АКАДЕМИЯ  ПАУК  СССР
ИНСТИТУТ  ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
 Н.  А.  Дулина
 ОСМАНСКАЯ
 ИМПЕРИЯ
 В  МЕЖДУНАРОДНЫХ
ОТНОШЕНИЯХ
(30—40-е  годы  XIX  в.)
 ИЗДАТЕЛЬСТВО  «НАУКА»
ГЛАВНАЯ  РЕДАКЦИЯ  ВОСТОЧНОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА  1980

9  (М)  31
Д79
 Ответственный  редактор
С.  Ф.  ОРЕШКОВА
 В  работе  рассмотрены  важнейшие  внешнеполитические
проблемы  Османской  империи  в  30—40-е  годы  XIX  в.;  турец¬
ко-египетский  конфликт;  дипломатические  усилия  Порты,  пы¬
тавшейся  вернуть  в  свое  подчинение  оккупированный  в  1830  г.
Францией  Алжир;  соперничество  Османской  империи  и  Фран¬
ции  в  Тунисе;  разногласия  независимой  Греции  и  Османской
империи;  заключение  англо-турецкого  торгового  договора
1838  г.  Показана  роль  европейских  держав  в  решении  этих
проблем.
 Большое  внимание  уделено  деятельности  видного  турец¬
кого  дипломата  Мустафы  Решид-паши.
 „  10605-061
 Д  -- 	■  оп  64-80. 	0506000000
 013(02)-80
 ©  Главная  редакция  восточной  литературы
издательства  «Наука»,  1980.

ВВЕДЕНИЕ
 Могущественная  Османская  империя,  сложившаяся
в  результате  завоеваний  турками-османами  в  XIV  —
начале  XVII  в.  огромных  территорий  на  Балканах,
Ближнем  Востоке  и  Северной  Африке,  включала  в  свой
состав  многие  страны  и  народы,  находившиеся  на  раз¬
личных  стадиях  социально-экономического  и  политиче¬
ского  развития,  различавшиеся  между  собой  в  этниче¬
ском  и  религиозном  отношениях.
 С  последней  четверти  XVIII  в.  с  особой  очевид¬
ностью  начинает  проявляться  отставание  Османской  им¬
перии  от  передовых  европейских  государств,  где  быст¬
рыми  темпами  развивался  капитализм.  Османская  им¬
перия  стала  терпеть  крупные  поражения  в  войнах,  а
внутри  страны  усилились  национально-освободительные
движения  покоренных  народов  и  центробежные  устрем¬
ления  (правителей  областей.
 Государственный  строй  Османской  империи  и  его
традиционные  институты  сдерживали  развитие  капита¬
листического  уклада  в  экономике  страны.  Однако  раз¬
витие  этого  уклада  хотя  и  медленными  темпами,  но
происходило,  причем  особенно  в  европейских  провин¬
циях  империи,  более  тесно  связанных  с  европейским
рынком.  Оно  явилось  той  почвой,  которая  способство¬
вала  складыванию  национальных  общностей  среди  по¬
коренных  народов  и  росту  национально-освободитель¬
ных  движений.  Эти  процессы  по  ряду  причин  проявились
прежде  всего  среди  греческого  населения  в  последней
четверти  XVIII  в.,  позднее  —  у  сербского,  болгарского
и  других  народов.  В  60—80-е  годы  XIX  в.  активизирует¬
ся  формирование  национального  самосознания  у  му¬
сульманских  народов  Османской  империи,  в  том  числе
арабов,  курдов  и  самих  турок.
 Ослабление  Османской  империи  и  ее  внутренние
осложнения  обострили  борьбу  европейских  держав  за
экономическое  подчинение  империи  и  территориальный
 3

раздел  «османского  наследства».  Со  всей  остротой  встал
так  называемый  Восточный  вопрос,  привлекший  к  себе
особое  внимание  в  период  греческого  восстания  в
20-е  годы  XIX  в.  и  турецко-египетского  конфликта
1831  —  1841  гг.
 Истории  Восточного  вопроса  посвящена  обширная
литература  на  европейских  и  ряде  восточных  языков,
в  XIX  и  XX  вв.  было  опубликовано  большое  число  источ¬
ников.  Однако  по  ряду  причин  в  историографии  крайне
недостаточно  освещена  роль  самой  Османской  империи
в  международных  конфликтах  XIX  в.,  так  как  обычно
в  этот  период  она  рассматривалась  только  как  пассив¬
ный  объект  политических  устремлений  европейских
держав.  Так  же  мало  изучена  и  история  османской  ди¬
пломатии.
 Между  тем  Османская  империя  при  всей  своей  сла¬
бости,  отсталости  и  внутренних  трудностях  продолжа¬
ла  оставаться  самостоятельным  участником  междуна¬
родных  отношений,  порой  весьма  успешно  игравшим  на
противоречиях  европейских  держав.
 В  настоящей  работе  автор  делает  попытку  изучения
османской  дипломатии  30—40-х  годов  XIX  в.  изнутри,
т.  е.  с  точки  зрения  внешнеполитических  целей  и  задач
османского  правительства  и  тех  методов,  которые  ис¬
пользовались  османской  дипломатией  для  достижения
этих  целей.
 В  период  своего  становления  и  могущества  Осман¬
ская  империя  воспрцнимала  европейский  мир  как  «стра¬
ну  войны»,  поддерживать  с  которой  культурные  и
тесные  политические  контакты  считала  для  себя  унизи¬
тельным.  Мощь  Османской  империи  и  религиозные  пред¬
убеждения  были  причинами  государственной  обособ¬
ленности,  которая  явно  сказывалась  на  всех  областях
государственной  жизни.  Контакты  с  европейскими  стра¬
нами  были  сведены  до  минимума.  Эта  политика  затруд¬
няла  и  знакомство  европейцев  с  внутренней  жизнью
Османской  империи.  Поэтому,  когда  Порта  *  в  конце
XVIII  в.  начала  осознавать  свое  отставание  от  Европы
и  была  принуждена  внешнеполитическими  обстоятель¬
ствами  вступить  в  постоянные  дипломатические  кон¬
 *  Объяснение  восточных  терминов  см.  «Словарь  терминов»
(с.  186).
 4

такты  с  европейскими  государствами,  она  сделала  этим
важный  шаг  на  пути  более  тесного  взаимного  знаком¬
ства  Европы  и  Турции.
 В  30—40-е  годы  XIX  в.  в  Османской  империи  сло¬
жилась  новая  дипломатическая  система,  основополож¬
ником  и  наиболее  ярким  представителем  которой  был
известный  османский  государственный  деятель  Муста¬
фа  Решид-паша  (1800—1858).  С  его  именем  связан
первый  период  внутренних  реформ,  вошедших  в  исто¬
рию  страны  под  названием  «танзимат».  Внешнеполи¬
тические  проблемы,  стоявшие  перед  Османской  импери¬
ей  в  этот  период,  явились  одной  из  побудительных  при¬
чин  начала  реформ.  Изучение  османской  дипломатии,
таким  образом,  можно  рассматривать  как  один  из  под¬
ходов  к  выяснению  причин  и  характера  тех  внутренних
изменений,  которые  происходили  в  стране  в  этот  слож¬
ный  период  ее  истории.
 Подобный  подход  к  теме  стал  возможным  в  резуль¬
тате  изучения  турецких  источников,  ставших  доступны¬
ми  исследователям  в  результате  публикаций,  осуществ¬
ленных  в  Турции  в  последние  20—25  лет.
 Издание  современными  турецкими  историками  зна¬
чительного  числа  турецких  документов,  главным  обра¬
зом  из  государственных  архивов  Турции,  а  также  част¬
ных  собраний,  относящихся  к  жизни  и  дипломатической
деятельности  Мустафы  Решид-паши,  позволило  обра¬
титься  к  изучению  собственно  турецкой  дипломатии,
ее  целей,  методов,  возможностей  и  результатов.
 Прежде  чем  характеризовать  сами  документы,  ска¬
жем  несколько  слов  об  их  издании.  Одно  из  них,  самое
содержательное  и  наиболее  обширное  по  объему,  осу¬
ществлено  Турецким  историческим  обществом  в  1954  г.
Подготовил  его  турецкий  историк  Решад  Кайнар,  в  те¬
чение  десяти  лет  собиравший  документы  и  другие  ма¬
териалы  о  Мустафе  Решид-паше  [48].
 Состав  сборника  Р.  Кайнара,  насчитывающего
565  страниц,  довольно  сложен.  Кроме  материалов,  при¬
надлежащих  перу  Мустафы  Решид-паши  и  его  совре¬
менников,  в  сборник  включены  некоторые  официальные
документы,  а  также  извлечения  из  турецких  хроник,
турецких  исторических  сочинений,  написанных  участни¬
ками  и  очевидцами  событий.  В  издание  Р.  Кайнара
также  включены  отрывки  из  сочинений,  касающихся  ре¬
 5

форматорской  и  дипломатической  деятельности  Муста¬
фы  Решида  (28  страниц  книги).  По  нашим  постранич¬
ным  подсчетам,  почти  80%  сборника  составляют  мате¬
риалы  источниковедческого  характера.  Это  посольские
донесения,  записки,  доклады  султану,  составленные  Му¬
стафой  Решидом,  а  также  протоколы  заседаний  медж¬
лисов,  протоколы  дипломатических  бесед  турецких  са¬
новников  с  европейскими  послами,  письма  и  донесения
государственных  деятелей  и  чиновников  Порты.  Боль¬
шая  часть  этих  документов  публикуется  впервые.
 В  результате  публикации  Р.  Кайнара  эти  материа¬
лы  впервые  стали  доступны  исследователям,  которые
не  имеют  возможности  работать  в  турецких  архивах.
Многие  документы  хранятся,  судя  по  заявлению  соста¬
вителя  сборника,  в  его  личной  библиотеке.
 Комментарии  составителя  сборника,  включающие
краткое  описание  исторической  обстановки  и  событий,
о  которых  идет  речь,  занимают  86  страниц,  в  том  числе
предисловие  и  введение  —  39  страниц.  Р.  Кайнар  отме¬
тил  в  предисловии,  что  он  не  стремился  давать  доку¬
ментам  каких-либо  собственных  оценок,  видя  свою  цель
лишь  в  публикации  источников.
 Значительная  часть  документов  не  датирована  К  Тек¬
сты  публикуются  в  латинской  транскрипции.  Факсими¬
ле  документов  отсутствуют,  что,  разумеется,  снижает
научную  ценность  публикации.
 Естественно,  что  специалисты,  не  работавшие  в  ту¬
рецких  архивах,  не  могут  оценить  сборник  с  точки  зре¬
ния  полноты  публикации  и  качества  передачи  текста.
Поэтому  для  нас  особенно  интересна  оценка  сборника,
содержащаяся  в  рецензии,  написанной  в  1956  г.  турец¬
ким  историком,  знатоком  турецких  архивов  Эрджюме-
ном  Кур  а  ном  [214}.
 О  точности  прочтения  текстов  Р.  Кайнаром  рецен¬
зент  написал:  «Несмотря  на  наличие  некоторых  неточ¬
но  прочитанных  слов,  тексты  документов  напечатаны
верно».
 Говоря  о  (полноте  представленных  в  сборнике  по¬
сольских  донесений  Мустафы  Решида,  рецензент  отме¬
тил  существенное  упущение  составителя.  Он  сообщил,
что  в  стамбульском  Центральном  государственном  ар¬
хиве  хранятся  донесения  Мустафы  Решида  из  Парижа
и  Лондона,  относящиеся  к  1836—1837  гг.,  которые  не
 6

вош1ли  в  сборник  Р.  Кайнара.  Позднее,  в  1954—1963  гг.,
эти  донесения  были  изданы  турецким  историком
М.  Джавидом  Байсуном  [46}.
 Издание  Р.  Кайнара  имеет  определенные  недостат¬
ки.  В  сборнике  отсутствует  единая  библиография  ис-.
пользованной  литературы,  а  в  библиографических  снос¬
ках  много  неточностей  (см.  48,  с.  3,  42  и  45,  48  и  160,
52  и  61,  150—151  идр.].
 Составитель  сборника  не  всегда  указывает  выход¬
ные  данные  ранее  издававшихся  документов.  На  это
указывал  и  Э.  Куран.  Порой  бывает  трудно  проверить,
были  ли  уже  изданы  те  или  иные  документы  или  они
публикуются  впервые,  так  как  пояснения  Р.  Кайнара
предваряют  группу  документов  и  остается  неизвестным,
имеют  ли  они  равное  отношение  ко  всем  из  них  (см.  48,
с.  65,  66—69,  69—72  и  др.].  Имена  некоторых  европей¬
ских  государственных  деятелей  представлены  в  иска¬
женном  виде2,  к  именам  других  нет  пояснений3.
 Материалы,  представленные  в  сборнике,  относятся
к  событиям,  которые  завершаются  1846  г.  О  последних
годах  жизни  Мустафы  Решид-паши  материалы  пока  не
публиковались.
 Посольские  донесения  Мустафы  Решида  за  1834—
1837  и  1841  —1845  гг.  и  другие  материалы,  опублико¬
ванные  Р.  Кайнаром,  касаются  следующих  вопросов:
 1) 	дипломатические  усилия  Порты  и  более  всего
Мустафы  Решида,  предпринятые  с  целью  возвращения
в  состав  Османской  империи  захваченного  Францией  в
1830  г.  Алжира;
 2) 	политика  Порты  и  ее  отношения  с  европейскими
державами  (Россией,  Англией,  Францией,  Австрией
и  Пруссией)  в  связи  с  турецко-египетским  конфликтом
(Мустафа  Решид  в  период  конфликта  исполнял  обя¬
занности  посла  во  Франции  и  Англии,  а  с  конца  1837  г.-
министра  иностранных  дел);
 3) 	турецко-французское  соперничество  в  Тунисе;
 4) 	турецко-греческие  разногласия  из-за  территорий,
населенных  греками  и  оставшихся  в  составе  Османской
империи  после  предоставления  Греции  независимости
в  1830  г.;
 5) 	восстание  в  Ливане  в  40-е  годы  XIX  в.,  вмеша¬
тельство  европейских  держав  во  внутренние  дела  Ос¬
манской  империи  в  связи  с  событиями  в  этом  районе,
 7

деятельность  турецкой  администрации  в  урегулирова¬
нии  ливанского  кризиса;
 6) 	в  сборнике  освещены  также  такие  проблемы,  как
учреждение  постоянных  османских  посольств  за  грани¬
цей  в  30-х  годах  XIX  в.,  попытки  противодействия  вме¬
шательству  держав  во  внутренние  дела  государства  в
40-е  годы,  роль  Мустафы  Решида  в  заключении  англо¬
турецкого  торгового  договора  1838  г.  и  отношение  его
к  договору  и  некоторые  другие  вопросы.
 Большой  объем  сборника  Кайнара  занимают  мате¬
риалы,  имеющие  отношение  к  реформаторской  деятель¬
ности  Мустафы  Решида  и  реформам  танзимата  вообще
(184  страницы).  Эти  материалы  в  данной  работе  ис¬
пользованы  лишь  в  той  степени,  в  какой  они  имеют  от¬
ношение  к  дипломатическим  проблемам.
 Турецкие  источники,  изданные  Р.  Кайнаром,  до  сих
пор  чрезвычайно  мало  использованы,  да  и  то  лишь  для
освещения  реформ  танзимата4.
 Публикация  посольских  донесений  Мустафы  Решида
из  Парижа  и  Лондона,  относящихся  не  только  к  перио¬
ду  второго  посольства  (сентябрь  1835  —  август  1837  г.),
но  и  первого  (сентябрь  1834  —  апрель  1835г.),осуществ¬
лялась  М.  Дж.  Байсуном  начиная  с  1941  г.;  всего  до
1963  г.  им  выявлено  и  издано  65  посольских  донесений
[см.  45  и  46].  Из  них  Кайнар  включил  в  свой  сборник
лишь  незначительную  часть.  Обращает  на  себя  внима¬
ние,  что  большая  доля  донесений,  изданных  Байсуном,
датирована  либо  отправителем,  либо  канцелярией  Пор¬
ты  в  день  поступления  документов.  М.  Дж.  Байсун  со¬
общил,  что  часть  документов  шифрована  и  подверглась
издателем  расшифровке.  Как  и  в  издании  Р.  Кайнара,
все  донесения  напечатаны  латинским  алфавитом  без
факсимиле.
 Издание  М.  Дж.  Байсуна  отличается  от  публикации
Р.  Кайнара  тем,  что  имена  здесь  тщательно  выверены,
документы  снабжены  точным  указанием  на  место  хра¬
нения  и  шифрами,  а  также  необходимыми  коммента¬
риями.
 Обратимся  теперь  к  анализу  содержания  турецких
источников,  имеющих  непосредственное  отношение  к
теме  настоящей  книги.
 Большую  часть  упомянутых  источников  составляют
посольские  донесения  Мустафы  Решида  из  Лондона  и
 8

Парижа  за  1834—1845  гг.  Помимо  донесений  в  нашем
распоряжении  имеются  докладные  записки  Мустафы
Решида  султану5,  докладные  записки  Порты  султану,
несколько  писем,  записок  и  заметок  Мустафы  Решида
и  другие  документы.  Среди  них  —  ответ  Мустафы  Реши¬
да  на  памфлет  французского  автора  М.  Дестриля,  об¬
ращенный  против  Мустафы  Решида  и  его  внутренней
и  внешней  политики  [159].  Содержание  ответа  (неда¬
тированного)  показывает,  что  Мустафа  Решид  стоял
за  ликвидацию  систем  государственной  регламентации
в  экономике,  монополий  и  принудительных  закупок  по
заниженным  ценам  и  что  многие  турецкие  сановники
были  их  сторонниками  [48,  с.  129].  Этот  документ  по¬
служил  одним  из  оснований  сделанного  в  данной  рабо¬
те  вывода  о  том,  что  англо-турецкий  торговый  договор
1838  г.  был  заключен  турецкой  стороной  не  только  под
влиянием  внешнеполитической  необходимости,  но  и  со¬
знательно,  с  намерением  создать  объективные  условия
для  развития  капиталистического  предпринимательст¬
ва  в  экономике  страны.
 Посольские  донесения  Мустафы  Решида  явились
основным  источником  данной  работы.  Их  анализ  и  со¬
поставление  с  европейскими  источниками  позволили  сде¬
лать  ряд  выводов,  в  том  числе  об  активной  целенаправ¬
ленной  деятельности  турецкой  дипломатии  в  30—40-е  го¬
ды  XIX  в.,  а  также  о  достаточно  высоком  профессио¬
нализме  турецкого  посла  Мустафы  Решида,  который
проявился  уже  через  полгода  после  его  первого  прибы¬
тия  в  Париж  в  1834  г.,  во  время  переговоров  с  минист¬
ром  иностранных  дел  Франции  об  Алжире  {48,  с.  72—77].
 Представляют  чрезвычайный  интерес  посольские  до¬
несения  Мустафы  Решида  из  Лондона  в  1836—1837  гг.
Они  показывают,  как  он  пытался  добиться  у  Пальмер¬
стона  более  решительной  поддержки  султана  Махму¬
да  II  в  конфликте  с  Мухаммедом  Али  (Мехмедом  Али),
и  свидетельствуют,  что  Пальмерстон  не  только  был
склонен  допустить  вооруженное  столкновение  армий
султана  и  Мухаммеда  Али,  но  в  августе  1837  г.  пытался
побудить  султана  к  этому  [46,  №  17—18,  с.  183—185].
 Такая  позиция  Пальмерстона,  как  нам  известно,  в
историографии  не  нашла  отражения.  В  европейской  ли¬
тературе  дебатируется  лишь  вопрос  о  том,  с  ведома  ли
Пальмерстона  английский  посол  в  Стамбуле  Понсонби
 9

побуждал  султана  начать  войну  с  Мухаммедом  Али  [см.
63,  с.  74—75;  124,  ч.  1,  с.  301}.  Это  же  донесение  Муста¬
фы  Решида  интересно  тем,  что  содержит  сведения  о
высказываниях  Пальмерстона,  направленных  против
политики  Франции  в  Египте.  Это  чрезвычайно  редкое
свидетельство,  так  как  во  всех  других  доступных  нам
документах,  относящихся  к  периоду  до  и  после  августа
1837  г.,  позиция  официальных  английских  представите¬
лей  и  самого  Пальмерстона  заключалась  в  постоянном
уверении  Порты  в  том,  что  Алжир  является  исключени¬
ем,  а  в  других  вопросах  Франция  всегда  будет  защи¬
щать  интересы  султана,  так  как  она  вместе  с  Англией
выступает  против  восточной  политики  России.  К  сожа¬
лению,  мы  не  располагаем  достаточными  данными,  что¬
бы  говорить  о  причинах  этих  изменений  в  позиции  Паль¬
мерстона  именно  в  августе  1837  г.  Однако  безусловно
определенную  роль  в  этом  изменении  сыграла  деятель¬
ность  турецкого  дипломата  Мустафы  Решида,  добивав¬
шегося  поддержки  Англии  в  вопросе  о  развязывании
турецко-египетской  войны  [см.,  например,  46,  №  14,
с.  65—70,  №  15,  с.  137—138J.
 Донесения  из  Лондона  подтверждают,  что  назначе¬
ние  Мустафы  Решида  министром  иностранных  дел  бы¬
ло  признаком  англо-турецкого  сближения  [124,  ч.  I,
с.  293].  Об  этом  свидетельствует  докладная  записка  но¬
вого  министра  султану  Махмуду  II,  представленная  им
осенью  1837  г.  [48,  с.  84—93].  В  этом  интересном  доку¬
менте  содержится  предложение  автора  записки  ориен¬
тироваться  на  Англию  для  ликвидации  турецко-египет¬
ского  конфликта.  Мустафа  Решид  всесторонне  обосно¬
вал  свою  точку  зрения.  Для  этого  он  подверг  анализу
внешнюю  политику  Англии,  Франции,  Австрии,  Прус¬
сии  и  России,  показал,  в  чем  сходятся  их  интересы  и
в  чем  они  различны,  а  также—как  относятся  эти  дер¬
жавы  к  враждующим  сторонам  —  султану  и  Мухаммеду
Али.  Стараясь  убедить  Махмуда  II  согласиться  с  его
планами,  он  стремился  усилить  недоверие  к  политике
России.  В  то  же  время  Мустафа  Решид  советовал  не
портить  отношений  с  Россией,  а  лишь  не  прибегать  к  ее
военной  помощи,  обусловленной  Ункяр-Искелесийским
договором,  против  которого  активно  выступали  запад¬
ноевропейские  державы.  Касаясь  Англии,  Мустафа  Ре¬
шид  доказывал  султану,  что  ее  помощь  Порте  не  будет
 10

бескорыстной  —  выступая  против  Мухаммеда  Али,  она
одновременно  выступает  против  России,  разногласия  с
которой  затрагивают  ее  интересы  в  Иране  и  якобы  в
Индии.  Указание  на  своекорыстную  заинтересованность
Англии,  очевидно,  было  веским  доводом  для  убежде¬
ния  султана  принять  предложение  Мустафы  Решида  о
путях  ликвидации  турецко-египетского  конфликта.
 Согласившись  с  мнением  министра  иностранных  дел
и  изменив  внешнеполитическую  ориентацию,  Порта,  од¬
нако,  не  отказалась  совсем  от  союза  с  Россией,  а,  на¬
против,  стремилась  его  ничем  не  нарушить,  так  как  он
предоставлял  ей  ощутимые  выгоды.  О  заинтересован¬
ности  Порты  в  поддержании  дружественных  отношений
с  Россией  свидетельствуют  многие  документы  1834—
1839  гг.,  в  том  числе  посольские  донесения  Мустафы
Решида  из  Парижа  и  Лондона  за  1834—1837  гг.  [см.  48,
с.  65;  46,  №  15,  с.  133—136,  №  16,  с.  49—53,  №  17—18,
с.  176—178,  181  —183];  протокол  заседания  Порты,  кото¬
рое  проходило  в  первой  половине  1839  г.  [53,  т.  6,  с.  17]
после  отказа  Англии  подписать  турецкий  проект  англо¬
турецкого  договора  против  Мухаммеда  Али;  хатт  сул¬
тана  о  миссии  Мустафы  Решида  в  Лондон  в  1838  г.
[48,  с.  142—144].
 Докладная  записка  Мустафы  Решида,  содержавшая
оценку  международных  отношений  тех  лет,  позволяет
судить  о  высокой  степени  компетентности  Мустафы  Ре¬
шида,  его  дипломатическом  таланте.
 Представляют  интерес  отчеты  (донесения)  Муста¬
фы  Решида  из  Лондона  и  Парижа  в  1839  г.,  когда  он,
будучи  министром  иностранных  дел,  добивался  подпи¬
сания  с  Англией  союзного  договора,  направленного
против  Мухаммеда  Али.  Эти  отчеты  свидетельствуют
об  отношении  Англии  к  готовившемуся  вооруженному
столкновению  султанской  и  египетской  армий.  Несмот¬
ря  на  отказ  Пальмерстона  подписать  турецкий  проект
договора,  он  дал  обещание  Мустафе  Решиду  в  начале
июня  1839  г.  направить  к  месту  конфликта  военный
флот  и  вмешаться  в  события  в  случае,  если  армия  сул¬
тана  потерпит  поражение,  т.  е.,  по  словам  Мустафы  Ре¬
шида,  собирался  придерживаться  «осторожной  полити¬
ки»  [48,  с.  154].
 В  европейской  историографии  неизвестно  содержание
совещаний  послов  Англии,  России,  Австрии  и  Пруссии,
 И

аккредитованных  в  Стамбуле,  под  председательством
министра  иностранных  дел  Порты  Мустафы  Решида  для
выработки  условий  урегулирования  турецко-египетского
конфликта  в  конце  1840  —  первой  четверти  1841  г.  Про¬
токолы  этих  заседаний  [48,  с.  343—372]  говорят  о  за¬
интересованности  Англии  в  ослаблении  Мухаммеда
Али  и  в  принятии  таких  условий  подчинения  султа¬
ну,  которые  лишили  бы  его  возможности  проводить  не¬
зависимую  политику.  Документы  свидетельствуют,  что
позиция  английского  посла  Понсонби  была  столь  жест¬
кой,  что  Мустафа  Решид  вынужден  был  писать  о  ней
султану  как  о  неприемлемой,  (поскольку  она  вызывала
возражения  послов  других  европейских  держав  [48,
с.  374—380].
 Посольские  донесения  Мустафы  Решида  дают  ма¬
териал  для  исследования  турецко-греческих  разногла¬
сий,  главным  образом  территориальных,  в  первой  поло¬
вине  40-х  годов  XIX  в.  и  франко-турецкого  соперничест¬
ва  в  Тунисе  в  эти  же  годы.  Этот  документальный  ма¬
териал  позволил  осветить  мало  известные  страницы  из
истории  борьбы  греческого  населения,  оставшегося  в  со¬
ставе  Османской  империи,  за  присоединение  к  Греции  и
роль  европейских  держав  в  турецко-греческих  разно¬
гласиях.  Так  же  мало  известна  и  политика  тунисского
бея,  пользовавшегося  франко-турецким  соперничеством
для  приобретения  большей  доли  независимости  от
Порты.
 Благодаря  турецким  публикациям  в  нашем  распоря¬
жении  имеются  две  инструкции  послам6:  1)  заместите¬
лю  посла  Рухиддин-эфенди,  данная  Портой  в  первой
четверти  1835  г.  [45,  №  12,  с.  453;  48,  с.  77],  когда  Муста¬
фа  Решид  отправился  в  отпуск  в  Стамбул;  2)  Мустафе
Решиду,  назначенному  послом  в  Париже  в  сентябре
1841  г.  [48,  с.  393,  492}.
 Первый  документ  интересен  оценкой  Алжира  как
«бесполезного  места»  для  Османской  империи.  Во  вто¬
ром  —  представляет  интерес  оценка  англо-французской
коалиции  с  точки  зрения  внешнеполитических  интере¬
сов  |Порты.
 Известен  также  отрывок  из  третьей  инструкции  (без
адресата)',  касающийся  Алжира  [45,  №  7,  с.  49,  прим.  2].
 Из  нарративных  турецких  источников  наибольший
интерес  представляет  хроника  турецкого  историографа
 12

Ахмеда  Лютфи  [53],  охватывающая  события.  1825—
1849  гг.  В  хронике  Лютфи  имеются  записи  некоторых
бесед  турецких  сановников  с  европейскими  послами  о
внешнеполитических  проблемах  (например,  беседа  Ка-
ни-бся  с  Понсонби),  а  также  протоколы  заседаний  ту¬
рецкого  правительства.  Лютфи  оценивал  англо-турец¬
кий  договор  1838  г.  как  акт,  навязанный  извне,  но  в  то
же  время  отмечал,  что  некоторые  члены  султанского
правительства  признавали  систему  монополий  и  ограни¬
чений  вредной  для  торговли,  а  свободную  торговлю
способствующей  благосостоянию  страны  и  подданных.
 Названные  турецкие  источники  оставляют  пробелы
в  изложении  темы,  не  дают  полного  представления  о
всем  течении  внешнеполитических  осложнений  Осман¬
ской  империи.  Это  относится  прежде  всего  к  истории
турецко-египетского  конфликта,  хотя  и  в  данной  работе
и  вообще  в  историографии  она  освещена  наиболее  про¬
странно.  Останется  невыясненными  разногласия  сторон¬
ников  русской  и  английской  ориентаций  в  султанском
правительстве,  сомнения  турецких  сановников  и  самого
Мустафы  Решида,  которые,  очевидно,  имели  место  в
различные  моменты  их  деятельности.  Остались  не  впол¬
не  выясненными  причины  довольно  резкого  отзыва
Пальмерстона  в  августе  1837  г.  о  позиции  Франции  в
Египте  и  о  причинах  изменений  английской  политики
в  отношении  турецко-египетских  разногласий  именно  в
этот  момент.
 Не  вполне  ясна  степень  одобрения  Мустафой  Реши-
дом  условий  торгового  англо-турецкого  договора  1838  г.
и  его  дальнейшее  отношение  к  ним  после  вступления
этого  договора  в  силу.  Не  определен  с  полной  достовер¬
ностью  ряд  дат,  например  время  приезда  Мустафы  Ре¬
шида  в  Лондон  для  заключения  англо-турецкого  воен¬
ного  договора  против  Мухаммеда  Али.  У  Лютфи  не
указана  дата  заседания  султанского  правительства,  на
котором  обсуждался  английский  проект  договора,  при¬
сланный  Мустафой  Решидом  из  Лондона.  Также  не
датирована  копия  английского  договора,  хранящаяся
в  архиве  внешней  политики  России  (АВПР)  (19,  л.  75—
76].
 Не  вполне  определены  причины  смещения  Мустафы
Решид-паши  с  поста  министра  иностранных  дел  в  мар¬
те  1841  г.  после  успешного  и  почти  полного  завершения
 13

турецко-египетского  конфликта  и  награждения  его  брил¬
лиантовой  звездой.  Остается  неясным,  было  ли  это
сделано  под  давлением  Австрии,  опасавшейся  возобнов¬
ления  вооруженного  конфликта  со  стороны  Франции
и  Мухаммеда  Али  в  случае  затягивания  условий  урегу¬
лирования,  или  это  было  делом  рук  внутренней  оппо¬
зиции.
 Большое  сожаление  вызывает  малочисленность  пуб¬
ликаций  посольских  инструкций  Мустафе  Решиду.  От¬
сутствуют  инструкции  Порты  при  первом  назначении  его
послом  в  Париж  в  1834  г.  и  при  переезде  в  Лондон
осенью  1836  г.  Последняя  была  бы  особенно  важна  для
уяснения  позиции  Порты  в  тот  момент  по  отношению
к  Англии  и  России.
 Из  актового  материала  в  работе  использованы  тек¬
сты  Ункяр-Искелесийского  договора  1833  г.  [39,  с.  89—
92],  Мюнхенгрецкого  соглашения  1833  г.  [34,  т.  4,  ч.  1,
 с. 	438],  англо-турецкого  торгового  договора  1838  г.  [49,
 т.  1,  с.  272;  41,  с.  110—111;  42,  с.  249—253],  турецкий
проект  англо-турецкого  договора  о  союзе  против  Му¬
хаммеда  Али  [53,  т.  6,  с.  7—8;  48,  с.  131],  английский
проект  того  же  договора  (копия  на  французском  языке)
[19,  л.  75—76J,  Гюльханейский  хатт  1839  г.  [48,  с.  176—
180;  39,  с.  171—175;  42,  с.  288—290],  решения  лондон¬
ских  конференций  1840—1841  гг.  [34,  т.  12,  с.  130—141;
40,  ч.  3,  с.  689—697;  42,  с.  305—314;  43,  т.  2,  с.  417;  49,
т.  4,  с.  212—215;  48,  с.  331—335].
 Ряд  ценных  сведений  о  деятельности  турецкой  ди¬
пломатии  содержится  в  документах  АВПР,  в  том  числе
донесениях  российского  посла  в  Стамбуле  А.  П.  Буте-
нева,  которые  касаются  непосредственных  переговоров
Мухаммеда  Али  с  Портой  в  июле  1839  г.  и  в  конце
1839  —начале  1840  г.  (19,  л.  370—380;  22].  В  АВПР
хранится  также  копия  английского  проекта  англо-ту¬
рецкого  договора  (на  французском  языке),  предложен¬
ного  Англией  в  1839  г.  взамен  турецкого  проекта  [19,
л.  75—76].
 Ряд  сведений,  касающихся  отдельных  моментов  исто¬
рии  османской  дипломатии,  содержится  в  сочинениях
современников  описываемых  событий,  которые  длитель¬
ное  время  проживали  в  Турции,  хотя  эти  сочинения
посвящены  другим  проблемам  либо  являются  общими
работами  об  Османской  империи.  Среди  их  авторов  —
 14

российский  консул  в  Бейруте  в  1839—1853  гг.  К.  М.  Ба-
зили  [27];  Мураджа  Д'Оссон,  шведский  дипломат
и  историк,  оставивший  обстоятельное  описание  Осман¬
ской  империи  [160,  т.  3,  с.  437—463];  И.  Хаммер,  авст¬
рийский  дипломат,  ориенталист,  автор  многотомной
истории  Турции  [168,  с.  158—167];  В.  А.  Теплов,  рос¬
сийский  дипломат,  служивший  в  Стамбуле  в  70-е  годы
XIX  в.  [134;  135];  И.  Н.  Березин,  известный  русский  ори¬
енталист  [81];  Г.  Мольтке,  прусский  офицер,  бывший
инструктором  в  турецкой  армии  с  1833  г.  [103;  37,  №  9].
 Очень  ценным  для  данной  работы  явилось  исследо¬
вание  сотрудника  прусского  посольства  в  Османской
империи  в  40—60-е  годы  XIX  в.  Г.  Розена  (в  русском
переводе  его  книги  —  Д.  Г.  Розен).  Автор  пользовался
материалами  государственных  архивов  Пруссии  и  евро¬
пейской  прессы,  а  также  личными  наблюдениями.  Со¬
чинение  посвящено  не  столько  внутренним  реформам,
сколько  политической  и  дипломатической  истории  Ос¬
манской  империи.  Одновременно  в  книге  освещаются
многие  вопросы  политики  европейских  держав,  касаю¬
щейся  Турции.  Несмотря  на  явно  выраженную  тенден¬
циозность  в  освещении  позиции  султанского  правитель¬
ства,  за  которой  автор  не  признавал  какой-либо  само¬
стоятельности,  книга  содержит  многочисленный  факти¬
ческий  материал,  нигде  более  не  зафиксированный.  Он
один  из  немногих  авторов,  которые  отмечали,  что  Анг¬
лия  в  первую  половину  30-х  годов  XIX  в.  намеревалась
поддерживать  не  султана,  а  Мухаммеда  Али,  и  лишь
со  временем  совершенно  отказалась  от  такой  позиции.
В  книге  Розена  большое  внимание  уделено  развитию
англо-турецких  отношений  в  20—50-е  годы  XIX  в.  [124].
 Перечисленные  сочинения  [27;  160;  168;  134;  135;
103;  37;  124],  написанные  очевидцами  и  участниками
событий,  имеют  одновременно  характер  источников  и
исследований.
 Итак,  турецкие  источники  позволили  в  известной  сте¬
пени  заполнить  существовавший  пробел  и  дополнить
имевшиеся  сведения  о  сложных  международных  отноше¬
ниях  в  период  30—40-х  годов  XIX  в.  материалами  о
деятельности  турецкой  дипломатии.  Отрывочные  дан¬
ные  европейских  источников  о  целях  и  усилиях  Осман¬
ской  империи  существенно  корректируются  турецкими
данными,  преодолеваются  отдельные  заблуждения,  по¬
 15

рожденные  недостаточной  осведомленностью.  Одно  из
них  —  легенда,  появившаяся  в  первой  половине  XIX  в.
и  основанная  на  европоцентристском  мировосприятии
о  якобы  совершенно  зависимом  от  той  или  другой  евро¬
пейской  державы  характере  османской  дипломатии.
Необоснованность  столь  категорических  выводов  отдель¬
ные  русские  историки  и  дипломаты  отмечали  еще  в  на¬
чале  XX  в.  {см.  115,  с.  70—71;  133,  с.  27].  Свое  сомне¬
ние  в  истинности  такой  оценки  османской  дипломатии
они  обосновывали  фактами  из  истории  русско-турецких
отношений.  Однако  без  достаточно  широкого  знакомства
с  турецкими  источниками  было  невозможно  удовлетво¬
рительное  решение  проблемы.  Русские  и  западноевро¬
пейские  источники  менее  надежны  по  причине  недоста¬
точной  осведомленности  их  авторов.  Эти  особенности
европейских  источников  отмечали  классики  марксизма
и  некоторые  исследователи  международных  отношений
[12,  с.  22;  см.  также  85,  с.  560;  102,  с.  19;  63,  с.  25,  27].
 В  последние  годы  появился  ряд  исследований  совет¬
ских  и  зарубежных  историков,  которые  непосредственно
связаны  с  внешнеполитическими  и  дипломатическими
проблемами  Османской  империи  XIX  —  начала  XX  в.
В  них  присутствует  один  общий  вывод  —  Османская
империя,  несмотря  на  экономическую  и  отчасти  поли¬
тическую  зависимость  от  империалистических  держав,
в  XIX  —  начале  XX  в.  сохраняла  определенную  долю
самостоятельности  во  внешнеполитической  и  диплома¬
тической  областях,  искусно  используя  противоречия
между  различными  государствами  и  их  группировками;
ей  было  присуще  понимание  собственных  интересов  и
умелое  преследование  своих  целей  [см.,  например,  57,
с.  4;  63,  с.  76;  127,  с.  6;  183;  195].  Эту  же  мысль  под¬
тверждают  и  источники,  на  которых  базируется  наше
исследование.
 Основополагающими  трудами  для  данного  исследо¬
вания  явились  труды  классиков  марксизма,  которые
уделяли  большое  внимание  Восточному  вопросу  и  во¬
просам  внешней  политики  Англии,  России,  Австрии,
Франции,  в  меньшей  степени  —  Турции.  К.  Маркс  и
Ф.  Энгельс  показали  своекорыстные  цели  и  взаимные
противоречия  европейских  держав  в  Турции.  В  их  тру¬
дах  нашли  оценку  реформы,  осуществлявшиеся  в  Ос¬
манской  империи,  а  также  состояние  национального
 16

вопроса  и  вмешательство  европейских  держав  в  его  ре¬
шение.  В  1853  г.  Ф.  Энгельс  отмечал,  что  сохранение
статус-кво  в  Османской  империи  означало  увековечение
угнетения  Турцией  христианских  подданных  Порты  и  что
это  положение  вынуждало  10  млн.  православных  хри¬
стиан  в  Европейской  Турции  обращаться  за  помощью
к  России  [13,  с.  32].
 Большое  внимание  политике  европейских  держав  в
связи  с  Восточным  вопросом  уделено  в  трудах  советских
историков,  основные  выводы  которых  использованы  ав¬
тором  данной  работы.  К  ним  относятся  коллективные
труды  «Всемирная  история»  [61,  т.  6],  «Восточный  во¬
прос  во  внешней  политике  России.  Конец  XVIII  —  на¬
чало  XX  в.»  [60а],  «История  дипломатии»  [85],  «История
стран  Азии  и  Африки  в  новое  время»  [87],  «Новая  исто¬
рия  стран  зарубежной  Азии  и  Африки»  [108],  «История
национально-освободительной  борьбы  народов  Африки
в  иовое  время»  [85а],  а  также  исследования  В.  А.  Геор¬
гиева  [63],  Н.  С.  Киняпиной  [90;  91],  В.  Б.  Луцкого
[97],  А.  Ф.  Миллера  [100;  102],  С.  Б.  Окуня  [116],
А.  В.  Фадеева  [142]  и  др.  Советские  историки  подверг¬
ли  анализу  причины  политической  и  экономической  экс¬
пансии  европейских  держав  в  Османской  империи  и  по¬
казали  общую  направленность  их  политики.
 Книга  В.  А.  Георгиева  «Внешняя  политика  России
на  Ближнем  Востоке  в  конце  30  —  начале  40-х  годов
XIX  в.»  непосредственно  касается  «второй  фазы»  турец¬
ко-египетского  конфликта  (1838—1841).  В.  А.  Георгиев
написал  свой  труд  на  основе  широкого  привлечения
документов  из  русских  архивов,  а  также  с  учетом  из¬
данных  материалов  из  европейских  архивов  и  широкого
круга  русских,  советских  и  европейских  исследований.
Его  книга  помимо  общих  выводов  интересна  многими
деталями,  имеющими  непосредственное  отношение  к
турецкой  дипломатии  и  внешней  политике.
 Статья  Е.  Н.  Кушевой  посвящена  малоразработан-
ной  в  европейской  историографии  проблеме  —  предпо¬
сылкам  неосуществившегося  русско-французского  сою¬
за  при  Николае  I  [95],  т.  е.  тому  вопросу,  который  весь¬
ма  заботил  турецкую  дипломатию  и  которому  большое
значение  придавали  посол,  затем  министр  иностранных
дел  Османской  империи  Мустафа  Решид-паша  и  султан¬
ское  правительство.
 2  Зак.  651
 17

Для  описания  восточной  политики  европейских  дер¬
жав  были  использованы  также  исследования  русских
дореволюционных  историков  —  С.  Горяйнова  [65],
Б.  Э.  Нольде  [115],  С.  С.  Татищева  [132]  и  др.  Несмотря
наряд  методологических  недостатков,эти  труды  полезны
своим  фактическим  материалом.  В  работе  С.  С.  Тати¬
щева,  основанной  на  большом  архивном  и  документаль¬
ном  материале,  в  том  числе  русском,  австрийском,  анг¬
лийском  и  французском,  встречаются  отрывочные  све¬
дения  из  истории  османской  дипломатии.  Приведены
весьма  важные  для  нашей  темы  сведения,  в  том  числе
заявление  турецкого  посла  в  Лондоне  в  1832—1833  гг.
Намык-паши  о  том,  что  султан  не  допустит  совокупно¬
го  вмешательства  европейских  держав  в  свои  дела;  есть
упоминание  о  возможности  русско-французского  союза
в  30-е  годы,  что  вызывало  беспокойство  Англии  и  Авст¬
рии,  и  др.  Однако  события,  которые  касаются  Осман¬
ской  империи,  часто  изложены  хронологически  неточно.
 Труды  западноевропейских  буржуазных  историков,
касающиеся  восточной  политики  европейских  держав,
несмотря  на  присущую  им  тенденциозность,  ценны  фак¬
тическим  материалом.  Из  них  нами  были  использованы
работы  представителей  как  либерального  направления
в  историографии  —  А.  Дебидур  [71],  В.  Пэрьир  [180],
Ф.  Родки  [182],  так  и  реакционно-консервативного  —
Ф.  Бейли  [151]  и  Ф.  Мосли  [178]  и  др.
 А.  Дебидур  большое  внимание  уделил  англо-фран¬
цузскому  соперничеству  на  Востоке.
 В  исследовании  Ф.  Бейли  привлечен  большой  доку¬
ментальный  материал  из  английских  архивов,  в  том
числе  в  приложении  представлена  запись  беседы  Паль¬
мерстона  с  министром  иностранных  дел  Турции  Муста¬
фой  Решид-пашой  12  августа  1839  г.  Мустафа  Решид
изложил  свои  взгляды  о  характере  реформ,  которые  он
намеревался  осуществить,  о  своем  отношении  к  статусу
христианского  населения  в  Османской  империи  и  о  роли
вмешательства  европейских  держав  в  турецкие  преоб¬
разования.
 В  книге  Ф.  Мосли,  использовавшего  материалы  глав¬
ным  образом  русских  архивов,  содержится  подробное
описание  посольства  Мустафы  Решида  в  Лондон  в  на¬
чале  1839  г.  для  заключения  англо-турецкого  договора
против  Мухаммеда  Али.
 18

Представляет  интерес  исследование  английского  ис¬
торика  Л.  К.  Броуна  об  истории  Туниса  при  Ахмед-бее
(1837—1855)  (164].  Он  подверг  анализу  внешнюю  поли¬
тику  тунисского  бея,  подданного  Османской  империи,
однако  постоянно  стремившегося  расширить  границы
своей  независимости  от  центрального  правительства.
Ахмед-бей,  пользовавшийся  для  достижения  этой  цели
поддержкой  Франции,  считал  полезным  не  порывать
окончательно  политической  зависимости  от  Порты,
чтобы  не  быть  поглощенным  Францией.  Освещение
Броуном  внешней  политики  Ахмед-бея  позволило  более
полно  представить  сущность  турецко-французского  со¬
перничества  в  Тунисе.  В  книге  Броуна  имеются  данные
о  том,  что  Англия  стремилась  помешать  Франции  ут¬
вердить  ее  влияние  в  Тунисе.
 Анализу  статуса  Алжира,  Туниса  и  Триполитании
в  составе  Османской  империи  посвящена  статья  фран¬
цузского  исследователя  Р.  Мантрана  [176],  представля¬
ющая  несомненный  интерес  для  освещения  внешней  по¬
литики  Османской  империи,  связанной  с  этими  провин¬
циями.
 Полезной  фактическими  данными  явилась  статья
английского  исследователя  К.  В.  Финдлея  [166],  кото¬
рый  подробно  рассмотрел  устройство  ряда  османских
учреждений,  в  том  числе  и  ведавших  внешнеполитиче¬
скими  делами  до  30-х  годов  XIX  в.  и  в  этот  период.  Од¬
нако  автор  сосредоточил  внимание  лишь  на  сохранении
османских  традиций,  а  не  на  принципиальных  измене¬
ниях  в  османской  дипломатии  в  это  время,  что  снижает
ценность  статьи.
 Американский  ученый  Дж.  К.  Хоревиц  в  статье  «Ев¬
ропеизация  османской  дипломатии»  обратил  внимание
на  малую  изученность  ее  истории  и  предложил  периоди¬
зацию  этапов  ее  развития  [169].
 Ряд  вопросов,  касающихся  непосредственно  осман¬
ской  дипломатии,  освещен  в  работах  турецких  истори¬
ков.  Хотя  необходимо  заметить,  что  они  немногочислен¬
ны.  На  турецком  языке  есть  лишь  одно  исследование,
специально  посвященное  турецко-египетскому  конфлик¬
ту  1831—1841  гг.,  —  книга  Шинаси  Алтундага  о  восста¬
нии  Мухаммеда  Али-паши  [198].  К  сожалению,  опубли¬
кована  лишь  первая  часть  труда,  в  которой  освещаются
события  1831  —1833  гг.,  т.  е.  начала  конфликта.  Ш.  Ал-
 2*
 19

тундаг  1привлек  материалы  турецких  архивов  и  на  их
основании  подробно  описал  задачи  и  результаты  мис¬
сии  турецкого  посла  Намык-паши  в  европейские  сто¬
лицы  в  1832—1833  гг.  Ш.  Алтундаг  сообщил  содержа¬
ние  инструкции  послу,  в  которую  были  включены  усло¬
вия  урегулирования  конфликта,  выдвигавшиеся  султа¬
ном,  для  информации  государственных  деятелей  Ев¬
ропы.
 Исследование  Ш.  Алтундага  внесло  ясность  в  во¬
прос  о  посольстве  Намык-паши,  который  трактовался
весьма  противоречиво  и  неполно.  Автор  подверг  анализу
результат  заключения  Ункяр-Искелесийокого  договора
и  справедливо  отметил,  что  договор  способствовал  уси¬
лению  взаимного  соперничества  европейских  держав,
что  оказалось  полезным  султанской  Турции.
 Начальному  и  завершающему  периоду  конфликта
уделено  внимание  в  обобщающем  труде  известного  ту¬
рецкого  историка  Э.  3.  Карала  «Османская  история»
(т.  5)  [208],  в  котором  он  отметил  некоторые  положи¬
тельные  последствия  Ункяр-Искелесийского  договора
1833  г.  и  затронул  вопрос  о  причинах  восстания  Мухам¬
меда  Али,  не  упомянув  о  его  социально-экономических
предпосылках.  В  этом  обобщающем  труде  автор,  зна¬
ток  турецкой  истории,  коснулся  и  других  вопросов,  име¬
ющих  отношение  к  истории  османской  дипломатии,  в
том  числе  причин  политики  изоляции,  которой  придер¬
живалась  Османская  империя  до  конца  XVIII  в.,  и
обстоятельств,  побудивших  ее  обратиться  к  тесным  кон¬
тактам  с  Европой.
 Борьбе  османской  дипломатии  за  возвращение  окку¬
пированного  в  1830  г.  Францией  Алжира  в  состав  Ос¬
манской  империи  посвящено  исследование  Э.  Курана
«Османская  политика  (1827—1847),  направленная  про¬
тив  оккупации  Алжира  французами»  [215].  Оно  основа¬
но  на  материалах  турецких  архивов  и  содержит  све¬
дения  о  деятельности  турецких  послов  в  Лондоне  (Ну-
ри-эфенди)  и  в  Париже  (Мустафы  Решида)  в  1835—
1837  гг.  Э.  Куран  является  также  автором  статьи  о
франко-алжирских  отношениях  до  1827  г.  [216].  Здесь
он  использовал  широкий  круг  литературы,  а  также  фран¬
цузские  и  турецкие  источники.  В  статье  содержатся
подробные  сведения  о  событиях,  которые  послужили
предлогом  для  захвата  Алжира  Францией.  Причину  же
 20

оккупации  Э.  Куран  видит  в  геополитике:  «Османская
империя  далеко,  Франция  —  близко»  |[215,  с.  61].
 Статья  Дж.  Бильселя  о  внешней  политике  Порты  в
период  танзимата  касается  главным  образом  проблемы
гарантий  целостности  Османской  империи,  о  которой
европейские  державы  впервые  заговорили  на  Венском
конгрессе  в  1815  г.  [203].  Автор  показал  относительную
ценность  европейских  гарантий.
 Ф.  Р.  Унат  собрал  сведения  о  турецких  послах,  по¬
сылавшихся  в  XVI—XIX  вв.  в  Европу,  и  их  отчетах  сул¬
танскому  правительству  (228].
 Истории  турецко-английских  дипломатических  взаи¬
моотношений  посвятил  небольшое  по  объему  исследова¬
ние  А.  Н.  Курат  (217].  Ему  же  принадлежит  весьма  ин¬
тересная  статья  о  внешней  политике  Османской  импе¬
рии  в  начале  XVIII  в.,  когда  она,  следуя  принципу  изо¬
ляции  и  будучи  ослабленной  войною  со  «Священной
лигой»,  не  вмешивалась  в  последующие  европейские
войны,  несмотря  на  все  усилия  Швеции  и  Франции  (218].
 Ряд  работ  турецких  авторов,  к  сожалению,  оказался
нам  недоступен.
 Одним  из  центральных  вопросов  внешней  политики
Османской  империи  в  изучаемый  период  был  англо-ту¬
рецкий  торговый  договор  1838  г.  Анализ  условий  дого¬
вора  потребовал  от  автора  данной  работы  выявления
тенденций  экономического  развития  Османской  импе¬
рии  до  1838  г.  и  влияния  условий  договора  на  это  разви¬
тие.
 Оценка  экономических  последствий  договора  (одно¬
временно—  и  причин  экономической  отсталости  Осман¬
ской  империи  в  XIX  в.)  до  сих  пор  вызывает  разногла¬
сия.  Большинство  буржуазных  западноевропейских  исто¬
риков,  стремясь  представить  английскую  внешнюю  по¬
литику  как  совершенно  бескорыстную,  подчеркивают
лишь  положительные  экономические  последствия  дого¬
вора.  Напротив,  многие  турецкие  историки  и  экономи¬
сты  обращают  внимание  лишь  на  его  негативные  сто¬
роны.
 Общую  оценку  договора  дал  К.  Маркс  [см.  5,  с.  404].
При  анализе  договора  автор  данной  работы  опирается
на  советские  исследования,  в  которых  отражены  дан¬
ные  об  уровне  развития  экономики  Османской  империи
в  30—50-е  годы  XIX  в.  [см.  56,  с.  6,  14—17,  26—28;  69,
 21

с.  50,  90,  148,  263—320,  338—341,  350—356;  70,  с.  45;
82,  с.  35,  43,  48,  55;  83,  с.  47;  88,  с.  415;  96,  с.  59;  97,
с.  99;  99;  100,  с.  €6—67,  82;  ПО,  с.  151—162,  192;  113,
с.  73,  101;  114;  120,  с.  178;  121,  с.  145,  259,  262;  125,
с.  127—128;  126,  с.  47;  128,  с.  281—296,  301—313;  129,
с.  70J.
 Были  использованы  также  труды  болгарских  исто¬
риков,  которые  интенсивно  и  плодотворно  изучают
прошлое  своей  страны,  входившей  в  рассматриваемый
нами  период  в  состав  Османской  империи  [см.  58,  с.  98;
94;  105,  с.  125—128,  174,  197—206;  137,  с.  39—40,  45,
48-49,  52;  138,  с.  46,  52,  185—186,  195—196,  267;  188,
с.  83—85).
 Ценные  фактические  сведения  об  уровне  экономики
различных  районов  Османской  империи  в  XIX  в.  (о  си¬
стеме  монополий  и  принудительных  закупок  до  1839  г.,
о  тормозящем  характере  налоговой  политики  Порты  до
и  после  1839  г.,  о  сельскохозяйственном  производстве,
реформах  в  финансовом  деле,  росте  торговых  оборотов
после  1839  г.)  содержатся  в  сочинениях  европейцев,  жив¬
ших  там  и  изучавших  страну  (см.  27,  с.  243—244;  31,
ч.  1,  с.  285;  ч.  2,  с.  282,  286—287;  33,  с.  258,  283,  295;
35,  с.  67—68;  37,  №  9,  с.  124;  141,  с.  129;  163,  с.  102-
ЮЗ;  189,  с.  319,  325,  376—379,  390].
 Были  использованы  специальные  статьи,  а  также  ряд
сведений  из  монографий  турецких  авторов,  посвящен¬
ных  различным  аспектам  экономического  развития  Ос¬
манской  империи  [см.  200,  с.  54,  69—77;  153,  с.  139—
140,  507;  203,  с.  28;  204,  с.  68,  91—93;  164,  с.  79—80;  206,
с.  110—111;  208,  с.  177;  209,  с.  121,  205,  207,  242—250,
256—259,  285—286;  212,  с.  17,  119—122;  170,  с.  99—100;
48,  с.  191—316,  361,  368,  376;  92,  с.  5—17;  172,  с..  47,  51,
53;  220,  с.  4—12,  15;  224,  с.  1—2,  24;  226,  с.  66,  69—72,
81—87].
 Полезный  фактический  материал  об  уровне  развития
торговли  и  экономики  Османской  империи  был  извле¬
чен  из  исследований  русских  дореволюционных,  а  также
западноевропейских  авторов,  писавших  в  XX  в.  [см.:
80,  с.  156; 	106,  с.  76—85,  150,  188,  224; 	124,  ч.  1,
 с.  306—307;  162,  с.  7—8;  177,  с.  395;  180,  с.  118,  124—
125,  127,  187).
 Для  более  полной  оценки  внешнеполитических  проб¬
лем  Османской  империи  в  данной  работе  коротко  рас¬
 22

смотрена  реформаторская  деятельность  Мустафы  Ре-
шид-паши.  Внутренние  реформы  имели  прямую  связь
с  внешней  «политикой,  так  как  сохранение  целостности
государства,  особенно  его  европейских  провинций,  за¬
висело  от  улучшения  внутреннего  положения  в  стране.
Кроме  того,  Мустафа  Решид  отдавал  себе  отчет  в  том,
что  осуществление  реформ  скажется  положительно  на
общественном  мнении  европейских  стран  и,  следова¬
тельно,  будет  способствовать  благоприятному  решению
внешнеполитических  проблем.
 Буржуазный  характер  реформ  в  Османской  империи
отметил  Ф.  Энгельс  [см.  10,  с.  468].  Эту  главную  особен¬
ность  реформ  танзимата  «подчеркивали  советские  исто¬
рики.
 О  программе  реформ  Мустафы  Решида  свидетельст¬
вуют  три  составленных  им  документа7  и  сами  преобра¬
зования,  инициатором  которых  был  Мустафа  Решид-
паша.  Ценный,  главным  образом  документальный,  ма¬
териал  содержится  в  упоминавшемся  сборнике  Р.  Кай-
нара  [48,  с.  86,  164—316],  в  том  числе  о  мероприятиях
Порты,  стремившейся  довести  до  всех  кругов  населения
смысл  преобразований,  об  отношении  части  правящих
кругов  и  чиновничества  к  преобразованиям,  о  самих  ре¬
формах  и  отношению  к  ним  за  границей,  о  роли  в  пре¬
образованиях  Мустафы  Решида.
 Ценные  сведения  о  реформах  танзимата  содержатся
в  упоминавшихся  сочинениях  современников  реформ
[см.  27,  с.  247—248;  28,  с.  46,  49;  53,  т.  5,  с.  106;  т.  8,
с.  390],  в  том  числе  в  известном  труде  французского
консула  в  Белграде  Э.  Энгельгарда,  специально  посвя¬
щенном  реформам  танзимата  [163].
 Большое  внимание  преобразованиям  в  Османской
империи  уделяют  советские  туркологи  [см.  82;  99;  77,
с.  68;  ПО,  с.  109—126,  1Э6—198;  100,  с.  68—70;  121,
с.  39—42,  50—55;  125;  128—129;  146].  В  последние  де¬
сятилетия  история  Османской  империи  стала  объектом
пристального  внимания  ря«да  зарубежных  ученых,  на¬
писавших  статьи  и  монографии  по  названной  теме  [см.
156;  158,  с.  78;  185,  с.  57,  62,  63]8.  Новые  материалы  и
выводы,  касающиеся  внутренних  процессов  и  изменений,
в  том  числе  в  традиционной  идеологии,  содержащиеся
в  этих  трудах,  учтены  в  данной  книге.
 В  предлагаемой  вниманию  читателей  работе  основное
 23

внимание  уделено  наиболее  острым  внешнеполити¬
ческим  проблемам  тех  лет  —  турецко-египетскому  конф¬
ликту;  стремлению  османских  властей  вернуть  оккупи¬
рованный  Францией  Алжир;  нейтрализации  планов  Гре¬
ции,  стремившейся  расширить  свою  территорию;  турец¬
ко-французскому  соперничеству  в  Тунисе.  Разумеется,
данное  исследование  не  претендует  на  охват  всего  объ¬
ема  проблем  международных  отношений  30—40-х  годов
XIX  в.,  касающихся  Османской  империи.  Мы  ограни¬
чились  лишь  теми  из  них,  в  решении  которых  Осман¬
ская  империя  в  этот  период  действовала  наиболее  ак¬
тивно.  В  условиях  существования  Восточного  вопроса
и  дальнейшего  развития  процесса  вовлечения  империи
в  мировое  капиталистическое  хозяйство  она  изыскива¬
ла  возможности  приспособиться,  играя  на  противоре¬
чиях  великих  держав  и  проводя  частичные  внутренние
преобразования,  к  мировым  экономическим,  социальным
и  политическим  изменениям.  В  дальнейшем  революции
1848—1849  гг.  и  последовавшие  за  ними  события  при¬
вели  к  новому  обострению  Восточного  вопроса,  знаме¬
новали  начало  его  новой  фазы,  завершившейся  Крым¬
ской  войной,  что  порождало  и  новые  проблемы  для  ос¬
манской  дипломатии.
 Все  хронологические  даты  в  работе  представлены  в
европейском  григорианском  летосчислении.  При  перево¬
де  дат  хиджры  были  использованы  хронологические
таблицы  Р.  Уната,  И.  А.  Орбели  и  В.  В.  Цыбульского
[см.  227;  117;  145].

Глава  I
 ОСМАНСКАЯ  ИМПЕРИЯ
в  20-е  —НАЧАЛЕ  30-х  ГОДОВ  XIX  в.
И  ЕВРОПЕЙСКИЕ  ДЕРЖАВЫ
 Появление  первых  ростков  капиталистических  отно¬
шений  в  Османской  империи,  особенно  в  западных  про¬
винциях,  более  тесно  связанных  с  европейским  рынком,
обусловливало  рост  и  формирование  национального
самосознания.  В  силу  неравномерности  социально-эконо¬
мического  развития  различных  районов  империи  эти
процессы  назревали  не  одновременно  и  турки  явно  от¬
ставали  от  ряда  покоренных  ими  народов.  Эти  обстоя¬
тельства  порождали  внутренние  противоречия,  угрожав¬
шие  самому  существованию  Османской  империи  как
единого  государственного  образования.
 Европейская  дипломатия  активно  использовала  внут¬
ренние  проблемы  Османской  империи  в  своих  целях.
В  20-е  годы  XIX  в.,  в  период  национально-освободи¬
тельной  борьбы  греческого  народа  за  независимость,
усилились  противоречия  европейских  держав  и  Турции.
 Следствием  слабости  Османской  империи  —  ее  эко¬
номической  отсталости  от  европейских  держав  и  слож¬
ного  внутреннего  положения  —  явился  ряд  событий.
В  1830  г.  борьба  греческого  народа  за  освобождение
от  османского  ига  (1821  —1827)  завершилась  провоз¬
глашением  независимости  Греции.  В  том  же  году  Фран¬
ция  оккупировала  Алжир.  В  1831  г.  губернатор  Египта
Мухаммед  Али  вышел  из  повиновения  султану,  захва¬
тил  Сирию  и  стал  требовать  признания  своей  власти  в
Египте  и  Сирии  наследственной,  а  затем  и  независимо¬
сти.  В  1830  г.  Сербия  с  помощью  России  добилась  авто¬
номии.  По  условиям  Адрианопольского  мира  Россия
способствовала  введению  значительных  изменений  в  го¬
сударственном  устройстве  Дунайских  княжеств  по  так
называемому  Органическому  регламенту  [см.  69,  с.  263—
 25

322],  которые  расширили  их  автономные  права.  В  30-е
же  годы  Франция  начала  борьбу  с  Портой  за  влияние
ь  Тунисе.
 Все  эти  события  привели  к  тому,  что  султанское
правительство  стало  сознавать  необходимость  перемен
в  государственном  управлении.  Внутренняя  и  внешняя
политика  Порты  в  30-е  годы  XIX  в.  была  направлена  к
единой  цели:  укрепить  государство  и  сохранить  его
целостность.  Для  укрепления  внутреннего  положения
и  ликвидации  недовольства  покоренных  народов  были
предприняты  реформы;  сохранению  целостности  служи¬
ли  внешняя  политика  и  дипломатия.  Роль  последней
особенно  возросла  после  1834  г.,  когда  были  установле¬
ны  постоянные  дипломатические  связи  с  европейскими
державами.
 Известно,  что  греки,  как  и  славянские  народы  Бал¬
канского  полуострова,  издавна  возлагали  надежды  на
помощь  России  в  своем  освобождении  от  турецкого
господства.  К.  Маркс  и  Ф.  Энгельс  неоднократно  отме¬
чали,  что  греки  и  славяне  видят  в  России  свою  естест¬
венную  покровительницу  [см.,  например,  12,  с.  22].
 Однако  в  политике  России  по  отношению  к  нацио¬
нально-освободительным  движениям  в  то  время  явно
сказывалась  двойственность.  С  одной  стороны,  она
стремилась  использовать  эти  движения  и  под  прикры¬
тием  благородной  цели  —  помощи  страдающим  едино¬
верцам—  добиться  собственных  выгод;  с  другой  —  об¬
щая  политика  Священного  союза,  одной  из  основных
целей  которого  являлась  борьба  с  революционными  и
национально-освободительными  движениями,  и  надеж¬
да  на  успешное  сотрудничество  с  центральным  прави¬
тельством  Османской  империи  вызывали  колебания  и
непоследовательность  в  ее  позиции.
 После  провозглашения  независимости  греческого  го¬
сударства  Англия  и  Франция  активизировали  борьбу  с
русским  влиянием  в  Греции.  Западноевропейские  дер¬
жавы  опасались,  что  сильное  греческое  государство
станет  проводником  русской  политики.  Они  не  хотели
также  ослабления  Османской  империи,  видя  в  ней  барь¬
ер  против  России  [148,  с.  43—61;  149,  с.  61].  Поэтому
границы  Греции,  определенные  державами-покровитель-
ницами  (Англией,  Россией  и  Францией),  были  сужены.
Они  включали  лишенные  сырьевых  ресурсов  и  наиме-
 26

лес  плодородные  территории.  Вне  пределов  Греции  ос¬
тались  населенные  греками  Фессалия,  Крит,  Иониче¬
ские  острова,  оккупированные  Англией  еще  в  1809  г.,
и  ряд  островов  Эгейского  моря  К
 После  1830  г.  возникли  турецко-греческие,  главным
образом  территориальные,  разногласия,  хотя  их  обост¬
рение  падает  на  последующие  десятилетия.
 Великие  державы  стремились  сохранить  статус-кво
в  греко-турецких  отношениях  и  не  допустить  между  ни¬
ми  военного  столкновения,  так  как  оно  могло  послужить
причиной  войны  между  самими  державами.
 Добившись  независимости,  Греция  долгие  годы  не
могла  достичь  стабильности  как  внутри  государства  из-
за  внутрипартийной  и  классовой  борьбы,  так  и  вне
сто  —  в  отношениях  с  Османской  империей.  Естествен¬
но,  что  в  этих  условиях  все  попытки  греков  к  воссоеди¬
нению  не  имели  успеха.  Но  европейские  державы  поль¬
зовались  национальными  устремлениями  греков  в  ка¬
честве  средства  для  упрочения  своего  влияния  в  Гре¬
ции.  Греческие  партии  были  сторонницами  английской,
французской  или  русской  ориентации.  Это  заставляло
Порту  опасаться,  что  покровительство  европейских  дер¬
жав  поможет  Греции  расширить  ее  границы  ,1202,  с.  14].
Основания  для  подобных  опасений  неоднократно  дава¬
ли  Франция,  Австрия  и  Россия  [132,  с.  390,  394—395,
473,  614;  124,  ч.  2,  с.  115,  118—120].
 Второй  и  самой  серьезной  для  Порты  проблемой  в
30-е  годы  XIX  в.  было  восстание  губернатора  Египта
Мухаммеда  Алинпаши,  назначеннного  Портой  на  эту
должность  в  1805  г.
 Физически  уничтожив  в  1811  г.  местную  мамлюкскую
знать  (с  молчаливого  одобрения  Порты),  он  стал  пол¬
новластным  хозяином  Египта.  Выдвинутая  им  новая
знать,  которую  Мухаммед  Али  наградил  землями,  все¬
цело  зависела  от  него.  Он  смотрел  на  Египет  как  на
свое  поместье,  служившее  ему  источником  обогащения.
Слабая  зависимость  от  центральной  власти  (которая
была  в  значительной  мере  присуща  управителям  и
других  провинций  благодаря  существовавшей  в  Осман¬
ской  империи  административной  системе),  неограни¬
ченная  власть  на  месте  позволили  ему  установить  го¬
сударственные  монополии  на  95%  продаваемых  за  гра¬
ницу  товаров  [48,  с.  361,  368,  376;  см.  также  27,  с.  244;
 27

56,  с.  14—19,  25;  82,  с.  43,  48,  55;  120,  с.  178;  24,  с.  24].
Такого  нововведения  не  мог  разрешить  себе  ни  один
другой  управитель  османских  провинций.  Мухаммеду
Али  помогла  близость  европейских  рынков  и  поддержка
его  Францией.  Огромные  доходы  1ПОЗволили  создать  но¬
вую,  реорганизованную  армию  и  мощный  флот.  С  со¬
гласия  Порты  Мухаммед  Али  от  своего  имени  поддер¬
живал  торговые,  дипломатические  и  культурные  связи
с  европейскими  державами,  более  всего  с  Францией.
Его  армия  была  обучена  по-европейски,  укомплектова¬
на  французскими  офицерами.  В  Египте  были  основаны
учебные  заведения  с  преподавателями-европейцами.
Успехи  его  реформ  в  модернизации  армии  и  просвеще¬
нии  были  более  значительными,  чем  преобразования
турецкого  султана  Селима  III  (1789—1807),  так  как  в
Египте  не  было,  после  уничтожения  мамлюков,  сильной
внутренней  оппозиции.
 Мятеж  Мухаммеда  Али  начинался  для  Османской
империи  традиционно  и,  казалось,  не  угрожал  целост¬
ности  государства.  Возмущения  правителей  провинции
против  центральной  власти  в  Османской  империи  чаще
всего  не  имели  характера  выступления  против  султана
и  не  были  направлены  к  выделению  из  состава  импе¬
рии.  Напротив,  взбунтовавшиеся  феодалы  называли  се¬
бя  самыми  преданными  слугами  султана,  а  изменника¬
ми  тех  сановников,  которые  были  им  почему-либо  не¬
угодны.  «Этот  особенный  вид  бунта  искони  известен
и  возможен  только  на  Востоке.  Паши  бунтуются  не
против  султана,  которого  духовные  и  политические  пра¬
ва,  яко  наместника  пророка,  пребывают  неприкосновен¬
ны,  но  против  правительства,  поставленного  султаном;  а
так  как  противоположности  часто  бывают  смежны  и
сходны,  то  в  этом  отношении  деспотизм  восточный
встречается  с  радикализмом  Запада»  [27,  с.  104],—  писал
К.  М.  Базили  о  подобных  выступлениях.
 Центральное  правительство  часто  пользовалось  бун¬
тами  для  устранения  неугодных  ему  чиновников  рука¬
ми  их  восставших  противников  {27,  с.  100}.  Этот  же  спо¬
соб  применяли  и  паши  (губернаторы)  .по  отношению  к
подчиненным  им  деребеям.  Прусский  дипломат  и  вни¬
мательный  наблюдатель  олисываемых  событий  Г.  Розен
писал,  что  губернаторы  провинций  «то  пользовались
старыми  раздорами  племен,  то  подстрекали  обещанием
 28

вечной  благодарности  дивана  одного  деребега  против
другого,  то  уничтожали  слабейшего  посредством  силь¬
нейшего;  и  тогда  если  победитель,  истративши  в  борь¬
бе  лучшую  часть  своего  имущества  и  имения  в  надеж¬
де  на  награду  за  оказанные  услуги,  являлся  к  паше,  то
с  ним  поступали  без  милосердия,  как  с  бунтовщиком,
или,  наконец,  отстраняли  его  изменнически»  [124,  ч.  1,
с.  1381.
 Противоречия  между  Мухаммедом  Али  и  султаном
накапливались  постепенно.  За  помощь  при  подавлении
восстания  в  Греции  султан  обещал  дать  ему  в  управ¬
ление  Крит  и  Сирию.  Но  после  уничтожения  египетско¬
го  флота  объединенной  европейской  эскадрой  при  На-
варине  20  октября  1827  г.  египетская  армия  без  разре¬
шения  султана  покинула  Морею.  ;Во  время  русско-ту¬
рецкой  войны  1828—1829  гг.  Египет  также  не  оказал
султану  помощи,  так  как  Махмуд  II  не  удовлетворил
желания  Мухаммеда  Али  назначить  его  сераскером
(главнокомандующим)  Анатолии,  а  сына  его  Ибрахи¬
ма—  сераскером  Румелии.  После  заключения  в  1829  г.
Адрианопольского  мира  между  Россией  и  Османской
империей  Мухаммед  Али  возобновил  свои  просьбы  о
даровании  ему  ранее  обещанных  провинций  (Крита  и
Сирии).  Но  Махмуд  за  проявленное  неповиновение  ог¬
раничился  предоставлением  ему  только  Крита.
 Спустя  некоторое  время  султанское  правительство
решило  наказать  Мухаммеда  Али,  о  чем  он  узнал  от
своих  лазутчиков  при  султанском  дворе.  Это  послужи¬
ло  для  египетского  паши  предлогом  для  самовольной
попытки  взять  под  свое  управление  Сирию.  В  декабре
1831  г.  он  воспользовался  своими  разногласиями  с  гу¬
бернатором  Акки  Абдуллах-пашой  и  двинул  на  него
24-тысячную  армию.  По  указанию  султана  Мухаммед
Али  фетвою  шейх-уль-ислама  23  апреля  1832  г.  был
объявлен  бунтовщиком  [208,  с.  128—129;  см.  также  74,
с.  488—489;  97,  с.  92].
 Захватив  Сирию,  Мухаммед  Али  приказал  своей
армии  двигаться  дальше,  в  Анатолию,  чтобы  вынудить
султана  признать  его  права  на  захваченные  территории.
Разгром  султанских  войск  под  Коньей  в  конце  1832  г.
и  продвижение  армий  египетского  паши  к  Стамбулу  по¬
ставили  под  угрозу  существование  правящей  династии.
 Султан  Махмуд  II  еще  в  конце  1832  г.  отправил  пос¬
 29

ла  Намык-пашу2  в  европейские  столицы  с  целью  выяс¬
нить  отношение  держав  к  восставшему  Мухаммеду  Али
и  к  самому  султану  и  в  случае  положительного  резуль¬
тата  попросить  помощи  у  Англии.  Намык-паша  в  нояб¬
ре  1832  —  марте  1833  г.  посетил  Вену,  Париж,  Лондон,
Берлин  и  Петербург.  Хотя  в  Лондоне  ему  оказали  хо¬
роший  прием  и  подарили  пушки,  но  вооруженная  по¬
мощь  султану  не  была  обещана  [о  причинах  см.:  198,
с.  82—95;  199,  с.  240—251;  182,  с.  14;  124,  ч.  1,  с.  253].
 В  период  посольства  Намык-паши  Англия  еще,  воз¬
можно,  не  видела  в  восстании  Мухаммеда  Али  посяга¬
тельства  на  целостность  Османской  империи  и  отнес¬
лась  к  восстанию  как  к  заурядному  бунту  [208,  с.  133;
151,  с.  135;  198,  с.  246].  Кроме  того,  в  первую  половину
30-х  годов  XIX  в.  Англия  рассчитывала  установить  с
египетским  пашой  дружественные  отношения  и  проло¬
жить  через  территорию  Междуречья  и  Египта  более
близкий  путь  в  Индию.  Во  всяком  случае,  Англия  не
предполагала,  что  вынужденный  обстоятельствами  Мах¬
муд  II  примет  военную  помощь  России,  а  через  несколь¬
ко  месяцев  (в  июле  1833  г.)  заключит  с  ней  двусторон¬
ний  оборонительный  Ункяр-Искелесийский  договор,  ко¬
торый  будет  воспринят  в  Англии  как  крупный  диплома¬
тический  успех  России.
 В  феврале  1833  г.  войска  Мухаммеда  Али  достигли
города  Кютахьи  в  Малой  Азии.  Это  вызвало  чрезвы¬
чайное  волнение  в  Стамбуле.  Царское  правительство,
видя  возможность  скорого  крушения  Османской  импе¬
рии  и  будучи  заинтересованным  в  сохранении  «слабого
соседа»  [34,  т.  4,  с.  438;  см.  142,  с.  327—329]—султан¬
ской  Турции,  а  не  сильного  —  в  лице  Мухаммеда  Али,
оценило  серьезность  положения  и  немедленно  предло¬
жило  помощь  султану,  послав  с  этим  известием  в  Стам¬
бул  в  начале  декабря  1832  г.  генерала  Н.  Н.  Муравьева
[36,  ч.  2,  с.  207].  21  декабря  российский  представитель
в  Стамбуле  официально  предложил  Порте  вооруженную
помощь.  Будучи  в  безвыходном  положении,  Махмуд  II
принял  предложение.  Первая  русская  эскадра  прибыла
в  Босфор  20  февраля  1833  г.,  а  первый  десант  (свыше
5  тыс.  русских  солдат),  доставленный  второй  эскадрой,
высадился  на  азиатском  берегу  Босфора  в  местности
Ункяр-Искелеси  4  апреля.  23  апреля  третья  эскадра  до¬
ставила  еще  около  4,5  тыс.  человек  [132,  с.  367].
 30

Присутствие  русского  военного  флота  в  Босфоре  за¬
падноевропейские  державы  восприняли  резко  отрица¬
тельно.  Махмуд  II,  понуждаемый  западными  держава¬
ми,  которые  настойчиво  советовали  ему  примириться  с
непокорным  вассалом  и  пугали  его  агрессивными  наме¬
рениями  России,  издал  ферман,  подтверждавший  право
Мухаммеда  Али  на  управление  в  Египте,  на  Крите  и  в
Джидде  (Аравия).  Кроме  того,  султан  жаловал  ему
эялеты  и  санджаки  в  Сирии  и  Палестине:  Сайду,  Та-
раблус  (Триполи),  Иерусалим  и  Набулус  (Наблус).
 Со  специальным  хат.т-и  хумаюном  еще  в  январе
1833  г.  в  Египет  был  направлен  мюшир  (маршал)3  ар¬
сенала  Халиль  Рифаат-паша4  и  глава  канцелярии  аме-
ди  Мустафа  Решид-бей  [48,  с.  51—52].
 Мухаммед  Али,  видя  бессилие  центральной  власти,
не  удовлетворился  уступкой  султана  и  требовал  допол¬
нительных  территорий:  эялеты  Шам  (Дамаск)  и  Алеп¬
по  в  Сирии  и  санджаки  Ичель  и  Алаие  в  Малой  Азии
на  побережье  Черного  моря.  В  случае  неисполнения
своего  желания  он  угрожал  походом  на  Стамбул.  Послы
заявили,  что  они  не  осмелятся  передать  султану  такие
условия,  однако  Мухаммед  Али  настаивал,  чтобы  они
либо  написали  султану  о  его  желании,  либо  сообщили  о
нем  лично.
 В  одной  из  бесед  с  Халилем  Рафаат-пашой,  в  кото¬
рой  принимал  участие  и  Мустафа  Решид-бей,  Мухаммед
Али  оскорбительно  отозвался  о  султане.  Это  было  не¬
ожиданно  для  турецкого  чиновника  и  позволило  ему
понять,  что  египетский  паша  не  является  верноподдан¬
ным  слугой  султана  и  что  его  восстание  угрожает  це¬
лостности  Османской  империи.
 Переговоры  турецких  представителей  с  Мухаммедом
Али  в  январе  1833  г.  не  имели  успеха.  Послы  вынужде¬
ны  были  отправить  в  Порту  объяснительное  письмо.
В  полученном  ответе  Халилю  Рифаат-паше  предписыва¬
лось  остаться  в  Александрии,  а  Мустафе  Решид-бею  —
вернуться  в  Стамбул.  Ой  прибыл  в  столицу  на  попут¬
ном  французском  пароходе  21  марта  1833  г.  [198,  с.  111]
и  сразу  же  был  направлен  Портой  в  Кютахью  для  пе¬
реговоров  с  главнокомандующим  египетской  армией
Ибрахим-пашой,  сыном  Мухаммеда  Али.
 Переговоры  от  имени  Порты  с  Ибрахимом  вел  фран¬
цузский  дипломат  Вареннь,  прилагавший  большие  уси¬
 31

лия,  чтобы  помешать  русской  дипломатии  воспользо¬
ваться  тяжелым  положением  султана  и  укрепить  влия¬
ние  России  в  Османской  империи.  Так  как  султан  так¬
же  желал  избежать  непосредственного  участия  русских
войск  в  сражениях  с  Мухаммедом  Али  и  не  допустить
их  на  территорию  Анатолии,  то  он  согласился  на  фран¬
цузское  посредничество.  Порта  предоставила  Варению
некоторую  свободу  действий,  в  частности  дала  разре¬
шение  на  территориальные  уступки  Мухаммеду  Али
[124,  ч.  1,  с.  180,  191].  Мустафа  Решид,  который  сопро¬
вождал  Варения  в  качестве  представителя  Порты,  дол¬
жен  был  сообщить  Ибрахиму,  что  в  дополнение  к  преж¬
ней  милости  султан  отдает  в  управление  его  отцу  еще  и
эялет  Шам  (Дамаск).  А  Мухаммед  Али,  как  отмеча¬
лось,  требовал  эялеты  Шам  (Дамаск)  и  Алеппо,  санд¬
жаки  Ичель  и  Алаие.  Впоследствии  к  этому  требова¬
нию,  как  видно  из  донесения  Мустафы  Решида,  добави¬
лись  Уфа,  Ракка,  Адана  |[48,  с.  56;  124,  ч.  1,  с.  192].
 Турецкие  представители  Мустафа  Решид  и  Шекиб-
эфенди  и  французский  поверенный  Вареннь  выехали  из
Стамбула  30  марта  1833  г.  [198,  с.  111].
 Из  текстов  докладов  Мустафы  Решида  Порте  вид¬
но,  что  французский  поверенный  принимал  деятельное
участие  в  переговорах  и  старался  примирить  соперни¬
ков,  заставив  их  пойти  на  взаимные  уступки.  Вареннь
предлагал  Ибрахиму  отказаться  от  санджаков  Ичель
и  Алаие,  ограничиться  уступкой  Аданы  и  из  упомяну¬
тых  санджаков  вывозить  строевой  лес,  получив  на  то
разрешение  султана.  Он  советовал  Ибрахиму  решить
этот  вопрос  самому,  не  дожидаясь  согласия  Мухаммеда
Али.  Мустафа  Решид  сообщал  в  Порту,  что  Вареннь
вел  себя  во  время  переговоров  как  «истинный  чиновник
султанской  Турции»  {48,  с.  55].
 Первая  же  беседа  с  Ибрахимом  в  Кютахье  показа¬
ла  Мустафе  Решиду,  что  сын  настроен  так  же  непри¬
миримо,  как  и  его  отец.  Ибрахим  отказался  удовлет¬
вориться  Дамаском  и  повторил  требования  Мухаммеда
Али.  В  случае  отказа  он  угрожал  продвижением  к
Стамбулу.  Обращение  Мустафы  Решида  к  патриотиче¬
ским  чувствам  Ибрахима,  напоминание  о  том,  что  о
высадке  русского  десанта  станет  известно  всей  Европе,
а  это  —  «недостойно  и  недопустимо»,  не  произвели  на
него  впечатления.  Ибрахим  не  испугался  и  угрозы  не¬
 32

избежного  ареста  в  случае  высадки  русского  десанта,
численность  которого  Мустафа  Решид  определил  в
30—40  тыс.  человек  [48,  с.  54J.
 Из  донесений  Решид-бея  видно,  что  он  был  сторон¬
ником  урегулирования  конфликта  путем  непосредствен¬
ных  переговоров  с  Ибрахимом  и  территориальных  усту¬
пок.  Однако  Порта  не  дала  согласия  на  передачу  Му¬
хаммеду  Али  Аданы  и  приказала  Решид-бею  ожидать
дальнейших  распоряжений.
 Условия  мира  были  14  апреля  1833  г.  представлены
Варением  Порте,  которая  поспешила  объявить  о  мир¬
ном  исходе  конфликта.  Однако  среди  перечня  провин¬
ций,  передаваемых  в  управление  Мухаммеду  Али,  Ада¬
на  не  была  названа.  В  ответ  на  это  египетские  войска
не  покинули  Кютахью,  а  французское  посольство
обвинило  Порту  в  вероломстве.
 Махмуд  II  колебался,  не  зная,  какое  из  двух  зол
больше:  исполнение  всех  требований  Мухаммеда  Али  и
унижение  перед  взбунтовавшимся  вассалом  или  допуск
русских  войск  на  территорию  Малой  Азии.  Европей¬
ская  дипломатия  пугала  Порту  намерением  русских
захватить  Стамбул  [124,  ч.  1,  с.  189].  Большинство  чле¬
нов  турецкого  правительства  были  противниками  рус¬
ской  помощи,  так  как  понимали,  что,  приняв  помощь,
они  изолируют  Порту  от  западноевропейских  держав
[124,  ч.  1,  с.  180].
 В  результате  упорства  Мухаммеда  Али,  настояний
французского  и  английского  посольств,  а  также  опа¬
сений,  связанных  с  пребыванием  русских  войск  на  тер¬
ритории  Османской  империи,  Махмуд  II  решил  пожерт¬
вовать  Адану  египетскому  паше.  Это  решение  было
закреплено  5  мая  1833  г.  ферманом  султана,  которым
Мухаммед  Али  назначался  правителем  Сирии  и  Кили¬
кии.  14  мая  в  Кютахье  была  достигнута  договорен¬
ность5  о  прекращении  военных  действий  между  войска¬
ми  султана  и  Мухаммеда  Али,  и  в  тот  же  день  начался
отвод  египетских  войск  за  Тавр.  24  мая  последний  еги¬
петский  батальон  оставил  Кютахью  [124,  ч.  1,  с.  180,
183,  190—196].
 Когда  непосредственная  угроза  трону  миновала,  сул¬
тан  заключил  с  Россией  оборонительный  договор  на
восемь  лет,  который  был  подписан  8  июля  1833  г.  в
Стамбуле6.  Этот  договор  известен  как  Ункяр-Искеле-
 3  Зак.  651
 33

сийский  по  названию  местности  (Ункяр-Искелеси),  где
были  расквартированы  русские  войска.  (Через  два  дня
после  подписания  договора  русские  экспедиционные  си¬
лы  покинули  берега  Турции.)  В  случае  нового  нападе¬
ния  Мухаммеда  Али  Россия  обязывалась  оказать  воен¬
ную  помощь  по  просьбе  султана,  а  Турция  —  закрыть
пролив  Дарданеллы  для  военных  судов  всех  стран7
[см.  34,  т.  12,  с.  50}.
 Султан  считал,  что  Ункяр-Искелесийский  договор
оградит  его  от  нового  бунта  губернатора  Египта.  Он
надеялся  также,  что,  в  будущем  Россия  поможет  ему
усмирить  Мухаммеда  Алл  и  вернуть  по  меньшей  мере
Сирию.
 Помощь,  так  своевременно  оказанная  султану  Рос¬
сией,  и  Ункяр-Искелесийский  договор,  который  Мах¬
муд  II  рассматривал  как  фактор,  способствовавший  не
только  усмирению  египетского  паши,  а  возможно,  и  его
полному  поражению,  содействовали  упрочению  русского
влияния.  Такой  неожиданный  для  западноевропейских
держав  политический  успех  России  не  мог  оставить  их
равнодушными.  Условия  договора  внушали  им  опасе¬
ние,  что  при  новом  обострении  турецко-египетского
конфликта  Россия  введет  свои  войска,  а  затем  не  поки¬
нет  ни  Стамбула,  ни  проливов.
 С  этого  времени  дипломатическая  борьба  европей¬
ских  держав  в  Османской  империи  приняла  особенно
острую  форму.  Западные  державы  на  протяжении  мно¬
гих  лет  прилагали  усилия,  чтобы  сделать  Ункяр-Искеле¬
сийский  договор  недейственным  и  для  этого  добиться  у
Порты  согласия  на  заключение  подобного  же  договора
со  всеми  великими  державами.  Это  лишило  бы  Россию
свободы  действий  в  случае  возобновления  вооруженно¬
го  столкновения  между  султаном  и  Мухаммедом  Али
[85,  х.  559;  91,  с.  30—49;  74,  с.  487;  132,  с.  428].
 Второе  вооруженное  столкновение  армий  египетско¬
го  паши  и  султана  произошло  в  июне  1839  г.  1833—
1839  годы  были  мирными  лишь  по  форме,  так  как  обе
стороны  продолжали  в  этот  период  добиваться  своих
целей:  Мухаммед  Али  —  получить  формальную  незави¬
симость  (фактической,  но  непрочной  он  уже  обладал),
а  султан  —  подчинить  своей  верховной  власти  мятеж¬
ного  вассала  и  вернуть  под  свое  управление  если  не
Египет,  то  хотя  бы  Сирию.
 34

Помимо  продолжительности  бунт  Мухаммеда  Али
отличался  от  обычных  конфликтов  вмешательством  в
него  европейских  держав,  обусловленным  относитель¬
ной  слабостью  султанской  Турции,  заставившей  ее  обра¬
титься  за  помощью  к  европейским  правительствам.
 Заинтересованными  сторонами,  принимавшими  уча¬
стие  в  многолетней  (1833—1841)  дипломатической  борь¬
бе  в  связи  с  турецко-египетским  конфликтом,  помимо
Турции  и  Египта  были  Россия,  Англия,  Франция,  Авст¬
рия  и  Пруссия.
 Дипломатическая  борьба  в  этот  период  протекала
как  бы  по  двум  направлениям.  Все  европейские  держа¬
вы  боролись  прежде  всего  против  возможного  усиления
своих  соперников  за  счет  Османской  империи,  особенно
в  районе  проливов,  хотя  уверяли  Порту,  что  каждая  из
них  стремится  только  защитить  ее  интересы.  В  борьбе
европейских  держав  за  пролйвы  (главным  образом  за¬
падноевропейских  с  Россией)  турецкая  дипломатия
играла  второстепенную  роль.  Здесь  Османская  империя
была  больше  объектом  чужих  интересов,  хотя  и  в  этом
направлении  ее  инициатива  заметно  проявлялась.
 В  борьбе  за  сохранение  в  составе  Османской  импе¬
рии  Египта  инициатива  принадлежала  Порте  и  турец¬
кой  дипломатии.  Стремление  султана  принудить  Мухам¬
меда  Али  подчиниться  его  верховной  власти  и  вернуть
захваченные  территории,  по  сути  дела,  мало  интересо¬
вало  в  первую  половину  30-х  годов  XIX  в.  все  евро¬
пейские  державы.  Они  довольно  долго  проявляли  рав¬
нодушие  к  территориальному  урегулированию  между
султаном  и  Мухаммедом  Али,  стремясь  сохранить  меж¬
ду  ними  и  в  территориальном  и  в  правовом  отношениях
существующее  положение  {63,  с.  54].  Это  равнодушие
после  1833  г.  наблюдалось  со  стороны  России  на  про¬
тяжении  конфликта  [23;  36,  ч.  2,  с.  206—207;  25,  с.  62;
65,  с.  44,  55—56;  124,  ч.  1,  с.  251;  132,  с.  510;  198,  с.  99J
и  Англии  —  в  первую  половину  30-х  годов.  Франция
вплоть  до  1839  г.  также  была  сторонницей  сохранения
статус-кво  {63,  с.  73—74].  Поэтому  задача  султанской
дипломатии  состояла  в  том,  чтобы  добиться  согласия
европейских  держав  на  изменение  условий  Кютахийско-
го  соглашения  1833  г.  Так  как  западноевропейские  дер¬
жавы  опасались,  что  возможное  возобновление  военных
действий  между  Мухаммедом  Али  и  султаном  могло  по
 3*
 35

условиям  Ункяр-Искелесийского  договора  привести  к
новому  военному  вмешательству  России,  то  они,  с  од¬
ной  стороны,  препятствовали  намерению  султана  во¬
зобновить  военный  конфликт  для  возврата  Сирии,  с
другой  —  намерению  Мухаммеда  Али  объявить  незави¬
симость  Египта,  так  как  и  то  и  другое  неминуемо  при¬
вело  бы  к  войне  между  враждующими  сторонами.
 Хотя  содружество  Англии  и  Франции  в  восточной
политике  в  период  турецко-египетского  конфликта  стра¬
дало  внутренними  противоречиями  и  их  взаимные  ин¬
тересы  сталкивались  в  районе  Средиземного  моря  (в
том  числе  в  Алжире  и  в  Египте)',  все  они  отступали  на
второй  план,  как  только  появлялся  призрак  русских  уст¬
ремлений  в  Османской  империи.
 Об  агрессивности  восточной  политики  России  посто¬
янно  заявляли  государственные  деятели  Англии  и  Фран¬
ции.  Вместе  с  тем  Пальмерстон,  сознавая  степень
преувеличения  этого  утверждения,  использовал  его  в  по¬
литических  целях.  26  февраля  (10  марта)  1835  г.  Паль¬
мерстон  писал  сэру  Уильяму  Темплю:  «Россия  есть  ве¬
ликий  обман,  и  если  б  Англия  захотела  серьезно  раз¬
делаться  с  нею,  то  мы  в  одну  кампанию  откинули  бы
ее  на  целое  полустолетие  назад»  [цит.  по  132,  с.  399].
Американский  историк  Ф.  С.  Родки  заметил,  что  даже
в  1836  г.,  после  инцидента  со  шхуной  «Виксен»8,  свя¬
занного  с  обострением  Восточного  вопроса,  когда,  ка¬
залось,  война  между  Россией  и  Англией  была  неизбеж¬
ной,  Пальмерстон  был  убежден,  что  Россия  не  имела
агрессивных  намерений.  Об  этом  он  говорил  на  заседа¬
нии  сессии  английского  парламента  (182,  с.  56].
 Советский  историк  Е.  В.  Тарле,  касаясь  причин  об¬
щей  направленности  восточной  политики  Николая  I,
отмечал,  что  царь  преувеличивал  слабость  Османской
империи  и  верил  в  ее  скорую  неминуемую  гибель.  Поэ¬
тому  он  не  хотел  упустить  свою  долю  в  «османском  на¬
следстве»  и  искал  союзников,  понимая,  что  одна  Рос¬
сия  была  бы  не  в  состоянии  противостоять  претензиям
остальной  Европы,  если  бы  момент  гибели  «больного
человека»  —  Османской  империи  —  наступил  [см.  85„
с.  561—564].
 Однако  Англия  умело  использовала  опасения  Фран¬
ции  перед  восточной  политикой  России,  позиции  кото¬
рой  в  Османской  империи  были  усилены  Ункяр-Искеле-
 36

сийским  договором.  Англия  справедливо  рассчитывала,,
что  Франция  не  осмелится  разорвать  англо-французское
«сердечное  согласие»  в  поисках  решения  турецко-еги¬
петских  разногласий,  оно  свяжет  ей  руки  и  не  позволит
достаточно  энергично  поддерживать  притязания  Мухам¬
меда  Али.  На  протяжении  всего  турецко-египетского
конфликта  Англия  уверяла  Порту,  что  франко-англий¬
ское  содружество  в  египетском  вопросе  нерасторжимо,
что  Франция  будет  поступать  так  же,  как  Англия,  ибо
прежде  всего  их  политика  направлена  против  России.
Вот  как  расценивал  сложное  положение  Франции  в  свя¬
зи  с  турецко-египетским  конфликтом  французский  исто¬
рик  А.  Дебидур:  «Тюильрийский  кабинет  был  в  большой
нерешительности...  Ему  .приходилось  выбирать  между
тремя  решениями:  вступить  в  тесное  соглашение  с  ца¬
рем  по  примеру  Карла  X,  взять  на  свой  страх  защиту
дела  Махмуда,  стать  открыто  на  сторону  Мехмеда  Али.
Но  первое  значило  порвать  с  Англией,  чего  совсем  не
хотел  тюильрийский  кабинет;  последнее  значило  на¬
жить  врага  в  лице  Англии,  всегда  ревниво  оберегав¬
шей  свое  влияние  на  Востоке,  и  рисковать  войной  с
Россией.  Оставалось  принять  второе  решение:  поддер¬
жать  султана  в  угоду  лондонскому  двору  и  таким  обра¬
зом  не  дать  ему  очутиться  под  протекторатом  царя.  Но,
с  другой  стороны,  тюильрийский  двор  вовсе  не  желал,
чтобы  Мехмед  Али  лишился  всех  плодов  своих  побед.
Египетский  паша  уже  давно  имел  у  себя  французов  и  в
администрации  и  в  армии.  Франция  считала,  что  он  на¬
ходится  иод  ее  покровительством;  он  был  очень  попу¬
лярен  в  Париже.  Если  бы  Франция  не  поддержала  па¬
шу,  то  парламент,  пресса  и  общество  не  простили  бы
этого  июльскому  правительству.  Из  этого  ясно,  в  каком
затруднении  находилось  министерство  11  октября
(1832  г.  —  Н.  Д.).  Не  удивительно,  что  ему  не  удалось
выйти  вполне  с  честью  из  этого  положения»  (71,  т.  1,
с.  340J.
 Заинтересованность  Англии  в  использовании  терри¬
тории  Османской  империи  в  качестве  транзитного  пути
в  Индию  через  Средиземное  море  или  Персидский  за¬
лив  проявилась  с  конца  XVIII  в.  Англия  придавала
Османской  империи  не  только  большое  торговое,  но  и
стратегическое  значение,  она  стремилась  использовать
се  против  русской  и  французской  политики  на  Востоке
 37

174,  с.  482—485;  62,  с.  173—174].  Франция  же  с  конца
XVIII  в.  ставила  себе  целью  превратить  Средиземное
море  в  свое  внутреннее  озеро»  [161,  с.  147].
 Когда  разразился  турецко-египетский  конфликт,  Ни¬
колай  I  охотно  принял  сторону  султана,  чтобы  поста¬
вить  его  в  зависимость  от  России  и  не  дать  более  силь¬
ному  Мухаммеду  Али  овладеть  троном  османов.  Вме¬
шательством  на  стороне  Турции  Николай  I  препятст¬
вовал  также  распространению  на  Ближнем  Востоке
влияния  Франции  —  сторонницы  Мухаммеда  Али,  кото¬
рую  царь  после  1830  г.  считал  рассадницей  революции,
 «Союз  с  Австрией  был  традицией  для  русской  дипло¬
матии  еще  с  первой  половины  XVIII  в.,  —писал  совет¬
ский  историк  М.  Н.  Покровский.  —  У  обеих  империй  был
общий  враг  на  Дунае.  В  то  же  время  они  были  конку¬
рентами  на  Балканском  полуострове:  одна  не  могла
шагу  ступить  без  того,  чтобы  не  опередить  другую.  Обе
старались  поэтому  идти  вместе,  не  столько  помогая
друг  другу,  сколько  следя  друг  за  другом.  Усиление
России  было  ослаблением  Австрии  и  наоборот:  „союз¬
ницы"  больше  всего  боялись,  как  бы  одна  не  использо¬
вала  другую  в  своих  односторонних  выгодах»  [122,  с.  6;
см.  также  85,  с.  557].
 После  заключения  Ункяр-Искелесийского  договора
Николай  I  решил  укрепить  связи  с  Австрией,  чтобы,
опираясь  в  восточной  политике  на  союз  с  нею,  проти¬
востоять  англо-французской  коалиции.  На  встрече  трех
монархов  (России,  Австрии  и  Пруссии)  в  сентябре
1833  г.  в  Мюнхенгреце  (ныне  Мнихово  Градиште)  царь
заверил  Австрию,  что  если  в  Османской  империи  сло¬
жится  такая  обстановка,  которая  потребует  вмешатель¬
ства  России,  то  он  ничего  не  предпримет  без  посредни¬
чества  Австрии,  и  что  у  него  нет  никаких  намерений
расширить  свои  владения  за  счет  Турции  [34,  т.  4,
с.  446—448;  90,  с.  206—210;  132,  с.  396;  133,  с.  33].  За¬
верения  царя  успокоили  австрийское  правительство.
 В  30—40-е  годы  XIX  в.  «равновесие  сил»  в  Европе
поддерживалось  двумя  группировками:  с  одной  сторо¬
ны—  Англии  и  Франции,  с  другой  —  России,  Австрии
и  Пруссии.  Но  из-за  противоречий  внутри  каждой  из
них  эти  группировки  не  были  прочными.
 Оккупация  Францией  Алжира  в  1830  г.  была  еще  од
ной  из  внешнеполитических  проблем,  которые  беспоко,
 38

лли  Порту  и  где  проявились  противоречия  европейских
держав.  Султанское  правительство  в  30—40-е  годы  не
теряло  надежды,  что  Алжир  удастся  вернуть  в  состав
Османской  империи  путем  использования  этих  проти¬
воречий.
 Потеря  турками  Алжира  в  определенной  степени
была  следствием  допущенного  дипломатического  про¬
счета  султанского  правительства,  представившего  Фран¬
ции  удобный  пойОД'  для  его  оккупации.  По  традиции,
начиная  со  времен  Хайреддина  Барбароссы  алжирские
деи  поощряли  корсарство.  Средиземноморские  государ¬
ства  вынуждены  были  вступать  с  деем  в  соглашения,
обеспечивавшие  безопасность  их  морской  торговли,  а
\лжиру  приносившие  большие  прибыли  (98,  с.  67—93].
Но  превзойдя  Восток  в  развитии  военного  дела  и  эко¬
номики,  европейские  государства  решили  положить  ко¬
нец  морским  разбоям.  В  1816  г.  английская  эскадра
обстреляла  Алжир  и  потопила  флот  дея.  Ослаблением
\лжира,  а  также  тем,  что  Порта  была  занята  русско-
гурецкой  войной  1828—1829  гг.,  воспользовалась  Фран¬
ция,  которая  со  времен  Наполеона  стремилась  к  гос¬
подству  в  Средиземном  море.  Поводом  к  завоеванию
послужило  оскорбление,  .которое  алжирский  дей  Измир-
ли  Хусейн-паша  нанес  французскому  консулу,  ударив
его  веером  по  лицу,  требуя  возврата  долга,  взятого
французским  правительством  у  некоего  частного  лица.
До  этого  события  дей  захватил  несколько  французских
судов,  мотивируя  это  неуплатой  того  же  долга.
 Французы  послали  к  берегам  Алжира  100  военных
и  500  транспортных  судов.  14  июня  1830  г.  на  алжир¬
ское  побережье  высадилось  37  тыс.  французских  сол¬
дат.  После  короткой  схватки  дей  был  захвачен  в  плен.
Османская  империя  в  то  время  только  вышла  из  войны
с  Россией  и  на  захват  Алжира  ответила  лишь  нотой
протеста  (216,  с.  53—62].
 Французский  исследователь  Р.  Мантран  заметил,  что
хотя  османское  господство  в  Алжире,  Тунисе  и  Триполи
(конец  XVII  —  начало  XVIII  в.)  было  номинальным,  од¬
нако  оно  создавало  политическую  ситуацию,  "против  ко¬
торой  европейские  державы  боролись  в  течение  трех
веков.  Османское  присутствие  в  этих  провинциях  прак¬
тически  проявлялось  в  администрации  турецкого  типа:
губернаторы,  армия,  главные  чиновники  были  турец¬
 39

кого  происхождения,  официальные  акты  писались  по-
турецки,  турецкой  была  и  титулатура.  Когда  этим  про¬
винциям  угрожали  европейцы,  они  искали  поддержки
у  султана.  По  просьбе  султана  они  обычно  оказывали
Турции  военную  помощь.  Например,  деи  Туниса  при¬
слали  султану  военную  помощь  во  время  экспедиций  в
Триполи  в  1795  г.,  на  Крит  —  в  1810  г.,  в  Грецию  —  в
1822—1827  гг.  Тунисский  флот,  находившийся  в  соста¬
ве  османского,  был  уничтожен  вместе  с  ним  в  Наварин-
ском  сражении  (1827  г.).
 Ослабление  связей  между  Стамбулом  и  западными
провинциями  зависело  от  падения  могущества  османов
и  от  отсутствия  экономических  интересов  метрополии  в
этих  далеких  провинциях  с  ограниченными  доходами.
Алжир  и  Тунис,  больше  чем  все  другие  провинции  Ос¬
манской  империи,  имели  независимую  экономику,  ко¬
торая  ориентировалась  на  Запад  (176,  с.  205,  214—215].
Малую  экономическую  заинтересованность  Османской
империи  в  обладании  Алжиром  подтверждает  инструк¬
ция  (данная  турецкому  поверенному  в  делах  во  Фран¬
ции  в  1834  г.  Рухиддин-эфенди),  в  которой  Алжир  на¬
зван  «бесполезным  местом»  (48,  с.  78].
 О  турецко-французских  дипломатических  перегово¬
рах  по  поводу  Алжира,  предшествовавших  оккупации,
Г.  Розен  сообщал,  что  Франция  неоднократно  пыталась
устранить  свои  распри  с  алжирским  деем  при  посред¬
ничестве  дивана.
 Порта  же  считала  эту  провинцию  настолько  незави¬
симой,  что  отказалась  от  вмешательства  в  дело,  кото¬
рое  якобы  ее  не  касалось.  16  марта  1830  г.  Франция
сообщила  Порте,  что  пошлет  в  Алжир  свою  армию,  так
как  диван  не  способствовал  ликвидации  ее  разногла¬
сий  с  деем,  и  известила  об  этом  нотами  европейские
правительства.  Порта  и  после  этого  не  направила  в  Ал¬
жир  ни  флота,  ни  армии  (215,  с.  25—26].  «Когда  это
повело  к  завоеванию  регентства  9  Франциею,  тут  только
поняли  государственные  люди  Турции,  что  сделали  важ¬
ную  ошибку,  отказавшись  без  всякого  вознаграждения
от  политического  права,  и  потом  нотами  и  посольства¬
ми  к  тюльерийскому  кабинету  тщетно  старались  ее  пот
править.  Министр  Порты  утверждал,  что  Алжир  при¬
надлежит  султану  и  что  Порта  хотела  прекратить  мор¬
ские  разбои  и  занять  город  Алжир  своими  регулярны¬
 40

ми  войсками,  только  жаль,  что  это  не  случилось  преж¬
де»  [124,  ч.  1,  с.  140]10.
 Непонимание  Портой  агрессивных  целей  внешней
политики  Франции  в  Средиземном  море  в  1827—1830  гг.
является,  на  наш  взгляд,  главной  причиной  ее  упорного
многолетнего  невмешательства  во  франко-алжирские
разногласияи.  Этим  просчетом  и  воспользовалась
франция.
 Завоеванием  Алжира  была  крайне  недовольна  Анг¬
лия,  о  чем  она  официально  заявляла,  та,к  как  видела  в
этой  французской  акции  стремление  вытеснить  ее  из
Средиземного  моря.
 После  завоевания  Алжира  Франция  стремилась  ос¬
лабить  связи  Туниса  с  Османской  империей  и  подчи¬
нить  его  своему  влиянию.  Французское  правительство
старалось  пресечь  попытки  Порты  оказать  с  территории
Туниса  вооруженную  помощь  борющемуся  Алжиру.  Это
привело  к  усилению  турецко-французского  соперничест¬
ва  в  Тунисе,  которое  проявлялось  в  самых  разнообраз¬
ных  формах.
 В  40-е  годы  XIX  в.  к  названным  проблемам  добави¬
лась  еще  одна  —  вмешательство  европейских  держав  в
урегулирование  системы  управления  в  Сирии  в  связи
с  непрекращавшимися  восстаниями  местного  населения
и  вооруженными  столкновениями  друзов  и  маронитов.
 Таким  образом,  в  начале  30-х  годов  XIX  в.  перед  сул¬
танским  правительством  стоял  ряд  проблем,  тесно  свя¬
занных  с  внешнеполитическими  интересами  европей¬
ских  держав  в  Османской  империи,  с  их  соперничест¬
вом,  с  обострением  Восточного  вопроса.
 Внешнеполитические  осложнения  привели  правитель¬
ство  султана  к  мысли  о  необходимости  реформ  в  обла¬
сти  дипломатии.
 Турецкие  государственные  деятели  поняли,  что  они
могут  использовать  соперничество  великих  держав,  что¬
бы  добиваться  дипломатическим  путем  политических
целей,  достичь  которых  военными  усилиями  они  уже  не
могли  из-за  слабости  Османской  империи.
 Европейские  державы  с  конца  XVIII  по  30-е  годы
XIX  в.  пережили  ряд  революционных  потрясений.  Сре-
Г7яо  ИХ 	великая  французская  буржуазная  революция
 1789 	1794  гг.,  революции  20-х  годов  XIX  в.  в  Испании,
 шртугалии  и  Италии,  вацнонально-освободительные
 41

движения,  начавшиеся  в  1821  г.  в  Греции  и  в  1830  г.  в
Польше,  революции  30-х  годов  во  Франции  и  Бельгии.
К  началу  XIX  в.  относятся  и  наполеоновские  войны,  за¬
вершившиеся  восстановлением  династии  Бурбонов  в
1814  г.  Европейские  правительства  опасались  новых  во¬
оруженных  столкновений  из-за  Османской  империи,  ко¬
торые,  в  свою  очередь,  могли  способствовать  возникно¬
вению  революционной  ситуации  в  Европе.  К.  Маркс
отмечал,  что  «начиная  с  1815  г.  великие  державы  боль¬
ше  всего  на  свете  боялись  нарушения  status  quo»  [2,
с.  168].  Поэтому  международная  обстановка  того  вре¬
мени  способствовала  увеличению  роли  Дипломатии  в
межгосударственных  отношениях.

Глава  II
 ИЗМЕНЕНИЯ  В  ОСМАНСКОЙ  ДИПЛОМАТИИ
В  30-е  ГОДЫ  XIX  в.
 Отход  войск  Ибрахим-паши  из  Кютахьи,  внешнее
фпмирение  Мухаммеда  Али  с  султаном  и  заключение
Ункяр-Искелесийского  договора  с  Россией  в  1833  г.
юзволили  Порте  продолжить  политику  реформ  [см.  53,
г.  6.  с.  5;  109,  с.  214],  начатую  в  1826  г.  преобразованця-
uп  в  армии.  Проводившиеся  султаном  Махмудом  II
эеформы  коснулись  и  дипломатии.  Главным  нововве¬
дением  в  этой  области  было  учреждение  Портой  посто¬
янных  посольств  в  европейских  столицах.
 Выступление  египетского  паши,  которое  султан  не
умел  подавить  собственными  силами,  было  тем  послед¬
ним  доводом,  который  окончательно  убедил  султанское
фавительство  в  необходимости  установить  постоянные
шпломатические  отношения  с  европейскими  держава¬
ми.  Австрийский  посол  в  Османской  империи  Штюрмер
шсал  Меттерниху  10  марта  1841  г.:  «Египетская  проб-
кма  заставила  турецкое  правительство  обратить  свои
воры  к  европейским  державам»  [цит.  по  151,  с.  281;
м.  также  63,  с.  6;  169,  с.  459].
 Ункяр-Искелесийский  договор,  обостривший  взаим¬
но  противоречия  европейских  держав,  привел  к  тому,
по  в  постоянных  контактах  с  Османской  империей  ев¬
ропейские  державы  были  заинтересованы  не  меньше,
JCM  Османская  империя.  Однако  возможно,  что  необхо¬
димость  постоянных  контактов  с  европейскими  прави¬
тельствами  Порта  почувствовала  еще  раньше  —  сразу
юсле  русско-турецкой  войны  1828—1829  гг.,  которая
фивела  к  предоставлению  Греции  независимости.  В  ди¬
пломатических  кругах  было  распространено  мнение,  что
^сли  бы  Порта  воспользовалась  посредничеством  евро¬
пейских  держав  и  приняла  условия,  выдвигавшиеся  ими
Цля  умиротворения  восставшей  Греции  в  1827  г.  [124,
 43

ч.  1,  с.  40—41;  147,  с.  18—19],  то  Османская  империя
могла  бы  сохранить  Грецию  в  своем  составе,  предоста
вив  ей  автономию.  Известно,  что  до  подписания  Адриа
нопольского  договора  (1829  г.)  английские  государст
венные  деятели  «не  предусматривали  создания  незави
симого  королевства  Греции,  а  лишь  хотели  создать  вас
сальное  государство  под  сюзеренитетом  Порты,  что
нибудь  наподобие  Валахии  и  Молдавии»  [8,  с.  298]
Свою  позицию  по  этому  вопросу  Англия  изменила  лиш]
после  1829  г.,  боясь  оставить  в  руках  России  инициа
тиву  в  деле  освобождения  Греции.
 В  предоставлении  независимости  Греции,  в  решении
судеб  Алжира  и  в  турецко-египетском  конфликте  вели
кие  державы  принимали  деятельное  участие,  каждая
преследуя  свои  политические  интересы.  Волею  обстоя
тельств  Порта  была  втянута  в  узел  сложных  междуна
родных  проблем.  Дипломатические  ошибки,  допущен
ные  Портой  в  связи  с  потерей  Греции  и  Алжира,  был*
вызваны  ее  недостаточной  осведомленностью  в  между1
народных  взаимоотношениях,  объяснявшейся  политико1
государственной  обособленности,  которой  следовала  Ос
ганская  империя  с  момента  своего  основания.  Обособ
-ленность  Османской  империи,  предшествовавшая  30-1
годам  XIX  в.,  была  обусловлена  традициями,  основан
ными  На  военной  мощи,  которой  некогда  боялись  еврс
пейские  государства,  а  также  на  религиозных  сообра
жениях,  пронизывавших  все  стороны  жизни  государст
ва  и  подданных  [228,  с.  14]  К  Гордость  мусульман,  заме
тил  М.  Д’Оссон,  родилась  из  незнания  и  презрения  к
всему  иностранному  и  была  усилена  религиозным  пре
дубеждением  [160,  т.  3,  с.  462].  «Религиозный  закон  воз
вел  стену  между  последователями  пророка  Мухаммед
и  другими  народами,  разделив  земной  шар  на  две  ча
сти,  одна  из  которых  составляет  мусульманские  странь
а  другая  —  вражеские»  [160,  т.  3,  с.  20].
 Внешнеполитические  отношения  Порты  с  иностран
ными  державами  ограничивались  спорадическими  крат
повременными  турецкими  посольствами,  которые  изве
щали  европейских  государей  о  важных  событиях,  а  так
же  пребыванием  в  Стамбуле  европейских  послов,  коте
рые  общались  главным  образом  с  драгоманами  Порт]
и  чаще  всего  не  знали  турецкого  языка.
 Турецкие  послы  могли  иметь  следующие  поруч
 44

ния:  1)  известить  европейского  государя  о  восшествии
на  престол  нового  турецкого  султана;  2)  вручить  рати¬
фицированный  текст  торгового  договора;  3)  подтвердить
мирные  отношения  и  намерения;  4)  предложить  мирные
отношения  при  существовавших  разногласиях;  5)  пред¬
ложить  мир  во  время  войны;  6)  вручить  подарки  и  от¬
вет  султана  на  письма  европейских  государей;  7)  дать
удовлетворение  за  оскорбления,  нанесенные  иностран¬
ным  послам  в  Стамбуле;  8)  нанести  ответный  визит  на
визит  чрезвычайного  европейского  посла  и  др.  [228,
с.  17—19;  см.  также  160,  т.  3,  с.  461—462;  168,  с.  158—
167].
 Незнание  иностранных  языков,  отсутствие  европей¬
ского  образования  у  посланцев  султана,  а  также  крат¬
ковременность  пребывания  в  чужой  стране  приводили
к  тому,  что  отчеты  послов  о  поездках  были  наполнены
большей  частью  описаниями  деталей  церемонии  и  «ре¬
бяческими  замечаниями»  [160,  т.  3,  с.  462;  см.  также
203,  с.  34].
 Такая  форма  дипломатических  контактов  имела  след¬
ствием  незнание  турецким  правительством  жизни  и  по¬
литики  европейских  держав.  «Всему  миру  известно,—
писал  французский  король  Людовик  XIV  в  инструкции
своему  послу  в  Стамбуле  Дезальеру,  —  что  турки  в  об¬
щем  невежественны  в  делах,  которые  привлекают  хри¬
стианских  государей»  [цит.  по  218,  с.  272;  см.  также
117а,  с.  23].
 Европейские  государства,  несмотря  на  большую  за¬
интересованность  в  получении  сведений  об  Османской
империи  (последняя  в  средние  века  была  опасным  во¬
енным  противником  и  выгодным  торговым  партнером),
также  не  имели  о  ней  объективного  представления.
Эта  взаимная  некомпетентность  сохранялась  в  первой
половине  XIX  в.  Ф.  Энгельс  отмечал,  что  до  греческого
восстания  1821  г.  Турция  вообще  являлась  для  евро¬
пейцев  «неизвестной  землей»,  представления  о  которой
покоились  на  сказках  из  «Тысячи  и  одной  ночи»  [см.  12,
с-  20].  А.  Ф.  Миллер  писал,  что  по  этой  причине  в  на¬
чале  XIX  в.  многие  европейские  политики  принимали
Константинополь  (Стамбул)  за  всю  империю,  считая,
что  только  в  нем  сосредоточена  жизнь  и  сила  Турции
[102,  с.  168].  Европейские  послы  часто  не  знали  турец
кого  языка  и  в  первой  половине  XIX  в.  'В  одном  из  сво¬
 45

их  посольских  донесений  в  1837  г.  Мустафа  Решид  за¬
метил,  что  французский  посол  в  Стамбуле  адмирал  Рус-
сен  не  сможет  прочесть  письма,  написанного  по-турецки
[46,  №  16,  с.  43],  хотя  уже  четыре  года  прослужил  в
Стамбуле.  «Все  действия  западной  дипломатии  по  от¬
ношению  к  Турции  долгое  время  покоились...  на  тради¬
ционных  представлениях  и  суждениях,  основанных  на
столь  жалкой  информации»,—  отмечал  Ф.  Энгельс  [12,
 с. 	20—21].
 В  период  турецко-египетского  конфликта  (1831  —
1841)  в  Европе  широко  бытовали  различные  ложные
представления  о  Востоке.  Например,  некоторые  члены
французского  парламента  были  убеждены,  что  Мухам¬
мед  Али  борется  за  создание  независимого  арабского
государства,  тогда  как  на  самом  деле  он  добивался
удовлетворения  своих  династических  интересов  и  пре¬
зирал  арабов,  считая  себя  турком.  Николай  I,  бравший
на  себя  решение  вопроса  о  судьбах  Османской  империи,
до  такой  степени  не  был  знаком  с  общественной  жизнью
в  соседней  Турции,  что  верил  слухам,  будто  султан
Махмуд  II,  встретив  сопротивление  в  проведении  ре¬
форм  со  стороны  мусульманского  духовенства,  собирался
принять  христианство.  Через  турецкого  посла.  Халиль-
пашу  он  передавал  свои  советы  султану  по  этому  по¬
воду  [162а,  с.  44;  132,  с.  341,  352]  2.  В.  А.  Георгиев  по¬
казал  в  своем  исследовании  о  турецко-египетском  конф¬
ликте,  что  российский  посол  в  Лондоне  Ф.  И.  Бруннов
«не  понимал  характера  турецко-египетского  кризиса  и
политики  европейских  держав  в  Турции»  [63,  с.  27].
 Политика  дипломатической  обособленности  и  идео¬
логия  собственного  превосходства  находили  внешнее
выражение  в  ряде  своеобразных  обычаев.
 Дипломатические  отношения  Османской  империи  с
европейскими  государствами  начались  с  1454  г.  [160,
 т. 	3,  с.  437—463;  134,  №  5,  6],  когда  последние,  следуя
традициям  европейской  дипломатии,  стали  присылать
в  Стамбул  своих  дипломатических  представителей.
Целью  европейских  дипломатов  помимо  постоянной  ин¬
формации  своих  правительств  о  состоянии  дел  в  Ос¬
манской  империи  было  заключение  договоров  о  тор¬
говле,  навигации  и  охране  безопасности  купцов.  Послы
христианских  держав  в  Стамбуле  очень  редко  имели
контакты  с  султанским  двором.  Согласно  этикету  они
 46

могли  видеть  великого  везира  и  султана  лишь  при  при¬
езде  и  отъезде.  В  остальное  время  они  имели  право  по¬
давать  свои  грамоты  только  реис-эфенди,  который  от¬
сылал  их  по  назначению.  Иностранные  дипломаты  бы¬
ли  вынуждены  вести  свои  дела  через  местных  драго¬
манов,  которые  благодаря  этому  приобрели  большой
вес  в  дипломатическом  мире.  Драгоманами  обычно  бы¬
ли  греки-фанариоты3.  До  конца  XVIII  в.  изучать  евро¬
пейский  язык  для  мусульманина  считалось  грехом  [209,
с.  181].
 Так  как  отношение  султанского  двора  к  послам  осно¬
вывалось  на  чувстве  превосходства,  то  аудиенции  пре¬
дусматривали  ряд  правил,  унижавших  послов.  Обыч¬
ным  явлением  было  не  только  их  избиение  за  какие-
либо  ошибки,  но  и  заключение  в  тюрьму.  Послы  боль¬
шей  частью  такое  обращение  выносили  терпеливо  [81,
с.  89—112].  Это  объяснялось  большой  заинтересован¬
ностью  европейских  держав  в  дружественных  отноше¬
ниях  с  Османской  империей,  дававшей  им  возможность
выгодно  торговать  и  предоставлявшей  капитуляционные
привилегии.  Считая  послов  .  представителями  бедных
стран,  султан  давал  им  из  казны  довольно  значитель¬
ное  содержание  деньгами  и  продуктами  и  предоставлял
место  жительства.  Этот  обычай  был  отменен  только
после  учреждения  турецких  миссий  в  европейских  стра¬
нах  в  конце  XVIII  в.  В  случае  начала  войны  с  каким-
либо  государством  Османская  империя  соблюдала  не¬
укоснительное  правило  заключать  послов  воюющей  сто¬
роны  в  Семибашенный  замок.
 Первым  христианским  государем,  заключившим  во¬
енный  союз  с  «неверным»  султаном,  был  король  Фран¬
ции  Франциск  I,  в  1542  г.  выступивший  против  Габс¬
бургской  монархии,  пограничные  земли  которой  при¬
влекали  и  турецкого  султана.  Сулейман  II  Кануни
относился  к  военному  союзу  с  христианами  без  религиоз¬
ного  предубеждения,  преследуя  свои  завоевательные
Цели  и  считая  выгодным  для  себя  ослаблять  одно  хри¬
стианское  государство  другим.  Существовали  и  психоло¬
гические  моменты,  объяснявшие  этот  союз.  Сулейман
считал  себя  «султаном  султанов»,  свой  дворец  рассмат¬
ривал  как  «прибежище»  для  иностранных  «принцев».
Помощь,  оказываемую  Франции,  он  считал  своей  «на¬
градой  за  обращение  к  великому»  [221,  с.  93—94;  184,
 47

с.  185].  В  XVI  в.  турки  называли  Англию  «большим  ви¬
лайетом».  В  этот  период  Англия  обращалась  к  султану
как  к  «великому  турку»  (The  Great  Turk),  тогда  как
султан  к  английской  королеве  как  к  «королеве  англий¬
ского  вилайета»  (Vilayeti  Ingiltere  krali?esi)  [217,  с.  6;
см.  также  102,  с.  61—62].  После  Сулеймана  II  Кануни
османские  государственные  деятели  не  вступали  в  воен¬
ные  союзы  с  немусульманскими  державами,  считая,  что
мусульманское  государство  не  может  поддерживать  с
христианами  рав»ных  отношений  [208,  с.  8—9].
 По  мере  ослабления  Османской  империи  и  пораже¬
ний  в  войнах  в  XVII—XVIII  вв.  отношение  турок  к  ев¬
ропейцам  стало  меняться  [см.  1176].  После  поражения
туркам  приходилось  все  чаще  договариваться  об  усло¬
виях  мира  на  общих  с  европейцами  конгрессах  [  134з
169,  с.  456]. 	1
 В  этот  период  в  отношениях  с  дипломатами  европей¬
ских  стран  возросло  значение  политических  факторов.
Иностранные  послы  при  Порте  стали  играть  все  боль¬
шую  политическую  роль  [217,  с.  3,  6,  9—12].  Вот  что  го¬
ворит  об  изменениях,  происшедших  во  дворцовых  обы¬
чаях  Османской  империи  в  20-е  годы  XIX  в.,  и  их  при¬
чинах  прусский  фельдмаршал  Г.  Мольтке:  «Всем
известно,  что  прежде  представителей  самых  могуществен¬
ных  держав  заставляли  ждать  по  нескольку  часов  в
преддверии  сераля...  При  входе  туда  за  посетителем  тот¬
час  же  запиралась  первая  дверь;  вторая  дверь,  или  вра¬
та  блаженства,  ведущие  в  покои  султана,  отворялась
не  прежде,  как  по  получении  от  него  милостивого  раз¬
решения  войти.  Счастливца  подхватывали  под  руки  два
старших  привратника,  вводили  в  полутемный  киоск,  где
восседал  падишах,  и  пригибали  его  к  земле;  после  та¬
кой  церемонии  посол  произносил  свою  речь,  из  которой
толмач  переводил  лишь  несколько  слов;  затем  следо¬
вало  поднесение  подарков.  Приняв  их,  султан  подавал
знак  везиру;  тот,  в  свою  очередь,  произносил  какую-ни¬
будь  официальную  фразу,  и  тем  дело  оканчивалось.
Вот  как  происходили  аудиенции  десять  лет  тому  назад.
Но  после  истребления  янычаров  или  скорее  после  того
как  русские  доказали  туркам,  что  они  уже  далеко  не
непобедимы,  форма  приема  изменилась»  [37,  №  9,
с.  139—140].
 Государственная  обособленность  проявлялась  не
 48

только  в  дипломатии  и  политике,  но  и  во  всех  других  об¬
ластях  жизни  османского  общества.  Сановники,  окру¬
жавшие  султана,  -«не  имели  никакого  представления  о
европейских  государствах  —  об  их  экономической  жиз¬
ни,  административных  системах,  армиях  и  т.  п.»  [111,
с.  218}.  Ратиб-эфенди,  чрезвычайный  посол,  отправлен¬
ный  после  подписания  с  Австрией  сепаратного  мир¬
ного  договора  в  1791  г.  в  Вену  и  познакомившийся  там
по  заданию  султана  Селима  III  (1789—1807)  с  полити¬
ческими  учреждениями,  финансовой  и  военной  орга¬
низацией  Австрии,  а  также  прусской,  французской  и
русской  армий,  одним  из  первых  указал  на  превосходст¬
во  европейских  порядков  над  турецкими  [111,  с.  219;
211].
 Изоляция  существовала  и  в  области  культуры  и
просвещения.  В  тот  период,  когда  Османская  империя
верила  в  собственное  превосходство,  ее  богословы  и  уче¬
ные  считали  кощунством  завязывать  культурные  связи
с  западным  миром  [209,  с.  184}.  В  30-х  годах  XIX  в.  в
Османской  империи  стали  открываться  светские  школы,
где  учеников  обучали  основам  европейских  знаний.  Во¬
енные  специальные  учебные  заведения  возникли  не¬
сколько  раньше,  в  XVIII  в.,  в  связи  с  необходимостью
реорганизовать  турецкую  армию,  которой  были  нужны
знающие  офицеры,  обученные  по-европейски  [77,  с.  35—
39,  45,  54  и  др.;  78,  с.  13,  15;  209,  с.  181—182J.
 Султанское  правительство,  не  имея  своих  постоянных
представителей  в  европейских  странах,  довольствова¬
лось  сообщениями,  которые  оно  получало  от  иностран¬
ных  послов,  пребывавших  в  Стамбуле,  а  точнее,  от  сво¬
их  переводчиков-греков.  Информацию  о  положении  дел
в  христианских  странах  Порта  получала  также  от  беев
Валахии  и  Молдавии,  которые  имели  своих  агентов  в
европейских  столицах.  Дж.  Бильсель  приводит  в  ка¬
честве  примера  факты,  когда  в  период  Венского  конг¬
ресса  (1814—1815)  воевода  Молдавии  Караджа-бей  до¬
бывал  интересовавшие  его  сведения  от  секретаря  князя
Меттерниха  за  деньги  [203,  с.  22,  34].  Беи  .Валахии  и
Молдавии  и  переводчики-фанариоты  при  случае  преда¬
вали  интересы  Порты.  Если  получение  сведений  из  этих
источников  было  приемлемым,  когда  Османская  импе¬
рия  была  могущественным  государством,  то  в  период
упадка  появилась  острая  необходимость  в  скорой  и  точ¬
 4  Зак.  651
 49

ной  информации,  касавшейся  прежде  всего  целей  внеш¬
ней  политики  европейских  держав.  Не  имея  постоянные
посольств,  получить  такую  информацию  было  невоз¬
можно.
 Ослабление  Османской  империи  по  сравнению  с
быстро  развивавшимися  европейскими  странами  заста¬
вило  турецких  государственных  деятелей  обратиться  К
реформам  и  ввести  такую  организацию  дипломатиче¬
ской  службы,  примером  для  которой  во  многом  слу¬
жила  Европа  [225;  76,  с.  125—126].
 Необходимость  вступить  в  постоянные  дипломатиче¬
ские  отношения  с  европейскими  державами  признал
Селим  III,  при  котором  Порта  сделала  не  совсем  удач¬
ную  попытку  осуществить  эту  идею.  «Во  второй  поло¬
вине  XVIII  в.,  —  пишет  турецкий  историк  Э.  3.  Карал,—
когда  усилились  Австрия  и  Россия,  противостоять  им
в  одиночестве  ослабленная  Османская  империя  не  мог-|
ла.  Сохранение  принципа  обособленности  оставляло]
Османскую  империю  чуждой  дипломатии  Запада»  [208,<
 с. 	8—9].  Когда  Наполеон  Бонапарт  в  1798  г.  оккупиро¬
вал  Египет,  Селим  III  нарушил  вековое  правило  не
вступать  в  равные  политические  отношения  с  немусуль¬
манскими  державами:  он  заключил  договоры  с  Англией
и  Россией  против  Франции  [217,  с.  13].  При  Селиме  же
были  учреждены  первые  постоянные  турецкие  посоль¬
ства  в  Вене,  Берлине,  Лондоне  и  Париже.  Когда  Порта
решилась  открыть  постоянные  миссии  в  европейских
столицах,  она  встретила  затруднения  в  поисках  дипло¬
матов,  которые  пожелали  бы  в  течение  продолжитель¬
ного  времени  находиться  в  Европе.  Несмотря  на  то  что
дипломатам  предоставлялись  выгодные  условия,  мно¬
гие  из  них  не  могли  преодолеть  свое  отвращение  к  по¬
ездке  в  христианскую  страну.  Порта  должна  была  обе¬
щать,  что  их  миссия  не  продлится  более  трех  лет  [160,
 т. 	3,  с.  463;  228,  с.  20].
 Последовавший  вскоре  союз  Османской  империи  с
наполеоновской  Францией  и  интриги  Наполеона,  пре¬
давшего  интересы  своей  союзницы  и  согласившегося  на
раздел  Османской  империи,  разочаровали  Порту  в  поли¬
тике  союзов  с  европейскими  державами  [203,  с.  23]  4.
 Деятельность  посольств,  открытых  при  Селиме  III
в  конце  XVIII  в.,  не  имела  успеха,  и  они  вскоре  были
закрыты  [169;  160,  т.  3  с.  461;  203,  с.  22,  примеч.  2]5.
 50

Во  время  греческого  восстания  (1821  —  1829)  Порта
,ще  верила,  что  одним  из  основных  принципов  ее  внеш¬
ней  политики  должна  быть  изолированность.
кВ  1826  г.,  —  сообщал  Розен,  —  султан  велел  довести
гайно  до  сведения  чужой  дипломатии  доклад  дивану...
Гурецкая  политика,  сказано  в  нем,  никогда  не  должна
удаляться  от  основных  условий,  которые  одни  обещают
L'fi  прочность;  они  суть:  1)  изолирование,  2)  соблюдение
трактатов  и  3)  категорический  отказ  всякой  охоте  чу¬
жих  держав  вмешиваться  в  ее  внутренние  дела».  [124,
ч.  1,  с.  35;  см.  также  42,  48—49;  103,  с.  20—22].
 Однако  понимание  необходимости  установления  бо¬
лее  тесных  связей  с  европейскими  державами,  избежать
которых  Порта  уже  не  могла,  поиски  внешнеполитиче¬
ской  поддержки  одних  европейских  держав,  с  тем  что¬
бы  опереться  на  нее  против  других,  в  1834  г.  вновь  при¬
вели  к  учреждению  турецких  посольств  в  европейских
странах.
 30-е  годы  XIX  в.  явились  рубежом  в  истории  осман¬
ской  дипломатии.  Коренным  изменением  методов  внеш¬
ней  политики  Порта  намеревалась  добиться  укрепления
гоеударства,  «используя  принцип  равновесия  сил  в  ев¬
ропейской  политике»  [208,  с.  170].  С  30-х  годов,  после
учреждения  посольств,  действия  новой  османской  ди¬
пломатии  стали  основываться  на  других,  более  гибких
методах,  обусловленных  изменившимся  положением  ос¬
манского  государства  на  международной  арене.
 Если  деятельность  турецких  посольств,  бпервые  ос¬
нованных  в  Европе  при  Селиме  III  в  1793—1797  гг.  и
ликвидированных  к  1821  г.,  не  имела  успеха,  то  в  1834  г.
взаимная  заинтересованность  в  учреждении  турецких  по¬
сольств  как  со  стороны  Османской  империи,  так  и  евро¬
пейских  держав  привела  к  постоянному  тесному  дипло¬
матическому  взаимодействию.  «В  то  время,  когда  Тур¬
ция  оставалась  более  или  менее  изолированной  на  краю
Европы...  и  утверждала  своими  силами  свою  террито¬
риальную  целостность  и  отражала  своих  врагов,  роль
великих  держав  ограничивалась  ожиданием:  вмешатель¬
ство  с  их  стороны  в  ее  внутренние  дела  не  могло  иметь
места,  тем  более  что  она  не  согласилась  бы  с  ним.  Мя¬
теж  Мухаммеда  Али  в  1831  г.  и  его  победы  в  Сирии  из¬
менили  ситуацию.  Чтобы  укрепиться  для  борьбы  с  мя-
гежным  вассалом,  мы  видим,  что  султан  прежде  всего
 4*
 51

подписал  оборонительный  и  наступательный  догово
с  императором  Николаем...  Целостность  Османской  иь<
перии  была  сохранена  с  помощью  великих  держав;  от
ныне  они  получили  право  обращаться  к  Порте  с  сове
тами  и  она  стала  ими  пользоваться»  [162,  с.  10].
 Посольства  были  основаны  в  1834  г.  в  Париже
Лондоне  [51,  с.  15—16;  48,  с.  63—64],  в  1835  г.  —  в  Вен(
Дипломатические  миссии  были  учреждены  в  1837  г.-
в  Берлине,  в  1840  г.  —  в  Афинах.  Расширение  сети  пс
сольств  продолжалось  и  впоследствии,  к  концу  XIX
число  их  достигло  15  [169,  с.  460;  213,  с.  433].
 В  связи  с  тем,  что  султанское  правительство  отш
залось  в  период  греческого  восстания  от  услуг  греков
фанариотов,  державших  в  своих  руках  нити  междуш
родных  связей  Порты,  появилась  необходимость  в  д*
пломатах-турках  (мусульманах).  По  подсчета
Ж.  К-  Хоревитца,  греки-фанариоты  и  другие  немусул]
мане,  служившие  в  миссиях  в  течение  двух  последни
третей  XIX  в.,  составляли  не  более  третьей  части  общег
числа  дипломатических  сотрудников.  Причем  они  ш
когда  не  достигали  высших  постов,  хотя  доказывав
свои  способности  и  преданность  [169,  с.  457].
 Турецкие  дипломаты  стали  изучать  иностранные  язь
ки,  что  давало  им  возможность  усваивать  не  тольк
принципы  европейской  дипломатии,  но  и  европейску]
культуру  и  обычаи  [203,  с.  34;  48,  с.  157].
 Для  молодой  турецкой  дипломатии  середины  XIX  i
были  свойственны  две  характерные  черты.  Турецки
послы  в  1835  г.  (в  Париже  —  Мустафа  Решид,  в  Jloi
доне  —  Нури-эфенди),  когда  им  нужно  было  проявит
дипломатическую  инициативу  в  связи  с  попыткой  ве{
нуть  Алжир,  обращались  за  советами  к  аккредитова*
ным  с  ними  российскому  и  австрийскому  послам  [21!
с.  38—43;  48,  с.  65,  66,  72].  Так  как  турецкие  послы  был
снабжены  инструкциями  своего  правительства  относ*
тельно  Алжира  и  знали,  чего  они  должны  добиватьс
в  этом  вопросе,  то  очевидно  советы  иноземных  поело
были  им  нужны,  чтобы  выработать  конкретные  план]
осуществления  поставленных  перед  ними  целей  и  во<
пользоваться  возможностями,  предоставлявшимися  мен
дународной  ситуацией  и  дипломатическим  этикеток
Помощи  в  этом  вопросе  турецкие  послы  намеревалис
добиваться  от  Англии,  рассчитывая  на  ее  противодейст
 52

вие  планам  Франции,  а  за  советами  обращались  к  по¬
слам  других  держав  —  России  и  Австрии.
 Турецкий  посол  в  Лондоне  Нури-эфенди  в  1835  г.
также  спрашивал  российского  поверенного  в  делах
К.  О.  Поццо-ди-Борго,  что  нужно  делать,  чтобы  вернуть
Алжир.  Русский  дипломат  советовал  вручить  офици¬
альную  ноту  французскому  правительству  и  убедить
английское  правительство  оказать  помощь.  В  дальней¬
шем  Нури-эфенди  продолжал  советоваться  с  Поццо-ди-
Борго,  который  учил  его,  как  нужно  поступать  и  что  и
когда  говорить  по  поводу  Алжира  [215,  с.  38—39].
 Обращение  за  советами  к  российскому  и  австрийско¬
му  послам  свидетельствовало  о  недостатке  у  турецких
дипломатов  профессионального  опыта,  который  они  вы¬
нуждены  были  восполнять  вышеназванным  образом.
Излишне  частое,  как  казалось  европейцам,  обращение
за  советами,  по-видимому,  было  одной  из  причин  одно¬
сторонней  оценки  турецкой  дипломатии,  как  якобы  не¬
способной  к  независимым  действиям  6.
 Другая  особенность,  доказывающая  несостоятель¬
ность  оценки  турецкой  дипломатии,  как  полностью  за¬
висимой,  касается  использования  Портой  взаимного
соперничества  европейских  держав.  Вот  ряд  примеров.
 В  одном  из  донесений  в  период  первого  пребывания
на  посту  посла  (сентябрь  1834  —  март  —  апрель  1835)
Мустафа  Решид  писал,  что  в  беседах  с  французскими
государственными  деятелями  он  отстаивал  линию  сво¬
его  правительства  в  недавнем  конфликте  с  Египтом  и,
говоря  о  принятии  русской  помощи  против  Мухаммеда
Али,  we  преминул  упрекнуть  Францию  и  Англию  в  без¬
деятельности  в  критический  момент,  когда  Османская
империя  была  занята  урегулированием  египетского
конфликта.  В  то  же  время  Мустафа  Решид  выразил
удовлетворение  готовностью  Николая  I  оказать  немед¬
ленное  содействие.
 В  ответ  на  рекомендацию  Франции  и  Англии,  пере¬
данную  ему  бывшим  французским  послом  в  Стамбуле
генералом  Гильемино,  не  принимать  впредь  русской
военной  помощи  против  Мухаммеда  Али  Мустафа  Ре¬
шид  отвечал,  что  помощь  не  будет  принята,  если  ее  ока¬
жут  Франция  и  Англия,  но  подчеркивал,  что  между  Ос¬
манской  империей  и  Россией  существуют  дружествен¬
ные  отношения.  Турецкий  посол  заявил  также  своему
 53

собеседнику,  что  для  истинно  дружественных  отношений
Франции,  Англии  и  Османской  империи  необходимо  со¬
блюдение  трех  условий:  1)  охранять  Османскую  импе¬
рию  от  забот,  связанных  с  бунтом  Мухаммеда  Али,  ко¬
торый  постоянно  нарушает  спокойствие  в  государстве;
2)  не  критиковать  и  не  вмешиваться  в  такие  дела,  в  ко¬
торых  каждое  государство  само  судит  о  собственной
пользе  и  в  соответствии  с  этим  осуществляет  свою  по¬
литику;  3)  хотя  великие  державы  говорят  о  необходи¬
мости  общего  спокойствия,  но  иногда  в  Средиземном
море  появляются  французские  и  английские  эскадры,
что  вызывает  различные  слухи  и  всеобщую  тревогу.  По¬
этому  третье  условие  состоит  в  отказе  от  этих  бесполез¬
ных  демаршей  и  в  предоставлении  Османской  империи
возможности  действовать  по  собственному  усмотрению,
чтобы  она  во  всех  внутренних  и  внешних  вопросах  до¬
стигла  хорошего  состояния  дел.
 Генерал  Гильемино  обещал  сообщить  парламенту
мнение  турецкого  посла  [48,  с.  70].
 Представляет  интерес  возражение  турецкого  посла
в  Лондоне  Мустафы  Решида  Пальмерстону,  сделанное
им  29  января  1837  г.  в  ответ  на  его  упрек,  что  Порта
слишком  прислушивается  к  советам  России.  Мустафа
Решид  ответил:  «Османская  империя  не  может  не  знать,
в  чем  заключается  ее  собственное  благо  и  зло  и  кто  ее
истинные  друзья,  и  если  случаются  высказывания  Рос¬
сии  по  этим  вопросам,  то  Порта  не  очень  прислушивает¬
ся  к  ним;  и  если  внешне  она  и  ведет  себя  по  отношению
к  России  очень  предупредительно,  то  не  ограничивается
ли  такое  ее  поведение  по  отношению  к  соседу  полити¬
ческим  искусством  государства,  которое  полностью  за¬
нято  своими  внутренними  делами  и  необходимыми  пре¬
образованиями?»  [46,  №  15,  с.  136].
 В  начале  1836  г.  Порта  сочла  нужным  образовать
министерство  иностранных  дел  [53,  т.  8,  с.  389;  141,
с.  71].  До  1836  г.  в  султанском  правительстве  не  было
лица,  специально  ведавшего  иностранными  делами.  Ре-
ис-уль-кюттабу,  одному  из  трех  помощников  великого
везира,  после  Карловицкого  мира  (1699  г.)  было  пору¬
чено  ведение  иностранных  дел  в  дополнение  к  его  ос¬
новным  обязанностям.  С  этого  времени  он  считался  глав¬
ным  консультантом  по  международным  вопросам  [166,
с.  336—337].
 54

Образование  министерства  иностранных  дел  указы¬
вало  на  то,  что  османская  дипломатия  оформилась  как
самостоятельный  институт  в  правительственной  системе
и  что  значение  вопросов  внешней  политики  заметно  воз¬
росло  [53,  т.  5,  с.  108;  48,  с.  107,  110].  В  этот  период  боль¬
шинство  сановников,  послов  и  чиновников  Порты  стали
получать  специальную  подготовку  в  Бюро  переводчиков
(Tercume  odasi),  TaK  как  султанское  правительство  «уви¬
дело,  что  правильное  течение  дел  зависит  от  подготов¬
ки  и  использования  способных  знающих  чиновников»
[53,  т.  5,  с.  108].
 Бюро  переводчиков  было  создано  в  1821  г.7  после
отказа  от  услуг  греков-фанариотов,  на  что  Порта  по¬
шла  во  время  греческого  восстания  [141,  с.  77].  В  Бюро
переводили  на  турецкий  язык  необходимые  инструкции
для  армии  и  школ  ,[209,  с.  181].  Обычная  деятельность
в  нем  дополнялась  изучением  французского  языка,  исто¬
рии,  арифметики  и  других  предметов..  В  Бюро  перевод¬
чиков  получили  образование  и  профессиональную  выуч¬
ку  многие  выдающиеся  османские  деятели  XIX  в.,  в  том
числе  великие  везиры  и  сотрудники  министерства  ино¬
странных  дел.  В  1850  г.  два  питомца  Бюро  помогли
установить  телеграфную  систему  в  Османской  империи.
Отсюда  вышли  такие  общественные  и  государственные
деятели,  как  Аали-паша,  Фуад-паша,  Ахмед  Вефик-па-
ша,  Мюниф-паша,  Намык  Кемаль-бей  и  др.  Знаменитый
английский  ориенталист  Редхауз  некоторое  время  был
главой  Бюро  переводчиков;  прусский  или  австрийский
ренегат  Эмин-эфенди  преподавал  европейские  языки  и
был  одновременно  библиотекарем  в  министерстве  ино¬
странных  дел.  Здесь  сотрудничали  османские  христиа¬
не—  греки  и  армяне,  а  также  евреи  [157,  с.  28—30].
 Все  эти  изменения  сопровождались  зарождением  но¬
вых  традиций.  Накануне  Крымской  войны  турецкий
султан  Абдул  Меджид  I  впервые  нарушил  вековые  обы¬
чаи  и  стал  лично  принимать  европейских  послов,  кото¬
рые  просили  беседы  с  ним  на  политические  темы  [209,
с.  ЮЗ].  После  Крымской  войны  дипломатическим  язы¬
ком  министерства-  иностранных  дел  Османской  империи
стал  французский  [169,  с.  458;  203,  с.  35}8.
 Турецкий  историк  Э.  3.  Карал  охарактеризовал  из¬
менения  в  турецкой  дипломатии  следующими  словами:
«Пассивную  османскую  политику  в  отношениях  с  евро¬
 55

пейскими  государствами  заменила  активная  политика»
[208,  с.  218;  см.  также  203,  с.  34].  Порта  стремилась
предвидеть  развитие  событий  в  Европе  и  влиять  на  них.
Установление  постоянных  дипломатических  отношении
с  европейскими  государствами  и  их  осуществление  тур-
ками-мусульманами  было  одним  из  важных  преобразо¬
ваний  периода  танзимата.  Дипломатические  контакты
позволили  турецким  представителям  близко  соприкос¬
нуться  с  европейскими  общественными  и  политическими
учреждениями  и  с  европейской  культурой.  Это  способ¬
ствовало  тому,  что  именно  дипломаты  выступали  ини¬
циаторами  реформ  при  Махмуде  II  и  в  период  танзима¬
та.  Постоянные  дипломатические  контакты  позволили
коренным  образом  изменить  принципы  внешней  полити¬
ки  Порты.  Вынужденный  отказ  мусульманского  госу¬
дарства  от  ряда  религиозных  предубеждений  позволил
Порте  вступить  в  европейскую  дипломатическую  систе¬
му  и  использовать  свое  участие  в  ней  для  борьбы  за  со¬
хранение  целостности  Османской  империи  путем  игры
на  взаимных  противоречиях  европейских  держав.
 Историограф  Ахмед  Джевдет-паша  отмечал  в  своих:
«Записках»,  что  основателем  новой  дипломатической  си¬
стемы  в  Османской  империи  был  Мустафа  Решид  [47,.
№  1,  с.  9—10].
 Путь  Мустафы  Решид-бея  (с  1837  г.  —  паша)  к  вер¬
шинам  служебной  иерархии  был  традиционен.  Как  и
многие  другие  сановники,  он  начал  свою  карьеру  с  низ¬
ших  должностей  в  канцеляриях  Порты.  Но  его  незауряд¬
ные  способности  и  удачно  сложившиеся  обстоятельства
деятельности  (прежде  всего  —  долгое  пребывание  в  ев¬
ропейских  столицах  в  качестве  посла)  позволили  ему
объективно  оценить  степень  отсталости  государственной
организации  и  уровня  экономического  развития  Осман¬
ской  империи  и  наметить  пути  ее  преодоления.  Успехи
на  служебном  поприще,  занятие  высших  государствен¬
ных  должностей  (министра  иностранных  дел,  великого
везира  и  др.)  и  наличие  единомышленников  позволили
Мустафе  Решиду  осуществлять  преобразования,  в  кото¬
рых  нашли  отражение  потребности  времени.  Он  просла¬
вился  не  только  как  реформатор  и  автор  Гюльханей-
ского  хатт-и  шерифа  1839  г.,  но  и  как  самый  способный
турецкий  дипломат  своего  времени.
 В  июне  1834  г.  Мустафа  Решид  был  назначен  послом
 56

среднего  ранга  (чрезвычайным  посланником  —  orta  el-
gisi)  в  Париж.  В  конце  июля  он  выехал  из  Стамбула  в
сопровождении  своего  племянника  и  личного  секретаря
Нури-эфенди9,  переводчика  —  бывшего  преподавателя
Школы  для  морских  инженеров  Рухиддин-эфенди.  В  Па¬
риж  представители  турецкого  посольства  направились
через  Венгрию  и  Австрию.  В  Вене  Мустафа  Решид
встретился  с  Меттернихом,  который  ради  этого  спе¬
циально  прибыл  туда  из  загородной  резиденции  и  ока¬
зал  турецкому  послу  хороший  прием.  Это  был  первый
выезд  Мустафы  Решид-бея  за  границу,  во  время  кото¬
рого  состоялись  его  первые  знакомства  с  государствен¬
ными  и  общественными  деятелями  Европы.  В  середине
сентября  1834  г.  члены  турецкого  посольства  прибыли
в  Париж.
 В  Париже  Мустафа  Решид  был  встречен  француз¬
ским  королем  Луи  Филиппом,  первая  аудиенция  у  ко¬
торого  весьма  польстила  турецкому  послу.  В  донесе¬
ниях  он  подробно  описал  весь  французский  этикет,  со¬
блюденный  при  его  встрече,  и  любезные  слова  короля,
заявившего,  что  Франция  очень  довольна  учреждением
турецкого  посольства,  и  выразившего  уверенность,  что
Мустафа  Решид  быстро  выучит  французский  язык  (48,
с.  64J.
 Мустафа  Решид  вскоре  освоился  с  новыми  обязан¬
ностями  и  познакомился  с  проблемами  международной
политики.  Как  свидетельствуют  его  современники,  очень
скоро  он  стал  пользоваться  славой  лучшего  турецкого
дипломата  не  только  у  себя  на  родине,  но  и  в  Европе
[124,  ч.  1,  с.  271;  118,  с/19;  132,  с.  411—412].
 Внимательное  чтение  его  докладной  записки  султа¬
ну,  поданной  в  конце  1837  г.,  показывает,  что  хорошей
школой  дипломатического  мастерства  были  для  турец¬
кого  посла  беседы  и  советы  государственных  деятелей
и  послов  европейских  государств.  Дипломаты,  беседо¬
вавшие  с  Мустафой  Решидом,  отстаивали  интересы  сво¬
их  стран,  каждая  из  которых  была  соперницей  других
европейских  держав.  Беседуя  с  турецким  послом,  они
характеризовали  международную  политику  того  вре¬
мени  со  своих  позиций,  и  это  давало  Мустафе  Решиду
богатый  материал  для  сравнений  и  помогало  правильно
оценить  политические  позиции  европейских  держав.  Со¬
беседники,  преследуя  собственные  интересы,  предупреж¬
 57

дали  о  грозящих  Османской  империи  осложнениях  и
опасностях  со  стороны  своих  соперников,  иногда  созна¬
тельно  их  преувеличивали,  не  скупились  на  советы,  как
следует  вести  себя  и  что  отвечать  в  случае,  если  после¬
дуют  определенные  упреки  в  адрес  султанского  прави¬
тельства  со  стороны  других  держав  [48,  с.  84—91].
 Мустафа  Решид  сумел  оценить  значение  и  возможно¬
сти  постоянных  турецких  посольств  в  европейских  сто¬
лицах.  Он  писал  в  донесениях,  что  помимо  уже  суще¬
ствовавших  посольств  в  Париже  и  Лондоне  их  нужно
учредить  в  Петербурге  и  Берлине,  так  как  посольства
будут  снабжать  Порту  своевременной  информацией  обо
всех  колебаниях  и  изменениях  в  политических  курсах
европейских  держав.  Мустафа  Решид  отмечал  в  доне¬
сении  султану  от  9  октября  1834  г.,  что  даже  такие  мел¬
кие  государства,  как  Бавария  и  Вюртемберг,  и  новое
греческое  правительство  имеют  своих  послов,  и  напо¬
минал,  что  из-за  отсутствия  до  сего  времени  турецких
посольств  в  европейских  столицах  Мухаммеду  Али  уда¬
лось  привлечь  общественное  мнение  европейских  госу¬
дарств  на  свою  сторону  во  вред  султанской  Турции
[48,  с.  67].
 «Приезд  Мустафы  Решида  в  Париж  в  1834  г.,  —  пи-,
сал  А.  Убичини,  —  произвел  сенсацию.  Это  был  первый
турецкий  посол,  которого  видели  во  Франции  со  време¬
ни  миссии  Мухаммеда  Саид  Галиба-эфенди  в  1802  году.
Обращающая,  на  себя  внимание  внешность  молодого
дипломата,  его  живость,  изящные  возражения  в  спорах,
непринужденные  манеры,  такие  далекие  от  представле¬
ний,  которые  имели  место  о  посланнике  султана,  вызва¬
ли  увлечение  им.  В  течение  двух  зим  он  был  львом  се¬
зона.  Он  бывал  на  всех  собраниях.  Он  давал  вечера,
о  которых  говорили.  Усердно  показываясь  во  дворце,
у  министров,  на  вечерах  дипломатов,  он  в  то  же  время
не  пренебрегал  более  дружескими  собраниями:  часто
посещал  фойе  театров,  поддерживал  знакомства  с  лите¬
раторами,  журналистами,  известными  критиками  и  про¬
сил  Жюля  Жанена  обучать  его  французскому  языку.
Год  пребывания  в  Лондоне  тоже  в  качестве  посла  за¬
вершил  его  европейское  образование»  [190,  с.  156—157].
 Современники  Мустафы  Решида  оставили  описание
его  внешности  и  характера.  Английский  посол  в  Осман¬
ской  империи  Стрэтфорд  Каннинг,  знавший  его  еще  в
 58

начале  30-х  годов,  говорил,  что  это  <был  молодой  чело¬
век  с  чувством  собственного  достоинства,  умный  и  жи¬
вой.  Внешне  похожий  на  черкеса,  небольшого  роста,
он  обладал  привлекательной  наружностью  и  веселым
нравом  [48,  с.  164;  см.  также  173,  т.  2,  с.  104—105}.
 А.  Убичини  отмечал,  что  Мустафа  Решид  обладал
талантом  внушать  веру  в  свое  превосходство,  а  также
тактом  и  деликатностью,  скрываемыми  под  добродуш¬
ной  внешностью.  Этот  автор  сообщал  о  хорошем  зна¬
нии  Мустафой  Решидом  планов  и  интересов  европей¬
ских  правительств,  о  замечательной  легкости  восприя¬
тия  и  еще  более  замечательном  даре  речи  [190,  с.  160].
 До  осени  1836  г.  Мустафа  Решид  исполнял  обязан¬
ности  посла  в  Париже.  13  сентября  1836  г.  он  получил
указание  Порты  поменяться  постами  с  Нури-эфенди,  ту¬
рецким  послом  в  Лондоне  [207,  с.  701;  см.  также  46,
Л®  14,  с.  61].  Одновременно  Мустафе  Решиду  было  по¬
жаловано  звание  советника  по  иностранным  делам  [48,
с.  82].  Обмен  послами  был  произведен  потому,  что  на
Мустафу  Решида,  как  более  искусного  дипломата,  воз¬
лагались  большие  надежды  в  связи  с  желанием  султа¬
на  добиться  благоприятного  решения  стоявших  перед
Портой  дипломатических  проблем  [51,  с.  18;  48,  с.  83].
Сославшись  на  климат  Англии,  вредный  для  здоровья
Нури-эфенди,  султанское  правительство  произвело  об¬
мен  послов.
 В  июне  1837  г.  Мустафа  Решид  был  назначен  ми¬
нистром  иностранных  дел.
 Весь  документальный  материал,  имеющийся  в  на¬
шем  распоряжении,  наводит  на  мысль  о  предоставле¬
нии  Портой  турецким  послам  достаточных  возможно¬
стей  для  проявления  в  определенных  границах  собст¬
венной  инициативы,  которыми  активно  пользовался  Му¬
стафа  Решид  при  Махмуде  II  (в  1834—1839  гг.)  и  при
Абдул  Меджиде  I  (в  1841  —1845  гг.).  О  том,  что  Муста¬
фа  Решид  был  инициативным  послом  с  самого  начала
Деятельности  за  границей,  свидетельствуют,  например,
его  советы,  высказывавшиеся  уже  в  1834—1835  гг.,  о
необходимости  расширить  сеть  турецких  посольств.  Его
Докладная  записка  султану,  представленная  в  1837  г.,
наполнена  массой  сведений  о  международных  отноше¬
ниях  тех  лет,  которые,  очевидно,  были  неизвестны  дру-
гим  представителям  султанского  правительства  и  сул¬
 59

тану.  Такая  компетентность  ставила  посла  в  особые
условия,  возвышавшие  его  над  другими  сановниками.
Она  отчасти  объясняет  и  причину  его  активности,  ко¬
торая,  по  всей  видимости,  одобрялась  правительством.
Очевидно,  немалую  роль  в  этом  сыграла  новизна  пору¬
чавшегося  послам  дела  установления  постоянных  дипло¬
матических  контактов  с  Европой  при  Махмуде  II  и  Аб¬
дул  Меджиде  I.
 Царствование  Абдул  Меджида  I  (1839—1861)  при¬
нято  считать  периодом  правления  слабохарактерного
государя,  добровольно  под  влиянием  Мустафы  Решида
и  его  единомышленников  отказавшегося  от  абсолютист¬
ского  характера  власти  и  позволившего  ограничить  ее
светским  законом  и  светскими  учреждениями.  Однако
решающую  роль  в  характере  верховной  власти  при  Аб¬
дул  Меджиде  сыграли  не  его  личные  качества,  а  стрем¬
ление  его  правительства  путем  реформ  танзимата  ук¬
репить  государство.  Либерализация  государственного
режима,  начало  которой  следует  отнести  к  1839  г.,  не
дала  по  многим  причинам  ожидаемых  результатов,  *г
такой  исход  позволил  султанам,  начиная  с  Абдул  Ази¬
за  I  (1861  —1876),  постепенно  вернуться  к  абсолютист¬
ской  форме  правления.  Таким  образом,  границы  ини¬
циативности  послов,  определявшиеся  наряду  с  их  лич¬
ными  качествами  отношением  к  ней  Порты,  по  ecefr
видимости,  были  связаны  с  осуществлявшимися  рефор¬
мами.  Впоследствии,  особенно  в  последней  четверти
XIX  в.  при  султане  Абдул  Хамиде  II  (1876—1908),  на¬
против,  все  нити  государственного  управления  сосредо¬
точились  во  дворце,  и  «беседовать  с  турецкими  послами,
на  политические  темы  значило  терять  время»,  —  гово¬
рил  английский  дипломат  Р.  Солсбери  [213,  с.  422].

Глава  III
 ОСМАНСКАЯ  ДИПЛОМАТИЯ
и  ТУРЕЦКО-ЕГИПЕТСКИЙ  КОНФЛИКТ
(1833—1838)
 Отношение  Порты  к  восточной  политике
европейских  держав  в  период  конфликта
 После  Кютахийского  соглашения  1833  г.  турецкий
султан  и  его  правительство  продолжали  изыскивать
средства  принудить  непокорного  наместника1  повино¬
ваться  своей  воле  и  тем  самым  сохранить  Египет  и  Си¬
рию  в  составе  Османской  империи.
 Заключая  Ункяр-Искелесийский  договор  с  Россией
в  1833  г.,  Махмуд  II  безусловно  рассчитывал,  что  в  до¬
стижении  этих  целей  ему  окажет  помощь  русская  ди¬
пломатия,  а  может  быть,  и  русская  армия2.  Однако  его*
надежды  не  оправдались.
 Отношение  Порты  к  политике  России  в  период  конф¬
ликта  было  противоречивым  и  двойственным.  Прини¬
мая  русскую  помощь  в  1833  г.,  султан  и  его  правитель¬
ство  долго  колебались.  Но  чем  больше  проходило  вре¬
мени,  тем  меньше  у  Порты  оставалось  причин  бояться
России.  Россия  не  имела  агрессивных  намерений  по-
отношению  к  Османской  империи,  и  это  Порта  поняла
П24,  ч.  1,  с.  265].  Ункяр-Искелесийский  договор  с  Рос¬
сией,  которая  стремилась  сохранить  свое  влияние  в.
Османской  империи  в  противовес  английскому,  принес
Порте  ощутимые  материальные  выгоды.  Россия  значи¬
тельно  уменьшила  сумму  контрибуции,  которую  долж¬
на  была  выплатить  Османская  империя  по  Адриано-
польскому  договору  1829  г.,  и  сократила  срок  оккупа¬
ции  Дунайских  княжеств.  Договор  защищал  империю*
°т  угрозы  нападения  Мухаммеда  Али  [208,  с.  136].
^  30-е  годы,  используя  мирную  обстановку,  султан
Махмуд  Н  получил  возможность  осуществлять  внут¬
 61

ренние  преобразования.  Кроме  того,  Ункяр-Искелесий
ский  договор  усиливал  соперничество  западноевропей
ских  держав  с  Россией  и  побуждал  их  активизировать
борьбу  за  влияние  в  Стамбуле.  Этим  обстоятельство])
пользовалась  Порта  в  достижении  собственных  дипло
матических  целей.  Недаром,  как  заметил  Д.  Г.  Розен
«после  Крымской  войны,  когда  влияние  России  в  Ос
майской  империи  было  уничтожено,  многие  государст
венные  люди  Турции,  и  может  быть,  большинство  их.(
сильно  желали  возвращения  противовеса  русской  ди
пломатии»  [124,  ч.  2,  с.  258].  Можно  согласиться  с  мне
нием  турецкого  историка  Ш.  Алтундага,  что  Ункяр
Искелесийский  договор  помог  турецкой  дипломатии  до
биться  пересмотра  в  1840  г.  Кютахийского  соглашени:
и  сохранить  Египет  в  составе  Османской  империи  [198
с.  90].
 Однако,  несмотря  на  явные  выгоды  союза  с  Россией
Османская  империя  не  была  им  полностью  удовлетво
рена.  Об  этом  свидетельствуют  начатые,  очевидно
1834  г.,  усилия  Порты,  не  порывая  выгодного  ей  руо
ско-турецкого  союза,  втайне  от  России  заключить
Англией  военный  союз  против  Мухаммеда  Али.  Инте
ресно  отметить,  что  Пальмерстон  и  Меттерних  в  бесе
дах  с  Мустафой  Решидом  в  1834—1837  гг.  отмечали
что  дружественные  отношения  с  Россией  Османско]
империи  полезно  поддерживать  [48,  с.  84,  86].
 Причины  неудовлетворенности  Порты  союзом  с  Рос
сией  выясняются  из  анализа  событий,  последовавши;
за  заключением  Ункяр-Искелесийского  договора.
 Кютахийское  соглашение  между  представителями
султана  и  Мухаммеда  Али  состоялось  под  нажимом  за^
падноевропейских  держав,  стремившихся  устранить  npei
бывание  русских  войск  на  Босфоре,  в  опасности  kotoj
рого  европейские  дипломаты  убедили  и  султана.  Сохра¬
нение  статус-кво  между  султаном  и  Мухаммедом  Али,
предусмотренное  условиями  этого  соглашения,  не  удов¬
летворяло  обе  стороны.  Махмуд  II  жаждал  реванша
и  хотя  бы  возврата  Сирии,  Мухаммед  Али  —  упрочения
своей  власти,  независимого  положения,  при  которое
султан  не  мог  бы  сместить  его  с  поста  губернатора  и
при  котором  этот  пост  стал  бы  наследственным  в  егс
семье  {112,  с.  60;  109,  с.  183—189;  ПО,  с.  7—13;  208
с.  128—129,  140}.
 62

В  1834  г.  в  Палестине  и  Ливане  началось  восстание
населения  против  Мухаммеда  Али,  вызванное  жестоким
обращением  его  администрации  и  поддержанное  Махму¬
дом  II  [208,  с.  139;  124,  ч.  1,  с.  235—237;  129,  с.  60].
Воспользовавшись  обстоятельствами,  султан  намеревал¬
ся  начать  военные  действия  против  непокорного  губер¬
натора  Египта  и  даже  приказал  отправить  турецкий
флот  к  египетским  берегам  [132,  с.  421;  151,  с.  166].
По  великие  державы  приняли  все  меры,  чтобы  предот¬
вратить  конфликт.  Россия  особенно  упорно  настаивала
на  мире,  и  ее  поверенный  в  делах  поставил  Порту  в
инвестность,  что  она  не  получит  ожидаемой  помощи,  ко-
трая  обещана  по  условиям  Ункяр-Искелесийского  до¬
ктора,  если  выступит  в  роли  нападающей  стороны  [34,
12,  с.  58;  124,  ч.  1,  с.  239;  182,  с.  45]  3.
 «Россия  не  могла  желать  новых  замешательств  на
Востоке,  которые  легко  могли  привести  ее  в  столкнове¬
ние  с  Англией  и  Францией.  Прочие  державы  опасались,
как  бы,  заняв  вторично  Босфор  по  призыву  султана,  рус¬
ские  войска  не  остались  там  навсегда»  [132,  с.  420;  см.
также  182,  с.  45].  Поэтому  Россия  вплоть  до  1839  г.
\держивала  султана  от  нападения  на  Мухаммеда  Али
[62,  с.  176;  124,  ч.  1,  с.  265—266,  311;  132,  с.  429;  178,
с.  129].  Именно  это  и  могло  явиться  главной  причиной
неудовлетворенности  Порты  Ункяр-Искелесийским  дого¬
вором  4.  Вторая  причина  состояла  в  продолжавшемся
недоверии  султанского  правительства  к  политике  Рос¬
сии  [65,  с.  37,  39,  41,  44;  124,  ч.  1,  с.  227;  48,  с.  83—92],
с  которой  только  в  1829  г.  закончилась  война.  Потому-то
начиная  с  1834  г.  Порта  и  стала  искать  союзника  для
борьбы  с  Мухаммедом  Али  и  надеялась,  что  таким  союз¬
ником  будет  Англия.
 После  того  как  в  1834  г.  европейские  державы  ока¬
зали  противодействие  намерению  султана  вернуть  Си¬
рию  (так  же  как  и  попытке  Мухаммеда  Али  объявить
независимость),  Порта  окончательно  убедилась,  что  в
решении  турецко-египетского  конфликта  она  не  сможет
ни  избежать  вмешательства  европейских  держав,  ни
обойтись  без  него.  Вместе  с  тем  во  время  конфликта
Порта  не  пошла  на  заключение  коллективного  догово¬
ра  с  европейскими  державами,  который  подменил  бы
^  нкяр-Искелесийский  договор  [см.  3,  с.  210—211;  см.
также  63,  с.  109].  Очевидно,  она  понимала,  что  такой
 63

договор  нужен  был  только  западноевропейским  держа¬
вам  и  опасен  для  Османской  империи,  так  как  он  был
бы  направлен  не  столько  против  Мухаммеда  Али  (длй
сдерживания  агрессивных  намерений  которого  было
вполне  достаточно  и  Ункяр-Искелесийского  договора)
сколько  против  восточной  политики  России.  Если  бы
султанское  правительство  согласилось  подписать  такой
договор,  то  его  инициатива  в  решении  турецко-египетт
ского  конфликта  была  бы  совершенно  связана  общей
волей  европейских  держав.  Кроме  того,  по  всей  види¬
мости,  Порта  рассматривала  союз  с  объединенным^
•европейскими  державами  как  ущемление  ее  независим
мости.  К  такому  заключению  приводит  прецедент  ту:
рецко-английских  переговоров  в  Лондоне  в  1832—
1833  гг.,  когда  турецкий  посол  Намык-паша  просил  ока¬
зать  помощь  султану  против  Мухаммеда  Али.  nocojj
категорически  отверг  предложение  Пальмерстона  о  до¬
говоре  со  всеми  великими  державами.  «Султан  никогда!
не  допустит  совокупного  вмешательства  держав  в  свой
дела»,  —  заявил  Намык-паша  [132,  с.  358].
 Итак,  главные  черты  политики  Порты  в  1834—]
1839  гг.:  стремление  сохранить  дружественные  отноше
ния  с  Россией  и  использовать  выгоды  двустороннего  до
товора  с  ней;  отказ  от  коллективного  договора  с  евро¬
пейскими  державами;  поиски  союзника,  который  оказал
бы  помощь  Порте  в  приведении  к  покорности  Мухаммеда
Али.
 По  свидетельству  Д.  Г.  Розена,  когда  в  1834  г.,  в<|
время  восстания  в  Ливане  и  Палестине,  Порта  o6j
ратилась  к  Англии  с  просьбой  о  помощи  против  Му^
хаммеда  Али,  «посол  султана5  не  мог  побудить  минист¬
ров  короля  Вильгельма  ни  к  каким  обещаниям;  к  том\
же  Англия  нуждалась  тогда  в  доброй  воле  Мехмеда
Али  для  облегчения  своих  сношений  с  Индией6  и  по
тому  советовала  дивану  воздержаться  от  насильствен
ного  нападения  [124,  ч.  1,  с.  239—240}.
 Турецкие  документы,  подтверждающие  намеренш
Порты  добиться  дипломатической  (а  возможно,  и  во
•оружейной)  поддержки  Англии  в  1834  г.,  не  опублико
ваны.  Одно  из  донесений  Мустафы  Решида  Порте  о'
3  октября  1834  г.  косвенно  подтверждает,  что  Намык
паша  вел  в  Лондоне  переговоры  о  Египте.  Мустафа  Ре
шид  писал:  «Так  как  английский  консул  в  Александрш
 «64

находится  у  Мехмеда  Али,  то  переговоры  Намык-паши
13  Лондоне  очень  своевременны»  [45,  №  2,  с.  145}.
 О  том,  что  Англия  в  конфликте  Махмуда  II  с  Мухам¬
медом  Али  не  сразу  приняла  сторону  султана,  а  вна¬
чале,  в  первую  половину  30-х  годов,  пыталась  завязать
дружественные  отношения  с  Мухаммедом  Али,  сущест¬
вуют  документальные  свидетельства.  Этот  факт  отме¬
чается  и  в  некоторых  исследованиях.  Например,  амери¬
канский  историк  Ф.  С.  Родки  писал:  «Некоторые  анг¬
личане,  которые  верили,  что  паша  (Мухаммед  Али.—
Ц.  Д.)  объединится  с  Англией  с  целью  содействовать
кс  интересам  в  Индии,  придерживались  мнения,  что  их
к  грана,  как  и  Франция,  должна  объединиться  с  ним,
а  не  с  Турцией»  [182,  с.  63].  В  докладной  записке  сул-
iany  в  конце  1837  г.  Мустафа  Решид  отмечал,  что  ка-
чос-то  время  Англия  не  была  расположена  выступать
против  Мухаммеда  Али,  так  как  надеялась,  что  он  «бу¬
дет  некоторого  рода  оплотом  против  России»  [48,  с.  89;
см.  также  34,  т.  12,  с.  50,  41;  116,  с.  205—207;  124,  ч.  1,
 .  240,  252—253;  151,  с.  66,  124—126;  182,  с.  38—41,  49,
.18—60;  198,  с.  141],
 В  парламентских  дебатах  в  Лондоне  затрагивался
I  опрос,  почему  ,Англия  не  оказала  помощь  султану  в
1832—1833  гг.  Грей,  возглавлявший  тогда  английский
лпбинет,  ответил,  что  «Англия  имела...  обширные  торго¬
вые  сношения  с  Мухаммедом-Али,  порывать  которые
было  не  в  ее  интересах»  [цит.  по  5,  с.  391].  В  литера-
ivpe  же  чаще  встречается  общее  положение  о  том,  что
Англия  считала  одним  из  основополагающих  принци¬
пов  своей  политики  постоянный  союз  с  султанской  Тур¬
цией,  чтобы  препятствовать  восточной  политике  России
и  Франции.  В  этом  верном  положении,  однако,  не  учи-
плвастся  отношение  Англии  в  первую  половину  30-х  го¬
дов  XIX  в.  к  Мухаммеду  Али  и  султану  [см.,  например,
-08,  с.  208;  74,  с.  485;  85,  с.  558—559;  86,  с.  496;  90,
п  172,  179—180;  97,  с.  93;  132,  с.  482].
 После  первой  попытки  объявить  независимость  Егип-
‘п  в  1834  г.,  отвергнутой  всеми  европейскими  держава¬
ми,  Мухаммед  Али  считал,  что  виновницей  этого  ответа
()ыла  Англия,  и  относился  к  ней  с  тех  пор  как  к  своему
"Рогивнику  [124,  ч.  1,  с.  250—251;  182,  с.  49].  Поэтому
u  1835  г.,  когда  Англия  после  долгих  хлопот  добилась
 Порты  разрешения  экспедиции  полковника  Чесни,
 3.1  к.  651
 65

целью  которой  было  установить  судоходство  по  Евфра
ту,  Мухаммед  Али  в  течение  нескольких  месяцев  не  да
вал  согласия  на  работу  экспедиции  в  районе  Северно]
Сирии,  находившейся  в  его  управлении.  «Теперь,  —  пи
сал  Розен,  —  британское  правительство  увидело...  како{
благодарности  оно  может  ожидать  за  свою  до  унижениз
доведенную  угодливость,  и  с  тех  пор  оно  уж  не  забы¬
ло  этого»  [124,  ч.  1,  с.  253].  Ш.  Алтундаг,  исследовав
ший  историю  турецко-египетского  конфликта,  отметил
что  Мухаммед  Али  «сумел  восстановить  против  себ^
за  исключением  Франции,  всю  Европу...  особенно  Анг
лию»  [199,  с.  231].
 Во  второй  половине  30-х  годов  связи  султанскогс
правительства  с  Англией  постепенно  крепли.  В  это  вре
мя  Англия  уже  окончательно  решила  поддерживать  сул^
тана  против  Мухаммеда  Али.  Положение  на  Восток<
не  удовлетворяло  Пальмерстона  не  только  из-за  Ункяр
Искелесийского  договора,  но  и  потому,  что  Англию  бес
покоил  Мухаммед  Али,  который  мог  использовать  Си;
рию  как  плацдарм  для  завоевания  Аравийского  полу
острова  и  Месопотамии,  важнейших  подступов  к  Ин:
дии  с  запада  [46,  №  17—18,  с.  180—181;  62,  с.  176—■
177;  151,  с.  168;  182,  с.  57].
 Порта  хотела,  чтобы  ее  союз  с  Англией  был  дв)
сторонним  и  наступательным,  а  не  оборонительным  и  н
коллективным,  чего  желали  европейские  державы,  стре]
мившиеся  заменить  им  русско-турецкий  Ункяр-Иске]
лесийский  договор.  Не  имея  уверенности  в  том,  чтС
Англия  согласится  заключить  такой  союз,  она  предпо
читала  оставаться  верной  дружественным  отношенияй
с  Россией,  чтобы  угрожать  Мухаммеду  Али  "Ункяр-Ис-
келесийским  договором.
 Английский  посол  в  Османской  империи  Понсонб*
(назначен  в  феврале  1833  г.)  с  1834  г.  поддерживал  аг
рессивные  устремления  султана  против  Мухаммеда  Алр
и  внушал  ему  надежду,  что  Англия  при  случае  окажет
военно-морскую  помощь  султанской  Турции  [124,  ч.  I1
с.  239—240;  182,  с.  67;  151,  с.  167;  53,  т.  6,  с.  6;  48,  с.  132]
Такая  позиция  была  эффективным  средством  сделать
недейственным  русско-турецкий  союз  и  упрочить  англо;
турецкие  отношения.  Пальмерстон  знал  об  этом  направ'
лении  деятельности  Понсонби  и  якобы  не  разделял  ег(
взглядов  [43,  т.  2,  с.  442;  182,  с.  53],  так  как  не  мог  оъ
 66

крыго  признаться  в  желании  нарушить  статус-кво.
«Английское  правительство...  —  отмечал  Розен,  —  хотя
0но  было  еще  далеко  (в  марте  1838  г.  —  Н.  Д.)  от  мыс-
,п  нарушить  мир  Европы,  однако  мало-помалу  в  нем
,,  в  публике  утверждался  взгляд  лорда  Понсонби,  т.  е.
чю  война  на  востоке,  в  которой  Англия  явно  взяла  бы
сторону  Порты,  не  только  бы  нарушила  преимущество
французов,  окружающих  вице-короля  (Мухаммеда
Дли.  —  Н.  Д.),  но  в  то  же  время  разорвала  бы  договор
на  котором  основывается  преобладание  России  в  Кон¬
стантинополе;  поэтому,  как  полагали,  нечего  было  с
I  акпм  страхом  избегать  войны...»  [124,  ч.  1,  с.  301].
 В  1836  г.  Понсонби  от  имени  своего  правительства
заявил  Порте  протест  против  имевшей  место  в  Сирии
монополии  на  шелк  и  другие  предметы  производства.
Монополии  в  Египте  и  Сирии  (после  завоевания  послед¬
нем'!  Мухаммедом  Али)  были  источником  его  огромных
доходов.  Поэтому  Порта  в  ответ  на  протест  Англии
охотно  согласилась  выдать  ферман,  запрещавший  эту
систему  в  Сирии,  но  с  условием,  чтобы  Англия  сама  при¬
нудила  Мухаммеда  Али  его  выполнять.  Монополии  в
Сирии  были  уничтожены.  Порта  надеялась,  что  эта
\  ступка  английским  торговым  интересам  вызовет  согла¬
сие  Англии  оказать  ей  военную  помощь  против  Мухам¬
меда  Али.  «Дело  это  значительно  помогло  старанию
английского  посла  сблизиться  с  министрами  Порты;
султан  и  окружающие  его  возымели  уверенность  в  го-
|  овности  Англии  подать  помощь...»  [1>24,  ч.  1,  с.  264].
 На  всем  протяжении  конфликта  шла  непрерывная
дипломатическая  борьба  между  Англией  и  Россией  за
преобладающее  влияние  на  Порту,  и  чаша  весов  скло¬
нялась  то  в  одну,  то  в  другую  сторону.
 Как  доносил  Мустафа  Решид,  и  Англия  и  Франция
не  переставали  запугивать  Порту  русской  угрозой  [46,
 14,  с.  68,  69;  48,  с.  84]  и  советовали  не  принимать  в
будущем  помощи  России,  так  как  это  может  привести
к  общей  войне,  в  которой  пострадает  Турция  [48,  с.  70,
130—31;  53,  т.  6,  с.  6].
 На  всем  протяжении  турецко-египетского  конфликта
Франция  оказывала  Мухаммеду  Али  поддержку,  но
вынуждена  была  противиться  его  попыткам  провозгла¬
сить  независимость,  чтобы  не  дать  повода  России  для
Генного  вмешательства  и  сохранить  султанскую  Тур¬
 5*
 67

цию  в  качестве  антирусского  барьера  и  не  восстановит^
против  себя  Англию.
 Султанская  дипломатия  использовала  сложное  по¬
ложение  Франции,  пытаясь  упрочить  ее  дружественное
отношение  и  завоевать  французское  общественное  мне¬
ние  в  ущерб  Мухаммеду  Али.
 Посольская  деятельность  Мустафы  Решид-бея
в  Париже  и  Лондоне  в  1834—1837  гг.
 Перед  Мустафой  Решид-беем,  турецким  послом  е
Париже,  в  1834  г.,  как  сообщает  его  первый  биограф
Селяхеддин-бей,  ставились  две  главные  задачи:  1)  «рас¬
сеять  ложные  представления  о  Турции»  среди  полити¬
ческих  деятелей  Европы;  2)  пытаться  разрешить  еги¬
петскую  проблему  в  соответствии  с  правом  и  пользой
государства  [51,  с.  15—16;  48,  с.  63].  Мустафа  Решил
имел  третье,  неофициальное  поручение  —  осуществить
секретные  переговоры  с  французским  правительством
о  возврате  Алжира  [215,  с.  35].
 Политические  деятели  и  общественность  в  европей¬
ских  странах  в  то  время  не  только  преувеличивали  эко¬
номические  и  культурные  достижения  Египта,  находив¬
шегося  под  властью  Мухаммеда  Али,  но  также  малс
знали  о  положении  Османской  империи,  в  том  числе
о  реформах  Махмуда  II.  Поэтому  задание  —  «рассеять
ложные  представления  о  Турции»,  поставленное  Портой
перед  своим  послом,  было  весьма  актуальным.  От  его
успешного  решения  зависело  отношение  к  враждующим
сторонам  —  султанскому  правительству  и  Мухаммед}
Али  —  не  только  общественного  мнения,  но  и  европей¬
ских  кабинетов.
 Выше  упоминалось,  что  в  1834  г.  Мухаммед  Али  сде¬
лал  попытку  дипломатическим  путем  добиться  незави¬
симости,  которая  великими  державами  была  отвергну¬
та.  Мустафа  Решид  считал,  что  если  Мухаммед  Али
станет  добиваться  этой  цели  вооруженным  путем,  тс
намерение  Порты  вернуть  Алжир  окажется  для  турец
кого  посла  слишком  маловажной  задачей  по  сравнении!
с  предписанием  правительства  добиваться  наиболее
благоприятного  решения  египетской  проблемы.  В  од¬
ном  из  донесений  1834  г.  из  Парижа  он  написал:  «...ь
 68

С()ответствии  с  временем  и  положением  [дел]  эта  египет¬
ская  проблема  довольно  серьезна,  алжирская  же  по
сравнению  с  нею  ничтожна»  [48,  с.  65[.  Этой  оценкой  он
и  руководствовался  во  время  своей  посольской  деятель¬
ности  в  Париже.  Заметим,  что  Османская  империя  бы-
,а  гораздо  больше  заинтересована  в  обладании  Егип-
юм,  чем  Алжиром,  так  как  Алжир  лишь  номинально
.ходил  в  состав  Османской  империи.  Египет  же  платил
оолыпую  дань  и  обязан  был  предоставлять  в  распоря¬
жение  Порты  значительную  по  тем  временам  военную
силу.  В  1834  г.,  например,  сумма  дани,  которая  долж¬
на  была  поступить  из  Египта,  составляла  32  тыс.  кесе,
и  ли  6  млн.  фр.  [112,  с.  60;  198,  с.  140].  Дунайские  кня-
кества  (для  сравнения)  в  этом  же  году  выплачивали
Порте  3  млн.  пиастров  в  год,  что  приблизительно  со¬
ставляло  680  тыс.  фр.  [124,  ч.  1,  с.  228].
 Готовясь  начать  войну  с  Мухаммедом  Али  во  время
,  алестинского  и  ливанского  восстания  в  1834  г.,  Порта
поручила  Мустафе  Решиду  выяснить,  как  поступит
Франция,  если  разразится  война.
 По  пути  в  Париж  в  сентябре  1834  г.,  как  уже  отме¬
чалось,  Мустафа  Решид  в  Вене  беседовал  с  Меттерни-
ом.  Последний  сказал,  что  великие  державы  не  хотят
"бострения  турецко-египетского  конфликта  и  не  допу¬
стят  этого.  Турецкий  посол  выражал  надежду,  что  в  свя-
<и  с  восстанием  населения  Сирии  дружественные  отно¬
шения  к  султану  проявит  не  только  Россия,  но  и  другие
неликие  державы  [45,  №  1,  с.  31—32].  Это  заявление
посла  свидетельствовало  о  надежде,  которую  в  1834  г.
питало  султанское  правительство  на  поддержку  евро¬
пейских  держав  в  подавлении  бунта  Мухаммеда  Али.
 В  Париже  Мустафа  Решид,  желая  выяснить  наме¬
рение  французского  правительства  в  связи  со  сложив¬
шейся  обстановкой,  беседовал  с  заведующим  протоколь¬
ным  отделом  министерства  иностранных  дел  Франции
1езажем.  Дезаж  предупредил  его,  что  если  какая-либо
11  <  европейских  держав  начнет  войну  (т.  е.  поддержит
"Дну  из  сторон  —  султана  или  Мухаммеда  Али),  то  дру-
’Ие  державы,  «защищая  принципы  цивилизации»,  этого
110  Допустят.  «Поэтому,  —  заметил  Дезаж,  —  намерение
сУлтана  мирно  договориться  с  Мехмедом  Али  соответ-
егвует  политике  данного  времени»  [45,  №  6,  с.  431].
 В  это  время  уже  происходили  переговоры  между
 69

представителями  султана  и  Мухаммеда  Али,  так  как  об
стороны  успели  убедиться  в  невозможности  реализс
вать  свои  планы  из-за  противодействия  европейски
держав.  Султан  потребовал  возвращения  захваченное
Мухаммедом  Али  эялета  Раккы  и  уплаты  дани  [4j
№  6,  с.  430],  .которую  губернатор  Египта  задержива|
под  всякими  предлогами,  не  выполняя  условий  КютЗ
хийского  соглашения.  Переговоры  представителей  суд
тана  и  Мухаммеда  Али  закончились  обоюдными  уступ
ками  [124,  ч.  1,  с.  250].
 В  посольских  донесениях  из  Парижа  за  1834—
1835  гг.  большое  место  Мустафа  Решид  отводил  ин
формации  о  Турции,  публикуемой  во  французской  пре<)
се.  Он  стремился  привлечь  на  сторону  султанской  Туп
ции  сотрудников  местных  газет  и  общественное  мий
ние  Франции.
 Турецкий  посол  сообщал  Порте,  что  Франция  я!
ляется  сторонницей  Египта  и  французская  пресса  вы
сказывается  о  Мухаммеде  Али  в  одобрительном  тот
Мустафа  Решид  отмечал,  что  слухи,  которые  распре
страняет  о  себе  Мухаммед  Али,  воспринимаются  здес
как  его  стремление  к.  «цивилизации»  [45,  №  6,  с.  433]
Он  также  отмечал,  что  некоторые  известные  купцы,  не
взирая  на  издержки,  помещают  во  французской  пресс
сведения,  полезные  Мухаммеду  Али,  и  стараются  при
влечь  к  нему  умы  французов  [45,  №  1,  с.  39].  Однак
(благодаря  стараниям  Мустафы  Решида)  во  Франци,
стали  уже  говорить  о  жестоком  обращении  и  притесне
нии  населения  Мухаммедом  Али,  а  также  о  реформа,
в  Османской  империи.  И  хотя  результаты  были  еще  не
значительны,  но  Мустафа  Решид  выражал  надежду  н
скорое  падение  «ложного  престижа»  губернатора  Егиг
та  [45,  №  6,  с.  433;  48,  с.  66].  Деловые  контакты  с  сс
трудниками  французских  газет  требовали  денежны
расходов.  Например,  одному  из  сотрудников  газет!
«Мессаж»  Мустафа  Решид  ежемесячно  выплачива,
150  фр.  Содержание  газеты,  как  отмечал  Мустафа  Ре
шид,  стало  постепенно  меняться  |45,  №  4,  с.  294;  Ц
с.  66].
 Бывший  посол  в  Стамбуле  генерал  Гильемино  реке
мендовал  Мустафе  Решиду  чиновника,  связанного  с  не
которыми  известными  газетами.  Его  обязанность  cocTq
яла  в  том,  чтобы  за  24  часа  до  выхода  газеты  соста!
 70

пять  резюме  газетных  статей  и  направлять  их  местным
министрам.  Одновременно  он  посылал  их  некоторым
[,ослам,  которые  сумели  завязать  с  ним  дружественные
:И  ношения.  Если  послы  считали,  что  какие-либо  мате¬
риалы  противоречат  внешнеполитической  ориентации  их
государств,  то  предупреждали  об  этом  чиновника,  и  он
,ибо  совсем  изымал  такие  статьи,  либо  смягчал  их  тон.
])  газетах,  с  которыми  чиновник  был  связан,  он  поме¬
шал  материалы,  получаемые  от  послов.  Его  услуги  так-
,ке  требовали  оплаты.  На  первый  случай  он  обещал
,публиковать  в  газетах  «Деба»  и  «Монитёр»  сообщения
,б  учреждении  почт  и  учениях  в  османском  флоте,  о
прощении  султаном  недоимок  Мухаммеду  Али.  Все  эти
сообщения  должны  были  произвести  благоприятное
нечатление  [45,  №  6,  с.  435].  Мустафа  Решид  сообщал
,  Порту,  что  он  известил  французских  читателей  о  стро¬
ительстве  грунтовой  дороги  от  Ускюдара  до  Измита
|  -45,  №  6,  с.  432]1  и  о  том,  что  уже  два  года  назад  в  Ос¬
манской  империи  было  решено  учредить  карантины,  но
•лому  мешают  хлопоты,  связанные  с  Египтом  [45,  №  3,
С  291].
 Будучи  в  Париже,  турецкий  посол  высоко  оценил
шачение  газет,  издававшихся  в  Османской  империи
Блаком7  на  французском  языке.  Попадая  во  Францию,
ли  газеты,  как  писал  Мустафа  Решид,  способствовали
пшенению  к  лучшему  мнения  французов  об  Османской
империи.  Появились  статьи  о  Мухаммеде  Али,  в  кото¬
рых  чувствовалось  насмешливое  отношение  к  нему.  Из¬
менению  французского  общественного  мнения,  отмечал
•  урецкий  посол,  способствовали  и  реформы,  проводив-
'ппеся  султаном  Махмудом  II.  Во  французских  газетах
по  отношению  к  султанской  Турции  стали  употреблять
"учтивый  и  беспристрастный  тон»  [45,  №  9,  с.  211].
 Мустафе  Решиду  стало  известно,  что  Мухаммед  Али
11  ‘Чатил  редактору  газеты  «Куррье  франсэ»  600  фр.  в
Щ'еяц.  Турецкий  посол  не  имел  возможности  платить
'пкую  сумму  и  высказывал  в  донесениях  свое  сожале-
’•че  по  этому  поводу  [45,  №  9,  с.  219].
 Внимание,  которое  посол  уделял  французской  прес-
 свидетельствовало  о  том,  что  он  придавал  большое
и,ачение  французскому  общественному  мнению,  пытал-
с>я  воздействовать  на  его  формирование.  Он  знал,  что
)Но  оказывает  определенное  влияние  на  отношение  к
 71

турецко-египетскому  конфликту  дипломатического  кор
пуса  и  правительства  Франции.
 В  Париже  укрепилось  мнение  Мустафы  Решида
том,  что  турецко-египетский  конфликт  можно  решить
помощью  Англии.  В  марте  1836  г.  он  обращал  внимани
Порты  на  пренебрежительное  отношение  английског
консула  в  Алеппо  к  египетской  администрации  и  сдела,
вывод,  что  оно  свидетельствует  об  усилении  недоволь
ства  Англии  Мухаммедом  Али,  и  советовал  не  упускат
удобного  случая  [45,  №  12,  с.  461].  Спустя  некоторо
время,  3  июля  1836  г.,  он  вновь  написал  в  Порту,  чт
«в  соответствии  с  политикой  данного  времени  с  Анг
лией  полезно  поддерживать  хорошие  отношения,  плохи
же  крайне  вредны»  [45,  №  13,  с.  52].  Этот  совет  был  ег
реакцией  на  происшествие  в  Стамбуле,  приведшее
ухудшению  англо-турецких  отношений8.
 13  сентября  1836  г.  Мустафа  Решид  получил  указа
ние  Порты  поменяться  постами  с  турецким  послом
Лондоне  Нури-эфенди  [207,  с.  701;  см.  также  45,  №  Н
с.  61].  Порта  надеялась,  что  Мустафа  Решид,  зареко
мендовавший  себя  как  наиболее  искусный  дипломат
сумеет  в  Лондоне  достичь  больших  успехов,  в  том  чис
ле  и  в  решении  турецко-египетского  конфликта.
 Напряженность  турецко-египетских  отношений  н
уменьшалась.  14  октября  1836  г.,  т.  е.  в  первые  же  не
дели  пребывания  в  Лондоне  в  качестве  посла,  Мустаф,
Решид  сообщил  в  Стамбул,  что  французские  газет!
вновь  пишут  о  намерении  Мухаммеда  Али  провозгла
сить  наследственным  пост  губернатора  Египта.  Боле
того,  газеты  сообщали,  что  Мухаммед  Али  в  присутст
вии  европейских  консулов  в  Каире  официально  обт
явил  своего  сына  Ибрахима  преемником  в  Сирии,
внука  —  Аббас-пашу  —  преемником  в  Египте  [46,  №  Н
с.  65—66].
 Встревоженный  этими  известиями,  Мустафа  Реши,
сразу  же  после  приезда  в  Лондон  в  октябре  1836  г.  об
ратился  к  Пальмерстону,  чтобы  выяснить,  наскольк!
справедливы  слухи,  а  также,  как  относится  Англия
ним.  Французский  посол  в  Стамбуле  адмирал  Руссе!
был  в  это  время  отозван  французским  правительство!
в  Париж,  и  Мустафа  Решид  предполагал,  что  этот  от
зыв  связан  с  событиями  в  Египте.  Пальмерстон  успо
коил  турецкого  посла  относительно  намерения  Фран
 72

ции,  сказав,  что  алжирский  вопрос  является  исключе-
иПем,  а  в  других  делах  Франция  стремится  быть  полез-
„ой  Османской  империи.  В  то  же  время  Пальмерстон
пытался  выяснить  мнение  посла  и  султанского  прави-
нлтьства  о  политике  Франции  и  России.  Мустафа  Ре-
ид  ограничился  выражением  согласия  с  мнением
Пальмерстона  об  отношении  Франции  к  султану  и,  пре¬
следуя  свою  главную  цель  —  получить  поддержку  Анг¬
лии,  добавил,  что  главное  для  Османской  империи  —
дружба  Англии.  Пальмерстон  заверил  в  ответ,  что  Анг¬
лия  всегда  готова  проявлять  дружескую  благосклон¬
ность  ко  всем  проблемам  Порты.  Мустафа  Решид  счел
нужным  обратить  внимание  собеседника  на  то,  что  же-
1'iHiie  султана  состоит  в  удалении  египтян  из  Сирии  и
;ол  ном  соблюдении  Мухаммедом  Али  обязанностей
подданного.  Он  отметил,  что  ныне  Мухаммед  Али  го-
норит  о  своих  преемниках  и  поэтому  подобные  обстоя-
■сльства  заставят  Порту  не  договариваться  с  ним,  а
действовать  против  него.
 Пальмерстон  ответил  в  примиряющем  духе.  Он  под-
(‘ркнул,  что  удалить  Мухаммеда  Али  из  Сирии  только
словесными  увещаниями  невозможно,  а  силы  его  там
значительны.  Поэтому  Пальмерстон  предложил  не  под¬
нимать  этого  вопроса  при  жизни  Мухаммеда  Али,  так
лк  он  стар  и  болен  и  долго  не  проживет.  Если  султан
даст  такое  обещание,  сказал  он,  то  Англия,  со  своей
•  троны,  скажет  Мухаммеду  Али,  что  он  не  имеет  пра-
а  держать  войска  в  Сирии  и  проявлять  неповиновение.
>10  позволит  Порте  заняться  внутренними  проблемами
1  упрочить  благосостояние  страны  и  населения.  Паль-
чретон  подчеркнул,  что  Англия  всегда  рассматривала
Мухаммеда  Али  лишь  как  губернатора  Египта  и  поддан-
пого  султана,  о  чем  его  неоднократно  предупреждала,
 1  сто  разговоры  о  наследственной  передаче  власти  вы-
пидят,  по  мнению  Пальмерстона,  странно.
 Министр  иностранных  дел  Англии  не  обошел  мол¬
ением  и  вопрос  об  отношении  России  к  султанской
Турции,  которое  он  охарактеризовал  в  резко  отрица-
|(еьном  смысле.
 Турецкий  посол  ответил  Пальмерстону,  что  султан
’Ремится  к  внутреннему  упорядочению  и  благосостоя-
[,|,1()  страны,  а  проблема  Сирии,  заявил  он,  обойдя  мол¬
ением  предложение  министра  иностранных  дел  Англии
 73

о  желательности  сохранения  мира  и  существующее
положения  между  султаном  и  Мухаммедом  Али,  тре
бует  дальнейшего  внимательного  обсуждения.  Пальмер
стон  с  этим  согласился.
 Мустафа  Решид  написал  в  Порту,  что  беседа  длилао
долго.  Свое  донесение  он  завершил  следующими  выве
дами:  1)  Англия  не  одобряет  намерений  Мухаммед
Али  добиться  наследственной  власти  в  Египте,  считае
нужным  ликвидировать  мятеж  без  шума  (т.  е.  диплома
тическим,  а  не  военным  путем)  и  намерена  решит
конфликт  в  пользу  султана;  2)  границы  с  Россией  ну>и
но  укреплять  и,  не  прибегая  к  Ункяр-Искелесийском
договору,  не  давать  России  повода  для  вооруженной
вмешательства  в  турецко-египетский  конфликт;  3)  Фран
ция,  хотя  и  является  сторонницей  египетского  губерна
тора,  но  и  она  не  допустит  обострения  конфликта,  та]
как  Англия  проявляет  заинтересованность  делами  Му
хаммеда  Али,  противоречащую  интересам  Франции
Склонность,  которую  время  от  времени  Франция  пре
являет  к  России,  не  стала  прочной  и  не  получила  шире
кой  поддержки  французов,  но  явная  поддержка  Росси
ей  свергнутого  Карла  X  ослабла,  и,  возможно,  Росси]
теперь  более  одобрительно  смотрит  на  политику  фран
цузского  короля  Луи  Филиппа.  Однако  дело  не  дойде'
до  такой  степени  доверия  между  обоими  государства
ми,  чтобы  французский  посол  показывал  свои  инструк
ции  российскому  послу,  тем  более  что  намерения  Фран
ции  относительно  Египта  направлены  против  интересо]
России  [46,  №  14,  с.  65—70].
 Таким  образом,  уже  в  этом  первом  донесении  и
Лондона  о  состоянии  турецко-египетского  конфликта
отношении  к  нему  европейских  держав  Мустафа  Решщ
предлагал  для  устранения  турецко-египетских  разногла
сий:  ориентироваться  на  Англию,  так  как  она  намерен;
оказать  помощь  султану  в  соответствии  с  его  желани
ем;  не  прибегать  к  помощи  России,  которую  можн<
получить  по  условиям  Ункяр-Искелесийского  договора
не  опасаться  Франции,  потому  что,  как  бы  она  ни  хо
тела  поддержать  Мухаммеда  Али,  она  не  сделает  этог<
из-за  солидарности  с  Англией,  направленной  проти|
интересов  России;  попытки  русско-французского  сбл^
жения,  по  мнению  турецкого  посла,  не  нашли  прочног!
основания.
 74

Посольские  донесения  Мустафы  Решида  из  Лондона
,а  1836—1837  гг.  позволяют  проследить  начало  англо-
грецкого  сближения.  В  связи  с  тем  что  до  сих  пор  в
Гитсратуре  дебатируется  вопрос  о  том,  была  ли  Англия
причастна  к  разжиганию  второго  вооруженного  столк¬
новения  султана  с  Мухаммедом  Али  [см.  63,  с.  75},  эти
,урецкие  документы  приобретают  особое  значение.  Они
важны  также  и  потому,  что  освещают  формирование
дипломатической  позиции  Порты  в  1836—1837  гг.,  т.  е.
в  период,  когда  султанская  дипломатия  значительно  из¬
менила  сваю  внешнеполитическую  ориентацию  и  сдела¬
ла  ставку  на  союз  с  Англией.
 После  того  как  предпринятая  в  октябре  1836  г.  по-
ытка  Мухаммеда  Али  упрочить  свою  власть  потерпела
неудачу  из-за  несогласия  европейских  держав,  вновь
начались  непосредственные  переговоры  между  предста¬
телями  враждующих  сторон.  Они  продолжались  с
последней  четверти  1836  по  первую  половину  1837  г.
 Как  можно  видеть  из  донесений  Мустафы  Решида,
Франция  по  своей  инициативе  (чем  была  недовольна
\иглия)  взяла  на  себя  посредничество  в  переговорах.
Французский  посол  в  Стамбуле  адмирал  Руссен  пред-
дожил  Мухаммеду  Али  в  январе  1837  г.  добиться  у
*  ултана  признания  его  власти  в  Египте  наследствен¬
ной,  а  в  Сирии  —  права  пожизненного  владения  [46,
М»  15,  с.  137—138].  В  июне  1837  г.  султан  дал  такое  со¬
гласие,  но  обещал  передать  в  пожизненное  управление
Мухаммеду  Али  лишь  часть  Сирии  до  Акки,  а  Сайда
должна  была  остаться  за  султаном  [46,  №  16,  с.  58—59].
 11  i  других  источников  известно,  что  Мухаммед  Али  ка-
't  горически  отказался  расстаться  с  мыслью  о  наслед-
пвенной  власти  его  семьи  в  Сирии.  Переговоры,  кото¬
рые  от  имени  Порты  вел  ее  представитель  Сарым-эфен-
ли  [46,  №  15,  с.  130—131],  кончились  безрезультатно
127,  с.  152—153;  84,  т.  4,  с.  243;  97,  с.  99;  1*24,  ч.  1,  с.  292—
-94;  см.  также  46,  №  17—18,  с.  187].
 Пальмерстон  в  это  время  вновь  обратил  внимание
'}устафы  Решида  на  то,  что  Мухаммед  Али  не  уйдет  из
Сирии  добровольно,  и  советовал  не  добиваться  этого
М1лой  из-за  рискованности  предприятия,  хотя  подчерк¬
нул,  что  Англия  желает  освобождения  Сирии  из  рук
Мухаммеда  Али.  Турецкий  посол,  однако,  считал,  что
’Фпменение  силы  необязательно  и  что  достаточно  энер¬
 75

гичных  угроз  со  стороны  Франции  и  Англии.  Пальмер
стон  не  верил  в  возможность  такого  легкого  исхода
Вместе  с  тем  он  заметил,  что  если  султан  даст  согласи*
решить  проблему  на  условиях,  предлагаемых  француз
ским  послом  Руссеном,  и  если  Англии  будет  сделано
предложение  о  посредничестве,  то  она  его  примет.
 Согласие  султана  на  оставление  Сирии  Мухаммеду
Али  представлялось  Мустафе  Решиду  нереальным  \
потому  он  не  считал  для  себя  возможным  вмешаться
в  происходившие  переговоры,  о  чем  сказал  английско
му  министру  [46,  №  15,  с.  138].
 Таким  образом,  и  в  январе  1837  г.  позиция  Пальмер*
стона  оставалась  прежней:  он  еще  указывал  на  опас¬
ность  войны  между  султаном  и  Мухаммедом  Али.  Му¬
стафа  Решид  обратил  внимание  Пальмерстона  на  то
что  если  Порта  будет  продолжать  попытки  договориться
с  Мухаммедом  Али  и  будет  оказывать  ему  «милости¬
вое  отношение»,  то  такое  положение  может  затянуться,
так  как  достигнуть  прочного  соглашения  при  условие
оставления  Сирии  за  Мухаммедом  Али  невозможно,  г
возникновением  внезапных  событий  не  известно  кто  еще
сможет  воспользоваться  [46,  №  15,  с.  137].
 Это  высказывание  турецкого  посла  преследовало
цель  побудить  английского  министра  к  более  решитель¬
ному  содействию  султану,  которое  изменило  бы  су¬
ществовавшее  положение.  Мустафа  Решид  недвусмыс¬
ленно  намекал,  что  возникновением  «внезапных  собы¬
тий»,  т.  е.  войны  между  Мухаммедом  Али  и  султаном
может  воспользоваться  Россия.  Он  сказал  также  Паль¬
мерстону,  что  в  случае  урегулирования  турецко-египет¬
ского  конфликта  Османская  империя  будет  согласовы¬
вать  свою  политику  с  политикой  Англии  и  Франции
даже  если  и  будет  продлен  Ункяр-Искелесийский  дого¬
вор.  По  мнению  Мустафы  Решида,  возможное  продле¬
ние  договора  было  бы  основано  на  стремлении  добить¬
ся  подобающего  урегулирования  турецко-египетского
конфликта  и  не  противоречило  бы  принципам  политик*
Англии  и  Франции  [46,  №  15,  с.  137].
 Обещание  турецкого  посла,  что  Порта  будет  ориен
тироваться  на  западные  державы  независимо  от  фор
мальных  отношений  с  Россией,  также  имело  цель  до
биться  более  действенной  поддержки  Англии.
 В  июне  1837  г.  Мустафа  Решид  был  назначен  на  nod
 76

министра  иностранных  дел  Османской  империи.  Это  на¬
значение  свидетельствовало  о  явном  англо-турецком
сближении  [124,  ч.  1,  с.  293;  132,  с.  414—415;  см.  также
;34,  т.  1'2,  с.  73;  115,  с.  80].  Отъезд  турецкого  министра
на  родину  задержался  до  августа.  В  начале  августа
1837  г.  Мустафа  Решид  был  принят  английской  короле¬
вой  Викторией,  незадолго  до  того  вступившей  на  пре¬
стол  9.  В  тот  же  вечер  он  два  часа  конфиденциально
беседовал  с  Пальмерстоном  о  внешнеполитических
проблемах  Османской  империи.  Во  время  беседы  ми¬
нистр  иностранных  дел  Англии  поставил  его  в  извест¬
ность  о  том,  что  он  сообщил  второму  английскому  кон¬
сулу  в  Египте  (в  то  время  находившемуся  в  Лондоне)'
для  передачи  Мухаммеду  Али:  Англия  считает  Мухам¬
меда  Али  лишь  подданным  и  слугой  султана,  а  значит,
не  только  Сирия,  но  и  Египет  принадлежат  султану,  а
сам  Мухаммед  Али  является  лишь  губернатором  этих
провинций.  Поэтому  Англия  решительно  не  поддержи-
нает  его  притязаний.  Несмотря  на  то  что  Сирия  ныне
захвачена  им,  Англия  надеется,  что  Османская  империя
в  ближайшее  время  упорядочит  свои  дела  и  освободит
Сирию.  И  хотя  требовательность  Мухаммеда  Али  воз¬
росла  и  он  имеет  намерение  захватить  Йемен,  выйдя
к  Индийскому  океану,  Англия  с  этим  согласиться  не
может.
 Мустафа  Решид  выразил  признательность  Пальмер¬
стону  и  заявил,  что  немедленно  информирует  свое  пра¬
вительство  о  содержании  беседы:  «Нет  сомнения,  что
/го  известие  принесет  удовлетворение  Его  Величеству
султану»  [46,  №  17—18,  с.  180—181].
 Таким  образом,  через  девять  месяцев  после  приезда
Мустафы  Решида  в  Лондон  отношение  Пальмерстона
к  вопросу  об  освобождении  Сирии  от  правления  Му¬
хаммеда  Али  резко  изменилось.  В  августе  1837  г.  анг¬
лийский  министр  говорил  уже  не  об  опасности  войны
султана  с  Мухаммедом  Али,  как  это  было  в  октябре
1836  г.,  а  о  скором  освобождении  Сирии.  Правда,  эти
слова  предназначались  для  передачи  мятежному  губер¬
натору  и  звучали  как  угроза,  но  вместе  с  тем  Пальмер¬
стон  счел  нужным  сообщить  о  них  турецкому  послу,
иная,  что  султан  жаждет  войны.
 Во  время  следующей  беседы,  состоявшейся  через
несколько  дней,  Пальмерстон  обратил  внимание  ми¬
 77

нистра  иностранных  дел  Османской  империи  на  то,  что
Мухаммед  Али  широко  использует  французов  на  флоте
и  в  армии.  Например,  начальник  тулонской  верфи  вот
уже  шесть  лет  осуществляет  надзор  за  развитием  мор¬
ского  дела  в  Египте  и  Франция  не  только  выдает  ему
жалованье,  равное  прежнему,  но  за  службу  египетско¬
му  губернатору  наградила  орденом.  На  судах  Мухам¬
меда  Али  служат  французские  офицеры.  В  школах,  ти¬
пографиях  и  медресе,  открытых  в  Египте,  в  канцеляри¬
ях  военного  ведомства  также  используются  французы.
 Расположение  Франции  к  Мухаммеду  Али  и  ее  усер¬
дие  дошли  до  того,  что  хотя  введенная  губернатором
Египта  система  монополий  противоречит  соглашениям
и  приносит  чрезвычайный  вред  всем  торговцам,  в  том
числе  французским,  но  со  стороны  французского  кон¬
сула  в  соответствии  с  инструкцией  его  правительства
не  исходит  никаких  возражений,  и  трудно  допустить,
чтобы  они  последовали.  В  угоду  Мухаммеду  Али  прино¬
сятся  в  жертву  интересы  французских  торговцев  и  фран¬
цузских  подданных.
 Далее  Пальмерстон  сказал,  что  в  то  время  как  Му¬
хаммед  Али,  будучи  только  губернатором  и  слугою  сул¬
тана,  так  старается  укрепить  Египет  с  помощью  фран¬
цузов,  Османская  империя,  к  большому  сожалению,
противится  укреплению  собственных  сил,  обращая  вни¬
мание  на  наущения  некоторых  недругов.  Между  тем
если  бы  султан  в  соответствии  с  преобразованиями,
которые  были  столь  успешными  до  сих  пор,  и  в  соответ¬
ствии  с  местоположением  Османской  империи  и  способ¬
ностями  ее  многочисленного  населения  усовершенство¬
вал  армию  и  флот,  добился  упорядочения  в  финансо¬
вых  делах  и  постарался  уничтожить  «болезненное
бедствие»  (т.  е.  восстание  Мухаммеда  Али.—  Я.  Д.),  то
Пальмерстон  может  поклясться,  что  в  короткое  время
не  только  был  бы  уничтожен  Мухаммед  Али,  но  и  меж¬
дународный  престиж  Османской  империи  превзошел  бы
престиж  всех  других  государств.
 Мустафа  Решид  отверг  утверждение  Пальмерстона
о  том,  что  имеет  место  постороннее  вмешательство  (т.  е.
русской  дипломатии),  но  выразил  удовлетворение  вы¬
сказанным  доверием  собеседника.  Он  сказал,  что  сул¬
тан  постоянно  уделяет  внимание  полезным  для  страны
преобразованиям,  но  их  возможно  осуществить  лишь
 78

постепенно.  С  этим  Пальмерстон  согласился  (46,  №  17—
!8,  с.  183—185].
 Это  последнее  (от  10  августа  1837  г.)  перед  возвра¬
щением  на  родину  донесение  Мустафы  Решида  из  Лон¬
дона  содержало  весьма  важные  новые  положения,  ка¬
савшиеся  отношения  Англии  к  турецко-египетскому
конфликту.
 Изменилось  отношение  Англии  к  вопросу  о  возмож¬
ности  развязывания  войны  между  султаном  и  Мухам¬
медом  Али.  Пальмерстон  не  удерживал  Порту  от  вой¬
ны  с  Мухаммедом  Али,  не  напоминал  о  ее  опасностях
для  султанской  Турции,  а,  напротив,  призывал  ее  ук¬
репить  военные  силы  и  внутреннее  положение  и  выра-
нил  уверенность,  что  султан  после  необходимых  приго-
ювлений  одержит  победу  над  непокорным  вассалом.
Заметно  изменилась  и  оценка  Пальмерстона  политики
Франции  в  Египте.  Он  явно  осуждал  ее  и  давал  понять
Мустафе  Решиду,  что  считает  действия  Франции  на¬
правленными  против  интересов  султана.  О  Мухаммеде
Дли  Пальмерстон  говорил  в  угрожающем  тоне,  будучи
обеспокоен  его  планами  завоевания  Йемена  и  выхода
к  Индийскому  океану.
 К  сожалению,  источники  не  содержат  объяснений
причин  этих  изменений  именно  в  это  время10.  Но  содер¬
жание  беседы  свидетельствовало  о  том,  что  надежда
Мустафы  Решида  добиться  военной  поддержки  Англии
в  борьбе  с  Мухаммедом  Али  получила  реальные  осно¬
вания.
 Из  посольских  донесений  Мустафы  Решида  из  Лон¬
дона,  отправлявшихся  с  октября  1836  по  август  1837  г.
[46,  №  14—18],  можно  сделать  вывод,  что  Порта  вела
двойственную  политику  по  отношению  к  России.  При
всем  недоверии  к  ней,  которое  нашло  особенно  яркое
выражение  в  донесениях  Мустафы  Решида,  Порта  ста¬
ралась  ничем  не  испортить  с  нею  дружественных  от¬
ношений.  В  ряде  случаев  она  предпочитала  вызвать  не¬
довольство  Англии,  но  не  России.  Это  подтверждает,
например,  отказ  Порты  пригласить  в  Османскую  импе¬
рию  английских  военных  специалистов  по  той  причине,
и  го  этому  воспротивилась  Россия  [46,  №  15,  с.  133—136;
ср.  124,  ч.  1,  с.  266,  270—273].
 Крайне  осторожное  поведение  и  полное  невмеша¬
тельство  Османской  империи  в  англо-русский  конф¬
 79

ликт,  возникший  после  захвата  русскими  английской
шхуны  «Виксен»  в  конце  1836  г.,  свидетельствовало  о
том  же.  Порте  не  только  удалось  сохранить  строгий
нейтралитет,  но  и  скрыть  от  русских  свои  симпатии  к!
англичанам  в  этом  инциденте  [см.  46,  №  16,  с.  49—53;
№  17—18,  с.  176—178],
 Такую  же  осторожность  проявила  Порта,  когда
Пальмерстон  высказал  свою  заинтересованность  в  под¬
держке  Османской  империей  независимой  Бельгии  и
королевы  Испании,  боровшейся  с  карлистами.  Мустафа
Решид,  зная,  что  Россия  не  является  сторонницей  ис¬
панской  королевы  и  не  поддерживает  политических  от¬
ношений  с  Бельгией,  постарался  найти  предлог,  чтобы
отсрочить  соответствующие  решения  Порты  [46,  №  17—
18,  с.  181  —183].  Дружественный  и  торговый  договор  с
Бельгией  Мустафа  Решид  все  же  заключил  приблизи¬
тельно  год  спустя,  и  одновременно  Порта  признала  ис¬
панскую  королеву,  чем  вызвала  недовольство  в  Петер¬
бурге  [см.  124,  ч.  1,  с.  306].
 Хотя  Порта  часто  шла  навстречу  желаниям  России,
как  своей  союзницы,  и  следовала  ее  советам  там,  где
они  не  слишком  нарушали  ее  интересы,  это  не  мешало
ей  преследовать  свои  политические  цели  в  более  важ¬
ных  вопросах,  касавшихся  первостепенных  государст¬
венных  интересов.  Такая  политика  султанской  Турции
увенчалась  успехом:  она  сумела,  не  нарушив  дружест¬
венных  отношений  с  Россией  и  использовав  их  к  своей
выгоде,  добиться  одновременно  помощи  Англии  в  ре¬
шении  турецко-египетского  конфликта,  т.  е.  сделать  как
раз  то,  чего  не  хотела  Россия,  не  желая  передать  Анг¬
лии  первенствующую  роль  в  Османской  империи.

Глава  IV
 СБЛИЖЕНИЕ  С  АНГЛИЕЙ
 И  АНГЛО-ТУРЕЦКИЙ  ТОРГОВЫЙ  ДОГОВОР  1838  г.
 В  европейской  литературе  имеются  данные,  что  в
1836  [182,  с.  67]  либо  в  1837  г.  [151,  с.  167)  султанское
правительство  обращалось  к  Англии  с  предложением
(аключить  военный  союз  против  Мухаммеда  Али.
Ф.  Э.  Бейли  указывает,  что  Порта  предложила  военный
л)юз,  сознавая  ослабление  связей  России  с  Австрией  и
Пруссией  и  зная  о  расхождениях  между  Англией  и
Францией  в  этот  период  [151,  с.  167].  Действительно,
юманская  дипломатия  была  осведомлена  об  охлажде¬
нии  франко-английских  отношений  в  1836—1837  гг.
[16,  17—18,  с.  184;  48,  с.  85—87;  см.  также  182,  с.  66.
О  причинах  недовольства  Англии  см.  85,  с.  560;  71,
с.  359—361,  380—381].  Были  у  Англии  и  планы  союза
Австрией.  Появление  этих  планов  и  попытки  их  реа-
шзации  можно  проследить  по  османским  дипломатиче¬
ским  документам  того  времени.  Порта  учитывала  так¬
ие  обострение  русско-английских  противоречий  из-за
{охваченного  русскими  английского  судна  «Виксен»  [132,
с.  400—402,  411—413;  89,  с.  114—116;  46,  №  16,  с.  53].
 Вернувшись  в  сентябре  1837  г.  на  родину  и  будучи
>/кс  министром  иностранных  дел  Османской  империи,
Мустафа  Решид  подал  султану  Махмуду  II  докладную
■описку  (ляиха)  [см.  48,  с.  84—93]  *.  В  ней  на  основе
•  пчных  наблюдений,  накопленных  в  период  посольской
Деятельности  в  Париже  и  Лондоне  в  1834—1837  гг.,  он
анализировал  возможность  ликвидации  двух  внешнепо-
"'тических  проблем:  турецко-египетского  конфликта  и
возвращения  Алжира  Османской  империи.  Эти  проб¬
оем  ы  в  1837  г.,  как  свидетельствует  ляиха,  более  всего
волновали  султанское  правительство.  Здесь  же  содер¬
жались  предложения  нового  министра  о  важнейших
"вправлениях  внешней  и  отчасти  внутренней  политики
 81

Османской  империи.  Мустафа  Решид  дал  оценку  меж¬
дународной  обстановки  и  внешней  политики  Англии
России,  Франции,  Австрии  и  Пруссии  и  их  отношения
к  турецко-египетскому  конфликту  и  французской  окку-:
пации  Алжира.  В  документе  цитируются  высказывания
таких  государственных  деятелей,  как  Пальмерстон,  Мет-
терних,  австрийский  посол  в  Англии  князь  Эстергази,
заведующий  протокольным  отделом  министерства  ино¬
странных  дел  Франции  Дезаж,  и  дается  собственное
мнение  Мустафы  Решида.
 Мустафа  Решид  обратил  внимание  султана  на  су¬
ществование  в  Европе  двух  соперничающих  политиче¬
ских  группировок:  Франции  и  Англии,  с  одной  сторо¬
ны,  России,  Австрии  и  Пруссии  —  с  другой.
 Документ  насыщен  фактами,  свидетельствующими
о  взаимном,  более  всего  англо-русском,  соперничестве
европейских  держав  в  Османской  империи.  Мустафа
Решид  упомянул  о  словах  Пальмерстона,  из  которые
следовало,  что  Англию  в  то  время  очень  беспокоилс
существование  Ункяр-Искелесийского  договора  1833  г
Турецкий  министр  выражал  уверенность,  что  Англия  ока¬
жет  военную  помощь  султану  против  Мухаммеда  Али
Он  обращал  внимание  султана  на  то,  что  эта  помощь
будет  отвечать  собственным  внешнеполитическим  инте
ресам  Англии,  которые  на  Востоке  сталкивались  с  ин|
тересами  России  [48,  с.  90]2.  Мустафа  Решид  утверждал,
что  Россия  поддерживает  Мухаммеда  Али  и  что  эта
поддержка  может  привести  к  отделению  Египта  от  Ос¬
манской  империи  и  переходу  его  под  власть  России,
По  мнению  Мустафы  Решида,  эта  возможность  явля¬
лась  причиной  острой  неприязни  Англии  к  России,  тац
как,  владея  Египтом,  последняя  могла  бы  завоевать
Иран  и  Индию3.  Более  того,  Мустафа  Решид  даже  вьЦ
сказал  некоторого  рода  удовлетворение  тем,  что  Мухам¬
мед  Али  оказывал  доверие  Франции,  а  не  Англии  й
России  (48,  с.  89].
 Мустафа  Решид  сомневался  в  прочности  франков
английской  коалиции,  в  чем  его  пытался  уверить  Паль!
мерстон.  Он  отмечал,  что  некоторые  пренебрежитель^
ные  выражения  Пальмерстона  о  Франции,  а  также  ин|
формация,  полученная  им  от  депутатов  французского
парламента,  о  существовании  в  нем  сторонников  Poci
сии  свидетельствуют  о  возможности  франко-русскогс
 82

сближения.  Этот  прогноз,  по  мнению  Мустафы  Решида,
подтверждали  и  взаимные  недружелюбные  отзывы  анг-
П1ЙСКИХ  министров  о  Франции  и  французских  —  об  Анг-
лпп.  Вместе  с  тем  турецкий  министр  сообщал,  что  ко¬
роль  Франции  говорил  ему  о  своем  расположении  и  дру¬
жеских  чувствах  к  султану  и  выражал  надежду,  что
разногласия  из-за  Алжира  не  омрачат  отношений  двух
етран.
 В  докладной  записке  большое  внимание  уделено  рас¬
пространявшимся  в  те  годы  слухам  о  намечавшемся
сближении  России  и  Франции.  Поэтому  Мустафа  Решид
записал:  «Одна  из  самых  давних  задач  турецкого  по¬
сольства  в  Париже  состоит  в  том,  чтобы...  постоянно
осуществлять  весомые  и  тайные  меры,  препятствующие
сближению  Франции  с  Россией»  [48,  с.  89].  На  протя¬
жении  всей  записки  Мустафа  Решид  шесть  раз  упомя¬
нул  о  возможности  русско-французского  сближения,
читая  его  и  египетский  конфликт  самой  серьезной  уг¬
розой  для  Османской  империи.
 Анализируя  политику  европейских  держав  (Англии,
Франции,  России,  Австрии  и  Пруссии),  турецкий  ми¬
нистр  иностранных  дел  рассматривал  ее  в  связи  с  по-
литикой  своего  государства.  Он  счел  своим  долгом  по-
пакомить  султана  и  Порту  не  только  с  настоящим
положением  дел,  но  и  в  некотором  роде  с  историей  ев¬
ропейских  внешнеполитических  отношений.  Он  описал
1акже  все  возможные  политические  комбинации  евро¬
пейских  держав,  чтобы  предостеречь  от  ошибок  при  вы¬
боре  политической  ориентации,  иметь  возможность  сле-
шть  за  изменениями  и  колебаниями  политических
курсов  и  своевременно  к  ним  приноравливаться.  Отме¬
нив  наличие  в  Европе  двух  политических  коалиций  (Анг¬
лии  и  Франции;  России,  Австрии  и  Пруссии),  Мустафа
^сшид  указал  причины,  которые  делали  эти  группиров¬
ки  непрочными.
 Англо-французской  коалиции  мешали,  по  наблюде-
нпю  Мустафы  Решида,  соперничество  этих  держав  в
‘Неточной  политике,  в  том  числе  в  Египте,  и  тесная
связь  Мухаммеда  Али  с  Францией.  Кроме  того,  суще¬
ствовала  также,  как  заметил  автор  докладной  записки,
опасность,  с  одной  стороны,  франко-русского,  с  дру-
1  °й  —  англо-австрийского  сближения,  а  также  возмож-
п°сть  присоединения  к  предполагаемому  франко-рус¬
 6*
 83

скому  союзу  Австрии,  Пруссии  и  всех  германских  го
сударств.
 Русско-австро-прусской  группировке,  по  словам  Му
стафы  Решида,  угрожали  те  же  факторы:  тайное  про¬
тиводействие  Австрии  возможному  усилению  России  \
ее  восточной  политике;  англо-австрийское  сближение
направленное  против  интересов  России  и  Франции,  г
также  отсутствие  тесных  политических  связей  межд>
Пруссией  и  Россией;  ориентация  прусских  государст
венных  деятелей  на  западные  страны,  а  не  на  Россию
 Касаясь  Австрии,  он  написал,  что  основное  направ
ление  политики  Меттерниха  не  служит  всерьез  исти^
ной  пользе  России:  «Показать  себя  преданным  другой
России,  выявить  ее  сокровенные  желания  и  незаметнс
приспособить  свои  действия  к  действиям  государств  —
противников  России,  препятствовать  осуществлению  на<
дежд  России  через  посредство  этих  государств  —  вот
позиция  князя  Меттерниха»  (48,  с.  86].
 Судя  по  изложению  Мустафой  Решидом  высказы¬
ваний  Меттерниха,  последний  внешне  ничем  не  обна¬
ружил  перед  турецким  послом  своего  недружелюбного
отношения  к  России.  Однако  Мустафа  Решид  был  с
нем  осведомлен  и  справедливо  заметил,  что  в  случае
общей  войны  Австрия  не  будет  союзницей  России,  хотя,
возможно,  останется  ее  сторонницей4.  «Рост  богатства
и  силы  России  будет  пагубным  для  Австрии  и  не  буде*!
соответствовать  желанию  австрийцев»,—заметил  оц
Основываясь  на  анализе  русско-австрийских  отношени!
и  своих  наблюдениях,  Мустафа  Решид  высказал  пред!
положение  о  существовании  тайного  англо-австрийског<]
союза,  заключенного  в  качестве  противовеса  предпола¬
гаемому  русско-французскому  сближению  [48,  с.  87—
88;  ср.  90,  с.  196].
 Он  предусмотрел  и  возможность  .русско-французско
го  союза,  к  которому  должны  были  бы  присоединиться
Австрия,  Пруссия  и  все  германские  государства,  ;
Англия  осталась  бы  в  изоляции.  Мустафа  Решид  за
мечал,  что  такая  ситуация  весьма  отрицательно  сказа
лась  бы  на  положении  Османской  империи.  Анализируя
эту  возможность,  министр  иностранных  дел  перечисли
факторы,  которые,  по  всей  видимости,  должны  помешатя
русско-французскому  союзу:  обязательства  европейски:
держав  перед  свергнутой  королевской  династией  Бурбо
 84

,,ов  и  как  следствие  —  отрицательное  отношение  Нико¬
ля  I  к  царствующему  во  Франции  Луи  Филиппу;  непри¬
язнь  французского  населения  к  России;  естественные  и
юсные  связи  английского  и  французского  населения,
основанные  на  территориальной  близости  и  торговле.
 Далее  автор  записки  рассмотрел  отношение  евро¬
пейских  государств  к  Мухаммеду  Али,  отметив  особую
симпатию  к  нему  французов.  Говоря  в  связи  с  этим  об
\нглии,  Мустафа  Решид  утверждал,  что  в  настоящее
нремя  можно  ожидать  ее  полного  согласия  на  измене¬
ние  существующих  отношений  между  султаном  и  губер¬
натором  Египта,  так  как  Англия  разочарована  внешней
политикой  Мухаммеда  Али  и  опасается  его  связей  с
Россией  [48,  с.  89}.
 Заканчивая  докладную  записку,  Мустафа  Решид
замечал,  что  в  связи  со  сложной  международной  об¬
становкой  необходимо  осуществить  ряд  внутренних  пре¬
образований,  чтобы  повысить  престиж  государства  и
расположить  к  себе  общественное  мнение  Европы,  по¬
добно  тому  как  это  сделал  Мухаммед  Али.
 В  записке  намечается  программа  реформ,  среди  ко-
юрых  названы  расширение  военного  ведомства,  учреж¬
дение  военной  школы,  увеличение  численности  войск  и
более  совершенное  их  вооружение,  совершенствование
системы  ильтизама  (практики  откупа  сбора  налогов  с
населения  империи),  установление  карантинов,  строи-
кльство  фабрик  и  приглашение  для  этого  специали¬
стов  из  Европы,  увеличение  производства  местных  то¬
варов,  в  том  числе  для  продажи  за  границу,  и  умень¬
шение  европейского  экспорта  в  Османскую  империю.
 Чтобы  побудить  султана  и  Порту  к  проведению  ре¬
форм,  Мустафа  Решид  ссылался  на  европейское  об¬
щественное  мнение  и  писал,  что  уже  осуществленные
п  Османской  империи  реформы  «одобрены  и  признаны
всей  Европой»,  а  против  системы  ильтизама,  практи¬
куемой  в  Османской  империи,  «возражает  вся  Европа».
Чустафа  Решид  знал,  что  в  то  время  Махмуд  II  более
всего  желал  привести  к  повиновению  своего  восстав¬
шего  вассала.  Поэтому  общественное  мнение  Европы,
(,т  которого  в  определенной  степени  зависела  судьба
Решения  египетской  проблемы,  было  небезразлично  для
султана  и  являлось  сильным  аргументом,  который  мог
Заставить  его  проводить  преобразования  более  энергич¬
 85

но.  Говоря  о  необходимости  учредить  карантины  на
всей  территории  Османской  империи,  он  отмечал,  что
существование  карантинов  только  в  таких  провинция.^
Османской  империи,  как  Валахия  и  Сербия,  невыгодно
с  политической  точки  зрения  5.
 Докладная  записка  свидетельствует  о  том,  что  Му¬
стафа  Решид  был  сторонником  английской  ориентации
и  явным  противником  русской.  Турецкий  дворцовый  эти¬
кет,  а  также,  возможно,  еще  недостаточно  прочное  по¬
ложение  нового  министра,  знавшего,  что  при  дворе
имеются  влиятельные  сторонники  России6,  не  позво¬
лили  ему  высказаться  более  определенно  по  этому  по¬
воду,  однако  его  внешнеполитическая  позиция  в  этом
документе  прослеживается  четко.  По-видимому,  султан
Махмуд  II  в  тот  период  еще  колебался  в  вопросе  об
отношении  к  России  и  не  был  уверен,'  что  Англия  ста¬
нет  на  его  сторону.  В  докладной  записке  чувствуется
стремление  Мустафы  Решида  склонить  султана  на  свою
сторону,  чтобы  он  разделил  его  убеждения  и  планы.
 Англия,  как  выяснилось  в  40-е  годы  XIX  в.,  не  прочь
была  присоединить  к  своим  владениям  Египет  [85
с.  563],  но  это  она  намеревалась  сделать  в  будущем
На  другие  территории  Османской  империи  Англия  в
те  годы  не  претендовала.  Ее  правительство  проводило
антирусскую  и  антифранцузскую  политику  на  Востоке,
заявляя  о  стремлении  сохранить  целостность  Осман¬
ской  империи,  что  облегчило  бы  проникновение  англий¬
ского  влияния  вовсе  области  империи.  Этим  обстоятель¬
ством  и  предлагал  воспользоваться  Мустафа  Решид.
 Утверждение  Мустафы  Решида  о  том,  что  Россия
поддерживает  Мухаммеда  Али,  было  явным  преувели¬
чением.  После  Адрианопольского  мира  (1829  г.)  Россия
считала  выгодным  для  себя  иметь  соседом  слабую  Тур¬
цию  [34,  т.  4,  ч.  1,  с.  438;  см.  также  142,  с.  327—329].
Поэтому  после  1833  г.  на  протяжении  всего  конфликта
она  проявляла  равнодушие  к  территориальному  урегу-’
лированию  конфликта  между  султаном  и  Мухаммедом!
Али  [23;  36,  ч.  2,  с.  206—207;  65,  с.  44,  55—56;  124,  ч.  1,
с.  251;  132,  с.  510].  Россия  была  заинтересована  в  со¬
хранении  статус-кво  и  не  оказывала  султану  военной!
помощи  для  возврата  захваченной  Мухаммедом  Али  Си¬
рии.  Такая  позиция  России  была  обусловлена  также
опасением  обострения  отношений  с  Англией  и  Франци-
 86

cii,  которые  постоянно  заявляли,  что  не  допустят  ее  но¬
вого  вооруженного  вмешательства  в  турецко-египет¬
ский  конфликт.
 Представляет  интерес  тот  факт,  что  в  донесениях
Мустафы  Решида  и  в  докладной  записке  нигде  не  вы¬
ражается  недовольства  политикой  Франции  в  Египте,
хотя  Порта  была  хорошо  осведомлена  о  поддержке
Францией  Мухаммеда  Али.  Такое  отношение  можно
объяснить  тем,  что  союз  Мухаммеда  Али  с  более  могу¬
щественными  державами,  чем  тогдашняя  Франция,  был
бы  более  опасен  для  целостности  Османской  империи.
Это  можно  объяснить  и  стараниями  Англии  усилить
франко-русские  противоречия,  вызванные  Ункяр-Иске-
лесийским  договором,  и  упрочить  совместное  с  Франци¬
ей  сопротивление  русской  политике  на  Востоке.  «Фран¬
цузское  правительство,  страшась  ,,русской  опасности",
не  могло  идти  на  обострение  отношений  с  Англией»
[63,  с.  74].  Размеры  же  «русской  опасности»  Англия
еознательно  преувеличивала  как  в  глазах  Франции,  так
и  Порты  фсм.  132,  с.  399;  182,  с.  56].  Обращает  на  себя
внимание  тот  факт,  что,  судя  по  турецким  документам,
государственные  деятели  Англии  до  1839  г.  почти  ниг¬
де  не  говорили  с  представителями  Порты  только  о  сво¬
ей  позиции  в  Восточном  вопросе,  но  непременно  и  о
солидарности  с  ними  Франции7.  Они  как  бы  внушали
я  им  Порте,  что  поддержка  Мухаммеда  Али  Франци¬
ей  не  опасна  для  султанской  Турции,  так  как  чрезвы¬
чайно  велик  франко-русский  антагонизм  и  он  не  по¬
зволит  Франции  ослабить  Османскую  империю.  В  ре¬
зультате  Франция  в  глазах  Порты  делалась  больше  ее
союзницей,  чем  противницей.  Очевидно,  Англия  не  счи-
|ала  политику  Франции  в  Египте  в  30-е  годы  XIX  в.
достаточно  опасной  для  целостности  Османской  импе¬
рии  в  том  случае,  если  Франция  осталась  бы  против¬
ницей  России.
 По-видимому,  Порта,  со  своей  стороны,  в  период  ту¬
рецко-египетского  конфликта  считала  для  себя  более
выгодным  способствовать  упрочению  франко-англий-
скнх  отношений  в  ущерб  франко-русским.  К  этому  вы¬
воду  приводит  все  содержание  докладной  записки  Му¬
стафы  Решида  и  инструкция  турецкому  послу  во  Фран¬
ции,  составленная  в  сентябре  1841  г.,  в  которой  послу
вменялось  в  обязанность  способствовать  упрочению
 87

дружественных  отношений  Англии  и  Франции,  так  как
эта  дружба  полезна  Османской  империи  [48,  с.  392—
393].
 Мустафа  Решид  уделил  большое  внимание  возмож¬
ности  франко-русского  союза.  Подобный  союз,  если  бы
он  осуществился,  таил  в  себе  огромную  опасность  для
Османской  империи.  Он  не  был  реализован  из-за  лич¬
ного  предубеждения  Николая  I  к  французскому  королю
Луи  Филиппу  —  «королю  баррикад»  и  из  страха  перед
французской  революцией  [см.  132,  с.  475].  Однако  опа¬
сения  Мустафы  Решида  о  возможности  русско-француз¬
ского  сближения  в  30-е  годы  XIX  в.  имели  основания.
«Невозможное  в  настоящем,  это  совокупное  действие
тревожило  и  пугало  их  (Англию  и  Австрию.  —  Н.  Д.)
в  будущем,  так  как  неминуемым  результатом  его  было
бы,  по  мнению  лорда  Пальмерстона,  распадение  Турец¬
кой  империи  на  два  отдельных  государства,  из  коих
одно,  Египет  с  Сирией  и  Аравией,  впало  бы  в  зависи¬
мость  от  Франции,  а  другое,  то  есть  Европейская  Тур¬
ция  с  Малой  Азией,  стало  бы  сателлитом  России»  [132,
с.  475].  Позднее,  в  одном  из  своих  донесений  из  Парижа
в  1839  г.,  Мустафа  Решид  заметит,  что  среди  депутатов
Национального  собрания  Франции  происходят  длитель¬
ные  дискуссии  о  Восточном  вопросе  и  некоторые  сто¬
ронники  России  говорят,  что  завоевание  Османской
империи  Россией  противоречит  лишь  интересам  Англии,
а  не  Франции  и  что  в  случае  союза  с  Россией  Франция
сможет  расширить  свои  границы  на  Рейне  и  на  грани¬
це  с  Бельгией  [48,  с.  158].
 Наметившееся  в  40-е  годы  XIX  в.  франко-русское
сближение  отметила  советский  исследователь  Е.  Н.  Ку-
шева:  «Несмотря  на  всю  разницу  государственного
устройства  послереволюционной  Франции  и  монархиче¬
ской  России,  во  французской  публицистике  40-х  годов
очень  заметно  было  течение,  доказывавшее  необходи¬
мость  русско-французского  союза  против  Англии»  [95,
с.  139].  В  появившихся  в  те  годы  некоторых  француз¬
ских  сочинениях  содержались  аргументы  в  пользу  та¬
кого  союза,  они  были  созвучны  аргументам,  приводив¬
шимся  в  докладной  записке  Мустафы  Решида.
 Те  же  тенденции,  направленные  против  Англии,  бы¬
ли  заметны  и  в  русской  общественной  мысли  второй  чет¬
верти  XIX  в.,  что  нашло  отражение  в  русской  литерату-
 88

pc  [95,  с.  139—141].  Сторонником  русско-французского
союза  был,  например,  российский  посол  во  Франции  с
1815  по  1834  г.  Поццо-ди-Борго.  До  конца  пребывания
и  Париже  он  активно  содействовал  франко-русскому
взаимопониманию  в  восточных  делах  [см.  34,  т.  15,
с.  158—159;  178,  с.  61—66}.
 Хотя  Мустафа  Решид  не  доверял  царской  России,
по  вместе  с  тем  он  стремился  идти  ей  на  уступки  и  не
портить  с  нею  отношений.
 Оценка  Мустафой  Решид-пашой  австро-русских  отно¬
шений  была  очень  компетентной.  Австрия  в  те  годы
действительно  не  доверяла  восточной  политике  России,
хотя  опасения  Меттерниха,  казалось  бы,  и  были  успо¬
коены  Мюнхенгрецкой  конвенцией  (18  сентября
1833  г.)  и  обещаниями  Николая  I,  данными  на  Мюн-
хенгрецком  конгрессе,  —  в  случае,  если  в  Османской
империи  сложится  обстановка,  требующая  по  условиям
Ункяр-Искелесийского  договора  вмешательства  России,
без  морального  посредничества  Австрии  ничего  не  пред-
пр  инимать.
 Представляет  интерес  тот  факт,  что  в  1840  г.  россий¬
ский  поверенный  в  делах  в  'Вене  князь  А.  М.  Горчаков
оценил  прочность  австро-русского  союза  почти  теми  же
словами,  которые  употребил  Мустафа  Решид  в  1837  г.
Горчаков  писал,  что  сомневается  в  прочности  союза  с
Австрией  и  что  в  случае  войны  «все,  что  мы  можем
ожидать  от  нее  (Австрии.—  Я.  Д.  ),  это  соблюдение
нейтралитета»  [цит.  по  132,  с.  404].
 По-видимому,  Мустафа  Решид  подчеркивал  сущест¬
вование  австро-русских  противоречий  с  целью  настро¬
ить  султана  против  союза  с  Россией*  доказать  ему,  что
позиции  России  не  так  уж  и  сильны,  поскольку  Австрия
пе  является  ее  искренней  союзницей.
 В  записке  Мустафа  Решид  предлагал  осуществить
ряд  реформ,  но  назвал  не  весь  комплекс  намечавшихся
им  преобразований.  Очевидно,  это  нужно  объяснить
характером  ляихи,  посвященной  в  основном  внешнепо¬
литическим  проблемам.  Упоминание  внутренних  реформ
и  этом  документе  объяснялось  прежде  всего  тем,  что
новый  министр  хотел  подчеркнуть  их  значение  для  под¬
нятия  международного  престижа  государства.
 Итак,  докладная  записка  министра  иностранных.дел
Одержала  более  обстоятельное  изложение  тех  вопросов
 89

внешней  политики  Османской  империи,  которые  выдви¬
гались  им  ранее  в  посольских  донесениях.  Содержание
записки  подсказывало  следующие  выводы:  1)  в  реше¬
нии  турецко-египетского  конфликта  нужно  ориентиро¬
ваться  на  Англию,  ибо  она  заинтересована  в  поддерж¬
ке  султана  и  окажет  ему  помощь;  2)  не  полагаться  на
Россию,  так  как,  по  мнению  Мустафы  Решида,  она
поддерживает  Мухаммеда  Али;  сама  же  Россия  и  ее
недовольство,  могущее  возникнуть  из-за  изменения  по¬
литического  курса  Порты,  не  опасны,  так  как  Россия  не
имеет  истинных  союзников  в  своей  восточной  политике;
3)  прилагать  все  усилия,  чтобы  не  допустить  франко¬
русского  сближения,  так  как  этот  союз  представляет
серьезную  опасность  для  Османской  империи;  если  же
Франция  не  нарушит  своей  коалиции  с  Англией  и  не
вступит  в  союз  с  Россией,  то  французская  поддержка,
оказываемая  Мухаммеду  Али,  не  будет  представлять
угрозу  целостности  Османской  империи.
 Хотя  англо-турецкий  союз,  за  который  ратовал  Му¬
стафа  Решид,  был  выгоден  обеим  сторонам,  осущест¬
вить  его  было  нелегко.  Препятствовали  этому  союзу
как  внешнеполитические,  так  и  внутренние  факторы.
 Ближайшие  последствия  этого  союза  для  Англии
заключались  бы  в  следующем:  влияние  Англии  в  сул¬
танской  Турции  возрастет;  Россия  теряет  возможность
ввести  свои  войска  на  территорию  Турции  (чего  опа¬
сались  западноевропейские  державы),  так  как  у  сул¬
тана  отпадает  надобность  их  приглашать;  русское  вли¬
яние  в  империи  ослабевает;  упрочиваются  англо-турец¬
кие  торговые  связи;  в  Египте  ликвидируются  торговые
монополии;  влияния  Франции  в  Египте  падает.  Военный
союз  с  Англией  должен  был  привести  к  подчинению
Мухаммеда  Али  власти  султана,  к  возвращению  в  не¬
посредственное  управление  султана  Сирии  и  Египта.
 Вместе  с  тем  двусторонний  договор  Англии  с  Турци¬
ей  не  ликвидировал  бы  Ункяр-Искелесийского  догово¬
ра  и,  следовательно,  угрозы  военного  вмешательства
России  в  случае  возобновления  вооруженного  конфликт
та  между  султаном  и  Мухаммедом  Али;  одностороннее
вмешательство  Англии  расстроило  бы  англо-француз¬
ское  «сердечное  соглашение»  и  вызвало  бы  недовольст¬
во  других  европейских  держав.  Следовательно,  англо¬
турецкий  договор  не  привел  бы  к  реализации  основной
 90

цели  Пальмерстона  —  решительно  связать  инициативу
России,  и  вместе  с  тем  мог  бы  привести  к  нежелатель-
цbiм  для  Англии  внешнеполитическим  последствиям.
 Очевидно,  сложность  заключения  двустороннего  во¬
енного  союза  с  Англией  против  Мухаммеда  Али  созна¬
вали  султан  и  Порта.  Поэтому  и  в  самой  Турции  на
протяжении  всего  конфликта  сильные  позиции  сохра¬
няли  сторонники  русской  ориентации  [178,  с.  121].
 В  таких  условиях  необходимость  заставляла  и  Анг¬
ин  ю  и  Порту  действовать  исподволь.  Англия  с  целью
('торвать  Порту  от  союза  с  Россией  давала  понять,  что
она  может  оказать  помощь  Османской  империи.  Луч¬
шим  поводом  для  вмешательства  в  сложный  клубок
противоречий  на  Востоке  Англия  представляла  начало
войны  между  султаном  и  Мухаммедом  Али.  Однако  она
принимала  меры,  чтобы  в  этом  случае  не  вступил  в  дей¬
ствие  Ункяр-Искелесийский  договор.  Как  уже  упомина¬
юсь,  Порта  была  предупреждена,  что  если  султан  при¬
шьет  русские  войска,  то  западноевропейские  державы
выступят  единым  фронтом  против  России  и  Турции.
Упрекая  Россию  в  том,  что  она  специально  разжигает
конфликт,  чтобы  иметь  возможность  вмешаться  воен¬
ными  силами,  Пальмерстон  создавал  нетерпимое  отно¬
шение  к  такому  обороту  событий  и  подготавливал  кол¬
лективное  вмешательство,  при  котором  инициатива
России  была  бы  связана.  Поводом  для  такого  вмеша-
>ельства  и  могло  послужить  турецко-египетское  воору¬
женное  столкновение.
 Перед  Портой  стояли  и  другие  трудности.  Она  бо¬
ялась  открыто  нарушить  союз  с  Россией,  не  будучи
полностью  уверена  в  готовности  Англии  оказать  воору¬
женную  помощь  против  Мухаммеда  Али.  Разорвав  союз
е  Россией,  она  могла  оказаться  в  изоляции  перед  силой
Мухаммеда  Али  и  тех  же  европейских  держав  —  Рос¬
сии,  Франции,  Австрии,  каждая  из  которых,  как  было
известно  правительству  Османской  империи,  претендо¬
вала  на  ее  территории.  Прецедент  1833  г.,  когда  запад¬
ноевропейские  державы  отказались  помочь  султану,
Удерживал  султанское  правительство  от  рискованных
предприятий.
 Все  эти  обстоятельства  были  известны  Мустафе  Ре-
Ц1иду,  однако  он  верил  в  возможность  англо-турецкого
 еоюза.
 91

*  *  *
 На  исходе  1837  г.  в  Сирии  вновь  разразилось  вос¬
стание  местного  населения  —  друзов-мусульман  против
рекрутских  наборов  и  увеличения  налогов,  требуемых?
администрацией  Мухаммеда  Али  [27,  с.  132—136].  По-*
видимому,  и  к  этому  восстанию  была  причастна  Порта
[84,  т.  4,  с.  243;  ПО,  с.  11].  Восстание  было  подавлено
сыном  Мухаммеда  Али  Ибрахимом  лишь  после  восьми
месяцев  кровопролитной  борьбы.
 Вслед  за  этими  событиями  губернатор  Египта  вновь,
в  мае  1838  г.,  заявил  консулам  Англии,  Франции  и  Рос¬
сии  о  своем  намерении  провозгласить  независимость  и
поддержать  ее  оружием.  Получив  отрицательный  и  рез¬
кий  ответ  европейских  держав,  Мухаммед  Али  стал
добиваться  права  передачи  по  наследству  управления  в
подвластных  ему  областях  [27,  с.  153—154].  В  этот  пе¬
риод  подготовка  султана  и  Мухаммеда  Али  к  войне  уси¬
лилась  [132,  с.  421—422].
 Мустафа  Решид-паша,  приступив  к  исполнению
обязанностей  министра  иностранных  дел,  проявил  ини¬
циативу  в  осуществлении  ряда  преобразований,  кото¬
рые,  по  его  мнению,  должны  были  укрепить  внутреннее
положение  государства  и  поднять  его  международный
престиж.
 В  марте  1838  г.  по  инициативе  Мустафы  Решида  для
подготовки  проектов  реформ  были  созданы  два  высших
государственных  совета.
 Большое  значение  придавалось  развитию  экономи¬
ки.  Специально  созданная  комиссия  —  Совет  общест¬
венных  работ  —  изучала  и  обсуждала  проблемы  ис¬
пользования  природных  ресурсов,  развития  сельского
хозяйства,  ремесла,  торговли  и  промышленности,  а  так¬
же  светского  образования  [109,  с.  244,  246,  257;  208;
с.  162—164,  177;  48,  с.  99;  185,  с.  54—57}.
 Летом  1838  г.,  во  время  переговоров  Мухаммеда  Али
с  иностранными  консулами  в  связи  с  намерением  объ¬
явить  независимость  Египта,  султанское  правительство
при  активном  участии  Мустафы  Рёшид-паши  решилось
на  серьезную  уступку  торговым  интересам  Англии:  онб
согласилось  заключить  с  ней  чрезвычайно  выгодный
для  последней  торговый  договор  8.
 Торговый  договор  с  Османской  империей,  которого
 92

\нглия  добивалась  в  течение  нескольких  лет  (224,  с.  И  —
22],  предусматривал  установление  в  Османской  империи
режима  свободной  торговли,  т.  е.  возможности  прода¬
вать  и  покупать  по  рыночным  ценам  любые  товары  в
рюбом  количестве,  причем  не  только  в  портах,  но  и  на
асей  территории  империи,  а  также  упорядочения  тамо¬
женного  обложения  (прежде  всего  невзимания  с  анг-
шйских  купцов  внутренних  таможенных  пошлин).
 Порта,  несмотря  на  свое  желание  получить  англий¬
скую  военную  поддержку  для  борьбы  с  Мухаммедом
\ли,  в  течение  длительного  времени  отвечала  отказом
па  предложение  Англии  заключить  подобный  договор.
 Лишь  в  1838  г.  проект  договора  был  подготовлен
специально  назначенной  комиссией,  в  которую  входили
г  Турции  министр  финансов  Нури-эфенди  и  губерна-
ор  о-ва  Самос  Богоридис  (Вогоридис),  а  от  Англии  —
\  полномоченные  Дж.  Л.  Бульвер  и  Дж.  Картрайт.  До-
твор  был  одобрен  султаном  Махмудом  II  и  подписан
;(3  августа  1838  г.  министром  иностранных  дел  Осман¬
ской  империи  Мустафой  Решид-пашой  и  послом  Англии
Понсонби  [224,  с.  21;  180,  с.  123—124].  При  обсуждении
фоекта  договора,  в  котором  также  принимали  участие
Дустафа  Решид-паша  и  заместитель  великого  везира
Кани-бей  [49,  т.  1,  с.  272],  были  разногласия,  но  доку¬
менты,  которые  могли  бы  раскрыть  их  смысл,  не  най¬
дены  [224,  с.  17].  Возможно,  к  существу  споров  имеет
отношение  проект  англо-турецкого  торгового  договора,
оставленный  секретарем  английского  посольства
Д.  Урквартом.  Он  предлагал,  например,  установить
юлько  трехпроцентную  ввозную  и  вывозную  пошлины
I  некоторые  другие  условия,  менее  выгодные  для  Тур-
дни,  чем  условия  заключенного  в  1838  г.  договора  [191,
с.  408—409].
 Мустафа  Решид  еще  летом  1838  г.  обещал  англий¬
скому  послу  Понсонби  поддерживать  соответствующие
переговоры.  Пальмерстон  считал,  что  их  успешное  за¬
вершение  в  значительной  степени  зависело  от  согласия
Мустафы  Решида  [180,  с.  124].
 1  марта  1839  г.  договор  вступил  в  силу.  И  современ¬
ней,  и  исследователи  единодушны  во  мнении,  что  под¬
писать  договор  Порту  заставили  внешнеполитические
настоятельства,  связанные  с  турецко-египетским  конф¬
ликтом.  Махмуд  II  рассчитывал,  что  уничтожение  си¬
 93

стемы  монополий  в  Османской  империи,  широко  ис
пользовавшейся  Мухаммедом  Али  в  Египте,  подорве'
экономическую  мощь  непокорного  губернатора.  Султа]
надеялся  также,  что  Англия  в  ответ  на  эту  уступку  со
гласится  на  заключение  военного  союза  против  Мухам
меда  Али  [27,  с.  224;  110,  с.  23—25;  132,  с.  41;  41,  с.  110
208,  с.  140;  53,  т.  5,  с.  111  —  112;  224,  с.  22].
 Договор  был  выгоден  прежде  всего  для  Англии,  нуж
давшейся,  с  развитием  капитализма  в  своей  стране,  ]
приобретении  новых  рынков  [см.  125,  с.  41—42,  45].  До
говор  был  неравноправным,  так  как  касался  лишь  тор
говли  на  территории  Османской  империи  и  закрещу
режим  капитуляций,  который  лишал  Порту  возможно
сти  защищать  собственную  промышленность  покрови
тельственными  пошлинами  [80,  с.  156].  Он  предусматри
вал  как  для  иностранцев,  так  и  для  османских  поддан
ных  свободу  торговли  всеми  товарами  (в  том  числ'
местными)  на  всей  территории  страны,  устанавливав
размер  пошлины  для  импорта  5%;  для  экспорта  —12°/
[49,  т.  1,  с.  272].  Османская  империя  и  Англия  обладал]
совершенно  разными  экономическими  потенциалами
что  заранее  предполагало  обмен  готовой  продукции  Hi
сырье.
 В  1839—1841  гг.  к  договору  присоединились  Фран
ция,  ряд  немецких  торговых  городов,  Пруссия,  Сарди
ния,  Голландия,  Швеция,  Испания,  Бельгия,  Дания,  То
скана,  а  в  1846  г.  —  Россия  [224,  с.  1—2].
 Определенные  выгоды  договор  сулил  и  Османско]
империи,  так  как  способствовал  увеличению  ее  торго
вых  оборотов  и  привел  к  ликвидации  систем  государст
венных  монополий,  государственной  регламентации  ]
принудительных  закупок,  свойственных  феодальном;
государству  и  широко  применявшихся  Портой.  В  этов
смысле  договор  1838  г.  способствовал  развитию  прои^
водительных  сил  Османской  империи  [см.  5,  с.  404].
 В  настоящее  время  исследователи  не  располагаю’
достаточным  количеством  документального  материала
чтобы  ответить  на  вопрос,  была  ли  у  Мустафы  Решид
паши  или  у  кого-либо  из  его  современников  целостна]
экономичсекая  программа9.  Решение  этого  вопроса  по
зволило  бы,  в  свою  очередь,  определить,  в  какой  сте
пени  торговый  договор  1838  г.  был  явлением,  вынуж
денным  внешнеполитическими  обстоятельствами,  и
 94

какой  —  сознательным  и  добровольным  актом  по  край¬
ней  мере  со  стороны  лиц,  участвовавших  в  его  подго-
,  овке  и  заключении.
 Однако  имеющиеся  данные  позволяют  высказать  оп¬
ределенные  предположения  10.
 Развитию  сельскохозяйственного  производства  Ос¬
манской  империи  препятствовали  тяжелое  налоговое
обложение,  система  откупов  при  сборе  налогов  (иль-
шзам),  государственная  регламентация  '[см.  92,  с.  5—
10;  137,  с.  39—40;  44;  50;  226,  с.  69—70],  государствен¬
ные  монополии  и  принудительные  закупки  [104;  также
27,  с.  244;  148;  >69,  с.  90;  52,  т.  6,  с.  72]  и.  Благодаря  си-
е  I  еме  государственной  регламентации,  существовавшей
ю  1838  г.,"  осуществлялось  всепроникающее  вмешатель¬
ство  государства  в  производство,  торговлю  и  ценообра¬
зование.  Эта  же  уравнительная  регламентация  препят¬
ствовала  социальному  расслоению  среди  ремесленников,
затрудняла  накопление  капитала,  сводила  доходы  ре¬
месленников  лишь  к  прожиточному  минимуму  [137,  с.  41,
18—49].
 Как  отмечал  советский  историк  О.  Г.  Инджикян,
конкретные  примеры  из  области  сельского  хозяйства,
промышленного  производства  и  торговли  Турции  свиде-
к'льствуют  о  том,  что  главным  тормозящим  фактором
является  господствующий  строй,  паразитизм  феодаль¬
ной  верхушки,  ее  произвол,  разорение  имущих  слоев
христианских  народов»  [83,  с.  47]  12.
 В  одном  из  документов  Мустафа  Решид  выразил
резко  отрицательное  отношение  к  господствовавшей  в
'ране  системе  государственных  монополий13.  Турецкий
историограф  Лютфи  отметил,  что  в  1253  г.  х.  (1837/38  г.)
было  решено  уничтожить  вредную  систему  монополий.
Он  написал,  что  вред  монополий  и  ограничений  для  тор-
>овли  Османской  империи  стал  очевиден,  для  благосо¬
стояния  страны  и  роста  богатства  подданных  не  отрица-
•и  необходимость  свободной  торговли  [53,  т.  5,  с.  111  —
02].  Именно  этим  стремлениям  отвечал  договор  1838г.
^  тексте  договора,  в  частности,  говорилось:  «Осман¬
ская  империя  официально  заявляет  о  полной  ликвида¬
ции  системы  монополий,  касавшейся  как  товаров  сель¬
ского  хозяйства  и  ремесла,  так  и  всех  других  товаров;
],олностью  отменяется  система  получения  разрешений
v  Порты  на  торговлю  или  на  перевозку  товаров  из  од¬
 95

ной  местности  в  другую,  требуемых  ранее  муниципала
тетами  и  чиновниками»  [49,  т.  1,  с.  272].
 После  вступления  договора  в  силу  увеличились  тор
говые  обороты,  а  следовательно,  и  таможенные  доходы
развивались  товарно-денежные  отношения  [см.  27
с.  243;  56,  с.  26—28;  69,  с.  350—356;  96,  с.  61;  10Е
с.  153—155;  106,  ч.  1,  с.  150;  109,  с.  265;  110,  с.  158
114,  с.  19;  124,  ч.  1,  с.  306—307;  128,  с.  283—288,  29С
304;  153,  с.  139—140;  188,  с.  83—85,  209,  с.  256—259].
 Исследователи  отмечают,  что  уже  в  XVIII  —  начала
XIX  в.  в  различных  местах  Османской  империи  проис
ходил,  хотя  и  медленными  темпами,  процесс  зарожде
ния  капиталистического  уклада  [56,  с.  6;  88,  с.  415;  82
с.  35;  114,  с.  15—18;  128,  с.  281—282,  308—313;  137
с.  49;  138,  с.  185].  Развитие  капиталистических  форм  экс
номики  продолжалось  и  после  заключения  договора
Оно  даже  усилилось,  но  коррективы,  которые  внесл;
в  него  свободная  торговля  с  капиталистическими  стра
нами,  сковывали  капиталистическое  развитие  опреде
ленными  рамками,  приводили  к  приспосабливанию  ос
майской  экономики  к  нуждам  мирового  капиталистиче
ского  рынка.
 После  1838  г.  наблюдался  некоторый  подъем  сель
скохозяйственного  производства  [НО,  с.  153;  69,  с.  338—
341;  189,  с.  377—378],  усилилась  эксплуатация  крестья]
и  начался  пррцесс  их  социальной  дифференциаций  {128
с.  291—296].  Последнее  относится  и  к  ремесленной  сре
де  [137,  с.  45].  В  некоторых  провинциях  Османской  им
перии  увеличилось  количество  мануфактур,  строилисз
фабрики  [105,  с.  174;  93,  с.  31—32;  128,  с.  287,  301,  304^
308;  220,  с.  4,  6—7]  и  учреждались  акционерные  пред
приятия  [105,  с.  174—179].  Увеличился  спрос  на  нае^
ных  рабочих  [128,  с.  297—298,  305—308,  311;  137,  с.  53]
возросла  численность  городского  населения  [137,  с.  52
заметно  повысилась  роль  торгово-промышленной  бур
жуазии  [128,  с.  311].  Экономические  последствия  дого
вора,  таким  образом,  были  двойственными.  С  одно]
стороны,  наблюдается  ускорение  развития  капитал^
стического  уклада  и  увеличение  торговых  оборотов;
другой  —  конкуренция  дешевых  европейских  товаро
подавляла  развитие  ряда  местных  отраслей  промыш
ленности.
 Договор  1838  г.,  заключить  который  султански
 96

правительство  было  вынуждено  внешнеполитическими
0(')стоятельствами,  явился,  таким  образом,  началом  но¬
вого  этапа  экономического  подчинения  Османской  импе¬
рии  европейскому  капитализму.  В  то  же  время  договор
’-,[,1/1  первым  актом  последующих  реформ,  вошедших
историю  под  названием  «танзимат»  и  имевших  объ¬
ективно  буржуазный  характер.  Он  отражал,  по-видимо-
\iу,  уровень  развития  экономической  мысли  будущих
в  ятелей  танзимата.
 Отмена  систем  монополий,  принудительных  закупок  и
,ссударственной  регламентации  была  требованием  вре-
х  спи  и  способствовала  созданию  объективных  условий
Мя  развития  капиталистического  уклада,  хотя  и  в  ус-
!')в  11ях  начавшегося  экономического  подчинения  страны
жадному  капиталу.

Глава  V
 ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ  БОРЬБА  НА  ЗАВЕРШАЮЩИХ  ЭТАПАХ
ТУРЕЦКО-ЕГИПЕТСКОГО  КОНФЛИКТА
(1838—1841)
 Турецкая  инициатива  в  заключении
англо-турецкого  союза  против  Мухаммеда  Али
 Встретившись  в  мае  1838  г.  с  единодушным  отпоров
европейских  держав  попытке  провозгласить  свои  вла
дения  независимыми  от  Османской  империи,  Мухамме,
Али  в  сентябре  того  же  года  обратился  к  генеральныв
консулам  России,  Австрии,  Франции  и  Англии  с  прось
бой  поддержать  перед  султаном  требование  признат
право  управления  подчиненных  ему  провинций  насле;
ственным.  Причем  из  дипломатических  соображени
он  специально  не  касался  вопроса  о  границах  насле/
ственного  удела  К  Перед  лицом  новой  угрозы  целое]
ности  Османской  империи,  как  свидетельствует  С.  С.  Т*
тищев:  «Пальмерстон  решил  не  повторять  ошибк
1833  г.  и  поддержать  султана  от  всего  сердца  и  всем
силами  с  Францией  или  даже  без  нее»  (132,  с.  423
Пальмерстон  прилагал  настойчивые  усилия  для  созыв
конференции  по  Восточному  вопросу  {178,  с.  117],  во\
лагая  на  нее  определенные  надежды.  В  этих  условий
проблема  заключалась  в  том,  как  отмечал  Ф.  Мосл(
сумеет  ли  Англия  ликвидировать  русское  превосходс]
во  в  Турции  и  сделать  Ункяр-Искелесийский  договс!
недейственным  {178,  с.  93}.
 После  заключения  англо-турецкого  торгового  догов
ра  Порта  официально  объявила,  что  турецкий  флот  б
дет  соединен  с  английской  эскадрой  под  командован
ем  лорда  Стопфорда  для  общего  круиза  в  необъявле
ном  направлении  (178,  с.  97].  Английская  сторона  стр
милась  этим  круизом  внушить  султану  надежду  на  во
можное  использование  обоих  флотов  против  паши  Еги
 98

Itl  [178,  с.  94].  Объединение  эскадр  состоялось,  но  де¬
монстрация  англо-турецкого  единения  окзалась  безре¬
зультатной,  так  как  не  привела  ни  к  каким  конкретным
 ^'НСТВИЯМ.
 Вскоре  после  подписания  торгового  договора  Порта
оставила  проект  военного  договора  с  Англией,  кото¬
рый  предполагал  немедленное  начало  военных  дейст¬
вий  на  море  против  Мухаммеда  Али.
 Предварительно  с  турецким  проектом  договора  был
знакомлен  английский  посол  в  Стамбуле  Понсонби
но  время  его  беседы  с  заместителем  великого  везира
Кани-беем.  Беспокоясь  по  поводу  возможного  военного
нмешательства  России  в  турецко-египетский  конфликт
н  случае  его  обострения,  Понсонби  прежде  всего  спро-
шл  своего  собеседника,  будет  ли  Порта  обращаться
ш  помощью  к  России  и  захочет  ли  получить  помощь
флотом  от  Англии.  Он  сказал  далее,  что  хотя,  по  сло¬
нам  российского  посла  в  Лондоне  Поццо-ди-Борго,  Рос¬
ши  единодушна  в  египетском  вопросе  с  морскими  дер¬
жавами  и  обещала  при  необходимости  признать  умест¬
ной  посылку  английского  флота  в  Александрию  и  Си¬
рию,  однако  она  высказывалась  и  в  том  смысле,  что
пел  и  Мухаммед  Али  не  прислушается  к  увещеваниям  и
\грозам  и  будет  настаивать  на  своих  требованиях,  то
югда  Россия  окажет  Порте  помощь.  Между  тем,  про¬
должал  Понсонби,  если  в  Турцию  будет  призвана  рус¬
ская  армия  и  флот,  то  нет  сомнения,  что  все  западно¬
европейские  державы  окажутся  во  враждебных  отно¬
шениях  как  с  Россией,  так  и  с  Османской  империей  и
положение  станет  очень  серьезным.
 В  ответ  на  вопрос  Понсонби  о  том,  что  нужно,  по
ппению  Порты,  для  урегулирования  турецко-египетско-
ю  конфликта,  Кани-бей  перечислил  следующие  четыре
пункта  англо-турецкого  договора,  направленного  про-
1  ив  Мухаммеда  Али:  1)  султан,  как  верховный  сюзе¬
рен  Египта,  поручает  и  разрешает  английским  военным
1Удам  задерживать  военные  и  торговые  суда  Египта;
-)  гак  как  Мухаммед  Али  мог  переправлять  свои  вой¬
ска  и  военное  снаряжение  в  Сирию  на  судах  некото¬
рых  нейтральных  держав,  то  османский  флот  на  осно-
иании  верховных  прав  султана  осуществляет  их  задер¬
жание  и  проверку;  3)  османский  флот  у  берегов  Египта
!1  Сирии  действует  совместно  с  флотами  Англии  и
 7*
 99

Франции;  4)  эти  условия  подтверждаются  заключени
ем  договора  сроком  на  шесть  —  восемь  лет  (53,  т.  6
с.  7—8;  48,  с.  131).
 Кани-бей  заявил  английскому  послу,  что  вместе
проектом  договора  Порта  намерена  отправить  в  Анг
лию  дефтеры  (списки),  содержащие  сведения  о  числен
ности  турецких  войск  в  Анатолии.  Дефтеры  должш
были  служить  доказательством,  что  Порта  хорошо  под
готовилась  к  войне  с  Мухаммедом  Али.  Пытаясь  воэ
действовать  на  английского  посла  и  убедить  его  в  необ
ходимости  энергичной  английской  поддержки,  Кани-бе1
подчеркнул,  что  Мухаммед  Али,  узнав  о  совместны:
действиях  морских  держав  и  Порты,  возможно  и  отка
жется  в  настоящее  время  от  намерения  добиться  прав
наследственного  управления  в  Египте  и  Сирии,  будуч]
к  тому  же  напуган  сирийским  восстанием.  Но  все  ж<
он  постоянно  будет  ожидать  удобного  для  этой  цел]
случая.  Далее  Кани-бей  упомянул  об  исходящей  о
Николая  I  инициативе  разрушить  англо-французско
согласие  и  заключить  русско-французский  союз.  И  хот:
Франция  отказалась  от  этого  предложения,  сказал  Ка
ни-бей,  Россия  не  оставит  дальнейших  попыток  заклю
чить  такой  союз.  Если  же  в  будущем  у  Англии  и  Фран
ции  появятся  какие-либо  внутренние  или  внешние  за
труднения,  которые  потребуют  их  внимания,  то,  несом
ненно,  это  явится  удобным  случаем  как  для  России
так  и  для  Мухаммеда  Али  для  осуществления  свои!
планов.
 Упоминанием  о  возможности  франко-русского  сою
за  и  об  агрессивных  намерениях  Мухаммеда  Али  и  яко
бы  России  Кани-бей  стремился  вызвать  беспокойств
Англии  и  побудить  ее  к  энергичному  устранению  туре!
ко-египетского  конфликта.
 Понсонби  согласился  с  Кани-беем,  хотя  и  заметил
что  не  имеет  права  в  своих  советах  выходить  за  пр<
делы  инструкции.  Далее  он  сказал,  что  результат  т]
рецких  переговоров  в  Англии  будет  зависеть  от  поел!
который  должен  знать  требования  времени,  и  от  ум
лого  исполнения  им  необходимых  мер.  Но  как  бы  t
действовала  Англия  относительно  Египта,  нет  сомн
ния  в  том,  что  и  Франция  поступит  так  же,  а  подписав
ный  торговый  договор  облегчит  решение  проблемы.
 Стремясь  наиболее  определенно  выяснить  позиЩ
 100

[]онсонби  в  вопросе  о  возможности  развязывания  войны
ултаном  с  Мухаммедом  Али  и  о  перспективах  оказа¬
ния  вооруженной  поддержки  Анплией  в  этих  обстоя¬
тельствах,  Кани-бей  спросил  своего  собеседника,  как,
по  его  мнению,  должна  действовать  Турция,  если  будет
юдписан  договор  с  Англией.  Он  обратил  внимание
Понсонби  на  благоприятные  обстоятельства:  восстание
н  Сирии  против  Мухаммеда  Али,  значительные  потери
1  египетских  войсках  и  достаточная  численность  войск
Порты.  Понсонби  ответил  в  данном  случае  осторожно,
uiметив,  что  сражения  выигрываются  не  числом  войск
I  не  личной  храбростью,  а  знанием  и  умением.  У  губер¬
натора  Египта,  заметил  Понсонби,  есть  европейские
командиры,  поэтому  появляется  опасение,  не  придется
ш  Порте  обратиться  за  помощью  к  России.  Понсонби
одчеркнул,  что  и  у  Франции  имеются  подобные  опа-
ения  {53,  т.  6,  с.  6—9).
 В  последующей  беседе  с  министром  иностранных  дел
Цустафой  Решид-пашой  Понсонби  советовал  именно
ему,  как  наиболее  опытному  дипломату,  поехать  в  Анг-
ппо  и  выразил  надежду,  что  предшествовавшее  заклю-
сние  англо-турецкого  торгового  договора  очень  помо¬
жет  достижению  поставленной  цели.
 Понсонби  повторил  Мустафе  Решиду,  что  западно-
[фопейские  державы  обеспокоены  тем,  что  Порта  смо¬
жет  попросить  помощи  у  России,  и  потому  вот  уже  око-
ю  четырех-пяти  лет  как  Англия  и  Франция  пришли  к
включению  о  необходимости  сохранять  статус-кво  в  ту¬
рецко-египетских  отношениях  до  тех  пор,  пока  Порта
не  станет  достаточно  сильной.  Понсонби  обещал  прило¬
жить  все  силы,  чтобы  добиться  совершенной  ликвида¬
ции  египетской  проблемы  (не  уточняя,  однако,  своих
планов).  Он  подчеркнул,  что  трудности,  с  которыми
Нустафа  Решид  может  встретиться  в  Лондоне,  будут
проистекать  из  распространенного  мнения  о  склонности
Порты  к  России,  поэтому  Мустафа  Решид,  как  министр
иностранных  дел,  сможет  успокоить  английское  прави¬
тельство.  «Я  очень  надеюсь,  —  сказал  Понсонби,  —  что
'лша  миссия  будет  результативной,  и  не  вижу  ничего,
'го  мешало  бы  достижению  вашего  желания».  Понсон-
1,11  заметил,  что  Англия  не  хочет  побудить  Порту  к  ка-
к,1м-либо  действиям,  которые  могут  вызвать  недоволь¬
ство  России,  однако  заявил,  что  Россия  одна  не  осме¬
 101

лится  напасть  на  Османскую  империю.  Австрия  же,  пс
словам  Понсонби,  не  станет  действовать  вопреки  поли¬
тике  Англии  и  Франции,  чему  есть  достаточные  доказа¬
тельства  [48,  с.  134—136].
 Таким  образом,  Порта  и  английский  посол  Понсонб^
рассчитывали,  что  заключение  англо-турецкого  военной
договора  приведет  к  изоляции  Сирии  от  Египта  путем
военно-морской  блокады,  а  это,  в  свою  очередь,  будет
крайне  благоприятным  обстоятельством  для  осуществи
ления  планов  султана  насильственно  отторгнуть  Сирин]
у  Мухаммеда  Али.  Вместе  с  тем  заключение  англо-ту]
редкого  союза  сделало  бы  ненужной  помощь  Россий
султану  и,  следовательно,  окончательно  похоронило  бы
Ункяр-Искелесийский  договор  (см.  63,  с.  74—75;  178j
с.  93].
 Английский  историк  X.  Темперли,  ссылаясь  на  лич
ный  архив  Пальмерстона  в  Броэдленде,  сообщает,  чт<
в  феврале  1839  г.  Понсонби  «прямо  предложил  султан]
напасть  на  Мехмеда  Али,  обещая  ему  военно-морскун
поддержку  Англии»  [186,  с.  441—442;  см.  также  63,  с.  75'
 Уверения  Понсонби  в  успехе  миссии  Мустафы  Ре
шид-паши  в  Лондон  привели  к  тому,  что  армия  султан;
находилась  в  состоянии  полной  боевой  готовности  ]
только  ожидала  приказа,  чтобы  начать  боевые  дейст
вия  [178,  с.  134].  Вместе  с  тем  султанское  правитель
ство  по  совету  России  отказалось  принять  участие
подготовлявшейся  Пальмерстоном  общеевропейско]
конференции  пО  Восточному  вопросу.  Турецкие  минист
ры  опасались,  что  решения  конференции  окажутся  бла
гоприятными  для  Мухаммеда  Али,  а  не  для  султанско1
Турции,  подобно  тому  как  конференции,  связанные  с  ре
шением  судеб  Греции  и  Бельгии,  привели  к  их  неза
висимости  [178,  с.  117—118].  Султан  был  полон  реши
мости  покорить  мятежного  вассала  военной  силой  пр|
помощи  Англии  или  без  нее.  Отказавшись  от  участи!
в  предстоящей  конференции,  Порта  решила  направив
в  Лондон  своего  посла,  который  должен  был  по  пут]
посетить  Вену,  Берлин  и  Париж,  чтобы  выяснить  еЩ|
раз  позиции  великих  держав  накануне  реализации  за!
думанных  планов.
 Мустафа  Решид  еще  в  начале  августа  1838  г.  сооС
щил  российскому  послу  в  Стамбуле  А.  П.  Бутеневу,  чт
султан  тяготился  поддержанием  так  надолго  затяну!
 102

П1СГ0СЯ  статус-кво  и  посылает  его  в  Лондон  и  Париж
просить  решительного  содействия  правительств  Англии
и  Франции  [178,  с.  97].
 В  октябре  1838  г.  Мустафа  Решид-паша  отправился
и  путь  [118,  с.  5;  178,  с.  120;  190,  с.  154].  В  Вене  ми¬
нистр  иностранных  дел  Турции  беседовал  с  Меттерни-
\ом.  Австрийский  канцлер  заявил,  что  Мухаммед  Али
не  откажется  добровольно  от  своей  власти,  и  советовал
ждать  его  смерти.  Министр  иностранных  дел  Пруссии
Вертер,  беседуя  с  Мустафой  Решидом  в  Берлине,  так¬
же  советовал  ему  отложить  египетские  дела,  удовлетво¬
риться  создавшимся  положением  и  выгодами  союза  с
Россией  [178,  с.  120—121].  В  марте  1839  г.  Мустафа  Ре-
[нид  по  пути  в  Лондон  посетил  Венецию  [48,  с.  147].
 В  Лондоне  Мустафа  Решид-паша  начал  переговоры
с  Пальмерстоном.  Несмотря  на  желание  оказать  реши-
юльное  содействие  султану,  Пальмерстон  не  считал
возможным  единоличное  вмешательство  Англии  в  конф-
1  икт.  Английское  правительство  было  связано  дипло¬
матическими  обязательствами,  которые  имели  цель
препятствовать  вооруженным  конфликтам  на  Востоке.
Пальмерстон  опасался  решительного  протеста  России
п  Франции  [178,  с.  122,  126].  Россия  ,к  тому  же  была
связана  с  Портой  двусторонним  договором,  имела  силь¬
ную  армию  и  могла  опутать  карты,  вмешавшись  в  конф¬
ликт.  Франция  была  явной  сторонницей  Мухаммеда
Али  и  вряд  ли  согласилась  бы  на  отторжение  Сирии,
что  впоследствии  подтвердили  события  1839—1840  гг.
Все  это  заставило  Англию  отклонить  турецкий  проект
договора,  который  предполагал  немедленную  блокаду  си¬
рийских  берегов.  Приезд  Мустафы  Решид-паши  в  Лон¬
дон,  однако,  должен  был,  по  расчетам  Пальмерстона,
ухудшить  русско-турецкие  отношения  [178,  с.  94],  что
отвечало  целям  английского  правительства.  Взамен  ту¬
рецкого  проекта  был  предложен  английский  проект
н  игло-турецкого  договора.
 Английский  проект  отличался  от  турецкого  преамбу¬
лой,  которая  существенно  меняла  его  смысл:  совмест¬
ное  англо-турецкое  выступление  могло  произойти  толь¬
ко  «в  случае,  если  паша  (египетский.  —  Н.  Д.)  объявит
независимость  или  умрет,  а  его  дети  не  будут  подчи¬
няться  воле  султана».  Далее  следовал  сходный  по
смыслу  с  турецким  проектом  текст:  «...то  1)  султан
 103

уполномочивает  английский  флот  останавливать  воен¬
ные  и  торговые  суда  паши.  Так  как  паша  отправляет
свои  грузы  —  провизию,  фураж  и  войска  в  Сирию  на
нейтральных  судах,  то  султанский  флот  имеет  право
осматривать  эти  суда  и  конфисковать  грузы;  2)  англий<
ский  и  турецкий  флоты  действуют  совместно  и  курси¬
руют  в  водах  Египта  и  Сирии»2.
 С  10  по  16  апреля  1839  г.  Порта  и  султан  обсужда¬
ли  английский  проект  и  пришли  к  заключению,  что  oi
не  отвечает  интересам  Османского  государства  [178
с.  128],  и  только  не  поощряет  Мухаммеда  Али  объявит!
независимость  [48,  с.  148].  «Договор,  который  предла¬
гает  Пальмерстон,  —  заявил  заместитель  министра  ино
странных  дел  Нури-эфенди,  —  обрекает  Турцию  на  бес¬
конечное  ожидание...  Он  помешает  ей  воспользоваться
благоприятными  обстоятельствами,  которые  могут  ело1
житься  для  нее  в  будущем»  (63,  с.  80].  «Неудача  в  за1
ключении  наступательного  союза  с  Англией  только  под¬
толкнула  султана  поставить  на  карту  судьбу  своих  ар¬
мий»,—  писал  Ф.  Мосли  [178,  с.  134].
 Очевидно,  Англия  была  вполне  удовлетворена  ело
жившимися  обстоятельствами,  которые  неизбежно  ве
ли  к  войне  султана  с  Мухаммедом  Али,  так  как  от
давали  повод  для  желанного  в  тот  период  дипломати
ческого  вмешательства  держав.  Несмотря  на  отка:
Англии  заключить  англо-турецкий  договор  в  соответст
вии  с  турецким  проектом,  она  не  оставила  намерений
активно  поддерживать  Порту  и  добиться  подчинения
Мухаммеда  Али  султану.  Об  этом  свидетельствуют  вс<
дальнейшие  события.
 Вооруженное  столкновение  армий  султана  и  Мухам
меда  Али  весной  1839  г.  сыграло  свою  роль  и  помогл»
Англии  добиться  желаемого  результата,  не  обостри;
отношений  с  другими  европейскими  державами  [62
с.  75—76].  «Разрыв  Порты  с  пашой  египетским  послу
жил  исходной  точкой  к  продолжительным  и  СЛОЖНЫ!
переговорам  между  великими  державами,  приведшим!
к  так  называемому  европейскому  соглашению  по  дела]
Востока»  (132,  е.  430].
 Султанское  правительство  было  совершенно  разоча)
ровано  результатами  переговоров  Мустафы  Решид-па
ши  в  Лондоне  и  решило  принять  меры  для  укреплен^
союза  с  Россией  (63,  с.  80].  На  заседании  совета  ми
 104

пистров  было  решено  представить  на  утверждение  сул¬
ена  следующие  меры:  сместить  с  должности  посла  в
Париже  Фетхи-пашу,  на  которого  жаловалась  Россия  в
связи  с  его  антирусскими  высказываниями;  назначить
послом  в  Париж  и  одновременно  в  Лондон  Мустафу  Ре-
[иид-пашу,  освободив  его  от  поста  министра  иностран¬
ных  дел.  Опасаясь  недовольства  Англии  в  связи  с  от¬
ставкой  Мустафы  Решид-паши,  предполагалось  объяс¬
нить,  что  он  послан  в  Париж  для  упрочения  добрых
отношений  с  французским  правительством.  Султан,  од¬
нако,  выразил  сомнение  в  правомерности  этого  реше¬
ния,  написав  в  резолюции,  что  замена  министра  и  на-
;пачение  его  в  Париж  не  должны  выглядеть  слишком
поспешными  в  глазах  Англии.  «Решид-паша  не  является
ппцом  необходимым,  —  заканчивал  султан,  —  но  он  лицо,
чоторое  нужно  оградить  от  поспешных  решений»  {53,
I.  6,  с.  17;  см.  также  48,  с.  150—151]3.
 В  период  переговоров  Мустафы  Решида  в  Лондоне
ултанское  правительство  информировало  российского
посла  в  Стамбуле  А.  П.  Бутенева  об  их  ходе  и  давало
понять,  что  откажется  от  договора,  если  Россия  окажет
•юлее  действенную  поддержку  султану.  После  неуда-
1п  переговоров  Порта  сделала  вид,  что  она  сама  отка¬
залась  от  англо-турецкого  союза,  чтобы  упрочить  отно-
псния  между  Россией  и  Турцией.  О  заинтересованно-
гп  Турции  в  сохранении  союза  с  Россией  свидетельст¬
вуют  некоторые  выражения  указа  султана,  изданного
перед  отъездом  Мустафы  Решида  в  Лондон.
 В  этом  документе  султан  приказывал  оповестить
российское  посольство  в  Стамбуле  о  миссии  Решид-па-
пи  за  неделю  до  его  отъезда,  а  также,  чтобы  не  встре¬
вожить  Россию  неожиданным  сообщением  и  не  дер¬
жаться  с  нею  слишком  отчужденно,  приказал  от  свое-
ю  имени  секретно  оповестить  лично  императора  Нико¬
лая  I  (48,  с.  142—144].  Документ,  к  сожалению,  не  со¬
держит  информации  о  том,  что  именно  и  в  какой  форме
предполагалось  передать  российскому  послу  и  Нико¬
лаю  I.
 Опасность  англо-турецкого  сближения  заставила
Россию  10  апреля  1839  г.  послать  Мухаммеду  Али  ноту
-  требованием  прекратить  концентрацию  военных  сил
м  Сирии  и  отвести  армию  Ибрахима  к  Дамаску  [63,
 '  80,  82—83].  Султанская  армия  в  это  время  стояла  на
 105

границе  Сирии  и  была  готова  ее  перейти.  «Бутенев  об*
ратился  к  дивану  с  настойчивым  увещанием  не  нару*
шать  мира  для  того,  чтобы  .предупредить  всякую  воз-
можность  мысли,  будто  русский  кабинет  своим  молча¬
нием  одобряет  военные  приготовления  Порты»  <[124,
ч.  I,  с.  311;  20;  см.  также  62,  с.  175;  63,  с.  77;  178,  с.  129J
Но  предупреждения  уже  ничего  не  могли  изменить:
21  апреля  1839  г.  турецкие  войска  'переправились  через
Евфрат.  Спустя  ровно  два  месяца  после  начала  военных
действий,  21  июня  1839  г.,  султанская  армия  была  раз:
громлена  войсками  Мухаммеда  Али  под  Незибом.
 О  начале  военных  действий  Мустафа  Решид  узнал
в  Париже,  куда  он  приехал  из  Лондона,  видимо,  q
целью  осведомления  о  позиции  Франции.  Затем  он  сно¬
ва  вернулся  в  Лондон.
 В  процессе  переговоров,  которые  Мустафа  Решил
вел  в  Лондоне  и  Париже,  4  июня  1939  г.  Пальмерстоь
обещал  ему  военную  помощь  французской  и  английской
эскадр  в  том  случае,  если  армия  султана  потерпит  по¬
ражение,  и  невмешательство  —  в  случае  ее  победы
«Английское  правительство  намеревается  осуществлять
и  другие  осторожные  меры,  о  которых  поставило  в  из¬
вестность  Францию  и  Австрию»,  —  доносил  4  июня
1839  г.  Мустафа  Решид  [48,  с.  154].  Понсонби  в  Стамбул
ле  ’сообщил  Порте  о  намерении  Англии  оказать  под¬
держку  турецкому  флоту,  крейсировавшему  у  берегов
Сирии  [63,  с.  86],
 Мустафа  Решид  считал,  что  отказ  Англии  начатй
войну  с  Мухаммедом  Али  не  означал  изменения  ее  во-\
сточной  шолитики.  Поэтому  в  донесениях  он  по-преж-i
нему  предлагал  ориентироваться  на  Англию,  а  не  на
Россию.  В  одном  из  них  Мустафа  Решид  писал,  что
слышал  о  начале  военных  действий  султанской  армив
против  Мухаммеда  Али  и  молит  аллаха  о  победе  и  с
том,  чтобы  не  возникла  необходимость  вновь  призвать
русскую  армию  на  помощь  султану.  Обращение  к  рус\
ской  помощи  он  назвал  проблемой  сложной  и  деликат-
ной.  Далее  он  написал,  что  если  придут  русские  войг
ска,  то  другие  государства  будут  недовольны.  В  зави¬
симости  от  хода  событий  они  могут  не  ограничиться
выступлениями  против  России,  вступить  в  войну  меж-
ду  собой  и  с  Османской  империей.  Такой  исход  событий
он  предлагал  предвидеть  [48,  с.  158].  Это  опасение,  вы¬
 106

сказанное  Мустафой  Решидом,  свидетельствует  о  реа¬
листической  оценке  политического  положения  Осман¬
ской  империи  и  политики  европейских  держав.  Оно  по¬
зволяет  думать,  что  английская  ориентация,  избранная
но  инициативе  Мустафы  Решида,  была  не  только  более
выгодна  Османской  империи  для  решения  турецко-еги¬
петского  конфликта,  но  и  была  правильно  оценена  Му¬
стафой  Решидом  как  необходимая.  Иными  словами,
если  бы  Османская  империя  захотела,  пользуясь  усло¬
виями  Ункяр-Искелесийского  договора,  призвать  рус¬
ские  войска,  то  западноевропейские  державы  не  допу¬
стили  бы  этого  и  начали  войну  с  Россией,  в  которой,
будучи  союзницей  последней,  могла  бы  оказаться  жерт¬
вой  европейского  соперничества  и  Османская  империя.
 Такое  же  мнение  о  .перспективах  двустороннего  рус¬
ско-турецкого  союза  составил  в  то  время  и  К.  В.  Нес¬
сельроде,  написавший  Николаю  I,  что  нет  никакой  на¬
дежды  на  продление  Ункяр-Искелесийского  договора,
имея  в  виду  не  только  Порту,  но  главным  образом
отношение  к  договору  западноевропейских  держав.  «Мы
ие  можем  помочь  султану,  не  приготовившись  к  воен¬
ным  действиями  против  англичан»,  —  писал  Нессель¬
роде  [21;  см.  также  115,  с.  80;  34,  т.  12,  с.  73;  63,  с.  89—
90}.  Отказ  России  оказать  военную  помощь  Турции  пос-
1о  разгрома  султанских  войск  под  Незибом  был,  в
Iастности,  вызван  этими  же  соображениями.
 Миссия  Мустафы  Решид-паши  в  Лондон  в  литера-
I  у  ре  считается  полностью  неудавшейся  [169,  с.  458]  вви¬
ду  отказа  Англии  подписать  турецкий  проект  договора.
По  все  дальнейшие  события,  последовавшие  за  пора¬
жением  султанских  войск  под  Незибом,  заставляют
усомниться  в  этой  оценке.  Несмотря  на  отказ  заклю¬
чить  военный  наступательный  договор  с  Портой,  Анг¬
лия  продолжала  отстаивать  интересы  султанской  Тур¬
ции  в  турецко-египетском  конфликте  [см.  63,  с.  95—97,
109,  146—148,  160,  163,  165,  173  и  др.;  132,  с.  443;  48,
 323—324].  Это  сыграло  решающую  роль  в  результа¬
тах  завершения  конфликта,  тогда  как  военное  пораже¬
ние  султанских  войск  под  Незибом  не  оказало  на  них
отрицательного  воздействия.  Условия  подчинения  Му¬
хаммеда  Али  султану  были  выработаны  в  результате
Дипломатических  переговоров  представителями  великих
юржав  и  Порты  в  Лондоне  и  Стамбуле  в  1839—1841  гг.,
 107

в  которых  позиция  Англии  была,  в  частности,  обуслов-
лена  и  действиями  турецкой  дипломатии  в  30-е  годы
XIX  в.,  а  также  позицией  Мухаммеда  Али,  восстано
вившего  против  себя  все  европейские  державы,  кроме
Франции.
 Переговоры  по  Восточному  вопросу
и  реформы  танзимата
 1  июля  1839  г.,  через  несколько  дней  после  разгро
ма  султанской  армии  под  Незибом,  умер  султан  Мах
муд  II;  4  июля  капудан-паша  Ахмед  Февзи  предатель
ски  сдал  султанский  флот  Мухаммеду  Али.  Эта  цеш
турецких  потерь  вызвала  волнение  не  только  в  Турции
но  и  в  Европе.  Западноевропейские  державы  в  этот  пе
риод  крайне  опасались  военного  вмешательства  Рос
сии.  Однако  дипломатические  усилия  предшествовав
ших  лет  не  прошли  бесследно.  Победа  Мухаммеда  Ал1
заставила  европейские  державы  лишь  энергичнее  вме-
шаться  в  урегулирование  конфликта.
 После  известия  о  поражении  султанских  войск  авст¬
рийский  канцлер  Меттерних,  желая  ввести  решение
конфликта  в  дипломатические  рамки,  т.  е.  не  дать  Рос*
сии  возможности  реализовать  Ункяр-Искелесийски{
договор,  а  Мухаммеду  Али  развить  свой  успех,  предло^
жил  новому  султану  Абдул  Меджиду  I  в  конце  июля
1839  г.  передать  решение  конфликта  на  рассмотрение
великих  держав  {43,  т.  2,  с.  417;  см.  также  65,  с.  45}
Султан  согласился.  Незадолго  до  этого  он  прибег  к  не
раз  применявшемуся  султанским  правительством  спосо¬
бу  примирения:  «простил»  Мухаммеда  Али.  Известие  е;
прощении  султан  послал  и  капудан-паше  Ахмеду  Фев;
зи,  сдавшемуся  в  плен  египтянам  вместе  с  турецкий
флотом,  и  приказал  вернуть  флот.  Посол  султана,  Акиф;
эфенди,  сообщил,  что  Мухаммед  Али  требует  .присоеди!
нения  к  его  владениям  всех  захваченных  им  земель
Султанское  правительство,  потерявшее  присутствие  ду¬
ха  перед  такими  событиями,  как  смерть  султана  Мах¬
муда  II,  поражение  армии  и  сдача  флота,  готово  былс
удовлетворить  все  требования  Мухаммеда  Али,  считая
что  только  примирение  с  ним  может  спасти  страну  [48
с.  160].  Николай  I  в  этот  период  оставил  Турцию  без
 108

поддержки,  посоветовав  сатану  вести  непосредствен¬
ные  переговоры  с  Мухаммедом  Али  и  обещая  свои  «доб¬
рые  услуги»  в  Александрии  £63,  с,  91;  65,  с.  44;  ПО,
с.  50}.
 На  протяжении  всего  турецко-египетского  конфликта
(1831  —1841)  четыре  раза  султан  и  Мухаммед  Али  пред¬
принимали  попытки  договориться  между  собой,  минуя
европейское  посредничество  и  понимая,  что  мирное  уре¬
гулирование  конфликта  было  бы  желательным  для  обе¬
их  сторон.  Султан  соглашался  предоставить  Мухаммеду
Дли  право  наследственного  управления  Египтом  в  каче¬
стве  наместника  и  право  пожизненного  управления  Си¬
рией  при  условии  повышения  суммы  ежегодной  дани,
выплачиваемой  Порте.  Но  Мухаммед  Али  не  хотел  по¬
ступиться  Сирией,  настаивая,  чтобы  и  она  была  отдана
в  наследственное  владение  его  семье.  Непосредственные
переговоры  проходили  в  феврале  1833  г.  по  инициативе
султана  Махмуда  II,  в  1836—1837  гг.  —  Мухаммеда  Али
(124,  ч.  1,  с.  292—293;  27,  с.  152—153],  в  июле  1839  г.-
султана  Абдул  Меджида  [19,  л.  370—380]  и  в  конце
1839  г.  —  по  инициативе  Мухаммеда  Али  [22].
 Одновременно  с  султаном  в  июле  1839  г.  ожидал  ре¬
шения  держав  и  Мухаммед  Али,  рассчитывавший,  что
победа,  вновь  одержанная  им  над  султанской  армией,
будет  способствовать  оставлению  за  ним  Сирии.
 Открытие  первой  конференции  в  Лондоне  по  делам
Востока  состоялось  лишь  в  декабре  1839  г.  [63,  с.  116].
В  работе  Лондонской  конференции  с  марта  1840  г.  при¬
няли  участие  турецкие  представители  Нури-эфенди  и
Шекиб-эфенди  [132,  с.  504—505,  511;  203,  с.  15]4.  Му¬
стафа  Решид,  вновь  принявший  на  себя  обязанности
министра  иностранных  дел  после  возвращения  в  Стам¬
бул  в  1839  г.,  был  удовлетворен  приглашением  турец¬
ких  представителей.  Их  присутствие  на  конференции  он
считал  гарантией  того,  что  никаких  сговоров  европей¬
ских  держав  о  разделе  Османской  империи  не  будет.
Нустафа  Решид  в  то  время  опасался,  что  о  разделе  Ос¬
манской  империи  договорятся  между  собою  Англия  и
Россия  [63,  с.  123).
 Пальмерстон  предложил  открыть  в  Лондоне  конфе¬
ренцию  пяти  великих  держав  для  обсуждения  восточ¬
ных  дел  еще  осенью  1838  г.  Правительство  России  вна¬
чале  ответило  категорическим  отказом,  а  потом  согла¬
 109

силось.  Это  значило,  что  под  влиянием'западноевропей¬
ских  держав  Россия  решила  отказаться  от  двусторон¬
него  договора  с  Османской  империей  [63,  с.  94].
 Основная  цель  западноевропейских  держав  состояла
в  замене  Ункяр-Искелесийского  договора  общеевропей¬
ским,  который  должен  был  решить  проблему  режима
проливов  и  лишить  Россию  возможности  осуществлять
одностороннюю  политику  в  Османской  империи.  Одно¬
временно  державы  должны  были  прийти  к  единому  мне¬
нию  о  мерах  помощи  султану  в  борьбе  с  Мухаммедом
Али.  Вторая  проблема  для  султанской  Турции  была  на¬
иболее  острой,  она  включала  в  себя,  после  вторичногс
поражения  султанской  армии  в  1839  г.,  и  вопрос  об  ус¬
ловиях  повиновения  Мухаммеда  Али  султану.
 На  переговорах  в  Лондоне  в  1840  г.  [63,  с.  95—128‘
территориальные  разногласия  султана  с  Мухаммедом
Али  вызвали  взаимные  разногласия  европейских  дер¬
жав,  которые  затягивали  вынесение  окончательного  ре¬
шения.  Сирия  явилась  предметом  спора  Англии  и  Фран-1
ции.  Англия  стремилась  вернуть  Сирию  султану,  а
Франция  —  оставить  ее  за  Мухаммедом  Али.
 В  процессе  переговоров  Пальмерстон,  невзирая  на
противоречия  с  Францией,  предложил  ей  действовать
совместно  против  России.  Франция  согласилась,  так  как
это  давало  ей  возможность  мешать  планам  России  i
добиваться  благоприятного  для  Мухаммеда  Али  реше¬
ния  конфликта.  Царское  правительство,  в  свою  очередь
признав,  что  действовать  изолированно  оно  не  может
ибо  это  приведет  к  войне  с  объединенными  западноев^
ропейскими  державами,  стремилось  использовать  англо¬
французские  .противоречия,  изолировать  Францию  и  до-«
биться  соглашения  с  Англией.
 Теперь,  когда  решение  конфликта  по  общей  догово¬
ренности  было  предоставлено  дипломатам,  Англия  ynoj
требляла  все  усилия,  чтобы  оно  было  наиболее  благо¬
приятным  для  султана.  Франция,  которая  преувеличи¬
вала  военную  мощь  Мухаммеда  Али,  проявляла  неуступ¬
чивость  в  переговорах  и  рассчитывала,  что  египетский
паша  сможет  оружием  добиться  удовлетворения  своих
территориальных  требований.
 В  это  время  в  Стамбуле  Мустафа  Решид-паша,  опи¬
раясь  на  Англию,  решительно  возражал  против  предло¬
жений  Франции  передать  Сирию  и  о-в  Крит  в  управ-
 110

,пение  наследникам  Мухаммеда  Али.  Французский  по¬
сол  в  Стамбуле  де  Понтуа  объяснил  желание  своего
правительства  добиться  уступок  от  Порты  в  пользу  Му¬
хаммеда  Али  тем  обстоятельством,  что  существует  яко¬
бы  угроза  русского  военного  вмешательства  и  возмож¬
ность  всеобщей  войны.  Мустафа  Решид  резонно  заме¬
тил,  что  русские  войска  не  могут  прийти  в  Турцию  на
основе  Ункяр-Искелесийского  договора  без  приглаше¬
ния  султана  и  что  Россия  в  данный  момент  не  станет
действовать  изолированно  без  договоренности  с  евро¬
пейскими  державами.  Мустафа  Решид  выражал  недо¬
верие  Мухаммеду  Али,  поскольку  он  не  вернул  до  сих
пор  еще  султанского  флота  [48,  с.  317—320],  сданного
ему  Ахмедом  Февзи  после  смерти  Махмуда  II.
 В  1839  г.,  так  же  как  и  в  1838  г.  при  подписании  анг¬
ло-турецкого  торгового  договора,  Мустафа  Решид  по¬
пытался  использовать  внешнеполитические  осложнения
Османской  империи,  чтобы  добиться  согласия  Порты  на
проведение  ряда  реформ.  Этому  способствовала  и  мо¬
лодость  султана  Абдул  Меджида,  на  которого  Мустафа
Решид  имел  большое  влияние.  Реформы,  по  планам
Мустафы  Решида,  должны  были  уничтожить  причины
недовольства  покоренных  народов,  способствовать  це¬
лостности  и  укреплению  государства.  Вместе  с  тем  ожи¬
дался  положительный  резонанс  в  Европе,  что  способ¬
ствовало  бы  благоприятному  решению  внешнеполитиче¬
ских  проблем,  в  том  числе  и  турецко-египетского  кон¬
фликта.
 3  ноября  1839  г.  в  торжественной  обстановке,  в  при¬
сутствии  представителей  всех  сословий  и  иностранных
послов  был  провозглашен  известный  Гюльханейский
\атт-и  шериф  ;[см.  208,  с.  255—258;  48,  с.  288—290;  39,
с.  171  —  175;  42,  с.  176—180;  151,  с.  277—279].
 Гюльханейский  хатт  открыл  новую  эру  в  истории
османского  государства,  так  как  создавал  ряд  необхо¬
димых  условий  для  стимулирования  развития  капитали¬
стического  уклада  в  экономике.  Он  способствовал  так¬
же  внедрению  буржуазных  норм  в  жизнь  османского
общества.  Хатт  торжественно  провозгласил  неприкос¬
новенность  жизни,  чести  и  имущества  подданных  сул-
[ана,  равенство  шеред  законом  мусульман  и  немусуль-
Дан,  превосходство  светского  закона  над  волею  султа¬
на  и  др.  Новые  идеи,  содержавшиеся  в  хатте,  в  значи¬
 111

тельной  степени  противоречили  традициям  и  шариату,
поэтому  Мустафа  Решид  предвидел,  что  они  вызовут
противодействие  мусульманского  населения5.  Однако
как  свидетельствуют  источники,  он  верил,  что  осу¬
ществление  реформ,  обещанных  хаттом,  возможно.  Ос¬
новную  гарантию  их  реализации  он  видел  в  согласи*
с  ними  и  в  поддержке  султана  [177,  с.  396;  151,  с.  274]
а  также  в  том,  что  учение  ислама  способно  адаптиро¬
вать  буржуазные  идеи  Запада  [151,  с.  274;  177,  с.  393J
Однако  для  осуществления  названных  идей,  которые  i
дальнейшем  нашли  свое  развитие  в  последующих  рефор¬
мах  1839—1856  гг.  (это  так  называемый  первый  период
реформ  танзимата),  приказа  султана  оказалось  недоста
точно.  В  (Преувеличении  роли  султана  в  общественны)
процессах,  а  также  в  недооценке  силы  сопротивление
реформам  различных  слоев  османского  общества  ска
зался  идеализм  Мустафы  Решида.
 Противники  реформ  считали,  что  хатт—мера  вре
менная,  демонстративная  и  что  надобность  в  ней  отпа¬
дает,  как  только  будет  решен  турецко-египетский  конф
ликт  [47,  №  6,  с.  7;  157,  с.  38;  177,  с.  387].  Стороннико!
же  преобразований,  осознавших  их  пользу  и  историче¬
скую  необходимость  для  развития  османского  общест
ва,  было  мало.
 Буржуазный  характер  реформ  танзимата  в  Осман¬
ской  империи  был  отмечен  Ф.  Энгельсом  уже  в  1848  г
Он  писал:  «А  все  эти  блестящие  успехи  „цивилизации
в  Турции,  Египте,  Тунисе,  Персии  и  других  варварски:
странах  —  в  чем  ином  заключаются  они,  как  не  в  подго
товке  условий  для  расцвета  будущей  буржуазии?»  [10
с.  468].  Этих  оценок  реформ  придерживаются  и  совет¬
ские  историки  [см.,  например,  100,  с.  70;  110,  с.  198;  12lj
с.  40;  146,  с.  31].  А.  Ф.  Миллер  о  реформаторских  пла!
нах  Мустафы  Решида  написал  следующее:  «Решид-
паша  задумал  провести  в  Турции  коренную  реоргани¬
зацию,  чтобы  поставить  страну  на  один  уровень  с  Ев¬
ропой...  Хотя  и  смутно,  формировалось  сознание,  что  Тур¬
ция  должна  отказаться  от  средневекового  восточногс
деспотизма  и  перейти  к  новому  строю,  гарантирующем)
жизнь  и  имущественные  права».
 Вместе  с  тем  инициаторы  реформ  наряду  с  преобра
зованиями  буржуазного  характера  считали  необходи
мым  сохранить  основные  институты  традиционного  му
 112

сульманского  общества:  законы  шариата  сосуществова¬
ли  с  новым  уголовным  кодексом;  сохранялось  превос¬
ходство  мусульман  над  немусульманами  в  государст¬
венном  управлении  и  одновременно  осуществлялась  ли¬
берализация  государственного  режима;  продолжала
функционировать  система  обучения  в  медресе,  с  по¬
мощью  которой  воспитывались  традиционно  мыслив¬
шие  мусульмане,  одновременно  вводилось  светское  обра¬
зование  и  заимствовались  достижения  западной  науки;
учреждению  капиталистических  предприятий  сопутство¬
вало  сохранение  принципов  налоговой  политики  фео¬
дального  государства  и  пр.
 Такая  двойственность  мешала  становлению  новых,
буржуазных  институтов.  Однако  она  была  неизбежна,
гак  как  реформаторы  не  могли  (даже  если  бы  и  хоте¬
ли)  быть  последовательными  в  проведении  буржуазных
реформ.  К.  Маркс  писал  в  связи  с  этим  в  1845  г.:  «...воз¬
можно  ли  уравнять  в  правах  перед  кораном  правовер¬
ного  и  гяура,  мусульманина  и  райю?  Это  непременно
означало  бы  на  деле  —  заменить  коран  новым  граждан¬
ским  кодексом,  другими  словами  означало  бы  —  разру¬
шить  структуру  турецкого  общества  и  создать  на  его
развалинах  новый  порядок  вещей»  [7,  с.  130].  Извест¬
ный  американский  исследователь  периода  реформ
Р.  X.  Дэвисон  заметил,  что  для  более  последователь¬
ных  и  решительных  преобразований  нужно  было  бы
уничтожить  все  общество  [158,  с.  78].  Эту  же  мысль  вы¬
разил  и  И.  Н.  Березин  в  1858  г.  [28,  с.  51].
 Однако  реформы  танзимата  все  же  подрывали  устои
существовавшего  строя  и  в  экономическом  и  в  идеоло¬
гическом  плане.  Все  большее  вовлечение  Османской  им¬
перии  в  мировой  капиталистический  рынок  приводило
к  накоплению  богатств  торговцами  и  промышленника¬
ми,  а  их  обогащение  вызывало  не  только  недоверие,  но
п  репрессии  правящего  сословия,  значительная  часть
которого  составляла  самую  инертную  и  паразитическую
прослойку  населения,  обеспокоенную  к  тому  же  цент¬
робежными  тенденциями  в  среде  покоренных  народов.
Во  внутренней  борьбе  периода  реформ  нашли  отраже¬
ние  как  классовые  и  религиозные,  так  и  еще  смутно
сознаваемые  мусульманской  частью  населения  нацио¬
нальные  противоречия.
 Принципы,  провозглашенные  Гюльханейским.  хат.том,
 8  Зак.  651
 113

вызвали  идеологический  сдвиг  («идеологическую  рево¬
люцию»)  в  обществе.  Гюльханейский  хатт  и  последую¬
щие  реформы,  осуществлявшиеся  при  жизни  Мустафы
Решид-паши,  заронили  зерна  новой,  буржуазной  идео-г
логии,  породили  новые,  буржуазные  государственные  и
общественные  институты,  чем  создали  основу  будущего
развития  страны.
 Вместе  с  тем  Гюльханейский  хатт  был  использован
Мустафой  Решидом  в  качестве  «дипломатического  ору¬
жия»  [157,  с.  38],  которое  способствовало  привлечению
общественного  мнения  европейских  стран  на  сторону
султана  в  ущерб  Мухаммеду  Али.
 Дипломатическая  борьба  в  Стамбуле
 Затянувшиеся  переговоры  европейских  держав  в
Лондоне  вызвали  сомнение  значительной  части  турец¬
ких  министров  в  их  благоприятном  исходе,  и  в  Порте
усилилась  внутриправительственная  борьба.  Некоторые
представители  Порты,  в  том  числе  великий  везир  Хосрев-
паша,  считали,  что  непосредственные  переговоры  с  Му¬
хаммедом  Али  будут  и  почетнее  и  эффективнее  [124,
ч.  2,  с.  30—32;  48,  с.  327,  328—329].
 Чтобы  обойти  Англию,  противившуюся  присоедине¬
нию  Сирии  ,к  Египту,  глава  французского  правительст¬
ва  Тьер  втайне  от  других  держав  также  попытался  до¬
биться  непосредственного  соглашения  султана  с  Му-’
хаммедом  Али.
 Секретную  переписку  с  Мухаммедом  Али  осуществи
лял  Хосрев-паша,  известный  как  сторонник  России.  О  cei
кретных  письмах  Хосрев-паши  к  Мухаммеду  Али  стало
известно  Австрии,  которая  сообщала  об  этом  Понсонби,^
а  последний  —  Мустафе  Решид-паше  [48,  с.  328—331;
см.  также  27,  с.  179—181].  Англия,  не  желая  уступок
Мухаммеду  Али  и  его  покровительнице  Франции,  употп
ребила  все  усилия,  чтобы  помешать  непосредственным
переговорам,  которые,  как  она  опасалась,  приведут  к
разделу  Османской  империи  на  два  государства,  из  них
одно  'будет  в  зависимости  от  Франции,  а  другое  станет
сателлитом  России  [132,  с.  516;  48,  с.  329].  Именно  в
это  время  Англия  решила  действовать  вместе  с  Рос¬
сией  против  Франции.
 114

Понсонби  опасался,  что  Мустафа  Решид  окажет
предпочтение  непосредственным  переговорам  ожиданию
решений  в  Лондоне.  Он  написал  Мустафе  Решиду,  что
задержка,  которая  тревожит  Порту,  вызвана  необходи¬
мостью  решить  турецко-египетские  разногласия  в  поль¬
зу  султана  и  что  если  Порта  удовлетворит  требования
Мухаммеда  Али,  то  встретится  с  его  новыми  интригами
и  возмущениями,  а  посредничество  соседней  страны
(России)  приведет  к  разделу  Османской  империи.  Вер¬
ховная  власть  в  результате  вражды  и  войны  будет  за¬
хвачена  другим  (т.  е.  Мухаммедом  Али),  а  заключение
мира  приведет  к  наличию  двух  правителей  (Мухамме¬
да  Али  и  султана).  Франция,  писал  далее  Понсонби,
надеется  поддержать  Мухаммеда  Али,  а  так  как  он  смо¬
жет  достичь  успеха  только  с  ее  помощью,  то  очевидно,
что  французский  посол  побуждает  решить  проблемы
Османской  империи  без  посредников.  Понсонби  подчер¬
кивал,  что  оставить  Мухаммеду  Али  большую  или  мень¬
шую  часть  Сирии  невыгодно  и  опасно  для  Османской
империи  и  что  Россия  также  заявила,  что  никто  не  мо¬
жет  принудить  султана  отдать  Мухаммеду  Али  какие-
либо  иные  области,  кроме  Египта.
 Сообщая  о  секретной  переписке  садразама  Хосрев-
паши  с  Мухаммедом  Али,  Понсонби  писал,  что  австрий¬
ский  посол  в  Стамбуле  показал  ему  один  официальный
документ,  написанный  Мухаммедом  Али  садразаму,  и
что  английскому  посольству  известно  о  существующей
между  ними  переписке.  Далее  английский  посол  отме¬
чал,  что  Мухаммед  Али  настроен  по  отношению  к  сул-
]ану  враждебно,  но  скрывает  это,  считая,  что  объявить
об  этом  было  бы  ошибкой.  Не  исключено,  добавлял
Понсонби,  что  Хосрев-паша  намеревается  уничтожить
Мустафу  Решид-пашу6.  Есть  опасения,  что  Россия  вме-
чшется  в  интригу,  в  результате  чего  произойдет  раздел
Османской  империи.  Сохранить  независимость  и  целост¬
ность  империи  может  только  Мустафа  Решид-паша.
^сли  он  будет  возражать  против  передачи  Мухаммеду
Дли  других  территорий,  кроме  Египта,  то  великие  дер¬
жавы  окажут  ему  поддержку  и  помешают  Мухаммеду
Дли  осуществить  какие-либо  враждебные  акции  против
султана.  Если  Османская  империя  проявит  твердость  в
я'ом  вопросе,  то  Франция  будет  солидарна  с  Англией
и  принуждении  Мухаммеда  Али  к  повиновению,  ибо  ей
 8*
 115

незачем  ссориться  с  Англией,  так  как  для  Франции
опасно  возникновение  союза  четырех  держав  (России*
Австрии,  Пруссии  и  Англии),  направленного  против  нее.
Успокаивая  Мустафу  Решида  из-за  задержки  решений
Лондонской  конференции  1840  г.,  Понсонби  пояснял,
что  медлительность  европейских  держав  не  только  не
опасна  для  султанской  Турции,  но,  напротив,  даже  спо*
собствует  поражению  Мухаммеда  Али,  так  как  уже
несколько  месяцев  затрудняет  египетский  экспорт.  Если
же  экспорт  еще  более  сократится,  то  это  может  привел
сти  Мухаммеда  Али  к  лишению  власти.  Вместе  с  еги-4
петской  проблемой  будет  решен  и  «русский  вопросу
обещал  Понсонби,  имея  в  виду  аннулирование  Ункяр-^
Искелесийского  договора.  По  мнению  Понсонби,  этот
договор  нарушал  равновесие  сил  в  Европе,  угрожал
Австрии,  затруднял  торговлю  и  политику  Франции  и
приносил  множество  затруднений  Англии  [48,  с.  328—
331].
 Приведенное  содержание  двух  писем  Понсонби  к  ту¬
рецкому  министру  иностранных  дел  свидетельствует
что  их  автор  изыскивал  все  возможные  аргументы,  ко*
торые  могли  удержать  Мустафу  Решида  от  переговоро!
с  Мухаммедом  Али.  Успех  непосредственных  перегово¬
ров  сохранил  бы  влияние  России  в  Османской  империй
и  Франции  —  в  Египте,  а  территориальные  уступки  !
пользу  Мухаммеда  Али  ослабили  бы  Османскую  импе¬
рию,  чего  не  хотела  Англия.
 По-видимому,  Мустафа  Решид  вполне  разделял  от¬
ношение  Понсонби  к  переговорам  с  Мухаммедом  Али  и
так  же  расценивал  их  последствия.
 Хосрев-паша  в  1840  г.  был  обвинен  в  невыполнении
предписаний  танзимата  —  в  получении  взятки,  —  за  чтб
в  мае  был  отстранен  от  должности  и  сослан  на  два  годаА
в  город  Родосто7  [48,  с.  218—223].  Вполне  возможно,
что  ссылка  Хосрева  имела  прямое  отношение  к  внутри-^
правительственной  борьбе  сторонников  и  противников
непосредственных  переговоров  с  Мухаммедом  Али.  В  тО
же  время  агенты  Англии  снабжали  оружием  сирийцев
и  способствовали  расширению  восстания  против  Мухам¬
меда  Али  [62,  с.  178;  97,  с.  101;  71,  т.  1,  с.  397].  Это  так¬
же  помешало  непосредственным  переговорам  Мухамме^
да  Али  с  султаном  и  затрудняло  оставление  в  руках
египетского  паши  Сирии.
 116

Так  как  инициатором  непосредственных  переговоров
выступила  конфиденциальным  образом  Франция,  же¬
лавшая  таким  путем  помочь  Мухаммеду  Али,  то  осталь¬
ные  державы  пришли  к  следующему  решению:  немед¬
ленно  начать  военные  действия  против  Мухаммеда  Али,
если  он  откажется  принять  условия  умиротворения;
чтобы  исключить  возможность  двусторонних  перегово¬
ров,  действовать  коллективно,  но  без  Франции.  Эти  ре¬
шения  были  зафиксированы  в  Лондонской  конвенции,
подписанной  15  июля  1840  г.  Англией,  Россией,  Австрией,
Пруссией  и  Турцией  (см.  34,  т.  12,  с.  130—141;  40,  ч.  1,
с.  689—697;  42,  с.  305—314;  43,  т.  2,  с.  417;  48,  с.  331  —
.335;  анализ  конвенции  и  сопутствующих  документов
с  м.  63,  с.  126].
 Пальмерстон  был  уверен,  что  Франция  не  развяжет
войну  против  объединенных  европейских  держав,  а  ог¬
раничится  лишь  угрозами.
 Подавление  восстания  Мухаммеда  Али
 В  соответствии  с  Лондонской  конвенцией  1840  г.  объ¬
единенные  державы  обязывались  употребить  необходи¬
мые  меры,  чтобы  принудить  Мухаммеда  Али  принять
предложенные  ему  условия.  Для  этого  султан  в  случае
неподчинения  Мухаммеда  Али  мог  принимать  помощь
Англии  и  Австрии  в  Средиземном  море.  Если  Мухам¬
мед  Али  пошлет  сухопутную  армию  на  Стамбул,  то  со¬
юзники  будут  действовать  объединенными  усилиями,  а
султан  запросит  столько  войск,  сколько  найдет  нужным.
 Лондонская  конвенция  включала  и  решение  о  про¬
ливах,  которые  были  признаны  закрытыми  для  военных
судов  иностранных  держав8.  Это  условие  повторяло
соответствующий  параграф  Ункяр-Искелесийского  до¬
говора,  но  ответственность  за  его  соблюдение  прини¬
мали  на  себя  теперь  великие  державы  [3,  с.  211;  см.  так¬
же  90,  с.  223;  Мб,  с.  239].  Принятие  правила  о  закрытии
проливов  было  сделано  по  предложению  России  и  с  со¬
гласия  Порты.  Это  решение  было  в  тот  период  выгодно
Порте  [203,  с.  19;  208,  с.  209],  так  как  ограждало  ее  в
определенной  степени  от  возможной  агрессии.
 Одновременно  с  договором  о  способах  принуждения
Мухаммеда  Али  был  подписан  также  договор  (состав¬
 117

ленный  от  имени  султана)  об  условиях  подчинения  Му¬
хаммеда  Али  султану.  Последний  соглашался  даровать
Мухаммеду  Али  и  его  потомкам  в  управление  в  качест¬
ве  наместничества  Египет  и  в  пожизненное  управле¬
ние—  вилайет  Акку  и  юг  Сирии.  Если  Мухаммед  Али
не  согласится  принять  эти  условия  в  течение  десяти  дней
со  дня  объявления  ему  решения  конференции,  то  султан
откажется  дать  ему  в  пожизненное  управление  Акку
Если  он  промедлит  еще  десять  дней,  то  султан  оставит
ему  в  наследственное  управление  только  Египет.  В  тече
ние  названного  срока  (20  дней)  Мухаммед  Али  дол¬
жен  был  вернуть  султанский  флот  и  с  турецким  упол
номоченным  передать  приказы  своим  сухопутным  и  мор
ским  силам  об  освобождении  занятых  им  территорий
Предполагалось,  что  годовая  дань  будет  назначена  i
зависимости  от  территорий,  которые  будут  находитьс*
под  управлением  Мухаммеда  Али.  В  управляемых  Му
хаммедом  Али  областях  должны  соблюдаться  все  до
говоры  и  законы  Османской  империи.  Мухаммед  Аль
будет  осуществлять  руководство  от  имени  султана  с  ус¬
ловием  уплаты  дани.  Сухопутные  и  морские  силы  уп
равляемых  им  территорий  будут  рассматриваться  каь
вооруженные  силы  Османской  империи  |[см.  34,  т.  12
 с. 	130—141;  40,  ч.  1,  с.  689—697;  42,  с.  305—314;  43
 т. 	2,  с.  417;  48,  с.  331—335;  63,  с.  126].
 Сравнение  условий  подчинения  Мухаммеда  Али  сул
тану,  принятых  на  Лондонской  конференции  в  1840  г.
с  условиями  подчинения,  выдвигавшимися  Портой  е
1832—1833  гг.,  показывает,  что  они  были  весьма  сход¬
ными.  Очевидно,  инициатива  их  выдвижения  и  в  1840  г,
исходила  от  Порты.  В  1832—1833  гг.  Порта  добивалась
чтобы  флот,  армия  и  военное  снаряжение  Египта  были
переданы  в  распоряжение  Стамбула;  чтобы  полномо¬
чия  Мухаммеда  Али  по  примеру  других  губернаторов
не  выходили  за  границы  вверенных  ему  территорий,
чтобы  Египет  следовал  всем  распоряжениям  и  законам
Порты;  1кроме  того,  крепости  Египта  —  Александрия  и
другие,  как  повелось  издавна,  должны  были  управ¬
ляться  комендантами,  назначаемыми  Портой.  Правда,
в  1832—1833  гг.  турецкий  посол  в  Англии  Намык-паша
был  уполномочен  решительно  возражать  против  объяв¬
ления  власти  над  Египтом  наследственной  для  потом¬
ков  Мухаммеда  Али  [199,  с.  244—245].
 118

Державы  вопреки  дипломатическим  обычаям  присту¬
пили  IK  исполнению  конвенции,  не  ожидая  ее  ратифика¬
ции  [84,  т.  4,  с.  246].  К  таким  решительным  действиям
привела  пережитая  угроза  непосредственных  перегово¬
ров  Порты  с  Мухаммедом  Али.
 Подписание  Лондонской  (конвенции  1840  г.  без  уча¬
стия  Франции  было  воспринято  ею  как  «дипломатиче¬
ское  Ватерлоо».  Французские  газеты  угрожали  Англии
войной  [100,  с.  71).
 5  августа  1840  г.  Мустафа  Решид-паша  заявил  о
полном  сопласии  Порты  с  решениями  Лондонской  кон¬
венции.  В  августе  же  советник  министерства  иностран¬
ных  дел  Садьик  Рифат-эфенди  был  направлен  в  Еги¬
пет  с  извещением  от  имени  султана  о  решениях  в  Лон¬
доне.  Желая  выговорить  более  выгодные  условия  и
веря,  что  Франция  вступит  в  войну  на  стороне  Египта,
Мухаммед  Али  не  дал  ответа  в  срок  [53,  т.  6,  с.  115—
117;  63,  с.  146]  и  объявил  сирийский  берег  на  осадном
положении.
 В  середине  августа  в  резиденции  шейх-уль-ислама  на
заседании  специально  созванного  расширенного  пра¬
вительственного  совета  Мухаммед  Али  был  признан  за¬
служивающим  сурового  наказания.  Было  решено,  что
«исполнение  подписанного  с  союзниками  договора  не¬
обходимо,  другого  пути  нет.  Тот,  кто  будет  злословить
по  этому  поводу  или  противиться,  —  будет  немедленно
наказан»  [53,  т.  6,  с.  116—117;  см.  также  48,  с.  335;  229].
 Подобная  формулировка  о  необходимости  начать
военные  действия  (против  Мухаммеда  Али  теперь  уже
в  союзе  с  объединенными  силами  европейских  держав
подчеркивает,  что  принятие  именно  объединенной  по¬
мощи  Порта  считала  для  себя  нежелательным,  тогда
как  двустороннего  англо-турецкого  союза  Порта  доби¬
валась.  Отдавая  себе  в  этом  отчет,  султанское  прави¬
тельство  все  же  вынуждено  было  встать  на  этот  путь
1208,  с.  197—198].  Как  упоминалось,  .после  (потери  ар¬
мии,  флота  и  смерти  энергичного  султана  Махмуда  II
бороться  с  Мухаммедом  Али  собственными  силами
Порта  не  могла.  Николай  I  оставил  ее  без  поддержки,
предоставив  решение  распри  непосредственным  перего¬
ворам  с  Мухаммедом  Али.  Англия  уклонилась  от  войны
на  стороне  султана,  предпочитая  дипломатическое  ре¬
шение  вопроса,  что  также  лишило  Порту  возможности
 119

действовать  на  основе  двусторонних  англо-турецких  со¬
глашений,  (которых  она  добивалась  в  течение  несколы
ких  лет.
 Возможно,  что  в  вышеупомянутом  решении  султан¬
ского  правительственного  совета  о  необходимости  ис
полнения  договора  с  союзниками  есть  и  другой  отте¬
нок.  Злословие  и  сопротивление  могли  исходить  как  от
сторонников  непосредственных  (переговоров  с  Мухами
медом  Али,  так  и  от  фанатично  настроенных'  мусулы
ман.  Определенные  слои  мусульманского  населения  во¬
обще  саркастически  относились  к  сотрудничеству  с  «гя
урами»,  да  еще  'направленному  против  «правоверного!
Мухаммеда  Али  [см.,  например,  27,  с.  111  —115;  124
ч.  1,  с.  150,  173;  132,  с.  428].
 Сложившееся  положение  Мустафа  Решид-паша  об
судил  с  послами  союзных  держав  в  Стамбуле  и  нд
консультативном  совете  Порты  в  резиденции  шейх-уль
ислама.  Участники  совещаний  признали,  что  Мухаммед
Али  не  выдержал  назначенных  сроков  повиновения  й
подлежит  смещению.  Султанским  правительством  Еги^
пет  был  символически  передан  во  временное  управле¬
ние  губернатору  Акки  Иззет-паше  [53,  т.  6,  с.  115—117
63,  с.  146].  По  решению  лондонских  совещаний  через  ме¬
сяц  после  вручения  Мухаммеду  Али  условий  соглаше^
ния  и  в  случае  его  несогласия  с  ними  полагалось  при¬
ступить  к  блокаде  берегов  Египта  совместными  усилиям
ми  флотов  Англии  и  Австрии.  Мустафа  Решид  обратил^
ся  в  соответствующие  посольства  с  предложением  на¬
чать  блокаду  (см.  48,  с.  335—338].
 Так  как  в  Александрии  находились  консулы  европей*)
ских  держав,  которые  осуществляли  связь  с  Мухамме¬
дом  Али,  то  Мустафа  Решид  поставил  их  в  известность;
что  в  связи  с  началом  принудительных  мер  протий
Мухаммеда  Али  их  пребывание  в  Египте  является  из¬
лишним,  посольствам  же  он  предложил  отозвать  своих
консулов  из  Александрии.  Послы  четырех  европейских
держав  в  Стамбуле  получили  уведомления  Мустафы  Ре¬
шила  о  смещении  Мухаммеда  Али  с  поста  губернатора;
о  начале  блокады  берегов  Египта  и  Сирии  и  о  причи¬
нах  этих  мер  [48,  с.  336—337].  Подобные  уведомления
были  сделаны  и  послам  других  держав  в  Стамбуле  9*
Извещение  Мухаммеду  Али  о  решении  султана  лишить
его  поста  губернатора  было  послано  с  турецким  упол*1
 120

помоченным  на  пароходе,  который  сопровождала  анг¬
лийская  эскадра.  На  этом  же  пароходе  вернулись  из
Александрии  консулы  союзных  держав.
 Вскоре  объединенная  англо-австрийская  эскадра
блокировала  сирийское  побережье.  Франция,  не  желая
нступать  в  войну  с  объединенными  державами,  отозвала
свой  флот  из  Средиземного  моря.
 11  сентября  1840  г.  коммодор  Ч.  Непир  10  бомбарди¬
ровал  Бейрут  и  севернее  Бейрута  высадил  десант.
В  Ливане  усилилось  восстание  местного  населения  про¬
тив  Мухаммеда  Али.  Вскоре  оно  распространилось  на
всю  Сирию  и  Палестину;  англичане  и  австрийцы  разда¬
вали  горцам  оружие  и  деньги  [129,  с.  63—83].
 В  октябре  армия  Мухаммеда  Али  потерпела  крупное
поражение  под  Бейрутом.  В  это  время  Меттерних  вы¬
ступил  с  предложением  восстановить  права  Мухаммеда
Али  на  управление  Египтом.  Его  поддержала  Россия,
опасавшаяся  чрезмерного  усиления  Англии  на  Ближнем
Востоке.  Уступая  давлению  союзников,  Пальмерстон
направил  Понсонби  15  октября  1840  г.  новые  инструк¬
ции,  в  которых  ему  предлагалось  рекомендовать  Порте
восстановить  Мухаммеда  Али  при  условии,  если  он  при¬
знает  свою  покорность,  возвратит  султанский  флот  и
выведет  войска  из  Сирии,  Аданы,  Кандии  (Крита)  и
«святых»  городов.
 Чтобы  известить  Мухаммеда  Али  о  новом  решении,  ко¬
мандование  союзников  направило  в  Александрию  ком¬
модора  Непира  [63,  с.  154—155].  В  середине  ноября
Непир,  подойдя  с  английской  эскадрой  к  Александрии,
принудил  Мухаммеда  Али  подчиниться  решениям  Лон¬
донской  конференции  1840  г.,  обещав  ему  наследствен¬
ную  власть  в  Египте.  27  ноября  Мухаммед  Али  подпи¬
сал  предложенную  Непиром  конвенцию  и  послал  пись¬
мо  султану  с  выражением  повиновения.
 Порта  была  недовольна  самовольным  решением  Не-
ппра,  который  вместо  оповещения  Мухаммеда  Али  взял
на  себя  ответственность  подписать  конвенцию  [48,  с.  363],
 |  ак  как  надеялась  совсем  отстранить  Мухаммеда  Али,
нарушившего  сроки  принятия  решений  Лондонской  кон¬
ференции  1840  г.  8  декабря  Шекиб-эфенди  передал  по¬
слам  союзных  держав  в  Лондоне  меморандум  султана
о  нежелании  предоставить  Мухаммеду  Али  наследствен¬
ные  права  на  Египет.  В  декабре  1840  г:  береговая  линия
 121

Сирии  была  занята  союзными  войсками,  армия  султа*
на  продолжала  наступление  и  Порта  еще  не  хотела
заключать  мир  с  Мухаммедом  Али.
 Самовольными  действиями  Непира  был  недоволен
и  Пальмерстон,  который  решил  не  спешить  с  предостав¬
лением  Мухаммеду  Али  наследственных  прав  в  связи
с  новыми  успехами  союзников  в  Сирии.  «Никто,  кроме
султана,  вообще  не  может  давать  подобных  гаран¬
тий»,—  писал  Пальмерстон  Понсонби  [цит.  по  63,  с.  155]
Окончательное  решение  об  урегулировании  конфликт^
Порта  вынесла  на  обсуждение  послов  союзных  держав!
Султанское  правительство  не  доверяло  искренности  Му]
хаммеда  Али  и  рассчитывало  с  помощью  союзников  вы¬
работать  такие  условия  подчинения,  которые  лишили  бН
его  фактической  независимости  либо  даже  поста  губер
натора.
 Стамбульские  совещания
 В  декабре  1840  г.  под  председательством  Мустафы
Решид-паши  в  Стамбуле  начались  совещания  предста
вителей  османского  правительства  с  европейскими  по
слами  об  условиях  подчинения  Мухаммеда  Али  султан}
[48,  с.  343}.
 Протоколы  совещаний  и  другие  документы,  опубли
кованные  Р.  Кайнаром,  свидетельствуют  о  том,  что  меж1
ду  турецким  министром  иностранных  дел  и  английски\
послом  существовали  весьма  доверительные  отношения
[48,  с.  323].  Позиция  Понсонби  в  (период  переговоров
была  настолько  жесткой  по  отношению  к  Мухаммеду
Али,  >что  Мустафе  Решиду  и  Порте  пришлось  даже  ис
кать  примирительные  решения,  чтобы  не  вызвать  недо
вольства  остальных  участников  совещания  —  послов
Австрии,  Пруссии  и  России  (48,  с.  350—-353].
 На  совещаниях  с  послами  обсуждался  прежде  всего
вопрос  о  том,  можно  ли  верить  Мухаммеду  Али.  Вна¬
чале  и  Мустафа  Решид-паша  и  английский  посол  скло¬
нялись  к  отрицательному  отношению,  т.  е.  намеревались
устранить  Мухаммеда  Али  с  поста  губернатора  Египта.
Однако  давление,  оказанное  остальными  участниками
совещания,  и  главным  образом  -международная  обста¬
новка  заставили  их  изменить  свое  намерение.  Австрий¬
ский  посол  выразил  опасение,  что  слишком  резкая  по¬
 122

зиция  по  отношению  к  Мухаммеду  Али  вызовет  возоб¬
новление  военных  действий.  В  то  же  время  в  наиболее
важном  вопросе  —  о  предоставлении  Мухаммеду  Али
права  наследования  —  он  намеревался  присоединиться
к  мнению  английского  посла,  каково  бы  оно  ни  было
[48,  с.  345—349].  Послы  России  и  Пруссии  также  не  хо¬
тели  обострения  сложившейся  ситуации.
 Протокол  совещания  с  четырьмя  европейскими  пос¬
лами  обсуждался  на  заседании  совета  министров  Ос¬
манской  империи,  где  было  решено  поверить  Мухамме¬
ду  Али,  чтобы  не  нарушить  общего  согласия  и  не  погу¬
бить  достигнутых  результатов.  В  протоколе  заседания
отмечалось:  «Население  Франции  в  волнении;  чтобы  не
дать  повода  к  всеобщей  войне,  нужно  поверить  Мех-
меду  Али,  признать  его  повиновение,  но  дарование  на¬
следственного  владения  Египтом  сопроводить  некото¬
рыми  выгодными  для  Османской  империи  условиями;
гак  считает  и  лорд  Пальмерстон»  {48,  с.  352—353].
 С  извещением  об  этом  решении  совета  министров  в
Египет  были  посланы  турецкие  уполномоченные,  Му¬
хаммед  Али  немедленно,  И  января  1841  г.  [124,  ч.  2,
с.  49],  передал  им  султанский  флот,  который  находился
в  Египте  с  4  июля  1839  г.,  и  послал  новое  письмо  о
своей  преданности  султанскому  правительству.  Чинов¬
никам,  находившимся  на  землях,  отошедших  султану  (в
Сирии,  Киликии,  Аравии  и  на  Крите),  Мухаммед  Али
также  письменно  сообщил  о  своем  повиновении,  в  ре¬
зультате  которого  требуемые  султаном  территории  были
освобождены  [48,  с.  357—358].  30  января  1841  г.  союз¬
ные  державы  вновь  обратились  к  султану  с  предложе¬
нием  восстановить  Мухаммеда  Али  в  должности  намест¬
ника  Египта  [53,  т.  6,  с.  120;  63,  с.  170—171],  желая
избежать  войны  с  Францией.
 Второй  вопрос,  обсуждавшийся  на  заседании  евро¬
пейских  шослов,  которое  состоялось  после  сдачи  Мухам¬
медом  Али  султанского  флота,  касался  условий  даро¬
вания  ему  наследственного  управления  Египтом.  Пон-
еонби  настаивал  на  сопровождении  права  наследования
жесткими  условиями,  которые  поставили  бы  Мухамме¬
да  Али  в  полное  подчинение  Порте.  Он  сказал,  что
Деньги  позволили  Мухаммеду  Али  так  возвыситься,  что
Для  его  усмирения  потребовалось  затратить  много  уси¬
лий  и  пролить  много  крови.  Поэтому  нельзя  вновь  пе¬
 123

редавать  в  его  руки  не  принадлежащие  ему  богатства;
Договор  соювных  держав  побуждал  Мухаммеда  Али  ре*
шить  спор  (мирным  путем,  но  он  предпочел  войну.  Буду¬
чи  побежден,  он  обязан  повиноваться  султану  без  каких-
либо  условий,  отмечал  Понсонби.  Жесткими  условиями
Понсонби  надеялся  ограничить  власть  Мухаммеда  Али,
а  если  он  откажется  их  выполнить,  то  лишить  его  вла¬
сти  вообще.
 В  процессе  переговоров  большое  внимание  было  уде
лено  вопросу  о  сумме  дани,  которую  Египет  долже!
был  платить  Порте,  и  способам  ее  взимания.  Понсонб!
указывал,  что  благодаря  незаконным  поборам  с  населе
ния  Египта  в  распоряжение  Мухаммеда  Али  ежегодж
поступало  12  827  250  фр.  (т.  е.  100  тыс.  кесе).  Чтобы  ли
шить  его  этих  поступлений,  Понсонби  предлагал  при
нудить  Мухаммеда  Али  выполнять  условия  торговой
договора  1838  г.,  следствием  чего  были  бы  ликвидиро
ваны  монополии  в  Египте  —  основной  источник  обога
щения  Мухаммеда  Али.  Для  искоренения  злоупотреб
лений  при  сборе  налогов  Понсонби  рекомендовал
осуществлять  сбор  с  помощью  дефтердара  и  правительст
венных  чиновников  Порты  148,  с.  358—362,  378].  Он  пред
ложил  также  уменьшить  численность  войск  в  Египте  i
лишить  Мухаммеда  Али  права  назначать  высших  офи
церов  армии,  чтобы  сделать  невозможным  в  будущее
возобновление  с  его  стороны  враждебных  действий  про
тив  султана  [48,  с.  364].  Дискуссия  завершилась  в  фев
рале  1841  г.  Послы  дали  совет  назначить  ежегоднун
определенную  сумму  дани  [48,  с.  372].  Это  решение  под
лежало  обсуждению  в  совете  министров  Османской  им
перии  и  утверждению  султаном.
 Мустафа  Решид  колебался  в  принятии  окончатель
ного  решения,  так  как  предвидел,  что  Мухаммед  Али
не  захочет  лишиться  права  распоряжаться  финансами
Египта,  а  у  Порты  не  будет  возможности  принудит#
его  к  ‘этому  без  помощи  европейских  держав,  которая
прекратится  с  исполнением  условий  Лондонской  кон¬
венции  1840  г.
 Свои  сомнения  он  изложил  в  докладной  записке  сул¬
тану  в  феврале  1841  г.  [48,  с.  374—379].  Он  писал,  что.
с  мнением  Понсонби  о  посылке  в  Египет  дефтердара
Порты  могут  не  согласиться  другие  послы  и  что  реа¬
лизация  этого  условия  встретит  затруднения.  Считая
 124

вместе  с  тем,  что  дать  Понсонби  отрицательный  ответ
неприлично,  Мустафа  Решил  предложил  составить  разъ¬
яснение  министерства  иностранных  дел,  в  котором  от¬
метить,  что  «предложение  английского  посла  полезно
н  безусловно  основано  только  на  его  доброжелатель¬
ности».  Но  в  тексте  договора,  заключенного  в  Лондо¬
не,  ясно  записано,  что  управление  финансовыми  делами
Египта  будет  осуществляться  Мухаммедом  Али,  и  оче¬
видно,  что  на  другом  решении  Порта  не  может  настаи¬
вать.  Однако,  если  со  временем  английский  посол  сам
обнаружит  благоприятные  для  его  предложения  факты,
свидетельствующие  о  том,  что  Мухаммед  Али  не  будет
признавать  заключенного  договора,  и  если  Понсонби
удастся  убедить  в  этом  трех  других  послов  и  у  Порты
возникнет  претензия  к  Египту  по  той  же  причине,  то
тогда  Порта  воспользуется  предложением  Понсонби.
Мустафа  Решид  отмечал,  что  задержка  решения  вопроса
о  форме  взимания  дани  с  Египта  затруднит  все  дело
урегулирования.
 Далее  Мустафа  Решид  сообщил  мнение  австрийско¬
го  посла  Штюрмера.  Последний  подчеркивал,  что  во¬
оруженный  мир,  достигнутый  в  настоящее  время,  всем
угрожает  и  что  Франция  не  разоружится  до  тех  пор,
пока  не  будут  полностью  оговорены  все  условия  урегу¬
лирования  конфликта.  Промедление  в  решении  некото¬
рых  условий  не  означает,  по  мнению  Штюрмера,  быст¬
рого  решения  всей  проблемы.  Возможно,  что  Франция
окажется  недовольной  принятыми  в  будущем  решения¬
ми.  Он  заметил  также,  что  если  несовершенные  усло¬
вия  будут  официально  провозглашены  от  имени  султа¬
на,  а  морские  и  сухопутные  силы  союзных  держав  бу¬
дут  выведены  из  Сирии,  то  тогда  возникнут  трудности
в  принуждении  паши  Египта  принять  выработанные  ус¬
ловия.
 Российское  посольство,  сообщил  Мустафа  Решид,
также  утверждает,  что  промедление  в  деле  урегулиро¬
вания  опасно.  В  итоге,  отмечал  турецкий  министр,  име¬
ют  место  два  взгляда:  сторонника  промедления  и  об¬
думывания  английского  посла  Понсонби  и  сторонников
немедленного  принятия  решения  —  послов  Австрии,
России  и  Пруссии.  Обязанность  принудить  Мухаммеда
Али  принять  дефтердара  Порты  падает  только  на  Анг¬
лию,  так  как  другие  союзные  державы  устранятся  от
 125

нсс.  Франция  же  остается  вооруженной  и  готовой  к  вой¬
не  и  заставляет  Англию  с  этим  считаться.  Но  новая
демонстрация  силы  против  Мухаммеда  Али  не  может
быть  приемлемой.
 В  заключение  Мустафа  Решид  предлагал  сохранить
прежнюю  форму  сбора  дани  в  течение  жизни  Мухам¬
меда  Али.  Он  предлагал  также  установить  определен-,
ную  сумму  дани  сроком  на  пять  лет,  а  по  его  истече¬
нии  вновь  решить  этот  вопрос  и  назначить  такой  размер
дани,  который  будет  соответствовать  платежеспособно^
сти  Египта.  В  соответствии  с  доходами  годовая  сумма]
дани  предлагалась  Мустафой  Решидом  в  100  тыс.  кесе^
Так  как  она  могла  быть  признана  чрезмерной  и  впослед-j
ствии  снижена,  то  Мустафа  Решид  советовал  не  назы-j
вать  ее  в  султанском  фермане.  А  если  эта  сумма  будет
одобрена,  то  тогда  включить  ее  в  инструкцию.  (Как  и
ожидал  Мустафа  Решид,  Мухаммед  Али  потребовав
снижения  дани,  которая  вначале  была  определена  Я
80  тыс.  кесе  (48,  с.  380}.)
 Необходимое  число  войск  в  Египте  Мустафа  Решил
определил  в  18  тыс.  человек.  Эти  подразделения,  писал
Мустафа  Решид,  будут  использоваться  в  Египте,  а  так¬
же  привлекаться  для  нужд  Порты  и  за  ними  будет  на¬
блюдать  сераскер.
 Задержка  окончательного  решения  египетской
конфликта  мешала  присоединению'  Франции  к  общеев
ропейской  коалиции,  хотя  после  отставки  в  октябр<
1840  г.  премьер-министра  Тьера  Франция  изъявила  го
товность  подписать  договор  о  проливах.  Поэтому  в  ян^
варе  1841  г.  в  Лондоне  возобновились  (на  более  высот
ком  уровне,  чем  в  Стамбуле)  заседания  велики^
держав  по  Восточному  вопросу,  которые  имели  в  виду  до-*
биться  единого  мнения  по  спорным  вопросам  управле-i
ния  Египтом11.  Турецким  представителем  в  Лондоне,
был  Шекиб-эфенди.
 Обсуждения  завершились  29  марта  1841  г.  хатт-и
шерифом  султана,  по  которому  Мухаммеду  Али  были
сделаны  некоторые  уступки:  наследственность  в  пере¬
даче  власти  устанавливалась  в  порядке  первородства;
ему  предоставлялось  право  назначать  офицеров  до  пол¬
ковника;  была  назначена  определенная  сумма  дани,
установленная  с  обоюдного  согласия.  По  свидетельству
Д.  Г.  Розена,  сумма  дани  составляла  30  млн.  пиаст-
 126

ров,  что  (приблизительно  равно  40  тыс.  кесе  [124,  ч.  2,
с.  50].  Эту  же  сумму  назвал  и  Э.  Б.  Шапольо  [223,  с.  89].
Э.  Карамурсаль  привел  другую  цифру  —  60  тыс.  кесе,
которая  составляла  четвертую  'часть  всех  доходов  Егип¬
та  [212,  с.  173].
 Мухаммед  Али  признал  себя  вассалом  султана  и
получил  в  управление  только  Египет,  остальные  терри¬
тории  он  возвратил.  Его  армия  была  сокращена  до
18  тыс.  человек  и  подчинена  верховной  власти  Порты.
Высшие  военные  чины  назначались  султаном,  Мухам¬
мед  Али  не  имел  трава  строить  военные  корабли.
 Результаты  деятельности  османской  дипломатии
в  период  конфликта
 Таким  образом,  в  результате  длительной  диплома¬
тической  борьбы  (сражения  армии  союзников  с  арми¬
ей  Мухаммеда  Али  в  1840—1841  гг.  были  лишь  ее  про¬
должением)  турецко-египетский  конфликт  завершился
победой  султана.  Разгром  султанской  армии  силами
Мухаммеда  Али  в  Сирии  (июнь  1839  г.)  не  отразился
на  результатах  дипломатических  решений.  Хотя  Му¬
хаммед  Али  и  'получил  желанное  право  наследствен¬
ного  в  его  семье  управления  Египтом,  но  на  условиях,
ранее  неоднократно  предлагавшихся  ему  султаном,  ко¬
торые  он  в  свое  время  отвергал.  Египет  остался  в  соста¬
ве  Османской  империи,  и  границы  его  автономного  уп¬
равления  были  значительно  сужены.
 Роль  турецкой  дипломатии  в  период  многолетней
борьбы  за  это  решение  была  значительной.  В  прави¬
тельственной  среде  существовали  два  течения:  одно,  по¬
ка  почти  не  изученное,  было  натравлено  к  союзу  с  Рос¬
сией,  скрепленному  Ункяр-Иокелесийским  договором.
Известными  его  представителями  были  Хосрев-таша,
Ахмед  Февзи-паша  и  Акиф-паша.
 Русско-турецкий  союз  позволял  поддерживать  ста¬
тус-кво  в  отношениях  с  Мухаммедом  Али  и  оставлял
возможность  непосредственных  переговоров  с  ним.  Воз¬
можно,  что  сторонники  русской  ориентации  рассчиты¬
вали  на  более  действенную  помощь  России.  Но  так  как
Россия  такой  помощи  не  оказала,  как  из-за  противодей¬
ствия  западноевропейских  держав,  так  и  по  причине
 127

незаинтересованности  в  усилении  Османской  империи,
то  противникам  русской  ориентации  удалось  одержать
верх  над  ее  сторонниками.
 Мустафа  Решид-паша  был  вдохновителем  другого
течения  в  султанском  правительстве,  которое  избрало
английскую  ориентацию.  Его  сторонники  добивались
заключения  наступательного  англо-турецкого  союза
против  Мухаммеда  Али,  нейтрализации  Франции  (или
ослабления  ее  поддержки,  оказываемой  Мухаммеду
Али)  и  со  второй  половины  30-х  годов  отказа  от  рус¬
ской  ориентации.  Но  так  как  осуществить  англо-турец¬
кий  наступательный  союз  против  Мухаммеда  Али  ме¬
шали  дипломатические  обязательства  Англии  и  проти¬
водействие  Франции  и  России,  то  задачи  турецкой  ди¬
пломатии  не  были  легко  достижимыми.
 Тот  факт,  что  Порта  на  протяжении  30-х  годов  не
пошла  навстречу  желанию  западноевропейских  держав
и  не  заключила  с  ними  коллективный  договор,  подобны^
Ункяр-Искелесийскому,  усилил  их  соперничество  с  Рос^
сисй,  которое  в  конечном  счете  привело  к  пересмотру
Кютахийского  соглашения.  Дружественные  отношение
Порты  с  Россией,  постоянно  тревожившие  Западную
Европу,  заставили  Англию  поддержать  султана  проти!
восставшего  Мухаммеда  Али  более  энергично,  чем  эт<!
сделала  Россия.  Отрицательное  отношение  Франции  f|
Ункяр-Искелесийскому  договору  не  позволило  и  ей  спо|
собствовать  стремлению  Мухаммеда  Али  к  независим
мости.
 Хотя  Англия  со  второй  половины  30-х  годов  тверда
решила  поддерживать  султана,  а  не  Мухаммеда  Али]
турецкой  дипломатии  потребовалось  приложить  немалй
усилий,  чтобы  установить  отношения  доверия  между
двумя  сторонами  и  внушить  Англии,  что  ее  помощь  сул*
тану  принесет  ожидаемую  выгоду.  Уступка  английским
торговым  интересам  в  1838  г.  и  отказ  от  обращения
за  русской  помощью  были  средствами  достижения  этой
цели.
 Турецкая  дипломатия  добивалась  нейтрализации
Франции  в  турецко-египетском  конфликте,  используя  и
франко-русские  и  франко-английские  противоречия.
В  период  лондонских  и  стамбульских  совещаний  турец¬
кие  дипломаты  в  контакте  с  Англией  в  1839—1841  гг.
сумели  противостоять  требованиям  Франции,  поддержи-
 128

павшей  притязания  Мухаммеда  Али.  В  решительный
момент  вооруженного  подавления  сил  Мухаммеда  Али
п  1840  г.  объединенной  (коалицией  держав  Франция
была  вынуждена  отказаться  от  военной  помощи  Египту.
 Поражению  Мухаммеда  Али  способствовали  также
его  внутренняя  и  внешняя  политика.  Его  реформы  про¬
водились  деспотическими  методами  в  интересах  нового
землевладельческого  класса.  Во  внешней  политике
борьба  против  турецкого  господства  и  колониальной  по¬
литики  европейских  держав  сочеталась  с  завоеватель¬
ными  тенденциями.  Ни  в  Аравии,  ни  в  Судане,  ни  в
Сирии  Мухаммеду  Али  «не  удалось  установить  дружест¬
венных  отношений  с  местным  населением»  {108,  с.  186].
 Однако  победа  султанской  Турции  над  Мухамме¬
дом  Али  не  была  полной  прежде  всего  потому,  что  она
была  одержана  с  помощью  союзников.  Это  свидетель¬
ствовало  о  внутренней  слабости  государства.
 После  того  как  Лондонская  конвенция  1840  г.  была
признана  европейскими  державами  полностью  выпол¬
ненной,  13  июля  1841  г.  Англией,  Австрией,  Пруссией,
Россией,  Францией  и  Османской  империей  была  под¬
писана  Лондонская  конвенция  о  проливах.  В  ней  ев¬
ропейские  державы  «единодушно  постановили  по  при¬
глашению  султана  утвердить  формальным  актом  свое
намерение  принять  за  руководство  старинное  правило
Османского  государства,  по  которому  проход  через  Дар¬
данелльский  пролив  и  Босфор  остается  навсегда  запер¬
тым  для  чужих  военных  кораблей,  пока  Порта  пребывает
в  мире».
 Хотя  гарантии  целостности,  являющиеся  свидетель¬
ством  слабости  гарантируемого  государства,  открыто
провозглашены  не  были,  «но  они  получили  официаль¬
ное  признание  в  качестве  принципа,  которым  отныне
намеревались  руководствоваться  европейские  державы»
[116,  с.  342;  см.  также  169,  с.  459].
 Конвенция  о  проливах  подтверждала  недостаточно
прочное  положение  Османской  империи,  которая  была
не  в  состоянии  охранять  собственную  территорию  толь¬
ко  своими  силами.
 Вместе  с  тем  деятельность  турецкой  дипломатии  в
период  турецко-египетского"  конфликта  можно  расцени¬
вать  как  успешную,  так  как  ее  результаты  соответство¬
вали  реальным  возможностям  государства.
 9  Зак.  651

Глава  VI
 ТУРЕЦКО-ГРЕЧЕСКИЕ  ОТНОШЕНИЯ
 После  завершения  турецко-египетского  кризиса  пе
ред  османским  правительством  встали  новые  внешне
политические  проблемы.
 Мустафа  Решид-паша,  бывший  в  период  урегулиро
вания  кризиса  «душой  правления»  [124,  ч.  2,  с.  32],  31  мар
та  1841  г.  был  отстранен  от  власти.  В  источниках  ука>
заны  различные  причины  его  смещения.  Очевидно,  глав^
ная  причина  заключалась  в  том,  что  после  решения
египетской  проблемы  султан  и  его  окружение  считал!
возможным  обойтись  без  авторитетного  в  ди;пломатиче|
ских  кругах  деятеля,  инициатора  и  главного  проводниц
ка  политики  реформ,  новый  период  (Которых  начался
1839  г.  и  имел  своей  объективной  целью  активное  boi
влечение  страны  в  систему  мирового  капиталистичеЛ
ского  хозяйства.
 В  .качестве  повода  для  отставки  могло  быть  испольд
зовано,  как  отмечалось  в  исторической  литературе,  нё^
довольство  Меттерннха  затянувшимися  переговорам^
послов  европейских  государств  с  Мустафой  Решидом
Стамбуле  об  условиях  турецко-египетского  урегулирр
вания  [71,  т.  1,  с.  413;  202,  с.  13;  203,  с.  16;  207,  с.  702
48,  с.  382—383],  либо  разногласия  при  обсуждении  но
вого  коммерческого  кодекса,  который  некоторые  члень
совета  нашли  противоречащим  шариату  [110,  с.  128
151,  с.  201].
 В  июле  1841  г.  Мустафа  Решид  вернулся  к  диплома¬
тической  деятельности  и  был  назначен  послом  в  Париж.
На  этой  должности  он  находился  (с  небольшим  переры¬
вом  в  1843  г.)  до  конца  1845  г.  В  посольской  инструк¬
ции  [48,  с.  392—393,  492},  данной  ему  султанским  пра¬
вительством,  отмечалось,  что  Мустафа  Решид-паша  на¬
столько  сведущ  во  внутренних  и  внешнеполитических
проблемах  Османской  империи,  а  также  в  европейских
 130

делах,  что  не  нуждается  в  детальных  указаниях.  Глав¬
ное  же  направление  посольской  деятельности  определя¬
лось  тем,  что  посол  должен  предпринять  усилия  для  воз¬
рождения  и  укрепления  англо-французского  союза,  ибо
с  некоторых  пор  между  Англией  и  Францией  существу¬
ют  разногласия  по  ряду  внешнеполитических  вопросов,
а  эти  разногласия,  указывалось  в  инструкции,  вредны
для  Османской  империи.
 Содержание  этого  пункта  инструкции  было  обуслов¬
лено  недавними  разногласиями  Англии  и  Франции  по  по¬
воду  турецко-египетского  .конфликта  и  опасениями  -Пор¬
ты  возможностью  как  англо-русского,  так  и  русско-
французского  сближения.
 Следующее  указание  инструкции  касалось  прогре-
чсских  настроений  во  Франции.  В  ней  говорилось,  что
некоторые  французы  считают  необходимым,  чтобы  хри¬
стианские  подданные  Османской  империи  освободились
от  ее  власти.  В  Париже  для  осуществления  этой  цели
было  создано  специальное  общество,  членами  которого
стал  даже  ряд  депутатов  французского  парламента.
Подобное  общество  было  создано  и  в  Лондоне.  Послу
предписывалось  следить  за  деятельностью  этих  обществ
п  делать  все  возможное,  чтобы  они  не  оказывали  враж¬
дебного  Османской  империи  влияния  на  европейское
общественное  мнение.
 Далее  отмечалось,  что  подавление  критского  вос¬
стания  1  вновь  явилось  причиной  возбуждения  умов  в
Греции  и  ходят  слухи,  что  подготавливаются  некото¬
рые  меры  для  поощрения  повстанцев-греков  в  Осман¬
ской  империи.
 Таким  образом,  содержание  этого  документа  указы¬
вает  на  то,  что  после  урегулирования  турецко-египет¬
ского  конфликта  Порту  беспокоили  два  вопроса:  сохра¬
нение  англо-французского  единства  в  качестве  противо¬
веса  австро-русско-прусской  коалиции  и  турецко-грече¬
ские  разногласия  [202,  с.  14],  а  в  данном  случае  отно¬
шение  к  ним  во  Франции.
 Дипломатические  отношения  Османской  империи  с
Грецией  были  установлены  еще  в  1834  г.  (124,  ч.  1,
с.  217—223].  В  политике  великих  держав,  связанной  с
|урецко-греческими  разногласиями,  во  время  посоль¬
ской  деятельности  Мустафы  Решид-паши  в  Париже  в
1841  —1845  гг.  наблюдались  те  же  тенденции,  которые
 9*
 131

мы  видели  в  отношении  турецко-египетского  конфлик¬
та.  Большую  роль  и  здесь  сыграло  стремление  западно¬
европейских  держав  оказать  противодействие  политике
России  в  Греции,  и  оно  было  сильнее  их  соперничества
между  собой.
 Противоречия  великих  держав  позволяли  турецкой
дипломатии  оказывать  достаточно  успешное  противо¬
действие  усилиям  молодого  греческого  государства  при¬
соединить  к  своей  территории  населенные  греками  зем¬
ли,  оставшиеся  в  составе  Османской  империи.
 Султанское  правительство  прибегало  и  к  определен¬
ным  политическим  маневрам.  Например,  чтобы  сохра¬
нить  поддержку  Франции  в  своих  конфликтах  с  Грецией
в  40-х  годах  XIX  в.,  Порта  (хотя  и  проявляла  недоволь¬
ство  политикой  Франции  в  Тунисе)  избегала  конфликтов,
которые  могли  бы  привести  к  серьезным  франко-турец¬
ким  разногласиям  [48,  с.  528—533, 	537, 	540—541
 543].
 Турецкая  дипломатия  в  конфликте  с  Грецией  в  40—
50-х  годах  XIX  в.  добивалась  сохранения  существующе¬
го  в  то  время  территориального  разграничения  межд)
странами.
 Франция  поддерживала  Грецию,  но  гораздо  менее
энергично,  чем  Мухаммеда  Али,  и  явно  не  собиралась
ни  оказывать  ей  военную  помощь,  ни  допустить  развя¬
зывания  турецко-греческой  войны2.  В  самой  Греции  бы¬
ли  сильны  именно  профранцузские  настроения.  После
греческой  революции  1843  г.  «французская  партия  ь
Греции  получила  перевес  над  английской  преимущест¬
венно  благодаря  тому,  что  взяла  в  свои  руки...  знамя.,
эллинизма»  (132,  с.  565].  Правительство  Николая  I  счи¬
тало,  что  в  Греции  зародилось  «революционное  начало,
низвергающее  существующий  государственный  строй...
заговор,  который  может  зажечь  пожар  на  всем  Восто¬
ке»  [132,  с.  565—566]3.  Поэтому  оно  совсем  перестало
поддерживать  греческие  притязания.
 Донесения  Мустафы  Решид-паши  из  Парижа  за
1841—1845  гг.  показывают,  что  французское  правитель¬
ство  стремилось  примирить  турок  и  греков,  уверяя  пер¬
вых,  что  националистические  общества  в  Греции  не  под¬
держиваются  греческим  правительством.  Уже  в  нояб¬
ре  1841  г.,  в  первые  дни  после  прибытия  в  Париж,  Му¬
стафа  Решид  имел  беседу  с  министром  иностранных  дел
 132

Франции  Ф.  Гизо  о  проблемах  турецко-греческих  отно¬
шений.  Турция  требовала  у  Греции  компенсации  за  ос¬
тавшиеся  на  территории  греческого  государства  вакфную
собственность  и  недвижимое  имущество  турецкого  насе¬
ления,  переселившегося  в  другие  районы  империи.  Ги¬
зо  сообщил  турецкому  послу,  что  Франция  признает  в
данном  случае  право  Турции.  Разногласия  вызывали
также  условия  турецко-греческого  торгового  договора,
о  заключении  которого  велись  переговоры  в  то  время,  и,
что  было  особенно  болезненно  для  Османской  импе¬
рии,—  провоцирование  Грецией  восстаний  греческого
населения  о-ва  Крит  и  других  провинций  Османской
империи.
 Существо  разногласий  из-за  торгового  договора  со¬
стояло  в  том,  что  Греция  требовала  для  греков,  жив¬
ших  в  Османской  империи,  но  объявивших  себя  поддан¬
ными  Греции,  привилегий,  которые  были  дарованы  сул¬
танским  правительством  на  основе  капитуляций  поддан¬
ным  других  европейских  держав.  В  то  же  время,  так
как  многие  греки  в  Османской  империи  были  ремеслен¬
никами,  Греция  требовала  для  них  сохранения  возмож¬
ности  пользоваться  преимуществами  местных  цеховых
организаций.  Порта  не  соглашалась  с  этим.  Греческое
население  Османской  империи,  принявшее  греческое
подданство,  было  весьма  значительно,  и  выполнение
названных  условий  привело  бы  к  созданию  независи¬
мых  греческих  поселений  на  территории  империи,  что
пугало  султанское  правительство.  Кроме  того,  согласие
Порты  поставило  бы  греков-«изменников»  (с  точки
зрения  Порты)  в  лучшее  положение  по  сравнению  с
теми  греками,  которые  сохраняли  османское  поддан¬
ство  [124,  ч.  1,  с.  221—223;  ч.  2,  с.  112—120;  48,  с.  498—
500].
 Переговоры  об  условиях  турецко-греческого  торго¬
вого  договора  и  компенсации  за  оставленное  турками
имущество  начались  в  30-е  годы  и  продолжались  в
40-е  [124,  ч.  1,  с.  221—223;  ч.  2,  с.  112—120;  48,  с.  492—
500].  Активную  роль  в  них  играл  назначенный  18  февра¬
ля  1842  г.  греческим  послом  в  Стамбуле  А.  Маврокор-
дато4  [48,  с.  497].  Согласия  между  Грецией  и  Пор-
гой  в  этих  вопросах  добивался  английский  посол  в  Турции
Каннинг.  Король  Франции  Луи  Филипп  I  и  ми¬
нистр  иностранных  дел  Гизо  также  считали,  что  заклю¬
 133

чение  греко-турецкого  торгового  договора  привело  бы
к  уменьшению  разногласий  между  обоими  государства¬
ми  и  потому  отвечало  интересам  Франции  [48,  с.  498—
500].  Луи  Филипп  в  беседе  с  Мустафой  Решидом  в  ап¬
реле  1842  г.  пытался  склонить  турецкого  посла  к  неко¬
торым  уступкам  в  вопросе  о  статуте  греков  в  Осман¬
ской  империи  [48,  с.  498].
 Однако  разногласия  между  двумя  государствами  по
этому  поводу  так  и  не  были  преодолены.  Греко-турец¬
кий  торговый  договор  не  был  заключен.
 Гизо  в  декабре  1841  г.  заверил  Мустафу  Решида,
что  великие  державы  не  поддерживают  стремления  Гре¬
ции  к  расширению  своих  границ  [48,  с.  492—493].  Одна¬
ко,  зная  о  соперничестве  держав  в  Греции,  Мустафа
Решид  продолжал  опасаться,  что  их  согласие  может
нарушиться.  Поэтому  он  пристально  следил  за  полити¬
кой  Франции  в  этом  вопросе.
 В  донесении,  которое  Мустафа  Решид  прислал  в
Порту  в  январе  1842  г.,  он  сообщал,  что  в  то  время
великие  державы  стремились  к  мирному  урегулирова¬
нию  международных  конфликтов.  В  этих  условиях  вряд
ли  кто-либо  из  них  думал  о  заключении  союзного  дого¬
вора  с  Грецией,  поскольку  Греция  находилась  под  об¬
щим  покровительством  трех  держав  (России,  Франции
и  Англии)  и  более  тесные  связи  с  ней  одной  из  держав
немедленно  вызвали  бы  соперничество  других,  что  яви¬
лось  бы  причиной  политических  разногласий  [48,  с.  495].
Это  донесение  посла  вызвало  удовлетворение  султана
[48,  с.  495].
 В  1842  г.  возникли  новые  осложнения  в  турецко-гре¬
ческих  отношениях.  В  греческий  парламент  оказались
избранными  два  депутата,  уроженцы  о-ва  Псара  (Ebsa-
ге),  оставшегося  в  составе  Османской  империи.  Осно¬
вываясь  на  этом  факте,  греческое  правительство  внесло
изменения  в  законоположение  Греции  о  допустимости
выборов  в  греческий  парламент  греков,  живущих  в  Ос¬
манской  империи.  Порта  усмотрела  в  этих  актах  пре¬
тензии  Греции  на  территорию  о-ва  Псара  [48,  с.  502—
504]  и  сочла  нужным  принять  необходимые  меры.  Соот¬
ветствующие  инструкции  Порта  направила  турецким
послам  в  Лондон  и  Париж.  Турецкий  посол  в  Греции
Костаки  заявил  протест  греческому  правительству,  ко¬
пии  протеста  он  вручил  английскому,  французскому  и
 134

российскому  послам  в  Афинах.  Турецкие  послы  в  Лон¬
доне  и  Париже  имели  соответствующие  беседы  с  ми¬
нистрами  иностранных  дел  этих  стран  [48,  с.  502—503].
Гизо  в  феврале  1844  г.  обещал  Мустафе  Решиду  на¬
править  инструкцию  французскому  послу  в  Греции  Пи-
скатори  с  указанием  не  допускать  акций  греческого  пра¬
вительства,  направленных  против  Османской  империи
[48,  с.  503—504].
 В  результате  усилий  дипломатических  представителей
упомянутых  держав  поправка  о  допустимости  выборов  в
греческий  парламент  жителей  территорий,  входивших  в
состав  Османской  империи,  была  исключена  из  проек¬
та  конституции  Греции,  но  сохранена  в  форме  постанов¬
ления  (сенеда).  Это  неоднократно  служило  поводом  для
новых  греко-турецких  конфликтов5  [48,  с.  505J.
 Порту  беспокоила  также  деятельность  в  Греции  об¬
ществ  «Этерия»6.  Мустафе  Решиду  было  дано  указа¬
ние,  (как  можно  незаметнее  выяснить  отношение  фран¬
цузского  правительства  к  деятельности  этих  обществ.
В  ответе  Мустафы  Решида  Порте  от  28  марта  1844  г.
сообщалось,  что  и  Франция  и  Англия  постоянно  под¬
тверждали  свои  намерения  поддерживать  целостность
и  неприкосновенность  Османской  империи,  хотя  выяс¬
нить  определенно  их  тайные  намерения  ему  еще  пол¬
ностью  не  удалось.  Сам  же  Мустафа  Решид  считал,  что
греки  благодаря  прошлой  истории  и  культуре  имели
полное  согласие  с  европейцами  во  взглядах  и  в  вере  и
в  особенности  в  принципах  внутреннего  управления.
Нет  сомнения,  что  англичане  и  французы  будут  распо¬
ложены  к  грекам.  Однако  надежды  Франции  и  Англии
были  затруднены  неодобрительным  отношением  России
к  нынешним  действиям  греков  и  согласием  с  Россией
Австрии  и  Пруссии.  Франция  и  Англия  к  тому  же  были
заняты  собственными  внутренними  проблемами  и  при¬
держивались  такой  политики,  которая  избегала  возник¬
новения  ,каких-либо  внешних  осложнений.  Трудно  пред¬
ставить,  отмечал  Мустафа  Решид,  чтобы  в  ближайшее
время  у  них  были  какие-либо  тайные  намерения  отно¬
сительно  Греции.  Но  если  в  соседних  с  Грецией  осман¬
ских  эялетах  или  на  островах  Средиземного  моря,  на¬
ходившихся  в  составе  империи,  вспыхнут  восстания,  то
тогда  министры  Франции  и  Англии  под  воздействием
общественного  мнения  будут  вынуждены  хотя  бы  фор¬
 135

мально  высказаться  в  поддержку  Греции  [48,  с.  505—
506].
 Выполняя  поручение  султанского  правительства,  Му¬
стафа  Решид  большое  внимание  уделял  деятельности
филэллинических  обществ  во  Франции  и  Англии  и  вы¬
яснению  отношений  к  ним  европейских  правительств.
Беседа  с  Гизо  по  этому  поводу  [48,  с.  513]  и  недоволь¬
ство  России  созданием  этих  обществ  позволили  послу
успокоить  свое  правительство,  заверив  его,  что  филэл-
линические  общества  в  то  время  реальной  опасности
для  империи  не  представляли  [48,  с.  513—514].
 В  1844  г.  во  главе  греческого  правительства  стоял,
Колетис  —  сторонник  французской  ориентации.  Это  за¬
ставило  Порту  обратиться  именно  к  Франции  с  прось¬
бой  о  гарантиях  неприкосновенности  территорий  Осман¬
ской  империи.  В  донесении  от  17  сентября  1844  г.  Му¬
стафа  Решид  вновь  сообщал,  что  французское  прави:
тельство,  как  и  другие  великие  державы,  обещает  не  до¬
пускать  расширения  границ  Греции  ни  путем  войны,  ни
путем  восстаний  и  еще  раз  поставило  об  этом  в  извест¬
ность  греческое  правительство  [48,  с.  515—516].
 Меттерних  предложил  присоединить  Австрию  и  Прус¬
сию  к  союзу  трех  государств-гарантов  и  заключить  до¬
говор  пяти  великих  держав  для  сохранения  неизменньц
ми  границ  Греции  [48,  с.  516}.  Россия  одобрила  эт)
идею,  Англия  и  Франция  отнеслись  к  ней  отрицательно
Франция  не  согласилась  на  австрийское  предложение1
так  как  подобные  гарантии,  как  объяснял  в  январе
1845  г.  Мустафе  Решиду  австрийский  посол  в  Париж&
Дапон,  могли  вызвать  уменьшение  французского  влия*
ния  в  Греции.  Мустафа  Решид  придавал  большое  зна¬
чение  заявлению  великих  держав  о  гарантиях  сохране¬
ния  Османской  империи,  так  как  это,  по  его  мнению,
способствовало  бы  приведению  к  покорности  султан¬
ским  властям  греков,  проживавших  на  территории  им¬
перии.
 В  мае  1845  г.  Порта  подвела  итоги  сообщений  ту¬
рецких  послов  в  Англии,  Австрии  и  Франции  о  Греции.
Был  сделан  вывод,  >что  три  державы  в  греко-турецких
разногласиях1  поддерживали  Османскую  империю.
В  докладной  записке  султану  сообщалось,  что  мини¬
стерство  иностранных  дел  Османской  империи  и  турец¬
кие  послы  в  европейских  столицах  потребовали  запрета
 136

деятельности  греческих  обществ  в  Лондоне  и  Париже
и  что  посольства  держав-покровительниц  поддержали
эти  требования  [48,  с.  522—524).
 Отмечалось  также,  что  английский  посол  в  Стам¬
буле  Каннинг,  «преследуя  желание  оповестить  Порту
о  наилучших  намерениях  и  действиях  своего  правитель¬
ства  по  отношению  к  Османской  империи»,  конфиден¬
циально  показал  в  министерстве  иностранных  дел  Ос¬
манской  империи  инструкцию  лорда  Абердина  англий¬
скому  послу  в  Афинах.  Этот  документ  подтверждал  от¬
рицательное  отношение  Англии  к  греческим  проектам
расширения  территории.  Каннинг  уверял,  что  и  другие
европейские  державы  единодушны  в  этом  вопросе  с
Англией  [48,  с.  525].  Он  передал  также  в  министерство
иностранных  дел  Османской  империи  копию  донесения
английского  посла  в  Афинах  лорду  Абердину  от  8  ап¬
реля  1845  г.,  в  котором  пересказывалось  содержание
его  беседы  с  главой  греческого  правительства  Колети-
сом.  Именно  поощрением  Колетиса  английский  посол
объяснял  антиосманские  настроения  в  Греции  и  враж¬
дебный  империи  тон  многих  греческих  газет  [48,  с.  526].
 В  январе  1847  г.,  когда  Мустафа  Решид  занимал
пост  главы  султанского  правительства,  произошел  серь¬
езный  конфликт  Османской  империи  с  Грецией,  привед¬
ший  к  разрыву  дипломатических  отношений.  Поводом
для  конфликта  послужило  оскорбление  в  Афинах  турец¬
кого  посла  Мусуруса  [124,  ч.  2,  с.  117;  132,  с.  613;  213,
с.  428—429].  В  конфликт  вмешались  и  европейские  дер¬
жавы  [124,  ч.  2,  с.  118—120].  Державы  «в  одном  были
и  остались  согласны,  а  именно  в  желании  воспрепятст¬
вовать  турецко-греческой  войне,  которую  они  почитали
введением  к  англо-французской»  [124,  ч.  2,  с.  119].
 Порта  во  главе  с  Мустафой  Решид-лашой  занимала
в  период  конфликта  твердую  позицию  и  одержала  здесь
явную  дипломатическую  победу;  ее  требование  прине¬
сти  извинения  послу  было  удовлетворено.  Д.  Г.  Розен
отмечал,  что  эта  дипломатическая  победа,  одержанная
султанским  правительством,  подняла  уважение  к  нему
в  европейских  дипломатических  кругах  [124,  ч.  2,  с.  121].
 Взаимное  соперничество  великих  держав,  особенно
антирусская  направленность  политики  западноевропей¬
ских  государств,  позволяли  Османской  империи  при  раз¬
решении  конфликтов  с  Грецией  использовать  эти  фак¬
 137

торы  в  качестве  рычагов  дипломатического  воздействия
и  добиваться  желаемых  результатов.
 Стремление  греческого  народа  .к  воссоединению,  не¬
смотря  на  наличие  некоторых  крайне  националистиче¬
ских,  панэллинических  настроений,  разделявшихся
частью  греческой  буржуазии,  было  исторически  про¬
грессивным  явлением.  Поэтому  политику  Порты  и  под¬
держивавших  ее  европейских  держав  в  этом  вопросе
следует  рассматривать  как  попытку  воспрепятствовать
поступательному  ходу  исторического  развития.

Глава  VII
 АЛЖИРСКАЯ  ПРОБЛЕМА
В  ОСМАНСКОЙ  ВНЕШНЕЙ  ПОЛИТИКЕ
 Как  уже  отмечалось,  в  1834  г.  турецкому  послу  в
Париже  Мустафе  Решиду  было  поручено  начать  пере¬
говоры  с  правительством  Франции  о  выводе  ее  войск  из
Алжира.  Порта  надеялась  на  обещание  Франции,  содер¬
жавшееся  в  ноте,  которая  была  ей  вручена  в  1830  г.
французским  послом  в  Стамбуле  Гильемино  сразу  же
после  оккупации  Алжира.
 В  Центральном  государственном  архиве  в  Стамбуле
хранится  посольская  инструкция  (без  точного  адреса¬
та),  составленная,  по-видимому,  еще  до  назначения  пос¬
лом  во  Францию  Мустафы  Решида.  В  ней  речь  идет  об
Алжире:  «В  связи  с  тем,  что  имеется  двустороннее1
доброе  намерение  —  освободить  Алжир  из  рук  западной
державы,  нужно  назначить  и  отправить  из  моего  госу¬
дарства  в  названную  страну  какое-либо  лицо  для  поис¬
ков  и  как  можно  большего  ускорения  средств  осуществ¬
ления  [этой  цели}»  2  [цит.  по  45,  №  7,  с.  49,  примеч.  2].
 Во  всех  донесениях  Мустафа  Решид  отзывался  о
поручении,  связанном  с  Алжиром,  как  об  официальном
[45,  №  7,  с.  49].  Это  означает,  что  ему,  очевидно,  была
вручена  инструкция,  подобная  приведенной.
 Так  как  со  времени  захвата  Алжира  Францией  про¬
шло  уже  четыре  года,  Порта  опасалась,  что  француз¬
ское  правительство  откажется  вести  переговоры  по  это¬
му  вопросу.  Это  опасение  подтверждало  и  то  обстоя¬
тельство,  что  французский  посол  в  Стамбуле  Руссен
выразил  неодобрение  турецкому  намерению  начать
переговоры  об  Алжире  [215,  с.  36].
 Поэтому  задание  турецкому  послу  было  секретным.
Мустафа  Решид  провел  серьезную  подготовительную
работу,  чтобы  добиться  принятия  французским  прави¬
тельством  официальной  турецкой  ноты  по  алжирскому
 139

вопросу.  Вручение  ноты,  как  свидетельствуют  дальней¬
шие  посольские  донесения  Мустафы  Решида,  представ¬
лялось  Порте  первым  шагом,  вслед  за  которым  должны
были  последовать  другие.  Султанское  правительство
намеревалось  в  дальнейшем  настаивать  на  своем  требо¬
вании  вернуть  Алжир  в  состав  империи  и  надеялось,  что
в  этом  его  поддержат  Англия,  Россия  и  Австрия.
 Еще  в  начале  1833  г.  английский  (премьер-министр
лорд  Грей  обещал  специальному  турецкому  послу  На-
мык-паше  (приехавшему  просить  помощи  у  Англии  в
связи  с  восстанием  Мухаммеда  Али),  что,  как  только
Англия  разрешит  свои  безотлагательные  внешнеполи¬
тические  дела,  связанные  с  Португалией  и  Бельгией,  а
Порта  —  египетскую  проблему,  на  очередь  дня  встанет
алжирский  вопрос.  Турецкий  посол  сообщал  даже,  что
английский  премьер-министр  заявил  в  беседе  с  ним:
«В  будущем  алжирская  проблема  породит  войну  с?
Францией»  [199,  с.  247].
 Турецкие  историки  отмечают,  что  в  30-е  годы  Му¬
стафа  Решид  несколько  преувеличивал  политический
вес  Англии  в  международной  политике.  Он  считал,  что
все  политические  вопросы  решаются  в  основном  в  этой
стране,  даже  турецкие  разногласия  с  французами  [48,
с.  83;  202,  с.  7J.  Но  если  вспомнить,  что  «для  успокое¬
ния  Великобритании  Луи  Филипп  в  первые  годы  своего
царствования  счел  необходимым  приостановить  завое-,
вание  Алжира,  едва  начатое  Карлом  X»,  и  что  «только
в  1834  году  французское  правительство,  начавшее  ос¬
вобождаться  от  британского  влияния,  открыто  заявило
о  своем  желании  подчинить  весь  Алжир  своей  власти»
[71,  т.  1,  с.  366],  то,  возможно,  расчеты  Мустафы  Реши¬
да  получить  в  алжирском  вопросе  помощь  Англии  не
покажутся  безосновательными.
 Были  у  Мустафы  Решида  основания  надеяться  и  на
дипломатическое  содействие  Австрии,  поскольку  в  бе¬
седе  с  ним  в  Вене  в  сентябре  1834  г.  секретарь  Меттер-
ниха  барон  Оттенфельс  хотя  и  подчеркивал  трудности,
которые  встанут  перед  Портой  в  разрешении  алжирской
проблемы,  но  обещал  ему  содействие  австрийского  посла
в  Париже  [45,  №  1,  с.  35].
 Донесения  Мустафы  Решида  дают  основания  утверж¬
дать,  что  помощь  советами  ему  оказывал  и  российский
посол  в  Париже  Поццо-ди-Борго.
 140

Одним  из  побудительных  мотивов,  заставивших
Порту  поставить  вопрос  об  Алжире  в  1834  г.,  послужи¬
ло,  по-видимому,  аризе  (прошение)  Хамдан-эфенди,
бывшего  секретаря  свергнутого  французами  алжирско¬
го  дея,  врученное  им  султану  Махмуду  II  18  июля  1833  г.
В  аризе  Хамдан-эфенди  жаловался  на  страдания  ал¬
жирского  народа,  испытываемые  со  времени  оккупации
Алжира  французами,  и  просил  помощи.  Для  освобож¬
дения  страны  он  предлагал  некоторые  меры.  Среди
них  —  назначение  в  Алжир  турецкого  паши,  который
бы  создал  совет  (диван)  из  именитых  граждан.  Он  пред¬
лагал  объединить  усилия  пашей  Алжира,  Туниса  и
Триполи,  что  позволило  бы  выставить  против  францу¬
зов  40—50-тысячную  армию3.  Хамдан-эфенди  составил
свою  записку  с  ведома  бея  города  Константины  (Ал¬
жир)  Хаджи  Ахмеда,  которого  рекомендовал  на  пост
турецкого  паши  в  Алжире.  Ахмед-бей,  говорилось  в  за¬
писке,  уже  собрал  вокруг  себя  военные  силы  и  беспо¬
коил  своими  действиями  французскую  оккупационную
армию.
 Аризе  произвело  впечатление  на  Махмуда  II.  Султан
решил  предпринять  меры  для  освобождения  Алжира,
но  считал  возможным  действовать  только  дипломатиче¬
ским  путем  [201;  215,  с.  44—45].  Он  не  хотел  допустить
разрыва  франко-турецких  отношений,  которые  были
необходимы  для  успешного  решения  другой,  более  важ¬
ной  проблемы  —  турецко-египетского  конфликта.  Свои
военные  силы  султан  деятельно  готовил  для  борьбы  с
Мухаммедом  Али.  Воевать  против  Франции  и  против
египетского  паши  Османская  империя  была  не  в  состо¬
янии.  Стремясь  не  обострять  отношений  с  Францией
из-за  Алжира,  Порта  надеялась,  что  и  Франция  не  под¬
держит  Мухаммеда  Али  военными  силами  в  случае  его
войны  с  султаном.
 Прибыв  в  Париж,  Мустафа  Решид  установил  связь
с  Хамдан-эфенди,  а  также  с  неким  триполитанцем
Хасуном  ад-Даджесом,  используя  их  осведомленность
о  положении  в  Алжире  для  переговоров  с  французским
правительством  [215,  с.  39].
 Хамдан-эфенди  принадлежал  к  сословию  улемов  и
был  уже  в  преклонном  возрасте.  В  начале  октября
1834  г.,  видимо  предупрежденный  о  прибытии  турецкого
посла,  он  находился  в  Париже,  где  состоялась  его  ветре-
 141

ча  с  Мустафой  Решидом.  Опасаясь  недовольства  фран¬
цузских  властей,  они  договорились  (поддерживать  связь
друг  с  другом  письменно  и  встречаться  лишь  в  случае
крайней  необходимости  [45,  №  2,  с.  145—146).
 К  переговорам  с  французским  правительством  Му¬
стафа  Решид  приступил  в  декабре  1834  г.,  т.  е.  только
через  три  месяца  после  своего  приезда  в  Париж.  Все
это  время  он  занимался  подготовкой  к  ним,  что  видно
из  его  посольских  донесений.  Мустафа  Решид  неодно¬
кратно  консультировался  с  российским  и  австрийским
послами,  а  также  обменивался  письмами  с  турецким
послом  в  Лондоне  Намык-пашой.  В  середине  ноября
1834  г.  Мустафа  Решид  сообщил  Порте  о  предупреж¬
дении  Намык-паши,  полученном  им  из  Лондона,  что
переговоры  об  Алжире  могут  повредить  египетскому
вопросу  и  что  Англия,  как  сказал  турецкому  послу
Пальмерстон,  не  окажет  Порте  поддержки  в  этих  пере¬
говорах  [45,  №  6,  с.  436].  Сообщение  Намык-паши  не
остановило,  однако,  намерений  Мустафы  Решида  [48,
с.  66].  Через  месяц  настроение  в  английской  столице
изменилось.  Намык-паша  сообщал  в  Париж  о  появле¬
нии  надежды  на  то,  что  кабинет  герцога  Веллингтона,
который  только  что  сменил  прежнее  английское  прави¬
тельство,  может  поддержать  турецкую  сторону  в  пере-,
говорах  с  Францией  об  Алжире  [45,  №  6,  с.  436].  А  та^
как  ходили  слухи,  что  Веллингтон  продержится  у  власти
не  более  трех-четырех  месяцев,  то  нужно  было  не  упу-;
стить  время  [45,  №  7,  с.  44—45].
 Существовала  еще  одна  причина,  объяснявшая,  по¬
чему  Мустафа  Решид  приступил  к  переговорам  об  Ал¬
жире  не  сразу  по  приезде  в  Париж.  Весной  1834  г.  гу¬
бернатор  Египта  Мухаммед  Али  заявил  консулам  ев¬
ропейских  держав  о  своем  намерении  провозгласить
независимость.  Последствием  этого  была  бы  неминуе¬
мая  война  султана  с  Мухаммедом  Али,  а  следователь¬
но,  и  вмешательство  европейских  держав  в  турецко-
египетский  конфликт.  Правительства  Англии  и  Фран¬
ции  потребовали  от  Мухаммеда  Али  отказа  от  своего
намерения.  Ответ  Мухаммеда  Али  был  получен  в  декаб¬
ре.  До  получения  этого  ответа,  в  условиях  напряженно¬
сти  отношений  с  Египтом,  Мустафа  Решид  не  мог  на¬
чать  переговоры  об  Алжире.
 Письмо  Намык-паши  от  16  декабря  1834  г.  устрани¬
 142

ло  последние  колебания  [45,  №  7,  с.  44—45].  Консульта¬
ции  турецкого  посла  с  послами  России  и  Австрии  в  Па¬
риже  кончились  тем,  что  и  они  в  декабре  1834  г.  под¬
держали  мнение  Мустафы  Решида,  что  время  для  пере¬
говоров  настало  [45,  №  7,  с.  45—46].  Мустафа  Решил
еще  25  сентября  1834  г.  писал  в  Стамбул,  что  фран¬
цузские  газеты  заполнены  сообщениями  о  преобразова¬
ниях  Франции  в  Алжире  и  потому  молчание  турецкого
посла  могло  быть  расценено  здесь  как  согласие  с  окку¬
пацией  и  действиями  французской  администрации.
Поэтому  посол  считал  необходимым  сделать  от  имени
своего  правительства  заявление  по  алжирскому  вопросу
[48,  с.  66].  Послы  России  и  Австрии  дали  Мустафе  Ре-
шиду  совет  вручить  французскому  министру  иностран¬
ных  дел  официальную  ноту,  так  как  в  этом  случае
Франция  будет  вынуждена  дать  на  нее  официальный
ответ,  который  может  оказаться  полезным  в  будущем
[45,  №  7,  с.  46].  Мустафа  Решид  писал  16  декабря
1834  г.,  что  если  турецкая  нота  не  будет  принята,  то  в
стамбульской  газете  «Таквими  векаи»  следует  выразить
официальный  протест  [45,  №  7,  с.  46].
 Время  вручения  ноты  Мустафа  Решид  приурочивал
к  открытию  сессии  французского  парламента,  где,  как
он  считал,  турецкая  нота  будет  обсуждаться.  Открытие
сессии  предполагалось  в  декабре  [45,  №  1,  с.  41].
 Опасаясь  отказа  французской  стороны  обсуждать
вопрос  о  возврате  Алжира,  Мустафа  Решид  заранее
подготовил  возражения,  основанные  на  дипломатиче¬
ских  правилах,  которые  предусматривали  недопусти¬
мость  отказа.  Кроме  того,  он  привез  с  собой  докумен¬
тальные  свидетельства  тому,  что  Франция  в  1830  г.
обещала  вернуть  Алжир  султану,  а  также  подготовил
объяснения,  почему  предыдущие  четыре  года  Порта  не
возвращалась  к  вопросу  об  Алжире  в  своих  контактах
с  Францией.
 В  конце  второй  декады  Мустафа  Решид  приступил
к  тщательно  подготовленным  переговорам  [48,  с.  72].
 Переговоры  велись  с  министром  иностранных  дел
Франции  адмиралом  Де  Риньи.  Свою  речь  турецкий
посол  начал  с  уверения  в  том,  что  главная  цель  его
дипломатической  деятельности  —  укрепление  искренних
дружеских  отношений  с  Францией,  и  напомнил,  что
обе  стороны  всегда  воздерживались  от  недружелюбных
 143

действий.  В  свое  время,  сказал  посол,  из-за  некоторых
неблаговидных  поступков  алжирского  бейлербея  Алжир
был  оккупирован  Францией,  но  французское  правитель¬
ство  обещало  вернуть  его  истинному  владельцу  —  сул¬
тану.  Посол  выразил  надежду,  что  чистосердечными
переговорами  можно  достичь  благоприятного  для  обеих
сторон  решения  этого  вопроса.  Мустафа  Решид  соби¬
рался  вручить  Де  Риньи  ноту  своего  правительства,  но
последний  после  некоторого  раздумья  ответил,  что  при¬
нять  ее  не  может,  так  как  французы  не  покинут  Алжир,
а  потому  он  не  считает  для  себя  возможным  выслуши¬
вать  турецкого  посла.
 Мустафа  Решид  обратился  к  правовой  стороне  ди¬
пломатических  отношений.  Он  сказал,  что  смысл  вру¬
чения  ноты  состоит  в  объяснении  целей  и  намерений
государства  и  принятие  ноты  еще  не  означает  согла¬
сия  с  ее  содержанием.  Если  в  ноте  есть  пункты,  которые
выходят  за  пределы  полномочий  посла,  то  переговоры
о  них  можно  отложить  до  получения  разъяснений  сул¬
танского  правительства.  Он  заявил,  что  ни  в  одной  стра¬
не  нс  отказываются  принимать  ноты  послов  и  выслуши¬
вать  их.  Между  Францией  и  Османской  империей  су¬
ществуют  мирные  отношения,  а  претензии  Порты  на
Алжир  опираются  на  официальное  обещание  Франции,
данное  ею  ранее.
 Де  Риньи  вынужден  был  объяснить  позицию  Фран¬
ции.  Он  оказал,  что,  по  мнению  его  страны,  Алжир  не
принадлежал  Османской  империи,  а  был  независимым
государством,  'находившимся  в  руках  мятежников.  Фран¬
ция  послала  туда  свой  флот  и  войска,  понесла  большие
затраты  4.  Мустафа  Решид  ответил,  что  Алжир  принад¬
лежит  Османской  империи,  а  его  население  является
подданными  султана  и  что  это  можно  доказать  вески¬
ми  аргументами.  Де  Риньи  выразил  недоумение  по  по¬
воду  того,  что  правительство  Османской  империи  столь¬
ко  лет  не  заговаривало  об  Алжире  и  что  Мустафа  Ре¬
шид  начал  вести  переговоры  по  этому  вопросу  не  сразу
по  приезде  в  Париж.
 Турецкий  посол  напомнил,  что  после  оккупации  Ал¬
жира  посол  Франции  генерал  Гильемино  вручил  султан¬
скому  правительству  официальную  ноту5,  в  которой  го¬
ворилось,  что  Алжир  будет  возвращен  Османской  им¬
перии.  Но  вскоре  во  Франции,  как  заявил  Мустафа
 144

Решид,  произошли  внутренние  беспорядки6  и  Османская
империя  считала  неподобающим  для  дружественного
государства  беспокоить  ее  в  такое  время  и  предпочла
некоторую  отсрочку.  Затем  имел  место  обмен  нотами.
Во  время  последующих  неприятностей  (т.  е.  начала
турецко-египетского  конфликта  в  1831  г.)  Османская
империя  напоминала  об  Алжире  представителям  фран¬
цузского  посольства,  и  Франция  отвечала,  что  Алжир
будет  возвращен.  «Основная  цель  моей  теперешней  дея¬
тельности  в  Париже,  —  заявил  Мустафа  Решид,  —  ук¬
репление  дружественных  отношений  между  нашими
странами.  Об  Алжире  же  Османскую  империю  вынуж¬
дает  говорить  мусульманский  закон.  И  потому  теперь,
когда  Османская  империя  аккредитовала  в  Париж  сво¬
его  посла,  я  вынужден  потребовать  официального  от¬
вета».
 Французский  министр  заметил,  что  после  оккупации
Алжира  во  Франции  произошла  революция,  которая
упразднила  статьи  прежних  договоров.  И  если  генерал
Гильемино  говорил  о  возврате  Алжира,  то  делал  это,
по-видимому,  от  собственного  имени,  не  зная  на  этот
счет  мнения  правительства.  Мустафа  Решид  возразил,
что  ни  один  посол  не  осмелится  поступать  вопреки  со¬
гласию  своего  правительства  и  везде  слова  посла  вос¬
принимаются  как  залог  авторитета  и  прежде  всего  как
официальные  обязательства.  Кроме  того,  османское  пра¬
вительство  вручало  официальную  ноту  об  Алжире  и
после  революции  и  получило  ответ  из  французского
посольства  с  заверением  в  неизменности  позиции  Фран¬
ции  в  этом  вопросе.  Мустафа  Решид  сказал,  что  может
все  эти  ноты  предъявить.
 Де  Риньи  завершил  беседу  словами,  что  в  нынешних
условиях  Франция  не  может  вернуть  Алжир,  но  он  со¬
общит  своему  правительству  о  содержании  перегово¬
ров,  а  затем  назначит  день  для  обсуждения  с  Муста¬
фой  Решидом  результатов  своих  консультаций  [48,
с.  72—77].  Мустафа  Решид  был  доволен  переговорами,
так  как  добился  принятия  турецкой  ноты  [215,  с.  40].
 В  донесении  Порте  Мустафа  Решид  особо  отметил
вопрос,  который  ему  был  задан  французским  минист¬
ром:  знает  ли  турецкий  посол  в  Англии  о  начале  пере¬
говоров  об  Алжире.  По  мнению  Мустафы  Решида,  этот
вопрос  свидетельствовал  о  том,  что  Де  Риньи  опасался
 10  Зак.  651
 145

вмешательства  Англии  в  турецко-французские  перегово¬
ры  и  того,  что  турецкий  посол  в  Лондоне  будет  доби¬
ваться  этого  вмешательства  [48,  с.  76].
 Вечером  того  же  дня,  когда  Мустафа  Решид  начал
переговоры  об  Алжире,  как  сообщил  турецкий  посол  в
своих  донесениях,  Де  Риньи  пригласил  его  к  себе.  Ве¬
черняя  беседа  касалась  различных  толков  мусульман¬
ской  веры,  какому  из  них  отдает  предпочтение  султан,
как  сочетаются  объявление  Мухаммеда  Али  высокими
улемами  вначале  как  ферманлы,  а  затем  простившими
его,  а  также  о  причинах,  по  которым  сын  Мухаммеда
Али  Ибрахим  вначале  осмелился  идти  к  Юскюдару7,
а  затем  отказался  от  этого  намерения.
 В  донесении  Мустафы  Решида  отсутствуют  какие-
либо  комментарии  о  том,  чем,  по  его  мнению,  объяс¬
няются  вопросы  Де  Риньи.  Можно  думать,  что  эта  бе¬
седа  была  реакцией  на  неприятную  для  Де  Риньи  не¬
ожиданность—  требование  Порты  вернуть  Алжир.  Де
Риньи  хотел  показать,  что  предлог,  объясняющий  жела¬
ние  Порты  вернуть  Алжир  требованием  мусульманской
религии,  является  несостоятельным.  Он  напомнил,  что
мусульманские  богословы  в  своих  оценках  того  или  ино¬
го  события  часто  непоследовательны,  как,  например,  в
оценке  поведения  мятежного  Мухаммеда  Али.  В  то  же
время  Ибрахим,  сын  Мухаммеда  Али,  мусульманин,
готов  был  идти  с  войском  даже  на  столицу  Османской
империи,  защитили  султана  христиане.
 В  дальнейшем,  однако,  правительство  Франции  по¬
старалось  успокоить  Порту  и  оставить  султанскому
правительству  некоторую  надежду  на  возврат  Алжира.
С  этой  целью  турецкое  посольство  неоднократно  посе¬
щали  бывший  посол  в  Османской  империи  Гильемино
и  некий  Жобер.  Их  объяснение  позиции  Франции  сво¬
дилось  к  тому,  что,  мол,  освободить  занятые  француза¬
ми  территории  мешает  не  (правительство,  а  французский
народ,  с  желанием  которого  (правительству  (приходится
считаться.  Гильемино  повторил,  >что  Франция  потрати¬
ла  на  Алжир  много  денег,  а  «французская  нация  еше
не  смогла  понять  отсутствия  пользы  в  Алжире»  и  пото¬
му  исполнение  желания  Порты  нужно  отложить.  Гиль¬
емино  выразил  надежду,  что  мнение  французского  на¬
рода  об  Алжире  изменится  также,  как  оно  изменилось
о  Мухаммеде  Али  и  султане  [45,  №  9,  с.  208—210].
 146

Российский  посол  в  Париже  Поццо-ди-Борго,  нео¬
фициальные  беседы  с  которым  изложены  Мустафой
Решидом  в  его  донесениях,  говорил  ему,  что  не  сомне¬
вался  в  безрезультатности  переговоров,  но  что  выска¬
занные  притязания  Порты  будут  полезны  в  будущем,
и  советовал  их  время  от  времени  повторять.  По  его
мнению,  освобождение  Алжира  возможно  либо  силою
при  посредстве  Англии  и  других  европейских  держав,
либо  (поддержав  версию  Гильемино)  если  французский
народ  поймет  невыгодность  для  Франции  владеть  Ал¬
жиром  и  ему  наскучат  траты.  Но  первое  означает  об¬
щую  войну,  и  потому  он  не  может  такую  возможность
допустить,  второе  еще  не  произошло  [45,  №  9,  с.  210].
Дальнейших  бесед  с  Мустафой  Решидом  об  Алжире
Де  Риньи  избегал.
 Глава  английского  правительства  лорд  Веллингтон
хотя  и  признавал  право  Османской  империи  на  Алжир,
но  подчеркивал,  что  вернуть  его  будет  нелегко  [215,
с.  41].
 Усилия  Мустафы  Решида  в  1834  г.  не  принесли  же¬
лаемых  результатов.  Причина  этого  (заключалась  в  сла¬
бости  османского  государства,  с  которым  Франция  в
данном  случае  находила  возможным  не  считаться.
 Англия  и  Австрия  намеренно  поддерживали  надеж¬
ду  Порты  вернуть  Алжир.  Англия,  по  словам  Николая  I,
завидовала  этому  прекрасному  приобретению  Франции
[85,  с.  546].  Пальмерстон  и  Меттерних  советовали  Му¬
стафе  Решиду  в  30-е  годы  время  от  времени  в  подхо¬
дящих  выражениях  напоминать  о  своих  правах  на  Ал¬
жир  и  воздерживаться  от  каких-либо  заявлений,  кото¬
рые  можно  было  бы  истолковать  как  отказ  от  этой
провинции.  Мустафа  Решид  заметил  в  одном  из  доне¬
сений,  что  в  последнее  время  своего  пребывания  в  каче¬
стве  посла  во  Франции  (1836  г.)  он  не  делал  официаль¬
ных  заявлений  об  Алжире,  но  не  переставал  высказы¬
ваться  об  этой  проблеме  неофициально  и  критиковать
французов  [46,  №  16,  с.  44].
 В  январе  1836  г.  от  населения  алжирского  города
Константины  и  его  окрестностей  в  Стамбул  поступило
прошение,  в  котором  сообщалось  о  борьбе  с  француза¬
ми  и  содержалась  просьба  признать  Ахмед-бея  губерна¬
тором  Константины.  Порта  в  это  время  уже  не  ожида¬
ла  успеха  от  дипломатических  нот,  но  члены  султан¬
 10*
 147

ского  правительства  не  решились  бросить  открытый
вызов  Франции  признанием  Ахмед-бея  турецким  губер¬
натором,  хотя  не  .прочь  были  поощрить  его  к  борьбе  с
французами.  В  Алжир  через  Тунис  был  отправлен  по¬
сол  Порты  Кямиль-бей.  Одновременно  часть  османско¬
го  флота  вышла  в  Средиземное  море.  Французское  пра¬
вительство  не  замедлило  принять  ответные  меры.  7  ию¬
ня  1836  г.  последовала  нота,  в  которой  заявлялось,  что
французская  эскадра  вышла  в  море,  чтобы  защищать
свои  политические  и  торговые  интересы.  Порта  хотя  и
ответила  на  нее  в  том  смысле,  что  имеет  полное  право
на  свои  действия,  но  флот  вернула.  Министр  иностран¬
ных  дел  Франции  Моле  предупредил  турецкого  посла  в
Париже  Нури-эфенди,  что  если  Порта  пошлет  Ахмед-
бею  оружие,  то  начнется  война  между  Францией  и  Ос¬
манской  империей  (215,  с.  45—46,  54].
 Летом  1837  г.  Франция  вновь  заявила  протест  про¬
тив  посещения  султанским  флотом  портов  Туниса  и
Триполи  [48,  с.  84;  см.  также  71,  т.  1,  с.  378]8,  находив¬
шихся  под  верховной  властью  султана.  Французское
правительство  объясняло  это  тем,  что  появление  осман¬
ских  судов  побуждает  к  восстанию  против  Франции  ал¬
жирские  племена  [124,  ч.  1,  с.  282—284].  Английский  по¬
сол  в  Париже  Гренвиль,  защищая  интересы  Порты  в
этом  вопросе,  заявил  протест  французскому  министру
Моле,  считая  позицию  Франции  неправомочной  (48,
с.  85].  *
 В  июле  1837  г.  турецкая  эскадра  была  направлена
к  Триполи.  Франция  тотчас  объявила  о  посылке  своего
флота  в  Тунис.  Английский  посол  в  Стамбуле  Пон-
сонби  советовал  передать  тунисскому  бею  гарантии  сул¬
тана  (обеспечить  безопасность  Туниса  в  случае  напа¬
дения  французов  на  его  территорию).  Турецкие  кораб¬
ли  пришли  в  Триполи,  а  в  Тунис  'был  направлен  Ахмед
Тевфик,  через  которого  бейлербей  Туниса  Мустафа-па-
ша  передал  Порте  в  подарок  500  кесе.  В  сентябре
1837  г.  турецкая  эскадра  повернула  к  Стамбулу,  а  фран¬
цузская  сопровождала  ее  до  Чанаккале.  В  ответ  Порта
заявила  протест  французскому  послу  Руссену.
 13  октября  1837  г.  город  Константина  пал.  Бей  Ту¬
ниса  не  оказал  помощи  Ахмеду,  хотя  Порта  просила
его  об  этом  [215,  с.  56—57}.
 Пальмерстон  неоднократно  повторял,  что  Англия  не
 148

одобряет  захвата  Алжира  Францией  [48,  с.  84,  87].
В  августе  1838  г.  английский  посол  в  Стамбуле  Пон-
сонби  рекомендовал  Порте  потребовать  посредством
торжественного  акта  признания  Луи  Филиппом  осман¬
ского  сюзеренитета  над  Алжиром  [71,  т.  1,  с.  380].
 Меттерних  обещал  турецкому  послу  в  Вене  Ахмеду
Фетхи-паше  дипломатическое  содействие  австрийского
правительства  для  возврата  Алжира.  Австрийский  по¬
сол  вручил  европейским  послам  в  Стамбуле  ноту  Авст¬
рии,  где  говорилось,  что  Алжир  принадлежит  султану
[215,  с.  51].
 В  этих  условиях  Мустафа  Решид  продолжал  выжи¬
дать  момент,  когда  столкнутся  интересы  европейских
держав  и  можно  будет  заставить  Францию  вернуть
захваченную  территорию  силами  ее  возможных  против¬
ников  [48,  с.  546—555],  Но  такой  момент,  как  известно,
не  наступил.  В  1847  г.  в  перечне  вилайетов  Османской
империи,  напечатанном  в  сальнаме,  впервые  не  был
указан  Алжир.  Это  означало,  что  султан  отказался  от
прав  на  него  [215,  с.  60].

Глава  VIII
 ТУРЕЦКО-ФРАНЦУЗСКОЕ  СОПЕРНИЧЕСТВО
В  ТУНИСЕ
 Одна  из  задач,  требовавших  постоянного  внимания
османской  дипломатии  в  1841  —1845  гг.,  состояла  в  про¬
тиводействии  политике  Франции  в  Тунисе.
 Французское  правительство  поощряло  сепаратист¬
ские  тенденции  тунисского  бея  и  стремилось  расширить
границы  Туниса,  надеясь  этим  укрепить  позиции  Фран¬
ции  в  Средиземноморском  бассейне.
 Порта  в  40-е  годы  XIX  в.  старалась  избежать  тех
ошибок,  которые  она  допустила  в  свое  время  в  отно¬
шении  Алжира.  Она  постоянно  подчеркивала  верховное
право  султана  на  эту  провинцию  и  в  то  же  время  стре¬
милась  избежать  обострения  отношений  с  Францией
 Зависимость  Туниса  от  Порты  была  слабой.  Уже  в
начале  XVIII  в.  власть  тунисских  беев  была  признана
наследственной.  До  1845  г.  они  платили  Порте  дань,  а
в  1845  г.  султанское  правительство  формально  освобо¬
дило  Тунис  от  дани,  и  зависимость  осталась  чисто  внеш¬
ней  (124,  ч.  2,  с.  110].
 Захватив  Алжир  в  1830  г.,  Франция  опасалась,  что
султанское  правительство  будет  использовать  Тунис  в
качестве  базы  для  оказания  военной  помощи  борю¬
щимся  против  французской  оккупации  алжирцам  (48,
с.  528—530].  Поэтому  Франция  выражала  постоянные
протесты  против  появления  султанского  флота  у  бере¬
гов  Северной  Африки  под  тем  предлогом,  что  это  про¬
воцирует  алжирцев  к  новым  восстаниям  [124,  ч.  2,
с.  90].
 В  40-е  годы  XIX  в.  еще  продолжалась  борьба  ал¬
жирского  народа  против  французских  оккупантов  под
руководством  Абд  аль-Кадира  [см.  144],  а  Порта,  как
отмечалось,  не  потеряла  надежды  дипломатическим  пу¬
тем  вернуть  Алжир  в  состав  Османской  империи.
 150

В  1835  и  1837  гг.  Порта  имела  намерение  превратить
Тунис  в  обычную  провинцию  Османской  империи,  уп¬
равляемую  губернатором,  который  назначался  бы  Стам¬
булом.  Это  вызвало  аппозицию  Франции  и  закончилось
отказом  Порты  от  своих  кланов  [124,  ч.  1,  с.  282—284;
71,  т.  1,  с.  425;  176,  с.  210—211J.  Тьер  уверял  в  это  вре¬
мя,  что  Франция  не  собирается  распространять  свой
контроль  на  Тунис  и  Триполи,  но  одновременно  отказы¬
вался  признать  суверенитет  султана  над  этими  терри¬
ториями  и  направил  французский  флот  к  Тунису  на  слу¬
чай,  если  там  появится  турецкая  эскадра  [182,  с.  64—
65].  Франция  поддерживала  попытки  бея  добиться  боль¬
шей  независимости  от  Порты,  «ибо  она  наверно  знала,
что  оппозиция  Порте  заставит  его  отдаться  в  руки  фран¬
цузской  политики»  [124,  ч.  2,  с.  ПО;  см.  также  71,  т.  1,
с.  425].
 Весной  1835  г.,  после  очередного  отказа  Франции
вернуть  Алжир,  Порта  послала  в  пограничный  с  Алжи¬
ром  Триполи  эскадру  во  главе  с  фериком  Неджиб-па-
шой,  который  реорганизовал  управление  Триполи,  пре¬
вратив  его  в  вилайет.  Порта  объявила  наследника  семьи
Караманлы,  правившей  в  Триполи,  губернатором,  назна¬
ченным  султаном,  чем  значительно  ограничила  его  са¬
мостоятельность  в  управлении  этой  частью  Османской
империи.  Отсюда  Порта  намеревалась  тайно  оказывать
военную  помощь  Алжиру.  В  апреле  1836  г.  она  отправи¬
ла  в  Тунис  специального  посланника,  который  должен
был  передать  бею  города  Константины  (Алжир)  Ахме¬
ду  письмо,  (поощрявшее  его  продолжать  борьбу  за  ос¬
вобождение  Алжира.  В  Средиземном  море  летом  1836  г.
курсировали  турецкая  и  французская  эскадры  [215,
с.  44—60;  207,  с.  311—316].
 В  донесениях  Мустафы  Решида,  бывшего  в  1841  —
1845  гг.  турецким  послом  в  Париже,  неоднократно  упо¬
минаются  протесты  французских  государственных  дея¬
телей  (против  намерения  Порты  осуществить  какие-либо
изменения  в  государственном  статуте  Туниса,  т.  е.  в
границах  его  независимости  [48,  с.  529,  530,  537,  541].
Порта  обещала  никаких  изменений  не  осуществлять.
В  40-е  годы  она  была  заинтересована  оберегать  статут
Туниса  также  и  для  того,  чтобы  не  нарушить  ту  сла¬
бую  зависимость,  которая  связывала  с  Османской  импе¬
рией  бея  Туниса  Ахмеда  (1837—1855)  [124,  ч.  2,  с.  ПО].
 151

Беи  (деи)  Туниса  сознавали  полезность  и  необходи¬
мость  поддержки  Порты  в  связи  с  европейскими  притя¬
заниями  на  Тунис  и  потому  не  считали  нужным  поры¬
вать  зависимость  от  Османской  империи,  хотя  и  отстаи¬
вали  свою  внутреннюю  автономию.
 Тунисский  бей  Ахмед  добивался  покровительства
Франции  и  одновременно  хотел  сохранить  свои  связи
с  Османской  империей.  Английский  исследователь
Л.  Броун  отмечал:  «Ахмед-бей  сознавал,  что  для  него
существует  опасность  быть  поглощенным  Францией,
надвигавшейся  на  Тунис  из  Алжира.  Его  оружие  заклю¬
чалось  в  поддержке  непрочного  равновесия  между  дву¬
мя  могущественными  соседями  —  Османской  империей
и  Францией».  Характерным  примером  может  служить
пограничное  урегулирование  1838  г.,  когда  Ахмед,  не
желая  соглашаться  с  предложением  французского  кон¬
сула,  ответил,  что  «ему  необходимо  проконсультиро¬
ваться  со  Стамбулом.  Хотя  он  и  обладает  полнотой  вла¬
сти  в  Тунисе,  но  не  вправе  менять  существующие  ту¬
нисские  границы»  [154,  с.  239—240].
 Беи  Туниса  пользовались  и  разногласиями  европей¬
ских  держав,  и  это  обеспечивало  им  защиту  от  интер¬
венции  [154,  с.  237].  Англия,  например,  оказывала  серь¬
езное  сопротивление  политике  Франции  в  Тунисе  [97,
с.  161  —165].  В  то  же  время  любая  османская  инициа¬
тива  (требование  дани,  вопрос  о  тунисском  флаге,  при¬
каз  о  введении  реформ  танзимата  и  т.  д.)  рассматри¬
валась  беем  Туниса  как  попытка  установления  прямого
османского  руководства  [154,  с.  259].
 Такая  позиция  тунисского  бея,  а  также  ослабление
Османской  империи,  особенно  проявившееся  в  период
турецко-египетского  конфликта,  уже  в  те  годы  внуша¬
ли  Франции  надежду  на  возможность  захвата  Туниса.
 В  первом  же  донесении  из  Парижа  в  декабре  1841  г.
Мустафа  Решид  сообщил,  что  французский  король  обес¬
покоен  слухами  о  том,  что  в  Стамбуле  подготавливают
эскадру  для  посылки  в  Тунис  и  что  в  Париже  ожидают
прибытия  тунисского  бея,  который  собирается  решить
здесь  некоторые  вопросы.  Об  этом  сообщил  французско¬
му  посольству  некий  христианин  Рафо2.  Вместе  с  тем
Луи  Филипп  на  аудиенции,  данной  в  честь  прибытия
турецкого  посла  в  Париж,  уверял  Мустафу  Решида,
что  Франция  является  искренним  другом  Османской  им¬
 152

перии,  выступает  за  сохранение  ее  целостности  и  неза¬
висимости  и  потому  Османской  империи  не  следует  за¬
тевать  интриги  в  Тунисе.  Министр  иностранных  дел
Франции  Гизо,  продолживший  беседу  с  Мустафой  Ре-
шидом  по  этому  вопросу,  заверял  его,  что  Франция  не
стремится  к  ликвидации  османской  власти  в  Тунисе,
но  не  позволит  нарушить  государственный  статус  Ту¬
ниса,  как  это  сделала  Османская  империя  в  Триполи.
Гизо  добавил,  что,  по  его  мнению,  эта  акция  Порты  не
принесла  Османской  империи  никакой  пользы,  кроме
огромных  расходов  и  бесчисленных  хлопот.  Намек  оп¬
ределенно  относился  к  Тунису.
 Гизо  поставил  в  известность  Мустафу  Решида  о  на¬
мерении  французской  эскадры  следить  за  действиями
турецких  кораблей,  если  они  появятся  в  Средиземном
море,  препятствовать  их  продвижению  к  Тунису  и  даже
применить  в  случае  необходимости  силу.  Он  добавил,
что  об  этом  намерении  Франции  извещены  Англия  и
Австрия.  Мустафа  Решид  ответил,  что  не  знает  планов
своего  правительства  в  этом  отношении,  но  допускает,
что  турецкая  эскадра  может  быть  послана  в  этот  рай¬
он  в  случае  противозаконных  действий  бея  Туниса.  Он
добавил,  что  Франции  не  подобает  оказывать  покрови¬
тельства  противникам  законного  правительства  [48,
с.  528—530],  а  следует  употребить  свое  влияние  на  гу¬
бернатора  (бея)  Туниса,  чтобы  заставить  его  выполнять
свои  обязательства  подданного  султана  и  не  задержи¬
вать  уплату  дани.  Тогда  же  он  потребовал  удаления
французской  эскадры  из  турецких  вод.  Гизо  ответил
турецкому  послу,  что  Франция  якобы  и  до  этой  прось¬
бы  Порты  советовала  бею  Туниса  не  задерживать  упла¬
ту  дани.  Но  он  вновь  повторил,  что  французское  прави¬
тельство  не  может  одобрить  каких  бы  то  ни  было  изме¬
нений  в  современном  статуте  Туниса.  На  требование
удалить  эскадру  Гизо  ответил,  что  она  будет  отозвана
после  того,  как  отпадет  надобность  в  ее  присутствии.
Мустафа  Решид  пояснил  в  этом  донесении,  что  по  сде¬
ланному  им  дознанию  бей  Туниса  в  своем  нежелании
платить  дань  находит  поддержку  у  Франции,  но  в  на¬
стоящее  время  можно  добиться  присылки  дани.  Вместе
с  тем  посол  отмечал,  что,  хотя  Порта  взимает  дань  с
Туниса,  Европа  рассматривает  османский  суверенитет
в  Тунисе  как  простое  покровительство  и  потому  необ¬
 153

ходимо  изменить  это  ложное  представление  о  характере
верховной  власти  ,[48,  с.  530—531].
 Бей  Туниса,  нарушая  статут  подданного  Порты,  вел
переговоры  с  французским  правительством  как  незави¬
симый  государь  через  своего  посланца  Рафо.  Об  этом
Мустафа  Решид  сообщил  Порте  7  ноября  1842  г.  [48,
с.  532],  но  считал  бесполезным  протестовать  по  поводу
приема  тунисского  посла  правительством  Франции,  так
как  в  свое  время  Тунис,  Алжир  и  Триполи  заключили
договор  о  дружбе  с  некоторыми  европейскими  государ¬
ствами,  в  том  числе  с  Францией,  и  Порта  тогда  оста¬
вила  это  без  внимания.  При  договорных  же  отношениях
прием  послов  являлся  международным  обычаем.  Кро¬
ме  того,  Рафо  был  христианином  и  не  являлся  поддан¬
ным  тунисского  бея.  Однако  Мустафа  Решид  не  сомне¬
вался,  что  Рафо  прибыл  во  Францию  как  лицо  офи¬
циальное  (о  его  прибытии  он  узнал  и  из  французских
газет)  и  что  целью  его  визита  были  консультации  с
французским  правительством  по  вопросу  об  уплате  Ту¬
нисом  дани.  В  беседе  с  директором  департамента  ми¬
нистерства  иностранных  дел  Франции  Дезажем  Мустафа
Решид  счел  целесообразным  упрекнуть  французское
правительство  в  том,  что  оно  принимало  Рафо  как  пред¬
ставителя  независимого  государя,  и  сказал,  что  это  про¬
тиворечит  дружественным  отношениям  Франции  с  Ос¬
манской  империей,  а  переговоры  с  тунисским  послом
о  дани  противоречат  международному  праву.  Дезаж
сослался  на  то,  что  Рафо  приезжал  во  Францию  по
личным  делам  [48,  с.  232—233].
 В  докладе  султану  от  9  февраля  1844  г.  Порта  на¬
звала  намерения  Франции  препятствовать  посещению
турецким  флотом  Туниса  несправедливыми  и  недостой¬
ными,  но  признала,  что,  учитывая  сложившуюся  между¬
народную  обстановку,  с  ним  придется  считаться.  К  та¬
кому  выводу  Порту  склонило,  в  частности,  сообщение
турецкого  посла  во  Франции  о  том,  что  в  40-е  годы
XIX  в.  морские  державы  заключили  трактаты  о  приня¬
тии  решительных  мер  против  работорговли3.  Догова¬
ривающиеся  стороны  организовали  наблюдательные  эс¬
кадры,  которые  имели  право  осматривать  и  задерживать
подозрительные  суда  [48,  с.  534—535].  Франция  вос¬
пользовалась  сложившимся  положением,  чтобы  препят¬
ствовать  продвижению  турецкого  флота  к  Тунису.
 154

Когда  между  Тунисом  и  Сардинией  возникли  разно¬
гласия,  которые  угрожали  войной,  Порта  выступила
посредницей  и  охотно  продемонстрировала  свои  вер¬
ховные  права  на  Тунис.  Разногласия  были  связаны  с
условиями  тунисско-сардинского  торгового  договора  и
возникли  из-за  протеста  Сардинии  по  поводу  запреще¬
ния  бея  Туниса  в  октябре  1843  г.  продавать  пшеницу
на  экспорт.  Сардинский  консул  расценил  это  как  на¬
рушение  условий  договора  и  заявил,  что  дипломатиче¬
ские  отношения  должны  быть  разорваны  и  что  пред¬
стоит  демонстрация  сардинского  флота.  В  марте  1844  г.
существовала  опасность  войны  и  бей  Туниса  Ахмед  мо¬
билизовал  армию.  Султан  использовал  этот  конфликт
для  подтверждения  своих  прав  на  Тунис  [см.  154,
с.  XVI—XVII,  243—245;  см.  также  124,  ч.  2,  с.  90,  ПО—
111;  48,  с.  536—537].
 17  августа  1844  г.  Мустафа  Решид  вновь  сообщал
Порте,  что  король  Франции  и  министр  иностранных  дел
выражают  беспокойство  в  связи  с  распространившими¬
ся  слухами  о  намерении  Порты  послать  флот  в  Тунис
и  предупредили  Мустафу  Решида,  что  в  случае  осу¬
ществления  этого  намерения  возможно  военное  столк¬
новение  турецкого  и  французского  флотов  [48,  с.  537—
538].  Кроме  того,  Гизо  сказал,  что  число  турецких  во¬
енных  кораблей  у  берегов  Ливана  ему  представляется
излишне  большим  [48,  с.  538}.  В  ответе  Порты,  хотя  и
было  подчеркнуто,  что  Тунис  является  территорией  Ос¬
манской  империи  и  поэтому  возражения  посторонней
державы  о  посещении  турецким  флотом  Туниса  не¬
уместны  [48,  с.  538],  содержалось  успокоительное  для
Франции  заверение,  что  турецкая  эскадра  не  собирается
идти  в  Тунис.  После  этого  и  Гизо  поставил  в  извест¬
ность  турецкого  посла,  что  французские  военные  кораб¬
ли,  посланные  к  Тунису,  будут  возвращены  [48,  с.  539].
В  последующей  беседе  с  французским  королем  в  ок¬
тябре  1844  г.  Мустафа  Решид  вновь  подтвердил  отсут¬
ствие  у  турецкого  правительства  намерения  послать
флот  к  Тунису  [48,  с.  539—540].
 Во  время  пребывания  турецкого  флота  в  районе  Бей¬
рута  (в  связи  с  восстаниями  в  Ливане)  Франция,  опа¬
савшаяся,  что  флот  направится  к  Тунису,  не  перестава¬
ла  за  ним  следить  и  несколько  французских  военных
кораблей  курсировали  неподалеку.  Турецкий  посол  об¬
 155

ратил  внимание  Гизо  на  то,  что  подобные  действия
рождают  нежелательные  слухи  и  отсутствие  доверия
противоречит  дружественным  взаимоотношениям  меж¬
ду  государствами.  Гизо  в  ответ  на  это  повторил,  что
сопровождение  флота  одного  государства  судами  дру¬
гого  —  обычай  европейских  держав  (он  сослался  на  при¬
мер  английских  судов,  наблюдавших  за  французски¬
ми)  и  не  должно  вызывать  неудовольствия  Порты.  Он
снова  подчеркнул,  что  Франция  оказывает  тунисскому
бею  протекцию  и  заботится  о  том,  чтобы  сохранить
неизменным  статут  Туниса.  Для  этого,  сказал  он,  Фран¬
ция,  если  понадобится,  будет  защищать  Тунис  и  морски¬
ми  и  сухопутными  силами.  Мустафа  Решид  ответил,
что  это  заявление  необоснованно  и  излишне,  так  как
у  Порты  нет  намерения  менять  внутренний  статут  Ту¬
нисского  эялета  (48,  с.  540—541].
 В  инструкции,  посланной  Портой  Мустафе  Решиду
летом  1845  г.,  обращалось  внимание  на  то,  что  Рафо
был  принят  английской  королевой  и  на  официальном
приеме  вручил  ей  верительные  грамоты  тунисского  бея,
что  свидетельствовало,  как  писалось  в  инструкции,  что
бея  Туниса  хотят  видеть  независимым.
 Мустафа  Решид  сообщал  в  Порту  18  августа  1845  г.,
что  незадолго  до  прибытия  Рафо  в  Париж  здесь  рас¬
пространялись  слухи,  что  султанское  правительство
якобы  ведет  на  территории  Ливии  (Триполи)  подготов¬
ку  к  войне  с  Тунисом  и  что  Рафо  будет  просить  помо¬
щи  Франции.  В  связи  с  этим  Мустафа  Решид  заметил,
что  бей  Туниса,  по  всей  вероятности,  видит  в  заключе¬
нии  им  договоров  с  иностранными  государствами  4  и  во
взаимоотношениях  с  ними  проявление  своей  независи¬
мости  и,  будучи  введен  в  заблуждение  французами,  меч¬
тает  о  полной  самостоятельности.  Бей  опасался  Осман¬
ской  империи  и  поэтому  усердствовал  перед  Европой.
Визиты  Рафо  усиливали  его  пустые  надежды.  Во  время
каждого  приезда  в  Париж  Рафо  привозил  с  собой  пись¬
ма  бея  Туниса  европейским  монархам,  вручал  их  офи¬
циально  как  посол  независимого  государства.  Бей  Ту¬
ниса  был  связан  договорами  с  большинством  европей¬
ских  стран  (Францией,  Англией,  Италией  и  др.)  и  вел
себя  с  ними  как  независимый  государь.  Такое  положе¬
ние,  по  мнению  Мустафы  Решида,  создавало  затрудне¬
ния  для  Османской  империи.  В  свое  время  Порта  не
 156

запретила  западным  эялетам  (т.  е.  Тунису,  Алжиру  и
Триполи)  вступать  в  договорные  отношения  с  европей¬
скими  державами,  и  теперь  в  случае  разногласий  Ту¬
ниса  с  одной  из  них  европейские  государства,  ссылаясь
на  эти  договоры,  могут  не  принять  посредников  Порты
и  прибегнуть  к  самостоятельным  санкциям.  Мустафа  Ре-
шид-паша  считал,  что  следует  запретить  бею  Туниса
вести  официальную  переписку  и  поддерживать  офи¬
циальные  отношения  с  западными  державами  [48,
с.  541—543],
 В  донесении  9  октября  1845  г.  Мустафа  Решид  со¬
общал,  что  во  французских  газетах  «Деба»  и  «Куррье»
бей  Туниса  назван  государем,  а  система  управления  в
Тунисе—  независимой.  Сам  бей,  опираясь  на  заключен¬
ные  договоры,  день  ото  дня  меняет  свое  поведение.
Влияние  Франции  в  -Тунисе  все  время  усиливается,  и
это,  естественно,  вызывает  недовольство  Англии.  Му¬
стафа  Решид  предлагал  использовать  это  обстоятель¬
ство,  а  также  ухудшение  отношений  тунисского  бея  с
Австрией  из-за  отказа  принять  в  Тунисе  австрийского
консула.  Он  советовал  заставить  бея  заплатить  дань  и
специальным  бератом  принудить  его  принять  австрий¬
ского  консула  [48,  с.  543—544].
 Такой  берат  султанским  правительством  был  со¬
ставлен,  но  австрийское  правительство,  кроме  того,
снабдило  своего  консула  в  Тунисе  официальным  доку¬
ментом  от  своего  имени,  что  делалось  обычно  при  от¬
правке  дипломатических  представителей  в  независимые
государства.  По  поводу  этого  австрийский  посол  во
Франции  сказал  Мустафе  Решиду:  «В  голове  у  этого
человека  (тунисского  бея.  —  Я.  Д.)  дует  ветер  незави¬
симости».  И  хотя  австрийский  посол  осудил  поведение
бея,  Мустафа  Решид  в  своем  донесении  Порте  отмс¬
тил,  что  решение  Австрии  выдать  верительные  грамоты
австрийскому  консулу,  как  если  бы  он  направлялся
к  независимому  государю,  —  неблагоприятно  для  Ос¬
манской  империи  [48,  с.  544—545]5.
 Цитированное  выше  донесение  от  23  октября  1845  г.
было  последним  его  донесением  из  Парижа.  Мустафа
Решид  вновь  был  назначен  министром  иностранных  дел
и  вскоре  вернулся  на  родину.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 Уже  в  конце  XVIII  в.  османские  государственные
деятели  осознали,  что  в  1мире  произошли  изменения,
позволившие  европейским  государствам  намного  обо¬
гнать  в  экономическом  и  политическом  развитии  Ос¬
манскую  империю.
 Селим  III  (1789—1807)  был  первым  турецким  сул¬
таном,  решившимся  нарушить  вековые  традиции  и  пу¬
тем  реформ  укрепить  государство.  Однако  реформы
Селима,  в  частности  реорганизация  армии  и  учрежде¬
ние  постоянных  посольств  в  европейских  столицах,  по¬
терпели  'неудачу.  Первые  —  из-за  противодействия  яны¬
чар,  которых  поддержали  различные  слои  общества,
нс  заинтересованные  в  преобразованиях;  вторые  —  глав¬
ным  образом  из-за  внешнеполитических  осложнений,  в
том  числе  предательской  политики  Наполеона  по  отно¬
шению  к  союзной  Турции.
 Махмуд  II  (1808—1839)  продолжал  преобразования,
начатые  Селимом  III.  В  1826  г.  он  физически  уничто¬
жил  янычар  и  создал  армию  по  европейскому  образцу.
Ему  пришлось  прйложить  немало  усилий  для  подавле¬
ния  сепаратистских  тенденций  правителей  областей  и
для  подчинения  их  центральной  власти.
 С  конца  XVIII  в.  в  Османской  империи  стал  зарож¬
даться  капиталистический  уклад  в  экономике,  особен¬
но  на  Балканах  и  в  Сирии,  более  тесно  связанных  с  ев¬
ропейскими  рынками.
 Усилились  национально-освободительные  движения
покоренных  турками  народов,  развитие  которых  сдер¬
живалось  отсталым  общественным  строем  Османской
империи  и  которые  уже  не  хотели  удовлетворяться  по¬
ложением  «второсортных»  подданных.
 Отпадение  Греции,  добившейся  с  помощью  европей¬
ских  держав  независимости  в  1830  г.;  поражение  в  рус¬
ско-турецкой  войне  1828—1829  гг.;  захват  Францией
Алжира;  восстание  губернатора  Египта,  которое  сул-
 158

тан  не  мог  подавить  своими  силами,  —  все  эти  события
заставили  султанскую  Турцию  вступить  в  тесные  ди¬
пломатические  отношения  с  европейскими  державами
и  отказаться,  следуя  практике,  начатой  Селимом  III,
от  политики  обособленности,  которой  придерживалась
Порта  ранее.
 Взаимное  соперничество  европейских  держав,  уси¬
ливавшееся  по  мере  развития  капиталистического  про¬
изводства,  и  потребности  в  сырье  и  рынках  для  товаров
своей  развивающейся  промышленности  помогали  ос¬
манской  дипломатии  достичь  поставленной  Портой  це¬
ли  и  сохранить  империю.
 Учреждение  посольств  и  постоянное  пребывание  ту¬
рецких  дипломатов  в  европейских  странах  породили  но¬
вый  тип  османских  государственных  деятелей.  Они  по¬
лучили  основательные  познания  не  только  о  своей  про¬
фессии,  но  и  о  принципах  государственного  и  общест¬
венного  устройства  буржуазных  стран  Запада,  об  их  эко¬
номике  и  экономических  теориях,  культуре  и  идеологии.
Сравнение  уровней  развития  Европы  и  Османской  им¬
перии  делало  их  по  большей  части  инициаторами  и  сто¬
ронниками  таких  преобразований,  которые  с  конца
30-х  годов  XIX  в.  имели  целью  ввести  ряд  буржуазных
норм  в  государственное  устройство,  общественную
жизнь,  экономику  и  законодательство  своей  страны.
Вместе  с  тем  реформы,  осуществлявшиеся  по  инициати¬
ве  одного  из  самых  выдающихся  дипломатов  и  государ¬
ственных  деятелей  Османской  империи  30—50-х  годов
XIX  в.,  Мустафы  Решид-паши,  не  ставили  цель  разру¬
шить  существовавшее  государственное  устройство  и  об¬
щество.  Реформаторы  стремились  к  усовершенствова¬
нию  общественного  строя  при  условии  сосуществования
старых  и  новых  институтов.  Отсюда  противоречивость
в  политике  реформ,  двойственный  характер  их  послед¬
ствий.  В  Османской  империи  он  был  осложнен  острыми
религиозными  и  национальными  противоречиями,  а  так¬
же  все  усиливавшейся  зависимостью  экономики  стра¬
ны  от  европейского  капитализма.
 Первым  значительным  шагом  на  этом  пути  была  от¬
мена  систем  государственной  регламентации,  монопо¬
лий  и  принудительных  закупок,  характерных  для  фео¬
дального  способа  производства,  что  было  сделано  в
связи  с  заключением  англо-турецкого  торгового  дого¬
 159

вора.  Однако  введение  фритредерства  хотя  и  увеличило
торговые  обороты,  но  привело  лишь  к  незначительному
росту  капиталистического  уклада  в  экономике  и  вме¬
сте  с  тем  к  заметному  увеличению  экономической  за¬
висимости  от  европейских  держав.
 Гюльханейский  хатт-и  шериф  1839  г.  и  последующие
реформы,  инициатором  которых  был  Мустафа  Решид-
паша,  создавали  ряд  необходимых  условий  для  разви-
тия  капитализма  в  Турции  и  в  то  же  время  способство¬
вали  приспособлению  страны  к  потребностям  мирового
капиталистического  хозяйства.
 Изменения  во  внутренней  и  внешней  политике  Ос¬
манской  империи  в  30—40-е  годы  XIX  в.  не  только  со¬
путствовали  друг  другу,  но  были  вызваны  одними  й
теми  же  причинами  (стремлением  сохранить  империю*,'
преодолеть  отставание  от  европейских  держав,  выйти
из  политической  и  культурной  изоляции)  и  даже  осу*
ществлялись  одним  и  тем  же  кругом  лиц.
 Внутренние  реформы  были  не  только  средством  об¬
новления  государства.  Они  служили  также  «диплома-1
тическим  оружием»,  так  как,  по  расчетам  реформато*
ров,  должны  были  завоевать  общественное  мнение  Ев*
ропы  и  таким  образом  способствовать  сохранению  це*
лостности  государства.
 Новые  турецкие  дипломаты  сумели  использовать
международную  обстановку  для  успешного  решения
ряда  внешнеполитических  проблем.  Деятельность  наи¬
более  искусного  турецкого  дипломата,  Мустафы  Ре-
шид-паши,  способствовала  решению  турецко-египетско*!
го  конфликта,  временному  преодолению  турецко-грече*
ских  разногласий,  а  также  затрудняла  осуществление
планов  Франции  в  Тунисе.
 Дипломатическая  деятельность  Мустафы  Решид-па-
ши  в  30—40-е  годы  позволяет  судить  об  успехах  и  не¬
удачах  турецкой  дипломатии  и  в  значительной  степени
турецкой  внешней  (политики  в  целом.  Самой  острой
проблемой  тех  лет  был  турецко-египетский  конфликт,
угрожавший  отпадением  Египта.  Он  стал  проблемой
внешнеполитической  из-за  вмешательства  европейских
держав.
 Мустафа  Решид  уже  в  период  пребывания  в  качест¬
ве  посла  в  Париже  и  Лондоне  в  1834—1837  гг.  составил
четкое  представление  о  международной  обстановке  в
 160

Европе  —  «политике  равновесия  сил»,  а  также  об  эко¬
ном  ичеоких  и  стратегических  интересах  европейских  дер¬
жав  в  Османской  империи.  Хорошо  (Представляя  взаим¬
ные  противоречия  группировок  и  отдельных  государств,
Мустафа  Решид  в  докладной  записке  султану  (конец
1837  г.)  сделал  подробный  отчет  об  их  отношении  «к
Османской  империи,  а  также  к  восстанию  Мухаммеда
Али  и  к  захвату  Алжира  Францией.  Мустафа  Решид
воспользовался  англо-русскими  противоречиями,  уси¬
ленными  подписанием  Ункяр-Искелесийского  договора,
а  также  недоброжелательным  со  второй  половины
30-х  годов  отношением  Англии  к  восставшему  Мухам¬
меду  Али.  Порта  сделала  Англии  ряд  уступок,  в  том
числе  заключила  в  1838  г.  договор  о  свободной  торгов¬
ле,  к  которому  вскоре  присоединилось  большинство  ев¬
ропейских  стран.
 В  1839—1841  гг.  при  новом  обострении  турецко-еги¬
петского  конфликта  Порте  оказала  поддержку  прежде
всего  Англия,  а  также  Австрия  и  Россия.  С  их  дипло¬
матической  и  военной  помощью  восстание  Мухаммеда
Али  было  подавлено,  а  Франция  не  вступила  в  войну
на  его  стороне.  Такую  расстановку  сил  обеспечила
главным  образом  Англия  и  другие  европейские  держа¬
вы,  однако  нельзя  в  данном  случае  сбрасывать  со  сче¬
тов  и  усилия  Порты,  которая  была  активным  участни¬
ком  дипломатической  борьбы  1831  —1841  гг.  Особенную
настойчивость  и  инициативу  проявил  Мустафа  Решид,
чтобы  добиться  вначале  согласия  Англии,  а  затем  и  ее
дипломатической  и  военной  поддержки  для  изменения
существовавшего  положения  между  султаном  и  Мухам¬
медом  Али,  закрепленного  Кютахийским  соглашением.
В  первую  половину  30-х  годов  XIX  в.  Англия,  как  и  дру¬
гие  европейские  державы,  предупреждала  все  попытки
Порты  нарушить  статус-кво.  Во  второй  половине
ЗО-х  годов  позиция  Англии  изменилась.  К  этому  ее  при¬
нудили  несколько  причин:  прежде  всего  соперничество
с  Россией.  Одним  из  главных  дипломатических  «козы¬
рей»  османской  дипломатии  в  это  время  был  отказ  за¬
менить  двусторонний  Ункяр-Искелесийский  договор  об¬
щеевропейским.  Заключение  подобного  договора  Пор¬
та  считала  для  себя  невыгодным,  так  как  он  оконча¬
тельно  связал  бы  ей  руки  в  отношениях  с  Мухаммедом
Али  и  лишил  бы  возможности  использовать  англо-рус¬
 11  Зак.  651
 161

ское  соперничество,  усиленное  существованием  Ункяр-
Искелесийокого  договора.  На  изменение  позиции  Англии
во  второй  половине  30-х  годов  (повлияли  и  ее  разногла¬
сия  с  Францией  в  Египте.
 Мустафа  Решид  придерживался  английской  ориен¬
тации  во  внешней  политике,  так  (как  Англия  в  30—50-е
годы  XIX  в.  выступала  как  сторонница  целостности
Османской  империи  и  рассматривала  последнюю  как
плацдарм  против  России.  Английская  восточная  поли¬
тика  соответствовала  интересам  Порты  и  потому,  что
Англия  препятствовала  политике  Франции  в  Египте,
Алжире,  Тунисе,  Греции  и  на  других  территориях.
 Свое  стремление  заключить  наступательный  воен¬
ный  союз  с  Англией  против  Мухаммеда  Али  Порта
скрывала  от  России  до  1838  г.,  не  будучи  уверена,  что
добьется  его,  и  не  желая  нарушения  русско-турецкого
союза,  оформленного  Ункяр-Искелесийским  договором
который  был  ей  выгоден.  Однако  Россия  была  реши»
тельной  противницей  нарушения  статус-кво  между  сул<
таном  и  Мухаммедом  Али,  что  совершенно  не  удовлет¬
воряло  Порту.  Отказ  Англии  в  1839  г.  подписать  дву-,
сторонний  англо-турецкий  договор  против  Мухаммеда
Али  привел  к  усилению  русско-турецкого  союза.  Порте
удалось  сохранить  поддержку  России  на  всем  протяжен
нии  конфликта  с  египетским  пашой,  несмотря  на  тайную
английскую  ориентацию  в  решении  этой  проблемы.
 Лондонские  и  стамбульские  переговоры  представ®
телей  заинтересованных  держав  (исключая  Францию  |
период  ее  изоляции)  закончились  решением,  которого
добивался  султан  на  протяжении  всего  турецко-египеи
ского  конфликта:  египетский  паша  не  получил  независи»
мости,  Сирия  была  изъята  из  сферы  его  управления
Однако  предоставление  Мухаммеду  Али  наследствен^
ного  права  управления  Египтом,  а  также  конвенция  о
проливах,  подписанная  в  1841  г.  великими  державами,
свидетельствовали  о  слабости  султанской  Турции.  Все¬
общая  гарантия  защиты  проливов  означала,  что  она  не
в  состоянии  защищать  их  самостоятельно.
 В  30—40-е  годы  XIX  в.  султанская  Турция  не  остав¬
ляла  надежды  вернуть  оккупированный  Францией  Алжир
и  пользовалась  в  этом  вопросе  дипломатической  под¬
держкой  Англии,  Австрии  и  России.  Однако  воевать  за
Алжир  не  желала  даже  Англия  —  основная  соперница
 162

Франции  в  Средиземном  море.  Османской  империи
предоставлялась  возможность  поддержать  вооруженное
сопротивление  французам,  оказываемое  местными  ал¬
жирскими  феодалами,  в  том  числе  беем  города  Кон¬
стантины  Ахмедом.  Но  султан  накапливал  силы  для
борьбы  с  Мухаммедом  Али,  поэтому  нс  мог  воспользо¬
ваться  сложившимися  обстоятельствами,  тем  более  что
экономическая  заинтересованность  Порты  в  обладании
Алжиром  была  слабой.  Но  главная  причина  осторож¬
ного  поведения  Порты  в  этом  вопросе  заключалась  в
том,  что  она  стремилась  не  осложнять  своих  отноше¬
ний  с  Францией  и  тем  самым  ослабить  поддержку,  ока¬
зываемую  Францией  Мухаммеду  Али.  Однако  Мустафа
Решид  считал  необходимым  постоянно  напоминать
Франции,  что  султан  не  отказался  от  прав  на  Алжир.
Вплоть  до  конца  40-х  годов  он  надеялся  на  такое  сте¬
чение  обстоятельств,  когда  столкнутся  интересы  евро¬
пейских  держав  и  Османская  империя,  воспользовав¬
шись  этим,  сможет  вернуть  Алжир.
 В  рассматриваемый  период  в  Греции  наиболее  силь¬
ной  была  позиция  Франции,  так  как  у  власти  находилась
партия,  ориентировавшаяся  на  Францию.  Порте  при¬
шлось  считаться  с  этим  обстоятельством.  Посольские
донесения  Мустафы  Решида  из  Парижа  свидетельству¬
ют,  что,  несмотря  на  упорную  борьбу  Османской  им¬
перии  с  французским  влиянием  в  Тунисе,  Порта  все
же  не  посылала  туда  свой  флот,  так  как  этому  проти¬
вилась  Франция,  опасавшаяся  турецкой  помощи  окку¬
пированному  Алжиру.  Порта  избегала  обострения  отно¬
шений  с  Францией  из-за  Туниса,  добиваясь  главной  це¬
ли—  не  допустить  поддержки  ею  территориальных  при¬
тязаний  Греции.  Как  и  во  время  турецко-египетского
конфликта,  дипломатическим  усилиям  Порты  в  этом
направлении  помогало  взаимное  соперничество  великих
европейских  держав  и  их  боязнь  военных  столкновений
на  Востоке.
 Мустафа  Решид-паша  внимательно  наблюдал  как  за
внутренним  положением  в  Греции,  так  и  ее  отношения¬
ми  с  великими  державами,  а  также  за  деятельностью
филэллинистических  обществ  в  самой  Греции  и  за  ее
пределами.  Он  правильно  оценил  ее  международное  по¬
ложение,  считая,  что  стремление  Греции  расширить
свою  территорию  в  те  годы  было  бесперспективным.
 11*
 163

Беи  Туниса,  имевшие  значительную  экономическую
и  политическую  самостоятельность  в  рамках  Османской
империи  и  стремившиеся  увеличить  ее  с  помощью
Франции,  все  же  считали  для  себя  выгодным  оставать¬
ся  в  составе  империи,  поскольку  это  защищало  их  в
определенной  степени  от  поглощения  европейскими  дер¬
жавами.  Однако  попытки  Порты  лишить  бея  Туниса
Ахмеда  автономии  и  превратить  Тунис  в  обычный  ви¬
лайет  (что  она  пыталась  сделать  в  1835  и  1837  гг.)  и
поощрение  Францией  борьбы  за  независимость  Туниса
от  Порты  обострили  его  отношения  с  Османской  импе¬
рией.
 Взаимоотношение  Порты  с  рядом  подвластных  ей
территорий  становилось,  как  мы  видим,  объектом  меж¬
дународных  отношений.
 В  30—40-е  годы  турецкая  дипломатия  боролась  зА
сохранение  целостности  Османской  империи  в  условиях
усиливавшейся  внутренней  борьбы  покоренных  наро^
дов  и  стремления  европейских  держав,  воспользовав^
шись  слабостью  Османской  империи,  получить  долю
из  «турецкого  наследства».
 Во  внешнеполитических  конфликтах  Порта  руковод
ствовалась  собственными  политическими  целями,  хотя
ее  активность  ограничивалась  намерениями  избежат*
обострения  конфликта  в  одном  случае,  чтобы  добиться
желаемого  результата  в  другом.  Однако  подобные  ощ
раничения,  свойственные  в  XIX  в.  и  более  могущее'»
венным  державам,  не  дают  основания  квалифицировав
внешнюю  политику  Порты  как  несамостоятельную.
 Мустафа  Решидппаша,  возглавлявший  новую  турец^
кую  дипломатию,  проявил  себя  хорошо  осведомленным;
талантливым  дипломатом,  умевшим  успешно  играть  на
противоречиях  держав.  Турецкая  дипломатия  сыграла
определенную  роль  в  том,  что  в  30—40-х  годах  XIX  в.
Османской  империи  удалось  сохранить  государственную
целостность  и  проведением  реформ  попытаться  приспо¬
собиться  к  новым  экономическим  и  политическим  усло¬
виям  капиталистического  мира.

ПРИМЕЧАНИЯ
 Введение
 1 	Возможно,  что  на  документах  проставлена  дата  поступления
их  в  канцелярию  Порты,  но  в  издании  она  не  отражена.
 2 	Например,  имя  английского  командора  Непира  передано  в
форме  Тампир  [48,  с.  363],  российского  поверенного  в  делах  в  Па¬
риже  Н.  Д.  Киселева  —  Доксилев  [с.  514],  российского  посла  в  Стам¬
буле  А.  П.  Бутенева  —  Понтиев  [с.  462],  Потниев  [с.  466]  и  др.
 3 	Например,  к  имени  Кани-бей  составитель  отнесся  без  долж¬
ного  внимания,  в  результате  им  была  допущена  ошибка:  на  с.  130
собеседником  английского  посла  Понсонби  вместо  Кани-бея  назван
Мустафа  Решид-паша  [48,  с.  130;  ср.  53,  т.  6,  с.  6—9].
 4 	Материалы  сборника  Р.  Кайнара  частично  использованы  в  ис¬
следованиях  А.  Д.  Новичева  [110],  Ф.  Ш.  Шабанова  [146],  Ст.  Шоу
[185].
 5 	Одна  из  них  относится  к  осени  1837  г.,  когда  Мустафа  Решид
был  впервые  назначен  на  пост  министра  иностранных  дел.  Во  вто¬
рой  записке  (начало  1841  г.)  говорится  о  разногласиях  европейских
послов  в  Стамбуле  в  связи  с  обсуждавшимися  ими  условиями  под¬
чинения  султану  восставшего  губернатора  Египта  Мухаммеда  Али.
Их  содержание  подробно  изложено  в  работе.
 6 	Остается  неизвестным,  получал  ли  Мустафа  Решид  инструк¬
ции  при  первом  назначении  послом  в  Париж  в  1834  г.,  а  также
при  переезде  из  Парижа  в  Лондон  осенью  1836  г.
 7 	Текст  Гюльханейского  хатта  1839  г.  (переведен  на  русский,
английский  и  французский  языки,  текст  на  турецком  и  переводы
неоднократно  издавались)  [см.  208,  с.  255—>258;  48,  с.  176—180;  39,
с.  171—>175;  42,  с.  288—290];  протокол  беседы  Мустафы  Решида  с
Пальмерстоном  12  августа  1839  г.  [см.  151,  с.  271—276];  памятная
записка  Мустафы  Решид-паши  Меттерниху,  март  1841  [см.  177,
с.  382-398].
 8 	Подробно  о  современной  западной  и  турецкой  историографии
по  затронутой  теме  см.  [140;  57а].
 Глава  I
 1 	Пограничное  разграничение  между  Османской  империей  и  Гре¬
цией  произошло  в  1832  г.  Граница  проходила  по  линии  заливов  Ар-
та  и  Волос.  О  совещаниях  великих  держав  и  Османской  империи
по  разграничению  в  1828—1829  гг.  см.  [147,  с.  75—77,  83—85,  100
и  Др1
 2 	Намык-паша  (1804—1892)  получил  образование  в  султанской
канцелярии  (Divani  Humayun  Kalemi),  знал  французский  язык,
 165

служил  переводчиком  в  Порте,  был  участником  русско-турецкой
войны  1828—1829  гг.  После  Адрианопольского  мира  вместе  с  Ха-
лиль-пашой  посетил  Петербург.  В  1832—1833  гг.—  специальный  по¬
сол  в  европейские  столицы.  С  сентября  1834  ho  март  1835  г.—  по¬
стоянный  посол  в  Лондоне.  В  1835  г.—  заместитель  капудани-дарья.
Участник  войны  в  Триполи  в  1836  г.  Впоследствии  занимал  долж¬
ности  вали  (губернатора),  ссраскера,  министра  торговли,  морского
министра  и  др.
 3 	«Между  статскими  чиновниками  первое  место  занимает  мю-
шир...  Даже  египетский  вице-король  по  чину  не  был  выше  мюши-
ра...  У  военных  также  существуют  мюширы,  но  эти  последние  счи¬
таются  ниже  первых,  как  потому,  что  число  их  больше,  так  и  по¬
тому,  что  они  получают  гораздо  меньшее  жалование»  [30,  с.  213;  см.
также  208,  с.  153].
 4 	Халиль  Рифаат-паша  —  уроженец  Кавказа,  в  детстве  неволь¬
ник  Хосрев-паши,  им  усыновленный.  Офицер  регулярного  войска,
участник  подавления  греческого  восстания.  После  войны  1828—
1829  гг.  за  храбрость  и  благодаря  покровительству  Хосрев-паши
(в  то  время  занимавшего  пост  сераскера)  Халиль  Рифаат  воз¬
веден  в  звание  паши.  В  течение  шести  месяцев  был  послом  в  Рос¬
сии,  возвратившись,  стал  зятем  султана  Махмуда  II  и  был  назна¬
чен  капудан-пашой  (адмиралом  флота),  в  1836  г.—  сераскером.
Последнюю  должность  занимал  и  при  султане  Абдул  Меджиде  I.
В  1840  г.  назначен  членом  Совета  министерства  юстиции,  в  1844—
1845  гг.  занимался  упорядочением  управления  в  Ливане.
 5 	Ферман  не  являлся  международным  договором,  а  был  одно¬
сторонним  актом  султана.  Поэтому  «Кютахийского  договора»,  как
такового,  не  было.  В  дальнейшем  нами  употребляется  термин  «Кю-
тахнйское  соглашение».
 6 	О  том,  что  Ункяр-Искелесийский  договор  был  заключен  по
инициативе  Порты,  см.  [18;  90,  с.  175—176,  183—184;  64,  с.  141;  198,
с.  150;  208,  с.  136].  Текст  договора  см.  [39,  с.  89—92].
 7 	«Секретная  статья  Упкяр-Искелесийского  договора  обязывала
Порту  закрывать  Дарданеллы,  когда  безопасности  русских  владений
на  Черном  море  угрожало  вторжение  неприятельского  флота  в
проливы,  т.  е.  в  случае  войны  России  с  западными  державами.  За¬
крытие  Дарданелл  предполагало  проход  из  Черного  моря  откры¬
тым  для  военных  судов  России,  как  союзницы  Турции...  Несмотря
на  всю  выгоду,  которую,  казалось  бы,  Россия  извлекала  из  секрет¬
ной  статьи...  эта  статья  ослаблялась  вследствие  неопределенности
его  постановлений»  [65,  с.  34].
 8 	Английская  шхуна  «Виксен»,  посланная  к  берегам  Кавказа
с  оружием  для  горцев,  в  1836  г.  была  захвачена  русскими.
 9 	Здесь  термин  «регентство»  употреблен  европейским  автором
с  целью  отметить  независимый  характер  управления  провинцией  в
лице  деев.
 10 	Об  оккупации  Алжира  Францией  см.  также  [215,  с.  14—25;
100,  с.  40;  109,  с.  180].
 11 	Заметим  для  сравнения,  что  спустя  пять  лет,  в  1835  г.,  когда
два  наследника  в  Триполи  спорили,  кому  из  них  занять  престол,
Порта  не  была  уже  так  опрометчива  в  своих  контактах  с  европей¬
скими  государствами.  Ей  удалось  не  допустить  в  Триполи  ни  фран¬
цузского,  ни  английского  влияния.  Султанское  правительство  не
 166

только  охотно  приняло  предложение  о  посредничестве  в  споре  на¬
следников,  но  и  поспешило  ввести  на  территорию  Триполи  свои
войска  (высадило  эскадру),  следствием  чего  было  обращение  ре¬
гентства  в  пашалык  [124,  с.  243—245].
 Глава  II
 1 	Не  все  мусульманские  государства  соблюдали  принцип  изоля¬
ции,  примером  является  Могольская  Индия.
 2 	Характеристику  Николаю  I,  данную  Е.  В.  Тарле,  см.  [85,
с.  536—538].
 3 	О  самодовлеющем  влиянии  драгоманов  еще  и  в  начале  XIX  в.
см.  [102,  с.  12].
 4 	Подробно  о  восточной  политике  Наполеона  см.  работу
А.  Ф.  Миллера  «Мустафа  паша  Байрактар»  [102,  с.  159—180,  210—
228  и  др.].  В  ней  же  имеются  библиографические  сведения  об  об¬
ширной  литературе  по  этому  вопросу.  Из  новейших  работ  советских
историков  по  этой  проблеме  см.  статьи  В.  Ф.  Грачева  о  восточной
политике  Франции  [67;  68].
 6 	Дж.  Бильсель  отметил,  что  Османская  империя  не  имела  пос¬
лов  в  европейских  державах  во  время  Венского  конгресса  1815  г.
 6 	Д.  Г.  Розен  отмечал:  «...Европейская  дипломатия  так  при¬
выкла  к  несамостоятельности  Порты,  что  вообще  не  представляла
ее  себе  без  поддержки  какого-нибудь  сильнейшего  союзника,  пред¬
писывавшего  ей,  что  делать  и  чего  не  делать»  [124,  ч.  1,  с.  266].
 7 	Ж-  К.  Хоревитц  датой  образования  Бюро  считает  год  1823-й
[169,  с.  458],  Б.  Льюис  —  1833-й  [174,  с.  86].
 8 	В  1820  г.  ноты  иностранных  послов  могли  вручаться  реис-
эфенди  либо  на  турецком,  либо  на  французском,  либо  на  итальян¬
ском  языках  [160,  т.  3,  с.  46].
 9 	Нури-эфенди  в  1829  г.  был  турецким  представителем  (вместе
с  Мустафой  Решидом)  при  заключении  перемирия  с  Россией,  зани¬
мал  в  то  время  должность  главы  канцелярии  бейликчи.  С  марта
1835  г.  исполнял  обязанности  турецкого  посла  в  Лондоне.  В  сере¬
дине  1836  г.  заменил  Мустафу  Решида  на  посту  посла  в  Париже.
В  июне  1837  г.—  вновь  посол  в  Лондоне  вместо  назначенного  ми¬
нистром  иностранных  дел  Мустафы  Решида.  После  возвращения  на
родину  в  1838  г.  занимал  посты  председателя  Совета  общественных
работ  и  министра  финансов.  Принимал  участие  в  составлении  про¬
екта  англо-турецкого  торгового  договора  1838  г.  Умер  в  1841  г.  по
дороге  в  Берлин,  куда  направлялся  в  качестве  поверенного  в  делах.
 Глава  III
 1 	Мухаммед  Али  формально  занимал  пост  губернатора  (вали)
Египта,  который  имел  статут  обычного  вилайета  Османской  импе¬
рии.  Наместником  Египта  Мухаммеда  Али  называли  европейцы,  что
было  вызвано  фактической  независимостью  этой  провинции  от  цент¬
рального  правительства.  А.  Ф.  Миллер,  подчеркивая  независимый
характер  правления  Мухаммеда  Али  уже  в  1807  г.,  писал:  «Мехмед
Али  к  этому  времени  был  не  обычным  пашой,  не  чиновником  Порты,
а  вассалом»  [102,  с.  193].
 167

2 	В  посольском  донесении  Мустафы  Решида  из  Парижа  от
26  октября  1834  г.  явно  сказывается  разочарование  известием  о
том,  что  Николай  I  отказался  оказать  военную  помощь  султану,
хотя,  как  писал  Мустафа  Решид,  Мухаммед  Али  готовится  к  войне
и  до  сих  пор  не  выполнял  обязательств,  принятых  в  Кютахье  (не
платил  дани)  [45,  №  9,  с.  215].
 3 	Ункяр-Искелесийский  договор  носил  оборонительный  характер,
что  было  специально  оговорено  представителями  России  при  обсуж¬
дении  его  условий:  «Россия  будет  защищать  Турцию  только  про¬
тив  агрессии»  [см.  91,  с.  42;  65,  с.  31].
 4 	Например,  в  1839  г.  «Порта  дала  России  ясно  почувствовать
недостаточность  помощи,  оказанной  ею  во  время  кризиса  1838  г.»,
когда  Мухаммед  Али  намеревался  провозгласить  независимость
Египта  [178,  с.  95].
 6 	Турецким  послом  в  Лондоне  в  1834  г.  был  Намык-паша.
 6 	Имеются  в  виду  поиски  Англией  путей  в  Индию  через  терри¬
тории,  находившиеся  под  управлением  Мухаммеда  Али.
 7 	Александр  Блак  (Blacque)  родился  в  1797  г.  в  Париже,  при¬
ехал  в  Измир  в  период  реставрации  (1815—1830).  Издавал  газеты
«Le  Spectateur  Oriental»,  «Courrier  de  Smyme».  По  предложению
султана  стал  издавать  в  Стамбуле  «Le  Moniteur  Ottoman».  Умер  в
1837  г.
 8 	Английский  подданный  Черчилль  на  охоте  случайно  ранил
турецкого  ребенка.  Население  настояло  на  том,  чтобыл  арестовать
Черчилля,  и  несколько  дней  о  судьбе  его  ничего  не  было  известно.
Английский  посол  в  Стамбуле  Понсонби  счел,  что  турецкие  власти
нарушили  право  экстерриториальности  английских  подданных  в  Ос¬
манской  империи,  и  выразил  возмущение.  Отношения  были  испор¬
чены  настолько,  что  Порта  поручила  Мустафе  Решиду  довести  до
сведения  английского  правительства  о  случившемся  и  добиться
осуждения  поведения  Понсонби  [подробно  см.  124,  ч.  1,  с.  266—
269].
 9 	Королева  Виктория  вступила  на  престол  27  июня  1837  г.  пос¬
ле  смерти  своего  дяди  короля  Англии  Вильгельма  IV.
 10 	Можно  предположить,  что  подталкивание  султана  к  войне
Пальмерстоном  в  августе  1837  г.  было  связано  с  визитом  графа
А.  Ф.  Орлова  в  Лондон  в  июле  1837  г.  Визит  Орлова  окончательно
уладил  русско-английский  инцидент  со  шхуной  «Виксен»,  чуть  было
не  вызвавший  военного  столкновения  двух  держав.  Уверенность,
которую  он  внушил  английскому  министру  в  том,  что  Россия  не
хочет  военных  осложнений,  могли  побудить  Пальмерстона  к  более
смелым  проектам  на  Ближнем  Востоке,  направленным  как  против
интересов  России,  так  и  Франции.  Но  возможно  и  другое  объяс¬
нение,  вытекающее  из  донесений  и  докладной  записки  Мустафы  Ре¬
шида:  Пальмерстон  опасался  возможности  франко-русского  союза,
направленного  как  против  Османской  империи,  так  и  против
Англии.
 Глава  IV
 1 	Докладная  записка  не  датирована.  В  ее  тексте  есть  фраза
[48,  с.  92],  свидетельствующая  о  том,  что  записка  составлена  до  на¬
чала  восстания  населения  Сирии  против  Мухаммеда  Али.  Восста¬
 168

ние  началось  в  конце  1837  г.  [см.  84,  т.  4,  с.  243].  Следовательно,
ляиху  можно  датировать  последней  четвертью  1837  г.,  между  вре¬
менем  приезда  Мустафы  Решида  в  Стамбул  в  сентябре  1837  г.  и
началом  восстания  в  Сирии.
 2 	Опасения  Англии  о  якобы  агрессивных  намерениях  России  по
отношению  к  Индии  имели  место  (см.  85,  с.  558—4559].
 3 	Об  отсутствии  у  России  намерения  завоевать  Индию  см.  ра¬
боты  советских  и  русских  историков:  [79;  34,  т.  12,  с.  74—76;  130,
150].  О  русско-иранских  отношениях  в  первую  половину  XIX  в.  см.:
[87,  с.  205—209;  108,  с.  140—146].
 4 	Это  подтвердилось  во  время  Крымской  войны.  О  позиции  Ав¬
стрии  см.  [131,  т.  1,  с.  9,  251].
 6  Карантины  в  этих  провинциях  были  учреждены  русской  ад¬
министрацией  во  время  русско-турецкой  войны  1828—1829  гг.
 6 	Среди  сторонников  России  были  сераскер  Хосрев-паша,  капу-
дани-дарья  Ахмед  Февзи-паша,  министр  внутренних  дел  Акиф-паша.
 7 	Известно  одно  исключение  —  беседа  Пальмерстона  с  Муста¬
фой  Решидом  в  Лондоне  10  августа  1837  г.
 8 	Текст  англо-турецкого  торгового  договора  1838  г.  см.:  [41,
с.  ПО—111;  42,  с.  249—253;  49,  т.  1,  с.  272].
 9 	Современный  историк  Турции  Ниязи  Беркес  считает,  что  сул¬
тан  Махмуд  II,  в  царствование  которого  был  заключен  договор,
понимал,  что  правительство  может  быть  агентом  введения  новой
экономической  системы.  Большинство  реформ  Махмуда,  по  мнению
Н.  Беркеса,  было  подготовкой  к  введению  новой  экономической  по¬
литики,  начавшейся  после  1838  г.,  т.  е.  после  заключения  англо-ту¬
рецкого  торгового  договора  [см.  153,  с.  133—134].  Н.  Беркес  счи¬
тает,  что  договор  базировался  на  том  убеждении,  что  ликвидация
всех  ограничений  и  установление  свободной  торговли  будут  выгод¬
ными  не  только  британским  торговцам,  но  увеличат  и  турецкую
торговлю  и  благосостояние  турецкого  народа  [153,  с.  139].
 10 	Подробно  об  экономических  последствиях  англо-турецкого
торгового  договора  1838  г.  см.  [73в].
 11 	Английский  исследователь  В.  Ж.  Пэрьир  называет  эту  сис¬
тему  «преимущественным  правом  на  покупку»  [180,  с.  118,  125,  187],
а  болгарский  ученый  —Ж-  Натан  —  системой  монополий  [105,
с.  125—126].
 12 	О  причинах  экономической  отсталости  Османской  империи  в
XIX  в.  см.  также:  [105,  с.  127—128;  93,  с.  45;  94,  с.  34—57].
 13 	Ответ  Мустафы  Решида  на  памфлет  М.  Дестриля  [см.  159]
не  датирован,  опубликован  Р.  Кайнаром  [48,  с.  128].
 Глава  V
 1 	Подробно  о  ноте  Мухаммеда  Али  европейским  державам  от
5  сентября  1838  г.  и  его  дипломатических  расчетах  в  тот  период
см.  [27,  с.  153-154].
 2 	Текст  английского  проекта  договора  на  французском  языке
см.:  [19,  л.  75—76].  Об  английском  проекте  см.:  [178,  с.  125—129;  63,
с.  78—80].
 3 	О  разочаровании  султана  и  Порты  результатами  посольства
Мустафы  Решид-паши  в  Лондон  и  о  мерах,  принятых  султанским
 169

правительством  для  укрепления  союза  с  Россией,  см.  также:  [124,
 ч. 	I,  с.  325—326;  178,  с.  105,  ПО,  123—124,  126—128].
 4 	Нури-эфенди  прибыл  в  Лондон  в  середине  марта  1840  г.
[63,  с.  123],  в  июне  его  заменил  Шекиб-эфенди  [63,  с.  124].
 5 	В  ночь  перед  провозглашением  хатта  Мустафа  Решид  сказал
своему  управляющему,  что  не  знает,  останется  ли  в  живых  на  сле¬
дующий  день  (см.  53,  т.  6,  с.  60—64;  48,  с.  175].
 6 	Сразу  же  после  возвращения  Мустафы  Решид-паши  в  Стам¬
бул  в  конце  сентября  1839  г.  садразам  Хосрев-паша  настаивал  на
его  казни,  к  которой  Мустафу  Решида  тайно  приговорил  покойный
султан  Махмуд  II  за  неудачу  в  заключении  двустороннего  воен¬
ного  договора  против  Мухаммеда  Али.  Мустафа  Решид  сам  читал
соответствующую  записку  Хосрев-паши  к  новому  султану  Абдул
Меджиду  [48,  с.  161].  Мустафа  Решид  поэтому  мог  поверить
Понсонби,  что  дело  касается  и  его  жизни.
 7 	Родосто  (Текфур  дагы,  или  Текирдаг)  —  город  и  порт  евро¬
пейской  Турции  во  Фракии  на  Черном  море,  центр  ливы  того  же
названия  и  ливы  Виза  в  Адрианопольском  эялете  [179,  с.  70].
 8 	Спустя  30  лет  Порта  сделала  попытку  упразднить  междуна¬
родную  опеку  над  проливами,  «чтобы  быть  полной  хозяйкой  у  се¬
бя  дома»  [см.  122,  с.  238].
 9 	Все  названные  уведомления  послам  в  Стамбуле,  посольствам
за  границей  и  консулам  в  Александрии  были  опубликованы  в  га¬
зете  «Таквими  векаи»  7  сентября  1840  г.  [48,  с.  341].
 10 	Чарльз  Непир  с  1839  г.  командовал  английской  средиземно-
морской  эскадрой  наравне  с  адмиралом  Стопфордом.
 11 	Подробно  о  второй  Лондонской  конвенции  1841  г.  см.  [63,
с,  159—187].
 Глава  VI
 1 	Дата  восстания  не  указана.  По-видимому,  речь  шла  о  восста¬
нии  населения  Крита  весной  1841  г.,  причиной  которого  была  пере¬
дача  управления  островом  из  рук  Мухаммеда  Али  в  руки  Порты.
Греческое  население  острова,  принимавшее  участие  в  борьбе  за  не¬
зависимость  Греции,  требовало  присоединения  к  Греции  [см.  124,
ч.  2,  с.  53—55].
 2 	В  период  Крымской  войны,  которой  намеревалась  воспользо¬
ваться  Греция  для  расширения  своей  территории,  военные  силы  за¬
падноевропейских  держав,  в  том  числе  Франции,  были  обращены
непосредственно  против  нее.
 3 	С.  С.  Татищев  в  работе  «Внешняя  политика  императора  Ни¬
колая  Первого»  отмечал:  «Переворот,  совершившийся  в  Афинах  в
ночь  на  3(15)  сентября  1843  г.,  окончательно  изъял  Грецию  из  сфе¬
ры  нашего  влияния»  [132,  с.  564].
 4 	Александр  Маврокордато  (1791—1865)—активный  участник
греческого  восстания.  С  1832  г.—вице-президент  Национального
собрания,  несколько  раз  занимал  министерские  посты,  был  послан¬
ником  в  Мюнхене,  Берлине,  Лондоне,  Стамбуле  и  Париже.  В  1854  г.
возглавил  греческое  правительство.
 6  Греческое  население  различных  частей  Османской  империи
 170

пользовалось  посылкой  депутатов  в  греческий  парламент  в  качестве
своего  волеизъявления  о  присоединении  к  Греции  [см.:  Советская
историческая  энциклопедия.  Т.  4,  стб.  758—759].
 6  В  40-е  годы  в  политических  обществах  Греции  была  популяр¬
на  идея  восстановления  Византийской  империи  путем  постоянного
врастания  греческих  элементов  в  Османскую  империю  и  превраще¬
ния  ее  в  османско-греческую  империю  с  тенденцией  постепенного
усиления  греческого  элемента  и  упадка  турецкого  [209,  с.  80—82;
см.  также  139,  с.  80].
 1 	Под  двусторонним  имеется  в  виду,  видимо,  турецко-алжир¬
ское  намерение.
 2 	Дж.  Байсун,  издатель  приведенного  отрывка  из  инструкции,
предполагает,  что  она  была  адресована  именно  Мустафе  Решиду
[см.  45,  №  7,  с.  49,  примеч.  2].  Такого  же  мнения  придерживается
и  другой  турецкий  историк,  Э.  Куран  [см.  215,  с.  35].
 ®  Повстанческое  движение  алжирского  населения  под  руковод¬
ством  Абд  аль-Кадира  Порта  не  поддерживала.  О  движении  см.
[144].
 4 	В  затраты  входил,  очевидно,  и  долг  алжирского  дея  Франции,
который  она  хотела  возложить  на  Османскую  империю  еще  в  1830  г.,
на  что  последняя  не  соглашалась.
 Бывший  французский  посол  в  Стамбуле  (1824—1831)  генерал
Гильемино  сказал  Мустафе  Решиду  в  сентябре  1834  г.,  что  Фран¬
ция  ежегодно  тратит  в  Алжире  36  млн.  фр.  [см.  45,  №  1,  с.  41  (до¬
несение  Мустафы  Решида,  конец  сентября  1834  г.)].
 5 	О  содержании  французской  ноты,  врученной  турецкому  пра¬
вительству  французским  послом  в  Стамбуле  Гильемино  14  августа
1830  г.,  см.  [215,  с.  28].
 6 	Имеется  в  виду  французская  буржуазная  революция  1830  г.
 7 	Юскюдар  (Скутари)  —  квартал  Стамбула  на  азиатском  берегу
 х^рта  намеревалась  тайно  послать  подкрепления  в  Алжир
бею  города  Константины  через  Тунис.
 1 	Соперничество  Порты  с  Францией  в  Тунисе  начало  остро  про¬
являться  уже  в  30-е  годы  XIX  в.  Об  этом  свидетельствует,  напри¬
мер,  совместное  донесение  Мустафы  Решида  и  Нури-бея  из  Пари¬
жа  в  сентябре  1836  г.  [см.  46,  №  14,  с.  64;  см.  также  85а,  с.  97].
 2 	Джузеппе  Рафо  —  подданный  Сардинии,  христианин,  находил¬
ся  на  службе  у  бея  Туниса  Ахмеда  и  исполнял  роль  «мнимого  ми¬
нистра  иностранных  дел  Туниса»,  пользовался  влиянием,  но  не
властью;  часто  был  посредником  между  правительством  Туниса  и
иностранными  консулами  [см.  154,  с.  227—229].
 3 	Османская  империя  присоединилась  к  этим  трактатам  в  1846  г.
 Глава  VII
 Глава  VIII
 171

4 	О  праве  заключать  договоры,  предоставленном  Тунису  Пор¬
том,  см.  также  [124,  ч.  2,  с.  90].
 6  Борьба  за  Тунис  между  Османской  империей  и  Францией,
как  известно,  завершилась  спустя  три  с  лишним  десятилетия,  в
1881  г.,  когда  он  был  оккупирован  французскими  войсками  и  обра¬
щен  во  французский  протекторат.  Предлогом  для  этого  явилась
огромная  финансовая  задолженность  Туниса  и  банкротство,  вызван¬
ное  европейскими  займами  [97,  с.  164—165].

ИСТОЧНИКИ  И  ЛИТЕРАТУРА
 Произведения  К.  Маркса  и  Ф.  Энгельса  *
 1. 	Маркс  К.  Речь  о  свободе  торговли,  произнесенная  на
публичном  собрании  Брюссельской  демократической  ассоциации
9*  января  1848  года.—  Т.  4.
 2. 	Маркс  К.  Русская  политика  по  отношению  к  Турции.—  Т.  9.
 3. 	М  а  р  к  с  К.  Русский  вопрос.  Дипломатическая  переписка.  —
Т.  9.
 4. 	М  а  р  к  с  К.  Западные  державы  и  Турция.—  Т.  9.
 5. 	М  а  р  к  с  К.  Лорд  Пальмерстон.—  Т.  9.
 6. 	М  а  р  к  с  К.  Парламентские  дебаты.—  Т.  10.
 7. 	М  а  р  к  с  К.  Греческое  восстание.—  Т.  10.
 8. 	Маркс  К.  Война.  Парламентские  дебаты.—  Т.  10.
 9. 	Энгельс  Ф.  Протекционизм  или  система  свободы  торговли.—
Т.  4.
 10. 	Энгельс  Ф.  Движения  1847  года.—  Т.  4.
 И.  Энгельс  Ф.  Начало  конца  Австрии.—  Т.  4.
 12. 	Э  и  г  е  л  ь  с  Ф.  Турецкий  вопрос.—  Т.  9.
 13. 	Энгельс  Ф.  Что  будет  с  европейской  Турцией?  —  Т.  9.
 14. 	Энгельс  Ф.  Развитие  социализма  от  утопии  к  науке.—  Т.  19.
 15. 	Энгельс  Ф.  Протекционизм  и  свобода  торговли.  Предисло¬
вие  к  брошюре:  Карл  Маркс.  Речь  о  свободе  торговли.—  Т.  21.
 16. 	Энгельс  Ф.  Внешняя  политика  русского  царизма.—  Т.  22.
 17. 	Энгельс  Ф.  Н.  Ф.  Даниэльсону.  15  марта  1892  г.—Т.  38.
 Архивные  документы
 Архив  внешней  политики  России,  фонд  Канцелярия
 18. 	д.  50,  1833  г.,  л.  476—488.
 19. 	д.  46,  1839  г.,  л.  75—76,  370—380.
 20. 	д.  48,  1839  г.,  л.  46—4в.
 21. 	д.  229,  1839  г.,  л.  99а—996.
 22. 	д.  43,  1840  г.,  л.  104—106,  314—318,  387-389.
 23. 	д.  102,  1840  г.,  л.  38.
 Источники
 24. 	А  б  д  ар-Рахман  ал-Джабарти.  Египет  под  властью
Мухаммада  Али  (1806—1821).  Т.  4.  Пер.,  предисл.  и  примеч.
X.  И.  Кильберг.  М.,  1963.
 *  Произведения  К.  Маркса  и  Ф.  Энгельса  даны  по  Сочинениям,
изд.  2-е.
 173

25. 	Автобиография  Александра  Осиповича  Дюгамеля.  М.,  1885.
 26. 	Англо-русский  инцидент  со  шхуной  «Виксен».  Вводная  ст.
проф.  С.  Бушуева.—  «Красный  архив».  М.,  1940,  №  5  (102),
с.  189—258.
 27. 	Б  а  з  и  л  и  К.  М.  Сирия  и  Палестина  под  турецким  правитель¬
ством  в  историческом  и  политическом  отношениях.  М.,  1962.
 28. 	Б  е  р  е  з  и  н  И.  Н.  Современная  Турция.—  «Отечественные  за¬
писки».  Т.  104.  СПб.,  1856,  отд.  1,  с.  29—58,  397—424.
 29. 	Вамбери  А.  Моя  жизнь.  Авториз.  пер.  с  англ.  В.  Лазарева.
М.,  1914.
 30. 	Вамбери  А.  Очерки  жизни  и  нравов  Востока.  Пер.  с  нем.
СПб.,  1877.
 31. 	[Вронченко].  Обозрение  Малой  Азии  в  нынешнем  ее  состоя¬
нии,  составленное  русским  путешественником  М.  В.  Ч.  1—2.
СПб.,  1839;  ч.  2.  СПб.,  1840.
 32. 	Гире  А.  А.  Россия  и  Ближний  Восток.  Материалы  по  истории
наших  сношений  с  Турцией.  СПб.,  1906.
 33. 	М  а  к  К  о  а  н  К.  Наш  новый  протекторат.  Описание  географи¬
ческих,  этнографических  и  экономических  свойств  Турецкой
Азии.  Пер.  с  англ.  М.,  1884.
 34. 	[Мартенс  Ф.]  Собрание  трактатов  и  конвенций,  заключенных
Россией  с  иностранными  державами.  Составил  Ф.  Мартенс.
Т.  4,  ч.  1;  т.  12  и  т.  15.  СПб.,  1878—1909.
 35. 	Мольтке  Г.  Письма  о  событиях  и  приключениях  в  Турции
от  1835  до  1839  г.  Пер.  с  нем.  СПб.,  1877.
 36. 	Муравьев  Н.  Н.  (Карский).  Турция  и  Египет  в  1832  и
1833  годах.  Ч.  1—4.  М.,  1870—1874.
 37. 	Письма  Мольтке  о  Турции.—  «Военный  сборник».  1877,  №  8,
с.  308—329;  .№  9,  с.  120—141;  №  10,  с.  322—352.
 38. 	«Русская  старина».  Т.  103,  1900,  с.  201—224,  431—448  [Записки
Михаила  Чайковского  (Мехмед  Садык  паши).  Пер.  с  польск.]
 39. 	[Ю  з  е  ф  о  в  и  ч  Т.]  Договоры  России  с  Востоком  политические
и  торговые.  Собрал  и  издал  Т.  Юзефович.  СПб.,  1869.
 *  *  *
 40. 	Correspondence  Relative  to  the  Affaire  of  the  Levant,  p.  1—3.  L.,
1841.
 41. 	Hurewitz  J.  C.  Diplomacy  in  the  Near  and  Middle  East.
A  Documentary  Record:  1535—1914.  Vol.  1.  Princeton,  1956.
 42. 	Noradounghian  G.  Recueil  d’actes  internationaux  de  l’Em-
pire  Ottoman.  T.  2,  1789—1856.  P.,  1900.
 43. 	Testa  I.  Recueil  des  Traites  de  la  Porte  Ottoman  avec  les
Puissances  Etrangeres.  T.  2—3.  P.,  1872.
 *  *  *
 44. 	Barkan  O.  L.  XV.  asrin  sonunda  bazi  btiyiik  $ehirlerde  e$ya
ve  yiyecek  fiyatlanmn  tesbit  ve  tefti^i  hususlanm  tanzim  eden
kanunlar.—  «Tarih  vesikalan».  Cilt  1,  №  5,  1942,  c.  326—340.
 45. 	В  a  у  s  u  n  M.  C.  Mustafa  Re§it  pa§anm  Paris  ve  Londra  sefaret-
leri  esnasindaki  siyasi  yazilari.—  «Tarih  vesikalan».  [Istanbul].
Cilt  1—3,  №  1—14,  1941—1945  [№  1,  c.  30—44;  №  2,  c.  145—155;
 174

No  4,  с.  283—296;  №  6,  с.  430—442;  №  7,  с.  41—55;  №>  9,  с.  208—
219,  N9  12,  с.  452—461;  №  '13,  с.  51—59;  №  14,  с.  206—221].
 46. 	Bay  sun  М.  С.  Mustafa  Re$it  pa^anin  siyasi  yazilari.—  «Istan¬
bul  Universitesi  Edebiyat,  Fakiiltesi  Tarih  Dergisi».  Istanbul
1954—1963  [№  9,  c.  39—52;  №  14,  c.  59—70;  No  15,  c.  121—142;
No  16,  c.  43—62;  No  17—18,  c.  175—190].
 47. 	Cevdet  p  a  §  a.  Tezakir.  No  1—12.  Ankara,  1953.
 48. 	Kaynar  R.  Mustafa  Re$it  pa$a  ve  Tanzimat.  Ankara,  Turk
Tarih  Kurumu  yayinlari.  1954.
 49. 	Muahedati  umumiyeyi  mecmuasi.  Cilt  1,  4.  Istanbul,  1294
(1878/79).
 50. 	Sahillioglu.  Osmanlilarda  narh  miiessesesi  ve  1525  yih  so-
nunda  Istanbulda  fiyatlar.—  «Belgelerle  tiirk  tarihi  dergisi».
1967,  №  1,  c.  36—40.
 51. 	SelaheddinM.  Bir  tiirk  diplomatinm  evraki  siyasiyesi.
Istanbul,  1889.
 52. 	Tarihi  Cevdet.  Cilt  6—8.  Dersaadet,  1309.
 53. 	Tarihi  Liitfi.  Cilt  1—8.  Istanbul,  1290—1328.
 Литература
 54. 	Агаев  С.  Л.  «Революция  сверху»:  генезис  и  пути  развития.—
«Вопросы  философии».  1976,  №  И,  с.  74—84.
 55. 	Арш  Г.  Л.  Тайное  общество  «Филики  этерия».  Из  истории
борьбы  Греции  за  свержение  османского  ига.  М.,  1965.
 56. 	А  ц  а  м  б  а  Ф.  М.  Состояние  промышленности  и  положение  на¬
емных  рабочих  в  Египте  в  XIX  веке.—  Очерки  по  истории  араб¬
ских  стран.  (Сб.  ст.)  М.,  1959,  с.  5—33.
 57. 	Байбу  ртян  В.  А.  Турецко-иранские  отношения  (1900—
1914  гг.)  Автореф.  д-р.  дис.  Ер.,  1975.
 57а.  Барсукова  О.  Б.,  Шувалова  Н.  Б.  Изучение  новой  и
новейшей  истории  Турции  в  университетах  США.—  «Народы
Азии  и  Африки».  1977,  №  4,  с.  202—212.
 58. 	Беров  Л.  Движението  на  цените  на  Балканите  през  XVI—
XIX  в.  и  европейската  революция  на  цените.—  «Исторически
преглед».  София,  1975,  кн.  3,  с.  92—102.
 59. 	В  и  н  о  г  р  а  д  о  в  К.  Б.  Позиция  европейских  держав  в  начале
балканского  кризиса  70-х  годов  XIX  в.—  Балканские  исследо¬
вания.  Проблемы  истории  и  культуры.  М.,  1976,  с.  116—122.
 60. 	В  и  н  о  г  р  а  д  о  в  К.  Б.  Фердинанд  Лессепс  и  строительство
Суэцкого  канала.—  «Вопросы  истории».  1969,  №  11,  с.  139—154.
 60а.  Восточный  вопрос  во  внешней  политике  России.  Конец  XVIII—
начало  XX  в.  М.,  1978.
 61. 	Всемирная  история.  Т.  5—6.  М.,  1958—1959.
 62. 	Георгиев  В.  А.  Англо-американская  буржуазная  историо¬
графия  Восточного  вопроса.  Обзор.—  «Вопросы  истории».  1968,
No  3,  с.  172—181.
 63. 	Г  е  о  р  г  и  е  в  В.  А.  Внешняя  политика  России  на  Ближнем
Востоке  в  конце  30  —  начале  40-х  годов  XIX  в.  М.,  1975.
 64. 	Г  е  о  р  г  и  е  в  В.  А.,  ПанченковаМ.  Т.  Проблемы  внешней
политики  России  XIX  в.  в  трудах  советских  историков.—  «Во¬
просы  истории».  1970,  No  7,  с.  138—147.
 65. 	Горяйнов  С.  Босфор  и  Дарданеллы.  Исследование  вопроса
 175

о  проливах  по  дипломатической  переписке,  хранящейся  в  Го¬
сударственном  и  С.-Петербургском  главном  архивах.  СПб.,
1907.
 67. 	Грачев  В.  Ф.  Восточная  политика  Франции  в  1808—1809  гг.—
Вопросы  новой  и  новейшей  историй  Франции.  Ч.  2.  Восточная
политика  Франции  в  XIX—XX  вв.  Рязань,  1974,  с.  3—36.
 68. 	Грачев  В.  Ф.  Восточная  политика  Франции  в  1810—1811  гг.—
Там  же,  с.  37—70.
 69. 	Г  р  о  с  у  л  В.  Я.  Реформы  в  Дунайских  княжествах  и  Россия
(20—30  годы  XIX  века).  М.,  1966.
 70. 	Г  рос  у  л  В.  Я.,  Черта  н  Е.  Е.  Россия  и  формирование  Ру¬
мынского  независимого  государства.  М.,  1969.
 71. 	Дебидур  А.  Дипломатическая  история  Европы  от  Венского
до  Берлинского  конгресса  (1814—1878).  Т.  1—2.  Пер.  с  франц.
М.,  1947.
 72. 	Дипломатический  словарь.  Т.  1—3.  М.,  1960—1964.
 73. 	Д  у  л  и  н  а  Н.  А.  Изменения  в  османской  дипломатии  (30-е  го¬
ды  XIX  в.).—  «Тюркологический  сборник  1973». 	М., 	1975,
 с.  62—81.
 73а.  Дули  на  Н.  А.  О  программе  реформ  Мустафы  Решида  па¬
ши.—  Письменные  памятники  и  проблемы  истории  культуры
народов  Востока,  XII  годичная  научная  сессия  Ленинградского
отделения  Института  востоковедения  АН  СССР.  М., 	1976,
 с.  12—17.
 736.  Д  у  л  и  н  а  Н.  А.  Отношение  Мустафы  Решид-паши  к  проблеме
статуса  христианского  населения  Османской  империи.—  «Тюр¬
кологический  сборник  1976».  М.,  1978,  с.  66—74.
 73в.  Дулина  Н.  А.  Англо-турецкий  договор  1838  г.  и  его  влияние
на  экономическое  развитие  Османской  империи.—  «Народы  Азии
и  Африки».  1976,  №  3,  с.  69—80.
 74. 	Еремеева  Т.  В.  Заключительный  этап  египетского  кризиса
1831—1833  гг.  и  великие  державы.—  «Ученые  записки  по  новой
и  новейшей  истории  института  истории  АН  СССР».  Вып.  2.  М.,
1956,  с.  475—518.
 75. 	Ерофеев  Н.  А.  Англо-французская  борьба  за  Суэцкий  ка¬
нал  (1854—1875  гг.).—  Из  истории  общественных  движений  и
международных  отношений.  Сб.  ст.  в  память  акад.  Е.  В.  Тар-
ле.  М.,  1957,  с.  590—614.
 76. 	Ж  е  л  т  я  к  о  в  А.  Д.  К  вопросу  о  вестернизации  Турции  в  но¬
вое  время  (по  концепции  турецкого  историка  Т.  Тунайя).—
Историография  и  источниковедение  истории  стран  Азии  и  Аф¬
рики.  Вып.  2.  Л.,  1968,  с.  125—135.
 77. 	Ж  е  л  т  я  к  о  в  А.  Д.  Печать  в  общественно-политической  и
культурной  жизни  Турции  (1729—1908  гг.).  М.,  1972.
 78. 	Ж  е  л  т  я  к  о  в  А.  Д.,  Петросян  Ю.  А.  История  просвеще¬
ния  в  Турции  (конец  XVIII  —  начало  XX  века).  М.,  1965.
 79. 	Ж  н  г  а  л  и  н  а  О.  И.  Концепция  «среднеазиатского  вопроса»  в
английской  историографии  40—50-х  гг.  XIX  в.—  «Народы  Азии
и  Африки».  1973,  №  4,  с.  128—132.
 80. 	Зонненштраль-Пискорский  А.  А.  Внешняя  торговая
 политика  Турции.—  «Новый  Восток».  М., 	1927, 	№  16—17,
 с.  154—177.
 176

81. 	И.  Б-н  [Березин]  Дипломатические  сношения  Турции  с  ев¬
ропейскими  державами.—  «Современник».  Т.  51.  1855,  (отд.  2),
с.  89—112.
 82. 	Иванов  Н.  А.  Аграрная  политика  Мухаммеда  Али  (к  вопро¬
су  об  аграрных  отношениях  в  Египте  в  начале  XIX  в.).—  Очер¬
ки  по  истории  арабских  стран.  (Сб.  ст.)  М.,  1959,  с.  35—60.
 83. 	Йнджикян  О.  Г.  О  некоторых  предпосылках  развития  ка¬
питализма  в  Османской  империи.—  «Вестник  общественных  наук
АН  Армянской  ССР».  Ер.,  197£,  №  7,  с.  36—48  (на  арм.  яз.,
резюме  —на  рус.  яз.).
 84. 	История  XIX  века  (Западная  Европа  и  внеевропейские  госу¬
дарства).  Под  ред.  проф.  Лависса  и  Рамбо.  Т.  1—8.  Изд.  2-е.
Пер.  с  франц.,  М.,  1905—1907.
 85. 	История  дипломатии.  Т.  1.  Изд.  2-е.  М.,  1959.
 85а.  История  национально-освободительной  борьбы  народов  Афри¬
ки  в  новое  время.  М.,  1976.
 86. 	История  ССТСР  с  древнейших  времен  до  наших  дней.  Первая
серия.  Т.  4.  М.,  1967.
 87. 	История  стран  Азии  и  Африки  в  новое  время.  М.,  1971.
 88. 	К  итогам  обсуждения  вопроса  об  уровне  социально-экономиче¬
ского  развития  стран  Востока  до  их  превращения  в  колонии  и
полуколонии  капиталистических  держав.—  О  генезисе  капита¬
лизма  в  странах  Востока  (XV—XIX  вв.).  М.,  1962,  с.  394—415.
 89. 	К  а  с  у  м  о  в  А.  X.  Из  истории  англо-турецких  происков  на  Се¬
верном  Кавказе  в  30—40-х  гг.  XIX  века.—  «Ученые  записки  Ка¬
бардино-балкарского  государственного  университета».  Серия
историко-филологическая.  Вып.  4.  [Нальчик],  1958,  с.  99—130.
 90. 	К  и  н  я  п  и  н  а  Н.  С.  Внешняя  политика  России  в  первой  поло¬
вине  XIX  века.  М.,  1963.
 91. 	Киняпина  Н.  С.  Ункяр-Искелесийский  договор  1833.—«На¬
учные  доклады  высшей  школы.  Исторические  науки».  М.,  1958,
№  2,  с.  30—49.
 92. 	Коймен  О.  Империализм  свободной  торговли.  Оттоманская
империя.  М.,  1970,  21  с.  (V  Международный  конгресс  эконо¬
мической  истории.  Л.,  10—14  августа  1970).
 93. 	К  о  н  о  б  е  е  в  В.  Д.  Българското  национално-свободително  дви¬
жение.  Идеология,  программа,  развитие.  София,  1972.
 94. 	Косев  К.  Д.  Пречки  за  развитие  на  капиталистически  отно¬
шения  в  българското  градско  стопанство  през  60-те  и  70-те  го-
дини  на  XIX  в.—  «Исторически  преглед».  София,  1964,  кн.  5,
с.  34—57.
 95. 	К  у  ш  е  в  а  Е.  Н.  Среднеазиатский  вопрос  и  русская  буржуа¬
зия  в  40-е  годы  XIX  века.—  «Исторический  сборник».  3.  Л.,
1934,  с.  133—162  (Труды  Исторической  комиссии  АН  СССР).
 96. 	Л  е  в  и  н  3.  И.  Развитие  основных  течений  общественно-поли¬
тической  мысли  в  Сирии  и  Египте  (Новое  время).  М.,  1972.
 97. 	Луцкий  В.  Б.  Новая  история  арабских  стран.  Изд.  2-е.  М.,
1966.
 98. 	Махов  с  кий  Я.  История  морского  пиратства.  Пер.  с  польск.
М.,  1972.
 99. 	Мейер  М.  С.  Влияние  «революции  цен»  в  Европе  на  Ос¬
манскую  империю  —«Народы  Азии  и  Африки».  1975,  №  1,
с.  96—107.
 12  Зак.  651
 177

100. 	Миллер  А.  Ф.  Краткая  история  Турции.  М.,  1948.
 101. 	Миллер  А.  Ф.  Кемаль  Ататюрк.  Ранние  годы.—  «Народы
Азии  и  Африки».  1970,  №  6,  с.  68—83.
 102. 	Миллер  А.  Ф.  Мустафа  паша  Байрактар.  Оттоманская  им¬
перия  в  начале  XIX  века.  М.—Л.,  1947.
 103. 	[Мольтке  Г.]  Русско-турецкая  кампания  в  Европейской  Тур¬
ции  1828  и  1829  гг.  Сочинение  графа  Мольтке.  С  нем.  пер.
Н.  Шильдер.  Прил.  к  «Инженерному  журналу».  СПб.,  1876.
 104. 	М  у  т  а  ф  ч  и  е  в  а  В.  П.  К  вопросу  о  феодальной  ренте  в  Ос¬
манской  империи.  (Принудительные  выкупы  в 	XVII—
 XVIII  вв.).—  «Краткие  сообщения  Института  славяноведения»,
№  24.  М.,  1958,  с.  90—99.
 105. 	Натан  Ж.  История  экономического  развития  Болгарии.  Пер.
с  болгар.  М.,  1961.
 106. 	[Н  е  б  о  л  с  и  н  Гр.]  Статистическое  обозрение  внешней  торгов¬
ли  России  Григория  Неболсина.  Ч.  1—2.  СПб.,  1850.
 107. 	Нед  ков  Б.  Османотурска  дипломатика  и  палеография.  1.
София,  1966.
 108. 	Новая  история  стран  зарубежной  Азии  и  Африки.  Изд.  2-е.  Л.,
1971.
 109. 	Новичев  А.  Д.  История  Турции.  Т.  2.  Новое  время.  Ч.  1
(1792—1839).  Л.,  1968.
 ПО.  Новичев  А.  Д.  История  Турции.  [Т.]  3.  Новое  время.  Ч.  2.
(1839—1853).  Л.,  1973.
 111. 	Новичев  А.  Д.  Подготовка  реформ  Селима  III.—  Тюрколо¬
гический  сборник.  К  шестидесятилетию  А.  Н.  Кононова.  М.,
1966,  с.  216—220.
 112. 	Новичев  А.  Д.  Предпосылки  конфликта  между  султаном
Махмудом  II  и  Мухаммедом  Али  в  1839—1841  гг.  (Из  истории
борьбы  Египта  за  независимость).—  «Вестник  Ленинградского
университета»,  №  20.  История  —  язык  —  литература.  Вып.  4.
1971,  с.  59—68.
 ИЗ.  Новичев  А.  Д.  Очерки  экономики  Турции  до  мировой  вой¬
ны.  М.—Л.,  1937.
 114. 	Новичев  А.  Д.  Экономические  и  социальные  сдвиги  в  Ма¬
лой  Азии  и  на  Балканах  в  первой  половине  XIX  в.  и  начало
танзимата.  —  Первый  конгресс  балканских  исследований  (Со¬
фия,  26  августа  —  1  сентября  1966  г.).  Сообщения  советской
делегации.  М.,  1966.
 115. 	Но  льде  Б.  Э.  Внешняя  политика.  Исторические  очерки.  Сб.
ст.  Пг.,  1915.
 116. 	Окунь  С.  Б.  Очерки  истории  СССР.  Вторая  четверть  XIX  ве¬
ка.  Л.,  1957.
 117. 	[Орбели  И.  А.].  Синхронистические  таблицы  хиджры  и  ев¬
ропейского  летосчисления.  М.—Л.,  1961.
 117а.  О  р  е  ш  к  о  в  а  С.  Ф.  Русско-турецкие  отношения  в  начале
XVIII  века.  М.,  1971.
 1176.  О  р  е  ш  к  о  в  а  С.  Ф.  Турецкий  документ  первой  половины
XVIII  в.  о  международной  ситуации  в  Европе  и  внешнеполити¬
ческих  целях  Османской  империи.—  Тюркологический  сборник
1976.  М.,  1978,  с.  109—119.
 118. 	Палаузов  С.  Мустафа  Решид  паша.—  «Санкт-Петербург¬
ские  ведомости».  1858,  №  14  (отд.  отт.).
 178

119. 	Панченкова  М.  Т.  Историография  Восточного  вопроса  пер¬
вой  половины  XIX  в.—  Вопросы  историографии  в  курсах  все¬
общей  истории.  Вып.  1.  М.,  1972,  с.  66—81.
 120. 	Петрова  Н.  Л.  Система  внешнеторговых  монополий  в  Егип¬
те  при  Мухаммеде  Али.—  Конференция  молодых  научных  со¬
трудников  и  аспирантов  (тезисы  докладов  по  истории  и  эко¬
номике).  М.,  1975,  с.  177-178.
 121. 	Петросян  Ю.  А.  Младотурецкое  движение  (вторая  поло¬
вина  XIX  —начало  XX  в.).  М.,  1971.
 122. 	Покровский  М.  Н.  Дипломатия  и  войны  царской  России
в  XIX  столетии.  Сб.  ст.  М.,  1923.
 123. 	Революции  1848—1849.  Т.  1—2.  М.,  1952.
 124. 	Розен  Д.  Г.  История  Турции  от  победы  реформы  в  1826  го¬
ду  до  Парижского  трактата  в  1856  году.  Ч.  1—2.  Пер.  с  нем.
СПб.,  1872.
 125. 	Семенов  Л.  С.  Россия  и  Англия.  Экономические  отношения
в  середине  XIX  века.  Л.,  1975.
 126. 	Семенов  Л.  С.,  Шеремет  В.  И.  Внешнеэкономические
связи  Турции  эпохи  Крымской  войны.—  «Вестник  Ленинград¬
ского  университета».  История  —  язык  —  литература.  Вып.  3,
1973,  с.  44—49.
 127. 	Силин  А.  С.  Экспансия  германского  империализма  на  Ближ¬
нем  Востоке  накануне  первой  мировой  войны  (1908—1914).  М.,
1976.
 128. 	СмилянскаяИ.  М.  К  вопросу  о  разложении  феодальных
отношений  в  Сирии,  Ливане  и  Палестине  в  середине  XIX  ве¬
ка.—  О  генезисе  капитализма  в  странах  Востока  (XV—XIX  вв.).
М.,  1962,  с.  281—313.
 129. 	Смилянская  И.  М.  Крестьянское  движение  в  Ливане  в
первой  половине  XIX  в.  М.,  1965.
 130. 	С  о  л  о  в  ь  е  в  О.  Ф.  К  вопросу  об  отношении  царской  России
к  Индии  в  XIX  —  начале  XX  в.—  «Вопросы  истории».  1958,
№  6,  с.  96—109.
 131. 	Тарле  Е.  В.  Крымская  война.  Изд.  2-е.  Т.  1—2.  М.—Л.,  1950.
 132. 	Татищев  С.  С.  Внешняя  политика  императора  Николая  Пер¬
вого.  Введение  в  историю  внешних  сношений  России  в  эпоху
Севастопольской  войны.  СПб.,  1887.
 133. 	Таубе  М.  А.  Восточный  вопрос  и  австро-русская  политика
в  первой  половине  XIX  столетия.  Пг.,  1916.
 134. 	Теплое  В.  Представители  европейских  держав  в  Константи¬
нополе.—  «Русский  вестник».  1890,  т.  208,  №  5,  с.  3—37,  №  6,
с.  3—37.
 135. 	Теплое  В.  Русские  представители  в  Царьграде  1496—1891.
СПб.,  1891.
 136. 	Теплое  В.  Смутное  время  и  дворцовый  переворот  в  Кон¬
стантинополе  (Записки  очевидца).  СПб.,  1897.
 137. 	Тодоров  Н.  Балканский  город  XV—XIX  вв.  в  составе  Ос¬
манской  империи.—«Etudes  balkaniques».  Sofia,  1971,  №  4,
с.  28-54.
 138. 	Тодоров  Н.  Балканският  град.  XV—XIX  век.  Социалноико-
номическо  и  демографско  развитие.  София,  1972.
 139. 	Тодоров  Н.  Кючюк-Кайнарджийский  мирный  договор.  —
«Etudes  balkaniques».  Sofia,  1975,  №  2,  с.  77—82.
 12*
 179

140. 	Тодорова  М.  Н.  Европеизация  Османской  империи  (поста¬
новка  проблемы  и  ее  освещение  в  современной  западной  и  ту¬
рецкой  историографиях).—  «Народы  Азии  и  Африки».  1977,
№  2,  с.  204—211.
 141. 	[Убичини  А.  де  Куртейль  П.].  Современное  состояние
Оттоманской  империи.  Статистика,  правление,  администрация,
финансы,  армия,  общины  немусульманские  и  пр.  По  официаль¬
ному  ежегоднику  на  1875—76  г.  (Салнаме  на  1293  г.  хиджры)
и  по  другим  новейшим  документам.  Составили  А.  Убичини  и
П.  де  Куртейль.  Пер.  и  издал  О.  И.  Бакст.  СПб.,  1877.
 142. 	Ф  а  деев  А.  В.  Россия  и  Восточный  кризис  20-х  годов  XIX  ве¬
ка.  М.,  1958.
 143. 	Хмелева  Н.  Г.  Алжирское  государство  эмира  Абд  аль-Ка-
дира  и  народно-освободительная  борьба  алжирского  народа
(1830—1847  гг.).  М.,  1963.
 144. 	Хмелева  Н.  Г.  Государство  Абд  аль-Кадира  алжирского.
М.,  1973.
 145. 	Цыбульский  В.  В.  Современные  календари  стран  Ближ¬
него  и  Среднего  Востока.  Синхронистические  таблицы  и  пояс¬
нения.  М.,  1964.
 146. 	Шабанов  Ф.  Ш.  Государственный  строй  и  правовая  систе¬
ма  Турции  в  период  танзимата.  Баку,  1967.
 147. 	Шеремет  В.  И.  Турция  и  Адрианопольский  мир  1829  г.
Из  истории  Восточного  вопроса.  М.,  1975.
 148. 	Шпаро  О.  Внешняя  политика  Каннинга  и  греческий  вопрос
(1822—1827).—  «Вопросы  истории».  1947,  Ns  12,  с.  43—61.
 149. 	Шпаро  О.  Роль  России  в  борьбе  Греции  за  независимость.—
«Вопросы  истории».  1949,  №  8,  с.  52—73.
 150. 	Ш  т  е  й  и  б  е  р  г  Е.  Л.  Английская  версия  о  русской  угрозе  Ин¬
дии  в  XIX—XX  вв.—  «Исторические  записки».  1950,  Ns  33,
с.  47—66.
 151. 	Bailey  Fr.  Ed.  British  Policy  and  the  Turkish  Reform  Move¬
ment.  A  Study  in  Anglo-Turkish  Relation  1826—1853.  Cambridge,
1942.
 152. 	Barbier  de  Meynard  A.  C.  Dictionnaire  turk-fran^ais.
Supplement  aux  dictionnaires  publies  jusqu’a  ce  jour.  Vol.  1.
P.,  1881;  vol.  2.  P.,  1886.
 153. 	Berkes  N.  The  Development  of  Secularism  in  Turkey.  Mont¬
real,  1964.
 154. 	Brown  L.  C.  The  Tunisia  of  Ahmad  bey  1837—1855.  Prince¬
ton,  1974.
 155. 	Charmes  G.  L’avenir  de  la  Turquie  (le  panislamisme).  P.,
1883.
 156. 	Davison  R.  H.  The  Advent  of  the  Principle  of  Representation
in  the  Government  of  the  Ottoman  Empire.—  Beginnings  of  Mo¬
dernization  in  the  Middle  East.  Chicago,  1968,  c.  93—108.
 157. 	Davison  R.  H.  Reform  in  the  Ottoman  Empire  1856—1876.
Princeton,  1963.
 158. 	Davison  R.  H.  Turkey.  Prentice-Hall,  1968.
 159. 	Destrilhes  M.  Confidences  sur  la  Turquie.  2-eme  ed.,  P.,
1855.
 160. 	D’Ohsson  M.  Tableau  general  de  1’Empire  Othoman.  T.  1—3.
1787—1820.
 180

161. 	Driault  Ed.  La  question  d’Orient  depuis  ses  origines  jusqu’a
nos  jours.  2-eme  ed.  P.,  1900.
 162. 	Du  Ve  1  a  у  A.  Essai  sur  l’histoire  financiere  de  la  Turquie.  De¬
puis  le  regne  du  Sultan  Mahmoud  II  jusqu’a  nos  jours,  P.,  1903.
 162a.  L’Empire  Ottoman  1839—1877.  L’Angleterre  et  la  Russie  dans
la  question  d’Orient  par  un  ancien  diplomats.  P.,  1877.
 163. 	Engelhardt  Ed.  La  Turquie  et  le  Tanzimat  ou  histoire  des
r6formes.  P.  1.  P.,  1882;  p.  2.  P.,  1884.
 164. 	Ergil  D.  Class  Relations  and  the  Turkish  Transformation  in
 Historical  Perspective.—  «Studia  islamica»,  XXXIX.  P., 	1974,
 c.  77—94.
 165. 	F  l  n  d  l  к  о  g  1  u  Z.  F.  The  Westernization  of  Economic  Thought
in  Turkey.  —  International  Congress  of  Orientalists,  26  th.  New
Delhi,  1964;  Proceedings...  vol.  2.  New  Delhi,  1968,  c.  134—136.
 166. 	Findley  С.  V.  The  Legacy  of  Tradition  to  Reform:  Origins
of  the  Ottoman  Foreign  Ministry.—-«International  journal  of
Middle  East  Studies».  L.,  1970,  vol.  1,  №  4,  c.  334—857.
 167. 	G  6  kb  i  1  g  i  n  T.  Un  aper^u  general  sur  l’histoire  des  institutions
de  l’Empire  Ottoman  au  XVIe  siecle.—  «Turcica».  T.  1.  P.,  1969,
 c.  247—260.
 168. 	Hammer  J.  Histoire  de  l’Empire  Othoman.  T.  17.  P.,  1841.
 169. 	Hurewitz  J.  C.  The  Europeanization  of  Ottoman  Diplomacy:
the  Conversion  from  Unilateralism  to  Reciprocity  (1835—  1870).—
Труды  XXV  Международного  конгресса  востоковедов.  Т.  2.  М.,
1963,  с.  454—460.
 170. 	Karkar  Y.  N.  Economic  Development  in  the  Ottoman  Empire
1856—1914.—  «Middle  East  Economic  Papers».  American  Uni¬
versity  of  Beirut,  1968,  c.  97—109.
 171. 	Karp  at  K.  An  Inquiry  Into  the  Social  Foundation  of  Nationa¬
lism  in  the  Ottoman  State:  From  Social  Estates  to  Classes,  From
Millets  to  Nations.  Princeton,  1973.
 172. 	Koymen  O.  The  Advent  and  Consequences  of  Free  Trade  in
the  Ottoman  Empire.  «Etudes  balkaniques».  Sofia,  1971,  №  2,
c.  47—55.
 173. 	Lane-Poole  S.  The  Life  of  the  Right  Honorable  Stratford
Canning,  Viscount  Stratford  de  Redcliffe,  from  His  Memoires  and
Private  and  Official  Papers,  Vol.  1—2,  L.,  1888.
 174. 	Lewis  B.  The  Emergence  of  Modern  Turkey.  L.,  1961.
 176. 	Mantra  n  R.  Le  statut  de  l’Algerie,  de  la  Tunisie  et  de  la
Tripolitaine  dans  l’Empire  Ottoman.—  Estratto  del  volume:  Atti
del  1.  Congresso  Internazionale  di  Studi  Nord-Africani.  Cagliari,
22—25  Gennaio  1965,  c.  205—216.
 177. 	Mi  lev  N.  Rechid  pacha  et  la  reforme  ottomane.—  «Zcitschrift
fur  Osteuropaische  Geschichte».  Bd  2.  H.  3.  B.,  1912,  c.  382—398.
 178. 	Mosel  у  Ph.  Russian  Diplomacy  and  the  Eastern  Question  in
1838  and  1839.  Cambridge,  1934.
 178a.  Mosse  W.  E.  The  Return  of  Reschid  Pasha.  An  Incident  in
the  Career  of  Lord  Stratford  de  Redcliffe.—  «The  English  Histo¬
rical  Review».  L.,  1953,  vol.  68,  №  269,  c.  546—573.
 179. 	Most  r  as  C.  Dictionnaire  geographique  de  l’Empire  Ottoman.
SPb.,  1873.
 180. 	Puryear  V.  J.  International  Economics  and  the  Diplomacy  in
 181

the  Near  East.  Study  of  British  Commercial  Policy  in  the  Le¬
vant  1834—1853.  L.,  1936.
 181. 	Rod  key  F.  S.  Lord  Palmerston  and  the  Rejuvenation  of  Tur¬
key.  1830—1841.—  «The  Journal  of  Modern  History».  1929,  №  4,
c.  575—579.
 182. 	Rod  key  F.  S.  The  Turco-Egyptian  Question  in  the  Relations
of  England,  France  and  Russia,  1832—1841.—  «University  of  Il¬
linois  studies  in  the  social  sciences».  Vol.  11,  №  3—4.  Urbana,
Illinois,  1924.
 183. 	E.  Rossi.  Storia  di  Tripoli  e  della  Tripolitania  della  conquista
araba  al  1911.  Roma,  1968.
 184. 	Shaw  St.  J.  Between  Old  and  New.  The  Ottoman  Empire  under
Sultan  Selim  III  1789—1807.  Harvard  University  Press.  Camb¬
ridge.  Massachusetts,  1971.
 185. 	Shaw  St.  J.  The  Central  Legislative  Councils  in  the  Nineteenth
Century  Ottoman  Reform  Movement  Before  1876.—  «International
Journal  of  Middle  East  studies».  L.,  vol.  1,  1970,  №  1,  c.  51—84.
 186. 	Temperley  H.  England  and  the  Near  East.  The  Crimea.  L.,
1936.
 187. 	Texier  Ed.  Les  hommes  de  la  guerre  d’Orient.  P.,  1854.
 188. 	Todorova  M.  The  Establishment  of  British  Consulates  in
the  Bulgarian  lands  and  British  Commercial  Interests.—  «Etudes
balkaniques».  Sofia,  1973,  №  4,  c.  80—88.
 189. 	Ubicini  M.  A.  Lettres  sur  la  Turquie  ou  tableau  slatistique,
religieax,  politique,  administratif,  militaire,  commercial  etc.  de
l’Empire  Ottoman.  Depuis  le  Khatti-Cherif  de  Gulkhane  (1839),
p.  1.  Les  Ottomans.  2-eme  ed.  P.,  1853.
 190. 	[Ubicini  A.].  La  Turquie  actuelle  par  A.  Ubicini.  P.,  1855.
 191. 	Urquhart  D.  Progress  of  Russia  in  the  West,  North  and
South,  by  Opening  the  Sources  of  Opinion  and  Appropriating  the
Channels  of  Wealth  and  Power.  4  ed.  L.,  1853.
 192. 	Yorga  N.  Istoria  comertului  Romine^ti,  Bucure$ti,  1925.
 193. 	Zeletin  St.  Bunghezia  romana.  Originea  si  rolul  ei  istorie.
Bucure$ti,  1925.
 194. 	Zimova  N.  рец.  на:  Ett.  Rossi.  Storia  di  Tripoli  e  della
Tripolitania  della  conquista  araba  al  1911.—  «Asian  and  African
studies».  VIII.  L.,  1972,  c.  252—254.
 195. 	Zimova  N.  Turkish  Penetration  in  the  Sahara.—«Asian  and
African  studies».  Department  of  Oriental  Studies  of  the  Slovak
Academy  of  Sciences  Bratislava.  X.  1974.  L.,  1975,  c.  177—181.
 196. 	A  b  d  u  г  r  a  h  m  a  n  $eref.  Tarih  musahabeleri.  Istanbul,  1339.
 197. 	Ali  Fuad 	bey.  Ricali 	muhimmeyi 	siyasiye.  Istanbul,  1928.
 198. 	Al  tun  dag 	§.  Kavalali 	Mehmet  Ali 	pa§a 	isyani.  Misir  meselesi
 1831—1841.  1.  kisim.  Ankara,  1945.
 199. 	Altundag 	S.  Kavalali 	Mehmet  Ali 	pa§a 	isyani  esnasinda  Na-
 mik  pa§amn 	yardim  talep 	etmek  uzre 	1832 	senesinde  memuriyeti
 mahsusa  ile  Londraya  gonderilmesi.—  «Belleten».  Cilt  4,  №  23—24.
Ankara,  1942,  c.  229—251.
 200. 	Avcioglu  D.  Tiirkiyenin  diizeni  (Dun,  Bugiin,  Yarin),  Cilt
1—2,  4  bs.  Ankara,  1969.
 201. 	Bay  sun  M.  C.  Cezayir  meselesi  ve  Re$id  pasamn  Paris  el-
Qiligi.—  III.  Turk  tarih  kongresi.  Ankara,  1948,  c.  375—379.
 182

202. 	В  ay  sun  M.  C.  Mustafa  Re$it  pa§a.—  Tanzimat.  Istanbul,  1940,
c.  1—24.
 203. 	Bilsel  C.  Tanzimatin  harici  siyaseti.  —  Tanzimat.  Istanbul,
1940,  c.  1—41.
 204. 	Bulutoglu  K.  100  soruda  Tiirkiyede  yabanci  sermaye.  Istan¬
bul,  1970.
 205. 	Findikoglu  Z.  Tiirk  iktisadi  tefekkiir  tarihi  ve  Mehmet  $e-
rif.—  III.  Tiirk  tarih  kongresi.  Kongreye  sunulan  tebligler.  An¬
kara,  1948,  c.  260—268.
 206. 	Gokbilgin  M.  T.  Tanzimat  hareketinin  osmanh  miiessesele-
rine  ve  te$kilatina  etkileri.—  «Belleten».  Ankara,  1967,  cilt  31,
№  121,  c.  93—111.
 207. 	Islam  ansiklopedisi.  Islam  alemi  tarih,  cografya,  etnografya  ve
biyografya  lOgati.  Istanbul,  1941—1966.
 208. 	Karal  E.  Z.  Osmanh  tarihi.  Cilt  5.  Nizami  cedit  ve  Tanzimat
devirleri.  1789—1856.  Ankara,  1956.
 209. 	Karal  E.  Z.  Osmanh  tarihi.  Cilt  6.  Islahat  fermam  devri.
1856—1861.  Ankara,  1954.
 210. 	Karal  E.  Z.  Osmanh  tarihi.  Cilt  7.  Islahat  fermam  devri.
1861—1876.  Ankara,  1956.
 211. 	Karal  E.  Z.  Ebu  Bekir  Ratib  efendinin  «Nizami  cedit»  lslaha-
tinda  rolti.—  V.  Tiirk  tarih  kongresi.  Kongreye  sunulan  teblikler.
Ankara,  1960,  c.  347—355.
 212. 	Karamursal  Z.  Osmanh  mall  tarihi  hakkinda  tetkikler.  An¬
kara,  1940.
 213. 	Kune  г  alp  S.  Bir  osmanh  diplomati  Kostaki  Musurus  pa$a.
1807—1891.—«Belleten».  Cilt  34,  №  135.  Ankara,  1970,  c.  421—
435.
 214. 	Kuran  E.  [рец.  на]:  Re§at  Kaynar.  Mustafa  Re§it  pa§a  ve  Tan¬
zimat.  Ankara.—  «Istanbul  Oniversitesi  Edebiyat  Fakiiltesi  Tarih
Dergisi».  Cilt  8,  №  11—12,  1956,  c.  227—230.
 215. 	Kuran  E.  Gezayirin  fransizlar  tarafindan  i§gali  kar^ismda  os¬
manh  siyaseti  (1827—1847).  Istanbul,  1957.
 216. 	Kuran  E.  Fransamn  Cezayire  tecaviizii  (1827).  —  «Istanbul
Oniversitesi  Edebiyat  Fakiiltesi  Tarih  Dergisi».  Cilt  3,  №  5—6,
1953,  c.  53—62.
 217. 	Kura  t  A.  N.  Turk-Ingiliz  miinasebetlerine  kisa  bir  baki$
(1553—1952).  Ankara,  1952.
 218. 	Kurat  A.  N.  XVIII.  yiizyil  ba§i  «Avrupa  umumi  harbinde  Tiir-
kiyenin  tarafsizhgi.—  «Belleten».  Cilt  7,  №  26.  Ankara,  1943,
c.  245—272.
 219. 	On  ii^iincii  asn  hicride  osmanh  ricali.—  «Peyami  Sabah  gazetesi».
No.  4,  5.
 220. 	Sarc  О.  C.  Tanzimat  ve  sanayyimiz.—  Tanzimat.  Istanbul,  1940,
c.  1—18.
 221. 	Soy  sal  I.  Tiirk-Fransiz  diplomasi  miinasebetlerinin  ilk  devre-
si.—  «Istanbul  Oniversitesi  Edebiyat  Fakiiltesi  Tarih  Dergisi».
Cilt  3,  No.  5—6,  1953,  c.  63—94.
 222. 	Siireyya  M.  Sicilli  Osmani  (The  Ottoman  National  Bio¬
graphy).  Vol.  1—4.  Istanbul,  1308—1315.  Printed  in  offset  by
Franz  Wolf.  1971  (издано  в  Англии).
 223. 	$apolyo  E.  В.  Mustafa  Resit  pasa  ve  Tanzimat  devri  tarihi.
Istanbul,  1945.
 183

224. 	Tengir^enk  Y.  К.  Tanzimat  devrinde  osmanli  devletinin  ha-
rict  ticaret  siyaseti.—  Tanzimat.  Istanbul,  1940,  с.  1—24.
 225. 	Tun  ay  a  T.  Z.  Tiirkiyenin  siyasl  hayatinda  batilila$ma  hareket-
leri.  Istanbul,  1960.
 226. 	Turk  ziraat  tarihine  bir  baki$.  Istanbul,  1938.
 227. 	U  n  a  t  F.  R.  Hicrt  tarihleri  miladi  tarihe  ^evirme  kilavuzu,  3.  ba-
sim.  Ankara,  1959.
 228. 	U  n  a  t  F.  R.  Osmanli  sefirleri  ve  sefaretnameleri.  Ankara,  1968.
 229. 	Y  a  m  a  n  T.  M.  Misir  valisi  Mehmed  Ali  pa$amn  isyam  iizerine
Anadolu  ve  Rumeliye  g6nderilmi§  olan  bir  emirname.  —  «Tarih
vesikalari».  Cilt  1,  №  6.  Istanbul,  1942,  c.  426—429.

СЛОВАРЬ  ТЕРМИНОВ
 аллах  —  наименование  единого  бога  у  мусульман.
амеди  —  канцелярия  Порты,  которая  после  реорганизации  правитель¬
ственных  учреждений  в  30-е  годы  XIX  в.  ведала  главным  обра¬
зом  вопросами  внешней  политики,  а  также  обеспечивала  связь
между  ведомствами  великого  везира  и  дворцом  султана.
аризе  —  письмо;  прошение;  записка.
 ашар  —  десятина;  установленный  шариатом  налог  с  урожая,  в  Ос¬
манской  империи  обычно  взимался  натурой.
 бакшиш  —  до  установления  в  Османской  империи  в  1838  г.  по¬
стоянного  жалованья  чиновникам  —  подарок,  даваемый  про¬
сителем  в  качестве  вознаграждения  за  услугу  чиновника;  взят¬
ка  чиновникам.
 башдефтердар  —  главный  казначей,  хранитель  финансов  в  Осман¬
ской  империи  (до  30-х  годов  XIX  в.);  после  учреждения  мини¬
стерства  финансов  —  контролер  финансов.
бей  —  господин;  феодальный  титул  добавлялся  к  собственному  име¬
ни  или  употреблялся  самостоятельно.  В  Османской  империи  на
него  имели  право  лица  сколько-нибудь  значительные.  Слово  бей
имело  также  значение  глава,  правитель,  губернатор,  наместник
наравне  с  титулом  дей.
 бейлербей  —  управители  Румелии,  Анатолии,  Сирии  и  некоторых
других  провинций,  в  которые  входило  несколько  вилайетов,
бейликчи  —  глава  канцелярии  бейликчи  калеми.
бейликчи  калеми  —  главная  и  самая  многочисленная  канцелярия
Порты,  которая  вела  учет  всех  ее  решений  и  отправляла  их  по
назначению.  Здесь  же  изготовлялись  различные  документы,  ис¬
ходившие  от  имени  султана  (кроме  финансовых).  Ведала  так¬
же  исполнением  законов  и  международных  договоров.
берат  —  султанская  грамота;  жалованная  грамота.
 вакф  —  земля  и  другое  имущество,  пользовавшееся  налоговыми  и
правовыми  льготами,  дарованное  мусульманами  на  благотвори¬
тельные  и  религиозные  цели.
вали  —  управитель  области,  губернатор.
 везир—высший  чин  государственного  сановника  в  Османской  им¬
перии;  министр.
 векилъ  —  заместитель,  полномочный  представитель  правительства;
министр.
 великий  везир  (или  садразам)  —  глава  султанского  правительства,
первый  сановник  в  Османской  империи;  после  преобразований
30-х  годов  XIX  в.—  председатель  совета  министров.
вилайет  —  провинция,  область,  основная  единица  административно-
территориального  деления  в  Османской  империи  в  XIX  в.
 185

гяур  —  «неверный»,  пренебрежительное  название,  применяемое  ко
всем  иноверцам  немусульманам  как  в  мусульманской  литерату¬
ре  и  праве,  так  и  в  просторечии  среди  мусульман.
 дамад  —  зять  султана.
 дей  —  доел.:  помощник,  наместник;  титул  автономных  правителей
Алжира,  Туниса  и  Триполи.
деребей  —  крупный  землевладелец,  влиятельное  лицо.
дефтер  —  книга  для  записей;  список.
дефтердар  —  казначей.
 диван  —  совет;  верховный  совет  султанского  правительства,  в  соста¬
ве  которого  были  садразам,  шейх-уль-ислам  и  другие  сановники.
Со  времени  Махмуда  II  (1808—1839)  диваном  назывался  совет
министров.
 драгоман  —  переводчик  правительственных  органов  Османской  им¬
перии,  обслуживавший  европейские  миссии  и  консульства.
друзы  —  мусульманская  секта,  появившаяся  в  первой  четверти  XI  в.
В  Османской  империи  локализовалась  в  Ливане.
 ильтизам  —  сдача  на  откуп  права  государства  собирать  подати,
выплачиваемые  зависимым  населением.
ислам,  мусульманство  —  монотеистическая  религия,  возникшая  в
начале  VII  в.  в  Аравии.
 казаскер  —  войсковой  судья;  их  в  Османской  империи  было  два:
в  Европейской  Турции  —  румелийский,  в  Азиатской  Турции  —
анатолийский.
 каймакам-паша  —  заместитель  великого  везира.
капудани-дарья  или  капудан-паша  —  адмирал  флота.
кесе  (кисе)  (букв.:  мешочек,  кошелек)—денежная  единица,  равная
500  пиастрам.
 киоск  —  небольшой  по  размеру  летний  дворец,  вилла,  особняк.
куруш  —  см.  пиастр.
 кяхья-бей  —  один  из  трех  главных  помощников  великого  везира.  До
преобразований  30-х  годов  XIX  в.  европейские  авторы  часто  на¬
зывали  кяхью-бея  министром  внутренних  дел,  хотя  функции  и
значение  названных  должностей  в  значительной  степени  не  со¬
впадали.
 лива  —  см.  санджак.
 ляиха  —  проект;  изученное,  подготовленное  предложение  в  выше¬
стоящие  органы;  докладная  записка.
мамлюки  —  кавказские  и  тюркские  рабы  в  Египте,  из  которых  со¬
ставлялась  личная  гвардия  египетских  правителей,  достигшая
значительного  могущества.  В  первой  половине  XIII  в.  мамлюки
захватили  власть  в  Египте  и  Сирии  и  избирали  местных  султанов
из  своей  среды.  Независимое  правление  мамлюков  длилось  два
с  половиной  столетия,  до  1517  г.,  когда  их  владения  были  за¬
воеваны  османами.  В  1811  г.  османский  наместник  Египта  Му¬
хаммед  Али  физически  истребил  мамлюков.
марониты  —  католики  в  Ливане,  составляли  в  1840  г.  менее  поло¬
вины  всего  населения  Ливана.
 186

меджлис—(букв.:  место  сидения,  собрание,  заседание,  совет,  суд).
В  XIX  в.  в  Османской  империи  меджлисами  назывались  выс¬
шие  государственные  советы,  министерские  советы  в  каждом
департаменте  и  суды,  административные  советы  при  губернато¬
рах,  различные  специализированные  советы  и  т.  п.
медресе  —  мусульманское  духовное  училище.
 миллет  —  в  современном  тур.  яз.—  нация.  В  XIX  в.  и  ранее  —  об¬
щины,  сформированные  по  территориально-религиозному  прин¬
ципу.  Система  миллетов  способствовала  в  XIX  в.  формирова¬
нию  национального  самосознания  у  покоренных  народов.
мутасаррыф  —  начальник  санджака.
 мюшир  —  маршал;  высший  чин  как  среди  военных,  так  и  граждан¬
ских  чиновников.
 низам  —  постоянное  регулярное  войско,  созданное  впервые  при  сул¬
тане  Селиме  III  (1789—1807),  в  дальнейшем  подвергалось  ре¬
организации.
 падишах  —  монарх,  государь,  царь;  наименование  главы  Османской
империи  в  турецких  источниках.
 пара  —  мелкая  серебряная  монета  в  Османской  империи,  V40  часть
куруша.
 паша  —  высший  титул  военных  и  гражданских  чиновников  в  Осман¬
ской  империи.
 пашалык  —  крупная  военно-административная  единица  Османской
империи,  находящаяся  под  управлением  паши,  назначаемого
Портой.  Чаще  всего  это  эялет.
 пиастр  (куруш)—турецкая  серебряная  монета,  равна  40  пара.
Порта  (Блистательная,  Высокая,  Оттоманская)  —  официальное  на¬
именование  правительства  Османской  империи.
 райя  —  общее  название  зависимого  населения  в  Османской  империи;
в  европейской  литературе  употреблялось  только  по  отношению
к  немусульманам.
 реис-уль-кюттаб  —  один  из  трех  главных  помощников  великого  ее-
зира,  государственный  секретарь  Порты,  начальник  трех  ее
канцелярий,  а  также  с  1699  по  1836  г.  глава  ведомства,  руко¬
водившего  внешними  делами,  и  консультант  по  международным
вопросам.  В  европейских  источниках  часто  именовался  минист¬
ром  иностранных  дел,  хотя  соответствующее  министерство  бы¬
ло  учреждено  лишь  в  1836  г.
реис-эфенди  —  см.  реис-уль-кюттаб.
 сад  разам  —  см.  великий  везир.
 сальнаме  —  ежегодные  правительственные  издания,  содержавшие
постановления  Порты  и  перечни  наиболее  значительных  собы¬
тий;  издавались  в  Османской  империи  с  1847  г.
санджак  —  административная  единица  в  Османской  империи,  часть
вилайета.
 сснед  —  акт,  документ,  доказательство.
сераль  —  дворец  султана,  его  внутренние  покои.
сераскер  —  главнокомандующий,  военный  министр.
султан  —  монарх,  государь  Османской  империи.
 187

танзимат  —  приведение  в  порядок,  преобразование,  реформа;  упо¬
требляемое  в  качестве  термина,  слово  танзимат  обозначает  пе¬
риод  реформ  буржуазного  характера,  продолжавшийся  с  1839  по
1878  г.
 тезкере  —  записка;  письменное  разрешение,  свидетельство.
 улемы  —  сословие  мусульманских  богословов  и  законоведов.
 фанариоты  —  жители  квартала  Фенер  в  Стамбуле,  главным  образом
богатые  греки,  из  которых  в  средние  века  и  в  начале  XIX  в.
формировалось  сословие  переводчиков  —  треков-фанариотов,
ферик  —  дивизионный  генерал;  генерал-лейтенант.
ферман  —  указ,  приказ.
 ферманлы  —  нарушивший  волю  султана,  лишенный  прав  ферманом
султана.
 фетва  —  юридическое  заключение  высшего  мусульманского  духов¬
ного  лица  о  допустимости  с  точки  зрения  мусульманской  рели¬
гии  того  или  иного  действия  или  мероприятия.
 хазрет,  хазретлери  —  почетный  титул,  добавляемый  к  имени  проро¬
ков,  султанов,  пашей,
хатт  —  письмо,  послание.
 хатт-и  хумаюн  —  рескрипт  турецкого  султана  (1856  г.)  о  реформах.
хатт-и  шериф  —  султанский  манифест  1839  г.  о  реформах,  оглашен¬
ный  в  парке  султанского  дворца  Гюльхане.
хиджра  —  переселение  Мухаммеда  из  Мекки  в  Медину,  происшед¬
шее  20  сентября  622  г.  Считается  началом  мусульманского  ле¬
тосчисления.
 хулефа,  халифе  —  старший  чиновник  во  всякой  службе.
 шариат  —  мусульманский  религиозный  закон  (теология  и  право).
шейх-уль-ислам  —  глава  мусульманского  духовенства,  главный  тол¬
кователь  религиозного  закона  —  шариата.
 эфенди  —  господин;  титул  ученых,  духовных  лиц,  судей  и  чиновни¬
ков;  в  обычной  жизни  эфенди  называли  человека  грамотного.
эялет  —  самая  крупная  военно-административная  единица  в  Осман¬
ской  империи,  возглавляемая  бейлербеем.  В  XIX  в.  эялеты  бы¬
ли  преобразованы  в  вилайеты  во  главе  с  вали.
 янычары  (от  тур.  «ени  чери>  —  новая  пехота)—особый,  привилеги¬
рованный  вид  войск  в  Османской  империи,  созданный  в  первой
половине  XIV  в.  султаном  Орханом.  В  1826  г.  султан  Мах¬
муд  II  физически  уничтожил  это  сословие.

СОДЕРЖАНИЕ
 Введение 	3
 Глава  I.  Османская  империя  в  20-е  —начале  30-х  годов
 XIX  в.  и  европейские  державы 	25
 Глава  II.  Изменения  в  османской  дипломатии  в  30-е  годы
 XIX  в 	43
 Глава  III.  Османская  дипломатия  и  турецко-египетский
 конфликт  (1833—1838) 	 61
 Отношение  Порты  к  восточной  политике  европейских  дер¬
жав  в  период  конфликта 	61
 Посольская  деятельность  Мустафы  Решид-бея  в  Париже
 и  Лондоне  в  1834—1837  гг 	68
 Глава  IV.  Сближение  с  Англией  и  англо-турецкий  торго¬
вый  договор  1838  г 	81
 Глава  V.  Дипломатическая  борьба  на  завершающих  этапах
турецко-египетского  конфликта  (1838—1841) 	....  98
 Турецкая  инициатива  в  заключении  англо-турецкого  сою¬
за  против  Мухаммеда  Али 	98
 Переговоры  по  Восточному  вопросу  и  реформы  танзимата  108
 Дипломатическая  борьба  в  Стамбуле 	114
 Подавление  восстания  Мухаммеда  Али 	117
 Стамбульские  совещания 	122
 Результаты  деятельности  османской  дипломатии  в  период
 конфликта 	127
 Глава  VI.  Турецко-греческие  отношения 	130
 Глава  VII.  Алжирская  проблема  в  османской  внешней  по¬
литике  	139
 Глава  VIII.  Турецко-французское  соперничество  в  Тунисе  150
 Заключение 	158
 Примечания 	165
 Источники  и  литература  	 173
 Словарь  терминов 	185

Нинель  Александровна  Дулина
 Османская
 империя
 в  международных
отношениях
(30—40-е  годы  XIX  в.)
 Утверждено  к  печати
Институтом  востоковедения
Академии  наук  СССР
 Редактор  М.  И.  Штемпель
Младший  редактор  Н.  Н.  Комарова
Художник  Е.  В.  Бекетов
Художественный  редактор  Э.  Л.  Э  р  м  а  н
Технический  редактор  3.  С.  Теплякова
Корректор  Р.  Ш.  Чемерис
 ИБ  №  13910
 Сдано  в  набор  20.09.79.  Подписано  к  печа¬
ти  18.02.80.  А-01740.  Формат  84Х108'/з2.  Бу¬
мага  типографская  №  1.  Гарнитура  лите¬
ратурная.  Печать  высокая.  Уел.  п.  л.  10,08.
Уч.-нзд.  л.  10,47.  Тираж  2000  экз.
Изд.  №  4598.  Зак.  №  651.  Цена  1  р.  60  к.
 Главная  редакция  восточной  литературы
издательства  «Наука»
 Москва  К-45,  ул.  Жданова,  12/1
 3-я  типография  издательства  «Наука»
Москва  Б-143,  Открытое  шоссе,  28

ГЛАВНАЯ  РЕДАКЦИЯ
ВОСТОЧНОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ
ИЗДАТЕЛЬСТВА  «НАУКА»
 Выйдут
 Библиография  Турции.  1917—1975.  72  л.
 Литература  о  странах  Азии,  Африки  и
Океании.  1976.  30  л.
 Литература  о  странах  Азии,  Африки  и
Океании.  1977.  30  л.
 Заказы  на  книги  принимаются  всеми  магази¬
нами  книготоргов  и  «Академкнига»,  а  также  по
адресу:  117192.  Москва  В-192.  Мичуринский  про¬
спект,  12,  магазин  №  3  («Книга—почтой»)  «Ака¬
демкнига».

ГЛАВНАЯ  РЕДАКЦИЯ
ВОСТОЧНОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ
ИЗДАТЕЛЬСТВА  «НАУКА»
 Выйдут
 Ближний  и  Средний  Восток.  Товарно-де¬
нежные  отношения  при  феодализме:
Сб.  статей.  20  л.
 Экономика  стран  Ближнего  и  Среднего
Востока:  Моделирование  и  прогнози¬
рование.  Сб.  статей.  12  л.
 Розалиев  Ю.  Н.  Экономическая  история
Турецкой  Республики,  20  л.
 Заказы  на  книги  принимаются  всеми  магази¬
нами  книготоргов  и  «Академкнига»,  а  также  по
адресу:  117192.  Москва  В-192.  Мичуринский  про¬
спект,  12,  магазин  №  3  («Книга  —  почтой»)  «Ака¬
демкнига».