/
Author: Шамбаров В.Е.
Tags: всеобщая история история история украины мировая история запорожская сечь серия исторические открытия
Year: 2017
Text
УДК 94(47)
ББК 63.3
Ш19
Шамбаров В.Е .
Ш 19 Быль и легенды Запорожской Сечи. Подлинная исто-
рия малороссийского казачества / В.Е . Шамбаров. – М .:
ООО «ТД Алгоритм», 2017. – 544 с. – (Исторические
открытия).
ISBN 978-5 -906842-50-3
Запорожская Сечь была уникальным явлением, впи-
сала немало ярких страниц в историю России, Украины,
Польши. Она не случайно привлекала внимание многих
исследователей и деятелей искусства, ее образ широ-
ко использовался в художественной литературе, кино,
к нему обращаются и в политических целях. Но распро-
страненные представления о Сечи складывались из уст-
ных преданий и легенд, густо приукрашенных народной
фантазией, дополнялись разного рода искажениями.
Новая работа известного писателя Валерия Шамбарова
впервые представляет полную и объективную историю
днепровского казачьего братства, отделяет правду от до-
мыслов и позволяет непредвзято ответить на вопрос: ка-
кой же она была на самом деле, Запорожская Сечь?
УДК 94(47)
ББК 63.3
© Шамбаров В.Е ., 2017
ISBN 978-5 -906842-50-3
© ООО «ТД Алгоритм», 2017
Массово-политическое издание
Валерий Евгеньевич Шамбаров
Быль и лЕгЕнДы ЗапорожсКой сЕчи.
поДлинная история малороссийсКого КаЗачЕстВа
Редактор Н.В. Мезина
Художник И.М . Хотич
ООО «ТД Алгоритм»
Оптовая торговля:
ТД «Алгоритм» +7 (495) 617-0825, 617-0952
Сайт: http://www.algoritm-kniga.ru
Электронная почта: algoritm-kniga@mail.ru
Сдано в набор 15.01.17. Подписано в печать 09.02.17
Формат 84х108 1/32.
Печать офсетная.
Печ. л. 17. Тираж 1500 экз. Заказ No
СОДЕРЖАНИЕ
Окорняхказачества.......................7
ВоиныДнепровскогорубежа.................19
ИванГрозныйирождениеСечи................36
Днепровскиеказакинацарскойслужбе. .. .. .. .. ..47
СхваткасОсманскойимперией................9
«Бескоролевье» и фальшивка Стефана Батория . . . . . . . 7
Куданаправитьсабли?.....................91
Сечьформируетсвойоблик.................103
Клеймоунии..........................119
ОтМолдавиидоПрибалтики.................132
ВмесиверусскойСмуты...................147
ПодзнаменамикороляСигизмунда.. ...........161
ХотиниКураковскийдоговор................178
Смоленскаявойна.......................194
Пожар Украины и заселение Слобожанщины . . . . . . . 214
БогданХмельницкий.....................231
БытьсПольшейилибезнее?................248
Саблиидипломатия.....................29
Ляхиатакуют..........................267
Переяславскаярада......................277
ВместесРоссией........................287
Ударвспину..........................303
Украинаразделяется.....................318
Изменникиигерои......................336
Запорожцыпишуттурецкомусултану . . . . . . . . . . .346
БитваустенЧигирина....................360
«Священнаялига».......................379
Борьбазавыходкморю...................398
Отюжнойвойны—кСеверной...............414
ИнтригиМазепы.......................429
Нашествиешведов......................443
Предателисдуру........................48
Запорожцывизгнании....................471
Сечьвозвращается......................484
Закатмалороссийскогоказачества . . . . . . . . . . . . .491
Черноморскийкош......................11
ЗадунайскаяСечь.......................2
Заключение..........................39
7
О КОРНЯХ КАЗАЧЕСТВА
Слово «казак» пришло к нам из давно забытых древ-
неиранских языков — на них говорили скифы и сарма-
ты. От них нам достались и названия многих гор, морей,
рек — Дон, Дунай, Днестр, Днепр («дан» в древнеиран-
ских языках означало «река»). А корень «ас» или «аз» оз-
начал «вольные», «свободные». Сарматы сами себя назы-
вали «асами» — отсюда и название Азовского моря. Легко
перводятся и слова «казаки», «черкасы» — казак означа-
ет «вольный человек», а «чер» — «голова», в буквальном
переводе черкасы — это «главные свободные» или «воль-
ные головы».
Известны и племена касаков, жившие на Кубани и в
Приазовье. Их упоминали древнеримский историк Стра-
бон, византийский император Константин Багрянород-
ный, арабские ученые Аль-Масуди, Гудад ал-Алэм, а рус-
ские летописи называют их «касогами». Их описывали
как отличных воинов, но у них не было централизованно-
го государства, они жили отдельными племенными общи-
нами. Аль-Масуди сообщал: «За царством алан находит-
ся народ, именуемый касак, живущий между горой Кабх
(Казбек) и Румским (Черным) морем... Причина их слабо-
сти по сравнению с аланами в том, что они не позволя-
ют поставить над собой царя, который объединил бы их».
Периодически их покоряла соседняя Алания, а в VIII ве-
ке Северный Кавказ был завоеван Хазарским каганатом.
Причем касаков и алан хазары успешно использовали
друг против друга. Если восставали одни, подавляли их с
помощью других.
В 96 г. русский великий князь Святослав Игоревич
сокрушил Хазарию. На Дону на месте хазарского Саркела
основал свою крепость Белая Вежа. Святослав прошелся
и по Северному Кавказу. Хазарские вассалы, аланы и ка-
саки (в летописях — ясы и касоги), разделились. Некото-
8
рые воевали на стороне бывших хозяев, другие присоеди-
нились к русичам. Большую партию ясов и касогов князь
«приведе Киеву» и поселил в его окрестностях.
После гибели Святослава в Крыму и на Тамани возро-
дился осколок Хазарского каганата. Но его в 98–986 гг.
раздавил св. Владимир Креститель. Город Таматарха стал
русской Тмутараканью, Самкерц — Корчевом. Владимир
назначил управлять этими краями сына Мстислава, и воз-
никло Тмутараканское удельное княжество. Касоги под
предводительством князя Редеди сперва пытались вое-
вать против русичей. Но когда войска построились к бит-
ве, Редедя предложил Мстиславу — зачем гибнуть многим
людям? Давай поборемся один на один. Если выиграешь,
возьмешь «жену, детей и страну мою», я выиграю — я возь-
му. Русский князь согласился. Поединок был трудным, но
изнемогающий Мстислав, воззвав к Господу и Божьей Ма-
тери, все-таки одолел и убил соперника. Касоги признали
победу честной. Условие выполнили, согласились платить
дань. Мстислав тоже отнесся к побежденным дружески,
выдал дочку за сына Редеди, а в благодарность Пресвятой
Богородице начал строить в Тмутаракани храм.
Касоги составляли большую часть населения Тмута-
раканского княжества, служили здешним князьям, участ-
вовали в их войнах, многие принимали крещение. Русские
селились на Дону, вокруг Белой Вежи. Она контролирова-
ла важный торговый путь — с Волги на Дон и через Азов-
ское море на Тамань, взимала пошлины. Но Киевская Русь
стала распадаться в междоусобицах. Тмутараканское кня-
жество было далекой окраиной, здесь находили приста-
нище проигравшие князья, изгои. Один из них, Олег Свя-
тославович, заручился покровительством византийского
императора Алексея Комнина. Признал себя его поддан-
ным, получал деньги и военную поддержку. В 1094 г. он
отправился воевать за свой родовой Чернигов, а с импе-
ратором расплатился, отдал Тмутараканское княжество
Византии.
С утратой Тмутаракани потерял значение и далекий
форпост Руси — крепость Белая Вежа на Дону. Теперь она
9
была отрезана от родины, окружена половецкими племе-
нами. В 1117 г. русский гарнизон и часть жителей были
выведены из крепости. Им выделили место в Поднепро-
вье, на реке Остер, там построили город с тем же названи-
ем, Белая Вежа. Но русские жили на Дону уже много лет.
Смешивались с хазарами, касогами, перенимали их обы-
чаи, сохранили только язык и православную веру. Мно-
гие остались. Их называли «бродниками» — основной их
промысел был связан с торговой дорогой по Дону. Они
обслуживали броды через донские притоки, волоки, пе-
реправы, получали за это плату от купцов, продавали им
рыбу, дичь, овощи. А Византия, получившая Тмутаракань,
тоже слабела, контролировать отдаленные владения уже
не могла. Княжество захирело, попало под власть поло-
вецких ханов.
В 1223 г. через перевалы Кавказа вторглись монголь-
ские тумены. Ясов и касогов они разбили и покорили, на-
ложили дань. Бродники стали союзниками пришельцев,
поскольку враждовали с половцами. А русские князья
вступились за половцев и подверглись страшному разгро-
му на Калке. Но в этот раз монгольское войско приходи-
ло только на разведку. Нагрузившись добычей, оно удали-
лось в свои неведомые края. Однако через 14 лет с восто-
ка хлынули полчища Батыя. Заполыхали Рязань, Москва,
Владимир. Проутюжив Северную Русь, в 1238 г. монго-
лы обратились на юг. Половцы, были разбиты вдребезги.
Военачальники Батыя двинулись к Кавказу. Касогов, ясов
и прочие здешние народы заставили подтвердить клятвы
о подданстве, проутюжили и покорили Грузию.
В 1240 г. монгольская армия смела Киев и двинулась
дальше, в Европу. Докатилась до Адриатического моря
и повернула назад. Но на родину ушли не все завоевате-
ли. Степи Причерноморья и Поволжья Батый облюбо-
вал для собственных владений. Родилась Золотая Орда.
Свою ставку хан расположил в низовьях Волги, здесь воз-
ник город Сарай. Покоренных половцев, печенегов, тор-
ков, берендеев, буртасов Батый вобрал в Орду, ставил над
ними опытных начальников, спаивал жестокой монголь-
10
ской дисциплиной — на Руси их обобщенно называли «та-
тарами». Соседние народы облагали данью, назначали к
ним наместников-баскаков. Русские князья были вынуж-
дены подчиниться. А касоги восстали. Не пожелали при-
нять новых порядков и бродники — ведь сейчас их враги,
половцы, оказались в привилегированном положении, по-
мыкали ими.
Однако мятежи подавили со страшной жестоко-
стью. Город Тана (Азов) в низовьях Дона был разрушен.
А страна «Касакия» из всех источников исчезла. Уцелев-
шие жители разбегались кто куда. Часть спасалась в го-
рах, они стали предками адыгов, карачаевцев, кабардин-
цев. Часть укрылась в болотах Приазовья, лесах донских
притоков. Они смешались с остатками бродников и пе-
редали им свое имя — казаки. Бежали и в Поднепровье.
Здешние места были совершенно опустошены, города и
села лежали в пепелищах. Селиться можно было где угод-
но. А днепровские плавни и леса были хорошим убежи-
щем в случае нападений. Свидетельства таких переселе-
ний сохранились в языке, в географических названиях.
Например, авторы античных времен и раннего Средневе-
ковья называли на черноморском побережье Кавказа и в
Приазовье племя чигов. Впоследствии чигов упоминают
на Верхнем Дону и Хопре, у донских казаков сохранилось
прозвище «чига востропузая», а селения в болотистых ни-
зинах именовали «чигонаками». Но чиги появились и на
Днепре, позже здесь возник город Чигирин. «Черкасами»
на Руси называли кабардинцев. На Днепре тоже обосно-
валась их община, был построен город Черкассы. Словом
«черкасы» даже стали обозначать всех украинских каза-
ков (но не донских).
Впрочем, сейчас внедрена тенденция напрямую про-
изводить «казачью нацию» от касогов. Это безграмотная
ошибка, а порой и преднамеренная подтасовка. Пересе-
ленцы и беженцы из «Касакии» составили лишь изначаль-
ную основу казачьих общин. Они пополнялись и русски-
ми, и татарскими удальцами, перешли на русский язык.
А объединяющим началом стала православная вера. Еще
11
в 1261 г. св. благоверный князь Александр Невский добил-
ся от хана Берке переноса епархии из обезлюдевшего по-
днепровского Переяславля в Сарай, она стала называться
Сарско-Подонской, окормляла православное население в
ханской столице, на Дону и других землях Золотой Орды.
Но тем самым установилась духовная связь казаков с Рус-
ской церковью, с ее центрами во Владимире, а впоследст-
вии — в Москве.
В течение нескольких столетий сведения о казаках
встречаются лишь эпизодические. Они жили в ханских
владениях и участвовали в походах татар. Баскаки и купцы
нанимали их в свои частные отряды. Но в XIV в. в Золотой
Орде началась «великая замятня» — жестокие драки за
власть. Она стала распадаться, и духовные связи казаков
с Русью проявились. В 1380 г., когда св. Дмитрий Донской
повел рати на Куликово поле, к нему пришли отряды каза-
ков, принесли чудотворные Донскую и Гребневскую иконы
Божьей Матери, сохраненные в их городках. Но два года
спустя поход на Москву предпринял хан Тохтамыш. Что-
бы достичь внезапности, он выслал рати по Волге и Дону,
прочесавшие и уничтожившие казачьи селения.
А потом Тохтамыш неосмотрительно поссорился со
своим давним покровителем, властителем Средней Азии
Тимуром Тамерланом. Несколько раз его крепко били,
но ордынский хан не образумился, продолжал набеги на
владения Тимура. Тот решил окончательно разделаться
с наглецом. В 139 г. он разгромил Тохтамыша на Тереке.
Вторгся на ордынские земли и преследовал разбитых та-
тар до Днепра. После этого Тимур задумал разорить и вас-
салов хана, повернул на Москву. Стер с лица земли Курск,
Липецк, Елец. Великий князь Василий Дмитриевич соби-
рал рати, люди истово молились, в Москву принесли образ
Заступницы, Владимирскую икону Пресвятой Богородицы,
и случилось чудо. Как раз в это время Тамерлан неожидан-
но остановил армию и две недели не двигался с места.
Предание гласит, что во сне ему привиделась высокая
гора. Оттуда спускались люди с золотыми жезлами, а над
ними в лучезарном сиянии стояла Дева в окружении Не-
12
бесного Воинства. Тимур начал выяснять у придворных
мудрецов и у пленных, что это может означать. Ему по-
яснили, что он удостоился чрезвычайной чести: ему яви-
лась Сама Дева Мария, Мать христианского Бога Иису-
са, а в мусульманском толковании — Мариам, мать про-
рока Исы, и Она запрещает идти на Русь. Непобедимый
властитель задумался и пришел к выводу: поход и впрямь
может обернуться бедой. Он слишком далеко оторвался
от родных стран. Приближалась осень, завязнешь в боях,
и зальют дожди, ударят морозы — и как выбираться на-
зад? К отступлению Тимура подтолкнули и донские каза-
ки. Они снова выступили на стороне Москвы, принялись
жечь траву в степях. Кони завоевателей и стада, служив-
шие пропитанием армии, рисковали остаться без корма.
Тамерлан повернул на юг. Но казаков за их диверсию
он покарал. Разделив войска на несколько корпусов, пус-
тил один из них по Дону. Берега проутюжили сверху дони-
зу. Богатый купеческий Азов пробовал откупиться. Одна-
ко во время переговоров воины Тимура, как бы прогули-
ваясь, приблизились к воротам и по команде ворвались в
город. Выпотрошили его и сожгли, жителей перебили или
угнали в рабство. Опустошили и Крым, Северный Кавказ,
Сарай, Астрахань. После этих погромов в Орде рухнул
всякий порядок. Торговля заглохла. Степь превратилась
в Дикое Поле, где разные претенденты на ханство и про-
сто банды татар резались друг с другом. Казаки разбреда-
лись кто куда. Их охотно принимали русские князья. Да-
вали землю для поселения и договаривались: податей они
платить не будут, а вместо этого станут охранять границы.
Так появились рязанские, мещерские, северские казаки.
Новые партии переселенцев появились и на Днепре.
Здесь были владения Литвы, и обосноваться здесь каза-
лось предпочтительнее. Литовские великие князья в пол-
ной мере воспользовались распадом Орды, присоединя-
ли земли целыми областями — Киев, Чернигов, Смоленск,
Брянск. Выросла огромная держава, куда больше Москов-
ского государства. Причем в русских землях сперва сохра-
няли власть своих князей и бояр, старые законы и обы-
13
чаи. Правда, в 138 году великий князь Ягайло женился на
польской королеве Ядвиге, Литва соединилась с Польшей,
и государственной религией стал католицизм. Однако на
окраинах это пока не ощущалось.
В Литву сбежал и Тохтамыш, разбитый соперника-
ми, ханом Темир-Кутлугом и его полководцем Едигеем.
Литовский властитель Витовт, двоюродный брат поль-
ского короля, принял его с распростертыми объятиями и
предложил договор — хана поддержат, отвоюют для него
Орду. А за это он уступит Московское княжество, помо-
жет литовцам захватить его. Тохтамышу выбирать не при-
ходилось, он согласился. Идеей очень заинтересовались
католическая церковь, немецкие крестоносцы. Король
дал Витовту польскую армию, Тевтонский орден прислал
00 отборных рыцарей. Большинство подданных о тай-
ных планах не знало. Витовт широко извещал — он затеял
войну против Орды. Намерен покончить с осиным гнез-
дом, полтора века терзающим соседние страны. Под его
знамена съезжались литовские и русские князья, пришли
и днепровские казаки. Собралось 100 тыс. воинов, везли
новейшее оружие — пушки.
Но 12 августа 1399 г. в битве на Ворскле татары Те-
мир-Кутлуга и Едигея умелыми маневрами расстроили
ряды огромной армии, один из корпусов обошел ее и уда-
рил в тыл. Поляки и их союзники обратились в бегство.
Закованные в железо рыцари не могли уйти от погони.
Их преследовали и истребляли. А рядом с Витовтом очу-
тился казак Алекса по прозвищу Мамай. Кликнул завора-
чивать в лес, ускакали в непролазную чащу. Государь был
спасен, но они заблудились. Три дня казак водил Витов-
та по зарослям и буреломам. Литовец изнемогал от уста-
лости, шатался от голода. Наконец, он догадался пообе-
щать проводнику поистине щедрую награду, город Глинск
и княжеский титул. Хитрый Алекса-Мамай сразу же на-
шел дорог у. А тем самым положил начало княжескому
роду Глинских...
Впоследствии Глинские постарались приукрасить
свою родословную и представили казака потомком тем-
14
ника Мамая. Но это не более чем выдумка. Со времени ги-
бели ордынского Мамая, противника Дмитрия Донского,
прошло всего 18 лет, и трудно предположить, чтобы его
сын или внук стал простым казаком, знавшим, как свои
пять пальцев, леса Полтавщины. Да и вообще, казак Ма-
май — один из любимейших героев украинского народно-
го творчества. Его рисовали на дверях хат, скрынях (сун-
дуках), печках. Изображали обычно с бандурой, чаркой,
часто вместе с конем Белогривом и песиком Ложкой, со-
провождая подписями из стихов и поговорок наподобие:
«Козак — душа праведна, сорочки не мае, колы не пье, то
вошу бье, а все не г уляе». И совершенно невероятно, что-
бы у простонародья пользовались такой популярностью
родичи хана Мамая. Скорее, прозвище «Мамай», приле-
пленное по тому или иному поводу, было распространен-
ным среди казаков, вот и стало обозначать фольклорного
«обобщенного» казака.
А в 1410 г. польско-литовское войско сошлось с тев-
тонскими крестоносцами у деревни Грюнвальд. В XIX–
ХХ вв. эту битву стали преподносить как решающую
схватку объединенного «славянства», положившую пре-
дел германскому «натиску на восток». Это неверно. Ор-
ден долгое время был союзником Польши и Литвы, и
лишь позже они повздорили из-за захваченных терри-
торий. 1% польских войск и 90% литовских составляли
русские, в их числе были и днепровские казаки. Именно
русские решили исход сражения и понесли самые жес-
токие потери. Король Ягайло и его воеводы командова-
ли бестолково, развить успеха не сумели. Вскоре подписа-
ли с Орденом перемирие, и с военной точки зрения жерт-
вы оказались напрасными. Зато с политической Польша
очень выиграла. Литва понесла серьезнейший урон, и в
1413 г. поляки навязали ей договор о более тесном объе-
динении, Городельскую унию. Причем с поляками уравня-
ли в правах только католиков. А православных оставляли
в неопределенном статусе, ниже иудеев.
Но и литовские князья не смирились. Многие из них
были православными. Другие, хоть и католики, возмуща-
1
лись польским засильем, желали отделиться. После смер-
ти Витовта Литву разодрали затяжные гражданские вой-
ны. Днепровские казаки сражались на стороне православ-
ной партии. Но ее лидер Свидригайло оказался никуда
не годным вождем, пьяницей и самодуром. Ему добывали
победы, а он бездарно г убил дело. Закончилось тем, что
он по пьяному делу обвинил в связях с противником ми-
трополита Герасима и велел сжечь на костре. От него от-
шатнулись все подданные, и Свидригайле осталось только
бежать. Впрочем, и глава католической партии Сигизмунд
оказался не лучше. Взялся казнить состоятельных людей,
чтобы поживиться их богатствами. В итоге прикончили и
его. А поляки и католики вели игру тонко, расчетливо. Су-
мели уговорить литовскую знать, чтобы возвела на трон
младшего брата их короля Владислава — Казимира Ягел-
лона. Ну а когда Владислав погиб на войне, польские паны
избрали Казимира и на свой престол. Польша и Литва
снова соединились.
В летописях встречаются упоминания и о других ка-
заках, обосновавшихся во владениях русских гос ударей.
В 1443 г. в боях против ордынского царевича Мустафы от-
личились рязанские казаки. Во время первой войны Ива-
на III против Казанского ханства отряды казаков дейст-
вовали под командованием воеводы Ивана Руно, в 1469 г.
ворвались в посады Казани, «отполонили» множество
русских невольников.
Еще одна часть казаков пристроилась в черноморских
торговых городах. Умирающая Византия отдала их Гену-
эзской республике. Здешние купеческие общины пользо-
вались наемными воинами и хорошо платили. В уставе
Кафы (Феодосии), утвержденном в 1449 г., пункт 66 гла-
сил: «если случится, что будет взята какая-нибудь добыча
на суше казаками, или оргузиями, или кафскими людьми»,
запрещалось отбирать ее и взимать с нее налоги. В уста-
вах городов Солдаи и Чембало требовалось, чтобы каза-
ки, если возьмут добычу, выделяли четвертую часть кон-
сулу города, а остальные три четверти делились пополам
между казаками и городской общиной. Венецианец Бар-
16
баро, живший в здешних местах в 1436–142 гг., писал: «В
городах Приазовья и Азове жил народ, называвшийся ка-
заки, исповедовавший христианскую веру и говоривший
на русско-татарском языке». Барбаро указывал, что они
имели выборных предводителей.
Государства, возникшие после распада Золотой
Орды, — Крымское, Казанское, Астраханское ханства,
Большая (Сарайская) и Ногайская орды — враждовали
между собой. Причем хан Большой орды Ахмат заклю-
чил против Москвы союз с Литвой. Но у Ивана III тоже
была отлично налажена дипломатия, он нашел союзника
в лице крымского хана Менгли-Гирея. Польский историк
Ян Длугош писал, что в 1469 г. на Волынь совершило на-
бег крымское войско, состоявшее «из беглецов, добычни-
ков и изгнанников, которых они на своем языке называ-
ют казаками».
Но на Балканах и в Малой Азии разрасталась могуще-
ственная Османская империя. Султан Мухаммед II окон-
чательно добил Византию. Взял Константинополь, пре-
вратив его в собственную столицу, Стамбул. Захватил
последние осколки былой империи в Греции, Трапезун-
де. Генуэзцы при этом постарались сохранить свои бары-
ши, подстраивались к победителям, давали свои корабли
для перевозки турецких войн. Но Мухаммед теперь счи-
тал себя преемником греческих императоров. А Крым
раньше тоже принадлежал византийцам. Султан решил —
пора прикрыть итальянскую лавочку, а барыши от здеш-
ней торговли пускай текут в его казну. Началась подго-
товка экспедиции под руководством визиря Ахмет-паши.
Генуэзцы узнали об этом, взывали о помощи к папе рим-
скому, к польскому королю Казимиру. Но папа был дале-
ко. А Казимиру совсем не хотелось подставлять свое вой-
ско под турецкий удар. Он послал только казаков.
В июне 147 г. у крымских берегов показался бесчис-
ленный флот, у Кафы высадился корпус янычар. Ахмет-
паша был умелым командующим, обложил город с моря и
с с уши, загрохотала артиллерия, а через 6 дней последовал
штурм. Янычары взобрались на стены, разметав защитни-
17
ков. Остатки гарнизона и часть жителей вырвались через
задние ворота, хлынули кто куда. Возможно, что уцелев-
шие местные казаки ушли вместе с днепровскими. А ту-
рецкие войска двинулись дальше, на Бахчисарай, разгро-
мили крымских татар. Хотя для союзника русских Менг-
ли-Гирея нашествие неожиданно обернулось счастьем.
Его как раз перед этим сверг брат Айдар, ставленник Лит-
вы и Большой орды. Турки нашли Менгли-Гирея в темни-
це, доставили в Стамбул. Он понравился султану, согла-
сился, чтобы отныне его ханство подчинялось Османской
империи. Его отвезли обратно, и турецкие отряды поса-
дили его на крымский престол.
Но после разгрома генуэзских колоний один из горо-
дов, Азов, долгое время оставался в неопределенном по-
ложении. Здешние казаки стали считать его «своей» сто-
лицей. Жили в полной воле, не подчиняясь никому, на-
падали на турок, грабили торговые караваны. Только в
102 г. султан повелел Менгли-Гирею навести порядок, а
«всех лихих пашей казачьих и казаков доставить в Царь-
град». Хан послал войско и занял Азов. Часть казаков по-
кинула город, некоторые остались. Они приспособились к
новой власти, даже перенацелились совершать набеги на
Русь. В 116 г. Василий III просил султана, чтобы тот за-
претил азовским казакам «тревожить нашу украйну (т.е .
окраину) и хватать людей». Но позже упоминания об азов-
ских казаках исчезают. Очевидно, они смешались с татар-
ским и турецким населением, приняли ислам.
А Московская Русь тоже вырастала и усиливалась.
В противоборстве с Большой ордой Иван III снова умело
использовал казаков. В 1480 г., когда русская рать и полчи-
ща Ахмата сошлись в Стоянии на Угре, государь организо-
вал экспедицию в глубокий тыл неприятеля. Отряды ка-
заков, добровольцев из Нижнего Новгорода и служилых
татар под руководством князя Василия Звенигородского
и служилого царевича Нордоулата погрузились на Волге
в ладьи, отчалили вниз по реке и неожиданно нагрянули
прямо на Сарай. Разорили его, вызвав переполох. А Ахма-
та потрясло известие о разгроме на его столицу, подтолк-
18
нуло к решению отступать. Хотя такое решение стоило
ему жизни. Неудачников в степи не жаловали. Хан потерял
свой авторитет. Недавние подданные, сибирские татары с
ногайцами, напали на лагерь Ахмата и прикончили его.
Союзнику Большой орды польскому королю Казимиру
и его сыну Александру дорого обошлась очередная волна
гонений на православие. Против них стали бунтовать их
подданные, русские князья. Переходили под власть Мо-
сквы вместе со своими удельными княжествами. Иван III
поддержал единоверцев, направил рати. В битвах на реч-
ке Ведроши и под Мстиславлем они наголову разгромили
литовские армии. А население встречало их как «своих»,
как освободителей. Города без боя открывали ворота. Гра-
ница России значительно сдвинулась на запад. У литовцев
отобрали Вязьму, Дорогобуж, Брянск, Чернигов, Рыльск,
Новгород-Северский.
И в это же время стал заново заселяться Дон. В ни-
зовьях реки стали строить городки казаки, изгнанные из
Азова. А верховья начали осваивать отряды с Рязанщины,
Калуги, Тулы. Среди них были не только потомки прежних
казаков, обитавших на Дону в давние времена. Хватало и
других удальцов. В опасном приграничье все умели вла-
деть оружием. Самым отчаянным хотелось пожить воль-
но, испытать свою силушку и сноровку. Рязанская княги-
ня Аграфера, сестра Ивана III, в письмах ему жаловалась,
что ее подданные «самодурью» уходят за рубеж. Их город-
ки возникли на Верхнем Дону и по его притокам — Воро-
не, Хопру, Медведице. К ним присоединялись беглецы из
татарского плена, жители деревень, сожженных в набегах
степняков, — у них с басурманами были свои счеты. Но и
татарские воины, потерявшие в междоусобицах родных и
имущество, тоже порой прибивались к казакам.
Отряды казаков стали появляться и на Волге, Яике
(Урале). А на Тереке они уже поселились основательно.
По преданиям, первый отряд во главе с Андреем Шарой
пришел сюда с Дона. Весьма вероятно, что на Терек пе-
ребрались и вятские ушкуйники, изгнанные Иваном III, —
этнографы и фольклористы выявили у здешних казаков
19
многие особенности, общие с Русским Севером. Эта вер-
сия вполне логична и с исторической точки зрения. Ко-
гда великий князь присоединил Вятку к своим владениям,
покинувшие ее лихие головушки не имели возможности
обосноваться где-нибудь на Волге — ее контролирова-
ли Казанское и Астраханское ханства. А добраться через
Каспий на Терек было нетрудно.
Таким образом, казачество складывалось из разных
составляющих — не по крови, а по духу. Казаком стано-
вился тот, кто мог стать «своим» в их среде, был спосо-
бен выжить в экстремальных условиях. Их было не так уж
много, но уже и не мало. На рубеже XV–XVI вв. известия о
казаках полились в документах и хрониках сплошным по-
током. Казачество выходило на историческую арену.
ВОИНЫ ДНЕПРОВСКОГО РУБЕЖА
Державы, вступившие в борьбу за главенство в Вос-
точной Европе, — Московская Русь и Литва с Польшей, —
были очень не похожи друг на друга. Москва смогла уси-
литься благодаря централизации власти. От Золотой
Орды она переняла принципы государственной и воен-
ной дисциплины. Вся знать обязана была служить велико-
му князю, получала от него назначения, по его приказам
выступала на войну, ослушание строго наказывалось. Вое-
воды в городах и волостели (правители волостей) получа-
ли эти должности на 1–2 года, потом должны были пред-
ставить отчет о своей деятельности. Мелкие дворяне (на
Руси их называли «дети боярские») даже поместьями вла-
дели временно, в качестве платы за службу. Крепостно-
го права еще не было, крестьяне оставались свободными,
имели право переходить с места на место. Если трудились
на казенной земле, платили подати государству, если в бо-
ярской вотчине или в поместьях детей боярских — сдава-
ли подати им, обеспечивали их службу.
Государь отвечал перед Богом за всю страну и за сво-
их подданных. Видел свой долг в том, чтобы защищать их
20
и от внешних врагов, и от преступников. Со времен Ива-
на Калиты основным принципом верховной власти было
поддержание Правды — справедливости. Великий князь
был верховным судьей. Каждый из подданных, независи-
мо от своего положения и состояния, мог обратиться к
нему, пожаловаться на беззакония и притеснения. Налоги
были весьма умеренными. Иностранцы с удивлением от-
мечали благосостояние русских людей, изобилие и деше-
визну продуктов. А распоряжаться жизнями подданных не
было позволено никому. Дела о самых тяжких преступле-
ниях рассматривались только в Москве, смертные приго-
воры утверждал сам государь или Боярская дума. Но и для
государства такие порядки оказывались выгодными. На-
род не разорялся, мог развивать свои хозяйства, и подати
наполняли казну, позволяли содержать большое войско.
В Польше и Литве власть короля была очень ограни-
ченной. Все важнейшие вопросы решал сейм — собрание
знати. Он выбирал королей, принимал законы. А в пере-
рывах между созывами сейма роль правительства испол-
нял сенат из представителей высшей аристократии. Во
главу угла они ставили «свободы», кичились ими. Авст-
рийский посол Герберштейн, побывавший здесь в 120-
х гг., писал: «Они не только пользуются неумеренной сво-
бодой, но и злоупотребляют ею». Но «свободы» сущест-
вовали отнюдь не для всех. Реальными правами обладала
только шляхта — дворяне. А фактически заправляли бо-
гатые магнаты — паны. Именно они заседали в сенате, оп-
ределяли решения сейма. Разумеется, такие решения, ко-
торые выгодны им самим. У короля хронически не было
денег. Он содержал только небольшое «кварцяное вой-
ско» — на «кварту» (четвертую часть) от доходов коро-
левских имений. На большую войну он созывал «поспо-
литое рушенье», общее ополчение шляхты. Но для этого
требовалось постановление сейма.
Паны своевольничали. Должности воевод (в Польше
и Литве воеводства были большими, соответствовали г у-
берниям) и старост фактически становились пожизнен-
ными, а то и наследственными. Отобрать их означало на-
21
жить смертельных врагов. Основу армии составляли от-
ряды тех же панов, и дисциплина была отвратительной.
На войну они собирались медленно, часто действовали по
своему разумению. Когда хотели, самовольно разъезжа-
лись по домам. Зато паны и шляхта периодически воева-
ли друг против друга. Взаимные вооруженные «наезды»
были обычным делом.
А крепостное право было жесточайшим. В свое вре-
мя Витовту понравились порядки в землях Тевтонского
ордена, где крестьян приравняли к рабам, и он ввел ана-
логичные законы в Литве. Магнаты были полными хозяе-
вами в своих владениях. В разных местностях крепост-
ные от 3 до 6 дней в неделю работали на барщине. Налоги
были самыми высокими в Европе. Крестьянин ежегодно
отдавал 10% от всего имущества, а кроме того, еще и об-
рок землевладельцу. Но даже жизнью крестьянина распо-
ряжался землевладелец. Венецианский посол Липпомано
сообщал: «Пан считает хлопа не человеком, а скотом, не-
милосердно обходится с подданными, отбирает их поля...
обременяет непосильными работами, взимает огромные
штрафы, подвергает тяжкому заключению, избивает, ис-
тязает, подрезывает жилы, клеймит, обходится с ними
хуже, чем татары». Ему вторил папский нунций Руггиери:
«Паны, казня крестьян ни за что, остаются свободны от
всякой кары... можно смело сказать, что в целом свете нет
невольника более несчастного, чем польский кмет».
Австрийский дипломат Герберштейн рассказывал:
«Народ жалок и угнетен... Ибо если кто в сопровождении
слуг входит в жилище какого-нибудь поселянина, то ему
можно безнаказанно творить что угодно, грабить и заби-
рать необходимые для житейского употребления вещи
и даже жестоко побить поселянина». «Со времен Витов-
та вплоть до наших дней они пребывают в настолько су-
ровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на
смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам
себя и собственноручно себя повесить. Если же он отка-
жется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчело-
вечно истерзают и тем не менее повесят. Вследствие та-
22
кой строгости, если судья или назначенный для разбора
дела начальник пригрозит виновному в случае его замед-
ления или только скажет ему : “Спеши, господин гневает-
ся”, несчастный, опасаясь жесточайших ударов, оканчива-
ет жизнь петлею».
Впрочем, и шляхту отнюдь не обогащали поборы, вы-
жимавшиеся из крестьян. В Польше и Литве было при-
нято жить весело, закатывать пышные пиры, балы, уст-
раивать многолюдные охоты. Деньги быстро спускались.
Польский публицист Старовольский писал: «Никто не
хочет жить трудом, всяк норовит захватить чужое; легко
достается оно, легко и спускается; всяк только о том дума-
ет, чтобы поразмашистее покутить; заработки убогих лю-
дей, собранные с их слезами, иногда со шкурой, истребля-
ют они, как гарпии или как саранча: одна особа съедает в
день столько, сколько множество бедняков заработают в
долгое время, все идет в дырявый мешок — брюхо». Луч-
шим образцом, как наладить «добрые нравы» и строить
отношения с подданными, Старовольский считал Россию.
Как Московской Руси, так и Литве постоянно угрожал
южный сосед, Крымское ханство. Держава отнюдь не ма-
ленькая, ей принадлежали причерноморские степи, При-
азовье, Кубань. Причем у этого ханства были свои осо-
бенности. С незапамятных времен Крым специализиро-
вался на работорговле. Еще в эпоху Древнего Рима купцы
Боспора (Керчи) наладили масштабные операции, скупая
пленных у окрестных племен и перепродавая их по все-
му Средиземноморью. В Хазарском каганате этот сверх-
выгодный промысел прибрала к рукам иудейская община.
Но и после разгрома Хазарии работорговцы никуда не де-
лись. Они нашли пристанище в византийском Херсонесе,
оптом покупали невольников, которых пригоняли печене-
ги и половцы после набегов на Русь. А уж Золотая Орда
стала для них поистине «золотой». Та же самая община
угнездилась в генуэзских и венецианских колониях. В Ве-
неции правитель здешних городов носил красноречивый
титул «консул Хазарии», а в Генуе черноморскими вла-
дениями управлял коллегиальный орган, «Оффициум оф
23
Хазарие». Орда стала главным поставщиком рабов на ме-
ждународные рынки. Татары приводили массы пленных
из своих походов, а итальянские корабли развозили их на
Ближний Восток, в Египет, европейские страны.
Когда Крым стал вассалом Османской империи, быв-
шие генуэзские города стали турецкими. Однако община
работорговцев уцелела. Мало того, она подобрала ханство
под свое влияние. От денег работорговцев зависели при-
дворные, эмиры, мурзы. Да и для простых воинов набеги
оказывались гораздо выгоднее, чем занятия садоводством.
Пригнали вереницу «ясыря», продали — и смогли купить
обновки и украшения для жен, красивое оружие. Охота за
невольниками стала основным промыслом ханства. Если с
Менгли-Гиреем Москва заключила союз, то он посылал та-
тар на владения Литвы. А когда хан состарился, его сыно-
вья перестали считаться с отцом. Принялись нападать на
рязанские, тульские, черниговские окраины. После смерти
Менгли-Гирея его преемником стал Мехмет-Гирей. С ним
сразу же постарался навести дружбу польский король Си-
гизмунд. Согласился платить 1 тысяч золотых в год, если
крымцы будут воевать против России.
Московские государи тоже пытались вести перегово-
ры о мире. Присылали в Крым подарки (татары называ-
ли их данью), подписывали договоры. Однако ничего не
помогало. Если хан сам не выступал в поход, то отпускал
«подкормиться» отряды своих мурз и царевичей. Иначе
подданные его попросту свергли бы. А на претензии рус-
ских послов татарские вельможи пожимали плечами —
хан тут ни при чем, это своевольные царевичи шалят. Но и
полякам союз с Крымом постоянно вылазил боком. В Бах-
чисарай привозили телеги с королевским золотом, татар-
ские загоны катились на Русь. Но если их отражали, они
ничтоже сумняшеся поворачивали на владения короля.
Деньги уже получены, так какая разница, где они наберут
товар для работорговцев?
С Османской империей русские состояли в дружбе и
неоднократно жаловались на крымцев в Стамбул. Султан
слал повеления прекратить набеги. Но Мехмет-Гирей отве-
24
тил ему с предельной откровенностью: «Если я не стану хо-
дить на валашские, литовские и московские земли, то чем
же я и мой народ будем жить?» Впрочем, турки не очень на-
стаивали. По своим вассальным обязательствам крымский
хан отдавал султану 10% добычи и пленных, работорговцы
пополняли казну пошлинами, были в прекрасных отноше-
ниях с османскими вельможами в крымских городах. Да и
в Стамбуле орудовала община таких же купцов, связанная
с крымскими. Она имела связи при дворе, поставляла са-
мых соблазнительных девочек в гаремы султана и его при-
ближенных. Крупнейший невольничий рынок располагал-
ся в Перекопе. Здесь работорговцы оптом скупали у воинов
их полон. Вторым центром стала Кафа (Феодосия). Тут жи-
вой товар перепродавали, грузили на корабли и развозили
по Османской империи, в другие страны.
Московские великие князья, начиная со св. Дмитрия
Донского, налаживали оборону от степных хищников. По
южным границам строились крепости, в них размещались
сильные гарнизоны. Каждое лето сюда приходили полки
конницы, дежурили до поздней осени, пока сохраняется
опасность набегов. Вырабатывались системы оповещения
дымами, огнями, по которым оборона приводилась в го-
товность. Крестьяне бросали все дела, укрывались по ле-
сам или за стенами крепостей. Конница выступала на пере-
хват татарских загонов. В случае крупных нападений доне-
сения летели в Москву, государь высылал большие рати.
Первые сигналы об угрозе поступали от вольных ка-
заков, кочевавших в степи. Они поставляли самые точные
данные разведки. Поэтому воеводы пограничных крепо-
стей поддерживали с ними самые лучшие отношения. Они
свободно приходили в города торговать. Приносили свои
военные трофеи, добытые ими рыбу и дичь, нередко дер-
жали в приграничных городах свои семьи. Жены вели хо-
зяйство, растили детей, а мужья приходили к ним на зиму.
А когда великий князь Василий III решил перевести на по-
стоянную основу дипломатические отношения с Турцией,
он пригласил для переговоров донских атаманов. После
обсуждения с ними установили, что казаки будут встре-
2
чать и охранять послов во время их путешествия по Дону.
За эту службу платилось жалованье. Хотя сама служба
пока еще оставалась эпизодической.
Польские короли не могли организовать такую обо-
рону, как Москва. Для этого у них не было ни денег, ни
войск, ни достаточной власти. Собирать шляхту было
слишком долго и ненадежно. А могущественные паны
жили сами по себе. При набегах они предпочитали укры-
ваться в своих каменных замках, предоставляя крестья-
нам спасаться, как получится. Даже эмигрант Курбский,
перебежавший к полякам, возмущался этим: «Вельможи
знают только пить да есть сладко; пьяные они очень храб-
ры: берут и Москву, и Константинополь, и если бы даже
на небо забился турок, то и оттуда готовы его снять. А ко-
гда лягут на постели между толстыми перинами, то едва
к полудню проспятся, встанут чуть живы с головной бо-
лью. Вельможи и княжата так робки и истомлены своими
женами, что, прослышав варварское нахождение, забьют-
ся в претвердые города и, вооружившись, надев доспехи,
сядут за стол, за кубки и болтают со своими пьяными ба-
бами, из ворот же городских ни на шаг. А если выступят
в поход, то идут издалека за врагами и, походивши дня 2
или 3, возвращаются домой, и что бедные жители успели
спасти от татар в лесах, какое-нибудь имение или скот, все
поедят и последнее разграбят».
В общем, плодородная Украина была очень неуютным
и опасным местом. Впрочем, необходимо сделать уточне-
ние. В ту эпоху термин «Украина» не был обозначением
страны. Он употреблялся сугубо в прямом смысле — «ок-
раина». В документах XVI–XVII вв. упоминаются Москов-
ская Украйна (это было все южное порубежье), Сибирская
Украйна. А Поднепровье значилось Польской Украиной.
Сами местные жители называли себя «русскими». Литва
именовалась Великим княжеством Литовским и Русским,
а Львовщина в составе Польши — «Русским воеводст-
вом». Но, чтобы не сбивать с толку читателя, я буду поль-
зоваться терминами «Украина» и «украинцы» в их совре-
менном значении.
26
Единственной реальной защитой этих областей ока-
зались казаки. К ним стали обращаться магнаты, чьи вла-
дения лежали близко от Дикого Поля — Острожские, За-
славские, Збаражские, Вишневецкие. Здешние паны во
многом отличались от аристократов из внутренней Поль-
ши. Это были суровые и отчаянные воины, с детства вос-
питывались в боях, на коне. По крови они были русски-
ми, по вере — православными. Свои земли им приходи-
лось постоянно защищать с саблей в руках, и казаки для
них оказывались лучшими помощниками. Магнаты при-
влекали их, давали места для поселения, снабжали всем
необходимым, а за это получали в свое распоряжение ве-
ликолепные воинские отряды.
На Украину шел и постоянный приток беглых из дру-
гих областей Польши и Литвы. Крестьяне уходили сюда
от невыносимого панского гнета. А здесь было полегче и
посвободнее. Хозяева приграничных районов очень нуж-
дались в рабочих руках. Принимали беглых в любых коли-
чествах. Давали им льготы, освобождали от податей на ,
на 10 лет. Заселяли ими свои деревни, обезлюженные та-
тарами. Под защитой казаков осваивали пустующие зем-
ли. Самые боевые и энергичные переселенцы тоже «ока-
зачивались». Магнаты это только приветствовали. Пускай
трудятся и одновременно обороняют свои хозяйства. Ко-
личество днепровских казаков умножалось.
Основными их базами являлись Черкассы, Канев,
Киев, Немиров, Полтава. Тут они зимовали, а летом вы-
ходили в степь на промысел и охрану границы. Известны-
ми предводителями и организаторами казачьих отрядов
стали киевские воеводы Юрий Пац и Дмитрий Путятич,
черкасский наместник Богдан Глинский. О его происхож-
дении мы уже говорили — князья Глинские вели род от
казака Мамая, а Богдан носил и прозвище «Мамай». Он
прославился тем, что в 1493 г. водил черкасских казаков
к устью Днепра, захватил и разрушил крепость Очаков,
только что построенную турками и татарами. В 103 г.
крымский хан жаловался, что киевские и черкасские ка-
заки ограбили турецких купцов. В 104 г. он просил Ива-
27
на III отпустить крымских послов «на зиме... коли казаки
не ездят и дорога чиста», а в 10 г. в переписке отмеча-
лось, что «от казаков страх в поле».
Общины казаков жили по своим традициям. Право-
славие давало им главную идею — они осознавали себя
«воинами Христовыми», защитниками христиан от «ба-
сурман». А такая идея оправдывала их образ жизни, помо-
гала переносить лишения. Высшим органом казачьей вла-
сти был общий круг — в Поднепровье для него переняли
польское название «рада» («совет»). Сообща решали важ-
нейшие вопросы, выбрали и смещали атаманов, выноси-
ли судебные приговоры. За серьезные преступления кара-
ли смертью. Такие законы вырабатывала сама жизнь — в
суровых условиях, в постоянной опасности. Если не унич-
тожить гниль, угрожающую общине, могут погибнуть все.
Требовалась спайка, полное доверие друг к другу. Каждый
должен быть настоящим братом для других. Прикрыть,
помочь, а если понадобится, пожертвовать собой ради то-
варищей. Но знать, что и они так же прикроют тебя, по-
жертвуют собой ради тебя.
В казачьих обычаях можно обнаружить следы раз-
ных эпох, разных народов — так же, как и само казачест-
во формировалось из разных составляющих. Как уже от-
мечалось, слово «казак» сарматское. От сарматских на-
родов пришла и атаманская булава. У них она являлась
символом власти князей и военачальников, «булавы вож-
дей» считаются у археологов характерной особенностью
сарматских погребений. А польский историк Ян Сеннин-
ский, описывая ранних днепровских казаков, живших в
Черкассах и в Каневе, сообщал: «Женщины у них наравне
с мужчинами участвуют в военных действиях». Эта осо-
бенность также была присуща сарматским племенам, от
них и пошли легенды об амазонках.
Слово «атаман» северное, оно встречается в новго-
родских документах. «Ватт-ман» или «аттта-ман» называ-
ли предводителей варяжских дружин, что означало «отец-
витязь», «отец-муж». А в Новгороде атаманами называли
начальников рыболовецких артелей, вожаков ушкуйни-
28
ков. Слово «есаул» — тюркское, «хорунжий» — польское,
«писарь», «сотник», «судья», «старшина» — русские.
В Древней Руси отмечался и обычай брить голову, остав-
ляя одну прядь волос, так себя отмечали знатные воины.
У днепровских казаков мы встречаем аналогичные при-
чески. Лев Диакон, описывая князя Святослава, упомина-
ет и одну серьгу в ухе. У казаков она означала единствен-
ного сына у матери — каковым и являлся Святослав.
У последующих историков и литераторов было приня-
то отождествлять казаков с конницей. Но это совершенно
не верно. Казачья кавалерия появилась далеко не сразу.
Для табунов нужны пастбища, а степь еще принадлежала
татарам. В конном бою с крымскими загонами небольшие
отряды казаков стерли бы с лица земли. Да и уйти по сте-
пи верхом от татарской погони шансов почти не было. Ко-
нечно, казаки, как и все люди того времени, умели ездить
на лошадях. Но главным транспортным средством у них
была лодка, и воевали они пешими или на лодках. Опе-
рации строились так, чтобы скрытно подплыть к непри-
ятельскому стану, расположившемуся недалеко от воды.
Или устроить засаду где-нибудь на бродах, на переправах.
Внезапно напасть, вызвать переполох. Если у татар есть
пленные — освободить их, набрать добычу, а потом отча-
лить, и на воде уже не догонят. Болотистые берега и при-
брежные заросли прикроют от стрел, и казаки исчезнут
где-то в протоках.
Организацией войска из днепровских казаков занялся
Предсдав Лянцкоронский. Он происходил из очень знат-
ного польского рода, его отец был одним из самых богатых
панов, занимал при дворе высокий пост маршалка, при-
ходился родственником королю. Но Предслав был вто-
рым сыном, отцовские имения и должности унаследовал
старший брат. А младший стал типичным авантюристом
эпохи Возрождения. Путешествовал по разным странам
Европы и Азии, побывал даже в Иерусалиме. Искал сча-
стья на военной службе у различных властителей. В кон-
це концов, вернулся на родину. Выгодно женился на до-
чери одного из пограничных магнатов, князя Константи-
29
на Острожского. Общался с казаками, участвовал с ними
в схватках с татарами и обратил внимание на их исключи-
тельные боевые качества. Лянцкоронский представил, ка-
кую силу из них можно составить, а поскольку был «пти-
цей свободного полета», решил этим заняться.
Он повел переговоры с атаманами и в 106 г. созвал
казаков разных общин на первую совместную раду. Пред-
ложил создать единое войско. Обрисовал, какие дела они
смогут совершить, если будут действовать согласованно,
общими усилиями. Рисовал перспективы: когда войско
проявит себя, оно может получить официальный статус
на королевской службе, казакам будут платить жалова-
нье. Лянцкоронский искренне верил, что подобную затею
получится осуществить. Он видел, что казачье войско бу-
дет чрезвычайно полезным для защиты степной границы.
Причем и для себя он обеспечит достойное положение —
ведь до сих пор ему не досталось в Польше и Литве ника-
ких солидных и хлебных назначений.
Казакам идея понравилась. Постановили объединять-
ся, а Лянцкоронского избрали своим первым гетманом —
в Польше этот титул означал главнокомандующего. Он на-
лаживал управление войском, начал подразделять казаков
на полки и сотни. Хотя дальнейшего развития его инициа-
тива не получила. Предслав, в отличие от своего старшего
брата, не имел никакого веса при дворе и в правительстве.
Учреждать какое-то новое войско, да еще из «быдла», из
простонародья, сейм и сенат ни за что не позволили бы,
а лишних денег для него в казне не было. Поэтому вой-
ско осталось незаконным, официально его как бы не су-
ществовало. А должность казачьего гетмана первое время
оставалась у Лянцкоронского единственной — и тоже не-
официальной.
В 106 г. началась очередная война Литвы и России.
Развязали ее литовцы. Понадеялись, что после смерти
Ивана III наша страна ослабела. Но в Москве к столкнове-
нию были готовы. Мало того, строились расчеты, что точ-
но так же, как в прошлую войну, православные князья и
магнаты будут переходить на сторону русских. И казалось,
30
что эти надежды оправдываются. К государю Василию III
обратился князь Михаил Глинский. Он, как и Лянцкорон-
ский, был из числа отчаянных авантюристов и искателей
приключений. Успел послужить курфюрсту Саксонскому,
германскому императору Максимилиану, воевал в Италии
против французов, принял католицизм. Возвратившись
на родину, одержал ряд побед над татарами и стал лю-
бимцем короля Александра, получал от него щедрые по-
жалования. Но Александр умер, а у нового короля Сигиз-
мунда были свои любимцы. Глинского стали подсиживать
интригами, оттерли от важных должностей, у него требо-
вали отобрать владения, подаренные Александром. Си-
гизмунд принимал сторону обидчиков, поощрял их.
Дошло до того, что Глинского вообще перестали пус-
кать к королю. Он оскорбился. Написал Василию III, по-
обещав ему взбунтовать всю Украину, уехал в свой го-
род Туров и вместе с братьями Иваном и Василием под-
нял мятеж. Московский государь послал ему на помощь
20-тысячный корпус конницы и служилых татар под ко-
мандованием Евстафия Дашкевича. Он тоже был из рода
Глинских, родственник князя Михаила. В прошлой вой-
не Дашкевич был помощником литовского командующего
Ижеславского. В 101 г. их войско встретилось под Мсти-
славлем с русским корпусом князя Ростовского и потер-
пело сокрушительное поражение. На поле боя осталось 7
тыс. литовских трупов, многие попали в плен. Ижеслав-
ский «едва утече». А Дашкевич после такого разгрома
счел за лучшее перейти к московскому государю. Его об-
ласкали, приняли на службу.
Глинский и Дашкевич со своими отрядами захватили
несколько белорусских городов. Но раздуть большое вос-
стание не удалось. Глинский среди панов и шляхты имел
слишком сомнительную репутацию, в нем видели бродягу,
выскочку, вероотступника. Присоединяться к нему не же-
лали. А казаков удержали в повиновении Лянцкоронский
и другие пограничные начальники. Однако исход войны
решился и без этого. Конница Василия III докатывалась
рейдами до Вильно. Король и его окружение поняли, что
31
они погорячились задирать русских. В 108 г. Сигизмунд
взмолился о мире. Он был заключен на старых границах.
Братья Глинские и их сторонники выехали в Россию, госу-
дарь дал им в уделы несколько городов.
Но Дашкевич уже побывал на русской службе. Непри-
вычные порядки, нехватка «свобод» были ему не по душе.
И к тому же, покидая Литву, Глинские потеряли обшир-
ные имения, Дашкевич вполне мог претендовать на них.
Он задумал перекинуться обратно. Обратился к князю
Острожскому, тот взял на себя посредничество перед ко-
ролем, и Сигизмунд охотно согласился принять перебеж-
чика. Ну а как же — православный, русский, был в Моск-
ве на хорошем счет у, но все равно пожелал вернуться. Бу -
дет наглядным примером для других. При переговорах не
забыли уточнить, что получит Дашкевич за возвращение.
Ему отдали часть родовых имений Глинских и назначили
старостой Канева и Черкасс. Или, как говорили в Поль-
ше, «дали староство». Фактически эти города с прилегаю-
щей областью перешли не только под его управление, но
и в его владение.
Правда, староство было одно из самых беспокойных.
Канев и Черкассы были главными центрами днепров-
ских казаков. Дашкевич стал вторым человеком, кто взял-
ся устраивать их войско. У русских он многому научил-
ся. Еще Иван III перевооружил свою армию за казенный
счет — в ту эпоху подобная реформа была новшеством в
военном деле. В других странах воины приобретали или
добывали себе снаряжение самостоятельно. Московский
государь обеспечивал своим бойцам хороших коней, за-
казывал лучшие сабли, огнестрельное оружие. Дашкевич
занялся тем же. До сих пор казаки вооружались чем при-
дется. У большинства были только луки со стрелами и ко-
роткие дротики для рукопашного боя. Дашкевич стал за-
купать для них сабли и ружья (в России ружья называли
пищалями, на Украине — самопалами).
У русских он перенял и искусство фортификации. Го-
сударевы ратники хорошо умели возводить и использо-
вать полевые укрепления, острожки. Особенно эффектив-
32
ными они оказывались против конницы. Укрепление про-
стое, из земли и бревен, соорудить можно быстро. Но на
лошади его не преодолеешь, а защитники стреляют, по-
ражают всадников. Для охраны границ Дашкевич начал
строить «сечи». Те же острожки — выкопать ров, извле-
ченной землей насыпать вал, насечь бревен и поставить
из них частокол. А в сечи расположить отряд казаков. Там
он находится в относительной безопасности, будет высы-
лать дозоры вести разведку. Нагрянут татары — сможет
отбиваться, задержать их. Сечи выдвигались вперед, на
ничейную территорию, становились пограничными фор-
постами. Хотя оборона оставалась слишком жиденькой.
В 112 г. наконец-то оценили и труды Лянцкоронско-
го, он получил официальный пост Хмельницкого старос-
ты. Впрочем, помогло ему немаловажное обстоятельст-
во — назначение было слишком незавидным. Лянцкорон-
скому дали староство после страшного набега крымской
орды, и когда он приехал в Хмельник, города не существо-
вало, на его месте чернели груды головешек. Тем не менее
король Сигизмунд и его окружение считали здешнее на-
правление второстепенным. Куда более важным они виде-
ли отобрать у Москвы утраченные области. В 113 г. они
решили, что подготовились лучше, чем в прошлый раз, и
спровоцировали новую войну. Они опять обожглись. Рус-
ская армия под руководством самого Василия III овладе-
ла Смоленском.
Но и на татарской границе продолжались налеты,
стычки. Лянцкоронский полагал, что пассивной оборо-
ной ограничиваться нельзя. На удары надо отвечать уда-
рами. Только так можно заставить крымцев одуматься и
прекратить хищничества. В 116 г. казачий гетман пока-
зал, на что способно его войско. Совершил поход на город
Аккерман (Белгород) на Днестре. Казаки разметали та-
тарские отряды, разграбили город и его окрестности. Воз-
вращались с богатейшей добычей, обозами всякого добра,
стадами скота, отарами овец, вместе с освобожденными
невольниками вели немало пленных татар и турок. Сле-
дующим рейдом казаки под предводительством гетмана
ворвались в Очаков и разграбили его.
33
В исторических трудах можно встретить известие,
что Сигизмунд за эти подвиги в 117 г. даровал казакам
«вольность и землю выше и ниже порогов по обеих сто-
рон Днепра». Но документального подтверждения таких
пожалований нет. Это более поздняя легенда, появившая-
ся в XVII в. Даровать землю вблизи днепровских порогов
и за порогами Сигизмунд не мог, поскольку она не при-
надлежала королю. В XVI в. здешние места относились к
владениям Крымского ханства. Да и вообще в данное вре-
мя король вряд ли стал бы награждать казаков за достиг-
нутые успехи. Они абсолютно противоречили политике
Польши и мешали ей. Война с Россией зашла в тупик, но
дипломаты Сигизмунда готовили новый козырь — вели
тайные переговоры с ханом Мехмет-Гиреем и возобно-
вили союз с ним. Ханские послы вдруг объявили Васи-
лию III, что Крым — наследник Золотой Орды, поэтому
имеет право распоряжаться русскими землями. Потребо-
вали платить дань, а Смоленск, Брянск, Стародуб, Новго-
род-Северский, Путивль отдать Сигизмунду.
В 121 г. Россию наметили сокрушить совместным
ударом. Крымские эмиссары сплели заговор в Казани.
Мехмет-Гирей направил туда своего брата Сахиб-Гирея с
отрядами воинов. Ставленника Москвы Шаха-Али сверг-
ли и изгнали, Сахиб-Гирей сел на казанский престол. А к
крымцам Сигизмунд послал корпус литовской шляхты.
Евстафий Дашкевич участвовал в переговорах с Мехмет-
Гиреем и соблазнил своих казаков тоже подключиться к
набегу, расписал, какие богатства ожидают победителей в
Москве. Крымская орда с литовцами и казаками Дашке-
вича и казанская вторглись одновременно с двух сторон,
проломили пограничную оборону. Московский государь
спешно собрал на Оке войско, поручив командование сво-
ему брату Андрею Старицкому и Дмитрию Бельскому. Но
они действовали отвратительно, а при атаке татар первы-
ми побежали.
Армия была разбита, крымский и казанский ханы со-
единились под Коломной и двинулись на Москву. Васи-
лий III выехал в Волоколамск, отзывал войска с литовско-
34
го фронта. А в столице люди стекались в Кремль, молились
о спасении, устроили крестный ход с Владимирской ико-
ной Божьей Матери. Враги обложили город, ханы остано-
вились в царском селе Воробьеве, любуясь с высот на лежа-
щую перед ними Москву. Тех, кто сунулся к Кремлю, оста-
новила русская артиллерия. Но обнаружилось, что к осаде
город не готов, в нем было мало пороха, продовольствия, и
бояре выслали к Мехмет-Гирею делегацию с богатыми да-
рами. Хан тоже не хотел осаждать сильную крепость. По-
нимал, что это приведет к большим потерям, а тем време-
нем подойдет великий князь с ратью, и дело может плохо
закончиться. Поэтому он удовлетворился дарами, но вдо-
бавок потребовал, чтобы Василий III признал себя данни-
ком Крыма. Бояре без ведома государя поспешили выдать
такую грамоту, скрепив ее великокняжеской печатью.
Татары с литовцами и отрядами Дашкевича удалились
от Москвы, а на обратном пути решили ограбить Рязань.
Ворваться в город задумали обманом: объявили, что ве-
ликий князь признал поражение и заключен мир. Однако
воевода Хабар Симский (кстати, тоже казачьего рода, он
вел происхождение от князя касогов Редеди) перехитрил
врага. Попросил показать ему грамоту, а когда получил ее
в свои руки, отогнал неприятелей огнем орудий. В общем,
и Рязани не досталось, и ценного документа лишились.
На выручку уже спешил Василий III с полками, подошед-
шими с западных границ, и ханы со своими союзниками
предпочли убраться. Но добычи награбили немало и плен-
ных угнали множество. Русскими были переполнены рын-
ки Кафы, Казани, Астрахани. Цена на рабов резко упала, их
сбывали сразу десятками и сотнями. А престарелых, боль-
ных и прочих «нетоварных» пленников крымцы отдавали
своим детям, чтобы потренировались убивать людей.
После этого нашествия Василий III пришел к выво-
ду, что продолжать войну на несколько фронтов нель-
зя. Вступил в переговоры с Сигизмундом. Но и состоя-
ние Литвы было плачевным, она совершенно выдохлась.
В 122 г. заключили перемирие. Смоленск остался за Рос-
сией. А Дашкевичу довелось на собственной шкуре испы-
тать, чего стоит «дружба» с Крымом, — вскоре татары за-
3
хватили в плен его самого. Далеко не сразу ему удалось
сбежать. Набеги продолжались — если не всей орды, то
отдельных отрядов. Никакой помощи от короля Украина
так и не получала. Приходилось обходиться собственны-
ми, весьма ограниченными силами.
Да и отношение правительства к казакам оставалось
весьма своеобразным. В 124 г. Сигизмунд и паны подня-
ли вопрос о них на сейме. Причем рассматривались два
варианта решения — либо принять их на государствен-
ную службу, создать из них постоянное войско для охра-
ны границ, либо... уничтожить казаков. Но уничтожать
все-таки было нельзя — кто будет прикрывать от татар?
А для того, чтобы принимать на службу и преобразовы-
вать в подконтрольное войско, денег в казне не было и не
предвиделось. Вопрос остался открытым.
Зато Россия оказывалась естественной союзницей
против степных хищников. Москва и Литва враждовали
между собой, но казаки в обеих странах находили общий
язык — противник у них был общий, крымцы. Днепров-
ские казаки поддерживали связи с севрюками, российски-
ми подданными. Хорошо знали их атаманов, ходили ло-
вить рыбу на «северских реках», да и действовали нередко
вместе. Черкасский и каневский староста Дашкевич тоже
понял — против крымцев надо объединять усилия. Уста-
новил контакты с русскими воеводами, с ними обменива-
лись информацией, помогали друг другу.
Крымский хан по-прежнему числился в союзе с Си-
гизмундом и в 127 г. возмущенно писал ему: «Приходят
к нам каневские и черкасские казаки, становятся под улу-
сами нашими на Днепре и вред наносят нашим людям».
Жаловался, что они напали на татарские тылы, когда «я
шел на Московского князя... Хорошо ли это? Черкасские
и каневские властители пускают казаков вместе с казака-
ми неприятеля твоего и моего (Московского государя. —
Прим. авт.) под наши улусы, и что только в нашем панст-
ве узнают, дают знать в Москву».
А в 128 г. Дашкевич и Лянцкоронский объедини-
ли силы, вывели своих казаков в степь, взяли и разори-
36
ли Очаков. В Бахчисарае и Стамбуле начали понимать,
что днепровские казаки стали серьезной силой, способ-
ны доставить немало проблем. Было решено целенаправ-
ленно раздавить казачьи центры. В 131 г. войско цареви-
ча Саадет-Гирея обрушилось на Черкассы. Но Дашкевич с
казаками засели в городском замке, стойко отбивали при-
ступы. Татары понесли серьезные потери и вынуждены
были уйти ни с чем.
Постепенно разрасталась и система острожков-се -
чей, прикрывая украинские города и местечи. Под их за-
щитой пустынные и опасные области заселялись. Умно-
жалось и казачество, пополнялось людьми, готовыми от-
стаивать освоенные земли. В 133 г. Дашкевич выступил
на сейме, представил свой проект обороны границ. Пре-
дусматривалось на одном из днепровских островов по-
строить крепость, разместить гарнизон из 2 тыс. казаков
и таким образом перекрыть самые удобные переправы че-
рез реку, которыми пользуются при вторжениях крымцы.
Паны выслушали с интересом, одобрили. Но до практиче-
ской реализации у правительства руки не дошли. Находи-
лись более важные дела, казенные деньги растекались на
другие нужды.
ИВАН ГРОЗНЫЙ И РОЖДЕНИЕ СЕЧИ
Василий III женился вторым браком на дочери князя
Василия Глинского Елене. В 130 г. у казака Мамая-Алек-
сы родился еще один потомок — княжич Иван, будущий
Иван Грозный. Хотя в детские годы трудно было предпо-
ложить его грядущую славу и свершения. Он в трехлетнем
возрасте лишился отца, от имени ребенка стала править
мать. Сразу зашевелились заговоры среди родственников
и бояр. Желая получить поддержку, изменники сносились
с внешними врагами. Сигизмунд счел обстановку подхо-
дящей, чтобы еще раз испробовать Россию на прочность.
Начал войну. А казаки опять оказались заложниками по-
литики и маневров своих начальников. Дашкевич все еще
37
вынашивал надежды, что правительство его поддержит,
пограничное казачье войско будет создано. Он взялся по-
могать королю. Вместе с отрядами шляхты нападал на рус-
ские окраины. Днепровские казаки сшибались в рубках с
теми же севрюками, с которыми недавно ходили на татар.
А в 13 г. московскую рать хитро отвлекли. Послали
денег крымцам, и они устроили набег на Рязанщину. Рус-
ские воеводы ринулись т уда, а в это время большая ли-
товская армия под командованием гетмана Тарновского и
князя Острожского вместе с отрядами Дашкевича пред-
приняла наступление. Захватила Гомель и осадила Старо-
дуб. Гарнизон и местные казаки упорно оборонялись, но
литовцы подвели подкоп и взорвали стену, в городе на-
чался пожар. Ворвавшись в город, остервенелые неприяте-
ли истребляли всех подряд, перебили 13 тыс. человек —
и воинов, и крестьян, и женщин с детишками. В соседнем
городишке Почепе крепость была слабенькой, воевода
сжег ее и приказал населению уходить вглубь страны. Но
и литовцы опасались подхода основных русских сил, по-
кинули Северщину.
Елена Глинская и ее полководцы ответили наст упле-
нием на другом участке, в Белоруссии. Под Себежем ар-
мию литовского воеводы Немирова разгромили и загнали
на лед озера. Под тяжестью массы людей он проломился,
цвет шляхты погиб почти полностью. Сгинуло и немало
казаков — ведь Немиров был украинским магнатом, он
тоже привлекал их в свое войско. Но Сигизмунд опять вел
войну в союзе с Крымом и Казанью, удары на Русь сыпа-
лись и с юга, и с востока. Елена после победы предпочла
замириться в Литвой на тех рубежах, которые занимали
обе стороны.
А в 138 г. в Москве произошел переворот. Государы-
ню отравили. Власть захватили бояре Шуйские. Времен-
щики разворовывали казну, развалили армию. Строитель-
ство и ремонт крепостей прекратились. Голодные воины,
не получая жалованья, расходились по домам. С Крымом
и Казанью Шуйские пытались примириться, соглашались
на любые уступки. Но ханы только наглели. Крымское, Ка-
38
занское, Астраханское ханства и две ногайские орды объ-
единились против Руси, набеги стали непрерывными. Со-
временник писал: «Рязанская земля и Северская крым-
ским мечом погублены, Низовская же земля вся, Галич и
Устюг и Вятка и Пермь от казанцев запусте». Татары по-
лучили поддержку и от Османской империи. Казанский
хан, как и крымский, признал себя подданным турецко-
го султана. Мало того, изменник Семен Бельский сбежал
в Стамбул и объявил, что он — наследник рязанских кня-
зей, поэтому отдает Рязань под власть султана.
Дошло до того, что Казань требовала от Москвы пла-
тить «выход» — такую же дань, как когда-то платили Зо-
лотой Орде. А крымский Сахиб-Гирей угрожал царю, что
турецкий султан «вселенную покорил», и «дай Боже нам
ему твоя земля показати». В 141 г. был предпринят боль-
шой поход, чтобы сломить Русь, а в Рязани посадить кня-
зем Семена Бельского, султанского вассала. С крымцами
и ногайцами выступили «турского царя люди с пушками
и с пищальми». В боях на Оке врагов удалось остановить
и отбросить. Но положение России оставалось критиче-
ским. Враждебные ханства охватывали ее полукольцом.
Да и другие соседи отнюдь не были друзьями. Литва, Ли-
вонский орден, Швеция только и выжидали удобного мо-
мента, чтобы накинуться.
Но подрастал великий князь Иван Васильевич.
В 143 г. он сверг клику Шуйских. В 147 г. первым из мо-
сковских государей венчался на царство. А петлю, стяну-
тую вокруг России, требовалось решительно разрубить.
Начали войну казаки. Точнее, они ее не прекращали. Ведь
и татары не прекращали своих набегов. И если правитель-
ство Шуйских должных мер не предпринимало, то казаки
действовали сами по себе. В Москву сыпались на них жа-
лобы из Крыма, от ногайцев. А государевы дипломаты в
ответ разводили руками: «На поле ходят казаки многие:
казанцы, азовцы, крымцы и иные ходят баловни казаки,
а и наших украин казаки, с ними смешавшись, ходят». На
самом деле ходили не только «баловни». Те казаки, кото-
рые базировались в русских приграничных городах, регу-
лярно совершали вылазки в степь.
39
В 146 г. воевода Путивля доносил царю: «Ныне, го-
сударь, казаков на поле много: и черкасцев, и кыян (из
Киева), и твоих государевых, вышли, государь, на поле
изо всех украин». Ханские послы, приезжавшие в Моск-
ву, и вельможи, принимавшие царских послов в Бахчиса-
рае, ругали «казаков-севрюков» и «всю русь», осевшую на
Дону, требовали «свести их» с этой реки. Ответы были
стандартными — за действия таких ватаг Русь не отвеча-
ет, они «как вам, так и нам тати», вот и разбирайтесь сами.
Но воспринимать подобные отговорки буквально, как это
делают некоторые историки, ни в коем случае нельзя. До-
несения воевод показывают, что в столице о действиях
казаков были хорошо осведомлены, но не давали никаких
приказов пресекать их. Ну а дипломатия есть дипломатия.
Ведь и крымские ханы заверяли, что на Русь нападают во-
все не они, а «непослушные» царевичи и мурзы. Москва с
помощью казаков стала отвечать адекватно, но тоже «не-
официально» — знать не знаем и ведать не ведаем.
А Иван Васильевич начал большую войну против Ка-
зани, лично возглавил походы. Первые из них были не-
удачными. Сказывалось и незнание местных условий, и
плохая дисциплина, разболтанность армии. Но царь на-
бирался опыта, укреплял войска. Наращивал артиллерию,
создал полки постоянной пехоты — стрельцов, реорга-
низовал поместную конницу. В этих походах царь позна-
комился и с казаками. Высоко оценил их и начал широ-
ко привлекать на службу. В 10 г. он обратил внимание
на Круглую гору возле впадения в Волгу реки Свияги. По-
велел устроить здесь передовую базу для наступления на
Казань. Предание об основании Свияжска рассказывает,
что царю явился во сне св. Сергий Радонежский и пове-
лел возвести на горе крепость. Иван Васильевич при этом
сказал: «Стесним Казань; Бог даст нам ее в руки».
Следующей весной Свияжск был построен. В нем раз-
местили гарнизон царских воинов и отряды казаков. Они
тут же начали нападать на неприятельские владения, пе-
рехватили все дороги. Местные племена черемисы, морд-
вы, чувашей стали переходить под власть России. Казанцы
40
очутились в блокаде, их хозяйства разорялись. Они взмо-
лились о мире, согласились признать себя вассалами царя,
освободить всех русских невольников — их насчитали бо-
лее 60 тысяч. Правда, успех оказался непрочным. В Казань
примчался царевич Ядигер с подмогой астраханцев и но-
гайцев. Поступили известия, что крымский хан не оставит
казанцев в беде, поддержит их, и настроения резко пере-
менились. Ядигера возвели на трон и не только расторгли
мир, а зверски умертвили находившихся в Казани русских
чиновников, военных, захваченных в плен казаков.
В 12 г. царь организовал новый поход. Сперва отра-
зили удар крымцев и турецких янычар, подступивших к
Туле и пытавшихся отвлечь русских от Казани. Но не от-
влекли. Отбив натиск с юга, армия повернула на восток.
При этом Иван Васильевич разослал грамоту казакам,
призывая их в свое войско. Прибыли казаки с Дона, Вол-
ги, Яика, Терека. Они объединились под общим коман-
дованием атамана Сусара Федорова. Осада Казани была
очень трудной. Невзирая на бомбардировку, казанцы отка-
зывались сдаваться. Но после праздника Покрова Пресвя-
той Богородицы, 4 октября, были взорваны мины, подве-
денные под валы и стены. Летопись сообщает, как пошли
на штурм «многие атаманы и казаки, и стрельцы, и мно-
гие дети боярские, и охотники». В жесточайших уличных
рубках Казань пала. Казаки ворвались в город первыми, и
Иван Васильевич, по преданию, наградил их — пожаловал
в вечное владение Тихий Дон со всеми притоками.
После многократно нарушенных клятв и морей проли-
той крови царь решил совсем упразднить Казанское хан-
ство, присоединил его к своим владениям. Но оно было
связано с другими ханствами, с Османской империей.
В казанских селениях появились агенты Крыма и Турции
с мешками денег. Заполыхали восстания. А через Астра-
хань к ним пошла подмога. Становилось ясно: чтобы дос-
тичь мира в Поволжье, надо взять под контроль и второе
ханство. Астраханский властитель Ямгурчей двурушни-
чал и лгал. Объявлял себя союзником России, а на самом
деле укреплял связи с Крымом, сносился со Стамбулом.
41
Когда султан пообещал ему покровительство, Ямгурчей
сбросил маску, заточил в тюрьму царского посла.
В общем, одна война потянула за собой другую. Мо-
сковское правительство повело переговоры с дружест-
венной ветвью ногайцев, и их предводитель князь Исма-
ил предложил посадить ханом в Астрахани своего родича
Дервиша-Али. Иван Васильевич согласился. Главное, что-
бы был лояльным к России. Весной 14 г. на Астрахань
отправилось войско на судах во главе с Пронским-Шемя-
киным. Оно было небольшим, несколько тысяч — на стру-
гах и лодках значительные силы не разместишь. Но рать
состояла из отборных воинов, а вдобавок царь опять по-
звал донских и волжских казаков.
Они собрались на Переволоке, посовещались и вы-
брали общим атаманом Федора Павлова. Стали ждать по-
явления государевой флотилии. Но обнаружили, что на-
встречу ей выдвигается астраханское войско. Выслали
гонцов, предупредили передовой отряд князя Вяземского.
Договорились с ним, как действовать, и вместе неожидан-
но налетели на неприятеля возле Черного острова. С не-
скольких сторон полили астраханцев пулями и стрела-
ми, принялись рубить. У них поднялась паника, побежали
кто куда. Казаки и Вяземский погнались за ханом, захва-
тили его гарем, астраханскую артиллерию. Сам Ямгурчей
сумел ускакать, направляясь в Азов, а город сдался. Рать
Пронского-Шемякина вошла в Астрахань без боя. На пре-
стол возвели Дервиша-Али. Он вместе с мурзами принес
присягу Ивану Васильевичу, обязался платить дань и про-
пускать русские суда на Каспий. В Астрахани был остав-
лен дворянин Тургенев с отрядом казаков.
Они оказались очень кстати. Ямгурчей вскоре вернул-
ся с крымцами и ногайцами, пробовал овладеть городом.
Но казаки отразили его и отогнали прочь.
Под контроль России перешла вся Волга. Открылись
дороги в Среднюю Азию, на Кавказ. В Москву прибыли
посольства кабардинцев, адыгов и гребенских казаков,
просили принять их «под государеву руку». Туда был от-
правлен дьяк Щепотьев. Он объехал кавказские княжест-
42
ва, провел переговоры и принял присягу местных жите-
лей. Стоит отметить, что царские чиновники неплохо зна-
ли историю кавказских народов. Под решение о принятии
Кабарды в подданство они постарались подвести юриди-
ческую базу. Указывалось, что «черкасы» (кабардинцы)
в давние времена являлись «холопями» Тмутараканских
князей, а когда их земля «отошла к нечестивым», «всели-
лись в горы».
С Османской империей у России сложились весьма
своеобразные отношения. Султан Сулейман I Великолеп-
ный внешне не выказывал вражды. Он обращался к Ива-
ну Васильевичу с подчеркнутым уважением, в грамотах
писал его имя золотыми буквами, называл «царем счаст-
ливым», «мудрым». Турецкие и русские купцы, диплома-
ты, свободно ездили через Азов и Дон. Но в это же время
султан развернул необъявленную войну руками крымцев,
ногайцев, казанцев. В нее втянули и нового астраханского
хана. Посланцы из Стамбула и Бахчисарая повели с ним
тайные переговоры, сулили золотые горы, и Дервиш-Али
изменил. Весной 16 г. к нему из Крыма пришла тысяча
турецких янычар, из степей прискакала ногайская конни-
ца. Находившиеся в Астрахани казаки и ратники, пона-
ехавшие сюда русские купцы и рыбаки, ничего не подоз-
ревали. Заговорщики напали на них вероломно и внезап-
но, впустили в город турок с ногайцами и устроили резню.
Русских перебили всех до единого.
Царь принялся формировать судовую рать, поручил
командование стрелецким головам Черемисинову и Пи-
семскому, позвал дружественных ногайцев князя Исмаи-
ла. Но опять отличились казаки. На этот раз их возглавил
атаман Ляпун Филимонов. Он понял, насколько важно не
упустить время, пока астраханцы не получили новых под-
креплений и не изготовились к обороне. Донские и волж-
ские казаки, собрав все силы, не стали дожидаться воевод
и напали на ханское воинство, стоявшее лагерем возле
города. Астраханцы и их союзники считали, что русская
рать далеко, вели себя беспечно, и вдруг на них наброси-
лись вооруженные люди, начали громить и крушить. Под-
43
нялся переполох, кричали, что пришла царская армия. Пе-
репугались, что сейчас им будут мстить за перерезанных
русских, и хлынули куда глаза глядят. Когда приплыли
струги со стрельцами, они нашли город пустым. Ляпуна
Филимонова за проявленную доблесть пожаловали в дети
боярские. А нового хана Иван Васильевич решил не ста-
вить. Сколько можно измен? Астрахань вслед за Казанью
вошла в состав России.
Но в это же время развернулись боевые действия на
широком пространстве, от Волги до Днепра. Когда в Аст-
рахани произошли бунт и резня, крымский хан Девлет-Ги-
рей, конечно же, догадывался — царь непременно пошлет
туда войска. Он готовился помешать русским. Вывел в
поле всю орду и наметил бросить ее на Тулу или Козельск.
Прикидывал, что Иван Васильевич перенацелит все силы
для отражения удара, и Астрахань будет спасена. Однако
и царь предвидел — крымский хан, конечно же, вмешает-
ся! Чтобы сорвать его набег, Грозный решил испробовать
новую тактику. Отправляя рать на Волгу, он сформировал
второй отряд, стрельцов и служилых казаков под коман-
дованием дьяка Ржевского. Ему поручили совершить рейд
по Днепру.
Погрузившись на лодки, воины спустились по реке.
По дороге к ним пожелали присоединиться 300 днепров-
ских казаков атаманов Млынского и Еськовича. Вместе с
ними налетели на крепость Ислам-Кермен, потом на Оча-
ков. Штурмовать их не стали, но погромили посады. Хан
уже вел орду на север, об этом доложила казачья разведка.
Иван Грозный выехал в Серпухов, собирал полки на Оке.
Но они не понадобились. До Девлет-Гирея донеслись из-
вестия о нападении на его тылы и вогнали его в шок. Он
срочно повернул обратно, защитить Крым. А второе лицо
в государстве, калгу, выслал уничтожить неожиданных
гостей, дал в его распоряжение многочисленную конницу.
Однако сделать это оказалось не так-то просто. Казаки и
стрельцы засели на острове, укрепились окопами и шесть
дней отбивали атаки. В массе всадников пули и стрелы
находили жертвы без промаха, крымцы несли большой
44
урон. А потом Ржевский совершил ночную вылазку, ото-
гнал «стада конские, да на остров к себе перевез». Пере-
правил татарских лошадей на другой берег и «по Заднеп-
ровью по Литовской стороне вверх пошел».
Задача была блестяще выполнена. Мало того, лихая
операция вызвала восторг у остальных днепровских ка-
заков. Они уже были наслышаны о славных делах своих
донских и волжских собратьев. Теперь могли самолич-
но поговорить с воинами и убедиться, как ценит их рус-
ский царь, как жалует и награждает. Днепровское казачье
войско в это время возглавлял князь Дмитрий Вишневец-
кий. Он был очень знатного рода, из Гедиминовичей, вла-
дел обширными имениями под Тернополем. Но по натуре
был таким же бесшабашным искателем приключений, как
Лянцкоронский или Глинский. Он тоже немало странст-
вовал по свету. Успел послужить и у польского короля, и у
молдавского господаря, побывал даже у турецкого султа-
на. С 11 г. он был назначен старостой Каневским и Чер-
касским. Дашкевич уже умер, а управлять самым беспо-
койным районом, где требовалось находить общий язык с
казаками, мог далеко не каждый из панов. Да и хотел да-
леко не каждый. Но Вишневецкий казакам пришелся по
душе, в казачьей среде ему дали прозвище «Байда» и из-
брали гетманом.
Ржевский с отрядом шел через его владения, Виш-
невецкий радушно принял их, пировал с ними, расспра-
шивал, как живется и служится у Ивана Грозного. А про-
вожая гостей, отправил с ними своих посланцев к царю,
просил принять его в подданство вместе с его городами.
Обещал, что даже без подкреплений, собственными сила-
ми, он запрет хана в Крыму, «как в вертепе». Что и гово-
рить, предложение было чисто казачье, со всего плеча. Но
Иван Васильевич отнесся к нему более взвешенно, Канев
и Черкассы брать в подданство не стал. Ведь это влекло
за собой войну с Польшей и Литвой, которой царь наде-
ялся избежать. Однако государь принял Вешневецкого на
службу «со всем козацтвом», а вместо Канева и Черкасс
выделил князю город Белев. Таким образом, на службе у
4
Ивана Грозного собралось все казачество: донское, волж-
ское, терское, яицкое — и днепровские казаки тоже пере-
шли к нему!
А сорвиголова Вишневецкий даже не ждал ответа. Со-
брал своих казаков и снова нагрянул в Ислам-Кермен. Но
посадами уже не ограничивался, с налета захватил кре-
пость, разграбил и сжег. Пушки из нее вывез на остров
Хортица, в то время пустынный, и в том же 16 г. здесь
была построена первая Запорожская Сечь. Как мы уже го-
ворили, деревянные укрепления-сечи начал ставить еще
Дашкевич. Но эта Сечь располагалась за днепровскими
порогами. За границей литовской территории, на землях
крымского хана. Она становилась базой для новых рейдов
в татарские и турецкие владения. И она служила России!
Предания запорожцев рассказывают, что именно
Вишневецкий устанавливал законы Сечи. А исследовате-
ли полагают, что за образец он взял устав Мальтийского
рыцарского ордена. Казаки именовали себя «лыцарями»,
а войско подразумевалось «лыцарским братством». Глав-
ным стержнем братства и смыслом жизни казаков при-
знавалась вооруженная защита христиан от «басурман».
Измена, блуд, мужеложство, трусость в бою, воровство
у товарищей карались смертью. Внутри Сечи вводилось
строгое безбрачие, женщины в нее категорически не до-
пускались. Впрочем, такие законы имели под собой и чис-
то рациональную основу. Народ в Сечи собирался разно-
шерстный, и наличие женского пола запросто могло раз-
ложить «лыцарство».
Что касается других традиций, то многие из них суще-
ствовали в других казачьих общинах — на Дону, Волге, Те-
реке, Яике: казачьи круги, выборность атаманов и старшин,
железная дисциплина в походах, равенство в быту, взаимо-
выручка. Мы уже говорили, что такие обычаи вырабатыва-
лись исторически. Для тех условий, в которых жили каза-
ки, они оказывались оптимальными, без этого было нель-
зя. Но и буйные казачьи праздники, песни, пляски тоже
были необходимыми, без этого тоже было нельзя — по-
сле непомерных трудов, рискованных предприятий, отча-
янных боев людям требовалась разрядка. Поэтому в Сечи
46
«мальтийские» нововведения перемешались и срослись с
древними казачьими и народными обычаями.
Для Девлет-Гирея появление в его владениях казачь-
ей крепости стало очень неприятным сюрпризом. Он при-
казал уничтожить дерзких пришельцев, бросил на них
массу своей конницы. Крымцы осаждали и шт урмовали
Хортицу 24 дня. Но положение на острове было очень вы-
годным. Казаки расстреливали плывущих к ним воинов.
Всадники, пытающиеся переправиться с конями, стрелять
не могли. А достать защитников стрелами с берега было
проблематично — слишком далеко, река широкая. Орда
недосчиталась многих лихих наездников и ушла не соло-
но хлебавши.
А в это же время на Крымское ханство посыпались
другие удары. Кабардинцы, адыги и гребенские казаки
вдруг атаковали на Кубани, захватили города Темрюк и
Тамань. Донские казаки под началом атамана Михаила
Черкашина впервые вышли в море. Высадились десантом
в самом Крыму и разорили окрестности Керчи. Хан был
в ужасе. Решил, что на него напали передовые отряды, а
за ними придет войско самого царя. Девлет-Гирей писал
султану, что русские действуют так же, как в Казани, спер-
ва напустили казаков, а потом завоевали. Взывал — если
Турция не возьмет его под защиту, то Крым погиб.
Сулейман Великолепный также встревожился. При-
слал хану янычар и повелел, чтобы молдавский и волош-
ский (румынский) господари выделили войска в распо-
ряжение Девлет-Гирея. Так что первая Сечь просущест-
вовала недолго. В 17 г. берега Днепра снова почернели
от массы татарской конницы, но на этот раз появились и
полчища пехоты, артиллерия. После тяжелых боев каза-
кам пришлось покинуть остров, Сечь была разрушена. Но
и хан уже не отваживался идти на Русь. А его воинам нуж-
но было «подкормиться». Да и крымские работорговцы
уже три года сидели без свежего «товара». Поэтому Дев-
лет-Гирей повел орду на Подолию и Волынь.
Король Сигизмунд II оказался вообще в дурацком по-
ложении. Он только что отослал хану ежегодный обоз с
47
золотом, приложил и дружеское письмо, подстрекая уда-
рить на русских. И вдруг татарские лавины хлынули по
его стране. Этот неожиданный набег стал особенно опус-
тошительным. Магнаты, как обычно, попрятались по зам-
кам. Крымцы беспрепятственно разграбили и выжгли об-
ширный край. Хан, мурзы, воины и крымские купцы были
удовлетворены. Помосты на невольничьих рынках снова
переполнились. Не российскими, а украинскими девушка-
ми, парнями, детьми. Но в денежном эквиваленте чем они
отличались от российских?
ДНЕПРОВСКИЕ КАЗАКИ НА ЦАРСКОЙ СЛУЖБЕ
Иван Грозный реформировал не только армию. Он
строил новый, доселе не с уществовавший тип государст-
ва — земскую монархию. Она опиралась не на знать и не
на дворянство, а на народ. Сильная власть царя сочета-
лась с широким самоуправлением на всех уровнях. Права
воевод Иван Васильевич урезал, оставил им только функ-
ции начальников гарнизонов и судей. А все дела местно-
го управления были переданы земским старостам. Их из-
бирало само население из своей среды. Царь доверял не-
знатным талантливым людям, например Строгановым,
предоставил им осваивать пустынные районы на Север-
ном Урале. Высшим органом на Руси стал Земский со-
бор — съезжались делегаты от разных городов и уездов,
разных сословий. А для управления страной Иван Василь-
евич начал создавать постоянные правительственные ор-
ганы, приказы. В них работали профессиональные чинов-
ники, дьяки и подьячие — тоже не из знати. Их назначали
не по происхождению, а по деловым качествам.
Все это вызывало растущее недовольство боярской
касты. По соседству она видела совершенно другой при-
мер государственного устройства, в Польше и Литве, где
богатые аристократы диктовали волю королям, пользо-
вались неограниченной властью в своих владениях, про-
водили жизнь в праздниках и кутежах. Складывалась оп-
48
позиция царю. Рождались заговоры. Но Иван Васильевич
пока еще был Грозным только для внешних врагов. С под-
данными старался обращаться милосердно, по-христиан-
ски. Когда раскрывались измены, царь прощал виновных,
возвращал их на ответственные посты — и они продолжа-
ли подспудную деятельность. Крамольными боярами ин-
тересовался польский король, поддерживал с ними связи.
А оппозиция постаралась и царя взять под собственное
влияние. В дружбу к нему втерся Алексей Адашев, про-
тащил ко двору священника Сильвестра. Они стали бли-
жайшими советниками Ивана Васильевича, фактически
возглавили правительство. В окружение царя они ввели
своих единомышленников — Курбского, Курлятева, Ми-
кулинского и др. Составилась «избранная рада», решав-
шая вопросы о назначениях на важные посты, пытавшая-
ся направлять государственную политику.
Завоевание Казани, Астрахани, победы над Крымом
создали царю чрезвычайный авторитет в народе. Нако-
нец-то страна избавилась от кошмара набегов, терзав-
ших ее чуть ли не каждый год. Но перед Россией стояла
еще одна серьезнейшая проблема. Для нее была жизнен-
но важной торговля с западными странами. В то время в
России еще не были открыты месторождения меди, селит-
ры, свинца, их закупали за границей. А медь — это артил-
лерия, селитра нужна для изготовления пороха, свинец —
пули. Торговля обеспечивала золото и серебро для казны,
своего еще не было. Но самую удобную дорогу на запад,
через Балтийское море, закупорили Ливонский орден и
Швеция.
В период малолетства Ивана Васильевича и безала-
берного боярского правления они обнаглели. Перечерк-
нули договоры о «свободной и беспомешной торговле»,
заключенные при Иване III, не пропускали через свою
территорию наших купцов и стратегические товары. По-
рушили русские подворья и православные церкви, суще-
ствовавшие в их городах. Задиристый шведский король в
16 г. даже полез воевать. Но русские полки быстро ему
всыпали, и он заюлил, упросил царя о мире. Однако Ли-
49
вонский орден упрямился, выполнять требования Моск-
вы не желал.
Вразумить его оружием казалось нетрудным. Былая
сила крестоносцев сошла на нет. Рыцари забыли о воин-
ском искусстве, занимались собственным хозяйством и
надувались пивом, их мечи и доспехи ржавели на стенах
замков. Но на стороне Ордена могли вмешаться Литва
и Польша. Адашев разработал план, как избежать такой
опасности — заключить с Сигизмундом II союз. Пускай
поляки уступят русским Прибалтику, а за это царь вместе
с королевской армией сокрушит Крымское ханство, ведь
оно терроризировало набегами обе державы. Идея выгля-
дела плодотоворной.
Хан Девлет-Гирей после казачьих нападений пребы-
вал в страхе. В Москву приехало его посольство, просило
о заключении мира. Но правительство Адашева сорвало
переговоры, не стало даже рассматривать ханское обраще-
ние. Гетман Вишневецкий и дьяк Ржевский были отправ-
лены на Днепр. Им дали тыс. детей боярских, стрельцов
и казаков, поставили задачу «воевать Крым» и отбивать
литовских подданных, которых татары угоняют с Украи-
ны. Об этом написали Сигизмунду — что Россия по соб-
ственному почину уже взялась помогать ему. К королю
поехала русская делегация. Везла предложение о союзе:
совместными усилиями наступать на Крым и вообще по-
кончить с ханством.
Татары и впрямь совершенно допекли Литву и Поль-
шу. А после недавнего нашествия на Подолию и Волынь
шляхта, купцы и прочие жители восприняли такие извес-
тия из Москвы с колоссальным воодушевлением. Царских
послов носили на руках, в их честь устраивались пиры и
праздники. Что касается короля, то казалось, что он про-
сто счастлив. В Россию поехали ответные делегации. Про-
износили пылкие речи о «христианском братстве», о род-
стве народов двух стран. Сигизмунд в своих письмах к
Ивану Васильевичу рассыпался в выражениях любви, со-
глашался на союз, обещал прислать полномочное посоль-
ство для его заключения. Но это было не более чем ло-
0
жью. Впоследствии литовские вельможи проболтались
русским послам, что король и его правительство были во-
все не заинтересованы в падении Крыма. Ханство счита-
лось необходимым противовесом России.
Да, татары разоряли Литву. Но они угоняли простых
мужиков и баб — а много ли стоят судьбы каких-то кре-
стьян в большой политике? Зато татар можно было ис-
пользовать против русских. Уступать царю Ливонию Си-
гизмунд и подавно не собирался. На переговорах паны
всего лишь морочили головы. А приезд в Москву полно-
мочного посольства для подписания договора под разны-
ми предлогами откладывался. Но в это же время снова-
ли тайные делегации между Польшей и Бахчисараем, ко-
роль возобновил союз с Девлет-Гиреем. Велись секретные
переговоры с Ливонским орденом, Швецией. Подключил-
ся папа римский. Фактически Ливонский орден был само-
стоятельным государством, но юридически он числился в
составе Германской империи. С императором Фердинан-
дом поляки нашли общий язык, он подписал тайное со-
глашение о передаче Ливонии «под защиту» Сигизмунда.
Против нашей страны составлялся грандиозный между-
народный заговор.
В Москве об этом не знали. В 18 г. царские рати дви-
нулись на Ливонию. Прогнозы о том, что война будет лег-
кой, как будто оправдывались. Отряды рыцарей сметали с
дороги, взяли 20 городов. Иван Васильевич снова позвал
в войско казаков, и они доходили до Риги, сожгли много
кораблей, зимовавших в устье Двины. А для того, чтобы
крымский хан не вмешался и не напакостил, начали дей-
ствовать Вишневецкий и Ржевский с царскими ратника-
ми, служилыми и днепровскими казаками. На реке Псел
они построили лодки, спустились по Днепру до устья и
не обнаружили «в поле ни одного татарина». Как выясни-
лось, вся орда сидела в Крыму. Ожидала нападения и гото-
вилась его отражать. Ржевский остался на Днепре, а Виш-
невецкий получил приказ царя идти с казаками на Кавказ,
в Кабарду. Помочь ей против ногайцев, собрать войско из
горцев, гребенских казаков и вместе с донцами тревожить
Крым со стороны Азова.
1
Хотя Девлет-Гирей был хитрым волком. Раньше его
орда всегда ходила на Русь летом, когда был поднож-
ный корм для коней. Теперь он наметил набег зимой, ре-
шил нагрянуть неожиданно. К этому подталкивал и Си-
гизмунд. Прислал хану щедрую плату, сообщал, что все
силы царя находятся в Прибалтике, южные рубежи ого-
лены. Девлет-Гирей вывел в зимнюю степь 100 тыс. всад-
ников, бросил тремя группировками на Рязань, Каширу и
Тулу. Но от казаков полетели тревожные сигналы в Моск-
ву, и выяснилось, что не все русские полки ушли на запад.
Навстречу татарам выступила рать Михаила Воротынско-
го. Хан узнал об этом от пленных, а из тыла к нему при-
мчались гонцы, в ужасе рассказывали — донские казаки
напали на улусы, оставшиеся без воинов, угнали 1 тыс.
лошадей. Девлет-Гирей без боя повернул назад. Но еще и
ударили морозы, повалили снега. Крымцы рассчитывали
взять конский корм в русских селениях, а без него лоша-
ди стали падать, всадники замерзали. Воротынский док-
ладывал, что шел за татарами до Оскола «по трупам».
У русских дела выглядели блестяще. Опасаться ударов
из Крыма после такой катастрофы не приходилось. А в
Ливонии царили полный разброд и паника, многие орден-
ские чины и города склонялись к капитуляции. Но тут-то
вмешались другие державы. В Москве появились посоль-
ства императора Фердинанда, шведов, датчан, предлагая
переговоры. И вместо того, чтобы решительным натис-
ком добить Орден, Адашев с какой-то стати согласился на
посредничество датчан. Они брались уговорить ливонцев
принять русские условия, и для этого было заключено пе-
ремирие на полгода.
Однако царю его советники сумели внушить — пере-
мирие в Прибалтике в данный момент выгодно самой Рос-
сии. Именно сейчас, пока Девлет-Гирей не оправился от
бедственного похода, настал подходящий момент нанес-
ти смертельный удар по Крыму. Полки из Прибалтики пе-
ребрасывались на юг. Под руководством Алексея Адаше-
ва и Сильвестра составлялись и зачитывались воззвания
о крещении в Крыму святого князя Владимира, о восста-
2
новлении креста над древним Херсонесом. Одним из тех,
кого увлекла эта пропаганда, был Вишневецкий. Адашев
наобещал ему, что он после победы станет князем крым-
ским или, по крайней мере, днепровским.
В феврале 19 г. Вишневецкого отправили на Север-
ский Донец, он должен был готовить флотилию и атако-
вать «от Азова под Керчь». Игнатий Вешняков получил
приказ ехать на Дон, соединиться с Вишневецким и стро-
ить там крепость, базу для походов на Крым. А на Днепр
послали брата царского приближенного, Данилу Адаше-
ва, поручили строить лодки и «промышляти на крымские
улусы». 11 марта Боярская дума приняла приговор соби-
рать войско против хана. Возглавить его должен был сам
царь, и Михаила Воротынского отправили на рекогносци-
ровку в Дикое Поле «место рассматривать, где государю
царю и великому князю и полкам стояти»...
Начало кампании было многобещающим. Данила Ада-
шев с корпусом из тыс. детей боярских, стрельцов и ка-
заков на лодках появился на Днепре. Здесь к нему присое-
динились 3 тыс. украинских казаков. Спустились по реке,
вышли в море и захватили два турецких корабля. Потом
высадились на западном побережье Крыма и наделали ко-
лоссальный переполох. Перепуганные татары ринулись
бежать вглубь полуострова. Хан силился собрать войско,
но в полной неразберихе утратил управление своими под-
данными. Не мог найти удравших мурз, мурзы не могли
отыскать рассыпавшихся воинов. Царские ратники и ка-
заки две недели опустошали города и селения, набрали ог-
ромную добычу, освободили тысячи невольников и бес-
препятственно отплыли назад.
В устье Днепра остановились. Среди пленных ока-
залось какое-то количество турок, Адашев отослал их к
паше Очакова и принес извинения — объяснил, что царь
воюет только с Крымом, а с Османской империей сохра-
няет мир. Паша и сам приехал к воеводе с подарками, за-
верил в «дружбе». Хотя своим визитом он, скорее всего,
специально задерживал русских. Девлет-Гирей кое-как
успел оправиться и с тучей конницы помчался к Днеп-
3
ру, чтобы перехватить флотилию возле порогов. Не тут-
то было! Казаки и стрельцы заняли оборону на островах,
отразили татар огнем, и хан, потеряв немало всадников,
ушел прочь.
Еще одну победу одержали донские казаки атамана
Черкашина, разбили крымцев на Донце, прислав в Москву
«языков». Несколько легких отрядов татар перехватил и
уничтожил Вишневецкий. А Вешняков построил на Верх-
нем Дону крепость Данков. Эти успехи праздновались по
всей стране. Летопись радостно извещает, что «русская
сабля в нечестивых жилищех тех по се время кровава не
бывала... а ныне морем его царское величество в малых
челнех якоже в кораблех ходяще... на великую орду внеза-
пу нападаше и повоевав и, мстя кровь христианскую пога-
ным, здорово отъидоша». Да и впрямь было чему порадо-
ваться. То крымцы к нам «в гости» ходили, а теперь и мы
к ним пожаловали!
Хотя удары с Днепра и Дона должны были только
подготовить почву для главного наступления. Полки уже
стояли на Оке, подвозили обозы, к армии прибыл государь.
Оставалось дать команду — вперед! Приближенные убеж-
дали Ивана Васильевича, что победа будет совсем не труд-
ной. Если Крым запросто громят казачьи отряды, сможет
ли он противостоять всей русской армии? Но здесь стоит
задаться вопросом, имел ли шансы Иван Грозный после
Казани и Астрахани завоевать еще и третье ханство? Нет,
не имел. Казаки нападали налегке, на лодках. А большому
войску, чтобы добраться до Крыма, требовалось преодо-
леть сотни километров степей — под палящим солнцем,
при нехватке воды, продовольствия. Можно вспомнить,
какими последствиями обернулись Крымские походы Го-
лицына в конце XVII в. Ворваться в Крым так и не смогли,
но потеряли десятки тысяч людей, умерших от перегрева,
жажды, болезней. А во времена Голицына граница лежала
гораздо южнее, идти предстояло ближе...
Получалось, что советники подталкивали царя в про-
пасть. Но Иван Васильевич был уже опытным военным.
Прежде чем принять окончательное решение, он еще раз
4
проверил возможные трудности и препятствия. Вызвал
«для совета» казачьих атаманов и воевод, уже повоевав-
ших в степях. А после обсуждения с ними пришел к вы-
воду — вести армию через Дикое Поле нельзя. Как ни ула-
мывали его Курбский и иже с ним, приказа о походе он
не отдал. В войне с Крымом Иван Грозный выбрал другую
тактику — ту, которая уже показала свою эффективность.
Днепровским и донским казакам он послал повеление по-
прежнему тревожить Крым. А казачьи налеты использо-
вал для давления на хана. Отписал Девлет-Гирею: «Ви-
дишь, что война с Россией уже не есть чистая прибыль.
Мы узнали путь в твою землю...»
Но в это же время поползли по швам столь выигрыш-
ные дипломатические комбинации, которые строил Ада-
шев. Весной 19 г. в Москву пожаловало посольство Лит-
вы. Его ждали уже давно, с нетерпением. Сигизмунд II
много раз обещался прислать его — заключать союз про-
тив Крыма. Но вместо союза послы с ходу потребовали...
вернуть Смоленск! А король в своем послании указал, что
он «запрещает» русским «воевать Ливонию», отданную
императором под его покровительство. Зато передыш-
кой в Прибалтике Литва, шведы, датчане воспользовались
в полной мере. Орден стал получать от них и материаль-
ную, и военную помощь, мысли о капитуляции отбросил.
А в августе 19 г. в Вильно был подписан договор о пе-
реходе Ливонии в «клиентелу и протекцию» Сигизмунда.
Причем в одном из пунктов Литва и Орден обязались че-
стно разделить между собой будущие завоевания в России!
Они намеревались уже не обороняться, а наступать! При-
балтийские рыцари настолько окрылились, что даже не до-
ждались окончания перемирия. На месяц раньше веролом-
но атаковали русские гарнизоны, захватили их врасплох.
А те же самые советники, которые завели политику
страны в ловушку, предлагали теперь царю выход — оста-
вить Ливонию. Этой ценой примириться с Литвой, заклю-
чить с ней союз и бросить все силы на Крым. Сильвестр на-
седал на Ивана Васильевича, внушая ему, что ничего друго-
го не остается. Доказывал, что ливонцы и литовцы все-таки
«христиане». Стало быть, православному царю надо сра-
жаться не против них, а заодно с ними. Получалось, что
Россия разгромила Орден только для того, чтобы подарить
его Литве! А после этого требовалось любезно раскланять-
ся с Сигизмундом, подружиться с ним и ради «христиан-
ского» единства схватиться с татарами и турками.
Царю подобный поворот совершенно не понравил-
ся, он не соглашался. Но в октябре он уехал на богомо-
лье и вдруг узнал, что Адашев в его отсутствие самоволь-
но ведет переговоры с литовцами, выражает готовность
уступить их требованиям. А последнюю точку в выборе
дальнейшей политики, да и в существовании «избранной
рады», поставили украинские казаки. На перевозе через
Днепр они перехватили литовских гонцов, везших в Крым
грамоту от Сигизмунда. Ее доставили Грозному. Король
писал, что направляет к Девлет-Гирею «большого посла с
добрым делом о дружбе и братстве» и обещает платить
ежегодные «поминки», чтобы хан «с недруга нашего с Мо-
сковского князя саблю свою завсе не сносил». И с таким
«союзником» предлагалось мириться любой ценой! От-
дать ему на блюдечке Прибалтику только ради того, что-
бы вместе с ним воевать против «врагов Христа»!
После эдаких открытий царь решительно избавил-
ся от своих давних советников. Правда, об измене он
еще не подозревал. Адашева и Курбского назначил в ар-
мию, Сильвестр оскорбился и ушел в монастырь. А вой-
ска Иван Васильевич нацелил снова на Ливонию и нанес
ей окончательное поражение. Но в Эстонии высадились
шведы, датчане. В 161 г. открыла боевые действия Лит-
ва. При таком раскладе воодушевился и Девлет-Гирей, о
мире он теперь даже слышать не хотел. Его союз с Сигиз-
мундом из тайного стал официальным.
Война приобрела тяжелый и затяжной характер.
А большинство днепровских казаков по-прежнему служи-
ло царю. Оставалось в родных местах, защищало их от та-
тар, но и для России казачьи рейды с Днепра и Дона были
лучшим средством нейтрализовать хана. Вишневецкий по
приказу Ивана Васильевича еще раз ходил в Кабарду, сор-
6
ганизовал горцев и казаков «промышляти над крымским
царем». Но постепенно он разочаровался в русской служ-
бе. Южное направление стало не главным, а второстепен-
ным. Здесь уже нельзя было выдвинуться, рассчитывать
на громкую славу и дальнейший взлет карьеры. Перспек-
тивы стать князем крымским или днепровским, которы-
ми вскружил ему голову Адашев, развеялись как дым.
Осталась скромная роль командира небольших отрядов,
выполняющих трудные, но не слишком заметные, вспомо-
гательные задачи.
В течение нескольких лет Вишневецкий выжидал, на-
деялся, но убедился — положение не изменится. Война с
Литвой надолго, и наст упления на Крым не будет. В 163 г.
он обратился к Сигизмунду, просил принять его обрат-
но. Король обрадовался: гетман подаст пример всей Ук-
раине, приведет казаков под его знамена. Обласкал князя,
возвратил ему староство Каневское и Черкасское. Одна-
ко многие казаки не поддержали такого решения гетма-
на. Атаманы Савва Балыкчей Черников, Ивашка Пирог
Подолянин, Ивашка Бровка и другие объявили, что отка-
зываются ему повиноваться. Хотя и самого Вишневецкого
отнюдь не удовлетворило новое положение. Фактически
он вернулся к тому же, с чего начинал. Попал на второ-
степенную должность одного из пограничных начальни-
ков. От царя откололся, а от короля ни помощи, ни денег
ждать не приходилось. Но тут князю подвернулась оче-
редная авантюра.
В соседней Молдавии уже несколько лет кипели сму-
ты, боярские кланы грызлись и резались между собой. За-
говор против господаря Александра Лэпушняну возглавил
некий Иоанн Гераклид. Он был греком, солдатом-наем-
ником, служил в разных странах, перешел в протестант-
скую веру. А в Молдавии придумал себе знатное проис-
хождение, получил помощь от германского императора,
на его деньги нанял разношерстное воинство, в том чис-
ле отряд казаков. В бою с дружинами господаря одержал
победу, Александр сбежал к туркам. Гераклид сел на пре-
стол. Но он принялся откровенно грабить страну, ввел ог-
7
ромные подати, обирал даже церкви, напустил в Молда-
вию протестантов. В 163 г. народ восстал. Однако и боя-
ре подсуетились. Под предводительством молдавского
командующего, гетмана Томши, внезапно напали и пере-
били наемников Гераклида. Его захватили в плен, и Томша
собственноручно забил его до смерти дубинкой. Стал гос-
подарем под именем Стефана VII.
Но простонародье не желало подчиняться новому
узурпатору, видело в нем очередного боярского ставлен-
ника. Хотя враги у Томши были и среди бояр. Одна из
группировок вынашивала планы избавиться от владыче-
ства султана и перекинуться под власть польского коро-
ля. Она сочла, что подходящим господарем может стать
Вишневецкий, обратилась к нему. Князь загорелся — по-
чему бы ему не сесть на престол Молдавии? Собрал отряд
казаков и ринулся туда. Но он жестоко просчитался. Мол-
даване восприняли его как очередного самозванца — а са-
мозванцы их уже допекли. Люди объявляли «лучше слу-
шаться одного султана и любого господаря, которого он
пришлет, чем терпеть такие мучения и убытки на поль-
зу боярам». К Вишневецкому никто не присоединялся, он
очутился в чужой стране среди чужого народа. Томша-Сте-
фан окружил его своими войсками. В надежде выпутаться
князь согласился вст упить в переговоры. Ему гарантиро-
вали безопасность, но обманули. Схватили и выдали тур-
кам. Вишневецкого привезли в Стамбул и предали мучи-
тельной казни. Повесили на крюке под ребро. Он был жив
еще три дня. В нечеловеческих страданиях ругал своих па-
лачей, хулил их веру, и турки добили его.
А днепровские казаки после отъезда и гибели Дмит-
рия Вишневецкого раскололись. Старостой Черкасским и
Каневским король назначил племянника гетмана, Михаи-
ла Вишневецкого. Он увлек часть казаков воевать против
русских. Вместе с аккерманскими татарами совершил на-
бег на черниговские и стародубские волости, разорял де-
ревни, осадил городок Радогощ и сжег посад. Но на него
выступил северский воевода Иван Щербатый с ратника-
ми, местным ополчением и казаками. Перехватил и наго-
лову разгромил отряд Вишневецкого.
8
Но другая часть казаков, те самые атаманы, которые
вышли из подчинения гетману и не пожелали возвращать-
ся под власть короля, отделилась. Они вспоминали Сечь
на Хортице и ушли за пределы литовской территории
вниз по Днепру, обосновались за порогами. Они и ста-
ли «запорожцами» — или Низовым войском. Доложили в
Москву, что они будут и дальше служить царю. Иван Гроз-
ный отнесся к ним с полным доверием. Выслал жалова-
нье, боеприпасы, и они возобновили операции против та-
тар. Удивляться такому выбору не приходится. От России
украинские жители никакого зла не видели. Зато от крым-
ских союзников короля им доставалось очень крепко. На-
пример, в 167 г. Сигизмунд готовился к наступлению, со-
бирал большую армию, истратил на нее все средства и не
смог вовремя послать дань в Крым. А Девлет-Гирей за та-
кую провинность вполне «официально» испросил разре-
шения у султана и устроил набег на королевские владения.
Что ж, задержка дани оказалась очень хорошим предло-
гом — хватать полон по украинским селам было куда про-
ще и безопаснее, чем лезть на русские крепости и полки.
У запорожцев появился и новый предводитель. Им
стал князь Богдан Ружинский. Он тоже был из очень знат-
ного рода, из Рюриковичей — потомком русских удельных
князей. Ему принадлежали богатые села на Волыни, отец
имел в литовских войсках чин полковника. Но при татар-
ском набеге (вероятно, в 17 г.) была убита его мать, в
крымском плену сгинула молодая жена, и князь ушел к ка-
закам, посвятил свою жизнь борьбе с хищными соседями.
Польский историк Папроцкий писал о нем: «Муж сердца
великого. Презрел он богатства и возлюбил славу защи-
ты границ. Оставив временные земные блага, претерпе-
вая голод и нужду, стоит он как мужественный лев, и жаж-
дет лишь кровавой беседы с неверными». Казаки избрали
его гетманом — в их среде он получил прозвища «Богдан-
ко» и «Черный гетман».
А на татарские вторжения запорожцы отвечали адек-
ватно. Причем в походах к ним охотно присоединялись и
те казаки, которые оставались в украинских городах. Из
9
Стамбула и Бахчисарая к Сигизмунду катились жалобы,
что они «из года в год, зимой и летом» совершают напа-
дения, угоняют скот, берут пленных. Писали, что в Чер-
кассах, Каневе, Киеве, Брацлаве, Переяславле находится
больше тысячи татарских женщин и детей, а дороги че-
рез степь стали настолько опасными, что гонцы с хански-
ми письмами не могут проехать в Польшу — приходится
везти их окружным путем, через Турцию. Король реагиро-
вал. Посылал казакам гневные требования не трогать та-
тар, угрожал страшными карами. Зато от Ивана Грозного
они получали деньги, оружие, боеприпасы. Вот и посуди-
те, кого из монархов казакам было логично считать «сво-
им», кому из них служить?
СХВАТКА С ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИЕЙ
Невзирая на то что России пришлось сражаться с це-
лой коалицией врагов, она справлялась. Царская дипло-
матия мастерски сумела перессорить между собой Литву,
Швецию и Данию. С датчанами удалось заключить мир, со
шведами — перемирие. А по Литве Иван Васильевич на-
нес суровый удар. В 163 г. сам возглавил поход и овладел
одним из крупнейших городов, Полоцком. Однако у Си-
гизмунда II имелся и тайный козырь — «пятая колонна»
внутри России. Как выяснилось позже, князь Курбский
пересылал противнику секретные сведения. Благодаря его
информации литовский гетман Радзивилл сумел поймать
в засаду и разгромить армию Петра Шуйского, выступив-
шую на Минск. А когда расследование стало подбираться
к Курбскому, он перебежал к королю. Выдал всю русскую
агентуру в Литве, рассказал о состоянии крепостей, рас-
положении войск.
Такие сведения позволили развернуть контрнасту-
пление, и Курбский возглавил один из отрядов, свирепо
опустошивший окрестности Великих Лук. А его сообщни-
ки остались в русской армии, под разными предлогами са-
ботировали приказы царя. На него совершались покуше-
60
ния, умерла его отравленная жена Анастасия. Оппозиция
вовсю орудовала в Боярской думе, оправдывала разобла-
ченных заговорщиков, смягчала им наказания. Но Иван
Васильевич нашел средство и против этой напасти. Обра-
тился напрямую к народу — к воинам, к москвичам, и его
поддержали. В 16 г. был введен чрезвычайный режим,
опричнина. Царь стал Грозным не только для внешних
врагов, но и для крамольников, отправляя их на плаху.
Хотя нарастали и трудности. Война затягивалась, рос-
ли потери. Из Скандинавии пришла чума, унесла множе-
ство жертв в народе и в армии — скученность людей спо-
собствовала распространению заразы. А у противников
России был еще один увесистый камень за пазухой. Поль-
ская дипломатия с помощью папы римского и других за-
падных держав подталкивали на нашу страну Османскую
империю. Она была на вершине своего могущества. Кро-
ме нынешней Турции, охватывала Балканский полуост-
ров, Венгрию, Молдавию, Валахию, Северное Причерно-
морье, Грузию, Ближний Восток, Аравию, Северную Аф-
рику. Правда, огромная держава уже разлагалась изнутри.
Стамбул утопал в роскоши, чиновники и вельможи стано-
вились продажными. Их покупали взятками богатые куп-
цы и ростовщики, получали на откуп сбор податей, го-
сударственные подряды. Значительную часть рынков в
Турции и Леванте стали контролировать флорентийские
банкиры. Тут как тут оказывались иностранные диплома-
ты и шпионы.
Важную роль в политических интригах играл и гарем.
Особенную известность в данном отношении приобрела
уроженка Украины, жена Сулеймана Великолепного Рок-
солана. С легкой руки украинских писателей Михаила Ор-
ловского, Гната Якомовича, Осипа Назарука, Павла Загре-
бельного, по книгам, телевизионным экранам и театраль-
ным подмосткам пошла г улять романтическая история о
том, как татары похитили девушку в день свадьбы, как она
попала в султанский дворец и сумела красотой, умом и до-
брым сердцем завоевать сердце правителя. Как пользова-
лась своим влиянием, отводя удары от любимой родины.
Но все это — не более чем сказка.
61
Девица, которую умыкнули со свадьбы, в Турции счи-
талась бы «второсортной» и шансов попасть во дворец
не имела. Для султанского гарема покупали девочек 10–
11 лет. Они проходили долгий курс воспитания, их учи-
ли танцам, музыке, поэзии, любовной технике. Соответ-
ственно, и Роксолана покинула Украину маленькой девоч-
кой. Польский посол Твардовский писал, что она была
дочерью священника из Рогатина. Но подлинное ее имя
неизвестно. В гареме она получила новое — Хюррем. Об
имени Роксолана она, очевидно, не подозревала. Так ее
прозвали европейские дипломаты из-за «русского» про-
исхождения: на западе считали, что русские являются по-
томками древнего народа роксаланов.
А для того, чтобы добиться расположения монарха,
красоты и доброты было вовсе не достаточно. В гареме
была масса редких красавиц, и карьера представляла це-
лый ряд ступеней: «гезде» (замеченная), «икбал» (побы-
вавшая на ложе), мать ребенка султана. На каждой сту-
пени кипело жесточайшее соперничество. В ходу были
клевета, доносы, яды, и проигравшие нередко платили
жизнями. Роксолана в полной мере освоила искусство га-
ремной борьбы. Она сумела пройти этот путь, одолев всех
противниц. Дочь священника без колебаний сменила и
веру. Она смогла из наложницы стать законной женой Су-
леймана. Подсидела его старшую жену, мать наследника
престола. Султан выслал ее к сыну, наместнику в Малой
Азии, и Роксолана заняла ее место. Это была умелая и ко-
варная карьеристка, и что-что, а судьбы покинутой роди-
ны ее интересовали меньше всего.
Она добилась безграничного влияния на мужа и ста-
ла центром интриг вокруг трона. Через евнухов и служа-
нок ее расположение старались заслужить сановники, ди-
пломаты, те же ростовщики и купцы, проворачивая свои
дела. А главной ее целью стало возвести на трон любимо-
го сына Селима. Роксолана формировала партию своих
сторонников, устраняла с пути конкурентов. Был оклеве-
тан и предан смерти великий визирь Ибрагим-паша, один
из лучших полководцев Сулеймана. А за его преемника
62
Рустема-пашу Роксолана-Хюррем выдала свою дочь и во-
влекла его в заговор против наследника престола Муста-
фы. Вместе с визирем они убедили султана, что наслед-
ник злоумышляет против него. Мустафа и его сын, внук
султана, были казнены. А чтобы у Селима вообще не было
конкурентов, Роксолана начала уничтожать сыновей Су-
леймана от наложниц и случайных связей. Поиски велись
по всей стране, и было убито около 40 детей султана. Чес-
толюбивая дама жертвовала и собственными «нелюбимы-
ми» детьми. Ее младший сын Джехангир был другом Мус-
тафы, и его отравили.
Сама она умерла раньше мужа, но у султана остались
лишь двое сыновей, оба от Роксоланы — Селим и Баязид.
Выросшие в атмосфере злобы и борьбы за власть, они не-
навидели друг друга и сцепились между собой. Партия
сторонников, созданная матерью, обеспечила победу Се-
лима, Баязид и 12 тыс. его воинов бежали в Персию. Но
Сулейман Великолепный выплатил персидскому шаху 400
тыс. золотых, всех эмигрантов казнили, а Баязида с деть-
ми выдали туркам, они были удушены — самому младше-
му из внуков султана было три года. Теперь наследник у
него был только один: Селим.
Султан Сулейман никогда не был другом России. Не
терял надежды получить Казань, Астрахань, Северный
Кавказ, не отказался даже от «прав» на Рязанщину. Но от
прямого столкновения он воздерживался. Понимал, что
схватка будет трудной, а плоды пожмут поляки, Рим, гер-
манские Габсбурги. Он предпочел повернуть войска на за-
пад, в 166 г. начал войну против германского императора.
Но в походе он умер, на трон взошел Селим II. Вот тут-то
стало ясно, какие силы участвовали в интригах Роксола-
ны, какие друзья окружали ее любимого сына. Его имя не
украсили прозвища Великого, Непобедимого, Завоевате-
ля, как у других султанов. Его прозвали Селим Пьяница.
Ясное дело, что споили его не правоверные мусульмане
и не патриоты Турции. Его закадычным другом и первым
советником стал Джао Микуэца, он же Иосиф Наси, бога-
тый португальский еврей. Именно он поставлял вино ко
63
двору, и с ултан даровал ему монополию на торговлю ви-
ном в Османской империи.
Но Иосиф возглавил и личную разведку султана, у него
была какая-то отличная сеть осведомителей по всей Ев-
ропе. Вероятно, он был связан с иезуитами. Селим круто
изменил политику отца. Войну на западе прекратил, даже
отдал германскому императору часть Венгрии (хотя венг-
ры были против, они считали, что в турецком подданстве
им живется лучше). А в Россию в 166–167 гг. вдруг по-
наехали «турские купцы». Они рег улярно бывали в нашей
стране, но летописи отметили особенный наплыв. Естест-
венно, среди них были не только купцы. Эмиссары султа-
на снова появились в Поволжье, у ногайцев, на Кавказе.
В Казани и Астрахани татарская знать пообещала
им — как только придут турки, они поднимут восстание.
В Дагестане шамхал Тарковский и хан Тюменский объя-
вили себя союзниками султана. Почуяв, что расклад сил
меняется, ногайцы выразили готовность действовать вме-
сте с крымским ханом, на его сторону перекинулись чер-
кесские князья. А в Стамбуле принялись раздувать возму-
щение по поводу того, что русские построили на Кавказе
крепость, Терский городок. Преподносилось, будто царь
влез чуть ли не в османские владения, угрожает Закавка-
зью, хочет захватить Азов. В Крым приехал новый наме-
стник Касим-паша, которому предстояло возглавить ар-
мию. С ним прибыли корабельные мастера, специалисты
по осадам крепостей.
169 г. начался с подлого удара Литвы. Отряд пана
Полубенского, переодетый опричниками, подошел к Из-
борску. Крепость была сильной, но кто посмеет не пус-
тить приближенных государя? Литовцы захватили город,
учинили резню и грабеж, погромили церкви. Закрепиться
в Изборске они не успели, сразу же подошли русские вой-
ска и вышибли обманщиков. В ответ царь направил свои
полки потрепать литовские земли.
Но по весне турецкие корабли привезли в Азов артил-
лерию, 2 тыс. янычар, команды землекопов. Сухим путем
пришли 1 тыс. спагов, отборной турецкой конницы. 0
тыс. крымских татар. План намечался грандиозный. Под-
64
няться по Дону, прорыть канал в Волгу, провести туда флот
и захватить Астрахань и Казань. Девлет-Гирей возражал.
Доказывал, что с каналом ничего не получится. Предлагал
вместо этого поход на Тулу или Рязань. Но тут уж Касим
ничего не мог поделать, приказ утвердил сам султан.
Ведь одно лишь появление османов на Волге должно
было вызвать восстания в Астрахани и Казани.
В июне по Дону двинулось более 100 судов. Войско
достигало 90 тыс. человек (вместе с рабочими). Донские
казаки такой лавине сопротивляться не могли, да и не пы-
тались. Многие из них находились на службе в Ливонии и
Литве. А те, кто был дома, уходили, бросая свои городки.
Однако большие турецкие корабли были не приспособле-
ны для плавания по реке. Постоянно садились на мели, их
приходилось разгружать, стаскивать. Армада ползла до
Переволоки полтора месяца и добралась лишь в августе.
Касим-паша разбил лагерь и распорядился приступить к
работам.
Царь в полной мере осознавал нешуточную угрозу.
Еще в начале года, узнав от своей агентуры и диплома-
тов о цели неприятельского похода, он отправил в Астра-
хань воеводу Долмата Карпова с подкреплениями. А когда
дошли вести о турецком вторжении, повелел собирать ар-
мию в Нижнем Новгороде, командующим назначил своего
двоюродного брата, Владимира Старицкого. Приказал ему
не дожидаться, пока стянутся все силы. Посадить на стру-
ги и лодки тех, кто есть под рукой, и экстренно бросить
на выручку Астрахани «плавную рать» под началом кня-
зя Петра Серебряного. Хотя Владимир Старицкий долго
ехал до Нижнего Новгорода, принялся устраивать торже-
ства и пиры. Полки, прибывшие к нему, так и простояли
в бездействии. Да и князь Серебряный вдруг проявил ро-
бость. Доплыл до Царицына острова и узнал, что на Пере-
волоке стоят крупные силы. На Волге у турок никаких су-
дов еще не было. Но князь даже не попытался проскочить
мимо них. Отступил вверх по реке и остановился.
Иван Грозный еще не знал, что одновременно с ту-
рецким нашествием готовился удар изнутри. В заговоре
6
участвовали его приближенные, Басмановы и Вяземский,
другие высокопоставленные лица, новгородские бояре, и
на престол намечали возвести именно Владимира Стариц-
кого. План был согласован с королем Сигизмундом, с ним
заключили письменный договор. Предполагалось убийст-
во царя. У Старицкого под рукой была армия, он должен
был идти на Москву и занять ее. А поляки поддержат, за
помощь им были обещаны Псков и Новгород. Как раз из-
за этого государев двоюродный брат медлил, из Нижне-
го не выступал, пировал с воеводами и щедро поил ратни-
ков, завоевывая популярность.
Царь пытался использовать и дипломатические меры,
его послы поехали к паше Кафы, выразили недоумение, что
турки двинулись на Россию без всякого повода, объявления
войны. Паша бросил послов в тюрьму. Но царь разослал
призывы и к казакам. Вот они-то откликнулись сразу. Запо-
рожцы напали на окрестности Очакова, угнали 1 тыс. овец,
3 тыс. волов, табуны коней. А вскоре с Днепра выступил на
помощь Астрахани корпус из тыс. человек — соединились
черкасские казаки, запорожцы Ружинского, «охочекомон-
ные полки» (то есть из конных добровольцев).
В «Истории Русов, или Малой России» содержится
известие, подхваченное многими исследователями, что
возглавил поход каневский и черкасский староста Миха-
ил Вишневецкий, причем по приказу короля — дескать,
Сигизмунд его послал «на помощь царю под Астрахань, к
которой шли турки и татары. Выступив из Черкасс, на до-
роге присоединил он к себе полки охочекомонные и часть
запорожцев». Но это или ошибка, или преднамеренное ис-
кажение. Вообще, «История Русов» — весьма ненадежный
источник. Она составлялась неизвестным автором во вто-
рой половине XVIII в., вобрала в себя массу неточностей,
устных преданий. Помогать царю и спасать Астрахань в
169 г. Сигизмунд никак не мог. Между ними шла война, а
рыцарским благородством король не отличался. В это же
время он поддерживал связи с заговорщиками в России,
да и к Касиму-паше под Астрахань приезжали польские
послы. Уговаривали его ни в коем случае не снимать оса-
66
ду. Обещали, что Сигизмунд поможет туркам, предпри-
мет наступление и отвлечет царские войска. А в следую-
щем году Литва и турки из Астрахани смогут ударить на
русских с двух сторон.
Таким образом, можно однозначно утверждать: если
упоминание Михаила Вишневецкого не ошибочно, если
его не перепутали с каким-то другим казачьим предво-
дителем, то он действовал по собственной инициативе.
Впрочем, можно высказать и другую версию. Что приказ
короля действительно с уществовал, и Сигизмунд послал
Вишневецкого к Астрахани. Но не в помощь царю, а в по-
мощь Касиму-паше! Обозначить союз, подсобить совета-
ми, а заодно стать королевскими глазами и ушами в ту-
рецком лагере. Ведь черкасский и каневский староста уже
ходил на Русь с аккерманскими татарами. Но Вишневец-
кий оказался заложником казаков, их настроений — осо-
бенно после встречи с запорожцами. Кому хочется быть
изрубленным? Вот и вынужден был стать «спасителем»
Астрахани. А реальное руководство, скорее всего, осуще-
ствлял Богдан Ружинский. Ну а позже, чтобы сохранить
лицо, была рождена более красивая легенда.
Тем временем Касим-паша уже успел убедиться, что
прорыть канал до Волги и впрямь нереально. Велел пере-
таскивать суда волоком, с помощью катков, но они были
слишком тяжелыми, ничего не получалось. Однако обо-
значился иной вариант. К паше прибыла делегация аст-
раханских татар и заверила, что корабли ему не понадо-
бятся. Пускай турки побыстрее наступают, а астраханцы
обеспечат их судами, будут снабжать войско, откроют во-
рота города. Касим согласился. Отправил флот с артилле-
рией и припасами обратно в Азов, а армия двинулась на-
легке, взяла лишь 12 орудий. 16 сентября турки и татары
подошли к Астрахани, и «астороханские люди со многие
суда к ним приехали». Начали строить осадный лагерь.
Но воевода Карпов действовал энергично и реши-
тельно. Он изготовил крепость к обороне, взял под кон-
троль городские кварталы, патрулировал их, чтобы не до-
пустить мятежа. Ворота перед турками не открылись. А в
67
тылах появились малороссийские казаки, объединились с
донскими. Начали партизанскую войну, пресекли сообще-
ние между армией Касима и Азовом. Удар они нанесли не
по вражескому войску, а по изменившим астраханцам, за-
хватили и разметали «многие суда». Несколько атаманов
с казаками явились к князю Серебряному, сообщили, что
путь по Волге расчищен, и провели его флотилию с ратни-
ками в город.
Для турок казачий удар по астраханцам обернулся
бедствием — они остались без снабжения. Перед ними
была крепость с сильным гарнизоном. Штурмовать ее с
12 легкими пушками нечего было и думать. А вести оса-
ду значило зимовать в голой степи, в кольце казачьих от-
рядов. Припасов уже не хватало, голодные воины нача-
ли бунтовать. 26 сентября Касим поджег лагерь, повел ар-
мию назад. Вот тут-то к нему прибыли гонцы султана с
польскими послами. Селим писал, чтобы паша непремен-
но держался под Астраханью до весны, что придет новая
армия и вслед за Астраханью предполагается вторжение
в саму Россию, об этом уже договорились с Сигизмундом.
Поляки убеждали пашу в том же самом.
Но выполнить их пожелания Касим уже не мог. Рас-
пространялся слух, что вслед за Серебряным идут мно-
гочисленные царские полки. А казаки клевали со всех
сторон. Турки и татары кричали, что русская армия уже
пришла, что их окружают. Армия, теряя дисциплину, по-
катилась прочь от Астрахани. Но и прямой путь по Маны-
чу перекрыли казаки. Османы не знали их численности,
передавали друг другу, что это царские рати. Пробиваться
не рискнули, свернули южнее — пошли через прикаспий-
ские степи, без еды, по безводным местам. Падали кони,
умирали люди. А в предгорьях Кавказа на них посыпались
нападения кабардинцев и терских казаков. Лишь через ме-
сяц жалкие остатки воинства добрались до Азова. Однако
казаки и в Азов подпустили «красного петуха». От пожа-
ра взорвались пороховые запасы, разрушив крепость. По-
гибла пристань, сгорели военные корабли. Турецкий по-
ход, намеченный на следующий год, был отменен.
68
Иван Грозный похвалил казаков, наградил щедрым
жалованьем. Оценив такое отношение со стороны царя,
часть казаков, пришедших с Украины, решила остаться на
Дону. В 170 г. они основали Черкасский городок — буду-
щую столицу войска Донского. Судя по названию, оста-
лись черкасские казаки. Это может служить косвенным
подтверждением их конфликта со своим начальником.
Они не стали возвращаться с Вишневецким на родину, где
староста мог отомстить.
Между тем планы заговорщиков тоже сорвались. Они
предприняли покушение 9 сентября — как раз в тот мо-
мент, когда турки приближались к Астрахани. Но Господь
уберег царя. От яда скончалась «в муках, в терзаниях»
его вторая жена, кабардинская княжна Мария Темрюков-
на. Расследование выявило подкупленного царского по-
вара. Он выдал заказчика — Владимира Старицкого. По-
тянулись нити к другим изменникам в Москве, Новгоро-
де. Разветвленный заговор удалось выкорчевать, около
1, тысячи изменников было казнено, других отправили
по тюрьмам и ссылкам. Хотя выловили не всех, некоторые
сумели скрыться. Вдобавок ко всем бедам еще раз прока-
тилась чума. От нее вымерла значительная часть русской
армии, осаждавшей Ревель (Таллин).
Иван Грозный надеялся, что турки и крымцы после
провала под Астраханью образумятся. Его послы ездили в
Бахчисарай, Стамбул. Но Селим Пьяница и Девлет-Гирей
отвергли мирные предложения. В 170 г. крымские царе-
вичи круто погромили Кабарду, отомстили ей за помощь
русским. Совершили налеты на рязанские, каширские, но-
восильские окрестности. Появился и Девлет-Гирей. Его
отряды были замечены у Тулы, прорывались к Дедило-
ву. Государь собрал на Оке армию во главе с Бельским и
Мстиславским. Но татары в серьезные бои не вступали.
«Прощупывали» рубежи, хватали полон, а получив отпор,
сразу обращались вспять.
А по весне 171 г. Девлет-Гирей поднял всю орду, при-
соединились ногайцы. Сперва хан намечал ограниченные
задачи, хотел захватить и разграбить Козельск. Но к нему
69
явились уцелевшие изменники во главе с Башуем Сумаро-
ковым и Кудеяром Тишковым. Звали идти прямо на Моск-
ву. Сообщили, что в России «два года была меженина ве-
ликая и мор», что войска «в Немцех», а у государя «людей
мало». Предложили показать броды на Оке... Иван Гроз-
ный получил от казаков донесения о набеге. На Оку вы-
шла армия Ивана Бельского. Ждала возле самых удобных
переправ у Серпухова, выслала разведку, но татары не по-
являлись. Хотя орда повернула в западном направлении.
Переправилась через Оку в верховьях реки, обошла рус-
ское войско и ринулась к столице.
Бельский узнал и тоже погнал полки к Москве. Мча-
лись без отдыха, чуть-чуть опередили врагов. Влетели в
город, отбросили атаку крымцев. Но татары подожгли
Москву. Стояла сушь, жара, дерево заполыхало. Случился
один из самых страшных пожаров столицы. Люди сгора-
ли, набивались в каменные церкви и задыхались от дыма,
лезли в Москву-реку и давили друг друга, тонули. Задох-
нулся сам Бельский, спрятавшийся в погребе, погибла
большая часть его армии. Но и многие татары, кинувшие-
ся грабить, стали жертвами пожара. Крымцы опасались,
что подойдет царь со свежими полками. А Девлет-Гирей
в общем-то не рассчитывал на такой успех. Его орда шла
грабить налегке, поэтому он предпочел нахватать поболь-
ше «ясыря» и повел воинство назад. Перед Сигизмундом
он хвастался, что угнал 60 тыс. пленных и 60 тыс. русских
погибло в пожаре.
На набег сразу же ответили казаки. Запорожцы «впа-
ли за Перекоп», разорили крымские улусы. А волжские
казаки отплатили ногайцам, захватили и сожгли их сто-
лицу Сарайчик. Но эти удары не шли ни в какое в срав-
нение с ущербом России. Девлет-Гирей прислал к царю
оскорбительный подарок — нож. Дескать, можешь заре-
заться. Насмехался, что прислал бы коней, но они «уто-
мились», вывозя добычу. Что ж, положение нашей стра-
ны было действительно критическим. Сгорела Москва,
огромные потери понесли и войска, и мирное население.
Причем после чумы, после долгих лет войны с Ливонией,
70
Литвой, Швецией. Требовалась хотя бы передышка. Царь
опять направил посольства в Крым и Стамбул, просил о
мире. Шел на очень большие уступки. Соглашался уйти с
Кавказа, приказал срыть Терский городок, раздражавший
турок. Соглашался платить «поминки» хану и даже отдать
Астрахань.
Но теперь врагам России этого показалось мало.
В Турции русских дипломатов встретили грубо и заносчи-
во. Селим II объявил свои условия: «Отдай Казань, отдай
Астрахань, а сам стань подручным нашего высокого по-
рога» — требовал, чтобы царь признал себя вассалом Ос-
манской империи, таким же, как властители Молдавии или
Валахии. В Крыму были настроены еще более решительно.
Зачем брать часть, если можно взять все? Прошлый по-
ход показал, как легко громить Русь. Значит, оставалось
ее добить. В Бахчисарае уже распределяли наместничест-
ва — кому из мурз дать Москву, кому Владимир, Суздаль.
Евреи-работорговцы вызывались финансировать поход, а
за это получали от хана ярлыки на беспошлинную торгов-
лю в русских городах, по Волге, Оке.
Девлет-Гирей повелел воинам «не расседлывать ко-
ней». А вслед за ним и турки намеревались двинуть свои
полчища, закрепить владычество над Россией. Стало из-
вестно, что Селим просит у Сигизмунда «одолжить»
Киев — хочет сделать его промеж уточной базой для опе-
раций на севере. Молдавский господарь получил приказ
султана строить мосты на Дунае и запасать продовольст-
вие для войск. В общем, было ясно, что предстоит жар-
кая схватка. И речь шла уже не о территориях, не о взя-
тых или потерянных городах. Речь шла о самом существо-
вании России... Но сил у царя было слишком мало!
Множество воинов умерло от чумы. Под Ревелем и в
Москве погибли две армии. А ведь дети боярские с малых
лет обучались сидеть на коне, владеть оружием. Заменить
таких профессионалов было некем. У других пострадали
хозяйства, крестьяне умерли от эпидемии или были угна-
ны татарами. Помещики не могли привести положенное
количество ратников. Раньше царское войско умножали
71
черкесы, ногайцы, черемисы, башкиры. Сейчас одни из
них перешли к врагам, другие стали ненадежны.
По призыву царя стекались жидкие отряды. Но их
еще и надо было разделять. Разгромом Руси непремен-
но воспользовались бы Литва, шведы, взбунтовались бы
казанские и астраханские татары. Приходилось усили-
вать войска в Поволжье, гарнизоны на западных рубе-
жах. Основную армию, на Оке, Иван Грозный поручил са-
мым талантливым полководцам, Михаилу Воротынскому
и Дмитрию Хворостинину. Отдал им лучшие части, кото-
рые у него имелись: опричников, московских стрельцов,
личную царскую гвардию из иностранных солдат. Но это-
го было мало. Сохранились данные, сколько воинов со-
бралось на Оке. Разрядный приказ сообщал: «И всего во
всех полках со всеми воеводами всяких людей 20.043, оп-
ричь Мишки с казаки».
Опричь Мишки с казаки — потому что спасать Россию
пришел казачий Дон с атаманом Михаилом Черкашиным.
Хотя население на Дону было еще небольшим, по разным
оценкам отряд составлял 3– тыс. человек. А в числе 20
тысяч «опричь Мишки» было еще 2 тыс. казаков. Тысячу
волжских казаков наняли за свой счет Строгановы, и при-
шла тысяча «казаков польских наемных с пищальми». Это
были запорожцы. По планам, казакам предстояло дейст-
вовать на лодках, прикрывать переправы Оки, а если хан
будет отступать, нападать из засад, отбивая полон. Но на-
дежды на это были слабыми. Слишком неравными выгля-
дели силы.
Государственную казну эвакуировали в Новгород.
В мае, проведя смотр войск, туда выехал и сам царь. Нет,
он никогда не был трусом, его не раз видели в боях, в эпи-
центре пожаров. Но требовалось даже в самом крайнем
случае сохранить управление государством — а значит, и
само государство. Собственной смерти Иван Васильевич
не боялся, относился к ней по-православному. В Новгоро-
де он составил новое завещание. Очень необычное заве-
щание. Здесь и подробная исповедь царя перед Господом,
и политическое завещание сыновьям Ивану и Федору —
72
беречь Веру, Отечество, его целостность, крепить само-
державие. Иван Грозный предусматривал даже варианты,
что его сыновьям не придется царствовать, что они станут
изгнанниками. Писал, что они должны всегда стоять заод-
но, не позволять стравливать себя. Он на самом деле гото-
вился погибнуть. Но погибнуть он мог только на послед-
нем рубеже обороны, исчерпав все возможности борьбы.
Пока царь был жив — и Россия жила.
А на юге скапливались тучи. Села на коней вся крым-
ская орда, ногайцы. К Девлет-Гирею пришли отряды кав-
казских горцев, ополчения Азова, Очакова, Кафы, Тем-
рюка, Тамани. Султан прислал янычар, артиллерию. Ве-
ликий визирь Мехмед Соколлу отправил к Девлет-Гирею
многочисленных вассалов собственного двора. Исследо-
ватели признают, что поход был совершенно не похожим
на прежние набеги татар. Раньше они приходили как гра-
бители, не обременяя себя лишним имуществом. Теперь
шли завоеватели, с огромными обозами. Численность ар-
мии достигала 100 –120 тыс., а со слугами и обозными —
до 200 тыс.
Летом эти полчища двинулись на Русь. При их при-
ближении крестьяне прятались по лесам, гарнизоны кре-
постей затворяли ворота. Но неприятели не отвлекались
на пограничные города. Их целью была Москва. 27 июля
они вышли к Оке у Серпухова. На противоположном бере-
г у заняла позиции рать Воротынского, выставила батареи.
Вдоль реки были вбиты ограждения из кольев, препятст-
вие для конницы. Крымские разъезды были отброшены.
Однако Девлет-Гирей собрал сведения о местности. Тоже
выставил пушки, завязал перестрелку, показывая, будто
готовятся форсировать Оку. А главные силы скрытно пе-
ребазировались в другое место, ночью стали переправ-
ляться через Сенькин брод. Сторожевой полк Ивана Шуй-
ского, стоявший на этом направлении, был опрокинут.
Воевода Хворостинин узнал, что враг уже на левом
берегу, и пытался задержать его, спешно направил полк
правой руки на рубеж реки Нары. Но он даже не успел
выйти на позицию, его с ходу отбросили. Неприятельское
войско обошло русскую и по Серпуховской дороге устре-
73
милось к Москве. Защитников там вообще не было... Ка-
залось, прошлогодняя история повторяется. Но во главе
русских войск стояли другие военачальники. Они не ста-
ли наперегонки с противником мчаться к столице, а затея-
ли другую игру. По дороге между лесов и болот лавина та-
тар и турок растянулась многокилометровой змеей. А на-
ши ратники вцепились ей в хвост, оттягивая на себя.
Хворостинин, собрав всю конницу, бросился в пого-
ню. Ударил на арьергард, которым командовали крымские
царевичи, погромил обозы. Хан уже дошел до реки Пах-
ры возле Подольска. Узнав о нападении на тылы, он оста-
новился и выделил сыновьям еще 12 тыс. всадников, что-
бы устранили досадную помеху. Но русская пехота, артил-
лерия, казаки подтягивались следом за конницей и встали
возле церкви Воскресения Христова в селе Молоди. Ме-
сто было удобное, на холме, прикрытом речкой Рожай-
кой. Здесь поставили гуляй-город, передвижное укрепле-
ние из щитов на телегах. А наша кавалерия под натиском
крымцев покатилась назад. Удирая по дороге, подвела ра-
зогнавшихся татар прямо под батареи и ружья гуляй-го-
рода. Врага покосили огнем.
И хан сделал именно то, ради чего предпринимались
все усилия. Не дойдя до Москвы 40 верст, повернул об-
ратно. Решил уничтожить русскую рать, а потом уж ему
достанется и столица, и беззащитная страна. 30 июля
разгорелось сражение. Противник обрушился всей мас-
сой. Шесть приказов московских стрельцов, 3 тыс. чело-
век, прикрывавших подножие холма у Рожайки, полегли
до единого. Татары сбили с позиций и конницу, обороняв-
шую фланги, заставили отступить в гуляй-город. Но само
укрепление устояло, отражая все атаки. Были убиты но-
гайский хан, трое мурз. А лучший крымский полководец
Дивей-мурза решил лично разобраться в обстановке, не-
осторожно приблизился к гуляй-городу. «Резвые дети бо-
ярские» во главе с Темиром Алалыкиным выскочили из
укрепления, порубили свиту и захватили Дивея в плен.
Враг понес такой урон, что двое суток приводил себя
в порядок. Но и русская армия оказалась заперта в укреп-
74
лении почти без еды и фуража, отрезана от воды. Люди и
кони слабели, мучились. Воины пытались копать колодцы
«всяк о своей голове», но ничего не получалось. Хотя пол-
чища неприятелей не могли долго стоять на одном месте.
Они разорили все вокруг, сожрали все продовольствие,
какое смогли найти в окрестных деревнях.
2 августа возобновился яростный штурм. Лезущие та-
тары и турки устилали холм трупами, а хан бросал новые
силы, волна за волной. Подступив к невысоким стенам г у-
ляй-города, враги рубили их саблями, расшатывали, си-
лясь перелезть или повалить, «и тут много татар поби-
ли и руки поотсекли бесчисленно много». Уже под вечер,
воспользовавшись тем, что противник сосредоточился
на одной стороне холма и увлекся атаками, был предпри-
нят смелый маневр. В укреплении остались Хворостинин
с казаками, пушкарями и иноземной гвардией, а конницу
Воротынский сумел скрытно вывести по оврагу, двинул-
ся в обход.
При очередном штурме неприятеля подпустили
вплотную без выстрелов. А потом из всех ружей и пушек
последовал страшный залп — по густой массе атакующих,
в упор. Сразу же за шквалом пуль и ядер, в клубах дыма,
защитники с криком бросились в контратаку. А в тыл хану
ударила конница Воротынского. И орда... побежала. Бро-
сая орудия, обозы, имущество. Ее гнали и рубили. Погиб-
ли сын и внук хана, «много мурз и татар живых поимали».
Несмотря ни на какую усталость, незваных гостей «про-
вожали» до самой Оки — здесь 3 августа прижали к бере-
г у и уничтожили тыс. крымцев. Многие утонули при пе-
реправе. Вышли из крепостей гарнизоны южных городов,
прятавшиеся крестьяне, преследуя и истребляя бегущих.
По всей Руси радостно затрезвонили колокола, за-
звучали песнопения благодарственных молебнов. Победа!
Да еще какая победа! Бесчисленные полчища рассеялись.
Передавали, что до Крыма добралось лишь 20 тыс. татар.
А турецкие янычары и артиллеристы сгинули до единого.
Если татары и ногайцы имели какую-то возможность уска-
кать, то у пеших воинов, забравшихся так далеко в чужие
7
края, шансов не оставалось. Россия была спасена. А Ос-
манская империя получила настолько суровый урок, что
сотню лет не предпринимала поползновений на север.
«БЕСКОРОЛЕВЬЕ» И ФАЛЬШИВКА
СТЕФАНА БАТОРИЯ
В XVI в. Европу расколола Реформация. Но и като-
лицизм постепенно оправился от понесенных ударов. Во
второй половине столетия он развил весьма активную по-
литику. Западные банкиры прекрасно осознали, насколь-
ко выгодным предприятием является Ватикан. С папским
двором переплелись крупнейшие банковские дома Европы:
Фуггеры, Медичи, Сакетти, Барберини и др. На Тридент-
ском соборе латинское духовенство приняло программу
Контрреформации — наступления на протестантов. Была
реорганизована инквизиция. По Европе смрадно закопти-
ли костры, истребляя инакомыслие. С 140 г. начал дейст-
вовать орден иезуитов — первая в мире профессиональ-
ная международная спецслужба, раскинувшая сети на раз-
ные континенты.
В католических странах члены ордена становились со-
ветниками и духовниками королей, подправляли их поли-
тику в нужное русло. В протестантских государствах вы-
ступали шпионами, организовывали мятежи. Неугодные
фигуры устранялись руками убийц. В Африку и Азию по-
ехали отряды миссионеров, вовлекать здешние народы в
подданство папе. Испанцы огнем и мечом продолжали кре-
стить Америку. На православных обращалось особое вни-
мание. Для римского клира они представлялись не в при-
мер ниже протестантов, их приравнивали к язычникам.
На Востоке плацдармом воинствующего католицизма
оставались Польша и Литва. А Россию требовалось сло-
мить военными ударами, чтобы она согласилась подчи-
нить свою Церковь папе. Правда, подобные задумки на-
талкивались на серьезные препятствия. Во всех войнах
русские одерживали верх. Одна из причин состояла в том,
76
что Польша и Литва были объединены только «личной
унией» — король у них был общий, а государства разны-
ми. У каждого свои законы, свое правительство, своя каз-
на. Они были союзниками, но фактически воевала одна
Литва. Поляки плохо поддерживали ее, раскошеливать-
ся не желали, войско пополняли только отдельные паны
и отряды шляхты. Но Рим и иезуиты спланировали опера-
цию по объединению Литвы и Польши. Причем слить их
требовалось таким образом, чтобы католическая Польша
поглотила Литву, где значительная часть населения оста-
валась православной.
В Польше пост короля был выборным, великого кня-
зя Литвы — наследственным, и единство обеспечивалось
тем, что польские паны выбирали на свой престол литов-
ских властителей из династии Ягеллонов. Чтобы подчи-
нить литовцев польским законам, нужно было прервать
династию. Сигизмунд II был верным проводником като-
лической политики, но и сам он стал пешкой в грязных
играх. Две его жены, Екатерина Австрийская и Барбара
Радзивилл, были отравлены. Королю подсунули принцес-
су Елизавету Австрийскую, закрутился роман, и Сигиз-
мунд узнал, что она беременна. Женился на ней, но извес-
тие оказалось ложью, Елизавета была бесплодной. Обра-
тился к папе. С точки зрения церкви брак был совершенно
противозаконным — Елизавета приходилась родной сест-
рой его первой жены. Но папа странным образом отказал-
ся дать развод.
С Елизаветой Сигизмунд все-таки расстался. Но рядом
с королем невесть откуда вынырнул проходимец Юрий
Мнишек. Этот тип сосредоточил усилия на том, чтобы ко-
роль не задумывался о новой женитьбе. Непрестанно та-
щил ему на забаву самых красивых девиц, не стеснялся
даже похищать монахинь. Когда Сигизмунд стал изнаши-
ваться и слабеть, Мнишек подогревал его страсть к пре-
красному полу, привозил знахарей и колдуний. А католи-
ческие прелаты и инквизиция почему-то упорно не заме-
чали вопиющих безобразий во дворце. Себя Мнишек тоже
не забывал, получал щедрые награды, стал одним из бога-
77
тейших панов. Нездоровый образ жизни подрывал силы
короля. Он болел, принимал все меньшее участие в госу-
дарственных делах. Вельможи вертели им, как хотели.
В те же самые годы, когда малороссийские казаки ру-
бились с турками и татарами, у них на родине происхо-
дили важные перемены. В 166 г. Сигизмунд утвердил
Статут — свод законов Литвы, сближавших эти законы с
польскими. В частности, право владеть землей признава-
лось только за шляхтой. Простолюдины, как крепостные,
так и свободные, могли иметь лишь движимое имущест-
во, а землю должны были арендовать у землевладельца.
Но при этом попадали под его полную административную
и юридическую власть — любой шляхтич обладал правом
суда и расправы в своих имениях.
А польские магнаты и католическое духовенство под-
талкивали короля к объединению двух государств. Ли-
товские паны выступали решительно против. Однако на
руку полякам играла война с Россией. Литва надорвалась,
была совершенно разорена, царские войска занимали вос-
точные районы. Развернулась пропаганда, что без слия-
ния с Польшей она погибнет, будет захвачена русскими.
В январе 169 г. в Люблине был созван совместный сейм.
Было уже ясно, что король остался бездетным, и предла-
гался проект создания единой республики, Речи Посполи-
той. Литовские паны во главе с князем Радзивиллом воз-
мущались, не желали даже слушать об этом. В знак про-
теста вообще уехали с сейма. Но поляки и католические
епископы взялись решать без них. Причем нашли горя-
чую поддержку среди мелкой украинской шляхты. Ее-то
притесняли свои, литовские магнаты, не считались с ней.
А в Польше шляхта и паны формально считались равны-
ми, одним сословием.
В марте король подписал «Люблинскую унию», указ
об объединении. Мало того, Украина — Киевщина, Брац-
лавщина, Подолия, Волынь — отбирались у Литвы под
непосредственное управление Польши. Литовские паны
опомнились, вернулись на сейм. Кричали, что они не при-
нимали участия в таком решении. Но перед ними разводи-
78
ли руками — сами виноваты, не пожелали заседать с нами.
Так что не обессудьте. Война для поляков снова оказалась
очень кстати. Восстать против короля литовским князь-
ям получалось совсем не сподручно. Да и шляхту от них
откололи. Сейм заседал долго, до августа. Литовцы спер-
ва пробовали упрямиться, бодаться. Но под конец только
торговались о принципах объединения, административ-
ных границах.
Вот так произошло разделение русских земель, ока-
завшихся в составе Литвы, на две части, Украину — ото-
шедшую к полякам, и Белоруссию, оставленную литов-
цам. Родилась Речь Посполитая с общим сеймом, сенатом,
общими финансами. Только армии остались разными. Но
польский коронный гетман (главнокомандующий) в ие-
рархии стоял выше литовского. А на Украине были уста-
новлены польские воеводства — Киевское, Брацлавское,
Волынское. Правда, гарантировалось сохранение веры,
языка, обычаев. Да и воевод назначили из местных маг-
натов, они оказались удовлетворены. В 170 г. Москву по-
сетило посольство, уже совместное, от Речи Посполитой.
«По секрету» сообщило, что король тяжело болен, и после
него на трон можно будет избрать Ивана Грозного. Но для
этого царю предлагали заключить мир — отдать Полоцк,
Смоленск, уйти из Прибалтики. Такие поползновения го-
сударь отмел, однако назревало столкновение с Турцией,
и он согласился заключить перемирие на 3 года.
Новая администрация на Украине занялась и устрой-
ством казачества. Это было поручено польскому коронно-
му гетману Ежи Язловецкому, он начал набирать казаков
на государственную службу. июня 172 г. король подпи-
сал грамоту о создании реестрового войска. Оно должно
было выполнять полицейские функции, наблюдать за по-
рядком, нести пограничную службу и выставлять «зало-
г у» (заставу) возле переправ через Днепр. Именно его на-
чали официально называть в документах «войском Запо-
рожским». Но его численность определялась всего в... 300
человек. А начальником над ними поставили польского
шляхтича Яна Бадовского. Тит ул гетмана он не носил. Да
79
и смешно было бы командиру отряда присваивать один
из высших титулов в государстве. Бадовского именовали
«старшим войска Запорожского».
Казаки, записанные в реестр, получали определен-
ные права, в том числе на владение землей — хотя в зако-
не оно закреплено не было. Но тем самым подразумева-
лось, что все остальные казаки вообще не имеют никаких
прав. Власть не признавала за ними даже права называть-
ся казаками. Они оставались просто «хлопами» — мужи-
ками. Подчиняться таким порядкам днепровские казаки
отнюдь не спешили. Теперь уже не только вольница, ба-
зировавшаяся в Сечи на ничейных территориях, но и все
прочие казаки, черкасские, каневские, немировские, киев-
ские, начали называть себя «Низовым войском». Это по-
нятие стало расплывчатым, распространилось на любые
казачьи общины и отряды, кроме рестровых.
А прижать их, вынудить к повиновению власть была
не в состоянии. Учреждение реестра стало одним из по-
следних актов Сигизмунда II, вскоре он умер. Между про-
чим, перед кончиной он советовал своим вельможам при-
гласить на трон Ивана Грозного. Уж король-то хорошо
знал, насколько правдива клевета о «кровожадном» царе,
которую распространяли по его указаниям. Ну а ближай-
ший доверенный, Мнишек, как только благодетель ис-
пустил дух, обокрал его. Да так обокрал, что короля не в
чем было прилично похоронить! Сестра Сигизмунда Анна
открыто говорила об этом перед сеймом. Но разговора-
ми все и ограничилось. При польских порядках привлечь
магната к суду было проблематично, даже в таком вопию-
щем случае.
В Речи Посполитой началось «бескоролевье». Все
усилия государственных структур, интересы магнатов и
шляхты закрутились вокруг выборов нового короля. Кан-
дидатур оказалось несколько: германский император Мак-
симилиан II или его сын Эрнест; шведский король Юхан
или его сын Сигизмунд. Католическая партия проталки-
вала шведские кандидатуры — объединить усилия против
России. Но и у русского царя нашлось много сторонни-
80
ков. За него выступали сразу две партии. Одну составила
мелкая шляхта. Дело в том, что польские «свободы» вы-
лезали боком не только простолюдинам. Уже и шляхти-
чи, формально «равные» с магнатами, оказывались перед
ними совершенно бесправными. Их унижали, могли ото-
брать приглянувшиеся имения, разорить по судам, а то и
погромить наездом. Мелкие дворяне знали, как царь обуз-
дал своих бояр, и считали его кандидатуру наилучшей.
Вторую партию составили литовские магнаты. Но им
хотелось возвести на престол не Грозного, а его младшего
сына Федора. Слабого, болезненного. Чтобы от его лица
заправляли они сами. Выставляли царю условия, что Фе-
дор должен будет перейти в католицизм, за его избрание
надо заплатить Полоцком и Смоленском. Иван Грозный
такой вариант отверг, да и буйная анархия шляхты его не
прельщала. Он указывал — власть должна быть не вы-
борной, а только наследственной. Он связался с другим
кандидатом, германским Максимилианом, и предложил
ему союз. Пускай император берет себе корону Польши,
а ему отдаст Литву. Можно даже и без Литвы. Максими-
лиан или его сын станет королем, с Россией будет заклю-
чен мир. К Речи Посполитой отойдут Курляндия (Южная
Латвия) и Полоцк, а русским отдают остальную Прибал-
тику и Киев. После этого обе державы выступят против
татар и турок.
Но демократия в Польше расплескалась вовсю. Схле-
стывались ораторы и агитаторы. В этой каше крутились
агенты Рима, императора Швеции, Франции, Испании,
Турции. Щедро сыпали деньги, еще щедрее — обещания.
Сторонников покупали и перекупали. Выиграла старая
французская королева Екатерина Медичи. Во Франции
сидел на троне ее сын Карл IX, а она очень хотела при-
строить другого, своего любимца Генриха. За его избра-
ние полякам выплатили миллион ливров, обещали воен-
ную помощь против России, альянс с Турцией — Фран-
ция давно состояла с ней в союзе. А вдобавок Екатерина
от имени сына предоставила избирателям максимальный
ассортимент «вольностей». Не только отказ от наследст-
81
венной власти, но и практически неограниченное расши-
рение прав магнатов и шляхты.
Панам это очень понравилось. В апреле 173 г. они из-
брали Генриха Валуа королем. Прибыв в Краков, он вы-
полнил обещания, даровал Речи Посполитой «Генриховы
артикулы» с правом «liberum veto»: отныне даже одному
депутату на сейме достаточно было крикнуть «не позво-
лям!» — и решение не проходило. Все это привело к бес-
пределу «шляхетских свобод», а короли стали марионет-
ками в руках панов, способных легко заблокировать лю-
бой их шаг. К Ивану Грозному Генрих обратился о мире, но
начал готовиться к войне, просил помощи у брата, фран-
цузского короля, у турок.
Но и русский царь в полной мере использовал пере-
дышку. Победа при Молодях коренным образом измени-
ла обстановку на юге. Девлет-Гирей обратился с просьба-
ми о мире. Даже денег не просил, что было для крымских
ханов совсем уж необычно. Цинично писал: «С одной сто-
роны у нас Литва, с другой черкесы, будем воевать их по
соседству и голодными не будем». Правда, все-таки клян-
чил вернуть Казань или хотя бы Астрахань — напоминал,
что царь сам обещал ее. Иван Грозный отвечал тоже от-
кровенно — дескать, тебя этими предложениями «теши-
ли, но ничем не утешили», а сейчас подобные требования
«безрассудны».
Конечно, он понимал, что любые договоры и прими-
рения с Крымом могут быть только временными — пока
побитые хищники зализывают раны. Поэтому он затеял
грандиозное дело, строить засечные черты. Граница сдви-
галась на 10–200 км на юг.
Еще до сожжения Москвы, выдвигаясь в Дикое Поле,
возводились крепости Орел, Болхов, Епифань. Теперь эти
города соединялись единой системой укреплений. В ле-
сах рубились сплошные завалы, на открытых местах копа-
лись рвы и насыпались валы до 1 м. А поверху ставились
частоколы. В промежутках между крепостями засеки при-
крывались острожками, постами, укрепленными слобода-
ми. Большая засечная черта протянулась на сотни кило-
82
метров от притока Оки р. Суры до притока Днепра Десны.
От города Алатырь на Темников — Шацк — Ряжск — Дан-
ков — Новосиль — Орел — Новгород-Северский.
Службу на засечных чертах несли казаки. Они стано-
вились и населением новых мест, и строителями, и защит-
никами. В казаки верстали пограничных крестьян, при-
вычных жить с оружием в руках. Привлекались тульские,
брянские, рязанские, мещерские казаки. Приглашали и
донских, волжских, яицких. Сюда переселялись и укра-
инские казаки, в Орле возникла Черкасская слобода. Воз-
можно, это были те же самые «польские казаки с пищаля-
ми», которые сражались при Молодях. Большая засечная
черта перекрыла путь для крымских набегов. Отныне кре-
стьяне избавлялись от постоянного страха перед степня-
ками, стало возможным осваивать огромные пространст-
ва плодороднейших черноземных земель, до сих пор ле-
жавших нетронутыми.
Известия о великой победе царских войск над турка-
ми расходились и по Османской империи. Посланник Хуа-
на Австрийского доносил из Стамбула — балканские хри-
стиане ждут, что придут русские и прогонят турок. Вене-
цианский посол в Турции докладывал: «Султан опасается
русских... потому, что в народе Болгарии, Сербии, Боснии
и Греции весьма преданы московскому великому князю».
В Москву потянулись эмигранты и изгнанники из балкан-
ских стран, связывали с царем надежды на освобождение.
Подобные настроения вызвали очередную смуту в Мол-
давии. В России жил сын одного их молдавских господа-
рей Иоан Водэ. Он состоял на службе у царя, был женат
на дочери князя Симеона Ростовского, но его семья по-
гибла в эпидемии чумы. Иоан поехал в Стамбул в составе
русского посольства и там перешел на службу к султану.
Вполне возможно, что он оставался агентом царя.
Селиму Пьянице поступили сведения, что господарь
Богдан Лэпушняну активно сносится с Речью Посполи-
той, окружил себя польскими советниками, выдал замуж
сестер за польских магнатов. Султан низложил его, по-
слал Иоана Водэ с турецкими отрядами. Причем Богдан
83
Лэпушняну никакой помощи от Речи Посполитой не по-
лучил и тоже приехал в Россию, попросился под покрови-
тельство к Ивану Грозному. А заговоры и интриги в Мол-
давии не прекращались, двор господаря здесь уже тради-
ционно был настоящим осиным гнездом. Но Иоан Водэ
взялся энергично наводить порядок, и ясно, с кого он
брал пример. В народе он заслужил прозвища Храброго,
Грозного, а у знати — Лютого. Заговоры раскрывал, у из-
менников конфисковывал имущество и казнил. В предвы-
борной кампании в Польше дипломаты господаря актив-
но поддерживали кандидатуру Ивана Грозного.
Иоан Водэ взял курс на освобождение своей страны.
Когда турки в два раза увеличили дань с Молдавии, отка-
зался платить и начал готовиться к войне. Призвал в вой-
ско чернь, крестьян. Обратился за помощью к соседям, но
в Польше трон достался Генриху Валуа, другу турок. Зато
откликнулись казаки. Черкасский староста Михаил Виш-
невецкий теперь был занят на сеймах, ездил для перегово-
ров за границу. Его замещал обозный (начальник артилле-
рии) Иван Свирговский. Он собрал по днепровским горо-
дам 1200 человек и повел в Молдавию, казаки выбрали его
гетманом. Подали помощь и запорожцы, прислали флоти-
лию «чаек», 600 казаков под началом кошевого атамана
Покотило. Иоан Водэ ставил казаков инструкторами, они
обучали молдаван владению оружием.
Султан такого своевольства, конечно, не потерпел.
Новым господарем Молдавии назначил Петра Хромого,
весной 174 года послал армию, 30 тыс. турецких воинов
и 70 тыс. вспомогательных войск своих вассалов, господа-
ря Валахии и князя Трансильвании. Но возле Фокшан пе-
редовой отряд, 900 казаков и молдаван, неожиданно напал
на врагов. Возникло замешательство, покатился разброд.
А в это время подоспел господарь с основными силами,
неприятелей наголову разгромили. Развивая наступле-
ние, молдаване с казаками заняли Бухарест, вышли к Ду-
наю. Запорожцам было поручено взять города на Днест-
ре и Дунае — Измаил, Килию, Акерман. Но они овладели
только посадами, турки укрылись в крепостях, захватить
их казаки не смогли.
84
А султан собрал новую армию. Призвал крымскую
орду. Кроме того, турки навели связи с молдавскими боя-
рами и перекупили их. Один из них, Иеремия, охраняв-
ший переправы на Дунае, за 30 тыс. сребреников пропус-
тил вражеское войско и послал господарю ложное доне-
сение, что наступают небольшие силы противника. Иоан
Водэ решил встретить турок, повел на них 3 тыс. казаков
и своих воинов. Встретил противника у Кагульского озе-
ра, решил все-таки сражаться. Но во время битвы бояре
вдруг изменили, перекинулись к т уркам. Войско господа-
ря было разбито. В это же время с востока появилась та-
тарская конница. Выплеснулась в тыл молдаванам. Их ок-
ружили возле Рокшан. Молдаване и казаки три дня жес-
токо отбивались в кольце. Наконец, Ион Водэ вступил в
переговоры и согласился сдаться, если ему и его воинам
сохранят жизнь. Но его обманули. Схватили и обезглави-
ли, тело привязали к четырем верблюдам и разорвали на
части. Перебили и других пленных. Свирговский был каз-
нен вместе с господарем. Полковник Ганжа, действовав-
ший отдельно от гетмана, собрал остатки казаков, с умев-
ших выбраться из мясорубки, и сумел с боями прорвать-
ся на родину. А Молдавия была так опустошена татарами,
что народ об этом помнил сотни лет спустя.
Однако и в Польше ситуация не успокоилась. Генрих
Валуа был королем всего несколько месяцев. Во Франции
умер его брат Карл IX. Екатерина Медичи срочно извести-
ла любимого сына. Генрих устроил шикарный банкет. На-
поил столичную знать и придворных до положения риз,
переоделся, нацепил на глаз повязку, сел на коня и в со-
провождении пяти приближенных удрал от своих под-
данных. А заодно украл драгоценности польской коро-
ны. За королем организовали погоню, едва не схватили.
Но в бешеной скачке он все же сумел оторваться от панов
и пересечь границу. В итоге стал французским королем
Генрихом III, а в Речи Посполитой вновь началось «бес-
королевье». Опять забурлили предвыборные страсти, сы-
палось золото, лилось вино. Паны и шляхта стали входить
во вкус «демократии» — получать подачки и пировать за
счет кандидатов оказалось приятно.
8
На этот раз фиг урировали два основных претендента.
Император Максимилиан — его сторону держал и Иван
Грозный. Вторым всплыл вассал Османской империи,
князь Трансильвании Стефан Баторий. Его поддержива-
ли турки. Султан прямо пригрозил панам: если королем
станет Максимилиан или русский кандидат, он объявит
Польше войну. Но на Батория сделал ставку и папа рим-
ский, кампанию в его пользу вели епископ краковский и
коронный гетман Замойский. Этот мелкий князек был од-
ним из лучших полководцев в Европе. Он получал щедрое
финансирование от католической партии. Да и сам подыг-
рывал, принимал любые обязательства, заманчивые для
избирателей. Подтвердил «Генриховы артикулы», обещал
даже жениться на 0-летней сестре Сигизмунда II Анне,
то есть остаться без наследников. А в качестве политиче-
ской программы обещал союз с турками и победоносную
войну с Россией.
Но и русские не теряли времени, укрепляли свои по-
зиции на юге. Ведь строящиеся засечные черты, ко все-
му прочему, позволяли более эффективно взаимодейст-
вовать с донскими и днепровскими казаками. Через но-
вые крепости им шло снабжение. Совместными силами
осуществлялась разведка. Так, мещерским казакам пред-
писывалось делать разъезды «вниз по Дону до Волжской
переволоки». На Дон царь посылал даже высших санов-
ников. Один из ближайших его приближенных, Василий
Грязной, попал в плен к татарам, когда с казаками совер-
шал разведку на р. Молочную — совсем рядом с Крымом
(государь выкупил его за 2 тыс. рублей).
Девлет-Гирей еще и дополнительно усугубил вражду
с казачьим Доном. До сих пор в Азове соблюдался неглас-
ный «нейтралитет», казаков пускали в город торговать,
местные купцы имели на этом немалые выгоды. Но хан
жаждал отомстить Михаилу Черкашину за помощь царю
под Москвой. Когда в Азов приехал сын атамана, Данила,
ханские люди схватили его и увезли в Крым. Казаки воз-
мутились, решили помочь атаману. Выступили как один,
напали на Азов. Ворвались в посады, разграбили, взяли
86
в заложники 20 «лучших людей», в том числе Сеина, шу-
рина турецкого султана, и предложили отпустить их всех
в обмен на Данилу. Но Девлет-Гирей предал атаманско-
го сына мучительной смерти. В ответ были убиты залож-
ники. Взятие Азова взбудоражило всю Османскую импе-
рию. Султан остался очень недоволен действиями крым-
ского хана, писал ему : «А ведь, де, Азов казаками и жил, а
казаки, де, Азовом жили, о чем, де, у них по ся места все
было смирно. Нынче, деи, ты меж казаков и Азова вели-
кую кровь учинил».
А днепровские казаки поднялись расквитаться за
Свирговского и своих товарищей, убитых в Молдавии.
Большие отряды, достигавшие нескольких тысяч человек,
неоднократно прокатывались по окрестностям Аккерма-
на, Очакова, Ислам-Кермена. Зимой 174/7 г. Девлет-Ги-
рей вынужден был держать всю свою орду на Днепре —
ждал казачьего набега на Крым. В марте стало известно,
что казаки нацелились ударить не на Крым, а на Очаков.
На них послали мурзу Дербыша с войском, но казаки раз-
били его и прогнали. С аналогичным результатом окон-
чились бои с татарскими мурзами в мае-июне. Казаки все
чаще выходили в море. В походах с русскими воеводами
они научились, какие лодки лучше строить, как высажи-
вать десанты. Теперь успешно действовали самостоятель-
но. Флотилиями в несколько десятков «чаек» налетали на
прибрежные селения, грабили. Турки высылали против
них военные корабли с пушками. Но казаки быстро поня-
ли, как бороться с ними. Атаковали, проскакивая в «мерт-
вое» пространство, где орудия их не доставали, и лезли на
палубы, на абордаж.
Низовые казаки по-прежнему поддерживали связи
с Москвой. Весной 17 г. Девлет-Гирей узнал от своей
агентуры и пленных, что Иван Грозный «грамоты днеп-
ровским казакам писал не по однажды, ходите, деи, вы под
улусы крымские», присылал им в помощь «московских ка-
заков», служилых и донских. Но на Русь после полученной
взбучки хан идти не рисковал. А «ясырь» был нужен. Вы-
ручку от прошлогодних молдаван воины уже потратили.
87
Что ж, казачьи нападения стали отличным поводом нару-
шить союз с Речью Посполитой. Летом 17 г. Девлет-Ги-
рей повел орду на Украину.
Казаки узнали о приближении большого войска по пе-
реполоху птиц и зверей в степи, сообщили киевскому вое-
воде Константину Острожскому. Он успел собрать опол-
чение. А стаи казачьих лодок вышли к переправам через
Днепр. Налетели на крымские авангарды, сорвали фор-
сирование реки. Но хан схитрил. Отвел войско и затаил-
ся, выждал. Своевольная шляхта из отрядов Острожкого
быстро стала разъезжаться по домам. Девлет-Гирей в сен-
тябре ринулся к другим местам переправы, орда хлыну-
ла за Днепр и проутюжила земли до Тернополя, нахвата-
ла огромный полон. Но хан тут же получил ответный удар.
Гетман Ружинский с казаками «впал за Перекоп... учинив
великие опустошения».
В последующих украинских источниках можно встре-
тить известия, что Ружинский после этого совершил пер-
вый морской поход в Малую Азию. Захватил и разрушил
Трапезунд (Трабзон), Синоп, нагрянул даже в Стамбул,
пошерстив предместья. Но это лишь легенда. Запорожцы
очень чтили Ружинского, сохраняли о нем самую светлую
память, и в устных преданиях ему приписали дела, кото-
рые будут совершать другие предводители, лет через 30–
40. В 170-х гг. казачьи флотилии так далеко еще не заби-
рались. Довольствовались северными берегами моря. До
нас дошли турецкие жалобы в Польшу с перечислениями
нападений, подробными списками ущерба. Разгром таких
крупных городов, как Трапезунд и Синоп, набег на Стам-
бул, вызвали бы колоссальный дипломатический скандал,
если не войну. Но в переписке они не упоминаются. Да и
не было для них времени в промежутке между известны-
ми нам осенними и весенними операциями Ружинского.
Поздней осенью и зимой на Черном море бушуют силь-
ные штормы. Плавания на легких чайках невозможны, и
казаки зимних морских походов никогда не совершали.
А в Польше предвыборная борьба чуть не переросла
в вооруженную. Магнаты, как польские, так и литовские,
88
объединились на стороне Максимилиана — император
был стар, скоро должен был умереть. Значит, предстоя-
ли новые выборы, новая торговля короной, выгодные на-
значения и пожалования в обмен на избрание. Но мелкая
шляхта возбудилась обещаниями Батория. Альянс с тур-
ками и татарами обезопасит их имения — после осенне-
го набега Девлет-Гирея этот аргумент был очень весомым.
А война рука об руку с султаном и ханом сулила победу
над Россией — несметную добычу, награды, завоеванные
земли. В декабре 17 г. на избирательном сейме паны до-
бились, что
большинством голосов был избран Максимилиан. Но
шляхта взбунтовалась. Завопила, что не хочет быть «под
немцами», и выкрикнула Батория.
Как доносил русский дипломат Бастанов, шляхтичи
«тех панов хотели побить», «учили из луков и самопалов
стрелять». Магнаты бежали, сторонники Батория заняли
Краков, захватили королевские регалии. Таким образом,
две части избирателей выбрали двух королей. Выиграть
должен был тот, кто окажется сильнее и оперативнее, прие-
дет в Польшу и возглавит свою партию. Но старенький и
нерешительный император задержался в своих владени-
ях. Принимал поздравления, переписывался со сторонни-
ками. Только выслал отряды на карпатские перевалы, что-
бы не пускать Батория в Польшу. А соперник с небольшой
дружиной сорвался с места, горными тропами обошел за-
ставы, прискакал в Краков и был коронован королем.
Для России это означало войну. Не только с Речью По-
сполитой, но и с Крымом, а может быть, и с Османской
империей. Москва готовилась к такому развитию собы-
тий. Как стало известно Девлет-Гирею, зимой 17/76 г. к
гетману Ружинскому «и всем днепровским казакам» при-
езжал посланец царя. Иван Грозный обещал прислать бо-
еприпасы, приказывал ударить на Козлов (Евпаторию), и
казаки обязались «государю крепко служити». По данно-
му поводу хан собрал совещание своих вельмож. Предпо-
ложил, что казаки сперва будут брать Аккерман и Очаков,
а татары останутся в безопасности «за спиной» турок. Но
89
мурзы возразили: «Если придет много людей на лодках, го-
рода их не остановят... Когда и на кораблях к ним прихо-
дят турецкие стрелки, они их побивают и города берут».
Однако перемены в Польше воодушевили хана. Он
даже презрел тревожные донесения, весной 176 г. вывел
в поле 0 тыс. всадников. Впервые после разгрома у Моло-
дей решился вести их на Русь. Но в Москву понеслись от
разведки сигналы опасности. Чтобы прикрыть границы и
строительство засечных черт, Иван Васильевич развернул
на Оке полки, сам выехал к армии. Впрочем, до боев дело
не дошло. Хан узнал, что его ожидают крупные силы, а
кроме того, получил подтверждения, что в низовьях Днеп-
ра и на Дону собираются казаки, намереваясь ударить по
его тылам. От Молочных Вод татары повернули назад.
Казакам тоже стало известно, что орда возвратилась
в Крым. Они изменили планы. Трехтысячное войско Ру-
жинского вместе с пришедшими к нему донскими казака-
ми осадило главную турецкую крепость на Днепре, Ислам-
Кермен. Подвели мину, взорвали башню и взяли город. Но
Ружинский, готовясь к штурму, неосторожно стоял «на
плохом месте» и при взрыве погиб. А Девлет-Гирей при-
слал подмог у, татары ударили на казаков, грабивших Ис-
лам-Кермен, многих перебили, другие отст упили.
Во многих исторических работах приводится рассказ,
как Ружинский накануне своего последнего похода обра-
тился к Баторию. Описал ему подвиги и достижения ка-
заков, и король высоко оценил их, 20 августа 176 г. из-
дал универсал, даровавший запорожцам войсковые пра-
ва, «вольности», города, обширные земли, прилегающие
к Сечи и отбитые казаками у татар. Современная украин-
ская историческая наука и государственная пропаганда
приняла этот сюжет на официальном уровне. Преподно-
сит его как один из актов рождения украинской государ-
ственности! Хотя «казачий универсал» Батория от 20 ав-
густа 176 г. — не более чем фальшивка. Ее сфабриковала
запорожская верхушка уже в XVIII в., пытаясь оспорить у
царской администрации свои права на прилегающие об-
ласти. Это однозначно доказали не только немецкий ис-
90
торик Г.Ф. Миллер, но и столь компетентный исследова-
тель Сечи, как Д.И. Яворницкий.
Баторий никак не мог наградить казаков за их подви-
ги, да еще и землями, принадлежавшими крымскому хану.
Скорее, покарал бы. Потому что союз с ханом и Турцией
был основой его политики, оглашался в его предвыборных
программах. Даже термина «запорожцы», употребляемо-
го в универсале, в ходу еще не было. Запорожское войско
существовало только одно — реестровое, тот самый от-
ряд из 300 человек, который был создан в 172 г. Но Бато-
рий, едва взойдя на престол, одним из первых своих актов
расформировал его! В угоду хану и султану.
А прочих казаков в 176 г. называли «низовцы», «ни-
зовые казаки». Да и Сечь в это время находилась не в За-
порожье. Она была еще маленькой и «кочевала», несколь-
ко раз меняла местоположение. Сам Баторий писал тур-
кам, что «низовцы живут около московских границ за
Днепром». Это согласуется с преданиями запорожцев, что
Сечь в стародавние времена располагалась в Седневке, не-
далеко от Чернигова. А как раз около 176 г. казаки созда-
ли еще одну базу, на притоке Днепра — реке Самаре, по-
строили ее на острове в «дубовой товще». Позже, когда
главная база переместилась в Запорожье, крепость на Са-
маре была переоборудована в казачий Пустынно-Никола-
евский монастырь, прославившийся чудотворной Самар-
ской иконой Пресвятой Богородицы. Но низовцы жили и
в других местах. Напомню, это имя относили ко всем не-
реестровым казакам. Татары сообщали, что к предприяти-
ям низовцов присоединяются люди из Брацлава, Канева,
Немирова, Черкасс.
Обращение Ружинского к Баторию не согласуется и по
времени. Гетман погиб или раньше, чем новый король сел
на трон (коронация 1 мая 176 г.), или сразу после этого. Да
и вряд ли стал бы обращаться. Приказ о последнем похо-
де он получил от Ивана Грозного. Донесение о разрушении
Ислам-Кермена и гибели Ружинского казаки тоже послали
не в Польшу, а в Москву. Причем поражение и потеря сво-
его командующего не деморализовали казаков и не снизи-
91
ли их активности. Наоборот, они жаждали посчитаться с
«басурманами». Посыпались непрерывные нападения. За
лето 176 г. отряды днепровских и донских казаков по 3–
4 раза налетали на окрестности Очакова, Аккермана, Бен-
дер, угоняли скот, врывались в городские посады. В доку-
ментах замелькало имя нового гетмана низовцов — Шаха.
Кстати, он тоже жил не в Запорожье, а в Немирове.
Ну а Баторий как раз в это время взялся налаживать
отношения со Стамбулом и Бахчисараем. Но от султана
и хана на него хлынул целый поток жалоб. Требовали оп-
латить убытки, наказать виновных. Паны оправдывались,
что набеги совершают «своевольные люди», «беглецы из
разных стран», и за их действия король не отвечает. Уве-
ряли, что предводителей походов, которых назвали турки,
«князей Мысько и Васыля», в Польше не знают и не веда-
ют. А Баторий свое отношение к казакам выразил в пись-
ме к крымскому хану в 177 г.: «Мы их не любим и не соби-
раемся их беречь, даже наоборот, собираемся ликвидиро-
вать, но в то же время не можем держать там (на Украине)
постоянное войско, чтобы им противодействовать».
КУДА НАПРАВИТЬ САБЛИ?
Баторий не сразу сумел приступить к реализации тех
планов, ради которых его возвели на престол. Ему при-
шлось разбираться с мятежными панами, его не признали
Пруссия и вольный город Гденьск — законным королем
они провозглашали Максимилиана. В Турции в это вре-
мя скончался Селим Пьяница. Султаном стал его сын Му-
рад III. При вступлении на престол он сразу велел удушить
пятерых своих братьев, младшего из которых букваль-
но оторвали от материнской груди. Но в политике Мурад
был куда более осторожным, чем отец. Для еврея Иоси-
фа Наси, которого иностранные дипломаты почтительно
именовали «дон Иосиф», дорога ко двору закрылась на-
всегда. Великий визирь Мехмет Соколлу, соавтор проек-
тов наступления на Россию, сумел удержаться на своем
92
посту, но его влияние значительно снизилось. В Персии
начались междоусобицы, и Мурад III рассудил, что там
можно поживиться гораздо легче. Колонны его янычар,
артиллерии, конницы запылили по дорогам на восток.
А в Крыму умер старый враг России Девлет-Гирей.
Престол занял его сын Мехмет-Гирей. Но жен у крымских
ханов было много — а соответственно, и царевичей в из-
бытке. Турецкого обычая избавляться от родственников
здесь не было. Братья Мехмета от разных матерей счита-
ли себя ничуть не хуже его. Начались возня, интриги. Но-
вому хану, чтобы его не свергли, срочно требовалось за-
служить поддержку орды. Сделать это можно было только
одним способом — захватить побольше «ясыря». На Русь
идти было опасно: как бы, наоборот, не растерять автори-
тет. Мехмет-Гирей устремился на Украину. Выжег и разо-
рил всю Волынь, угнал 3 тыс. невольников, полмиллиона
голов скота. Речь Посполитая оставалась союзницей Кры-
ма, но хан в очень вежливых тонах отписал Баторию, что
он вовсе не нарушал мира. Просто крымцы «искали» соб-
ственных врагов, князя Острожского и низового гетмана
Шаха. Правда, искать-то их было незачем. Все знали, что
Острожский находится или в Киеве, или в своей резиден-
ции, Остроге. А Яков Шах базировался в Немирове. Но
к этим городам, где можно было получить отпор, татары
даже не приближались.
Тем не менее Баторию пришлось притвориться, буд-
то он поверил, отослать хану крупные суммы во избежа-
ние дальнейших набегов. Но Мехмет-Гирей обратился и
в Москву. Причем царю он преподносил свой поход как
разрыв союза с Польшей. Выражал готовность стать луч-
шим другом России, а ради дружбы просил «всего ниче-
го»: отдать Астрахань, заплатить 4 тыс. рублей и свести
казаков с Дона и Днепра. Ему послали «в подарок» тысячу
рублей, разумеется, без Астрахани. А насчет казаков от-
ветили стандартной отпиской: днепровские — подданные
польского короля, а донские — «беглецы российские и ли-
товские», ни от кого не зависят, и их велено казнить, если
они появятся в государевых владениях. Хотя многие каза-
93
ки находились не только во владениях царя, а в его вой-
ске. Как раз в это время Иван Грозный возглавлял поход в
Прибалтику, взял ряд городов. А по окончании кампании
дал пир всей армии, поднимал победные чаши с простыми
воинами, в том числе и с казаками.
Ну а днепровские казаки-низовцы добавили голов-
ной боли Баторию. После недавней резни, которую тур-
ки и татары устроили в Молдавии, население ненавидело
их ставленника, господаря Петра Хромого. Многие мол-
даване уходили к казакам. В Сечи жил побратим гетма-
на Шаха, Иван Подкова — свое прозвище он получил за
могучую силу, ломал пальцами лошадиные подковы. Про-
исхождение его неизвестно. Но он объявил себя братом
казненного господаря Иоана Водэ, стал собирать отряд.
Об этом услышали в Молдавии, к нему поехали делега-
ции, звали выгнать Петра Хромого. Яков Шах поддержал
его, привел 600 казаков. Вместе с отрядом Подковы неиз-
вестной численности они отправились в Молдавию. Как
только они появились, полыхнуло восстание. Петр Хро-
мой сбежал. Казаки и повстанцы в ноябре 177 г. заняли
столицу, Яссы, Подкову провозгласили господарем.
Хромой получил помощь от турок и вернулся. Но и
Шах с Подковой созвали уцелевших ополченцев Иоана
Водэ, сорганизовали армию. Петра разбили и прогнали.
Мурад III был в бешенстве. Срывать поход своих главных
сил на Персию он не хотел. Но приказал пашам дунайских
и черноморских городов направить воинов на подавление
мятежа. А Баторий очутился в чрезвычайно неприятной
ситуации. Казачий переворот в Молдавии грозил войной с
Турцией, очередными крымскими набегами. Чтобы выпу-
таться, он вмешался на стороне турок. Отписал брату, кня-
зю Трансильвании Христофору, чтобы выступил и помог
Петру возвратить престол. Когда враги двинулись с разных
сторон, Подкова понял, что удержаться у него не получит-
ся. Лишних жертв он не желал, распустил молдавское опол-
чение. А сам с Шахом и казаками вернулся на Украину.
По дороге они заехали в Брацлав, и здешний воево-
да стал уговаривать отправиться к королю, оправдаться
94
перед ним. Доказывал, что Баторий, конечно же, поймет
благородные намерения казаков, простит самовольство и
возьмет их под покровительство. Шах не поверил, продол-
жил путь домой. А Подкова поддался. Решил, что короля
можно убедить помочь Молдавии. Свернул в Краков. Од-
нако король даже не пожелал встречаться с ним. Когда уз-
нал, что Подкова едет к нему, велел арестовать. Во Льво-
ве казака схватили, и Баторий в угоду туркам приговорил
его к смерти. На рыночной площади перед казнью каза-
чий предводитель сказал: «Меня привели на смерть, хотя в
своей жизни я не совершил ничего такого, за что заслужил
бы подобный конец. Я знаю одно: я всегда боролся муже-
ственно и как честный рыцарь против врагов христианст-
ва...». Обезглавленное тело Подковы казаки выкрали и по-
хоронили в Каневе в одном из монастырей. А Шах продол-
жил нападения на турецкие и крымские владения.
Однако положение Батория постепенно выправля-
лось и укреплялось. Ему деятельно помогали папа рим-
ский и орден иезуитов. Координировать операции против
России начал один из иерархов ордена, Антонио Поссеви-
но, лично поехал в Швецию. До сих пор она соперничала с
Речью Посполитой, две державы действовали разрознен-
но. К тому же Швеция была протестантской страной. Но
Поссевино сумел обратить короля Юхана в католицизм и
помог заключить союз с поляками.
Германский император Максимилиан умер, и поль-
ская оппозиция лишилась своего кандидата. А преемни-
ком императора стал его сын Рудольф II, воспитанник
иезуитов. Он повернул политику от конфронтации с Ба-
торием к дружбе, начал помогать ему. Король взялся на-
ращивать свою артиллерию, в больших количествах от-
ливались орудия. Много пушек передал ему курфюрст
Бранденбурга. А итальянские инженеры предоставили
Баторию новейшее секретное оружие — мортиры. Они
могли стрелять зажигательными бомбами, поджигать де-
ревянные русские крепости. Поток золота из Ватикана и
от западных банкиров позволил королю формировать но-
вую армию. Он в огромных количествах вербовал немец-
9
ких и венгерских наемников. Впервые провел мобилиза-
цию среди польских крестьян. Над ними ставили инозем-
ных инструкторов и делали из них солдат.
Вот теперь-то Баторий обратил внимание на казаков.
До сих пор они были для него досадной помехой, уничто-
жить их накануне большой войны было нереально и опас-
но — начнется восстание. Но король придумал использо-
вать казаков в собственных нуждах. Для этого их в первую
очередь следовало расколоть. В сентябре 178 г. Баторий
издал универсал «Соглашение с низовцами». С кем из ни-
зовцов он вел переговоры, история вообще умалчивает. Но
ведь само название подразумевало, что «соглашение» вы-
рабатывалось совместно, и какие-то неведомые делегаты
низовцов приняли его от лица всех казаков! А в универса-
ле объявлялось, что король восстанавливает упраздненное
им реестровое войско Запорожское, оно будет находить-
ся на государственной службе, получать жалованье. У него
будет свой гетман, король жалует ему «клейноды», офици-
альные регалии — булаву, знамя, бунчук и войсковую пе-
чать. Пожаловал и полосу земли вдоль Днепра, от Чигири-
на до городка Трахтемирова, он стал центром войска.
Но численность реестрового войска определялась
всего в 600 человек. Оно приносило присягу на верность
королю, подчинялось старосте Черкасскому и Каневско-
му, а непосредственным начальником, гетманом, был на-
значен один из адъютантов Батория, поляк Ян Оришев-
ский. Другие командные посты тоже достались полякам.
Да и громкий титул гетмана предназначен был только по-
тешить самолюбие казаков. В иерархии Речи Посполитой
Оришевский сохранял чин поручника.
При этом снова подразумевалось, что остальные ка-
заки «ненастоящие», теряют право называться казаками,
предпринимать какие-либо операции. Но они, разумеет-
ся, не выразили никакого желания признавать подобные
«соглашения». Настоящими-то низовцами они считали
себя и действительно были ими. Однако теперь Оришев-
ский стал королевским посредником в сношениях с ними,
старался контролировать их через реестровых. А для воз-
96
действия на вольную казачью масс у Баторий использовал
другого своего помощника, Самуила Зборовского. Это
был знатный польский магнат, по натуре буйный и невы-
держанный. Он участвовал в возведении на престол коро-
ля Генриха Валуа. Но на пиру после его коронации по пья-
ному делу убил высокородного аристократа Андрея Ва-
ловского. Суд приговорил Зборовского к изгнанию, и он
уехал к казакам, участвовал в их предприятиях.
Потом отправился в Трансильванию, к Баторию, стал
его приближенным. А сейчас его снова запустили в каза-
чью среду. Гетман Шах после казни Подковы не верил ко-
ролю и подчиняться полякам не желал. Еще один лидер
казаков, Лукьян Чернинский, также не клюнул на слад-
кие посулы. В 178 г. он совершил налет на Перекоп. Но
Зборовский развернул свою агитацию. Звал казаков по-
служить королю. Уверял, что их включат в реестр, дадут
жалованье. Правительство подкрепило его деньгами. Он
подкупал атаманов, щедро выставлял казакам вино и в ре-
зультате сумел увлечь около 4 тыс. человек в войско Бато-
рия. Это оказалось очень выгодным, казакам платили в 10
раз меньше, чем немецким наемникам.
В 179 г. начался массированный «крестовый поход»
на Россию. В Эстонии наст упали шведы. А Баторий дви-
нул огромную армию на Полоцк. Оборонять город вышли
не только царские ратники, но и белорусы, даже женщины.
Отчаянно отбивали приступы. На помощь им Иван Гроз-
ный направил рать Бориса Шеина, но она запоздала, не
смогла пробиться к крепости. Огнем мортир поляки по-
дожгли стены Полоцка. Остатки защитников продолжали
драться даже в обреченном городе. Тогда с ними вступи-
ли в переговоры и предложили свободно пропустить на
родину. Они согласились. Но когда вышли из полусгорев-
шего Полоцка, их коварно захватили в плен. А потом Ба-
торий быстрым маневром окружил рать Шеина. Она по-
гибла почти полностью. Лишь отряд донских казаков ата-
мана Михаила Черкашина сумел прорваться и отступить.
Но союз Батория с Крымом сперва дал осечку. Теперь
хан Мехмет-Гирей каждую весну получал из Стамбула при-
97
казы водить орду в Закавказье, на войну с персами. Хотя
эти походы оказались очень нелегкими. Иранцы стойко
защищали свои города, крымцы несли серьезные поте-
ри. Климат Азербайджана был непривычным для степня-
ков, тяжелым, вода плохая, воины болели и умирали. Да и
добыча оказывалась плохой. Гнать пленных через горы и
степи получалось далеко. Они умирали по дороге. Или до-
бредали истощенными, за них нельзя было получить хо-
рошую цену. Среди татар росло недовольство. На этом иг-
рали польские дипломаты, и их союзницей стала община
работорговцев. Подкупали царевичей и мурз, подталкива-
ли, что выгоднее повернуть на север. Некоторые из них
начали выказывать неповиновение хану, бунтовать.
Мехмет-Гирей понял, что может не усидеть на пре-
столе. На 180 г. он снова получил предписание выступать
в Закавказье. Но послал туда только двоих царевичей, они
потерпели поражение и отступили. А основные массы та-
тар вместе с ногайцами весной обрушились на русские ок-
раины. Южная граница России уже три года была спокой-
ной, и в Москве знали, что султан повелел крымцам идти в
Персию. Набег стал неожиданным. Невзирая на это, степ-
няков отбили от Белева и Алатыря. Но там, где засечные
черты еще не были достроены или охрана расслабилась,
татарам повезло куда больше. Они прорвались на Рязан-
щину, пожгли множество сел. Послы хана в Швеции хва-
стались, что угнали 40 тыс. пленных. Мехмет-Гирей разо-
слал гонцов в казанский край. Пообещал, что повторит
поход на Москву, там тоже начались мятежи. Царю при-
шлось разрывать свои силы — посылать рать на южные
рубежи, усиливать гарнизоны в Поволжье.
А Баторий сделал все возможное, чтобы еще больше
рассеять внимание русских. На севере шведы взяли Ка-
релу. Отвлекающий удар король нанес на Смоленск, там
появился корпус литовской шляхты с артиллерией. Всту-
пили в дело и реестровые казаки Оришевского. Вместе с
отрядами татар они ворвались в Северскую землю. Суме-
ли захватить врасплох Стародуб, разграбили и сожгли его.
А сам король повел свою армию глухими дорогами через
98
белорусские леса. Вышел к крепостям Велиж и Усвят. Ов-
ладел ими и ринулся на Великие Луки.
Бомбы мортир подожгли и этот город, рванули поро-
ховые погреба. Озверелые наемники ворвались в крепость,
рубили всех подряд. Гарнизон и жители пали все до едино-
го, королю досталась груда руин, заваленная трупами. Но
он развил свой успех. Поймал в ловушку и уничтожил кор-
пус князя Хилкова, высланный на подмогу к Великим Лу-
кам. Перещелкал, как орешки, мелкие крепости — Холм,
Озерище, Усвят, Невель. Казаки, воевавшие в армии Бато-
рия, возвращались из походов с большой добычей, жало-
ванье им платили исправно, и соблазнялись другие. Збо-
ровский вербовал пополнения для следующих кампаний.
Его агитация становилась все более успешной, в 181 г. на
январской раде в Сечи его избрали гетманом. Хотя подда-
вались не все. Другая часть казаков примкнула к Шаху и
Чернинскому, продолжала допекать крымцев и турок.
А полякам победы вскружили головы. Иван Грозный
много раз посылал к Баторию своих дипломатов, согла-
шался мириться, шел на уступки. Куда там! Послов встре-
чали по-хамски, разговаривать не желали. Чем большие
уступки делал царь, тем сильнее задирали свои требова-
ния король и паны. Письма Батория к Ивану Васильеви-
чу становились все более наглыми. Он называл царя «дан-
ником перекопских ханов», издевался, что он родился «от
дочери изменника Глинского», насмехался: «Где же ты,
Бог земли русской?» Король был уверен, что Россия уже
сломлена. На сейме в начале 181 г. он объявил: «Судьба
предает вам, кажется, все государство Московское!.. До-
толе нет для нас мира!» Сейм воспринял это с огромным
воодушевлением. Дружно поддержал короля, постановил
продлить сбор налогов на войну, причем сразу на два, а по
некоторым местностям на три года.
Наряду с фронтовыми операциями опять намечались
удары в спину. Возле царя сплелся новый заговор, его воз-
главил один из ближайших доверенных Грозного Богдан
Бельский. Два его брата перебежали к противнику, один
к полякам, другой к шведам, установили связи. А «миро-
99
творцем» вызвался быть папа римский. К царю поехала
миссия посредников — иезуиты во главе с Антонио Поссе-
вино. На самом деле никаким миротворчеством не пахло.
По дороге Поссевино обстоятельно беседовал с Баторием
и благословил следующий поход. Но в Ватикане строили
планы, что после разгрома Иван Грозный согласится при-
нять унию, отдать под власть папы православную церковь.
Поссевино ехал принимать духовную капитуляцию.
Баторий собрал еще большую армию, чем в прошлых
кампаниях, она насчитывала 100 тыс. воинов. Показал ее
турецкому послу, и тот восхищенно говорил: если король
и султан объединятся, они «победят вселенную». Снова
помогли шведы. Захватили Нарву. Она уже 23 года жила
под властью царя, в городе было 7 тыс. русских жителей —
их перерезали поголовно, не щадя ни женщин, ни младен-
цев. А лавина войск Батория захлестнула Опочку, Остров
и выплеснулась на Псков. Но на этот раз Иван Грозный и
его полководцы точно определили, где будет нанесен глав-
ный удар. В Псков ввели дополнительные силы под ко-
мандованием Ивана Шуйского. В Новгороде разместили
резервную армию. Король перекинул на стреле псковичам
предложение сдаться. Обещал за это «свободы», всяче-
ские привилегии, в противном случае обещал, что не по-
щадит никого. Ему ответили: «Мы не жиды; не продаем ни
Христа, ни царя, ни Отечества».
Закипели сражения. Днепровских казаков очеред-
ной раз стравили с их братьями, с которыми они еще не-
давно вместе крушили басурман, хлебали кулеш из одно-
го котла. Поляки бросали их на приступы, на самые опас-
ные участки. Беречь их было незачем, они были гораздо
дешевле, чем немцы или венгры. Но и в гарнизоне Пско-
ва дрались тысяча служилых и 00 донских казаков под
предводительством героя Молодей, Михаила Черкашина.
Казаки считали его «характерником», верили, что он мо-
жет предвидеть будущее, заговаривать пули и ядра. Такие
слухи о нем пошли и среди псковичей. Летописец отме-
чал: «А заговоры были от него ядром многим». Записал и
его предсказание: «А угадал себе сам, что ему быти уби-
100
ту, а Псков будет цел. И то он сказал воеводам». Предска-
зание исполнилось, в одном из боев знаменитый атаман
сложил свою голову. А город стоял. Штурмы захлебыва-
лись. В артиллерийских перестрелках русские выигрыва-
ли. Ходили в яростные контратаки, опрокидывая и разго-
няя врагов.
На Псковских твердынях Баторий обломал себе зубы.
Его армия понесла страшные потери. Наемники выходи-
ли из повиновения, стали дезертировать. Отряды цар-
ской конницы обложили неприятеля со всех сторон, в ла-
гере начался голод. Это отрезвило панов. Теперь они счи-
тали — надо заключать мир, иначе можно растерять все
плоды достигнутых побед. Сейм отказал королю в даль-
нейших субсидиях. 17 января 182 г. было заключено пе-
ремирие на 10 лет. Грозному пришлось уступить Прибал-
тику, но и поляки оставляли захваченные русские города.
Восстанавливалась та же граница, какая была до войны.
Что же касается низовых казаков, участвовавших в по-
ходах, то с ними аккуратно расплатились за службу, но...
включать их в реестр никто и не думал. Подзаработали, и
идите по домам, превращайтесь в «хлопов». Казаки чув-
ствовали себя обманутыми. Потянулись к Шаху, его снова
избрали гетманом. Он с королевскими указаниями не счи-
тался. Действовал так, как подсказывали его убеждения.
А к Баторию продолжали поступать жалобы из Стамбула и
Бахчисарая. Украинский историк С.А . Лепявко просумми-
ровал цифры, и оказалось, что только по данным, попав-
шим в эти жалобы, казаки в 170–180 х гг. совершили бо-
лее 40 нападений на турок и татар, угнали 100 тыс. быков и
овец, 17 тыс. коней, взяли 360 тыс. злотых деньгами.
Правительство через реестрового гетмана Оришев-
ского пыталось приструнить Шаха, грозило ему. Но под-
чиняться полякам он отказывался. Дошло до столкно-
вений. Однако Шаха при неизвестных обстоятельст-
вах сумели схватить и заточили в темницу, где он вскоре
окончил свою жизнь — каким образом, тоже неизвестно.
А казаков Баторий попытался через Зборовского перена-
целить еще куда-нибудь. Отправить их подальше, пускай
101
погибают хоть все. Зборовский повел переговоры с Мех-
мет-Гиреем о «союзе», чтобы казаки вместе с татарами хо-
дили воевать в Персию. Но когда изложил такие проекты
низовцам, они возмутились и забушевали. Только сейчас
у них стали открываться глаза, и заговорили, что Зборов-
ский — королевский шпион.
Впрочем, и в Крыму персидские походы встали попе-
рек горла. Мехмет-Гирей уже получал выговоры султана за
то, что посылает в Закавказье не все свои силы. В 181 г.
двое царевичей еще раз ходили туда. Но в Ширване иран-
ское войско разгромило их, один из царевичей попал в
плен. Летом 182 г. последовал очередной указ Мурада III
вести орду на персов. Хан созвал совет всех крымских
мурз и беев, и они единодушно отказались. Мехмет-Гирей
не выполнил волю владыки. Но теперь можно было ожи-
дать крупных неприятностей. Хану требовались верность
и поддержка тех же мурз и воинов. Укрепить ее можно
было богатой добычей.
А Иван Грозный, замирившись с поляками, перебра-
сывал войска на юг. Соваться на Русь стало опасно. Что
ж, Мехмет-Гирей не стал особо раздумывать, устроил на-
бег на Украину. Казаки в долгу не остались. Отряд атама-
на Вышки из 00 человек погромил предместья Очакова,
другие казаки напали на Аккерман, прошлись по кочевьям
в Таврии, угнав 9 тыс. овец. В верховьях реки Самары вы-
следили и разбили крымское посольство, возвращавшее-
ся из Москвы с деньгами и подарками.
Однако и Баторий со Зборовским нашли новый вари-
ант, куда бы услать казаков, да и татар отвлечь. В Молдавии
смуты если и утихали, то ненадолго. Изгнав Подкову, гос-
подарь Петр Хромой усидел на престоле меньше года. Под
него давно уже копал яму один из претендентов на пре-
стол Янку Сасул. Сидел в Стамбуле, подмазывал взятками
вельмож. После восстаний сумел доказать, что Петр — ни-
куда не годный правитель, султан сместил его и назначил
Янку. Но он по матери был саксонец, по вероисповеданию
лютеранин. Вполне вероятно, что он был агентом герман-
ских Габсбургов. Во всяком случае, на троне он принялся
102
укреплять связи с Германской империей. Запустил в страну
протестантов, окружил себя немцами, а православие начал
притеснять. Но оказался и очень жадным. Взвинтил нало-
ги, причем вкладывал деньги за границей, покупал имения
в Трансильвании и германских владениях.
Все это привело к крестьянскому восстанию. Его пода-
вили, но масса людей убежала за Днестр, во владения Речи
Посполитой. Бояре-конкуренты собрали компромети-
рующие факты, представили султану, и в 182 г. он низло-
жил Сасула, вернул на престол Петра Хромого. Янку сбе-
жал, прихватив государственную казну. Хотел пробраться
в Трансильванию, но его поймали казаки и передали поль-
ским властям. Турки потребовали его выдачи. О, Баторий
придумал куда более выигрышное решение! Янку обрати-
ли в католицизм (чтобы иезуитам поставить «галочку» в
отчетности), а потом отрубили голову. Сообщили в Стам-
бул, что это акт дружбы — сами покарали преступника.
Но молдавские богатства король не вернул.
После чего у него зародилась другая продуктивная
мысль — почему бы не воспользоваться молдавскими не-
урядицами, не прихватить под контроль саму Молдавию?
Не напрямую, чтобы не ссориться с Турцией, а чужими
руками. Подходящей кандидатурой был Зборовский. Ему
понравилась идея стать господарем, в 163 г. он связался
с Мехмет-Гиреем и предложил новый союз. Татары вме-
сте с казаками идут в Молдавию и сажают его на трон.
Хан согласился — он наберет полон, а в начавшемся про-
тивостоянии со Стамбулом союз ему пригодится. Зборов-
ский кликнул казаков. Они помнили походы в Молдавию,
помнили своих погибших предводителей, а противник
был тот же самый, Петр Хромой. Собралось 2 тыс. чело-
век. Мехмет-Гирей прислал татар, и двинулись завоевы-
вать Молдавию.
Воодушевились и другие казаки. Сочли, что Речь По-
сполитая начинает борьбу за освобождение христиан от
турок. Один из отрядов низовцов налетел на крепость
Бендеры, захватил ее и разрушил. Знамена и пушки при-
везли к королю, объявили, что передают крепость ему. Тут
103
уж султан разгневался. Стал угрожать Польше войной. Но
Баторий успокоил его. Всю делегацию, приехавшую с тро-
феями, 31 казака, обезглавили на глазах турецкого посла,
а пушки возвратили.
А Зборовский в Молдавии завяз. Народ на его сторо-
не не поднялся, ведь он пришел с татарами, грабившими
все вокруг. Потом и крымцы ускакали домой. В это время
Мурад III объявил хана изменником, отозвал часть войск
с персидского фронта. В Кафу приехал Осман-паша с при-
казом арестовать Мехмет-Гирея. Хан не подчинился, со-
бирал войска, вот и отозвал воинов из Молдавии. Одолеть
Петра Хромого Зборовский не смог, солдаты господаря
оттеснили его в безлюдые места. Среди казаков начался
голод, и двинулись кое-как выбираться назад. Зборовский
был взбешен. Считал, что Баторий со своими приближен-
ными подставил его. Разъезжая по Украине, сыпал угрозы,
что разделается с коронным гетманом Замойским и са-
мим королем. Но Замойский распорядился схватить его.
Привезли в Краков, и Баторий подписал смертный при-
говор своему бывшему подручному, в 184 г. он закончил
жизнь на плахе.
Карьера и жизнь его союзника тоже оборвались. Мех-
мет-Гирей вздумал бороться, собрал 40-тысячное войско
и осадил Кафу. Но султан объявил его низложенным, на-
значил ханом его брата Ислам-Гирея, прислал в Крым с
полками янычар. Другие родственники Мехмет-Гирея и
мурзы тут же перекинулись на сторону победителя. С от-
рядом верных воинов он попытался бежать в степи. Бра-
тья догнали его возле Перекопа и убили.
СЕЧЬ ФОРМИРУЕТ СВОЙ ОБЛИК
Политика России строилась таким образом, что инте-
ресы государства и интересы казаков могли иногда вхо-
дить в противоречия, приводить к тем или иным кон-
фликтам, но в основном они совпадали. Многие казаки
поступали на службу в пограничных крепостях, прижива-
104
лись там, «оказачивали» часть крестьян, переселявшихся
на границу из внутренних областей России. Вольные каза-
ки на Дону вели разведку, выполняли те или иные поруче-
ния правительства, за это им присылали жалованье, они
могли торговать в России без уплаты пошлин, а на их са-
моуправление, обычаи и земли царь не претендовал. Тер-
ские казаки восстановили Терский городок, составили его
гарнизон. По приказу Ивана Грозного его воеводы выдви-
нулись на Южный Урал, построили крепость Уфу. Охра-
няли ее тоже казаки, они положили начало Оренбургско-
му казачьему войску. Отряд волжских и донских казаков
наняли Строгановы для защиты своих владений от напа-
дений сибирского хана Кучума. Они отразили очередной
набег, но пришли к выводу, что лучше не ждать следую-
щих наскоков, а ударить самим. Состоялся поход Ермака
Тимофеевича — примерно такой же, как рейды низовцов
или донцов на т урок или Крым. Но после разгрома Кучума
его ханство развалилось, и Ермак поклонился Ивану Ва-
сильевичу еще одним царством, Сибирским.
В 184 г. жизнь государя оборвалась. Богдану Бельско-
му он полностью доверял, невзирая на измену его братьев.
Этот приближенный возглавлял внешнеполитическое ве-
домство, отвечал за здоровье царя. Был оклеветан и каз-
нен личный врач Грозного Елисей Бомелий. На его место
Бельский ввел доселе неизвестного приезжего фламандца
Иоганна Эйлофа. В 181–182 гг., во время визита в Рос-
сию Антонио Поссевино, переговоры с ним вел Бельский,
и зафиксированы ,по крайней мере, две встречи иезуи-
тов с врачом Эйлофом. Именно Бельский и Эйлоф лечили
внезапно заболевшего наследника престола Ивана Ивано-
вича, документы об этом сохранились. Царевич умер, на-
следником стал второй сын, немощный Федор. Попытки
навязать церковную унию Иван Васильевич, конечно же,
отверг. Но Поссевино, вернувшись в Италию, в августе
182 г. уверенно заявил правительству Венеции, что царю
осталось жить недолго.
Голландец Исаак Масса, живший в Москве несколь-
ко позже, но имевший какие-то очень хорошие источники
10
информации при дворе, записал о гибели Грозного: «Один
из вельмож, Богдан Бельский, бывший у него в милости,
подал ему прописанное доктором Иоганном Эйлофом пи-
тье, бросив в него яд». О враче известно, что он после кон-
чины государя встречался в Москве с польским послом
Сапегой, передал ему ценные сведения. А потом выехал
за границу и появился в окружении виленского кардина-
ла Радзивилла, представил ему исчерпывающий доклад о
положении в России. О прибытии в Польшу царского ле-
каря папский нунций Болоньетти счел нужным сразу же
послать донесение в Ватикан. Историк Т.А . Опарина от-
мечает: «Таким образом, Иоганн Эйлоф продолжил со-
трудничество с иезуитами и информировал орден о поли-
тических разногласиях в российских верхах».
Царем стал Федор Иоаннович, слабый и болезненный,
не способный управлять самостоятельно. Но вокруг трона
сразу же закипела борьба, и реальную власть перехватил
Борис Годунов — Федор был женат на его сестре. Всесиль-
ному Бельскому ничего не обломилось. Его ненавидели
другие бояре, видели в нем «выскочку», Годунов без труда
вошел с ними в союз, Бельского лишили всех постов и от-
правили в ссылку. Соответственно, и заказчики цареубий-
ства не смогли воспользоваться результатами своей опера-
ции. Политика России на первых порах осталась прежней.
Сохранялись и взаимовыгодные отношения с казаками.
В Речи Посполитой было иначе. В 183 г. Баторий все-
таки увеличил реестр. Но только до 800 человек. Конечно,
остановить татарский набег ни 600, ни 800 казаков были
не в состоянии, для такой задачи прибавка была несуще-
ственной. Реестр увеличивался для полицейских функций,
помогать прижать к ногтю остальное казачество. Оконча-
ние войны с Россией позволило королю выделить на Ук-
раину и отряды собственных войск. В основные центры
казачества, Черкассы, Канев, Белую Церковь, Брацлав,
Винницу, Бар, Баторий назначил специальных чиновни-
ков, «польных стражников». Им предписывалось взять
под контроль положение на границах, пресекать действия
казаков, разоружать всех, кто не вписан в реестр. Анало-
106
гичные распоряжения получили королевские воеводы и
старосты в украинских городах.
Вот тогда-то вольные казаки потянулись на Сечь. Рань-
ше она была только передовой базой. Отряды казаков из
разных городов собирались здесь для совместных пред-
приятий, проводили свои рады, выбирали предводителей,
вырабатывали планы. Возвращаясь после походов, делили
добычу, оставляли в Сечи общее имущество — трофейные
пушки, боеприпасы, отделяли часть денег и ценных вещей
в войсковую «скарбницу» — общую казну. Прятали ее в
особых тайниках. Охранять Сечь оставались бездомные и
бесприютные, кому некуда приткнуться. А прочие казаки
расходились по своим городам. На Дону примерно такую
же роль играли Верхний и Нижний Раздорские городки
(из-за споров на кругах они и получили свое название).
Но печальные примеры Шаха и казненного Зборов-
ского показывали, что базироваться в украинских городах
становится опасно. Даже небольшими силами коронных
войск и реестровых власти имели возможность манипу-
лировать, зачищать по очереди казачьи общины, разбро-
санные в разных местах. Кто-то подчинялся, прятал ору-
жие (его в любом случае предпочитали сохранять, татары-
то близко), переходил на положение городских мещан или
крестьян. Другие стали перебираться в Запорожье — что-
бы держаться вместе и за пределами польской террито-
рии. Как раз в начале 180-х гг. сформировался тот облик
Сечи, который был воспет в легендах, литературных про-
изведениях, предстает перед нами в кинофильмах.
В описываемое время Сечь располагалась на острове
Томаковка возле нынешнего города Марганец. Собствен-
но «сечью» являлась сама крепость. А казачье войско име-
новало себя «Запорожским Кошем» (у татар кошами назы-
вались кочевья, родовые хозяйства, кочевавшие по степям
и зимовавшие с семьями и стадами). Казачий Кош мог на-
ходиться и в другом месте, где войско стояло лагерем.
Внутри укрепления были построены казармы — куре-
ни. Но это слово приобрело два значения. Казаки, жив-
шие в одной казарме, вместе ходили в походы, составля-
107
ли одно подразделение войска, которое также называлось
куренем. В Сечи выбирали общего начальника, кошевого
атамана, при нем действовала администрация из несколь-
ких старшин: судья, писарь, есаул. Кошевой атаман заве-
довал всем хозяйством, общей казной, решал споры. Ино-
гда он сам возглавлял казаков в тех или иных операциях.
Иногда для этого выбирали походных атаманов. Или гет-
мана — тут уж подразумевался какой-то особый случай,
масштабный поход с привлечением всех запорожских сил,
других добровольцев.
Но и каждый курень являлся самостоятельной об-
щиной, им руководил куренной атаман, у него была своя
казна для внутренних расходов, свои старшины. Сколько
куреней было в Сечи изначально, остается неизвестным.
Впоследствии их количество поддерживалось традицион-
но — 38. А о том, как образовался Запорожский Кош, нам
свидетельствуют названия многих куреней: Каневский,
Полтавский, Уманьский, Корсуньский, Переяславский,
Крыловский, Батуринский (от одноименных городов),
Донской, Ведмедковский (от села Медведевка под Чиги-
рином), Вышне-Стеблиевский и Нижне-Стеблиевский (от
местечка Стеблев под Корсунем), Ирклееский, Конелов-
ский, Канболотский, Роговский, Тимошевский (от месте-
чек Ирклиев, Конелой, Каниболото, сел Рогово и Тимо-
шовка под Черкассами), Кущевский (от села Кущевка на р.
Орель), Минский или Менский (от городка Мена на Чер-
ниговщине), Леушковский (от села Леухи в районе Винни-
цы). Как сложилась такая структура, представляется оче-
видным. Казачьи отряды, как и на Дону, изначально жили
отдельными городками и общинами. А потом они объеди-
нились в Сечи.
Запорожцы принимали в свою среду всех желаю-
щих — выходцев из России, белорусов, молдаван, валахов,
литовцев, поляков, татар, т урок. Но иноверцы обязаны
были для этого перейти в православие. Быть казаком зна-
чило обязательно принадлежать к какому-нибудь куреню.
Формальная процедура приема была легкой. Человек при-
ходил к кошевому атаману, и тот задавал всего несколько
108
вопросов. Верует ли новичок в Господа Иисуса Христа, в
Святую Троицу? Готов ли биться за веру и христианский
народ? Если он подтверждал, кошевой требовал: «А ну пе-
рекрестись!» После чего говорил: «Ну ладно, иди до куре-
ня, какой сам знаешь».
Те, кто пришел из Канева, Полтавы, Переяславля и
др., конечно, отправлялись к землякам — в Каневский,
Полтавский, Переяславский или иной курень, где жили
«свои». Остальные пристраивались случайным образом.
Но вот в курень-то попасть было не так просто. Казакам
вовсе не требовались сомнительные товарищи, которые
в трудной ситуации скиснут, струсят, подведут. К нович-
ку присматривались, проверяли, испытывали разными за-
даниями. Если не понравился — выгоняли восвояси. А ес-
ли приживался, он признавался братом, получал свой «по-
зывной» — казачье прозвище. Его учили, делились опытом
и хитростями. Никаких благ и привилегий звание запо-
рожкого казака не сулило, зато лишений и опасностей —
хоть отбавляй. Из походов нередко возвращалась полови-
на участников, а то и меньше. Если человек понимал, что
он не тянет и такая жизнь не для него, никто не его дер-
жал. Те, кто оказался недостаточно вынослив, растерял-
ся и сплоховал в столкновениях с врагами, погибали. Их
места занимали новые желающие, и вот так «естествен-
ным отбором» выковывались настоящие казаки, воины
высочайшего класса.
В Сечи со времен Вишневецкого поддерживалось стро-
гое безбрачие, женщины сюда не допускались под стра-
хом смерти. Были и женатые казаки. Но их семьи жили
отдельно, на хуторах. Мужья возвращались к ним на зиму,
а весной приходили в войско. Сечевики к таким относи-
лись свысока, презрительно называли «сиднями», «гнез-
дюшниками», «зимовчаками». А постоянное ядро, про-
живавшее в Сечи, насчитывало около 3 тыс. казаков, они
гордились именем «сирома» («сиромаха» — волк). Поэто-
му применительно к запорожцам говорить о какой-то ге-
нетической преемственности не приходится. Они попол-
нялись извне самым разношерстным народом, а преемст-
109
венность поддерживалась сугубо на уровне традиций. Да
и само слово «казак» приобрело на Украине три значения.
Официально оно относилось к реестровому войску Запо-
рожскому. Другой категорией было Низовое войско, пре-
образовавшееся в Запорожский Кош. Но и крестьяне все-
ми правдами и неправдами стремились обозначить себя
«казаками», чтобы не быть бесправными «хлопами». Поя-
вился даже обычай «казаковать». Молодой парень уходил
на Сечь на 2–3 года, чтобы подзаработать в походах запо-
рожцев. Если уцелел, возвращался с кое-какими деньгами,
женился, обзаводился хозяйством. Но объявлял себя ка-
заком, на которого польские законы о крестьянах не рас-
пространяются.
Ежегодно 1 января в Сечи проводилась рада, на нее
съезжались и женатые. Выбирали кошевого атамана и
старшин. Вырабатывали планы для совместных предпри-
ятий. По жребию распределяли между куренями окрест-
ные участки для рыбных, звериных ловов. Охота была хо-
рошим подспорьем, били диких гусей и уток, в зарослях
устраивали облавы на кабанов. А рыбалка была основным
запорожским промыслом. Рыбы в Днепре было множест-
во. В протоках и соседних речках ее вылавливали в огром-
ных количествах, заготавливали. Ели ее сами, приезжали
обозы торговцев-чумаков, покупали и развозили на укра-
инские ярмарки. Взамен чумаки привозили товары, нуж-
ные запорожцам.
В Сечи была построена церковь, и на богослужениях
казаки тоже ввели свою особенность. Приходили в храм с
саблями, во время чтения Евангелий наполовину вынима-
ли их из ножен, показывая готовность служить вере оружи-
ем. Здесь была устроена и первая на Украине общественная
школа. В Запорожье вслед за чумаками потянулись и более
солидные купцы, евреи, открывали в Сечи лавки — скупать
у казаков добычу и пленных было очень выгодно. Точно
так же, как продавать им вино, горилку (водку), пиво. По-
сле удачного набега запорожцы денег не считали, горстями
швыряли золото и серебро, чтобы покутить от души. Да и
казачьи предводители приспособились крепко угощать ка-
110
заков, чтобы приобрести их расположение, отблагодарить
после рады за избрание. В таких случаях в Сечи царил мас-
совый разгул, бывало немало пострадавших и умерших. Но
выпить немереное количество спиртного считалось доб-
лестью. Когда запорожцы хоронили своих товарищей, они
даже в гроб клали им штоф водки (впоследствии по этому
признаку археологи определяли могилы).
Королю они теперь совершенно не повиновались. Гет-
ман Демьян Скалозуб возглавил поход на турок, правда,
неудачный. Он попал в плен и умер в Стамбуле. Популяр-
ный кошевой атаман Богдан Макошинский вспоминал,
что при Дмитрии Вишневецком и Богдане Ружинском ни-
зовцы служили московскому царю. Заявлял, что государь
запорожцев в Москве, а не в Кракове. В 18 г. гетманом
был избран Михаил Ружинский, сын Богдана. Он совер-
шил поход на Перекоп, вернулся с богатыми трофеями.
Хан Ислам-Гирей обратился к Баторию с гневным пись-
мом и угрожал набегом. Король отправил в Сечь шляхти-
ча Глембовского со строгим приказом — тоже угрожал и
требовал немедленно вернуть татарам награбленное. Но
запорожцы возмутились таким обращением и утопили
посланца. Хотя сразу после этого спасли страну. Ислам-
Гирей с конницей выступил на Украину, начал переправ-
ляться через Днепр у острова Таван. Но налетели стаи
казачьих лодок, вступили с татарами в бой на воде. Пе-
ребили 3 тыс. крымцев, захватили их лодки, на которых
перевозили на другой берег седла и припасы, и набег был
сорван. А Ружинский перешел в контрнаст упление. Очи-
стил от татар междуречье Калимиуса и Берды, оставил
там казачьи посты и засеки, эта территория перешла под
контроль запорожцев.
Королю трудно было сладить с Сечью еще и по той
причине, что казаки по-прежнему пользовались покрови-
тельством приграничных магнатов. Князья Острожские,
Вишневецкие, Конецпольские и другие не спешили вы-
полнять распоряжения Батория. Смотрели сквозь пальцы
на то, что казаки проживают в их владениях, что их кре-
стьяне ходят «казаковать» в Запорожье. Понимали, что
111
без казаков их собственные земли будут опустошены та-
тарами. А помогать запорожцам было выгодно и с чисто
хозяйской точки зрения. Ну куда, спрашивается, казакам
было девать 10 тыс. овец, угнанных от Аккермана? А маг-
нату скупленные подешевке стада и отары оказывались
очень кстати. Взамен поставляли порох, оружие.
Но и для Батория казачья проблема оттеснялась на
второй план более важными вопросами. Ссориться с па-
нами ему было совсем не время. Политику короля направ-
ляли те же самые силы, которые привели его на престол,
и как раз в это время, в 18 г., была предпринята очеред-
ная диверсия против России. Баторий развернул подго-
товку к новой войне, римский папа выделил ему деньги,
30 тыс. золотых скуди в месяц. В Москву приехали поль-
ские послы, откровенно задирались, ни о каких возмож-
ностях решить накопившиеся вопросы мирно не желали
слышать. Потом, побряцав оружием, вдруг смягчились.
Объявили — так и быть, войны можно избежать, но толь-
ко при одном условии... Объединения двух держав! Пред-
ложили: если первым умрет Баторий, пускай общим госу-
дарем Речи Посполитой и России станет Федор Иоанно-
вич. Если же первым умрет Федор, Россия перейдет под
власть Батория.
Последствия представить не столь уж трудно. Если
бы при подобном раскладе Федору Иоанновичу даже по-
зволили пережить короля, в Россию хлынули бы католи-
ки, иезуиты, польские «свободы» и соблазны. Ее быстро
разложили бы и поглотили — примерно так же, как Лит-
ву. Автором плана был Антонио Поссевино. Он в данный
период снова прикатил в Польшу, безвылазно находился в
Кракове, при дворе. Но проект провалился. В Москве си-
дели умные государственные деятели, они тоже оценили,
к чему может привести столь «выигрышное» предложе-
ние. Послы получили однозначный отказ.
А Речь Посполитая только брала «на пушку». Поляки
и литовцы еще не забыли прошлой войны, ударов царских
армий, разорения своих земель, тяжелых потерь под Пско-
вом. Воевать они не рискнули. Да и в тылах у них было
112
неладно. Сторонник России, казачий атаман Лукьян Чер-
нинский, в 186 г. предпринял попытку поднять на Украи-
не восстание против поляков. Оно было неудачным, мя-
теж сразу подавили. Но для короля и панов это был очень
тревожный симптом.
Впрочем, и сам Стефан Баторий оставался далеко не
главной фигурой в глобальных политических играх. Еще в
172 г., после смерти Сигизмунда II, Ватикан и орден ие-
зуитов вынашивали план возвести на трон Речи Посполи-
той шведского короля Юхана или его сына. Объединить
не только Польшу и Литву, но еще и Швецию. Возникла
бы огромная сверхдержава, что позволяло, с одной сто-
роны, внедрять католицизм в протестантской Скандина-
вии, с другой — одолеть русских. В тот раз не получилось.
Паны и шляхта соперничали со щведами за Прибалтику,
выбирать их претендентов не желали. Ставка была пере-
несена на Батория. Но он выполнил свою миссию, боль-
ше был не нужен. А проект объединения со Швецией по-
прежнему сулил грандиозные перспективы. В декабре
186 г. польский король скоропостижно умер. От яда.
Снова почти год продолжалось «бескоролевье», бур-
лила предвыборная кампания. Но католическая партия
оказалась к ней отлично подготовленной и добилась по-
беды сына шведского короля Юхана — Сигизмунда III
Ваза. Хоть и выходец из протестантской страны, он был
ярым католиком. Ближайшим его советником стал пап-
ский нунций, духовником короля — иезуит Петр Скарга.
Но опять сложилась ситуация, когда две части избирате-
лей проголосовали за разных претендентов. Конкурентом
Сигизмунда оказался австрийский эрцгерцог Максимили-
ан. Король выступил против него, разбил недисциплини-
рованные отряды панов, стоявших за эрцгерцога, и даже
взял в плен его самого. Но соперников быстренько по-
мирили. Тут как тут очутился Поссевино. Максимилиан
отказался от прав на польский престол. А Сигизмунд III
стал не только его другом, но и родственником. Поссеви-
но сосватал ему сестру эрцгерцога Анну — и сам стал ду-
ховником королевы. Иезуиты обсели Сигизмунда со всех
сторон, принялись направлять его политику.
113
Эти дрязги чуть не обернулись для Речи Посполитой
большой бедой. Ведь под боком у нее лежал Крым. Хан
Ислам-Гирей в 187 г. попытался напасть на русские ок-
раины. Всыпали ему очень крепко, он потерял 30 тыс. вои-
нов. Такой позор надо было загладить, возместить убыт-
ки, взбодрить татар большой добычей. А тут как раз в
Речи Посполитой сменился король, был занят разборками
со своим соперником. В конце 188 г. Ислам-Гирей вывел
всю орду к низовьям Днепра. Султан обещал прислать ему
и турецкие отряды. Однако в ожидании он умер. Крым-
ские царевичи тут же принялись делить между собой —
кому быть ханом, кому дать второй по значению пост кал-
ги, кому другие важные должности.
Хотя султан поступил по-своему. Турки уже выработа-
ли порядок, что наследник Крыма, намеченный ими, жил
в Стамбуле, под присмотром, его заранее воспитывали и
обрабатывали, чтобы был верным. Так и сейчас при дво-
ре Мурада III находился брат прежнего хана — Газы-Гирей.
Султан вручил ему фирман на престол, посадил на корабли
с янычарами и отправил в Крым. Некоторые царевичи под-
чинились, спешили заслужить расположение Газы-Гирея.
Другие взбунтовались. Их пришлось подавлять, они раз-
бежались к ногайцам, черкесам. С пойманными противни-
ками новый хан обошелся сурово, умерщвлял их вместе со
всеми сыновьями, чтобы мстить было некому.
Но смутами в Крыму воспользовались казаки. Запо-
рожский кошевой Захар Кулага в апреле 189 г. вывел в
море отряд «чаек». Их обнаружила турецкая флотилия, од-
нако казаки вступили в бой, захватили абордажем две гале-
ры. Освобожденные гребцы умножили казаков, их набра-
лось около тысячи. Направились к Евпатории, там по весне
собиралась большая ярмарка. Подплыли ночью, внезапно
бросились на берег. В городе поднялась паника, татары и
турки разбегались. Казаки гнали их, собирали сказочную
добычу, освобождали рабов. Но увлеклись грабежом, рас-
сыпались по городу мелкими группами. А комендант Евпа-
тории сорганизовал воинов, они атаковали, истребляя эти
группы. Кулагу настигли на берегу, вокруг него было толь-
114
ко несколько десятков запорожцев, пытавшихся утащить
добычу к лодкам. Они понимали, что пощады не будет, ру-
бились до последнего и пали все до единого. Лишь немно-
гим казакам удалось отчалить и спастись.
А Газы-Гирей, подавив оппозицию, спешил упро-
чить свое положение. Предприятие, готовившееся и не
осуществленное покойным братом, подходило для этого
как нельзя лучше. Он ворвался со всей ордой на Украи-
ну. Шляхта, как обычно, не откликнулась на призыв к ору-
жию. Лавина татар докатилась до Львова, встала лагерем
возле Тернополя и разослала в разные стороны загоны,
опустошая страну. Достойно проявили себя только запо-
рожцы. Они выступили из сечи и перехватили крымцев
на Днестре, когда те уже возвращались назад. Напали на
один из загонов, разгромили его.
Газы-Гирей услышал шум боя, помчался на выручку с
остальными силами. Казаков окружили. Но они устрои-
ли укрепленный табор, огородившись возами, и стали от-
биваться. Хан бросал на них новые и новые отряды. Как
писали потом запорожцы, «враг на нас потопом пошел,
чего мы перед тем в битвах никогда не видели». Несколь-
ко атак они отразили, а затем неожиданно выскочили из
табора и рванули прямо на ханскую ставку. Могучим на-
тиском проломили охрану, сам Газы-Гирей был ранен, по-
гибли его двоюродный брат, несколько мурз. Татары по-
вернули и поскакали прочь. В битве они потеряли 9 тыс.
воинов, был освобожден огромный полон.
Но после такой победы вместо признания и наград
развернулись гонения. Они не были реакцией на послед-
ние события. Это была часть общей политики Сигизмун-
да III. Надо было удовлетворить пожелания польских па-
нов и шляхты, обеспечивших ему корону. Он принял-
ся закручивать гайки на Украине, приводить ее порядки
в соответствии с Польшей. В 188 г. сейм принял поста-
новление, что все крестьяне, прожившие 10 лет на земле
хозяина, становились крепостными. Для них вводилась
обязательная барщина — сперва она составляла 1 день в
неделю.
11
В 189 г. последовало другое постановление сейма.
Жителям Украины запрещалось отлучаться «на низ». Таких
беглецов предписывалось казнить. Смертная кара преду-
сматривалась и для тех, кто будет возвращаться из «диких
полей» с добычей или принимать их добычу. Для контро-
ля назначались особые «дозорцы», обязанные проверять
приграничные города и местечки. Продавать оружие и бо-
еприпасы простолюдинам отныне строго запрещалось.
Следующее постановление, в 190 г., касалось реест-
рового войска Запорожского. Указывалось, что гетман и
старшины должны избираться только из польской шлях-
ты и утверждаться королем. Предписывалось проверить
реестр, исключить «лишних» и обратить в крестьян. А Си-
гизмунд издал универсал: «Государственные сословия об-
ратили наше внимание на то обстоятельство, что ни госу-
дарство, ни частные лица не извлекают никаких доходов
из обширных, лежащих впусте наших владений на укра-
инском пограничье за Белой Церковью. Дабы тамошние
земли не оставались пустыми и приносили какую-нибудь
пользу, мы... будем раздавать эти пустыни по нашему ус-
мотрению в вечное владение лицам шляхетского проис-
хождения за заслуги перед нами и Речью Посполитой».
Но эти земли давно уже не были пустыми! Их освои-
ли казаки, отстояли своими саблями, их заселили сами же
казаки и крестьяне — те, кто присоединялся к казакам,
помогал защищать границы, осваивая бесхозные мес-
та Приднепровья. Теперь сюда поехали поляки, получив-
шие от короля «привилеи», им доставались распаханные
колосящиеся поля, села и хутора с выращенными сада-
ми. А жители вдруг узнавали, что отныне они принадле-
жат тому или иному пану, обязаны трудиться на него. Тем,
кто причислял себя к казакам, объявляли, чтобы больше
не смели так называться и не задирали носов, иначе могут
испробовать панскую плеть или петлю на шее.
Однако и реестровым казакам доставалось не сладко.
Их статус оставался совершенно неопределенным, повис-
шим в воздухе. Их права не были нигде закреплены. Они
были воинами второго сорта. Шляхта презирала их. На-
116
чальники ими помыкали, заставляли выполнять разные
работы для себя. Землю им дали, но в любой момент мог-
ли отнять, если их участки приглянулись более сильным
персонам. А теперь по универсалу Сигизмунда III на Ук-
раине начались переделы собственности, под них попада-
ли и реестровые.
Но и мелкая шляхта оказалась в незавидном положе-
нии! По сравнению с магнатами, она ничего не значила.
Ее притесняли, могли обобрать — а правду найти было
невозможно. Как защититься от могущественного пана,
у которого отряды слуг, который сам правит с уд, бывает
при дворе? Одной из жертв несправедливости стал Криш-
тоф Косинский. Он был мелким шляхтичем, служил у ки-
евского воеводы князя Константина Острожского. Участ-
вовал в войнах, в походах против татар. Был на хорошем
счету, за заслуги ему присвоили чин реестрового казачье-
го полковника. Хотя сколько было полков в войске из 800
человек и какова была численность таких полков, труд-
но сказать. Но ему дали поместье в пустошах Рокитном и
Ольшанке. Однако сын Острожского Януш, староста Бе-
лой Церкви, получил от короля «привилей» на эти земли,
послал своих слуг и захватил имение Косинского.
Шляхтич был возмущен. Поднял своих реестровых
казаков. Но к нему присоединилось и множество нереест-
ровых — тех, кто считал себя казаками, а их теперь при-
знавали «хлопами» и закрепощали. В декабре 191 г. они
ворвались в Белую Церковь, резиденцию Януша Острож-
ского, он сбежал. Мятеж начался из-за личной обиды, но
стал детонатором общего взрыва. Поддержали запорож-
цы, избрали Косинского гетманом. Восстали крестьяне.
Были захвачены Киев, Переяславль и ряд других городов.
Численность войска Косинского оценивали в 20 тыс. че-
ловек, хотя ядро было гораздо меньше, около тыс. Бунты
разливались стихийно. Толпы крестьян и отряды казаков
действовали сами по себе, крушили усадьбы помещиков,
изгоняли и убивали поляков. Сам Косинский размышлял,
что делать дальше, и обратился к русскому царю. Просил
принять его на службу вместе со всеми казаками, реестро-
выми и сечевиками.
117
Его письмо вызвало при дворе Федора Иоанновича
большой интерес. Как раз перед этим Газы-Гирей предпри-
нял большой поход на Россию. Созвал все орды, свою и
ногайские, до 10 тыс. всадников. Не отвлекаясь на второ-
степенные города, прорвался прямо к Москве. Но под сте-
нами столицы его ждала выстроенная армия, атаку крым-
цев смели залпами артиллерии. А от пленного хан услы-
шал ложное известие, что приближается большое войско
из Новгорода. Испугавшись, что его возьмут в клещи, хан
велел отступать. Русские бросились в преследование. Гна-
ли и громили противника не только до границ, но и даль-
ше, в степи. Раненый Газы-Гирей привел в Крым только
треть своих воинов. Но и в 192 г. крымские отряды напа-
дали на российские окраины. В связи с этой войной глава
правительства Борис Годунов лично ответил Косинскому.
Соглашался взять украинских казаков на службу, обещал
прислать жалованье за операции против татар.
А вот Польша не спешила помочь князю Острожско-
му. Он в Речи Посполитой считался предводителем пра-
вославной партии. Прислали только комиссию расследо-
вать причины конфликта. Она вступила в переговоры с
восставшими и указала, что казаки находятся «вне зако-
на». Причем все казаки. Поскольку реестровые изменили
королю, они тоже потеряли свой статус. Такие заявления
лишь подлили масла в огонь.
Восстание распространялось все шире, охватило всю
Украину, и сейм санкционировал созыв «посполитого ру-
шенья» — общего ополчения шляхты. Хотя Острожский
справился и без поляков. Он объединился с личными от-
рядами Вишневецких и других украинских магнатов, в ян-
варе 193 г. разбил и окружил Косинского возле села Пят-
ки под Чудновом. Вступили в переговоры, и Острожский
удовлетворился довольно легкими условиями. Казаки
должны были принести присяг у королю от имени войска
Запорожского. То есть реестрового войска. Оно заново
подтверждало свое повиновение. Сам Косинский трижды,
встав на колено, поклонился Острожскому до земли —
это был рыцарский ритуал признания себя вассалом. За
это князь позволил повстанцам свободно уйти.
118
Но Косинский, вернувшись в Сечь, нарушил вынуж-
денную клятву. Снова обратился к царю, просил принять
казаков в подданство. Федор Иоаннович ответил согласи-
ем, но и войны с Польшей не желал. 20 марта 193 г. он
написал «черкаским запорожским гетману Хриштопу Ко-
синскому и всем атаманам и черкасам», предлагая перей-
ти в свои владения и поселиться на Северском Донце. Но
государево послание уже не застало гетмана в живых. Он
с 2 тысячами запорожцев осадил Черкассы, где и погиб.
Одна версия — в бою. Другая, более распространенная,
что его пригласили на переговоры, и слуги Острожского
убили его.
Но казаки без него продолжали осаду. Наконец, ста-
роста Черкасс князь Вишневецкий достиг перемирия с
ними. Согласился подписать новый договор. Обещал при-
знать права казаков, вернуть казакам-шляхтичам захва-
ченные у них владения, а родственникам Косинского и
другим пострадавшим от произвола предстояло судиться
с обидчиками. Казаки послали в Киев делегацию, чтобы
официально подать жалобу в суд. Однако киевский вое-
вода Острожский не стал их даже слушать. Схватил по-
слов и подверг пыткам. Запорожцы снова взялись за ору-
жие, осадили Киев.
Но поляки нашли очень эффективное средство от-
влечь их и вообще «замирить» Украину. Тайно позвали
крымского хана. После провала похода на Москву он ока-
зался очень рад поправить дела, да еще и посчитаться с
казаками. Газы-Гирей со всей ордой ринулся на Днепр.
Татары нахлынули на Сечь. Защитников там было мало.
Ее захватили и выжгли. Запорожцы, узнав о разрушении
Сечи, сняли осаду и ушли от Киева. Ну а крымцы не ог-
раничились разорением казачьей «столицы». Двинулись
дальше, прокатились до самых Карпат. Останавливать их
было некому. Украину настолько опустошили, что даже 8
лет спустя в Луцком повете насчитывалось 269 сожжен-
ных и невосстановленных селений.
Но при этом погасло и восстание, кто погиб в боях
со шляхтой, кого порубили и увели татары. А казаки вме-
119
сто погибшей Сечи на Томаковке построили ее в другом
месте — на острове Базавлук, при впадении в Днепр реки
Чертомлык. Впрочем, и реестровое войско паны сочли
слишком ненадежным, восстанавливать не стали. Поэто-
му реестровые казаки тоже подались за пороги. Обосно-
вались отдельно от Сечи, в своем пограничном укрепле-
нии на Хортице. Возглавил их полковник Федор Половус.
КЛЕЙМО УНИИ
Ватикан уже очень давно выражал стремление подчи-
нить православную церковь. Разрабатывались идеи «все-
мирной монархии» — короли, князья, герцоги должны
слушаться римского папу. Следовательно, папа — «царь
над царями». Когда византийская империя совсем ослабе-
ла, император Михаил Палеолог в надежде на покрови-
тельство папы и его помощь пожертвовал чистотой веры,
в 1274 г. заключил Лионскую унию. Однако ни к чему хо-
рошему это не привело. Он поссорился с православными
балканскими народами, был вынужден подавлять восста-
ния в собственной стране, громил неподчинившиеся мо-
настыри на Афоне. Даже его сын Андроник остался пра-
вославным и, взойдя на престол, расторг унию.
Но Византия продолжала загнивать и разваливаться.
Ее земли захватывали турки, и константинопольские им-
ператоры несколько раз возвращались к идее унии, вели
переговоры в Риме. Наконец, в 1438–1439 гг. прошел Фер-
раро-Флорентийский собор, принял постановление о со-
единении церквей под эгидой Ватикана. Хотя Рим в эпоху
Возрождения превратился в настоящий гнойник, на пап-
ском престоле оказывались взяточники, убийцы, разврат-
ники, гомосексуалисты. Православные об этом знали и
признавать над собой подобных «святых отцов» отнюдь
не желали. В самой Греции большинство священников и
прихожан отвергло унию. Ее не признали Александрий-
ский, Антиохийский, Иерусалимский патриархи. Провели
Иерусалимский собор, предавший унию анафеме. Униат-
120
ского митрополита Исидора, прибывшего в Москву, вели-
кий князь Василий II арестовал. Правда, не знал, что ему
делать с заключенным митрополитом, и позволил сбежать
за границу. Но Русская церковь отделилась от Константи-
нопольской патриархии, стала автокефальной.
А Византия за такую цену не получила от Запада ни-
какой реальной помощи. Зато утратила некую невиди-
мую защиту. Да, невидимую, но события показывают это
вполне определенно. До сих пор самые тяжелые ситуации
все-таки решались, грозящая беда по каким-то причинам
вдруг рассеивалась, ее проносило мимо. Константинополь
был окружен владениями турок, но султаны не трогали его,
позволяли существовать. После принятия унии наступил
перелом. Положение Византии стало резко ухудшаться, и
в 143 г. Константинополь пал. Очутившись под властью
султана, греческое духовенство тоже осудило унию.
Но в Риме о ней помнили. Здесь появился второй
«патриарх Константинопольский» — им стал все тот же
Исидор, сбежавший из Москвы. Унию начали внедрять в
Литве. Посылали в Киев митрополитов, рукоположенных
папой. Но дело шло плохо, православные к вероотступ-
ничеству не склонялись. Атаку на них инициировал папа
Александр VI Борджиа — знаменитый отравитель и из-
вращенец, сожитель собственной дочери. Во что он верил
сам, история умалчивает. Но православие ненавидел люто
и подтолкнул литовского короля Александра на жесткие
меры. Униатский митрополит Иосиф разъезжал по стране
с католическим епископом, толпой бернардинских мона-
хов и отрядами солдат. Отбирали у православных храмы,
смещали священников, заменяя униатами. Нагрянув в го-
род или село, заставляли людей перекрещиваться в като-
лицизм. У тех, кто противился, отнимали детей, женщин и
перекрещивали насильно. Папа бурно приветствовал по-
добные действия. Издал особую буллу, поздравлял литов-
цев: «Еретики, наконец, озаряются истинным светом».
Однако за единоверцев вступился русский государь
Иван III. Отписал Александру, что в Литве «строят латин-
ские божницы в русских городах, отнимают жен у мужей,
121
а детей у родителей и силою крестят в закон латинский...
Могу ли видеть равнодушно утесняемое Православие?»
Случилась та самая война, когда православные города и
князья стали переходить под власть России, и Литва утра-
тила треть своей территории. Гонения пришлось свернуть.
Киевская митрополия возвратилась под юрисдикцию Кон-
стантинопольского патриарха. Он жил под властью султа-
на, но при Иване Грозном православная церковь на Балка-
нах стала получать помощь от русского царя, ориентиро-
ваться на Москву.
Во второй половине XVII в. в рамках начатой Контр-
реформации Ватикан снова поднял проекты унии. В 177 г.
в Риме открылась коллегия св. Афанасия, которая должна
была готовить проповедников для православных стран.
Большими тиражами была переиздана книга деяний и ре-
шений Флорентийского собора. Мы уже говорили о том,
что унию предполагалось навязать России, когда Стефан
Баторий разгромит ее, это было главной задачей миссии
Поссевино, поехавшей к царю в разгар вражеского насту-
пления. Но не удались ни наступление, ни миссия. Иезуи-
там пришлось уезжать ни с чем.
В 182 г., вернувшись из поездки в Польшу и Рос-
сию, Поссевино представил папе Григорию XIII обстоя-
тельный доклад. Озабоченно доносил, что на Львовщине,
в Подолии, на Волыни, в Литве «многие жители упорно
держатся греческой веры, хотя имеют господ католиков»,
и во время войны молятся за московского государя, же-
лают ему победы. Отсюда следовал вывод — для торже-
ства католицизма и новых атак на Россию необходимо в
первую очередь оторвать от нее Украину и Белоруссию,
оторвать от православия. Первые акции в данном направ-
лении стали предприниматься сразу же. За финансирова-
ние, получаемое из Рима, Баторий расплачивался. В По-
лоцке, отбитом у русских, отобрал собственность пра-
вославной епархии и передал иезуитам. Им предстояло
«перевоспитывать» население, 16 лет прекрасно прожив-
шее в подданстве царя. В 184 г. накануне Рождества Хри-
стова католики устроили как бы «стихийный» захват хра-
122
мов и монастырей во Львове. Врывались с оружием, вы-
гоняли священников и монахов.
По договоренности Батория с орденом иезуитов по
разным городам Речи Посполитой они начали создавать
целую сеть своих коллегий (колледжей). Учебные заведе-
ния иезуитов являлись очень важным орудием политики
ордена. Они считались лучшими в Европе, давали превос-
ходное по тем временам образование, причем были бес-
платными. Туда принимали независимо от вероисповеда-
ния — не только католиков, но и православных, протестан-
тов. Католицизм им никто не навязывал, не проповедовал.
Но система воспитания строилась таким образом, что-
бы учащиеся сами задумывались о вере. А им ненавязчи-
во, исподволь, подсказывались доводы, помогающие им
прийти к католицизму, — опять же, чтобы они сохраня-
ли убеждение, будто приходят к подобным выводам само-
стоятельно. Коллегии помогали иезуитам и выискивать
подходящие кандидатуры, вербовать своих агентов.
До сих пор в Речи Посполитой была только одна такая
коллегия, в Вильно. Баторий даровал ей грамоту на преоб-
разование в иезуитскую академию и университет. За не-
сколько лет было открыто 8 новых коллегий — в Любли-
не, Полоцке, Риге, Калише, Несвиже, Львове, Дерпте и на
родине Батория в Трансильвании, в Коложваре. Были вы-
даны документы на открытие еще двух коллегий, в Грод-
но и Бресте, но у иезуитов просто не хватило кадров для
такого количества учебных заведений. Их создание при-
шлось отложить.
При Сигизмунде III иезуиты развернулись вовсю. Ко-
ролевские реформы на Украине — закрепощение кресть-
ян, раздача земель полякам, попытки ликвидации казаче-
ства — вроде бы не касались веры. Но они отвлекали об-
щее внимание, а подспудно, тайно, велась подготовка к
введению унии. Иезуиты через свою агентуру начали кам-
панию «исправления нравов» среди православного духо-
венства. Выискивали компромат на священнослужителей.
Находили «слабые звенья». И выяснилось, что накопать
можно много. Константинопольская патриархия жила
123
своей жизнью, Украиной мало интересовалась. Священни-
ки здесь были разного происхождения, с различным про-
шлым. Особенная удача выпала, когда стали раскапывать
биографию Киевского митрополита Оницифора Девочки,
он оказался двоеженцем. Луцкого епископа Кирилла Тар-
лецкого привлекли к суду за насилие над девушкой.
В 188 г. Константинопольский патриарх Иеремия от-
правился за «милостыней» в Москву — ему очень нуж-
ны были деньги на строительство кафедрального собора в
Стамбуле. Царь Федор Иоаннович и Борис Годунов очень
плодотворно использовали его визит. Русская церковь ос-
тавалась автокефальной, но управлял ею митрополит —
так же, как повелось со времен св. Владимира Крестителя.
Русские дипломаты вели с патриархом долгие и непростые
переговоры, обхаживали его так и эдак. Выражали готов-
ность и дальше оказывать ему финансовую поддержку.
Уговорили. Иеремия согласился рукоположить в патри-
архи Ростовского архиепископа Иону. Образовалась еще
одна патриархия — Московская и всея Руси.
Для врагов нашей страны это было очень неприятным
сюрпризом. Отныне Россия становилась уже признанным,
полноправным центром мирового православия. В церков-
ной иерархии патриарх стоял на одном уровне с папой
римским (изначально папа был таким же патриархом, как
Александрийский, Иерусалимский, Антиохийский, Кон-
стантинопольский). Со временем новая патриархия мог-
ла перетянуть под свое влияние и православные структу-
ры в Речи Посполитой. Но на обратном пути, в 189 г., Ие-
ремия проезжал через Киев, и агенты иезуитов его визит
тоже использовали. Постарались представить патриарху
подборку скандальных фактов, и он низложил митропо-
лита Оницыфора Девочку, поставил вместо него безволь-
ного Михаила Рагозу. А другой иерарх, попавший под «ис-
правление нравов», епископ Кирилл Тарлецкий, дал согла-
сие сотрудничать с католиками. Поэтому судебное дело
замяли, перед Иеремией его кандидатуру представили в
самых радужных красках, и патриарх назначил его экзар-
хом (наместником) Киевского митрополита.
124
Эти перестановки прошли незамеченными, никто не
придал им особого значения. Сняли одного митрополита
за неблаговидные пятнышки в прошлом, поставили друго-
го — ну и что? Казалось, что надвигаются куда более важ-
ные события. В воздухе запахло войной. После избрания
Сигизмунда III королем Речи Посполитой возник альянс
со Швецией, а в перспективе две державы должны были
соединиться. Отец Сигизмунда Юхан воодушевился уда-
рить на русских. Он заключил тайный союз с крымским
ханом Газы-Гиреем, татарские посольства через Поль-
шу ездили в Швецию. Юхан принялся задираться, посы-
пались нападения на русские земли. А в 190 г. шведские
войска вторглись в Карелию, на севере захватили Печенгу,
вышли к Белому морю, осаждали Соловецкий монастырь.
Но и Федор Иоаннович двинул свои рати на запад.
В нескольких сражениях шведов разбили. Отобрали у них
несколько городов, которые они сумели захватить в кон-
це войны против Ивана Грозного, — Ям, Копорье, Иванго-
род. Русские войска овладели Нарвой и готовы были даль-
ше наступать в Эстонии. Однако вступил в дело Газы-Ги-
рей. Как раз тогда, в 191 г., он рванул всеми силами на
Москву. Мы уже рассказывали, как его повернули вспять
от стен столицы, а в преследовании совершенно растрепа-
ли. Хотя хан продолжал отрабатывать полученные день-
ги, посылать отряды на русские границы. А в 192 г. Юхан
умер. Сигизмунд III стал королем и Речи Посполитой, и
Швеции. Проект создания сверхдержавы воплощался в
реальность.
Правда, поляки не могли в это время вмешаться в
войну — всю Украину охватило восстание Косинского. Но
и в Москве осознали, насколько переменилась ситуация.
Правительство Годунова отказалось от наступления на
Прибалтику. Предложило шведам мириться. У них пора-
жения очень убавили пыл, завязались переговоры. В итоге
русские вернули им Нарву, но удержали собственные го-
рода и районы, отбитые у противника.
Ну а Речь Посполитую уже тянули в другую войну.
Римский папа и германский император готовились уда-
12
рить на Османскую империю, чтобы отобрать у нее бал-
канские страны. Наводили контакты со знатью Тран-
сильвании, Валахии, Молдавии, засылали эмиссаров к
болгарам и сербам. В коалицию вступили Испания, ряд
итальянских государств: Венецианская республика, Ман-
туя, Феррара, Савойское герцогство. А католические со-
ветники вовлекли в альянс и Сигизмунда. Велись перего-
воры, распределялись сферы влияния — например, Габс-
бурги заберут себе Трансильванию и Валахию, а полякам
отдадут Молдавию. Официально Польша не примкнула
к союзу — паны и шляхта опасались войны с Турцией, и
сейм не поддержал бы такого шага. Но фактически король
взялся помогать папе и германскому императору.
Подтолкнули события очередные неурядицы в Молда-
вии. В 192 г. господаря Арона Тирана подсидел при сул-
танском дворе его конкурент, Александр Злой. Обвинил в
том, что он сносится с врагами Османской империи. Му -
рад III низложил Арона и поставил на его место Алексан-
дра. Но в Запорожской Сечи в это время появился некий
Петр. Представлялся незаконнорожденным сыном одно-
го из прежних молдавских господарей, зазывал казаков
поддержать его. Помочь единоверцам всегда считалось в
Сечи достойным делом, в Молдавию ходили уже неодно-
кратно. Петр набрал довольно большой отряд, нагрянул в
Яссы и выгнал Александра Злого — как свидетельствует
прозвище, народ его не любил и защищать не стал. А но-
вый господарь получил прозвище Петр Казак.
На самом же деле он был не казаком, а польским аген-
том, переписывался с коронным гетманом Польши Яном
Замойским. Авантюра позволила отвлечь часть казаков от
восстания Косинского. А на молдавском престоле Петр
Казак сразу начал наводить мосты о союзе против турок
с князем Трансильвании, Австрией, Польшей, отправил
обращение к Филиппу Испанскому. Султан спохватился,
снова назначил господарем Арона Тирана, выделил ему
турецкие части. Петр снова звал на выручку казаков, но
его разбили. Он укрылся в лесах, пробовал партизанить,
однако в конце 192 г. его поймали, отвезли в Стамбул и
удушили.
126
Хотя и обвинения, которые возводили на Арона Тира-
на, оказались правдивыми. Как только он вернул себе пре-
стол, сразу возобновил связи с Австрией. Заключил дого-
вор, передавая Молдавию в подданство Габсбургов. Нача-
лась война. При этом австрийский эрцгерцог и германский
император Рудольф обратились к Сигизмунду III, просили
его прислать 8–9 тыс. казаков. По Европе о них уже пошла
слава как о великолепных бойцах. Польский король очень
охотно согласился. Вариант был великолепный — в союзе
он участвует, но сам в войну не вступает. И казаков пускай
австрийцы забирают, чем дальше, тем лучше. Но когда ав-
стрийский посол Эрих Лясота приехал в Сечь с королев-
ским приказом и польскими уполномоченными, кошевой
Богдан Микошинкий выслушал его и развел руками. Объ-
яснил, что запорожцы служат не Сигизмунду, а русскому
царю. Если будет приказ из Москвы — пожалуйста.
Лясоте пришлось ехать в Россию, вести переговоры.
К Федору Иоанновичу обращался и римский папа Кли-
мент VIII, прислал своего посланца Комулео, приглашал
вступить в союз против Турции. За это Москву даже со-
глашались признать «Третьим Римом», обещали ей от-
дать Константинополь, подсказывали, что присоедине-
ние «единоплеменных и единоверных» славянских наро-
дов Балкан — не только право, но и «прямое назначение»
России. Впрочем, оговаривали еще одну деталь. Русскую
церковь надо подчинить папе. А уж он обеспечит для на-
шей страны небывалые победы, вознаградит царя визан-
тийской императорской короной. Федор Иоаннович был
таким же ревностным поборником православия, как его
отец. Соблазны отверг.
Но против участия запорожцев царь не возражал. С од-
ной стороны, помочь «единоплеменным и единоверным».
С другой, отвлечь крымских татар, досаждавших России.
Лясота вернулся в Сечь с московским послом, и договорен-
ность была достигнута. К «неофициальной» войне против
Турции подключились и магнаты Речи Посполитой. Один
из отрядов возглавил Северин Наливайко. Он был из се-
мьи ремесленника. Польский пан, владелец городка Гуся-
127
тина, ни за что убил его отца. Мать с детьми перебралась
во владения князя Острожского, Северин стал служить в
его «надворном войске» — то есть в личных отрядах, по-
лучил чин сотника, участвовал в отражении татарских на-
бегов, в подавлении восстания Косинского.
Направляясь в Молдавию, он послал делегацию в
Сечь, предложил действовать вместе. Запорожцы отне-
слись к нему с недоверием — он же служил Острожскому,
недавно дрались друг против друга. Но на Хортице распо-
лагалась еще одна база, недавних реестровых. Держались
отдельно, но сечевики теперь считали их «своими», друзь-
ями. Их предводитель Федор Половус знал Наливайко как
честного и достойного воина, взял на себя посредничест-
во и уговорил запорожцев, что против басурман надо вы-
ступать сообща. Они согласились участвовать в походе,
во главе своего войска избрали Григория Лободу. Воевали
доблестно. Прогнали татар, вторгшихся в Подолье, разо-
рили Аккерман, Килию, Бендеры.
Но пока казаки совершали подвиги, у них на родине
шли другие процессы. После подавления восстания Ко-
синского король возобновил раздачу украинских земель
полякам. Причем в ходе мятежа и последующего набега
Газы-Гирея погибли многие местные шляхтичи — русские
по крови, православные. Их имения тоже передавались
польским дворянам. Король пожаловал им и земли, выде-
ленные упраздненному реестровому войску. Поляков на-
езжало на Украину все больше. В отношениях с крестьяна-
ми они вводили такие же порядки, какие были приняты в
Польше. Нищие шляхтичи, урвав «привилей» на здешние
села, спешили поправить свое материальное положение,
вовсю обирая крестьян. Насильничали, безобразничали.
Даже королевский приближенный, иезуит Скарга, возму-
щался: «Нет государства, где бы подданные и земледель-
цы были так угнетены, как у нас, под беспредельной вла-
стью шляхты. Разгневанный владелец или королевский
староста не только отнимает у бедного хлопа все, что у
него есть, но и самого убьет, когда захочет и как захочет, и
за то ни от кого дурного слова не потерпит».
128
Но при участии того же Скарги и Поссевино продол-
жался скрытный подкоп под православие. По польским за-
конам, короли имели право назначать епископов. В 194 г.
Сигизмунд III неожиданно поставил епископом Волын-
ским и Берестейским (Брестским) бывшего сенатора По-
цея. Это был пройдоха, успевший побывать в несколь-
ких протестантских сектах. Потом разорился, влез в дол-
ги. Еще будучи мирянином, он присоединился к главному
поборнику унии, епископу Кириллу Тарлецкому. С ним и
еще тремя обработанными епископами подписал тайное
соглашение об унии. Ну а потом принял православный мо-
нашеский постриг с именем Ипатия, и король мнговенно,
минуя все ступени церковной иерархии, сделал его епи-
скопом. Тарлецкий и Поцей насели на митрополита Раго-
зу, опутали и окрутили его. От лица Рагозы и пяти еписко-
пов была составлена соборная грамота о принятии унии.
Тарлецкий и Поцей повезли ее в Рим.
Паству поставили перед фактом. В тех епархиях, где
верховодили вероотступники, начались и притеснения
православных. Изгоняли священников и монахов, не же-
лающих подчиниться, захватывали храмы и монастыри,
церковные земли. Особенно разошлись униаты в Луцке и
на Волыни, в епархиях тех же Тарлецкого и Поцея. Там и
королевский староста Семашко был воинствующим като-
ликом. Он ввел особый налог на посещение церквей пра-
вославными. Но этого показалось мало. В Страстную суб-
боту и Светлое Воскресенье Семашко с солдатами во-
рвался в православный храм. В притворе устроил танцы,
приказывал слугам стрелять в иконы.
Вернувшись из молдавского похода, Наливайко уз-
нал о происходящих событиях. В июне 194 г. в Сечи он
призвал казаков к восстанию против поляков и католи-
ков. В октябре шляхта в Брацлаве съехалась на ежегодное
собрание, «рочки». Наливайко налетел на город и пере-
бил собравшихся. К нему подошли запорожцы под коман-
дованием Лободы, присоединились реестровые. Взяли го-
род Бар. Здесь созвали раду, разослали воззвания к на-
роду — подниматься за волю и веру. К Наливайко стали
129
стекаться отряды крестьян. Войско достигло 12 тыс. че-
ловек. По весне оно разделилось. Одна часть действовала
в Поднепровье, овладела Каневом, Киевом. Другая двину-
лась на Волынь, захватила Луцк. Униатов и католиков ис-
требляли. Родовой Губковский замок старосты Семашко
казаки Лободы взяли штурмом и разрушили. Отряды под
командованием Матвея Шаулы вступили в Белоруссию.
Осадили Могилев и сумели ворваться в город. Здесь тоже
был один из центров униатов, и Могилев погромили. Вос-
стание стало разливаться среди белорусских крестьян.
Наливайко обращался к королю, предлагал ему при-
мирение. Выдвигал требования — отдать казакам земли
между Бугом и Днестром ниже Брацлава, чтобы они жили
сами по себе, но они станут союзниками и вассалами Речи
Посполитой, будут помогать ей против внешних врагов.
В общем, чтобы жили и служили так же, как казачий Дон
служил России. Но в переговоры с повстанцами прави-
тельство вступать не стало. В начале 196 г. сейм принял
постановление о посполитом рушеньи. Из Польши нача-
ла наступление армия коронного гетмана Жолкевского, из
Белоруссии — вторая армия, литовского гетмана Буйвида.
По пути рубили и вешали бунтующих крестьян, а казаков
теснили с нескольких сторон. Части Наливайко, Лободы
и Шаулы отступали и соединились возле Белой Церкви.
Здесь дали бой, разбили передовые отряды противника.
Но подходили основные силы Польши и Литвы, в сра-
жении у Острого Камня около Триполья повстанцев раз-
громили. Они переправились на левый берег Днепра, ухо-
дили к границам, к Дикому Полю. Однако казаков сопро-
вождал огромный обоз с семьями, беженцами, быстро
двигаться они не могли. Их догнали под Лубнами и пе-
рекрыли дальнейший путь. В урочище Солонцы они ого-
родились возами с трех сторон, с четвертой было боло-
то. Две недели сидели в осаде, отражали атаки. Но закон-
чилась еда, животы подвело. В лагере начались раздоры.
А Жолкевский умело подогрел разлад. Он предложил пе-
реговоры Лободе — предводителем запорожцев и реест-
ровых был он. Часть войска, которой непосредственно ко-
130
мандовал Наливайко, состояла в основном из черни, при-
соединившейся к восстанию, и Жолкевский этого лидера
вообще проигнорировал. Лобода согласился на перегово-
ры, но Наливайко оскорбился, а чернь забушевала. Лобо-
ду обвинили в измене и убили.
Хотя убить-то убили, а блокада продолжалась. Стало
совсем худо, и разношерстная масса повстанцев вышла из
повиновения. Сама вступила в переговоры с Жолкевским.
Он потребовал выдать вожаков. Толпа делегатов долго
торговалась. Потом в надежде спасти собственные жизни
решила откупиться семерыми предводителями. Наливай-
ко, Шаулу и пятерых их товарищей подчиненные связали и
привели к Жолкевскому. Причем объявили, что это край-
няя уступка, больше они никого выдавать не будут, гото-
вы обороняться до последней капли крови. Жолкевский
сказал только одно слово: «Обороняйтесь» — и подал ус-
ловный сигнал. Солдаты его уже ждали, кинулись на деле-
гатов. Они бросились бежать, поляки за ними вломились
в табор. Оставшиеся без руководства повстанцы даже не
отбивались, метались в ужасе, а их резали всех подряд.
Перебили более 8 тысяч человек — вместе с женами, деть-
ми. Только отряд из 100 запорожцев сохранил порядок.
Под командованием Криштофа Кремпского они в общей
кровавой неразберихе нанесли дружный удар, прорвали
кольцо врагов и ушли в степи, пробрались в Сечь. Семе-
ро плененных предводителей во главе с Наливайко были
отправлены в Польшу, после долгих истязаний их четвер-
товали. Среди казаков возникла легенда, что Наливайко и
его товарищи были изжарены в медном быке.
Разгром восстания и истребление его участников по-
зволили Сигизмунду и его советникам завершить опера-
цию с введением унии. Король сделал вид, что хочет разо-
браться в ситуации — одна часть духовенства объявляет,
что православная церковь в Речи Посполитой уже под-
чинилась Ватикану, другие уверяют, что они лгут. Вот и
пусть съедутся, решат свои споры, тогда будет видно, кто
из них прав. В 196 г. Сигизмунд созвал в Бресте церков-
ный собор. Место выбрали в епархии Поцея, тут были его
131
личные владения, а рядом — Польша, в городе и его ок-
рестностях было много католиков. Организацией собора
руководил Скарга, делегатов всячески подтасовывали. Так
что условия получились заведомо неравные.
Митрополит Рагоза до последнего момента скрывал
свою причастность к унии. И лишь теперь, открыв со-
бор, объявил свою позицию. Православных представи-
телей, пытавшихся выступить, не слушали. Глушили кри-
ками, выгоняли с заседаний. Тогда они вообще ушли. Без
них единогласно постановили одобрить унию. Но и пра-
вославная делегация не сразу разъехалась. Она собралась
отдельно — князь Константин Острожский, два епископа,
митрополичий экзарх Никодим, настоятели монастырей,
ряд священников. Тоже приняли постановление — пре-
дать униатов анафеме, лишить Рагозу сана митрополита
и просить короля не чинить насилия в делах веры. Полу-
чилось, что в Бресте одновременно заседали два собора
и приняли два противоположных решения. Но арбитром
выступал Сигизмунд! Какой из двух вариантов он утвер-
дил, догадаться не трудно. А уж дальше униаты опирались
на постановления «собора», начали гонения на правосла-
вие. Отбирали храмы, смещали неугодных священников
по обвинению в «схизме» — расколе.
Забурлили новые мятежи — в Добровнице, Остре,
Брацлаве, Корсуни. Но они носили местный характер. По-
сле двух массовых восстаний и кровавых усмирений стра-
на выдохлась. Бунты не получали широкой поддержки, и
их подавляли. А сейм принял постановление «О своево-
лии Украины». Предписывались «беспощадные кары» за
любые «эксцессы». Шляхте Киевского, Брацлавского и
Волынского воеводств был поручен надзор за казаками,
приказывалось арестовывать всех подозрительных, разго-
нять любые группы, хотя бы и по –6 человек, прекратить
всякие сношения Украины и Запорожья. С казаками Си-
гизмунд решил покончить навсегда. Реестра уже несколь-
ко лет не существовало, и реанимировать его не предпо-
лагалось. На Сечь намечали послать войска и разорить ее.
Но до этого у правительства руки не дошли. А потом каза-
ки снова оказались нужны...
132
ОТ МОЛДАВИИ ДО ПРИБАЛТИКИ
Короля Сигизмунда III в Речи Посполитой очень не
любили. Для панов и шляхты он был «чужим». Пришлым
гостем. Магнаты считали, что они королю ничем не обя-
заны, а вот Сигизмунд обязан им за свое избрание. Зано-
сились перед ним, всячески стараясь подчеркивать свое
превосходство. Среди превыборных обещаний, которые
он надавал, — абы пощедрее и побольше — было и обеща-
ние передать Речи Посполитой северную часть Эстонии,
принадлежавшую шведам. Но даже после того, как Сигиз-
мунд стал королем Швеции, он никак не мог этого сде-
лать. Неужели шведы позволили бы ему забрать такую бо-
гатую область? А паны тоже косились на нее, тыкали ко-
роля носом, что он обманул, не выполнил обязетельства.
Сигизмунд даже предпочел перенести столицу из Крако-
ва в Варшаву. Краков был городом старой польской ари-
стократии, и королю не хотелось, чтобы обнаглевшие маг-
наты постоянно торчали при дворе. В Варшаве он создал
себе другое окружение — из чиновников, иностранцев.
Пытаясь найти опору, Сигизмунд сближался с нем-
цами, шел на поводу политики Габсбургов, а полякам это
тоже не нравилось, как и перенос столицы. Король силил-
ся снискать любовь мелких шляхтичей, раздавая им зем-
ли на Украине. Но толку было мало. Шляхта все равно по-
падала в зависимость от панов. Советники Сигизмунда,
иезуиты, были умными людьми. Они хорошо видели, что
анархия знати губит державу. Настраивали короля, что не-
обходимо укрепить центральную власть. Но куда там! Лю-
бые потуги наладить дисциплину и порядок воспринима-
лись аристократами как наступление на свои «свободы»,
причем шляхта в данном отношении оказывалась всеце-
ло на стороне панов. Она тоже цеплялась за формальные
«свободы», как за свое величайшее достояние. А могуще-
ственные аристократы (их называли «корольками») лег-
ко манипулировали ею, угощали, поили, покупали. Скар-
га писал, что делегаты на сейм, избиравшиеся от шляхты
133
на местных сеймиках, действовали «будто бы по приказа-
нию всей братии, в самом же деле корольки наши делают
и творят от имени братии то, о чем братия никогда не ду-
мала; братия бессмысленным криком на все соглашается,
сама не замечая собственного вреда».
Между тем дворянское своеволие стало серьезным
препятствием даже для планов Ватикана. Вероисповеда-
ние в Речи Посполитой также отнесли к шляхетским «сво-
бодам». Если благородный человек хочет исповедовать ту
или иную религию — имеет полное право. Шляхтичи, теша
собственное самолюбие, становились лютеранами, каль-
винистами, арианами. Но сохранялась и сильная партия
православных во главе с князем Константином Острож-
ским. Отстаивала интересы своей веры на сеймах, перед
сенатом. Тут уж король ничего не мог поделать — имеют
право. Подтачивать православную знать получалось толь-
ко постепенно. Для этого у иезуитов имелась их система
образования. Самих магнатов не задевали, но их дети по-
ступали в лучшие иезуитские колледжи. В них, как уже от-
мечалось, католицизм никому не навязывали. Но рядом с
учениками оказывались друзья, наставники, ненавязчиво
подталкивали их к мысли, что православная вера «мужи-
чья», вообще не к лицу благородному человеку.
Простонародью любить Сигизмунда тоже было не за
что. По сравнению с его правлением, даже времена Сте-
фана Батория казались вольготными и благодатными. Ну
а как же, Украину еще не закрепощали, полякам не раз-
давали — не успели. Казаков не запрещали и не давили.
Мало того, отряду реестровых дали государственные ре-
галии-клейноды, наделили его землей. Тогда-то и стали
рождаться легенды про «доброго» Батория, как он ценил
и любил казаков. Уже в XIX в. Н.В. Гоголь писал свои про-
изведения, собирая народные предания, и у него в повес-
ти «Страшная месть» фиг урирует мудрый и справедливый
«король Степан», дававший казакам ответственные зада-
ния и щедро награждавший их за подвиги в войне с турка-
ми (которой реальный Баторий никогда не вел).
Но в вопросах веры Сигизмунду и иезуитам не удалось
сладить даже с простонародьем. Уния споткнулась о пра-
134
вославные братства. Они издревле существовали при хра-
мах в разных городах. Прихожане содержали свои церкви
и священников, выбирали для этого старост, органы са-
моуправления, устанавливали правила взносов, собирали
общие «братчины» на престольные праздники. Некото-
рые храмы принадлежали ремесленным и купеческим го-
родским общинам, служили их центрами, в них заседало
правление, хранилась общинная казна. А в условиях, ко-
гда на православие периодически возобновлялись гоне-
ния, братства вырабатывали готовность сопротивляться,
созывать прихожан на защиту своей церкви.
Самое острое противостояние с католиками было в за-
падных районах — во Львове, Вильно. Здесь городские вла-
сти вообще принимали постановления, запрещавшие пра-
вославным торговать, вступать в ремесленные цехи, даже
строить дома в городской черте. Но Львовское и Вилен-
ское братства стали самыми боевыми, сплоченными. В них
состояли богатые купцы, шляхтичи. Они подбирали и со-
держали умелых юристов, которые постоянно жили в сто-
лице, при необходимости подавали судебные иски, доби-
вались отмены незаконных решений. Очередная атака на
православие началась как раз во Львове, мы уже говорили,
как в 184 г. католики громили и захватывали храмы.
Львовское Успенское братство мобилизовало все
свои силы, готовилось к противодействию. Нашло хоро-
ших преподавателей и организовало собственную шко-
лу в противовес иезуитским. Было решено также создать
свою типографию для выпуска православной литерату-
ры. За помощью в финансировании братство обратилось
в Москву, и российское правительство охотно откликну-
лось, Борис Годунов прислал значительные пожертвова-
ния. У братства была налажена и сеть информаторов-еди-
новерцев в разных городах, в церковных кругах, в Вар-
шаве. О проектах унии узнали заранее и позаботились о
защите. Делегаты из Львова сумели получить аудиенцию у
Константинопольского патриарха и получить от него пра-
во ставропигии: отныне братство в духовном отношении
стало подчиняться напрямую патриарху, минуя Киевско-
го митрополита.
13
Таким образом, к принятию унии оно оказалось уже
готово. Киевская митрополия подчинилась решениям
Брестского собора, но львовская община в митрополию
не входила и исполнять ее предписания не намеревалась.
Увидев такое «окно», в братство стали обращаться свя-
щенники, жившие в других местах, далеко от Львова. Не-
взирая на это, их принимали в Львовское братство вместе
с их приходами, и право ставропигии распространялось
на них. А остальные православные братства в городах Ук-
раины и Белоруссии начали брать пример со Львовско-
го. Приглашали в свои храмы только таких священников,
кто не признал унии, создавали собственные школы: они
возникли в Полоцке, Вильно, Могилеве, Киеве, Контан-
тин Острожский содержал православную школу и типо-
графию у себя в Остроге. Вместо обращения страны в ка-
толицизм Сигизмунд получил центры оппозиции, связан-
ные с Москвой и Стамбулом. В 198 г. вышла инструкция
папского нунция Маласпина по распространению унии,
она предусматривала два основных направления — сгла-
живание противоречий между магнатами и шляхтой и
борьбу с братствами.
Но Сигизмунда невзлюбили и в Швеции. Страна была
лютеранской, и здешние дворяне в свое время неплохо по-
живились, приватизировав земли и имущество католиче-
ской церкви. А Сигизмунд был католиком, и шведы виде-
ли, как рьяно он проводит в жизнь пожелания Ватикана.
Озаботились, что он и у себя на родине реставрирует ка-
толицизм. Не остались тайной и его предвыборные обеща-
ния передать панам Северную Эстонию. В Стокгольме они
восторгов, разумеется, не вызвали. Оппозицию возглавил
дядя короля, герцог Карл. Его провозгласили регентом.
Сперва вроде бы только замещать короля на время его от-
сутствия. Сторону Сигизмунда держал риксрод — госу-
дарственный совет. Он состоял из высших сановников, и
король их просто подкупил щедрыми пожалованиями.
Но в риксдаге, парламенте, заседали дворяне, купе-
ческая верхушка, и настроения там были иными. В 197 г.
Карл созвал риксдаг, и регенту были предоставлены не-
136
ограниченные полномочия. Он принялся конфисковы-
вать имения, которые король пораздавал своим сторон-
никам. Вельможи сбежали в Польшу, к Сигизмунду, и он
решил восстановить порядок вооруженной силой. Но
Речь Посполитая в войну не вступала, раскошеливаться
и собирать армию паны отнюдь не спешили. Ведь Сигиз-
мунд оставался королем в обеих державах, усмирять мя-
тежи в своих владениях было его «личным» делом. Он со-
брал кое-какие деньги с помощью Рима и Габсбургов, на-
вербовал наемников, и в 198 г. высадился в Швеции с
отрядами. Однако дядя Карл разгромил его. Впрочем, он
действовал осторожно. Представлял, что пленение коро-
ля может вызвать в Швеции гражданскую войну, да еще и
конфликт с Речью Посполитой. Поэтому он позволил Си-
гизмунду уехать обратно, но заставил выдать беглых са-
новников из риксрода, гарантировав их безопасность.
А после этого начал править уже без оглядки на племян-
ника. Сверхдержава, спроектированная иезуитами, фак-
тически распалась.
В Запорожской Сечи в это время тоже разыгралась
демократия. Возникло несколько партий. Одну возглавил
Гнат Василевич. Он внушал казакам, что не надо задирать
поляков, навлекая на себя репрессии. Да и от походов на
турок и татар стоит воздержаться, чтобы не было очеред-
ных дипломатических скандалов. После подавления двух
восстаний и принятия суровых законов о казаках лучше
отсидеться, не напоминать о себе, и как-нибудь все сгла-
дится. Тихон Байбуза во время восстания Наливайко вое-
вал на стороне поляков. Он убеждал запорожцев, что с ко-
ролем и правительством можно договориться, найти ком-
промисс, который был бы приемлемым и для властей, и
для казаков. Предводитель третьей партии, бывший ата-
ман реестровых казаков и соратник Наливайко Федор По-
лоус был непримиримым врагом Польши, призывал под-
нимать народ на борьбу. Эти лидеры боролись на казачь-
их радах за пост кошевого атамана — соответственно, за
политику Сечи.
137
В 198 г. одержал верх Полоус. Объявил поход на Ук-
раину. Но пограничные магнаты и королевские старосты
тоже поддерживали связи с Сечью, о назревающем мяте-
же знали и сумели привлечь часть казаков на свою сто-
рону. Полоуса попытался остановить отряд есаула Семе-
на Скалозуба. Дошло до вооруженного столкновения, ка-
заков Скалозуба разметали и прогнали. Но и Полоус не
смог разжечь большое восстание. Украина была обескров-
лена и запугана. Широкой поддержки он не получил, и мя-
теж был подавлен. О судьбе самого Полоуса известий нет.
Видимо, он погиб, так как в конце того же года запорож-
цев возглавил Байбуза и повел их в другую сторону, совер-
шил набег на Перекоп.
А между тем по соседству продолжалась другая вой-
на. Германский император Рудольф II, папа римский и их
союзники силились отобрать у Османской империи ее
владения на Балканах и Дунае. Война эта была довольно
«странной», запуталась в клубках измен и интриг. Спер-
ва турок откровенно «попросили» убраться с Дуная. Все
три правителя здешних государств, Трансильвании, Вала-
хии и Молдавии, отвергли владычество султана и переки-
нулись в подданство Рудольфа. Но они тут же поцапались
между собой. Самым сильным из троих был племянник
бывшего польского короля, князь Трансильвании Жиг-
монт Батори. Император обласкал его, дал дополнитель-
ные владения, Батори женился на внучке Рудольфа. После
чего Жигмонт вызвал к себе господарей Валахии Михая
Храброго и Молдавии Арона Тирана, чтобы они призна-
ли над собой его власть. И Батори, таким образом, станет
господствовать над тремя княжествами.
Михай Храбрый поступил благоразумно. Сам не по-
ехал, но отправил посольство, и оно подписало требуе-
мые обязательства. Арон ехать отказался. Но среди мол-
давской знати всегда имелись деятели, желающие занять
престол господаря. Батори привлек одного из них, Сте-
фана Развана, дал ему свое войско, тот выступил на Мол-
давию и одним махом раскатал отряды Арона. Правителя
схватили и в темнице отравили. Стефан занял его место и
138
заключил нужный договор, передал страну в подданство
Трансильвании. Однако это возмутило поляков. Они счи-
тали Молдавию своей сферой влияния. Нашли еще одного
молдавского боярина, Иеремию Могилу, он появился на
родине с польскими частями. Разбил Стефана, поймал его
и посадил на кол. Признал себя вассалом Сигизмунда III,
согласился платить ему дань в 40 тыс. злотых, в молдав-
ских городах разместились польские гарнизоны.
Но и турки решили навести порядок в этой каше. От-
правили стотысячную армию. Первой у них на пути была
Валахия. Михай Храбрый вывел в поле своих румын, его
силы оказались неизмеримо скромнее. Он дал бой, оста-
новив передовые отряды противника, — чем и приобрел
громкую славу, звучное прозвище. Хотя более правиль-
ным было бы прозвище «хитрого». После авангардных
столкновений он просто отступил и пропустил турецкие
полчища, пускай идут дальше, на Трансильванию. А сам
вступил в переговоры с османами. Всю вину свалил на по-
сольство, ездившее по его приказу к Батори. Дескать, он
никаких договоров не заключал, послы превысили свои
полномочия и уже наказаны. А он готов оставаться вер-
ным подданным султана, платить ему дань, как и прежде.
Поверили ему в Стамбуле или нет, но ситуация на Балка-
нах была трудной, Михаем решили не пренебрегать. Под-
твердили его полномочия господаря.
А Жигмонт Батори, когда на него хлынули турки, за-
паниковал. Взмолился перед Рудольфом II, соглашался со-
всем отдать ему Трансильванию, а взамен попросил ка-
кие-нибудь другие владения, поспокойнее. Сошлись на
том, что император обещал ему Опольское княжество в
Силезии и ежегодную пенсию в 0 тыс. талеров, и Батори
подался на запад. Но в результате всех перехитрил Михай
Храбрый. С Рудольфом II он тоже связался, заверил его,
что прежних договоренностей не нарушает, признает себя
подданным императора. А тут как раз начались смуты в
Турции. После смерти Мурада III сел на трон его сын Мех-
мед III. Он, как водится, позаботился умертвить 19 своих
братьев. Но к военным и государственным вопросам был
139
совершенно равнодушен. Увлекался искусством, погряз
в гаремных излишествах, забросив все дела. В Стамбуле
бунтовали янычары. В Малой Азии, наводненной шайка-
ми разбойников, объявились самозванцы — сперва Кара-
Языджи, потом Дели Хасан. Разгорелись восстания.
Силы турок оказались отвлечены, чем и воспользовал-
ся Михай. Султана он уже открыто не признавал. Демон-
стрируя верность Габсбургам, сумел прибрать к рукам и
Трансильванию. Решил прихватить и Молдавию. А там за
короткое время произошли значительные перемены. Ме-
стные аристократы тянулись к Польше. Вольготная жизнь
панов им очень нравилась. Но простой народ застонал
от чужеземцев. Шляхтичи и польские солдаты вели себя
в Молдавии отвратительно. Насильничали, грабили, уни-
жали людей. Когда появился Михай с валашским войском,
молдаване взбунтовались. Иеремия Могила и бояре сбе-
жали к польским границам. А паны упускать Молдавию не
намеревались. Сюда двинулись уже не отдельные отряды,
а армия под командованием коронного гетмана Яна За-
мойского. Для него король был не указ. Когда понадоби-
лись воины, привлек и опальных казаков. Молдавию окку-
пировали и посадили Могилу на прежнее место.
За Трансильванию тоже кипела жестокая борьба. Дело
в том, что Жигмонта Батори император... надул. Он не по-
лучил ничего. Князь оскорбился. Публично, со скандалом,
объявил о расторжении брака с внучкой Рудольфа. Обра-
тился к запорожцам. Вполне вероятно, что и сам он приез-
жал на Сечь. Набрал войско из казаков, позвал желающих
польских шляхтичей. А венгров уже допекли понаехавшие
к ним немцы и румыны. Они поддержали прежнего кня-
зя. Но и Михай Храбрый не унялся. Вооружал своих вала-
хов, а император прислал ему корпус немецких солдат ге-
нерала Баста. Жигмонт Батори трижды врывался в Тран-
сильванию, бил и прогонял противников. А потом Михай
и Баста собирались с силами и прогоняли его.
Но даже хитрому Михаю не зватило хитрости, чтобы
тягаться с западноевропейцами. Император Рудольф оце-
нил ситуацию на Дунае по-своему. Послал генералу Баста
140
тайные инструкции. После очередной победы и изгнания
Батори тот умертвил Михая, стал управлять и Валахией и
Трансильванией в качестве наместника императора. А не-
мецкие солдаты заняли ключевые города, два княжества
присоединились к владениям Рудольфа. Жигмонт Батори
после этого осознал — продолжать игру слишком опасно.
Приехал к императору, принеся повинную, его согласи-
лись взять ко двору, и он навсегда поселился в Праге.
Между прочим, эта история также способствовала
рождению мифов о дружбе запорожцев со Стефаном Ба-
торием. Дружба была, но не со Стефаном, а с его племян-
ником — после каждого разгрома он снова просил помо-
щи у казаков, получал от них пополнения. Существовала
даже легенда, как Жигмонт Батори отослал на Сечь сво-
его сына, чтобы он стал настоящим казаком и смог когда-
нибудь отвоевать законный престол. А в одной из версий
сказаний о разбойнике Кудеяре, орудовавшем на Волге, а
потом удалившемся замаливать грехи в Соловецкий мона-
стырь, упоминается, что он и есть сын Жигмонта, воспи-
танный и обученный запорожцами. Но шло время, собы-
тия стирались в памяти, и в казачьих преданиях малоиз-
вестный князь Трансильвании подменился своим дядей,
польским королем.
Однако война на Дунае вызвала и существенный по-
ворот во всей казачьей жизни. Турки-то были ослаблены
и заняты собственными усобицами, но крымский хан по
приказам из Стамбула регулярно посылал свою конницу
в Молдавию и Валахию. Татары ходили туда очень охот-
но. Это не далекое раскаленное Закавказье, и оттуда мож-
но пригнать на продаж у множество молдаван, молдава-
нок, их детишек. А после того, как Польша вмешалась и
приняла султанские владения под свое покровительство,
появился отличный повод направить коней и в ее сторону,
крымские всадники снова прокатывались по Украине.
Но удержать за собой Молдавию желали польские
магнаты. Эти операции возглавляли сам канцлер и корон-
ный гетман Ян Замойский, а его слово в Речи Посполитой
весило побольше, чем слово короля. Вспоминали, что са-
141
мое эффективное средство предотвращать и срывать та-
тарские набеги — контрудары по Крыму. А для этого были
ох как полезны казаки! Они и дороги изучили в глуби-
ны ханских владений, и разведку без них провести было
трудновато, и тактика нападений была у них четко отра-
ботана. Замойский начал переговоры с запорожцами. От
Сечи их вел Самойло Кошка. Он был очень заметной лич-
ностью. Запорожские предания рассказывают, что он ка-
заковал еще во времена Богдана Ружинского, избирался
атаманом, возглавлял походы. Но попал в плен. Был при-
говорен грести веслом на каторге (а каторгами называли
гребные галеры — это уже позже слово стало обозначать
места заключения и принудительного труда).
Говорили, что Кошка был гребцом у турок 2 лет. Если
это не преувеличение или хотя бы не слишком сильное пре-
увеличение, то прозвище может свидетельствовать о его
чрезвычайной живучести. Труд был тяжелейший, ворочать
огромным веслом в такт ударов барабана. Когда гребцы
уставали, а скорость требовалось держать или увеличить,
надсмотрщик подгонял их ударами плети-кошки. Рубцы на
спине, оставленные ею, тоже могли стать причиной про-
звища. Невольников приковывали цепью к скамье, а рас-
ковывали только мертвых, чтобы выкинуть за борт. Обыч-
но долго не выдерживали. Год-два. Кошка стал на катор-
ге настоящим старожилом, а потом сумел сбежать. В Сечи
такой подвиг высоко оценили, добавили к прежним заслу-
гам, вскоре его избрали кошевым атаманом.
С турками и татарами он имел собственные счеты. А с
Замойским выработали условия. Гонения на казаков пре-
кращаются, «баниция» снимается — больше они не будут
вне закона. Восстанавливался реестр, даже больше, чем
раньше, тысяча казаков. Замойский дал понять, что даль-
нейшие поблажки можно заслужить со временем, посте-
пенно. Казаки будут участвовать в войнах под королевски-
ми знаменами. Понадобится больше, чем тысяча, — вот и
реестр увеличится. Кошка согласился. Канцлер нажал на
короля, и Сигизмунд подписал соответствующий указ.
142
В 1600 г. состоялся совместный поход на Крым, поль-
ского корпуса и казаков — ими командовал сам Кош-
ка. Напали на Перекоп, захватили город. Разорили один
из двух крупнейших невольничьих рынков. Пустили ог-
нем и дымом по ветру дома и базы работорговцев, скла-
ды «живого товара», освободили томившихся здесь плен-
ных — украинцев, молдаван, валахов. Идти дальше в глу-
бины Крыма было бесперспективно и опасно, казаки это
знали. Попадешь в сухие безводные степи, а тебе могут
перекрыть обратную дорогу. Но и без того добычу набра-
ли богатейшую, повернули назад.
А удар по приморским городам возлагался на каза-
чью флотилию. Она отчалила одновременно с сухопут-
ным войском, ее возглавил Семен Скалозуб. Тот самый,
который пытался помешать восстанию Полоуса и принял
сторону поляков. Но его рейд стал неудачным. Что имен-
но случилось, информации до нас не дошло. Скорее всего,
флотилия столкнулась с турецкими военными корабля-
ми. Письменное известие лишь одно: «гетман Скалозуб от
турков на море убиен». Но за одними экспедициями по-
следовали другие. Кошка водил казаков к Измаилу, Оча-
кову, Аккерману. В общем, возобновили свои обычные
операции, но на этот раз серьезно помогли Замойскому,
отвлекая турок и татар от Молдавии.
Но канцлер действовал на юге, а король в это же вре-
мя начал еще одну войну, на севере. После того как он по-
терпел поражение в Швеции, его дядя Карл взялся укреп-
лять свое положение. В 199 г. он созвал риксдаг, и было
принято постановление низложить Сигизмунда со швед-
ского трона. Правда, Карл все еще осторожничал, прикры-
вался законами. Поэтому корона передавалась наследни-
ку Сигизмунда, его четырехлетнему сыну Владиславу —
но только при условии, что он в течение полугода приедет
в Швецию и перейдет в лютеранство. Естественно, поль-
ский король выполнять этих требований не стал. А Карл
еще и нарушил договор, заключенный с ним, устроил с уд
над выданными ему вельможами из риксрода. Четверо
публично признали себя изменниками и были помилова-
143
ны. Но еще четверых публично казнили — для отстрастки
сторонникам польского короля.
Сигизмунд кипел от негодования, рвался расквитать-
ся с дядей и вернуть себе шведскую корону. Но он-то пре-
красно знал, что во внутренние шведские разборки паны
вмешиваться не захотят. Однако он нашел выход. Вспом-
нил свои предвыборные обязательства. После Ливонских
войн с Иваном Грозным Прибалтика оказалась разделен-
ной. Шведы урвали себе герцогство Эстляндское — север-
ную часть Эстонии с Ревелем (Таллином), Нарвой и еще
несколькими городами. Остальная часть Эстонии и боль-
ше половины Латвии (их называли Лифляндией) отошла
к Польше. А южная часть Латвии, герцогство Курлянд-
ское, стало отдельным государством, но тоже было васса-
лом польского короля. На сейме в 1600 г. Сигизмунд объ-
явил — он как король двух держав выполняет взятые обя-
зательства и передает герцогство Эстляндское в состав
Речи Посполитой. Но шведы не желают исполнять его
волю, противятся.
Вот тут-то шляхта бурно поддержала. Ведь если вы-
гнать шведских дворян, эстонские земли и деревни доста-
нутся польским. Паны получат выгодные места каштелянов
(комендантов), старост, подстарост. А сама по себе война
сулила добычу, прибалтийские города торговали, были бо-
гатыми. Считали, что победа станет легкой. Речь Посполи-
тая была куда больше, чем Швеция, по населению превос-
ходила ее в 10 раз. Постановили воевать. Главнокомандую-
щих, коронных гетманов, в Речи Посполитой было двое,
великий (польский) и литовский. У них было два замести-
теля, польных гетмана («польный» в значении «полевой»,
«на поле». — Прим. ред.) . Главного из этих военачальников,
Замойского, даже не стали отзывать с южного направле-
ния. Сочли, что в Прибалтике справятся и без него.
Войско возглавил литовский коронный гетман Радзи-
вилл. Он решил не терять времени, не ждать, пока к нему
съедутся шляхтичи и паны с «оршаками» своих гайдуков
(вооруженных слуг). При польских «свободах» ждать этого
можно было очень долго. А важно было воспользоваться
144
моментом, когда неприятель не готов. Едва у Радзивилла
собрались достаточные силы — в основном из ближайших,
литовских дворян, он перешел в наступление. Первона-
чальный расчет оказался верным. Шведские отряды в Эс-
тонии были малочисленными, их легко раскидывали. За-
няли значительную территорию, дошли почти до Ревеля.
Но польские и литовские вояки кое-чего не учли.
В Швеции была сильная центральная власть, дисциплина.
Карл быстро мобилизовал армию. У него имелся и боль-
шой флот, в отличие от Польши. В эстонских портах ко-
рабли высаживали свежие полки, а в Речи Посполитой
шляхта еще чесалась — ехать на войну или повременить,
погулять на осенних балах. Шведы были отличными сол-
датами. Рыхлому и своевольному ополчению Радзивилла
наподдали так, что вышибли со своей территории, ворва-
лись в польские владения, захватили всю северную часть
Латвии, подступили к Риге.
В Речи Посполитой поднялся переполох. Вместо того
чтобы присоединить чужие владения, теряли свои! При
дворе, в сенате, на сейме били тревогу. Собирали налоги
на войско. Серьезные удары со стороны Турции пока не
грозили, в Османской империи продолжались смуты. Ко
всему прочему этим воспользовался персидский шах Аб-
бас. Он закупил у России огнестрельное оружие, реорга-
низовал армию и объявил себя заступником армян и гру-
зин. Кавказские христиане поднимали мятежи, перехо-
дили в подданство шаха. В общем, было ясно, что туркам
придется воевать с Персией. Поэтому было решено оста-
вить в Молдавии ограниченные контингенты, а армию За-
мойского перебросить в Прибалтику.
В 1601 г. она выступила на север. К войне она была
подготовлена гораздо лучше, чем войско Радзивилла.
У Замойского были части немецких наемников, шляхти-
чи у него собрались самые отчаянные и боевые, искавшие
счастья и заработков в схватках с татарами и турками. Са-
мойло Кошка привел 4 тыс. запорожцев. А помощником у
Замойского стал очень талантливый военачальник, литов-
ский польный гетман Ходкевич. Со шведами встретились
14
на Двине, возле города Кокнесе, и армия Речи Посполитой
одержала убедительную победу. Даже папа римский при-
слал поздравления, чествовал успехи католического ору-
жия над еретиками. Хотя и победитей никак нельзя было
причислить к католикам. Замойский был ярым кальвино-
стом, Радзивилл и немецкие наемники — лютеранами, ка-
заки — православными.
Да и плоды достигнутых успехов они сразу же расте-
ряли. Не наладили преследование, чтобы окончательно
добить противника. А у шведов тоже были умные началь-
ники. Они больше не стали давать полевых сражений пре-
восходящим силам неприятеля. Быстро отступили на се-
вер, в свои портовые города. Но во всех крепостях оста-
вили гарнизоны. А каменных замков в Прибалтике было
много. Полякам пришлось осаждать и брать эти тверды-
ни одну за другой, они завязли. Такая война была не для
панов, они разъезжались по домам. Уехал и Замойский, он
стал тяжело болеть, передал командование Ходкевичу.
Казакам досталось в полной мере — под шквальным
огнем подбираться к воротам, подрывать их петардами.
Или карабкаться по лестницам на стены и башни, откуда
стреляют, льют кипяток, горячую смолу. При взятии Фел-
лина (Вильянди) в феврале 1602 г. погиб и их предводи-
тель Самойло Кошка. Казаки выбрали вместо него своим
гетманом Гаврилу Крутневича. Вдобавок ко всему стала
сказываться и извечная беда Речи Посполитой, ее демо-
кратия. На начало кампании, на волне порыва, деньги на-
брали. Но их израсходовали. Польская казна, как всегда,
пустовала. А собрать дополнительные средства можно
было только по решению сейма.
Армия не получала жалованья, бедствовала. Чтобы
удержать хотя бы боеспособное ядро, Ходкевич выделил
лучшие части, платил им из собственного кармана, просил
пожертвования у своих личных друзей. Остальные солда-
ты кормились только грабежами. Но в разоренной При-
балтике с выжженными деревнями найти продовольствие
было все труднее. Воины стали уходить. Командующий их
не удерживал: если взбунтуются — хуже будет. Забузили и
146
казаки. Низложили Гаврилу Крутневича и выбрали гетма-
ном Ивана Куцковича, который в 1603 г. повел их домой.
Хотя у наемников и даже у польской шляхты уже была
отработана методика, как возместить задолженности го-
сударства. Они выбирали вполне мирные районы в собст-
венных тылах и начинали сами собирать жалованье, кото-
рое им не заплатили. Правительство им должно — они и
возьмут свое. Трясли у населения вооруженными отряда-
ми. Наемники при этом вообще зверствовали. Они были
солдатами без родины, служили чужим властителям, так
что для них было вообще без разницы, «своя» страна или
неприятельская. Сурово грабили, вымогали у хозяев пыт-
ками деньги и ценности, оттягивались со всеми женщина-
ми, а то и мальчиками, которые подвернутся.
Что ж, запорожцы переняли опыт компенсации жа-
лованья. На обратном пути они остановились в Могиле-
ве, наметили себе две волости, обложили их выплатами в
свою пользу и принялись собирать деньгами и хлебом. Но
у наемников переняли и другой опыт. Уцелевшие в боях
казаки были обозлены потерями, лишениями. Операция,
которую в Речи Посполитой считали почти законной, вы-
лилась в дикие грабежи и безобразия. Куцкович пробовал
остановить запорожцев, его не слушались. Он объявил,
что больше не хочет командовать таким сбродом, склады-
вает с себя гетманство. Но и это не помогло. Отряд вы-
брал вместо него Ивана Косого и продолжал бесчинства.
Приехал королевский уполномоченный разбираться и
обсудить с казаками их претензии, но жители выплеснули
потоки слез и жалоб, принесли ему изнасилованную и из-
битую девочку лет шести. Когда казаков все-таки спрова-
дили, каждый угнал с собой по 8–12 лошадей, нагружен-
ных барахлом, трех-четырех девушек и троих-четверых
детей на продажу. Ведь и в самой Сечи орудовали евреи,
охотно скупавшие пленных и перепродававшие с солид-
ным барышом. Народ провожал запорожцев самыми уве-
систыми проклятиями. Ну а вскоре для любителей погра-
бить открылось куда более широкое поле деятельности.
147
В МЕСИВЕ РУССКОЙ СМУТЫ
Россия выглядела куда более благополучно, чем Речь
Посполитая, — богатая, процветающая, способная выста-
вить многочисленные и прекрасно вооруженные армии.
Но здесь незаметно накапливались свои проблемы. Во-
круг царского трона кипела подспудная борьба за власть.
Одолел в ней Борис Годунов, раздавив оппозицию, посте-
пенно избавляясь от самых знатных бояр, способных кон-
курировать с ним. В 191 г. в Угличе был при загадочных
обстоятельствах убит младший сын Ивана Грозного царе-
вич Дмитрий. Тайна этого преступления не раскрыта до
сих пор. Оно было выгодно Годунову, и косвенные обстоя-
тельства указывали на него. Но вполне могло быть и так,
что неведомые организаторы убийства специально наво-
дили подозрения на Годунова: если уже в то время замыш-
лялась операция с самозванцем.
А Борис по своим взглядам был «западником» и взял-
ся за реформы по европейским образцам. В частности, за-
крепостил крестьян. До него люди на Руси свободно пе-
реходили от одного землевладельца к другому на Юрьев
день. Борис переходы отменил. Мало того, в 197 г. был
принят закон, что любой человек, прослуживший по най-
му полгода, становился вместе с семьей пожизненным и
потомственным холопом хозяина. Это ударило по город-
ской бедноте, подмастерьям, мелким ремесленникам. По-
родило массу злоупотреблений — богатые и власть иму-
щие обманом и силой захватывали людей в холопство.
В 198 г. умер Федор Иоаннович, и прямых наследни-
ков у него не оказалось. Земский собор избрал на царст-
во Годунова. Желая завоевать популярность в народе, он
на год освободил страну от податей. Но потом стал на-
верстывать упущенное, взвинтил налоги — по сравнению
со временами Ивана Грозного, они выросли в 20 раз. Не
доверяя знати, Борис назначал на все важные должности
своих родственников и клевретов. Но они спешили обо-
гатиться и безоглядно хищничали. Простонародье засто-
148
нало от такого гнета — ну что ж, Годунов открыл для него
отдушину, кабаки. В прежние времена свободная продажа
спиртного на Руси запрещалась. А кабаки оказались очень
выгодными. Они позволяли дополнительно выкачивать
прибыли, а заодно выявлять недовольных, проболтавших-
ся в пьяном виде, их тащили в тюрьмы и на пытки. Опа-
саясь потенциальных очагов возмущения и пытаясь пе-
рекрыть лазейки для беглых, Борис решил прижать каза-
чество. Некоторых атаманов перетянул к себе на службу,
а остальным запретил какие-либо самостоятельные дей-
ствия. За ослушание начал посылать на Дон карательные
экспедиции.
Добавилась засуха, несколько голодных лет. Множе-
ство людей вымирало, разбредалось по стране в поисках
хлеба. Бояре и дворяне распускали холопов, не в силах их
прокормить. А когда голод миновал, принялись разыски-
вать их. Возвращаться в крепостное состояние, разумеет-
ся, не хотелось. Возле самой Москвы появились и свиреп-
ствовали банды разбойников. Их отлавливали, казнили.
Но на юге раскинулось военное приграничье — крепости,
засечные черты. Здесь жили трудно, с оружием в руках, в
постоянных стычках с татарами. Людей всегда не хватало,
и воеводы смотрели сквозь пальцы, откуда и кто появил-
ся. Сюда стекались и голодающие, и опальные казаки, и
беглые, и разбойники. Южные города превратились в на-
стоящую пороховую бочку. Не хватало только «спички»...
Когда Годунов взошел на трон, Ватикан не преми-
нул прощупать его — с Грозным не получилось, с Федо-
ром Иоанновичем не получилось, так может, новый царь
будет более податливым? В Москве побывали папские
послы Коста и Миранда. Повторяли старые предложе-
ния — принять унию, а за это папа коронует Бориса импе-
ратором, признает его право на Константинополь. В Тур-
ции-то развал! Если русские ударят вместе с Габсбургами,
вполне можно осилить. Вот и пусть берут себе Стамбул.
Но в православии Годунов был твердым. Он же сам до-
бился учреждения Московской патриархии. Римские по-
слы получили от ворот поворот. Иезуиты в своих доне-
149
сениях сетовали: «И при таком изобилии духовной рыбы
(то есть человеческих душ в России) нельзя протянуть рук,
чтобы взять ее...»; «О, если бы наши отцы с самого начала
пришли в эту страну не под своим, а под чужим именем!
Многое тогда было бы в лучшем положении». Да, именно
так — не под своим, а под чужим...
Под чужим именем появился Лжедмитрий. Кем он
был, доподлинно не известно.
Немоевский, Олеарий и Костомаров приводят весь-
ма убедительные доводы, что он все-таки не был расстри-
гой Гришкой Отрепьевым. Москвичи заметили, что кре-
стное знамение он клал не совсем так, как было принято
на Руси. Вроде правильно, но в каких-то мелочах движе-
ния отличались. А это впитывалось с молоком матери,
отвыкнуть за три года бывший монах не мог. Не совсем
так он прикладывался и к иконам. Не ходил регулярно в
баню (а русские, в отличие от западноевропейцев и по-
ляков, были очень чистоплотными, мылись не реже двух
раз в неделю). Не отдыхал после обеда (русские вставали
рано, с восходом солнца, поэтому ложились днем на ча-
сок вздремнуть). Да и речи, произносимые Самозванцем,
выдают следы польского воспитания. Отсюда Костомаров
приходил к выводу, что он был русским, но родился и вы-
рос в Речи Посполитой.
А его знакомства показывают, что он был фигурой от-
нюдь не случайной. Ряд лиц в его окружении так или иначе
был связан с иезуитами. В 1606 г., уже после гибели Лже-
дмитрия, папа Павел V сетовал, что «надежда приведения
великого княжества Московского к святому престолу ис-
чезла». Да и на польском сейме в 1611 г. прозвучали выво-
ды: «Источник этого дела, из которого потекли последую-
щие ручьи, по правде, заключается в тайных умышлениях,
старательно скрываемых, и не следует делать известным
того, что может на будущее время предостеречь непри-
ятеля». То есть ясновельможные паны кое-что знали.
Идея, в общем-то, лежала на поверхности. В Молда-
вии уже сколько раз сажали на престол самозванцев, в том
числе польских агентов. Турция была мощнейшей держа-
10
вой, а стоило появиться самозванцам, зашаталась. «Пер-
вооткрывателем» и главным покровителем Лжедмитрия
выступил Юрий Мнишек. Тот самый, который уже уча-
ствовал в тайных операциях иезуитов по объединению
Польши и Литвы. Принял авантюриста у себя в имении,
представил к королевскому двору, выст упил ярым побор-
ником похода на Россию. А в успехе был настолько уве-
рен, что сосватал «царевичу» собственную дочь.
В Варшаве иезуиты сразу же взяли Лжедмитрия под
опеку. Он принял католицизм, пересылался с Ватика-
ном, подписал обязательства привести Русскую церковь к
унии, а полякам отдать приграничные области со Смолен-
ском. К Сигизмунду III римский папа по-прежнему очень
благоволил. У короля умерла его жена Анна, и, чтобы со-
хранить полезный альянс с Габсбургами, папа даже раз-
решил ему кровосмесительный брак — Сигизмунд женил-
ся на родной сестре своей прежней супруги. Конечно, и
король к пожеланиям Рима относился очень чутко. Наме-
ревался принять сторону Лжедмитрия, ринуться в аван-
тюру. Но препятствием стал коронный гетман Ян Замой-
ский. Его, как кальвиниста, интересы католической церк-
ви не волновали, а с государственной точки он выступил
резко против. В Прибалтике шла война, на юге необъяв-
ленная война — и еще с русскими столкнуться! Другие
паны согласились с Замойским. Поэтому Самозванца под-
держали сугубо на неофициальном уровне. Выделили не-
которую сумму денег. Дозволили частным образом фор-
мировать отряды. Осенью 1604 г. он выступил на Русь.
Сопровождала его группа иезуитов, маскировавшихся
под русских священников. То есть они прекрасно выучи-
ли русский язык, православное богослужение, отрастили
длинные бороды. Одно лишь это говорит, что операция
готовилась задолго. А когда Самозванец вторгся на рус-
скую землю, в Венеции вышла книга «Повествование о за-
мечательном, почти чудесном завоевании отцовской им-
перии юношей Дмитрием». Она слово в слово пересказы-
вала легенду о «спасении царевича», которую озвучивал
сам Лжедмитрий. Это сочинение было мгновенно переве-
11
дено с итальянского языка на немецкий, французский, ис-
панский, польский, латынь, распространялось рекордны-
ми для того времени тиражами. Автором книги был уже
известный нам Антонио Поссевино, иезуитский иерарх,
давно курировавший операции против России. На Западе
была развернута вообще беспрецедентная информацион-
ная кампания. Даже великий испанский драматург Лопе
де Вега получил заказ на пьесу «Великий князь Москов-
ский» — на ту же тему, о чудесном спасении Дмитрия и
его успехах в возвращении «законного» престола.
Существуют известия, что Лжедмитрий еще до поезд-
ки к королю в Варшаву побывал в Запорожской Сечи, за-
вел там знакомства. Главным военачальником у него стал
Мнишек, принявший звание «маршала», хотя войско со-
стояло всего из 3 тыс. шляхтичей. А на Днепре присоеди-
нились 2 тыс. запорожцев. Для них-то помочь «цареви-
чу» выглядело справедливым делом. Они сохраняли па-
мять, как днепровские казаки служили Ивану Грозному,
а тут — его сын, наследник. Хотя возглавил их польский
аристократ Александр Зборовский. Сын того самого Са-
муила Зборовского, которого в свое время использовал
Баторий, чтобы оторвать казаков от России и перенаце-
лить против нее.
Что ж, операция была многоцелевой, и побочный ре-
зультат тоже получался неплохим: опять отправить запо-
рожцев подальше, да еще и стравить с русскими. Очень
точным оказался и основной психологический расчет. На-
род был сбит с толку, видел в Лжедмитрии сына Грозно-
го, продолжателя его политики. Весь юг России взорвался.
На сторону самозванца стали переходить города — Мо-
равск, Чернигов, Путивль, Кромы, Рыльск, Севск, Бел-
город, Курск. Правда, в первом же сражении под Новго-
родом-Северским царская рать крепко растрепала сбор-
ное воинство «Дмитрия». Большинство поляков вместе
с Мнишеком смекнуло, что дело, пожалуй, гиблое. Под
предлогом невыплаты жалованья уехали прочь, еще и ог-
рабили своего «царя». Ему осталось только бежать, но к
нему на подмогу пришли донские казаки и, как сообщают
нам историки, 12 тыс. конных запорожцев.
12
Однако на этот факт стоит обратить особое внима-
ние, поскольку цифра совершенно нереальна. Максималь-
ное количество воинов, которых могла выставить Сечь,
даже собрав женатых «гнездюшников», достигало около
6 тыс. Из них конными выст упали в походы не более 1,–
2 тыс. В данном случае к Лжедмитрию явились «охочеко-
монные». Из обычных поселян, на Украине многие держа-
ли оружие против татар. Они услышали об успехах само-
званца, о возможности получить от него щедрые награды,
набрать добычу. Но кто их созвал и отправил? Судя по ко-
личеству, наверняка их сагитировала польская админист-
рация. А говорили они на малороссийском наречии, вот
их и называли запорожцами. Да и сами себя они причис-
ляли к «запорожцам». Если отправились на войну, значит,
они уже не «хлопы», а казаки.
Впрочем, и с другими казаками в исторических рабо-
тах возникла путаница. В период Смуты они упоминаются
повсюду. Но далеко не все из них были донскими, терски-
ми, волжскими. К Лжедмитрию присоединялись и служи-
лые казаки из гарнизонов порубежных крепостей. А обыч-
ные крестьяне или ремесленники, бравшиеся за оружие,
тоже именовали себя казаками. Хотя воинские качества
у них оставались весьма сомнительными. В январе 160 г.
в очередном сражении под Добрыничами те самые «кон-
ные запорожцы», целой армией прибывшие к Лжедмит-
рию, при первом же натиске царских войск кинулись нау-
тек, воеводам осталось только гнать и рубить их. На поле
боя насчитали 11 тыс. трупов. После такого побоища само-
званца покинули последние поляки, еще остававшиеся при
нем. Ушли и уцелевшие запорожцы, мнимые и настоящие.
Но в апреле того же года внезапно умер Борис Году-
нов. Ему еще удавалось твердой рукой удерживать ситуа-
цию под контролем. А после него царем стал его юный
и неопытный сын Федор. Бояре давно уже присматри-
вались, как бы избавиться от Годуновых. Их правлением
были недовольны и служилые дворяне. Войска стали пе-
реходить на сторону Лжедмитрия. Он победоносно дви-
нулся к Москве. Вот теперь-то к нему снова хлынуло мно-
13
жество поляков. А в столице возглавил заговор и поднял
мятеж Богдан Бельский — еще один «старый знакомый»,
связанный с иезуитами. Когда-то он контактировал с Ан-
тонио Поссевино, организовал убийство Ивана Грозного.
На этот раз убили царя Федора и его мать, Лжедмитрия
возвели на трон.
Правда, торжество Самозванца оказалось коротким.
Он слишком откровенно проявил себя в Москве. Стал пе-
рестраивать государство на польский манер, ввел поль-
ские моды, ударился в разгул, пиры, охоты. Окружил себя
поляками и проходимцами, за полгода растранжирил из
казны 7, млн руб. (при доходной части годового бюдже-
та 1, млн). Приказал описать богатства и владений мона-
стырей, не скрывая, что хочет конфисковать их. Устраи-
вал оргии в царской бане, позже в Москве насчитали свы-
ше тридцати баб, оказавшихся после этих развлечений
непраздными. В угоду римскому папе и Польше Лжедмит-
рий затевал войну с турками и шведами. Будущему тестю
Мнишеку широким жестом подарил Новгород и Псков,
добавил 200 тыс. золотых наличными и оплатил его дол-
ги на 60 тыс.
А бояре вовсе не для того свергали Годуновых, чтобы
посадить себе на шею безродного вора. Подходящий мо-
мент выдался в мае 1606 г. На свадьбу Самозванца и Ма-
рины Мнишек понаехало множество поляков. Вели они
себя нагло, как в покоренной стране. Один из них, пан
Стадницкий, вспоминал: «Московитам сильно надоело
распутство поляков, которые стали обращаться с ними,
как со своими подданными, нападали на них, ссорились
с ними, оскорбляли, били, напившись допьяна, насило-
вали замужних женщин и девушек». Когда Василий Шуй-
ский поднял народ, москвичи откликнулись очень охот-
но. Часть чужеземцев перебили, других взяли под стра-
жу. Пришел конец и Лжедмитрию. Тело сожгли, зарядили
в пушку и пальнули на запад — лети, откуда пришел.
Царем стал Василий Шуйский, обстановка в России
вроде бы успокоилась. Запорожцы тоже вернулись к сво-
им обычным занятиям, и в 1606 г. о них заговорили по
14
разным странам. Кошевой атаман Григорий Изапович за-
мыслил набег гораздо дальше, чем совершали обычно.
Флотилия казачьих чаек вышла в море. Получив известия
об этом, гарнизоны Очакова, Аккермана, Измаила приво-
дились в готовность. Окрестное население спешило ук-
рыться в городах. Но запорожцы миновали устье Дуная
и продолжали грести на юг. Они появились возле Варны,
большого города в Болгарии, главного турецкого порта на
восточном берег у Черного моря. Здесь их еще не видели
и не ждали. В гавани стояло несколько военных кораблей,
но казаки дерзко влетели в порт и захватили их аборда-
жем. Кинулись на торговые суда, нагруженные разными
товарами. Ворвались в богатый город, грабили его. Добы-
чу увезли колоссальную.
Султан Ахмед I был в шоке. Полетели приказы крым-
скому хану отомстить за нападение. Хотя сама Турция от-
реагировать должным образом не могла. Она вела войну
с персидским шахом Аббасом, тяжелую и затяжную. Ах-
мед I даже вынужден был замириться с Габсбургами и их
союзниками. При этом обе стороны постарались «сохра-
нить лицо». Турки удержали за собой несколько погранич-
ных крепостей, взятых ими в Венгрии и Хорватии, а вза-
мен отказывались от ежегодной дани, которую им платил
германский император, и признали его императорский ти-
тул (от чего раньше отказывались). В результате те и дру-
гие получили возможность объявить себя победителями.
Но в Трансильвании, Валахии и Молдавии продолжа-
ла вариться грязная и кровавая кутерьма. За их престо-
лы боролись ставленники Османской империи, немцев и
Речи Посполитой. Молдавию поляки удерживали под сво-
им влиянием, там сменяли друг друга господари из бояр-
ского рода Могила. Габсбурги удерживали Трансильва-
нию. Но пошли свары за Валахию. Турки с умели возвести
на трон Раду Михню, его периодически свергали Симеон
Могила с поляками, австрийский ставленник Раду Щер-
бан с помощью трансильванских войск. Но эти князья то
и дело дрались и между собой. Раду Щербан отбивался от
Симеона Могилы, пытавшегося подмять под себя и Мол-
1
давию, и Валахию. Спихивали друг друга с престолов и две
креатуры Габсбургов, Раду Щербан и Габриель Батори, си-
лясь одновременно подчинить Валахию и Трансильванию.
В этой войне участвовали и казаки, и турки, и крымский
хан — а от него доставалось в первую очередь Украине.
Кошевой Григорий Изапович после похода на Варну
сам издал универсал о предстоящем вторжении татар, ра-
зослал его по разным городам, предупреждая народ. А на
крымские набеги запорожцы ответили обычным образом,
нападениями на Очаков и Перекоп. Королю Сигизмун-
ду в это время оказалось не до казаков, не до Молдавии
и не до России. В самой Польше начался «рокош» — мя-
теж панов и шляхты. Неудачи в Прибалтике и советники-
иезуиты подтолкнули короля к попытке провести рефор-
мы. Предлагалось сделать сенат не высшим правящим ор-
ганом, а только совещательным, ограничить права сейма,
отменить «либерум вето», возможность любого депутата
блокировать решение. Принимать их большинством го-
лосов. А пост короля превратить из выборного в наслед-
ственный. Но магнаты вздыбились. Один из них, краков-
ский комендант Зебжидовский, в разговоре с Сигизмун-
дом откровенно обхамил его. За это был приговорен к
смерти. Обострять конфликт король не хотел, помиловал
его, заменив казнь инфамией — изгнанием.
Но оскорбленный Зебжидовский и не думал выпол-
нять приговор. К нему примкнул ряд других магнатов, со-
ставили «конфедерацию». Объявили, что низложат коро-
ля и выберут другого, если он не выполнит их требований.
Главным был запрет «чужеземцам» входить в окружение
монарха и участвовать в управлении государством. Ка-
салось это, конечно же, иезуитов. Какое-то время кипе-
ла «война чернильниц». Двор Сигизмунда и конфедераты
поливали друг друга ядовитыми памфлетами, перетяги-
вали к себе сторонников. В 1607 г. единственный раз со-
шлись на поле боя. Королю удалось привлечь часть мел-
кой шляхты, да и наемники у него были более дисципли-
нированные, схватку выиграли, заставили противников
отступить. После этого стороны сели за стол переговоров
16
и выработали компромисс. Оппозиция сняла свое требо-
вание насчет «чужеземцев». Но в остальном король пол-
ностью пошел на уступки. Простил всех участников «ро-
коша» и от реформ отказался.
Однако в Польше мятеж улегся относительно благо-
получно и малой кровью, а в России он только разгорал-
ся в полную силу. Диверсия с Лжедмитрием все-таки вы-
полнила свою роль, задурила народ, толкнула в Смуту — а
подпитывать ее оказалось не столь уж сложно. Ведь Лже-
дмитрий успел проявить себя только в столице. А по стра-
не люди помнили его щедрые обещания при вступлении
на престол. Ждали от него отмены крепостного права,
снижения податей, защиты от злоупотреблений. А теперь
вдруг получили известия от Боярской думы, что «царь
Дмитрий» — вор. Заговорили, что бояре убили «добро-
го царя». Забурлили военные и казаки: Самозванец после
своей победы не пожалел денег, награждая их.
А в Польше появился Иван Болотников. Он был во-
енным холопом князя Телятевского (служил в его персо-
нальной дружине). Сбежал в степь к казакам, попал в плен
к татарам. Был продан в рабство и греб на турецкой гале-
ре. В ходе войны ее захватил немецкий корабль. Болотни-
кова и других невольников освободили, доставили в Ве-
нецию, он жил там на немецком подворье. Услышал, что
в России появился «царь Дмитрий», добрый и справедли-
вый, — в Венеции об этом хорошо знали, ведь там даже
вышла книжка Поссевино. Болотников заинтересовался
(или нашлись сочувствующие, заинтересовали). Он отпра-
вился на родину. По пути он, с удя по всему, познакомил-
ся с украинскими казаками, нанявшимися к Габсбургам.
Возможно, успел повоевать вместе с ними. Во всяком слу-
чае, Болотников заслужил у них авторитет, узнал послед-
ние новости из России и целеуказание, где он может полу-
чить самую полную информацию. Он повернул в Самбор,
в замок Мнишеков.
Жена Лжедмитрия Марина и ее отец оставались в Рос-
сии под арестом. Дома была лишь его супруга, пани Мни-
шекова. Но в Самборе обосновался сбежавший из Москвы
17
подручный самозванца Михаил Молчанов, он даже сумел
украсть печать «царя Дмитрия». Болотникову он предста-
вился как «царь», во второй раз сумевший чудесным обра-
зом спастись от смерти. Назначил атамана своим воеводой,
выдал грамоту с печатью и поручил бороться против из-
менников-бояр. Болотников набрал отряд из украинских
казаков и прочей вольницы, приехал в Путивль, уже вос-
ставший против Шуйского. Появление человека, лично ви-
девшего «спасшегося царя», подлило масла в огонь. К Бо-
лотникову хлынули холопы, крестьяне, бродяги. Он раз-
вернул борьбу с «изменой» в верхах по своему разумению.
Распространял воззвание: «Вы все, боярские холопи,
побивайте своих бояр, берите себе их жен и все достояние
их, поместья и вотчины! Вы будете людьми знатными, и
вы, которых называли шпынями и безыменными, убивай-
те гостей и торговых людей, делите меж собой их животы!
Вы были последние — теперь получите боярства, околь-
ничества, воеводства! Целуйте все крест законному госу-
дарю Дмитрию Ивановичу!» Но погромы и резня возму-
тили мятежных дворян и стрельцов. Они перешли на сто-
рону Шуйского. Пестрая орда Болотникова была разбита,
его воинство разбегалось. Он засел в Калуге, потом в Туле.
Слал в Польшу отчаянные письма, звал «царя» наконец-то
приехать. Доказывал — как только он появится в России,
его сразу поддержит весь народ. Но Молчанов отнюдь не
спешил совать голову в петлю. Тула сдалась, Болотникова
и многих его соратников казнили.
Хотя в это время уже появился второй Лжедмитрий.
Польская шляхта и казаки, побывавшие в нашей стране
с первым самозванцем, хвастались добычей, распускали
слухи о русских богатствах, о легкости побед над «мос-
ковитами». Идея носилась в воздухе — эх, если бы най-
ти нового «Дмитрия»! Первыми додумались паны Мехо-
вецкий и Зеретинский, обратили внимание на случайного
бродяжку — вроде чем-то похож на прошлого «царя». Это
был нищий еврей Богданко из Шклова. Работал учителем
в школе при храме, но священник прогнал его за блудли-
вость. Паны взяли Богданку за шиворот и объявили —
18
тебе и быть «царем». Он пробовал удрать. Поймали и по-
садили в тюрьму. Пригрозили обвинить в шпионаже и по-
весить. Пришлось согласиться.
Его послали с сопровождающими в Стародуб, где он
и «открыл» себя. Там находился донской атаман Иван За-
руцкий, отлично знавший первого самозванца. Но пред-
почел принародно «узнать» второго, за это стал его при-
ближенным, был сразу пожалован в «бояре». Их войском
была лишь толпа местных повстанцев. Но стали прихо-
дить польские паны с отрядами солдат и шляхты. Неко-
торые из поляков тоже были близки к первому Лжежмит-
рию, но их ничуть не волновало, что «царь» стал другим.
Рядом с ним, откуда ни возьмись, очутилась та же группа
иезуитов, которая сопровождала его предшественника.
Возглавил армию популярный среди шляхты князь
Роман Ружинский. Он был внучатым племянником зна-
менитого казачьего гетмана Богдана Ружинского. Однако
князь Роман на него совсем не походил. Рожденный в пра-
вославии, он перешел в католицизм. Промотал состояние,
влез в долги и занимался, по сути, разбоем. Даже его жена
с отрядом гайдуков совершала грабительские наезды на
соседей. Сейчас князь заложил свои имения и навербовал
4 тыс. гусар. Тут как тут появился и Зборовский, соблаз-
нил и привел с собой большую партию запорожцев. Кста-
ти, он тоже был связан с иезуитами — впоследствии его
сын вступил в этот орден.
Еще одним казачьим командиром стал Лисовский. Он
был из мелкой литовской шляхты, искал счастья на служ-
бе в Валахии у Михая Храброго, потом перешел в войска
Замойского, воевал в Прибалтике. А поскольку жалованья
войскам хронически не платили, он в 1604 г. сделал то же
самое, что запорожцы. Возглавил «солдатскую конфеде-
рацию» недовольных и повел собирать жалованье в самой
Речи Посполитой. Это вылилось в совершенный беспре-
дел, отряд натворил пакостей еще и покруче, чем казаки
в Могилеве, и Лисовского приговорили к «баниции» —
объявили вне закона. Но ядро «лисовчиков», сформиро-
вавшееся вокруг него, стало постоянной бандой, присое-
19
динилось к «рокошу» на стороне Зебжидовского и снова
жило грабежами. А потом Лисовский отправился искать
удачи в Россию. Набирал к себе таких же, как он сам, ни-
щих шляхтичей, разбойников, казаков. Привел к само-
званцу 600 человек, получив чин полковника.
Со вторым «Дмитрием» никто не считался. Поляки
презрительно называли его «цариком», заставили подпи-
сать «тайный договор» — им заранее уступали все сокро-
вища из московского Кремля. Отдельный договор с ним
заключили и иезуиты: о внедрении на Руси унии. А у Васи-
лия Шуйского дела обстояли все хуже. Не успевали пода-
вить одни мятежи, начинались другие. Аристократам Ва-
силий не доверял, поручал командование своим братьям
Дмитрию и Ивану. Но оба были совершенно бездарными
полководцами, проигрывали бои даже повстанцам Болот-
никова. А у Лжедмитрия и Ружинского ядро составляли
профессионалы — польская конница, наемная пехота, ка-
заки. Весной 1608 г. под Болховом они легко перехитри-
ли и разгромили армию Дмитрию Шуйского, значительно
превосходившую их по численности.
После этого царские ратники стали дезертировать, пе-
реходить к противнику. Самозванец двинулся на Моск-
ву. Лисовский совершил большой рейд, обходя столицу с
юга. К нему присоединялись рассеянные там и тут отряды
болотниковцев, казаков. Отряд разрастался, как снежный
ком, и повсюду отметился страшной жестокостью, громил
все на своем пути, не щадя мирного населения. В Москву
врагов все-таки не пустили, атаки отражали. Но они разби-
ли лагерь по соседству, в Тушине. К самозванцу перебегали
многие дворяне, даже знатные лица, ненавидевшие Шуй-
ского. Он всех жаловал, давал поместья, высокие чины,
вокруг него возникла своя «Боярская дума». Высылались
экспедиции приводить в повиновение российские горо-
да, и они один за другим присягали Лжедмитрию. Некото-
рые искренне, поверив во второе «спасение царя». Другие
только для того, чтобы избежать польских набегов.
А Шуйский продолжал совершать ошибки. Боялся,
что вмешается Сигизмунд III, официально объявит вой-
160
ну. Поэтому просил помощи у польских врагов, шведов.
Но и с Сигизмундом вел переговоры, просил отозвать
свое «рыцарство». Согласился отпустить поляков, аресто-
ванных при свержении первого Лжелмитрия, в том чис-
ле Мнишека с дочерью. С них взяли клятву не поддержи-
вать второго Вора. Но Мнишек сразу нарушил ее, тайно
отписал королю, что проходимец — «истинный» Дмит-
рий. Снесся и с тушинским лагерем. Зборовский с запо-
рожцами и поляками перехватил конвой, везший Мни-
шеков к границе. Правда, князь Мосальский, служивший
«царику», и один из шляхтичей пытались предупредить
Марину, что Дмитрий «не прежний», но она сама выдала
доброжелателей. Мосальский вовремя удрал к Шуйскому,
шляхтича посадили на кол.
А Юрий Мнишек три дня торговался с Ружинским,
претендовал на роль «маршала». Командование ему не ус-
тупили. Сошлись на том, что «царик» выдал папаше гра-
моту, обещал 1 млн злотых и 14 городов. Мнишек при
этом пытался оговорить, что Марина воздержится от суп-
ружеской жизни до взятия Москвы, однако дочь рассуди-
ла иначе. Поддержали ее иезуиты, уверяя, что «для блага
церкви» все дозволено. Тайно обвенчали Марину с Лже-
дмитрием, и она разыграла комедию встречи с «мужем».
Ее отец понял, что больше ему здесь ничего не светит, уб-
рался домой. Тушинское воинство перекрыло дороги во-
круг Москвы. А корпус Сапеги с отрядами Лисовского и
Зборовского осадил Троице-Сергиев монастырь, надеясь
овладеть собранными там богатствами.
Но даже покорность самозванцу не спасала людей от
грабежей. Отряды тушинцев ездили собирать «жалова-
нье войску», это выливалось в откровенные бесчинства.
Например, в добровольно покорившемся Ярославле «гра-
били купеческие лавки, били народ и без денег покупали
все, что хотели». Города, недавно присягавшие Лжедмит-
рию, стали отпадать от него. Тогда на них посылали ка-
рателей. Особенно зверствовал Лисовский — разорил и
сжег Ярославль, Кинешму, Кострому, Галич. После погро-
мов и массовой резни уводили обозы, набитые добычей.
161
Особенно лакомыми местами для грабежа считались мо-
настыри, храмы. Там обдирали серебряные и позолочен-
ные оклады икон, книг, разбирали священные сосуды. Но
панским слугам, украинским казакам и всевозможному
сброду, примкнувшему к тушинцам, тоже хотелось погра-
бить и потешиться. Они составляли собственные банды и
гуляли по местностям, где сохраняли верность самозван-
цу! Ведь здесь они не рисковали нарваться на сопротивле-
ние. Атаман отряда «черкас» Наливайко (к предводителю
восстания Северину Наливайко он не имел никакого от-
ношения) во Владимирском уезде грабил усадьбы, пере-
резал 93 помещичьих семьи. Сам Лжедмитрий жаловался
Сапеге, что он «побил до смерти своими руками дворян и
детей боярских и всяких людей, мужиков и жонок».
ПОД ЗНАМЕНАМИ КОРОЛЯ СИГИЗМУНДА
Попытка Шуйского получить помощь от Швеции не
привела ни к чему хорошему. Дядя Сигизмунда III уже ус-
пел принять королевский титул, стал Карлом IX. Бедст-
венным положением России он воспользовался в полной
мере. Шведы навязали царю договор — уступить им город
Карелу с уездом, выплатить огромную сумму денег, взять
на содержание присланные контингенты. Но своих луч-
ших полков не дали. Вместо этого насобирали по Евро-
пе бродячих наемников, грузили на корабли и отправляли
в Россию. Такая помощь почти ничего не стоила Швеции,
кроме перевозки. Иностранцы проявили себя отврати-
тельно. В боях норовили укрыться за русскими, зато охо-
тились за добычей. А в царской казне было пусто. Когда
наемникам задержали жалованье, они вообще вышли из
повиновения и ушли.
Между тем уже и Сигизмунд окрылился воевать. Рос-
сия лежала в развалинах. Казалось, что прибрать ее к ру-
кам будет легко. При этом и уния восторжествует по всей
Восточной Европе. На местных сеймиках шляхта горячо
поддержала призыв к походу. В 1609 г. королевская армия
162
вторглась в нашу страну. Причем поводом войны Сигиз-
мунд выставил давнюю измену. Еще в XI в. польский ко-
роль Болеслав посадил на Киевский престол князя Изя-
слава Ярославовича. Правда, Болеслава с Изяславом рус-
ские быстро выгнали, но такую «мелочь» опустили. Сажал
на престол — и все. Значит, русские властители стали вас-
салами польских королей. А поскольку род вассалов пре-
секся, то Сигизмунд имеет право распорядиться «вымо-
рочным имуществом». Словом, подводилась юридическая
база для полного завоевания России. При варшавском
дворе был очень популярным лозунг, что Россия долж-
на стать «польским Новым Светом». То есть как для ис-
панцев — Америка. Соответственно, русским отводилась
судьба индейцев. Их предстояло обращать в католицизм и
заставлять работать на колонизаторов.
Королевская армия осадила Смоленск. А на Украине
при содействии польской администрации развернул агита-
цию гетман реестрового войска Запорожского Олевченко.
Вербовал на войну казаков и «охочекомонных». Желаю-
щих оказалось много. Ведь из России возвращались счаст-
ливчики, привозили множество ценных вещей, пригоняли
скот, пленных. Был и фиговый листок морального само-
оправдания — русские свергли и убили своего «законного
царя», значит, война против них справедливая. Олевчен-
ко привел к королю под Смоленск 10 тыс., а по некоторым
источникам даже 30 тыс. «запорожцев». Хотя уж здесь-то
название «запорожцев» было вообще условным. Да и ко-
ролевское войско эта орда отнюдь не усилила. Встала от-
дельным табором и в осаде практически не участвовала,
сосредоточила все усилия на «сборе пропитания» — разо-
шлась грабить. А из Тушинского лагеря к Смоленску яви-
лись казаки Наливайко и Ширяя. Из-за своих зверств и
разорения вполне лояльных районов Лжедмитрий осер-
чал на них, вот они и ушли на службу к Сигизмунду.
Но проекты легкого покорения России сразу стали да-
вать сбои. Смоленск отчаянно оборонялся, взять его не
удавалось. А племянник царя Василия, Михаил Скопин-
Шуйский сформировал по северным городам свою, рус-
163
скую армию. Разгромил Сапегу и Лисовского у стен Каля-
зина монастыря, одержал победу у Александровской сло-
боды, заставил отступить от Троице-Сергиева монастыря.
Сигизмунд отправил послов в Тушино. Уговаривал
собравшихся там поляков бросить самозванца и идти под
знамена своего законного короля. Лжедмитрий испугал-
ся, что им пожертвуют, и сбежал в Калугу. За ним двину-
лась часть казаков — они давно были недовольны пана-
ми, державшими их на положении воинов «второго сор-
та». Ружинский и Заруцкий объявили это изменой, напали
на уходивших и перебили около 2 тысяч. Но в перегово-
рах с делегатами Сигизмунда тушинская шляхта упрямо и
алчно качала собственные права. Высчитала, что самозва-
нец должен «рыцарству» аж 7 млн рублей. Требовала, что-
бы король выплатил им эти «долги».
Однако к Москве победоносно приближался Скопин-
Шуйский, и сами переговоры потеряли всякий смысл. Ту -
шинцы подожгли свой лагерь и хлынули кто куда. Многие
дворяне и часть знати потекли к царю, каяться и мирить-
ся с ним. Другая часть дворян, донских казаков и присое-
динившегося к ним простонародья отправилась к Лже-
дмитрию в Калугу. Поляки напоследок переругались и пе-
редрались. Ружинский при этом получил тяжелую травму
и умер. А шляхта разъехалась кто по домам, кто к королю.
К нему отправились и Лисовский, Зборовский с запорож-
цами, Заруцкий с большим отрядом донских казаков.
Скопин-Шуйский, разогнавший орды, скопившиеся
под Москвой, намеревался выступить на запад. Спасти
Смоленск и выкинуть Сигизмунда из России. В его распо-
ряжении была 40-тысячная армия, которую создавал он
сам: отлично обученная, закаленная в боях. Но молодого
полководца чествовали, приглашали на пиры, и он был от-
равлен. В злодеянии упорно подозревали царского брата
Дмитрия Шуйского. Государь был бездетным, и Дмитрий
откровенно косился на престол. Популярный Скопин стал
для него главным соперником. А когда он умер, Дмитрий
Шуйский опять вышел на главные роли, командовать ар-
мией поручили ему.
164
Сигизмунд знал, что против него готовится поход. От-
правил навстречу русским коронного гетмана Жолкевско-
го. Но у поляков с их отвратительной дисциплиной сил под
Смоленском было не так уж много. Жолкевскому выдели-
ли всего 6 тыс. шляхты и солдат. А для пополнения при-
соединили казаков Заруцкого и Зборовского, другие отря-
ды вчерашних тушинцев. Но коронный гетман был умелым
военным, а царский брат — никуда не годным. Он опять
наломал дров. Разделил великолепную армию на части.
Остановившись на ночлег у деревни Клушино, беспечно
пировал, дозоров не выставил, лагеря не укрепил. Поля-
ки и казаки скрытно прошли ночью лесными тропами че-
рез болото, внезапно обрушились на рассвете. В разгар боя
Дмитрий Шуйский запаниковал, приказал отходить и сам
побежал первым. Потерял в лесу коня, утопил в болоте са-
поги. Появился в Можайске босиком на крестьянской кля-
че, на все распросы отвечал, что все пропало.
Гибель Скопина и позорный разгром вызвали по стра-
не волну возмущения против Шуйских. Москвичи и воен-
ные, собравшиеся в городе, взбунтовались и низложили
царя Василия. Но к столице подошли два войска. С юга —
Лжедмитрий II, с запада — Жолкевский. После победы
под Клушином к нему перешли иностранные наемники,
служившие в царской армии, да и некоторые русские час-
ти. Временному правительству, «Семибоярщине», прихо-
дилось выбирать. О Лжедмитрии в Москве хорошо зна-
ли, что он обманщик и проходимец, ведь здесь люди ви-
дели и живого, и мертвого первого самозванца. Выбрали
переговоры с Жолкевским. Бояре пробовали найти ком-
промиссный вариант, как бы и страну сохранить, и с по-
ляками замириться. Предложили пригласить на престол
сына Сигизмунда, Владислава. Но с условиями — чтобы
он принял православие, не менял законов, не раздавал
русских земель, не вводил унию, не назначал поляков на
государственные посты.
Жолкевский однозначно представлял, что король та-
ких условий ни за что не примет. Сигизмунд уже прислал
ему инструкции — обращаться с русскими как с побеж-
16
денными и требовать, чтобы Россия подчинилась ему по
праву завоевания. Но Жолкевский понимал и другое — на
это не согласятся русские. Как бы не переметнулись к Лже-
дмитрию! Он обманул бояр и собравшийся Земский со-
бор. Уверял, что решение возвести на трон Владислава —
самое мудрое, король и поляки будут только рады. Соста-
вили и подписали договор, делегаты Земского собора от
«всей земли» принесли присягу Владиславу. Но Жолкев-
ский специально подобрал, чтобы в состав посольства к
Сигизмунду была включена патриотическая часть руково-
дства во главе с митрополитом Филаретом Романовым и
боярином Василием Голицыным. Приехав в лагерь коро-
ля под Смоленском, они очутились в руках неприятеля.
А оставшуюся часть Семибоярщины, соглашателей, Жол-
кевский уговорил впустить поляков в неприступную Мо-
скву — оборонять ее от Лжедмитрия.
Хотя с ним сражаться не пришлось. Когда бояре до-
говорились с чужеземцами, самозванец предпочел отсту-
пить. С ним ушел и Заруцкий с донскими казаками: на ко-
ролевской службе и в Москве никто не признавал атамана
«боярином». Казалось, что с Россией кончено. Соглаше-
ние о призвании на царство Владислава Сигизмунд, ра-
зумеется, отверг. Принялся сам распоряжаться в России,
как хозяин. Послов, приехавших к нему, объявили плен-
никами. В Москве комендант Гонсевский взял под стра-
жу патриарха Гермогена и других видных деятелей, ко-
торых считал своими противниками. Некоторые города
подчинялись, открывали панам ворота. Но быстро взвы-
ли. Польские оккупанты обирали людей и безобразнича-
ли. Опять повсюду разъезжали отряды грабителей «соби-
рать жалованье». Вот тут-то показали себя реестровые и
«охочекомонные» казаки Олевченко. Вместе со шляхтой
Сапеги опустошили Северщину, множество людей пере-
били и увели в плен. Даже Сигизмунд возмутился и ука-
зывал — ведь это теперь наши города, зачем же их разо-
рять и жечь?
На растерзанную Россию полезли и другие хищни-
ки. Пограничной обороны больше не существовало. Заго-
166
ны татар беспрепятственно разгуливали по южным облас-
тям. А шведский Карл IX нашел повод придраться: если
русские призвали Владислава, значит, стали врагами Шве-
ции. Война в Прибалтике еще продолжалась. Перенаце-
лившись на Россию, поляки держали там совсем мало сил.
Но в Лифляндии действовал лучший полководец Речи По-
сполитой Ходкевич. Он нашел у шведов уязвимое место,
у них была отличная пехота, но слабая конница. Ходке-
вич стал использовать гусар — отборную тяжелую поль-
скую кавалерию, закованную в латы. В бою бросал их на
шведскую конницу, громил ее и прогонял. После этого не-
приятельскую пехоту окружали и рубили, убежать от ка-
валерии она не могла. Вот и тянулась война, Карл IX фор-
мировал и присылал новые части, а Ходкевич их бил. Но,
увидев, что творится в России, шведы смекнули — ра-
зобраться с Прибалтикой можно позже. А сейчас важно
было не упустить более легкую добычу. Быстренько за-
ключили с поляками перемирие, и шведские полки двину-
лись захватывать русские города: Ладогу, Орешек, Ям, Ко-
порье, Новгород.
Однако нашу страну хоронили еще рано. Уже не было
гос ударственной власти, армии, уцелевшая часть бояр-
ского правительства изменила. Но сохранилась Вера. Она
и сплачивала людей. Патриарх Гермоген даже из заклю-
чения рассылал воззвания постоять за Веру, поднимать-
ся на борьбу. Сохранились и земские структуры управле-
ния, созданные Иваном Грозным. Пересылали между со-
бой информацию, созывали мирские сходы. Смоленск не
сдавался, связав и измотав королевские войска. А фигу-
ра Лжедмитрия, мешавшая объединить патриотические
силы, вовремя исчезла. Он поссорился с касимовскими
татарами и был убит.
В Рязани начал собирать земское ополчение Ляпунов,
в Зарайске — Пожарский, с ними соединились предводи-
тели войска самозванца — Трубецкой и Заруцкий. В марте
1611 г. против поляков взбунтовались и москвичи. Но ко-
мендант Гонсевский приказал поджечь город, бросил сол-
дат вслед за стеной огня истреблять мечущихся людей.
167
В пламени пожара и резне погибло около 10 тыс. человек,
многие разбежавшиеся замерзали в снегах. Уцелела только
центральная часть столицы, Кремль и Китай-город, где и
засели поляки. Впрочем, они пребывали в уверенности, что
у русских шансов нет. Твердыня была неприступной. В ру-
ки интервентов попала многочисленная московская артил-
лерия, лучшая в мире. Все попытки атаковать отражались.
А в июне 1611 г. пал Смоленск. Его взятие праздно-
валось всем католическим миром как полная победа над
Россией. В Риме устроили грандиозные торжества с фей-
ерверками. Папа объявил отпущение грехов не только
участникам войны, но и всем, кто в назначенный день по-
сетит иезуитскую церковь в Кампидолио. Там вел бого-
служение сам генерал иезуитов Аквила, он провозгласил:
«Даруй, Боже, яснейшему королю польскому для блага
христианской церкви уничтожить коварных врагов мос-
ковитян». Ну а Сигизмунд устроил в Вильно триумфаль-
ное шествие наподобие римских императоров. В процес-
сии везли пленного царя Василия Шуйского с братьями,
воеводу Смоленска Шеина, коварно захваченных послов,
Голицына и митрополита Филарета Романова, под востор-
женные вопли тащили трофейные пушки, повозки с на-
грабленным имуществом. В Варшаве и Кракове тоже иг-
рала музыка, катились непрестанные балы. Во дворцах и
на площадях шли театрализованные представления. Хотя
на помостках «еретическую» Москву почему-то поражали
языческие «юпитеры» и «марсы» с полуголыми «минерва-
ми» и «венерами».
Был созван сейм, и Сигизмунд провозгласил задачу
окончательно «покорить грубый московский народ, кото-
рый иначе может быть опасен Речи Посполитой, если уси-
лится». Делегаты воодушевленно поддержали его. Под-
няли было вопрос, продолжать ли переговоры с русски-
ми послами. Подканцлер Криский возбужденно возопил:
«С кем вести переговоры? От кого эти послы? Какие тут
переговоры, когда и столица, и государство Московское
у нас в руках! Должны они принять такое правление, ка-
кое даст им победитель. Рабский дух только страхом мо-
жет обуздываться».
168
Действительно, война считалась уже выигранной. Рос-
сия была слишком ослаблена. В Земском ополчении Ляпу-
нова, Трубецкого и Заруцкого насчитывалось всего 6 тыс.
казаков и ратников. А для помощи Москве отправили луч-
шего полководца Ходкевича. Правда, снять осаду он не су-
мел. Пробовал свой излюбленный способ, атаки брониро-
ванных гусар. Ополченцы их не выдерживали. Но на пепе-
лищах Москвы казаки укрывались в погребах сгоревших
домов, за остовами печей, поражали врагов выстрелами.
Однако Ходкевич открыл дорогу к гарнизону, сменил его
свежими частями и начал совершать рейды по России, со-
бирая и доставляя в Москву продовольствие. Ну а кроме
ружей и сабель, в арсенале поляков имелись другие сред-
ства. Казакам из Земского ополчения подбросили клевету
на Ляпунова, он был убит. Войско стало распадаться. А за-
точенного патриарха Гермогена враги уморили голодом.
Но в Нижнем Новгороде по его долетевшим призывам
Пожарский и Минин подняли Второе Земское ополчение.
Пошли по Волге, созывая ратников. Летом 1612 г. Ходке-
вич снова повернул к Москве с подкреплениями и собран-
ными обозами продовольствия. Ядро его армии было не-
большим, 4 тыс. гусар и наемников (не считая вооружен-
ных слуг). Но Зборовский привел к нему 4 тыс. шляхты и
запорожцев, присоединились Ширяй и Наливайко с 4 тыс.
казаков. К этому времени и Пожарский прибыл к Москве.
Кстати, в разыгравшемся противостоянии некоторые вы-
ходцы из Речи Посполитой выбрали веру. В составе Зем-
ского ополчения воевала рота православной литовской
шляхты под командованием Хмелевского, был и отряд за-
порожцев.
Общие силы поляков превосходили. Под знаменами
Ходкевича было 12–14 тыс., и гарнизон Москвы насчиты-
вал 3 тыс. Во Втором Земском ополчении пришло 8 тыс., и
от Первого под началом Трубецкого осталось около 2, тыс.
казаков. Но в первый день разыгравшегося сражения Ход-
кевич не смог пробить дорогу к осажденным с западной
стороны, через рати Пожарского. На второй день скрытно
перенес удар на южную сторону, через Замоскворечье. Но-
169
чью венгерские наемники и казаки Зборовского просочи-
лись через неплотную оборону, захватили острожек у церк-
ви св. Климента. Утром туда бросили дополнительные силы
и двинули обозы, гарнизон Кремля предпринял вылазку, со-
единившись с наступающими. Но казаки Трубецкого нава-
лились на пробитый коридор с двух сторон, снова овладе-
ли острожком. Прорвавшиеся наемники и запорожцы были
перерублены. Подкрепление в Кремль прошло, но его отре-
зали от Ходкевича и захватили обозы.
А после перегруппировки последовала общая контр-
атака на стан неприятелей. Их сшибли с позиций, растре-
пали, и Ходкевич отступил. У него осталось всего 00 ка-
валеристов, горстка пехоты и 4 тыс. украинских казаков.
Вскоре Ширяй и Наливайко отделились, увели их прочь.
Ну а для осажденных победа земских ополчений стала
приговором. У них начался голод. Пожарский несколько
раз предлагал свободно выпустить их на родину. Но они
упрямо держались, отвечали грубо и оскорбительно. На
самом деле их стойкость объяснялась не доблестью, а эле-
ментарной алчностью. В кремлевских кладовых им дос-
тались сказочные сокровища, они разграбили и частные
дома, храмы. В надежде сохранить эти богатства до прихо-
да подмоги дошли до людоедства. Забили и съели русских
пленных, маркитанток, слуг, стали жрать друг друга. Пол-
ковник Будила писал: «Пехота сама себя съела и ела дру-
гих, ловя людей... Сильный зарезывал и съедал слабого».
Но русским надоело ждать. 22 октября наши воины
подняли, как знамя, Казанскую икону Божьей Матери и
пошли на штурм, ворвались в Китай-город. Поляки ока-
зались стиснутыми в Кремле. Им осталось только капиту-
лировать. В освобожденной Москве созвали Земский со-
бор, «всей землей» выбрали нового царя, Михаила Рома-
нова. Но одновременно приняли и другое решение. Если
кто-нибудь не подчинится решениям Собора, намерева-
ется дальше мутить воду, он тем самым отсекает себя от
«всей земли». Подавлять таких постановили тоже вместе.
Коснулось это в первую очередь атамана Ивана Заруцко-
го. Он попытался закрутить новый виток Смуты. Выдви-
170
нул в цари «воренка», сына Марины Мнишек, рожденного
неизвестно от кого — как указывает летописец, «Маринка
воровала со многими».
Призывал донских, терских казаков, вздумал втянуть
в Смуту еще и персидского шаха Аббаса, пообещав отдать
ему Астрахань. Но Терек отписал ему: «Не быть нам с вами
в воровском совете, не отстать нам от московских чудо-
творцев». Дон тоже его не принял, казаки заявляли: «Мно-
го разорения причинено нашим воровством, а теперь Бог
дал нам государя милостивого, так нам бы уже более не во-
ровать, а преклониться к государю». Против Заруцкого и
Марины восстали астраханцы, они бежали на Яик, и яиц-
кие казаки выдали их правительству. Атамана и «воренка»
казнили, Марина вскоре умерла в тюрьме. Поляки утвер-
ждали, будто русские ее умертвили. Хотя это сомнительно.
Царские послы приводили в ответ весьма убедительный
аргумент: «Нам и надобно было, чтоб она была жива для
обличения неправд ваших». Она слишком много знала об
истинной подоплеке Лжедмитриев. Если ей посодейство-
вали отправиться в мир иной, то уж конечно не русские.
Война продолжалась, причем на два фронта, про-
тив поляков и шведов. Сформировали две рати, отбивать
Смоленск и Новгород. Но Русь слишком ослабела, вой-
ска были малочисленные, выполнить задачу они не суме-
ли. А Ширяй и Наливайко увели свою орду на север, где
места были еще не разграбленными. Захватили и разори-
ли Вологду. По здешним краям бродило и много русских
разбойников, отребье из разных войск, не желавшее уго-
мониться. Распавшиеся на шайки «черкасы» смешались
с ними. Продвигались все дальше на север, добрались до
Устюга, Ваги, Поморья, Сумского острога. В заонежских
погостах и Олонце они получили крепкий отпор и повер-
нули обратно. Опустошили Пошехонье, сожгли город Лю-
бим, разорили Ярославский, Романовский уезды. Но мел-
кие шайки принялись истреблять сами жители, и они сно-
ва сбивались вместе.
Одну крупную банду «черкас» возглавил Захар Заруц-
кий, другие присоединились к атаману Баловню, собрав-
171
шему 4 тыс. всякого сброда. Обе группировки отмечались
страшными зверствами. Людей пытали, вымучивая цен-
ности, ради забавы подвергали истязаниям, «каких по ся
место во всех землях не было мук». Как сообщает лето-
пись, «людей кололи на дрова, в рот насыпали пороху и
зажигали, женщинам прорезывали груди, продевали ве-
ревки и вешали, иным насыпали снизу пороху и поджи-
гали». Видать, «черкасы» на польской службе набрались
опыта у наемников — в Европе у наемных солдат бытова-
ли именно такие развлечения. Против «воров» пришлось
собирать войско во главе с боярином Лыковым. В январе
161 г. он разбил и уничтожил под Балахной шайку Заруц-
кого. А Баловень со своими головорезами явился вдруг к
Москве, выразил желание поступить на службу и отпра-
виться под Смоленск, если им заплатят жалованье. Ата-
мана с подручными заманили в столицу, арестовали и по-
весили. А Лыков ударил по банде. Она побежала прочь, но
догнали под Малоярославцем и вынудили сдаться. Каз-
нить рядовых «воров» не стали, заставили принести по-
винную и разослали кого куда.
На и Запорожская Сечь в это время не пустовала. Часть
казаков на Русь не пошла, стекались новые удальцы. Здесь
выдвинулся талантливый предводитель Петр Конашевич
по прозвищу Сагайдачный. Он родился в Галиции в се-
мье шляхтича, окончил школу Острожского православного
братства. Потом из-за каких-то домашних неурядиц подал-
ся на Сечь. По своим взглядам Сагайдачный был твердым
защитником православной веры, сторонником казачьих
«вольностей». Но он был убежден, что с польским государ-
ством можно и нужно сотрудничать, права православно-
го населения и казаков вполне можно обеспечить в рамках
Речи Посполитой. Заслужить доблестью и кровью — неу-
жели король и правительство не оценят? В составе поль-
ской армии он воевал в Молдавии, Прибалтике, участвовал
в походах на Крым и Варну. Казаки оценили его как хоро-
шего командира, в 1609 г. избрали гетманом.
16 чаек под началом Сагайдачного, взяв на борт 800–
900 запорожцев, вошли в устье Дуная. Одним стремитель-
172
ным рейдом погромили посады Аккермана, Измаила, Ки-
лии. Но это было только начало. Раньше морские походы
были эпизодическими. Чаще в набеги отправлялись все-
таки посуху, на Перекоп, в ближайшие турецкие города.
Сагайдачный осознал преимущества именно морской так-
тики. Теперь каждую весну в Сечи строили лодки. Напа-
дения на города и селения посыпались по всему черно-
морскому побережью. Запорожцы привозили богатую до-
бычу, расходились рассказы об их победах, подвигах. Это
привлекало других желающих. А Смута взбаламутила не
только Россию, но и Украину. Здешних поселян зазывали
то к Лжедмитриям, то повоевать на стороне короля. Они
входили во вкус казачьей жизни, уже сами себя считали
казаками. К прежним занятиям возвращаться не спешили.
А в Сечи открывалось новое поле приложения сил.
Казачьи эскадры становились все больше. В море вы-
ходили десятки, а то и больше сотни лодок. Но и авто-
ритет Сагайдачного рос. Он вводил в походах строжай-
шую дисциплину. Под страхом смерти установил запрет
на спиртное. Был принят закон: нарушителя, каким-ни -
будь обманом взявшего на лодку горилку, выкидывать за
борт. Без этого в разношерстной вольнице, стекавшейся
на Сечь, было нельзя. Нарушит один, соблазнятся его то-
варищи, в минуту опасности подведут других, и погибнут
многие из-за нескольких пьяных дураков. Точно так же в
походах требовалось безусловное повиновение гетману,
готовность выручить своих, строжайшие наказания для
паникеров и трусов. Вернулись на Сечь — вот тут, пожа-
луйста, г уляй сколько угодно. А в походе все должны быть
одним железным кулаком. Не уверен в себе — лучше сра-
зу иди вон.
Турки стали высылать в море патрульные корабли с
артиллерией. Но казаки охотились и на них. Лодки име-
ли низкую посадку, на горизонте сливались с водой. Не-
приятельский корабль запорожцы замечали раньше, чем
турки обнаружат их. Следовали за ним, но заходили со
стороны солнца и держались на расстоянии, оставаясь
невидимыми. А ночью догоняли, неслышно подгребали
173
вплотную, снимали вахтенных и резали команду. От осво-
божденных гребцов, от пленных моряков узнавали о раз-
ных городах и портах, дорогах к ним. Но планы намечае-
мых операций Сагайдачный до последнего держал в сек-
рете, посвящал лишь ближайших доверенных. Эти планы
становились все более грамотными и четкими — выби-
рались основные цели, запасные: если дойти к основной
цели помешает погода или иные обстоятельства.
На проектах Речи Посполитой закрепить за собой
Молдавию война в России сказалась крайне пагубно. Став-
ленники панов, господари из рода Могила, сами дрались
за власть. Родственники травили и свергали друг друга.
А в 1611 г., когда основные польские силы ушли на восток,
брали Смоленск, оккупировали Москву, турки послали
войско на Дунай, утвердили на престоле Валахии своего
претендента Раду Михню. А на молдаванский трон посла-
ли Стефана Томшу, ему помогла татарская орда. Здешний
господарь Константин Могила вышел на бой. Но поль-
ские интервенты слишком допекли народ. Сражаться за
Константина вышли только маленькие отряды и его поль-
ские «друзья». Их разгромили. Константина татары взя-
ли в плен и утопили в Днестре. А молдаване после этого с
огромным воодушевлением принялись по всей стране вы-
лавливать и истреблять поляков.
Через несколько лет паны собрали кое-какие контин-
генты, двинулись в Молдавию, прогнали Стефана Томшу.
Поставили господарем Александра Могилу. Но он про-
держался лишь полгода. Его свергли подданные, вместе с
матерью и братом отправили в Стамбул, где семью заста-
вили перейти в ислам. Но попытки Польши и Габсбургов
восстановить свое влияние над Молдавией и Валахией не
прекращались, и казачьи походы становились частью этой
необъявленной войны.
В 1614 г. стаи лодок Сагайдачного появились совсем
далеко от устья Днепра, возле одного из главных турец-
ких портов на южном берегу моря, Синопа. Пользуясь не-
ожиданностью, влетели в бухту. Мгновенно выбросились
десантами, захватили и сожгли город, стоявшие в гавани
174
суда. Султан был в ярости. Следующим летом по его при-
казу по Черному морю курсировали турецкие эскадры. Но
казаки, столкнувшись с одной из них, даже не стали укло-
няться от боя. Множество лодок атаковало ее и уничто-
жило, пожгло и потопило 6 галер и 29 мелких судов.
А в 1616 г. Сагайдачный с огромной флотилией на-
грянул в Кафу, главный турецкий город в Крыму и глав-
ный работорговый порт. Он был окружен мощными сте-
нами, тут располагалось 14-тысячное войско: ведь паша
Кафа должен был держать под контролем Крымское хан-
ство. Но со стороны моря укрепления были гораздо сла-
бее, отсюда серьезных нападений не предвидели. Казачьи
лодки ворвались в порт, сразу подожгли военные кораб-
ли. Не позволяя туркам опомниться, вломились в город.
Вызвали панику, неразбериху, гарнизон разбегался. А за-
порожцы награбили массу добычи, освободили невольни-
ков, подожгли Кафу и благополучно отчалили.
На нападения сразу отреагировал крымский хан, бро-
сил орду на Украину. Не только наказать, но и самим вво-
лю набрать трофеев и пленных, воспользоваться мо-
ментом, когда запорожцы отлучились. Но Сагайдачный,
вернувшись в Сечь и узнав о набеге, не стал распускать
собранное им войско, вывел в поле. Подкараулил на р. Са-
маре возвращавшихся татар, отягощенных обозами и ве-
реницами «ясыря». Ударил на них, тысячи крымцев были
истреблены, угоняемые в Крым люди рыдали от счастья и
славили казаков, вновь обретя свободу.
Следом за Синопом дошла очередь и до второго боль-
шого порта в Малой Азии, Трапезунда. Через него осу-
ществлялись перевозки и снабжение османских войск на
персидском фронте, здесь располагался арсенал. Он тоже
стал добычей запорожцев. По мере побед росла их осна-
щенность оружием. На чайках стали устанавливать по 2–
4, а то и по 6 фальконетов — маленьких пушек, добытых на
турецких кораблях и в городах. Каждый казак брал в по-
ход 2–3 ружья. В боях с неприятельским флотом и при вы-
садке десанта на охраняемый берег выработалась тактика:
запорожцы ведут огонь с одного борта, а их товарищи, си-
17
дящие по другому борту, перезаряжают оружие. Сметают
все живое ливнем свинца, а потом бросаются в сабли. Эс-
кадра Сагайдачного появлялась возле самого Стамбула —
как писали, «окуривала его мушкетным дымом».
А между тем война в России продолжалась. Сигизмунд
и Ходкевич предприняли еще несколько вторжений. Губи-
тельным вихрем проносился по нашей стране Лисовский
со своим летучим корпусом. Но, кроме новых разорений
и пожаров, серьезный результат был только один — рус-
ских заставили отступить от Смоленска. Добиться чего-
то большего, хотя бы вернуть успехи 1611–1612 гг., поля-
ки не могли. Речь Посполитая выдохлась. Шляхта «навое-
валась». Она потеряла слишком многих своих товарищей
и лезть в пекло больше не спешила. Армии собирались
жиденькие. А воспоминания о том, как польский гарни-
зон сидел в Москве и русские звали на престол Владисла-
ва, были совсем свежими и притягательными. Не хотелось
верить, что все это рассеялось.
На 1618 г. в Варшаве наметили решающий удар. Под-
напрячься, собрать силы побольше, переломить ситуа-
цию. Строились расчеты, что Михаил Романов еще не ут-
вердился у власти, Россия слаба, а часть бояр не отка-
жется переметнуться к королю. Но в это время царскому
правительству удалось ликвидировать один фронт. Швед-
ский король Густав II Адольф понес значительные поте-
ри, попытавшись взять Псков, и вступил в переговоры.
Он предпочел отказаться и от Новгородского края, где
шла партизанская война, крестьяне убивали его воинов.
Удовлетворился тем, что удержал за собой Карелию и Ин-
грию — земли, прилегающие к Неве и Финскому заливу.
Лишил Россию выхода к Балтике. Король считал это край-
не важным для шведской политики и торговли. Но в ре-
зультате был подписан мир, у русских высвободились кое-
какие войска.
А коронный гетман Жолкевский в поисках воинских
резервов обратил внимание на популярного Сагайдачно-
го. Гетман подошел к вопросу солидно. Не только как ка-
зачий предводитель, но и как политик. Подтвердил, что
176
помочь запорожцы мог ут. Причем более серьезно, чем
банды Олевченко. Но для этого нужна и более серьезная
основа, чем со сбродом, который манили только добы-
чей. Казаки должны знать, за что они воюют. Нужно, что-
бы их интересы совпали с государственными, а пока это-
го нет. Указал на гонения на православие, отсутствие у за-
порожцев официального статуса. Что ж, Жолкевский еще
в Москве показал себя мастером дипломатии. На обеща-
ния не поскупился. Согласился, что поляки признают пра-
ва и неприкосновенность Православной церкви, предос-
тавят Запорожскому войску автономию, увеличат реестр
до 12 тыс. Король и сейм достигнутое соглашение утвер-
дили лишь частично. Прислали гетману клейноды, зна-
мя — но обсуждение основных пунктов отложили на по-
том, после войны.
Поход на Москву в 1618 г. возглавил королевич Влади-
слав. Реальным командующим при нем был Ходкевич. Но в
армию удалось собрать лишь 1 тыс. «рыцарства». Русские
корпуса Лыкова, Черкасского и Пожарского зажали их под
Можайском, обложили с нескольких сторон. Могли и со-
всем раздавить. Однако королевича спас Сагайдачный. Со
своим авторитетом и польскими обещаниями он поднял
20 тыс. казаков! Ринулся на Москву с юга. По пути разоря-
ли города Путивль, Рыльск, Курск — это были маленькие
пограничные крепости, уже неоднократно погромленные.
В Ливнах гарнизон в 940 человек оказал жестокое сопро-
тивление, но его взяли штурмом, вместе с защитниками
перебили «много православных хрестьян и с женами и с
детьми», разграбили даже храмы и сожгли город.
В следующем городе Ельце было 7 тыс. русских вои-
нов, и приступ они отбили. Но Сагайдачный схитрил.
Изобразил, что отступает. Воеводы клюнули, вывели рат-
ников в погоню, а в это время отряд казаков, прятавший-
ся в засаде, ворвался в крепость. Священники прислали к
гетману делегацию, молили пощадить город, а они выда-
дут царского посланника, приехавшего с денежной казной.
Сагайдачный согласился и громить Елец не стал. В Лебе-
дяни местные служилые казаки перекинулись к запорож-
цам, жители разбежались, город разграбили и сожгли.
177
Узнав, что «черкасы» направляются к Данкову, здеш-
ний воевода получил приказ заранее эвакуировать гар-
низон и население в Михайлов. Погромив пустой город,
Сагайдачный прошерстил еще Скопин, Ряжск. А царское
правительство принялось передергивать войска, собран-
ные под Можайском, на новое направление. Но тем са-
мым выпустило из ловушки армию Владислава. Ну а про-
тив запорожцев, останавливать их на Оке, был перебро-
шен Пожарский. Но лучшего полководца свалила болезнь
от старых ран, его увезли. Командовать остался воевода
Волконский, куда менее опытный. Сагайдачный обвел его
вокруг пальца. Начал переправу возле устья реки Осетр,
Волконский тут же блокировал плацдарм. А гетман зара-
нее послал часть сил в обход, форсировал Оку выше по
течению. Узнав, что неприятель в тылу, Волконский отсту-
пил и заперся в Коломне, открыв дорог у на Москву.
К столице Владислав и гетман подошли одновремен-
но. Правительство мобилизовало жителей, готовило обо-
рону. Ходкевич предложил внезапный ночной штурм.
В ночь на 1 октября поляки и казаки подкрались к воро-
там внешних укреплений, Земляного города, взорвали их
и двумя колоннами ринулись вглубь Москвы. Но караулы
подняли тревогу, сбежались ратники, москвичи, остано-
вили их огнем. А когда рассвело, навалились на них с раз-
ных сторон. Из тех, кто проник в город, спаслись немно-
гие. Урон понесли большой, штурмовать больше не от-
важились. А стоять возле такой мощной крепости было
бессмысленно. Наступали холода, к Москве могли подой-
ти подкрепления.
Владислав и Сагайдачный решили где-нибудь пере-
зимовать, а по весне дождаться подкреплений. Но в од-
ном месте прокормить объединенную армию было невоз-
можно, двинулись в разные стороны. Гетман хотел оста-
новиться в Калуге. Попробовал взять город, но на помощь
гарнизону и жителям подоспели 2, тыс. донских казаков,
запорожцев отразили. Среди них пошли разброд и раскол.
Полковник Ждан Коншин со своим полком объявил, что
уходит на службу к московскому царю. Сагайдачный от-
178
ступил от Калуги, повел свое воинство дальше и захватил
крепость Белую. Но русские преследовали его, стягивали
свои отряды и обложили. Гетман с частью соратников вы-
рвался, других пленили. Больше испытывать судьбу Са-
гайдачный не стал, направился на родину.
А королевич с Ходкевичем попробовали захватить
Троице-Сергиев монастырь. Нахрапом, авось получит-
ся. К нему выплеснулась польская рать и потребовала
открыть ворота. Но монастырь ответил залпом орудий.
Осаждать его даже не стали. Знали, что ничего не вый-
дет. Отправились дальше и остановились в старом лаге-
ре Ходкевича в селе Рогачево. Положение поляков стало
совсем незавидным, они застряли в глубинах чужой стра-
ны накануне зимы. В такой ситуации наконец-то согласи-
лись на переговоры. В декабре 1618 г. было подписано Де-
улинское перемирие на 14, лет. К Польше отходили Смо-
ленщина, Черниговщина, Северщина. Но Россия за 14 лет
Смуты и войн была совершенно измучена. Потеряла, по
разным оценкам, от четверти до трети населения, города
и села лежали в пепелищах. Возвратить свои захваченные
области она была не в состоянии. Мир ей нужен был как
воздух. Она его получила. Устояла, уцелела в чудовищной
катастрофе. Бог помиловал.
ХОТИН И КУРАКОВСКИЙ ДОГОВОР
Война в России прекратилась, но в это же время на-
чалась другая. В Чехии против императора взбунтовались
протестанты. Их поддержали протестанты в Венгрии, Ав-
стрии, присоединилась Трансильвания. Этой войне суж-
дено было стать Тридцатилетней, охватить почти всю Ев-
ропу. Хотя пока она только разгоралась. Но изменилась
обстановка и в Турции. Султан Ахмед I, взошедший на
престол в 1603 г. в возрасте 13 лет, нарушил давний свире-
пый обычай, не стал убивать братьев. Вместо этого приду-
мал держать их в особой благоустроенной тюрьме, ее на-
звали «клеткой». Там были прекрасные условия, но к уз-
179
никам никого не допускали, кроме наложниц, заведомо
бесплодных. В 1617 г. Ахмед умер, его дети были еще ма-
лолетними.
Старшим по возрасту в «клетке» был брат Ахмеда
Мустафа. Его и возвели на престол. Но выяснилось, что за
долгие годы изоляции он повредился умом. На заседани-
ях дивана (государственного совета) вдруг начинал сби-
вать с вельмож чалмы, дергать их за бороды. Хотя санов-
никам очень хорошо подходил как раз такой властитель.
От его лица стали править мать Мустафы Халиме-султан
и великий визирь Далмат Халил-паша. Невиданно разви-
лась коррупция, дела пошли наперекосяк. В войне с Пер-
сией сыпались неудачи. Нарастало недовольство, бурли-
ли янычары.
Среди вельмож сформировалась оппозиция времен-
щикам и, когда запахло крупным бунтом, добилась смены
султана. Мустафу по-тихому отправили обратно в «клет-
ку» — он, кстати, обрадовался, обязанность участвовать
в совещаниях и церемониях утомляла и раздражала его.
На трон посадили сына Ахмеда I — Османа II. Молодо-
го, умного, решительного. Затянувшуюся войну с Персией
он прекратил, Закавказье поделил с шахом пополам. Стал
приводить в порядок армию, финансы.
Для Речи Посполитой это было уже опасно. Но и от
Молдавии отступаться не хотелось. Здесь запустили оче-
редную «троянскую лошадку», князя Гаспара Грациани. Он
в Стамбуле изображал себя вернейшим подданным сул-
тана, подкупал взятками вельмож и был назначен госпо-
дарем Молдавии. А тайно сносился с Варшавой, выжидая
момента перекинуться под власть Сигизмунда. В Тридца-
тилетней войне польский король, конечно же, принял сто-
рону Габсбургов. Посылал им подмогу. Заодно это способ-
ствовало решению некоторых собственных проблем. Одну
из них создал летучий корпус, сформированный полков-
ником Лисовским. Он показал высочайшие боевые каче-
ства, но отличался и дикой жестокостью. Сам Лисовский
уже умер, его преемник Чаплинский во время похода Вла-
дислава погиб под стенами Троице-Сергиева монастыря.
180
А корпус «лисовчиков», возвратившийся в Польшу,
был размещен в коронных владениях. Но он и здесь на-
чал безобразничать, грабить. Тогда его быстренько от-
правили в помощь Габсбургам. Аналогичным образом
вербовали казаков, превращая их в обычных наемников.
Но обещания, которые надавали Сагайдачному, польское
правительство спустило на тормозах. Гонения на веру во-
зобновились с новой силой. Полоцкий униатский епи-
скоп Иоасаф Кунцевич позакрывал православные храмы в
Восточной Белоруссии. А у короля не было денег, за дол-
ги он расплачивался с магнатами бенефициями — право-
славными епископиями, монастырями, даже отдавал их в
приданое за дочерьми. Паны-католики становились вла-
дельцами этих бенефиций, закрывали храмы, передавали
униатам.
Что же касается отношений с казаками, то правитель-
ство обсудило и приняло ряд пунктов. Коронный гетман
Жолкевский в октябре 1619 г. созвал запорожских делега-
тов на реке Роставица и предъявил новый проект согла-
шения. Реестр увеличивался, но только до 3 тыс. От ко-
роля назначался «старший», надзирающий за казаками,
и кандидатуру запорожского гетмана определял король.
Из реестра требовалось исключить всех, кто пришел к за-
порожцам за последние лет, им надлежало вернуться к
прежним хозяевам. Тем, кого включили в реестр, разре-
шалось проживание только на коронных землях, а во вла-
дениях панов и шляхтичей запрещалось. Если казак не
выехал, оставался в частных владениях, он превращался
в крепостного. Ну а после того, как Турция высвободи-
ла руки в Закавказье, возрастала угроза войны. Поэтому
походы на море категорически возбранялись. Мало того,
требовалось наказать участников последних морских экс-
педиций. Об автономии войска Запорожского и обеспече-
нии прав Православной церкви речь не шла вообще.
Услышав такие требования, казаки забушевали. Шуме-
ли, что надо браться за сабли. Только Сагайдачный со сво-
им колоссальным авторитетом сумел пригасить разошед-
шиеся страсти и настоял: принять соглашение все-таки
181
нужно. От наказания участников набегов он уклонился,
но признал — их надо прекратить. Явившись в Сечь, сжег
лодки. Восстановил пост реестровых казаков на Хортице.
Но большинство запорожцев возмущалось, отказывалось
подчиняться соглашению и выбрало себе другого гетмана,
Якова Бородавку. Сагайдачный остался гетманом только
у реестровых. Хотя избрания Бородавки он не признал,
продолжал выступать от имени всех запорожцев, ведь го-
сударственные «клейноды» гетманской власти находи-
лись у него.
Однако для защиты православия он начал принимать
собственные меры. Объявил, что войско Запорожское в
полном составе вступает в Киевское богоявленское пра-
вославное братство. А значит, будет оберегать его от по-
ползновений униатов. В походах гетман накопил немалые
богатства, начал строить в Киеве Братский монастырь,
открыл школу, постаравшись нанять самых квалифици-
рованных преподавателей. Но одновременно, в начале
1620 г., Сагайдачный вдруг отправил посольство в Моск-
ву! Обратился к царю Михаилу Федоровичу с просьбой
принять войско Запорожское на службу — «как было при
отцах наших», во времена Ивана Грозного. Русское пра-
вительство возглавлял отец царя, патриарх Филарет Ро-
манов, вернувшийся из польского плена. Он и бояре от-
неслись к такому предложению осторожно. Сагайдачно-
му не доверяли, память о погромах русских городов была
слишком свежей. Да и идти на явный разрыв с поляками,
возобновлять войну с ними разоренная Россия не могла.
Желание гетмана похвалили, послали «легкое жалова-
нье» — 300 руб., но положительного ответа не дали. Ук-
лончиво сослались, что Москва находится в мире с турка-
ми и татарами, поэтому служба запорожцев пока не тре-
буется. Впрочем, не исключено, что своим обращением к
царю Сагайдачный решил всего лишь припугнуть поля-
ков. Подтолкнуть к дальнейшим уступкам и показать — в
случае притеснений православных они могут найти себе
защитников. Кроме того, на послов была возложена и дру-
гая миссия. В Москве в это время гостил патриарх Иеру-
182
салимский Феофан. Невзирая на собственное тяжелое по-
ложение, царское правительство помогало единоверцам,
выделяло кое-какие средства. А послы гетмана, приехав
к Михаилу Федоровичу, показали себя друзьями России.
От имени Сагайдачного они провели переговоры с Фео-
фаном, приглашая его посетить Украину.
Обратно поехали вместе. Казаки торжественно встре-
тили патриарха на границе, сопровождали большим эс-
кортом, охраняли, обслуживали. Сагайдачный обеспечил
ему пышный прием в Киеве, его возили по храмам, мо-
настырям. А при этом гетман договорился с патриархом
восстановить структуры Православной церкви в Речи По-
сполитой. Феофан рукоположил в сан Киевского митро-
полита Иова Борецкого и пятерых епископов. Правда, и
с казаков кое-что потребовал. Наложил на них запрет —
никогда больше не ходить войной на Россию. Сделал это
Сагайдачный без всякого согласования с польскими вла-
стями, а в результате уже осуществленные планы иезуи-
тов и короля оказались порушенными. Наряду с униатски-
ми митрополитом и епископами снова появились право-
славные, и паства тянулась, разумеется, к ним.
Но в самом казачестве продолжался раскол. Гетман
Бородавка и нереестровая масса запорожцев на запреты
плюнули. Вместо сожженных лодок понастроили новые.
Сделать это было легко. Их изготавливали из выдолблен-
ных стволов дерева, борта наращивали досками и смоли-
ли. Для маневренности они имели два руля, спереди и сза-
ди, а для повышения непотопляемости и защиты от пуль
по бортам их обвязывали охапками тростника. Длина
чайки достигала 1–20 м, она брала на борт 40–70 каза-
ков. При попутном ветре поднимали мачт у с прямым па-
русом. А чаще шли на веслах. Гребли энергично и за 3–40
часов могли добраться до берегов Малой Азии. В 1620 г. в
море выплеснулись аж 10 лодок. Отрядами опустошали
побережье, во второй раз ограбили и сожгли Варну. А Бо-
родавка заявлял, что пора взяться и за поляков, выкинуть
их с Украины. Вот-вот могла разразиться буря народного
восстания.
183
Но в это время подала голос Турция. Замирившись с
персами, султан Осман II поглядывал на запад. Для начала
требовалось навести порядок в своих дунайских владени-
ях, где продолжались каша и интриги. А тут подвернулся
и повод. В ходе Тридцатилетней войны Габсбурги напра-
вили польский корпус «лисовчиков» подавить протестан-
тов в Трансильвании. В Словакии, под Гуменне, они раз-
били трансильванского князя Габора Бетлена. Прокати-
лись по его владениям так же, как в России, дикой резней
и опустошением. Причем протестантов от католиков не
отделяли, какая разница? Современники писали, что они
«не щадили даже детей и собак». А Габор Бетлен обратил-
ся о помощи к туркам.
Султан откликнулся, в 1620 г. послал армию, доволь-
но небольшую, 10 тыс. воинов. Но приказал выставить
войска валахам, молдаванам, татарам. Он уже подозре-
вал, что молдавский господарь Грациани — изменник.
Поэтому армия должна была идти через Молдавию. За-
одно проверить лояльность, а если что — можно и заме-
нить господаря. Однако и Грациани задергался. Боялся,
что его разоблачили. Но, с другой стороны, представил-
ся случай реализовать замыслы, открыто перейти к Поль-
ше. Он известил Сигизмунда и коронного гетмана Жол-
кевского, чтобы подсобили. В Речи Посполитой тоже со-
брали войско под командованием самого Жолкевского.
Правда, польское разгильдяйство и хроническая нехватка
денег сказались в полной мере. У Жолкевского собралось
всего 8400 человек — несколько панов с «оршаками» слуг
и шляхты, отряды наемников и казаков.
Впрочем, коронный гетман полагал, что больше и не
надо. Ведь к нему присоединится Грациани с молдавской
армией, 30 тыс. воинов. Атакуют турок, для них появле-
ние поляков и измена молдаван будут неожиданными, и
победа обеспечена. Но когда добрались до расположения
господаря, произошла другая неожиданность. Едва мол-
даване узнали о приходе поляков, они дружно... перешли
к туркам. Грациани, спасаясь от своих подданных, поя-
вился перед Жолкевским с горсткой из 600 человек лич-
184
ной охраны. А против них оказались турки, 2 тыс. татар,
валахи, молдаване. Паны и шляхта, прикинув соотноше-
ние, сели на коней и ринулись прочь. У Жолкевского оста-
лось лишь 4300 воинов. Он начал отступать, пробиваться
назад. Его обтекли с разных сторон. Он останавливался,
огораживался возами обоза, отбивал атаки. Но возле де-
ревни Цецора неприятели ворвались в его стан. В сече по-
гибли и Жолкевский, и большинство его воинов. Грациани
поймали сами молдаване и прикончили.
Победа окрылила Османа II. А вторжение поляков в
Молдавию давало отличный предлог ударить на них са-
мих. Он объявил войну, стал формировать для похода ог-
ромную армию и возглавил ее лично. В Речи Посполи-
той поднялся переполох. А Сигизмунд усугубил положе-
ние. Объявил, что православные священники — турецкие
шпионы, приказал их арестовывать. Взорвались возмуще-
нием запорожцы, негодовали на соглашателя Сагайдачно-
го, кричали: зачем защищать такую власть? Не лучше ли
подняться против нее? Но более умные польские вельмо-
жи и советники короля понимали — ссориться с казаками
совсем не время. Осман выступил на Балканы с 70-тысяч-
ным войском, к нему на соединение крымский хан повел
20 тыс. конницы. Вместе с валахами и молдаванами наби-
ралось под 10 тыс. А польскую армию формировали ко-
ролевич Владислав и Ходкевич, едва наскребли 30 тыс.
Правительство обратилось к казакам, в Белой Церк-
ви созвали совместную раду, реестровых и нереестро-
вых. Приехали уполномоченные, запорожцы вырабаты-
вали условия, на которых они согласны помочь. Числен-
ность реестра — 12 тыс., убрать польских начальников,
контролировавших казаков. Они сами должны избирать
руководство, а гетман должен получить власть над всей
Малороссией. Требовалось обеспечить и свободу вероис-
поведания, официально признать недавно поставленных
православных митрополита и епископов, не покушаться
на них. Верховодил на раде Сагайдачный. Определил де-
легацию во главе с самим собой, она поехала в Варшаву,
утверждать эти пункты у короля.
18
Но паны-то понимали — обеспечить массовый выход
казаков на войну может только Бородавка, большинство
запорожцев подчиняется его приказам. А дорог был ка-
ждый день, турки приближались. Правительство обрати-
лось напрямую к Бородавке, повело с ним переговоры. Он
согласился, что сводить счеты сейчас не время. Прорвут-
ся османские полчища на Украину — всем худо будет. Бро-
сил клич, собираться всем казакам, и сечевикам, и про-
сто добровольцам. Поднялась вся Малороссия! В корот-
кое время в его войско стеклось аж 40 тыс. бойцов. Оно
двинулось вдоль Днестра наперерез Осману. Правда, по
пути казаки громили панские и шляхетские имения, но на
это власть закрыла глаза. Зато успели даже раньше, чем
подошло королевское войско.
Несколько казачьих отрядов турки и татары разгро-
мили, но основные силы перекрыли Осману дорогу возле
крепости Хотин, окопались шанцами, полевыми укрепле-
ниями. Султан начал штурмы, развернул артиллерию. Но
казаки дрались как львы, отбрасывали противника. Под-
ступы к шанцам устилали тела врагов. Запорожцы дейст-
вовали примерно так же, как на море. Одни ведут огонь,
другие заряжают. Плотные колонны врагов косили непре-
рывным огнем, потом бросались в контратаки, прорыва-
лись до турецкого лагеря, утаскивали пушки.
А Сагайдачный вел переговоры с Сигизмундом. В та-
кой момент король вынужден был принять условия. Хотя
он постарался облечь свое согласие в самые неопределен-
ные выражения, позволяющие трактовать их как угод-
но. Но гетман счел, что этого достаточно. Под Хотин он
прискакал, когда сражение гремело уже неделю. Явил-
ся в казачий лагерь, потрясая достигнутым соглашени-
ем. Извещал казаков, какие права для них обеспечил он,
Сагайдачный. Представлял как доказательство правоты
собственной политики. Запорожцы чествовали и слави-
ли его. А он воспользовался. Обвинил Бородавку в само-
званстве, военных ошибках, лишних потерях, низложил и
арестовал, отправил за Днестр, в Могилев-Подольский.
Там запорожский гетман, остановивший турецкие полчи-
ща, был по приказу Сагайдачного казнен.
186
Битва продолжалась. Испробовав прочность казачьей
обороны, Осман перенес удары на польские позиции. Но
казаки помогали, выручали панов. Ситуация долго висе-
ла «на волоске». Умер Ходкевич — видимо, от инфаркта.
Сагайдачный был ранен татарской стрелой. Но Осман II,
невзирая на свою воинственность, оказался посредствен-
ным полководцем. Надеялся только на численный пере-
вес. Изо дня в день повторял лобовые штурмы. Его вой-
ска несли страшные потери. А в разгар сражения к султа-
ну поступили шокирующие известия из тыла. Казаки под
Хотином оказались не все! Их флотилии, хотя и неболь-
шие, замаячили на море. 16 лодок появились возле колонн
Помпея на Босфоре. Разорили городок Карамусал совсем
рядом со Стамбулом. Из турецкой столицы выслали 3 га-
леры и 40 малых судов уничтожить дерзкий отряд. Но в
море они обнаружили, что этот отряд соединился с други-
ми, и не посмели сразиться.
Новые подробности морской кампании султан узнал
уже позже. Крупная османская эскадра под командовани-
ем капудан-паши (адмирала) все-таки нашла запорожцев
и атаковала их. Но они отчаянно дрались. Паша потерял
около 20 судов и сумел захватить 16 или 17 лодок с пере-
раненными казаками. Их привезли в Стамбул и подверг-
ли показательным казням — застращать тех, кто захочет
повторять набеги, и ободрить население, что нападения
не остаются безнаказанными. Некоторых казаков топта-
ли слонами, других зарыли заживо, третьих привязывали
к галерам и гребли в разные стороны, разрывая на части.
Но, повторюсь, это было несколько позже. А под Хо-
тином за 28 дней сражения
урон турок достиг 36 тыс. Потери татар, молдаван, ва-
лахов никто вообще не считал. Янычары стали выходить
из повиновения, отказывались идти в бой. Осман II счел
за лучшее вступить в переговоры, и был заключен мир.
Каждая из сторон объявила себя победителями. Поля-
ки — потому что остановили нашествие. Султан — пото-
му что отстоял свое право на Молдавию. Речь Посполитая
обязалась отступиться от нее и больше на нее не претен-
187
довать. Взяла и другое обязательство, пресекать запорож-
ские вылазки на соседей.
Ну а казакам, обеспечившим победу и спасшим Речь
Посполитую, пришлось с ходу испить горькое разоча-
рование. Реестр вроде бы расширялся до 12 тыс., но тех,
кто сражался и остался в живых, было в три раза боль-
ше! Польское командование потребовало, что «лишние»
должны разоружиться, разойтись по местам проживания
и трудиться на своих хозяев. Запорожцы, еще не остыв-
шие от сражений, услышали о такой «благодарности» и
забушевали. Война с турками переросла в столкновения и
драки между казаками и поляками.
Сагайдачный с большим трудом сумел утихомирить
конфликт, но это было последним делом в его жизни. Его
ранение было нетяжелым, в руку. Но начались осложне-
ния. Говорили, что татарская стрела была отравленной.
А может, в рану попала инфекция. Или он мешал каким-
то силам, и отравленной была не стрела, а что-то другое.
Ему становилось все хуже. Успели довести до Киева, он
принял постриг в построенном им Братском монастыре и
преставился. Перед смертью каялся в убийстве Бородав-
ки, вписал его в поминальный список вместе со своими
родственниками.
Но и для султана Османа II война стала первой и по-
следней. Янычары возмущались тяжелым и неудачным по-
ходом. А султан пришел к выводу о ненадежности янычар-
ского войска, стал разрабатывать проекты заменить его
другими частями. Воспользовались прежние временщики,
заправлявшие страной при умственно-больном Муста-
фе, — его мать Халиме-султан и великий визирь. Инфор-
мацию о замыслах султана подбросили янычарам. Османа
свергли и удушили, его ухо и нос принесли в подарок Ха-
лиме-султан. Из «клетки» опять достали Мустафу и поса-
дили на трон. Об убийстве племянника ему даже не сказа-
ли. Он бродил по дворцу и искал — где же Осман? Когда
вернется и снимет с него нудную обузу власти?
Ну а в Речи Посполитой после войны сразу же стали
затираться обещания, которые надавали казакам. Старый
188
князь Константин Острожский поднимал на сейме вопрос
о религиозных и гражданских правах малороссийско-
го населения. Заступался и королевич Владислав. Казаки
дважды спасали его, а он был честным молодым челове-
ком, еще жил идеалами благородства и не был испорчен
властью. Но депутаты проваливали их инициативы. Да и
Ватикан разве позволил бы Сигизмунду свернуть атаки на
православие? Папа Урбан VIII в 1622 г. направил инструк-
ции нунцию Ланцелотти, где открытым текстом требова-
лось натравливать поляков против России и Православ-
ной церкви. А папский нунций Торрес составил записку
«Об униатах и не униатах в Польше», предлагая програм-
му дальнейшего распространения унии, в частности — че-
рез подкуп низшего православного духовенства.
Вся цензура в Речи Посполитой была передана иезуи-
там. В качестве еретической они сжигали на кострах не
только православную литературу, но и старинные поль-
ские хроники: историю королевства фактически конст-
руировали заново, по их собственным разработкам. На-
скоки на православных не прекращались. Причем притес-
нять их считали «хорошим тоном» не только католики, но
и протестанты. Лютеранин Фирлей, во владения которого
попала знаменитая Почаевская гора с монастырем, сперва
запретил паломникам ходить туда. Потом отобрал у оби-
тели земли, приказывал бить монахов. Наконец, налетел с
вооруженным отрядом, разорил монастырь, захватил его
богатства, увез утварь и чудотворную Почаевскую икону
Пресвятой Богородицы. Выставил ее на пирушке, а жена
Фирлея плясала в церковных облачениях. Но ей вдруг ста-
ло худо, ею «овладел злой дух и страшно мучил». Фирлей
счел за лучшее вернуть икону в монастырь.
Миновал лишь год со времени войны с турками и при-
нятия соглашений с Сагайдачным, а уже в 1622 г. Пере-
мышльский епископ Исайя Копинский обратился к царю
Михаилу Федоровичу, просил дозволения перебраться в
Россию ему самому и монахам его епархии. А летом 1624 г.
в Москву прибыло посольство от Киевского митрополи-
та, его возглавлял Луцкий епископ Исакий Борисевич. Пе-
189
реговоры от русского правительства вели боярин Чер-
касский и дьяк Грамотин. Тема переговоров обозначена в
протоколах: «О принятии Малороссии и запорожских ка-
заков в покровительство». Но ведь это означало войну с
Польшей, а возобновлять ее Россия была еще не готова.
В окружении царя и патриарха Филарета выражали со-
мнение и в том, что среди украинцев вызрело единодуш-
ное желание перейти под власть Москвы. Послам из Кие-
ва ответили: «Ныне царскому величеству того дела всчати
нельзя», поскольку «та мысль и в самих вас еще не утвер-
дилась, и о том укрепления меж вас еще нет».
Но если поляки нарушали обещания, то и запорожцы
игнорировали наложенные на них запреты. Каждую весну
на Сечь стекались казаки и новые добровольцы. После ту-
рецкой войны их было еще больше, чем прежде. Это ста-
ло престижным. Казаки говорили: «Велыкий Луг — бать-
ко, а Сич — маты, там треба житы, там треба и вмираты»
(«Великая Степь — отец, а Сечь — мать, там надо жить,
там надо и умирать»). Множество лодок покрывало море.
Причем и донские казаки стали строить такие же лодки,
как на Днепре, сносились с Сечью, договаривались о со-
вместных действиях.
В 1622 г. казаки захватили несколько кораблей в море,
напали на город Кодриа, увели более тысячи пленных.
Вскоре после этого донцы и запорожцы разорили окрест-
ности Трапезунда. Отряд донских и запорожских казаков
атамана Шило погулял вблизи Стамбула, хотя на обрат-
ном пути его настигла турецкая эскадра, погибло около
400 казаков. В 1624 г. 80 лодок налетели на Кафу, перевер-
нули вверх дном порт, торговые кварталы, побили многих
татар. Другая флотилия выплеснула десант на город Не-
окорис рядом со Стамбулом, его грабили 10 часов и ушли
без потерь. В 162 г. с Днепра и Дона вышло аж 300 лодок.
Соединившись, огромная флотилия снова разорила Тра-
пезунд и еще 20 селений на побережье. Но когда отчали-
ли, их встретил большой турецкий флот, 0 галер. Казаки
вступили в сражение, однако море штормило, дул силь-
ный ветер, это давало преимущество большим кораблям.
190
Турки одолели, разметав флотилию, она понесла серьез-
ный урон.
Османские власти устроили по берегам системы сиг-
нального оповещения, высылали эскадры в устья Дона и
Днепра. Но ничего не помогало. Стремительные казачьи
флотилии опережали сигналы тревоги. А турецких мо-
ряков обманывали, прорывались домой другими река-
ми — часто пользовались путем через Миус, откуда воло-
ком попадали в притоки Дона и Днепра. Добычу привози-
ли огромную. Но и погибали во множестве. Потерять за
одну кампанию четвертую или третью часть казаков было
обычным делом. Для легких лодок были очень опасны-
ми черноморские штормы. Волны переворачивали их, вы-
брасывали на берег, разбивали о скалы, смывали казаков,
утаскивая в пучину. Немало жертв было и в боях. А тех,
кто попадался в плен, был захвачен на берег у после кру-
шения лодок, турки казнили. Собираясь в поход, атама-
ны зазывали: «Кто хочет за христианскую веру быть поса-
женным на кол, кто хочет быть четвертованным, колесо-
ванным, кто готов принять всякие муки за святой крест,
кто не боится смерти, приставай к нам».
Но и у себя в Малороссии казаки начинали осознавать
себя защитниками веры. Маневр Сагайдачного, записав-
шего все Запорожское войско в Киевское братство, ока-
зался эффективным. Когда киевский войт (градоначаль-
ник) Ходика взялся притеснять здешние храмы и мона-
стыри, объявил православного митрополита незаконным
самозванцем, духовенство пожаловалось казакам. Они тут
же явились в Киев, схватили войта и утопили. Его преем-
ник и другие польские начальники стали вести себя осто-
рожнее. Открыто нападать на православные святыни уже
остерегались.
Но сомнения московского правительства, что Мало-
россия готова сбросить власть поляков и воссоединиться
с Россией, имели под собой весомые основания. Большин-
ство населения еще не осознавало такой потребности. Не
понимало, что это единственный выход для сохранения
веры и самого народа. У казаков конфликт нарастал более
191
остро. Но рядовых запорожцев пока волновали в большей
степени конкретные материальные вопросы: возможность
ходить на море, расширение реестра, «вольности» каза-
ков, их независимость от панской власти. А часть старши-
ны полагала, что бунтовать против правительства опасно,
да и незачем. Все проблемы или хотя бы часть их вполне
можно решить вполне легитимно, в рамках государствен-
ного устройства Речи Посполитой.
Этой позиции придерживался гетман Михаил Доро-
шенко. Он был соратником Сагайдачного, в походе на Мо-
скву возглавлял ударный отряд. Как раз он обеспечил взя-
тие большинства русских городов. Поляков он уважал,
стремился с ними сотрудничать и удерживал запорожцев
от враждебных действий. Дорошенко пытался выполнить
и требование королевской администрации о запрете ка-
зачьих набегов. Даже отправил послов к крымскому хану,
заключать с ним мир. Подписали договор, что казаки не
будут ходить на татар, а крымцы не будут ходить на Ук-
раину, — впрочем, такое условие сразу же стали нарушать
и та, и другая сторона.
А на произвол панов и администрации у казаков ко-
пилось все больше обид — их и их родных сплошь и ря-
дом причисляли к «хлопам», облагали крепостными по-
винностями и податями. Бурлили и реестровые. Их коли-
чество значительно увеличилось. Но когда они пытались
доказывать, что стали реестровыми, имеют право владеть
своими возделанными хозяйствами, их тыкали носом, что
земля уже принадлежит тому или иному владельцу. Хо-
чешь быть казаком — иди вон. Хочешь сохранить хозяй-
ство — будешь крепостным. Шляхта не считала реестро-
вых воинским сословием, обращалась, как с бесправной
чернью. И отовсюду к казакам стекались жалобы на без-
образия униатов. На то, что силой отбирают храмы, изби-
вают православных священников, бросают в тюрьмы, или
они исчезают, увезенные неизвестно куда. Народ стонал,
что в некоторых местах стало вообще невозможно обвен-
чать молодых супругов, отпеть покойных, дети остаются
некрещеными.
192
В 162 г. настроения накалились. Казаки низложи-
ли Дорошенко и выбрали гетманом Каленика Андриеви-
ча. Он полагал, что молчать больше нельзя, но настоял,
что сперва надо испробовать мирный путь. Казаки соста-
вили на раде делегацию и отправили на сейм. Она повез-
ла развернутый перечень беззаконий и претензий, список
жалоб православного населения. Просила законодательно
обеспечить свои права и защиту православной веры. Но
даже само обращение безродного «быдла» к сейму паны
сочли вопиющей дерзостью. Казаки получили грубый и
оскорбительный отказ.
Когда ответ дошел до Сечи, она взорвалась. Андрие-
вича за предложение обратиться к сейму разбушевавшие-
ся казаки низвергли. Гетманом поставили Марка Жмай-
ло и постановили браться за оружие. Сам Жмайло считал,
что надо переходить под власть России. В Москве запо-
рожская делегация принесла повинную за все, что натво-
рили малороссийские казаки во время Смуты, просила
взять их под покровительство. Извинения за прошлое у
них приняли. Михаил Федороич «отпустил вины и велел
впредь того не поминать». Но взять запорожцев в поддан-
ство он пока был не в состоянии. Ограничился тем, что
разрешил желающим переходить в свои владения.
Но и на Украине, пока послы ездили туда-сюда, обста-
новка успела измениться. Жмайло не был общепризнан-
ным популярным лидером, да и должных качеств вождя
не проявил. Масса казаков действовала стихийно. Разные
группировки захватили Киев, Канев и еще ряд городов, но
и застряли в них. Варились сами по себе, крестьян не под-
нимали, воззваний не рассылали. Единого руководства
фактически не было. Жмайло оставался в Сечи, ждал воз-
вращения своих послов. Обсуждали с казаками и старши-
нами, что делать дальше.
А поляки на этот раз действовали оперативно и раз-
гореться восстанию не позволили. Созвали войско — и
собралось оно по меркам Речи Посполитой очень быст-
ро. Впрочем, тут уж были заинтересованы могуществен-
ные магнаты восточных областей, мятеж грозил разо-
193
рить их владения. Возглавил армию польный гетман Ста-
нислав Конецпольский, к нему присоединился Потоцкий,
объединивший вокруг себя отряды панов и шляхты. Об-
щая численность составила 30 тыс. воинов с артиллери-
ей. Казачьи части оставались возле Днепра, и поляки дви-
гались через Украину беспрепятственно. Крестьяне при
виде войска, разумеется, присмирели.
Когда оно подошло к Каневу, узнали, что в городе на-
ходится большое количество запорожцев, и они митин-
гуют на бесконечных радах. Решают, покориться им или
сражаться. К Конецпольскому казаки выслали парламен-
теров, просили не нападать на них, пока они не свяжут-
ся со своими товарищами, и тогда можно будет начать пе-
реговоры. Но потом 3 тыс. казаков вдруг покинули Канев,
стали уходить к Черкассам. Конецпольский выслал кон-
ные хоругви атаковать их. Колонна запорожцев сразу же
изготовилась к бою и отразила неприятелей. Поляки на-
ращивали усилия, бросали на подкрепление новые части.
Но казаки на марше сохраняли четкий порядок, все наско-
ки отбивали. Однако остановить противника не пытались,
и Конецпольский продвигался следом за ними.
Возле Черкасс отступавшие запорожцы соединились с
другими контингентами. Но они опять обратились к Ко-
нецпольскому, просили «не воевать» — они, мол, хотят
дождаться гетмана. Польский командующий некоторое
время воздерживался от атак. Но грозно развернул свою
армию, вывел на позиции орудия. Вид блестящих панцир-
ных гусар, стройных перемещений пехоты, реющих зна-
мен, многозначительной суеты вокруг пушек действовал
на психику. По мере возникшей паузы боевой пыл запо-
рожцев скисал. Наконец, подошел Жмайло с казачьей ар-
тиллерией. Конецпольский предъявил ультиматум — вос-
ставшие будут помилованы, если примут новые условия
соглашения с казаками. В наказание за бунт — сокращение
реестра, урезание самостоятельности войска. Ознакомив-
шись с этими пунктами, запорожцы ответили отказом.
Тогда Конецпольский отдал приказ нанести удар. Ра-
зыгралось сражение. Казаки проиграли. Их оттесни-
194
ли в урочище Медвежья Лоза возле Кураковского озе-
ра. Они не были окончательно разгромлены, еще имели
силы сопротивляться. Но настроения были уже надлом-
лены, запорожцы прислали делегатов к полякам, молили
замириться. Конецпольский продиктовал им условия ка-
питуляции — участники мятежа прощались, но реестр со-
кращался до 6 тыс. Гетман и другие начальники отныне
должны были назначаться королем. Казакам запрещалось
ходить в море, «проживать в панских имениях», сносить-
ся с иностранными государствами. Они уже на все согла-
шались, спорили только о некоторых частностях. Поляки
настаивали выдавать преступников, оказавшихся в Сечи.
Запорожцы сумели выторговать, чтобы все-таки соблю-
дать традицию, не выдавать. Хотя при этом заверили, что
готовы карать преступников своим, казачьим с удом. По
требованию Конецпольского казаки сместили Жмайло,
выбрали гетманом дружественного к полякам Михаила
Дорошенко. Он и подписал Кураковский договор.
Дальнейшая судьба Жмайло неизвестна. Может быть,
он был тайно схвачен и убит. А может, скрылся на Дон
или в Россию. Ну а Кураковский договор стал перелом-
ным событием, оборвавшим максимальный размах ка-
зачьих «вольностей» в составе Речи Посполитой, «герои-
ческий период» начала XVII в.
СМОЛЕНСКАЯ ВОЙНА
Отец царя Филарет Романов 8 лет провел в поль-
ском плену. Все это время королевские приставы и иезуи-
ты усиленно обрабатывали его, склоняли принять унию.
В награду сулили освобождение, пост русского патриарха
при «царе» Владиславе — избрания Михаила Федоровича
Речь Посполитая не признала, оставляла царский титул за
своим королевичем. В случае отказа недвусмысленно на-
мекали: с Филаретом может случиться то же самое, что
с Василием Шуйским или Василием Голицыным, скоро-
постижно умиравшими «от тоски». Но Филарет был хит-
19
рым и мудрым политиком. Он не говорил «да», но и не
говорил «нет». Оставлял католикам надежду «обратить»
себя. Ссылался на недостаточное образование, не позво-
ляющее ему оценить все тонкости духовной политики Ва-
тикана и той же унии. К нему приставили преподавателей,
он освоил латынь, греческий, изучал западное богосло-
вие. А в ходе занятий и бесед по его «обращению», соби-
рая и сопоставляя крупицы информации, сумел вызнать
тайные планы в отношении России и православия. Он по-
нял, насколько страшным врагом для нашей страны явля-
ется Польша.
При размене пленных Филарет вернулся на родину,
стал патриархом и соправителем при сыне — принял ти-
тул «великого государя». Для восстановления хозяйст-
ва из полной разрухи он опирался на «всю землю». Зем-
ские соборы созывались регулярно, через несколько лет.
Это дало прекрасные результаты. Россия быстро оправ-
лялась от последствий Смуты. Во внешней политике Фи-
ларет начал сближаться с противницей Польши, Турцией.
В Тридцатилетнюю войну не вступал, но держал сторо-
ну антигабсбургской коалиции. Возрождал и свою армию.
А отношения с донскими казаками установились совсем
не такие, как у поляков с запорожцами. На Дон ежегодно
отправлялось жалованье — 7 тыс. четвертей муки, 00 ве-
дер вина, 260 пудов пороха, 10 пудов свинца, 17 142 руб.
деньгами и 1169 руб. 60 коп. «на будары» (баржи, которы-
ми все это перевозилось). Казаки признавали власть царя,
каждый год присылали в Москву посольство, «зимовую
станицу», она привозила «отписки» о донских делах. Но
Дон сохранял полную автономию, и подданными России
казаки не числились — их принимали в Иноземном при-
казе (ведавшем служилыми иностранцами).
Это оправдывало себя. Едва Турция подписала мир с
Польшей, как крымская конница перенацелилась за до-
бычей на север. Москва вроде бы поддерживала с султа-
ном и ханом прекрасные отношения, но в 1622 г. лавина
татарских отрядов проломила русские кордоны и рассы-
палась загонами, опустошив Епифанский, Даниловский,
196
Одоевский, Белевский, Дедиловский уезды. На крепости
не лезли, но полона угнали множество. Вот тогда-то к по-
ходам запорожцев стали присоединяться донские казаки.
Из Стамбула посыпались жалобы. Султан даже предлагал
взять казаков на свое содержание и переселить в Анато-
лию, позволив им «промышлять» против врагов Турции.
Но в Москве разводили руками — на Дону люди «свое-
вольные», государя не слушаются. А жалованье на Дон по-
сылали по-прежнему. В общем, на «неофициальные» на-
падения татар снова стали отвечать «неофициально».
В Стамбуле правление матери и вельмож при больном
султане Мустафе продолжалось недолго. Янычарским пе-
реворотом и убийством Османа II возмутились многие
провинции. В Багдаде народ перебил всех находившихся
там янычар. Этим загорелся воспользоваться персидский
шах Аббас. Двинул войска, захватил Ирак и еще ряд вос-
точных областей. А власть столичных временщиков вы-
звала непорядки и злоупотребления. Это усугубило сму-
ты, волнения нарастали в самом Стамбуле. Придворная
верхушка силилась как-то выкрутиться, жертвовала вели-
кими визирями — объявляла их виновниками всех бед и
неурядиц, их смещали и казнили. Но никаких перемен к
лучшему не происходило, и требовались новые козлы от-
пущения. За год сменилось 8 великих визирей!
Их отставки и казни народ уже не успокаивали, стали
бузить войска, и османская знать все-таки свела Мустафу
с престола, возвратила в «клетку». Султаном стал брат Ос-
мана II — Мурад IV. Такой же решительный и энергичный.
Он взялся наводить порядок во внутренних делах. Шаху
Аббасу объявил войну, отправил армию возвращать свои
провинции, хотя сражения опять стали очень тяжелыми и
затяжными. Мурад всерьез занялся и казачьими набега-
ми. Стал наращивать флот на Черном море, выдвигать на
командные должности способных моряков. Казаки стали
получать чувствительные удары. Мы уже упоминали, как в
162 г. турецкая эскадра разгромила их возле Трапезунда.
В следующем году османский флот снова перехватил один
из отрядов, уничтожил 20 запорожских чаек. Морские по-
ходы становились все более опасными.
197
А в это же время на Украине очень ощутимо меня-
лась сама атмосфера. В старые времена здешние магнаты
выступали покровителями казаков, и это получалось оп-
равданным со всех точек зрения. Воинственная вольница
защищала их владения, помогали осваивать пуст ующие
приграничные земли. Местные паны сами участвовали в
казачьих походах или организовывали их, и в их имени-
ях умножался трофейный скот, лошади, овцы. Они были
и поборниками православной веры, «вольностей», вечно
находились в оппозиции правительству, мешали утвер-
ждению польской администрации — и их «маетности» за-
селялись беглыми крепостными, устремлявшимися сюда.
Благодаря этому украинские магнаты стали самыми бога-
тыми панами в Речи Посполитой, их владения были самы-
ми обширными, самыми процветающими и доходными.
Но прежние лихие рубаки сходили со сцены, а с их сы-
новьями хорошо поработали иезуиты. Старый князь Кон-
стантин Острожский, киевский воевода и главный защит-
ник православия, умер, а его сын и наследник Янош был
уже католиком. То же самое происходило с Вишневецки-
ми, Заславскими, Ружинскими. Они не только окатоличи-
вались, но и ополячивались, вживались в состав польской
аристократии. Отделялись от родного народа. Презирали
его еще сильнее, чем настоящие поляки. Превращались в
более ярых врагов православия, чем потомственные като-
лики. Образ жизни «новых» панов тоже менялся. Их су-
ровым предкам для развлечения достаточно было поте-
шиться на охотах, жирно поесть и крепко выпить, попля-
сать с гостями в своих замках. Потомки предпочитали
обретаться в Варшаве. Сверкать при дворе, на заседани-
ях сената, сейма. Проводить время в круговерти пышных
праздников и балов. Паны строили в столице роскошные
дома, украшали их статуями и картинами, покупали им-
портные диковинки, нанимали французских и итальян-
ских поваров, готовивших изысканные блюда.
Гусей, кур и свиней, которых принесут в оброк кре-
стьяне, хозяевам становилось мало. Требовались деньги, и
чем больше, тем лучше. Но сами паны никогда хозяйством
198
не занимались, не торговали. Такие занятия они считали
недостойными для себя. Хотя выход нашли, стали сдавать
свои имения в аренду евреям. Их еще в XIV в. облагоде-
тельствовал литовский государь Витовт. Во время своей
борьбы за власть он влез в огромные долги к ростовщи-
кам. Расплачиваться было слишком напряженно, да и не
хотелось, и Витовт удовлетворил заимодавцев иначе. Ввел
особые законы, иудеи объявлялись под покровительством
государства, обижать и оскорблять их запрещалось под
страхом серьезных наказаний вплоть до смертной казни.
Поэтому евреев в Речи Посполитой было много. В го-
родах у них имелись особые кварталы, строились синаго-
ги, и их положение оказалось более привилегированным,
чем у православных. Ведь их-то закон защищал, а право-
славных — нет. А для панов они получались превосход-
ными партнерами. Они были оборотистыми, деловыми, а
для народа чужими, поблажки и сговор исключались. Воз-
ник взаимовыгодный симбиоз. Арендаторы благодаря по-
кровительству пана выкачивали из населения прибыли —
естественно, не забывая собственный карман. А пан полу-
чал наличные и пускал их на ветер.
Ну а борьба с татарами наносила землевладельцам
крупные убытки. При набегах сгорят деревни, угонят скот
и крепостных. Паны теперь добивались, чтобы на грани-
це поддерживался мир. Пускай лучше король откупается
от Крыма ежегодной данью. Он платил из казны, а личные
богатства магнатов сберегались. Соответственно, и каза-
ки оказывались помехой. Они были средоточием вольно-
любивых настроений, прибежищем для беглых крестьян,
своими экспедициями давали повод для татарских напа-
дений. Казаков принялись усиленно прижимать. В хозяй-
ских имениях пресекли обычай отлучаться на Сечь «ка-
заковать». Отлучился — значит беглый. Взялись и за тех,
кто раньше подобным образом заработал себе звание ка-
зака. В реестре не состоишь — стало быть, «хлоп».
А сокращение численности реестра дало возмож-
ность проводить политику «разделяй и властвуй». Мас-
сой в 12 тыс. казаков манипулировать было трудно, она
199
смешивалась с нереестровыми. Контингент в 6 тыс. был
гораздо более управляемым. Его поделили на полки, сот-
ни. Ставили командиров из шляхты. Самих реестровых
старались оторвать от простонародья и сечевой вольни-
цы. Ты казак — а они мужики. Ты выше их. Те, кто не в
реестре, не настоящие казаки, такое же «быдло», в отли-
чие от тебя. Корпус из 6 тыс. — это были уже не 300, не
800 казаков. Это была серьезная сила для усмирения кре-
стьянских волнений, для кордонов и сторожевых баз на
Днепре, чтобы взять под контроль дороги на Сечь, пере-
крывать путь в море. Походы все равно продолжались. За-
порожцы, конечно же, знали расположение постов, ухит-
рялись проскакивать мимо них. Многие реестровые со-
чувствовали им, «не замечали». Но масштабы операций
снизились, флотилии стали гораздо меньше. Впрочем, это
компенсировалось выходами лодок с Дона.
Тем временем стало ухудшаться международное по-
ложение Речи Посполитой. Угроза обозначилась со сто-
роны Швеции. Ее король Густав II Адольф был по натуре
в большей степени военным, чем политиком. Управление
государством он доверил канцлеру Акселю Оксеншерне, а
сам занялся кардинальной реформой армии. В полках ус-
тановил одинаковый штатный состав, поделил их на роты,
а два полка составляли бригаду. Это давало возможность
легко перестраивать части и маневрировать ими. Король
ввел единое снаряжение, вооружил солдат мушкетами
нового образца — они были гораздо легче старых, заря-
жались бумажным патроном. Темп стрельбы увеличился
вдвое. Треть солдат вооружалась длинными пиками: вы-
ставив их, прикрывала мушкетеров от атак конницы. Ка-
ждому полку придавали 2 легкие пушки. Создавалась об-
легченная кавалерия с карабинами — драгуны, и тяжелая,
в доспехах — драбанты. В бою вместо плотных каре Гус-
тав Адольф начал строить войска в линии, обеспечивая
максимальный огонь.
Испробовать новую армию король решил в Прибал-
тике, отобрать ее у поляков. А перед этим он отправил по-
слов в Москву, предлагая союз. Даже сделал многозначи-
200
тельный ход, послом назначил Любима Рубцова, урожен-
ца Польши. Он был русским, угодил в тюрьму за попытки
защищать православие и бежал в Швецию, где был при-
нят на службу. Царь и патриарх Филарет взвесили предло-
жение. Русские земли отобрали в Смуту и поляки, и шве-
ды. Но борьба на два фронта была заведомо проигрыш-
ной. Густав Адольф захватил лишь районы у Финского
залива, а Сигизмунд — обширные и многолюдные облас-
ти. Филарет знал и о том, что поляки по-прежнему вына-
шивают замыслы завоеваний, духовной экспансии. Аль-
янс со Швецией выглядел выгодным и многобещающим.
От участия в войне Россия пока уклонилась, но выразила
готовность налаживать дружбу и поддержать короля, со-
гласилась продавать ему без пошлин продовольствие, сы-
рье для производства боеприпасов.
В 1626 г. Густав Адольф вторгся в польскую Лифлян-
дию. Теперь война пошла совсем иначе, чем прошлая. Вы-
игрышная тактика Ходкевича не срабатывала. По выучке
и вооружению драбанты ничуть не уступали тяжелой гу-
сарской коннице, а по дисциплине значительно превосхо-
дили. Шведская пехота ощетинивалась от польской кава-
лерии пиками и косила ее беглым огнем мушкетов, легких
пушек. Наступление Густава Адольфа сдерживали лишь
многочисленные в здешних краях каменные замки. Но
это был вопрос времени, их осаждали и брали по очереди.
А все полевые сражения выигрывали шведы.
Речь Посполитая снова начала зазывать в армию
«вольных» казаков вместе с реестровыми. Но вскоре стало
ясно, что война в Прибалтике — гиблая. С жалованьем, как
обычно, было туго. А добычи не было совсем. Где ее взять,
если поляки не брали города, а теряли их один за другим?
Но и с ултан Мурад IV загорелся воспользоваться втор-
жением шведов во владения Сигизмунда. Тоже ударить на
поляков, расквитаться за Хотин, округлить свои владе-
ния. Рассчитывал, что после этого под его власть вернет-
ся Венгрия — она в ходе Тридцатилетней войны продол-
жала отбиваться от Габсбургов и слала призывы о помощи
к туркам. Ну а для того, чтобы разгромить Польшу, очень
201
полезным представлялся союз с Россией. В 1627 г. посол
султана, грек Фома Кантакузин, привез в Москву грамо-
ту, где Мурад выражал желание считать Михаила Федо-
ровича «братом», а Филарета — «отцом», предлагал не
упустить выгодный момент и вместе навалиться на Речь
Посполитую. Это было блестящей комбинацией! С одно-
го фланга — шведы, с другого — турки, а в центре — рус-
ские! Филарет ответил: «Мне с королем Сигизмундом за
его неправды, как и сыну нашему, в мире и дружбе ника-
кими мерами быть нельзя».
Заключили договор. Кантакузин, как православный,
«за великого государя Мурада крест целовал, что ему с
царем Михаилом Федоровичем в дружбе быть.., помогать
царскому величеству, а на недругов его и польского коро-
ля стоять за одно». При этом султан брал обязательство
запретить «крымскому царю и ногаям и азовским людям
на московские земли войной ходить», но и от России тре-
бовал призвать к порядку донских казаков. Вот теперь к
ним пошли строгие приказы из Москвы — прекратить на-
беги. Но не тут-то было! В 1628 г. в Стамбул поехало от-
ветное посольство и на Дону узнало, что атаман Каторж-
ный с эскадрой уже находится в море. Дескать, «нынешне-
го государева указа не знали». Правда, Каторжного турки
побили у Трапезунда. Но другой отряд вместе с запорож-
цами разорил несколько селений в 200 км от Стамбула.
Послы уговаривали казаков, чтобы они свернули воен-
ные операции. Донцы вроде бы соглашались: «Помиримся,
турецких городов и сел брать не станем». Но оговарива-
лись — это будет возможно лишь в случае, если от крымцев
и азовцев «задору не будет, если на государевы украины...
перестанут ходить, государевы города разорять, отцов на-
ших и матерей, братьев и сестер, жен и детей в полон брать
и продавать не станут». Если же набеги не прекратятся, «то
волен Бог да государь, а мы терпеть не станем...». Такие ус-
ловия оказались невыполнимыми. Мурад не мог унять та-
тар. Охота за невольниками уже давно стала их главным
промыслом. А казаки считали своим долгом расквитаться.
Едва послы доехали до Турции, как узнали — «мир» снова
202
нарушен, донцы и запорожцы напали на Крым, разграбили
и сожгли города Карасу и Минкуп.
Филарет осерчал. Арестовал 60 казаков, приехавших в
Москву. А на Дон послал воеводу Карамышева с отрядом
в 700 ратников. В общем-то, направили его не только для
того, чтобы навести порядок. Он должен был формиро-
вать казачьи отряды на приближающуюся войну с Поль-
шей, повез для этого деньги. Но выбор был крайне неудач-
ным. В 1612 г. Карамышев был воеводой в Волоколамске,
а гарнизон у него состоял в основном из донских казаков.
Он струсил, хотел сдать город полякам. Но донцы отстра-
нили его от командования и отбили врагов. Сейчас к ним
заявился «старый знакомый», да еще принялся угрожать,
что будет их «вешать и казнить», что соединится с тата-
рами и вместе с ними разорит Дон. Казаки возмутились,
изрубили его саблями и утопили. Тут уж Филарет совсем
разгневался. Атамана Васильева и 70 донцов, приехавших
оправдываться, почему убили воеводу, взяли под стражу и
разослали по разным городам.
На Дону разбушевались, созвали круг. Обсуждали —
если из Москвы на них пришлют рать, объединиться с за-
порожцами и отбиваться, «Дон нам без крови не поки-
дать». Или «пойдем к черкассам в Запороги, они нас не
выдадут». Рать на них Филарет посылать не стал, но при-
сылать им жалованье перестал. Хотя у турок они захваты-
вали гораздо больше.
А война Турции против Польши, которую ждали в
Москве, так и не началась. Потому что в самой Османской
империи нарастал внутренний раздрай. В Стамбуле про-
должали грызню между собой разные группировки зна-
ти, провоцировали бунты. Война с Персией тянулась год
за годом, а конца ей так и не было видно. Поднял мятеж
паша Эрзерума, передался под покровительство шаха.
Вдобавок ко всему вышел из повиновения крымский хан
Мехмед III Гирей. Мурад IV слал ему приказы послать
орду в Закавказье против иранцев. Но татары не хотели
идти в эти изнурительные походы, уносившие множество
жизней. Мехмед-Гирей ответил с ултану, что крымцы туда
203
ходить не будут. Тем самым заслужил горячие симпатии
собственных подданных. А на Россию Мурад запретил на-
падения. Но Мехмед-Гирей не запрещал — чем опять же
снискал любовь мурз и воинов.
Опираясь на такую поддержку своего народа, хан стал
вести себя вообще независимо. Повелитель грозил сте-
реть его с лица земли, однако крымский властитель счел,
что сможет найти себе других покровителей, повел пе-
реговоры о союзе с Польшей. Паны очень обрадовались.
К ним плыла просто сказочная удача! У них будет «свое»
ханство! Которое не будет совершать на них набегов, ко-
торому не надо ежегодно отсылать большие суммы. Зато
можно будет его использовать — и против русских, и про-
тив шведов, и Молдавию отхватить.
Но султан счел такие переговоры уже открытой изме-
ной. В Стамбуле, как обычно, держали нескольких роди-
чей крымских Гиреев, и Мурад в 1628 г. решил заменить
Мехмеда одним из них, Джанибеком. Направил против
мятежника и предводителя Буджацкой орды, могущест-
венного мурзу Кантемира. Он поднял своих всадников,
ворвался в Крым. Поддержка подданных, на которую рас-
считывал Мехмед-Гирей, оказалась совсем не надежной.
Некоторые его мурзы переметнулись к Кантемиру. Другие
предпочли куда-нибудь укрыться и выждать, чья возьмет.
А хан с верными воинами укрылся в крепости Керк-Ер,
неприятели осадили его. Крымский властитель воззвал о
помощи к полякам.
Польский король и его вельможи рассудили, что Мех-
мед-Гирея надо спасать. Очень уж полезным выглядел со-
юзник. А поскольку он нуждается в помощи, можно будет
вообще втянуть его в свою зависимость, Крым станет вас-
салом Речи Посполитой. Но... навлечь на себя гнев сул-
тана было совершенно нежелательно. Поляков в это вре-
мя вовсю били шведы, захватили Ригу, а если еще и турки
подключатся? Нашли выход — поддержать хана таким об-
разом, чтобы Польша была к этому вроде бы непричаст-
ной. Послать казаков. Польское начальство дало указания
гетману Михаилу Дорошенко, он быстро снарядил часть
204
реестровых, позвал запорожцев. У него набралось около 6
тыс. казаков, и он повел войско в Крым.
Подоспели вовремя. Орда Кантемира не ожидала,
что в ханскую усобицу вмешаются казаки. Они появи-
лись внезапно, ударили дружно. Из крепости вывел сво-
их татар Мехмед-Гирей. На речке Альме противника раз-
громили. Кантемир с растрепанным воинством бросился
наутек, укрылся у турок в Кафе. Казаки и Мехмед-Гирей
преследовали его, к хану присоединялись новые отряды
его подданных. Подступили к городу, расставили пушки,
открыли бомбардировку. Но вскоре в гавань Кафы при-
шла османская эскадра. Привезла янычар и нового хана
Джанибек-Гирея. И вот тут-то настроения татар резко пе-
ременились. Прибыл законный хан, с фирманом султана.
Крымские вельможи поспешили засвидетельствовать ему
свою верность и сохранить собственное положение. Пере-
кинулись на его сторону.
Казаки очутились во враждебной стране, их стали ок-
ружать. Вырывались с боями. В рубках пали и гетман Ми-
хаил Дорошенко, и многие его подчиненные. Голову До-
рошенко отрубили и выставили на копье у ворот Кафы.
А Мехмед-Гирей бежал сперва в Азов. Но понял, что от-
туда выдадут, и с горстью верных татар направил коней
к союзникам — в Запорожье. Поляки сохранили «чистые
руки», официально ему убежище не предоставляли. Он
укрылся в «вольной» и «ничейной» Сечи. Однако тайно
паны помогли свергнутому хану, он собрал войско из ка-
заков и в 1629 г. попытался возвратить престол. Надеял-
ся, когда он появится в своем ханстве, татары с радостью
его встретят и перейдут к нему. Однако действительность
оказалась иной. Он дважды вторгался в крымские владе-
ния, но татарская знать уже выслуживалась перед Джани-
беком. Мехмед-Гирея встречали превосходящие силы. По-
терпев первое поражение, он отступил. После второго пал
духом и решил сдаваться. Но тут уж вскипели казаки. Хан
втянул их в пропащее дело, завел в чужие края, стольких
товарищей потеряли — а теперь он поедет просить поща-
ды и подставит их на погибель? Мехмед-Гирея они убили.
20
Эта необъявленная война дала хороший повод для
очередных обменов ударами. В том же 1629 г. запорожцы
вместе с донскими казаками нагрянули к Стамбулу. Часть
казачьей эскадры орудовала у входа в Босфор, а 12 лодок
дерзко прорвались прямо в пролив. Их прижали 14 турец-
ких галер, высланных навстречу. Тогда казаки пристали к
берег у, закрылись в греческом монастыре и стали отстре-
ливаться. Их товарищи услышали шум боя, и в Босфор
влетела флотилия из 0 лодок. Казаки захватили аборда-
жем и сожгли 2 галеры, высадили десант и выручили оса-
жденных. После этого убрались, увозя большую добычу.
А осенью хан Джанибек и буджацкий мурза Кантемир
организовали большой набег на Украину. 20 тыс. татар,
сметая и выжигая все на своем пути, докатились до Гали-
ции. Принялись разорять все вокруг. Жиденькие польские
войска ничего предпринять не могли. Но туда быстро вы-
двинулись реестровые казаки и запорожцы. Их было го-
раздо меньше, чем врагов, но они воспользовались тем,
что татары разошлись для грабежей, принялись по очере-
ди бить вражеские загоны. 7 октября на речке Гнилая Липа
обложили с разных сторон и атаковали главную часть не-
приятельского войска — 7 тыс. всадников. Ее разгроми-
ли подчистую, лишь немногие сумели спастись, осталь-
ных перебили, в числе погибших были сын Кантемира,
несколько важных мурз. Было освобождено 10 тыс. плен-
ных. Всего же из набега вернулось лишь тыс. татар.
Но после этой победы вместо наград и благодарно-
стей развернулись очередные притеснения казаков. Паны
забеспокоились, что их, пожалуй, многовато, и они до сих
пор представляют собой внушительную и самостоятель-
ную силу, что вместе с реестровыми постоянно оказыва-
ются вольные сечевики. Количественный состав реестра
действительно не выдерживался. В него старались запи-
саться правдами и неправдами. Многие примыкали к рее-
стровым вообще без записи, без жалованья, только бы
числиться «настоящими» казаками, владеть землей. А ка-
зачья старшина во главе с новым гетманом реестровых
Грицьком Черным и сама этим пользовалась. Она отдели-
206
лась от рядовых, чувствовала себя «панами». Специаль-
но набирала пришлых, превращая их в собственных бат-
раков. Да и прочих подчиненных не стеснялась использо-
вать в собственных хозяйствах в качестве рабочей силы.
Теперь правительство затеяло «перебор» реестровых.
Проверки, чистки. Удаляли не только «лишних» (а их было
много), но и тех, кого сочли нелояльными к польской вла-
сти, смутьянами. Грицько Черный и его подручные рья-
но принялись помогать королевским чиновникам — при
этом старались сохранить тех подчиненных, кто был им
полезен, а вычищали слишком строптивых или по другим
причинам вызывавших их недовольство, в том числе за-
служенных, боевых казаков. Это вызвало вспышки возму-
щения. Но и среди угнетенных крестьян нарастало броже-
ние, все чаще прорывалось открытыми волнениями.
Польские власти видели, что напряженность нараста-
ет, и было решено ввести на Украину коронные войска. Рас-
квартировать их здесь на постоянной основе. Народ при-
смиреет, остережется бунтовать. А заодно дополнительные
контингенты прикроют панские имения от новых набе-
гов крымцев. Но результат был плачевным. Ведь коронные
войска состояли главным образом из наемников. Вели они
себя соответствующим образом. Разместившись гарнизо-
нами по городам и местечкам, солдаты отнимали у людей
скот, ценные вещи, продовольствие. Хватали на забаву баб
и девушек. Унижали селян и измывались над ними.
Реестровые казаки стояли в тех же или соседних го-
родах. Они уже были возбуждены «перебором», а когда
стали узнавать о бесчинствах солдат, закипели. Созва-
ли самовольную раду. Грицько Черный силился усмирить
разбушевавшиеся страсти, требовал безоговорочного
подчинения распоряжениям властей. Но его низложили.
Избрали гетманом корсуньского полковника Тараса Фе-
доровича по прозвищу Трясило. Он был крещеным тата-
рином и боевым казаком. Некоторые историки приводят
упоминания, что в Смуту он с отрядом запорожцев пере-
шел на сторону русских. Потом подался на службу Габс-
бургам, участвовал в Тридцатилетней войне. А к России
207
сохранил симпатии, был единомышленником Жмайло. Но
коронный гетман Конецпольский и король избрания Тря-
сило не утвердили. На казаков цыкнули, что они наруша-
ют Кураковское соглашение, и гетманом должен оставать-
ся Черный.
Таким образом, у реестровых оказалось два гетмана.
Черный стал рассылать универсалы, призывая казаков к
себе и требуя от них не слушаться «самозванца» Трясило.
Но тот со своими сторонниками отправился в Сечь, и за-
порожцы приняли его сторону. Весной 1630 г. вместе вы-
ступили на Черного. Казаки распускали слухи, будто идут
к «законному» гетману по его приказу. Но разогнали его
отряды, захватили Черного в плен, по приговору казачь-
его суда он был казнен. От донских казаков запорожцы
уже слышали, что Россия собирается воевать. Тарас Тря-
сило отправил гонцов к Севскому воеводе Стрешневу, пе-
реслал обращение к царю с просьбой о помощи и о при-
нятии Запорожского войска в подданство. Узнав о восста-
нии казаков, стали подниматься и крестьяне. Били хозяев,
арендаторов.
Польские войска на Украине оказались очень кстати.
Коронный гетман Конецпольский с их помощью принялся
усмирять и карать очаги мятежей на Правобережье Днеп-
ра, созывал шляхту. К нему присоединились и сбежавшие
сторонники Черного. Но Тарас Федорович на Правобере-
жье не пошел, распылять силы не стал. Держал их вместе
на левом берегу Днепра, прикрыв переправы через реку.
Конецпольский все-таки нашел место, где охрана оказа-
лась слабее, форсировал Днепр. Казаки, сдерживая про-
тивника арьергардными боями, стали отходить. Поляки
рванулись следом, осадили Переяслав.
Но их поймали в ловушку. Сюда подошел Тарас Федо-
рович с реестровыми, сечевиками и крестьянскими пов-
станцами, у него было 30 тыс. воинов. Неприятельскую ар-
мию зажали между городом и своим лагерем. Развернули
батареи, открыли огонь, простреливая расположение Ко-
нецпольского. А 20 мая казаки ночью подкрались к поль-
скому охранению и на рассвете с двух сторон ворвались
208
во вражеский стан. Только шляхтичей перебили более 300,
множество польских воинов утонуло, бросаясь в реку Тру-
беж, другие разбегались. Конецпольского с остатками ар-
мии окружили, вот-вот могли добить. Но он вступил в
переговоры. Согласился вывести коронные войска с Ук-
раины, прекратить «перебор», обещал увеличить реестр,
удовлетворить другие претензии. И казаки... согласились.
Тарас Федорович отчаянно протестовал. Призывал не
заключать мир, доказывал, что поляки лгут, — надо унич-
тожить врага и раздувать восстание дальше. Нет, его не
слушались. Казачья масса бузила в радостном возбужде-
нии. Ей достался весь польский обоз. Его уже грабили,
праздновали успех трофейным вином. Кричали, что они
победили. Что Кураковский договор отменен, сейчас под-
пишут другой! Гетман участвовать в этом не пожелал. Да
и опасно было. Свои же казаки могли в угаре «победы»
убить или выдать. Тарас Федорович уехал в Сечь, пытался
снова поднимать народ на борьбу. Но восстание уже угас-
ло. Казаки без него выбрали гетманом Тимофея Оренда-
ренко, заключили договор с Конецпольским и выпустили
его из рук. Поляки вроде бы стали выполнять соглашение,
коронные войска вывели (тем более что их под Переясла-
вом совершенно растрепали). Но все остальное осталось
пустыми обещаниями.
Между тем Россия действительно готовилась вое-
вать. Обстановка на Украине, союз со шведами и турками,
создавали для этого самые благоприятные предпосыл-
ки. Патриарх Филарет увеличивал производство орудий,
пороха, развернул военную реформу. За образец бралась
шведская армия. С 1630 г. в нашей стране началось фор-
мирование первых полков «иноземного строя» — солдат-
ских, драг унских, рейтарских (тяжелая конница). В Шве-
ции закупались лучшие в то время мушкеты, нанимались
иностранные офицеры и солдаты-инструкторы (их навер-
бовали более тыс.) .
А в Европе продолжалась Тридцатилетняя война.
В нее втянулись германские и итальянские государства,
Испания, Голландия, Англия, Австрия, Чехия, Венгрия.
209
Протестанты сперва проигрывали. Однако вмешалась
Франция. Она была католической страной, но глава ее
правительства, кардинал Ришелье, был мастером дипло-
матии. Он поставил целью подорвать позиции Габсбур-
гов, чтобы Франция вышла в лидеры европейской и ми-
ровой политики. Ришелье вовлек в войну Данию. Немцы
разбили ее, но тогда кардинал обратил внимание на Шве-
цию. Франция взяла на себя посредничество в ее перего-
ворах с Польшей и все обстряпала. Был заключен чрезвы-
чайно выгодный для шведов мир, к ним отошли почти вся
Прибалтика и даже несколько портов в Пруссии. А Густав
Адольф за такую услугу обязался отправиться воевать в
Германию, французы платили ему миллион ливров в год.
Но шведский король вынашивал и собственные пла-
ны. Прислал посольство к царю, подтверждая союз. Даже
назвал свою армию в Германии «передовым полком», сра-
жающимся за интересы Москвы. Заключили секретное
соглашение: когда русские ударят с востока, шведы вторг-
нутся в Польшу с запада. А 20 апреля 1632 г. умер Сигиз-
мунд III. В Речи Посполитой настало «бескоролевье», ин-
триги и борьба партий. При этом казаки попытались на-
помнить о себе. Прислали на сейм делегацию и указали,
что они тоже часть государства, поэтому просят участ-
вовать в выборах короля и принять закон в защиту пра-
вославия. Они желали избрания королевича Владислава.
С его именем связывали поблажки, которые давались Са-
гайдачному. Помнили и о том, что Владислав пытался за-
ступаться за казаков.
Но сейм надсмеялся над ними. Ответил: «Казаки хотя
и составляют часть польского государства, но такую, как
волосы или ногти на теле человека. Когда волосы и ног-
ти слишком отрастают, их стригут». Вместо законодатель-
ного обеспечения православия сейм принял «Статьи ус-
покоения греческой религии», грозящие карами за непо-
корство. Это вызвало возмущенные протесты и мятежи.
Верного слугу поляков, реестрового гетмана Ивана Кула-
гу, казаки казнили. Запорожцы во главе со своим коше-
вым Андреем Гавриловичем совершили поход на Волынь,
громили имения шляхты.
210
В Путивле появились посланцы казаков, передали цар-
ским воеводам письмо с просьбой принять Украину «под
государеву руку». Момент выглядел самым благоприят-
ным. В июне Россия объявила Речи Посполитой войну.
Хотя сразу стали проявляться накладки и ошибки.
Союз с Турцией, которым так дорожил Филарет, пока-
зал свою полную ненадежность. Русские войска начали
сосредоточиваться на западных рубежах, на юге остави-
ли малочисленные заслоны. А паны отправили делегатов
в Крым, завалили хана Джанибек-Гирея деньгами и подар-
ками. Он соблазнился, кинул татар на Россию. Пришлось
перенацеливать ратников против него. Крымцев отрази-
ли и прогнали, но армия под командованием Шеина смог-
ла выступить к Смоленску только осенью. Взаимоотноше-
ния с донскими казаками Филарет все-таки восстановил,
выплату жалованья возобновил, и в походе они тоже при-
няли участие.
Поначалу наступление было очень успешным. Передо-
вые отряды царской конницы и казаков заняли Серпейск,
Дорогобуж, Белую. Местное русское население поддержа-
ло их. Северские казаки и крестьяне восстали. Их войско
под началом Ивана Балаша овладело Новгородом-Север-
ским, осаждало Стародуб и Мстиславль. У поляков ото-
брали 23 города. Но задержка сказалась в полной мере.
Главные силы Шеина завязли в грязи осенней распутицы,
израсходовали запасы продовольствия, голодали, им кое-
как подвозили обозы. До Смоленска добрались только в
декабре. Тяжелую артиллерию, застрявшую в снегах, смог-
ли дотащить лишь в марте 1633 г. А Смоленск был мощ-
нейшей крепостью, не зря же поляки осаждали его полто-
ра года. Теперь роли переменились. В Смоленске сидел 4-
тысячный гарнизон, а русские осаждали.
А международная обстановка, казалось бы, благопри-
ятная для России, очень быстро стала меняться. В Герма-
нии в битве при Лютцене погиб Густав II Адольф. Его ма-
лолетнюю наследницу Христину ветреная мать сразу же
бросила. Укатила за границу в поисках приключений и
удовольствий. Регентом стал канцлер Оксеншерна. Но он
211
Россию ненавидел. Считал, что ни в коем случае нельзя
способствовать ее усилению. Оксеншерна нашел полное
понимание у Ришелье. Кардинал также был весьма озабо-
чен намерением Густава Адольфа уйти в Польшу. С Ок-
сеншерной они нашли общий язык — Франция продолжа-
ет платить субсидии, но шведы остаются в Германии.
Хитрый французский кардинал плел политику очень
сложную и замысловатую. Ту же самую договоренность со
Швецией он использовал еще и для того, чтобы втянуть
под свое влияние... Речь Посполитую. Его послы появи-
лись в Варшаве, предложили дружбу и заверили, что Фран-
ция будет гарантировать безопасность их границ от шве-
дов. Паны мог ут не оглядываться на запад, направить все
силы против русских. Для Ришелье и это представлялось
выгодным — пускай поляки оттянутся на восток и пере-
станут помогать Габсбургам.
Ко всему прочему «бескоролевье» в Речи Посполитой
закончилось. На трон избрали Владислава IV. Причем ре-
шающую роль в его избрании сыграло именно то обстоя-
тельство, что он сохранял за собой титул «царя москов-
ского», грамоту Земского собора 1610 г. о том, что его
приглашают на царство. Все партии, лелеявшие надежды
на покорение России, шляхта, надеявшаяся поживиться
русскими землями, иезуиты, униаты должны были делать
ставку на Владислава. Сигизмунд очень хотел, чтобы сын
унаследовал престол и даже специально подкрепил этот
фактор. Перед смертью «короновал» Владислава шапкой
Мономаха, украденной поляками из Кремля.
Но и казаки связывали с Владиславом надежды на
улучшение! Обрадовались, что к власти пришел «их» ко-
роль! Добавились перемены и в Киеве. Умер митропо-
лит Иов Борецкий, друг России, просившийся под власть
царя. На его престол верхушка духовенства и украинские
магнаты провели Петра Могилу — из рода «польских»
господарей Молдавии. Он к русским относился более чем
прохладно, а вот к панам очень уважительно. Отстаи-
вать православие он намеревался через короля и законо-
дательные органы. Украину призывал к послушанию вла-
212
стям. Масштабное восстание не состоялось. А Владислав,
казалось, оправдывал ожидания, связанные с ним. Повел
переговоры с казачьими начальниками и делегатами, вы-
дал диплом за своей подписью и печатью об обеспечении
их прав, свободе вероисповедания. И ... толкнул на рус-
ских. Запорожцы забыли о запрете, наложенном патриар-
хом Феофаном, никогда не ходить на Россию. Да и митро-
полита, принимавшего этот запрет, больше не было. Каза-
ки поднялись поддержать «своего» короля, заслужить его
милости и поблажки.
В помощь Шеину в 1633 г. царь и патриарх Филарет со-
бирали вторую армию. А поляки, как у них водилось, орга-
низованностью не блистали. У них формирование войска
затягивалось. Но они предприняли диверсию, крымскому
хану отвезли 200 возов, нагруженных деньгами (деньги-то
были еще не бумажными, а металлическими, тяжелыми).
Впоследствии литовский гетман Радзивилл комментиро-
вал: «Не скрою, как это по-богословски, хорошо ли поган-
цев напускать на христиан, но по земной политике это вы-
шло очень хорошо». Уже с весны на русские границы по-
сыпались нападения татарских отрядов, а в начале лета на
нашу страну двинулись 30 тыс. всадников царевича Муба-
рек-Гирея.
Владислав обратился к казакам, призвал идти вместе
с татарами — они откликнулись! Соединились с Мубарек-
Гиреем, проломили русские пограничные кордоны, под-
ступали к Туле. Их отразили. Но запорожцы переправи-
лись через Оку, безобразничали под Серпуховом, а татары
рассыпались загонами, опустошая Оболенский, Тарус-
ский, Алексинский, Калужский, Каширский, Зарайский,
Рязанский, Пронский, Белевский, Болховский, Ливенский
уезды. Вместо Смоленска русские рати перебросили про-
тив них, кого-то побили, другие ушли, угоняя пленных,
оставили пепелища на местах деревень. Отправка подкре-
плений под Смоленск была сорвана.
После того как татар и запорожцев отогнали, царское
правительство предприняло ответный удар. Из драгун,
казаков, дворян был собран конный корпус Волынского,
213
брошен в глубокий рейд на Украину. При этом малорос-
сийские крестьяне принимали сторону русских! Встре-
чали их как освободителей, брались за косы, вилы и то-
поры, полыхали панские усадьбы. У поляков это вызвало
панику. Но запорожцы к мятежам не примкнули, они сра-
жались за «своего» Владислава. Корпус Волынского про-
мчался стремительным метеором, а бунты неорганизо-
ванных крестьян было подавить не так уж сложно. С этим
справлялись сами паны — налететь на одно село, другое,
третье. Порубить сопротивляющихся, перевешать зачин-
щиков, остальных выпороть, и все.
Часть польских сил это все-таки отвлекло. Владислав
привел армию к Смоленску в августе. Но у него набралось
всего 23 тыс. воинов, а у Шеина оставалось 20 тыс. В пер-
вых боях он побил поляков, и король остановился в сто-
ронке. Однако 3 сентября к нему прибыли 1 тыс. (по дру-
гим данным — 20 тыс.) реестровых казаков и запорожцев
под командованием Тимофея Орендаренко. Владислав по-
лучил почти двукратное превосходство. А войско Шеина
стало уменьшаться. Ведь у него было много иностранцев.
Они взвесили соотношение сил и начали переходить к про-
тивнику. Владислав постарался стимулировать этот про-
цесс, хорошо принимал перебежчиков, платил жалованье.
Русским перекрыли дороги, зажали между армией ко-
роля и Смоленском. Шеин героически отбивался. Ждал,
что пришлют свежее войско, выручат. Но в Москве умер
патриарх Филарет. В правительстве начались перемены,
перестановки, помощь задержалась. Известий и новых
инструкций Шеин не получал, запорожцы перехватывали
царских гонцов. Изнемогая и голодая, воевода согласил-
ся капитулировать. Хотя врагов тоже серьезно потрепа-
ли, они понесли тяжелые потери, и Владислав согласился
на почетные условия. Остаткам русской армии позволили
свободно уйти со знаменами и ручным оружием. Но обо-
зы и вся артиллерия, 160 орудий, достались победителям.
Король решил развивать успех, двинулся по знакомой
ему дороге — на Москву. Однако у него ничего не получи-
лось. Сражения под Смоленском измотали поляков, паны
214
и шляхта стали разъезжаться. А навстречу выдвигались
свежие войска, не успевшие к Шеину. Под Дорогобужем
враги потерпели тяжелое поражение. Сам король был в
опасности, царские ратники прорвались к его ставке, вот-
вот могли захватить в плен. Выручил его казак. Будущий
гетман Богдан Хмельницкий. Отчаянно рубился, прикры-
вая Владислава, сразил нескольких русских, позволив ко-
ролю ускакать к своим воинам. Богдана за этот подвиг
Владислав наградил золотой саблей.
Но воевать после таких приключений у короля уже от-
пало желание. Он предпочел заключить мир. Россия вой-
ну все-таки выиграла, хотя с минимальным результатом.
Она возвратила только город Серпейск с уездом, и Вла-
дислав отказался от царского тит ула, вернул русским из-
бирательную грамоту Земского собора. С «опозданием»
в 22 года признал Михаила Федоровича законным царем.
Но Смоленщина, Северщина, Черниговщина остались под
властью поляков. Вот так легкомыслие и доверчивость за-
порожцев снова спасли Речь Посполитую, а освобожде-
ние Украины значительно отсрочили и навлекли на нее
страшные беды.
ПОЖАР УКРАИНЫ И ЗАСЕЛЕНИЕ
СЛОБОЖАНЩИНЫ
Казакам, поддержавшим Владислава, очень быстро
пришлось кусать локти. Потому что диплом, полученный
от короля, был по польским законам ничего не значащей
бумажкой. А Владислав должен был расплатиться с магна-
тами за свое избрание, влез в долги на войну. Если Сигиз-
мунд еще пытался вести какую-то самостоятельную ли-
нию, то его сын стал вообще марионеткой в руках панов.
Им вертели, как хотели. Даже доходы с коронных владе-
ний он собирал порой тайком от собственных старост,
чтобы под каким-нибудь предлогом не отобрали. Готовясь
к войне, король заложил часть имений. Но литовский маг-
нат Радзивилл даже после возврата денег не возвратил за-
21
ложенное ему Тухальское староство. А когда вежливо на-
помнили, оскорбился и стал возмущать против Владисла-
ва послушные ему сеймики. Королю пришлось смириться,
махнуть рукой на потерю. Но Радзивилл еще и публично
надсмеялся над ним, заявил ему при встрече: «Я разослал
сеймикам направленные против вас письма. Я поступил
так лишь потому, дабы показать, что имею возможность
повредить вам».
За долги, за какие-то услуги, в попытках приобрести
сторонников, Владислав расплачивался за счет Украины,
раздавал последние «свободные» земли. Впрочем, паны и
сами не стеснялись. Если что-то понравилось и считали
«бесхозным», прихватывали. Могущественные частные
хозяева фактически поделили Малороссию. Вишневец-
ким принадлежала почти вся Полтавщина, Потоцкому —
Нежинское староство и город Кременчуг, Конецпольско-
му — 170 городов и местечек и 740 сел на Брацлавщине,
Заславскому — 80 городов и местечек, 2760 сел. Теперь
они себя чувствовали прочно, уверенно. А порядки в сво-
их владениях определял хозяин. Выжимание крестьян
усиливалось. Если в 188 г., когда на всех «хлопов» рас-
пространили крепостное право, барщина в Поднепровье
была установлена 1 день в неделю, то в 1630-е гг. крестья-
нин со своей лошадью должен был трудиться на землевла-
дельца уже 3 дня в неделю.
Сверх того он платил налоги государству (в год — 10
% стоимости всего своего имущества), сдавал пану оброк.
Дополнительно надо было платить очковое (с ульев), рога-
тое (со скота), ставщину (за ловлю рыбы), спасное (за вы-
пас скота), желудное (за сбор желудей), сухомельщину (за
помол), дудок (при рождении ребенка), поемщизну (при за-
ключении брака). А если у пана возникала нужда, он вводил
новые, разовые поборы. Французский инженер Боплан, по-
бывавший в эти годы на Украине, писал о крестьянах: «Их
владельцы пользуются безграничной властью не только
над имуществом, но и над жизнью своих подданных... по-
ложение их бывает хуже каторжников на галерах».
Новые обороты набирали гонения на православие.
Униатский митрополит Рутский запросто послал в 163 г.
216
людей, захватил в минской церкви Святого Духа чудотвор-
ную Минскую икону Пресвятой Богородицы и поместил в
униатском монастыре. Отстаивать религиозные права на
сейме могли только магнаты. После Острожского право-
славную партию возглавлял крупный украинский земле-
владелец Адам Кисель. Но по своему весу, богатству, раз-
мерам имений он до Острожского далеко не дотягивал.
А Киевский митрополит Петр Могила надеялся удер-
жать позиции православия через просвещение. На базе
школы, созданной гетманом Сагайдачным, учредил Киево-
Могилянскую академию. Она стала центром ученого бого-
словия, готовила квалифицированных священников, про-
поведников. Но с панами Могила предпочитал не ссорить-
ся, а находить общий язык. Активную борьбу с католиками
и униатами считал вредной — чтобы, с одной стороны, не
спровоцировать их ударов, а с другой — не подтолкнуть
верующих к мятежам. Вместо этого Могила с Киселем по-
вели переговоры о «новой унии». Подчинить украинскую
церковь папе, но сохранить ее автономию, православные
догматы и богослужение. Но даже такие попытки компро-
миссов не встречали взаимопонимания католических ие-
рархов. Зачем какая-то «новая уния», если старая есть?
Зимой 1634/3 г. на раде реестровых казаков в Каневе
появился предводитель прошлого восстания Тарас Федо-
рович. Призвал подниматься против поляков и католиков.
Но старшина, верная правительству, удержала казаков в
повиновении. К Тарасу присоединились немногие, он по-
нял, что выступление обречено, и увел свой отряд на Дон.
Однако после окончания войны с Россией поляки реши-
ли прижать к ногтю и Запорожскую Сечь. На Днепре ря-
дом с ней началось строительство крепости Кодак, кото-
рая взяла бы под контроль здешний дикий край, перекры-
ла выходы к морю. Казаки расценили появление крепости
совершенно правильно. Сечи и их независимой жизни
приходит конец. Поляки будут надзирать за ними, нала-
дят систему дозоров, разведки, а потом в любой удобный
момент приведут крупные силы и прихлопнут. Комендант
Кодака стал вести себя как начальник всей окрестной об-
ласти. Передавал запорожцам свои предписания.
217
В 1634 г. сечевики избрали гетманом для очередного
похода Ивану Сулиму. Это был старый и заслуженный ка-
зак. Служил урядником в войске коронного гетмана Жол-
кевского, был соратником Сагайдачного. Участвовал в его
знаменитых рейдах на Кафу, Трапезунд, Измаил, на окре-
стности Стамбула, в битве под Хотином. Довелось ему и
попасть в плен, долгие годы грести на галерах. В Смолен-
ской войне он не участвовал, в сказки о «добром» коро-
ле не поверил. Остался в Сечи, продолжал набеги на ту-
рецкие и ханские владения. В 1634 г. он повел сирому на
Дон, вместе с донскими казаками пошерстили окрестно-
сти Азова. А по возвращении из похода Сулима замыслил
поднять большое восстание. Начать его предполагалось с
захвата Кодака.
В августе 163 г. казаки подкрались к крепости. Сняли
часовых, закидали вязанками хвороста участок рва, раз-
ломали в одном месте частокол — рев кодацкого водопа-
да маскировал звуки. Запорожцы ворвались в Кодак. Весь
гарнизон перебили, коменданта, французского полковни-
ка Мариона, казнили, захватили крепостную артиллерию,
склады оружия и боеприпасов. Стены и валы разрушили
до основания.
Сулима стал рассылать призывы к казакам и крестья-
нам — подниматься на борьбу.
Взятие Кодака и мятеж вызвали бурю негодования
среди польских начальников. Для усмирения король от-
правил коронного гетмана Станислава Конецпольского,
дал ему значительные силы. Но Конецпольский уже сра-
жался с казаками, рисковать не желал. Он действовал ко-
варством. Отправил к Сулиме реестровых. Им внушили,
что они должны ликвидировать бунт, а король и прави-
тельство в долг у не останутся, наградят, уравняют в пра-
вах со шляхтой.
Реестровые выступили навстречу Сулиме, как бы его
по призыву. Соединились с его войском. Но принялись
разлагать старшину нереестровых. Внушали, что у Конец-
польского несметные силы, разгром неминуем. А единст-
венный выход — выдать предводителя и заслужить про-
218
щение. Выбрав удобный момент, Сулиму и еще пятерых
казачьих командиров схватили, отвезли Конецпольскому.
В массе запорожцев пошел разброд. Большинство поспе-
шило уйти обратно в Сечь. Мятеж ликвидировали быст-
ро, одним махом. Сулиму и его товарищей обезглавили,
расчленили тела на части, развесив их на стенах Варшавы.
Хотя и расчеты реестровых, что их верность и проведен-
ную операцию высоко оценят, наградят их должным обра-
зом, не оправдались. Их всего лишь похвалили. Дескать,
исполнили свой долг, ну и ладно.
Россия в это время тоже принялась строить крепости.
Но не против казаков. Во главе правительства умершего
Филарета сменил боярин Черкасский. Из уроков Смолен-
ской войны сделали кардинальные выводы. В первую оче-
редь в отношении союза с Турцией. Имело ли смысл цеп-
ляться за «дружбу» с государством, договоры с которым
ничего не стоили? В Москву опять пожаловал посол Фома
Кантакузин, передал просьбу султана — пропустить через
русские владения на Северном Кавказе крымскую орду
для войны с персами. Но правительство твердо и одно-
значно отказало. Был сделан и другой вывод. Прежде чем
когда-либо в будущем начинать войны на западе, требова-
лось понадежнее укрепить южные рубежи.
Старая система «засечных черт», которую возводил
еще Иван Грозный, пришла в негодность. Валы и рвы оп-
лыли, деревянные палисады подгнили и обвалились, ост-
роги обветшали. Их кое-как восстанавливали местными
силами, но сплошной «стены», протянувшейся от Болхо-
ва до Рязани и Шацка, больше не было, она стала во мно-
гих местах проходимой. Но царь и правительство Чер-
касского приняли решение не ремонтировать прежние
укрепления, а строить новые «засечные черты», на 200–
400 км южнее. Их наметили по линии Ахтырка — Белго-
род — Новый Оскол — Ольшанск — Усмань — Козлов —
Тамбов. На пути татарских набегов снова должна была
встать «стена». Но при этом Россия делала еще один боль-
шой шаг в «Дикое Поле». Она могла заселить крестьяна-
ми огромные площади плодородных земель. Значительно
219
увеличить доходы казны. Усилить армию, «испоместив»
новыми землями дополнительные контингенты дворян,
детей боярских, казаков. В 163 г. был заложен Тамбов,
которому предстояло стать узловым пунктом новых обо-
ронительных систем.
Конечно, в окружении царя понимали, что грандиоз-
ное строительство, продвижение русских по направлению
к Крыму, никак не понравится татарам и туркам. Но не-
ожиданно помогла инициатива донских казаков. На ве-
сеннем круге в 1637 г. они приняли дерзкое решение —
на море этим летом не ходить, а брать Азов. Предприятие
было тяжелым и опасным, Азов считался сильнейшей
крепостью. Желание участвовать выразили не все донцы,
а лишь 4 тыс. Однако в Сечи после подавления восстания
Сулимы пошел раздрай. Одна часть казаков пришла к вы-
воду, что на Украине совсем житья не стало. Выбрала уйти
к туркам или крымскому хану. Другая часть, тысяча каза-
ков, сочла, что к туркам идти все-таки нехорошо, ведь с
ними постоянно воевали. Решила отправиться к турецким
противникам, в Персию, и поступить на службу к шаху.
С донскими казаками они совсем недавно дрались.
Но когда достигли Дона, там не стали вспоминать про-
шлое. Пригласили — зачем вам идти так далеко? Оста-
вайтесь, айда вместе на Азов. Запорожцы подумали: поче-
му бы и нет? Что мы в Персии забыли? В историческую и
художественную литературу с какой-то стати внедрилась
версия, будто казаки совершили подвиг сами по себе, во-
преки воле царя и правительства. Фактам она абсолютно
не соответствует. Донцы и впрямь не афишировали сво-
их планов. Но требовались боеприпасы. В Москву отпра-
вили зимовую станицу (посольство) атамана Каторжного,
оно просило «государево жалованье», дипломатично объ-
ясняя: «и мы помираем голодной смертию, наги, босы и
голодны», «многие орды на нас похваляются, хотят под
наши казачьи городки войной приходить и наши нижние
городки разорить, а у нас свинцу, ядер и зелья нет».
Царь согласился, выделил жалованье, его повез на
Дон дворянин Степан Чириков. Он присутствовал при
220
начале кампании, когда казаки под началом атамана Та-
таринова подступили к Азову. Чириков вернулся в Моск-
ву, доложил обо всем, и его отправили обратно — он был в
казачьем стане наблюдателем в течение всей осады. А Ка-
торжный задержался в столице, и ему еще выделили до-
полнительное жалованье, «зелье ружное да пушечное и
пушечные ядра». Мало того, ему разрешили вербовать на
Руси добровольцев, и он привел к Татаринову 1, тыс. че-
ловек. Правительство уже прекрасно знало истинную кар-
тину. Но даже попытки казаков схитрить вполне устраи-
вали Москву. Пускай и действуют как будто сами по себе!
Россия получила возможность неофициально расквитать-
ся за набеги 1632 и 1633 гг. Мало того, нападение на Азов
отвлекало турок и татар от строительства засечных черт!
Казаков негласно, но вполне ощутимо поддержали. В их
войске даже появился откуда-то «немчин Иван Арданов»,
иностранный военный инженер, под его руководством
подвели мину под стены, и Азов был взят.
Казаки после этого прислали к царю делегатов во гла-
ве с атаманом Потапом Петровым. Доложили о том, что
сделали. Просили принять Азов под покровительство,
но не назначать туда воевод, оставить его в полном рас-
поряжении казаков, чтобы он стал «вольным христиан-
ским городом». Но и этот вариант очень хорошо устраи-
вал правительство. Позволял проводить свою политику,
но избегать открытого конфликта с Крымом и Стамбулом.
Михаил Федорович лично принял казаков, для порядка
попенял за то, что Азов взят «без царского повеления».
Но наградил щедрым жалованием и отпустил с грамотой.
В ней содержались инструкции разведать, «что умышля-
ет крымский хан и ногайские мурзы». Также указывалось:
«Наблюдайте за крымцами, скажите ногаям, чтоб они,
помня прежнюю присяг у свою, шли б под нашу власть, а
мы пожалуем вам нашим царским жалованьем смотря по
вашей службе».
Мурад IV, узнав о падении Азова, был взбешен. Напра-
вил в Москву посольство «с укоризною» и обвинениями
в нарушении мира. Однако турецких дипломатов ткнули
221
носом в татарские набеги и развели руками: крымцы-то —
ваши подданные, а казаки — люди вольные, царю не под-
чиняются. Так кто же мир нарушает? Но при этом следую-
щей весной на южные рубежи выдвинулись крупные силы,
ими командовали сам глава правительства Иван Черкас-
ский и Дмитрий Пожарский. На всякий случай. Прикрыть
строительство, а если понадобится — выручать казаков.
А в это же самое время, когда донские казаки с при-
шедшими запорожцами осаждали и брали Азов, праздно-
вали победу, пересылались посольствами с царем, на Ук-
раине разыгрались совсем другие события. В Сечи коше-
вым атаманом был избран соратник и единомышленник
Сулимы Карп Павлюк по прозвищу Гудзан. Но сирома бур-
лила. Обсуждались разные варианты, чтобы вообще уйти
из Запорожья. И как уйти — на время или навсегда? Как
уже отмечалось, одна большая партия отправилась в Пер-
сию. Другая отделилась и двинулась на службу к крымско-
му хану. Через какое-то время и Павлюк рассудил, что в
Сечи оставаться опасно. Войска Конецпольского и реест-
ровые оставались поблизости. Как бы не ударили, чтобы
разделаться с участниками восстания. Он тоже повел ка-
заков на службу к хану.
Хотя там запорожцы попали вообще в запутанный пе-
реплет. У крымцев очень обострились отношения с их по-
велителем, турецким султаном. Затянувшаяся война Ос-
манской империи с Персией опять допекла татар. Тяже-
лые походы в Закавказье, повторяющиеся из года в год,
они возненавидели. Грозили свергнуть хана Джанибек-Ги-
рея, и он пошел на поводу у своих мурз. Прекратил посы-
лать туда войска. Но тем самым навлек гнев Мурада IV.
Султан сместил его и прислал нового хана, Инает-Гирея.
Перестановки на престоле вызвали смуты, и ими восполь-
зовался самый могущественный из мурз Кантемир, пред-
водитель Буджацкой орды. Она кочевала в степях, раски-
нувшихся вдоль западного берега Черного моря — в ниж-
нем Приднестровье, Добрудже (в нынешней Румынии).
Кантемир давно уже вынашивал замыслы отделиться от
Крымского ханства, стать самостоятельным властителем
и решил, что настал подходящий момент.
222
Всадников у него было много, и Инает-Гирей стал со-
бирать против мятежника большое войско. Поднял всех
своих татар, кубанскую орду, ополчения городов, вассаль-
ных черкесов, некрасовцев. Первая партия запорожцев,
явившихся в поисках службы, оказалась для него очень
кстати, Инает охотно принял их. Но... побыв некоторое
время в Крыму и изучив здешнюю обстановку, он понял,
что должен считаться с желаниями воинов и мурз. А те-
перь для него было особенно важно, чтобы татары под-
держали его. Он отписал султану, что войска в Закавка-
зье посылать не будет. Повел армию на Кантемира, разбил
его в сражении. Но тот был в родной стране, скрылся и ус-
кользал от него, отвечал ударами и мелкими наскоками.
Однако Мурад IV, получив заявление Инаета, очень
осерчал. Объявил его изменником и назначил ханом еще
одного его родственника, Бахадыр-Гирея. Отправил его в
Крым с несколькими полками янычар. Тот высадился, лег-
ко занял Бахчисарай. Ханские чиновники перепугались,
присягнули новому властителю. Но ведь Инаета в Кры-
му не было, он находился во владениях Буджацкой орды
и подчиняться указу султана отказался. У него под рукой
была армия, и мурзы сохраняли ему верность — как раз
из-за того, что этот хан не посылает их на войну с персами,
а новый пошлет. Бахадыр-Гирей тоже стал собирать вой-
ско, и казаки Павлюка прибыли уже не к Инаету, а к нему.
Бахадыр встретил их с распростертыми объятиями, вои-
ны ему требовались позарез. Дал большое жалованье, и за-
порожцы с его войском отправились на Днестр и Дунай.
Вместе с янычарами и татарами рубились против других
татар — и, как выяснилось, против своих товарищей, по-
кинувших Сечь немножко раньше. После нескольких по-
ражений Инаета его подчиненные смекнули, что враждо-
вать с турками, пожалуй, не стоит. Начали переходить к за-
конному хану. Сориентировались ли казаки, перебегали ли
к Павлюку или честно отдавали жизни в «басурманской»
междоусобице, в нашем распоряжении сведений нет.
Ну а польских властей уход запорожцев из Сечи толь-
ко порадовал. Исчезли неведомо куда — тем лучше. Хоть
223
бы насовсем! Казалось, что возобновления мятежа мож-
но не опасаться. Обстановка на Днепре успокоилась. Ос-
тались только реестровые казаки. Но их решили попроч-
нее взять под контроль. У них выдвинулся в гетманы попу-
лярный и умелый командир Василий Томиленко. Однако
панам он не нравился, его считали ненадежным. Доносили
его разговоры о притеснениях Украины, насилиях над Пра-
вославием. К реестровым направили королевских комис-
саров. Постарались сделать так, чтобы казакам они были
«поближе», возглавлял их православный магнат Адам Ки-
сель, друг митрополита Петра Могилы. Он созвал реест-
ровых на раду, обработал старшину и добился, чтобы То-
миленко сместили. Гетманом избрали полковника Савву
Кононовича, который откровенно прислуживал полякам.
Но тут как раз вернулись запорожцы Павлюка. У них
война завершилась полной победой Бахадыр-Гирея. Вой-
ска его противника были разбиты, подчинились победи-
телю. Покорились и мятежные буджацкие татары. Султан
велел доставить к себе как Инаета, так и мурзу Кантеми-
ра. Тот пробовал оправдываться, что он-то восстал про-
тив изменника — значит, был верным. Но подобные тон-
кости во внимание не приняли и удушили обоих. А казаки
шли домой довольные, окрыленные, везли заработанное
жалованье, богатую добычу. И настроения были побед-
ные, чувствовали в себе силу громить других врагов. Но
возвращались в то самое положение, из которого ушли.
Вспоминали, что замышлял Сулима, как лихо брали Кодак.
Вспоминали и предательство реестровой старшины. В Се-
чи их встретили товарищи, которые оставались на роди-
не. Здесь добавилось и новых беглых из разных мест. От
них узнавали об очередных выходках панов и католиков,
происходивших за время отсутствия. К Павлюку приехал
изгнанный Томиленко, рассказал, как с ним обошлись.
В Сечи стала нарастать волна возмущения. Загово-
рили — надо довершить то, что не удалось Сулиме. В мае
1637 г. запорожцы неожиданно нагрянули в Черкассы. Там
хранилась артиллерия реестрового войска и те пушки, ко-
торые сечевики считали своими. Захваченные у них, когда
224
взяли Сулиму и других предводителей. Теперь они забра-
ли все орудия и утащили в Сечь. Это было уже вызовом.
Реестровый гетман Савва Кононович приказал своим под-
чиненным готовиться к схватке с запорожцами, усилить
охрану крепостей, выслать дополнительные дозоры. Свой
штаб он расположил в Корсуни, слал донесения польско-
му командованию и просил прислать коронные войска,
чтобы ударить на Сечь.
Но многие реестровые стали убегать к своему люби-
мому командиру,Томиленко. А в июле Павлюк выступил
сам. Обратился с воззваниями к народу — подниматься на
защиту веры и вольностей, побивать и изгонять панов, ля-
хов, униатов, евреев. И вот тут-то полыхнул взрыв. Украину
уже допекло. Крестьяне вооружались чем попало, громили
имения шляхты. Убивали хозяев, если они попадались под
руку, панских управляющих и арендаторов. Грабили, пуска-
ли «красного петуха». Восстание распространялось быст-
ро и широко, охватило оба берега Днепра. Войско Павлю-
ка двинулось вдоль Днепра, заняло ряд городов. А в Кор-
сунь, гетманскую ставку, отряд запорожцев сумел скрытно
забраться ночью. Савву Кононовича и предателей-старшин
захватили в постели. Приговорили к смерти и расстреля-
ли. Павлюк провозглашал, что надо объединиться с дон-
скими казаками и перейти под власть царя.
Но правительство уже получало тревожные сигна-
лы, тоже готовилось. А теперь отреагировало сразу же.
На Украину двинулось королевское войско. Оно обраста-
ло шляхтой, отрядами магнатов. Сейчас-то они не медлили,
съезжались дружно — защищать собственные имения. Ко-
мандование армией приняли коронный гетман Станислав
Конецпольский и польный гетман Потоцкий. Удалось удер-
жать в повиновении и часть реестровых. Вместо казненно-
го Кононовича гетманом над ними поляки поставили Иль-
яша Караимовича по прозвищу Армянчик. Хотя он был не
армянином, а то ли крещеным евреем, то ли караимом.
Большинство крестьянских повстанцев не уходило
далеко от родных сел — ограничивались тем, что разоря-
ли усадьбы «своих» панов и занимали соседние местеч-
22
ки. Конецпольский и Потоцкий решили поначалу не от-
влекаться на них, истребляли только тех, кто попался по
пути. Сочли, что первым делом надо выкорчевать корень
мятежа, уничтожить казачье ядро Павлюка и Томилен-
ко. Повели армию прямо на них. Столкновение произош-
ло под Кумейками возле Чигирина. Запорожцев атакова-
ла наемная пехота, шляхетская конница. Они отбивались,
огородились таборами из телег, окапывались. Но их окру-
жили, положение стало тяжелым.
Тем не менее они трижды прорывали кольцо. Тремя
партиями сумели выйти. Стали отступать. Возле местеч-
ка Боровица под Черкассами поляки догнали их и вновь
окружили. Осадили по всем правилам военного искусст-
ва. Оцепили казачьи окопы своими. Отрезали казаков от
воды. Повстанцы изнемогали, среди них начались разлад,
свары, взаимные обвинения. Паны воспользовались, пред-
ложили переговоры. Обещали прощение и милости, если
принесут повинную. Старшина и многие казаки настояли,
чтобы Павлюк согласился обсудить с Конецпольским эти
условия, а поляки гарантировали ему и сопровождающим
полную безопасность. Но когда Павлюк, Томиленко и Ли-
хой явились на переговоры, их схватили. А казакам объ-
явили, что они должны подписать новый договор, дать
клятву повиноваться королю, и их отпустят.
Повстанцы разделились. Одни не верили врагам,
указывали, что они уже нарушили слово. Ринулись про-
рываться. Другие вспоминали, что 12 лет назад, во вре-
мя восстания Жмайла, казаков помиловали именно та-
ким образом, когда они заключили Кураковский договор
и принесли присяг у. Послушались, прекратили сопротив-
ление. Но как только они сложили оружие, поляки на них
набросились, многих перебили, остальные разбегались
кто куда. Павлюка, Томиленко и Лихого отвезли в Варша-
ву, подвергли зверской казни. А польская армия занялась
зачистками мятежных районов. Украину было решено на-
казать самым свирепым террором, чтобы навсегда отбить
мысли о бунтах. Карательные отряды прочесывали стра-
ну. Восставшие села сжигали, жителей казнили поголовно.
226
Если село осталось мирным, но кто-то из крестьян ушел к
повстанцам, казнили их семьи и сжигали хаты.
Конецпольский приказывал подчиненным: «Вы долж-
ны карать их жен и детей, и дома их уничтожать, ибо лучше,
чтобы на тех местах росла крапива, нежели размножались
изменники его королевской милости и Речи Посполитой».
Потоцкий, согнав на расправу виновных и заподозрен-
ных, насмехался и угрожал: «Теперь я сделаю из вас воско-
вых». За отрядами оставались пепелища с лужами крови,
на деревьях болтались тысячи повешенных. Вся дорога от
Днепра до Нежина была уставлена кольями с насаженны-
ми на них телами крестьян, женщин, подростков.
Сейм в 1638 г. принял «Ординацию» о чрезвычайном
режиме на Украине. Здесь размещались на постой корон-
ные войска, все управление передавалось польским чи-
новникам. Уход на Сечь карался смертью. Реестровых ли-
шали всех привилегий, дарованных прежними королями,
их начальники становились не выборными, а только на-
значаемыми. Требовалось еще раз проверить их числен-
ность, чтобы не превышала 6 тыс. А в будущем преду-
сматривалось вообще упразднить казачье войско, пере-
вести казаков на положение крестьян. Но сейчас казаков
Ильяша Караимовича тоже привлекли к расправам. Пус-
кай подтверждают свою лояльность. Им приходилось ру-
бить головы мужикам и детишкам, надевать петли на шеи
чьим-то женам и матерям. Зато ощутимая награда — за -
бирай пожитки казненных, если они не очень ценные и их
не взяло начальство. Хотя это привело к тому, что отря-
ды Ильяша стали резко уменьшаться — многие реестро-
вые стали убегать.
А бесчинства карателей вызвали новую вспышку вос-
стания. Как сообщает украинский летописец, «видя коза-
ки, что ляхи умыслили их всех вырубить, паки поставили
гетманом Остряницу» — Якова Острянина. На Левобере-
жье, в приграничных районах, куда не дошли каратели, он
стал собирать уцелевших казаков. И сечевиков, и реестро-
вых, переходивших к нему. Да и крестьянские повстанцы
уже поняли, что их ждет. Бросали родные села, стекались
227
к казакам, чтобы держаться вместе. Острянин стал фор-
мировать единое войско. Выступил на помощь крестья-
нам Киевщины и Полтавщины.
Но Потоцкий узнал о новом эпицентре восстания,
отозвал свои отряды из карательных рейдов и двинулся
на казаков. Упорное сражение под Голтвой повстанцы вы-
играли. Потоцкий понес большой урон и отступил к Луб-
нам, запросил помощи у Конецпольского, зачищавшего
Правобережье. А Острянин ринулся добить неприятеля,
но и поляки защитили свой стан полевыми укрепления-
ми, выставили орудия. При атаках казаков крепко повы-
били, они решили отходить. Тем временем к Потоцкому
подтягивались отряды подмоги, его войско оправилось от
потерь, увеличивалось, и он выступил в преследование.
Повстанцы, измученные непрестанными боями, ос-
тановились лагерем в устье реки Сулы, и здесь поляки
их настигли. Взять казаков было нелегко. Они не толь-
ко огородились возами, но и вырыли вокруг своего рас-
положения окопы, насыпали земляные шанцы, расстави-
ли пушки. Приступы неприятелей стойко отбивали. Но
Потоцкий обложил их и не уходил, повторял нападения,
бомбардировал из орудий. Казаки держались больше ме-
сяца. Но припасы у них иссякли, стали голодать. А вой-
ско у Острянина собралось разношерстное, опять начал-
ся разлад и раздоры. Те, кто потверже, требовали проры-
ваться — если даже не спастись, то погибнуть в бою. Но
большинство пало духом, склонялось сдаваться, просить
помилования.
Острянин собрал вокруг себя 3 тыс. самых энергич-
ных и боевых. Повел их в конную атаку. Для поляков она
стала неожиданной, казаки проломили окружение и уска-
кали, гетман повел их за границу, в Россию. Через некото-
рое время сумела вырваться еще одна партия, под коман-
дованием Дмитрия Гуни. Участь тех, кто не захотел идти
с ними, была трагической. Они выбрали новым гетманом
Путивца. Но выбрали только для того, чтобы выдать его
полякам и такой ценой заслужить прощение. Что ж, По-
тоцкий не отказался. Принял делегацию повстанцев, со-
228
гласился прекратить боевые действия. Выслушал покаяния
и извинения. Когда привели Путивца, Потоцкий приказал
его расстрелять. Остальным велел оставить победителям
свой обоз и разоружиться. Но едва мятежники покинули
укрепления, складывая оружие, коронный гетман бросил
на них шляхту и солдат. Перерубили всех до единого.
Казаки, не попавшие в эту мясорубку, были полностью
деморализованы. Избрали гетманом Гуню, вступившего с
Потоцким в переговоры. Он уже соглашался на любые ус-
ловия, которые ему диктовали. Даже принял назначенных
поляков на посты казачьих полковников. К королю с прось-
бой о помиловании казаков послали чигиринского сотника
Богдана Хмельницкого. Вроде бы договорились, Владислав
обещал амнистию. Но... паны не утвердили решение коро-
ля. Они понесли большие убытки, жаждали мести. Пришли
к выводу, что конец восстания надо ознаменовать показа-
тельной кровавой акцией. Чтобы и варшавская публика ви-
дела триумф Польши, и Украина однозначно поняла — она
покорена по праву силы. Гуня был соратником Павлюка,
помощником Острянина. Значит, виновен...
Он поехал в Варшаву для принесения присяги коро-
лю, его сопровождали киевский сотник Кизим и большая
свита. Но в столице всю делегацию арестовали. Гуню, Ки-
зима и его сына посадили на кол, других казаков четверто-
вали или повесили на крючьях под ребро. Такие зрелища в
Польше ценились (как и во всей Западной Европе). Полю-
боваться собрался варшавский высший свет, знать прие-
хала с женами, детьми, кавалеры занимали дамам места,
чтобы лучше было видно. Но на Украине известие о ве-
роломной расправе вызвало еще один рецидив восстания.
Его возглавил Полторакож ух. Хотя он старался держать-
ся подальше от польских войск, стал собирать казаков на
реке Мерло — на самой границе с владениями крымско-
го хана. Потоцкий услышал об этом, отправил свои пол-
ки. Когда казаки узнали, что на них идут каратели, то сра-
жаться больше не осмелились, сразу разбежались. Но и
полякам пришлось не сладко. Дело было уже зимой, мно-
гие погибли в степях от морозов.
229
Бедствия Украины дополнило размещение на постой
коронных войск. Солдаты вели себя, как в чужой завое-
ванной стране. Грабили, хулиганили. Днепр правительст-
во наконец-то взяло под контроль. Заново отстроили Ко-
дак. Сечь была разрушена. Правда, построили другую, но
место для нее выбрали поляки, возле переправы у Ники-
тинского рога (возле нынешнего г. Никополя). Она пред-
назначалась сугубо для сторожевой заставы, там дежури-
ли реестровые и польские солдаты.
Многие казаки и поселяне эмигрировали, уходили
на Дон, в Россию. На Дону присоединялись к землякам и
их потомкам, переселившимся сюда раньше. Разрастался
Черкасский городок, стал самым большим на Дону. А взя-
тие Азова дало казакам великолепную базу для их промы-
слов. В 1638 г. отмечался самый массированный выход в
море. Турки писали о тысяче лодок. Очевидно, преувели-
чивали, ведь это означало бы севершенно нереальное для
той эпохи количество казаков: 0–70 тыс. Но ясно, что по-
ход был очень масштабный. Отряды казаков рассеялись
по Черному морю, топили суда. Погромили все порты на
южном берег у — Трапезунд, Синоп, Ризе. Однако на об-
ратном пути турецкий флот перекрыл Керченский про-
лив. Стаи лодок атаковали его, но капудан-паша дейст-
вовал умело, расстреливал их артиллерией, не позволяя
приблизиться вплотную, много казачьих судов разбил и
потопил. С тех пор казаки перестали действовать столь
многочисленными флотилиями, выходили в набеги не-
большими отрядами.
Султан Мурад IV не мог сразу же предпринять реши-
тельные меры по возвращению Азова, он со своей арми-
ей осаждал Багдад. Но приказал отбить город крымскому
хану, пашам Кафы, Темрюка, Тамани. Все внимание турок
и татар, все их силы в Причерноморье оказались отвлече-
ны Азовом. А русское правительство смогло беспрепятст-
венно строить Белгородскую засечную черту. Для ее охра-
ны зазывали переселяться служилых казаков из Болхова,
Орла, Тулы, Рязани, теперь эти места становились глубо-
ким тылом. Использовали также 4 драгунских полка, соз-
230
данных перед Смоленской войной, а из жителей пригра-
ничья сформировали еще 4 полка драгун.
А к православной Малороссии царь показывал друж-
бу и уважение. Пусть видит, что русские вовсе не враги для
нее. В том же самом 1638 г., когда там усмирялись восста-
ния, разгуливали каратели, Михаил Федорович даровал
украинским казакам (но не полякам!) право беспошлинно
торговать в Курске и еще нескольких порубежных горо-
дах. Россия давала пристанище и многочисленным бежен-
цам. Польские послы Стахорский и Раецкий жаловались
царю, что в его владения ушло 20 тыс. человек. Предъяви-
ли претензии: «Царь де их на службу принимает, а надоб-
но было бы, чтобы и колы те уже подгнили, на которых
они бы посажены были».
Но в данном отношении правительство и государь за-
нимали принципиальную позицию, выдавать беглецов от-
казались. Обречь православных страдальцев на расправу
пожертвовать ими для «поганых» католиков было бы не-
простительным грехом. А умелые воины и землепашцы
были как нельзя кстати для освоения и защиты пригра-
ничных земель. Им выделялось жалованье, помощь для
обзаведения хозяйством. Размещать их стали уже за пре-
делами новой системы засечных укреплений, еще южнее.
Заселялось предполье оборонительной системы. Казаки
прикрывали ее, становились еще одной, передовой лини-
ей обороны. Готовилась почва для дальнейшего продви-
жения на юг.
Для Остряницы и его отряда была построена кре-
пость Чугуев, от них пошли чугуевские казаки. Заселя-
лись украинскими беженцами и новые крепости Харьков,
Сумы, Ахтырка, Изюм — возникали общины харьковских,
сумских, ахтырских, изюмских казаков. Селили их слобо-
дами. В России такой статус имели поселения, освобож-
денные от налогов. Поэтому здешние места стали обозна-
чать «Слободской Украйной», сами малороссы называли
их Слобожанщиной. Но принадлежала она не Речи Поспо-
литой, а русскому царю.
231
БОГДАН ХМЕЛЬНИЦКИЙ
В 1639 г. Турция заключила мир с Ираном. На оче-
реди у Мурада IV был Азов. Но султан заболел и вскоре
умер. В Стамбуле между группировками вельмож закипе-
ла борьба за власть. Победили великий визирь Мухаммед-
паша и мать султана, вытащили из «клетки» брата Мурада,
Ибрагима. Но повторилась та же история, что с с ултаном
Мустафой. Ибрагим провел в «клетке» 17 лет и повредил-
ся умом, заслужил прозвище Безумного. Он кидал золо-
тые монеты рыбам вместо корма. Не хотел осязать ниче-
го, кроме мехов, — и пришлось ввести особый налог на
покупку в России соболей, чтобы обить стены в его поко-
ях. А особенно был неравнодушен к толстым женщинам,
чем крупнее — тем лучше. По всей империи поскакали
специальные гонцы, разыскивая для властителя массив-
ных дам. Когда нашли и привезли ему армянку невероят-
ных габаритов, Ибрагим впал в полный экстаз. Не мог на-
любоваться на ее прелести, осыпал ее богатствами и... на-
значил правительницей Дамаска.
За всеми этими делами поход на север состоялся
только в 1641 г. Под командованием Гассана-паши к Азо-
ву двинулся огромный флот, армия доходила до 180 тыс.
человек, артиллерия насчитывала 129 тяжелых орудий, 32
мортиры и 674 легкие пушки. Азовом планы не ограни-
чивались, реанимировались проекты времен Селима Пья-
ницы: наступать на Дон, прогнать казаков, прорваться на
Волгу, вызвать восстание мусульманских народов, присое-
динить Астрахань, Казань. В Азове находилось 367 каза-
ков, из них 800 женщин. Но они приняли бой. Выдержали
3 месяца осады, 24 штурма. Запорожцы в «Азовском си-
дении» тоже участвовали — из тех, кто брал город вместе
с донцами, многие остались здесь. Помогали другие каза-
ки, вели вокруг турок партизанскую войну, провели в кре-
пость подкрепление. А когда крымцы отпросились погра-
бить и собрать продовольствие, они столкнулись с ратью
князя Пожарского, выдвинутой на юг, были крепко поби-
232
ты. На праздник Покрова Пресвятой Богородицы изму-
ченные и поредевшие защитники Азова решили проры-
ваться. Но случилось чудо. Турки понесли страшные поте-
ри и этой же ночью под покровом тумана стали отходить
к кораблям. Казаки воодушевились, бросились в погоню,
стали бить их. У врагов возникла паника. Они бросались в
море, переворачивали переполненные лодки, тонули. По-
ход обернулся для них полным разгромом.
Однако после перенесенных испытаний и донцы осоз-
нали — своими силами им город не удержать. Обратились
к Михаилу Федоровичу, просили принять Азов «под госу-
дареву руку». На Дон поехала столичная комиссия, осмот-
рела крепость и выдала заключение — города фактически
нет, башни и стены снесены до основания, быстро восста-
новить их невозможно. А царь созвал Земский собор. Де-
легаты от разных городов и сословий взвесили все «за» и
«против» и постановили: Азов в подданство не брать, но и
казаков в обиду не давать. В 1642 г. к развалинам прибыла
свежая т урецкая армия, ее возглавил сам великий визирь.
Но казаки разрушили остатки укреплений и ушли. Насту-
пать дальше на Дон паша не рискнул. Предпочел отрапор-
товать о «победе» — он «овладел городом».
А за то время, пока казаки отвлекали на себя крымцев
и османов, по русским границам было построено 2 но-
вых крепостей, между ними протянулись сплошные валы,
рвы, засеки. Россия увеличила свои владения обширными
областями черноземья.
Турки все же желали расквитаться с Доном, гото-
вились к наступлению. Восстанавливали Азов, завози-
ли туда запасы. Казаки доносили в Москву, что не в со-
стоянии «противиться совокупной силе турской и татар-
ской». Но царь поступил в согласии с решением Земского
собора — казаков взять под покровительство и защищать.
В 1643 г. на Дон прибыли государевы воеводы с отряда-
ми войск. Хотя к казачьим вольностям правительство по-
дошло очень деликатно. Автономия и традиции войска
Донского были полностью сохранены. В самоуправле-
ние казаков Москва не вмешивалась и воеводам на Дону
233
вмешиваться запрещала, мало того, они находились в под-
чинении атаманов. Им предписывалось действовать «за
одно с казаками под атаманским началом». Михаил Федо-
рович признал даже традиционное донское право не вы-
давать беглых. Только в письмах к казакам просил, что-
бы этих беглых во избежание недоразумений не включали
в посольства в Москву. И чтобы им не давали «государе-
ва жалованья», поскольку оно начисляется из расчета на
«старых казаков». Местом пребывания русского гарнизо-
на стал Черкасск, он превратился в войсковую столицу.
Вот так произошло воссоединение России и Дона.
Но отношения с Турцией обострились. А в Польше
сразу возбудилась воинственная антироссийская партия,
ее возглавлял Иеремия Вишневецкий. Она требовала рас-
торгнуть мирный договор с царем, начать войну. Вишне-
вецкий и его единомышленники с помощью реестровых
казаков устроили провокацию, было уничтожено крым-
ское посольство, возвращавшееся из России. А польские
дипломаты в Стамбуле осаждали с ултана и великого визи-
ря, подталкивали выст упить на русских, обещая союз Речи
Посполитой. В этой опасной ситуации мастерски сработа-
ла московская разведка. В Молдавию был направлен мо-
лодой дворянин Афанасий Ордин-Нащокин. Для видимо-
сти он поступил на службу к господарю Василию Лупулу,
сумел подружиться с ним, расположил к себе молдавских
бояр, склоняя к сотрудничеству с Россией. Через Лупула в
Стамбул была передана истинная информация об убийст-
ве крымских послов. Ордин-Нащокин создал сеть инфор-
маторов в Османской империи и Речи Посполитой, в этом
ему очень помогли православные братства. Удалось выяс-
нить, что «партия войны» в Варшаве не так сильна, как хо-
чет казаться. А польская дипломатия тужится натравить
турок на Россию, чтобы самим остаться в стороне. Сведе-
ния об этом тоже пошли и в Стамбул, и в Москву.
А в 164 г. умер царь Михаил Федорович. На пре-
стол взошел его юный сын Алексей Михайлович. Татары
и турки решили воспользоваться моментом. В июле, ко-
гда в России еще звонили погребальные колокола, корпус
234
конницы крымского царевича Девлет-Гирея Нуреддина
скрытно пробрался на донские земли и ночью налетел на
Черкасск. Но служба у казаков и стрельцов была налаже-
на хорошо. Захватить себя врасплох и перерезать они не
позволили. Штурм отразили, многих атакующих положи-
ли на месте. Атаманы Петров, Васильев, воеводы Конды-
рев и Красников вывели 7 тыс. своих воинов, погнались за
татарами. Крымцы попытались заманить их под удар, по-
вернули к Азову, а там уже был наготове турецкий паша,
вывел 6 тыс. янычар и конницы. Навалились на русских
вместе. Но казаки и стрельцы отбили все атаки. Пашу за-
ставили отступить в город, а крымцев гнали и трепали до
самого Перекопа.
Государь Алексей Михайлович, получив донесение о
победе, похвалил черкасских нчальников и их подчинен-
ных, пожаловал «нашему Донскому Войску, атаманам и
казакам, нашего царского величества знамя». Туда были
отправлены дополнительные контингенты ратников под
командованием Семена Пожарского — племянника спа-
сителя Москвы. Но оборону Дона царь и бояре решили
укрепить и другим способом. Ведь городки там были еще
редкими, места — безлюдными, численность казаков со-
ставляла не больше 1–17 тыс. В 1646 г. Алексей Михайло-
вич издал указ, официально дозволивший вольным людям
всех сословий уходить на Дон. При этом молодой царь,
как и его отец, не покушался на самостоятельность каза-
ков, согласился и с законом: «с Дона выдачи нет». Дьяк
Котошихин писал: «А люди и крестьяне, быв на Дону хоть
одну неделю или месяц, а случится им с чем-нибудь в Мо-
скву отъехать, и до них впредь дела не бывает никому, по-
тому что Доном от всех бед освобождаются».
В Стамбуле тоже учитывали, что царь на Руси новый
и ему всего 17 лет. Когда к султану приехало посольство
Алексея Михайловича, великий визирь Мухаммед-паша
грозно наехал на русских дипломатов. Требовал свести
казаков с Дона, грозил войной. Не т ут-то было. Послы
твердо заявили, что об изгнании казаков даже речи быть
не может, а вот с Крымом Москва поддерживает отноше-
23
ния только благодаря «дружбе» с султаном, и отныне лю-
бые враждебные вылазки не останутся без ответа. Слова
подкрепили делом — летом 1646 г. Алексей Михайлович
повелел готовиться к походу на Крым. Собирались вой-
ска, в Воронеже строились лодки и струги.
Турки об этом узнали от пленного казака, под пыткой
он сообщил, что в Воронеже сооружают 00 стругов и 300
в Черкасске. Очевидно, он преувеличил, запугивая сво-
их мучителей, но в Стамбуле пришли в ужас. Великий ви-
зирь бушевал. Требовал от послов, «если хотите живыми
быть», послать гонцов и остановить нападение. Но шумел
он только для видимости. Русские приготовления произ-
вели на турок должное впечатление. Покипятившись, Му-
хаммед-паша согласился подписать мирный договор, при-
знал включение Дона в состав России, от султана полетел
приказ в Крым прекратить набеги на русские владения.
Хотя на самом-то деле и Москва не испытывала никакого
желания сражаться. Подготовка к войне была лишь мас-
штабной демонстрацией, и своей цели она достигла. Ту -
рок пуганули, обстановку разрядили, и царь «смилости-
вился», отменил поход.
А Украину в ходе подавления восстаний настолько
круто вырезали и затерроризировали, что она не осме-
ливалась поднять голову целых 10 лет. Если Россия гото-
ва была воевать за своих казаков, то Запорожской Сечи в
этот период фактически не существовало. Точнее, Сечь-то
была, новая, «Никитинская». Но ее превратили в обычное
пограничное укрепление. В ней дежурил польский гар-
низон с отрядом реестровых. Неподалеку высились баш-
ни крепости Кодак. Наблюдали за степью и за тем, чтобы
запорожцы не собирались в здешних краях, не устроили
себе другое гнездо. А Запорожский Кош разогнали. При-
чем без вольных казаков поляки не справлялись с охраной
границ. Вскоре после кровавого усмирения восстаний, в
1640 г., татары прокатились по окрестностям Переяслава,
Корсуня и Полтавы, совершенно беспрепятственно угна-
ли массу людей и скота. Но с подобными «издержками»
паны мирились. Главное — не стало очага сопротивления.
236
Толпы запорожской сиромы некоторое время коче-
вали по окрестностям. Понимая, что надежд на лучшее
не предвидится, кто-то расходился, пристраивался в го-
родах и селах, нанимался в батраки. Другие перетекали в
российские владения, на Слобожанщину, на Донец. А тех,
кто оставался в Запорожье, в 1642 г. стал собирать вокруг
себя Матвей Гулак. Предложил идти на службу к султану.
Его выбрали гетманом, и он увел большой отряд. Турки
приняли казаков, им снова требовались воины для возоб-
новившихся разборок с персами. В составе войска Дже-
зар-паши казаки отправились в Закавказье. Участвовали в
сражениях и штурме Еревана. Вместе с турками и татара-
ми рубили иранцев, убивали и грабили армян. Многие за-
порожцы сложили там свои головы неведомо за что. Не-
мало покосили и болезни. Остатки отряда вернулись на
родину — по инерции, вроде как «домой».
А магнаты воспринимали тишину и успокоение по-
своему — народ покорился, протестовать больше не сме-
ет. Они обнаглели, уверились в своем всемогуществе и
вседозволенности. Русский (т.е . малороссийский) язык в
официальном обиходе вообще не признавался. В судеб-
ных, административных учреждениях, в документах дол-
жен был употребляться только польский язык. Наши исто-
рики в XIX в. взахлеб превозносили польские «свободы»,
«магдебургское право» городов, закрывая глаза на то, что
в Речи Посполитой «свободы» касались лишь узенькой
верхушки общества. Она действительно могла вытворять,
что желала нужным. Гнет на крестьян еще больше возрос.
В Поднепровье барщина дошла уже до 4 дней в неделю.
Малейшие проявления недовольства жестоко карались.
Например, черкасский подстароста Смярковский «за не-
послушание» выкалывал крестьянам глаза. А о каком ма-
гдебургском праве можно говорить, если из 323 городов и
местечек Киевского и Брацлавского воеводств 261 нахо-
дились в частном владении! У тех же Конецпольских, За-
славских, Вишневецких и иже с ними.
По польским законам паны имели право торговать
беспошлинно. А товары для них производили «хлопы».
237
Магнаты могли продавать их гораздо дешевле, чем город-
ские ремесленники и купцы, они не выдерживали конку-
ренции, разорялись. Винокурение, пивоварение, добыча
руды, производство поташа считались монополиями ко-
роны. Но король свои монополии раздал панам за долги,
за те или иные услуги. Впрочем, мы уже упоминали, что
не сами паны занимались своей торговлей, курили вино,
варили пиво, налаживали производство на рудниках и в
мастерских. Для этого были арендаторы, евреи. Вот для
них-то настало «золотое» время. Их общины на Украине
разрастались. Там, где пристраивался один, вскоре оказы-
вались его родственники, друзья, родственники друзей.
Под эгидой панов они тоже чувствовали себя всесиль-
ными, подбирали к рукам торговлю, промыслы. Совре-
менник писал: «Жиды все казацкие дороги заарендова-
ли и на каждой миле понаставили по три кабака, все тор-
говые места заарендовали и на всякий продукт наложили
пошлину, все казацкие церкви заарендовали и брали по-
боры». Да и церкви тоже. Ведь они стояли на панской зем-
ле. Значит, считались панской недвижимостью, попадали
под контроль арендаторов. Магнаты, издеваясь над пра-
вославными, поощряли выходки евреев, а они даже здесь
делали «гешефт», обложили церковные службы особыми
выплатами. Еще и вошли во вкус выпячивать таким спо-
собом свое превосходство. Кочевряжились и торговались,
открыть ли церковь для службы и за какую сумму? Теши-
ли самолюбие, заставляя христиан унижаться перед со-
бой. Монополизировали даже выпечку просфор, метили
их и проверяли, чтобы литургия служилась на их просфо-
рах. Арендаторы пользовались и панским правом жизни и
смерти, проявивших возмущение по их доносам отправ-
ляли на виселицу.
В народе еще жила вера в «доброго короля» Влади-
слава, но у него фактически не было власти. Выполнял то,
что решат паны в сенате и на сейме. Сигизмунд в попыт-
ках удержать хоть какую-то самостоятельность цеплялся
за поддержку Ватикана и германских Габсбургов. Но по-
сле вступления в Тридцатилетнюю войну Франции и Шве-
238
ции в ее ходе наступил перелом. Габсбургов били и тесни-
ли протестанты. По мере поражений католиков у римских
пап поубавилось могущества и самоуверенности. Зато на-
бирала вес Франция. Во главе ее правительства умершего
Ришелье сменил кардинал Мазарини. Но он был учеником
и помощником Ришелье, проводил ту же самую линию —
вывести Францию на роль европейского лидера, подтяги-
вать под ее влияние другие страны.
В дипломатические сети Мазарини попала и Польша.
Послы кардинала зачастили в Варшаву, подкупали вель-
мож, не жалея золота, предлагали дружбу. Владислав с ра-
достью пошел на сближение. Франция могла очень многое.
Ее союзницами были Турция, Швеция, Венгрия, она созда-
ла под своей эгидой Рейнскую лигу из мелких германских
государств. Когда у короля умерла жена из австрийско-
го дома Габсбургов, он сосватал французскую принцессу,
герцогиню Невэрскую Марию Луизу Гонзага. Ей было уже
34 года, по тогдашним понятиям в девках она очень «заси-
делась». А в Польшу принесла чисто французские нравы,
двор королевы стал, мягко говоря, не слишком пристой-
ным местом. Но Владислав на такие «мелочи» закрывал
глаза, да и сам в апартаментах жены появлялся нечасто.
Главным он считал политический результат. Укрепить с
помощью французов собственные позиции.
Для налаживания дружбы король использовал и ка-
заков. В ходе Тридцатилетней войны Франция очередной
раз сцепилась с Испанией и Англией, и Владислав послал
Мазарини корпус из 2400 воинов — в их числе казаков
было 2 тыс. Конечно, такое небольшое войско могло ока-
зать помощь чисто символическую. Продемонстрировать,
что король готов быть французским союзником. Казаки
пробыли во Франции два года, участвовали в осаде Дюн-
керка. Одним из них был сотник Богдан Хмельницкий —
впоследствии в разговоре с французским послом он на-
звал принца Конде своим бывшим военачальником.
Происхождение самого Богдана спорное, с уществу-
ют разные версии. Некоторые исследователи возводят его
род к польскому воеводе Венцеславу Хмельницкому — он
239
был одним из тех, кто организовывал казаков в XVI в., из-
бирался гетманом в 134 г. Другие доказывают происхо-
ждение из шляхтичей. Хотя спорят, от какого города или
местечка пошла такая шляхетская фамилия — от Хмель-
ника, Хмелева, Хмелива, Хмелевки? Впрочем, сторонни-
кам данной версии приходится подкреплять ее еще и дру-
гими гипотезами. Что предок-шляхтич женился на про-
столюдинке, и при этом, по польским законам, он и его
потомки потеряли дворянство. Или совершил некое пре-
ступление, утратив дворянство из-за приговора к «инфа-
мии» — «лишению чести». Но подобные умозрительные
построения никакими документами не подкрепляются и
выглядят крайне сомнительными: Зборовский, Лисовский
и прочие преступники на подобные приговоры плевали,
продолжали числиться в «благородном сословии».
Да и само дворянское происхождение вполне может
относиться к области фантазий. Не исключено, что фами-
лия Хмельницкий пошла от обычного казачьего прозви-
ща, связанного со словом «хмель». Если же брать подтвер-
жденные факты, то известно, что отец Богдана, Михаил
Хмельницкий, был казачьим командиром, служил чиги-
ринскому старосте Станиславу Конецпольскому и был у
него на хорошем счету. Магнат за отличия щедро награ-
дил его, произвел в сотники, подарил богатый хутор Су-
ботов недалеко от Чигирина. Михаил Хмельницкий сумел
дать сыну блестящее образование, Богдан учился в школе
Киевского православного братства, а потом окончил еще
и иезуитскую коллегию в Ярославе.
В 1620 г. он участвовал в трагической битве под Це-
цорой, его отец погиб вместе с коронным гетманом Жол-
кевским. А Богдан два года провел в татарском плену, был
выкуплен родственниками. Стал хозяином хутора, отли-
чился на Смоленской войне, спас самого короля. Полу-
чил чин сотника в реестровом войске. Богдан участвовал
и в восстаниях 1637–1638 гг., но ему повезло, он избежал
расправы. Очевидно, благодаря заступничеству короля и
Конецпольского коронный гетман помнил его отца и це-
нил сына. Невзирая на постановление относительно ко-
240
мандных постов у реестровых казаков — назначать на них
только польских шляхтичей, Хмельницкий сохранил чин
сотника. А со временем даже возвысился, стал войско-
вым писарем — начальником штаба при реестровом гет-
мане (впрочем, такое исключение делалось еще для ряда
казачьих старшин). Что ж, Хмельницкий был благодарен
своим покровителям. Служил хорошо, верно. Первая суп-
руга родила ему троих сыновей и нескольких дочерей, а
когда она умерла, Богдан полюбил красавицу-полячку
(причем шлахтянку) Елену, взял ее в дом как жену.
Однако в Речи Посполитой положение, которого он
достиг, значило совсем не много. Засилье вельмож приве-
ло к тому, что не только простолюдины, но даже мелкие
шляхтичи оказались совершенно беззащитными. Их мог-
ли разорить судами или просто погромить. В 1630–1640-
х гг. «прославился» Самуил Лащ, совершавший с воо-
руженным отрядом наезды на хутора и имения. По сви-
детельствам современников, он «насильничал, убивал,
отрезал уши и носы, уводил девушек и вдов и выдавал их
замуж за своих подручных, вместе с ним участвовавших
в грабежах». Суд 236 раз приговаривал Лаща к баниции
(изгнанию), и 37 раз к инфамии (лишению чести). А он...
издевательски появился при королевском дворе в шубе,
подшитой судебными приговорами. Потому что за ним
стоял Конецпольский, который его руками разорял и сго-
нял с земель всякую «мелочь», округляя владения. Так что
Лащ мог не опасаться за свою безнаказанность.
Шляхта разделилась. Многие смирялись, шли при-
служивать панам. При их дворах жить было сытно и весе-
ло, куда лучше, чем в собственном нищем хозяйстве. Дру-
гие все еще цеплялись за «свободы» и видели выход в том,
чтобы усилить власть короля. Он должен навести поря-
док и обеспечить законность, ведь теоретически мелкие
дворяне были равноправными с магнатами. Владислав и
канцлер Оссолинский исподволь поддерживали подоб-
ные настроения, и в противовес «панской» партии фор-
мировалась «королевская».
А примирение Турции с Россией откликнулось в Поль-
ше самым неожиданным образом. Османская империя
241
уже три года пыталась отобрать у Венеции остров Крит.
Венеция в ту эпоху была не только итальянским городом.
Это была очень большая и богатая торговая республика.
Ей принадлежали славянские области на Адриатическом
побережье, многие острова в Средиземном море, она име-
ла многочисленный флот, нанимала значительные армии,
и турок на Крите тормознули. Но когда планы наступле-
ния на Дон были похоронены, султанское правительство
решило перебросить туда основные контингенты своих
войск. Тогда и Венеция стала искать союзников. Она обра-
тилась к Польше. Приглашала выступить против Осман-
ской империи, обещала за это платить крупные субсидии.
Королю и Оссолинскому идея понравилась. Победа
позволила бы избавиться от ежегодной дани крымскому
хану, закрепить за собой Молдавию. А сама по себе вой-
на сулила неплохие перспективы во внутренней политике.
Шляхту привлекут жалованье за венецианский счет, до-
быча, присоединенные земли, а король возглавит армию,
мелкое дворянство сплотится вокруг него, укрепит его
позиции. Но Владислав и канцлер понимали — как раз из-
за этого «панская» партия ни за что не поддержит пред-
ложение, обязательно провалит на сейме. Вопрос о войне
они даже не стали выносить на обсуждение. Но посовеща-
лись между собой, и родился план провокации. Напустить
на турок казаков. Султан разгневается, сам объявит вой-
ну, и Речи Посполитой придется в нее вступить независи-
мо от желаний магнатов и капризов сейма.
В Варшаву тайно пригласили гетмана реестрового
войска Запорожского Барабаша, полковника Ильяша Ка-
раимовича и войскового писаря Хмельницкого. Принял
их сам король, приватно, без лишних свидетелей. Друже-
ски беседовал с ними и поставил задачу : вспомнить бы-
лые годы, собрать казаков, построить чайки и совершить
набег на турецкие берега. Владислав предупредил, что
дело надо держать в секрете, выдал письменную грамоту,
«привилей». Хотя, в нарушение закона, скрепил его не го-
сударственной, а своей личной, королевской печатью. За
исполнение столь важного поручения Владислав пообе-
242
щал убрать с Украины коронные войска, увеличить реестр
до12,атоидо20тыс.
Казачьи начальники поехали домой взволнованные,
озабоченные. Но они были себе на уме. Они же прекрас-
но представляли, кто в стране истинные хозяева. Если они
окажутся крайними, сможет ли король защитить их? Да и
имеет ли смысл рисковать ради Владислава? С практиче-
ской точки зрения гораздо выгоднее было подстраивать-
ся к панам, заслуживать их благоволение. Приехав в центр
реестрового войска, Чигирин, Барабаш и Ильяш сразу на-
правились к чигиринскому старосте Александру Конец-
польскому и рассказали ему о полученном предложении.
По другим каналам магнаты тоже получали информацию,
что король замыслил самостоятельный шаг, без их ведо-
ма. Разразился скандал. Владислава заставили отказаться
от альянса с Венецией, отменить любые приготовления.
И только один из казачьих предводителей, Хмельниц-
кий, сохранил верность королю. Загорелся все-таки вы-
полнить его задание. Зазвал к себе в гости Барабаша, уст-
роил застолье. Подбил посоревноваться, кто кого пере-
пьет. Сам при этом хитрил, жульничал, а гетман совсем
поплыл. Хмельницкий послал к нему домой слугу — дес-
кать, Барабашу понадобилась королевская грамота, и за-
владел «привилеем». Стал показывать его казакам, пору-
чал искать и собирать участников прежних походов, что-
бы ударить на турок. Но и гетман быстро разобрался, куда
делась грамота, узнал об агитации Хмельницкого. Возму-
тился, требовал прекратить. Богдан отказывался, ссыла-
ясь на волю короля. Они поссорились. Гетман даже посы-
лал своих людей, чтобы убить Хмельницкого.
А возникшей конфликтной ситуацией решил восполь-
зоваться чигиринский подстароста, шляхтич Чаплинский.
Он давно положил глаз и на хутор Суботов, и на сожитель-
ницу Богдана. Обратился к своему начальнику Александру
Конецпольскому и доложил: войсковой писарь — мятеж-
ник и их противник. Поэтому просил передать хутор ему,
Чаплинскому. Староста проявил колебания. Суботов пода-
рил отцу Хмельницкого его собственный отец. Станислав
243
Конецпольский, прежний покровитель Богдана, умер все-
го год назад, и отнимать получалось некрасиво. Вроде как
нарушить волю покойного отца, бросить тень на его честь!
Но Чаплинский предложил другой вариант. Объяснил, что
Хмельницкий — казак, права на владение землей не имеет,
а после пожалования хутора наверняка не позаботился по-
лучить документ на собственность. Поэтому от старосты
требуется всего лишь закрыть глаза на действия помощни-
ка, и он все обстряпает. В таком раскладе совесть молодо-
го Конецпольского оказалась спокойной, он дал «добро».
Чаплинский устроил обычный для Речи Посполитой
наезд. С отрядом слуг налетел на Суботов. Хмельницкий
успел вскочить на коня и сбежать. Его 10-летний млад-
ший сын Остап осмелился протестовать, остановить гра-
бителей. Чаплинский приказал его высечь. Мальчика из-
били так сильно, что он вскоре скончался. А полячку под-
староста увез, обвенчался с ней по католическому обряду.
В общем, разбой был откровенный. Но найти управу ока-
залось невозможно — и для Речи Посполитой это тоже
было в порядке вещей.
Хмельницкий кинулся жаловаться Конецпольскому,
а тот отмахнулся, отослал его судиться законным поряд-
ком. Судьи развели руками и вынесли решение: Суботов
принадлежит староству, поэтому староста и подстароста
вольны распоряжаться им как хотят. Богдан вспомнил про
воинский этикет, явился к дому Чаплинского и вызвал его
на поединок. Однако шляхтич не принял вызов от «мужи-
ка», выслал на него троих вооруженных слуг. Хмельниц-
кий уцелел лишь благодаря панцирю, который носил под
одеждой. После драки, взбешенный, он принялся выкри-
кивать угрозы — а вот за это его арестовали. Скорее всего,
прикончили бы. Но молодая жена Чаплинского еще не за-
была объятий казака, упросила мужа освободить его.
Нет, Хмельницкий не успокоился, поехал в Варшаву.
Там как раз собирался сейм. Он был очень бурным и скан-
дальным, на короля и канцлера катили бочки за попытку
самовольно начать войну. Ну а между основными делами
сейм выделил «радных панов» рассмотреть жалобу Богда-
на. Чаплинского вызвали в качестве ответчика, причем
244
он не отрицал, что велел высечь сына Хмельницко-
го «за возмутительные угрозы». Но указывал, что маль-
чик умер не от побоев, а сам по себе, через три дня. Рад-
ные паны согласились, что основания для обвинений нет.
А ограбленного хозяина ткнули носом в законы — сам ви-
новат, надо было запастись документами на владение ху-
тором. Что касается жены, то она была невенчанная — о
чем тут разговаривать? Увели ее — твои собственные про-
блемы.
Хмельницкий встретился и с королем. Владиславу
после взбучки на сейме было совсем не до переживаний
и обид казака. Он лишь посоветовал: если ты воин, «ма-
ешь саблю в руке», вот и разбирайся как знаешь, польские
«свободы» этого не возбраняют. Но король был по-преж-
нему в плену своих собственных замыслов, обозлился на
панов, а визит Хмельницкого натолкнул его на мысль все-
таки организовать казачью провокацию. Барабаш изме-
нил — но Хмельницкий остался верным ему! Владислав
снова принялся расписывать Богдану, что необходимо
ударить на турок. Сам увлекся, сам себя загипнотизиро-
вал перспективами. Выписал еще одну грамоту, даже от-
валил солидную сумму денег на строительство лодок.
Вот тут он ошибся. Оскорбленный и поруганный ка-
зак уже разуверился в короле. Подыгрывать в авартюрах
Владислава он больше не хотел. В его голове рождались
совсем другие мысли. По пути из Варшавы он начал де-
монстрировать людям королевский «привилей», призы-
вая браться за оружие — как бы за короля, но против па-
нов. В Чигирине он неосторожно задержался, решил рас-
продать оставшееся имущество. Но властям донесли о его
речах, и Богдана снова схватили. Определили под надзор
переяславского полковника Кречовского и доложили ко-
ронному гетману Потоцкому — высшему военному на-
чальнику, казаки числились в его подчинении.
А Потоцкий запросто распорядился казнить смуть-
яна. Но его приговор запоздал. Пока его везли до Чиги-
рина, Хмельницкий сумел сагитировать Кречовского, и
они с отрядом в 10 человек ускакали в Запорожье. Как
24
уже отмечалось, Сечь давно уже не была центром казачь-
ей вольницы. Но некоторые казаки так и не ушли из здеш-
них мест — как раз «волки», бесприютная и бессемейная
сирома, которой некуда было податься («сирома» (запо-
рож.) — люди необеспеченной жизни, бедняки. —
Прим.
ред.) . Они гнездились небольшими группами на днепров-
ских островах и притоках, строили хижины для жилья,
промышляли рыболовством. К ним и явился Хмельниц-
кий. Кликнул — они оживились, воспрянули, вспомнили
былое. Собралось около 300 человек.
В январе 1648 г. они внезапно ворвались в Сечь и пе-
ребили гарнизон. Не давая полякам опомниться, неожи-
данным налетом захватили Кодак, теперь у них появились
пушки. А в Сечь подтягивались другие казаки из окрестно-
стей, с Украины, до которых долетели слухи, что вольное
войско снова заявило о себе. Потоцкий, получив извес-
тия о мятеже, сперва недооценил опасность. Считал, что
вспышка чисто местная, у Хмельницкого только малень-
кий отряд. Для ликвидации бунта нужно поймать самого
Хмельницкого. Чтобы не сбежал куда-нибудь в степи или к
туркам, важно не спугнуть его, а выманить. Коронный гет-
ман слал гонцов, приглашая его приехать на переговоры.
Казачий предводитель не отказывался, но и не при-
езжал. Отвечал на письма, перечислял условия примире-
ния — восстановить Сечь, казачьи вольности, вывести с
Украины польских солдат. Хотя на самом деле Богдан до-
гадывался, что его намереваются обмануть, ничуть не ве-
рил, что поляки пойдут на какие-либо уст упки. Он сам об-
манул Потоцкого. Ответы посылались от имени Хмель-
ницкого, а его не было в Сечи. Он с сыном Тимошем тайно
поехал в Крым. Здесь королевская грамота о нападении
на турок еще раз сыграла свою службу. Богдан предъявил
ее хану Ислам-Гирею и предложил заключить союз про-
тив Польши.
От вст упления в полномасштабную войну на стороне
казаков хан уклонился. Украинских повстанцев он оцени-
вал невысоко. Побузят-побузят и сдадутся, или их опять
передавят. Но участие в сваре сулило добычу, пленных.
246
Ислам-Гирей поручил перекопскому мурзе Тугай-бею
поддержать казаков. Как бы не от лица хана, а в частном
порядке. Хмельницкий вернулся в Сечь, сообщил, что та-
тары помогут, и его избрали гетманом. Он начал рассы-
лать универсалы, призывая народ к восстанию.
А король до сих пор пребывал в уверенности, что
Хмельницкий действует по его указаниям, готовит по-
ход на Крым или турецкие города. Владислав писал По-
тоцкому, чтобы тот воздержался от боевых действий,
продолжал переговоры. Но на Украине магнаты уже ра-
зобрались — беда им угрожает нешуточная. Чтобы не по-
зволить мятеж у разгореться, коронный гетман приказал
немедленно ударить на Сечь. Поднял все наличные силы,
имевшиеся в его распоряжении. тыс. реестровых каза-
ков под командованием Барабаша и Ильяша были отправ-
лены на лодках по Днепру. Сын Потоцкого Стефан повел
по берегу авангард из тыс. конницы и пехоты, а следом
выступили основные силы под командованием Потоцкого
и Калиновского — 7 тыс. шляхты и наемников с большим
количеством артиллерии.
Предводители поляков были настроены легкомыслен-
но, они легко разгонят толпу сброда! Ехали, как на прогул-
ку, останавливались для пирушек, поджидали отряды дру-
гих магнатов. У Хмельницкого было всего 3 тыс. казаков
с 4 орудиями, да пришли 4 тыс. татар Тугай-бея. Но ка-
зачий вождь был прекрасным командиром и воспользо-
вался ошибками противников: тем, что они разделились
на три части, и главный корпус далеко отстал от авангар-
дов. К реестровым, плывшим по Днепру, послали агитато-
ров. Казаки взбунтовались, убили Барабаша и Ильяша и
перешли на сторону повстанцев. 6 мая возле речки Жел-
тые Воды войско Богдана обрушилось на лагерь Потоцко-
го-младшего и смяло его. Стефан был убит, победителям
досталось 27 орудий.
Потоцкий-старший и Калиновский в это время нахо-
дились под Черкассами. Получив донесение о разгроме,
были в шоке. Повернули отходить назад. По дороге сры-
вали злобу на мирных жителях, жгли села, разорили Кор-
247
сунь. Казаки ринулись в погоню. Но поляки остановились,
заняли сильную позицию, укрепились шанцами и рвами,
ощетинились батареями. Однако душевный подъем пов-
станцев был настолько высоким, что один из казаков доб-
ровольно согласился пожертвовать жизнью. Его нарочно
отправили в плен, и он умер под пытками, наговорив, буд-
то у Хмельницкого 0 тыс. казаков и вся крымская орда.
Враги переполошились, бросили укрепления, снова ста-
ли отходить. Потоцкий был старым и опытным военным.
Марш организовал грамотно. Поляки шли, огородившись
со всех сторон возами и пушками, как бы в подвижной
крепости. В любой момент готовы были покосить напа-
дающих залпами мушкетов и ливнем картечи.
Но и Хмельницкий мог потягаться с поляками в воин-
ском мастерстве, а казачья тактика знала хитрые уловки
на разные обстоятельства. Наперерез неприятелям был
выслан отряд Кривоноса. Обогнал их и выбрал подходя-
щее место, где дорога спускалась в глубокий овраг. Ее пе-
рекопали рвом, перегородили завалом. На крутом спуске
порядок польской колонны сломался. Возы и пушки съез-
жали вниз, проваливаясь в ров. Возницы тормозили дру-
гие телеги. Возникли пробка и мешанина. Казаки из заса-
ды принялись расстреливать сбившуюся массу, а с тыла
навалился Хмельницкий. После четырех часов рубки все
было кончено. Потоцкий и Калиновский попали в плен, их
отдали татарам. Часть их воинства перебили, другие сда-
лись. И вот теперь-то пожар занялся по всей Украине. Де-
сять лет копились страдания, унижения, ненависть к по-
работителям — и выплеснулись...
Воеводы русских порубежных городов и вернувшиеся
из-за границы купцы сразу же доложили в Москву о вос-
стании на Украине. А в Корсуни, первом городе, освобо-
жденном запорожцами, Хмельницкий созвал раду — со-
брание казаков, горожан, крестьян, как бы представите-
лей всей земли. Она постановила обратиться к русскому
царю, просила помочь повстанцам и принять Украину под
его власть. 8 июня 1648 г. гонцы Запорожского войска от-
правились к Алексею Михайловичу.
248
БЫТЬ С ПОЛЬШЕЙ ИЛИ БЕЗ НЕЕ?
Первое посольство Хмельницкого попало в Россию в
совершенно не подходящее время. Только что бунтовала
сама Москва. Юностью и неопытностью Алексея Михай-
ловича в полной мере воспользовалась боярская верхуш-
ка. Наставник царя боярин Морозов поощрял занятия на-
божного Алексея духовными вопросами, его отдых, охо-
ты, а сам перехватил управление страной. Морозов и его
приближенные взвинтили налоги, покатились злоупот-
ребления. Народ прижимали, захватывали общинные зем-
ли и угодья, вымогали взятки. Состоятельных людей под
разными предлогами привлекали к суду и разоряли, рас-
хищались казенные деньги, жалованье военных. А жало-
бы недовольных до царя не доходили, просителей к нему
не допускали. Но в России к такому не привыкли, и народ
терпел недолго. Произошел «Соляной бунт». Москвичи
погромили дворы зарвавшихся вельмож, некоторых уби-
ли. А Алексей Михайлович отреагировал примерно так
же, как в свое время Иван Грозный. Сам вышел на пло-
щадь перед народом, покаялся, что допустил такие без-
образия. Обещал взять дела управления на себя, лично
контролировать их, защищая и оберегая подданных. Вос-
стание сразу улеглось.
Когда приехали делегаты казаков, глава правительства
Морозов был отправлен в ссылку, глава внешнеполитиче-
ского ведомства Чистый погиб, их преемники еще не успе-
ли освоиться с должностями, царь и его окружение реша-
ли массу наболевших вопросов. Послов приняли, заверили
в поддержке единоверцев. Но решать какие-то конкрет-
ные вопросы было не время. Да и следовало изучить, что
будет дальше твориться на Украине. Алексей Михайлович
сдержал слово, данное народу. Отныне он сам взялся за
государственные дела, тщательно подбирал состав прави-
тельства. Реорганизовал приказ Сыскных дел, в чьи обя-
занности входило бороться со злоупотреблениями и долж-
ностными преступлениями. А для того, чтобы закрепить
249
порядок и законность, был созван Земский собор, «всей
землей» разработал и принял новый свод законов, Собор-
ное уложение. Таким образом, бунт в Москве не взорвал и
не развалил Россию, а сплотил ее вокруг царя.
В Речи Посполитой было иначе. Мятеж Хмельницко-
го стал искрой, от которой восстание распространялось во
все стороны. Узнав о разгроме Потоцкого, крестьяне на-
брасывались на шляхту, панских управляющих. Вооружа-
лись чем попало, крушили имения. Войско Хмельницкого
от Корсуни двинулось к Белой Церкви и быстро росло. Жи-
тель Стародуба Климов, вернувшийся с Украины, сообщал:
«Сколько де войска и того сказать не уметь, потому что да-
лее идут, и в который город придут, и тут де у них войско
прибывает многое, изо всяких чинов русские люди».
Паны и шляхта пробовали сорганизоваться. На Пол-
тавщине князь Иеремия Вишневецкий собрал 8 тыс. дво-
рян и вооруженных слуг. Рубил и разгонял мятежников,
громил села, стараясь запугать население. Истреблял
всех, кто подвернулся ему под руку, уставил колами и ви-
селицами дороги от Лубен до Переяслава. Хмельницкий
прислал к нему гонцов — извещал князя, что армия По-
тоцкого уничтожена, требовал прекратить резню и всту-
пить в переговоры. Вместо ответа Вишневецкий посадил
казачьих послов на кол. Но против него уже шел отряд
Кривоноса, это был противник посерьезнее, чем безоруж-
ные крестьяне, бабы и ребятишки. Сразиться с ним князь
Иеремия не рискнул, отступил с левого берега Днепра на
правый.
Здесь он тоже отметился страшными зверствами.
Объявлял: «О, я накажу изменников так, что и свет не
слыхал еще такой кары». Его воинство опустошало По-
долье, Брацлавщину, оставляя после себя пожарища и
трупы. Восставший Немиров взяли штурмом, и для жи-
телей Вишневецкий придумывал казни как можно более
страшные. Людей распинали, распиливали пополам, об-
ливали кипятком и горячей смолой, сдирали заживо кожу.
А князь при этом подзадоривал палачей: «Мучьте их так,
чтобы они чувствовали, что умирают».
20
Однако террор уже не парализовал народ ужасом,
не вгонял в трепет и безответное послушание. Наобо-
рот, жуткие расправы подогревали озлобление малорос-
сов. Натерпевшись и настрадавшись, они сводили счеты
с давними мучителями. Полякам, попавшим в руки пов-
станцев, пощады не было. Современник писал: «По всему
Подолью до самой Горыни пылали замки, города, местеч-
ки лежали в развалинах, кучи гнивших тел валялись без
погребения, пожираемые собаками и хищными птицами;
воздух заразился до того, что появились смертельные бо-
лезни. Дворяне бежали толпами за Вислу, и ни одной шля-
хетской души не осталось на Подолье».
А Хмельницкий разослал по Украине казачьи отря-
ды Ганжи, Кривоноса, Небабы, Нечая, Павлюка, Половь-
яна, Морозенко. Они объединяли вокруг себя крестьян и
начали действовать самостоятельными «загонами». Осо-
бенно умело командовал Кривонос. Организовывал раз-
ношерстных мятежников по казачьим правилам, обзавел-
ся артиллерией. Отлично наладил и разведку, сваливал-
ся на врага внезапно, застигал врасплох. Поляки боялись
его, как огня, считали колдуном. Освободив Полтавщи-
ну и усилившись здешними жителями, Кривонос повер-
нул вдогон за Вишневецким, настиг у Староконстантино-
ва, крепко потрепал в трехдневных боях и прогнал даль-
ше на запад.
При этом все повстанцы причисляли себя к казакам.
Ведь сами термины «мужик», «хлоп» были в Речи По-
сполитой унизительными, звучали примерно как «раб».
Люди сбрасывали их вместе с панским гнетом. А если не
«хлоп» — то «казак». Они ведь отныне были воинами,
подчиненными гетмана Хмельницкого. Значит, состоя-
ли в Запорожском войске. Таким образом, «Запорожское
войско» охватило всю Украину. Оно сейчас не делилось на
реестровых и вольных, все были вольные, и все — «запо-
рожские казаки», включая многие тысячи крестьян, нико-
гда в жизни не бывавших в Запорожье.
Положение поляков осложнилось еще и тем, что Вла-
дислав IV не перенес свалившихся на него потрясений,
21
расхворался и умер. В стране пошла полная анархия, те-
перь магнаты ссорились еще и между собой: кому вручить
корону? А канцлер Оссолинский в отчаянии додумался
только до одного — обратился к Хмельницкому, умолял
заключить перемирие и обсудить претензии украинцев
полюбовно. Что ж, казачий гетман не отказался. В поли-
тике он еще не имел никакого опыта, но был умным чело-
веком, понимал: если уж восстание началось, его предсто-
ит как-то завершить. А как?
Идея воссоединения с Россией носилась в воздухе, но
еще не вызрела окончательно, оставалась неопределенной.
Опять же, как воссоединяться, на каких условиях, захочет
ли царь? Наряду с этим всплывали старые надежды, они
казались вполне реальными. Если король будет защищать
подданных от панов, если малороссов уравняют в правах
с поляками, чего же еще желать? Хмельницкий отправил в
Варшаву делегатов с весьма умеренным списком требова-
ний: увеличить реестр до 12 тыс., отменить унию, допус-
тить казачьих представителей к выборам короля. Выска-
зывал и пожелания, что реальная власть в стране долж-
на принадлежать королю, перед ним должны отвечать за
свои поступки все подданные вплоть до магнатов.
Но панов и шляхту, съехавшихся в Варшаву на сейм,
подобные запросы глубоко возмутили. Как это — беспо-
родное мужичье хочет выбирать короля? Да еще и требует
переменить «святая святых» Речи Посполитой, отказать-
ся от «свобод» и подчиняться королю? Как, в презренной,
«рабской» Московии? Такие условия депутаты сейма вос-
приняли как персональные оскорбления. Правда, они при-
знавали, что в восстании виноваты сами землевладельцы
и причиной стали «грехи наши да угнетение убогих». Но
Вишневецкие, Конецпольские и примкнувшее к ним боль-
шинство сейма видели единственный выход их создавше-
гося положения — точно так же, как 10 лет назад, утопить
Украину в крови.
Оссолинский и некоторые другие вельможи были на-
строены более осторожно. Доказывали, что гораздо более
эффективными будут мягкие меры — пойти на частные
22
уступки, перекупить Хмельницкого и других вождей. Куда
там! Канцлеру заткнули рот. Вспомнили, что он и покой-
ный король замышляли с казаками тайные интриги, Ос-
солинский едва избежал суда за государственную измену.
Сейм отмел любые уступки, а повстанцам направил уль-
тиматум — разорвать союз с татарами, выдать главарей
и разойтись по домам. Любого, кто не подчинится, будет
ждать смерть.
Впрочем, на то, что повстанцы добровольно покорят-
ся, особо не рассчитывали. Одновременно с ультитату-
мом сейм постановил созывать войско. Но депутаты сра-
зу же переругались: кому командовать? Ведь и коронного,
и польного гетманов тоже не было — оба в плену. Самой
подходящей кандидатурой был Вишневецкий, однако его
назначать не хотели. Опасались, что он потом захватит
престол. Шляхетская демократия пошумела и пришла к
выводу, что нельзя допускать «диктатуры». Вместо одного
командующего родила «триумвират» из Заславского, Ко-
нецпольского и Остророга. Хотя никто из них не был во-
енным. Заславский отличался ленью, Остророг славился
книжной ученостью, а Конецпольский, невзирая на свои
огромные полномочия чигиринского старосты, получил
этот пост в наследство от отца, был совсем молоденьким.
Хмельницкий прозвал их «перина, детина и латина».
Но поляки на призыв сейма откликнулись дружно, ар-
мия стекалась огромная — 40 тыс. шляхты, 200 тыс. сол-
дат и вооруженных слуг. Правда, и споры не прекрати-
лись. В войске оказалось слишком много высокопостав-
ленных персон — 7 воевод, каштелянов, 16 старост.
Каждый считал себя не ниже командующих, приказы не
выполнялись. Знать поехала на войну, как на пикник. Ки-
чилась друг перед другом богатыми одеждами и оружием,
взяла с собой парадные кареты, возы с лакомствами и ви-
нами, роскошные шатры, охотничьих собак, любовниц. Ну
а как же, предстояло редкое развлечение, а для дам — ост-
рые и пикантные зрелища: как будут сажать на колья плен-
ных, вешать их жен, насиловать и резать девок. Огромный
обоз тащился еле-еле. Паны задавали пиры друзьям, а гай-
23
дуки и солдаты сразу пропили полученное жалованье и
принялись грабить на своей территории. Львовский архи-
епископ (католический!) жаловался: «Королевские и шля-
хетские села опустошены до крайности; люди не в силах
терпеть и разбегаются кто куда».
Но далеко путешествовать не пришлось. Хмельниц-
кий, получив ультиматум сейма, уже шел навстречу. У не-
го было 40 тыс. казаков, татары Тугай-бея и толпы пло-
хо вооруженных крестьян. Сошлись под Пилявцами, про-
тивников разделяла болотистая река Иква. Через нее вела
плотина, и Хмельницкий поймал врагов на элементарную
хитрость. Приказал казакам отст упить с плотины. Поляки
клюнули, ринулись через реку. Но 13 сентября, когда часть
из них переправилась, на них навалились главные силы
гетмана, опрокинули, погнали обратно. Польские началь-
ники слали к ним подкрепления, они сталкивались с бе-
гущими, на узкой плотине возникла давка. По ней откры-
ла убийственный огонь казачья артиллерия, заранее при-
стрелявшая плотину. Схватка перешла в побоище. А тем
временем местные проводники, знавшие тропы через бо-
лота, вывели в тыл неприятелю корпус Кривоноса. Он на-
летел на польский лагерь. Некоторые из казаков переоде-
лись татарами, это усилило панику. Среди шляхты пронес-
ся слух, что подошел крымский хан со всей ордой. Части
вражеского воинства перемешались и устремились в бег-
ство. Бросали оружие, доспехи. Казаки гнались за ними и
рубили. Захватили 120 000 возов с припасами, 80 орудий,
драгоценностей на 10 млн злотых.
Польская армия, превратившись в неуправляемые
толпы, удирала 300 км, до Львова. Дисциплину сохранил
только корпус Вишневецкого. Он отбился от преследова-
ния и отходил организованно. А Хмельницкий снова ра-
зослал своих атаманов загонами. Очищая от противников
«русскую землю», они прошли по Волыни и Полесью. От-
ряды Михненко, Небабы и Кривошапки двинулись в Бе-
лоруссию, заняли ряд городов. Сам Богдан подступал к
Львову и Замостью, но брать их не стал. В грабежах бога-
тых больших городов стихийные казачьи формирования
24
могли увлечься и разложиться. А западнее лежали чисто
польские земли. Малороссы там не получили бы поддерж-
ки. Наоборот, вторжение и погромы католических косте-
лов подняли бы против них польских крестьян, мобили-
зовали шляхту.
Хмельницкий все это учел и выбрал другой вариант,
политический. Удовлетворился тем, что Львов и Замос-
тье уплатили приличный выкуп, остановился табором и
возобновил переговоры с панами. Казалось, что это сули-
ло больший успех, чем сражения. В Варшаве как раз от-
крывался сейм, избирать короля. Разгром под Пилявцами
должен был образумить поляков, а от Замостья до Вар-
шавы казакам было не так уж далеко. Угрожая столице,
Хмельницкий с полным основанием рассчитывал добить-
ся решений сейма, нужных для Малороссии.
Действительно, восстание и позорнейшие поражения
ничуть не пригасили разгула демократии. Выборные стра-
сти разыгрались бурно. Претендентов на корону хватало,
на разный вкус. Выставили свои кандидатуры князь Тран-
сильвании Ракоци, Вишневецкий — но делегаты его друж-
но отвергли, боялись, как бы властный и крутой коман-
дир не подмял «свободы». Вмешалась и Москва, ее послы
предлагали полякам избрать Алексея Михайловича или
его сына младенца Дмитрия. Всерьез на это не нацелива-
лись, просто продемонстрировали, насколько изменилось
положение двух держав — ведь совсем недавно польский
король объявлял, что царская корона принадлежит ему.
А реальных претендентов оказалось двое, и оба — бра-
тья покойного короля, Кароль Фердинанд и Ян Казимир.
Причем оба стоили друг друга. Кароль Фердинанд был
епископом вроцлавским и плоцким, за него стояла като-
лическая партия, могущественные магнаты, его поддержал
Иеремия Вишневецкий. Этот кандидат выдвигал програм-
му не допускать никаких соглашений с мятежниками и ис-
требить их без всякой жалости. А Ян Казимир состоял в
ордене иезуитов. Но именно иезуиты действовали тонко и
дальновидно. Задолго до восстания они трезво докладыва-
ли в Рим, насколько опасна ситуация в Речи Посполитой.
2
Орден заблаговременно готовил собственные ходы, чтобы
взять ее под контроль. Еще при жизни Владислава Ян Ка-
зимир получил соответствующие инструкции и помощь,
заигрывал с мелкой шляхтой, изображал из себя против-
ника панов. В народе о нем усиленно распускали слухи как
о грядущем «добром короле». Теперь эта подспудная, но
массированная реклама сыграла свою роль.
Шляхта на сейме орала за Яна Казимира, о нем гово-
рили и среди повстанцев. А он направил тайных послов
к Хмельницкому, сулил принять все условия казаков. Но
вождь Малороссии как раз этого и добивался! Он поды-
грал Яну Казимиру, предъявил полякам ультиматум: если
изберут Карла, казаки возобновят наступление. Депутатов
сейма его заявление встряхнуло еще как! Возьмут мятеж-
ники столицу или нет, но кому хочется, чтобы они разо-
рили твои имения? Насчет возможности выполнить про-
грамму Кароля Фердинанда после разгрома под Пилявца-
ми шляхта сильно сомневалась, и 7 ноября 1648 г. королем
провозгласили Яна Казимира.
Кстати, вскоре стало ясно, что его избрание уже со-
гласовано с римским папой Иннокентием Х. Он разрешил
короля-иезуита от монашеского обета безбрачия, дозво-
лил ему жениться. Даже не просто жениться, а вступить в
кровосмесительный брак. Он обвенчался с супругой соб-
ственного умершего брата Марией Луизой Гонзаго — Ва-
тикан и иезуиты считали важным, чтобы Польша сохра-
нила альянс с Францией. Снял ли Иннокентий X с короля
еще один обет, который дают иезуиты, — безоговорочно-
го повиновения руководству ордена история почему-то
умалчивает.
Хотя договоренности с Хмельницким Ян Казимир на-
чал исполнять. Официально утвердил его гетманом войска
Запорожского, признал, что в трагедии виноваты поляки,
обещал отменить унию. Границей украинской автономии
признавалась река Случь. Король предписал Хмельницко-
му отвести казаков восточнее этой реки и запретил своим
войскам переходить ее. Довольные казаки и жители Ма-
лороссии говорили: «От так, ляше! По Случь — наше!»
26
В декабре 1648 г. полки Хмельницкого торжествен-
но вступили в Киев. Впрочем, даже из уроженцев Украи-
ны далеко не все восприняли их победу с восторгом. Пра-
вославные дворяне уже привыкли считать себя в первую
очередь польской шляхтой. Киевский митрополит Силь-
вестр Косов тоже привык иметь дело со знатью, а каза-
ков и крестьян воспринимал как бунтовщиков против за-
конных хозяев. Хмельницкого он встретил кисло, даже
уклонился от благословения. Но в Киеве оказался проез-
дом Иерусалимский патриарх Паисий, направлявшийся с
визитом в Москву. Вот он-то порадовался успехам право-
славных, благословил их.
Но Хмельницкий, вынудив Яна Казимира к соглаше-
нию, все равно не доверял ему. Он прекрасно знал, на-
сколько легко в Польше лгут. Знал и о том, как мало зна-
чит король, даже если захочет исполнить обещания. Гет-
ман держал в уме разные варианты развития событий.
Получилось что-то урвать у поляков — хорошо. Но надо
было пробовать и другое. Хмельницкий обратился к Паи-
сию, просил ходатайствовать перед царем о помощи каза-
кам и принятии Украины в подданство. В свите патриарха
поехал полковник Силуян Мужиловский с грамотами для
Алексея Михайловича.
И на этот раз Москва откликнулась. Мужиловский чис-
лился всего лишь сопровождающим, но его приняли как
настоящего посла суверенного государства. Переговоры с
ним вели высшие бояре. Царь удостоил его особой чести,
встретился и беседовал лично. В России еще не до конца
определились, как относиться к Хмельницкому, ведь он не
отказывался от подчинения королю. Но Алексей Михай-
лович и его советники сочли, что Малороссию надо под-
держать. Согласились помогать оружием, деньгами, отпус-
тить на Украину «государевых людей» — донских казаков.
Послали группу дворян для разведки и консультаций.
Что же касается опасений Хмельницкого относитель-
но искренности «доброго короля», то они быстро стали
оправдываться. Ян Казимир прислал к нему делегацию
во главе с православным магнатом Адамом Киселем, она
27
привезла гетманскую булаву, знамя. Король даровал ам-
нистию повстанцам, увеличивал реестр до 1 тыс. Но за
это требовал, чтобы казаки отступились от «черни», ус-
мирили ее, а потом шли воевать против крымцев. Об от-
мене унии вообще как бы забылось. Словом, тут уж са-
мому неискушенному политику становилось ясно — по-
ляки намерены всего лишь расколоть воставший народ,
чтобы снова скрутить в бараний рог. Возмущенные казаки
показывали на блестящие гетманские регалии: «Зачем вы,
ляхи, принесли нам эти цацки?» А Хмельницкий отрезал:
«За границу на войну не пойду, саблю на турок и татар не
подниму; достаточно дела и на Украине».
В Варшаву направили ответ: «Короля почитаем как го-
сударя, а шляхту и панов ненавидим до смерти и не будем
им друзьями никогда». Перечислили встречные условия:
уничтожить унию, не восстанавливать на Украине разру-
шенных костелов и запретить «селиться жидам», адми-
нистрацию назначать только из православных. Потребо-
вали, чтобы казачий гетман напрямую подчинялся толь-
ко королю, а Киевского митрополита допустили заседать
в сенате на равных правах с католическими епископами.
Но могли ли польские паны и король-иезуит принять та-
кие пункты?
Москва, в отличие от Варшавы, громких обещаний
не давала, зато действовала конкретно и последователь-
но. В марте 1649 г. на Украину прибыл официальный по-
сол царя Григорий Унковский. Среди казаков это вызва-
ло взрыв восторга — их признали, Россия протягивала им
руку. Унковский привез для казачьей старшины «государе-
во жалованье». Однако вступлением России в войну посол
пока не обнадеживал. Передал, что Алексей Михайлович
готов принять Украину под свою руку, «если, даст Бог, вы
освободитесь от Польши и Литвы без нарушения мира».
Хмельницкий остался этим очень недоволен, но жало-
ваться ему было, собственно, не на что. Лезть в драку очер-
тя голову, играть жизнями собственных подданных, кото-
рых вверил ему Господь, Алексей Михайлович не желал.
А фактически Россия уже вступила в борьбу, хоть и неглас-
28
но. Унковский докладывал: «Козаки донские обещались вы-
ступить немедля, и многие из них уже пришли». Из Москвы
рассылались инструкции пограничным воеводам — давать
повстанцам убежище на нашей территории, им разрешили
закупать «хлеб, соль и всякие запасы беспошлинно». Но не
только хлеб и соль. Поляки жаловались: «Москва... хотя и
подтвердила мир (с Польшей), тайно все доставляла Хме-
лю: продовольствие, порох, пули и пушки».
Восстание на Украине вызвало широкий резонанс по
всей Европе. В Риме и Вене обсуждали, чем можно подсо-
бить Польше, в Стокгольме — нельзя ли воспользовать-
ся ситуацией. Османская империя поспешила прислать
к Хмельницкому посольство, заключила с ним договор
о дружбе. Стороны обязались не нападать друг на друга,
развивать торговлю, турки открыли казакам свободный
доступ в свои порты. В Стамбуле считали договор крайне
выгодным. Черноморским городам обеспечивалась безо-
пасность от запорожских набегов, а дальше кто знает? По-
чему бы не втянуть Украину в подданство султана?
А в Англии недавно произошла революция. Захватив-
ший власть Оливер Кромвель, предводитель воинствую-
щих протестантов, увидел в Хмельницком возможного со-
юзника, прислал к нему личное письмо, накрутив пышный
титул: «Богдан Хмельницкий, Божьею милостью генера-
лиссимус греко-восточной церкви, вождь всех казаков за-
порожских, гроза и искоренитель аристократии, покори-
тель крепостей, истребитель римского священства, гони-
тель язычников, антихриста и иудеев». Правда, англичан
больше интересовал не военный союз, а торговля. А бри-
танский диктатор и гетман были фигурами совершенно
разного масштаба. Кромвель командовал армиями по не-
скольку тысяч бойцов, имел плохое домашнее образова-
ние, на родном языке писал с ошибками, никогда не читал
книг и был человеком совершенно неотесанным — ино-
странным послам приходилось объяснять ему, какие госу-
дарства существуют на Балтике. Хмельницкий же получил
два образования, свободно владел пятью иностранными
языками, водил в битву стотысячные полчища и управлял
страной куда больше Англии.
29
А уж для кого освобождение Украины обернулось
крупнейшей катастрофой, так это для евреев. Повстанцы
истребляли их наравне с поляками. Да и то сказать, одни
были угнетателями, другие — их пособниками. Никто ведь
не заставлял притеснять, хищничать, оскорблять религиоз-
ные чувства. В пожаре стихийного гнева не разбирали, где
виноватые арендаторы, а где их родственники или работни-
ки. Было разгромлено более 700 иудейских общин, погибло
100 тыс. евреев. Конечно, за точность «круглой» цифры ру-
чаться не приходится. Разве кто-нибудь считал перебитых
и сумевших спастись? Но сами эти цифры свидетельству-
ют, какой размах приняло «арендаторство» на Украине и
как крепко успели насолить пришельцы населению.
САБЛИ И ДИПЛОМАТИЯ
Ян Казимир заведомо не собирался о чем-либо дого-
вариваться с Хмельницким. Пересылались делегациями
и обсуждали требования только для видимости. А сейм в
это же время санкционировал созыв посполитого руше-
нья, общего ополчения шляхты. К Хмельницкому подос-
лали шпионов, пытавшихся организовать заговор в его
окружении. Правда, их выявили и казнили, но сразу же от-
крылись и боевые действия. Вишневецкий не стал ждать
короля, самостоятельно вторгся на Украину. В Литве был
свой главнокомандующий, Радзивилл. Он тоже начал опе-
рации раньше поляков. Прошел, карая повстанцев, по Бе-
лоруссии, отбил у них Пинск, Туров, Брест, Мозырь, Боб-
руйск.
Тогда и Хмельницкий издал универсал: «Все, кто в
Бога верит, чернь и козаки, собирайтеся в козацкие гро-
мады». 31 мая 1649 г. он выступил на войну. На этот раз
к нему присоединился крымский хан Ислам-Гирей — Ту -
гай-бей вернулся из прошлых походов почти без потерь,
с огромной добычей, теперь прикатила вся орда. С не-
приятелем столкнулись у крепости Збараж. К Вишневец-
кому подтянулись еще пять магнатов с полками шляхты.
260
Обнаружив массу казаков и крымцев, многие хотели от-
ступать, но Вишневецкий удержал их. Построили укреп-
ленный лагерь и изготовились держаться до подхода глав-
ных сил. Однако дисциплина в Польше оставалась тради-
ционной — хуже некуда. Посполитое рушенье собиралось
вяло. Король двинулся к фронту, но делал по пути долгие
остановки. Ждал, когда подтянутся шляхтичи, проигнори-
ровавшие призыв.
А тем временем под Збаражем казаки осадили лагерь
Вишневецкого. Окружили его валами выше польских ук-
реплений, втащили на них пушки, простреливали располо-
жение. Начали придвигать валы все ближе к неприятель-
ским. Полякам пришлось строить внутри своего пояса
обороны еще один. Но казаки были привычны к земля-
ным работам, копали неустанно, придвигали вал еще бли-
же. Панские воины вынуждены были оттягиваться назад,
насыпать новые внутренние кольца. Лагерь стеснился на
узком пятачке. У поляков закончалось продовольствие,
поели собак и кошек. В отчаянии слали гонцов к королю.
Один их них пробрался через осаду, доставил письмо, что
пороха хватит лишь на 6 дней, а еды нет совсем.
Только теперь Ян Казимир ускорил марш к Збаражу,
но население было на стороне Хмельницкого, он сразу уз-
нал о приближении короля. Оставил под Збаражем пеших
казаков и крестьян, а сам с конницей и татарами пошел
навстречу Яну Казимиру. Устроил засаду под Зборовом,
в оврагах по берегам реки Стрыпа. Долина была болоти-
стой, дожди превратили ее в месиво. Поляки навели мос-
ты через Стрыпу, начали переправляться. А когда их раз-
делила река, из густого тумана налетели казаки и татары.
Возникла паника, телеги и пушки вязли в грязи, создавая
пробки. Король метался со знаменем в руках, хватал под
уздцы коней, кричал: «Не покидайте меня, панове, не по-
кидайте отчизны, памятуйте славу предков ваших». Да ка-
кая уж слава! В ужасе разбегались, прятались. Посол Ку-
наков описывал, как «на бой против казаков и против та-
тар никто не поехал, и хоронились в возы свои, а иные под
возы, в попоны завиваясь. И король де, ходя пеш, тех па-
261
нят и шляхту из возов и из-под возов порол на бой пала-
шом». Разгром был полный, избиение поляков прервала
только ночь.
Ян Казимир уже и сам решил сбежать, однако канц-
лер Оссолинский подсказал другой выход. «Отлучить та-
тар от казаков». Король отправил к хану самого канцле-
ра, и договориться удалось очень легко. Ислам-Гирей рас-
суждал со своей точки зрения. Прикидывал, что полное
крушение Польши для него совсем не выгодно, этим вос-
пользуется Россия. Между поляками и украинцами лучше
сохранять неустойчивое равновесие, чтобы вмешивать-
ся самому. Заключили соглашение, что король выплачи-
вает хану 200 тыс. талеров и дань, которую не посылали
в прошлые годы. А секретным пунктом орде дозволялось
на обратном пути «городы и уезды повоевать», поживить-
ся за счет Украины. Хан вызвал Хмельницкого и потребо-
вал немедленно замириться, иначе татары повернут ору-
жие против него. Куда было деваться казачьему гетману?
Едва рассвело, битва возобновилась. Казаки рубили
поляков на возах, в обозах, добрались до королевской ка-
реты. Но в ставке Ислам-Гирея уже подписывали мир, и
Хмельницкий, ворвавшись на коне в эпицентр побоища,
остановил его. Впрочем, Зборовский договор закрепил
полную победу повстанцев. Реестр казаков увеличивался
до 40 тыс. Три воеводства, Киевское, Брацлавское и Чер-
ниговское, получали автономию: все руководящие посты
передавались православным, запрещалось размещение
польских войск, въезд иезуитов и евреев. Киевскому ми-
трополиту предоставлялось право заседать в сенате, при
его участии сейм должен был решить вопрос об унии, о
возврате Православной церкви храмов и монастырей, от-
нятых католиками и униатами.
Увы, для многих жителей Украины примирение обер-
нулось бедой. Татары по пути в Крым разоряли села и мес-
течки, угнали тысячи людей. На Хмельницкого посыпа-
лись упреки. Распространялись слухи, что он таким спо-
собом расплатился с союзниками. Однако бурная волна
возмущения всплеснула и в Польше. Расшумелась та са-
262
мая многочисленная шляхта, которая на войну так и не
приехала, отсиделась по поместьям. Кричала, что договор
унизителен для «польской чести». Подхватили владельцы
украинских земель — как им теперь хозяйничать в своих
поместьях? Вмешался и Рим, папа предлагал 10 тыс. зо -
лотых скуди на продолжение войны. Сейм раскипятился.
Королю угрожали рокошем (мятежом), договор объявля-
ли недействительным.
И тут-то впервые подала голос Россия. В Москву при-
было польское посольство, объявить о восшествии на
престол нового короля — но его вдруг отправили назад
«без дела». То есть вообще не приняли. А на сейм пожа-
ловал русский посол Кунаков. Об обстановке в Речи По-
сполитой он доложил: «Такова де злово несогласия и во
всех людех ужасти николи в Польше и в Литве не быва-
ло». Присмотрелся, разведал, что к чему, — и неожиданно
учинил скандал по поводу «умаления чести» царя. Заявил:
«Даже помыслить непристойно и страшно», что «радные
паны» в своей грамоте хотели написать сперва своего ко-
роля, потом архиепископа гнезненского, а уже третьим
Алексея Михайловича. «Умаление чести» по тогдашним
канонам дипломатии было совсем не мелочью. Да и сам
царь в ответе Яну Казимиру выговорил, будто нерадивому
школьнику, — дескать, король «непристойно» назвал сво-
его покойного брата Владислава «великим светилом хри-
стианства, просветившим весь свет», а в мире лишь «одно
светило всему, праведное солнце — Христос». В общем,
было ясно, Россия ищет повод для ссоры. А хитрый Куна-
ков еще и подсуетился накупить в Варшаве книг с оскор-
бительными выпадами в адрес России и царя. На Западе
во все времена издавалось немало подобной макулатуры,
и посол рассудил, что сейчас-то она пригодится.
На сейм приехала и делегация Малороссии во главе с
полковником Несторенко и митрополитом Косовым. Ко-
нечно, митрополит был не лучшей фигурой для отстаива-
ния казачьих интересов, но уж какой есть, сменить пред-
стоятеля украинской церкви Хмельницкий не мог. Он
лишь напутствовал Косова предельно красноречиво: «Ты,
263
отче митрополите, если в тех наших речах заданных не бу-
дешь стоять на ляхов и на что новое изволите над нашу
волю, то, конечно, будешь в Днепре». А в Варшаве Кунаков
сразу же сошелся с Нестеренко. Усиленно показывал, буд-
то ведет с ним секретные переговоры. Поляки переполо-
шились, поспешили отправить русского посла на родину.
Но вмешательство Москвы заставило их крепко нерв-
ничать и убавить амбиции. Сейм все-таки утвердил Збо-
ровский договор, хотя поляки при этом слукавили, утвер-
дили «без внесения в сеймовую констит