Text
                    в Э.В£І!ЛАРН
Ш БОДЛЕР П.ВЕРЛЕН
іѳя»

т

ш

ш

ШШ
•іі&тіШі
т т .



Е. VERHAEREN, СН. BAUDELAIRE, P. VERLAINE РОЁЗІЕЗ Отпечатано в VII Гос. тип. под наблюдением И. М. Слуцкого
Э. ВЕРХАРН, Ш. БОДЛЕР, П. ВЕРЛЕН " и "ТЩ^ СТИХОТВОРЕНИЯ ^ •ч к Г У\ t J Издание Культотдела Проф. Союза Сов, Раб. КИЕВ. 1922 г. Переводы Валентины Дынник и Луи Шенталь Предисловие Л. Н. Войтоловского
Обложка и портрет Бодлера работы Б. К. Рериха Портреты Верхариа и Верлѳча-п. маскам Валлотона llmVHs" 2011121789 р. в. Ц,—Киев. 13/н J 922 г. 2!))О. -іооо э к з .
Содержание. Предисловие. Э. BEPXAPS: Вооетание.Т о л і і а . — Ж е н щ и н а в черном. Ш. БОДЛЕР: Экзотически" аромат.-Человек и море— Авель и К а и н . П. ВЕРЛЕН: — — О с е н н я я песня.

...Поэтам не н у ж н ы ни определения, н и об'яонения критиков, ни к л а с с и ф и к а ц и я по р а н г а м . UOSTOB н у ж н о т о л ь к о ч у в с т в о в а т ь и . і ю б и і ь . Это е д и н о т в е н н а я и с т и н н а я н а г р а д а , в к о т о р о й н у ж д а ю т с я повты. К с о ж а л е н и ю , и м е н н о в этой н а г р а д е и м о х о т н е е в с е г о о т к а з ы в а е т н а ш скупой меркантильный век, который приходит на могилу у с о п ш и х л ю б и м ц е в и с т о р и и , ч т о б ы со в с е й ю б и л е й н о й т о р ж е с т в е н ностью засвидетельствовать им свою нежность, свою признательность и восжишение. Такова участь Верхарна. И з н а д г р о б н ы х р е ч е й и п о с м е р т н ы х о ч е р к о в в ы у а н а е т е , что В е р х а р н п о л ь з о в а л с я в с е м и р н о й и з в е с т н о с т ь ю ; что был on с а м ы м п р и з н а н н ы м и з п о э т о в н е т о л ь к о в Б е л ь г и и и в о Ф р а н ц и и , но и в о в с е й Е в р о п е ; что б ы л о н с ч а с т л и в т и х и м и м у д р ы м с ч а с т ь е м , котор ы м он н а с л а ж д а л с я в о б щ е с т в е с в о е й с т а р о й п о д р у г и , в с в о е м м а леньком домике, в местечке CaUlou-que-bique, н а границе Франции и Б е л ь г и и ; что с к р о м н ы й в и д этого д о м и к а о б е с п е ч и в а л е м у т и ш и н у и з а щ и щ а л от б л е с к а в с е м и р н о й с л а в ы . Н т. п., и т. п. Н о сам Верхарн добродушно посмеивался над званием .национального поэта", которым наградил его н а торжественном банкете в Брюсселе б е л ь г и й с к и й король Альберт. Н е без тайной горечи Верхарн шутил над необходимостью новейших поэтов добиваться славы в России и в Южной Америке. Ф р а н ц и я , — г о в о р и л он,—устала от л и т е р а т у р ы и п о д а в л е н а с в о е й к у л ь т у р н о с т ь ю . Л и т е р а т у р о й о н а и н т е р е с о в а л а с ь т р и столетия, и о нее д о в о л ь н о . В к а ж д о м д о м е е с т ь с в о и с т а р и н н ы е б и б л и о т е к и , И новых книг не покупают. В литературе прошлого создано т а к много п р е к р а с н о г о , что н о в ы х к н и г н и к т о н е хочет ч и т а т ь . Н о в ы м ф р а н цузским писателям приходится рассчитывать на Россию и Южную Америку...
В е р х а р н ж и л в м а л е н ь к о м домике, в у е д и н е н и и л и х о г о м е с т е ч к а : но с е р д ц е его б ы л о в л а с т и т е л ь н о с в я з а н о со в с е м и " р и т м а м и с о в р е менной ж и з н и , и в с в о и х „ В л а с т и т е л ь н ы х Р и т м а х " (Les B y t h m e s S o u v e r a i n s ) он, к а к с к а з о ч н ы й м а с т е р , укрывшийо>|-в г о р н о й п е щ е р е , т в о р и т в о л ш е б н ы е т а л и с м а н ы , с п о м о щ ь ю к о т о р ы х он р а с в о л д о в ы в а в т в с ю о к р у ж а ю щ у ю ж и з н ь , п р в в р а щ е н в ) ^ ю в к л і і в и и металл. Стихи В в р х а р н а — а т о у д и в и т е л ь н ы й р о д .й'аклияалий, к о т о р ы е он в с е г д а п р о и з н о с и т , с т о я з а в ы с о к и м .дбр'евом и л и н а б е р е г у р е к и . Ему помогают к а р л ы и гномы, еще ж и в у щ й в в лесах и расселинах е г о р о д н о й Ф л а м а н д и н . Н а з а к а т е , к о г д в » ^ р я ч в * о я солнце, В е р х а р н б р о д и т по р а з м ы т ы м т р о п и н к а м ф л а м а н д с к и х о о л е й и л е с о в , и к а р л ы р а с с к а з ы в а ю т е м у в е щ и , п о л н ы е прев^ІІоных Чудес; о н и о т к р ы в а ю т е м у т а й н ы п о л е й и п о з в о л я ю т ч и т а т ь в той б е з у м н о - з а г а д о ч н о й к н и г е , к о т о р а я н а з ы в а е т с я „ Г о р о д а — С п р у т ы " . Оттого В е р х а р н у отк р ы т ы в с е т а й н ы е б е з у м с т в а , с т р у я щ и е с я по ж и л а м к а м е н н ы х город о в , и, ж и в я в д е р е в е н с к о м у е д и н е н и и , он п р е в о с х о д н о з н а е т в с е тончайшие перебои и ритмы, которые живут в стальных проводах и железных рельсах; и перед главами его проходят разверстыми с е р д ц а этих с т р а н н ы х г а л л ю ц и в а т о в , н а з ы в а е м ы х г о р о ж а н а м и , в душах коих постоянно клокочут потоки . злобы и гордости, изобретат е л ь н о с т и и с т р а с т и , алчности, н е н а в и с т и и м я т е ж н о г о п р о т е с т а . В е р х а р н — п о э т д е р е в е н с к о г о п о к о я и г о р о д с к о г о б е з у м и я . Молч а н и е з о л о т ы х з а к а т о в в его п о э з и и с л и в а е т с я с л е г е н д а м и г р о х о ч у щ и х мостовых, о б а я н и е н о ч н о й тишины—о б е з у м н ы м в о е м н а б а т о в . О н р а с с к а з ы в а е т о ф л а м а н д с к и х л е с а х , о в е т р а х , к о ч у ю щ и х по безд о р о ж ь ю н а я б р ь с к и х п о л е й , а к а ж д о е олово в его с т и х а х з в у ч и т , к а к с т у к ж е л е з а и б р я ц а н и е с т а л и . Он о п и с ы в а е т б е ш е н ы й г а л о п г о р о д с к и х к о т а с т р о ф и с т о л к н о в е н и й , а где-то и з г л у б и н ы о і р ы в о ч н ы х с л о в , иа р и т м и ч е с к и х с о з в у ч и й в с т а ю т н а и в н ы е „ П р и з р а к и Селений", и у ж е н а д ж е л е з н ы м в о о р у ж е н и е м г о р о д а , н а д пляскою- п р е р ы в и с т ы х и г р о х о ч у щ и х ритдіов н е е т тихою р о м а н т и к о й ф л а м а н д ского поля. Верхарн—трубадур отошедшего старинного рольд грядущих мятежей и восторгов. р о м а н т и з м а и ге-
Оттого т а к м н о г о м е с т » у д е л я е т о в н о в и з н е н е и з в е д а н н ы х з а м ы с л о в , и г о р и т в н е м п о с т о я н н а я п о т р е б н о с т ь н о в ы х с л о в и новых исканий. „Я хочу,—говорил он,—осуществить в с е свои п л а в ы , к о т о р ы х у меня много, очень много. Я хочу н а п и с а т ь к н и г у стихов о будущем. Ч т о б ы в н е й н е б ы л о н и к а к и х в е щ е й н а с т о я щ е г о и п р о ш л о г о . То.лько вещи и идеи будущего". • Оттого в о с п е в а е т о н с т а к и м п р о н и к н о в е н н ы м в о с т о р г о м д у х , душу и р а з м а ш и с т ы е , кийучиѳ р и т м ы людской толпы—„мятежи" и „восстания"—8Т0Т в е ч н ы й и Ь е у в р о т и м ы и п р и б о й ч е л о в е ч е с к и х с е р дец, в к о т о р о м в с е н а р о д ы м о г у т у з н а т ь с в о е л и ц о . Этим вечным и п р и с у щ и м . в с ф л у человечеству чувствам Верхарн сумел придать своим раскаленным пером-молотом такую г р о з н у ю в ы р а з и т е л ь н о с т ь , ч т о п о с в я щ е н н ы е и м п о э м ы , бѳ.ч с о м н е ния, будут читать все н а р о д ы - к а ж д ы й в а своем я з ы к е . П е р е в о д и т ь В е р х а р н а б е з м е р н о т р у д н о ; о с о б е н н о т а к и е шед е в р ы , к а к „ В о с с т а н и е " , „То.тиа" іі ..Мятеж". Т р у д н о с т ь н е т о л ь к о в том, чтобы передать вою силу и прелесть в е р х а р н о в с к и х мазков. Если возможнр сохранить в переводе все особенности грозового пейзажа, в который, к а к в раму, включает Верхарн свои психологические картины (пламенные страсти, толпы на фоне пламенеющего заката); если еще найдутся краски у переводчиков для изображения в с е х д у ш е в н ы х с к а ч к о в и п е р е х о д о в от к о п е е ч н о й злобі»і к р е в о л ю ц и о н н о м у п а ф о с у , от к р о в о п р о л и т и я к г е р о й с т в у , е с л и п е р е в о д ч и к у и удастся р а з в е р н у т ь перед г л а з а м и читателя все моменты напряженной борьбы и неудержимо ристушего напряжения, весь этот б у р н ы й п о т о к ж и в ы х ч е л о в е ч е с к и х с е р д е ц со в с е м и и х м у к а м и , в о п л я м и , т р у п а м и , н е н а в и с т ь ю и с в я т ы м п о р Ь в а н и е м в с в о б о д е , кор о ч е — е с л и е м у у д а о г с я н а г л я д н о изобра.чить п е р е д н а м и в а к х и ческие процессии революционно шествующего вперед человечества т а к , к а к вто с д е л а л В е р х а р н , то е щ е о с т а е т с я с а м о е т р у д н о е п р е п я т с т в и е : му.зыва с л о в а .
В е р х а р н не только с у р о в ы » в в л й к а н , к о т о р ы й в г о р н о й п е щ е р е к у е т с в о и грохочущие п о э м ы - м и с т е р и и ; в его р у к е не т о л ь к о молот, но и тончайший резѳа, у н а с л е д о в а н н ы й В е р х а р н о м от целого р я д а предшественников, в числе которых и Гюго, и П а р н а с ц ы , и Б о д л е р , и Верлен^ В е р х а р н н е только у ч и л с я у В е р л е н а , но он у с в о и л т а к ж е — при в с е й с в о е й б о г а т ы р с к о й н е у к л ю ж е с т и ц н е к о т о р о й н а м е р е н н о й декламаторской вычурности—своеобразную „цьяную' символику этого поэта, о д е р з к о й , хмельной у л ы б к о й , вечно б л у ж д а ю щ е й на л и ц а х его стихотворных о б р а з о в , ѵ Я з ы к Верхарня ведет свою родословную от Бодлера—с его идолопоклонством ф о р м ы и словами, г р а н е н н ы м и , к а к алмаз. В е р х а р н - с а м о д е р ж е д в ц а р с т в е о б р а з о в , к р а с о т а к о т о р ы х пол у ч а е т с я из смешения с а м ы х н е о ж и д а н н ы х элементов. Ч т о б ы отраз и т ь в своем переводе подлинного В е р х а р н а , надо , г а л л ю ц и н и р о в а т ь ' его образами, обладать его р о м а н т и ч е с к и м иафосом и мятежно-революционным духом, надо с а м о м у быть с т и л и с т и ч е с к и м преемн и к о м Верлена и Б о д л е р а и иметь в своем р а с п о р я ж е н и и такой-же кованный, гибкий и многозвучный язык. Вот почему подлинного В е р х а р н а д а т ь не в силах ни гладкие р и ф м ы и и е р н о л ь ю щ и е с я строки В и к т о р а Ч е р н о в а , ни п р а в о в е р н о - д о с л о в н а я п е р е д а ч а М а к с и м и л и а н а Волошина, ни своевольная мистика Валерия Брюсона. П о э т о м у н о в ы е п е р е в о д ы — в особенности т а к и х безмерно т р у д н ы х вещей, к а к „Восстание" и „Толпа",—являются ценным приобретением д л я р у с с к о г о читателя, ж е л а ю щ е г о п р и б л и з и т ь с я к творчеству этого еще мало оцененного поэта—творчеству, полному кипучей, р а з м а ш и с т о й внергип современности и бурных отзвуков г р я д у щ и х восстаний и мятежей. Л. Войтоловский. 10
ЭМИЛЬ ВЕРХАРН

ВОССТАНИі: Улица в водовороте шагов, В грозном мелькании плеч и голов Огненным вихрем стремится, Руки к безумью воздев. Бея—возмущенье, надежда и гнев. Улица кровью заката Б зорях вечерних дымится. Встала смерть Б яростном БОС набата. Встала смерть ' Б зареве вздыбленных снов. Сабли, огни, исступленные крики. Гнутся под тяжестью мертвых голов Грозные пики... Гнутся, как стебли кровавых цветов. 13
Пушек тяжелых раскбты глухие Мерят мгновенья восставшей стихии. Грохот, как грол налетевшей грозы. Градом каменьев разбиты, В косых переулках зияют часы, Как пустые орбиты. Бремени не существует! Злая решимость в сердцах торжествует Дикой толпы. С бешеной кровью в раздувшихся жилах Вырвалась ярость из глубей земных, Ярость изверглась на грудь мостовых— И ничто помешать ей не в силах... Ярости дикой. Великой Вскипает река; И каждый миг в ее дерзаньях Даст миру больше, чем века В столетних ожиданьях. 14
Все, о чем мечтали люди, Как о чуде, Бее, что миру предвещали Гордые умы. Бее, о чем глаза молили. Что в молчании таили Души, рвясь из тьмы,— Расцветает в тысячах грозящих рук Буйных толп, катящих волны гневных мук. Это—празднество Крови. Знамена взыграли Над ужасом боя, над скрежетом стали. Люди проносятся пьяные, красные, Топчат трупы на своем пути. Солдаты, сверкая медными касками. Уже не знают, за кем идти. Стреляют вяло Б бегущий вперед Народ, Что чует солнце новых лет Б кровавом золоте побед. 15
Чтоб творить, создавать,—убивать! Б цель заветную впиться зубами, Впиться, словно звериная пасть! Победить... или пасть Под лесами! — Бот зданий и мостов горящие громады Зажгли на фоне сумерек кровавые фасады. Б каналах отраженья их дымящихся красот Пронзают жуткие глубины черных вод. А башни, позлащенные огнями, Загородили даль гигантскими тенями. Разбрасывает искры яростное пламя От дыма траурными, черными руками. И клочья огней из пучИн потрясенных Несутся к пожарищам туч раскаленных. ...Пальба... Встала смерть посреди площадейі Меткой стрельбою, отрывистой, жесткой. ів
Косит ВАОАЬ стен перёкрбсТков Впившихся ь камни людей. Сбитые валятся с славленным воСЛ. Ужас свинца тяготеет наА боем. БоТ пулями разорванные трупы. Раскрыв лохмотья тела, скаЛят зубы. И в отблесках огней, ложащихся нй всех, Последний Крик их скорчился 6 кровавый смех. Задыхаясь, спеша, бьет набат: Так сердца в бок) стучат. Но вдруг, в колокольне горящей метнувшись. Звон, хрйпя, оборвался и вмиг — В огне захлебнувшись, Затйх. 5 дворцы, где тираны беками Царили, Народ укрощая уздою насилий,— 17
ѴдариА восстанья могучий прибой. Тяжелые двери разбиты толпой; Брываются люди, слепые от злобы. Железных хранилищ разверзлись утробы, Где дремлют наказы умерших владык. 5от лижет их факела красный язык, И черное прошлое лживых законов Сгорает... Наполнена ужасом мгла, Где стоны и кровь, где бросают тела 5 раскрытые пасти балконов. Толпа докатилась к церковным вратам. Бторгается в храм. Бьет стекла. Святынь нарушает покой Кощунственной черной рукой. Распятье разбито. Христос привиденьем Повис на кресте. На последнем гвозде, Ьновь преданный диким мученьям. 18
Престол со Святыми Дарами Наземь повален ничком. Снежинки причастья мелькают кругом И гаснут, ложась под ногами. Зловещие вспышки убийств, отомщений, Как игра драгоценных каменьев. И город озарен. Огромный, золотой, багряный... 5 далекие кровавые туманы Свой огненный венец уносит он. Безумье хочет жизнью править! Безумье хочет мир расплавить! И кажется порой—земля дрожит. Простор горит, А дым в неистовстве кружит и ввысь летит, И бороздит холодный небосвод. Чтоб творить, создавать,—убивать... Или пасть под лесами. 19
Кулаком окровавхенныл вышибить дверь) Колебаться не время теперь. Когда страшная сила, что движет мирами, Что над временем грозно встает,— Нас бросает вперед! Луи 20 Шенталь
ТОЛПА Здесь, в городах, в сплетеньях тени. Где во мраке—расцветы огней. Где беснуются толпы в кипеньи Слез и стонов, и богохулений,— Многошумном, безумном; В городах, искаженных во сне Восстаньем кровавым и страхом ночным. Сердце рвется порывом одним, И не сердце, их тысячи бьются во мне. Горячка, в дрожи цепких рук, Горячка дорбгой безумного рева И гнева— Подхватив—как булыжник, катит меня вдруг. 21
Рушится разом разул суждений, И пускай к ликованью, пускай к преступленью— Сердце стремится, восторг полюбя. Исступленный, бегу от себя На безумные зовы согласных хотений. И ярость, и любовь, и беснованье Проходят молнией немую глубь сознанья; И сердцу внятно все, и мы уже не ждем, Чтоб^цель наш темный мозг пронзила бы гвоздем. Безумцы факелом трясут над головою. Несется с папертей протяжный вой прибоя. Вижу—вечер беснуется в танце Вывесок, башен, и зданий, и станций. На площадях столбы из золота и света, И к черным небесам тоска огней воздета, И с башни льют часы кровавый свет во мглу. Пусть говорит трибун там, на углу,— Но прежде, чем еще понятно слово стало, И только за рукой оратора следя. 22
Уже свергают прочь, уже клянут вождя И в гневе идола бросают с пьедестала. И в шуме ширится и выростает ночь, И электричеством пылает атмосфера; Сердца хотят отдаться, и б е з меры Душа скорбит и ждет, чтоб в крике изнемочь, И чует, что мгновенье это— Владыка в будущем и смерти, и расцвета. Толпы судьбою тому отданы. Чьи бодрые руки сильны, Кто управляет грозой и громами И провидит сквозь буйнокипящее пламя Светило новое, что в каждой эре новой Определяет ход движенья мирового. Чуешь ли, сердце,—в красе сокровенной Встал час, Стучася С призывами в сердце вселенной. Что тебе этих ветхих учений. Этих истин над морем горящий закат? 23
Это—час, когда кровь ^ вечно-юном кипеньи, Это—чудо вина и таких оп»>янений. Что и горечью, точно усладой, пьянят. И надежда, придя из непознанных далей. Рушит строй, от которого души устали. Весь мир творит, чтобы возник Неизведанно-новый для вечности лик. Этот сдвиг овладел горизонтами даже; Башни, аркѵі, этажи Вот сотрясли Всю глубь земли: То множества внезапные порывы Из чрева города рождают эти взрывы. То пробил час преображений и час падений, И златом ослепляет взор Встающий в молниях Фавор. Как волна, что исчезла в реках. Как крыло, что теряется там, в облаках. Исчезни вдруг Б толпе, о сердце, где блуждает ужас бледный.
Где топот многих ног в их ярости победной. Смотри, как дик здесь каждый крик, Как брыжжет восторгом безумный испуг. Свяжи в одно все нервы трепетаний, Бее мышцы напряженной ткани. Бее устремления уравновесь-и весь Изменяться стремись все безумней и резче. Как люди и вещи. Чтоб почуять, как грозный и темный закон. Что, тяготея, ими владеет, Бдруг молнией был бы в глубинах твоих отражен. Слей в созвучие волю с грядущей судьбою. Что во тьме возглашает народ Здесь, в городах, озаренных печалью ночною. То, что завтра, как долг и как право, придет. Толпа уже чует сейчас, И весь мир—в напряженьи согласных усилий, И сцепленье причин устремляется к были. Что толпа созидает в трагической силе. Как пламя, над далью мечась. £6
о , в борсньи грядущие годыі Стонут недра, и рушатся своды, И во мраке и злате бродящее пламя. Точно лев, исступленно трясет волосами. Трепет веков в этом кратком мгновеньи. Узел, что только победа развяжет в сраженьи. Час попиранья того, что священно. Преображение лика вселенной. Снова верой иною наш дух вознесен, И облики истины] новой Выплавляет безумие в муке грозовой, И для правды оправою служит закон. Слишком уж тесны ножны для меча, А меч ослепит палача. Ь города, где страх ночной рыдает. Где алым празднеством пылает высь,— Чтоб стать великой—в города. Душа моя, замкнисьі Балентина п Дынник
ЖЕНЩИНА 5 ЧЕРНОМ На перекрестке улиц шумных. Вся в черном, в сумраке ночном. Что ждешь и ждешь ты, день за днем, В мечтах безумных? Надежды черные, как призрачные псы. Пролаяли на луны глаз моих печальных. И был протяжен вой их погребальный. Они пролаяли в вечерние часы На луны черные, что тихи и печальны. Был отклик на мой дикий зов Безумье этих хищных псов; И тела отблеск золотой Бз'ярил их призрачной мечтой. 27
Бея в черном, в сумраке ночном. Что ждешь и ждешь ты, день за днем? Опять... Опять... Чу... бьет набат... Как парус, рвутся груди, Чтоб в черный рай умчаться навсегда. И как валгалла исступленной блуди. Мои любовь проклявшие уста. Со вздыбленными дико волосами, Бздымая ужас, я встаю в огне Перед чудовищными псами. Что ищут смерть свою во мне. Бея в черном, в сумраке ночном. Что ждешь и ждешь ты, день за днем? Мои глаза сверкают властно. Когда разгулом ночь полна. Как смерть, я сумрачно прекрасна И всем доступна, как она. 28
я всех, кого из мглы сулела На ложе за собой увлечь,— Ласкаю в катафалке тела При свете похоронных свеч. О, их пьянят мои об'ятья, И черная томит краса. Бозносит плоть моя проклятья, Как факел, к Богу в небеса. Да, я освящена веками, И чуяА веянье могил Всяк, кто безумными ночами Мой яд, захлебываясь, пил. Какое злое наслажденье Для их отравленной крови— Мое немое отвращенье К их ненавидящей любви! . £9
Им сладко в безднах безрассудства Узнать себя в чертах моих. Когда мой черный флаг беспутства Бзвивается над бредом их. Бея в черном, в сумраке ночном. Что ждешь и ждешь ты, день за днем? Опять... Опять... 5 тот час, когда, осиленное тьлой, Роняет солнце плащ свой золотой, И город щупальцами огненных дорог Уходит в даль,—я восстаю из мглы, как рок.. Псы безысходности, безжалостные псы Пролаяли на луны глаз моих печальных. И был протяжен вой их погребальный. Они пролаяли в вечерние часы На луны черные, что тихи и печальны. Не пламя ли, скользя вдоль тела, Бстает к упавшим волосам? 30
и нет вражде моей предела К оцепеневшим хищным псам. Какой валгаллой исступленной блуди Горят любовь проклявшие уста... Зачем, как парус, рвутся груди, И в черный рай зовет мечта? О, чья безжалостная сила Во мне безумье разбудила '• И бросила перед толпой Ее царицей и рабойі 5ся в черном, в сумраке ночном, Что ждешь и ждешь ты, день за днем? Опять. Опять. Г Я жду того, чья неизбежность Меня волнует и влечет... Он окровавленную нежность Ко мне на ложе принесет. SI
я жду, пьяна от искушений. И буду ждать. Опять... Опять... И рвется тело в исступленьи К рукам, привыкшим убивать. Покорны все моим соблазнам. Их никому не превозмочь. Так кто-ж со мной в притоне грязном Любовь разделит в эту ночь? Бея в черном, в сумраке ночном, Кого-ж ты ждешь? Того, чей кровью блещет нож! Луи 82 Шенталь
ШАРЛЬ БОДЛЕР

ЭКЗОТИЧЕСКИЙ А Р О М А Т Осенний вечер. Аромат груди твоей Мне закрывал глаза. Передо мной вставали Счастливых берегов неведомые дали В потоках монотонных солнечных лучей. Мне остров грезился среди немых морей. Там на деревьях странные плоды дремали. Мужские сильные тела в листве мелькали; И взоры женщин были чище хрусталей. Унесенный на лоно радостной земли, Я видел пристань.—Отдыхали корабли. Еще усталые от схватки с шквалом буйным... А запах тамаринд, плывя вдоль берегов. Мне ноздри щекотал дыханьем сладкоструйным. Смешавшись в воздухе с напевом моряков. Луи Шенталь S5
ЧЕЛОВЕК и М О Р Е Навек твоя мёчта—о лоре, человек. Свободный, как оно, ты ищешь отражений Пучине терпких дум—з такой же терпкой пене. Когда волна стремит сбой бесконечный бег. Как тянет и зовет тббя родное лоно! Ему и ласка глаз, и трепет рук,—и мил Порой для сердца гух его сокрытых сил Сквозь дикий этот вой и плач неугомонный. Вы оба—скрытные и возлюбили тьму. Кто, человек, познал души твоей обрывы? Ктб, Aopt, увидаХ TBORF Морские дива? Бы не хотите тайн поведать никому. зв
и все ж—ушли века неисчислимой ратью, А вы НС тронетесь укором и мольбой: Так вам отраден ваш остервенелый бой, О, .вечные враги! о, яростные братья! Валентина Дынник «7
АБЕЛЬ и КЛИН 1. Род Авеля, и сон, и пищу Тебе ниспосылает Бог. Род Каина, а ты, кок нищий. Околевай в грязи дорог. Род Авеля, твои куренья Ьдыхает светлый Серафим. Род Каина, твои мученья— Когда-ж конец настанет им? Род Авеля, тучнеют злаки, И скот в лугах плодится твой. 38
Род Каина, как вой собаки— Твоей пустой утробы вой. Род Авеля, сиди укромно У дедовского очага. Род Каина, в пещере темной Дрожи, шакал: гудит пурга. Род Авеля, пусть, как и злато. Число детей твоих растет. Род Каина, за страсть расплата Еще один голодный рот. Род Авеля, ты пропитанье Найдешь и в заросли лесной. Род Каина, до издыханья Скитайся со своей семьей. 39
п. Но знай, род Авеля: как падаль, Поля ты будешь утучнять. Род Каина, восстань. Це надо-ль На подвиг двинуться опять? Род Авеля, пади позорно: Рогатина сразит бойцов. Род Каина, ты—непокорный— Творца низвергни с облаков. Валентина 40 Дынник
ПОЛЬ БЕРЛЕН

Ложится на дни Сон черною тенью. Надежда, усниі Усните, стремленья! Поблекла давно За краскою краска. Душе—все равно... О, грустная сказка) И я—колыбель, Колышуся в нише Под скрипы петель... Так тише же, тише! Валентина Дынник 43
Ь печали безмерной— Неясно и странно Равниной песчаной Снег блещет неверный. Свод—желтый и медный. Без блеска и света. Предсмертный и бледный Лик месяца где-то. И серою тучей Встал облик белесый Дубового леса З а ближнею кручей. <1
Свод—желтый и медный, Без блеска и света. Предсмертный и бледный Лик месяца где-то. Вы, черные птицы И тощие волки. Под вьюгою колкой Что с вами творится? В печали безмерной— Неясно и странно Равниной песчаной Снег блещет неверный. Валентина Дынник
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ Всхлипы... Томленье Скрипки осенней. Зыбкие стоны... Все ненасытней Сердце щемит мне Ритм монотонный. 5 башне соседней Час мой последний Бьет... Замираю. Все, что минуло. Память вернула, И я рыдаю.
с места срываюсь, Бледный, бросаюсь & вихрь налетевший, Ветрол несомый. Словно бездомный Лист пожелтевший. Луи Шенталь
т т ш ш ш