Author: Ильин И.А.
Text
Кризисъ идеи субъекта въ наукоученіи Фихте
Старшаго.
Опытъ систематическаго анализа.
«Іей тегке гшг ап: сіазз ез ^аг піейсз
ип^егѵбйпііейез зеі... сіигсй сііе Ѵег-
§ІеісІіип§ <1ег Сесіапкеп, ѵѵеіейе еіп
ѴегГаззег йЬег зеіпеп Ое^епзгапсі аиз-
зегг, ійп зо{?аг Ьеззег хи ѵегзіеііеп, аіз
ег зіей зеІЬзг ѵегзгапсі».
Кат. «Кгііік <1ег геіпеп ѴегпипГі».
Аиз§. КейгЬасй. 5. 274.
I.
Исторія человѣческой мысли знаё*гъ героическіе моменты не-
обычайнаго, дерзающаго подъема, моменты, въ которые чувство
предѣла и ограниченности исчезаетъ въ душѣ философствую-
щаго, и внутренняя сила, не скованная болѣе этимъ тягостнымъ
чувствомъ, посягаетъ на высшее, объявляя Абсолютное своимъ
неотъемлемымъ достояніемъ, своей первоначальной и существен-
ной сферой. Именно такой подъемъ назрѣваетъ въ философ-
ской атмосферѣ, созданной «Критикой чистаго разума», этимъ
великимъ аскетическимъ подвигомъ въ исторіи философіи. Въ
этомъ произведеніи отживаютъ старыя возможности и замы-
каются старые пути, ведущіе къ Абсолютному, и открываются
новые; напрасно было бы искать въ немъ безусловнаго аскеза,
доведеннаго до конца релятивистическаго воздержанія. Мысль
человѣческая, въ силу нѣкоторой роковой предначер.танности,
отказывается отъ однихъ формъ Абсолютнаго лишь для того,
чтобы искать другихъ формъ его; и даже тогда, когда она,
отрекшись, повидимому, отъ всѣхъ его формъ, движется въ за-
Вопросы философіи, КН. III. 1
2 и, и л ьинъ.
минутомъ кругу полнѣйшаго съ виду воздержанія, заставляетъ,
себя обходить бездны и не думать объ антиноміяхъ,—именно-
тогда' въ нѣдрахъ ея зрѣютъ новые пути, новыя устремленія къ
Абсолютному, новыя постиженія его. Объ этомъ свидѣтель-
ствуетъ исторія философіи. Понятно, что эти новыя устремле-
нія пробуждаются непосредственно вслѣдъ за «Критикой чистаго
разума», ибо Кантъ болѣе, чѣмъ кто-либо, стоялъ въ своихъ
исканіяхъ передъ послѣдними антиноміями. Именно трагическій
моментъ его философствованія и его- ученія придалъ его аске-
тическому усилію исключительное оплодотворяющее значеніе,
ибо трагически окрашенное воздержаніе несетъ уже въ самомъ
себѣ прозябшія сѣмена новой положительной жизни, новаго
утвержденія.
Извѣстно, что критическія возраженія, впервые раздавшіяся
противъ «Критики чистаго разума», сводились въ общемъ къ
тремъ основнымъ пунктамъ. Указывали, во-первыхъ, на непослѣ-
довательное рѣшеніе Кантомъ проблемы вещи въ себѣ, во-вто-
рыхъ, на недоказанность возможности синтетическихъ апріор-
ныхъ сужденій въ эмпирическихъ наукахъ, и въ-третъихъ^ на
недостатокъ систематическаго единства въ его построеніи.
Вещь въ себѣ, бытіе «внѣ» субъекта,—непознаваема, ибо все
познаваемое, какъ таковое, субъективно', вещь въ себѣ, какъ
бытіе, чуждое формамъ созерцанія, не данное въ нихъ,:—этихъ
неизбѣжныхъ для человѣческаго познанія субъективныхъ рам-
кахъ,—не можетъ созерцаться, а такъ какъ категоріи познаю-
щаго мышленія, разсудка, примѣнимы лишь къ данному въ со-
зерцаніи,—то она не подлежитъ и категоріямъ. Критикй Канта
выводили отсюда съ послѣдовательностью, что въ вещи въ себѣ
нельзя видѣть и субстанціальную сущность, порождающую (при-
чиннымъ воздѣйствіемъ на человѣческую душу) матерію позна-
нія: ибо это значило бы уже злоупотребить категоріями суб-
станціальности и причинности. Послѣдовательно проводя эту
имманентную примѣнимость категорій, они до конца разложили
представленіе о трансцендентномъ бытіи, чуждомъ субъекту: оно
было призвано непредставимымъ, непознаваемымъ, даже немы-
слимымъ, ибо противорѣчиво мыслить о томъ, что по- самому
существу своему мыслимо быть не можетъ. Этимъ съ одной
- стороны были очерчены предѣлы философскаго воздержанія,
опредѣленные сферой «внѣ-чувст&еннаго не-субъективнаго'» или
кризисъ' идеи субъекта ВЪ .НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 3
«внп-сознателънаго не-субъективнаго», и тѣмъ самымъ былъ на-'
мѣченъ путь къ абсолютному въ предѣлахъ субъекта. Съ другой
стороны этимъ былъ открытъ пробѣлъ, нерѣшенность-—въ во-
просѣ объ «объясненіи» представленія; ибо «откуда» же «бе-
рется» матеріалъ чувственныхъ созерцаній, если онъ не даруется
воздѣйствіемъ вещи въ себѣ и, по основному замыслу Канта,
не создается, какъ пассивный, субъектомъ? Этотъ пассивный ма-
теріалъ не можетъ быть «объясненъ» ни активностью субъекта,
ибо субъектъ активенъ только въ созданіи формы, ни «актив-
ностью» или причинностью, иного, «чуждаго» субъекту, транс-
цендентнаго начала.
На ряду съ этимъ принесла дальнѣйшіе плоды другая основ-
ная идея Канта, согласно которой досто&ѣрностъ познанія по-
коится на томъ, что «идетъ отъ субъекта», на томъ, въ чемъ
субъектъ активенъ, т.-е. на поддающейся «раціонализаціи» формѣ
познанія. Изъ двухъ моментовъ, въ содѣйствіи которыхъ сла-
гается познаніе—раціонально-формальнаго и ирраціонально-ма-
теріальнаго—именно первый моментъ, въ которомъ субъектъ
активенъ, .несетъ въ себѣ и съ собой начало достовѣрности,
начало апріорной цѣнности въ познаніи; тогда какъ второй мо-
ментъ, въ которомъ субъектъ пассивенъ, неизбѣжно вноситъ
въ познаніе начало недостовѣрности, начало апостеріорности
и не-цѣнности. Поэтому наиболѣе глубокіе изъ первыхъ кри-
. тиковъ Канта видятъ себя вынужденными или ограничить
область всеобщихъ и необходимыхъ сужденій математикой, какъ
познаніемъ, въ которомъ субъектъ творитъ и форму, и матерію
(и потому можетъ «прозрѣть» и то, и другое до конца),—или
же распространить активную творческость субъекта на весъ ма-
теріалъ всего знанія. Созерцающій разсудокъ—вотъ идея, фор-
мулированная, но не введенная въ человѣческое познаніе Кан-
томъ; въ этой идеѣ сначала задано^ а потомъ зрѣетъ -и подго-
товляется субъективно-творческое поглощеніе матеріи познанія,
какъ единственный исходъ для спасенія познанія отъ недосто-
вѣрности, привносимой въ него этой матеріей. Достовѣрность
знанія можно обосновать только тогда, если удастся «вывести»
матерію познанія изъ субъекта такъ же, какъ Кантъ вывелъ
изъ него, форму. -
Наконецъ, это выведеніе нуждается въ систематическомъ един-
ствѣ. Чувственность, разсудокъ и разумъ съ одной стороны,
1*
и.’ илѣ ИНЪ.
':’М<Ѵ'^вр"йупно'сть ' категорій—съ другой, должны быть поставлены
'< единый рядъ, должны быть приведены въ систе-
;!гм'атй’4’ёскую «трансцендентальную» связь, принять видъ какъ бы
"органическаго цѣлаго, скованнаго въ единство идеей субъекта
? " и ёгб активности.
Именно таковы тѣ проблемы и постановки вопросовъ, отъ ко-
торыхъ исходитъ въ своемъ Наукоученіи ’) Фихте Старшій.
Отсюда уже ясно, что идея «субъекта» должна играть рѣшаю-
щую роль во всемъ его построеніи. Эта идея очерчиваетъ ту
сферу, въ которой онъ вращается, тотъ путь, по которому онъ
движется, и ту цѣль, къ которой онъ идетъ. Глубина этой
идеи опредѣляетъ глубину всего ученія; ея, сложность, ея бо-
гатство оттѣнками, ея, скажемъ .прямо, неясность—создаетъ
обаятельность, тяжеловѣсность и дальнѣйшую философскую
судьбу всей системы, какъ во внутреннихъ ея измѣненіяхъ, такъ
и въ тѣхъ воздѣйствіяхъ, которыя- она имѣла во внѣ. Идея
субъекта, или «Ісіі», Я—образуетъ у Фихте интимнѣйшее ядро,
глубочайшее средоточіе и центръ всей доктрины, въ той формѣ,
которую она имѣла между 1794 годомъ и (приблизительно) по-
слѣдними годами XVIII вѣка. И внимательный анализъ атой
идеи, какъ въ терминахъ, имманентныхъ самой доктринѣ, такъ и
въ’терминахъ и понятіяхъ позднѣйшаго, современнаго фило-
софствованія, является задачей первостепенной важности для
того, кто стремится понять его ученіе.
Преемственная связь, существующая между ученіями Фихте и
Канта, свидѣтельствуетъ уже сама по себѣ о. предстоящей намъ
въ этомъ анализѣ сложности; и это видно изъ тѣхъ поправокъ,
*) Я имѣю здѣсь въ виду только три первыя работы его, которымъ и посвя-
щено мое изслѣдованіе: і) «ІІеЬег сіеп Версій’ сіег ХѴіхзепзсЬаііхіеЬге о4ег 4ег
8о§епаппіеп РЬіІоаорЬіе». Цитируется .въ дальнѣйшемъ подъ сокращеннымъ
названіемъ: «ЦеЪег сіеп Ве^гііГ», по второму изданію: Іепа ипс! І_еіргі§. 1798,
при чемъ измѣненія второго изданія всюду принимаются во вниманіе;
2) «Сгипбіа^е сіег ^езапітіеп ^ѴізвепасЬаіЫеѣге». Ыеие ипѵегапсіегіе АиЙа§е.
ТйЬіп^ёп. 1802. и 5) «Сгигк1гІ58 сіе.ч Еі§евгЬит1ісЬеп бег ХѴіззепзсЬаІЫеЬге».
То же изданіе. Послѣднія двѣ работы были напечатаны второй разъ въ
• неизмѣненномъ, видѣ и подъ общимъ заглавіемъ; онѣ образуютъ какъ бы
одинъ трактатъ и цитируются въ дальнѣйшемъ по неизмѣненному тюбинген-
скому изданію 1802 года подъ сокращеннымъ названіемъ «\ѴІ5зепзсЬаЙ5-
Іепге». Я говорю объ этихъ двухъ работахъ, называя ихъ «вторымъ трак-
татомъ»’.
съ которыми первые критики подходили къ системѣ Канта. У
самого Канта трансііенденталъная проблема, проблема достовѣрно-
сти и цѣнности познанія, ставилась и разрѣшалась въ тѣсной
связи съ психологическимъ вопросомъ о способностяхъ человѣ-
ческой души и съ метафизическимъ вопросомъ о доступности
или недоступности человѣку абсолютнаго бытія. У большинства
первыхъ кантіанцевъ, въ томъ числѣ и у Фихте, мысль не от-
рывается отъ этой слитной постановки и не разрываетъ про-
блему въ цѣломъ на ея отдѣльныя, нынѣ представляющіяся са-
мостоятельными, стороны. Исправляя рѣшеніе Канта, Фихте не
ставитъ самый вопросъ въ болѣе расчлененномъ', дифференциро-
ванномъ видѣ и не стремится дать отвѣтъ на новый вопросъ;
нѣтъ, его не удовлетворяетъ лишь рѣшеніе', самый же "вопросъ
остается и сохраняетъ старый характеръ постановки. Фихте самъ
думаетъ даже, что онъ только повторяетъ, хотя нѣсколько
иначе, систему Канта.
Въ сущности говоря, всѣ поправки, вносимыя Фихте, мо-
гутъ быть сведены къ одной: внесенію большаго, мало того—
безусловнаго единства въ критическое наукоученіе и міровоз-
зрѣніе. Жажда единства захватила тогда широкіе философскіе
круги. Отъ Рейнгольда начинается потокъ интегрирующаго те-
ченія, проблема монизма получаетъ все большее значеніе, й по-
верхностному взгляду могло ’ бы показаться, что духъ міровой
философіи, устремившійся въ лицѣ Канта сначала вглубь,
искалъ потомъ все болѣе и болѣе цѣлостную форму для своего,
достаточно уже углубленнаго воплощенія. Исторія философіи
становится дѣйствительно какъ бы исторіей крушеній, и одна
система создается лишь для того, чтобы уступить мѣсто слѣ-
дующей. И всѣ онѣ въ большей или меньшей степени стоятъ
подъ знакомъ монизма. Это особенно характерно для ученія
Фихте перваго періода. Его основная задача можетъ быть фор-
мулирована, какъ устраненіе дуализма и плюрализма во имя
единства; двойственность и множественность должна быть пре-
одолѣна во всѣхъ основныхъ проблемахъ и -видахъ: въ видѣ
абсолютно-сущаго объекта (вещь въ себѣ) и абсолютно, т.-е.
аподиктически-познающаго субъекта; въ видѣ даннаго въ со-
зерцаніи, и созданнаго въ мышленіи; въ видѣ ирраціонально-
пассивной матеріи и раціонально-активной формы; въ видѣ
«внѣшняго» міра и «внутренняго» міра; въ видѣ множества. рав-,
г.
и. ИЛЬИНЪ.
ноноставленныхъ и тѣмъ самымъ въ извѣстномъ смыслѣ проти-
вопоставленныхъ принциповъ, способностей и т. д. Соотвѣт-
ственно этому обнаруживается потребность: во-первыхъ, въ до-
статочно углубленномъ и, въ потенціальности своей, сложномъ
іринципѣ, какъ бы въ нѣкоторомъ первоначальномъ лонѣ, мо-.
гущемъ объединить все въ своихъ нѣдрахъ; во-вторыхъ, въ до-
статочно гибкомъ и располагающемъ обширнымъ философскимъ
діапазономъ методѣ, могущемъ сковать въ сплоченное единство
противоположные моменты и распадающіяся стороны. И въ этомъ
отношеніи «Абсолютное Я» и «трансцендентальный» методъ
имѣютъ въ ученіи Фихте то же самое назначеніе, какъ «абсо-'
лютная Идея» и «діалектическій методъ» въ ученіи Гегеля. Отъ
Канта до Гегеля потребность въ единствѣ и систематичности
все растетъ, и въ зависимости отъ этого—содержаніе философ-
скихъ представленій все усложняется, а формально-методологиче-
ская сторона все болѣе вытачивается, крѣпнетъ и требуетъ отъ
мыслителя настоящаго искусства; отсутствію или недостатку
дифференціацій въ содержаніи понятій соотвѣтствуетъ стремле-
ніе къ непоколебимой формальной интегрированности ученія.
Гипертрофія синтетическаго интереса и пренебреженіе анали-
тическимъ уклономъ идутъ рука объ руку въ наукоученіи
Фихте Старшаго и система его, увидѣвшая свѣтъ въ 1794 году,
была возможна, какъ таковая, лишь благодаря крайней сложно-
сти, недифференцированности и, въ каждый моментъ произ-
вольно опредѣляемой,— слѣдовательно, по существу неопредѣ-
ленной, — потенціальности связуемыхъ представленій, понятій и
сущностей. Это относится, конечно, прежде всего къ верховной
идеѣ системы, къ идеѣ субъекта или «ІсЬ».
Все наукоученіе проникнуто вѣрой въ то, что философія
обрѣла пунктъ абсолютной прочности и вовѣки непоколебимой
достовѣрности. И если это единое' и единственное «абсолют-
ное» найдено, то оно непремѣнно должно явиться абсолютнымъ
центромъ всею бытія и познанія. То, что периферія разверты-
ваетъ и содержитъ ехріісіге, то центръ долженъ заключать въ
себѣ ішріісіге, въ нѣкоторой непостижимой, но всемогущей
сконцентрированности. Абсолютное бременѣ.етъ всѣмъ знаніемъ и
всѣмъ сущимъ — вотъ основная концепція наукоученія; отсюда
внутренняя сложность идеи объ абсолютномъ и потребность въ
почти волшебномъ орудіи построенія—методѣ.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 7
Для пониманія Наукоученія, какъ и вообще классическихъ
философскихъ произведеній прошлаго, необходимо выработать
особое, приспособленное къ существовавшей тогда атмосферѣ
философскихъ исканій чувство, которое только и можетъ по-
мочь цѣлостному воспріятію ученія. Но это чувство, если оно
должно отражать воспринимаемое съ возможно большей адэк-
ватностью, должно сложиться въ результатѣ сложнаго познава-
тельнаго и художественнаго процесса: необходимо реально ввести
въ душу и конкретно въ воспроизведеніи (иасЬзсЬбрГегіксЬ) пе-
режить—сначала порознь, а затѣмъ сливая въ основные тона—
всѣ составные «логическіе» ингредіенты системы, предварительно
добытые анализомъ; чѣмъ безпристрастнѣе, внимательнѣе, точ-
нѣе предшествующій анализъ, тѣмъ правдивѣе, адэкватнѣе син-
тезъ можетъ схватить оригиналъ въ 'реконструкціи и открыть
затѣмъ философскому ощущенію возможность—слиться съ ду-
хомъ ученія, погрузиться въ него и художественно раствориться
въ немъ.
И вотъ для выработки такого вѣрнаго философскаго ощуще-
нія необходимо имѣть въ виду нѣкоторыя основныя черты, ха-
рактеризующія отчасти и все философствованіе того времени,
но главнымъ образомъ мышленіе Фихте. Именно, въ его мышле-
ніи жили, въ нѣкоторой первоначальной, дѣвственной сращен-
ности такіе интересы, подходы, стороны, оттѣнки и проблемы,
которые въ послѣдующемъ развитіи философіи оторвались другъ
отъ друга и получили самостоятельное значеніе и разработку; и
теперь,' если они даже соединяются или сливаются вновь въ
томъ или иномъ ученіи, они оказываются уже не въ состояніи
предстать въ видѣ первоначальной, неразличимой слитности:
мысль, прошедшая разъ чрезъ грѣхопаденіе разрыва, не можетъ
уже вернуться къ состоянію первобытной невинности, ибо даже
художественное погруженіе въ минувшее остается роковымъ
образомъ лишь воспроизведеніемъ его. Таково въ данномъ слу-
чаѣ соотношеніе между наукоученіемъ и міровоззрѣніемъ; ме-
жду теоріей и практикой; между метафизическимъ и эмпири-
ческимъ; между реальностью и идеаломъ.
Такъ, прежде всего для Фихте система наукоученія есть тѣмъ
самымъ систематическое міровоззрѣніе. Это соотношеніе нельзя
понимать такъ, что изъ теоріи познанія вытекаетъ или выводится
извѣстное пониманіе міра; нѣтъ. Ученіе о познаніи и именно о
•‘Научномъ познаніи есть для Фихте, какъ таковое и тѣмъ самимъ
извѣстное пониманіе міра. Правда, наука йе есть природа, и зна-
ніе не есть міръ; но знаніе есть знаніе о мірѣ и разсматривается
у Фихте въ этомъ первоначальномъ единствѣ. Знаніе о знаніи
и знаніе о мірѣ не оторвались другъ отъ друга., не дифферен-
цировались въ представленіи философа; нельзя было разсмат-
ривать знаніе отдѣльно (независимо отъ того, направлено ли они
на міръ или на его часть, или на какое-нибудь логическое или
психическое содержаніе), и познаваемый міръ отдѣльно, но лишь
вмѣстѣ, какъ неразложимый одночленъ. Поэтому всякое сужде-
ніе о знаніи есть у Фихте сужденіе о знаніи міра (конечно, въ
его общихъ, основныхъ свойствахъ и категоріяхъ), и слѣдова-
тельно, о мірѣ; и всякое сужденіе о мірѣ есть сужденіе о знае-
момъ мірѣ, и слѣдовательно, о знаніи. Вся система его покоится
на этомъ непосредственномъ и потому, съ его точки зрѣнія, не
нуждающемся въ разъясненіяхъ убѣжденіи: нельзя учить о наукѣ,
не уча тѣмъ самымъ о мірѣ, и построить теорію науки, науко-
ученіе, значитъ ео ірзо построить теорію міра, міропониманіе. Въ
постановкѣ и трактованіи проблемы—знаніе и міръ оказываются
хотя и не тождественными, но неразрывно связанными,—единымъ
объектомъ. Это можно было бы выразить въ болѣе общемъ видѣ
такъ: нельзя учить о мышленіи, не уча тѣмъ самымъ о бытіи;
мышленіе есть мышленіе о бытіи и бытіе есть бытіе въ оправѣ
сознанія. Понять сущность знанія, науки, мышленія, сознанія,
словомъ субъекта значитъ тѣмъ самымъ понять сущность вещей,
міра, бытія, реальности, словомъ, объекта, и въ этой постановкѣ
вопроса лежитъ уже черта, радикально чуждая современной,
дифференцирующей и обособляющей проблемы гносеологіи.
Но, далѣе, понятъ сущность міра—значитъ для Фихте тѣмъ
самымъ опредѣлить свое отношеніе къ нему, опредѣлить прак-
тическую позицію, человѣка. Это опять не слѣдуетъ понимать
такъ, что рѣшеніе теоретическихъ проблемъ является основой для
разрѣшенія практическихъ вопросовъ, что практика только по-
лучаетъ отъ теоріи многое необходимое и полезное; нѣтъ. Тео-
рія по самой сущности своей имѣетъ практическій характеръ, а
практика, — по крайней мѣрѣ въ предѣлахъ Наукоученія
х794 года—теоретическій. Правда познаніе не есть какъ будто»
сплошь «дѣйственное» познаніе, ибо въ субъектѣ есть моментъ
«сіез Ьекіепз», моментъ пассивности; и точно также Фихте
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 91
нигдѣ не говоритъ открыто о томъ, что «дѣйствовать» значитъ
«познавать». Но въ сущности говоря все отношеніе субъекта къ
міру есть дѣйственное отношеніе, а съ другой стороны всѣ дѣй-
ствія, о которыхъ говорится въ Наукоученіи, имѣютъ болѣе или.
менѣе ярко выраженный познавательный характеръ. Такъ, самое
познаніе есть для Фихте актъ, есть дѣйствіе активнаго начала,
есть устремленіе, движеніе, борьба; съ другой стороны, даже
абсолютное дѣйствіе, не имѣющее объекта, протекаетъ по схемѣ
идеальнаго, духовнаго, познавательнаго совершенія, по схемѣ-
«рефлексіи субъекта на самого себя». Теорія, знаніе и прак-
тика, дѣйствованіе—не дифференцировались еще здѣсь: нѣтъ
чистой статики постиженія и чистой динамики борьбы. Поэтому
всякое сужденіе о соотношеніи содержаній есть для Фихте въ
предѣлахъ разбираемыхъ трактатовъ—сужденіе о дѣйствованіи-
активнаго начала, и наоборотъ. Проблема теоретическаго по-
знанія получаетъ характеръ практической проблемы, а дѣйство-
ваніе субъекта имѣетъ значеніе или хотя бы оттѣнокъ познава-
тельнаго преодолѣнія. Въ позднѣйшихъ произведеніяхъ Фихте
этотъ практически-дѣйственный уклонъ еще сильнѣе заслоняетъ
иногда теоретическій интересъ, но и въ первоначальной формѣ,
онъ можетъ показаться не только непріемлемымъ, но просто не-
удобопонятнымъ для современнаго гносеолога.
Въ такой же первобытной неотрывности пребываютъ у Фихте- •
метафизическое и эмггирическое. Между этими двумя сторонами
не устанавливается, конечно, какъ и въ другихъ случаяхъ, то-
ждества; но въ то же время нельзя понять Наукоученіе, если не
представить себѣ эти двѣ стороны въ извѣстномъ, не всегда,
легко уловимомъ смыслѣ—сращенными. Съ одной стороны ме-
тафизическое, абсолютное начало есть основное, истинное, перво-
начальное; оно—первѣе всякой эмпиріи, ибо эмпирическое изъ
него только и можетъ быть «объяснено»; оно есть создатель-
всего эмпирическаго, какъ внутренняго, такъ и внѣшняго, и, въ
качествѣ создателя, оно самостоятельно по отношенію къ создан-
ному, въ качествѣ изначальнаго и сточника—оно независимо и
самодовлѣюще. Но, съ другой стороны, эмпирическій міръ нѣко-
торымъ образомъ заключенъ въ немъ, какъ во всеобъемлющемъ
вмѣстилищѣ, образуетъ его содержаніе, безъ котораго абсолют-
ное—невозможно; и въ то же самое время это абсолютное жи-
ветъ, дѣйствуетъ и дышетъ во всемъ, что движется, во всемъ,.
Й) .•ЪѴйЙ'Гл'йі :и. ип ь и нъ.
•чтодакшивно: -всякое дѣйствіе есть ею дѣйствіе. Итакъ, все эмпи-
римеок-ое; создается абсолютнымъ и содержится въ немъ; и въ
то .же время эмпирическое создается имъ не какъ внѣшнее—
внѣшнимъ, чуждое—чуждымъ, а такъ, какъ «внѣшнее» творится
живущимъ въ немъ внутреннимъ. Все въ абсолютномъ; слѣдо-
вательно, и человѣкъ, и сознаніе его—то же въ абсолютномъ; и
въ то же время: абсолютное — сосредоточивается въ человѣкѣ,
въ нѣдрахъ его души, и активность послѣдней есть его активность,
такъ же какъ и мнимая, «кажущаяся» активность внѣшнихъ
вещей. Метафизическое и эмпирическое сближаются въ своемъ
касаніи и переплетаются, и этимъ объясняется, между .прочимъ,
та естественность и легкость, съ которой Фихте, говоря о мета-
физическихъ .соотношеніяхъ, выясняя ихъ сущность, подставляетъ
иногда., какъ бы мимоходомъ, въ эти соотношенія—представле-
нія эмпирическаго характера: напримѣръ, говоря объ отношеніи
между абсолютнымъ—и его отрицательнымъ, его антиподомъ,
онъ истолковываетъ это тутъ же, какъ отношеніе человѣка къ
природѣ, сознанія къ вещи и т. д. Умонастроеніе Канта, стре-
мившагося въ «Критикѣ чистаго разума» къ отрыву абсолютнаго
отъ эмпирическаго, къ созданію не-метафизической «метафизики»
(т.-е. «имманентной» теоріи аподиктическаго знанія) — чуждо
Фихте: отвергнувъ вещь въ себѣ, онъ считаетъ свое ученіе га-
• рантированнымъ отъ вторженія трансцендентнаго и, сращивая
абсолютное съ эмпирическимъ, не видитъ между ними бездны,
непримиримости, взаимнаго исключенія. Въ результатѣ обѣ сто-
роны образуютъ у него своеобразное единство, и отношеніе ме-
жду ними совсѣмъ не получаетъ сколько-нибудь единообразнаго
и яснаго опредѣленія.
Наконецъ, слѣдуетъ еще постоянно имѣть въ виду, что у
’Фихте, предваряющаго въ этомъ отношеніи, какъ и въ нѣкото-
рыхъ другихъ, Гегеля, неразличимо сплетены между собой
реальное, дѣйствительное, съ идеальнымъ, должнымъ, и, соот-
вѣтственно этому, нужно быть ГОТОВЫМЪ КЪ тому, ЧТО ВЪ по-
строеніи |€ГО начало исходное, создающее, абсолютно-реальное
получитъ значеніе должнаго, создаваемаго,'завершающаго, абсо-
лютно-цѣннаго момента цѣли, и обратно. Понятіе активности,
дѣйствія, столь характерное для его философіи, облегчаетъ это
лослѣдиее сращеніе и даже несетъ его въ себѣ. Ибо дѣйствіе,
Жакъ таковое, подобно «движенію» греческихъ мыслителей, .есть
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 1 1
какъ разъ среднее состояніе между исходнымъ пунктомъ и ко-
нечнымъ и можетъ разсматриваться, если стать на интуитивно-
созерцательную точку зрѣнія, какъ причастное обоимъ пунктамъ,
какъ соединяющее ихъ, и даже не собою, а въ себѣ. Такая воз-
можность особенно близка Фихте, ибо «дѣйствіе», о которомъ
онъ говоритъ имѣетъ метафизическій характеръ и, какъ тако-
вое, образуетъ самую сущность Абсолютнаго. Вотъ почему «Абсо-
лютное» Нау ко ученія можетъ оказаться не только первоначаль-
ной реальностью, но и высшимъ идеаломъ; не только первымъ
звеномъ, но и послѣдней ступенью.
Къ этимъ внутреннимъ особенностямъ мышленія Фихте Стар-
шаго слѣдуетъ присоединить еще связанную съ ними и даже
•вытекающую изъ нихъ внѣшнюю особенность его основного
трактата «СгипЛа^е сіег §екаттгеп А'ѴіззепзсЬаГгзІеЬге». Подходя
къ извѣстному теоретическому, тѣмъ болѣе—систематически за-
думанному сочиненію, мы всегда ожидаемъ найти въ немъ еди-
ную, послѣдовательно и строго развиваемую точку зрѣнія,— во
всякомъ случаѣ зрѣлый и выдержанный плодъ размышленій,
трудъ, конецъ котораго былъ уже мысленно обрѣтенъ въ то
время, когда писалось начало. Именно этого-то и не слѣдуетъ
искать въ Наукоученіи Фихте: динамика, которой пропитано
содержаніе его философіи, настолько вылилась изъ его соб-
ственной души, настолько характеризуетъ творческую стихію
его личности, что печать движенія, печать исканія легла и на
•его первую большую работу въ цѣломъ,на построеніе и изло-
женіе Наукоученія. Точка зрѣнія, преобладающая въ началѣ и
точка зрѣнія, выдвигающаяся во второй половинѣ,—существенно
разнятся одна отъ другой; «Я», о которомъ говорится въ на-
чалѣ и «Я», которое формируется въ завершеніи Трактата, не
тождественны по своему значенію и по своему систематиче-
-скому положенію, й то обстоятельство, что Фихте нерѣдко про-
должаетъ говорить о немъ, какъ о единомъ принципѣ, ставитъ
философствующему читателю задачу—свести конецъ къ началу
и отождествить конечный пунктъ съ исходнымъ, или же при?
знать наличность двухъ рѣшеній для основной проблемы. Мы
увидимъ, впрочемъ, насколько возможно пріурочивать у Фихте
исходный и конечный пункты системы къ началу и концу трак-
тата. Во всякомъ случаѣ получается впечатлѣніе, что Фихте
•самъ выступаетъ ищущимъ въ этомъ произведеніи, что онъ.
12
и. ильинъ.
начиная писать, не всегда былъ увѣренъ въ томъ, какой ха-
рактеръ будетъ имѣть окончаніе, чѣмъ придется кончить и какъ
. удастся «снять» поставленную антиномію; моментами можетъ
даже казаться, что онъ искалъ не того, что нашелъ, и нашелъ
не то, чего искалъ. Его произведеніе динамично, подобно его
личности и содержанію его философскаго первоначала.
Изъ этихъ предварительныхъ существенныхъ замѣчаній ясно,
съ какою сложностью намъ предстоитъ имѣть дѣло при анализѣ
понятія Субъекта. Субъектъ—есть идея, начало, долженствую-
щее внести единство въ систему; въ этой идеѣ должны найти
свой ключъ всѣ проблемы, поставленныя въ столь слитныхъ и
сращенныхъ терминахъ; въ ней должны получить свою логи-
чески-систематическую связь всѣ категоріи и сужденія, образую-
щія такъ или иначе содержаніе теоріи познанія; въ ней должны
найти свое первоначальное лоно всѣ силы, изъ которыхъ сла-
гается міръ въ представленіи философа; въ ней должны быть
скрыты способности къ обоснованію теоріи и къ активности,
къ преодолѣнію, борьбѣ; она должна быть причастна абсолют-
ному и эмпирическому; она должна функціонировать, какъ
первооснова реальнаго и въ то же время, какъ верховная цѣн-
ность идеальнаго міра, какъ абсолютво-первое и абсолютно-по-
слѣднее, альфа и омега. Въ ученіи Фихте—Субъектъ есть все и,
если мы не имѣемъ еще основанія характеризовать эту систему,
какъ пантеистическую, то терминъ «пансубъективизма» оказы-
вается подходящимъ съ самаго начала.
2.
Установимъ прежде всего, что наукоученіе Фихте предста-
вляетъ по своему замыслу грандіозный проектъ трансценден-
тальной теоріи познанія, высшимъ принципомъ которой должна
была служить идея «ІсЬ».
Осуществить философію, какъ науку—вотъ великая цѣль
разума *) и, въ сущности говоря, въ признаніи того, что фи-
лософія должна быть наукой, сходятся всѣ партіи 2). Филосо-
*) О. РісЬіе. ЗаттіІісЬе ХѴегке. АЬіЬ. I В. I. Вегііп. 1875. Кесепкіоп
«іез Аепеяіетиз. 8. 3.
2) беЬег деп Ве^гійГ. 8. 2.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 13
фія есть наука-, въ этомъ утвержденіи содержится іп писе вся
теорія познанія Фихте, ибо изъ развитого опредѣленія понятія
науки вытекаетъ постановка и разрѣшеніе всей гносеологиче-
ской проблемы. Наука есть прежде всего совокупность сужде-
ній (8аіхе, НггЬеіІе), конечно, сужденій достовѣрныхъ * **)). Не оста-
навливаясь на опредѣленіи сужденія 2), на вопросѣ о томъ,
доступны ли намъ такія сужденія (въ глазахъ Фихте этотъ во-
просъ достаточно уже выясненъ Кантомъ) и на характерѣ ихъ
достовѣрности 3), Фихте' сосредоточиваетъ все свое вниманіе на
томъ, каково отношеніе между этими сужденіями.
Наука должна представлять изъ себя нѣчто единое, цѣлое 4).
Она есть нѣкоторое единство: совокупность сужденій, связанныхъ
въ единство. Она имѣетъ'систематическую форму 5); каждое изъ
сужденій, входящихъ въ ея составъ, занимаетъ въ цѣломъ, во
всей наукѣ, извѣстное опредѣленное положеніе, становится къ
цѣлому въ извѣстное отношеніе ®). Это отношеніе есть отно-
шеніе достовѣрности ,): черезъ эту связь съ цѣлымъ—каждое
Сужденіе получаетъ свою достовѣрность. Достовѣрныхъ знаній
вообще немного и средствомъ расширить и упрочить познаніе
является «сравненіе» или сопоставленіе недостовѣрныхъ утвер-
жденій съ достовѣрными 8), въ результатѣ котораго оказывается
возможнымъ перенести на первыя — достовѣрность, присущую
послѣднимъ. Но такъ какъ наука должна быть скована въ един-
ство, то каждое сужденіе, входя въ науку, должно получать
свою достовѣрность отъ одного, единаго достовѣрнаго сужде-
нія, посредствомъ связующаго сопоставленія 9). Это единое выс-
шее, или основное сужденіе, «Сгппсізаіх», имѣетъ свою досто-
вѣрность само по себѣ *°), внѣ или «до» всякой связи съ дру-
гими 11). Достовѣрность его не обосновывается въ данной наукѣ,
*) ЫеЬег сіеп Ве^гіЕ. 8. 4, 5.
2) Срв. развѣ только ІІеЬегйеп Ве§гіЕ. 8. 19. зо.Ѵ/гзкепзсИаЙзІеЪге. 8.4, 406.
3) Срв. ІІеЬег <1еп Ве§гій.8. 25. ІѴізаепзсЪаЙзІеЬге. 8. 208, 279, 280, 296, 302.
4) СеЬег <1еп Ве§гіЕ. 8. 6.
5) ІІеЬег йеп Ве^гіЕ. 8. 4, 17, 35.
?) ЫеЬег <1еп Ве§гіЕ. 8. 6.
") ІіеЬег йеп Ве^гіЕ. 8. 7, 8.
8) С’еЬег гіеті Ве§гі(Г. 8. 5.
9) ІІеЬег <1еп Ве^гіЕ 8. 6, 7, 7, 8.
10) б’еЬег йеп ВецгіЕ. 8. 8.
**) ІІеЬег йеп Ве^гіЕ. 8. 7, іо.
3.4; .лт/. »;ѵ и - ’ /.Ч‘. 6в.,.‘ и л ь и и ъ.
,н® сама, обосновываетъ въ ея предѣлахъ всякую другую досто-
вѣрнѳсть. Это основное сужденіе не только едино, но и един-
ственно, ибо, другое сужденіе, которое было бы въ предѣлахъ
данной науки тоже самодостовѣрнымъ—нарушало бы единство
цѣлаго и слѣдовательно/упраздняло бы науку *). Основополо-
женіе безусловно, вполнѣ (всЫесЬіЬіп) достовѣрно 2), и связь,
черезъ которую оно сообщаетъ достовѣрность другимъ сужде-
ніямъ, состоитъ въ томъ, что его достовѣрность требуетъ или
предполагаетъ достовѣрность рядомъ стоящаго сужденія В, до-
стовѣрность В—предполагаетъ достовѣрность С и такъ далѣе 8).
’іакимъ образомъ всѣ сужденія стоятъ въ извѣстной лѣстнице-
образной или цѣпной зависимости другъ отъ друга, въ одномъ
ряду, завершающемся самодостовѣрнымъ основоположеніемъ, и
это придаетъ наукѣ ея систематическую форму..
Во всякой наукѣ есть основоположеніе, въ ея предѣлахъ са-
модостовѣрное, но подлежащее обоснованію за ея предѣлами,
въ особой наукѣ—наукоученіи. Въ наукоученіи долженъ быть
оправданъ и методъ, которымъ размножаются достовѣрныя
утвержденія въ простыхъ наукахъ. Наукоученіе есть наука о
наукѣ вообще 4), наука, обосновывающая форму и содержаніе
всякой науки. Въ логическомъ соотношеніи—понятіе науки есть
родовое понятіе, понятіе наукоученія—видовое. Въ трансценден-
тальномъ соотношеніи—наукоученіе есть основа, а наука есть
обоснованное: наука обосновывается, какъ схема систематиче-
скаго знанія,—-въ самомъ осуществленіи, построеніи наукоуче-
нія, и затѣмъ наполняется новымъ, подчиненнымъ содержаніемъ,
за предѣлами послѣдняго. И вотъ, въ качествѣ науки, науко-
ученіе есть совокупность достовѣрныхъ утвержденій, связанныхъ
трансцендентальной связью обоснованія съ однимъ общимъ, до-
стовѣрнымъ ап зісЬ, въ предѣлахъ наукоученія (и слѣдовательно
уже безусловно нигдѣ) недоказуемымъ основоположеніемъ. Въ
качествѣ же науки, рѣшающей вопросъ о возможности всякой
науки, наукоученіе получитъ слѣдующее развернутое опредѣ-
леніе: наукоученіе имѣетъ цѣлью показать въ формѣ совокуп-
*) ІЯеЬег сіеп Ве^гіГГ. 5. 8.
2) б’еЬег гіеп Ве§гіЯ. 5. 7.
8) ІЯеЬег йеп Ве^гій'. 8. 7, 9.
*) ІЗеЬег сіеп Ве§гііТ. 8. и, 14.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 15
ности достоверныхъ сужденій, связанныхъ трансцендентальной
связью обоснованія съ однимъ, общимъ, достовернымъ «ап ьіск»,
безусловно нигдѣ недоказуемымъ (вполнѣ самоочевиднымъ) осно-
воположеніемъ,—какъ возможна вообще такая совокупность
сужденій. Картина очевидно слагается такъ: есть въ наукоуче-
ніи одно верховное основоположеніе; оно достоверно вполне,
безусловно, само по себе, оно—самоочевидно. Отъ него получаютъ
свою достоверность, одно черезъ другое, целый рядъ утвержде-
ній; все они—суть члены наукоученія. Далѣе, каждое изъ этихъ
утвержденій является въ свою очередь основоположеніемъ для
новой науки, каждое въ свою очередь, порождаетъ новый радъ
достоверныхъ утвержденій.. Такимъ образомъ основоположеніе
наукоученія есть какъ бы великая трансцендентальная праматерь,
всѣхъ научныхъ, достоверныхъ утвержденій. Оно содержитъ
въ себе ту матерію 1), изъ которой вырастаетъ или добывается
содержаніе наукоученія и всехъ наукъ; установленіе его есть
установленіе научной матеріи вообще. Развитіе же изъ него
наукоученія есть установленіе научной формы, т.-е. трансцен-
дентальнаго метода, установленіе, которое тѣмъ самымъ есть и
обоснованіе метода; ибо обосновать или доказать трансценден-
тальный методъ—значитъ, въ устахъ Фихте, «показать, какъ онъ
примѣняется», обнаружить его примѣненіе, его пригодность, его
значеніе и сущность — черезъ использованіе его въ предѣлахъ,
самого наукоученія. Такимъ образомъ будетъ рѣшенъ вопросъ
о возможности науки вообще.
При такомъ пониманіи скелета Наукоученія бросается въ глаза-
то обстоятельство, что ©но дѣйствительно являетъ намъ гран-
діозную по замыслу попытку чисто трансцендентальнаго построе-
нія теоріи познанія. Трансцендентальный вопросъ въ гносеологіи
есть вопросъ о познавательной цѣнности, достовѣрности утвер-
жденій. Чисто трансцендентальное трактованіе этого вопроса,
имѣетъ въ виду систематическое вскрытіе критеріевъ цѣнности
и достовѣрности утвержденій, безъ привнесенія вопроса о тѣхъ
психологическихъ условіяхъ (индуктивно добываемыхъ, или изъ
понятій построяемыхъ), которыя необходимы для эмпирической-
реализаціи науки; точнѣе, вопросъ о сущности и содержаніи
познавательныхъ состояній души, о- познаніи, какъ душевномъ
>) ІіеЬег сіеп. Ведгій'. 8. и.
7336 ' и. и л ь и н ъ.
состояніи, можетъ и долженъ быть привлеченъ: безъ интро-
спективнаго, предварительнаго анализа нельзя подойти къ
«трансцендентальному», какъ таковому, ибо оно дано намъ
прежде всего въ колыбели психическаго, въ сраіценности и
многообразіи душевныхъ процессовъ. Но въ разрѣшеніи своемъ
трансцендентальная проблема не связана съ судьбами и путями
психологическаго анализа: разрѣшеніе ея не сообразуется съ
рѣшающимъ голосомъ факта, не опредѣляется имъ, не добы-
ваетъ его индуктивно и не постулируетъ его въ дедуктивномъ
построеніи. Согласно такому опредѣленію, у Фихте обнару-
живается замыселъ создать чисто трансцендентальную теорію
науки и прежде всего наукоученіе. И какія бы поправки ни
хотѣлось внести въ самую конструкцію трансцендентальнаго
скелета наукоученія,— остовъ его, въ изложенномъ нами видѣ,
долженъ быть охарактеризованъ какъ чисто трансцендентальный.
Идея субъекта, идея «ІсЬ» и является той основой, формулируя
которую въ видѣ сужденія, Фихте устанавливаетъ верховное осно-
воположеніе. Взятая въ этомъ трансцендентальномъ разрѣзѣ, идея
ІсЬ предстаетъ, слѣдовательно,, въ видѣ того высшаго утвержде-
нія, отъ коего получаютъ свою достовѣрность всѣ остальныя
научныя утвержденія. Оно сообщаетъ ее ряду утвержденій въ
•предѣлахъ наукоученія; каждое изъ утвержденій является въ
свою очередь основоположеніемъ для другихъ наукъ, и такъ
постепенно вырастаетъ трансцендентальное древо научной си-
стемы. Связь между утвержденіями наукоученія такова, что
•гибель или выбытіе изъ строя одного изъ нихъ влечетъ за со-
бой гибель всей эскадры утвержденій и основоположеній. Каза-
лось бы, что можетъ быть легче, чѣмъ погубить такую зыбкую
совокупность? Но эта легкость оказывается иллюзорной. При
ближайшемъ разсмотрѣніи обнаруживается, что борьба съ этой
системой должна быть начата непремѣнно съ верховнаго осно-
воположенія. Ибо каждое изъ сужденій,' опосредствованныхъ
въ своей достовѣрности, заявляетъ отказъ и отводъ, ссылаясь на
свое чрезвычайно тѣсное родство съ предшествующимъ. Это род-
ство обнаруживается каждый разъ, и каждый разъ заставляетъ
критика или противника спуститься на ступень ниже, и такъ
до тѣхъ поръ, пока онъ не опустится въ послѣдній разъ и не
вступитъ въ лоно высшаго основоположенія. Но — здѣсь вы-
ясняется, что преодолѣть этого основоположенія нельзя. Ибо
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 17
преодолѣть—значитъ показать неосновательность, необоснован-
ность чего-нибудь; а какъ возможно показать неосновательность
того, что не имѣетъ основаній, не ищетъ ихъ и не нуждается
въ нихъ? Верховное основоположеніе должно быть, по убѣжде-
нію Фихте, самоочевиднымъ и безосновнымъ, ибо не признавать
этого—значитъ впадать въ релативизмъ и строить систему безъ
абсолютной достовѣрности, довольствуясь истиной относитель-
ной, опосредствованной, и • тѣмъ самымъ примиряться съ тѣмъ,
что знаніе останется «ѵбііі^ §гип<11о5» *). Отъ этого верховнаго
основоположенія, думаетъ Фихте, нельзя отвлечься, оно со-
провождаетъ всякое знаніе, оно содержится во всякомъ позна-
ніи, и всякое знаніе его предполагаетъ ^). Оно достовѣрно по-
тому, что достовѣрно; потому, что оно само себѣ равно; и все,
что достовѣрно, достовѣрно потому, что достовѣрно это .осно-
воположеніе * 2 3 4 * *). Оно самодовлѣюще. Поэтому Фихте и не при-
водитъ никакихъ доказательствъ въ пользу его вѣрности и ограни-
чивается указаніемъ его, какъ завернутаго въ видѣ предпосылки
въ каждомъ сужденіи и утвержденіи *). Вмѣсто доказательства
онъ ссылается только на одно соображеніе, открыто признавая
въ немъ наличность логическаго круга, впрочемъ, по его мнѣнію,
неизбѣжнаго. Именно: если формулируемое имъ основоположе-
ніе—есть дѣйствительно искомое абсолютное утвержденіе, то
въ познаніи нашемъ возможна единая система; и наоборотъ:
такъ какъ единая система знанія должна существовать, а изъ
этого основоположенія дѣйствительно построяется нѣкоторая
система знанія, то эта «нѣкоторая» система и есть единая, иско-
мая; и слѣдовательно, найденное основоположеніе—абсолютно 8).
Можно, однако, не сомнѣваться, что корень самодостовѣрности
основоположенія лежитъ у Фихте не въ этомъ и вообще не
въ такихъ якобы раціоналистическихъ соображеніяхъ. Фихте по
всей природѣ своей имѣлъ достаточно философской смѣлости
для того, чтобы остановиться на открытой и увѣренно исповѣ-
дуемой интуиціи, и именно этотъ интуитивистическій уклонъ
его и давалъ Гегелю впослѣдствіи поводъ иронизировать надъ
*) Ь’еЬег йеп Ве§гіГЕ. 8. 39.
2) беЬег деп Ве^гіЯ. 8. 18.
3) беЬег йеп Ве^гій". 8. і8.
4) УѴІ88еп5с1іаЙ8ІеЬге. 8. 5—8.
8) бІеЬег <1еп Ве§гіІГ. 8. 38, 39. ХѴіззепзсІіаЙзІеЬге. 8. 191.
Вопросы философіи, кн. іи. 2
18 и. и ль инъ.
тѣми «увѣреніями» и «завѣреніями», съ которыми. Фихте при-
ходилось обращаться къ читателю. Фихте въ дѣйствительности
настолько былъ проникнутъ увѣренностью въ правильности своего
пути и въ вѣрномъ обрѣтеніи верховнаго основоположенія, что'
говорилъ не разъ съ пренебреженіемъ о тѣхъ, кто не захочетъ
признать найденной имъ самоочевидности1), и однажды выска-
зался прямо въ томъ смыслѣ, что открытое имъ Наукоученіе,—
не въ данномъ имъ, или какомъ-либо иномъ возможномъ изложеніи,
но по содержанію и существу своего основоположенія и своего
хода—никогда и никѣмъ не можетъ быть опровергнуто 2).
Отмѣтимъ еще. разъ трансцендентальную природу верховнаго
основоположенія прежде, чѣмъ перейти отъ замысла къ вы-
полненію. Итакъ: оно есть сужденіе или утвержденіе, ибо оно
входитъ въ науку; наука же есть совокупность сужденій. Это
есть достовѣрное сужденіе, ибо оно входитъ въ науку; а наука
есть совокупность достовѣрныхъ сужденій. Это есть основопо-
ложеніе и потому оно самодостовѣрно; какъ основоположеніе
наукоученія, оно безусловно достовѣрно, самоочевидно. Въ
предѣлахъ наукоученія это самоочевидное сужденіе единственно,
въ своей функціи и своихъ свойствахъ, хотя не во всѣхъ. Ему
обще съ другими сужденіями то, что и они суть сужденія, что
и они достовѣрны, что и они суть члены наукоученія, общей
имъ всѣмъ науки; наконецъ, что и они всѣ суть въ извѣстномъ
отношеніи—основоположенія. Его отличаетъ отъ нихъ характеръ
достовѣрности: достовѣрность другихъ сообщается имъ въ пре-
дѣлахъ наукоученія; достовѣрность же его — утверждена сама
по себѣ, т.-е. въ предѣлахъ наукоученія не доказуется. Его
отличаетъ отъ нихъ—его положеніе: всѣ другіе связаны транс-
цендентальной связью именно съ нимъ, однимъ, общимъ для
нихъ всѣхъ, ради полученія отъ него достовѣрности; оно же
отъ нихъ достовѣрность свою не получаетъ. Наконецъ, его от-
личаетъ отъ нихъ компетенція: каждое изъ другихъ сообщаетъ
достовѣрность сужденіямъ въ предѣлахъ низшихъ наукъ, оно
же сообщаетъ достовѣрность имъ самимъ въ предѣлахъ науко-
ученія и черезъ нихъ всѣмъ остальнымъ повсюду. Таковы §еппя-
ргохітпт и бійегепгіа зресійса верховнаго основоположенія.
*) ІіеЬег деп Ве§гіП. 8. 39. УѴіззепзсЪаЙ^ІеЬге. 8. 125 Апт..-
2) Ѵѵ7І55еп5сЬайз1ёЬге. 8. 274—275.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 19
Наукоученіе является такимъ образомъ систематическимъ,
цѣлостнымъ единствомъ. Въ немъ необходимъ каждый членъ,
но въ немъ нѣтъ и лишнихъ членовъ. Это поистинѣ совер-
шенное единство, тотальность. Каждая часть его и все оно въ
цѣломъ до такой степени тѣсно связаны съ верховнымъ осно-
воположеніемъ, что если оно дано, то и все наукоученіе дано *).
Наукоученіе есть лишь развитіе, деволюція того, что заложено,
завернуто, инволюировано въ его основоположеніи. Въ содержа-
ніи перваго основоположенія лежитъ содержаніе всего науко-
ученія, всѣхъ наукъ, всякое научное содержаніе * 2). И то, что
относится къ наукоученію, должно быть развито до конца изъ
этого содержанія. Верховное основоположеніе должно быть
исчерпано въ наукоученіи, и это будетъ означать, что науко-
ученіе охватило все возможное познаніе въ его основахъ 3).
Признакомъ исчерпанности основоположенія является такое
положеніе дѣлъ, при которомъ всѣ остальныя сужденія науко-
ученія ведутъ къ нему, а оно неизбѣжно ведетъ къ нимъ 4). И
тогда нельзя вывести уже больше ни одного сужденія въ пре-
дѣлахъ наукоученія; это выражается въ томъ, что послѣднимъ
звеномъ его оказывается то самое основоположеніе, которое по-
служило отправнымъ пунктомъ 5). Послѣдняя ступень совпа-
даетъ тогда съ первой и начальное утвержденіе тождественно съ
конечнымъ. Завершенность есть характерный и отличительный
признакъ наукоученія; другія науки могутъ развиваться безко-
нечно, ибо онѣ не возвращаются къ своему основоположенію 6).
Наукоученіе есть самодовлѣющій, внутри себя замкнутый и за-
вершенный кругъ; трансцендентальное кольцо основоположеній,
въ себѣ самомъ несущее источникъ своей силы и свое содер-
жаніе, которое можетъ быть связано только съ такой формой,
свою форму, которая можетъ быть связано только' съ такимъ
содержаніемъ, ибо содержаніе въ немъ неотрывно отъ формы ’);
оно внутренно закончено, какъ вѣнокъ съ сошедшимися кон-
*) беЬег сіеп ВсдгіГГ. 8. 34, 35.
2) С’еЬег сіеп Ве^гіГГ. 8. 23.
3) ЫеЬег <Іеп Ве§гі(Т. 8. 34.
4) б’еЬег деп Ве^гіГГ. 8. 34.
8) ІІеЬег деп Ве^гіЕ 8. 35.
6) беЬег сіеп Ве^гіГГ. 8. 36.
Э ІІеЬег сіеп Ве^гіЕ 8. 23, 45 ипсі апсіеге.
2*
20
и. ильинъ.
цами, и внѣшне завершаетъ теорію науки, какъ вѣнецъ, сво-
дящій все къ себѣ.
Наукоученіе, задуманное Фихте и очерченное въ его пер-
вомъ гносеологическомъ трактатѣ предстанетъ передъ нами въ
такомъ видѣ при томъ условіи, если отвлечься въ изложеніи
его отъ цѣлаго ряда проблемъ и соотвѣтственно опредѣленій,
добавленій, разъясненій и отдѣльныхъ выраженій, къ анализу
которыхъ мы впослѣдствіи обратимся. Отсюда уже ясно, что
чисто трансцендентальная теорія познанія образуетъ лишь одну
сторону наукоученія, которую можно при извѣстномъ желаніи
выдѣлить изъ общаго потока мысли, но которая на самомъ
дѣлѣ тѣсно сплетена съ другими сторонами и отвѣтвленіями.
По отношенію къ идеѣ субъекта это выражается прежде всего
въ томъ, что содержаніе ея получаетъ нѣкоторое новое значеніе.
Какъ бы ни опредѣлялись трансцендентальная сущность и си-
стематическое положеніе извѣстной идеи,—идея остается идеей,
т.-е. сохраняетъ значеніе мысли или обособленно мыслимаго
«логическаго» содержанія, сущность котораго можетъ быть, ко-
нечно, развернута въ видѣ сужденія или утвержденія. Связь
этого утвержденія съ другими утвержденіями есть связь мысли
съ мыслью, т.-е. одного логическаго момента съ другимъ «логи-
, ческимъ» моментомъ, и, слѣдовательно, связь сама по себѣ, тоже
«логическая». При этомъ она устанавливается, конечно, для рѣ-
шенія трансцендентальной проблемы, для «размноженія» досто-
вѣрныхъ утвержденій, — и въ результатѣ возникаетъ трансцен-
дентальная симфонія логическихъ моментовъ. У Фихте дѣло
далеко не ограничивается этимъ, ибо содержаніе идеи субъекта
получаетъ у него значеніе какъ бы нѣкотораго зеркала, ото-
бражающаго въ себѣ извѣстную реальность. Въ идеѣ субъекта—
мыслится самый «субъектъ»; этотъ «субъектъ» есть реальное
начало, есть нѣчто сущее; идея «ІсЬ» есть идея о нѣкоторомъ
бытіи, о бытіи первоначальномъ, абсолютномъ, лежащемъ въ
основѣ міра такъ же, какъ первое основоположеніе лежитъ въ
основѣ наукоученія. «ІсЬ», «Я» — это не только понятіе или со-
кращенная формула перваго основоположенія, но еше и абсо-
лютная, верховная реальность. И вотъ, одной изъ самыхъ за-
мѣчательныхъ и, въ то же время, наиболѣе затрудняющихъ по-
ниманіе философіи Фихте особенностей, является то, что на
протяженіи всего второго и притомъ основного трактата, онъ
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 21
до извѣстной степени забываетъ о томъ трансцендентальномъ
замыслѣ, который мы только что охарактеризовали, и погру-
жается всецѣло въ- описаніе нѣкотораго внѣвременнаго процесса,
ведущаго свое начало отъ извѣстнаго пункта и имѣющаго вер-
нуться опять къ нему; этотъ пунктъ называется ІсЬ, но является
не идеей и основоположеніемъ, а абсолютно-реальнымъ началомъ.
Дѣло въ томъ, что идеѣ «ІсЬ» соотвѣтствуетъ нѣкоторая реаль-
ность, отображенная и закрѣпленная въ ней, и это само по
себѣ является новымъ и въ высшей степени важнымъ добавле-
ніемъ къ ученію о трансцендентальномъ основоположеніи. Въ
самомъ дѣлѣ, за содержаніемъ основоположенія могло и не
скрываться ничего «реальнаго»; конечно, не въ томъ смыслѣ,
чтобы это основоположеніе ни въ какомъ смыслѣ и даже въ
конечномъ счетѣ не имѣло никакого отношенія ни къ чему ре-
альному или представляло изъ себя пустой и праздный вымы-
селъ фантазіи гносеолога, — но въ томъ смыслѣ, что это осно-
воположеніе, сохраняя свое содержаніе и свое значеніе, могло
бы и не имѣть отношенія къ какому-нибудь особому, именно
ему соотвѣтствующему и имъ скопированному, болѣе или менѣе
адэкватно въ немъ выраженному реальному началу, будь то «часть»
или «кусокъ» реальнаго міра, или же вся совокупность реаль-
наго въ цѣломъ. Иными словами: основоположеніе наукоученія
могло бы быть основоположеніемъ и имѣть свое «идеальное»,
«логическое» содержаніе, и не будучи копіей съ «противопо-
ставленной» ему и отличной отъ него нарочитой реальности. У
Фихте же дѣло обстоитъ именно такъ.
Съ этой новой точки зрѣнія все наукоученіе и вмѣстѣ съ
нимъ идея субъекта получаютъ новое значеніе, которое мы до
сихъ поръ условно и, пожалуй, искусственно *) отдѣляли отъ
трансцендентальной стороны ученія. За ними сначала вскры-
вается реальная почва, реальный субстратъ, на которомъ они ба-
зируютъ, а затѣмъ этотъ реальный субстратъ перетягиваетъ весь
интересъ къ себѣ и на себя, выдвигается впередъ и вытѣсняетъ
*) У Фихте, особенно въ трактѣ „Ъ'еЬег деп Ве^гііГ <іег ’ѴѴіззепзсЬаЫеІіге'1,
есть цѣлый рядъ чисто трансцендентальныхъ опредѣленій и формулъ, кото'
рыя .свободны отъ сращенія идеальнаго съ реальнымъ. Эти-то опредѣленія
и даютъ основаніе выдѣлить всю трансцендентальную сторону замысла, и
операція такого выдѣленія не требуетъ ни большихъ натяжекъ, ни особой
искусственности.
22 и. и л ь и н ъ.
незамѣтно сторону логическую, сторону идеи. И если въ пер-
вомъ изъ разбираемыхъ трактатовъ («ИеЬег сіеп Ве^гііГ сіег \Ѵіз-
5еп8сЬаЕі8ІеЬге») трансцендентальная сторона наукоученія стоитъ
на первомъ планѣ, то во второмъ трактатѣ («Сгипс11а§е сіег еѣ-
ааттгеп \ѴІ88еп8сЬаЕг8ІеЬге») эта сторона блѣднѣетъ, становится
подобна тѣни и иногда вполнѣ поглощается реальной стороной
построенія. Въ этомъ Фихте, можетъ быть, платитъ дань тому
исконному философскому вѣрованію, въ силу котораго вся-
кому понятію, всякой идеѣ, всякой мысли—соотвѣтствуетъ нѣчто
реальное, нѣкоторый субстратъ, болѣе или менѣе адэкватно
выраженный въ содержаніи этого понятія, —- реальный предметъ,
являющійся его необходимымъ коррелятомъ.
Согласно постоянно возвращающимся повтореніямъ, разъясне-
ніямъ и добавленіямъ самого философа — наукоученіе имѣетъ
дѣло съ человѣческимъ познаніемъ, съ нашимъ познаніемъ. Под-
твержденіе этому можно найти буквально на каждой страницѣ.
При этомъ отношеніе наукоученія къ человѣческому познанію
таково, что оно должно исчерпать его въ его основныхъ зако-
нахъ 1), или, какъ Фихте еще выражается—способахъ дѣйствія 2),
дѣйствіяхъ3). «Въ наукоученіи», говоритъ онъ, «содержится
все возможное человѣческое знаніе» 4); «объектомъ наукоуче-
нія является система человѣческаго знанія; оно имѣется неза-
висимо отъ науки о немъ, но устанавливается ею въ система-
тической формѣ» “). «То, что существуетъ независимо отъ
науки въ человѣческомъ духѣ, мы можемъ назвать также его
актами (Напсііппдеп). Они-то и суть то нѣчто (сіаа \Ѵа$), что
имѣется налицо; они совершаются извѣстнымъ опредѣленнымъ
образомъ; по этому опредѣленному образу одинъ актъ отли-
чается отъ другого; а это и есть то, какимъ образомъ су-
ществуетъ указанное нѣчто (<1а8 \Ѵіс). Итакъ, въ человѣческомъ
духѣ имѣется первоначально, до нашего знанія, содержаніе и
форма, и то и другое находится въ неразрывной связи; каждый
актъ «совершается опредѣленнымъ образомъ по извѣстному за-
*) ІіеЪег сіеп Версій. 8. 54 Апт., 25 и. а.
2) ІІеЬег іеп Ве^гій. 8. 52, 53.
3) ѴеЪег <1еп Ве^гій. 8. 52, 3, Ѵ/іззепзсйаЙзІекге. 8. 167.
а) ГІеЪег сіеп Версій. 8. 36 Апт., 40.
3) бІеЬег <1еп Ве^гій. 8. 50.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 23
кону и этотъ законъ опредѣляетъ актъ» *) «Совсѣмъ не нужно,
“чтобы эти акты дѣйствительно находились (ѵогкошшеп) въ на-
шемъ духѣ одинъ за другимъ во временной послѣдовательности,
въ той систематической формѣ, въ которой они будутъ выве-
дены, какъ стоящіе въ зависимости другъ отъ друга: такъ
-чтобы, напримѣръ, тотъ, который содержитъ всѣ подъ собою (аііе
ппгег зісЬ Газві) и даетъ высшій и наиболѣе всеобщій законъ,—
находился бы первымъ, за нимъ тотъ, который содержитъ подъ
•собою меньшее число, и т: д.; далѣе отсюда совсѣмъ не слѣ-
дуетъ, что всѣ они находятся въ чистомъ и несмѣшанномъ
видѣ»...* 2). «То, что устанавливаетъ наукоученіе, есть помыслен-
ное и выраженное въ словахъ утвержденіе; то въ человѣче-
скомъ духѣ, чему соотвѣтствуетъ это утвержденіе, есть нѣко-
торый актъ духа, который самъ по себѣ совсѣмъ, не долженъ
бы былъ необходимо мыслиться. Этому акту не должно пред-
посылаться ничего, кромѣ того, безъ чего онъ не былъ бы
возможенъ какъ актъ; и это предпосылается не молча, но со-
ставляетъ задачу наукоученія, именно: установить это отчетливо
и опредѣленно и притомъ въ качествѣ тою, безъ чего актъ
былъ бы невозможенъ» 3). «Изображенное и изображеніе на-
ходятся въ двухъ различныхъ рядахъ» 4). «Я», какъ философ-
ствующій субъектъ, есть безспорно лишь нѣчто представляющее;
но «Я», какъ объектъ философствованія, могло бы быть, ко-
нечно, чѣмъ-нибудь большимъ. Представленіе есть высшій и
абсолютно первый актъ философа, какъ такового; но абсолютно
первый актъ человѣческаго духа могъ бы быть, конечно, и дру-
гимъ 5 *). «Всѣ способы дѣйствованія интеллигенціи, которые
наукоученіе- должно исчерпать, доходятъ до сознанія только въ
формѣ представленія, лишь постольку и такъ, поскольку и какъ
они представляются» ®). «Мы не законодатели человѣческаго
духа, но прагматическіе исторіографы его» 7). Наукоученіе есть
«изображеніе» «системы человѣческаго духа» 8). Наукоученіе
*) ЪеЬег сіеп Ве^гііГ. 8. 50, 5г.
2) ЪеЬег йеп Ве^гіЯ 8. 51.
3) ЪеЬег сіеп Ве^гіЯ 8. 64.
4) ЪеЬег сіеп Ве^гій'. 5. 65.
•®) Ъ'еЬег сіеп Ве^гіЯ 8. 65.
«) ЪеЬег сіеп Ве^гіЯ 8, 66.
') Ъ'еЬег сіеп Версій 8. 62. ХѴІБзепзсІіаЫеЬге. 8. 186.
®) Ъ'еЬег сіеп Вс^гіЯ 8. 6о.
устанавливаетъ необходимые акты или способы дѣйствованія
интеллигенціи *), поднявъ ихъ въ сознаніе посредствомъ акта
осознанія * 2).
Такимъ образомъ, передъ нами два ряда, гізъ соотношенія-
которыхъ освѣщается сущность наукоученія: рядъ реальный и
рядъ идеальный. Въ реальномъ ряду лежатъ необходимые акты
человѣческаго духа; эти акты4 существуютъ въ человѣческомъ
духѣ независимо отъ науки и такъ сказать «до» нашего знанія^
въ нихъ есть содержаніе и форма, стоящая въ неразрывной
связи; они подчинены закономѣрности. Здѣсь «Я» есть объектъ
философствованія, абсолютно первый актъ человѣческаго духа,
который доходитъ до сознанія лишь постольку, поскольку пред-
ставляется и который есть нѣчто большее, чѣмъ простое пред-
ставленіе философствующаго субъекта. Въ цѣломъ этотъ рядъ
актовъ представляетъ реальный объектъ, познаваемый и изобра-
жаемый наукоученіемъ.
Само же наукоученіе образуетъ другой рядъ, рядъ мысли,,
рядъ идеальный, въ которомъ реальный рядъ актовъ познается,
очищается, прагматически «бытописуется», закрѣпляется въ
формѣ сужденій и основоположеній и устанавливается въ си-
стематической формѣ. Въ этомъ ряду лежатъ уже не акты, а
помысленныя и выраженныя въ словахъ утвержденія; чтобы по-
пасть въ этотъ рядъ, реальные акты должны быть подняты въ
сознаніе и для этого необходимъ особый актъ интеллигенціи,,
не принадлежащій уже къ «тѣмъ» актамъ—актъ осознанія 3). Но
этотъ актъ,—какъ и слѣдовало ожидать въ такой обычной-
схемѣ познанія,—мѣняетъ радикальнымъ образомъ то содер-
жаніе, которое онъ въ себѣ преломляетъ: вмѣсто реальнаго дѣй-
ствія—въ немъ имѣется лишь сознаніе, «.представленіе» о реальномъ
дѣйствіи, вмѣсто акта духа—тезисъ наукоученія. Правда, дедукція,
наукоученія можетъ точно и вѣрно выразить и систематизиро-
вать эти акты; она можетъ и должна вывести изъ своего верховнаго-
основоположенія такіе тезисы, которые «изобразятъ» «систему
человѣческаго духа»; она установитъ для каждаго акта лишь
то, что онъ необходимо предпосылаетъ, какъ. актъ. Словомъ,
наукоученіе явится не только вѣрнымъ зеркаломъ реальнаго-
*) ІІеЬег сіеп Ве§гіЕГ. 5. 53, 54, 55, 56.
2) беЬег сіеп Ве^гіЯ. 5. 52.
3) беЬег сіеп Верій. 5. 52.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 2І>
X
ряда, но зеркаломъ, усовершенствованно изображающимъ этотъ,
другой рядъ. И все же схема, противопоставляющая реальный,
объектъ идеальному, познающему началу, оказывается налицо;.
ІсЪ реальнаго ряда, субъективное въ человгъческомъ духѣ—проти-
востоитъ ІсЪ идеальнаго ряда, идеѣ о субъективномъ въ науко-
ученіи. Мы могли бы даже сказать нѣчто больше: оба «Я» не
совпадаютъ и по внутреннему содержанію, ибо «Я» реальное есть,
какъ говоритъ Фихте, нѣчто большее, чѣмъ «Я» идеальное,—абсо-
лютно-первый актъ человѣческаго духа не совпадаетъ по содер-
жанію съ абсолютно-первымъ актомъ философствующаго сознанія.
Далѣе, какъ указано выше, идеальное не только отличается
отъ реальнаго и противополагается ему, но вслѣдъ за этимъ,
побѣдоносно вытѣсняется послѣднимъ, и это обнаружится съ
полнѣйшей наглядностью, какъ только мы обратимся отъ за-
мысла къ выполненію.
Почти на всемъ протяженіи Наукоученія встрѣчаются мо-
менты, когда бываетъ крайне затруднительно рѣшить вопросъ,,
о чемъ, въ сущности, идетъ рѣчь: о реальныхъ актахъ или о
логическихъ утвержденіяхъ; о субъективномъ началѣ человѣ-
ческаго духа или объ идеѣ субъективнаго, развернутой въ осно-
воположеніе; о «Я» реальномъ, абсолютномъ актѣ человѣче-
скаго духа, или «Я» идеальномъ, формулирующемъ этотъ актъ въ
сознаніи. Мы знаемъ, что согласно первоначальному замыслу
(видоизмѣненному, правда, уже и въ первомъ трактатѣ) рѣчь
должна бы идти только о вторыхъ членахъ этихъ противопостав-
леній; но это не можетъ помочь намъ выйти изъ затрудненія. Мы
видимъ, что все наукоученіе не посвящено, въ сущности говоря,
дедукціи категорій, какъ слѣдовало бы ожидать, и не содер-
житъ системы основоположеній, какъ можно было бы надѣяться,
а работаетъ надъ «дедукціей» необходимыхъ актовъ человгъче-
скаго духа и ведетъ борьбу за ихъ систематическое изображе-
ніе. Правда, въ первой части Наукоученія, озаглавленной «Сгиші-
засяе (Іег ^езаштсеп А/ѴіззепзсЬайзІеЬге» *) дѣйствительно фор-
мулируются три основоположенія, образующія первую антиномію
и первое примиреніе, представляющія ту первую ступень діалек-
тической разорванности, изъ которой развивается дальнѣйшая
одиссея наукоученія, съ ея вѣчными порывами къ возсоедине-
*) 'ѴѴІ55еп5с1іаЙ5ІеЬге. 88. і—45.
ш ИЛЬИНЪ.
нію съ утраченной родиной и вѣчными неудачами, отпаденіями
и бѣдствіями новаго разрыва. Но и въ этихъ трехъ основопо-
ложеніяхъ сущность дѣла лежитъ совсѣмъ не въ логически-
идеальной сторонѣ дѣла, а въ реальной, не въ логическихъ
противорѣчіяхъ, а въ реальной борьбѣ; словомъ, не въ утвер-
жденіяхъ наукоученія, а въ скрывающихся за ними актахъ. Про-
слѣдить эту подмѣну въ деталяхъ черезъ все Наукоученіе могъ
бы только Обстоятельный комментарій; укажемъ лишь на нѣко-
торые наиболѣе характерные пункты.
Уже въ первой части Наукоученія центръ тяжести лежитъ не
столько въ дедукціи основоположеній, сколько въ обнаруженіи
• верховнаго и абсолютно перваго акта. Обнаруженіе начинается
съ сужденія «А І8Г А», которое всякій согласится допустить1).
Но затѣмъ отъ этого «факта эмпирическаго сознанія», совер-
шается переходъ къ тому, что лежитъ въ основаніи его и отъ
чего «совершенно нельзя отвлечься» 2). Подвигаясь впередъ ма-
ленькими, чуть замѣтными шагами, Фихте понемногу заставляетъ
читателя принять: что все, что допускается или «полагается»—
полагается въ «Я», самимъ «Я» 3); что то, что полагается въ
«Я»,—полагается дѣйствительно, то—есть 4); что въ основаніи
полаганія лежитъ нѣчто такое въ ІсЬ, что само себѣ тожде-
ственно ®);- что это самотождество «Я» есть основаніе всякой до-
стовѣрности, сама достовѣрность; что, слѣдовательно, это досто-
вѣрное самотождество, какъ таковое, самодостовѣрно есть, без-
условно есть 6); что оно лежитъ въ основаніи всею дѣйствованія
человѣческаго духа и образуетъ чистый характеръ его дѣятель-
ности''); и что, наконецъ, это самотождество въ «Я»—есть не
что иное, какъ само на себѣ основанное самополашніе субъекта,
т.-е. его абсолютное бытіе, состоящее въ его творческомъ са-
мополаганіи 8). Этотъ дѣйственный актъ (ТЬагЬагкіІипф и ле-
житъ въ основаніи всей дѣятельности человѣческаго духа.
*) ХѴівзепзсЬаЙзІеЬге. 8. 5.
2) ХѴІ85еп5сЬаГі8Іейге. 8 3.
3) \ѴІ55еп5сЬаЙ5ІеИге. 8. 4.
4) ХѴіззепзсІіаЙзІеИге. 8. 5.
8) \Ѵі85еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 5, 6.
8) \Ѵі88еп8сИаЙ5ІеЬге. 8. 6.
Э Ѵ/із8еп8сЬаГг5ІеЬге. 88. 7, 8.
®) ХѴіззепзсЬаЙБІеІіге. 88. 8—и.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 27
*
Всѣ эти разсужденія имѣютъ своей задачей, по выраженію
самого Фихте *), «незамѣтно» обнаружить въ сознаніи со раз-
суждающаго читателя необходимость признать абсолютно-реаль-
ное и абсолютно-активное начало «субъекта», какъ лежащее въ
основаніи прототипа всѣхъ сужденій—формулы закона тожде-
ства («А есть А»). По существу же дѣло сводится къ тому,
чтобы съ чувствомъ неизбѣжности и вынужденности, опуститься
отъ сужденія, какъ факта эмпирическаго сознанія—въ сферу
актовъ человѣческаго духа. И на этомъ пути особенно интере-
сенъ тотъ моментъ, въ который совершается переходъ отъ «по-
лаганія» къ «бытію», ибо вмѣстѣ съ этимъ переходомъ все на-
укоученіе какъ бы переводится на другіе рельсы, превращается
въ реальное «бытописаніе». Этотъ переходъ совершается три
раза. Одинъ разъ отъ полаганія чего то въ «Я»—къ дѣйстви-
тельности этого полаганія, къ дѣйствительному полаганію, къ
бытію въ «Я» * 2); другой разъ—отъ досгповѣрности самотожде-
ства къ его достовѣрному бытію; и въ третій разъ отъ самопо-
лаганія субъекта къ его абсолютному бытію. Мы можемъ отвлечься
отъ подробнаго анализа этихъ переходовъ. Для насъ важнѣе
всего то, что сфера идей и основоположеній незамѣтно замѣ-
няется сферой актовъ и реальностей; и въ этой замѣнѣ нема-
лую помощь оказываетъ философу многообразное значеніе по-
нятія «полаганія». Терминъ «8ещеп» означаетъ съ одной сто-
роны мысленное допугценіе, утвержденіе чего нибудь, сужденіе о
чемъ нибудь (отсюда «8аі2»-—утвержденіе, положеніе); съ дру-
гой стороны—полаганіе чего то, какъ реальнаго, созданіе нѣко-
торой реальности, реальное «утвержденіе» реальнаго момента.
Разсужденіе Фихте и замѣняетъ постепенно первое—вторымъ,
при чемъ какъ первое, такъ и второе сохраняютъ психологиче-
скій (въ томъ или иномъ значеніи) оттѣнокъ; постепенно «вво-
дится въ сознаніе», что всякое «мысленное» полаганіе «имѣетъ
въ своемъ основаніи-» реальное полаганіе и что всякое полаганіе,
какъ таковое, «имѣетъ въ своемъ основаніи» абсолютное, реальное
самополаганге субъекта.
Разъ спустившись въ эту завѣтную область абсолютныхъ
процессовъ въ человѣческомъ духѣ, Фихте выходитъ затѣмъ
’) АѴіззепзсйаЛзІеІіге. 8, 6.
2) ХѴіззепзсІіаГгзІеІіге. 88. 4—5.
28 и. и л ь и н ъ.
4
на логическую поверхность наукоученія лишь для того, чтобы
формулировать добытое—въ видѣ основоположенія. То, что онъ
добылъ—есть ТЬагЬапЛип^, абсолютный дѣйственный актъ;
основоположеніе есть лишь формула этого акта. И это поло-
женіе дѣла въ высшей степени характерно, ибо въ немъ инте-
ресъ совершенно передвинутъ съ идеальнаго ряда на реальный.
«Я» опредѣляется теперь, какъ абсолютный субъектъ, сущ-
ность котораго состоитъ въ полаганіи имъ самимъ себя,
какъ сушаго *). «Я» есть Я реальнаго ряда. Именно въ этомъ
значеніи субъектъ является интимнѣйшимъ центромъ наукоученія.
Это уже не идея, развернутая въ сужденіе и подвергающаяся
логическому анализу и синтезу; это—реальное начало, съ реаль-
ными свойствами и реальными функціями; оно участвуетъ въ
реальныхъ связяхъ, синтезахъ, соотношеніяхъ и т. д. И, не
касаясь еще характера этой реальности, мы можемъ сказать,
что трансцендентальная сторона наукоученія осложнилась тѣмъ
реальнымъ рядомъ, который вскрылся за нимъ, и что все науко-
ученіе получило отъ этого новый и притомъ чрезвычайно слож-
ный характеръ.
При такой точкѣ зрѣнія окажется вполнѣ понятнымъ, что тѣ
основныя антиноміи и тѣ распады, примиреніемъ и возсоеди-
неніемъ которыхъ занято все Наукоученіе, представляютъ изъ
себя не логическія противорѣчія, а реальныя противопоставленія.
Уже первыя два основоположенія: «Наз ІсЬ зеш игзргйп§ІісЬ,
зсЫесЬгЬіп зеіп еі§пез Зеіп» * 2), и «<1еш ІсЬ уѵіпі зсЫесЬгЬіп
епс§е§еп§езе(:2Г еіп ИісЬі-ІсЬ» 3),—нисколько не противорѣчатъ
другъ другу логически. Какъ непримиримость ихъ, такъ и по-
пытки ихъ примиренія—лежатъ въ реальномъ ряду; и въ дальнѣй-
шихъ разсужденіяхъ «Я» противостоитъ «Не Я», не какъ логиче-
ское—логическому, основоположеніе—основоположенію, но какъ
реальное—реальному4). Интересно отмѣтить, что Фихте, съ одной
’) Ѵ/ізаепзсЬайзІеЬге. 8. 9.
2) АѴіззеизсЬайзІеЬге. 8. и.
3, ХѴіззепгсІіайзІеЬге. 8. 19.
4) Это можно уяснить себѣ напр., изъ такого сужденія Фихте: «Іпзоіегц
йаз КісЬі-ІсЬ ^езеігг ізі, іві гіаа ІсЬ пісЫ "езеігг» (ѴД. 8. 22). Если бы ІсЬ и
ЫісЬі-ІсЬ имѣли чисто логическое значеніе, то можно было бы вторую,
обусловленную часть сужденія выразить только такъ:—«ізѣ пісііі йаз ІсЪ ^езеігі»
и тогда все сужденіе въ цѣломъ имѣло бы характеръ тождесловія. Логи-
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 29
стороны, характеризуетъ искомый синтезъ, какъ примиреніе двухъ
противоположныхъ понятій—«Я» и «Не-Я»,—черезъ обрѣтеніе
нѣкотораго, общаго имъ обоймъ признака *); съ другой стороны
онъ примиряетъ все время начала, реально противоположенныя
другъ другу и характеризующіяся тѣмъ, что они ограничимы,
дѣлимы, имѣютъ количество, что они—«біеіІЬаг», «срапсі-
гаі5ЕаЬі§» 2); эти начала имѣютъ различныя степени дѣятельности3 4)
и реальности, такъ, что чѣмъ больше дѣятельности въ одномъ,
тѣмъ меньше ея въ другомъ и наоборотъ; соотношеніе ихъ
подобно борьбѣ между свѣтомъ и тьмой *); это какъ бы два
противоположныя направленія въ дѣятельности, предполагающія
другъ друга 5), и синтезъ ихъ есть всегда переходный компромиссъ
борющихся сторонъ, взаимное ограниченіе двухъ реальностей.
Изъ всего этого ясно, что ІсЬ наукоученія есть, съ одной
стороны, логическое образованіе, т.-е. понятіе и сужденіе, съ
другой стороны—реальное начало, и что все Наукоученіе должно
быть понято и охарактеризовано, какъ несущее въ себѣ эти два
ряда. Соотношеніе этихъ двухъ сторонъ въ Субъектѣ и этихъ
двухъ рядовъ одного и того же хода мысли, далеко не всегда
можно выяснить съ полной отчетливостью. Иногда можетъ даже
прямо казаться, что «содержаніе» понятія о субъектп и «содер-
жаніе» абсолютнаго субъекта—подставляются взаимно и одно фи-
гурируетъ вмѣсто другого. Во всякомъ случаѣ логико - транс-
цендентальная сторона Наукоученія отходитъ во второмъ трак-
татѣ вполнѣ на задній планъ и мѣсто его занимаетъ реальный
рядъ—царство абсолютнаго субъекта. Къ ученію о послѣднемъ
мы и должны теперь обратиться.
3-
Отказъ отъ «абсолютнаго объекта», выполненный, хотя и не
осуществленный до конца героическимъ усиліемъ Канта, не могъ
чески—понятіе КісЬі-ІсЬ не сетъ понятіе Іей, и больше ничего; и «допуще-
ніе» перваго понятія совсѣмъ не исключаетъ возможности «допустить» на
ряду съ нимъ второе; напротивъ.
’) УѴіззепзсЬаІЫеІіге. 88. 29, 50, 47 и. а.
УѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 88. 24, 25, 26, 28.
3) УѴіззепзсЬаГізІейге. 8. 79.
4) УѴіззепзсЬаЙзІеЬге, 88. 76, 77, 165, ібб.
5) АѴіззепзсЬаЙзІейі-е, 8. 345.
•да И- ильинъ.
запереть и не заперъ для послѣдующихъ мыслителей всѣхъ вы-
ходовъ въ сферу абсолютнаго. Напротивъ, онъ только раскрылъ
для нихъ новую сферу метафизическаго утвержденія — сферу
«абсолютнаго субъекта», и переходъ къ этой новой области былъ
предуказанъ въ самой «Критикѣ», установившей ученіе о первен-
ствѣ и объ активности познающаго субъекта и намѣтившей
идею, о созерцающемъ мышленіи. Согласно этимъ живымъ ука-
заніямъ, воспринятымъ Фихте Старшимъ, субъектъ въ науко-
ученіи оказывается первѣе объекта; субъектъ объявляется сре-
доточіемъ активности; и, наконецъ, идеальная дѣятельность
субъекта утверждается, какъ ео ірьо реальная. Въ этихъ свой-
ствахъ своихъ и въ другихъ, тѣсно съ ними связанныхъ, субъ-
ектъ—абсолютенъ, и ученіе объ абсолютномъ «Я» слагается у
Фихте слѣдующимъ образомъ.
Какъ уже сказано, Абсолютный субъектъ «лежитъ въ основа-
ніи» всякаго дѣйствованія человѣческаго духа *) и опредѣляется
такъ: «то, бытіе (сущность) что состоитъ только въ томъ, чта
оно полагаетъ себя само, какъ сущее,—есть Я, какъ Абсолют-
ный субъектъ» * 2 3). «Я» полагаетъ само себя, какъ сущее, и въ
этомъ состоитъ его первоначальный актъ а), нашедшій себѣ вы-
раженіе въ первомъ основоположеніи. Абсолютное «Я» сотъ
безусловно, безъ всякаго дальнѣйшаго основанія; оно есть «во
всякомъ случаѣ», и основаніе этого бытія лежитъ только въ
самомъ актѣ самополаганія; это «Я» не обосновано ни посред-
ственно, ни непосредственно чѣмъ-нибудь инымъ, кромѣ самого
себя 4). Значеніе этого «Я?1 таково, что если его нѣтъ, то и
ничего другого нѣтъ, и бытіе его есть основное условіе воз-
можности чего бы то ни было; вотъ почему оно есть «во вся-
комъ случаѣ». Но «быть»;—значитъ для Фихте «быть создан-
нымъ»; Абсолютное же «Я» не можетъ быть ничѣмъ создано,
кромѣ какъ самимъ собой. Поэтому его бытіе равно его само-
полаганію. Самополаганіе это не имѣетъ основаній: абсолютное-
есть безусловно и просто, по одному тому, что оно есть, и оно
!) ^ѴіззепзсЬайзІеІіге. §. 7.
2) ѴаззепасЬайвІеЬге. 5. 9.
3) Ѵ/і88еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 24.
4) Всѣ эти опредѣленія даны въ терминѣ «ЗсЫесЬіЫп», примѣненномъ къ
абсолютному «Я» на стр. и второго трактата и разъясненномъ на стр. 3,.
138, 234 и 263 того же трактата.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. ’З I1
есть то, что оно есть; то и другое для себя самого *); и объ-
яснять это дальше невозможно 2). Оно не имѣетъ предикатовъ,
и его нельзя характеризовать, какъ «-нѣчто» (еі\ѵа.ч) 3), ибо ка-
ждый возможный предикатъ означалъ бы, что оно- ограничено,
замкнуто въ нѣкоторую ограниченную сферу 4 *). Поэтому про-
него нельзя сказать, что оно представляетъ, стремится и т. д. ®).
Можно было бы подумать, что послѣ этого объ Абсолютномъ
«Я» нельзя и знать, ничего, ибо знать можно только въ преди-
катахъ. Однако, эту неопредѣлимость Абсолютнаго «Я» не слѣ-
дуетъ понимать такъ безусловно. Оно имѣетъ у Фихте еще
цѣлый рядъ опредѣленій и свойствъ, частью отрицательныхъ,
частью положительныхъ.
Такъ, прежде всего, въ самополаганіи своемъ оно не имѣетъ
объекта, и первоначальный дѣйственный актъ его—безобъектенъ^
ибо онъ направленъ на него самого, онъ возвращается на само
абсолютное «Я» 6). Оно какъ бы пребываетъ въ абсолютномъ
одиночествѣ и не имѣетъ ничего на ряду съ собою. Съ нимъ
ничего нельзя поставить наравнѣ и ему ничего нельзя проти-
вопоставить 7), ибо это значило бы ограничить его, а абсолют-
ный субъектъ не можетъ быть ограниченъ, не можетъ быть
опредѣленъ 8); онъ есть — абсолютно неопредѣлимое «Я» и не
опредѣляется ничѣмъ . высшимъ 9); онъ вполнѣ безусловенъ,
онъ есть абсолютная сущность 10 11). Абсолютное «Я» есть лишь
то, въ качествѣ чего оно само себя полагаетъ 4І); ему свойственно
лишь то, что оно само себѣ приписываетъ 12); ибо для него нѣтъ
ничего другого, внѣшняго, чуждаго ему. Поскольку оно обла-
даетъ такими свойствами—оно абсолютно, оно есть «ІсЬ апвісЬ» 13)-
*) Ѵчззепзсііайзіейге. 8. .ц, 27, 228.
2) \ѴІ55епзсЬаГс5ІеЪге. 8. 27.
3) АѴіззепзсЬаГізІейге. 8. 27.
4) ѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 71.
®) ЛѴіззепзсЬаЙзІейге. 8. 71.
в) ѴіззепзсЬаЙзІейге. 8. 62, 235, срв. также .242.
,) ХѴіззепзсЬаЛзІеЪге. 8. 27, 31, 40, 41.
8) ХѴіззепзсЬаДзІеІіге. 8. 40.
9) \ѴіззепзсйаЙз1е1іге. 8. 41.
10) ХѴіззепзсЬаЛзІеЬге. 8. 254.
11) ХѴіззепзсЬаЙБІеЬге. 8. 175.
1г) ЛѴіззепзсйайзІеІіге. 8. 196.
13) ’ѴѴіззепзсЬаЙзІеЪге. 8. 27, 41 и. а.
и его безусловность и неопредѣлимость сказывается въ томъ,
что всѣ сужденія, субъектомъ которыхъ оно является, не мо-
гутъ, какъ и оно само, опредѣляться никакимъ высшимъ сужде-
ніемъ, но обосновываются и опредѣляются исключительно черезъ
себя ’); значеніе ихъ безосновно, и они служатъ основаніемъ для
всѣхъ другихъ сужденій 2).
Далѣе Абсолютное «Я» обладаетъ вообще абсолютно^ актив-
ностью, абсолютной самодѣятельностью3) и эта дѣятельность,
активность его неограничена и неограничима 4); въ этой своей
функціи оно. абсолютно - неопредѣленно и неопредѣлимо").
И такъ какъ дѣятельность его возвращается на него, то она
оказывается «безконечной», такъ же, какъ и само Абсолютное
«Я» ®). «Безконечность» эта есть безконечность вращенія въ
замкнутомъ кругу, а не безконечность линіи, вытянутой вдаль,
или прогресса, не имѣющаго конца. Безконечная дѣятельность
Абсолютнаго «Я» соотвѣтствуетъ 'безконечному продукту, и на-
оборотъ, ибо продуктъ и дѣятельность—суть здѣсь едино и раз-
личаются только на словахъ ’). Чистая дѣятельность есть та, ко-
торая не имѣетъ объекта, и постольку она безконечна, какъ
безконечно и чистое «Я» 8). Эта дѣятельность Абсолютнаго «Я»,
выражающаяся въ его самополаганіи, не можетъ стать объек-
томъ представленія, не можетъ войти въ сознаніе, ибо самъ по
себѣ этотъ основной и первоначальный актъ — не есть фактъ
сознанія 9). И никакая абстракція, никакая рефлексія, предпри-
нятая наукоученіемъ, не можетъ помочь въ ртомъ; наукоученіе
можетъ лишь показать необходимость мыслитъ этотъ первона-
чальный дѣйственный актъ, не больше 10).
Такова природа абсолютнаго субъекта, Абсолютнаго «Я». Но
и этимъ она еще не исчерпывается. Въ силу роковой опредѣ-
ленности, сущность которой также безосновна по ученію Фихте
*) АѴіззепзсІі’аГізІеНге. 8. 41.
2) Ѵ/іззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 51.
3) ХѴіззепзсЬайзІейге. 8. 71.
4) АѴіззепзсІіаГізІЬЬге. 8. 124.
5) ЛѴіззепзсЬаЛзІеЬге. 8. 136.
6) ЛѴіззепзсЬакзІеІіге. 8. 234.
7) АѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 234.
8) ’ѴѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 23$.
9) АѴіззепзсИаГізІеІіге. 8. 2.
іп) ХѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 2.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУВЪЕКТ * ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 33'
какъ и сущность перваго акта, въ Абсолютномъ «Я» обнаружи-
> вается -необходимость «положить» нѣчто другое, и это «дру-
гое», какъ отличное отъ полагающаго абсолютнаго субъекта,
оказывается его прямымъ отрицаніемъ, его антиподомъ, «Не-Я».
И здѣсь-то какъ разъ обнаруживается впервые судьба абсолютнаго
субъекта, его дѣятельности и, соотвѣтственно, наукоученія. Этотъ
пунктъ есть, съ одной стороны, пунктъ величайшаго раскола въ
субъектѣ, изъ котораго развертывается весь процессъ цѣлитель-
наго возсоединенья; съ другой стороны, это есть пунктъ, прело-
мляющій ходъ наукоученія, разбивающій его на /теоретическую
и практическую части и радикально измѣняющій весь составъ
его понятій. Можно было бы сказать, предвосхищая дальнѣй-
шее, что между первымъ, дѣйственнымъ актомъ «самополаганія»
и вторымъ актомъ «инополаганія» такое же
между Богомъ до сотворенія конечнаго міра
его созданія. *
Въ сущности своей актъ инополаіанія или
разстояніе, какъ
и Богомъ послѣ
противополага нія
*е4‘
не можетъ быть выведенъ’ и обоснованъ *). Онъ безосновенъ,
какъ и первый- актъ, и единственно, что можно доказать по
отношенію къ нему — это что результатомъ его должно быть
«Не-Я» * 2)- Однако, онъ необходимъ потому, что безъ этого акта
Абсолютное «Я» не можетъ «положить себя, какъ субъекта» 3).
И, если бы Абсолютное «Я» ограничивалось самополаганіемъ,
если бы этимъ исчерпывалась его сущность, то вся проблема
наукоученія не возникла бы, какъ проблема4).
Отсюда уже ясно, что вся проблема наукоученія возникаетъ
изъ того, что на ряду съ Абсолютнымъ «Я»—появляется другое
«Я», не абсолютное, и задача всего построенія лежитъ въ
томъ, чтобы конструировать такое отношеніе между «Я» Абсо-
лютнымъ и «Я» относительнымъ, которое могло бы представить
оба «Я», какъ извѣстное единство. Въ самомъ дѣлѣ,'вспомнимъ,
что Абсолютному «Я® не можетъ быть ничего ни равнопоста-
влено, ни противопоставлено; а между тѣмъ, «Не-Я» возникаетъ,
какъ противопоставленное «Я». Ясно, что оно. противопоставлено
не тому же самому «Я», которымъ оно впервые и.первона-
*) ХѴі58еп5сЬаЙ8Іе1іге. 8. 21.
2) Ѵ/іззепзсйайзІеЬге. 8. 21.
3) Срв. ХѴІ88еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. і8о.
•) ХѴі88еп8СІіаЙ8ІеЬге. 8 231.
Вопросы философіи, КН. III.
3
чально «положено». И вотъ отъ Абсолютнаго «Я» оказывается
*
необходимымъ.отличить—не-абсолютное, относительное «Я»; на
ряду съ первымъ, Великимъ субъектомъ, возникаетъ другой, Ма-
лый субъектъ, которому «Не-Я» и можетъ быть противопоста-
влено *).
Возникновеніе этого новаго «Малаго».субъекта обнаруживаетъ
рядъ новыхъ свойствъ у Абсолютнаго «Я» и слагается по су-
ществу такъ.
Оказывается, что актъ самополаганія не есть единственный
актъ абсолютнаго субъекта, что онъ совершаетъ нѣсколько пер-
воначальныхъ актовъ * 2), связанныхъ другъ съ друго;мъ связью
роковой обусловленности. Оно не можетъ совершить первый
. актъ самополаганія, не совершивъ въ самомъ процессѣ его—акта
инополаганія, его обусловливающаго 3), и не можетъ остаться
' при той разорванности въ своемъ внутреннемъ естествѣ, кото-
рая вызвана этими актами. Возникаетъ рядъ' новыхъ актовъ.
Эти новые акты, какъ и первый актъ, не доходятъ до сознанія,
какъ акты 4), но наличность ихъ несомнѣнна. Черезъ ихъ на’
личность Абсолютное «Я» получаетъ отношеніе къ чему-то та-
кому, что нг совпадаетъ съ его внутренней абсолютной сущ-
ностью, не совпадаетъ даже въ томъ случаѣ, если это «иное»
есть лишь его собственная, ему принадлежащая провинція. Новыя,'
до извѣстной степени отпадающія отъ абсолютнаго субъекта,
провинцій именуются у Фихте «Не-Я» и «Я».
Для того, чтобы могло возникнуть «Не-Я», необходимое въ
актѣ самополаганія, Абсолютное «Я» совершаетъ надъ собой из-
вѣстныя операціи, позволяющія ему развернуть въ своихъ нѣд-
рахъ не предполагавшіяся доселѣ потенціи. То «Малое Я», ко-
торому только' и можетъ быть противопоставлено «Не-Я», должно
неизбѣжно вступить съ послѣднимъ въ противорѣчіе,- противо-
борство, райдѣлъ и подѣлитъ вмѣстѣ съ нимъ всю сферу реаль-
ности. Но къ сущности Абсолютнаго «Я» относится то, что оно
недѣлимо ®); поэтому Абсолютное «Я» не можетъ вмѣстить въ себѣ
непосредственно борьбу и враждованіе двухъ противоположныхъ
✓
’) Ѵ/І55еп5сЪаіІ5Іе1іге. 8. 50.
2) Ѵ/І58еп5сЬаЙ8ІеЬге.. 8. 23, 24.
3) АѴі8бепзсЬаЙ5ІеЬге. 8. 180.
*) 'ѴѴіззепБсЬайзІеЬге. 8. 48.
®) \Ѵі85еп8сЬаЙ8ІеЪге. 8. 27.
. . . :і ф, •' .. А ,! /
КРИЗИСЪ ИДЕИ субъекта ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 35
сторонъ: оно должно создать въ себѣ возможность дѣлимости и
для этого «опуститься» въ низшую сферу, опредѣливъ себя,
какъ «абсолютную совокупность реальности» ’). Эта абсолютная
совокупность реальнаго именуется у Фихте тоже «Я» и пола-
гается абсолютнымъ субъектомъ въ немъ самомъ, какъ объем-
лющая собою всю реальность, такъ что внѣ ея никакой реаль-
ности, нѣтъ и быть не можетъ * 2). Это новое «Я» занимаетъ та-
кимъ образомъ среднее, промежуточное положеніе между Абсо-
лютнымъ «Я» и Малымъ, относительнымъ «Я». Къ первому оно от-
носится какъ его новое видоизмѣненіе, какъ состояніе или
опредѣленіе, въ которое то опускаетъ себя (ІіегаЬзеігі:) 3), сооб-
щая себѣ, недѣлимому, чуждому количества—черты дѣлимости
и количественности. Къ Малому «Я» оно относится какъ содер-
жащее къ содержимому, какъ субстанція къ акциденціи. По-
этому это новое «Я» (мы будемъ называть его «Всереальнымъ» «Я»)
опредѣляется, какъ субстанція 4 *), содержащая въ себѣ абсолют-
ную тотальность реальнаго ®); какъ абсолютный квантумъ реаль-
ности 6 7), въ предѣлахъ котораго идетъ борьба между его акци-
денціями—«Я Малымъ» и «Не-Я» э); оно положено Абсолютнымъ
Я» въ себѣ, какъ абсолютная реальность 8); оно есть первореаль-
ность, положительная, безусловно-положенная реальность 9),’ оно
есть количество, содержащее въ себѣ всѣ количества 10); оно по-
добно кругу, начерченному въ неограниченномъ, безконечномъ
пространствѣ (послѣднее равно Абсолютному «Я») и содержащему
въ себѣ другой, меньшій кругъ (равный относительному «Я») 11)*
это «Я» охватываетъ весь, безусловно и сполна опредѣленный
кругъ всѣхъ реальностей и. есть постольку, какъ таковое—суб-
станція 12); первоначально есть только одна субстанція—«Я», и въ
1) 'ѴѴ'іззепзсЬаіЫеІіге. 8. 40.
2) АѴіззепзсЬаГізІеЬге. 8. 54.
3) УѴіззепзсЬаЙзІеЬге/З. 40.
*) Ѵ-’іззепзсЬайзІеЬге. 8. 40.
8) 'ѴѴіззепзсЬайзІейге. 8. 66.
6) ХѴіззепзсЬаЙзІеЬге, 8. 54.
7) ЛѴіззепзсйаЙзІеЬге. 8. 40.
8) АѴіззепзсЬайзІейге. 8. 40, 50, 6о.
9) АѴіззепзсйайзІейге. 8. 64.
10) Ѵ’іззепзсйайзіейге: 8. 66.
п) АѴіззепзсйаЙзІейге. 8. 70.
12) УѴіззепзсйайзІейге. 73-
3*
316 «.ИЛЬИНЪ.
этой субстанціи положены всѣ возможныя акциденціи, всѣ воз-
можныя реальности х). Только черезъ посредство этого Всереаль-
наго «Я», абсолютный субъектъ создаетъ для себя возможность
. противоположить «себѣ» «Не-Я>> и притомъ такъ, что въ предѣ-
лахъ Всереальнаго «Я» выдѣляется новая сфера, ограниченная,
опредѣленная,—«Я» Малое или относительное, которому и проти-
вополагается затѣмъ «Не-Я».
Это Малое или относительное «Я» есть акциденція Всереальнаго
субъекта й). Оно,равнопоставлено и противопоставлено враждеб-
ному «Не-Я» и связано съ нимъ въ понятіи взаимной ограничи-
мости, оно, слѣдовательно, поддается ограниченію и опредѣленію
въ противоположность Абсолютному «Я» * 8). Это есть реальность,
способная имѣть опредѣленное количество и ограничиваться
противоположнымъ ему—«Не-Я» *). Оно получаетъ свое опре-
дѣленіе черезъ функціональную связь.съ послѣднимъ; «Я» «опре-
дѣляется»—это значитъ—оно лишается части своей реальности;
и если «Я» лишено хотя бы одной части изъ всей абсолютной
тотальности реальнаго—оно лишено этой тотальности совсѣмъ,
оно есть Малое «Я»; и та часть реальности, которой оно лиши-
лось—положена тѣмъ самымъ въ «Не-Я»: сколько «отрицанія»
въ Маломъ «Я», столько «реальности» въ Не-«Я», и- наоборотъ ®).
Каждому измѣненію въ одномъ соотвѣтствуетъ измѣненіе въ
другомъ; между ними происходитъ реальное взаимоопредѣленіе
и каждое изъ нихъ причастно «негаціи» и «реальности» 6). Ма-
.?ое «Я» есть тотъ меньшій, опредѣленный кругъ, который со-
держится въ кругу абсолютной тотальности, въ нѣдрахъ Все-
реальнаго «Я»; пространство же, незаполненное имъ, въ нѣдрахъ
послѣдняго есть оттѣсняющее его и противоположное ему
«Не-Я» ’). Отсюда ясно, что Малое «Я» стоитъ въ извѣстной
необходимой связи съ «Я» Всереальнымъ, съ «Я» Абсолютнымъ
и съ «Не-Я»; въ то же время оно имѣетъ извѣстныя устойчивыя
черты, отличающія его ,отъ нихъ.
!) \ѴІ88еп5сЬаЙ5ІеЬге. 3. 73, 74.
2) \ѴІ55еп8сЬаЙ5ІеЪге. 5. 40.
3) АѴіззепзсйаДзІеІіге. 8. 40, 27.
4) ѴгІ88еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 50.
8) УѴіззепзсЬаЙаІеЬге. 8. 55, 56.
®) АѴіззепзсІіаЙзІеЬге. 8. 55, 56.
Э 'ѴѴіззепзсЬайзІеЬге. 8. 70.
Малое «Я» и Всереальное «Я» немыслимы и невозможны другъ
безъ друга такъ, какъ акциденція невозможна безъ субстанціи,
а субстанція невозможна безъ акциденціи. «Я», положенное въ
кругъ всѣхъ реальностей—представляетъ изъ себя субстанцію;
«Я» положенное въ одну опредѣленную изъ этихъ реальностей,
есть акциденція; «Я»—акциденція входитъ въ «Я»—субстанцію,
но не совпадаетъ съ ней; ибо отъ ’ субстанціи должно быть нѣ-
что отнято для того, чтобы получилась акциденція, въ ней за-
ключенная *)'. Субстанція есть «.реальность вообще», «вся реаль-
ность», акциденція есть реальность въ частности, опредѣленная
реальность; поэтому онѣ невозможны другъ безъ друга * 2). Если
Малое «Я»—взаимодѣйствуетъ и вза-имоопредѣляется съ «Не-Я»,
то Всереальное «Я>1 есть то лоно., та сфера, та основа 3)—въ
предѣлахъ которой только и возможно это взаимодѣйствіе вра-
говъ, борющихся изъ-за реальности.
Далѣе, Малое «Я» и Абсолютное «Я» также невозможны другъ
безъ друга. Малое «Я» необходимо Абсолютному «Я» потому,
что безъ него послѣднее не можетъ положить «Не-Я», а потому
не можетъ и совершить актъ самополаганія.' Рокъ, увлекающій
* Абсолютное «Я» къ созданію своего антипода, влечетъ его так-
же къ созданію малаго- субъекта. И «Не-Я”, и Малое «Я»
суть продукты, произведенія Абсолютнаго субъекта 4), но они—
его рокъ, его необходимость, его аѵарп). Съ другой стороныі
Малое «Я» не можетъ существовать безъ Абсолютнаго, ибо по-
слѣднее есть не только источникъ его бытія, но также источ-
никъ его дѣятельности. Ибо—Абсолютное «Я» есть источникъ
всяческой дѣятельности.
Наконецъ, Малое «Я» невозможно безъ «Не-Я»; ибо основ-
ная черта, отличающая его отъ Абсолютнаго «Я» й Всереальнаго
«Я»—есть его опредѣлимость', его ограниченность, иными сло-
вами—его противопоставленность чему-то чуждому—«Не-Я»-
Малое «Я» потому и есть относительное, малое, ограниченное—
что оно «имѣетъ объектъ». Абсолютное «Я» не имѣетъ объекта,
и дѣятельность его возвращается въ ея чистомъ видѣ къ своему
источнику. Всереальное «Я» какъ бы уже чревато объектомъ
’) ХѴіззепзсЬаЕізІеЬге. 5. 73, 74, срв. 148.
2) \Ѵк5еп5с1іаЙ5ІеЬге. 8. 73.
3) АѴізвепзсЬайзІеІіге 8. 87.
й) Срв. ХѴІ88еп5сЬаГі8ІеІіге 8. 41, 49, 50, 225, 226, 242, 292.11 а.
38 и. ильинъ.
съ одной стороны, ему уже можетъ быть нѣчто противопостав-
лено,. именно—абсолютная тотальность отрицанія * *); съ другой
стороны, оно хранитъ въ себѣ возможность и реальность ма-
лаго «Я» и противопоставленнаго ему «Не-Я»- Наконецъ, отно-
сительное, Малое «Я»—совсѣмъ не возможно безъ объекта:
сущность его въ томъ, что объектъ ограничиваетъ его, опре-
дѣляетъ его; сущность его въ томъ, что оно есть субъектъ, не-
мыслимый и невозможный безъ объекта 8).
- Таковъ характеръ этого Малаго «Я», этой низшей сферы, до
которой опускается абсолютный субъектъ, сферы «опредѣлен-
наго количества»;?), опредѣленной части *), бытія, обусловленнаго
.въ своемъ естествѣ ®).
Въ сущности говоря, «теоретическая» чдсть Наукоученія не
въ состояніи дать что-нибудь большее, выходящее за предѣлы
изображенія этого застывшаго противопоставленія, этого траги-
ческаго распада въ Абсолютномъ «Я», его самонизверженія въ
сферу ограниченности. Сколько бы ни развивать тезисовъ, анти-
тезисовъ и синтезисовъ, выражающихъ этотъ распадъ, сущность
Абсолютнаго «Я» оказывается разложившейся, а проблемы Науко-
ученія—неразрѣшенными. Противорѣчія накопились, а единства
нфтъ и слѣда. Съ одной стороны, черезъ все Наукоученіе про-
ходитъ требованіе конструировать «Я», какъ единство, съ дру-
гой стороны, оно распадается на три подчиненныя сферы, изъ
которыхъ высшая и низіиая признаются взаимно противополож-
ными 6). Съ одной стороны, вся реальность положена въ «Я»,
въ качествѣ его. исключительнаго достоянія; съ другой—рядомъ
съ «Я» стоитъ враждебное ему* «Не-Я», притязающее и даже
отвоевывающее себѣ часть реальности; конечно, такое поло-
женіе дѣлъ терпимо, если «Я» расколото на «сферы»; но
какъ же быть, если оно едино? Наконецъ, дедукція категорій
ждетъ, какъ проблема, своего разрѣшенія, а между тѣмъ даже
верховный актъ философствующаго разума,—самосознаніе, еще
не увидѣлъ свѣта.
*) \Ѵі55еп5сЬаЙ5ІеЪге. 8. 55.
2) ХѴіБзепзсЬаЫеЬге. 8. 135, 155, 156, 167 и. а.
3) \ѴІ55еп5сЬаЙ5ІеЬге. 8. 162.
*) \ѴІ88еп8сЬаЙз1еЬге. 8. 146.
5) Ѵ/І85еп5сЬаЙ8Іейге. 8. 157.
®) Срв., напр., Ѵ/іззепзсЬаГівІеЬге. 8. 27.
КРИЗИСЪ,ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 39
Въ этомъ-то пунктѣ и происходитъ основной переломъ или,
если угодно, поворотъ въ Наукоученіи Фихте: «теоретическая»
конструкція распада получаетъ «практическое» истолкованіе,. и
примиреніе ищется въ новыхъ терминахъ. Фихте, повидимому, не
сознавалъ ясно всего значенія этого поворота; онъ былъ чрез-
мѣрно заинтересованъ въ томъ, чтобы представить весь хфдъ
наукоученія, какъ круговое вращеніе въ одной и той же длос
кости и круговое возвращеніе къ тому же самому пункту^ а по-
тому всюду, гдѣ онЪ говоритъ о сущности этого пруорота—
мысль его становится неясна и формулы неопредѣленны *). При
этомъ отдѣльныя опредѣленія и истолкованія, относящіяся по
существу къ практической части, можно встрѣтить уже въ теоре-
тической части, и это съ особенной наглядностью свидѣтель-
ствуетъ о томъ, что* все значеніе установленнаго имъ самимъ
раздѣленія наукоучепія было ему не вполнѣ ясно. Иными сло-‘
вами: внѣшнее дѣленіе Наукоученія по страницамъ—не совпа-
даетъ съ тѣмъ болѣе глубоко лежащадъ порогомъ, который
раздѣляетъ его на два уклона, къ освѣщенію котораго мы
теперь и обратимся.
И. Ильинъ.
(Окончаніе слѣдуетъ).
1) Срв., напр., \ѴІ85еп5сЪаЙя1еЬге. 8. 185, 186, 187. 188, 222, 223, 275 ц. а.
Кризисъ идеи субъекта въ наукоученіи Фихте
Старшагог)-
/
Опытъ систематическаго анализа.
‘ 4-
Въ діалектическомъ разсказѣ о томъ, какъ «Я» вынуждено
совершить рядъ актовъ и какъ изъ этого получается распадъ
и непримиренность, Фихте подходитъ къ вопросу «теоретически»
въ томъ смыслѣ, что описываетъ первоначальные акты и ихъ
продукты какъ бы въ статическомъ состояніи, вскрываетъ соот-
ношеніе актовъ и ихъ результаты какъ бы въ вертикальномъ
разрѣзѣ и этимъ ставитъ и развиваетъ самую проблему человѣ-
ческаго духа и наукоученія. Описаніе проходитъ .черезъ рядъ
актовъ и ихъ формулъ, нисходя отъ Абсолютнаго къ - относи-
тельному, открывая послѣднее въ нѣдрахъ перваго, какъ его
необходимый продукта. Этотъ путь есть какъ бы путь униже-
нія Абсолютнаго, путь его умаленія, путь отъ единства къ мно-
жеству, отъ самодовлѣнія—къ нуждѣ и неудовлетворенности,
отъ первоначальной интегрированности—къ послѣдующему раз-
ложенію. Здѣсь Абсолютное терпитъ горе и страдаетъ; оно
трагически распадается подъ давленіемъ имманентнаго ему рока,
и въ концѣ разсказа распадъ этотъ предстаетъ, какъ данный,
какъ внѣвременное, но все же завершенное въ своемъ процессѣ
грѣхопаденіе, какъ готовый и формулирующій проблему возсо-
единенія результатъ абсолютнаго процесса въ «Я».
Переходъ къ практической части есть, соотвѣтственно этому,
переходъ къ динамикѣ возсоединенія. Съ виду этотъ переходъ ни-
*) «Вопр. Фил. и Псих.» № іи.
.Л8®а^и.о*ь идеи оубъёкТа въ наукоученіи Фихте старшаго. 29*1;
чекѳ: не мѣняетъ въ наукоученіи и только въ описаніяхъ, му-
чительно втиснутыхъ въ форму своеобразной діалектической
дедукціи, обнаруживается съ большей ясностью, что рѣчь идетъ
именно о процессахъ, о динамикѣ взаимодѣйствій, касаній,
толчковъ, ограниченій, воздѣйствій, выхожденій за предѣлы, о
созерцаніи, пробужденіи, безсознательномъ и сознательномъ
творчествѣ, рефлектированіи, колеблющемся полетѣ (ЗсІтѵѵеЬеп)
и т. д. Но если первая половина наукоученія ставитъ пробле-
му, развертывая ее, какъ антиномію абсолютнаго состоянія субъ-
екта, возникшаго въ результатѣ его абсолютныхъ актовъ,—то
вторая половина указываетъ пути къ разрѣшенію антиноміи и
переходитъ отъ вертикальнаго разрѣза, который обнаружилъ
какъ бы пласты въ субъектѣ, свидѣтельствовавшіе о «прошед*.
шихъ» періодахъ его абсолютной «исторіи»,—къ горизонталь-
ному разрѣзу, растягивающему ходъ и примиреніе въ безконеч-
ный процессъ. Вторая половина наукоученія не- разрѣшаетъ
основной проблемы—возстановленія единства «Я», а лишь раз-
сказываетъ о томъ, какъ разрѣшается она въ дѣйствіяхъ и борь-
бѣ Малаго Я съ враждебнымъ ему Не-Я, какъ разрѣшится она
на этомъ пути, и что слѣдуетъ мыслить «въ концѣ» безконеч-
наго процесса. Она переходитъ, слѣдовательно, къ опредѣленію
высшей цѣли, къ установленію должнаго, регулятивныхъ идей и
нормъ, и превращается въ концѣ-концовъ въ ученіе объ идеалѣ.
Эта половина имѣетъ другое начало и другой конецъ и героемъ
той драматической борьбы, о которой она повѣствуетъ, является
уже другая реальная сущность. Если первая часть повѣствуетъ
главнымъ образомъ объ Абсолютномъ Я и нисходитъ отъ него къ
относительному Я, помѣщенному въ его нѣдрахъ, то вторая
часть описываетъ главнымъ образомъ дѣятельность относитель-
наго, Малаго Я и восходитъ отъ него къ абсолютному Субъекту,
і^акъ примиренности и возсоединенности. Здѣсь страдаетъ, бо-
рется и дѣйствуетъ относительный субъектъ, ибо въ него, въ
эту малую ячейку субъективности, перенесся силою вещей
центръ тяжести; на немъ неизбѣжно сосредоточились всѣ на-
дежды, въ немъ кроются всѣ возможности грядущаго, передъ
нимъ лежитъ долгій путь борьбы и восхожденія. И именно по-
тому, что героемъ этой части является на первомъ планѣ отно-
сительный субъектъ, все повѣствованіе принимаетъ характеръ
особенной динамичности; идеи движенія, развитія, измѣненія,
292
И. ^ИЛЬИНЪ;
дѣятельности неизбѣжно получали въ первой части несвойствен-
ный имъ характеръ отрывочности, задержанности, статичности,
ибо абсолютность ихъ ставила ихъ во внѣвременный *) и внѣ-
иространственный рядъ; трудно было представить себѣ «разви-
тіе» или «дѣйствованіе внп времени», и процессы въ Абсолютномъ
Я застывали въ единичные, хотя и абсолютные акты. Во вто-
рой части, изложеніе не отрывается, конечно, совсѣмъ отъ абсо-
лютныхъ процессовъ; однако, оно подходитъ къ нимъ больше
съ относительной стороны; Малое Я и Не-Я приближаются по
своему значенію къ временной или даже пространственно-вре-
менной средѣ, а ученіе о безконечномъ процессѣ преодолѣнія
субъектомъ объекта—развертываетъ все разрѣшеніе проблемы
во временный рядъ. Описывая этотъ рядъ, практическая часть
наукоученія изображаетъ путь возвышенія относительнаго субъ-
• екта, путь его роста, путь отъ множества въ «Я» къ единству,
отъ нужды и неудовлетворенности—къ завершенности и само-
-довлѣнію, отъ раскрывшейся разорванности къ послѣдующему
примиренію.' И въ описаніи этого пути всѣ три понятія субъ-
екта—абсолютнаго, всереальнаго и относительнаго,—получаютъ
новое освѣщеніе, занимаютъ новое положеніе и предстаютъ въ
новомъ значеніи; вмѣстѣ съ тѣмъ получаетъ новое значеніе и
характеръ ихъ «единства».
Остановимся прежде всего на Маломъ Я, ибо ему принадле-
житъ основная роль во второй части Наукоученія.
Отличительной и характерной чертой его является то, что
ему свойственна ограниченная, уменьшенная реальность и огра-
ниченная, пресѣченная дѣятельность. Реальность, какъ таковая,
въ своей общей и основной сущности, отождествляется' у Фихте
вообще съ дѣятельностью. Понятіе реальности равно понятію
дѣятельности ®); поэтому, сколько реальности въ извѣстной
сущности, столько въ ней и дѣятельности, и наоборотъ—сколь-
ко дѣятельности,—столько реальности. Реальность и дѣятельность
не суть величины, стоящія въ функціональной зависимости, но
суть тождественныя, понятія. Поэтому, если субъектъ опредѣ-
ляемся, какъ вседѣятельный, то онъ есть тѣмъ самымъ и все-
реальный ®); и если субъектъ опредѣляется, какъ ограниченный
*) Срв., напр., \ѴІ5$еп8сЬаЙ5Іеііге. 8. 6г.
2) ХѴіззеіізсЬайзІеЪге. 88. 6г, 68.
3) Ѵ>’І55еп5сЬаЙ5Іе1іге. 88. 6г, 68.
4
•<мМ
ЗкРЙЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 293
• Г*’ ‘ г 5*
.вг> реальности, то это значитъ, что онъ не всецѣло активенъ,
но причастенъ также пассивности-, онъ терпитъ воздѣйствіе отъ
чего-то, что съ нимъ не совпадаетъ, отъ чего-то «внѣшняго»,
чуждаго ему. Поскольку «Я»—относительно, постольку не все.
имъ создано, ибо постольку оно не всеобъемлюще, имѣетъ
нѣчто внѣшнее, терпитъ отъ него воздѣйствіе; слѣд., оно не
вседѣятельно, т.-е. не вся дѣятельность въ немъ; и не всереально,
ибо не вся реальность въ немъ. Какъ разъ та часть дѣятель-
ности и реальности, которая не въ немъ, которой оно лишено,—
положена въ Не-Я. Относительный субъектъ всегда ограниченъ,
но какъ субъектъ всегда дѣятеленъ. Ибо дѣятельность вообще есть
сущность субъекта.
Въ этомъ заложены тѣ положительныя и отрицательныя опре-
дѣленія, которыя отличаютъ Малое Я. Оно есть субъектъ, и
потому оно неизмѣнно дѣятельно; но дѣятельность его не «абсо-
лютная», а «объективная». Абсолютная первоначальная чистая
дѣятельность субъекта — свободна отъ объекта; объективная же
дѣятельность покоится на воздѣйствіи Не-Я и слѣд. выражается
въ пассивности или «страданіи» субъекта *). Съ этой-то пас-
сивностью,'или точнѣе—недостаточной активностью Малое Я
соединяетъ неутомимость въ дѣятельности и въ этомъ лежитъ
залогъ его прогрессивнаго движенія ко все большей дѣятель-
ности, ко все большей реальности.
> Поскольку Малое Я имѣетъ объектъ, противостоящій ему и
ограниченный въ своей реальности, постольку оно есть ин-
теллигенція * 2 3), или познающее, теоретическое Я- Субъектъ,
какъ интеллигенція, не совпадаетъ тѣмъ самымъ съ абсолют-
нымъ Я ’); интеллигенція есть тѣмъ самымъ ограниченное Я 4),
есть Я представляющее, есть способность къ представленію,
цодчиненная необходимымъ законамъ 5 6). Представленіе во-
обще есть нѣчто, вызываемое объектомъ, Не-Я в). Граница
между Я и Не-Я — вотъ то мѣсто, гдѣ во взаимодѣйствіи
обѣихъ соприкасающихся сторонъ зарождается ощущеніе, со-
1) \ѴІ58еп8сЬа(в1еЬге. 8. 208.
2) \ѴІ88еп8сЪаЛ8Іе1іге. 5. 242.
3) \ѴІ88еп8сЬаЙ8Іе1іге. 8. 223.
4) \ѴІ55еп8СІіаЙ8Іе}іге. 8. 222.
5) \Ѵіазеп5сЬаЙ8ІеЬге. 8. 223.
6) \ѴІ88еп8с1іаЙ5ІеЬге. 8. 227.
Вопросы философіи, КН. 112,
6
294
и. ильинъ.
зерцаніе и сознаніе, — словомъ интеллигенція *). Ощущеніе не-
возможно безъ «чуждаго», безъ объекта, ибо ощущеніе есть
не что иное, какъ нахожденіе субъектомъ чего-то чужероднаго
и отнесеніе его къ себѣ, присвоеніе его * 2); то, что «ощущается»
и есть уничтоженная часть дѣятельности субъекта 3 * * 6 *). Созерцаніе
возникаетъ изъ гармоническаго соотношенія субъекта и объ-
екта *). Наконецъ самое сознаніе «конечныхъ существъ» (епЛісЬег
Нашгеп) 8) необъяснимо, если не принять «независимую» ѵотъ
нихъ, вполнѣ противоположную имъ силу, отъ которой они и
зависятъ въ своемъ эмпирическомъ существованіи; эта сила есть
Не-Я ®). Отъ этого Не-Я интеллигенція стоитъ въ зависимости
и только черезъ него она становится интеллигенціей ,). Способъ
представленія создается самимъ Я; но то обстоятельство, что
«Я» вообще представляетъ себѣ что-нибудь,—опредѣлено на-
личностью Не-Я 3). Малое Я въ своей теоретической функціи
(интеллигенція) и Не-Я стоятъ въ причинномъ взаимодѣйствіи и
«функціональная» связь между ними есть именно соотношеніе
взаимной причинности 9). Не-Я даетъ Я Малому толчокъ, преры-
ваетъ его устремленіе; интеллигенція получаетъ этотъ толчокъ,
обращается на себя, воспринимаетъ нѣчто, но, гонимая своей
активностью, снова прорываетъ свою ограниченность и устре-
мляется впередъ. Вотъ почему «положить» Не-Я значитъ то же
самое, что ограничить «Я». Вотъ почему интеллигенція есть
конечное, обусловленное Я 10). Вотъ почему безконечное стре-
мленіе субъекта есть условіе конечнаго объекта въ немъ11).
Интеллигенція есть представляющее Я, теоретическое Я ’2), но
это теоретическое Я обусловлено практической, дѣятельной
способностью его 13). Безъ Не-Я, безъ столкновенія съ нимъ,
*) \ѴІ58еп8сЬайз1еЪге. 8. 359.
2) Ѵ/і8веп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 351.
®) АѴізБепзсЬайзІеЬге. 8. 349.
*) Ѵ’і88еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 354.
8) Срв. '\Ѵіз8еп8сЬаЙ8Іе1іге. 88. 233, 269.
6) \Ѵі58еп8сЬаЙ5ІеЬге. 88. 267, 269, 261, 446.
\Ѵі58еп8сЬаЙ8ІеЬге. 88. 224, 242.
8) АѴізвепхсЬайзІеЬге. 8. 224.
9) ѴѴіввепвсЬаЙвІеЬге. 8. 226.
,0) 'ѴѴІ58еп8сЬаЙ8ІеЪге. 88. 249, 253.
**) ХѴі88еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 249.
12) Хуі88еп8сЪаЙ8ІеЬге. 88. 264, 287—288.
13) \Ѵі58еп8сЬаГі:5Іе1іге. 8. 264.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 295
безъ' дѣятельной борьбы съ нимъ—нѣтъ сознанія, нѣтъ само-
сознанія, нѣтъ теоретическаго Я, интеллигенціи *). Безъ этого
внѣшняго условія интеллигенція ничего не чувствуетъ, «не жи-
ветъ» и не есть «Я» * 2). Интеллигенція поддается воспріятію, ибо
она ограничена 3). Въ своихъ двухъ основныхъ тенденціяхъ—
къ причинному воздѣйствію на вещи и къ рефлектированію на
самое себя 4 5) и, соотвѣтственно, въ этихъ дѣятельностяхъ —
интеллигенція не свободна, но дѣйствуетъ все время подъ да-
вленіемъ принужденія, чувствуетъ себя ограниченной: ибо сво-
бодная дѣятельность есть абсолютная дѣятельность, не свой-
ственная относительному Я в).
На ряду съ этими отрицательными опредѣленіями относящи-
мися къ теоретическому субъекту Малое Я, имѣетъ и тѣ поло-
жительныя свойства, которыя открываютъ ему возможность про-
гресса. Мы уже коснулись ихъ отчасти. Если отрицательныя свой-
ства его связаны съ тѣмъ, что оно. вообще немыслимо безъ
объекта, то положительныя вытекаютъ изъ его сущности, какъ
субъекта. Ибо.сущность субъекта въ томъ, что онъ дѣятеленъ.
Все, что есть въ «Я»—все причастно дѣятельности и стремле-
нію 6 *). И стремленіе это безконечно и неутомимо; оно всегда
выходитъ за всякій поставленный предѣлъ ,). Въ этой актив-
ности Малое Я какъ бы одарено извѣстными чертами Всереалъ-
наіо Я и Абсолютнаго Я. Въ немъ есть собственная внутрен-
няя сила 8), подвигающая его въ безконечность. Въ немъ, какъ
субъектѣ, есть лишь то, что оно само въ себѣ положило 9); оно
рефлектируетъ съ абсолютной активностью 10); и хотя оно при
всемъ томъ не совпадаетъ съ Абсолютнымъ Я и), но оно имѣетъ
его своимъ вѣчнымъ прообразомъ, своимъ идеаломъ, своей
цѣлью. Ему, этому относительному Я, присуще стремленіе до-
*) Ѵ/І55еп5с1іаЙ5ІеЬге. 8. 263, 264.
2) \ѴІ55еп5сЬаЙ5ІеЬге. 8. 326.
3) ХѴіззепзсЬайвІеЬге. 8. 586.
4) \ѴІ55еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 389.
5) ХѴіззепвсІіаЛзІеЬге, 8. 392.
•>) ^ѴідвепзскаДзІеІіге. 8. 333.
,) \ѴІ88еп8СІіаЙ5Іе1іге. 8. 251.
8) \Ѵі88еп8сЬаГі8ІеЬге. 8 248.
9) 'Ѵ^ізвепзсЬайвІеЬге. 8. 223.
10) ХѴІ88еп8сЬаЛ8ІеІіге. 88. 283, 293.
м) ѴѴіззепБсЬайзІеІіге. 88. 223, 224, 225.
6*
296 и. ильинъ.
стигнуть этой далекой, но желанной ступени. Обращаясь къ
себѣ самому въ рефлексіи, оно видитъ, что не охватываетъ
собою всей реальности *) и наполняется тоской и влеченіемъ
(8еЬпеп). Идею о томъ, что субъектъ есть въ корнѣ своемъ
нѣчто всереальное, оно полагаетъ въ'основаніе своей рефлексіи
и вступаетъ въ безконечность 2), чтобы заполнить ее собою,
заключить её въ себѣ 3). И постольку оно оказывается уже не
теоретической только интеллигенціей, но практическимъ Я.
Если теоретическое Я въ своей дѣятельности всегда имѣетъ
передъ собой опредѣленный объектъ, терпитъ его воздѣйствіе
и вырабатываетъ въ себѣ тѣмъ самымъ представленіе и само-
сознаніе, то практическое Я есть дѣятельность, направленная на
достиженіе Безконечности. Однако практическое Я не абсолют-
но, ибо въ своей тенденціи къ рефлексіи на себя оно выходитъ
изъ себя 4); оно не совпадаетъ и съ теоретическимъ Я, ибо въ
рефлексіи своей оно не имѣетъ противостоящаго ему ограничен-
наго объекта; рефлексія его не есть собственно даже рефлексія—
но полаганіе идеала, почерпнутаго изъ себя в).
Соотношеніе между теоретическимъ Я, интеллигенціей—и
практическимъ Я, направленнымъ на «идеальное», слѣдуетъ по-
нимать, какъ соотношеніе познавательной и цѣлеполаіающей
способности и дѣятельности Малаго Я- И теоретическое Я, и
практическое Я—дѣятельны. Но дѣятельность Малаго Я въ по-
знаніи есть дѣятельность пресѣченная, ограниченная толчкомъ,
исходящимъ отъ Не-Я; дѣятельность же его въ практической
функціи есть дѣятельность, начинающаяся съ рефлексіи на соб-
ственную ограниченность и по существу выходящая за предѣлы
всякаго толчка и уходящая въ «безконечность», чтобы запол-
нить ее собою. Практическое Я есть такимъ образомъ какъ
бы искра Абсолютнаго въ Маломъ субъектѣ, начало богоподо-
бія въ немъ; сущность его—въ вѣчной несытости и боже-
ственномъ алканіи, въ волп къ безконечному, т.-е. къ безъобъ-
ектному состоянію, въ неустанномъ потокѣ къ абсолютному и
его возстановленію.
*) Ѵ/І88еп8сЪаЙ8ІеЬге. 8. 263.
2) \Ѵі88еп8сЬаЙ8ІеІіге. 8. 263.
3) \Ѵі55еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 377. - *
4) Ѵ/іхзепзсЬаГиІеИге. 8. 263.
в) ЛѴіБзепвсЬаЛзІеІіге. 8. 264.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 297
Идеаломъ, на который направлена эта дѣятельность является
идея о субъектѣ, вмѣщающемъ въ себѣ всю реальность и обла-
дающемъ абсолютной, свободной дѣятельностью, не имѣющей
объекта и направленной исключительно на само дѣйствующее Я.
Это значитъ, что въ практической части Абсолютное и Всереаль-
ное Я получаютъ значеніе конечной цѣли, регулятивной идеи,
предносящейся духовному Оку малаго Я и почерпнутой послѣд-
нимъ изъ себя самого. Остановимся же на сущности этого за-
мѣчательнаго обновленія.
Всереальное Я было раньше той болѣе низкой сферой, въ
количественномъ хорактерѣ которой Малое Я й Не-Я находили
себѣ основу и поле для сраженія. Оно вмѣщало ихъ такъ,
какъ большой кругъ вмѣщаетъ і. малый кругъ, 2. оставшееся
послѣ него пустое пространство. Теперь оно получаетъ значе-
ніе той идеальной полноты бытія, къ которой стремится конеч-
ный, относительный субъектъ, и, соотв. той «мѣры», того кри-
терія, которою оцѣнивается состояніе малаго субъекта *). Въ
представленіи о все-возрастающемъ меньшемъ кругѣ, стремя-
щемся къ сліянію съ большимъ кругомъ, въ которомъ онъ за-
ключенъ, могутъ быть, если угодно, примирены оба эти значенія.
Большій кругъ, вмѣщая меньшій, предначертываетъ въ то же
время идеалъ доступной послѣднему предѣльной величины и пол-
ноты. Но примиреніе это, конечно, только образно. Ибо сущность
дѣла въ томъ, что Не-Я и малое Я получаютъ у Фихте такое
истолкованіе, которое не укладывается въ геометрическіе образы.
Достаточно сказать, что «объектъ» есть не только основаніе
толчка *), или «независимая сила» * 2 3), «независимая реальность» 4 *),
борющаяся съ малымъ субъектомъ во времени в), причинно
воздѣйствующая и опредѣляющая его 6 7); Фихте прямо опредѣ-
ляетъ Не-Я, какъ міръ, универзумъ, подвергающійся воздѣй-
ствію субъекта какъ универзумъ, оторвавшійся отъ Субъ-
екта, положенный Субъектомъ внѣ себя и воздѣйствующій на
') \ѴІ58еп5сЬаЙ5ІеІіге. 8. 66.
2) \ѴІ55еп5с1іаЙ5ІеЬге. 8. 194 и. а.
3) \ѴІ88еп8сЬаГі5ІеЬге. 8. 269.
4) \ѴІ88еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8; 270.
;>) ІѴІ88еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 79.
\Ѵі88еп8сЬаЙ5ІеЬге. 88. 226, 227.
7) \ѴІ55еп5СЙаЙ5ІеЬге. 8. 218.
него *); какъ «совокупное, безконечное» Не-Я2). И если мы,
не входя пока въ болѣе подробный анализъ, допустимъ, что
малый субъектъ, противостоящій объекту, универзуму, — есть
человѣкъ, то неудовлетворительность геометрическаго примире-
нія обнаружится съ полной силой. Всереальное Я> положенное
въ себѣ Абсолютнымъ Я и Всереальное Я> положенное въ себѣ
Малымъ Я (въ практической «рефлексіи»), явно не совпадаютъ^
и передъ Фихте воздвигается новая проблема—ихъ объединенія *).
Можно было бы изобразить это положеніе дѣлъ, если бы при-
бѣгнуть къ временной схемѣ, такъ, что образъ всереальнаго Я,
уловленный малымъ субъектомъ въ своихъ нѣдрахъ и вызвавшій
въ немъ тоску и влеченіе, есть какъ бы воспоминаніе объ утра-
ченномъ совершенствѣ и исчезнувшей полнотѣ бытія..Въ этой
формулѣ, близкой Платону, «всереальное состояніе» Я есть какъ
бы грядущее вновь къ осуществленію утраченное идеальное
состояніе. Но какъ систематически, такъ и исторически, двой-
ственность, обнаружившаяся въ пониманіи всереальнаго Я—не
примиряется въ единство однѣми подобными формулами.
Аналогичное перемѣщеніе переживаетъ и Абсолютное Я. По-
чти во всѣхъ своихъ основныхъ свойствахъ оно получаетъ теперь
идеальное истолкновеніе; оно получаетъ значеніе высшей цѣли,
къ достиженію которой вѣчно стремится относительное Я въ
своей практической способности. Однако на ряду съ этимъ и
независимо отъ этого оно сохраняетъ свое прежнее статическое
значеніе первоначальной реальности и это х обстоятельство ино-
гда до чрезвычайнности затрудняетъ пониманіе разсужденій.
Фихте не можетъ отказаться ни отъ одного изъ этихъ значе-
ній: если онъ откажется отъ идеальнаго, нормативнаго значенія
Абсолютнаго Я, то практическая сторона Малаго Я—все его
стремленіе, его работа, его порывы—останется безцѣльнымъ и
безпредметнымъ и полное, дѣйствительное, хотя бы «возможное
лишь въ безконечности», сліяніе малаго субъекта съ абсолют-
нымъ окажется неподдающимся конструкціи даже въ идеалѣ;
\ѴІ5$еп5с1іаГк1еЬге. 8. 349.
2) 'ѴѴквепвсІіайзІеІіге. 88. 444—445.
3) Этимъ раздвоеніемъ объясняется, между прочимъ, такое указаніе Фихте
(\ѴЕ 8. 68), согласно которому въ абсолютной тотальности реальнаго—нѣтъ
частей: взятое въ регулярномъ, цѣлевомъ значеніи, Всереальное Я является
идеаломъ и въ качествѣ идеала—не имѣетъ частей, недѣлимо.
' КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 299
если же онъ откажется отъ реальнаго, первоначальнаго значе-
нія Абсолютнаго Я, то окажется невозможнымъ конструировать
фактическое познаніе, какъ спонтанный актъ субъекта, и «объ-
яснить» пассивный моментъ въ представленіи безъ обращенія
для этого къ чему-то чуждому, внѣшнему. Поэтому онъ до-
стигаетъ внутренняго возсоединенія распадшагося' субъекта въ
нѣсколькихъ руслахъ параллельно и эти различные пути и син-
тезы стоятъ у него другъ возлѣ друга, рядомъ и отнюдь не сли-
ваются въ одинъ. •
Первый путь возсоединенія Я Малаго съ Я Абсолютнымъ есть
путь динамически-нормаѵіивный. Малое Я движется черезъ свою
практическую способность къ Всереальному Я, какъ первой
ступени Абсолютнаго субъекта. Это движеніе имѣетъ въ идеѣ
Абсолютнаго субъекта свою путеводную звѣзду, свою регула-
тивную идею. «Субъективное» должно въ лицѣ Малаго Я одер-
жать побѣду надъ объектомъ, надъ Не-Я, тормозящимъ его
дѣятельность и ограничивающимъ его реальность; Фихте гово-
ритъ здѣсь именно о долженствованіи, о постулатѣ, о требо-
ваніи и притомъ требованіи обращенномъ не къ ходу собствен-
ныхъ разсужденій, а къ состоянію Малаго Я *)• Въ Я должно
быть положено все; Я должно быть безусловно независимымъ
и отъ него должно зависѣть все * 2 * * 5 6). Субъектъ долженъ быть
положенъ, во всѣхъ своихъ опредѣленіяхъ и свойствахъ, исклю-
чительно самимъ собой, внѣ какой-либо зависимости отъ какого-
либо Не-Я 8). Этимъ какъ разъ и формулируется' идея Абсо-
лютнаго Я. Именно оно, Абсолютное Я, требуетъ ради своего
осуществленія—«согласованія» объекта съ субъектомъ*). Это тре-
бованіе, чтобы вся дѣятельность была подобна дѣятельности аб-
солютнаго Я, коренится въ абсолютномъ бытіи субъекта 8). Аб-
солютная дѣятельность, характеризующая Абсолютное Я, есть
дѣятельность свободная с); она не знаетъ ограниченій, объекта,
ибо Абсолютное Я есть всецѣло и абсолютно свой собственный
*) АѴікзепзсЬаЕкІеІіге. 8. 240.
2) \ѴІ85еп5еІіаЕі5ІеЬге. 8. 240.
3) \ѴІ88еп8сЬаЙ5ІеЪге. 8. 224.
*) \ѴІ88еп8сЬа(і5ІеЬге. 8. 240.
5) \ѴІ88еп8сЬаЙ5ІеИге. 8. 241.
6) \Ѵі88епзс1іаГГ8ІеЬге. 8. 392,
продуктъ !). Свобода есть непосредственная активность Я а),
направленная на себя, и въ этой активности—идеальная дѣя-
тельность [представляющая * 2 3), созерцающая4 *)] есть тѣмъ самымъ
реальная “), ибо активность эта—есть чистое самополаганіе абсо-
лютнаго субъекта. Въ ней объектъ тождественъ съ субъектомъ
и созданіе объекта есть созданіе субъектомъ самого себя; это—ин-
теллекту алъная интуиція, созерцаніе, создающее свой объектъ.
Всѣхъ, этихъ .свойствъ нѣтъ у малаго Я; но оно должно ихъ полу-
чить, оно должно стать Абсолютнымъ. Интеллектуальная интуиція
есть норма, регулятивная идея, цѣль малаго Я- И когда оно до-
стигнетъ этой цѣли, тогда оно станетъ абсолютно дѣятельнымъ,
и въ немъ не будетъ пассивности и страданія 6 *), оно станетъ
какъ абсолютное,—чистой дѣятельностью, пріобрѣтетъ абсолют-
ную причинность; оно уже не будетъ выходить изъ себя ');
станетъ тѣмъ, что неограничено и потому ничего болѣе не хо-
четъ, ни въ чемъ не нуждается 8); достигнетъ абсолютнаго са-
модовлпнія.
Съ этой точки зрѣнія Абсолютное Я есть регулятивная идея,
есть членъ идеальнаго міра, т.-е. міра, какимъ бы онъ былъ, если
бы все бытіе полагалось безусловно однимъ Я 9); эта идея
стоитъ въ идеальномъ ряду, въ ряду того, что должно быть 10 * * 13).
Она есть идея о безусловно положенномъ, безконечномъ [т.-е_.
съ дѣятельностью, возвращающейся на него самого п)]-Абсолют-
номъ Я іа); и, такъ какъ это идея—регулятивная, то предметъ
ея, или какъ Фихте выражается,—самая идея,—«недостижима»
для нашего сознанія, не можетъ «находиться» въ немъ непосред-
ственно, но лишь посредственно—въ философской рефлексіи ’3).
*) ХѴіззеііхсІіайвІеЬге.
2) ХѴівзепзсІіаЛзІеЬге.
3) ХѴівяепБсЬаЙзІеЬге.
4) \ѴІ5зеіі8сІіаЙ8Іе1іге.
®) \ѴІ58епЕ>с1іаЙ5Іе1іге.
®) \Ѵі88еп8сЬаЙ8Іе1іге.
"‘) \Ѵі58еп8сЬайв1еЬге.
8) ХѴі88еп8СІіаЙ8Іе1іге.
°) ^ѴізбепвсЬаГгвІеЬге.
10) \Ѵі88еп8сИаЙ8Іе1ие.
п) ѴѴі85еп8сЪаЙя1еЪге.
,2) 'ѴібзепзсІіаЙвІеЬге.
13) Ѵ,-гІ88еп5сЬаЙ5Іе1іге.
8. 387.
8. З9з-
8. 8. 287, 288, 336.
8. 8. 309, 333.
8- 393, ѵг^І. 287.
8. 226.
8. 263.
8. 280.
8. 252.
8. 264.
8. 234.
8. 263.
8. 263.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 301
Какъ идея о подлежащей заполненію безконечности, она коре-
нится въ глубинѣ нашего существа *); но сама по себѣ она «не-
возможна» и допускаетъ только безконечное приближеніе 2)..
Двигаясь въ этомъ ряду построенія, Фихте еще въ первой ча-
сти Наукоученія объявляетъ «абсолютную причинность» субъекта
(состоящую въ томъ, что само Я полагаетъ Не-Я)'—«безконеч-
ной идеей», не разрѣшающей затрудненія, но лишь отодвигаю-
щей его въ безконечность ®). Безконечность—вотъ та область,
та сфера, въ которой субъектъ возсоединяется съ объектомъ,
и малое Я съ абсолютнымъ Я. И если бы формулировать эту
конструкцію точно, то слѣдовало бы сказать: субъектъ будетъ
несовершенъ до безконечности, но долженъ становиться все-дѣя-
тельнѣе и реальнѣе. И можетъ быть отчасти эта тягостная идея
безконечности, которая интуитивно, непосредственно пережива-
ется обыкновенно, какъ безжалостное «никогда», заставляла
Фихте удерживать другой исходъ параллельно первому.
На ряду съ этимъ Абсолютное Я сохраняетъ свою основную
функцію — всесозидающей первореальности и возсоединяется
съ Малымъ Я—статически и реально. Главнымъ дѣломъ его явля-
ется созданіе Не-Я. Объектъ создается именно абсолютной дѣя-
тельностью 4), не свойственной малому субъекту. Не-Я есть про-
дуктъ Абсолютнаго Я, есть нѣчто произведенное имъ (Ьеѵ/ігксеь),
какъ причиной ’). Абсолютное Я есть причина объекта или, точ-
нѣе, тѣхъ свойствъ его, которыя остаются по отвлеченіи отъ
объекта всѣхъ возможныхъ формъ представленія; это значитъ,
что всѣ # особенныя» опредѣленія создаются въ объектѣ интел-
лигентнымъ, познающимъ Я; самое же бытіе, самая наличность
объекта—-создается Абсолютнымъ субъектомъ 6). Отсюда ясно,
что Абсолютный субъектъ создаетъ тотъ ингредіентъ познанія,
который именно прежде объяснялся воздѣйствіемъ вещи въ себѣ;
*) \ѴІ85еп5СІіаіІ8ІеЬге. 8. 253.
2) ХѴівзепзсЬайзІеІіге. 8. 35.
3) СгшісИа^е сіег р;еь. \ѴѢ 8. 93. Это между прочимъ свидѣтельствуевъ о
томъ, какъ условно дѣленіе Наукоченія на двѣ части по страницамъ и гла-
вамъ; обѣ точки зрѣнія—«теоретическая» и «практическая» стоятъ -парал-
лельно во, всей книгѣ и не дѣлятся внѣшне, но различаются внутренне, систе-
матически.
4) Ѵ/іззепзсііаЙзІеЬге. 8. 292
8) АѴіззепзсЬайвІеЬге. 8. 8. 226:—227.
с) \ѴІ58еп8сЬаЙ5Іе1пе. 8. 228.
функція вещи въ себѣ, дававшая познающему субъекту мате-
рію познаванія вообще, переходитъ къ абсолютному субъекту; и
если безъ Не-Я нѣтъ представленія, а безъ абсолютной причин-
ности невозможно Не-Я, то .приданіе Абсолютному субъекту функ-
ціи первоначальной и абсолютной причинности есть единственное
средство для того, чтобы избѣжать. «вещи въ. себѣ» и ея, «воздѣй-
ствія» или, какъ выражается Фихте,— «воздѣйствія извнѣ» *).
Основной замыселъ Фихте—построить познаніе міра и познавае-
мый міръ безъ обращенія къ разложившейся и погибшей вещи
въ себѣ—неосуществимъ, если не придать абсолютному субъекту
этой .функціи. Если ирраціональный, остатокъ, остающійся въ
«предметѣ», «объектѣ» по отвлеченіи всего, что привнесено
интеллигенціей, не создается субъектомъ, то онъ: или необъяс-
нимъ, и тогда проблема познанія не рѣшена; или же онъ полу-
чается отъ воздѣйствія веши въ себѣ и тогда проблема познанія
рѣшается дуалистически, догматически, невѣрно. Нужно найти
причину его; она можетъ лежать или въ субъектѣ или въ вещи
въ себѣ. Въ веши въ себѣ она не лежитъ; слѣдовательно, она
лежитъ въ субъектѣ. Но въ относительномъ субъектѣ эта при-
чина Лежать не можетъ, ибо онъ создаетъ (какъ доказано въ
Критикѣ чистаго разума) лишь форму познанія, впитывая въ нее
безъ конца неопредѣленную чувственную «матерію вообще»; слѣ-
довательно, она должна лежать именно въ Абсолютномъ субъектѣ.
О Всереальномъ субъектѣ Фихте въ этихъ умозаключеніяхъ и
не вспоминаетъ, ибо всереальность разсматривается имъ нерѣдко,
какъ низшая ступень абсолютнаго Я, какъ обращенной внизъ
ликъ его. . "
Эта абсолютная причинность Абсолютнаго Я есть такимъ об-
разомъ единственный путь, ведущій къ «правильному» объясне-
нію представленія, къ «вѣрному» разрѣшенію проблемы Науко-
ученія. Абсолютное Я причинно опредѣляетъ бытіе Не-Я, даетъ
матерію объекта Малому Я; Малое Я причинно опредѣляетъ объ-
ектъ, создавая въ присущихъ ему формахъ аттрибуты и свой-
ства объекта; такимъ образомъ—познаніе /объяснено». Абсо-
лютный субъектъ есть источникъ реальности и дѣятельности,
присущей, какъ объекту, Не-Я 2), такъ и Малому субъекту,
’) \ѴІ58еп8СІіаЙ5Іе1іге 8. 227.
?) \Ѵі85еп5СЙаЙ5ІеЬге. 8. 8. 102, 256.
''‘^ЙР^ЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. .303
именно—интеллигенціи *). Такимъ образомъ не остается ничего,
что не «выводилось» бы изъ субъекта; субъектъ дѣйствительно
конструируется такъ, что ему свойственна только дѣятель-
ность 2), ибо всякая пассивность, всякое ограниченіе имѣетъ,
какъ оказывается, въ основаніи своемъ—активность, безгранич-
ность, абсолютность и свободу ®). Ограниченіе субъекта есть
самоограниченіе *);' воздѣйствіе, идущее со стороны Не-Я—есть
воздѣйствіе самого субъекта на себя, но только посредственное,
происходящее на окольномъ пути 5). То чувство ограниченно-
сти, пассивности, которое имѣетъ субъектъ—оказывается иллю-
зіей, обманчивымъ ощущеніемъ 6). На самомъ дѣлѣ въ субъ-
ектѣ все, что есть, положено имъ самимъ, онъ опредѣляетъ *
себя самъ съ абсолютной свободой 7), и то обстоятельство,
что интеллигенція не сознаетъ этого, объясняется тѣмъ, что
субъектъ «забываетъ» свои абсолютные акты, а когда сознаетъ
ихъ, то доходитъ до нихъ въ рефлексіи и сознаетъ- ихъ уже
не въ формѣ актовъ, а въ формѣ тезисовъ Наукоученія.
Въ такомъ пониманіи нельзя не отмѣтить нѣкоторыхъ важныхъ «
моментовъ. Во-первыхъ, абсолютный субъектъ сохраняетъ въ немъ
значеніе абсолютной, всесозидающей первореалгмости; ибо нельзя
же въ самомъ дѣлѣ приписать абсолютную и при томъ безсозна-
тельно осуществляемую причинность — высшей цѣли, неосуще-
ствимой, невозможной,-безконечной идеѣ. Все Наукоученіе базиру-
етъ на ученіи о первоначальной, абсолютной реальности и дѣя-
тельности субъекта; внѣ такого пониманія субъекта нельзя ни-
чего ни вывести, ни объяснить, ни обосновать: ни объекта, ни
относительнаго субъекта, ни сознанія, ни представленія. И если
мы учтемъ то обстоятельство, что Фихте нигдѣ не оговариваетъ
и не выясняетъ открыто ни вскрытаго нами систематическаго
раздвоенія въ субъектѣ, ни тождества этихъ двухъ значеній его—
какъ первореалънъсти и какъ регулативной идеи — то наличность
*) \Ѵі88еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 236.
2) \Ѵі55еп5сЬайв1еЬіге. 8. 396.
3) Срв., напр., \ѴІ85еп8сИаЙ8ІеЬге. 8. 396.
4) \Ѵі58епксЬаЙ8ІеЬге. 8. 395.
8) \ѴІ88еп8с1іаЙ5Іе1іге. 8. 8. 431, 227. ' 1
6) По этому вопросу см. ниже ссылки на ХѴізвепксЬаЙвІейге 8. 8. 48,.
.197, 202, 242, 248, 281, 377, 380, 381, 382, з8з*,;з84, 391. 392, 393, 396, 397,
425, 441.
’1) \ѴІ85еп8сЬаЙ8ІеІіге. 8. 439.
основной' непримиренности • въ Наукоученіи окажется не подле-
жащей сомнѣнію.
Но далѣе въ послѣднихъ изложенныхъ нами разсужденіяхъ
бросается въ глаза то обстоятельство, что субъектъ трактуется
уже какъ единство, якобы конструированное въ результатѣ всѣхъ
изслѣдованій. Фихте разсуждаетъ такъ, какъ будто можно было
бы говорить о Маломъ Я и объ Абсолютномъ Я, какъ о единомъ
идейномъ образованіи,— «субъектѣ». Такъ, напр., когда онъ,
установивъ абсолютную причинность, указываетъ затѣмъ на то,
что такимъ образомъ Я опредѣляетъ и дѣйствуетъ только само
на себя й не получаетъ никакого воздѣйствія извнѣ *); что оно
при такой конструкціи зависитъ только отъ себя 2); что оно
опредѣляетъ себя черезъ созданіе Не-Я 3); что оно только не
чувствуетъ, что въ воздѣйствіи вещи на него оно опредѣляетъ
себя само 4) и т. д.—то во всѣхъ этихъ утвержденіяхъ и разъ-
ясненіяхъ субъектъ выступаетъ, какъ нѣкоторое единство. Абсо-
лютное Я и Малое Я разсматриваются, какъ единое «Я» безъ вся-
кихъ дальнѣйшихъ сомнѣній и различеній. Однако, немедленно
возникаетъ вопросъ, къ какому же «субъекту» примѣнимы эти
характеристики. Вѣдь распаденіе «Я» на Абсолютное Я и Малое
Я во-первыхъ, и распаденіе Абсолютнаго Я на первоначальную
реальность и неосуществимый идеалъ во-вторыхъ-—не есть про-
дуктъ'внѣшнихъ, искусственныхъ, чуждыхъ наукоученію разли-
ченій, привнесенныхъ позднѣйшей критикой. Это даже не «раз-
личенія», а реальные распады и отвлечься отъ нихъ значитъ от-
влечься отъ всего содержанія наукоученія. Что же это за субъектъ,
который, опредѣляясь черезъ Не-Я, имѣетъ въ то же время несо-
знаваемую имъ абсолютную причинность? Это не абсолютный субъ-
ектъ въ смыслѣ первоначальной реальности—ибо онъ хотя и
имѣетъ абсолютную причинность, но не имѣетъ объекта и по-
тому не может’ъ опредѣляться черезъ Не-Я; но это и не абсо-
лютный субъектъ въ смыслѣ регулятивной идеи, ибо онъ во-
обще не реаленъ и не реализуемъ, и поэтому не удовлетворя-
етъ обоимъ условіямъ. Наконецъ, это и не Малое Я, ибо оно,
хотя и опредѣляется черезъ Не-Я, но не имѣетъ абсолютной
*) Ѵ/І8кепзс1іаЙ5Іекге. 8. 8. 227, 431.
2) \Ѵ’І55еіі5с1іаЙ5ІеЬіе. 8. 8. 225, 395, 431, срв. 8. 53.
3) \Ѵі5зеп5сйаЙ8ІеЬге. 8. 180.
4) АѴі55еп5сЬаЙ8ІеЪге. 8. 297.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. . 305
причинности и не можетъ получить ее во вѣки вѣковъ. О Все-
реальномъ Я не стоитъ и упоминать въ данномъ случаѣ. Но
если такъ, то отсюда ясенъ неумолимый выводъ: ни къ одному
изъ субъектовъ, о которыхъ говорится въ наукоученіи; непри-
мѣнима указанная характеристика. Но въ такомъ случаѣ Фихте
не удалось построить въ наукоученіи познающаго и въ то же
время абсолютно самодгъятелънаю въ познаніи субъекта. Абсо-
лютное Я—абсолютно самодѣятельно, но оно не есть познающее Я,
ибо оно не представляетъ, не сознаетъ, не имѣетъ Не-Я и т. д. Малое
Я—есть познающее Я,.но оно не абсолютно-самодѣятельно, ибо
объектъ созданъ не имъ, а абсолютнымъ субъектомъ. Вся задача
наукоученія, весь замыселъ ёго, вся мечта философа—своди-
лась къ тому, чтобы конструировать Малое Я, какъ Абсолютное Я,
т.-е. познающему субъекту придать абсолютную творческостъ, ин-
теллектуальную интуицію. Эта конструкція оказалась отодвину-
той въ своей реализаціи въ безконечность и сл^д,., нереализуе-
мой идеей. А если такъ, то Малое. Я, познающее Я, оказывается
субъектомъ, не имѣющимъ въ дѣйствительности абсолютной при- ♦
чинности, борющимся за нее, но не достигающимъ ея и слѣдо-
вательно, познаніе не выводится въ Наукоученіи, какъ абсолютно
спонтанный актъ познающаго субъекта. Объектъ создается субъ-
ектомъ, но не тѣмъ субъектомъ, который познаетъ. Если выразить
это въ простыхъ непосредственныхъ словахъ религіознаго сознанія,
то можно сказать: міръ познается человѣкомъ, но творится Бо-
гомъ; человѣкъ никогда не станетъ Богомъ и никогда не полу-
читъ . творческой способности — это неосуществимая мечта и
ограниченность есть удѣлъ человѣческаго существа. Неустанное,
алчущее устремленіе человѣка къ этому недосягаемому идеалу
Божественности и сознаніе того, что идею этой Божественно-
сти человѣкъ почернулъ изъ своей души—вотъ' все, что че-
ловѣку доступно. «Практическое «Я»—направленное въ своей
«безконечной» активности на сознаніе Божества и приближеніе
къ Божеству — вотъ высшее проявленіе человѣка. Но развѣ
этимъ разрѣшается основная единая задача наукоученія?
Однако, съ другой стороны, ясно, что если бы Фихте ка-
ждый разъ при подведеніи итоговъ не разсматривалъ Абсо-
лютное Я и Малое Я.просто и прямо какъ единое образованіе,
то ему нельзя было бы считать, что наукоученіе дѣйствительно
разрѣшило проблему познанія. Если бы въ концѣ-концовъ ,нельзя
Збб и. ильинъ.
было сказать, что «все познаніе есть самопредѣленіе субъекта»',
ч*го міръ есть не «міръ въ себѣ», а «міръ изъ субъекта» (а въ
этихъ тезисахъ «Субъектъ» выступаетъ уже, какъ единство);
если бы вмѣсто этого можно было только сказать, что все по-
знаніе должно быть самоопредѣленіемъ субъекта, но можетъ стать
имъ лишь въ безконечности, что міръ долженъ стать «міромъ
изъ субъекта», но можетъ стать имъ лишь въ недосягаемости,—
то проблема теоріи познанія была бы не разрѣшена въ Науко-
ученіи, но отодвинута въ неизмѣримую даль. Теорія познанія,
наукоученіе, не можетъ примириться съ такимъ исходомъ. За-
то міровоззртьніе не только можетъ примириться съ этимъ без-
конечнымъ процессомъ познавательнаго и—шире—культурнаго
возсоединенія, но даже нуждается въ его допущеніи, ибо только
признаніе такого процесса опредѣляетъ и освѣщаетъ человѣку
его мѣсто во вселенной, его далекіе идеалы и близкія практи-
ческія задачи.
Такъ обнаруживается въ Наукоученіи разладъ между теоріей
познанія и міровоззрѣніемъ. Ибо теорія познанія не можетъ
объяснить имѣющагося налицо, даннаго представленія — ссылкой
на то, что когда-то въ безконечности субъектъ станетъ абсо-
лютнымъ субъектомъ и, абсолютно произведя объектъ, сольется
съ нимъ во-едино; это неудовлетворительно, во-первыхъ, потому,
что интеллигенція уже .имѣетъ представленіе, а абсолютная при-
чинность есть дѣло безконечнаго процесса; во вторыхъ, потому, что
идея «невозможная» въ осуществленіи, не способна нести функ-
ціи первоначальной творческой реальности; въ третьихъ, потому,
что «по осуществленіи» въ безконечности’ абсолютнаго субъ-
екта—исчезнетъ объектъ, ибо онъ «впитается» субъектомъ безъ
остатка. Однимъ словомъ: пока есть объектъ—нѣтъ абсолютнаго
субъекта, а когда осуществится абсолютный субъектъ—не будетъ
объекта. Поэтому теорія познанія, отыскивающая" причинный
источникъ «объективнаго бытія вообще», не можетъ остано-
виться на регулятивной идеѣ субъекта, а должна признать основа
ную, безсознательно дѣйствующую первореальность абсолютнаго
Л- Разрѣшеніе проблемы теоріи познанія требуетъ такого воз-
соединенія распадшагося субъекта, которое не можетъ удовле-
творительно разрѣшить проблему міровоззрѣнія; а проблема міро-
воззрѣнія удовлетворяется такимъ возсоединеніемъ, которое не
способно создать желанный исходъ для теоріи познанія. Состо-1
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. В07
явшееся, обрѣтенное единство Абсолютнаго Я и Малаго Я—вотъ
единственный исходъ для теоріи познанія; но его никакъ не
удается построить въ раціоналистическихъ терминахъ Наукоуче-
нія. Заданное, безконечно-осуществляемое единство Абсолютнаго
Я и Малаго Я, въ представленіи о которомъ лежитъ идеаль-
но-регулативно.е значеніе абсолютнаго субъекта—вотъ исходъ,
необходимый для міровоззрѣнія; но развитое формулированіе
его не умѣщается въ предѣлахъ гносеологическаго построенія,
требуя выхода въ этику, философію общественности, философію
искусства, исторіи и культуры. И въ результатѣ обѣ проблемы,
поставленныя, какъ единая проблема, не получаютъ и не могутъ
получить общаго единаго разрѣшенія, но вступаютъ на различ-
ные пути. Теорія познанія и философское міровоззрѣніе по-
добны въ Наукоученіи двумъ орламъ, прикованнымъ другъ къ
другу; обезсиливая другъ друга, они не могутъ взлетѣть сво-
бодно, какъ нѣкое мощное единство, и тщетно пытаются разо-
рвать сковывающую ихъ .цѣпь.
Все построеніе, данное Фихте въ Наукоученіи 1794 года, пред-
стаетъ въ видѣ судорожной попытки влить въ единую идейную,
конструктивную и терминологическую форму — постановку и
разрѣшеніе проблемы логической и проблемы общаго философ-
скаго міровоззрѣнія. И мы видѣли, къ какимъ затрудненіямъ*
эта попытка привела. Субъектъ утратилъ свое единство и при-
томъ безъ надежды на единообразное возстановленіе его. Полу-
чилась теорія, которая учитъ о реальномъ сочетаніи—и все же
не сочетаетъ; и практика, которая проповѣдуетъ идеальное воз-
соединеніе и поэтому не возсоединяетъ. И когда Фихте настаи-
ваетъ на абсолютномъ тождествѣ различныхъ Я *), указывая на
то, что Наукоученіе рискуетъ иначе превратиться въ догмати-
ческій дуализмъ* 2 3 *), и восклицаетъ, наконецъ, что это совпаденіе
найдено 8), что въ дѣйствительности «Я».— едино и тождествен-
но и что внѣ его ничего нѣтъ*),—то невольно встаетъ вопросъ:
что это? Констатированіе реальнаго порядка въ реальномъ мірѣ?
или мечта о несбыточномъ прекрасномъ? вскрытіе наличныхъ,
дѣйствительныхъ устоевъ сущаго? или заповѣдь безконечнаго
*) \ѴІ55еп5сЬаЙ5ІеЪге. 88. 172, 225, 232, 246.
2) \ѴІ55еп5с1таЙ5ІеЪге. 8 8. 233, 254.
3) Д\'І55епзс1іаГі5Іе1іге. 8 8. 255, 263.
) Ѵ/іззепзсІіаІЫеІіге. 8. 346.
преодолѣнія субъектомъ .объекта? И не стоитъ ли философъ
передъ опасностью удовлетвориться почти словеснымъ синтезомъ,
прибѣгнуть къ такому объясненію Абсолютнаго Я и Малаго Я,
которое окажется внѣшнимъ, неорганическимъ, равнодушнымъ
и. въ сущности своей непонятнымъ?
Однако, сведеніемъ къ единству этихъ двухъ проблемъ,не
объясняется до конца то впечатлѣніе насильственности, которое
производитъ въ цѣломъ Наукоученіе. Въ основаніи всего по-
строенія, тамъ, глубоко, въ невыясненномъ до конца и нераз-
витомъ, творческомъ замыслѣ, вскрывается попытка дать строго-
раціоналистическое и дедуктивно-діалектическое разрѣшеніе
обѣихъ проблемъ на основѣ извѣстной религіозной концепціи.
Какъ теорія познанія, такъ и міровоззрѣніе, слитыя въ 'единую
проблему наукоученія, развертываются, въ сущности говоря, въ
религіозное построеніе и мы не разъ уже приходили къ тому, что
основныя антиноміи наукоученія гораздо легче и естественнѣе
выражаются въ религіозныхъ терминахъ, чѣмъ въ раціона-
листическихъ. Все ученіе объ абсолютномъ субъектѣ, абсо-
лютной причинности, свободномъ самоопредѣленіи, интеллекту-
альной интуиціи, которымъ проникнуто Наукоученіе, должно
быть и только и можетъ быть понято, какъ внесеніе религіозныхъ
представленій въ ученіе о познаніи. Но согласно основному за-
мыслу философа—ученіе о 'познаніи -должно было получить
строго научный характеръ, и въ результатѣ (все Наукоученіе
предстаетъ въ видѣ замѣчательнаго опыта: облечь религіозно-фи-
лософское исканіе въ научную, пгочнпе говоря—наручно-метафизиче-
скую форму. Религіозная концепція развивается въ терминахъ
діалектической теоріи познанія, и обратно—діалектическая тео-
рія познанія развертывается въ элементахъ и представленіяхъ рели-
гіознаго созерцанія. И вотъ откуда проистекаетъ впечатлѣніе на-
сильственности, производимое Наукоученіемъ. Религіозное воз-
зрѣніе урѣзывается въ своей глубинѣ и сжимается въ тискахъ
раціоналистическихъ дедукцій; теоретико-познавательное по-
строеніе получаетъ въ своихъ понятіяхъ непреодолимую для него
сложность и самая гносеологическая проблема отодвигается, какъ
мы указывали выше, на задній планъ. Наукоученіе Фихте было
задумано, повидимому, какъ трансцендентальная теорія познанія,
а выполнено, какъ развитое въ «дедуктивной» формѣ религіозно-
метафизическое воззрѣніе на міръ. И ясно, что всѣ тѣ затруд-
ІО^МІЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 309
йенія, къ которымъ оно было приведено въ ученіи о субъектѣ
и которыя сводятся къ вопросу о соотношеніи абсолютнаго Я
и относительнаго Я, проистекаютъ именно изъ героической по-
пытки вложить ирраціональную глубину въ схемы понятій и
углубить раціональное до сферы религіозной данности.
Именно благодаря, этой неразрывной связи, изслѣдователь,
желающій выяснить религіозную концепцію, лежащую въ основѣ
наукоученія, долженъ неминуемо обратиться къ внимательному
дифференцирующему анализу основныхъ понятій этого построе-
нія и главнымъ образомъ понятія -Субъекта. Чтобы выдѣлить
эту концепцію въ ея чистомъ видѣ, необходимо отслоить, такъ
сказать, въ. понятіи «Я» всѣ тѣ элементы, которые обусловлены
иными рядами проблемъ, необходимо дать себѣ отчетъ въ раз-
мѣрахъ и характерѣ сложности центральной идеи наукоученія.
Иными словами, необходимо поставить и рѣшить слѣдующій
вопросъ-' что такое Абсолютное Я, о которомъ говоритъ Науко-
ученіе и кто же есть, въ сущности говоря, тотъ „субъектъ", при-
матъ котораго передъ объектомъ оно исповгъдуетъ? Чтобы отвѣ-
тить на этотъ вопросъ, мы и перейдемъ теперь отъ анализа въ
имманентныхъ Наукоученію терминахъ—къ анализу въ терминахъ
современной философіи.
5-
Поставить этотъ вопросъ—значить попытаться перевести въ
извѣстномъ смыслѣ наукоученіе Фихте на языкъ современныхъ
философскихъ терминовъ. За сто слишкомъ лѣтъ, прошедшихъ
со времени выхода въ свѣтъ его трактата, въ философскихъ иска-
ніяхъ многое разложилось и просвѣтлилось настолько, что мы ви-
димъ различіе и множество тамъ, гдѣ прежде видѣли тождество и
единство. Понять отжившее—значить не только перевоплотиться
въ него, но и перевоплотить его въ себя; ибо пониманіе можетъ
возникнуть только въ результатѣ слѣдующей операціи: воспро-
изведенія данной мысли сначала въ ея терминахъ, а потомъ въ
терминахъ «изслѣдующаго».
Въ результатѣ такого «перевода», предпринятаго по отношенію
къ понятію субъекта, мы различимъ въ немъ и въ его призна-
кахъ рядъ различныхъ аспектовъ. Установленіе этихъ оттѣнковъ
или аспектовъ привносится нами въ систему Фихте, какъ итогъ
послѣдующаго философствованія, жвопросы, отвѣтами на кото-
Вопросы философіи, КН. 112. 7
310' - >’И. ИЛЬИНЪ. •:
рые является ихъ формулированіе—суть вопросы, извнѣ при-
двинутые къ его ученію. Эти вопросы могутъ быть объединены,
если угодно, въ одинъ: въ сферѣ какой научной плоскости слѣ-
дуетъ мыслить верховный принципъ Фихте? При этомъ возни-
каютъ, конечно, извѣстныя затрудненія, ибо приходит'ся искать
въ чужихъ высказыванія <ъ отвѣта на вопросы, которые, можетъ
быть, совсѣмъ не были осознаны высказывающимъ. Однако, при
напряженномъ вниманіи и достаточной осторожности можно
получить нужныя указанія и разъясненія, не прибѣгая къ на-
сильственному толковать отдѣльныхъ мѣстъ. Аспекты^ о кото-
рыхъ будетъ идти рѣчь, входятъ въ содержаніе понятія Я иногда
въ качествѣ полноправныхъ признаковъ-аттрибутовъ, научно-
методологическую сущность которыхъ Фихте сознавалъ, иногда
же какъ причудливо сплетающіеся и приплетающіеся—можетъ
быть даже въ отдѣльныхъ случаяхъ, какъ, ассоціативные только—
оттѣнки и обертоны. Есть понятія у Фихте, относительно кото-
рыхъ трудно сказать опредѣленно, какой аспектъ наиболѣе съ
ними связанъ и всѣ ли аспекты сочетаются съ ними. Понятіе
же Субъекта, какъ спектръ, богато всѣми цвѣтами; соотноше-
ніе этихъ оттѣнковъ въ немъ таково, что они сосуществуютъ
параллельно и связываютъ это понятіе—одинъ съ одной,,впо-
слѣдствіи дифференцировавшейся отраслью человѣческаго по-
знанія или подъ-отдѣломъ человѣческой мысли, другой—съ дру-
гимъ. Одинъ изъ аспектовъ- можетъ быть въ каждой отдѣльной
формулѣ болѣе япко выраженъ и тогда остальные остаются
какъ бы въ тѣни; въ другомъ случаѣ этотъ оттѣнокъ отсту-
паетъ на ряду съ другими въ тѣнь, чтобы уступить первое
мѣсто тому аспекту, который оставался до сихъ поръ въ тѣни.
Сообразно съ этимъ, понятіе получаетъ то одинъ оттѣнокъ, то
другой, то третій; переливаютъ этими оттѣнками въ своемъ вну-
треннемъ значеніи и сужденія, въ коихъ участвуютъ эти поня-
тія. И вотъ мы можемъ сказать, что задача, которую поставилъ
себѣ Фихте съ самаго начала—связать рядъ сужденій трансцен-
дентально-цѣпной связью обоснованія—можетъ быть и легче и
труднѣе въ выполненіи. И она будетъ тѣмъ труднѣе, чѣмъ
болѣе чистоты въ трансцендентальномъ замыслѣ, тѣмъ, сравни-
тельно, легче, чѣмъ сложнѣе связуемыя понятія и представленія.
Въ самомъ дѣлѣ, если какоегнибудь представленіе имѣетъ
одну, единообразную, чистую природу, то нити, связывающія
. ...
"'?’КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЯЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. З'ІІІ
его, съ другимъ, столь же единообразнымъ и Чистымъ, предста-
вленіемъ и притомъ такой же природы,—должны быть сами од-
ной и чистой природы. Можетъ быть, такихъ нитей всего одна..
Проблема ясна тогда въ своей неумолимости. А должно, быть
связано съ. В одной, единственно вѣрной идейной нитью; надо
ее найти. Это подчасъ можетъ быть такъ же.трудно, какъ ко-
раблю попасть въ лучъ маяка при бушующемъ,морѣ. Особенно,,
если .-свѣтъ самого маяка- колеблется,если онъ не устойчивъ;
ибо наука, идетъ все впередъ, понятія все утончаются и можетъ
быть самъ философъ находится со своими воззрѣніями въ со-
стояніи непрерывнаго роста. Многокрасочность основныхъ понятій
у Фихте въ значительной степени облегчаетъ ему эту Задачу:
маякъ его освѣщаетъ понятія не узенькой интенсивной полоской,
а .широкой экстенсивной полосой, иногда ритмично уклоняю-
щейся въ ту или другую сторону; недифференцированность вну-
тренней природы понятій даетъ ему возможность находить много
нитей и брать- ту, которая въ данный моментъ можетъ быть
нужнѣе и полезнѣе. Такъ, если нельзя между двумя, сужде-
ніями построить трансцендентальную связь, онъ беретъ психо-
логическую, превращая сужденія въ переживанія;- если и эта
связь не можетъ быть установлена, онъ выбираетъ метафизиче-
скую и. т. д. Фихте соединяетъ и противопоставляетъ обыкно-
венно не понятія и сужденія, а метафизическія дѣятельности,
психическія способности, элементы человѣческаго духа, поту-
стороннія величины, эмпирическіе реальности. Мы указывали
уже, что эта подмѣна идеальнаго реальнымъ характеризуетъ весь
ходъ его разсужденій и что соотвѣтственно этому трансцен-
дгнталъный .аспектъ наукоучещ,. отходитъ, всецѣло на задній
планъ.. Но мы.не.коснулись еще вопроса о- томъ, каковъ харак-
теръ той реальности, которая выдвигается у него столь побѣдо-
носно. Изъ сказаннаго во второй главѣ ясно, впрочемъ, что дѣло
идетъ .объ актахъ челрвѣческаго„духа.
И вотъ, если мы заходимъ перейти отъ трансцендентальнаго
аспекта наукоученія, который былъ подробно охарактеризованъ
выше, къ слѣдующему наиболѣе общему и замѣчательному, то
это будетъ .аспектъ антропологичеекгй. Онъ выраткается въ'томъ
коэффиціентѣ «человѣческаго», который можно и должн под-
разумѣвать при каждомъ изъ основныхъ и второстепенныхъ ..по-
нятій у Фихте. Мало того, этотъ коэффиціентъ можетъ. быть
7»
І4 Чіі
как г. бы зынёсенъ за скобку изъ всей системы Фихте во всѣхъ
ея эволюціяхъ. Сначала—человѣческое знаніе, потомъ—человѣ-
ческая'нравственность, человѣческое право, человѣческая рели-
г.я; человѣческій прогрессъ. Мы видѣли уже, что предметомъ
Наукоученія является не «знаніе», а именно «человѣческое по-
знаніе», которое и должно быть исчерпано въ его необходимыхъ
основахъ; что 1 ^именно дѣятельность человѣческаго духа і ея
вѣрное отображеніе" и систематическая реконструкція приковы-
ваютъ къ. себѣ интересъ философа и представляютъ объектъ
его изслѣдованій. «Наукоучені; должно’ исчерпать всего чело-
вѣка; поэтому его можно понять -только при помощи всей его
способности въ цѣломъ» *). (Наукоученіе должно охватитъ всю
систему человѣческаго духа» 2). «Высшее основоположеніе», го-
воритъ Фихте, «есть первое основоположеніе всего человѣче-
скаго знанія» 3 *). Сужденіе есть... «дѣйствованіе . человѣческаго
духа» *). О признаніи первоначальнаго дѣйствительнаго акта и
о непризнаніи скептицизма позаботилась уже «природа нашего
духа».5 *),- «природа человѣческаго духа» ®). Система Фихте должна
обосновать «весь механизмъ человѣческаго'духа» 7). " Дедукція
сужденія: Я полагаетъ себя, какъ опредѣленное черезъ Не-Я—
доказываетъ, что это сужденіе вѣрно, т.-е.,-что «установленное
(въ немъ) есть въ то же время фактъ, первоначально обрѣта-
ющійся въ "нашемъ духѣ» 8) Или еще: «слѣдовательно, нашей
мысли подобнаго рода должно первоначально соотвѣтствовать
нѣчто въ нашемъ духѣ, находящееся -(въ немъ) незагисимо отъ
нашей рефлексіи» 9). Далѣе: «предметъ рефлексіи, также какъ
и... форму рефлексіи» создаетъ «спонтанность человѣческаго
духа» 10). Иногда Фихте, выражается нѣсколько иначе, называя
людей «конечными разумными существами», или говоря о «разум-
номъ духѣ», о '«душѣ» (СешйгЬ), «человѣческой душѣ», «на-
*) "ѴѴіззепБСІіайзІеЬге. 8. 274 Аши.
2) АѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 341.
8) 1 ХѴІ88еп5сЬаЙ8ІеЬге. 8. і.
*) \Ѵі88еп8сЬаЙ8Іё1іге. 8 8.7, 12.
5) '"ѴѴіззепзсЬайзІеЬіе. 8. ’2;
®) "ѴѴіззепзсЬаГЫеЬге. 8. 42 Апш
7) У/І5оеп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 8. ібб,, 167.
\Ѵі88еп8сЬаЙ8Іе1іге. 8. 182.
9) "ѴѴіз8еп8сЬя,Й8ІеЬге. 8. 185.
Ю) \Ѵі58еп8сЬаЙ8Іе1іге. 8/185.
• .'КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ. НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 313
шемъ духѣ», «конечномъ духѣ», «конечномъ разумѣ», и т. д.
Напр.: «Такимъ образомъ оказывается объятымъ и исчерпаннымъ
все существо конечныхъ разумныхъ натуръ» *). Или: «черезъ
эту систему вносится единство и- связь во всего человѣка» 2).
Но есть еще болѣе замѣчательныя и поучительныя мѣста и
выряженія такого родаі Такъ, напр;: «Всѣ сужденія, содержа-
щіяся въ сферѣ, подчиненной абсолютному полаганію «Я»,; от-
личаются тѣмъ», что. въ нихъ «мѣсто предиката остаемся пус-
тымъ; хотя бы дѣйствительно они и ' не всегда имѣли «Я»
своимъ логическимъ субъектомъ, напр., «человѣкт свободенъ» 3).
Другими словами:, въ сужденіи «человѣкъ свободенъ»,—человѣкъ
является лишь логическимъ субъектомъ, а по существу преди-
катъ «свободы» относится къ Я- Отсюда можно вывести, что
въ сужденіяхъ иногда допускается подстановка и замѣна между
терминами «Я». и «человѣкъ». Эти понятія если и не тожде-
ственны, то частично покрываютъ другъ друга. Нѣсколькими
строками ниже мы находимъ подтвержденіе тому. Фихте разъ-
ясняетъ- «Человѣкъ, поскольку къ нему можетъ быть примѣ-
ненъ предикатъ свободы, т.-е. поскольку онъ абсолютенъ и есть
непредставляемый и непредставимый субъектъ,—не имѣетъ ничего
общаго съ природными существами,а слѣд. и не противопоставленъ
имъ»; однако оба понятія должны быть соединены и это возможно
трлько «въ идеѣ Я, сознаніе котораго не было бы опредѣлено-
ничѣмъ внѣшнимъ для него, но напротивъ, само опредѣляло бы
все внѣ себя однимъ своимъ сознаніемъ» гі). Послѣдними сло-
вами характеризуется абсолютное Я, въ смыслѣ нормативной
идеи, й это свидѣтельствуетъ о томъ, что предикатъ «человѣ-
ческаго», какъ аспектъ, введенъ у Фихте и въ нормативно-без-
конечную концепцію субъекта, и притомъ черезъ идею свободы.
Вообще, Фихте приписываетъ нерѣдко человѣку аттрибуты, и
функціи,принадлежащіе «Я». Такъ обстоитъ, напр., дѣло, когда
онъ говоритъ, что «Наукоученіе дедуцировало» всѣ акты, кото-
' -- 'і..» А, ,
і) АѴіззепБсЬайзІеЬге. 8 8. '264, 265.
3) .ЛѴі§8еп8с1іаіі8Іегё. 88. 288—289, См. еще: 88. 186, 187, 189, 191,
І9Д> ед>, 292, 202, 221, 230,259,266, 267, 268,269, 271, 272, 273,
275» 27Дл57Л'<','А|зп)-і 275, 281, 281,.288, 339, 339, 339, 339, 340, 340, 341,
345» 355» ?9ч?393.,. Апт. 403, 410, 415, 425.
?) 8., 3.7.
*) \Ѵі88еп8сЬа(І8ІеІіге.-.8;; 8. 37—38.
Д'г. Л'Ь'И^Н Ъі. И ’* !' .’»•*?•,
рые должны были вытекать изъ сущности «Я» *); черезъ нѣ-
сколько' страницъ онъ выражается такъ: «Описанные акты человѣ-
ческаго духа не обрѣтаются'въ душѣ въ оторванномъ другъ отъ
друга видѣ» ®). Таковъ, слѣдовательно, смыслъ этихъ формулъ:
акты, исчерпывающіе сущность человѣческаго духа, образуютъ
въ то же время сущность Я, субъекта. Л вотъ и средніе члены,
вдвигающіеся въ это сопоставленіе: «Для Я—это значитъ для
всякаго разума» 3). :Выраженіе «законы разума» ; употребляется,
какъ однозна.чущёе съ'другимъ: «законы мышленія человѣческаго
духа» - *) . СогласнЬ этому можно -было бы' установить такое
уравненіе: «Я» равно «в’сякому разуму»; «разумъ» есть-.«мысли-
тельная способность человѣческаго духа»; -отсюда «Я» есть «вся-
кая мыслительная способность человѣческаго духа». И всѣ эти
добытыя нами данныя можно было бы объединить такъ: антро-
пологическій аспектъ Наукоученія придаетъ понятію субъекта,
понятію Я, значеніе нѣкоторой способности человѣческаго духа
вообще. Взятое въ этомъ аспектѣ, Я есть человгъческое Я; оно
есть высшая разумная способность мышленія, свойственная че-
ловѣческому духу вообще. Мы знаемъ, однако, что по Фихте
мышленіе, какъ сознательный процессъ, далеко не исчерпываетъ
собою сущности субъекта; человѣческому Я присуща еще безсо-
знательная дѣятельность, въ нѣдрахъ которой совершаются важ-
нѣйшіе процессы—абсолютные акты; согласнб этому сознатель-
ная мысль является-у Фихте Сознательной человѣческой -мыслью,
но ею сущность человѣческаго духа далеко не исчерпывается.
Отсюда ясно, что антропологическій аспектъ наукоученія
стоитъ въ тѣснѣйшей связи Съ психологическимъ 5). Мы уже
*) \ѴІ5зепйсЬаЙ5Іекге. 8. 386.
2) ЛѴіз5еп8сЬаЙ5ІеЬге. 5. 410.
3). ХѴіззепзЬаЙвІеЬге. 8. 379.
. 4) ХѴівзензЬаЙаІеЬге. 8.. 380. ,
!і) По вопросу о признаніи психологизма ва Наукоученіи мы видимъ въ
литературѣ разногласіе. На крайнихъ флангахъ стоятъ — съ одной стороны
Фалькенбергъ, съ другой—Медикусъ и Ласкъ. Такой осторожный и внима-
тельный историкъ философіи, какъ Фалькенбергъ,Аіаходитъ возможнымъ
охарактеризовать все наукоученіе, какъ «ВеізріеІ еіпег копвігпкгіѵеп РбусЬо-
1о§іе“ или „Копвіпікііѵе ВеЬап<31ип§ сіег Рзусіюіо^іе® (РаІскепЬег^. СезскісЬіе
<1ег иеиеген РЬіІоаорЫе. Веірх., 88. 336, 337Ѣ Съ другой стороны Медикусъ
и Ласкъ отрицаютъ психологизмъ въ наукоученіи. Возраженіемъ Ласку (І.азк.
РісЬіез .Меаіізтйз ипсі <3іе СезсЬісЬіе. ТбЬіп^еп. 1902, 8. ІО2, 103) будетъ съ
I
1 '"'кризисъ идеи субъекта ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 315
видѣли много разъ, что Фихте говоритъ о человѣческой душѣ:
Сеікг, СетйгЬ, §ее!е. Онъ имѣетъ дѣло съ ея необходимыми
актами, перечисляемыми во всей ихъ цѣлокупности, апріорно,
въ «трансцендентальной» дедукціи. Человѣческій духъ противо-
поставляется при этомъ наукоученію, какъ независимый объектъ,
подлежащій отраженію, переработкѣ и систематизаціи; въ этомъ
противопоставленіи наукоученіе, имѣющее по замыслу опредѣ-
ленно выраженный характеръ дедуктивной науки, получаетъ
какъ бы индуктивный характеръ: Фихте выражается иногда
такъ, что можно подумать, будто онъ дѣйствительно есть «праг-
матическій историкъ» или «лѣтописецъ» человѣческаго духа.
Однако, здѣсь можно говорить лишь о призракѣ индуктивности,
скользящемъ въ Наукоученіи; и появленіе этого призрака сов-
падетъ обыкновенно съ тѣмъ положеніемъ аргументаціи, въ ко-
торомъ Кантъ не считалъ возможнымъ ограничиться трансцен-
дентальнымъ доказательствомъ и обращался къ психологической
аргументаціи. Въ такихъ случаяхъ Фихте выдвигаетъ указаніе на то,
что наукоученіе не фантазируетъ, говоря о необходимыхъ актахъ
человѣческаго духа, но выражаетъ дѣйствительно сущее, необхо-
димое, или—необходимо-мыслимое, какъ дѣйствительно сущее ’).
нашей стороны обоснованіе своей точки зрѣнія, ибо Ласкъ ограничивается
общими замѣчаніями и не входитъ въ подробный анализъ наукоученія, какъ
такового, по существу. Медикусъ (МеНісиз. ]. С. РісЬге. 15 Ѵогіезип^еп. Вегііп.
1905. 58. 5, 6,) совершенно неудовлетворительно обосновываетъ свое утвер-
жденіе. Онъ указываетъ на то, что психологія есть апостеріорная наука, ко-
торая обращается къ опыту и въ которой нельзя доказать необходимости
извѣстной психической организаціи; Фихте,1 напротивъ, изслѣдуетъ апріорно,
къ опыту необращается, и доказываетъ извѣстную психическую организацію,какъ
нѣчто необходимое. Однако, никто и не утверждаетъ, что наукоученіе есть
по методу или по результатамъ эмпирическая психологія. Здѣсь слѣдуетъ го-
ворить о „конструктивной® психологіи, и отрицать психологизмъ наукоученія
вообще Медикусъ могъ бы лишь въ томъ случаѣ, если бы онъ показалъ,
что у Фихте нѣтъ и конструктивной психологіи; но онъ этого не -показалъ:
диі пітіит ргоЬаі—пііііі ргоЬаі. Второй аргументъ Медикуса,—что Фихте
самъ подчеркивалъ нетождество наукоученія съ психологіей (аргументъ
этотъ использованъ и у Ласка)—заслуживаетъ того же возраженія, какъ и
первый; онъ раздѣляетъ его участь и по другимъ основаніямъ (срв. опредѣ-
леніе аспекта въ началѣ пятой главы). Въ высшей степени интересно, что еще
Гегель отмѣчалъ въ своихъ первыхъ статьяхъ психологизмъ у Фихте (Не^еІ.
Ѵ/егке. В. I. 8. 14) и психологизмъ и антропологизмъ у Канта (ХѴегке. В. I.
58. 25, 29, 30, 32, зз, 34).
і) ІІеЬег 4еп Ве§гГГ. 88. бо, 6 г, 62.
316
и. ильинъ.
Эта подлинная сущность духа, выражаемая въ Наукоученіи,
лежитъ внѣ сознанія. Она недоступна сознанію, ибо лежитъ
«по ту сторону его». «Даже посредствомъ абстрагирующей ре-
флексіи не можетъ сдѣлаться фактомъ сознанія то, что само
но себѣ не есть таковой»,—говоритъ Фихте о верховномъ дѣй-
ственномъ актѣ *). Это относится и къ другимъ первоначаль-
нымъ актамъ субъекта 2). Я творитъ Не-Я безсознательно, «оЬпе
аііез Веътіззгзеіп», и въ этомъ актѣ не сознаетъ себя 3). «Мы»
твердо убѣждены,-что вещи внѣ насъ реальны и что реальность
эта отъ насъ не зависитъ; но это только потому, что мы
не сознаемъ въ себѣ способность производить ихъ («\ѵіг Ѵѵ’егсіеп
пп8 сіег Vегтб§еп5 іЬгег Ргоѵіикйоп пісЬі Ьслѵихзі» 4). Здѣсь проис-
ходитъ нѣкоторый самообманъ: сознаніе объекта есть необхо-
димый актъ; поэтому этотъ актъ безсознателенъ, и въ резуль-
татѣ «мы» думаемъ, что получаемъ извнѣ то, что мы создали
сами, собственной силой по своимъ законамъ. в). Пассивность
субъекта есть иллюзія, объясняющаяся тѣмъ, что абсолютная
активность его не дана ему въ сознаніи 6). Я не сознаетъ свою
дѣятельность, никогда не сознаетъ ее непосредственно 7); ни-
когда не можетъ сознать, чтб дѣятельность его въ сущности
свободна, абсолютно спонтанна: ибо для того, чтобы сознать,,
оно должно рефлектировать; а абсолютная спонтанность прекра-
щается именно тамъ, гдѣ начинаемся рефлексія 8). Поэтому та
первоначальная сущность субъекта, гдѣ живетъ свобода, гдѣ
идеальное тождественно съ 'реальнымъ, гдѣ нѣтъ объекта, ибо
онъ совпадаетъ съ субъектомъ—безсознательно 9). «Я» забываетъ
себя, теряетъ себя въ томъ первоначальномъ созерцаніи своемъ,
которымъ оно творитъ объектъ 10); и когда оно, очнувшись
какъ бы изъ глубокаго сна или обморока *’), приходитъ въ себя,—
!) 'ѴѴіззепбсІіайзІеІіге. 8. г.
2) \Ѵіз5еп8сИаЙ5ІеЬге. 8. 48.
3) ХѴіззепзсЬайвІейге. 88. 197, 382, 583.
4) Ѵ/і85еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 202.
в) УѴіззепзсйайзІеІіге. 8. 281.
6) Срв. \Ѵі58еп8сЬаЙ8І1іеге. 58. 297, 577, 380—381, 425.
7) 1Ѵі58еп8сЬаЙ8Іейге, 88. 383—384, 391, 397, 248, 413.
8) ЛѴі88еп8с1іаЙз1ейге. 8. 393.
9) \ѴІ88еп8сйаЙ8Іе1ие. 8. 393.
,0) АѴіааепгсІіайвІеЬіе. 8. 384, 425.
п) \Ѵіз8еп5сЬаЙ8Іе1іге. 8. 381.
• V
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 317
. оно видитъ себя какъ бы въ незнакомомъ мѣстѣ; тогда мы пре-
жде всего осознаемъ себя, ибо первое, что мы находимъ—это
мы сами; потомъ мы обращаемся къ окружающимъ вещамъ и
спрашиваемъ: гдѣ я? какъ я попалъ сюда? что было со мной
передъ этимъ? ’) Абсолютные акты забыты и очнувшееся Я—
есть интеллигенція; вотъ почему Фихте говоритъ, что, въ сущ-
ности говоря—нѣтъ перваго момента сознанія, а есть только
второй 1 2 *). . , ’ .
Отсюда уже вполнѣ ясно, что самосознаніе отнюдь не со-
впадаетъ у Фихте съ актомъ самополаганія. Самополаганіе есть
актъ абсолютнаго Я; самосознаніе есть актъ относительнаго Я.
Самополаганіе есть актъ безсознательный, первоначальный; само-
сознаніе есть актъ сознательный, вторичный. Самополаганіе со-
вершается безобъектнымъ Я, оно есть дѣло интеллектуальной
интуиціи; самосознаніе только и возможно въ предѣлахъ Я,
прикованнаго къ объекту, и есть дѣло эмпирическаго сознанія,
рефлексіи. Первый актъ—необходимъ (ибо безъ него ничто не-
возможно) и въ то же время свободенъ (ибо въ немъ осуще-
ствляется самоопредѣленіе); второй актъ—необходимъ (ибо безъ
него невозможна философія) и , несвободенъ (ибо скованъ пре-
дѣлами объективнаго міра). Первый абсолютно активенъ, только
активенъ; второй активенъ въ пассивности и пассивенъ въ актив-
, ности. Наконецъ, самосознаніе, какъ видъ сознанія, есть продуктъ,
самополаганія; ибо сознаніе само есть продуктъ перваго перво-
начальнаго акта субъекта 8). Самополаганіе возможно и реально
безъ са"мосознанія; самосознаніе невозможно и нереально безъ
самополаганія. «Я» становится объектомъ только тогда, когда
оно себя. представляетъ; въ первоначальной безсознательности—
оно есть только активный и свободный субъектъ 4 *).. Сущность
Я, какъ абсолютнаго субъекта, состоитъ только въ томъ, что оно по-
лагаетъ себя какъ сущее'''). Итакъ, абсолютный субъектъ полагаетъ
себя, но не сознаетъ себя; относительный сознаетъ себя, но въ
самоутвержденіи своемъ ограниченъ.
И въ то же время обѣ дѣятельности суть дѣятельности псгі-
1) ХѴі85еп8сЬаЙ5ІеЬге. 8. 381.
в) \ѴІ58еп5СІіаЙ5Іе1іге. 8. 447.
з) ЛѴіззепзсЪаСкІеЬге. 8. 24.
4) Срв. АѴіззепвсЬайзІеЬге. 8. 62.
3) Срв. \Ѵі88еп8сЬаЙ5Іе1ие. 8. 9.
хическія. Дѣятельность сознанія не въ состояніи уловить перво- •
начальную дѣятельность, какъ дѣятельность; оно устанавливаетъ
ее лишь, какъ субстратъ, и отдѣльные моменты ея—какъ про-
дуктъ *) абсолютнаго Я. Очнувшись отъ первоначальнаго, без-
сознательно-дѣятельнаго состоянія, и осознавъ себя, Я воспри-
нимаетъ свои произведенія, какъ чѣмъ-то другимъ положенные;
но затѣмъ, разлагая свои произведенія, созданные безсознательно
и ошибочно принимаемыя за независимыя вещи и субстанціи, Я
приходитъ къ выводу, что объяснить сознаніе и самосознаніе
можно только, допустивъ'и признавъ нѣкоторыя предпосылки.
Содержаніе этихъ предпосылокъ описываетъ и формулируетъ тѣ
самые первоначальные акты, которые были совершены и затѣмъ
«забыты» субъектомъ. Установивъ, что въ духѣ есть система и
открывъ накоторую высшую основу всего, которую ни разло-
жить, ни отвлечь нельзя, «ІсЬ Ьіп», Я выводитъ изъ нея еще
рядъ сужденій и устанавливаетъ: каждому сужденію, которое
такимъ образомъ необходимо дедуцировано, соотвѣтствуетъ въ
духѣ необходимый актъ. Каждому сужденію наукоученія соот-
вѣтствуетъ необходимый актъ въ первоначальной безсознательной
сферѣ человѣческаго духа; связь сужденій въ' теоріи познанія
выражаетъ связь необходимыхъ основныхъ актовъ. Вывести су-
жденіе наукоученія—значитъ установить съ достовѣрностыо со-
. отвѣтствующій ему потусторонній актъ. Поэтому, когда Фихте ,
говоритъ о человѣческой душѣ, онъ можетъ освободитъ себя, отъ
согласованія съ эмпирической данностью, съ опытомъ. «Наукоуче-
ніе, какъ наука, безусловно не обращается къ опыту (Гга^г
асЫесЬгепІіп^ь пісЬі насЬ сіег ЕгГаЬгипд), и совершенно съ нимъ
не считается. Оно должно бы было быть истиннымъ и въ томъ
случаѣ, если бы не могло быть никакого опыта» 2).„ Опытъ не
нуженъ въ наукоученіи ни для тѣхъ" душевныхъ актовъ, кото-
рые происходятъ безсознательно и не могутъ сознаваться, (ибо
дѣлаютъ впервые возможнымъ всякое сознаніе), ни для тѣхъ
душевныхъ фактовъ, которые оно помѣщаетъ во внутреннемъ
опытѣ, т.-е. въ эмпирическомъ сознаніи 3). И тѣ и другіе—до-
бываются дедуктивно 4) и полагаются аргіогі. Если оказывается,
*) ХѴіззепзсЬаГкІеЬге. 391.
2) АѴіззепзсЬаЙзІеЬге. 8. 344.
3) ЛѴіззепзсЬаЙзіеЬге. 8. 343.
4) \Ѵі8зеп8сііаЙ5ІеЬге. 8. 343.
•А’МВИІР-' ।
ѣЧ^ктазисъ идеи субъекта въ наукоученіи фихте старшаго. 319
что во-внутреннемъ опытѣ нѣтъ безсознательныхъ актовъ, то это
отнюдь не является ущербомъ для наукоученія: оно «доказы-
ваетъ только /необходимость мыслить, что нѣчто, соотвѣтсвую-
щее извѣстной мысли, имѣется налицо въ человѣческомъ духѣ» *).
Если же обнаруживается, что во внутреннемъ опытѣ нѣтъ того,
что установлено наукоученіемъ именно въ качествѣ факта внут-
ренняго опыта, тогда... тогда философъ вернется и посмотритъ,
не сдѣлалъ ли онъ ошибки въ выводахъ 2). Но такого расхо-
жденія, не должно быть, не можетъ быть—если только дедукція
правильна. А если, спросимъ мы дальше, окажется, что дедук-
ція, какъ дедукція, вѣрна, а съ опытомъ все же расходится и
притомъ именно въ томъ, въ чемъ нельзя не признать компе-
тенціи опыта? Фихте не считается. съ этой возможностью, и, по-
видимому, не предвидитъ ея; но тамъ, дальше, за его плечами, слы-
шится могучій, царственный отвѣтъ: «Тѣмъхуже для фактовъ!..»
Итакъ, когда Фихте говоритъ о человѣческой душѣ, онъ не
опирается на данныя опыта и не считается съ ними ни въ томъ,
что не относится къ компетенціи опыта, т~е., что не имѣетъ
доступа въ сознаніе, ни въ томъ, въ чемъ компетентенъ опытъ-
Расхожденіе. съ опытомъ въ послѣднемъ случаѣ вызываетъ только
ретроспективную провѣрку добытаго. Огсіо ег соппехіо асшиш
должны непремѣнно согласоваться съ огсіо ес соппехіо ісіеагиш.
Ученіе о человѣческой душѣ иострояется въ дедуктивномъ по-
рядкѣ. 3) и аргіогі *), и наукоученіе получаетъ ярко-выраженный
конструктивно-психолоіическііі аспектъ. Съ этой точки зрѣція
субъектъ является органической совокупностью актовъ и способ-
ностей—съ одной стороны первоначальныхъ и безсознательныхъ,
съ другой стороны—вторичныхъ и сознательныхъ. Наукоученіе,
какъ, -конструктивная психологія—построяетъ, во-первыхъ, рядъ
первоначальныхъ актовъ, безсознательныхъ и сознанію недоступ-
ныхъ,- во-вторыхъ — рядъ фактовъ, имѣющихся или, вѣрнѣе, дол-
женствующихъ быть въ сознаніи. Оно распадается по существу на
двѣ большія части и субъектомъ, дѣйствующимъ какъ въ той,
такъ и въ друрой-—является Я- Начнемъ со второй части.
Если въ.,эрой сферѣ опредѣленія относятся къ сознанію, то
1) УѴіввепзсЬаДйЬ^ге. 8. 343.
2) 88. 543—344
з) ХѴіззепзсЬдйкГеШе; 8. 343.
4) \Ѵі5зеп5сЪаЙзІеЙгеІ $.'-230.
3“2О ,
и. ильин ъ.
субъектомъ ихъ должно быть Я, одаренное сознаніемъ, ограни-
ченное Я> интеллигенція. Сущность его въ томъ, что оно обла-
даетъ сознаніемъ и ограничено объектомъ. Въ этомъ пониманіи
наукоученія субъектъ является съ одной стороны общей родовой
способностью человѣческаго сознанія, способностью къ мысли, реф-
лексіи, абстракціи и другимъ функціямъ сознанія. Это есть со-
знаніе конечныхъ натуръ вообще, для объясненія котораго необ-
ходимо принять независимую силу 4). Какъ абсолютная способ-
ность къ абстракціи—это есть разумъ 2); какъ рефлексія—это
есть нѣчто закономѣрное, имѣющее свои законы къ этому Я,
соотвѣтствующему чистому разуму Канта, относится цѣлый рядъ
опредѣленій, характеризующихъ общія познавательныя свойства
и способности интеллигенціи: оно не можетъ положить себя
свободнымъ 4), познавая, опредѣляетъ объектъ ' сообразно • сво-
имъ категоріямъ, представляетъ вещь «внѣ» себя черезъ «чувство 5)
и т. д. Это есть чистое Я критической точки зрѣнія, теорети-
ко-познавательный центръ въ человѣческомъ субъектѣ, который
можно получить по отвлеченіи отъ познанія всего принадлежа-
щаго объекту: то, что останется, и есть субъектъ или «Я» «кри-
тической» гносеологіи 6). Таковъ «критическій» аспектъ субъекта.
Съ другой стороны это сознательное Я можетъ быть понято,
какъ эмпирическое сомосознаніе въ предѣлахъ единичной индиви-
дуальной души. Критическій аспектъ тѣсно сроднился у Фихте
съ-этимъ новымъ эмпирическимъ аспектомъ; оба пониманія субъ-
екта иногда до неразличимости сростаются другъ съ другомъ,
иногда между ними вдвигаются средніе члены, иногда, нако-
нецъ, эмпирическое самосознаніе выступаетъ отдѣльно и самостоя-
тельно. Такъ, напр., когда Фихте говоритъ, что «наше сознаніе,
наша жизнь, наше бытіе для насъ, т.-е. наше бытіе въ качествѣ
Я» (очевидно имѣется въ виду «.самосознаніе»), обусловлено
въ своей возможности тѣмъ актомъ силы воображенія, ко-
торый создаетъ реальность ’), то въ описаніи обусловленнаго дано
х) ѴгІ8зеп5сЬаЙ8ІеЬге. 8. 8. 267, 269.
2) АѴіззепзсЬайзІеЪге. 8. 216.
8) \ѴІ55еіі5сЬаЛ8Іе1ііе. 8. 185.
4) ХѴІ88еп8сЬаГг8ІеЪге. 8. 393.
5) 5ѴІ88еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 317.
6) \ѴІ85еп8сЬаЙ8ІеЬге. 8. 216.
7) ѴѴіззепксЪаГгБІеЬге. 88. 192—193.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 321
уже нѣчто большее, чѣмъ содержится въ понятіи критическаго
субъекта. Это впечатлѣніе усиливается еще отъ того, что нѣ-
сколькими строками ниже Фихте ставитъ вмѣсто «наше бытіе»
«собственное бытіе» (еі^епез 8еіп) *). Такъ же обстоитъ дѣло,
когда, напр., Фихте говоритъ: «Все, отъ чего я могу абстрагировать,
что я могу мысленно устранить, не есть мое Я» 2) или вмѣсто
«Я» употребляетъ мѣстоименіе «мы» и вслѣдъ затѣмъ обнару-
живаетъ, что «Я» онъ считаетъ «живымъ» Я 8). Значеніе этихъ
оговорокъ станетъ вполнѣ яснымъ, если мы вспомнимъ, что въ
Критикѣ Чистаго Разума «Я» не было ни «моимъ Я», ни «жи-
вымъ Я».
Иногда Фихте устанавливаетъ какъ бы нѣкоторое различіе
между гносеологическимъ субъектомъ и эмпирическимъ само-
сознаніемъ; напр., когда онъ указываетъ путь, по которому эмпи-
рическій субъектъ можетъ дойти до гносеологическаго: «Чѣмъ
больше опредѣленный индивидуумъ можетъ мысленно устранить
въ себѣ, тѣмъ болѣе его эмпирическое самосознаніе прибли-
жается къ чистому—начиная съ ребенка, внервые покинувшаго
колыбель и научившагося отличать ее отъ себя, до трансцен-
дентальнаго философа, который по меньшей мѣрѣ устанавли-
ваетъ правило: мыслить чистое Я» *).
Еще чаще Фихте обнаруживаетъ, что пониманіе Я, какъ инди-
видуальнаго эмпирическаго самосознанія, совсѣмъ не чуждо его
Наукоученію. Такъ, по его указанію, условіемъ всякаго фило-
софствованія (а тѣмъ болѣе основательнаго и истиннаго) явлйется
то, чтобы человѣкъ признавалъ себя за «Я», а напр., не за ку-
сокъ лавы въ лунѣ 6). Вообще, природа наукоученія такова, что
оно «можетъ быть сообщено только черезъ посредство духа»
и каждый, изучающій его долженъ произвести въ себѣ его
основныя идеи посредствомъ силы воображенія ®). Отсюда слѣ-
дуетъ, что каждый человѣкъ, прикоснувшійся мысленно къ
наукоученію, долженъ создать и положить въ себѣ нѣчто, со-
!) АѴізБепзсЬаі'иІеЪіе. 8. 193.
2) ШиёпзсЬаМеЬге. 5 5. гіб—217.
3) ХѴіззепзсІіайзІеЬге. 8. 326.
4) АѴЬ.,;8. шеЬгегез еіп Ьезііштіез ІпёіѵМиит зіеЬ хѵе^ііепкеп
І:апп-, сіезіо. йіеЪг^йЙіёгІ зеіп етріггесііез 8е1ЬзіЬеѵѵи8з18еіп зісіі сіеш геіпеп».
- ») Ѵ/іззеизсЬайбІеЬге. ,8. 120 Апт.
6) ЛѴІ55еп5сЬайзІё^у?«Л.8... 273, 281—282.
отвѣтствующее высшему, первоначальному акту, долженъ совер-
шить нѣкоторое самополаганіе', съ этимъ актомъ самоутвержде-
нія онъ и можетъ затѣмъ вступить въ новую жизнь, проникну-
тую и освященную- высшимъ самосознаніемъ. Въ этомъ при-
зывѣ ввести абсолютный творческій актъ субъекта посредствомъ
:илы воображенія *) въ предѣлы эмпирическаго самосознанія и
самочувствія—лежитъ основа того педагогическаго вліянія и воз-
дѣйствія наукоученія, которое оно внесло въ духовную ат-
мосферу возрождающейся Германіи. Но такое пониманіе пред-
полагаетъ уже множественность «эмпирическаго Я®, множество
эмпирическихъ самосознаній, открыто выведенную впослѣдствіи
самимъ Фихте въ началѣ КесІнзіеЬге 2).' Къ этимъ «другимъ»
эмпирическимъ субъектамъ Фихте и обращается съ проповѣдью
въ наукоученіи, ихъ старается онъ убѣдить въ правильности своей
системы, къ ихъ согласію онъ апеллируетъ, когда говоритъ: «су-
жденіе А есть А, признаетъ всякій» ®). Именно такому эмпири-
ческому возражателю Фихте говоритъ, что онъ самъ есть то Я,
на которое рефлектируетъ Наукоученіе и что это также вѣрно
какъ вѣрно то, что онъ слѣдуетъ въ своихъ аргументирующихъ
возраженіяхъ законамъ разума 4). Въ этой же плоскости вра-
щается Фихте, когда говоритъ, что фактъ полаганія субъектомъ,
чего-то противоположнаго себѣ можетъ бытъ засвидѣтельство-
ванъ для каждаго только въ его собственномъ опытѣ и что
можно навѣрное знать, что всѣ конечныя разумныя существа
будутъ въ состояніи осознать этотъ постулированный фактъ ®).
Каждый эмпирическій человѣкъ имѣетъ очевидно нѣкоторый
эмпирическій центръ самосознанія, Я, которое онъ самъ въ себѣ
полагаетъ на подобіе первоначальнаго безсознательнаго акта и
къ этому субъекту и относятся утвержденія Фихте о содержа-
ніи внутренняго опыта. Таковъ «эмпирическій» аспектъ субъекта,
подчиненный вмѣстѣ съ «критическимъ» аспектомъ—конструк-
тивно-психологическому въ его второй части. Перейдемъ те-
перь къ первой части конструктивной психологіи,—къ ученію о
безсознательномъ.
*) ХѴізБепксЬаЙБІеЬге. 8. 273.
2) Сгиіійіа^е йе5 КаіиггесЬгх. Іепа. 1796. II. ЕеЬгваіг. 88. 30—40.
3) \ѴІ58еп5сЬаЙз1еЬге. 8. 3.
4) \ѴІ88еп8сЬаГі5ІеЪге. 8. 380.
8) \Ѵі88еп8сЬаЙз1ейге. 8. 230; срв. еще 8. 8. 184—185.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 323
Какъ ясно уже изъ всего вышесказаннаго, сфера безсозна-
тельнаго въ ч^лрвѣческомъ духѣ содержитъ всю систему его
необходимымъ актовъ. Эти акты имѣютъ- свое первоначальное,
независимое отъ познанія’ и сознанія совершеніе. Сами по себѣ
они н© суть факты сознанія и никакая абстракція или рефле-
ксія не можетъ сдѣлать-ихъ таковыми *). Какъ акты—они не
.обрѣтаются въ сознаніи * 2) и' доходятъ до сознанія только въ
формѣ представленія, лишь постольку и такъ, какъ они пред-
ставляются 3); они сознаются лишь посредственно, въ рефле-
ксіи, какъ продукты и субстраты 4 *) сознательной дѣятельности.
Самополаганіе абсолютнаго субъекта, верховный среди этихъ
недоступныхъ сознанію, актовъ—есть основа ихъ всѣхъ. Эти
акты суть факты, хотя и не факты внутренняго опыта ®). Они
до внутренняго опыта, до сознанія, ибо черезъ нихъ сознаніе и
становится впервые возможнымъ: акты абсолютнаго Я образуютъ
причину, создающую сознаніе, и связь, которую Фихте характе-
ризуетъ, какъ «основаніе возможности», '—есть связь сверхъ-эм-
пирическаю реальнаго порожденія 6).
Абсолютное Я есть субъектъ этой второй части конструктив-
ной. психологіи. Оно характеризуется, какъ «Я-въ-себѣ» (ІсЬ
ап 8ісЬ) 7), и имманентность критической точки зрѣнія состо-
итъ, по Фихте, именно въ томъ, что «мм абсолютнаго Я ни-
чего нѣтъ, но зсе въ немъ 8). Имманентность наукоученія со-
стоитъ въ томъ, что для всего, что мыслилось раньше, какъ
находящееся внѣ субъекта, оказывается мѣсто въ предѣлахъ по-
слѣдняго. Это «внѣ» можетъ имѣть два значенія-' эмпирическое
и метафизическое. «Внѣшнія» вещи, какъ эмпирическія вещи,
созерцаемыя эмпирическимъ сознаніемъ въ пространствѣ—были
уже поглощены субъективностью въ Критикѣ Чистаго Разума:
«внѣшнее» субъективно потому, что его основное условіе—про-
странство— есть формальное созерцаніе, т.-е. «субъективная»
*) ХѴіБзепзсЬаЙБІеЬге 8. 2.
2) біеЪег Лёп Ве§гЖ 8. 66.
») ЛѴіззепзсІіаЕгзІеЬге, 8. 48.
Ч ѴѴізхеп-сЬаГ.зІеЪге. 8. 8. 381, 415.
») \ѴІ58еп8сІіаЙ8Іе1іге. 8. 342—343,
Ч Срв. ХѴІ88еп8сЬайзІеЬге. 8. 254, 226, 227, 228, 24, 256,
Ч) ѴуізбепбсИаГг.вІеИге. 8. 8. 27, 41.
Ч ѴѴгІ85еп5с1іаЙ5ІеЬге, 8. 8. 41, тг, 23 61, 180, 346, 365, ііб, 120, 122.
и. ИЛЬИНЪ.
32'4
способность. Но за предѣлами этой «внѣшности» раскрылась
новая «внѣшность»—метафизическая «чуждости субъекту», вещь
въ себѣ—внѣ субъекта потому, что она есть бытіе, по' самой
сущности своей недоступное субъекту, трансцендентное ему
и формамъ его познанія. У . Фихте—субъектъ поглощаетъ и
эту вторую, метафизическую внѣшность: въ нѣдрахъ Я раскры-
вается глубина, способная поглотить все сущее, все дѣятельное,
все сознаваемое, все причинно-воздѣйствующее—словомъ, все по-
знаніе міра и весь познаваемый міръ. Но именно поэтому эта
глубочайшая сфера въ субъектѣ сама не познаваема и не со-
знаваема. Она есть нѣкоторое, потустороннее сознанію и недо-
ступное ему }сЬ-ап-8ісЬ, абсолютный субъектъ, безусловно не-
опредѣлимый, но полагаемый въ основаніе всякаго сознанія и
опредѣленія. «Субъектъ» впитываетъ въ себя «вещь въ себѣ»,
обнаруживаетъ въ себѣ ея метафизическія черты и принимаетъ
на себя ея гносеологическія функціи. Вспомнимъ, что Рейн-.
- гольдъ опредѣлялъ вешь въ себѣ приблизительно такъ, - какъ
Фихте опредѣляетъ иногда абсолютное Я; съ тѣмъ различіемъ,
что і. Рейнгольдъ выводилъ изъ вещи въ себѣ причинно лишь
матерію познанія; Фихте же извлекъ изъ абсолютнаго субъекта
какъ матерію, такъ и форму; 2. Рейнгольдъ признавалъ мысли-
мость вещи въ себѣ не въ качествѣ бытія, а въ качествѣ' понятія;
Фихте же утверждаетъ необходимость мыслить Я, абсолютный
субъектъ, какъ реальность, , какъ полагающее себя бытіе, и даже
какъ первый и единственный источникъ всякой реальности ’).
Рейнгольдъ полагалъ это потустороннее сознанію начало внѣ
субъекта; Фихте—въ субъектѣ. Но схема: потустороннее созна-
нію начало, необходимо мыслимое для метафизическаго причиннаго
объясненія представленія—является общей и Рейнгольду и Фихте.
Итакъ, въ "этомъ пониманіи Я оказывается чистымъ, потусто-
роннимъ сознанію активнымъ и реальнымъ началомъ. Оно не
чувственно, ибо вообще не эмпирично, и содержаніемъ эмпи-
рическаго сознанія, въ качествѣ реальнаго акта, стать не мо-
жетъ. И тѣмъ не менѣе, оно не только реально,, но единствен-
но и абсолютно-реально. И вотъ, если мы условимся понимать
трансцендентное въ смыслѣ Канта, какъ «сверхчувственное», то
абсолютный субъектъ Фихте окажется трансцендентнымъ. Все
1) ХѴІ88еіі5с1іаі«1еЬіе. 8. 8. 12, ц, бі, 222 и. а.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 325
отличіе этого новаго образованія отъ Кантовой вещи въ себѣ
можетъ быть въ формальномъ отношеніи выражено такъ: Кантъ
воспретилъ выходъ въ <(.сверхчувственное-внѣсубъективное'і> и на-
звалъ это представленіе «вещью въ себѣ»; Фихте воспринялъ
это запрещеніе и провелъ его даже съ большею послѣдователь-
ностью, но перенесъ при этомъ удареніе всецѣло на вторую часть
формулы, и отказавшись отъ «сверхчувственнаго-внѣсубъектив-
науо», счелъ совершенно свободнымъ доступъ къ ьсверхчувст-
венному-внутрисубъективному», разумѣя подъ этимъ не «а ргіогі»,
свободное Отъ чувственности, а сферу абсолютно-сущаго, сферу
трансцендентной реальности, однимъ словомъ—сферу сверхчув-
ственнаго бытія, вещи въ себѣ, но только перемѣщенной—въ
субъектъ. Фихте открылъ этимъ сферу внутри - субъективной
потусторонности, и сообщилъ всему наукоученію новый аспектъ,
трансцендентный.'
Если же мы опредѣлимъ трансцендентное, какъ нѣчто по са-
мой сущности своей чуждое сознанію или человѣческому сознанію,
то мы придемъ къ тому же самому результату.
Что значитъ, что нѣчто есть «внѣ сознанія»? Это выраженіе
можетъ имѣть, по крайней мѣрѣ, два значенія: теоретико-познава-
тельное и эмпирико-психологическое (мы остаемся условно въ
предѣлахъ историческихъ различеній). Въ первомъ случаѣ «внѣ
сознанія» означаетъ отрицаніе логическаго пріоритета «сознанія»
передъ сознаваемымъ, отрицаніе необходимаго коэффиціента
«сознанія» у какого-нибудь мыслимаго «содержанія сознанія».
Это означаетъ, что нѣчто возможно мыслитъ какъ не способное
стать предметомъ, мышленія, что сознаніе, какъ логически не-
премѣнный членъ всего мыслимаго, можетъ быть зачеркнуто:
мыслится нѣчто такое, сущность чего состоитъ въ неспособ-
ности быть въ сознаніи, въ неспособности быть содержаніемъ
сознанія. Во второмъ случаѣ мыслится эмпирическій субъектъ и
нѣкоторое состояніе или переживаніе его, которое онъ въ силу
извѣстныхъ эмпирическихъ условій не въ состояніи осознать. Но
это состояніе, какъ переживаніе эмпирическаго субъекта, можетъ
тш'агіь іишапсіік, при другихъ эмпирическихъ условіяхъ, стать
объектомъ , воспріятія, мышленія и изслѣдованія, и безсозна-
тельность, не совпадая съ несознаваемостъю, характеризуетъ
эмпирическое переживаніе, какъ таковое, а не содержаніе пред-
мета. /
Вопросы философіи, КН. 112. 8
§26 й. и л Ь Й в ъ.
Согласно этому трансцендентнымъ будетъ нѣчто такое, са-
мая сущность, самое содержаніе котораго включаетъ въ себя
извѣстную черту, дѣлающую его неспособнымъ стать содержані-
емъ сознанія или мышленія. Никакое измѣненіе условій, ника-
кое мыслимое приспособленіе сознанія, не можетъ измѣнить
здѣсь что-либо. Именно такую несознаваемость, какъ это ясно
изъ нашего изслѣдованія, и приписываетъ Фихте своему абсо-
лютному Я- Вспомнимъ, напр.: «Даже при помощи абстрагирую-
щей рефлексіи не можетъ стать фактомъ сознанія то, что само
по себѣ не есть таковой» *). Абсолютное Я есть реальность, ко-
торая есть и мыслится не какъ моментъ сознанія, а какъ поту-
стороннее трансцендентное начало, совершенно недоступное со-
знанію въ своей активности и реальности. На окольномъ пути
абстракцій, ведущемъ отъ эмпирическаго самосознанія къ чистому
Я — интеллигенція правда добирается до нѣкотораго мо-
мента,-отъ котораго она не можетъ отвлечься, но и этотъ мо-
ментъ—есть высшее только для сознанія-, онъ самъ находится въ
сознаніи и между нимъ и абсолютнымъ актомъ лежитъ не ко-
личество недопройденнаго пути, а пропасть качественнаго харак-
тера. Между реальнымъ, безсознательнымъ рядомъ и идеаль-
нымъ, сознательнымъ рядомъ есть соотвѣтствіе, но основаніе
этого соотвѣтствія непостижимо и необъяснимо: оно могло бы
покоиться только на предустановленной гармоніи, къ которой
Фихте, однако, не обращается 1 2). Онъ вѣритъ въ то, что де-
дукція изъ идеи, сама по себѣ, въ силу своей идеально-фило-
софской истинности—должна быть и не. можетъ не быть истин-
ной и въ реально-трансцендентной сферѣ, что она «выражаетъ»
и «закрѣпляетъ» трансцендентное; и, вѣря въ это, Фихте ссы-
лается обыкновенно въ послѣднемъ счетѣ на метафизическую
безосновность и эмпирическую «очевидность для каждаго».
Такимъ образомъ Абсолютное Я лежитъ за предѣлами эмпи-
рическаго, за предѣлами всякой сознаваемости, какъ подлин-
ное, первоначальное, абсолютное совершеніе, протекающее въ
потусторонней сферѣ трансцендентнаго. Это Абсолютное Я
должно быть при этомъ охарактеризовано какъ причастное од-
1) \\гіа5еп5сЬаГі5ІеЬге. 8. 2.
2) Правда онъ упоминаетъ о ней (ХѴіззёпзскайзІеЬіе. 88. 8о—8і), но въ
другой связи.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 327
повременно единственности и множественности. Осуждая Спино-
зу за то, что онъ не доходитъ до чистаго, Абсолютнаго Я и соот-
вѣтственно до перваго основоположенія, но останавливается на от-
носительномъ Я и противоположенномъ, ему Не-Я и помѣщаетъ
ихъ въ; высшую субстанцію или субстратъ дѣлимости 1) (срв. у
Фихте «Всереальное» Я), . Фихте указываетъ все же на то, что
теоретическое наукрученіе ..можетъ разсматриваться, какъ .систе-
матическій спинозизмъ, съ тою, однако, поправкой, что Я, имѣю-
щееся, у каждаго, должно быть признано, «единственной высшей
субстанціей» («пиг.Яа88 еіпез }е4еп ІсЬ зеІЬзг <3іе еіпхі§е ЬбсЬзге
ВиЬзгапг ізѣ») 2). .Съ этимъ замѣчаніемъ вполнѣ согласуется,
когда Фихте разъясняетъ, что человѣкъ свободенъ (или «Я»
свободно), поскольку онъ есть абсолютный, непредставляемый и
непредставимый субъектъ, не имѣющій ничего общаго съ естест-
венными существами 3); или, выяснивъ сущность свободы абсо-
лютнаго субъекта, добавляетъ, что путемъ рефлексіи, т.-е. не-
свободной дѣятельности, мы никогда не могли бы придти къ ' *
признанію того, что мы свободны 4 * 6 *); или когда онъ приписы-
ваетъ абсолютную причинность и созданіе объекта—намъ, т.-е.
человѣку ®); или же разсказываетъ объ абсолютныхъ актахъ на-
равнѣ съ относительными въ первомъ лицѣ: я теряю себя въ
созданіи объекта, нахожу себя, рефлектирую, отличаю отъ себя
объектъ и т. д. с); или указываетъ на то, что отвлечься отъ
Я, создающаго вею реальность, — значитъ отвлечься отъ собствен-
наго бытія ,); или же, наконецъ, устанавливаетъ, что «вещь долж-
на лежать въ насъ самихъ, ибо мы модемъ дѣйствовать непо-
средственно (а необходимость непосредственнаго созерцанія, была
только, что доказана)—только на самихъ ,себ&» 8).
Изъ. всего этого ясно, что съ одной стороны человѣческое Я
имѣетъ въ своихъ духовныхъ нѣдрахъ абсолютное ядро, въ ко-
торрмъ оно свободно, абсолютно дѣятельно и, какъ абсо-
ІР^ЬЗепзсЬаЙзІеЪге. 8. 44;
2) ЖізвёпвсЬайзІеЪге. 3. 8. 44, 45.
3) 'ѴѴІ55еп5сЪаЙ8ІеЬге. 8. 37.
&). АѴізфпвсІіайвІеЬге. 8. 393.
В),'ѴѴІ58епзс1іаЙ8Іе1іге. 8. 202, срв. 8 5. 281, 381
6) ѴѴіззепзсЬайзІеЬге. 8. 397. '
7) АѴіззепзсЬайаІеЬге.. 88. 192, 193.
8) АѴіззепгсНайвІерге. 8. 401.
3^8. ‘:' й. й л ь й н ъ.
лютное—единственно; но, что съ другой стороны такое абсо-
лютное, для себя единственное ядро присуще каждому чело-
вѣку. И если мы вспомнимъ, что реальность, по Фихте, совпа-
даетъ съ дѣятельностью, что абсолютное Я—есть начало чисто-
творйеское, все въ себѣ полагающее и исключительно само себя
опредѣляющее—то намъ невольно вспомнятся та.ля основныя
опредѣленія Лейбница, какъ: «Еа 8пЬйапсе екг пп ёіге, сараЫе
о асгіоп»; или «дпосі поп а§іг—поп ехікгіг», «дпосі а§іг екг хпЬ-
зіатйіа кіпчпіагік», или же его ученіе о томъ, что внѣшнія при-
чины не могутъ имѣть вліянія внутри монады. Человѣческій
міръ предстаетъ въ такомъ пониманіи, какъ міръ духовныхъ,
абсолютныхъ, самодѣятельныхъ монадъ.
Вмѣстѣ съ тѣмъ рѣшается вопросъ о томъ, слѣдуетъ ли по-
нимать абсолютное «Я», какъ субстанцію или какъ абсолютную
функцію, свободную отъ субстанціальнаго субстрата, какъ пред-
лагаетъ Виндельбандъ *). Само' собой разумѣется, что въ предѣ-
лахъ Наукоученія .1794 года нельзя говорить о субстанціи въ
томъ завершенномъ, неподвижномъ, «покоющемся» и при томъ
не «субъективномъ» смыслѣ, которое характеризуетъ ученіе Спи-
нозы. Та завершенность и то самодовлѣніе, которымъ «было»
причастно Абсолютное «Я» «до» полаганія объекта (въ томъ со-
стояній, когда оно было «сапка кпі»),, и которымъ оно должно
быть причастно «въ концѣ» безконечнаго процесса — распались
и исчезли вмѣстѣ съ появленіемъ Не-Я и Малаго «Я». Но въ из-
вѣстномъ, опредѣленномъ смыслѣ Фихте все-таки называетъ
«Я»—субстанціей. Абсолютное «Я» есть субстанція потому, что
оно заключаетъ въ себѣ «весь сполна опредѣленный кругъ всѣхъ
реальностей» 2); потому, что оно полагаетъ и содержитъ въ себѣ
Всереальное Я—эту тотальность бытія и опредѣленную опредѣ-
лимость .* * * 8); потому, наконецъ, что оно есть нѣчто «Гйг. кісЬ Ье-
кгеЬешіек» и «ксЫесЬФш ^екешек» *). Но реальность, по Фихте,
совпадаетъ съ дѣятельностью и поэтому мы можемъ сказать,
что Абсолютное Я есть субстанція въ силу того, что оно есть
Абсолютно положенная и сущая—вседѣятелъносшъ. Здѣсь нѣтъ
*) АѴіпйеІЬапсІ. Віе Віиіехеіі сіег йеиіхсЪеп РЬіІозорЬіе. 3 АиЛ. беірхіц.
1904. 8. 211.
2) АѴІ58еп5сйаЙ8ІеЬге. 8 8. 73, 74.
8) \Ѵі58еп.чс1іаГг5ІеЬге. 8. 156. ’
Ѵі88еп8сЬаГі5Іе1іге. 8 8. 91, 92.
. ' - КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 3'29
ни субстанціи безъ функціи, ни функціи безъ субстанціи; здѣсь
нѣтъ также субстанціи, обладающей извѣстной функціей; но
функція совпадаетъ здѣсь съ субстанціальностью и субстанціаль-
ность состоитъ въ активномъ функціонированіи. И это опять
близко къ Лейбницу, съ тѣмъ, конечно (и притомъ не един-
ственнымъ ограниченіемъ), что въ пониманіи Фихте субстанціаль-
ное присуще только человгьче'скому духу.
Таковъ «трансцендентный» аспектъ субъекта.'
Всѣ эти добытые и установленные нами аспекты. наукоученія
стоятъ въ тѣсной, подчасъ неразрывной и неразличимой сра-
шенности. Трансцендентальная проблема получила въ наукоуче-
ніи конструктивно-психологическую постановку благодаря тому,
что едостовпрное познаніе» было понято и истолковано, какъ
душевный процессъ, подлежащій дедуктивному построенію. Но кон-
структивно-психологическій аспектъ оказался въ свою очередь
въ неразрывной связи съ антропологическимъ аспектомъ вслѣд-
ствіе того, что душевный процессъ понимался, конечно, какъ
процессъ въ душѣ человѣка, въ «нашей» душѣ. Эти процессы че-
* ловѣческаго духа выстроились дедуктивно—въ два ряда-, рядъ
сознательный и рядъ безсознательный, изъ которыхъ второй ока-
зался реальнымъ условіемъ возможности перваго. К"ь числу со-
знательныхъ процессовъ были * отнесены, во-первыхъ, извѣстные
«чистые», познавательные процессы, общіе «всякому познающему
разуму», а также соотвѣтствующія «родовыя», способности, на
которыхъ покоится достовѣрное познаніе; во-вторыхъ, извѣстные
индивидуальные процессы, важнѣйшимъ изъ которыхъ является
процессъ самоосознанія индивидуума, или осознанія имъ своего
индивидуальнаго человѣческаго Я. Къ числу безсознательныхъ
процессовъ былъ отнесенъ рядъ абсолютныхъ актовъ, соверша-
емыхъ абсолютнымъ субъектомъ. При этомъ выяснился съ одной
м стороны трансцендентный, съ другой стороны — индивидуальный
характеръ этихъ абсолютныхъ процессовъ.
Каждый изъ этихъ аспектовъ, образующихъ вмѣстѣ единый и
необычайно сложный потокъ мысли, придаетъ понятію Субъекта
особый оттѣнокъ или особое значеніе. «Субъектъ» является
понятіемъ и сужденіемъ въ чисто-трансцендентальномъ аспектѣ;
субстанціальнымъ единствомъ душевныхъ процессовъ, свойствъ и спо-
собностей человѣческаго духа—въ психологическомъ и антропо-
логическомъ аспектахъ; чистымъ, .апріорнымъ, человѣческимъ .само-
с0зЛніем^'":^в6о'б!Щё<-^:-і^г 'критическомъ аспектѣ;, индивидуальнымъ
человѣческимъ самосознаніемъ—въ эмпирическомъ аспектѣ; безсо-
знательной, внѣвременной* всереалъной, т.-е. вседѣятелъной р.' при-
томъ индивидуальной субстанціей—въ трансцендентномъ аспектѣ.
Ясно, какое сложное идейное образованіе должно получиться,
если принять, согласно основному замыслу Фихте, идею Субъ-
екта, какъ единства. Абсолютное и ‘ относительное; безконечное
•и конечное; реальное и идеальное; познаніе и дѣйствованіе;
единство и множество; трансцендентальное и . психологическое;
родовое и индивидуальное; Божественное и человѣческое; мета-
физическое и эмпирическое—все это и многое другое должно
будетъ въ скрещеніи и сплетеніи образовать содержаніе этой
ид'еи. И при такомъ пониманіи оказывается въ ' высшей сте-
пени- понятнымъ, что' установить сущность Субъекта, какъ
единства—Фихте не удалось. И поскольку это ему въ отдѣль-
ные моменты удавалось, постольку въ основаніи этой удачи ле-
жало всегда ограниченіе частичнымъ синтезомъ, не охватываю-
щимъ все многообразіе идейнаго содержанія Субъекта. Устава
вливалось или единство въ идеѣ абсолютнаго субъекта или един- ‘
ство въ идеѣ относительнаго субъекта; но и при этомъ какъ въ
томъ, такъ и въ другомъ единствѣ оставались по содержанію
значительныя неясности и колебанія. Мы увидимъ сейчасъ же
ихъ сущность, какъ только перейдемъ съ добытыми результа-
тами къ освѣщенію наименѣе разработанной имъ въ Наукоученіи
1794 года проблемы религіозной.
6.
Для того, чтобы проникнуть въ религіозную концепцію науко-
, ученія, необходимо вскрыть соотношеніе Божественнаго начала
и человѣческаго начала цъ идеѣ Субъекта. Анализъ, произве-
денный нами въ послѣдней главѣ, даетъ необходимый матеріалъ
для рѣшенія этого вопроса.
Именно, мы можемъ установить съ несомнѣнностью, что- Абсо-
лютное Я причастно въ наукоученіи психологическому, антро-
пологическому и трансцендентному значенію, а Малое Я—имѣетъ
на ряду съ критическимъ аспектомъ, еще и эмпирическій. Иными
словами; Абсолютное Я можетъ пониматься какъ трансцендентная
сфера въ человѣческомъ духѣ, а отЕіосительное Я-—можетъ по-
ЛЙі^іфиЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 331
'ниматься, какъ .эмпирическое индивидуальное самосознаніе чело-
вѣка. Но дсли такъ, то абсолютное Я и относительное Я образуютъ
вмѣстѣ и сообща то нѣчто, которое можетъ быть названо въ
цѣломъ— Человѣкомъ. И въ этомъ общемъ и сравнительно не-
опредѣленномъ смыслѣ можно сказать, что Субъектъ, о кото-
ромъ говоритъ наукоученіе—есть Человѣкъ. Поэтому Фихте и
утверждалъ съ самаго начала, что наукоученіе—должно «исчер-
пать» всего человѣка; оно и исчерпываетъ его, развивая сущность
его въ двухъ рядахъ —абсолютномъ, безсознательномъ, и отно-
сительномъ, сознательномъ. Человѣческое существо 1) состоитъ
изъ двухъ большихъ частей—абсолютной-безсознательной, и отно-
сительной-сознательной. Вмѣстѣ — онѣ образуютъ Субъекта. А
такъ какъ Субъектъ есть единственный источникъ дѣятельности
и реальности; такъ какъ, абсолютно говоря, внѣ Субъекта и
кромѣ Субъекта—нѣтъ ничего, то мы можемъ сказать, что Че-
ловѣкъ въ своемъ цѣломъ сосредоточиваетъ въ себѣ все бытіе и
всю дѣятельность. Не сознающій себя, эмпирическій человѣкъ,
не эмпирическое существо его, но человѣкъ во всѣхъ своихъ
силахъ, способностяхъ и актахъ, абсолютныхъ и относительныхъ.
Слѣдовательно, всѣ тѣ акты, распаденія и возсоединенія, всѣ
тѣ процессы, непримиренности и синтезы, о которыхъ говоритъ
Наукоученіе, падаютъ также въ эту духовную сущность Чело-
вѣка въ цѣломъ, какъ въ свое единственное и всеобъемлющее
лоно. Наукоученіе не выходитъ за предѣлы человѣческаго духа, ибо
все то, что съ перваго взгляда не есть человѣческій духъ, въ
дальнѣйшихъ разсужденіяхъ оказывается или его безсознатель-
ной субстанціей, или продуктомъ этой субстанціи, въ ней со-
держащимся. Поэтому нѣтъ ничего, что не входило бы цѣликомъ
въ человѣческій духъ; кромѣ человѣческаго духа — нѣтъ ничего;
человѣческій духъ есть единственный предметъ познанія, един-
ственное содержаніе философіи. Всѣ абсолютные акты соверша-
ются въ человѣческомъ духѣ; въ немъ происходитъ первый актъ
самополаганія, или точнѣе: самополаганіе есть первый актъ че-
ловѣческаго духа; въ немъ полагается Не-Я, и, слѣдовательно,
въ немъ имѣетъ свое бытіе объективный міръ, природа, уни-
------ -,‘і'ДчГТ й-
!) Говоря о Субъектѣ, Фихте разумѣетъ въ Наукоученіи і794 года только
„духовную" сушноеПучеловѣка, ибо физическая—относится имъ, повидимому,
КЪ объективному, Не-Я,
верзумъ. Наконецъ, все распаденіе на абсолютное Я и относи-
тельное Я—есть какъ бы предвѣчный разладъ въ человѣческомъ
духѣ между его собственной абсолютной и относительной сущ-
ностью.
При такой, послѣдовательно проведенной и точно формули-
рующей основную концепцію наукоученія, точкѣ зрѣнія, стано-
вится непонятнымъ, какъ можно говорить о религіозномъ воззрѣ-
ніи, лежащемъ въ его основаніи. Потому что всякое религіоз-
ное воззрѣніе, какъ таковое, предполагаетъ живое отношеніе
между двумя даже въ сліяніи несовпадающими сторонами,
изъ которыхъ одной является человѣкъ, точнѣе—человѣческій
духъ, другою — Божество. Но если кромѣ человѣческаго духа
и «внѣ» его — нѣтъ ничего, то религіозное отношеніе стано-
вится, повидимому, невозможнымъ. Если бы оно возникло,
то оно неизбѣжно вылилось бы или въ отношеніе ни къ чему,
или же въ отношеніе человѣческаго духа къ . себѣ самому. И
въ этой дилеммѣ мы касаемся того классическаго въ исторіи
религіозной философіи пункта, въ которомъ извѣстныя «догма-
тическія» концепціи Божества отмерли, а новыя «критиче-
скія» не появляются еще потому, что не создалась и не созрѣла
самая сфера, въ которой онѣ могли бы зародиться. Если же
онѣ появляются, то занимаютъ стѣсненное, второстепенное, про-
тивное ихъ сущности положеніе и не могутъ развернуться и
сложиться въ законченное и зрѣлое созерцаніе. Въ самомъ дѣлѣ,
въ Критикѣ Чистаго Разума идея Божества ‘ была поставлена
въ извѣстномъ отношеніи наравнѣ съ идеей свободы и поня-
тіемъ вещи въ себѣ, и должна была поэтому раздѣлить ихъ
участь. Богъ есть абсолютное бытіе; абсолютное бытіе чуждо
субъекту, недоступно ему; мыслить о немъ—противорѣчиво. По-
этому послѣдовательное мышленіе должно перестать мыслить
о Богѣ, ибо для «послѣдовательнаго» мышленія «внѣ» субъекта—
нѣтъ ничего. Идея Бога, какъ существа, реальнаго «внѣ» субъ-
екта, «внѣ» человѣческаго духа—отмираетъ. «Объективная» кон-
цепція Божества не можетъ найти себѣ мѣста въ философіи
послѣдовательнаго кантіанца, стоящаго на почвѣ Критики Чи-
стаго Разума. Не можетъ помочь ему и такой исходъ, въ. кото-
ромъ Богъ мыслился бы, какъ абсолктгный, хотя и независимый
въ своей реальности отъ человѣческаго духа, — Субъектъ; ибо по-
слѣдовательный кантіанецъ является «субъективистомъ» не въ
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 383
томъ смыслѣ, что всякое субъективное начало доступно ему, но
въ томъ смыслѣ, что онъ ограниченъ именно сферой человѣче-
скаго духа, человѣческаго субъективнаго духа. Единственный
исходъ, который остается ему, если онъ не можетъ оторваться
• мыслью отъ Божества,—это перенести Божественное начало въ
нѣдра человѣческаго духа и формулировать свою концепцію
такъ: Божество есть абсолютное: начало, вмѣщающее свою иреа-ль-
ностъ» въ предѣлахъ человѣческаго духа. И Фихте дѣйствительно
сдѣлалъ этотъ шагъ.
Но въ результатѣ этого всѣ основныя религіозно-философ-
скія антиноміи, побудившія уже многихъ мыслителей перейти
отъ раціональныхъ формъ богосознанія къ ирраціональнымъ,—
вскрываются для него въ предѣлахъ человѣческаго духа, ослож-
ненныя къ тому же, во-первыхъ, сращеніемъ чужеродныхъ проб-
лемъ, гносеологической и религіозной, и, во-вторыхъ, специ-’
фическими для его переходной точки зрѣнія особенностями.
Отношеніе абсолютнаго къ относительному, безконечнаго къ
конечному, вѣчнаго къ временному, совершеннаго къ несовер-
шенному; рокъ, влекущій Божество отъ самодовлѣнія къ созда-
нію инобытія и не позволяющій ему возстановить свое первона-
чальное состояніе; соединеніе въ Божествѣ свободы съ подчи-
ненностью нѣкоему закону,—все это и другія антиномическія
затрудненія пришлось перенести въ предѣлы человѣческаго духа,
въ предѣлы той сферы, систематическое единство которой должно
было возстановить наукоученіе. Мы видѣли, какъ къ этимъ,
имманентнымъ всякой религіозной философіи, затрудненіямъ
присоединился для Фихте разладъ между теоріей познанія и
міровоззрѣніемъ и непримиримость между двумя уклонами и тя-
готѣніями: къ строго-научному раціонализму и къ сращенію чу-
жеродныхъ элементовъ въ содержаніи понятій. Однако наиболь-
шія : трудности его религіозная концепція встрѣтила въ переход-
характерѣ его точки зрѣнія.
Согласнб ‘воззрѣнію наукоученія, Божество есть такое созна-
ніе, въ’.кбтѳромъ' все было бы «положено» черезъ «положеніе»
одного Я, въ которомъ, слѣдовательно, не было бы никакого
другого полаганія, кромѣ полаганія «Я» *). И хотя «для насъ» не-
мыслимо поня'гір’^якого, сознанія, и хотя наукоученіе не имѣло
1) АѴі58еп5сЬаЙ51Ж^гі;8
бы для него никакого содержанія х), однако, наукоученіе все
же не атеистично 1 2). Атеистиченъ, если угодно, послѣдователь-
ный стоицизмъ, не «различающій между абсолютнымъ бытіемъ»
(т.-е. Абсолютнымъ Я) съ одной стороны, и «дѣйствительнымъ
бытіемъ» (т.-е. ограниченнымъ, относительнымъ Я)—съ дру-
гой 3). «Наукоученіе», разъясняетъ Фихте, «строго различаетъ
абсолютное бытіе, и дѣйствительное бытіе и только полагаетъ
первое въ основаніе для того, чтобы имѣть возможность объяс-
нить послѣднее»,' тогда какъ стоицизмъ опровергается именно
посредствомъ обнаруженія того, что онъ «не можетъ объяснить
возможность сознанія» 4). Въ Богѣ рефлектирующій субъектъ
и рефлектируемый объектъ совпадаютъ и сознаніе не отли-
чается въ немъ отъ предмета; но именно поэтому Богъ не объ-
яснимъ и не понятенъ для конечнаго разума в).
• Такимъ образомъ, Богъ совпадаетъ по этому воззрѣнію съ
Абсолютнымъ Я, при чемъ въ пониманіи его обнаруживаются
оба значенія послѣдняго. Богъ есть съ одной стороны абсолют-
ное бытіе, полагаемое въ основаніе объясненія всякаго конечнаго
сознанія, т.-е., согласно всему, установленному выше, онъ есть
абсолютная, первоначальная реальность, создающая Малое Я и
Не-Я,—эмпирическое сознаніе и природу; съ другой стороны
онъ есть регулативная, нереализуемая идея о чистомъ, творче-
скомъ сознаніи, поглотившемъ объектъ и познающемъ свободно.
Но, если такъ, то все, что мы выяснили примѣнительно къ
Абсолютному Я—должно быть отнесено къ Богу. Ибо Богъ не
имѣетъ реальности, независимой отъ человѣческаго духа, внѣш-
ней ему; въ предѣлахъ же человѣческаго духа совпадаетъ имен-
но съ абсолютной сферой: абсолютной, спонтанной первореаль-
ностью и безконечной, нереализуемой, абсолютной идеей. Абсо-
лютное Я есть та сфера человѣческаго духа, въ которой чело-
вѣческое совпадаетъ съ Божественнымъ; точнѣе, въ Абсолютномъ
Я—человѣческое есть'Божественное и Божественное есть чело-
вѣческое. И, если вспомнить, что Абсолютное Я не только
имѣетъ всю дѣятельность, но и вмѣщаетъ въ себѣ всяческую
1) АѴІ88еп8с1іаЙ8ІеЬге. 8. 231.
2) ТѴІ58еп8сЬайз1еЬге. 8. 265 Апт.
3) Срв. контекстъ \ѴІ88еп8СЙаЙ8ІеЬге. 8. 265 и 265 Апт,
4) УѴі88еп8сЬаЙ8Іеііге. 8. 265 Апт.
в) Ѵ^ізвепасЬайаІеЬге. 8. 260,
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА, ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 335
реальность, то систему Фихте 1794 года должно будетъ обо-
значить въ цѣломъ, какъ антропоцентрическій пантеизмъ ’)•
Но, далѣе, неоходимо признать, что въ наукоученіи нѣтъ
единой концепціи Божества, ибо абсолютно-первое и абсолютно-
послѣднее, альфа и омега,— не получили въ немъ единства и
противостоятъ другъ другу не только не примиренные, но даже
недостаточно осознанные въ этой непримиренности. Въ этомъ
раздвоеніи идеи Бога есть нѣчто трагически-роковое, вскры-
вающее всю насильственность наукоученія, какъ общей фило-
софской системы. Первая концепція Бога, какъ творческой
первореальности, необходима,—какъ это ни противоестественно
звучитъ,—для потребностей гносеологіи; безъ второй концепціи
Бога, какъ регулятивной идеи, невозможно «практическое»
міровоззрѣніе. Идея Бога служитъ сначала для объясненія ко-
нечнаго познанія, а потомъ для его «дѣйственнаго» руковод-
ства; и высшее, что наукоученіе знаетъ о Богѣ,—это предикатъ
«самодѣятельнаго познаніл». О наукоученіи Фихте слѣдуетъ
поэтому сказать, что безъ идеи Бога въ него нельзя войти,
но съ идей Бога, установленной имъ, — нельзя остаться ни
минуты.
Даже на вопросъ о реальности Божества нельзя дать, слѣ-
дуя наукоученію, единаго положительнаго отвѣта. Божество—
реально, поскольку Фихте остается въ предѣлахъ теоріи позна-
нія;- здѣсь Божество «сначала» пребываетъ въ состояніи абсо-
лютной свободы и самодовлѣющаго одиночества, а «потомъ»
переходитъ къ созданію природы и эмпирическаго сознанія,
полагая и то и другое въ себѣ самомъ. Въ этомъ пониманіи
Божество есть безсознательная творческая дѣятельность человѣ-
ческаго духа, и наукоученіе по основному своему замыслу пред-
ставляетъ своеобразное і]ченіе о богочеловѣчествѣ. Очеловѣчен-
но'е Божество охватываетъ собою и въ - себѣ—какъ природу,
такъ и эмпирическое сознаніе, и, взятое во всей своей цѣло-
сти, оно образуетъ то единство самоопредѣляющагося въ позна-
ніи субъекта, самодѣятельности котораго посвященъ гимнъ на-
укоученія. Но, съ другой стороны, Божество мыслится, какъ не-
реальное, поскольку оно есть лишь содержаніе неосуществимой
______— I
1) Срв. УѴІ88ейзсЬаЙ5ІеЬге. 58. 44—45, гдѣ наукоученіе опредѣляется, какъ
3'36' " и. ильинъ.
цдеи о человѣкѣ, равнымъ Боіу. Человѣкъ долженъ быть сво-
боденъ и имѣть абсолютную причинность *); человѣкъ долженъ
быть подобенъ, равенъ Богу 2)—но это богоравенство или бого-
подобіе неосуществимо. Человѣкобожество есть' нереализуемый
идеалъ. Въ этомъ пониманіи обнаруживается, что идея Бога, о
которой говорилъ Фихте, есть, собственно говоря, идея чело-
впко-Бога, и что нормативная концепція Божества, сама по себѣ',
дѣйствительно не могла удовлетворить мыслителя, не чувство-
вавшаго себя «атеистомъ». Ибо тезисъ: «человѣкъ, не -можетъ
быть подобенъ Богу, но долженъ всегда стремиться къ богопо-
добію»,—или предполагаетъ, что Богъ въ дѣйствительности />с-
аленъ и притомъ въ цѣломъ рядѣ абсолютныхъ свойствъ, подобіе
которымъ устанавливается въ этой «идеѣ», какъ 'должное; или же
этотъ тезисъ лишенъ всякаго религіознаго содержанія и устана-
вливаетъ для человѣка голую и простую «невозможность бо-
гоподобія». Такова одна изъ послѣднихъ коллизій въ науко-
ученіи: духъ философа и системы требуетъ «единовременнаго»
признанія абсолютной реальности и абсолютной нереализуемости
Божества.
Съ этимъ тѣсно связаны дальнѣйшія затрудненія. Съ одной
стороны вся сила мысли направлена въ наукоученіи на то,
чтобы конструировать познающее Я, какъ абсолютное Я, чтобы
построить абсолютно спонтанную интеллигенцію 3). Для этого
необходимо обнаружить такъ или иначе совпаденіе Божествен-
наго съ человѣческимъ. Съ другой стороны мы уже знаемъ,
что это «совпаденіе» нереализуемо. Однако, на ряду съ этой
антиноміей мы видимъ, что Божество все же мыслится, какъ
абсолютное безсознательное ядро,, лежащее въ глубинѣ инди-
видуальной человѣческой души. Отсюда невольно возникаетъ
представленіе, что Божество совпадаетъ съ человѣкомъ, но не
всецѣло, а только отчасти: прогрессъ и является какъ разъ
восполненіемъ этою частичнаго совпаденія. Однако, въ такомъ
исходѣ заложено представленіе о дѣлимости Божества; и Фихте
самъ иллюстрировалъ его извѣстнымъ геометрическимъ образомъ
круга. Правда, мы видѣли, что ради этой дѣлимости Божество
*) \Ѵі55еп8сЪаЙ5ІеЬіе. 85. 37—38.
2) \ѴІ55еп5сЬаЙ8ІеЬге. 5. 265 Апт.
3) Срв. \ѴІ8«еп5сЬаЙ5ІеЬге, 5. і68,
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 337
«спустилось» въ,низшую сферу «всереальности»; нр'этимъ за-
трудненіе не могло устраниться. Между совершенствомъ и не-
совершенствомъ нѣтъ и не можетъ быть «среднихъ» ступеней;
ибо путь отъ совершенства внизъ уже. начался и совершенство
уже утрачено, если создано «среднее» звено. И если сущность
Божества—въ совершенномъ самодовлѣніи и самоопредѣленіи,
то утрата послѣдняго равна по смыслу небытію- Божества. Эта
антиномія религіознаго сознанія, принадлежащая къ числу его
основныхъ антиномій, не только не устраняется, но еще об-
остряется ,отъ той переходной ступени, на которой стоитъ на-
укоученіе. Бытіе совершенства и небытіе совершенства должны
быть одновременно вскрыты именно въ человѣческомъ духѣ: чело-
вѣкъ причастенъ совершенному- состоянію, но не вполнѣ, ‘ а лишь
отчасти. Но этимъ Божество .оказывается дѣлимымъ, если не
качественно, то по степени, и притомъ частично реальнымъ,—
то и другое безъ надежды возсіять однажды въ своей абсо-
лютной недѣлимости и цѣльной реальности. Божество во
вѣки будетъ дѣлимымъ и лишь отчасти реальнымъ, и притомъ
именно потому, что человѣку недоступно богоподобіе, ибо изъ
человѣческаго духа—для наукоученія нѣтъ выхода. Низведенное
на степень безсознательной сферы въ человѣческомъ духѣ и не-
осуществимой идеи, оно утрачиваетъ или свою недѣлимость,
или свою реальность, или и то и другое. Антропоцентризмъ
наукоученія и стремленіе къ гносеологической, послѣдователь-
ности давятъ тяжкимъ гнетомъ на религіозную концепцію, за-
тѣсняя ее въ невыносимыя для нея рамки. Религіозная концеп-
ція, задыхается въ предѣлахъ этой «антропологической» гносео-
логіи, и разрывъ между научной теоріей познанія и религіоз-
нымъ воззрѣніемъ становится вопросомъ существованія для обѣ-
ихъ .сторонъ.
Къ .этому . необходимо добавить, что вопросъ о движеніи
Малаго Я, къ восполненію и сліянію съ Божествомъ долженъ
былъ, неизбѣжно образовать особую проблему «становленія»
абсолютнаго въ относительномъ, имѣющую свои трудности .и
осложненія. Въ Наукоученіи 1794 года Фихте не ставитъ эту
проблему, во весь ея ростъ и пониманіе абсолютнаго, какъ
устремленной активности среднихъ состояній и промежуточныхъ
ступеней, оказывается здѣсь почти неприложимымъ. Это конечно
только усиливаетъ то основное впечатлѣніе метафизическаго и
338 и. и іь инъ.
религіознаго распаденія, которое производитъ это построеніе
въ цѣломъ. Пониманіе «среднихъ» состояній — природы и
исторіи — должно было еще пройти черезъ сложный процессъ
объективаціи у Шеллинга и Гегеля для того, чтобы получить
настоящее развитіе, допускающее обновленіе религіозной кон-
цепціи.
Если такимъ образомъ наукоученіе было приведено къ необ-
ходимости признать дѣлимость Божества по качеству или по
степени, то въ дальнѣйшемъ развитіи его религіозная концепція
должна была бы неминуемо остановиться передъ количественной
раздѣленностыо Божества. Абсолютное Я, субстанція, Боже-
ство—едино *) и единственно * 2), но оно единственно для себя—
въ каждомъ человѣкѣ: «Я каждаго есть единственная высшая
субстанція» 3 Ч *). Каждое индивидуальное человѣческое Я имѣетъ
въ своемъ корнѣ абсолютно-спонтанное ядро,—субстанцію, ко-
торая, какъ таковая, не знаетъ внѣшнихъ воздѣйствій, и сама,
въ силу абсолютной причинности—полагаетъ первоначально Не-Я
и малое Я;—все это въ своихъ предѣлахъ и для себя. Человѣ-
чество — есть множество эмпирическихъ сознаній, въ основѣ
которыхъ лежитъ такое же множество абсолютно самодѣятель-
ныхъ безсознательныхъ субстанцій; или, что то же самое,—
человѣчество есть множество субстанцій, изъ которыхъ каждая
безсознательно творитъ Не-Я и Малое Я, т.-е. эмпирическое
самосознаніе. Божество есть такимъ образомъ активное начало ,
субстанціально-функціональнаго характера, скрывающееся въ без-
сознательныхъ нѣдрахъ ‘каждаго. Божество единственно—и въ
то же время множественно. Каждое Я самополагается, пола-
гаетъ объектъ, забываетъ себя, приходитъ въ сознаніе и начи-
наетъ представлять и сознавать себя и объекты *). Творческая
сила воображенія, создающая объектъ ®), присуща всіъмъ лю-
'дямъ ®),'но мы не сознаемъ въ себѣ эту способность7) и потому
не знаемъ, что вещи внѣ насъ созданы нами, что онѣ не имѣ-
’) ѴѴіззепзсЬаГгзІеЬге. 58; 73—74-
2) ѴѴіззепзсІіаЙзІеЬге. 88. 44—45.
3) ВДззепзсІіайзІеЬге. 88. 44—45.
*) Срв. выше стр. 326.
®) ѴѴіззепзсЬаЙзІеІіге. 88. 202, 416.
6) ѴЛззепзсЬаЙзІеНге. 8. 273’. ' "
Ч Ѵ/іззепзсйаЙзІеЬге. 88. 202, 281, 381. : » •
. ' У
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 339
ютъ независимой реальности 1) и лежатъ въ насъ 2). Міръ со-
здается, слѣд., абсолютнымъ, безсознательно-дѣятельнымъ, субъ-
ективнымъ, человѣчески-Божественнымъ началомъ: каждымъ изъ
насъ, какъ абсолютнымъ субъектомъ. Процессъ инополаганія ве-
детъ далѣе въ каждомъ изъ насъ къ полаганію въ себѣ самомъ
Всереальнаго Я, т.-е. къ нисхожденію въ сферу дѣлимости, къ
созданію относительнаго Я и т. д. Божественная сущность
каждаго изъ насъ творитъ въ себѣ сначала возможность міра въ
видѣ всеохватывающаго, неисчислимаго богатства реальностей,
которое лишь затѣмъ, въ актуализаціи, распадается на человѣка
и природу, духъ и матерію, сознаніе и вещи. Весь этотъ про-
цессъ мірозданія перемѣщается въ абсолютную глубину инди-
видуальной человѣческой души и получаетъ значеніе какъ бы
нѣкотораго внѣвременнаго «вырастанія» эмпирическаго сознанія
и міра природы изъ безсознательно положеннаго каждымъ изъ
насъ въ самомъ себѣ—потенціально-всереальнаго Я. Распаденіе
абсолютнаго субъекта,' вскрытое нами выше и оставшееся безъ
примиренія, получаетъ въ этомъ пониманіи значеніе индиви-
дуально-трансцендентнаго процесса или точнѣе: множества ана-
логичныхъ индивидуально - трансцендентныхъ процессовъ. Этимъ
трансцендентнымъ процессамъ соотвѣтствуетъ такое же мно-
жество процессовъ возсоединенія. Каждый изъ насъ, эмпи-
рическихъ людей, является тѣмъ малымъ, относительнымъ субъ-
ектомъ, который стремится въ своемъ дѣятельномъ познаніи
преодолѣть враждебное ему Не-Я, объектъ, природу, универ-
зумъ—впитать его въ себя, слиться съ нимъ, вернуть себѣ въ
этомъ сліяніи всю утраченную имъ цѣлокупность реальности и,
отождествившись съ объектомъ, достигнуть абсолютнаго созна-
нія и творчества,—богоподобія. Достиженіе это—немыслимо,
неосуществимо и вегъ мы обречены на эту дѣйственную тоску
по нереальному и неосуществимому Божеству.
Такое пониманіе Божества, какъ количественно раздроблен-
наго на множество субстанцій, не продумано въ .Наукоученіи
1794 года до конца и не развито съ надлежащей опредѣлен-
ностью. Однако, множественность мэтэмпирическихъ субъектовъ
не должна подлежать сомнѣнію, хотя бы уже потому, что уче-
*) ХѴіззепзсІіайзІеЬге. 88. 202, 281, 381.
2) УѴізвепвсЬаГіхІеЬге. 8. 40 Г.
< 340 /, и. ильинъ.
ніе, вполнѣ подтверждающее эту концепцію, было развито и по-
вторено самимъ Фихте позднѣе въ «Назначеніи Человѣка» *).
Ясно, что, если бы Фихте довелъ до конца эту линію опредѣ-
. леній, невозможность удержаться на точкѣ' зрѣнія науко-
. ученія открылась бы для него во всей своей неумолимости. Ибо
,. если наукоученіе не атеистично именно потому, что полагаетъ
„абсолютное" въ основаніе объясненія «относительности» 2), аб-
солютное же оказывается субстанціей, присущей каждому, то
Божество неизбѣжно подчиняется кетегоріи количества. Сколько
существуетъ человѣческихъ индивидуумовъ, столько, разъ можно
.и должно говорить объ абсолютномъ Я,—о Божествѣ, какъ аб-
солютно-активной и міротворящей монадѣ 3).
Спастись отъ этой «множественности Божества» Фихте могъ
бы только при томъ условіи, если бы онъ выработалъ наравнѣ
съ ученіемъ объ индивидуальномъ абсолютномъ субъектѣ, ученіе
о родовомъ абсолютномъ субъектѣ, который неизбѣжно получилъ
бы при этомъ значеніе общечеловѣческаго духа, ибо за предѣлы
«человѣческаго» наукоученіе, какъ таковое, не могло бы все же
выйти. Между тѣмъ такое представленіе отсутствуетъ всецѣло въ
наукоученіи 17514 года и оказывается только намѣченнымъ въ позд-
нѣйшихъ изслѣдованіяхъ, уже послѣ того, какъ ученіе Фихте зна-
... чительно эволюціонировало и многое въ немъ измѣнилось4). Вни-
. нательный.анализъ его послѣдующей эволюціи могъ бы выяснить,
что пониманіе Абсолютнаго Я движется у Фихте въ его дальнѣй-
шихъ построеніяхъ не столько отъ4 индивидуальнаго-человѣче-
скаго къ рбдовому-общечеловѣческому, сколько,отъ субъективно-
пантеистической и антропоцентрической концепціи, къ объек-
. тивно-пантеистической, развитой въ Наукоученіи 1810 года 9).
<Не слѣдуетъ поэтому истолковывать Абсолютное Я перваго нау-
’Ѵегке.-Вапгі II. 8. 216, 217, 221, 227 и. а.
2) ѴѴіззеп.чсЬаШІеІіге 5. 265 Апт. .
3) Нѣтч, сомнѣнія; что и при такомъ пониманіи между Божественностью
абсолютнаго въ индивидуальномъ, человѣкѣ;* исповѣдуемой Фихте, и „Боже-
- ственнностью" эмпирическаго въ индивидуальномъ человѣкѣ, провозглашен-
ной, черезъ полвѣка Штирнеромъ—остается пропаси,.
4) Срв. „Основныя черты современной эпохи". Рус. переводъ Л. С. Мее-
ровича въ изд. Жуковскаго. Лекція' ХШ. Особ. стр. 170 и 171. Интересно,
что здѣсь Фихте колеблется въ конструкціи отношенія Бога къ человѣчеству
между отождествленіемъ и эманативнымъ пониманіемъ.
8) Срв. АѴеіѢе. В. II. 8. 696—709.
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 34 Г
коученія, какъ родовое, общечеловѣческое начало, какъ единую
общечеловѣческую духовную субстанцію. Такой субстанціи нѣтъ
у Фихте, ни въ смыслѣ суммы всѣхъ индивидуальныхъ субстан-
цій, ни въ смыслѣ сверхъиндивидуальной сущности, стоящей
всецѣло надъ абсолютнымъ субъектомъ. Парадоксальность нау-
коученія лежитъ именно въ томъ, что Божество признается—
или нереализуемой идеей, или же индивидуальнымъ началомъ,
скрытымъ въ безсознательной сферѣ отдѣльной человѣческой
души. И этотъ исходъ необходимъ Фихте именно потому, что
внѣ множественность Божества нѣтъ возможности спонтанно
объяснить представленіе: если индивидуальный человѣкъ не не-
сетъ въ себѣ абсолютной монады, то онъ не есть самоопредѣ-
ляющаяся въ познаніи интеллигенція; и тогда «вещь» не со-
здается имъ, но противостоитъ ему, какъ «вещь въ себѣ». По-
этому пониманіе Абсолютнаго Я, какъ общечеловѣческой суб-
станціи сверхъиндивидуальнаго характера ’) не могло бы спасти
наукоученіе отъ подчиненія Божества категоріи количествен-
ности и отъ множественнаго пониманія его: оно создало бы
только новыя трудности, напримѣръ, въ видѣ проблемы отноше-
нія общечеловѣческой духовной субстанціи къ индивидуальнымъ
монадамъ и обратно* 2 * * * * * * *).
*) О пониманіи Божества, какъ простой суммы духовныхъ монадъ, я и не
говорю, ибо въ самомъ понятіи суммы заложена идея количественной раз-
дѣленности и ея внѣшняго, не-органическаго возсоединенія.
2) Наукоученіе признаетъ, правда, „родовой® моментъ въ идеѣ субъекта,
именно въ критическомъ аспектѣ, содержащемъ ученіе о „родовыхъ" чело-
вѣческихъ способностяхъ къ чистому и достовѣрному познанію. Но это пред-
ставленіе о „родовомъ* падаетъ всецѣло въ сферу конструктивной психоло-
гіи познанія, и имѣетъ значеніе родового-абстрактнаго, отвлеченнаго, а не
родового-конкретнаго, сочетающаго реальныя свойства въ реальное (эмпири-
чески или метафизически-реальное) единство. Въ первомъ значеніи можно,
пожалуй, сказать, что Абсолютное Я есть „родовое" начало, т.-е. что оно воз-
никло у Фихте путемъ „отвлеченія" общихъ, родовыхъ свойствъ отъ индиви-
дуальнаго человѣческаго духа и гипостазированія ихъ въ трансцендентной
сознанію „безсознательной" сферѣ. Однако, не говоря уже о томъ, что этимъ
вопросъ о „родовомъ" значеніи абсолютнаго Субъекта переносится изъ сфе-
ры имманентнаго толкованія метафизической онтологіи наукоученія и изъ
сферы анализа его позиціи по содержанію—въ область внѣшняго системѣ раз-
смотрѣнія генетическаго вопроса о томъ, какъ сложилась въ душѣ Фихте
его основная концепція,—такое „объясненіе" является, помимо всего, упро-
щеннымъ, довольно насильственнымъ и въ философскомъ отношеніи ничего
не объясняющимъ.
Вопросы философіи, КН. 112.
9
Таково въ концѣ-концовъ это основное затрудненіе въ уче-
ніи Фихте о Божествѣ. Или Божество количественно едино и
единственно; и тогда оно есть общечеловѣческая субстанція, связь
которой съ Индивидуальными монадами грозитъ присоединиться
новымъ брёменемъ къ тайнамъ Наукоученія; тогда Фихте не
удалось Обстроить самоопредѣляющуюся интеллигенцію и тогда,
слѣдовательно, «вещь въ себѣ» возстаналивается въ своихъ пра-
вахъ; тогда его попытка осуществить единую систему, дедуци-
рующую всё изъ субъекта—потерпѣла неудачу. Или же Боже-
ство транСцёндентно-индивидуально и множественно; и тогда міръ
предстаеТѢ въ видѣ множества абсолютно-творческихъ человѣ-
ческихъ мбйадъ, не сдерживаемыхъ въ единство ничѣмъ выс-
шимъ—ни единой Божественной субстанціей, ни общечеловѣ-
ческимъ родовымъ духомъ, ни предустановленной гармоніей
міропорядка. И тогда остается загадкой и' тайной: во-первыхъ;
сліяніе множества безсознательно-созданныхъ Не-Я—въ единый,
общій для всѣхъ эмпирическихъ сознаній, безконечный эмпири-
ческій мірѣ, и, во-вторыхъ, множественное^ «поглощеніе» субъ-
ектами этого единаго объекта; наконецъ, въ-третьихъ, еще боль-
шая тайна остается тогда въ проблемѣ взаимнаго отношенія этихъ
Божественныхъ субстанцій.
При таКОмъ пониманіи Наукоученіе получаетъ характеръ свое-
образнаго «множественнаго солипсизма» или, если угодно, «мно-
жественнаго солипсическаго пантеизма», и вмѣстѣ съ этимъ вну-
треннее распаденіе и разложеніе Субъекта достигаетъ въ немъ
своего айогея. Субъектъ, распавшійся статически на абсолют-
ный, всереалъный и относительный, до безконечности не воз-
соединяющійся динамически, и противостоящій самъ себѣ въ
видѣ абсолютнаго начала и абсолютнаго конца,—раздѣляется,
наконецъ, на множество самодѣятельныхъ монадъ и не-самодѣ-
ятельныхъ эмпирическихъ самосознаній. Во всѣхъ этихъ тончай-
шихъ сцѣпленіяхъ проблемъ и ихъ разрѣшеній, вопросовъ и
отвѣтовъ,—нѣтъ единаго исхода, нѣтъ примиряющаго конца и
разрѣшающаго слова. Ни созерцательное углубленіе въ творче-
скую сущность человѣческой души, ни необычайная, сосредото-
ченная разсудочная работа мыслителя не въ состояніи вывести
его изъ лабиринта, скрытаго въ той задачѣ, которую онъ себѣ
поставилъ. Понятіе субъекта несетъ въ себѣ такія исключительно-
тяжкія бремена, съ которыми невозможно справиться одному
КРИЗИСЪ ИДЕИ СУБЪЕКТА ВЪ НАУКОУЧЕНІИ ФИХТЕ СТАРШАГО. 343
идеальному образованію, одному понятію, какова бы ни была
его разносторонность, гибкость и интуитивная глубина.
Естественно и понятно, что въ этомъ сплетеніи давящихъ
другъ друга и взаимно чужеродныхъ замысловъ и проблемъ ре-
лигіозная концепція не получаетъ сколько-нибудь зрѣлаго и про-
думаннаго развитія. Она полна насильственности, недосказанно-
сти, затрудненій и противорѣчій. Героическое дерзаніе Фихте—
свести Божество въ нѣдра человѣческаго духа и на этомъ обо-
сновать трансиенденталънуго теорію познанія—не могла удовле-
творить ни самого философа, ни его современниковъ и послѣ-
дователей. Фихте самъ почувствовалъ, что въ такомъ построеніи
теорія познанія получаетъ излишне громоздкій и зыбкій фунда-
ментъ, а религіозная концепція занимаетъ второстепенное, под-
собное и стѣсненное положеніе. Поэтому онъ стремился въ
дальнѣйшемъ разорвать тѣ отдѣльныя стороны и проблемы, ко-
торыя были сращены въ Наукоученіи 1794 года, и предоставить
каждой изъ нихъ идти своимъ путемъ. Проблема теоріи позна-
нія получаетъ большую самостоятельность по отношенію къ
проблемѣ практическаго міровоззрѣнія и ученіе о безсознатель-
ной трансцендентной сферѣ человѣческаго духа утрачиваетъ въ
Наукоученіи свое главенство: ирраціональная въ корнѣ идея Абсо-
лютнаго я—уступаетъ свое мѣсто раціоналистической идеѣ аб-
солютнаго знанія *). Съ другой стороны проблема практическаго
міровоззрѣнія получаетъ свою автономію, отрывается отъ судебъ
знанія, какъ такового, прикрѣпляется къ ученію о нравствен-
ности и долгѣ и находитъ основу въ свободно исповѣдуемомъ
и' интимно углубленномъ религіозномъ созерцаніи 1 2).
Иными, болѣе свободными и потому болѣе плодотворными
путями пошла философская спекуляція Шеллинга,—оторвавшаго
Наукоученіе подъ вліяніемъ Спинозы отъ антропоцентризма и
проникшаго черезъ философію, природы и примирительныя по-
пытки «Трансцендентальнаго идеализма» и «Системы тождества»
къ зрѣлому и объективирующему мистическому созерцанію;—и
1) Срв. Вагзге11ип§ сіег ХѴІ58еп8сЬаЙ5ІеЬге аиз бета }аЬге 1801. АѴегке. В. II
особенно 88. 12, 13, 22, 58, 139, ібі.
2) Срв. „Назначеніе человѣка” изд. Жуковскаго. Книга III, начиная съ
71 стр.; и „Основныя черты современной эпохи”. Лекціи гб и 17 въ томъ же
изданіи, стр. 206—232.
9*
344
и. ильинъ.
Гегеля, сдѣлавшаго вновь героическую попытку раціонализиро-
вать религію, и влить мистическое содержаніе въ понятія мета-
физической логики, правда, уже вполнѣ освобожденной отъ
всякаго антропоцентризма. Но ни тотъ, ни другой не пытались
уже исчерпать Божественное предѣлами человѣка и память объ
этомъ классическомъ по подъему и глубокомыслію, но парадо-
ксальномъ и насильственномъ по выполненію, посягательствѣ оста-
нется связанной въ ту эпоху съ именемъ одного Фихте.
Ив. Ильинъ.