
хорошо подготовленные ответные меры. Постоянный
обмен информацией налажен в последние годы между
54

рабочими организациями в масштабе межнациональных
компаний. Так, руководители профсоюзов на
предприятиях Форда в ФРГ и Великобритании встретились
недавно в Лондоне и договорились регулярно сообщать
друг другу все им известное о деятельности и планах
компании по вопросу введения новой техники и
технологии. Принятое решение призвано усилить борьбу
трудящихся против капиталистической рационализации
труда.
Неотъемлемой чертой развития массового движения
за демократизацию производства является
совершенствование деятельности органов рабочего
представительства на предприятиях. В этой связи, например,
коммунисты Португалии поднимают вопрос о наделении
профсоюзов соответствующими полномочиями,
позволяющими им смещать представителей персонала в
органах управления, чьи позиции и действия
противоречат интересам трудящихся. В Люксембурге рабочий
класс и его организации ведут борьбу за освобождение
представителей трудящихся от обязательства
«неразглашения деловой тайны», ограничивающего их
непосредственный контакт g широкой массой. Трудящиеся
требуют введения демократического контроля над
бухгалтерскими книгами и балансировкой счетов крупных
предприятий, с тем чтобы лучше представлять себе,
как идут дела фирмы и на этом основании
противодействовать волюнтаризму предпринимателя.
В последнее время со стороны прогрессивных сил
на Западе обращается также внимание на
недопустимость анархо-синдикалистского уклона в развитии
движения за демократизацию капиталистического
производства. По этому поводу член руководства Компартии
Великобритании Берт Рамелсон пишет в журнале
«Проблемы мира и социализма» (№ 5 за 1980 г.): «Мы
видим определенную опасность в той концепции,
согласно которой рабочие данной фабрики, данного
завода, трудящиеся данной отрасли промышленности
должны иметь главное слово в решении вопросов, связанных
с производством, продажей изделий и т. д.
Непреодоленная еще узость взглядов вполне может вынудить
их занять позицию защиты интересов трудящихся
лишь данной конкретной отрасли промышленности в
ущерб другим». Чтобы этого не случилось на уровне
55

государственного сектора экономики, Б. Рамелсон
предлагает ввести следующий порядок формирования
органов рабочего контроля: рабочие данной отрасли
промышленности, данного предприятия должны избирать
не более трети представителей в контролирующий
орган. Другая часть должна избираться от рабочего
класса в целом через объединенное профсоюзное
движение, чтобы защищать интересы всех трудящихся
страны.
Накопленный опыт борьбы за демократизацию
производства показывает, что деятельность органов
рабочего представительства тем успешнее с точки зрения
интересов широких масс, чем прочнее она опирается
на формы открытой классовой борьбы трудящихся.
Дискуссии в органах рабочего представительства отнюдь
не заменяют классовой борьбы, как этого хотели бы
предприниматели, они ее только дополняют. Весьма
показательна в этом отношении недавняя забастовка
рабочих сталелитейной промышленности в ФРГ.
Несмотря на то что паритетное «участие» в этой отрасли
существует уже более 30 лет, здесь сложилась
наиболее сознательная и активно действующая часть
рабочего класса. При непосредственной поддержке
бастующих производственные советы предприятий,
доверенные лица и профсоюз металлистов заставили
предпринимателей гарантировать сохранение рабочих мест,
отмену сверхурочных работ, сокращение рабочей
недели при сохранении заработной платы, улучшение
условий труда.
Иногда в ходе классовой борьбы происходит смена
собственников средств производства. Например, в
Англии в 1975 г. произошел выкуп завода «Импириэл
тайпрайтерз» (по производству пишущих машинок) в
кооперативную собственность рабочего коллектива.
В такую же собственность перешли завод по
производству мотоциклов «Трайумф» и несколько других
предприятий. Хотя таких случаев в Англии отмечено
сравнительно немного, они имеют принципиальное значение,
ибо демонстрируют на практике умение английских
рабочих вести дела без участия капиталистов.
Массовое движение трудящихся за демократизацию
капиталистического производства набирает силу.
В этой связи исследователи-марксисты достаточно
56

обоснованно отмечают сегодня важную тенденцию в
современном развитии рабочего класса ведущих стран
капитализма. Она проявляется прежде всего в
наполнении физического труда элементами умственного и
сведении многих видов привилегированного
умственного труда к разновидности обычного наемного труда.
Этот сложный процесс, протекающий в условиях
нарастающего забастовочного движения, ведет к
значительному изменению социальной жизни и стереотипа
потребления широких масс трудящихся. Вырос
интеллектуальный уровень рабочего класса, окрепло его
классовое самосознание, повысились духовные
запросы. Научно-технический прогресс, пишет в своей книге
Генеральный секретарь Компартии Канады У. Каштан,
способствует росту численности «все более
образованных, более квалифицированных и интеллектуально
зрелых рабочих, которые способны сыграть роль
движущей силы социального прогресса и взять в свои руки
управление производством».
Завоевания современного пролетариата коммунисты
рассматривают как серьезный шаг на пути к
преодолению униженности работников физического труда, к
подрыву их социально-культурной изоляции в
обществе. Рост потребностей рабочих и сближение классовых
интересов пролетариата с интересами других отрядов
наемных работников не только не приводят к утрате
им своего революционного потенциала, а, напротив,
усиливают его и наполняют еще более глубоким смыслом.
Рост интеллектуального уровня трудящихся масс
позволяет им правильно разобраться не только в
механизме прямой эксплуатации и подчинения капиталу, но и
понять скрытые формы духовного насилия и
социального неравенства. Все это неизбежно усиливает
отрицательное отношение рабочих к капиталистическому
строю, наиболее резко проявляющееся в периоды
ухудшения экономической конъюнктуры, непосредственно
подводит их к осознанию необходимости коренной
ломки существующей социальной системы.
С учетом этих перемен в массовом сознании
рабочего класса современная теоретическая мысль
марксистов в странах Запада направлена на разработку
форм и методов активного вмешательства трудящихся
в управление капиталистическими предприятиями. Это
57

нашло свое яркое отражение в материалах и
документах коммунистических партий капиталистических
стран, в конкретных программах борьбы трудящихся
за демократизацию управления производством.
Требование Коммунистические партии Запада
существенных дают решительный отпор любой по-
перемен пытке фальсифицировать реальный
ход процессов, происходящих в
капиталистическом обществе. Коммунисты требуют
добиваться в каждом конкретном случае четкого ответа на
вопрос о том, кто и кому служит, к чему ведет и на
какие силы в классовой борьбе опирается. В своей
повседневной работе в массах они призывают
трудящихся бороться за проведение глубоких демократических
реформ по управлению капиталистическим
предприятием. При этом компартии уделяют постоянное
внимание разоблачению буржуазной демагогии по вопросам
производственной демократии, учат выявлять и
оценивать искусно приукрашенный прагматизм власть
имущих. В то же время они подчеркивают
целесообразность использования различных форм буржуазной
производственной демократии для все более широкого
развертывания классовой борьбы трудящихся.
«Мы ловим вас на слове,— писал В. И. Ленин,
обращаясь к буржуазным идеологам,— и требуем, в
интересах этих масс, расширения вашей буржуазной
демократии, дабы подготовить массы к революции для
свержения вас, эксплуататоров» {. Исходя из ленинской
оценки буржуазной демократии, коммунистические
партии и другие прогрессивные организации Запада
связывают успехи массового движения за
демократизацию производства с возможностью усиления борьбы
рабочего класса против капиталистической системы, за
свое освобождение, за социализм. Весьма типично в
этом отношении высказывание представителя
Компартии Бельгии П. Жуа на упомянутом выше симпозиуме
«Проблемы участия трудящихся в управлении
производством в капиталистических странах и позиция
коммунистов». «Мы будем продолжать бороться,— сказал
он,— потому что мы хотим иметь в перспективе не
только больше прав внутри данной системы, хотя это
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 291.
58

и является нашей ближайшей задачей, мы хотим
свергнуть строй, который считаем несправедливым, и
построить социализм».
Среди основных лозунгов, которые выдвигаются
рабочим классом и всеми трудящимися в ходе борьбы
против капитала, все чаще за последнее время
фигурируют серьезные требования по вопросам
демократизации управления производством. Например,
демократическое участие в управлении производством и
рабочий контроль являются неотъемлемой составной
частью программных требований и практической
политики Португальской коммунистической партии.
Коммунисты Португалии рассматривают участие в
управлении как исторически сложившееся звено между
современными и будущими интересами и завоеваниями
рабочего класса, между повседневными вопрдсами и
проблемами общественного строя. Борьба за
расширение производственной демократии составляет здесь
единое целое с борьбой за установление
антимонополистической государственной власти, опирающейся на
рабочий класс и другие демократические силы
общества.
Большую и напряженную работу за расширение
прав трудящихся в сфере производства ведут сегодня
западногерманские коммунисты. Германская
коммунистическая партия считает, что любая
антимонополистическая акция, любое достижение рабочего класса,
приносящее ему укрепление его позиций, способствует
созданию условий для успешной борьбы пролетариата
и его союзников за последующие социалистические
преобразования. «Политика ГКП,— отмечал ее
председатель Г. Мис,— направлена на то, чтобы вести рабочий
класс и другие антимонополистические силы от борьбы
за непосредственные социальные и политические
интересы к борьбе за коренные антимонополистические
преобразования, к осознанию ими необходимости
социализма».
Боннский съезд ГКП (1976 г.) ориентировал партию
и трудящихся на борьбу против роста цен и массовой
безработицы. Одновременно было подчеркнуто, что
борьба с этими органическими пороками капитализма
может быть успешной лишь в случае поворота
экономической и финансовой политики страны к глубоким
59

демократическим преобразованиям. Поэтому в
резолюции съезда прозвучали требования расширить
социальные права трудящихся, положить конец бедственному
положению в области здравоохранения, образования,
общественного транспорта, жилищного строительства
и охраны окружающей среды. ГКП придает важное
значение борьбе профсоюзов за равноправное участие
трудящихся в управлении производством и за реформу
налоговой системы в интересах трудящихся. Особый
упор делается на необходимость национализации
монополий под демократическим контролем трудящихся и
профсоюзов.
Антимонополистическая политика ГКП опирается в
последние годы на возросшую поддержку профсоюзов.
Так, семь отраслевых организаций Объединения
немецких профсоюзов (ОНП), представляющих собой около
половины всех его членов, обратились к правительству
с требованиями полной занятости, введения 35-часовой
рабочей недели без ущерба для зарплаты, снижения
пенсионного возраста, обязательного десятилетнего
среднего образования, планирования экономики и
участия в нем профсоюзов. Давая оценку этим
требованиям широких масс трудящихся, газета ГКП «Унзере
Цайт» поместила под заголовком «Те же требования,
что и у ОНП» выдержки из проекта новой программы
партии, свидетельствующие о совпадении ближайших
целей компартии и профсоюзов. Западногерманские
коммунисты рассматривают как перспективную
попытку профсоюзов подойти к проблеме
демократического планирования через выдвинутую ими концепцию
«управления инвестициями».
Важная особенность профсоюзного подхода состоит
в том, что эта задача не рассматривается ОНП в отрыве
от других задач демократизации экономики. Такой
подход совпадает с позицией ГКП, которая «выступает за
то, чтобы вопросы, связанные с инвестициями и
инвестиционной политикой, решались при участии и под
контролем рабочего класса и его профсоюзов так, как
этого требует ОНП». Коммунисты считают также
необходимым, чтобы усилия рабочего класса обращались
на разработку крупномасштабных (отраслевых и
региональных) программ подготовки и переподготовки
кадров для быстро модернизируемого оборудования.
60

ГКП высказывается за дальнейшее сближение
позиций профсоюзов и партии в отношении путей
решения стоящих перед ними задач. Коммунисты
выступают за укрепление единых профсоюзов в качестве
организующей силы рабочего класса, позволяющей ему
вмешиваться в процесс принятия капиталом
существенных решений, в том числе по вопросам массовых
увольнений, переводу предприятий в другие страны,
обеспечению работой в соответствии с
квалификацией и т. п.
Состоявшийся в октябре 1978 г. Мангеймский съезд
ГКП принял новую программу партии. В ней дано
развернутое определение антимонополистической
демократии, которая «предполагает коренное изменение
соотношения сил на политической арене, завоевание и
использование государственной власти рабочим
классом совместно со всеми антимонополистическими
силами». ГКП выдвинула требование передать в
общественную собственность основные источники сырья и
ключевые отрасли производства, предприятия, занимающие
господствующее положение на рынке, банковские
концерны и крупные страховые общества, главные
средства массовой информации, а также обеспечить
демократический контроль над ними со стороны рабочего
класса и других антимонополистических сил. Это должно
привести к подрыву экономической мощи
монополистического капитала. При этом коммунисты считают,
что антимонополистические и социалистические
преобразования — это взаимосвязанные стадии развития
единого революционного процесса перехода от
капитализма к социализму, и поэтому рассматривают борьбу
за антимонополистическую демократию как составную
часть борьбы за социализм.
Борьба за ограничение власти монополий и
предоставление трудящимся демократических прав в сфере
экономики — одна из центральных и наиболее
актуальных задач рабочего движения и в Скандинавских
странах. В авангарде этой борьбы идут коммунисты,
решительно выступающие против попыток
социал-демократии и реформистского руководства профсоюзов
использовать демократизацию экономики в целях проведения
политики «социального мира».
61

Например, в программе Коммунистической партии
Дании выдвинуты конкретные требования
установления антимонополистической демократии, опирающейся
на широкий союз антимонополистических сил, ядром
которого должен быть рабочий класс, руководимый
марксистско-ленинской партией.
Антимонополистическая демократия, указывается в программе, должна
сломить власть крупного капитала и осуществить
коренные общественные преобразования, которые
создадут условия для перехода к социализму. На основе
марксистско-ленинского анализа новых условий
борьбы датского рабочего класса и опыта международного
рабочего движения указаны перспективы классовой
борьбы трудящихся Дании на пути к социализму. В их
числе: демократический контроль за налогообложением
и осуществлением налоговой реформы в интересах
трудящихся; обеспечение занятости трудящихся;
установление общественного контроля над экспортом и
импортом; плановое развитие экономики, расширение
капитального и жилищного строительства; обеспечение
трудящимся доступа к профессиональному обучению и
образованию; расширение системы социального
обеспечения.
Проведение демократических реформ в управлении
предприятием на современном этапе датские
коммунисты связывают с реализацией следующего комплекса
требований: введением общественного контроля за
отчетностью предприятий (получением заказов,
установлением цен и пр.); обеспечением занятости посредством
запрещения необоснованных увольнений; ликвидацией
вмешательства предпринимателей в деятельность
профсоюзных организаций; предоставлением профсоюзам
свободного доступа к рабочим местам на производстве;
отменой единоличного права работодателей руководить
трудом и распределять его; упразднением
антидемократических положений в законах о трудовых
отношениях; исключением из коллективных договоров
требования о соблюдении так называемого трудового
мира.
Ограничение экономической мощи монополий и
власти предпринимателей коммунисты Скандинавских
стран рассматривают как важнейшее направление
классовой борьбы.
62

Таким образом, в условиях общего кризиса
капитализма и резкого обострения его социальных
противоречий коммунистические партии и прогрессивные
профорганизации Запада используют все свои
возможности для привлечения широких масс трудящихся на
сторону антимонополистических сил общества. Они
справедливо оценивают сегодняшние завоевания
трудящихся в борьбе за демократизацию управления
капиталистическим производством лишь в качестве
необходимого плацдарма для дальнейшего движения к
социализму. «Единственная прочная опора реформ,—
подчеркивал В. И. Ленин,— единственная серьезная
гарантия их нефиктивности, их использования для
блага народа, это — самостоятельная революционная
борьба пролетариата, не принижающего своих лозунгов» *.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 15, с. 109.

СОДЕРЖАНИЕ
1. Лицо концепции 3
По заказу бизнеса 4
Старая идея — новая ширма 9
Только в рамках менеджмента 16
2. Иллюзии и реальности соучастия 21
Зыбкое право —
Мизерный материальный стимул 29
Путь мелких уступок 35
3. Бремя «полного доверия» 40
Меньше опеки — больше отдачи 41
Узкие рамки «человеческих
отношений» 46
4. Апологетам — достойный отпор 52
Нет—«социальному партнерству»! —
Требование существенных перемен 58
Олег Иванович Носенко
ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ:
ФАКТЫ И ВЫМЫСЛЫ
(За фасадом буржуазных теорий)
Заведующий редакцией В. Т. Пискунов
Редактор И. Н. Жук
Младший редактор В. В. Мещеряков
Художественный редактор С. И. Сергеев
Технический редактор М. И. Токменина
ИБ JVs 1936
Сдано в набор 19.11.80. Подписано в печать 22.01.81.
А01011. Формат 84xl08Va2. Бумага типографская Ха 1.
Гарнитура «Журнальная». Печать высокая. Условн.
печ. л. 3,36. Учетно-изд. л. 3,31. Тираж 80 тыс. экз.
Заказ 689. Цена И) коп.
Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
103473, Москва, И-473, Краснопролетарская, 16.