Author: Мальковская Т.Н.
Tags: история этнография этнос этникос этническая история история россии культурология семья
ISBN: 5-88711-235-2
Year: 2005
Text
Т. Н. Мальковская
СЕМЬЯ И ВЛАСТЬ
В РОССИИ
XVII-XVIII
столетий
Москва
ЧеРо
2005
63.3 (2Ц6-28+63.5
М 21
Мальковская Т. Н.
М 21 Семья в власть в России XVTI-XVIII столетий :
монография . — М. : ЧеРо, 2005. — 200 с. —
ISBN 5-88711-235-2
В книге представлен материал, характеризующий взаимодействие
власти и семьи в конце XVII и первой половине XVIII в.; семьи и власти
во второй половине XVIII в. Влияние этих процессов иа цивилизационное
развитие российского государства.
Автор книги, Мальковская Татьяна Николаевна, преподаватель истории
по первичному образованию, доктор педагогических наук, профессор,
потомственная ленинградка, 50 лет проработавшая в школе и педвузах:
ЛГПИ им. Герцена и МГПИ им. Левина. Проблема семьи занимает её
много лет, ибо семья, по существу, фундамент государства, а члены семьи
(мужчины, женщины, дети) — постоянное составляющее ее цивилиза¬
ционного развития. Процессы реформирования семьи в части её образо¬
вательных н просвещенческих функций — пульс культурологических
изменений — цивилизационных сдвигов и «великих разрывов».
ББК 63.3.(2)46-28+63.5
О Мальковская Т. Н., 2005
© Курбанов И. В., обложка, 2005
© «ЧеРо». 2005
ISBN 5-88711-235-2
ПРЕДИСЛОВИЕ
XVII и XVIII столетия по основополагающим направлениям
близки друг другу в части характеристики основных процессов: по¬
чти беспрерывные войны и дефицит человеческих ресурсов; расши¬
рение связей и их разнонаправленность с иностранными государ¬
ствами, в основном Западной Европы; проблемы религиозных кон¬
цессий, их веротерпимость в аспекте семейных православных тра¬
диций; развитие экономического потенциала России и противоре¬
чия товарно-денежных отношений; новообразования в светской об¬
щественной жизни и их влияние на дворянские родовые связи, при¬
обретающие элементы цементирующих свойств для многочисленных
поколений каждого дворянского рода; новообразования культуры,
влияющие на все стороны семейного быта, и, главное, выход в обще¬
ственную — светскую жизнь женщины; обострение классовых про¬
тиворечий дворян и крепостных крестьян; первые признаки проти¬
водействия Власти.
В книге рассматриваются только некоторые системообразую¬
щие положения цивилизационного прорыва в России, совершенного
в весьма сжатые временные сроки, при которых по законам разви¬
тия природы человека его психика изменяться не может. Человек
может подчиняться, но его личность деструктурирует-
с я. Потеря авторитета, устоявшегося в боярской семье у главы се¬
мьи, разрушает саму семью, атоминизируя ее, разделяя отцов и де¬
тей; разрушается уклад семейной жизни, который сложился в тече¬
ние столетий и сломлен на протяжении одной человеческой жизни
за пятьдесят с небольшим лет. Но и «дети» травмированы тем, что
не осмысляют своей позиции объекта государственного манипули¬
рования, а элементарно приспосабливаются к условиям, в которых
оказываются часто без особого желания. Приспособление же, в свою
очередь, порождает преобладание формы над содержанием. Это осо¬
бенно чувствительно, если подобное происходит не только в стране
проживания, но и в тех «землях», опыт и стиль жизнедеятельности
людей которых заимствуется.
Развитие личностных свойств человека традиционно рассматри¬
валось (на протяжении нескольких веков) как организованное влия¬
ние одного поколения зрелого, осуществившегося, и другое, которое
подгонялось под стандарты в общем-то установившихся норм соци¬
альной жизни. Каждое поколение не замкнуто строгими хронологи¬
ческими рамками и содержит в себе основную — консервативную ос¬
нову (типичного человека) и очень тонкую прослойку тех людей, кто
опережает существующее знание, опыт деятельности, формы пове¬
дения. Как правило, это те люди, кто независимо от возраста и места
в обществе могут противостоять общепринятому.
4
Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII XVIII столетий
Как учительнице мне приходилось встречаться с детьми, кото¬
рые с раннего детства делали все вопреки поведению, одобряемому
и распространенному. Как-то в детском саду, где я вела исследова¬
ние. я попросила детей изобразить кошку. Появилось 10-15 ласко¬
вых. мурлыкающих животных, но вдруг одна из них сказала: «Не
подходите, я сердитая, царапающаяся кошка». При дальнейшей ра¬
боте я видела, с каким трудом воспитатели включали ребенка в об¬
щую деятельность, так как она все делала вопреки.
То же я видела у другой пятилетней девочки, которой сейчас
55 лет и совершенно однозначное поведение «вопреки».
Столь же устойчивы были формы нестандартного поведения
мальчиков, которых я знала от рождения и доныне (55 лет).
Славик В. с полутора лет был не как все. Во-первых, он не разго¬
варивал до трех лет, но все понимал — на родном польском, русском
и французском. Он заговорил сразу фразами на всех трех языках.
Он всегда поступал не так, как его сверстники. Но родные так хо¬
тели его воспитать соответственно своим стандартам, что, взрослея,
он уже ориентировался на общепринятые ценности (высшая план¬
ка — инженер). И в 40 лет был типичным советским инженером-
профессионалом. Однако только сомневающиеся, сопротивляющие¬
ся, противостоящие, умеющие доказать, что 2x2 = 5, прорывались
в число вперед идущих. И это были не преуспевающие, а самые труд¬
ные, требующие особых воспитательных средств и перевоспитания
(с позиций воспитателей), но из них все шли своим путем, как Чер¬
чилль, со школьной скамьи и до победы. Отличники, встречающиеся
в моей жизни, никогда не выглядели счастливыми людьми.
Конкретная семья для исследования фактически закрыта. Она
как черно-белая фотография конца XIX века, где люди застывали
перед объективом, просунув лицо в вырез фанеры, с изображен¬
ным на коне генералом. Лицо с «заданным» выражением — и непо¬
движная фигура. Даже в тех случаях, когда выдающийся писа¬
тель пытается воспроизвести дух семьи, се социальный статус, он
ограничен своим возрастным восприятием и представлением о жиз¬
ни конкретного периода близких ему взрослых людей или доволь¬
ствуется ретро-воспоминаниями, т. е. он должен остановить мгно¬
вения и разглядеть «лицо» в прорези, как что-то конкретное, а се¬
мья многолика. (Все другие каналы информации о семье нена¬
дежны.)
Современные историки все чаще склоняются к тому, что истори¬
чен кий анализ любого исторического феномена сопряжен с этногра¬
фическим, экономическим, социально-психологическим анализом
(попытки последнего предпринимали историки II. И. Костомаров,
В. О. Ключевский, педагоги и философы Д. И. Узнадзе, В. В. Зень-
Предисловие
5
ковский, С. А. Рубинштейн, Л. С. Выготский, Ю. М. Лотман), но эти
попытки не всегда были поддержаны.
Проблема требует выделения двух вопросов: 1) исторической си¬
туации времени и функции семьи в ней; 2) пространственного окру¬
жения семьи, как этноса. Исследование исторической ситуации вре¬
мени функционирования семьи имеет много параметров рассмотре¬
ния, но выход в далекое прошлое имеет смысл не только для пони¬
мания «цивилизационной сетки» того или иного периода прошлого,
но и для понимания настоящего и будущего.
Семья в некотором смысле является зеркалом общества, она да¬
ет зеркальное отражение общества текущего времени, но это еще
и загадка «уходящего» и «приходящего» нового поколения России,
некоторый срез какого-то события, процесса, явления.
Как видно из исторических материалов, документов, исследова¬
ний, в центре временных отсчетов были, прежде всего, войны, мяте¬
жи, восстания, меньше — революции, но именно это форма агрессии
по отношению к Другому определяла социальные функции и соци¬
альную позицию мужчины — защитника Другого (жены, детей, ро¬
дителей, дома и обобщенно власть имущих). Женщина в отличие
от мужчины имела более многообразные функции по содержанию
дома, выращиванию детей, ухода за домашним скотом, птицей, за¬
готовкой продуктов впрок и пр. Это была основная — крестьян¬
ская семья. У женщины в верхних слоях общества была развитая
общественная жизнь, различные светские рауты, театр, маскарады.
Во всех слоях общества, в каждом на своем уровне, решались нрав¬
ственные отношения, особенно в части торговых сделок. Слово все¬
гда было гарантом чести фамилии.
Во все времена имело значение место главы семьи с варьиро¬
ванием мужчины и владельца наследного богатства, часто пред¬
ставляющих женскую линию (особенно в дворянских семьях XVIII
и XIX вв.).
Иностранцы, приезжавшие в Россию, заметили много характер¬
ных черт русских: бьющее в глаза богатство и вопиющая нищета,
немыслимое пьянство, леность, смелость до безрассудства, небреж¬
ное отношение к детям, склонность к обману во всех сферах обще¬
ства, но в разных формах.
На протяжении многих столетий никак нс складывались отно¬
шения церкви и светской культуры. Церковная обрядовость очень
часто носила почти языческий характер. Очень сильно видоизмени¬
лось образование и его направленность. В целом оно стало возмож¬
но, когда у людей появилось свободное время и средства расчета
с обучающим. По существу, оно всегда шло по двум направлениям:
для господ и дли простого люда — крестьян, мастеровых, служащих
G
T II. M алькове кая. Семья н власть в России XVII—XVIII столетий
людей, т, е. находящихся па государственной службе. В этих направ¬
лениях воспитание и образование дифференцировалось для девочек
и мальчиков на всех возрастных этапах.
Те, кто родились в конце XIX в. и начали трудовую деятельность
в XX в., попали в «ножницы» между уровнем образования и уровнем
требований, предъявляемых к ним государством — Властью.
Особенностью дворянского образования было то, что оно с пет¬
ровских времен все более ориентировалось на Запад, и европейские
«модели человека» проникали в самые богатые круги российского
общества.
Например1, княгиня Екатерина Романовна Дашкова
(1743-1810), дочь графа Романа Воронцова, была крестницей им¬
ператрицы Елизаветы; рано лишилась матери и была взята на вос¬
питание графом М. И. Воронцовым. Получила модное, внешнее вос¬
питание в доме дяди, которое ограничивалось, в основном, языками
и танцами. Екатерина Романовна, одаренная от природы умом и ред¬
кими способностями, но безмерно тщеславная и самолюбивая, суме¬
ла восполнить недостатки образования серьезным чтением и оча¬
ровывала собеседников блестящим остроумием и «особенной при¬
ветливостью».
Княгиню современники оценивали в крайних оценках. Дети,
по сути, от нее отказались. Кто же была княгиня по национальной
характеристике? В 1743 г. — она родилась, в 1759 г. вышла замуж.
Родила двух детей и в 1764 г. уехала в Англию, где 20 лет воспи¬
тывала детей на английский манер, свободно разъезжая по Европе.
Строго говоря, она жила в России лишь с 1782 по 1799 г. — 17 лет
и умерла, оставив все свое состояние жившей при ней англичанке.
Возникает и такой вопрос: если дети 20 лет жили в Англии
и не просто существовали, но обучались там при неуклонном внима¬
нии и руководстве матери, то почему, став взрослыми, они не имели
связи с матерью, не употребили свое образование во славу отечества?
Очевидно, образование, как это видно в данной истории, отступа¬
ет перед природно скверными характерами. Постоянно конфликтуя
с матерью, дети не видели тех «ценностей» ее ума, которые виде¬
ли Дидро и Вольтер. С позиции сына и дочери провозглашаемые
ценности таковыми не являлись. А чем действительно занималась
Дашкова после 40 с лишним лет? Она фактически не знала страну,
изменившуюся за 20 лет, не знала просветителей российской науки,
не встречалась с ними. И в чем ее вклад в науку?
1В XIX в. по изданию князя Николая Михайловича были составлены биографии
и портреты знаменитых россиян: «Русские портреты XVIII и XIX столетий*.
На основе этого пятитомника в Лениздате в 1996 г. вышла уникальная кни¬
га «Знаменитые россияне XVIII-XIX веков», содержащая около 500 портретов
и жизнеописаний знаменитых личностей, составляющих славу России.
Предисловие
7
Если характеризовать XVIII в. в аспекте семейных отношений,
то открывается потрясающая картина огромных семейных кланов,
где были широкие связи внутри каждой отдельной семьи с членами
своего фамильного рода и его разветвления в себе подобные. Это
хорошо просматривается на родовых связях Воронцовых, Волкон¬
ских, Трубецких и на некоторых особенностях — общих для боль¬
шинства — верность государевой службе и воинскому долгу; много¬
численные семьи, пополняемые детьми умерших родственников (наг
пример, Дашкова воспитывалась в семье М. И. Воронцова); ориента¬
ции на ту или иную сферу жизни за границей. Многолетняя жизнь
там, увлеченность Англией, Францией, Италией, Германией прочно
усваивались детьми.
Известная в XVIII в. графиня А. А. Бутурлина, дочь гра¬
фа Артемия Ивановича Воронцова, воспитывалась компаньонкой
семьи, француженкой. Она блестяще усвоила французский слог,
но по-русски писала с трудом. Женщина образованная, умная, впе¬
чатлительная и характерная, она любила общество, и как в деревен¬
ском своем доме, так и в Петербурге охотно принимала иностран¬
цев, французских эмигрантов и путешественников. У нее часто бы¬
вал граф Жозеф де Местер (1753-1821)1, Патер Журдан и другие
иезуиты, бывшие в то время в России большой силой. Общие све¬
дения о жизни графини дают представление о жизненных выборах
ее и ее детей.
Началась ее подготовка для перехода в латинство, может быть,
потому, что по природе своей она была очень религиозна? В 1817 г.
со всем семейством графиня переселилась в Италию. Она все более
отрывалась от родины. Около 1825 г. она с дочерьми и старшим сы¬
ном перешла в католичество. Только раз за 12 лет побывала в России.
У нее было два сына (младший Михаил остался в России) и три
дочери, вышедшие замуж за итальянских князей.
Княгиня Бутурлина умерла во Флоренции. Граф Дмитрий Пет¬
рович Бутурлин в 1817 г. навсегда покинул Россию и поселился
во Флоренции, где и умер в 1829 г. Крупное богатство давало ему воз¬
можность посвящать досуг удовлетворению своих изящных вкусов
и дилетантских наклонностей. Он собрал редкую библиотеку, сгорев¬
1 Французский политический деятель, религиозный философ и публицист.
В 1802-1817 гг. — посланник сардинского короля в Петербурге. В основе полити¬
ческих воззрений де Местера лежала идея о внесении в мир религиозной упоря¬
доченности. В качестве ее гарантов он готов был признать и Бурбонов, и Напо¬
леона, и даже революционное правительство, хотя «упорядоченным обществом*
считал средневековую Европу ХИ-ХШ вв. Можно сказать, что де Местер вы¬
ступал одним из главных идеологов европейского клерикально-монархического
движения первой половины XIX в.; влияние его публицистики очевидно в «Фило¬
софических письмах» П. Я. Чаадаева и политических трактатах Ф. И. Тютчева.
8
Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
шую в Москве в 1812 г. Успел собрать другую — в 33 тыс. томов, по¬
купал картины, устраивал оранжереи, занимался физическими опы¬
тами, белой магией, фокусами, писал французские стихи и с успехом
распевал французские и итальянские романсы на светских вечерах,
аккомпанируя себе на гитаре. Он не был чужд самодурства и причуд
(например, несмотря на громадные издержки, его белье отсылалось
для стирки в Париж). Как хозяин, он был типично русским чело¬
веком своего круга: без толка и выгоды продавал поместья. Доходы
с воронежских и калужских земель проживались под небом Италии1.
Несмотря на то, что его близкие были убежденными католиками, сам
он оставался строго православным и умер держа в руках крест.
Вот как писала в дневнике сестра Е. Р. Дашковой: «Нужно иметь
много денег, хорошее здоровье, холодный рассудок, сердце менее чув¬
ствительное, чем то, которое дано нам, бедным смертным, немного
эгоизма и французского легкомыслия, при всем этом никогда не по¬
кидать Париж — вот, что нужно, по-моему, для полного счастья
на земле»* 2.
Семьи Дашковых, Воронцовых, Бутурлиных по степени кровно¬
го родства постоянно имели одни «координаты», выводившие их на
Париж, Лондон или Флоренцию.
Существует множество рассказов о графе К. Г. Разумовском, ко¬
торый несмотря на воспитание, путешествия и придворную жизнь,
оставался хохлом и признавался, что когда заиграют на бандуре,
он должен поскорее вспомнить, кто он, чтобы не пуститься в гопак.
Говорят, что он хранил костюм своей юности, когда еще пас волов,
и любил показывать его своим не в меру кичливым сыновьям, впро¬
чем от одного из них должен был выслушать вполне резонный ответ:
«Между нами громадная разница: вы сын простого казака, а я сын
русского фельдмаршала».
Как видно, в первом поколении отрок — сын казака, а во вто¬
ром — сын фельдмаршала и дальше социальные роли Разумовских
идут по восходящей. Лев Кириллович — генерал-майор, Петр Ки¬
риллович — генерал-майор, действительный тайный советник, сена¬
тор. Всего в роду было 11 женщин и 9 мужчин. У каждого семья.
Род, как видно, достаточно велик.
Многочислен род Васильчиковых — 30 человек (с начала
XVIII в., с 1746 по 1894 г.).
И снова вернемся к взаимосвязям семей Дашковых, Воронцовых
и Бутурлиных, ибо они жили и действовали в начале того перио¬
да, когда обозначились новые тенденции развития семьи в России.
Их ближайшие предки — деды (и прадеды) еще жили в боярской
^ит. изд. С. 41.
2Цит. изд. С. 44.
Предисловие
9
среде дореформенной России. Эти три семьи лишь примеры проис¬
ходящего в аристократической дворянской среде.
• В этих семьях сохранялась приверженность родовым отношени¬
ям и начавшийся разрыв с ними.
• Возникла потребность следовать западным ценностям и вносить
их в свой быт и уклад.
• В этих семьях накапливались огромные, все возрастающие бо¬
гатства, которые влияли на вкусы и выбор их владельцев.
• Определялось новое — по образованности, культуре, особенно
в части владения языков — поколение царедворцев.
• Новообразования сопровождались обострением противоречий,
особенно в вопросах вероисповедания и сочетания западных вку¬
сов и русских привычек (необузданности, произвола, непредска¬
зуемости и т. п.).
Заметим, наконец, что в XVII в. происходили длительные
(20 лет) войны, например Петра со шведами. В первой четверти
XVHI в. — тоже. Но это в целом мало влияло на семью, ее дух
(можно было мечтать жить в Париже, принимать французских эми¬
грантов и снова восстанавливать ценнейшую библиотеку, сожжен¬
ную французской армией в Москве в 1812 г. и т. д.).
Пока новые идеи заменят не старые, в умах царит анархия, по¬
ложительное свойство которой в том, что при ней терпима критика,
более или менее свободное выражение мысли. Новые догматы родят¬
ся только при условии недопущения любой критики, и они становят¬
ся столь же нетерпимыми к свободомыслию, как бывало в предше¬
ствующие века. История показывает, во что обходились пробы идей,
недоступных для данной эпохи, например судьба А. Н. Радищева.
Старая идея постепенно переходит в состояние предрассудка.
Исследователи цивилизационных процессов видят в основании
цивилизации сеть общих традиций, чувств, верований, способов
мышления, в общей сложности все они составляют «душу народа»
как этноса — деления на социальные группы — и соответствую¬
щие обязанности, вытекающие из принадлежности к той или иной
группе.
Среди других вопросов, которые необходимо учитывать при из¬
ложении нашей проблемы, приобретает особую значимость вопрос
о существе тех социальных пружин, что ослабляются в длительном
историческом процессе. Прежде всего, теряет свои «контуры» спо¬
соб исторического мышления. Он находится под сильным влиянием
сиюминутного социального окружения, в котором случайно оказы¬
вается мыслитель1.
1 Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1991. С. 21.
10 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
С данным положением нельзя не согласиться всякому человеку
сколько-нибудь знакомому с русской историей. В характеристике из¬
вестных исторических периодов границы каждого из них определя¬
ются годами царствования определенных деятелей и конкретными,
до мелочей изученными событиями, происшедшими в границах цар¬
ствования. Факты, попавшие в руки историков, запечатлены совре¬
менниками, документами и т. п. Особенность этих материалов в том,
что все они, как правило, результат субъективных мнений и оценок.
Опора на них в анализе происходящего в далеком прошлом дает ис¬
каженную картину. Не случайно «белый» и «черный» цвет в истории
периодически меняются местами.
Историк современности Эрнст Трельч считал, что историческая
наука серьезно трансформируется: историкам становится все труд¬
нее поглощать множество крайне дифференцированных вопросов, на
которых сосредоточили свои усилия множество историков, «сохра¬
нять власть над увеличившимся материалом». «Историческая нау¬
ка, — считает он, — становится все более безличной — кризис этой
науки сильнее всего выражен в общих философских основах истори¬
ческого мышления, в понимании исторических ценностей своего эт¬
носа и конструировании исторических связей, явлений, событий»1.
Задумаемся над вопросом: могут ли быть сконструированы связи
(и какие) между разрушением русского терема, созданием дамских
салонов и утверждением власти в течение всего XVIII века?
В какой мере личные вкусы правителей государства Российско¬
го влияли на ориентацию всех этносов, проживавших на территории
государства, в вопросах приверженности к той или иной культуре:
византийской, польско-литовской, немецкой, голландской, итальян¬
ской, французской, английской?
Является ли «самоистребляющей» функция гуманизма, прояв¬
ляющаяся в противоречии между возвышением человека и тем, что
он перестает быть существом высшего, Божественного происхожде¬
ния (так как ограничивается самоутверждением)?
В силу того факта, писал Г. Лебон1 2, что цивилизованность наро¬
да зависит от продолжительности его вхождения в историю ци¬
вилизации, уменьшается мера его естественного состояния, уве¬
личивается степень *искусственности» его жизни. Исторические
цивилизации объединены лишь общими условиями существования
проживающих вместе людей и накопляемой ими наследственностью.
В целом же, тот или иной тип народности (ее психологический
вид) состоит из очень небольшого числа основных неизменных осо¬
1 Трельч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994. С. 11.
2Лебон Г. Психология народов. Отдел 4. Как цивилизации бледнеют и гаснут
М., 1998. С. 112-118.
Предисловие
11
бенностей, вокруг которых группируются другие, изменяемые прехо¬
дящими обстоятельствами, — второстепенные признаки. Чтобы уви¬
деть субъективизм, например, в характеристиках россиян, достаточ¬
но сравнить их описание, данное иностранными путешественниками
и теми, кто проживал среди россиян, мемуаристами, бытописателя¬
ми, первыми российскими учеными и другими. Для этого достаточно
ограничиться XVI-XVIII вв.
Как видно из исторических данных, в эпохи, насыщенные вой¬
нами, политическими кризисами, нередко происходили мгновенные
преобразования в характере людей данного этноса, что отражалось
в их поведении и идеях, нравах (в одних обстоятельствах возрастала,
в других уменьшалась способность рассуждать, проявлять критич¬
ность мысли, подражательность или самостоятельность, предусмот¬
рительность или ее отсутствие. — Т. М.).
Но на российской земле никогда не было однородного общества.
Приспособление к власти было общей чертой и привилегированных
сословий и низших слоев населения, но у одних оно проявлялось че¬
рез приспособление, у других — через долготерпение или бунт. Тра-
:ции, сложившиеся в поколениях, влияли на образ жизни и поме¬
щика, и крестьянина, но их соблюдение имело своеобразие в усадьбе
и на крестьянском дворе.
Значимость социальных ценностей, необходимость жертвовать
собой для идеала отсутствовали в российской культуре и самосозна¬
нии нации долгое время, а когда возникали, принимались немно¬
гими.
Все особенности исторического мышления, выделяемые совре¬
менными историками, дают возможность иначе взглянуть на про¬
блемы интересующего нас периода в российской истории.
ВВЕДЕНИЕ
Сущность и структура семьи, ее внутренние взаимоотношения
и отношения вовне определяются этническими особенностями той
жизни, в которую включена семья, цивилизационньш уровнем раз¬
вития нации в его основных параметрах: мировоззренческих знани¬
ях (состоянии идей), религиозных устоях и верованиях, устойчиво¬
сти связей в обществе, его ценностно-ориентационной сфере, сфор¬
мированном общественном мнении, «сети общих традиций, идей,
чувств, верований, способов мышления» (Г. Лебон).
Семья — динамичное образование: она проходит известный
цикл: создания, стабилизации — укрепления и угасания. Она по¬
стоянно порождает присущие этому образованию структуры, сви¬
детельствующие об укреплении власти главы семьи (или ее аморф¬
ности), сопряжения или отчуждения от родственников; постепенное
отторжение стареющих родных, прежде всего родителей и т. п.; реге¬
нерирует рабочую силу и воспроизводит новых работников (потре¬
бителей и производителей). Этот процесс касается не только про¬
изводства в прямом смысле, а, скорее, деятельности по воспроиз¬
водству уже ценимых в семье социальных приобретений, например,
династии музыкантов (Бах, Штраусы), художников, актеров. Или
на базе творческого союза родителей, например, Н. Гумилев — по¬
эт и Анна Ахматова — поэтесса «подарили» обществу известного
этнографа, историка Л. Н. Гумилева.
Сформировавшаяся на определенных ценностях социума, семья
развивает у ребенка то, что ценимо ею в сфере этих ценностей.
Во взаимной связи и зависимости семьи, государства, общества и наг
ции. когда их отношения пронизаны «сетью» уходящих и нарожда¬
ющихся цивилизационных ценностей, возникает необходимость по¬
знания истории семьи данной общности. Это познание приобретает
собственное общественно-политическое и социально-психологическое
значение.
Подобный подход требует анализа этнических особенностей се¬
мей посредством изучения некоторых документов этико-правового
характера («Домострой», «Гражданство обычаев детских», «Уло¬
жение» царя Алексея Михайловича, указы Петра I и Екатери¬
ны II и др-), регламентирующих права семьи. Любопытные наг
блюденкя о семьях русов содержатся в наблюдениях путеше¬
ственников, особенно англичан в XVI в., записях гувернеров
(Массон Ш.}.
Значительное место в понимании социального значения семьи
имели традиции, обычаи, обряды, народные сказания в разных фор¬
мах: сказок, загадок, прибауток, в равной степени распространенных
в среде людей разных сословий, песнях кйлик-перехожих.
Введение
13
В семье сталкивались традиции церковной и развивающейся
светской культуры» Но при всем различии в образовании и воспи¬
тании людей дворянские семьи были, в основном, ориентированы
на западную культуру, духовенство ориентировало верующих на цен¬
ности византийской веры Булгарии (Болгарии. — Т. М.), так повли¬
явшей на язык россиян и характер обучения детей, а 98% населения
ориентировалось на способы обеспечения семьи.
Большинство земледельцев и бедного городского люда из масте¬
ровых придерживались тех порядков, что сложились на Руси и бы¬
ли проверены опытом предков, например, создание земледельческих
календарей, развитие народных ремесел, игрового творчества, на¬
родных сказаний и т. д.
Состоятельные люди тяготели к эстетике западного быта, к тех¬
ническим средствам, которые с XVI в. начали бурно развиваться
в Англии и по всей Европе. Отношение церкви к культуре и наоборот
всегда было очень противоречиво. При том, что церковь отрицала
культуру, она по существу должна была пользоваться ее средства¬
ми в музыкальном выражении, в живописи, в умении читать и по¬
нимать священные тексты. Светская культура стихийно вытесняла
церковь с ее обрядами. Церковь вытеснялась нововведениями свет¬
ской культуры и из жизни аристократов XVIII века. Как следствие
происходящего, изменилась психология человека и возникла так на¬
зываемая «внутренняя секуляризация», а проще говоря, внутренний
отход от церкви и ее устоев. Внешнее приспособление к церкви со¬
здавало в среде подрастающих поколений потребность лишь внеш¬
него выражения своего «я» и ослабляло духовную жизнь молодого
человека.
Уровень и качество образования в обществе, выражающиеся в об¬
разованности человека, своими корнями уходят в семью, которая, по
меткому наблюдению Маргарет Тетчер, состоит из мужчин, женщи¬
ны и детей. К моменту, когда эти три группы людей соединяют¬
ся, каждая имеет свой уровень, возникший из ценностей усвоенной
культуры и, прежде всего, образования. Особенность этой культу¬
ры в том, что она уже состоялась, усвоена в той части, что связана
с развитием ребенка. Она всегда из прошлого, ребенок всегда буду¬
щее, которое всегда нетрадиционно. Новое — это всегда шаг в неиз¬
вестное, в данном случае не только для ребенка, где в какой-то части
можно опереться на опыт родителей, но и для родителей, которым
приходится действовать в новых обстоятельствах меняющейся внеш¬
ней среды, преодолевая уже сложившийся стереотип стабильности,
чаще консервативности.
Таков закон жизни — каждый возраст приходится проживать
заново по времени и по индивидуальному своеобразию субъекта.
14 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVI 1-ХVIII столетий
Другой столь же устойчивый закон состоит в том, что развитие
человека обусловлено его биологической природой, но и социальным
окружением, условиями, определяющими развитие, и культуросооб-
разностью происходящего, вытесняя природное социальным.
Чтобы понять современную семью и адаптационные механизмы
ее существования, важно разобраться в тенденциях прошлого и со¬
временного природного и социального мира. Социализация природы
и природосообразность развития человека выступают в новой за¬
висимости от технологизированного индустриального общества.
В этих целях условно необходимо разделить эти два процесса,
выделив основные тенденции того и другого.
Технологизированное общество с жесткой необходимостью тре¬
бует людей высокого образования, абсолютной дисциплины и са¬
модисциплины, атомизации жизни каждого. Природосообразность,
в ее элементарном выражении, связана с умением учитывать особен¬
ности природных процессов как в окружающем мире, так и в себе
самом. Нравственные обоснования, нравственная воспитанность —
это следствие усвоенных норм взаимодействия людей, защищающих
себя и Другого. И в этом смысле прав ребенок, спросивший маму:
«Если добрый лев встретит на пустой дороге знакомую жирафу,
он ее съест?». И поскольку мама помедлила, он ответил сам: «Ни¬
когда. Лев же добрый. И добрый пес не кусает кошку своих хозяев,
и кошка не ест знакомого крота, только хлопнет лапой...». Нор¬
мы взаимодействия людей регулируются в основном государством,
его Властью.
Функции семьи определяются природным началом, в котором
благодаря связи двух разнополых людей рождается новая жизнь.
Трудно сказать, кем или чем это определено для всех живых существ
на Земле. Первое разграничение обязанностей по признаку пола: ме¬
ра избирательности, степень привязанности, характер ответственно¬
сти, стремление к групповым отношениям. Для чего нужен Он —
для защиты матери и детеныша, прежде всего. Для этого делает¬
ся гнездо, добывается дополнительная пища, осуществляется охраг
на и т. п. Мера избирательности, степень привязанности — это уже
индивидуальные характеристики высших особей на Древе Жизни.
Человек достиг, с одной стороны, высшего уровня приспособле¬
ния природного к социальному. И столкнулся со множеством проти¬
воречий новообразований социального в природном, он шагнул так
далеко, что уже без помощи специальных средств не может разве¬
сти огонь, сварить еду, выйти из незнакомого места, особенно в лесу,
в пустыне, в снегах тундры и т. д. Достигая многого в искусствен¬
ном, созданном им мире, он чем дальше, тем больше становится бо¬
лее беспомощным, особенно если что-то выходит за пределы его воз¬
Введение
15
можностей, умея только потреблять и не умея производить. Человек
от далекого прошлого, по сути, никуда не продвинулся — он по¬
пал в ритм бега времени на одном месте, как в Зазеркалье («Алиса
в Зазеркалье»).
Кому сегодня не известен тип мужчины, который главной свой
обязанностью считает лишь зарабатывание денег, полагая, что эти
деньги, переданные жене, дают ему право залечь в кресле у TV или
предаться другим удовольствиям.
Семья — как зерно жизни в пустыне, она несет в себе все мно¬
гообразие форм выживания и приспособления. Между тем, в чело¬
веческом сообществе установилась жесткое соотношение между ко¬
личеством людей, которые могут составить пары, годные для вос¬
производства новых поколений. Такие социальные катаклизмы как
войны, революции, восстания, мятежи и т. п. в каждом поколении
уничтожали самых смелых и решительных мужчин, и это обстоя¬
тельство стало менять ценности социального развития. В общем-то
это аналог знакомой фразы: «А король-то голый!». Да, без одежды
он такой, как все, разве что добрый природно или злой, с мышцами
или без оных.
Альтернатива «добрый-злой» — главное в нравственном дей¬
ствии, ибо какое бы оно ни было, «добро» и «зло» определяют все
другие качества и свойства человека. Но на самой ранней ступени
развития своего ребенка именно мать определяет направление этого
выбора, всеми путями и средствами старается развивать то, что ей
представляется полезным.
Правда, следует учитывать, что этот процесс не прямолинейный:
мать в обращении со своим ребенком может особенно выделять одни
ценности и принижать другие.
И. С. Тургенев в своих письмах пишет, какое огромное впечат¬
ление произвела на него — ребенка — история с Герасимом (что он
и показал в рассказе «Му-му») или с девочкой, которую превратили
в игрушечку для утех дочери барыни («Игрушечка»).
То, что провозглашают для желаемого поведения и что отража¬
ется в поведении членов семьи, — очень сильно различается. Ребе¬
нок прежде всего видит это различие, ибо оно помогает ему иметь
два лица. Вот почему нравственность и образованность взрослых
людей, столь существенная для развития ребенка, может быть ма¬
лоэффективна.
Знания в их прямом выражении очень похожи на полуфабри¬
каты — голод, может быть, и могут утолить, но по возможности
каждый предпочтет меньший, но более съедобный вариант.
Первые 10 лет жизни ребенку трудно устанавливать отношения
с учителем и другими детьми. Более всего ему мешает фантазия, вы¬
16 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
думка, игровой вариант серьезного дела. Но если его лишить всего
этого, ему становится скучно, серо, т. е. однообразно — он очень
устает и уже не может воспринимать все то, что* лишено ореола
необычного.
Короче говоря, развитие в детском возрасте идет не «сверху» как
пресс для выжимания сока из винограда, когда воли объединенных
взрослых людей стремятся повернуть ребенка только в том направ¬
лении, что видится им, а наоборот — «взявшись за руки» цепочкой
выходят из «сферы давления», помогая ребенку осуществить жела¬
емый выбор.
Известный философ, педагог конца XIX в. В. В. Зеньковский по¬
лагал, что сама психология культурного развития заключала в себе
дух утопизма, «радостного воплощения идеала на земле» (Зеньков¬
ский), а не в потустороннем мире. Но если на Западе этот процесс
гуманизации шел около двух веков, в России он был значительно
короче вследствие известной подражательности уже существующей
западной модели нового стиля жизни.
Я шлюсь на вас, мои поэты;
Не правда ль: милые предметы,
Которым на свои грехи
Писали втайне вы стихи,
Которым сердце посвящали
Не все ли, русским языком
Владели слабо и с трудом.
Его так мило искажали,
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной?
(А. С. Пушкин)
Процесс подражания Западу шел столь стремительно, особенно
в XVIII и XIX вв., что уже через несколько десятилетий старый быт
сохранялся лишь в провинции. Менялись ценности семьи, отноше¬
ния младших и старших, вкусы в убранстве дома, в выборе книг, в бо¬
гатых семьях появились пока еще редкие книги преимущественно на
английском и французском языках; иным становился статус каждо¬
го члена семьи и все чаще сыновья, подобно Вернадскому, за своево¬
лие с проклятьем изгонялись из дома, отказываясь от наследуемых
профессий и устремляясь к знаниям и в науку. Из хаоса ломки вы¬
растала потребность в новых устремлениях и целях жизни, новых
способах ее осуществления. К середине XIX в. стало уже необходи¬
мым путешествовать за границей после окончания университетского
курса (см. подр. записки о путешествиях Фонвизина, Карамзина, Ча¬
адаева, Тургенева, Трубецких), некоторые наиболее богатые семьи
Введение
17
покупали за границей земли, дома и годами там жили (Бутурли¬
ны). Как известно, поэт Фет все годы своего поэтического взлета
провел в Германии (20 лет), где и писал столь любимые русским
ребенком стихи («Ласточки пропали, а вчера с зарей...»), которые
были впервые написаны на немецком языке. И И. С. Тургенев писал
свои русские повести и рассказы с позиции наблюдающего проис¬
ходящее из Франции, где жил дольше, чем в России. Н. В. Гоголь
предпочитал жить в Италии и т. д. и т. п.
В данной работе мы поставили своей целью провести в качестве
сквозных следующие идеи:
• обусловленность развития ребенка в семье социальной и эконо¬
мической политикой государства в области просвещения;
• адаптационные механизмы сословной семьи в конкретные исто¬
рические периоды: общее и особенное;
• «открытость» и «закрытость» семьи и проецирование этого
на государственную и общественную структуры;
• фференциация сословий по признаку умственного развития
через образование и др. сферы культуры: художественную ли¬
тературу, театр, объекты материальной и духовной культуры.
• коренное преобразование позиции женщин в семье;
• многоликость семьи и общества;
• знаковость обычаев, обрядов, традиций;
• вера и власть в условиях семьи.
Особенностью семей у российских народов было и то, что они вза¬
имно влияли друг на друга и в этом влиянии происходило смеше¬
ние таких существенных понятий, как западная и восточная культу¬
ра, разноуровневый тип менталитета, характерологические особен¬
ности, различное выражение одних и тех же обычаев и устоев. Кро¬
ме того, российские народы имели широко развитые торговые связи,
также влияющие на обмен духовными ценностями и культурными
достижениями.
Книга приглашает читателя к диалогу, казалось бы, об известном
и всегда новом.
Vmmx l. 1ТЛП1Ч1.СКОК ПРОТИВОСТОЯНИЕ
тноштичсгког co.manue кремлевских умов XVII ве¬
ка щн дставля.'ю беспорядочный хлам, составивший-
см частью от унаследованныт от прежней династии
церемониальных остоинй и вотчинных привычек, ча¬
стью их политических вымыслов и двусмыслиц, л<е-
mawmtix первым царям новой династии понять свое
положение в государстве. Несчастье Петра было в
том, что он остался без всякого политического со¬
знания, с одним смутным и бессодержательным ощу¬
щением, что у его власти нет границ, а есть только
опасности.
Тем самым, условия деятельности Петра были та¬
ковы, что в нем ... вы])астал правитель без правил,
одухотворяющих и оправдывающих власть, без эле-
ментарных политических понятий и общественных
сдержек.
В. О. Ключевский
Трагическое противостояние власти боярских родов мате¬
ри и мачехи Петра. Противостояние боярской теремной жизни,
осуществляемой но «Домострою», — светской жизни, особенно
у женщин. Противостояние культур европейской и старорусской,
особенно в области веры и просвещения. Противостояние Церкви
Власти, носителям других верований, особенно католикам и про¬
тестантам. Раскол. Обезличивание человека и огромные потери
«человеческого материала» вследствие 20-летней войны со шве¬
дами и реформ. Ломоносов о сохранении множественности рус¬
ского народа. Открытие России (Россия глазами иностранных
мореплавателей XVI-XVII вв.)
Петр I. В. О. Ключевский писал, что до десяти лет Петр про¬
шел древнерусскую выучку мастерству церковной грамоты. Но эта
выучка шла среди толков и явлений совсем не древнерусского харак¬
тера. В десять лет «кровавые события, раздражающие впечатления,
вытолкнули Петра из Кремля, сбили его с привычной колеи древ¬
нерусской жизни»...1.
Он оторвался от старых преданий, которые составляли «полити¬
ческие миросозерцания «старорусского царя», а новых на их место
не было. Обучение, начатое под руководством Никиты Зотова —
тихого человека, страдающего страстью к зеленому змию, было par
но прервано определенными обстоятельствами, потом возобновилось
ключевский В О. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 2. М., 1998. С. 464.
19
I I а мл 1 'I pai нческое протнти'лмпио
мод другим руководством и в ином направлении. Петру не доста¬
лось такого учителя, как Симеон Полоцкий или Ртищев. Их место
занял голландский мастер. В учении под руководством Зотова была
занята преимущественно память; в занятия учителя были вовлече¬
ны г лаз, сноровка, сообразительность, но разум и сердце оставались
праздными по-прежнему. «Понятия и наклонности Петра, — писал
Ключевский, — получили крайне одностороннее направление. Вся
политическая мысль его была поглощена борьбой с сестрой и Ми¬
лославскими; все гражданское настроение его сложилось из ненави¬
стей и антипатий к духовенству, боярству, стрельцам, раскольникам;
солдаты, пушки, фортеции, корабли заняли в его уме место людей,
политических учреждений, народных нужд, гражданских отноше¬
ний. Необходимая для каждого мыслящего человека область поня¬
тий об обществе и общественных обязанностях, гражданская этика,
долго, очень долго оставалась заброшенным углом в духовном хозяй¬
стве Петра. Он перестал думать об обществе раньше, нежели успел
сообразить, чем мог быть для него*1.
Личность Петра прямо или косвенно влияла на множество
людей2. Внезапная европеизация общественной верхушки оторва¬
ла его от народной среды, разрушила то религиозно-моральное
и общественно-бытовое единство народа, которое сделало дворян¬
ство и чиновничество иностранцами в собственной стране (Пуш¬
карев, с. 246), и первым из оных стал сам Петр.
Двойственным и небезупречным было отношение Петра к церк¬
ви и религии. Будучи религиозным человеком, он, тем не менее,
позволял себе в глупом и неприличном шутовстве «всеосмеяння*
церковных обрядов и священных предметов. Петр лишпл церковь
ее самостоятельности, превратил ее в духовное ведомство и способ¬
ствовал бюрократизации русской церкви, что привело, в конечном
счете, к падению духовного авторитета церкви среди народа.
До наших дней дошло любопытное описание одного петербург¬
ского дня в 1723 году, в художественной форме изложенное А. П. Ба¬
шуцким в повести «Панорама Санкт-Петербурга» (СПб., Ijvvl г., пе¬
реиздано в кн. «Старые годы». М., 19S9. С. В этой гюзвехт*
дается яркое изображение дома людей среднего достагъл two из¬
мени. «В такого рода домах. — пишет автор. — была незеоторлл
смесь быта древнего с вновь принятыми привычками В главном уг¬
лу комнаты под иконою, п^ч'д коею теплилась лампада, по старому
'Пш же. С, -165.
^Непримиримые противоречия ю взглядах на Петр* бы/ш во вое охмедух-суи*
времена. В XIX в. западники пели Петру «хторжеиду»? хвалу. с.Ш!ек^м.1м
порицали его за искажение русских самобытных начал и порчу нацмем&лымх»
характера святой I*yc»t
См. Ключевского. Лекция IX (по любому паданию А. В. Картжше»*;
2*
20 Т. И. Малькоиская. Семья и власть в России XVII-XVIJI столетий
русскому обычаю непременно стоял стол, с утра до поздней ночи
накрытый скатертью или куском чистого полотна. Тут приготовле¬
ны были хлеб, соль, вино, мед и чарки. Возле стола сидели хозяе¬
ва. Входящие трижды с поклонами осеняли себя крестом..., потом
кланялись на все стороны. Тогда хозяйка и дочери, встав, подносили
пришедшему с поклоном же хлеба и вина; он должен был выкушать
чарку и откушать хлеба-соли, после чего уже здоровался с мужчина¬
ми пожатием руки или дружелюбным поцелуем, а с женщинами —
низким поклоном или поцелуем в руку, по новому обычаю, который
сделался довольно употребителен»1.
Отголосок «Домостроя» сказывается в том, что когда входил
старший в семействе или старший летами в обществе, даже если он
не был родственником, разговоры прекращались, все вставали, шли
к нему навстречу, сажали его в главный угол под иконою и собира¬
лись около старца в кружок. Никто не садился пока не был к этому
приглашен. За обедом ему назначено было почетное место. Женщи¬
ны помещались возле и услуживали во время стола. Старейший вел
разговор: он вникал в семейные дела, рассказывал про былое — ста¬
родавнее. Когда же он молчал, то из уважения к его летам никто
не хохотал громко, а спорить или кричать никому даже в голову
не приходило.
Одним словом, старший летами делался главою семейства или
беседы. По сути, он «вел» стол: угощал других, посылал от стола
подачи домочадцам, хвалил слуг, позволял старейшим из них цело¬
вать себе руку. Обеды кончались тостами, произнося которые, все
вставали, целовались, но не садились за стол и не оставляли оного
без громкой молитвы.
После обеда появлялись няньки, мамки, домашние шуты, каза¬
ки, балалаечники. Многие женщины носили немецкое платье, дру¬
гие — смесь немецкого с русским: телогрейки, чепцы и башмаки на
высоких каблуках. Мужчины чаще всего носили немецкие кафтаны
и парики, многие говорили по-немецки1 2 3.
Примерно такая обстановка царила в большинстве домов Петер¬
бурга и отчасти Москвы.
Реформы образования. В первой половине жизни Петра обра¬
зование ориентировалось в основном на практику, носило приклад¬
ной характер. В 1671 г. появился указ о школе математических и наг
вигацких наук — первого в мире реального училища. Это была госу¬
дарственная школа, рассчитанная на 500 учащихся. Учащиеся изучав
ли сначала математику (арифметику, алгебру, геометрию и тригоно¬
1 Башуцкий А. П. Панорама Санкт-Петербурга // Старые годы. М., 1989
С. 180-181.
3Там же.
Глава 1. Трагическое противостояние
21
метрию), потом астрономию и специальные науки (геодезию, море¬
плавание, инженерно-строительное дело). В этой школе преподавал
блестящий математик Магницкий и другие специалисты, как рус¬
ские, так и иностранцы.
Петром I были открыты в Москве инженерная и артиллерийская
школы, хирургическая, где готовили военных врачей, и «разноязыч¬
ная», для подготовки лиц, знающих иностранные языки. В 1714 году
в разных губерниях были созданы цифирные школы — элементар¬
ные учебные заведения с математическим уклоном. К концу цар¬
ствования Петра их число достигло 42.
По указанию Петра, но уже после его жизни Феофан Прокопович
создал начальные архиерейские школы и духовные семинарии, фак¬
тически игравшие роль средней общеобразовательной школы. В это
же время при горных заводах Урала были открыты школы, где на¬
ряду с общеобразовательными предметами изучалось и горное де¬
ло (одну из таких школ окончил известный русский изобретатель
Ползунов).
Просветительные реформы Петра включали: введение граждан¬
ского алфавита, появление первых гражданских школ, содержащих¬
ся государством, развитие профессионального образования, разраг
ботка, учреждение Академии наук с университетом и гимназией
при ней.
Очень большое внимание Петр уделял науке, сбору всякого рода
диковин, для которых впоследствии открыл в С.-Петербурге кунст¬
камеру. Он приглашал иностранных специалистов для подготовки
своих — отечественных исследователей, не обращая внимания на их
происхождение.
При нем сформировался и раскрылся гений многих людей, на¬
пример, известного историка и общественного деятеля В. Н. Тати¬
щева, организатора первых горных училищ, написавшего известный
в свое время труд «О пользе наук и училищ», в котором высоко
оценивалась роль просвещения и предлагалась широкая программа
образования дворянских детей. Семейное воспитание в этот период,
с нашей точки зрения, нельзя рассматривать только в аспекте спе¬
циальных мер, осуществляемых государством. Ребенок всегда нахо¬
дился в сложной иерархии отношений ближнего и дальнего окру¬
жения: внутри семьи, семья внутри рода, общины, того или иного,
но конкретного этнического образования. Те структуры, что стояли
над семьей, пронизывали своими требованиями все стороны семей¬
ной жизни. Но именно с ознакомления с этими требованиями начи¬
налась социализация ребенка. И в связи с этим необходимо хотя бы
обозначить то своеобразие русского менталитета, которое проявля¬
лось по всем каналам снизу доверху.
22 Т. Н. М&льковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
Когда-то В. В. Розанов пытался дифференцировать Русь святую
и Россию как государственное образование. В описании Святой Руси
он «схватил» ту неопределенность проявления «русскости», которая
не поддается измерению и жесткому регулированию. Он считал, что,
говоря о России, нужно иметь в виду две России: одна — Россия
видимостей, громада внешних форм с правильными очертания¬
ми, ласкающими глаз, с событиями определенно начавшимися, опре¬
деленно оканчивающимися, — «империя», историю которой «изоб¬
ражал» Карамзин, «разрабатывал» В. Л. Соловьев, законы которой
кодифицировал Сперанский.
И есть другая — «Святая Русь»: «матушка Русь», которой за¬
конов никто не знает, с неясными формами, неопределенными тече¬
ниями, конец которых непредвиден, начало безвестно, — Россия
существенностей, живой крови, непочатой веры, где каждый
факт держится не искусственным сцеплением с другим, но силой
собственного бытия, в него вложенного.
Вот в этой-то Святой Руси и скрывалось ядро националь¬
ного характера. Но в реальных условиях текущей жизни в петров¬
ские времена происходит смешение этих двух образований. В че¬
ловеческом опыте прошлое живет веками, почти по генетическим
законам.
И как бы ни выстраивались новые образования, они всегда были
и есть на старом фундаменте.
Года три мне пришлось прожить в деревне Подгородная сло¬
бодка под Виденом (быв. Чекалином) Тульской области. Первый год
я восхищалась, что оказалась почти в каменном веке. Первое, что
мне сказала соседка: «У нас деревня разделена на две стороны —
* черных» и «белых» ворожей. Посредине большой крепкий дом ше¬
сти сестер-раскольников. Второе — никогда не сажай елок. Это
к смерти твоей или соседей, т. е. моей. В деревне это знает каж¬
дый, посмотри, есть ли у кого елки?»
Приехала после Рождества. Дом весь в крестах, нанесенных по¬
всюду мелом. «Это я тебя закрестила, чтобы беды не было ни до¬
му, ни тебе*.
А ведь до Тулы 200 км, подальше — до Москвы. Только никто
из деревни не ездил дальше крохотного поселка или городка — Су¬
ворова.
Толстой жил недалеко? Ну, помер, а зачем туда идти? Ни в од¬
ной избе не было Пушкина и даже полного Евангелия. Образование
у большинства S-4 кл- Был 1991-92 гг.
Хотелось бы, возвращаясь в XVII в., остановиться хотя бы крат¬
ко на деятельности тех, кто пытался разбудить ум русского че¬
ловека.
Глава 1. Трагическое противостояние
23
Не имея возможности изложить все особенности социальной си¬
туации XVII в., рассмотрим его проблемы через характеристики тех,
кто критиковал государственную политику уже со времен Алексея
Михайловича.
Первый такой опыт возник во времена смуты и ею был порож¬
ден. Надвигалась пора перемен, признаки которых ярче всего про¬
сматривались в Москве, и одним из главных направлений грядущих
новшеств стала церковь. Общество раскололось как бы на две ча¬
сти: одни — более молодые, требовали перемен, необходимости за¬
имствования науки, искусства, ремесла у других более образован¬
ных народов; другие — их называли раскольниками — выступали
против новшеств. Трагедия усиливалась тем, что раскол коснулся
многих семей, развел детей с родителями и под термином «расколь¬
ник» долгие годы читалось и значилось «консерватор». В порядке
справки, что такое раскол.
Раскол. Раскол иначе называется старообрядчеством — рели¬
гиозно-общественным движением в России, направленным против
официальной церкви. Возник он в связи с церковной реформой пат¬
риарха Никона. Вместе со своими сторонниками, при поддержке ца¬
ря Алексея Михайловича, Никон приступил к исправлению бого¬
служебных книг и церковных обрядов в соответствии с греческой
правотрадицией.
Из памятников, повествующих о вождях раскольников и о са¬
мом движении, сохранились воспоминания знаменитого протопопа
Аввакума: неистового, страстного, сильного и умного человека. Его
личность заслуживает особого внимания, ибо он воплотил в себе ти¬
пичные черты раскола1.
По всей вероятности, раскол был столкновением нескольких
сильных личностей: патриарха Никона, царя Алексея Михайлови¬
ча и протопопа Аввакума. Каждый из них доводил до крайности то,
что представляла и без того трудная социальная ситуация.
Среди этих трех фигур ярко выделялся патриарх Никон.
Несколько слов о нем, как об одной из выдающихся фигур в ис¬
тории. Отец Никона был черемис* 2, а мать — татарка. По воспоми¬
наниям современников, Никон представлял собой гиганта. Грек Ли-
гарид в 1663 году писал о том, как он был поражен увидев Никона
первый раз: это был гигант огромного роста, с головой громадной
величины, черными, несмотря на свои 60 лет, волосами, низким на¬
хмуренным лбом, густыми бровями фавна, длинными ушами сатира
и грубым голосом многоречивого спорщика. Этот портрет подтвер¬
ди. подробнее «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» и другие
сочинения. Архангельск, 1990.
2Черемисы — жители Поволжья. Сегодня в составе народов Мари. — Т. М.
24 Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
ждается другими источниками. Другой грек — Павел Алепский, ри¬
сует патриарха остающимся за столом от полудня до полуночи и слу¬
жащим заутреню. Могущество патриарха опиралось на его громад¬
ное богатство. В его доме царила пышность, жили на широкую ногу
и много пили. Никон любил роскошь и пышность во всем.
Противоположными чертами обладал Аввакум: фанатичный, ис¬
ступленный, готовый ради своих убеждений даже к самосожже¬
нию. И совсем особо характеризовался Алексей Михайлович — «ти¬
шайший». По мнению Ключевского, этому государственному деяте¬
лю была свойственна та половинчатость, при которой одной ногой
он еще «крепко упирался в родную православную старину, а другую
уже занес за ее черту, да так и остался в этом положении». Алек¬
сей Михайлович прошел полный курс древнерусского образования:
на шестом году его посадили за букварь. В зрелые годы Алексей Ми¬
хайлович обладал редким сочетанием добрых свойств верного ста¬
рине древнерусского человека с наклонностью к полезным и прият¬
ным новшествам. «Он был образцом набожности, того чинного точно
размеренного и твердо разученного благочестия» и в этом он был ор¬
ганически связан со своим народом, что усиливалось его добродуш¬
ным характером, открытостью, незлобивостью, постоянной готовно¬
стью помочь людям. А вспыльчивость царя не была ему укором.
Судьба свела этих трех людей, породив между ними дружбу
в юности и раскол в зрелые годы.
Раскол1, как общественное течение, возник в связи с церковной
реформой патриарха Никона, приступившего к исправлению бого¬
служебных книг и церковных обрядов в соответствии с греческой
правотрадицией. Следуя греческим первоисточникам, Никон стре¬
мился вернуть богослужению некоторые искаженные ритуалы: тре-
перстное крещение и т. п., и Русь вздыбилась. Люди, в массе сво¬
ей едва осилившие основы христианского вероисповедания, увидели
в деятельности Никона покушение на их обряды, традиции. Да и сам
патриарх пользовался далеко не лучшей славой. Пока шел разбор
правых и виноватых на высшем — государственном и церковном
уровне, многое сводилось к личностным особенностям протопопа Ав¬
вакума, патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, но когда
полуграмотные священники стали призывать к защите старых обря¬
дов и сохранению всем понятного двуперстного крещения, сопротив¬
ление полуграмотных, а по существу необразованных людей, приня¬
1 Раскол — отступление от учения и правил церкви. Русский раскол основан
на желании хранить старину и чистоту веры и на убеждении, что прочие от нее
отклонились, потому и зовут себя староверами, старообрядцами; но затем и са¬
мый раскол расщепился на десятки толков, нередко и поныне вновь возникаю¬
щих. Раскольник, -ница — отщепенец по вере, отпадший от своей церкви, от сво¬
его исповедания (Вл. Даль. Толковый словарь русского языка. М., 2002. С. 558).
Глава 1. Трагическое противостояние
25
ло самые чудовищные формы сопротивления вплоть до массового
самосожжения и сектовых образований старообрядцев, сохранивши¬
еся после трагической смерти Аввакума до нашего времени.
В свою очередь, попытка Никона поставить церковную власть
выше светской на много лет вперед породила проблему соотноше¬
ния этих двух «силовых» структур. Движение раскольников охва¬
тило значительные слои крестьянства и посадского населения, оно
в значительной степени питало крестьянскую войну С. Разина
(1667-1671 гг.), и уже после нее начали создаваться скиты, куда ухо¬
дили раскольники. Государство преследовало последних. В том веке
раскол сменился смутным временем, но он породил новые требова¬
ния человека к себе. Вокруг староверов, последователей двуперст¬
ного сложения и двойной аллилуйи, начали группироваться особого
рода богатыри — люди, отказывающиеся от всех земных благ: они
ходили в одной рубашке в лютые морозы, говорили «чистую прав¬
ду», кликушествовали и называли себя «юродивыми». В житии Ав¬
вакума описываются воеводы, охотники, носители особой духовной
силы. Сибирские воеводы — русский тип Кортесовых и Пиззаро, от¬
правлялись на прииски новых землиц и, как пишет современник, «со¬
вершенно разнуздались в далекой стране среди диких зверей и диких
людей». Раскол послужил идейным знаменем боярства и верхушки
стрелецкого войска. Проявление этих сил нашло свое наиболее яркое
выражение в заговоре боярина И. А. Хованцева. По требованию Ав¬
вакума и его приверженцев, стали закрываться кабаки, устраивались
богадельни, приюты для сирот. Вожди раскола и их противники бы¬
ли для своего времени образованными, самобытными, исступленны¬
ми в своих идеях. Они явили начало новых процессов в религиозной,
государственной и в личной жизни человека1.
В эти же годы на Руси распространилось учение исихастов —
молчальников (от греч. hesychio — покой, безмолвие). Исихасты,
приняв обет молчания, пользовались словом в крайне редких случа¬
ях. («Против монахов-молчальников правительство оказалось бес¬
сильно,» — пишет Л. Н. Гумилев.1 2).
Итак, в XVI веке крайне обострилась ситуация между ориен¬
тациями в старых и новых ценностях жизни. Но все эти проблемы
оказывали большое влияние на формирование менталитета русского
человека и на состояние семьи, положение детей, когда границы рас¬
кола «разрывали» род и семью. Кроме Никона, Аввакума, появились
и первые критики порядков при Алексее Михайловиче. Например,
1 Раскол подробно освещен в исторической литературе. Это прежде всего ра¬
боты известных историков — Карамзина, Соловьева, Ключевского, а также
А. В. Карташева. Очерки по истории русской церкви // Собр. соч.: В 2-х томах.
Том II. 1992. С. 133; Валишевский К. Первые Романовы. М., 1989. С. 62 и др.
2Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., 1992. С. 149.
26 Т II. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
И. А. Хворостинский. Этот молодой человек хорошо владел
пером. Знал языки, выучился латыни и почитал православные ико¬
ны наравне с католическими. Он написал довольно наблюдательные
заметки о временах царствования Алексея Михайловича. Правда,
он больше размышляет, чем рассказывает о событиях и людях. В си¬
лу особенностей своего индивидуального опыта и своего характера,
у него сформировалось довольно враждебное отношение ко всему
отечественному. Конкретно:
• он с презрением относился к обрядам русской церкви;
• выражал скуку и тоску на чужбине;
• презирал доморощенные порядки.
«В Москве людей нет, — считал Хворостинский, — весь «люд»
глупый, «жить не с кем», «сеют землю рожью, а живут все ложью»,
и общаться с ними просто невозможно и т. п. Ключевский писал
о нем: «... Это был своеобразный русский вольнодумец на католиче¬
ской подкладке... отдаленный духовный предок Чаадаева».
Никон. Другая фигура, была замешена покруче — это был пат¬
риарх Никон. Он написал царю письмо о положении дел в госу¬
дарстве, на основе характеристики финансовых затруднений прави¬
тельства и «хозяйственного расстройства народа». Это было пись¬
мо, полное обличений: «ты в сем проповедуешь поститься, а теперь
и неведомо, кто не постится, ради скудости хлебной; во многих ме¬
стах и до смерти постятся, потому что есть нечего; везде плач и со¬
крушение; нет никого веселящегося в дни сии».
Никон был близкий друг царя. Имел на него огромное влияние
и вдруг — ссора. В 1658 г. Никон самовольно покинул патриарший
престол.
Григорий Котошихин. Это был подьячий посольского прика¬
за, секретарь в Министерстве иностранных дел. В 1664 г. он бежал
в Польшу, потом в Германию и обосновался в Стокгольме. Во вре¬
мя заграничных странствий его поразило различие порядков за гра¬
ницей и в Отечестве. И он решил описать состояние московского
государства. Он перешел в протестантство. По-русски его сочине¬
ние было издано лишь в 1841 г. «Катошихин мало рассуждает, —
пишет Ключевский, — больше описывает отечественные порядки
простым, ясным и точным приказным языком»1. Он рисует карти¬
ну русской жизни на темном фоне. Осуждает у московских людей
«небогобоязненную натуру», спесь, наклонность к обману, больше
всего невежество. Русские люди, пишет он, «породою своею спеси¬
вы и непривычны ко всякому делу, прежде всего в государстве сво¬
ем «научения* никакого доброго не имеют и не приемлют, кроме
1 Трехтомно* соч Полный курс лекций. Кн. 2. М., 1993. С. 334.
Глава 1. Трагическое противостояние
27
«спесивства» и «бесстыдства», ненависти и неправды. Он пишет, что
некоторые люди и послали бы своих детей учиться, только боятся,
что «узнав тамошних государств веры и обычаи и вольность (подч.
автором) благую»... не захотят они домой возвращаться1.
С издевкой рисует он заседания Боярской думы, где бояре «бра-
зы свои уставя», но на вопрос царя не отвечают, ни в чем не могут
дать доброго совета, но царь вынужден таковых жаловать в бояре
«не по разуму, но по великой породе».
Мрачно изображает он и семейный быт русских, в котором даже
церковные правила «не смогли выработать» крепкую юридически
и нравственно семью.
К слову, его книга до сих пор не издана, хотя оценивались совре¬
менниками очень высоко, как весьма достоверная.
Рассмотрим, как пытались в начале XVII в. реформировать се¬
мью петровские «просвещенцы».
Попытку разобраться в воспитании нравов предпринял Татищев.
Он выводит из своих наблюдений практические правила, которые
и передает своему сыну в наставлениях, постоянно давая знать, что
в реальной жизни люди не живут по этим правилам (это своего
рода образец). Он советовал сыну: «По окончании наук, как толь¬
ко в возраст осмьнадцати лет придешь хотя в тебе тогда наипа¬
че любовь к женам и явится, однакож для будущего благополу¬
чия, яко для приобретения чести и способности, должно тогда те¬
бе в определенную государственную услугу вступить, а по проис¬
шествии 30 лет должно о браке думать*. Отыскивая доводы про¬
тив ранних браков, весьма обыкновенных в тогдашней русской жиз¬
ни, Татищев указывает на частые отлучки мужа из дома по де¬
лам службы, от чего разрушается супружеская верность. Он при¬
знает взаимную любовь, как нравственное основание брака, но ком¬
ментирует: «Любовь часто так помрачает ум наш, что мы иногда
наше благополучие, здравие и погибель презираем... Что до пер¬
соны супруги касается, то главные обстоятельства — лепота (кра¬
сота. — Т. М.) лица, возраст и веселость, которые женам больше по¬
хвалу приносят — и молодые прельщаются. Но, как известно, что
в краснейшем яблоке наиболее черви, а при лепоте женщин продер¬
зости находятся, для того оное бывает не безопасно; ибо если хо¬
тя мало любовь нарушится, вскоре мысль и склонность к младшей
милейшей явится, и через то брачное обязательство разрушается,
затем все состояние в беспорядок и дом в безпутство и раззорение
приходит*...
Все эти советы показывают какую-то беспочвенность новой рус¬
ской семьи; старые обычаи и предания, на которых держалась семья,
*Там же.
_*ч i Н Мл1ькитч K.ix Гсмьи и ,мам.. nlWmLXVll XVIII столетий
ою1 мл но*отвергнуты. л нош.и* опыты заключения Краков и создания
супружеской жижи »ио терема чаще всего являлись неудачными.
Татищев хогет найти ятя семьи пучшую внешнюю обстановку,
придави ей болы иск* значение, но нигде не касается нравственной
твердости и kjx’iioctu мужа, от которого во многом зависит харак¬
тер семьи и воспитание детей. Татищев недооценивал, что мораль,
как бы она ни была высока, человеку без характера приносит ма¬
ло пользы. Он уже признает связь семьи с государством, но только
в смысле служебном, а не политическом: советует обучать молодо¬
го дворянина тем наукам, которые могут быть нужны на службе,
но в то же время предостерегает от всяких политических разгово¬
ров. рекомендует повиновение властям, хранение правосудия, пред¬
почтение общих интересов собственной пользе, осторожность от взя¬
ток. Воспитанию негде было заимствовать идеа¬
лы, и оно должно было руководствоваться мо¬
ралью, исподкрспляемой живыми примерами.
Неизвестно, каким в жизни явился сын Татищева, напутству¬
емый моралью, но не примерами отца. Аналогичным было пове¬
дение младшего современника Татищева, лица известного в пер¬
вой половине XVIII столетия — Александра Петровича Сумароко¬
ва. До 14 лет он также воспитывался на отцовской морали и затем
был взят от семьи и на несколько лет помещен в шляхетный кор¬
пус для подготовки к военной и гражданской службе. Сумароков
вышел оттуда очень образованным человеком и занялся литератур¬
ным творчеством. Смешивая в одно общество и государство, в своих
трагедиях и одах он карал порок, представлял новые типы людей,
которые прошли первые цифирные школы и в качестве разных чи¬
новников наполнили присутственные места, явившись неумолимы¬
ми и жестокосердными взяточниками. Изображал он и те русские
семьи, где острейшим образом встал вопрос о новых воспитатель¬
ных принципах. В своей первой комедии «Чудовища» он высмеивал
мать, которая направила всю свою жизнь на достижение светско¬
сти ьо внешности, нарядах, в моде. В своих притязаниях она стал¬
кивается с мужем, который благодаря мотовству жены находится
кл грани разорения. Ему хочется выдать свою дочь за падежного
«*ело***ка подьячего или приказного чиновника, надеясь, что эти лю¬
ди своим искусством мотут помочь семье выпутаться из беды. Эта
комедии была предье/тмипей «Бригадира» Фонвизина. Его героиня
била родоначальницей мно; их матерей и же л, которые, найдя выс¬
шие иитерыи жизни в светском обществе, внесли и русскую семью
расслаблявшую и вредную силу. Он впервые показал продукт опи¬
сываемой им семьи, родоначальника тех франтов, которые со стек¬
лышком в глазу упорно ищут, где бы убит ь время. Почти 'такого же
Глапа I. Трагическое противостояние
29
франта представил потом Фонви-jmh в «Бригадире» в лице Ивануш¬
ки «Я не только не хочу знать русские нравы, — говорит сумаро-
ковгкий франт, — я бы и русского языка знать не хотел, скверный
язык. Для чего я родился русским? О, натура! Не стыдно тебе, что
ты, произведя меня прямым человеком, произвела меня от русского
отца. Сносно ли мне, что этакий человек (подьячий) одной со мной
нации, да еще он же и идеал мой. Кто я — об этом не только рус¬
ским, и французам известно... Научиться этому, как одеваться, как
надеть шляпу, как табакерку открыть, как табак нюхать, стоит це¬
лого веку; я этому формально учился, чтобы мог я тем отечеству
своему делать услуги*1.
Приведенный монолог великолепен. С одной стороны, в нем чет¬
ко вычерчена цель получения воспитания по умению вести себя в об¬
ществе; с другой — милая наивность, что умение нюхать табак или
одеваться особым образом делает его «полезным Отечеству*.
В последующие годы «Чудовища* в России много раз повторя¬
лись. Попытка Сумарокова задуматься о нравственных основах се¬
мьи была лишь попыткой. В реальной семье мораль была бессильна,
ибо в ней не оказывалось никакой сдерживающей силы. Сумароков
в комедии в безобразном виде выставил свою семью для публич¬
ного осмеяния, но сор из избы выносился не одним Сумароковым.
А «сору в избе* накопилось много: семья по-прежнему продолжа¬
ла жить одиночно с большой мерой распущенности. Существовало
множество фактов прелюбодеяния кого-либо из супругов. Петр I,
видя, что закон запрещает киязю Никите Ивановичу Репнину всту¬
пить в четвертый брак, разрешил ему иметь метрессу и детей под
именем Репнинских. Так же князь Иван Юрьевич Трубецкой был
пленен шведами, имел любовницу в Стокгольме, которую уверял,
что он вдов, и от нее — сына, именуемого Бецким, и тот еще при
Петре уже был в офицерских чинах. В дальнейшем имя это прочно
вошло в историю развития русской шкоды и просвещения.
Алексей Данилович Татищев содержат в метрессах свою холоп¬
ку, отнятую от мужа, и дал детям, родившимся от этого брака дво¬
рянство. (При Петре III весь двор пришел в такое состояние, что
почти каждый открыто имел свою любовницу, а жены, не стыдясь.
‘Сравните с том типом поведения, что веком позже показал Пушкам
« имел он счастливы!! талант
Без прин> ждеиья а разговоре
Коснуться до всего слегка
С ученым видом знатока.
Х|чии1ть молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм».
М Т И Малъкожкля. Омьм и власть в Росси» XVII XVIII столетий
пеняли себе любовников. *И такой разврат в женских нравах, уго¬
ждение государю, всякого рода роскошь и пьянство составляли отли¬
чительные умоиачертапия двора, а оттуда уже разлились и на дру¬
гие состояния людей», писал Татищев.)
Сумароков сделал многое, создав ряд произведений, в которых
поднимал вопросы нравственного самочувствия человека. «Он везде
представлял борьбу лйчиой страсти с общественным долгом»1.
Любопытные свидетельства о времени оставил писатель-само¬
учка И. Т. Посошков. Сам он вышел из крестьянской среды, хорошо
ее знал и так ее описывал: «Помещики на крестьян своих налага¬
ют бремена неудобоносимые; ибо есть такие бесчеловечные дворяне,
что в рабочую пору не дают крестьянам своим единого дня еже бы
ему на себя что сработать... и многие дворяне говорят: крестьянину
не давай обрасти, но стриги его, яко овцу, догола... От таковые нуж¬
ды крестьяне дома оставляют и бегут — иные в понизовыя места,
иные во украинныя, а иные и в зарубежные. Тако чужия страны
населяют, а свою пусту оставляют». В сочинении «О скудости и бо¬
гатстве» Посошков поставил вопрос об организации обучения детей
крепостных крестьян путем открытия сети школ в деревне. Изнутри
фиксируется дестабилизация сложившегося укла¬
да жизни. С точки зрения историков, сам Петр и его реформа бы¬
ли продуктом исторической необходимости: вся его творческая дея¬
тельность заключалась, по сути, в понимании назревших в обществе
прогрессивных стремлений и в умении стать их выразителем и ру¬
ководителем. «В строгом смысле слова, — пишет Вл. Михневич, —
тут не было ничего насильственного, если не останавливаться на ме¬
лочах и внешних формах; но в то же время не было и не могло быть
того гигантского скачка и того коренного перерождения, которыя
приписывались русскому обществу и русскому человеку, начавшим
будто бы после многовековой неподвижности шагать во всю прыть
“по единому руковождению Петра”»2.
Изучение эпохи, предшествующей Петру, убеждает, что между
нею и петровской реформой есть непрерывная связь и последова¬
тельная историческая преемственность: все царствование Алексея
Михайловича было подготовкой петровских преобразований.
«Бели всмотреться, — говорит один талантливый критик извест¬
ной книги Устрялова, — в сущность того, что скрывается под фор¬
мами общественной жизни и управления, то окажется, что петров¬
ский переход вовсе не так резок с той и другой стороны, т. е. что
во время перед Петром в нас не было такого страшного отвращения
от всего европейского, а теперь — нет такого совершенного отре-
1Стоюнин В. Я. Псд. сочинения. СПб., 1903. С. 169-171.
3Михневич Вл. Русская женщина XVIII столетия. СПб., 1895. С. 14.
Глава 1. Трагическое противостояние
31
чения от всего азиатского... »*. Автор подчеркивает то «основное»
положение, что люди, их нравы и понятия меняются и перевоспи¬
тываются долгим и трудным путем, независимо от того, как быст¬
ро переделываются внешние формы их жизни: «среди нас до сих
пор не редкость встретить еще обломки воззрений, обычаев и нраг
вов времен Гостомысла»1 2.
Нельзя не согласиться с автором в том, что недопустимо «раз¬
дваивать» нашу историю на взаимоисключающие миры (славяно¬
филов и западников. — Т. М.). И далее очень существенное положе¬
ние: Не подлежит сомнению, что «насколько допетровское русское
общество в XVII столетии было не чуждо зачатков развития и го¬
товности к восприятию европейской цивилизации, настолько же оно
в XVIII столетии, под оболочкой этой цивилизации, все оставалось
верным своим корням, сохраняя в понятиях и правах отпечаток ве¬
ковой загрубелости, обскурантизма и азиатизма, наряду с добрыми
чертами патриархальной старины»3.
«Своеобразная генеалогия умственного развития в России пока¬
зывает, до какой степени у нас туго и медленно шел процесс умствен¬
ного развития, — пишет Вл. Михневич, — и каких продолжи¬
тельных усилий целого ряда генераций нужно
для того, чтобы цивилизация проникла во все
поры и отправления жизни, долго остававшейся в состо¬
янии косности»4. Эта мысль весьма современна.
Некоторые русские люди петровского времени даже отчаивались
в умственных успехах русского народа и в успехах интеллектуальной
реформы Петра. Некоторые считали напрасными труды и издержки
царя, поскольку «голова и ум русского народа не принимают науки
и знания и не способны москвитяне к научным занятиям». И к этому
было много фактов: в цифирных и математических школах учеников
часто отсылали обратно «за неудобностью и неприятием наукой».
В новгородской школе с основания ее в 1726 году, по свидетельству
«Ведомостей», «несовершенно выучившихся наукам» было 21, а со¬
вершенно — только 10 учеников. Из с.-петербургского Александров¬
ского училигца"в 1727 году из 48 учеников 42 выбыли из-за того, что
отстали от учения «за невзятие науки и за скорбью». Из нижегород¬
ской школы из 48 учеников за тупостью было уволено IIs.
Опираясь на труды историков более раннего периода, таких, как
Пекарский, А. Щапов приходит к выводу, что у людей первого пет-
1Там же.
2Там же. С. 15.
3Там же.
4Там же. С. 16.
6Щапов А. Социально-педагогические условия умственного развития русского
народа. СПб., 1870. С. 96.
32 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVI 1-ХVIII столетий
ровского поколения преобладало чувственное восприятие над рассу¬
дочным мышлением. И когда они оказывались за границей, то их,
прежде всего, поражал внешний блеск, а мысль — дремала, новые
идеи не зарождались. «Путешественника занимали, — говорил Пе¬
карский, — всего более предметы, относящиеся до разных церковных
обрядов, чудес, одежд и пр.; он описывал охотно и с большими по¬
дробностями все виденное в костелах, даже как были одеты церков¬
нослужители, сколько раз стреляли из пушек в Пасху, количество
чтецов Евангелия за обедней, мещан, участвовавших в процессии,
свеч, горевших пред иконами».
В целом заметим, что XVIII век проложил историческую межу
между прошлым и будущим. В этот век произошло своего рода под¬
ведение итогов предшествующей русской жизни и была осуществле¬
на своеобразная инвентаризация вековых обычаев и традиций с тем,
чтобы отказаться от того, что мешало создать предпосылки к дви¬
жению вперед.
Деятельность Петра I оценивают неоднозначно, но какие бы ре¬
формы и преобразования Петр ни осуществлял, ему были необходи¬
мы мало-мальски образованные люди: военные должны были овла¬
деть новой стратегией войны, губернаторы и их помощники долж¬
ны были элементарно разбираться в вопросах управления губернией
(с учетом ее специфики), от медиков требовалось умение лечить,
нужны были специалисты по горному делу, строительству. Посто¬
янно росла потребность в школах внутри страны. Всюду требова¬
лась элементарная грамотность, особенно в части получения моло¬
дыми людьми за рубежом языковых знаний и усвоения зарубеж¬
ного опыта.
Обучение было объективной потребностью общества. Деятель¬
ность Петра имела многоступенчатый характер: одни преобразова¬
ния осуществлялись уже при нем (проведение ассамблей, строитель¬
ство флота), другие имели отзвук и продолжение в последующие
столетия (строительство Петербурга, Ладожского канала, Академии
наук). Сама живучесть его идей оказалась возможна благодаря пре¬
емникам из числа молодых и талантливых людей, которых привлека¬
ла возможность сам ©осуществления, характер преобразований, да¬
ющий простор творческой мысли.
Возможно, только благодаря Петру появились труды Татищева,
Сумарокова, Посошкова, и, как звезда первой величины, во след Пет¬
ру поднялся гений Ломоносова, создавший вокруг себя целое племя
молодых последователей науки, дающей первые ростки на русской
земле.
Реформы Петра постепенно отслаивались: что-то вызывало дви¬
жение, что-то его тормозило иди вызывало состояние) стагнации.
Глава 1. Трагическое противостояние
33
Два явления особенно остро сказывались на семье: во-первых, вы¬
ход женщин на ассамблеи (их включение в светскую жизнь дало
почти узаконенное освобождение женщины от деспотизма мужа)
и, во-вторых, церковные реформы, связанный с ними раскол, на мно¬
го сотен лет поразивший социальным недугом российскую семью.
По сути дела, Петр развенчал идеал царя: он хотел быть не толь¬
ко московским царем, но и европейским монархом (для чего ему
нужно было бы усвоить и европейскую цивилизацию). Все силы
народа были подняты для этой цели, все труды были направлены
к одной работе, и результатом этого явилась империя, которая рез¬
ко отличалась от прежнего царства, и даже историки долгое время
не могли найти между ними естественной исторической связи: все
дело приписывали одному Петру.
Петр I увидел собственное значение науки, которая представля¬
лась Петру в применении к государственной жизни — в лице русских
ученых и иностранцев она должна была служить нуждам государ¬
ства. Помощников себе он нашел в иностранцах и учениках Киевской
и Московской академий: первые — давали европейские формы рус¬
скому сырому материалу, вторые — передавали европейские идеи
русскою речью. Петр способствовал их деятельности, упростив ал¬
фавит.
Между учеными помощниками Петра, стремившимися действо¬
вать на понятия и убеждения, видное место занимал Феофан Про¬
копович. С этого имени начинается отсчет рождения первых россий¬
ских интеллигентов (хотя сам этот термин родится лишь в начале
XIX века, и его основателем принято считать известного литерато¬
ра Боборыкина). Попытаемся отсчитывать историческое время рож¬
дения просветительских идей именами первых общественных деяте¬
лей, богословов, писателей, драматургов, историков и первых поэтов.
Ученые. Феофан Прокопович — 80-е годы XVII в. Ученик
Киевской академии, он довершил свое образование в заграничных
университетах, особенно в Риме. Он проявил свои реформаторские
стремления в качестве преподавателя Киевской академии, преж¬
де чем Петр узнал о нем. Умный, хитрый, многосторонне образо¬
ванный, честолюбивый, деятельный, он принадлежал к числу тех
страстных натур, которые ищут жизни в движении вперед.
В его жизни было много всяческих перипетий, но реформатор¬
ский дух Петра дал ему опору в борьбе и направление его наклон¬
ностям. В 1706 г. эти две сильные личности встретились. В сложной
ситуации борьбы с некоторыми преподавателями академии, Проко¬
пович выступил с горячей поддержкой реформ Петра, хорошо пони¬
мая, что именно этот выбор позволяет ему лично «быть или не быть*.
Тяжелой, изматывающей борьбой, лукавством, талантом утверждал
34 Т. И. Мальковская. Семья и власть в России XVI1~XVIII столетий
Прокопович новые основы руеской цивилизации. Сама литературная
деятельность той эпохи, когда новые начала жизни вызывали лич¬
ности на открытую борьбу, в которой старые понятия должны
были отстаивать себя таким же усилием, с каким новые стремились
вторгнуться в жизнь, отличалась драматическим характером.
Сделавшись цивилизующею силой, наука (и литература) стала
давать направление духовным силам русских людей. (Но одни пони¬
мали созидательный характер этой силы, другие видели в ней силу
разрушительную.)
Литература, как выразительница высших духовных интересов
человека, стала расширять свои пределы, выходя за границы чисто
религиозных интересов. Поприще литератора начало
отделяться от поприща проповедника. Среди рож¬
дающихся литературных деятелей, которых воспитала эпоха Петра,
был князь Антиох Кантемир.
А. Кантемир (1709-1744) был сыном молдавского господаря,
умного, деятельного и образованного. В 1711 г. он был перевезен от¬
цом в Россию. Он развивался под впечатлением русской жизни и был
защищен от отрицательных влияний образованной семьей. Сначала
он был офицером в гвардии, позднее, при императрице Елизавете,
послом в Лондоне и Париже. Это был человек широкого образова¬
ния, знавший по-гречески и по-латыни, свободно говоривший на че¬
тырех европейских и двух восточных языках. Нравственное направ¬
ление, развитое в нем с детства его отцом, он выразил впоследствии
следующим образом:
Стыдливым, боязливым и всегда собою ,
Недовольным быть во мне природы рукою >
Втиснено, иль отеческим советом из детства
(Сатира VII, стих 43-60).
Кантемир посвятил свое перо распространению первых русских
стихов, написанных в качестве сатиры против тех, кто по разным
причинам противодействовали преобразованиям или ударились в од¬
но лишь внешнее подражание. Кантемир высмеивал в своих сатирах
невежество, ханжество, франтовство, мотовство, страсть к наживе.
Но его сатиры имели много недостатков и, прежде всего, были ли¬
шены художественных достоинств. Это, очевидно, понимал и сам
автор, что видно из следующего его четверостишья:
Что дал Гораций, занял у француза;
И коль собою бедна моя Муза!
Да верно, ума хоть пределы узки,
Что взял по-польски, заплатил по-русски.
Глава 1. Трагическое противостояние
35
Подражание образцовым иностранным писателям находилось
тогда в тесной исторической связи с тогдашней эпохой. Принимая
науку и цивилизацию Запада, просвещенный российский ум прини¬
мал и те формы, в которых они тогда развивались. Кантемир в при¬
мечаниях к своим сатирам нередко указывал на сочинения Горация,
Овидия, Ювенала, Виргилия и др., которыми он пользовался. Лите¬
ратурное влияние его на современное общество было очень неболь¬
шое, но он вошел в него как человек с новыми идеалами, с новыми
стремлениями, новой оценкой действительности.
Новое, вносимое Феофаном Прокоповичем, Сумароковым, Тати¬
щевым, Кантемиром, касалось также и поиска путей широкого обще¬
ственного влияния: театр, печатные сатиры. Ф. Прокопович создал
в своем доме своеобразный духовный центр, где собирались люди,
связанные общими интересами, «распространители духовных заве¬
тов». Его библиотека состояла из 30 000 томов. Можно сказать, что
начала возникать особая духовная атмосфера, в которой мог про¬
израстать интеллект.
Но умственное развитие — процесс длительный. И, как пишет
Афанасий Щапов, лишь «во втором после-петровском поколении
рассудочная способность, теоретическая мыслительность представ¬
ляется уже более развитою, но тоже еще немного». Лучшими пред¬
ставителями «теоретической мыслительности» в это время являются
некоторые из первых русских профессоров московского универси¬
тета, среди которых Щапов называет Поповского, Барсова, Афони¬
на, Карамышева, Забелина, Аничкова и др.,... академиков Крашен¬
никова, Лепехина, Рычкова, Озерецкого1 — имена, давно ушедшие
из нашей памяти. Связующим звеном между учеными петровского
и послепетровского поколений явился М. В. Ломоносов.
Натуру М. В. Ломоносова никто не мог определить однозначно
и никто не может на это претендовать, так как талант его обна¬
ружился на самых различных поприщах. Когда в ранней юности
он узнал, что кроме церковных книг, есть еще другие, полные раз¬
ных премудростей, когда узнал, что царь заводил школы, где обуча¬
ли этим премудростям, тогда, возможно, и возникла у него та всепо¬
глощающая страсть к науке, которой он никогда не изменял при всех
перипетиях своей сложной жизни. Он даже перешел в раскол, но ре¬
лигиозные толки раскольников не могли его вдохновлять, и он оста¬
вил своих новых учителей. Все заменили книги. Ему было 30 лет,
когда он явился для самостоятельной деятельности.
Ломоносов в начале 1750 года стал интенсивно заниматься рус¬
ской историей. Он выработал свою периодизацию с целью показать
основные закономерности исторического процесса. В июле 1758 г.
1 Щапов А. По цит. источнику. С. 98.
3*
36 т 11 М.пьковская Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
Ломоносов завершил работу над первым томом «Древней Россий¬
ской истории». Восемь лет спустя книга была издана, к сожалению,
после смерти автора. Среди исторических тем, которые привлекали
внимание ученого, особое место занимала история Петра I. Одна¬
ко но просьбе русского правительства (Екатерина II) этот материал
Ломоносова переслали Вольтеру (ту часть, где дается описание стре¬
лецких бунтов и правления царевны Софьи). Заботы о благе Отече¬
ства заставили Ломоносова обратиться к изучению экономики Рос¬
сии. В 1761 г. он назвал Шувалову восемь глав по данному вопросу,
подготовил первый — трактат «О сохранении и размножении рос¬
сийского народа». Он обозначил ряд тезисно изложенных проблем,
решение которых могло сохранять численность российского населе¬
ния и способность его приумножению. Материал основан на большом
числе фактов и эмпирических наблюдений. Он живо свидетельству¬
ет об образе жизни россиян. Работа эта особенно существенна пото¬
му, что много лет спустя вопросы, поднятые в ней, вставали перед
другими государственными и общественными деятелями и находили
лишь частичное решение лишь спустя 50-100 лет и более.
Кратко рассмотрим содержание проблемы:
Ломоносов решительно выступал против обычая, распростра¬
ненного в современной ему деревне, согласно которому малых
ребят женили на взрослых девках, а молоденьких девиц выда¬
вали замуж за стариков. Он стремился обнаружить все послед¬
ствия для потомства неравенства супругов, прежде всего воз¬
растного.
2. Он считал, что неравное супружество сродни насилию, ибо «где
любви нет, ненадежно и плодородие»1.
3. Он отстаивал право несчастных вдовцов (к которым относился
и его отец) заключать четвертый и даже пятый брак, если сви¬
детели покажут, что в предшествующих браках человек вел себя
без «потаенного злодейства».
4. Ломоносов категорически выступил в защиту вдовых попов
и дьяконов. Он писал: «Возможно ли подумать, чтобы человек
молодой, живучи в монашестве без всякой печали, довольствуясь
пищами и напитками и по всему внешнему виду здоровый, силь¬
ный и тучный, не был бы плотских похотей стремлениям под¬
вержен, кои всегда тем больше усиливаются, чем крепче запре¬
щаются»* 2, а потому молодым вдовым попам и дьяконам надо
позволить второй брак.
'Ломоносов М В Иэбр.
2Твм же С 133
I. М., 1986. Т. 2 С. 132-133
Глава 1. Трагическое противостояние
37
5. Он поставил проблему сохранения рожденных.
6. Показал, как опасны для детей некоторые детские болезни:
«Не стоит ли труда и попечения нашего, чтобы хотя десятую
долю, т. е. 10 тысяч, можно было удобными способами сохра¬
нить в жизни?» — спрашивал он.
7. Особо остановился Ломоносов на повреждениях младенцев
от суеверия и грубого упрямства. Раскрывая причины тому,
он показал, как вредно младенцу крещение в холодной воде, ча¬
сто со льдом. («Одно погружене в умеренной воде не без тяго¬
сти младенцу, когда мокрота в глаза, в уши, в ноздри, а иногда
и в рот вливается»1... «Много ли счастливых родителей, у кого
из 10-15 детей в живых ни единого не осталось?»)
8. В следующем разделе он показывает все те бедствия, которые
наваливаются на человека всей последующей жизнью. Через ха¬
рактеристику этих бедствий дается яркая картина беспорядоч¬
ности русского быта, особенно у простонародья.
Речь идет о невоздержании и неосторожности в дни, имеющие
характер некоторой святости. Во время поста некоторые так
страстно говеют, что похороны учащаются своим числом, а мно¬
гие, слывшие здоровыми после поста, так изнуряют себя, что
«здоровья своего никоею мерою починить не могут, употреб¬
ляя грубые постные пищи, которые и здоровому желудку тя¬
гостны»* 2.
Поскольку речь идет о бедственном младенческом начале жизни,
Ломоносов предотвращает от бедствий, начинающихся с прихо¬
дом весны и связанных с освобождением организма от всего того
дурного, что накопилось к весне. Критикуя русские праздники,
связанные с масленицей, постом, пасхой, Ломоносов восклицает:
«Праздников ваших ненавидит душа моя и кадило ваше мерзост-
ность предо мною!»3. Показав всю опасность перехода от поста
к обильной пище, Ломоносов пишет: «... неравное течение жиз¬
ни и крутопеременно питание тела не токмо вредно человеку,
но и смертоносно, так что вышеписанных строгих постников,
притом усердных и ревностных праздниколюбцев, самоубийцами
почесть можно»4.
И он обращается к «расположителям» постов и праздников и го¬
ворит, что при их установлении не были приняты во внимание
климатические особенности России.
*Там же. С. 136.
2Там же. С. 136-137.
3Там же. С. 137.
4Там же. С. 137.
ии ''Ml Will (TOW*
>141 * "I"1'
V^.-* ■ *■ ,,,M "B'4 ИМ<П, ИКйря, f jy-
..*»■ ,n- nim«i.-\ I II'MII-X При* |»Й1ТМ1.<И»
V>»«- 1 -№'«>«’«■ J-II'WI'Vl |фИЧИНМ nOHVWIb-
P>1VI«,1..|IUM »< « -1V4 .ЙПММ ilfKIirtT* iw7Bav (моровы*
«4\p<J погон n«'H»m MOpOTW И HI ] ШШрИМер VUV^HW1
*»Ч* п.'ччц лчм дн 1фИИ»,».Я»И»ч К ПЧ/ИЖУ < У(,ТИ и поветрию
п» Т*.»Я Он е om- rvil »•« ИМ1|\'«1УЛЬ 'КО! ИТ ЛОМУ И И» ЛАМТЪ
rjMiBw «1.Я-ГТ.П Я .н.и тя I м«*иия и» гнимчть mo;ir,i! и гамим их
ИЯ WioTprfniiH. (m* КМ* I» МОМЕНТЫ тт МСИИЯ ИЫПалаУ1Т ЯЛОНИ-
ft*c (яиц) Что HMi WH Я 110’1<11|'|<>|1ИЙ ТО Ломонгу /»Й рапичап то,
что tt]Ha« х»ЧЯ1 II» .1ИНИ |»|И(1У||ой дср-уу 1 И», гхобливп в ПЬЯН-
«-ги» и и» 1ичнт«ци1Я<и«11-|и (при ж-ликих 1*‘кнк на питких местах.
и>«’пащ« ИЯ НИТИ ИХ MIXTHX И 1 II )
II CV-uinowiO пидиiii'ii pawn » ногиГили -тюлей вследствие
уОцв<~1П я ДрйКЛХ. IП рН^МЙПИКОЛ 'Ьч)му г тич/ктвутт и то, что
wnoi-Mi- м«я1и и России тухие (па ММ и fxnwiic btjxt fxn го-
роюе) II» mu им м««м, •••• и-mm Ломоносов. нужно основать
и нш-тмпь |х)|юда падежным оОраюм оградив их.
() i-vmn шующих 1ХЦИ1ДПХ Чомоногои пипит жч-пма скоптиче-
<-*• « |||яя"1жпхиц|Н’ мпострпмммг 1хгти не 6еч пре-фения
смогр*т и» наш fm iiiipM.iox гх)|Х)ДА или, лучше гкалать, по¬
чт* ял [м-малимы рв ХюЛиияи у|ют|<г<|л*х>т их к твоему при-
?гжжшу я гялли' могут 1*кры*вты-я от достойного карания
а.лы» ABTivp* ГМ)* ropo.ye или еще лучше, нежели в де-
**nm что город 6«ж.тьш«* и со аггх сторон в него на вгм-
яин месте Жфг/П лиги и ЫОЧЫ0 бегирКТанНО ОТВОреНЫ по¬
рем и 4вл>л>' И мжлс.аяыс ям- П[е»лемы, гвячанные
* яикфлшчяием oouv.j*-t«M-e мч*кя у ход люде* ь чужие югуда|>-
мм. хяйег <vr j. 1.ИЧШГ1* п с/г*.-л*ьеж*й и г/t солдатских nafre
yjr д "}тжш1 ft/«дджвг* ftJUJMLM аля приема иноп ранцев
lc> е»-. * ,1*~. > \ Жл/грау * 1»Д женихтвии На
IV|/ Леже:>|/Ша V 'ле* 9УП м'Kjvo ni H-IH Itri ней них т-
•V иоовЬ! /И/ЛМ*Х«а1«-1мв-1* м'ЛС -Ь »*>(/// В М»/«ВО И IV04 I.
W. Ж aiiLKf* но ; о|/>ле-| рв/лце/ 1р«Ш»ЛИ< В, ИЫ»|Д
«*f*4 A Uy У<*.‘.ПУ OJЛ Jin- Л» 1ВНД10ВЛМ тунг
<4 npoC/M'-u»' ^./4040 0 t*f uytiUHtM ж/мк^цша мор не jmj-
а/димца»1
со< юн! в дох- чдо Ломонопж jxMCiOje/Hiie ще|рий</|нл
ьоиро< и 01Д< ^и*ны> чж шьи ею проиышши < tauiui и суншый удел -
' 1«и ew Г. 14д!
J9
Г-Ц»л 1 Грллпгея..» прс.тл..
готрлрел»Я NTOHfTTWHmvr* русского рмрог* с>и rrj*vu-хал ,
О.ТЛ> p.WrV ПО СЧПНЧТВУ. СВЯ ЗАННУЮ с irvio K.4TWWM r/V jo» *-*».«
гуч*1 пссю-китьиые п отрмплг* и>нч« , ш,я> гм i
ч mi етлрг де ГТо с\ггя. >го 6ч м первая гоирьтилкюох,,,
ххсчхкгернствкл наццрчламюго характера m*- -о» мн)Г(гагм>м)
ОПИСАЛ»* рУГСКЛС AABAeXfNT ПИМЧН *1|И>ГГр»1ЯЦГи
К г -*4buw душршыч с я о ггмч pnreaaaaaa vm
относих 11 понятие. память, меч mime. рассуждение п*»*»»».-»™»-
2\ стеосТВ рл-Вч-тъ. печАДъ. удовольствие. piv wmir w тичажж-гь.
СТЫЛ П ЗДеЖДА. боя П»Ь, Г11СВ. МП НЧТр и»*’. Нобоп». а1гп-и>Я»~~гъ УД*»-
ТРНИР ГНУТИАГеПЫТНО. ПОДрАЖАНИе. отчуждение, 61ИГОДApnnr-rv тш-
вигть мтеяве 11 HiJpocrb. благочестие. mu. «'ржпниг иггп». у»
.югть гшивосгь. вс шкодущис. терпение. ||рпподу1т«е. пр* *-?-»*гр-
.тгчпе искроит* гь. кротость. нос гои нет no, rpv turntfwr пос.тгшв-
ни*» вгж.швость. I) пороки т*«ичтис. р*ч'конм.. исчистит. бгсгтудие
ЛЮТОСТЬ. CKyUlHTb. МАЛОДУШНО, Н1»1'ер1И\И1ИОСГК ЛУКАВГГВО липе»
рие. латка ге тытво, про lepA'iunorri., мстч-тоиттпо. -н-иость. гвлр-
ливостъ, уприм* гпо, cbmoxbiuimtiio, cpytmcri., Г>) «цри<^ч>»-т>-т»<ыг
даров-шин• 6.1аго|юдие, счасгиг, ботгство, « чини, власть. вольтя-гь
И «ИМ ИрОТИВНЫС*
Псе ути жишениые гвойггва Ломоти-ов оття-ил к одутеилп»-
ным «вещам* Как правило, клжд*и- т них имело сжяч^ра.ом- с<с>-
эначение, утратившее сегодня богатч тво проявлений и тонкость г«-
ражении какого бы то ни был*» одного свойства. мудрость.. в ка*мстэг
коренного слова, и от него производными выгтл пакет бдагочк-гж
воздержание, ми.ю*ть, тщипо (ис ч«пн\вшие ил современного кхье
ка) и некоторые другие, сохранившиеся в нем — чжтготв, ве.твг-
душие, терпение, проогоеердечйе, искренность. погто*ястш*х ттчз>
любие, послушание, веж шву ть. Но лаже оо\ра£ил-1л»ео* тетына». к
сом|м‘мениом и 1ыке, ta иск мочением лв>\ трех. г.тчкхтгжгч'Ь'* не «иг»
Т|>сбликти
Рид 1НШНIнй, ооосччимогрицлрмьнмх. «чж-вв* н**ч—с - \мгшг»
('иным, некоторые ue|«c|4MU \u« к, ,V,v ш чЧчжя лг;чг of ж«.ч«лг мь|вк.и»>
titio. . помет те» «CHV'Uwue*. «иечисгос** »cv«**j.\kb.—атньч-ечж
«бич-студие» « XV» vy««K'*v * iK'wvvb* •» ссхчкчпьч чвкч»
Will.* Iuo« «iuwvaimmv (BO* u V V- Гисиах «Лк л'чаелч » «v.4, x*v
11114111 !UK1 пот душевные свойства. чЧЧхиьачемньаг lv.wtaB.vatb.4 vaa.
наложи lO'iMiuo, щчу ьиж.хиа жну в, а ч» i ридл i.v. i ь.чке ч иоДс i *к« 1реж-
ДО ИТОГО УКО|*Чи1'1Н1 ь в ООЩУЧ УВОННч'М учашлюш. 4tv «ro.vv чч«ЛЛ.Ч>
( TUoHiUloY УгЮЙЧИНТК'ТЬ ЩЧ‘, ^MOIVB, сейму 1ир> кнцил OUlKV<e-leHHy W
MoTiiimHiiKi, и пккчюы ео p«'h.‘hlwivuh-> Ус.юьзы. доци<ыьноЛ и при¬
родной жижи? Ясно iv'Hio. фактор, их. стимулирующий, ог.отчален
устойчивостью.
•JO
T. H. Мапьковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
В XVII-XVIII веках семейные отношения были жестко включе¬
ны в жизнь общества, отождествляемую с государственной поли¬
тикой.
Петр I, как монарх по степени проявления восточного произво¬
ла, почти все свое царствование провел в ситуации «между»: между
Западом и Востоком, в его русском варианте; между боярским управ¬
лением его отца и иноземными ориентациями матери, между родо¬
выми конфликтами окружения мачехи, боярыни Лопухиной, и мате¬
ри, княгини Нарышкиной, между выборами в политике (реформиро¬
вания армии, создания флота и рекрутскими наборами на военную
службу и т. д. и т. п.) и грандиозными стройками, которые вели к то¬
му, что деревни пустели, детишек рождалось все меньше.
А спрос на рабочую силу в связи с реформами повышался. Про¬
блема увеличения населения в стране в то время стала уже очень су¬
щественной. Крепостное право, чем сильнее укоренялось, тем более
обнаруживало расхождение между сферами материальных отноше¬
ний русского общества, умственной и нравственной жизнью народа:
и простолюдинов, и дворян. А главное, только оно позволяло рас¬
считывать на необходимые расходы казны.
«Если вы припомните строй русского общества в допетровское
время, — пишет Ключевский, — наверху его стояло также дворян¬
ство или многочисленный класс служилых людей...»1. Эти люди
пользовались известными преимуществами, за которые платили тя¬
желой службой: обороняли страну, служили «орудием» нарождаю¬
щейся администрации, были обязательным проводником образова¬
ния. Это было очевидно для всех при всякого рода недовольствах.
Это было время, когда в придворном обществе напрасно было ис¬
кать деление на старые и новые партии, «боролись дикие инстинкты
и нравы», а не «идеи и направления» (В. О. Ключевский1 2). После
смерти Петра I за 37 лет было 6 царствований. «Петр едва бы узнал
свое дело в этом продолжении» (В. Ключевский3).
«Самодержавнейшая в мире империя, очутившаяся без установ¬
ленной династии, лишь с кое-какими безместными остатками выми¬
рающего царского дома, наследственный престол без законного пре¬
столонаследия, государство, замкнувшееся во дворце со случайными
и быстро менявшимися хозяевами, сбродный по составу родовитый
или высокочиновный правящий класс, но сам совершенно бесправ¬
ный и ежеминутно тасуемый, придворная интрига, гвардейское вы¬
ступление и полицейский сыск — все содержание политической жиз¬
ни страны, общий страх произвола, подавляющий всякое чувство
1 Ключевский В. О. Т. 2. С. 338.
2 Там же
3Там же
Глава 1. Трагическое противостояние
41
права: таковы явления, бросающиеся в глаза иностранным дипло¬
матам при русском дворе, которые писали, что здесь все меняется
каждую минуту, всякий пугается собственной тени при малейшем
слове о правительстве, никто ни в чем не уверен и не знает, какому
святому молиться»1.
Назрела потребность в Законе, порядке и в сближении прави¬
тельства с управляемым обществом.
По поводу того, что проблема управления государством упи¬
рается в отсутствие законов, императрица Елизавета высказалась
следующим образом: «Надо сочинить ясные законы, но поскольку
правила и обычаи изменяются с течением времени, необходима пе¬
ремена и в законах», а в заключение заметила, что нет человека,
который подробно знал бы все указы, «разве бы имел ангельские
способности».
Тот факт, что вся государственная и общественно-политическая
жизнь ограничивалась масштабами дворцовых «подковерных» игр
и грандиозными празднествами, свидетельствует о возрастающем
произволе по отношению к людям из всех слоев общества.
За 25 лет, прошедших после смерти Петра I, достигли зрелости
«птенцы гнезда Петрова». Они прошли суровую школу дворцовых
интриг, случайного возвышения одних, как, например, Елизаветы
Петровны, и столь же случайного ухода «со сцены» других, таких,
как сын царевича Алексея — Петр II, Анна Петровна — дочь Пет¬
ра I, Меньшиков, Бирон, Остерман, Миних и др.
Царствование Елизаветы Петровны было «без славы, но не без
пользы». Ключевые слова Елизаветы Петровны, имеющие всегда по¬
литический смысл: «Вы знаете, чья я дочь? Идите за мною». — «Го¬
товы, матушка», — отвечали гвардейцы.
Коронация Елизаветы Петровны впервые показала размах
празднества в России. Такая пышность дотоле России была не из¬
вестна. «Увеселения при дворе состояли в великолепных иллюмина¬
циях и фейерверках. В спектаклях итальянской оперы и маскарадах,
которые иногда продолжались несколько вечеров сряду. В то время,
когда вельможи и дворянство восхищались удовольствиями образо¬
ванности, простой народ не менее их веселился на площадях мос¬
ковских, где расставлены были в виде красивых пирамид жареные
быки, начиненные птицами и рыбами, окруженные грудами хлебов,
калачей и пирогов!»1 2.
Императрица Елизавета царствовала 20 лет, с 1741 до 1761 г. Как
писал Ключевский, «царствование ее было не без пользы (например,
она способствовала исполнению последнего проекта отца за год до
1 Ключевский В. О. По цит. изд. С. 170.
2Ишимова А. О. История Россия. 2-е изд. СПб., 1841. С. 347-348.
-12
Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
смерти по созданию Российской Академии наук, экспедиции Берин¬
га, успешному завершению войны со шведами), но «молодость ее
прошла не назидательно»1.
Елизавета была так невежественна, что до конца жизни считала,
что можно проехать в Англию сухопутным путем, но, тем не менее,
при ней был основан первый университет в России — Московский.
Елизавета, как и ее батюшка, тоже попала между двумя встреч¬
ными культурами: новых европейских веяний и благочестивой оте¬
чественной старины. Она сумела совместить понятия и вкусы обоих:
от вечерни она шла на бал, а с бала поспевала к заутрене; благоговей¬
но чтила святыни и обряды русской церкви и выписывала из Парижа
описание придворных: версальских балов и фестивалей; до страсти
любила французские спектакли и до тонкости знала гастрономиче¬
ские секреты русской кухни.
Как пишет о ней Ключевский, «живая и веселая, но не спуска¬
ющая глаз с самой себя... она любила производить впечатление»
и, зная, что к ней особенно идет мужской костюм, она установила
при дворе «маскарады без масок», где дамы были в мужской одежде,
а мужчины — в женской (это после того, как ими уже был усвоен
«Домострой»! - Т. М.).
Она была энергична и взбалмошна: при ней в 24 часа строили
дворцы и за двое суток она проезжала путь от Москвы до Петербурга
(исправно платя за каждую загнанную лошадь).
«... с правления царевны Софьи никогда на Руси не жилось так
легко, и ни одно царствование до 1762 г. не оставляло по себе столь
приятного воспоминания», — пишет Ключевский.
Ленивая и капризная, пренебрегающая всякой серьезной мыс¬
лью — она была порождена «теремом», а вынуждена была по¬
велевать. Лишь в своих внутренних покоях она создала себе осо¬
бое, «политическое окружение» из приживалок, рассказчиц, сплет¬
ниц, во главе которых стоял «интимный кабинет», где «премье¬
ром» была Мавра Егоровна Шувалова, жена известного прожек¬
тера, а «глазами» состояли Анна Карловна Воронцова, урожден¬
ная Скавронская (род Екатерины I) и просто Елизавета Ива¬
новна — «министр» иностранных дел. Предметом занятий это¬
го кабинета были россказни, сплетни, наушничества, всякие ка¬
верзы и травля придворных друг против друга — забавы цар¬
ского Терема. Но именно отсюда раздавались чины, хлебные ме¬
ста, вершились крупные правительственные дела. «Кабинетные за¬
нятия* разрежались празднествами. Это было время постоянно¬
го карнавала, утомляющего «до тошноты». Порой весь двор пре¬
вращался в театральное фойе: изо дня в день говорили о фран-
1 Ключевский В. О. По цит. изд. С. 177.
Глава 1. Трагическое противостояние
43
цузской комедии, об итальянской комической опере, об «интер-
меццах» и т. п.
Внешний блеск и роскошь дворцовой жизни резко расходились
с характером жилых комнат, поражавших теснотой, убожеством об¬
становки, неряшеством.
Елизавета оставила после себя более 15 000 платьев, два сундука
шелковых чулок, кучу неоплаченных счетов и недостроенный Зим¬
ний дворец. Оценки ее политики и жизнедеятельности: одни — дат
вали с улыбкой, другие — с выраженным порицанием (например,
Панин).
Итак, в Елизавете под толстым «слоем» предрассудков, дурных
привычек и испорченных вкусов еще жил индивидуальный человек.
Но в действиях правителей общество уже начинало чувствовать из¬
вестную шаткость. Было очевидно расстройство правительственного
механизма. Ее смерть оплакивали все, только не ее любимый пле¬
мянник, сын старшей сестры и герцога Гольштинского, названный
по-русски Петром III, но воспитанный в немецкой среде и в немец¬
ком духе. (Он был сыном дочери Петра I и внук сестры Карла XII —
итог примирения двух великих соперников.) Уважаемый и стесняе¬
мый во всем, он усвоил дурные вкусы и привычки, был раздражи¬
телен, вздорен, упрям и фальшив, пристрастился лгать. В Россию
приехал 14 лет круглым неучем1.
Его воинские указы постепенно накаляли гвардию. «Взрыв» тер¬
пения назревал. Петра III арестовывали по распоряжению Екатери¬
ны, но едва смогли защитить от разгневанных солдат. Когда пришел
Панин, Петр, ловя его руки, просил оставить дорогие ему скрипку,
любимую собаку и... Елизавету Воронцову (последняя была отослаг
на в Москву и выдана замуж). Бывшего императора удалили в Роп-
шу, и на другой день в Петербург торжественно вступила Екатерина.
Философ XX в. Карл Ясперс (1883-1969) в книге «Духовная си¬
туация времени» писал, что о влиянии социума на чело¬
века в древности можно судить по началу про¬
цесса, когда он «пришел в движение, выйдя из
пассивно повторяющихся условий» (с. 112). Следова¬
тельно, важно учитывать основные условия соци¬
ума и меру их повторения.
Так вот, если под этим углом зрения оценивать XVII и XVIII вв.,
то в них степень все возрастающее изменение условий, прежде всего
наблюдалось в сфере образования, ибо оно определяло расширяю¬
щийся рынок с иноземными странами, торговлю, развитие живот¬
новодства, земледелия и ремесла, позже — промышленного. Но все
начиналось в XVI веке, а мореплавание даже раньше.
1 Ключевский В. О. Цит. иэд. С. 181-182.
М Т II. Мадьконскли. Семьи и власть и России XVII XVIII столетий
Открытие России (Россия глазами иностранных мо¬
реплавателей XVJ-XVII вв.)1. Для открытия «неизвестных
стран* в мае 1553 года несколько судов выходят из Темзы, снаб¬
женные грамотой Эдуарда VI «К государям восточных и северных
земель*. В 1553 и в 1555 г. до России доходят суда, руководимые ка¬
питаном Ричардом Чанслером. Сохранились подробные записи уви¬
денного и услышанного «открытой» им русской земли. На основе
своих наблюдений Чанслер делает вывод: «Россия изобилует землей
и людьми и очень богата теми товарами, которые в ней имеются...
Русские отличные ловцы семги и трески, у них много масла, назы¬
ваемого нами ворванью...
Страна изобилует маленькими деревушками, которые так полны
народа, что удивительно смотреть на них. Земля вся хорошо засе¬
яна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном
количестве, что это кажется удивительным... весь их (русских. —
Т. М.) обиход в лучшем случае посредственный». Оригинально его
вйдение войны: «... на поле битвы они действуют без всякого строя.
Они с криком бегают кругом и почти никогда не дают сражений
своим врагам, но действуют только украдкой» (с. 60). И далее путе¬
шественник продолжает: «Но я думаю, что нет под солнцем людей
столь привычных к суровой жизни, как русские: никакой холод их
не смущает», «... он живет овсяной мукой, смешанной с холодной
водой, и пьет воду. Его конь ест зеленые ветки и т. п., стоит в от¬
крытом, холодном поле, без покрова и все-таки работает и служит
ему хорошо» (с. 60).
Наблюдательный путешественник любопытно характеризует от¬
ношение русского к земельной собственности: «Русские люди нахо¬
дятся в великом страхе и повиновении, и каждый должен доброволь¬
но отдать свое имение, которое он собирал по клочкам, и отдавать
его на произволение и распоряжение государя». «Этика русских»
представляется англичанину совершенно непонятной с точки зрения
здравого смысла: «... и кого князь чаще других посылает на вой¬
ну, тот считает себя в наибольшей милости у государя», при том
условии, что князь никому не платил жалованья. «Если бы русские
знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними... я могу
сравнить русских с молодым конем, который не знает своей силы
и позволяет малому ребенку управлять собою и вести себя на уз¬
дечке, несмотря на всю свою великую силу... Задержанных людей
у них бьют по ногам, пока они не представят поручительства по сво¬
ему делу, налагая и другие крайние наказания, пока не приведут
1 Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. / Пер. с. ан¬
гл. Ю. В. Готье. Л., 1937. С. 47-65 (См. также: Россия XV-XVII вв. глазами
иностранцев. Л., 1956).
Глава 1. Трагическое противостояние
45
к судье... Когда присяга принесена, великий князь берет ответчика
в свое дворцовое хозяйство и обходится с ним, как со своим холо¬
пом, заставляет его работать или отдает его в наем каждому желаг
ющему до тех пор, пока его друзья не позаботятся о его выкупе:
иначе он останется в холопстве до конца своей жизни. ... есть мно¬
го таких, которые сами себя продают дворянам и купцам в холоп¬
ство, чтобы всю жизнь получать за это пищу, питье и платье, а при
продаже они получают также деньги. А некоторые так даже про¬
дают своих жен и детей в наложницы и слуги покупателю». Он заг-
мечает далее, что провинившегося могут долго держать в тюрьме,
бить плетьми и налагать на него другие наказания. Путешествен¬
ник замечает: «Русские по природе своей склонны к обману,
сдерживают их только сильные побои... Я слышал, как один рус¬
ский говорил, что гораздо веселее жить в тюрьме, чем на воле. Там
они получают пищу и житье без всякой работы, да еще пользуются
благотворительностью добрых людей, а на свободе они не зараба¬
тывают ничего... Бедняков здесь неисчислимое количество, и жи¬
вут они самым жалким образом. Я видел, как они едят селедоч¬
ный рассол и всякую плохую рыбу..., говоря, что она гораздо здо¬
ровее, чем всякая другая рыба и свежее мясо. По моему мнению,
нет другого народа под солнцем, который вел бы такую суровую
жизнь»1.
Чанслер подробно описывает наблюдаемое им отношение рус¬
ских к религии. Он пишет о том, что русские соблюдают грече¬
ский закон с суеверными крайностями, но к своим писаным иконам
они относятся с идолопоклонством, о каком в Англии и не слыха¬
ли. «Они учатся только своему родному языку и не терпят никакого
другого в своей стране и в своем обществе. Вся их церковная служба
происходит на родном языке. Они почитают ветхий и новый завет,
который читают ежедневно, но суеверие от этого не уменьшается.
Ибо, когда священники читают, то в чтении их столько странностей,
что их никто не понимает, да никто и не слушает. Все время, по¬
ка священник читает, народ сидит, и люди болтают друг с другом.
Но когда священник совершает службу, все гогочут и кланяются, как
стадо гусей». И далее он замечает, что в знании молитв русские ма¬
ло искусны и обычно говорят: «Господи, помилуй!». Десятая часть
населения не сумеет прочесть «Отче наш». «Однако, я думаю, —
пишет Чанслер, — ни в одной стране не бывает такого пьянства.
Во время своих постов русские не едят ни масла, ни яиц, ни молока,
ни сыра, но питаются рыбой, капустой и кореньями. Кроме постов,
они круглый год свято соблюдают среды и пятницы, а по субботам
Английские путешественники о Московском государстве в XVI веке. Л., 1937.
С. 64.
16 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVI1I столетий
едят мясо. что касается разврата и пьянства, то нет в мире по¬
добного, да и по вымогательствам это самые отвратительные люди
под солнцем»1.
В 1557-1558 гг. английский мореплаватель Антоний Дженкин¬
сов совершил путешествие из Лондона в русскую землю. Он пи¬
сал: «Москва — большой город: дома в ней большей частью дере¬
вянные и лишь немногие выстроены из камня с железными окна¬
ми. В Москве много каменных церквей, но еще больше деревянных,
отапливаемых зимой... Главные рынки, где торгуют всем, находят¬
ся внутри указанного замка (Кремля. — Т. М.), а для отдельных
предметов есть особые рынки: для каждого ремесла — отдельно.
А зимой бывает большой торг за стенами замка на замерзшей ре¬
ке: там продают хлеб, глиняные горшки, кадки, сани и т. п. Русские
следуют обрядам и правилам греческой церкви. Они почитают много
образов, написанных на досках, особенно образ св. Николая.
У русских четыре поста в году, а неделю перед карнавалом они
называют масляной неделей. На пирах у них бывает много раз¬
ных яств и напитков, и они наслаждаются, поедая грубые блюда...
Прежде чем выпить, они имеют обыкновение дуть в чашу. Жен¬
щины находятся в большом послушании у своих мужей; им строго
запрещено выходить из дома, кроме особых случаев.
Когда я был там, я слышал о мужчинах и женщинах, которые
пропивали в царском кабаке своих детей и все свое добро. Когда
кто-нибудь заложит самого себя и не в состоянии бывает запла¬
тить, то кабатчик выводит его на проезжую дорогу и бьет по но¬
гам. ..». И далее он описывает одежду русского человека: «Рус¬
ский человек одевается следующим образом: его верхняя одежда
состоит из парчи, шелка или сукна; она очень длинная, до земли,
и застегивается большими серебряными пуговицами или же шел¬
ковыми шнурками, застегнутыми булавками; рукава очень длин¬
ные; ее носят собранной кверху. Под одеждой — другое длинное
одеяние, застегивающееся на шелковые пуговицы, с высоким стоя¬
чим цветным воротником: это одеяние шьется узким. Далее идет
тонкая рубашка, вышитая красным шелком или золотом, с во¬
ротником, вышитым жемчугом. Под рубашкой полотняные штаны,
а на ногах пара носков без пяток и сапоги из красной или чер¬
ной кожи. На голове он носит белый колпак с пуговицами из се¬
ребра, золота, жемчуга или драгоценных камней, а под ним шап¬
ку из черной лисицы, сильно расширяющуюся кверху»2 (описывает¬
ся одежда людей богатого круга, с которыми путешественник имел
дела. — Т. М.). * 3^аы же. С. 64.
3По цит. источнику. С. 79.
Глава 1. Трагическое противостояние
47
И в заключение еще одно наблюдение: «В зимнее время русские
ездят на санях и в городе, и в деревне, так как дорога крепкая и глад¬
кая от снега; все воды и реки замерзают, и одна лошадь, запряженная
в санки, может провезти человека до 400 миль в три дня, но в лет¬
нее время дороги покрыты глубокой грязью, и путешествие очень
тяжело»1. (В XIX и XX вв. все вышеизложенное было запрещено
цензурой. — Т. М.)
Как видно из воспоминаний, их авторы пишут о достоинствах
и недостатках русских и своеобразии их страны в преувеличенной
степени. Они отмечали, прежде всего, то, что их поражало. Недо¬
статки русских, наблюдаемые путешественниками, группируются
вокруг нескольких самых характерных свойств: рабской зависимости
от государственной обязанности, неустойчивости личностной пози¬
ции, отсутствие чувства чести, собственного достоинства, вследствие
чего лишение свободы и битье предпочитается труду, пренебрежение
обрядовой стороной религии, верность языческим традициям и т. д.
Что касается достоинств, то они видятся в удивительном терпении
народа, его мужестве, отваге, ловкости, доверчивости, готовности
позаботиться о том, кто попал в беду, к охране своей религии (при
формальном отношении к церковной службе), в сохранении своего
языка. Характеристики постоянно повторяются: иностранным куп¬
цам ничего не стоит их обмануть. «Русский человек сам ничего не
выдумает, если ему не укажут; книг у него никаких нет ни о зем¬
леделии, ни о других промыслах; он ленив, не промышленен, сам
себе не хочет добра сделать, если силою не будет принужден; язык
его беден, беднее всех главных европейских языков, потому неуди¬
вительно, что и разумы их тупы и косны; чего не может словом ска¬
зать, того не может и думою замыслить; истории русский человек
не знает, никаких политических разговоров вести не может, и по¬
тому иностранцы его презирают»1 2 3. Критикуется и платье русских,
как некрасивое и неудобное. Из-за платья, прежде всего, зовут ино¬
странцы славян варварами. Некрасивая одежда дополняется боро¬
дой и нерасчесанными волосами, которые делают людей похожими
на лесовиков. Едят русские нечисто, деньги прячут в рот, за ще¬
ку, если мужик подает братину (сосуд для питья кваса. — Т. М.),
то пальцы держит в нее погруженными, «квас продается погано»,
посуда не моется. Датский король сказал о наших послах: «Если
эти люди еще ко мне придут, то должен буду построить им свиной
хлев: потому что, где они постоят, там полгода никто не может жить
от смрада»3. Отличаются русские и тем, что не умеют изъясняться,
1Там же. С. 80.
2Соловьев С. М. Об истории Древней России. М., 1992. С. 523.
3Крижанич Ю. «Политика». М., 2001.
18
Т II. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
расточительны, а от расточительности происходит жестокость в от¬
ношении подчиненных. Лень, пьянство и расточительность — его
природные свойства». II продолжает самобичевание: «У нас нет при¬
родной бодрости, благородной гордости, одушевления, мы не умеет
держать себя с достоинством... Великое наше народное несчастие —
это неумеренность во власти; не умеют наши люди ни в чем ме¬
ры держать, не могут средним путем ходить, но все по окраинам
и пропастям блуждают1. А потому правительство наше вконец рас¬
пущено, господствует своеволие, безнарядье, то уже чересчур твердо,
строго и свирепо... нет такого крутого правительства, как в России».
Ю. Крижанич пишет: «Расплодились в русском народе премерзкие
нравы, так что пред другими народами русские являются обман¬
чивыми, неверными, склонными к воровству, убийству, неучтивы¬
ми в беседе, нечистоплотными». «А от чего все это происходит? —
ставит вопрос Крижанич. — Оттого, что всякое место наполнено
кабаками, заставами, откупщиками, целовальниками, выемщиками,
тайными доносчиками: люди всюду и везде связаны, ничего не мо¬
гут свободно делать и даже своих рук свободно не могут ис¬
пользовать». И продолжает: «Все должны делать и торговать тайком
в молчанку, со страхом и трепетом, укрываться от такой огромной
толпы правителей или палачей. Сами же притеснители народа состо¬
ят на службе, жалования получают мало, потому не могут должным
образом исполнять свои обязанности, и нужда заставляет их искать
корысти и брать подарки от воров»* 2. Эта традиция на много лет
укрепилась в русском народе, несмотря на различные времена и но¬
вообразования в характере. «Таким образом, люди, привыкшие все
делать тайком, как воры, со страхом, с обманом, забывают всякую
честь, становятся трусливы на войне, делаются склонны ко всякой
нелюдскости, нескромности и нечистоте: не умеют они ценить чести,
не умеют делать различия между людьми»3.
В обращении к малознакомому человеку выясняются, как прави¬
ло, три вопроса: Есть ли у тебя жена? Сколько получаешь царского
жалования? Сколько у тебя имения?
Такого рода записки мало привлекательны для русского челове¬
ка, читатель огорчается от столь печальной картины. «Сердце авто¬
ра обливалось кровью при исполнении печального долга обличения.
Он писал не для того только, чтоб обличать: при обличении он пред¬
лагает средства к исправлению зла». Главное средство — это наука.
Второе — это самодержавие. «Повелением царским можно все ис¬
править и завести все полезное, ибо русские сами не захотят добра
'Там же. С. 523.
2Там же.
3По цит. источнику. С. 524.
Глава 1- Трагическое противостояние
сделать себе, если не будут принуждены к тому силою». И третье,
надо составить программу увеличения населения в России. Петр был
хорошо знаком со своей страной и осуществил некоторые программ¬
ные положения, которые выдвигались ранее (Крижанич). Очевидно,
с ней был знаком и Ломоносов, в некоторых трудах которого весьма
ощутимо влияние этой программы.
Первые мореплаватели, оставившие свои корабельные дневники
и записи: серб Крижанич, мечтающий осуществить свои планы в Рос¬
сии, первый «диссидент», бежавший в Швецию, — Катошихин, сам
Алексей Михайлович, в общем-то по-разному видели, но одинако¬
во оценивали «условия социума» — Русского государства XVI века.
И частично начали их менять, прежде всего, в обучении русских мо¬
лодых людей иностранному мастерству и грамоте, приглашали ино¬
земцев и из Византии, Болгарии, Западной Европы. Начал увеличи¬
ваться взаимный обмен торговыми товарами. Начали видоизменять
одежду, делать ее более удобной, но общая обстановка на Руси была
неблагоприятна для реформ. Враждовали боярские роды, возника¬
ли религиозные неурядицы.
Конечно, описывая историческую ситуацию, мы иногда забыва¬
ем личные судьбы вершителей реформ, и ссылку Крижанича, и пол¬
ное неприятие Катошихина и характер царя, называемого в народе
«тишайшим».
Жестокость нравов в России XVII в. никого не удивляла и толь¬
ко способствовала развитию грубости этих нравов. Молодежь совер¬
шала отчаянные поступки: побеги, воровство, всякого рода буйства,
пьянство и т. д. Среди молодых было великое множество беглых сол¬
дат, которые вместо учебы предпочитали организовываться в отряды
хорошо вооруженных разбойников. Огромное число мужиков призы¬
валось на военную и государственную службу, условия которой бы¬
ли чрезвычайно тяжелыми для людей и, тем не менее, формировали
у них такие характерологические черты, как жестокость, раболеп¬
ство, обман и пр., а соответствующий стиль отношений воспроизво¬
дился детьми.
В конце XVII века впечатления иностранцев о москвитянах ма¬
ло чем отличались от того, что происходило за сто лет до этого
периода. Впечатления иностранцев1 — Ж. Маржерета, Д. Горсея,
А. Олеария, Коллине, Де Ла Невиля, Аврила Корба и др. — сооб¬
щают сведения того же рода:
«У них (москвитян. - Т. М.) вид грубый и животный, и если они
все сильны и крепки, то походят больше на животных, с которыми
имеют много общего. Народ этот родился для рабства и так привык
к усталости и к работе, что обыкновенным их ложем является скамья
50 ГМ Млльконойш Омья » власть в России ХУП-ХУЩ столетий
или crai, а изголовьем солома. Их образ жизни, как и все остальное,
носит естественный характер, и вы увидите отца, мать, детей, слуг
и служанок у одного очага, где они производят свою пачкотню»,
В других разделах книги мы познакомимся с наблюдениями
иноземцев, посетивших Московское государство в XVII-XVIII ве¬
ках. В этих наблюдениях содержится весьма критическое отноше¬
ние к различным сторонам жизни России и русских. На пристраст¬
ность наблюдателей со стороны горько отзывались еще в прошлом
веке выдающиеся отечественные историки. В. О. Ключевский счи¬
тал несправедливыми многие измышления по поводу средневековой
Руси; славянофилы взгляд иностранцев со стороны воспринимали
как клевету на русский народ. Основоположник славянофильства
А. С. Хомяков писал: «И сколько во всем этом вздора, сколько неве¬
жества! Какая путаница в понятиях и даже словах, какая бесстыд¬
ная ложь, какая наглая злоба! Поневоле родится чувство досады,
поневоле спрашиваешь: на чем основана такая злость, чем мы ее за¬
служили? Вспомнишь, как того-то мы спасли от неизбежной гибели;
как другого, порабощенного, мы подняли, укрепили; как третьего,
победив, мы спасли от мщения и т. д. Досада нам позволительна;
но досада скоро сменяется другим, лучшим чувством — грустью ис¬
тинной и сердечной. В нас живет желание человеческого сочувствия;
в нас беспрестанно говорит теплое участие к судьбе нашей иноземной
братии, к ее страданьям, так же, как к ее успехам; к ее надеждам, так
же, как к ее славе. И на это сочувствие, и на это дружеское стремле¬
ние мы никогда не находим ответа: ни разу слова любви и братства,
почти ни разу слова правды и беспристрастия. Всегда один отзыв —
насмешка и ругательство; всегда одно чувство — смешение страха
с презрением. Не того желал бы человек от человека...
Корни этой недоброжелательности, очевидно, в двух причинах:
глубокого различия во всех началах духовного развития России и За¬
падной Европы и непонимании той самостоятельной силы, которая
взяла все права равенства в обществе европейских народов... в1.
Но эмиграция в Россию постоянно возрастала: В 1547 году 123 че¬
ловека были готовы к отплытию из Любека в Россию, но были за¬
держаны вследствие ливонских происков. Магистраты г. Риги даже
добились у Карла V обещания, что больше не будут посылать масте¬
ров в Россию. Король польский Сигизмунд-Август писал Елизавете
Английской: «Как мы уже раньше писали, так снова теперь пишем
Вашему величеству, что мы знаем и уверены, что тот московитянин
изо дня в день сильнее становится благодаря всему, что привозится
к нему через Нарву, ибо не только товары, но и оружие, до сей поры
ему неизвестное, и мастера и художники доставляются ему: путем
Хомяков А. С. О стром и новом. М., 1988. С. 83-84.
Глава 1. Трагическое противостояние
51
же всего этого он настолько усиливается, что уже побеждает других.
Сие не может быть приостановлено до тех пор, пока существует этот
путь в Нарву. И мы вполне уверены, что ваше величество не может
не знать, как велико его могущество. Мы до сих пор побеждали его
только тем, что он не знал ни образования, ни воспитания...»1.
Таким образом, XVII в. как бы подытоживал все те проявле¬
ния древнерусского стиля жизни, быта, общения людей, что были
распространены в предшествующие века. Проследить развитие рус¬
ской семьи в этих условиях довольно трудно, ибо первоначальных
источников чрезвычайно мало. Семья и в древности не составляла
отдельной независимой единицы, хотя отец семейства и был пол¬
ным властителем своей жены и детей. Семья была частью целого
рода, который состоял из многих семей, тесно связанных между со¬
бой происхождением от общего прадеда. Род должен был: умерять
неограниченную власть отца; подчинять члена рода мнению и суду
всех сородичей, прежде всего, старейшим из них; соблюдать сложив¬
шиеся обычаи и обряды, которых придерживаются члены рода.
Каждый имел значение не сам по себе, а как член рода. Кроме
собственных интересов, у человека был еще интерес общей жизни —
родовой, общее чувство — родовой чести. За бесчестие своего члена
вступался весь род, но род мог и подняться против своего члена
и в том случае, если он противился тому, что, по общественному
мнению, было нравственным и священным.
Нравственность слагалась из принятых, укоренившихся отно¬
шений между всеми членами рода.
Человек мог и не подчиняться требованиям рода, но в этом слу¬
чае он должен был оставить свой род и тогда становился сиротой,
человеком «без рода и племени» и не мог он пристать ни к какому
другому роду, потому что честь человеку оказывали по принадлеж¬
ности и роду.
До XVII в. семьей фактически руководил
род, родовой идеал жизни ограничивал произ¬
вол отца. Семьи были крепки родовыми идеа¬
лами, и отступление от них было небезопасно
и мало возможно.
1 Волконский С. Очерки русской истории и русской литературы. СПб., 1897.
С. 89.
Глава 2. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ПРОРЫВ
Вся политика Екатерины была системой народных
фасадов с неопрятными задворками, следствием ко¬
торой были полная порча нравов в высших клас¬
сах, угнетение и разорение низших, общее ослабление
России.
В. О. Ключевский
В записках современников Екатерины есть одна чер¬
та. Они знают и трезво описывают темные стороны
тогдашней правительственной деятельности и об¬
щественной жизни: небрежность и злоупотребле¬
ние администрации, неподготовленность и недобросо¬
вестность судей, праздность и грубость дворянства,
его нелады с крестьянами, пустоту общежития, об¬
щее невежество. Но когда они отрывались от
этих повседневных печально-привычных явлений сво¬
его быта и пытались бросить общий взгляд на век,
их мысль как бы невольно переносилась в другой, выс¬
ший порядок представлений, они начинали говорить
о всесветной славе Екатерины, о мировой роли Рос¬
сии, о национальном достоинстве и народной гордо¬
сти, об общем подъеме русского духа...
Они высказывали этот взгляд без доказательств...
В. О. Ключевский
. ..Я могу приноровляться ко всяким характерам, —
говорила она, — уживусь, как Алквиад, и в Спарте,
и в Афинах.
Она больше всего боялась стать предметом смеха...
В. О. Ключевский
Онемечивание российского престола. Безвременные надеж¬
ды на царствование Елизаветы Петровны. Восшествие «на шты¬
ках гвардейцев». Активное привлечение сановитых союзников,
образование новых родовых семей. Реформы, войны, разрас¬
тание финансово могущественных семей. Войны. Маскарады,
«вечный праздник» жизни. Театр «в обществе спектакля». Вой¬
ны, масоны, русские путешественники, подтачивающие основа¬
ния власти (Фонвизин, Радищев, Карамзин). Русский повсемест¬
ный бунт. Реформы в просвещении: социальные опыты выращи¬
вания новой породы людей. Совершенствование литературного
языка. Тенденции рождения бюрократии — управленцев губер¬
Глава 2. Цивилизационный прорыв
53
ний, уездов, дворянских обществ, дворянских собраний, судеб¬
ных органов. Переосмысление своего отношения к отечеству —
повсеместно, но нет понятия «патриотизма».
Вторая половина XVIII века дала историкам основание назвать
весь век веком просвещения. На состояние просвещения, его разви¬
тие определенное значение оказали личности императрицы и про¬
светителей, осуществляющих государственную политику. От это¬
го «центра» как бы волнами шли преобразования в ценностных
ориентациях людей разных сословий, осуществлялись веяния мо¬
ды и та неуловимость умственной жизни общества, которая, под¬
ражая, «шутя», овладевала новым характером умственной жизни.
Заметим, все, что касается всех работающих на земле, просвещение
не затронуло, но если во времена Петра I они, как и дворяне, были
служилыми, то при Екатерине II стали просто тяглыми, объектом
торгово-экономических отношений и возникающего рынка, и пото¬
му их личные свойства и умственное развитие, скорей, могло бы
мешать использованию труда крепостных (как основного средства
накопления капитала). Потому-то век просвещения может быть рас¬
смотрен, главным образом, через личности просветителей и плоды
их умственной деятельности.
Это время влияло на семью, как воздух на поры кожи: люди впи¬
тывали даже то, что не всегда могли осмыслить, но что приобщало
их к определенным ценимым ими группам. Не случайно именно в это
время начала определяться интеллигенция, развилась критическая
мысль в лице таких ее выразителей, как Бецкой, Новикбв, Херас¬
ков, Фонвизин, Радищев и другие, да и сама Екатерина Алексеевна
склонна была к критическим оценкам и едкой сатире. Именно в этот
период литература начала постепенно оформляться в самостоятель¬
ный вид творческой деятельности.
Особенность времени заключалась в том, что вся его обществен¬
но-культурная жизнь направлялась, отбиралась и оценивалась им¬
ператрицей, которая осваивала новую для нее российскую культу¬
ру, преодолевая установившиеся стереотипы и недоверие к власти,
сложившиеся за последние четверть века, предшествующие годам
ее правления. Эту задачу облегчало знание ею европейских новаций.
В политике Екатерины II в области просвещения условно можно вы¬
делить: просвещенческую, главным образом литературную, деятель¬
ность, государственно-административную и собственно педагогиче¬
скую по отношению к созданию воспитательных учреждений и но¬
вого типа людей.
Наступал «Галантный век». Екатерина прошла суровую школу
выживания в немецком провинциальном княжестве отца и в затхлых
покоях елизаветинского двора и усвоила немногие, но существенные
54 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
для времени правила выживания: иметь четко выбранную цель дей¬
ствия и всеми путями способствовать ее достижению; иметь терпе¬
ние и многоликость в общении с окружающими, ни с кем, ни о чем,
ничего не обсуждать. Читать, читать и читать.
До поры до времени низшие классы мирились со своим положе¬
нием дел. Со второй половины XVIII это равновесие обязанностей
и прав — опора политического строя России — нарушается. Среди
дворян бурно развивается масонство, выражающее сопротивление
косности и самовыражению человека. Среди крестьян, главным об¬
разом казаков, растет число мятежей, бунтов, вылившихся в насто¬
ящую крестьянскую войну под предводительством Пугачева. Глав¬
ная причина ее — массовый протест против произвола власть иму¬
щих. «Односословие продолжает пользоваться всеми
прежними преимуществами и получать некоторые но¬
вые, в то время как с него спадали одна за другой его преж¬
ние обязанности»1 (разрядка наша. — Т. М.). Именно этот
вновь возникший процесс и почувствовали прежде всего те, кто ока¬
зался в полной зависимости от произвола другого и постепенно ста¬
новился лишь объектом прибыли. «Народная масса часто бунтовала
в XVII и XVIII столетиях»1 2.
Мятежи XVIII столетия вызывались причинами, иными чем
прежде. Народные волнения, как известно, направлялись против
органов администрации — воевод, приказных людей; народ¬
ные восстания были протестом «управляемых против упра¬
вителей» (В. О. Ключевский). Уже в первой половине XVIII в. вос¬
стания приобретали социальную окраску — это были восста¬
ния низших классов против высшего — против
дворянства.
XVIII в. «сообщил своеобразное направление умствен¬
ной и нравственной жизни самого высшего класса. «Со¬
словие это было самым привилегированным: оно руководило всем
местным направлением, в его руках сосредотачивалось огромное ко¬
личество основного капитала страны и народного труда»3. Эти при¬
вилегии поставили дворянское сословие над всем остальным обще¬
ством, оторвав его от остального общества, «сделали его чуждым
не только сельской, крепостной среде, но и остальным свободным
общественным классам»4.
Ключевский подчеркивает ключевое положение нового дворян¬
ства: «Благодаря крепостному труду, привилегированное
1 Ключевский В. О. Русская история: Полный курс лекций в 3 кн. Кн. 3. С. 238.
аТЪм же. С. 239.
3Ключевский В. О. По цит. источнику. С. 339.
4 Тим же.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
55
сословие ничего не делал о1. Дворянское самоуправление
выродилось, дворянские выборы стали ареной родственных интриг,
дворянские съезды — школой праздных разговоров. В большинстве
своем дворяне не входили в свои сельскохозяйственные проблемы.
Это дворянское безделие, политическое и хозяйственное, Клю¬
чевский считал благодатной почвой для рождения протестов. К тому
же возникшая ситуация в области финансов позволила «обнаружить
громадный источник дохода, который уступила казна в безотчетное
пользование владельцев крепостных крестьян»2. Екатерина жертво¬
вала многим, чтобы «укорениться» в русской среде. Но опорой была
только гвардия и ее руководители.
Уход Петра III с исторической сцены Ключевский назвал рево¬
люцией, самой веселой и деликатной, без капли крови. Она стоила
лишь «очень много вина»: 30 июня при въезде Екатерины в Петер¬
бург были открыты все питейные заведения. Солдаты в «бешеном
восторге» тащили и сливали в ушаты, бочонки, во что ни попало
водку, пиво, мед, шампанское. Но главным за всей мишурой бы¬
ло то, что гвардия впервые выступила как низвергаю¬
щая политическая сила. Как писала Екатерина в своем дневнике:
«...последний гвардейский солдатик смотрел на меня, как на дело
рук своих».
Екатерина была предтечей нового типа женщины. Дух терема,
сохраненный во многом Елизаветой, повлиял только на осторож¬
ность ее действий. Она сама сумела «образовать себя» и тех, кто
был вблизи от трона.
В екатерининский период правила «Домостроя» стремительно
прекращали свое действие. Но подспудно действовали в любой рус¬
ской семье с некоторыми приспособлениями к новациям жизни Ев¬
ропы (особенно Франции).
Два века назад иностранцы видели русских не самым привле¬
кательным взглядом, а в XVH-XVIII вв. русские цари сами стали
их привлекать практически ко всем сторонам жизни, прежде всего
просвещенческой и образовательной.
В XVIII в. было выраженное восхищение реформами Петра и его
личностью, но, главным образом, среди образованных людей, умею¬
щих видеть чуть дальше. Некоторые из них самим своим развитием
были обязаны тем условиям жизни, которые стали возможны бла¬
годаря Петру.
В этом ряду основное место занимали А. Д. Меньшиков, Ягу-
жинский — генерал прокурор Сената, дипломат барон Шэфи¬
ров (оба были нерусские, но обруселые люди с довольно тем¬
пам же.
аКлючевский В. О.: Лекции. Т. 2. С. 332.
56 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России ХУН-ХУЩ столетий
ным прошлым), канцлер граф Г. И. Головкин, генерал-адмирал
граф Ф. М. Апраксин, дипломаты П. А. Толстой, Матвеев, Неплю-
ев, А. Волынский. Почти все не отличались родовитостью. На вы¬
соких постах при Петре удержались представители трех фамилий:
Б. П. Шереметев, ставший графом и фельдмаршалом, князья Голи¬
цыны и князья Долгорукие, фельдмаршал Н. И. Репнин. Однород¬
ность помощникам придавала вера в самого Петра и его окончатель¬
ное решение. От этих людей зависело многое и многие. Они имели
свои канцелярии, своих верных людей — по сути, рождалась первая
государственная бюрократическая власть. Уже то, что все назван¬
ные выше люди «стояли над обществом» и действовали
на широкой государственной арене (С. Ф. Платонов), говорит об их
особой роли в государстве, как особой группы властвующих людей.
Таков был, например, Василий Никитич Татищев — администра¬
тор, географ, историк и даже (уже!) философ — один из первых
серьезно образованных людей в России, более известный по сво¬
ей книге «История Российская». Таков был зажиточный крестья¬
нин подмосковного села Покровского Иван Посошков, страдавший
«раскольничьим недугом», а потом принявший и реформы Петра,
и его самого. Внешне продолжалось дело Петра, застраивался Пе¬
тербург, реализовывались его преобразовательные планы, особенно
в просвещении.
Итальянские архитекторы и художники работали в Петербурге
на строительстве Зимнего дворца, других строений, но главное —
в Россию хлынуло множество учителей из числа латинян-иезуитов,
англичан, немцев и особенно французов. Но не все было благополуч¬
но. Как пишет Платонов: «Не только русские люди знали о плохом
положении дел в России — его знали и их правительства»1 (Ав¬
стрия, Франция, Швеция, Пруссия, прежде всего. — Т. М.). Екате¬
рина установила контакты с французскими просветителями, с Фри¬
дрихом II и с другими государственными деятелями.
Екатерина П, как государыня, характеризовалась современни¬
ками двояко: какою она была и какою желала, чтобы ее виде¬
ли. Мы коснемся лишь тех вопросов, которые касались просвети¬
тельской деятельности, процессов воспитания и образования в годы
ее царствования.
В целом просветительская деятельность была ориентирована
на аналогичные процессы, происходившие в Европе, главным обра¬
зом, во Франции, государственная — реализовывалась в реформи¬
ровании просвещения, педагогическая — в ряде документов: «На¬
1 Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск,
1996. — Это пособие выдержало в дореволюционной России десять изданий.
Дано изд. 1917 г.
Глава 2. Цивилизационный прорыв 57
казе» (воспитателю внуков — Н. Н. Панину), проектах создания
закрытых воспитательных учреждений, разрабатываемых вместе
с И. И. Бецким, в некоторых литературных произведениях.
Как пишет историк: «Поражает сам феномен, загадка Екатери¬
ны II. Принцесса из крошечного провинциального немецкого княже¬
ства, она сделалась государственным политиком с огромным кру¬
гозором, дальновидным и расчетливым. Не получившая сколько-
нибудь сносного воспитания и образования, она стала одним
из образованнейших людей своего времени. Чистая немка по кро¬
ви превратилась в русскую царицу, всячески стремившуюся соблю¬
дать обычаи народа и ограничивать иностранное засилье. Умная,
необычайно работоспособная, Екатерина II, при всех своих недо¬
статках, останется в отечественной истории наследницей идей Петра
Великого»1.
По рассказу М. И. Пыляева1 2, императрица рано вставала, когда
все в Зимнем дворце спало. Она сама зажигала свечи и разводила
камин. До 60 лет ее рабочий день начинался в шесть часов утра,
после 60 — в восемь. Пока секретари читали ей бумаги, а мини¬
стры докладывали о делах, она вязала или шила по канве. В зрелые
годы она часто беседовала с И. И. Бецким; он читал ей интересую¬
щие обоих книги. Занятия государыни продолжались до пяти часов.
По-французски и по-русски государыня писала неправильно, но ум¬
но и своеобразно.
Она умела выказывать людям свое расположение и недовольство
своеобразным выбором подарков, умела поддерживать уровень пере¬
писки с великими французскими мыслителями. Ее называли «мик¬
роскопом своего времени».
В царствование Екатерины французская философия заполняет
русскую умственную жизнь. Надо сказать, что и в предыдущем поко¬
лении французские философы имели читателей, а французские пи¬
сатели подражателей, но во время царствования Екатерины эта мода
сделалась настоящей страстью. Многим импонировала ее перепис¬
ка с Вольтером, Дидро, Д’Аламбером, мадам Жоффран и другими
знаменитостями Франции XVIII века. Несмотря на то, что переписка
эта была основана, скорее, на «игре ума», стремлении обнаружить
друг перед другом изысканность мысли, чем на анализе идей фи¬
лософов, Екатерина принимала Дидро в Петербурге, прогуливалась
с Гриммом по Царскому селу. Мода на французское в России при¬
обрела необычайный размах. Русские военные корпуса были пере¬
полнены французскими преподавателями; богатые семьи нанимали
1 Михайлов О. Н. Екатерина II — императрица, писатель, мемуарист // Соч. Ека¬
терины II. М., 1930. С. 7-8.
2Расскаэы из былой жизни столицы М. И. Пыляева. СПб., 1889. С. 183, 184, 190.
58 Т Н Мапькопская. Семья и власть и России XVII XVIП столетий
французских гувернеров. Императрица сама подала пример, пригла¬
сив Д'Аламбера для воспитания ее сына. Философ отклонил ее пред¬
ложение, но позднее ее два старших внука были поручены швейцар¬
цу Лагарпу, ревностному стороннику французских идей. Каждый
русский, следующий за границу, почитал обязанностью высказать
личное уважение старому Вольтеру.
Странную картину представляло это общество, которое, начав
искать умственную пищу, набросилось на сомнительную для него
философию. «Пересаженные с исторической почвы, обусловившей
их возникновение, лишенные практической связи с условиями жиз¬
ни, эти громкие изречения о братстве, равенстве, свободе начиня¬
ют тогдашние умы пустыми фразами»1. Как справедливо замечает
Волконский, внутренняя связь между провозглашаемыми деклара¬
циями и теми событиями французской истории, которые в конечном
итоге привели к Великой революции, ускользает от их наблюдений.
Между идеями и действиями устанавливается известная двой¬
ственность. «На странном скрещивании провозглашаемых принци¬
пов и врожденных идей стояли многие представители так называемо¬
го просвещенного абсолютизма (Фридрих II, Иосиф II, Екатерина П).
Между стремлением к популярности и страхом перед революцией, —
они в те времена все были на два лица».
Императрица предложила Бомарше поставить в Петербурге за¬
прещенную в Париже «Женитьбу Фигаро» и слегла в постель, когда
узнала, что французский король обезглавлен.
И общество в то время было на два лица: утонченные царедвор¬
цы чуть ли не наизусть знали Вольтера и Руссо и, провозглашая
их принцип права человека, сами жили за счет крепостного права,
низводя крепостных до положения рабов. «Императрица, которая
во многих отношениях стояла выше окружающих, пыталась было
в первые годы царствования поставить вопрос об освобождении кре¬
стьян на твердую почву, но вскоре отказалась от своего намерения:
во-первых, она и сама страдала идейностью своего века, а, во-вто¬
рых, ей приходилось щадить интересы тех, кому она была обязана
воцарением»1 2.
То, что французская философия и литература были предста¬
вителями целой цивилизации, что «они были современным слоем
долгой исторической формации»3, результатом прошлого, а не толь¬
ко образчиком настоящего, русские люди не понимали, почвы для
ее усвоения не было.
1 Волконский С. Очерки русской истории и русской литературы. 2-е изд. СПб
1897. С. 175.
*Тли же. С. 178.
3Там же.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
59
Просвещение, довольно значительное в смысле количествен¬
ном — числе лиц, внесших свой вклад в культуру Запада, было
нередко поверхностно (ив современном, и в историческом
смысле): поверхность культуры делала ее отвлеченной и неприспо¬
собленной к российской почве: «Философия сроднилась с умом,
но часто с одним воображением».
Активизация умственной деятельности, несомненно, давала по¬
ложительный результат, а само ее содержание при поверхностном
усвоении разрушало мысль изнутри, делая ее бесплодной.
Отрицательный результат просветительской деятельности Ека¬
терина видела сама: легковесное образование, готовившее молодого
человека к подражательской деятельности; возникший и все
более углубляющийся разрыв между реальной жизнью и ее пустым
прожиганием, возникновение ложных и вредных понятий о воспита¬
нии и образовании, повсеместное невежество во «французской опра¬
ве», усвоение пустоты иноземной светской жизни, равнодушие
к прямым обязанностям, в постоянное притворство, искус¬
ственность отношений даже близких людей.
Екатерина пытается избрать путь духовного влияния на недо¬
статки общественной жизни, поощряя литераторов, готовя соответ¬
ствующие документы и т. д. Но «королей играет свита» — докумен¬
ты плохо реализовывались, а игры под просвещение — увлекали.
Преобразовательная функция литературы. Екатеринин¬
ское время заключало второе послепетровское поколение. В это вре¬
мя разворачивается деятельность русских историков и публицистов
Болотова, Щербатова, Бецкого; литераторов Фонвизина, Новикова,
Радищева, Панина. В особом ряду стояли Державин (1743-1816),
знаменитая Дашкова, Херасков, Татищев, Лопухин.
Ни один государь, ни до, ни после Екатерины И, не проявлял
такого большого интереса к литературе и не принимал бблыпего
участия в писателях. В эпоху, когда литературный труд не состав¬
лял самостоятельной карьеры, это внимание имело плодотворные
последствия. Два направления литературы намечаются самой им¬
ператрицей: псевдоклассическая, громко провозглашающая ее славу
(Ломоносов, Державин, Сумароков) и едкая сатира, поднимающая
на смех и приверженцев старины, и слепых подражателей француз¬
ской моды (Новиков, Фонвизин).
Кажется, что все имена екатерининских времен отошли в глубь
веков, но, заметим, некоторые из них стояли в основании рождения
Пушкина, Грибоедова, Чаадаева, Майкова и многих других. В свою
очередь, именно в контексте этих имен зарождалась знаменитая рус¬
ская классика, заложенная в образование нескольких поколений.
'.'П XM||(T,(WI1
■1» 'T'Vw ич
тяя-m-nw -n.-n.n. при I кип-упок p 7*-><НИ« Г1'»|-1ччИ( ту*»я*_
ST'Si-e T»-* rm ll«|« 1 Щ/ iBnMMB Ми'МИ* *40 |Г[>*|И1И*/И ”H5* Н'-'ЛИ ПЧ r*>-
Г* Г TV* -wv-рищ,,,, ип|1 won Ikihkm* люЛЯ e ш-е лоук»* чущ
Ги-> Й< «Ц1> И -Hlfdil обиЧЬИЫМИ /V>Kf),14lu*H 07 куеч.
■’Т*' 1" и *П • Ч\-М*С|М рНШИИИЛИ N »'«•*'•* ЧИНКУ Оей'ВИЙ ТИЛ
*»■ !*»•*“• IV»« 1М \01'1И<Г11.<ЛИИ*- ЦИСЛН.К.Л "иил Пув» ТЯИНМе пя
r<w увваошмкм «ifv-чм тибмим г*и mнли ли имппиий 6 wk наук idum-
»*»• Г«ЛТеуниО,1 К*Л*|рыП ПО|»1ЖЧ1> КЯЖДОСО Мы* лк, ЧТИ Же что —
•»*“*• Mwww»p <v*-in. припилили -MlIII.ко ия ми» к*яда кого-то
•тмин* ш< <м* |Л1.
IV* ■пи ум*-«ки* *)>акты жиши и ик иуипииоужчия Л«>)|жяпин умел
шом-шл, ■ кути» кА|гтпяк полагая и улигрждии что гтумишюг
гурии*к-г». 1ИМ1В yKN'KOlUI. |1И|ЮВ. < иля и блеск во-
**тал* гмвгчаяп /уй* iиим'Лмин тк (’ ними он «ждиияот и мораль,
•игпщтш * r,i кув-ыв iKMniyiKiiaciv но п*<‘к прайс! исшиях книгах. Ос-
mnmtmmn юп-учшт мс -ким-кя утверждал Державин, должна быть
в р a в д а ома в,|г1 к до*(|>одетгдм и только добуюдетельный чело-
•п иса>т падыа»т*<и м*ч мнным чслииским Только его дела
шагег Гжвтъ лолешм <1глн»» тиу и .кгаться и памяти потомства. Дер-
■им *tbhj otf,» 0.0, жителем правды Но мораль у пего везде яв-
Швь ам а и.игг.у«в аш в мытчкиийм применении к жизни —
*ВВ правду
UL ЛеуДМиЭ В рВИЖМуД
В «Ы-^ыМвЖ* У/ УЛ.Л4 UHMP
л ^У^.ж'аклл i воли* 1И1ь.
Jfc д* д/’жз/ле (> hoie
X J4*VJft«; г s' лс.т/кой I оьори * ь
Держание к луржо*-;ьенн'/ть оды едкую < «ииру, папуши
леннук прочив С-шжайшею окружении иыперачрипы. и |ом числи
ЬочсМКИН*. ОрЛОВс е СВОеЮ НаЧлЛЬНИКЛ II* ЮМ* КОГО «Ирин
Д1. шу ака» »ь забавно./ рус* .ком * л*л пришли* ь двору 11*4 вкусу,
как нечю новое «яличное <// хвалебных од.
Чюбь* достойно ширадил, позхэ. императриц дуду ни была па
|ражд«1ь ею как чиновника исреисхя свои милости и чшюлиичью
о4х»ру сю жизни Ею «виноди;ш» ь люди цосгенснпо: сделали губер¬
натором сначала Олонецким, потом Тамбовским, министром югги-
(52
Г II MiuiKKoiwKiiH. (Vmmi и плат. и Гости XVII XVIII столетий
Поиерхмогтпое утопии* чужеюммых Ирином, усилит то шиша¬
ми»* к Ш1СШПИМ сторонам этикет, :птмис нтороетпичтых иностран¬
ных чж'монтон быт, моды, услошюгтей еиетекой жизни, утоеииый
чужеродный характер отношений п еемье нес что разрушало се¬
мью изнутри. Постепенно СТШЮНИЛОСЬ МОДНО ОТДОЛИТЬ от себя детой,
нрепебрешть супружескими обязанностями, изучать «язык* цветов,
игр веером, сажать искусственные мушки, неимоверно усложнять
прическу (так, что некоторые дамы для ее сохранения по несколь¬
ко дней нс расчесывали волосы, и их головы кишели насекомыми).
Франция постоянно поставляла то новый обычай — создание инсти¬
тута метресс, то новую моду, новые духи и т. д.
Подражая Руссо в стремлении показать человека во всей истин¬
ной природе, изобразив только себя, Фонвизин писал: «... приближа¬
ясь к пятидесяти летам жизни моей, прошед следственно половину
жизненного поприща и одержим будучи трудною болезиию, нахожу,
что едва ли остается мне время на покаяние, и для того да не бу¬
дет в признаниях моих никакого другого подвига, кроме раска¬
яния христианского: чистосердечно открою тайны сердца
моего и беззакония мои возвещу... ».*
Фонвизин — один из немногих русских вздумал оставить после
себя не только свои комедии, но и мало известный широкому чита¬
телю труд под названием «Чистосердечное признание в делах моих
и помышлениях».
В названной книге изображены только детство и юность авто¬
ра, дающие известное представление о воспитании ребенка в состо¬
ятельной семье.
Он показывает, что главное влияние на него в детстве было
со стороны отца, которого он хвалит за здравый рассудок, честность,
кротость, набожность и самостоятельный характер. Хотя он «по то¬
гдашнему образу воспитания и не мог просветить себя учением,
но читал все русские книги и хорошие переводы нравоучительных
сочинений». Под их влиянием развивался ум Фон-Визина, впечат¬
лительный и критический от природы. Чувствительность и остро¬
умие, столь необходимые сатирику, развились в нем с детства. Отец
же позаботился развить в нем и набожность, знакомил его с сла¬
вянским языком, «без чего российского языка и знать невозмож¬
но». «Отец мой, примечая из читанного мною те места, коих, каза¬
лось ему, читая, я не разумел, принимал на себя труд изъяснить
мне оные; словом, попечения его о моем научении были безмер¬
ны. Он не в состоянии был нанимать для меня учителя иностран- 11 Руководство для исторического изучения замечательнейших произведений рус¬
ской литературы / Сост. В. Стоюнин. М., 1878. С. 180.
I jiiuMi_2. I ^111ти1Лциоииый iipopi.nt
63
пых >i imkoii, no мешкал с поступлением меня и брита моего в уни-
игрентет» *.
Как мил»о, новые начала воспитания понемногу проникали
и некоторые русские семьи. Деятельность писателей елизаветинско¬
го времени не была напрасна. Другое влияние на развитие юного
Фонвизина оказывало гимназическое учение. Там он изучил немец¬
кий язык, овладел искусством перевода с немецкого на русский,
что и привело мальчика к специальным литературным занятиям.
Он изображает свой характер следующим образом:
«Я наследовал от отца моего как вспыльчивость, так и непамято-
злобис; от матери головную боль, которою она во всю жизнь страда-
ла и которая, промучив меня все время моего младенчества, юноше¬
ства и большую часть совершенных лет, лишила меня многих спосо¬
бов к счастию; например, в университете пропускал я многие важные
лекции за головную болью; в юношестве головная боль мешала мне
часто показать мою исправность в отправлении службы, через что
и заслужил я от одного начальника имя ленивца. Но со всем тем
признаюсь, что головная боль послужила мне и к доброму, а имен¬
но не допустила меня сделаться пьяницею, к чему имел я великий
случай и склонность. Природа дала мне ум острый, но не дала мне
здравого рассудка*2.
Екатерина II сразу же после коронации ознаменовала начало сво¬
его царствования созданием Воспитательного дома. В этом доме на¬
ходился приют и получали воспитание дети, оставленные родителя¬
ми (а число их в этот период стремительно росло). Детей содержали
за счет государственной казны. Их приучали к труду, позволяющему
впоследствии жить детям безбедно. Одновременно по всей террито¬
рии России была развернута сеть аптек в подготовка лекарей, кото¬
рые могли бы оказать человеку первую помощь. «Мужики, — писала
Екатерина, — большей частью имеют по 12,15 и более детей; однако
редко и четвертая часть их приходит в совершенный возраст... Ка¬
кое бы было цветущее состояние сей державы, если бы... отвратить
или предупредить сию пагубу!! Надлежит попечение иметь о здра¬
вии граждан». (Заметим, что только от одной оспы вымирало сотни
тысяч детей.) Екатерина на себе и своем сыне опробовала прививку
оспы, чтобы преодолеть существующий страх людей, больше пола¬
гающихся на Бога, чем на здравый смысл. По указу императрицы,
оспопрививание сделалось обязательным.
В своей государственной деятельности Екатерина уделяла боль¬
шое внимание различным формам просвещения. По ее приказу была
‘Стоюннн В. Руководство для исторического изучения замечательнейших п,>о-
нзведеннй русской литературы. М., 1878. С. 182.
,2Там же.
64 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России ХУП-ХУШ столетий
собрана большая комиссия для составления нового «Уложения» —
собрания законов.
Новое «Уложение». В подготовке этого «Уложения» импера¬
трица приняла самое непосредственное участие. Она написала «На¬
каз комиссии о составлении проекта нового “Уложения”», кроме то¬
го, потребовала отмены телесных наказаний и пожелала отменить
пытку. «Хотите предупредить преступление? — спрашивала она. —
Сделайте, чтобы просвещение распространялось между людьми»1.
Пользуясь трудами комиссии по составлению нового «Уложе¬
ния», Екатерина издала много важных законодательств: она увели¬
чила число губерний и число уездов, на которые делились губер¬
нии. В каждом уездном городе были открыты суд и казначейство.
Дворянство получило ряд привилегий и было признано особым —
главным сословием, но было положено начало созданию «третьего»
сословия.
Много размышляя о воспитании, императрица в «Гражданском
учении» в афористической форме выразила его суть, например:
«Долг родителей есть дать детям учение»; «Человек имеет природу,
одаренную благом»; «Сделай добро, дабы делать добро, а не ради то¬
го, чтоб приобресть похвалу или благодарность»; «Дитя родителям
оказывает благодарность покорностью и почтением»; «Дитя до се¬
ми лет есть младенец; после семи лет отрок; а после пятнадцати лет
юноша»; «Во всяком возрасте почитай родителей»; «От родителей
человек получает и принимает благодеяние»; «Всякому младенцу
предлежит великий путь любви к ближнему»; «Не делай другому,
чего не хочешь, чтоб тебе сделано было».
Закон предписывал человеку любить ближнего как самого себя.
(В этом объемном положении сливались государственные и религи¬
озные требования и создавались предпосылки к самоуничтожению
через драки, поджоги, разбойничьи действа и т. п. явления. — Т. М.)
Указ обращал внимание на многие нравственные аспекты обще¬
ственных и личных свойств человека, предостерегал его тем самым
от бед, от него самого исходящих: «Кто состоянием своим доволен,
тому жить весело»; «Кто завистлив, или желает того и сего, тому
не дождаться веселья»; «Леность есть дурной учитель»; «Празд¬
ность есть мать скуки и многих пороков»; «Вуде увидишь порок
ближнего, не оказывай ему своим осуждением»; «Бранные слова
оскорбляют уста, из которых исходят, столько же сколько и уши,
в который входят».
Особое внимание обращалось на доброту: «Человек с добрым
сердцем старается обращать всякую вещь и дело в добро; человек
^ильбасов В. А. История Екатерины II. Т. 2. Берлин, 1900. С. 543.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
с дурным сердцем старается в добре найти зло»; «Снести то на серд¬
це, чего другой снести не мог, есть опыт твердой души, но учинить
то добро, чего другой учинить не мог, есть похвальное дело».
Что есть добрый гражданин? Ответ: «Добрый гражданин есть
тот, кто выполняет в точностью все гражданские обязательства, до¬
машние: яко сын, яко брат, яко муж, яко отец, яко получающий
услуги или яко отправляющий служение по состоянию, в котором
находится; общественные: яко в обществе живущий; и дружеские:
яко друг и яко добрый сосед».
Особо выделяется в «Гражданском учении» описание совести.
Она сравнивается со светилом, которое «внутреннее, закрытое, ко¬
торое освещает единственно самого человека и речет ему гласом ти¬
хим без звука... и следуя за человеком везде, не дает ему пощады
ни в каком случае».
И далее в «Учении» человек поучается: «В своих трудах и стра¬
дании прилично человеку иметь терпение, к людским же винам
и погрешностям — великодушие»; «Нет стыда признаться челове¬
ку в своей ошибке».
Ряд правил обращен к женщине-хозяйке: «Доброй хозяйке долж¬
ность есть: быть тихой, скромной, постоянной, осторожной; к Бо¬
гу усердной, к свекру и свекрови почтительной; с мужем обходить¬
ся любовно и благочинно, малых детей приучать к справедливости
и любви к ближнему; слуг и служанок содержать милостливо; пе¬
ред родственниками и свойственниками быть учтивой, добрые ре¬
чи слушать охотно, лжи и лукавства гнушаться; не быть праздной,
но радетельной на всякое изделие и бережливой в расходах. Раз¬
врат дому есть: буде хозяйка любит слушать от слуг и служанок
разные враки, а выслушав, с прибавлением сказывает оныя мужу,
муж тому верит».
И завершается «Учение» прославлением оного: «Учение в сча¬
стии человека украшает, в несчастий же служит прибежищем. Кни¬
ги — суть зерцало, хотя и не говорят, всякому вину и порок объ¬
являют. Вопрос: Долго ли учиться? Ответ: пока не будет желания
быть лучше или более знающим. Лучше весь век учиться, нежели
пребывать незнающим».
Екатерина учитывала потери в людях при многочисленных вой¬
нах. И, хорошо изучив быт и нравы русских людей, всеми силами
способствовала утверждению мира между ними. Такова была ее по¬
зиция как историка. В художественной форме Екатерина дала об¬
разцовый тип воспитуемого: царевич Хлор в одноименной сказке
учтив, благопристоен, прост в обхождении, не верит пустым пред¬
рассудкам. Он действует с помощью постоянных его спутников —
Рассудка, Честности и Правды. При их содействии царевич пре-
66
Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
одолевает все препятствия и находит розу без шипов, т. е. добро¬
детель.
Своих царственных внуков, великих князей Александра и Кон¬
стантина, императрица воспитывала в соответствии с теми прави¬
лами, что были ею составлены и изложены в Инструкции князю
Салтыкову.
Инструкция князю Салтыкову. В начале Инструкции им¬
ператрица высказывает свои общие понятия о воспитании, его значе¬
нии и продолжительности. С ее точки зрения, «здравое тело и умо-
наклонение к добру составляют все воспитание»1. Тем самым им¬
ператрица ограничивает объем и содержание «педагогии» телесным
и нравственным воспитанием, отказывая в самостоятельности отделу
обучения. Его она рассматривает как приложение к нравственному
воспитанию. («Учение же, или знание да будет им единственным от¬
вращением от праздности и способом к спознанию естественных их
способностей и дабы привыкли к труду и прилежанию».)
Как видно и из других педагогических сочинений Екатерины II,
нравственное воспитание составляло для нее важнейшую и суще¬
ственнейшую часть всей педагогии.
В одном из рассказов, помещенных в Записках первой части,
где определяется должность родителей и воспитателей, она пишет:
«Должность их есть исправлять, указывать, учить, остерегать и по¬
казывать деткам, как им быть должно, дабы, как вырастут вели¬
ки и имев неравно пороки, не могли пенять: вы нас не исправля¬
ли, вы нас не учили, вы нас не остерегали, вы нам не указывали
путь, по которому идти». Этими словами императрицы деятельности
родителей и воспитателей (относительно детей) сообщается исклю¬
чительно нравственный характер; ими же воспитательная деятель¬
ность разделяется на положительную и отрицательную: последняя
должна состоять в исправлении и предостережении, а первая — в по¬
ложительном направлении всего поведения детей. Тем самым указы¬
вается и цель воспитания, которая должна состоять в приготовлении
к последующей самостоятельной деятельности посредством возбуж¬
дения и подкрепления стремления к добру, для чего потребно и зна¬
ние, и развитие, и укрепление воли. Воспитательная деятельность,
по мнению императрицы, должна была оберегать самодеятельность
детей, первая должна была направлять последнюю. В целом, сле¬
дует заметить, что понятие императрицы о воспитании по своему
нравствешюму характеру сближается с большей частью определений
1 Приведенное определение есть повторение известного положения Локка, кото¬
рый и начинает им свое рассуждение «здоровая душа в здоровом теле “mens sana
in согроте вала" вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом
мире».
Глава 2. Цивилизационный прорыв
67
этого предмета других — современных ей педагогов. Вообще же, ес¬
ли принять в соображение непрочность, шаткость неустановившихся
еще в России педагогических убеждений в первой половине XVIII ве¬
ка, а также произвол, сбивчивость, разнообразие взглядов, то нельзя
не видеть должной основательности в том определении воспитания,
что было принято императрицей.
В первых главах Наказа часто повторяется мысль, что от направ¬
ления и состояния воспитания зависят и личное благоденствие и зло¬
получие человека, и благоденствие и бедствие народов и государств.
Екатерина утверждает самостоятельность телесного и нрав¬
ственного воспитания, с преобладающим характером последнего.
Нравственное воспитание проявляется, по ее разумению, в четы¬
рех свойствах: в добродетели, в учтивости, в добром поведении
и в знании.
Самый ход воспитания делится по возрастам (в чем, несомнен¬
но, влияние Руссо) на семилетия: первоее — продолжение младен¬
чества до семи лет, второе — из младенчества выходящие отро¬
ки, третье — оные отроки, вступающие в юность, начало которой
обыкновенно почитается с пятнадцати лет (Соч. Екатерины Н. Т. 1.
С. 201-202). «Это разделение воспитания по семилетиям, — пишет
Лавровский, — ведет свое начало от отдаленной древности и при¬
нято лучшими «новейшими педагогами» (имеются в виду Шварц,
Крейф, Крэзер. — Т. М.); следы его заметны даже в памятниках
древней Русской письменности1».
По наблюдениям многих педагогов последовательность в телес¬
ном и духовном развитии детей именно в эти периоды представляла
довольно резкие различия. Впрочем, высоко оценивая такое деление,
императрица не применила его к делу. Юношеский возраст по этой
схеме продолжался до 22 лет, и именно к этому возрасту заканчива¬
лось воспитание в строгом смысле слова.
Сохранилась весьма замечательная мысль, выраженная Екате¬
риной относительно предела воспитательного влияния: «До пяти лет
сколько бы человек ни шалил, все еще исправиться может. Вот кто
за тридцать лет от шалостей не отстанет, от такова нечего ожидать
исправления» (Записки Порошина. С. 461).
Итак, основополагающие положения, изложенные в Инструкции:
свобода, кротость, доверие в воспитании, самостоятельное образова¬
ние посредством упражнений, отказ от наказания, всюду заменен¬
ного стыдом.
В Инструкции и в других своих трудах («О детских забавах и ве¬
селости нрава») Екатерина особое значение придавала свободе дет-
1 Лавровский Николай. О педагогическом значении сочинений Екатерины Вели¬
кой. Харьков. 1856. С. 69-70.
Г'ХЛИ). \\ И \\ III cnnorim
^>л ..v-ik'' ? ffi' v\. ;v.u^rv- it'i ипчэть сколько хотят... малых
»w^ “*«■’ r;v не игмгь В игре н\ приставникам не ме-
-,-v ч jxtvs* (. wy ч ’ро.-ят чтобы в омой \ частвов.злн. Игры долж-
rv ожтъ сю ялчг детгй ипг.ь бы те игры невинны были и здо-
;х«*с их от оных не потерпело бы вреда Лав детям в игре со-
; _-»-»* ■. * сж<».'д> скорее можно узнать нравы и склонности их.
Летоиве *гры не с\тъ игры, а прилежнейшее упражнение детей.
Влхш'' лещ не любят быть праздными. Разнообразие упражне¬
ний я гвободность в упражнении детям всегда приятны и питают
■ них веселость нрава» (Соч. Екатерины II. III. С. 206). Очень мет-
at» наб иоленир Неосторожность, небрежение и резвость суть свой¬
ства ребяческих лет, в которые нужно иметь к детям снисхождение
Н терпение
В лрч гих своих сочинениях Екатерина изображает пороки совре¬
менной жизни. Она высмеивает ханжество, суеверие, безделье, же¬
стокое обращение с крестьянами, поверхностность знаний тех, кто
имеет образование.
Указывая на порок, императрица, вроде бы, желала исправить
людей, но те, кто этими полками обладали, меньше всего были за-
иитересоваиы в чтении этих книг, а крестьяне в массе своей были
безграмотны и малограмотны. Императрица «играла роль* просве¬
щенной, по сути сощапола и процессе умственной деятельности но¬
вую п!>ослойку людей, четко отдифференцированную от всех и об¬
ращенную к особой роли просветителей и преобразо¬
вателей общества.
Тот факт, что императрица окружила себя мыслящими людь¬
ми, тоже не был случаен. Эти люди ей были нужны объективно.
В ее окружение и разные годы входили: И. И. Бецкой, И. И. Репнйн,
Екатерина Во)юнцова-Дашкова, выдающийся государственный де¬
ятель Потемкип-Гнпричсский, великий Суворов, такие военачаль¬
ники как Руминцеп-Зидупайский, Орлов-Чесменский. Ее современ¬
никами были многие из тех, кто жил «между» веками, например,
М В. Ломоносов и его сподвижники, Г. Р. Державин, Сумароков,
Дмитриев. В царствование Екатерины формировалась новая дворян¬
ская культура семьи, в которой впоследствии выросли декабристы.
Например, обратимся к запискам Михаила Ивановича Пущина, бра¬
та поэта (Русский архив. 1908. Х< 11. С. 410). Известно, что на детей
Пущина оказывали большое влияние серьезность отца, болезнь ма¬
тери. старшие сеиеры, «отсутствие всякого присмотра со стороны
гувернеров, баловство паршей любимой им няни Авдотьи Михай¬
ловны и при ней дружба с горничными*.
Его очень высоко оценивали по проявлению нравственных
свойств характера не только друзья, но и bpai и. Даже последние
Глава 2. Цивилизационный прорыв
писали о ном: «Иван Иванович Пущин1 — .. - благородный, милый,
добрый молодой человек, истинный филантроп, покровитель бед¬
ных. гонитель неправды*, — вспоминал Н. И. Греч, мало симпатизи¬
ровавший декабристам1 2. Польский революционер Руциньский писал
о нем: «... И. И. всем сердцем любил свою родину, но без фанатиз¬
ма. Основательно знал отечественную литературу, правильно, даже
красиво говорил и писал по-русски. Патриотизм его был истинным,
просвещенным, вызывал симпатию и уважение. Эти взгляды поста¬
вили его выше всех его товарищей»3.
Легко высчитать, что даже те, кто родился в конце XVIII века
(Пущин — в 1798, Пушкин — в 1799, примерно тех же лет были их
сверстники), развивались, когда возраст их родителей был в пике
своего расцвета, приходился на пик расцвета екатерининского цар¬
ствования.
В XVIII столетии формировалась умствен¬
ная жизнь и нравственные принципы века XIX.
Екатерина всячески демонстрировала свою привязанность к рос¬
сийской культуре, к ее выдающимся представителям, но ей не чуж¬
да была французская и немецкая культура конца века, а время это
характеризовалось высоким уровнем образования. (Это было время
Канта и Фихте, Гете и Шиллера, время начала просветительской
деятельности А. Гумбольда. — Т. М.).
По сути, Екатерина осваивала важнейшие идеи Запада и Востока
(в той части России, что была ей подвластна). Она читала Плутар¬
ха, Монтескье, Вольтера, Тацита, Бейля, Локка, Руссо и целый ряд
других западных педагогов.
Екатерина охватывала множество проблем, держала под контро¬
лем огромную чиновничью армию управленцев и военачальников.
Но приоритет она отдавала развитию культуры, просвещению, ум¬
ственному и нравственному развитию человека. Она увидела боль¬
шие возможности театра в русском обществе, увидела опасность рас¬
пространения иезуитского влияния в начальных училищах и спосо¬
бах утверждения католичества. Высоко оценивая деятельность пер¬
вых образованных людей в России, она вступила в острейшее проти¬
воборство с масонами, которые хорошо прижились на русской почве.
1Иван Иванович Пущин, родившийся незадолго до кончины Екатерины II в се¬
мье, имевшей одиннадцать детей. Семья вела родословную от XVI века. Отец его
владел несколькими сотнями крепостных крестьян. Дед был адмиралом, отец
генерал-лейтенантом. Первоначально воспитание Пущин пол\чнд дома под на¬
чалом иностранных наставников.
аГреч Н. И. Записки о моей жизни. СПб., 1886. О. 407
3 Шостакович В. С. Политические ссыльные поляки и декабристы а Сибири
Ссыльные |нмюлющюнсры в Сибири (XIX в. — февраль 1017 rV Кып I Ир¬
кутск, 1973. С, 278.
70 Т. Н. Мальковская. Семья н власть в России XVII—XVIII столетий
Активно начали развиваться музыкальное искусство, живопись, ар¬
хитектура, прикладное творчество. Над созданием ее «уютного угол¬
ка» — Эрмитажа работало множество высококвалифицированных
мастеров и художников Италии, Франции, Голландии, создавались
дворцовые ансамбли в Царском селе, Петергофе. Были открыты вос¬
питательные дома и Институт благородных девиц.
В обществе широко были развиты домашние представления, вся¬
кого рода театрализованные празднества, маскарады, балы. Все эти
представления были разрознены, нередко примитивны и осуждались
церковью.
Когда Екатерина еще была великой княжной, она всячески под¬
держивала идею Елизаветы Петровны о создании русского театра,
что в конечном итоге привело к его созданию.
Начало русского театра. Сценические представления на Ру¬
си начались еще в XVI—XVII вв. в среде киевских богословов. Они
сочиняли тексты религиозного содержания, которые разыгрывались
киевскими студентами по образцам западных мистерий, развив¬
шихся в католическом мире еще в средние века. Западные монахи,
знакомые с греческими и римскими драматическими произведения¬
ми, поняли, что театрализованным представлением, особенно с мас¬
ками и перевоплощениями, можно легко воздействовать на внушае¬
мость, воображение и, главное, подражание зрителей.
Для этого они стали представлять в лицах небольшие действия
из жизни Христа. Вот эти-то церковные представления на латин¬
ском языке и назывались мистериями. Содержанием для них слу¬
жили евангельские рассказы, Библия, жития святых. Впоследствии
они стали развиваться, видоизменяться. Латинский язык начал за¬
меняться местными языками.
Драматические представления бывали эффектны, но толпа тре¬
бовала зрелища, острой шутки, смеха, невероятности происходяще¬
го, отвлекающего человека от прозы реальной жизни. При таком
развитии представление нужно было удалить за церковную ограду,
ибо зрелище привлекало массы, не вмещавшиеся в церкви. Но, вый¬
дя на площадь, мистерия прервала всякую связь с церковью и пе¬
решла в руки светских лиц, представляющих группы актеров, что
давали представления там, где было много людей, главным образом,
в большие праздники.
Но с XVI в. даже в Париже интерес к мистериям, несмотря
на роскошь постановки, стал ослабевать, появлялись другие пред¬
ставления, и мистерии стали забавой семинаристов и студентов.
Именно на этом этапе они появились при дворе Алексея Ми¬
хайловича. Петр I, приняв царствование, стал вводить увеселения
по западным образцам, особенно немецких трупп комедиантов.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
71
При недостатке действия, во вред драме развивалась эпическая
(повествовательная) сторона, удлинялись монологи. Чтобы как-то
удержать интерес, приходилось прибегать к неестественной эффект¬
ной декламации, что повело к лицедейству — комики на сцене стали
рассказывать так, как в жизни никто никогда не рассказывает. Глав¬
ной страстью в драме постепенно стала любовь.
Появился «в нужный час и нужный человек», страстно увлечен¬
ный французским театром.
А. П. Сумароков (1718-1777). Напомним: во времена Ели¬
заветы Петровны А. Сумароков в свои 22 года служил адъютантом
графа Разумовского. До этого он учился в сухопутном Шляхетском
корпусе, основанном Минихом в 1731 г. Там он познакомился с ино¬
странными языками, с французской литературой. Там же пробовал
свои силы в «стихотворстве», писал чувствительные романсы, идил¬
лии, элегии, но особо ничем не выделялся.
В это время при дворе восхищались представлением француз¬
ских трагедий и комедий и итальянских опер. Постепенно появились
комедии Мольера, трагедии Корнеля, Расина, Вольтера, показыва¬
емые с яркостью, блеском, искусной декламацией. Полк шутов был
изгнан. На всем засияла блестящая французская лакировка.
А. П. Сумароков увлекся французской драмой и по ее образцу за¬
думал написать русскую трагедию. Это была первая попытка. При¬
глядевшись к французской трагедии и усвоив ее теорию, Сумаро¬
ков написал в 1747 г. (29 лет) «Хорева». Заимствовав имена дей¬
ствующих лиц из летописного сказания о Киеве, он хотел придать
трагедии не любовный, а народно-исторический характер. Но кро¬
ме имен, ничего русского в ней не было. Она получила «гласность»
в 1750 году, когда кадеты Шляхетского корпуса вздумали разыг¬
рать эту трагедию. Автор, восхищенный их игрой, уведомил о том
своего начальника, графа Разумовского, через которого об этой но¬
вости вскоре узнала императрица. Трагедию сыграли при дворе.
Ободренный успехом, Сумароков поспешил поставить другую тра¬
гедию Гамлета, написанную через год после первой, и затем тра¬
гедия за трагедией выходили из-под его пера. Как ни искусствен¬
ны были они по своей форме, но в них была связь с со¬
временностью. Он везде представлял борьбу личной страсти с
общественным долгом, что пришлось очень кстати для обще¬
ства того времени, когда личные интересы еще не допускали ясного
осознания интересов общественных и нередко реализовывались тра¬
гично для человека общественного, как, например, А. И. Радищева
и Н. И. Новикова.
Прояснить эти идеи, вытекавшие из нового образования, было
полезно и необходимо русским людям, чтобы действовать на их нрав¬
72
Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
ственную сторону. Изображая величие борьбы, где долг торже¬
ствует, где страсть сама себя побеждает из сознания святости
этого долга, он приносил большую пользу общественной жизни.
С другой стороны, выставляя людей с возвышенными характера¬
ми, автор имел возможность вкладывать им в уста мысли, ко¬
торые облагораживали человека и проясняли ему понятия об ис¬
тинных обязанностях. Для того времени они имели свой смысл,
как прекрасные поучения, и многие зрители слушали их не хлад¬
нокровно, а с выражением своих чувств аплодисментами, что
служило знаком близости монологов к современности. Цель су-
мароковской трагедии была по собственному определению авто¬
ра — принудить чувствовать чужие нам напасти и к доброде¬
тели направить «наши страсти». «Зрители, — считал Сумаро¬
ков. — Должны были сострадать несчастным и тем самым де¬
лать общественное совершенствование посредством искусства вполне
возможным».
У А. П. Сумарокова два главных идеала: идеал человека и идеал
народного правителя. Оба они вырабатывались на европейских по¬
нятиях об отношениях между людьми. Идеальный человек должен
был олицетворять идею самого строгого долга: «... у него обществен¬
ное благосостояние должно занимать первое место, умолкать всякая
личная страсть, если она не может назваться добродетелью». Этот
идеал находит себе честь только в одном исполнении долга, «за него
готов вытерпеть все страдания и муки».
Где должность говорит или любовь к народу,
Там нет любовника, там нет отца, ни роду,
Кто должности своей хранение являет,
Храня ее в бедах, свой дух успокояет:
Страдая за нее, когда он помнит то,
За что он мучится, вся мука та ничто1,
Коль чистая душа не хочет быть превратна,
За добродетели и мука ей приятна.
Этот идеал страшится уже одной мысли подать подозрение, что
личная страсть взяла верх над долгом, как, например, выражается
Гамлет Сумарокова:
Умри!., но что потом в несчастной сей стране
Под тяжким бременем народ речет о мне?
Он скажет, что любовь геройство победила
И мужество мое тщетою учинила,
1 Курсив А. П. Сумарокова.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
73
Что мне данную жизнь бесславно оконная
И малодушием ток крови проливая,
Котору за него продлить мне должно было.
Нельзя мне умереть — исполнить надлежит,
Что совести моей днесь истина гласит.
Отличительным качеством внушаемого идеала является муже¬
ственная борьба с людьми во имя долга и героизм, основанный
на лучших качествах души: истине, правде, добродетели, любви и пр.
Любовь к отечеству есть перва добродетель,
И нашей честности неспоримый свидетель,
Не только можно быть героем без нее,
Не можно быть никак и честным человеком.
Где только человек печется о себе,
Жилища тамо нет, о истина, тебе.
По сути Сумароков считает обязанностью «общественного чело¬
века» придавать гласности неправду и поступки людей, противоре¬
чащих идеалу.
Кто слышачи молчит о мерзостных делах,
Не добродетелен, но мог в моих глазах
Разбойник так, как тот, кого кто умерщвляет,
И тот, кто ведал, ту тайну сокрывает.
Федор Волков. Приезд Ф. Волкова усилил деятельность театра
Сумарокова.
Федор Волков был молодой человек с горячей натурой, пыл¬
ким умом, учившийся некоторое время в Московской академии наук.
Преданный искусству до страсти, музыкант, живописец, актер, Вол¬
ков выделялся уже среди своих современников. Его отец, костром¬
ской купец, имел на сына другие планы, а Федор с раннего возраста
пристрастился к искусству. Самоучкой он овладел кистью и резцом,
играл на нескольких музыкальных инструментах. А его среда требо¬
вала от него другой деятельности: торговой смышлености и уверт¬
ливости, купеческих расчетов и т. п. Человек сильной воли и боль¬
шого размаха, он преодолел все. Он собрал свою маленькую труппу
из юношей, своих приятелей, и выполнял в театре все обязанности,
вплоть до машиниста.
Молва о Ярославском театре дошла до дворца еще во време¬
на Елизаветы Петровны. Любя театральные представления, импера¬
трица приказала доставить в Петербург труппу, которая и разыграла
в царскосельском придворном театре несколько трагедий Сумароко¬
ва. Сначала женские роли разыгрывались молодыми людьми, потом
появились актрисы из областной труппы и желающие со стороны.
71
I || Mvu.m^ vim Гсмьн и пласть n Госс и и XVII XVIII столетий
(\мз;ч>кон жлцпжм.ия с Нолкопым. Он был назначен директо-
^ч'М рич-M.4V it* \tjm. (*6 основании которого и было извещено в 1756 г.
Мы оетжнипш ь так подробно на творчестве А. Сумарокова, ибо
он парный понял, в чем сила театра, его социальное и психологиче¬
ски. способность шаченне средствами театра вызывать у челове¬
ка сильные «страсти* (Сума]юков) и направлять их на обществен¬
ное сложение.
(Чма/мжов в своих монологах обращается к человеку, который
достаточно развит умственно, чтобы понять условность спектакля
н его скрытый смысл. Поскольку высшее общество того времени
по всем проявлениям само было «общество спектакля» (Ги Дебор,
XX век), язык символа, знака был вполне понятен и даже у кого-то
пробуждал живое чувство. Что касается самого Сумарокова, он чаг
сто был неудовлетворен своей работой, был желчен, критичен по от¬
ношению к другим. Его по-хорошему «встряхнуло» знакомство с Фе-
до/юм Волковым, его братьями и товарищами. (А эта встреча была
одной из кардинальных для века.) Театр задышал полной грудью,
помоти человеку посмотреть на себя со стороны.
Сума/хрков и Волков первый актер русской труппы — встре¬
тили немало трудностей. Но Сумароков уже был опытным, зре¬
лым человеком, ему шел 42 год. В самосознании русского человека
очень долго не могло сложиться представление об искусстве театра,
о функциях актера. Прошлый опыт родителей, развлекаемых шута¬
ми и кАликами1, и новый опыт заимствования и подражания Европе
позволял большинству публики смотреть на артиста как на фигля¬
ра и комедианта, обязанного развлекать, смешить, забавлять. Лич¬
ность актера не была ограждена от оскорблений и обид. Сумаро¬
ков дгУ/Ился от императрицы права актерам носить шпаги, право,
которое принадлежало только дворянам. Это был поступок, позво¬
ливший у кормить новое понимание назначения театра для русского
о б яге г т в а. как школы Нравственности и Добродетели. В 1759 г.
Сумароков нашел возможность часть труппы послать в Москву, где
тоже бил открыт театр.
В кл’уутве писателя Сумароков также должен был выдержать
/■вльвук, С/рьбу с придворным обществом.
Vs-rs~u.‘4< ь е разными явлениями жизни, не согласуемыми с те¬
мя ИримТкЯ-ННЫМИ /К/ИЯТИЯМИ, что он усвоил С4^>е на основании ци-
ви..я*аояо*оул о уровня Европы, он /раздражался и часто не мог
владеть И тут уж он «расходился» KitK писатель, сообраз¬
но ‘Sjfjt'HHfjtrmu руокого характера: uncajj комедии, нраво¬
учения Сыпи сат иру, письма, записывал разговор, сон, нос пом и-
иание w и/> ижр один характер: минута ему даналн и содержл-
1 К4лмкц y</j) ш' ivj/ц/. ( иишту
Глава 2. Цивилизационный прорыв
75
ние. и форму. Он нажил много врагов и считал себя «униженным
в своем отечестве». Тем самым неустановившийся характер Сума¬
рокова основательно повредил достоинству его борьбы. Его проти¬
воречивый, взрывной характер полностью соответствозал обществу,
в котором «бродили* разнополярные силы и сталкивались разные
идеалы, не имея возможности найти пути к согласию или слить¬
ся. Этому мешало, с одной стороны, крайнее увлечение новыми
формами жизни, в которых принималось европейское образование,
с другой — сохранялось желание жить по старинке. Лишь у мень¬
шинства людей стало развиваться осознание того, что, отказываясь
от невежества, не следует отказываться от национальности и от про¬
шлого. Что же удержать из уходящего прошлого? Как согласовать
это прошлое с требованиями истинного европейского просвещения
и что принять из европейской культуры, чтобы не изжить в себе
всех национальных черт? Этой задачи пока никто не мог решить.
И отсюда колебания, шаткость, неопределенность в понятиях и дей¬
ствиях. Новые нравственные основы жизни еще не выработались
и не определились, старые уже были поколеблены и в основном
отвергнуты.
Метания «новых* людей сошлись в одном центре, где была
надежда на объединение и самоусовершенствование — масон¬
стве1. Не будем углубляться в характеристику этого нового для
просвещенцев феномена. По данному вопросу существует обилие ли¬
тературных источников.
Обратимся к кратким характеристикам намерений, возможно¬
стей и практической деятельности тех, кто входил в этот орден.
А это были имена вполне достойных людей, беспредельно предан¬
ных ордену.
Херасков (1733-1807) — ректор Московского университета.
Он был потомком валахскнх бояр Хереско, сын переаи'лавльско-
го коменданта, майора Матвея Андреевича Хераскова, от брака
его с княжной Анной Даниловной Друцкой. На втором гаду ли¬
шился отца, мать 014) вышла снова замуж (в 1735 г.Т) ал князя
И, К). Трубоцкото, впоследствии генорлда-фельдмарщалл. Дегст5к>
eix) прошло на Украине, с 17-10 г, он жил в Пегерслрто, к% да пегесе-
лилси ич> отчим. И 1743 г. (10 лет! мальчик был отдан в Шляхетские
кадетский корпус, где начал заниматься отхотворчеством под ру-
комодотиом Су Майкова, До 1701 г. был на военной и гражданской
службе, с 1701 но 1770 г. ректором Московское университета,
с 1778 по 1802 г. т> куратором. Искренне любя просвещение,
он окружил себя молодыми людьми с литературными стрем.юняя-
•См. (куц> '1. У 1\жчртом. ТЫШые общества всех boivob и всех стран. По изданию
0116., 1876 г., М., 1993. С 16 29.
7() Т 11 Мальковская. Семья и власть в Госсии XVII-XVIII столетий
ми (Богданович. Фонвизин. Домашнее. Санковский, Рубан и многие
другие), руководил их занятиями и всячески их поддерживал.
Женитьба в 1760 г., в 27 лет. на Елизавете Васильевне Нероно-
вой. добро ft, отзывчивой женщине, с любовью к литературным за¬
нятиям. еще более способствовала тому, что дом Хераскова сделался
центром для любителей литературы и просвещения.
Вскоре он познакомился с Новиковым, и оба одновременно всту¬
пили в масоны, оба переселились в Москву, где сошлись с извест¬
ным професеором-маеоном Шварцем. Херасков всячески содейство¬
вал издательской деятельности Новикова. Живя вместе со своим
братом, князем Н. Н. Трубецким (главою московских масонов), Хе¬
расков сочувствовал их просветительной и филантропической дея¬
тельности, но был далек от их теоретически отвлеченных учений.
Его больше привлекала практическая деятельность и занятия лите¬
ратурой. Но Екатерина, узнав о его масонских увлечениях, держала
его в немилости до самой смерти.
Павел I произвел Хераскова в тайные советники, пожаловал ему
600 душ и Аннинскую ленту, но Херасков в 1802 г. покинул службу
(ему уже было 69 лет). Он занимался литературной деятельностью
до смерти, которая последовала в 1807 г. Был похоронен в Москве,
погребен в Донском монастыре.
По мнению поэта Дмитриева, следует признать, что Херасков
«честно и добросовестно поработал на писательском поприще, и ис¬
тория нашей литературы должна быть благодарна ему за многое».
Он был человек деятельный, трудолюбивый, благожелательный, ве¬
селый и общительный, не лишенный некоторых странностей харак¬
тера, но был очень образован и предан своему делу.
Среди гвардейцев Екатерины Н. И. Новиков выделялся своими
способностями. Он был отправлен в Москву для занятий письмо¬
водством в комиссии для составления проекта нового «Уложения».
Участие в этом деле сделало Новикова известным императрице
и имело громадное значение для его умственного совершенствова¬
ния, ибо поставило перед ним множество важнейших вопросов об¬
щественной и частной жизни тогдашней России, над которыми он ра¬
ботал в течение всей своей последующей жизни.
Н. И. Новиков. Николай Иванович Новиков родился в 1744 г.,
прожил 74 года. Его отец был статским советником, служившим
раньше во флоте. Его детство прошло в с. Авдотьине Бронницко¬
го уезда, а 14 лет он был отвезен в Москву и помещен в дворян¬
скую гимназию, откуда после трехлетнего пребывания был исклю¬
чен за леность. В январе 1762 г. он поступил в Измайловский полк
и при воцарении Екатерины II произведен в унтер-офицеры.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
77
Оставив службу в 1768 г. в чине поручика, он в следующем году
выступил как издатель ряда журналов. (Ему было 24 года.) Считал
сатиру, критику малоэффективными средствами, более серьезными
средствами — добродетель и путь к ней, необходимость дать в про¬
тивовес извращенным нравам «начертание нравов и обычаев наших
предков», «чтобы мы познали великость духа их, украшенного про¬
стотою». В 1773 г. он пишет «Повествователь древностей россий¬
ских» и др. Всюду у него проходила мысль об организации общества,
заботящегося о напечатании книг. Однако душевный склад Новико¬
ва, мучившие его противоречия и искания привели его к масонству
(к системе Рейхеля, в которой все было обращено на нравствен¬
ность и самопознание). Новиков издает в 1777 г. журнал «Утренний
свет», посвященный именно этим вопросам. С 1779 г. начинается са¬
мый плодотворный период его деятельности при помощи его друзей-
масонов, и Хераскова в частности. Он арендовал типографию уни¬
верситета, где за 6 лет напечатал более 400 книг. При Новикове из¬
дательское и книгопродавческое дело достигло небывалых в России
размеров, но скоро начало терять устойчивость. В 1789 г. Новиков
был лишен права аренды университетской типографии. Его деятель¬
ность сокращалась, энергия ослабевала. В 1778 г. он уже поселился
в Авдотьине, в ноябре 1791 ему пришлось ликвидировать дела ти¬
пографии. По указу следующего года у него был произведен обыск,
и его арестовали. А ему уже было 68 лет. «Тягчайшая и нещадная
казнь» была заменена заключением в Шлиссельбургскую крепость
на 15 лет. Лишь по повелению Павла I в 1801 г. он был освобож¬
ден и доживал свои дни в Авдотьине, где и был погребен в 1818 г.
в церкви, им самим построенной.
Он был женат. Его жена была урожденной Римской-Корсаковой,
они имели двух дочерей и сына.
Издаваемые Новиковым журналы будоражили общественную
мысль и через обострение ряда социальных проблем обращали
ее к нравственному пониманию рабства и крепостничества и таких
категорий как «добро», «зло», «справедливость», «милосердие». Но¬
виков показал утвердившееся племя «трутней», которые, отрицая
пользу образования, необходимость изучения истории, математики,
физики, литературы, приобщаются к «особым» наукам — как воро¬
вать, брать взятки, как судиться за бесчестие, как отдавать день¬
ги в рост. Основы этой «науки» были изложены Худовоспитанни-
ком, сатирически пишет он: «Вся моя наука состоит в том, чтобы
уметь кричать: пали, коли, руби! И быть строгу до чревычайности
ко своим подчиненным». Новиков обнажил невежественность, коры¬
столюбие, жадность и, главное, дикую, без тени человечности мо¬
раль. Один из героев Новикова так определил свое отношение к оте-
7Н Т II М.сп.кшчk.ui Семья и класть п Госгин XVII ХУНТ столетий
честиу: «Я не ятю русского языка. Покойный батюшка его терпеть
не .мог; да и вею Россию ненавидел: и сожалел, что в ней родился;
полно, тго.му дивиться нечему; она и подлинно этого заслуживает».
Новиков обнажил главную причину, породившую таких людей —
крепостное право.
Рьяно щюповедовал Новиков идею равенства — человеческо¬
го между дворянами и крестьянами. В напечатанных в «Трутне»
«рецептах* Новиков внушал помещику Безрассуду: «Разве забыл то,
что ты сотворен человеком, неужели ты гнушаешься самим собою
в образе крестьян, рабов твоих? Разве не знаешь ты, что между
твоими рабами и человеками больше сходства, нежели между тобой
и человеком?»1
В противовес самой императрице и ее журналу «Всякая всячина»
Новиков выступил с собственной гражданской позицией. Доб¬
ролюбов писал: «Новиков, как известно, был первый и, может быть,
единственный из русских журналистов, умевший взяться за сатиру
смелую и благородную, поражающую порок сильный и господству¬
ющий. Он затрагивал такие вопросы и интересы, которые тогда еще
нс могли найти своего разрешения и о которых поэтому во времена
Новикова нельзя еще было говорить всего, что нужно*2. Он высту¬
пал в полном смысле слова просветителем. Новиков видел
необходимость воспитания нового поколения людей в духе граждан¬
ских и национальных добродетелей и должен был осуществлять свои
планы через создание просветительского центра из частных людей,
и оеятр этот распространял бы по всей России книги, газеты и жур¬
налы. Эта мысль была высказана в канун пугачевского восстания
■ только через *«етыре года Новиков приступил к осуществлению
слоего плана, Главное внимание он направил на книгопечатание, со-
%1ла три типографии и редактируя газету «Московские ведомости»
и род журналов, развил систему книготорговли и создал книжные
ъьяхл в гаегтиАдпати провинциальных городах. Он объединяет по-
rpv? едбя писателей. редакторов, переводчиков, распространителей
лмиг ^рюс/jroajr мвоси/ fCz них к магоисчву. Его личность и деитель-
лос-г* бы .шг весьма орс/тиворетивы в основном дли нм о просвети'
т+хи/х/м де-.ле Гfpevr/je всего до сих пор меч ответа на вощин:, для
хххх/ ле ей сж ьст/дкл в масонство* б? айна я ложа фрамкомасонои).
/у. О*.t."x> одна из попыток найти /юддержку в какой бы
** о р ? * в к * а и и и найт и идииомьш/деииикои, имеюнщх
’уклрамму и 'чр'ииЙ /'чан?
^ ^агт 1<4 Д , JVv4 с; ру
if / '^ч***:*** J
^ иЛи-хо Ш*/**>*/*</•/stilt* 4>Ц/ИННШ1ШЙ питании ШШИНШМШШ
¥МУ * елуч у и* ттмитуымт, У+мщттинм* и шнит-
ми/-» <Ьм jljbiu, ру*/*ил‘1 яиянм М , ‘ДМ1 CJ. ДЫТ).
Глава 2. Цивилизационный прорыв
T9
Как пишет князь Сергей Волконский, «все течения умственной
жизни двигались естественным ходом; умы были на ходулях, интере¬
сы были возбуждаемы не стремлением проникнуть в суть вопросов,
а желанием дорасти до утвержденного образца; образуется как бы
пустое пространство между умственными интересами и интересами
жизни*1, но эти проблемы решались в узком кругу дворянства.
К этому кругу относился С. И. Гамалей, друг Новикова. Ревност¬
ным масоном был И. П. Тургенев — центр, около которого группиро¬
валась вся литературная Москва. Видную роль в русском масонстве
играл И. П. Елагин, оставивший добрую память в истории русского
театра, образованный и яркий человек. Сотрудничал с Новиковым
малорос В. Г. Рубан, переводчик с турецкого языка. Близок Херас¬
кову, Елагину был поэт В. И. Майков и многие другие образованные
люди того времени, но главное для императрицы заключалось в том,
что в масонах числился ее сын Павел. Их сложные личные отноше¬
ния усугублялись тем, что Екатерина видела объективные послед¬
ствия масонства для православия. И она приняла все меры, чтобы
выкорчевать этот «чертополох*.
Много заботы доставляли ей притязания иностранцев, особенно
католиков и иезуитов на права православного крестьянства и тех
русских, что, обучившись в Европе, усвоили идеи Руссо, Дидро
и Вольтера не так, как ей хотелось бы. К числу таких лиц отно¬
сился А. Н. Радищев.
О А. Н. Радищеве, кажется, написано очень много, но в основ¬
ном о его политических и социальных воззрениях. Немного о нем,
как о человеке. Родился он в 1749 г., умер в 1802 г. Отец его — сара¬
товский помещик Н. А. Радищев, мать — Ф. С. Аргамакова. Перво¬
начальное воспитание он получил дома, затем у дяди М. Ф. Аргама¬
кова в Москве, под руководством профессоров Московского универ¬
ситета, и затем в Пажеском корпусе, откуда он в числе шести лучших
выпускников был отправлен в Лейпцигский университет. Несмотря
на неблагоприятные условия жизни, любезнательный юноша при¬
обрел основательные познании в области философии, естественных
наук, химии и медицины. Он слушал лекции знаменитых тогда Плаг-
нери и Чоллерт, из философов его увлекали Лейотщ и Гельвеций,
из политиков Матли. И 1771 г. 22 лег он вернуло* в Ueivpoypc.
где шпал работть щютокол истом в Сонате, в 1778 г. сдурил чччу-
пудитором n итш(н* графи Брюса, Н 177?» г. вышел в отставку ^26 доС
и женился на Лине Пасильонне Рубоповской, U 1777 с снова по¬
ступил на службу асессором в коморц ыччлогию. \\ 1790 г. назначен
управляющим I lercpfrypirкой таможней (ему 81 iwO- Н этом же соду
и печатает свое «Путешествие из Петербурга в Москву». Ознакомив-
1 Цилконскмй О. Очерки руакоЛ исюряи и дитзрлгуры. 2 hvv СПб., 1597 С 32$
I II \t чьчч’г* члч (Лмьч я иметь п 1\нсии XVII ХУШ столетий
шмсь с книгой, Екатерина нашла п ней «рассеивание французской
«дразм* Автор был щкчтопаи и препровожден в Петропавловскую
крепость. Преданный суду, за которым императрица внимательно
следила, Радищев был приговорен к смертной казни, несмотря на то,
что в твоих показаниях отрекся от своей книги и признавал, что
она «наполнена гнусными, дерзкими и развратными выражениями».
Указом 1790 г. казнь была заменена ссылкой в Илимский острог.
Все перипетии, возникшие у Радищева, совпали с его женитьбой
в 1775 на Анне Васильевне Рубановской, выпускнице Смольного ин¬
ститута. заботливой матери и хорошей жене. При рождении третье¬
го сына в 1783 г. она скончалась. «Анна Васильевна была небогата,
но имела все то, что могло составить счастье хорошего человека», —
как сказал о ней позже сын.
В 1792 г. в Илимскс Радищев вступил в брак с сестрой Анны
Васильевны Елизаветой Васильевной и от нее имел двух дочерей
и сына. В начале 1797 г. Елизавета Васильевна, возвращаясь с му¬
жем из ссылки, простудилась и в Тобольске умерла. Говорили, что
она не была хороша собой: ряба лицом, но умная женщина. Она под¬
держивала Александра Николаевича, не давала ему падать духом,
привезла к нему детей, прилежно занималась хозяйством и делала
его жизнь сносной. Это была женщина «с геройским духом».
В июне 1797 г. Радищев уже был в своем имении с. Немцова
Калужской губернии. Овдовев, он исхлопотал себе разрешение по¬
сетить своего престарелого отца, жившего в Саратовской губернии,
в имении которого в с. Преображенском Радищев провел весь 1798
год. Последующие два года он прожил в своем Немцове, где написал
свою повесть «Бова». Полную свободу он получил по указу Алек¬
сандра I в марте 1801 г. Он вновь был принят на службу (52 года),
во в ночь 12 сентября 1802 г. умер. Его сын, Н. А. Радищев, оставил
гвсую характеристику отца: «Он был нрава прямого и пылкого; все
горести сносил с стоическою твердостью, не изгибался и был враг ле¬
сти и гхзобострасгия. В дружбе был непоколебим, а оскорбления за-
честность и бескорыстность были отличительными его
чертыа. обхождение его было просто и приятно, разговор занимате¬
лен. туту, kz&zstj к выразительно, рост средний». Внук Радищева,
гудежххж. А_ П- Боголепов, открыл в Саратове в 1878 г. Радищев¬
ой музей. лучший музей Поволжья.
Рьдкшев я Новиков, критики масонов — училища иезуитов —
стали реальной угрозой власти, к тому же усиливались волнения
среди крестьян и их уже организованное выступление под предво¬
дительством Е. Пугачева.
Екатерина Алексеевна понимала, что допустила много вольности
своим образованным друзьям, и стала более бдительно контролиро-
Глава 2. Цивилизационный прорыв
81
патъ нх, прежде всего тех, кто примыкал к Новикову и Радищеву,
особенно к первому. В пате ее трения попали С. II. Гамалей и Тати¬
щев, в 1870 вступивший в ложу Новикова. Круг его интересов был
очень широк, он печатался, проводил большую просвещенческую
благотворительную деятельность. Его женой была Н. П. Татищева.
Он был богат. После смерти отца унаследовал 8 тыс. крестьянских
душ и огромный дом в Москве у Красных ворот. Имел двух дочерей
и сына, который тоже был масон.
Князь Н. И. Трубецкой входил в Москве в масонскую дирек¬
торию.
И. В. Лопухин. Сын генерал-поручика. Тоже масон. Патучил
скудное образование, но дополнил его разнообразным чтением Вать-
тера, Руссо, Гольбаха. До 1795 г. (род. в 1756) жил частным1 челове¬
ком, участвуя собственными трудами и средствами в издательской
и филантропической деятельности. Употребил на издание книг по¬
чти все свое состояние.
В поле зрения Екатерины попали и записки Карамзина о его
путешествии по Европе, к тому же на умственное развитие автора
оказывал большое влияние тот же Новиков. Для нее это была со¬
мнительная рекомендация.
Я. М. Карамзин — новый тип человека русской цивилизации.
В 14 лет его привезли в Москву и отдали в пансион университет¬
ского профессора Шадена (была и такая форма подготовки к универ¬
ситету. — Т. М.). Под руководством опытного педагога способности
его стали быстро развиваться: он изучал науки, языки — француз¬
ский и немецкий, читал хорошие книги по выбору проф. Шаленв.
На четвертый год своего учения он уже мог посещать некоторые уни¬
верситетские лекции. Но подошло время воинской службы, в в 3S лет
он явился на действительную службу, но она не была ему по зразу
В этом же полку служил его родствег ж. впоследствии известный
поэт того времени Дмитриев, который посоветовал юасое цггзд
в свободное от службы время переводами. Он подучал возвагтшидн-
ние за них книгами. Но через год умер отец, он ахаесдил в отставку
и уехал на родину.
После нескольких месяцев праздной и рассеяязоЛ жнз&п Караы-
эин возвратился в Москву и здесь сблизило* а подружился с Нс ве¬
ковым, у которого в 23 года уже имелся опыт издательской деятель¬
ности. Но, к сожалению, Новиков не знал ни одного аносграяыего
языка, и здесь ему был очень нужен человек, знавший языки.
Новиков, проникшийся стремлениями действовать на общество
нравственно, вышел в отставку и в 1769 г. принялся за издание сати¬
рического журнала «Трутень*. Этот журнал сразу привлек внима-
1 Широко употребляемое обозначение замкнутой личной жнш — Т М
6-Л71
ч>
I Н Мзльковскдя. Семья и власть в России Х\ lI-ЛЧ ill столетий
ние читающего общества яркостью сатиры, умением находить боль¬
ные места общества п «жалить* по ним. Речь шла о крепостном
праве, помещичьих злоупотреблениях, жалком состоянии низшего
класса и произволе власти.
Защиту прав человека Новиков видел только в просвещении. По¬
нятно. что на следующий год он был вынужден прекратить издание
журнала. Он стал издавать новый журнал «Живописец», но через
некоторое время был прекращен и его выпуск. Но Новиков, видимо,
по молодости не понимал, что такое недовольство Власти, и взялся за
новый труд. Карамзин стоял рядом с ним, помогая чем мог, но боль¬
ше приглядывался. А Новиковым владел дух предприимчивости.
Он замыслил упорядочить «литературный запас Русской земли»
и занялся сбором сведений о писателях и их сочинениях прежнего
и настоящего времени, результатом чего и был его «Опыт историче¬
ского словаря о российских писателях» (1772 г.). Это было все то, что
он собрал по монастырям и частным библиотекам. Суть заключалась
в том, что Новиковым были обнаружены и использованы те обра¬
зовательные средства, которые были в руках
самих русских людей (в смысле россиян. — Т. М.) и ко¬
торыми они могли пользоваться на своем родном языке.
Придумывая и обсуждая с Херасковым и Карамзиным средства
распространения просвещения в противодействии нравственной пор¬
че, Новиков обратился не к церкви, ибо масонство исключало такой
шаг, а к попытке создать специальное общество из частных лиц, «ко¬
торое бы старалось о напечатании и дешевой распродаже полезных
книг в провинциях». Но от заботы о полезности и местах распростра¬
нения зтих книг были отстранены правительственные ведомства —
зто было впервые. В 1779 г. эту свою деятельность Новиков перенес
в типографию Московского университета, взяв на откуп и книж¬
ную лавку, а с ними и издание «Московских ведомостей». Конечно,
Карамзину, введенному в тесный круг общества сподвижников Но¬
викова, тут же было поручено занятие «Детским чтением», которое
издавалось листками при «Московских ведомостях». Около четы¬
рех лет прожил Карамзин в кругу Дружеского общества, и здесь-то
особенно развились его умственные силы и трудоспособность на чте¬
нии лучших произведений европейской литературы и дельных бесе¬
дах. Благодаря своему старому наставнику Шадену, он обратился
к немецкой литературе, к Лессингу. Некоторые из этих сочинений
Карамзин переводил по поручению Дружеского общества. Благода¬
ря литературному самообразованию, он обратил внимание на Шекс¬
пира, даже перевел его драму «Юлий Цезарь».
Такими переводами Карамзин не подрабатывал, а выраба¬
тывал свой литературный язык. Особенного участия в масонстве
Глава 2. Цивилизационный прорыв
83
он не принимал, хотя глубоко уважал его членов, бескорыстно искав¬
ших истины и преданных общеполезному труду. «Я никак не мог раз¬
делить с ними убеждения, — заключал он впоследствии. — Убежде¬
ния — это тоже едва ли не впервые... будто для этого нужна какая
либо таинственность, и не могли мне нравиться их обряды, которые
всегда казались мне нелепыми».
Занимаясь самообразованием, читая европейскую литературу,
Карамзин замышлял путешествие по Европе. И это желание юноши
осуществилось в 1789 году. Его «Письма русского путешественника»
сегодня читаются с упоением, но тогда это был первый взгляд ино¬
странца из Москвы на Англию, Германию, Францию, Швейцарию
У него не было особой цели для путешествия, но был строгий план,
где что можно увидеть.
Пылкий, чувствительный, мечтательный, он не мог отдаться изу¬
чению какой-либо одной науки, одной специальности; его инте¬
ресовали они все, так как все вели к просвещению; он искал «жизни
для сердца», понимания той среды, которая много столетий разви¬
валась под влиянием просвещения. Он пробыл в чужих краях около
полутора лет и в итоге написал книгу «Письма русского путеше¬
ственника»1, которые публиковались в Москве частями и были вос¬
приняты при общей благоприятной оценке.
Карамзин по возвращении не стал искать себе государственной
службы, а начал с 1791 г. издавать журнал под названием «Москов¬
ский журнал». Его публикации показали уже и Европе, что на этот
раз Россия послала в Европу «лучшего и образованнейшего своего
представителя» и тем самым показала, что наступает другое время,
что европейская цивилизация коснулась не только внешних форм
ее жизни, но и внутренней переработки духовной жизни человека.
Это частное путешествие поставило философский во¬
прос: как стать русским не по невежеству, а по
образованию. При этом следует заметить, что Карамзин не все¬
гда мог свободно высказывать свои мысли в «Письмах», имея в виду
усилившуюся строгость цензуры, вызванную французской револю¬
цией и ее последствиями. Это событие напугало все европейские пра¬
вительства, и Екатерина, прежде всего, перестала относиться к лите¬
ратуре со снисхождением и покровительством. Она обратила особое
внимание на русских масонов и Общество друзей Новикова, кото¬
рые у нее и прежде вызывали подозрения в политических замыслах.
Разумеется, правы те, кто считал, что Новиков их не имел в ви¬
ду, как и Радищев, по объективно возникающее критическое мнение
вставало перед альтернативой: имеет ли пределы власть? И как со¬
образуются формы и способы ее осуществления со свободой и досто-
1 Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. М., 1988.
8-1 '1 М Малькове кая С-омья и власть в России XVII-XVIII столетий
инством человека? Это только на первый взгляд кажется, что дво¬
рянство получило вольности и занималось беэделием и произволом
но отношению к слугам и крепостным. Но. судя по судьбам конкрет¬
ных приближенных и дворянских семей, Екатерина манипулировала
ими нс хуже, чем диктаторы XX века
Карамзина считали в связях с Новиковым, почему и он подле¬
жал особому надзору. Екатерина умела, расставив капканы, терпели¬
во ждать, когда жертва окажется там. Но это относилось более всего
к мыслящим и осторожным людям. «Письма» Карамзина у импера¬
трицы отклика не нашли, при всем том, что в этот период она была
первой поощрительницей нового таланта.
«Письма» Карамзина были новы и интересны как по содержат
нию, так и по форме. По мнению замечательного русского педагога
XIX в. Стоюннна, при всей устремленности русских людей к жиз¬
ни Европы (почти в течение ста лет) с этой жизнью были знако¬
мы немногие русские путешественники. Большая часть представля¬
ла Европу по удовольствиям парижской жизни. «В русской литераг
туре еще не было, — подчеркивал Стоюнин, — ни одного описания
путешествия русского человека». Частные письма Фон-Визина (так
писалась эта фамилия в XVIII в.) не были еще напечатаны. Между
тем, интересы к этой жизни были давно возбуждены.
«Письма» Карамзина впервые знакомили с этой жизнью со мно¬
гих сторон, особенно интересной для нас семейной жизнью, напри¬
мер, англичан. Политической стороны жизни Карамзин нигде не ка¬
сался, но мы везде видим русского наблюдателя, постоянно пом¬
нящего о своей Родине, вспоминающего о ней беспрестанно. И как
итог «Писем» невольно читатель приходит сам к следуклцим мыс¬
лям: да, европейская цивилизация имеет в виду сохранение счастья
человека, возвышая его дух, стимулируя его к полезному труду, об¬
легчая и улучшая его жизнь, окружая его удобствами, только фор¬
мы, в которых выразилась эта жизнь, не везде одни и те же; у каждо¬
го народа есть свои, выработанные его историей, согласуемые
с окружающей природой, но высшие стремления духа у всех одни
и те же; у всех есть одна общая человеческая цель, чем и выражает¬
ся не только семейное, но общечеловеческое духовное родство. Даль¬
нейшая логика проста и опасна для Власти — вступить в родство
с другими народами мы можем не рабским подражанием внешним
формам, не отрицанием своего отеческого образа жизни, а усвоением
общечеловеческих стремлений, как сказали бы сегодня — в XXI в. —
ценностей, которые вырабатывались в ходе и французской, и англий¬
ской буржуазных революций.
«Письма» были написаны сентиментально трепетным «языком
сердца». Они волновали, будили ответный сердечный отклик. В 80-х
Глава 2. Цивилизационный прорыв
85
годах склад письменной речи уже значительно отступал от ломо¬
носовского. Карамзин счел возможным пойти в работе над языком
далее, опередив и Державина. Чтение, работа над словом убедили
его, что русский язык в расстановке слов речи может пользоваться
большею свободою, соответствуя логическим и фонетическим требо¬
ваниям. С другой стороны, заговорив «языком сердца», он нуждался
в иных фразах и словах. Для выражения чувства нужно было иметь
более простоты, нежности, теплоты («стремясь выразиться в слове,
чувство не может медлить») и подбирать искусственные фразы. Та¬
ким образом, в «Письмах» Карамзин выступил в качестве преобра¬
зователя русского слога. В «Московском журнале» появилась очень
трогательная повесть Карамзина «Бедная Лиза». Но на третий год,
по неизвестным причинам, деятельность журнала была прекращена,
перед этим по распоряжению правительства была прекращена и де¬
ятельность Дружеского общества, многие книги его издания были
осуждены и конфискованы, Новиков арестован и заключен в мрач¬
ную, сырую Шлиссельбургскую крепость под Петербургом. (Был
освобожден Павлом I.) Карамзин вместо журнала стал издавать от¬
дельные сборники своих и чужих статей.
Карамзин всегда уделял много внимания внутренней жизни че¬
ловека, но теперь ему пришлось обратиться к внешней стороне жиз¬
ни, к форме, к обстановке, особенно когда душа «должна была пе¬
рейти от отдельного человека к обществу и народу».
Задумываясь об общественной и народной жизни, пришлось ис¬
кать ту силу, которая эту жизнь может двигать согласно с лучшим
идеалом. Эту силу Карамзин видел в патриотизме и благоприятной
обстановке для его развития в соответствии с идеалами европейско¬
го просвещения.
Но у русского народа изменять все условия и обстановку могло
только правительство, этим и обуславливается общее направление
литературной деятельности Карамзина. О одной стороны, он хотел
содействовать власти в форме желаний, надежд, советов, указаний;
с другой, — влиять на общество, вызывая и пробуждая в нем «дрем¬
лющий* патриотический дух.
Патриотизм — первое слово в устах Карамзина как слово живое,
выражающее действительное чувство, страсть, силу, которую он хо¬
чет пробудить и в других. Карамзин ищет средства пробуждения
патриотического чувства. «Для этого, — пишет он, — во всех обшир¬
ных странах Российских надо питать любовь к отечеству и развивать
народное чувство» и советует действовать средствами искусства: ис¬
торика, поэта, живописца, ваятеля. «Тот народ может быть великим
и почтенным, — считает он, — который благородными искусства¬
ми, литературой и науками способствует успехам человечества
8G 1’. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
в его славном движении к цели нравственного и душев¬
ного совершенства» (см. статью «О любви к отечеству и народной
гордости»).
Карамзин прожил 30 лет в правление Екатерины II, четыре года
при Павле I и шестнадцать лет в царствование Александра I, но это
был уже XIX век. В этот период 12 лет своей жизни он отдал напи¬
санию грандиозного труда «История государства Российского»1.
Что касается образования детей из народа, то Екатерина и сле¬
дующие за ней императоры (Павел I и Александр I) передали его
в руки иезуитов.
Еще в 1773 г. ректор иезуитской школы в Полоцке отец Стани¬
слав Черневич послал императрице письмо следующего содержания:
«Я и все иезуиты римского обряда, самые верные подданные Ваше¬
го Величества, припадаем к Вашим ногам подле Вашего император¬
ского трона»1 2.
Таким образом, даже при условии, что русское законодатель¬
ство силилось удержать русскую семью в рамках старинных, пат¬
риархальных отношений, дворянская и чиновничья семья всяче¬
ски стремилась усвоить понятия, вырабатываемые западным об¬
разованием, часто осуществляемым совершенно невежественными
людьми. В начале восемнадцатого столетия французские эмигран¬
ты толпами являлись в Россию, предлагая свои воспитательные
услуги. Это были люди по большей части с дворянскими имена¬
ми, более-менее образованные, чаще всего ненавистники респуб¬
ликанских идей. Русским дворянским семьям было лестно прини¬
мать их в свою среду, а большой наплыв позволял обзаводиться
«французом» не только в центре, но и на периферии. Постепенно
русская семья теряла свои воспитательные традиции и ослабевала
нравственно.
Особенно сильно стало влияние иезуитов в русских аристократи¬
ческих семьях Петербурга, Москвы, Одессы: Васильчиковых, Голи¬
цыных, Шуваловых, Протасовых и др. «Один из Голицыных, же¬
нившийся на преданной до фанатизма иезуитам графине Шмет-
тау, спокойно позволял жене своей совращать детей своих в латин¬
ство; не веруя сам в Бога, он равнодушно терпел иезуитов в сво¬
ем доме и позволил им воспитывать детей его в правилах латин¬
ства. .. За совращением в латинство Александры Голицыной быст¬
ро последовало отступничество от православия ее сестер, графини
Растопчиной, графини Протасовой, Васильчиковой, графини Тол¬
стой, Шуваловой, Головиной, не говоря уже о совращении ею детей
своих и других ближайших родственников. Таким образом, латин¬
1 Карамзин Н. М. История государства Российского. Репринтное иэд. М., 1988.
2Даниел Шлафли. Иезуиты в России.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
87
ская пропаганда, как поветрие, быстро пронеслась по нашим знат¬
ным домам»1.
То же было и в отношении к народным школам: в 1786 г., еще
до коронования, Екатерина передала иезуитам заведование рефор¬
мой начальных школ в Белоруссии и контроль над школами уни¬
атского Базилианского ордена1 2. Богатые дворянские семьи, не имея
ясного понятия о настоящем воспитании и образовании своих детей,
искали пути к нему, и этой социальной потребностью воспользова¬
лись иезуиты.
Французский аббат-иезуит Николь, которого еще при Екате¬
рине I привез с собою известный эмигрант граф Шуазель в каче¬
стве воспитателя своих детей, при активной поддержке русских ба¬
рынь открыл свой французский пансион, куда принимались только
сыновья вельмож по очень высокой цене за обучение. Это были сы¬
новья Юсуповых, Орловых, Нарышкиных, Гагариных, Плещеевых,
Бенкендорфов, Волконских, Полторацких и многих других боярских
семей, которые умело перерабатывались из «сыновей России в сыно¬
вей Франции». Отцы и матери не могли нахвалиться образцовыми
методами воспитания.
Екатерининское царствование было пронизано противоречиями,
главное из которых заключалось в расхождении провозглашаемых
принципов и реальной государственной политики. С одной стороны,
новые культурные ориентации, провозглашение просвещения глав¬
ной ценностью века, говоря современным языком, а с другой, —
рабство и унижение человеческого достоинства и общий путь к про¬
грессу при помощи кнута и пряника — путь, который Екатерина
очень хорошо осознавала.
Населяя Россию людьми разной веры, нельзя было этой ве¬
рой пренебрегать. И не случайно М. В. Ломоносов, а чуть поз¬
же Н. И. Новиков предостерегают общество против засилья ино¬
странцев и их веры. Так, Новиков в журнале «Живописец» пи¬
шет: «Мы привыкли перенимать с жадностью все от иностранцев,
но по несчастью нашему, часто перенимаем только пороки их; на¬
пример, когда были у нас в моде французы, то от обхождения с ни¬
ми остались у нас легковерность, непостоянство, вертопрашество,
вольность в обхождении, превосходящая границы, благоразумием
утвержденные, и многие другие пороки. Французов сменили англи¬
чане. .. И мы, по несчастью, столь пристрастны к чужестранному,
что и самые пороки их нередко почитаем добродетелью»3...
1 Морошкин И. Иезуиты в России. Ч. 1. С. 494-498.
2К 1814 г. 27 иезуитов служили в Петербурге, 50 — в Астрахани, 14 — в Одессе
и столько же в Саратове, 7 — в Риге. Всего 349 человек, но существенно и то,
что министр просвещения при Александре I был А. И. Голицын.
3Новиков Н. И. Избранные произведения. М.-Л., 1951. С. 119-120.
Т Н Мллъковская. Семья п власть в России XVII-XVIII столетий
Влияние Новикова на просвещение было очень велико на много
лет вперед. Но в ряде вопросов он не мог сформировать четких пози¬
ций. В частности, его пугали крестьянские восстания, мятежи, кото¬
рые он рассматривал лишь как акт мести, зашиты от нечеловеческих
притеснений. В такого рода оценках преемником Н. И. Новикова стал
А. Н. Радищев, уже не веривший в хорошего царя. Но и Новиков,
и Радищев сами принадлежали к дворянскому сословию и пользова¬
лись всеми льготами своего сословия. Они существенно «приземли¬
ли» идеи императрицы, сведя на нет ее просвещенческие игры.
Важной для дворянской, особенно многодетной семьи была про¬
блема, за решение которой взялась Екатерина, — воспитание де¬
виц и формирование тем самым женщины нового типа. Опираясь
на теорию Локка об условиях формирования нового человека, ко¬
торый не может быть реализован в условиях общедоступной школы
с дурно воспитанными детьми, Екатерина с помощью И. И. Бецкого
пошла на довольно смелый «социальный эксперимент» — изоляцию
детей с раннего возраста до совершеннолетия в закрытых учебных
заведениях.
В 1764 г. Екатерина покровительствовала С. И. де Лафон — пра¬
вительнице вновь учрежденного при Смольном монастыре Воспита¬
тельного общества благородных девиц.
Был ли это случай или закономерность вновь возникающих об¬
щественных связей и отношений? Вопрос открытый. Софья Иванов¬
на де Лафон (1717-1797), вдова действительного статского совет¬
ника, получила домашнее образование в семье родителей-гугенотов,
переселившихся в Петербург из Франции вследствие религиозных
преследований (следовательно, рассчитывающих на веротерпимость
россиян. — Т. М.). Овдовев, дс Лафон осталась с двумя дочерьми,
почти без средств. Ей помогло знакомство с И. И. Бецким, умевшим
оценить ее благородную натуру и неординарные педагогические спо¬
собности. С. И. дс Лафон 30 лет управляла своим заведением, что
доставляло ей широкую известность в культурных слоях русского об¬
щества второй половины XVIII века и искреннее расположение импе¬
ратриц Екатерины II и Марии Федоровны (жены Павла I. — Т. М.).
Главным в воспитательной системе хозяйки заведения было до¬
стижение религиозно-нравственных целей (Лафон была католич¬
кой. — Т. М.) и по-матерински нежное и заботливое отношение к вос¬
питанницам. Она «укрощала любовью» столь разных по натуре вос¬
питанниц как Нелидова, графиня Букс Гевден, Ржевская-Алымова,
кн. Евгения Долгорукова.
Ржевская-Алымова писала в дневнике: «Нельзя вообразить себе
более счастливого положения, как то, в котором я находилась в тече¬
ние одиннадцатилетнего пребывания своего в Смольном институте».
Глава 2 Цивилизационный прорыв
Императрица Мария Федоровна, сделавшись в 1796 г. главно¬
начальствующей над Смольным монастырем, называла де Лафон
«notre bonne vieile шашап» (наша добрая старая мама). Все оцен¬
ки пока даются только теми, кто составлял ближайшее окружение
Екатерины и был ей многим обязан, в частности, И. И. Бецкой). Па¬
мятником ее деятельности в России осталась Лафоновская улица
(позже ул. Пролетарской Диктатуры) в Петербурге.
Вторая начальница после смерти де Лафон в 1797 г. — Елиза¬
вета Александровна Пальменбах, урожденная баронесса Черкасская
от брака барона Черкасского с дочерью Бирона, Герцога Курлянд¬
ского, Екатериной Ивановной, немка, получила воспитание в Смоль¬
ном институте под руководством де Лафон. После второго курса
в выпуске 1779 г. получила фрейлинское звание и вышла замуж
за Е. И. Пальмснбаха. Муж ее пал в битве при Дубляике в 1793 г.,
оставив ей трех дочерей. Ее-то де Лафон и прочила себе на замену.
В этой должности Елизавета Александровна много лет пользовалась
полным доверием Марии Федоровны. Ей поручены были на воспита¬
ние дочери Бексндорфа, воспитывала она и двух молодых принцесс
Бирон. В апреле 1802 г. испросила себе увольнение.
По преданию, Елизавета Александровна отличалась большим,
оригинальным умом и тактом, а по своей любви к России и ревности
к православию выделялась из всех дам современного ей общества.
Отзываясь о своем дсде-тиране, она говорила так: «О Бироне гово¬
рить нс стоит, так как о нем нельзя сказать ничего хорошего». Имела
трех дочерей: Софию — за сенатором Батюшковым, Александру —
за сенатором Бюлсром и Екатерину — за Шулеповым.
Таковы были лица, взявшиеся за преобразование женского вос¬
питания.
К числу смолянок первого выпуска относилась А. П. Левшина.
Она, видимо, затрудняла отца и свою мачеху, отдавших ее на 12-лет¬
ний срок (с 6 лет) в Смольный институт. У нее, как и у многих
смолянок, отец был из военных, премьер-майор. Девушка с успехом
закончила институт и, по сути, была на государственном содержа¬
нии, ибо при выпуске получила золотую медаль первой величины
и пожизненную пенсию 250 рублей в год.
Через месяц после выпуска она была пожалована в фрейлины
и жила во дворце, в 1780 сочеталась браком с капитаном Измайлов¬
ского полка, князем П. А. Черкасским. Брак был бездетен. Молодая
княжна умерла в 25 лет.
Одна деталь характерна для императрицы — ее особая привязан¬
ность к Лсвшиной. Девушка вела с ней переписку, которой Екатери¬
на придавала шутливый характер, называя девушку «моя чернома¬
зая Левушка» и уверяя, что ей скоро придется купить очки, так как
90 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
она портит себе зрение разбором ее каракулей. «Мадмуазель, ваш
слог, ваша речь и ваше сердце прекрасны, и, право же, я вас очень
люблю,» — писала государыня. Екатерина оставила нам ее портрет:
«Высокая блондинка, чуть смуглая, с носом попугая, она производи¬
ла невероятное разнообразие восклицаний, когда я приезжала или
уезжала. Ее письма, такие непосредственные, полные живости без
притворства и без претензий».
Одна из особенностей Екатерины заключалась в умении точ¬
ного выбора способа обращения с каждым из тех, кого она к себе
допускала. В данном случае поразительно точный психологический
расчет, рассчитанный на долгосрочное действие среди воспитанниц-
смолянок: пять первых по успеху выпускниц в качестве ее лич¬
ного поощрения получали свой портрет в изящной форме, вы¬
полненный блестящим портретистом, художником Д. Г. Левицким,
символический екатерининский «Знак отменя» (отличия. — Т. М.)
золотым шрифтом императрицы на ленте с тремя золотыми по¬
лосками (это за первое место). Расчет в том, что это поощре¬
ние очевидное — видимое для всех, при явном расположении им¬
ператрицы к успешным воспитанницам. Плюс по 250 руб. в ме¬
сяц от процентов с капитала в 100 тыс. руб., пожертвованно¬
го Екатериной при первом выпуске «на содержание и снабжение
приданым».
Легко представить степень преданности этих новых фрейлин
и молодых дам нового светского общества, создаваемого Екате¬
риной II.
Лев) а танцевала, увлекалась театром, участвовала в некото¬
рых театральных представлениях в Смольном.
Заметим, что ее семья имела всего лишь средний уровень, весь¬
ма далекий от высшей аристократии двора. Вторая воспитанница
Смольного института, отмеченная теми же знаками поощрения, —
Екатерина Ивановна Молчанова. По выпуске в июне 1776 г. она то¬
же была взята ко двору и вместе со своей подругой по институ¬
ту Г. И. Алымовой была послана на встречу с прибывавшей в Рос¬
сию невестой Павла Петровича Софией-Деротен-Вюртембергской.
Вышла замуж за генерала-майора С. А. Ольсуфьева, второго сы¬
на секретаря Екатерины II, и получила от своей воспитательни¬
цы М. П. Нарышкиной приличное приданое (нельзя было не учиты¬
вать пример императрицы. — Т. М.). От этого брака она имела сы¬
на, ставшего впоследствии Пензенским губернским предводителем
дворянства, и дочь за тайным советником Д. С. Жеребцовым. Это
уже результаты «прорастания» дворянских амбиций и бюрократиче¬
ских устремлений людей в XIX веке. Смолянкой была первая жена
А. Н. Радищева и многие, многие другие. Над ними подшучивали,
Глава 2. Цивилизационный прорыв
91
но никогда не говорили плохо. Это было первое поколение европей¬
ски образованных женщин.
Общество характеризуют типы составляющих его людей, а лю¬
ди сочетают такие разнополюсовые составляющие своего характера,
которые в общем-то не могут соединяться в нечто общее, разве что
по внешнему — сословному признаку.
Из тех документов, что дошли от этого времени, несомненно од¬
но - общим у служилых дворян и их домочадцев, как и во времена
Петра I, Елизаветы Петровны, была лишь личная преданность Вла¬
сти и олицетворяющей эту власть императрице. А в частной жизни
было все то же общечеловеческое противостояние личного и обще¬
ственного интереса.
Это легко просмотреть на нескольких биографических характе¬
ристиках.
Княжна, Е. В. Шаховская (1773-1796), попавшая на гре¬
бень волны европеизации семьи в России, была единственная дочь
генерал-лейтенанта князя Б. Г. Шаховского и баронессы В. А. Стро¬
гановой. Она долго жила с матерью за границей и в 1792 г. бы¬
ла выдана замуж за знатного бельгийца, проживающего в Пари¬
же, принца д’Аренберга, принимавшего деятельное участие в Нидер¬
ландской революции. Узнав об этом, Екатерина II отнеслась к этому
браку с беспощадной строгостью. По свидетельству дневника Храпо¬
вицкого, императрица произнесла: «В подобном случае я собираюсь
действовать решительно» и приказала Храповицкому «переписать»
ее записку в Совет, «чтобы Аренберга в Россию не впускать», как
участника в двух бунтах, французском и брабантском; но обе кня¬
гини — мать и дочь — находились на пути в Россию и не знали об
этом запрете. Екатерина поясняла: «Здравая политика запрещает,
чтобы иноверцы владели крестьянами, исповедующими православ¬
ную веру. При браке дворянских детей с иностранными надлежит
наблюдать, дабы, по закону, при Петре I изданному, дети крещены
были в нашу веру, а иначе родится со временем разномыслие между
владетелей и подданных». Принцу Аренбергу «не владеть никогда
крестьянами» (у княгини Шаховской их было до 1300 душ в Перми).
Княгиня-мать была поражена этой отповедью, ее постиг удар,
лишивший ее ног. Брак княжны с принцем был расторгнут, но она
уже имела дочь, прожившую всего два года. По указу императрицы,
брак княжны был расторгнут Синодом.
Как говорит предание, после всяких других жизненных перипе¬
тий Е. Б. Шаховская в 25 лет свела добровольно счеты с жизнью.
Как видно в этом случае, вторжение Власти и через ее посредство
церкви в частную жизнь человека было беспощадно, независимо
от ее социального статуса.
92 Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
По-человечески жаль юную женщину, потерявшую родитель¬
скую семью, ребенка, мужа
Может быть, стоило подумать над категоричностью выбора?
Не допускать католиков к власти над православным, зависимым
от хозяина человеком, но как? Этот вопрос остался открытым. Вы¬
бор был только однозначный, но католики крестьянами открыто
не владели ни при Екатерине, ни при ее преемниках... Были про¬
тестанты.
Колоритной личностью была А. А. Полторацкая, дочь небо¬
гатых тверских помещиков. Родилась в 1737 г. Ей не было и 15 лет,
когда она была выдана замуж. Она еще играла в куклы. Это была
красавица, умная, даровитая, но с железным характером и необы¬
чайной деловитостью. Начав с небольшого хозяйства, сумела соста¬
вить состояние в 4 тыс. душ. Держала на откупе всю Тверскую гу¬
бернию. Подчинила себе мужа и детей, которых у нее было 22 челове¬
ка. Все члены семьи трепетали перед ее строгостью. Ее властолюбию
и даже жестокости не было границ. Жила она в Грузии. Екатери¬
ну она так любила, что после смерти ее скупила ее белье (рубашки,
кофты, простыни).
В одной из своих частных поездок в Москву ее экипаж опро¬
кинулся, и ей переломало все кости, которые болтались «как орехи
в мешке». Но в доме она властвовала по-прежнему. Она была рели¬
гиозна и верующая, но ужасная в гневе. Скончалась в 1822 г. 85 лет,
публично покаявшись перед народом.
Любопытны сведения о Татьяне Васильевне Голицыной
(1783-1841). Дочь бригадира Василия Алексеевича Васильчикова,
женатого на княжне Екатерине Илларионовне Овцыной, в царство¬
вание Павла I была фрейлиной.
По окончании войны 1812 г. супруги Голицыны жили в своем
имении Рождествено под Москвой. Здесь они построили дом, обнови¬
ли церковь, развели прекрасный сад. Княгиня любила цветы и мно¬
го занималась садом (позднее сделалась учредительницей в Москве
Общества любителей садоводства). Дом был отделан внутри очень
просто: везде березовая мебель, нигде ни золочения, ни шелковых
материй, но множество портретов семейных, в бильярдной — боль¬
шая семейная картина — изображение семейства Чернышевых и все
почти в натуральную величину.
Княгиня Голицына основала своим попечением Дом трудолюбия
в Москве, учредила сиротские училища и другие благотворительные
учреждения. Заботясь о крестьянах, она организовала при их актив¬
ном участии корзиночный промысел в селе Большие Вяэемы. Увидев
мастеров плетения в Швейцарии, она выписала умельцев, которые
научили крестьян плести корзины из ракитника.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
93
Людей, живших во времена Екатерины, как и во все другие,
нельзя оценивать однозначно: все зависело от ума, воли и харак¬
тера каждого.
В 60-70-х годах возникли повышенные средние учебные заведе¬
ния: в Петербурге — училища при Академии наук и при Академии
художеств, в Москве — Коммерческое училище. Был реформирован
Кадетский корпус — он стал общеобразовательным учебным заведе¬
нием с широким кругом предметов, даже таких, как естественное
право, государственное право, экономия государственная. В 1774 г.
был организован первый в России, да и в Европе (в сфере выс¬
ших технических учебных заведений) Горный институт в Петербур¬
ге. Бецкой почти ко всем этим учреждениям приложил свои усилия
и в 1763 году был назначен президентом Академии художеств и ди¬
ректором Кадетского корпуса.
Екатерина понимала, что нет учителей для подготовки нового
поколения детей. Она составила воспитательные инструкции, опира¬
ясь на идеи западных философов.
Правила поведения вытекали из Инструкции, а не из потребно¬
сти веры, а это означало лишь то, что их было важно знать и уметь
к месту применить, т. е. они писались с одним замыслом, но реально
имели другой — умение ими пользоваться даже если думаешь ина¬
че. А это лицемерие, ложное приспособление. Собственно, это удел
всех демагогических истин.
Но времени для другого не было. Нужно было довольствоваться
имеющимся. Выписали из-за границы гувернанток и воспитатель¬
ниц, оно дало своих — уже «полурусских» по воспитанию. Детей
в перечисленных учебных заведениях, по сути, отучали от родного
языка с 8-10 лет. Воспитывали англомана, германомана, французо¬
мана. Русский язык остался востребован в единственной функции —
для передачи приказаний.
Во времена женского правления, несомненно, должны были пе¬
рестраиваться представления об умственных способностях женщин.
Те, кто достигли вершин, создавали больше возможностей для бо¬
лее активного включения женщин в общественные сферы жизни.
К сожалению, сама эта общественная жизнь была чрезвычайно убо¬
га: ее эпицентром было следование за Западом, главным образом
Францией, в части культивирования женских физических досто¬
инств и поиска самых различных средств для их усиления. Жен¬
ская жизнь сосредотачивалась на утвердившихся образцах поведе¬
ния то румяной и здоровой, то бледной и томной, но во всех случаях
вожделенной женщины, весь смысл жизни которой служить заба¬
вой для мужчины. Такая искусственная роль в обществе порождала
множество условностей, направляя весь ум и всю сообразительность
94 Т. И. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
на изобретение приемов и средств сохранения своей привлекатель¬
ности и ее использования, сначала в качестве прелестного цветка,
впоследствии — товара, при помощи которого можно было исполь¬
зовать людей, нужных для семьи, а в дальнейшем общественное на¬
чало переросло в ту самую публичность, которая позволяла платить
«за услуги» по негласному прейскуранту. Века сменяли заказы: ре¬
нессанс сменился веком галантности, тот, в свою очередь, буржуаз¬
ным веком, промышленного предпринимательства и веком эмансипа¬
ции, раскрепостившим и погубившим женщину в женщине. Но всему
началом был XVIII век, и потому мы несколько подробнее рассмат¬
риваем женский вопрос именно в этот период.
Тип русской женщины на протяжении века имел существен¬
ные отличия. В начале века это было поколение, взращенное семья¬
ми, сложившимися в патриархальные времена властвования «Домо¬
строя», смуты, раскола. А в конце века те, что в его начале только
начинали супружескую жизнь, уже были бабушками и вынуждены
были принимать от своих зрелых дочерей и внуков новые вкусы,
нравы и привычки. Но эти капризные внучки дали поколение де¬
кабристов и их жен, под их влиянием книга вошла в русский быт,
и целый ряд женских салонов определял культурные запросы ново¬
го XIX века, хотя и «полуобразованного», по словам А. С. Пушкина.
Познакомимся с конкретными типами дворянских семей конца XVIII
и начала XIX вв.
Среди царедворцев, живших между XVIII и XIX веками и сильно
влиявших на общественную жизнь и мораль, выделялись:
А. А. Матюшкина (1722-1804) — немолодая (в 1762 г.)
и некрасивая, но природою умная, изворотливая, с хорошим со¬
стоянием.
М. С. Перекусихина — любимая горничная камер-юнкера
Екатерины II, и положение этой дамы делало ее нужной для всех.
Происходила из небогатого дворянского рода. При Екатерине слу¬
жила почти 40 лет в чине комнатной прислуги, помогала ей оде¬
ваться. Екатерина высоко ценила бесхитростную преданность этой
простой и малообразованной, но умной и послушной женщины, сен¬
тиментальной и в нее влюбленной. При всех сложностях отношений
с матерью, Павел I дал ей большую пенсию (1200 руб. в год), по¬
жаловал 4517 десятин земли в Рязанской губернии и каменный дом
в С.-Петербурге.
А. Н. Нарышкина родилась во времена Петра I (1730 г.).
Умерла после войны с Наполеоном — в 1820 г. Вступила в брак при
дворе Елизаветы Петровны, подружилась с юной Екатериной Алек¬
сеевной и почти 30 лет служила ей. Она была наперсницей сердеч¬
ных тайн императрицы. Екатерина оказывала ей явное предпочтение
Глава 2. Цивилизационный прорыв
95
даже перед Дашковой. В коронацию Александра I была возведена
в графское достоинство. Была дурна собою, небогата. «Безобразная
и черная, как королева острова...».
Любопытна для характеристики жизни двора и самой Екатери¬
ны Алексеевны выписка из дневника графини Головиной. «Графи¬
ня Протасова, — писала Головина, — принадлежит к интимному
кружку государыни не потому, что была другом императрицы или
обладала высокими качествами, а потому, что была бедна и ворчли¬
ва. В ней развито было, однако, чувство благодарности. Екатерина,
действительно часто смеялась шуткам придворных над Анной Сте¬
пановной и сама с ней шутила, признав ее “Королевой лото”, а себя
«осенним гонителем мух королевы», причем советовала ей “остав¬
лять дурное расположение духа в своем кабинете”. Тем не менее, им¬
ператрица не считала А. С. шутихой, наоборот, любила беседовать
с ней доверительно».
Весьма интересна была судьба братьев Орловых, влияние ро¬
довой семьи на каждого из них характера их умственного развития
(путем непосредственного включения в значимую государственную
деятельность). Граф Иван Григорьевич Орлов (1733-1791) был
старший сын новгородского вице-губернатора Григория Ивановича
Орлова (умер в 1746 г.) и Лукерьи Ивановны Зиновьевой. Иван Гри¬
горьевич учиться не хотел и 16 лет поступил солдатом в Преобра¬
женский полК; послужил недолго и вышел в отставку «гвардии фу¬
рьером». После смерти отца он принял на себя все хозяйственные
заботы и управление неразделенным имением всех пяти братьев.
Семья Орловых была патриархальная, чисто русская. Когда умер
отец, его место занял старший сын Иван (к нему перешли обязан¬
ности старшего в роде и перенесено уважение младших братьев —
не садились без позволения, не спорили и т. п.). «Все братья жи¬
ли необыкновенно дружно. Даже тогда, когда благодаря перевороту
1762 г. Орловы сделались графами и обладателями колоссального
состояния, Иван управлял всеми имениями братьев. Они называли
его «старинушка», «папинька-сударышка». Он отличался домовито¬
стью и расчетливостью. После его смерти братья выделили 1500 душ
его вдове.
Второй брат, Григории Григорьевич Орлов, тоже ничему
не учился в молодости и 15 лет поступил солдатом в Семенов¬
ский полк. Поручиком участвовал в Семилетней войне, имел три
ранения. В 1759 г. — 25 лет — переведен адъютантом к графу
П. И. Шувалову. Был громадного роста, необыкновенной силы, кра¬
сив и к тому же обладал веселым характером и склонностью к риско¬
ванным действиям. Был известен своими кутежами всему Пете!
гу и вскоре принят при дворе где занял место фаворита при велик». А
<*; I || Мнлькшм kjvh Семья и nчасть n России XVII XVI11 столетий
кии rum* Екатерине Алексеевне. Смелый и решительный, Орлов ока¬
зался «н нужном мест»*, п нужный час*». И хотя он был недостаточно
умен и осторожен, но был незаменим в гвардии — солдаты любили
Орловых за iijmktotv. у дать и щедрость. До 1769 г. он был президен¬
том Канцелярии опекунства иностранцев. В январе следующего года
уже вел мирные переговоры с Турцией. В 1777 г. женился на горячо
любимой двоюродной сестре, которую потерял в 1781 г., и не смог
пережить утрату у него появились признаки умственного рас¬
стройства. В 1783 г. он умер.
Г Орлов, таким образом, не обладая глубоким умом, но обла¬
дая здравым смыслом, способный, но ленивый, интересовался только
тем. что мог легко усвоить. У него было мягкое, отзывчивое сердце,
он был доверчив до неосторожности и щедр до расточительности.
Будучи неучем, любил потолковать о физике и астрономии, по¬
кровительствовал Ломоносову, Кулибину, Фонвизину, был основате¬
лем старейшего русского Военно-экономического общества ученых,
где ставил вопрос о крепостном праве. Вступал в переписку с Ж.-
Ж. Руссо, философствовал с Р. Дидро, Циммерманом и Гриммом,
но его личные вкусы более всего проявлялись в страстном увлечении
кулачными боями и охоте на медведя с рогатиной, к верховой езде
н прочим забавам, включая петушие и гусиные бои.
Быт он человеком сильным, красивым, неглупым и неукроти¬
мым. в чем-то сродни патриарху Никону и Петру I.
Богатырем быт и его брат Алексей Григорьевич Орлов-
Чесменский (1735-1807). Он отличался «богатырским сложением
ж геркулесовской силой». Из всех Орловых он один был в истинном
смысле «народный человек», по его страстям и вкусам в нем одном
яаутръггые дипломаты признавали все качества государственного
»гужь « большое спокойствие, ясность взгляда, упорство в дости-
жнезп. stuzзс Только полная уверенность в успехе может побудить
«го «гуо-лз^о рискованное». Сравнивая его с отчаян-
х *-~ъл'}—hi/м Григорием, Екатерина говорила: «Этот другого
сорта ое всегда останавливается перед препятствиями». Но братья
эвitjns ею лучше, и среди них он пользовался большим авторите¬
том. В сущности. А. Г Орлов был очень расчетливый человек и ра¬
зумный помещик, по-своему любимый своими крестьянами. Роскошь
была ему нужна, но, скорее, из честолюбия. Он был первый среди
знати и самый популярный у крестьян и особенно дворовых. Однако
А. Орлов делал много добра; и явно, и тайно любил оказывать людям
покровительство. Он поставил себе первым правилом — не казаться,
а б ы т ь добрым, и это было не проявление доброго сердца, а рас¬
чет скрытого ума. «Он был мастер скрывать свои чувства», — так
говорила близкая к А. Орлову М. Бахметева.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
97
Благодаря ему не стало Петра III; был сожжен турецкий флот
в Чесменской гавани; была одержана победа, «совершеннее которой
быть не может*. Многое и другое он делал для императрицы, но все
кончилось отставкой, удалением, едва ли не опалой. В дни царство¬
вания Павла I «пережил много тяжелых и опасных минут*.
Федор Григорьевич Орлов (1741 1796) — четвертый из пяти
братьев. Поступал в Кадетский корпус, но оставил его ради участия
в Семилетней войне, где он показал образцы храбрости. Ловкость
и смелость он проявил в возведении императрицы Екатерины II
на престол. После переворота 1762 г. пожалован в капитаны Семенов¬
ского полка, а в день коронации императрицы возведен в графское
звание и стал камер-юнкером, два года спустя — камергером. Ека¬
терина Алексеевна отметила особую гибкость его ума и готовила его
к гражданской службе. Он был назначен обер-прокурором Сената,
но Турецкая война снова вернула его на военное поприще. В 1775 г.
вышел в отставку в чине генерал-аншефа, усыпанный наградами,
и больше уже не служил. Не хотел. (Ему было 58 лет, и в этом воз¬
расте он умер.) Он не был женат, но у него было шесть сыновей
(очень достойных людей) и две дочери.
Когда к умирающему пришли его воспитанники, он сказал им:
«Живите дружно. Мы дружно жили с братьями, и нас сам Потемкин
не сломил*.
Современники так говорили о нем: Федор Григорьевич отличал¬
ся упорством и упрямым характером; эгоист и большой честолюбец:
он настойчиво стремился к цели, и братья сравнивали его с Алексе¬
ем. Высокий, красивый, весельчак, силач, он бывал один из первых
на балах и маскарадах.
«Из всех Орловых Федор был самый умный, тонкий, ваиблзее
сведущий, но, быть может, и наиболее злой: его храбреет*. презира¬
ла всякое сопротивление. Учтив, обходителен, отличался выоокхм
станом, любезностью обхождения*.
Пять братьев не отличались в учебе, но сохранили с раннего
возраста силу преодоления жизненных обстоятельств и зырасотАта
с раннего возраста умение адаптироваться к обстоятельствам а яш-
когда не противостоять друг другу. Их семья — родовая вснтАха
в себя устои «Домостроя* в условиях новых жизненных въкх'ров.
как это в юности происходит без долгого обдумывания.
Их неукротимые характеры не могли выдерживать принужде¬
ния нарочитыми правилами воспитания и, по сути, талмудистского
образования. Каждый имел свой ум, свой характер, свою степень
нравственного развития.
Их невозможно оценивать из другого века, но одно несомненно —
они были личностями, хотя и понятия такого в ге времена не было.
у-гт
i • vt-я и ы;»< ть I» 1’ix ( ии X \ II XVIII столетий
ЧХ I N V rv ч и:
Можно перечислять многие достоинства, развиваемые у дво¬
рянина физическую выносливость, силу и ловкость, но все было
подчинено воспитанию силы духа и мужества. «Неудача, переноси¬
мая с муж«ттпом*. для Пушкина, например, являла собой «великое
и благородное зрелище». Демонстрировать чувства было не принято,
павным было иметь vollo sdoll.o е pensien atretti (итал.) — откры¬
тое лицо и скрытые мысли. Поэтому интересны суждения англичан
Бульвгр-Литтона, графа Честерфильда и др. Русские англоманы
присоединились к соблюдению столь чуждого русскому характеру
«холодного спокойствия» Сэма Форсайта.
Лев Толстой в «Детстве», характеризуя отца Николеньки, писал:
«Ничто на свете не могло возбудить в нем чувства удивления, в ка¬
ком бы он ни был блестящем положении, казалось, он был в нем
рожден. Он так хорошо умел скрывать от других и удалять от себя
известную веем темную, наполненную мелкими досадами и огорче¬
ниями сторону жизни, что нельзя было не завидовать ему».
Н. Г. Загряжская, например, по воспоминаниям современни¬
ков. была одной из оригинальнейших личностей петербургского све¬
та первой половины XVIII столетия. Ее французское воспитание от¬
давало вольтерьянством, что не мешало ей любить все русское до таг
кой степени, что она терпеть не могла Петра I, «изуродовавшего»,
по ее словам, Россию.
Не имея детей, она удочерила племянницу Марию Васильчикову,
чуть ли не силой отняла ее у родителей, страстно к ней привязалась,
сделала ее наследницей своего громадного состояния и выдала ее
замуж за будущего государственного канцлера князя В. П. Кочубея.
Н. Г была известна своим бойким и острым умом, резкими вы¬
ходками. колкими замечаниями, когда она не стеснялась ничьим по¬
ложением или званием. Язвительность не мешала ей иметь друзей
среди самых ярких личностей своего времени. Ее почитателями бы¬
ли князья Потемкин, Шувалов, граф А. С. Строганов, гувернер сына
Строганова. Жильберт Ромм, брат Марата. Ее рассказы с упоением
слушал А. С. Пушкин, она очень любила своего брата, графа Ан¬
дрея Кирилловича Разумовского.
Была некрасивая, почти горбатая, но умная, любезная и обхо¬
дительная, до конца жизни (1747-1837) была уважаема и любима
всеми, кто ее знал.
Имя Прасковьи Яковлевны Мятлевой уже давно забыто.
Да и что о ней говорить. Дочь отставного майора Я. И. Дашкова,
она родилась в 1766 г., была помолвлена с контр-адмиралом
В. А. Мятлевым. Это была скромная, умная женщина, в своем до¬
ме открывшая один из первых литературных салонов в Петербурге.
У нее бывали выдающиеся люди, писатели и поэты того времени:
Глава 2 Цивилизационный прорыв
Домашнее, Державин, Херасков, Богданович. Княжении. Фоивижи
и другие.
Олин из ее сыновей, Петр Васильевич Мятлсв, состоял гдовским
предводителем дворянства, членом Комитета для управления раз¬
личными зрелищами и музыкой.
Видимо, салон матери не прошел мимо него. Он рано аышел
в отставку. Много путешествовал по Западной Европе и приобрел
там замечательную коллекцию картин, главным образом, портретов
французских деятелей XVII и XVIII вв. Дружил с Богдановичем,
Фонвизиным, Дмитриевым, Карамзиным и другими.
Жена П. В. Мятлсва, Прасковья Яковлевна Салтыкова, была то¬
же незаурядная. Она была «совершенством неподражаемого тоиа,
соединяя всю важность русского боярства с непринужденной учти¬
востью, с точностью приличий прежних времен*. Графиня была по¬
жалована Екатериной II в свои 20 лет во фрейлины и сосватана им¬
ператрицей за камергера, 40-лстисго Петра Васильевича Митлева.
Как писал о ней современник, «она очень мила, добра, но некраси¬
ва*. Она любила театр и участвовала во всевозможных домашних
театрах, «бывших в большой моде, как в Москве, так и в Петербур¬
ге». Ее дом был один из самых гостеприимных. Она славилась бала¬
ми, даваемыми сю обязательно для всех приезжавших в Петербург
иностранных высоких особ. Ею был организован н театр для детей,
на сцене которого но зимам играли французские пьесы. При огром¬
ном богатстве, унаследовав все состояние обоих фельд¬
маршалов Салтыковых, она была отличной хозяйкой и умела ве¬
сти свои дела. Мятлева отличалась добротою характера и болъдздй
справедливостью в своих поступках.
Известна прелюбопытнейшая история приобретения ее крестья¬
нами жемчужного ожерелья, подаренного своей госпоже Она :т€ль-
годарила их тем, что выстроила в с. Порепком Cevf грехов r.-ferez*
большое училище, современно оснащенвое. где ''чялнсъ дети из всех
окрестных сел и деревень. А ожерелье завешала всегда лтмлгп
в роду Мятлевых.
Так что этика отношений дворян ХЛТП в. тоже грахгиал
очень многогранно. Обращает на себя внпманне тот факт ттс е-
дивидуальность и своеобразие человеческой личности, мэсгостсрее-
ность проявления характера, внешне скрытого за уттааоалекаъеки
формами и правилами поведения, особенно в период вступления
в светскую жизнь и поступления на службу, и бурное, нерегулиру¬
емое поведение и проявление чувств в период отставки и независ
мости от внешних обстоятельств были выражены у многих.
Трудно согласиться с точкой зрения известного историка, утвер¬
ждавшего, что дворяне в екатерининское время не столько служили,
сколько прожигали жизнь.
100 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVI1-XV1II столетий
Анализ конкретных судеб огромного числа дворян этого времени
показывает, что при дворе и на воинской службе были почти все
мужчины, а женщины имели большие семьи, огромные хозяйства
и. в целом, управлялись сами, рачительно и с успехом хозяйствуя.
(См. по изд. в кн. Николая Михайловича «Русские портреты XVIII
и XIX столетия. СПб., 1996).
Вот, например, послужной список Николая Ерофеевича Му¬
равьева — деда декабриста Муравьева. Он получил образование
в пехотном Шляхетском корпусе, куда поступил в 1738 г. Был вы¬
пущен из него инженером-поручиком, как лучший ученик оставлен
при нем в качестве преподавателя фортификации.
В 1752 г. он выпустил учебное пособие «Начальное основание
математики», ч. I (вторая часть осталась неизданной). Это бы¬
ло одно из первых по времени русских математических сочине¬
ний. По словам Н. И. Новикова, Н. Е. Муравьев в молодости пи¬
сал «изрядные» стихотворения, «особчиво» песни. В 1761 г. он был
уже инженер-генерал-майор, а в 1764 г. назначен главным дирек¬
тором при строении государственных дорог. В 1766 г. (это уже
35-36 лет) он все еще не поглощен танцами и балами, а назна¬
чен в Комиссию по составлению инструкции о генеральном меже¬
вании земель, а в 1767 г. заседал в Комиссии для сочинения проек¬
та нового «Уложения». Последние годы он был генерал-поручиком,
сенатором и рижским генерал-губернатором (до последнего дня).
Лифляндское дворянство приняло его род в число родов ливон¬
ского рыцарства. А это была большая честь и высокая оценка.
В 1770 г. он умер. Сколько направлений было в деятельности это¬
го человека!
Его внук, Н. Н. Муравьев-Карский, писал, что Н. Е. Мура¬
вьев был человек умный и ученый, в зрелом возрасте продолжавший
свое образование. Екатерина II высоко ценила математический склад
его ума и по преданию чрезвычайно высоко оценивала его бескоры¬
стие, «имея совершенное к нему доверие, не желаю проверять его
распоряжений». Он был женат на Анне Андреевне Волковой, имел
одного сына, Николая Николаевича, основателя Училища колонно¬
вожатых и отца трех сыновей, из которых один был декабристом,
другой — покорителем Карса; третий — усмирителем Польского
восстания.
Как бы их ни оценивать, Николай усвоил от отца главное —
давать детям право самим делать свой выбор, а уже душу и характер
закладывает в человека только Бог.
Русским энциклопедистом величали Михаила Михайловича
Щербатова (1733-1790). Родился в Москве, сын генерал-майора,
князя М. Ю. Щербатова, мать — княжна И. С. Солнцева-Засекина.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
101
В 1756 произведен в прапорщики в Семеновском полку, 23 лет вышел
в отставку, в 1767 г. заседал в Большой комиссии депутатом от яро¬
славского дворянства. В 1768 г. поступил в гражданскую службу,
в Комиссию о коммерции; в 1771 г. был назначен герольдмейстером
и в эти годы по поручению Екатерины II разбирал бумаги Петра
Великого. В 1773 г. пожалован в камергеры, в 1778 назначен пре¬
зидентом Камерколлегии с чином тайного советника. В следующем
году стал сенатором.
От брака с Н. И. Щербатовой имел двух сыновей и четырех до¬
черей (Наталья — будущая мать Чаадаева).
Похоронен в селе Михайловском. Он был историк и публицист,
экономист и политик, философ и моралист, его интересовали есте¬
ственные и медицинские науки, он собрал библиотеку в 15 тыс. то¬
мов, создал богатейший физический кабинет. Написал многотомный
труд «История России», памфлет «О повреждении нравов в России»,
«О пользе законов», о географии, мерах против голода, о земледе¬
лии и торговле, о смертной казни и т. п. Он мечтал об идеальном
государственном устройстве и отвергал все его существующие фор¬
мы, и монархию, где при дворах господствует «адское чудовище —
лесть», и народовластие «с происками партий», и республику, «ред¬
ко не достигающую до мучительства*.
Князь Щербатов следовал Руссо, утверждал, что существу¬
ют «добродетели, взлелеянные природою в сердце человеческое»,
но «нынешний человек не таков уже, как он от естества со¬
творен». Его идеалом была «первобытная простота». По мнению
С. М. Соловьева, некоторые недостатки трудов Щербатова были ре¬
зультатом того, что «он стал изучать русскую историю, когда начал
писать ее», а писать ее он очень торопился. «История России», на¬
писанная им, была написана тяжелым языком, и у современников
успеха не имела, но имела важное значение для последующих исто¬
риков, особенно для Карамзина.
Сыновья: Иван Михайлович, Дмитрий Михайлович. Дочери:
Ирина (в замужестве Спиридова), Прасковья (в замужестве Щер¬
батова), Анна, Наталья (в замужестве Чаадаева).
Щербатовы имели многочисленные связи через мужей и жен
с другими родовитыми семьями, например, Янковской (см. кни¬
гу ее внука Благово. Рассказы бабушки Л. Янковской). Все дети
и внуки имели самые благоприятные характеристики и все пом¬
нили основателя рода М. М. Щербатова. Вот так-то и зарожда¬
лось дворянское достоинство рода и то отношение к родоначаль¬
нику, к которому приучили их века: знать добрые дела предков
и служить Отечеству «с честью», выпестованной, а не выученным
понятием.
102 Т Н Млльковскля Семья н влаггь в России ХУИ-ХУЩ столетий
Очень яркой фигурой того времени был Андрей Тимофеевич
Бо.ютов (173Н 1833), сын полковника Т. П. Болотова и его жены
Марфы Степановны Боксовой.
Как было принято в то время, мальчика с рождения отец за¬
числил в свой полк. В его 12 лет умер отец, в 14 — умерла мать.
По происхождению он был из дворян «средней руки» и должен был
сам прокладывать себе путь. В 17 лет он поступил сержантом в Ар-
хангелогородский полк. 19-летним офицером участвовал в боях Се¬
милетней войны. За это время он встречался и подружился со мно¬
гими людьми, например, с Григорием Орловым. В 1762 г. он вы¬
шел в отставку и занялся сельским хозяйством. Он был добродушен,
имел тихий нрав, его влекло к умственным занятиям: чтению, пись¬
му. рисованию. Он радовался, что судьба избавила его от участия
в событиях 1762 года, нс желая ни чинов, ни почестей. В 1769 г.
он женился на Александре Михайловне Кавериной, и поселились
они с женой в его родовом сельце Дворянинове Алексинского уез¬
да, что под Тулой.
Жуковский в своем дневнике писал: «... из посторонних лиц это¬
го времени (его детства. — Т. М.) самое любезное и памятное для
меня есть лицо Болотова; когда он посещал нас в Туле, он был мне
самый привлекательный человек и сильно на меня действовал своей
многосторонностью». И вот ведь что любопытно — тогда «на приме¬
ре» никто детей не воспитывал. Но живой ум ребенка сам находил
его. «Пример» чутко и верно оценивал образец (Болотов, Державин,
Новиков, Жуковский). Это — преемственность и развитие русского
менталитета.
Болотов был особый тип историка: он не выстраивал теоретиче¬
ских концепций, к примеру, «свободы, равенствам братства», в своем
уединении он «не упускал ни малейшей бытовой черты современно¬
сти» — государственной и общественной жизни России. В течение
30 лет, сидя в своем сельце, он с завидным постоянством писал свои
воспоминания «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные
им самим для своих потомков*. И тоже балами не увлекался.
Как считал великий князь Николай Михайлович, «этот громад¬
ный труд — один из главнейших материалов для истории русского
общества XVIII столетия» (По цит. ист. С. 281).
Он умер в 1833 г., почтенным старцем, оставив многочисленное
потомство. У него было три сына, шесть дочерей. Он умел рисовать,
иллюстрировал свои рукописи и даже выполнил свой автопортрет
на первой тетради.
Их очень много — 500 семейств лишь по одной книге, тех, что
с плюсом, что с минусом имели ярко выраженную индивидуаль¬
ность: мужчины много трудились, а в семьях того времени 5-6 детей
Глава 2 Цивилизационный прорьп
103
у каждой женщины были, скорее, нормой, чем исключением, н ос¬
новная забота о них лежала на матери. А было и 19, и 22.
К числу очень редких лиц тогдашней аристократии, посвятив¬
ших себя науке, особенно естественной, принадлежал А. А. Мусин-
Пушкин. Камер-юнкер и капитан Конной гвардии, действитель¬
ный камергер, тайный советник, кавалер ордена св. Анны I степени.
Мусин-Пушкин обладал обширными познаниями в химии и мине¬
ралогии и был известным европейским ученым. Нм написано более
20 научных трудов; его работа «О причинах звучания водородно¬
го пламени в стеклянной трубке» высоко оценивалась европейскими
учеными. Он был членом академий наук Петербургской. Берлин¬
ской, Стокгольмской, Туринской и Лондонского Королевского об¬
щества; стал вице-президентом Берг-коллегии. В 1802 г„ пожертво¬
вав приятной жизнью «пользам любезного Отечества», он поехал
во вновь присоединенную Грузию для мннератогических исследова¬
ний. Написал докладную в Академию о природе и климате Кавка¬
за. Он скончался скоропостижно 44 лет, не оставив потомства. Его
друг, князь Долгорукий, писал в послесмертном «Капище* о том,
что они вместе разыгрывали разные роли, живали в одном ме¬
сте, одним кумирам поклонялись. Он был рожден для ыаукн. хо¬
тя и был человек придворный. Но «нет худа без добра. Худо уме¬
реть рано. А иногда и того хуже жить запоздавши» (По пит. нс-
точ. С. 282).
По сути, эти первые царедворцы и сановники были своего ро¬
да первопроходцами во всех сферах культуры, просвещения, в юте*
эконом» I.
Очень типична для мальчика XV ГП столетия была хлпгу Яво-
на Перфилъевина Елагина ,1725-1793 Оз тоэс згтгдкл от¬
ца н на 13 году был определен в Шляхетски* кгсс-v; отпив
в 1743 г. был выпущен прапорщиком s Невски* ге.тх. Езо в.лхд-
нилось 18 лет. Он служил военным, гххннлект сэо* дло»- влече¬
нию языков п литературы. В 1751 г эдкме-ван ллгых'ткзт.м по¬
пробуй откажись! — Т. М.) к графу А Г Разумовском-* Ело- 26 тех
В 1757 г. произведен в полковники. Вскоре он приобрел «дсаесея-
ность* великой княгини Екатерины .Алексеевны
После всяких служебных перипетий в 1766 г он был назначен ди¬
ректором придворного театра и музыки. Ему уже шел 42 год. 1>г бра¬
ка с Марией Алексеевной Гагиковой убывшая камер-юнгфера импе¬
ратрицы) он имел двух дочерей, рано умершую старшую и .Алексан¬
дру, по мужу Бутурлину.
В истории русского театра деятельность Елагина оставила замет¬
ный след. При нем было основано первое театральное училище, у чре-
жден в Петербурге российский театр, были введены «командировки*
104 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
русских актеров за границу и приглашения актеров-иностранцев.
Он покровительствовал развитию русской драматургии — Фонвизи¬
ну, Лукину, служившим у него секретарями. Последние годы жизни
Елагин провел среди литературных и исторических занятий. Ека¬
терина высоко ценила его за честность и правдивость, но не могла
простить ему пристрастие к русским масонам (между тем, при его
участии русское масонство было введено в организацию шведской
масонской системы. — Т. М.). Он был очень начитан, но у него бы¬
ло и полное отсутствие критического чутья. Елагин был известен
любовью жить весело и радушно, имел слабость к женщинам, к те¬
атру и всему прекрасному. Елагин остров сохранился в современном
Петербурге XXI века.
В XVIII столетии было немало дворян, которые, отслужив по во¬
енной и гражданской службе, уходили в отставку и занимались тем,
что их привлекало. А. А. Ржевский ушел в отставку и предал¬
ся любимому занятию: писал притчи, загадки, сказки, эпиграммы,
сатирические письма, торжественные и духовные оды, мадригалы,
сонеты, идиллии, стансы. Он воспевал Петра III, Екатерину И, Алек¬
сандра I, писал и представлял трагедии. Беда его была в том, что
он занимал видное место среди масонов (а кто не был к ним близок
из мыслящих людей?).
Был женат дважды — первым браком с 1766 г. на А. Ф. Ка¬
менской и вторым — на фрейлине и любимице Екатерины II —
Г. И. Алымовой. Державин в оде «Счастливое семейство» воспел
этот брак.
Он все подчинял служению Отчизне. И даже в масоны он всту¬
пил, дабы пытался с помощью этого ордена добиться самосовершен¬
ствования.
Он жил в роскоши, давал блестящие балы, но всю жизнь работал
с максимумом отдачи, помогал финансами тому же Н. И. Новикову
в публикации и распространении его знаменитых работ. Это был че¬
ловек широкой души и больших возможностей в сотворении совсем
нового для Европы театрального искусства. Но он был земной чело¬
век и ничто, что создает мужской характер, было ему не чуждо.
Когда читаешь мемуарные записи XVIII, XIX столетий, кажется,
что людей этого периода Господь творил «поштучно», лишь иногда
отступая перед дьявольскими замыслами.
В целом же, все в эти времена было сообразно с прави¬
лами поведения дворянина, регулируемыми светским обществом,
и правилами «Домостроя» и Священного писания в простонародье.
Но структура управления и «вверху» и «внизу» была одна. Каж¬
дое новое поколение первые 10 лет проводило на пересечении этих
структур.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
105
Дворяне и крестьяне несли тяготы воинской службы, которая
имела разные правила, разные знаки отличия, но одинаково траги¬
ческий результат для тех и других. Количество солдат и офицеров
всегда отвечало законам войны. Но все мужчины служили и имели
воинское звание и гражданскую профессию.
И женщины, независимо от положения, рожали детей в роскош¬
ных покоях или в крестьянской избе и умирали при родах по при¬
чинам, одинаковым во все века. Часто умирали и младенцы — тоже
независимо от сословных преимуществ родителей.
Дурные характеры мужчин и женщин, мужиков и баб, каждый
получал по наследству, независимо от желания.
Давать оценку или характеристику просвещения в России двух
веков — задача невозможная. Ни для кого. Все документы «из века»
были преимущественно о русских людях и прижившихся в России
иностранцах, и почти совсем нет данных о жизни народов других на¬
циональных общностей, населявших Россию. Русские путешествен¬
ники, исследующие российские регионы, появились лишь во второй
половине XIX в.
Век Екатерины II проживали не без проблем и могуществен¬
ный царедворец, живописец, ученый, поэт, великодержавный вель¬
можа и могущественный крестьянский самозванец. Самобытны бы¬
ли фрейлины, создательницы первых в России салонов, директрисы
Института благородных девиц, помещицы и дамы высшего света,
актеры и актрисы.
Никто не удивлялся, когда кому-то необходимо было взять дру¬
гое имя, например, Марии Федоровны — немецкой принцессе, или
заменить фамилию казака Носова на дворянскую Левицкого извест¬
ному художнику-портретисту XVTII столетия (1735-1822). Или ди¬
ректор Горного корпуса Алексей Иванович Корсаков (1751-1821) мог
сделать выбор в последние 15 лет жизни между присутствием в Се¬
нате и небольшим кружком близких друзей, объединенных страстью
к искусству. У него было большое собрание редкостей и скульптур,
он создал в поместье замечательную картинную галерею. Любил вы¬
шивать по канве. Имел сына и дочь, но после его смерти картины
были проданы с аукциона вместе с его домом у Смольного. Почти
все они остались в России. Галерея была оценена в 50 тыс. рублей.
В основном со второй половины XVIII столетия в России стали
обозначаться новые тенденции развития литературы и науки.
Например, неизвестно, где учился и как сын бедного дворяни¬
на Семен Иванович Гамалей, живший с 1743 по 1822 г., но был
он одним из самых образованных людей века. Он отлично владел
несколькими языками, в том числе латинским и некоторыми восточ-
106 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
ними. Начал он службу в Сухопутном и Морском шляхетских ка¬
детских корпусах. Служил при графе Чернышеве. В 1784 г. вышел
в отставку (в 41 год). В отставке он отдался любимому делу — фи¬
лантропической деятельности. Его называли «Божьим человеком»
за его честность, «незлобие», смирение, бессребничество. Вся его дея¬
тельность на общественно-литературном поприще была проникнута
высокими гуманными чувствами и убеждениями. В 1776 г., когда на¬
чалась прививка оспы, он перевел сочинение Эйзена «О легчайшем
способе прививки оспы». Особенно его привлекала духовная природа
человека (в 1768 г. перевел путеводитель премудрости Вивеса). Сбли¬
зился с Н. И. Новиковым, естественно, увлекся масонством. После
смерти Новикова прожил 30 лет в его Авдотьине и помогал больным
детям Новикова.
Сын богатого помещика, Иван Петрович Тургенев (1752-
1807), закончил университетскую гимназию, с 1771 по 1784 г. слу¬
жил в армии от сержанта до полковника. В 1796 г. был награжден
чином действительного статского советника и определен директором
Московского университета. Ему исполнилось 44 года. Жуковский
отозвался о нем так: «Тургенев был живой юноша в кругу моло¬
дых людей, из которых каждый готов был сказать ему все, что имел
на сердце, будучи привлечен его прямодушием, отеческим участи¬
ем, веселостью, простотою». Жуковский получил свое умственное
и нравственное образование в просвещенной семье Тургенева.
Его седин свобода не чуждалась...
О нет! Он был милейший нам собрат,
Он отдыхал от жизни между нами,
От сердца дар его был каждый взгляд,
И он друзей не разнил с сыновьями.
Высокий уровень образования И. П. Тургенева сочетался со
страстью к литературе и искусству. Обладая удивительной способ¬
ностью открывать дарования в своих питомцах и давать их спо¬
собностям соответствующее направление, он был центром, вокруг
которого группировалась вся литературная Москва, включая сюда
и Н. М. Карамзина, которого он вырвал из вихря светской жизни
в Симбирске.
Иноземная литература в России XVII-XVIII ев. Кроме
собственных сказаний, песен и былин, русский человек, по свиде¬
тельствам С. М. Соловьева, слушал и читал в переводе иноземные
хроники, повести, романы, сказки. В XVII веке эти сказания через
Византию переходили на Русь в южнославянских, сербских и бол¬
гарских переводах. Любимым чтением русского грамотного челове¬
ка были сказания о подвигах Александра Македонского, знаменитая
Глава 2. Цивилизационный прорыв
107
в средневековой европейской литературе троянская история Гвидо-
на Мессинского; большой популярностью на Руси в более позднее
время пользуется рыцарский роман, в основном в переводе с поль¬
ского. Читался он в высшем грамотном обществе и шел в списках
того времени под названием «потешных» книг. Это явление, по мне¬
нию С. М. Соловьева, «служит указанием того возраста, в каком на¬
ходим народ наш, возраста детского, когда фантазия преобладает
и требует чего-то чудесного»1.
В это же время переведены басни Эзопа, сборник нравоучитель¬
ных повестей Gesta Romanorum («Дела римские»), Зерцала, собра¬
ние анекдотов о знаменитых людях греческой и римской истории
(« Апофегмата» ).
Более всего нуждались в книгах люди, часто сталкивающиеся
с западным миром, которые должны были знать, как живет этот
мир. Книги писались в двух экземплярах: одна — для государя,
другая отдавалась в Польский приказ. Два знаменитых начальника
этого приказа, два знаменитых западника — Ордин-Нащекин и Мат¬
веев — стали самыми усердными собирателями иностранных книг:
в 1669 г. Ордину-Нащекину прислано было из-за границы 82 книги
на латинском языке. В 1650 году в Москву были вызваны два ки¬
евских ученых монаха, известных нам как Епифаний Славинецкий
и Арсений Сатановский, для перевода Библии с греческого на сла¬
вянский язык и для риторского учения. Как видно из обзора пере¬
водимых книг — названных и им подобных, — резко обозначается
тенденция пробуждающейся потребности в знаниях. Речь идет о по¬
требностях в учебниках и энциклопедиях, а также о том, чтобы дать
образование своим детям. Сперва во дворце, потом в домах вельмож
детей начали учить наставники, т. е. те люди, кто из многих книг
умел выбрать самое главное и сообщить детям средство самим про¬
должать впоследствии тернистый путь к знаниям. Но и грамотные
из крестьян, как правило, отставные солдаты и священнослужители
долгое время растолковывали писания мудрецов, святых, монахов.
И были очень популярны в народе испокон века.
Одной из наиболее популярных книг, имевшей весьма многочис¬
ленные списки и бывшей, как правило, во всех хранилищах древних
рукописей, была «Пчела» — перевод одноименного византийского
сборника, составленного монахом Антонием в XI веке на основе из¬
речений античных авторов. На русский язык с греческого переве¬
ден в конце XII в., популярен в XVI-XVII вв. Некоторые выдержки
из этой книги:
— Не будьте детьми умом, но в пороках будьте младенцами,
а по уму взрослыми (из Апостола); — Источник и мать, и корень
1Соловьев С. М. Об истории Древней Руси. М., 1992. С. 518.
108 Т. Н. М алькове кая. Семья и власть в России XVH-XVIII столетий
премудрости — добродетель, всякое же коварство с безумия начи¬
нается (Златоуст); — Всякому желающему что-то тебе сказать дай
такую возможность: и если угодны тебе будут речи его — великую
пользу получишь, если же не прислушаешься к ним — не беда, по¬
скольку один ум всего не постигнет (Дион Римский).
Русским были известны Сократ, Клитарх, Демонакс, Аристид,
Аристотель. Пифагор, Геродот и другие. Любопытны те мысли, что
привлекали русского переводчика:
— С умом еще можно сыскать удачу, удача же ума не приба¬
вит (Демонакс); — Когда рассуждаешь, подумай о прежде бывшем
и сравни его с ныне: ним, и все, что сокрыто, сразу окажется ясным
(Сократ)] — Хороший советник лучше любого богатства; — Мудрый
совет важнее множества рук, и мудрый сильнее твердого {Диодор);
— Побеждать в сражениях и неразумным часто доводится, умом
же и мудростью сделать могут лишь те, кто умеет хорошо мыслить
(Аристид); — Советы не что иное, как недостаток ума. Ибо, не зная,
что следует делать, а чего нельзя, мы и просим совета; чужое же
мнение часто мешает решить, как следует поступать (Аристотель);
— Ни коня невозможно без узды удержать, ни богатства без ума
(Пифагор); — Крепость тела да не станет в немощь душе, ибо твер¬
дость души и есть мудрость (Клитарх); — Равными мне пред очами
моими, о, государь, кажутся тот, кто хорошо размышляет, и тот, кто
хорошо говорящего сможет выслушать (Геродот).
Опубликованный В. С. Семеновым текст «Пчелы» состоит из
71 главы и включает 2500 высказываний. Каждая из глав в пере¬
воде на современный русский язык звучит маленькой сентенцией:
«О жизненной добродетели и злобе», «О мудрости», «О правде»,
«Об учении и беседе», «О поучении», «О философии и об учении
детей», «О почитании родителей», «О трудолюбии», «О постиже¬
нии себя».
Учитывая универсально-педагогический характер сборника, не¬
трудно заметить, что он учил человека многим жизненным добро¬
детелям и важнейшей из них — свободно владеть своим умом и со¬
размерять постигаемое с уровнем и возможностями тех, кто состав¬
лял для человека среду ближайшего окружения. Книга всегда и вез¬
де выполняла просветительную роль, но если в греческом мире она
была всего лишь школьной хрестоматией, то на Руси стала книгой
для домашнего самостоятельного чтения. Само это чтение обладало
своеобразным ритуалом. Поскольку грамотных было мало, слушате¬
лей было много, велика была и вера в прочитанное. Читали медлен¬
но, часто по слогам, пытаясь постепенно осмыслить прочитанное.
Тот же сборник «Пчела» самим своим названием обращал к обра¬
зу «добролюбивой» пчелы, собирающей нектар многих цветов. Наи¬
Глава 2. Цивилизационный прорыв
109
более обстоятельно в «Пчеле» представлены христианские авторы:
Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Василий Великий и др. Их вы¬
сказывания, как правило, имеют общечеловеческий смысл: «Исти¬
на — одна, а ложь многолика»; «Безмолвное дело лучше бесполез¬
ного слова»; «Делай сказанное и не говори о сделанном». В «Пчеле»
содержатся мысли таких русских авторов, как, например, Даниил
Заточник. Этот сборник едва ли не один из первых сборников афо¬
ризмов. Извлечения из него часто встречаются в нравоучительных
книгах.
В. П. Адрианова-Перетц, обстоятельно изучавшая древнюю афо¬
ристическую литературу, обобщила ее воспитательное значение сле¬
дующим образом.
О том, что литература посредством воззрений влияет на душев¬
ный мир человека, видно из следующих положений:
• человек «самовластен», своей волей совершает поступв а, веду¬
щие к добру или злу, к правде или неправде;
• именно деяния определяют положительную или отрицательную
оценку данной человеческой личности;
• из всех свойств человека самым ценным признается ум (разум,
«смысл»);
• ум лучше иидит, чем зрение, лучше слышит, чем слух;
• труд — основа жизни («Праздный да не яст» — сравни: «Кто
не работает, тот не ест» — между этими пословицами десять
веков! — Т. М.); в книге резкое осуждение лени, праздности,
пьянства — всего, что отвлекает от труда;
• человек обязан уметь владеть собой, быть искренним, помогать
каждому.
Афоризмы обращают мыслящего человека к извечному вопро¬
су: как мысль, данная в концентрированной форме, влияет на ду¬
шевную жизнь человека? Это, по сути, вопрос о внешних и внут¬
ренних условиях развития человека и его психических свойствах.
Не случайно в анализируемом сборнике так много места уделяется
внутренней жизни человека и умению ее осуществлять: быть доб¬
рым, милосердным, отзывчивым на чужую беду, уметь со-страдать,
понимать состояние другого человека, особенно если он убог, нищ,
бездомен и беспомощен. Умение быть человечным человеком,
владеть умениями и средствами к этому — одна из задач человека
перед Богом.
Очень любопытны поучения о том, как учить детей: «То, что
с радостью и весельем входит, крепко западает в душу внимающим,
насильственное же обучение не может быть твердым»; Когда его
спросили, как это может человек сам себя обучать, Демосфен отве¬
тил: «Что запрещается другим, пусть то и себе запрещает»; «Невоз-
НО Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
мож.ны обширные знания при малом учении»; Когда его спросили,
что тяжелее всего носить земле, Диоген ответил: «Человека необ¬
разованного».
Как видно, не только товары привозили иностранные купцы.
Откуда же могли бы взяться византийские книги, греческие и со¬
временные тому времени хотя бы из тех, что читала Екатерина И:
Дж. Локк, Монтескье, Д. Дидро, Вольтер, Д’Аламбер и др.!
В Россию со времен Петра I буквально хлынули толпы ремес¬
ленников, мастеров, гувернеров не только из Голландии, Германии,
но даже и из Португалии и Италии, Франции и Англии.
Рассмотрим идеи просветителей Д. Локка, Вольтера, Д’Аламбе¬
ра, Дидро, Гельвеция, Гольбаха. Чем так важны были эти идеи?
И их ли усваивали россияне? Первым был Дж. Локк (1632-1701).
Джон Локк родился в Рингтоне в Англии, в семье пуритан, полу¬
чил строгое религиозное воспитание. Окончил школу в Вестмин¬
стере и поступил в Оксфордский колледж, где после окончания
преподавал древнегреческий язык и углубленно изучал медицину.
В 1667 г. стал домашним врачом, а затем секретарем лорда Эшли,
графа Шефтсбери, что определило его интерес к политике. В 1668 г.
избран членом Лондонского Королевского общества и после различ¬
ных скитаний и передряг поселился в Отсе, в имении Мэш, где и за¬
кончил свой основной труд «Опыт о человеческом “разуме”», над
которым работал 20 лет. Локк исследовал возникновение, достовер¬
ность и объем человеческого знания, доказывал теоретически, что
все наше мышление возникает лишь благодаря воздействиям внеш¬
него материального мира, но, кроме него, существует внутренний
опыт (рефлексия), путем которого воспринимается собственная де¬
ятельность рассудка, т. е. внутренний опыт является самостоятель¬
ным источником знания.
Для широкого круга думающих людей России были привлекаг
тельны социальные взгляды Локка, выражающие идеи передовой
буржуазии, и его оригинальные взгляды на создание новой по¬
роды людей, в условиях воспитания которых все начинается
с «чистой доски» (tabula rasa). Опираясь на свою философскую
систему и обобщая опыт воспитания передовых кругов буржуазии
своего времени, Локк развил педагогическую систе¬
му, основанную на педагогике «здравого смыс¬
ла», удовлетворяющую практические потребно¬
сти «джентльмена».
Цель воспитания Локк видел в подготовке джентльмена,
умеющего разумно и прибыльно вести свои дела. Решение этой цели
он видел в задаче укрепления здорового духа в здоровом теле, раз¬
витие дисциплины тела и дисциплины духа. Очень большое зпаче-
Глава 2. Цивилизационный прорыв
111
ние придавал «светскости», развитию умения держаться в обществе,
развивать и усваивать «хорошие манеры».
Придавая большое значение ощущениям, Локк прежде всего уде¬
ляет внимание физическому развитию воспитанника, считая необхо¬
димым закалить тело, чтобы переносить усталость, перемены пого¬
ды. Его рекомендации были четки и конкретны: вредно слишком
тепло одевать детей, полезно ходить с неприкрытой головой, еже¬
дневно мыть ноги холодной водой, приучать ребенка к умеренной
пище, как можно больше времени проводить детям на улице (как
видно из этого перечня, все противоречит «привычкам милой ста¬
рины» россиян и потому особенно привлекало новизной). Он счи¬
тал необходимым, чтобы дети как можно раньше ложились спать —
вставали по возможности всегда в определенный час, чтобы были
установлены определенные часы для приема пищи. Большое значе¬
ние придавал Локк играм детей.
Многие его практические советы были повторены Руссо, а в Рос¬
сии, в конце XVIII в. — И. И. Бецким.
В области нравственного воспитания Локк провозгласил прин¬
цип дисциплины тела и дисциплины духа. Он видел важнейшие за¬
дачи нравственного развития в выработке характера, нравственном
дисциплинировании, развитии воли. Он считал, что ребенка с ранне¬
го детства надо приучать побеждать собственные прихоти — обуз¬
дывать свои потребности и желания. «Разве может показаться нам
странным, что тот, кто в короткой рубашонке привык иметь свою
волю во всем, продолжает, и нося брюки, желать того же1. Закон¬
ные желания ребенка нужно исполнять, но пока они не переходят
в каприз — тогда им необходимо противиться. «Платье, когда дети
в нем нуждаются, давайте им; но чуть они заговорили о такой-то
материи, ее цвете, пусть будут уверены, что просьба их не будет
исполнена»1 2.
В целом Локк против телесных наказаний и допускает их лишь
в исключительных случаях, когда надо сломить упрямство ребенка,
но предпочитает усиливать похвалу, делая ее публичной, воз¬
буждающей чувство чести.
То, что предлагается ребенку, следует хорошо обосновать, счи¬
тал Локк. Главным средством для этого являются не наставления,
а примеры, среда, обстановка.
Что бы ни говорил тот, кто ходит за ребенком, «наибольшее вли¬
яние на его поведение будет все-таки оказывать компания, в которой
он находится, и образ действия тех, кто рядом с ним3.
1Дж. Локк. Мысли о воспитании. § 35 по любому изданию.
аПо тому же ист., с. 67.
3Там же, по цит. изд.
112 T II. MiViuKOiK Kmi. Семья и штсть n России XVII XVIII столетий
Локк решительный сторонник индивидуального воспитания.
Он видит некоторые положительные стороны школьного воспита¬
ния, но отрицательные — преобладают: «трудно разгадать», каки¬
ми соображениями руководствуются отцы, помещая детей в школы,
«в среду и сообщество пестрой толпы дурно воспитанных, пороч¬
ных мальчиков всякого состояния, которыми обычно наполнены эти
учебные заведения; ... несравненно лучше поступят родители, если
для своих детей возьмут в дом воспитателя, который сумеет обучать
мальчика более изящным манерам, вселить в него более зрелые
помыслы, благороднейшие мысли, стремление в по¬
знании добра, чести и благопристойности и т. д.»1.
Как видно, помыслы Локка в конечном счете близки к утопии:
в сравнении с чем индивидуальный воспитатель будет обучать более
изящным манерам? Как вселять помыслы? Что понимается под
этим понятием? И как определять, что они более зрелые (а какие ме¬
нее?), стремление (в чем оно проявляется?) и познании (как?) добра
(?), чести (?) и благопристойности (???).
Практицизм выражается умозрительно и неопределенно, что
позволяет каждому читающему наполнить понятия своим смысло¬
вым содержанием.
Воспитателю-гувернеру Локк придает очень большое значение
и высказывает множество бесспорных требований к его личности.
Но не отвечает на вопрос: откуда рождаются безупречные воспи¬
татели?
В вопросе о религии Локк исходит из своей деистической рели¬
гии, полагая, что детям нужно дать понятие о Боге как творце мира
и благодетеле, не вдаваясь в подробные разъяснения, «не заставляя
их учить непонятные длинные рассуждения». По существу, сохраняя
религию, он отрицает ее обрядовую сторону.
Воспитание Локк ставит на первое место, обучение — на второе:
«... оно должно иметь место, но стоять на втором плане, только как
пособник более важным качествам»2. Он дает ряд весьма полезных
рекомендаций, и в этом вопросе особенно ценно его соображение по
поводу обучения юношей «хороших фамилий» какому-нибудь реме¬
слу: плотничьему, столярному, токарному или садоводству и сель¬
скому хозяйству, а также парфюмерному искусству, лакированию
и гравированию и все это для того, чтобы предотвратить состояние
праздности, но «учить следует играя», всеми силами преодолевая
формализм и зубрежку. Начинать с простого.
Локк первый из педагогов построил свою педагогическую пси¬
хологию с применением эмпирической психологии. Он оказал боль-
1 По цйт. ист. § 70.
аПо цит. ист., с. 147.
Гллип. 2. Цивилизационный прорыл
113
moo влияние на педагогические взгляды французских философов-
материалистов и особенно на Руссо.
Среди французских просветителей по идеям особое место зани¬
мал Вольтер не только тем, что он считал предметом размышления,
но и тем как он это делал. Его критический, саркастический ум
поражал. Он был поистине «парадоксов друг* (с. 3-19).
Вольтер (это псевдоним, истинное имя и фамилия Марк Фран-
да Аруэ. — Т. М.). Вольтер родился в 1694 г. в семье нотари¬
уса, умер в 1778 г. в Париже. Учился в иезуитском колледже Паг
рижа. По окончании менял свои занятия, писал эпиграммы про¬
тив регента и 23 лет был выслан за это в Англию, где жил
в 1726-1729 гг. В 1733 г. издал «Английские письма», в кото¬
рых утверждал, что государственный и общественный строй Ан¬
глии превосходит французский. Указом короля Франции эти пись¬
ма были сожжены, но сам жанр, использованный для политиче¬
ской критики власти, идет по существу от Вольтера. Затем он
написал брошюру «Истолкование ньютоновской философии», ко¬
торую чуть позже стали считать началом знаменитой француз¬
ской Энциклопедии, основанной в 1751 г. философом-просветителем
Дени Дидро. Вольтер писал статьи для Энциклопедии и другие
произведения, живя во Франции и скрываясь в замке Сир по¬
чти 15 лет.
Знаменитая Е. Дашкова, которую судьба тоже «загнала» в Ан¬
глию и тоже на долгий срок, всячески искала связи с популярным
изгнанником и всячески способствовала популяризации Екатерины
Алексеевны, которую, в чем она была глубоко убеждена, «создала»
как государыню она. Есть много оснований думать, что дружба ее
в начале 70-х годов XVIII века с Дидро и Вольтером была взаим¬
но выгодна.
В XVIII в. во Франции процесс разложения феодализма по срав¬
нению с Англией шел медленнее. К середине века начало проявлять¬
ся глубокое противоречие между развитием производительных сил
страны и существующими отношениями в мануфактуре, ремеслах,
торговле.
Дворянство и духовенство превратились в настоящих паразитов,
держа Власть в своих руках, обирая буржуазию, ремесленников,
крестьян. Здесь и речи не могло быть об экономической политике
Адама Смита. Экономически сильная буржуазия политически бы¬
ла бесправна.
Идеологическая подготовка буржуазной революции началась
в философии и литературе Франции Вольтером, Д’Аламбером, Гель¬
вецием, Гольбахом, Дидро, но связь этих философских работ с каки¬
ми бы то ни было изменениями существующей власти представители
8"2Ш ^
'тх-ы-гий
П;
w П' *PV7^nFTT
П‘- 'ТрЧВг-.Х-И
Р'^-И'ГЛ\ гч-рц».
1’ИТЧВ^-ГИ OrpoVHOe
k 7"“' п‘"т,и‘,лT"*' WMWfc 'ЛЫЫМ V.V^UM
•« 1„|„.к* Ши,р,кЛЯ ИЧВГЧ-Т-
"" t' ' по. гонимо „углн-кя в доимад и ча о-ынь
*1«пм.тМ 11|К;ДЦ.М I ,КЛ Г*'рИМ« I Wt¥) библиш^-ку ИО on н» был бы
.г^, ~ ЧИ f.W в тнг блн» одарим. |И М« ПУ<ТИП щ of*)J)rrT славу
I»-» ‘1'ип«и.н}к,м. Людовик XV В 17Г, г иа.нвчил
Noutt-jm. и. 1«111ИОГрв/|и,М МО Нотьтгр в-ко,*, покинул
Т 40 И|<И1ЛНМ1«.МИК> фридрихя |р ЛИКОМ) 1КМ.7ИЛ.Н я Ьер-
1«пг Г1Г « 17'К1 МО 17Г|.Ч I м,южи» в приго|юлг 1и-р-|им* Ган Су-
<* a Tatvu mb •«'iiv irn, |м>кя удалим. я в Швейцарию I ям он на¬
ши ал «ачи «Мемуары» (17Г>Н • ), •Опыл о нравах и духе неролов»
I 171Л 17f»*>) • I ряв-mi о й>.|мт>рпим1и-ли» (1763). «Фи.ниоф* кий сло¬
варь» (17М 17»>«)
CnvT-ni ли1Ы|*' п»да и.и лг <-м«*,пи Людовика XV, в 177Й г. Воль-
утр en>*v.** в Париж, гдр «чч» вгт,н>чяли тысячи го,х>жан как три-
умфат^ш
lir»um»,)w«- Ti4> мы. ли в. лук
«Пы-.^аи.'.ты'нний человек н«> молит иметь морали, так как
К ./нилтяо у< ган наливает правила и нормы в »аимодействия
,Iii« игтощагт государственную казну Разве ш-
9» у а/дтяитмасх пап.»днмло бы «*•'’ Начиная с древних римлян,
я т яьтж. ■* дахс иаро.]д. который обогатил* я бы вследствие по-
<*j. ЬяЫа з^еярадам в дням* зырей людей, рожденных, чтобы
ЯЖГш. ((XCMbtti
«£г_а» бы Ьглъ. т суиаьлшова-ю. то ею еледоьало бы »ыду-
,^-1 р-гл:им Вольтер высказывался очень противоре-
- >ЖЛ« - ЛС сложный теа7р, в мотором одна и та же траюдии
Ш>П.Д иод различными названиями».
Пож/жня мысль высказывалась задел* о до Вольтера (JJoncap
П-ер 1Ж 1'jtSbj «ГсюисддиЙ мир теат р. В ню о бесплатный вход
и купола ваши ваер/у небесный свод».
(«Весь мир — театр, мы все - актеры поневоле,
Всесильная судьба распределяет 1>оли,
И небе>:а следят за нашею игрой*. - Т. М.)
кел 2 Hi
I «ям! flp.fa
Любопыт) предвидение Вольтера фитд«
Я СОЧИНСНИЙ рЛСГВТ ПК быстро, 'ГГО Я 1У la УШЛ)И буДуШГМ up*jrjrja
сводить PlC к |па.течгнням и с.пчмряу*
Краткие пн'.«>пня о Дени Дш*рп (1713 17>4i С)ч рс-лжьс*
в г Лдрр wnouffK» IT Г1 »рИЖЛ. в ггчы ргмр. .хгииИКА Г*/1иЫ-
СТВеНТКЧЧ) ножовщик Ляля Дидро. КАНОНИК ИМГШ Я МАЛЬЧИК*
(ччтыттве способности. отпрпяк i pro я Париж и у«-троил • ыы-хгдж.
гтр гтлвное внимание удечядось (пучению и> kvhtba. П I7T? г Д*>
ро окончи 1 коттедж и тиучил степень хтгисгрл в« кунт» ж* Ра¬
ботать я тч'й области нр спи Предпочп работе гвибодяый об-
ржт Ж ЯШИ. Не ГВЦ 1ЫВАЛ Себя обИ ЩГГЛЬМиСТЬЯ) службы <*я был
го гувернером. го продавцом книг, nuihviwkx мисаяигм прси*>я*«-
лей для чамн р.хмогных пбгмгон и г д. Он у моги чягы рлмит-
тят увлекался современной фи.(«софт-Л. в ното|м)й паяную роль
в го время трала Лиг ши Рд|1пом1<л11 ичгттдми Дидро были Рус¬
со и Д’Аличбер И 1716 г он выпустил кишу «Фи.кп)<^сыж пягь-
ма*. в 1717 г «Ален, и-ги п|м>гулка скептика» Цпиура ниц*-
гила ее печатание А п\ филосо<|>ског сочинение «Письмо слепым
в иалмданис «ричим», нанииинкв* в 171!) г, ,Чидро на три ян»
на попал в порьчу I) 177!) 1771 г ,'Ьсфо был припалил* «мае-
ратрицей Ккд герипой в I Ьтертф. Он приложил мжяч> згежтжЯ.
чтобы ск.юнигь rv к отмене крепостною права. («Лкези ия
бы довольно спокойно в этом мире, если бы были ииж '-**7»-
ны, что им нечего бояться в другом, мысль, что Бог* ягт. иг ис¬
пугала еще иикого, но скольких ужасала мыс.-хь, что паргтт:
такой Бог, какого мне тображают* «Знание ттг\х ьахгьд »»1 л
должны быть, харакгерю.уыг че.юьгка сзхавг tc«v im.-
вы вещи на самом деле, чарахтерилует **-ХЛгхь ,»сы~*лг\. я»
ние же того, как их кшенитъ ь лучиюо х*раьтгрж>«гт «две
ка гениального» )
Как ни старался Днд}» убедить Ехагч“лаь£> .-тыемгт» цвянлгв-
ное право не хсч-дил, а а гем о* Дддуо ежа двпцл*.яс троил*.
По ДщфО Н1ИЧ'рсЧЧ‘Н НО СЦЧМШсЧТЧМА .ЬХЛ' УЛу'ОА. тса 1 iwsua?-
Иксы России. Он вошел а миров;, х' культу уч -рс'ыи-чхт.-р I вг-
дактор «Энциклопедии, am 1\.\.vkc<ik4v лх-наун н'-’с ic-aycvn t ве
меч-ел», но имевшего atuvK'iva Эго оь-ик 36 cv.vca rvtu.-'ve « ы-
люстрацнП к ним Н ечмдатш -тчо тру i«a > час! човжш Д Чламоер,
Пиньгер, Руссо, Монтчч хьо, luiboax и, конечно, сам Ди,фо. Кдо-
мо Ю1Ч), он ниса-i нроы.шедегмы самых различных чудожеспын-
ных жан|ч>ь: пьесы и романы ^«Побочный сын» 1755, «.Мона¬
хиня» 1760, «Жак-флтлисг» 1773, «Племянник. Рамо»
1762 1769 гг., ечн гившийся eix> :|учишм художественным чроилве-
домнем). U России романы еще не инсаш и даже чига-ш очень
Пб Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
немногие, и то лишь в конце века. А такая смелость в толкова¬
нии любви к женщине и веры в Бога — даже в мыслях россиян
не возникала.
• «Верх безумия — ставить себе целью разрушение страстей».
• «Везде, где признают Бога, существует культ, а где есть культ,
там нарушен естественный порядок нравственного долга и нрав¬
ственность падает».
• «Отнимите у христианина страх перед адом, и вы отнимите
у него веру*.
• «Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает
осознавать, что он не рожден для рабства».
Надо думать, что Радищев и Карамзин, будучи в Европе и зная
языки, читали не только это. Но принять к руководству идеи
просветителей Екатерина Алексеевна не могла позволить ни ма¬
сонам, ни русским студентам, обучающимся в Геттингенском уни¬
верситете.
Клод-Адриан Гельвеций (1715-1771). Родился в Париже, в се¬
мье придворного врача. Окончил иезуитский колледж и получил
юридическое образование. Стал служить генеральным откупщиком.
Но в 1751 г. судьба свела Гельвеция с Монтескье и Вольтером и с это¬
го момента наука захватила его и стала целью жизни. В 1758 г. вы¬
шла его главная работа «De l’esprit», название, переводимое дво¬
яко: «О духе», или <06 уме». Папа римский ее проклял, книга
была осуждена правительством Франции и приговорена к сожже¬
нию. Как известно, книги, предаваемые сожжению, возбуждали осо¬
бый интерес, ожесточенную полемику и огромную популярность
автора.
За короткое время книга выдержала 50 изданий, была переведе¬
на на основные языки Европы, в том числе в конце века и на русский.
После смерти Гельвеция в 1773 г. вышла вторая его книга <0 чело¬
веке, его умственных способностях и воспитании».
Развивая материалистические идеи учения Локка, Гельвеций
применяет материализм непосредственно к общественной жизни,
и поскольку человеческий опыт основан на ощущениях, важнейшей
задачей и целью воспитания, с его точки зрения, является возмож¬
но лучшее развитие органов чувств. Отрицание врожденных идей
позволяет ему считать воспитание всемогущим. «Воспитание может
все, — считал Гельвеций,— оно в состоянии даже производить гени¬
ев*. Чувственные впечатления, себялюбие, наслаждение и правиль¬
но понятый личный интерес составляют основу морали. Он полагал,
что «в каждой стране искусство формировать людей так тесно свя¬
зано с формой правления, что какое-либо значительное изменение
Глава 2. Цивилизационный прорыв
117
в общественном воспитании (например, в семье. — Т. М.) вряд ли
возможно без изменений в самом государственном строе». Воспита¬
ние, с точки зрения Гельвеция, должно засеять наши сердца полез¬
ными д ля индивида и общества привычками, которые, как известно,
формируются сызмальства, т. е. опять-таки прежде всего в семье.
Вот эту-то связь Гельвеций интуитивно и улавливает. Вместе с тем,
как и все деятели просвещения, Гельвеций отрицал существование
Бога, сотворение мира и бессмертие души, полагая что: глав¬
ная сила общественного развития — сознание
и страсти человека.
Он возлагал надежды на просвещенного государя-философа на
троне, считал необходимым полное уничтожение помещичьей соб¬
ственности и порожденных ею институтов.
Это ли не парадокс увлеченности Екатериной II деятелями про¬
свещения в помещичьей стране, где только благодаря помещичье¬
му хозяйствованию можно было ездить в Европу, нанимать гу¬
вернеров и читать просветителей? Поистине «мы все актеры по¬
неволе».
«Искусство политики — это искусство делать так, чтобы каждо¬
му было выгодно быть добродетельным». А если учесть, что выгода
всегда расчет, основанный на действии за счет другого, то что есть
мораль? Но Гельвеций на это уже не мог ответить. Книга вышла
после его смерти.
Поль Анри Гольбах (1723-1789). Родился в Хейдесхейме,
в немецком княжестве Пфальц, но вскоре вместе с родителями пе¬
реехал в Париж, где прожил всю свою жизнь. Его отец был богатый
немецкий коммерсант, имел интересы в торговле и банковском деле,
дал сыну прекрасное образование и видел в нём преемника своего де¬
ла. Однако сына, еще студента, привлекали естествознание и фило¬
софия, но его подход был подходом философа-материалиста, всесто¬
ронне образованного и энциклопедически подготовленного. В своем
доме Гольбах создал салон, где собирались ученые, особенно близ¬
кие ему энциклопедисты: Дидро, Д’Аламбер, Гельвеций, Бюффон,
Бретонн и Руссо.
В период с 1767 по 1776 г. Гольбах издал семь книг, посвящен¬
ных различным проблемам естествознания, но все книги и главная
из них «Система природы» были изданы им под псевдонимом Ми-
рабо. Он был последовательным материалистом и убежденным ате¬
истом, псевдоним помешал признать его первым систематизатором
естествознания, ибо его тайна стала известна только после его смер¬
ти. Умер в Париже.
Трудно представить, как «православная» Екатерина и ее спо¬
движники принимали такие идеи Гольбаха.
1)ч 1 II Малькомкля (>мья и власть п России XVIEXVIII столетий
• «lV'»Mcvinc в житии загробной нс что иное, как призрак, выду¬
манный ття помрачнепия человеческого разума, изображенный
дтн тот. чтобы обмануть и сбить с толку людей, чтобы навсе¬
гда лишить их спокойствия и превратить в послушных рабов
«духовенства*.
• «Догмы всякой религии оказываются нелепостью с точки зрения
другой религии, проповедующей иные, столь же бессмысленные
доктрины*.
• «Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный
труд оплачивался духовно*.
• «Если бы в этом мире не было бы зла, человек никогда не по¬
мышлял бы о божестве».
• «Выбор религии народом всегда определяется его правитель¬
ством. Истинной религией всегда оказывается та, которую ис¬
поведуют государь, истинный бог — тот бог, поклоняться кото¬
рому приказывает государь; таким образом, воля духовенства,
которое руководит государями, всегда оказывается и волей са¬
мого бога*.
• «Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих
принципов, так и в силу своих интересов*.
• «Всякий, кто серьезно задумается над религией и ее сверхъ¬
естественной моралью, кто трезво взвесит все ее преимущества
я недостатки, сможет убедиться, что религия и ее мораль... про¬
тиворечат природе человека».
• «Говорить, что нравственные идеалы врождённы или представ¬
ляются результатом инстинкта, — это все равно, что утвер¬
ждать.. будто человек способен читать, не зная букв алфавита
I t C f 11*
Одаию еелк учесть, что ъ салоне Гельвеция собирались его еди-
y wr w vmmrtr f_ которыми по произведениям и лично были знако¬
мь грогаетаеккы* русскжг аристократы, и они не возражали ни пись¬
менно кк устно его посту латам, то как согласуется вероисповедание
vtkj, аристократов с православием их крепостных?
Можно jt/тать на позиции католической церкви открыто, как сде¬
лала Бутурлина. уехав в Италию и приняв новую веру. Но неизвест¬
но ходили ли в церковь или хотя бы молились православные — чле¬
ны масонской ложи? Ведь одно исключало друкх-:, а тогда с чьей сто¬
роны была наибольшая опасность для православного мира: со сто¬
роны атеистов Запада или от помещика — масона и просветителя?
Идеи двух философов — Жан-Жака Руссо и Джона Локка — дей¬
ствительно оказали огромное влияние на воспитание и образование
российского просвещения в основном умозрительно.
Глава 2 Цивилизационный прорыв
119
Ж.-Ж. Руссо и влияние его идей на воспитание. Руссо
жил в период между 1712-1778 гг. Он родился в Женеве, в Швей¬
царии, в семье часовщика. Работал по найму, перепробовал немало
профессий. В 1741 г. 29 лет уехал в Париж, где вскоре сблизился
с французскими энциклопедистами, особенно с Дидро. Писал в «Эн¬
циклопедию* о музыке. В 1750 г. вышел его трактат «Рассужде¬
ние о науках и искусствах*, где он противопоставлял несправедливое
общество идеальному, «естественному состоянию*, при котором все
люди равны и свободны. Эти идеи он развивал и в трактате 1755 г.
«Рассуждения о начале и основании неравенства между людьми»,
показывая, что причиной неравенства стали частная собственность
и политическое неравенство, которые с течением времени все более
углубляются, достигая наивысшего расцвета при деспотизме. (Разу¬
меется, никто из властителей, знакомясь с трактатами Руссо, ни в ко¬
ей мере не считал себя деспотом.) Опасный интерес к его работам
проявило только правительство родной Швейцарии, еще не забыв¬
шей время Кальвина. Но и во Франции он уже не чувствовал себя
в безопасности, но продолжал писать, развивая свои идеи в романе
«Эмиль, или о воспитании», где острой критике была подвергнута
существующая система воспитания и предложены некоторые новые
подходы. Затем был написан политический трактат «Об обществен¬
ном договоре». Опасаясь ареста, Руссо уехал на родину. Его автобио¬
графическая «Исповедь» взорвала общество. (Киша была сожжена
на площади в Женеве.)
Он развивает одну идею: по мере развития культуры, нравы лю¬
дей ухудшаются... Цивилизованный человек родится, живет в уми¬
рает в рабстве. Цивилизация не принесла счастья человечеству
Каждый новый шаг цивилиэАцин был прогрессом неравенства. Ис¬
точник всех бед — нетрудовая частная собственность.
Католическое духовенство всю жизнь преследовало его. Он бе¬
жал в Бери и, наконец, пошел себе приют в Англии. К слову, Робес¬
пьер и Сеи Жюст считали себя учениками Руссо, Из ученая Руссо
они сделали своп революционные выводы.
В последние годы жизни у Руссо развилась душевная осчеднь -
мшиш щ>есдодон1ити. В конце жизни он вернулся ж» Францию, где
жил иод псевдонимом Рено. Умер в 177$ г.
Социально-политическое учение Русею а шьюсь основой его пе¬
дагогической системы. Он выдвинул теорию «естественного права*,
способствующую воспитанию человека на идеалах Свободы. Равен¬
ства, Братства.
В чем се суть? Руссо исходил из того, что все люди в естествен¬
ном состоянии равны и свободны, но реально с течением време¬
ни человек стал «везде в оковах». Однако люди заключили обще-
1!Д> I II M.ukkoih к.лн ( Vmi.h и mani. н Гоанн XVII XVIII столетий
епм мныЛ .u»i\>i»(»;>. ш ]н'да» часть своих прав добровольно ими же
выбранным илистым, которые, таким образом, должны были слу¬
жим, и.цч»ду. быть ему подотчетными («слугами народа». Т. М.),
IVм самым Верховная влаги, принадлежит народу (естественно,
т» только заблуждение философа XV7!II в. Т М.). Между тем,
вследствие злоупотребления властью, народ оказался порабощен¬
ным. со вдался искусственный политический строй, угнетающий на-
род. Ему-то и щютивопоставлялся строй, основанный на началах
«свободы, равенства и братства», как на естественных, неотъемле¬
мых правах человека. Теория естественного права отвергала разде¬
ление людей по сословиям; «естественная религия» отвергала деле¬
ние людей по вероисповеданиям. Феодальный культуре противопо¬
лагалась природа.
Конкретно в воспитании выдвигалась теория «естественного вос¬
питания». В педагогической системе Руссо приобретает исключи¬
тельно большое* значение воспитание активности ребенка (первые да¬
ры ребенку освобождение его от пеленок, которые сковывают его
как окопы). Его рассуждения объясняют необходимость приро-
досообразности воспитания, физического развития ребенка,
стремление ввести его в мир природы, «чтобы он дышал чистым
воздухом*. Для этого широко применять прогулки, беседы, работу
па огороде и т. п. Он выдвинул теорию «естественных последствий»,
исключающую морализирование, но полагая, что с последствиями
непослушания нужно оставлять ребенка наедине, чтобы он именно
от этих последствий испытал неприятные чувства. Руссо считал, что
воспитывают вещи, обстоятельства и люди.
Впервые за ребенком признается право на учет его возрастных
особенностей и предлагается вести воспитание разными способами
с детьми, подростками и юношами. Он был убежден, что ребенка на-
;ю воспитывать в природе, особенно в период от 2 до 12 лет. Для это¬
го ребенка надо удалить из города, «как очага испорченных нравов,
праздности и разврата». Речь шла, прежде всего, о Париже. Есте¬
ственно. нужно учесть, что это были последние десятилетия
французской монархии, когда развращенность праздного ф р а н -
пузского дворянства достигла крайних пределов. Никогда еще,
со времен императорского Рима, мир не видел такой праздности,
безумной роскоши и разврата, кои наблюдались среди высшего дво¬
рянства и духовенства. Верный своей теории естественного воспи¬
тания, Руссо пишет: «Я хочу воспитывать Эмиля в деревне, вда¬
ли от своры лакеев, худшего сорта людей, после своих господ; вда¬
ли от черных городских нравов, которые наводимый на них
лак делает соблазнительным и заразительным для детей»1.
1 Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или о воспитании. Пер. 1913 г. С. 74.
Глава 2. Цивилизационный прорыв
121
Единственной книгой для ребенка до 12 лет «пусть будет природа
и наблюдения ребенка над природой и еще хорошо бы прочитать,
если ребенок сможет, “Робинзона Крузо” Д. Дефо*.
К 12 годам Эмиль «всегда готов ко всему*1.
Третий период от 12 до 15 лет — время умственного развития.
Руссо исключает в этом возрасте изучение гуманитарных наук, огра¬
ничивая преподавание изучением естественных дисциплин. К изу¬
чению истории нужно приступать после «второго рождения* —
с 15 лет, считал Руссо. Основное внимание в этом возрасте он на¬
правляет на развитие любознательности и интереса к знаниям. Все
приобретаемые знания должны быть связаны с жизнью. Оригиналь¬
но понимал Руссо трудовое воспитание и обучение. Труд он рас¬
сматривал как неизбежную обязанность обществен¬
ного человека. «Всякий праздный человек есть плут** 2 3. Руссо
полагал, что более всего сближает человека с природой ручной труд.
Руссо хотел бы, чтобы руки Эмиля работали, как руки ремеслен¬
ника, а голова в это время мыслила, как голова философа. Эмиль
должен быть знаком со всеми видами сельскохозяйственных работ.
Кроме них, он должен обучаться ремеслу, которое должно отвечать
ряду требований: 1) оно должно создавать не предметы роскоши,
а общеполезные вещи; 2) быть совместимо с достоинством человека;
3) соответствовать полу воспитанника; 4) оно не должно действовать
отупляюще; 5) ремесло не должно быть вредным. Наиболее соответ¬
ствует этим требованиям, с точки зрения Руссо, столярное ремес¬
ло. Но с этим ремеслом, как и другими, Эмиль должен знакомить¬
ся в естественной трудовой обстановке. Только таким путем можно
у воспитанника вызвать «симпатии к трудящимся*.
На шестнадцатом году жизни пора возвращать Эмиля аз дерев¬
ни в город, где и предстоит воспитать в Эмиле человека: развить
любовь к людям, отрицание сословных привилегий а предрассч дков.
«Человек один и тот же во всех соед ов* ях»5. Эту
полную демократизма идею впервые провозгласил Руссхх
Содержание нравственного воспитания — юстгтяняе человеч¬
ности: добрых чувств, добрых суждений, доброй воли. Воорлст
от 15 лет до совершеннолетия Руссо назвал оериодом «бурь и стра¬
стей*. Здесь надо больше заниматься физической работой, ссор том.
охотой. Вводит требование полового просвещения.
Что касается воспитания женщины4, Руссо считает, что му жчи¬
на и женщина различны по своему назначению и должны получать
*По цит. ист., с. 146-147
а11о цит. ист., с. 183.
3По цит. над., с. 214.
4Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или о воспитании / Пер. Энгельгардта. СПб., 1913
( , „.„и .1 ... к П. n России XMl XVI11 гтолетий
П.ЧШМ 1 1 l.iiiM'icnnc жиппипы ]Н)ЖЛТЬ детей, заннмать-
ix vi'ixdi [ rvivi ini-i.in.in. <(mi Л111.1Л shit, гсмдапать <чагтьо мужчи¬
ны «Ни- »« iiiHTimic Ж1 iiii(iiii должно иметь (пношение к мужчинам:
iiji inn гм и им бы и, им нипмнымп. тишать нм любовь и почтение,
жч mtrun.m. их. Пока они ми юлы, заботиться о них, когда они станут
В1|чч |ыми. «о»с-1ч>11.111, им, утешап, их, делать их жишь П]>иятной
и офллноП ню Оби ыппо( ти женщин но псе П])емена и пот чему
их пади \чить с дек-тна*1 М гоби женщина могла ]южать здоровых
Доп ft Гм л а красива. ей нужно фишчечкое воспитание.
И б\д>щеП женщине важно развивать кротость, послуш
в котором она ns ждал ся воо жизнь2.
• Орымных умп ценных вшнтий женщине нс нужно, — считал
Руссо О,они пауки чужды ой но природе, другие - не соответ-
гтнчкгтее иашачепик)». Женщина, полагал Руссо, всю жизнь долж¬
на подчинят |,ся авторитету- сначала матери, потом отцу и, наконец,
>жу Cobit леиочкам в раннем детство давать религиозное вос¬
питание
П и ляды Руссо на женщину всегда вызывали большие дискуссии.
Теперь, когда мы зноем, что такое н|к*дставляст собой эмансипиро¬
ванная женщина, не желающая иметь детой и семью (см. Бьюконе-
иа) (стоит подумать над рассуждениями Руссо, хотя бы для того,
чтоб сохранить человечество. — Т. М.).
Педагогические идеи Руссо оказали большое влияние иа В. Г. Бе¬
линского. Л- Н Толстого и многих других общественных и педаго¬
гических деятелей.
Влили ие идей Руссо мд семейное воспитание. Молодые
ял оказавшиеся в условиях новых требований к жизни, часто
садили отказаться от прошлого, старых верований и устоев. При¬
ближалась буржуазная революция 1789 года во Франции. Философ¬
ские то-тоженая Ж.-Ж Руссо пульсировали в общественной мысли
~и-% утгл Еярюсы ■ в очень короткое время широко распространи¬
лась > г ггжл Уеле-чение идеями Руссо стало всеобщим и поддер-
ыы.г/4 zmmjt см^рштршкй. несколько недооценивающей антифе-
■шальагук га."же уяжсть утих идей.
В -~Z'. году иачл-та выходить ставшая центром борьбы про-
тж» реслализма французская Энциклопедия, редактором кото-
уЛ Си.- шсдиодаЛся философ Дидро. Французские просветители
JL Алы4г>р Вольтер Гельвеций- Дидро, Гольбах, Руссо и др.) дока-
зьдоля что в своем «естественном состоянии» человек всегда имел
«егтестменво* право» на свободу, равенство и братство.
■По чат ап с 364
'Чишяк с ЭТО
Глава 2. Цивилизационный прорыв
123
В высшем свете российского общества некоторые знали Руссо
лично. Так, В. Г. Орлов записывал в дневнике в 1771 году: «Прибыл
в Париж... пробыл там три недели. В это время видел раза четы¬
ре или пять Руссо, посещал много раз Диджерота и был однажды
у маркиза Мирабо... Руссо полюбил меня, просил ходить к нему
почаще и много ласки оказывал»1. Самые яркие сторонники Рус¬
со пытались осуществлять воспитание своих детей соответственно
«Эмилю», с обязательным приглашением образованного наставни¬
ка, желательно французского происхождения.
В произведениях Руссо его русские поклонники выделяли проти¬
вопоставление естественного — человека и противоестественного —
общества.
Естественное приравнивалось реальному, а противоестествен¬
ное — мнимому, выдуманному. Умозрительная изоляция становится
главным средством отделения естественного от неестественного.
Эмоции, порожденные происходящими социально-психологиче¬
скими процессами, В. О. Ключевский выразил следующим обра¬
зом: «... русские преобразованные люди XVIII века, растерявшие¬
ся от неожиданности и новизны своего положения, чтобы найтись
в нем, принялись обсуждать не только сделанный ими пробег, сколь¬
ко собственное смутное ощущение, го него вынесенное— Старая по¬
зиция, с которой они сорвались так поспешно, представилась им в ту¬
манной невозвратной дали. Мнения раздвоились: одни радовались,
что так далеко ушли вперед; другие жалели, что вследствие дале¬
кого ухода стало невозможно вернуться назад... но ни те, нн другие
не могли отдать себе отчета в том, как совершался этот акробати¬
ческий перелет. От одного склада понятий перешли к другому так
порывисто и суетливо, что по пути растеряли и свои путевые впе¬
чатления и чувствовали себя в положении лунатика, который ае по¬
нимает, как он попал туда, где очутился*1 2.
Восприятие открывшегося мира Ключевский сравнивал с опу¬
щением дневного света н первым свободным вздохом. Но люди бы¬
ли не подготовлены к тому, чтобы жить в vc.v&xsx свободы, даже
умозрительно. Они рассуждали о свободе и
нередко под крики крепостных, которых ix4ролла вл хром* «л. оесда
Дети людей состоятельных сословий оказались .xv,*ерже*еы самым
лицемерным способам воспитания «между лакейской и лессчслой*.
Когда идеи просветителей попали на русскую куть^чрмчю зхч-
ву, вся эта литература просветителей была своего рода откровени¬
ем3. Владея французским языком, многие, во-первых, мог. ил озывг-
1Русгкий архи». 1908. Кн 2. О. 468.
3 Ключевский И. О, Два воспитания. С. 31.
3См. подробнее Ключевский В. О. Два подхода к воспитанию. С 34.
1 M
* *1 * •» i r P'w' ии XVII XVIJI гтот^лгЛ
• -pur-fir «ft 1П«'|||,т\ jK|p f qmo' 7bHO T"M боТОР. ЧТО
v i* •» ‘*»ял* « rn'mmjM на 'толь высокие T?VH.
FV^** ;-х.ч rnf"M»«« 'WMW ЛИ ТИ'-Ь» И'Куг ' 7ТУИН0 CTpeVH*
» и-rwiinnwiwv fnrrnunnKi и ДЯЖ' MIVTH НЯЧВЛИ КОрЧИ7Ъ <”ВОИХ
rpi t»W»
P r?ri'l-,,‘ «ЧТИЛИ МОЯВ7ЯТМИ ИЛ'’И хярактерил>тошж* «лучшее»
«ь"-1Г?япмг ч «ццг И ДИЖ«- НИМИ. Л обсГШАЧИТЬ'Я идеал хорошо вос-
r^-гчцпаогт» и now*Wl
i*i*Tp ИГПИ1ГП п»кпи1ииия и <*'мы‘ 'Jx/рмулировались следующим
тд<»ро»*»е рититие фижч'*'ких и духовных сил человека
BMWT-TII Гкч-т«>рИД<>ЧИОГО ММОГОУ'И'ПИЯ^, ГшАГОВОСпитанпостъ (вместо
гчрпигтн). и{*ятли»'нмый ччкт и жин'К' понимание действительности
(ИТ****'» У<ЛИ|И’ЛМХ ГрИММНТИК и риторик)1
Но |лМ|«ым Оыло поиск' отношение к духовной житии человека
■ прмлпинис у |к*0*»пкя соГиттачтоЙ житии
1 Ключе**.мй В О Два подхода к воспитанию. С. 34.
Глава 3. МНОГОЛИКОСТЬ СЕМЬИ XVII! В.
И ЕЁ ЦЕННОСТИ
В рус С ХЧХЧ бри КГ Hf ПарЧ ПО*№лр1Ь*&СЪ tw? $у*и>
64.U чубсшлнч н хариктпгра.и. а триктгрч и чу»г*м4
вырабатывались пс П1Х*ибрачнмз« парил»,
В О A^rv«ncvO
Сословная замкнутость семьи. Разрыв в умгтр*»кяо*<
ТЯН высшего — дворянского N НИЗШЕГО — сельского ГОГ.Ю4МЯ ■
Крепостное право — укоренявшийся способ оЛюляпяяяяяя д«р>
дсй. Проблемы различных религиозных взглядов в одж>й гсмйг-
Вера я противостояние православных иемунтнм, масонац, «ммо-
странным иноверцам». Нравственные основы авторитета pccurre-
лей н последствия дву дикости общества в «го влияния на оре>
свещение.
НаПОМИНЛСМ, К КОНЦУ XVIII CTtVICTUM в России было пять основ¬
ных сословных групп, меб<о»ыияя группа ижнтрамцгв (0,13% от об¬
щего состава населения) и несчитанное количество инородцгв (та¬
тары, черемисы, мордва, калмыки и г. д.). Все сословия и тгжжж-
ские группы имели выраженное своеобразие, особенно гпппсскс
Между ними было мало общего: бы.'] общим язык русский., на¬
циональные языки сохранились в семьях; со времен древних следив
была большая терпимость друг к другу, и сложности были туту
в отношениях с народами Кавказа, частично Средней Азии Вджже
всех России была Малороссия, поскольку мноп»е малороссы ю«-
но служили государству, трону, влияла на аросвгддеюле в Р;*-ди»
(например, Сковорода, Гоголь, некоторые долыхмхдды в всяел*
Большая часть населения России быть u jcvxx >рал. лальк , .Ч>^>
дворян, 15,25% — оогальные сословия, лу\\д\.х ль.'гзгаше юг*-
иыо, священнослужители, $2,55%. оелыгхзсе аасе.5езам Гэлао»* се¬
мьи во всех сословиях были мужчины суушл1.* .'ын. в дкллг
ПО ВОЗраСШМ МАЛЬЧИКОВ),
К процессу ос^чиовании и восиилчлич яеоЫи я .муча*» дечю.чодзк
мостн, кроме р»щителсй, ириииек.чшсь ирис, ty га* зияющая, чсочуш-
ки, [нщстиеннмки, крестные oivu и млть, ссардше леей а v сельского
сословии старика-родители. Б дворянских сегмычл гувернеры,
и наемные учи геля, чаще всего семинаристы, отставные военные.
Большую прослойку составляли светские государесвенные служа¬
щие и обширная обслуга и в юроде, и в сельской местности, по¬
родившая мещанское сословие, У некоторых знатных людей было
до 200 и более лиц, их обслуживающих (не только крепостных).
Но как бы хорошо ни проводилось воспитание и какие бы гумани¬
стические идеи ни провозглашались, атмосфера крепостного права
XVII Will столетий
.mod само собой panмгкицпмея и норку слуг, их пролажу, все-
i латное тои*<ч «страстно 1юд< П зависимых. II С Тургенев в своих
письмах очень хо|юшо покатывает двойственность полиции матери,
как xoj«oinoix> ьзГхп зиного человека и бес мощадного жестокого по от¬
ношению к Герасиму и Муму. О том же писал Аксаков. (Екатери¬
на и «дала укал нс называть крестьян рабами, называть перестали,
но обращаться иначе как с рабами никто не смог.)
Самые прогрессивные русские мыслители имели доход только от
труда крепостных. На какие деньги путешествовали по Европе рус¬
ские путешественники, которые не имели иного дохода кроме того,
что давало поместье, и крепостные?
Гуманизм в философских трудах основательно сочетался с про¬
дажей крепостных и прочим помещичьим самодурством. Это была
особенность дворянской российской культуры: лак сверху, гниль —
внутри Разговоры о равенстве, свободе и... крепостное право. Па¬
вел Строганов, чтобы почувствовать лозунги «свободы, равенства
и братства*, один раз в неделю вкушал пищу в среде крепостных,
считая, что он «вдыхает воздух свободы». Принял католичество
и умер в этом заблуждении — «чудаком».
Сильно различались занятия дворян-аристократов и мелкопо¬
местных — однодворцев.
Характеристика дома и быта первых блестяще дана Пыльевым
в его книге «Старый Петербург», вторых — у Аксакова, Благо¬
ве и др.
После завершения обучения, примерно в 18 лет, путешествовали
оо еероаейским странам, в соответствии с финансовыми возможно¬
стями родителей. С этого возраста девушку мать начинает вврдить
в общество юношу — отец готовит быть своим преемником.
Тот эериод в семье бывал во все времена самым сложным. Ро¬
дители сое в значительной степени опирались на авторитет ро-
Зжтк^хгА власти (по «Домострою»), нередко были авторитарны,
иг. дети тоже вести в себе черты и свойства генотипа и часто про-
тикс-тсвл* ;юдительской воле в самых однозначных выборах —
езгмц жизни я характера деятельности. Они всегда были но¬
вые люди — oov: Ьошше (лат. — новые люди. — Т. М.), т. е. лю¬
ди ебкаащаае своим положением собственным заслугам, а не сла¬
ве предков. Этот путь прошли почти все выдающиеся люди сто¬
летии И. самое птавное, в семье до 10 лет закладывались основы
православной веры, этики, религиозного чувства. Они <|юрмиров&г
лись в семье сознательно, главным образом, путем воспитания ми¬
лосердия конкретными поступками — оказанием милостыни, помо¬
щи. сочувствием и состраданием и т. п. и в путешествиях по свя¬
тым местам.
I лава 3 Многоликость семьи XVIII в и ее ценности
127
Воспитание в помещичьей усадьбе (по воспоминаниим
бабушки Д. Благово, Елизаветы Петровны Яньковой, родившейся
в 1768 г.; ее мать была дочерью историка В. Н. Татищева).
Одна существенная особенность дворянской семьи того времени,
ярко проявляющаяся особенно в провинциальной жизни, — хлебо¬
сольство. От всех последующих XVIII в. отличался тем, что се¬
мья жила открыто, каждый мог быть уверен, что его примут
с радостью: «Бабушка была большая хлебосолка и не любила лицом
в грязь ударить: “Надобно гостей позвать: не вдвоем же обедать", —
говаривала она. Посылает к соседям, всех зовет откушать хлеба-
соли; большая барыня никого не гнушается, ее никто не уронят, про
всех у нее чем накормить достанет*1.
Помнить себя бабушка стала примерно с 7 лет, когда Пугачев
навел страх на всю Россию. «Как сквозь сон помнятся мне расска¬
зы об этом элодее: в детской сидят наши мамушки и толкуют о нем;
придешь в девичью — речь о Пугачеве, приведут нас к матушке в го¬
стиную — опять разговор про его злодейства. Так что н ночью-то
бывало от страха и ужаса не спится: так вот и кажется, что сей¬
час скрипнет дверь, он войдет в детскую и нас всех передушит. Это
было ужасное время!*2. Семья была в Москве, когда Пугачева взя¬
ли, его посадили на Монетном Дворе. «Помню, что в день его каз¬
ни (это было зимой) был сильный мороз. Его казнили. Собралось
множество карет. Мои родители не ездили и другим не советовали
смотреть на это «позорище». Две-три знакомых барыни говорили
матушке: “Мы так счастливы, что карета наша стояла против само¬
го места казня, и все подробно видели...". Батюшка не л ал барыэе
договорить: “Не только не имел желания видеть, как будут казнить,
и слышать-то, как его казнили, не желаю и дивлюсь, что у вас хва¬
тило духу смотреть на такое зрелище"*.
Собственно это и есть воспитание — наглядное отвооеяяе взрос¬
лого к недопустимости не только самой казни, во ■ сорддсалнкх
по этому поводу.
Семья бабушки и дедушки жила в Москве, но с весам мгхжзлэ
в поместье в Боброве (небольшой городок на реке Xocvp Борсееж-
ской губернии. — Т. М.). Дом их в поместье был большой выстроен
из толстых, чуть ли не д> бовых брусьев. Ню был каменный жи¬
лой и толстенные стены, называемые подклетями там бы.и» .члодо-
выс. Когда братья подросли, в дом приняли м\сье — фр<и±ц\ за. Гам
в подклети ему и отвели жилье''.
1 Рассказы бабушки, собранные ее внукем Д Благово. Л Наука. 19»S) О 9
а11ам же. С. аз.
■'См Н И Даля подклеть — обязательная часть русского деревенского тона,
сухая, чистая, прохладная. В ней отдыхали, жили молодожены, хранили рожь,
пшеницу и т. д.
128 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
У батюшки были свои мастеровые всякого рода — столяры, куз¬
нецы, каретники; столовое белье ткали дома, были и ткачи для по¬
лотна; был свой кондитер. Он был богат, имел около 4000 душ кре¬
стьян, а матушка 1000, в доме было всего вдоволь, но роскоши не
было ни в чем. Все было целесообразно.
В гостиной мебель была ильмовая, обита черною кожей с зо¬
лотыми гвоздиками. На окнах были шторы из парусины, распи¬
саны на клею. Посуда была вся оловянная: блюда, чаши, миски;
лишь много позже батюшка купил серебряный столовый сервиз.
По воскресеньям и праздникам съезжалось множество гостей —
обедали до 30 человек (со своими людьми, тройками и четверня¬
ми; некоторые гостили по нескольку двей — таков был обычай.
«Приехав ко мне в гости, человек оказал мне честь», — говаривал
батюшка.
Бабушка вспоминала, что ее отец редко вмешивался в их детские
проблемы, но уж когда вмешивался, то это запоминалось на всю
жизнь.
«Так однажды кто-то из гостей сделал неловкость, и дети засме¬
ялись (его внуки), батюшка строго посмотрел и после обеда позвал
их к себе в кабинет и выбранил детей: “Кто у меня за столом, тот
мой гость, а вы смеете над ними смеяться?! Ты — девчонка глупая,
а ты — дурак мальчишка, над стариками труните! Ежели я еще раз
это замечу, то не велю вас к столу пускать”»1.
По словам бабушки, они своих родителей боялись, любили и по¬
читали. Любопытно, что на первом месте боязнь, а на последнем
почитание. «Теперь дети отца и матери не боятся, а больше ли
от этого любят их — не знаю. В наше время (80-е годы XVIII в.)
никогда никому и в мысли не приходило, чтобы можно было ослу¬
шаться отца или мать и беспрекословно не исполнить, что прика¬
зано. Как это возможно? Даже и ответить нельзя было. И в раз¬
говор свободно не вступали: ждешь, чтобы старший спросил. То¬
гда и отвечаешь... Да, такого панибратства, как теперь (XIX век)
не было, и, право было, больше чтили старших, было больше по¬
рядка в семействах и благочестия. Теперь все переменилось, не на¬
хожу, чтобы к лучшему»2. А ведь правила-то стародавние, домо¬
строевские. Так они и сохранились в патриархальном образе жизни
провинции.
Хлебосольность, «открытый стол* был очень важным призна¬
ком Дома. Когда N «... живали в Москве, у них был открытый стол,
то есть к ним приходили обедать ежедневно, кто хотел, будь только
опрятно одет и веди себя за столом чинно; и сколько бы за сто¬
1ТЬм же. С. 23.
аТдм же. О. 24.
Глава 3. Многоликостъ семьи XVIII в. и ее ценности
129
лом ни село человек, всегда для всех доставало кушанья; вот как
в то время умели жить знатные господа!»1.
В родовых «сборах» остро проявлялось образование и необразо¬
ванность, ум и глупость, сообразительность и тупость родственни¬
ков, выросших в прямо противоположных условиях.
Вот как описал Пушкин веселый праздник именин Татьяны Ла¬
риной, проводимых «по законам милой старины»:
С утра дом Лариных гостями
Весь полон; целыми семьями
Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях.
В передней толкотня, тревога;
В гостиной встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц,
Шум, хохот, давка у порога,
Поклоны, шарканье гостей,
Кормилец крик и плач детей.
С своей супругою дородной
Приехал толстый Пустяков;
Гвоздин, хозяин превосходный,
Владелец нищих мужиков;
Скотинины, чета седая
С детьми всех возрастов, считая
От тридцати до двух годов;
Уездный франтик Петушков,
Мой брат двоюродный Буянов
В пуху, в картузе с козырьком
(Как вам, конечно, он знаком)
И отставной советник Флянов,
Тяжелый сплетник, старый плут,
Обжора, взяточник и шут.
С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике,
Остряк, недавно из Тамбова,
В очках и рыжем парике.
(«Евгений Онегин»)
Например, Яньков дал своему сыну прекрасное образование:
он свободно говорил и писал по-французски и по-немецки, учил¬
ся итальянскому языку и португальскому, изучал историю, мате¬
матику, астрономию и морское плавание и мало ли чему его учили.
1Тш же. С. 47.
9-217.
130 Т II. Малькопская. Омья и класть п России XVII XVIII столетий
Он был умен, очень красив, получил очень большое состояние после
отца и был принят в лучшем кругу. Но, как видно из воспоминаний
Яньковой, такое образование было не часто у молодых людей.
«Все учение в наше время состояло в том, чтобы уметь читать
да кое-как писать, и много было знатных и больших барынь, которые
кое-как с грехом пополам подписывали свое имя каракулями».
В XVIII в. в семьях не курили, часто нюхали табак и то скорее
потому, чтобы показать дорогие табакерки, в которых он хранил¬
ся. «... а чтобы женщины курили, этого и не слыхивали. Уже после
смерти императрицы мужчины стали покуривать: у себя в кабинете,
на воздухе, но никогда в гостиной, “чтобы, сохрани Бог, не осталось
этого запаха” и “мебель не провоняла”» (по наблюдению бабушки,
курение стало распространяться после 1812 г.).
Из беседы у родственников: «Представь себе, какой вздор печа¬
тают: будто в Америке англичане хотят устроить дорогу, по кото¬
рой будут ездить без лошадей, а посредством силы паров... Каких
глупостей не печатают». Это родственник Александра. «Тогда это
казалось невероятным, а прошло 30 или 40 лет, и у нас самих ста¬
ли кататься по железным дорогам, и что мы тогда считали вздо¬
ром, теперь оказывается возможным, становится самою обыкновен¬
ною вещью. Пароходом тоже как дивились в первое время, и серные
спички... За сто лет все это сочлось бы едва ли не колдовством»1.
Бытовые мелочи, которые вспоминает Янькова, отражают пат¬
риархальный образ жизни, который весьма далек от веяний идей
просветителей Европы. И Пугачев далек от их жизни, только казни
они не допускают — не по-людски это, не по-христиански.
Во многих воспоминаниях, художественных произведениях об¬
ращается внимание на одежду, которую предпочтительно выбирали
для себя в доме члены семей: довольно строго различалась одежда
девушек и молодых женщин (как замечает бабушка Янькова, замуж
тогда отдавали рано — в 15-16 лет). Как правило, была одежда
праздничная и будничная. Молодые дамы отличались прическами,
девушки чаще всего имели косы, платья у девушек были светлых
тонов, не принято было носить им драгоценности. Это правило со¬
хранилось и в XIX-XX вв.
Из «Анны Карениной» Л. Толстого: «Анна переоделась в очень
простое батистовое платье. Долли внимательно его осмотрела. Она
знала, что значит и за какие деньги приобретается эта простота».
Надевать слишком много драгоценностей всегда считалось дур¬
ным тоном. «Она была одета со вкусом, только строгие законодатели
моды могли бы заметить, что на ней было слишком много брилли¬
антов» (М. Ю. Лермонтов. «Княгиня Литовская»).
'По лит ист. С, 46-47.
Глава 3. Миоголикость семьи XVIII в. и ее ценности
131
Нс случайно Янькова пишет, что ее отец был богат. В доме было
все, дом был открыт для гостей. Отец имел прекрасные конюшни,
где бывало до 30 лошадей, но никогда не допускалось никаких из¬
лишеств, особенно в моде и в украшениях. Весьма характерно, что
портьеры в поместье Яньковых (на мужской половине) были из па¬
русины.
Ездили в гости тремя, четырьмя возками, в поместье брали в со¬
провождение фуры, в которых было все необходимое в дорогу. Один
из родственников Яньковых вообще считал, что все необходимое
в дороге должно быть свое и никогда не останавливался в домах
знакомых или на постоялых дворах, а только там, где ему пригля¬
нется и когда вздумается. За ним всегда ездила фура, в которой
ехала дорожная поварня, буфет и палатка. Понравится место, кри¬
чит: «Ставь палатку». Тотчас разобьют палатку, расстелят ковры,
расставят складной стол и походные кресла. Он сидит и жуирует
(наслаждается. — Т. М.)1. Он был умный человек, не злой, но взбал¬
мошный и прегорячий. Как что не по нему сделает человек, так жди
крика: «Плетей ему, плетей» и велит отодрать на конюшне. И да¬
лее бабушка дает существенное пояснение: «В ту пору, к сожалению,
то, что пороли людей, не считалось предосуди¬
тельным, не казалось жестоким».
Осуждалось хвастовство богатством, действия напоказ. Так,
К. Головин пишет в своих воспоминаниях: «Павел Демидов был
очень красив и очень плохо воспитан. Помнится, на Елагинской
стрелке, пройдясь со мной несколько шагов, он расхвастался тем,
что пуговицы у него на жилете были настоящими сапфирами»1 2.
Сильно нарумяненные лица, шелковые чулки и легкая мужская
обувь осуждались даже на уровне императора Павла I, который,
дабы отучить мужчин от порхания по паркету и переобуть их в бот¬
форты, указал, что при встрече с каретой императора мужчины
должны выйти из кареты и поцеловать ему руку. Помогло3.
Почти в принцип вошло у дворян высшего круга: «одеваться так,
чтобы о вас говорили не: “Как он хорошо одет”, но “Какой джентль¬
мен!"» (Правда, для такой оценки нужно было знать Дж. Локка.)
Дети жили своей жизнью, встречались с родителями тогда, ко¬
гда родители считали нужным. До 5 лет их жизнь протекала в дет¬
ской, до 10 — в своих комнатах — мальчики и девочки отдельно.
Старшие дети имели отдельные комнаты, даже если они учились
вне дома. Предпочтение мальчиков перед девочками составляло гос-
1 По цит источнику. С 96.
3Пылясв М И. Старый Петербург. Репринтное иэд 1889 г. Репринт воспроизве¬
дение. М , 1990.
3Тим же.
9*
плат, и России XVII XVIII столетий
lj_M.UII.KOnCK.HI Сем Ml и
подстиующиП принцип семейно-родовых отношений, сформировав¬
шийся ни .jiiKoiiax сстсстиснного права homo sapiens и социальио-
прииоиых норм «Домостроя». Суть его п естественном преобладании
Силы над Слабостью, Защиты и Повиновения.
В связи с этим необходимо рассмотреть роль детской в семье.
Жепщипп, дочь, с точки зрения этих патриархальных взгля¬
дов, являлась отрезанным ломтем для рода, совершенно бесполез¬
ным в интересе возвеличивания и укрепления последнего; она еще
составляла дли родителей бремя, возлагая па них трудную заботу —
выдать се замуж, так как в браке и заключалось тогда все призвание,
вся цель жизни русской женщины, особенно в высших классах.
«Что в дочках проку! Ведь они глядят нс в дом, а из дому. Сего¬
дня Багровы, а завтра Шлмгины, Малыгины, Поповы, Колнаковы.
Одна моя надежда — Алексей (сын)*, — так говорил и думал один
и.з типичнейших истинно русских людей XVIII века Степан Михайло¬
вич Аксаков, один из героев известной семейной хроники («Детские
годы Багрона-инука»).
Этот взгляд, но свидетельству бытописателей, сохранился и к наг
чалу XIX века. Сами матери нередко смотрели на рождение у них
дочерей как на несчастье и божье наказание, ездили на богомолье
но монастырям, вымаливая у ев. чудотворцев благословения родить
сына.
Вместе с тем, следует признать, что в самбй патриархальной рус¬
ской семье, несмотря па опутывающие ее предрассудки и правила
патриирхольпой морали, не было недостатка и в добрых, светлых
началах, присутствие которых живо чувствовалось и в лучших се¬
мьях XVIII столетия.
Вот что рассказывала о своем детстве в родительском доме одна
из ярчайших женщин первой половины восемнадцатого века, кня¬
гиня Наталья Борисовна Долгорукова: «Я росла при матери моей
во всяком довольстве. Она старалась о воспитании моем, чтоб ниче¬
го не упустить в пауках, и псе возможное употребляла к умножению
моих достоинств. Я ей была очень дорога; она льстилась мною ве¬
селиться, представляла себе, что, когда приду в совершенные лета,
буду ей добрый товарищ во всяких случаях, и в печали и в радости...
Любила меня прсбеэмерпо, хотя я того и недостойна была... »
(Мать княгини, урожденная Салтыкова, но второму браку была
за Шереметьевым — женщина старомосковского склада: она вырос¬
ла и воспиталась в тереме, новшества Петра I застали се уже в зрелом
возрасте и едва ли могли оказать слишком влиятельную перемену
на се пполне уж сложившийся тогда характер и образ мыслей.)
Столь же яркой личностью была другая русская женщина, жив¬
шая в то же время, — графиня Екатерина Ивановна Головкина,
Глава 3. Миоголикость семьи XVIII в. и ее ценности
133
урожденная княжна Ромодановская, чей отец был настолько упря¬
мым и горячим поклонником московской старины, что в противо¬
действии его пристрастию был бессилен даже Петр I.
В богатых дворянских русских семьях исстари попечение о де¬
тях было всеобщим: ребенок оберегался, как зеница ока, целой тол¬
пой кормилиц, мамок, нянек и прочей женской прислугой, неусыпно
заботившихся, чтобы барское дитя росло в холе, сытно ело и слад¬
ко пило, ии в чем не знало бы отказа и развлекалось всякого рода
забавами и утехами, на которые русские няни всегда были весьма
изобретательны.
В этом мирке детской жизнь была консервативнее, чем где-
нибудь, и, несомненно, обстановка, порядок, круг понятий и вся
нравственная атмосфера детской даже у наиболее объевропеивших-
ся людей XVIII века носили выраженный русский отпечаток, вер¬
ный преданиям и заветам старины. В этом месте все оставалось
в том виде, в каком было и в отдаленные, дореформенные време¬
на. Ведь воспитывали-то Арины Родионовны. «Детская служила для
“культурного” человека главной, нередко единственной школой наг
циопальиого чувства; она роднила ребенка с народом, воспитывала
в нем способность понимать человека... и зарождая в его душу чисто
народные поверья и наклонности, которые часто неизгладимо запе¬
чатлевались в нем на всю жизнь»1,— писал Вл. Михневич в своих
исторических этюдах.
Разумеется, детская таила в себе и множество секретов, как
о жизни прислуги, так и о тщательно скрываемых особенностях
жизни родителей и других родственников. Но главное заключается
в том, что в самые безотрадные моменты слепого подражания запад¬
ному образу жизни в детской не угасало чувство народности. Няни
оказывали сильнейшее влияние на воспитание целых поколений рус¬
ских культурных людей и на образование их характеров. На женщи¬
нах оно отражалось особенно рельефно, по самому свойству женской
природы, более впечатлительной и гибкой.
«Какие кроткие картины пробуждаются в душе моей при воспо¬
минании о моей няне, — пишет в своих записках одна образованная
русская женщина в начале XIX века. — Привязанность моя к ней, —
продолжает она, — доходила до болезненности. В младенчестве мо¬
ем я почти ни на шаг не отпускала ее от себя, не сходила у нее с рук;
обнявши ее и прижавшись к ее груди, укрывалась от всякого рода
детских невзгод». Автор рассказывает, что няня, отвечая ей такой же
горячей привязанностью, постоянно старалась укрыть ее от суровых
взысканий вспыльчивой матери. Она «со слезами умоляла мать ме¬
1Михнеоич Вл. Русская женщина XVIII столетия. Исторические этюды. СПб.,
1895. С. 45.
134 Т II. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
ня помиловать, — пишет автор, — обещалась за меня, что “впредь
не буду”, и если ничто не удавалось, прикрывала меня своими стары¬
ми руками и принимала на них предназначенные мне удары розог»1.
Такое положение сложилось во многих семьях: няня была гораз¬
до ближе, ласковее и нежнее матери, а мать, особенно из светских
богатых женщин, слишком много отдавая себя и своего времени сует¬
ности и развлечениям, часто пренебрегала воспитанием своих детей,
препоручая их в ранние годы крепостным дядькам и няням, а потом
наемным иностранцам — боннам, гувернерам и т. п., лицам, часто
не имеющим ни малейшего представления о воспитании.
При всем этим светские матери, иногда сами дурно воспитанные
и с дурным характером, злоупотребляя родительским правом, об¬
ращались со своими детьми беспорядочно, взбалмошно, а нередко
и жестоко. Во всех таких злоключениях няня, всегда рабски предан¬
ная и матерински нежная к своему питомцу, была его убежищем,
другом и утешителем.
Далекая от искусственности отношений, искусного лицемерия
и притворства, она любила своего питомца всем сердцем, пережи¬
вая все его радости и невзгоды, как свои.
«Когда няня, — рассказывает выше цитированный автор, — де¬
лилась со мной своими мыслями, рассказывала мне сказки, которых
знала множество, — слушая ее, я отдыхала и от боли, и от горя,
и вместе с нею отдавалась дивному повествованию; убаюканная им,
засыпала на ее коленях.
Вечером, укладывая меня в постель, она тихо творила молитву
перед образом, крестила меня, брала стул и садилась подле; клала
на меня руку, чтобы я, засыпая, не встрепенулась, и начинала или
рассказ, или песню, как у кота колыбель хороша, а у меня и получше
его, или как ходит кот по лавочке, водит кошку за лапочки, и я,
не спуская с нее глаз, засыпала. Утром, проснувшись — встречала
тот же, исполненный мира и любви взор, под которым заснула»1 2.
Когда рассказчица, в силу ряда обстоятельств, должна была раз¬
лучиться с няней, она впервые испытала страшное отчаяние. «Вся
поэзия детской жизни моей, — повествует автор, — надолго поки¬
нула меня с моей няней».
Такие сердечные отношения с няней отражены в мемуарах мно¬
гих замечательных русских людей, именно они отогревали и оду¬
хотворяли душевную связь с ребенком. Но людская формировала
и положительные, и отрицательные свойства в характере ребенка.
Вся жизнь детской протекала по старому, заведенному в доме
порядку, выработанному опытом семейной жизни, который не все¬
1Михиевич Вл. По цитируемому источнику. С. 46.
2 Там же.
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
135
гда согласовывался с предписаниями и рациональным характером
воспитания.
Самым универсальным средством против всяких неудовольствий
и болей считалась хорошая, вкусная еда — «сладкий корм». Забо¬
та эта проявлялась начиная с выбора кормилицы новорожденному.
В этих целях для барского дитяти из крепостных женщин выбира¬
лась самая здоровая и дородная. В старинном боярском семейном
быту выбор кормилицы подчинялся еще и строгому нравственному
требованию (кормилицы царских детей целовали крест в том, что
не принесут вреда ребенку). Сама кормилица в доме окружалась
вниманием, почетом, довольством, как бы делалась членом семьи.
В старину детей кормили грудью подолгу. Фонвизин в своей ав¬
тобиографии рассказывает, что его отняли от груди на третьем году.
«Лишение это, — рассказывал он, — как сказывал мне сам отец мой,
переносил я с ужасным нетерпением и тоскою... Оттого и не отни¬
мали так долго: боялись огорчить ребенка», да притом многие ро¬
дители того времени «думали, что стоит только хорошо кормить
детей, и все будет хорошо. Ребенка пичкали всякой снедью по пер¬
вому требованию и капризу. Кроме изобильных завтраков, обедов,
полдников, паужинов и пр., ему предлагались всевозможные лаком¬
ства, особенно в тех случаях, когда он был чем-нибудь недоволен
и его старались утешить.
— Нишкни, нещечко дам!
Таково было типичное обращение няни к ребенку с целью вы¬
сушить его слезы. Как правило, вслед за тем оба они направлялись
к сундуку с лакомствами, и ребенок утешался. Сундук заслуживал
специального описания. В детских глазах он имел двойное обаяние:
как сокровищница лакомств (всевозможных пастил, пряников, ма¬
ковников, орехов, засахаренных фруктов, варенья и пр.) и как свое¬
образная картинная галерея. На лубочных картинках, помещенных
на внутренней крышке, изображался свист соловья-разбойника в ви¬
де пука золотистых лучей, или ряды мышей красных, желтых, си¬
них, погребающих жирного кота...
Эту, так сказать, «желудочную» сторону воспитания детей
по патриархальной русской методе, осмеял в «Недоросле» Фонвизин.
— Поди, Бремеевна, дай позавтракать ребенку! — обращается
Простакова к «маме» Митрофана.
— Он уж и так, матушка, — отвечает Еремеевна, — пять булочек
скушать изволил.
— Так тебе жаль шестой, бестия?
Против такого воспитания в раннем детстве особенно яро высту¬
пал Новиков. Он посвятил физическому воспитанию целый трактат
«Прибавление к Московским Ведомостям» 1783 г.
136 1" Н. Мальковская. Семья и власть п России XVII—XVIII столетий
Под влиянием литературы и просвещения в общество стали про¬
никать здравые, рациональные понятия об этом вопросе. Появились
отцы и матери, которые отрешились от нростаковских взглядов на
питание детей, подчинили его строгим правилам гигиены, правда,
иногда несколько своеобразно понятыми. (Детей приучали без раз¬
бора есть все, что угодно.) Другим правилом стало воздержание.
Новые веяния моды требовали от женщин хрупкости, бледности,
меланхоличности.
Внешность детей — содержание их тела, одежда и убранство
в зажиточных русских дворянских семьях, составляли предмет осо¬
бого попечения. Практика русской национальной гигиены вырабо¬
тала такое универсальное средство для сохранения опрятности, как
баня, составляющая в старину непременную принадлежность каж¬
дого благоустроенного дома. Дети охотнее взрослых подчинялись
требованиям чистоты и опрятности.
«Детская» помещалась, обыкновенно, в задних апартаментах до¬
ма и в состоятельных семьях обставлялась приспособленными для
детского возраста мебелью, утварью, часто роскошно выполненны¬
ми. В книге «Внутренний быт русского государства с 1741 по 1771 г.»
дается довольно подробное описание «детской» младенца императо¬
ра Ивана Антоновича. У него было несколько колыбелей: две ду¬
бовые, оклеенные орехом, «искусного мастера», плетеная из пру¬
тьев и т. д.
Кроме колыбелей, в детской стояли маленькие дубовые кресла
и табурет, обитые фланелью, шерстью и бархатом. У Ивана Анто¬
новича были еще маленькие, высокие, на колесцах кресла, которые
с тех пор вошли в употребление (до нашего времени).
Определяющее значение в любой семье имело финансовое поло¬
жение старшего в роду, преемственно воспринимающего бюджет се¬
мьи. Нередко ими были и пожилые дамы из ведущих дворянских
родов Е. Р. Дашкова, Воронцова, М. Р. Бутурлина, большинство
кн. Волконских, Трубецких, Н. К. Загряжская, Л. А. Закревская,
Е. В. Зубова, урожденная Воронцова.
То же касается и мужчин, доживающих до глубокой старости,
которых и имел в виду герой Пушкина, когда «вздыхал и думал про
себя, когда же черт возьмет тебя», но ехал «утешать».
Исключение составляли такие семьи, как семья Орловых, где
дружба всех мужчин легко решала проблему старшего — управ¬
ляющего всеми имениями. Очень сложно решалась проблема брач¬
ных связей, заранее определяемых родителями, для объединения
и сохранения капитала. Непросто было и сделать выбор профессии
в семьях, где много лет все мужчины были военными или юриста¬
ми, Так, Вернадского за выбор науки отец проклял, когда понял,
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
137
что сын не может быть его преемником и в прямом смысле уходит
из семьи.
Те родственники, что не имели своих детей, нередко брали к себе
племянников, родных сестер или братьев или воспитывали в своих
семьях детей, чьи родители умерли.
В светских отношениях имело немалое значение умение взаи¬
модействовать: «хранить молчание в важном споре», уметь быть
приятным, что Жуковский называл умением «нравиться», «возбуж¬
дать улыбки дам игрой нежданных эпиграмм» (Пушкин. «Евгений
Онегин»).
Пушкин рассказывал, что старый принц Витгенштейн сказал
Брессону, который хвастался расточительностью французских прин¬
цев, по поводу этого расточительства: «... мой дорогой господин
Брессон, ведь это же вовсе непристойно: ваши принцы принадлежат
к дому Бурбонов, а не Ротшильдов».
В XVIII столетии застраивался Петербург, и дворцы по берегам
Фонтанки, на Английской набережной возводились на собственный
капитал владельцев. В книге Пыльева «Старый Петербург» дана яр¬
кая панорама той застройки, которая придала этому городу облик
«архитектурной симфонии». При всем том, что у каждого владельца
был свой вкус и свои возможности, все строительство было сораз¬
мерно. В память Петра I по заказу Екатерины был создан Медный
всадник.
Все работы по обработке камня памятника, облицовки набереж¬
ных велись мастеровыми. Даже Казанский собор возводился по про¬
екту крепостного, принадлежащего графу П. Строганову — Воро¬
нихина.
Но главным было обучение искусству нравиться, также позаим¬
ствованное в Европе и широко используемое в воспитании дворян¬
ского ребенка: «Относись к другому так, как тебе хотелось бы, что¬
бы они относились к тебе — вот самый верный способ нравиться
людям» (Честерфилд. Англия).
Конкретно для мальчика 9-10 лет:
«Когда к тебе обращаются, ты должен отвечать приветливо;
ты должен садиться на дальний край стола; не набрасываться на еду,
не быть за столом неряхой; не сидеть, когда другие стоят и ничего
не делать с надутой физиономией, которая бывает у тех, кто все
делает с неохотой.
Надо быть очень воспитанным человеком, чтобы не оставить без
внимания обращенный к тебе вопрос, или ответить на него невеж¬
ливо, или уйти, или заняться чем-то другим, когда кто-то заговорил
с тобою — нельзя показывать человеку, что ты так себя ведешь,
потому что презираешь его, считая ниже себя.
138 Т II. Мальковская. Семья и власть в России XVII XVIII столетий
Невежливо занимать лучшее место в комнате или накидывать¬
ся за столом на понравившееся тебе блюдо, не предложив другим
его отведать.
Ты говоришь очень быстро и неотчетливо — будь внимателен
к своей речи и постарайся ее исправить».
За всеми этими правилами английская манера обращения
джентльменов, но русский ребенок — активный, шаловливый, лю¬
бознательный, проказливый, в эту форму воспитанности не поме¬
щался. Мгновенное по историческому времени, изменение генотипа
«па заказ» по образцу, который выращивался дольше, чем трава
на английском газоне (срок выращивания травы, как считали ан¬
гличане, — 400 лет), а в нашем случае выход из терема с уста¬
новившимися нормами боярского уклада в начале XVII в. и по¬
пытками получить нового человека в первую четверть XVIII в. —
были при любых волевых усилиях и манипуляциях с семьей —
естественно, невозможны. На почве петровских реформ и двор¬
цовых переворотов, независимо от оценок происходящего, нача¬
ли проявляться элементы цивилизационного сдвига. Следует ого¬
вориться, что происходящее невозможно оценивать положитель¬
но или отрицательно. Это происходит независимо от желаний, по¬
литических интересов или чего-либо еще, имеющего субъектив¬
ную оценку. Первым стало изменяться мировоззренческое знание,
прежде всего состояние идей (Радищев, Новиков, массовое увле¬
чение Западом и подражание ему). Главное при этом — в мас¬
совости происходящего, которая выступает объединяющим факто¬
ром. Масонство охватило наиболее просвещенных людей, но уже
объективно формировало элемент группового общественного со¬
знания. ..
В это же время наблюдаем огромное количество массовых про¬
тестов сельского сословия, проявляемых от элементарных поджогов
до упорядоченного сопротивления дворянскому сословию (С. Разин,
К. Булавин, Е. Пугачев, бурлящий Кавказ и сотня тысяч крестьян,
объективно объединенных бунтарским духом и организованным со¬
противлением, которое таким образом выражало тоже свое обще¬
ственное чувство).
Влияние других религиозных концессий, прежде всего католиче¬
ства, расшатывало устои верований. И не столь уж единичны были
семьи, расколотые по этому признаку, например, Бутурлины, Стро¬
ганов и другие, представленные выше. Церковный раскол противопо¬
ставил верующих православных, соблюдающих старые обряды, и но¬
вых. Возникло старообрядчество, принявшее не только церковный
характер, но и форму сопротивления действиям власти в церковной
сфере. Чтобы это осуществлять, опять-таки надо было объединять¬
Глава 3. Миоголикость семьи XVIII в. и ее ценности
139
ся, выражать «общественное мнение» (это тоже цивилизационный
признак).
Происходила ярко выраженная в семье ломка традиций: от¬
каз от стародавних, неприятие новых, а через 20-40 лет повальное
увлечение новым, прежде всего через слово, печатную книгу, газе¬
ту и прямое заимствование того, что еще было совсем в диковин¬
ку, — свободы нравов (образа жизни, способов поведения и взаимо¬
действия). Это направление всячески стимулировалось властью, ибо
более всего было приближено к способам выражения общественного
благополучия, «свободы» и «независимости».
Начал обозначаться новый уровень способов мышления через
жанр письма русских путешественников. Писали французским про¬
светителям (Е. Г. Дашкова), французским драматургам (Сумаро¬
ков, Елагин, Д’Аламбер), Екатерина приглашала Д’Аламбера в вос¬
питатели царственных внуков; своим близким писали из путеше¬
ствия (Фонвизин, Голицын, Трубецкой и др.). Письма были и фор¬
мой привлечения общества к назревающим проблемам обществен¬
ной жизни представителей рождающейся буржуазии (в финансовых
операциях банков, в промышленной и горнодобывающей отраслях,
в строительстве и т. д.). Письма Радищева из Петербурга в Москву,
всполошившие Власть, и «Письма русского путешественника» Ка¬
рамзина, повлиявшие на совершенствование литературного языка
в России и па культуру восприятия и оценки иностранного и отече¬
ственного в образе жизни и развитии человеческих чувств, оценива¬
лись, но не поощрялись Властью.
Все эти новообразования шли через семью. И только семья отби¬
рала самое для нее существенное, вкладывая усвоенное в образ жиз¬
ни и воспитание нового поколения. Так, например, Павел Строганов
принял католичество, хотя это, вроде бы, и не было главным в его
жизни. Он активно действовал в революционных событиях 1789 г.,
а его 20-летний сын Александр православным погиб в войне 1812 г.
Существенен факт, что даже многообразие верований и их сосу¬
ществование цивилизационно было ценно, так как обеспечивало че¬
ловеку самостоятельный выбор в этом столь щепетильном для него
вопросе.
В воспитании людей из образованных слоев все четче прояв¬
лялась идея Локка и Руссо об индивидуальном развитии обще¬
ственного человека. И эта идея была воспринята, но уже теми, кто
жил главным образом между веками: Крылов (1769-1842); Грибо¬
едов (1795-1829); Чаадаев (1794-1856); Пущин (1798-1839); Пушкин
(1799-1837). Детьми эти люди проходили заканчивающийся XVIII в.
и, вступая в юность, несли идеалы индивидуальной человеческой
личности.
МО Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
Жуковский писал в своем дневнике: «Избави Бог от привычки
видеть одного себя центром всего и считать других только принад¬
лежностью, искать собственного удовольствия и собственной выго¬
ды, не заботясь о том, что это стоит для других: в этом есть какое-то
сибаритство, самовольство, эгоизм, весьма унизительный для души
и весьма для нее вредный». Тенденция соотношения внешних правил
хорошего тона с их этическим смыслом была весьма распространен¬
ной среди образованных людей времени.
Особая изысканность манер поведения внушалась детям по от¬
ношению как к вышестоящим, так и к тем, кто был неизмеримо ни¬
же. К. Головин вспоминал графа М. Ю. Вильегорского, дом которо¬
го был посещаем широким кругом людей самого различного сослов¬
ного уровня: «Одно его отличало — полная одинаковость обращения
со всеми».
Пушкин описывал гостиную Татьяны Лариной следующим об¬
разом:
Никто насмешкою холодной
Встречать не думал старика
Заметя воротник немодный
Под бантом шейного платка.
И новичка-провинциала
Хозяйка спесью не смущала...
В воспитании ребенка главное значение придавалось не успеху
в чем бы то ни было, а следованию идеалу. Быть храбрым, чест¬
ным, образованным не для того, чтобы достичь славы, богатства,
чина и т. п., а потому, что он дворянин, потому что ему от рождения
много дано и он обязан быть таким. Едва ли не главной сословной
добродетелью считалась дворянская честь — point d’honneur. Стою-
нин считал, что даже в родовых отношениях древних славян честь
была определяющей оценкой человека, а ее отсутствие делало чело¬
века безродным. Разумеется, в XVHI в. честь являлась едва ли не
основным законом поведения дворянина^ Пушкин даже определял
честь как «готовность жертвовать всем для поддержания какого-
нибудь духовного правила».
В этот период появилась новая форма удовлетворения от оскорб¬
ления — дуэль. Как считал тот же Пушкин, «оскорблять и не драть¬
ся» считалось пределом низости. Это, в свою очередь, диктовало
и определенный стиль поведения: умение избежать как излишней
мнительности, так и недостаточной требовательности.
Искусство общения для человека, щепетильного в вопросах че¬
сти, состояло в том, чтобы избегать ситуаций, в которых можно по¬
пасть в унизительное, уязвимое положение. Карамзин как-то сказал:
«Честному человеку не должно подвергать себя виселице».
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
141
В повести Гарина-Михайловского «Детство Темы» мать отчиты¬
вает сына, бросившего камень в мясника. Мальчик, оправдываясь,
говорит, что мясник мог бы вывести его за руку, а не за ухо. На что
мать отвечает: «Зачем ставишь себя в такое положение, что тебя
могут взять за ухо!».
Два последних примера — Карамзина и Гарина-Михайловского
далеки друг от друга, но они передают мироощущение. (То же
у Л. Н. Толстого в «Детство, отрочество, юность», у Куприна, Бе¬
нуа, Благово, Набокова, Блока, Брюсова и их современников.) С пе¬
дагогических позиций это мироощущение, точнее, его возникнове¬
ние, характеризует великий педагог XIX века К. Д. Ушинский как
жизненную ситуацию, дающую воспитаннику возможность самому
сделать выбор жизненной позиции в сложных для растущего чело¬
века обстоятельствах1.
Угроза поединка очень повышала цену честного слова. Нару¬
шить данное слово — значило раз и навсегда погубить свою репу¬
тацию, потому поручительство под честное слово было абсолютно
надежным.
Любопытный случай рассказывает в своих воспоминаниях Екате¬
рина Мещерская. Будучи ребенком, она невзлюбила князя Николая
Барклая де Толли, красавца, любимца дам, сочинила обидный для
него стишок и подсунула листок в салфетку столового прибора кня¬
зя. Подозрение пало на князя Горчакова, и в воздухе запахло дуэлью.
Но брат Кати узнал почерк сестры и привел ее объясняться перед
его друзьями. Все офицеры, кроме князя Горчакова, расхохотались,
а он, строго глядя на девочку, сказал: «Дитя, вы даже не подозрева¬
ете, насколько для меня важны ваши слова. Прошу вас дать сейчас,
здесь, при всех честное слово, что никто из взрослых, понимаете, ни¬
кто, а, главное, из присутствующих здесь офицеров не помогал вам
писать эти стихи». Девочка дала честное слово, к всеобщей радо¬
сти всех присутствующих, ее честного слова оказалось достаточно,
чтобы предотвратить начинающийся конфликт.
Д. Благово вспоминает рассказ бабушки, как во времена ее ба¬
бушки — в век Екатерины II, отправляя двух братьев на службу,
батюшка им сказал: «Помните слова вашего отца: будьте усердны
к Богу, верны государыне, будьте честными людьми, ни на что не на¬
прашивайтесь и ни от чего не отказывайтесь, и паче (более. — Т. М.)
всего будьте осторожны в слове, я сам пострадал от неумеренности».
Какого бы уровня ни была семья, она имела опору на свой род,
родовую честь фамилии семьи и помощь старшего своего рода в са¬
мых различных формах, например, поступление в кадетское учили¬
ще или в Смольный институт благородных девиц. Детей умерших
1 Ушинский К. Д. О воспитании наследника русского престола.
142 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
родственников брал тот, кому с позиций рода это было легче, и ре¬
бенку давали образование, оказывали поддержку, как своим родным
детям. (Например, так рос Чаадаев.)
Как показывает анализ биографий 500 известнейших фамилий
XVIII-XIX века, при всех общих характеристиках дворянства как
сословия дворянство XVTII в. отличало от дворянства XIX в., прежде
всего умственное развитие.
В XVIII в. в дворянских семьях при определении на должность
не придавалось образованию определяющего значения. Главным бы¬
ло — верность, преданность императрице.
Екатерина II приближала к себе прежде всего тех, кто был без¬
заветно ей предан: мужчин, женщин, высокообразованных людей,
почти безграмотных. За личные услуги — щедро одаривала, соотно¬
ся сделанное для нее с «оплатой». Некоторым эта оплата была такой
щедрой, что изменяла всю их жизнь, обеспечивала старость.
Нередко она как будто откупалась от верного, но уже бесполезно¬
го для нее человека. Хорошо помнила о сложных перипетиях част¬
ной жизни выделяемых ею людей, которым она симпатизировала.
Но и наказывала за предательство весьма сурово, но не была злопа¬
мятна — просто отодвигала человека от себя. И вот что любопыт¬
но: простота некоторых «новых дворян» впоследствии стала едва ли
не самой существенной чертой поведения дворянина даже высшего
уровня (в благотворительной, милосердческой деятельности).
Разумеется, каждый человек хочет добиться жизненного успеха,
но что под ним понимать? Как правильно сказал один учитель (уже
XX века): если в это понятие входит не только внешнее благополучие,
но и внутреннее состояние человека — чистая совесть, милосердие,
благородство, достоинство, адекватная самооценка, то и дворянское
воспитание представляется не столь уж бесплодным и бесперспек¬
тивным, разве что абсолютно нереальным в мире капитала и его
беспрецендентного накопления.
Защита своей чести, человеческого достоинства в России всегда
была трудна в силу традиционного равнодушия государства к лич¬
ным правам своих подданных любого уровня. Дворянская этика
по существу утверждала права личности независимо от служебной
иерархии. Но не каждый имел ту стойкость, что требовало сохране¬
ние его прав. Женщина вышла из полной, почти крепостной зависи¬
мости от мужа и получила хотя и не полное, но очень существенное
право открытости семьи, и это уже был «звоночек» в будущее о необ¬
ходимости открытости общества и его новых правовых функций.
Гувернеры. Воспитание и обучение детей с 10 лет проводили гу¬
вернеры. Их в XVIII в. было уже предостаточно, но они были своего
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
143
рода катализаторами запросов умственного и нравственного разви¬
тия ребенка. Несколько подробнее о социальной и педагогической
функции гувернеров.
Россия постоянно нахог, шась под влиянием иностранных вея¬
ний, которые считались престижными: в XVII веке преимущественно
польско-литовских и византийских, в XVIII веке — в страну хлыну¬
ли иностранцы из всех стран Европы, среди них множество умельцев
и мастеровых, тех, кто дома был «не ко двору», кто хотел быстро
разбогатеть и т. п.
Влияние европейской культуры стремительно дифференцирова¬
лось и распространялось на все сферы жизни людей, но объективная
потребность в людях нового уровня знаний была в двух сферах —
просвещения и прикладного мастерства. Это влияние распространя¬
лось, прежде всего, среди состоятельных людей, тех, кто мог плат
тить за знания и материальные блага.
Постепенно в русской среде создаются салоны знатных дам
(по западному образцу) с целью выработки у детей изящного вкуса.
«... тип высокодуховной русской женщины,... сложился под воздей¬
ствием русской литературы и культуры эпохи»1.
Домашнее воспитание детям давалось при помощи гувернеров,
гувернанток, бонн. Русских среди них были единицы.
Воспитание начиналось очень рано, так как в 12-13 лет, по свиде¬
тельству князя Кантемира, девочка почиталась взрослой и нередко
выходила замуж. «Светская благовоспитанная барышня должна бы¬
ла, по мере сил, изучать практически салонные искусства, которые
поэтому и вошли тогда в систему женского образования»1 2.
Таким образом создавался общий фон внешнего подражания За¬
паду. Увеличилось число людей, посещавших западные страны, став¬
шие модными отдельные города, памятники, «воды» и т. д.
Все больше людей включалось в подготовку к западным формам
поведения; резко обозначились некоторые проявления западного сре¬
ди лиц, пребывающих за границей или вернувшихся оттуда.
Возник язык салона для избранных, и русские дамы чрезвычай¬
но быстро стали овладевать этим языком. Фонвизин один из первых
показал в комедии «Недоросль», что общество, зависимое от другой
культуры, попадает в новую — чуждую для него зависимость3.
В. О. Ключевский в своей статье «Два воспитания» высказывает
мысль, что «“некнижная мудрость” древней Руси была поколеблена
1 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994.
2Михневич В. Русская женщина XVIII столетия. СПб., 1895. С. 273.
3См. подробнее комедии Екатерины II (Сочинения Екатерины II. М., 1990.
С. 240-339); Татищева, Ломоносова и особенно Н. И. Новикова. (Избр. соч. М.~
Л., 1954; Статьи из «Трутня*. С. 3-34; «Живописец». С. 94-157, О воспитании
и наставлении детей. С. 417-507).
14*1 Т. II. Мальковгкая. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
преобразовательным движением XVII-XVIII вв. и из сферы обще¬
ственных отношений и интересов отодвинута в тесные пределы до¬
машней жизни и в состав личной нравственности «простых» людей.
Старая домашняя школа стала архаическим украшением старомод¬
ной жизни... Заморские “механические хитрости” закрыли собою
прежнюю приходскую и домашнюю наук душевного спасения»1.
Высшее дворянство воспитывало своих детей дома. Первое по¬
явление гувернеров в России состоялся при Елизавете Петровне.
Первые гувернеры не имели специального образования и не мог¬
ли дать воспитанникам необходимых знаний. Двенадцатого января
1755 года вышел указ об учреждении Московского Университета.
В этом Указе читаем: «В Москве у помещиков находится на до¬
рогом содержании великое число учителей, большая часть которых
не только наукам обучать не могут, но и сами к тому никаких на¬
чал не имеют, многие, не сыскавши хороших учителей, принимают
к себе людей, которые лакеями, парикмахерами и иными подобными
ремеслами всю свою жизнь препровождали»1 2. Указ требовал, чтобы
их заменили. Но замены не было.
С точки зрения Ключевского, к середине XVII века в дворянском
обществе сложились два типических представителя дворянского об¬
щежития: «петиметры» и «кокотки».
«Петиметры» — великосветские кавалеры, воспитанные по-
французски с презрением ко всему русскому: «Я не только не хочу
знать русского права, я бы и русского языка знать не хотел» (Сума¬
роков представил этот тип в комедии «Чудовище»).
«Кокотка» — великосветская дама, которую можно назвать род¬
ной сестрой петиметра. Она чувствовала себя везде дома, только
не дома: весь ее житейский катехизис состоял в том, чтобы со вку¬
сом одеться, грациозно войти, приятно поклониться, изящно улыб¬
нуться3.
Но именно благодаря пустоте жизни средством ее насыщения
стали книги. Невольная наклонность превратилась в моду, в условие
благовоспитанности.
Как пишет Ключевский: «Читали без разбору все, что попада¬
лось под руку: и историю Александра Македонского (по Квинту
Курцию), и «Камень веры» Стефана Яворского, и роман «Жиль
Блаз».
Известный нам Болотов — человек обеих половин столетия —
свидетельствует в своих записках, что середина столетия бы-
1 Ключевский В. О. Два воспитания // Преподавание истории в школе. М., 1991.
№ 1. С. 25-43.
2Ключевский В. О. Полный курс лекций: В 3 кн. М., 1993. Кн. 3. С. 345-346.
3Там же. С. 346.
Глапа 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
145
лп временем, когда «светская жизнь получила свое основание*.
Кок только вошел в великосветский оборот этот новый образо¬
вательный элемент, изящное чтение и запас общественных типов
усложнился.
В cdohx тайных записях о России1 Шарль Массон отмечал ред¬
кую особенность русских сливаться с обликом иностранца — сли¬
ваться во мнениях, нравах, манере и языке. «Вкусы и характер он бу¬
дет менять так же легко, как моды, и, несомненно, эта физическая
гибкость — его отличительная черта». По его мнению, «полуобразо¬
ванный русский — самый презренный человек». Автор писал о боль¬
шинстве приезжих гувернеров: «Они с наслаждением погружаются
в невежество и варварство, среди которых родились».
Массон очень сожалеет, что среди домашних воспитателей-
гувернеров, по существу, работающих «над созданием новых людей,
встречаются недостойные этого звания: их безнравственность броса¬
ет тень на всех и делает учителей всеобщим посмешищем. Именно
эти люди находят себе место в глухой провинции у старозаветных
добрых россиян, которые воображают, что дети их воспитаны, если
говорят на иностранном языке»1 2.
По наблюдениям Массона, богатые русские вельможи не вмеши¬
ваются в воспитание своих детей — они слишком невежественны для
этого. «Они пришли к разумному решению, выбрав человека, пере¬
дают ему свои родительские обязанности и власть»3.
Под влиянием воспитателей-французов, считает Массон, русские
дети с раннего возраста проникаются любовью к Франции: ее язык,
историю они знают лучше своей. «Многие русские знают Париж луч¬
ше тех, кто всю жизнь шатался по его улицам»4. Массон приходит
к выводу, что русские очень способны и обладают поразительной
легкостью восприятия... Законченное домашнее воспитание, с его
точки зрения, дает молодым людям более широкие и систематиче¬
ские познания, чем немецкие университеты. Затем они путешеству¬
ют за границей. Но возвращение на родину становится для большин¬
ства не только концом учения, но даже и всех стремлений к наукам
и литературе.
По мнению многих исследователей, европейские нравы, напри¬
мер, влияющие на характер Екатерины II, были в постоянном проти¬
воречии с варварскими формами и направлениями, данными русско-
1 Массой Ш. Секретные записки о России времен царствования Екатерины II
и Павла I. Репринт, иэд М., 1996. С 137
^Массой Ш Цит иэд. С 135. (Мы воспользуемся этим источником более подроб¬
но, во-первых, потому, что он написан образованным современником, который
сам был гувернером. — Т. М.).
3Массон Ш. Цит иэд С. 147.
4Там же С 148.
7гЮ'2т
116 Т 11 Малькопская Семья п власть п России XVII-XVIII столетий
му правительству, «его реакционность разрушил
гуманностью и философией» (Зеньковский).
Эту закономерность оригинально выразил Массон: «Деспотизм
требует постоянного самоотречения и даже отказа от просвещения,
которому он порой покровительствует»1.
По мнению многих образованных иностранцев, влияние гувер¬
неров па характер и нравственность русских постоянно тормозится
предрассудками и другими почти непреодолимыми препятствиями,
но эти влияния постоянно и непрерывно достигают результата. Мо¬
лодая русская знать, по мнению многих просвещенных людей Запат
да, считалась едва ли не самой образованной и развитой во всей
Европе.
В отношении к иностранцам в вопросах воспитания с начала
мрачного царствования Павла I произошли серьезные изменения,
большинство учительских мест, стали занимать рыцари, графы, мар¬
кизы и священники, которые приезжали в Россию. Павел запретил
своим подданным посылать детей учиться в Германию, считая, что
там они наберутся развращающих форм поведения. Он призвал всех
вернуться из иностранных университетов под угрозой конфискации
их имущества. Был также запрещен ввоз в Россию и чтение всяких
печатных произведений на французском языке.
Многое изменилось за два века, неизменно было лишь то, что
передавалось от одного века к другому — деспотизм- Он сохранялся
и усиливался, лишь меняя свои средства в обличье.
К концу века в дворянском быту появились книги, культивиро¬
вались сады, украшались поместья, появились музыкальные инстру¬
менты, устраивались театральные представления и т. п. Но интерес
к науке только начал проявляться.
Преобладал интерес молодого поколения к художественно-
эстетическим ценностям, который удовлетворялся в университетах
Европы и во время путешествий, а интерес к науке был незначи¬
тельным.
Социально-психологический аспект проблемы заключался в том,
что после смерти Петра I произошли значительные изменения в жиз¬
ни русского дворянства. Образ жизни проецирует не простую сме¬
ну бытового уклада, а обеспечивает бессознательное и естественное
поведение, — считал Ю. М. Лотман. Например: честь фамилии, ав¬
торитет отца, соблюдение некоторых общих национальных тради¬
ций и т. д. — это и было для молодых людей сферой специ¬
ального обучения. Предшествующий уклад жизни отвер¬
гался как неправильный и заменялся правильным — европейским.
«Чужое, иностранное приобретало характер нормы. Правиль-
,ТЬм же. С ISO.
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
147
ным считалось вести себя искусственно в соот¬
ветствии с нормами чужой жизни (Ю. М. Лотман).
К тому же, за чужими нормами жизни стояли идеологи, дале¬
кие от жизни русских (например, Монтень, Руссо, Дидро, Вольтер).
Религиозные взгляды иностранцев также не совпадали с российски¬
ми: католические, протестантские, даже иезуитские верования вхо¬
дили в жизнь русских, тем самым ослабляя собственную, христи¬
анскую, веру.
Признаки, характеризующие цивилизацию через многоликость
семьи и ценности ее духовной жизни и нравственного потенциала,
наблюдаются по всем составляющим цивилизационных преобразова¬
ний: развитие общественного сознания (миросозерцания, обществен¬
ных идей, общественного мнения), изменения в характере верований,
культурологических процессов в традициях, обычаях, образе жизни
в развитии нового уровня самосознания себя как индивида — лично¬
сти (см. Данилевского, Лебона о структуре цивилизационных про¬
цессов. — Т. М.). Семья была «внутренним двигателем» развития
общества, что вынуждало власть активизировать процесс ее рефор¬
мирования с учетом нового уровня умственного развития поколе¬
ния 70-80-х гг. XVIII века. Правда, вряд ли Власть в император¬
ском обличье это осознавала. Таковы были объективные историче¬
ские законы.
Детей прислуги целенаправленно не воспитывали.
Детей до года качали в люльках. Мать качала ребенка таким
образом, что могла рукодельничать. Едва ребенок пошел, его уже
включали в труд: кормить птицу, присматривать за домашними жи¬
вотными. Ребенок был окружен заботой матери и в большей степе¬
ни стариков родителей — дедушки и бабушки. Крестьянские семьи
были многодетны и старшие дети, особенно девочки, очень много
обязанностей выполняли по дому.
Как писал Н. А. Некрасов позже, но о том же:
Она на барском поле жала
И тихо прилегла к снопам
Не отдохнуть, хоть и устала,
А покормить ребенка там.
В тени лежал и плакал он.
Она его распеленала,
Кормила, нянчила, ласкала
И незаметно впала в сон.
Жизнь сельского сословия почти не имела своеобразия по столе¬
тиям, даже независимо от крепостного права. Нередко были случаи,
MS Г II Мл.1ькоьскл>1. Семья и власть в России XVII XVIII столетий
когда крестьяне не хотели свободы, теряя хоть какую-то защиту хо¬
зяина и оказываясь один на один с произволом Человека Власти.
Ярче всего эти особенности проявлялись в XIX столетии.
Подводя итоги противоборства отношений «Власти и Семьи»,
«Семьи и Власти», мы оказываемся перед целым рядом проблем, воз¬
никших при «погружении» в исторические материалы XVII-XVIII
столетий.
Прежде всего, что с чем сравнивается? Когда эпохе по какой-
то. с нашей точки зрения, субъективной позиции историков, дается
эпитет «реформирования», «преобразований», «просвещения»?
Если реформирование обществом Петра рассматривается через
лупу неординарной личности и деятельности Петра — это один
взгляд; если на конкретных проявлениях процесса преобразований,
их протекании и способах обращения с людьми, как с объектами,
способными ускорить получение желаемых результатов (несмотря
на количество потерь и их характер) — другой. К тому же це¬
лесообразно сравнить предложения по реформированию в России
XVII в., например, Ю. Крижанича и Петра I, осуществляющего
эти процессы.
В частности, какие потери были в русских семейных родах из-
за противоборства: двоедушества, приспособления и душевного над¬
рыва; из-за потери авторитета отцов боярских семей; пренебреже¬
ния нравственными устоями женщин, особенно молодых, когда пря¬
мо из терема они попадали в круговерть свободного поведения ба¬
лов, маскарадов и светских развлечений, одевали одежду, которую
не одобряли? Кто назвал Великими Петра и Екатерину? Парламент?
Дума? Сенат? Отнюдь!
Мы согласны с Ключевским в той оценке, что он дает царство¬
ванию Екатерины. «Любопытно, — пишет он, — что царствование
Екатерины нельзя причислить к спокойным и легким временам, о ко¬
торых люди вспоминают с особенным удовольствием». Характер ре¬
альных событий (например, войн и мятежей) показывает, что это
была тревожная и тяжелая пора для народа.
В первый год царствования Екатерины было множество кре¬
стьянских бунтов, в которых участвовало до 200 тыс. крестьян,
и против них снаряжались настоящие военные экспедиции с пуш¬
ками. * Затем семилетний приступ внешних и внутренних тревог
(1768-1774 гг.), начавшийся борьбою с польскими конфедератами,
затем первая турецкая война, наряду с которой проходила чума,
московский бунт и пугачевщина». Только два первые года этой ше¬
стилетней войны стоили России 25 млн рублей, что почти равня¬
лось годовому казенному доходу трех лет. С 1767 г. в пять наборов
было собрано для пополнения армии до 300 тыс. рекрутов.
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
149
С 1774 г. следовало 12-летнее мирное затишье, сменившее
этот период эпохой «законобесия» (Екатерина II): вводились но¬
вые губернские учреждения; комиссия народных училищ и ссудный
банк, обнародованы Устав благочиния (курсив Ключевского), жа¬
лованные грамоты дворянству и городам, устав народных училищ
1786 года и т. д.
Почти повсеместным голодом начался 1787 год; вторая турец¬
кая война, одновременно с нею война шведская, две войны с Поль¬
шей (перед вторым и третьим ее разделом), персидский поход, фи¬
нансовый кризис; военные приготовления к борьбе с революционной
Францией. Из 34 лет правления —17 лет внешних войн.
Павел I, преемник Екатерины, в циркуляре, разосланном к евро¬
пейским дворам, называл Россию «единственною в свете державой,
которая находилась 40 лет в несчастном положении истощать свое
народонаселение»1.
С 1756 г. (с начала 7-летней войны) было время непрерывно¬
го военного напряжения. Тем не менее, светская жизнь при дворе
была очень оживленной: торжественные собрания, блестящие оды,
придворные маскарады, на которых в десятках дворцовых комнат
толпилось 8540 (!) масок, путешествие императрицы в Крым с вол¬
шебными дворцами и садами, созданными за одну ночь, и т. п.
Финансовые дела Екатерины ослаблялись тем, что видное ме¬
сто в них имел «•питейный доход», который в продолжение цар¬
ствования был увеличен в шесть раз и к концу его составлял тре¬
тью часть всего бюджета доходов.
Екатерина оставила более 200 млн. рублей долгов, что почти
равнялось доходу последних трех с половиной лет царствования.
Победы и торжества, законы и учреждения, блеском которых бы¬
ла окружена Екатерина, конечно, должны были сильно действовать
на умы. Но в этом окружении сама Власть принимала многоликость
перед обществом «с непривычными манерами, словами и идеями»1 2.
В. О. Ключевский очень глубоко показывает Власть в карнавальном
обличии формы и беспощадности сущности. Он пишет: «...новая
постановка власти усиливала и действие самой
ее обстановки»3, создавала настроение, без которого все во¬
енные победы и торжества, законы и учреждения ее не произво¬
дили бы на общество такого сильного впечатления. Именно с этой
стороны «... впечатление царствования Екатерины, — пишет Клю¬
чевский, — очень важный момент в истории не только нашего об¬
1См. подр. Ключевский В. О. Исторические портреты. Деятели исторической
мысли. М., 1990. С. 287-289.
2Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990. С. 201.
3Там же.
11-2.7.
150 1 II Мальковская. Семья и власть в России XVII-XV1II столетий
щественного сознания, но и государственного порядка»*. Создание
впечатления от ее царствования, манипулирование теми, кто был
ей предан, зависел от нее, требовали режиссуры едва ли не перво¬
го по таланту режиссера «общества спектакля» под названием «Га¬
лантный век».
Некоторые свойства характера Екатерины, считал Ключевский,
«имели первостепенное значение в этой новой постановке вла¬
сти, как и в образовании впечатления, произведенного ее царст¬
вованием»2.
Екатерина умела быть умна кстати и в меру. Она ценила дарови¬
тых людей, но с годами стала считать неспособных более удобными
соратниками. Она обладала развитой интуицией в выборе и расста¬
новке верных ей людей; умела поощрять и выражать недовольствие
(по частным обстоятельствам) остроумными оценками и действи¬
ями. Тех, кто был опасен для ее трона, она устраняла мгновенно
и без всяких дамских соболезнований. Она опасалась за преемни¬
ка — сына-масона, не принимающего ее и ту политику, что она вела.
Народ возлагал на Павла I надежды справедливости и благополу¬
чия. Но это тоже была массовая утопическая иллюзия.
Но все это не признаки просвещения. Это признаки произвола
и деспотизма. А то, что светская властная политика заменяла по су¬
ществу церковное влияние и порождала в некоторой степени цер¬
ковный раскол как внутри церкви, так и между теми, кто оказался
по разные стороны расколовшейся веры? Это последствие лихора¬
дочной деятельности Петра противопоставило не только род против
рода, но и развела родителей с детьми и лишила отцов самого обыч¬
ного человеческого достоинства — мужского.
Может быть, они действительно были консервативны, многого
не понимали, но рубить головы стрельцам царю собственноручно
вряд ли было по-христиански?!
И, наконец, человек Власти в повседневной жизни тоже имеет
семью: родительскую, свою собственную, семьи детей, и если во всех
этих единицах человеческих связей — хаос, вражда, постоянно раз¬
жигаемая с обеих сторон злоба, Homo sapiens теряет качественное
свойство «разумный» — sapiens. Он остается необузданным перво¬
родным человеком, не умеющим со-трудничать, со-радоваться, со¬
страдать и со-переживать. Где же здесь ценности просвещения, его
результаты?
Карамзин прав как историк, но вряд ли стоит забывать, что он
жил в среде, где ценились не живые исторические лица, а «воздуш¬
ные тени». В исторической обстановке конца XVIII века не было дей- * 3‘Там же.
3Ключевский В. О. По цит. ист. С. 291.
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности
151
ствующих лиц и, возможно, Карамзин отражал ту действительность,
в которой жил, что сделает и Ключевский, когда будет вести днев¬
ник студента МГУ.
Ключевский обвиняет Карамзина в том, что «его политиче¬
ские и патриотические соображения склоняли к монархии, и при
том самодержавной». Интересно было бы посмотреть, где бы был
Карамзин с предложениями о создании государственной думы или
парламента? Каждый человек порожден не столько семьей, сколь¬
ко своим временем, и никакие исторические силлогизмы не могут
его вывести из своего времени.
Вероятно, необходимо прояснить, что же не принимал Ключев¬
ский в этой позиции Карамзина. Прежде всего, лицедейства. Он счи¬
тал, что Карамзин смотрит на исторические явления так, как смот¬
рит зритель на театральную сцену: следит за речами и поступка¬
ми героев, за «развитием драматической интриги», у него каждое
действующее лицо позирует, каждый факт стремится разыграться
в драматическую сцену. По временам является на сцену и народ,
но он остается на заднем плане, у стены, отделяющей сцену от кулис,
и является обыкновенно в роли dens ex machina («Бог из машины»,
в смысле появляющейся силы, разрушающей безвыходное положе¬
ние). .. Он выводится не как историческая среда, а в роли особого
многоголового действующего лица1. Тем самым герои действуют как
в пустом пространстве, «не имея ни исторической почвы под ногами,
ни народной среды вокруг себя». «Они ведут драматическое движе¬
ние, но сами не движутся, не растут и не стареют»1 2.
Несомненно, что история века просвещения и Великой импера¬
трицы всего лишь исторический миф, созданный теми, кто «играл»
императрицу.
1 Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990. С. 488.
2Там же.
11*
Глава 4. ТРАДИЦИИ, ОБЫЧАИ НАРОДА.
ПРАВОСЛАВИЕ В СЕМЬЕ
Целительная сила милостыни заключалась не столь¬
ко в том, чтобы утереть слезы страждущему, уде¬
ляя ему какую-то часть имущества, а чтобы самому
пострадать с ним, пережить то чувство, кото¬
рое называется добротой.
Нищенство считалось на Руси не экономическим бре¬
менем для народа, а одним из главных средств нрав¬
ственного воспитания.
Народные традиции, обычаи и обряды. Место православия
в крестьянской среде. Христианские заповеди в образе жиз¬
ни простого народа. Гуманистическая направленность поведения
религиозного человека. Милосердие, милостыня, как нравствен¬
ная помощь и духоспасительный акт для дающего. Формы со¬
страдания и со-радования, взаимопомощи. Странничество. Мо¬
настыри. Путешествия по святым местам. Святость символов:
креста, иконы, церкви, «любовь к отеческим гробам». Религи¬
озные праздники.
Народное воспитание. В крестьянской среде сложились ос¬
новы традиционного народного воспитания. Прежде всего заметим,
что это воспитание осуществлялось спонтанно. Родители придержи¬
вались тех правил, которые применялись к ним в период детства.
Почиталась семья в смысле родовых основ ее функционирования,
широко распространялись и почитались родовые связи; с древней¬
ших времен сохранялись ставшие традиционными отношения между
детьми и родителями, строго разграничивались обязанности маль¬
чика и девочки.
В крестьянском воспитании были многие положительные сторо¬
ны; но и много темных, диких правил и проявлений нравов.
Прежде всего, заметим, что крестьянство1 было неоднородно
по многим признакам: по времени проживания на той или иной тер¬
риторию и ее овладению, по характеру ремесленных занятий и отхо¬
жих промыслов в дополнение к крестьянскому труду; по грамотно¬
сти, по характеру проявления крепостного труда. Крестьяне дели¬
лись на крепостных, государственных, удельных посессионных, сво¬
бодных хлебопашцев, откупных. В силу неопределенности их обя¬
занностей и власти произвола, крестьяне часто бунтовали. В целом
1 Крестьянин, но Далю, — крещеный человек, мужик, землепашец или земле*
дел, селянин, поселянин, сельский обыватель, принадлежавший к низшему по¬
датному сословию. Тот, кто носит крест как знак крещения или крест мирских
бедствий.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
153
же образ домашней — семейной — жизни в России XVTI века был
устоявшимся, распространенным на все слои населения с учетом ях
достатка.
Над людьми еще тяготели родовые обычаи, религиозные обряды,
традиционные формы отношений княжеской дружины. Жизненные
циклы были подчинены календарным обрядам.
Сведения об этом времени довольно скупы, особенно в части
семейных отношений, и в значительной степени исходят от ино¬
странцев.
В первых описаниях Московии, как тогда называли Белую Русь,
много отрицательного материала в части характеристики быта, под¬
лости нравов, невежества, холопского терпения и деспотизма там,
где хозяин — вчерашний слуга1.
Конкретные сведения об образе жизни русского дома, со¬
здающего атмосферу семьи, дает работа известного историка
Н. И. Костомарова1 2.
Календарные обряды, регламентирующие жизнь се¬
мьи. В рассматриваемый период времени детского воспитания в ви¬
де особой деятельности никто не осуществлял. Дети жили по по¬
добию взрослых, подчиняя свои желания временам года, праздни¬
кам. Семьи жили преимущественно в деревнях, городах, посадах,
слободах, на погостах, в селах, на починках, в займищах3. Жили,
как правило, большими скоплениями с домочадцами, отдаленными
и близкими родными, а где была возможность, и с батраками. Гла¬
вой семьи, по установившимся обычаям, являлись хозяин и хозяйка.
Им принадлежало право распределять и контролировать обязанно¬
сти каждого по дому в разное время года. Они решали, какой род за¬
нятий в прошедшем году дал большую прибыль, кто из членов семьи
достиг наибольшего успеха. Строго разделялся мужской и женский
труд. При нужде привлекали в помощь наемных работников.
Русские согласовывали свой образ жизни с богослужебным по¬
рядком. Их жизнь была строго упорядочена и заполнена разными
ритуалами. Вставали они с восходом солнца, умывались и приступа¬
ли к молению. Счет часов был заимствован из Византии. Если день
был праздничный, шли к заутреней, и благочестие требовало, чтобы
человек встал так рано, чтобы войти в церковь со звоном, до начала
1КрижаничЮ. Политика. М.: Наука, 1965. Работа написана в 1663-1666 гг.
С. 122, 176-181, 188-194.
2 Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа
в XVI-XVII столетиях. М., 1992.
3Двор, дом, хозяйство // Даль В. Пословицы русского народа: Сб.: В 2 т. — М.,
1984. Т. 2. С. 82; Род,* племя // Там же. С. 184; Приличие, вежество, обычаи //
Там же. С. 153.
154 Т Н Мапьковская. Семья и власть в России XVII-XVI1I столетий
службы. В других случаях хозяин совершал богослужение по книге
в «крестовой» комнате или в той, где было больше образов.
Во время трапезы собиралась вся семья, зажигались лампады
и свечи, курили ладаном. Хозяин как домовладыка читал вслух
утренние молитвы, все вместе пели. У знатных особ были свои до¬
машние церкви и домовые священнослужители. Окончив молитво-
словие, погашали свечи и приступали к домашним занятиям.
Там, где муж допускал жену к управлению домом, хозяйка дер¬
жала с хозяином совет, что делать в предстоящий день, заказывала
кушанья и задавала членам семьи и служанкам работу на целый
день. На хозяйке лежало много обязанностей: она должна была соб¬
ственным трудом показывать младшим пример поведения — раньше
всех встать и разбудить других, позже всех лечь, белье выстирать,
выполоскать, высушить и раскатать валками, скатерти и полавоч-
ники постлать.
Жены знатных и богатых людей по воле мужа не вмешивались
в хозяйственные работы: после моления они отправлялись в свои
покои, где садились за шитье и вышивание со своими детьми и при¬
служницами1.
В утреннее время считалось нужным обойти службы. Хозяин на¬
вещал конюшню, потом заходил в хлевы: коровий, свиной, птичий.
Воротившись после такого похода, он призывал старшего и слушал
его сообщение о работе всех служб. Когда было нужно, то и осмат¬
ривал с ним что-нибудь, давал распоряжение к домашним работам,
разбирал дела всех живущих в семье.
После домашних распоряжений он приступал к своим обычным
занятиям: купец отправлялся в лавку, бояре — в свои приказы и т. д.
В десять часов (по нашему времени и в 6 часов дня по тому
времяисчислению) служились обедни. Обряды сопровождали всю
жизнь русской семьи.
Устоявшиеся семейные отношения в XVII в. Между жи¬
телями одного селения складывались довольно сложные взаимоот¬
ношения, основаниями которых служили хозяйственные дела, род¬
ственные связи, соседские контакты и пр. Все виды отношений в по¬
вседневной жизни совпадали, иногда накладывались друг на друга.
Сами члены семьи вполне понимали, каким именно видам отноше¬
ний соответствуют те или иные нормы поведения.
Семейные отношения были разного типа: внутрисемейные —
связи между отдельными семьями близкого родства; отношения
больших групп родственных семей — «фамильных гнезд».
1Даль В. Цит. изд. Пословицы русского народа. — М., 1984. Разделы: дом, двор,
хозяйство. Т. 2. — М., 1984. С. 82. Род, племя. Т. 2. Там же. С. 184. Приличие,
вежесгво, обычаи. Т. 2. С. 153.
Глава Л. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
155
Второй комплекс отношений — соседские: отношения между жи¬
телями территориальных частей селений — «концов», «кутов» и пр.;
отношения непосредственных (ближних) соседей.
В третьем комплексе выделяются отношения в группах, свя¬
занных с хозяйственными задачами. Взаимоотношения членов позе¬
мельной общины, членов артелей, членов домовых (на паях) объеди¬
нений по совместному владению недвижимостью (землей, овином,
мельницей, рыболовным участком) или движимым имуществом, на¬
пример, неводом или упряжкой волов.
Четвертый комплекс внутриобщинных отношений дают половоз¬
растные группы: свои отношения складывались у холостой молоде¬
жи, постоянно посещавшей хороводы и посиделки, у мужчин и жен¬
щин среднего поколения, у стариков и т. п.
Пятый комплекс составляют обрядовые отношения, существен¬
ным условием которых является обряд. Сюда относятся кумовство,
побратимство и посестринство и т.п.
В жизни городской и в меньшей степени деревенской семьи вид¬
ное место занимали отношения кумовства. Отношения «побратим¬
ства» и «крестовой среды» были еще мало распространены. Са¬
мый выбор кума, кумы, побратима, крестовой сестры мог опре¬
деляться другими видами отношений (соседскими, дружескими,
хозяйственно-деловыми). Но после обряда они переходили в новое
качество со своими этическими комплексами.
Старики чаще всего были главными авторитетами в религиозно¬
нравственной и обрядовой традиции; хранителями фольклора и ис¬
торического знания. Старец-пустынник нередко выступал идеалом
пустынножителя — мудрого старца, дающего советы.
В числе вопросов межпоколенной этики большое значение
имели — родительское благословение и родительское проклятие.
При каких обстоятельствах давалось первое или случалось второе —
сведений немного, но действовали они с самых ранних до самых
поздних времен1.
При несомненном распространении практики взаимной выруч¬
ки соседа, существовала достаточно жесткая регламентация в этом
вопросе. Например, не всегда хозяйка давала вещи взаймы, руковод¬
ствуясь тем, что у хорошей хозяйки они должны быть.
Другие запреты были вызваны мистическими представлениями
(взятая в долг соль может быть использована против хозяина). Раз¬
личались приемы гостеприимства «своих» (родственников) и «чу¬
жих» (приглашенных и незваных гостей)1 2.
1Громыко М. М. См. по др. Традиционные нормы поведения формы общения
русских крестьян XIX в. М., 1986. С. 10-11.
2Громыко М. М. Цит. иэд. См. подробнее с. 12-13.
156 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
Обряды взаимодействовали с трудовыми и этическими традици¬
ями. За долгое время выработались жестко закрепленные обряды,
соответствующие конкретным датам календаря, и обычаи, связан¬
ные с календарем лишь сезонно-хозяйственными сроками (первая
запашка, засев, зажин, дожинки и пр.). Существовали традицион¬
ные нормы приветствования, гостеприимства, которыми сызмаль¬
ства овладевали дети1.
Этика хоровода, трапезы и других взаимоотношений.
Из всех видов общения на досуге по возрастным группам наиболее
частыми и многообразными по форме были своеобразные игровые
сборища молодежи, особенно в предбрачном возрасте.
Один из видов общения крестьянской молодежи в свободное
от работы время — под открытым небом, на лугах, в поле, на дере¬
венской улице — был хоровод. Его отличала: художественно-игровая
форма, широкое знаковое общение, песня, ритмика.
Кипучим весельем отличались хороводы во время храмовых
праздников. Подростки раньше уходили с игр и не во все игры до¬
пускались. Положение девушек имело свои ограничения согласно
их возрасту и статусу в семье* 2. Поведение людей в разных по со¬
ставу хороводах и играх сильно отличалось.
По мере утраты ритуального смысла обычая усиливалось его
значение. Обряд превращался в систему регулирования поведения.
Многие историки видели связь социального статуса человека с ха¬
рактером обучения и наставления в усвоении бытового поведения3.
Приведем пример самого распространенного обычая — трапезы.
Во-первых, трапеза собирала всех домочадцев. Жены и дети, особен¬
но в гостях, трапезовали особо. Незнатные дворяне, посадские люди
садились за трапезу вместе с женами и детьми. Во все времена осо¬
бы женского пола не сидели там, где сидел хозяин с гостями. Стол
накрывался скатертью. Без скатерти трапезничали лишь незнатные
люди, но и тогда они очищали (отскребали) столы добела. Обыкно¬
венно кушанья подавали разрезанными на тонкие куски, так, чтобы
было можно брать их руками, а оттого тарелки не применялись.
Жидкое кушанье иногда подавалось на 2-3 человека в одной миске,
и все ели его своими ложками. Обед был обильным и всегда сытным.
Основные блюда в праздники меняли от 5 до 50-60 раз («перемен»).
Вся обслуга обедала после господского стола. После этого все ложи¬
JTftM же. С. 13.
3См. подробнее: Громыко М. М. Цит. иэд. С. 163.
3 Лотман Ю. М. Бытовое поведение и типология культуры в России XVII в. //
Лотман Ю. М. Культурное население Древней Руси: Истоки становления тради¬
ции. - М., 1976. С. 292-294.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
157
лись отдыхать (от царя до нищего). После обеденного сна вся семья
вновь принималась за работу.
После вечернего моления считалось предосудительным есть
и пить. После ночи, проведенной с супругом, считалось необходимым
сходить в баню. Баня в XVII в. была общей для мужчин и женщин,
и там, где была возможность, баня строилась при доме. Для приез¬
жих существовали общественные или царские мыльни, где за вход
платили деньги.
«В русском образе жизни, — считал Н. И. Костомаров, — было
соединение двух крайностей... смесь простоты и первобытной свеже¬
сти девственного народа с азиатской изнеженностью и византийской
расслабленностью» *.
Люди были склонны к веселости, скорее даже к ее порывам, и ве¬
селость эта соседствовала с насмешливостью, озорством, содержала
элементы состязательности, проверки силы, находчивости. Проявле¬
ние этого свойства было связано с крайними противоречиями. Так,
праздник, как правило, сопровождался обильной выпивкой и закан¬
чивался дракой, чаще на кулаках или кольями. Христианство на¬
зывало праздники «бесовскими потешениями» и выступало всегда
против них.
Все то темное, что накапливалось в человеке, в праздник вы¬
плескивалось, а потому, возможно, и ассоциировался праздник с бе¬
совскими чарами2.
Женщины и девицы тешились качелями, зимой катались на
коньках и салазках, вечерами рядились, гадали. Были очень рас¬
пространены азартные игры. Во все времена очень широко справ¬
лялись Рождество и святки. В народе пьянство доходило до бес¬
чинства. В народе чтили день всеобщего поминовения (в суббо¬
ту перед Троициным днем). Почитание умерших родных чтили,
как святое дело. О празднествах русского народа, которые суще¬
ствуют в народе более 200-300 лет (до настоящего времени), на¬
писано немало книг. Но Троица и в XXI веке — день почитания
почивших.
Трудно говорить о воспитании, как целенаправленном процес¬
се в нашем понимании этого слова, но некоторые воспитательные
приемы и методы имели широкое распространение: разнообразные
методы наказания и весьма оригинальные способы поощрения, при¬
емы воспитания примером, желанной, совместной со взрослыми, де¬
ятельностью, совместное пение, игры, использование различных ис¬
пытаний (бессонницей, голодом, жарой, искусом и т. д.). Результатом
Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского рода в XVI
и XVII столетиях. 1992.
аСм. подробнее: Костомаров Н. И. Цит. изд.
! li Vi"
•rv к tv;
«4<i.v; и тагтъ n России XVII XVIII столетий
IV
пропсрки и нпштпиия робонкл был ого поединок с тем, кто учил ре-
г^чгкд, клк правило, стари ком-ведуном. Существовала традиционная
ф»’Рм> лл Чтения обучающего с обучаемым: «Я же тебя перехитрю,
Я Ж'’ 'П'бя Перемудрю».
С семи лет происходило обучение грамоте азбукой, устными ска¬
заниями, легендами, родовыми преданиями. Детей учили пользо¬
ваться розами, народными погодными приметами, учили ориенти¬
роваться в лесу и разумно пользоваться всем, что лес дает, учили
орнаментальным символам, календарям.
Ребенок умел обращаться с домашним скотом, помогал в уходе
за ним. Вместе с родными и детьми делались запасы на зиму. Стар¬
шие дети ухаживали за младшими.
Духовное рождение считалось значительнее телесного, и день
алгола или именины праздновался каждым на протяжении всей
жизни. Один иностранец заметил: на самом бедном в Моско¬
вии — только портки да образ его ангела-хранителя в кармане.
Последний нс пропивали ни при каких обстоятельствах. Само
празднование имении ярко описывает в упомянутой выше кни¬
ге Н. И. Костомаров. Заметим лишь, что в XVIII в. почти каж¬
дый человек имел три имени: прозвище и два крещеных име¬
ни: одно — явное, другое — тайное, известное только тому, кто
его носил; и третье часто служило прозвищем хозяев, у кото¬
рых человек работал. Постепенно они переходили в фамильные
прозвища.
Особыми обрядами сопровождался брак, но это особый вопрос.
Обычая преобладали в быту и подчиняли поведение детей с твер¬
достью закона. Особенностью русского человека было то, что если
ош я потерял старые формы язычества, то сохранился их дух в са¬
мих хрястяансхих верованиях.
Таинственность сил природы еще долго довлела над умом и чув¬
ствами клят предков, и они искали таинственный смысл в про-
■гхдджщем. применяя его к новым верованиям. Отсюда, очевидно,
ж са^ем еа^.-де существует сильная мистическая созерцательность
'грсмеги гадания, предсказания)1.
Илоггр&кдам брслалосъ в глаза, что русские люди не ценили сво¬
боду В городах мужчин отличала лень. Люди охотно шли в холопы.
С детьми они обращались как хозяева, нередко продавали их в ка¬
балу за ничтожные деньги, которые тут же пропивались. «У рус¬
ских было понятие, что служить следует хорошо только тогда, ко¬
гда к этому побуждает страх»2.
хСы подробнее характеристику этого явления. Забелин М. Русский народ. Его
</»ычаи, (/«ряды, предания, суеверия и былины: Репринт. М., 1880.
а Костомаров Н И. Цит. иэд. С. 269.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
159
Психолого-педагогический аспект
семейных отношений в XVIII веке
Влияние петровского реформирования на русскую се¬
мью. По отношению к семье просвещение выступало средством, ко¬
торое имело разное выражение и разный смысл для старших и млад¬
ших ее членов. Принимая нередко уродливую форму, оно отпугивало
старшее поколение и убивало нравственные проявления человечно¬
сти в душах молодых. Нетрудно представить, как чувствовал себя
человек, которого публично оскорбляли, брили ему бороду или оде¬
вали в камзол, представляющийся ему шутовской одеждой, и т. д.
А человек этот был воспитан на «Домострое*. И в силу того он как
хозяин и глава семьи терял свой, как он считал, «богом данный ав¬
торитет*. Видя, как противу его праву ведет себя сын или дочь,
он фактически ничего не мог предпринять.
Учитывая многие реформы, осуществить которые Петр I меч¬
тал при своей жизни, он не только взялся за внедрение нововве¬
дений в разные области хозяйства (строительства, военного дела
и т. д.) — ему потребовались люди, прежде всего, исполнители его
замыслов, иногда не совсем ясных ему самому. Конечный результат
труда, к которому подчас принуждались семьи, был им непонятен.
Царским указом из семьи брали подростка, неизвестно куда отсыла¬
ли мужа, запрещали даже одеваться по-старинному, молиться ста¬
рым богам.
Из семьи по царским указам для школьной науки стали ио су¬
ществу «рекрутировать* отроков и юношей.
Так, в 1713 г. велено было брать в инженерную школу сто детей:
в 1714 г. брать в школы во всех губерниях детей дворян, приказного
чина дьячих и подьяческих детей от 10 до 15 лет. Было запреще¬
но без свидетельства учителей о грамотности жениться «и веэеч-
ных памятей не давать*. В 1715 г. всех детей знатных особ ст&гсэе
10 лет указом направляли на учение в с&нкт-петерб\ргсх>то znuvr\
В 1723 г. предписывалось из поповских, дьяческнх детей аьбкрать
в школы неволею.
Все эти указы впоследствии не раз подтверждались, во. несмот¬
ря на общее недовольство, семья, в силу свсчЛ
не могла оказать царю общего сопротивления. Она быта в кр>той
ОППОЗИЦИИ.
В реформировании семьи существенное значение имела жестокая
переориентация служилых бояр. При огне Петра, царе Алексее Ми¬
хайловиче, сильны были внутренние родовые связи, и чрезвычайно
большое значение придавалось тому, кто из какого рода приближен
к царю. ТЪ есть интерес дела отступал перед интересами отношений
на самом элементарном уровне. «Много остатков старины сберегла
160 Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
Московская Русь, и между ними крепкий родовой союз, который тем
1
был крепче, чем слабее были все другие союзы» .
Родовые отношения даже в XVII в. определяли место младших
и старших. Старшие «члены рода, которых величали господами, обя¬
заны наблюдать за поведением младших, хотя и совершеннолетних,
уже находящихся в службе, наказывать их за нравственные беспо¬
рядки и т. д. При этом через частности постепенно исчезало значе¬
ние фамильного рода*.
Указами 1712, 1714 и 1719 гг. был установлен порядок, по ко¬
торому «родовитость» не принималась во внимание при назначе¬
нии на должность и прохождении службы1 2 3. Не только «худород¬
ные», но даже люди «подлого» происхождения выдвигались Петром
на видные государственные должности. Этот порядок был закреплен
в особой «Табели о рангах» 1722 г. (всего было 14 рангов). Все чи¬
ны давались только за личные качества и за службу. Знатных родов
к тому времени было немного — около 50, но имели право, обой¬
дя низшие чины, поступать прямо в боярство всего 15 родов. Еще
15 поступали сначала в о коль ничьи, а потом в бояре. В наиболее
укрепившихся родах скапливалось большое богатство: библиотеки,
произведения искусства, развивалось меценатство. Но главным ста¬
ло воспроизводство потомства и его будущее благополучие.
Петр I мечтал, что первые русские, посланные за границу учить¬
ся корабельному делу и другим наукам, вернутся мастерами, но сво¬
ей образованностью они так выделялись в русском обществе, что
царь вынужден был их использовать для дипломатической работы.
Знание языков давало столь явные преимущества, что это понимали
все бояре и служилые люди.
Так или иначе роды были очень многочисленны. Например, в род
Голициных входило до 83 человек, связанных и враждой, и дружбой.
Родовые связи действовали (и действуют) сильнее воли царей.
Знатные молодые люди воспитывались с детства гувернерами
и гувернантками, изучали языки, ездили за границу на длительный
срок, как, например, Н. М. Карамзин. Что же характеризовало об¬
разованных и хорошо booj паяных людей?
• трудолюбие в освоении знаний;
• широкие устные или письменные связи с наиболее развитыми
людьми тех стран, которые посещает человек;
• широкие интересы в области театра, изобразительного искус¬
ства, социальной культуры;
• умение «писать».
1См. подробнее: Соловьев С. М. Чтение и рассказы по истории России. М., 1989.
С. 265.
3Мавродин В. В. Петр I. Л., 1948. С. 272.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
161
Что же сближало и разобщало людей, призванных к активной
общественной и государственной деятельности?
Прежде всего, фамильные связи или вражда, растянувшиеся
на века.
Семьи, как правило, были многочисленные, несколько сестер
и братьев у отца; двоюродные братья и сестры; племянники и пле¬
мянницы; дети от двух браков и двое-трое от каждого.
Не случайно к концу XVHI века одну фамилию носили до 70 чле¬
нов таких многоструктурных семей, как Долгорукие, Головины,
Волконские, Трубецкие, Толстые, Строгановы, Румянцевы, Оболен¬
ские, Плещеевы, Потемкины, Раевские, Куракины, Гагарины, Во¬
ронцовы, Васильчиковы, Бестужевы-Рюмины, Баратынские и неко¬
торые другие. В большинстве семей накапливались большие сред¬
ства, позволяющие давать детям лучшее по тому времени образова¬
ние от лучших европейских учителей и подкреплять его поездками-
путешествиями по стране и за границей. Вынужденные «вписывать¬
ся» в «Табель о рангах»1, многие знатные люди быстро использо¬
вали ее возможности.
Но ни Петр, ни молодые люди, отправившиеся изучать морское
дело, не предвидели, что продолжительное пребывание молодых лю¬
дей в Европе будет совсем неожиданным по последствиям. Снабжая
посылаемых им (Петром. — Т. М.) молодых дворян инструкциями
по изучению морского дела, не мог Петр предусмотреть, что на этих
дворян так властно, «так воспитательно подействует весь европей¬
ский культурный строй»1 2.
Петр сам по себе еще не испытал оживляющего и воспитываю¬
щего влияния европейской жизни.
И тем не менее, выезжать из Отечества молодым людям было
нелегко: приходилось преодолевать сопротивление родителей, рода,
а царь угрожал взысканием, если они возвращались обратно без над¬
лежащих свидетельств. К тому же все командированные за границу
должны были содержать себя на собственные деньги. Неисполнение
царского поручения влекло за собой конфискацию имущества3.
По-видимому, русские люди высших классов постепенно освои¬
лись с мыслью о необходимости подобных поездок (см. подробнее
«Письмо отца к сыну»)4.
В 1722-1724 гг. стали возвращаться на родину многие учившиеся
в Англии, Голландии, Франции разным прикладным знаниям. Петр
1 Чиновные ранги и титулы (на основе € Табели о рангах», введенной Петром I).
Русь. Россия. Российская империя. Б. Г. Пашков. 1997. С. 384. •
аСм. подробнее: Брикнер А. Г. Иллюстрированная история Петра Великого.
Гл. IX. Русские за границей. СПб., 1903. Т. 1. С. 208.
3Брикнер А. Г. Иллюстрированная история Петра Великого. СПб., 1911. С. 209.
4Там же. С. 214.
I б* I li Маикоцоля Омья и власть в Рогсии XVII XVIII столетий
шх-п^ил ятя них лома и выдал средства, чтобы они обзавелись соб-
ствснмыми магтгрскими и брали учеников1
Н 17 IS году в Россию из-за границы вернулись 400 человек.
Но молодые люди еще долго предпочитали оставаться недорослями
на родина, чем «впасть в ересь* * на чужбине.
13 целом же, как видно из исторической литературы, большин¬
ство учеников, оказавшись в Европе, были плохо подготовлены к за¬
нятиям, не имели интереса к высшей культуре, не были любозна¬
тельными, скорее, «мало восприимчивыми к благу европейских обы¬
чаев. высшей морали и разносторонней образованности*2.
На буйства молодых людей жаловались повсеместно (в Ганно¬
вере, в Тулоне, в Амстердаме, в Лондоне). Некоторые иностранцы
считали, что все заграничные поездки русских, по существу, были
совершенно бесполезны'1. Русские, по мнению иностранцев, научи¬
лись в Западной Европе одному лишь дурному и только увеличили
и без того свои многочисленные недостатки и пороки. Даже много¬
летнее пребывание за границей у большинства меняло лишь внеш¬
нюю оболочку.
Так, идеал светской женщины конца XVIII века выглядел сле¬
дующим образом: внешний блеск, роскошь, красота в европейском
вкусе, к этому присоединялось хорошее воспитание — умение вести
себя в обществе, поддерживать светскую беседу, танцевать, рисо¬
вать, быть хорошей наездницей, знать языки.
Семья стала перестраиваться по этому идеалу. Мать все чаще
отдалялась от семейных забот, все больше нуждалась в помощнице,
ориентированной на новое иначе, чем бабушки и нянюшки.
Значение христианства для воспитания детей. Рели¬
гия, как часть культуры, имела ту особенность в развитии детей,
что с самого раннего возраста обращала детей и взрослых к общим
ценностям. Близкие ребенку люди в обрядовой, поведенческой части
жизни своим поведением показывали ребенку «делай так, как при¬
нято у нас». К тому же каждая семья, следуя каким-то своим, уже
усвоенным нравственным нормам, постоянно соотносила их с норма¬
ми окружающих людей и далеких предков. Нормы не обсуж¬
дались, а принимались, потому что «так было принято».
Нельзя не учитывать и опосредованного влияния религиозных уче¬
ний, установок, религиозной атмосферы той общности, в которую
была включена семья. Конечно, в редкой семье кто-то разбирался
в значении «света небесного», но каждый знал, что «Око Божие все¬
'Соловмв В. Собр. соч. Т 18. С. 178.
^Т&м же.
*Брмкнер А. Г Цит. изд. С. 223.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
163
сильно*. Каждый отец мог объяснить домочадцам, что такое Фавор¬
ский свет, что значит «зреть внутренним оком».
Особое место в воспитании ребенка имели христианские запо¬
веди. Если в обыденных отношениях человек выступал только как
средство пригодности для каких-либо целей, в христианстве — абсо¬
лютное достоинство человека заключалось в нем самом («... в чело¬
веке, созданном по образу и подобию Божию, непрестанно пребывает
сам Бог*, — именно эта мысль выражена в Евангелии от Матфея:
«Будьте же совершенны, как совершенен Отец ваш небесный* —
Мат., V, с. 48).
Через обычай, традицию, ребенка приучали знать заповеди
и те основные требования и запреты, что они несли человеку. Ка¬
сались эти заповеди простейших правил, связанных с гостеприим¬
ством, добротой и заботой о человеке, с трудом, защитой земли
родной.
Главная цель воспитания, даже в тот период, когда христиани¬
зация только началась, толком нигде не обозначалась и состояла
в том, что подражание и следование Христу было одинаково обяза¬
тельно и одинаково доступно для людей всех слоев населения, всех
состояний: господина и раба, боярина и холопа, мужа и жены. Крест,
особенно нательный во все времена до XIX в. уравнивал, с некоторы¬
ми оговорками, всех православных. Даже горький пьянила пропив
все, креста не пропивал. На кресте клялись, крестом благословля¬
ли, крестом осеняли. В простонародье это был символ всего святого,
нравственного и доброго.
Иисус Христос постепенно становился устойчивым ждев-дом вос¬
питания, и чтобы достичь его, каждый должен был «уподобиться
Христу». Воспитание ребенка в этот период имело балъпюй жьгь-.у
на вертикальные и горизонтальные направления по эеттзлз „во
сливалось с культурой и в рамках ее — с эстетическими эяэлттхх
с просвещением (с развитием ума через образование'„ a n: rccecve-
т&лн — охватывало с каждым веком все вс&ые хсзотп. ттес>з>
щие усиления государственности и укрепления свси эер&зж о госу¬
дарством.
Духовные заповеди христианства ложились на оодгогсал«щуа>
почву традиций и обычаев и постепенно входили а мировоззрение
христианина.
Основная заповедь, которая едва ли не первая вошла в рус¬
ский дом: «Возлюби ГЪспода Бога твоего всем сердцем твоим и всей
крепостью твоею и всем разумением твоим». Вторая подобна ей:
«Возлюби ближнего твоего, как самого себя* (Евангелие от Луки.
X, с. 27). Человеколюбие провозглашалось многими другими текста¬
ми Евангелия.
Н>1 1 П Nt k;v» (Умья м класть и России XVII XVIII столетий
Воспитание молот ка в духе Евангелия рассматривалось как из¬
влечение 01х* * и з тнмотюсти и чувственности и возвышение его к бо¬
жественному совершенству. Осуществлялось зто различными путя¬
ми С начала массового распространения христианства семейная
жизнь наших подков строилась по следующему образцу: общее ду-
ховтк? пенис н общее учение Священного писания. Отношения меж¬
ду мужем, женою и детьми уравнивалось одинаковостью отноше¬
ний их к Богу. В дитяти, как правило, уважались его человеческие
права, его личность, отражающая в себе образ Божий. Женщина-
мать видела для себя высочайший образец в Богоматери Марии.
Слуги в доме рассматривались нс как рабы, а как ближние и обя¬
зывались тоже содействовать делу воспитания детей. Естественное
чувство материнской любви находило себе здесь самое идеальное
выражение и самую прочную опору. Разумеется, это была идеаль¬
ная картина желаемого, а в реальной жизни случалось множество
отклонений.
Тем не менее, некоторые заповеди человек усваивал прочно и ра¬
но. Хотя часто его действия расходились с этими знаниями.
Особенно большое внимание христианство уделяло доброте
и любви. Из отцов церкви, писавших о воспитании, всегда выделя¬
лись труды Оригена, Иоанна Златоуста, Василия Великого и других.
Ориген, например, считал, что не нужно учить человека ниче¬
му такому, чего не осуществляешь в собственной жизни. (Родился
он в Византии в 185 г.) Он старался обратить дух ученика к внут¬
реннему самопознанию, приучить его заботиться прежде всего о соб¬
ственном духовном совершенстве и искать блаженства в Боге.
В 347 г. появилось и вскоре стало весьма популярным сочинением
работа Иоанна Златоуста1 «О воспитании детей*, а также «Гомили¬
ях». Образен воспитательной деятельности виделся ему в примере
Иисуса Христа, который снизошел до человечества, чтобы вознести
его ро С/ьлихгтъл.. Поэте му-то и высшее искусство воспитания, считал
Златоуст, состоит в том, чтобы «сперва спуститься до понимания
кедштываемого, а потом уже возвышать его*. «Старайся не о том,
«гк/ал образовать из твоего сына искусного оратора, но воспитывай
его в духе христианской мудрости*2.
С ревностью проповедовал Златоуст обязанности родителей вос¬
питывать своих детей и особенно резко и сильно восставал против
роскоши и любви к зрелищам. Главную заботу о воспитании детей
Златоуст возлагал на мать, так как отца отвлекают от этого занятия
разные дела. Женщина же, свободная от них, может полнее отдаться
педагогическому призванию. Ридом с семейством важное место хри¬
1 Златоуст Иоанн Избр. творения. Беседы на книгу бытия, тт. I-H. СПб., 1808.
*Демко* М И Краткая история педагогики. М., 1910. С. 53.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
165
стианского воспитания в то время занимали монастыри. Златоуст
полагал, что там все ведут такую жизнь, которая достойна неба.
«Ваши дети, — говорил Златоуст, — всегда будут богаты, если
получат от вас хорошее воспитание, способное упорядочить их нравы
и хорошо устроить их поведение. Итак, старайтесь не о том, чтобы
сделать их богатыми, но о том, чтобы сделать их благочестивыми,
владыками своих страстей, богатыми в добродетелях. Приучите их
не вымышлять мнимых нужд и блага мира сего ценить так, чего они
стоят... Юноша, которому вы дадите доброе воспитание мало того,
что приобретает себе всеобщее уважение, сколько он сделается ми¬
лее для вас самих». Он доказывал, что отцы, которые не заботятся
дать христианское воспитание детям своим, суть чадоубийцы, убий¬
цы собственных детей. А между тем, не это ли самое мы ежеднев¬
но видим пред собою. «Сколько есть родителей, которые не хотят
взять на себя труд исправить своих детей, непокорных и развра¬
щенных. Они как будто боятся огорчить детей, если будут строгим
словом обуздывать порочные наклонности, которым они предают¬
ся. Что же выходит? Беспорядки увеличиваются: безнаказанность
доводит до государственных преступлений. Не исправляя их, вы де¬
лаетесь их сообщниками. Итак, умоляю вас, позаботьтесь о добром
воспитании детей ваших*. Златоуст считает, что если бы отцы ста¬
рались дать своим детям доброе воспитание, то не нужны были бы
ни законы, ни суды, или какие-то другие судилища. С его точки зре¬
ния, «палачи есть потому, что нет нравственности*. А потому все
у нас должно быть второстепенным в сравнении с заботой о детях
и с тем, чтобы воспитать их в наставлении Господнем. II далее он
развивает мысль о богатстве истинном и мнимом: кто прежде всего
поучается быть любомудрым, тот чрез это приобретает богатство,
превосходящее всякое богатство и величайшую славу. А потому. —
считает он, — не так полезно образовать сына, давая ему зкакжя. по¬
средством которых он станет приобретать деньги, сколько заучить
его искусству презирать деньги. «Ибо богат не тот. кто лаботзггла
о большом стяжании имения и владеет многим, а тот. кто нж в чем
не имеет нужды*.
Не остроумие, а благоповедение нужно ребенку; нучажчзенноеть,
а не сила речи, — дела, а не слова. Не язык очищай, а изощряй ду¬
шу, пишет Златоуст. Он считал, что богатство вредаг слишком
много и делает нас негодными к перенесению превратностей жиз¬
ни. Отскущ следует единственный вывод: воспитаем детей так. что¬
бы они могли переносить все, и знали, как должно поступать среди
несчастий. Воспитаем их в наставлении и учении Господнем. Нера¬
дение о детях Златоуст считал величайшим из всех грехов и видел
в этом крайнюю степень несчастия.
166 Т Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
В подтверждение сказанному сошлемся на пример, часто исполь¬
зуемый в христианской семье, в частности, речь пойдет о развитии
юного отрока Варфоломея и его отношении с матерью и всей семьей.
Это своеобразный христианский идеал готовности ребенка к приня¬
тию нравственных основ жизни, отклика на любовь к нему самых
близких ему людей.
Ребенку не дается грамота, в школе его наказывали розгами
по рукам, и дома ждет объяснение с родителями, которых он очень
любит и не хочет их огорчать.
«— Матушка, матушка, — произносит Варфуша сдавленным го¬
лосом. Дрожит, как былинка, и бледен, как зимний снег.
— Варфушка, мой Варфушка, что с тобой?
Приняла боярыня сына в объятия, прижала к себе. Весь трепе¬
щет. .. Верба молодая весенняя так бьется под вихрем полевым.
— Скажи, деточка, скажи, что с тобою? — испуганно спраши¬
вает боярыня.
Не может Варфушка рассказать о своем позоре. Это делают его
братья. Мать молчит. Губы сжаты, но сердце говорит, сердце кричит:
Бедный мой Варфушка, жалостный мой! — и увела мальчика в зад¬
ний покойчик, примыкающий к стольной граднице, увела, обняла,
обвила трепещущими руками, целует, леет, ласкает.
— Успокойся, сыночек, радость моя Богоданная, желанень-
кий мой. Ни слова обиды, ни упрека. Сердце матери вещун. Зна¬
ет, понимает детскую скорбь. Бедный Варфушка, нелегко ему,
милому!
Заглянула боярыня в глаза сына: глубокая тоска в померкшем
сиянии. Скорбно трепещут ресницы. Темная, темная мысль под
их навесом. И вдруг хлынули слезы. Упал на колени Варфушка,
обвил ноги матери, прижался горячим личиком к прохладному по¬
зументу летника, шепчет дробно, скоро, скоро:
— Матушка, родимая, тяжко мне... век не выучусь уму-разуму,
матушка, ввек не одолею грамоты... Господи, Господи, помилуй ме¬
ня!.. Матушка, вели с холопами день с зари до зари трудить¬
ся. .. Вели сено, хлебушко убирать, вели тын чинить, ворота новые
ставить, топливо из леса таскать... Что хочешь сработаю, а грамо¬
ту — не могу, не могу, матушка!..
Говорит, лепечет, а слезы так и рвутся ручьями из скорбных очей.
Плачет Варфушка, плачет боярыня Мария. Мать и сын сплелись
в тесном объятии. Сердца бьются как одно, мысли мчатся как одна,
два порыва отчаяния в один слились... в1.
1 Члрскдя Л. Один за всех: Повесть о жизни великого подвижника земли русской
М., 1909 С. 18-19.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
167
В этом отрывке прекрасно показано отношение родителей к де¬
тям, среди которых любимый ребенок оказался самым «сопротивля-
емым» учению и самым боголюбивым и трудолюбивым.
Златоуст ставит перед читателем вопрос: «Откуда тяжкие и про¬
должительные болезни у нас и наших детей? Откуда преждевремен¬
ная смерть? Откуда потери, откуда несчастья, откуда огорчения,
откуда бесчисленное количество зол? Не оттого ли, что мы не ста¬
раемся исправлять порочных детей своих?»
«Юность неукротима, — считает Златоуст, —• и имеет нужду
во многих наставниках и учителях. И только при таких условиях
возможно обуздать ее. Что конь необузданный, что здесь неукро¬
тимый, то же самое и юность. Поэтому если вначале и в первом
возрасте поставим для нее надлежащие пределы, то впоследствии
не будем иметь нужды в великих усилиях. Не позволим делать того,
что приятно и вместе вредно; не будем угождать им, потому что они
дети; но преимущественно будем их сохранять в целомудрии».
Идеи Златоуста так же, как и Домостроя и всякого рода посла¬
ния наследникам, постепенно обретали силу традиции, внутреннего
закона, добровольно принимаемого человеком.
Так, постепенно складывалось представление о браке как о сою¬
зе человеческого выражения творческой и заботливой Божьей люб¬
ви. По христианскому понятию, люди, не любящие детей и отказы¬
вающие им в опеке, не могут иметь истинной любви в своем бра¬
ке. Бездетный брак превращается супругами, кроме исключитель¬
ных случаев, в самоублажение и самоудовлетворение, деформиру¬
ется сам характер преданности и других нравственных достоинств
человека. С православной точки зрения, искусственное прекраще¬
ние беременности всегда осуждалось церковью, и семьи наших пред¬
ков, как правило, были многочисленны. Каждый член семьи знал,
что он должен жить для блага другого, нося «бремена друг дру¬
га». По законам Божьим в семье должны царить милосердие, про¬
щение, взаимное обогащение, а также все возможные проявления
истинной любви.
Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, лю¬
бовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего,
не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадует-
ся истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит
(1 Кор. 13, 4-7). По словам Иоанна Златоуста, брак — это «малая
церковь» в доме, где Божья благодать и Божья свобода пре избыто¬
чествуют для спасения и жизни человека. «Дети, повинуйтесь своим
родителям в Господе; ибо сего требует справедливость. Почитай отца
твоего и мать — это первая заповедь с обетованием: да будет тебе
благо, и будешь долголетен на земле (Еф. 6, 1-3). Кто злословит
И* I П Ч.хлькчч* кля О м|.я и пллпь р России XVII XVIII столетий
отца с!чк*и.> и твою мать, того светильник погаснет среди глубокой
тьмы (Притч 30.11)
Со Полин Златоуст говорит, что те, которые не могут почитать,
любить и уважать своих родителей, не могут служить и Богу.
Златоуст считал, что любовь отца к сыну выражается в нели¬
цемерной дисциплине. «Кто любит сына, тот с детства наказывает
его. Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него,
когда и состарится... Глупость привязалась к сердцу юноши, но ис¬
правительная розга удалит се от него. Лучший учитель для ребен¬
ка — его отец, и пример этого отца.»
«Согласно православной вере, отец семейства должен быть: непо¬
рочен. трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учите¬
ле!!, не пьяница, нс убийца, нс сварлив, не корыстолюбив. Он должен
быть примером для своих детей в слове, в житии, в любви, в вер<
в чистоте.»
«В соответствии с Христовой притчей, отец всегда должен быть
готов с радостью принять в дом своих блудных детей. Что касается
женщин, жены и матери семейств должны быть беззаветно преданы
своим мужьям и детям, реально воплощая в себе плоды Духа свято¬
го, ибо матери дают жизнь — физическую и духовную. Кто найдет
добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов. Уверено в ней серд¬
це мужа ее... Она воздаст ему добром, а не злом, во все дни жизни
своей... Крепость и красота — одежда ее, и весело смотрит она
на будущее. Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставле¬
ние на языке ее. Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ёст
хлеба праздности. Встают дети и ублажают ее, муж — хвалит ее:
“Много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их. Мило¬
видность обманчива и красота суетна, но жена, боящаяся Господа,
достойна хвалы’1.»1
«Каждый из супругов должен жить, принадлежа полностью
другому.»
Основой человеческой нравственности с древнейших времен
ва Руси считалась совесть. Бессовестных людей нередко назвали
людьми с сожженной совестью. Совесть рассматривалась как мздо-
вг/здатель. когда мы, поступив хо]юшо, испытываем чувство радо¬
сти и удовлетворения, и, наоборот, совершив какой-то проступок,
испытываем упреки совести. Иногда они переходят в страшные тер¬
зания и муки и мо{ут довести человека до отчаянии или до по¬
тери душевного равновесия. Церковь да/гг человеку нравственный
шж/м ори^/ждсииый людям, т. е. вложенный в самую при|юду
'Ь'л ты»*,*** ***** w* ’\**vrpny И/ф Ь«г*ды н* книгу Литии.
Т I II СИЛ 1WA
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
169
С христианской точки зрения, жизнь есть борьба, подвиг. Путь
постоянного стремления к добру и совершенствованию. Христиан¬
ство, призывая человека к созиданию своей духовной личности, за¬
поведует ему различать добро и зло, истинно и мнимо полезное. Со¬
гласно христианскому идеалу, оно учит человека тому, что он должен
все, дарованное от Бога, — здоровье, силы, способности, природные
качества и свойства — считать не за свое «я*, а именно за дарования
от Бога. Все это своеобразный «материал при постройке здания»: со¬
зидание своего духа. А для этого мы должны все таланты, данные
Богом, употребить не для себя — эгоистически, — а для других.
В известной притче о неправильном домоправителе главной мыс¬
лью и ключом к правильному пониманию ее является принцип
противоположности между понятиями земного эгоизма и Божьей
правды.
Идеал христианского совершенства недостижимо высок. И по¬
этому в работе человека над собой, над своей духовной личностью
не может быть конца. Считалось, что вся земная жизнь христианина
есть беспрестанный подвиг нравственного самоусовершенствования
и дается оно человеку не сразу, а постепенно: «... все делай потихонь¬
ку и не вдруг, добродетель не груша, ее вдруг не съешь», — гово¬
рил Св. Серафим Саровский одному христианину, который по своей
неопытности думал сразу достичь святости.
Вот на эти-то идеи и посягнули масоны.
Итак, христианское вероисповедание обращало человека к его
ьнутреннему — духовному — миру и пробуждало путем множества
религиозных установок потребность в этом самосовершенствовании
и глубокой вере, в основе которой были определенные нравственные
требования.
Важнейшие духовные добродетели века. К важнейшим
добродетелям, утвердившимся в общественном сознании XVTII века,
относились: смирение, духовный плач и правдолюбие. Первой из всех
христианских добродетелей являлось смирение. Как утвержда¬
ли богословы, это была та добродетель, без которой считалось немыс¬
лимо духовное совершенствование христианина. (Как сказано в свя¬
щенном писании: «Бог гордым противится, смиренным подаст бла¬
годать*.) Рядом с искренним духовным смирением у христианина
стоит духовный и л а ч, о котором говорится во второй запове¬
ди блаженства. Смирение у человека проявляется по-^чазномд и ино¬
гда ему лишь только кажется, что он смирился когда на самом
дело это смирение неглубоко и обманчиво. Нс сч\л причины родилась,
поговорка «емщк'нио паче гордости*.
Коли человек умеет выслушивать упреки бед гнева, а иногда и по-
благодарит да «смиряющее вразумление* глуомна очевидна. Ксди
12-«т
170 Т Н Маньковскяя. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
же искреннего смирения нет — человек не выносит упреков, сердит¬
ся, его гордыня «встает дыбом», как говорил игумен Филарет.
«Блаженны плачущи — яко тии утешатся», иными словами бла¬
женны те, кто не только не скорбит о своем несовершенстве и недо-
стоинстве, но и плачет об удалении от Царствия Божия. Кроме того,
среди подвижников христианства много было и таких, исполненных
любви и сострадания, которые плакали о других людях: об их грехах,
падениях и страданиях. Под плачущими понимались все скорбящие
и обездоленные, смиренно и покорно принимающие свою скорбь.
По духу евангельского учения несчастнейшими считаются те,
кто в миру считает себя счастливым. (Горе вам пресыщенные ныне,
ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачете и возрыда¬
ете». — От Луки, гл. VI, с. 25, с. 250. Святое Евангелие. СПб., 1910.)
Тексты плачей имеются в разного рода фольклорных сборниках.
С самого образования христианских взглядов и убеждений ре¬
лигия утверждала, что с момента, когда человек исполнен смирения
и скорби о своих грехах, он уже не может мириться с тем злом гре¬
ха, которое пачкает и его самого и загрязнет других. Человек же
стремится к совести и чистоте, и Божия правда для него более су¬
щественна, чем голод и жажда.
Семья всячески поддерживала тех своих членов, кто был устрем¬
лен к разным формам служения Богу. Христианин заботился о ду¬
ше, о развитии тех ее способностей, которые связаны с развитием
ума, сердца, воли, и потому религиозному воспитанию и образоввг
нию всегда сопутствовало серьезное светское образование, за счет
которого формировались и укреплялись мыслительные силы и спо¬
собности человека. При этом светское образование придавало еще
большое значение религиозному.
Религиозные ценности в быту христианской семьи. Де¬
ти везде и во всякое время участвовали в благочестивых делах и дей¬
ствиях своих родителей: всеми членами семьи — вместе — соверша¬
лась домашняя молитва. В известные дни детей брали с собой в храм
и приобщали их св. Даров. Приучали их петь некоторые молитвы.
Церковь была истинным училищем всех христианских добродетелей
и обязанностей. Родители и дети вместе постились, вместе праздно¬
вали религиозные праздники и т. д.
Родители большей частью сами занимались воспитанием нрав¬
ственности своих детей и их элементарным образонанисм. Воспи¬
тание входило в состав собственных благочестивых занятий отца
и матери.
В одной из книг но христианскому воспитанию о материнской
заботливости и любни написано, как благочестивый учитель обра-
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
171
щался к своей матери: «Благодарю тебя, любезнейшая мать! Я веч¬
но останусь твоим должником. Когда замечал я твой взор, твои те¬
лодвижения, твое хождение пред Богом, твои страдания, твое мол¬
чание, твои дары, твои труды, твою благословляющую руку, твою
тихую постоянную молитву; тогда, с самых ранних лет каждый раз
как бы вновь возрождалась во мне жизнь духа, чувство благочестия,
и этого чувства не могли после истребить никакие понятия, никакие
сомнения, никакие обольщения, никакие вредные примеры, никакие
страдания, никакие притеснения, даже никакие грехи. Еще живет
во мне эта жизнь духа, хотя уже протекло более сорока лет, как ты
оставила временную жизнь»1.
Очень большое значение на Руси с начатом христианства в деле
воспитания занимали восприемники. Среди этих лиц преоб¬
ладали люди зрелых лет и строгой жизни. При воспитании детей
христиане особенно дорожили первыми годами детства с тем, что¬
бы в этот период через послушание подготовить их к достижению
благих целей и благородных потребностей. «Когда дети были еще
во чреве матери, уже тогда матери заботились об их теле и о душе
и испрашивали у Господа благословения для рождавшегося ребенка.
По мере развития ребенка — его сознания, родители старались вну¬
шить ему любовь к благочестию, предупреждая тем самым влияние
вредных впечатлений, и с первых минут жизни ребенку дается бла¬
гочестивое направление. Нежный возраст легко принимает и, как пе¬
чать по воску, запечатлевает в душе то, что слышит; преимуществен¬
но с этого времени жизнь детей наклоняется к добру или ко злу...
и тогда сама привычка будет влечь их к добру»1 2.
Как видно, задолго до А. С. Макаренко и даже Дж. Локка хри¬
стианское воспитание проповедовало, что ранний возраст, кал гиб¬
кий воск или чистая бумага, предрасположен к тому, чтобы на него
наносить свои «письмена». Большое значение в быту придавалось
воспитанию совести. Христианское воспитание считало одной из саг
мых трудных задач в деле воспитания раскрытие совести. «Чело¬
век без совести — язва общества; человек с совестью нечувствитель¬
ною или слишком уступчивой, или изворотливой есть ненадежный
член общества3. «Часто приходится встречаться с тем, — пишут
древние авторы, — что самые лучшие мысли, самые полезные све¬
дения и самые строгие правила могут храниться в памяти очень
твердо, но оказывать небольшое влияние на наше сердце и нашу
жизнь». В христианском воспитании наставление направляется глав¬
ным образом не на внешние признаки, а на внутреннее состояние
1 Христианское воспитание детой. — Репринтное издание. — М., 1905. С. 18-19.
3ТЬм же. С. 20.
3Том жо. С, 27.
12*
ITJ Г II Г('М(Л| It nun II. II l\uvmi Wll Will ciwiOTlifl
^ V», Y С М.» < Ц>;*Д<ППИ' СерЩН 11 СОтч'ГП. НоШИКПОТ СОСТОЯ IIHO ду-
чл, коi\'|kh* tut члтогои «страхом Божьим*. Это чувство, позбуждси-
тч* I- мерных юг жпшн. постоянно нодцорлниасмоо и постепенное
изумляемое, гтпотмч'и внутренним стражем души. С о-стра¬
дай но ел у по ко к о ш л о а обиход ж иди и простого
и а р о д а
П|чЧ»уж,лснис а человеке 1ч>рдоетп и самолюбии, других важных
качеств человека, нс позвичяет ему сделать что-нибудь бесчестное.
Дна примера ненадежности и хрупкое m этих опор честности. Со¬
норных, и случае, когда да доброе дело приходится пострадать, по¬
шили унижение, порицание, люди с сильно развитой гордостъю и са¬
молюбием с а>6ой не справляются и пытаются избегать подобных си¬
туаций; но-мгорых, чуждаясь мелких бесчестных дел, люди гордые
чувствуют великое искушение поддаться соблазну и, однажды на¬
ступив па совесть, могут на целую жизнь составить себе блестящее
положение в обществе. Но эти люди имеют детей, которым трудно
объяснить нюансы поступка, и родители удивляются, что вроде бы
все сделали для ребенка, а из него вырос бесчестный человек.
В христианском воспитании в народе было очень распростране¬
но понятие «греха*. Родители-христиане прежде всего спешили со¬
общать детям, что грешно в человеческой жизни и за что Бог на¬
казывает грешника. Когда душа человека уже знакома с этим чув¬
ством, можно сказать, что в ней заложено основание, на котором
могут утверждаться все познания и правила, относящиеся к нрав¬
ственной жизни.
Наличие греха связано с такими действиями, которые от него из¬
бавляют: покаяние, умение «отмолить* (загладить) грех, исповедо¬
ваться в грехах. В этом процессе велика роль священника или главы
семейства. С детских лет у ребенка развивают способность к мило-
сердческой деятельности, умение ее осуществлять и силу духа для
этого осуществления. Христиане — учителя и родители полагают,
что мало знать доброе и желать его, «надо бы еще иметь силу его
достигнуть*. Каждое доброе дело требует решения двух задач: сна¬
чала нужно одолеть трудности и препятствия, которыми оно всегда
окружено, а потом употребить усилие, чтобы совершить его. Счита¬
лось, что благотворительность может быть порождена лишь нрав¬
ственным началом. Прежде всего — помощью нуждающемуся.
Большое место в древнерусском обществе занимала вторая за¬
поведь, которой также учили с раннего детства. Это — заповедь
о любви к ближнему1. Под этой любовью постепенно стало пони¬
маться сострадание страждущему, признание личной милостыни.
‘См. Федотов Г Святые древней Руси. Гл. 8. Традиции древнерусской святости
М., 1990. С. 185-198.
Глшш '1. Традиции, обычаи парода. Православие в семье
173
ЛюГюиь к ближнему означала прежде всего конкретное действие:
накормить голодного, напоить жаждущего, посетить заключенного
и темнице и т. п. Человеколюбие на деле значило н и щ е л ю б и е,
подвиг го-страдания. Благотворительность была не столько вспомо-
гательпым средством общественного устройства, сколько необходи¬
мым условием личного нравственного здоровья; она была нужна ни-
щелюбу больше, чем самому нищему. Как считал Ключевский, це-.
лительпая сила милостыни заключалась нс столько в тол*, чтобы
утереть слезы страждущему, уделяя ему какую-то часть имуще¬
ства, а чтобы самому пострадать с ним, пережить то чув¬
ство, которое называется добротой. Ключевский писал, что на Ру¬
си понимали и ценили только личную непосредственную помощь
«из рук в руки», притом тайком от стороннего глаза («отай»), дабы
человеку было ясно, что оказываемая милостыня никому не видна
и является делом только его совести. Нищий был для благотворите¬
ля лучший богомолец, молитвенный ходатай, душевный благодетель.
«В рай входят святой милостыней», — говорили в старину. «Нищий
богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается». Нищен¬
ство нередко сопрягалось со странничеством.
Русское странничество. Книжные идеалы, имевшие огром¬
ное влияние на грамотных и набожных людей, постепенно перехо¬
дили и в народную безграмотную массу посредством странников-
богомольцев, которых в обыденной жизни называли каликами пе¬
рехожими.
Странничество на Руси появилось, судя по источникам, вместе
с христианством и стало сильно распространяться между набожны¬
ми людьми. Одни люди, стремящиеся к высшим духовным ценно¬
стям, находили себя в монашеской жизни, другие — в странничестве.
Рассказы богомольцев действовали на воображение людей, возбуж¬
дали религиозное чувство и влекли к святыням, чтобы созерцать их
«чувственными очами». В начале христианства, когда на Руси не бы¬
ло своих национальных святынь, богомольцы направлялись к свя¬
тыням византийским и палестинским. Шли они толпами (как видно
из песни «Сорок к&лик с к&ликою»). Эти бродячие толпы питались
по дороге милостынею, но многие из калик сохраняли в себе много
богатырского. Выло даже предположение, будто тип калики перехо¬
жего образовался из типа бродячего богатыря, поленицы1 удалого.
Что он собой представлял?
От XI столетия до нас дошли сведения о страннике Антонии,
мирянине из Любеча, пробывшем несколько времени среди Афон¬
ских святынь и положившем позднее основание Печерскому мона¬
1Поленица — богатырь (древнерусское).
171 I И Мальм ч*гкая С* мьн и власть в России XVII—XVIII столетий
стырю Н XII столетии шумен Даниил оставил описание своего хож-
/**»»»« к Па.ич-иш<ким святыням, интересное тем, что из него мож¬
но извлечь типические черты русских странников тех лет. Как вид¬
но из тих* труда, странники, тлубоко проникнутые религиозным
чувством, смотрят на свои странствия как на богоугодное дело, ни¬
чем больше не развлекаются; вся их любознательность направле¬
на лишь к тому, что может питать их чувство. О виденной ими
< вягмпс они раесказынан/г с сердечнсзй простотой, с монашеской
ск|юмн<хтт»ю, с самоунижением, чтобы нс подать повода думать,
будто они возносятся своими трудами и подвигами. Перед святы¬
ней они всегда помнят свою связь с русской землей, молятся за нее
и за русских князей.
Особо развилехт» странничество, когда стали появляться свои
русские святыни. Каждая область гордилась своею местною святы¬
нею, как величайшим сок1юиищсм; составлялись и местные сказа¬
ния, легенды, которые потом находили и грамотеев для литератур¬
ной обработки1.
Кенда же все северные русские области слились в одно Москов¬
ская* государство, тогда и все местные святыни обратились в обще¬
русские, и странники стали разносить рассказы о них по всей Рус¬
ской земле. Многие люди отдали странничеству всю жизнь. Ничего
не имея зн душой, питаясь подаянием, ведя полумонашескую, полу-
ммргкую жизнь, они были хорошо знакомы и с церковной службой,
н с библейскими фактами, и с житиями различных святых, и мест¬
ными легендами, и с розными книжными толкованиями христиан¬
ских таинств. Всем этим занимали они темный люд на остановках,
на ночлегах; их везде охотно принимали и кормили как людей много
видевших и знающих. В их рассказах было много суеверного, мно¬
го неправильно понятного из христианских истин, много созданно¬
го фантазией, благодаря которой они нередко стремились предста¬
вить лица в идеальных и самых живых изображениях. Поэтический
мир вымыслов делался обстановкой действительного факта. Народ¬
ность представлений придавала этому творчеству народный колорит,
а христианские идеалы или мораль сообщали им тот интерес, кото¬
рый удовлетворял грамотных людей.
Если представить себе жизнь воинов, служилых людей, холопов
в однообразном, бедном событиями течении времени, то нетрудно
предположить, какую радость в дом приносил странник и какое
сильное влияние оказывали его рассказы на ребенка. Не случайно
многие из них впоследствии пытались встать на тот же путь и неко¬
торым это удавалось.
*См. подр Муравьев А. Н. Путешествие по святым местам русским. 4-е изд.
СПб., 1846. Ч. I.
Гмва -1 Традиции, обычаи народа. Православно в сомьо
175
Большая часть калик перехожих распевала песни, связанные
с жизнью святых, где мученичество за веру и аскетизм составля¬
ют главные черты идеала. Чаще других пелись стихи об Алек¬
сее Божьем человеке, об Носафе царевиче, о двух Лазарях. Осо¬
бое внимание уделялось спгху об Егории Храбром, в котором на¬
родные мифические представления связывались с христианским му¬
чеником Егорнем (Георгием) я где все православное отождествля¬
ется с русским. Впоследствии эти песни пелись слепцами-нищими
и были известны в народе под именем стихов. Некоторые из сти¬
хов, очевидно, сложились в среде нищенства, так как в них наи¬
более ярко выражаются интересы людей, живущих мирским пода¬
янием. Эти песни, по существу, возбуждали ми¬
лосердие и сострадание в других, показывали,
что именно эти чувства приводят людей в рай.
Тем самым нищенство в России соединялось с религиозными стрем¬
лениями. Церковь взяла нищенство под свое покровительство при
самом начале христианства па Руси. Оно сделалось даже необходи¬
мым для христиан, которым беспрестанно проповедовалось: продай
имение и раздай нищим; на милостыню указывали как иа одно иэ ос¬
новных средств спасения. Нищие, понимая усилие церкви в их поль¬
зу, всегда теснились у церкви, где молящиеся под религиозным вли¬
янием охотнее подавали им.
Опираясь на церковь, они считали свое дело святым, как бы
небесным предназначением, что особенно ярко выражено в Стихе
о Вознесении Христове. В стихе пелось, что Христос, возносясь на
небо, утешал нищих — «свою меньшую братию, которая с плачем
говорила ему: "Батюшка наш, царь небесный, на кого ты нас поки¬
даешь, кто будет нас поить, кормить, от темной ночи укрывать**"».
Он обещает им оставить золотую гору с садами, плодами, с небес¬
ной манной. Иоанн, услышав это, не советует Христу оставлять такое
наследство нищей братин, у которой отнимут гору ежльвьэе. пигв
не оставив им.
Дадим мы нищим п убогим
Имя твое святое.
Будут нпщие по миру ходптн.
Тебя, Христа, велнчатп.
В кажд -1 час прославляти:
Будут они сыты и довольны.
Обуты будут и одеты
И от темной ночи приукрыты.
Этот стих объясняет, почему ншцие просят Христа ради- Ни¬
щие как бы видели свое назначение в том, чтобы величать Христа
и быть средством спасения для христиан. Понятно, что при подоб-
176 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVI1-XVIII столетий
ном статусе нищего нищенство в России стремительно развивалось,
и ни одно доброе дело, проповедуемое церковью, так и не утверди¬
лось, как милостыня. В Москве цари, бояре и богатые купцы давали
нищим обеды в те дни, которые хотели ознаменовать добрым делом.
С древнейших времен нищенство считалось на Руси
не экономическим бременем для народа, а од¬
ним из главных средств нравственного воспи¬
тания, практическим институтом общественного благо¬
нравия, состоящего при церкви. Известно, что древнерусские цари
накануне больших праздников, рано по утру делали тайные выходы
в тюрьмы и богадельни. Сирый и убогий, по сути, были необходи¬
мы, чтобы воспитать умение и навык любить человека.
А милостыня была своеобразным актом церковного богослужения,
практическим требованием реализации правила, что «вера без дел
мертва». Как это ни парадоксально, нищий нужен был нашему да¬
лекому предку для душевного спасения, во все важные минуты его
личной и семейной жизни, особенно в минуты печальные. «Из него
он создал идеальный образ, который он любил носить в мысли, как
олицетворение своих лучших чувств и помышлений»1.
В крестьянской среде религиозно-эстетические представления
распространялись очень быстро. При помощи меча добиться этого
было нельзя, но возможно при помощи самого язычества, которое
христизировалось и делало понятным ритуалы и обряды христиан¬
ства, эмоционально сильно воздействующие на вчерашних язычни¬
ков. До некоторой степени этим объясняется и факт возвышения
Москвы: экономически она не была сильнее Твери или Новгорода,
но духовно сильна и потому стала символом духовного объединения.
Русь поражала контрастами и в культурном развитии россиян:
существовала культура тех, кто располагал большими средствами
для приобретения предметов материальной культуры, и тех, кто та¬
ких возможностей не имел и даже не имел потребности в предметах
культурного достояния, которыми располагали имеющие власть. До¬
стижения культуры на Руси — результат длительной жизни народа,
его трудолюбия, наблюдательности, стремления к символизации.
На Руси наблюдалось редкое явление: образование получали
люди, принадлежавшие к высшим кругам, а образцы прекрасного
во всех сферах творчества давали «темные», необразованные, нераз¬
витые люди. Объясняется это, очевидно, тем, что вера давала че¬
ловеку то внутреннее видение предмета, которое отличало русичей
от всех других племен и народов.
Мы не будем перечислять все направления, стимулирующие раз¬
витие чувства прекрасного в человеке. По этому вопросу есть специ¬
1 Ключевский В. О. Исторические портреты. М., 1990. С. 78.
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье
177
альная литература1. Но при всех бедствиях, что выпали на Русь
и древних русичей, фактом остается то, что после каждого бед¬
ствия города заполнялись мастерами, которые восстанавливали по¬
тери: преемственности в создании ценностей требовала жизнь. Вера
одухотворяла. Различались мужское и женское творчество — оно
касалось всех сторон жизни человека (даже сбруя для коня была
предметом искусства). Чрезвычайно выражена связь эстетического
и религиозного начал. Религиозное чувство выражалось через эсте¬
тическое. Так же тесно было связано нравственное и эстетическое,
со временем эта связь все больше и больше выкристаллизовывалась.
Духовность становилась главной целью и способом выживания
человека.
При тех тесных взаимных связях с Европой, что установились
в России XVII-XVIII в., любопытно знать, кто был «властите¬
лем дум» от начала этого времени в ведущих европейских странах
(см. Мудрость тысячелетий. М., 2003. С. 845-846). Приведем имена
этих выдающихся людей, вошедших в Энциклопедию.
Начало нового времени:
Италия
Франция
Англия
Германия
Чехия
Голландия
Испания
Индия
Грузия
Азербайджан
Средняя Азия
Китай
А. Данте, Д. Бокаччо, Ф. Петрарка, Леонардо
да Винчи, Л. Ариосто, Микеланджело, Д. Бруно,
Г. Галилей и др.
П. Абеляр, П. Ронсар, М. Монтень, Г. Декарт,
П. Корнель, Ж. Лафонтен, Ж.-Б. Мольер,
Б. Паскаль, Ф. Ларошфуко, Ж. Расин,
Ж. Лабрюйер
Дж. Чосер, Томас Мор, Ф. Бэкон, В. Шекспир,
Б. Джонсон
С. Брант, М. Лютер, Г. Сакс
Я. А. Коменский
Эразм Роттердамский, Б. Спиноза
М. Сервантес, Лопе де Вега, П. Кальдерсон,
Б. Грасиан-и-Моралес
Вишакхадатта
Шота Руставели
Низами
Навои
Хун Цзычэн
1 Истоки русской культуры и культура Киевской Руси // Греков В. Д. Киевская
Русь. М., 1949. С. 365-416.
I7X Т Н Мялько»гкля. Семья и класть и России XV1I-XVIII столетий
Япония Мураоаки Сикибу
Византия Василий Великий, Г. Назианзин, Иоанн Златоуст,
Иоанн Дамаскин
Россия Вл. Мономах, Сильвестр, Аввакум Петров.
XVIII век:
Англия
Франция
Германия
Россия
Д. Мильтон, Д. Локк, И. Ньютон, Д. Дефо,
А. К. Шефтсбери, А. Поуп, Д. Аддисон,
Ф. Честерфильд, Г. Филдинг, С. Джонсон,
Р. Б. Шеридан
Ш. Л. Монтескье, М. Ф. Вольтер, Ж.-Ж. Руссо,
Д. Дидро, Л. Вовенарг, К. Гельвеций, П. Гольбах,
О. Бомарше, Шамфор
Г. Лейбниц, И. Кант, Г. Лессинг, Лихтенберг,
И. Гердер, А. Ф. Ф. Книгге, И. В. Гете, Ф. Шиллер,
И. Фихте
М. В. Ломоносов, А. В. Суворов, Г. Р. Державин,
Петр I, Екатерина II Великая, Д. И. Фонвизин,
Н. И. Новиков, А. Н. Радищев
Между веками: В. И. Жуковский, Н. М. Карамзин
Одна особенность написанного этими людьми: в Европе и на Во¬
стоке главное — в тех мыслях, которыми дорожит автор, в Рос¬
сии — славословие и,восхваление Власти. Интерес к форме в про¬
изведениях европейских авторов, но суровые меры к тем, кто на¬
чал понимать содержание идеи, значит становился опасен. Прозре¬
ние к самой Екатерине Алексеевне пришло по получении известия
о казни Людовика XVI. Екатерина довольно поздно поняла, что ее
любимые просветители хорошо «подогрели» недовольство народа.
Именно О. Бомарше (1732-1799), пьесу которого она смотрела при
получении печального известия, особенно остро обнажил суть идей
просвещения.
Огюст Бомарше писал: «Известно, что суть дела — это область
самих тяжущихся, меж тем как форма — это достояние судей. За¬
ставьте самого бесстрастного судью разбирать свое собственное де¬
ло и посмотрите, как он начнет толковать законы! Наиболее винов¬
ные — наименее великодушны, это общее правило».
Русский двор всеми силами пытался как можно быстрее прибли¬
зиться к европейскому образу жизни (и на Западе, и на Востоке —
Греция, Византия, Болгария). Но речь пока шла о языке, моде, путе¬
шествиях, реже — книгах, театре, живописи, архитектуре, обучении.
Идеи еще не вызрели, был велик разрыв во времени их вызревания
в Западной и Русской цивилизациях.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Как ни парадоксально, из далекого прошлого тянутся проблемы,
так ярко определившиеся в XVII и XVIII столетиях. Сегодня в XXI в.
двумя словами не обозначить связь и взаимосвязь с Западом и Во¬
стоком, не вычислить, кто уехал и кто приехал, кто преуспел и кто
потерпел фиаско. Сословий нет, но главным оселком успеха чело¬
века становится не его интеллект и профессиональная пригодность,
а его денежная стоимость. Кроме того, есть огромная масса людей,
которую не отнесешь ни к какому роду деятельности, образу жизни
и профессиональной пригодности.
Все так же тень войны зависла над планетой. И все тот же гри-
боедовский вопрос: горе или нет от ума? Проблема умного человека
уже не может рассматриваться вне нравственности и совестливости.
И все тот же вопрос о гуманизме и христианстве, культуре, обра¬
зованности и вере, традициях, символах и обычаях, что шли через
семью, род — из века в век.
Проблема семьи ушла — в ней нет потребности у молодых: преж¬
де всего, женщины не хотят рожать и умеют контролировать этот
процесс. Мужчины, женщины, дети живут в своих микроячейках.
А из кого состоит общество и между кем регулирует оно обществен¬
ные связи? No comment. Вне семьи нет хлебосольства, родовых свя¬
зей, нет почитания «отеческих гробов», со-радования успеху и со¬
страдания близкому, заботы о стариках, больных, детей о животных
и природе и т. д. и т. п. Рядом живущие могут быть лишь рядом
идущими, рядом и никогда вместе, ибо быть вместе можно только
при целом комплексе нравственных свойств.
Кем пополняются общественные институты? Для исполнения ка¬
ких функций?
Не так давно было некорректно спрашивать в Эрмитаже, что
сколько стоит. Тем более на чьи деньги (разумеется, не Шереметье¬
ва, что он лично заработал) приобретен шедевр. Сегодня молодой че¬
ловек не испытывает потребности идти в Эрмитаж, читать любимую
книгу в Михайловском или Летнем саду, узнавать о предназначении
Петропавловской крепости или Главного штаба, Адмиралтейства.
15 лет назад я спросила пятикурсников ЛГПИ им. Герцена (Мой¬
ка, 48), кто за годы учения по собственному желанию был на Мой¬
ке, 12 (Дом-музей А. С. Пушкина)? — единицы. Тот же вопрос зада¬
ла студентам-выпускникам истфака МГПИ им. Ленина — кто был
в доме-музее Л. Н. Толстого? (на том же расстоянии, что и кварти¬
ра Пушкина от ЛГПИ) ~ один человек.
Может быть, сегодня картина изменилась? Отнюдь. Если ми¬
нистр культуры (хорошо, что бывший) дискутирует вопрос: не уста¬
рел ли Пушкин? (А Петрарка?) Чем измеряется духовная цен-
'ИИ \\ И \\ш пои»;
НЛ.Ю
ли-
''"'•ч ММПИИ 1ЧЧ< I ТИГ'-И’ШИ ,пг/>-
|||И,<;<.Й хикй'кий пример Pafoirui
я» П’'Ч 1.1С1ЛМИ П< МГОГИЧ'ЧКИХ РА>/В ораны,
■ »cv» •> п-ли- -и 14IVW ПОШ.ПЧЛП' Ь ИМЯ» НИТЬ ПО’К Ч> ОНИ
(«. ► м'киш'иП1 Гчи«пор "к 1<>я ки п<* if тот, клк 6ы-
> »..■ пене, И THMIII р:»ДЮ1 Я ПОПЫТЯТа/Ь ВЫЯСНИТЬ ЧТО
•W чс прлиипи \ мосЫНСИЙ И *ПО и Н|»<ПИЙ«Нес М'ХКВИЧаМ. цспно
т nt в T4W ища «ТКУДН Hpll« ХИЛ КЛЖДЫЙ
КАЖДЫЙ mtvipill Ч с И«ем И>|ЮД«- С боЛЫИОЙ лхЛовью, ЛГХЧОИИ-
11* и «)11М11И1 М И« Юрии I'lU -|р,ЧДИЦИЙ Фаитя«ия людей чуть
пркмс|ммш1па.т )юдии« кмч in 'Ршомиилигь тичкотько par скатов.
« faiuiiMu muiMuiiiii'M иы1 лушанпых »<< ми о Пс-т|кпаводс ко, Пон-
W (>1‘1* Н*)|*т< ж* Ку|Я ко, 1м*|1ИПЦ •(«<* КО, Я|КК.ТЛ11.ТС, Костроме,
Харьков» Мин» к«, Knyiiiwo, Вии*, Калинин! ряде, Советске (Тиль-
шт Н«вт|юде. Некой» и ;ц> *)|ши1 ие дивно кончилось Кто-то сбе¬
гал ■ М*1«.Ш|| СМГ|)»'Л11 ЧАЙ И НО |ММ ХОДИЛИ* |> до ткрытин институ¬
та Стали </|Ы<-||ии;имм ид|кчпми, ири1 Л11ШЯ.1М к ссОо. В один го¬
ях тг творили о тпенриимсгне людей и их юроде, их душевной
BB'JJKXTB
/7**ьде У на» юрод оч«‘Н1> чистый, н ном «амечательиый музей
mpmr*rjruMM куда бс^тыиинстно экспонатов попало из семей, которые
ямх гя му *■*, собрать мрекра» ныо экспонаты CTajx»ro быта.
-<+_вт>-ш кш-шгт свои любимые моста отдыха, и руковод¬
ит»; '-f*—1 г'иггшггл ос, вкусами жителей — там оборудуются ме-
и-at ддя 'r.x^tx. г id- можно выпить i оря чет чая», даже есть немного
вл Ш*ЛЖ1 mova я/уюрыс попали к oxen никам, их имходили,
ч з'ж* а 'вхн «сх/одже у «Домика туриста».
* w *ьш-'алк.Цуниа му яй оумой картины, где нсо-
гж иод», дгти* 'svaai. Mwiu, по» вяпи-иные Мандолi.iiiiuMy.
'хдеише* «сули* И И У.ижмсува и М А Ульяниной Очень хорошая
бяСдиотскь
В »ород* очеш, ммед ие знакомы друI с yipyi ом 11а л улыб¬
ки рждю-юж^нии и д'/брож* ла < слывя У и.
Соь*тш.к Само* нот ри< аюшм: я моем mjjoy число рот
uo числу детей Л их никто не ломает Вначале было нисколько таких
случаев Ноюм они не ноиторилис ь. Ва этим атедит ув-чи. Хороши
выставки дек.кос о рисунка. Лучшие работы украшают нигрины ма-
[азинон и салонов.
.Архангельск. У нас очень сильны трауциции, идущие от помо¬
ров- сдержанность мужчин, их немногословность и точное знание
гг™ что он делает Женщины хорони*. хл,гшП*я В л>ш- м • гх>
Готе, и л деревнях очень чисто Много прелм*»* слриим Ковры
<ч гь. но предпочтение ОТДАСТСЯ пилотным И* ».1ил и»*ш рччным
способом - они очень ьр.и ивые и удобные Ц селлд и .жи'анях диы*
не МкрМВАЮТ. КЛЮЧ ПОКАЛЫВАеТ. что хитина нет .юн*. Не -ДЫШ1Л.
чтобы мужчин* пререкался с женщиной
В шкалах и кружках детей и псиростков обучают работе е Се-
рестой. тгогондению деревянных ковшей, «утиц* (>»*-пь л'роашм
свялью нашего му лея с Русским му чем Ленинграда В Муже arrrju
ыногансспю Детских домов очень milki Детей не огпмлякп в Огле
родные Такой икон. Вое шают мун-Я М. В Ломоносом в Денвсов-
ке, пол Халмогорами
Псков. У нас в городе попечительные сгори иные дерквя В об¬
ласти крепости (II /юр), монастыри, река Со|*/ть, се.ло Михай¬
лове ко*\ Пушкиш кие |л»ры Жители говорит в слегка убыстренном
темпе. По говору видно односельчанина.
Свосибраоны мо«ыоро<>цы. У них в дс^внях крепкие кбы с вы¬
соким 110Д1Ю.ЮМ В домах очень чисто. При домах небольшие оизв-
садннкн с цветами Их гордость (ме|и> В<ыдайсх(*\ ржиигтой ту¬
рили, гордятся старой Руссой, еч- лечеными i рядя ми в Ломом До¬
стоевского. В Новгороде могучая река Волхов и старая звгтрсйЬа
берегов.
Коренные жителя Орла «нают гюнменно всех хамечвте twttwx
русских писателей, компиляторов, родившихся в гчридг
систематически выелжала в Спасе юле-.'Ктивимияо >1 Т ор.-счч-*о в те¬
сти». Гордились яблоневыми садами, традициями гаггс-ттшямтв*.
Почти все говори, тн о свах с-гудгяткх. их васчмьл .ьшкчш.
нестандартном мыш-ччии»
За что не любили мУчмсхеС' За тех яче ляв -вале- на rjr*--
m «почти всегда ыемжчю свыссжь». г.мил: па нс цтог tmu-wTi
в дом, если даже чти-тс\ прахлд* xv> дссч- аш.х. .Ччсчи^т». pvvi-
малн.кхвлнныо щчеви ксмя лааа^а*. п»жл.^» v ,р>-
гим, даже давно си»е_ииич осх.^еогчеа.иь.ч эос*ч. :.ч.-ч. тсиьммгжж.
друг к :цлг\ На \ тис как тс» тоже хе -vsuvmrva, «тчв/ы. лгка-
нить куда, клк пройти Люди иаря-ром. а икм. \о-ю*ль»е. •. ыдь
кв вымученная, не кчтусклк'Г шалавах, труiих членю», 'чче» Чте¬
ния, (.хотений, кдч'.чо еоосчвешгыл '.алое впечатление. чю очо1-
ряг в piKU, что ему принес Нилот и* нельом клкмиижч *а ля.
слово. Но очень похоже, что они н сами <аоы.иа, где чу.чй 1о-ь
стого и что есть на Красной аюш.а»П1, кроме Мавосыен. 3 театр
не хеши г, иа выставки тоже, мало чапают, где какой чу чй
не анают, а пригороды от них как аа тридевять ч.че.н». Все очень
разобщенные.
182 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
После я долго думала о своем городе и егр жителях. Почему
я безошибочно отличу ленинградца от жителя других мест?
Думаю, что то общее, что имеют мои сограждане, проявлялось
тогда в большой контактности людей; только ленинградские театры:
Мариинка, Горьковский (Товстоногова), комедии (Акимова), Филар¬
мония, Капелла; только ленинградские магазины: кофе, сыра, тортов
(«Север») — это на Невском проспекте; кафе ленинградцев (рядом
с Пассажем), кафе при ресторане «Метрополь». В театрах среди зри¬
телей такие родные, знакомые лица: общий вздох, общий смех, общие
аплодисменты после секундной паузы.
Моя дочка говорит: если тебя послушать, то в блокаду у тебя
были чуть ли не лучшие дни. Я была в блокаду лишь в 1941 г.,
мама — всю войну прожила в городе. Мы с ней хорошо понима¬
ли то, что вспоминали — единение всех. Жильцы в доме перестали
закрывать двери (8-я Советская, д. 5, кв. 26), каждый, за редким
исключением, помогал другому ни с чем не сравнимыми мелочами,
без которых нельзя было выжить. Как сплотилась наша маленькая
семья! Мы долго встречали маму по левой стороне улицы Некрасова,
наименее опасной при обстреле. Она шла с Литейного, 44, из Ленобл-
прокуратуры: маленькая, с высоко поднятой головой, бесстрашная.
А в нашем садике — Прудках валили серебристые тополя, уже по¬
калеченные снарядами.
Мне было 13 лет, я никогда не думала раньше, какие замечатель¬
ные люди встретятся на моем пути в этот трагический год: учителя,
руководитель кружка Древней Греции Дворца пионеров, экскурсо¬
воды Эрмитажа, которым мы — кружковцы — помогали убирать
в деревянные ящики скульптуры. Я — Вольтера (скульптура Гудо-
на). Видимо, так закладывался менталитет культуры общей с теми,
кто был рядом, кто спасал ценности мировой культуры.
Мой город все время вынужденно менял обличье: Петербург
(в котором родились мама и бабушка), Петроград, в котором начала
работать мама, Ленинград, где мы с мамой и братом научились пре¬
одолевать себя, непонятно на что рассчитывая, ибо на победу уже
не было никаких сил. Только дух. Общий.
Лет пять назад я была в Петербурге. Это был другой город.
Но это было уже второе послевоенное поколение ленинградцев. Мои
бывшие студенты и бывшие аспиранты. Они тоже ленинградцы
в лучшем смысле. Им уже немного за 50 лет. Но вкусы — те же,
контакты такие же и тяга к знанию, удвоенная компьютерными воз¬
можностями — та же по существу. Они живут тоже открытыми
домами, периодически встречаясь и подзаряжаясь друг от друга.
Их адрес: Мойка, 48, Л ГПУ, бывший воспитательный дом, основан¬
ный И. И. Бецким. Кафедра общей педагогики.
Послесловие
183
От старых питерцев я никогда не слышала и не видела превос¬
ходной степени: «А у нас в Ленинграде...» — это был бы дурной
тон. Но меня не удивляло, когда, входя в «свой» автобус, следующий
к Институту иностранных языков, люди здоровались, кивали друг
другу. А некоторые болтали по-французски (или английски) с нашим
несравненным кондуктором (бывшей смолянкой!).
И не удивляло, когда другой кондуктор при выезде автобуса X» 7
на Невский проводила интереснейшую «экскурсию» для приезжих
(по своему желанию). Водитель, всегда поджидающий бегущего, ра¬
ботники ленинградских библиотек, экскурсоводы, билетерши в теат¬
рах, продавцы в ближайших к дому магазинах — много, очень раз¬
ных людей, но не помню грызни, скандалов, оскорблений. Ребенок
взял булочку, стоящий рядом взрослый оплатил, ребенку разъясни¬
ли спокойно, по-доброму.
Сословий не было — была общая интеллигентность. Везде:
в школе, в вузе, в поликлинике, в ЖАКТе... Характеры разные,
вкусы совпадающие. В обыденных отношениях никогда не унижа¬
лось достоинство другого. Неписаный закон. Не помню за 50 лет
ни одного случая, чтобы при покупке чего-либо подсовывался товар
плохого качества.
А как хороши рынки! И наш придворный — Мальцевский.
Очевидно, менталитет, как нечто общее для нации, начинается
с обыденного, связей и отношений людей, общих чувств и побужде¬
ний, нужд-потребностей и достойных способов их удовлетворения.
Развитие российского менталитета для обычного человека — это
развитие ума, самостоятельности размышления и понимание мыс¬
лей Другого. Но тогда рождается и понимание того, чего коснулась
мысль и чувство человека.
Все то, чего коснулся Человек,
Приобретает нечто человечье:
Вот это дом, нам прослуживший век,
Почти умеет пользоваться речью.
Давно стихами говорит Нева,
Страницей Гоголя ложится Невский.
Весь Летний сад — Онегина глава,
О Блоке вспоминают острова,
И по Разъезжей бродит Достоевский.
С. Я. Маршак прав: все то, чего коснется Человек, озарено его
душой живою. Душа не имеет прописки. И тогда она откликнет¬
ся, все равно где, на создание великого и прекрасного, созданного
Другим.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении вырисовываются следующие важнейшие тенден¬
ции рассматриваемого временного периода, которые только прояви¬
лись, но в будущие века начнут действенно реализовываться.
Первая — долгие затяжные войны, например, со Швецией
и Турцией, постоянное противостояние с Польшей, внутренняя сму¬
та и вооруженное противостояние сельского сословия.
Вторая — взаимосвязи с Западом и частично с Востоком. Про¬
блема неослабевающего обострения отношения к иностранным эми¬
грантам, прикрываемая политическими аксессуарами манипулиро¬
вания общественными идеями (прежде всего идеями английских фи¬
лософов, французских просветителей), характером контактов, взаи¬
мообменом в сфере ценностей культуры. Правда, обмен чисто услов¬
ный, так как невозможно соотносить творчество Петрарки и Шекс¬
пира, Леонардо да Винчи и Канта с Владимиром Мономахом, Дер¬
жавиным и Карамзиным. Вероятно, это сопоставление нелепо, но оно
лишь обнаруживает огромный разрыв во времени становления свет¬
ской культуры и просвещения эпох Возрождения и просвещения
на Западе и реальным приходом к Власти буржуазных первопро¬
ходцев и «игрой» в просвещение в России для развития собственного
остроумия и символического признания образованности по знанию
известных западных имен.
Проблема сложна тем, что рассматривая ее, мы видим только
минусы через наши «затемненные очки», а обратное влияние? Обру¬
сение тысяч иностранцев, навсегда поселившихся в России и освоив¬
ших ее, как среду благоприятную для них? Какие здесь проблемы?
Не видим или не хотим видеть, что вся классическая русская
литература развивалась между Западом и Востоком. О некоторых
известных русских классиках трудно сказать, где они прожили ос¬
новные годы своего творческого взлета. На каком языке писали?
За всем этим не уходящая проблема приверженцев национального
самосознания и западных ориентаций.
Сколько лет жил во Франции И. С. Тургенев; в Италии —
Н. В. Гоголь? Сколько страниц французского текста в «Войне и ми¬
рю» Л. Н. Толстого?
В реальных отношениях искусственность разграничений с каж¬
дым десятилетием и XIX, и XX, и XXI века становилась и становит¬
ся тормозящим факторюм совместного взаимодействия Запада
и Востока — порождает мимикрию: русские государи и государыни
по первородству немцы, это факт. Зачем им было менять немецкие
имена на русские? Вошел ли в рюссийскую действительность способ
личной мимикрии, когда стало легко менять имя, и в XIX и в XX вв.
Заключение
185
(ушли немцы Романовы — пришли, не без помощи немцев, Ленины,
Сталины, Свердловы и т. п.)?
Немцы, которые выжили, сохранив свои фамилии сегодня, поче¬
му пишутся русскими, в силу защитной реакции? Если Власть да¬
ет право называть человеку свое происхождение и национальность
по желанию, что стало разрешено в XXI веке, возникает только один
вопрос — готово ли к этому общество и семья, где, например, трое
взрослых детей возьмут себе какие угодно имена и национальность
иную, чем у родителей? Где будет семья?
XVIII столетие эту проблему обострило и показало в плюсах
и минусах времени.
Третья — умственное и нравственное развитие народа, допу¬
стимые и социально опасные пределы образования и развития ума
и соотношение светского и религиозного влияния на границы ниж¬
него предела нравственных свойств души человека. В каких преде¬
лах допускается разрыв в этих сферах между человеком на выс¬
шем уровне, имеющим все возможности для развития, и человеком
на низшем уровне, который с XVI века спаивался «питейным нало¬
гом», что может вести даже к вымиранию нации?
Здесь же проблема эстетического созерцания и культурологиче¬
ского обустройства частной жизни каждой семьи, а, следовательно,
и общественной жизни.
XVIII век славился открытостью жизни семьи, и это период
длился не далее первой половины XIX в. В XXI в. — закрытость
семейной жизни повсеместна. А это симптом для Власти, посколь¬
ку закрытая семья порождает квазиценности закрытого общества
и уничтожает его нравственный базис.
СПРАВКИ
Об устойчивости «Домостроя» в русской семье
* Домострой» и его влияние на регламентацию русской
семейной мсизни. В XVIII в. «Домострой», как свод правил обще¬
жития, нигде почти не фигурировал, но по нему жило почти повсе¬
местно сельское сословие и целому ряду правил следовали по при¬
вычке патриархальные семьи. Важнейший документ, повлиявший
на менталитет многих поколений россиян и в своем веке четко опре¬
деливший условия, способствующие развитию и укреплению отно¬
шений церкви, государства и семьи, — был «Домострой». Книга
проникнута нравственными характеристиками в отношениях между
людьми, которые составляют население дома — государства, горо¬
да, имения, семьи.
Первая редакция этого сборника была составлена в Новгороде
в конце XV — начале XVI вв., вторая — значительно переработа¬
на выходцем из Новгорода, впоследствии влиятельным советником
Ивана IV, благовещенским протопопом Сильвестром. Законченную
форму «Домострой» получил в середине XVI в. В объединительных
тенденциях Русского государства памятник сыграл важную роль как
выражение идеала духовной, социальной и благопристойной жиз¬
ни в нравственном их аспекте («духовного, мирского и домового
строения*).
В отечественной традиции сложились два подхода к пониманию
«Домостроя»: как свода этических правил, норм, нравоучений, аргу¬
ментированных текстами Священного писания, и как процесса, регу¬
лирующего отношения между людьми в средневековой Руси. «Домо¬
строй», как видно из его текста, отражал менталитет русского чело¬
века: в нем постоянно звучит тема поучения отцом сына. Эта связь
преемственности отцовской самостоятельности, успеха, самодоста¬
точности ценилась до конца XX века.
Тургенев, Толстой, Короленко, Горький и многие их современни¬
ки выразили свое представление о «Домострое* как о плетке в ру¬
ках отца. Исследователь этой книги И. П. Сахаров убедительно по¬
казал, что в «Домострое* следует видеть «... обрядник всего, что де¬
лать и как жить». Автор «Домостроя» — богобоязненный человек
и в первой части книги использует только те установки нравствен¬
ной жизни, которые отражают поведение человека в общественной
среде. Не личные переживания, страсти, пороки, скорби интересуют
автора, не индивидуальная характеристика каждого события, слу¬
чающегося в человеческой жизни, даже если оно и сопереживается
окружающими людьми, а только то, что явным образом направлено
на служение другим членам общества — начиная с семьи. Такое слу¬
Справки
187
жение активно: постоянно следует поучать друг друга словом и на¬
ставлять личным примером.
Иерархия в отношениях между людьми и точ¬
ное соблюдение определенных циклов в органи¬
зации жизненных процессов представляли важную чер¬
ту средневекового быта. Идеал Дома во многом сближался с идеаг
лом монастырской жизни, где отношения человека с окружающими
людьми регламентировались верховной властью Бога. Регламента¬
ция шла сверху вниз, начиная с государя, касалась всех сторон че¬
ловеческой жизни, в первую очередь внутри семьи.
Интересна мысль публициста-народника Н. В. Щелгунова, по
мнению которого Сильвестр, собравший «Домострой», был для рус¬
ских тем же Конфуцием, который тоже «не сочинил ничего своего,
а только собрал плоды народной мудрости и практических правил
и подвел им итог»1.
Уставы и правила для жизни на Руси назывались «Вождями
по жизни» — «Домостроями». Правила, которые лежали в их ос¬
нове, вырабатывались в московской жизни постепенно на основании
различных поучений и назиданий старины. Москва становилась цен¬
тром, и в ней стали составляться общенародные сборники.
Взгляд автора «Домостроя» на жизнь основывается на правилах,
развивающих аскетический идеал и важнейшие заповеди христиан¬
ства. К примеру: «Славы земной ни в чем не желай, всякую скорбь
и тесноту с благодарением терпи, обидам не мсти, хулим моли, зло на
зло не воздавай, согрешающих не осуждай». Сообразно с «Домостро¬
ем», жизнь должна была протекать ровным и невозмутимым путем.
В отношении религиозной обрядности всякое действие и даже
движение было подведено под определенные правила, которыми сле¬
довало руководствоваться. Например, всегда обметать иконы кры¬
лышками и вытирать мягкою губкой, «святой крест, образа и мощи
целовать, перекрестясь, дух в себе удержав, губ не разевая».
Отношение главы семейства ко всем членам семьи основано было
на родовых понятиях, дошедших из глубокой старины: с одной сто¬
роны, суровое господство владыки дома, с другой, — рабское подчи¬
нение ему всех домочадцев. Все советы книги относятся к владыке
дома — домовитому семьянину, горожанину. Христианские требо¬
вания смягчали эти отношения, закладывая в их основание любовь
к ближнему.
Общественная регуляция жизни русских людей осуществлялась
под воздействием двух факторов: религии и семьи. В семье господ¬
ствовали нормы права, которые привносил «Домострой», и таким об¬
разом направлялся образ мыслей, чувства, деятельность и поведение
1 Щелгунов Н. В. Очерки русской жизни. СПб., 1895. С. 497-498.
13*
1Ч.Ч Г И каи ('<mi,h н пчагть п России XVU XVIII столетий
л или* Л. ьчрактср их взаимоотношений, взаимообязательства. В обще-
пш’ человек оценивался. щм'ждс всего, как семьянин. А исповедуе¬
мое нм православие позволяло расширить понятие семьи через осо¬
знание семейности прихода, семейности церкви и семейности храма.
Bonjwxu, связанные с отношениями родителей и детей, наибо¬
лее пощюбно и систематически даны в 19 главе «Домостроя», по¬
вествующей о том «Как воспитывать своих детей в поучениях рав¬
ных и в страхе Божьем*. Родителям вменяется обеспечить детей
и «воспитать в доброй науке»: учить страху Божию и вежливости,
и всякому порядку..., любить и хранить их, но и «страхом спасать»,
наказывая и поучая, хранить и блюсти чистоту телесную... как зе¬
ницу' ока и как свою душу, давать им добрые наставления, учить
всякому зиагтию и ремеслу1. В «Домострое* дастся целый ряд сове¬
тов по созданию семьи: загодя приготавливают приданое, «со всякой
прибыли откладывая понемножку». В нравственном смысле право¬
славные родители должны вкладывать в своего ребенка и духовное
и материальное, постепенно взращивая его как хри¬
стианина и хозяина.
Большое значение придавалось поучениям о наказании.
В православном смысле «наказание» есть вразумление и настав¬
ление. Дети не должна становиться тиранами, потому, наказывая
тело, мы и избавляем от нравственной смерти их душу. Но нельзя
прикасаться к чаду, если собственная душа полна злобы и раздра¬
жения. Наказывая, в душе надо пожалеть. Такого же рода советы
даются и по отношению к жене. Выясняя отношения с женой нель¬
зя гневаться, а, наказав, наставить и приласкать. Если жена и дети
слову не внемлют, плетью постегать, но не позорить, не бесславить
перед людьми. Жену наказывать только наедине, ибо брак — это
тайна. Любопытен запрет: «Не гневаться».
Хозяин дома не должен в гневе терять разум, обнажать дикую
натуру, проявлять эмоции. От битья в таком состоянии может быть
только беда: бить плетью надо бережно, «с поучением». (Вспоминая,
к примеру, в это время притчи царя Соломона.) Тогда битье будет
■ вразумительно, и больно, и страшно, и здорово. Строго требова¬
лось блюсти дочерей, воспитывать их без кокетства и без своево¬
лия, чтобы не стремились добиться суетного желания и по глупости
(г. е. по влюбленности) осквернить девство свое. «Домострой» стро¬
го следовал каноническому правилу Василия Великого: «Брак без
ведома родителей не есть брак, не таинство брака».
Глава «Домостроя» посвящена тому, как почитать и беречь ро¬
дителей- «... лкУ/ите отца своего и мать свою и слушайтесь их, и по¬
винуетесь им божески во всем, и старость их чтите, и немощь их
*См. псдрс/мме «Домострое». Цит. иэд. С. 134.
Справки
189
и страдание всякое от всей души на себя возложите, и благо вам
будет, и долголетними пребудете на земле». В отношении к ближ¬
нему, поучает «Домострой», наше спасение или погибель. «Если кто
оскорбляет родителей, лается с ними, тот от Бога грешен и от лю¬
дей проклят*.
«Домострой» регулирует не только отношения между людьми
в семье, но и отношение людей к делу, советуя делать дело с мо¬
литвой, доброй беседой или в молчании — благодать духа делает
необыкновенным любое дело. Нравственные правила жизни, пред¬
писываемые «Домостроем», предполагают духовное устроение жиз¬
ни в полном соответствии с православной религией. Содержание этих
правил часто подкрепляется ссылками на Священное писание. Ко¬
нечно, они имеют и свою форму, в которую должны облекаться бла¬
гочестивые взаимоотношения и поведение людей. Отсюда — раз¬
личная интерпретация «Домостроя* и различное устроение жизни
по его законам.
Основанием счастья семьи может считаться
внешний порядок в доме, жизнь по известной мерке —
«как у всех», с соответствующими понятиями о приличии, долж¬
ном и можном. Лишенная внутреннего духовного содержания, такая
жизнь следует за формальным порядком, предписываемым «Домо¬
строем». «Домострой» действительно касается всевозможных мело¬
чей хозяйственной жизни, заботясь о доброй людской молве, кото¬
рая составляется в основном по наружному порядку. С исполнением
всех этих мелочных правил связывается понятие о семейной чести.
Внутреннее духовное содержание, та нравственная сила, в основе
которой лежит любовь к людям, соединяющаяся с любовью к по¬
рядку, к труду, к благоустройству, отходит в этом случае на второй
план. Вот тогда «Домострой* и предстает неким рутинным догма¬
том, некой формой прошлого времени, отражающей прежний, уста¬
ревший неподвижный порядок жизни.
Встречается в «Домострое» и еще одна черта, заслуживающая
внимания. Изображая качества добрых домочадцев, он нигде не ри¬
сует идеала раба, а напротив, освобождение от рабства считает доб¬
рым, богоугодным делом, ставя его наравне с евангельскими добро¬
детелями. Так, в последней главе Сильвестр говорит о себе своему
сыну: «И тем всегда утешал я себя, что не погрешил никогда про¬
тив службы церковной.рабов своих освободил я и наделил их,
а иных и из рабства выкупил и на свободу пустил я; и все те наши
рабы свободны, богатыми домами живут, как ты видишь, молят Бо¬
га за нас и во всем нам содействуют... А теперь домочадцы наши
живут все свободны, и у нас — в своей воле... »1.
^Домострой*. С. 196.
190 Т Н Мальковская Семья н власть в России XVII-XV1II столетий
В «Домострое* отражена принципиально иная культура, столь
же отличная от культуры XVIII-XIX вв., как и от нашего време¬
ни. Подходить к оценке этого периода с мерками века просвещения
нелепо и некорректно, так же, как критиковать «Домострой* сего¬
дня за жестокое обращение с детьми, женами и слугами. Многое
в «Домострое*, как уже не раз подчеркивалось, отражает ментали¬
тет средневекового общества со всеми присущими ему особенностя¬
ми. Поразительно, к примеру, то внимание, которое «Домострой*
уделяет питью и пище. В нем указано более 135 кушаний разно¬
го рода. Рачительное хозяйственное отношение к каждому кусочку,
крошечке, к лоскутку показывает, насколько ценились все эти бла¬
га: еда, питье, одежда. Все нужно сохранить, сберечь, приготовить
для нового пользования1. Во времена, когда каждый третий год был
недород, а каждые десять лет уносили массу людей в различных
моровых поветриях, мечта о хлебе насущном — и есть мечта о хо¬
рошей, правильной жизни.
Издревле «семья оказывалась как бы естественною школой хри¬
стианской любви... шкалой социальных чувств и альтруистического
образа мыслей*2.
Эта точка зрения, выраженная и другими мыслителями, пред¬
ставляется нам единственно верной. Иначе как можно объяснить,
что при всем своеобразии отношений в каждой семье и низком уровне
образования взрослых членов семьи, в вей господствовал порядок,
целесообразность обязанностей, православная вера, объединяющая
детей и взрослых в единых устремлениях, естественное доверие и ав¬
торитет родителей, способствующий в целом развитию духовной си¬
лы человека.
Таким образом, существенны были не столько разумные формы
н способы воспитания в семье, сколько те ценности, что закладыва¬
лась в ее образе жизни, которыми семья руководствовалась.
XVII век как бы подытоживал все те проявления в жизни семьи,
что сложились в быту, в отношениях, и те, что ослабляли родовые
отношения и рушили род.
Калики и русский быт
К&лйка в песне и в сказке — нищенствующий, паломник, стран¬
ник, милосердный богатырь во смирении, в убожестве и богоугод¬
ных делах. Калики перехожие — в виде смирения искали подая¬
ния и в то же время богатырских похождений, в XIX в., как пишет
^Колесов В В. Предисловие «Домострой* без домостроевщины. «Домострой».
3Йльми И А. Путь и очевидности. М., 1993. С. 90S
Справки
191
Даль, калика — ... северный нищий, распевающий стихи, псалмы,
духовные песни.
Это был увечный народ, в основном калеки, они вызывали чув¬
ство сострадания и милосердия и во все века убогих не обижали,
а подавали им милостыню, как Божью милость. В народе сложи¬
лась многовековая традиция быть милосердным к убогому — у Бога
под защитой.
Развитие книжного дела в России, появление книг повсеместно,
пока еще в сравнительно богатых семьях, имело огромное влияние
на людей грамотных и набожных. Книжные идеалы соотносились
с теми, что были приобретены у божьих людей — калик. Этот пе¬
реход книжного идеала в безграмотную народную массу шел через
странников-богомольцев.
Страт 'чество у русских являлось многовековой традицией
и вместе с христианством, как в Западной Европе в средние века,
распространялось между набожными людьми. (По своей функции
они были близки трубадурам Франции, хотя отличались религиоз¬
ными взглядами и содержанием странничества.)
Одни набожные люди находили применение своим высшим
духовным стремлениям в монашеской жизни, другие — иска¬
ли его в странничестве. Последнее было ближе, понятнее, нес¬
ло новую информацию обо всем, что человек видел и слышал.
И, к тому же, никогда не выпячивал себя. Кроме того, он до¬
вольствовался любой малостью и с благодарностью принимал ко¬
рочку хлеба как божью милость, — т. е. как бы облагодетель¬
ствовал дающего. Это обстоятельство сильно действовало на пси¬
хологию простых людей, особенно женщин. Для калйки откры¬
вались двери любого дома, и хозяева готовы были обделить
себя, но помочь божьему человеку. Это был закон христиан
до XX века.
Рассказы о святых местах сильно действовали на воображение,
еще более возбуждали религиозное чувство и влекли туда, где можно
было созерцать святыню «чувственными очами».
При начале христианства, когда у россиян еще не было своих на¬
циональных святынь, сгранничество направлялось к святыням ви¬
зантийским и палестинским.
Шли толпами. По народному представлению, эти бродячие тол¬
пы, питающиеся по дороге милостынею, сохраняли в себе еще много
богатырского. Молитва у святыни как будто придавала определен¬
ную цель брожению их, сил, которые не могли быть укрощены, под¬
чинившись каким-либо законам.
У них было много общего с западными странниками, с которыми
они могли встречаться в Палестине и могли кое-что заимствовать.
192 Т. Н. Мальковская. Семья и власть в России XVI1-XVIII столетий
Унося с собою пальмовые ветви, с которыми входили на празд¬
ник богослужения, они усвоили новый эпитет паломников
(palmiere). Их привлекали только святыни, и они становились сло¬
воохотливы, когда речь заходила о них.
Странничество развилось на Руси еще больше, когда стали по¬
являться свои русские святыни. Каждая область гордилась сво¬
ею местною святынею, как величайшим сокровищем; составлялись
и местные сказания, легенды (например, в Олонецкой губернии,
в Архангелогородских землях, в Нижегородском крае, на Урале
и в Сибири, на Крайнем Севере. — Т. М.), которые потом находили
грамотеев для обработки.
Когда же все северные русские области слились в одно Москов¬
ское государство, тогда и все местные святыни обратились в обще¬
русские. Разумеется, это было не сиюминутно. Такого рода слияние
шло столетиями.
Многие калйки отдавали странничеству всю свою жизнь. Россия
XVI—XVIII столетий почти не выходила из бунтов, мятежей, войн,
и искалеченных мужчин всегда было в избытке. Но они делали боль¬
шое дело, сохраняя милосердную душу русского человека, пробуж¬
дая его чувство любви к Другому и к своей земле родимой.
Не имея ничего за душою, питаясь подаянием, ведя полумонаше¬
скую, полумирскую жизнь, они были хорошо знакомы с церковною
службою и с библейскими фактами и житиями различных святых,
с местными легендами, с разными книжными толкованиями христи¬
анских таинств. Что-то они слышали от других, что-то вычитали
сами, если сами были грамотными.
К размышлению: Завещание Петра I
По поводу завещания Петра I. Всем, кого интересует отечествен¬
ная история, известно, что император умер, не назначив своего пре¬
емника.
Что за этим положением? Что вызывает сомнения историков?
Мог ли Петр I, находящийся в тяжелом бреду, написать или про¬
шептать: «Оставьте все...»? Почти все историки цитировали эти
слова «почти», но не все. Историк Е. Ф. Шмурко в 1913 г. в статье
«Кончина Петра Великого и вступление на престол Екатерины I»
писала что сделанный им анализ дипломатической переписки этого
времени дал однозначный результат: ни один дипломат, аккредито¬
ванный при русском дворе, не упоминает о попытке умирающего
императора сделать распоряжения о наследнике престола.
То же можно сказать о приближенных Петра— свидетелях смер¬
ти императора. Что означало это единодушное молчание. Шмурко
Справки
193
установил рукопись анонимного характера, озаглавленную «Поясне¬
ния многих событий, относящихся к царствованию Петра Великого,
извлеченные в 1761 году по желанию одного ученого из бумаг покой¬
ного графа Беннинга Фридерика Бассевича тайного советника... ».
Бассевича знали все: Бассевич был политическим посланни¬
ком при дворе Петра I и правой рукой герцога голштинского
Карла-Фридриха. В описываемое время герцог находился в Санкт-
Петербурге в качестве жениха старшей дочери Петра I, принцессы
Анны.
Раскрыв «Записки» Бассевича, читаем: «Очень скоро после
праздника крещения 1725 г. император почувствовал припадки бо¬
лезни, окончившейся его смертью... Страшный жар держал его в по¬
стоянном бреду. Наконец, в одну из тех минут, когда смерть перед
окончательным ударом дает жертве вздохнуть, император пришел
в себя и выразил желание писать, но его отяжелевшая рука черти¬
ла буквы, которых невозможно было разобрать, и после его смер¬
ти из написанного удалось прочесть только первые слова: “Отдайте
все... ”. Он заметил, что пишет неясно, и закричал, чтобы позвали
к нему принцессу Анну. Когда она появилась у постели больного,
он уже лишился языка и сознания».
И это стало хрестоматийной истиной, но ее не подтвердил ни¬
кто, кто в эти минуты был у постели царя и при его кончине,
и что он пожелал видеть принцессу Анну и что
она действительно явилась к отцу.
Вот это уже политический ход немецкой дипломатии. Читатель,
если вам интересны задворки истории, будьте внимательны к ме¬
лочам. Бассевич, будучи голштинским посланником при русском
дворе, потратил массу усилий, чтобы добиться обручения герцога
Карла-Фридриха с принцессой Анной. Оно состоялось 24 ноября 1724
года, при этом Петр I собственноручно утвердил договор, согласно
которому Анна и ее потомство отказывались от всяких притязаний
на русский престол, и вопрос, казалось бы, был закрыт.
Но время все корректирует. После смерти Петра I в России
до 1727 г. правила его жена Екатерина I. Она оставила трон Пет¬
ру II Алексеевичу — сыну царевича Алексея. Но тот в 1730 г.
умер от оспы. На царство была приглашена герцогиня Курляндская.
В 1740 г. она умерла, завещав престол сыну своей племянницы, груд¬
ному младенцу Ивану Антоновичу. Регентшей была назначена его
мать, Анна Леопольдовна. Но в декабре 1741 г., совершив дворцо¬
вый переворот, престолом завладела младшая дочь Петра I Елиза¬
вета. Она была бездетна. Свергнутый ею Иван Антонович до 24 лет
просидел в заключении в Шлиссельбургской крепости, где был убит
в царствование Екатерины И.
Г.-М Т Н V vnovo*» «ля (Лмья и тлеть в России XVII XVIII столетий
Но в далеком Кию. столице герцогства Голштинского, подрас¬
тал родной bhvk Петра, сын его старшей дочери Анны, принц Карл-
Питер Елизавета ему не благоволила и тогда на свет появились «За¬
писки* Басссвича. Oirn были написаны в год смерти Елизаветы, че¬
рез 36 лет после смерти Петра I. Со временем Бассевич продолжил
свои домыслы. В «Записках» Бассевич утверждает, что сразу после
обручения Анны и герцога голштинского Петр I стал посвящать их
в юла управления государством. К тому времени отец и мать прин¬
ца Карла-Питера уже умерли. Принцу было 33 года, и звался он
на русский манер Петром Федоровичем. Его привезли в Петербург,
по велению Елизаветы, зимой 1742 г., окрестили. Он был признан
племянником Елизаветы.
«Записки* Басссвича, а точнее, извлечения из них, использовал
Вольтер, когда писал книгу о Петре I. Намерения императора были
озвучены в Европе именно Вольтером. В период 1759-1763 гг. его
книга выдержала несколько изданий.
Воробьев1 справедливо ставит вопрос: а была ли публикация
этой книги частным делом писателя (постоянно испытывающим
нужду в деньгах. — Т. М.) или он (иезуит, человек, склонный к ин¬
тригам. — Т. М.) выполнял чей-то политический заказ?
Дело в том, что решение проблемы престолонаследия в России
имело колоссальное значение для международной политики.
Вернемся к старшей дочери Петра I, принцессе Анне. Она уже
в царствование своей матери, Екатерины I, стала законной женой
Голштинского герцога Карла-Фридриха. Они получили все, что им
полагалось по брачному договору. Но уезжать из Петербурга они
ее спешили. Что их задерживало? И почему в 1727 г. они поспешно
оставили Петербург? Подозревают, что Анна втайне мечтала о рус¬
ском престоле, но, видимо, не только она.
Как бы то ни было, в 1739 г., уже после смерти Анны и Карла-
Фридриха. в Киль прибыл министр императрицы Анны Иоанновны,
граф Бестужев-Рюмин, и произвел ревизию герцогских бумаг, кото¬
рые под строжайшей охраной были доставлены в Россию. Там они
«растворились» среди других секретных бумаг. Но в то же время
была захвачена таинственная женщина, известная в истории как
«княжна Тараканова», назвавшаяся дочерью Елизаветы Петровны
н претендовавшая на российский престол. Главное в том, что в ее бу¬
магах обнаружился документ, называвшийся «Завещание Петра I».
Это была копия, но «княжна» утверждала, что есть и оригинал,
хранившийся в «надежном месте».
То, что могла быть фальшивка, сомнений не было, по фактам
было то, что «княжна» в раннем детстве была вывезена из России
1Б- Воробьев — современный военный историк и писатель.
Справки
195
в Киль (напомним, это столица Голштинского княжества), где про¬
жила до 9 лет. Разумеется, в «Завещании» престол передавался Анне
Петровне, уже жене герцога Голштинского.
Время шло. Уже стало известно, что в Завещании Петра речь
шла о больших территориях Европы, которые хотела якобы завое¬
вать Россия.
Вот 14 важнейших пунктов из Завещания Петра I:
1. Держать русский народ в частых войнах, чтобы не усыплять его
военных доблестей и чтобы каждый мир был подготовлением
к новым подвигам.
2. Посылать ученых за границу, чтобы почерпать там все лучшее
в науках, искусствах, военных изобретениях и применять все это
в России.
3. Беспрестанно вмешиваться во все дела Европы, особенно Гер-
4. Разделить Польшу сначала с другими, с Германией и Австри¬
ей, отдавая им Троянского коня со славянскими воинами, чтобы
взять под свое крыло потом всю.
5. Отнять Финляндию у Швеции, отделить Данию и поощрять нор¬
вежскую самостоятельность.
6. Брать невест для русских царей из i„ юсс Германии, чтобы
упрочить там свое влияние; помочь Германии объединиться, что¬
бы, имея право на ее благодарность, пользоваться ее услугами.
7. Искать союза с Англией на морях и для торговых интересов.
8. Расширять свои владения в направлении ваяыенчтпего сапрсгго-
ления на севере, востоке и юге.
9. Приближаться к Царьграду и к Надии, обо туугчлгр тот. го
ими владеет, может назваться пстианым миродержцем: ажрсаа-
телъствуя восточным христианам н поддержиэдя кх веотдня
в Турции и Персии, овладев Черным морем н БатгяЛсхжм. дА-
ти до Персидского залива, пользуясь для этого наостренными
капиталами, главным образом, золотом Англии.
10. Искать союза с Австрией, возбуждая ненависть ее принцев про¬
тив Германии. 1111. Заинтересовать Австрию в изгнании турок из Европы, парали¬
зовать ее вожделения на Царьград, возбуждая против нее войну
западных и южных соседей н разделяя на время с ней добычу.
196 Т Н Ма-чьковская Семья н власть в России XVII-XVIII столетий
12 Объединить греков, сделавшись и\ опорой. и получить преобла¬
дающее влияние на востоке созданием мелких королевств или
перкозных владычеств. которые тем паче будут друзьями, что
у каждого пз нпх будут своп врат.
13. Ослабив Швецию, побег з Персию, подчинив Польшу, завоевав
Турцию, собрать армию п флот и предложить западным дворам
разделить мир.
Возбудить их зависть друг к другу, чтобы, воспользовавшись
удобным случаем, двинуть армию ва Германию, флот на Атлан¬
тический океан и ва окончательной победе построить миро вла¬
дычество1.
Имеет ли этот документ значение сегодня? 25 ноября 1941 г.
«Завещание Петра* было зачитано на со вешании у Гитлера, по¬
сте чего фашистская пресса создала бум, оповещая мир об извеч¬
ных «завоевательских традициях русских*. Как пишет Б. Воробьев,
«...думается, отголоски д’еоновских (читай «наполеоновских*.—
Т. М.) мотивов еше не риз будут звучать в средствах массовой ин¬
формации, когда надо будет оправдать какие-нибудь враждебные
акции против России.
Из дневников А. С. Пушкина2
Заметки, по русской истории XVIII века. По смерти Пет¬
ра I движение, переданное сильным человеком, все еще продол¬
жалось в огромных составах государства преобразованного. Связи
древнего порядка вещей были прерваны навеки; воспоминания ста¬
рины мало-помалу исчезали. Народ, упорным постоянством удер¬
жав бороду и русский кафтан, доволен был своей победою и, смот¬
рел уже равнодушно на немецкий образ жизни обритых своих бояр.
Новое поколение, воспитанное под влиянием европейским, час от ча¬
су более привыкало к выгодам просвещения (курсив мой. — Т. М.).
Гражданские и военные чиновники более и более умножались; ино¬
странцы, в то время столь нужные, пользовались прежними права¬
ми; схоластический педантизм по-прежнему приносил свою непри¬
метную пользу.
Отечественные таланты стали нередко появляться и щедро
были награждаемы. Ничтожные наследники северного исполи¬
на... с суеверной точностью подражали ему во всем, что толь¬
ко ие требовало нового вдохновения. Таким образом, действия
1 Воробье» В. «Оставьте все... * // За семью печатями. 2005. Февраль. С. 50-53.
аПушкин А С. Поли. собр. соч.. В 10 т. Т. VIII. Автобиографическая и истори¬
ческая проза. М.-Л., 1949.
Справки
197
правительства были выше собственной его об¬
разованности и добро производилось не нароч¬
но, между тем как азиатское невежество оби¬
тало при дворе (сноска Пушкина: «Доказательствотому цар¬
ствование безграмотной Екатерины I, кровавого злодея Бирона
и сладострастной Елисаветы». С. 122).
Петр I не страшился народной свободы, неминуемого следствия
просвещения, ибо доверял своему могуществу и презирал человече¬
ство, может быть, более, чем Наполеон (сноска Пушкина: «История
представляет около его всеобщее рабство ... все состояния окован¬
ные без разбора, были равны пред его дубинкою. Все дрожало, все
безмолвно повиновалось». С. 122).
... Одно только страшное потрясение могло бы уничтожить
в России закоренелое рабство ... Царствование Екатерины П име¬
ло новое и сильное влияние на политическое и нравственное состо¬
яние России. ... Если царствовать значит знать слабость дул т че¬
ловеческой и ею пользоваться, то Екатерина заслуживает удивление
потомства. ... Производя слабый ропот в народе, привыкшем ува¬
жать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревно¬
вание в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг,
ни талантов для достижения второго места в государстве (С. 123).
... Униженная Швеция и уничтоженная Польша, вот великие
права Екатерины на благодарность русского народа. Но со временем
история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жесто¬
кую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимо¬
сти, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовни¬
ками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтож¬
ность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях
с философами ее столетия — и тогда голос обольщенного Вольтера
не избавит ее славной памяти от проклятия России (С. 124).
... Ободренные ею слабостью, ее любимцы не знали меры. Об¬
разовались огромные имения вовсе неизвестных фамилий, обнару¬
жилось совершенное отсутствие чести и честности в высшем классе
народа. От канцлера до последнего протоколиста все крало и все
было продажно (курсив мой. — Т. М.).
... Екатерина уничтожила пытку — а тайная канцелярия про¬
цветала под ее патриархальным правлением. Екатерина любила про¬
свещение, а Новиков, распространивший первые лучи его, перешел
из рук Шешковского (сноска Пушкина: «Домашний палач кроткой
Екатерины») в темницу, где и находился до самой ее смерти. Ради¬
щев был сослан в Сибирь; Княжнин умер под розгами — и Фонвизин,
которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если б не чрез¬
вычайная его известность (С. 125).
198 т Н М алькове кая. Семья и власть в России XVII-XVIII столетий
Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неогра¬
ниченному властолюбию и угождая духу времени. Но, лишив его
независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она на¬
несла сильный удар просвещению народному (курсив мой. — Т. М.).
Семинарии, которые зависели от монастырей, а ныне от еписко¬
пов, пришли в упадок. Многие деревни нуждаются в священниках.
Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве,
их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься
важною своею должностию (курсив мой. — Т. М. Грамотный чело¬
век государству и Власти не нужен и во все времена потенциально
опасен свободой своей мысли).
... В России влияние духовенства столь же было благотворно,
сколько пагубно в землях римско-католических. Там оно, призна¬
вая главою своей папу, составляло особое общество, независимое
от гражданских законов, и вечно полагало суеверные преграды про¬
свещению. У нас, напротив того, завися, как и все прочие состояния,
от единой власти, но огражденное святыней религии, оно всегда бы¬
ло посредником между народом и государем, как между человеком
и божеством. Мы обязаны монахам нашей историек», следственно
и просвещением. Екатерина знала все это и имела свои виды (С. 126).
Современные иностранные писатели осыпали Екатерину чрез¬
мерными похвалами; очень естественно, они знали ее только по пе¬
реписке с Вольтером и по рассказам тех именно, коим она позволяла
путешествовать.
Фарса наших депутатов, столь непристойно разыгранная, име¬
ла в Европе свое действие; «Наказ» ее читали везде и на всех язы¬
ках. Довольно было, чтобы поставить ее наряду с Титами и Траяна¬
ми, но перечитывая сей лицемерный «наказ», нельзя воздержать¬
ся от праведного негодования. Простительно было фернейскому фи¬
лософу (Вольтеру. — Т. М., курсив мой) превозносить добродетели
Тартюфа (герой Мольера. — Т. М.) в юбке и в короне (Екатери¬
ну П. — Т. М.), он не знал, он не мог знать истины, но подлость
русских писателей для меня непонятна (С. 127).
... Русские защитники самовластия... принимают славную шут¬
ку г-жи де Сталь за основание нашей конституции: «Правление
в России есть самовластие, ограниченное удавкой» (С. 127).
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Введение 12
Глава 1. Трагическое противостояние 18
Глава 2. Цивилизационный прорыв 52
Глава 3. Многоликость семьи XVIII в. и ее ценности . 125
Глава 4. Традиции, обычаи народа. Православие в семье 152
Послесловие 179
Заключение 184
Справки . . . 186
Мальковская Татьяна Николаевна
СЕМЬЯ И ВЛАСТЬ В РОССИИ XVII-XVIII СТОЛЕТИЙ
Верстка С.С. Афонин
Корректор Е.Г. Никитина
ИД N° 01165 от 13 марта 2000 п Подписано к печати 07.08.2005.
Формат 60x90/16. Печать офсетная.
Объем 12,5 печ. л. Тираж 1000 экз. Заказ № 2171.
ООО «ЧеРо»
Редакционно-издательский отдел:
115230, Москва, Электролитный пр., д. 10,
тел ./факс: (095) 317-9454
Отдел реализации:
119899, Москва, у л. Академика Хохлова, д. 11,
телефакс: (095) 939-3493, 939-4190
Отпечатано с готовых диапозитивов
в ГП Псковской области «Великолукская городская типография»
182100, Великие Луки, ул. Полиграфистов, 78/12
Тел./факс: (811-53) 3-62-95
E-mail: VTL@MART.RU